Короли не плачут (СИ) [your chamomile] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Глава 1 ==========

Talk — Salvatore Ganacci

I don’t like the way you talk to me

Saying you can talk to me however you like

I know that ain’t right.

Ночь мистической темнотой окутала лес. Сверкающий белоснежной улыбкой месяц скрылся за хмурыми зловещими тучами, не желая попадаться на глаза любопытным бодрствующим путникам. В воздухе витал запах сырости и прелых листьев. Свисающие свысока ветви деревьев очнулись и теперь тянутся ко всему живому поблизости, до чего могут добраться. В глубине густых сумерек леса захлопала крыльями и отрывисто закричала старая неясыть. Светлячки напевают странную колыбельную, фонариками освещая запутанные тропы, а у берега озера, не стесняясь, шелестят маленькими крылышками феи.

Ночь наступила, а природа только проснулась.

По густой и влажной от росы траве медленно и глухо цокали подковами лошади, ломая под собой сухие безжизненные ветки. Чуть натянув на себя поводья, юный путник остановился. Ветер запутался в густых чёрных, как смоль, падающих на лоб, волосах, и влажный воздух мурашками пробежался по побледневшей от прохлады коже. Тени играли на медленных движениях веером раскинувшихся ресниц. Фигура статного юноши обернулась в профиль, не удостоив своего спутника и мимолетного взгляда сверкающих во тьме ночи волшебных зелёных глаз.

— Могу я попросить Вас не отставать, эсквайр Николос? — раздался глубокий полушепот в тиши.

Будто в поддержку замечания своего гордого всадника, вороная лошадь дребезжаще зафыркала.

— Прошу прощения, Ваше Высочество, — вслух, словно испуганно, извинился оруженосец, догоняя принца.

— Алексис. Впредь зовите меня просто Алексис, — исправил он. — Королевские формальности вне замка не нужны.

— Как пожелаете, Ваше… — принц строго взглянул на Николоса из-под прядей взмокших волос. — Алексис.

Алексис одобрительно кивнул и отвернулся, внимательно вглядываясь в водную гладь Алмазного озера сквозь ветви кустарников, так и норовящих закрыть обзор. Словно зеркало, стоячая вода отражала едва пробивающиеся сквозь облака созвездия. У ближайшего берега меж листьев камыша плясали блуждающие огоньки, а вокруг них сверкающие живым светом своих крыльев плели венки из сумеречного семицвета маленькие, размером с ладонь, чародейки.

— Они прекрасны, — вырвалось у восхищенного ночной жизнью леса Николоса.

Принц нахмурил брови, настороженно глядя куда-то вдаль.

— Неужто полусонная королевская гвардия так Вас впечатлила? — уточнил Алексис, с долей насмешки посмотрев на оруженосца.

Мальчик вмиг растерялся и ухватился свободной рукой за золотистую гриву своего коня, пытаясь сохранить остатки самообладания пред устремленным на него взглядом принца. Зеленоглазый юноша, который почти никогда не носил усыпанную изумрудами золотую корону и одевался, как простолюдин, равный своим подданным, не был строг иль нетерпелив в отношении своего эсквайра. Всегда справедливый, смышленый и храбрый рыцарь, будущий правитель, порой превосходящий собственного отца в мудрости. Временами чересчур импульсивен, прямолинеен и горд, но по-прежнему достойный своего звания. Кто из горожан мог не любить Его Высочество? И поможет дряхлой старушке донести до хижины корзину яблок, и накормит бездомного мальчугана буханкой хлеба, и причешет гриву лошади в конюшне. И возьмёт в оруженосцы самого неуклюжего человека во всех трёх королевствах.

«Это не рыцари, а петухи», — заявил Алексис королю, глядя на самоуверенно машущих мечами в поединке воинов и на то, как позорно Николос держит оружие двумя руками. А затем наперекор отцу, королю Оливеру, назначил его своим эсквайром, аргументируя выбор «рыцарской верностью» в серых, светящихся лишь неуверенностью, глазах мальчика, и самостоятельно принялся обучать того военному искусству.

«Прекращай свои глупые игры», — злился король, хотя прекрасно понимал — такого правителя, как Алексис, будут не только почетать и бояться — его будут любить.

Однако в присутствии принца Николос по-прежнему ощущал себя неумелым, только вывалившимся из гнезда, взъерошенным воробьём, который попал под крыло ворона.

Его взгляд в панике заметался по озеру в поисках какого-то подвоха.

— Не отвлекайтесь на причуды природы, мой дорогой Николос, — пропел Алексис тягучим, словно мёд, голосом. — Смотрите внимательнее и придерживайтесь поставленной цели.

Оруженосец ещё раз окинул взглядом туманные окрестности Алмазного озера, стараясь не обращать внимания на тонкий смех резвящихся у зарослей камыша фей.

Внезапно сквозь пелену молочной дымки над водой почти у линии горизонта на противоположном берегу Николос заметил рыжие огоньки пламени и силуэты конусообразных палаток. Люди суетливо бегали с горящими факелами в руках, подводили к озеру лошадей на водопой, старательно разжигали костер у шатра в центре лагеря.

— Гвардия короля Артемия, правителя Бронзового Королевства? — удивленно произнёс Николос. — Как скоро он к нам пожаловал!

— Такими темпами его можно ждать в Ауруме к следующему закату солнца, — предположил Алексис, и меж бровей пролегла морщинка.

— Мне доложить королю Оливеру? — спросил оруженосец, слегка тряхнув поводьями, уже собираясь галопом мчаться в столицу.

— Не стоит. В наших краях Артемий с благими намерениями, — ответил принц, настойчиво скрывая тревогу и неуверенность.

Сердце предательски застучало, истязаемое плохим предчувствием. Лишь один его взгляд на далёкий королевский лагерь предупреждал о враждебности, о поцелуях накаляемой атмосферы на прекрасном лице. Ладони сжали вожжи, туго их натянув, короткие ногти впились в кожу.

— Что же так терзает Вас, милорд? — осторожно полюбопытствовал Николос.

Алексис опустил ресницы, черной вуалью ложащиеся на щеки Его Высочества.

— Грядут перемены, — ответил принц.

— Грядёт «высокое время», сир. Ваш союз объединит два королевства и подарит нам могущество, о котором и не слыхали иные земли, — успокаивал эсквайр.

— Мой выбор объединит два королевства. Прекратит ли это войну иль развяжет новую? Король Артемий славится своей жестокостью и лидерскими качествами, его армия огромна… Но что же насчёт принца Серебряных земель? Ведь я так и не смог дать ему ответа.

— У Вас есть время на раздумья, сир. Неужто замужество способно пугать Вас?

— Мой выбор спутника — судьба Золотого Королевства, — Алексис строго посмотрел на оруженосца. — Могу ли я позволить править недостойному на родных землях?

Николос потупил взгляд, осознавая, что пересёк тонкую грань дозволенности, и неловко почесал затылок, приводя в беспорядок русые волосы. Должно быть тяжело приходится юноше, на чьих плечах покоится судьба великого королевства. Без единого права на любовь. Как произошло, что брачный союз двух людей стал лишь средством достижения цели? Но несмотря ни на что Алексис никогда не жаловался.

Принц продолжал сверлить суровым и в то же время решительным взглядом засыпающий королевский лагерь на другом берегу водоёма и одинокий костёр у шатра. В тишине сумерек, казалось, до ушей долетал даже треск тлеющего хвороста.

— Я должен узнать его раньше сватовства в замке, — произнёс Алексис, дёрнул поводья, слегка стукнул лошадь ногами в бока и рысцой двинулся в обход озера к противоположному берегу.

Николос спохватился и тут же помчался за принцем.

— Что Вы задумали, сир? Как Вы собираетесь узнать короля Бронзовых земель до торжества? — принялся расспрашивать эсквайр, догоняя Его Высочество.

— Встречусь с ним прямо сейчас, — так просто заявил Алексис.

Николос разинул рот и едва не выпал из седла. Он быстро окинул взглядом внешний вид юноши: совсем чумазые скулы, тёмная льняная камиза, поверх которой была надета потёртая от времени коричневая котта с тонким пояском, узкие длинные суконные штаны, заправленные в перепачканные грязью и подгнившими листьями сапоги, и шерстяная накидка. В таких обносках от принца осталось лишь имя. Не самый удачный момент для знакомства с будущим женихом-королём.

— Как же, милорд? — испуганно воскликнул оруженосец. — Ведь Вы не подготовлены…

— Хочешь узнать человека — узнай, как он обращается со слугой, — перебил Алексис, взмахнув старой накидкой.

— Вы собираетесь притвориться простым крестьянином?! Перед Его Величеством?! Сир, ведь это не шутки…

— Я совершенно серьёзен. Средь напыщенности дворцовых пиршеств и наигранных манер все равны. Сейчас же самое время узнать, что захочет скрыть он под маской любезности.

— Прошу, одумайтесь, милорд, — умолял Николос. — Король Артемий суров и своенравен. Позднее он может неверно истолковать Ваши цели.

— Тогда я буду знать, кому отказывать на завтрашнем празднестве, — настаивал принц.

Эсквайр почуял неладное, но промолчал: с Алексисом бесполезно спорить.

«Упёртый, как осёл, — думал Николос. — Эдакая упрямость однажды сгубит его».

Лошади рысцой бежали вдоль берега, прячась за стволами лиственниц и сосен, отстукивали копытами глухой ритм, с каждым шагом приближаясь к лагерю чужеземцев. Вот уже виднелось королевское знамя, стража у входа в шатёр из алой ткани и одинокую фигуру, греющуюся у пламени костра. Неужто остальные отправились на покой?

Алексис притормозил лошадь и остановился, а за ним последовал оруженосец. Принц долго и внимательно вглядывался в неподвижный силуэт через опущенные ветви низкой ивы.

Молодой человек ничуть не сгорбившись величественно восседал у костра. Высокая фигура, ровная осанка, гордый и уверенный вид, массивная корона с острыми зубцами на кудрявой макушке. Отполированное железо доспехов отражало рыжий свет пламени, подчеркивая яркую окраску гранатовой мантии с изображением герба Бронзового Королевства — двух перекрещенных молотов. Собственной персоной, Его Величество король Артемий.

— Меч, — приказным тоном прошептал Алексис, чей голос едва ли не слился с шелестом листьев.

Николос засуетился и тут же передал Его Высочеству тяжёлые ножны, из которых виднелась богато украшенная изумрудом рукоять королевского меча.

Алексис по привычке повесил оружие на пояс под левой рукой и спрятал его под длинной накидкой, бросив эсквайру короткое «благодарю».

Внезапно яркое цветное свечение озарило ночной мрак вблизи путников, воздух всколыхнулся от звука тоненького девичьего смеха и трепета крыльев.

— Доброй ночи, наш юный принц, — пропели звенящие, словно крохотные колокольчики, голоса.

Алексис обернулся на зов, увидев напротив трёх милейших жительниц леса — фей. Крылышки маленьких волшебниц переливались всеми цветами радуги, их одежда состояла лишь из свежих листьев берёз и лепестков полевых цветов, а на крошечных головах красовались веночки. Одна из чародеек устроилась прямо на плече принца, другая принялась заплетать шелковистую гриву лошади в косу, а третья зависла в воздухе прямо напротив лица Алексиса. Юноша расплылся в улыбке, глядя на давно знакомых лесных подруг.

— Рад приветствовать вас, маленькие леди, — прошептал принц и любезно поцеловал тонкую, как травинка, ручку феи.

Те хором захихикали.

— Какой галантный, — прощебетала волшебница на плече принца и погладила его по щеке. — Что же привело Вас сюда в столь поздний час?

— Дела сердечные, — выдохнул Алексис, переводя взгляд на величественный силуэт у берега озера.

Феи вновь рассмеялись.

— Неужто наш принц влюбился в короля?

— У принцев нет права на любовь, — поспорил он.

— Как же не полюбить столь прекрасному юноше?

— За любовью кроются все войны, — констатировал Алексис.

— А грех ли пролить кровь ради Вашей любви? — пропела одна из чародеек.

— Ведь Вашу красоту воспевают во всех трёх королевствах, — подлизывалась другая.

— Король Артемий говорит лишь о нашем юном принце, — заметила третья.

— Мы слышали.

— Он расспрашивал о Вас у лорда Грегори.

— Весь путь до Золотого Королевства.

— О Ваших скулах острее клинка.

— Мягких волосах темнее самой ночи.

— Румянце на щеках алее рассвета.

— Глазах зеленее весенней листвы.

— Вы льстите мне, маленькие леди, — раскраснелся смущённый Алексис и опустил голову.

— Ничуть, милорд, — уверила девчушка на плече юноши и бережно заложила веточку цветущего жасмина тому за ухо.

— Лишь Вы способны расколоть каменное сердце короля.

— Так звёзды говорят.

— Звёзды сердцу не указ, — настаивал упрямый принц.

Алексис рассматривал тёмную высокую фигуру Артемия. Задумчивую, суровую, непоколебимую, словно скала. Король, несомненно, был красив.

Вдруг прямо у копыт вороной лошади принца и до самых шатров королевской гвардии узкой дорожкой вспыхнули маленькие серебряные, напоминающие звёзды, огоньки, словно указывали Его Высочеству дорогу к чему-то очень важному.

Феи в унисон захохотали.

— Ваши проделки? — спросил Алексис, разглядывая серебристое пламя на земле.

— Вовсе нет, сир, — уверили волшебницы.

— Блуждающие огоньки укажут путь к судьбе, — прошептала фея над ухом принца.

— Всё это небылицы, — настаивал Алексис. — Судьбу мы выбираем сами.

— Но порой Ваша судьба не только Ваш выбор, — наказала одна из чародеек.

— Что ж, не будем задерживать нашего юного принца, — прощебетала вторая.

— Позволим решить ему сердечные дела, — шептала третья.

Феи захихикали, взмахнув крыльями, взмыли в воздух и исчезли в ночи.

Алексис покачал головой. Чудные создания, этот лесной народ.

Наконец принц обратил внимание на восхищенного волшебницами оруженосца, который глядел пустыми глазами на Его Высочество, даже не соображая, что произошло.

— Эсквайр Николос? — окликнул его Алексис.

Тот словно очнулся от глубокого сна, вскочив в седле и перепугав бедную лошадь.

— Да, милорд? — отозвался оруженосец.

Принц с облегчением выдохнул.

— Вы в добром здравии, эсквайр Николос?

— Да, милорд, лишь очарован красотой Ваших лесных друзей.

— Я не завожу друзей, — отрицал Алексис.

Оруженосец растерянно кивнул в ответ и обиженно опустил взгляд, принимаясь нервно теребить пальцами вожжи.

Принц улыбнулся и ободряюще потрепал мальчика по волосам.

— Оставайтесь здесь до тех пор, пока я не вернусь, — наказал Алексис. — И что бы ни случилось, не смейте меня ослушаться.

— Да, милорд, — неуверенно согласился Николос, с опасением поглядывая на Его Высочество.

Принц кивнул на прощание, развернул лошадь и спокойным шагом вышел из леса, направляясь прямо к ночлегу королевской гвардии по россыпи звёзд на траве.

Знамёна Бронзового Королевства развевались на ветру, словно паруса, целый табун лошадей пасся у кристально-чистой воды озера под присмотром лишь похрапывающего у зарослей кустарников мужичка. Убаюканный плеском волн и завыванием сов, целый лагерь ушел на покой. В поздний час не спала лишь верная стража у шатра короля и сам Артемий, хмуро наблюдающий, как в костре дотлевают угольки.

Внезапно, услышав цокот копыт неподалёку, Его Величество обернулся и напряженно вскочил с места готовый сражаться с кем бы то ни было, будто его только что разбудили и отправили на битву. Правая ладонь короля едва коснулась рукояти меча под бархатной мантией, пока Алексис не остановил лошадь, поднимая обе руки вверх в знак мира и покорности. Его Величество внимательно наблюдал за любым малейшим движением принца, явно даже не узнавая в юноше королевскую особу.

— Кто ты такой и с чем сюда пожаловал? — прогремел враждебный голос короля, нарушая покой дремлющего леса.

Алексис спрыгнул с лошади и вежливо поклонился перед Артемием, приветствуя Его Величество.

— Прошу прощения за столь поздний визит, милорд. Я пришел к Вам с миром, — расслабленно произнес принц в своей любезной манере, всем видом показывая, что он его не боится.

Король выпрямился, оставив меч в покое, и гордо подошел к юноше, без капли робости разглядывая его с головы до ног. В карих глазах заиграли бесы.

— Не подскажете ли дорогу до столицы заплутавшему путнику? — продолжал играть Алексис. — Я был бы крайне признателен, сир.

Артемий почти вплотную подошел к юноше, смотря на него сверху вниз. Высокий, худощавый, широкоплечий юный король с надменным анализирующим взглядом и твёрдой походкой. Кто угодно бы испугался величественной фигуры вооруженного монарха. Но не Алексис. Он упорно смотрел на короля в ответ, бросая тому вызов одним лишь взглядом.

— Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, наглец, — прошипел Артемий, глазами бегая по лицу принца.

Алексис твёрдо стоял на месте, расправив плечи и вздёрнув подбородок, в ожидании дальнейших действий Его Величества.

— Какое милое личико. И что за прелестное создание добровольно явилось в львиное логово? — произнёс король, чей голос ядом отравлял кровь, на коже губ ощущалось его порывистое дыхание. — Прикажешь мне просто отпустить тебя?

Артемий поднял руку и провёл ладонью в перчатке из холодной черной кожи по линии челюсти Алексиса, останавливая большой палец на подбородке. Принц вспыхнул, брови нахмурились, в глазах затрепетало пламя ярости. Да как он смеет? Словно любой человек для него всего лишь игрушка. Алексис резко вцепился железной хваткой в запястье короля и убрал его руку от своего лица, ни на секунду не разрывая зрительный контакт.

— Я не Ваша собственность, милорд, — зарычал принц.

В ответ губы Артемия лишь расплылись в ядовитой ухмылке.

— Упрямый. Мне нравится, — произнёс он и поиграл бровями. — Однако это не столь-то и вежливо по отношению к королю. На будущее, знай, с кем говоришь.

Его Величество развернулся на пятках, взмахнув дорогой мантией, и медленным шагом направился к шатру, продолжая свой монолог.

— Думаю, тебе стоит преподать урок, мой дорогой, — шипел Артемий. — Стража! Схватить мальчишку!

В сторону принца тут же дёрнулись двое высоких увесистых мужчин, бренча тяжёлыми доспехами.

— Я решу, что с ним делать… — произнёс король, на секунду окидывая Алексиса ещё одним оценивающим взглядом. — …позже.

Принц обречённо выдохнул, покачал головой, закатив глаза, и схватился за рукоять меча под накидкой, рывком достав его из ножен. Зазвенела кованая огнём сталь, в свете факелов сверкнул изумруд в позолоченном эфесе. Король Артемий нахмурился и замер на месте, заметив крохотный символ королевского сплава. Алексис сделал выпад вперёд и с лёгкостью сшиб с ног мечом одного из стражей. Другой же смело замахнулся на принца оружием, задев лезвием незащищенное бронёй предплечье, но тот отразил удар. Со стороны столь грациозные движения нельзя было назвать бойней. Меч как влитой лежал в сильной руке Его Высочества, словно был частью его гибкого тела. Страж терял хватку лишь от неожиданности. Как может молодой крестьянин сражаться столь умело?

Артемий с глубочайшим удивлением и интересом наблюдал, что же случится дальше.

Вдруг издалека раздался громкий цокот копыт, и в голову стража прилетела тяжёлая дубина. Тот мигом свалился наземь в бездну беспамятства.

— Ваше Высочество… То есть Алексис, Вы целы? — словно из ниоткуда послышался голос галопом скачущего на рыжем жеребце оруженосца.

Принц поднял голову, откликаясь, и спрятал меч обратно в ножны.

— Эсквайр Николос, я учил Вас не этому, — пристыдил Алексис с благодарной улыбкой на лице, поглядывая на брошенную дубину.

— Не за что, милорд, — захохотал мальчик, тут же разворачивая лошадь обратно к лесу.

Принц последовал его примеру и, быстро запрыгнув в седло, одарил самодовольным взглядом оторопевшего короля Бронзовых земель. Он стоял в стороне на прежнем месте и, в удивлении вскинув брови, смотрел на Его Высочество.

— На будущее, знайте, с кем говорите, — дерзко процитировал Алексис. — Ваше Величество.

С этими словами на устах принц ослабил поводья, позволяя лошади галопом умчаться вслед за оруженосцем, и покинул жениха.

========== Глава 2 ==========

Afterlife — XYLO

I just want your love, not your money,

Leave me here, I’ll be fine

I’ll wait for the stars to align.

— Держите кончик меча на уровне лба, эсквайр Николос, не опускайте, — чуть запыхавшись напомнил Алексис и замахнулся на оруженосца. — Это убережёт Вас от прямых ударов в голову.

Мальчик, пошатнувшись, попятился и неумело отразил атаку принца жалким деревянным подобием полуторного меча.

Николос хмурился, старался сосредоточиться на движениях Его Высочества, предугадать его действия, но, казалось, чем больше мальчик концентрировал внимание на борьбе, тем больше сковывал свои выпады. Оруженосец смотрел на Алексиса, его плавные, но в то же время непредсказуемые атаки, невозмутимое выражение лица, уверенность, читающуюся в каждом взмахе меча, и мечтал научиться сражаться так же. Как же ему всё-таки повезло с наставником.

В очередной раз задумавшись, Николос не удержал удара.

— Ранен, — произнёс Алексис и тут же сшиб мальчика с ног лёгким пинком.

Деревянный меч упал и с характерным звуком стукнулся о камни. Эсквайр застонал, больно ударившись головой о землю.

Тяжело выдохнув, принц направил острый кончик стального меча на горло оруженосца.

— И убит, — завершил он.

Николос закрыл глаза и раскинул руки в стороны, оставаясь лежать на голой земле в полном отчаянии.

Алексис спрятал меч в ножны на поясе и наклонился к мальчику, протягивая крепкую руку, чтобы помочь ему подняться. Раздосадованный оруженосец вцепился в ладонь принца и нехотя встал с земли, потирая ноющий затылок.

— Не смейте киснуть, Николос, — приказал Алексис, ободряюще похлопав парнишку по плечу. — У нас есть над чем работать. Сделаем небольшой перерыв и продолжим.

Эсквайр благодарно улыбнулся и кивнул в ответ.

Принц отошёл от юноши и присел на деревянную лавку у конюшни, переводя дыхание. Он смахнул ладонью пот со лба, откидывая влажную назойливую чёлку, достал флягу с водой и сделал несколько жадных глотков.

— Не желаете? — предложил Алексис, протягивая флягу Николосу.

— Не откажусь, — ответил оруженосец, присаживаясь рядом с Его Высочеством.

Заходящее за замок солнце нежно ласкало тёплыми лучами фарфоровую кожу принца. Он откинулся на стенку конюшни и прикрыл веки, расслабляясь и позволяя рыжим солнечным зайчикам играть на его ресницах. В свете заката стены величественного дворца налились цветом текучего золота. Вокруг не было ни души. Издалека лишь доносился неясный шум городской суеты: перебранки торговцев и ржание лошадей на полях, лепет детей и свист сквозняков в переулках. Юноша отдался тихим мыслям.

Вдруг что-то зафыркало прямо над головой Алексиса и коснулось его макушки. Принц открыл глаза и заулыбался, глядя, как его лошадь высунулась из-за ограды и осторожно тыкалась носом в его волосы, требуя внимания. Юноша поднял ладонь и почесал её подбородок.

— Привет, Флори, — поздоровался Алексис и поднялся на ноги, одной рукой обнимая лошадь за шею, а другой поглаживая по мордочке. — Уже соскучилась?

Принц прислонился виском к щеке Флори, и та довольно зафыркала.

Николос наблюдал за их идиллией с улыбкой на лице и думал о том, что Алексису и вовсе не следовало выходить замуж. Даже из политических соображений.

— Милорд, могу я задать Вам один вопрос? — неуверенно нарушил тишину оруженосец.

Принц перевёл заинтересованный взгляд на юношу и кивнул.

— Думаете, король Бронзовых земель не прибудет к нам сегодня?

— Я уверен, — подтвердил Алексис с некой злобой в голосе. — После событий этой ночи у Артемия вряд ли хватит совести явиться во дворец и лично краснеть за себя.

— А если Ваш отец узнает о…

— Не узнает, — заверил принц. — Артемий развернётся к Бронзовому Королевству и больше не побеспокоит нас. Завтра я обговорю дальнейшие действия с отцом и пошлю гонца на Серебряные земли с известием о своём согласии на брак с принцем Заком. И больше никто не вспомнит о короле «Распусти-руки».

Николос с усилием подавил смешок.

Юноша был оскорблён поведением Артемия не меньше, чем сам принц. Смотреть на то, как бесчестно король с ним обошёлся, было мерзко и скверно. Пусть и не так давно, но всё же зная Алексиса, Николос не мог понять, как можно столь неуважительно отнестись к юному принцу. Оруженосец не жалел, что ослушался Его Высочество и бросился на подмогу прошедшей ночью, даже если Алексис был способен защитить себя сам. Служить ему было честью.

— Как Ваша рука, сир? — вспомнил Николос о раненом предплечьи принца.

Алексис взглянул на повязку на левой руке.

— Всё в порядке, — ответил он, улыбнувшись. — Благодарен за Вашу заинтересованность, эсквайр Николос.

Мальчик улыбнулся в ответ.

Вдруг принц выхватил меч из ножен и замахнулся на ничего не подозревающего оруженосца. Тот перепугался, вскочил с лавки, схватил с земли субурито и кое-как успел отразить удар.

— Отличная реакция, — похвалил Алексис, сделав очередной выпад. — Держите кончик меча на уровне лба, пока я не состриг Вам макушку.

Николос усмехнулся и, осмелев, впервые уверенно пошёл в атаку на Его Высочество, нанося удар за ударом.

— Хорошо, — подбодрял Алексис. — Так держать.

Оруженосец даже позволил себе возгордиться. Похвала принца придавала сил и решительности.

— Алексис! Николос! — неожиданно раздался суетливый женский голос где-то позади юношей. — Вы чем здесь занимаетесь, хулиганы этакие?!

Мальчики замерли и в унисон обернулись. Мечи застыли прямо в воздухе.

За ними в коричневом льняном платье в пол, в перепачканном фартуке и косынке стояла полноватая женщина среднего возраста. Её одновременно удивлённый и грозный вид не внушал и толики испуга. Алексис тут же узнал кухарку Тамару и улыбнулся.

— Тренируемся, тётя Тома, — ответил принц и наконец-то опустил меч, поворачиваясь к ней корпусом.

Юноша приветливо поклонился женщине.

Наверное, из всей прислуги Белого замка только сварливая, но такая забавная и всеми любимая, кухарка могла без зазрения совести называть Его Высочество на «ты», бранить за проступки и швырять в него полотенцами, за что Алексис так обожал тётю Тому. Вместо матери и толпы нянечек она воспитывала его с малого возраста, ругала, когда принц ненароком забегал на кухню и воровал дорогие заморские фрукты, в особенности бананы. А потом часами рассказывала Алексису истории из своей жизни и учила уму-разуму «глупого королевича».

Отец мальчика нередко сердился на него.

«Негоже наследнику престола проводить час с нижним сословием», — бранил он. А Алексису было всё нипочём. Юноша никогда не понимал расслоения в обществе и мог часами доказывать королю Оливеру равенство людей пред звёздами.

«С небес мы все одинаково малы и велики», — убеждал принц.

Так простая кухарка стала одним из приближенных к королевскому семейству лиц.

Однако Николос почему-то немного её побаивался и старался избегать.

— Тренируются они! — ворчала Тамара. — Весь дворец тебя ищет-ищет, сыскать не может, а он палками махается!

— Так зачем же искать меня, теть Тома? — спросил принц, вкладывая меч обратно в ножны.

— Как зачем?! Алексис, тебе что, этот обалдуй своей палкой всю память отшиб? — крикнула Тамара, указывая в сторону перепуганного оруженосца. — Жених ждёт тебя у Золотых ворот!

Николос уронил субурито. Алексис уронил челюсть.

— Ах, звёзды небесные! Ну вы поглядите-ка на эдакого балбеса! — продолжала причитать кухарка, размахивая салфеткой. — Это что за вид?

Алексис опустил голову и оглядел себя: потёртые кожаные сапоги, тёмно-синие штаны и подпоясанная длинная льняная рубаха с закатанными рукавами. На голове — воронье гнездо, руки перемазаны песком.

— Бегом во дворец готовиться к торжеству, пока король Артемий не увидел тебя в этом!

Николос покосился на принца, и они неловко переглянулись, чувствуя неладное.

«Настырный чёрт», — подумал оруженосец. Алексис мысленно бранил всех и вся, а особенно — короля Бронзовых земель.

— Тётя Тома, пожалуйста, сообщите отцу о том, что я опоздаю, попросите его и прислугу отвлечь Артемия во время моего отсутствия, я прибуду, как только смогу, — залепетал принц и на пару со своим эсквайром стремительно ринулся во дворец через крестьянскую деревушку, получив от Тамары салфеткой по мягкому месту.

========== Глава 3 ==========

Lights Up — Harry Styles

What do you mean?

I’m sorry by the way

Never going back now.

It’d be so sweet

If things just stayed the same…

Алексис и помнить забыл, когда в последний раз бегал так быстро. Забыл о существовании прохожих на улицах суетящегося города, о том, чем занимался всего-то пять минут назад, о своём собственном имени и даже о неуклюжем оруженосце, который на пути ко дворцу вывернул несколько корзин с овощами на узкой торговой улочке. Ни бранные крики крестьян им в след, ни ноющие мышцы в ногах больше не имели значения. Всё вокруг смешалось воедино, а трон дум принца занял нежданный титулованный гость. Неужто Артемий осмелился явиться во дворец? Король оказался небывалым наглецом. Алексис был готов рвать и метать при одной лишь мысли о Его Величестве, сердце молотом било по вискам. Принц так и жаждал взглянуть ему в глаза, эти нахальные, беспардонные карие глаза, и открыто изъявить своё нежелание видеть их ещё когда-либо.

В спешке Алексис, а следом и Николос, добежали до стен дворца за углом Парадной площади. Поблизости не было ни стражи, ни придворных. Все шумели и хлопотали у главного входа и внутри замка. Отдалённо принцу слышалось его имя, отбивающееся от каменных стен. Не желая тратить драгоценные минуты времени на суетящуюся толпу, юноша присел на землю у маленького зарешеченного окошка в темницу и легко убрал несколько прутьев.

— Прыгайте за мной, — позвал он Николоса и ловко спрыгнул в подземелье через окно.

Оруженосец, даже не успев отдышаться, последовал за Его Высочеством и, неуклюже соскользнув, больно ударился о холодную голую землю темницы. Алексис подал руку бедному юноше и помог встать на ноги. Оба тяжело дышали.

В подземелье застоялся запах гнили и сырости. Блеклый свет из полукруглого окошка еле-как помогал сориентироваться в пустой тёмной камере.

Алексис отворил скрипучую деревянную дверь и вышел в потерну. Николос последовал за принцем. В подземном коридоре было бы тихо, словно в крипте, если бы не вздохи страдающих в темницах заключенных. На влажных каменных стенах полыхали факелы, почти у каждой двери вдоль целого коридора ровно стояли стражи в доспехах, охраняя преступников, кто-то даже бессовестно похрапывал. Появление в темнице Его Высочества и юного оруженосца привлекло их внимание, мужчины насторожились. Алексис лишь бегло поклонился и мило улыбнулся в знак приветствия и на пару с Николосом торопливо направился к лестнице за одним из далёких поворотов в лабиринте потерны. Оруженосец следовал за принцем по пятам, боясь заблудиться и десятках тёмных коридоров.

Юноши добрались до очередной дубовой двери на ржавой щеколде. Алексис минуту повозился у долгожданного выхода из сырого подземелья и толкнул дверцу. Пара шагов — и принц со своим оруженосцем оказался в королевских покоях. Алексис захлопнул за собой потайную дверь, замаскированную под деревянную резную отделку стен из белого камня.

На секунду непривычный, пусть и вечерний свет из огромного окна ослепил Николоса, и мальчик зажмурился. Он стеснительно потоптался на одном месте, прежде чем поднять голову и оглядеться. Юноша едва ли не ахнул от столь шикарного зрелища. Спальня Его Высочества была велика и скромна, но красива. На светлых деревянных дощечках в форме арок высотой в рост Николоса, которые покрывали стены, были искусно вырезаны симметричные узоры. Чуть поодаль, по правую руку от юноши, стояла кровать принца. Как и принято у королевичей, с балдахином, устланная мягкими льняными накрахмаленными простынями, с высокими канделябрами у изголовья по обе стороны. Рядом стоял огромный позолоченный сундук. В углу расположился деревянный стол с разбросанными по нему листами бумаги, чернильница и золочёный подсвечник. Рядом стояла стопка книг в потёртых обложках и затуманенное множеством царапинок зеркало в резной раме, опиравшееся о стену. Дальше шёл балкон, открывающий вид на кипящую жизнь города и живописные просторы владений, на усыпающееся ранними звёздами небо и чудесные леса. На высоком потолке в центре покоев красовалась люстра с незажженными свечами. Повернув голову в левую сторону, Николос заметил вход в ванную комнату. А прямо напротив юношей расположилась красиво украшенная деревянная дверь, выход в коридоры замка из королевских покоев. Пусть оруженосцу было положено жить по соседству с Его Высочеством, каморка Николоса была ничем по сравнению с апартаментами Алексиса.

— Прошу прощения, эсквайр Николос, — привлёк к себе внимание принц. — Боюсь, мы вынуждены отложить экскурсию.

Оруженосец в очередной раз подавил смешок и проследил взглядом за удаляющимся к выходу из покоев Алексисом.

Только теперь эсквайр услышал множество громких голосов, которые доносились из-за двери. Навязчивая прислуга словно ломилась в спальню Его Высочества, что даже испугало Николоса. Алексис замешкался у двери, тяжело вздохнул, подготавливаясь к причитаниям бранящихся портных и камердинеров. В замочной скважине щёлкнуло, и принц отворил двери.

Из коридора дворца его разом оглядел, наверное, десяток удивленных пар глаз. На секунду воцарилась тишина. Алексис было понадеялся хотя бы подобающе поприветствовать народ, как вдруг все хором заохали, заахали и наспех без приглашения завалились в его покои. Камердинеры и портнихи с грудой нарядов тут же кинулись к Его Высочеству, принялись пристально рассматривать внешний вид принца и щупать одежду, которая после тренировки больше напоминала обвисшие лохмотья. К такому обилию внимания юноша так и не привык.

— Ах, Ваше Высочество, где же Вы были всё это время? — запричитала одна из женщин в белой косынке.

— Дворец обыскался Вас! — поддержала вторая. — Осталось совсем мало времени…

Словно по часам по городу разлетелся громкий звон колоколов: король Артемий уже прибыл ко вратам замка.

Прислуга засуетилась ещё больше, поднялся шум, и началась паника, будто к городу приближалось торнадо. Народ заметался по покоям принца туда-сюда. Алексис знал: бесполезно пытаться успокоить их и убеждать, что Его Высочество в состоянии собраться на помолвку самостоятельно.

Заметив бедного Николоса, одиноко стоящего в углу комнаты среди полного хаоса, Алексис пожалел оруженосца.

— Эсквайр Николос! — окликнул юноша сквозь толпу прислуги.

Мальчик тут же перевёл испуганный взгляд на взъерошенного принца.

— Вы можете возвращаться в свои покои, — оповестил Алексис. — Я позову, когда снова буду нуждаться в Вас.

Николос кивнул, очевидно обрадованный тем, что ему не придётся стать частью всей этой суматохи. Стараясь быть незамеченным разбушевавшейся прислугой, он прошмыгнул к двери и покинул королевские покои.

Алексис остался наедине с подданными.

— Элизабет, приготовь ванну для принца! — напомнили одной из растерявшихся служанок. — Скорее, дорогая, скорее!

Алексис поёжился, увидев огнём полыхающий румянец на щеках девчушки, которая глядела на него большими перепуганными глазами и нервно сминала в ручках лоскут ткани. Вдруг Элизабет вздрогнула и быстро побежала в ванную комнату, подхватив подол платья.

Алексис покачал головой. Пока на него один за другим примеряли наряды из заморских тканей, в коих Его Высочество не видел ни толики прекрасного, принц думал лишь о том, чтобы этот день скорее завершился. Столько суеты и приготовлений к приезду Артемия не стоили сил и беспокойств прислуги, как и всего Аурума. Король того не заслуживал.

— Эта туника подойдёт к цвету глаз Его Высочества, — переговаривались портные, расправляя складочки на ткани. — Передайте пояс…

Повертев Алексиса ещё несколько раз вокруг собственной оси, камердинеры дополнили образ принца изящным поясом из чёрной кожи с позолоченной пряжкой и вставками. Прислуга отошла на пару шагов назад, дабы получше рассмотреть Его Высочество. Алексис стеснительно опустил голову, разглядывая себя.

— Зелёная мантия, золотая корона — и он готов, — радостно захлопала в ладоши молодая портниха. — Ну как тут не влюбиться?

— Ещё не был бы наш принц таким чумазым, — подшутила женщина постарше и ущипнула Алексиса за грязную щёку.

Тот заулыбался, скромно сложив руки в замок и неловко перекатываясь с пятки на носок.

— Ванна готова, Ваше Высочество, — оповестила только что вошедшая в покои Элизабет, привлекая к себе внимание.

Алексис кивнул ей, как бы сообщая, что сейчас подойдёт, а затем перевёл взгляд обратно на умилённую прислугу.

— Благодарю всех вас за помощь, леди, — поклонился принц. — С этого момента вы можете быть свободны.

Женщины удивлённо вздохнули и вмиг раскисли.

— Но… Ваше Высочество, как же Ваш выход в тронный зал… — возмутилась одна из портних.

— Об этом я позабочусь сам, — заверил Алексис. — Его Величество, король Артемий, своим приездом навел в замке настоящий переполох. Вам всем следует отдохнуть.

— Как пожелаете, Ваше Высочество, — поклонилась прислуга в ответ, и женщины одна за одной покинули спальню принца, оставляя за собой долгожданную тишину и покой.

Юноша вздохнул и направился в ванную комнату, откуда доносился треск дров в камине и плеск горячей воды в деревянном купеле, который расположился в середине помещения. Рядом стоял стул для прислуги и два ведра: с холодной водой и горячей. В комнате не было окон, поэтому повсюду были расставлены свечи. Принца окатило приятным жаром. Над купелем поднялся пар, застилающий взор.

Внезапно перед Алексисом предстала служанка, которой было поручено искупать принца. Элизабет, старательно пряча взгляд и полыхающий на пухлых щеках румянец от Его Высочества, помогла ему сбросить одежду и аккуратно сложила вещи, а затем присела на стул у купеля с влажным свёртком ткани в дрожащих ручках. Алексис ощутил себя неудобно: он вовсе не хотел стеснять девушку. Быстро забравшись под покров горячей воды, принц откинул голову на стенку купеля и, блаженно закрыв глаза, позволил телу расслабиться. Возможно, в первый и последний раз за столь тяжкий день.

— Леди Элизабет, — вежливо окликнул служанку Алексис прежде, чем та успела лишь коснуться его. — Вы на сегодня также можете быть свободны.

Девчушка засуетилась и удивлённо взглянула на принца большими голубыми глазами.

— Ваше Высочество… — заверещала она, запинаясь. — Мне было велено… искупать Вас.

— Я уже не мальчик, — вежливо отрицал Алексис. — И о себе могу позаботиться сам.

— Но… Мне же велено…

— Я Ваш принц. И я велю Вам отдохнуть. Ступайте, леди Элизабет, мы оба знаем, что Вы вовсе не желаете здесь находиться.

Служанка расслабилась и, как послышалось юноше, с облегчением выдохнула. Впервые девочка бросила на Алексиса спокойный долгий взгляд и благодарно улыбнулась.

— Спасибо, Ваше Высочество, — произнесла она, поднимаясь со стула, поклонилась принцу и, тихо ступая, удалилась из комнаты.

Оставшись наедине лишь со звуком собственного громко стучащего сердца, Алексис дал волю думам, уходя под кипяток с головой. Давление ответственности за будущее Родины не сравнилось бы с давлением опаляющей кожу воды.

Золотое Королевство переживало не лучшее время. Прославленные и богатые драгоценностями процветающие земли манили к себе обирателей и разбойников с юго-западных государств. Ордынцы совершали множество набегов на близлежащие к ним города и деревни Золотого Королевства, грабили торговцев, разрушали рынки, сжигали дома и похищали в рабство людей. Войска, направленные королём Оливером для отпора, уже не справлялись с дикарями: ордынцы расхищали и захватывали все новые территории, уничтожая всё на своём пути. Во имя спасения простой народ бежал в столицу, урожая на всех не хватало.

Золотое Королевство теряло былой авторитет. На «малом» совете было принято решение просить помощи в войне у соседних королевств. Никто не видел решения лучше,чем выдать принца замуж за одного из правителей, тем самым пополнив войско и расширив территории. По правде говоря, Алексис не был готов ни к браку, ни к коронации. Но согласился ради спасения положения Золотого Королевства. Отец позволил сыну выбрать будущего супруга, полностью полагаясь на его мудрое решение. А Алексис поклялся, что не подведёт короля.

Выбор был не так уж велик. Принц Зак, юный сын правителя Серебряного Королевства, внушал доверие и надёжность, твёрдость и решительность, был умелым рыцарем, умным и галантным. Если бы только не пышные приёмы, где всем принято вести себя как под копирку. Алексис не славился доверием. Вдруг принц Зак вовсе не тот, кем выдаёт себя на публике?

Король Серебряного Королевства, также являющийся единокровным старшим братом Артемия, получил земли в наследие от умершего отца. Когда-то единое и огромное королевство распалось: отец завещал большие владения старшему сыну, а территории Бронзового Королевства достались Артемию. Несмотря на совсем юный возраст Артемий прославился своей завоевательской деятельностью и жаждой власти во всех трёх королевствах. Высокомерный, мстительный, вспыльчивый и напористый. Огромная подготовленная и беспощадная армия. В народе его прозвали монархом без сердца.

Алексис не верил слухам. Пока сам же не убедился в их правдивости, встретившись с Его Величеством один на один прошедшей ночью. Кто угодно, но только не Артемий станет править Золотым Королевством.

Алексис аккуратно намылил потемневшие от влаги волосы, запутывая их. Хотелось бы ему так же вымыть из головы навязчивые мысли. Последний раз освежив лицо водой, юноша поднялся и вышел из купеля. Тело сияло чистотой и пахло свежестью. Алексис провёл по коже сухим полотенцем, избавляя её от остатков влаги и вернулся в спальню, где на сундуке лежали аккуратно сложенные служанкой вещи принца.

За окном смеркалось. Мурашки покрыли кожу.

Юноша наспех облачился в королевские одеяния и захватил меч. На черные и всё ещё влажные волосы легла золотая корона. Пришла пора выйти на встречу с судьбой.

========== Глава 4 ==========

Flames — R3hab, Zayn & Jungleboi

Don’t get too close

‘Cause I’m a rolling stone

And I keep rolling on

You better run from me

Before I take your soul.

По пустому коридору Белого замка эхом разносились торопливые шаги, отскакивая от высоких потолков и колонн. На стенах по обе стороны висели вышитые по зелёному бархату дорогими нитями знамёна. Алексис в компании Николоса и двух вооружённых стражей держал путь прямо к распахнутым дверям тронного зала, откуда доносилось множество голосов и разлеталось по помещению, заглушая биение сердца. Принц расправил плечи и гордо выпрямил спину. Юноша готовился разрезать шум толпы своим фирменным бесстрастным взглядом и невозмутимым видом. Он привык натягивать эту маску ещё с детства, как его учили при дворе.

Ещё несколько широких шагов. Поворот в тронный зал. И все взгляды прикованы лишь к Его Высочеству. Люди, толпившиеся по обе стороны от ковровой дорожки, мгновенно затихли. Юный принц предстал перед народом во всей красе, о которой слагали легенды во всех трёх королевствах и даже дальше. Гордая походка. Малахитовая мантия плавно спускалась к полу с широких плеч. Ноги облегали чёрные штаны и кожаные сапоги. Обшитая золотом по краям рубаха. Широкий чёрный пояс на узкой талии с золочёной пряжкой держал богато украшенные ножны. Ветвящаяся в волосах цвета кромешной ночи корона была усыпана маленькими камешками изумрудов, которые отражали в себе свет заката, падающего из огромного окна. Острые скулы, коим позавидовал бы любой скульптор, были способны разрезать сердца. И взгляд, холодный взгляд зелёных глаз настойчиво игнорировал постороннее внимание.

Перед Алексисом раскинулось огромное светлое помещение, в конце которого расположилось два трона на пьедестале. На одном из них восседал окруженный стражей король Оливер, красивый и статный мужчина среднего возраста, внешними чертами так напоминающий сына. Прямо над троном бархатным ковром раскинулось знамя Золотого Королевства — перекрещенные мечи на фоне пламени. Именно туда устремился взгляд принца, который спокойно шагал меж королевской гвардии Артемия и представителями знати родных земель.

В конце ковровой дорожки, перед троном, в ожидании стоял правитель Бронзового Королевства. Казалось, он впивался глазами в каждое малейшее движение Алексиса.

Принц медленно поднялся по ступенькам на пьедестал и развернулся лицом к народу. Его стража и оруженосец стали чуть поотдаль.

— Приветствую вас, леди и лорды, — раздался в тишине низкий голос Алексиса. — Прошу прощения за столь поздний визит. Я был… — принц взглянул на Николоса, сдерживая улыбку. — Очень занят.

Юноша почти физически чувствовал, как голодные глаза Артемия изучали его с головы до пят. Внезапно вся толпа разом склонилась, приветствуя Его Высочество. Алексис же повернулся к отцу и также поклонился, а затем нехотя перевёл надменный взгляд на своего жениха. Принц почти изумился тому, что увидел. Гладкая почти детская оливковая кожа лица, пухлые щёки, большие карие глаза, обрамленные длинными ресницами, очаровательные тёмно-русые кудряшки на голове. Вблизи в свете садящегося солнца король выглядел так молодо и невинно, что ему нельзя было дать и больше пятнадцати лет от роду. И как столь прелестная наружность могла прятать под собой так много темноты?

«Дьявол в теле ребёнка», — подумал Алексис.

— Ваше Величество, — обратился он к Артемию с наигранной улыбкой на лице и протянул ему руку. — Добро пожаловать в столицу. Знаете, мы Вас совсем не ждали.

— Взаимно, Ваше Высочество, — король пожал руку принца, демонстрируя крепкую хватку.

Алексис воспринимал любое его действие как вызов, и поэтому сжал ладонь сильнее. Артемий также не отставал. В конце концов их лица покраснели от боли, а костяшки побелели от хватки. Оба сжимали челюсти до вздутых желваков, продолжая натянуто улыбаться. Казалось, воздух наполнился искрами, пока они смотрели друг на друга.

Чуть оживившийся народ снова затих, заметив немую стычку между принцем и королём, по залу пробежался шёпот.

— Кхе-кхе, — прокашлялся король Оливер и поднялся с трона, вмешиваясь в личное пространство сына, дабы развеять накалившуюся обстановку.

Алексис и Артемий нехотя отпустили руки друг друга, обращая всё своё внимание на монарха.

— Полагаю, — продолжал он, обращаясь к толпе, — наши гости устали и проголодались с дороги. Вам всем предоставят покои в Белом дворце.

В тот же миг в тронный зал вошла прислуга с закусками на золочёных подносах и бокалами вина, подходя к каждому представителю знати индивидуально и предоставляя ужин.

Атмосфера приобрела более дружелюбный характер: люди начали подходить друг к другу, затевать светские беседы.

— Угощайтесь, чувствуйте себя как дома, — приветливо улыбнулся Оливер, а затем обратился к Артемию. — Ваше Величество, не будете ли Вы возражать, если я украду сына на минутку?

Алексис насторожился.

— Вовсе нет, милорд, — ответил юный король.

Оливер кивнул в знак благодарности и отошёл вместе с принцем в сторону.

— Не хочешь объяснить мне, что это сейчас было? — прозвучал требовательный отцовский полушёпот.

— Что именно? — невинно уточнил Алексис, хлопая ресницами.

— Ты знаешь, о чём я, — настаивал Оливер.

— Всего лишь дружеское рукопожатие, — пожал плечами принц.

— Неужто? Вы едва не загорелись от гнева посреди зала.

— Отец, уверяю, всё в порядке, — отрицал юноша. — Тебе показалось.

Король недоверчиво покачал головой.

— Держи себя в руках, Алексис, — наказал он и ушёл к гостям, оставляя сына одного в толпе.

Его Высочество тяжело вздохнул и повернул голову в направлении Николоса, который стоял всё на том же месте и не знал, куда себя деть. Эсквайр взглянул на принца в ответ, улыбнувшись. Алексис незаметно указал в сторону Артемия и одними губами произнёс то ли «спасите меня», то ли «убейте его». Николос хихикнул.

Понадеявшись на то, что Артемий забудет о существовании жениха, юноша собрался подойти к оруженосцу, как вдруг позади раздался знакомый голос.

— Прошу прощения, Ваше Высочество, не будете ли Вы так любезны уделить мне внимание?

Алексис обернулся на зов, и перед ним появилась высокая фигура короля в бархатной красной мантии. Ещё никогда в жизни Артемий не видел в чьих-то глазах столько разочарования.

— Не буду, — ответил принц и удалился.

Он тут же ощутил, как потемневший взгляд короля устремился следом. Алексис подошёл к Николосу и собирался начать беседу, но, как только глаза мальчика налились страхом, принц понял, что Артемий идёт прямо за ним.

— Не нравится он мне, милорд, — прошептал эсквайр. — Прошу, будьте с ним осторожны.

— Знакомые лица, — огласил король, присоединяясь к юношам. — Мы с вами раньше не встречались?

— Быть того не может, — отрезал Алексис.

Какое-то время все трое стояли в тишине. Николос ощутил в себе острое желание удалиться.

— Я… Я оставлю вас, милорды, — растерянно произнёс оруженосец, забыв даже кивнуть на прощание.

«Предатель», — подумал принц.

Оставшись наедине с Артемием, Алексиса пронзило чувство абсолютной неприязни и отвращения к этому человеку. Неужели он даже не соизволит извиниться? Юноша хотел лишь выплеснуть на короля всё, что думает о нём.

— Ваше Величество, сколько Вам лет? — внезапно поинтересовался Алексис вместо этого.

Артемий нахмурился в недоумении.

— Шестнадцатый год пошёл, милорд, — ответил он. — А Вам?

— Девятнадцатый.

Король кивнул.

— Не слишком ли Вы молоды для столь высокого титула? — продолжал Алексис, не удостоив своего собеседника и мимолётного взгляда.

Принц принялся медленно расхаживать по тронному залу, проходя мимо людей, знакомых и незнакомых, направляясь к выходу. Толпа со всех сторон начала слишком давить.

— Что есть, то есть, — ответил Артемий спустя минуту.

Шаг за шагом король и принц вышли в просторный коридор, почти пустой, если не брать в счёт прислугу. Алексис проходил мимо высоких колонн и с любопытством разглядывал потолки. Пристальный взор Артемия всё так же лежал на нём, что заставляло юношу ёжиться.

— А Вы столь же прекрасны, сколь о Вас говорят, — почти с нежностью и восхищением в голосе прошептал Его Величество.

Алексис тряхнул головой:

— А Вы столь же нахальны.

Внезапно Артемий осторожно перехватил предплечье принца, заставляя его остановиться и наконец взглянуть на себя:

— Алексис, позвольте…

— Для Вас — Ваше Высочество, — строго отрезал юноша.

Король потупил взгляд, словно виноватый ребёнок.

— Ваше Высочество, — исправил он. — Позвольте мне объясниться за своё прошлое поведение. То было досадное недоразумение, я вовсе не желал обидеть Вас.

Алексис почти поверил собачьим глазкам мальчика. Тот ласково поглаживал принца большим пальцем по предплечью.

Артемий продолжал:

— Если бы я только знал тогда, что Вы окажетесь моим будущим мужем, я бы ни в коем разе…

— Я никогда не стану Вашим мужем, — грубо перебил Алексис и отдёрнул руку; мысль о замужестве с ним приводила юношу в бешенство. — Той ночью Вы открыли мне свою истинную натуру и показали, что не считаетесь с человеческим достоинством. Вы просто берёте, не спрашивая о разрешении. И здесь Вы находитесь вовсе не из-за желания забрать моё сердце, а лишь из жажды власти, путь к которой идёт через мою постель.

Алексис больше не контролировал то, что говорит. Слова полились из него необратимым потоком гнева. И лишь на последнем звуке, взорвавшем тишину, он осознал, что натворил сказанным. Но было слишком поздно.

Артемий вдруг выпрямился и прищурился, надменно глядя сверху вниз на принца. Его Величество едва ли сдерживал себя. Глаза почернели, мышцы натянулись. Он стиснул зубы.

— Что ж, — произнёс Артемий. — Признаю, Вы проницательны, как никто другой.

Король наклонился к уху Алексиса и ядовито прошептал, опаляя дыханием его кожу:

— Однако считаю своим долгом напомнить Вам, что при желании я способен захватить и власть, и Вашу постель… несколько иным способом.

Алексис нервно сглотнул, глядя на Его Величество. Принц, будто загипнотизированная коброй беспомощная мышка, не мог ни шевельнуться, ни дать отпор словами, и просто стоял на месте, ненавидя себя за это.

Рука Артемия медленно скользнула по его талии, притягивая чуть ближе. Внутри всё задрожало, тело покрылось мурашками, ноги стали ватными.

— Ты же понимаешь меня, дорогой? — произнёс король и мимолётно коснулся губами губ Алексиса, едва ли задевая кожу. Их дыхание смешалось.

Взглянув на принца ещё раз, Артемий неожиданно отстранился, развернулся в противоположную сторону и направился обратно в тронный зал, оставляя Алексиса одного посреди мрачного коридора.

========== Глава 5 ==========

The Downfall — Ruelle

This could be the downfall

This could be the end of everything we are

This could be the downfall

It feels like the whole world’s tearing apart

This could be the downfall.

Юноша стоял в ступоре, пытаясь прийти в себя и понять, что сейчас произошло. Он нервно оглянулся по сторонам, проверяя, не застал ли кто из прихожан этой сцены. В коридоре Алексис по-прежнему был один.

Пальцы подрагивали, дыхание спёрло, в груди громко стучало, губы покалывало. Кривясь, он резко вытер их ладонью, мечтая избавиться от следа касания. Артемий всерьёз угрожал ему? Да что возомнил о себе этот юнец? Словно Алексис обязан беспрекословно подчиняться, исполнять его прихоти, чтобы не быть жестоко наказанным. Словно весь мир должен пасть к ногам Его Величества, стоит королю лишь взмахнуть рукой. Но, к его же сожалению, Алексис не весь мир.

В груди просыпалась прежняя ярость, которой так не хватало минуту назад. Чистая ненависть поднималась внутри раскалённой лавой. Если раньше Его Высочество считал себя оскорблённым и взбешённым, то сейчас с ним не сравнился бы ни один огнедышащий дракон. Алексис глубоко вздохнул и сжал ладонь в кулак, больно впиваясь короткими ногтями в кожу. Грубо взмахнув мантией, принц твёрдой походкой направился к тронному залу вслед за горе-женихом, стуча сапогами по белому камню. Ослеплённый, юноша не замечал и мира вокруг.

Внезапно Алексис столкнулся с кем-то неизвестным прямо у поворота в тронный зал. Нехотя, принц остановился. Сдерживая раздражение, он уже собирался натянуть улыбку, бегло извиниться и отправиться дальше ненавидеть Артемия. Но вдруг незнакомец перебил Алексиса на полуслове и вежливо поклонился:

— Ох, Ваше Высочество, прошу прощения, я столь неуклюж.

— Не стоит извинений, — улыбнулся принц, услышав приятный голос, — всё в порядке, лорд…

— Грегори, — продолжил юноша, улыбаясь. — Лорд Грегори. Мы не были представлены ранее. Я десница Его Величества, короля Артемия.

Услышав это имя, Алексис едва сдержался, чтобы не закатить глаза.

— Очень приятно, лорд Грегори, — любезно ответил принц и пожал руку собеседнику.

Он окинул взглядом юношу перед собой: средний рост, ухожен, богато одет, на груди красовался бронзовый значок королевского советника — брошь в форме пера. Волосы русые, щёки румяные, глаза светлые-светлые, голубые и добрые, пестрящиеся искренностью и даже толикой восхищения. Весь его образ успокаивал и располагал к себе.

Мог ли десница Артемия быть столь же лицемерным, что и его король?

— Рад наконец познакомиться с Вами, Ваше Высочество, — продолжал Грегори, мило улыбаясь юному королевичу и со смущением глядя на него из-под густых ресниц. — Могу я…

— Прошу извинить меня, лорд Грегори, — суетливо перебил его Алексис. — Я очень спешу сейчас и…

— Оу, конечно-конечно. Не смею задерживать Вас, — вежливо ответил десница, во взгляде мелькнули печаль и досада.

Его Высочество бегло поклонился, не обращая на Грегори никакого внимания, и отправился дальше блуждать меж пьяной толпы незнакомцев, гостей, знати и прислуги. Юноша сам не знал, кого ищет так срочно, но встретить здесь Артемия ещё раз он не был готов. Принц заметно нервничал, брови сошлись на переносице, корона стала слишком тяжёлой.

— Алексис… Вернее, Ваше Высочество, — послышался неуверенный голос рядом. — С Вами всё в порядке?

Юноша обернулся на зов и с облегчением выдохнул.

— Эсквайр Николос, как я рад видеть Вас сейчас, — на эмоциях произнёс он. — Не видели ли Вы тётю Тамару? Мне нужно сиюминутно обсудить с ней кое-что важное.

Оруженосец помотал головой:

— Простите, сир, но с тех пор, как мы ушли из конюшни, я не видел её.

Алексис раздраженно огляделся по сторонам.

— Вы нервничаете, милорд, — констатировал Николос, внимательно следя за мимикой принца. — Могу ли я чем-то помочь Вам?

Его Высочество посмотрел на оруженосца и с неким сомнением, и будто бы с надеждой на спасение. Он на минуту замялся, не зная, куда себя деть.

«…при желании я способен захватить и власть, и Вашу постель… несколько иным способом», — вспоминал Алексис слова короля. Принц не был готов признать, но это напугало его столь же сильно, что и разгневало. Артемий умел вселять неуверенность, поражение, страх. Но Его Высочество поклялся, что не дастся ему так просто. Не дастся ему и Золотое Королевство.

— Отойдем? — предложил Алексис и повёл Николоса в сторону от посторонних глаз.

Чуть поодаль юноши остановились. Эсквайр в ожидании глядел на принца, навострив уши:

— Дело в короле Артемии, не так ли? — серьёзным тоном прошептал оруженосец.

Принц кивнул:

— Он угрожал мне, — выпалил Алексис.

Глаза Николоса полезли на лоб. Мальчик был готов поклясться, что тот блефует, если бы не настороженный взгляд Его Высочества и напряжение в воздухе, от которого, казалось, мог взорваться целый зал. А ведь от Артемия это было вполне ожидаемо.

— Что?! — шокированно сорвалось с губ Николоса.

— Сказал, что захватит дворец силой, если я не соглашусь на брак с ним, — прошептал принц.

Пораженный новостями эсквайр застыл, словно статуя.

— Неужто так и сказал? — уточнил он.

— Нетонко намекнул.

Юноши замолчали. Вокруг стоял гул голосов, но лишь им двоим казалось, что тишина резала уши. Они будто сели на мель посреди шторма.

— Сообщите отцу, — раздался почти приказной тон Николоса.

Впервые он звучал уверенно, ни на минуту не сомневаясь в своих словах.

Алексис поднял глаза на оруженосца.

— Прошу, Ваше Высочество, не медлите, — уговаривал эсквайр. — Кто знает, что творится в голове у монарха без сердца.

— У него с собой целая гвардия. Он мог не шутить, — согласился Алексис. — Вы правы, я должен предупредить отца.

Принц сорвался с места, забыв даже поблагодарить друга за совет, и ринулся на поиски короля Оливера, мечась от одного человека к другому. Встретив на пути членов «малого» совета, юноша спросил у них, не видели ли те Его Величество. Один из старцев указал прямо за плечо Алексиса. Принц обернулся и рядом с пьедесталом увидел короля, мило беседующего с лордом Грегори. Бросив старцу короткое «благодарю», принц ускорил шаг и стремительно направился к отцу.

— Лорд Грегори, — дружелюбно кивнул Алексис, как только подошёл ближе, — Отец, могу ли я оторвать тебя от разговора с этим замечательным джентльменом?

Мужчина повернулся к запыхавшемуся сыну, обращая на него внимание и лишь собираясь ответить на просьбу. Но внезапно, словно из ниоткуда, рядом с Его Высочеством появился правитель Бронзового Королевства, беспардонно вторгаясь в компанию. Он обнял жениха за плечи, словно демонстрируя всем свою законную собственность. Алексиса разом поразила сотня молний. Место, где его коснулась рука Артемия, вспыхнуло пламенем.

— Мой милый принц, — ласково обратился король к Его Высочеству, — позволите ли Вы мне открыть маленькую тайну?

Барышни неподалёку, которые нагло развесили уши, без стеснения захихикали. Алексис поморщился. Но юноша запретил себе отвлекаться: он должен предупредить отца о возможной опасности.

— Извините, Ваше Величество, но мне нужно…

— Конечно, позволит, — перебил принца король Оливер, строго глядя на сына.

Воспользовавшись моментом, Артемий надавил ладонью на плечо Алексиса и отвёл к ковровой дорожке, прямо к центру тронного зала. Всё внимание толпы сосредоточилось лишь на королевской паре.

Кровь вскипела в жилах принца. Как же он мечтал оттолкнуть наглеца, ударить, приставить к его горлу клинок, закричать отцу о том, что Артемий вовсе не тот, за кого себя выдаёт. Юноша молча проклинал жениха за совершенный ум, ведь тот знал, что на глазах у всех Алексис не мог ни дёрнуться, ни сбросить руку короля с плеча, ни даже подать знака, что ему неприятно. Ошибка могла стоить всего.

В сердце обширного зала Артемий опустился перед принцем на одно колено, не сводя с него глаз.

— Ваше Высочество, — начал король, — ни для кого не секрет, зачем мы собрались здесь в этот торжественный день, когда я впервые повстречал Вас.

Алексис почти оценил юмор.

— Но кто бы знал, — продолжал Артемий, — что значит для меня минута, когда Вы вошли в этот зал и выбили землю из-под моих ног своей красотой. О, как бы я желал видеть эту красоту по вечерам, засыпая, и по утрам, просыпаясь. Пройти весь жизненный путь под звёздами с Вами рука об руку, разделить все Ваши радости и горести. Держать Вашу ладонь и хранить верность до последнего вздоха. Любить и отдавать всего себя.

Дамы в тронном зале растрогались до слёз. Король Оливер глядел на пару с таким счастьем и нежностью, будто верил, что у Алексиса и Артемия всё сложится замечательно, как ни у кого иного. И лишь принц да взволнованный оруженосец в стороне знали, что кроется под маской.

Актёрская игра Артемия, его молящие глаза и клятвы казались столь реалистичными, правдивыми и искренними, что выбивали принца из колеи. Его Высочество был взбешен до красноты и вздутых желваков, но он продолжал стоять на месте стиснув зубы. Бездействие — всё, что требовалось от него сейчас, но как же порой тяжело выносить удары молча.

— Ваше Высочество, мой милый принц, — вновь обратился Артемий к жениху, — я предлагаю Вам своё сердце и руку и желаю спросить лишь об одном.

На секунду зал пронзила тишина.

— Станете ли Вы моим мужем? — разнеслось решающее эхо.

«Разве может монарх без сердца его предлагать?» — подумал Алексис.

Юный королевич так боялся этого вопроса, и сейчас, когда все ждали его ответа затаив дыхание, принц был поставлен перед сложнейшим выбором в жизни. Он не знал, что делать. Разум затуманила слепая ненависть и глубокое презрение. Алексис посмотрел на отца, на Николоса, старцев из малого совета, гостей из Бронзового Королевства и даже лорда Грегори, и только потом его взгляд вернулся к Артемию. Тот ожидающе смотрел на него, вопросительно подняв брови.

«Ответь «да», и у тебя не будет проблем», — говорили карие глаза короля.

Алексис задумался, может ли этот человек править его Родиной?..

— Нет, — громко и чётко ответил принц, неожиданно для самого себя.

По всему тронному залу тут же разнеслись раздосадованные вздохи, кто-то даже упал в обморок. Король Оливер со злостью глядел на сына. Все были до того шокированы резким отказом Его Высочества, что, казалось, были готовы наброситься на Алексиса и разорвать на куски.

Артемий сжал челюсти и сощурился, демонстрируя искорку пляшущей ярости в глазах.

— Вы уверены? — с напором уточнил он.

— Я никогда и ни в чём не был так уверен, — подтвердил принц, сверля правителя взглядом.

Король поднялся с колен и предстал перед принцем прежней властной и высокой фигурой, на сей раз внушающей лишь страх.

— Серебряное Королевство станет нашим союзником в борьбе с ордынцами, — напористо продолжал Алексис.

Что-то в самом потаённом уголке разума кричало принцу, что тот переходит черту, молило остановиться. Но Артемий…

Между юношами разожглась немая борьба. На какое-то время тронный зал погрузился в молчание.

— Что ж, — наконец произнёс король Бронзовых земель, — не бывать этому.

По помещению пробежался подозрительный и даже напуганный шёпот. Принц нахмурился, мышцы натянулись. Весь мир замер в ожидании неизвестной команды…

— Захватить замок! — повысил голос Артемий.

Его гвардейцы сиюминутно устроили полнейший хаос в тронном зале: сверкнули лезвия мечей, на пол тут же хлынула людская кровь.

— Отец, беги! — закричал Алексис в попытке защитить короля Оливера и достал из ножен стальное оружие, нападая на Артемия.

«Я должен защитить отца», — всё, о чём мог думать юноша в момент, когда его меч столкнулся с мечом монарха без сердца. Тот был невозмутим, ни одна мышца не дрогнула на его лице. Лишь в глазах танцевали разбушевавшиеся демоны. Звон стали резал уши. Удар за ударом Алексис был вынужден признать, что Артемий силён, очень силён. На стороне принца стояли ловкость и умение, на стороне короля — мощь.

Кто-то позвал на подмогу, в тронный зал ворвалась стража Белого замка. От стен и потолков дворца отбивались предсмертные крики невинных. Гвардейцы Артемия не щадили никого. Тронный зал превратился в кровавую баню. Кто-то бежал, кто-то сражался, кто-то бездыханно лежал на полу. Ковровую дорожку залила ещё тёплая густая красная жидкость. Знамя над тронами полетело вниз, изрезанное мечами. Факелы на стенах стали чьим-то импровизированным оружием. Весь мир словно распадался на части. Неужто армия Бронзового Королевства столь могущественна? Неужто они не побьют эту кучку рыцарей?

Мимолётно Алексис заметил, как неумело, но всё ещё старательно и отважно Николос сражался с одним из обученных воинов Артемия. Мальчик против взрослого рыцаря в доспехах. Король Оливер взял на себя королевского гвардейского.

«Отец, прошу, держись, — думал Алексис. — Я удержу его, я отвлеку».

По лицу принца струились капельки пота, руки изрезали глубокие царапины, рубаха давно была порвана, корона с громким лязгом упала. Он не оставит Артемию и шанса в поединке, не оставит.

Внезапно к королю присоединилось ещё два рыцаря. Трое против одного. Алексис справится, они не сломают его так просто.

«И не таких побеждали», — думал принц.

Всё, что управляло Его Высочеством, — долг Золотому Королевству, долг отцу и чувство вины. Он просто не мог проиграть, не мог подвести Родину, свой народ, ведь они возлагали на него такие большие надежды. Они верили в своего будущего короля и любили. Разве может Алексис позволить занять престол узурпатору? Нет, он должен выиграть.

Выпад на Артемия, увернуться от одного рыцаря, снести с ног другого. И так по кругу, пока он один не перебьёт целую гвардию.

Вдруг король Бронзовых земель оставил принца на своих солдат и отошёл в сторону, отступил. Продолжая отбиваться, Алексис пытался обернуться, разглядеть, куда направился Артемий, понять, что он задумал на этот раз. На лице уже запеклась чужая кровь вперемешку с потом. Шаг назад, выпад, удар. Шаг, выпад, удар. Белый дворец проигрывал, почти все стражи уже полегли. Вокруг Алексиса толпилось всё больше и больше «бронзовых» рыцарей. И внезапно что-то острое больно кольнуло принца в живот. Потом ещё раз и ещё. Где он допустил ошибку? Лезвие меча полоснуло по ногам. К горлу прилила кровь, во рту ощутился привкус металла. По бокам побежала тёплая жидкость, окрашивая ткань одежды в тёмно-бордовый цвет. Сознание помутнело, принц уронил собственный меч и без сил упал на колени. Затылком принц ощутил, как как-то из рыцарей заносит над его шеей стальное оружие. Это ли конец? Он подвёл их. Подвёл свою семью.

— Прошу, не делайте этого с ним, — раздался в мёртвой тишине хриплый голос короля Оливера, — умоляю.

Несмотря на туман боли и отчаяния Алексис попытался поднять голову и взглянуть на отца в последний раз. Принц не был достоин того, что этот благородный мужчина молит оставить его в живых. Позорная смерть — всё, чего он заслуживал.

— Да ладно Вам, Ваше Величество, — бодро и язвительно ответил Артемий, словно чужие страдания забавляли его, — разве могу я уничтожить столь прекрасное создание.

Сквозь слипшиеся пряди волос и тяжёлые веки Его Высочеству удалось рассмотреть перед собой то, что он вовсе и не хотел видеть. Артемий крепко держал раненого и избитого короля Оливера, приставив окровавленный меч к его горлу.

— Слышали, голубчики, не перестарайтесь, — продолжал монарх без сердца, обращаясь к своим рыцарям. — Он нужен мне живым.

Гвардейцы внезапно заломали руки Алексиса за спину и полумёртвого подняли на ноги. Принц тяжело дышал, изо всех сил хватаясь за жизнь. В воздухе застоялся отвратительный запах смерти. Кто-то дёрнул юношу за волосы на затылке, заставляя поднять взгляд на Артемия снова, смотреть лишь на него и никого больше.

— Поаккуратней, пожалуйста, — приказал король. — По-вашему моя первая брачная ночь должна состояться с куском мяса?

— Не троньте его! — заревел Оливер и задёргался, пытаясь освободиться из цепких рук Артемия в стремлении спасти сына.

— Тише-тише, дорогой тесть, — прорычал юный злодей, усмехаясь. — Ваш сынок напортачил, и теперь отдувается. Не правда ли, Алексис?

— Даже не смей произносить его имени! — продолжал король Золотых земель.

— Я держу меч у Вашего горла, а Вы всё пытаетесь защитить сыночка? Как трогательно.

— Отпусти его, — прохрипел принц из последних сил приказным тоном, вступаясь за отца.

Артемий удивлённо изогнул бровь.

— Смотрите, кто проснулся, — обратился он к Алексису. — Неважно, выглядишь, любимый. Кто это тебя так?

— Я сказал, отпусти его, — повторил Его Высочество. — Или я…

— Или ты останешься всё тем же упрямым ослом даже при смерти? Да, все уже поняли.

— Гори в аду, — шипел Алексис. — Отец, я всё исправлю, обещаю.

— Тише, сынок, всё хорошо, — успокаивал Оливер, с улыбкой глядя на молодого королевича. — Это не твоя вина.

— Моя, — сознался принц, едва сдерживая жгучие слёзы. — Только моя. Отец, я…

— Я знаю, Алекс, знаю. Я тоже люблю тебя… Ты отомстишь.

Артемий стоял на месте, коварно улыбался и внимательно смотрел то на короля Оливера, то на Его Высочество.

— Знаешь, вы так отважно защищаете друг друга, будучи в столь неудобном положении, я весьма тронут, — произнёс он, обращаясь к Алексису. — Хотя если бы ты не был так сосредоточен на своих любимых, возможно, ты бы меня победил. И не было бы столь неприятных ситуаций. Но вместо этого ты стремился узнать, в порядке ли твой отец, оруженосец, постоянно оглядывался, отвлекался от боя. Ну кто так дерётся, изволь объяснить? Если честно, ночью в лесу ты сражался лучше. Так вот к чему это я. Короли не плачут, милый. У тебя слишком много слабостей. А у короля их быть не должно.

Алексис едва ли не вырвался из крепкой хватки гвардейцев, переполненный ненавистью, обидой и яростью. Слёзы смешались с запёкшейся кровью и потом. Его Высочеству было плевать на алую жидкость, хлещущую из вен на бледную грязную кожу. Плевать на угнетающую слабость в теле и острую боль. Плевать на то, что он почти умирает. Только бы спасти отца.

— Позволь избавить тебя от такой обузы, — произнёс Артемий ещё раз и перерезал горло королю Оливеру на глазах у его сына, бросив на пол содрогающееся тело.

Белый камень залила быстро растекающаяся тёмно-алая кровь, постепенно подползая к ногам Алексиса. Прямо на него смотрели открытые безжизненные стеклянные глаза отца. Юноша закричал. Кажется. Он даже не помнил. Для Артемия его крик был всего лишь мышиным писком. Внутри оборвалось всё и сразу, словно разум окутала вечная тишина.

— Отныне я король Бронзового и Золотого Королевств, — послышался голос Артемия прежде, чем сознание Алексиса окончательно провалилось во тьму.

========== Глава 6 ==========

Nightmare — Halsey

No, I won’t smile, but I’ll show you my teeth

And I’ma let you speak if you just let me breathe

I’ve been polite, but won’t be caught dead

Letting a man tell me what I should do in my bed.

Первым, что почувствовал Алексис, очнувшись от глубокого беспамятства, стала жгучая боль в животе. Затем загудела голова и заныли мышцы. По венам побежала густая слабость. Казалось, юноша больше не владел собственным телом: не хотелось двигаться, открывать опухшие от усталости веки, а особенно — видеть изувеченную ещё свежими шрамами кожу и помнить, кто нанёс их. Самой желаемой вещью на данный момент оказалась лишь дополнительная порция долгого сна.

Ещё не до конца очнувшись, раненый принц попытался вспомнить, что именно произошло.

Следующая мысль — отец. Алексис тихо застонал от внезапного давления, которое почти разорвало изнутри грудную клетку. Перед глазами появился образ короля Оливера, без чувств лежащего на холодном полу в луже собственной остывающей крови. И глаза, его пустые и одновременно так громко кричащие глаза… Чувство вины, скорби, ненависти и печали схватили душу своими цепкими когтями, и внезапно физическая боль стала лишь едва заметной занозой под кожей.

И третья мысль — Артемий. Артемий. От этого имени разум Алексиса будто восстал из мёртвых, переполненный двигающей вперёд яростью, жаждой мести.

«У тебя слишком много слабостей. А у

короля их быть не должно. Позволь избавить тебя от такой обузы», — неслись по памяти тягучим ядом слова Его Величества, чьё лицо искажало чистое зло.

«Будь по-твоему, женишок, — думал Алексис. — Отныне моей единственной слабостью будет являться лишь твоя голова у моих ног».

Принц поклялся перед собой и звёздами, что отомстит за отца, за все те мёртвые души, что самопровозглашённый король отправил на тот свет, за украденное королевство. Золотое Королевство… Мог ли Алексис всё ещё спасти родные земли от кровавых рук узурпатора? Его Высочество был обязан во что бы то ни стало вернуть трон, хоть зубами вырвать Золотое Королевство и взять его под свою опеку, как всегда должно было быть.

Со страдальческим стоном, сорвавшимся с уст, юноша приподнялся на локтях и открыл глаза, оглядываясь. Вокруг было предательски темно, пол холодный, сырой. Не осталось никаких сомнений, что Алексис находится в темнице. Рваная и грязная, перепачканная в запёкшейся крови одежда лохмотьями свисала на пол.

— Милорд? — послышался знакомый взволнованный голос. — Милорд, Вы живы?

Кто-то на ощупь принялся помогать ослабевшему принцу присесть и опереться спиной о холодную земляную стену. Пытаясь связать несуразные звуки в слова, Алексис выдавил:

— Да. Благодарю.

— Какое счастье! — воскликнул Николос. — Вы почти не дышали пару минут. Я думал, мы потеряли Вас.

— Не вижу в этом трагедии, — просипел Алексис и закашлялся.

— Что Вы такое говорите?..

— Вы случаем не знаете, который день мы гниём в подземелье? — перебил принц, пытаясь разглядеть силуэт эсквайра рядом.

— Коль верны мои подсчёты, уже третий, сир, — тихо ответил оруженосец.

Его Высочество кивнул, представляя, что Артемий мог устроить в его королевстве за три дня.

— Как Вам удалось выжить? — поинтересовался Алексис.

— Был ранен одним из гвардейцев, свалился без памяти, — Николос замялся, вероятно вспоминая то, что не хотел вспоминать. — Очнулся под горой трупов. Видимо, меня также посчитали мёртвым. Попытался сбежать, но меня поймали наши стражи и бросили сюда.

Алексису стало жаль мальчика. Жаль за то, что позволил этому случиться с юной нетронутой горем душой.

— Наши стражи? — лишь удивился принц.

— Наши, милорд, — с сочувствием и глубокой печалью ответил оруженосец. — Артемий захватил дворец.

— Не произносите при мне это имя, — грубо отрезал Алексис.

— Прошу прощения, сир… Но Вы должны знать…

Его Высочество перевёл вопросительный взгляд на тёмный силуэт рядом.

— Он присылал сюда лекаря, чтобы тот залечил Ваши раны, — рассказывал Николос. — Иначе Вы бы погибли…

Принц думал о том, что, возможно, Артемию лучше стоило бы допустить его гибель, хотя бы избавив от позора. Алексис стыдился своего поражения и беспомощности. Он не смог защитить собственное королевство, подданных, родного отца…

— Что же ему нужно-то от меня? — вслух рассуждал юноша.

— Не сердитесь, сир, но… Он поступает умно…

— На что Вы намекаете? — нахмурился Алексис.

— Он знает, что народ любит Вас, как никого иного из правителей, — начал объяснять Николос. — Увы, ему того никогда не достичь. Люди восстанут против него, узнав о Вашей смерти, ничто их не сдержит. Убить Вас значило бы убить собственную власть над Золотым Королевством.

Его Высочество задумался над словами оруженосца, ведь мальчик рассудил абсолютно верно. Алексис — главный козырь короля.

— Вы чрезвычайно правы, эсквайр Николос, — кивнул принц. — Что бы я ни делал, он не убьёт меня. Однако существуют наказания хуже смерти.

— Он несомненно попытается управлять Вами, милорд, — констатировал оруженосец. — Но Вы не дадитесь ему. Я знаю, сир, наверняка знаю. Вы сильны. Сильнее, чем кто-либо, кого я знал. И я говорю вовсе не о борьбе на мечах, а о силе Вашего духа. Не позвольте ему сломить Вас, Ваше Высочество.

Невольно, но уста Алексиса растянулись в широкой и благодарной улыбке, причиняя тем самым боль его разбитой губе. Он словно ощутил приток свежего воздуха в лёгких. Принц жалел, что в кромешном мраке оруженосец не может видеть искренности в его глазах.

— Я нисколько не сомневался в Вас, эсквайр Николос, когда выбирал в оруженосцы, — подбодрил юноша и коснулся плеча мальчика рядом. — Благодарю Вас за эти слова.

— Я верю в Вас, Ваше Высочество. Просто знайте это.

— Ох, бросьте это лестное обращение, — смутился Алексис, который по-прежнему не любил привилегий знати.

— Простите…

— Мы через многое прошли, мой дорогой друг, и больше не чужие люди. Остались ли причины обращаться друг к другу на Вы?

Николос был поражён предложением принца. Неужто сам Его Высочество обратился к нему как к другу? И как можно звать будущего короля лишь по имени? Эсквайр тяжело вздохнул, переполненный всеми оттенками чувств. Для мальчика было так важно поладить с принцем, но теперь он для него просто Алексис.

— Никаких, — улыбнулся Николос. — Это честь для меня — быть Вашим другом… Твоим.

Юноша захихикал, невзирая на боль в животе, но Алексис был счастлив найти кого-то, на кого он всегда сможет положиться. Возможно, он всё-таки не останется один и даже обретёт новую семью.

Внезапно за тяжёлой дверью темницы послышалась возня, щёлкнул засов, заскрипели ржавые петли. Николос и Алексис затаили дыхание, напрочь позабыв то, о чём говорили. Глаза вдруг ослепил свет факелов, из-за чего юноши сощурились.

Было нетрудно догадаться, кого принц увидит в дверях камеры. Алексиса передёрнуло. Юноша, позабыв о заживающих ранах и слабости, резко вскочил на ноги, лишь слегка опираясь о стену, готовый обороняться. Привыкнув к свету, ему удалось разглядеть две массивные вооружённые фигуры с факелами в руках. Облачённые в доспехи стражи Белого замка смотрели на своего принца в ответ, ничуть не скрывая сочувствия. Они словно извинялись перед Его Высочеством, своим законным королём.

Меж двумя мужчинами гордо вздёрнув подбородок стоял Артемий, на чьей голове красовалась корона Оливера.

— Здравствуй, дорогой, — сделал он шаг ближе к Алексису.

Тот оскалился:

— Чего ты хочешь?

— Сразу к делу? — съязвил король и подошёл к принцу почти вплотную, коварно ухмыльнувшись. — Хорошо. Рад сообщить, что завтра в полночь состоится наша свадьба.

От этих мерзких слов Алексиса передёрнуло дважды, он едва сдержался, чтобы не ударить Артемия, даже если от этого больнее будет ему самому.

— Раз ты не понял с первого раза, я повторюсь, — прорычал Его Высочество, чётко выделяя каждый звук. — Я не стану твоим мужем.

— Как жаль, что я не спрашиваю твоего согласия, — пропел сладким голоском король, пристально глядя дикими глазами на своего жениха. — Ведь у нас была изначальная договорённость об объединении королевств. Было бы справедливо сдержать обещание перед народом, не думаешь?

— Эта свадьба состоится только через мой труп, — шипел принц.

Артемий вдруг посмотрел на трясущегося от страха Николоса, который стоял рядом и почти недышал. Казалось, мальчик впадёт в беспамятство лишь от ощущения взгляда Его Величества на себе.

— Уверен, что через твой? — произнёс король и, рывком вытащив меч из ножен, направил острие на горло оруженосца.

Николоса заколотило пуще прежнего. Эсквайр отвернулся и зажмурился, не желая смотреть смерти в глаза.

— Опусти меч, — приказал Алексис.

Артемий вопросительно поднял брови, разглядывая шею очередной жертвы под лезвием.

— И почему же я должен лишать себя такого удовольствия? — произнёс он с иронией. — Как думаешь, Николос, во сколько твой любимый принц расценит твою голову?

Языки пламени факелов играли на лице Его Величества, дополняя образ злодея. На сырых стенах плясали пугающие тени.

Алексис смотрел на бедного оруженосца, смиренно ожидающего кончины. Разве мог он позволить забрать ещё одну невинную душу?

Артемий дотронулся остриём к коже, намереваясь рассечь её.

— Мои угрозы не пустые слова, — продолжал король и покрутил меч у горла оруженосца. — Уж кому как не тебе знать. Поверь, Алексис, я буду убивать твоих подданных, которые так в тебя верили, буду сжигать деревни и проливать реки крови в городах у тебя на глазах до тех пор, пока ты не поймёшь, что твоя гордость не стоит их жизней.

Его Высочество нервно сглотнул. Артемий сыпал соль на свежие раны. Монарх словно знал все слабые места, знал, куда нужно бить. Словно смотрел прямо в душу.

Юноша вовсе не желал видеть, как вянет и гибнет Золотое Королевство под гнётом Артемия, не хотел носить имя смерти. Ведь принц собирался спасти Родину, отомстить за отца. Зная заранее, какие муки ожидают его, Алексис не был против принять удар на себя. У него ещё всё впереди…

— Опусти меч, — уже мягче произнёс Его Высочество. — Делай со мной, что душе угодно. Но не смей трогать невинных людей.

Артемий тут же спрятал меч обратно в ножны и довольно заулыбался.

— Вот так бы сразу, — произнёс он и погладил жениха по скуле. — Неужто всё это было так необходимо?

Тем временем Николос одарил Алексиса взглядом, будто спрашивая, что тот творит. Но Его Высочество и сам не знал. Он только что добровольно обрёк себя на жизнь бок о бок с самим дьяволом.

Обвив рукой талию жениха, Артемий заботливо помог Алексису выйти из темницы. Принц еле-еле переставлял ноги, прихрамывал. Но ему не была так страшна боль ранений, как касание ненавистного человека. Юноша уже предвкушал сладость мести, каким бы счастливым могла сделать его чужая смерть. Раньше он бы проклял себя за подобные думы, но сейчас мог не задумываясь рассечь горло короля. Если бы только Алексис был уверен, что сможет поднять меч…

— Почему бы тебе просто не убить меня, раз я доставляю столько проблем? — спросил Его Высочество, шагая на пару с будущим мужем по подземным коридорам в сопровождении стражей.

— Дорогие игрушки не выбрасывают, — ответил Его Величество.

Артемий сопровождал Алексиса от темницы до самых покоев принца, ни на секунду не отпуская от себя. Поглаживал большим пальцем по талии через одежду, поглядывал на Его Высочество так, будто заполучил бриллиант. Монарх прилюдно прижимал жениха к себе, словно хвастался «дорогой игрушкой».

Стараясь игнорировать присутствие Артемия, Алексис прислушивался к кипящей жизни во дворце. Прежде кипящей. Теперь же в замке царило пугающее безмолвие, словно в крипте. Проходящие мимо придворные отводили взгляды, ускоряли шаг. Новоявленный узурпатор буквально украл боевой дух у Белого дворца, когда-то наполненного хохотом юных служанок и светскими беседами. На стенах раскинулись полотна красного цвета с совершенно новым, непознанным миром знаменем — два перекрещенных молота на фоне пламени. На карте появилось новое государство.

Алексис был просто обязан вернуть всё на свои места, чего бы то ни стоило.

Лишь у дверей в спальню Его Высочества юный король отдал принца на растерзание камердинерам и портным, наказывая им как следует подготовить будущего супруга к свадьбе и привести в порядок. В качестве перестраховки он оставил с Алексисом и прислугой своего десницу как доверенное лицо короля.

«Ты знаешь, что делать, если он начнёт дёргаться», — напомнил монарх без сердца, кивнув на юношу, и удалился со стражами по обе руки.

Как только дверь в покои захлопнулась, Алексис с облегчением выдохнул, наконец оставшись в привычной обстановке родной спальни и суетливой прислуги. Единственное, что до дрожи пугало принца, — они все выполняли работу молча, не смотря в глаза ни Его Высочеству, ни даже друг другу, словно хотели поскорее сбежать. Но юноша ни в коем разе не винил их. Скорее, понимал и уважал людские чувства, ведь сам ненавидел то, где находится и кем является — предателем, неспособным оборонить королевство.

К его же счастью, лорд Грегори не пытался завести бесед, а лишь с глубоким сочувствием в глазах поглядывал на измученного принца со стороны.

Бежали часы, повеял прохладный вечерний ветер из окна обширного балкона, солнце ушло за горизонт, на небе проснулись первые звёзды. Камердинер зажёг свечи на канделябрах у королевской постели. В покои захаживал лекарь, дабы промыть раны на животе Алексиса и сменить повязку. Раз заглянула даже Элизабет с целью помочь изувеченному королевичу в ванной. Прошло много времени, прежде чем слуги смогли одеть принца с иголочки, как того желал Его Величество. Накинув на плечи Алексиса новую мантию, гранатового цвета, которую юноша возненавидел с первой секунды, уставшие портные кивнули на прощание и удалились. Принц успел лишь бросить тихое «благодарю» им вслед.

В покоях застоялось безмолвие, прерываемое доносившимися с улиц Аурума голосами. В столице творился хаос. Алексис даже боялся выйти на балкон и глотнуть свежего воздуха. Это были его последние часы на свободе, в покое. С восходом Полуночной звезды мир принца изменится раз и навсегда: на запястье ляжет браслет судеб, жизнь крепким узлом свяжет брачная клятва, Его Высочество больше никогда не останется один, а постель не будет пустовать по утру. Как бы Алексис желал разделить это с кем-то иным, но не с самым ненавистным ему человеком. Отец носил браслет судеб не снимая даже после смерти матери. Подобную любовь юный принц отныне будет видеть лишь во снах.

Алексис молча сидел на краю кровати и глядел в никуда, отдавшись раздумьям, совершенно позабыв о присутствии лорда Грегори в его покоях. Десница стоял чуть позади и долго наблюдал, как молодой королевич медленно тонет в пучине отчаяния и даже не зовёт на помощь. Тихо подойдя ближе к принцу, юноша мягким голосом окликнул его, желая вытянуть на поверхность:

— Прошу прощения, милорд, не позволите присесть с Вами?

Алексис поднял пустой взгляд на лорда Грегори, кажется, даже не понимая, кто он такой, и, нахмурившись, разбитым голосом произнёс:

— Да, конечно.

Десница присел на ложе, никак не нарушая личного пространства Его Высочества, и сложил руки в замок, о чём-то напряжённо размышляя. Потрескивали фитильки на свечах, пламя плясало мягким золотистым сиянием на стенах.

— Вероятно, Вам неприятно слышать от меня эти слова, — вновь прервал тишину лорд Грегори, — но я искренне соболезную Вам… По поводу отца. И, впрочем, всего остального.

Алексис тяжело вздохнул.

— Что он сделал с его телом? — резко спросил юноша.

Ведь Алексис даже не получил возможности проститься с отцом, похоронить его так, как тот заслуживал. Неужто от человека могло остаться лишь имя да чужая память?

Десница молчал.

— Прошу, милорд, ответьте, — взмолился принц, заглядывая Грегори в глаза. — Я имею право знать.

Тот смотрел на юношу перед собой, его сверкающие малахиты, от которых сердце почему-то трепетало так быстро, и не мог подобрать нужных слов. Как бы не нанести столь прекрасному мальчику ещё больше вреда? Как уберечь от боли?

— Он приказал отвезти всех павших в битве за город, — осторожно произнёс лорд Грегори, — и сжечь.

Алексис опустил взгляд. Десница почти слышал треск, как что-то в нём надломилось. Ладони сжали края кровати до побеления костяшек. Юноша до крови закусил и без того разбитую губу.

— Всех… сразу? В куче? — задрожал голос Алексиса.

Лорд Грегори вновь не нашёл в себе сил ответить. Он разглядывал перед собой что-то совершенно несчастное, но по-прежнему чудесное. Лишь только щёки впали ещё больше, исчез румянец, в глазах потух огонёк. Как Артемий посмел погасить его, навредить кому-то столь совершенному?

Как же больно наблюдать за тем, как ломается человек и не иметь возможности исправить чужие ошибки.

Вдруг взгляд Алексиса почернел, наполнился чистой яростью и решимостью. Желваки вздулись от переполняющего презрения, а мышцы натянулись.

— Я убью его прямо сейчас! — заревел принц.

Он слишком резко поднялся с кровати, намереваясь пойти куда угодно, только бы не сидеть без дела в ожидании горькой участи. В глазах замельтешили тени, закружилась голова. Слабость вновь дала знать о себе, и, лишь сделав неуверенный шаг, ноги Алексиса подкосились, и тот почти упал навзничь. Лорд Грегори вовремя подскочил к Его Высочеству, подхватил на руки и снова усадил на кровать.

— Ваше Величество, аккуратней, — ласково предупредил десница. — Поберегите силы. Как долго Вы уже без еды?

Алексис потёр виски и без сил уложил голову на плечо лорда Грегори.

— Ваше Величество? — проигнорировал юноша. — Не шутите, ведь не я Ваш король.

«Глупый мальчик, — подумал лорд Грегори, глядя, как слипаются сонные веки принца. — Вы даже не представляете, насколько ошибаетесь».

Теряя самообладание, десница позволил себе приобнять уставшего Алексиса за плечи.

— Лорд Грегори, я верю, что Вы хороший человек, — тихо произнёс юноша и поднял взгляд на собеседника, всё ещё лёжа на его плече. — Прошу, помогите мне сбежать из дворца.

— Ваше Величество, я…

— Мне нужно попасть в Серебряное Королевство, там помогут, — с уверенностью продолжал Алексис. — Клянусь, Вы будете вознаграждены позднее. Коль желаете, я даже выйду замуж за Вас.

Лорд Грегори опешил.

— Ох, Ваше Величество, — вздохнул десница, — хотел бы я помочь…

— Просите что угодно, я сдержу слово. Но, молю, не отдавайте меня ему, — в отчаянии задрожал голос принца, и тот уткнулся носом прямо в грудь Грегори. — Я ненавижу его, знали бы Вы, как сильно. Ведь для него я всего лишь игрушка, с которой позволено делать, что заблагорассудится. А ночью? Что он сделает со мной этой ночью? Я не хочу, лорд Грегори, я не хочу. Но я должен, потому что иначе снова прольётся чужая кровь.

Слова Его Высочества больно резали сердце десницы. Он зажмурился, не пропуская наружу скопившееся под веками сострадание. Артемий мог казнить лорда, лишь узнав о том, что Грегори касался его жениха.

«Ваше Величество, мой милый король, — думал он, — знали бы Вы, как того не хотел бы я. Преступление — отдать Вас в его объятия, но я служу преступнику».

Десница погладил Алексиса по чёрным густым волосам, пропуская их сквозь пальцы, обнял его в утешающем жесте, моля звёзды, чтобы этот грех навеки остался в стенах покоев. Нехотя, лорд Грегори отстранился от принца.

— Простите меня, милорд, я не могу исполнить Вашей просьбы. Уж таково моё положение, — сказал он с печалью. — Но я могу помочь Вам иначе.

Алексис поднял полные надежды глаза на десницу.

— Прошу лишь довериться мне, Ваше Величество, — текучим, словно сладкий мёд, голосом произнёс десница. — Лягте на постель.

Принц не знал, о чём именно просит лорд Грегори, но доброта и нежность во взгляде заставляли отдать ему всё своё доверие. И юноша лёг, внимательно следя за дальнейшими действиями десницы. Тот аккуратно поднял шёлковую рубаху Алексиса и убрал ещё свежие повязки с ран. Стараясь не причинить принцу боли, Грегори обнажил его изувеченный живот. Юноша поджал губы от столь жестокого зрелища. Казалось, Алексиса просто беспорядочно искололи клинками.

Беспомощно сложив руки на груди, принц ждал.

— Позвольте облегчить Ваши страдания, — попросил десница, занеся одну руку над ранами.

Его Высочество согласно кивнул.

Следующее, что он ощутил, — ласковое едва заметное касание холодной ладони лорда к животу. Под пальцами Грегори засверкало что-то светло-жёлтое, а по коже Алексиса пробежала приятная щекотка, острая боль исчезла.

Принц едва успел понять, что произошло, как десница уже убрал руку.

— Всё, — оповестил он.

Его Высочество аккуратно присел и взглянул на живот: там не осталось и следа от колотых ран. Кожа чистая, никем и ничем нетронутая, без каких-либо шрамов и отпечатков борьбы. Алексис удивлённо взглянул на лорда Грегори:

— Вы колдун?

— Да, милорд, — подтвердил десница и улыбнулся. — Пусть Ваше исцеление останется нашим секретом. Я не могу расходовать силы без позволения Артемия.

Его Высочество тут же ощутил себя бодрее и здоровее, неведомая чудодейственная энергия переполняла тело. Хотя слабость и головокружение остались, а мышцы всё ещё крутило, юноше стало намного лучше, туман сошёл с разума.

— Не знаю, как благодарить Вас, лорд Грегори, — произнёс Алексис, сползая с постели. — Но, боюсь, нам не удастся утаить это. Он так или иначе увидит это ночью. Простите меня.

Юноша вновь отвёл взгляд, мыслями возвращаясь к предстоящей свадьбе и первой брачной ночи с самим дьяволом…

Что-то мягко коснулось его руки, лежащей на белой простыне. Алексис поднял взгляд на Грегори. Тот ласково поглаживал большим пальцем тыльную сторону ладони принца.

— Всё будет хорошо, — утешал лорд с тёплой улыбкой на лице. — Это всё, что Вам нужно знать сейчас. С остальным Вы справитесь.

Невольно Его Высочество улыбнулся в ответ. Поддержка десницы много для него значила. Словно лучик света среди кромешной темноты.

— А Вы ли ещё не гипнотизёр? — усмехнулся Алексис.

— Вовсе нет, милорд, — покачал головой лорд Грегори и почему-то убрал свою руку с ладони принца.

Внезапно юноша ощутил некую неловкость за слова, сказанные прежде, за невыполнимые просьбы и необдуманные предложения…

— Жаль сообщать об этом, Ваше Величество, — нарушил покой десница, — но нам пора идти. Мне велено проводить Вас к жениху…

Алексис обречённо кивнул и аккуратно поднялся с кровати. Он окинул взглядом покои, прощаясь с жизнью «до» и приветствуя жизнь «после». Юноша вернётся сюда уже с мужем, и спальня перестанет принадлежать ему одному. Как бы пройти через ад достойно?

Лорд Грегори направился к выходу и открыл дверь перед Его Высочеством, пропуская Алексиса вперёд. Но принц замешкался на секунду и, заламывая пальцы, обратился к деснице:

— Лорд Грегори, не поймите неправильно, но… мне не следовало вести себя с Вами… таким образом. Могу я попросить Вас забыть обо всём, что случилось в этих покоях?

Уголки губ десницы моментально опустились вниз, меж бровей пролегла морщинка, взгляд помрачнел. Его лицо исказила гримаса печали, словно Алексис просил забыть о чём-то столь важном его душе.

— Да, конечно, милорд, — натянул улыбку Грегори, взяв под контроль эмоции.

Его Высочество благодарно кивнул и вышел за дверь, окончательно прощаясь с детством. Тут же к принцу и деснице присоединились стражи, которых за ними приставил Артемий, и они все отправились в путь к Великой Стелле¹ . От Парадной площади до самого храма в наиболее уединённом месте города уже была выстлана красная ковровая дорожка, по обе стороны от которой выстроилась толпа зевак, желающих полюбоваться королевской свадьбой.

«Нашли, на что смотреть», — думал Алексис.

У выхода из Белого замка, за колоннами у лестницы, принц увидел чудесное существо — настоящего белоснежного единорога. В ночи он почти сиял, привлекая к себе общественное внимание. Юноша ахнул от столь волшебного зрелища: грива густая и длинная, причёсанная, шерсть чистая, словно первый выпавший снег, на лбу красовался высокий рог, похожий на горный хрусталь. Сейчас животное держал в узде один из гвардейцев Артемия.

По всем трем королевствам ходили легенды, что тот, кто повстречает дикого единорога в лесах, обретёт истинное счастье.

— Это скакун Артемия, — пояснил лорд Грегори, подводя к нему Алексиса.

Восхищённый принц погладил единорога по мордочке, провёл ладонью по шелковистой гриве. Тот довольно зафыркал.

— Как такое сокровище могло ему достаться? — риторически спросил юноша, любуясь волшебным созданием.

— Вам прежде не приходилось видеть единорогов? — уточнил десница, также поднимая руку, чтобы почесать за ушком скакуна.

Его Высочество помотал головой:

— Ни разу. На территории Золотого Королевства запрещено использование магии, хотя в этом я никогда не был согласен с отцом.

— Но ведь вживую эти животные ещё прекраснее, чем говорят люди, не так ли?

— Верно. Как его зовут?

— Лойал² , Ваше Величество, — ответил Грегори.

— Лойал, — повторил Алексис. — Верный. Знаете, будучи ещё мальчиком, я мечтал прокатиться на единороге.

— Что ж, мечты сбываются, — произнёс десница с толикой иронии.

Принц опустил глаза, спрятав зелёные радужки за вуалью чёрных ресниц.

— Жаль, при таких обстоятельствах.

Он молча обошёл единорога и ловко запрыгнул в богато украшенное к церемонии седло. Гвардеец Артемия вывел Лойала на ковровую дорожку за узду, и в сопровождении ещё двух стражей и лорда Грегори они отправились к храму через всю столицу.

Именно в эту ночь все факелы были погашены. Считалось, что будущий супруг должен проехаться до Великой Стеллы на скакуне жениха под чистым звёздным светом. В обычных обстоятельствах принца сопровождала бы мать, но у Алексиса больше не осталось родни. Так что по приказу короля с ним был лорд Грегори, ближайший жениху человек.

Его Высочество не обращал никакого внимания на людей вокруг, лишь глядел на безоблачное небо, усыпанное звёздами. Смотря на них, в сердце юноши зарождалась надежда на лучшее. Такая же, как и крапинки серебристого света на чёрном полотне небес.

Приближалась полночь. Алексис, толпа гостей, которых принц никогда прежде не встречал, и сопровождающие уже прибыли к храму. Это место находилось далеко за жилым сектором столицы, где царили покой и тишина.

Со стороны здание напоминало бы обыкновенную белую башню, но Великая Стелла была украшена многочисленными резными рисунками по камню в виде пятиконечных звёзд и спиралей. Столетиями люди отображали на святом месте карту звёздного неба и историю мироздания. У входа возвышались величественные колонны.

Алексис спрыгнул с единорога и огляделся по сторонам. Несмотря на многолюдность, в воздухе застоялось безмолвие. Лишь лёгкий ночной ветерок колыхал волосы принца и ветви деревьев неподалёку. Юноша заметно нервничал, пальцы подрагивали. В храме его уже ожидал Артемий. Лорд Грегори подошёл к Его Высочеству и ободряюще похлопал по плечу, желая тому удачи. Алексис благодарно кивнул.

Сейчас ему предстояло оставить снаружи всех, подняться по ступенькам и войти в Великую Стеллу. Больше никому не было позволено стать свидетелем священного ритуала бракосочетания, кроме проводника и звёзд. Этот момент считался самым личным и волшебным в жизни каждого, когда две души переплетаются в одну. Хотелось бы Алексису также романтизировать собственную свадьбу, но в его жизни она станет ночью кошмаров.

Отпустив всё, что было с ним прежде, принц сделал шаг вперёд.

Единственным его утешением стала коронация, ведь с золотой короной, принадлежащей Его Высочеству по закону, права Алексиса станут равны правам его мужа.

В Великой Стелле не было крыши: церемония проводилась под открытым небом, в чистом звёздном свете. Тусклое серебристое сияние покрывало каждый дюйм помещения, на величественных статуях играли голубые тени.

В самом центре храма на пятиконечной звезде, изображенной на полу, стоял Артемий и всё так же пристально следил за каждым шагом жениха. Бледный небесный свет запылял его кудри, кожа стала казаться тусклее, а взгляд — чернее.

Рядом с Его Величеством стоял старец, облаченный в бесформенную мантию, — проводник между звёздами и простыми людьми. Считалось, лишь ему дарована магическая способность общаться с небесами, отпускать грехи и соединять жизни двух влюблённых. В морщинистых руках старец держал бархатную подушку, на которой лежали две короны и два браслета судьбы, точь в точь похожие друг на друга, вылитые из золота и бронзы.

Алексис медленно подошёл к ним и остановился рядом с Артемием, не удостоив того и взгляда. Оба смотрели прямо на проводника.

Старец начал, по помещению разлетелся его хриплый баритон:

— В эту ночь я приветствую вас под небесами и представляю им новую семью. Перед взором звёзд я сочетаю эти две души и соединяю их в одну навеки. Посмотрите друг на друга и принесите обет.

Неохотно Алексис приподнял голову и заглянул в глаза Артемию. Тот был как никогда серьёзен, черты лица напряжены, оливковая кожа сияла. Как того требовал обряд, они взялись за руки.

— Брат мой, друг мой, спутник мой, моя жизнь и всё звёздное небо, — в унисон произнесли короли. — Клянусь быть тем же для тебя. Клянусь быть опорой, отдаваться, любить, оберегать, хранить твою душу в своих объятиях. Клянусь в вере и верности. Моя рука в твоей руке навечно. Я твой, и ты мой. Отныне и до последнего вздоха.

Алексис клялся в вечной любви человеку, которому всей душой желал смерти. Одни звёзды знали, что уготовано впереди. Как бы позже не пришлось защищать супругов друг от друга…

Артемий взял с подушки один из браслетов, держа в руке правую ладонь мужа, поднёс к его запястью и щёлкнул застёжкой. В серебристом сиянии священный браслет судьбы красиво переливался, что даже завораживало. Однако украшение неестественно сдавило руку короля и причинило боль. Но ведь к этому привыкают, не так ли?

Настала очередь Алексиса надеть браслет на запястье супруга. Держа левую ладонь Артемия, он проделал те же манипуляции и внезапно ощутил себя пожизненно связанным, закованным в кандалы.

Мужья повернулись к старцу и опустились перед ним на колени. Проводник аккуратно надел короны на их головы, провозглашая обоих королями Золотого и Бронзового Королевств. Уборы удобно легли на их макушки.

Поднявшись, Алексис и Артемий вновь переплели ладони и протянули их старцу. Тот связал браслеты судьбы лентой между собой. Так молодожёны должны быть вместе повсюду до самой первой брачной ночи, пока не укрепятся их узы.

— Можете поцеловать мужа, — произнёс проводник, обращаясь к королям.

Те повернулись лицом друг к другу. Алексис опустил взгляд и принялся рассматривать свой сапог, никак не желая целовать нелюбимого. Однако Артемий поднёс ладонь к его подбородку и приподнял голову на себя. Его Величество всмотрелся в бездонные малахитовые радужки супруга, а затем взгляд переметнулся к его губам.

— Думай обо мне, что угодно, — прошептал он, — но в моей жизни ещё не было мгновения прекрасней.

С этими словами на устах Артемий прижался к губам Алексиса, не оставляя тому и шанса на выбор. Без толики желания юноша ответил на поцелуй. К его же удивлению, Артемий не торопился, был осторожен в движениях и нежен. Свободной рукой он скользил по талии мужа, прижимаясь ближе.

«Ложь, — думал Алексис. — Ложь в каждом твоём гнусном вдохе». Он быстро разорвал поцелуй, слегка оттолкнув юношу в грудь. Меж бровей того пролегли морщинки недовольства, челюсти сжались.

Кивнув на прощание старцу, супруги безмолвно направились к выходу из храма навстречу подданным, которые с нетерпением ожидали королей снаружи. В самом потаённом уголке души Алексис был даже благодарен мужу, что тот молчит. Сам он просто шёл, безэмоционально уставившись в землю.

Как только две величественные фигуры появились на пороге Великой Стеллы, толпа дружно заликовала. Артемий маниакально улыбнулся, что, кажется, должно было быть похоже на искреннее приветствие. Хотя в глубине души Его Величеству не было никакого дела до подданных, он лишь гордился, что добился своего. В одной руке — два великих королевства и неограниченная власть, в другой — самый красивый юноша, который сделает всё для него, если правильно попросить. Чего можно ещё желать?

Лишь короли спустились к гостям, на Алексиса градом посыпались лживые поздравления от людей, которых он впервые видел. Юноша натянул фирменную улыбку, кланялся и пожимал руки, кому приходилось. Артемий же игнорировал всех и лишь пытался протиснуться сквозь толпу, причитая об отвратительной службе стражи.

За молодожёнами как раз прибыла роскошная карета с четырьмя запряженными лошадьми и единорогом Артемия. Впереди Алексиса ожидал праздничный пир во дворце. Всю дорогу до замка юноша глядел в окно на пробегающие мимо хижины и кричащую толпу, не зная, как собрать себя по кусочкам воедино. Кто бы мог подумать, что всё так обернётся? Наконец став королём, первым делом Алексис желал выпустить из темницы бедного Николоса. Он надеялся, что голодному мальчику приносят хотя бы объедки с королевского стола. Его Величество сам ничего не ел уже несколько дней, хотя аппетит к нему так и не вернулся. Сейчас он мечтал лишь оказаться в полном покое, чтобы рядом не было нелюбимого мужа.

Внезапно в память Алексиса вернулся образ лорда Грегори. Он, как никто иной, был добр и вежлив с юношей. Разум терзал вопрос, почему десница узурпатора так бережно к нему относится. И где же он сейчас?

— О чём призадумался, милый? — прервал Артемий поток мыслей мужа и поднёс к губам его ладонь, целуя.

Алексис с презрением покосился на супруга и отдёрнул руку.

— Я тебе не милый, — прошипел он ядовито и снова уставился в окно.

Артемий продолжал настырнее, с зарождающимся внутри гневом. Свободной рукой он развернул лицо Алексиса к себе и настойчиво поцеловал.

Юноша отстранился, кривясь:

— Я сделал всё, что ты просил. Чего ещё ты от меня хочешь?

Артемий поиграл бровями, с голодом рассматривая губы мужа.

— О, всё, чего я от тебя хочу, я покажу после пира, — сладко пропел он. — В наших покоях.

Алексис вспыхнул от ярости и презрения к этому монстру. Люди абсолютно правы, раз называют его монархом без сердца. В короле не осталось ничего человеческого, если когда-либо прежде было. Шквал ненависти накрыл юношу с головой, и он со всей силы стукнул Артемия кулаком по скуле, вкладывая в удар всё своё презрение и отвращение.

Тот опешил и замер на месте, глядя на мужа так, словно видит его впервые. По щеке Его Величества струилась кровь.

— Ещё раз коснёшься меня — и я насажу твою голову на пику, — прорычал Алексис нечеловеческим голосом.

Артемий сощурился, его грудь рывками вздымалась, взгляд налился пламенем. Монарх был готов сметать всё на своём пути.

Он вытер кровь со скулы свободной рукой и резко схватил Алексиса за горло.

— Кажется, ты забыл своё место, — шипел разгневанный король, опаляя дыханием кожу юноши. — Здесь я диктую правила, дорогой, а ты выполняешь. Подчиняйся, или на пике окажется голова твоего оруженосца. А может, даже твоя собственная.

Хватка Артемия перекрыла Алексису доступ к воздуху. Он испуганно глядел на взбешённого монарха. Юноша будто оцепенел.

— Ты меня понял? — давил Его Величество. — Или стоит продемонстрировать?

Кое-как Алексису удалось ответить что-то наподобие: «Я понял».

Артемий ослабил хватку и в конце концов отпустил мужа, хотя его взгляд так и не смягчился.

Алексис тяжко закашлялся, легкие болели. С горем пополам он выровнял дыхание, стараясь никак не привлекать к себе внимания Артемия. Юноша боялся даже шевельнуться. Что-то подсказывало ему, что синяки на шее сойдут ещё не скоро.

Окаменев, Алексис так и доехал до Белого замка. Дальше его разум окончательно перестал принимать реальность: голоса смешались в едкую какофонию, люди плыли мимо, словно в тумане. От резких звуков измученный король нервно вздрагивал. И Артемий… Он был рядом на каждом шагу, улыбался, заигрывал, держал его за руку.

Почему он не позволил Алексису умереть ещё тогда?

Во время пира, где над праздничными столами в тронном зале царил шум и едкий запах выпивки, юноша не положил в рот и крошки, не выпил и капли вина. Не хотел и не мог себя заставить. Сгорбленной фигурой Алексис безмолвно сидел над тарелкой, пока остальные резвились и плясали. Мимолётно он увидел хлопочущую над посудой с блюдами тётю Тамару, но побоялся заговорить с ней в присутствии мужа-тирана и даже не поднял головы, чтобы поприветствовать женщину.

Периодически юноша ощущал на себе пристальные взгляды лорда Грегори, который сидел неподалёку от Артемия. Тот издалека наблюдал за опустошённым Алексисом в течение всего пиршества и в конце концов не выдержал — поднялся с места и подошёл к королю, пока его супруг беседовал на отвлечённые темы с кем-то из знати.

— Ваше Величество, — взволнованно обратился десница. — Вы так ничего и не съели. Это нездоро́во в Вашем положении.

Король поднял убитый взгляд на собеседника и натянул благодарную улыбку:

— Спасибо за беспокойство, милорд, но я вовсе не голоден.

Лорд Грегори тяжело вздохнул и покачал головой. Внезапно он схватил со стола графин красного вина и наполнил бокал Его Величества.

— Раз не хотите есть, выпейте, — произнёс десница.

Алексис вопросительно посмотрел на него, изогнув бровь.

— Поверьте, это понадобится Вам вскоре, — настаивал Грегори.

Король опустил взгляд на бокал, понимая к чему тот клонит. На сегодня для Алексиса мучения не закончились — впереди ожидало худшее.

Юноша взял в руку бокал и залпом осушил его, позволяя жгучей жидкости одурманить рассудок. Полость рта опалило вино, и король скривился.

— Ещё, — попросил он.

Лорд Грегори кивнул и налил Его Величеству вторую порцию.

Но внезапно на глаза Алексису попался маленький мальчик. На вид лет пяти от роду, хорошо одет. Видимо, ребёнок кого-то из знатных барышень. Стоя у кресла короля, он вытирал со смуглых щёк горячие слёзы. Юноша не мог просто оставить незнакомого мальчика. Он поставил бокал вина обратно на стол и повернулся к ребёнку.

— Ваше Величество, — вдруг окликнул мальчик тоненьким голоском и поднял большие мокрые от слёз глаза на Алексиса.

— Что случилось с тобой, дитя? — ласково спросил король. — Где твои родители?

Мальчик растерянно пожал плечами и всхлипнул:

— Не знаю. Мама потерялась. Я пришёл к Вам, потому что она всегда говорила, что король нас защищает.

Алексиса тронули слова и действия ребёнка. Это было так искренне. Его Величество приветливо улыбнулся, ободряя мальчика, и поднялся с места. Всё ещё будучи привязанным лентой к Артемию, он невольно одёрнул мужа за руку, и тот едва ли не выпал из кресла.

— Что?.. — только успел возмутиться он.

Лорд Грегори лишь стоял рядом и молча наблюдал за раскинувшейся сценой.

«Что же ты за ангел?» — подумал десница, очарованный своим королём.

Алексис уже присел на корточки перед мальчиком и нежно коснулся его плеча.

— Как зовут тебя, юный воин? — спросил он.

— Робин, милорд, — ответил ребёнок, чуть успокоившись. — Но Вы ошиблись. Я вовсе не воин. У меня нет своего меча.

Король усмехнулся и легонько щёлкнул мальчика по кончику носа.

— Ты живёшь, а значит, сражаешься. Видишь? Мы все и без мечей воины.

Робин улыбнулся в ответ.

— Что здесь происходит? — прогремел голос Артемия, который никак не мог удобно усесться из-за Алексиса.

— Пойдём, Робин, — позвал ребёнка Его Величество, игнорируя присутствие возмущённого мужа. — Найдем твою маму.

С этими словами король поднялся с колен и взял ребёнка за ручку, ведя за собой. Волей-неволей Артемий последовал за ними, о чём-то на ходу причитая. Петляя между столами и множеством пьяных людей, Алексис остановился и поднял Робина на руки, чтобы тому было легче разглядеть в толпе маму.

— Алексис, прекрати паясничать, — приказал Артемий. — Этот ребёнок не наша проблема.

Юноша сурово поглядел на мужа, размышляя, как бы сдержаться и не сболтнуть лишнего.

— Единственная проблема здесь — ты, — осмелел Алексис.

Едва ли рассерженный Артемий собрался бросить что-то в ответ, как Робин вдруг радостно закричал:

— Мама!

Мальчик указал пальчиком в сторону взволнованной женщины в роскошном бирюзовом платье и высокой причёской. Та услышала голос сына и обернулась на зов. Король подошёл к матери Робина, а вблизи узнал в ней жену герцогини.

— Ах, Ваше Величество, — окликнула она Алексиса, забирая из рук юноши своего ребёнка. — Не знаю, как благодарить Вас за помощь. Робин вечно зазевается где-то, мы совсем обыскались.

— Могу я попросить не ругать его? Он славный мальчик, — улыбнулся король и игриво ущипнул Робина за щёку. — Не теряйся больше, договорились?

Ребёнок бодро закивал на руках матери.

Алексис ждал, что женщина, как и большинство, начнёт поздравлять его со свадьбой, но та лишь окинула Артемия презрительным взглядом.

«Она понимает», — подумал король.

— Всего хорошего, Ваше Величество, — пожелала герцогиня и ещё раз благодарно улыбнулась Алексису.

Юноша кивнул в ответ.

— Пора сворачивать праздник, пока ты ещё чего не вытворил, — со злостью выплюнул Артемий, как только мать Робина отошла, и дёрнул мужа за руку.

Опустив голову, Алексис послушно поплёлся за ним.

Слова супруга прогремели в его голове смертным приговором. Завершение пира означало лишь одно — возвращение в покои. Юноша до последнего откидывал от себя мысли о ночи с ненавистным ему человеком. Сердце забилось в груди так быстро, оно заглушало голоса вокруг. Неужто всё это не просто страшный сон? Алексис, скорее, предпочёл бы сгореть в пекле.

Пройдя ко столу, Артемий что-то шепнул на ухо незнакомцу. Дальше негромкий говор прошёлся по залу, и кто-то закричал:

— Время провожать молодых!

Алексиса передёрнуло. Народ вокруг заликовал, с десяток мужчин окружили королей. Артемий маниакально ухмыльнулся, переплетая пальцы с пальцами мужа. Он подошёл вплотную к юноше и зловеще прошептал:

— Готов ко второму раунду?

По коже Алексиса пробежали мурашки: то ли от страха, то ли от отвращения.

Окружённые пьяной толпой, они двинулись из тронного зала прямо в покои, а в след полетели несуразные пожелания.

Артемий громко с кем-то разговаривал, но шумную компанию вдруг догнал лорд Грегори. Он занял место слева от молчаливого Алексиса, обороняя юношу от навязчивых и дотошных пьяниц.

— О, Грегори, — окликнул Его Величество, — не желаешь пойти с нами?

Десница переглянулся с Алексисом, ловя отчуждение в глазах того.

— Нет, Артемий, — отказал он. — Благодарю за предложение, но я вынужден воздержаться. Завтра предстоит трудный день и…

— Брось, дружище, — перебил король. — Ты не имеешь права не стать свидетелем столь важного мгновения.

— Не стоит, — сказал Грегори твёрже.

— Право первой ночи³ даётся раз в жизни, — настаивал Артемий.

— Я не…

— Ты пойдёшь, — отрезал монарх, не принимая отказа. — Но учти, что касаться его могу только я.

С этими словами Его Величество прижал Алексиса ближе к себе свободной рукой и поцеловал в висок, демонстрируя всем, кому тот принадлежит.

Юноша поёжился и опустил голову, нервно сглотнув. Сколько ещё человек будет будет свидетельствовать их близости? Пять? Десять?

Хотелось бы позвать на помощь, да только Алексис знал, что никто не услышит. На его зов небеса отвечали лишь молчанием и очередным ударом ниже пояса.

«Коль звёзды справедливы, я заслужил того, — думал истощённый король. — Я вынужден отмучаться за свои ошибки».

Осталось лишь перетерпеть всё, что Артемий собрался с ним сделать.

С каждым шагом они приближались к покоям королей. Минули коридоры, лестницы, двери спальни уже виднелись впереди. Из тронного зала всё ещё доносились крики празднующих. Голос Артемия рядом казался Алексису слишком громким, а малейшее его прикосновение прожигало кожу насквозь.

Монарх дёрнул ручку двери в покои и посторонился, пропуская вперёд гостей-свидетелей. В мрачном коридоре, освещённом светом факелов, остались лишь короли и лорд Грегори.

— Артемий, — окликнул десница прежде, чем Его Величество прошёл в спальню. — Прошу, будь аккуратным с ним.

Тот прыснул и закатил глаза.

— Он мой муж, — произнёс король так, будто Алексис и вовсе не стоял рядом. — Что хочу, то и делаю.

Юноша лишь отвернулся, не желая слышать ничего более.

— Именно, Артемий. Он твой муж, твой спутник, отныне и до самой смерти самый близкий тебе человек. Уважай его, — просил лорд Грегори с чистой мольбой в глазах, положив руку на плечо короля.

Но тот лишь раздраженно фыркнул.

— Я ценю твой ум и мудрость, Грегори, иначе бы я не назначил тебя своим десницей, — произнёс он. — Но сейчас я не спрашивал твоего совета о том, что мне делать в постели с собственным мужем.

Лорд опустил глаза в пол и покорно сложил руки за спиной. В ответ Его Величеству он смог лишь кивнуть, а затем перевёл взгляд на загнанного в угол Алексиса. Юноша смотрел на Грегори полными благодарности за попытку глазами.

«Прошу простить меня, мой король, — мысленно каялся он, надеясь взглядом передать всё сожаление. — Я ничего не способен сделать более».

Артемий жестом приказал деснице пройти в покои, а следом за руку завёл туда супруга, сразу же направляясь к кровати. Вокруг неё столпились гости и в ожидании глядели на новобрачных. Свечи уже были зажжены.

Его Величество усадил Алексиса на край постели и сам присел рядом. Монарх положил себе на колени их связанные руки.

— Пришло время снять это, — произнёс он и дёрнул за кончик ленты, распуская узелок.

Та упала на пол, где-то у ног.

Артемий поднял взгляд на лицо мужа и сбросил с себя королевскую мантию.

Ладони Алексиса похолодели, а по спине бежали капли пота. Колени дрожали, ему хотелось убежать.

— Раздевайся, — строго приказал король. — Или мне попросить их помочь?

— Нет, не надо, — прошептал в ответ испуганный юноша, мотая головой.

Алексис не думал, что может ненавидеть и бояться кого-то одновременно так сильно. Невольно он стал повторять действия Артемия, сбрасывая с себя одежду. Вещь за вещью, и юноша открылся перед супругом во всей уязвимости, позволяя тому рыскать голодными глазами по своему телу. Его Величество подошёл к мужу и прижал его к себе за талию, кожа к коже, проводя губами влажную линию от скулы до уголка губ. Ликуя внутри, он выпустил наружу демонов триумфа.

— Он мешкает. Слишком много прелюдий, — вдруг раздался недовольный голос кого-то из свидетелей.

Алексис содрогнулся и повернул голову в противоположную сторону, стараясь не обращать внимания на посторонние лица. Всего и так было слишком много. Он старался смотреть куда угодно, но не в чьи-либо глаза.

— Молчать! — приказал Артемий, не скрывая гнева, а затем с упрёком обратился к мужу. — Ты подводишь меня.

Тяжело вздохнув, Алексис медленно лёг на постель и уставился в потолок безжизненным взглядом. Он совершенно терял самообладание, терял самого себя с каждым движением пальцев Артемия по коже, ощущении тяжести его веса на себе. Его Величество целовал его шею, пока юноша обездвиженно лежал. Король медлил, и это мучило.

— Артемий, — шёпотом позвал его Алексис с мольбой, встречаясь взглядом с нелюбимым мужем. — Я никогда прежде тебя ни о чём не просил, но сейчас… Пожалуйста, сделай это быстро.

Тот провёл ладонью по точёному бедру юноши. Но так ничего и не ответил, пропуская слова супруга мимо ушей. Артемий сосредоточенно изучал его тело, пока вдруг не наткнулся на целую и невредимую кожу живота Алексиса. Он провёл по нему рукой, заставляя юношу сжаться, и ухмыльнулся.

— Грегори, — вдруг окликнул Его Величество, всё так же любуясь изящным телом перед собой. — Твоя работа?

Десница невольно обернулся на зов короля и кивнул, опустив взгляд в пол.

— Подумать только! Ни царапинки, — восхитился Артемий. — Что ж, теперь он, как и прежде, безупречен.

Его Величество навис над Алексисом и столкнулся с его губами своими. Юноша был вынужден ответить на поцелуй, пока нежеланный супруг добирался рукой до его бедра.

— Что же тыдрожишь? — спросил Артемий, погладив мужа по щеке, и снова ухмыльнулся. — Расслабься.

Предчувствуя необратимое, Алексис отвернулся от него, уложив голову на бок. Прежде, чем зажмуриться, он взглянул на стоящего каменной статуей в толпе лорда Грегори. Его голубые глаза налились болью и сочувствием, а прежде расслабленные черты лица исказила гримаса страданий. Казалось, он чувствует всё то, что чувствует Алексис.

«Мой несчастный король, как бы я желал забрать Вас от него и утешить, — думал десница. — Вы не заслужили этих пыток. Как, увы, и я».

Беззащитный и напуганный, Алексис глядел на Грегори, словно молил о помощи. Но тот больше не мог смотреть в ответ.

Резко Артемий развернул голову супруга к себе.

— Нет, — произнёс король. — Хочу видеть это прелестное личико.

В следующее мгновение тело пронзила чудовищная боль. Алексис вжался в кровать и скомкал в кулаке простынь, сжав зубы, чтобы не закричать. Юноша ощущал полную власть короля над собой, словно собственное тело ему больше не принадлежало. Он задержал дыхание и, казалось, вовсе перестал что-либо чувствовать. Хотелось забыться, уснуть, утонуть в беспамятстве, не слышать резких выдохов Артемия в кожу. Мерзко. Больно. Грязно. Грубо. Алексис зажмурился, пытаясь не выпустить наружу скопившиеся в глазах слёзы. Он бы закричал, если бы знал, что никто не услышит.

Артемий переплёл их пальцы и придавил юношу за руку к кровати, почти наваливаясь на него всем телом, сотрясая. Ненавистный браслет слишком сильно сжал запястье, а бёдра нестерпимо болели. Стиснув зубы, разбитый и безжизненный, Алексис лежал и терпел, ждал, когда всё закончится, и он перестанет чувствовать Артемия единым целым с собой.

В конце концов ему стало всё равно, что происходит. Собой юноша больше не владел.

Издав блаженный стон, Его Величество отпустил Алексиса и без сил упал на постель рядом с ним, выравнивая дыхание. Ощутив толику свободы и право на движение, юноша, не открывая глаз, завернулся в простынь и задрожал, сворачиваясь калачиком. В теле всё ещё присутствовала тугая сковывающая боль, и он был уверен, что не скоро забудет о ней. Единственным оставшимся в нём желанием живого человека было лишь полное забытье…

Комментарий к Глава 6

Великая Стелла¹ — храм; в переводе с латыни «стелла» означает «звезда».

Лойал² — (loyal) в переводе с английского означает «верный».

Право первой ночи³ — в данном случае средневековая традиция, при которой посторонним лицам предоставляется право присутствовать при первой физической близости молодожёнов с целью засвидетельствовать её; если же физическая близость между молодыми не осуществляется, брак считается недействительным.

Итак, внесу свою лепту и честно скажу, что эта глава очень тяжело далась мне в психологическом плане. То, как трудно приходится Алексису и Грегори, просто разрывает меня и, я уверена, вы понимаете. Настоятельно рекомендую послушать саундтрек к главе, мне кажется, он очень подходит главному герою. А ещё это просто классная песня, авхах😅

Спасибо, что остаётесь со мной, дорогие читатели, я очень люблю всех вас и благодарю за терпение💚

========== Глава 7 ==========

The Resistance — Skillet

I can’t, can’t sit here quiet.

You can take my heart,

You can take my breath

When you pry it from my cold, dead chest.

В ту ночь Алексису так и не удалось уснуть.

Свидетели давно разошлись, из тронного зала перестали доноситься голоса гостей, свечи потухли. Во дворце воцарилось безмолвие, а покои окутала тьма, рассеиваемая лишь зловещим блёклым светом звёзд из окна. Обессиленный Артемий сонно сопел на другой половине кровати.

Повернувшись к ненавистному мужу спиной, Алексис лежал, затаив дыхание, и не двигался, молча глядел в пустоту и думал. Думал, хотя так сильно желал остановить поток мыслей. Он до сих пор ощущал на себе оценивающие взгляды посторонних, прикосновения Артемия, чувствовал его вдохи и выдохи на своей коже и боль… Эту отвратительную боль нежелания быть с ним. Ни по ночам, ни при свете дня, никогда не видеть цвета его карих глаз и танцующих внутри чертей. Алексис вовек не ощущал себя столь осквернённым, чужим самому себе. Словно кто-то украл его имя, личность, тело…

Поутру Артемий покинул спальню, не обращая на мужа никакого внимания, словно тот и не лежал рядом всю ночь.

Прошло несколько часов, прежде чем Алексис заставил себя подняться с постели, ёжась от дискомфорта. Одевшись и подойдя к двери, юноша дёрнул ручку — заперто. С коридора доносились голоса гвардейцев короля. Под балконом также выстроились стражи. Проход в потерну через потайную дверцу оказался замурованным камнями. В отчаянии юноша вернулся и присел на кровать, пропуская пальцы через волосы и с силой оттягивая их. Король оказался в ловушке в собственных покоях. Звёзды, вероятно, смеются над ним свысока. Чего же ещё можно было ожидать? Артемий получил, чего хотел. Не позволит же он Алексису править наравне с собой. Отныне он лишь пленник, вещь для ночных игр, только и всего. Как законный наследник престола смог такое допустить? И что делать дальше? Куда деться от демонов в собственном разуме и давящих стен?

Так пробежало несколько недель. Алексису стало казаться, что он теряет рассудок от ненависти, нескончаемой боли и позора.

Артемий уходил с рассветом и, к счастью, весь день не появлялся в покоях. Супруги почти не разговаривали. Прислуга приносила пленнику еду на завтрак, обед и ужин, а единственным столовым прибором служила ложка.

«Умён, дьявол», — думал Алексис.

Он рассматривал возможность наконец убить мужа-тирана, свершить долгожданную месть, но, как назло, в спальне не нашлось ни одного колюще-режущего предмета. Проведя с Артемием несколько ночей, юноша заметил, что тот слишком чутко спит, словно паранойя доставала его и в царстве Морфея. Стоило Алексису лишь шевельнуться — Его Величество просыпался.

По вечерам, когда Артемий возвращался в покои, единственной и наиболее мучительной обязанностью Алексиса становилось исполнение супружеского долга, а иначе приходилось несладко. Чем больше отказов король слышал в свой адрес, тем больше на теле его супруга появлялось синяков. Однако Алексис раз за разом продолжал лезть на рожон, давал отпор, даже если заранее знал, что проиграет. Он больше не боялся, терять было нечего — ад уже наступил.

Что происходило в Золотом Королевстве, юноша не знал. Он не разговаривал ни с кем уже очень давно, прислуге было строго запрещено общаться с королём. Артемий запугал всех до смерти.

Алексис терял надежду. Единственным оставшимся выходом был побег в Серебряное Королевство. Но как?

Очередным утром, лёжа в постели, юноша размышлял над планом бегства. Нужно было продумать всё до мелочей, малейшая ошибка могла стоить всего.

Первый и главный пункт плана — отвлечение стражей.

Алексис больше не мог сидеть взаперти и продолжать жалеть себя. Пришла пора спасать Родину и спасаться самому, мстить. Полный решимости, юноша поднялся с кровати, оделся, собрал немного еды в мешочек и, сам не зная, что творит, подошёл к высокому и тяжёлому канделябру со свечами. Он не имел ни малейшего представления, какая неведомая сила управляла им в тот момент, но Алексис схватил канделябр и со всего маху швырнул его в окно. Раздался громкий до оглушения удар и треск, стекло посыпалось на пол и на землю. С улицы донеслись голоса гвардейцев.

Тут же юноша метнулся к стене у двери покоев и притаился. Щёлкнул засов. В спальню ворвались всполошённые стражи. Не дожидаясь, пока они оглядятся, Алексис на цыпочках прошмыгнул в дверь и бросился наутёк, петляя по коридорам замка. За ним пустились в погоню гвардейцы. Юноша искал путь к темнице, но боялся столкнуться со стражей.

Следующий пункт плана — вызволение Николоса из подземелья. Алексис не мог бросить там бедного мальчика и сбежать в одиночку.

Адреналин кипел в жилах, дыхание сбилось от долгого бега по замку, внезапно свело живот. Юноша замедлился, но ощутил, как стражи наступают на пятки, и ринулся к очередному повороту. Из-за тянущей боли в животе Алексиса покидали силы, но им управлял лишь страх попасться в лапы гвардейцев. Он не мог сдаться так просто после всего. Пока юноша пробегал мимо дверей чьих-то покоев, вдруг что-то крепко схватило его за предплечье и на ходу затащило в спальню. Он уже собрался отбиваться и даже с размаху ударил кого-то по переносице, но человек зажал Алексису рот рукой и притаился у стены. Дверь магическим образом закрылась сама по себе.

Юноша притих. Снаружи раздались громкие шаги и крики гвардейцев. Как только те пробежали мимо, человек отпустил короля. Алексис резко обернулся и увидел перед собой качающего головой лорда Грегори.

— Раз уж Вы каким-то чудом оказались здесь, милорд, полагаю, Вы в полном отчаянии, — шёпотом поприветствовал десница, потирая разбитый нос.

— Лорд Грегори, — воскликнул Алексис от счастья и, расслабившись, притянул юношу в объятия.

— Я тоже рад видеть Вас, Ваше Величество, — расплылся в искренней улыбке Грегори и уткнулся в шею короля. — Но в следующий раз я предпочёл бы остаться с целым носом.

Алексис спохватился, выпуская из объятий десницу и разглядывая струйку крови на лице бедного юноши:

— Прошу прощения, я…

— Всё в порядке, заживёт, — успокоил лорд. — Лучше расскажите, что Вы задумали и как Вам удалось сбежать?

— Долгая история, — отрезал Алексис и окинул взглядом спальню десницы. — У Вас в покоях есть потайной вход в темницу?

Тот кивнул, без слов всё понимая:

— Пойдёмте.

Грегори провёл Его Величество к противоположной стене и открыл замаскированную дверь, пропуская Алексиса в подземный коридор.

— Милорд, позвольте спросить, — окликнул его десница. — Почему Вы направляетесь в темницу?

Король обернулся.

— Я должен выпустить Николоса из заточения, — пояснил он.

— Кто такой Николос? — нахмурился лорд Грегори.

— Мой оруженосец.

Десница постоял минуту на месте, о чём-то глубоко размышляя.

— Я помогу Вам, — вдруг решительно сообщил он и последовал за Алексисом в подземелье, закрывая за собой потайную дверцу.

Однако Его Величество схватил Грегори за предплечье, останавливая, и помотал головой.

— Нет, милорд, — строго отказал он. — Я справлюсь, а с Вас Артемий шкуру спустит за измену, если узнает.

— Пусть так, — согласился десница. — Но я больше не дам Вас ему в обиду.

В память Алексиса вернулась ночь свадьбы, когда они с Грегори виделись последний раз. Он вспомнил полный страданий взгляд десницы, его отчаянные попытки помочь. А сейчас Грегори готов пуститься в бегство с королём, рискуя собственной головой. Алексис не заслуживал такой доброты со стороны человека, которого едва знал, но был бесконечно благодарен ему. Благодарен за всё.

— Я не посмею рисковать Вами, — настаивал король.

— В этом мы схожи, Ваше Величество, — произнёс Грегори. — Потому что я Вами — тоже.

Десница выдернул руку из хватки Алексиса и пошёл вперёд, спускаясь по каменной лестнице в потерну.

У юноши не осталось вариантов, кроме как последовать за лордом Грегори и позволить ему защитить короля, как тот того желал.

В подземном коридоре было пусто и тихо, лишь факелы потрескивали на сырых стенах. Десница совершенно не ориентировался в потерне Белого замка, поэтому молча следовал за Алексисом, бесшумно ступая. Юноши приближались к темнице, из-за поворота раздавалось эхо разговоров стражей.

— Ваше Величество, — шёпотом окликнул лорд Грегори и подошёл ближе к королю. — Я наложу скрывающее заклятие, чтобы гвардейцы не смогли увидеть нас. Прошу, дайте Ваши руки.

Алексис кивнул и доверчиво протянул деснице две ладони, а тот взял их в свои и закрыл глаза, принимаясь что-то нашёптывать. Под пальцами лорда Грегори засиял мягкий свет, обогревая кожу Его Величества приятным теплом. В какой-то момент десница отпустил руки короля и поднял взгляд на Алексиса.

— Спасибо, — тихо произнёс тот. — Не знаю, что бы я делал без Вас.

— Всегда к Вашим услугам, — улыбнулся Грегори. — А теперь ступайте. Я помогу, чем смогу.

Алексис на цыпочках вышел из-за поворота к стражам, в страхе оступиться проходя мимо каждого и заглядывая в зарешеченные окна в старых дверях. Николос мог быть, где угодно. Король поражался тому, на что оказалась способна магия Грегори: для всех вокруг Алексис стал в упор не видим. Неудивительно, что Артемий всегда держит десницу при себе.

Юноша выдохнул с облегчением, когда после десятка камер наконец наткнулся на ту, где был оруженосец. Тот тихо сидел в тёмном углу, прислонившись к стене, и что-то рисовал палочкой на сырой земле. Алексис, казалось, позаботился обо всём, но как отвлечь гвардейцев, пока он будет выводить из темницы Николоса? И куда пропал лорд Грегори?

В это же время из далёких коридоров потерны послышалась возня, а затем раздался громкий собачий лай. Стражи настороженно переглянулись, но продолжили стоять на месте. Алексис также замер. В следующее мгновение в коридор темницы ворвалась стая из нескольких десятков перепуганных псов, пробегая мимо гвардейцев.

— Откуда здесь гончие?! — крикнул кто-то из стражей, и все разом сорвались с места, пускаясь в погоню за собаками.

Не упуская момента, Алексис отодвинул железный засов и вбежал в камеру Николоса. Следом за ним откуда ни возьмись влетел Грегори.

— Я уже и забыл, как весело практиковать заклинания иллюзий, — произнёс он и хлопнул в ладоши.

В этот же миг и Алексис, и десница стали видимы для Николоса, а тот глядел на них, как на призраков.

— Что за чертовщина… — едва успел произнести он.

— Беги за нами и не задавай вопросов, — перебил Алексис и со всех ног ринулся обратно в потерну.

Оруженосец вовремя среагировал, поднялся с земли и, весь грязный и в порванной одежде, пустился за Грегори и своим королём.

Влетев в одну из пустых камер, Его Величество с разбега прыгнул к окну темницы и убрал прутья решётки. Николос сразу узнал помещение, через которое он с Алексисом бежал во дворец несколько недель назад, провожая принца на помолвку…

Грегори подсадил эсквайра, и тот выкарабкался на улицу через окно у потолка темницы. Тем же путём наружу выбрался и король.

— Хватайтесь, — окликнул он десницу, протягивая тому руку вниз.

Лорд Грегори стоял в подземелье и мотал головой.

— Я не могу, Ваше Величество, — произнёс он. — Я должен остаться с Артемием. Дальше я Вам не понадоблюсь. Ступайте без меня.

Вдруг позади десницы раздались грозные голоса вернувшихся стражей.

— Вот они! — крикнул кто-то.

— Лорд Грегори, они видели Вас, — настаивал Алексис. — Хватайтесь!

— Я не…

— Быстрее!

В отчаянии десница всё-таки схватил руку Его Величества, и тот успел вытянуть юношу на улицу. Ни на секунду не мешкая, и Николос, и Грегори, и Алексис пустились в бег по городу со всех ног, избегая людных мест, перепрыгивая по шесть ступенек за раз, теряясь в выплесках адреналина в кровь. Посторонние мысли улетучивались с каждой секундой. Осталась одна единственная цель — выживание, и она объединила трёх совершенно потерянных юношей.

Тянущая боль в животе вновь потревожила короля, но он не имел права останавливаться, медлить, не имел права подвести кого-то. Был проделан слишком долгий путь, а на карту — поставлено слишком многое.

Окольными путями Его Величество вывел всех к конюшне. Впопыхах они запрыгнули на лошадей: оруженосец — на своего рыжего жеребца, Алексис — на Флори, а Грегори — на первую попавшуюся. В унисон ударив скакунов ногами в бока, юноши помчались прочь из столицы, оглушая перепуганных прохожих стуком подков о камень. В волосах и гривах запутались резкие порывы ветра. Трое неслись без оглядки, стараясь успеть скрыться как можно дальше, пока на их след не напали королевские гончие псы, а в погоню не пустились гвардейцы Артемия.

========== Глава 8 ==========

What A Feeling — One Direction

But you’ve got stars, they’re in your eyes

And I’ve got something missing tonight.

What a feeling to be a king beside you, somehow

I wish I could be there now.

Солнце давно спряталось за пышными кронами деревьев. Листья шелестели, колыхались на лёгком ветру, будоража навязчивую паранойю. На землю опустились сумерки, а в небе зажглись ранние, ещё блёклые звёзды. Лошади волокли копыта по высокой влажной траве, пыхтя от усталости. Измождение накрыло с головой путников, как и кромешная ночная тьма в дремучем лесу. Держа курс на северо-восток, юноши старались не заблудиться, отбившись от погони.

— Ваше Величество, — окликнул Алексиса Грегори в тиши. — Пожалуй, мы вынуждены остановиться на ночлег.

Король едва ли расслышал слова десницы. Ослабевший и бледный, он из последних сил держался за шею лошади, дабы не упасть наземь. Живот сводило, резало, к горлу подступила противная тошнота. Голову кружило. Юноше казалось, его выворачивают наизнанку.

— Нам следует пересечь реку, — произнёс Алексис. — Гончие потеряют след. И… лошади… Нужно напоить лошадей.

Каждое слово давалось ему с трудом.

Николос и Грегори взволнованно переглянулись.

— Ваше Величество, нам необходимо разбить лагерь прямо сейчас, — настоял десница. — Вы очень бледны.

— Мы скачем долгие часы, — вмешался оруженосец. — Золотое Королевство далеко позади, погоня не настигнет нас так скоро. А до реки совсем близко. Я сам свожу лошадей на водопой.

Усилием воли Алексис поднял голову и взглянул на эсквайра.

— Нам нужно идти дальше, — спорил король.

Лорд Грегори внезапно остановил лошадь на полпути, спрыгнул на землю, подходя к Флори, и придержал её.

— С рассветом продолжим путь, милорд, — снова обратился взволнованный десница к Алексису. — А сейчас Вам необходим отдых.

Юноша помог Его Величеству слезть с лошади, придерживая короля, чтобы тот не упал. Лицо Алексиса исказила гримаса боли, он обеими руками схватился за живот и тихо застонал. Даже стоять было тяжело.

Следом за Грегори соскочил и Николос. Мальчик подошёл к остальным и помог усадить короля на траву у дерева. Тот откинул голову назад, дышать стало легче.

— Что Вы ели сегодня, Ваше Величество? — поинтересовался десница, присаживаясь рядом на корточки.

— Ничего, — ответил юноша. — Путь к Серебряному Королевству долгий, я приберёг еду в дорогу.

— Может, тебя укачивает от езды верхом? — внёс свою лепту Николос.

Алексис хихикнул:

— Не стать тебе лекарем.

— А что же ещё может быть причиной такого недуга? — удивился оруженосец.

Лорд Грегори покачал головой и потёр переносицу, уходя в раздумья. Он выглядел взволнованно, а пальцы подрагивали: то ли от холода, то ли от переживаний.

— Я могу чем-то помочь? — предложил эсквайр, нарушая звенящее молчание.

— Будьте добры, сводите лошадей к реке, — отрезал десница.

Мальчик тут же вскочил и послушно удалился. Грегори присел на его место рядом с Алексисом.

— Посмотрите на меня, — попросил юноша.

Король поднял взгляд на десницу.

— Глаза ясные, — констатировал лорд и заботливо коснулся ладонью лба Его Величества. — Жара тоже нет.

— Это чума? — спросил Алексис с улыбкой.

— Нет, Ваше Величество, точно не чума, — Грегори печально улыбнулся в ответ. — Расскажите, что Вы чувствуете?

— Голова кружится, — пояснил юноша, — слабость. Сегодня утром во время побега начало тянуть живот.

— Где именно?

— Внизу. Внизу живота, — прошептал Алексис.

Десница поджал губы, в разум закрались тревожные мысли.

— Вас не тошнит? — продолжил расспрашивать Грегори.

— Тошнит, — кивнул король и потянулся к горлу.

Лорд подвинулся ближе к Алексису и опёрся спиной о дерево, тяжко вздохнув. Он сорвал травинку и принялся нервно крутить её в руках.

— Ваше Величество, — вновь окликнул десница, переходя в настороженный шёпот. — Коль верны мои предположения… Вы ждёте ребёнка?..

От догадки лорда Грегори Алексиса затрясло, словно от лихорадки. Он нахмурился и закрыл глаза, обречённо опуская голову на колени и обхватывая их руками. Всё было столь очевидно… Но юноша даже не думал об этом, не желал думать.

Десница аккуратно поднёс ладонь к животу Алексиса.

— Вы позволите? — поинтересовался он.

Король вытянул ноги и кивнул, приподнимая рубаху.

Грегори нежно коснулся обнажённой кожи, прикрыв веки, а под трясущимися пальцами вновь засияло нечто светло-жёлтое. Алексис почти ощущал на себе тёплое неровное дыхание юноши рядом, его ласка и трепет пугали. Король внимательно наблюдал за мимикой десницы: меж бровей пролегла морщинка, ресницы дрожали, тонкие губы плотно сомкнулись. Спустя минуту свечение погасло.

— Прошу, скажите, что это чума, — взмолился король.

— В Вас… бьётся два сердца, — прошептал десница упавшим голосом.

Воцарилось удручающее безмолвие, нарушаемое лишь стрекотанием сверчков. Алексис ощутил, как тело покидают все жизненные силы, все чувства, словно внутри больше ничего не осталось — только пустая оболочка. Он думал, что хуже быть не может, но после слов лорда Грегори весь мир повернулся дном кверху. В юноше билось не два сердца. Больше в нём не билось ничего.

— Почему у вас такие лица, словно кто-то умер? — вдруг раздался голос растерянного Николоса.

Алексис даже не заметил, как тот вернулся.

— Всё как раз таки наоборот, — произнёс десница после минутной тишины.

— Что это должно значить? — запутался эсквайр.

Грегори и Алексис молчали, опустив головы.

— Прошу, не пугайте меня, — разволновался оруженосец и присел на траву рядом с юношами, впиваясь в обоих настороженным взглядом.

— У меня будет ребёнок, — наконец ответил король без капли эмоций в голосе, кажется, даже не осознавая, что он вообще что-то говорит. — От Артемия.

Лорд Грегори поднял глаза и посмотрел на лицо Николоса, которое выражало абсолютный шок, непонимание и неверие. Мальчик замер, а затем плюхнулся на траву, не в силах держать себя на ногах.

В следующий миг лесной покой нарушил странный, маниакальный, почти зловещий хохот Алексиса. Осознание больно стукнуло по юноше, лишая рассудка. Король вновь откинул голову назад и просто истерически смеялся со всего происходящего, не обращая никакого внимания на уставившихся на него, словно на умалишенного, Грегори и Николоса. Те лишь испуганно глядели то на Алексиса, то друг на друга, не зная, что делать.

— Поверить не могу, — произнёс король сквозь слёзы смеха и поднял голову к небу. — Вы там потешаетесь надо мной, не так ли?

— Успокойтесь, — ласково прошептал десница и коснулся плеча юноши. — Ваше Величество…

— Прекратите называть меня так! — перебил Алексис, переводя полный безумия и необузданной ярости взгляд на Грегори. — Я не король отныне, даже не принц. Лишь бездомный юнец с нерожденным ребёнком чудовища в животе.

И эсквайр, и десница смотрели на Алексиса, а их глаза были полны сочувствия и тревоги. Николос осторожно подполз к утопающему в истерике другу и притянул того в объятия. Юноша забрыкался, отталкивая оруженосца.

— Не смей жалеть меня, — приказал он.

— Он вовсе не жалеет Вас, — вступился Грегори. — Он пытается поддержать.

Чуть расслабившись, Алексис позволил себе положить голову на плечо Николоса и устало закрыл глаза. Тот погладил друга по плечу и, утешая, принялся мягко качать. Просидев в молчании несколько минут, Николос услышал, что дыхание Алексиса выровнялось, но юноша по-прежнему дрожал.

— Простите меня, — прошептал тот.

— Всё хорошо, — успокоил эсквайр. — Всё будет хорошо.

Лорд Грегори поднялся с места и, на ощупь отыскав где-то в траве сухую ветку, отошёл в сторону, вновь прошептал что-то — и ветка загорелась. Подкинув ещё хвороста и сухой травы, десница раздул костёр.

— Как это произошло? — неуверенно спросил Николос.

Алексис молчал и глядел в никуда.

— Могу я рассказать ему? — тихо вмешался Грегори, обращаясь к королю.

Тот кивнул.

— Артемий шантажом принудил его выйти за него замуж, — начал рассказ десница, — чтобы союз дал ему законное право править Золотым Королевством и избежать волнений со стороны горожан. После свадьбы…

Лорд Грегори запнулся. Он вдруг осознал, что даже ему трудно говорить об этом, вспоминать это.

— После свадьбы что? — давил эсквайр.

— После свадьбы… Они ушли в королевскую спальню и… Артемий взял его силой.

Глаза Николоса сначала полезли на лоб, а после налились чистой злобой и осознанием жестокой несправедливости.

— После этого Артемий долго держал его в покоях, никого не впускал и не выпускал, — продолжил десница. — Я пытался образумить его, но тот был непреклонен. Стражи и меня не пускали. Думаю, Вы сами понимаете, что Артемий с ним делал там…

— Клянусь, я убью его, — не на шутку разозлился Николос.

— Становись в очередь, — вдруг вмешался Алексис.

— Погодите, откуда Вы всё это знаете? — удивился оруженосец. — Кто Вы вообще такой, я никак не пойму?

Лорд Грегори вздохнул с ироничной улыбкой на лице:

— А я десница короля Артемия.

— Тогда что Вы тут делаете, извольте объясниться? — насторожился эсквайр и чуть было не полез на Грегори с кулаками, но Алексис придержал оруженосца.

— Всё в порядке, Николос, он с нами. Лорд Грегори во многом помог мне.

— Неужто?

— Именно он поспособствовал нашему побегу, — пояснил Его Величество, вступаясь за десницу.

Эсквайр всё же глядел на Грегори с осторожностью и толикой презрения.

Устроившись вокруг костра, все трое притихли, слушали треск хвороста и медленно погружались в свои раздумья.

— Зря Вы это, — вдруг упрекнул Алексис, кивнув на огонь. — Угли останутся, нас могут найти.

— Я обо всём позабочусь, не переживайте, — успокоил десница и погладил короля по ладони. — Помните, Ваше Величество, я не дам Вас в обиду. Никому.

Алексис натянуто улыбнулся, не сводя глаз с костра. Золотые языки пламени переливались, плясали на его фарфоровой коже, отражались в нефритовых радужках. Лицо короля было создано, словно из лепестков белых роз. Грегори не был властен отвести глаз от такой красоты, как и не был властен понять, как можно навредить столь прекрасному юноше.

— Спасибо, — произнёс Алексис.

— А… Что мы будем делать дальше? — неуверенно встрял Николос. — Я имею в виду… с ребёнком.

— Ничего, — хладнокровно отрезал Его Величество. — Ребёнок не родится. Лорд Грегори, могу я попросить Вас об одолжении?

— Для Вас, что угодно, — охотно кивнул тот.

— Я как-то слышал, заговорённые настойки спорыньи… помогают при подобных ситуациях. Вы сможете приготовить это?

Лорд Грегори замялся.

— Алексис, — обратился к юноше Николос, — это же яд!

— О том и речь, — строго заверил король и вновь повернулся к деснице. — Если Вы не хотите, я найду другого, кто сможет помочь мне в этом.

Грегори не знал, что ответить, юноша совершенно растерялся. Мог ли он подумать, что Алексис попросит убить его нерождённое дитя собственными руками? Десница боялся возложить на свои плечи столь тяжкий грех.

— Срок небольшой, — вслух рассуждал лорд Грегори, — Вам яд навредит не сильно, а ребёнок… быстро погибнет.

Алексис глядел на него в ожидании.

— Да, я помогу Вам, — кивнул десница, поникнув. — Займусь этим, как доберёмся до Серебряного Королевства.

— Спасибо, — поблагодарил король.

Николос вдруг звучно прыснул и покачал головой:

— До сих пор не могу поверить, что это сейчас происходит.

— Да, — кивнул Алексис, — мы тоже.

— Я всю жизнь верой и правдой служил королю, чтобы сейчас оказаться здесь и думать, как убить его ребёнка, — сказал Грегори в неверии. — Восхитительно!

— Не то чтобы я доверял Вам, милорд, — обратился к деснице эсквайр, — но Вы кажетесь хорошим человеком. Как Вас угораздило попасть на службу к Артемию?

Лорд Грегори тяжело вздохнул, словно готовился к рассказу долгой истории.

— В это трудно поверить, но Артемий не всегда был… таким, — произнёс он. — Я знал его как близкого друга и храброго воина.

— Вы и Артемий? — удивился Алексис. — Друзья?

— Да, — кивнул десница. — Артемий родился как младший бастард в семье, зачатый рабом от короля Бронзового и Серебряного Королевств. За это во дворце его и невзлюбили. Родители с рождения отреклись от сына, король отдал его на воспитание нянькам, а те не особо глядели за «рабыничем». Артемий с детства беспризорным мальчуганом шастал по замку, терпел жуткие выходки и побои со стороны и взрослых, и детей. Что только с ним не вытворяли… Никому не нужный выродок. Сами знаете, как относятся к таким детям в наше время. То, что от рождения имели его сверстники, Артемию приходилось зубами выдирать у жизни. Он не знал ни любви, ни ласки, ни человеческого тепла. Старший брат Артур ненавидел его, кажется, больше всех остальных. После рождения второго сына королевская семья распалась, а следом и в государстве произошёл разлад. Артур во всём винил Артемия.

— Погодите, Артур? — удивлённо перебил Алексис. — Король Серебряного Королевства? Отец принца Зака?

— Зак же ездил к нам на помолвку, — вспомнил Николос.

— Да, — кивнул Грегори. — Слушайте дальше. Сражаться Артемий научился самостоятельно, помочь было некому. А во время одной из таких тренировок, в очень дождливый день, старшие дети за шкирку выволокли меня во двор и бросили в грязь лицом. От Артемия в то время я мало чем отличался. Разве что постоять за себя не умел. Но так же рос во дворце и, пусть у меня была любящая семья и кров, придворные ненавидели меня не меньше за сверхъестественные способности к магии, а на Бронзовых землях тогда колдовство считалось грехом. Будучи ещё мальчишкой, я не понимал этого да и контролировать магию не умел. И вот последствия. Выволокли меня побитого, грязного, мокрого, всего в слезах, а Артемий, увидев сию картину, подошёл и вступился. Забавный кудрявый мальчик, на пару лет младше меня, накостылял какой-то палкой по головам тех ребят и отогнал их. Не знаю, что управляло им в тот момент. Очевидно разглядел во мне душу, подобную своей, — угнетённую за то, чего не выбирала. Так я и познакомился с Артемием. Больше никто из нас не был одинок в своём горе. Мы стояли друг за друга горой, а после принесли клятву побратимов на крови. Пусть мы были всего лишь детьми, но это многое для нас значило.

— Вот это история, — вздохнул Николос.

Алексис молчал, глядя в костёр, и теребил в пальцах травинку. Его переполняли смешанные чувства: жалость к милому мальчику, которым когда-то Артемий был, и презрение к монстру, которым он стал.

— Почему у королей вечно такие страсти? — ляпнул оруженосец.

Алексис с упрёком взглянул на него.

— Дайте угадаю, — снова воскликнул эсквайр. — Потом папочка завещал сынишке в наследство целое королевство, и власть испортила мальчика?

— Не власть, — поспорил лорд Грегори. — Жажда мести. Когда Артемию было двенадцать, его отец, король Бронзового и Серебряного Королевств, скончался от тифа. Перед смертью в бреду он завещал Серебряное Королевство старшему сыну Артуру, а Бронзовое по счастливой случайности — Артемию. Артур был вне себя от ярости, так как надеялся заполучить оба королевства, но не тут-то было. Артемий оказался хватким малым. Первое, что он сделал после коронации, — легализовал магию, а меня назначил ближайшим советником, своей правой рукой. Затем, ощутив полную власть и могущество, объявил войну ненавистному брату, пообещав дотла сжечь его владения. Месть ослепила Артемия. Она стала единственным смыслом его жизни, а я не уследил за тем, как от молодого короля ускользают остатки человечности. Он собрал армию и пошёл на Серебряное Королевство.

— В двенадцать лет?! — изумился оруженосец.

— Это неудивительно, — тихо поспорил Алексис. — Он молод, однако чрезвычайно умён и подозрителен. Он прославился как лучший полководец во всех трёх королевствах.

— Верно, — кивнул Грегори. — Он выиграл в своей первой битве, отвоевав добрую территорию владений брата, но война между Бронзовым и Серебряным Королевствами продолжается по сей день. Артур и Артемий нападают один на одного годами, пытаясь доказать что-то, но никто как и не победил, так и не проиграл, а чужая кровь напрасно льётся реками. Сразу после того, как Вашему государству понадобилась помощь, оба брата ухватились за это как за возможность укрепить собственную армию и наконец закончить войну, разорвать порочный круг. Так Артемий и оказался в Белом дворце. Он поклялся перед собой и звёздами, что любой ценой получит Золотое Королевство. А дальше вы знаете.

Николос слушал лорда Грегори, затаив дыхание, и с трудом переваривал информацию.

— В народе Артемия прозвали монархом без сердца, — продолжил десница, — словно внутри него нет ни единого человеческого чувства. Однако, клянусь, эмоции — всё, что когда-либо им управляло. Они лишь отличаются от наших с вами. Артемий не понимает, почему насилие — это плохо потому, как для него оно всегда было нормой.

— Вы смеете защищать его? — оскалился Алексис.

— Ни в коем разе, милорд, — отрицал Грегори. — Но я хочу сказать, что понимаю его поведение.

— Его поведение — ровня поведению капризного ребёнка, не более, — спорил король. — Мы все проходили через ужасные вещи, однако остались людьми.

На последнем слове Алексис запнулся. Совесть больно кольнула юношу. Ведь он собирается убить родное, невинное дитя лишь из-за того, кем является его отец. Разве это поступок человека?

— Поэтому Вы отказывались бежать с нами в Серебряное Королевство? — вмешался Николос, обращаясь к лорду Грегори. — Вы не хотели предавать друга. Артемий всё ещё дорог Вам.

Десница опустил взгляд и подкинул в огонь ещё хвороста, так и не ответив.

Оруженосец улёгся напротив костра и устало прикрыл веки.

— Ума не приложу, как мы пережили этот разговор без стаканчика эля, — мечтательно произнёс он.

Алексис и Грегори в унисон усмехнулись.

— А эля здесь, и правда, не хватает, — согласился король.

— Или вина, — продолжил десница, грезя. — Красного…

— Алексису нельзя, — хитро вставил Николос, приоткрыв один глаз.

Десница нервно усмехнулся, а Алексис кинул в разбушевавшегося оруженосца палку.

— Будь я всё ещё королём, — сурово произнёс он, — казнил бы за такие шутки.

— Прости, не удержался, — извинился мальчик.

Костёр догорал. Алексис устало зевнул, веки налились свинцом и на ходу слипались. Юношу клонило ко сну.

— Ложитесь спать, Ваше Величество, — произнёс лорд Грегори и отсел подальше, предоставляя королю больше места, чтобы улечься. — День был тяжёлым, Вам следует отдохнуть.

Юноша послушно лёг на мягкую траву, укладывая ладони под щёку, и сонно уставился на тлеющие угольки.

— Спокойной ночи, лорд Грегори, — прошептал он. — Спокойной ночи, Николос.

— Спокойной ночи, Алексис, — ответил эсквайр.

Король сомкнул веки и, измотанный, вмиг провалился в глубокий сон.

— Может, наконец-то хорошо выспится, — прошептал десница. — Без страха, что кто-то в любой момент заберёт покой.

Николос взглянул на тёмные круги под глазами Его Величества.

— Не могу вообразить, что он испытывает, — тихо произнёс оруженосец. — Он столько всего перетерпел, а тут ещё и ребёнок… Нам неистово повезло, что мы успели сбежать раньше, чем Артемий узнал о беременности.

— Артемий жесток, это ни для кого не секрет, — согласился Грегори. — Но не думаю, что он способен навредить родному ребёнку. Кто знает? Вероятно, где-то в другом мире это дитя могло бы стать его искуплением.

— Искупление? — удивился Николос. — Как Вам удаётся до сих пор хранить надежду на это? После всего…

— Не знаю. Но я не желаю верить, что человек внутри него совершенно потерян.

Лорд Грегори опустил голову и взглянул на мирно сопящего рядом Алексиса. Его запястье всё так же плотно пережимал браслет судьбы. Видимо, король так и не сумел снять ненавистное украшение. На предплечьях юноши виднелись синяки от цепкой хватки чьих-то пальцев, заставляя смотрящего поёжиться. Поддавшись мимолётному искушению, десница нежно смахнул назойливые пряди волос с лица Алексиса, а затем сбросил мантию и заботливо укрыл ею короля.

— Вы ведь влюблены в него, не так ли? — прошептал Николос, кивая на Алексиса.

Грегори долго молчал, продолжая любоваться покоем и безмятежностью Его Величества, что были на вес золота.

— Как можно его не любить? — вздохнул десница. — Неужто мои чувства столь заметны?

Оруженосец кивнул.

— Пожалуйста, не говорите об этом ему, — просил Грегори. — На эту несчастную душу и без того многое свалилось.

— Как пожелаете, милорд, — согласился эсквайр. — И не тяжело?

— Что не тяжело?

— Разрываться между ними обоими.

Десница медленно улёгся на землю и уставился в звёздное небо.

— Тяжело, — кивнул он. — Каждую ночь я ложусь в кровать с мыслью о том, что где-то в соседних покоях мужчину, которого я люблю, бьёт и домогается другой. А я ничего не могу поделать.

Юноши притихли, ощущая бегущий по коже ночной ветер. Костёр окончательно догорел и погрузил их в кромешный мрак и молчание. Лошади давно улеглись где-то неподалёку и лишь изредка фыркали.

— Несчастнее его души может быть только Ваша, — прошептал Николос и перевернулся на другой бок, отправляясь в царство Морфея.

Комментарий к Глава 8

Подкину вам на вечер свеженького стекла))

Кстати, у меня есть две новости: хорошая и плохая. Начну с плохой и скажу, что, возможно, в ближайшее время главы будут выходить реже, так как из-за тяжёлой учёбы и подготовки к экзаменам я отстаю от графика, и очень извиняюсь за это😔

Переходя к хорошей новости, могу заверить, что фанфик я точно не заброшу, ибо это одна из немногих вещей, которые как-то вдохновляют меня.

Поэтому заранее благодарю за терпение, люблю вас💚

========== Глава 9 ==========

Castle — Halsey

I’m headed straight for the castle

They’ve got the kingdom locked up

And there’s an old man sitting on the throne

that’s saying

I should probably keep my pretty mouth shut.

— Ваше Величество! — внезапно окликнул кто-то рядом, выдёргивая Алексиса из безмятежного сна. — Ваше Величество, просыпайтесь немедля!

Юноша нехотя приподнялся на локтях с влажной от утренней росы травы и в непонимании потёр глаза. В воздух поднялся предрассветный туман, на небе едва светало.

— Что случилось? — сонно спросил он и глянул на встревоженных товарищей.

— Погоня, Алексис, — шептал Николос с огромными от ужаса глазами и протянул руку другу, чтобы помочь тому встать с земли. — Нас нашли!

— Садимся на лошадей и делаем ноги! — поторопил лорд Грегори, вскакивая на гнедого жеребца.

Юноша тут же ощутил прилив адреналина в кровь, а сон как рукой сняло от тревоги и страха быть снова пойманным, пленённым. Нет, они не зря проделали весь этот путь. Они больше не попадутся в цепкие лапы монарха без сердца, чего бы то ни стоило.

Король выругался себе под нос и на пару с эсквайром ринулся к лошадям.

— Взять их! — яростно крикнул кто-то впереди.

Послышался стремительный цокот копыт и громкие голоса рыцарей.

— Боюсь, мы заметили их слишком поздно, — покачал головой десница, пиная лошадь в бока.

— Сплюньте, лорд Грегори, — приказал Алексис и галопом пустился следом. — Мы оторвёмся.

Николос догонял юношей.

Ветер бил в лицо, деревья бежали мимо, а ветви кустарников больно хлестали по лицу, оставляя тонкие царапины на коже. Так страшно Алексису было лишь при погоне в замке. Где они ошиблись? Как их нашли?

Сзади послышался лай гончих псов. Внезапно воздух пронзил знакомый свист. В сантиметре от плеча короля пролетела стрела.

— Лучники! — предупредил Алексис. — Пригнитесь!

— Что ты творишь? — раздался суровый голос гвардейца позади. — Бей по лошадям! Они нужны Его Величеству живыми!

«Гори в пекле», — подумал Алексис, вспоминая образ Артемия. Он забрал у юноши всё: семью, честь, престол, родину. Уж вырванную силой свободу он не заберёт, как и дружбы с Николосом иГрегори. Они всё, что у Алексиса осталось.

Живот вновь начало выкручивать, тянуть. Тело ломало, опять закружилась голова.

«Нет, прошу, не сейчас», — мысленно взмолился Алексис и всеми оставшимися силами вцепился в лошадь. Ребёнок делал короля уязвимее.

Внезапно позади раздалось громкое ржание жеребца и тяжёлый удар о землю. Король резко обернулся. По телу прошёлся ток. Николоса сбили.

— Нет, — прошептал Алексис.

Гончие псы почти настигли парнишку. Но король не мог бросить друга на растерзание животным. Он на ходу развернул Флори и стремглав помчался на помощь к оруженосцу.

— Ваше Величество! — окликнул Грегори где-то позади.

Но Алексис не слышал его. Либо они уйдут все вместе, либо никто из них.

Подбежав к Николосу, король протянул тому руку. Мальчик, шатаясь, поднялся на ноги и крепко схватился за предплечье Его Величества. Юноша почти сумел затянуть друга на лошадь, как вдруг в ногу того яростно вцепилась собака. Николос вскрикнул от боли и, отпустив Алексиса, упал навзничь.

Гвардейцы догоняли.

— Бегите без меня, — застонал эсквайр, пытаясь отбиться от взбешённого пса. — Прошу.

— Я не брошу тебя, — поспорил король.

Он спрыгнул с лошади, преодолевая боль в животе, и, схватив валявшуюся рядом дубину, с размаху стукнул собаку по голове. Та звучно заскулила.

Алексис едва вздохнул с облегчением, как вдруг что-то с лаем прыгнуло на него со спины и повалило наземь. Низ живота тут же пронзила дикая боль, и юноша взвыл. Больше он не слышал ничего, что происходило вокруг.

Рыцари Артемия настигли их. У Алексиса не осталось сил сражаться, а раненый в ногу Николос едва ли стоял. Король мечтал лишь о том, чтобы прекратилась боль, эта режущая несносная боль.

Юношей схватили и туго связали по рукам, усадив обратно на лошадей. Лорд Грегори вернулся к товарищам и сдался гвардейцам добровольно, потеряв всякую надежду на спасение. Без Алексиса не было смысла бежать. Всем троим оставалась лишь одна дорога — обратно в Белый дворец. Что станет с ними дальше, никто не знал.

Сильнее боли в животе накатывало только отчаяние. Артемий жестоко поквитается за попытку сбежать. Алексис жалел, что утянул за собой в это болота и лорда Грегори, и беднягу-Николоса: они заслужили лучшего.

Гвардейцы верёвками привязали лошадей пленных и потянули за собой в Аурум. Путь предстоял долгий, а глаза короля уже слипались: боль изнурила его.

«Держаться, — думал юноша, — только держаться».

Не упасть с лошади — всё, что требовалось от него, однако сейчас эта задача казалась невыполнимой.

— Ваше Величество, — окликнул Грегори шёпотом. — Вам снова дурно?

Алексис силой воли продрал глаза и слабо кивнул:

— Живот… — застонал он. — Этот ребёнок собирается извести меня.

— Разговоры! — сурово упрекнул гвардеец впереди.

Меж бровей десницы пролегла морщинка. Он должен помочь Его Величеству. На ум пришёл совершенно безумный план, но как же иначе? Алексис не доедет и до замка.

— Вашему королю нездоровится! — со злостью и упрёком окликнул Грегори рыцарей, сам от себя не ожидая.

Гвардейцы язвительно усмехнулись.

— Наш король во дворце, — отрезал один из них.

— Как Вы смеете? — спорил десница. — Алексис так же ваш король, как и Артемий, даже если не брать в счёт то, что он носит его ребёнка!

Рыцари остановились на полпути.

Алексис с недоверием и толикой предательства уставился на товарища:

— Лорд Грегори, что Вы…

— Тише, Ваше Величество, — прошептал тот. — Не могу смотреть на Ваши страдания. Я помогу Вам.

— Что Вы мелете? — встрял рыцарь. — Какой ещё ребёнок?

Лорд Грегори с гордым и напористым видом взглянул на гвардейца.

— Он носит дитя вашего короля, а вы посмели подвергнуть жизнь наследника опасности, — надавил юноша. — Если вы не позволите мне помочь ему, смерть ребёнка ляжет на ваши плечи.

Рыцари тут же засуетились, спрыгнули с лошадей и подошли к двум пленным.

— Без фокусов, — строго предупредил один из них.

Алексиса аккуратно уложили на землю, а Грегори подвели к нему, не развязывая тому рук. Гвардейцы коршунами слетелись вокруг них и внимательно следили, словно за добычей. Король морщился от боли.

— Всё будет хорошо, Ваше Величество, — ласково произнёс десница и прислонился ладонями к животу юноши.

Его касание стало уже таким привычным для Алексиса, а голос успокаивающим, что король вмиг расслабился, зная, в чьи тёплые руки попал. Острая боль медленно растворялась, становилось легче. По лицу лорда Грегори было видно, скольких трудов стоило забрать страдания короля. Десница почти лишился сил.

— Спасибо Вам, — произнёс Алексис, отдышавшись. — Снова.

Грегори смахнул пот со лба и тепло улыбнулся юноше, но рыцари вмешались, грубо одёрнули их и потащили обратно к лошадям, вновь собираясь в нелёгкий путь.

К вечеру пленников уже доставили ко дворцу. Алексис никогда прежде не думал, что будет испытывать столько горя и необузданной тревоги по возвращению в родной Белый замок. Он предпочёл бы провести больше времени в дороге, чем наконец столкнуться с ненавистным мужем. Что же Артемий с ними сделает? Встречи с ним юноша страшился больше всего.

Гвардейцы бросили неудавшихся беглецов в темницу, предупредив, что Его Величество лично явится и решит, как накажет их.

Алексис, Грегори и Николос сидели в немом ожидании на холодной сырой земле, грязные и уставшие. Время текло мучительно медленно.

«Уж скорей он пришёл бы и отослал меня к ордынцам», — думал Алексис, нервно стуча пальцами по полу.

Спокойно сидеть на месте в полном неведении юноша никогда не умел. Он молча вынашивал план о том, как будет защищать товарищей от жестокой кары короля.

Вдруг дверь в камеру с громким хлопком о стену распахнулась. Все трое разом подскочили, готовые к атаке. В тёмное помещение ворвался взбешённый Артемий, а следом за ним — несколько стражей. Густые брови короля сошлись на переносице, в карих глазах зажёгся огонь неутолимой ярости, гнева и обиды…

Алексис ждал, что тот метнётся к нему, но Артемий тут же направился к Грегори и остановился напротив юноши, заглядывая ему в глаза.

— Для этих двоих такое поведение вполне приемлемо, — медленно произнёс Его Величество низким голосом. — Но ты… Грегори, кто угодно, но не ты.

Десница виновато опустил взгляд в пол.

— Посмотри мне в глаза и скажи, почему? — с толикой печали спросил король. — Почему ты ушёл с ним? Почему выбрал его?

Лорд Грегори удручённо вздохнул и поднял взгляд на Артемия. Прежде добрые и светлые, голубые глаза налились ничем иным как горечью, лицо исказила гримаса злобы. Десница вскипал. Алексис никогда не видел его таким. Их — такими.

— Тяжело всякий раз выбирать того, кто не считается с человеческим достоинством, — прошипел он.

Лицо короля в удивлении вытянулось, юноша растерялся, не ожидая подобного прямого ответа.

— Думаешь, можешь отыгрываться, на ком угодно? — продолжал наступать Грегори. — Думаешь, мы все здесь лишь твои марионетки? Нет, друг. Я долго смотрел, как ты разрушаешь всё, к чему прикасаешься. Я позволил покалечить ещё одного невинного в твоём горе человека и готов поплатиться за это. Но не смей упрекать меня в том, что я попытался спасти его от твоего гнёта.

Артемий застыл. Грегори впервые вылил на друга всё, что кипело на душе, а тому и сказать-то нечего. В следующее мгновение король сжал кулаки до побеления костяшек и со всей силы ударил стену позади десницы, разбивая ладонь в кровь. Тот не на шутку перепугался.

— Не тронь его! — закричал Алексис, отвлекая на себя внимание Его Величества.

Артемий медленно поднял голову, словно готовая нападать змея, и впился ненавидящим взглядом в юношу, маниакально усмехнувшись.

— А вы сдружились, как я погляжу, — произнёс он ядовито и подошёл к мужу. — Сколько громких слов, сколько бед, а всё из-за тебя одного.

Его Величество рывком схватил Алексиса за горло и стукнул затылком о стену. Юноша тут же ощутил недостаток кислорода, но яростно прохрипел:

— Посмотри на себя. Так напуган и жалок, что не видишь очевидного. Страх одиночества лишает тебя рассудка. Ищешь человеческого тепла в моем ложе, да вот плотские утехи не дают того, что тебе нужно. Распугал всех вокруг себя. Единственный верный друг — всё, что у тебя осталось, однако и он устал вечно терпеть и прощать тебя. Что же ты дальше будешь делать, а? Муженёк.

Алексис ощущал цепкую хватку пальцев монарха на своей шее, но знал, что сам схватил крепче. Вчерашний рассказ Грегори не давал юноше никакого права использовать эти слова против Артемия, но как же он жаждал сделать ему больно, нанести удар по слабому месту, бросить в лицо всё, от чего король бежит долгие годы.

И Алексис попал в цель. Глаза Его Величества наполнились влагой, на лбу вздулась вена от злости, оливковая кожа покраснела, челюсти сжались, а пальцы продолжали сжимать горло юноши.

Вдруг что-то резко ударило Артемия по голове и повалило на пол. Алексис съехал по стенке вниз, тяжело закашлявшись. Лорд Грегори сидел на земле подле друга и яростно колотил того по лицу всё ещё связанными кулаками. Стражи тут же подскочили к взбешённому деснице и одной лишь силой оттащили в сторону. Артемий, пошатываясь, поднялся на ноги и вытер кровь с подбородка и щёк.

— Оставь его в покое! — кричал Грегори.

— Скажите, пожалуйста, — язвительно уточнил Его Величество, безумно оглядываясь то на мужа, то на друга, — по какой причине я не должен сейчас повесить вас всех?

— По той, что Алексис носит под сердцем твоё дитя, — вдруг бросил в ответ десница, вырываясь из хватки стражей.

Алексис кинул взгляд на того и в панике замотал головой. Артемий не должен знать, нет, Артемий не должен знать.

Монарх лишь усмехнулся в неверии:

— Что ты такое говоришь?

— Да, Артемий, — кивнул Грегори, переполненный гневом безумия. — Вот, что бывает, когда насилуешь кого-то, сколько вздумается.

На этот раз рассерженный король не выдержал и стукнул десницу по переносице.

— Нет, — протянул он. — Ты дурачишь меня! Хочешь спасти свою жалкую шкуру. И его. Ума не приложу, на кой он сдался тебе…

— У тебя будет ребёнок, — настоял Грегори, чётко выделяя каждый звук. — Твой родной ребёнок. Сын. Или дочка. Маленький человечек, за которого ты будешь всегда в ответе. Слышишь, Артемий? Ты станешь отцом.

Десница знал, куда давить. Пусть Алексис убьёт его позже, но сейчас их спасение крылось лишь в нерождённом малыше королей.

Его тактика сработала. Монарх молча застыл на месте, словно подстреленная птица, опешившими глазами уставившись на Грегори.

— Что?.. — сорвалось с его уст. — Так ты… это серьёзно?

— Что может быть серьёзнее? — произнёс десница, отдышавшись, и перевёл взгляд на Алексиса.

Тот сидел на полу и молчал, угрюмо смотря в стену пустыми глазами и абсолютно не желая находиться здесь.

Артемий резко обернулся, взмахнув гранатовой мантией, и подошёл к мужу.

— Это правда? — спросил он мягче, глядя сверху вниз на юношу. — То, что он говорит.

— Правда, — неохотно произнёс тот.

Артемий ничего не ответил, продолжая стоять на месте, будто свечка, и буравить взглядом Алексиса. Монарх словно и не осознавал, что происходит.

— Отпустить их, — наконец приказал он. — Всех до единого.

Стражи возмутились:

— Но Ваше Величество…

— Выполнять! — отрезал король.

Сконфуженные гвардейцы покорно выпустили беглецов и развязали тугие узлы, пережимающие их руки.

— Проследите, чтобы мой муж и его оруженосец благополучно добрались до королевских покоев. Приставить круглосуточную охрану у дверей и под балконом. Не прикасаться к Алексису, не перечить ему, относиться почтительно и бережно, выполнять всё, чего он пожелает, но из замка не выпускать. Пусть я замечу, что с него упала хоть пылинка, заплатите головами, — строго продолжил наставления Артемий. — Пригласите придворного лекаря, чтобы он осмотрел его, и созвать всю прислугу, чтобы о нём позаботились во время моего отсутствия.

Николос, Грегори, Алексис и вся стража ошеломлённо глядели на короля.

— Грегори? — окликнул Артемий десницу. — Отойдём?

Тот кивнул, вытер кровь, бегущую ручьём из носа, и растерянно поплёлся за Его Величеством из темницы, бросив на товарищей ещё один взгляд.

Алексис и Николос в ступоре стояли посреди открытой камеры и не смели шелохнуться. Стражи послушно ждали приказа короля.

— Что сейчас произошло? — неуверенно спросил эсквайр.

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Его Величество.

Столь резкая смена настроения Артемия немало поразила юношей.

Стражи пропустили их вперёд, а затем провели через дворец до самых королевских покоев. Войдя в комнату, Алексис тут же без задних ног свалился на кровать, отказываясь думать о чём-либо. Его разум совершенно измотан.

Николос присел рядом.

— А теперь? — спросил он тихо. — Что же мы будем делать теперь?

— Не спрашивай меня ни о чём, — взмолился король, прогундосив в подушку. — Я больше ничего не знаю.

Оруженосец замолчал, погружаясь в размышления.

— Не хочу показаться безумцем, — вновь произнёс он, — но, вероятно, Артемий хочет этого ребёнка.

Алексис поднял голову с подушки, демонстрируя помятую щёку, и вопросительно изогнул бровь:

— Ты кажешься безумцем.

— Но, Алексис, подумай, — настаивал Николос. — Зачем бы ему отпускать всех нас? Зачем посылать за прислугой, лекарем? Ты же слышал его приказ страже!

— Слышал, — кивнул король, усаживаясь рядом с эсквайром. — Сразу после того, как он придушил меня и покалечил лорда Грегори.

— Лорд Грегори — предатель, — рассердился оруженосец. — Он раскрыл тайну, которая не ему принадлежала.

— Ради нашего же блага, — поспорил Алексис. — Это лишило Артемия бдительности хотя бы на время, пока я не придумаю, как быть дальше. Что бы там ни было у него на уме, Николос, помни, что в этом человеке нет ни толики сострадания. Артемий — чудовище. Он не может хотеть этого ребёнка.

Оруженосец нахмурился и печально опустил взгляд, тяжело вздохнув. Мальчик посмотрел на живот Алексиса.

— Прошу, не пойми меня неправильно, — тихонько произнёс Николос, поднимая полные боли серые глаза на короля, — но мне так жаль малыша… Он никому не нужен.

Его Величество покачал головой и положил руку на плечо друга, закусив губу.

— Я понимаю, — произнёс он мягче, — это решение и мне далось нелегко. Но я не могу дать жизнь человеку, осознанно обрекая его на судьбу, подобную судьбе отца.

Николос обречённо кивнул, шмыгнув носом.

В этот же миг в покои постучали. Алексис спрыгнул с постели и прошёл к двери, пропуская внутрь прислугу и приветствуя их поклоном. Девушки вежливо поклонились в ответ. Из них юноша узнал лишь Элизабет, остальных же король видел впервые. Вероятно, в Аурум прибыли придворные из дворца Аэсвилля, столицы Бронзового Королевства. Артемий уже во всю вводил новшества в жизнь Белого замка.

— Добрый день, Ваше Величество, — поприветствовали они. — Ваш муж велел нам позаботиться о Вас. Мы принесли Вам еду и чистую одежду.

— Благодарю, леди, — галантно произнёс король и первым же делом взял у служанок поднос со свежими фруктами и запеченной уткой с яблоками.

Спальня заполнилась аппетитным ароматом яств, а у юноши тут же потекли слюнки. Алексис прошёл к сидящему на краю постели Николосу, напрочь забывая о присутствии прислуги.

— Это еда? — в нетерпении воскликнул оруженосец.

— Да, — кивнул король. — Мясо — тебе. Фрукты — мне. Терпеть не могу солёное.

— С каких пор? — удивился Николос, забирая с подноса утиную ножку.

— С недавних… — замявшись, отрезал юноша.

— Желаете чего-то ещё, милорд? — вмешалась служанка.

— Нет, — отказал он, жадно закидывая в рот несколько виноградин. — Спасибо.

Пока до смерти голодные король и оруженосец с огромным аппетитом уплетали ужин, девушки стояли в стороне и бросали на Алексиса заинтересованные взгляды, о чём-то любопытно перешёптываясь между собой. Элизабет же молча стояла совсем одна, теребя подол платья и ощущая ту же неловкость, что и юноши, и периодически поглядывала на Николоса.

— Ваше Величество, — с улыбкой обратилась к королю одна из новеньких служанок, — не сочтите за дерзость, но по дворцу разлетелся весьма любопытный слух…

Юноша поднял настороженный взгляд на девушку, догадываясь о чём идёт речь.

«Когда они успели?» — задумался он.

— …о том, что королевская семья ожидает пополнения, — закончила служанка, неловко заламывая пальцы.

Алексис мимолётно переглянулся с Николосом и кашлянул.

— Моё положение всё ещё стоит под вопросом, — натянул улыбку король.

Девушка разочарованно кивнула и извинилась, кланяясь. Эсквайр с презрением уставился на неё.

«В Аэсвилле все столь беспардонны?» — подумал мальчик.

— Леди, — неожиданно окликнул прислугу Его Величество, — могу я попросить вас приготовить ванну для меня?

Служанки кивнули и дружно направились в соседнюю комнату.

Николос усмехнулся тому, как ловко Алексис выпроводил любопытных дам.

— Леди Элизабет, — мягко позвал король, — подойдите к нам на минуту.

Девчушка перепуганно уставилась на него и, отбившись от подруг, покорно направилась к юношам.

— Ваше Величество, — поприветствовала она, покрываясь румянцем.

— Как я счастлив видеть знакомое лицо здесь, — улыбнулся Алексис искренне.

Служанка любезно улыбнулась в ответ, бросив взгляд на сидящего подле короля оруженосца.

— Это мой друг Николос, — ненавязчиво представил юноша. — И я был бы рад, окажи Вы ему ту же услугу.

Эсквайр пихнул Алексиса локтем в бок.

— Это вовсе не обязательно, — отрицал мальчик, смутившись.

— После месяца, проведённого в темнице, обязательно, — коварно ухмыльнулся юноша.

Николос раздосадовано вздохнул.

— Его покои расположены по соседству, — проинформировал Его Величество. — Уверен, он Вам покажет.

Элизабет покорно кивнула и направилась к двери, пока эсквайр буравил обиженным взглядом короля. Мальчик неохотно поднялся с места и, прихрамывая, поплёлся за девушкой, оставляя Алексиса в спальне одного.

— Ваше Величество, — окликнула вышедшая из ванной комнаты служанка, — Ваша ванна готова.

Юноша благодарно кивнул.

Окружённый прислугой, Алексис ощутил себя в привычной обстановке рутинного дня. Словно он вот-вот выйдет в тронный зал к отцу, и дела пойдут своим чередом, как прежде, словно всё образуется, а впереди ждёт светлое будущее. Но, как прежде, больше не будет никогда. С вторжением Артемия в их относительный государственный покой всё перевернулось дном кверху, а Алексис так и не решил, как поступит дальше. Но одно король знал наверняка. Он отомстит. Охваченный жаждой возмездия, юноша понял, что лишь она даёт ему желание двигаться дальше. Артемий должен поплатиться за всё, что он с ним сотворил. Правосудие восторжествует. Так или иначе.

Умывшись и переодевшись, Алексис вышел в покои к придворному лекарю. После осмотра тот заверил, что король молод и здоров, а ребёнок сейчас в полном порядке. Позднее юноша отправил старца к Николосу, предупредив о ранении, а прислугу распустил.

В сопровождении стражи Его Величество отправился осмотреть замок.

Первым делом Алексис поспешил на кухню. Он так давно не виделся с тётей Тамарой, с последним живым родным душе человеком. На свадебном пиру Его Величество не соизволил даже кивнуть женщине в знак приветствия, опасаясь реакции мужа-тирана. Юноша надеялся, что кухарка на него не в обиде.

Словно маленький мальчик, потерявший мать, король мчался по коридорам дворца. Придворные с почтением кланялись ему при встрече, а Алексису казалось, будто он видит их впервые.

В воздухе уже витал запах королевских деликатесов, а от высоких стен бесконечного коридора отбивался грохот сковородок и немытых тарелок. Неподалёку резвились дети служанок. Юноша влетел в кухню, как ошпаренный, и, увидев ничего не подозревающую тётю Тому у горы грязной посуды, не удосужился даже поздороваться с остальными кухарками, а тут же метнулся к женщине.

— Тётя Тома! — воскликнул Алексис со счастливой улыбкой.

Тамара обернулась и, не успев вытереть мокрые руки о фартук, уже оказалась в крепких объятиях короля.

— Ах, звёзды небесные, — запричитала кухарка от неожиданности, обнимая юношу в ответ. — Алекс, хулиган эдакий, ты что ли?

Тот закивал ей в шею, покачивая из стороны в сторону и прижимая ближе к себе.

— Как я рад видеть Вас, — произнёс король с неохотой выпуская тётю из объятий.

Тамара отпрянула от юноши и с искренней улыбкой взглянула на него снизу вверх, игриво ущипнув за щёку.

— Прошу простить меня, — принялся оправдываться Алексис, — я не имел возможности навестить Вас ранее… Тут столько произошло… Артемий… Он…

— Всё в порядке, мой мальчик, — успокоила кухарка, ласково погладив юношу по предплечью.

— Расскажите, как Вы? — напал тот с вопросами. — Вы целы? Он ничем не обидел Вас? Он не забрал у Вас покои?

— Тише-тише, я цела и невредима, — произнесла Тамара. — Живу, работаю. Какое королю дело до какой-то там кухарки?

Алексис с облегчением выдохнул, расслабившись, что хоть до кого-то Артемию не удалось добраться.

— Соболезную тебе, — прошептала женщина, — по поводу отца.

Юноша опустил поникший взгляд в пол.

— Я отомщу Артемию, — решительно кивнул Алексис. — Он за всё заплатит.

Кухарка вновь притянула к себе помрачневшего короля, нежно поглаживая по спине.

— Отомстишь, — согласилась она. — Звёзды покарают его.

— Тётя Тома… — настороженно произнёс Его Величество. — Присядьте, прошу. Я должен кое-что сообщить Вам.

Женщина испуганно посмотрела на Алексиса, но всё же послушно уселась на скамью у стола, сложив на коленях руки, и навострила уши.

— У меня будет ребёнок, — поспешно выдохнул он.

Тамара ахнула, в удивлении всплеснув руками:

— Как? От кого?

— От мужа моего, — ответил юноша. — От Артемия.

— Он знает? — уточнила кухарка.

— Боюсь, что так, — подтвердил Алексис.

— Так вот, чего они с лордом Грегори весь вечер надрываются.

Король остолбенел и, не понимая, о чём идёт речь, вопросительно изогнул бровь:

— Что?

— Так эти двое, нахалы эдакие, ограбили королевский погреб, оккупировали соседнюю кухню да не пускают к себе никого, — жаловалась Тамара.

Алексис не устанет поражаться тому, во что превращается его жизнь.

— Грегори и Артемий? — уточнил он в неверии.

— Так да, — начала размахивать руками возмущённая кухарка. — Десница да король. Один о разбитом сердце плачется не наплачется, аж завывает. А второй так вообще порхает от счастья. Расцеловал на радостях посудомойку Катерину. Звёзды, помогите! Бедная девочка со страху чуть на тот свет не отправилась. Полнейший хаос, а не королевский дворец. Я-то думаю, что это с ними?..

— Грегори? И Артемий? — повторил Алексис.

— Да, — уверенно кивнула Тамара.

— Где, Вы говорите, они сейчас?

— В королевской столовой, тут за углом, — указала женщина.

— Спасибо, тётя Тома, — поклонился король в спешке. — Коль Вы не возражаете, я навещу Вас позже?

— Да, конечно, — тепло улыбнулась кухарка.

Взмахнув алой мантией, Алексис сорвался с места, стремительно направляясь к кухне по соседству. Юноша не мог поверить словам Тамары, словно женщина рассказывала о совершенно незнакомых ему людях. Изумлённый король не мог понять, что происходит. Он обязан увидеть это собственными глазами.

У дверей в столовую Алексиса остановили стражи.

— Король велел никого не впускать, — пробубнил гвардеец в доспехах.

Юноша закатил глаза.

— Я Ваш король, — настоял он грозно, — и я приказываю открыть дверь сейчас же.

Стража замялась, но всё же пропустила Его Величество внутрь.

На кухне было темно и тихо, не считая догорающей одинокой свечи на широком столе и сидящих на скамьях друг напротив друга Артемия и лорда Грегори. Оба обнимались с графинами красного вина и что-то невнятно бормотали. Как ни странно, ни один, ни другой не заметили присутствия Алексиса в помещении. Король тихо закрыл за собой дверь и уже почти хотел вмешаться, но вдруг расслышал их диалог и притаился в стороне у стены, не в силах нарушить дружеской атмосферы между ними.

Лорд Грегори вытянул одну руку на столе и щекой улегся на неё, а другой крутил пустой бокал вокруг своей оси. Его взгляд был совершенно разбитым и мрачным, до краёв наполненным печалью, словно десница долгие часы пытался залить горе, а в итоге лишь сделал хуже. Артемий же сидел, оперевшись локтем о поверхность стола, и с синяком под глазом мечтательно глядел в потолок, расплывшись в какой-то дурацкой улыбке.

Алексис нахмурился. Кажется, он никогда прежде не видел, как Артемий улыбается.

— Вот ты видел его глаза? — пьяно рассуждал Грегори. — Они такие… зелёные. Как… Разве можно их с чем-то сравнивать? А ямочка… У него на подбородке такая очаровательная ямочка! Ты когда-нибудь видел такую ямочку?

— Видел, — кивнул Артемий, чуть пошатнувшись.

— И тебя не удивляет, как может существовать такая ямочка? Она же прелестна. Он весь прелестен! А его улыбка… Когда он улыбается, я без вина пьянею. Ах, моё запретное вино! Когда он улыбается, весь мир становится… Как это говорят?..

— Тусклее? — продолжил Артемий, едва шевеля губами.

— Нет, — замотал головой Грегори. — Наоробот.

— Ярче?

— Да! — воскликнул десница, икая. — Ярче! Он такой красивый, Артемий! Нет никого красивее на всём белом свете. Вот иногда смотрю на него и так хочу расцеловать эту красоту, приласкать! А не могу… Дружище, я так безнадёжно влюблён! А знаешь, что хуже всего?

— Не знаю, — кивнул Артемий.

— Он замужем за другим, представляешь? И у него будет ребёнок от другого, ты понимаешь меня?

— Кошмар! — пьяно икнул король и налил в бокал Грегори ещё вина.

— А он не хочет иметь детей от мужа, потому что у него плохой муж. Он его обижает!

— Как он может?

— Вот и я не знаю, — пожал плечами десница и сделал глоток вина. — Артемий, пообещай мне, что никогда не будешь обижать своего мужа. Он же у тебя золото! Цени! А я навсегда останусь одинок…

— Обещаю, — пробубнил юноша. — И не будешь ты одинок!

— Буду! — поспорил Грегори. — Ты мне лицо разбил! Я теперь некрасивый. Он никогда меня не полюбит.

— Что ты такое говоришь, дружище? — возмутился Артемий. — Шрамы украшают мужчину.

— Но он же замужем! Думаешь, у меня есть шанс?

— Конечно, есть! — воскликнул король, поправляя съехавшую на бок корону. — Вот смотри. Я думал, что всю жизнь буду скитаться по миру в одиночестве. А что сейчас? У меня родится сын! Или дочка… Или сразу двое! Представляешь? Я стану отцом!

— Ты хочешь этого ребёнка? — промямлил Грегори.

— Конечно, хочу, — кивнул Артемий. — В день рождения малыша устроим пир на весь мир!

— Какой ещё пир? — возмутился десница. — Дети — это огромная ответственность!

— Нет, дети маленькие, — заверил король, а потом вмиг поменялся в лице, словно испугался чего-то. — Ой, а вдруг я ему не понравлюсь?

— Кому?

— Ребёнку! Вдруг он родится и возненавидит меня, как и все остальные?

— Артемий, ты будешь прекрасным отцом.

Тот снова заулыбался от уха до уха:

— Дружище, у меня будет ребёнок!

Оперевшись спиной о стену, Алексис не заметил, как соскользнул и случайно задел рукой сковородку, с громким лязгом сбрасывая её на пол. Грегори и Артемий тут же обернулись.

— О! — заликовал пьяный король, увидев юношу. — Муж пришёл. Присоединяйся, дорогой! Мы отмечаем.

— Ты что? — возмутился Грегори. — Ему нельзя. Он же в положении.

— Ой, точно, — снова икнул Артемий и попытался подняться со скамьи. — Я забыл. Дорогой, как ты здесь оказался? Пошли обратно в покои, тебе нужно отдыхать.

Шатаясь из стороны в сторону, король направился к мужу и попытался обнять Алексиса за плечи, но тот отпихнул его.

— Я в лучшем состоянии разобраться, что мне нужно, чем ты, — со злостью отрезал юноша.

Артемий поник:

— Не расстраивай меня, а то я… расстроюсь.

Алексис покачал головой.

Незаметно для пьяных друзей юноша прокрался к столу и украл кухонный нож, спрятав его в рукав.

— Грегори, ты с нами? — позвал Его Величество, опираясь плечом о стену.

— Нет, дружище, я заливаю горе, — заявил десница и поднял пустой бокал.

— Ой, Грегори, так мы помирились? — уточнил Артемий, икая. — Теперь мы снова друзья?

— Нет, — отрезал тот. — Мы братья!

Король расплылся в счастливой пьяной улыбке и, махнув рукой на прощание Грегори, вывалился из кухни в коридор, утаскивая за собой Алексиса. Тот спихнул мужа на стражей, а сам пошёл впереди. По пути к королевской спальне вдохновлённый Артемий выспрашивал имена гвардейцев, чтобы назвать наследника в их честь.

Алексиса раздражало и в то же время удивляло поведение мужа. Он вёл себя, словно искренне счастливый простой человек, словно отныне всё будет так, как и должно быть. Куда делся тот Артемий, злодей, держащий в страхе все три королевства? Казалось, с ним было легче.

Зайдя в покои, Алексис собрался выставить мужа в коридор либо уйти самому, но, нечленораздельно выговаривая слова, Артемий приказал страже никого не выпускать. Пусть тот выглядел совершенно безобидно, взбешённый король был готов наброситься на мужа с кулаками.

— Не смей приближаться ко мне, — оскалился Алексис, пятясь к кровати.

— Почему? — возмутился Артемий и обиженно надул губы. — Я хочу поздороваться с малышом.

Не устояв на ватных ногах, он уронил корону, прямо в одежде повалился на постель и, вцепившись в рукав Алексиса, утянул того за собой. Юноша вскипел от такой глупости, безрассудства и отвращения, в ожидании худшего желая лишь сбросить с себя тяжёлое тело. Но Артемий, что-то неразборчиво бормоча, аккуратно обнял мужа за живот и носом уткнулся тому в бок. Расплываясь в счастливой улыбке, он тихонько засопел, согревая дыханием кожу Алексиса сквозь ткань рубахи.

Юноша привстал на локтях и завертелся, пытаясь отцепить от себя Артемия, и потряс мужа за плечо. Тот не реагировал.

«Неужто спит?», — задумался король.

Алексис обречённо упал головой на подушки, а мыслями вернулся к тому, что видел и слышал на кухне. О ком говорил лорд Грегори?.. Но главным вопросом по-прежнему были ребёнок и его отец. Артемий сбил Алексиса с толку, заставил размышлять над тем, во что тот не мог поверить.

«Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке», — однажды сказала тётя Тамара.

Неужто этот ребёнок, действительно, так дорог и нужен Артемию?

Чуть пошевелив рукой, юноша кожей ощутил касание холодного металла к предплечью. Алексис вмиг засуетился и вытряс из рукава припрятанный кухонный нож. Схватив манящую рукоять, он пробежался взглядом по сверкающему в огнях свечей лезвию, а затем осторожно присел и посмотрел на мирно спящего на его животе Артемия. В венах закипел адреналин, всю сущность юноши охватило предчувствие скорого конца, и он коварно ухмыльнулся. Это ли не идеальный момент? Это ли не вкус долгожданного сладкого возмездия?

Король поднёс острый нож к горлу юноши и замер. Перед глазами пролетела картина смерти отца, невинных подданных и придворных, запертый в темнице потерянный и раненый Николос, полный боли и сожаления взгляд лорда Грегори. Вернулся отравляющий страх и презрение, ощущение веса чужого тела на себе и касания нелюбимого мужа, а затем — его маниакальная ухмылка. То, как он наслаждался чужими страданиями, упивался ими.

Неужто это конец? Вся ненависть, месть в каком-то миллиметре от тонкой кожи. Быстрая мирная смерть во сне. Слишком лёгкое наказание для Артемия, слишком тихое. Нет, истинный король не проявит милосердия, не позволит уйти так просто после всего, что сделало это чудовище. После того, как Артемий отнял у него всё самое дорогое.

Король убрал нож в сторону.

Даже у монстров есть слабое звено. Артемий хочет ребёнка. Артемию дорог ребёнок. Тогда Алексис позволит ему привязаться, научиться любить и беречь, найти надежду на искупление, отраду и покой в чём-то маленьком, но столь родном и драгоценном. Чтобы позже отнять всё это разом…

========== Глава 10 ==========

Control — Halsey

And I couldn’t stand the person inside me,

I turned all the mirrors around.

I’m bigger than my body,

I’m colder than this home,

I’m meaner than my demons

I’m bigger than these bones.

Впервые Алексис проснулся раньше Артемия, незадолго до рассвета, когда за разбитым окном балкона едва затевали свои незамысловатые трели соловьи, а в покои пробирался густой утренний холод. Юноша спросонья приподнялся на локтях и тут же бросил настороженный взгляд на кудрявую макушку мужа. Артемий неподвижно лежал, всё так же приобняв живот Алексиса, и умиротворённо сопел тому в бок. Черты лица были расслаблены, отданы под опеку безмятежному сну, а складка напряжения между бровями наконец разгладилась. Смотря на короля, такого юного и уязвимого, Алексису пришлось признать, насколько Артемий красив.

«Молод, дьявольски умён и столь же прекрасен… Была б не так гнила его душа», — подумал он и сиюминутно отбросил эти мысли, уставившись в потолок.

Юношу ожидала нелёгкая задача на пути к возмездию. Как пробудить любовь в том, кто ненавистен? Кто никогда не был любим и сам не ведал любви?

«Он не знал ни ласки, ни человеческого тепла», — вспоминал Алексис слова лорда Грегори.

Десница отдал королю в руки все козыри, а тот и не знал, как ими воспользоваться.

Чувство голода после сна спровоцировало приступ утренней тошноты. При одной лишь мысли о еде молодого короля воротило. Алексис раздражённо закатил глаза. Неужто теперь ему придётся так встречать каждый день, пока ребёнок жив?

Внезапно юноша ощутил движение у живота. Артемий проснулся и недовольно отпрянул от Алексиса, тряхнув головой. Он снова нахмурился и поднял ещё сонный непонимающий взгляд на мужа. Тот старательно его игнорировал, смотря в потолок. Артемий присел на кровати и потёр виски, тяжело вздохнув.

— Почему камердинер не разбудил меня? — возмутился он.

— Придержи коней, — грубо упрекнул Алексис. — Ещё даже не рассвело.

Его Величество вдруг вопросительно похлопал ресницами, глядя на мужа, и о чём-то на минуту задумался.

— Мне привиделся странный сон, — произнёс он, поморщившись, — будто у нас будет ребёнок…

Алексис в неверии закатил глаза и потёр переносицу, качая головой.

— Звёзды небесные, — взмолился он, — больше никогда не подпускайте его к погребу.

Артемий замер:

— Так это правда?

— Подумай, — пожал плечами юноша. — Вдруг возвратится память?

В ответ король промолчал и уставился на живот Алексиса, о чём-то напряжённо размышляя минуту-другую. Внезапно его глаза широко распахнулись, на лбу пролегли морщинки удивления, а губы приоткрылись, словно Артемий собирался что-то сказать, но не мог подобрать слов. Вместо этого он равнодушно кивнул, вновь нахмурился и резко встал с постели.

— Ты бледен, — холодно констатировал юноша и поднял с пола упавшую корону, надевая её. — Плохо?

Алексис гордо сложил руки на груди и промолчал, всё также лёжа на кровати. К горлу подкатывала отвратительная тошнота, и он резко прикрыл рот ладонью, нервно сглатывая.

В этот же миг в покои явился камердинер Артемия и почтительно поклонился королям:

— Ваше Величество, сегодня Вы рано встали.

— Да, я и сам заметил, — грубо оборвал мужчину юноша, поправляя лежащую на голове золотую корону. — Немедленно позови сюда прислугу, мне нужно переодеться.

— Как пожелаете, Ваше Величество, — кивнул камердинер и попятился к двери из спальни.

— И ещё, — остановил его Артемий. — Моему мужу нездоровится с утра. Принеси ему воды с мёдом.

Слуга молча поклонился и удалился из покоев.

— Вода с мёдом? — удивлённо изогнул бровь Алексис, как только камердинер захлопнул за собой дверь, и кое-как присел на кровати.

— Собьёт тошноту, — пояснил Артемий, отряхивая мантию. — Грегори говорил, что тебе часто становится дурно. Меня это беспокоит. Сегодня пошлю за придворным лекарем в Аэсвилль, он лучший на этих землях и лично будет смотреть за тобой и ребёнком.

«Стукач-Грегори», — обиженно подумал Алексис.

— С этого дня ты находишься под моим личным надзором, — заявил Артемий. — О беременности не должен знать никто, кроме тех, кто уже знает. Коль кто спросит — отрицай, ради своей же безопасности. Узнав о моём наследнике, Серебряное Королевство пошлёт убить и тебя, и ребёнка.

— Это весьма обнадёживает, — съязвил Алексис. — Однако месяца через три окружающим не потребуется моё подтверждение.

— Месяца через три наступит месяца через три. А пока, полагаю, тактика тебе ясна?

Юноша кивнул:

— Вполне.

— Кроме того, — холодно продолжил Артемий и приблизился к мужу, — раз уж ты носишь моего ребёнка, предлагаю заключить перемирие. Так или иначе нам придётся найти хотя бы общий язык.

С этими словами юноша протянул Алексису руку. Тот со скептицизмом взглянул на него, изогнув бровь, и грубо оттолкнул ладонь мужа, резко поднявшись с постели.

— Не тебе предлагать перемирие, — прошипел юноша и прошёл мимо Артемия, дерзко пихнув его плечом.

Как вообще можно вести себя с ним ласково или хотя бы вежливо?

Король бы не стесняясь упрекнул Алексиса в ответ, если бы в покои не ворвалась долгожданная прислуга. Оба тут же замолчали, погружая всех присутствующих в неловкое молчание.

Камердинер подошёл к юноше и протянул тому стакан воды с растворённой в ней ложкой мёда. Алексис приветливо улыбнулся и поблагодарил мужчину, делая небольшой глоток.

— Кто-нибудь, сбегайте на кухню, — приказал Его Величество, пока прислуга накидывала на короля мантию, — и передайте, чтоб поторопились. Я сегодня завтракаю раньше обычного. Мы, вернее…

Услышав от Артемия «мы», Алексис удивлённо поднял брови, всовывая руки в рукава рубахи.

Одевшись, в сопровождении стражей и свиты прислуги короли отправились в столовую. Уже в коридоре у кухни, как обычно, играли и носились туда-сюда дети кухарок и посудомоек, наводя в помещении громкое эхо и раздражающую какофонию. Проходя мимо весёлой компании, Артемий брезгливо поморщился.

— Что за беспорядок вы здесь устроили? — возмутился Его Величество. — Это дворец, а не площадка для игр!

Дети тут же замерли, кто где стоял, и боязливо уставились на раздражённого юношу, не зная, куда себя деть.

— Тише, — упрекнул Алексис мужа, нахмурившись, — ты пугаешь их!

Артемий горделиво вздёрнул подбородок.

— Всё верно, — кивнул он. — Они должны почетать и бояться своего короля.

— Внушая страх, почтения не завоюешь, — поспорил юноша и медленно подошёл к девочке лет шести, которая стояла неподалёку и тревожно теребила поношенное платьице, не сводя серых глаз с королей.

— Доброе утро, маленькая леди, — улыбнулся Алексис и присел перед девочкой на колени. — Мы же не станем сердиться на Его Величество за громкие слова?

Юноша обернулся и одарил укоризненным взглядом Артемия. Тот закатил глаза и прыснул.

— Король не хотел кричать, — объяснял Алексис малышке, успокаивающе поглаживая крохотную ручку большим пальцем. — Но хотел попросить, чтобы вы с друзьями не шумели и не мешали взрослым работать, хорошо?

— Да, Ваше Величество, — поклонилась девочка, расслабившись.

Король кивнул ей на прощание и подошёл к мужу.

— Смотри и учись, — наказал Алексис. — Или со своим ребёнком ты будешь обращаться так же сурово? В таком случае, он пожалеет, что появился на свет.

Артемий вдруг схватил юношу за запястье и сжал, приблизившись к мужу и глядя на него полными уязвления и горести глазами.

— Не говори так, — прошептал он, — прошу.

Алексис непонимающе посмотрел на обиженного юношу и попытался выдернуть руку.

— Ладно… — произнёс он.

— Нет. Пообещай мне, что у нашего ребёнка будет всё хорошо.

Алексис стоял и хлопал ресницами.

— Порой я всерьёз думаю, что моё рождение на свет — величайшая ошибка мироздания, — признался Артемий. — Я сделаю всё ради того, чтобы мой малыш не испытал того же. Так что поклянись, что тоже не допустишь этого.

— Да что с тобой? — выругался юноша от неожиданности.

— Просто пообещай, — взмолился король наконец.

— Обещаю…

Ослабив хватку, Артемий отпустил мужа и, опустив веки, прошёл в столовую. Алексис поплёлся за ним, потирая ноющее запястье. Он мог понять кого и что угодно, но разгадать, что за хаос происходит в голове этого человека, вероятно, не под силу никому.

В столовой уже накрыли богатый яствами королевский стол. Взглянув на блюда, юноша осознал, что утренняя тошнота, действительно, прошла, и в нём даже проснулся аппетит. Прислуга отодвинула кресла, позволяя королям присесть за стол друг напротив друга.

На тарелке Его Величества лежал дикий голубь, запеченный с картофелем, а также пара варёных яиц. Рядом стояла вазочка с сервированными в ней фруктами и ягодами. Проигнорировав первое блюдо, Алексис подвинул к себе вазочку и принялся уплетать бананы. Ненароком подняв голову, юноша заметил, что Артемий с укором уставился на него, замерев с ножом в голубе.

— Что? — спросил Алексис.

— Почему ты не ешь свой завтрак? — поинтересовался Артемий.

— Я ем, — поспорил юноша.

— Ты же понимаешь, что по определённым причинам не можешь питаться лишь фруктами и сладостями, — упрекнул король. — Ешь мясо.

— Не хочу, — отказался Алексис, откусывая банан. — Оно солёное. Меня тошнит от солёного.

Артемий тяжело вздохнул и уронил голову на руки, осуждающе мотая ею, а затем обратился к камердинеру, стоящему рядом с его креслом:

— Сходи на кухню и попроси, чтобы для моего мужа приготовили всё то же самое, но вместо соли добавили сахар.

Алексис схватил вилку и раздражённо ударил кулаком по столу:

— Ты смеёшься надо мной?

— Никак нет, — невинно пожал плечами Артемий. — По-другому с тобой нельзя. Ты слишком капризен, горд и упрям.

— Браво, — взмахнул руками Алексис, — у нас есть что-то общее!

— Где вообще твоя служанка? — продолжал наступать король. — Почему мне приходится указывать своему камердинеру, что делать для тебя? Стража, немедленно приведите сюда Элизабет!

Гвардейцы покорно направились к выходу из столовой.

— Артемий, нет! — приказал Алексис, повышая голос. — Не тронь Элизабет! Я прекрасно обхожусь без прислуги.

— Непохоже, — поспорил тот. — Или мне самому кормить тебя с ложечки?

— Не утруждай себя, — съязвил король.

— Не вынуждай меня злиться на тебя, Алексис, я вовсе не желаю этого.

— А то что? Придушишь беременного?

Артемий замолк. Вновь разругавшись, оба погрузились в молчание, уставившись в окно, совершенно игнорируя существование друг друга.

Через пару минут стража грубо толкнула в помещение до смерти перепуганную служанку. Артемий повернулся к ней профилем и рукой подозвал к себе.

— Элизабет, дорогая, подойди-ка сюда, — произнёс он. — Скажи, почему моему мужу во время трапезы даже некому подать стакан воды?

Элизабет глядела на Его Величество огромными от страха глазами, заламывая пальцы, и, казалось, едва ли не плакала. В поисках спасения она умоляюще посмотрела на Алексиса.

— Алексис, твоя служанка язык проглотила? — ядовито спросил король. — Или, быть может, стоит преподать ей урок за невыполнение обязанностей?

— Артемий, ты перегибаешь палку, — предупредил юноша и поднялся с места. — Леди Элизабет, прошу прощения за грубость моего мужа. Произошла ошибка, Вы можете быть свободны.

Девчушка, дрожа, развернулась, но гвардейцы преградили ей путь.

— А страже я велю пропустить её, — произнёс Алексис. — За неповиновение казню обоих.

Переглянувшись, гвардейцы расступились и дали бедной девушке пройти.

— «Леди Элизабет»? — прыснул Артемий. — Что ты такое говоришь? Она же служанка.

— Пусть она и служанка, — подтвердил король и медленно приблизился к креслу мужа, — однако достойна большего уважения, чем ты.

Глаза Артемия тут же сузились, с презрением следя за каждым движением Алексиса. Тот подошёл к юноше и небрежно присел на подлокотник рядом с ним. Король не знал, что делает, но что-то внутри толкало на риск. Набравшись терпения, Алексис накрыл рукой ладонь мужа, нежно поглаживая её большим пальцем, и посмотрел тому в глаза. Артемий насторожился, но не стал противиться касанию.

— Послушай, — мягко произнёс юноша. — Наши слуги тоже люди. Как и мы. И порой нужно помогать друг другу. У Элизабет, например, годовалая сестра на руках, а их мать умерла при родах. Эта служанка совсем одна и едва сводит концы с концами, хлопочет без устали да ещё и за сестрой приглядывает. Мы богаче, чем она может себе даже представить, и в состоянии многое позволить себе. Я не требую с Элизабет многого, чтобы облегчить ей участь, но она по-прежнему добросовестно выполняет обязанности. И клоню я к тому, что стоит войти в положение людей и проявить сострадание, доброту. Коль не можешь искренне, то хоть притворись. Но на одном лишь страхе власть не строится. А если ты, по правде, желаешь мира со мной, то попытайся идти на компромиссы.

Артемий сидел и внимательно слушал мужа, хлопая длинными ресницами.

— Хорошо? — спросил Алексис.

Тот пожал плечами, но всё же кивнул:

— Хорошо.

Юноша не поверил своим ушам. Столько криков, громких слов, гнева и даже драк, а Артемий прислушался лишь к милой беседе по душам? Нет, он точно сведёт Алексиса с ума.

— Ваше Величество, — вдруг окликнул короля камердинер и предоставил ему поднос, — Ваш запеченный голубь с сахаром.

Не зная, что и ответить, юноша привстал с подлокотника и взял в руки поднос, с отвращением глядя на его содержимое.

— Звёзды небесные, — произнёс он.

— Артемий, — позвал знакомый голос позади.

Короли обернулись.

— Ваше Величество, — поприветствовал Алексиса десница.

— Лорд Грегори, — улыбнулся тот. — Как я рад Вас видеть! Вы как раз помешали попытке отравить меня.

То ли Алексису примерещилось, то ли засвистел ветер, но он услышал, как где-то за спиной Артемий сдавленно хихикнул.

Десница замялся у порога.

— Проходи, — окликнул Артемий. — Не обращай на него внимания.

Лорд Грегори послушно подошёл к столу.

— С чем пожаловал? — спросил Его Величество.

— На самом деле я пришёл поговорить с ним, — ответил десница, глядя на Алексиса.

Тот поставил поднос на стол, разворачиваясь корпусом к товарищу.

Артемий подозрительно покосился на обоих.

— Нет, — твёрдо решил он. — Отныне вы двое даже не дышите в сторону друг друга. Уж больно вы побратались.

— Ты не можешь запретить нам беседовать, — поспорил Алексис. — Это несправедливо по отношению ко мне и твоему другу.

— Но…

— О чём мы говорили минуту назад?

Артемий устало потёр переносицу:

— Хорошо. Но лишь в моём присутствии.

— Это личный разговор, — нерешительно встрял Грегори.

— У вас заговор против меня или что, я не пойму? — возмутился король.

Алексис закусил губу.

— Прошу, позволь нам поговорить, — просил десница. — Это важно.

Артемий тяжело вздохнул, поглядел на них обоих с опаской и согласился, поднимаясь с кресла:

— Хорошо. Но предварительно выйдем в сад. Моему мужу нужен свежий воздух.

Король подошёл к Алексису и галантно протянул тому руку. Юноша посмотрел на Артемия с недоверием, но всё же опёрся о его локоть, шагая из столовой. Опустив голову, Грегори поплёлся за ними.

В королевском саду за Белым дворцом, как и прежде, коротко скошенная ярко-зелёная трава блестела утренней росой. Кусты цветущих роз и шиповника благоухали, а жаворонки заливисто щебетали. Воздух ещё не успел пропитаться солнечным теплом, поэтому Алексис чуть ёжился от прохлады и кутался в мантию, идя по вымощенной дорожке рука об руку с мужем. Юноша удивился, увидев свободно пасущихся на лугу неподалёку Флори, Лойала и ещё нескольких лошадей.

— Кто приказал вывести их сюда? — поинтересовался он.

— Я приказал, — ответил Артемий. — Незачем королевским скакунам задыхаться в конюшне.

Лойал и Флори стояли рядом под молодой яблоней, игриво толкая друг друга мордочками.

Грегори умиленно улыбнулся:

— Похоже, они симпатизируют один одному.

Артемий и Алексис в унисон прыснули.

— Так о чём же Вы хотели поговорить со мной? — спросил юноша, отпуская руку мужа и присоединяясь к деснице.

Король неохотно позволил другу увести Алексиса в сторону, а сам направился дальше.

Зайдя в тень под яблоней, Алексис опёрся плечом о дерево и вопросительно поднял брови. Настороженно поглядывая на Артемия, лорд Грегори сжал челюсти и потянулся за чем-то в карман, доставая оттуда небольшой стеклянный пузырёк с жидкостью.

— Я держу слово, — произнёс он с горечью и незаметно протянул пузырёк Алексису.

Тот тут же спрятал его под мантией.

— Это то, о чём я думаю? — уточнил юноша.

Десница кивнул.

— До какого срока яд будет действовать? — поинтересовался король.

— Пока не начнёт расти живот, — ответил лорд Грегори.

— Хорошо, — кивнул Алексис. — Благодарю Вас. Думаю, я управлюсь за это время.

— Позвольте спросить, что Вы задумали? — нахмурился десница.

Король отвёл взгляд в сторону, смотря на Артемия, поглаживающего Лойала по шелковистой гриве, и задумался.

— Вы сказали, он не знает ни ласки, ни любви, — рассуждал Алексис. — Коль дать ему что-то из этого, оно собьёт его с толку.

Грегори в напряжённом ожидании глядел на Его Величество.

— Буду притворяться покорным мужем, — продолжал король с коварной ухмылкой, — приласкаю его, выжду время, пока он привяжется ко мне и ребёнку, дам всё, чего он в тайне желает. И ударю, когда он не ждёт.

— Вы собираетесь убить Артемия? — испуганно спросил десница.

— Нет. Смерть — слишком лёгкое наказание для него. Я убью ребёнка.

Грегори смотрел на Алексиса, словно впервые видел того.

— И это Ваш план? — спросил десница с презрением. — Снова отнять у него семью?

— Именно так, — ответил король. — Справедливость наконец восторжествует.

— Коль Вы за справедливость, почему же принимаете решение сердцем? — упрекнул Грегори. — Ведь в таком случае, чем Вы лучше него?

— Просто признайте, что не желаете, чтобы я убивал ребёнка, — рассердился Алексис.

— Конечно, не желаю. Я не желаю, чтобы кто-либо из вас страдал. А этот ребёнок не только Артемия. Он ещё и Ваш. Ваша родная кровь.

Его Величество приблизился к деснице со вспыхнувшей в темнеющих глазах угрозой.

— Артемий изнасиловал меня, — прорычал Алексис. — И пусть ребёнка ношу я, он не мой. Как бы Вам не хотелось признавать этого, но Ваш друг заслужил всего того, что случилось и случится.

Лорд Грегори разочарованно покачал головой.

— Звёзды не зря свели вас вместе, — произнёс он. — Вы друг друга стоите.

С этими словами десница дёрнулся с места и стремительно направился обратно во дворец.

Алексис виновато потупил взгляд, но остался на месте. Он дал волю эмоциям и, не сдержавшись, обидел человека, который помогает, несмотря на то, что предаёт друга. Не стоило быть с Грегори столь грубым. Однако слова десницы король настойчиво проигнорировал, придерживаясь своей правды.

— Куда он? — поинтересовался Артемий, подойдя к мужу.

Тот равнодушно пожал плечами, сжимая в кулаке пузырёк с ядом. Алексис снова опёрся о локоть короля и положил голову на его плечо.

— Пойдём в замок? — наигранно промурлыкал юноша, строя глазки Его Величеству.

Артемий послушно кивнул и повёл мужа к арке из цветущей лозы на выходе из сада.

К вечеру, после заката солнца, ко дворцу уже прибыл лекарь из Аэсвилля, и король отправился к воротам встречать старца. Алексис с горем пополам уговорил мужа позволить ему остаться в покоях на время, сославшись на недомогание после утомительного дня при дворе. С одной стороны он был рад вернуться к полноценной жизни, к работе, к людям, но теперь за ним повсюду следовал Артемий, который не отпускал того ни на шаг, хоть и стал относиться к мужу лучше, чем прежде. Король остался в спальне, дабы наконец побыть наедине с мыслями и тишиной, хоть на минуту.

По-прежнему сжимая в ладони пузырёк яда, приготовленного Грегори, юноша стоял на балконе и наслаждался вечерней прохладой, высунув голову в разбитое окно, пока ветер вплетался в его волосы. Шум суетливого Аурума затихал. На небесах только начали загораться звёзды, а Алексис глядел лишь на стеклянный пузырёк в своих руках, словно тот станет последним шансом на спасение.

Внезапно юноша опустил голову и посмотрел на свой живот. Рука произвольно потянулась к нему, и Алексису даже показалось, что он гладит ребёнка.

— Все вокруг считают, что тебе нужно жить, — произнёс король, обращаясь к малышу, — хотя, признаться, умерев ты не много потеряешь. Поверь, не стоит видеть мир таким грязным, кровавым, полным насилия и злобы. Терять надежду больнее, чем умирать. Люди лишь марионетки в руках друг друга, игрушки, средства для достижения цели. И всем плевать, как чувствуют себя куклы. Зря ты выбрал эту семью, мой ангел. Тем самым ты обрёк себя на участь такой же игрушки. В наших кровавых объятиях нет места кому-то столь хрупкому и уязвимому, как ты. Звёзды уберегут тебя на небесах. А мы — нет. Дядя Грегори прав, я ничем не лучше твоего отца, но желаю лишь защитить тебя от судьбы, подобной нашей. Хотел бы я знать, готов ли ты сам войти в этот мир? Выберешь ли ты жизнь? Быть может, тогда я не выбирал бы за тебя. Однако ты не дашь ответа. И что же прикажешь мне делать?..

Мысли Алексиса прервал скрип двери и голосá: Артемий вернулся с лекарем. Юноша тут же умолк, обернулся, спрятав пузырёк в карман штанов, и вышел из балкона в спальню.

— Добрый вечер, — поклонился король старцу в балахонистых одеяниях и с длинными седыми волосами и пожал его морщинистую руку. — Рад приветствовать Вас в столице.

Лекарь поклонился в ответ.

— А я рад служить Вам, Ваше Величество, — прохрипел старец.

— Давайте сразу к делу, — вмешался Артемий.

Лекарь кивнул.

— Ваше Величество, могу я попросить Вас снять верх и прилечь на ложе?

Алексис послушно прошёл к кровати и сбросил одежду. Старец присел на край рядом с королём и внимательно осмотрел цвет его лица и измерил пульс.

Юноша смиренно лежал на простынях и искренне не понимал, зачем всё это, пока незнакомец щупал его живот, а Артемий стоял рядом и смотрел, нервно теребя мантию.

— Что ж, — хрипло произнёс лекарь, — могу заверить Вас, что ребёнок в полном порядке.

Алексис присел на кровати и равнодушно смотрел то на старца, то на мужа.

— Но ему каждое утро становится дурно, — жаловался Артемий, бросая взгляд на юношу. — Тошнит и болит живот, отказывается есть солёное.

— В его-то положении это совершенно обыкновенное явление, — убедил старец. — Не переживайте понапрасну. Ваш муж молод и крепок, а малыш здоров. Я приготовлю целебные настойки, чтобы облегчить дурноту, а пока лишь побольше отдыхайте, много кушайте и никаких тяжёлых работ. Ребёнку нужен покой.

Артемий кивнул.

— Благодарю, — произнёс он. — Я выделил Вам покои в Белом дворце и с этого дня назначаю Вас лично следить за здоровьем наследника.

— Это великая честь, Ваше Величество, — поклонился лекарь.

— Но хочу предупредить, что новость о беременности не должна стать достоянием общественности, — сообщил Артемий с недоверием. — Мы же понимаем друг друга?

— Конечно, Ваше Величество, — кивнул старец.

— Хорошо. Можете идти. Стража проводит Вас к новым апартаментам.

Ковыляя, лекарь вышел из королевской спальни, оставляя супругов наедине.

Артемий облегчённо выдохнул.

— Очевидно, это было лишним, — прервал тишину Алексис.

— Не было, — строго отрезал король, подходя к столу и налил в стакан воды из графина.

— Ты, правда, так хочешь этого ребёнка? — напрямую спросил юноша тише.

Артемий повернулся к мужу профилем, собираясь ответить, но лишь проигнорировал и сделал пару быстрых глотков.

— Готовься ко сну, — произнёс он, со стуком поставив стакан обратно.

Алексис тяжело вздохнул, поднялся с постели и покорно разделся, забираясь под одеяло. Через минуту Артемий присоединился к нему, слегка задевая мизинцем ладонь супруга. Тот в беспокойном ожидании лежал на подушке рядом, слушая, как в огне трещат фитильки свечей. Алексис осознал, что снова сжался от страха. Артемий вдруг подвинулся ближе и взял его руку, насильно притягивая к себе под одеяло. Как и ожидалось. Неужели он снова сделает это? После всего, о чём они говорили, после беспокойств по поводу здоровья ребёнка он остаётся всё тем же бесчувственным, эгоистичным злодеем? Да что с ним не так? Юноше вновь стало до тошноты противно, осознавая, насколько Артемий пропащий человек, и попытался вырваться.

— Артемий, — окликнул Алексис, нахмурившись, — прекрати, пожалуйста.

— Чего тебе стоит сделать мужу приятно? — прошептал тот супругу в шею, опаляя кожу дыханием.

Юноша резко вскочил на кровати и с силой выдернул ладонь из хватки короля.

— По-твоему, это приятно? — возмутился он.

Артемий смотрел на супруга в упор и невинно хлопал ресницами, кажется, даже не понимая, что может быть не так.

Алексис вдруг повернулся и, взяв огромные мягкие подушки, поставил их у спинки кровати, и уселся, словно в кресло, согнув ноги. Король привстал на локтях, внимательно следя за действиями мужа.

— Ложись, — позвал Алексис и рукой похлопал себя по коленям.

Артемий присел, нахмурившись, и окинул юношу взглядом, полным подозрения и недоверия.

— Ложись, не бойся, — снова окликнул тот.

— Что ты задумал? — спросил король, не шелохнувшись с места.

— Ничего, — заверил Алексис, смотря мужу в глаза.

До накала напряжённый и даже напуганный, Артемий всё же лёг на колени юноши, но тут же вскочил и снова с опаской уставился на супруга.

— Нет, это какое-то безумие, — отказывался он. — Ты что-то задумал.

— Я лишь хочу показать тебе, что приятно можно сделать и по-другому, — пояснил Алексис.

Переборов себя, Артемий положил голову на колени мужа, поближе к его животу, и беззащитно сложил руки на груди, в ожидании смотря снизу вверх. Алексис заботливо укрыл юношу одеялом.

— Теперь закрой глаза, — нежно попросил он.

— Нет, — замотал головой Артемий и нервно сглотнул.

Король смиренно вздохнул и потянулся к волосам мужа, ласково перебирая их пальцами и ненароком спутывая мягкие кудри. Второй рукой Алексис коснулся ладони Артемия и погладил её тыльную сторону. Через минуту юноша уже ощутил, как Его Величество, суровый и властный король, наконец расслабился в тёплых объятиях, а его веки стали невольно слипаться. Артемий податливо взял супруга за руку и принялся играть с его пальцами, ненасытно наслаждаясь касаниями. Уголки его губ невольно потянулись вверх, расплываясь в нежной детской улыбке. Наблюдая за юношей, Алексис не сдержался и улыбнулся в ответ. Артемий льнул к нему, словно маленький ребёнок, нуждающийся в материнской ласке, а по коже юноши побежали заметные мурашки. Убаюканный, он почти мурлыкал.

— Приятно, не так ли? — прошептал Алексис.

— Да… — блаженно ответил тот.

— Родители никогда не делали так в твоём детстве перед сном? — нарочно спросил юноша, прикинувшись дурачком.

Артемий вдруг снова напрягся и нахмурился, открывая глаза.

— Родители? — спросил он, словно попробовал слово на вкус. — У меня никогда не было родителей.

Его низкий голос прозвучал настолько отстранённо, что Алексис ощутил укол вины за свои слова, но тут же отбросил подальше гнетущее чувство.

— Как это? — продолжил давить он.

— Меня выбросили на улицу, как только я родился, — ответил Артемий, замявшись. — Поэтому рос я сам по себе.

Алексис не ожидал, что юноша ответит так открыто и честно, а хуже всего, так равнодушно и буднично, словно это обычные вещи. Внезапно он ощутил в себе искренний порыв пригреть этого сбившегося с пути, потерянного мальчика, а затем поглубже закопал неподобающие мысли.

Артемий аккуратно перевернулся на бок, по-прежнему наивно купаясь в поддельной ласке супруга, пока тот гладил его по волосам.

Вдруг юноша присел, касаясь рукой собственной груди, и задумался о чём-то далёком.

— Что-то не так? — спросил Алексис.

— У меня такое странное чувство в груди… — растерянно произнёс тот. — Не знаю, что это. Но… оно тёплое…

Затем его взгляд упал на живот Алексиса, и он лёг обратно. Рука нерешительно зависла в воздухе.

— И мне так хочется коснуться тебя, — прошептал Артемий. — Не понимаю, зачем. Это же бессмысленно и…

Алексис перехватил дрожащую ладонь супруга и положил себе на живот, тепло улыбнувшись.

— Так? — уточнил он.

— Да, — улыбнулся в ответ Артемий и нежно погладил живот Алексиса, а затем подался вперёд и мягко коснулся его губами, щекоча волосами кожу супруга.

— Алексис, — позвал он серьёзным тоном, — это, правда, мой ребёнок?

— Правда, — кивнул тот.

Король не мог поверить: монарх без сердца, который держал в страхе все три королевства, дрожал перед своим нерождённым малышом и таял от любви, которой не понимал.

Любовь всех превращает в дураков.

Артемий привстал и заглянул Алексису прямо в глаза, так уязвимо и невинно, и провёл костяшками пальцев по его скуле, уставившись на пухлые губы.

— А ещё мне хочется поцеловать тебя, — прошептал он.

Алексис не хотел заходить настолько далёко.

— Целуй же, — подтолкнул он.

Артемий плавно накрыл его губы своими, и король задержал дыхание, притягивая мужа за шею к себе, не в силах отступить. Мальчик внутри грозного короля заглотил наживку. Юноша сам удивлялся, каким мягким и послушным становится Его Величество, стоит его пригреть. В умелых руках сам кукловод становится марионеткой.

Когда сон вломился в двери, а все свечи были погашены, Алексис спокойно лежал на боку в кромешной темноте спальни и триумфально ухмылялся собственной хитрости, пока Артемий доверчиво уткнулся носом в шею мужа и обнимал его со спины, нежно поглаживая живот того костяшками пальцев.

Комментарий к Глава 10

Охх, вы удивитесь, но эта глава, наверное, станет моей любимой. Наконец настала пора раскрывать такого сложного персонажа, как Артемий, чего я очень долго ждала. Странный, обозлённый, сломленный, противоречивый, но всё ещё человек. Несмотря на всё, что он сделал, я премного симпатизирую этому персонажу и стараюсь поддерживать его, ведь не каждый найдёт в себе силы ступить на «‎правильную» дорогу. Изначально песня, прикреплённая выше, ассоциировалась у меня именно с Артемием, но к концу главы я осознала, что и Алексис относится к ней тоже. Уверена, вы поймёте, почему.

Ещё раз прошу прощения за задержку с главой.

Приятного чтения💚

========== Глава 11 ==========

Golden — Harry Styles

Holding focus, hoping

Take me back to the light.

I know you were way too bright for me.

I’m hopeless, broken

So you wait for me in the sky.

— Я приказал увеличить концентрацию оборонительных войск на севере Бронзовых земель! Объясните, почему я не вижу каких-либо изменений в их количестве?! — яростно заревел Артемий, тыча пальцем в карту трёх великих королевств и ближайших к ним территорий.

Стоя рядом, Алексис морщился от исходящих отовсюду криков и руганий. Заседания «малого» совета так или иначе всегда заканчивались одним и тем же — бранью да раздором. За это король и не любил собрания знати. Взгляды у всех разные, а гордость — одна.

Сейчас члены совета столпились у огромной волшебной карты на стене, зачарованной лордом Грегори, которая сияющими бледно-жёлтыми огоньками показывала число душ военных на той или иной территории.

— Если Серебряное Королевство атакует, — продолжал наступать Артемий на королевского гвардейского, — Бронзовые земли останутся без защиты! Как можно было это допустить?!

— Ваше Величество… — защищался мужчина. — Войска…

— Я не желаю слышать оправданий, — отрезал король. — Всё, что мне нужно, — это видеть должную защиту при границе, а ты проигнорировал мой приказ! Подкрепление должно прибыть туда уже завтра, или, клянусь, заплатишь головой!

— Да, Ваше Величество, — сдался гвардейский.

— Их войско сконцентрировано на юге у границ с Золотым Королевством, — вмешался Алексис. — К чему такая спешка?

— Они ожидают, что мы атакуем со стороны Аурума, — рассуждал Артемий. — Однако следует быть бдительнее. Мы должны быть на шаг впереди, так что не можем ударить прямо, где они к тому готовы. Что если провести армию к северу Серебряного Королевства и напасть с тыла?

— Не сочтите за дерзость, милорд, — встрял канцлер Максимилиан, — но у нас недостаточно средств, чтобы прокормить войско в таком долгом пути.

— Тогда как продвигаются дела с «планом Б»? — настойчиво поинтересовался Его Величество, поворачиваясь к местному шахтёру, которого по неизвестным Алексису причинам пригласили на совет.

— Всё по-прежнему, милорд, — ответил юноша. — Без особых сдвигов.

Артемий раздосадованно опустил взгляд в пол, продолжая тягостные размышления.

Алексис же стоял как вкопанный, настороженно слушал и пытался понять, о чём говорят они все.

— Погоди, что? — возмутился юноша. — О каких армиях и «планах Б» идёт речь?

— Я стал королём двух великих королевств. Следующий шаг — захват третьего, — ответил Артемий.

Алексис оторопел. Он долго был терпелив и покорен мужу, но в делах столь высокой важности намеревался действовать радикально.

— Ты собрался развязать войну?! — воскликнул король. — Нет! Этому не бывать!

Его Величество взмахнул мантией и принялся нервно наворачивать круги по залу «малого» совета, настойчиво игнорируя присутствие посторонних глаз.

— Ты захватил моих людей, Артемий, — напал Алексис, размахивая руками. — Моих! Моё войско! И собираешься отправить их на верную гибель в бессмысленной войне гордости? Я не допущу, чтобы пролилось ещё больше крови! Никакой войны! Нет!

— Это не война гордости, — возмутился Артемий, — а месть! Ты многого не знаешь, но, будь уверен, я за правосудие.

— Правосудие ценой жизни невинных? — спорил юноша.

Лорд Грегори нервно кашлянул в стороне.

— Ничего не будет! — вынес вердикт Его Величество, охваченный гневом и паникой. — Я приказываю не слушать его!

— А я приказываю не слушать его! — повторил Артемий.

На минуту в зале воцарилась тишина: все вокруг бросали нервные взгляды на монархов, пока те переводили дыхание, с вызовом смотря друг на друга, словно вот-вот разорвут один одного на куски. Затем Алексис глубоко вдохнул и попытался успокоиться, взять себя в руки. Криками и угрозами от Артемия ничего не добиться. Юноша приблизился к мужу и произнёс, смягчив тон:

— Дорогой, давай отойдём на минуту.

Король, хмурясь, посмотрел на него, однако согласился и последовал за супругом подальше от глаз знати. Уединившись, Алексис приподнялся на носочки и поцеловал юношу в щёку в знак примирения.

— Послушай, — произнёс он. — Помнишь, мы как-то обсуждали компромиссы?

Артемий кивнул.

— Так вот, — продолжил король, — я думаю, что в данной ситуации нам, как никогда, следует придерживаться этого правила и…

— Алексис, — перебил мужа Его Величество, становясь, как никогда, решительным и серьёзным, и положил руки тому на плечи, — я не успокоюсь до тех пор, пока Серебряное Королевство не будет сожжено дотла. Не мстит лишь трус или раб.

Юноша взглянул на него, осознавая, насколько Артемий охвачен идеей возмездия брату, словно оно тёмной пеленой накрыло его взор, не давая возможности оглядеться и последовать на свет. За то время, что они провели друг с другом, Алексис невольно начал узнавать супруга: ход его мыслей, причины поступков. Пусть Артемий оставался всё таким же непредсказуемым, странным и резким, но юноша научился понимать его, что до чёртиков пугало самого короля.

Алексис сомкнул губы в плотную линию.

— Хорошо, — кивнул он. — Я не стану отговаривать тебя от мести более. Можешь не слушать меня, или Грегори, или всех остальных в совете. Однако кое-чьего мнения ты спросить обязан.

Юноша перехватил ладонь мужа и положил себе на живот, подавшись чуть вперёд. Артемий замер и по привычке ласково погладил его, ловя мгновение.

— Не думаю, что ему захочется родиться среди крови и насилия, а затем узнать, что отец у него остался лишь один, — произнёс Алексис с наигранной печалью.

Артемий чуть вздрогнул и опустил ресницы, качая головой.

— Так и быть, — выдохнул он, но тут же погрозил мужу пальцем. — Я не стану развязывать войну до тех пор, пока не буду заранее уверен в окончательной победе.

Алексис с облегчением выдохнул, проводя ладонью по щеке супруга.

— Спасибо, — улыбнулся юноша и направился обратно в зал «малого» совета, но Артемий перехватил его за руку, разворачивая к себе.

Король кусал губы.

— Прости, — выпалил он, поднимая полный раскаяния взгляд на мужа. — Я… не хотел кричать на тебя.

Юноша замер, приоткрывая в удивлении губы. Артемий просит прощения? В нём всё ещё живо чувство вины?

— И ты меня прости, — произнёс Алексис. — Нам обоим не следовало снова срываться друг на друга.

— Мир? — спросил Его Величество, протягивая руку мужу.

— Мир, — кивнул тот, пожимая ладонь, и улыбнулся.

Артемий расцвёл от тёплой, искренней улыбки в ответ, и в уголках его глаз засияли чудесные морщинки. Кто бы мог подумать, что Его Величество способен на проявление простой радости, такой открытой и… милой?

Алексис тряхнул головой, словно попытался освободиться от вьющихся роем в его разуме мыслей о невесть откуда взявшемся тёплом чувстве в лёгких.

Юноша молча юркнул в зал «малого» совета, где знать уже вовсю дискуссировала по новой теме.

— Что насчёт юго-западных земель? — потребовал ответов король, подходя к карте. — Ордынцы всё ещё в строю?

— Я направил войско в те земли около месяца назад, — ответил Артемий, становясь рядом и обводя пальцем скопление огоньков. — Положение там не из лёгких, но мои гвардейцы разберутся.

— Вышлем подкрепление, коль не «разберутся» к следующей неделе, — рассуждал Алексис и в унисон с мужем повернулся лицом к знати, что столпилась у круглого стола и что-то комментировала.

— Переговоры насчёт четвёртой войны с Серебряным Королевством откладываются на неопределенный срок, — объявил Его Величество.

Кто-то в совете с облегчением выдохнул, кто-то возмутился не стесняясь.

— Алессио, — строго обратился король к шахтёру, — всё в твоих руках.

— Я не подведу Вас, Ваше Величество, — поклонился юноша.

Алексис внимательно рассмотрел незнакомца, а затем дважды хлопнул в ладоши, обращая на себя внимание.

— Заседание окончено, — оповестил он. — Ваш вечер свободен.

Прощаясь, вся знать демонстративно поклонилась королям и, уставшая, направилась к выходу. Дожидаясь, пока совет окончательно разойдётся, Алексис с любопытством рассматривал помещение, будто бы не видел его прежде: тот же круглый стол в центре зала, окружённый креслами, то же открывающее вид на Парадную площадь огромное окно, и та же накалённая после долгого рабочего дня атмосфера, но совершенно новые знамёна и символы на светлых стенах, новые люди, новые уставы и груз ответственности на плечах. Как много изменилось за полтора месяца… Пугало лишь то, что король привык к этому.

— Алексис! — вдруг ввалился в помещение взволнованный Николос, настежь распахивая дверь, перепугав до смерти обоих монархов, но увидел Артемия чуть позади и, пятясь, замолк на полуслове.

— Какое право ты имеешь врываться сюда? — упрекнул тот.

— Прошу прощения, Ваше Величество, я лишь хотел… — принялся оправдываться растерянный мальчик.

— Я не желаю…

— Тише, Артемий, — вмешался Алексис, мимолётно касаясь предплечья мужа, — вовсе не обязательно угрожать и кричать на всех, чтобы доказать, что ты прав.

Король закатил глаза и деловито сложил руки на груди, отворачиваясь к окну.

— Николос, проходи, — позвал Алексис и подошёл к парнишке. — Рад видеть тебя, дружище.

Юноши обнялись и приветливо похлопали друг друга по спинам. Наблюдая за раскинувшейся картиной, Артемий раздражённо прыснул.

— Всё в силе? — поинтересовался Николос у товарища, взволнованно глядя на него, словно вот-вот сорвётся с места и на радостях куда-то убежит.

— Конечно, — заверил Алексис.

— Что ещё в силе? — бесстыдно встрял Артемий, вмешиваясь в дружескую атмосферу юношей.

Те замялись.

— Мы… — произнёс Алексис с сомнением, бросая взгляды то на Николоса, то в окно, то под ноги. — Мы собирались пойти в сад и послушать пение птиц!

Юноша стоял, кусая щёку, осознавая, что выпалил совершенную чушь. Артемий смотрел на мужа, как на полоумного, вопросительно изогнув бровь.

— Полезно для маленького! — вдруг с улыбкой заявил оруженосец, поглаживая Алексиса по животу.

Тот брезгливо отпрянул, но кивнул.

— Что ж, — произнёс Артемий, — пожалуй, я к вам присоединюсь.

— Нет! — в унисон крикнули Алексис и Николос.

— Почему же? — с ухмылкой поинтересовался король.

— Потому, что я имею полное право лично провести время со своим другом…

— …за чашечкой чая в саду, заплетая косы берёзам?

— Да, — подтвердил Алексис, всплеснув руками.

— Хорошо, — согласился Артемий, — идите.

— Чудесно! — выпалил король с сарказмом и торжествующей походкой направился к выходу из зала.

Только прикрыв за собой дверь, юноши схватились за животы со смеху.

— Он ведь не поверил, нет? — хохотал Николос.

— Определённо, нет, — покачал головой король, заливаясь краской. — Пение птиц…

— Умора!

— Уймись, — Алексис игриво толкнул друга в плечо. — Субурито с собой?

— Оставил его на месте. А твой меч?

Его Величество приподнял мантию, демонстрируя золотую рукоять оружия, выглядывающую из ножен, и уверенно кивнул.

Уже привычным путём через темницу и околицы Аурума король и эсквайр тайком добрались до конюшни, где в это время поблизости не было ни души. Алексис собирался подойти к Флори, как обычно, но вспомнил, что с недавнего времени та пасётся в королевском саду, и слегка приуныл. Юноша уселся на лавку, дожидаясь, пока Николос найдёт в конюшне субурито и натешится своим скакуном.

— Уверен, что тебе не повредит тренировка? — с долей сомнения спросил мальчик, выходя на улицу к другу, и кивнул на его живот.

— Уверен, — пожал плечами Алексис и поднялся на ноги, ловко выхватывая из ножен меч. — Во первых, у нас был договор. Во вторых, нам обоим пора размяться. В третьих, как бы то ни было, ребёнок скоро умрёт.

Николос замолк, а уголки его губ опустились.

— Ты так просто говоришь об этом… — произнёс мальчик.

— Нет ничего сладостнее мести, — ответил король.

— Артемий сказал бы так же.

Алексис раздражённо выдохнул и неожиданно для друга замахнулся на него мечом. Тот отразил удар, неуверенно пятясь.

— Прошу, не гневайся, — попросил Николос. — Я презираю Артемия, но порой он так смотрит на тебя, что становится жалко…

— Как «так»? — изогнул бровь Его Величество, наступая на юношу.

— Влюблённо, — ответил Николос, впопыхах защищаясь.

— Он не умеет любить.

— И эта мысль утешает тебя?

Алексис сжал челюсти и резким движением ударил по субурито мальчика. Потом снова и снова до тех пор, пока Николос не выдохся и не перестал успевать отражать выпады короля. Его Величество снёс паренька с ног.

— Плохо, — произнёс он, протягивая руку валяющемуся на земле оруженосцу. — Вставай.

Николос обречённо вздохнул и поднялся с земли.

— Ты не говорил с лордом Грегори? — поинтересовался Алексис, меняя тему, и снова замахнулся на эсквайра.

— Нет. Что-то случилось? — защитился тот.

— Мы повздорили, когда я рассказал ему о своём плане. Боюсь, как бы он не посвятил в это Артемия.

— Тяжко ему между двух огней метаться.

— Что ты имеешь в виду? — спросил король, атакуя эсквайра и делая шаг вперёд.

— Что он предаёт одного из вас каждый раз, когда помогает другому. Интересно, кого он выберет в конце?..

— Вопрос лишь в том, почему он выбрал меня в начале?

Николос поёжился.

— В ночь, когда нас доставили обратно в замок, я слышал то, чего не должен был, — признался Алексис с сомнением. — Грегори по-пьяни рассказал Артемию об одном юноше, в которого он безответно влюблён.

Оруженосец вдруг напрочь уронил субурито и закашлялся, подавившись воздухом.

— Он столь чувственно описывал его… — продолжал король. — Однако, коль я правильно понял, тот юноша уже замужем. Грегори, бедняга, чахнет. Я хотел поговорить с ним на эту тему, спросить, могу ли чем помочь, но он избегает меня.

Николос нервно почесал затылок, подбирая верные слова.

«Дружище, ты ведь неглуп, — подумал он. — Неужто не видишь очевидного?»

— Думаю, не стоит заводить бесед об этом, — ответил мальчик. — Грегори сам расскажет, коль пожелает. Не рань его понапрасну.

Алексис внимательно выслушал оруженосца и сочувственно кивнул, размышляя о товарище.

— И мой тебе совет, — продолжил эсквайр, — извинись перед ним. Грегори заслуживает большего, чем вечно угождать кому-то из вас, королей.

— Ты прав, — согласился Алексис и потупил взгляд.

Совесть давно мучила юношу за сказанные сгоряча слова. Особенно после всего, что Грегори для него сделал.

На этот раз Николос сам замахнулся субурито на короля, смело идя в атаку, пытаясь копировать его движения. Тот самодовольно ухмыльнулся.

— Молодец, уже лучше, — похвалил Алексис, отражая удар за ударом.

— Что здесь, чёрт возьми, происходит? — внезапно раздался позади грубый и не на шутку возмущённый мужской голос.

Прервав борьбу, король тут же развернулся на пятках, встречая невесть откуда взявшегося Артемия в сопровождении стражи, и мило заулыбался мужу. С перепугу Николос спрятался за друга.

— Алексис! — ругал Его Величество, хмурясь. — Тебе ведь даже нельзя брать в руки меч! Ты о чём вообще думаешь?

Юноша приблизился к супругу, пока тот строил ему глазки, пряча оружие за спиной.

— Я исполняю долг, — ответил Алексис.

— Какой ещё долг? — поморщился Артемий.

— У меня договор с оруженосцем. За верную службу я обучу его боевому искусству и посвящу в рыцари.

Его Величество уронил голову на руки.

— Алексис, ты носишь ребёнка! Какое боевое искусство? — возмущался король.

— Я воин, а не наседка, — упрямился Алексис. — Ты не можешь запретить мне сражаться!

— Могу и запрещаю! Дай сюда меч!

— Нет! — сделал шаг назад юноша, увиливая. — А теперь прости, я вынужден вернуться к тренировке.

Безнадёжно качая головой, Артемий вздохнул.

— Всё, ладно, будь по-твоему, — произнёс он мягче. — Я сам займусь его обучением. Идёт?

Алексис заинтересованно поднял брови, но из-за плеча юноши вдруг донёсся отчаянный крик Николоса:

class="book">— Звёзды небесные, я больше не хочу быть рыцарем!

Артемий угрожающе взглянул на эсквайра.

Вдруг Алексис коварно ухмыльнулся, поднял меч и направил лезвие на супруга.

— Тогда стоит проверить твои умения, — заявил юноша. — Не могу же я доверить своего оруженосца кому попало.

Король сложил руки на груди, скептически смотря на мужа.

— Я не собираюсь драться с тобой, — погрозил он пальцем.

Алексис принялся расхаживать вокруг Артемия, сверля его настойчивым взглядом.

— Так или иначе, — хитро произнёс он, играя бровями, — тебе придётся.

С этими словами Его Величество замахнулся на супруга, а тот вмиг выхватил меч из ножен и отразил удар в сантиметре от своего лба. Короли с вызовом глазели друг на друга сквозь крест из стального оружия.

— Николос, дорогой, присядь на минутку, — утробно приказал Артемий.

Мальчик, удирая, быстро побежал к скамье и принялся с любопытством наблюдать, что эти двое учудят дальше.

Алексис снова сделал выпад вперёд, попытавшись ранить мужа и пристально глядя в его глаза: там распалялся дерзкий огонёк.

— Ты мне не соперник, — повторил Артемий сдержанно.

— Я бросил тебе вызов, — дразнил Алексис и, сделав резкий разворот, атаковал. — Прими его достойно. На золотом троне не должен сидеть тот, кто не может победить меня в бою.

Зазвенела сталь, Артемий ловко отмахивался от ударов супруга, самодовольно ухмыляясь.

— Я могу, — заверил король.

— Докажи.

— Я доказывал.

— Докажешь ещё раз.

Алексис раз за разом наступал на супруга, горделиво взмахивая гранатовой мантией и умело вертя в руке мечом. Под сапогами разбушевавшихся монархов клубилась пыль. Удар за ударом — и юноша раздразнил мужа, а тот, войдя во вкус, принялся атаковать сам, разрезая воздух лязгом стали о сталь, что Алексису пришлось попятиться. Будто бы невзначай в момент очередного поворота Артемий схватил супруга за предплечье, прижал спиной к себе и приставил меч к его горлу, а ладонь положил на талию.

— Убедился, кто здесь главный? — нашептал король на ухо юноше.

— Я поддался, — произнёс тот, опаляя дыханием лезвие.

— Ты допускаешь величайшую ошибку, целясь по животу и рукам, — заметил Артемий. — Когда хочешь убить, главная цель — голова.

Его Величество прислонился губами к виску Алексиса.

— Либо сердце, — продолжал король и пальцами чуть надавил под рёбрами мужа.

Тот, сам не понимая, что творит, невольно льнул к супругу навстречу касаниям. По телу бежали приятные мурашки. Алексис приподнял голову, заглядывая в глаза Артемию, и носом провёл по линии его челюсти.

— Может, уберёшь от моего горла клинок? — невинно прошептал юноша, слегка касаясь губами щеки короля. — Я почти готов признать, что ты честно победил в поединке.

— В поединке? — изогнул бровь Артемий и, улыбаясь, положил ладонь на живот мужа, опуская меч. — Вас двое. И всё равно не устояли против меня.

— Ваши Величества! — вдруг окликнул Николос, а искры между королями вмиг осыпались прахом. — К вам… гость.

Неохотно обратив своё внимание на оруженосца, монархи разглядели рядом с ним лорда Грегори. Не отлипая друг от друга, они поздоровались с десницей, который тем временем буравил Алексиса взглядом, полным презрения и осуждения.

— Добрый вечер, — произнёс Грегори. — Развлекаетесь?

— Они — да, — встрял Николос. — А я тут третье колесо.

Короли закатили глаза.

— Им, определённо, не хватает четвёртого, — огрызнулся десница.

Эсквайр нутром чуял неладное, накалённая атмосфера почти ощущалась кожей.

Артемий деликатно обнимал мужа со спины, кладя ладони тому на живот, а головой прислоняясь к виску. Алексис накрыл его руки своими и, чуть развернувшись, оставил кроткий поцелуй в уголке губ супруга, из-за чего те дрогнули в мимолётной улыбке.

— Солнце близится к закату, — вновь раздражённо встрял Грегори. — Нас всех ждут во дворце к ужину. Продолжите завтра.

Десница развернулся и направился к замку, не дожидаясь остальных.

— Что это с ним? — поинтересовался Алексис, выпутываясь из объятий Артемия.

Тот пожал плечами и последовал за другом, догоняя его.

— Не задерживайся! — наказал король мужу напоследок.

Оставив субурито в конюшне, Николос выскочил на улицу и присоединился к Алексису, а затем они вдвоём поспешили за десницей и Его Величеством.

Идя по улочкам Аурума, оруженосец долго не решался нарушить тишины, пиная ногой мелкие камешки на дороге. Мальчика терзали мысли о королевской семье.

— Что ты делаешь? — спонтанно спросил Николос.

— Что я делаю? — уточнил Алексис.

— Ты флиртуешь с ним, — пояснил оруженосец и бросил многозначительный взгляд на идущего впереди Артемия.

— Я? — удивился король, указывая на себя пальцем.

— Вы ведёте себя, как влюблённые голубки.

— По-твоему его можно полюбить? — отнекивался Алексис усмехнувшись. — Всё это лишь часть плана. К Артемию не так уж и сложно найти подход. Для него ласка — как для кота сметана. Сам же видишь: в моих руках он мурлычет.

— Приручил зверя, так хоть сам не привяжись.

— Лишь безумец способен привязаться к чудовищу, — прыснул король.

— Тогда не сойди с ума.

— Кстати говоря, — перевёл тему юноша. — Вы с Элизабет подружились? Видел вас вдвоём на днях.

Николос тут же смутился, густо залившись краской, словно помидор, и пнул очередной камешек, пожимая плечами и засовывая руки в карманы.

— Она милая, — застенчиво улыбнулся мальчик.

— Это ведь не всё, что ты хочешь сказать? — Алексис по-дружески ударил эсквайра по плечу.

— Ещё она очень стеснительна, — добавил Николос, — но её глаза так красивы… Голубые, словно глубина Алмазного озера.

Король улыбнулся и нахально стукнул парнишку по затылку.

— Да ты влюблён! — заявил он.

— Да нет же! — возмутился оруженосец, отталкивая друга. — Просто Лиззи красива. И я сказал, что могу посидеть с её сестрёнкой. Ты же посодействуешь? Алексис, прошу!

Тот коварно ухмыльнулся:

— Ох, на этой неделе так много работы…

Николос поник.

— Конечно же, посодействую, — заявил Алексис. — Как тут влюблённому дураку не посодействуешь? Звёзды разгневаются, Лиззи заскучает…

— Сам ты дурак! — возмутился парнишка. — И не влюблён я! Просто…

— …Элизабет невероятно красива, — продолжил юноша. — Да, я понял.

Добравшись до замка, короли поужинали в столовой, а перед сном Алексис навестил тётю Тамару, пожелав кухарке доброй ночи, и отправился в покои к мужу. Артемий, уже раздевшись, стоял на балконе суровой фигурой монарха и, хмурясь, глядел в окно, о чем-то глубоко размышляя. Одной рукой он опирался о подоконник, а в другой держал хрустальный бокал красного вина, отпивая по одному медленному глотку терпкий напиток. В полумраке свечи золотили оливковую кожу юного короля, а тот всё невозмутимо стоял на месте, кажется, даже не замечая присутствия супруга в спальне. Это напомнило Алексису ночь, когда они увиделись впервые…

Его Величество сбросил тяжёлую мантию и, готовый забраться под одеяло, разделся тоже, но, засмотревшись на Артемия, решил подойти к нему.

— Что так тревожит тебя? — поинтересовался юноша, опираясь локтями о подоконник рядом с мужем, нарушая его одиночество.

— Всё, — просто ответил тот.

— Сразу всё?

— Да.

Алексис ощутил в себе странный позыв успокоить мальчика, пригреть и забрать себе волнующие юную душу думы. Вместо этого он лишь медленным движением украл из ладони Артемия бокал вина. Тот спохватился:

— Тебе не…

Но Алексис уже сделал глоток и, поморщившись от жжения в горле, вручил бокал мужу обратно.

— Не понимаю вашего пристрастия к вину, — произнёс он с отвращением.

— Дело не во вкусе, — пояснил монарх. — Вино крадёт тревогу у разума, и на время всё становится проще.

— Лишь на время, — поспорил Алексис. — Так в чём же толк побега от проблем, коль он ничего не решает?

— Забытье. Порой его хватает.

— Сам-то веришь в это?

— Нет, — вздохнул Артемий.

Плечи юношей чуть соприкасались, даря друг другу иллюзию тепла в сумеречной прохладе. Короли переглянулись. Алексис заметил, как у мужа выбилась прядь кудрявых волос, красуясь забавным гребешком на его макушке вместо короны. Он занёс руку над головой Артемия и ласково пригладил её, отгоняя от себя презренные мысли о том, насколько его волосы мягкие и приятные на ощупь.

Вдруг взгляд короля упал на тело супруга, и внутри что-то ёкнуло, перевернулось, юноша вздрогнул. Алексис не знал, почему не замечал этого прежде, но тонкую и нежную, ещё совсем детскую кожу Артемия исполосовали шрамы. Совершенно разных размеров, старые и только-только затянувшиеся: на ключице и рёбрах, у бедра и на животе, на боку и предплечье. Как это могло произойти? Он воин и король, но ведь сам ещё совсем ребёнок. Столь юн и прекрасен, а вся короткая жизнь — война. Алексис и сам воевал немало, но это… Как он мог не обращать на это внимания раньше?

— Я ведь и для тебя лишь уродливое отродье? — вдруг нарушил тишину Артемий, заметив испуг в глазах супруга.

Тот поднял взгляд на мужа и почему-то захотел рассказать, нет, прокричать всему миру о том, что мальчик перед ним красив и силён, как никто другой во всех трёх королевствах. Что он заслуживает лучшего, чем шквал боли день ото дня и множество ран, телесных и душевных. Но, страшась и ненавидя собственные мысли и желания, король тихо прошептал, стараясь сделать голос, как можно более равнодушным:

— Не говори так.

Алексис приблизился к Артемию и положил голову на его плечо, утыкаясь носом в шею, а тот приобнял супруга за талию. Юноша щекотал трепещущими ресницами гладкую кожу и разглядывал шрам на ключице мужа. Он поднёс ладонь к белёсой давно зажившей ране, ласково проводя по ней пальцами. И когда эти жесты успели стать для королей такими естественными? Как бы монарх не противился, его тянуло ближе.

— Почему ты не попросил Грегори залечить их? — спросил Алексис, выводя замысловатые узоры из шрамов Артемия.

Тот подумал минуту и произнёс:

— Шрамы — следы борьбы. Они свидетельствуют о том, что у меня всё ещё есть силы жить. Кем бы я был, если бы попросил стереть собственную историю, какой пугающей бы она ни была?

Не зная, почему, Алексис тепло улыбнулся и едва ли не выпалил, как сильно гордится им, но вовремя прикусил язык.

— Откуда он? — спросил юноша о шраме на ключице Артемия.

— Стрела пробила насквозь при битве у горы Вздохов несколько лет назад, — холодно ответил тот.

Алексис прижался к юноше ближе. Каким маленьким он был в то время… Король прильнул губами к старой ране и мягко поцеловал её.

— А этот? — указал он на вытянутый шрам внизу живота.

— Артур ударил мечом при битве, когда наши войска пересекли реку на границе с Серебряным Королевством. Я был уверен, что останусь бесплодным из-за ранения, хотя Грегори утверждал обратное. Звёзды не могли подарить мне радости стать отцом после всех злодеяний, что я совершил.

Теперь королю стало ясно, почему Артемий так радовался новости о ребёнке, почему так оберегает его, переживает и даже заботится. Алексис уж и позабыл, что ещё недавно супруг оставлял на его коже не мягкие поцелуи, а жуткие синяки. Но стоило появиться малышу, бессердечный монарх ожил.

Потеряв надежду, человек обращается в чудовище. Совесть и сомнения скребли когтями на душе Алексиса.

— А это ты, — вдруг почему-то улыбнулся Артемий и продемонстрировал свежий шрам на предплечье, переплетающийся с сеточкой вздутых вен.

— Я? — удивился юноша, вырванный из раздумий.

— Ты нанёс мне его здесь во время битвы в тронном зале.

Алексис тут же отпрянул от мужа, выпутываясь из его объятий. Воспоминания окатили юношу ледяной водой, отрезвляя, и он вдруг вспомнил, зачем находится здесь.

Месть. Месть. Месть.

Как мог король позволить дать себе слабину? Артемий не заслуживает подаренной надежды. Алексис поклялся, что убьёт ребёнка и он сделает это. От злости и так давно знакомого наплыва ненависти юношу затрясло.

— Ты дрожишь, — произнёс Его Величество, взволнованно наблюдая за вскочившим супругом. — Тебе холодно? Пойдём в постель, пока тебя не просквозило.

Монарх обнял мужа за плечи, пытаясь согреть, и отвёл к кровати.

— Погоди, — вдруг предупредил Артемий.

Оставляя Алексиса стоять в ожидании, он юркнул под одеяло, уселся, опираясь о подушки, и согнул ноги в коленях.

— Садись, — позвал король и похлопал по пространству на кровати.

Алексис с подозрением изогнул бровь, вздохнул и послушно устроился между ног Артемия, откидываясь спиной на его грудь. Тот взялся за уголки одеяла и завернул юношу в своеобразный кокон, обнимая.

— Теперь тепло? — заботливо спросил король и положил ладони на живот мужа.

— Да, — равнодушно кивнул тот, стараясь не поддаваться нежеланному чувству защищённости в руках врага.

— А нашей малышке?

Алексис повернулся лицом к Артемию и удивлённо уставился на супруга:

— «Малышке»?

— У нас ведь будет дочка, — ответил тот с лаской в голосе и погладил живот юноши.

— Это ты так решил?

— Нет, всё вполне очевидно, — пояснил Артемий и прислонился щекой к виску мужа. — У тебя сошёл румянец. Говорят, девочки крадут его со щёк, а мальчики наоборот дарят. Кроме того ты тот ещё сладкоежка. Значит, будет девочка. Видишь? Всё просто.

Алексис покачал головой и невольно, но тепло улыбнулся, наконец расслабившись. Артемий поцеловал его и зарылся носом в тёмные волосы.

— Ты не ответил, — настаивал король. — Ей ведь тепло?

— Не знаю, — пожал плечами юноша.

— Как не знаешь? Тогда спроси.

Изумлённо подняв брови, Алексис обернулся на мужа и странно посмотрел на него.

— Что? — возмутился Артемий и обратно прижал к себе супруга. — С детками в утробе тоже нужно разговаривать: рассказывать сказки или хотя бы беседовать, чтобы они знали, что ты всегда рядом. Они всё слышат и понимают. Ты хоть раз разговаривал с ней?

Юноша закусил губу.

— Нет… — соврал он.

— Ужасно, — осудил король и принялся нежно щекотать живот Алексиса.

Тот захихикал:

— Что ты делаешь?

— С дочкой играю, — ответил Артемий с улыбкой. — Хоть кто-то должен.

— Перестань! — забрыкался Его Величество, надрываясь от смеха. — Хватит, Теми, щекотно!

Тот моментально замер и замолк, а лицо монарха вновь приобрело серьёзное выражение.

— Как ты назвал меня? — внезапно спросил король мужа.

В отчаянных попытках восстановить дыхание, тот даже не заметил, что сказал что-то не так.

— Теми? — продолжал юноша.

Алексис оторопел. Он всерьёз назвал Артемия ласково так, словно это было привычным делом? В какой момент и что пошло наперекосяк?

— Теми, — кивнул король, делая вид, что всё в порядке, хотя сам был уверен, что супруг ощутил под ладонью, как сердце сделало кувырок. — Не нравится?

— Нравится… — ответил тот задумчиво. — Никто прежде не называл меня так. Теми…

— Теми, — вновь позвал Алексис, кутаясь в его объятия, — прекрати мучить меня и лучше расскажи нам сказку.

Монарх довольно улыбнулся, словно ждал, когда его попросят. Вдвоём они выпутались из одеяла и легли поверх него, а Артемий устроился напротив живота супруга и приобнял его, принимаясь выводить пальцем петли и спирали на гладкой коже. Юноша вздохнул.

— Давным-давно, во времена, когда магия ещё жила среди людей, существовало большое прекрасное и волшебное королевство. Вместе с простыми горожанами здесь свободно обитали феи, резвились эльфы, по лесам скакали дикие единороги, а колдуны были самими уважаемыми людьми.

Жили они мирно, дружили и не знали горя. Королевство процветало от богатства и величия: казна всегда была полна драгоценностей, замки строились из белого камня, а на закате солнце омывало пёстрым золотым светом крыши домов. Но самым удивительным созданием считался огнедышащий дракон, который свободно парил над лесами и городами. Он был так огромен, что был способен заслонить собой солнце над целым поселением людей, отбрасывая тень на землю. Несмотря на его золотистую чешую и благородный вид, люди боялись царя волшебного мира, но особенно — его огненного дыхания. И однажды, намереваясь защитить королевство, люди собрались все вместе, поймали дракона в ловушку и заточили в тёмном подземелье, где от тоски по солнцу дракон уснул на долгие годы. Поговаривали, что, если однажды кто-то разбудит и освободит дракона, царь волшебного мира исполнит его заветное желание. Но кто бы ни старался, как бы ни искал, тот терялся в подземных глубинах и никогда не возвращался на поверхность земли. А в великом королевстве произошёл разлад: люди спорили, ругались друг с другом, жаждая попытать удачу, затевали войны и медленно губили волшебный мир вокруг. Когда-то огромное и мирное королевство раскололось на три враждующие части, и больше никто не знал покоя. Но однажды в историю вмешался злой и суровый король. Он был всегда одинок, и никто не любил его, а люди лишь боялись и проклинали за спиной. Король был властным и мстительным, он много воевал и много повидал, но так и не познал человеческого счастья. И вот в один прекрасный день у злого короля появилась маленькая принцесса, и он захотел защитить её от всех невзгод, поджидающих в суровом мире. Безопасность маленькой принцессы стала заветным желанием короля, и он отправил всех своих подданных на поиски дракона. Пройдя долгий и трудный путь, король сумел найти, разбудить и приручить страшного зверя, а потом отправился покорять новые земли, желая бросить к ногам принцессы все три королевства. Уничтожив своих врагов с помощью царя волшебного мира, король вернулся в родной замок к семье, а дракон вновь обрёл свободу. С тех самых пор в Великое Королевство вернулось волшебство и мир, и после долгих лет бед и войн все зажили счастливо.

Алексис лежал, опустив руку, сонно перебирал волосы супруга и, затаив дыхание, слушал его голос. Могла ли быть метафорой простая сказка? Мысли смешались в голове, мешая здравому смыслу занять трон. Король хотел задать так много вопросов… Алексис присел и потянулся к Артемию, даря мужу мягкий поцелуй в лоб.

— Спокойной ночи, Теми, — прошептал юноша и устроился в постели поудобней, кладя ладонь под щёку.

— Доброй ночи, Алексис, — ответил король, всё также обнимая супруга за живот. — Сладких снов, моя принцесса.

Невольно уголки губ дремлющего юноши поползли вверх.

========== Глава 12 ==========

Dynasty — MIIA

Thought we built a dynasty that heaven couldn’t shake,

Thought we built a dynasty, like nothing ever made,

Thought we built a dynasty forever couldn’t break up.

It all fell down, it all fell down.

Лёгкий утренний ветерок разносил по богатому королевскому саду весенний аромат душистых цветков сирени и жасмина. С зеленеющих листьев и трав только-только испарилась роса, и теперь природа грелась в лучах раннего солнца. В тени под яблоней, рассевшись на тонком покрывале, отдыхали короли.

— Напомни, почему мы завтракаем посреди сада? — нарушил покой Алексис, разглядывая золочёный поднос с яствами.

На коленях юноши, отложив корону в сторону и прикрыв веки, лежал Артемий.

— Потому что тебе нужно чаще быть на свежем воздухе, — ответил он, — иначе скоро задохнёшься в зале «малого» совета.

— Я всё ещё король, не забывай об этом, — поспорил тот и игриво щёлкнул мужа по носу. — И не собираюсь стоять в стороне, пока ты тут наводишь свою политику.

Недалеко от монархов грелись на солнце Лойал и Флори и, завидев хозяев, скакуны двинулись к ним с радостным фырканьем.

— Глянь, кто к нам пожаловал, — окликнул супруга Алексис.

Тот привстал и обернулся, а затем поднялся на ноги, подходя к Лойалу, и ласково погладил единорога по шелковистой белой гриве. Флори опустила голову к всё ещё сидящему на покрывале Алексису, и тот с улыбкой прислонился лбом к её мордочке.

— Доброе утро, — поприветствовал юноша.

Абсолютно игнорируя хозяина рядом, Лойал недовольно зафыркал, наблюдая за Флори и королём.

Артемий усмехнулся:

— Полагаю, это можно назвать ревностью.

— Передай, что я не собираюсь уводить его даму, — произнёс Алексис и потрепал лошадь по блестящей чёрной гриве.

— Конечно, не собираешься, — всерьёз заверил монарх и продемонстрировал переливающийся на солнце браслет. — Ты занят.

В ответ юноша закатил глаза.

Он никак не мог выпутаться из плена дум, роем ос гудящих в голове, о той самой сказке про дракона. Количество вопросов возрастало, а ответов Алексис не получал. Казалось, несмотря на его отчаянные попытки контролировать власть, Артемий всё равно был на шаг впереди.

— Не расскажешь, о каком таком «плане Б» зашла речь на недавнем совещании? — как бы невзначай поинтересовался юноша.

— Не расскажу, — отрезал король.

Алексис с осуждением покачал головой и потянулся к подносу за завтраком, однако заметил, как чья-то рыжая кошка бесстыдно поедала что-то с тарелки.

— Эй, а ты тут откуда взялась? — возмутился он и попытался отогнать наглую морду, но та, оставив трапезу, замурчала и принялась тереться о колено юноши.

Тот недовольно вздохнул, однако погладил животное.

— Не трогай её, — приказал Артемий. — Неизвестно, где она шаталась.

— Она не выглядит больной, — поспорил Алексис и взял кошку на руки.

Та вдруг повалилась на бок, откинула голову, затряслась и резко притихла. Юноша, настороженно хмурясь, пригляделся и провёл рукой по рыжей шерсти. Зверёк не дышал.

— Артемий, — окликнул король супруга, — она мертва…

Тот оставил Лойала и присел рядом с Алексисом, удивлённо рассматривая мёртвую кошку на его коленях.

— Что?.. — произнёс он и забрал у испуганного мужа животное.

Взгляд Его Величества внезапно упал на поднос с едой.

— Ты ел оттуда? — взволнованно поинтересовался монарх, кивая на тарелки.

— Ни крошки, — пожал плечами Алексис.

Артемий резко притянул супруга в объятия и крепко-крепко прижал его к себе, зарываясь в густые волосы и поглаживая по спине.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — напал король с вопросами и взял лицо Алексиса в ладони, проводя пальцами по щекам. — Ничего не болит? В сон не клонит?

— Нет, нет, — мотал головой юноша, разглядывая вспышки безумной паники в карих глазах напротив.

— Слава звёздам! — воскликнул Артемий и снова обнял Алексиса так, словно видит в последний раз, а затем отстранился, вскочил, и на лице юноши отразилась гримаса чистейшей ярости.

Монарх схватил мужа за руку и, забирая поднос с едой, потащил во дворец.

— Что происходит? — пытался выяснить перепуганный Алексис.

— Тебя пытались отравить, — ответил Артемий.

— Что?!

Тот развернулся к супругу и сжал его плечо.

— Вероятно, весть о ребёнке вышла за рамки круга доверия, — пояснил тот спокойнее, хотя в глазах почти стояли слёзы. — Кто-то покушался на тебя. Теперь вы оба в опасности.

Алексис оторопело глядел на мужа и хлопал ресницами, всё ещё не осознавая происходящего. Кому понадобится творить такое?

— Иди сюда, — прошептал Артемий и вновь обнял юношу, в жесте утешения покачивая из стороны сторону. — Клянусь, я уничтожу любого, кто навредит вам с принцессой. Я сокращу прислугу, я усилю охрану, я казню всех подозреваемых, я незамедлительно объявлю войну. Никто больше не войдёт и не выйдет из замка, но ты будешь в порядке, слышишь? Ты будешь в порядке.

Алексис жался к Артемию, носом уткнувшись тому в шею, и почти слышал, как громко что-то стучит в груди монарха без сердца. После стольких войн и боёв юноша впервые оказался так близок к смерти. Но почему он чувствует себя защищённым лишь в руках того, кто является заклятым врагом?

— Ты сообщал кому-либо беременности кроме Грегори и Николоса? — поинтересовался Артемий.

— Нет, — соврал Алексис, вспоминая, как лично доверил тайну тёте Тамаре.

Но она не могла предать его, нет, только не она. Он лично пойдёт и поговорит с ней.

— Стражи знают… — произнёс юноша, переводя тему.

— Тех стражей я давно казнил, — перебил монарх.

Алексис резко отпрянул:

— Что?!

— Они обладали ценной информацией, дорогой, — пояснил Артемий, заправляя прядь волос за ухо супруга. — Я не мог позволить им…

— Как ты посмел?! — воскликнул юноша. — Они же люди, у них были свои семьи и…

— Если мне понадобится убить целую армию таких людей ради защиты нашей дочери, я сделаю это не задумываясь.

Алексис вздохнул и уронил голову на плечо мужа. Неужто это всё сейчас происходит с ним? Пришла пора поскорее избавиться от ребёнка, пока он не создал ещё больше бед.

Месть. Месть. Месть.

Алексис должен думать о скорой мести.

Только ворвавшись во дворец, Артемий собрал всю знать и приказал незамедлительно запереть врата замка до выяснения обстоятельств и усилить охрану в каждом углу, куда только ступала нога человека. Все торговые отношения с соседними странами были тут же прекращены, а стражей отправили обыскивать каждого встречного внутри дворца и перевернуть всё с ног на голову, пока убийца не будет найден. На королевской кухне монарх устроил настоящий ураган, пообещав казнить всех и разом, если ему не назовут имени преступника. С самого утра весь дворец стоял на ушах. Артемий не отпускал от себя Алексиса ни на шаг и строго-настрого запретил ему класть в рот хоть крошку до того, как кто-либо из прислуги лично не попробует это.

Узнав о покушении, Николос и Грегори тут же примчались к королям в тронный зал.

— Как это могло произойти?! — воскликнул десница, едва ли влетев в двери.

Артемий сгорбленной фигурой нервно наворачивал круги у окна, не в силах себя успокоить, стуча сапогами о каменный пол. Алексис стоял рядом в ожидании новостей, сложив на груди руки, и притоптывал ногой. Всё, чего ему хотелось сейчас, — поговорить с тётей Томой и выяснить, что за всем этим стоит не она.

— Я не знаю! — всплеснул руками разгневанный монарх. — В замке либо шпион, либо предатель, либо и то, и другое!

Николос топтался рядом с королями.

— Это не я, честно! — заявил мальчик. — Я люблю Алексиса и не хочу, чтобы он умер.

— Приятно знать, Николос, — усмехнулся юноша.

— Вы в порядке, Ваше Величество? — взволнованно поинтересовался Грегори, подходя к Алексису и кладя руку на его плечо.

В глазах десницы читалось замешательство и испуг.

— Да, — кивнул король и натянул улыбку. — Благодарю.

— Ваше Величество! — вдруг раздался громкий оклик ворвавшегося в двери гвардейца. — Нашли зацепку!

— Звёзды небесные, дайте мне сил голыми руками не придушить этого мерзавца, кем бы он ни был! — закричал взбешённый Артемий и двинулся к выходу из тронного зала.

Алексис последовал за супругом, но тот внезапно остановил его.

— Нет, — приказал монарх. — Я и на милю его к тебе не подпущу.

— Но… — возразил юноша.

— Будешь здесь, — отрезал король, — под охраной. Грегори и Николос останутся, так что ты в безопасности.

— Держи себя в руках, Теми, ладно? — попросил Алексис и потянулся к губам мужа, оставляя на них мягкий поцелуй. — Ты можешь быть лучше, я знаю.

Юноша положил ладонь Артемия на свой живот:

— И она знает.

Монарх в истерике замотал головой и сжал челюсти, как бы говоря, что он за себя не отвечает, но Алексис поймал взгляд супруга и медленно вдохнул, заставляя его сделать так же, чтобы успокоить.

— Ладно, — произнёс король на выдохе и, нехотя отпустив руку мужа, удалился из помещения.

Повернувшись обратно к товарищам, юноша поймал на себе полный злости и презрения взгляд лорда Грегори. Желваки десницы вздулись, и он сильно сжал кулаки.

— Смотреть мерзко, — выпалил юноша.

— Простите, что? — удивлённо изогнул бровь Алексис.

Воздух в помещении в мгновение ока спёрло.

— Он для Вас игрушка? — наступал Грегори, пока в светлых глазах чернела невиданная ярость. — Дёргаете за верёвочки, манипулируете, как того желаете, а он, бедолага, ведётся! В кои-то веки отыскал что-то, что полюбил, пусть и не понимает этого, но, признайтесь, Ваше Величество, Вам самому не жаль обрести власть над ним, но осознать, что теряете себя на пути к мести?

Алексис стиснул зубы и сжал губы в плотную линию.

— Мне жаль лишь о том, что я посвятил Вас в свои планы, — огрызнулся король. — Он убил моего отца посреди зала, где мы сейчас стоим! Я не прощу этого.

— Прощать больше некого! — заявил Грегори, всплеснув руками. — Он уже не тот, что прежде, он меняется рядом с Вами, неужто Вы не видите?

— Я в это не верю, лорд Грегори. Артемий заслуживает наказания не меньше, чем человек, по чью душу он сейчас пошёл.

— Наказания?! Вы собрались убить его родную дочь, в которой он души не чает! Вы ведь видите, как он защищает её.

Десница приблизился к Алексису и коснулся его руки, заглядывая в глаза юноши.

— Это уничтожит его. Никто такого не заслуживает, Вы сами это знаете. Я не верю, что Вы способны на подобное, Ваше Величество. Лжёте окружающим, так не лгите хотя бы себе. Вы же милосердный человек, я понял это сразу, как увидел Вас. И Вы, Вы и ребёнок, его последняя надежда. Молю, одумайтесь. Подарите ему второй шанс.

Алексис внимательно выслушал лорда Грегори и, задумавшись, опустил взгляд в пол.

— Я не святой, — твёрдо произнёс король. — И коль Вы хотите видеть меня таковым, поспешу разочаровать, это не моя проблема.

В глазах десницы вмиг что-то потухло.

Николос всё это время стоял в стороне и до последнего молча слушал, но чаша терпения мальчика переполнилась, лишь последнее слово Алексиса разрезало тишину, и он вмешался:

— Прекратите!

Спорящие юноши тут же обратили внимание на отчаявшегося оруженосца.

— Вы трое сведёте друг друга с ума! — констатировал парнишка.

— Эсквайр Николос, послушайте… — обратился десница.

— Нет, это Вы меня послушайте, лорд Грегори! — вспыхнул оруженосец. — Вы не можете вечно заботиться о других, не урезая при этом своё счастье. Не можете метаться меж двух огней, пытаясь спасти одного от другого в то время, когда Вам нужно спасать себя! Прекратите пытаться наладить жизнь друга, вспомните о своей и возьмите же наконец то, чего так страстно желаете, пока вовек не утонули в тени…

— О чём речь? — встрял Алексис.

— Молчать! — прогремел голос Грегори, и в зале задрожали окна. — Оба!

— Алексис, — обратился Николос к королю, — ты самый слепой дурак на свете, если до сих пор не видишь, что…

— Я сказал, молчать! — закричал десница, и все стёкла в помещении вмиг разлетелись на миллионы осколков, взрываясь с оглушающим лязгом.

Все трое с перепугу пригнулись и прикрыли головы руками, наконец стихнув. Голоса замолкли и, словно после бури, в ушах остался лишь противный звон да отголоски громких слов. Выплеснув всё и сразу, Грегори свалился на пол. Остальные же переводили дыхание.

Алексис поднялся на ноги и отряхнулся. Среди полнейшего хаоса вокруг и суматохи в разуме, где мысли неслись, одна обгоняя другую, король ощутил в груди непреодолимое желание сбежать от всего к супругу, зарыться в его объятия и спрятаться от мира, чтобы были лишь они вдвоём, словно не причинили друг другу тьму боли. В следующую секунду юноша ущипнул себя за презренные мысли и вернулся в суровую реальность.

Едва очнувшись от пурги эмоций, Николос подскочил к деснице.

— Вы в порядке? — прошептал он не в силах повысить голос.

Потирая виски, Грегори присел и поднял полный обиды и гнева взгляд на Алексиса.

— Клянусь, Ваше Величество, — грозно прошипел он, — коль Вы не вернёте мне яд до вечера, я лично доложу Артемию о всех Ваших планах.

Внутри короля всё осыпалось прахом.

— Вы не посмеете, — мотал головой Алексис, до побеления костяшек сжимая кулаки.

— Я не позволю Вам сжечь остатки его человечности. Артемий для меня всё. Так что ещё как посмею, — заверил Грегори и, прихрамывая, вышел из тронного зала.

В Алексисе что-то упало, растворилось, выгорело. Хотелось закричать.

Всё вокруг рушилось на глазах, и он не знал, что делать, куда бежать. Юноша понимал лишь, что окончательно запутался: в себе и людях вокруг. Но, в первую очередь, король задавался вопросом, почему он видит свет там, где должен видеть тьму?

— Разорвите этот порочный круг жестокости друг к другу, — нарушил гробовую тишину Николос, подойдя к товарищу. — Если бы хоть у одного из вас хватило сил свернуть…

Его Величество тяжело вздохнул и опустил веки, мечтая провалиться в забытье. Почему всего так много? Словно стены двигались на него, сдавливали, мешая дышать.

Эсквайр положил ладонь на плечо короля и сжал в жесте поддержки, собираясь что-то сказать, как вдруг в тронный зал вернулся Артемий. Лишь приоткрыв массивные двери, юноша с распахнутыми от удивления глазами оглядел помещение.

— Звёзды небесные, что тут произошло? — шокировано произнёс он.

Только увидев супруга, в Алексисе вновь что-то ожило, и он почти сорвался с места, чтобы подбежать и обнять Артемия, но в последний момент одёрнул себя и остался на месте. Простейший механизм эмоций внутри действовал неисправно. Он должен чувствовать иначе.

Месть. Месть. Месть.

— Грегори в порядке? — хмурясь, поинтересовался Артемий. — Где он?

Алексис отвёл взгляд. Что-то не позволяло ему посмотреть мужу в глаза.

— Он будет в порядке, — заверил Николос.

Король тяжко вздохнул.

— Я… хотел поговорить с тобой, Алексис, — позвал монарх. — Наедине. Отойдём?

Кивнув на прощание оруженосцу, юноша подошёл к супругу, и они вдвоём вышли в коридор. Алексис нервно оттянул воротник, словно воздуха в помещении не хватало.

— Что-то насчёт… убийцы? — спросил он.

— Да, это тоже, — начал Артемий. — Флакон со смертельным ядом нашли у неизвестного мужчины как раз в тот момент, когда он пытался сбежать из дворца через подземные тоннели. Но его поймали. Как я и думал, посыльный Артура. Он шпионил за всем происходящим в Белом замке.

Алексис смолчал, уставившись вниз на свои ноги, и следовал за супругом по коридорам дворца. Он с облегчением выдохнул, узнав, что тётя Тамара никак в этом не замешана.

— Мы сумели уберечь тебя с малышкой в этот раз, но, уверен, он не последний, — с горечью произнёс Артемий. — Артур будет присылать людей до тех пор, пока не добьётся цели, а я не могу допустить, чтобы вы пострадали.

Монархи остановились напротив двери в покои. Его Величество провёл ладонью по щеке супруга, и Алексис наконец взглянул в карие, полные невиданного страха, глаза.

— Он так сильно ненавидит тебя, что готов любыми способами убить нерождённого ребёнка? — с иронией поинтересовался юноша.

— Не он первый, не он последний, — пожал плечами король и пропустил супруга в спальню.

— Это всё, о чём ты хотел поговорить? — равнодушно спросил Алексис.

Артемий медленным шагом прошёл к потайной дверце и опёрся о неё спиной.

— Нет, — помотал он головой.

— Тогда что ещё? — нетерпеливо всплеснул руками юноша, ощущая, как злость накатывает новой волной.

— Алексис, я… — замялся Артемий, опустив в пол взгляд. — Я уезжаю на войну с Серебряным Королевством. Выступаем завтра.

Вновь Алексис застыл на месте, не зная, куда податься и что сказать: слов не осталось, как и каких-либо чувств. Всё смешалось воедино и, казалось, голова вот-вот взорвётся.

— Что?! — лишь воскликнул король.

— Я не оставлю это так просто, — спорил Артемий. — Они покушались на твою жизнь! На жизнь нашей дочки! Артур должен быть повержен раз и навсегда, иначе не знать нам покоя.

— И что ты хочешь, чтобы я ответил? — вскипал король.

— Ничего. Я принял решение и ставлю тебя перед фактом. Ты не остановишь меня, — отрезал Его Величество.

Алексис вдруг осознал, что совершенно не хочет отпускать супруга на новую войну. Вдруг его снова ранят? А вдруг он умрёт?..

— Не надо, — взмолился юноша и приблизился к мужу, протягивая к нему руки, но Артемий перехватил его запястья и остановил.

— Не делай этого, Алексис, — попросил король, надевая каменную маску равнодушия. — Если ты коснёшься и посмотришь на меня так ещё раз, я боюсь, что останусь.

Не отдавая себе в действиях никакого отчёта, Его Величество покорно опустил руки, сдавшись, и вздохнул.

— Однако мне понадобится твоя помощь, — произнёс Артемий, обернулся и открыл потайную дверцу. — Идём.

Алексис послушно поплёлся за мужем, не прекращая задаваться вопросами.

— Разве ты не приказал забаррикадировать вход в потерну? — ядовито поинтересовался юноша, хватая со стены факел.

— С тем же успехом я могу приказать обратное, — ответил король уверенно.

Спускаясь по лестнице в тёмное подземелье, Артемий заботливо приобнял мужа за плечи и принялся внимательно смотреть ему под ноги, то и дело придерживая, чтобы тот не упал.

— Осторожно, — предупреждал Его Величество через каждый шаг.

Алексис не смог сдержать ухмылки:

— Я не хрустальный.

— Нет, ты дороже. Ты золотой.

Король расплылся в тёплой улыбке, и в животе почему-то затрепетали крылья бабочек.

— Куда ты ведёшь меня? — поинтересовался юноша, стараясь отвлечься от навязчивого чувства.

Артемий свернул за угол.

— Ты когда-нибудь задумывался о том, почему на гербе Золотого Королевства изображено пламя? — спросил он вдруг.

— Нет, — непонимающе пожал плечами Алексис.

— Ты не слыхал легенды? — удивился Его Величество.

— Легенды?..

— История происхождения названия Золотого Королевства.

Юноша вопросительно изогнул бровь:

— В наших краях много залежей золота?..

— Скучный ты, — махнул рукой Артемий. — Вероятно, предки хранили это в тайне, однако историю о золотом драконе ты всё же слышал. С моих уст.

Алексис остановился посреди потерны, а его глаза широко распахнулись от удивления и навязчивых догадок.

— Твоя сказка! — воскликнул юноша.

— Я внёс свою лепту, однако, уверен, ты уловил суть, — произнёс король. — Как говорится, не бывает дыма без огня. Глубоко в лабиринтах этого подземелья, и правда, спит золотой дракон. Ваша семья веками охраняла его. Как ты мог не знать?

И это было его наследием? Легендарный золотой дракон? Алексис и представить не мог, насколько велика история его Родины. Вероятно, он узнал бы её всю, но…

— Отец не успел рассказать… — прошептал юноша после минутной тишины.

Артемий уставился в пол и убрал руку с плеч супруга, закусив губу. В сыром помещении повисло напряжённое безмолвие, словно в крипте. Алексис проглотил ком в горле.

— Так или иначе ты узнаешь это от меня, — наконец произнёс Его Величество и направился к следующему повороту, игнорируя ноюще-режущую вину между рёбрами. — Герб символизирует пламя золотого дракона, покоящегося в недрах земли. Поэтому эти земли и прозвали золотыми. Всего лишь история. Ты просил меня рассказать о «плане Б», так что я расскажу. Дракон по-прежнему спит крепким сном, и никто не знает, как разбудить его. Грегори и Алессио работают над этим уже несколько недель, а…

— То есть об этом знают все, кроме меня?! — возмутился Алексис и раздражённо всплеснул руками. — Поверить не могу!

— Я знал, как ты отнесёшься к этому, поэтому приказал держать всё в тайне, — пояснил Артемий, погрозив пальцем. — Но сейчас всё изменилось, я уезжаю, и правление ложится на твои плечи, поэтому я хотел лишь попросить продолжить поиски способа разбудить дракона, пока я воюю.

— Зачем его будить?! — продолжал сердиться король.

— Это огнедышащий дракон, Алексис! — взмахнул руками Его Величество. — Это наше секретное оружие! Никакая армия не спасёт Серебряное Королевство. Нужно лишь больше времени…

class="book">— Это безумие! — перебил юноша.

— Нет, — возразил Артемий, нахмурившись. — Это месть. Я превращу владения Артура в пепел, если не буду уверен, что наша принцесса в полной безопасности.

Алексис покачал головой и задержал дыхание, пытаясь успокоить себя. Короткие ногти впились в кожу ладоней. С ним бесполезно спорить. Нужно лишь выслушать и согласиться, лишь кивнуть и следовать указаниям, а затем — успеть выпить яд до вечера, и всё наконец закончится. Всё снова встанет на свои места. Осталось потерпеть совсем немного.

Забыв, что такое эмоции, юноша кивнул:

— Хорошо, мы на одной стороне.

Артемий облегчённо выдохнул.

— Завтра Алессио объяснит подробнее и скажет, в каком направлении двигаться дальше.

Переговариваясь о волшебном «плане Б», юноши долго петляли по подземным коридорам, спускаясь всё глубже и глубже. Так долго, что у обоих давно свело ноги от ходьбы. Факелы появлялись на стенах всё реже, а немая тишь вокруг даже пугала. Короли с каждым шагом отдалялись от живого столичного шума, окружённые лишь сыростью, зловещими каменными стенами и темнотой подземелья.

— Здесь жутко, — констатировал юноша и неосознанно приблизился к супругу, противясь назойливого шума в ушах.

— Потерпи, — попросил Артемий. — Идти осталось недолго. Обратно понесу тебя на руках.

Алексис хихикнул, но ничего не ответил.

Дальше монархи вышли в широкий пустой коридор, где факелы ярко освещали зловещий мрак, отчего юноши сощурились. Из-за поворота падало своеобразное, будто бы солнечное, сияние, и с непривычки глаза стало резать.

— Это ведь не то, о чём я думаю? — настороженно поинтересовался Алексис.

— Именно то, — ответил Артемий. — С каких пор ты столь пуглив?

— Я по-твоему боюсь?! — возмутился король и свернул за угол навстречу свету, все ещё глядя на мужа. — Я ничего не боюсь! Я…

Юноша осёкся на полуслове, обернувшись, и, разинув рот, почти ахнул. Оказавшись в просторной пещере, его обдало резким, но тёплым порывом воздуха со странным запахом, а прямо напротив, в окружении десятков факелов, свернувшись, лежал и мирно сопел гигантский золотой дракон. По размерам существо превосходило сто футов, что немало впечатлило короля. Алексис нерешительно ступил ближе к спящему царю волшебного мира и осторожно коснулся рукой шероховатой морды. У дракона была длинная шея и длинный хвост, а вдоль позвоночника от головы шли роговые отростки. Перепончатые крылья напоминали крылья огромной летучей мыши, на концах которых расположились когти. Из чуть приоткрытой пасти выглядывали внушительных размеров зубы. Дракон восхищал собой, своей упокоившейся опасностью. Однако по шее и лапам он был жестоко связан толстыми и тяжёлыми цепями, намертво приковавшими создание к каменной стене.

— Он прекрасен, — изумлённо прошептал Алексис, словно боялся разбудить царя волшебного мира, и погладил существо по носу. — Это просто невероятно…

— Волшебно, не так ли? — улыбнулся Артемий и подошёл к дракону, так же проводя ладонью по змеиной золотистой коже. — Никогда прежде не ощущал себя столь маленьким.

— Да… — кивнул юноша, продолжая восхищённо рассматривать чудесное создание. — Как можно было запереть его здесь? Неужто моя семья держала его под землёй столько веков? Не верится… Ради чего?

— Они лишь пытались защититься, — предположил монарх. — Хотя легенды гласят, что дракон не враг тебе, пока ты не враг для него.

— Люди боятся того, чего не понимают.

Алексису казалось, он может остаться здесь, в изоляции, продолжая вечно наблюдать за спящим царём волшебного мира и гадать, что же случилось на самом деле. Пожалуй, они никогда не узнают…

— Нам пора возвращаться, — Артемий прервал размышления мужа и положил ладонь на его плечо. — Уже поздно.

Реальность тяжёлой ношей свалилась на голову Алексиса, и юноша убрал руку от морды спящего дракона, разворачиваясь к супругу. Этот день оказался слишком насыщенным, а предстояло успеть ещё многое.

«Месть, месть, месть», — без устали твердил король и следом за Артемием вышел в потерну, оставляя позади нечто особенное.

«Не смей дать себе слабину в последний миг», — наказал Алексис, намертво затаптывая внутри непонятный страх и вину… Неважно, что он чувствует, неважно, что путает его и столь яростно сбивает с пути. Перед глазами стояла лишь картина смерти отца, и слышались отголоски клятвы, отчаянной клятвы возмездия.

Изнурённые и уставшие после долгого пути, короли вернулись в покои. Солнце только-только клонилось к закату, а Артемий уже сладко зевал, глядя на мягкие подушки. Алексис до последнего старался вести себя естественно рядом с мужем и никак не проявлять нервозности, но ладонь настойчиво не отпускала пузырёк с ядом в кармане. Через каждую мучительно долгую минуту юноша повторял себе, что время пришло, однако никак не решался и лишь продолжал наворачивать круги от балкона к ванной комнате, параллельно беседуя о чём-то с ничего не подозревающим Артемием.

— Я отойду поговорить с Алессио насчёт завтра, а ты оставайся здесь и отдыхай, — сказал тот и пошёл к выходу из спальни, как вдруг дверь перед его носом распахнулась, и в покои решительно шагнул лорд Грегори.

Алексиса вмиг поразило разрядом тысячи молний, и он сжал в мокром от пота кулаке пузырёк.

— Грегори? — удивился Артемий. — Какими судьбами пожаловал к нам? И куда ты…

— Вы отдадите мне его по-хорошему или по-плохому, милорд? — обратился десница к другому королю, абсолютно игнорируя друга.

Тот молчал. Сейчас или никогда.

— Что происходит? — вмешался Артемий, всплеснув руками.

— Ты должен кое-что знать, дружище, — произнёс Грегори больше с печалью, чем с гневом. — О своём муже.

— Нет, — прошипел Алексис, почти готовый выпить яд залпом. — Молчите, прошу Вас.

— Знать что? — насторожился монарх.

Десница едва приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, как Алексис вытащил руку из кармана и сорвал с пузырька пробку, поднося яд к губам.

— Молчать! — заревел он и попятился. — Не подходите, оба!

В глазах Грегори читался явный страх, в глазах Артемия — недоумение. И лишь из-за этого наивного, доверчивого недоумения юноша замер, оставляя пузырёк в миллиметре от губ.

— Он собирается убить твоего ребёнка, — наконец сорвалось с уст десницы, и покои погрузились в безмолвие.

Сначала Артемий подозрительно нахмурился и пристально поглядел на супруга. Морщинки на лбу монарха тут же разгладились.

— Нет, — просто произнёс он, в неверии отрицая слова друга. — Он бы не сделал этого.

Лорд Грегори посмотрел на короля, словно на умалишённого, подталкивал, чтобы тот что-либо предпринял, однако оба боялись сделать лишнее движение.

Алексис стоял на месте и ждал непонятно чего.

«Давай же, — думал он, — не медли».

Затем взгляд Артемия упал на пузырёк в ладони мужа, и в мгновение ока в карих глазах блеснули осознание и испуг.

— Ты же не сделал бы этого? — спросил юноша сомневаясь.

Реплика короля разожгла в Алексисе искру смеха, и его лицо исказила гримаса маниакальной улыбки.

— Не строй из себя шута, Артемий, — удивлённо приподнял он бровь, чуть опуская руку. — Ты ведь не всерьёз поверил, что я так просто стал хорошо относиться к тебе?

Тот в ответ нервно сглотнул, и взгляд монарха заметался из стороны в сторону.

— Оставь нас, Грегори, — прошептал король.

Десница возразил:

— Но…

— Это не просьба.

Лорд Грегори опустил голову и покорно покинул спальню, оставляя супругов наедине.

Алексис не сводил глаз с Артемия, но тот вдруг начал медленно приближаться к нему.

— Дорогой, послушай, — произнёс Его Величество, скрывая дрожь в голосе, — давай мы сядем и спокойно всё обсудим…

— Обсудим что? — повысил тон юноша. — Как ты зарезал моего отца? Как изнасиловал меня, отнял честное имя, лишь назвав своим? Как использовал, будто я всего-навсего предмет? Хорошо, я слушаю.

Артемий остановился посреди покоев, и его взгляд налился болью вперемешку со стыдом и виной, но он лишь молчал, не в силах посмотреть мужу в глаза.

— Так я и думал, — кивнул Алексис. — А теперь назови хотя бы одну причину, по которой я должен оставить тебе ребёнка. Ой, подожди! Её же нет! Знаешь, сначала я хотел убить тебя, зарезать, как ты сделал с последним из моих родителей. Но потом подумал, что для Артемия, великого и сурового короля, это будет слишком простым наказанием. И вдруг оказалось, что ты хочешь от меня ребёнка. Даже у монарха без сердца есть слабое звено, не правда ли?

Артемий качал головой, плотно сомкнув веки:

— Прекрати, молю тебя.

Но Алексис не имел ни малейшего желания останавливаться. Он хотел вылить на ненавистного супруга всё и сразу, оставив его душу уязвимой и раненой.

— Представь, — продолжал король, — насколько приятно было сближаться с тобой и осознавать, что с каждым днём ты всё больше и больше привязываешься ко мне и ребёнку. А теперь представь, насколько приятно наблюдать твой испуг, пока я на твоих же глазах убиваю твою дочь.

С этими словами юноша, полный решимости, вновь поднёс яд к губам.

— Прости меня! — вдруг закричал Артемий, сорвавшись.

В его глазах блестели слёзы.

В неверии Алексис поморщил лоб:

— Что ты сказал?

— Прости меня, — повторил юноша и всхлипнул. — Прости, что причинил тебе столько боли, я… Я не хотел… Я просто… не знал…

— Чего ты не знал?!

— Насколько больно терять что-то…

— И это твоё оправдание? — надавил Алексис. — Горькое прошлое? Ведь тебе-то всегда было нечего терять!

— Мне нет оправданий! — поспорил Артемий и смахнул слезу со щеки, странно поглядев на солёную каплю. — У меня из глаз течёт вода… Почему?.. И в груди так больно жжёт, будто я сам сейчас умру…

— Почувствуй себя на месте тех, чьи жизни разрушил, — ядовито прошипел король.

— Алексис, умоляю, не убивай её, — просил Артемий, готовый в отчаянии упасть на колени перед мужем. — Она же и твоя дочь тоже, ни в чём не повинное дитя. Понимаю, ты хочешь сломить меня. Но я и без того уже давным-давно сломлен, разбросан на мелкие осколки, что уже мельче не сыщешь.

— Я не хочу сломить тебя, дорогой, — возразил юноша. — Я хочу поквитаться, уничтожить тебя и знаю, что могу.

— Не говори так, — шептал Артемий. — Мы провели так много времени вместе… И я не верю, что в нашей связи не было и толики твоей искренности. Я думал, мы могли бы стать семьёй…

— Ты не заслуживаешь ни семьи, ни любви, — произнёс Алексис.

Но в следующий миг в груди что-то зажало, и юноша пожалел обо всём, что сказал. Он посмотрел на блестящие ручейки слёз на щеках Артемия, мокрые ресницы и был готов поклясться, что вовек не видел столько боли, агонии в чьих-либо глазах. Король, разрушенный до основания, молча стоял и, казалось, даже не дышал.

— Ты прав, — наконец нарушил тишину монарх, сотрясая изнутри мир Алексиса, и смахнул ладонью влагу с лица, — я не заслуживаю всего этого. Я чистое зло. Однако стою сейчас здесь, смотрю на тебя и не понимаю того, что испытываю, когда ты рядом, но почему-то хочется, чтобы ты оставался рядом всегда.

— Прекрати, Артемий, — прошептал юноша, чувствуя, как внутри к чёрту ломается вся броня.

Он не должен говорить этого, не должен.

— Ты нужен мне, — всхлипнул король. — Знаю, для тебя это не было правдой, однако для меня наши отношения стали настоящими. Я никогда прежде не чувствовал всего того, что ощутил с тобой. Богатство, могущество, власть — у меня есть всё. Но семьи не было никогда. А ты успокоил мой гнев, показал, что есть нечто большее, чем бесконечный круг жестокости. Теперь я вижу свет.

— Остановись, Артемий! — в истерике закричал Алексис. — Не смей говорить этого!

— Я не скажу, — прошептал тот. — Ты и сам всё знаешь.

Юноша отважился взглянуть на супруга и, не выдержав, позволил горячим слезам опалить щёки, а рука с пузырьком яда опустилась, со звоном роняя его на пол.

— Почему? — взмолился Алексис, всхлипывая. — Почему я не могу просто ненавидеть тебя?!

Артемий стоял в стороне, понурив голову. В покоях воцарилось давящее безмолвие, и никто из королей не ощущал себя прежде столь опустошенно, как сейчас, стоя друг напротив друга, противясь желанию протянуть руки вперёд.

— Сейчас я чувствую, что меня неописуемо сильно тянет к тебе, и я не знаю, как это побороть, — прошептал Алексис.

— Быть может, нам стоит оставить гордость и предрассудки и поддаться этой тяге? — предположил Артемий и поднял взгляд на мужа.

Тот долго смотрел на него, глядел снизу вверх на чуть сбившиеся кудряшки, карие глаза, в которых желал утонуть, несмотря на океан тьмы в них, и высохшие дорожки слёз на пухлых, ещё детских щеках. Да, он хочет броситься в его объятия и разрыдаться снова.

— Неправда всё это, что короли не плачут, — произнёс Артемий и первым подался вперёд к Алексису, всеми силами прижимаясь к нему и всхлипывая. — Но я больше не желаю быть причиной твоих слёз.

Тот обхватил супруга руками в ответ и уткнулся носом в его грудь, вдыхая уже родной запах. Юноша больше не хотел отпускать его когда-либо.

Обнявшись, они стояли посреди спальни долгие минуты, часы, вечность, и боялись распустить оковы, словно покой может утечь как песок сквозь пальцы.

— Теми, не уезжай завтра, прошу тебя, — взмолился вдруг юноша. — Не хочу, чтобы ты погиб…

Тот усмехнулся, целуя мужа в макушку.

— Нет, — покачал головой король. — Мой долг — защищать вас.

Алексис вдруг снова вскипел и резко отпрянул от Артемия. Неужто он не понимает, как сильно волнуется его супруг?

— Но ведь это не вынужденная мера, — спорил юноша. — Работу полководца может выполнять и гвардейский. А ты останешься в замке, в безопасности.

— Король должен вести своё войско, — возразил монарх. — Иначе, какой я король?

— Живой! — злился Его Величество.

— Я вернусь, — пообещал Артемий.

— А если нет?

— Алексис, не капризничай, — нахмурился монарх. — К чему этот разговор?

— Я больше задаюсь вопросом, к чему развязывать очередную войну и губить невинные жизни? — настаивал тот. — Это ведь можно решить иным способом!

Артемий начал заметно злиться.

— Я предупредил тебя о своём решении, — произнёс Его Величество, — но ты не изменишь его. Артур хотел отнять тебя у меня, и я не останусь в стороне.

Алексис не понимал супруга, отказывался понимать. Внутри восстала необузданная ярость, а в жилах вскипела кровь. Он не знал, почему поведение мужа так взбесило его, но остановиться уже не мог.

— Твоя мания к мести становится невыносимой, — огрызнулся король. — Как ты можешь клясться мне, что нашёл свет, коль отказываешься прервать бесконечное насилие?

Артемий тяжело вздохнул, изо всех сил пытаясь остаться спокойным:

— Порой зло — вынужденная мера. Нельзя всё и всегда решить миром.

Он хотел коснуться супруга, но тот попятился, буравя монарха потемневшим взглядом.

— Мы ведь уже всё решили, Алексис, — произнёс юноша.

— Ты решил, — спорил король. — Решил оставить меня и дочку одних. Это ведь война, Артемий…

— Не вижу смысла продолжать этот спор, — отрезал монарх и повернулся спиной к мужу, отходя в сторону.

— Прекрати пытаться стать героем! — продолжал тот. — Ни один герой не остаётся в живых в конце истории. Ты отнял всё у меня, так хоть себя не отнимай!

— Мы вернулись к началу, — произнёс Артемий. — Ты ведь будешь вечно винить меня во всём, не так ли? Как я могу защитить тебя, коль единственный, от кого тебя нужно защищать — это я сам?

Алексис тяжко вздохнул и опустил руки.

— Верно, — кивнул он. — Это бессмысленно. Наши отношения бессмысленны. После всей той боли, что мы причинили друг другу, ничего не получится. Делай, что душе угодно.

С этими словами юноша вылетел из спальни, оставляя Артемия одного, и громко хлопнул дверью.

========== Глава 13 ==========

Astronomical — SVRCINA

There’s something inside of me, I can’t fight.

Forces of gravity taking me, taking me

Weightlessness forsaking me

Ooh this pull is astronomical

Can anybody, anybody,

Anybody, stop me?

Оказавшись по другую сторону двери, наедине с оглушающими мыслями, Алексис почти возненавидел себя. Уставший от собственного голоса, он отчаянно нуждался в тишине.

Ноги сами несли юношу по коридору спящего дворца всё дальше и дальше от супруга, а сердце рвалось назад.

Что же они натворили? Казалось, расставили всё по местам, но угораздило же сорваться и вновь разрушить хрупкое доверие. Алексис жалел о всех ядовитых словах, что бросил мужу в лицо. Тот даже не последовал за ним из спальни. Может, стоит вернуться?..

Блуждая по тёмному замку, король и сам не заметил, как оказался напротив двери в покои лорда Грегори. Почему он пришёл именно сюда? Примет ли его советник? Переминаясь с ноги на ногу, монарх постучал по резному дереву. Реакция не заставила себя долго ждать. Десница отворил дверь.

— Не разбудил Вас? — извинился Алексис.

Грегори поглядел на уставшего короля и вздохнул, отрицательно мотая головой.

— Проходите, Ваше Величество, — пригласил он юношу внутрь, — не стойте у порога.

Алексис шагнул вперёд, понуро глядя в пол, и остановился посреди тёмной спальни десницы. Здесь приятно пахло душистыми травами, уютом и покоем.

— Я не убил ребёнка, — прошептал он и наконец посмотрел на собеседника, касаясь ладонью живота, как редко делал прежде. — И не убью.

Грегори тепло улыбнулся королю.

— Я знал, что Вы сделаете правильный выбор, — произнёс он и прошёл к кровати. — Присаживайтесь.

Его Величество послушно сел рядом с десницей на мягкую перину и уставился куда-то перед собой.

— Что случилось? — вздохнул лорд Грегори, поворачиваясь к Алексису.

— Артемий случился, — потёр переносицу юноша. — Мы разругались. Опять.

— Однако всё же решили оставить малыша?

— Да, — кивнул король. — Кажется…

Покои погрузились в безмолвие.

— Кажется?.. — продолжал десница.

— Кажется, я пытался привязать Артемия к себе, а в итоге влюбился в него сам, — выпалил Алексис и поднял взгляд на товарища.

Грегори лишь опустил ресницы и проморгался, а затем натянуто улыбнулся, но в голубых глазах мелькнуло неожиданное горе и подавленность.

— Очевидно, он испытывает к Вам то же самое, — произнёс он упавшим голосом.

— Вы так считаете?

Десница тяжко вздохнул, взглянул на Алексиса со всей глубокой нежностью, на которую лишь могло быть способно его истерзанное сердце, и ласково коснулся скулы юноши.

— А кто бы устоял, мой король? — спросил Грегори.

Его Величество в удивлении приоткрыл рот и посмотрел собеседнику в глаза. Что-то в груди заколотилось быстро-быстро.

— Лорд Грегори, я…

— Тссс, — юноша коснулся указательным пальцем губ монарха. — Ничего не отвечайте. Лишь выслушайте. С тех давних пор, как я увидел Вас впервые, я понял, что безнадёжно влюблён. И я готов искренне служить Вам, пока тело моё не покинет последний вздох. Но видят звёзды, не мне уготовано осчастливить Вас. Не стать мне Вашим, и Вам не быть моим. Ваша душа навеки отдана другому.

— Лорд Грегори, хотел бы я ответить взаимностью на Ваши чувства… — запаниковал Алексис.

— Моему сердцу суждено быть разбитым Вами, но знали бы Вы, какая это честь, — перебил десница. — Вы меняете нашего неприступного монарха. И нет ничего дурного в том, что и он заставляет трепетать Вашу душу, пусть Вы того не желаете. Но в Вас он видит столько же прекрасного, сколько вижу я. Он не понимает любви, считает обязательным насильно держать при себе то, чем дорожит. Прошу, лишь дайте ему время, будьте терпеливы и честны друг к другу. Предстоит ещё многое преодолеть, но никто не обещал, что любить — это легко. Он научится обращаться с этим чувством…

Алексис внимательно слушал советника, а его душа тем временем разрывалась на миллионы осколков. Может ли ранить чужое разбитое сердце? Как мог он не замечать столь трепетного и тёплого отношения со стороны Грегори, наивно ссылаясь на его человеческую доброту и порядочность? Как же тяжело пришлось юноше, бесконечно разрываясь на две части… Но теперь, понимая любую причину поступков Грегори, всё становилось на круги своя и в то же время переворачивалось с ног на голову.

Пока золотистый свет свечей трепетал в голубых радужках, Алексис, недолго думая, коснулся большим пальцем подбородка Грегори и притянул его к себе, нежно накрывая чужие мягкие губы своими. Тот растерялся на короткий миг, но, поддавшись слабости, ответил на поцелуй короля.

— Это… — прошептал десница, и его щёки зардели, — было лишним.

— Не было, — поспорил Алексис, обдавая горячим дыханием нежную кожу губ юноши. — Пусть это останется между нами.

Десница смущённо кивнул.

— Мне жаль, что заставил пройти Вас через такие мучения, — произнёс король.

— Не Ваша вина в том, что моё сердце выбрало Вас, — мотал головой Грегори. — И, прошу, коль хоть самую малость уважаете мои чувства, не жалейте меня.

Алексис промолчал.

— Ступайте к нему, — подбодрил десница, легонько толкая короля в бок. — Все мы разъезжаемся завтра, так что время поразмышлять ещё будет. А сейчас возвращайтесь к мужу. Ничего не говорите друг другу, иначе вновь всё испортите. Просто обнимитесь.

Его Величество хотел сказать что-нибудь в благодарность Грегори, но понимал, что любые слова ранят юношу ещё больше. Алексис медленно поднялся с постели.

— Спокойной ночи, — пожелал он на выдохе и с тяжёлым сердцем направился к выходу.

— Добрых снов, Ваше Величество, — прошептал Грегори вслед королю.

Тихонько закрыв за собой дверь, монарх понял, что должен прислушаться к совету десницы. Даже не просто должен — он хочет. Хочет вернуться к Артемию и вновь оказаться в его руках. Грегори не зря прошёл через огонь и воду, желая наконец их примирить, ведь он один, единственный, с самого начала разглядел то, что не было под силу разглядеть никому иному. Даже самим королям.

Обойдя коридоры Белого дворца ещё раз, Алексис окончательно проветрил голову и направился к своей спальне. Их с мужем спальне.

В покоях было тихо и темно, потухли свечи, и лишь сквозняк назойливо насвистывал что-то из окна. Артемий уже лёг спать, по привычке оставив место на правой половине кровати для Алексиса. Шурша тканью в ночном безмолвии, тот разделся и аккуратно забрался к супругу под одеяло. Артемий лежал спиной к юноше, но король всё же приблизился к нему и обнял, укладывая щёку на тёплую кожу мужа. Тот сонно зашевелился, выдёргивая себя из сладкой дрёмы, и повернулся к Алексису.

— Ты вернулся, — обрадовался монарх и прижался всем телом к супругу, сворачиваясь клубочком у его груди.

— Куда же ещё мне деваться? — прошептал юноша, носом зарываясь в кудрявые волосы Артемия.

— Я боялся, что ты, и правда, ушёл, — произнёс Его Величество. — Навсегда.

Слова мужа резали тупым ножом по сердцу короля.

— Нет, — отрицал Алексис. — Мы ведь семья.

Король в неверии поднял взгляд на супруга:

— Мы семья?

— Конечно, родной. Ты, я и наша дочка. И пусть хоть кто-то попробует разрушить это — мы разрушим их.

Артемий улыбнулся и ласково поцеловал мужа в ключицу.

— Прости меня, Алекс, — взмолился он, раскаиваясь. — Коль знаешь, что однажды сможешь смотреть на меня без ненависти, за всё прости. Потому что сам себя я простить не смогу.

Алексис нежно перебирал пальцами волосы супруга.

— Пройдёт немало времени, прежде чем я сумею сказать, что простил, — прошептал он. — Но однажды, я знаю, между нами рухнут все стены. Я тоже во многом перед тобой виноват.

— Вовсе нет, — отрицал Артемий.

— Да, — настаивал юноша. — Я хотел причинить тебе боль. И я сделал это. А теперь понимаю, что лишь измучил нас обоих. Все те слова, что я сказал тебе… Прости меня, прошу.

— Всё хорошо, дорогой, — прошептал монарх. — Я понимаю и прощаю тебя.

Алексис прижал мужа ближе. Кто бы мог подумать, что заклятые враги однажды будут так разговаривать, мирно лёжа в одной постели? Юноша нежно гладил Артемия по спине, по волосам, нашёптывал ласковые слова ему на ухо, отчего король льнул ближе.

— Теми, — окликнул монарх.

Тот сонно промычал что-то в ответ.

— Позволь мне поехать завтра с тобой, — взмолился Алексис.

— Ни в коем разе, — отрезал король. — Во дворце ты с нашей принцессой будешь в наибольшей безопасности.

— Наша принцесса хочет поехать с папой, потому что волнуется за него, — спорил юноша, поглаживая себя по животу.

Артемий лишь хихикнул в ответ.

— Я серьёзно, Тем, — настаивал Его Величество. — Я не могу сидеть в неизвестности, пока ты где-то там, далеко.

— Жди, — ответил монарх. — И тогда у меня будет причина вернуться.

— Я буду ждать.

— Правда?

— Да. Буду переживать, как ты там, тосковать и ждать весточки. Ты только пиши. В любую свободную минуту пиши. Чтобы ты чувствовал, что я рядом, словно мы и не расставались.

— Хорошо, — кивнул Артемий, щекоча кудряшками кожу Алексиса. — Обещаю.

— Грегори отъезжает с тобой? — как бы невзначай поинтересовался король.

— Да. Мы ведь братья. Куда я, туда и он. А что?

— Ничего, — мотал головой юноша, вспоминая их первый и единственный поцелуй с десницей.

По какой-то причине ему не было стыдно за это. Наоборот Его Величество лишь ощутил успокоение.

— Ты знал, что он влюблён в меня? — осторожно спросил Алексис.

Артемий ни капли не удивился:

— Конечно, знал. Это ведь очевидно.

— И ты так спокойно говоришь об этом?

— А что я мог бы поделать? Сначала я не понимал, почему Грегори так одержим тобой. Но потом осознал, что я такой же идиот, как и он. Мало кто устоит пред твоей красотой.

Алексис промолчал.

— Мне повезло, — продолжал монарх.

— С чем?

— Сейчас ты обнимаешь меня, а не его.

Король усмехнулся, чувствуя, как дрёма утягивает его в царство Морфея. Пусть он и не хотел, чтобы наступал завтрашний день, но, засыпая, в душе впервые поселился покой. Словно всё наконец вернулось на круги своя.

Артемий потянулся к правой ладони супруга, крепко переплетая их пальцы.

— Моя рука в твоей руке навечно. Я твой, и ты мой. Отныне и до последнего вздоха, — прошептал он свадебную клятву в сонной тишине.

— Клянусь хранить твою душу в своих объятиях, — ответил Алексис. — Отныне и до последнего вздоха.

========== Глава 14 ==========

Too Young — Louis Tomlinson

I’ve been looking back a lot of ways

You and me is all I’ve ever known

It’s hard to think you could ever hate me

But everything’s really different now.

По утру, едва ли с неба исчезла первая звёздочка, а предрассветная прохлада щекотала ноги, у Алексиса уже не смыкался глаз. Юноша, замерев в одном положении, боялся шевельнуться, дабы не разбудить Артемия слишком рано: он должен отдохнуть перед долгой и тяжёлой дорогой. Обнимая живот супруга, тот всё ещё крепко спал. Видимо, по своей странной привычке, снова сполз вниз прямо во сне.

Внезапно Артемий вздрогнул, теряя покой, его пальцы напряглись, а брови сошлись на переносице, и король прижался к мужу ближе. Монарх нервно замотал головой и недовольно что-то промычал, хотя веки его были до сих пор плотно сомкнуты.

— Нет, — вслух произнёс он сквозь сон. — Не надо… Не делай этого, пожалуйста…

Алексис не на шутку разволновался. Артемия, беднягу, всё мучают и мучают кошмары. Спал ли он когда-нибудь без терзающих разум тревог и неведомого страха?

На короткое мгновение короля посетила мысль просто разбудить супруга, но вместо этого он потянулся рукой к ладони монарха и заботливо погладил её тыльную сторону, утешая. Затем Алексис аккуратно пропустил пальцы через густые мягкие кудри мужа и принялся перебирать их.

— Тише, Теми, — шептал юноша ласково, — тише. Всё хорошо.

Под шёлковыми касаниями и звуком родного голоса дыхание Артемия постепенно начало восстанавливаться, и Его Величество расслабился, возвращаясь к безмятежному сну. Черты лица вновь разгладились, и король тихонько засопел. Алексис продолжал гладить мужа по голове до тех пор, пока уголки губ того не поползли вверх. И куда же делся жестокий и непоколебимый монарх? Что за очаровательный уязвимый юноша лежит сейчас рядом? Он ведь ещё совсем дитя.

Кутаясь в одеяло, Алексис долго наблюдал, как на стенах мерцают и пляшут первые, ещё блёклые, лучи рассвета, а на душе осела приятная грусть вместе с неким чувством уюта и защищённости. За окном затеял свою заливистую трель первый соловей, и юноша даже заслушался тонким голоском птички.

Артемий вновь пошевелился, носом щекоча живот мужа. Тот сдавленно хихикнул и улыбнулся, когда юноша расплющил сонные веки и, надув губы и щёки, непонимающе огляделся по сторонам.

— Мой мальчик уже проснулся? — ласково спросил Алексис, пока король медленно и неохотно садился на кровати рядом с ним, прикрывшись одеялом.

— Твой мальчик? — потёр заспанные глаза Артемий и зевнул. — Я предпочитаю Ваше Величество.

— Наглый лгун, — констатировал монарх, ухмыльнувшись, и не имея сил сопротивляться, потянулся к супругу за поцелуем.

Тот наклонился к Алексису в ответ и мягко прислонился к его губам.

— Доброе утро, — произнёс король.

— Вовсе не доброе, — поспорил юноша и лёг обратно на подушки. — Однако я рад, что мы сейчас вместе.

— Правда? — уточнил монарх с надеждой.

Его Величество кивнул, заложив руки за голову.

Артемий перевёл полный счастья взгляд на живот мужа и коснулся его ладонью, улыбаясь.

— Доброе утро, моя принцесса, — произнёс король.

— Всё ещё не доброе, — поспорил Алексис. — Она всё так же не согласна с тобой и не желает отпускать.

— Для меня честь — сражаться за Её Высочество, — настаивал король.

Юноша раздражённо закатил глаза, а рукой накрыл ладонь супруга на животе. Артемий проскользил по талии Алексиса и, приподняв его голову, снова поцеловал. Король ответил, притягивая мужа ближе за шею, наслаждаясь сладким вкусом его губ. Почти задыхаясь от недостатка воздуха в груди от переполняющих её мотыльков, юноша осознал, что ему совершенно плевать. Взявшись за руки, супруги переплели пальцы.

Медленно и плавно Артемий добирался до шеи мужа, его груди, осыпая нежными поцелуями. Но чем ниже спускался монарх, тем больше Алексис нервничал, хмурился сквозь неприятные воспоминания, колоколами звенящие в голове, хоть и знал, что Его Величество больше ему не навредит. Пока тот медленно спускался губами к самому низу живота супруга, юношу поразила невиданная тревога, он больше не мог спокойно реагировать на касания Артемия и невольно затрясся, отчего-то зажмурившись. Алексис ощутил, что боится двигаться, словно вот-вот заплачет, но не находил в себе сил даже пискнуть, а лишь лежал и до крови кусал губы.

Почувствовав дрожь в пальцах мужа и резкое оцепенение в его теле, монарх остановился и поднял взволнованный взгляд.

— Ты боишься меня? — спросил он, отпрянув.

В глазах короля читалась безграничная боль и разъедающая вина.

Алексис замотал головой.

— Нет, — отрицал юноша и силой воли заставил себя коснуться щеки Артемия, дабы утешить его. — Вовсе нет… Я…

Его Величество запнулся и присел, взяв лицо супруга в ладони.

— Я лишь хотел сказать, — продолжал Алексис, — что нам не следует торопиться.

Монарх согласно кивнул:

— Конечно, как пожелаешь. Я не посмею коснуться тебя, пока ты сам не скажешь, что готов. Я буду ждать, сколько потребуешь, раз пока… тебе неприятно.

В ответ юноша улыбнулся.

— Рад, что мы поняли друг друга, — произнёс он, пытаясь успокоить и Артемия, и себя. — Давай просто полежим вдвоём?

Его Величество покорно прилёг на подушки, обнимая мужа за плечи, а тот устроил голову на груди короля и прикрыл веки, наконец вновь расслабляясь. Алексису было искренне жаль, ведь он хотел быть с мужем чем-то большим, желал позволить ему проявить нечто большее. Но не сумел. И не знал, когда сможет ответить «Да», если когда-либо сможет…

— Так хорошо? — поинтересовался Артемий, лишь бережно водя костяшками пальцев по спине мужа.

Тот кивнул, и монарх поцеловал Алексиса в макушку.

— Как ты себя чувствуешь? — продолжал расспрашивать Артемий. — Не тошнит?

— Пока нет, — пожал плечами юноша.

— Когда я уеду, не забывай пить настойки, которые передаёт лекарь.

— Не забуду, — пообещал Алексис и положил руку на живот. — Хотя твоя медовая вода нравится мне больше. Травяные настойки — та ещё мерзость.

Артемий хихикнул:

— И на кого я тебя тут оставлю, такого непокорного?

— Не доверяешь мне?

— Кому же, как не тебе доверять? Ведь ты мой муж и мой ближайший соратник. Тот ещё чертёныш, однако…

— Сам выбирал, — Алексис игриво стукнул супруга по плечу. — И у тебя всё ещё есть Грегори.

Его Величество на долгое мгновение замолк.

— Что-то не так? — поинтересовался юноша, отрывая голову от груди Артемия.

— Я больше не могу доверять Грегори, как прежде, — с печалью пояснил тот.

— Шутишь? — удивился Алексис. — Ради тебя он пойдёт на всё.

— Но не остынет к тебе, — покачал головой встревоженный монарх. — Ты не видишь, с каким трепетом и любовью он смотрит в твою сторону. И каждый раз, когда он оказывается рядом с тобой, моё сердце сжимается в тисках. Грегори, поистине, хороший человек, и он подходит тебе больше, чем я. Он смог бы сделать тебя счастливым, направить на верный путь. Но порой мне становится тяжело сдерживать себя: гляжу на Грегори — и хочется убить.

Алексис распахнул глаза и присел, скрестив ноги, с сочувствием и волнением поглядел на супруга и протянул ладонь к его щеке. Юноша ни за что не подумал бы, что Артемий так сильно ревнует. Ему стало стыдно за поцелуй с десницей.

— Теми, — ласково позвал король, — не смей даже думать, что Грегори уведёт меня у тебя, как и о том, что не сможешь сделать меня счастливым. Ты можешь. Нам придётся много работать. Обоим. Но в конце… Я… Я хочу быть с тобой. Теперь, когда мы узнали друг друга ближе.

В глазах монарха заискрилась надежда.

Указав на браслеты судеб, Алексис продолжил:

— У Грегори никогда не будет этого.

Затем король положил руку на свой живот.

— И я ношу не его дитя.

Его Величество вдруг с улыбкой пропустил пальцы через лохматые ото сна волосы мужа:

— И, что самое главное, у него нет этих замечательных кудряшек.

Артемий заулыбался, демонстрируя лучистые складочки в уголках глаз.

— Знаешь, — продолжал Алексис, — ты недооцениваешь Грегори. Тебя он любит намного больше, чем меня, и не допустит, чтобы ты был несчастен, несмотря на собственное горе. Он глубоко дорожит тобой, и в конце концов всегда будет выбирать лишь тебя.

— Откуда такие выводы? — подозрительно прищурился Артемий.

Алексис опустил взгляд:

— Вчера, когда мы разругались, и я оставил тебя, я пошёл к нему. К Грегори. Сам не знал, почему. Вероятно, он единственный, кто разделил бы мою к тебе привязанность. Мы поговорили, поделились своими переживаниями, он признался мне в своих чувствах… И, знаешь, что сделал он после? Посоветовал мне вернуться к тебе и просто обнять. Грегори понимает, что мы с тобой больше не чужие, и уважает нашу связь, какой бы испорченной она ни была. Он многое видит. Я последовал его совету и ни на миг не пожалел. Не говори, что не можешь довериться ему, ибо Грегори тоже часть нашей семьи. Он твой брат. Самый родной и близкий, каких можно было бы только сыскать.

Артемий задумался, внимательно слушая мужа, а затем бережно притянул его к себе, укладывая на подушки, и поцеловал.

— Я такой счастливый, Алекс, — прошептал монарх. — И не страшны любые войны, пока вы все есть у меня.

Алексис нежно улыбнулся, накрутил на палец прядь кудрявых волос и, закидывая ногу на бедро супруга, прильнул к его губам.

Внезапно в спальню ворвался камердинер Артемия, беспардонно нарушая покой королей, и собрался что-то сказать, но, увидев обнимающуюся пару в постели, в миг порозовел и отвёл взгляд. Позади мужчины, из коридора, уже выглядывала толпа любопытных служанок.

— Ох, — вздохнул камердинер, — прошу прощения… Ваше Величество… Я лишь хотел…

— Постучать, — раздраженно перебил Артемий, приподнимаясь на локтях. — Ты, определённо, хотел постучать.

Алексис зарылся лицом в шею мужа, пытаясь скрыть румянец, и смущённо хихикнул.

Мужчина стоял в дверях и не знал, куда себя деть.

— Какие будут распоряжения, милорд? — поинтересовался камердинер.

— Для начала, оставить нас с супругом наедине и позволить насладиться этим утром, как подобает молодым королям, — разошёлся Его Величество без капли стыда. — Мы позовём вас, как будем готовы, а пока ступайте с глаз долой!

Лишь Артемий махнул рукой в сторону прислуги — дверь тут же захлопнулась. Монарх без сил упал на подушки, закатывая глаза, а Алексис громко захохотал.

— Догадываюсь, что будет обсуждать весь дворец после твоего отъезда, — произнёс юноша и поднялся с кровати.

— Пусть обсуждают, — констатировал Артемий и последовал за мужем, ступая босиком по холодному полу. — Нам нечего скрывать.

Король перехватил супруга и, обнимая со спины, устроил голову на его плече, а ладони — на животе, всем телом прижимаясь к Алексису. Они остановились напротив потёртого зеркала, и Артемий развернул юношу лицом к собственному отражению.

— Твой животик растёт, — прошептал Его Величество на ухо мужу и нежно провёл ладонью по покрытой мурашками коже.

Тот пристально посмотрел на себя в зеркало. А ведь правда! Маленькая, совсем невзрачная округлость уже была видна. И как он не разглядел раньше?

— Как ты заметил? — удивился Алексис и накрыл рукой ладонь Артемия.

— Наблюдаю, — пожал плечами тот.

Юноша тепло улыбнулся, чуть разворачивая голову к супругу и уткнулся носом в его щёку, пока солнечные лучи плясали золотом в карих радужках напротив. Он и сам поражался тому, как внимателен король.

— К твоёму возвращению он станет уже совсем большим, — произнёс Алексис. — Это не пугает тебя?

— Пугает, — кивнул монарх. — Сердце трепещет лишь при мысли об этом.

— Не боишься отправиться на верную гибель, а рождения родной дочери боишься?

— Я лишь хочу стать для неё достойным отцом, — ответил Артемий.

— Пока что ты прекрасно справляешься, — успокоил юноша.

Вдруг в двери снова настойчиво постучали, и из коридора послышалась возня. С большим нежеланием супруги разомкнули оковы объятий, а Его Величество принялся недовольно бубнить что-то себе под нос.

— Я приказал ждать! — гневно крикнул Артемий, однако в следующий миг двери распахнулись, и в спальню ворвался не менее сердитый взъерошенный Грегори, уже облачённый в доспехи и давно готовый к выступлению с войском из столицы.

Следом за ним в покои вломился Николос и вся прислуга.

Не успев и глазом моргнуть, Алексис резким движением сорвал с постели простынь и повязал на бёдра, прикрываясь и краснея на ходу. Артемий же продолжал невозмутимо стоять, изогнув бровь, и сверлить десницу свирепым взглядом. Оценив ситуацию, Николос неловко потоптался и вышел обратно в коридор.

— Артемий! — возмущённо крикнул Грегори и, забрав у рядом стоящей служанки первый попавшийся предмет одежды, швырнул его в друга. — Я знал, что этим утром тебе понадобится время. Однако у ворот Аурума уже собрано четыре полка, из Аэсвилля на рассвете выступила вторая армия! Все ждут лишь тебя!

— Что ж, подождут ещё, — пожал плечами Артемий. — Мой муж требует больше внимания, чем две армии.

Монарх демонстративно прильнул губами к виску Алексиса, и по шее того побежали приятные мурашки. Как же льстили ему слова короля! Но, совладав с собой, юноша укоризненно пихнул супруга локтем в бок.

Его Величество вздохнул:

— Жди на Парадной площади, вскоре прибуду.

Грегори окинул мужей то ли осуждающим, то ли печальным взглядом, и Алексиса больно кольнула совесть.

— Ловлю на слове, — предупредил десница и покинул королевскую спальню.

Супруги неохотно отдали себя на попечение служанкам. Словно насильно разделённые, короли стояли по разным сторонам покоев, и не могли отвести глаз друг от друга. На кудрявую макушку Артемия удобно легла корона, зазвенела сталь, короля облачили в доспехи. По мнению Алексиса, ему, столь юному и очаровательному, нежному, они совершенно не шли. Чересчур тяжёлая ноша.

Юноша взволнованно глядел на супруга, и скорая разлука до дрожи пугала его. Однако больше пугал сам факт того, как сильно Алексис привязался к Артемию, его постоянному присутствию рядом. Как же так случилось: они порознь впервые за долгое время? А вдруг с его Теми что-то стрясётся? Вдруг ему понадобится помощь или опора? Как будет он там совсем один?

Как только плечи Его Величества накрыла бархатная мантия, он кивнул прислуге и направился к супругу.

— Благодарю вас, — произнёс Алексис и забрал у камердинера меч Артемия, — можете быть свободны. Позвольте побыть нам с мужем ещё минутку наедине.

Прислуга и стража покорно поклонилась монархам и покинула спальню, воцаряя повсюду напряжённую тишину.

— А ты всё так же галантен, — констатировал Артемий, гордо улыбнувшись мужу. — Даже со слугой.

— Я придерживаюсь убеждения, что все люди так или иначе равны, — ответил Алексис и заботливо спрятал меч в ножны на поясе короля. — Волнуешься?

Артемий помотал головой:

— Нет.

— Хоть мне не лги, — прошептал юноша и дотронулся ладонью к щеке супруга.

Тот охотно прильнул к ласковому касанию и прикрыл веки.

— Волнуюсь лишь за тебя и нашу принцессу, — ответил монарх и потянулся к губам Алексиса.

У того отчего-то подкосились ноги, и юноша чуть не упал прямиком в объятия Артемия.

— Всего один поцелуй — и ты уже сражён? — съязвил Его Величество.

— Трус убивает поцелуем. Храбрец же убивает мечом, — ухмыльнулся Алексис.

— Тогда я самый трусливый мальчишка во всех трёх королевствах.

С этими словами Артемий вновь прильнул к мягким сладким губам.

— Боюсь, мне пора, — произнёс он. — Иначе Грегори решит вести Аурумскую армию сам.

— Я провожу тебя, — пообещал юноша и взял мужа под локоть.

Короли за руку покинули покои, а уже в коридоре к ним присоединились стражи и Николос, который неловко плёлся за супругами где-то позади. Те шли молча, до последнего откладывая момент прощания.

Лишь у выхода из Белого дворца, окружённые холодными колоннами и толпой вооружённых воинов и знати, монархи остановились на лестнице. Грегори во всей готовности ожидал Артемия рядом с запряжённым Лойалом.

— Душа моя разрывается, отпуская тебя, — с печалью произнёс Алексис, вцепившись в мужа.

Казалось, он вот-вот не сдержится и разрыдается на месте. Либо привяжет Артемия к себе и силой принудит остаться. Либо вовсе отменит весь этот проклятый план мести и больше никого не станет слушать, лишь бы его король не покидал дом. Почему он не ценил их связи прежде? Как мог думать об этом щекастом мальчугане плохо и желать ему боли?

— Как и моя, родной, — Артемий гладил супруга по скулам. — Жди от меня письма.

— Буду ждать, — пообещал Алексис и привстал на носочки, чтобы обнять своего рыцаря. — Ты только возвращайся. А то ни сна, ни пищи, ни жизни мне без тебя не хочется.

— Что ты? — Артемий взял ладони мужа в свои и поднёс к губам, взглядом встречаясь с налитыми тоской зелёными радужками. — Мой милый Алекс, мы ведь не прощаемся.

— Без тебя каждый миг, как бесконечность.

Его Величество притянул растроганного мужа к себе, обнимая крепко-крепко, словно желал спрятать его в сердце и забрать с собой.

— Теми, — шептал Алексис на ухо мужу, — береги себя, прошу. Мы ждём тебя.

— И вы себя берегите, — Артемий коснулся ладонью живота супруга.

Внезапно позади раздался чей-то громкий несдержанный всхлип, и короли обернулись. На ступеньках рядом стоял и навзрыд рыдал Николос, раскрасневшись как помидор и пытаясь остановить слёзы.

— Какие же вы мерзкие, — произнёс парнишка, надрываясь.

Алексис невольно улыбнулся, всё так же держась с Артемием за руки.

— Позаботься о нём, Николос, — попросил Его Величество. — Пока меня не будет, он под твоей ответственностью.

Мальчик многообещающе закивал, а через мгновение ко всем троим присоединился Грегори.

— Лорд Грегори, — произнёс Алексис, завидев советника, и оторвался от мужа на короткий миг, чтобы попрощаться с десницей и обнять его. — Возвращайтесь целым и невредимым.

— Вернусь, Ваше Величество, — согласился юноша, в ответ обнимая короля и хлопая его по спине.

— Алексис, — поправил монарх. — К чему эти формальности? Мы ведь уже, как родные.

Десница тепло улыбнулся.

— Поклянитесь, что оба вернётесь, — взмолился Алексис, бросая взгляд то на супруга, то на советника.

— Клянёмся, — ответили те в унисон, положив руки на грудь.

Артемий обнял мужа на прощание ещё раз и нежно прошептал ему на ухо:

— Я твой, и ты мой. До последнего вздоха.

— До последнего вздоха, — ответил Алексис, ощущая, как холодное пространство между ним и супругом постепенно возрастает, а тёплые прикосновения ускользают в никуда.

Неохотно короли разъединили переплетённые ладони, и по пустоте на остывающей коже пробежались мурашки. Взглянув на мужа в последний раз, Артемий развернулся и покинул Алексиса, запрыгивая в седло и дёргая за поводья.

Юноша стоял на месте и долго с печалью смотрел, как впереди всё дальше и дальше уходит уже такой знакомый до мелочей силуэт, а вокруг вдруг стало слишком тихо, что даже сердце, казалось, вот-вот пробьёт грудь. Король погладил себя по животу.

— Алексис, — окликнул Николос, стоящий всё это время рядом и терпеливо ожидающий, — нам пора во дворец. Время не пробежит быстрее, коль ты будешь стоять здесь, пока он не вернётся.

Его Величество метнул ещё один тоскующий взгляд вдаль, где ещё минуту назад был Артемий, и неохотно поплёлся за оруженосцем в замок. Впереди ещё ждала куча дел.

========== Глава 15 ==========

Hold On — Chord Overstreet

Loving and fighting,

Accusing, denying,

I can’t imagine a world with you gone.

The joy and the chaos, the demons we’re made of.

I’d be so lost if you left me alone.

С момента отъезда Артемия жизнь в Белом дворце побежала своим чередом, словно ничего и не изменилось. Придворные всё так же расхаживали по коридорам замка с гордо поднятыми головами, всё так же отчитывая молоденьких и безответственных служанок, а те, как обычно, шептались по углам о том о сём. В Ауруме на какое-то время воцарился покой.

Изо дня в день Алексис старался занимать себя работой и ни на минуту не оставаться в одиночестве, дабы не утонуть в пучине тоски и переживаний по мужу. Юноша со всей ответственностью взялся за правление во время отсутствия Артемия и даже стал чаще собирать «малый» совет за круглым столом. На самом деле Алексис почти обустроился жить в зале «малого» совета, но вовсе не из-за частых собраний, а из-за зачарованной карты на стене, благодаря которой король следил за всеми военными действиями и битвами, их началами и исходами, и порой на эмоциях засиживался там до поздна, пока не приходил Николос и не звал друга обратно в покои под предлогом, что ему нужно чаще отдыхать. Отвыкнув спать в одиночку, Алексис не мог спокойно уснуть в собственной кровати, постоянно ворочаясь с боку на бок, и в итоге Николосу почти пришлось поселиться в покоях товарища, дабы тому было не так горестно и тоскливо. Временами друзья стояли на балконе и подолгу беседовали по душам, наблюдая за жизнью ночной столицы. Из-за тесной дружбы между Николосом и Элизабет девчушка проводила с эсквайром и королём большую часть времени, и Алексис даже разрешил ей приходить с маленькой сестрой. Его Величество и простая служанка сблизились, конечно же, под аккомпанемент бессмысленного лепета оруженосца, который отчаянно пытался произвести на Элизабет впечатление.

Покорно выполняя просьбу супруга о золотом драконе, Алексис несколько раз на неделе посылал в цитадель за древними свитками и историческими книгами, легендами, а после снова часами сидел в зале «малого» совета и искал какие-либо зацепки. Собирая целый круг приближённых, король изучал письмена в компании Алессио, Николоса и даже Элизабет, которую оруженосец научил читать по пути, а затем долго дискуссировали о золотом драконе, сравнивая информацию. Король отвлекался от тревожных мыслей, но порой его взгляд произвольно падал на волшебную карту, и внутри всё замирало.

Время тянулось катастрофически медленно и мучительно, неделя бежала за неделей, словно год за годом. Алексису оставалось лишь жить от письма к письму и молиться о муже. Артемий писал два, а то, если повезёт, даже три раза на месяц. Грегори сумел придумать специальное заклинание для истосковавшихся супругов, и вместо обыкновенной почты бумага каждый раз волшебным образом появлялась в кармане адресата, как только письмо было написано. В такие моменты Алексис радостно взвизгивал, как мальчишка, а потом весь день, не переставая, улыбался, ругая себя за это. Но его Теми по-прежнему жив, сражается за него и по-прежнему считает дни до возвращения к мужу, сколько бы ни пришлось ждать. Все письма король складывал под подушку и в мгновения особой тоски и печали уединялся в спальне, доставал их и вслух перечитывал, поглаживая уже заметно подросший живот.

Однажды вечером все, как обычно, собрались в зале «малого» совета, сидя за книгами. Подперев голову, Алексис понуро сверлил взглядом пожелтевшие от времени страницы и зевал чуть ли не через слово. Ненароком пошевелившись, юноша ощутил, как в кармане что-то зашелестело, и вмиг вскочил с места, доставая оттуда сложенный свёрток бумаги с королевской печатью Золотого и Бронзового Королевств и бросая все дела.

— Вéсти от Его Величества? — поинтересовался Алессио с любопытством.

— Да, — закивал король, разворачивая долгожданное письмо, и отошёл к окну, мыслями погружаясь в знакомый почерк.

«Дорогой, Алексис, я так рад вновь найти свободный миг, чтобы написать.

Отвечая на твой вопрос из предшествующего письма, увы, не могу сказать, что всё идёт гладко. Но я цел, Грегори тоже. Мы стойко держимся, отбиваемся, как можем, не сомневайся. Сталь звенит вдалеке от Аурума, а значит, и вы с принцессой в безопасности. Хотя порой мне хочется броситься под удар холодного меча и потеряться в вечном забытье, но затем вспоминаю, что моих родных мужа и дочурку будет некому защитить, и продолжаю бороться. Это главное, что ты должен знать, ведь я не хочу посвящать тебя во все кровавые подробности войны и волновать понапрасну. Прошу, не сердись за это. Понимаю, ты просил рассказывать больше, и знаю, что ты следишь за всеми нами с карты в зале «малого» совета. Полагаю, ты и сейчас там? Негодяй, я ведь просил отдыхать чаще. Не волнуйся за меня, прошу, я король и в состоянии постоять за себя на фронте. В конце концов мне есть, за что сражаться.

Я ежедневно тоскую о тебе, мой милый Алекс. В битве думаю о тебе, раненым брежу тобой, во снах вижу тебя, а наяву проклинаю весь белый свет за невозможность коснуться тебя в горькой разлуке. Ночи без тебя холодные, а дни пустые. Но воспоминания о наших объятиях в ночи и поцелуях украдкой греют мою одинокую душу.

Порадуй, ответь, как ты там? Всё ли хорошо с моим дорогим супругом и нашей прекрасной принцессой? Как сильно она подросла? Полагаю, она скоро увидит свет? Надеюсь, мне посчастливится быть с тобой в это чудесное мгновение.

А пока тоска терзает моё сердце, и я не могу дождаться дня, когда увижу вас вновь. Скучаю и бесконечно дорожу тобой и нашей малышкой.

До последнего вздоха.

Искренне, твой Теми».

— Мой Теми, — прошептал растроганный Алексис и прижал к груди письмо мужа.

— Как идут дела на фронте? — тихо поинтересовалась Элизабет, отрываясь от книги.

— Всё плохо, — ответил король, расплываясь в дурацкой улыбке.

— О нет, — прошептал Николос, закатывая глаза. — Кажется, это снова начнётся.

Алексис мечтательно поглядел в потолок и осторожно присел обратно в кресло за круглым столом.

— Вы только послушайте, что он пишет, — заявил юноша и снова развернул свиток, зачитывая. — «Я ежедневно тоскую о тебе, мой милый Алекс. В битве думаю о тебе, раненым брежу тобой, во снах вижу тебя, а наяву проклинаю весь белый свет за невозможность коснуться тебя в горькой разлуке». Или «Не волнуйся за меня, прошу, я король и в состоянии постоять за себя на фронте». Он ведь сам ещё ребёнок, а такой храбрый!..

— Началось, — констатировал оруженосец и уронил голову на руки.

— Он говорит, что не может дождаться, когда вновь увидит меня, — продолжал окрылённый Алексис. — Ох, знал бы он, как этого не могу дождаться я… Наконец обнять и понять, что он в порядке, живой и здоровый. Вы не представляете, какое это счастье! У него ведь такие сильные и тёплые руки, в них хочется растаять… А глаза… В тени они темно-карие, а в свете полуденного солнца приобретают цвет текучего золота. Но это происходит не всегда, а смотря, в какой фазе солнце…

— Звёзды небесные, — причитал Николос, — спасите! Алексис! Очнись! Ты теряешь голову!

— А по-моему, это мило, — вступилась Элизабет. — Он так влюблён…

— Влюблён? — продолжал возмущаться эсквайр. — Ты погляди на него! Что может быть более отвратительным, чем влюблённый мужчина?

Его Величество сидел в кресле и с блаженной улыбкой на лице перечитывал письмо Артемия, не обращая ни на кого внимания. Николос принялся раздражённо парадировать друга, эмоционально всплёскивая руками:

— «А Теми такой, а Теми сякой…»

— Нет, вы послушайте, — вновь перебил Алексис. — «Но воспоминания о наших объятиях в ночи и…»

— Нет! — закричал оруженосец. — Я не желаю об этом слышать! По неведомым на то причинам я уже успел узнать, что у Артемия есть шрам внизу живота и родимое пятно в форме кленового листа на внутренней стороне бедра. Откуда я знаю об этом? Я не хотел знать об этом!

Элизабет и Алессио в унисон хихикнули, а Алексис обиженно закатил глаза.

— И вовсе это не отвратительно, — вступилась служанка. — Таким Его Величество даже нравится мне больше. Помнится, прежде всё ходил серьёзным, думал лишь о долге Родине. А теперь поглядите на него! Живёт, сияет от счастья. Артемия совсем не узнать: столь нежен, заботлив и галантен. А было что?

— Артемий чудовище, — спорил Николос. — Заметь, Алексис, не мои слова. Мне тяжело поверить, что он способен так измениться. Вы стали настолько близки и… Я один считаю, что это ненормально?

— Артемий не чудовище! — стукнул кулаком по столу король. — Лишь сбившийся с пути человек. И не смей судить, ведь не знаешь его так, как знаю я.

— Не сердитесь, Ваше Величество, — встрял лорд Алессио. — Вероятно, наш Николос лишь завидует королям.

— Это я-то? — возмутился оруженосец.

— А как же? — продолжал шахтёр. — Неужто ты не мечтал о всепоглощающей любви, когда готов на любые подвиги ради дорогого сердцу человека? Каждой собаке в Ауруме известно, что Артемий поставит на колени все три великих королевства, стоит его любимому лишь моргнуть. Как тут не завидовать? За их спинами такая история…

— Эх, — вздохнул эсквайр, сконфуженно глядя на Элизабет, — но ведь я не герой, да и не злодей вовсе.

— Быть собой вполне достаточно, — успокоила служанка, бархатным касанием кладя руку на предплечье парнишки, тем самым заставляя его улыбнуться. — Несмотря на ту боль, что наши короли причинили друг другу, они разрушили все стены и нашли путь к чему-то светлому. Пусть любовь между ними и была невозможна, она расцвела. Это великий дар.

Щёки Его Величества порозовели, и юноша тепло улыбнулся девчушке.

— И всё же я не одобряю их тесных отношений, — спорил Николос, — какими бы до тошноты милыми они ни были вместе. Не верю я, что Алексису так полюбились плохие мальчики…

В следующий миг в эсквайра полетела книга.

— Я лично издам закон о смертельной казни за подобные шутки, — погрозил пальцем монарх.

— Кстати о переменах, — перевёл тему Алессио, ехидно посмотрев на служанку, — а ведь Элизабет в последнее время тоже немало изменилась. Неужто и в её сердце ворвалась любовь?

— Что Вы? — смутилась девчушка.

— А ведь правда, — подхватил Алексис и незаметно подмигнул Николосу, — Вы стали увереннее и веселее. Поведайте нам, кто же Вас так смешит?

— Не стесняйте милую леди, — вступился оруженосец и нежно накрыл ладонь девушки своей. — Лиззи всё так же прекрасна, как и прежде.

Щёки служанки зардели, и она опустила смущённый взгляд, однако руку не убрала.

Алексис ухмыльнулся, собираясь внести свою лепту, как вдруг его лицо приобрело серьёзное, почти неверящее выражение, и юноша схватился за живот, тихо охнув, а затем расплылся в самой нежной улыбке, на которую мог быть только способен. Взволнованные взгляды всех присутствующих тут же направились на короля. Зал погрузился в тишину.

— Что случилось? — поинтересовался Николос, хлопая ресницами.

— Тише, — прошептал Алексис, ласково поглаживая живот. — Она толкается.

— Кто? — удивился эсквайр.

— Принцесса, — пояснил юноша. — Она проснулась.

Парнишка тут же поднялся с места и с любопытством приблизился к королю, приседая рядом на корточки и занося руку над животом друга.

— Можно? — спросил он оживлённо.

Алексис одобрительно кивнул, улыбаясь, и Николос осторожно коснулся его, а под ладонью тут же ощутилось заметное движение. Глаза мальчика в удивлении распахнулись.

— Ого, — произнёс он, замерев, — какая активная…

— Знакомься, мой ангел, — ласково произнёс Алексис. — Это дядя Николос. Он наш друг.

Тот улыбнулся, продолжая водить ладонью по животу монарха:

— Невероятно!

— Ещё не решили, как назовёте дочку? — поинтересовалась Элизабет.

Его Величество покачал головой.

— Мини-Артемий, — заявил Николос.

Алексис с укором взглянул на эсквайра.

— Что? — возмутился тот, прежде чем король сказал хоть слово. — Вот вспомните вы меня, когда родится женская мини-копия Артемия — и всех нас постигнет кара небесная.

Внезапно в животе короля что-то грубо пихнуло Николоса в руку, и тот сконфуженно отпрянул.

Алексис расхохотался:

— Не перечь Её Высочеству.

— Я сражён, — заявил оруженосец, драматично кладя руку на сердце.

— Не умеешь ты зарекомендовать себя правительству, Николос, — усмехнулся Алессио.

На миг задумавшись, король устало зевнул и потянулся, возвращаясь к тщетному перелистыванию страниц книги.

— Не пора ли Вам отдыхать, Ваше Величество? — заметила Элизабет и поглядела в окно. — Уже поздно.

— Я полон сил, — сказал Алексис и снова сладко зевнул, потерев сонные глаза.

— Ты-то, может, и полон сил, — произнёс эсквайр и принялся активно сковыривать короля с места, — а вот принцесса, определённо, устала после драки с самим Николосом Непобедимым.

Алексис, Элизабет и Алессио дружно рассмеялись.

Король неохотно закрыл книгу, предварительно загнув уголок нужной страницы, и поднялся с кресла, придерживая тяжёлый живот. За Его Величеством последовала и служанка.

— Алессио, — окликнул монарх, бросая мимолётный взгляд на карту и убеждая себя, что это последний раз, — Вы не уходите с нами?

— Нет, Ваше Величество, — покачал головой тот. — Я поработаю ещё часок-другой. А Вы ступайте, ступайте. Берегите силы ради Её Высочества.

Алексис благодарно кивнул шахтёру, пожелав доброй ночи, и поковылял за Николосом и Элизабет к выходу, отправляясь прямиком в покои в сопровождении стражи и товарищей, которые и глаз с него не спускали. Добравшись до спальни, оруженосец шепнул другу на ухо, что проводит Лиззи в её покои, а потом тут же вернётся. Алексис ухмыльнулся и поиграл бровями, понимая, что в ближайшую ночь мальчика ждать не стоит, а тот недовольно пихнул товарища.

— Снова будешь зачитывать ей стихи до рассвета? — ехидно поинтересовался король, стараясь говорить как можно тише, чтобы Николос позже не убил его за углом.

— Да, — раздражённо всплеснул руками тот.

— Иди уже, Николос Непобедимый, — поддразнил Алексис и скрылся в королевских покоях, пока оруженосец не отправил его на виселицу за перебор с непристойными шутками.

В спальне, как обычно, было мрачно и зябко. Скорее, из-за пустоты и одиночества после очередного долгого и насыщенного дня, чем из-за конца дождливой осени. На душе юноши осело надоедливое беспокойство, и он не знал, как от этого избавиться. Уставший и измотанный, монарх знал заранее, что ночь его ждёт бессонная. Что-то было не так. Самым тяжёлым оказалось оставаться наедине с собственными мыслями, когда больше нет никого рядом, чтобы отвлечь. Алексис ненавидел это.

Король прошёл к постели и присел на мягкую перину, поглаживая себя по животу, и внутри вдруг снова что-то толкнулось.

— Тебе тоже неспокойно сегодня, не так ли? — прошептал юноша. — Но нам ведь пора спать, малыш.

В ответ Алексис получил очередной пинок. Его Величество тяжко вздохнул и небрежно, в одежде, прилёг на бок.

— Не переживай, ангел мой, — продолжал король утешать то ли дочку, то ли себя. — Папа сильный и очень-очень смелый. С ним будет всё хорошо, вот увидишь. Он скоро вернётся к нам, осталось потерпеть совсем чуть-чуть. Сегодня он написал нам письмо. Хочешь послушать?

Алексис достал из кармана свёрток бумаги и в блёклом сиянии свечей пробежался глазами по корявым буквам:

— Он пишет, что очень скучает и ждёт, когда вновь сможет увидеть нас, что лишь мы даём ему силы продолжать борьбу. Видишь, как ты влияешь на короля? Папа спрашивает, как у нас дела. Что посоветуешь ответить?

Толчки в животе не прекратились, а лишь усилились, что даже причиняло некую боль. Алексис словил себя на мысли, что это начинает раздражать.

— Что же с тобой сегодня? — хмурился он. — Ангел мой, ты ведь всегда успокаиваешься, когда я говорю с тобой.

Толчок.

Король заметно занервничал. Навязчивые мысли не покидали воспалённый разум, а ладони вспотели.

— Милая, прошу, прекрати, — взмолился Алексис. — Не нагнетай. Я… Я и без того боюсь, что с ним что-то случилось…

Юноша не придумал ничего лучше, чем сиюмитно написать супругу ответ. Король поднялся с кровати, присел за стол и развернул перед собой письмо Артемия, переворачивая на пустую обратную сторону. Обмакнув перо в чернила, Его Величество принялся наскоро выводить слова:

«Дорогой Теми, прошу прощения, коль снова докучаю своими переживаниями средь тёмной ночи. Но, молю, дай скорый ответ. Сердце моё терзает тревога, и неспокойно на душе, не могу сомкнуть и глаз. Лишь ответь, хоть кратко, хоть одно единственное слово напиши, жив ли ты, здоров ли ты? Дай знать, что переживания мои напрасны.

До последнего вздоха.

С тоской и ожиданием, твой Алексис».

Едва юноша оторвал перо от поверхности бумаги, письмо тут же магическим образом исчезло. Значит, оно вот-вот попадёт к адресату. Его Величество поднялся с места в ожидании. Артемий ответит. Он обязательно ответит, коль в порядке, ведь понимает страхи мужа. Однако минута бежала за минутой, а ответа никто не давал. Вероятно, Алексис лишь напридумывал себе всякого, и с его супругом всё хорошо?.. Нужно лишь лечь в постель и попытаться успокоиться. Паника накрывала короля с головой. Он не простит себе того, что отпустил Артемия на войну ещё тогда, давно, если с ним что-то случится. Алексис наворачивал бесконечные круги по спальне, пока не заболела спина. Он даже и не знал, сколько прошло времени, однако от мужа не было никаких вестей.

Нужно вернуться в зал «малого» совета. Юноша лишь посмотрит на карту, убедится, что всё в порядке — и тут же успокоится. Придерживая рукой тяжёлый живот, король поковылял по сумрачным пустым коридорам спящего замка, нарушая покой. Ворвавшись в зал, Алексис обнаружил, что Алессио уже давно ушёл, а в помещении оказалось подозрительно темно. Взглянув в ту сторону, где должна быть зачарованная карта, юноша окаменел. Огоньки, все до единого, погасли. И войска Серебряного Королевства, и войска Артемия — всё исчезло. Не было ничего. Король на ощупь прошёл к стене и провёл рукой по холодной карте.

Случилось что-то ужасное.

Сердце в груди отстукивало ритм паники, то и дело подскакивая к горлу, и Алексис, недолго думая, вылетел из зала. Забив тревогу в Белом дворце и перебудив всю знать, Его Величество отдал приказ незамедлительно собирать войско и выступать с подкреплением на юго-запад Серебряного Королевства, где как раз разбил временный лагерь Артемий. Ночь и покой Аурума нарушил звон колоколов.

— Ваше Величество, — спорил королевский гвардейский, по всему тронному залу гоняясь за юношей, который уже лично успел вызваться вести полк, — нам нечем атаковать! Его Величество Артемий собрал армию и рассредоточил все силы уже за границами Золотого Королевства, и…

— Если мы не выступим раньше рассвета, Его Величество Артемий умрёт, коль уже не мёртв! — кричал рассерженный король, пытаясь заместить горе и страх ненавистью.

Его Теми не погибнет, нет, Алексис спасёт его, чего бы то ни стоило. С ним будет всё хорошо.

— Собирайте стражу замка, ополчение, что хотите, — продолжал Его Величество, — но у меня должно быть войско, чтобы выступить прямо сейчас!

Гвардейский перепуганно отпирался, осознавая всю безнадёжность положения:

— Аурум останется без защиты, коль…

— Мне плевать! — заревел король, а эхо сурового голоса разнеслось по всему залу. — Мне плевать на Аурум, на проклятый трон и все три королевства, на всех здесь плевать, если Артемий погибнет!..

Алексис оборвал себя на полуслове, как только до него дошла суть собственных слов. Больше всего ужасало лишь то, что Его Величество ни на толику не преувеличил. Без Артемия всё теряло прежнее значение.

— Как погибнет?! — воскликнул всполошённый Николос, который впопыхах прибежал к другу прямо в ночной рубашке. — Что случилось?

— На карте в зале «малого» совета погасли огни, — на тон тише пояснил Алексис, сталкиваясь взглядом с оруженосцем. — Исчезли все воины. Я не знаю, что могло произойти, однако нутром чую, что ни к чему хорошему это не приведёт. Магия карты связана с Грегори, вероятно, что-то стало с ним, а значит, и с Артемием тоже. Они вдвоём не разлей вода. Я отдал приказ собирать подкрепление.

Эсквайр стоял в шоке, как и все остальные в тронном зале. Парнишка положил руку на плечо товарища в утешающем жесте, но тот нервно увильнул от касания.

— Алексис, — тихо произнёс Николос, — Артемий слишком далеко. Мне жаль говорить это, но ты ничем не поможешь.

— Предлагаешь сидеть на месте и ждать неизвестно чего, пока моего мужа убивают? — снова повысил голос монарх, потирая переносицу.

— Ты ведь и сам понимаешь, что ни одно войско не доберётся до лагеря в срок, чтобы помочь, — объяснял эсквайр, всплёскивая руками. — Слишком велико расстояние. Гвардейцев по всему Ауруму — единицы, и те — стражи. Кто будет охранять город, коль все вы уедете? Это ведь неразумно! Кроме того, как ты поведёшь войско?

Николос открыто указал на живот Алексиса, чего не осмелился бы сделать ни один член «малого» совета. Знать за это и любила парнишку: близость с королём, разумность и сдержанность позволяли ему влиять на порой импульсивные решения монарха. После громких скандалов тронный зал погрузился в тишину.

Его Величество опустил взгляд на свой живот и положил на него руку, чуть смягчившись и выдохнув.

— На ребёночка тебе-то уж точно не плевать, — прошептал оруженосец.

Алексис качал головой, не зная куда метнуться, а его брови сошлись на переносице.

— Целесообразней, милорд, было бы отправить группу разведчиков на юго-запад, — вновь предложил гвардейский, перебивая тяжкие размышления короля.

Как только тот поднял снисходительный взгляд на всех присутствующих, знать дружно закивала, поддерживая идею гвардейского.

Алексис вздохнул. Более разумного выхода он пока не видел.

— Хорошо, — с трудом согласился монарх. — Высылайте разведчиков сейчас же. Однако на случай плохих вестей мы всё же должны быть готовы выступать. Собирайте войско. Хоть из простых горожан. От имени короля предложите вознаграждение каждому, кто согласится пополнить ряды. Ступайте!

Все члены «малого» совета по команде разошлись, как вдруг Алексис окликнул шахтёра:

— Лорд Алессио, задержитесь, пожалуйста.

Тот остановился у дверей:

— Да, Ваше Величество?

— Вы так ничего и не нашли? — взмолился король с надеждой в глазах.

Шахтёр отвёл взгляд, о чем-то с сомнением размышляя, а затем с горечью посмотрел на монарха.

— Ничего, — пожал плечами он.

Алексис в очередной раз впал в отчаяние и, небрежно махнув рукой в сторону Алессио, как бы говоря, что тот может идти, без сил упал на трон, роняя голову на руки.

Николос приблизился к приятелю.

— Всё будет хорошо, — успокаивал мальчик. — Вот увидишь. Артемий крепкий малый, он выкарабкается.

— Если с ним что-то стряслось… Я никогда не прощу себе того, что отпустил его, — произнёс юноша.

— Алексис, — настаивал оруженосец, — это вовсе не твоя вина. Поспи часок, позволь себе отдохнуть. Ты не можешь контролировать всё и сразу, а нервничать тебе нельзя.

— Не нервничать я тоже не могу, — пожал плечами король, потирая браслет на правом запястье.

До самого рассвета Его Величество не сомкнул и глаз, в ожидании вестей глядя в окно. Уставший до синяков под глазами и истощённый, Алексис гадал, что могло произойти. Где его дорогой супруг? Как он? Жив ли? Они не виделись так давно, что, казалось, монарх забывает, как тот выглядит. А ответа от мужа юноша так и не получил.

Николос давно храпел на троне Артемия, а Алексис жалел будить парнишку.

На стенах тронного зала золотом заиграли первые лучи солнца, щекоча теплом кожу, а юноше всё никак не удавалось согреться. Пальцы подрагивали то ли от холода, то ли от бесконечного ожидания. Кто бы мог подумать, что он будет так страдать по человеку, которого всем сердцем презирал когда-то?

Весь день Его Величество не находил себе места, терзаемый мыслями о потерявшемся супруге. Николос не отходил от товарища ни на шаг, то и дело пытаясь успокоить, что, увы, было тщетно. Алексис был безутешен: ни есть не хотел, ни спать. Время шло мучительно медленно. К вечеру король чуть не отправил вторую группу разведчиков в Серебряное Королевство, как вдруг из окна тронного зала разглядел мчащегося прямо во дворец всадника, а по всему городу раздался звон колоколов. Недолго думая, на пару с Николосом Алексис выбежал на Парадную площадь навстречу гонцу, а за теми последовала и вся знать, которую король извёл не меньше себя. Спускаясь по лестнице Его Величество бросил на всадника взгляд полный надежды, и юноша тут же спрыгнул с гнедой лошади, стремительно направляясь к монарху.

— Какие новости? — хмурился Алексис, поглаживая себя по животу.

Разведчик поклонился Его Величеству и нерешительно поднял глаза на него.

— Худо всё, милорд, — произнёс гонец. — На полпути мы повстречали в лесу отряд короля Артемия. Они возвращаются в Аурум на какое-то время.

— Артемий, — произнёс Алексис, ощущая как трепещет всё внутри. — Он жив?

— Жив, милорд, жив, — кивнул разведчик. — Но очень плох.

Король почти разрешил себе с облегчением выдохнуть.

— Что с ним? — спросил он в нетерпении.

— Этого я точно не могу сказать, — извинился всадник. — Коль не ошибаюсь, с ногой что-то, да и лихорадит его заметно, но идти пока может. Его Величество лишь приказал передать Вам, что скоро прибудет в столицу, а остальное он разъяснит лично. Кажись, сербы напали на них ночью.

Алексис был готов сам бежать навстречу супругу, лишь бы убедиться, что он жив, лишь бы помочь, чем сможет. С одной стороны гора с плеч упала, ведь Артемий возвращается домой, но с другой…

— А Грегори? — продолжал король. — Что с лордом Грегори?

— Не знаю, Ваше Величество, — пожал плечами разведчик. — Я не видел его.

Алексис в неверии покачал головой и нервно переглянулся с Николосом. Грегори всегда с Артемием. Куда пропал десница?

— Как скоро они прибудут ко дворцу? — интересовался монарх, кутаясь в мантию.

— В лучшем случае сразу после заката, — ответил гонец.

Морщинки волнения не сходили со лба Его Величества. Алексис больше не мог бездействовать, пока с его Теми творится непонятно что непонятно где, но и сам не мог никуда поехать, осознавая своё положение с ребёнком. Собрав прислугу, король приказал отправляться навстречу военному отряду и оказать всем должную помощь в пути.

— Николос, — окликнул юноша, пока остальные собирались в дорогу, — поезжай и ты.

— Я? — удивился оруженосец.

— Назначаю тебя доверенным лицом короля и представителем моего имени, — произнёс Алексис. — Проследи, чтобы все выжившие благополучно добрались до Аурума.

— Просишь меня присмотреть за Артемием? — вопросительно приподнял бровь эсквайр.

Алексис неловко опустил взгляд в сырую землю и принялся ворошить сапогом подгнившие осенние листья.

— Будет выполнено, — вздохнул Николос, кладя руку на плечо товарища, и улыбнулся. — Что б ты без меня делал?

Король благодарно посмотрел на парнишку и притянул его в объятия, пока конюх подводил к оруженосцу его запряжённого жеребца.

— Удачи, — пожелал Алексис, и Николос, едва ли собранный, запрыгнул в седло, помахав другу рукой на прощание.

Оставшись наедине с самим собой, Его Величество, окружённый стражей, вернулся в тронный зал, дожидаясь возвращения мужа с войны и сверля взглядом окрестности столицы.

На улице давно стемнело, уже зажглись факелы и свечи в Белом дворце, а Алексис всё замерял маленькими шагами помещение и поглаживал живот, приговаривая принцессе что-то ласковое и напевая замысловатую колыбельную, которую ещё при жизни пела сыну королева, как вдруг колокола вновь разрезали покой в столице своим звоном. Сердце усиленно застучало, ударяясь о грудь так сильно, что становилось тяжело дышать. Неужто он, Артемий, наконец вернулся? Неужто они снова увидятся?

Схватив со стены первый попавшийся факел, Алексис помчался на выход из тёмного замка, встречаясь кожей с холодным воздухом снаружи. Парадная площадь по-прежнему пустовала, однако, наплевав на всё, юноша пошёл через весь Аурум прямо ко вратам, невольно потащив за собой стражу.

Где-то посреди мрачного и тихого города, когда уже от долгой ходьбы заныла спина, а эмоции оглушали, взрываясь внутри, король столкнулся с большим скоплением людей и остановился, окидывая толпу взглядом. Воины вернулись на Родину. Напряжённое безмолвие и тяжёлые вздохи окутали ночь. Люди едва ли стояли на ногах или сидели на истощённых лошадях. У кого-то была небрежно перевязана какой-то тряпкой рука, у кого-то — грубые шрамы на лице и ужасающие ещё свежие ожоги.

Алексис взглядом искал в толпе определённого человека, замерев.

Во главе отряда стояло два всадника. Один из них, на гнедом жеребце, словив взволнованный взгляд друга, приветливо улыбнулся.

— Николос, — прошептал монарх на выдохе.

Второй, что сидел на перепачканном грязью единороге, с торчащими во все стороны кудрявыми волосами и уставший до полуобморока, пытался сфокусировать помутневший взгляд на одном человеке впереди.

— Алекс! — воскликнул он из последних сил и счастливо заулыбался от уха до уха, пытаясь благополучно спрыгнуть с Лойала.

— Теми, — произнёс Алексис, не веря собственным глазам, и помчался к долгожданному мужу.

Тот, едва коснувшись земли ногой, не устоял и, зашипев от боли, упал навзничь.

— Теми, — повторил король, подскакивая к супругу прямо на сырую холодную землю и укладывая его голову себе на колени. — Теми, ты жив.

Артемий закивал, едва сдерживая слёзы счастья и потянулся рукой к скулам мужа, словно не верил, что тот настоящий, так близко. Алексис, наплевав на всё и всех вокруг, гладил его по взмокшим от пота волосам и лицу. Артемий заметно похудел, грязные от пепла и песка щёки впали, и всего юношу трясло от лихорадки.

— Что с тобой стряслось, родной мой? — шептал юноша, щупая лоб супруга. — Ты весь горишь.

— Ты себя хоть раз видел? — ухмыльнулся тот, изучая карими глазами черты лица мужа.

— Дурак, — произнёс Алексис и жадно прильнул к губам Артемия, всё таким же неизменно сладким и даже более желанным. — Как же я скучал по тебе! Больше никогда, клянусь перед звёздами, не отпущу тебя от себя.

— И я скучал, — шептал тот дрожащим голосом.

И вдруг взгляд Артемия упал на живот супруга, а его рука, вздрагивая, нежно коснулась его. Глаза монарха наполнились чем-то нечитаемым, волшебным, смешанным счастьем с толикой удивления и нежности. Длинные ресницы затрепетали, точно крылья бабочки на ветру. Улыбнувшись, Алексис накрыл ладонь мужа своей.

— Как же она подросла! — произнёс Артемий, не зная, радоваться или плакать. — Здравствуй, моя принцесса. Надеюсь, не забыла меня?

— Не забыла, — качал головой юноша. — Я всё ей о тебе рассказывал и письма читал.

На лице измождённого больного короля заиграла тёплая улыбка.

— Как же вы мне надоели! — всхлипнул Николос, на миг отрываясь от рыданий, и вытер слёзы рукавом.

Алексис и Артемий подняли головы на эсквайра, хихикнув в унисон.

— Пойдём во дворец, — позвал король мужа, кое-как помогая ему подняться с земли. — Я позову лекаря, и ты всё мне расскажешь.

Объявив военному отряду, что каждому из них предоставят кров в Белом замке и окажут помощь, Алексис на пару с Артемием, который шипел от дикой боли при каждом шаге, поковылял во дворец. С горем пополам супруги добрались до королевских покоев, и больной монарх тут же без сил упал на постель, тяжело дыша. Алексис заботливо укрыл мужа одеялом и подошёл к столу, где, по его же приказу, прислуга уже оставила кувшин воды и полотенце. Юноша присел рядом с супругом на край кровати и положил на его лоб холодный компресс, взяв за руку.

— Что случилось? — спросил взволнованный король, поднося к губам костяшки пальцев Артемия.

— На нас напали ночью, — произнёс тот, стараясь не смыкать тяжёлых век. — Мы окружили… разбили войско Артура в пух и прах. А после битвы он подослал шайку наёмников… Лагерь подожгли, пока все спали.

— Звёзды небесные, — шептал Алексис. — Как вы выжили?

— Кто-то из бойцов вовремя всех перебудил, — ответил Артемий, сотрясаясь от лихорадки. — Уже и не вспомню, кто… Я не пострадал вовсе, отряд спасся, хотя многие серьёзно обгорели при пожаре, поэтому я был вынужден вести отряд в Аурум за помощью, ибо поблизости было некого просить. Однако в пути… некоторых не досчитались.

Лицо Алексиса исказила гримаса осознания, а сердце упало в пятки. Юноша задержал дыхание и сжал ладонь супруга крепче.

— Грегори?.. — сорвалось имя с уст короля.

Артемий зажмурился в отчаянных попытках не выпустить слёзы из глаз и покачал головой.

— Нет, — отрицал Алексис, — он ведь не мог…

— Его не нашли, — всхлипнул монарх, не имея сил сдержаться, и по щеке, размывая грязь, побежала горькая слеза.

Алексис зажал себе рот рукой.

— Я не смог уберечь его, — произнёс Артемий, надрываясь. — Понимаешь? Не смог.

— Это не твоя вина, дорогой, — утешал юноша, ложась в кровать рядом с супругом и обнимая его.

Король вцепился в мужа и уткнулся в его шею носом, опаляя кожу горячими слезами.

— Я ненавижу их, Алекс, — злился Артемий. — Я лично найду и убью их всех. Каждого. Одного за другим. И Артура. Артур сгорит в пекле за это. Грегори… Его не может не быть…

Алексис смахнул со щеки солёную влагу и поморщился, прижимая супруга ближе к себе.

На губах всё ещё ощущался вкус губ бедного юноши, словно и не прошли месяцы с их первого и последнего тайного поцелуя. Словно Грегори всё ещё где-то рядом. Кто угодно, но он заслуживал лучшей жизни. У него было столько всего впереди… А что сейчас? Лишь горстка пепла? Алексис вспоминал, как обнимал Грегори в последний раз, и не мог поверить, что он, и правда, был последним…

— Он всегда был рядом, Алекс, понимаешь? — продолжал Артемий, мокрыми ресницами пачкая кожумужа. — Он ещё вчера был рядом… Почему я никогда не говорил, как дорожу им? Почему я никогда не говорил, что он мой единственный настоящий друг?

Алексис лежал, тихонько всхлипывая, и гладил мужа по спине в утешающем жесте, не зная, что и сказать. А ведь чем тут помогут слова? Небеса людей не возвращают.

Внезапно в покои королей кто-то застенчиво постучал. Артемий наскоро вытер с глаз следы горя, а Алексис выскочил из-под одеяла, обратно усаживаясь на край постели и рукавом смахивая со скул солёные дорожки.

— Войдите, — произнёс он.

Дверь в спальню открыл придворный лекарь из Аэсвилля и с подозрением поглядел на супругов.

— Я помешал, Ваше Величество? — извинился старец, почтенно кланяясь.

— Вовсе нет, — тихо ответил Алексис, сдерживаясь изо всех сил, и убрал холодное полотенце со лба мужа. — Проходите.

Лекарь, чуть прихрамывая, приблизился к больному королю и присел рядом, осматривая его.

— Ох, Ваше Величество, — вздохнул старец, касаясь лба Артемия, — у Вас ведь такой жар! Могу я попросить Вас открыть рот?

Юноша послушно показал лекарю горло, но тот лишь что-то невнятно промычал, хмурясь.

— Ему нога болит, — внёс свою лепту Алексис, — правая. Едва ли ходит.

Старец решительно сбросил одеяло, оглядывая голень короля, и в глаза тут же бросился запёкшийся кровоподтёк. Разорвав ткань штанов, лекарь снова охнул от увиденного, а Артемий взвыл от боли, зажимая простынь в кулаке. Юношу несказанно сильно трясло, он весь побледнел и похолодел, по лицу стекали обильные капли пота, дыхание сбилось. Налитые свинцом веки монарх едва ли держал открытыми. Алексис ласково гладил мужа по тыльной стороне ладони, желая помочь хоть чем-то, и поглядел на голень Артемия. Юноша ужаснулся: кровавая рана, покрытая тёмной, словно уголь, коркой по краям, загноилась, а кожа побагровела. Алексис поморщился.

— Теми, что с тобой стало? — выпалил он.

— Просто царапина, — выдохнул тот.

— Ох, милорд, боюсь, тут не просто царапина, — качал головой лекарь. — Где же Вас так поранили?

— В бою, — пожал плечами Артемий. — Я прижигал, чтоб заразы не занести.

— Не поможет тут прижигание, Ваше Величество, — осматривал рану старец. — Вас отравили.

— Как отравили? — оторопел Алексис, который уже не знал, что и думать.

Вот же он, его Теми, совсем рядом, вернулся живой. Неужто ещё не завершились испытания, что приготовили для них небеса?

— Не молчите, прошу, — шептал взволнованный король, чувствуя, как к горлу подкатывает новый ком.

— Вероятно, его ранили оружием, смазанным ядом вороньего глаза. Он попал в кровь и…

— Назовите антидот, — перебил Алексис с надеждой в глазах, сжимая ладонь Артемия в руках. — Я всё достану, лишь скажите.

Больному королю становилось всё хуже и хуже.

Лекарь же уставился в пол и безнадёжно опустил плечи, понурив голову.

— Мне жаль, Ваше Величество, — произнёс он тихо. — Но антидота нет… Это смертельный яд…

Алексис похолодел, словно это он сейчас умрёт на месте, а не…

— Сколько… — шептал Артемий сбивчиво. — Сколько мне осталось?

Старец едва ли приоткрыл морщинистый рот, чтобы что-то сказать, как отчаявшийся король вскочил с места, почти срываясь на крик:

— Много! Мы оба проживём долгую и счастливую жизнь! Я лично переверну все три королевства, но ты будешь жить, понял меня?

— Ваше Величество… — вмешался лекарь, но Алексис, переполненный гневом и страхом, вновь перебил его, погрозив пальцем.

— Не смейте! — предупредил он.

— Проведите с супругом остаток времени, — прошептал старец наперекор. — Оно сквозь пальцы утекает.

Алексис тяжело вздохнул:

— Нет. Сейчас же ступайте и поднимите на уши весь дворец. Кто-то да знает о противоядии… И мы найдём его…

— Милорд…

— Это приказ короля! — заревел тот.

Лекарь послушно поклонился и покинул спальню, медленно ковыляя. Алексис же бросился к мужу, ослабевшему и вялому, поглаживая его по щекам.

— Мы спасём тебя, — шептал тот. — Всё будет хорошо.

— Ты успокаиваешь меня или себя? — устало улыбнулся Артемий и зарылся ладонью в волосы супруга.

— Ты не умрёшь у меня на руках! — отрицал юноша и всхлипнул, ощущая, как по скулам снова побежали мокрые дорожки.

— Эй, — шептал монарх, — не плачь, пожалуйста. Я же клялся… что больше не стану причиной твоих слёз.

— Теми, я не…

Артемий положил дрожащую ладонь на живот супруга, и внутри вдруг что-то толкнулось, завертелось. Король счастливо заулыбался, заглядывая в глаза Алексиса, чувствуя каждое движение под рукой.

— Я же говорил, — произнёс юноша сквозь слёзы, — она помнит тебя.

— Родная моя, — шептал Артемий, — моя маленькая принцесса… Знала бы ты, как я мечтал увидеть тебя…

— Вы увидитесь, — обещал Алексис.

— Алекс, — произнёс больной король, — не храни напрасных надежд, не терзай себя. Будем честны. Я… я умираю…

— Не говори так, — всхлипнул юноша, обнимая мужа изо всех сил. — Мы клялись быть вместе…

— …до последнего вздоха, — продолжил Артемий и сухими губами коснулся губ супруга, задерживая его дыхание, чтобы успокоить.

Король запустил ослабевшую руку в карман штанов, вытаскивая оттуда небольшой предмет, и протянул его Алексису. Юноша внимательно оглядел вещицу: это была игрушка, вырезанная из дерева и, очевидно, немного незавершённая, в форме маленького дракончика.

— Я выреза́л его, чтобы подарить дочке в день её рождения, — прошептал Артемий с горечью. — Пожалуйста, передай ей это от меня. Пусть будет её оберегом.

Алексис, не выдержав, выпустил наружу весь ручей слёз, уткнувшись носом в грудь супруга.

— Ты… Ты отдашь его сам, — произнёс он. — Лично, как только она родится.

Артемий обнял мужа, поглаживая по спине и целуя солёные щёки.

— Алекс, — окликнул король, — позволь хоть сейчас сказать мне то, что уже давно хотел.

Тот отчаянно закивал:

— Скажи.

— Ты знаешь это и без слов, но… должен услышать от меня.

Артемий приподнял голову мужа нежным касанием к подбородку, сталкиваясь с ним взглядом, и прошептал:

— Я…

— Ваше Величество! — беспардонно ворвался в королевские покои Алессио, с грохотом распахивая двери. — Я знаю, как спасти Вас!

В Алексисе молнией зажглась умирающая надежда, и юноша тут же вскочил с постели.

— Как?! — воскликнул он.

— Следуйте за мной! — позвал шахтёр и выбежал в коридор.

Король обернулся на лежащего в кровати супруга.

— Я скоро вернусь, — пообещал он. — Только не закрывай глаза.

— Нет, — вернулся в спальню Алессио. — Он должен пойти с нами.

— Он не может, — нахмурился Алексис. — Сами взгляните…

Артемий напористо поднялся с постели, преодолевая боль, и попытался сделать осторожный шаг. Шахтёр метнулся к Его Величеству и закинул его руку на свои плечи, чтобы тому было легче идти, и подвёл к супругу.

— Я могу, — произнёс Артемий, едва переставляя ноги и тяжело дыша.

Алексис покачал головой и приблизился к мужу, целуя его.

— Я так горжусь тобой, — произнёс он, — мой боец.

Больной король устало улыбнулся и поковылял за Алессио.

С горем пополам отчаявшаяся троица добралась до огромной глубокой шахты, больше похожей на яму, на пустыре за Белым дворцом, которую выкапывали на протяжении долгих месяцев по приказу Алексиса, чтобы выпустить дракона на волю по пробуждению. Пройдя к специальному деревянному спуску в виде своеобразного механизма на прочных канатах, Алессио помог Артемию забраться на платформу, а за ними последовал и Алексис.

— Это то, о чём я думаю? — произнёс больной король, корчась от боли, и рефлекторно схватился за предплечье супруга.

Тот поддержал его за талию.

— Мы ведь не сидели без дела, — подтвердил Алексис, пока Алессио старательно перекручивал узлы на верёвках и что-то проверял.

— Нашли? — с надеждой поинтересовался Артемий.

Его Величество опустил взгляд, собираясь отрицательно покачать головой.

— Да, — уверенно заявил Алессио и улыбнулся.

— Да? — удивился Алексис, и что-то в нём тут же зажглось.

Юноша повернулся к мужу и радостно обнял его:

— Мы спасём тебя! Теперь всё возможно.

В следующий миг деревянная платформа на канатах качнулась, и короли схватились за верёвки, удерживая равновесие и начиная медленно спускаться в тёмное подземелье. Алексиса охватило приятное волнение.

Внизу виднелось уже знакомое золотистое свечение, и, как только юноши облегчённо ступили на твёрдый грунт, Алексис помог мужу сделать ещё пару шагов вперёд, навстречу всё так же мирно спящему золотому дракону, и обернулся в ожидании объяснений от Алессио. Однако того уже и след простыл.

Оставшись наедине с покалеченным супругом, который уже едва стоял, и царём волшебного мира, король нервно оглянулся по сторонам. Шахтёр будто бы испарился.

— Алессио! — громко позвал он юношу, хмурясь.

Никто не отзывался.

— Это какая-то шутка?! — возмутился Алексис, глазами в панике рыская по подземелью, а одинокое эхо собственного голоса отлетало от сырых каменных стен.

Лишь колышущееся пламя факелов окружало его.

Артемий внезапно зашипел от боли и, не удержавшись на ногах, упал на землю. Ему становилось заметно хуже. Подскочив к супругу, Алексис присел рядом и уложил себе на колени его голову.

— Алессио! — звал юноша, закричав, что есть силы.

Паника охватывала его, проникала своими когтистыми лапами в отчаявшееся сердце, а то тем временем обливалось кровью от боли и страха за мужа. Тот умирал у него на руках, а Алексис не знал, что и сделать, чем помочь. Он желал лишь забрать себе его боль. Налитые свинцом веки Артемия слипались в бессилии.

— Теми, — окликнул король, похлопав супруга по щекам, — Теми, не засыпай, слышишь меня? Слушай мой голос. Прошу, открой глаза.

Тот послушно направил туманный взгляд на юношу и попытался поднять руку, чтобы коснуться его, но не сумел.

— Алекс, — прохрипел он тихо и одной лишь силой воли заставил себя улыбнуться. — Я когда-нибудь говорил, насколько ты красив?

Алексис сомкнул губы в плотную линию и кивнул:

— Говорил. Много раз говорил.

— Хорошо, — произнёс Артемий и застонал от боли. — Я… хотел сказать тебе кое-что важное, пока могу.

Король зарылся пальцами в кудрявые, такие привычно мягкие волосы мужа, и почувствовал, как в груди испускает последний вздох надежда.

— Ты… ты особенный, Алекс, — шептал Артемий, едва шевеля губами. — Для меня. Всегда был. С того самого первого мгновения, как я увидел тебя в лесу. Ты единственный никогда не боялся бросать мне вызов, задевал за живое, даже если я думал, что всё внутри меня давно мертво. Пробудил во мне что-то, чего я прежде не знал. Так что мне не страшно умирать. Рядом с тобой я стал по-настоящему счастливым, и жизнь моя уже не кажется столь короткой.

Я знаю, что не достоин чести держать твою прекрасную душу руками, что измарала кровь, но… Я люблю тебя, Алекс… Люблю, как умеет монарх без сердца…

Алексис, уже не стесняясь красных от слёз глаз, нежно гладил супруга по щекам, пытаясь подобрать нужные слова и захлёбываясь в потоке собственных чувств.

— Мне не нужен ответ, дорогой, — продолжал Артемий. — Я лишь… хочу знать напоследок, сможешь ли ты однажды простить меня за всю ту боль, что я причинил тебе?

— Ты уже давно прощён, — искренне ответил юноша, всхлипывая, пока солёные капли катились по лицу. — Сотню раз прощён.

— Правда? — взмолился тот со вспыхнувшей надеждой в карих глазах, которые, казалось, светились во тьме.

— Правда, — подтвердил Алексис.

Он должен сказать это. Он хочет сказать это. Сейчас или никогда.

— Теми, — выпалил король. — Мне было… столь страшно признать, что испытываемое к тебе чувство являлось вовсе не ненавистью, а чем-то совершенно противоположным. Я полюбил что-то сильнее Родины, нарушив данную себе же клятву… Но теперь… Теми, родной, я тоже люблю тебя, и должен был давно признать это. Ты мой единственный. Спутник мой, моя жизнь и всё звёздное небо…

Артемий, окончательно теряя силы, смог выдавить лишь лёгкую улыбку и прошептать:

— До последнего вздоха.

— До последнего вздоха, — ответил Алексис и накрыл губы любимого своими, хватаясь за него, как за последний глоток воздуха, пока веки того медленно и невольно опускали свою завесу.

Тишину подземелья вдруг прервал громкий лязг массивных цепей о камень, звериный рык и порывистое дыхание, словно резкий поток ветра. Стены сотряслись, и на пол осыпался песок. Что-то огромное стукнуло лапами о землю.

Невольно Алексис поднял взгляд, всё также держа Артемия на руках, и оцепенел: перед королём во всей красе предстал живой, настоящий, враждебно рычащий золотой дракон, который внимательно и настороженно рассматривал юношей своими зелёными, точно кошачьими, глазами.

Алексис всецело сжался и обнял супруга крепче, как будто ещё мог как-то защитить его. Царь волшебного мира выпрямил длинную шею и, поднимаясь на огромные когтистые лапы, приблизился к королям, с любопытством обнюхивая их. Юноша зажмурился, приготовившись к худшему, но дракон лишь спокойно уселся рядом с монархами, точно ожидая дальнейших указаний.

— Загадывайте, Ваше Величество, — донёсся позади голос взявшегося из ниоткуда Алессио.

Алексис тут же обернулся и уставился на юношу, взглядом прожигая его.

— Заточённого в подземелье людским страхом и глупостью, золотого дракона могло разбудить лишь нечто противоположное — чистая человеческая искренность, — пояснил шахтёр наконец.

С трудом переваривая информацию, король посмотрел на Артемия. Тот был уже без сознания, но грудь всё ещё мерно вздымалась при дыхании.

«… если однажды кто-то разбудит и освободит дракона, царь волшебного мира исполнит его заветное желание», — вспоминал Алексис слова супруга и с надеждой поглядел на золотого великана снизу вверх, который пристально смотрел на юношу в ответ.

— Прошу, — тихонько произнёс монарх в отчаянии, — исцели его.

Словно понимая каждое слово, дракон по-человечески кивнул.

Уже через мгновение Артемий завертелся в руках супруга и нахмурился сквозь сон, а заражённая рана на его голени чудом затянулась, словно её никогда и не было. Короля больше не трясло от лихорадки, а к щекам медленно прилил их прежний здоровый румянец. Юноша сглотнул и открыл веки, непонимающе похлопав ресницами, а затем его испуганный взгляд упал на золотого дракона, который с ожиданием смотрел в ответ на Его Величество.

— Я в аду? — произнёс Артемий и, чудом окрепший, присел, озираясь.

Алексис не находил в себе сил подняться с земли и лишь со счастливой улыбкой на лице любовался мужем. Целым и невредимым. Только руки протяни — и можно обнять. Это ли не волшебство?

Артемий обернулся и, посмотрев на супруга, тут же, не думая, метнулся к нему.

— Алекс! — обрадовался король, принимаясь зацеловывать того до одышки.

Алексис, изнурённый и вымотанный, впервые за последние дни позволил себе расслабиться и без сил упал в руки мужа: так или иначе теперь всё будет хорошо, ведь они есть друг и друга.

— Что произошло? — удивлённо спросил Артемий, поглаживая супруга по скулам.

— Мы разбудили золотого дракона, — прошептал тот и перевёл взгляд на царя волшебного мира, который покорно и неприступно стоял возле королей, словно охраняя своих спасителей. — Наши чувства разбудили его.

— Но как это возможно?

— Благородного зверя погубил глупый человеческий страх, — ответил Алессио, подходя к юношам. — Что, как не магия настоящей любви, спасло бы его?

— Ты потратил своё единственное желание на то, чтобы я поправился? — поинтересовался Артемий, глядя на мужа с глубокой нежностью и благодарностью.

— Не раздумывая, — кивнул Алексис и вытянул из кармана игрушечного дракончика. — У тебя ещё есть время доработать его.

Его Величество тепло улыбнулся, ворочая в руках вещицу, а затем посмотрел на Алессио:

— Как ты догадался?

Шахтёр пожал плечами.

— Всё это время мы безуспешно искали конкретный ответ на конкретный вопрос, перечитывая снова и снова новые версии старой легенды, — ответил он, — а в ней и таилась разгадка. Следовало лишь поразмышлять. Поэтому я и предположил, что…

— Вы предположили? — возмутился Алексис. — А если бы не сработало? Если бы… Артемий умер здесь?

— Однако, я жив и в самом расцвете сил, — поспорил король. — Молодец, Алессио, отличная работа. Ты остаёшься на должности одного из самых знатных и почетаемых людей Золотого и Бронзового Королевств, а насчёт вознаграждения… проси, что душе угодно.

— Благодарю, милорд, — поклонился юноша. — Однако, полагаю, сначала Ваша очередь.

С этими словами Алессио перевёл взгляд на золотого дракона, который спокойно ожидал Артемия в стороне.

— Что? — удивился король. — Но ведь…

— Мы оба освободили его, — вмешался Алексис, играя с пальцами супруга. — Я уже сделал выбор. Теперь твой черёд. Загадывай.

Монарх поднялся с земли, помогая встать и мужу, и посмотрел на величественно возвышающегося над ним золотого дракона, пересекаясь взглядом с зелёными звериными и в то же время человеческими глазами. Подземелье погрузилось в безмолвие.

— Алексис! Алексис! — внезапно донеслось эхо голоса Николоса из лабиринтов потерны, и оруженосец в панике вбежал ко всем остальным, не имея сил отдышаться. — Там… Там такое…

Артемий, Алессио и Алексис вмиг обернулись, обращая всё своё внимание на эсквайра.

— Что такое, Николос? — поинтересовался король у друга, но тот уже окаменел на месте, одаривая шокированным взглядом здорового Артемия и золотого дракона, забывая все слова разом.

Вдруг в спину парнишки, прямо из-за поворота, кто-то неуклюже врезался.

— Ох, эсквайр Николос, — послышался знакомый запыхавшийся голос, — я ведь не могу бегать так быстро…

Сейчас уже остолбенели и потеряли дар речи Алексис и Артемий, увидев на входе в пещеру раненого, грязного и измотанного, но всё ещё живого лорда Грегори, который с улыбкой смотрел на королей.

— Слава звёздам, вы оба живы, — произнёс десница.

Переполненные счастьем юноши, не веря своим глазам, тут же понеслись обнимать советника, стискивая его со всех сторон.

— Мы думали, ты погиб, — шептал Артемий, хлопая товарища по спине, — дружище.

— Погибну, коль вы продолжите душить меня, — сдавленно ответил Грегори.

Короли послушно отпрянули от десницы, давая тому вздохнуть, а Артемий по-собственнически приобнял мужа за плечи. Взгляд советника ненароком упал на живот Алексиса, и его губы растянулись в удивлённой улыбке.

— Ох, как же выросла наша принцесса! — произнёс Грегори и поднёс ладонь к животу короля. — Могу я?..

Его Величество охотно кивнул, позволяя деснице дотронуться.

— Это дядя Грегори, — усмехнулся Алексис. — Помнишь его, малыш?

Ответ не заставил себя долго ждать: кто-то внутри толкнул советника в руку.

— Ух ты! — рассмеялся изумлённый десница. — Рад встрече с Вами после столь долгой разлуки, Ваше Высочество.

— Я преисполнен желанием узнать, что случилось с тобой, Грегори? — поинтересовался Артемий. — Как ты выжил?

Десница тяжко вздохнул.

— Наёмники Артура схватили меня при пожаре и надели это, — Грегори продемонстрировал серебряный браслет на правом запястье, — чтобы я не смог колдовать. Я не могу снять его, а моя магия исчезла.

— Вероятно, по этой причине карта перестала показывать воинские души, — предположил Алексис.

— Огни погасли? — удивился Артемий.

— Да, — кивнул король. — Поэтому я и забил тревогу.

— Что же случилось потом? — спросил монарх, хмурясь.

— Меня привели в шатёр к Артуру, и тот поведал, что Артемий смертельно ранен и… Очевидно, ты в полном порядке?

— Долгая история, — пожал тот плечами и жестом указал на золотого дракона позади.

Глаза Грегори расширились в удивлении, но десница промолчал.

— В любом случае, по словам Артура, тебя отравили при битве, а мне велели возвращаться в Аурум к Алексису с предупреждением.

— С каким же? — изогнул бровь юноша.

— Либо Артемий умирает, либо Артур предлагает антидот взамен на Бронзовое и Золотое Королевство.

Артемий на пару с Алексисом громко расхохотался.

— Артур, считай, повержен, дорогой, — произнёс монарх, — мы целы и невредимы, а Серебряное Королевство почти у наших ног.

— Что ты задумал? — поинтересовался Грегори.

— То же, что и с самого начала, — оживился король. — Месть моему ненаглядному братцу.

— Собираешься потратить желание именно на это? — предположил Алексис.

Артемий сделал вид, что погрузился в серьезные раздумья.

— Я король, — гордо произнёс он и ухмыльнулся, — я богат, властен и молод. У меня есть чудесная семья и верный друг. Пожалуй, в этом списке не хватает сладкого возмездия.

— Уничтожим Артура, — решительно согласился Алексис.

— Ты со мной, — уточнил Артемий, — любимый?

Король взял супруга за руку и уверенно кивнул:

— Ты мой муж. Я всегда буду сражаться на твоей стороне.

В ответ монарх гордо посмотрел на юношу, улыбаясь.

— Мы найдём способ снять это, — указал Алексис на браслет Грегори. — Я спрошу у хранителей цитадели. Они должны знать.

— Благодарю, — улыбнулся десница.

Все трое развернулись лицами к Алессио и Николосу, и заметили, как оруженосец недоумённо и любопытно осматривает золотого дракона, то и дело тыкая в него пальцем.

— Звёзды небесные! — всплеснул руками Алексис. — Николос, оставь в покое бедное создание, пока оно не пало под гнётом тебя, несокрушимого.

Эсквайр бросил обиженный взгляд на товарища.

— Непобедимого! — исправил парнишка и всё же послушно отошёл в сторону.

Артемий решительно приблизился к царю волшебного мира, не сводя с него глаз. Остановившись рядом с великаном, юноша глядел снизу вверх, но при этом ощущал свою власть.

— Поможешь ли ты мне свергнуть брата с престола? — произнёс король.

Дракон покорно склонился перед Его Величеством и опустил крыло. Артемий, принимая предложение, забрался на спину золотого дракона, словно всадник, чувствуя по кожей шероховатую змеиную чешую. Юноша свысока поглядел на остальных в подземелье.

— Спустя долгие годы борьбы сербы наконец будут повержены. Война продолжится, и грядёт битва, пламя которой сожжёт врагов дотла, — твёрдо заявил монарх. — Вскоре мы вновь объединим все три великих королевства!

========== Глава 16 ==========

Adore You — Harry Styles

I’d walk through fire for you

Just let me adore you

Like it’s the only thing I’ll ever do,

Like it’s the only thing I’ll ever do.

Солнце только начало лениво пробиваться из-за линии горизонта, окрашивая верхушки деревьев лесных просторов в огненно-рыжий цвет. Утренний холод завершающейся осени остужал нагревшиеся за ночь простыни и заставлял озябшую кожу покрываться мурашками, а сквозняк небрежно колыхал балдахины.

Кутаясь в одеяло, Алексис лежал на груди Артемия, то ли пытаясь согреться, то ли просто нежась в ласковых объятиях. Юноша блаженно прикрыл веки, хоть и вовсе не хотел спать, а лишь наслаждался моментом, пока муж подушечками пальцами выводил узоры на его лопатках.

— Бессовестный, — игриво упрекнул Артемий, заметив, как Алексис отчего-то поморщил нос и на миг приоткрыл глаза. — Ты ведь не спишь, а лежишь и пользуешься моей добротой.

— А коль я бы не спал, ты тут же спихнул бы меня и оставил мёрзнуть? — пробурчал юноша, не двигаясь с места.

Монарх легонько коснулся губами макушки супруга.

— Как бы я посмел? — покачал он головой. — Открой глаза и дай знать, что солнце моё, и правда, проснулось.

Алексис нехотя заулыбался и нахально зажмурился.

— Ни за что, — поспорил король. — Я не позволю закончиться этому замечательному и мирному утру.

— Мы провели два прекрасных дня вместе, дорогой, — уговаривал Артемий и заботливо убрал упавшую на лоб прядь волос мужа, — пора возвращаться к долгу.

— Нет, — отрицал Алексис, зарываясь носом в ключицу короля. — Мне нужен мой супруг, а весь мир подождёт.

Монарх усмехнулся и положил ладонь на живот юноши.

— А наша принцесса? Неужто и она такая соня?

— Тебе не удастся разбудить её, — погрозил пальцем Алексис. — Знакомые голоса напротив успокаивают её.

— Она знает мой голос? — удивился Артемий.

Король сонно приподнялся на локтях и наконец-то открыл глаза, поглаживая щёку супруга.

— Несомненно, знает, — убедил он и прильнул к губам юноши. — Ты ведь её отец. И любовь всей моей жизни.

— Я любовь всей твоей жизни? — самоуверенно поинтересовался Артемий.

— Только не возгордись.

— Как тут не возгордиться? Самый красивый мужчина во всех трёх королевствах лежит на моей груди, — произнёс Его Величество.

— Просыпается в твоей постели, — продолжил Алексис, — целует тебя, клянётся в любви до гроба. Это льстит, не так ли? Я избаловал своего короля.

— Назовёшь своим королём ещё раз — точно избалуешь.

— Мой король, — юноша потянулся к супругу за очередной порцией поцелуев.

— Обожаю тебя, — ответил Артемий.

— Я знаю, — Алексис игриво щёлкнул мужа по носу.

— И не желаю расставаться с тобой вновь, любимый.

— Мы и не расстанемся. Я еду с тобой.

Монарх тут же поменялся в лице, морща лоб, и брови юноши сошлись на переносице.

— Нет, — строго отрезал он. — Алекс, это не обсуждается…

— В прошлый раз я отпустил тебя, — перебил тот. — Сейчас и ты уважай мой выбор.

— Пойми, я хочу лишь защитить тебя и малышку, — уговаривал Артемий, играя с пальцами супруга.

— А я хочу защитить тебя, — спорил Алексис. — Я не вынесу разлуки более. Коль ты оступился и упал, я хочу быть рядом, чтоб помочь подняться. Отчаялся и заблудился, я хочу быть рядом, чтобы найти верную дорогу. Загрустил и опечалился, я хочу быть рядом, чтобы осветить твой настрой.

— Я желаю всего того же, но…

— Видишь? Мы должны идти по жизни рука об руку. Ведь мы клялись.

Артемий тяжело вздохнул.

— Будь по-твоему, — кивнул Его Величество обречённо. — Но сражаться ты не будешь, помяни моё слово. И я соберу прислугу и лекарей, чтобы за тобой присматривали и тщательно ухаживали.

Алексис довольно заулыбался и кивнул, а затем внезапно нахмурился и тихо охнул, поглядев вниз.

— Что? — насторожился монарх.

— И всё же мы разбудили её, — заявил юноша и, перехватив руку мужа, осторожно положил её на свой живот. — Поздоровайся.

Артемий нежно улыбнулся, прильнув ближе к мужу, и ощутил под ладонью толчки.

— Доброе утро, Ваше Высочество, — произнёс он покорно. — И что же Вам всё не сидится на месте?

— Вся в отца, — констатировал Алексис. — Как думаешь, на кого из нас она будет похожа?

— Не знаю, — пожал плечами Артемий. — Я буду любить её любой.

Король лишь улыбнулся в ответ и лёгким касанием оставил поцелуй на щеке мужа, про себя отмечая, что из жестокого монарха выйдет самый чуткий и любящий отец.

Не желая выпутываться из объятий друг друга, супруги всё же заставили себя подняться с постели и собраться в дорогу: путь предстоял нелёгкий. Своим наместником в Золотом и Бронзовом Королевствах Артемий назначил Алессио, а сам собирался выступить из города без воинского отряда, а лишь с группой стражей и парой приближённых. Пострадавший при пожаре отряд оставался в Ауруме. Утром вчерашнего дня монарх послал гонцов с приказом всем полкам от имени короля отступать и ожидать его на захваченных территориях Серебряного Королевства при границе. Его Величество планировал взять столицу штурмом, задействовав при этом и все воинские силы, и огнедышащего дракона. С расчётом на это он предсказывал блестящую победу.

— Где Сальватор? — поинтересовался Алексис у мужа, пока кучера запрягали лошадей в карету на королевском дворе.

— Летает по окрестностям, — ответил Артемий, с любопытством поглядев на небо и пожав плечами.

Николос, нервно топчущийся подле товарища, подозрительно нахмурился.

— Кто такой Сальватор и почему он летает? — поинтересовался мальчик, пытаясь отвлечь себя от тревожных мыслей.

Короли усмехнулись.

— Дракон, — пояснил Артемий.

— Вы и кличку ему дали? — удивился эсквайр.

— Должны же мы как-то называть его, — произнёс Алексис. — Это чудесное создание достойно хотя бы имени. Сальватор значит спаситель.

Юноша, улыбнувшись, поймал нежный взгляд мужа на себе.

Глаза Николоса в немом ожидании бегали по сторонам, словно ища кого-то в суетящейся толпе.

— Эй, — окликнул друга король, — ты хотел сказать что-то?

Парнишка взволнованно посмотрел на него и поморщил лоб.

— Да, но… не с тобой, — ответил он и бросил на Артемия сомнительный взгляд, пока тот за что-то кричал на кучера, — а с ним.

Алексис удивлённо приподнял брови:

— Что такого ты хочешь обсудить с ним, чего не можешь обсудить со мной?

— Насчёт одного из его распоряжений… Не могу же я вечно просить тебя просить за меня…

Его Величество улыбнулся, одобрительно кивнув:

— Как пожелаешь, дружище. Теми?

Монарх тут же обернулся на зов:

— Да, дорогой?

— Мой оруженосец желает обговорить с тобой кое-что.

Николос с опаской поглядел на Артемия, принимаясь заламывать пальцы, а тот заинтересованно приблизился к эсквайру.

— Что ж, — произнёс король, — он трусит идти на поле боя?

— Что? — удивился парнишка. — Нет! Я мечтал об этом, сколько помню себя!

Артемий вопросительно изогнул бровь.

— Милорд, — продолжил Николос на выдохе, — я понимаю Ваше беспокойство по поводу… мужа и ребёнка и также понимаю, почему Вы собираете с собой всю прислугу, но…

— Ближе к делу, — потребовал король наигранно серьёзно, вызвав у Алексиса сдержанный смешок.

— Умоляю, позвольте Элизабет остаться в Ауруме, — выпалил Николос. — Не место ей на войне, понимаете? Боюсь, как бы не случилось с ней что… Она же… одна у меня такая.

Артемий мягко улыбнулся оруженосцу.

— Ты хорошо приглядел за моим супругом, — произнёс Его Величество, кладя руку на плечо мальчика, — и верно служил ему всё это время. Даже в ту давнюю ночь в лесу, когда ты бросился защищать Алекса от моих гвардейцев. Признаюсь, твоя храбрость трогает меня. Я рад, что у моего мужа есть такой друг. Поэтому я не имею права отказать тебе в этой просьбе.

Николос счастливо заулыбался от уха до уха, чуть ли не прыгая от счастья Артемию на шею.

— Правда? — удивился эсквайр.

— Да, — кивнул монарх, — пусть остаётся твоя Лиззи в замке.

— Спасибо, Ваше Величество, — обрадовался парнишка, кланяясь. — От души благодарю Вас, милорд…

— Артемий, — поправил король, приветливо протягивая Николосу руку. — Для тебя просто Артемий. Надеюсь также подружиться с тобой в дальнейшем.

Мальчик пожал ладонь монарха в ответ и невольно заметил, как тот с ухмылкой смотрит ему за плечо. Алексис подошёл и взял мужа под руку.

— А вот и твоя возлюбленная, — сообщил Артемий, едва ли к Николосу подбежала запыхавшаяся Элизабет.

Оруженосец обернулся и от радости подхватил девушку на руки:

— Ты остаёшься, Лиззи!

— Что? — удивилась служанка, взвизгнув от неожиданности. — Как остаюсь?

— Я уговорил короля позволить тебе остаться.

— А ты? — заволновалась Элизабет, касаясь щеки Николоса. — Как же ты?

— Я уезжаю, — ответил мальчик. — Но мы вскоре увидимся. Я обязательно вернусь.

— А коль случится с тобой что? Это ведь война…

— Я буду в порядке, — пообещал эсквайр и наконец опустил Элизабет на землю, целуя на прощание в обе щеки. — Позволь завоевать для тебя Серебряное Королевство.

— А нужно оно мне? — возмутилась служанка, обнимая мальчика. — Себя хоть береги.

— Вот и настал наш черёд плакать, — произнёс Алексис в шутку и положил голову на плечо супруга, глядя на пару, — не так ли, Теми?

Тот кивнул и поцеловал мужа в макушку, улыбаясь.

— К отъезду готовы, Ваше Величество! — огласил кто-то, вынуждая королей обернуться.

Лошади уже были запряжены, а несколько всадников впереди кареты — вооружены.

Внезапно откуда-то сверху раздался разрезающий воздух звук, и неизвестная тень накрыла всех присутствующих. Люди с любопытством подняли головы к небу, ловя взглядом гигантского пролетающего над замком золотого дракона. Все восхищённо охнули в унисон.

— Он прекрасен, не так ли? — произнёс Алексис, борясь нежеланием забираться в карету и покидать Родину.

— Не прекраснее тебя, любимый, — улыбнулся Артемий. — Как чувствуешь себя перед дорогой?

— Хорошо, — ответил юноша, всё также наблюдая за царём волшебного мира. — Думаешь, Сальватор полетит за нами?

— Да, — кивнул монарх. — Драконы благородные существа. Он не посмеет покинуть нас, не исполнив долг.

К супругам вдруг подбежал запыхавшийся Грегори.

— Прошу прощения… — не мог отдышаться десница, — за опоздание. Мы уже отъезжаем?

— Ты как раз вовремя, — оповестил Артемий.

Слуга открыл дверь просторной кареты, пропуская королей внутрь. Следом за ними прошёл лекарь, которого Его Величество назначил смотреть за Алексисом, Грегори и Николос, едва ли сумевший распрощаться с Элизабет.

— Трогай! — приказал Артемий, как только все расселись.

Послышался удар поводьев о спины лошадей и крик кучера. Карета, чуть качнувшись, двинулась с места. Алексис, чуть одёрнув шёлковую шторку, выглянул в маленькое оконце, мысленно прощаясь с любимым Аурумом, и ощутил, как супруг незаметным касанием берёт его за руку.

Николос мечтательно теребил кроличью лапку, которую Элизабет отдала ему в дорогу на удачу, и улыбался одними уголками губ. Грегори же одиноко читал рукописную книжечку рядом с оруженосцем, а лекарь сидел в стороне от всех, дабы не докучать лишний раз молодёжи.

— Когда мы прибудем к границе? — поинтересовался Алексис.

— Думаю, к завтрашнему рассвету, — ответил десница.

— Неужто тебя уже укачало? — спросил Артемий, кладя руку на живот супруга.

— Вовсе нет, — отрицал юноша.

— Как поживает всеми любимая принцесса? — улыбнулся Грегори. — Как скоро она собирается почтить этот мир своим появлением?

— Вероятно, недели через четыре, — предположил Артемий.

— Ты считаешь? — изогнул бровь Алексис. — Волнуешься?

— Трепещет, — ответил Грегори за товарища, ухмыльнувшись. — Всё своё время в отъезде лишь об этом и говорил.

Артемий обиженно шикнул на него.

— Да и Алексис не лучше, — встрял Николос, махнув рукой. — Каким цветом, ты говорил, у Артемия отливают глаза при полуденном солнце?

Алексис густо залился краской, отворачиваясь.

— Кто бы говорил! — возмутился король. — Сам-то что? «Лиззи, моя Лиззи!»

— Она пообещала ждать меня, представляете? — воскликнул парнишка хвастливо.

— Счастливые вы, — вздохнул Грегори, снова мыслями погружаясь в книгу.

В карете повисло нагнетающее безмолвие, и лица всех присутствующих вмиг потеряли смешливые выражения.

— Эх, лорд Грегори, — произнёс Николос, — вот найти бы и Вам хорошего спутника и…

Десница перевёл на мальчика укоризненный взгляд, а затем посмотрел на Алексиса и Артемия, которые даже разъединили руки. Юноша вздохнул.

— Я не желаю, чтобы вы чувствовали себя виноватыми передо мной за то, что счастливы вместе, — произнёс он мягко. — Вы двое — самые дорогие мне люди, и я напротив счастлив видеть вас такими.

Короли подняли на Грегори недоверчивые взгляды. Тот тяжело вздохнул и поднялся с места, подходя к товарищам. Десница взял ладони Артемия и Алексиса и вновь переплел их вместе.

— Я не хочу, чтобы между нами были неловкости, — признался он. — Не стесняйтесь своих чувств, они поистине прекрасны и достойны процветать. Вы не раните меня, а лишь радуете.

Короли благодарно улыбнулись Грегори, не зная, что сказать, и тот, кивнув, ушёл на своё место.

— Ребята, мы ведь на войну едем, — вмешался Николос, хмурясь от внезапного приступа волнения. — Вдруг мы все погибнем уже завтра?

— Мы не погибнем, — заверил Артемий.

— Но как мы можем знать? Кого-то из нас может не быть через день… И мы сейчас сидим здесь все вместе… Вдруг это последний раз?

— Он прав, — согласился Алексис, опуская взгляд, — мы не пророки, чтобы знать наверняка. Война непредсказуема.

— Раз уж едем на верную гибель, хочу, чтобы вы знали, что я премного дорожу каждым из вас, — произнёс Грегори.

— Даже мной? — удивился Николос, кладя руку на сердце и заставляя усмехнуться всех присутствующих.

— Особенно тобой, — десница потрепал парнишку по голове.

— Коль я умру, — начал оруженосец, — прошу, передайте Элизабет, что я… любил её.

Алексис, Артемий и Грегори дружно зааплодировали, и Николос непонимающе окинул товарищей взглядом.

— Ты сказал это! — воскликнул Алексис. — На смертном одре.

— Вот уж чья бы корова мычала, — возмутился Артемий, и муж игриво стукнул его в ответ.

Король приобнял супруга, а тот уложил голову на его плечо.

— Я, правда, не могу вообразить, какой бы дорóгой пошёл по жизни, не встреть на пути каждого из вас, — признался Алексис. — И не могу вообразить, что станет, коль потеряю хотя бы одного.

— До последнего вздоха, ребята? — подхватил Его Величество.

— До последнего вздоха, — повторили остальные в унисон.

— Я люблю тебя, Теми, — еле слышно прошептал Алексис, прикрыв веки.

Артемий прильнул губами к макушке супруга, держа на коленях их сплетённые ладони:

— Я тоже люблю тебя.

Коснувшись живота мужа, монарх принялся плавно и тихо напевать что-то, по мелодии напоминающее колыбельную, пока Алексис не уснул на его плече. После заката солнца Артемий закутал юношу в покрывало, чтобы тот не озяб.

К полуночи, убаюканные в дороге, все давно спали под стук капель дождя о землю снаружи, а в карете воцарилась умиротворённая тишина, прерываемая лишь храпом Николоса.

Когда королевская свита уже почти добралась до пункта назначения, ближе к рассвету, Алексис проснулся от странных тянущих болей в животе и сдавленно застонал, не желая будить остальных, хотя терпеть становилось всё тяжелее и тяжелее. Однако Артемий, почуяв неладное, быстро поднял голову и продрал заспанные глаза, обращая всё своё внимание на мужа.

— Что такое? — заволновался король.

Алексис хотел сказать, что всё в порядке, но боль становилась сильнее с каждым разом, и юноша схватился за живот, поморщившись.

— Алекс?.. — произнёс Артемий, настороженно нахмурившись. — Что?..

Король сдержанно застонал и испуганно поглядел на мужа, моля о помощи. Его Величество быстро вскочил, прокричал кучеру, чтобы тот скорее гнал лошадей к шатру у границы, и разбудил лекаря. Волей-неволей Грегори и Николос проснулись тоже.

Едва ли карета притормозила у пункта назначения, Артемий помог Алексису выйти наружу и провёл его к уже приготовленному королевскому шатру, но у самого входа старец остановил короля.

— Прошу прощения, Ваше Величество, — произнёс лекарь, — но, боюсь, дальше Вам нельзя.

Артемий сконфуженно поглядел на него и уже почти собрался возмущаться, как вдруг вмешался Алексис.

— Всё хорошо, Теми, — тяжко выдохнул он, а по лбу уже бежали холодные капельки пота. — Я справлюсь, обещаю.

Король поцеловал супруга напоследок в обе щеки.

— Я молиться за тебя буду, — поклялся он в волнении, не желая отпускать мужа.

Алексис лишь кивнул, кажется, даже не понимая, что происходит, и, едва ковыляя, скрылся в шатре, оставляя мужа снаружи, паникующего и побледневшего.

— Что случилось? — влетел в спину Артемия взъерошенный и полуспящий Николос.

Король обернулся и поглядел на парнишку так, будто видел его впервые, и без слов начал беспорядочно размахивать руками, не зная, что говорить и что чувствовать. Оруженосец удивлённо и подозрительно смотрел на шатёр.

— Уже? — вскрикнул Грегори, подбегая к юношам.

Артемий взглянул на товарища огромными от паники глазами и едва кивнул.

— Чего ж ты, дружище? — улыбнулся десница, в утешающем жесте притягивая в объятия бедного короля и хлопая его по спине. — Радоваться надо! Скоро увидишь свою принцессу.

— А коль я не понравлюсь ей? — лепетал Артемий, наконец научившись разговаривать. — А коль с Алексом что случится? Или с ней? Ещё слишком рано… Я… Я не готов, Грегори!

— Готов, — настаивал десница, улыбаясь. — Ещё как готов. Сегодня праздник, братец!

— Звёзды небесные! — взмолился монарх, поднимая голову к небу.

— Ваше Величество! — окликнул местный гвардейский, приветствуя Артемия и подбегая к нему с факелом. — Вы прибыли так скоро!

— Не беспокойте короля, — остановил Грегори строго. — Выступление откладывается на неопределённый срок.

— Это как же? — сконфуженно спросил гвардейский.

— У меня скоро родится дочь! — внезапно воскликнул Артемий, впадая в истерику, и принялся трясти бедного мужчину за плечи.

— Поздравляю… Ваше Величество, — произнёс тот, посмотрев на короля, как на полоумного.

— Как дочь?! — удивился Николос, протирая глаза. — Как это скоро?! Алексис что? Того?

— Это ты того, приятель мой, Николос, — усмехнулся Грегори, в шутку ударив эсквайра по затылку. — Проснись наконец! Принцессу встречать будешь!

— Это я-то? — испугался парнишка. — Я ж не умею с детьми-то… Они же маленькие и странные. Я… Я боюсь их.

— Я тоже, Николос, я тоже! — на радостях воскликнул Артемий, обнимая мальчика так, что тот почти задохнулся.

Разрезая воздух огромными крыльями, над головами юношей пронёсся золотой дракон, приковывая их внимание к себе и с грохотом спускаясь на пустырь неподалёку от своего хозяина.

— Сальватор прилетел, — констатировал король, наконец отпуская оруженосца. — Я подойду к нему.

Артемий медленно приблизился к царю волшебного мира, а тот сделал пару грузных шагов ему навстречу, сотрясая землю. Дракон почтительно опустил голову перед королём, и Его Величество, улыбнувшись, ласково погладил его по шероховатому носу, хотя касание ладони юноши было почти незаметным для великана. Зрачки зелёных кошачьих глаз чуть сузились, словив первые лучи рассвета.

Позже к Артемию и Сальватору присоединились Николос и Грегори, усаживаясь на мокрую от дождя траву рядом с драконом. Монарх нервно теребил былинку, а его руки дрожали. Юноша то и дело в ожидании поглядывал то на шатёр, то на солнце, которое всё больше выглядывало из-за горизонта и пряталось за облака.

— Как назовёте дочурку? — поинтересовался Грегори.

Артемий пожал плечами:

— Не знаю. Думаю, как только мы увидим её, имя само придёт на ум.

— Переживаешь?

— Очень, — кивнул король. — Она для меня ещё менее реальна, чем Сальватор. Но… я так желаю поскорей увидеть её. Мучительно сидеть здесь в неизвестности…

— Ваше Величество! — окликнул лекарь хрипловато.

Артемий тут же подскочил на ноги и остолбенел, в ожидании глядя на старца. В холодном воздухе повис немой вопрос. Лекарь лишь кивнул, улыбаясь, — и всем сразу стало всё понятно.

— Поздравляю Вас, милорд, — произнёс старец.

— Алекс? — спросил Артемий, глотая слова на ходу. — Как он?

— Вы можете спросить сами.

Монарх со всех ног ринулся к шатру, забывая обо всём и сразу. Сердце, казалось, не билось, а в груди не осталось воздуха. Юноша остановился у самого входа и тяжело выдохнул, никак не решаясь сделать ещё один шажок вперёд, словно весь мир короля вот-вот перевернётся. Собравшись с духом, Артемий вошёл в просторный шатёр. Внутри было тепло и уютно из-за горящего костра в самом центре, а на ложе в стороне, уставший и измотанный, но счастливый, с маленьким белым свёрточкам в руках, под одеялом лежал Алексис. Лишь встретившись взглядом с мужем, он тут же расплылся в улыбке.

— Родной мой, — прошептал Артемий и нерешительно приблизился к супругу.

— Проходи скорее, — позвал Алексис тихонько, и король осторожно присел на ложе рядом с ним, словно тот был хрустальным, и заглянул в свёрточек, где мирно сопела малышка.

— Она спит? — спросил король, аккуратно касаясь дрожащим пальцем щеки принцессы.

— Да, — кивнул Алексис.

— А ты? Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Лишь устал немного.

Артемий внимательно рассматривал черты лица дочки, знакомясь с ней. Нежная, словно шёлк, детская оливковая кожа, пухлые щёки и сложенные бантиком губы, чёрные бровки домиком и чёрные кудрявые волосы, длинные ресницы.

— Не могу поверить, что она настоящая, — прошептал Артемий. — Такая крохотная.

— Хочешь подержать? — спросил Алексис супруга.

Тот испуганно замотал головой:

— Нет. Я могу уронить её.

— Не уронишь, — усмехнулся юноша и осторожно передал дочку на руки Его Величеству.

Монарх бережно взял её, глядя на принцессу со всей лаской и нежностью, на которые лишь мог быть способен суровый король, и улыбнулся, демонстрируя лучики в уголках глаз.

— Моя принцесса, — шептал Артемий, — я так давно мечтал познакомиться с тобой.

Алексис подвинулся ближе к мужу и уложил голову на его плечо.

— Я никогда прежде не думал, что способен так сильно кого-то любить, — признался юноша, любуясь дочкой.

— Я разделяю твои чувства, — кивнул монарх. — Она прекрасна.

Запустив немного морозного утреннего воздуха в шатёр, к королям на цыпочках прошли Николос, Грегори и лекарь. Десница тихо присел на корточки рядом с Алексисом и Артемием и принялся с улыбкой и интересом рассматривать принцессу.

— Доброе утро, Ваше Высочество, — прошептал он.

Николос, изогнув бровь, глядел на малышку в руках короля.

— И это она меня побила? — возмутился он.

Алексис сдержанно хихикнул в ответ.

— Оливия! — вдруг произнёс Артемий, чуть ли не подпрыгнув.

— Оливия? — повторил король, как бы пробуя имя на вкус.

— Как символ мира, — пояснил юноша. — И… в честь твоего отца.

На мгновение взгляд Алексиса застыл на муже, который взволнованно глядел на него в ожидании, и улыбка сошла с лица Его Величества. В сердце юноши полыхнуло прежнее отвращение. Как смеет Артемий говорить об этом столь откровенно? Но уже через секунду, всматриваясь в глаза супруга, полные любви, теплоты и жажды одобрения, он смягчился и прильнул к губам монарха. Как может его ненависть портить столь чудное мгновение жизни? Он ведь любит этого непутёвого мальчика, все его недостатки и ошибки, он ведь простил его. Эти очаровательные карие глаза нельзя не любить. Алексис чувствовал, что убил бы за них.

— Позвольте представить, — произнёс он гордо. — Её Высочество принцесса Оливия.

— Для меня она будет малышкой-Ливви, — нежно улыбнулся монарх и, внезапно вспомнив о чём-то важном, спохватился и порылся в кармане, а затем с облегчением выдохнул, вытащив оттуда уже доработанного игрушечного деревянного дракончика.

Алексис расплылся в умилённой улыбке.

— Я клянусь всегда оберегать и защищать тебя, родная, — произнёс Артемий, — с этого момента и до самой смерти. Принцесса моя, моя отрада, я так сильно люблю тебя… Я буду стараться быть рядом каждый миг, когда ты будешь нуждаться в помощи. Но… Коль вдруг меня не окажется подле, пусть хоть он охраняет тебя.

Король бережно положил маленькую игрушку на свёрток, где спала Ливви, и невесомо коснулся щеки дочки губами.

Алексис, тронутый словами мужа, прижался ближе к нему.

— Ты уже лучший отец, — произнёс король. — Не сомневайся в этом.

— Как думаете, на кого она похожа? — поинтересовался Грегори тихонько.

— Ни на кого, — пробурчал Николос. — Но… она очень красивый ребёнок.

— Соглашусь, — кивнул десница. — Она… будто взяла от каждого из вас по чуть-чуть.

— Вы ещё не видели её глазки, — заинтриговал Алексис, и все присутствующие перевели на Его Величество заинтересованные взгляды.

Словно услыхав слова отца, маленькая принцесса устало подняла веки, осматриваясь.

— Здравствуй, ангел мой, — улыбнулся монарх малышке, но вдруг Артемий, Николос и Грегори в унисон восхищённо воскликнули «Вау!»

Глазки принцессы оказались разного цвета: правый — изумрудно-зелёный, как у Алексиса, а левый — золотисто-карий, как у Артемия.

— Вот оно, порождение истинной любви. — произнёс изумлённый Грегори. — Она просто чудо!

— Волшебно, — шептал Его Величество, принимаясь осторожно качать дочку, убаюкивая её.

— Уже известно, за кем будут ухлёстывать все местные принцы и принцессы, — констатировал Николос.

— С принцами и принцессами ей стоит быть поосторожней, — предупредил Артемий и прильнул губами ко лбу Ливви. — Ты ведь только папина дочка, не так ли, родная?

— Прошу прощения, милорды, — вмешался вдруг лекарь, обращаясь к Николосу и Грегори, — но Его Величеству и Её Высочеству нужен отдых.

— Конечно, — кивнул десница покорно и, попрощавшись с королями, покинул шатёр на пару с эсквайром, оставляя супругов наедине с их крохотным счастьем.

Алексис подвинулся, оставляя на ложе больше свободного места для Артемия и Ливви. Король осторожно уложил дремлющую дочку на бок между собой и мужем и нежно приобнял её сильной рукой, придерживая и защищая от холода. Веки Алексиса налились свинцом, и юноша почти отправился в царство Морфея, но он по-прежнему не мог отвести взгляд от принцессы.

— Спи, дорогой, — прошептал Артемий и натянул одеяло повыше. — Я присмотрю за ней.

Его Величество устало кивнул и выдавил лёгкую счастливую улыбку, проваливаясь в сладкий сон.

========== Глава 17 ==========

Crazy — Nothing But Thieves

Who do you, who do you, who do you think you are?

Ha, bless your soul.

You really think that you’re in control?

Well, I think you’re crazy,

I think you’re crazy,

Well, I think you’re crazy,

Just like me.

Тучи толстым покрывалом сгустились на небесах, грозясь пустить на землю первый мокрый снег. Ветер предупреждающе завывал на открытом пространстве и между голыми стволами деревьев в лесу вдалеке.

В военном лагере Золотого и Бронзового Королевств стоял шум и царила суета, щиты стучали о стальные доспехи, а тяжёлые молоты покоились на плечах рыцарей, готовых пойти в бой. Сборы к атаке Арджент-Тауна почти завершились: конница уже выстроилась впереди несокрушимой стеной из тысяч воинов, а пехотинцы ожидали команды позади. Знаменосцы окружили монарха.

Облачённый в доспехи, Артемий верхом на Лойале возглавлял армию, готовый отдать приказ к выступлению.

— Оцениваете ситуацию, Ваше Величество? — произнёс Алексис и подъехал к мужу на чёрной лошади, пока тот, нахмурившись, оглядывал конницу.

— Алекс? — удивился монарх, отвлекаясь. — Ты тут какими судьбами?

— Не думал ли ты, что я так просто отпущу тебя одного? — изогнул бровь юноша.

— Полагаю, это шутка, — отрезал Артемий и отвернулся, возвращаясь к должности полководца.

Алексис же раздражённо фыркнул.

— Я в полном порядке, Теми, — заверил он, — и в состоянии вести армию с тобой.

— Я предупреждал, что воевать ты не будешь, — строго запретил монарх.

В кудрявые волосы на его голове вплёлся ветер, то и дело ероша их, а серые тучи делали суровую фигуру Его Величества ещё более неприступной и каменной. Алексис начинал злиться. Казалось, он умрёт в то же мгновение, когда Артемий сделает шаг вперёд навстречу возможной гибели. Сердце рвалось за ним из груди наружу. Нет, это их общая война, их общая месть, и Алексис должен быть рядом с супругом, помогать ему, во что бы то ни стало.

— Это было до того, как родилась Ливви, — настаивал юноша.

— А кто же присмотрит за ней, коль ты собрался играть в героя? — сердился Артемий.

— Грегори в ней души не чает, — произнёс Алексис. — Он вернётся в Аурум вместе с ней и группой гвардейцев. Это всё же безопаснее, чем оставаться здесь, посреди открытого поля в чужом государстве.

— Вижу, ты уже всё распланировал.

— Так будет разумнее. Я поведу пехоту и кавалерию, ты атакуешь с воздуха. Сальватор ведь слушает лишь тебя.

— Нас серьёзно задержало рождение Ливви, — произнёс Артемий. — И это дало сербам время на подготовку. Там опасно, Алексис, ты хоть слышишь меня? Хочешь, чтобы Ливви и вовсе осталась без родителей?

Его Величество побагровел от ярости. Да как же он не может понять?

— Мы выживем, — заявил Алексис. — Оба. Мы всегда выживаем. Теми, услышь и ты меня. Я с ума сойду, пока буду в стороне.

— Ты решил в корне поменять план действий, оставить нашу дочь одну в Ауруме лишь потому, что внезапно понял, что жить без меня не можешь?

Алексис потупил взгляд.

— Не внезапно. Так было всегда, — произнёс он.

Артемий тяжело вздохнул, потирая виски, и, чуть смягчившись, посмотрел на упрямого супруга:

— Горе ты моё луковое. И что прикажешь делать с тобой? Коль я и выступлю один, ты соврёшь, что вернулся, а сам пойдёшь за мной.

— Грегори позаботится о Ливви, — убеждал Алексис. — Ты и сам знаешь, они прекрасно ладят. В Золотом Королевстве спокойно и безопасно для неё, а мы с тобой пойдём на Арджент-Таун. Не забудь, Артур пытался убить и мою дочь тоже. Я жажду мести не меньше твоего. Особенно сейчас. Когда я увидел её, я понял, как сильно ошибался прежде. Ты ведь помнишь. Я и себя простить не могу, за то, что однажды… желал, чтобы её не было. Но… Артемий, она вся моя жизнь, лишь ты это поймёшь. Я не могу представить, что бы стало, если бы я никогда не имел счастья взять её на руки. Позволь отомстить за неё вместе с тобой.

Алексис не мог просто взять и остаться, ничего не предпринимая. Вся та ненависть, что накопилась в юношеской душе, отравляла его изнутри, и должна была выплеснуться наружу. Всё, что случилось с ним за последние месяцы, — лишь вина Артура. Его и только его. Из-за него Артемий вырос бесчеловечным убийцей, из-за него Артемий захватил Золотое Королевство, из-за него погиб отец, из-за него Ливви оказалась в опасности. Если бы не Артур, ничего этого не случилось бы. Он должен получить по заслугам. Алексис отомстит и за дочь, и за мужа, и за себя. За всех.

Артемий качал головой:

— Поклянись, что я не пожалею об этом.

— Клянусь перед звёздами, — пообещал юноша.

С горем пополам монарх раскололся.

— Будь по-твоему, — выдохнул он. — Веди пехоту. Я поддержу с воздуха.

С этими словами Артемий передал место полководца мужу и, дёрнув за поводья, отошёл в сторону, направляясь к Сальватору.

— Теми, — окликнул Алексис напоследок и рысцой догнал супруга.

Юноша потянулся к монарху за поцелуем.

— На случай, коль мы больше не свидимся, — прошептал он.

— Мы свидимся, — пообещал Артемий. — Сам ведь сказал. Мы всегда выживаем.

— Я люблю тебя, — напомнил Алексис, вызывая тёплую улыбку Его Величества.

— Я тоже люблю тебя, — произнёс юноша и нехотя покинул супруга наедине с многотысячным войском.

Как только к королю подоспел его оруженосец, Алексис развернулся лицом к армии.

— Прошли века с тех пор, как Великое Королевство раскололось! — произнёс король, обращаясь к рыцарям и простым солдатам. — Однако по велению звёзд мы собрали воедино два осколка! Это не только война из мести, это война во имя процветающего в будущем мира и единства! Мы вернём то, что разрушили предки!

Воины дружно и звучно заликовали в поддержку своего короля и подняли вверх оружие.

Воздух разрезал громкий гул огромных золотых крыльев, которые своим размахом разгоняли повсюду пыль, и Алексис с ухмылкой посмотрел на небо, пересекаясь взглядами с монархом, сидящим верхом на драконе.

— За тебя, Оливия, — прошептал юноша, и многотысячная армия тронулась вперёд под его командованием.

Весь расчёт шёл на то, что Алексис и Артемий оккупируют столицу Серебряного Королевства, однако значительная задержка во вступлении в бой не сыграла им на руку. Как и предсказывал Артемий, сербы, почуяв неладное, выступили на оборону раньше, и войско Алексиса встретило их в миле от Арджент-Тауна.

Земли коснулись первые холодные снежинки, запорошив взор солдатам. Король ощутил, как замёрзли пальцы, а сердце стучало где-то у горла. В этом бою Алексис не имеет права пасть, не имеет права погибнуть, когда где-то далеко его ожидало домой маленькое чудо. На короткое мгновение замерев перед войском противников, Алексис потянулся к ножнам на поясе.

— Николос! — окликнул монарх. — Держись меня.

Уже спустя бесконечный миг начался хаос. Лязг мечей о щиты смешался с предсмертными криками, брызги чужой крови — с пóтом, снегом и непонятным месивом под ногами. Полетели стрелы и загремели молоты, оставляя после себя лишь запах смерти.

Алексис, охваченный пробуждённым из ниоткуда азартом, гневом и жаждой крови, сёк всех без разбора, направо и налево. Юноша потерял счёт времени. Некогда серебристый меч окрасился в тёмно-красный цвет, а доспехи изрезали царапины и измазала грязь. В этом месте слабых сравнивают с землёй.

Внезапно Флори громко закричала и встала на дыбы, с грохотом сбрасывая своего всадника. Алексис больно ударился затылком о грунт, и кто-то наступил на его правую ладонь. Король потерял меч, а в следующее мгновение в его лицо понеслось острие чужого холодного лезвия. Испуг заставил юношу рефлекторно схватить лезвие рукой, и он громко застонал от режущей боли, в стороны брызнула собственная кровь.

Шум повсюду на бесконечный миг прекратился, и лишь громкий стук собственного сердца раздавался в ушах. Это сердце всё ещё бьётся. Раненое, истерзанное, измотанное потерями и жестокостью, но всё ещё живое. Нет, сейчас он не умрёт.

Алексис с силой вдруг притянул меч соперника на себя и резко отскочил в сторону, увиливая от удара. Утерев лицо от грязи, юноша тут же поднялся на ноги и заметил в стороне бросающуюся в глаза золотую рукоять и блеск изумруда. Перекувыркнувшись, Алексис кое-как схватил свой меч и, защищаясь, проткнул врагу горло. На доспехи и в лицо хлынула кровь, а противники всё не заканчивались.

Очевидно, войско сербов вёл не Артур.

«Трус», — думал Алексис со злостью.

Кто-то схватил его за шею и почти перерезал горло клинком, но юноша откинул голову назад и стукнул соперника затылком по лицу, разбивая ему нос. Развернувшись, король небрежно отсёк воину руку, а затем того сзади пронзили мечом, и человек упал перед монархом замертво. Заглянув за его плечо, Алексис ухмыльнулся и благодарно кивнул, увидев Николоса.

Сам того не замечая, Его Величество провёл армию на порядок вперёд, сметая сербов, как пожар леса. Под сапогами валялись бездыханные тела, чьи лица искажала предсмертная агония и пустые глаза.

Внезапно откуда-то сверху донёсся оглушающий звериный рык, и перед Алексисом, сжигая каждого на пути, выросла стена из пламени. На мгновение подняв вверх голову, юноша заметил золотого дракона, закрывающего собой тучи.

«Теми», — улыбнулся король про себя, и в следующий миг ещё несколько десятков сербов на глазах превратились в угли.

Армия Артура быстро редела: осознав всю безнадёжность, воины, словно муравьи, бежали врассыпную, кто куда, но только бы подальше от кавалерии Алексиса и огнедышащего дракона.

Стены Арджент-Тауна были уже впереди. Сальватор, направляясь прямо ко вратам в столицу, по команде Артемия полыхнул по ним пламенем, и часть армии, охваченная азартом, ринулась в город.

Как вдруг, громко голося со всех сил, к Алексису кое-как выбежал гонец из Серебряного Королевства.

— Ваше Величество! Ваше Величество! — вопил посыльный. — Прошу, смилуйтесь! Его Величество король Артур готов обсудить договор о перемирии.

— Перемирии?! — изогнул бровь Алексис, опуская меч.

— Только не разрушайте город, — молил мужчина, запыхавшись. — Артур готов пойти на сделку.

— Сделку, — повторил монарх, ядовито ухмыльнувшись. — Сделку, значится.

Юноша в гневе и презрении рывком схватил гонца за горло.

— Передайте своему королю, что пусть продолжает извиваться как уж на сковородке, — прошипел Алексис посыльному в лицо, — но у мести сделок нет.

Внезапно кто-то лёгким касанием взял Его Величество за предплечье, останавливая.

— Алексис, тише, — произнёс Николос еле живой и израненный. — Хватит. Это ведь город. За его стенами укрылся от беды мирный народ, дети. Большая часть Серебряного Королевства у нас. Ты победил. Они сдаются.

Оруженосец наивно и мягко глядел на друга. Демоны внутри Алексиса рвались дальше, вперёд. Охваченный жаждой мести, смерти, король хотел лишь завершить начатое. Руки юноши обагрились людской кровью, но он больше не желал останавливаться.

— Мне плевать, — прошипел Алексис, отдёрнув руку, и его лицо исказила гримаса чистой безжалостности, холодности.

И уже в следующее мгновение вместе с озверевшей армией монарх направился в Арджент-Таун, сметая всё и всех на пути.

С неба стена за стеной спускались огненные вихри, разрушая здания и убивая, убивая, убивая. Цитадели и стеллы из серого камня с громким уничтожающим треском падали на землю, повсюду разлетаясь в клубы́ пыли и щебня. Простые жилые хижины горели, и над некогда процветающим Арджент-Тауном повисло густое облако отравляющего дыма. Женщины, мужчины, юноши и дети разбегались кто куда в поисках укрытия от неминуемой гибели. Хаос и смерть правили городом, а Алексис и Артемий больше не были в силах совладать со злом, разгоревшемся в груди. Впереди виднелся лишь замок, и никто из королей больше не мог думать о чём-либо другом, кроме мести Артуру.

Минуя половину Арджент-Тауна, Алексис с группой воинов оккупировал дворец и пробрался внутрь. Крики и шум с уличных развалин пробивались даже туда, и земля не переставала сотрясаться.

Замок, на удивление, оказался пустым, словно уже стал лишь руинами. Алексис бегал по лабиринтам коридоров, стены которых начали трескаться, и распахивал двери во все помещения, что видел, крепко сжимая рукоять меча в ладони.

— Алекс! — вдруг раздался знакомый голос позади, и юноша тут же обернулся на зов.

— Теми! — закричал Его Величество и бросился мужу в руки, обнимая. — Что ты тут делаешь?

— Хочу спросить тебя о том же, — произнёс Артемий и взял лицо любимого, грязного, запыленного и всего в крови, в ладони. — Я здесь, чтобы завершить начатое. Уж слишком долго я шёл к этому, чтобы не встретиться с Артуром лицом к лицу.

Алексис жадно прильнул к губам супруга.

— Ты ведь со мной? — поинтересовался Артемий.

— Всегда с тобой, любовь моя, — кивнул юноша.

Короли принялись рыскать по замку в поисках конкретного человека, готовые перевернуть всё вверх дном.

«Артур бы не успел убежать, — думал Алексис. — Бежать больше некуда».

Лишь добравшись до башни, Артемий с силой толкнул дверь ногой и наконец ворвался в королевские покои, полный животной ярости.

У разбитого окна башни, спокойно и неприступно стоял король Серебряного Королевства, медленно попивая бокал вина глоток за глотком, словно ничего не произошло.

— Здравствуй, — произнёс он басом, даже не соизволив обернуться, — братец. Я ожидал увидеть тебя здесь. Но одного.

Артур повернулся к супругам, одаривая их холодным и равнодушным взглядом. Внешне у мужчины не было совершенно ничего общего с Артемием, не считая высокого роста. Их было тяжело назвать даже сводными братьями. Но взгляд монарха… В этом взгляде Алексис видел слишком много знакомого.

— Также я ожидал, что ты всё-таки однажды доберёшься сюда, — расхаживал по спальне Артур, — разрушишь мой город, мои владения. Для тебя это ведь уже вошло в привычку — всё разрушать?

Артемий сжал кулаки до побеления костяшек и почти бросился на брата опрометчиво.

— Но ты, Алексис, — ядовито произнёс Артур, мимолётно указывая на юношу полупустым бокалом, — принц и король, прославленный своим милосердием и любовью к простому люду, только что привёл в город армию и убил всех, кого встретил? Народ был для тебя превыше всего, что же изменилось?

— У меня появилась семья, — ответил Алексис, сверля мужчину ненавистным взглядом, и сделал угрожающий шаг вперёд, — которая нуждается в защите.

— Защищать от кого, позволь спросить? — усмехнулся Артур. — От невинных горожан, прячущихся от тебя же с этим выродком?

Не выдержав, Алексис бросился к королю и решительно приставил меч к его горлу прямо у окна башни.

— Давай, — шипел Артур, словно змея, которой вот-вот отсекут голову, — убей меня. Стань правителем всех трёх великих королевств. Однако посмотрим, простят ли тебя подданные за то зло и тот ужас, что ты совершил по пустой жажде мести или как вы там это зовёте?

Из всего произошедшего худшим оказалось лишь то, что Алексис не чувствовал вины, будто сделал всё правильно, как хотел.

— Уж слишком много я перетерпел от того человека, кем ты изначально сделал Артемия, — шипел он. — Уж слишком больно было осознать, сколько раз я мог потерять дочь. И уж слишком было приятно громить твой город, который ты столь отчаянно лелеял. Всё, что случилось, лишь твоя вина. Это честное возмездие.

— Расскажи об этом тем семьям, что оплакивают погибших родных в этот самый момент, — рычал Артур. — Я голос твоей совести, Алексис, пусть ты и не хочешь его слышать. Однако вскоре ты поймёшь простую истину: ты не исправил своего любимого Артемия, как того желал, — ты стал таким же, как он. Вся та тьма, что таится в душонке моего милого младшего братца, передалась тебе…

Внезапно Артур замолк, его взгляд остекленел, а изо рта ручьём побежала кровь. Не понимая, что происходит, Алексис взглянул вниз: Артемий мечом насквозь проткнул грудь брата поперёк.

— Сладких снов, — прорычал монарх, и толкнул бездыханное тело Артура в окно.

Короли, застыв, стояли на месте, пытаясь отдышаться и прийти в себя. После бесконечного грохота, громких слов, смертей и хаоса вокруг стало непривычно тихо. Руины Арджент-Тауна, вид на которые открывался из башни, покрывал тонкий слой снега, и всё ещё местами полыхало драконье пламя.

— Где Сальватор? — вдруг спросил Алексис, дабы отвлечься от навязчивого звона в ушах и мыслей, не дававших покоя.

— На воле, — выдохнул Артемий. — Он исполнил свой долг.

Юноша перевёл на супруга печальный взгляд, полный раскаяния, точно маленький провинившийся ребёнок смотрит на родителя в ожидании наказания. Алексис вдруг толкнул мужа в грудь и прижал к стене, жадно впиваясь в его губы.

— Мне плевать на его слова, — шептал король сквозь поцелуи. — Плевать, что скажут они все. Я люблю тебя. И буду любить несмотря ни на что. Ты у меня самый хороший, слышишь? Самый лучший.

Артемий отпрянул от супруга, нервно мотая головой и виновато и испуганно посмотрел на него.

— Алексис… — прошептал юноша. — Что мы наделали?..

— Ничего, — убеждал тот, натянуто улыбаясь и в утешающем жесте поглаживая любимого по щеке, — ничего. Всё хорошо. Всё будет хорошо. Доверься мне, слышишь?

Алексис снова накрыл губы мужа своими, крадя у него воздух, чтобы тот успокоился. В поиске касаний Артемий прижался к супругу ближе, и в этот самый момент доспехи стали уж слишком тяжёлыми, слишком мешающими. Юноши наспех кое-как сбросили с себя сковывающую броню, и в следующий же миг Артемий в нетерпении подхватил Алексиса на руки и прижал к стене, а тот рефлекторно обхватил ногами талию мужа, откидывая голову и доверчиво открывая ему шею. Король принялся покрывать жадными поцелуями голую кожу, не имея возможности ни надышаться, ни насладиться любимым. Обоим было до потери пульса мало друг друга. Алексис лишь слышал, как громко билось его сердце, стуча молоточками по вискам. Вероятно, Артемий слышал его тоже?..

Король отошёл от холодной стены и, не отрываясь от заалевших губ мужа, отнёс его в постель, нависая сверху. На миг отпрянув, он заглянул Алексису в глаза: тот по-щенячьи смотрел на супруга с чистой мольбой, демонстрируя свою уязвимость, и потянулся ладонью к щеке Артемия. Монарх, придерживая юношу за талию, прислонился лбом ко лбу любимого и блаженно прикрыл веки.

— Алекс, — прошептал он, — Артур прав. Во мне слишком много тьмы, и я не желаю отравлять тебя ею.

— Я никогда не был против быть частью твоей тьмы, — признался юноша. — И мы уже величайшие злодеи в истории. Времени не повернуть вспять.

Артемий с голодом прильнул к мягкой коже, тяжело выдохнув:

— Ты не жалеешь?

— Не знаю, о чём ты, — ответил Алексис. — Но в данный момент я жалею лишь о том, что всё ещё одет.

Его Величество самодовольно изогнул бровь и резким движением разорвал стёганку мужа.

— Так лучше? — поинтересовался он с ехидной улыбкой.

— Намного, — кивнул Алексис и потянулся к заветным, уже влажным губам, проводя по ним пальцем.

Артемий зарылся рукой в волосы на затылке юноши и сжал их в кулаке, грубо оттягивая, отчего тот утробно застонал в поцелуй и в отместку сбросил с короля столь жаркую стёганку, обхватывая ногами его бёдра в попытке стать ближе. Алексис с каждым порывистым вздохом супруга осознавал всё больше, что разум улетает куда-то далеко, а шансы остановиться медленно иссякают. Юноша не мог оторваться от приятных на вкус, медовых желанных губ. Да и хотел ли? Весь мир пал руинами перед двумя королями. И сейчас существовал лишь он, он, он. Его Теми. Кожа усеялась приятными мурашками то ли от холода, то ли от нежных скольжений пальцев Артемия по груди и животу. Король покрывал поцелуями каждый дюйм, каждый шрамик и рану на теле супруга, словно его губы обладали некой целебной силой, спускаясь всё ниже. Алексис нетерпеливо заёрзал на остывших простынях и почти захныкал, когда Артемий наконец освободил его, завязывая внизу живота тугой узел.

Но вдруг монарх остановился.

— Я не хочу сделать тебе больно, — произнёс он виновато и едва ли заставил себя посмотреть мужу в глаза.

Алексис растроганно взглянул на своего короля и одобрительно улыбнулся, играя с его пальцами.

— Ох, Теми, — прошептал он. — Ты не сделаешь мне больно. Я готов чуть-чуть потерпеть.

— Ты, и правда, желаешь этого? — уточнил тот.

— Не думаю, что когда-либо желал чего-то больше, — Алексис приблизился к Артемию и, слегка задевая губами его ушко, тихонько прошептал, — или кого-то.

— Тебе больше не страшно? — волновался Его Величество.

— Не страшно, — успокоил юноша. — Я в надёжных руках. Делай, чего душа пожелает.

— Моя душа желает больше, чем ты смог бы выдержать, — произнёс Артемий, целуя мужа в плечо.

— Давай проверим, — выдохнул тот, — мой король.

Монарх уложил Алексиса на спину и, переплетя пальцы в крепкий замок, закинул руки ему за голову, прижимая к постели. Обезоруженный и уязвимый, тот в ожидании смотрел на супруга, взглядом открыто изучая все детальки на его теле. Артемий отвлекал юношу на множественные шёлковые поцелуи и бархатные касания, а ладонь пробиралась всё ниже до тех пор, пока Алексис блаженно не заскулил.

— Всё хорошо? — поинтересовался король обеспокоенно.

— Продолжай, — шептал тот, надрываясь, — прошу.

Пути назад уже не было, здравый смысл совершенно потерял своё значение, и юноша медленно улетал, не выпуская из мыслей Артемия. Ресницы трепетали, а по лбу стекали холодные капельки пота. Еле значимая для Алексиса боль переросла в нечто большее, приятное, желанное, воссоединив его с любимым. Король обнял супруга и, выпустив коготки, оставил случайные красные следы на его оливковой коже. Резкие вдохи и выдохи переплелись, два голоса стали дуэтом.

— Какой же ты у меня красивый, — шептал Артемий, любуясь взъерошенным мужем, чьи щёки горели, налившись густым румянцем.

Обессилев в одно мгновение, Алексис почти вскрикнул, когда узел внизу живота развязался, взрываясь эйфорией. Тело стало ватным, руки дрожали и не желали слушаться. Артемий упал на кровать рядом с супругом, переводя дыхание, и загрёб его в охапку, обнимая со спины и заботливо укрывая одеялом их обоих. В ответ Алексис нежно взял супруга за руку и прикрыл веки, прижимаясь к его животу и груди.

Пролежав в приятной тишине какое-то время, Артемий поцеловал дремлющего юношу в плечо.

— Мы сравняли с землёй пол-королевства, убили Артура и переспали в его постели при том, что ты должен был выйти замуж за его сына, — произнёс король с довольной ухмылкой. — Не придумаешь мести слаще.

— Отомстим как-нибудь ещё разок? — промурлыкал Алексис, прикусив нижнюю губу.

— Мы будем мстить ещё много, — кивнул Артемий, — очень много раз.

Король довольно ухмыльнулся в ответ, чуть поёрзав.

— Как ты? — взволнованно поинтересовался Его Величество.

— Хорошо, — улыбнулся юноша. — Это было… волшебно.

— Правда?

— Я не жалею, если ты об этом, — уточнил Алексис. — С тобой я счастлив, любовь моя. Где бы и что бы ни произошло.

Монарх перевернулся на другой бок и щекой прильнул к груди Артемия, кутаясь в его тепло.

— Алекс, — обратился Его Величество осторожно, — могу я задать один вопрос?

Тот кивнул.

— В какой момент ты понял, что любишь меня? — поинтересовался Артемий. — Не просто влюблён, а именно любишь. Что готов простить и прощать меня, непутёвого, до конца жизни.

Юноша нахмурился, погружаясь в размышления.

— Когда увидел, как ты умираешь у меня на руках, — прошептал он наконец, борясь с тяжёлыми воспоминаниями и колотящимся сердцем, — а я ничего не мог поделать. В то мгновение я понял, что отдал бы всё ради того, чтобы ты всегда оставался рядом со мной, целый и невредимый. И мне плевать, кто ты для остальных: странный, плохой, пропащий, трудный — на всё плевать. Только живи. И будь моим. Я тебя любым приму.

Тронутый, Артемий молча сжал супруга в объятиях, целуя в макушку.

— Твоя очередь, — хитро заулыбался Алексис.

— Что? — увиливал юноша.

— Я уже раскрыл свою тайну. Колись. Когда ты понял, что полюбил меня?

Артемий, нежно улыбнувшись, уставился в потолок и вздохнул.

— Когда ты впервые назвал меня Теми, — признался король. — Никто, кроме тебя, никогда прежде не называл меня ласково. Всё Ваше Величество да монарх без сердца. А для тебя Теми. Просто Теми. От этого прозвища у меня в животе заиграло столь тёплое чувство… ни с чем не спутать. Я впервые ощутил себя… особенным.

— Я и сам не отдавал себе отчёта в словах, — произнёс Алексис. — Кто бы мог подумать?..

— Кто бы мог подумать, что мы будем вместе?

— Звёзды, — ответил юноша. — Мы были предназначены друг другу небесами.

Алексис вздохнул и взял супруга за руку, прижимая к груди.

— Ты ведь слышал о блуждающих огоньках? — уточнил он.

Артемий кивнул:

— Блуждающие огоньки укажут путь к судьбе.

— В ту ночь, когда мы впервые встретились в лесу, — начал рассказ король, — передо мной появилась целая тропа блуждающих огоньков по направлению к твоему лагерю. А я, дурак, не верил.

— Вдруг огоньки вели не ко мне? — предположил Артемий в шутку. — Я ведь был не один в лагере. Вдруг твоя судьба — это Грегори?

— Не смешно, — пробурчал Алексис и уткнулся носом в ключицу супруга. — Ты мой единственный. Лишь ты. До последнего вздоха.

Его Величество тепло улыбнулся, поглаживая любимого по волосам.

— До последнего вздоха, — ответил он.

Алексис согрелся в объятиях Артемия и, щекоча длинными ресницами его кожу, прикрыл веки, и сладко задремал на пару минут, уносясь в тоскливые думы о дочке. Юноша не мог и представить, что будет так желать взглянуть на кого-то хоть глазком, прикоснуться, подержать на руках, защитить. Просто быть рядом и знать наверняка, что всё хорошо, что она здоровая и счастливая маленькая девочка, чью судьбу ещё не замарало насилие и боль. Алексиса слишком сильно тянуло домой, и этой тяге было невозможно противиться. Сейчас он чувствовал, что совершил величайшую ошибку в жизни, покинув вдалеке самое драгоценное, что у него было. Но разве мог король отпустить супруга одного на битву? Разве имел право выбирать между мужем и дочерью? Вероятно, он слишком зависим от Артемия, слишком одержим. Но это ли плохо?

— Я скучаю по Ливви, — горько прошептал он.

— Знаю, — ответил Артемий с печалью.

— Я тоже.

— Кажется, прошёл целый век с тех пор, как мы видели её в последний раз. А прошло меньше недели. Как думаешь, с ней всё хорошо?

— Да, — успокоил юноша. — Думаю, да. Вернее, я так чувствую.

— Чувствуешь?

Артемий кивнул:

— Я лишь знаю, что она в порядке. Понимаешь? Это ощущение, словно…

— …связь? — подхватил Алексис.

— Да. Я чувствую её. За сотни миль чувствую.

— Поклянись, что мы скоро увидим нашу принцессу. Целёхонькой и всё такой же прекрасной.

— Клянусь, любимый, — прошептал Артемий и губами прильнул к макушке супруга. — Клянусь…

Комментарий к Глава 17

Эта глава была одной из самых психологически тяжёлых, я думаю, так как именно здесь становится сложно проанализировать поведение Алексиса. Всегда благородный и верный своим принципам юноша, увы, сошёл с пути и поддался накопленному внутри себя гневу.

Я никогда не считала эту работу именно той, где всё заканчивается идеально без каких-либо последствий и, думаю, мы все понимаем, что несмотря ни на что, привязанность Алексиса к Артемию носит несколько нездоровый характер, учитывая, с чего начинались их отношения. Алексис многое перетерпел из-за Артемия, и это, очевидно, оставило на нём серьёзный травмирующий отпечаток. Рано или поздно это должно было вылиться наружу. Алексис больше не может ненавидеть Артемия и поэтому винит во всём Артура, вымещая всё накопившееся именно на нём и его народе. Проще говоря, прорвало человека.

Надеюсь, я хоть немного разъяснила вам причины его поведения (кстати, этим он очень схож с Артемием, думаю). Спасибо за прочтение💚

========== Глава 18 ==========

Falling — Harry Styles

What am I now? What am I now?

What if I’m someone I don’t want around?

I’m falling again, I’m falling again, I’m fallin’.

What if I’m down? What if I’m out?

Выйдя из полуразрушенного замка Арджент-Тауна, Алексис ощутил резкий и колючий порыв ветра, беспощадно хлещущий по лицу. На волосах оседали полумокрые снежинки вперемешку с пылью и пеплом. Юноша огляделся: вблизи город выглядел ещё более жутко, чем из окна башни. Здесь застоялся запах смерти. И тишина… Безжизненное безмолвие, точно зов из крипты, оглушало. Вдалеке догорало несколько хижин, вздымаясь в холодный воздух чёрно-белыми частичками сажи, которые некогда были чьим-то домом, кровом. Весь город, и правда, словно приобрёл серый цвет, сливаясь с тусклыми тучами на небе.

Под сапогами валялись осколки стекла, камни, пыль устелила дорогу. Из-под обломков зданий неподалёку виднелась чья-то рука, покрытая тонким слоем снега, который не таял. Возможно, совсем недавно этот человек возвращался домой к родным или лишь гулял с сыном по окрестностям. Теперь же некому будет вспомнить даже его имя. Арджент-Таун стал городом-призраком. За много миль среди руин в глаза бросался лишь еле уцелевший дворец. Всё остальное короли сравняли с землёй.

О существовании жизни напоминали лишь шастающие кое-где солдаты Золотого и Бронзового Королевств, которые отчаянно пытались согреться у костров. Близились сумерки, и, казалось, холодало с каждой минутой всё больше. Пальцы Алексиса замёрзли, и Артемий взял его за руку, пока короли шли к ближайшему костру к выжившим рыцарям.

— Ваше Величество, — окликнули монархов измотанные пехотинцы, — вы целы!

Позади всех, подостлав на промёрзший грунт рваное сюрко, сидел Николос, пустыми глазами всматриваясь в даль. Щёку оруженосца разрезал ещё свежий шрам, а мягкие черты юного лица измазала кровь и пепел. Из мальчика словно выжгли жизнь.

Увидев товарища, Алексис приблизился к нему.

— Не подходи ко мне, — холодно произнёс Николос, даже не соизволив посмотретьна короля.

Тот остановился.

— Что с тобой, дружище? — настороженно поинтересовался монарх. — Всё закончилось, мы выжили.

— После увиденного я предпочёл бы оказаться на месте павших. Им не придётся гнить в этом мире дальше, — ответил эсквайр, опустив ресницы. — И больше не зови меня дружище.

Алексис, приоткрыв в удивлении губы, хмуро уставился на парнишку.

— Николос, я…

— Как ты мог?! — в отчаянии повысил голос тот и наконец взглянул на короля.

В глазах оруженосца стояли слёзы, презрение, обида, чувство абсолютной несправедливости.

— Я сделал то, что должен был, — ответил Алексис.

— Нет, качал головой Николос, — не ты. Там, у ворот в город, был не ты. Алексис, которого я знал, считал своим долгом и честью уважать и защищать людей, а не…

Эсквайр замолк на выдохе, погружая обоих в напряжённую тишь. Король стоял, словно статуя.

— Они не заслужили смерти, — прошептал мальчик.

— Никто не заслуживает смерти, — кивнул Алексис. — Однако умирают все.

Николос одарил монарха презрительным взглядом, прищурившись, словно не мог поверить, что тот сказал это.

— Знаешь, в конце, — продолжил оруженосец, — когда вы уже захватили город и разрушили здесь всё, я шёл по улице… Было пусто и очень тихо, словно я единственный, кто остался живым на свете. А потом я увидел… человека. Если это можно назвать так. Скорее, оно было похоже на обугленный скелет. Этот человек закрывал собой ребёнка от огня. Жизнь для него самого, очевидно, не была столь важна, и он пожертвовал собой ради спасения ребёнка. Только это не помогло. Обугленный скелет держал на руках маленькое такое же обугленное тельце. Они оба погибли в мучениях. И таких здесь тысячи, Алексис. Понимаешь? Тысячи невинных душ, что вы загубили, имея возможность спасти. Просто вы её не выбрали. Я не желаю слушать твоих оправданий, поэтому лишь ответь мне честно. Это того стоило?

Алексис молчал, опустив глаза в землю. Николос в ожидании смотрел на него, как вдруг взглядом наткнулся на покрасневший след на шее Его Величества, напоминающий укус, и тут же с отвращением отвернулся, в неверии качая головой.

— Что стало с тобой? — прошептал мальчик. — Неужто, кроме Артемия, тебя больше ничто не волнует? Неужто стоит изливать свою ядовитую ненависть на невинных, коль ты не можешь ненавидеть его?

Алексис по-прежнему молчал.

— Ты многое пережил, — продолжал Николос, — я понимаю. Однако, я не думал, что это выжжет твою человечность. Я ошибся. Больше никогда не говори со мной, коль тема не касается моей службы.

Король, тяжело вздохнув, покорно кивнул и оставил парнишку одного. В груди что-то заныло, застонало от боли, точно откололась частичка души, а глаза отчего-то защипало.

«Прости меня, — взмолился Алексис мысленно, словно кто-то всё ещё его слушал, — прости».

Противное сдавливающее горло чувство юноша поспешил зарыть глубоко, в самый потаённый уголок сознания, где никто не тронет больное, никто не увидит загноившуюся от стыда и вины рану.

Всё в порядке. Всё в порядке. Всё в порядке.

Он сделал то, что должен был.

Алексис подошёл ближе к костру и присел рядом с Артемием, всматриваясь в языки пламени.

— У нас остались живые лошади? — поинтересовался он.

— Должны, милорд, — кивнул один из солдат.

— Хорошо, — произнёс Алексис. — Стоит отправиться на поиски выживших, почтить память павших и собираться домой. До Аурума путь неблизкий.

Юноше становилось слишком душно и тесно в Арджент-Тауне, находиться здесь, дышать запахом чужой смерти было тяжело.

— Ты в порядке? — вдруг поинтересовался Артемий, переводя тему, и окинул супруга взволнованным взглядом.

Тот хотел ответить, нет, закричать о том, что он не в порядке. Чёрт возьми, его разрывает на части изнутри от чувства вины, словно Алексис изменил самому себе, предал то, чего держался всю жизнь. Но это пройдёт. Это скоро пройдёт. Это чувство осядет пеплом, а коль нет, он сам его закопает. Так глубоко, что забудет обо всём случившемся. Он будет в порядке.

— Да, — кивнул юноша, больше убеждая в этом себя, чем мужа, — я в порядке.

Ближе к рассвету, похоронив погибших под Арджент-Тауном воинов, короли вместе с выжившим полком двинулись обратно в Аурум. В их руках оказалось целое и единое Великое Королевство, почти безграничная власть. Однако всю дорогу Алексис молчал, вяло глядя на припорошённую снегом землю, а мысли его были где-то далеко.

Николос плёлся за Его Величеством так же немо и апатично. Без прежнего смеха, бурных эмоций и нелепых шуток парнишки всё казалось монарху не тем. Мысль о том, что он может быть противен ближайшему другу, пугала. Это ведь Николос. Стоило постараться, чтобы научить его ненавидеть…

Артемий, словно понимая, что к чему, не докучал беседами, а лишь держал любимого за руку, согревая его продрогшие ладони, как бы говоря, что для него Алексис всё ещё совершенен. Они словно стали зеркальным отражением друг друга. Сумасшедшие, сломленные, потерянные. Самая разрушительная пара во всей чёртовой истории.

Король думал, что терять близких людей больнее всего. До того, как осознал, что потерял себя.

Единственное утешало его — Ливви. Даже если что-то внутри повторяло снова и снова, что он не достоин смотреть дочке в глаза, Алексис снова и снова затыкал уши, убегая, прячась от самого себя.

Даже ступая за порог Белого дворца спустя бесконечные туманные дни дороги, когда навстречу королям выбежала вся знать, поздравляя, Алексис не сумел отвлечься.

«Вы бы не ликовали, коль знали бы цену победе», — думал он, желая, чтобы всё поскорее закончилось.

Что сделано, то сделано. Нужно жить дальше. Ведь так?..

Неожиданно в коридор к уставшим и измождённым монархам вышел Грегори, нежно улыбаясь и держа на руках маленькую очаровательную девочку. Алексис застыл на месте, увидев дочку впервые за долгое время, живой и здоровой, и вмиг забыл обо всём и сразу. Юноша облегчённо выдохнул. Вот они, его отрада и искупление, в этих глазках. Стоило любых страданий лишь смотреть на принцессу.

— Гляньте, Ваше Высочество, кто вернулся, — приветливо произнёс Грегори, подходя к супругам. — Кому нужно помахать ручкой?

Алексис расплылся в тёплой улыбке и потянулся к дочке, забирая её на руки и прижимая к себе малютку. Юноша засиял, словно вновь ожил.

— Спасибо, что приглядел за ней, братец, — произнёс Артемий и приобнял супруга за талию, заглядывая в личико Ливви через его плечо. — Не знаю, как благодарить тебя.

— Мне лишь в радость, — ответил Грегори. — Она чудесная малышка.

— Здравствуй, мой ангел, — шептал Алексис, улыбаясь принцессе, и нежно щёлкнул её пальцем по носику, — как ты тут без нас?

Девочка что-то непонятно заагукала в ответ и замахала ручками, внимательно глядя на отца.

— Полагаю, она даже не скучала, — возмутился Артемий и прильнул губами к её щеке.

— Уж скучать ей точно не пришлось, — усмехнулся Грегори и подмигнул Ливви, — в таком-то обилии внимания. Все в замке приняли её с распростёртыми объятиями.

— Неудивительно, — согласился Алексис, щекоча животик дочки. — Как же можно не любить Её Высочество?

— Ваше Величество, — улыбчиво встретила королей Элизабет, отвлекая от приятных хлопот, — должно быть, Вы устали с дороги? Я приготовила Вам покои. И для нашей маленькой принцессы тоже.

— Лиззи! — донёсся голос Николоса позади, и служанка тут же отвлеклась на мальчика, ринувшись в его объятия.

Закружив девушку на руках, оруженосец бросил короткий недоверчивый взгляд на Алексиса, и радостная улыбка на миг стёрлась с его лица. Король отвернулся.

— Полагаю, нам, и правда, стоит отдохнуть, — предложил он, — не так ли, Теми?

— Пожалуй, да, — согласился тот. — Грегори, ты не кормил Ливви?

— Мы как раз с обеда, — оповестил тот. — Ей не помешало бы вздремнуть с вами сейчас.

Алексис поцеловал дочку в щёку и, сонно зевая, поплёлся в королевскую спальню следом за Артемием.

— Алексис, — окликнул Грегори напоследок.

Его Величество обернулся.

— Вы ведь не будете против, коль я порой буду проводить время с Ливви? — поинтересовался десница, пожимая плечами. — Я привязался к ней.

— Конечно, — улыбнулся Алексис и, осторожно взяв ручку малышки, помахал на прощание Грегори, — когда угодно.

Монарх догнал супруга у двери в покои, и они наконец уединились, выдохнув с облегчением: никто больше не норовил напомнить о прошедших неделях. За это время в замке словно ничего и не поменялось. В новинку было видеть в спальне лишь маленькую деревянную кроватку с резными узорами в форме звёзд и лошадок.

— Грегори обо всём позаботился, — произнёс Артемий, без сил падая на постель, не раздеваясь.

Алексис присел рядом с мужем и принялся качать Ливви на руках, убаюкивая.

— А я бы хотел, чтобы она осталась спать с нами, — произнёс он тихонько и прилёг на подушки, укладывая малышку с собой. — Вдруг ей станет страшно одной.

Артемий нежно улыбнулся и потянулся к супругу, ласково целуя его в щёку.

— Я думал о том же, — признался Его Величество и лёгкими касаниями принялся поглаживать принцессу по животику, пока она устало раскинула ручки в стороны и прикрыла глазки.

Алексис не мог отвести от дочки глаз, наблюдая за её невинной безмятежностью.

— О чём Николос говорил с тобой в Арджент-Тауне? — прошептал Артемий взволнованно.

— Ни о чём, — огрызнулся юноша и отвёл взгляд.

Монарх покачал головой и, нахмурившись, тяжело вздохнул. Он заботливо взял мужа за руку в утешающем жесте.

— Ты сам не свой, — переживал Артемий. — Дорогой, ты ведь знаешь, что можешь обсудить со мной, что угодно. Прошу, скажи, что так тебя терзает?

Алексис молчал, смотря в никуда, а меж его бровей пролегла морщинка напряжения. Он невольно сжал ладонь супруга слишком крепко.

— Тебе не стоит бежать от чувства вины, Алекс, впусти его, — выдохнул Артемий. — Поверь уж мне. Иначе легче не станет. Ты будешь мучиться вечно.

— Коль я перестану бежать от чувства вины, — ответил наконец король, — оно уничтожит меня.

В покоях воцарилось гробовое безмолвие, прерываемое лишь сладким звуком сонного сопения принцессы. Артемий с надеждой смотрел на супруга, ожидая, что тот скажет ещё хоть что-то, выпустит наружу разъедающий стыд. Но тот лишь продолжал сверлить взглядом потолок, сжимая челюсти.

— Я не хочу говорить об этом, Теми, — признался он. — Звёзды однажды ещё покарают нас за содеянное. Нам это так просто никто не оставит. Нет смысла терзать ещё и самих себя, верно?

В ответ Артемий обречённо кивнул и подвинулся ближе к супругу, желая успокоить его. Ливви, безмятежно дремлющая в тепле между королями, внезапно схватила отца маленькой ручкой за мизинец и, очевидно, не собиралась отпускать, вызывая у юношей тёплые улыбки.

— Я так сильно люблю её, — прошептал Алексис, словно открывал кому-то страшную тайну. — Коль пришлось бы, всю жизнь за неё бы отдал.

— Не могу не разделить твои чувства, — согласился Артемий, любуясь дочкой. — Мы должны уберечь её от горьких судеб, подобных нашим. От всего того зла и темноты, что живёт в наших гнилых сердцах.

— Боюсь, наших демонов не приручить, — произнёс Его Величество, словно уже потерял надежду. — Быть частью этой семьи — уже пожизненное проклятие.

— Тогда мы обязаны прилагать усилия, чтобы рассеять его, — произнёс король и кивнул в сторону Ливви, — бороться, жертвовать, меняться. Ради неё. Она заслуживает шанса на лучшую жизнь. Обыкновенную жизнь маленькой девочки.

— Мне страшно держать в руках эту ответственность. Наше положение столь шатко, что я могу в любой момент уронить её.

— Что ж, — вздохнул Артемий, — тогда на подхвате буду я.

Алексис устало, но искренне улыбнулся супругу, переплетая ладони с ним.

— До последнего вздоха?

— До последнего вздоха.

========== Глава 19 ==========

Skin And Bones — Ruelle

Everything you touch I love

Even though it leaves me numb.

Tell me how to feel

Tell me how to go without?

— Не знаю, как долго мы ещё сможем сдерживать их, — в отчаянии произнёс Артемий, напряжённо и озадаченно всматриваясь в окно тронного зала.

— Не уверен, что мы вообще когда-либо могли их сдержать, — ответил Алексис, качая головой, как только крики толпы с Парадной площади вновь усились, а стёкла словно затрясло от адского шума и сотен голосов. — Они возвращают нам должное.

Король боязливо отошёл от окна, принимаясь обеспокоенно расхаживать по залу и разносить эхом тяжёлые шаги по помещению. Артемий опустил взгляд в пол и сложил руки на груди, вновь погружаясь в тревожные думы.

Очередной мятеж, который поднял народ на улицах столицы, был в самом разгаре. Год тянулся за годом, а Великое Королевство так и не познало ни мира, ни покоя с той самой роковой битвы под Арджент-Тауном. Короли пересекли черту раз, а расплачиваются по сей день, живя в постоянном страхе, опасности, ненависти и недоверии. Люди ополчились против обоих, узнав истинную историю победы в войне, ценой которой стали жизни невинных, чьи родные чудом выжили, потеряв всё в огне. Они желали расплаты. Кто бы мог позволить править двум узурпаторам, не щадящих никого на пути? Кто бы мог гарантировать безопасность народу, словно история никогда не повторится?

— Мы должны предпринять хоть что-то, — произнёс Артемий снова, отвлекая внимание мужа от воплей восставших против королей горожан. — Коль мы продолжим сажать мятежников в темницу, в королевстве вскоре не останется людей!

— Что мы можем предпринять? — воскликнул Алексис. — Повтори ещё раз, чего они хотят?

Монарх тяжело вздохнул:

— Смены власти.

— Видишь? Они ненавидят нас, — констатировал юноша, которого переполняло смятение и безысходность. — Лишь нас двоих. За то, что мы натворили тогда. Их страх вышел из-под нашего контроля, Артемий! Они не остановятся, пока мы не умрём! Клянусь перед звёздами, народ скоро добьётся своего. Я устал бояться находиться в родном дворце, устал ожидать, что кто-то вновь прыгнет на меня с клинком из-за угла. Я король. А поделать ничего не могу! Впервые я нигде не вижу выхода. Погиб Максимилиан, погиб Алессио… Коль это продолжится, я лишусь рассудка. А коль они доберутся и до Ливви? Что тогда?

Артемий подошёл к супругу, который нервно размахивал руками и не находил себе места, и обнял его, стараясь утешить, успокоить.

— Прошло четыре года, Теми, — прошептал Алексис, уткнувшись мужу в грудь, — четыре года. А их ненависть всё крепчает, и нет ей конца. Хуже всего лишь то, что я понимаю их. Я сам себя ненавижу.

— Не говори так, родной мой, — просил монарх, ладонью зарываясь в волосы супруга. — Ты оступился, принял неверное решение, мы все не без греха на сердце.

— Это было не просто неверное решение, — поспорил Алексис, — я разрушил город, полный людей… Изменил себе и клятве, принесённой тем, кого обязался защищать. Я мог бы спасти их, ведь мог бы… А теперь расплачиваюсь за то, что не сделал этого. Звёзды справедливы.

— Мы что-нибудь придумаем, — успокаивал Артемий, прижимая к себе мужа, кутая в тёплые объятия. — Мы ведь всегда выживаем.

— Что мы можем сделать? — пожал плечами юноша. — Продолжать подавлять восстания? Люди ведь не перестают гибнуть… Мы лишь больше отталкиваем их от себя. А выступлениям с речами о раскаянии они не верят. Хотя в этом единственная правда. Я никогда ни о чём так не сожалел.

Алексис помнил времена, когда жители Аурума почётно приветствовали его на улицах города, уважали, доверяли ему и любили. Тогда ещё юный принц заслужил этого своими бескорыстными поступками и доброжелательным отношением к простому люду. Нынешний король же всё разрушил сам, и теперь даже боялся покинуть Белый замок. Народ Великого Королевства открыто выступал, считал его предателем, недостойным престола, превратив жизнь обоих королей в ад.

— Мы должны дать им то, чего они требуют, — заявил Артемий вдруг и с серьёзным и решительным выражением лица взглянул на мужа, словно уже разработал план и собирался воплотить его в жизнь.

Алексис нахмурился.

— Я не покину трон, — категорично отрицал он, — я был рождён для него. В этом состоит вся моя жизнь, весь мой смысл. Да и безопасность Ливви пока что сохраняется лишь благодаря власти. И… я лишь желаю всё исправить…

— Ты не покинешь трон, — заверил Его Величество, поглаживая супруга по скулам. — Пусть этого не видят они, но ведь я вижу, как ты каешься все эти годы, терзаешься, не спишь ночами. Ты чувствуешь себя виноватым, а это говорит о том, что ты хороший человек, Алекс, и заслуживаешь второго шанса.

— Я в это не верю, — в отчаянии мотал головой монарх.

— Тогда верь мне, — просил Артемий.

— Говоришь так, словно знаешь, как спасти положение, — усмехнулся Алексис, но, как только он заметил серьёзность намерений в глазах напротив, насторожился. — У тебя… есть идея?

— Есть, — выдохнул король с горечью и взял ладони мужа в свои. — Но она тебе не понравится.

Юноша заинтригованно изогнул бровь:

— Говори.

— Дадим им то, чего они желают, — ответил Артемий. — Либо сделаем вид, что дали.

— Что? — насторожился Алексис.

— Они ненавидят нас обоих одинаково, верно? — принялся объяснять Его Величество. — Ведь я нанёс Арджент-Тауну не меньший урон, чем ты. Вероятно, даже больший. Коль они хотят нашей смерти, пусть так. Разыграем мою смерть, я покину королевство, а моё место на троне рядом с тобой займёт кто-либо другой. Они примут любого, кто не связан с той битвой. И тогда появится то, над чем можно работать. И Ливви будет в безопасности.

Алексис оторопел и отпрянул от супруга, пятясь и глядя на него так, словно впервые увидел.

— Никогда больше не говори мне ничего подобного, — погрозил пальцем король. — Никогда.

— Алекс, — позвал Артемий в отчаянии, но тот не желал слушать.

— Нет! Мы не сделаем этого! Наша семья — единственное, что осталось неизменным. Мы пережили столько всего вместе, Теми. Лишь это держит нас по сей день. Я не желаю отказываться от тебя ни под каким предлогом, пусть и с мечом у горла.

Его Величество поднял вопросительный взгляд на мужа:

— Даже ради Ливви?

Алексис от безнадёжности опустил плечи и уронил голову на руки, тяжко выдыхая.

— Не заставляй меня выбирать между ней и тобой, — взмолился юноша. — Нет мне никого роднее вас обоих.

— Любимый, прошу, обдумай моё предложение, — вновь поднял тему Артемий, касаясь предплечья супруга. — Мы в серьёзной опасности, и я готов…

— Я сказал, нет! — монарх отдёрнул руку. — Я понимаю, что ты хочешь защитить нас, но… твоё место рядом со мной никому не под силу занять.

— Но ведь у нас будет возможность увидеться…

— Прекрати! — заревел Алексис. — Я не желаю продолжать этот разговор! Мы найдём способ справиться втроём, и точка! Никаких жертв более!

Кровь вскипела в жилах юноши, к горлу подкатил ком, а ногти впились в кожу ладоней. Он не представлял своей жизни без любимого. Как же Артемий не поймёт, что это вовсе не героизм? Как он оставит Алексиса? Как оставит родную дочурку? Пусть уж лучше они погибнут, но вместе. До последнего вздоха.

Тронный зал погрузился в звенящую тишину, если не брать в счёт доносившийся из окна шум на Парадной площади, бранные крики и лязг мечей стражи. В Великом Королевстве настал хаос, близкий к революции. Алексис взгромоздил на свои плечи больше, чем смог бы выдержать: нескончаемое чувство вины и тревоги, ответственность за государство и семью. Он имел слишком многое, что мог потерять.

— Папы, вы опять ссоритесь? — вдруг разнёсся по помещению взволнованный тоненький голосок, владелец которого едва ли выговаривал букву «Р», и кто-то боязливо коснулся ноги короля.

Алексис опустил голову вниз, встречаясь взглядом с маленькой девочкой, которая грустно смотрела на него большими выразительными глазами разного цвета, окаймлёнными длинными ресницами. Кудрявые чёрные, как смоль, волосы волнами спускались по спине малышки и аккуратно обрамляли её личико. Густые брови сошлись на веснушчатой переносице, образуя морщинки на лбу.

В руках принцесса держала маленький лук и несколько стрел, а одета была в невысокие сапожки, штанишки, хлопковую рубашку и обшитую шёлковыми нитями чёрную жилетку.

Следом за Ливви в тронный зал вошёл Грегори, Элизабет и стража, которые повсюду сопровождали Её Высочество.

— Ангел мой, — произнёс Алексис, мигом смягчив тон, и наклонился к дочке, подхватывая её на руки, — мы вовсе не ссоримся. Папы лишь решают взрослые дела.

Малышка обняла отца за шею, случайно стукнув его луком по затылку, и нахмурилась, надув щёки.

— Вы кричите, — возмутилась она. — Вы что, больше не любите друг друга?

— Ох, моя принцесса, — Артемий подошёл ближе к супругу и дочке, мимолетно целуя её в макушку, а затем — и Алексиса, — как же ты можешь так думать? Мы с папой очень любим друг друга.

— Тогда не ругайтесь больше, — попросила Ливви.

— Не будем, — улыбнулся Алексис, с глубоким трепетом взглянув на мужа. — Обещаем.

Артемий прильнул губами к родинке на скуле юноши, с нежностью и чистой любовью глядя то на него, то на принцессу.

— А мне? — съехидничала малышка, указывая пальцем на свою щёку, вынуждая короля расплыться в счастливой улыбке и потянуться к дочке.

Смотря на неё, оба монарха забывали о всех невзгодах. О чём ещё можно думать, когда держишь на руках такую радость?

— А мне? — приблизился к принцессе Грегори, и та, хихикая, поцеловала юношу в щёку.

Десница ласково взял ладошку Её Высочества, согревая лёгким касанием.

— Лорд Грегори, — в шутку возмутился Артемий, — Вы уводите у меня дочь.

— Как бы я посмел, Ваше Величество? — схватился за сердце тот. — У нас с принцессой исключительно деловые отношения, не так ли, Ливви?

Та вновь смешливо захихикала.

— Дядя Гэ хороший, — подтвердила девочка, так и не научившись полностью выговаривать имя десницы. — Мы стреляли в саду из лука. Хотите посмотреть, как я умею стрелять?

— Конечно, хотим, — охотно согласился Артемий.

Уж коль Ливви куда-то звала, отцы в сию же минуту отменяли любые государственные дела и проблемы. Пожалуй, принцесса стала единственным человеком, пред которым оба короля были готовы преклонить колени.

— Всё ведь по схеме? — уточнил Алексис, опуская дочку на пол. — Как я тебя учил?

Принцесса активно закивала в ответ и взяла отца за руку, таща за собой.

Незаметно от малышки король обернулся и шикнул на супруга, погрозив пальцем:

— Мы не договорили.

Грегори бросил на монархов подозрительный взгляд, но промолчал, не желая вмешиваться, и последовал за остальными.

Позади Белого дворца, где из-за стен замка не было слышно криков ополчившегося народа, а по всему периметру сада стража стояла начеку, прислуга установила в ряд несколько небольших мишеней среди тени деревьев. Короли устроились на траве под цветущей яблоней, внимательно наблюдая за тем, как крохотная принцесса, окружённая придворными, в свете огненных лучей заката с суровым видом натягивает тетиву, прицеливаясь без чьей-либо помощи. В следующий миг стрела со свистом разрезала воздух и попала в мишень, врезавшись наконечником прямо в центр. Всё то же самое Оливия повторила и с последующими мишенями, не сомневаясь ни в едином своём движении.

Придворные гордо зааплодировали Её Высочеству. Брови Алексиса в удивлении поднялись, и монарх глядел на малышку широко распахнутыми глазами.

— Она превосходна, — произнёс Артемий изумлённо и поднялся с травы, приближаясь к дочке.

— Папа! — закричала та, взволнованно выбегая навстречу Его Величеству в ожидании одобрения. — Папочка! Как я справляюсь?

— Ты самый искусный юный стрелок во всём королевстве, — ответил Артемий, приседая перед принцессой на корточки и гордо потрепав её по волосам.

Ливви радостно заулыбалась, а затем перевела взгляд на Алексиса и Грегори, подходящих ближе.

— Папа сказал, что я самый искусный стрелок в королевстве, — похвасталась девочка.

— Папа прав, — заверил десница. — Ведь не зря мы с тобой тренировались, не так ли?

— Что нужно сказать дяде за помощь? — напомнил Алексис.

— Спасибо, — ответила Ливви, благодарно глядя на Грегори, а тот, усмехнувшись, щёлкнул её по кончику носа.

— Всегда к Вашим услугам, милая принцесса.

— Алексис? — окликнул внезапно знакомый и до боли родной голос позади, вынуждая Его Величество обернуться.

К монарху, держа за руку Элизабет, подошёл Николос. Юноша заметно повзрослел и возмужал, не столько внешне, сколько в собственных движениях и взглядах, манере речи и интонации. Отныне его было тяжело назвать парнишкой, которого однажды знал король. Перед Алексисом стоял уже давно не оруженосец, а опытный воин и почетаемый рыцарь.

— Здравствуй, — произнёс монарх — и все присутствующие также кивнули.

Ливви, увидев незнакомца, подбежала к нему и вежливо поклонилась, как учил отец.

— Добрый вечер, — поприветствовала она, вынуждая Николоса всё-таки улыбнуться.

— Добрый вечер, Ваше Высочество, — ответил юноша, любуясь подросшей, но не менее очаровательной принцессой.

— С чем пожаловали? — поинтересовался Алексис, стремясь не допустить нагнетающей тишины и неловкости.

Элизабет прильнула к Николосу и ожидающе взглянула на своего молодого человека.

— В действительности, мы пришли к тебе как к королю, — ответил тот. — Просить благословения на нашу свадьбу.

Грегори, Артемий и Алексис расплылись в радостных за пару улыбках, приковывая к молодым своё внимание.

— Вы женитесь? — воскликнул король удивлённо.

— Да, Ваше Величество, — чуть смущённо кивнула Элизабет.

Что-то почти толкнуло Алексиса податься вперёд, обнять и от души поздравить товарища и его возлюбленную, но в последний момент монарх почему-то остановился.

— Конечно, я дам своё благословение, — произнёс он с теплотой. — Как король и… как некогда близкий тебе человек.

Николос уставился в землю, вороша сапогом траву и чуть улыбнулся одними уголками губ.

— Благодарю, — кивнул он и вдруг замялся, нерешительно пожимая плечами. — Пройдёмся?

Алексис заметно удивился, но разве мог он отказать?

— Конечно, — охотно согласился король и, на миг переглянувшись с Артемием, отошёл с Николосом в сторону, петляя среди деревьев.

Некоторое время юноши шли безмолвно, не зная, что сказать после долгих лет молчания. А ведь когда-то они не имели никаких преград в общении, могли разделить друг с другом, что угодно… Но, увы, Алексис сам передал Николосу факел, чтобы поджечь мост…

Вдруг король услышал, как кто-то незаметно крадётся за ними по саду, перебирая маленькими ножками и шурша травой.

— Ливви? — оглянулся юноша и бросил на дочку упрекающий взгляд. — И что же ты здесь делаешь?

Та пожала плечами:

— Я буду защищать тебя от злых людей на улице.

Алексис невольно смягчился и присел на корточки перед храброй принцессой.

— Мы с дядей уже взрослые и сможем защитить себя сами, — заверил король. — Позволишь нам поговорить наедине?

Оливия обиженно надула губки.

— Позволю, — вздохнула она. — Но ведь мне можно ещё поиграть в саду?

— Да, — разрешил Алексис. — Но не отходи далеко от папы и дяди Гэ.

Малышка кивнула и куда-то радостно поскакала.

— Она чудесная девочка, — произнёс Николос, глядя вслед принцессе.

Король поднялся на ноги и гордо улыбнулся, кивнув:

— Да. Но слишком уж смышлёная для столь малого возраста.

— И активная, — подтвердил юноша, расхаживая с товарищем по саду. — Как я и сказал однажды, мини-Артемий.

Алексис расхохотался.

— На самом деле тяжело определить, на кого из нас она похожа более, — пожал плечами он. — Мы с Артемием оказались не такими уж и разными…

С губ Николоса вмиг сошла улыбка.

— Вы всё ещё столь влюблены? — уточнил он.

— О да, — выдохнул Алексис.

Король обернулся и принялся любоваться супругом издалека, словив его тёплый взгляд на себе и помахав рукой.

— Он необычайно красив, не правда ли? — произнёс Его Величество, грезя. — Когда улыбается. Весь образ сурового монарха и величественного короля спадает, а остаётся нечто большее, человеческое.

— Так он улыбается, лишь глядя на тебя, — подтвердил Николос.

— И на Ливви.

Алексис ненароком вновь окинул взглядом приятеля и словил себя на мысли, что так и не научился воспринимать этого мальчика как рыцаря и взрослого человека. Для него, вероятно, юноша навсегда останется как неумелым подопечным, так и верным и честным другом, поднимающим настроение своими выходками и неуместными шутками.

— Как ты? — поинтересовался король искренне. — Мы, кажется, уже сто лет не говорили.

— Я в порядке, — коротко ответил Николос. — Счастливый, в добром здравии, собираюсь жениться… Живу потихоньку.

Алексис кивнул, опустив голову вниз.

— Я рад за тебя, — ответил он, потрепав товарища по плечу, но тот бросил неодобрительный взгляд на короля. — Честно, рад. Знаешь, с тех самых пор…

— Нет, — остановил Николос, увиливая от прикосновения, — не следует ворошить прошлое.

— Прошу, позволь мне объясниться, — взмолился Алексис в раскаянии. — Молю, хоть ты поверь в мои сожаления о той самой битве… Понимаю, ты презираешь меня. Мне и самому нелегко тянуть бремя вины. Гляжу в зеркало и вижу беспощадного варвара. Я не знаю, что за неведомая сила управляла мной в тот день. Вероятно, я направил весь гнев не в то русло, обвинив в своём давнем горе Артура, выплеснув ненависть на его народ… Имея власть, я не должен был поддаваться всему накопленному внутри себя и…

— Алексис, — остановил Николос, — погоди. Прекрати искать себе оправдания.

— Я вовсе не…

— Знаю, ты ждёшь моего понимания. И я понимаю, что твой разум дал слабину тогда, ты не выдержал. Но никакое время ран не залечит, и никакое раскаяние не изменит прошлое. Коль ты искренне желаешь искупить вину, передай трон человеку, которому люди смогут доверить свои жизни.

Алексис стоял в смятении и не знал, куда деть себя, словно его с головы до пят облили ледяной водой. Слова Николоса были до того правдивы, что король почти возжелал потерять слух.

— Я тоже скучаю по тебе, — продолжил рыцарь. — Но мой друг погиб в битве под Арджент-Тауном.

Их диалог вдруг прервал резкий и громкий детский то ли плач, то ли крик, и Алексис тут же забыл, о чём шёл разговор, озираясь. Юноша, не раздумывая, побежал на звук, оставив друга позади. Короля через минуту догнал всполошённый Артемий.

— Где Ливви? — набросился на мужа с вопросами Алексис, глаза которого широко распахнулись в страхе за дочку.

— Я был уверен, что она ушла с тобой, — ответил тот взволнованно и принялся нервно оглядываться по сторонам в поисках маленького силуэта поблизости.

Монарх стукнул себя ладонью по лбу, обвиняя в безответственности, как вдруг позади раздался родной тонкий голосок — и с сердца будто упал камень.

— Папа! — звонко позвала Ливви, подбегая к королям.

Артемий вмиг бросился к малышке, падая перед ней на колени, и прижал к себе, с облегчением выдыхая.

— Принцесса моя, — произнёс он и принялся пристально рассматривать дочку, проверяя, всё ли с ней хорошо, — как ты? Ничего не болит?

Ливви не выглядела столь грустной или расстроенной, сколько злой и обиженной. Хотя под её глазом уже сиял заметный синяк, девочка не пустила ни единой слезинки.

— Не болит, — ответила она.

— Что с тобой случилось? — обеспокоенно поинтересовался Алексис, поднимая принцессу на руки.

— Я гуляла возле арки, и там были другие дети, — начала рассказ Ливви. — Я хотела поиграть с ними, а они сказали, что не будут дружить со мной, потому что вы с папой плохие и убиваете людей. Я не поверила и ответила, что это неправда, что вы добрые и хорошие. Они начали толкать меня, и потом я дала им сдачи, и они убежали.

Артемий нервно переглянулся с супругом, осознавая, что настал момент, которого они так опасались. Их грехи добираются и до маленькой принцессы, подвергая её опасности. Дело доходит до предельной точки. Нужно было срочно что-то предпринять, пока не стало слишком поздно, и к Ливви не подобрались ещё ближе. Этого не должно было случиться.

Алексис с наигранным укором посмотрел на дочку:

— Ангел мой, что я говорил тебе о том, что всё…

— …нужно решать мирным путём, — продолжила малышка, заучив фразу наизусть, и виновато опустила ресницы. — Но они обижали вас, я не могла…

— Всё хорошо, милая, — успокоил Артемий, погладив Ливви по щеке с лаской, — всё хорошо. Они могут говорить, что им угодно.

— Но это неправда! — возмутилась принцесса, запротестовав, и замахала кулачками. — Вы очень хорошие, просто они вас не знают.

— Да, ты права, — кивнул Алексис. — Однако никогда-никогда больше никого не бей. Нельзя делать людям больно. Ты ведь не хочешь, чтобы делали больно тебе?

Ливви замотала головой.

— Не будешь никого бить? — уточнил юноша.

— Не буду.

— Обещаешь?

— Обещаю, — вздохнула малышка.

Солнце медленно спускалось за горизонт, окрашивая рыжими лучами королевский сад. Лепестки цветов сложились в бутоны, приготовившись ко сну, а влажный ароматный воздух над Белым дворцом наполнился неизвестной тревогой. Ветер, словно вестник грядущих бед, завывал, путаясь между ветвями деревьев и холодя кожу.

Вскоре королевская семья вернулась в замок и отправилась прямиком в покои. Ливви распрощалась с Грегори, пожелав ему спокойной ночи, и шустро вбежала в спальню, ожидая, когда отцы последуют за ней и закроют двери на ночь. Алексис умилённо наблюдал, как дочка радостно запрыгнула на кровать и гордо поглядела на Артемия, становясь на носочки.

— А я почти такая же высокая, как папа! — заявила она.

Расплывшись в улыбке, король влюблённо посмотрел на маленькую дочку и подошёл к ней, хватая на руки так, чтобы девочка оказалась на голову выше его.

— Видишь, какая ты уже большая? — усмехнулся Артемий.

— Когда я вырасту, я буду такой же сильной и смелой, как ты, — пообещала Ливви.

— Конечно, будешь, моя королева, — заверил Его Величество и щёлкнул принцессу пальцем по кончику носа, заставляя её хихикать.

Алексис прошёл к постели и присел на край:

— Для того, чтобы вырасти сильной, нужно много спать. Поэтому нам пора готовиться ко сну.

— Папа, — надулась Её Высочество, глядя на короля, — ещё чуть-чуть.

— Правда, дорогой, — поддержал Артемий, — ещё чуть-чуть.

— Вы в сговоре против меня? — с подозрением прищурился Алексис.

Монарх переглянулся с Ливви и коснулся губ указательным пальцем, жестом прося хранить молчание:

— Мы ничего ему не скажем?

Малышка помотала головой, хитро улыбаясь.

— Предатели, — фыркнул Алексис и обиженно сложил руки на груди.

— Папочка, не грусти, — извинилась Ливви. — Я лишь хочу ещё потанцевать, а потом мы пойдём спать.

Артемий состроил супругу щенячьи глазки, вынуждая того наконец расколоться и махнуть рукой. Король нехотя расплылся в улыбке, наблюдая, как дочка обнимает отца за шею, а потом складывает их руки в лодочку, грациозно выпрямляя спину. Среди трепещущих огоньков на фитилях свечей Артемий закружил малышку по покоям в импровизационном вальсе, как однажды было на балу в честь четвёртого дня рождения Её Высочества, и принялся что-то напевать в такт. Тихонько отстукивая ладонями ритм танца, Алексис не сумел сдержать улыбки и не словить себя на мысли, что Артемий смотрит на Ливви несколько иначе, чем обычно: с более глубокой любовью и заботой, нежностью и счастьем, и даже с толикой приятной печали, словно это их последний вальс.

Его Величество вдруг подхватил принцессу и защекотал, укладывая на кровать, отчего малышка расхохоталась. Задорный смех принцессы напоминал звон колокольчика.

— Папа! — завизжала Ливви. — Спаси!

Алексис прилёг рядом с дочкой, ухмыльнувшись, и обнял её, защищая, пока та переводила дыхание.

— Ангел мой, — ехидно произнёс король, — мы ведь не оставим это так просто?

Ливви не успела и моргнуть, как отец вдруг притянул Артемия за руку на постель и принялся активно щекотать в отместку. Принцесса, недолго думая, напала на монарха тоже, хитро хихикая.

— Каюсь! — заявил Артемий сквозь слёзы смеха. — Сдаюсь!

Алексис помиловал супруга, давая тому возможность продохнуть, а Ливви упала прямо отцу на грудь, обнимая и счастливо улыбаясь.

— Папы, можно я сегодня посплю с вами? — просила принцесса, моляще глядя на королей.

— Конечно, можно, — кивнул Артемий, усаживая дочку себе на колени. — Что угодно для моей любимой принцессы.

— Ты избалуешь её, Теми, — упрекнул Алексис и поставил подбородок мужу на плечо, мимолётно целуя его в щёку не в силах сдержаться от соблазна.

— Не вижу в этом ни толики дурного, — поспорил монарх, изогнув бровь.

Ливви, облачившись в белоснежную ночную сорочку, забралась под одеяло между королями, а Алексис тут же загрёб её в охапку, целуя в макушку. Подперев голову рукой, Артемий любовался супругом и дочкой, нежно смахивая непослушную прядь волос со лба принцессы и закладывая её Ливви за ушко.

— Папа, расскажи, пожалуйста, сказку, — обратилась она к королю.

Артемий присел, опираясь спиной о подушки, и сделал вид, словно усердно над чем-то размышляет.

— А что же мне будет за это? — ухмыльнулся юноша.

Ливви выкарабкалась из объятий Алексиса, подползла к отцу и оставила на его щеке тёплый поцелуй. Артемий довольно заулыбался от уха до уха и взял дочку на руки, усаживая себе на живот. Её Высочество обняла короля за шею, заинтригованно взглянув на него, и уложила кудрявую голову на его грудь.

— Я тоже не прочь послушать, — вмешался Алексис и прижался губами к плечу супруга, подлизываясь.

Монарх сильной рукой обнял и мужа, и дочку и блаженно прикрыл веки. Золотистое мерцание свечей дрожаще переливалось на коже в полумраке спальни.

— Однажды, давным-давно, жил да был злой и властный король, — начал рассказ Артемий. — Его сердце было каменным, и король никогда никого не любил, будто бы и вовсе не умел любить. Он держал своих подданных в страхе, а правил жестоко, живя лишь ради мести своим врагам. Но в один прекрасный день король повстречал на своём пути прекрасного юношу: его волосы были черны, как смоль, кожа белоснежна, словно фарфор, а глаза сверкали изумрудами, ярче, чем драгоценности в королевской казне.

Артемий влюблённо посмотрел на супруга, пересекаясь взглядом с ним, и Алексис страстно прильнул к его губам, столь родным и тёплым, проводя костяшками пальцев по его шёлковой щеке.

— Фу! — возмутилась Ливви и уткнулась носом в ключицу отца, зажмурившись и вынуждая королей рассмеяться.

— А затем, не устояв пред красотой юноши, король влюбился в него до беспамятства, — самодовольно ухмыльнулся Алексис.

— И каменные стены его сердца рухнули в одночасье, — подтвердил Артемий. — Познав заботу и покой рядом друг с другом, они больше никогда не расставались. А вскоре у двух королей родилась прелестнейшая принцесса, и они поклялись защищать её любой ценой. Но в один ужасный день короли совершили ошибку перед своим народом, и с тех пор подданные возненавидели их лютой ненавистью. Маленькая принцесса оказалась в опасности, и перед королями встал выбор: остаться вместе иль исправить свои ошибки, преследовавшие их долгие годы.

Мышцы в теле Алексиса натянулись, и юноша нахмурился, насторожившись.

— И в конце концов король принял решение защитить свою семью и покинуть трон, дабы ненависть осерчавшего народа не добралась до маленькой принцессы. Оставив её одну с отцом, король ушёл, уводя за собой всю опасность. С тех пор в королевстве впервые воцарился мир и покой.

Алексис отпрянул от супруга и принялся сверлить его вопросительно-возмущённым взглядом, ощущая, как к горлу подкатывает ком тревоги.

— Это грустная сказка, папа, — хмурилась Ливви и расстроенно надула щёки.

class="book">— Вовсе нет, — отрицал Артемий с трепетной улыбкой и приподнял её подбородок, обращая внимание на себя. — В сердце короля жила любовь, благодаря которой он был готов пойти, на что угодно, дабы сберечь судьбу своей принцессы и супруга. Любовь, пусть и заставляет идти на жертвы, и есть счастье.

— Уверен, король мог бы посоветоваться со своей семьёй перед тем, как принять столь радикальное решение, — злился Алексис, понимая намёк.

— Вы снова ругаетесь, — поникла Ливви.

Король бросил на мужа укоризненный взгляд, однако всё же смягчился, чтоб не тревожить дочку.

— Перестаньте ссориться, — просила принцесса. — Лучше поцелуйтесь. Я больше не буду отворачиваться, честно-честно.

Артемий и Алексис в унисон усмехнулись, переглянувшись. Его Величество вновь про себя заметил, как красив его супруг. За этот золотистый оттенок карих радужек напротив он отдал бы жизнь и даже больше. В такие моменты юноша не понимал, как смеет сердиться на него, столь очаровательного кудрявого мальчика, с чьего лица молодость не уходила с годами, а лишь процветала. Разве можно видеть всё самое прекрасное этого мира в глазах одного человека?

Алексис послушно прильнул к сладким губам, не имея сил противиться их притяжению.

— Я люблю тебя, — посчитал нужным напомнить король.

— До последнего вздоха? — прошептал Артемий, проводя ладонью по точёным скулам супруга.

— До последнего вздоха, — кивнул Алексис.

— Что такое до последнего вздоха? — полюбопытствовала Ливви.

— Это наша семейная клятва, — ответил Его Величество, нежась в тепле супруга. — Она значит, что мы будем любить друг друга всегда, несмотря ни на что.

Принцесса, улыбнувшись, обняла обоих королей одновременно, прижимаясь к ним щёчкой.

— До последнего вздоха, — произнесла она.

— До последнего вздоха, — в унисон повторили Артемий и Алексис.

Ливви сладко зевнула и потёрла глазки.

— Уже поздно, мой ангел, — заметил монарх и обнял дочурку со спины сильной рукой, как бы охраняя её сон.

— Спокойной ночи, папочка, — прошептала малышка, глядя на Артемия, и вытащила из-под подушки игрушечного дракончика, укладывая его рядом с собой.

— Добрых снов, моя прекрасная принцесса, — ответил тот, ласково прильнув губами ко лбу дочки, пока её глазки слипались от усталости.

— И тебе спокойной ночи, папочка, — повторила Ливви, сжимая в маленькой ручке мизинец Алексиса.

— Спи сладко, — ответил юноша, зарываясь носом в волосы девочки и прикрывая веки.

Артемий обнял их обоих и переплёл ладони с супругом, купаясь в бархатных прикосновениях. Кто бы мог подумать, что были времена, когда Алексис спал в этой постели в полном одиночестве.

— Я так сильно люблю вас, — шептал монарх, любуясь дремлющими дочерью и мужем.

— Мы тоже любим тебя, папочка, — вздохнула Ливви сонно.

Как ни странно, Алексису спалось тревожно. Громкие удары сердца в ночной тишине мешали отправиться в царство Морфея, и юноша лишь прислушивался к мирному сопению Артемия и Ливви, убеждаясь раз за разом, что они всё ещё рядом. Странное предчувствие никак не оставляло короля. По утру он будет обязан выяснить у супруга, что тот задумал и что значила его сказка, иначе волнительные догадки не отпустят монарха.

Лишь после полуночи Алексису удалось провалиться в крепкий сон, пока сквозь затуманенный разум он не ощутил, как кто-то отпускает его руку, расплетая пальцы, и невесомо целует в лоб, словно это лишь видение.

Будоража открытую кожу, холод раннего утра вскоре проник в королевские покои, пробегаясь по остывшему одеялу и напоминая Его Величеству о наступлении нового дня. Покрывшись мурашками, юноша поёжился и рефлекторно подвинулся к мужу в поисках тепла. Алексис вытянул руку вперёд, недовольно что-то промычав, когда в конце концов не добился ни от кого нежных объятий. Но ладонь нащупала рядом лишь помятые простыни. Ливви всё так же мирно сопела у отца под боком, однако остальная часть постели пустовала.

— Теми, — хмурясь сквозь дрёму, прошептал Алексис, дабы не разбудить ненароком дочку, — вернись в кровать. Твой супруг нуждается в тепле и заботе.

Ответа не последовало, спальня окунулась в тишину.

Юноша перевернулся на спину, сонно потирая глаза, и наконец разлепил веки, озираясь.

— Теми? — позвал король ещё раз, прежде чем не обнаружил, что мужа в покоях и вовсе нет.

И куда это он отправился в столь ранний час?

Внезапно взгляд Алексиса упал на два конверта с королевской печатью, лежащих на соседней подушке. Его Величество насторожился и потянулся за ними, заглядывая на обратную сторону: первое письмо было адресовано самому Алексису, а второе — Ливви. Юноша, не имея ни малейшего понятия, что происходит, тихонько развернул первый конверт, тут же узнавая знакомый почерк Артемия, мелкий и сжатый, словно тот пытался уместить слишком много на одном листе бумаги. В полумраке предрассветного часа Алексис присел на кровати и мысленно погрузился в написанное, даже ни о чём не подозревая.

«Дорогой Алекс, я сажусь писать это, даже не зная, что сказать. Полагаю, я должен извиниться?.. Однако, как ни странно, мне вовсе не жаль. Мы могли бы спорить бесконечно, но времени остаётся все меньше и меньше. В какой-то момент может случиться непоправимое. Ты ведь уже догадался, что я сделал, верно? Прошу, ответь, что да, иначе мне придётся через боль и разорванное сердце подтвердить это на бумаге. Я ушёл, Алекс. В ночи, пока ты и Ливви крепко спали. Я бросил вас. Именно так, ведь я пытаюсь заставить тебя возненавидеть меня вновь. Так было бы проще. Однако, клянусь, делаю я это из лучших побуждений. Ты бы никогда не согласился с моим решением, никогда не отпустил бы. Сейчас, вероятно, ты злишься и не понимаешь, почему я всё-таки поступил по-своему.

Однажды мне сказали, что если любишь, должен отпустить. Я не желаю отпускать ни тебя, ни нашу малышку и, поверь, мне также тяжело оставлять тебя и Ливви. Смотрю на вас, столь очаровательных и безмятежно спящих в обнимку, и хочется лишь остаться, пригреть. Но покой давно покинул наши жизни, и обыкновенными объятиями мне вас не защитить. Я очень люблю вас. Ты даже не можешь представить, как сильно.

Умоляю, не тоскуй и не плачь обо мне, родной. Сейчас тебе придётся быть сильным и твёрдым и взять всю свою волю в кулак. А теперь читай внимательно. Я вынашивал план спасения Великого Королевства долгие недели, и моей последней к тебе просьбой будет его реализация, дабы ничто не пропало впустую. Я покинул королевство. Тебе не обязательно знать, как именно, однако только помни, что я в порядке, и, вероятно, уже очень далеко. Однако для тебя я должен умереть, как и для всего народа, коль мы хотим, чтобы они и правда поверили в то, что добились своего. Объяви во всеуслышание, что я был отравлен насмерть, организуй погребальную церемонию, скорби на публике, делай всё, как полагается человеку, который потерял любимого. Иронично лишь то, что это недалеко от правды.

Боюсь, вторая часть плана станет наиболее сложной, ведь трон рядом с тобой придётся занять кое-кому другому. Кому-то, кто всегда был поистине достоин править, справедливому и преданному, мудрому и смышлёному. Кому-то, на чьих глазах строилась история королевства, кого почетает и любит народ, кто не подведёт. Кому-то, кто никогда не причинит вред тебе и обеспечит безопасность Ливви. Мы оба знаем такого человека, не так ли? Нет смысла называть его имени, ты поймёшь всё без слов. Прошу, предложи ему свою руку и сердце. Лишь ему я не боюсь вверить самое драгоценное. Он станет королём. Люди примут его и одобрят. Так же, как и тебе, ему я ничего не рассказал о своём плане, ведь и он не пожелал бы отпускать меня. Так что, будь добр, посвяти его в это.

Для подданных это будет выглядеть так, словно им удалось расправиться с горе-правителем, и власть наконец сменится. Я больше не смогу вернуться домой, но, возможно, мы найдём способ писать друг другу.

Во втором письме я изъяснил свой поступок Ливви. Передай ей конверт, как она подрастёт. Надеюсь, она сумеет понять и простить меня за то, что я больше не рядом. А пока что скажи ей, что папе пришлось уехать далеко-далеко, чтобы защитить свою принцессу, и он очень скучает, но вскоре мы вновь свидимся. Уверен, так и случится.

Всё, что мы натворили в прошлом, требует расплаты. И, увы, платой станут наши отношения, коими я всегда гордился и дорожил. Не быть нам счастливыми вместе. Я любил тебя, люблю и буду любить до последнего вздоха, пусть ты и не моя судьба. Небеса путают нас на жизненном пути, разветвляя его в разные стороны. К сожалению, наши разошлись. А твоя судьба ещё ждёт тебя в соседних покоях. Она ждала терпеливо долгие годы с самого первого дня знакомства.

Я не желаю прощаться с тобой, мой единственный. Но страница подходит к концу, так что настало время перевернуть её. Я не говорю прощай. Я говорю до свидания.

До последнего вздоха, твой Теми».

Дойдя наконец до точки, Алексис и сам не заметил, что уже давно сидит, обливаясь горькими слезами, и плачет навзрыд. В нижней части листка красовалось сухое размытое солёное пятнышко, принадлежавшее второму королю. Он плакал тоже. Пока писал это. Один.

Алексис закрыл себе рот рукой, дабы не закричать от разрывающей грудь боли, точно лёгкие наполнились водой. Юноша почти слышал хруст осколков, на которые в одночасье разлетелось его сердце. От души словно беспощадно оторвали половину. Как же так? Из его жизни ушёл любимый человек? Артемий ведь всего пару часов назад лежал рядом и, казалось, останется навсегда. А что сейчас? Где он сейчас? Как он там, совершенно один? Алексис чувствовал, будто вот-вот захлебнётся и больше не увидит солнца у поверхности. Они не они друг без друга. Хотелось кричать и крушить всё вокруг, но вместо этого он неподвижно сидел в холодной постели, прижимая к груди мокрое от слёз письмо.

Как Артемий мог? Разум вскипал от смешавшихся злости, обиды, грусти и непонимания.

— Папа, почему ты плачешь? — нарушил едкую тишину тонкий взволнованный голосок Ливви, и девочка коснулась предплечья отца маленькой ладошкой.

Алексис тут же обернулся на зов и рефлекторно вытер со щёк мокрые дорожки, наигранно улыбаясь дочке. На её коленях лежала деревянная игрушка, подаренная Артемием в день рождения принцессы. И эти черты… Кудрявые волосы, пухлые щёчки. Как же она похожа на отца…

— Я не плачу, — успокоил юноша. — Просто в глазик попала пылинка.

Король притянул малышку в крепкие объятия, зарываясь носом в её сбитые кудряшки, и поцеловал в макушку.

— А куда ушёл папа? — поинтересовалась Ливви, хмуро озираясь на другую половину кровати.

Алексис медленно вдохнул и выдохнул, утешая самого себя, дабы не допустить очередного срыва. Он должен держаться. Должен быть сильным. Ради дочки.

— Папе… пришлось уехать рано-рано утром, — ответил юноша, а его голос предательски задрожал, — чтобы защитить королевство и нас с тобой. Но мы скоро свидимся с ним.

— Когда? — любопытствовала Ливви наивно.

— Очень-очень скоро, — кивнул Алексис и резко перевёл тему. — Чем желаешь заняться сегодня? Пойдём к Элизабет?

— Да, — оживилась принцесса. — Она обещала угостить меня бананами на кухне.

Алексис поднялся с кровати и подхватил дочку на руки, пока та сонно потягивалась.

— Вот какая ты у нас сладкоежка, — усмехнулся он, игриво щёлкнув малышку по кончику носа, заставляя её хихикать.

Собравшись и одевшись, Его Величество с утра пораньше отвёл Ливви к Элизабет, которую уже давно назначил фрейлиной принцессы, и оставил на её попечение, чувствуя, как маска наигранной жизнерадостности трескается. В груди сквозила чёрная дыра. Алексис и вовсе не знал, куда себя деть, мысли роем ос гудели в голове, а руки тряслись в треморе. Недолго думая, юноша со всех ног понёсся в покои к последнему человеку, которому мог довериться, пока слёзы вновь не хлынули ядовитым фонтаном из глаз посреди замка. Беспардонно влетая в покои к Грегори, Алексис ощутил, как взор размыла пелена нестерпимой боли, и король не выдержал.

— Он ушёл! — выкрикнул юноша в смятении дрожащим голосом, сталкиваясь взглядом с растерянным Грегори, который, сонный и взъерошенный, стоял посреди спальни, не успев натянуть и рубашку. — Он оставил нас! Всех нас!

Десница напуганно посмотрел на Его Величество, которого от истерики отделяло всего одно слово.

— Кто ушёл? — хмурился он, не понимая, о чём говорит монарх. — Куда ушёл?

Алексис подошёл ближе к Грегори, и ручьи слёз вновь опалили щёки короля. Тот не находил и мгновения, чтобы хоть вдохнуть, а лишь стоял и не мог произнести ни одного слова внятно.

— Артемий, — сорвалось имя с уст. — Он ушёл.

Десница рефлекторно притянул бедного юношу в объятия и принялся гладить по спине, желая утешить. Алексис уронил тяжёлую голову на его плечо и громко всхлипнул, зажмурившись, пока мокрые дорожки без остановки бежали вниз.

— Тише, — шептал Грегори королю на ухо, — тише. Всё хорошо.

— Нет, — отрицал тот, чувствуя, что разваливается на части от тоски и утраты. — Ничто не хорошо. Он ушёл, Грегори, понимаешь? Насовсем ушёл.

Десница тяжело вздохнул, отпрянул от монарха, взяв его лицо в ладони и вытирая солёные капельки, и заглянул ему в глаза. Не зная, что предпринять, Грегори опустил руки и что-то тихонько прошептал, после чего в воздухе, словно из ниоткуда, появилась порхающая светящаяся жёлтым цветом бабочка. Алексис по неизвестной причине вдруг стих и успокоился, ощущая, как пепел внутри оседает. Дыхание юноши восстановилось, а слёзы высохли. Король, насторожившись, посмотрел на приятеля.

— Что это? — спросил он после минутного молчания.

— Заклинание утешения, — пожал плечами Грегори. — Я так же успокаивал Ливви, когда та была крохой. Тебе лучше?

Алексис кивнул с сомнением и присел на край кровати, обессилев. Десница же опустился на корточки перед ним и ласково коснулся колена короля, поднимая взгляд вверх на поникшего и сбитого с толку юношу.

— Что произошло? — обеспокоенно поинтересовался Грегори.

Его Величество уронил голову на руки, пропуская волосы через пальцы, ведь и сам ещё толком не осознал, что случилось.

— У Артемия была идея, как спасти всех нас, — начал Алексис тихо. — Для этого требовалось разыграть его смерть. Но я не согласился. Поэтому он ушёл, а потом…

Монарх поднял глаза на хмурого и взволнованного Грегори, который, казалось, не понял ни единого слова, и вспомнил просьбу Артемия. Его план не должен был кануть в лету. Уж слишком многим они пожертвовали, слишком много потеряли. Алексис был обязан следовать всем инструкциям супруга, обязан был хотя бы попытаться всё исправить.

«…трон рядом с тобой придётся занять кое-кому другому…», — всплывали в памяти слова.

— Грегори, — прошептал юноша, борясь с самим собой, — ты выйдешь за меня?

Десница оторопел, глядя на товарища, как на последнего безумца, а его глаза в удивлении расширились.

— Что?! — воскликнул юноша.

Алексис помотал головой и не в силах вымолвить хоть что-то в ответ достал из кармана письмо Артемия, протянув его Грегори. Тот поднялся и развернул лист бумаги, принимаясь читать и нервно расхаживать по комнате туда-сюда. Король в безмолвном ожидании сидел на кровати и апатично смотрел в никуда.

— Вы меня за шута держите? — возмутился десница, в замешательстве возвращая конверт Алексису. — Как он мог просто уехать? Куда? То есть… он ведь ничего не сказал мне…

Грегори упал на постель рядом с юношей и принялся сверлить взглядом стену, переваривая информацию.

— Он никому не сказал, — прошептал Алексис. — Исчез из наших жизней, не спросив разрешения.

— Люди никогда не просят разрешения, прежде чем уйти, — качал головой десница, потирая виски. — Прости, но я не пойду на это.

Его Величество перевёл полный отчаяния и мольбы взгляд на товарища.

— Грегори, — позвал он. — Ты последний близкий мне человек, за исключением Ливви. Прошу, не бросай меня в такой час.

— Этот брак не сделает счастливым ни одного из нас, — отрицал тот, чувствуя давление свалившейся на плечи ответственности. — Мне жаль, Алексис, но… Артемий… Артемий сошёл с ума.

— Мы все здесь сумасшедшие, — пожал плечами монарх и положил ладонь на предплечье Грегори, чуть сжимая. — Но я умоляю, помоги мне спасти Ливви от этого безумия, коль хоть на толику дорожишь ею…

— Я прекрасно лажу с малышкой, однако мне не под силу заменить ей отца.

Алексис тяжело вздохнул:

— Я не в праве заставить тебя. Но, раз уж пошло на то, королевство нуждается в мудром правителе. А кто, как не ты, справится с этой обязанностью? Кто сможет править мудрее, чем человек, на чьих глазах строилась его история? Помоги удержать королевство на ногах. Без тебя на троне мы все падём, а жертва Артемия станет напрасной. Ты ведь тоже потерял его. Как и я.

Грегори лишь молчал в ответ, нервно теребя пальцами уголок мантии Алексиса. Небо свалилось на голову, а земля ушла из-под ног. Что делать дальше, никто не знал. Артемий оставил их расхлёбывать заваренную кашу в одиночку.

— Хорошо, — выдохнул Грегори в конце концов. — Я согласен выйти за тебя и править рука об руку с тобой.

Монарх натянуто улыбнулся приятелю.

— Спасибо, — прошептал он, шмыгнув носом.

Десница, или уже будущий король, подвинулся ближе к Алексису и приобнял за плечи, а тот уткнулся носом в его ключицу и тихонько всхлипнул, ведь в глазах снова защипало. Грегори уложил несчастного юношу на постель и нежно коснулся его щеки, смахивая слезу. Король прижался к жениху, словно тот был последним лучиком надежды средь хаоса, боли и бесконечных потерь.

— Только не покидай меня, Грегори, — шептал Алексис, надрываясь. — Хоть ты не уходи.

— Как же смею я покинуть тебя, мой милый король? — спросил юноша, заботливо качая того, точно ребёнка, и с его ресниц, не удержавшись, тоже сорвалась слезинка.

— Все уходят, — пожал плечами Его Величество.

— Я не уйду, — пообещал Грегори. — Мы справимся. Вместе.

Алексис поднял голову, сталкиваясь взглядом с небесно-голубыми глазами напротив, которые внушали покой и умиротворение, и юноша на миг ощутил в груди приятное тепло и уют, будто бы верил в слова десницы всей душой.

— Обещаешь? — взмолился король.

Грегори, наблюдая за трепещущими, точно бабочки, влажными ресницами не смел солгать:

— Клянусь перед звёздами.

Алексис, казалось, выплакал всё, что только мог, пока раскрасневшиеся глаза не сомкнулись от усталости, и он лишь продолжал тихонько и обессиленно лежать в руках Грегори.

— Это моя вина, — прошептал Его Величество. — Я должен был удержать его.

— Вовсе не твоя, — убеждал десница ласково. — Артемий сделал сложный выбор. Но принадлежал он лишь ему самому. Никто из нас не остановил бы его, коль он надумал. Отныне он должен быть героем для нас.

— Не герой он, — протестовал Алексис сердито, — а дурак.

По иронии Грегори не сумел поспорить.

— Не изводи себя, — просил юноша. — Ты ведь знаешь его: коль Артемий сказал, что он в порядке, то так и есть. Я постараюсь найти его через заколдованную карту, вы сможете возобновить переписку и, как только всё уляжется, даже увидитесь.

Алексис, чьи глаза наполнились верой и благодарностью, оживился и приподнялся на локтях:

— Ты, правда, сделаешь это для нас?

— Несомненно, сделаю.

— Несмотря на…

— Наш брак лишь политический ход, — перебил Грегори. — Я ведь не глупец, чтоб надеяться, что твои чувства вдруг переметнутся ко мне. И я вовсе не желаю видеть тебя несчастным, Алекс. Так что, да, я помогу, чем смогу.

Король, тронутый словами товарища, ощутил внезапный порыв обнять его. Грегори, всегда искренний и верный, оставался самим собой, и это восхищало.

— Возвращайся в покои и проведи остаток дня с Ливви, — наказал десница. — Уверен, она тоже переживает и нуждается в отце. Вечером проведём церемонию погребения. Ни о чём не беспокойся, я позабочусь обо всём сам.

Алексис смог лишь кивнуть в ответ, слушая наставления, а Грегори поднялся с постели и поплёлся к сундуку, но монарх вдруг схватил его за руку, заставляя обернуться.

— Спасибо, Грегори, — прошептал он. — За всё спасибо.

— Для тебя, что угодно, — улыбнулся тот и кивнул в сторону двери. — Ступай.

Король покорно поднялся и, кивнув на прощание, покинул спальню. Почему-то после разговора с Грегори на душе стало легче. Вероятно он нуждался в том, чтобы выплеснуть горе и тоску — и понять, что надежда ещё не потеряна: Артемий в добром здравии, они смогут видеться и общаться, Великое Королевство спасено. И всё благодаря Грегори. Грегори… Он, несмотря ни на что, всегда оставался рядом, прощал, понимал, поддерживал и… любил. Спустя все эти годы он по-прежнему любил. Сердце Алексиса обливалось кровью при мысли о том, что, вероятно, он не сможет дать Грегори того же. Хотя тот бесконечно заслуживал любви, всепоглощающей и глубокой, взаимной и тёплой, пылающей и страстной, толкающей на любые безумства. Такой, какая по счастливой случайности досталась им с Артемием.

Алексис вернулся в королевские покои и провёл остаток дня, играя и забавляя Ливви. Малышка здорово отвлекала отца от беспокойств, наполняя его сердце искренним смехом и теплотой любви. Король и представить не мог, что делал бы без неё, как бы жил без своего ангела, оберегающего его от уныния в тёмные часы.

Ближе к закату солнца в двери покоев постучали, и к принцессе с монархом вошёл лорд Грегори, облачённый в тёмно-синие одеяния.

— Дядя Гэ! — радостно воскликнула Ливви, увидев десницу, и побежала к нему, запрыгивая прямо на руки.

— Здравствуй, милая, — улыбнулся юноша, прильнув губами к щеке Её Высочества. — Как поживает моя куколка? Не истосковалась часом?

— Чуть-чуть, — пожала плечами та. — Я скучаю по папе. Он ушёл и не попрощался со мной.

Девочка обиженно опустила голову, с любопытством теребя брошь на груди Грегори. Тот переглянулся с Алексисом, нервно сглотнув.

— Папа боялся, что ты будешь грустить, — пояснил Его Величество, — поэтому и не попрощался.

— Я всегда буду грустить без него, — вздохнула принцесса и указала на отца. — Папа тоже грустит, но притворяется, что это неправда.

Алексис потупил взгляд.

— Папа тоже очень скучает по тебе и скоро обязательно вернётся, — вмешался Грегори. — Вот увидишь, он долго без тебя не проживёт.

Ливви невольно расплылась в улыбке.

В следующую минуту в покои вошла Элизабет.

— Вы звали меня, Ваше Величество? — обратилась девушка к монарху неестественно тихо и с глубоким сожалением взглянула на него.

— Да, — кивнул Алексис, прокашлявшись, и фрейлина подошла ближе к королю. — Не могли бы Вы приглядеть за Ливви некоторое время в наше с Грегори отсутствие?

Элизабет с пониманием посмотрела на юношу.

— Конечно, Ваше Величество, — согласилась девушка и, легонько коснувшись предплечья Алексиса, прошептала. — Я премного соболезную Вам по поводу супруга. Вы были столь влюблены…

Король отвёл взгляд и сжал ладони в кулаки. Настала одна из сложнейших частей.

«Переживи, — наказывал он себе мысленно, — просто переживи это».

— Благодарю Вас, — ответил Алексис.

— Что ж, — встрял Грегори в диалог, дабы на товарища не слишком давила обстановка, — леди Элизабет, не отведёте ли Вы нашу принцессу в сад?

— В сад? — оживилась Ливви.

— Отведу, коль она просит, — улыбнулась фрейлина, забирая малышку на руки.

— Ура! — воскликнула та. — Папа, можно я чуть-чуть постреляю?

Алексис приблизился к дочке и поцеловал на прощание в лоб.

— Сколько душе угодно, — ответил он, улыбаясь, и помахал девочке рукой.

Как только дверь за Элизабет захлопнулась, юноша тяжело вздохнул.

— Как ты? — взволнованно поинтересовался Грегори.

— Почти заставил себя поверить, что всё останется, как прежде, — пожал плечами Алексис, не убеждённый в собственных словах. — А ты?

Десница присел на край постели, потирая переносицу.

— Почти заставил себя поверить, что не лишился рассудка, пока подделывал смерть брата, — усмехнулся он, и почувствовал, как Алексис положил руку на его плечо, чуть сжимая в утешающем жесте.

— Впереди самое тяжёлое, — произнёс король, не желая осознавать, через что им придётся пройти.

— Я даже и не знаю, что чувствовать.

— Скорбь, — твёрдо ответил Алексис. — Мы вынуждены вести себя так, словно Артемия нет.

— Его и по правде нет, — прошептал Грегори и поднял взгляд на короля.

В голубых радужках читался весь спектр человеческого горя: тоска и смятение, боль и утрата, отчаяние и неведение, и, самое яркое, пустота. Всё то же, что чувствовал и сам Алексис.

Юноша сполз на пол рядом с женихом, опираясь спиной о кровать, и уронил голову на его колени.

— Интересно, где он сейчас? — спросил монарх, всматриваясь в окно и ловя на лице игру алых лучей, уходящих за горизонт. — Как он там, вдалеке, совсем один-одинёшенек?

Ответа не последовало. Объединённые общим ударом и печалью, юноши безмолвно сидели в тишине, пока Грегори нежно перебирал пальцами волосы Алексиса, заботясь и успокаивая.

Вскоре королевскую спальню навестила прислуга и портные, которые вели себя непривычно молчаливо и замкнуто, то и дело бросая косые взгляды на поникшего и, казалось, еле живого короля. Мрачный и потухший, одетый в тёмно-синее, Алексис покинул покои, стараясь ни на шаг не отходить от Грегори. Его Величество не знал, как вести себя, что делать и что чувствовать. Но одно юноша знал наверняка: ему страшно. Страшно, что вскоре он похоронит живого супруга. Страшно, что идея Артемия не даст своих плодов, что дальше будет лишь хуже, а упущенного не вернёшь. Артемия не вернёшь…

Спускаясь по мраморной лестнице, Алексис и не заметил, что схватил идущего подле Грегори за руку, переплетя их пальцы. Тот не стал противиться, а перед тем, как выйти из дворца, юноши остановились и переглянулись. Десница заметил в глазах товарища чистую панику и безысходность. Эти глаза не должны были выражать столько агонии. Грегори поднёс ладонь короля к своим губам.

— Мы пройдём через это вдвоём, — прошептал он. — Знай, что моё плечо всегда будет рядом, коль тебе понадобится опора.

Алексис благодарно кивнул деснице, а в следующий миг двери дворца распахнулись. Юноша сощурился от внезапно ослепившего глаза солнечного света и оглядел Парадную площадь. Странной и необычной казалась та тишина, что воцарилась у замка, несмотря на множество столпившихся зевак неподалёку. Все были, на удивление, спокойны: никакого оружия, никаких криков и лозунгов, требований и пожеланий смерти — ничего. Лишь немая тишь.

Взгляд Алексиса упал на окружённую шестью неизвестными лодку впереди, в которой должен покоиться его любимый… Сверху её устлало нежное покрывало из цветков жасмина и лилий. Жасмин… Артемий обожает эти цветы. Король вдруг вспомнил, что как-то раз подарил супругу целый букет на годовщину их свадьбы, и как же его Теми сиял в тот момент! Эти черты, эти ласковые губы и прикосновения… Где всё это сейчас? Где его любимый Теми? Почему он не рядом? За четыре года замужества они ни разу не разлучались.

В воздухе, как след потери, застоялся аромат жасмина…

Алексис, пустым взглядом смотря на лодку, освещённую сиянием прощального заката, ощутил, как в глазах защипало, а в горле образовался ком. Слёзы хлынули наружу фонтаном, и юноша громко и несдержанно всхлипнул. Ему было плевать, что народ смотрит, плевать на всех, будто остался совершенно один в этом мире. Король схватился рукой за грудь. Там неописуемо сильно что-то болело, разрывалось на части. Казалось, сердце не может выдержать столько тоски. Хотелось закричать о том, что всё это неправда, что его Теми жив, а устроил весь этот жестокий спектакль лишь ради них всех, ради королевства, ради народа и семьи, чтобы спасти их и искупить грехи. Он герой. Любовь всей его жизни.

Грегори притянул Алексиса к себе, и тот зарылся носом в его шею, сжимая во вспотевших кулаках ткань тёмной одежды.

— Я так сильно люблю его, — шептал несчастный король, надрываясь. — Как… как же так случилось, что он не со мной более? Мы ведь единое целое, неделимое…

Десница лишь сжал юношу в объятиях крепче, пытаясь не выпустить из глаз рвущуюся наружу влагу, и махнул рукой кому-то впереди, жестом приказывая отправляться вперёд. Проводник покорно повёл за собой церемонию, а шестеро неизвестных подняли лодку и понесли дальше. Звучно зазвонили колокола. Грегори, всё так же держа Алексиса в объятиях, сделал шаг вперёд и медленно последовал за остальными.

— Всё хорошо, — приговаривал десница, утешая юношу, и, не в силах бороться более, всхлипнул сам. — Поплачь, мой милый король, поплачь.

Несмотря на то, что Артемий был жив, в груди распалялась пожирающим пламенем скорбь.

Мимо бежали дома, хижины, деревья, а Алексис всё никак не приходил в себя. Нецелый, чужой самому себе, юноша плёлся за Грегори, словно пробирался через туман. Король, уставший и разбитый, смог успокоиться лишь тогда, когда они подошли к Алмазному озеру после долгого пути, а лодку опустили к воде. Алексис и Грегори стояли на берегу подле проводника и глядели, как ветер уносит к прозрачным волнам белоснежные лепестки цветов. Его Величество вслушивался в знакомый плеск воды и удары крыльев старой неясыти о воздух, доносившиеся из глубин леса. Огненный закат угасающим пожаром отражался в кристально-чистом озере. Алексис огляделся по сторонам, узнавая место.

— Здесь мы с Артемием впервые повстречались, — произнёс он полушёпотом, вспоминая о высоком надменном юноше, тогда ещё незнакомце, столь дерзком и своевольном. — Отвратительная встреча была, коль рассудить разумно.

Его Величество усмехнулся, потирая браслет судьбы на правом запястье. Какой была бы его жизнь, не встреть он Артемия на своей дороге? Где бы оказался сейчас? Уж сколько всего они прошли вместе, преодолев путь от заклятых врагов до без памяти влюблённых супругов.

Проводник шептал молитву, склонившись, а затем, как только закончил, неизвестные толкнули лодку вперёд, на воду. Лишь та покинула берег с порывом ветра и тихим плеском волн, точно капли слёз ударились о поверхность Алмазного озера, Грегори щёлкнул пальцами — и лодка вмиг вспыхнула пламенем.

Смотря на неё, догорающую и уплывающую в даль в сумерках природы, Алексис ощутил, что невольно отпускает нечто важное, хоть и понимал, что их с Артемием история ещё не подошла к концу. У них всё впереди.

— Пусть звёзды приглядят за ним, — прошептал проводник вслед.

— Пусть звёзды приглядят за ним, — повторили Грегори и Алексис в унисон, стоя в обнимку, пока прохладная вода омывала их сапоги.

На небеса взошёл серебристый серп месяца, вокруг вновь стало чересчур тихо, но эта тишина навевала некое смирение и умиротворение. Всё закончилось. Худшее позади. Они выстояли.

— Позволишь проводить тебя в покои? — поинтересовался Грегори шёпотом.

Алексис охотно кивнул, вдруг вырванный из пучины размышлений.

— Был бы весьма признателен, — ответил он.

Меньше всего король желал сейчас оставаться один. Юноша мечтал наконец вернуться и вновь увидеть Ливви, побыть с ней и забыть о случившемся. Хотя бы на время.

Не говоря ничего, Грегори повёл жениха обратно в замок, приобняв за столь хрупкие в этот час плечи. Уж слишком много свалилось на них. Лишь одно управляло десницей — приласкать, приглядеть, успокоить своего бедного мальчика. Властный король, но всё ещё человек.

У дверей в спальню Алексис столкнулся с суровой реальностью, осознавая, что предстоит первая ночь, которую он проведёт без супруга в холодной жёсткой постели. Монарх и десница захлопнули за собой дверь, и Его Величество без сил устало упал на кровать. Ноги болели, хотелось спать, но всё это было ничем по сравнению с чувством неизвестности и нехватки рядом чего-то важного. Или кого-то…

Грегори присел подле товарища, глядя на хмурые морщинки меж бровей того, сомкнутые в плотную линию губы и поцелуи истощения на прекрасном лице. Сердце заколотилось в груди быстро-быстро. Не удержавшись, юноша провёл ладонью по волосам короля, и Алексис чуть расслабился под нежным касанием.

Вскоре Элизабет привела в спальню Ливви, и маленькая девочка тут же скрасила серый вечер юношей.

— Папочка! — воскликнула она, прыгая на кровать к Его Величеству и ложась рядом. — Дядя Гэ!

— Ангел мой, — произнёс Алексис с вымученной улыбкой и обнял дочку.

Та с радостью прижалась к отцу.

— Папа ещё не вернулся? — сразу спросила принцесса, окинув взглядом покои, и приуныла. — Он нас бросил, да?

— Вовсе нет, — качал головой король.

— Как же папа мог бы бросить такую красавицу? — вмешался Грегори, вынуждая малышку улыбнуться, а её щёчки — раскраснеться.

Десница, поддразнивая, дёрнул её за локон волос.

— Причесать тебя? — предложил он, и Её Высочество охотно закивала. — Неси гребешок.

Принцесса выпуталась из объятий отца и, порывшись в сундуке, послушно передала в руки Грегори гребень. Ливви удобно устроилась напротив юноши, подставляя длинные и чуть сбившиеся кудри, а тот принялся заботливо и плавно причёсывать малышку.

— Где папа сейчас? — продолжала интересоваться она тоскливо.

Алексис собирался ответить уже давно заученной и надоевшей ему самому фразой, но Грегори вдруг перебил приятеля.

— Он оберегает свою принцессу, — произнёс советник с трепетной улыбкой, желая поднять настроение девочке, — летает на золотом драконе и наблюдает за ней с небес.

Ливви расхохоталась:

— Что же ты, дядя Гэ? Драконов не бывает!

— Ещё как бывает, — поспорил Алексис, легонько пощекотав дочку за бок. — Как-то раз папа рассказывал тебе сказку о золотом драконе.

— Я не помню, — пожала плечами та, огорчившись.

— Конечно, не помнишь, — успокоил монарх. — Ты была ещё совсем крохотной и жила у меня в животике.

— А он расскажет мне ещё раз, когда вернётся? — любопытствовала Ливви.

— Обязательно, — ответил Грегори. — Он расскажет тебе ещё множество историй о том, как твои папы вдвоём спасли дракона из заточения.

— Ого! — воскликнула принцесса восхищённо, оборачиваясь на Алексиса. — Это правда?

— Правда-правда, — кивнул тот, улыбнувшись. — Папа на самом деле летал на драконе. Почти через денёк после того, как родилась ты, мой ангел.

— Вау! — удивилась малышка, и её глаза широко распахнулись.

Грегори, пригладив аккуратные пряди волос Её Высочества, отложил гребешок в сторону.

— А теперь пришла пора ложиться спать, — заявил юноша, — чтобы, когда папа вернётся, его принцесса выросла большой-большой.

Ливви поникла, однако покорно спрыгнула с постели, переоделась и забралась к отцу под одеяло, вытащив из-под подушки игрушечного дракончика и крепко прижимая его к груди.

— Что ж, а дядя Гэ пойдёт в свои покои, — произнёс десница, оставляя мимолётный поцелуй на макушке девочки, и поднялся с кровати.

Он уже собрался развернуться к двери, как вдруг принцесса возмутилась.

— Нет! — запротестовала она, хмурясь. — Останься, пожалуйста. Папа будет грустить один, а ты повеселишь его.

Алексис и Грегори переглянулись.

— Тогда нам следует спросить папу, желает ли он, чтоб я остался.

Король замялся на короткое мгновение, а затем всмотрелся в эти нежно-голубые глаза, в которых читалась немая просьба никуда не уходить. Грегори не хотел покидать их. Алексис же не хотел оставаться один.

— Да, — согласился Его Величество и похлопал рукой по одеялу, — побудь с нами.

Десница, улыбнувшись, кивнул и послушно присел обратно на постель, а Ливви тут же подвинулась к Грегори и уложила голову на его колени, безмятежно прикрывая веки. Алексис ласково коснулся ладонью волос дочки и принялся гладить её, убаюкивая. Вскоре тишину сумеречных покоев наполнило сладкое детское сопение, и никто из юношей не смел шелохнуться.

— Она мне уже, как родная, — прошептал Грегори, наблюдая за россыпью веснушек на носике принцессы.

— Она станет, — ответил Алексис, ловя на себе взгляд жениха, полный целого спектра чувств. — Вскоре.

Тот отрицательно покачал головой, но король коснулся его руки, обращая внимание на себя.

— Мы должны поговорить об этом, Грегори, — произнёс он. — Наша свадьба…

— Мы сыграем её, как полагается, — ответил десница. — Через недельку-другую. Поглядим, как будет вести себя народ после… «смерти» Артемия.

Алексис кивнул, отводя глаза. Ему всё ещё было больно слышать это.

— Ты боишься? — взволнованно поинтересовался Грегори. — Того, что будет, когда мы…

— Нет, — уверенно покачал головой Его Величество. — Тебе я доверяю.

— А я боюсь, — признался юноша, вздохнув. — Боюсь, что не оправдаю ожиданий Артемия. Что не стану тем правителем, коим должен быть… Что не справлюсь с задачей быть хорошим отчимом для Ливви…

— Эй, — окликнул Алексис, касаясь колена жениха, — Грегори, уж кто поистине достоин престола, так это ты. Будь уверен, никого из нас ты не подведёшь.

— Почему ты считаешь так?

— Потому что ты — это ты, — пожал плечами монарх.

Десница невольно улыбнулся.

— Я постараюсь сделать тебя счастливым, насколько смогу, — пообещал Грегори, — и быть хорошим мужем. Пусть и нелюбимым.

Спальня погрузилась в напряжённое молчание.

— Прости, — лишь прошептал Алексис с горечью.

— Нет, — оборвал юноша, — не смей извиняться и не думай, что обязан мне чем-то. Моё счастье — просто быть рядом.

Король печально улыбнулся в ответ Грегори, не найдя подходящих слов. Благодарность и уважение к этому человеку переполняли Его Величество. Какого это, всегда жить ради благополучия других, обесценивая собственные чувства? Хотел бы Алексис полюбить его так, как тот заслуживал…

To be continued…

========== Эпилог ==========

Put A Little Love On Me — Niall Horan

When the lights come up and there’s no shadows dancing

I look around as my heart is collapsing

‘Cause you’re the only one I need

So put a little love on me…

Все следующие пару недель Грегори не спускал глаз с короля и принцессы, взяв их под свою опеку. Артемия не было рядом, и десница всячески старался подбодрить обоих, хоть и понимал, что не сможет заменить им супруга и отца. Но, как и клялся, юноша делал всё, что в его силах. Забота о будущей семье была для Грегори на первом месте.

Алексис и сам не заметил, как сильно привык к его присутствию рядом. Почему-то казалось, что за несколько лет знакомства они не проводили столько времени вместе. Король не знал, что стало бы, если бы не поддержка Грегори.

На удивление, на некоторый период в Ауруме воцарился покой. Больше никаких волнений в народе Его Величество не наблюдал. План Артемия работал, и это даже пугало. Всё словно возвращалось на круги своя…

До наступления вечера свадьбы.

Подготовка к торжеству поставила на уши всю столицу, и знакомая суета ужасала Алексиса, вызывая странное и немного тоскливое чувство дежавю. Всестороннее внимание, лестные поздравления, примерки и бесконечная кутерьма. Время словно летело мимо, незаметно подкрались и сумерки. Распустив прислугу, Алексис напоследок пожелал остаться в покоях наедине с дочкой. Как самый близкий человек короля именно она сопровождала его к Великой Стелле. Юноша заметно нервничал и переживал. Его Величество переполняло неизвестное ему чувство: то ли смятение, то ли тоска, то ли неизвестность, то ли праздник и приглушённая радость, облегчение, а то и всё сразу. Он ведь давно не тот глупый юноша и прекрасно понимает, что брак, как сказал Грегори, лишь политический ход. Однако в преддверии чего-то нового, нового человека в своей жизни, который останется в ней навсегда, Алексис волновался, точно мальчишка: по коже бежали мурашки, а пульс молоточками стучал по вискам. Так ведь всегда происходит, когда собираешься сплести с кем-то свою судьбу?

Нарядный, но хмурый и задумчивый, король стоял с принцессой у двери и не решался дёрнуть ручку.

— Папа, — окликнула Ливви взволнованно, теребя шлейф мантии отца позади, — дядя Гэ теперь будет жить с нами?

Алексис обернулся, кивнув. Как объяснить бедной девочке, что происходит и почему они поступают именно так? За что же звёзды послали ей такие испытания в столь юном возрасте?

«Был бы здесь Артемий…» — думал Его Величество.

— Потому что ты любишь его, а не папу? —спросила малышка, глядя на короля снизу вверх, а её длинные ресницы затрепетали.

Юноша присел на корточки перед дочкой, касаясь её плеч в утешающем жесте.

— Ни в коем разе, — убедил он. — Я очень сильно люблю папу и вспоминаю о нём каждый день. Но, пока его нет, нас с тобой будет оберегать дядя Гэ.

Ливви вздохнула и опустила взгляд в пол. Алексис вдруг заметил, что по румяной щеке принцессы побежала кристальная слезинка, оставляя за собой мокрый след. Король сиюминутно смахнул влагу с нежной кожи дочки, спохватившись, и испуганно посмотрел ей в глаза:

— Что же ты, ангел мой?

Девочка всхлипнула и потёрла глазки маленькой ручкой.

— Я скучаю по папе, — шмыгнула носом она. — Ты говорил, что он скоро вернётся. А его всё нет и нет. Мне грустно без него.

Алексис крепко обнял дочку, поглаживая по спине, и зажмурился, стараясь не выпустить слёзы наружу. Что делать ему с бедной Ливви, как утешить? Ей нужен лишь папа дома и больше ничто.

«Теми, — думал юноша, — на кого же ты нас оставил?»

— Папа ушёл, — произнёс Алексис, и его голос предательски задрожал, — потому что любит нас. Нам лишь нужно набраться терпения, чтобы дождаться встречи с ним. Завтра мы попросим дядю Гэ отправить папе письмо и будем писать ему каждый день, хорошо?

— Каждый день? — уточнила малышка, медленно успокаиваясь.

Алексис уверенно кивнул, заправляя прядь волос за ушко девочки, хотя сам не имел понятия, как исполнить обещание, ведь Грегори пока так и не смог отыскать Артемия.

— А теперь — выше голову, — подбодрил Его Величество, улыбнувшись. — Сегодня у нас праздник, и мы должны веселиться. Смотри, какая ты у нас нарядная и красивая.

Алексис не мог налюбоваться дочуркой в торжественном белом платьице, обшитым серебряными нитями, с длинным кружевным шлейфом.

— Не будем спать долго-долго, пойдём смотреть на звёзды, а потом — на пир, — продолжал юноша.

Ливви заметно оживилась, а её глаза загорелись азартом.

Алексис поднялся с колен и посмотрел в окно: уже совсем стемнело. Пора.

— Пойдём? — протянул он руку дочке.

Та охотно ухватилась за ладонь отца и вприпрыжку последовала за ним из королевской спальни, предвкушая новые приключения.

Шаг за шагом спускаясь по лестнице, Алексис вспоминал, как когда-то давно Грегори провожал его к священному храму на свадьбу с Артемием. С тех пор их жизни перевернулись с ног на голову. Выйдя за пределы Белого дворца, король ощутил бегущую по коже ночную прохладу и мурашки, а волнение распалялось всё пуще, заставляя сердце метаться в груди.

Впереди в компании гвардейца стоял уже запряжённый и прибранный к церемонии скакун Грегори. Подхватив Ливви на руки, Алексис запрыгнул в богато украшенное седло и усадил дочку впереди себя, аккуратно придерживая, чтобы та не упала. Жеребец отправился в путь по выстланной ковровой дорожке, унося Алексиса от его прежней жизни.

Её Высочество, подняв голову, пристально рассматривала скопления мерцающих в ночной темноте звёзд. У девочки перехватывало дыхание от красоты небес, а глаза наполнялись чистым восхищением и отражением серебристых огоньков, словно сияла здесь лишь она одна. Казалось, Алексис мог бы вечно глядеть на дочку, любоваться её детской наивностью и искренностью.

— Звёзды видят папу сейчас? — поинтересовалась Ливви шёпотом, словно боялась разбудить ночь.

Юноша кивнул в ответ:

— Звёзды всех видят и приглядывают за каждым из нас.

— Тогда можно я попрошу их передать папе, что мы любим и ждём его?

Тронутый словами маленькой принцессы, Его Величество улыбнулся:

— Конечно, можно.

Ливви вновь взглянула на небо с немой мольбой, складывая ладошки вместе, и что-то тихонько прошептала, чтобы слышала лишь она, звёзды и Артемий.

Впереди уже виднелось здание Великой Стеллы, окружённое немой толпой. Даже свист ветра не смел нарушить тишины. Во мраке ночи храм переливался голубыми тенями и серебряным светом, играющим на величественных колоннах. У входа рядом с одной из них в ожидании жениха стоял Грегори.

Алексис ловко спрыгнул со скакуна и, ловя на себе взгляд будущего супруга, замер на короткий миг. Тот смотрел на него, бледного в звёздном сиянии и взволнованного, и улыбался так нежно и любяще, что всю тревогу разом сняло с сердца короля, и он расслабился.

Алексис вверил Элизабет ответственность за Ливви и поднялся по ступенькам к Грегори, улыбаясь ему в ответ.

— Выглядишь прекрасно, — заметил будущий король, не сводя влюблённого взгляда с жениха.

— Благодарю, — смутился Алексис.

Невольно юноша заметил, как Грегори сияет, столь счастливый и окрылённый, не в силах себя сдержать. Тёплая, искренняя и сердечная улыбка согревала и успокаивала Его Величество. В какой-то момент рядом с Грегори Алексис ощутил полный комфорт, будто впервые сложились воедино разбросанные кусочки, и всё стало на свои места.

— Всё никак не поверю, что мы стоим здесь вдвоём, — прошептал десница, разворачиваясь лицом ко входу в священный храм, и галантно протянул жениху руку. — Прошу, прости меня за неуместную радость. Пожалуй, для меня это больший праздник, чем для тебя.

— Всё вполне уместно, — одобрительно улыбнулся Алексис и опёрся о локоть Грегори. — Ты далеко не худшая компания, с которой можно было бы провести целую жизнь.

Десница хихикнул, мимолётно пробегаясь взглядом по нежным губам напротив, но тут же одёрнул себя, отвернувшись.

— Идём? — уточнил он. — Пути назад, увы, не будет.

— Пути назад уже нет, — пожал плечами Алексис. — Я выбрал тебя. Идём.

Юноши сделали решительный шаг вперёд, входя в Великую Стеллу. В самом центре зала, на пятиконечной звезде, изображённой на полу, в окружении величественных статуй уже, как было Алексису известно, стоял проводник в балахонистых одеждах, держа в морщинистых руках бархатную подушку. На ней расположилась одна корона и два идеально одинаковых браслета судеб, вылитых из золота, серебра и бронзы, которые маняще переливались в тусклой, но чистой игре небесного света.

Приблизившись к старцу, Алексис и Грегори остановились друг напротив друга и взялись за руки. Смотря на своего жениха, который, казалось, не дышал, ухватившись за чудесное мгновение, о котором не мог мечтать, король заметил, что золотистая кожа того побледнела, запылённая сиянием звёзд, черты лица расслабились, а небесно-голубые глаза посветлели, точно стали ещё чище. Десница выглядел как никогда свежо и умиротворённо. По какой-то причине Алексис больше не тревожился: с рукой Грегори в его руке было спокойно.

— В эту ночь я приветствую вас под небесами и представляю им новую семью, — произнёс проводник хриплым баритоном, неожиданно нарушив тишину. — Перед взором звёзд я сочетаю эти две души и соединяю их в одну навеки. Посмотрите друг на друга и принесите обет.

Не сомневаясь ни в едином слове, короли в унисон произнесли:

— Брат мой, друг мой, спутник мой, моя жизнь и всё звёздное небо. Клянусь быть тем же для тебя. Клянусь быть опорой, отдаваться, любить, оберегать, хранить твою душу в своих объятиях. Клянусь в вере и верности. Моя рука в твоей руке навечно. Я твой, и ты мой. Отныне и до последнего вздоха.

Грегори взял с подушки один из священных браслетов, держа в руке левую ладонь мужа, поднёс к его запястью и осторожно щёлкнул застёжкой. Потянувшись ко второму браслету, Алексис надел его на правое запястье супруга. Церемония бракосочетания шла, на удивление, необычно легко и плавно, доверительно. Хотя полуночную тишь то и дело прерывал громкий стук сердца.

Грегори повернулся лицом к проводнику и почтительно преклонил перед ним колено. Старец аккуратно опустил корону на его макушку, провозглашая юношу новоиспечённым правителем Великого Королевства.

Поднявшись, Грегори вновь переплёл ладони с Алексисом, улыбнувшись ему, а затем монархи протянули руки старцу. Тот, как принято, связал их браслеты судьбы шёлковой лентой между собой.

— Можете поцеловать супруга, — оповестил проводник.

Короли повернулись лицом друг к другу, но меж бровей Грегори внезапно пролегла морщинка напряжения и осторожности.

— Мы не обязаны делать это, коль ты не желаешь, — произнёс он встревоженно.

Алексис вдруг словил себя на стыдной мысли, что желает. Всей душой желает отблагодарить этого юношу лишь за то, что он — это просто он, сделать его на толику счастливее, заставить почувствовать себя хоть немного нужным. Если бы только крохотного поцелуя было для этого достаточно…

Под властью распирающего в груди процветающего и тёплого чувства Алексис подался вперёд, навстречу мягким губам мужа, прижимая его к себе, крадя его дыхание. Грегори на мгновение остолбенел от неожиданности, но затем, блаженно прикрыв веки, всецело отдался супругу купаясь во вспышках эйфории. Юноша и сам не понял, как его рука вдруг оказалась на талии Алексиса, а затем перебралась на его затылок, зарываясь в мягкие волосы. Плавно отстранившись от заветных губ, Грегори замер, прислонившись лбом ко лбу короля. Отныне и навеки его законного спутника.

— Тебе не стоило, — прошептал юноша с сожалением.

Алексис поднял на него взгляд, касаясь ладонью скул мужа.

— Не сосчитать на пальцах, сколько раз ты помогал мне, — ответил король, — сколько раз выручал, заботился, останавливал от поспешных решений и становился на мою сторону, несмотря ни на что, каким бы дураком я ни был. Спустя все эти годы, как видишь, лишь ты всё ещё со мной. Так что позволь отплатить хоть чем-то.

Искорки на чуть влажных ресницах Грегори затрепетали в звёздном сиянии неба, и он проглотил ком в горле.

— Мне не нужна плата, — произнёс Его Величество. — Я делал это лишь потому…

Юноша замялся, опуская взгляд вниз.

— Ты знаешь, я люблю тебя, — продолжил он, но Алексис вдруг коснулся указательным пальцем губ супруга, заставляя его замолчать.

Им не были нужны слова. В слова порой чувства не вмещаются. Короли просто знали. Увы, знали.

— Идём? — предложил Грегори, неуклюже разворачиваясь к выходу из храма из-за связанных рук.

Алексис усмехнулся, следуя за ним. Ещё несколько шагов — и монархи показались толпе снаружи. Люди ожидающе глядели на королей, но в особенности — на Грегори. Насколько же необычно было видеть его с короной… Пожалуй, теперь у когда-то неприметного юноши, вечно скрывающегося в чужой тени, власти стало больше, чем когда-либо имел Алексис. Грегори — надежда для Великого Королевства. Настал час узнать, уцелеет ли оно.

Непривычно величественная фигура новоиспечённого правителя, суровое и решительное выражение его лица приковали к себе всеобщее внимание. Грегори прокашлялся.

— За последние годы наши земли перетерпели слишком много: смерть двух правителей, войны, разрушительный хаос, — раздался громкий и чёткий голос, прерывая эхом полуночное молчание. — Один умный юноша однажды сказал мне, что короли не плачут. Это не так. По иронии он лично убедился в этом. Увы, порой даже монархи совершают неокупаемые ошибки, сходят с пути… и это отражается на нашем народе, на вас. Мне жаль, что вы понесли столько потерь. И жаль, что не в моих силах вернуть потерянное. Однако с этого дня я клянусь быть верным соратником и другом своего народа. В моей власти обеспечить мир и процветание королевства, ваше благополучие и равенство прав, ведь все мы люди и должны помогать друг другу. С завтрашнего дня мы начнём новые преобразования, какие помогут каждому из нас подняться с колен. Как король я надеюсь не подвести вас и оправдать ожидания.

После речи Грегори, казалось, звенящая тишина над публикой установила свою власть. Молчание рассеяло повсюду решающий момент напряжения. Алексис почувствовал, как подрагивали пальцы Грегори, а его ладони вспотели. Сердце было готово вот-вот выпрыгнуть из груди. Как вдруг из толпы раздался торжествующий оклик:

— Да здравствует король!

За голосом неизвестного последовали и остальные, и уже через минуту над лесом и городом разлетелось громкое ликование подданных в поддержку Его Величества. Народ принял его.

У них получилось. Артемий знал, на что шёл.

Переполненный бушующим восторгом и радостью победы Алексис принялся трясти Грегори за плечи, пока тот в неверии пытался сообразить, что произошло.

— Мы сделали это! — восклицал монарх. — У тебя получилось, Грегори! У тебя получилось! План сработал!

Юноша притянул супруга в объятия, поздравляя его под восторженные возгласы толпы.

— Артемий, вот же дьявол! — произнёс Грегори, качая головой. — Поверить не могу!

Наконец выпустив мужа из объятий, Алексис взглянул на него, расплывшись в улыбке от уха до уха. Давно же он не улыбался столь искренне и открыто.

— Ты был великолепен, — поздравил юноша.

— Ты так считаешь? — неуверенно пожал плечами Грегори. — Я трясусь как осиновый лист.

— Вот же глупый, — осуждал Алексис, кладя руку на плечо супруга. — Мы победили. Мы справились. Благодаря тебе и Теми. Радуйся!

Тот в волнении восстанавливал дыхание и чуть ли не уронил корону несколько раз с непривычки.

Через минуту, быстро перебирая ножками, по ступенькам к королям взобралась Ливви и сразу побежала к отцу. Алексис, невольно одёрнув мужа, подхватил дочку на руки и поцеловал в обе щеки, расплывшись в трепетной улыбке.

— Ой, какая же ты сегодня красивая, куколка моя! — заметил Грегори, заправляя непослушный локон волос принцессе за ушко. — Как ты тут?

— Хорошо, — ответила малышка как никогда бодро.

Однако уже спустя мгновение, с сомнением глядя на отчима, она напряглась и сомкнула губки в тонкую линию. Девочка словно собиралась задать очень важный вопрос, но всё никак не решалась.

— Дядя Гэ, — наконец обратилась Ливви, — теперь ты будешь моим папой?

Улыбка тут же сошла с лица Грегори, и он ласково коснулся ладонью щеки девочки:

— Я никогда не смогу заменить тебе папу. И не должен. Тебе нельзя забывать о нём и его любви к тебе. Но, пока папы нет с нами, ты всегда можешь прийти ко мне, коль понадобится кто-то рядом. Ведь я люблю тебя тоже, моя принцесса.

Ливви с серьёзным выражением лица внимательно выслушала юношу, словно понимала, что здесь всё сложнее, чем кажется, а затем улыбнулась ему самой чистой и искренней детской улыбкой.

— Хорошо, — кивнула Её Высочество. — И я люблю тебя, дядя Гэ.

Не в силах сдержаться Грегори умилённо улыбнулся в ответ и переглянулся с Алексисом. Чувство долгожданной победы и торжества громко ликовало в их сердцах. Неужто все страдания стоили того? Посмотрев на небо, Грегори дважды хлопнул в ладоши — и ввысь к звёздам полетели волшебные цветные огоньки, взрываясь ярким спектром радуги над головами людей.

— Вау! — восхищённо воскликнула Ливви, указывая пальчиком на фейерверк.

А ведь праздник только начинался.

Вскоре к Великой Стелле подъехала карета, увозя с собой королевскую семью обратно в замок на пир. Всю дорогу Грегори и Алексис забавляли маленькую принцессу, то и дело беззаботно играя с ней, щекоча и подшучивая. Его Величество даже на время забыл о всех тревогах, невзгодах и несчастьях. Он уже и не помнил, когда в последний раз ощущал себя столь защищённо и умиротворённо.

В тронном зале стоял манящий аромат свежих деликатесов, а стол то и дело пополнялся различными яствами прямо из королевской кухни. Помещение наполнилось стуком каблуков о мрамор, светскими беседами и запахом дурманящего вина. Оркестр играл приятную музыку, заводя в гостях азарт к пляскам. Ливви носилась по всему залу туда-сюда, играла с сестрёнкой Элизабет, и другими детьми, не давая покоя бедной фрейлине. Повсюду разносился звонкий, точно колокольчик, смех.

Во главе праздничного стола сидели Алексис и Грегори, разговаривая о чём-то своём.

— Как же всё-таки трудно быть королём. Мне уже осточертело это звание, — жаловался новоиспечённый правитель, когда, в очередной раз неумело наклонив голову, уронил корону прямо себе в тарелку.

Алексис громко расхохотался.

А вскоре по залу разнеслась нежная и плавная мелодия, под которую тянуло лишь вальсировать, и все пары одновременно поднялись из-за стола, приглашая друг друга на медленный танец. Грегори как истинный джентльмен встал с места и, поклонившись, протянул супругу свободную руку.

— Позволишь? — произнёс он галантно.

Алексис, соглашаясь, вложил свою ладонь в ладонь мужа.

— Имею ли я право отказать? — утрировал юноша.

Уже в следующую минуту короли кружились в вальсе по залу, шелестя шлейфами мантий. Музыка вела их за собой, делая касания нежнее, а движения — грациознее. Алексис не мог не заметить, как аккуратно и ненавязчиво Грегори придерживает его за талию, выносливо соблюдает дистанцию, стараясь не нарушить личное пространство, чтобы их дыхание ненароком не смешалось. Пусть король и не мог полюбить супруга, как тот того желал и заслуживал, он словил себя на мысли, что испытывает к Грегори глубокую симпатию. Поспорить Алексис не мог: тот был весьма мил и приятен не только как близкий товарищ, но и как молодой мужчина.

— Прошу извинить меня, коль я чересчур назойлив, — произнёс Грегори. — Но, кажется, твои свадьбы заведомо прокляты, и я лишь стараюсь скрасить твой вечер.

— Мне не за что извинять тебя, — заверил Его Величество. — Ты делаешь всё, как надо.

В ответ юноша лишь опустил взгляд, улыбнувшись.

— На самом деле я хочу кое-что сообщить тебе, — интриговал Грегори. — Это случилось чуть раньше, но я решил преподнести это как свадебный подарок.

Алексис заинтересованно изогнул бровь.

— Артемий, — произнёс новоиспеченный король. — Мне удалось найти его.

— Что? — сразу воскликнул юноша, останавливаясь посреди зала, чувствуя, как громко и быстро в груди забилось сердце.

— Он сейчас находится в небольшой деревушке за границей Бронзовых земель, — пояснил Грегори. — Те места когда-то давно принадлежали его отцу. Король часто выезжал туда на охоту, пока соседнее государство не отвоевало территорию себе. Так что можешь не беспокоиться. Артемий жив и здоров. Готовь бумагу и чернила, завтра напишем ему.

Алексис стоял как вкопанный с разинутым от удивления и счастья ртом, готовый прыгать от радости, как мальчишка. С его Теми всё в порядке. Он больше не без вести пропавший, можно выдохнуть с облегчением. Вероятно, они даже увидятся вскоре. Ох, а как же обрадуется Ливви!

— Спасибо, Грегори, — Алексис кинулся мужу на шею, крепко обнимая его. — Звёзды небесные, как же мне отблагодарить тебя?

Тот усмехнулся:

— Этого выражения лица будет вполне достаточно.

— Нужно срочно рассказать Ливви! — заявил Алексис, отстраняясь. — Я как раз обещал ей, что мы напишем Артемию письмо.

Словно услышав оклик отца, принцесса тут же оказалась рядом, и Его Величество поймал её, румяную и весёлую, хватая на руки.

— Ангел мой, ты слышала, что сказал дядя Гэ? — спросил юноша в нетерпении разделить с дочкой своё счастье.

— Нет, — мотала головой та.

— Завтра мы отправим письмо папе, — ответил Грегори за супруга, улыбаясь от уха до уха. — А через месяцок, возможно, мы навестим его.

Её Высочество оживлённо замахала ручками, а её глаза широко распахнулись и заискрились, полные восторга и азарта.

— Честно-честно? — уточнила малышка, восклицая.

— Честно-честно, — пообещал Алексис.

— Ура! — громко воскликнула Ливви, и королю пришлось опустить дочку обратно на пол, ведь та так забрыкалась от счастья вновь увидеть отца, что юноша больше не мог удержать дочку.

— Только никому не говори, — предупредил Грегори Её Высочество, — это страшная тайна. Мы должны защищать папу, как он защищает нас.

— Никому не скажу, — поклялась та.

К монархам вдруг подбежала запыхавшаяся и перепуганная Элизабет, ведя за собой за руку младшую сестрёнку Маргарет.

— Ох, Ваше Величество, — вздохнула фрейлина, — слава звёздам, принцесса с Вами. Мне за всеми ними не угнаться.

Юноши усмехнулись.

— Ливви, — упрекнул Алексис, — что я говорил тебе о том, что от леди Элизабет отходить нельзя?

Малышка невинно отвела взгляд.

— Что ж, раз уж ты не слушаешься леди Элизабет, то остаться на ночь с Маргарет мы тебе не разрешим, — подмигнул Грегори супругу и фрейлине.

Обе девочки одновременно поникли, надувшись.

— Дядя Гэ! — протестующе затопала ножками Ливви.

— Это что ещё за капризы? — погрозил пальцем Алексис. — Что нужно сделать, чтобы загладить вину?

Её Высочество устало вздохнула и повернулась к фрейлине, понурив голову:

— Простите, я больше так не буду.

— А затем? — подталкивал отец.

Принцесса перевела щенячий взгляд на него:

— А затем нужно обязательно выполнить обещание и не обманывать, чтобы не случилось, как в сказке про пастушка и волка.

— То-то же, — одобрил Грегори, игриво взъерошив девочке волосы.

— Папочка, дядя Гэ, пожалуйста, разрешите мне остаться на ночь с Мэг и леди Элизабет, — отчаянно просила Ливви. — Я буду слушаться, правда-правда.

Алексис с наигранным сомнением посмотрел на мужа:

— Что скажешь, Грегори? Дадим нашей шалунье второй шанс?

Тот в ответ сделал вид, что усердно размышляет о чём-то.

— Второй и последний, — вынес вердикт король.

Ливви и Мэг радостно захлопали в ладоши и обнялись, вынуждая взрослых рассмеяться.

— Спасибо, дядя Гэ! — восклицала Её Высочество с искренней благодарностью.

— Леди Элизабет, Вам ведь не будет в тягость приглядеть за ней? — уточнил Алексис.

— Что Вы, Ваше Величество? — махнула рукой девушка, переводя взгляд на двух маленьких хулиганистых подружек. — Уж как-нибудь справлюсь. Коль кое-кто мне поможет. Сходим за сладким угощением?

Ливви и Мэг радостно завизжали, кивая, и побежали к столу за фрейлиной, оставляя королей одних.

— И в кого же она такой чертёныш? — качал головой Алексис, нежным взглядом провожая дочку.

Грегори в ответ изогнул бровь и многозначительно посмотрел на супруга, вынуждая того расхохотаться.

Торжество подходило к концу, и гости начали медленно расходиться, освобождая тронный зал. Короли, уже также уставшие после долгого дня, полного радостных событий, вскоре отправились в покои. Учитывая то, что Грегори проводил с Алексисом каждую ночь с тех пор, как ушёл Артемий, чтобы не покидать Его Величество в полном одиночестве, юноша не видел в этом ничего постыдного иль необычного. Никто из них не допускал чрезмерной романтики и близости, но с Грегори королю было просто спокойно и надёжно. А как же иначе? Алексис даже не сомневался в том, что супруг, наплевав на все жестокие традиции, будет любыми способами, словно назойливых мух, отгонять любопытных гостей, желающих стать свидетелями в королевской спальне.

— Вон отсюда! — в очередной раз крикнул рассерженный Грегори пьяному люду, пока Алексис спокойно проходил в покои, тихо хихикая.

— Забываешь упомянуть о том, что это приказ короля, и за неповиновение любой будет казнён, — дразнил тот, поучая.

Его Величество, наконец захлопнув за собой дверь, с облегчением выдохнул.

— Дай же мне время приспособиться, — зевнул Грегори. — Я ведь даже корону носить не умею.

Алексис в очередной раз расплылся в улыбке, смеясь.

Оставшись наедине, супруги стояли друг напротив друга в полумраке, вдруг погружённые в неловкую и некомфортную для обоих тишь. Они не знали, что сказать. Но хоть кто-то из них должен что-то сделать, верно? Поцеловать, приласкать, заманить в постель.

— Что ж, — вздохнул Алексис, подходя ближе к Грегори и нерешительно касаясь его щеки, — вероятно, мы…

— Нет, — перебил тот, отрицательно мотая головой, и опустил руку мужа. — Ты не желаешь этого, а я не собираюсь ни к чему тебя принуждать.

Алексис поднял глаза на Грегори.

— Всё, что происходит в этой спальне, останется лишь в этой спальне. Мы никому и ничем не обязаны, — убеждал монарх. — Так что давай просто сделаем вот так.

Грегори невесомым движением коснулся запястья мужа и, дёрнув кончик шёлковой ленты, распустил узелок, вынуждая Алексиса улыбнуться. Казалось, невозможно уважать и быть благодарным человеку более, чем был он в тот момент.

— Ты устал, очевидно, — произнёс Грегори, наблюдая, как супруг старается не сомкнуть веки. — Нам следует лечь спать.

— Да, — кивнул тот, зевая, и приблизился к кровати.

Короли свободно улеглись под одеяло, и, закинув руки за голову, Алексис принялся сонно разглядывать колышущийся на ветру кружевной балдахин, ощущая рядом чужое тепло. Чем ближе становился рассвет, тем больше в короле бушевало странное чувство, будто он вернулся к тому, с чего начал. Непривычным было лишь то, что отныне запястья монарха пережимало два браслета судьбы: он не пожелал снимать старый, ведь Теми ещё не ушёл из его сердца и жизни. А браслет был последней ценной вещицей, оставшейся от любимого, напоминая, что он всё ещё где-то есть. И они всё ещё вместе.

— Что мы будем делать дальше? — прошептал Алексис.

Грегори повернулся к мужу.

— Сперва проведём несколько реформ с целью показать народу нашу заинтересованность, — ответил он. — А там, как звёзды велят. Не стоит загадывать наперёд.

— Думаешь, всё утихнет? — уточнил юноша.

— Я надеюсь, — улыбнулся Грегори. — Мы должны работать над этим, дабы наконец всё исправить.

— А мы? — поинтересовался король, заглядывая супругу в глаза. — Что будет с нами? Неужто ты бы выдержал жить так всегда?

Тот тяжко вздохнул, о чём-то глубоко задумавшись.

— Так или иначе у меня есть ты, — пожал плечами Грегори, — есть Ливви, и я люблю её, как свою родную. Есть Артемий. Пусть и далеко, но ведь есть. Вы всегда были семьёй для меня. Так чего же ещё желать?

Губы Алексиса невольно дрогнули в лёгкой улыбке. Слова супруга снова и снова почему-то утешали его, даря желанную надежду на будущее, устойчивое и мирное, невзирая на некоторые трудности. Теперь он знал наверняка, что всё преодолеет. Они всё ещё есть друг друга. Все. Юноша уже не помнил, когда в последний раз ощущал этот покой. Вероятно, вот оно, счастье?..

Свечи потухли, и Алексис, перевернувшись на живот, тихонько задремал под колыбельную сверчков.

— Алекс, — нерешительным шёпотом окликнул его Грегори.

— Да? — сонно отозвался тот, не разлепляя век.

— Могу я… обнять тебя? — с сомнением спросил юноша, не смея и притронуться к мужу без его позволения.

Король, улыбаясь сквозь дрёму, одобрительно кивнул, а через мгновение его плечи объяло ненавязчивое и нежное тёплое касание, и кто-то тихо засопел ему в шею, щекоча дыханием волосы.

Убаюканный, Алексис ощутил, что медленно и безмятежно проваливается в сон, а в груди распускалось согревающее чувство. Он знал: всё будет хорошо.

В этот самый миг Артемий ласково обнимает его со спины, а значит, всё будет хорошо…