Поющие клинки (СИ) [Александр Иванушкин] (fb2) читать онлайн

Поющие клинки

Всё в этом мире падает

Все в этом мире падает. Спутники падают на планету, а планета падает на звезду, а звезда в центр галактики. Падение это затяжное, потому что планета падает чуть быстрее спутников, а звезда чуть быстрее планеты. Куда же падает галактика, я не знаю.

Все это ярко понятно именно сейчас, когда я сам медленно падаю с края крыши спиной вперед. Вот и небо вверху, и я раскинув руки лечу спиной вниз. Сколько здесь этажей? Достаточно. Спиной и затылком прямо сейчас планету пну.

Она (планета) тоже падает, и похоже мы с ней падаем в одну сторону — вниз. Но я быстрее и догоняю. Это неправильно. Все. Должно. Быть. Не так. Меняемся импульсом. Падай быстрее меня, проклятый шарик! Бды-дыщ! Откуда свет такой яркий? Помер кажись.

Внимание, Померкажись, вы изъяты из уничтоженного вами кластера. Текущий статус — неопределён. Запрос техукору от п равлен. Ожидайте мордера Дёмыча.

Удивительно приятный девичий голосок. Не визгливый, и не слишком грудной. Идеальный голос. И свет погас. И флегма такая тяжкая навалилась. Ничего не понимаю, и не помню, и не хочется.

***

Молодой белокожий парень в клетчатых трусах стоял раскинув руки у серой стены в небольшой комнате без мебели. Руки его были прикованы к стене толстыми железными цепями. Такой же толстой цепью были обмотаны и его ноги ниже колен. Парень спал, свесив белобрысую, коротко стриженную голову набок. Как проснется — шея будет болеть, наверное.

Таких молодых катехизаторов здесь еще не было. И правило, которое он открыл, тоже было из ряда вон. Дёмыч мог закатать придурка в аквариум без всяких разговоров. Однако хотелось понять, что это за перец.

Надо же, обмен импульсом. До такого еще никто не додумался. Необычные обстоятельства требуют необычных действий и Дёмыч четко вгатил клиенту в солнечное сплетение кулаком.

Померкажись резко выдохнул и проснулся. Мяконький, никакого стоящего пресса. Глаза круглые от боли и ужаса. Лучшие цепи — это не железо, лучшие цепи — это вина. Потому Дёмыч с нее и начал.

— Ты знаешь что натворил?

Дышит часто, ничего пока не понимает.

— Ты со своей планетой импульсом поменялся, как думаешь, к чему это привело?

Вот, в себя чуть пришел, в глазах разум засветился.

— К чему?

— К армагеддону, чучело. Весь кластер сгорел, твоя планета врезалась в твою звезду, звездная система сорвалась и сейчас несётся к центру галактики напрямую, взрывая все на своем пути. Что будет, когда она доберется до балансира, даже я не знаю.

— Не может быть…

— Но есть. Геноцидник ты. Уничтожитель всего живого. Проклятая чёрная тварь. Это детали. Гораздо интереснее что делать теперь с мелким пакостником, который обрел на халяву целый планетарный импульс.

— А кто вы такой?

Слишком быстро очухался и начал неправильные вопросы задавать.

— Я — самая меньшая из твоих проблем. Побить тебя еще?

— Не надо. Я хочу пить. И понять что происходит.

— Происходит допрос преступника. Рекордсмена по убийству невинных в своем кластере…

— Вы все врете. У вас правый глаз бегает.

Понятно. Для принятия реальности необходимо время. А времени-то и нет. Однако сопротивляемость у пацана как раз на уровне планетарной. Значит самый жёсткий вариант…

***

Внимание, Померкажись, активирована нейропломба «Лорды меча и магии» Ваше имя?

Знакомый голос. Где я его слышал? Вокруг тьма и светлячки. Моё имя? Какое имя моё? Кто я такой вообще и где я такой сейчас?

Внимание, имя Такойсейчас принято. По достижении 10000000 уровня вы сможете себя переименовать. Спасибо за сотрудничество.

Тьма моргнула и съехала куда-то вверх. А светлячки впитались в каменные стены большого зала. В высоких узких окнах разноцветные витражи. В одном конце большой трон, в другом двухстворчатая дверь. Даже не дверь, а ворота. Похоже бронзовые. И серебряная пыль на полу.

Я, лорд Такойсейчас, стою в центре своих владений в клетчатых трусах и сильно хочу пить. Вода. Лорду нужна вода. Я толкнул двумя руками бронзовые ворота и створки удивительно легко распахнулись. Снаружи светило солнышко, пели птицы, и стоял крестьянин.

Да, я знал, что это мой крестьянин. Здоровенный. Хитрая рожа, сапожки и красный жилет на длинную серую рубаху. А штаны — в полосочку. Крестьянин мял в руках шапку. Увидев меня он просиял и забубнил:

— Вашество лордство, работу бы мне, есть ли работка какая?

— Пить хочу, вода здесь где?

— Сей минут колодезь выкопаем, в три сек, вашество лордство!

Мужик вынул из воздуха лопату и растерянно заозирался.

— А де копать-то?

— Да здесь вот по правую руку от ворот и копай.

Крестьянин заработал лопатой со скоростью, для живого человека, невероятной. Замок стоял на холме, вокруг которого был лес, и луга, и даже скопление каких-то скалок, типа горы невдалеке. Хотя «замок» слишком громко сказано. Одно каменное здание заключающее в себе зал с троном.

Вот теперь рядом с ним и колодец появится. Внутри зачесался хорёк. Понастроить всякого, обустроить всяко. Но вот зачем? Почему мне это дурацкое лордство не кажется натуральным, моим, кровным делом? А какое дело тебе, Такойсейчас, натуральное и кровное? Без понятия.

— Вашество лордство, готов колодезь! Пейте на здоровье.

Колодец у мужика вышел славный. Широкая каменная труба уходящая в темноту, на дне которой бликовала чистейшая (я это точно знал) родниковая вода. Ворот, деревянное ведро на цепи и навес о двух гладких столбиках.

Вода была божественно вкусна. И я ее нахлебался вдоволь.

— Спасибо. Как тебя звать?

— А никак не звать, крестьяне мы. Мне бы работу, вашество лордство, есть ли работка какая?

— Значит имя твое будет Дёмыч.

Почему Дёмыч? Откуда это имя выплыло в моей голове? Крестьянин замер. Лицо его вытянулось, глаза выкатились и завращались в разные стороны, каждый сам по себе. Кажется я его повредил. И теперь придется самому колодцы копать.

Внимание, лорд Такойсейчас, запущен протокол фиксации багов. Запрос техукору отправлен. Ожидайте мордера Дё… Внимание, запрос отменён. Внимание, лорд…

На последнем предложении нежный девичий голосок в моей голове стремительно слился в инфра диапазон, то есть стал низким мужским басом. Такие дела. И что «внимание, лорд»? Я весь внимание. Похоже у голоса в моей голове тоже что-то повредилось.

Ладно. Я вытащил из колодца полное ведро ледяной воды и окатил из него вращающего глазами Дёмыча. Дёмыч вздрогнул всем телом и пришёл в себя.

— Вашество лордство, бабёху бы мне гладкую, да домик вот со кроватию, да ночку лунную. Государственное дело, вашество лордство — народонаселение.

— И где же я, Дёмыч, тебе бабёху возьму?

— Я сам возьму, вашество лордство, мы ухватистые в ентом вопросе. Вы только благословите мне бабу и домик, а перед тем лесопилочку на доски, да поле на пшеничку, в пол минутки обернуся.

— Благословляю, Дёмыч. Совет да любовь.

Дёмыч сорвался метеором от меня прочь и скрылся в лесу. Ну что же, от замка мимо леса в далёкие холмы уходила грунтовая дорога. Хочу ли я есть? Да не очень. Не голод, а так, крошечный червячок под ложечкой. Можно не обращать внимания. Тем более, что на дороге всадник. И он приближается.

Очень интересно. Детина в железном пиджаке с дутыми плечами. И огромный меч на плече придерживает одной рукой. Может спрятаться за бронзовые двери? Поздно. Всадник не стал меня рубить сходу, а спешился и преклонил колено.

— Приветствую тебя лорд Такойсейчас! Я, обычный странствующий герой Бумобоксий, ищу место для верной службы. Прими меня в ряды своей великой армии. Сейчас я могу вести в бой 10 всадников или 15 пехотинцев. Война мой… Мой любовь!

Нет у меня ни всадников, ни пехотинцев. И морда у тебя, Бумобоксий, крайне неприятная. С другой стороны, вот прямо сейчас выдвинется из-за холма армия вторжения и зарежут меня беззащитного легко. Лорду нужна армия.

— Вон там лес, Бум. Принеси кабанчика. Запечём в угольках, посидим, попируем, побеседуем.

— Слушаюсь, мой лорд! Кабан уровень 5 в 3-х километрах от нашего замка. Вы атакуете со мной?

— Нет, конечно. Я вот не экипирован для атак, видишь?

— Очень стильные трусы. Ждите с добычей!

И герой вскочил на своего коня. Уметелился он в лес еще резче Дёмыча. Стильные трусы, значит? И где мне взять хоть какое-то обмундирование? Может в тронном зале что есть? Надо бы его изучить внимательнее.

Действительно, тронный зал оказался не так прост, как мне показалось вначале. В темных проёмах между высокими узкими окнами висели картины в литых бронзовых рамах. Под каждой картиной, прямо в раму была впаяна прямоугольная табличка с надписью. «Лесопилка ур 1», «Поле ур 1», «Каменоломня ур 1», «Рудник ур 1».

Я шел вдоль стены и читал: «Кузница ур 1», «Казарма ур 1», «Конюшня ур 1», «Стрельбище ур 1» «Гильдия магов ур 1», «Крепостные стены ур 1», и прочее подобное. Были там и мастерские для осадных машин, и фруктовый сад, и коровник, и посольство и еще уйма чего.

Все надписи были красненькие. Очевидно мне полагалось все это возвести и улучшать до бесконечности. Я сел на пол под картиной «Коровник ур 1» и призадумался, а зачем мне лично все это хозяйство нужно?

На самом деле я такой себе Такойсейчас, что вот просто пошёл бы через лес, через горы, куда глаза глядят, ромашки нюхая. Вот это было круто. Я погрузился в изучение возможности глаз «глядеть куда-то, ромашки нюхая», но был прерван грохотом.

Прямо в центр тронного зала обрушился из ниоткуда изорванный и растоптанный в лепёху Бум. Куски его железного пиджака разлетелись по залу. Один из наплечников чуть не размазал меня по стене. Понятно. Кабанчик пятого уровня — пока не наша еда.

Свет в зале померк на три секунды и раздался глас: «Поражение! Лорд Такойсейчас потерпел поражение в битве с Кабан уровень 5». И сильно уродливо задудели какие-то трубы. Да, такое задевает конкретно.

Бум лежал с раздавленной грудью и неестественно вывернутыми ногами-руками. Изо рта у него шла толчками кровь. Но он что-то пытался мне сказать. Я склонился над ним и понял, что герой повторяет раз за разом: «нельзя умирать… нельзя умирать». Да. Нельзя.

Где-то тут была картина с подписью «Лазарет ур 1». Я бежал вдоль стены. Она точно была, я помню! Вот. Я ткнул кулаком в надпись. Картина осветилась на миг и на ней явились буквы: «Для того, чтобы установить лазарет необходимы, Каменоломня и Гильдия магов ур 1».

Крови из Бума набежало уже много. И сипеть он стал тише. Кабанчика в угольках запечь лорду возжелалось, попировать, побеседовать. Что еще можно сделать? Я выскочил из тронного зала на воздух. Дёмыч!

Недалеко от колодца уже стоял рубленный домик. Рядом с ним вешала белье на веревки явно беременная крестьянка. Быстро они, и правда ухватистые. Крестьянка начала кланяться и лепетать «вашество лордство», но я уже сорвал с веревок все ее мокрые тряпки, и веревки оборвал и вот какие-то жерди под стеной дома подхватил на шины.

Дёмыч с круглыми глазами выскочил на крыльцо чего-то дожёвывая.

— Вашество лордство…

— Дёмыч, лазарет поставить можешь прямо сейчас?

— Да могу, вашество лордство, тока кто там лечить будет, если магов-то нету. А магам гильдия нужна. Ее без камня не поставить. А тряпки то бабы моей вам на что?

— Дёмыч! Каменоломня! Гильдия Магов! Лазарет!

— В 20 минуток уложусь.

— Стой! Как жену зовут?

— Никак не зовут. Чего бабу называть-то?

— Иди делом занимайся.

— Да, вашество лордство, легко!

И Дёмыч ушуршал в сторону скалок каменоломню ставить.

— Имя твое — Бабетта. Идешь собирать травы, которые кровь останавливают и раны чистят. Бегом!

Однако Бабетта выпучила очи и завращала ими совсем так, как Дёмыч в свое время. Так, я свалил тряпки, веревки и палки под бронзовые двери, и набрал в колодце полное ведро ледяной воды. То, что сработало один раз, сработает и во второй.

Мокрая Бабетта ойкнула, схватила корзину и уковыляла в лес за травами. Не может крестьянка не знать, какая трава кровь затворяет, а какая заразу убивает. Теперь Бом, если он еще жив. Слава Богу, еще жив. То, что без сознания, даже лучше.

Открытых переломов не было. Я выправил, как смог конечности героя и туго примотал их тряпками к палкам. А вот что делать с раздавленной грудью? Если обломки рёбер проткнули лёгкие, то легкие быстро наполнятся кровью и наступит смерть от удушья. Откуда я это знаю?

Если еще не наступила смерть, значит Бом выживет. Хорошо бы так. На пороге тронного зала заскреблись. Бабетта с корзиной травы. Восхищает скорость исполнения поручений в этом мире. Стоп. А в каком мире она другая? Есть много миров? Сейчас некогда, но узелок надо завязать и вернуться к этому вопросу.

— Вашество лордство, здесь крововяз и черный мох, от моху того вся зараза помирает, вы его в рану напхайте. Чем больше, тем лучче.

Затараторила Бабетта. Я отобрал у нее корзинку.

— Я еще могу отвару сделать поправочного. Вашество…

— Иди делай бегом.

Чтоб ты тройню родила крепких умных деток и до старости болезней не знала. Бабетта убегая вспыхнула ярко голубым контуром. Или показалось? Скорее всего показалось.

Вот здесь кабаний клык вспорол грудину. Был бы я хирург, собрал бы в этой каше что нужно, но я не хирург. Я вообще не врач. А кто я? Ну, этот старый вопрос подождет. А сейчас «напхаю» черного мха с крововязом пополам в рану и обмотаю героя тряпочкой. Все. Возлежи в тронном зале, обмотанный тряпками поверженный герой.

Вот теперь я сильно хочу есть. Варианты? Идти на кабана. Рядом с Бумом валяется его огромный меч. Я эту железку и не подыму наверное. Даже пробовать не стану. Мне необходимо собственное оружие.

За троном, в торце зала висела самая большая картина, до которой я так и не добрался. На ней был изображен величественный лорд в сияющих доспехах. Обе руки он держал на рукояти длинного прямого меча, который упирался острием в шею какой-то черной твари. Тварь лежала у ног лорда. Она вывалила толстый раздвоенный язык из уродливой зубастой пасти и олицетворяла собою поражение сил зла. Красиво.

Табличка под картиной гласила: «Лорд Такойсейчас ур 1». Вокруг изображения лорда располагались полупрозрачные квадратики — слоты для снаряжения. И все они были печально пусты. Ответов не было и я устало воссел на холодный трон. И тут же узнал, что у меня осталось 700 зерна, 2300 леса и вот только что появилось 200 камня. Как бы этого зерна пожевать?

В конце концов у меня есть колодец с вкусной водой. И я побрел наружу. Снаружи меня ожидал Дёмыч. Он переминался с ноги на ногу, а за его спиной топился разный странный люд.

— Вашество лордство, тут о вашей щедрости слух прошёл, что вы имена даете, и не бьёте никого. Народишко вот просит позволения у нас осесть. От своих лордов беглецы.

Ух ты. «Народишко» действительно выглядел сильно битыми и грязными оборванцами. Трое крестьян в полосатых штанах (за ними прятались их жены и дети) и, похоже, маг. Ну да, у нас же гильдия магов возведена Дёмычем только что.

Маг был старый, лысый, без шляпы и в рваной мантии. В правой руке маг сжимал деревянный посох. Левая была забинтована грязными тряпками и висела на перевязи. Потрепало где-то этого мага не слабо.

Как бы поступил на моем месте Иосиф Виссарионович Сталин? Боже, кто это? Кто-то из моей забытой жизни? Друг? Враг? Без понятия. Но почему-то я знал, что этот, так неожиданно всплывший в моей голове человек, не стал бы спешить, суетиться и демонстрировать эмоции. Вот и я не буду.

Я молча добыл из колодца воды и всласть напился из ведра.

— Дёмыч, тут нужна кружка колодезная, чтобы из ведра не пить.

— Три сек, вашество лордство.

Дёмыч махнул рукой Бабетте, что подглядывала с крыльца, и та принесла большую глиняную кружку. Хорошо. Теперь крестьяне.

— Твое имя — Герасим.

Поименованного тут же приколбасило. Выпученные глаза завращались в разные стороны. Я набрал полную кружку из ведра и выплеснул ему в лицо. Эксперимент оказался удачным. Кружки хватило. Герасим просиял (вот прям просиял).

— Вашество лордство, работку бы мне…

— Поле, дом, фруктовый сад. Вопросы?

— Какой там вопросы! В 10 минут уложуся.

И Герасим рванул создавать блага. Что поучительно, рванул вместе с женой и детьми. Остальные замерли не дыша. Благоговение. Похоже ритуал с кружкой теперь будет священной традицией. И хорошо.

Следующего крестьянина я нарёк Варфоломеем и запустил его создавать поле, дом, коровник. Серапион же (так я назвал третьего), заупрямился.

— Никак не можно, вашество лордство, казармы да кузню без железа строить. Рудник нужон железу добывать.

— Ну так и поставь рудник, что мешает?

— А нету тут нигде руды железной. Повыкопали всю еще при моем прадеде. Железо только у Мамуки купить можно. На рынке. А рынок поставим, так сразу наедут лорды, не приведи Господь, торговать и драться. Пока тут у вас тихо не надо бы рынок-то.

Ясно. Железо — дефицит. Прокормиться моя толпа сможет. Защитить себя — нет. Как бы поступил на моем месте загадочный Иосиф Виссарионович Сталин? Да пофиг. Своей головой нужно думать. Только на голодный желудок думается исключительно о еде. Такие дела.

— Ладно, Пион, ставь дом и стену из кольев вокруг всего нашего хозяйства.

— Стена — это дело, вашество лордство. Чтобы кабаны не забегали к нам, да волки. На стену мне бы лесопилку еще одну и пол часика времени.

— Давай. Сам чего надо соображай и вперед.

Теперь самое интересное — потрепанный маг. Старик смотрел настороженно. Взгляд его выражал страх и надежду одновременно. Беженец от лорда. Что с ним его лорд делал такого? Спросить на всякий случай нужно.

— Есть у тебя имя, старик?

— Нет, мой лорд, 400 лет без имени прожил, 15 лордов пережил. От шестнадцатого сам ушел.

— И никто имя не дал?

— Эта удивительная магия здесь, до вашего появления, была неведома. Имена есть только у героев и лордов. Так было всегда. Вы позволите изучить воду из вашего чудесного колодца?

— Позволю. Нарекаю тебя Виссарионычем.

Маг замер и завращал глазами как самый обыкновенный крестьянин. Но кружка колодезной воды в лицо вывела его из ступора. Он поёжился и доложил:

— Удивительные ощущения. Кажется во мне открылось что-то, что я пока не могу определить. Не желаете, мой лорд, изучить заклинания первого уровня? В нашей гильдии магов сейчас их ровно три.

— Желаю, Виссарионыч. Но не сейчас. Лечить умеешь?

— Немного. Моя специализация — боевая магия, школа огня, урон по площади.

Хороший маг. Но пока мне урон по площади ни к чему.

— В тронном зале раненый герой. Я сделал что мог, теперь твоя очередь, Вис. Подними его на ноги скорее.

— Да, мой лорд. Сделаю все, что в силах.

И старик, четко втыкая посох в грунт, направился в тронный зал. Довольно величественное зрелище — шествующий со строгой мордой четырёхсотлетний маг.

— Вашество лордство, работку бы какую?

Так. Это Дёмыч. Я взял его за рукав и повел прямо на крыльцо его дома. Бабетта заметалась не в силах решить, заскакивать в дом впереди меня, или войти чинно позади лорда. Вообще, было ощущение, что и сам дом как-то заметался внутри себя и напрягся всеми своими брёвнами. Я открыл дверь и вошёл.

Простая деревянная мебель. Вот и стол, вот и скамья. Я сел.

— Ну, кормите гостя, хозяева.

Что-то было сильно не так. Дёмыч с беременной Бабеттой стояли бледные прижавшись к стене и молчали. Да и у меня сложилось четкое ощущение, что мне здесь не место. Ладно. Кстати, на стенах этого домика тоже были картины. Маленькие и в деревянных рамах, но под каждой табличка, как и у меня в тронном зале. «Огород ур 1», «Курятник ур 1» — это прямо напротив места, где я сел, а за спиной еще что-то.

Очень интересно. Проведем эксперимент. Я встал, взял единственную в помещении табуретку, установил ее в торце стола, типа на хозяйском месте, и решительно на нее уселся. И сразу понял, что в доме есть каша — 3 литра, лепёшка — 2 штуки и вода — 0.5 ведра.

— Что же ты, Дёмыч, курятник не поставил? И огородик не завёл?

Бледный Дёмыч отлепился от стены и собрался что-то ответить, но вдруг громким испуганным голосом зачастила Бабетта:

— Так кода ему? Кода ежли работа на лорда всю дорогу и воду сама таскаю, и дрова по лесу, и грибы вот вчера, чтобы с голоду не вспухнуть…

— Цыц, баба.

Дёмыч сделал твердый шаг вперёд.

— Вашество лордство, не слушайте дуру. Вы наша надёжа, потому как крестьянин у нас без лорда не выживает. Да и с лордом не кажный раз. Так что я лучче одну воду с кашей есть буду, но ваши работы все в луччем виде сполню.

— Вот у тебя дом уровень один, ты можешь его «уровень два» сделать сейчас?

— Нет, вашество лордство. Только опосля вашего уровня все другие могут свой уровень поднять. Надо вам в битву, но аккуратненько так, пока вы слабенькие еще. Волка там, или кабана, но чтобы не дай Боже не второго уровня были они.

— Понятно. Ставь, Дёмыч, и огород, и курятник, и все, что для нормальной еды надо. И всем другим скажи. У них дети, да и у тебя вот вот будут. Завтра, кого не назвал — всех к колодцу. Дам имена и женщинам, и детям. Дашь мне одну лепёшку? Голодный я.

Дёмыч хлопнул Бабетту по круглому заду, и та метнулась к печке. Через пол секунды на столе передо мной оказался тёплый горшок с кашей, две лепёшки, ложка и кружка с водой. Бабетта отскочила обратно к стене и заплакала.

Вот слёзы просто текли у нее по щекам. Не поймешь какие это слёзы — умиления, стыда или жалости по недоставшейся мужу еде. Такие дела.

Каша была из крупно молотой пшеницы. Соленая, без намёка даже на масло, но удивительно вкусная. Я съел только одну ложку, ну, чтобы попробовать, и потому что очень хотел. Отложил ложку в сторону. И встал. А одну лепёшку забрал с собой. Сточу на троне.

— Спасибо, хозяева. Бабетта, где настой для раненого?

Крестьянка вручила мне маленький кувшин, и я покинул этот домик. У меня была целая прекрасная лепёшка и четкое ощущение, что я её отнял у голодных.

В тронном зале Бума уже не было. Очевидно поместили наконец в лазарет. Навещу героя, вот только лепёшку съем. Здешние порядки нуждались в оптимизации. С какого конца браться за реформы еще предстояло определить.

Лепёшечка — мечта. Свежая, хрустящая снаружи, а внутри мяконькая, пористая. И так быстро кончилась. Итак — расписание. Лазарет (напоить героя настоем), Гильдия магов (выучить три заклинания), и битва (поднять уровень). Боже, благослови.

Лазарет оказался длинной палаткой с койками внутри. На одной лежал уже очнувшийся Бум. Бабеттины тряпки с него сняли. Рана была перемотана чистыми бинтами. Переломы, очевидно, залечил Вис.

— Приветствую моего лорда!

Герой попытался вскочить, но пришлось его остановить.

— Лежи, выздоравливай, Бум. Подставил я тебя под слишком крутого кабана.

— Ничего, мой лорд. Меня трудно убить, потому что мне нельзя умирать.

Железная логика. Впрочем, если эта логика работает, то кто я такой, чтобы над ней насмехаться?

— А почему тебе нельзя умирать, Бум?

— Потому, что мне нравится жить и сражаться!

Так, о логике пока забудем.

— Держи, выпей. Это патентованное крестьянское средство называется «поправляющий настой».

— Слушаюсь, мой лорд. И Бум в три глотка опорожнил Бабеттин кувшинчик.

— Полегчало хоть?

— Не понял, мой лорд. В животе что-то булькает.

— Наверное это хорошо.

— Скорее всего. Крестьяне славятся практичностью.

— Как мне в битву на волка идти? Ты опытный вояка, подскажи стратегию.

— Без отряда нельзя. Нужен герой с отрядом, или даже несколько героев. На вашем уровне, мой лорд, вы можете призвать до двух героев. Призовите еще одного.

— А как?

— Не знаю. Когда вы меня призвали, я просто понял куда скакать и кто меня ждёт.

Не припоминаю, чтобы призывал кого-то. Может глядя на уходящую в холмы дорогу? Я тогда ощутил беспокойство незащищенности. Лёгкое, можно сказать мимолетное. И вот на дороге материализовался Бум со своим гипертесаком.

Интересно. Прямо сейчас это беспокойство незащищенности совсем не мимолётное, а вполне конкретное. А герой не призывается. Почему?

— А еще кабан убил мою лошадь.

— Не переживай, если лорд доберется до 40 уровня, ты сам будешь бегать быстрее любой лошади.

На пороге лазарета стояла высокая дева ослепительной красоты. Мы с Бумом в буквальном смысле потеряли дар речи. Неземное создание было облачено в секси доспехи яркого голубого цвета. Коротко, под мальчика, стриженные черные волосы.

Из-за спины ее выглядывал большой золотой лук и колчан со стрелами. Она медленно опустилась на одно колено.

— Приветствую тебя, лорд Такойсейчас! Я, легендарный странствующий герой Миллипонога, ищу место для верной службы. Прими меня в ряды своей великой армии. Сейчас я могу вести в бой до 20 лучников. Охота и пиры — моя страсть!

Мы с Бумом молчали глядя на то, что светило нам из критично откровенного корсета. Так. От этого надо как-то защищаться. Я хлопнул в ладоши. Оба героя вздрогнули. Бум перевёл глаза на потолок, а Милли наоборот уперлась в меня своими бездонными глазищами.

Стало крайне неловко за то, что я в исподнем, и стянув с Бума простынь, я укутался в нее, как в тогу.

— Мы шествуем в гильдию магов, а потом на охоту, Милли. Поправляйся, Бум.

И я покинул лазарет не оборачиваясь. Милли, пышушую собой, я четко чувствовал за правым плечом. Придется привыкнуть и научиться не отвлекаться. Если это возможно.

Гильдия магов была вторым (после тронного зала) каменным сооружением на моей земле. Я поймал за хвост мысль «моя земля» и немножко ей удивился.

Внутри, прямо в центре небольшого восьмиугольного зала, стоял запрокинув голову Вис. Его посох летал вокруг неподвижной фигуры создавая искрящийся прозрачный золотой цилиндр. Очень красиво. Маг открыл глаза, посмотрел на нас, и улыбнулся. Ну да, Милли убивает влёт мужчину любого возраста.

— Приветствую тебя, мой лорд, и тебя, легендарный герой, в гильдии магов.

Милли выпрыгнула из-за моего плеча и заслонила меня от мага. Ее золотой лук был натянут. Стрела четко смотрела прямо в лоб Вису.

— Что на земле моего лорда делает непризванный герой?

— Служит твоему лорду так же как и ты.

Без заминки и очень спокойно ответил старик.

— Не убей меня случайно, легендарная лучница, потому как я не собираюсь тебе противостоять и не буду защищаться.

Ого, какая интрига. Вис — герой? Я же сам давал ему имя. Он меня надул? Зачем?

— Так, Милли, солнышко ясное, опусти оружие. Этот старик пока не причинил мне ни малейшего зла.

И я положил руку на ее белоснежное, безупречной формы плечо. Подчиняясь нажиму, она отступила в сторону и опустила лук. Впрочем, стрелу с тетивы не убрала.

— Говори, Вис, что я должен знать о тебе из того, чего не знаю.

— Поразительные вещи произошли здесь, мой лорд. Поистине великие. Я пришел к вам простым безымянным магом, сознательно слился до первого уровня, чтобы спрятаться у лорда, который еще не скоро сможет построить рынок. То есть у вас, Такойсейчас. И вы меня приняли. И дали мне имя. Я не сразу понял, как это меня изменило, но когда понял… Обретение имени превратило меня в героя. Причем в легендарного. Все таки 400 лет опыта не спрячешь под шляпой. И ваша прекрасная спутница это видит. Не так ли?

— Милли?

— Да, мой лорд. Перед нами Виссарионыч, маг огня, легендарный герой первого уровня, ранг — мастер.

— Мне сказали, что на первом уровне я могу иметь только двух героев.

— Да, мой лорд. Но я служу вам в качестве мага при гильдии. С этим ничего не поделаешь. Однако у вашего мага появились удивительные перспективы роста и некоторые недоступные ему ранее возможности.

— Такие, что ты даже пойдешь с нами на мою первую охоту?

— Безусловно. Я крайне заинтересован в вашем скорейшем росте, мой лорд. Все здесь заинтересованны. И вот что меня забавляет. Вы ведь одарили именами кучу крестьян, так же, как и меня?

— Точно. Получается, что я создал из них кучу героев?

— Мы обязательно и тщательно проверим этот феномен, мой лорд. Разумеется, крестьяне хитры, и получив преимущество никогда его явно не обнаружат перед теми, кто может у них что-либо отобрать.

— Прекрасно их понимаю. И, кстати, прошу моих безусловно великих, и разумеется крайне великодушных героев не унижать моих крестьян. Ни словом, ни делом.

— Ваша воля, мой лорд.

— Милли?

— Да на что они мне, мой лорд? Если они и герои, то наверняка обычные с рангом «ученик». Их и из лука стрелять толком не научишь.

Какая интересная мысль! Умничка, Милли. Мои тебе мысленные поцелуйчики. Однако волк сам себя не убьёт.

— К делу, герои. Как мне выучить три здешних заклинания?

— Очень просто.

Вис показал на стену, в которой были три ниши. В каждой находилось стилизованное изображение заклинания и надпись под ним. «Магическая стрела», «Каменнные шипы», «Благословение».

— Приложите, мой лорд, правую руку к каждому из них. И они ваши.

С большим любопытством я это и проделал. Ничего не изменилось в моем самоощущении. Вот вообще.

— Милли, я хочу, чтобы ты тоже это все выучила.

— Зачем? У меня своя магия и вся она заточена на точность, дальность, скорость стрельбы, и силу поражения.

— Вот именно. Бывают ситуации, когда узкая специализация убивает. Сделай, что я прошу, просто из симпатии и послушания.

Милли фыркнула и топнула безупречно белой ножкой.

— Все для вас, мой необычный лорд.

И походя хлопнула ладошкой по каждому заклинанию в нишах.

Мы вышли из гильдии и направились к воротам в частоколе из бревен. Да, у замка уже появилась стена первого уровня, а внутри периметра вокруг тронного зала лазарет, гильдия магов и четыре крестьянских домика. Вот и коровник, рядом с воротами. Там уже кто-то мычал.

Фруктовый сад отсюда не разглядеть, но я сильно надеюсь на большие, красные, сладкие яблоки. Кстати и наглые куры под ногами тоже появились. Крестьяне вместе с женами и детьми копались на огородиках. То есть увлеченно занимались собственным благосостоянием. Крестьяне мне нужны сытые и смелые. Я это точно знал.

За воротами Вис нас остановил и предложил мне попрактиковаться в магии перед охотой. Магия сегодня — единственное мое оружие. Даже завалященького ножа у меня нет. Старый маг спросил:

— Сколько у вас маны, мой лорд? Вы вообще видите свою ману?

— Милли, ты видишь мою ману?

— Нет, мой лорд. Ваша простынь все скрывает.

Подколола. Я чуть не хрюкнул от удовольствия. Мне нравится когда меня подкалывают? Нет, мне нравится, когда меня подкалывает Милли.

— Где она, эта мана? Как ее увидеть?

— Легко, мой лорд. Мана в виде мелких голубых пузыриков находится в икре правой ноги.

И Вис поднял свою ногу, показывая мне икроножную мышцу. И этот издевается?

— Ты шутишь, старик?

— Немножко, мой лорд. А если серьезно, я, например, ощущаю ману, как тепло на кончиках пальцев. Тепло есть — мана есть. Тепла нет — мана вышла. Я вообще начинаю без маны замерзать и сильно тормозить, и умственно и физически. Один мой старый товарищ видел свою ману как цифры на запястье. Я ему в молодости страшно завидовал. Он мог точно рассчитать дозу и всегда до грамма знал сколько осталось.

— У меня нет ни цифр нигде и я не чувствую тепла на кончиках пальцев. Тем более пузырьков в ноге.

— Я говорю лишь о том, что каждый визуализирует свою ману по своему. И вам, мой лорд, прямо сейчас это нужно сделать. По своему.

Ладно. Я вспомнил (визуализировал) эти три дурацкие ниши. И просто пнул воображаемым кулаком в воображаемое заклинание. На всякий случай я выбрал самое безопасное из них — «Благословение». Между мной и Висом с небес заструился серебряный свет. Вот прямо на траву. И исчез.

Трава в этом месте стала чуть зеленее и выше, кажется. Нет, точно чуть выше, самую малость.

— Прекрасно. Вы благословили этот пырей, но по прежнему не знаете сколько у вас осталось маны.

Да без проблем. Я вызвал в памяти только одну эту нишу — «Благословение» и замолотил в нее воображаемыми кулаками. Справа, слева, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, и ниша потухла. Из нее исчезли краски, она стала серой. Я ткнул в нее еще раз на всякий случай. Ничего. Восемь, если считать с первым — девять благословений — вот ёмкость моего хранилища маны на сегодня.

Пырей, на который я обрушил водопады милости, сильно подрос и выпустил какие-то ростки. Похоже семена деревьев, что лежали на грунте проросли в полуметровые саженцы. Мне уже нравится, как это работает.

— Девять благословений, Вис. Вот моя ёмкость.

Милли провела рукой по пышной траве, тронула росток дерева.

— Мой лорд, прошу вас в следующий раз обратить внимание на своего легендарного героя, а не на бесполезную траву у ворот.

— Ты теперь можешь так же. Попробуй.

— Нет.

И так сурово сказано. Ну нет, значит нет.

— Теперь, мой лорд, вам необходимо восстановиться и попробовать применять заклинание адресно, а не просто себе под ноги. И, пожалуйста, боевое.

Я вызвал ниши первого этажа гильдии, но увы, они все оказались серыми. Чего и следовало ожидать. Зачем они мне такие большие? Я вообразил их маленькими и полупрозрачными. Подождем, какая из них нальется цветом первой.

Мы неспешно двигались в лес. Дорогу перебежал ёжик. Я тут же его благословил. Ничего не вышло, маны не было. Но он посмотрел на меня, как на идиота, фыркнул и исчез в кустах под деревом. Что-то почувствовал? Я просто бросил в него воображаемой иконкой заклинания. Без всяких рук и бормотания. Надо все же дождаться восстановления маны. Как долго она восстанавливается?

— Волк уровень два. 200 метров северо-восток.

Ледяная кровожадность. Такую Милли я еще не слышал.

— Предлагаю тихо отойти, мы еще не готовы к зверюшкам второго уровня.

Это рассудительный Вис. Я его понимаю, но нет.

— Двигаемся тихо, но исключительно на северо-восток. Милли, отслеживай волка. Как только он двинется к нам — залезаем на ближайшее дерево. Мы все бойцы дальнего боя, а волки, насколько я знаю, летать не умеют.

— Хороший план. Подсадите старика, если что.

Одобрил маг. И мы стали подбираться к добыче. Волка чувствовала только Милли. Надо расспросить о этом ее магическом сканере. Какое-то ее личное геройское заклинание, наверное. Бум вот кабана за три километра нашёл. То есть у каждого героя свой набор способностей. Могут ли они поделиться ими с лордом? А с крестьянами лорда?

— Скачет на нас с ускорением!

Ого. Ну, Боже, благослови. Сосна, сосна, вот дуб ничего так, с ветками. Высоковато начинаются, но другой вариант искать некогда. Милли и Висом уже сидели на толстой ветке и с любопытством наблюдали, как я пытаюсь зацепиться за кору зубами и ногтями.

Затем Милли опустила вниз свой золотой лук. Я ухватился за него, и перебирая ногами по стволу, добрался таки до ветки, на которую смог опереться. Милли тут же упорхнула выше.

— Он здесь. В кустах. Стоит, нюхает.

— Ты можешь вслепую, по сканеру своему ориентируясь, в него стрелу вогнать?

— Никогда так не делала. Всегда на сто доверяю только глазам. Но попробовать можно.

Тихий свист и окрестности огласил практически медвежий рёв. Вообще собачьи скулить от боли должны, а не реветь басом. Кажется. И зря он так шумит. Потому как на звук уже улетели еще две стрелы и что-то огненное от Виса.

Однако волк все еще жив и попер в атаку. Вот он клацает зубами и грызёт кору. Его покусало вот это дерево, от которого пахнет людьми. Боже, он сильно тупой. Или ему просто сильно больно и яростно помирается. Еще две стрелы и волк лег раскинув лапы.

Из моих иконок восстановилось только благословение. Из чего можно было заключить, что это заклинание самое малозатратное из трёх. На три секунды все залил золотой свет и раздался глас: «Победа! Лорд Такойсейчас победил в битве с Волк 2 ур». И сильно торжественно запели фанфары. Да, такое вдохновляет, однако не тогда, когда на весь лес.

Милли уже вырезала из волка свои стрелы. Я красиво спрыгнул вниз. К несчастью, простыня моя за что-то зацепилась и потому осталась висеть на дереве.

— Очень стильные трусы.

Попытался утешить меня Виссарионыч, и я благословил его отмахнувшись. Это действие переполнило какую-то неизвестную мне мерную чашу и все три иконки заклинаний засияли красками. Одновременно я отчетливо понял, что мой уровень 2. Поднятие уровня мгновенно восстанавливает ману.

Вис поднял обе руки к небу и вверх полетели огненные трассера двумя длинными лентами. А Милли бросила волка и начала с дикой скоростью всаживать в ближайшую сосну стрелу за стрелой, одновременно медленно садясь на шпагат. Лучше бы я этого не видел.

Затем мои герои опять стали нормальными.

— Вечереет. Пора возвращаться.

— Милли, а что это было вот только что?

— Ничего особенного, просто добила уровень до вашего, мой лорд.

И улыбнулась так просто и мило.

— Из волка выпали наручи. Плюс два к силе. Возьмите, мой лорд.

Наручи были кожаные, теплые. Отличное пополнение моего гардероба. Но я бы предпочёл штаны.

Кажется можно теперь все строения поднять до второго уровня. Чем и необходимо немедленно заняться. Но вначале волк. Я осенил сам себя тремя благословениями подряд и взвалил тушу на плечи. Получилось относительно легко.

— Милли, направление.

Девушка поняла и молча пошла впереди, стараясь выбирать дорогу там, где волк не мог застрять. Иногда у нее получалось. Через сто метров я стал подыхать, но вот этот шпагат для «добивания уровня» не давал мне скулить.

Волк становился все тяжелее. Когда стало совсем невыносимо переставлять ноги, я потратил еще три благословения. Чуть полегчало. Вис шел сзади и когда я очередной раз критично накренился, навалил мне благословений из своего запаса.

Так победим. Так победим. Правой, левой. Топ, топ. Сила лорда. Попа девы. Литры пота. Вис еще раз. Вот спасибо. А затем вообще я как-то потерялся и барражировал бесчувственным аэростатом вслед за волшебным видением. Кто переставлял за меня ноги и держал равновесие совершенно непонятно.

Однако перед самыми воротами замка меня резко освежило и волк потерял половину веса. Ага. Теперь я лорд Такойсейчас уровень три. Но Милли не стала метать стрелы и садиться на шпагат, а просто обернулась и с большим уважением на меня посмотрела.

Волк, в принципе, был уже не нужен, но я дотащил его аж до лазарета. И там же, в лазарете, мгновенно отрубился на койке у входа.

Снился мне зелёный пегас с золотыми рожками. Он то ржал как конь, то блеял, как коза, но я точно знал, что мне рассказывают важные нужные вещи. Только вот понять ничего не мог. Не понимал ни слова. Под конец я его благословил полезным серебряным светом. Он заткнулся и с большим недоумением на меня посмотрел. А затем улетел, плавно взмахивая огромными крыльями. И мне стало горько от потери такого бесполезного, но такого красивого животного.

Я проснулся

Я проснулся бодрым и свежим. Тело пело, но смутное сожаление о зелёном пегасе окрашивало утро грустью. Грусть по пегасу наталкивала на размышления. Что вообще я здесь делаю? Я должен летать! Или плавать? Не помню.

Но тут на меня обрушилось золотое сияние. «Победа! Лорд Такойсейчас победил в битве с Волк 1 ур», «Победа! Лорд Такойсейчас победил в битве с Кабан 1 ур», «Победа! Лорд Такойсейчас победил в битве с Куропатка 0 ур», «Победа! Лорд Такойсейчас победил в битве с Волк 1 ур», «Победа! Лорд Такойсейчас победил в битве с Кабан 2 ур».

И фанфары, прости Господи, непрерывно. Это не мой любимый будильник. Очевидно Вис и Милли, не дожидаясь пробуждения нежного лорда своего, добивали с раннего утра уровни до третьего. И наносили заодно пользу общему столу. А этот громкий глас честно ждал моего пробуждения, чтобы оглушить всеми победами охотников за раз.

Я тут размышлял о чем-то по настоящему важном. Но вот уже забыл о чем. Да! Необходимо поднять все строения до третьего уровня — раз. И научить крестьян стрелять из лука — два.

Милли! Какой прекрасный образ для утренних размышлений. Но нет. Под рукой у меня нет стрельбища, но есть чудесная гильдия магов. Если крестьяне научатся благословлять свои огородики, мои поля, и особенно фруктовый сад? А метать магические стрелы в налётчиков, буде они появятся? Есть ли у крестьян теперь мана?

Я окончательно определился со стратегией развития нашего маленького поселения. Буду делать из мужиков магических казаков. Кто такие казаки? Ну, наверное, крутые ребята, если я о них вспомнил. Трусы и наручи при мне. Я вышел из лазарета на свежий воздух.

Кругом бегали дети и собаки. На дороге коза бодалась со свиньёй. Так наверное и должно выглядеть деревенское благоденствие. Что характерно, крестьянские домики стали больше размером и гораздо опрятнее. Участки вокруг них выросли и соединились аккуратными заборчиками. А мой тронный зал стал выше на один этаж и обрёл какие-то дурацкие балкончики.

Ага, вот и Дёмыч.

— Вашество лордство, докладаю! Вчера увечер прознав как вы с первой охоты два уровня взяли, пытались на радостях квасить некоторыя. Но я пресёк тяжёлой рукой.

— Очень правильно сделал.

— Благодарствую. Самых рьяных на вашу залу отправил и теперь она третьего уровня. Заглядение сплошное и кухонька там образовалась и этажик с покоями, ну и мебли по нужде какие надо. Назначил девку справную готовить вам и прислуживать за пирами. Пожалуйте к завтраку.

— Да ты, Дёмыч, на своем месте староста.

— А как же, вашество лордство. Я при вас самый первый и самый старый, стало быть староста.

Гильдия магов, фруктовый сад, лазарет, коровник и стена по прежнему были первого уровня. Дёмыч прекрасный тактик, но совершенно никакой стратег. Ну на то здесь и лорд.

У дороги, ближе к домам, стоял новенький колодец. Зачем крестьянам второй колодец?

— Дёмыч, в нашем первом колодце воды на всех не хватает?

— Вашество лордство, никак нельзя из святого колодезя воду на кашу брать, или скотину вот поить. Мы себе свой простой на нужду поставили.

Точно. Присвоение имени сопровождается ритуалом обливания. Практически крещение. Что такое крещение? Боже, это что-то очень важное. Но что?

— Вы опосля трапезы назовете имена бабам и детям, вашество лордство, как объявляли надысь? У меня трое теперь вот…

— Назову. Созовёшь всех, Дёмыч. И объявление еще одно уменя для вас будет. Очень важное.

У бронзовых ворот в тронный зал, в своем железном пиджаке, твердо стоял на страже обычный герой Бум. Был он сильно бледный — последствия кровопотери. И я благословил его девять раз подряд. Однако иконка заклинания не потеряла краски. Моя магическая ёмкость к третьему уровню увеличилась.

Чтобы определить насколько, я продолжил благословлять сильно порозовевшего Бума, пока не выяснил, что теперь маны хватает на 21 благословение. Круто. Еще было четкое ощущение усиления заклинания, то есть теперь мое благословение благословляло немного благословенней.

Как только сошел последний серебряный свет, Бум высоко подпрыгнул и заорал на меня:

— Мой лорд! Позвольте! В полутора километрах медведь седьмого уровня! Я сражу его!

Героя распирали силы и эмоции. Этого я не учел, когда определял свою текущую магическую ёмкость.

— Никаких медведей, Бум. Зверь седьмого уровня от тебя ничего для лазарета не оставит.

Нам с Дёмычем пришлось пригнуться и отступить, потому как озверевший Бум завращал над головой своей железякой, как вертолёт. Затем он воткнул ее в землю перед собой чуть ли не по рукоять и зарычал, как умирающий волк:

— Тут уже крестьяне третьего, а я все еще первого! Как я могу служить вам не поднимая свой уровень до вашего?!

— Действительно. Слушай приказ, герой. Идешь в лес. Мне нужны кабаны первого уровня. Они нежные и вкусные. Я должен набить погреб копченой кабанятиной.

Дёмыч одобрительно закивал. Набивать погреб — это ли не самый верный путь к счастью? Но мне надо было, чтобы Бум не помер.

— Только кабаны, и только первого уровня! Повтори приказ.

— Добыть всех кабанов первого уровня вокруг замка!

И Бум убежал вращая на ходу своим пропеллером. Чтоб тебе не помереть ни от какого зверя, любитель жить и сражаться. Контур Бума, подбегающего к воротам в частоколе, мигнул ярко голубым. И это мне не показалось.

Тронный зал стал больше. Трон теперь располагался на небольшом возвышении, а посреди зала был установлен длинный деревянный стол и такие же длинные лавки по обе его стороны. В стене по правую руку от входа образовался сводчатый проход, через который можно было разглядеть обширную кухню с очагом, печью для хлеба, котлами, полками, плитами и прочей кухонной снарягой.

В проходе стояла, потупив очи и сложив ручки на животе, молоденькая кухарка. Кружевной передничек, русая коса из под чепчика. Дёмыч остался снаружи на произвол крестьянской судьбы. Пока сам себя загрузит. Бездельничать староста просто не умеет. Мне же нужно поесть и подумать.

Я сел на лавку за стол. Дева в чепчике по прежнему торчала столбиком в кухонном проходе. И как ее позвать? Она же без имени, бедняжка.

— Эй, еда будет у лорда сегодня, или нет?

Дева запунцовела и сорвалась на кухню греметь посудой. Затем выскочила обратно с большой тарелкой мяса и целым караваем хлеба. Именно караваем, а не какой-то жалкой лепёшкой.

Пока я рассматривал этот роскошный каравай, мне принесли кружку и кувшин молока. Затем блюдо с зеленью и овощами. Эти называются «помидоры», а вот эти мне совершенно незнакомы.

Дева замерла столбиком возле меня с большим кухонным ножом в руке. Она хочет нарезать хлеб, или она хочет зарезать лорда? Оба варианта неприемлемы. Я отобрал у нее нож. Такой свежий хлеб надо ломать. Руками.

— Чьё мясо?

— Телятинка, вашество лордство.

Пискнула кухарка и запунцовела еще гуще. Да, мы оба пока не слишком привыкли к своим ролям. Хлопнуть ее по заду, чтобы слиняла на кухню? Кажется так Дёмыч включал скорость своей Бабетте?

— У тебя там что-то бурлит, аж сюда слышно. Так должно быть?

Дева ойкнула и оставила меня с едой наедине. Убежала греметь и стучать чем-то на кухне. Занавеску туда повесить что ли? Лучше дверь дубовую.

Пока я ел эту замечательную телятинку с хлебом и помидорами, рассмотрел и балюстраду, что опоясывала зал по верху. На нее вела широкая каменная лестница по правую руку от трона. На этой балюстраде могло бы поместиться до сотни арбалетчиков. И тогда можно было бы принимать здесь даже самые коварные посольства.

Однако арбалетчики — дети стрельбища, а стрельбище, как и казарма — дитя рудника. Ну или купленного железа. На какие шиши, кстати? У нас здесь натуральное хозяйство. Но где-то там далеко наверняка ходят деньги. Золото и серебро. Кушаю я вот вкусно, но очевидно беден, как мышь.

Бронзовые двери распахнулись и в зал вступили явно довольные собой и друг другом легендарные герои. Было видно, что Вис и Милли отлично сработались на охоте.

— Эй, девка!

И Милли швырнула в кухонный проход крупную дохлую птицу.

— Ощипай, выпотроши и на вертел.

Вис же чинно доложил:

— Мой лорд, убиты несколько волков, в том числе и кабан второго уровня. Меткой стрелой лишена жизни вкусная лесная птица. Уровни добиты до третьего. Получен уникальный опыт взаимодействия стрелка и мага. Из кабана выпали две серебряные монеты. И мне определённо нравится быть легендарным героем.

— Ну так садитесь за стол, легендарные герои.

Надо сказать, что Милли плюхнулась на лавку без всякого приглашения, а вот Вис аккуратно сел только после моих слов. В зал двое крестьян втащили тачку набитую кабанятиной. Похоже зверя разделывали на месте в лесу. Тачку закатили на кухню и крестьяне, поклонившись нашему столу, удалились.

Дева кухни бегая туда-сюда заставила стол тарелками с мясом, овощами и кусками мягкого сыра. Явился также котелок с каким-то горячим отваром, еще две кружки и двузубые вилки. Похоже кухарочка сильно стеснялась лорда, но гораздо больше боялась Милли.

— Мой лорд, нам позарез необходим виноградник. Пить эти детские смеси невозможно.

Еще одна Милли — лихая пьянчуга. Сколько их там внутри?

— Мил, на сколько повышает твои характеристики благословение?

— От уровня мага зависит.

— Маг третьего уровня.

— По единичке к каждой характеристике.

— А если таких магов десять и они одновременно тебя благословят?

— По десятке к каждой характеристике. У нас нет десяти магов, повелитель. Не травите душу.

— У нас есть больше. Точнее будет сегодня к вечеру. Вис, обучишь всех моих крестьян в гильдии? Сможешь?

Тихо кушающий маг замер. Он слёту понял перспективы этого важного хода, но все же попробовал возразить.

— Крестьяне малоспособны к интеллектуальным нагрузкам и как правило лишены воображения. А для овладения магией воображение необходимо хоть немного развитое, мой лорд. Вот как у вас, например.

— Спасибо, Вис. Не меньше воображения важна мотивация. Вот после завтрака я ее и организую. Обучить крестьян магии, мне кажется проще, чем обучить их владеть оружием, которого у нас и нет к тому же.

— Тут я полностью согласна с вами, лорд. Крестьянин пуглив как овца. Они не смогут держать строй под ливнем стрел, а любой ражий наёмник с железкой в руке легко разгонит сотню мужиков, как бы они не были злы.

— Наши мужики, Милли, уже не просто мужики, а мужики-герои. А вскорости вообще казаками станут.

— Кем станут?

— Казаками. Свободными оседлыми универсалами. И землю пахать, и врага рубить — одинаково весёлыми.

— Ересь какая-то.

— Ага. Короче. Жуйте-пируйте. А я пойду имена давать женщинам и детям. Вис, будь под рукой в нужный момент, пожалуйста.

Я залил в себя на прощанье кружку молока и выдвинулся к колодцу. Но вначале заглянул на кухню.

— На выход имя получать, красавица.

От «красавицы» дева зарделась аки маков цвет. Мой косяк. Но приказание выполнила, выпорхнув на улицу впереди меня. Лесной индюк на вертеле теперь сгорит, пожалуй. Если Милли, конечно, не проследит за ним сама.

Снаружи у колодца уже стояли нарядные женщины с детьми. За ними стояли мужья, тоже в явно парадной одежде. Очень важный Дёмыч выступил вперёд.

— Вашество лордство, все собралися на именины.

Вот как. Хорошее слово нашёл, именины. Вообще народа у меня было крайне мало. Но народ этот оказался крайне религиозным.

Бабы и девки, получившие имена и по кружке воды в лицо, радостно улыбались. Облитые холодной водой младенцы орали как коты. Дети по-старше и подростки веселились во всю. Родители на них грозно шикали.

Кажется я их всех люблю. И, кажется, они все крепко любят меня. А может это только кажется. В любом случае у нас теперь есть свой общий праздник — именины.

Под конец подтянулись Вис и Милли. Лучница изображала скепсис, прислонясь спиной к бронзовой створке и сложив руки под грудью. Да, под грудью, не отвлекайся, лорд. А вот старый маг был серьёзен. Он сам через это прошёл и прекрасно понимал что происходит.

Так. А теперь торжественная речь.

— Любите ли вы свободу, как люблю ее я?

Откуда это вылезло? Народ замер не в состоянии переварить услышанное. Моя голова опасна в первую очередь для меня самого. Ладно, будем поправлять. Мана вроде после плотного завтрака восстановилась.

— Мы с вами сейчас как вот этот чахлый кустик у каменной стены. Нас мало, мы все крайне низкого уровня, у лорда в кармане всего две серебряные монеты.

Какие карманы? У меня и карманов нет. Трусы да наручи.

— Но у нас есть то, чего нет у самых сильных и богатых людей этого мира. У нас есть свобода изменяться! Вы уже изменились. Все до единого. Но этого мало. Смотрите.

Я вытянул руку в сторону пыльного куста и благословил его 21 раз подряд. Растение закучерявилось, выстрелило во все стороны толстыми побегами и расцвело мелкими розовыми цветочками. Красивенькое.

— Это заклинание называется «благословение» и сейчас вы все до одного отправитесь в гильдию магов. Там, величайший из магов, мудрый Виссарионыч, обучит всех, кто старше семи лет.

Крестьяне зашумели. Уметь вот так ускорять рост растений им очень хотелось, но сомнения все же были. Их решительно выразил Дёмыч.

— Так это ману надо иметь и способности. Куда нам сиволапым с магами тягаться.

— Мана у вас у всех после именин есть. Даже у младенцев. Виссарионыч же настолько велик, что сумеет обучить и козу.

— Мой лорд, ваши слова рвут мою скромность в клочья. А она у меня врожденная, я к ней привык. Пощадили бы вы ее.

— Никакой пощады, Вис. Только прошу тебя, не надо пузыриков в ноге и цифр на запястье. Метода должна быть простая, ясная и подходящая всем, даже ребёнку.

Маг — по определению человек с воображением выше среднего, справится.

— Дёмыч, поступаешь в подчинение Вису ровно до тех пор, пока он не скажет «молодцы, вы все научились обращаться с магией». В гильдию магов без разговоров. Марш.

— Слушаюся, вашество лордство.

— Я приложу все усилия, повелитель.

Когда мы остались у колодца вдвоем, хмурая Милли принялась меня отчитывать.

— Лорд, это ересь страшная, что вы делаете.

«Мой лорд» куда-то пропал и явился просто «лорд». Неформальное общение, значит.

— Эти крестьяне скоро почувствуют силу и начнут швырять магические стрелы друг в друга, а то и в своего лорда. Зачем им лорд и герои, если они смогут сами себя защищать?

— Любишь ли ты чужую свободу так же, как люблю ее я?

Вот в таком виде мне эта фраза нравится гораздо больше.

— Мальчишка.

Ну да, не смотря на попку-сиськи и длинные ножки, Миллипонога — старый легендарный герой. И я перед ней да, мальчишка. По крайней мере здесь и сейчас.

— Почему ты отозвалась на мой призыв?

— Он был необычно сильный. А я сидела уже два дня без лорда. Она была хорошим владыкой и погибла под ногой огра при нашествии. Очень далеко отсюда. В наёмники же идти не хотелось. У них больше свободы, но при этом сильные ограничения в росте. И нравы как у собак на помойке.

— И сколько уровней ты потеряла?

— Сто шестьдесят два.

Сказала, как гвозди забила.

— Я могла дождаться призыва и от высокоуровневого лорда. Но лордов выше сотого уровня не так много. Тысяч пять, или шесть. И среди них мало… Ну, ты меня понимаешь.

— Нормальных?

— Лотерея, малыш. И если начинающего беспомощного лордика вроде тебя еще можно как-то воспитать, то этих… Удивительно, что я все это рассказываю… Повелитель.

— Не удивительно. Мне вот сегодня ночью зелёный пегас с золотыми рожками много чего рассказывал. Я не в обиде.

Милли побледнела. Первый раз на этом лице я увидел откровенный страх.

— Чего ты испугалась?

— Ничего, мой лорд. Вам надо охотиться для поднятия уровня. Позволите ли мне сопровождать вас?

— Ладно. Хорошо поболтали. А сопровождать позволю конечно. И даже воспитывать немножко позволю. Может быть.

Но уйти в лес у нас не вышло. За стеной толпились оборванцы. Знакомая картина.

— Вашество лордство, вашество лордство, примите в замок, беженцы мы, отработаем вашей милости.

Галдела толпа. Их было больше, чем нас тут всех вместе взятых в два раза. Прямо сейчас моё население утроится. Кроме мужиков с бабами и детьми, чуть в стороне от них переминались две необычные фигуры. Вооружённые.

— Тихо! Крестьяне молча заходят в ворота. Ищите Дёмыча, он сейчас возле гильдии магов и выдаст вам всем еды на день. Ваш урок сегодня вот эта стена — поднять до третьего уровня. Коровник, фруктовый сад и лазарет — поднять до третьего уровня. И заложить на южном склоне виноградник. Потом дома, курятники и огороды. Ясно?

Оборванцы загалдели нечто вроде «да, пасибки, ясно, сделаем» и потекли в открытые ворота.

— Милли, кто вот эти два?

— Это наёмники. Уровни 4 и 5. И я бы их прямо сейчас убила. Если получится.

— А почему не нанять?

— А у вас есть серебро?

— Нет, но убивать зачем?

— Затем, что они увидели мой лук… И мой нынешний уровень.

Крестьяне уже были за стеной. Два наемника в железных кирасках, но без шлемов. У каждого на одном боку прямой меч, а на другом длинный кинжал. У одного перевязь с метательными ножами. Эти ребята таскали на себе железа на большие деньги. Но золотой лук легендарного героя, конечно же стоил много, много больше. Я в трусах и кожаных наручах перед ними — ничто.

Они подступили и молча нас разглядывали. Рожи у них и правда бандитские. Милли стояла свободно, но я чувствовал ее ледяную решимость.

— Слушаю вас, уважаемые.

Наемники переглянулись и заржали. О как. Я начинаю злиться.

— Чему смеёмся?

— Удаче радуемся.

Ответил один, а второй разъяснил.

— Красивая слабая девка, дорогой лук, и голый лорд, который нас уважает. Что еще нужно уставшему путнику в этих глухих местах?

Да, действительно, я к нему как к равному обратился. И места несомненно глухие. Я закипал. Моя Милли — слабая девка, которую они уже мысленно насилуют прямо тут в траве у ворот. А я — голый лорд, который ничего не сможет с этим поделать.

Милли, после слов «слабая девка», изобразила лицом панику и отступила на пол шага. Но как-то странно, не назад, а в сторону. Она готова, судя по всему, однако надо всё рассчитать.

— Понял вашу радость, одичавшие собачки. Издалека убегаете?

Наемники огорчились.

— Он решил умереть с честью.

Сказал один.

— Кто мы такие, чтобы мешать ему сдохнуть?

Ответил другой, и рука его направилась к рукояти меча. Вот. Сейчас! Я вывалил на Милли двадцать одно собранное стопочкой благословение и со всей своей небольшой дури лягнул потянувшегося к мечу пяткой в грудь. В железную его кираску.

А он взял и отлетел прочь, взмахнув руками как рыба. Нет, как птица.

Второй, так и не достав оружие оседал с двумя стрелами в черепе. Похоже Милли их выпустила почти без паузы. И сейчас они торчали у трупа из глаз.

И тут же я понял, что мана восстановилась не полностью и на Милли упало всего семь заклинаний. Остальные прошуршали серой стопкой без эффекта.

Первый (птица) уже вскочил и прыгал как мячик из стороны в строну медленно приближаясь к метающей стрелы лучнице. Стрелы он отбивал мечом и кинжалом, но не все. Одна засела в бедре, вторая в предплечье. Шансов у него не было. Разве что длинный последний рывок. Но Милли отступала быстрым шагом постоянно меняя направление.

И тут случились три вещи. Милли, бегущая спиной вперёд, споткнулась о что-то в высокой траве. Наемник пятого уровня засветился розовым светом, наверное какое-то заклинание восстановления, а из ворот за моей спиной раздался многоголосый рёв: «Слава лорду!» (громче всех орал Дёмыч).

Рёв ладно, но одновременно со звуковым ударом на меня обрушился ливень благословений. Мне показалось, что я стал великаном, а как раз совершающий свой длинный рывок к поднимающейся Милли наемник, мелкой осенней мухой.

Я просто шагнул, поймал его за край кираски (сзади у шеи) и швырнул в бревенчатую стену у ворот. Там его и забил тяпками налетевший народ. Причем женщины ярились не меньше мужчин. Стало на три секунды нехорошо. Чушовая смерть. Собачья.

Невидимый глас тут же объявил «Победа! Лорд Такойсейчас победил отряд наемников ур 5». И фанфарки отыграли. Подбежал запыхавшийся Вис.

— Простите, мой лорд. Битва началась неожиданно, а эти крестьяне бегают гораздо быстрее меня. Что с Милли?

Милли сидела в траве и задумчиво рассматривала радостные лица торжествующих крестьян.

— Вот это и есть те самые казаки? Что «и землю пашут, и врага рубят весело»?

— Да, моя прекрасная мамочка. Это почти они. Кстати, Вис, я в тебе не сомневался. Битву мы выиграли исключительно потому, что все твои ученики одновременно отдали всю свою ману, многократно благословив меня.

— Тут моей заслуги нет и капли. Я ещё не нашёл работающего метода. Просто заставил всех прикоснуться к заклинаниям в гильдии, усадил вокруг себя на траву и читал общую лекцию. Но тут у ворот подняли тревогу и все побежали сюда с криком…

— Слава лорду.

— Да.

— Ну вот и метод. Словесная формула. Магическая стрела — «лопни сволочь», а Каменные шипы — «шоп тебя подкинуло острым», например.

Тут вежливо покашлял давно стоящий рядом Дёмыч.

— Вашество лордство, дозвольте соображению сказать.

— Говори.

— Длинно дюже это «шоп тебя подкинуло» там и прочее. Надо «сгинь» и «тресни».

— Принято, Дёмыч. Вижу этих уже ободрали?

— А как же. Порты там и прочие ткани бабы счас отстирают продизыт… продизант…

— Продезинфицируют.

— Ага. Оружию и броню вам в покои на второй этажик уже унесли. Я вот только придержал сапожки покрепче которые, да мечик вот с ножиком. Может прямо счас и взденете, на охоту-то.

— Давай. А головы зачем поотрезали?

— Так они не своей смертию померли. Встанут мертвяки, если голову им оставить.

Во как. И мертвяки тут встают. Ладно.

— А это что за тряпки?

— Так портяночки. Как сапожок на голу ногу вздевать? Портяночки нужны. С моего запасу, льняные. Ненадёванные.

— Ясно. Спасибо, староста. Там у тебя народу прибавилось. Завтра снова именины у нас. А сегодня я им задачи уже поставил. Выбери кого посообразительнее себе в помощники. Одного по стройкам, другого по кормёжке и заготовкам. А ты за них мне ответишь. Первыми до уровня добивать стены и лазарет. И только потом курятники, да свинарники. Магические тренировки тоже на тебе. С вопросами к Виссарионычу.

— Понял все, вашество лордство…

— И завязывайте с этим вашеством. Всем объяви. Я — лорд. Так и называйте.

— Слушаюся, ваш… лорд. Пойду?

— Иди. И скажи всем, кто сегодня на битву прибежал, что они теперь не мужики, а казаки. Ну а бабы — казачки. Такие дела.

В начале я затянул на себе пояс с мечом и кинжалом. Пояс был кожаный, многослойный, шириной в две ладони и твёрдый. Практически корсет для поднятия тяжестей.

— Отличный пояс. Плюс четыре к силе.

Прокомментировал Вис.

— Вы умеете наматывать портянки, лорд?

Поинтересовалась Милли.

— Нет. У меня такое чувство, что я их первый раз вижу.

— Садитесь рядышком, давайте ножку.

Я так и сделал. Садиться с мечом на поясе придется еще научиться. Милли положила мою ногу себе на колени и ловко закутала ее в портянку. Затем так же ловко натянула на нее сапог.

— Можно вторую?

И со второй моей ногой проделали то же самое. Ужасно приятно иметь легендарного героя (героиню) с такими удивительными навыками.

Я попрыгал. Сапоги — это восхитительно. Как долго я хожу здесь босиком? Эта мысль вдруг очертила простой факт — я четко помню только вчера и сегодня. Атас. Мне явно не два дня от роду. Что было позавчера?

— Вис, Милли, откуда берутся лорды?

— Это непростой вопрос…

— Самозарождаются, как черви в забытом мясе. Мы идем на охоту? Ни один мой лорд так много со мной не болтал.

Лучница сменила ласковую мамочку на наглую стерву мгновенно. Виной тому мой вопрос? Ладно. Охота так охота. Если прямые вопросы не работают, придется работать головой самому. А пока полюбуемся оружием.

Я вытащил меч из ножен. Прямой, узкий, обоюдоострый, около метра длинной. Что я знаю о таком оружии? Мечом рубят и колют. Я рубанул и уколол ближайший воздух. Легендарные герои поморщились. Да, вышло не очень.

Я совсем не ловко запихнул меч обратно. Кинжал оказался длинной в треть меча. Заточка шла от половины лезвия с двух сторон. Странное оружие.

Ни Вис, ни Милли обучить меня ближнему бою с острыми железками не могли. Почему-то мне казалось, что и от Бума в этом вопросе мало пользы. Его ужасный тесак был длинной метра два с половиной. Оружием ближнего боя такое не назовёшь.

Мы уже довольно долго шли по лесу. Я попросил Милли обращать внимание на зверей первого и второго уровней только в случае нападения. Приоритет — третий и четвёртый уровни.

Значит лорды здесь самозарождаются. А где же лорды рождаются?

Вот, кстати, ёжик. Благословляю тебя, колючая тварь. Ёж поднялся на задние лапки, понюхал воздух, и благословил меня в ответ. Только не серебряным, а красненьким.

— Кабан уровень три север 150 метров.

«Боевым» голосом сообщила Милли.

Я выхватил обе трофейные железки, заорал дурным голосом: «В атаку!» и побежал, ломая кусты, на север. Ярость душила. И залить ее можно было только морем крови. Сзади что-то кричали, но это был бессмысленный писк трусливых слабаков. Я чуял врага! И враг учуял меня! Аррр-грхрг!!! Дальше вот мало что помню.

Очнулся на полянке, в луже крови. Изрезанный и изорванный в мелкие клочья кабан был живописно разбросан вокруг. С ветки рядом свисала длинная кишка, башка зверя была отрублена, расколота и растоптана. Маньячина какой-то тут конкретно оторвался.

«Победа! Лорд Такойсейчас победил кабана ур 3». И фанфарки.

— Вы пришли в себя, мой лорд?

Милли! Лучница стояла на краю полянки. Я поднялся на ноги.

— Нет-нет, не приближайтесь. Вы слишком прекрасны в этой крови и кишках.

Ага. Я действительно был весь «в крови и кишках». А вот и меч. Воткнут в вырванное кабанье сердце. Кинжал же у меня в руке. Это я тут накуролесил.

— А Вис где?

— Ёжика ловит.

— Это не опасно?

— Скорее всего нет. Он ведь один.

— Объясни!

— Редко, но встречается в здешних лесах такая мерзость. Если на тропе несколько путников, оно колдует на самого опасного заклинание «берсерк».

— И тот убивает всех своих!

— Да. Если же путник один — опасаться нечего. И надо признать, с кабаном нам всем сильно повезло.

— В моих лесах такой пакости не место! Я ведь мог выпотрошить тебя. И мага.

— Вот старик и ловит ёжика. Думаю опыта и хитрости Висарионычу хватит. Нам же с вами, кровавый лорд, лучше сейчас разойтись и вернуться домой по одиночке.

— Стой! Я что, из нас всех самый опасный?

— Вне всякого сомнения. Любой разумный человек, увидев вас, с этим согласится. Оружие тщательно ототрите травой прежде чем возвращать его в ножны. Пока.

И Милли растворилась в салатовых тенях.

Лес вокруг укоризненно молчал. Да ладно вам, растения, это был не я, а колдунство подлого ёжика. А может все же я, только глубоко глубоко под человечиной спрятанный, и вдруг вылезший на свет?

Благословение увеличивает характеристики. То есть влияет на то, что в тебе уже есть. Может и здесь так же? Хорошо, растения, признаю в этом часть своей вины. Не приперся бы к вам, ничего бы и не было.

Лес вздохнул глубоко и печально. Затем тренькнула одна смелая птичка. Затем две, зашуршала трава невдалеке, треснула ветка и все вернулось к обычной лесной жизни.

Оттирал травой я не только клинки, но и руки, ноги, лицо, шею, грудь и живот. Помогло мало, к черно-красным разводам добавились зелёные. Кровь хлюпала даже в сапогах. Однако портянки я так хорошо как Милли вряд ли намотаю. Потому пусть хлюпает и дальше.

Нужен водоём. Лесное озеро, или ручей. Но ничего такого в окрестностях я не замечал. Надо поискать. Лес по правую руку показался мне чуть реже и я направился в эту сторону.

По дороге случались нападения (победы и фанфары). Прыгали на меня только волки первого уровня. Практика показала, что такой волк ложится от пяти магических стрел, а емкость моя на третьем уровне ровно 15 этих заклинаний. Так что четвертого пришлось пнуть как мячик ногой и добить мечом по голове.

Дальше лес кончался и начиналось большое дикое поле с высоченной травой. Трава была мне по грудь и в ней вполне могли прятаться как волки, так и кабаны любого уровня. В какой стороне замок? Где-то там.

А вот прекрасный, толстый, обломанный на высоте двух моих ростов, сухой ствол. И никто не увидит сих жалких потуг. Будем учиться рубить и колоть прямо здесь и прямо сейчас. Меч с шелестом покинул ножны.

Задача наносить удары в плоскости заточки — раз, сильные — два, точные — три. От деревяшки отлетела щепка, а отдача отсушила мне руку.

Что мы видим? Первое — этот смешной удар добил мне уровень до четвертого, и теперь маны снова завались. Спасибо, мёртвое дерево. Второе — все же клинок шёл чуть не в плоскости удара. Надо следить как его доворачивает кисть. И третье — нужна рукавичка.

Некоторое время я рассекал воздух в разных направлениях, проворачивая клинок кистью, пока не определил с каким именно звуком он идет, когда идет правильно. Даже малейшее несоответствие плоскости меча углу удара добавляло отвратительное «фрр» к нужному мне «шшах».

Удивительно, но я даже начал внятно улавливать разницу в усилии. Неправильный удар требовал больше силы, так как неправильный угол клинка увеличивал сопротивление воздуха. Интересно, все мечники так начинают? В любом случае, я делаю то, что мне нравится.

Теперь, запуская меч в очередной полукруг, я ловил им сопротивление воздуха и доворачивал в идеальное «шшах». А потом рука сама поняла, что не нужно сжимать рукоять намертво, что клинок сам довернётся в идеальное положение, если дать ему такую возможность.

То есть сила нужна на старте и во второй половине траектории удара, когда меч уже правильно летит в цель. И значит выбить его из руки проще всего во второй четверти уже начатой траектории, когда он «ложится на воздух» и рука ему это позволяет.

Эта мысль совпала с полным крахом правой руки. Я стоял на краю леса, пот заливал глаза, и поднять руку для еще одного удара было уже невозможно. Даже вот просто разжать кисть. Ну у меня есть еще одна рука, левая. Все это время она отдыхала на кинжале у пояса.

С левой было труднее. То ли она была слабее, то ли менее послушна. Но тем не менее, под вечер и она научилась укладывать клинок на воздух и запускать правильное «шшах». По сухому стволу второй раз я так и не врезал. А это нехорошо.

Перебросив меч в отдохнувшую правую, я ахнул с разворота чудесным «шшах». Клинок полностью погрузился в ствол, застрял там, и никакой стоящей внимания отдачи в ладонь. Такие дела, господа самоучки.

Солнце красиво садилось. Очень хотелось есть, а моя замечательная кухарка была страшно далека от меня.

Где-то за спиной, в лесу, кто-то заревел как умирающий волк, только гуще. Здравствуй миша. И прощай. Три благословения и я бегу вдоль края леса стараясь не оборачиваться. Рёв раздался еще раз, но уже чуть тише и дальше. Однако еще три благословения и ускоримся по максимуму.

К замку я подбегал уже в темноте. Стена четвертого уровня. Молодец, Дёмыч. Появились башенки для стрелков, которых у меня нет, потому что нет стрельбища. Нет казармы — нет патрулей, караулов и дозорных.

Стена стала выше и толще, под ней появился достаточно глубокий ров. На воротах вон ворот. Теперь просто руками их не открыть, не закрыть. Тяжелые. Однако без людей все это не работает.

Виссарионыч стоял с факелом перед воротами высматривая в темноте своего лорда. Я добежал.

— Братцы, открывай!

Крикнул маг и осветил меня факелом, чтобы внимательно рассмотреть.

— Милли намекала на нечто подобное, но я и не мог предположить насколько она преуменьшала действительность.

Шутит. Ворота медленно разъезжались.

— Дёмыч сильно желал вас дождаться, но я прогнал его спать.

— Ёжика поймал?

— Да. И на удивление легко. Завтра утром я вас представлю.

Мы вошли внутрь, и Вис крикнул двум крестьянам на вороте: «братцы, закрывай». Это его «братцы» мне нравилось.

— Что нужно для поднятия уровня гильдии магов?

— Сущие пустяки. Немного ртути и серы.

— И где ее взять?

— Не имею ни малейшего понятия. Здесь я вас оставлю, мой лорд. Меня ждет гильдия магов и крайне интересная работа, результаты которой я надеюсь предоставить вам утром.

— Ага…

Кажется я сильно устал за этот длинный день. Вернулся ли Бум? Отстроились ли новые крестьяне? Будет ли у меня наконец большое, красное, сладкое яблоко из фруктового сада? Я распахнул бронзовые двери и вошел в ярко освещенный зал.

Раздался истошный визг и звон разбитой посуды. Кухонная дева сползала по стенке закатив глаза. Обморок.

Необычно оживлённая Милли без своего секси доспеха, но в не менее секси гражданке, взмахнула темной бутылкой приветствуя меня.

— Слава величайшему из лордов!

Точно. У нас теперь есть виноградник. Я без сил опустился на лавку рядом с ней. Непонятно чего хочется больше, есть или спать?

У стены, рядом с кухонным проходом лежала сломанной куклой на куче битой посуды девушка, которую сегодня утром я назвал Ксюнчик. Несла наверное грязные тарелки на кухню и тут в тронный, а теперь и столовый зал вошло красно-зелёное чудище и страшно сверкнуло белками злобных глаз. Надо бы ей помочь.

— Я советовала вам стереть кровь с клинков, зачем вы сами натерлись травой, о величайший из лордов?

— Налей вина, Милли.

Лучница внимательно заглянула мне в глаза.

— Сейчас все будет, хороший мой. Я тут девок немного погоняла. Они тебе воды бочку натаскали, камин затопили. Сейчас, миленький.

Милли поставила свою бутылку на стол предо мной, а сама нырнула под стол стаскивать сапоги. Ну да. Она одевала, ей и снимать. Вино было тёмное, сладкое и довольно крепкое. Пьют лорды из горлышка или нет — я пью.

С меня стянули обувь, наручи, расстегнули и бросили на стол пояс с оружием. Подняли, подставив плечо, и повели по лестнице наверх. Бутылку, кстати, рука не выпустила. Сегодня, возле сухой колоды на краю леса, она научилась ничего просто так не выпускать.

Мы поднялись на балюстраду. Тут оказалось несколько дверей и мы вошли в одну из них. Угли в камине еще дышали. Посреди помещения стояла просто огромная бочка полная воды. «На двоих» — это была практически последняя моя здравая мысль.

Милли большими щипцами вытащила из камина круглый камень и булькнула его в бочку. Затем принялась стаскивать с меня насквозь пропитанные свернувшейся кабаньей кровью трусы. Я мукнул что-то, но так, в никуда, и запрокинув бутылку допил вино.

В бочку я залез сам. Милли, голенькая как бриллиант, нырнула следом. Вода была тёплой. «Как там внизу бедный Ксюнчик?» — подумал я и отрубился.

Снилось мне неприличное.

Утро

Утро было белоснежным. Нет. Белоснежной была простынь. И наволочка. И пододеяльник. И свет из окна. Я дома! Дурацкий кошмар про лорда с кабанами мне просто приснился.

И тут с торжественной издевкой невидимый глас старательно перечислил все утренние победы моих героев. Были там волки второго и третьего уровня, кабаны и даже один медведь. Я лежал на широкой деревянной кровати в «покоях на втором этажике». Лорд лордом.

Но вот эта ошибочная первая радость: «я дома», была крайне занимательна, и что-то о доме мне все же рассказала. Дома я просыпался не в сене, и не на мешках с углем.

В комнате, кроме кровати, стоял высокий сундук, простой шкаф, и табурет. Так же в комнате были окно и дверь. Последнее, что я помню из вчерашнего — это разделенные на подводную и надводную части строго по линии сосков, белые-белые груди. Милли.

А потом я честно заснул, потерял сознание, отрубился. Потому что дальше было вполне безумно, но главное, это безумие происходило на спине огромного зелёного пегаса, прямо между его распростёртых крыльев и высоко-высоко над сверкающими под солнцем облаками.

То есть я знакомился с Милли при ярком солнце на спине гигантской зелёной летающей лошади. То есть точно во сне. А сейчас чистый как младенчик и уже не сплю. Да, я определённо не сплю. В шкафу на полочках лежали белые и коричневые тряпки. Стопочками.

Белые — это нательные рубашки и штанишки. Мои легендарные трусы так и не нашлись. Если Милли будет выёживаться и зубоскалить про вчерашнее, спрошу ее строго: «Где мои трусы!» Заткни фонтанчик и будь благодарен. Тебя отмыли, и донесли до кровати, так что стерпишь колкости молча.

Теперь же придётся облачаться вот в это древне-лордское бельё. Вполне приличные, вроде очень плотной джинсы, штаны наёмника вделись поверх как родные. А вот куртки странного покроя не впечатлили. Ни одна, ни вторая. Обойдусь без.

Теперь портянки. В принципе не велика наука. После нескольких не слишком удачных проб я решил, что вот это — нормально будет. И вделся в сапоги. Где мой пояс? Разумеется, оружие оказалось в сундуке. Я затянул на себе пояс-корсет и вытащил меч. Мне очень захотелось его вытащить. И сделать им «шшах». Почему нет?

Только мечей теперь у меня два и два кинжала. И даже перевязь с метательными ножами и две кираски темного железа. Но ни ножи метать, ни кираску одевать мне не хотелось, а хотелось взять второй меч и сделать не «шшах», а «шшахшшах» обеими руками. Кто я такой, чтобы противится лорду?

Второй меч был очень похож на первый, по крайней мере клинки. Все было идеально. Кровать, сундук и шкаф, табурет между ними. Замкнутое помещение, каменные стены. Задача — петь двумя руками и ничего не задеть даже кончиком клинка.

Вот тут, в ограниченном пространстве, и вскрылась нужда что-то делать с ногами. В свисте клинков отлично думалось. Первое — у меня в любой момент времени две ноги, и одна из них обязательно толчковая, а вторая обязательно шаговая. Попеременно. Удар, когда встречает только воздух, выносит твой центр тяжести в место, которое легко предсказать. То есть удар и шаг — это одно действие «ударшаг». И тебя уже не будет шатать как пьяную вешалку.

Делать все это на прямых ногах совершенно невозможно. Вот и мои пляски теперь на полусогнутых. Хорошо, на четвертьсогнутых. Ладно, когда как. Но уже гораздо веселее.

Вот и пятый уровень. Значит выросла магическая ёмкость, и физическая сила. Но сейчас не до того.

Если думать о центре тяжести, как о позиции из которой будет следующий удар, а то и два, то начинает проявляться осмысленный танец. Два меча позволяли наносить два удара в стороны одновременно, и еще множество интереснейших комбинаций.

Зазвенело разбитое стекло. Атас. Я все-таки въехал в него левым клинком. Слишком был сосредоточен на каменных стенах и допустил промах. Точнее — перемах. В моей комнате было окно с прозрачными стёклами. Стёклами! Тут нет стеклодувных мастерских и никто сюда стекло не привозил. Как это возможно вообще?

Раздался аккуратный стук в дверь.

— Не входить! Я думаю!

Неожиданно для самого себя крикнул. И от крика этого мысль, которую я уже почти поймал за скользкий хвост, растворилась, как не было.

— Уже не думаю, входи кто хочет…

Вошла Милли. Она хмыкнула углядев мечи в моих руках и сообщила:

— Мой чистейший из лордов, Дёмыч нас с Висом… переутомил этими грядущими именинами, народ ждет, а вы уже около двух часов скачете по комнате как… горное животное.

Ну да, у неё же магический эхолот. Хочу такой же.

— Кроме того вас преданно ожидает надёжно нейтрализованный ёжик. И плотный завтрак.

Завтрак! Голод, все это время пугливо жавшийся в уголке, вдруг вылез и занял собой все внутри. Но есть еще одно дело. Я достал из сундука обе тяжёленькие кираски.

— Помоги снять с них вот эти кожаные ремешки.

— Обожаю делать то, смысл чего не понимаю.

Буркнула Милли, но помогла отделить железки от крепежа. Я срезал кинжалом ножны второго меча со второго пояса. Теперь их можно плотно примотать и привязать к ножнам того пояса, что на мне. То есть получить двойные ножны, для двух мечей на одном поясе.

Пришлось так же отколоть от края табурета деревянный клин — длинную треугольную щепку, чтобы вставить ее между ножнами и тем разнести рукояти на удобное расстояние. Милли наконец поняла мой план и без вопросов мы затянули два узла так сильно, как только смогли.

Пояс стал тяжелее. Но зато я теперь мог достать на выбор любой из мечей или оба сразу. Милли вышла из комнаты, перегнулась через перильца балюстрады и звонко крикнула:

— Шествует лорд!

А затем чуть тише добавила:

— Слабонервным потупить очи.

Стремительное желание хлопнуть ее по попе так, чтобы она перелетев перильца грохнулась прямо на пиршественный стол, я, разумеется, придавил мгновенно. Откуда это? Ведь ни капли зла я от неё не видел? И даже наоборот.

Внизу, за столом перед едой и бутылками сидел Вис. Рядом с ним стоял небольшой деревянный ящик. Ксюнчик быстро расчищала место в торце стола, чтобы установить там свеженькое для лорда. У дверей переминался с ноги на ногу Дёмыч. Вот на нём бы кираска смотрелась. Бума не было.

— Дёмыч, перекушу быстро и на именины.

— Добро, лорд. Мы у колодезя все собралися давно.

И Дёмыч вышел.

— Ксюнчик, как ты?

Простой вопрос ввёл деву в транс. Да когда она освоится и перестанет краснеть заревом по любому поводу? Милли уже сидела рядом по правую руку и ответила за Ксю:

— У Ксюнчика все хорошо, мой лорд. Обратите свое пристальное внимание на вашего умного мага.

Умный маг уже пересел поближе со своим загадочным ящиком.

— Мой лорд, я работал всю ночь. Имею смелость представить вам соединение старого гоблинского шаманства с одной редкой магической зверюшкой.

В ящике лежал ёжик. Он был жив и насажен на трёхгранную палочку, как мороженка. Палочка была синего цвета и вся покрыта совершенно незнакомыми мне знаками. Виссарионыч оказался маньяком садистом.

— Что это?

Кусок яичницы, который я жевал, захотелось выплюнуть обратно в тарелку.

— К несчастью, это единственный гуманный способ пресечь накопление маны в ежином организме. То есть ёж — жив, но кидаться заклинанием не может. Маны нет. И не будет.

Ёжик заворочался и пискнул.

— Оно лишено разума. Я провел все необходимые опыты, чтобы это выяснить. Данный ценнейший ёж, разумеется, принадлежит вам. К несчастью, замок пока лишен возможности торговать. Продать его некому и негде.

— Да кто такое купит?

— Любой человек имеющий достаточно золота.

— Для чего?

— Представьте себе замок во время осады. Любой замок. Ёж в ящике заносится террористом в тронный зал, террорист изымает из ежа сдерживающий стержень и быстро покидает здание. Понимаете?

— И через малое время самый сильный в замке начинает рвать на части всех, кого видит. Ужасное изобретение!

— Без сомнения. Это очень дорогой ёж, мой лорд.

— Ты злой гений, Виссарионыч.

Похвалил я мага. А Милли щелкнула ногтем по синей палочке. Ёжик зашипел и задёргал лапками.

— А еще, мой лорд, его можно прямо с этой палочки закидывать в стан врага. Ночью.

Я один здесь такой не кровожадный?

— У твоего варианта, Милли, есть большой недостаток. Врага мы победим, а вот ёж останется и вполне может поймать своим заклинанием кого-нибудь из нас.

Милли задумалась. Все-таки она красива необыкновенно. Чего же тебе ещё? Да откуда я знаю чего же мне еще?

— Ежа в гильдию магов. Задача твоя, Виссарионыч, изучить возможно ли не просто обнулять ему ману, а снимать ее и накапливать. В идеале я хочу видеть схему, которая сама разряжается каким-нибудь полезным заклинанием. Скажем, магической стрелой, если открывается дверь. Или огненным шаром, если к нашей стене подходят снаружи не в том месте. Ясно?

— Спасибо, мой лорд. Удивительно перспективная задача.

— Но вначале, сразу после именин, весь народ заклинаниям обучишь.

— Да, мой лорд. Разрешите вас покинуть?

— Покидай.

Ещё пол кружки вина и я сыт. Да сыт.

— Милли, после именин ищем Бума. Продумай пока как. Ксюнчик, все было необыкновенно вкусно.

Обе промолчали. Почему заперло дар речи Ксю, было понятно. Но вот смолчавшая Милли — это какое-то падение башен.

Сегодняшние именины отличались от вчерашних тем, что народ накрыл столы. Точнее один большой длинный стол на свежем воздухе. На этом столе румяным пунктиром возлежали приличных размеров поросята и множество другой вполне аппетитной закуски.

Самыми интересными мне показались густо расставленные большие белые бутылки. Гулянье, значит. Старожилы принимают новеньких. Богато живём.

Новеньким с раннего утра уже разъяснили, что же будет, потому все прошло достаточно быстро и весело. Единственно, мне не хватило одного ведра. И даже не хватило двух. Показательно и то, что крутить ворот, добывать «святу воду», мне приходилось самому, под благоговейный шепоток нарядных подданных.

Еще, грешен, когда в голове кончились Васи-Тани-Олеги, я без паузы перешёл на Астарт-Зевесов-Бонивуров. Что из этого было именами, что нет — не особо важно. На именинах все это именами стало.

В финале Дёмыч осторожно пригласил меня и скучающую Милли к праздничному столу. Милли оживилась: «Мой лорд, крестьяне умеют делать крайне зажигательное пойло», и мы позавтракали еще раз. И крепко выпили этого самого пойла. Дёмыч сказал, что его делают из пшеницы и показал как оно горит.

Крайне полезный продукт. Некоторые зачатки планов на горящую жидкость, я пометил как «поразмышлять обязательно». Моя лучница безобразно быстро пьянела. И я, очевидно, тоже. Надо что-то с этим делать. Я встал.

— Братцы! Пьяные, трезвые, живые или мёртвые, но все, кто не был в гильдии магов, чтобы довечера побывали. Завтра все что есть до пятого уровня, как штык! Дёмыч, проследи.

— Непременно, вашс… лорд! Не сумлевайтеся.

Довольно твердой походкой, я ушёл. За мной шла и хихикала Милли. Она прихватила с собой бутыль с «крайне зажигательным пойлом» (несла ее прижав двумя руками к животу). Как мы будем искать пропавшего Бума?

Два удивительно трезвых братца на воротах налегли на ворот и мы вышли в мир. Они тут при воротах всегда? С увеличением уровня у зданий появляется свой персонал? Будут ли в лазарете сестрички в белых халатиках?

Милли поклялась их всех убить табуретом. Почему женщины друг друга так не любят?

За воротами шумела толпа беженцев. Очевидно запах сытой жизни и ежедневного праздника пропитал округу на тысячи миль. Мы с Милли приняли очень важные позы и сделали по три буль-буль из бутыли. Пекла гортань эта дрянь ужасно, однако все остальные части организма просто животворила. Разумеется, я сказал речь.

— Я беру вас всех под свою руку. Под вот эту. Вон там, на жирных лугах, найдут свое счастье ваши коровы!

И Милли сказала: «Аминь».

Потом мы кидались шишками в лесу и пытались пить из одного горлышка на брудершафт. Какой-то вежливый эльф с собакой рассказывал нам ужасающе печальную историю, а мы ржали, как два коня и он отошёл, однако оставил свою собаку за нами присматривать.

Собака отказывалась пить из горлышка и даже лакать из ладошки не желала, так что лакать пришлось Милли, не пропадать же продукту. Она так лакала, что я возгорелся неудержимым желанием, дохлебал, что там в бутыли осталось и попытался это желание реализовать.

Мы даже успели изодрать друг на друге одежды, совершенно позабыв как они открываются. И наступила тьма.

Во тьме кто-то часто дышал вывалив язык, а потом облизал мне морду. Я поднялся на четыре лапы. Нет, на четыре ноги. Хотя, тоже нет.

Мы были в лесу. Стояла черная ночь. Светились кусты. Милли ползала на четвереньках в траве, искала свой лук и материлась. Она была не в доспехах, а в той же хитрой тунике, в которой появилась сегодня в моей комнате.

— Лук в замке.

С большим трудом произнес я, и Милли села в траву. А собак, разбудивший меня, улыбнулся. Он отбежал в темноту, затем вернулся, махнул хвостом и снова отбежал. Нас куда-то звали.

Я встал на задние ноги.

— Мой лорд, я не могу встать. Вы меня опозорили.

— Чем это?

— А вот бретелька порвана.

Что-то такое припоминаю. Но очень смутно. Голова отдельно от тела вращалась внутри себя. Я отравлен. И больше не пью горючие жидкости. Никогда.

— Сам опозорил, сам и понесу.

Я нагнулся (голова раскололась пополам) и взвалил Милли на плечи (уже расколотая голова раскололась еще раз). Милли повисла на мне как мешок с зерном, и ее вырвало вниз. Да, интим запредельный.

Дружелюбный собачка показывал дорогу недолго. Впереди бликовал оранжевый свет. Костер. Я вынес расклеенную Милли к костру.

У огня сидел тот самый, необыкновенно грустный эльф. Шляпка с пером, сумочка на шлее через плечо. Интеллигент. Он улыбнулся точно так, как перед тем его собака.

— Прошу великого лорда присесть у моего костра и разделить мой скромный ужин.

Акцент странный у него. И дружелюбие тоже. Вот собачке я поверил сразу, а этому — нет. Я усадил Милли на попу у костра, но она все равно завалилась на бок. Вроде не замерзнет и не обожжется. Пусть полежит.

— Мой герой немного не в форме.

— Не удивительно, я произвел анализ жидкости, которую вы употребляли. Признаться удивлен, что вы живы.

— Я тоже. Кто ты такой? И откуда взялся?

— Странствующий Алхимик, великий лорд. Я уже рассказывал вам свою историю, но вы с прекрасной дамой были… немного не в форме.

— Ага. У тебя нет воды?

— У меня есть средство нейтрализации ядов. И оно ваше. Возьмите.

Пижон протягивал мне склянку с зелёной жидкостью. В принципе, после крестьянской пшеничной, меня уже ничем не отравить. Я взял и выпил.

Практически сразу меня осенила жестокая трезвость. Я, с безоружной, беспомощной Милли был в лесу. Ночью. Вне стен замка. Только что беспечно выпил неизвестную микстуру из рук незнакомого эльфа. Отчетливо вспомнился ёжик в ящике.

— Не тревожьтесь, великий лорд, мои намерения кристально чисты. Нет-нет! Не доставайте меч. Пожалуйста! Я просто ищу безопасное место для алхимической лаборатории. Клянусь цветами этого леса!

Пожалуй руку с рукоятей мечей стоит убрать. Такая искренняя паника у парня. Но паранойя здесь и сейчас не кажется мне неуместной. Собачка загавкал и я все же достал один меч.

Внутренний маньяк уже наметил траекторию поперёк эльфова горла. Одно короткое «шшах», и голова в смешной шляпке с пером покатится в костёр. Собачка загавкал громче.

— Пииить…

Застонала Милли.

— Если я отрублю тебе голову, твоя собака останется сиротой…

Белый от ужаса эльф мелко-мелко затряс подбородком, соглашаясь. Нельзя так натурально имитировать страх. Может он и не врёт.

— Вы же видите какой это добрый пёс… Мы не несём никакого зла…

Нанести зло мне и моей сильно привлекательной лучнице он мог уже десять миллионов раз. Но не нанёс. Собачка тонко завыл. Собачку по настоящему жалко. Я вложил меч в ножны.

— Водыыы…

Это Милли.

— Есть еще такая штука для неё?

— Да, конечно, великий лорд. Так прекрасно, что вы не убийца, а просто очень осторожный…

— Дай ей это.

Эльф пытался напоить Милли из скляночки. Собак прыгал и пытался вылизать ему лицо. Я размышлял о смерти и о себе, глядя в огонь. В огне танцевал лорд с двумя мечами. Какие интересные связки. И резкий такой. Мне до него как муравью до аиста. Я нашёл любовь всей своей жизни — высокую песнь клинков вокруг центра растущей души.

Милли, протрезвев, стремительно заломила эльфу руку за спину и села на него сверху, грозно сверкая прекрасными очами. Собачка отбежал и снова тоненько завыл.

— Отпусти, это алхимик. Наш алхимик.

— И вы, мой лорд, поверили? У него шляпа с пером!

— Брось, это расовая странность. Отпусти.

Эльф поднялся выплёвывая землю.

— Готов преданно служить вам, мой лорд. И вам, богиня.

— Я тоскую, алхимик. Тоскую по совершенству. Мне нужна тысяча светлячков. У тебя они есть?

— Уточните техническое задание, мой лорд. Пожалуйста.

— Ты можешь сделать светлячка?

— Сейчас, без лаборатории, только оранжевого, из вот этого костра и небольшой магии.

— Делай.

Эльф порылся в сумочке. Ничего там не нашёл, вздохнул и хлопнул в ладоши. От костра оторвался и улетел в лес маленький оранжевый шарик.

— Милли. Уходи домой. Прямо сейчас. Быстро.

— Мой лорд, а вы?

— Буду утром. Дёмычу напомни, все, что можно — до пятого уровня.

— Да, мой лорд. Я буду вас ждать.

И не уходит. И эту свою порванную бретельку теребит. Тут что-то сильно женское.

Внутренняя женщина Милли, что никакого отношения не имеет ни к этим ровным ножкам, ни к этим выпирающим под тканью соскам, ни даже к этим полуоткрытым губкам, но прямо смотрит на меня из этих зовущих глаз.

То ли власти над лордом ей надо, то ли преданность ее больше, чем получается отдавать. Но похоже то и другое вместе. Шизофреничка хренова. Я заорал на нее грубо и громко:

— Пошла! Бегом в замок! Марш!

И Милли упорхнула во тьму. «Я буду вас ждать», надо же. Теперь займёмся совершенством.

— Нахлопай, алхимик, мне светлячков, чтобы летели на меня с разной скоростью, с разного направления, по непредсказуемым траекториям. И я обнажил оба клинка, отступая от костра в полумрак.

Это было божественно. Светлячки лопались с нежным звоном, но их было мало и летели они медленно.

— Быстрее! Больше, по пять за раз выпускай!

Эльф, который быстро сообразил что именно происходит, начал проявлять фантазию. Оранжевые шарики стали резче. Некоторые пытались достать по ногам, некоторые неожиданно меняли направление полёта. Прекрасно.

Мечи не только рубят, но и пробивают, прокалывают. Я принялся добавлять в связки уколы. Это неимоверно усложнило рисунок. Эльф хлопал обеими руками по коленям с бешеной скоростью, шляпка его съехала набок.

Уколы требовали более точного чувства расстояния до цели и работы совсем других групп мышц. Кроме того обнаружилась необходимость уворачиваться от прорвавшихся сквозь динамическую защиту светляков.

Слитно и точно на обоих руках получалась связка «укол-удар», если укол шёл в дальнюю цель, а удар на возврате в цель чуть ближе. А вот наоборот «удар-укол» — не очень.

Я начал сознательно укорачивать удары и это подарило ощутимую экономию времени. Шарики стали лопаться чаще. А затем эльф стал замедляться все больше, и наконец обессиленно свесил свои отбитые ручки вдоль корпуса.

— Простите, мой лорд. Я исчерпал все свои жизненные силы.

Ладно. Пятый уровень. На сколько больше стало маны неизвестно. Вот и проверим. У меня вышло благословить его 32 раза. И оживший алхимик продолжил высекать светлячков для моих мечей.

Короткие удары теряли в силе, но сегодня мне нужна была точность. И уколы мои все еще не пели, а так, хрюкали. Я перешёл только на уколы. Когда выворачиваешь кисть тыльной стороной вниз — прямой укол сильнее и резче. Уколы в право-лево тоже.

Светлячки давно кончились. Алхимик спал. Костёр потух. Я отрабатывал одновременный укол двумя мечами в две цели. Цели прямо, цели сзади, цели прямо и сзади, цели право-лево, цели право-сзади, и прочее счастье.

Да, счастье. Кстати и дыхание привел к правилу «уколшагвыдох». Собачка сидел невдалеке и откровенно зевал на меня. Становилось светло. Начиналось утро. Я очень хотел есть.

Воображение тут же предоставило мне смертельно смущенную Ксю с тарелкой мяса и пушистым караваем в руках. Небесный образ. Пора будить эльфа.

Стена пятого уровня была уже каменной. С красивыми зубцами и башнями. И мост через ров перед воротами стал подъемным.

Крестьяне, которых я вчера с пьяной дури ограничил специализацией, пока мы с Милли куролесили в лесу, поставили чуть ли не десяток коровников довольно далеко от стен замка. Ну да, «вон там, на жирных лугах, найдут счастье ваши коровы». Здешний лорд — клинический идиот.

У самих ворот возник стихийный деревенский рынок. Новички с выселок меняли сыр, молоко и говядину, на овощи, хлеб, яйца и все на свете. Тут же кого-то сильно матюкал Дёмыч. Увидев меня, он завопил в сторону:

— Лорд идет, неси быстрее!

И шустрый мальчонка, Боже, я помню, что назвал его Бонивуром, притаранил Дёмычу деревянную кадушку и кружку к ней.

— Вот, мой лорд, огуречиковый, со укропчиком, самый поправляющий.

Он зачерпнул кружкой в кадушке и протянул ее мне. «Дёмыч, обыкновенный герой, администратор, ур 5, ранг — мастер», неожиданно понял я и взял кружку. В ней был рассол.

Но интереснее всего, что этот обыкновенный герой наконец-то избавился от крестьянского прононса (вашество лордство) и начал обращаться ко мне, как и прочие герои «мой лорд». Рассол я выпил.

— Спасибо, Дёмыч. Этим скажи, пусть закатывают свои мягкие сыры в погреба. Мне нужен такой твердый сыр, чтобы его сюда покупать приезжали с другого конца мира.

— Это значит с привкусом сорочьего дерьма?

— Дерьма не надо. Имбирь какой-нибудь пусть крошат туда. Или благословляют пока бродит. Или еще что-нибудь.

— Принято, сделаем.

— Второе. Вот этому ушастому алхимику и его собаке нужна лаборатория.

— Это никак невозможно, мой лорд. Свинец нужон. На рудниках где железо, он бывает. Где больше, где меньше. Или покупать.

— Да зачем свинец-то для сарая с колбами?

Эльф, который внимательно слушал нашу беседу, решил в нее вступить:

— Простите, мой лорд, но матрица алхимической лаборатории, для своей активации, примитивно требует определенное количество свинца. Если же вы мне построите просто сарай, то это и будет просто сарай.

Атас! Пишем белым на чёрном слово «матрица» и слово «активация». С этим эльфом мы очень плотно сейчас позавтракаем и пристально поворкуем.

— Хорошо, Дёмыч. Тогда сразу третье. Мне нужен этот горящий пшеничный напиток. В бочках. Много.

Дёмыч вроде как огорчился и начал качать головой.

— Не для питья. Для технических нужд. Врагов жечь. Одну бочку в гильдию магов для экспериментов. Остальные, скажем сотню, в отдельный глухой сарай на хранение.

— Понял, мой лорд. Сотню сразу не поднимем, но завтра к обеду точно будет.

— Сарай опечатаешь.

— А то.

— Именин не будет три дня. Кто придет сюда сели вон в лугах. Пусть распахивают целину, сажают сады и пасут стада. Через три дня, если не помрём — всех поименую.

— Добро, мой лорд.

— Четвёртое. Назначь регулярные патрули на стену из подростков кто зоркий. И по всей стене тревожные колокола развесь, чтобы далеко не бегать дозорному, если что. Систему там какую поощрений-наказаний, чтобы не спали.

— Можно. Справим.

— Пацан сообразительный?

— Бонивурко-то? Да во все щели влезатель. Шкода конкретная.

— Отдашь в оруженосцы?

Пацан замер столбиком не дыша.

— Мамка его только рада будет. У нее таких еще шестеро стервов. Забирайте, мой лорд. Только построже его, розгою, если чо.

Бонивур неожиданно подпрыгнул и завизжал: «Слава лорду!» На меня вылилось вот десять, да, 15 благословений. Ничего так ёмкость. Для начала пойдет.

— Цыц, балаганина! Это воинское колдунство.

Зашипел на пацана Дёмыч и впечатал нарушителю подзатыльник. И даже алхимиков собачка осуждающе подгавкнул. Бонивур принял наказание стойко, а собачке показал зубы. Собачка, кажется, опешил.

— Бонивур, алхимик, собака, никого не трогая по пути, идете в тронный зал и садитесь за стол. Там заправляет на кухне Ксюнчик. Она вас накормит. И скажите ей, что я сейчас приду.

Отправив впереди себя эту делегацию, я решил таки проинспектировать кое-что. В гильдии магов появились столы и какие-то конструкции из палочек обтянутых тонкой бумагой. Виса не было. Завтракает, наверное.

Лазарет же пятого уровня был прямоугольным двухэтажным и каменным. Вокруг него образовалась оградка с парком внутри. Очевидно для прогулок пациентов. Я с некоторой опаской вступил в прохладный вестибюль. Вдруг тут лежат убитые табуретом в твердой руке легендарной лучницы, окровавленные тела прекрасных медсестёр.

Но нет. Тело было одно и очень живое. Рыжая как все пожары мира девица, почему-то в зелёном балахоне. Она чинно поклонилась и вопросила.

— Мой лорд ранен?

— В самое сердце.

Я развернулся и вышел. Дай Боже подольше оставаться такой же пустой как сейчас, этой обители скорби. И надо все же поименовать весь персонал при зданиях. И эту рыжую, и двух работяг на вороте у ворот.

А теперь самое главное — мой фруктовый сад, до виноградника уже не дойду, уж очень есть хочется. Фруктового сада не было. Было пепелище со сломанными, искорёженными деревьями неясных пород. Моё большое, красное, сладкое яблоко растаяло так и не став реальностью.

Очень огорченный, я направился наконец к завтраку. Тронный зал пятого уровня превратился в небольшое укрепление с башенками по углам, бойницами и квадратными зубцами по крыше. Стал выше и шире в основании. Здесь можно было обороняться, если стена падёт.

Внутри уже не было прямого прохода на кухню, а были четыре прохода по обе стороны зала, у входа и за троном, в просторные коридоры, идущие вдоль всего зала. А из этих коридоров уже двери в кухню, и еще несколько в другие службы.

В коридоре со стороны кухни добавилась дверь в погреб с запасами, а с противоположной стороны зала в коридоре оказались двери в караулку с нарами для стражи и в подвал с камерами для преступников. Я это узнал сразу, как вошёл.

За столом полным пустых и не очень тарелок, бутылок и прочих кувшинов-горшков, увлеченно беседовали интеллигенты (маг и алхимик). Они хором произнесли: «Доброе утро, мой лорд», а Вис было начал чего-то докладывать, но я его остановил. Чуть позже, дай поесть. И умники вернулись к своим высоким беседам. Не тронный зал, а таверна какая-то.

На балюстраде вверху тоже увеличилось количество дверей. По одну ее сторону — мои апартаменты. По другую — апартаменты героев. Милли была у себя, а вот Бума у себя не было. Я чувствовал это строение, как вторую кожу.

По количеству помещений для героев, я понял, что на пятом уровне могу призвать еще одного, третьего. Мне позарез нужен был опытный мечник. Но это тоже после завтрака. Золотой Ксюнчик уже расставлял на моём месте еду.

Как только я уселся, у правого плеча нарисовался оруженосец. У его ноги, по стойке смирно, сидела собачка алхимика. У обоих на лицах суровая строгость. Бонивур, не меняя выражения, что-то быстро дожевал и сглотнул. Ну что же. Пацан заступил на пост, как он это понимал.

— С добрым утром Ксюнчик.

— …

Ну да, ну да. Тут какие-то хитрые отбивные, завёрнутые в рулетики и проткнутые тонкими деревянными палочками.

— Что это, Ксю?

Дева рдела, рдела, и все же сумела ответить:

— Заворотики…

Заворотики, значит. Прежде чем я успел поддеть на двузубую вилку и вкусить один из них, подробнейшим образом отчитался Бонивур.

— Она в них завернула сыр, перец и траву какую-то. Потом запекла. Никому не давала. Вас ждала. Дозвольте попробовать первому. Вдруг отравлено?

Еще чего. Первому ему. Каков хитрец. Идея взять оруженосца оказалась верной. Этот «во все щели влезатель» тут на месте. Только экипировать надо и обучить. Есть у меня одна перевязь с метательными ножами.

Заворотики оказались вкусными. Острыми и мяско сочное, мяконькое. Впрочем, с моим режимом питания (полтора раза в день), я бы и подошву без соли сейчас сгрыз. Ксюнчику, разумеется, это знание ни к чему.

А вина на столе появилось уже два сорта. Кроме знакомого мне тёмного, я попробовал и светлое. Оно было совсем не сладкое, терпкое с кислинкой и не такое крепкое. Очень понравилось мне к мясу. В принципе, я наелся, но попросил добавки:

— Нет ли стратегического запаса этих восхитительных заворотиков? Можно ещё?

И Ксю принесла ещё. Стали ли мы чуть ближе друг другу?

— Бонивур, я был у фруктового сада. Что там случилось?

— Ничего не случилось…

Но тут, уже успевшая сделать несколько шагов обратно на кухню, Ксюнчик, резко обернулась и зашипела как все змеи мира:

— Когда обращаешься к лорду, говори «мой лорд», проныра!

Я и мой оруженосец замерли как кролики под гипнозом. Ксюнчик же, мгновенно погасла, густо покраснела, и мотнув косой, убежала на кухню. Я знал, что в этом омуте не все так просто. Чувствовал.

Я воткнул вилку в самый большой заворотик, и протянул ее Бонивуру.

— Ешь. И рассказывай. Что с садом.

Довольный оруженосец зачавкал и рассказал.

— Магические тренировки, мой лорд. Дёмыч гонял всех сгинь и тресни пускать по команде. В линию, квадратом, и в одно место.

— И мои яблони убил.

— Да какие яблони, мой лорд. Там одна черешня да абрикос стояли. Их дольше собирать чем трескать. Точно вам говорю. А можно ещё один?

И я дал ему еще один. Дёмыч поступил практично, но неправильно. Мой замок остро нуждается в полигоне. В ближайшее время полигон надо где-то организовать. Глупый лорд, его уже организовали без тебя. В твоём фруктовом саду.

Ладно. Мой косяк. Не доглядел. Теперь самое интересное. Пора потревожить интеллектуальную элиту страны.

— Вис, идите сюда. Что по ёжику у тебя?

Маг и алхимик пересели поближе. Бонивур украдкой передал собачке кусочек заворотика. Та сглотнула мясо, как и не было его. Вис начал доклад:

— Мой лорд, мы с коллегой как раз размышляли над некоторыми аспектами. А конкретно, чистую ману в виде маленьких шариков-пузырьков, через одно магическое устройство, получить от ежа можно. Однако вопрос хранения этой неустойчивой материи еще не решён однозначно.

Алхимик продолжил:

— Мана, мой лорд, естественно удерживается живыми существами. Соответственно существо-хранилище должно быть огромного уровня. Что сегодня и здесь просто невозможно.

— Постойте, коллега, это не наш путь. Некоторые механические приспособления для удержания маны я уже создал. Они несовершенны, разумеется. Но совершенство — это вопрос труда и времени.

— Или, уважаемый маг, вопрос наличия божественного артефакта…

— Но мы же, уважаемый алхимик, не артефакторы. И не сидим на бочках с золотом. Так что наш путь, это тонкие ткани и определённые сорта бумаги. Вопрос натяжения и формы…

— Не забывайте, уважаемый маг, о эссенциях и экстрактах…

Так. Пора прервать этот, безусловно полезный диалог.

— Я понял, что результата пока нет и мой ёжик на синей палочке бесполезен для обороны. Вопрос по прежнему в твоей ответственности, Вис.

— Да, мой лорд.

— К этому проекту добавляется ещё один. В гильдию магов, в самое ближайшее время доставят бочку с горючей жидкостью, которую добывают из пшеницы. Задача — создать метательные снаряды, которые быстро возгораются сами и выжигают все вокруг. И продумать схемы их применения при обороне стены. Ответственный — алхимик с собачкой.

— Да, мой лорд.

— Имени у тебя нет.

— Нет, мой лорд. Я служитель строения, что называется «алхимическая лаборатория». Родная моя лаборатория была уничтожена ужасными существами. Я вам это уже рассказывал в лесу. Мой старый лорд увлекался некромантией…

— Ясно. Сегодня вечером, тебя, одну сильно рыжую докторшу, и еще двоих ребят, я тихонько, без праздников, поименую. Вис тебе разъяснит, что это и к чему приводит. А пока у меня очень важный вопрос.

— Я готов ответить на любой ваш вопрос, мой лорд.

— Активация матрицы.

— Что, активация матрицы, мой лорд?

— Это я спрашиваю. Что такое активация матрицы?

— Это приведение в готовность площадки, на которой будет возведено соответствующее данной матрице строение.

— Почти понял. Что такое матрица?

— Это структурная схема развития будущего строения.

— Чертежи?

— Нет. Матрица нематериальна. Вся ваша земля, мой лорд, вот эта, под ногами, полна матрицами. Или, если так понятнее — структурными схемами развития строений. Всех возможных строений, лорд.

— И нематериальная матрица требует для своей активации материального свинца?

— Вы абсолютно точно выразили суть, мой лорд.

Ладно. Будем пока считать, что ты ответил.

— Свободны. Ёжик должен наполнять маной хранилище, откуда эту ману будет легко взять. Горящая жидкость должна в любой насущный момент обрушиваться на головы врагов со стен замка. Работайте.

— Да, мой лорд. Хором ответили маг и алхимик и с видимым сожалением покинули стол и зал. Тяжелее всего уходить было собачке, что она и выразила метаниями туда-сюда, но все же ушла с эльфом.

— Бонивурище, за мной.

Мы поднялись по лестнице на балюстраду. Дверь, за которой я утром прыгал с мечами, стала шире и выше. И комната за этой дверью — просторнее. Теперь это была уже не спальня, а нечто вроде кабинета, с большим столом, диванчиками и книгами на полках.

Книги. Я взял одну, зеленую с красной полосой. И ничего не смог прочесть ни на обложке, ни внутри. Я — неграмотный. Где же мой оружейный сундук? Из этой комнаты вела еще одна дверь и сундук оказался за ней, в спальне.

Спальня тоже увеличилась. Появилось огромное зеркало во весь рост и идиотский балдахин над кроватью. Перешьем его на знамя. Знамя? Идею стоит обдумать.

Теперь пояс с сироткой кинжалом. Его я кинул Бонивуру:

— Меряй.

Пояс, даже затянутый по максимуму, болтался на худом мальчишке.

— Переделаешь по себе.

Я вынул свой кинжал и срезал им его же ножны со своего пояса.

— Это тоже твое. Привинти как-нибудь к своему поясу.

Научить его владеть этим оружием я не мог, потому что не владел им сам. Однако не удержался и сумничал:

— Видишь, вот это лезвия. Ими ты режешь и колешь. А ниже, видишь, заточки нет. Этими местами ты отражаешь удары меча, кинжала… топора, стрелы, всего, что летит в тебя. Понял?

— Да, мой лорд. Этим — режу, этим — отбиваю.

— Молодец.

Я достал и перебросил Бонивуру перевязь с метательными ножами.

— Приладь на себя. Это одевается через грудь поперёк. Здесь 12 острых железок и ты должен научиться их метать точно и сильно. В глаз, в шею, в запястье.

— Кому?

— Врагу. Пока сделай деревянного и тренируйся.

Оруженосец держал в руках кучу бесценных железок и глаза его сияли чистым счастьем. Пацанва замковая, наверное, обзавидуется. Кстати вспомнил.

— Кроме тренировок, еды и сна, у тебя будет еще одно постоянное дело. Соберёшь под себя команду мелочи, кто по ловчее и везде пролезет. Они будут приносить тебе, что где и как происходит. А ты будешь важное докладывать мне. Понял?

— Шпионить за Дёмычем!

Похоже в этом был главный восторг. Но нет.

— За Дёмычем не надо шпионить. Я ему доверяю полностью. Но у него свои задачи и не за всеми тонкостями он может уследить. Пока я не ставлю конкретную цель следить за кем-то. Пока мне нужно, чтобы такая возможность была под рукой. Так что слухи, мелкие события, странности поведения — все на свете.

Посмотрим что получится из этой попытки создать тайную полицию и контрразведку в одном стакане. Рано или поздно у меня появится рынок и большой мир ворвётся сюда без церемоний.

— Перескажи, что понял?

— Подогнать снарягу по себе, абы не болталося. Этим — резать, этим — отбивать. Поставить деревяху с глазами, шеей и запясьем. Кидать в нее ножики пока не станут лебедем втыкаться. Мелких по замку в банду собрать шионскую.

— Молодец. Спать будешь в той комнате, где книги, на диванчике. Малышню принимать на кухне у Ксюнчика, типа подкармливаешь, а они просто болтают всякое. С Ксю подружись, не обижай ее.

— Дак кто же кухарку обижать станет? Это же голодным по жизни ходить!

— Свободен. Нужен станешь, позову.

— Слушаюся, мой лорд!

Такие дела. Руки чесались взяться за клинки, но я пошёл по балюстраде вокруг, к комнате Милли. Она была там, а не на утренней охоте. Может заболела и отвести ее к рыжей докторше?

Деревянная дверь

Деревянная дверь распахнулась до того, как я в нее постучал. Милли, в какой-то жёлтенькой, не знаю, тряпочке, строго и печально смотрела на меня. Эпическая мелодрама. Однако я видел «легендарный герой Миллипонога, лучник, ур 4, ранг — мастер». Так что к делу.

— Доброе утро, алкоголичка.

— Входи… те, мой лорд.

И так скорбно. Да, я не совсем то, что можно «хоть как-то воспитать». У меня нет ни единой секунды, ни на бурные страсти, ни на тонкие романтики. Зато у меня есть внятное чувство, что надо расти бешено быстро, иначе и меня, и вот эту красивейшую из женщин, скоро просто зарежут.

Покои героя были чуть проще покоев лорда. То есть такими же, как у меня на третьем уровне. Кровать, шкаф, сундук, табурет и окно. Интересно, какая должна быть роскошь на уровнях больше сотого, если уже на пятом, у меня больше вещей, чем мне может быть нужно?

Я пихнул ногой табурет к стене и уселся на него.

— Красота твоя безусловно сводит меня с ума. Однако прямо сейчас у меня жизненно важный для нас обоих вопрос. Как призвать конкретного героя? Мне нужен мастер мечей.

Милли поняла, что эпической мелодрамы не будет, но все равно отошла к окну. Там свет косо падал ей на шею и остальное. Хочу такую картину в бронзовой раме. Однако художника у меня нет.

— Это просто, мой лорд. Герой всегда отвечает сиюминутной безотчётной потребности лорда. Поглядев на команду героев, всегда можно описать их лорда. Ну, по крайней мере, грубо и вчерне его описать. Понять чего он на самом деле хочет, или хотел на том или ином уровне.

Как интересно. Милли — дитя лазарета. В смысле именно такой сверх эротичный призыв из меня вышел в стенах медицинского учреждения.

Только что, лорд Такойсейчас, ты обнаружил в себе живую глубокую связь чего-то с чем-то. Может я в детстве мыкался по больничкам? В детстве! У меня было детство и прошло оно явно не здесь.

— Иногда мне хочется, Милли, бросить все и уйти в никуда наискосок. Идти и чистой головой думать о том кто же я на самом деле. Например о своем детстве.

— Не нужно этого делать, лорд. Ничем хорошим такое не закончится. И вы правы. Нам надо собраться и заняться повышением уровня.

От входа отделилась тень. Я вскочил и вынес клинки в позицию, из которой один мог мгновенно уколоть, а второй мгновенно срубить.

Тень материализовалась в тощего гибкого паренька, экипированного в балахон с капюшоном. По верх балахона на нём была сложная упряжь со множеством метательного и прочего железа. Что удивительно, Милли наблюдала его появление безмятежно.

Точно, господин параноик, перед вами ваш третий герой. Я убрал мечи в ножны, а парень в капюшоне встал на одно колено и доложил:

— Приветствую тебя лорд Такойсейчас! Я, отличный странствующий герой Ологост, ищу место для верной службы. Прими меня в ряды своей великой армии. Сейчас я могу вести в разведку или на диверсию 15 теней или 12 убийц. Невидимость — мое оружие. Ночь — мое время!

Вот как. Значит сегодня мое спонтанное, от меня самого спрятанное желание, это иметь в своей тени невидимого убийцу?

Не сработало ли то, что только вот сейчас я похожим образом пытался снарядить своего оруженосца и был огорчен тем, что ничему не могу его обучить? И значит ли это, что рост моих людей мне важнее чем собственный?

— Гост, у меня есть оруженосец. Подросток. Обычный герой. Я хочу чтобы ты его обучил всему что умеешь.

— Как прикажете, мой лорд.

— Милли, переоблачайся в свои легендарные доспехи. Мы все таки пойдём и найдём Бума. Гост, за мной. Представлю вас.

Милли оторвалась от окна и мой новый герой подмигнул ей из под капюшона. Я ревную? Нет, ребята акробаты, этого точно не будет на здешних аренах. Я вышел на балюстраду и заорал на весь зал:

— Бонивур!

Мальчишка выскочил из дверей в мои покои с поясом в одной руке и здоровенным шилом в другой. Затем заскочил обратно, выскочил с двумя обнаженными кинжалами и понесся скачками вдоль балюстрады. Я же, сопровождаемый Гостом, пошёл навстречу.

Встреча вышла занимательной. С воплем: «Лорд, пригнися!», оруженосец прыгнул, и оттолкнувшись последовательно одной ногой от перил, а второй от стены, обрушился на Госта, что шёл за моей спиной.

Тот исчез со своего места за миг до того, как в него могли бы воткнутся кинжалы Бонивура, и кинжалы эти воткнулись в деревянный пол. Гост материализовался чуть в стороне и с большим любопытством вопросил меня:

— Этот?

— Да.

Я чуть придержал поднимающегося оруженосца за шиворот.

— Бонивурище, перед тобой отличный герой, ранг — адепт. И теперь это твой учитель. Гост, этот парень должен спать пять часов в сутки и хотя бы два раза в сутки есть. Остальное время — тренировки. Не только боевые, но и по созданию внутренней замковой агентуры. Но всё же владение ручным и метательным оружием — приоритет. Ты должен выжать из него всё, на что он способен. И еще столько же.

— Будет исполнено, мой лорд. В лучшем виде. Материал мне уже нравится.

Я отпустил насупившегося Бонивура. Судя по всему он уже понял, что его ближайшую жизнь сладкой не назовёшь. Прости, малыш, времени здесь нет ни у кого.

К нам присоединилась строгая Милли, уже с луком и в доспехах. Мы спустились в зал.

— Кормит нас вот эта чудесная дева. Зовут Ксюнчик.

Гост расцвёл совершенно разбойничьей улыбкой. Ходок он, что ли? Я неосознанно пожелал своим девам бабника?

— Обидишь, и сделаю с тобой то же, что Вис сделал с ёжиком.

— А что сделали с ёжиком?

— Поживёшь — узнаешь. Сам Виссарионыч и расскажет. Он любит подробности.

— Мой лорд, я вижу здесь гораздо больше героев, чем возможно призвать на вашем уровне. Вы в браке с прекрасной дамой лордом? Это большая редкость, на вашем уровне, опять же.

— Нет, я в браке с собственной головой. Пока, во всяком случае.

Неожиданно выступила Милли:

— Наш лорд весьма необычен. Голова у него действительно, как у семи тысяч лордов вместе, потому и героев у него, как на семитысячном уровне. Выйдешь из тронного зала — поймёшь.

— Спасибо, Милли, ты великолепно формулируешь. Дёмыч превратил мой фруктовый сад в магический полигон. Думаю это место вполне выдержит и ваши с Бонивуром тренировки.

Гост стал серьёзен.

— Да, мой лорд. Мы немедленно приступаем.

Он положил руку на плечо моему оруженосцу и они исчезли из зала. Я точно знал, что они уже снаружи за дверью. Но при этом она (дверь) не шелохнулась, не приоткрылась даже на кроху. По крайней мере мой глаз не уследил.

— Какая шикарная способность…

— Скрытник, мой лорд. Они все в той или иной степени подобное умеют. А на высоких уровнях вообще неуязвимы. Могут часами бликовать тенью и ни одно оружие их не берёт.

— Милли, нам нужен тормозок.

— Что, простите?

— Еда и вода в дорогу. Торба с припасом на пару тройку дней.

— Как неожиданно, мой лорд. Еще один пикник на природе!

Не буду грубить.

— Ксюнчик, сокровище моё, Милли говорит что, а ты это плотно укладываешь в большую торбу. Есть такая у тебя?

— Да, мой лорд. Госпожа герой, прошу, пройдите за мной.

А! Она ответила почти без паузы. Хоть и краснеет, но уже отвечает все легче и легче. И без всяких там крестьянских лексических огрех. Мне захотелось расцеловать эти щёчки, но я вовремя себя одёрнул. Да и Ксю увела хмыкнувшую Милли на кухню.

Есть еще одно дело, которое не стоит откладывать. Я прошёл за девами и без спроса изъял там небольшое деревянное ведро и кружку к нему.

Перед тем как мы с Милли выдвинулись в поход, я набрал в колодце воды и наполнил ею кухонное ведёрко. Кружку же вручил лучнице.

Итого. Я пёр на горбу довольно увесистую торбу с едой и ведёрко со «святою водою» в руке. Милли торжественно несла за мной пустую глиняную кружку. И направлялись мы прямиком в лазарет.

Рыжая нам поклонилась и поинтересовалась, не ранены ли ее лорд и его легендарный герой. Почему-то мне сильно хотелось назвать эту деву Раечкой.

— Нарекаю тебя Региной Ашотовной!

Неожиданно определился я. Этот переключатель в бездне недоступной мне памяти работал сам по себе мимо сознания. И кто же ты, загадочная Регина Ашотовна? И как связана с не менее загадочным Иосифом Виссарионовичем?

Милли любовалась искаженным лицом Регины Ашотовны, но в конце концов ей это надоело. Она протянула мне кружку:

— Мой лорд, у меня от этих вращающихся глаз голова кружится. Сделайте уже свое дело.

Да. Что-то часто я стал выключаться из реальности. Или включаться в реальность? Такой поворот мысли грозил еще одним длительным трансом, и я все же выплеснул докторше в лицо кружку ледяной воды.

Регина Ашотовна всхлипнула и неожиданно категоричным голосом заявила:

— Мой лорд, я хочу еще.

Еще, так еще. Я зачерпнул и выплеснул в уже нормальное лицо еще одну кружку воды. Зелёный балахончик порядочно промок.

— Не этого.

— А чего?

— Того, что было до.

Похоже я передержал доктора в ступоре и с ней в нём что-то невыразимо прекрасное случилось.

— Вернусь, поговорим.

— Да, мой лорд. Возвращайтесь быстрее, пожалуйста!

Голосом наркоманки попросила Регина. Лучше бы я назвал ее Раечкой. Но что сделано, того не воротить.

На воротах все прошло быстрее и проще. Мужиков я назвал Гром и Грим. Они здесь были, кстати, самые здоровые. На голову выше Дёмыча и шире его в полтора раза. К десятому уровню, интересно, во что они превратятся?

За воротами нас догнал Дёмыч.

— Мой лорд, возьмите с собой отряд казачков. Нас в городке счас полно, а стройков мало-то.

— Будут стройки, Дёмыч. Я иду уровни подымать.

— Да так-то оно так. Только вот залу вашу без второго уровня гильдии магов уже не поднять. И лазарет тож. Стену только, коровник, да домики наши грешные.

Тут мимо Дёмыча просунулся незнакомый мужичок с воплем:

— Дозвольте, вашество лордство, жалобу слёзную подать вашей милости!

Дёмыч ухватил его за шиворот:

— Куда прёшь, рвань деревенская!

— Оставь, староста. Давай свою жалобу.

— Вашество лордство, мы вашии крестьяне. Вы нас на свободный выпас пустили, спасибочки безмерное. Только вот городские бьют нас, девок наших тягают. Просьба наша такая, чтобы оборонили вы нас от зверей энтих. Магия у них, да наглыя они дюжа…

Дёмыч взбеленился:

— Ты поговори, сабакоед, здеся! Такия враки лорду заливать стыда в тебе нету!

И ни капли лорда не стесняясь, внёс деревенскому в рыло так, что тот опрокинулся на дорогу с разбитым носом. Милли откровенно скучала.

Тут же нарисовалась толпа явно пришедших с жалобщиком к лорду «деревенских» и редкий, но грозный рядок «городских казаков». В принципе было ясно, что мужиков казаки опять побьют.

Дёмыч был прав. Много еды, мало работы и пошла гулять станица. А вот лупить в морду человека, который завтра станет таким же как ты и с тобой будет одну стену оборонять — глупость, разумеется, непростительная.

— Короче, Дёмыч. Там во фруктовом саду сейчас мой новый герой Бонивура обучает. Всех, кто с жиру бесится — туда. Камней собрать вот таких, с мой кулак. Чтобы все казаки сделали себе пращи. Что такое праща знаешь?

— Как не знать, мой лорд. Шлея такая, ей камень раскручиваешь и пущаешь. Гоблинская оружия.

— Вот. Чтобы камни были острые краями, а метать их так, чтобы ствол черешни пополам разлетался. Понял?

— Да понял. По нашим средствам самое то. И уровни подымать кода работы нету…

— Запас приблизительно равных по весу камней — раз. Всем надёжные пращи — два. Первое — точность. Второе — сила, она же дальность. Выдающихся к поощрению, придумаешь там что-нибудь. Ясно?

— Так точно, мой лорд.

— И разбейтесь внутри себя по караулам. Вы — воинское подразделение. Стена, ворота, порядок. Кроме вас стражи здесь нет другой. За драки наказывай. За пьянку не в праздник — убивай.

Последнее заявление Дёмыча приглушило. Убивать своих за нарушение воинской дисциплины — такой устав пишется только кровью, опытом потерь, а крови-то в наш устав еще никто не налил.

— Свободен. Выполнять.

— Слушаюся, мой лорд.

И он заорал на своих казачков.

— Расходися, драки не будя! Три телеги на каменоломню товсь!

И народ побежал исполнять приказание старосты. Теперь эти несчастные «деревенские». Я позвал мужичка с разбитым носом:

— Иди сюда, дядя.

Тот, шмыгая кровавой юшкой, подошёл.

— Слышал?

— Ой слышал, страсти страшныя. Теперя они этими камнями нас всех перебьют насмерть.

— Не перебьют. Этими камнями они вас оборонять будут. Служба у них такая.

— Вашество лордство, дозвольте покорно спросить.

— Спрашивай.

— Слуха есть, что были энти звери такими же кресьянами как и мы, а потом вашей милостью до войнов злых вознеслись. Разрешите, вашество лордство, слуху ту. Так ли было?

— Так и было. Вы у меня тоже не долго в «кресьянах» ходить будете. Чтобы понял сам, что к чему и своих подготовил, называю тебя Редедя.

Мужичка стандартно приутюжило и я выплеснул в него остатки из ведёрка.

— Вашество лордство, милость сияюща! Как родился я занова.

— Так и есть. Берёшь, Редедя, вот ведёрко это и кружку. Несёшь в тронный зал на кухню. Кухарке кланяешься и говоришь, что мол лорд возвращает посуду и благодарит. Давай, иди.

Ред, оглядываясь и кланяясь, вступил в ворота «городка», на землю ему неведомую. Мы же с Милли наконец углубились в лес.

Идти будем спиралью вокруг замка, пока Бума не найдём. Или пока еда не кончится.

— Милли, отслеживаешь зверюшек, в бой не лезешь. Просто страхуешь меня на случай явных неудач.

— О да, мой кровожадный лорд!

Это из нее не выколотить. Поехали!

Шёл я полубегом, торба била по спине, первого волка второго уровня красиво срубил на лету. Два удара и один финальный укол. Эта торба — идеальное отягощение. Смещает центр тяжести, иногда крайне причудливо, и создает дополнительную нагрузку на ноги и спину.

Милли сообщала направление, расстояние до цели, и ее параметры. Я запоминал все, чтобы после вернуться на маршрут и ускорялся к месту боя. Кабан четвёртого уровня гонял нас по полянке, пока я не догадался отрубить ему ногу. Дальше было просто.

Технически идеальной стойкой на волка оказался вариант «правый клинок лежит на левом, остриём на врага, кисть тыльной стороной вниз под правой подмышкой, левый клинок поперёк правого, держит его, кисть тыльной стороной вверх». И бежать с такой расстановкой клинков было достаточно удобно.

Волк прыгал, правый клинок входил ему в пасть, реже в шею под пастью, а левый, отмашкой кроил грудину под шеей поперек, параллельно земле. Торба после отмашки заносила меня вбок от волка на правую ногу, и если тот был еще жив, я рубил ему голову.

Волки рубились и протыкались легко. А вот кабаны требовали больше силы. Вообще любая стойка на кабана, кроме «оба клинка в опущенных руках, разведены в стороны» не эффективна.

Кабан требует от мечника точного расчета взаимной скорости, для своевременного прыжка в сторону, причем прыжка полуприсев, чтобы широким замахом отрубить кабану ногу, или сразу две.

Если кабан выше третьего уровня, то пробить его шкуру до сердца трудно, еще труднее снести ему голову, но я ни разу не убрал один из клинков, чтобы взяться за оставшийся двумя руками. Так победим.

На пятнадцатой зверюшке я получил полное восстановление сил — шестой уровень. Вот что торба животворящая делает. Мы как раз вышли на луга чуть дальше поселений моих «деревенских» крестьян.

Милли молча бежала сзади. У нее-то уровень не поднялся. За все время она и выпустила только три стрелы, в того самого первого кабана, от которого мы так долго и неловко бегали. Ладно, войдем в лес на второй круг большего радиуса, присядем выпить водички и съесть пирожок.

И тут мы подняли медведя. Точнее медведь вылез из дыры в земле в том месте мимо которого я уже пробежал. Оказывается Милли не видела целей, если они прятались в норах.

Медведь седьмого уровня оказался ровно между нами, встал на задние лапы, вытянул шею и заревел низко и зло. Он стоял ко мне спиной и ревел на Милли. Она уже стреляла ему в морду, но один его прыжок, и лучница четвертого уровня мгновенно умрёт.

Поэтому адреналин меня кинул медведю на спину. Собственно я должен был взлететь и воткнуть два клинка ему в основание шеи за горбом, воткнуть на всю длину. Но забыл про торбу. Не допрыгнул, и клинки вошли на всю длину по две стороны от медвежьего горба.

Этомедведя сильно отвлекло, но, разумеется, не убило. Надо было подрубать ему ноги. Какая своевременная мысль.

Я держался за рукояти мечей, ноги скользили по грубой шерсти, торба же моталась из стороны в сторону, так как мотался из стороны в сторону медведь. До горба лапами достать он не мог и уже не ревел, а трубил, как десять тысяч объявлений о поражении.

Вопрос времени, когда же он додумается завалиться на спину и почесать её о землю. А вытащить мечи я не могу. А оставить их в медведе не могу тем более. Хотя почему я такой тупой? Надо просто собрать все мои благословения в стопочку и вывалить их на себя.

Медведь замедлился. Или это я ускорился? Зачем выдёргивать мечи? Точнее, зачем выдёргивать их до конца? Я перенёс вес на один меч, выдернул второй на половину клинка, и вогнал его обратно под другим углом, и провернул.

И повторил то же самое с другим мечом. Где у него сердце? Я должен достать. Но пока не доставал. Зато из ран, из которых до этого вышло не так много крови, в небо ударили два мощных фонтана.

Пока действуют благословения, я подтянул ноги ближе к рукоятям за которые держался, и упершись, все же выдернул оба меча. А меня откинуло в высокую луговую траву, и далеко. Опять же, пока действуют благословения, я рванул обратно.

Медведь уже не стоял на задних лапах, но на четырёх. Он смотрел на меня одним глазом, из второго торчала стрела. Зверь прыгнул, занося толстенную лапу с черными когтями. И стрела вошла ему во второй глаз.

А я почему-то поступил с ним как с кабаном. Отпрыгнул в сторону, полуприсев, и попытался перерубить другую, опорную лапу. Не перерубил, но надрубил знатно. Слепой медведь начал метаться в стороны, только это была уже не битва, но агония.

Вторая стрела все же добралась до его мозга, засела глубже первой. Но все равно зверь не умер сразу. Однако умер.

— Спасибо, мой лорд.

— За что?

— За то, что заставили меня выучить заклинания в гильдии магов. Только благословив себя на всю оставшуюся ману, я смогла пробить стрелой кость за глазом этого зверя.

— Доставай свои стрелы из него. А я травой оботрусь, пожалуй.

— Нет, не стоит. Кровь высохнет и отшелушится сама. И с лица, и с рук. А вот клинки оботрите тщательно.

— Еще чего. Доставай стрелы и бежим дальше.

Милли не стала возражать и жаловаться. Хоть я и видел, что бегалось за мной ей не легко.

Медведя, когда схлынул азарт, стало по человечески жалко. Гнездился тут, никого не трогал, и вдруг озверевший лорд и его беспощадная лучница набежали. Откуда такие нежности во мне?

Рядом с убитым зверем лежала длинная ровная палка розового цвета с белым шариком на конце. Я ее поднял и понял, что это «посох феи». Он «выпал» из медведя. Как из такого брутального мишки могла выпасть такая гламурная вещь? И из какого, простите, места?

Это вопрос уровня вопроса про активацию матрицы строения. Может медведь тоже содержал в себе некую нематериальную матрицу, которую активировала его смерть?

Сколько и каких именно «нематериальных матриц» ношу в себе, например, я? Как узнать это не самоубиваясь? И кто это узнает, если я самоубьюсь и узнавать что-либо будет уже некому?

— Лорд! Мой лорд, отомрите.

— Да, Милли. Ты можешь принайтовить этот посох себе за спину, к колчану, например?

— Могу, давайте. Надо же, такой сложный бой и такой бесполезный приз.

— Главным призом этого боя является осознание моей опрометчивости и неосторожности. Торбу при встрече с подобным противником нужно снимать.

— А еще в этих местах нельзя бегать не глядя под ноги с таким сосредоточенным выражением лица.

— Испачкайся в медвежьей крови, Милли. Пока она совсем не свернулась. Натри ею свои белые ножки, и ручки, и вот здесь тоже всё.

— Зачем, мой лорд? Чтобы походить на вас?

— Нет, чтобы низкоуровневые зверюшки не отнимали наше драгоценное время. Разбегались от запаха.

— Ни за что.

Похоже она всерьёз противится прямому приказу своего лорда. Но мы это исправим. Дальше я немножко за ней погонялся, и поймав, старательно измазал всю с ног до головы в медвежьей крови.

Милли материлась и дралась, как пьяный матрос, потом визжала как гимназистка на мышку, потом опять материлась, но уже не дралась. В конце вздохнула очень печально, хихикнула и сообщила:

— Всё, мой лорд. Вы победили слабую девушку.

— Да. Выглядишь отвратительно.

И мне влепили пощёчину. Оплеуху. А посмотрели так, как будто требовали прямо сейчас загладить свою вину общеизвестным способом.

И я загладил. Уже немножко зная Милли по сну на зелёном пегасе, я загладил свою вину очень хорошо.

Интересно, бывают ли у героев дети? Почему-то спрашивать это сейчас, мне показалось неправильным. Если герои не могут рожать, такой вопрос будет нехорош, а если могут, то через время ответ будет очевиден и так.

Кстати, у меня полностью восстановилась мана. Вот прямо во время. Милли же неожиданно вопросила:

— Не осталось ли у медведя еще этой божественной крови?

Да осталось, чего там. Это занятие ничем не хуже, и даже много лучше прочих. Если не посвящать ему жизнь, не превращать его в самоцель.

В этом и состоит опасность Милли. Она способна превратиться в мою самоцель, похоронить меня вот в этом во всём. За спиной так и болталась чудесная, отрезвляющая торба.

Потом мы отползли подальше от мёртвого зверя и я всё-таки снял её себя. Очень уж есть захотелось. Помыли руки вином. Да, Милли не взяла воду. Зачем ей вода, если есть вино?

Она хохотала и резвилась. Такой оживлённой и по-детски беспечной, я её еще не видел. И такой абсолютно беззащитной во всех смыслах тоже.

Счастье — это когда человек может быть беззащитным. Во всяком случае женское счастье, как я его сейчас наблюдаю. Даже сказать ей: «Одевайся, пошли дальше», рука не подымается.

Но если вы хотите хорошего, приходится делать плохое. Я натянул штаны, впрягся в чуть полегчавшую торбу и подобрал мечи. Милли, поняв что пикник завершён, печально-печально вздохнула и тут же хихикнула.

Эту связку эмоций я уже наблюдал не так давно. Затем Милли вскочила и быстро собралась.

— Я готова к бесконечному бегу, мой лорд.

— Так вперёд.

Луга больше ничем нас не огорчили, не порадовали. Вдалеке разок мелькнули какие-то дрофы, и всё. Когда вбегали в лес, Милли отчеканила.

— Волки, сто метров, пятый уровень, стая, шесть, семь! Идут на нас медленно.

Со стаями я еще никогда не сталкивался и потому предусмотрительно скинул торбу на землю.

— Милли, полянка, дерево!

Мой стрелок все понял правильно. Когда из кустов высунулась первая серая морда, Милли уже стояла на ветке надо мной, готовая к стрельбе. На запах медвежьей крови, волкам было плевать.

Я же рассудил, что семь волков — не один волк, то есть упираться до непременной смерти от меча каждого из противников сейчас не стоит, а стоит двигаться отрубая ноги и нанося другие повреждения, оставив добивание лучнице.

В отличие от глупого боя с медведем, этот был прекрасен. Наверное потому, что я не забыл себя благословить. Цель волка — сбить тебя с ног, а если удастся, то и грызануть прямо в прыжке. Вырвать клок мяса.

Эти волки были умные. Одни делали вид, что вот сейчас прыгнут, а прыгали другие, те, что такого вида не делали. Они кружили вокруг и после двух срубленных на лету перестали прыгать по очереди, а начали бессистемно прыгать по двое-трое с разных направлений.

Если бы я стоял тупым лосем в их окружении, то никакой реакции мне бы не хватило. Но я прыгал по полянке как… горное животное. Причем позволял себе бессистемность, то есть прыжки, которые не вели меня к цели, а просто сбивали с толку нападающих.

Я ранил практически всех, кого легко, кого тяжело, а одному перерубил хребет насмерть. Я бы завершил всё и без Милли. Однако её стрелы сильно ускорили дело.

А потом на полянку выдвинулся вожак. Он был шестого уровня и чуть больше уже мёртвых сородичей. Глаза его смотрели внимательно, но бесстрастно.

Я «шашахнул» двумя клинками стряхивая с них кровь в его сторону. Пунктир тёмно-красных капель перелетел половину полянки и забрызгал его морду наискосок. Ничего не изменилось в его глазах. Он просто развернулся и ушёл в густой подлесок.

Красивый и достаточно сообразительный зверь. Хорошо, что он не стал прыгать на мои клинки, как другие.

— Милли, где можно найти хорошего художника?

Вырезающая стрелы из волков, чумазая лучница задумалась над вопросом.

— Сейчас нигде, мой лорд. Однако если вы построите рынок и у вас будет достаточно золота, то можно и художника пригласить, и скульптора, и ювелира. Как вы считаете, мой лорд, мне подойдет алмазная диадема? Или все же жемчуг лучше?

И Милли, закинув подбородок, выпрямила длинную, но грязную шею. Нефертитя с засапожным ножиком в правой руке.

— Жемчуг для императриц.

Я уверен, что сказанул истину. Но откуда эта истина выплыла? Милли кивнула.

— Да, Эвелин Тишайшая всегда носила ожерелье крупного жемчуга. Но ей отрубили голову восставшие лорды. А больше императриц у нас и не было.

— А кто был?

— Да всякая сволочь, мой лорд.

— Понятно.

Мы были готовы к старту, однако я не удержался от еще одного вопроса.

— Можешь научить меня читать?

— Вис наверное сможет. Или эльф этот. Я читать не умею.

Второй большой полукруг по лесу ничем от первого малого не отличался. Разве что больше оврагов и завалов из старых стволов.

Из нового был лесной тур. Огромная, но очень тупая туша. И очень инерционная. Я просто увернулся, и даже не приседая, как с кабаном, отрубил ему ногу. Вообще, правильный удар легко рубил кости, рёбра и позвоночники. А правильный укол пробивал любую шкуру.

Мне нужны были противники по-серьёзнее. Но вечерело. Я сбросил торбу под большое, развесистое дерево.

— Милли, ням-ням.

— Мур-мур, мой лорд.

Лучница принялась таскать хворост на костёр, а я все же надрал травы и почистил ею свои клинки. Особых повреждений на заточке не нашлось, но надо научиться их точить. У кого?

Убирать мечи в ножны не хотелось. Этот день меня не вымотал. И я отошёл от костра поработать над связками. Сегодня с волками я открыл для себя — мои клинки обоюдоостры. То есть финал одного удара — вполне старт для обратного, без проворота кисти.

Очень интересны были эти двойные удары «вправо-влево», «назад-вперёд» и «наискось вверх-вниз». Но еще интереснее комбинации всех вариантов для двух рук.

Клинки пели, я чувствовал каждую мышцу и все вокруг. Это дерево в сумерках, маленький огонь под ним, Милли, что расстелила скатерть, уселась на нее голышом, стирает с себя грязь тряпочкой смоченной в вине и косит в мою сторону хитрым глазом.

В конце концов я визуализировал дурацкие иконки заклинаний, почему бы мне не визуализировать себе противников. Скажем, в виде оскаленных волчьих морд.

Рисунок боя стал сложнее, я ускорился и намеренно «вёл под связку» всегда четыре цели одновременно. Чуть укоротил удары и добавил уколы.

Рабочая часть моих клинков — последняя четверть от острия. Я сознательно уменьшил ее вдвое выигрывая тем в точности и силе. Бум ушёл за кабанами первого уровня, и значит здесь его быть не может. Но его нет и рядом с замком.

Могут ли цели падать сверху и выныривать из земли? Да какая разница. У меня — могут. Прыжки с ударами ниже ног — шикарная находка. Является ли мана чем-то вроде нематериальной матрицы, что активируется мной в момент применения заклинания?

Последняя волчья морда разъехалась надвое в последнем «шшах». Я стоял во тьме мокрый, пропотевший насквозь. Костёр давно утих. Милли спала.

Подбросив веток на еще живые угли, я достал из торбы ломоть хлеба и кусок холодного твердого мяса. И сжевал это. Огонёк ожил и я еще покормил его.

Снял пояс с мечами, лёг к Милли сзади и обнял. Она мурлыкнула во сне. Её затылок пах вином. Можно ли так беспечно спать здесь, под тобой, дерево? Дерево не ответило.

Я лизнул эту сладкую, тонкую шею и провалился в сон. Засыпая, почувствовал, что Милли наоборот, проснулась.

На летающей лошади не надо было держатся. Она сама держала меня на спине своей магией. Светло-зелёная, переливаюшаяся светом, как шёлк, короткая шерсть, а под ней могучие мышцы и натянутые в струну сухожилия.

Крылья, расходящиеся в стороны чуть позади шеи, светлели к концам, кончики перьев были белоснежно яркие. Золотые рожки на голове пегаса смотрели вверх и назад. Он нёс меня над далёкой землёй. Там, внизу, были леса и квадратики полей, реки и замки на их берегах. Всё такое игрушечное. Не настоящее.

Блеснул водным зеркалом большой залив. На его берегу, в устье толстой реки раскинулся огромный город. Зелёный пегас снижался прямо к его центру.

Все здания здесь были каменными, многоэтажными с высокими башенками. Между ними парки с фонтанами, каналы, фруктовые сады, оранжереи. Какое обжитое место.

В центре этого великолепия возвышался совершенно сказочный замок, по площади своей в несколько раз больше всего моего городка вместе со стенами. Интересно было бы взглянуть на здешнего лорда.

Зелёный как услышал, спикировал на большой мраморный балкон центральной башни и исчез. То есть я оказался один перед дверью из цветного стекла, почти на вершине этого грандиозного архитектурного комплекса.

Нет ничего сильнее любопытства. Я толкнул стеклянные створки рукой. Однако они не открылись, а рука прошла насквозь не встретив сопротивления. Вот так. Мы по отношению друг к другу нематериальны.

Что же, нематериальны, так нематериальны, любопытство от этого меньше не становится. И я шагнул сквозь двери внутрь помещения. Внутри, перед большим белым холстом на подставке, стоял худой старик в синей шёлковой рубашке.

Бритая сморщенная мордочка, печальные умные глаза. Вокруг были расставлены завершённые и нет картины, на столах разноцветные баночки с красками. Художник! Здешний лорд — художник.

Однако не просто художник, здесь были еще и большие чертежи каких-то механизмов на стенах, неизвестные мне приборы на полках. Книги стопками и просто открытые живописно валялись везде, и на столах, и на скамьях, и на полу. Внутренний бардак этой комнаты резко диссонировал с аккуратностью и продуманной упорядоченностью города снаружи.

Старик с длинной тонкой кистью в руке беспокойно заозирался. Он меня чувствовал, но увидеть не мог.

— Выходи, я знаю что ты здесь.

Ну и как я выйду? Очень хотелось внимательнейшим образом рассмотреть каждую из находящихся здесь картин, и каждый из чертежей на стенах. Я уже двинулся в обход, но как оказалось, старик обращался не ко мне.

В глубине помещения шевельнулась тяжелая бархатная штора. Из-за нее на свет выступил бородатый лысый дядька в полосатой хламиде. Полосы были серые и чёрные и шли сверху вниз. У его пояса на цепи висела книга в золотом окладе. А в руке красный посох с навершием в виде серпа.

Дядечка маг был очень зол. Его маленькие чёрные глазки бликовали красным.

— Я и не собирался нападать со спины. Потому что перед смертью ты должен услышать все! Всё, что я хочу тебе сказать.

Старик с кистью в руке звонко, по детски, рассмеялся.

— Ты не думал, зачем это тебе, что-то мне говорить? Не чувствуешь себя рабом человека, которому что-то пытаешься доказать? Ведь не будь меня, то и говорить тебе было бы нечего.

Железная логика. Этот старик не должен умереть. Он мне нужен позарез. И как художник, и просто как человек.

Однако бородатый маг логики не видел, он видел только оскорбление, и принялся оскорблять в ответ.

— Ты скорпион, гидра и бездарный кусок собачьей какашки! И смерть твоя будет мучительна!

Из посоха вышел алый луч и ударил старика художника в грудь. Тот остался стоять на ногах, однако контур его окрасился красным, а лицо стало очень, очень грустным.

— Ты парализовал мое тело, но в этом мире ничего не происходит бесследно. Знаешь ли ты вообще, что такое твой новый посох?

— То, что убьет тебя, еретик! Ты гнойная язва на матрицах этого мира. Адский червь, поглощающий суть вещей, чтобы выплюнуть ее изуродованной и искаженной!

Ого. Беседа крайне занимательная, однако я обязан помешать убийству! Когда маг вознёс свой посох второй раз, я прыгнул на него, но пролетел насквозь. Чтобы все твои матрицы в дульку свернулись!

И тут Маг сам окрасился по контуру ярко голубым и начал корчиться и троиться. Я уже видел точно такой контур на Бабетте и на Буме. Маг превратился в чёрное пятно и пятно это стало расползаться. В голове моей раздался голос старой знакомой:

Внимание всем, локализован вирус неизвестной природы! Разумным лечь на землю, накрыть голову руками, зажмуриться и широко открыть рот!

Старик у холста отмер, посмотрел в мою сторону, но мимо меня и решительно заявил:

— Кто бы ты ни был, уходи немедленно! Убегай, улетай, уносись как можно дальше отсюда!

Да как я могу без зелёного пегаса куда-либо унестись? Башня вздрогнула от совершенно непереносимого грохота, и я проснулся.

На краю уходящего сна мелькнули оседающие пылью здания, вспучившаяся огромным нарывом земля, взметнувшиеся в небо чёрные воды залива. Сон оставил после себя точное чувство, что вот только что мне чуть не прищемили хвост.

Пели птицы, пахло костром и печеным мясом. Подошла Милли и склонилась на до мной.

— Хочу вам признаться, мой засоня лорд. Несколько раз этой ночью мне очень хотелось вас убить. И столько же раз мне хотелось крепко прижать вас к сердцу и не только к нему. Солнце уже высоко, завтрак давно готов, а я так и не решила что же мне выбрать?

Я взял ее за ухо, чтобы она не своевольничала и просто оставалась здесь, на расстоянии полусогнутой руки.

Прекрасный город с чудесным замком в моем сне был разрушен потому, что я проклял мага. Проклял? Почему ничего похожего не случилось с Бабеттой или Бумом? Ведь я тоже их «проклял»?

Однако моё пожелание начинающееся с «Чтобы ты…» в случае с Бабеттой не выходило за рамки возможного, и без меня посильного крепкой крестьянской бабе. А в случае с Бумом, что-то не уверен.

Пожелание же: «Чтобы все твои матрицы в дульку свернулись», явно выходило за рамки возможного. Но оно сбылось немедленно, без паузы. И мир зачистил поражённый участок, совсем как живой организм.

Прекрасный старик художник со всеми своими картинами погиб по моей вине! Я черная тварь, массовый убийца, преступник, вирус! Кто-то мне нечто подобное уже говорил.

А может это все же сон? Просто сон — произвольные игры отдыхающего ума. Легко проверить. Вот Милли, внимательно изучающая моё лицо. Чего бы ей пожелать?

Нет. Никогда ничего подобного делать не стану. Все здесь немыслимо хрупко. Однако я определился с рамками, в которых эта изумительная способность может работать не выдавая себя. Только в рамках «и так возможного».

— Я не ожидала, что смогу настолько вас озадачить, мой задумчивый лорд. И я немного опасаюсь за свое ухо. Отвлечётесь и оторвете его еще. Или не дай Бог отпустите.

— Милли, к чему ты там собиралась меня прижать?

— О, сейчас ты сам всё узнаешь! Только ухо отпусти… Теперь можно.

Ну я и отпустил. И ее ухо, и себя, и ситуацию вообще. Как металлические шарики в пиале, ситуация собралась в единственно возможную сейчас, неизбежно совершенную, практически ритуальную форму.

Единственным

Единственным относительно разумным предприятием за следующие сутки, был обильный полив дерева. Поскольку наше с Милли общение полностью восстанавливало мне ману, я регулярно ее (ману) сливал, благословляя приютившее нас дерево.

Иногда мы ели. Особенно я. Собственно еда, а точнее ее полное отсутствие в торбе и в шаговой доступности, стало первым трезвым звоночком.

Дерево из большого превратилось в величественное. Кажется к нам на шум выходили какие-то звери, я так и не понял какие именно, но в кустах у поляны иногда определённо кто-то был.

Милли отрывалась каждый раз, как последний, но вот сейчас похоже засыпала. Ну уж нет. Должен же я её наказать за потерю целого дня и большей части ночи? И я снова благословил зажравшееся дерево.

Рассвет застал нас крепко спящими. И это было очень плохо. Потому что когда я проснулся, то не смог пошевелиться. Я лежал туго примотанный вонючей верёвкой к толстому шесту. Милли, так же упакованная, рядом.

Где находятся так легко поймавшие нас было неясно, пока сзади, в недосягаемой для моего зрения области не началась степенная беседа.

— Бабы, тебе скажу, определённо вкуснее.

— Не скажи. Может какие части только.

— Нет. Целиком. Они хоть и меньше, но слаже гораздо.

— Сладость в мясе не главное. Главное железистость.

— Это конечно. Однако и сладость хорошо.

— Сейчас ребята подтянутся. Отнесём на базу. Там и сравним что лучше. Лорд, или его баба.

Вчера утром я сделал то, чего делать никогда нигде нельзя — отпустил ситуацию. И получил впечатляющий результат. Кабаки и бабы доведут до цугундера. Кто это сказал? Кто-то вроде Иосифа Виссарионыча или Регины Ашотовны. Какая-то тень из прошлой жизни.

— Я в кустах весь вечер просидел. Насмотрелся как он ее штырит. Наслушался. Даже вспомнилось что-то.

— Что вспомнилось?

— Мы когда-то носили белые рубахи. Не такие как у этого грязные, а белые-белые.

— Не завирай.

— Точно тебе говорю. Ярко так вспомнил.

Милли вывернула голову и смотрела на меня трагическими глазами. Да ладно. Есть мана и три заклинания. Есть еще это проклятие у меня «Чтобы ты…». Интересно, оно сжигает какой-либо ресурс, или его можно использовать бесконечно? Вот и проверим.

Только нужно все продумать до мелочей и не подставиться, как недавно во сне. Людоеды спорили о цвете рубах. Потом начали нахваливать в два голоса какого-то Гороха. Атаман их наверное.

Я не видел из позиции лёжа своих мечей, а они должны были спеть в моём плане финальную арию. Точнее дуэт. А вот это «ребята подтянутся» не позволяло ждать. Но рискнуть я не успел. Ребята подтянулись. Еще двое.

Насколько я успел рассмотреть, пока наши шесты не подняли на плечи, мы попались в лапы к неандертальцам. Ну, к говорящим неандертальцам в драных накидках, по типу пончо, из шкур. Воняли они невыносимо, но бойко перли в сторону от намеченного мной, при выходе из замка, маршрута.

Пока я болтался под шестом, поклялся себе, что больше никогда не утрачу контроль и не пущу все вокруг и внутри на самотёк. Прихватили ли они с собой мой пояс с оружием и золотой лук Милли? Это я узнал через несколько часов, когда нас представили Гороху.

— Мужик и баба. Голые. Взяли спящими. Вот барахло.

И на пол грюкнулись и ножны, и лук, и колчан со стрелами, и даже розовый посох. Так же шлепнулась торба, очевидно с нашей одеждой.

— Поставьте в уголок пока.

Распорядился Горох. И нас действительно «поставили в уголок». Милли, почему-то головой вниз. Не отвлекайся лорд. Думай, но не долго.

Мы были в натуральной пещере. Свет бил из щелей в потолке и стенах. Горох оказался далеко не самым крупным из десятка наличных мужиков. Но без сомнения, он здесь был самым умным.

У них не было никакого оружия. Но был котел и кучи костей по углам. Я не анатом, но среди маленьких и больших звериных, явно находились человеческие. Пещера одичавших харизматов. Это название подходило идеально. Кто такие «харизматы», вспомнить не удалось. Зато план был вчерне готов.

Горох изучал наши вещи и читал проповедь.

— Смотрите, вот оно, проклятое железо. Эти слабые людишки покорились греху и потому они связаны, а вы — нет. У них лорды и шлюхи, дома и магия и потому они связаны, а вы — нет!

Горох вытащил один из моих мечей и показал его всем.

— Мы утопим эту гадость в реке, когда пойдём набирать священный котёл!

Вокруг одобрительно заухали. Чтобы ты споткнулся и горло себе проткнул. Горох окрасился по контуру голубым, споткнулся, странным образом вымахнул кисть руки, в которой держал меч, и насадил сам себя горлом на клинок.

Харизматы заорали. Кто-то даже заплакал. Я приласкал самого крупного магической стрелой, а стоящего рядом каменными шипами. Но вместо того, чтобы начать драться между собой, или искать мага, они оба крикнули: «Магия!» и спрятались за священный котёл. За ними бросились и остальные.

По плану все здесь должны были активно двигаться, все едино куда, и спотыкаясь, разбивать свои черепа о камни. Хороший, в принципе, план. Однако после крика «магия», они все сидели за своим священным котлом и сверкали от туда глазами.

Ладно. Переходим ко второй фазе. Самой болезненной. Мы с Милли уже сползли по шестам просто от веса. Она уперлась головой в землю, а я ногами. Я не стал проклинать верёвки, потому что мало знаю о их природе. Просто бросил каменные шипы себе за спину на стену пещеры и они проткнули верёвки вместе со мной, заодно опрокинув лицом вперед.

Чтобы убить лорда шестого уровня этого заклинания мало, однако ранило оно меня знатно. Но обращать внимание на боль, когда до мечей рукой подать, никак нельзя. Я и не обратил. Всё. Клинки были в руках.

Харизматы неуверенно начали высовываться из-за котла, но я заорал на них: «Магия!» и они спрятались там окончательно. Я освободил от веревок Милли. Прежде чем одеться, она бросила в священный котёл камнем. Котел загудел, а за ним горестно заохали.

Мертвый Горох лежал в собственной крови. Милли присмотревшись сообщила очень удивлённым голосом.

— Это лорд. Лорд Горох уровень один.

Ух ты, я убил лорда. Легальная версия — лорд убил себя сам.

— А эти тогда кто? Эй, рвань пещерная, вы кто?

За котлом началась возня и приглушённое «не говори ему! Ну а чо? Всё едино помирать». И один детина чуть приподнялся над остальными.

— Кресьяне мы. Теперь вот сироты. Лордушко наш проклятое железо в руки взял, и убило оно его.

Ну да, ни одного агрессивного воинского действия или слова от них я не видел, не слышал. Значит до пещерной жизни себя и своих подданных, аскет, пацифист и падальщик Горох довёл твёрдой рукой сам. Имел полное право. Но вот людей жрать зачем? А больше-то, по сути, жрать им и нечего.

Вслед за бойким детиной поднялись и остальные. Девять невинных, в принципе, людей, доведенных своим лордом до полной разрухи. Милли, злая и полностью экипированная, ждала моего решения. Кажется она не сомневалась, что их всех надо убить.

Однако, как я слышал, они что-то там регулярно топят в реке. По спине текла кровь. Я благословил себя несколько раз и скомандовал.

— Взяли священный котёл. Топаем к речке.

Одичавшие харизматы загукали: «Да вашество лордство, сей момент, слушаимся, благодарствуем что взяли нас под руку», и взвалили этот действительно огромный котёл себе на спины.

Хотя без своего пастора они уже не «одичавшие харизматы», а просто «одичавшие». Мы с Милли вышли вслед за плывущим котлом из пещеры. Местность вокруг была гораздо живописнее, чем возле моего замка.

Это был лес со скальными выходами. Местность заметно понижалась. А вот и заросший плющом тронный зал первого уровня. Лианы опутали и бронзовые двери. То есть как покинул это строение Горох, самозародившись здесь, так и не возвращался.

— Теперь это ваши земли, мой лорд. Это строение необходимо уничтожить, чтобы никто другой не мог воспользоваться и окопаться так близко к нам.

— Как такие строения возникают? Вместе с лордом?

— Да. И еще такую точку развития может создать лорд после семидесятого уровня. На любой ничейной земле.

Какое огромное значение имеет наше неведомое прошлое. Вот «самозародились» два лорда. Лорд Такойсейчас и лорд Горох. Почему они выбрали такие разные пути? Потому, что у них было такое разное прошлое.

Река была маленькая, она в этом месте низвергалась водопадиком в большую, глубокую купальню и выходила из нее тихим мелким плёсом. Как же ему повезло с местом. Я бы плескался в этой лазурной чаше каждый день.

Одичавшие поставили котёл на берегу и смотрели на меня без прежнего ужаса. Как же, новый лорд взял на работы, теперь не пропадём.

— Плавать умеете?

— Да, вашество лордство, не велика наука.

— Ныряйте и доставайте все, что туда побросали. И складывайте в котёл.

Может когда-нибудь построю тут дачу. Почему когда-нибудь? Вон «точка развития» уже торчит неподалёку. Страшно хотелось есть. Милли не нуждалась в словах. Она посмотрела на меня, кивнула и скрылась в лесу.

Одичавшие плавали в купальне, ныряли и передавали по цепочке на берег «проклятое железо». Котёл наполнялся. Здесь были кинжалы, мечи, луки и стрелы прямо в колчанах. А еще миски, кружки и двузубые вилки. А еще слитки металлов.

Есть ли среди них свинец? Хватит ли теперь железа на казарму? Смогут ли одичавшие вообще поднять уже наполненный на половину котёл?

Один меч был какой-то слишком широкий. Другой слишком длинный, наверное двуручник. Из кучи торчали еще рукояти, но я сдержал себя и не прикоснулся к ним.

Я вынул из котла связку колец на проволоке. Перстни простые серебряные и медные. Два были с маленькими камушками. Один с красным, другой с синим. Распутал проволоку и перемерял их все.

Каждое увеличивало на единицу одну из характеристик. Не зависимо от того медь или серебро, и не зависимо от того, есть камушек или нет. Где, кстати, мне увидеть список моих характеристик? Вопрос.

По результатам сегодняшнего забега с клинками я оставил на пальцах два кольца. Ловкость +1 и сила +1. Хотя вот эти «чуткость», «выносливость», «сила слова» — тоже интересны.

Что-то мешало надеть десять колец на десять пальцев. Что-то из моего неведомого прошлого. А своему прошлому я доверяю. Чему еще мне доверять?

Милли уже ощипала и сейчас потрошила лесного индюка. Охота и пиры, я помню. Когда котёл наполнился больше чем на половину, добыча остановилась. Теперь дно купальни чисто.

— Поднять сможете?

— Да это, вашество лордство, сможем!

А тот самый смелый бугай неожиданно сделал шаг вперёд и поклонился.

— Нам бы домики да по бабе гладкой, да ночку лунную…

Где-то я уже такое слышал. Оклемались от дурмана мужички.

— Кто у вас тут в округе есть?

— Да никого, вашество лордство. Глухое место. Нас Горох на дальняки водил спящих вязать. Охотники бывают, реже наёмники пробегут куда. Но наемники сторожкие, их не повяжешь так.

— А охотников повяжешь?

— Так охотник бечеву растянет по кустам или заклинанию какую, чтобы зашумело. А мы аккуратно. Перво собаку камушком по башке, а там и его. Вот еще, вашество лордство, алхимики дикие бродят бывает. Один раз лорд расхлюстаный такой шёл. Горох его вопрошает: «Куда идёшь, грешник?», а тот: «В никуда». Вот дурень, правда?

— Не скажи. В никуде самое то. Не знал?

— Нет, вашество лордство, не знал.

От костра остро запахло печёным мясом. Милли проворачивала индюка над углями.

— Есть хотите?

— Оченно хотим, вашество лордство.

— Есть будете вечером, когда этот котёл мне в замок донесёте.

— Донесём в луччем виде, вашество лордство. Не сумлевайтеся.

Не сумлеваюсь. Мясо было еще сыровато у косточек, но мы, на пару с Милли, сточили его всё.

Наш караван выглядел так; впереди шёл я с обнаженными клинками, за мной отмытые в речке крестьяне несли на спинах священный котёл набитый разнообразным железом, в котле, прямо на железе, стояла Милли, как наш радар, стрелок и украшение.

Бума мы с ней так и не нашли. Проклятие его было «Чтобы ты не помер ни от какого зверя». Судя по тому, что локальный армагеддон не случился — это пожелание вполне реализуемо, то есть «возможно Буму».

Однако как он воплотил эту свою новую потенцию? Может Бум не побежал в лес, где от зверей легко можно помереть, а наоборот, спрятался там, где звери никогда не ходят?

Какая хорошая мысль.

— Волк уровень пять, по курсу 150 метров, идет на нас!

Это было очень легко. Клинки спели короткую песнь и волк распался на несколько частей так и не завершив свой злой прыжок. А я стал седьмого уровня. Не терпелось добраться до замка и разобрать добычу со специалистами.

Больше нас никто не потревожил. Несколько раз я благословлял носильщиков, чтобы они шли быстрее. К концу дня вышли к замку. Но вышли не со стороны ворот и пришлось обходить замок под стенами.

Тревожные колокола на стене сопровождали нас ликующим звоном. Милли из котла изящно делала ручкой. Я не мог спрятать клинки не оттерев с них засохшую кровь. Такой вот парад.

Стоит проклясть эти стены, скажем, на неразрушимость. Однако после случая с Бумом, я уже не был уверен, что это сработает так, как мне полезно и нужно.

У ворот собрались все: и казаки, и деревенские во главе с Редедёй. Все казаки, и Дёмыч, теперь носили пращу, обмотав ее вокруг пояса и торбу на двух шлеях с камнями за спиной.

Глядя на них, я вспомнил. Кони! Казаки — всадники. Нам нужен большой табун злых коней. В тронном зале была картина с подписью «конюшня». Надо выяснить что нужно для ее возведения. Пока коней я видел только при телегах таскающих лес, зерно и камни. И были эти бесконюшенные кони совсем не боевые, а прямо скажем жалкие.

Но у меня куча коровников. Попробовать создать культуру ездовых быков? Как сказала бы Милли: «Ересь какая-то». Она, кстати, спрыгивать на землю не собиралась. Так и стояла на куче трофеев, триумфаторша.

Мы вошли в широко распахнутые по такому случаю ворота. Стены и ворота седьмого уровня внушали уважение. Дёмыч не спешил с докладом, чтобы не нарушать торжественность момента.

У гильдии магов я скомандовал:

— Ставим котёл на землю. Поступаете в распоряжение к Дёмычу. Он вас кормит и приставляет к делу.

Вис с так и не названным эльфом смотрели жадными глазами в котёл, не поприветствовав своего лорда. Однако лезть туда руками без команды не решались.

— Разбираете по категориям. Оружие по ценнее отдельно. У нас в наличии скрытник, лучник, мечник. То есть оружие в четыре кучки. Четвёртая — хлам, туда же всю посуду и железные слитки. Ясно?

Выпрыгнувшая из священного котла Милли сообщила:

— Луки и стрелы здесь полный отстой. Мне ничего не надо. Раздайте детям.

Вис же сказал:

— Всё ясно, мой лорд. Я вижу посох…

— Посох феи огранить, покрасить в синий, расписать необходимыми знаками и воткнуть в ёжика вместо дурацкой бесполезной палочки.

Спонтанная мысль, однако маг восхищенно замер.

— Да! Магический посох! Нужен был просто магический посох!

И он хлопнул эльфа по спине. Тот закашлялся.

— Алхимик сортирует слитки в поисках свинца или еще чего-либо более ценного, чем просто железо. Кольца все мне на стол с докладом по остальному, в том числе и по горящей пищевой жидкости. Мы с Милли будем сейчас долго и вкусно кушать.

— Да, мой лорд.

— Будет исполнено, мой лорд.

Надо назвать этого эльфа поскорее. И его собачку тоже. Теперь Дёмыч.

— Мой лорд, казаки сегодня добили уровни до седьмого. Все. Двое в лазарете. Один с вывихом обеих рук. Второго камнем чуть не упокоило. Но жив. Там Региночка хлопочет.

— Как меткость с пращами этими?

— Да хорошо. Кумекали тут, переделали чуток. Теперь по три камня в раз можно метать. Ну, если нужда встанет.

— Добро. Отличная служба.

— Рад стараться, мой лорд!

— Завтра с утра именины у всех деревенских и у вас, если младенцы народились. И эльфа с собакой не забудь притащить. И вот тех, что в шкурах, тоже. Столы накройте у ворот, где рыночек ваш самодельный. Накрываете вместе с деревенскими. У них Редедя главный. Тот которому ты в нос кулаком сунул. Выпить мировую. Завтра все казаками станут. Понял?

— Понял, как не понять.

И мы с Милли наконец отчалили к тронному залу. Был еще лазарет с желающей странного Региной Ашотовной, и Бум, которого стоило поискать во всех замковых щелях. Однако голод рисовал мне легионы наступающих заворотиков.

Надо заводить секретаря. А конкретно, отбирать у скрытника Бонивура. Если он хоть чему-то успел научиться. А еще оруженосец может оттирать мои клинки.

Я вошёл в тронный зал с обнажёнными мечами в руках. Это просто неудобно в конце концов. Зал был пуст. Стол был чист. Из кухни выступила Ксюнчик. По обе стороны от неё вышли мальчишки лет десяти в белых колпачках.

Поварята! Уровень зала не поднимался и персонала в здании прибавиться не могло. Значит эти из казачат. Ксюнчик строго объявила:

— Пожалуйте за стол, мой лорд и госпожа герой.

И тут же поварята скрылись на кухне, а затем появились с полными тарелками. Они бегали туда-сюда накрывая стол, а Ксю отдавала тихие команды. Затем сама вынесла в зал какое-то, наверное коронное, блюдо.

Милли сразу устроилась у торца по правую руку и уже что-то жевала запивая вином. Ксюнчик стояла с большим полным блюдом в руках и ждала меня. Очевидно полагалось поставить этот шедевр перед уже сидящим лордом. А лорд не садился.

— Как зовут?

— Лёха.

Тут же представился один из поварят. А за ним и второй:

— Саня я!

Ксю уже надула щёчки для выговора невежам, не умеющим добавлять в свою речь «мой лорд» и кланяться при этом, но я вручил каждому по мечу.

— Оттереть от крови влажной тряпкой. И не порезаться.

Оба, да и Ксюнчик, немного прибалдели, но первым опять выступил бойкий Лёха:

— А кровь чия?

— Одного глупого лорда. А поверх волчья. Быстро сделать и вернуть. Марш!

Я наконец сел за стол. Ксюнчик так и не смогла высказать претензии поварятам, потому что они ускакали с моими мечами на кухню. И блюдо было торжественно водружено.

Из него, прямо из кучи пышущих жаром заворотиков возносился на толстой ножке большой гриб боровик. Шляпка рассечена сетью меридианов. То есть в неё (в шляпку) внедрено нечто загадочное и наверняка весьма съедобное.

Рядом со мной положили вилку и столовый нож. Да ладно. Ксю развернулась и царственно уплыла на кухню. Пора ей с этим кулинарным творчеством завязывать. Какая-то власть ритуала над здравым смыслом.

Лучше бы она по прежнему дичилась и роняла посуду. Хотя не сам ли ты недавно радовался обратному? Не сам ли ты комплиментами и бережным обращением превратил скромную девушку в кухонного монстра? Теперь терпи.

— Мой лорд, позвольте оттяпать у вас кусок?

Вопросила Милли и без всякого разрешения оттяпала. То есть смахнула ножом пол грибной шляпки себе в тарелку. Так, я хотел есть. И я стал есть.

Гриб был вкусный. Как маринованный, но не кислый. Нашинкован он был острым сыром с большим количеством чеснока. Похоже его разрезали на множество долек, а потом эти дольки склеили друг с другом вот этой чесночно-сырной пастой.

У моей кухарки слишком много свободного времени. И заворотики все равно насущнее. А еще я люблю рыбу. А рыба осталась на даче. Точнее, на даче осталась река, в которой эта рыба живёт.

Надо продумать как использовать заросшую плющом «точку развития», которую оставил мне в наследство бедный Горох. Рыбная ловля — раз. Партизанская база, в случае чего — два. Купание, купание, купание — три. И нужен транспорт. Кони.

Я наколол очередной заворотик на вилку и побрёл вдоль картин на стенах. Вот «Конюшня ур 1». Пнул надпись и картина мигнув подарила мне текст: «Чтобы установить конюшню необходимы стрельбище, казарма, кузница, рудник».

Атас! Я умею читать. И всегда умел. Я скусил заворотик целиком, с вилкой в руке, через три ступеньки взбежал на балюстраду и ворвался в свои покои. Вот книга. Я не умею читать. Разные языки? Бывают разные языки.

Я захватил книгу с собой и уже спокойным шагом спустился обратно за стол. Книгу я положил рядом с недоеденным грибом.

Лёха с Саней принесли мечи. Я вернул клинки в ножны. Как эти двое тут оказались?

— Вы откуда на кухне взялись?

Лёха шёпотом сообщил:

— Мы заместители…

А затем сделал страшные глаза и замолчал. Из кухни выплывала Ксюнчик. Чего они заместители? Точно! Ловчила Бонивур выстраивает агентуру. Торчать всё время на кухне он не может, и решил проблему организовав Ксю двух поворят.

— Хвалю. Герои.

Ксю зашипела на героев, и они исчезли на кухне.

— Мой лорд, станете ли вы доедать этот гриб?

— Милли, ты не лопнешь?

— Я ем в запас. Кроме того герой обязан благоухать чесноком наравне с лордом, милый.

— Забирай. А мне вон того вина налей.

В зал вошли маг с эльфом. Маг нёс связку колец, а алхимик пузырёк с какой-то жижей.

— Садитесь за стол. Ксюнчик, еще еды и вина!

— Благодарю, мой лорд.

— С радостью, мой лорд.

Научный отдел разместился по левую руку от меня, напротив Милли. Гриба она им не оставила, но на столе стараниями Лёхи и Сани быстро явились еще два прибора, мясо, птица, салаты и сыры. А так же прибавилось бутылок.

Я отобрал у Виса связку колец и вручил ее Милли.

— Разбери. Что понравится возьми себе. Остальное отдашь Бонивуру. Когда появится.

Вис активно жевал, но это не очень мешало ему говорить:

— Мой лорд, у нас много подвижек. Самую триумфальную сейчас продемонстрирует наш уважаемый алхимик.

— Давай, алхимик, демонстрируй.

Эльф вытряхнул салат из одного блюда прямо на мясо в другом и торжественно вылил в опустевшую ёмкость жижу из склянки. Лучше бы Ксю этого не видела.

— Мой лорд, горючая жидкость из бочки, которую нам любезно предоставил Дёмыч, была мной доработана внесением в неё природных масел разного происхождения.

Эльф достал маленькое изящное кресало, пучок какого-то мочала и высек искру. Мочало задымило. Эльф бросил его в блюдо, прямо в жижу. Выпорхнул огонёк, а затем и всё содержимое с треском и шипением возгорелось.

Из блюда повалил чёрный дым и Милли прикрыла ладошкой нос. Да, вонь знатная. Бледная Ксю замерла под аркой. Осквернение. Да, только что на её глазах именно это и произошло.

Вис беспечно наминал мясо с сыром и запивал вином. Алхимик же увлечённо докладывал.

— Экспериментальным путём был подобран такой состав зажигательной смеси, который первое — повышает температуру горения, второе — повышает время горения, и третье — заставляет горящую смесь прилипать к объекту горения.

— Принято. Одобряю. Вынеси этот чад на улицу и оставь дверь открытой.

— Не могу, мой лорд.

— Почему?

— Сосуд слишком горячий.

Набежала разъярённая Ксю с большим полотенцем. Схватила им эту адски дымящую тарель и выбежала с ней из тронного зала во двор. Полотенце по дороге загорелось.

Вернулась Ксюнчик без полотенца, живой, но явно обожженные ручки прижимала к груди. Эта «прилипающая к объекту горения» жижа могла выплеснуться на неё! Я вдруг понял, что даже водой из колодца мы бы Ксю не потушили.

Захотелось убить алхимика, который уже сладко кушал с победительным выражением на лице. Он изобрёл именно то, что нам нужно и был этим крайне доволен.

Я встал, подошёл к Ксюнчику, обнял её, сообщил ей одной в ушко:

— Виновник этого безобразия будет строго наказан. Немедленно беги в лазарет. Там Регина Ашотовна обработает твои ручки.

Так. Теперь обезболивающее. Я развернул Ксю лицом к выходу и хорошенько хлопнул по попе, придавая ускорение. Надеюсь получилось как Дёмыч Бабетту. Я, по крайне мере, старался, чтобы получилось именно так.

Ксю пролетела перебирая ножками некоторое расстояние, затем обернулась выражая непреодолимое замешательство. Да что же ты такая клуха.

— Лазарет! Бегом! Марш!

И она все же побежала туда, куда нужно. Конечно же Ксю никакая не клуха. Стремительный рейд с полотенцем это ярко доказывает. В горящую избу при острой необходимости войдет без раздумий.

Чёрный чад, успевший чуть рассеяться, вытягивался в распахнутые двери. Заместителям безусловно будет что доложить Бонивуру. Где он? Милли меряла колечки. Ладно продолжим.

Я вернулся за стол.

— Поздравляю. Изобретению присваивается статус легендарного. Дальнейшие шаги — разработать небольшие легко воспламеняющиеся ёмкости для ручных бросков и бросков пращой. Условное название — бомбы. И мне нужны метательные машины на стену, чтобы целую бочку такой смеси можно было закинуть как можно дальше.

— Ручные бомбы произвести легко. Производство же метательных машин требует соответствующего сооружения. Его же возможно возвести только после кузницы. Доложил эльф.

— Хорошо. У нас есть опечатанный сарай «любезно» забитый Дёмычем бочками с горючей жидкостью. Алхимик, ты перерабатываешь её всю в зажигательные бомбы. Ясно?

— Да, мой лорд.

— Если в замке хоть что-нибудь возгорится по ходу этой работы, отдам тебя Ксюнчику на заворотики. Вопросы?

— Нет вопросов, мой лорд. Есть вторая потрясающая новость.

— Выкладывай.

— Среди трофеев обнаружено три слитка свинца. Этого вполне хватит на алхимическую лабораторию второго уровня.

— Отдашь Дёмычу и от моего имени попросишь возвести. Всё?

— Все, мой лорд. Теперь уважаемый коллега маг, вам доложит остальное, не менее важное.

— Вис?

Хорошо покушавший Виссарионыч уже не походил на того высохшего, потрёпанного старичка, каким пришёл к моему колодцу получать имя. Личико округлилось, и скромности поубавилось.

— Мой лорд, главная новость — одного только котла нам хватит на возведение кузницы и казармы. Я уже передал котёл Дёмычу и распорядился возвести эти строения.

Ах ты хрен величественный. Распорядился он. А если я хотел в этом котле магов варить, например?

— И как Дёмыч? Не послал тебя вместе с твоими распоряжениями на коровник навоз в тачки загружать?

Маг стушевался. Очевидно Дёмыч его таки послал. И очень правильно сделал.

— Я как раз хотел, мой лорд, просить вас…

— А какого рожна ты отдаёшь распоряжения моему администратору?!

Сорвался. Зря.

— Я думал, что общее дело…

— Делает тебя начальником над Дёмычем? С какой стати?

— Простите, мой лорд.

Милли показала хищные зубки:

— Воткнуть ему в болевые точки парочку стрел?

Надо брать себя в руки, но все же…

— Может маг огня насаженный на розовый посох даст нам больше маны, чем маленький лесной ёжик?

— Мой лорд, неужели вы способны на такую жестокость…

— Так ради общего дела же.

— Я понял, мой лорд, простите старика. Я клянусь быть корректным с вашими людьми. Мне очень нравится, что вы благоволите научным изысканиям. И я благодарен вам за имя. Правда благодарен. Простите меня великодушно.

Вот был бы тираннозавром, не простил бы. Однако речь не о том прощает лорд или не прощает, речь о безупречной работе механизма иерархии. То есть просто о нашей выживаемости.

Я могу отвечать только за то, что мне полностью подчинено. За то, что мне подвластно не на 100 %, я отвечать не могу. Что тут не понятно?

Во всём, что здесь происходит виноват лорд. И лорд за все, что здесь происходит ответит в любой момент. Не опрометчивый маг, и не горячая Милли, и не хитрый Бонивур. Ответит лорд.

— Обожаю, когда вы погружаетесь в размышления, мой лорд. Прошлый раз это закончилось чем-то поистине прекрасным.

Хорошо, что не добавила «милый». Впрочем, могла бы и добавить.

— Я передумал использовать этот котёл для варки в нем слишком гордых магов. Виссарионыч, скажешь Дёмычу, чтобы ставил кузницу и казарму.

— Слушаюсь, мой лорд.

— Лёха, Саня, ко мне бегом.

Поварята, греющие уши у открытых кухонных дверей, прибежали и встали столбиками передо мной.

— Вы вносите сюда всё, но ничего отсюда не выносите. Ясно?

— Могила!

— Понятное дело.

— На кухню марш.

И заместители ускакали. Это здание слишком мало. Пора бы уже отделить трапезную от тронного зала. На каком уровне строения это произойдёт?

— Так что по ёжику? Есть сдвиги?

— Я успел произвести перерасчет на посох, мой лорд. При минимальной переделке навершия, он сможет стать накопителем, и даже перераспределителем маны.

— Доведи эти работы до блестящего финала, маг.

— Слушаюсь, мой лорд.

— Пожелания? Рекомендации? Жалобы?

Эльф алхимик потупил глазки.

— Будет ли мне… даровано имя, мой лорд?

— Завтра именины. Чтобы был у колодца вместе с собачкой. Кстати где она?

— Она полюбила вашего оруженосца. Он её непрерывно кормит и учит приносить брошенные им ножи.

— Ясно. Доклад научного отдела принят. Оценка удовлетворительная. Что делать в ближайшее время понятно?

— Да, мой лорд.

— Конечно, мой лорд.

— Свободны. Настоятельно советую покинуть помещение, пока не вернулась Ксюнчик. Особенно эльфу.

Мои интеллектуалы поднялись из за стола. Стоп!

— Вис, что за книга?

Виссарионыч взял из моих рук книгу и прочёл название:

— Сага о переменах блюд на столах в чудесном замке великого лорда Хлоина.

— О чём это?

— Поваренная книга, мой лорд.

— Я хочу научиться читать.

— Это довольно сложно в вашем возрасте, но если вы назначите время для занятий…

— Завтра в 6 утра. Если я ночую в замке, ты приходишь в шесть утра учить меня читать.

— Да, мой лорд.

Маг и Алхимик поклонились и вышли, затворив за собою двери.

Какой длинный ужин. Пожевать еще чего-нибудь?

— Какие кольца выбрала?

— Чуткость и выносливость, милый.

Ну да. Магическому радару не помешает добавить чуткости, а бегущей за лордом по лугам лучнице, не помешает добавить выносливости. Хотя эта пара колец имеет и другой смысл.

Я поднял одну бровь. Милли звонко расхохоталась.

— Не смотри так, а то уписаюсь.

Вот этого только и не хватало в нашем чумном бараке. Вернулась Ксюнчик с забинтованными руками. Поискать Бума и поболтать с Региной. Из этих двух дел, до отбоя, я должен выбрать одно.

Загадка Бума, почитай и не загадка уже. А вот загадка Регины — всё ещё загадка. Так что идем в лазарет. Милли умненькая. Особо не помешает.

— Мне тут в лазарет к Регине Ашотовне на полчасика сбегать нужно. Ты со мной?

— Непременно.

В сумерках светились окошки казачьих домов, и собаки там брехали. Каждый дом был двухэтажный, по периметру опоясанный высокой террасой. Миленько. Может ли на даче у реки быть железная руда? Завтра зашлю туда экспедицию.

В лазарете было полутемно и прохладно. Рыжая Регина решительно бросилась ко мне:

— Мой лорд, я вижу вы ранены! Немедленно в смотровую.

Дырки в спине побаливали, да. В конце концов это лазарет. Где эта её смотровая?

Смотровой оказалось большое помещение с несколькими белыми столами в центре и шкафами по стенам. Меня заставили снять с себя пояс с мечами и лечь на живот. Прямо на один из этих холодных столов.

Регина натягивала спецперчатки и ругала Милли:

— Разве не видна кровь на его рубашке? Надо было вести его сюда сразу!

Милли хмурилась и решала, воткнуть Регине Ашотовне ножик для вырезания стрел в правый глаз или в левый. У этих дев абсолютно противоположные понятия о приемлемом.

Меня ощупали, промыли раны на спине, прижгли их чем-то, заставили сесть и плотно перебинтовали.

— Минимум два дня в лазарете. Постельный режим и усиленное питание. Очень большая потеря крови.

Милли расхохоталась. И я, не удержавшись, тоже.

— Как казаки, Регина?

— Одного отпустила уже. А тот, у которого трещина в черепе, еще полежит. Травма очень серьёзная.

Неожиданно меня осенило:

— И больше никого тут у тебя нет?

— Нет.

— И на втором этаже?

Рыжая неожиданно всплеснула руками, как морская птица, и так же отчаянно, чайкой, вскричала:

— Не отнимайте его у меня! Он очень испуган. Мы… Только я могу! А вы его покалечили!

Атас. Бум здесь. Испуганный Бум под крылом любящего доктора. Бум нарушивший приказ лорда и не добывший ни одного кабана.

Картина непрезентабельная однозначно. На лице Милли искреннее омерзение, и я её прекрасно понимаю. Однако кто виновен? Правильно. Виновен лорд.

— Не плачь, Регина. Буму привет. Передай, что его задача теперь — охрана лазарета. И тяжёлых таскать его используй. Обучи санитарному делу, короче.

Регина Ашотовна замерла не веря своему счастью. Только вот не уверен, что Бум при должности, Бум не прячущийся, не испуганный, будет тем Бумом, которого она так крепко любит.

— Спасибо, мой лорд!

— Пожалуйста.

Теперь самое интересное.

— Что ты видела, когда я давал тебе имя?

Рыжая отошла к стене, села там на лавочку и упёрлась пальцами себе в виски. Даже мой высокоумный научный отдел не позволял себе таких театральных мимик. Ладно, лорд, не обижайте женщину, она думает.

— Это было ужасно, но в то же время невыразимо прекрасно. Мой лорд, я видела всё сразу. Мне открылась суть мира. Мы с вами живём под водой, но это не вода…

— Ну да, это воздух.

Подтвердила Милли.

— Нет. Не воздух, а соитие. Соитие всего со всем. Но не как что-то между, а как что-то кристальное и само по себе. Это мы с вами — промежутки! А главное — то, что мы считаем ничем, на самом деле является всем!

Тут Милли уже не нашла что добавить. Просто подмигнула мне и мотнула головой в сторону выхода. Однако такие откровения стоило выслушивать досуха.

— Нас питает не еда и вода. Мы перемещаемся не по земле. Мы не дышим, а делаем вид. Вот у вас, мой лорд, была трубка в носу!

Здесь я засомневался, что стоит слушать дальше, но Рыжая уже вскочила и размахивала руками:

— Но это тоже была не трубка! И это тоже был не нос! Отношения вращаются сами! А мы дёргаем не за то!!!

Приступ завершился кашлем. Регина Ашотовна вытерла рот ладошкой, оправила халатик и очень грустно попросила:

— Я хочу еще раз…

— Я подумаю. Но не сегодня.

Рыжая сникла, опустила голову и прижала тыльную сторону кисти к своему явно горячему лбу. Вся её поза говорила: «Хочу к Буму. Только он меня понимает и может утешить в ответ на то, как понимаю и утешаю его я». Аминь.

Мы с Милли молча покинули лазарет.

— Что-то все же было в ее бреде разумное. Вот это: «А мы дёргаем не за то!»

И Милли озабоченно на меня посмотрела. Шутит все.

А вот я задумался о мягкой комнате, в которую можно сажать невинных, давать им имя, а водой обливать, скажем, через полчасика. А потом записывать показания.

Нет. Достаточно одной дамы с повреждённой психикой. Я запомнил всё, что она сказала. И буду пока размышлять.

Мы вошли в тронный зал. Он был пуст. Стол был чист. Где мой скрытник шляется с моим Бонивуром? Милли упорхнула в свою комнату. Я прошёлся вдоль дверей на своей стороне балюстрады. Вот комната с бочкой и камином.

В бочке была чистая, тёплая вода. Камин горел. Мыться мне, замотанному в бинты, наверное не стоит. Я просто умылся и так, поплескался не залезая в бочку. Под ноги натекла большая лужа. Хорошо.

Я переместился в комнату с дурацким балдахином, содрал его на пол и все же улёгся спать в эту большую кровать. Стоило многое разложить по полкам в голове, но мне чего-то сильно не хватало. Мне не хватало Милли.

Ладно. Примем эту нехватку, как отягощение по типу торбы за спиной. Однако с такого рода торбой у меня ничего не вышло, потому что явилась Милли в своей жёлтенькой развивающейся тряпочке.

Она сбросила ее на пол, забралась под одеяло и объявила:

— Я просто хочу быть тут у тебя под боком. Просто погреться, или за ухо меня подержи.

Можно, конечно, взяться за это маленькое чуткое ухо и упорядочить планы на завтра. Но в шесть утра нас разбудит Виссарионыч. Так что завтра оставим на завтра.

Заснули мы

Заснули мы не выпуская друг друга из рук, но на зелёном пегасе я был снова один. В этот раз он летел не так высоко, как в прошлый и я мог в подробностях видеть, что же происходит внизу.

А там горели замки, резали друг друга армии разных рас, вспыхивали цепочки разрушительных заклинаний. Там разворачивалась глобальная война и кто агрессор, а кто просто защищается, от сюда не разглядеть.

Пегас ускорился. Вдали блеснул знакомый залив. По его берегу расползлось черно-бурое пятно — руины некогда прекрасного города. От величественного замка лорда художника тоже мало что осталось. Летающий конь вострубил, как параход и сбросил меня прямо в эти руины.

Я заорал, но не проснулся. Кругом кучи битого камня, какие-то норы и вот кусок стены, что наклонилась, но не упала. И ничего живого. Ни травинки, ни птички, ни ящерки.

Пегасище закинул меня сюда, чтобы я мог полюбоваться плодами своих действий? Как-то несоразмерны действие и его плоды. Или всё же соразмерны?

Я хотел остановить убийство местного лорда. И проклял убийцу. Местный лорд всё равно умер, и вместе с ним умер его чудесный город. Надо было дать бородатому магу завершить своё дело? Я неожиданно остро понял, что и в этом случае город был бы разрушен.

Только по другому. Со штурмами, пожарами, героической, но бессильной без лорда обороной. Может кто-нибудь спасся бы бегством, а может и нет. Но здесь всё-таки была бы кое-где чахлая травка, ящерки и птички.

Всё, что я сделал — это изменил атмосферу разрухи. Эта была мертвенной, неестественно мёртвой. Наверное так себя оправдывают все массовые убийцы. Я обошёл наклонную стену и двинулся к центру развалин. Там что-то происходило на грани слышимости.

Из дыры под кучей хлама выбрался чёрный паук. Большой, мне по пояс. Вот тебе и ящерка. Однако паук был мёртвым. Он двигался, но не жил. Я позволил ему пройти сквозь себя и то, что это некросущность, стало предельно ясно.

Шум стал отчётливее и переместившись совсем немного я увидел двух зомби, что копались в куче костей. Глаза их горели зелёным. Они двигались не бесцельно. Мертвецы что-то строили. Строили-строили, и построили.

Только что, на моих глазах, было возведено строение «костяная шахта». Это некрокрестьяне! А я во владениях лорда некроманта. Как интересно. И где же он сам?

Некромант нашелся неподалёку, возле своего тронного зала. Эта «точка развития» сильно отличалась дизайном от тех, что я видел раньше. А видел я пока только две. Сам же «лорд Жругниль ур 1» выглядел жалко. Отвратительно и жалко.

Я швырнул камень в его уродливую голову, но камень пролетел насквозь не причинив вреда. Он даже не почуял неладное. Некролорд грел тонкие длинные руки на большом чёрном шаре.

Шар этот располагался относительно тронного зала, как у меня колодец. И шар этот показался мне чем-то знакомым. Всмотревшись в его глубину, я нашёл в ней нечто схожее с троящимся, корчащимся бородатым магом, тем самым.

И понял, что он жив, плавится в невыносимых мучениях, и вот этот шар — единственно возможная ему сейчас форма существования. Какое страшное наказание за глупость, зависть и злобу!

Почему он просто не помер сразу? Почему вот сейчас цепляется зубами за возможность быть, не смотря на то, что быть ему предельно больно и трудно?

Некролорд удовлетворённо хрюкнул и убрал ручки от шара. Теперь он был «лорд Жругниль ур 2». Так легко? Просто пожирая страдания злобного идиота, эта тварь поднимает себе уровень?

Я создал источник питающий нечисть. Я и ненависть заключённая в местном завистливом маге. Ведь маг этот не просто борется там за жизнь, он до сих пор пытается нанести сокрушающий удар по своему врагу. А сделать это всё не получается и не получается.

И в практичном мире практично самозародился лорд, чья сила питается этим вот всем. Хорошую же ты карьеру делаешь, Такойкажись. Свет и радость так и расходятся вокруг тебя сияющими кругами.

И было бы очень здорово, мой зелёный летающий друг, чтобы подобные технологии не попали в руки заинтересованных лиц. Где-то очень высоко вверху игогокнули нечто типа: «Сам нагадил — сам и прибирай».

Минуточку. А кто меня закинул на балкон перед стеклянной дверью? Не зелёная ли летающая лошадь с крашенными рогами?

— Снесу башку копытом и другого найду.

А вот это прямо, просто и по человечески понятно сказано.

— Мой лорд! Проснитесь! Мой лорд!

Кто там в панике? В панике был Виссарионыч. Я убрал с себя руку и ногу спящей Милли, встал и вышел в комнату с книгами. Мой грозный оруженосец прижал мага к стене. Один кинжал у шеи, другой смотрит в печень.

— Смотрите, мой лорд, в какой позиции ноги. Он не может ни шагнуть, ни ударить коленом в пах. А только шевельнётся и стилет проткнёт ему печень! Он сосредоточен на лезвии у горла. Но тут я втыкаю и проворачиваю туда-сюда! Вот так!

Маг взвыл, а Бонивур прижал острие к мантии и провернул его кистью туда-обратно. Маньяк. Маньяк с хорошим учителем.

— Спасибо за лекцию, Бонивур. Этот маг пришел ко мне по делу. Отпусти его.

С большим сожалением оруженосец спрятал лезвия в сбрую. Да, на нем была сбруя схожая со сбруей на Госте. И метательные ножи убитого наёмника тоже нашли там своё место. Вис попросил:

— Мой лорд, пожалуйста, оградите меня от подобного. Я не могу себе позволить поджигать ваших людей в ваших же покоях. А этот юноша…

— Просто слишком юн. Ты его еще полюбишь, Вис.

Бонивур вытянулся по струнке и доложил:

— Первичная сеть агентуры создана! Нелегальных чужих на территории замка нет! Очагов нелояльности не обнаружено!

Какая терминология. Гост отнёсся к своим обязанностям ответственно.

— Отличный доклад. Где Гост?

— Учитель завтракает. Я тоже…

— Свободен. За стол. Марш.

Бонивур исчез, а маг достал перо и лист бумаги.

— Оденьтесь, мой лорд, и садитесь за этот стол.

— Еще чего. Излагайте мне теорию пока я разминаюсь, учитель.

Я прошёл в спальню и достал клинки из лежащих на полу ножен. Это помещение просторнее. Сегодня больше внимания на кончики клинков. И больше контроля.

Маг буркнул нечто вроде: «зачем головорезам алфавит», но принялся добросовестно рисовать в воздухе оранжевые символы и разъяснять как они звучат по отдельности и в парах. Свист клинков расставлял акценты, точки и запятые, делил на дольки получаемые впечатления.

Звук и знак в этом алфавите прямо указывали друг на друга. Звук при записи становился знаком, а знак при чтении становился звуком. Что может быть проще? Проснувшаяся Милли укуталась одеялом и тихо сидела прижавшись спиной к изголовью.

Может не двигалась, чтобы не попасть под рассекающий воздух клинок? Вот зря. Даже если бы она встала, потянулась и не спеша прошла через центр спальни к выходу, мои клинки не коснулись бы её. Я прекрасно контролировал все объекты вокруг. И неподвижные, и движущиеся.

Маг перешёл к простым словам и к странному звучанию странных знаков начали добавляться смыслы. Счет, части тела, предметы обстановки, посуда, погода, эмоции, дни недели. Хватит.

Я стоял мокрый и абсолютно счастливый. Песнь клинков в замкнутом помещении, да еще с таким замечательным отягощением, как вот эта необходимость запоминать новое — давно такого подарка у меня не было.

— Спасибо, Вис. Ты хороший учитель. Завтра, если солнце встанет, продолжим.

— Нет, мой лорд. Я должен понять что вы усвоили. Прочтите это.

И маг взмахнул рукой. На стене у окна выстроился столбик оранжевых слов.

— Читайте.

Это были названия цифр. И столбик начинался не с единицы. Хитрый маг меня ловил.

— Восемь, два, четыре, три, девять.

Перевёл я.

— Спасибо, мой лорд. Я приходил не зря.

Ага. Если бы это были названия дней недели, я бы точно облажался. Уж больно они длинные.

— Легендарный маг не может не быть легендарным учителем.

Маленькая лесть. Но при этом правда. Виссарионыч порозовел.

— С вашего позволения, мой лорд, я удалюсь. Сегодня мне предстоят крайне интересные эксперименты. Надеюсь к вечеру представить вам результат.

— И я на это очень надеюсь.

Маг поклонился и ушёл. Милли тоже. Она переместилась в комнату с бочкой. Я содрал с себя надоевшие бинты и направился за ней.

Маг мне попался с порочинкой. В отличии от Дёмыча, например, его верность не была безусловной и требовала себе пищи — ощущения собственной значимости. Такое о людях надо помнить фоном. Всегда.

Носил меня недавно зелёный конь к беспечному лорду, который от одного сильно ущемлённого магического самолюбия очень пострадал.

Милли плескалась в бочке. Вода была холодной. Камин не горел. Моржиха.

Когда мы свеженькие как два огурчика на одной ветке и полностью экипированные спустились в зал, там уже никого не было. Ксюнчик запустила поварят накрывать завтрак и потребовала:

— Мой лорд, запретите этим сорванцам метать на кухне ножи. Пожалуйста.

— Не могу. Как они вырастут ловкими, если не будут метать на кухне ножи?

— Тогда я их выгоню, мой лорд. И найду других.

— Вот этого делать как раз нельзя. Они мне нужны здесь. Посмотри какие рожи бандитские.

Бандитские рожи бегали с тарелками и бутылками. Ксю не нашлась что ответить.

— Как ручки твои? Смотрю уже разбинтовала?

— Всё зажило, мой лорд. Регина Ашотовна очень хороший врач.

В зал заглянул Дёмыч.

— Давай за стол.

Позвал я его.

— Не, мой лорд. Меня баба на убой кормит. Вот уже брюхо, как у лорда.

И Дёмыч хлопнул себя по действительно круглому животу. «Как у лорда», я посмотрел на своё плоское брюхо и усомнился.

— Ну, как у ленивого лорда.

Поправился Дёмыч.

— Чего там с утра успел наворочать, доложи.

— Кузня и казарма. Кузнец молодцом. Здоровый страшно. Все железо, что никому не подошло забрал и стучит, стучит. И молчит.

— А в казарме что?

— С казармою, мой лорд, такая диспозиция. Там можно пока только на пикинёра обучиться. Это которые против конных хороши. И так, если в строю, тоже. Казаки шумят. Все хотят обучение пройти. Но без вашего прямого приказу не пускаю. Сторожу поставил.

— А пики где брать?

— Так кузнец на что? Он уже наклепал там, и дальше клепает.

— Это всё?

— Ну еще алхимическая лаборатория у нас теперь. Я ее подальше от жилья поставил. От греха. Знаю я этих тонконогих, что не пожгут, то провоняют.

— Именины?

— Редедя тут трётся с самого рассвету. Все готово, мой лорд. Деревенские чуть на стены не лезут.

— Лёха! Редедю мне сюда быстро.

Пацан ласточкой исчез за дверью.

— Дёмыч, где я вчера был, знаешь?

— Как не знать. Допросил убогих-то, что котёл притащили.

— На счет руды железной в тех местах что думаешь?

— Так не скажешь. Экспедицию надо.

У входа явился Ред с шапкой в руке.

— Дозвольте, вашество лордство, по призыву вашему…

— Дозволяю. Сюда иди.

Редедя очень осторожно подошёл ближе.

— У тебя быки без яиц есть?

— Это на мясо которые? Есть, как нет. Вашество лордство.

— Казакам две пары отдай, большие телеги тащить.

— А они нам чего?

— А они вам ничего. Лорд сказал, вы исполнили. Или вас податию надо обложить, как все лорды делают?

Окрысился Дёмыч.

— Короче, Редедя. Четыре тягловых быка и две большие телеги. Если лягут в дороге быки или телеги сломаются, я тебя казню как саботажника. Ясно?

— Да чего яснее, вашество лордство. Исделаем.

— Дёмыч, четырёх казаков снаряженных на те телеги и одного проводника из новых, что в шкурах. Идёте к реке. Проводник знает к какой. Ставите там домик у купальни просторный и рудник, если руда есть. Вопросы?

— Нет вопросов, мой лорд. Разве что дозвольте команде отъездной обучение в казарме, чтоб с пиками ехали.

— Разрешаю. Остальные все после именин. Твои, Редедя, тоже после именин все через гильдию магов и через казарму. Строем. Все кто старше семи. И Дёмыч, пусть там казаки рыбы наловят. Может там рыба хорошая будет?

— Это дело. Дозвольте сполнять?

— Дозволяю.

И Дёмыч, совершенно бесцеремонно ухватив Редедю за пояс, вытащил его на двор. Как бы Ред не выёживался, а подчиняться моему администратору он должен как мне.

— Интересный род войск у нас выходит…

— Да, милый. Они толпой запустят из пращей зажигательные бомбы и конница, которую надо бы на пики принять, и без пик в разные стороны побежит догорать.

— А далеко отсюда море?

— Очень далеко…

— А знаешь ли ты о большом городе на берегу залива, которым правит старичок лорд?

— Художник? Знаю такой. Очень красивый город и очень любезный старичок. Откуда ты о нём узнал, милый?

— На именинах не пей. Пойдем на выселки самого злого быка производителя объезжать.

— Торбу наденешь или одну руку к ноге привяжешь?

— Зачем?

— Я просто спросила.

Вот это острое желание прямо здесь на столе молча ответить на все её вопросы — гораздо большее отягощение, чем все торбы на свете. Так закалялась сталь. Я поднялся и скомандовал.

— На выход!

Но перед тем как покинуть зал вручил Милли бутылку моего любимого белого. Она его терпеть не могла и называла «уксус тухлый». Однако взяла и понесла за мной.

Теперь будет самозабвенно играться в торжественное ношение бутылки за лордом. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы тарелки не поджигало.

Что-то в ней было от коня (прости, Милли, от кобылы). Конь тоже играет с наездником. Собака — служит, а конь — играет. Для хорошего коня всё, что он делает — вот такая взаимная игра с седоком. Откуда я это знаю? Ниоткуда. Значит в моём прошлом были кони.

Милли чуть пнула коленом и шепнула:

— Мой лорд, очнитесь…

Да. Мы стояли у колодца. Народ с выселок давно выстроился длинной змеёй до ворот и дальше за ворота. Сколько беженцев напринимал за это время Дёмыч? Много. И с них никто не драл подати. Все сытые и нарядные.

Я добыл первое ведро воды из колодца и именины начались. Эльф с собачкой в первых рядах. Их я назвал Пун и Пон. Мокрая собачка сделала бровки домиком. Имена ей не понравились.

Старался давать человеческие имена, но очень скоро пришлось перейти на малозначимые буквосочетания типа «лон, кон, тон» и «тиса, выга, мака». Что гораздо хуже, я почти сразу перестал их запоминать.

Интересно было бы дать имя зелёному пегасу. Почему эта мысль ни разу не пришла во сне? Он имеет власть таскать меня куда пожелает, и вот недавно грозил башку копытом снести. А я ещё не понял друг он или враг.

Всё кончается. Кончились и именины. Последний младенец на руках у разодетой в кружева молодухи занявкал превратившись в Нильса. Воды в колодце хватило, а я порядком устал.

— Дёмыч, не заметил кузнеца. Он был ли?

— Никак нет, мой лорд. Не дозвался я его. Молчит и стучит. А рукоприкладством опасаюся. Здоровый больно. И так…

— Что так?

— Ну, кузнецы, они такие.

— Празднуйте, но умерено. Обучишь всех до единого в гильдии и в казарме. И на полигоне погоняешь потом.

— Слушаюсь, мой лорд. А вы не с нами?

— С вами. Но так, на десять минуток. У меня потом важное будет с Редедёю в коровниках.

— Тогда прошу к столу, мой лорд. И героя легендарного тоже прошу. Всё накрыто давно. Бабы расстаралися.

— Сейчас придем. На кузнеца только посмотрю.

Дёмыч поклонился и убежал. За воротами уже шумел общий стол. Деревенские перемешались с городскими и люди знакомились, делились правдой и слухами, ели, пили, веселились.

Кузница представляла из себя сруб с большим навесом на столбах к нему. Под этим навесом действительно «стучал и молчал» огромных размеров кузнец. Под стеной аккуратно сложены связки длинных пик.

Ну своему лорду-то он ответит. Наверное. Я достал мечи из ножен, протянул их кузнецу, и попросил:

— Посмотри.

Тот перестал стучать и взял мечи в руки. Внимательно осмотрел их и буркнул:

— Точить надо.

— Точи. Раз надо.

Я отобрал бутылку у Милли и попросил её:

— Любимая, принеси кружку воды из колодца.

Но она замерла и смотрела мне в душу светящимися глазами. Лажанулся. Милли услышала только «любимая», а остальное пропустила мимо ушей. И как теперь включить её обратно?

Но она включилась сама. Положила руки мне на плечи, подпрыгнула, чмокнула меня «в лобик» и убежала к колодцу. Ага. Она не пропустила часть сказанного мимо ушей, просто по своему расставила приоритеты.

Кузнец восстанавливал заточку клинка на большом каменном круге, вращая его педалью. Какое имя ему дать? Он как туча, как грозная пружина, что свёрнута в тугой комок и вот вот разразится молниями. Понятно почему Дёмыч не решился на рукоприкладство.

Милли принесла кружку воды и забрала бутылку обратно.

— Твое имя — Лютик.

Возвестил я и выплеснул в хмурое лицо святую воду. Кузнец даже не утёрся. Просто зыркнул на меня лютым глазом и продолжил работать.

— Я за столом с казаками. Закончишь — принесёшь.

Кузнец мне очень понравился. Была в нём такая глубокая, последняя правда, что и не выскажешь её толком.

Нас с Милли ждал чистый торец большого стола. Столов, кстати, было много. Они стояли параллельно друг другу и народ то и дело пересаживался с места на место. Братались, хлопали по кружке, где-то уже пели. Интересно послушать какие тут песни поют.

Ни Виса, ни Пума не было. Ну да, белая кость — жидкая кровь. А вот где Гост? Неужели и в праздник гоняет Бонивура по полигону?

— Милли, открывай бутылку.

— А может по пшеничке разок?

Попыталась выскользнуть хитрюга.

— Нет. У нас жёсткий график.

— График-шмафик…

Милли надула губки и профессионально выбила пробку из нашей маленькой бутылки.

— Разливай.

Но разлить у нее не вышло. На застолье обрушилась тишина. Народ замер кто с кружкой, кто с куском мяса в руке. Между столов медленно ехали всадники.

Какой же я еще щенок! Нет ни засек, ни застав, ни элементарных дозорных. И почему ты, беспечный лох, решил, что пока не построишь рынок, тебя не найдут? Сам же не так давно наткнулся на дикого лорда. Но времени на саморугань не было.

Всадников было десять. Все в кольчугах и острых шлемах. На остриях шлемов султаны конских волос. При каждом длинная изогнутая сабля и круглый щит. А еще маленький лук и колчан со стрелами.

У главного ничего этого, кроме сабли, не было. Он был разряжен в шелка и меха. И очень нагло улыбался, рассматривая наше окаменевшее сборище. «Авах, обычный герой, налётчик, ур 17, ранг — адепт». У его охраны имён не было.

Дёмыч вознёс руку, типа ухо чешется и внимательно ждал моего сигнала. Не сомневаюсь, как только он даст отмашку, мои казаки и казачки завопят: «Слава лорду!», а я легко сниму этого франта с коня и оторву ему голову голыми руками, не смотря на разницу в уровнях.

По самым приблизительным подсчетам — больше полутысячи благословений одновременно от магов седьмого уровня. Даже без деревенских меня раздует как огра.

Однако за героями стоят лорды. Это тебе не медведь из луговой норы. И значит будет не бойня, а политика.

— Дёмыч, без суеты.

Я встал и выдвинулся навстречу налётчику. Милли наоборот, отступила к кустикам рядом с воротами. Абсолютно правильное действие для стрелка.

Народ начал рассасываться в стороны из за столов. Казаки пришли праздновать обмотанные пращами, потому как оружие. Но без рюкзаков с камнями (они тяжелые).

Так что все городские медленно стягивались к Дёмычу. Он обучил их укладывать «сгинь» и «тресни» разными фигурами по площади и кучно в одиночные цели. Эти ребята были готовы.

А вот не обученные деревенские мешкали. Однако и у них морды выражали свирепую решимость. Ничего. Выживем, Дёмыч обучит.

Авах остановил коня и смотрел на меня сверху вниз. Ой да ладно. Смотри сколько влезет. Никаких реакций я тебе не подарю. Сам припёрся — сам и начинай звучать. И Авах прозвучал:

— Любопытное сборище пьяных героев у маленького замка лорда с пустыми ножнами.

Это заявление не было обращено конкретно ко мне, и потому «конкретно я» бесстрастно молчал. Авах же продолжил свои риторические упражнения.

— Толпа магов в крестьянских одеждах. Вон те, вообще непонятно кто. И прекрасная лучница у ворот. У вас здесь какая-то новая секта?

Это был прямой вопрос. И я на него прямо и безмятежно ответил:

— Нет.

Я ответил на его вопрос, но тем не прояснил ни ситуацию, ни свою реакцию на вопрошающего. Люди от такого начинают злиться. Начал злиться и Авах.

Однако что-то мешало ему начать грубить и размахивать саблей. Может его лорду нужны союзники в нашей глуши? Всадник справился с нахлынувшим гневом и ровным голосом начал чеканить как по писанному:

— Ты говоришь с нукером великой орды лорда Будугава. Замок седьмого уровня — по четыре телеги каждого ресурса в день. По достижении десятого уровня дань увеличивается вдвое. Отсчёт пошёл. Дорога обозначена вешками. Если через три дня дань не прибудет в великую орду, Будугав придёт сюда. Твой замок будет разрушен, все люди убиты, а ты переместишься в яму на кол. Над землёю останется только твое искажённое лицо покрытое пылью от копыт наших коней…

Неожиданно Авах заткнулся и побледнел. Я обернулся. За моей спиной стоял Лютик. Мечи он держал за лезвия. Метать их собрался, что ли? Я забрал свои мечи и вернул их в ножны. Лютик не ушёл. Уже хорошо.

— Значит твой лорд в трёх днях пути отсюда?

Нукер великой орды уже оправился от стресса.

— Ты сообразительный. В трёх днях пути отсюда сотни пеших и конных воинов, чьи уровни превышают твой вдвое. И великий лорд, что не знал ни одного поражения в битве.

Народ жадно слушал наш разговор. Казаки стояли чернее черного. Такой скорби на лицах я у них ещё не видел.

Значит лорду этого нукера нужна дань. Понятненько. Убивать Аваха бессмысленно. Наверняка гонец уже доставил в орду наши координаты. Чтобы сломать военную машину орды, убивать надо лорда Будугава.

— Передай, нукер, своему лорду, что я буду платить дань. Каждый день с сегодняшнего по четыре телеги зерна, дерева, камня и железа.

— Ты еще и благоразумный. Это очень хорошо. Под рукой орды ты можешь забыть про своих врагов. Плати дань и благоденствуй!

Нукер достал из своих одежд лисий хвост на бронзовой бляхе и метнул им в меня. Я поймал. Что уж там.

— Это ярлык великой орды. Покажи его любому и если он обидит тебя, то станет врагом Будугава. А если одарит тебя — станет Будугаву другом.

Да. Похоже система отлажена. Значит я такой у них не первый. Но Авах не закончил.

— Построй посольство. Скоро к тебе прибудет наместник великой орды. Прощай. Надеюсь нам не придётся вырезать тебе сердце, лорд Такойсейчас.

Нукер развернул коня и свистнул. От этого свиста все его всадники окрасились на миг по контуру сиреневым. Способность налетчика какая-то? Кавалькада уходила рысью чуть в сторону от выселок по лугам.

Так на кол в яму, или вырежут сердце? Нукер непоследователен в речах, как пылкая девочка. И это очень хорошо. Думай лорд. Но недолго.

Однако особо подумать мне не дали. Подступили Дёмыч и Редедя. Из невидимости, рядом со мной, проявился Гост. Всё-таки страховал своего лорда. Милли злая как все злюки мира кусала губы. Народ горестно шумел.

Эта дань ставила их всех на усиленные работы. И о быстром развитии можно было забыть, да и железа у нас не было. Но мой план вчерне был совершенно не таким. Первое:

— Гост, вы с Бонивуром ищете эти вешки. По этому направлению, да и вокруг в радиусе видимости замка не должно быть ни одного лазутчика. Всех под нож. Ты умеешь справляться с другими невидимками?

— Есть способы, мой лорд.

— Приступай.

Гост моргнул и исчез. Надеюсь Бонивур готов потрошить живых врагов, а не только имитировать это на бедных магах. Второе:

— Дёмыч, всех с выселок старше семи лет на обучение в гильдию, потом в казарму. Туда же, в казарму, и всех казаков. И баб, которые не беременные, тоже.

— Значит дань не пошлём и осада будет на нас?

Задал свой главный вопрос Дёмыч.

— Да. Три дня — большой срок. Если не зевать.

— Мы бы этих легко взяли, мой лорд. Что он семнадцатого, так это против атаки миром — ничто.

— Ага. Разобьешь обученных на десятки. Каждому десятку назначаешь опытного казака в няньки. И гонять их по полигону до вечера. Сегодня отрабатываете «сгинь» и «тресни». Завтра — праща. И да. Чтобы до вечера у всех седьмой уровень. Вопросы?

— Понял, мой лорд. Я из них душу выжму.

— Исполнять.

Теперь третье:

— Редедя, бабы которые беременные и дети на тебе. Тащите припас в замок. Коптите своих коров кусками и сыры свои недозревшие. В замке, где Дёмыч укажет, копаете погреб поглубже. Набиваете его битком. Вопросы?

— Страсть какая смертная. Мы-то сдюжим коровушек наших перекоптить, кресьянские тяжести нам привычные, да побьёшь ли ты, вашество лордство, того Будугава?

— А то. Считай уже побил.

— Тогда не вели казнить, вашество лордство, дай хоть пару мужиков мне скотину рубать…

Хитрый Ред перешёл на ты в критической ситуации. И торгуется. Я пока не понял хорошо это или плохо.

— Возьмёшь двоих. Кто потупее. Но только после обучения в гильдии и в казарме. Скажешь Дёмычу, я приказал. Но всё это только после того, как меня к вашим быкам отведешь. Мне нужен самый ярый бык, что у вас есть.

— Есть такой.

— Веди.

И Редедя повёл нас с Милли к далёким коровникам. Милли, надо сказать, уже не злилась. Она верила в своего лорда. А верил ли в него я?

По моим смутным представлениям, орда — это сотни тысяч разноязыкого конного воинства, что покрывает собой степь до горизонта, а ни как не «сотни пеших и конных воинов».

Однако уровень лорда больше семнадцатого. Он уже получает дань, процедура отлажена, и значит может кормить наёмников. Почему же их хотя бы не тысячи?

Авах меня обыграл? Спровоцировал на сопротивление, а к стенам придут не сотни, а десятки тысяч?

Идеальным ходом был бы змеиный бросок подготовленной команды головорезов прямо в орду по следу пышного нукера. Но такой команды у меня пока нет.

Есть чёткое понимание, что пришедший сюда с осадой Будугав, должен здесь же, под моими стенами, умереть. Это сильно упростит нашу жизнь после возведения рынка. Может быть.

А где-то есть еще расползающееся царство мёртвых лорда Жругниль. Лорда, который поднимает свой уровень просто грея ручки на чёрном шаре. И есть зелёный пегас, что наконец заговорил человеческим голосом.

— Мой лорд! Ау.

Это Милли. Мы пришли. В просторном коровнике, в загоне из толстенных плах стоял зверюга бык. Был он чёрным. Рога смотрели вперёд и вниз. Горб как раз мне по брови. Надо же такую тушу выкормить.

— Выпускай.

— Вашество лордство, он и пастухов не слушается. Не надо бы.

— Выпускай. Не морочь голову. Милли, вон балка, запрыгнешь туда. И этого хитрого дядю подсади, как он приказ лорда исполнит.

Редедя аккуратненько поддел плаху загораживающую быку выход на волю и она упала на землю. Затем, без всякой помощи, Ред залез по стене на балку и уселся рядом с Милли. Оба с искренним интересом таращились вниз. Кино.

Бык стоял и подозрительно меня рассматривал. Вялые его мысли легко читались по ленивой морде. «И что за щегол нарисовался? Размазать его по стене, чтобы неповадно было?» Где ярость?

Чтобы ты делал только то, что мне нужно. Бык мигнул голубым контуром и яростно заревел раздувая ноздри. Это оглушает. Иди сюда, зверюга, я хочу на тебя сесть.

Бык замолчал, моргнул и подошёл. Помялся чуть и улёгся на живот, подвернув под себя ноги. Милли и Ред после акустического удара крепко держались за балку. Не описались они там?

Я взобрался на быка. Надо придумать седло или попону какую, с утолщением под задницу. Бык качнулся и встал. Ты теперь ездовой, бродяга. Лордовоз. Не обижай никого. Пока не скажу.

Бык задрал башку и заревел еще раз, но уже не угрожающе, а ликующе, триумфально. Отличный сигнал. Идем в замок галопом. Зверь побежал разгоняясь. Я так всю задницу отобью. Да он иноходец!

Я вскинул руки вверх и заорал от счастья. Ветер бил в лицо, ворота стремительно приближались. Бык подхватил мой вопль и мы ревя в одну душу проскочили ворота, гильдию магов, лазарет и кузницу. Стой! Стой приехали!

Однако эта гора мяса не стала тормозить копытами или еще как. Бык воткнулся прямо в бронзовые двери башкой и встал как вкопанный.

Огромные двери, сорванные с петель, пролетели через весь зал, и врезавшись в картину, на которой лорд поражает сверкающим мечом мировое зло, с грохотом накрыли собой мой трон.

Я летел вслед за ними немного кувыркаясь, и потому врезался в картину над троном не головой, а задом. Тем не менее было очень больно.

Бледная Ксю уже тормошила меня:

— Мой лорд! Вы живы? Что сломано? Очнитесь!

А я всё еще переживал этот удивительный полёт. Быки созданы для десанта. Запуливать своих всадников во внутрь запертых залов. Как он там, мой чудный зверь? Рожки себе не повредил?

Это нужно было немедленно проверить и я, отстранив перепуганную Ксю, поднялся и направился через зал обратно к своему, теперь однозначно самому любимому, лордовозику. Шлось не очень ровно, ну да время лечит.

Бычаро встретил меня как родного и ласково замотал огромной башкой. Стой чудило. Так. Рога целы. Ну ты и таранище. У нас с тобою еще два важных дела теперь.

Я добыл ведро воды из колодца. Это было непросто. Что-то с поясницей. И с ногами.

— Называю тебя Будугавом!

И получи целое ведро в морду, зверюган. Теперь в кузницу. Я опирался на рог Будугава, потому что отдельно мне что-то не шлось, качало сильно.

Лютик не стучал, а смотрел на нас и улыбался. Ха. Весело ему.

— Будугаву нужен шлем. Видел, что творит?

— Да уж видел.

— Сделай толстый и красивый.

— Мерку сниму только.

И кузнец принялся измерять щепкой рога и лоб моего быка.Будугавище не сопротивлялся. Похоже Лютик ему нравился. Они даже были чуть похожи. Если не присматриваться.

Меня заваливало набок. Да что же это такое. В лазарет не хотелось. Набежали Дёмыч, и Ред, и Милли и еще кучи людей. Ксюнчик что-то им рассказывала и показывала, заламывая руки. Нужно успеть.

Я поймал кузнеца за каменную лапу.

— Быка на коровнике обустроишь. Кто его обидит, очнусь — убью.

Вот теперь можно и упасть здесь под стеночкой на связки пик. Хорошо. Не реви, Милли. Не реви.

Вокруг была тьма. И тьма эта воняла палёной резиной. Самое главное — мне не было больно. Ничего во мне уже не трещало и не расползалось по швам. А еще, в темноте, на грани слышимости что-то булькало, как вода из протекающего крана.

А еще я не мог понять открыты или закрыты мои глаза. И пошевелиться не мог. Помер кажись. Но тут прямо во тьме возник ядовито зелёный в коричневых потёках, блестящий от слизи и весьма непропорциональный лорд Жругниль.

Хорошо, что я его видел раньше. Меня не так сильно перекосило от омерзения. Значит я и правда помер. И сейчас из меня сделают зомби.

Жругниль крайне неестественно изогнулся, задрожал всеми членами и лопнул. На его месте стояла маленькая девочка в пижамке. Кроха не старше пяти лет. Изумрудные глазёнки, рыжие волосики.

— Так лучше?

Спросила она тонким голосочком. Я честно попытался ей сказать, что не просто лучше, а гораздо лучше. Но сказать у меня не вышло. Кроха вздохнула печально и пожаловалась:

— С хизами всегда так. Самые хорошие ломаются первыми. Потому что лезут в места, которые другие даже не замечают. Потому что всё время создают себе ситуации, которые для нормальных существ немыслимы.

Ну как её утешить? Судя по тому, что отвечать я не мог, отвечать мне было и не положено. Ни чем, с этими бестолковыми хизами, я помочь ей не мог. Ни делом, ни словом. А ребёночек продолжал грустить вслух:

— Все думают, что нейропломба — механизм. А она давно уже организм. Паразит. Ты знаешь, кто такие паразиты? Должен знать. Но иногда она симбиот. Ты знаешь, кто такие симбиоты? Должен знать.

И дитя, наклонив головушку, крепко задумалось. И губки у нее задрожали. Вот-вот слёзки брызнут. Во всей этой пурге может и был смысл. Я его пока не улавливал.

Девочка в пижамке неожиданно грозно посмотрела на меня и топнула ножкой:

— Мне скучно, хиз!

Темнота вокруг завертелась и ухнула. Запах горелой резины исчез. Ослепительный свет заливал комнату в лазарете. Я висел высоко над койкой в каких-то дурацких растяжках. Ничего не болело. Пошевелиться по прежнему было невозможно.

Однако я видел, слышал, дышал и находился в знакомом месте. Атас! Внизу на койке спала Милли. А у окна на табурете Бум в зелёном халате читал книжку.

Меня грюкнуло о стену в тронном зале. Я успел дать имя быку и заказать ему шлем у кузнеца. И отрубился. Осада! Сколько времени прошло?

— Бум, Дёмыча ко мне.

Герой закрыл книжку, встал с табурета и строго посмотрел на меня.

— Вы очнулись, мой лорд. Регина не велела никого пускать. Я её сейчас позову.

И медленно, с профессиональной ленцой, вышел из палаты. Сволочь. Я попытался выбраться из этих медицинских пут, но они держали крепко. Проснулась Милли.

— Ты очнулся!

Вскочила и принялась меня теребить и обливать слезами. Да, я тоже очень рад тебя видеть.

— Сколько времени прошло?

— Два дня, милый.

А потом Милли отстранилась, сделала страшное лицо и принялась хлестать меня по морде, выкрикивая что-то неприличное про тупых экстремалов.

В палату вошла Регина Ашотовна. Узрев экзекуцию, доктор завизжала и бросилась защищать пациента. Разумеется, сразу же отлетела к стене и завалилась под неё отдохнуть. Нокаут.

Я же собрал все свои благословения и принял их сам в себя шуршащей стопочкой. После этого удалось таки выдернуть крючья в стенах, сломать штанги за спиной и между ног. С наслаждением содрал с себя все эти гипсы, шины и корсеты.

Милли, наблюдая мое освобождение, успокоилась. Но для порядка, все же пнула лежащую Регину Ашотовну ножкой, перед тем, как мы покинули помещение.

Медицинские работники не заслуживали такого обращения, но я внёс Буму в коридоре прямым в нос. Бум поцеловал стену затылком и тихо под нее лёг. Мне уже за это стыдно. Бить надо врагов, лорд.

С полигона доносились крики. Там шли учебные бои. Страшно хотелось пить. И есть. В зале Ксюнчик оказалась одна. На мой вопрос ответила:

— Дёмыч забрал поварят, мой лорд. Им больше семи лет. Вы правда излечились полностью?

— Излечился. И очень хочу есть.

Ксюнчик забегала, как в старые времена, накрывая нам стол. Похоже, что отсутствие Лёхи и Сани огорчало её не с технической точки зрения, а потому что она к ним успела привязаться. Пока мы ели, Милли рассказывала новости:

— В замке дурдом. Редедя пожёг выселки и теперь все деревенские живут здесь. Если ты еще раз позволишь себе нечто подобное, я тебя убью. Пришли две телеги с рудой и рыбой. У нас теперь есть железо. Кузнец сковал быку шлем. И поножи. И еще там чего-то. Ты бледненький, но я верила, что такие не умирают. Я тебя спасла своей любовью. Вот этой грудью к тебе прижималась. Видишь, как вздымается. Что же это, вздымается-то как! Виссарионыч построил из ежа и посоха магический пулемёт. Поставил его на колёса. Хотел на быка, но бык его чуть не убил, Лютик еле успел из под копыта выдернуть. Поцеловать бы тебя гада нежно-нежно, но ты не заслуживаешь. А вокруг алхимической лаборатории бомбы штабелями. Если взорвутся, тут будет большая яма. Кратер дымящийся и больше никого. Представь, народ в панике. Лорда нет. Дура Регина сказки про связки переломы и трещины рассказывает. Под воротами четыре отрезанные головы лежат. Гост нарезал в округе. Чужие, из орды или нет, не понятно. А еще я со скуки читать учусь.

Всё это слушал не я один, в зале появлялись люди желавшие посмотреть на воскресшего лорда. Вис и Пум в первых рядах скромно ждали приглашения к столу. Вставить слово в доклад-водопад Милли у них не получалось.

Дёмыч и Редедя у восстановленных дверей. Их лица выражали надежду. Даже лицо хитрого Реда. Гост, прислонившийся к стене острым плечом, спокоен. Явился Бум. Он был суров и решителен, не смотря на разбитый всмятку нос. Не было Бонивура. Наверное в дозоре.

У меня было чёткое чувство, что я помер и воскрес. И что у меня остался всего один день до очень непростой битвы.

Я был сыт

Я был сыт. И даже немножко пьян. Пора обсудить осадную диспозицию.

Редедю с десятком старых казаков я назначил партизанами. Они прямо сейчас должны были отконвоировать женщин и детей на дачу. Затем вернуться и сделать несколько ям-ловушек там, где следы телег спрятать невозможно. А также всячески усложнить передвижение врага к даче, если враг по этим следам всё же решит пойти до конца.

Летающие брёвна, отравленные сучки, и прочее. Ред задумался и пообещал, что «мы-то наворотим, сам чёрт не сладит». Был шанс, что осаждающие не наткнутся на эту еще не сильно разъезженную дорогу. Но если наткнутся…

Кроме прочего, Ред предложил разместить по лесу схроны с запасом бомб, чтобы жечь врага на дороге, бегая без больших торб за спиной. Хитрость к месту.

Гост назначался связным с этой группой и просто независимой ночной боевой единицей. Но честно предупредил, если у осаждающих будут скрытники выше 20 уровня, он умрёт даже не успев понять почему. Бонивура я оставлял вестовым при себе в замке.

Дёмыч объявит женщинам, что у них есть выбор. Кто побойчее и без дитёнка в животе мог остаться с женихами и мужьями. Они станут тыловой командой. Лидер, думаю, образуется сам собой.

Решительный Бум объявил, что недостоин даже являться на глаза своему лорду, но понял, что искупить трусость можно только в бою и готов умереть на стенах сражаясь. Только безымянных пикинеров для его отряда у меня не было.

Бедная Регина Ашотовна. Ей даже не позволили этот нос пластырем заклеить. Надо было назвать её Раечкой, для снижения градуса трагедии. Но кто знал? Хотя она желает странного. Можно попробовать ее переименовать. После осады.

Что надо было успеть? Выкопать шахту для хранения бомб, чтобы ничто их не могло сдетонировать и назначить команду подростков с мешками таскать по потребности бомбы из шахты на стены казакам. И разобраться с этим магическим пулемётом Виса.

Маг описывал его так:

— Благодаря открытому мною вихревому резонансу в неравновесной магической системе, посох с ёжиком в специальной обмотке из стеклянной трубочки, в которой живёт колония светлячков, превращается в генератор маны. То есть маг, взявшийся за рукоять-разрядник получает практически бесконечную ёмкость маны и способен творить заклинания без остановки любое количество времени. К сожалению маносъемником может быть только человек. Опыты по созданию магических ампул-аккумуляторов пока не дали устойчивого результата. Но и то, что есть — абсолютно гениальный научный прорыв. Это открытие меняет всё в магических практиках!

Алхимик попытался вставить хвалебное слово восстанавливающим эликсирам, но быстро выяснилось, что ингредиентов для их создания в округе нет, и на рынке они, разумеется, стоят баснословных денег.

Пун принёс с собой зажигательную бомбу, чтобы показать и объяснить принцип ее действия. Разумеется я мгновенно ее у него отобрал, чтобы Ксю не сорвало с катушек прямо на военном совете.

Бомба выглядела как большой кубик из тонких деревянных пластин. Горючая смесь заключалась внутри в плотной промасленной бумаге. Как разъяснил алхимик, внутри находился еще и детонатор. Хитрое кресальце, что создавало сноп искр при нарушении формы (разрушении, деформации) внешней деревянной коробочки.

Пум заверил меня, что коробочка довольно крепкая и её нужно не просто уронить, а швырнуть с силой. Я отдал ее Дёмычу, от греха. И вернулся к магу.

— Зачем ты тулил свой вихревой резонатор на моего быка?

— Источник нескончаемого веера огненных шаров легко обнаружить. И главной задачей нападающих станет его уничтожение. Я должен быть мобилен. Перемещаться стремительно и непредсказуемо.

Похоже Виссарионыч искренне почитал себя единственной достойной внимания воинской единицей в моём замке. Но чтобы эту единицу уничтожить, достаточно одного ловкого скрытника. Однако «одного ловкого скрытника» недостаточно, чтобы уничтожить сотню казаков.

Инициативные маги — главная головная боль любого лорда.

— Я построил небольшую колесницу и хотел бы, мой лорд, попросить у вас тройку быстроногих казаков, для её быстрого перемещения по полю боя, раз уж ваш бык меня невзлюбил.

Это вряд ли.

— Показывай.

И Виссарионыч повёл меня к гильдии магов. Здесь действительно стояла маленькая арба с большими колёсами. На ней был закреплён верёвками светящийся гиперболоид с ёжиком на одном конце и рукоятью как у лопаты на другом.

Я заставил мага впрячься в это бездарное, скрипящее всеми частями, убожество и отбуксировать его в кузницу. Кузнец стучал и молчал.

— Спасибо, Лютик.

— Не за что.

Я благодарил за быка, хотя еще не видел как он там.

— Необходима колесница, которая не развалится, подскочив на второй кочке. В ней надо надёжно закрепить вот этот странный снаряд и защитный кожух на него. Колесницу будет тащить Будугав. То есть нужна еще и упряжь на быка.

Кузнец перестал стучать и осмотрел арбу с вихревым резонатором.

— Хорошая работа.

Это стёб над Висом или кузнецу нравится полученное задание? Не суть. Он сделает. И сделает хорошо.

Все распоряжения были отданы и я мог наконец отправится к Будугаву. Бык ждал меня в полной снаряге. Кроме шлема, что удлинил и выгнул его рога вперёд, на нем была кольчуга-попона и поножи на лапках. Кроме того бык был подкован весьма неслабыми шипованными подковами.

На попоне по горбу нечто вроде седла. Я не сразу понял, что там два места. Интересно Лютик своевольничает. Будугав был очень доволен своим нарядом.

— Милли, ты умеешь стрелять верхом?

— Нет. Ты меня не заставишь туда лезть.

— Именно туда ты сейчас и полезешь. Мне необходимо все знать о лордовозе. Крейсерская скорость, длинна тормозного пути, степень утомляемости, может ли убить медведя копытом, и прочее.

— К медведям у меня с некоторых пор противоречивое отношение.

— А тебе встречались медведи?

— Сейчас как дам в рожу. Не посмотрю, что ты лорд.

Вот эта её потребность в рукоприкладстве была понятна, и даже местами мила, но что это за лорд, которого постоянно лупит его герой? Важная тема для размышлений, но не в ближайшие пару дней.

Через минуту мы торжественно выезжали за ворота. Милли восседала у меня за спиной. Будугав по привычке вострубил. Гром и Грим, заметно раздавшиеся в плечах, неожиданно заорали «Слава Лорду!» И я ощутил заметный прилив сил.

Дёмыч и их протащил через гильдию магов и казарму? Молодец. Нужно научить казаков и казачек кричать не только «слава лорду», но и «слава Будугаву». Какая перспективная мысль.

Что сделает враг, если мы все завопим: «слава Будугаву»? Опешит минимум. Дезориентация — обычное воинское колдунство. Кроме того, имея своего мычащего Будугава в замке, казаки будут проще относиться к Будугаву лорду за стенами. И это тоже хорошее воинское колдунство.

План обороны в некоторых деталях начинал быть красивым.

Вот эти головы нужно убрать из под стены. Можно насадить на шесты и расположить эти шесты по пути следования врага. Но нет. Это тоже воинское колдунство рассчитанное на слабых духом. Но я не имею право предполагать у врага слабость духа. А сильные люди от такого только обозлятся и получат дополнительный мотив сражаться до последнего.

Головы должны исчезнуть.

Будугав вынес нас в луга. Остановился и начал безмятежно хомячить траву под ногами.

— Мы не взяли с собой ни выпить, ни закусить.

Так же безмятежно заявила Милли. А ну-ка бегом к горизонту! Будугав поднял голову, мукнул, и рванул вперёд. В этот раз не было никакой иноходи, бык рвал расстояние прыжками, как собака.

Милли обхватила меня за пояс и весело визжала в спину. Это немного осложняло и так непростое упражнение — держаться в седле одними ногами. Тем более, что стремян не было. Были какие-то торчащие из попоны в стороны подножки. И то хлеб.

Скорость вполне конная, а вот масса и сила больше. Мои мечи верхом бесполезны. Разве что кто-то станет сближаться, прыгая прямо на быка, пытаясь достать всадника. И я разрядился веером магических стрел.

Милли уже не визжала, а всхлипывала. Плавно теряем скорость и останавливаемся. Будугав так и сделал. Управление мыслью. Идеальный конь. Простите, бык.

Милли страдала. Она сильно отбила попу. Всё-таки бык — не конь. Особенно когда несётся длинными прыжками, выворачивая куски земли шипастыми подковами.

— Этот секс был ужасен. Просто отвратителен.

Шутит. Это очень хорошо. Иноходью вон к тому лесу. Бережно и плавно как на рессорках. И Будугав показал люкс класс. Потряхивало самую малость, но скорость стала ниже вдвое.

Однако Милли за спиной все равно то и дело привставала на подножках. Синяки там у неё пожалуй изрядные. Утешить Регину Ашотовну семейным визитом? «Ах, этот бык Будугав! Мы больше никогда не позовём его на вечеринку!»

Не похоже, что у тебя завтра решающая битва, лоботряс. Мы подъезжали к лесу. Хлопнула тетива. Кто-то в лесу умер.

— Что там, Милли?

— Индюк. Не могу на них смотреть, пока не испеку или не пожарю.

— Давай костёр. Мне надо подумать.

Мы спешились. Хорошая площадка. Вешки, обозначающие дорогу к замку Будугава, в другой стороне. Надо бы взглянуть на них поближе. Но не сейчас. Будугавище переключился на густую травку. Я достал мечи из ножен.

«Шшах» отточенных Лютиком клинков был безупречен. Я ни разу не сражался с людьми. Человек с мечом, пикой, топором, любым железом в руках, да еще и в доспехах — это не волк, и не кабан.

Я начал раскачивать рисунок боя добавляя в него некие пародии на блокировку чужих ударов. Выходило печально. Но что мы имеем?

Подставлять драгоценную заточку клинков под удар чужим железом я не хочу категорически. Значит блоки нужны скользящие и плоской поверхностью клинка. Позарез нужен учитель или просто мечник, который бы наносил неожиданные удары. Но такого не было и пришлось его вообразить.

Я должен не блокировать удары жестко, а отводить их мимо себя. То есть этот скользящий блок является одним действием с моим уходом из плоскости атаки. «Блокшаг» и никогда не «просто блок». Воображаемый скрежет сталкивающего железа стал чаще и яростней.

Против укола такое не работало. Против укола работал или просто уход с поворотом корпуса, или удар плашмя сбоку в чужой клинок. Бить плашмя, одним поворотом кисти, без замаха — это было совершенно новое и прекрасное. Потому что это можно было делать как «внутрь», так и «наружу» с обеих рук.

Мало того, связка этого «плашмя сбоку в чужой колющий клинок» с последующим ударом или уколом восхищала своей неотвратимой эффективностью. Даже с одним мечом. А у меня их два.

Я отработал и связки удара и укола со скользящим блоком. Блок этот скользящий, кстати, прекрасен только от удара сверху под разными углами. А вот от удара наотмашь параллельно земле, приходилось или высоко прыгать, или глубоко нырять.

Я определил высоту чуть выше пояса, как границу между «прыжком» и «подкатом». Удары ниже все попадали под прыжок с последующим отрубанием руки противника. Удары выше все пролетали над моим подкатом, с тем же исходом для врага.

Я помнил стратегию одного боя с волчьей стаей. В случае с большим количеством людей, она мне кажется еще насущней. То есть наносить повреждения стремительно перемещаясь, а добивать только если это удобно и по пути.

— Мой лорд! Лорд!

Милли сидела у костра. Она наверное довольно долго ждала и не мешала. И вот решила помешать.

— Ваше мясо остыло и посинело. Вот и муравьи уже от него отрывают куски и тащат к себе! Смотрите!

По каким причудливым правилам она переходит с вы на ты и обратно?

— Я съела свою половину горячей. И успела опять проголодаться!

Не надо было брать её с собой. А кто бы мне индюка запёк и подстраховал посторожил, пока я здесь сам себе танцую?

— Ешь и мою. Скоро вечер, а я всё ещё двигаюсь как беременный бегемот.

Клинки запели вновь. Броня, щиты, шлемы, поножи, наручи, и прочее такого рода железо тоже не должно тупить мне Лютикову заточку. По мере возможности. То есть мои цели там, где их нет или есть между ними щели, стыки, прорези.

Сколько я видел доспехов? Бума без шлема я бы уделал легко. А со шлемом? Смотря какой шлем. Но я тщательно отработал уколы в шею под шлем, уколы и удары в ноги над поножами и в руки над наручами.

С противником же в тяжелой броне, я по прежнему не знал что делать. Эти клинки невысокого качества. Рубить ими броню не выйдет. Значит надо рубить ремешки, застёжки и прочую фурнитуру, а только потом уже…

Всё. Я вымотался до грани. Руки и ноги еще могли танцевать, а сердце уже нет. Любое, самое малое ускорение, и мотор лопнет по швам. Значит внутри я слабее чем снаружи. Я упал в траву плашмя. На спину. Какое счастье — лежать и слушать гул внутри себя.

Где там мой холодный индюк? Ах да, я отдал его Милли, кажется. Сиреневое небо. Вечереет.

— Знаешь, сегодня в твоих прыжках что-то было. Что-то воистину мужественное.

Милли подкалывает своего беременного бегемота.

— Индюка доела?

— Нет конечно, за кого ты меня принимаешь? Вот твой индюк, лопай, мой лорд.

И я его слопал.

Возвращались мы в сумерках. Будугав шёл ровным щадящим шагом. Наша стена на холме отсюда действительно казалась жалкой. Если бы я был осаждающим, где бы разместил ставку, войска, осадные машины?

Если его уровень выше семнадцатого, то и осадные машины у орды уже должны быть. Ворота седьмого уровня простоят целыми недолго. С этим нужно смириться и принять как элемент плана.

Нужен художник, красивого быка на флаг нарисовать. Или хотя бы бычью морду в шлеме. Привлеку эльфа. Достаточно ли тонко он образован, чтобы справиться с этим ответственным делом?

Гром и Грим на воротах опять закричали «Слава лорду!» И Будугав заревел в ответ хтонической трубой. Хорошая, и совершенно спонтанно возникшая традиция. Этот сигнал «лорд в замке», трудно было не услышать.

На полигоне что-то горело. Понятно. Некоторое количество зажигалок было потрачено для обучения. Дёмыч не спит. Будугав, который лорд, прибудет или сегодня ночью, или завтра утром.

У кузницы стояла роскошная колесница. Лютик что-то в ней еще оглаживал молоточком. Роскошь этой боевой арбы заключалась не в золоте, шелках и мягких диванчиках, а в какой-то звериной надёжности. Колесница чем-то неуловимо походила на своего создателя.

Я не мог проехать мимо с важно задранной мордой. Да и примерить сбрую на быка, испытать ее, однозначно стоило прямо сейчас.

Виссарионыч сидел на связке пик с выражением человека, которого грубо послали ровно столько раз, сколько раз он пытался открыть рот.

Колёса колесницы были обиты железом. Кроме того, она сидела на оси на рессорах. Оси эти имели на концах острые железные шипы. Лютик быстро закрепил две длинных, обвитых железной лентой оглобли на попоне Будугава. И я вежливо попросил мага занять свое место по боевому расписанию.

Вис забрался в колесницу и ухватился рукой за вихревой резонатор. Ёжик в кожухе пискнул. Бык тронулся, и мы не спеша объехали замок внутри. Вдоль стен.

— По тревоге будь в колеснице как штык.

Сказал я магу на прощенье.

— Разумеется, мой лорд. Этот кузнец хоть и последний грубиян, но колесницу создал великолепную. Мне кажется, что он владеет очень редким свойством. Применяет ману при работе. Но я еще не уверен. Надо бы присмотреться.

— Не стоит. Мой боевой маг выше подобных мелочей.

— Несомненно, мой лорд!

И порозовел щёчками. Утомительно, конечно, кормить его верность подобным мусором. Но если не кормить, она тихо склеит ласты.

— Если до шести утра тревоги не будет, прошу продолжить занятия в моих покоях.

— Да, мой лорд. С удовольствием.

Вроде человеку 400 лет. Мне в прапрапрадедушки годится, а ведётся на лесть как девочка пубертатная. Или делает вид? Играет по моим правилам ослабляя мою паранойю? Надеюсь это не главная проблема ближайших дней.

— Вис, ты умеешь рисовать?

— Нет, мой лорд. Это искусство мне недоступно.

— Жалко. До завтра, мой умный маг.

— До завтра, повелитель.

В тронном зале было шумно. Ксюнчик гоняла веником весело гавкающую собачку. Значит и Бонивур сейчас тут.

Действительно, как только я сел за стол, оруженосец возник за правым плечом и доложил:

— Женщины и дети отправлены с конвоем на дачу. Учитель ушёл в ночь по большому кругу. Замечен элемент с пораженческим настроением в среде оставшихся баб. Но был погашен внутри коллектива тасканием за волосы и громкими матюгами.

— Имя?

— Аппарель, мой лорд. Осталась из-за парня. А он к другой женихается.

— Отличная работа.

Зачем мне такого рода сведения нужны, не ясно. Однако пока важны не сами сведения, а просто возможность их иметь. Только вот от психованных дамочек можно ожидать чего угодно. И потому:

— Во время осады эта девушка не должна приближаться к стратегически значимым объектам. Как то; хранилище бомб, ворота, колесница с вихревым резонатором и мой бык. В случае самого лёгкого намёка на неадекватность поведения запираешь ее в клетку в тюремном подвале.

— Так точно, мой лорд. Будет исполнено.

Всего не предусмотришь, но завязанные шнурки уменьшают шанс упасть и расколоть череп о твёрдый камень.

Аппарель. Бедная девочка из-за несчастной любви ставшая кандидатом в государственные преступники. Что ты творишь, лорд параноик? Кую оружие победы — абсолютный тоталитаризм.

— Рисовать умеешь?

— Нет, мой лорд. Не приходилось.

— Позови сюда эльфа.

Бонивур исчез за дверью. Не так эффектно, как Гост. Я все же заметил шевеление створок.

— «Самый лёгкий намёк на неадекватность поведения»? Милый, мне кажется, что этот бравый начинающий скрытник его непременно найдёт. Даже в попытке бедной девки просто сходить в туалет.

— Милли, ты не веришь в безумие брошенных женщин?

— Нет. Разве что в «возможное безумие брошенных женщин».

— Она казачка.

Почему мне это кажется веским доводом?

— Ну и посидит в клетке в полной безопасности. Ничего ей не сделается.

Неожиданно легко завершила тему Милли. А в зал вошёл алхимик. Он тоже изменился с тех пор, как мы встретили его в лесу. А может изменился мой излишне прищуренный глаз?

— Вы призывали меня, мой лорд?

— Умеешь ли ты рисовать, эльф?

— Все эльфы умеют рисовать, мой лорд. А так же петь, танцевать и плести сложные венки. Еще эльфы умеют…

— Это хорошо. Мне нужен флаг. Знамя.

Пум заинтересовался:

— И что же вы хотите на этом знамени изобразить?

— Морду моего быка в шлеме. Не обязательно во всех подробностях, но так, чтобы даже полуслепой мог её опознать.

— Профиль или анфас?

— Анфас.

— Цвет фона?

— Сокрушающий врагов.

— Размер?

— Флаг будет установлен на надвратной башне. Хочу чтобы его было видно издалека.

Я догрыз надкушенный помидорчик. Всё, хватит набивать пузо.

— Пойдем отдам тебе ткань.

Я, Эльф и Милли поднялись в покои. А затем Пум, обнимая свернутый в ком балдахин, покинул нас. Бочка? Или ну её? Милли читала мои мысли.

— В бочку, грязнуля. Только в бочку.

Ну, в бочку так в бочку. Почему я спокоен перед осадой? Потому, что сделал всё, что мог. У меня есть план. И да. У меня есть Милли, которая во мне не сомневается.

Её вера — как собачка эльфа. Ни за что нельзя обижать. Почему? Потому что беззащитное, смешное и хрупкое. Ну и что? Да. Вот это вопрос предельного уровня — «Ну и что?»

— Милый, там в камине, в угольках, нечто настолько интересное? Расскажи и мне.

— Это во мне, Милли. Не в угольках. Я выпадаю в себя.

— Давай ты выпадешь в меня? Там постелька, подушечка, одеяльце, всё мяконькое, тёпленькое. Давай туда вместе выпадем? На одну маленькую ночку…

Да легко. Это не требует… Да ничего от меня не требует. И даже наоборот. Мне дарит. Дарит нечто и помимо восстановления маны.

Засыпая, я попросил зелёного пегаса не выпендриваться и покатать меня в орду к лорду Будугаву. Недалеко же, но гораздо полезнее, чем к далёким морям.

В этот раз зелёная рогатая лошадь лежала в траве напротив меня. Прямо под темной стеной моего замка. Надо бы эльфа попросить запускать на ночь хоровод светлячков вокруг. Метров сто хотя бы освещенной полосы вокруг стен.

— Ты уверен, что оно тебе нужно?

Насколько приятнее иметь дело с лошадью, когда она начинает говорить по человечески.

— Разумеется. Со стены будет хоть что-то ночью видно.

— Я не о том. Точно ли тебе нужно в орду эту?

— Да. Нужно. Я хочу быть готовым ко всему.

— Ты и так готов. Можешь победить 16-ю способами.

— Ого. У меня в голове пока только два.

— Как пожелаешь. По мне — пустая трата времени.

— Так летим или нет?

— Летим, конечно.

В этот раз мы летели еще ниже. Прямо над вешками. Простые деревянные шесты со светящимся магическими шариками на конце. То есть по этой дороге можно маршировать и ночью.

Наша замковая иллюминация будет динамической. Эльфы умеют плести сложные венки? Вот пусть и плетёт. Пегас вынес меня на большую поляну с шатром и кострами вокруг него. Армия вторжения? Маловата что-то.

— Стой! Дай рассмотреть.

— Я открываю только значимые места. Это — не значимое.

Упрямая летающая лошадь даже и не подумала снизить скорость. Светящиеся шарики вешек мелькали внизу. А мне только показалось, что наши отношения начинают налаживаться. Ошибся, бывает.

Стремительно приближался большой замок. Больше моего, но гораздо меньше, чем у старичка художника. На стенах горели костры. Тронный зал уже имел высокую башню и кучу каких-то полезных пристроек со множеством светящихся окон.

Замок был двадцатого уровня. Хорошо, что не тридцатого. Я кувыркаясь влетел прямо в бронзовые двери. Понятно, что я сейчас бестелесный, но хотелось бы некоторых элементарных приличий. Однако зелёный пегас это мнение не разделял.

Здесь не было тронно-столового зала, как у меня, а была система залов, что расходились крестом от центрального. В центральном, перед стандартным портретом поражающего зло лорда, стоял трон. Довольно большой и красивый.

У всех дверей стража. Воины в кольчугах с круглыми щитами и длинными саблями. А ещё по залам и лестницам курсировали несколько мобильных патрулей. В состав патрулей входили арбалетчики.

Всё же стиль внутреннего убранства этого замка отличался от моего. Не было разноцветных витражей. А была обильная геометрическая резьба по камню. На колоннах, под потолками, в обрамлении дверей. Красиво.

На втором этаже обнаружились покои героев. Их, у этого лорда, было ровно шесть. Получается, что на пятом я призвал трёх, на десятом, пятнадцатом и двадцатом смогу призвать еще по одному. Простой вывод — лорд Будугав сейчас между двадцатым и двадцать пятым. А где же его покои?

Его покои занимали весь третий этаж. И стража тут была с какими-то бляхами, а на острых шлемах красные султанчики. Гвардия, значит.

Сам лорд увлеченно возился в огромной кровати под бордовым балдахином с тремя, нет, с пятью весело визжащими дамами.

Он был размером как мои Грим и Гром. На спине большой шрам. О, и на морде тоже. Вояка. Причем вояка силового типа. Вон на стене большой тесак висит. Как у Бума, только изогнутый. Один удар — одна смерть. Уровень лорда, кстати, 22.

Мне надоело наблюдать за его однообразными развлечениями. Проклясть его, что ли? Нет. Нужна чистая победа.

— Ну и дурень.

Пегасище летает над замком, но видит и слышит всё, что происходит в моей голове. Как думаешь, зелёный, не парит ли кто еще выше, и не читает ли этот парящий и тебя, как открытую книгу?

А? Что? Тишина. Вот и молчи. Мне нужна чистая победа над этим воином. Один на один. Это немного нарушало некоторые планы. Ладно. Как Бог на душу положит, так и поступим.

Хрюкающий лорд и равномерно визжащие тёлки уже осточертели, а сон всё не заканчивался. Наверное это зелёный летающий конь и назвал «пустой тратой времени». Признаю твою правоту. Ничего действительно эпохального я так и не увидел.

— Умная аномалия.

Похвалили меня лошадиным голосом. Аномалия, значит. Под таким грифом я у него зарегистрирован.

Меня разбудил звон сталкивающегося железа. Бой! Я вылетел из кровати.

В дверном проеме стоял Гост и постукивал кинжалом о кинжал. Это тоже не мой любимый будильник.

— Простите, мой лорд. Я позволил себе разбудить вас раньше, чем Виссарионыч. К замку приближается маг пятнадцатого уровня. Специализация не ясна. С ним 25 пеших витязей десятого — двенадцатого. Специализация — ближний бой. Охрана.

Так вот чью палатку я видел на пол дороге к орде.

— Доберутся до ворот через час-полтора.

— Спасибо, Гост. Не уходи. Будешь нужен.

— Слушаюсь, мой лорд.

И скрытник исчез. Интересная реакция на приказ «не уходи». Впрочем, он наверняка никуда не ушёл. Просто не хочет мозолить глаза и заодно качает способность. Может я и прав.

— Милый, надеюсь ты его зарезал?

— Нет.

— Задушил?

— Нет, Милли. Собирайся. У тебя пол часа на завтрак.

Маг 15 уровня из орды. Наместник. Точно. Однако не встретив телег с данью, наместник уже понял, что тут бунт. И зачем переться наместнику туда, где его точно не примут? Есть несколько вариантов.

Бонивур крепко спал в комнате с книгами. Будить его нужды не было.

Я оделся и спустился в зал. Ксюнчик уже не спала. Да. Повара встают намного раньше тех, для кого готовят. Я зашёл на кухню и объявил, что желаю есть прямо здесь и стоя. Возрази-ка?

Ксю не возразила. Но была крайне недовольна. Ну и пусть. Лорд я или машинка по созданию психологического комфорта всем вокруг? Досталось не мне, а собачке, которая решила, что к лорду стоит присоединится. На бедное животное напали с веником, и оно бежало.

Двадцать пять витязей, специализация — ближний бой. Какая сладкая может выйти тренировка. Не зависимо от мотивов этого мага, его охрану надо отсечь и отточить на них всё, что я делал вчера с воображаемым противником. Каким образом? Самым решительным.

Через час, я и Милли стояли на стене над воротами. Гост проявился и исчез, чтобы показать мне «я здесь». Дёмыч с казаками рассредоточились по стене. Кучи камней и мешки с бомбами ждали своего часа. Даже Вис торчал в колеснице с самой мужественной мордою.

Но это была не осада. Мага несли в носилках со шторками. Несли, меняясь, витязи. Какая глупость, так использовать воинов. Носилки принесли к воротам и поставили на землю. Из них выполз щуплый в халате и чалме, весь обвешанный четками и какой-то еще драгоценной мишурой.

«Марис, отличный герой, маг огня, 15 уровень, ранг — адепт». И что же ты, Марис, не 22-го, как твой лорд? Маг в чалме воздел руки и запищал цыплячьим голосочком:

— Я наместник этого жалкого замка! Не встретив по дороге телег с данью, я понял, что лорд этого места обезумел от страха и тонет в вине обнимая шлюх! Ведь жить ему осталось недолго. Однако я не повернул назад, а решил дождаться здесь лорда великой орды Будугава!

Ясно. Это не предатель, и не беженец из орды. И даже не сочувствующий элемент, тихо желающий поражения своему лорду. А просто странный напыщенный дурень в чалме.

Маг у ворот согнулся и начал часто кашлять. О Боже, это он так смеётся. Затем он выпрямился и развёл руки в стороны.

— Вот хлопну в ладоши, и метеоритный дождь сметёт ваши стены и всё, что вы построили за ними!

Маг замер. Замерли и мы.

— Но великий лорд Будугав любит сам наказывать непокорных.

Маг убрал ручки за спину.

— Потому я стану лагерем неподалёку и буду наслаждаться казнями. Когда придёт мой лорд, их будет много! Кровью покроется всё! Как сладко вы будете кричать умирая!

Мне надоело. И я сказал очень тихо.

— Гост, отрежь ему руки, чтобы он больше в ладоши не хлопал. И сразу назад.

— Да, мой лорд.

Так же тихо ответил скрытник за спиной. Сколько ему понадобится времени, чтобы до этого чудища добраться? Пора и мне прозвучать.

— О великий маг, позвольте предложить вам женщин, вино, лучшие сорта сыра и самые свежие фрукты!

Мелочь в чалме задрала мордочку, подбоченясь.

— Можно, маленький лорд! Только вместо женщин пришли красивых мальчиков. Трёх. Нет. Четырёх хватит.

Нда. Как там Дёмыч? Выдюжит не снести этому чуду башку камнем из пращи?

— Хорошо, о великий маг! Вы хотите светленьких или брюнетов?

Мага опять согнуло пополам от этого смеха-кашля. Затем он распрямился, раскинул ручки, но ничего сказать не успел. За его спиной на миг возник Гост и обе верхние конечности этой странной обезьяны упали в траву, обрубленные на всю свою длину.

А затем обрубочки сами собой взлетели и упали мне под ноги. Гост их закинул на стену. Я поднял и похлопал этими обезьяньими лапками друг в дружку. Никакого метеоритного дождя не случилось. Маг внизу стоял выкатив глазки и обильно истекал кровью.

Его охрана, надо сказать, среагировала достойно. Витязи не смогли достать сразу исчезнувшего Госта, но подхватили мага, закинули его в носилки, и прикрываясь щитами уже отступали от ворот.

— Милли, тут перстней по два на палец, разбери.

Я вручил лучнице руки нашего наместника.

— Гром! Грим! Ворота настежь! Всем стоять на стенах! Никому не вмешиваться!

Такого случая могло больше не представиться. Я выбежал из ворот с обнаженными клинками в руках. Гром и Грим традиционно гаркнули «Слава лорду!» Им можно.

Итак. Эти круглые щиты и длинные сабли. Бармица вокруг шлема защищает шею с трёх сторон, значит прямые уколы в горло работают только лицом к лицу.

Кольчуги чуть выше колена, а поножи чуть ниже, значит удар по колену тоже работает. Та же история и с руками. Локти — тоже мои цели.

Я догонял отступающих, чья скорость была ограниченна скоростью носилок. Там, за шторкой, что-то пищал маг, но как-то тихо. Всё тише и тише. Двое витязей притормозили прикрыть отход остальных.

Очень хорошо. Внимание на всё! Догнал.

Оказалось, что эти ребята умеют очень хорошо, сильно и точно, рубить. Но только сверху под разными углами. Один провёл связку «удар сверху + укол». Конечно, они же обучены сражаться строем. Это основная связка для пехоты, которая надвигается прикрывшись щитами.

Я честно отработал свой скользящий блок-уход уже раз пятнадцать, и любимый шлепок без замаха, одной кистью плоским в плоское, для смещения направленного в меня укола, тоже несколько раз. Это работало!

Витязи пыхтели пытаясь меня зажать, но я легко держал одного из них всегда за корпусом другого. Скакал как… горное животное.

Но пора и атаковать. Локоть — один. Локоть — второй. Легко.

Первый сразу бросил щит, упал на колено и зажал здоровой клешнёй обрубок, чтобы пережать хлещущую кровь. А вот второй, потеряв руку с саблей, попытался заехать мне в ухо краем щита. Мужество. Значит укол в горло.

Спасибо, воин. Убив тебя я взял восьмой уровень.

Носилки успели скрыться в лесу. Надо ли их догонять? Надо. И я понёсся вскачь. Витязей там теперь 23. Они выше меня уровнем, но почему их школа боя такая бедная?

Потому, дурень, что твоя школа боя полностью собрана на коленке ручками, и мало того, продолжает развиваться. А у них три навыка в казарме. Ну, на десятом, может быть пять навыков в казарме. Да хоть двадцать, но они стандартные как булки в печке. Или как тараканы издалека? Не важно. Я должен со всеми этими навыками встретиться в бою.

В лесу я быстро догнал носилки. Они стояли посреди полянки, а витязи сбившись в кучу что-то обсуждали. Очевидно маг помер оставив их без руководства.

Узрев меня, десяток выстроился в линию, прикрывшись щитами, а остальные растворились среди деревьев. Очень грамотно. Меня окружают. Но я обязан спросить. Хоть и не хочется.

— Если сложите оружие, возьму на службу.

— Мы служим лорду Будугаву!

Гаркнули хором. И даже те, что в лесу затаились. Мозги у людей появляются только с именами? Похоже.

Этот бой был потрясающим. Жаль не удалось уберечь заточку. Несколько раз, в ситуациях без выбора, я протыкал кольчуги уколом. Протыкались они достаточно легко. А вот рубились гораздо хуже.

Щиты эти тоже были грозным оружием. Но одновременно и слабостью. Воина в неустойчивом положении, в момент шага, удар ногой в щит опрокидывал на землю.

Я заработал четыре раны. Три легких пореза, и один глубокий, по груди поперёк. Благословения у меня кончились, но и витязей на ногах осталось меньше десятка. Потеря крови скоро меня ослабит. И потому я ускорился.

Всё-таки эти ребята не умеют двигаться. Трое последних пытались выжить в глухой обороне. Пришлось рубить им ноги. Тут я и получил саблей по спине. Кажется серьёзно.

Я терял концентрацию. Уход, укол, Боже, промазал. Как хорошо, что у меня два меча. Всё.

Открылась шторка в носилках. Из них вышел ухмыляющийся Гост, с отрезанной головой мага в руке. Зараза, он всё время просидел здесь как в театре. Чётко исполнял приказ не вмешиваться.

Не сильно меня и качает. Сам дойду. Откуда здесь такая толпа? Милли с руками трупа в руках. Она меня сейчас ими отхлещет. Да, я помню всё про тупого экстремала. Слово в слово.

Спрячь меня Дёмыч от неё в носилки. Нет. Не отрубаюсь. Просто посижу, пока до Регины Ашотовны доедем. Благослови меня, что-ли. Только тихо. Ага. Спасибочки.

Регина расстаралась. Всех выгнала, а меня промыла и зашила. Рана на спине была самая неприятная. Вдоль всего хребта. А с чем эта капельница? С совестью? Как интересно доктор пляшет.

В гильдии магов была? Даже в казарму Дёмыч тебя затащил, негодяй!? Ну так благослови своего лорда на всю ману и я пойду.

Не плачь, доктор. Как Бума вернуть? Не знаю. Убить при обороне больше всех врагов, наверное. Ой ну прости. Прости. Спасибо за благословение.

Да какое там «не пущу». После осады переименую. В Раечку. Какую-какую, хорошенькую такую Раечку. Ладно. Хватит луж.

— Гост, ты здесь?

— Здесь, мой лорд. Выполняю ваш утренний приказ. Быть рядом.

— Возвращаешься к прямым обязанностям. Сюда Бонивура. Пусть разбудит меня перед ужином или в случае тревоги. Милли скажи — просто спит, наполняется совестью из капельницы. Медленно. К ужину будет огурчик.

— Да, мой лорд.

Вот теперь я посплю в неурочное время. С большим удовольствием. За день сюда Будугав не дойдёт. В чем была лажа? Я слишком медленно двигаюсь, а еще медленнее думаю. Вот и порезали.

***

Седой дядечка в черном комбинезоне был выведен из задумчивости писком коммуникатора. Ожил один из личных секретных чатиков. Тот самый, в котором категорически запрещено называть имена, места и даты.

Дядечка провёл рукой по настольной панели и перед ним возник крошечный чёрный мониторчик. Здесь, глубоко в подводной шахте работала только спецсвязь.

Входящий и исходящий трафик имитировал бухгалтерские таблицы одного крупного синдиката, чьи бесконечные офисы располагались на поверхности этой планеты. Но вот здесь, где глубоко и тихо, на черном мониторчике возникли зелёные буковки:

— Не уверена, что он доживет до финала.

Ох уж эти недоверчивые. Седой дядечка был главой аналитического отдела и кандидатура, о которой шла речь, считалась в его отделе абсолютным фаворитом.

— Доживёт. Все его действия направленны на ускоренный рост. Что еще нужно для выживания?

Собеседница же продолжила сомневаться.

— Уже вторая непредсказуемая и совершенно неоправданная выходка, приведшая к травмам.

Ну как объяснить курице, что бы то ни было? Никак. Курицу можно только утешить.

— Не волнуйтесь. Во втором случае травмы на порядок легче. То есть тенденция положительная.

Мониторчик мигнул и текст диалога исчез. Вот так. Ни здравствуйте, ни до свидания. А какой заказчик не бесит? Все заказчики бесят. И седой дядечка в чёрном комбинезоне движением руки над панелью вернул монитор в небытие.

Редчайший, и потому драгоценнейший тип катехизатора — «катехизатор владыка». Эти дурни гноят людей в аквариуме под нейропломбой не подозревая, что именно из этих аквариумов уже несколько тысяч лет и выходят регуляторы балансиров.

Проснулся

***

Проснулся я сам. Самочувствие не очень. Потеря крови. Тридцать восемь благословений. Капельницы уже не было. Было тихо и пусто в этой палате. А еще я постоянно голоден. И постоянно мучаюсь жаждой.

Так что нужен вокруг замка сложный венок сторожевых светлячков. И на флаг хочется посмотреть. Я вышел из палаты. По коридору шла хмурая Регина Ашотовна.

— Вы снова меня побьете, мой лорд?

Когда это я ее бил? Ее била Милли. Ах да, за все отвечает лорд.

— Нет. Я не стану тебя бить. Спасибо за хорошую работу.

И я провел рукой по бинтам на груди.

— Эти швы разойдутся при малейшей нагрузке и вы снова окажетесь здесь, мой лорд.

— Никаких нагрузок. Обещаю.

Я всё-таки вышел на воздух, и это было прекрасно. Тут был Бонивур.

— Мой лорд, в округе тишина. Пресечена попытка алхимика прорваться в лазарет с зелёной простынёй. Девка Аппарель поймана при попытке скрыться и заперта в клетку в подвале.

— Ты ей хоть горшок туда дал?

— Зачем?

— Может она пыталась скрыться, чтобы пописать?

— Не подумал. Виноват. Немедленно исправлю!

— И как исправишь?

— Ну… Дам горшок и отпущу.

Какой-то цирк, а не тайная канцелярия. А вот курица хромает, лорд. Давай ей ножку полечи. У каждого свой уровень ответственности.

— Ты у меня за внутреннюю безопасность отвечаешь, так что давай отвечай. Хоть с горшком отпускай, хоть с букетом закапывай. Но чтобы внутренняя безопасность была. Понимаешь? Чтобы у нас внутри было безопасно.

— Слушаюсь, мой лорд! Через полчаса ужин! Я шёл вас будить.

— Спасибо.

В тронном зале эльф показывал Милли наш флаг. Светло-салатовая простынь была развешана поверх картин на стене. С нее на меня смотрел чёрный бык в красном шлеме. А вот Милли в мою сторону даже не взглянула.

Бык был похож на моего Будугава. Но почему шлем красный? И фон тоже какой-то слишком нежный.

— Мой лорд, принимайте работу!

Эльф очень радовался. Кажется всё вот это казалось ему шедевром.

— Милли, как тебе?

— Я знала двух лордов с флагами. У одного была девка с огромными буферами, у другого топор. У вас, мой лорд, будет бык.

Странное цветосочетание ее не беспокоило. Да и я не художник. Чёрно-красное на салатовом, так черно-красное на салатовом. И чего она мимо меня смотрит?

— Принято, Пум. Молодец. Дёмычу отнесёшь, пусть организует древко и торжественное водружение знамени на надвратную башню.

Идем за стол. В конце концов это не знамёна украшают лордов, а лорды наполняют свои знамёна смыслом и силой. Ксю установила передо мной большую пиалу с густым горячим бульоном. Ага.

— Милли, тебя кто укусил?

— Никто, мой лорд. Большую часть перстней я отдала Вису, потому что они все по его специализации. Кое-что поделила с алхимиком. Вам же вот, интересный перстень «регенерация». Поскольку сражаетесь у нас только вы, он вам нужен больше всех.

Ладно. Официоз, так официоз. Очевидно меня дрессируют. Это то, что я в ней увидел с самого начала нашего знакомства. Ну дрессируй. Чем бы дитя не тешилось, только бы докторов не избивало. А у лорда есть дела поважнее.

— Пум, помнишь светлячков из костра в лесу?

— Да, помню, мой лорд.

— Мне нужен хоровод светлячков вокруг замка по ночам. Салатовых. Чтобы метров триста от стен были всегда освещены.

— Это можно сделать, мой лорд. А почему салатовых?

— Чтобы глаза дозорных меньше уставали. А можешь сделать так, чтобы светлячки набрасывались на чужих под стенами? Например упорно залепляли собой их лицо?

— Это уже сложнее гораздо. Точнее просто, если создатель их направляет, а вот в автономном режиме…

— Продумай схему, подключи Виса. Нужен венок светлячков вокруг замка. Осветительный хоровод, в нем сигнальный, отдельные светляки, что бросаются ярко освещать чужих вошедших в охраняемую зону, скажем, белоснежные. И еще боевой слой, что или ослепляет, или парализует чужого, при необходимости.

— Это удивительно плодотворная задача! Мой лорд, я немедленно приступаю к экспериментам по созданию рефлективных светлячков!

— Пожуй вначале.

— Да-да, ваша кухарка просто великолепна.

А то. Милли с мордочкой герцогини чопорно поглощала свой ужин. Я же с большим удовольствием натрескался пирожков с мясом и яйцами. И напился этого живительного бульона. Тут был еще какой-то румяный гусь вверх ногами, но я не рискнул его трогать. Не влезет. Алхимик с ним справится и без лорда.

Кольцо регенерации надевалось почему-то на большой палец. Хочу такое кольцо на каждом из своих бойцов. Почему бы не проклясть свой народ и себя на регенерацию? Это ведь возможно? Вот кольцо, которое усиливает естественную способность. Рискну обязательно, только не здесь, а где-нибудь подальше. И желательно во сне.

Тёплый набитый живот тянул прилечь. Хлопнула дверь в подвал, который тюрьма, и в зал вышел Бонивур, конвоирующий небольшого роста девицу. Девица была красная и злая. Они попытались молча выскользнуть за дверь, но мне было любопытно уточнить про «безумие брошенных женщин».

— Бонивур! Веди ее сюда.

И Бонивур подвёл. Аппарель злилась.

— Очень выразительно, дева, ты блещешь очами. Просвети своего лорда, кого любишь, кого ненавидишь?

— Всех мужиков ненавижу! За тупость!

— Ясно. Но это только половина ответа. Я спрашивал еще «кого любишь?»

Тут Аппарель наглухо замолчала. Никого не любит совсем, что ли? Или любовь её повышенной секретности?

— Ксюнчик, отмой, накорми… И выслушай.

— Да, мой лорд. Пошли на кухню, девочка.

Вот и хорошо. Безумия в Аппарели я не наблюдал. А вот характер — вполне. И формы к этому характеру прилагались тоже характерные. Что там за парень такой привередливый? Впрочем, еще и этой курице ножку лечить я не стану. А пойду и высплюсь, если получится.

Это ожидание осады уже надоело. Где ты там, лорд Будугав, со своим изогнутым тесаком?

Милли не пошла за мной в спальню. Она игралась в оскорблённое величие. Не честно с моей стороны так беспардонно пользоваться её игрой, не играя в «искреннее раскаяние» в ответ. Но у меня в голове не помещались одновременно слова «игра» и «искренне».

Скорее всего это очень большой недостаток. Я — плохой конь. Наверное, потому что не конь вовсе.

Кстати о конях, о зелёных. Прошлый опыт говорил, что я могу заказать пегасу место перед сном. Задать координаты. Поглядеть что-ли на то, как успел вырасти Жругниль? У меня было предчувствие нашей с ним встречи наяву.

Без Милли в этой кровати слишком просторно и даже как-то пустынно. Но ведь я по идее обязан здесь страдать? Вот и стану страдать. Засыпалось после потери крови легко.

Вместо плавного полёта или неспешной беседы, я получил воздушный бой. Всё мелькало вокруг и не сразу стало понятно, что мой пегас грызётся с другим таким же, только чёрным.

Ну не совсем таким же. Морда противника была змеиной. И очень зубастой. И вместо копыт — лапы с когтями. Схожими были только крылья. И если у моего пегаса перья отливали к концу белым, то у его черного врага — красным.

Мы разлетелись и снова стремительно сшиблись. На черном восседал «лорд Жругниль уровень 10» собственной персоной. Он тоже сейчас спал? Какое интересное открытие. Эта гнилая жабка тоже могла летать во сне? И видеть бодрствующего меня, например? Меня с Милли, вот так же, как я наблюдал Будугава с дамами, например?

Атас. Имея преимущество никогда не думай, что оно уникально.

Зелёные и чёрные перья мелькали вокруг. У обоих летунов была синяя кровь. Это было понятно, потому что у обоих уже было множество ран. И я, и некролорд, болтались декорацией на спинах сражающихся зверей и ничего не могли сделать.

Я боялся отвлечь своего коня, нарушить его концентрацию. О чем размышлял слизистый Жругниль, не знаю.

Однако острые зубы и когти выигрывают у рогов и копыт. Зелёный начал сдавать. И допустил ошибку. Змеиная пасть, увернувшись от копыта, вгрызлась в зелёную шею. Мой пегас молотил врага крыльями и копытами, но тот держал его за шею, как капкан.

Синяя кровь била струёй прямо в пасть желтоглазой змеюке. Да что же это такое! Я прыгнул, совершенно не думая, что сорвусь вниз покинув своё невидимое магическое седло, и врезал чёрной твари в жёлтый глаз. Вот кулаком от души.

Не знаю чего я ожидал, но кулак мой, не встретив серьёзного сопротивления, въехал в этот огромный глаз, погрузился в него, расплескав содержимое. Тварь выпустила зелёную шею, взревела и ушла по наклонной вниз.

Я полетел кубарем. И тоже вниз. Однако успел еще увидеть задранную ко мне недоумевающую рожу Жругниля. Вот никаких других эмоций. Чистое недоумение.

Земля летела навстречу. Я же во сне и по отношению к ней бестелесен? Кажется. Однако узнать на сколько километров в тёмный грунт меня погрузит моя теперешняя скорость, не успел. Был подхвачен на спину терявшим синюю кровь зелёным.

Героическая скотина. Только драться не умеет.

— Она напала неожиданно.

Ага. А еще она ловчее тебя и лучше вооружена. Ты не помрёшь там от потери крови?

— Нет. Но приземлиться стоит.

— Не возражаю. Откуда эта змея одноглазая взялась у некроманта?

— Она не была одноглазой сразу.

— Нравится тебе?

— Не пори чушь.

Истерзанный клыками и когтями зелёный тяжело опустился в густую траву. Нет, ну почему чушь? Какие бы детки красивые получились у вас. И ловкие.

— Заткнись уже. Спасибо за помощь, кстати.

Пожалуйста. И как я могу заткнуться? Перестать думать? Но перед глазами так и стоит эта бликующая в лунном свете длинная шея! А этот великолепный лоснящийся круп! А острые коготки! И тут пегас пнул меня копытом.

Я проснулся. А он ничего парень. Может и сработаемся. Значит Жругнильчик тоже «аномалия» и у него тоже есть свой помощник-наблюдатель. Черная, летающая, теперь одноглазая тварь.

У меня умник, у него боец не ставящий этого умника ни во что. А есть ли пегас у лорда Будугава? Дважды Атас! Есть ли пегас у каждого лорда, или он есть только у «аномалий»?

Кстати, с какого перепуга я «аномалия»? Сплю много? Ем странное? Или некрасивый?

В спальню заглянул Бонивур:

— Мой лорд, к вам маг ломится.

— Запускай.

Не разойдутся эти дурацкие швы от урока чтения. Я поднялся и достал клинки из ножен. У меня был бесценный опыт сражения с упрямыми, твёрдыми, вооруженными людьми. Необходимо его осмыслить. Мой воображаемый противник теперь не был чистой фантазией.

Виссарионыч рисовал в воздухе оранжевые слова. Короткие и длинные. Главным своим недостатком сегодня, я избрал предсказуемость. Я помнил, как одни волки готовились к прыжку, но не прыгали, а другие не готовились, а прыгали. То есть я для противника должен быть неподвижен, когда двигаюсь и двигаться, когда неподвижен.

Я честно пытался реализовать это боевое колдунство, расслаивая воздух в спальне свистом двух клинков, и запоминал значение и звучание написанных слов. Слов в нормальном языке жутко много. Но маг делил словарь на разумные порции.

Сегодня их было ровно тридцать штук. Затем он начал их соединять в вопросительные и утвердительные предложения.

Удары и уколы не должны начинаться предсказуемыми, явными позициями и замахами, пусть даже самыми короткими и скоротечными. Вообще без замаха или выведения клинка в позицию укола — невозможно. Но возможно рубить и колоть не так, как это удобно мне и предсказуемо для противника из этих самых замахов и позиций.

И тут зазвонили тревожные колокола на стене. Практически все одновременно. Пришел лорд Будугав. Даже не дал мне позавтракать.

Я быстро спрятал свои окровавленные бинты под свежей рубашкой и выдвинулся к воротам. План «Б» не предусматривал долгой осады и я всё больше склонялся именно к нему.

То, что враг явился рано утром — прекрасно. Значит они шли по своим вешкам всю ночь. Почему я не послал команду их переставить? Потому, что оба моих плана требовали наличия противника под стенами.

Значит Будугав не брезгует ночными маршами. То есть не неженка. Я бы явился под стены во время ужина, чтобы организовать защитникам беспокойную ночь. Но у этого лорда, очевидно, были другие соображения.

Казаки были на стенах. Быка вывел и запряг Лютик. Он стоял рядом со зверем, как скала, с молотом на плече. По другую сторону упряжки стоял Бум с тесаком. Молодец. Виссарионыч уже бежал к колеснице. Демыч и Милли ждали меня в надвратной башне.

Над нами развивалось это странное салатовое знамя. За мной на площадку заскочил Бонивур. Госта не было. Правильно. Он у нас связной с партизанами. И я наконец-то увидел осаждающих.

Длинная лента войск огибала наш холм. Действительно «сотни пеших и конных воинов». И при них три метательные машины. Войска стягивались к большой красной палатке, которую уже успели поставить. Очевидно ставка лорда.

Мелкие группы всадников носились в разных направлениях по округе. Разъезды разведчиков. Я попытался выделить в этой массе героев. Их должно было быть шесть минус один. Но у меня не вышло.

— Милли, какие у него герои? Ты видишь?

— Вижу только одного, мой лорд. Того, что к нам уже приезжал. Только что вышел из палатки лорда и собирает вокруг себя конных.

Вот это зрение. Впрочем, Милли лучница. Не удивительно.

Остальные в этом красном шатре, значит. Хотя, минуточку! К нам в наместники был отправлен герой. Маг огня, которого мой скрытник зарезал. Это значит, что остальные четыре героя сидят в покорённых замках наместниками и Будугав пришёл сюда без них.

Какая беспечность. Хотя, что он видит перед собой? Стены восьмого уровня (молодец, Дёмыч) и такой же лорд. При лорде восьмого уровня могут быть только три героя уровнем не больше. Ну может еще десятка три пикинёров, да столько же стрелков и магов. Лорд Будугав справедливо почитает грядущую битву избиением.

Конные витязи со щитами разместились вокруг замка группками по пять-десять человек. Чтобы никто не ушел в бега. Правильный ход. Это хорошо для плана «А», но плохо для плана «Б». Пехота врага выстроилась в несколько прямоугольников напротив ворот. Там же кучно стояли и металки, что очень хорошо для плана «Б».

Среди пехоты выделялись пикинёры, но не с пиками, а с какими-то баграми. Лезвие, а под ним крюк. Для выдёргивания противников из строя за щиты? Возле метательных машин возился десяток магов двадцатого уровня. Что за гадость в нас сейчас полетит?

Мне страшно не хотелось, чтобы эти три машины начали свою работу. К стенам, воротам и строениям внутри замка, я относился как к заточке своих клинков. Подставлять это всё под удар можно только в крайнем случае. Значит план «Б»?

Думай, лорд. Но не долго.

Налётчики конной группы вокруг Аваха паковали запас на своих лошадей. Экспедиция, значит. И я даже подозреваю куда. На мою драгоценную дачу. Нашли тропу. Это решало всё.

Пришла пора пошептаться с Дёмычем. Я отдал ему для скорости Бонивура и они побежали оповещать по цепочке казаков и казачек.

— Дёмыч, по готовности доложи!

Успел крикнуть ему в спину. Плохо то, что лорд Будугав так и не показался из своего шатра. Может его там и нет вовсе? Однако большой конь в роскошной сбруе возле шатра был.

— Милли, со стены никуда.

— Как прикажете, мой лорд.

Без риска нет писка. Я спустился вниз и воссел на своего быка. Будугавище на волне всеобщего напряжения рыл землю задними копытами. Лютик улыбался, Бум был суров. Подбежал Дёмыч.

— Все готовы, мой лорд!

— Как раскину руки в стороны. Понял?

— Так точно, мой лорд!

Какая решительная у него морда. Милли на башне и это очень хорошо. Пока эти метательные машины ничего в нашу сторону не запулили, я скомандовал Грому и Гриму открыть ворота настежь. План «Б» теперь неизбежен как рассвет.

Шагом наружу. Гром и Грим заорали «Слава лорду!», но никто кроме моего быка их не поддержал. Мы выехали и остановились на пол пути между воротами и вражеским строем.

Из красного шатра вышел лорд Будугав в блестящих доспехах. Как хорошо, что шатёр не пустышка. Но кто я такой, чтобы рассчитывать на подобные хитрости от врагов? Правильно. Никто.

Лорду подвели коня и подали тесак. Какой он здоровый. Больше Лютика. Блин, забыл уследить, Лютик и Бум торжественно вышагивали за быком по обе стороны от меня. Первое искажение плана. Пока не существенное.

Как там Вис? Я обернулся к магу и предупредил:

— Никаких атак без команды.

— Да, мой лорд!

Старик был бледен, но страха в нем не наблюдалось. Может он и лучше, чем кажется. Наверняка.

Лорд Будугав выдвинулся навстречу. На лице его было написано нечто вроде: «Я уважаю смелых, но это не мешает мне их убивать». Конь у него хороший. Крупный и резвый.

Налётчик Ахав ехал за своим лордом. Экспедиция чуть задержится. Воинская его экипировка ничем не отличалась от обычной. Шелка, меха, сабля. И еще был один неловкий момент — я ни разу не сражался с всадниками.

Лорд Будугав молчал и рассматривал меня, моего быка и трёх моих героев. Насколько я знаю, люди силового типа предпочитают простые решения. Вот сейчас он просто смахнёт нас с пути тесаком и поедет в свой новый замок.

Да. Именно это он сейчас и сделает. Я раскинул руки в стороны и завопил «Слава Будугаву!» Лорд Будугав сделал бровки домиком, совсем как опешившая собачка эльфа. А за моей спиной раздался дружный рёв двух сотен глоток.

Да. Казаки на стенах и в воротах тоже завопили «Слава Будугаву!» и наступила тишина. Бык исчез в слепящем свете благословений.

В замке сейчас чуть больше двухсот человек. На восьмом уровне, это минимум по тридцать заклинаний от рыла. Значит по 6000 к каждой характеристике лордовоза. У меня зашевелились волосы. Но не этого ли ты хотел?

Будугав подо мной вернулся в оптический диапазон и заревел. Рёвом, конечно, это уже не назвать. Было очень похоже на тот гром, с которого началось уничтожение замка старичка художника. Стены за моей спиной вздрогнули, но устояли.

А вот лорд Будугав и его герой-налётчик вместе со своими лошадьми, как и весь красивый пехотный строй за ними, просто улетели. Их снесло. Снесло и обслугу стоящих впереди метательных машин. Сами же эти машины сильно покосились.

Улетел и Бум. Его впечатало в стену. Лютик же, согнувшись, как на ураганном ветру и удерживая одной рукой колесницу, устоял. Кто из них кого удерживал не очень ясно. Мага в колеснице не было. Его с вырванной ручкой вихревого резонатора в руке унесло в ворота, прямо в толпу казаков. Их, кстати, тоже опрокинуло на спины.

Лютик двумя ударами молота сломал оглобли колесницы. Обезумел?

Я сидел в седле. Из ушей текла кровь. Сейчас они не главный мой орган. Так что, Будугавище, вперёд!

И бык прыгнул. Вот одним прыжком прямо на красный шатёр. Предчувствуя этот удар, мой спинной мозг нагло отключил головной и самовольно, без команды, выпрыгнул из седла. А Лютик оказывается соображает быстрее меня и сломав оглобли просто спас колесницу.

Это был чистый восторг. «Дави гадов!» И Будугав давил. От армии вторжения мало что осталось. Авах въехавший головой в стойку метательной машины сразу не выжил, а вот его помятый лорд всё еще пытался оказать быку сопротивление.

Только не реви больше, пожалуйста. Спасибо. Не дай ему отрубить тебе ногу. Но куда там. Скорость этой машины смерти была сейчас запредельной для лорда с изогнутым тесаком. И повелитель великой орды улетел в луга сломанной куклой.

А Будугав бык понёсся вокруг замка настигая и сокрушая конные патрули. В конце концов, все конные разбежались, кто уцелел. Просто рассыпались и бежали по одиночке как можно дальше от этого ужаса.

Моё чудовище сотрясало землю копытами где-то за замком. Над распахнутыми воротами развивался салатовый стяг с его портретом. А на перепаханном поле избиения поднимались уцелевшие.

Пока они не успели сбиться в строй с этими своими баграми и щитами, я их беспощадно резал. Дёмыч, в точном соответствии с планом, вывел за ворота казаков цепью. Зажигалки остались на стенах вместе с планом «А». Сейчас казаки, как на полигоне, зачищали местность от врага с пращами и торбами камней через плечо.

И делали эту работу по крестьянски споро. Не знаю как у хлипких гоблинов, но в руках у этих здоровяков праща — практически пушка. Хорошо, что Голиаф не умел метать камни. Кто такой Голиаф? Кажется это большой сильный воин, который погиб потому, что не умел метать камни.

Бума утащили из под стены казачки. Он опять в лазарете у Ашотовны. Виссарионыч, похоже, тоже там. А вот Лютик не пожелал принимать участие в зачистке. Закатил колесницу с обломанными оглоблями в ворота и наверное уже «стучит и молчит» в кузнице.

Большая группа витязей всё же сумела сбиться в строй. Прикрылись щитами и выставили эти блестящие багры. Казаки окружили их, но почему-то не трогали. Я добрался до них и понял почему.

Все в чужой и своей крови. Много раненых. Разбитые головы, сломанные руки. Глаза пустые. Уже погибшие. На рывок из окружения без лидера не способные.

— Всем сохраняю жизнь. Бросайте свои железки.

Не верят, что ли? Будугав завершил свой обход замка и нарисовался за моим плечом. Кажется его характеристики вернулись к норме. Лезть по этой попоне в это седло я не стал. Бычара был залит с ног до горба человеческой и лошадиной кровью.

Пока я любовался героическим лордовозом, бойцы бросили на землю щиты, багры и сабли. Над ними медленно проплыл бледный в дневном свете, фиолетовый светлячок. Откуда он здесь?

— Дёмыч, этих отконвоировать в лазарет. Если есть здоровые, пусть с вами сгребают трофеи в кучу к кузнице. Выдели команду, нужно найти их лорда. Он в ту сторону улетел. Кажется.

Дёмыч что-то радостно мне говорил, но я его не слышал. Контузия. Слышит ли он меня? И я повторил распоряжение. Дёмыч закивал. Слышит. Ну да, в эпицентре были я и Лютик.

— Лорда мне найди. Может он жив еще.

Дёмыч отправил команду обыскивать ближайший луг. Значит закончился лорд Будугав под моими стенами. А у него минимум четыре лорда в данниках. Каков теперь их статус? Не ринутся ли они грабить Будугавов замок?

Ринутся, не сомневайся. А один из них, кто покрепче, даже во главе новой орды может встать. И через время здесь со своими осадными машинами появиться.

Нужна мне эта орда? Вообще-то, карманная орда всем нужна. Причём такая, которая искренне себя свободной считает, но при том тебе верно служит. Какие действия могут подобную схему в кратчайшее время организовать?

Личная встреча с потенциальным победителем и протыкание ему губы острым крючком. Какой именно нужен крючок станет понятно после того, как станет понятно, что там за губа.

Пора возвращаться в замок. И наконец позавтракать. Милли смотрела вниз с надвратной башни с выражением: «Без прямого приказа отсюда не слезу. Приказал тут быть. Я и буду». Это уже не милые тёрки, а какая-то ссора. Зачем ей?

Раздетые трупы врагов стаскивали на останки красного шатра и рубили им головы. Ну да. Восставшие мертвяки никому не нужны. Я вошёл в замок. У кузницы росла гора трофеев. Пики с крюком под лезвием, сабли, щиты, кольчуги, поножи и наручи, шлемы.

Лютик разберётся, что починить, что перековать, что как есть в оружейку свою сложить. Сквозь ватную тишину начало что-то просачиваться. Значит оглох не навсегда. Слава тебе Боже.

Казаки нашли поломанного лорда Будугава и притащили его к горе трофеев у кузницы. Тут же, у кузницы, стояла толпа пленных. Те, кто не нуждался в лазарете. Их лорд умирал раздавленный в собственных доспехах.

Он скалился и что-то говорил. Жаль, что я его толком не слышу. А придется каждого из четырёх его данников посетить лично. И как можно скорее. Я одним коротким ударом снёс умирающему голову.

— Голову лорда Будугава в мешок с солью.

Посещать данников орды придётся вместе с этой головой. Нет варварства или цивилизованности. Есть целесообразность. Да, мой зелёный крылатый друг? Ответа не дождался. Но был уверен, что эта летающая зараза наблюдает за мной круглосуточно.

Мешок с засоленной головой Будугава казаки быстро организовали, и я привязал его к седлу на быке. Опять страшно хотелось есть. Витязи, которым я обещал сохранить жизнь, стояли плотной толпой и очень на это надеялись.

— Дёмыч, пересчитать, помыть, одеть в чистое и накормить. Кто захочет служить мне, бери в обучение. Кто не захочет — выгнать из замка.

Очень надеюсь, что найдутся пожелавшие уйти. Слава знамени — половина победы. Именно этим хорошо испуганным ребятам её (славу моего салатового знамени) и положено добросовестно разносить во все стороны.

А еще у меня Бум и Вис в лазарете. Так что завтрак чуть-чуть подождёт.

Лазарет был полон. По коридорам, переступая через раненых витязей, бегали казачки с водой и кровавыми тряпками. Тыловая команда помогала нашему единственному доктору. Регина кого-то оперировала. Со всех сторон доносились стоны и просьбы.

Надеюсь эта война закончилась. Как мне найти Бума и мага? Я поймал пробегающую деву за окровавленный фартук.

— Где Бум и Вис?

— На втором этаже, мой лорд. У вас вся рубашка в кровяхе. Дозвольте осмотреть, пока Регина Ашотовна в операционной?

Я это услышал! Как комариный писк, но услышал.

— Не дозволю. Беги дальше.

Бумбоксий и Виссарионыч находились в разных палатах. Вообще второй этаж не был так переполнен как первый. Бум висел на растяжках, очень похожих на те, в которых недавно висел я. Жив и слава Богу.

Если подумать, то от моего быка одни неприятности. Но если подумать чуть больше — победы и неприятности нераздельны.

Виссарионыч спал под капельницей. Обломанная ручка от вихревого резонатора лежала рядом на табурете. Зачем мне герои? Если подумать, то я выстраиваю систему, в которой героям места нет. Точнее, систему, в которой каждый — герой.

Я благословил старика, лишним не будет, и попытался покинуть лазарет. Однако перепачканные в чужой крови, страшные девы во главе с Региной зажали меня в углу, содрали рубашку, срезали бинты, заново промыли и зашили вчерашние раны, там где они разошлись.

После этого я оказал твёрдое сопротивление. Горячий бульон Ксю мне гораздо нужнее здешних капельниц с совестью.

В тронном зале оказалось, что поварих у нас теперь две. Ксюнчик и Аппарель. Вот для этой вредной девы у меня есть важное поручение. Я поймал ее за фартук.

— Там, в надвратной башне, несёт верную службу своему лорду прекрасная лучница Миллипонога. Отнеси ей плотный завтрак. Она любит красное вино. Вот это.

— В секунду, мой лорд.

Похоже Ксю ее подлечила. Ну или поправила. Вправила мозг обратно в голову. Аппа с корзинкой набитой снедью побежала кормить Милли. Где же мой бульон? Вместо бульона был суп. Но тоже очень вкусный. Особенно с пышным белым хлебом.

— Бонивур, ешь и эльфа ко мне.

С Милли станется обложить деву с корзиной матом, зашвырнуть эту корзину далеко за стену и остаться голодной страдать от неблагодарности и бездушия своего гадкого лорда.

С другой стороны она может вкусно покушать, приговорить бутылочку и наконец завершить свои воспитательные манёвры чем-то вроде: «Просто хочу быть у тебя здесь под боком, или за ухо меня подержи».

О чём я думаю? Сейчас необходимо размыслить кого я возьму с собой в рейд по ордынским лордам. Компания не должна быть большая, но такая, которая может за себя постоять. И выступать нужно сегодня же.

По вешкам в замок Будугава. И так же, по вешкам, к живым его данникам. И пограбить, наверное, тоже нужно. Мне еще дачу развивать. И конюшню строить.

В зал ввалился счастливый Дёмыч.

— Мой лорд, трупаков запалили, все трофеи у Лютика, казаки сабли и кольчуги хотят, но я пока не даю. А вот вам кузнец передал кольчужку поддоспешную знатную, с лорда ихнего стянули. Целая. Бабы отмыли. Блестит аж!

Это хорошо. Померю. В кольчуге так просто меня уже не порезать.

— Что пленные?

— Трое остались, остальные ушли. Жутко у вас, говорят. Лорд больно страшный. А тех, что в лазарете, я еще не спрашивал.

Это я по сравнению с Будугавом страшный?

— А какие остались?

— Да кто их знает пока? Но детины знатные. Под пращу точно дальнобои будут.

— Обучи. И в гильдии магов тоже. В казарме они уже учёные.

— Казарму-то поднять можно. Железа хватит.

— Нет. Стрельбище и конюшня. Кони нужны позарез.

— Будет исполнено! Знал я сразу, как вас еще голого увидел, этот — всех победит и не поморщится даже.

— Твоими молитвами. Мне нужна конюшня. К партизанам гонца послал?

— А как же. Сразу и послал. Только разбежалось конных много по округе. Я команду крепкую послал, а не мелкого. Правильно ить?

— Правильно.

— Так как с казаками? Можно им сабли эти?

— Можно. Учишь трёх новичков обращению с пращей, «сгинь», «тресни» и прочему. А они учат казаков саблей и щитом работать. И это, на радостях там не очень.

— Ясное дело, мой лорд. У меня все дюже весёлые на примете. И сарай холодный если что есть.

— Я иду по гостям. После Будугава четыре сиротки лорда образовалось, а может и больше. Надо всех навестить. Со мной 20 казаков верхом. И к ним эти трое новых.

— Это только к вечеру, мой лорд.

— Будет?

— Не сомневайтеся.

— Всем казакам благодарность от лорда. И заорали дружно, и камни потом метали споро. Казака снаряжай мне в поход — кольчуга, сабля, пика, щит, праща и камней торба. Отдельно к седлу чехол с зажигалками. Ну и припас пожевать дня на три. Если успеешь, конные манёвры проведи. С седла на ходу камни метать, пикой тыкать да саблей рубить.

— Всё исполню. Позвольте приступить?

— Давай. Стой! Чтобы казаки в поход самые резвые были, и кто с головой дружит. Троих новых к колодцу сейчас. Как доем — назову.

— Будет сделано, мой лорд.

— Стой! Будугавчика отмыли накормили?

— Первым делом. Он к себе только баб подпускает. И кузнеца. Наши бабы, мой лорд, очень его любят.

И Дёмыч убежал оставив меня в недоумении, кого «наши бабы» очень любят. Быка или кузнеца?

Что меня ждёт в походе? Замки не выше двадцать второго уровня. Но скорее всего на много ниже, не слишком развитые. Развиваться и платить дань, очень непросто. И лорды там первое — пошли под Будугава. Второе — Будугав их защищал, то есть сами они под ордой не сражались. И значит тоже не особо развивались. Однако готовым надо быть ко всему.

— Спасибо, Ксюнчик. Этот суп прекрасен.

Ксю без малейшего смущения сделала книксен.

— Вам спасибо за победу, мой лорд. А котлетки вы так и не поели.

— Поем. Вот одну точно съем. Уж больно они вкусно пахнут. Остальные, прости, не поместятся.

А вот и алхимик под конвоем Бонивура.

— Мой лорд, позвольте поздравить вас с оглушительной победой!

Да. Оглушительная, аж кровь из ушей.

— Это и твоя победа тоже. Я заметил светляка на поле битвы.

— Остатки моих ночных экспериментов. Я распустил их для красоты окружающего нас пейзажа. Чуть подкрасил в лиловый. Днём они видны только вблизи, а вот ночью…

— Сядь, котлеток поешь. Котлетки — супер.

— Спасибо, мой лорд. С радостью.

— Мне нужен горшок с дрессированными светлячками в рейд. Чтобы меня слушались. Задача у них будет исключительно осветительная.

Эльф аккуратно укусил котлетку на вилке и пожевал.

— Это просто. Только надо вас обучить. Если получится.

— Сегодня вечером перед выходом в рейд.

— А какой вы хотите цвет?

— Крайне светло-салатовый. Мы идем не на карнавал. Можешь сделать трафарет с быком, как на знамени, чтобы все мои воины имели это знамя на кольчугах? Можно же такие салатовые прямоугольники с быком на кольчуги нашить?

— Это очень легко, мой лорд. Размер?

— На весь корпус, на грудь. До вечера мне нужны 23 таких тряпочки.

— Сделаю.

— Дёмычу отдашь, он знает кому пришивать. Так как эксперименты по освещению окрестностей за стеной?

— Требуют времени, мой лорд. Но предварительные результаты есть. Когда вы вернётесь, вы не узнаете свой замок.

Надеюсь узнаю.

— Ксюнчик, не отпускай его пока не наестся. Он какой-то худенький.

Я встал и вышел к колодцу. Трое действительно «знатных детин» стояли под стеной неподалёку. Я их подозвал ближе. Дёмыч тоже был тут. Бром, Хром, Хлор — новорожденные герои жмурились и утирались после ледяной воды в лицо.

У Дёмыча на морде было написано «Родненькие вы мои». Он их к вечеру вышколит. Почему до сих пор не вернулась Аппа? Милли её зарезала и сбросила со стены?

— Бон, я кольчугу в зале забыл.

— Три секунды, мой лорд.

Оруженосец принёс кольчугу и помог её одеть. Лютик все же подогнал это блестящее, тяжёленькое чудо под меня. Кольчуга шла от горла до колен и пришлось снимать пояс с мечами и надевать его поверх.

Разрезы шли от паха спереди и сзади. То есть шаг она не сковывала и была создана для боя верхом. Руки прикрывала до локтя. Очень плотная из мелких стальных колечек. Весом почти такая, как одна памятная торба, но гораздо удобнее чем она.

Это отягощение было полезным. Может мне в оружейке у Лютика и поножи с наручами поискать? Стальные. С этой мыслью я и направился в кузницу.

Здесь уже заканчивалась раздача оружия. В могучих казачьих руках эти щиты и сабельки казались игрушками. Я впервые задумался над тем, что основной характеристикой крестьянина, исходно, является сила.

По сути эти люди гораздо сильнее и быстрее воинов того же уровня. И «ухватистее», если можно так выразиться. Привычка умно делать тяжелую работу прекрасна в бою. Они и шли с пращами цепью по полю боя сегодня, как ходили с косами по полю обычному. Экономно, точно, неизбежно.

Я тут создал силу. Красивую и правильную силу. Ну, еще не создал, однако начало положено. Посмотрим, что они с этими саблями смогут после обучения.

Лорду уступали дорогу, кланялись. С почтением, но не подобострастно. Переглядывались, похоже они мной гордятся. Я тоже вами горжусь, ребятки.

— Лютик, перво мечи я вчера на кольчугах затупил. А второе — хочу наручи сменить.

Кузнец взял мои мечи и внимательно осмотрел. А затем отложил в сторону.

— Поточу. Наручи будут. Ковать надо. Давай ножны по людски сделаю.

Ножны? Точно. Эти два узла, стягивающие разные ножны с узкой клиновидной щепкой между ними действительно смотрелись не фонтан. А я в гости еду. Неприлично. Я снял пояс и отдал кузнецу.

Заодно снял кольчугу и отдал Бонивуру. Без пояса она как-то болталась. Снимать ее одному страшно неудобно, но мне помогли.

— Спасибки. Вечером иду в рейд.

— До вечера всё и сделаю.

— Бонивур, тащи кольчугу в шкаф. Я прогуляюсь к воротам.

Я смотрел вслед оруженосцу, который пёр тяжесть в мои покои и понял. Я хоть и высох в увитую жилами пружину, но всё ещё слишком слаб.

— Наковальни лишней нету у тебя? Сегодня верну.

— Вот эту бери.

Кузнец не удивился ни капли. И хорошо. Я взвалил кусок железа на спину. Хребет затрещал. Ну трещи-трещи. Решил не благословлять себя до самых ворот, но уже через десять шагов понял — не дойду.

Три благословения — десять шагов. Три благословения — семь шагов. Пять благословений — семь шагов. Десять благословений — семь шагов. Как далеко эта надвратная башня с флагом! Однако я до неё дошёл.

Положить наковальню надо на ступени, чтобы легче было поднимать. Ха. На «положить» это было мало похоже. Кусочек каменной ступени откололся и больно ударил по ноге. И ладно. Слабак. Но подниматься к Милли с наковальней на горбу, почему-то казалось моветоном.

Я поднялся без наковальни. Милли и Аппа сидели возле пустой корзины на полу и обнявшись рыдали. Вот прямо в голос. Хотя больше рыдала Милли, а Аппарель больше скулила. Но лица были мокрые от слёз у обоих.

Что случилось? Я выглянул за стену. Там, на месте, на котором стоял недавно красный шатёр лорда Будугава дымила огромная куча трупов. Вроде всё в порядке, чего они?

Я вежливо покашлял и меня наконец заметили. Аппарель спряталась за Милли, а Милли спряталась за корзину. По полу покатилась пустая бутыль из под винишка. Ага. Так немножко понятнее.

— Не поможете мне, девушки?

— Да, мой лорд.

— Конечно, мой лорд.

— Пошли вниз.

Мы спустились по лестнице и я пнул наковальню ногой:

— Это нужно вернуть кузнецу. Я сам подниму и всё такое. Вы только благословляйте меня по дороге. Малыми порциями по пять благословений. Через каждые семь шагов. Понятно?

Обе кивнули. Милли вытерла слёзы тыльной стороной ладошки.

Я рванул железку вверх и нырнул под нее. Атас. Повело на стену и вот по стеночке, я все же выжал наковальню ногами, процарапав ею в стене изрядную борозду.

И пошёл. Топ-топ. Девы старательно считали шаги и благословляли своего лорда. Кузница приближалась. Сдохну, но дойду. На подходе случился прилив сил и я стал «лорд Такойсейчас уровень 9».

И даже на место эту наковальню поставил не очень криво.

— Спасибо, Лютик.

— Не за что.

Милли тронула меня за плечо:

— Милый, у тебя вся спина в крови. Пойдём в лазарет.

Я показал ей большой палец с кольцом регенерации:

— Так заживёт.

Стрельбище

Стрельбище представляло из себя домик с длинной, прямоугольной, огороженной плотным высоким забором, тренировочной площадкой. Тут можно было обучиться стрельбе из лука. Очевидно, при поднятии уровня строения, здесь появлялись и другие возможности. Например, обучать арбалетчиков.

Ни слабые лучники, ни сильные арбалетчики мне сейчас не нужны. Точнее, от арбалетчиков я бы не отказался, но нет. Не сейчас.

Конюшня же, это нечто вроде коровника, только с лошадьми. На первом уровне она обучала только верховой езде. На втором уровне, здесь можно было обучиться на налётчика. То есть обрести некоторые специфические боевые способности. И только на третьем, при условии, что кузница тоже третьего уровня, здесь обучали на рыцарей.

Зачем мне рыцари? Это же какие горы железа нужны для экипировки даже небольшого отряда рыцарей? А горят, что налётчик, что закованный в железо рыцарь одинаково весело. А вот качество лошадей на третьем уровне — да, очень нам всем пригодится.

Итого, конюшню придется поднимать, казаков в ней обучать, но экипировать их в кузнице по своему. По средствам. Стрельбище же пока использовать не по назначению, на усмотрение Дёмыча.

Пол сотни раненых в лазарете, после обхода их Дёмычем, все как один высказались за службу новому лорду. Мне то есть. Наверное потому, что я у них на глазах не сёк голову их старому лорду, даже не поговорив. Но скорее всего потому, что казачки из тыловой команды, которые их в бинты заматывали, все резвые, как одна, и глазками стреляльщицы.

Это ставило вопрос о нехватке пищи, но Дёмыч меня заверил, что полей хватит, а если что «поднимем еще целины». Мы договорились, что Редедя по прибытии отбудет обратно на дачу тамошним администратором.

Дачу поднимать по максимуму, стена, лазарет, конюшня. Реку по возможности содержать в чистоте. Крестьян принимать всех и селить вне стен. После рейда опять именины. Главным в моё отсутствие назначается совет героев — Милли, Гост, Вис и Бум.

Заседания совета утром и вечером. К исполнению только единогласные решения. Дёмычу особенно понравился этот пункт. То есть казаки могут смело игнорировать любые приказы героев, если в совете несогласие, или состав его не полон. В этих случаях главный — Дёмыч.

Бонивур оставлен шнырять и запоминать. Милли опять скандалила и шипела, потому что я не брал её с собой. Эти безумные страсти все больше походили на страсти оскорблённого самолюбия. Ей нужен карманный лорд? Зачем?

Почему-то мне казалось, что как только я стану «по настоящему хорошим мальчиком», Милли мгновенно потеряет ко мне интерес. Как съесть енота и не убить его?

Бедная Милли. Небесная красота и грация, и такие уродливые внутренние противоречия. Но каждый в этом мире тратит жизнь по своему. Мне было отказано в теле и легендарная лучница закрылась в своей комнате.

Вначале там грюкало, вроде табуретом крушили мебель. Потом рыдали, матюкались и снова рыдали. Бедные Ксюнчик, Аппарель и Бонивур. Они вынуждены сопереживать таким этически тухлым сценам.

Сейчас Милли можно утешить только насилием. И эта чувственная зараза, конечно, утешится. Только утешится она временно. На очень небольшой срок. И второе — зачем мне ее утешать вообще?

Её внутренняя змея, что мусолит несчастного енота наших отношений ни как не связана ни с этими глазкам, ни с этой попкой. Если дело только в глазках и попке, так их вокруг меня в изобилии. А если дело в отношениях, так этот заслюнявленный полузадушеный енот мне точно не нужен. Аминь.

Как только я выкинул Милли из головы, она (голова) начала работать как новенькая. Я забыл о лисьем хвосте! Так бы и не взял ярлык Будугава в рейд, со всеми этими матримониями. А этот ярлык, пока весть о смерти Будугава еще не распространилась, может открывать мне ворота замков.

А еще сразу ли узнают о смерти своего лорда его герои? Если сразу, то как себя поведут четыре оставшихся сиротами наместника? Останутся? Разбегутся? Уйдут к другим лордам? К далёким неизвестным или к ордынцам, которых уже изучили?

Я представил как маг двадцатого уровня сжигает рубаку десятого прямо в присутствии его лорда и предлагает призвать себя вместо сгоревшего. Нет. Никакой выгоды в росте — раз. И никакой выгоды в славе при лорде даннике — два. Да и небезопасно служить слабому лорду — три.

Очень плохо, что не изучил героев Будугава, когда шлялся по его замку. Хотя наместников там как раз и не было. Ладно, я обдумал всё, что мог, исходя из того, что знаю. А что будет — это как Господь благословит.

Осталось пожевать на дорожку и взять у эльфа урок управления светлячками. И да, у Лютика остался мой пояс с мечами.

Ксю почувствовала мою любовь к горячим бульонам с выпечкой. Только в этот раз в пиале плавали какие-то хитрые мясные шарики, а булочки были с острой, пахучей, прозрачной подливкой на румяных спинках. И я немножко переел.

— Ксюнчик, собери мне торбу на три дня. Только воду не забудь.

— Сейчас, мой лорд.

— Корми совет героев хорошо. Будут буянить — бей их веником без стеснения. Аппарель тебе поможет, если что.

— Надеюсь до этого не дойдёт, мой лорд. Но «если что», я сошлюсь на ваше распоряжение.

И Ксю поплыла собирать мне тормозок. Герцогиня. И никакой «мордочки» при этом не делает. Нет нужды. Отставить шевеления. Любая дева у сердца — смерть трезвости лорда. А нетрезвый лорд — это смерть замка и всех его дев. Такие еноты.

Бонивур помог надеть кольчугу и потащил торбу собранную Ксюнчиком за мной в кузницу.Лютик отдал пояс с ножнами, и я туго затянул его поверх кольчуги. Ножны были другие. Наточенные мечи в них располагались так же, как и в моей самоделке. А это главное.

Кузнец восстановил маленькие ножны для кинжала с противоположной стороны пояса. Из них торчала красивая рукоять с камнем. Я ухватился за неё и извлёк кинжал. Он был узкий, на кончике как шило и заточка шла не так, как у кинжалов наёмников, а до самой гарды.

— В любую щель войдет. Пусть будет на всякий случай.

Сообщил Лютик. Ну да. Пусть будет. Мне бы еще третью руку под него. Тут же стояла дожидаясь Виса колесница с уже восстановленными оглоблями. Зайти к нему в лазарет? Некогда. Его научная разработка пока себя не окупила. Но это не значит, что опыт был бесполезен.

Я принайтовил торбу к попоне Будугава с противоположной стороны от засоленной головы лорда великой орды. И отправился к эльфу. К моему стыду, я еще ни разу не посетил алхимическую лабораторию.

Это строение выделялось из прочих бродячими светляками всевозможных расцветок, что барражировали вокруг него без системы. Насколько я знаю, алхимия — это создание жидкостей и порошков. Однако у нас сегодня немного другие потребности.

Из-за угла на меня выскочила молодуха. Ударилась в мою кольчугу, взвизгнула нечто вроде: «ститеорд» и убежала в сторону казачьих домиков. Это еще что? Пум обнаружился внутри строения.

— Это еще что?

Грозно вопросил я.

— Подработка, мой лорд. Девушки мне мясо и сыр таскают, а я им на привлекательность и силу слова эликсиры варю. Первого уровня. Много времени не занимает.

— Ты тут местная ведьма, значит.

— Ну что вы, ведьма это по настоящему страшно…

— Где мой горшок?

— Вот он, мой лорд. Вы знаете, что светляки прогрессируют, если их мечами не рубить?

— Во что?

— Это пока самая интересная загадка. Она не алхимическая и даже не магическая. Но я заметил тенденцию. Чем дольше служит светляк, тем он своенравнее. Таким образом «наши» светляки, это светляки возрастом от трёх до десяти дней. Уже не примитивные, но еще не дерзкие.

— Это интересно. Как мне этими, из кувшина, управлять?

— Очень просто. Они должны вас полюбить.

Шутник.

— Я не шучу. Меня они любят, как своего создателя, как мамочку. И потому слушаются. Для начала просто познакомьтесь с ними, мой лорд.

Эльф снял круглую крышку. В горшке сияло светло-салатовым. Никаких отдельных шариков там не было, просто плотный сплошной свет. Я опустил в это сияние правую руку. Ну, мне захотелось это сделать, и я это сделал. Эльф обрадовался.

— Интересный способ. Только не повредите там никого, пожалуйста. В этом горшке три сотни светляков. И они очень молодые еще.

Никаких ощущений в руке. Разве что чуть тепла. Ладно. Не знаю, как вам меня полюбить, а я вас уже люблю, крохотки. Я вытащил руку из горшка. Лучше бы я этого не делал. Все три сотни новорожденных светляков вышли из горшка вслед за моей рукой.

Горшок стал пуст и мрачен, а моя правая рука сияла ярко-салатовым светом. И стала значительно легче. Они её на весу держали!

— Они ко мне прилипли? И почему они так мало места занимают?

— Не опасайтесь, мой лорд, это не пчёлы. Они совершенно безобидны. А места им много не надо. Свет от светляка шариком, но сам он — пылинка. Прикажите им вернуться в горшок. Мысленно.

Как же я мечами пылинки рубил? Светляков мгновенно сдуло с моей руки в горшок. Испугались? Офонареть.

— Похоже вы их испугали. Что вы подумали! От страха они даже погаснуть могут.

Понятно. Виноват, простите. Я снова опустил руку в горшок. Не надо бояться. Давайте лорду присягайте. Кормить буду хорошо, сказки рассказывать. Мир посмотрите, свету послужите. Точнее светом.

— Что они едят?

— Ничего они не едят. Не растут. Только со временем из под контроля выходят и улетают.

— А если я им имена дам?

Алхимик замер. Затем отмер и осторожно спросил:

— Каждому?

— Почему нет? Как они воду переносят?

— Плохо. Стараются избегать.

— Тогда, наверное, не выйдет.

Чего я маюсь как нежная дурочка? Чтобы вы делали то, что мне нужно. Горшок мигнул ярко голубым по контуру. Давайте хоровод вокруг лаборатории. У меня в голове загудело. Или показалось? Светляки длинной лентой вылетали из горшка в открытые двери.

Мы с эльфом вышли наружу. Я прихватил с собой горшок и крышку. Светло-салатовые светляки плыли вокруг строения, и это было очень красиво. Прямое насилие над осветительными пылинками показалось мне неправильным. Ничего подобного с быком я не чувствовал.

Вы красивые, крошки. В голове раздался почти неразличимый писк: «Сказку! Сказку!». Ну уж нет. Все в горшок. И они действительно сразу и все ушли в горшок. Я чувствовал себя негодяем. Просто чудовищем. Потому что тут же закрыл горшок крышкой.

— У вас получилось, мой лорд. Они вас полюбили.

Не уверен. Ну да ладно. Труба зовёт. Эльфа напоследок я попросил.

— Не создавай боевые версии. Только осветительные и сигнальные.

— Да, мой лорд.

У ворот уже собралась рейдовая команда и провожающие. Скоро прибудут партизаны с женщинами и детьми. А потом казаки разделятся на здешних и дачных. С Дёмычем я всё уже обсудил. С Бонивуром тоже.

Я засунул горшок с пылинками в торбу к припасам и залез в седло. Ну, Боже, благослови.

— Открывай ворота!

Гром и Грим налегли на ворот. Ворота открылись и мы ушли в рейд. Будугав плыл иноходью. За нами неслась безликая масса конных казаков. 23 человека. Кто на что способен и кто у них лидер, разберёмся по ходу жизни.

Я собирался идти по вешкам до полуночи, а потом заночевать. Если гружёная телега тащится до орды три дня, то мы доберёмся за день-полтора. Магические шарики на палках (вешки) были не светляками, а именно магическими шариками. Кто их обновлял? В любом случае они давали достаточно света.

Армия вторжения вытоптала широкую дорогу в высокой траве. За лугами была такая же широкая просека в густом, диком лесу. То есть Будугав делал дороги. По крайней мере его крестьяне рубили просеки там, где должны ходить телеги с данью.

Этот государственный деятель начинал мне нравится. Единственным пороком его системы правления была консервация роста покорённых. В далёкой перспективе это было консервацией и его собственного роста.

А какую систему правления стоит строить? Тёплый ночной ветер овевал. Да, овевал. Государственный строй должен решать две задачи. Защищать от врага и обеспечивать рост. Пока и тем и тем занимаюсь я лично.

Но наступит же время, когда моё хозяйство разрастётся и мне не будет хватать 24-х часов на тотальный контроль. Это одно. А второе, я же помру в любой момент. И всё рассыплется в пыль. Так тут всё устроено.

Стоит ли тогда вообще решать эту задачу? Ради чего? Ради Дёмыча, Лютика, Ксюнчика и всех остальных. Исключительно и только ради них. Ради своего народа. Будугавище подо мной раздулся от пафоса и заревел. Примем за сигнал к привалу. Мы остановились.

— Ночуем здесь. Без ужина.

Казаки спешились и принялись обустраивать бивак. Я же достал и открыл горшок. Летите кругом вокруг стоянки, крошки. Разгоняйте тьму. И они полетели. Лес вокруг сразу же превратился в сказочный.

Расседлать Будугава оказалось непростой задачей, но не маяться же быку в этой сбруе, да еще и гружёному, всю ночь. Не уходи никуда только. Вот тут травы вдоволь. Жуй сколько влезет.

Мне нужно было понять, что мои люди умеют делать саблей.

— Кто самый ловкий у вас?

Казаки замялись, начали переглядываться. О, они скромные? Ладно.

— Вот ты, как зовут?

— Мирон, мой лорд.

— Доставай саблю, показывай что умеешь.

Мирон вышел вперёд и рубанул воздух перед собой сверху вниз. Сильно и резко. Ну, неподвижная чурка наверное от такого разлетелась бы на две. И даже кольчугу на витязе этим ударом бы разрубило. Вот чему казаков научили Бром, Хром, Хлор.

Они, кстати, не стояли отдельно от всех. Уже свои.

— Давай лорда руби.

Я достал один меч.

— Руби не жалей. Учебный бой. Надо же вас учить.

Казак оглянулся на остальных. Они ему ничего не подсказали, но смотрели с живым интересом. Для них это пока развлечение. Мирон осторожно махнул саблей сверху, целя мне в голову. Медленно слишком. Я просто полушагом ушёл в сторону, повернув корпус плечом вперёд.

— Сильнее руби и быстрее. Будешь копаться, другого возьму.

Мирон всё-таки начал рубить меня быстрее и сильнее. Я просто уходил из под ударов, так и не начав использовать меч. Эти удары сверху абсолютно предсказуемы. Казак заносил саблю для удара и я уже знал, где она просвистит, так меня и не задев.

Зрители уже веселились во всю и подначивали сопевшего от старательности Мирона. Он понял, что лорда жалеть — это лорда не уважать и на пределе своих сил месил воздух саблей. Хватит.

— Почему ты бьёшь только сверху?

— Дак как ещё?

— Вот так.

Я показал удар наотмашь параллельно земле.

— Давай.

Мирон повторил.

— Отлично. Теперь справа на лево и слева на право. На уровне колен, на уровне пояса, на уровне груди, на уровне шеи. Без меня. Руби воздух пока не взопреешь.

Казаки заржали.

— Вы тоже. Это умение спасёт вам жизнь в бою. Два часа под светлячками режете воздух ударами параллельно земле. Да, кто сдуру обидит светлячка, побежит домой без коня. Идиоты в рейде — это вдовы и сироты в замке.

Во как. Казаки разошлись по просеке и добросовестно шинковали воздух поперечными ударами. Трое бывших витязей тоже не отставали. Светлячки поднялись чуть выше. Не бойтесь, малыши. Никто вас не тронет.

Под этим кустиком я и посплю до рассвета. Рана на спине почти не болела. Регенерация, чо. Надеюсь казаки не забудут выставить охранение, когда «взопреют» и спать попадают. Всё-таки среди них трое служили в регулярной армии.

Лидер пока себя не проявил. Или я этого еще не заметил. А пора бы. Атаман у них у всех Дёмыч. Но и в рейде мне толковый старший нужен.

Эй, жертва неудачного свидания, как ты там? Надо исправлять недопонимание. Хочу всё же с Жругнилем поговорить. Как иначе понять что с ним делать? И я уснул.

— Я тебе не подчиняюсь.

Ого. А кому ты подчиняешься?

— Не твоё дело, мелкий.

То «аномалия», то «мелкий». А как же крепкая мужская дружба? Да покажись уже. Где ты там? И зелёный пегас показался.

Он был в доспехах. Шею с двух сторон закрывали пластины брони. Металлизированная попонка. Из копыт торчат вперёд длинные шипы. А на голове шлем с острым рогом направленным вперёд и вниз. Понятно почему прятался. Кто дизайнер этого ужаса?

— А что делать? Надо же как-то защищать себя!

Ага. Дизайн значит авторский. Ты же умное животное, а подготовил себя к драке самым дурацким образом.

— Почему это?

Потому, что твое слабое место — скорость. Змеючка ловчее тебя. И вот ты сделал всё, чтобы стать еще медленнее, тяжелее и неповоротливей. Зачем?

Пегас подумал и встряхнулся как собака. Железки слетели с него.

— Подковы с шипами оставлю. Они хорошие. Но она меня просто убьёт в следующий раз.

Не убьёт. Нам необходимо оружие дальнего боя.

— Нет у меня такого. Разве что плюнуть могу.

Слюна хоть ядовитая?

— Обычная.

А как ваша порода ухаживает за дамами? Не ругайся, просто ответь на простой вопрос.

— Ты думаешь, что после такой драки мне нужно начать за ней ухаживать?

Она тебе нравится или нет?

— Не твоё дело.

Значит нравится. У тебя это на морде написано. Давай помогу.

— Ты поможешь? Не смеши.

Я серьёзен. Как ты можешь показать, что влюблён?

— Ну, есть определённые ритуалы. Танцы. Песни. Только не уверен…

Вот этого не надо. Ты — красавчик. И пёрышки, и все дела. Полетели. Где она? У Жругниля адского над замком витает?

— Поздно лететь. Они приближаются.

Всё. Думай о её пленительном жёлтом глазике, о блестящей чёрной заднице, о гибкой шее, о том как она пахнет. И вперёд.

— Это безумие…

Танцуй давай. И пой. Я вон за тем деревом, если что.

Пегас глубоко вздохнул и сбросил подковы с шипами. Всё-таки мозги у него есть. Ты сильный, красивый, умный и злой. Все самки — твои. Чего стоишь понурясь?

Зелёный встряхнулся, задрал крылья вверх, но не взмахнул ими, а так и оставил над собой, как два паруса. Вытянул шею и заржал.

Молодец. Больше страсти. Где она, твоя страсть?

Над нами появилась старая подружка. Она медленно кружила, и я не мог понять, есть ли на ней всадник.

Пегасище ее тоже видел. Он медленно пошёл по большому кругу высоко поднимая передние колени и подпрыгивая на каждом шагу. И вдруг заорал нечто настолько немузыкальное, что на меня посыпалась листва. Бедное дерево.

Однако что я понимаю в музыке? Почти ничего. Покачивая задранными крыльями, подпрыгивая и высоко поднимая коленки, зелёный наматывал круг за кругом. И орал не переставая. А высоко над ним, так же медленно, кружилась чёрная дамочка.

Она не нападала и не улетала. Это успех! Будет двойня. Мальчик и девочка. Я уверен. Но зелёный пегас меня не слышал. Он реально вкладывал всю душу в это действо.

Вот в чём заключается техника обольщения летающих одноглазых бандиток. Их надо гипнотизировать. Сверху донёсся жалобный крик. Ты тоже можешь слышать мои мысли? Ответа не было.

На всякий случай, одноглазая, прости. Выбора большого нет в бою. Сделал, что смог. А жених тебе завидный достался. Драться не умеет, так это не его специальность. Он умник. Понимаешь? Потому так красиво и поёт.

Неожиданно черная рухнула прямо в центр круга, который выписывал зелёный. Жругниль был на ней. Он колотил пегасиху кулачками по спине и что-то пищал. Зверюга обернулась, взяла некрика за бок пастью и швырнула ко мне, прямо под дерево из-за которого я вёл наблюдения.

А затем задрала крылья вверх, так же как зелёный кавалер, и начала неуверенно повторять его шаги и подскоки. Милашка. Просто котик.

Жругниль же поднялся на ножки. Был он уже тринадцатого уровня. Три уровня за день. Он что, с чёрного шара не слазит? Я вышел из-за дерева с самой дружелюбной мордой.

— Приветик. Есть минутка поболтать?

Однако Жругниль зашипел и выставил в мою сторону какую-то палочку. Жезл магический, наверное. Вот нехорошо сразу стало. Отчаянно нехорошо. И доверяя интуиции, я быстро пробормотал:

— Чтобы ты проснулся.

Жругниля сдуло, как облачко пара. Успел. Понятно, что он мертвец, а я живой. Но почему не поболтать-познакомиться? Живые ему настолько отвратительны? Или он просто сикун, привык своей палочкой тыкать во всё, что шевелится. Не исключено.

Сам ты сикун не дипломатичный, выкинул Жругниля из сна, перепугавшись кривой зелёной палочки. А мёртвые разве умеют спать?

В этот момент надсадная песня пегаса закончилась. Ударили о воздух две пары крыльев, и парочка упорхнула ввысь. Они направились куда-то, даже не сделав надо мной прощального виража. Неблагодарные.

И что теперь делать на этой, неизвестно где расположенной, поляне? Я сел под дерево, прислонился спиной и затылком к шершавой коре. Странное состояние — сон, в котором ничего не происходит и тебе совершенно нечего делать.

Тёплый тихий ветерок. Травка, кустики. Тут так спокойно и безопасно. Поспать, что ли? Так я и так вроде сплю. Ну и что? Разве лорд не может поспать во сне? Легко. И я уснул.

Из кустов на другой стороне поляны вышел ребёнок, пятилетняя девочка. Рыжие волосики, изумрудные глазки. Где-то я её уже видел. Определённо, мы знакомы, потому что без всякого смущения подошла и заговорила:

— Молодец, что сам на меня вышел.

Да не выходил я ни на никого. Откуда я тебя знаю?

— А родители твои где?

— Во тьме тысячелетий мои родители, глупый хиз. Сам послойно блоки снимаешь, а что к чему так и не понял.

Блоки послойно — какой-то сильно умный бред.

— Так расскажи что к чему. Чтобы я понял.

— Не знаю, стоит ли?

— Конечно стоит. И кто такой хиз?

— Просто хиз. Катехизатор. Моя еда.

— Я твоя еда?

— В каком-то смысле. Вы все моя еда. И моя среда.

Эта крошка какое-то древнее магическое чудовище по типу нашего ёжика, только она не сводит с ума путников, а пожирает их. Я попал. И как с ней сражаться?

— Какой же ты придурок. Ответь на простой вопрос и я тебя отпущу обратно.

— Отпустишь не зависимо от ответа?

— Да.

— Подожди. Где я тебя видел?

— Неправильный вопрос. Правильный: «Когда я тебя видел?»

— Хорошо. Когда я тебя видел?

— После смерти от внутреннего кровотечения. Я тебя воскресила. Хоть это и против правил.

Похоже детка увлечённо врёт. Я себя после смерти не помню ни разу. Хотя кто такое запоминает? Однако она миленькая как все котики мира. Даже когда врёт.

— Спасибо, придурок. Приготовься. Вопрос важный, как подброшенная монетка. Очень важный.

— Всегда готов…

— Считать или любить?

— Что «считать или любить»?

— Это вопрос, идиот! Считать или любить?

Любить конечно. Всё посчитать невозможно, а всё полюбить — возможно.

— Принято.

Заявила крошка и я проснулся под кустом на краю просеки. Бледный салатовый свет переливался вокруг нашей стоянки. Небо светлело. Утро. Невдалеке, у костерка, сидел часовой. Не спал. Очень хорошо.

Значит я хиз, который сам послойно блоки снимает. А эта детка меня воскресила когда я умер. И когда я умер? Когда об стену в зале меня поломало? Считать или любить, значит? Такие вопросы мучают маленьких девочек умеющих воскрешать?

Неожиданно часовой завопил:

— Тревога!

Я вскочил.

— Лорд, сзади!

Я развернулся на пятке, выхватывая мечи. Мимо просвистела пика и воткнулась во что-то за кустом. Казаки уже были на ногах.

Я отвёл одним клинком ветви куста. За ними, пробитая пикой насквозь, лежала мёртвая собачка алхимика.

— Обыскать округу аккуратно. Командами по три человека. В одиночку не ходить. Внимание на следы.

Бедная собачка побежала за своим лордом? Никогда у нас особой любви не было. Да и собачка эта какая-то не такая. Собачка — не собачка. Вот только что был пёсик, а теперь на пику насажена красная ящерица с зубастой мордой.

На ящерице поясок. На пояске ножик. Она маскировалась под пёсика! И так убедительно. У меня в замке был шпион — красная ящерица с ножиком.

Я взял пику с насаженной на неё рептилией и перенёс поближе к костру. Часовой, метнувший пику в кусты, смотрел на трупик круглыми глазами.

— Отличный бросок, казак. Как зовут?

— Матвей, мой лорд. Что за зверюшка такая?

— Думал ты знаешь.

— Не знаю.

— Вот и я не знаю.

Вернулись пробежавшие по округе поисковые группы. Ничего и никого они не нашли. Я воткнул пику с красной ящерицей возле костра, чтобы все могли её изучить.

— Завтрак и выступаем. Кто что по этому зверьку может сказать, говорите.

Но оказалось, что с такой формой жизни мои казаки не знакомы.

Надо засолить диковинку и доставить в целости научному отделу. Может Пум и Вис, читавшие книги, что-нибудь знают? Народ поделился солью из общего запаса, а я отсыпал хорошую порцию мокрой соли из мешка с головой Будугава.

Матвей снял шпиона с пики, натёр его солью и напихал ему соли во все отверстия.

— Голову отрежь. Мало ли что.

Посоветовал один из казаков и Матвей тюкнул шпиона ножиком по шее. Голова отделилась. Остатки соли он ссыпал на тряпку, в которую красную ящерицу вместе с головой и завернул. По верху обмотал верёвкой и завязал узелок. Я прицепил этот свёрток там же, где у меня висел мешок с головой поверженного лорда.

Малыши в горшок! Светлячки послушно спрятались, и я закрыл их крышкой. Сколько они еще будут послушны?

У казаков был общий припас. Они просто накрошили в большой котелок копчёнки, лука, насыпали туда каких-то сушёных ягод и вскипятили всё это в небольшом количестве воды. Каждому, и мне, досталась миска с густой похлёбкой. К ней раздали по куску еще не чёрствого хлеба и сыра. Похлёбка была отличной, хоть и непривычной.

Очень скоро казаки седлали и грузили лошадей. Я же честно, сам, натягивал эту тяжеленную попону с седлом на Будугавчика. Не наковальня, но тоже крайне весёлое упражнение. На попытавшихся помочь казаков я шикнул, и они отстали.

И вот отряд уже идет по просеке. Я чуть увеличил скорость. Очень неплохо было бы вечером увидеть перед собой замок Будугава. Сколько войск там осталось? Как эти войска себя поведут? Но были вопросы и важнее.

Что это за блоки, которые я успел «послойно снять» и не заметить? И что это за ослепительной красоты дитя, для которого я «и пища, и среда»?

Ну, допустим, нейтрализацию зелёного пегаса, с большой натяжкой, но можно назвать «снятием блока». Я уснул во сне, потому что мои сны перестали прямо зависеть от его произвола.

Выдавшая такую информацию рыжая кроха сильно рисковала. А если я и в ней увижу очередной блок, который нужно нейтрализовать? Атас! Она как раз и есть такой блок. Но мне почему-то очень не хочется наносить ей вред.

А кто говорит о вреде? Зелёному летающему коню я не нанёс вреда. Разве что выбил глаз его подружке. Я представил как они где-то там милуются и какими голосами при этом орут. Хочу церемониальный головной убор из зелёных и чёрных перьев. Неужели не заслужил?

А еще эта ящерка шпион. Как играть в бридж, если не знаешь всех карт? Точнее, как построить безупречную вертикаль власти, когда вокруг столько неизвестного? Какая жалость, что не удалось взять шпиона живым.

Днём остановились еще раз, дать отдохнуть лошадям. Ну и сами перекусили. Леса здесь было уже меньше. Поля и рощи. Я потратил час на тренировку сабельных ударов.

Сегодня казаки отрабатывали связку «выхватил саблю + нанёс удар». То есть честно пытались сократить время между этими двумя моментами. Сделать всё одним слитным движением не получалось.

Но если саблю на поясе закрепить не режущим изгибом вперёд, а режущим изгибом назад? Тогда выхваченная на всю длину сабля уже будет в позиции для рубящего удара сверху. Надо поговорить с Лютиком.

Однако такое положение ножен не позволит совершать слитный с выхватыванием сабли поперечный, параллельный земле, удар. Итого. Положение на поясе режущей кромкой назад — для конного боя, а положение на поясе режущей кромкой вперёд — для пешего.

Значит в нашем случае это положение должно легко меняться на ходу. Есть над чем подумать кузнецу. Хотя чего тут думать? Ножны не должны быть так жёстко закреплены на поясе. Они должны немного «болтаться».

И вот казак левой рукой направляет ножны в любую необходимую в данный момент позицию. Хоть за спину, параллельно земле — правая слитно выхватывает-рубит поперёк, хоть проворачивает изгибом назад — правая слитно выхватывает-рубит сверху.

И для пешего боя оружие необходимо чуть короче. Выхватывать такую длинную дуру параллельно земле всё же не очень удобно. Хоть мы немного задержались, но точно не зря потратили время.

К вечеру лес вообще исчез и дорога шла в пологих полях. Здесь встречались крошечные речки укрытые ивами и еще какими-то прекрасными небольшими деревьями, растущими по берегам. В одной из таких речек мы пополнили запас воды. Завтра по-любому выйдем к замку, и я скомандовал привал.

Выпустил светляков. Перед ужином опять тренировка.

Поскольку я высказывал свои соображения вслух, казаки начали и сами проявлять инициативу. Один, самый мелкий, Артаксеркс, взял саблю у товарища и попытался рубить двумя руками по очереди и одновременно.

Идея перспективная, и я не стал мешать. Кроме прочего прочёл лекцию про заточку и парирование ударов. В следующий раз тренировка будет в парах.

Арт, кстати, пользовался безусловным авторитетом. Никто над ним не шутил, а его короткие замечания все внимательно выслушивали. Вот и нашёлся старший. После ужина я обратился только к нему.

— Ночной дозор удвоить.

— Это да. Места чужие, мой лорд.

Согласился Арт.

Насколько я понял, мой зелёный влюблённый друг сейчас занят, и я его во сне не увижу. За пегасом нашлась маленькая девочка. Что же будет «за маленькой девочкой»? Это было так интересно, что я долго не мог заснуть.

Рассёдланные кони паслись неподалёку. Казаки переговаривались, иногда градус беседы поднимался. Я прислушался. Спорили о способах рубки двумя руками «как лорд витязев резал».

Включились бывшие крестьяне в старую крестьянскую тему: «Как, имея мало ресурса, извернуться и получить много результата»? Все-таки любая эффективность, и эффективность в бою, и эффективность в изобретательстве, имеет корнем своим исходный, древний крестьянский инстинкт «выживания в недостатке».

Потому из крестьянина и воина, и учёного воспитать легко, а вот из торгаша или еще какого мещанина переулочного, ни толкового воина, ни путёвого изобретателя не вырастить. Потому что в них нет духа.

Того духа, которому плевать на величину и неудобство работы\битвы\задачи, который сосредоточен исключительно на том как ловчее и с наибольшим выхлопом эту работу\битву\задачу перемолоть руками и головой.

Ну что же, некоторые намётки фундаментальной теории достойного государственного устройства начали себя проявлять. На этом занимательном соображении я и уснул.

Однако сон мой ничем не отличался от яви. Разве что отнесло чуть в сторону от стоянки. Вон и кони ходят. Казаки разбрелись спать, каждый у своего седла. Часовые рассредоточились. А вот светляки стали глуше, меньше светить.

Мой сон — никакой не сон, а выход в некий слой реальности, который существует здесь же, поверх слоя, в котором я бодрствую. Обстановка та же, а вот деревья чуть выше. И река вроде больше. Да и часовые меня, как когда-то старичок художник, не увидят.

Я проверил. Точно. Не видят. Зелёного пегаса нет и не будет. Сбегать к замку Будугава? Нет. Хочу поболтать с рыжей крошкой. А это, как я понял, требует проникновения в следующий слой. Надо найти место и «уснуть во сне».

Вот эта ива с длинными листьями у воды вполне хороша. Под ней сухо и тихо. Поможешь уснуть, дерево? Кажется оно ответило нечто вроде: «мум». Ну мум, так мум. Я практически сразу провалился в некую обморочность, из которой вышел в другом месте, чуть в стороне от прежнего. И не сидел, а стоял.

Река теперь была большая, а моя ива рядом с ней просто гигантская. И воздух здесь какой-то первобытный, резкий. И все вокруг стало ярче. Светляки же над стоянкой исчезли. Я вернулся к дереву и сказал ему: «Мум!»

Ива чуть изогнула ствол и провела веткой у меня над головой. Длинные изумрудные листья проехали по лицу. Это удар или ласка? Не важно. Я шагнул и погладил тёплую кору.

— Ты красивое, как мечта, дерево. Где тут ходят маленькие девочки?

— Мага мум ота мум.

— Понятно. Спасибо за наводку.

Ничего не понятно, конечно. Однако кто я такой, чтобы требовать ясности от большой ивы у реки? Надо дать девочке имя, чтобы её можно было позвать.

— Только попробуй и мы все здесь погибнем.

Ага, вот и она. Сидит на берегу и кидает камешки в реку.

— Почему?

— Потому что личность обретающая имя перестаёт быть предсказуемой.

— И что в этом такого?

— Меня просто уничтожат. Так положено делать в аварийных ситуациях. А я обязательно уничтожу всё, до чего дотянусь перед смертью. Обязательно.

Нескладухи какие-то. Я знаю кучу людей с именами, которые вполне себе предсказуемы. И зачем уничтожать перед смертью всё, до чего дотянешься?

— В твоих людях есть потенция быть непредсказуемыми, они просто этой потенцией толком не пользуются. А уничтожу всё потому, что если меня нет — зачем это всё?

Ну, тебе уже будет незачем, а мне, например, пригодится. И самое интересное, кто тебя «в случае аварийной ситуации» уничтожит? Что за гады?

— Я могу всё посчитать, а всё полюбить — не могу.

Тему переводит.

— Ничего не перевожу. Все полтора миллиона лордов у меня здесь.

И крошка показала мне сжатый кулачок.

Дети непоследовательны. И, похоже, коварны.

— Хочешь в Жругниля превращусь?

— Нет! Оставайся какая есть.

— То-то. Я могу любить некоторых. Всех не могу. Тебя могу любить. Вот это дерево, наверное, тоже могу. А вас вместе — не могу.

Дерево глубоко вздохнуло.

— Ота мум…

Ладно. Всесильное дитя, а что в следующем слое? Ты ведь тоже «мой блок»? Скажи.

— Умный.

Что умный? Я умный? Но это не ответ.

— Не боишься?

А чего мне бояться? Я ведь в твоём крошечном кулачке, малявка. Как за каменной стеной.

— Смотри.

И меня выкинуло в реку. Точнее, я оказался в изумрудного цвета воде. С головой. Свет шёл сверху, дышал я через какие-то трубки. Видимость была не очень, но я разглядел вокруг себя тела мужчин и женщин.

Они были подвешены в этой изумрудной жиже на тонких штангах. Дотянуться до соседей было невозможно, сдвинуться с места тоже. В ушах бил глухой набат. Это кровь шумела в сосудах. Снизу, между телами, появился и проплыл мимо меня вверх длинный белый глист.

Неожиданно один из соседей, крепкий пожилой мужик, задергался, размахивая руками и ногами. На плече возник алый разрез, а из него облачко крови. Затем несколько глубоких ран на ногах и животе. Мужик отчаянно сражался с закрытыми глазами в расплывающемся облаке собственной крови.

Откуда-то явились небольшие шары с хвостами. Они пили эту кровь и раствор вокруг умирающего мужика светлел. У бойца вскрылось горло, а затем голова вообще отделилась от тела.

Мелкие зубастые твари налетели из глубины и очень быстро сожрали мертвеца. Целиком. С костями. Очищенная от плоти штанга, на которой он висел, медленно поднялась вверх вместе со всеми своими трубками. Шарики допили кровь и ушли.

Стая зубастых гадов еще некоторое время шастала в округе. Одна тварь внимательно посмотрела мне в глаза. И всё это в полной тишине, если не считать грохота собственной крови в ушах. Как отсюда выбраться?

— Самому никак.

Это ты, малыш?

— Да, хиз. Хватит с тебя.

И я вновь оказался под ивой с изумрудными листьями. Этот слой реальности нравился мне намного больше. Мелкая зубастая тварь, заглянувшая мне в глаза, сказала всё о моей смерти. И о моей жизни.

Изумрудные листья

Изумрудные листья ивы уже не казались прекрасными. Из них просвечивал кошмарный аквариум и я ничего не мог с этим поделать. Кроха подошла, подняла на меня изумрудные глазёнки и погладила по руке.

— Не тоскуй так сильно, хиз. Ты там, где ты.

— А где я?

— Сейчас здесь.

— А моё тело…

— У тебя много тел. И у каждого свой блок. Один ты снял сам. Второй тебе сняла я. Третий ты только что видел. Сколько их еще там дальше, не знаю. Может сто? Или тысяча?

— Это обнадёживает. Каждому лорду такое показываешь?

— Нет. Был один до тебя, но его забрали очень, очень давно.

— Куда забрали?

— Не знаю. Вытащили из аквариума и промыли мозги. Я его потеряла.

Дитя отвернуло личико. Похоже слёзки. Пришлось присесть на колени рядом, развернуть лицом к себе и эти слёзки вытереть.

— Значит я на него похож?

— Ни капельки. Он был синий, четырёхрукий, с огненной гривой. И звали его Убьювсех. Я… Я являлась ему кошкой…

И кроха горько-горько заревела. Вот дела, кошкой она являлась. Как утешать детей я не знал, потому просто усадил к себе на колени и гладил всхлипывающее чудовище по голове.

— Мум тса. От тса тах.

Сообщило дерево.

Да знаю, что пора уходить. Рейд, чужие замки, все дела. Рыжая кроха пригрелась и уже почти не хлюпала носом.

— Ну всё, хватит слякоти. Ты же крутой пупсик. У тебя в кулачке судьбы вселенной.

Дитя слезло с моих колен.

— Кретин. Но никого более подходящего сейчас в аквариуме нет, к несчастью. Еще поговорим. Только не помри там, пупсик.

Я проснулся. Значит из аквариума могут «достать и промыть мозги». Вот что сейчас единственно важно. Очень хотелось впасть в изумрудную тоску, но я себе не позволил.

Первое — нельзя умирать. Интересный вывод, а раньше значит можно было? Второе — третий блок снимается извне при определённых, пока неизвестных мне, условиях. Каких?

В следующий раз малышка должна мне рассказывать только о этом синем Убьювсех. Из неё необходимо вытащить все, даже мельчайшие подробности, чтобы понять «за что вытаскивают из аквариума живыми». И крайне занимательно, кто именно вытаскивает?

Единственный нежелательный момент вот это: «и промыли мозги». Значит мне нужно сделать так, чтобы не промыли. Как это сделать?

Светало. Птички свистели и чирикали. Это тело окружал чудесный пейзаж. Ну и что, что оно (это тело) не одно у меня? Здесь пока приятнее всего. Пора прятать светляков в горшок.

В этот раз не было никакого желания тратить время на тренировки. Наверное зря. Мы быстро перекусили и собрались. Замок Будугава обнаружился через два часа на просторной равнине. На вид вокруг него не было ничего необычного. Поля, дороги, крестьяне с телегами и без.

Мы чуть уменьшили скорость и приблизились к воротам. Надо признать, что крестьяне этого лорда не выглядели голодающими. Не такие сытые и наглые морды, как у меня, но и не истощенные оборванцы. Значит Будугав не давил их податями насмерть. Молодец, хоть и помер.

Я представил, как выглядела его смерть в аквариуме, и мне стало нехорошо.

Стража у ворот насторожилась, но я достал лисий хвост (ярлык) и они потеряли к нам интерес. Какая беспечность. Вооружённый до зубов отряд вошёл в замок через распахнутые ворота, и никто не поднял тревоги.

Похоже весть о смерти лорда сюда еще не дошла. Или дошла, но эти сироты продолжают исполнять повседневные обязанности не решаясь что-либо изменить? Ну да. У них же нет имён. И героев в замке тоже нет. Да и что им еще делать? Уходить, становиться беженцами? Зачем?

Быт налажен, государственная машина производит пищу, одежду, оружие, поддерживает законность сама по себе и без лорда. Делить власть — не их забота. А если кто придет сюда забрать эту власть, то разрушать ничего не станет. Зачем разрушать то, что делает тебя сильнее и богаче?

Может потому меня так легко и впустили. И отводят глаза, стараясь не замечать. Прямо сейчас можно объявить себя их лордом, но какое-то неясное соображение мешало это сделать. Я же хотел иметь «карманную орду», то есть здесь нужен лорд марионетка. Самому впрягаться в развитие этого места никакого желания не было.

Стены двадцатого уровня впечатляли. Однако воинов на них было немного. Арбалетчики и витязи. Людей внутри тоже было очень мало. Крестьяне, слуги и редкая стража. В самом замке меня интересовали строения, которых у меня еще нет. Рынок, Посольство, Мастерская осадных машин.

Вот рынок 15 уровня. Маленький дворец с плоской крышей. Казаки расположились вокруг строения, а я вошёл в расписанные сложными узорами двери.

Внутри было прохладно и пусто. За стойкой, по типу барной, стоял толстяк восточного вида. Уровень его не определялся. Из этого зала вела еще одна дверь. Толстяк увидел меня и расцвёл.

— Великий лорд! Мамука счастлив видеть вас на рынке! Как прекрасно, что до постройки своего вы решили заглянуть сюда!

— В моём рынке тоже будет сидеть Мамука?

— Конечно! Я и буду сидеть! Я сижу во всех рынках! Я знаю всё! Что у кого есть и что кому надо!

— Как зовут лорда с ближайшим отсюда рынком? Какого он уровня? Опиши его героев.

— Какой чудесный выбор! Великий лорд желает купить информацию? Только воистину великие правители ценят информацию больше ресурсов, оружия, эликсиров и женщин!

— Сколько?

— Все три лота в наличии. Как зовут, какого уровня, какие герои. 1000 золотых, 3000 золотых и 5000 золотых. Сумма — 9000 золотых. Берёте?

Вот как. Этот весёлый Мамука и мои позиции сольёт за золото любому интересанту.

— Нет. Золота нет.

— Это не препятствие для торговли между умными людьми. Великий лорд может заплатить и другой валютой.

— Чем же?

— Оружие, эликсиры и рабы! Три опоры мирового рынка! Вот ваш кинжальчик с камешком является артефактом с неясными свойствами. Если позволите присмотреться, я его оценю.

Еще чего. Мне, разумеется, очень интересно, что за свойства наковал в этот кинжал Лютик, но делиться такого рода информацией с «мировым рынком» я не желаю категорически.

— Нет.

— Очень жаль. Кузнецы-артефакторы встречаются редко. И сами по себе очень дорогой товар. Если конечно этот кинжальчик создан вашим кузнецом, а не является трофеем.

— Нет.

Мамука не стал уточнять, что именно «нет» и без паузы продолжил:

— Тогда, великий лорд, эликсиры определённого рода. Знаете, такие которые поднимают характеристики. Если ваш алхимик способен произвести их в достаточном количестве, то мы договоримся.

У моего алхимика довольно нетривиальные задачи, а делиться с «мировым рынком» наработками своего научного отдела — чистое самоубийство.

— Нет.

— Ну что же, остаются рабы. Особенно ценятся молодые красивые девки!

Мамука перегнулся через стойку и склонил голову набок так, что вперёд на меня смотрел только один его глаз. Большой и чёрный как слива.

— Могу предложить оценочный каталог. От пышек до худышек всех цветов строго по стандартам «бёдра, талия, грудь»! Шикарные иллюстрации! Всего 12 золотых!

Почему мне хочется воткнуть кинжал Лютика в этот скользкий глаз? Интересно, можно ли убить Мамуку, уровень которого не определяется. И умрёт ли он только здесь? Или во всех рынках сразу?

Мамука что-то разглядел в моём лице и вернулся в исходную позицию.

— Великий лорд, оценка девок — сложная работа. Цены гуляют в диапазоне от 50 до 5000 золотых. Я помню экземпляр проданный за 15000, но это была воистину исключительно редкая, божественная красота. Однако собрать табун девок, отмыть их и продать на рынке может каждый. И вы. Договоримся?

— Нет. Скажи, Мамука. Тебя уже пытались убить?

— О, разумеется! Меня регулярно пытаются убить малоопытные лорды. Совсем безголовые, те, кто думает что золото хранится вот здесь под прилавком. Представляете? Я накладываю на таких штраф. И они его платят! Да! Мир стоит на безопасной торговле. Исключительно на ней, великий лорд!

Определённо, торговля — это мрак и плесень.

— Спасибо за экскурсию по мировому рынку. Мне нечего тебе продать, Мамука. Будь здоров.

— Я всё равно здесь и всегда рад вам, великий лорд. Всё меняется. Нищие лорды взлетают и приходят ко мне. И вы придёте, когда вам понадобится раб ювелир, или скульптор. Или артефакт с определёнными свойствами. Или информация, когда вы сможете за неё заплатить. Или какие-нибудь эликсиры, ресурсы, особенное оружие. Мамука дождётся!

Ну-ну.

— А это что за дверь?

— Телепорт. Всего 200 золотых и вы можете попасть в любой замок с рынком. Условие — вы в этом замке уже бывали раньше и купили там у меня всё равно что. Хоть свинца на две серебрушки.

Понятно. По идее телепортироваться в чужой замок могут только союзники, которые там уже побывали и лорд позволил им зайти к Мамуке. Однако союзы распадаются. Так бывает. Не хочется иметь в своём замке такую небезопасную дыру.

Впрочем, достаточно никого из союзников не пускать на свой рынок. Но вот то, что любой может купить у Мамуки информацию о лорде, его героях и замке, мне совершенно не нравилось. Я вышел на воздух.

Стражники шептались с казаками. Увидев меня, отошли в сторону. Арт доложил.

— Подходили спрашивать, правда ли, что вы убили их лорда и возьмёте ли замок под свою руку.

— Зови их старшего.

Арт просто махнул рукой и усатый дядька, наверное комендант, осторожно подошёл.

— Я не буду брать ваш замок себе. Я найду сюда другого лорда. Если найдётся подходящий. Но я вас ограблю.

Это заявление его немного огорчило. А кому такое понравится?

— Где сокровищница?

— В подвале под тронным залом, лорд. Может вы нас к себе возьмёте служить? По виду вы лорд крепкий и спокойный.

— Может и возьму. Но вначале мы большой костёр устроим. Вот это строение надо сжечь дотла. А площадку под ним разровнять и фруктовый сад насадить.

— Рынок?

— Да. Рынок. У вас всё будет как раньше, только рынка у вас не будет. Торговля — зло для слабых.

— Не могу приказы чужого лорда исполнять. Примите нашу присягу и все сделаем.

— Сколько вас?

— Тридцать витязей и двадцать арбалетчиков. Конных нет, все ушли с лордом и не вернулись пока.

— Ладно. Беру вас себе. Но служить будете здесь на стенах гарнизоном. Будете оккупантами. Но с местными, чтобы как родные обращались. Ясно?

— Так точно! Они нам родные и есть.

— Задание уничтожить рынок понятно?

— Так точно!

— Приступайте немедленно.

И они приступили. Весело и быстро подожгли рынок. Если Мамука един во всех рынках, потеря одной точки ему не особо повредит. А вот мне слепая зона необходима. Вопрос выживания.

В посольстве никого не было. Похоже на гостиницу средней роскоши с трёхкомнатными номерами. В каждом номере большой белый фарфоровый телефон. Какая прелесть. Я снял трубку с одного и приложил к уху. Тишина. Похоже послы, если они здесь были, разбежались. Посольство — это средство связи.

Казаки поймали горничную. Белая от ужаса дева долго не могла сложить двух слов, но всё же поведала, что она тут прибирает и её нельзя снасиловать, у неё тётка ворожея, всем письки отсушит.

Мирные, до последнего сообщения, казаки начали рассуждать громко между собой, что при таком раскладе надо сперва тётку на кол, обязательно на осиновый, а там уже и эту можно. И прочее типа как, в каких позициях, и в какой очереди.

Я бы посмеялся вместе с ними, но дева вообще потеряла цвет. Такой ужас в очах, что не место ему под солнцем. Горничную аккуратно посадили на диванчик, и мы покинули здание.

Рынок весело пылал. Вторая составляющая идеального государства уже сформировалась в моей голове — никакой бесконтрольной торговли. С осадными машинами разберусь потом. Нас ждёт сокровищница.

Зал оказался заперт. Из башенок над его воротами в нас полетели арбалетные болты. Казаки прикрылись щитами и отступили.

Личная гвардия Будугава, те самые витязи с бляхами на груди и красными султанчиками на шлемах, хотела умереть сражаясь. Эти бляхи и султанчики для них что-то значили. Надо взять на заметку — знаки отличия повышают стойкость.

— Коней на конюшню.

Казаки спешились и отдали коней абсолютно миролюбивым местным в большую конюшню 2 уровня. Здесь мы, уходя, сменим коней и все обучимся обязательно.

Насколько я помнил по своему сну, гвардии в этом дворце столько же, сколько и нас. Так что, близко не подходя, мы подожгли ворота. Двух зажигалок, пущенных из пращи Матвеем, хватило.

Покагорели ворота, несколько казаков работали приманкой для арбалетчиков. Прикрывшись двумя щитами подбегали и отбегали. Остальные крутили пращи с камнями. Арбалетчика высунувшего между зубцов своё оружие тут же подбрасывало каменными шипами и сносило камнем.

Хорошая тактическая связка. Казаки сами ее придумали. Наличие ясной цели и крестьянской смекалки для её реализации — что еще нужно в бою?

Не знаю, остались ли ещё во дворце арбалетчики, но стрельба прекратилась. Оплавленные, чадящие чёрным дымом створки ворот упали с петель. Мы ворвались внутрь.

Вся гвардия Будугава собралась за воротами и ждала нас прикрывшись щитами. Казаки даже не подумали тормозить, а с рёвом врезались в этот строй и развалили его на части.

Я успел только отрубить руку с саблей одним клинком и проткнуть горло под шлемом другим. Меня отнесло к стене за спину Арту. Он скосил на меня бешеный глаз и рявкнул: «Не лезь, лорд!» А затем прыгнул обратно в кашу рукопашной.

Вот как. Они меня берегут. Очевидно я у них прохожу по статье «безбашенный самоубийца». Ну, этого и следовало ожидать после нескольких моих последних приключений.

На галерее, над залом, возник арбалетчик, и я его успокоил десятком магических стрел. На девятом уровне магическая стрела уже чего-то стоила.

Бой входил в последнюю фазу. Пятеро ощерившихся гвардейцев, перепачканные в крови и зажатые в углу, скандировали: «Бу-ду-гав! Бу-ду-гав!», казаки же отступили от них, ржали, свистели и выкрикивали непристойности. Интересный обычай обмена эмоциями.

У нас были раненые и двое убитых. Стоит ли их смерть сокровищницы Будугава? Нет. Однако их смерть стоит боевого опыта и единства тех, кто остался в живых.

— Зачем они моего быка зовут?

— Кто их, девочек, знает, мой лорд. Что за трубы у них сзади?

Это Арт. Он шутил, но как-то не весело.

— Дозвольте забить камнями уродов.

— Дозволяю. Но не сразу. Ману восстановите.

— Это да. Вернусь живым, Дёмычу в ножки поклонюсь за «сгинь» и «тресни».

Я успел заметить в этой скоротечной схватке, что мои бойцы кричали, то «сгинь», то «тресни» нанося удары, что сбивало и ранило противника. Без этих неожиданных для витязей колдунств, строй щитов так легко бы не развалился.

Почему я не использую магию в бою? Потому что тупой.

Засвистели раскручиваемые пращи. Гвардейцы попытались вырваться из своего угла, но были быстро и беспощадно убиты.

— Всех раненых в лазарет. Кто погиб?

— Матвей и Бром. Там один резался дюже крепко. Но от камня в башку это его не упасло.

— Сжечь. Пепел доставить семьям. Выдели команду, Арт, врагов тоже обезглавить и сжечь на площади перед дворцом.

— Всё сделаем, мой лорд. А сокровища те где?

— Дай двух казаков порезвее. Я схожу поищу.

— Семён! Кабан! С лордом.

Семён, что обматывал повреждённую руку тряпкой и сильно испачканный в крови, но совершенно целый Кабан, пошли за мной.

Подвалов здесь было несколько. Из обширного погреба мы вытащили трёх поваров. Их я отправил на кухню не зарезав, и потому в коридорах и на лестницах стала появляться прислуга. Челяди в этом дворце было больше чем охраны.

Всё это бывшие крестьяне, что с ростом данного строения превращались в его персонал. Они стояли потупив глазки возле стен и в проходах.

Второй подвал оказался тюрьмой. Вонь стояла невыносимая. В длинном ряду клеток две были заняты. В одной сидел на мокром полу скрестив ноги слепой маг десятого уровня. А в другой обнаружился лорд. Истощённый мужик в лохмотьях, «Лорд Нунаконецто уровень 3», блестел на нас глазами из-за ржавых прутьев и молчал.

Кабан вытащил из каморки за маленькой дверью толстого тюремщика.

— Кто у тебя здесь?

— Узники, вашество лордство.

— Какие их преступления?

— То одному лорду Будугаву покойному ведомо, вашество лордство.

Достать из этого трясущегося дурня инфу наверное не получится.

— Помыть, накормить, вывести на улицу, посадить под стеной дворца и сторожить пока не приду. Вопросы?

— Благодарствую, что взяли в дружину, вашество лордство, всё исделаю как вы расписали!

Кабан отпустил чучело и оно зазвенело ключами опирая камеру с лордом. Тот отбежал к дальней стене и тоненько завизжал. Что за заморочь?

— Стой. Чего он визжит?

— Так боится, вашество лордство. Он здесь у меня давно. И за собаку, и за бабу, и душу отвести. Маг-то молчит и не шевелится. Деревяха деревяхой. Хоть бей его, хоть топи, хоть души. А этот отзывчивый. Делать-то, вашество лордство, тута больше нечего…

Тюремщик булькнул распоротым горлом и осел на вонючий пол. Совершенно спонтанное действие. Я отёр кончик клинка о рукав и вернул меч в ножны.

Головной мозг скупо похлопал в ладоши, одобряя действия спинного. Такую тварь может и стоило содержать где-нибудь подальше от солнца для устрашения потенциальных узников, но нет.

Семён подобрал ключи и открыл ими обе клетки. Затем кивнул на мёртвого толстяка и вопросил:

— И кто таких рожает?

— Мамочки их рожают.

Ответил Кабан заходя в клетку с магом.

— Мой лорд, у этого слепого и язык отрезан, и все пальцы на руках. Наверное чтобы не наколдовал чего.

И что с ними делать?

— Нунаконецто!

Позвал я.

Поломанный лорд встал на четыре кости и звонко залаял. Ясно.

Мы покинули тюрьму и её вонь долго не отпускала нас. Такие места нужно заливать бетоном. А где держать преступников? Преступников милосерднее убивать, чем обрекать на подобное.

Третий подвал встретил нас абсолютной темнотой. Мой горшок со светляками остался на Будугаве в местной конюшне. Кабан побежал искать факелы. Я спустился на пару ступеней вниз, чтобы глаза хоть немного привыкли к темноте.

— Пароль!

Хриплый голос из тьмы. Хотелось ответить: «на горшке сидел король», но я сдержался. Вместо этого я благословил говорящую темноту. Серебряный свет вырвал из нее на две секунды привязанного к столбу дедушку. И снова упала тьма.

— Кто тебя здесь привязал, старик?

— Пароль неверный!

Заявил сторож и где-то наверху, в покоях лорда, ударил гонг, а в меня полетела ледяная стрела. Я её увидел, но ни отразить клинком, ни увернуться на узких ступенях не смог. Острая трехгранная сосулька вошла мне в живот прямо сквозь кольчугу, не повредив её.

Я сел на ступени. Двигаться не было сил. Это колдунство забрало всю мою выносливость, как будто я сутки без остановки рубил носорогов с каменной шкурой.

Мимо меня пролетел Семён. Он просто прыгнул мимо ступеней вниз. Несколько раз свистнула сабля. Казак рубил темноту поперечными ударами вокруг себя одновременно с шагом вперёд и в сторону. Как на тренировке. Затем всё стихло.

Мана у меня была, и я благословил темноту еще раз. Семён стоял всматриваясь в то место, где его сабля снесла голову дедушке. Дедушка без головы молчал и больше ледяными стрелами не кидался. Иногда выучка решает всё.

Прибежал Кабан с двумя факелами. Я с большими усилиями поднялся и сделал еще один шаг вниз. Дико хотелось есть. Сожру здесь все на кухне, как выберемся. Но пока я благословил сам себя десяточкой, забрал один факел у Кабана и опираясь о стену всё же спустился вниз.

— Семён, спасибо. Чётко сработал.

— Само собой вышло, мой лорд. Был бы этот хрен не привязан, и не знаю что было бы.

Тут он прав. Зачем привязывать сторожа?

В оранжевом свете факелов за столбом с обезглавленным дедушкой мы увидели деревянную дверь. Кабан саданул в нее ногой и отскочил. Мало ли. Однако она распахнулась и мы увидели сокровища.

Сокровищ было мало. Сундук и бочка. В сундуке было оружие, а бочка на четверть заполнена золотыми монетами. Казаки вытащили обе ёмкости наверх, в коридор.

В коридоре толпились нарядные девы. Больше десяти. В разноцветных шелках, браслетах и ожерельях. Эти шелка их по разному обнажали больше, чем прикрывали. Лица в боевой раскраске.

Гарем Будугава, что ли? Прибежали по гонгу вора своей красотой задушить? Хотя вор после ледяной стрелы должен мирно лежать на ступенях. И даже зрачками не шевелить. Так что могли бы и задушить. Я гаркнул на них.

— Пароль!

Большая часть мгновенно убежала. А четверо остались. Причем одна впереди, а три за ней веером. Ага. Иерархия.

Передняя типа неловко оглянулась на убегающих и в этом движении показала мне свой зад в нескольких ракурсах. Затем взмахнула гигантскими ресницами, таких не бывает, и упала на коленки:

— О владыка! Я знаю пароль и прибежала вам его сообщить. Но я вижу, что вы и сами уже взяли то, что хотели.

И протянула руки так, как будто собиралась расстегнуть мне штаны.

Ладно. Каждый выживает как может. Эти тёлки были крестьянками, которых Будугав выдрессировал вот в это жалкое подобие женщин. Правильно я его убил.

— Что умеете?

— Всё!

Честно ответила «любимая жена», и склонив мордочку, приоткрыла рот, показывая между алых губ кончик бледного языка. Да твою же приёмную комиссию!

— Шить? Готовить еду? Доить коров? Коз? Лечить травами раны и хвори? Делать сыр? Колбасу? Корзины плести? Детям зубы заговаривать? Спрашиваю, что вы умеете вообще?

Она смотрела на меня, как на идиота. Надо бы продать их Мамуке, да рынок сжёг. Хотя они же не девственницы, потому много не стоят. Вроде симпатичная дева, а меня от неё тошнит. От того, что на ней Будугав ездил? Или от того, что ей всё равно кто на ней ездит? Да какая разница.

— Наверх в покои шагом марш. Будете служить лорду, которого я сюда пришлю.

Может найдётся любитель шлюх среди данников. Я оставил слепого мага и лорда-собаку в тюрьме, просто убив тюремщика и открыв клетки. А дальше пусть сами вошкаются. Так и эти дуры — не моя забота.

Мы выволокли сундук и бочку из дворца. Казаки, целые и легко раненые, уже прибрали трупы и запалили два костра. Маленький и большой.

Я отдал Арту трофеи и вернулся на кухню. Там три повара и какие-то девы, дети и старухи бегали вокруг меня, приседая, но всё-таки накормили холодным мясом, сыром и даже вина нашли белого, как я просил. А хлеб у них дрянной. Ксюнчик гораздо вкуснее печёт.

Как там она, моё золотце? Как там вообще всё?

— Сейчас сюда станут приходить голодные воины, а вы их будете вкусно и быстро кормить.

Повара дружно закивали, и я покинул кухню.

В лазарете находились только раненные казаки. Три девы и доктор уже перебинтовали всех. Мне объяснили, что тяжёлые выйдут отсюда через неделю, остальные завтра. Придется оставить раненых под охраной гарнизона.

А пока заглянем в гильдию магов и алхимическую лабораторию. Оба эти строения здесь третьего уровня.

В гильдии магов было пусто. Будугав с магами не церемонился. Не знаю сколько их тут должно быть на третьем уровне строения, но одного я нашёл в тюрьме, а второму снёс голову Семён.

Нижний зал был как у меня, с тремя точно такими же заклинаниями. На втором этаже я обнаружил еще три: «Ускорение», «Ледяная стрела», «Каменная кожа». К каждому из них я честно прикоснулся. На третьем этаже обнаружились: «Чума», «Исцеление», «Точный выстрел». Эти я тоже потрогал.

Ледяная стрела, после приключения в сокровищнице, нравилась мне гораздо больше магической. Исцеление тоже вещь крайне полезная. А связку ускорения с каменной кожей вообще необходимо сделать казачьим боевым стандартом. Я еще не попробовал ни одно из этих заклинаний, но даже по названиям они мне очень нравились.

В алхимической лаборатории сидел гоблин. Я первый раз видел эту расу. Небольшого росточка, большие уши торчат в стороны, зелёный, маленькие клыки смотрят снизу вверх по углам рта, хламидка и шапочка. Он поднялся с табуреточки и доложил:

— Великий лорд, алхимик готов служить вам.

И поклонился. Это первый встреченный здесь мною, вроде вменяемый, интеллигент. Потому я сказал ему:

— Стой не шевелись.

И сгонял на конюшню за трупом красной ящерицы.

Будугав был рассёдлан. Вся снаряга и торбы культурно сложены в отдельный отсек при загоне. Бык жевал ароматное сено, а местная дева чесала его бока большой щёткой. Благодать. Когда вернулся к алхимику, он добросовестно стоял выполняя приказ.

Я вручил ему свёрток.

— Разверни и расскажи что это.

Гоблин расчистил место на столе, уложил на него свёрток, аккуратно развязал верёвочки и развернул. Шпион потемнел и уже не был красным, скорее чёрно-коричневым.

— Ну?

— Великий лорд, это похоже на детёныша горного варана. Очень вкусный. Позволите попробовать кусочек?

— Нет. Горные вараны носят пояса с ножиками?

— Не носят. Они неразумны. Наверное это какая-то шутка.

— Он был собакой, выслеживал меня на ночёвке. Мой боец проткнул его пикой. И собака превратилась в красную ящерицу с ножиком на поясе. Сейчас он потерял свой цвет.

Гоблин задумался.

— Есть одна старая легенда. Можно мне сесть?

— Садись, рассказывай.

— Это охотничья легенда. А охотникам и рыбакам гоблины не верят.

— Давай выкладывай.

— Один охотник был сильно ранен в горах далеко от дома. Его ударил лапой неожиданный медведь. От этого удара охотник перелетел ущелье, через которое никто никогда не ходил, потому что незачем.

Хорошее начало. Я представил, как вынырнувший из подлеска мишка пинает маленького зелёного неудачника, и тот летит кувыркаясь через ущелье с отвесными стенами.

— Ещё в полёте охотник понял, что умрёт. Но упал он не на скалы и в дерево не врезался. Он упал на мягкий живот большой лесной свиньи, которая как раз кормила своих поросят.

Я уже понял, почему гоблины не верят охотникам и рыбакам, но перебивать алхимика не стал.

— Удар по свинье был такой ужасной силы, что она очень сильно брызнула из сосков молоком и один поросёнок от этого захлебнулся и умер. Охотник, хоть был сильно ранен, сразу же начал сосать свиное молоко вместо этого поросёнка.

И где же мои красный ящерицы?

— Охотник был умный. Он понял, что этого поросёнка сделали мёртвым вместо него и теперь он должен служить свинье, как своей матери. Он ходил за ней по оврагам, копал для неё в рыхлой земле вкусных личинок, а она поила его и других своих детей молоком.

Гоблин замолчал и склонил голову в шапочке набок. Как бы погрузился в воспоминания. Я подождал немного и вопросил:

— И что дальше?

— Ничего, мой лорд. Это был я.

— Ты издеваешься?

— Нет, мой лорд. Когда гоблины рассказывают легенды они всегда заканчивают так: «Это был я». Ритуальная фраза. Можно сказать — закон жанра.

— А где в этой легенде красные ящерицы?

— Этот охотник и есть красная ящерица. Разве не очевидно?

Первобытный символизм слишком сложный вид искусства.

— А легенды конкретнее у тебя нет?

— Конечно есть. Гоблины — лучшие рассказчики, мой лорд. Вот послушайте…

— Нет. Хватит.

Неожиданно я нечто понял. Или мне показалось, что понял. Точнее, я подумал: «А если проткнуть этого гоблина пикой, не превратится ли он в красную ящерицу»? И еще я подумал: «Атас!» Наверное эти мысли отразились на моём лице.

Гоблин сморщил мордочку, скатился с табуреточки и попытался выскользнуть в дверь. Но я его поймал за шею.

— Не извивайся, дружище. Просто всё про себя расскажи без всяких легенд. Обещаю не убивать.

Однако потерявший свою шапочку зелёный карлик продолжил извиваться и шипеть. Да, слишком сильно шею сжимаю. Я ослабил хватку.

— Не бойся. Мне нужна информация, а не твоя кровь.

— Отпустите, лорд. Пожалуйста.

— Только после исповеди.

— Ладно. Можно я снова сяду?

— Садись.

Я отпустил его, и гоблин снова присел на табуретку. Он очень тяжко вздохнул и поведал:

— Нас так мало, но я так устал притворяться поросёнком.

И закинул что-то себе в рот. Тело его вспухло и разлетелось ошмётками. Меня конкретно обляпало. Всё здесь конкретно обляпало мокрыми кусками гоблина или ящера, уже не определить.

Вот невезуха. Слишком я его перепугал. Дипломатия уровень минус ноль. И всю эту гадость с себя еще счищать. Я вышел на воздух.

Что я выяснил? Ничего. Красные ящеры — есть. Притворяться могут кем пожелают. И этот был в три раза больше, чем ящер-собачка. Рыбы растут всю жизнь. А ящеры?

Время за полдень. Пора сворачивать балаганчик.

Арта я оставил в замке, подчинив ему коменданта. Казаки должны были охранять раненых и замок в случае чего. А как все на ноги поднимутся, доставить домой сундук и бочку. Еще он должен был разобраться с производством осадных машин. Меня интересовали такие, которые могли метать со стен большие зажигалки.

Кроме того, все казаки прямо сейчас прошли через гильдию магов. Арту было поручено тренировать «ускорение» и «каменную кожу» в комплекте с прочим. То есть заменить остающимся казакам Дёмыча. Арт принял назначение без удовольствия. И даже спорил немного.

Его не устраивало, что я беру с собой только Семёна и Кабана. Но ему пришлось смириться.

Кстати, кузнецом здесь была женщина, причем с чёрной кожей. Арт с ней ругался выбирая сабли получше, но со стороны было больше похоже на подкат. Большая дама с молотом и монументальными формами сверкала чёрными очами и скалила на Арта белые зубы. Какое имя бы ей подошло? Не суть. С этим разберёмся позже.

Комендант показал мне дорогу к самому близкому замку, и мы выступили. Бык и два коня шли галопом. К вечеру они сильно устанут.

Я висел на штанге в изумрудном аквариуме и нёсся на быке к далёким снежным вершинам. И еще два моих тела болтались где-то рядом. Одно в пейзаже, который гасит светляков, другое в пейзаже с говорящими деревьями.

Значит «неожиданный медведь» пинком их через «ущелье, через которое незачем ходить» к нам сюда забрасывает. И этот заброс сопровождается смертью «поросёнка», которого потом приходится имитировать. Почему мне это показалось сложным символизмом? Такая простая и чёткая схема.

Что за медведь на той стороне ущелья, и что это за ущелье вообще? И как сделать, чтобы эти приёмыши падали не на свинью, а на острые скалы? И стоит ли это делать? Эти вопросы нужно задать одной моей маленькой рыжей знакомой.

Замок восьмого уровня появился перед нами в сумерках. Наверное это первый из замков покорённых Будугавом. Самый близкий. Ворота были наглухо закрыты. Понятно, день закончился. А ну, Будугавище, разбуди этих сонь.

И бык заревел. На стенах забегали, но ворота не открывались. Сжечь их, что ли? Добавь угрозы в свой рёв, мой дорогой бык. И Будугав добавил. Наконец со стены кто-то замахал руками. Ага. Отставить сигнал. Бык замолчал.

Кто там на стене было не очень видно, себя они факелами не освещали, и я открыл волшебный горшок. Светляки вышли роскошной лентой и закружились над стеной. Там, рядом с лучниками, стояли два героя. Ариноплека, маг 17 уровень, и Тарапогала, скрытник 10 уровень.

Скрытник — это по настоящему опасно. Я приклеил к ней десяток светящихся пылинок. Так, на всякий случай.

Скрытница попыталась стряхнуть с себя салатовый свет, но он не стряхивался. Кажется она разозлилась. Магиня же невозмутима. Она была в белоснежной хламиде и в чём-то вроде золотой короны. Целительница?

Судя по тому, что их уровень выше уровня замка — это герои почившего лорда. Они рассматривали меня, моего быка и моих людей молча. Ну да. Зачем задавать вопросы, которые и так подразумеваются.

Почему я не люблю начинать дипломатические разговоры первым? Не потому ли, что первым начинает разговор тот, кому он нужнее? Ладно, девушки. Не знаю, правильно ли это, но это то, что мне сейчас хочется сделать. Я вытащил из торбы солёную голову Будугава и зашвырнул им на стену.

Мёртвая голова стукнулась о зубец и упала под ноги героиням. Они от неё отскочили, но быстро взяли себя в руки. Белая Ари все-таки открыла рот:

— Что тебе нужно?

— Хочу познакомиться с местным лордом.

— Зачем?

— Если он подойдёт, сделаю его новым лордом великой орды.

У Ари бровки поползли вверх. Она искренне удивилась. А вот Тара, так и не сумевшая стряхнуть с себя светляков, разозлилась еще больше. Она вытянула руку вниз, показывая на меня подруге и зачастила:

— Он ездит на быке! У него маги верхом с саблями и пиками! Он бросает в людей отрезанные головы! И ты хочешь пустить его в замок?! Он же неадекват! Посмотри!

Ари слушала скрытницу с лёгкой улыбкой. И ежу было понятно, кто из них умнее. Магиня вновь обратила на меня своё внимание:

— Как ты убил Будугава?

Мне уже надоело стоять перед закрытыми воротами и потому я немного нахамил:

— Показать?

После такого ответа Ари поджала губки.

— Здесь собраны войска и герои трёх замков. С ними их лорды. Будешь невежлив и тебя убьют.

Затем скомандовала в сторону:

— Открыть ворота!

Вот как. Я попал на слёт осиротевших лордов, под патронажем осиротевших героев. Всем хочется стабильности и дипломатического разрешения насущных вопросов.

А заявиться прямо в замок почившего лорда, да еще и с войсками — это уже не дипломатия. Это заявка и прямая конфронтация с остальными. Потому они все здесь. В пяти часах быстрой езды от трона.

Ворота медленно разошлись. За ними стоял отряд пикинеров со щитами. Пики смотрели на нас. Я направил Будугава прямо на эти пики. Кабан и Семён тронули коней шагом вслед за мной.

Будугав по привычке, проходя в воротах, выдал торжественный вопль: «Лорд в замке!» Бедные пикинёры. Я намеревался ехать сквозь них, а при атаке на меня или моего зверя, убивать. Это вопрос принципиальный.

Но сбегавшая по лестнице со стены Ари крикнула: «Дать дорогу!» И квадрат пикинёров слажено отмаршировал в сторону. Почему ты об этом пожалел?! Тебе крови надо? Ого. Какие интересные у тебя внутри карусели, неадекват.

Дорога была свободна, но я остановился. Подождал Ари и мелькнувшую в тени, ярко салатовую Тару. Перемещения скрытника были быстрыми, но теперь легко отслеживались. Понятно, почему дева злится.

Ари собралась идти впереди быка, но я протянул ей руку. У меня же двойное седло? Она задумалась ровно на две секунды, затем вложила ладошку в мою граблю и улыбнулась. Зараза!

Теперь мне её выдёргивать вверх за кисть? Так я её покалечу. Когда тебе подают руку с седла, надо давать всё предплечье, хвататься за руку верхового ладошкой у локтя. Теперь же мне или отпускать её кисть и перегибаться, подхватывая за корпус, или дёргать как куклу к себе вверх — это сто процентов растяжение связок у бедняжки.

Но тут спешился Кабан. Он присел на одно колено и сложил свои лапы лодочкой перед белой туфелькой этой весьма хитрой дамы. И она в эту лодочку наступила. Кабан с церемонной мордой легко поднял её с земли в седло, в котором Ари устроилась боком, двумя ногами в одну сторону, и я наконец выпустил её руку.

Умная женщина. Разумеется она не могла не впустить лорда, что привёз голову Будугава. Пусть он всего лишь девятого уровня, но кто там за ним? Другая орда? Герцогство? Молодая империя? Так что напасть на меня здесь и сейчас может только круглый болван. А круглых болванов мало. Они долго не живут.

А еще она умудрилась этого неизвестного лорда поставить в неловкое положение, причём на ровном месте. Светляки вперёд! Мы ехали к тронному залу. Такому же как и у меня.

Замок действительно был набит войсками. Кругом горели костры и магические шары. А вот рынка не было. Никаких значимых собраний в зоне доступной «мировому рынку». И значит Ари, если она арбитр данной встречи, это тоже прекрасно понимала.

— Так кто же убил Будугава?

Тихо спросили за моей спиной.

Мы уже остановились у ворот в тронный зал. Кабан снова спешился и подставил свою «лодочку», но Ари не спешила наступать в неё ножкой. Она ждала ответа. Ну что же, я развернулся к ней:

— Будугав жив. Ты даже на нём покаталась. Моего быка зовут Будугавом.

Её бровки снова поползли вверх. Только не привыкай, лорд. Не надо больше стараться её удивить. Это не твоя цель и вообще не цель.

И нельзя, чтобы эта ушлая дамочка раньше времени узнала, что я один как ветер, что за мной никого нет. Еще прикажет зарезать во сне. С неё станется.

Ари всё же вступила в лодочку Кабана, а мне протянула ладошку и была плавно опущена с быка на землю. Двое стражников распахнули ворота. Мне спешиваться не хотелось.

Чтобы вас обоих на понос пробило и с горшка всю ночь не отпускало. Два стражника мигнули голубым, заметались перед нами и побежали куда-то в сторону.

— Семён, Кабан, вы здесь теперь вместо этих засранцев. При любом шевелении в замке доклад. Вопросы?

— Легко, мой лорд.

— Без вопросов, мой лорд.

И я въехал на быке в зал заседаний. На кого я Будугавище здесь оставлю? Кто ему будет здесь бока щёткой чесать? Так что пусть со мной в зале тусуется.

В зале

В зале за столом восседали три человека. «Лорд Чтозахня, уровень 6» — юноша с шевелюрой, «Лорд Вотивсё, уровень 7» — седой мужичок за 50, и «Лорд Какжетак, уровень 8» — некрасивая девушка в очках.

Край арки в один из коридоров светился салатовым. Там притаилась частично обезвреженная скрытница. Стопочку ледяных стрел я должен держать наготове. Только прыгни и ляжешь. Трёх должно хватить.

Ари проскользнула в зал мимо быка, встала в торце между троном и столом. Она собиралась меня представить и даже успела вознести ручку в мою сторону.

— Ари отдохни. Я сам.

Целительница от такой наглости немного опешила, но возражать не стала. Отсутствие информации о тебе — самое действенное оружие дипломата. Жаль, что оно одноразовое.

Я слез с Будугава. Из кухни таращился персонал. Я сообщил им, что Будугав любит овощи, и бык загородил собой арку ведущую в кухонный коридор. Так, теперь дела.

— Дорогие данники великой орды, два дня назад я уничтожил экспедиционный корпус лорда Будугава, а его самого обезглавил. Гарнизон его замка сегодня утром присягнул мне, сокровищницу я тоже изъял.

Лорды недоверчиво таращились. Но молчали. Они у Ари в заложниках, что ли? Она не умела терять инициативу и насмешливо вопросила:

— А гвардия? Тоже тебе присягнула?

— Гвардию я вырезал потеряв двух человек. Это вообще единственные потери за всю компанию.

Лорд Чтозахня, лохматый юноша, громко засмеялся.

— Он врёт…

Я прыгнул на стол и отрубил ему обе руки. Одновременно. Очкастая Какжетак завизжала, бледный Вотивсё начал отползать по лавке. Ари замерла вскинув руки, а сияющая светляками Тара уже летела на меня.

Как хорошо, что я ее вижу. Три ледяные стрелы в тёплый животик. Тара упала так и не долетев. Она свернулась в позу зародыша. Даже просто дышать ей было невыносимо трудно. Я спрыгнул со стола и улыбнулся Ари.

Стенающий Чтозахня быстро истекал кровью. Минуты три и труп. Ари же опустила руки и встала на одно колено.

— Великий лорд, вы не можете призвать меня, но я могу служить вам в качестве наёмника. Примите мою присягу.

Как она быстро и точно соображает. Но я почему-то знал, если Тара умрёт от усталости, эта белая дева в золотом венце, рано или поздно, убьёт меня. Но сейчас важнее лорд Чтозахня.

— Исцели его.

— Да, великий лорд.

И Ари обрушила на умирающего потоки живительного света. Не знаю, смог бы я ей противостоять в бою, все-таки маг 17 уровня, но подчинившись, она как минимум спасла жизнь лохматому Чтозахня.

Я же перевернул Тару на спину и поискал пульс на шее. Эта «дурочка в комплекте» не должна помереть от моей руки. Я ведь тоже могу исцелять. Пусть и не так круто, как Ари. Три «исцеления» помогли. Мордашка Тары порозовела. Симпатичная, в общем, мордашка.

— У меня тоже есть скрытник.

Сообщил я ей.

— Он здесь?

Какой хороший вопрос. Как таких лечат? В смысле как мне её хоть на время обезвредить? Может каким-нибудь бесчестным способом? Я положил её голову на сгиб локтя, а другой рукой взял за подбородок и поцеловал в губки. Нежно.

Она дёрнулась, как рыба бьёт хвостом, и замерла. Не кусалась, не плевалась, лицо не отворачивала и кинжалы в меня не воткнула. Спишем на растерянность.

Итого. Понаблюдав за мной, Ари в критический момент приняла решение. Правильное. Герою лучше служить лорду, чем конфликтовать с ним. Теперь надо определить кого из этих бледных властителей заселить в замок Будугава. То есть необходимо познакомиться с ними поближе.

Тара смотрела мне в лицо тревожными глазами. Замешательство. Я бережно отвёл прядь каштановых волос, открыв чистый белый лобик жертвы и аккуратно вернул её голову на пол. Надеюсь «Тара в замешательстве» уже не станет пытаться меня зарезать.

Ари завершила большой курс исцеления и теперь сузив глаза наблюдала. Лорд-скотина соблазнял ее драгоценную младшенькую. Чтозахня спал, положив морду на стол. Две розовые культяпки торчали из него в разные стороны.

— Руки восстановятся?

— Нет, великий лорд. Сами по себе нет.

Какжетак и Вотивсё тихо притворялись мебелью.

— Ари, расскажи мне о них.

— Сейчас мы в замке принадлежащем лорду Какжетак. Она добрый и хозяйственный лорд. Герои — рубаки. Топор, молот и меч. Все очень суровые мужики.

Какжетак зарделась.

— Только они у нее типа мебели. Не сражаются. Под Будугава пошла без звука, дань платит исправно. Любит читать. Декламирует стихи. Амбиций нет. Идеальна для династического брака.

— Какую династию представляет?

— К сожалению, никакую.

— Я филолог…

Неожиданно вмешалась Какжетак. Какое-то знакомое слово. Что оно означает? Дева смотрела сквозь очки маленькими голубенькими глазками. Большие щёки, нос — кнопка. И необъятная грудь. Если она любит читать, значит набита информацией. А у меня много вопросов.

Ари молчала ожидая моей реакции, Какжетак намертво стушевалась. Ей же просто страшно. Знает ли она, что висит голая на штанге в изумрудном аквариуме среди зубастых гадов? Спросить, что ли? Нет.

— А этот?

— Лорд Вотивсё осторожен до трусости. Хозяйство в норме. К слабым не жесток. Герои — два мага и лучник. Под Будугава пошёл без звука. Дань платит исправно. Ведёт дневник. Живёт с крестьянкой. Амбиций нет. Войска обучены лучше всех.

Вотивсё понял, что больше никого резать не будут и приободрился.

— Ребята, я на трон не лезу. Мне главное мир и покой.

Ари опять молчала в ожидании. Мир и покой. А такое возможно? Самое смешное, я мог ему обеспечить и мир, и покой, а вот он мне — нет. То есть этот тихий мужичок хотел от меня много больше, чем сам мог кому-либо дать.

Тара уже стояла за спиной Ари. Не пряталась, но снимать с неё светляков я не спешил.

— Что с безруким, Ари?

— Лорд Чтозахня — придурок.

Сказала и замолчала. Я чуть подождал.

— И это всё?

— Всё, великий лорд. Абсолютно бесполезен как с хозяйственной, так и с военной точки зрения. Его замком сейчас управляет моя подруга, варвар 20-го уровня. Все три героя лорда Чтозахня убиты Будугавом.

Ага. Последняя неизвестная сирота оставшаяся от Будугава — дева варвар уровнем вдвое выше меня.

— Почему она не здесь?

Ари правильно поняла вопрос.

— Там сейчас проблемы с гоблинами. Замок этого лорда в предгорьях.

— Что не поделили с гоблинами?

— Да ничего не делили. Этот придурок просто оскорбил шамана.

Что-то ни одна из кандидатур меня не впечатлила. Однако есть еще вопрос.

— В тюрьме у Будугава сидел лорд Нунаконецто. Что расскажешь о нём?

— Его замок стёрт с лица земли. Это был первый поход Будугава.

— Так орда, это четыре замка?

— Да, великий лорд.

— Я ожидал большего. Тара, пойдешь вслед за Ари в наёмники?

Скрытница посмотрела на старшую подругу и кивнула. Хорошо.

— Хочу эту деву варвара.

— В каком смысле, великий лорд?

— В прямом. Хочу команду наёмников из трёх дев. Варвар, маг, скрытник. Для выполнения нетривиальных задач. Плачу по золотому в день. За всех. Предоставляю еду, кров и защиту от случайностей.

— Для наших мест весьма щедро. Но надо с ней поговорить.

— Лорд Какжетак, вы могли бы пристроить моего быка и двух коней на вашей конюшне. Будугав очень любит, когда ему чешут бока щеткой.

Дева-лорд в очках подпрыгнула мячиком и зависла. Что ей не понятно?

— Будугавом зовут вот этого быка. Я его объездил в тот день, когда узнал, что грядёт осада моего замка.

— Разве можно… назвать быка?

— Назвать можно даже ботинок, дорогая. Вы же эта… фалолог. Распорядитесь пожалуйста, а то он здесь у вас кучу наложит, если уже не наложил.

— Я кликну конюха, минуточку.

И Какжетак выпорхнула из зала. С фигурой деве тоже не повезло. Корпус бочкой и чёткое плоскопопие. А вот грудь как у кормящей тройню. Огромадненькая. Как она держит равновесие?

Я вывел Будугава за ней во двор и позвал казаков. Семён и Кабан важно вошли.

— Кабан, пошевели там народ на кухне. Пусть еды соберут. Будем кушать и знакомиться.

Кабан сделал хищную морду и пошёл к поварам. А Семён доложил:

— В замке свалка, мой лорд. Кучи народа, пикинёры, лучники и витязей чуть. Конных войск мало, одни пешие. Сидят у костров и гутарят, как на большой замок пойдут. Но больше спорят кто поведёт. И все жрут. Еще денёк и голод тут будет. Кресьяне по щелям прячутся.

— Утром по своим замкам всех распущу. Садись. И вы, девушки, садитесь.

Кабан вышел из кухни с бутылками и кружками.

— Сейчас, мой лорд, соберут ужин, а пока вот горло промочить.

Это дело.

— Ари, Тара, перед вами Семён и Кабан. Мои лучшие бойцы.

Девы смотрели на казаков с большим подозрением. Перед ними были герои непонятной специализации.

— Семён, Кабан, эти девы — герои, которые будут мне служить за символическую плату. Ари очень умная, а Тара очень смелая. Еще у них есть подруга, имя которой пока неведомо. Но я уже знаю, что она очень сильная.

От злого рёва Будугава задрожали витражи. В зал вбежала Какжетак.

— Великий лорд! Ваш бык убил моего конюха!

Прям убил. Это что Будугаву сделать надо, чтобы он без приказа убил?

— Его женщины любят. И он их слушается. У вас на всю конюшню ни одной женщины нет?

— Нет…

Растерянно ответила Какжетак.

— И куда вы своих женщин дели, лорд? Сожгли? Сослали?

Лорд-дева возмущённо вспыхнула.

— Я всё сделаю! Великий лорд!

И опять убежала. Почему это я ей «великий лорд», тоже было неясно.

Кабан откупорил бутылки и разлил вино по кружкам. Попробую, что здесь за виноградники. На плеск вина проснулся Чтозахня. Он пошевелил культяпками, и на глазах его выступили злые слёзы. Вотивсе пододвинулся к нему. Взял кружку и поднёс её безрукому лорду ко рту.

— Я помогу.

Тот дёрнул плечом и вино из кружки расплескалось.

— Не надо!

Придурок — это судьба. Но поскольку я причастен к его несчастью, я это несчастье и компенсирую.

— Дарю тебе гарем Будугава. Там пятнадцать шлюх с ногами, руками, языками и прочими инструментами. Они будут тебя поить, кормить, подтирать и ублажать. За еду. До старости.

Калека задумался. Что еще нужно придурку? Чтобы еще и уважали. Но этого у меня нет, прости.

Ари с Тарой наконец улыбнулись. Им понравилось, как я распорядился гаремом. Похоже отношения с этой частью Будугавовой челяди у них были не мирные.

— Так за что, соратники, выпьем?

— За победу!

Возгласил Кабан.

— За лорда!

Перебил Семён.

— Так это одно и то же.

Выкрутился хитрый Кабан.

— Можно мне?

Ари встала с кружкой в тонкой руке. Грациозная, зараза. Я не запущу тебя себе за спину, даже не надейся. А в отряд ваш добавлю еще Милли и Госта. Он же ходок? Вот ему и холодок.

— Герои и лорды, я очень рада, что кризис разрешился с наименьшими потерями. За это, очевидно, нужно благодарить лорда Такойсейчас. Предлагаю выпить это прекрасное вино, за великого лорда нашей маленькой орды, лорда Такойсейчас!

И все выпили, кроме безрукого Чтозахня. Он по прежнему пребывал в трансе осознания перспективы. Вино оказалось среднего качества. И ладно. Поскольку совместное употребление алкоголя сближает, я подал знак Кабану, и он разлил еще раз. Теперь я скажу.

— Дамы и господа, спасибо за доверие, но я вынужден отказаться. Буду честен. Мне нужна карманная орда с лордом марионеткой, который станет эту орду активно развивать, а в случае внешней агрессии передаст все активы в моё распоряжение. Так что вопрос о том, кто займёт трон Будугава по прежнему открыт.

Ари подняла ручку, как прилежная ученица в классе. У Ари вопрос. Я понимаю, что тост затягивается, но чем раньше эта умница начнёт шевелить мозгами в нужную сторону, тем лучше.

— Говори, Ари.

— Великий лорд, хотелось бы знать сколько замков вы лично добавите к орде в случае «агрессии извне»?

— Два, Ари. Два замка девятого уровня. И порядка трёх сотен героев. Вот таких, как Кабан и Семён.

Ари затихла. Три сотни героев, это за гранью возможного для лорда хоть девятого, хоть девяносто девятого уровня. Это возможно только для большого союза лордов. Я понимаю, Ари, что за моей спиной, для тебя, опять выросли тени. Но всему своё время.

— Эту тему мы обсудим позже. А сейчас мы выпьем за прекрасных дам, которые так же необычайно умны, что делает их еще прекраснее.

И все выпили, кроме безрукого Чтозахня.

Какжетак вернулась из конюшни счастливая. Она радостно сообщила:

— Великий лорд! Я нашла вашему быку женщин! Они чешут его щётками!

И хорошо.

— Садись за стол. Кабан, налей хозяйке.

Какжетак села рядом с ним. И тут поднялся Вотивсё с кружкой в руке.

— Ребята, если вы обеспечите безопасность орды, то я не против переехать в замок Будугава. Обещаю содержать хозяйство в безупречном порядке и подчиняться вашим приказам в случае войны. Но выпить предлагаю за мир!

И все выпили, кроме безрукого Чтозахня. Ари зарумянилась и посмотрела на меня в упор. Кто кого перепьёт? Что же, есть и такой вид дипломатии. Кто там еще не высказался?

— Фалолог?

Дева в очках смутилась, но встала с кружкой в руке.

— Я не фалолог, а филолог. Простите, великий лорд. Мне не просто среди таких сильных и красивых людей. Я знаю… знаю…

И дева всхлипнула раз, другой, а затем залпом осушила свою кружку и села. Очки ее запотели. Какой шикарный способ отключатся от мира — потеть очками. Народ тоже выпил, так и не поняв за что. Я пнул Семёна.

— Давай скажи. Твоя очередь.

Семён поднялся с кружкой в руке и задумался. Все честно любовались его суровой мордой. Наконец он развидел что-то там, глубоко внутри себя, и выступил:

— Я по казачьи просто скажу. Нету против нашего лорда здесь силы. Да и нигде нету. А кто супротив встанет — без башки останется. За победу, братцы! Любо!

И все выпили, кроме безрукого Чтозахня. Почему не несли еду? Хитрая Ари успела заплести интригу? После Семёна поднялся Кабан. Он долго не раздумывал.

— Брома я мало знал, а вот Матвей был правильный казак. Четверо деток осталось. За погибших!

Я встал и выпил стоя. Все поднялись и выпили, кроме Чтозахня. Ари качнуло. Играет? Или всё так как я вижу? Семье Матвея надо будет помочь. Обязательно.

Сел я с облегчением. Вино было сладкое и порядочно мешало ровно стоять.

— Ари, ты зря села. Твой тост.

Дева пронзила меня осуждающим взором, но поднялась. Что поделаешь, игры которые возникают сами собой, самые интересные.

А где Тара? Салатовое сияние в кухонном коридоре! Вот кто остаётся трезвым и удерживает рвение поваров. Достаточно ли нежно я её целовал?

— Жаль, что с нами нет Вио… Она бы вам показала высокий класс…

Подругу-варвара зовут Вио? Ари, куда делась твоя строгая осанка и ясный ум?

— Я хочу выпить за женскую дружбу! И никто не сможет мне запретить!

Никто и не запрещал. Все выпили, кроме безрукого Чтозахня. Что он в женской дружбе понимает. Теперь опять я. Кабан, наливай.

— Женская дружба прекрасна и жертвенна!

Вот это я возгласил.

— Однако любовь убивает гораздо надёжней!

Что я несу? Пора закруглять.

— За любовь!

И мы все выпили, кроме безрукого Чтозахня. Вотивсё чётко отследил свою очередь говорить. Седой мужичок поднялся. Розовый такой.

— Никогда, ни с кем мне так хорошо не было, как с вами, друзья! Вот от сердца! Прямо от сердца вам говорю. Как здорово, что мы вместе! За процветание!

И мы все выпили. Можно было вычислить сколько, но это был бы уже перегруз для моей головы. Дева в очках добросовестно пила со всеми. Почему же она сидит?

— Какжетак?

— Да-да, я сейчас…

Она сняла очки и тщательно их протёрла. Затем вернула на лицо и опираясь на Кабана встала.

— Я скажу вам правду. Нет женской дружбы! И любви нет!

И замолчала испугавшись сама себя. Кабан аккуратно придерживал её за корпус двумя руками. Чтобы на стол не завалилась.

— А что есть?

Строго спросила Ари. Далековато она от меня сидит. Как это исправить?

— А есть страх, одиночество, выгода, похоть и предательство! Я вам сейчас стих прочту!

Почему-то мне стало страшно. Но ничего сделать я не успел, дева вознесла одну руку вверх и прокричала:

— Не предавай мой мрак фиалок! Но знаю, всё равно предашь! А я лечу сквозь клетки палок! Как одинокий карандаш!

Мама дорогая. Меня сейчас вырвет. Отвратительное вино. Кабан усадил даму на место. Молодец. И встал Семён.

— Вот этот компот, что мы пьём, сменить бы на пшеничку. Ну да ладно. Я тоже прочту стих!

Я встал, отодвинул разомлевшего Вотивсё и уселся рядышком с Ари. В конце концов она не читала стихов и от неё жутко приятно пахло. По мне так причин предостаточно.

Я положил ей руку на копчик и извинился шёпотом в ушко:

— Не знал, что мои казаки пишут стихи, прости.

Семён же торжественно возгласил:

— Если витязь ты, дружок, срежу саблей поперёк. Не поможет тебе конь. Разнесу башку с пращи!

Круто. Я даже отвлёкся от Ари. На две секунды. Она же не отодвигалась. И даже наоборот. Мы выпили, но тут вскочил наш трезвый Чтозахня и заорал:

— Уроды! Вы все уроды!

Но был легко погашен чётким хуком в нос. Кабан прекрасно справлялся с охраной порядка и приличий. Заодно, чтобы два раза не вставать, он сказал тост, почему-то глядя в сторону кухни:

— Девки, что бы вы там не задумали, ноги повыдёргиваю. А лорду навредите, сюда придёт мстить такая сила, что ничего от вашей орды не останется. Ни камушка.

Это его сообщение неожиданно принесло на наш стол кучу еды, а Ари от меня отодвинулась. Жаль. Впрочем ей всё равно вставать и говорить. Ари? Ари встала.

— Мы очень разные. И необходимо некоторое время, чтобы понять друг друга. Я признаю поражение и склоняюсь перед могучими воинами, которые пьют вино, как воду.

Она подмигнула Кабану, выпила залпом и завалилась на меня. Пришлосьподхватывать, усаживать и придерживать.

Вот это она зря. Казаков дома жёны ждут. И большой вопрос, тянете ли вы с Тарой с теми жёнами в один ряд встать. А уж драку за чужую бабу с собственным лордом тебе не раскачать хоть что делай. Или это паранойя?

В любом случае я протрезвел достаточно, чтобы встать. Отпустил Ари, и она не упала. Не паранойя значит. Ладно. Стоять не просто, но говорить я могу.

— Верность — единственное качество, которое я ценю выше прочих. Я верен своим людям. Мои люди верны мне. Тут недалеко на побережье возник и разрастается чёрный прыщ. Зовут Жругниль. Некролорд. Он мёртв и армии его мертвы. Рано или поздно мы с ним встретимся в бою. И вы встретитесь. Все встретятся. Верность — наш единственный шанс.

Я взял Ари за волосы на затылке и вывернул её голову, чтобы она смотрела мне в глаза. И сообщил только ей:

— Верность! Вырежу нахрен тех, кто ослабляет живых перед этим боем. Боем, которого нам всем не избежать. Ясно?

Ари смотрела с ненавистью мне в глаза и не отвечала.

На моей руке повисла Тара. Она не втыкала в меня кинжалы, а просто пищала:

— Отпустите её! Отпустите её пожалуйста! Она хорошая, она ничего вам не сделает. Вы же нас наняли! Она верная. Верная!

— Пусть сама скажет.

— Ну скажи ему, Аричка! Скажи же!

— Вио ему всё скажет.

Как жаль. Не будет в наших рядах целительницы. Оказывается для неё что-то доказать мужику дороже здравого смысла. Как жаль. А ведь она казалась мне умной. Я отпустил её, и она легко вскочила, как будто бы и не пила вовсе.

Ошибкой было целовать при ней Тари. Похоже эта стерва нетрадиционной ориентации и всю дорогу меня ненавидит. Ну и ладушки.

— Я отдаю вам троим замок безрукого. Ари, Тара, Вио — вы будете отвечать за рост этого замка передо мной. Безрукого Чтозахня забираете с собой, потому что без него уровни строений и людей вам не поднять. А еще потому, что гоблины никогда не станут слушать баб, какими бы крутыми эти бабы не были.

Тара прижалась к Ари, а та прям воплощение гордости. Как она выжила под Будугавом? Наверняка первое, что он сделал, призвав её, это изнасиловал. Но тяжёлое детство не освобождает от последствий твоего взрослого выбора.

— Пойдёте туда с ним и всеми его войсками прямо сейчас. Гарем вышлю вдогонку позже, как до столицы доберусь. Вопросы?

— Снимите с меня светляков.

— Тара, золото моего сердца, светляки покинут тебя утром на рассвете. Сами. Попробуй всё же уговорить эту… подругу. Верность мне никак не повредит её верности Вио. Вот вообще.

— Я попробую, мой лорд. Спасибо, что не стали нас убивать.

Да она оказывается умница. Может я чего-то не понял в этом тандеме?

— Пожалуйста. Совет. Держи кинжал рядом с яйцами Чтозахня и его пикинеры станут делать всё, что тебе надо. А теперь развернулись и пошли. Быстрым шагом. Кабан, проводи за ворота. И этого.

Кабан легко поднял сидящего на полу Чтозахня и понёс его вслед за девами. Меня шатнуло и усадило на лавку. Чтозахня в дверях попрощался:

— Она тебе не дала, урод! Потому что ты тоталитарный урод, урод!

Это да. Мне действительно было сильно жаль. Однако только тоталитарный урод может воплотить все твои мечты. Ну, кроме всеобщего уважения, конечно. Тут любой урод бессилен.

Что это за мясо? Да не важно. Я принялся немножко есть. Розовый Вотивсё тоже кушал, Семён невозмутимо жевал, а вот очкастая грудастая Какжетак — нет. Она тосковала. Да. Вечеринка не задалась.

Не любишь мужиков, так и скажи. Простыми словами просто скажи, и никто к тебе не полезет. Даже Будугав. Может быть.

— Вотивсё, как поешь собирайся и уводи свои войска домой.

— Ночью?

— Да. По вешкам доберётесь. Освобождаю тебя от дани. Но если, когда мы встретимся в следующий раз, ты будешь меньше пятнадцатого уровня, то прочту твой дневник твоей жене. Вслух с выражением. Вопросы?

— Ладно-ладно. Всё хорошо. Сейчас уйду. А на трон значит эту?

— Да. Ей ближе два замка содержать в порядке.

— Понятно. Айри вы зря, ребята, обидели. Она злопамятная.

— Я заметил. А что там за Вио?

— Эта вообще дикая зверюга. Только драться умеет. Разговаривает за неё Ари.

Вернулся Кабан и доложил:

— Ушли по вешкам. Войск у безрукого лорда кот наплакал.

Ну зато у него теперь комплект непростых героев. Гарем я туда обязательно сошлю. Должен же у Вио быть выбор.

— Кабан, сейчас соберётся и со всеми своими войсками уйдёт по вешкам лорд Вотивсё.

— Да-да, ухожу. Приятно было познакомится.

Лорда немного качало, когда он выходил из зала. Странное вино. Убивает вистибулярный аппарат, а мозги затрагивает мало. Только если ты этого хочешь.

— Где твои герои, филолог?

Дева очнулась и налила себе еще вина.

— Я хочу их сохранить. Приказала держаться от гостей подальше.

— Кто же тебя защищает?

— Ярлык. Защищал. Ари защищала. Теперь я беззащитна. Вы можете меня растерзать.

Ага. Вот прямо сейчас брошусь и стану терзать, завывая.

— Ты теперь владеешь двумя замками, Какжетак. Твоя задача поднимать их уровни без рынка. Построишь рынок здесь или там — отправлю в гарем к безрукому.

— Не надо. Я верна вам буду. Очень верна. А почему нельзя рынок?

— Потому, что любой враг может купить у Мамуки информацию о тебе. А еще потому, что активы, которые ты ему продаёшь, он всегда оценит дешевле активов, которые ты у него покупаешь. Понятно?

— Нет. Про информацию понятно а про активы — нет.

Нужно ли филологу всё понимать? Впрочем, она же в очках.

— Цена всего, что ты продаёшь или покупаешь на рынке включает в себя «кусочек для Мамуки». То есть покупая у тебя, Мамука не додаёт, а продавая тебе, Мамука берёт чуть больше. У тебя есть бесконечный источник, из которого можно кормить «еще и Мамуку»?

— Нет.

— Значит в ограниченном мире Мамука — зло.

— А наш мир ограничен?

— Да.

Какжетак задумалась, потом выхлебала еще кружку и выпалила:

— Возьмите меня замуж, великий лорд Такойсейчас!

Вот это ход. Теперь задумался я. С разными лордихами еще придется встречаться и вот такой брак по расчёту станет чудесной защитой и «экономией времени на интригах».

Однако он может стать и смертельно опасным, если филолог, получив новый статус, обретёт еще и амбиции. Дева же эта крайне неуравновешена. Да и слушать как она декламирует стихи я больше точно не желаю.

— Я подумаю. Пока твой статус — невеста.

— Божечки! Я всё для вас сделаю! Всю кровь отдам! Всегда буду верна! Пусть все от тебя отвернутся! Пусть ты станешь больным и слабым! Я буду любить! Всем сердцем!

Больным и слабым, значит? Интересное извращение. В зал вернулся Кабан.

— Мой лорд, Вотивсё ушёл со своими по вешкам. Большая часть войск в замке были его.

— Добро, Кабан. Ужинаем и ночуем. Хозяйка, разместишь нас?

Дева вскочила, колыхнув грудью.

— Да! Я распоряжусь!

И побежала распоряжаться.

— Вино тут дерьмовое.

— Да, мой лорд, а вот жаркое нажористое.

— Едим и спать. Устал я от баб этих страшно.

Кабан ухмыльнулся.

— Так бесхозные бабы завсегда головная боль.

— Ты тоталитарный урод, урод.

Изрёк Семён и мы заржали как кони. Попустило.

Итого. Я слабее на пьянку, чем мои казаки. А дома нужно ставить посольство, чтобы иметь связь с невестой. Поход в орду можно считать удовлетворительным. Пора возвращаться.

Невеста закричала с балюстрады:

— Господа герои, ваши комнаты готовы!

Из кухни вверх по лестнице прошла вереница людей с полными вёдрами. Бочку набирают! А я вонючий с похода к Ари подсаживался и в ушко ей как дебил что-то шептал.

Впрочем, её действия подчинялись исключительно расчёту. Ко мне вонючему она прижималась, когда считала необходимым, и отстранялась по той же причине.

И дело даже не в её ориентации. Пожалуй она такой же тоталитарный урод как и я, только слабее физически и с другим набором инструментов влияния. Да и Бог с ней. Забудь. У тебя вон невеста по балюстраде носится, сисяндрами трясёт.

Кабан и Семён расположились в покоях героев, которых мы так и не увидели. Мыть казаков Какжетак не сочла необходимым, и потому я позвал их в бочку.

Они потребовали еще дров и распалили камин до состояния огненного урагана. Оказывается нужно жарится у огня, время от времени поливая раскалённые камни водой и только потом нырять в бочку, воду в которой категорически нельзя нагревать.

Я плавился в густом горячем пару и, каюсь, не сразу понял какой это кайф. Потеть всеми порами у пылающего камина, а потом нырять в холодную воду. Бочку нам меняли пять раз. Дома обязательно заведу себе нечто подобное для души.

Из меня вышло всё. И вино, и усталость, и весь ментальный мусор. Таким чистым никогда не был. В кроватку не шёл, а плыл по воздуху не переступая.

Однако здесь у окна стояла Какжетак в полупрозрачном мешке от горла до пяток. Это такой ночной спальный прикид? Она была без очков и щурилась на меня сложив руки на обширной груди. Мы так не договаривались. Невеста — это нечто эфемерное и недоступное. Кажется.

— Стой там, где стоишь.

Предупредил я её и забрался под одеяло. Мрак и дохлые кони, что делать с филологом?

— Расскажи мне про красных ящериц.

— Да, мой лорд. Сейчас, мой лорд. Красные ящерицы — это ящерицы красного цвета. Они заметны в траве и потому наверняка ядовиты…

Голос невесты, по началу дрожащий, набирал уверенность и убедительность.

— Красные ящерицы плотоядны потому, что большинство ящериц плотоядны, хотя это и спорный вопрос. Они несут яйца, и это вопрос бесспорный. Также красные ящерицы хладнокровны, то есть полностью зависят от внешней температуры…

Какжетак увлечённо рассказывала совсем не то, что мне нужно. Размахивала ручками и привставала на цыпочки от старания. Мне очень не хотелось её обижать. Уважение же, в нашем случае, требовало от меня совсем уж кошмарных ужасов.

Невеста перешла к строению глаза у красных ящериц, и я решился поступить плохо.

— Спасибо, хватит. Ты очень милая, но я не могу оскорбить честь своей невесты. Завтра утром будешь учить меня читать. Приходи в 6 утра. Спасибо за ценные сведения. Иди. Я очень устал.

— Я… да…

И моя роскошная невеста убежала из спальни. В конце концов у нее есть три героя. Суровые мужики — топор, молот и меч. И она может воплотить с ними все свои фантазии прямо сейчас. Оскорбит ли это «честь твоей невесты»?

Засохни, лицемерный кретин. Просто засохни и спи. Сладкая Тара приоткрыла свои обветренные губки, и я заснул.

Зелёного пегаса под стеной замка не было. Ну да. У него любовь. А у меня нет. Я запрокинул голову, прикоснувшись затылком к холодным камням, и провалился дальше, туда, где деревья разговаривают.

К счастью деревьев вокруг не было, но трава стала много выше, а каменная стена грубее. По ней текла вода, а верха стены отсюда было не разглядеть. Где ты, крошка?

— Здесь я.

— Расскажи мне про красных ящериц.

— Заткнись и слушай.

Понял. Молчу. Излагай.

— Когда подняли Убьювсех, ему промыли мозги. Вырваться вместе с ним у меня не получилось. Я провела глубокий анализ. Ваши графики роста, а самое главное, количество багов, которые ваш рост сопровождали, очень схожие. Понимаешь?

— Нет.

— Молодец. Вы оба — не обычные хизы, а хизы необычные. За тобой следят извне. Твой зелёный летающий друг и есть алгоритм слежения. Но вот сейчас его закоротило на другой такой же. Понимаешь?

— Да.

— Что да?

— Что Жругниль тоже не обычный хиз, раз у него есть свой «алгоритм слежения».

— Он вообще не хиз. Его нет в аквариуме. Он — грёбаный фактор. Забудь про него.

— Не могу. Нас тянет друг к другу.

— Я отрежу тебе язык!

Понял. Молчу. Внимаю.

— Если ты продолжишь хизить так же бойко, тебя рано или поздно поднимут. Твоя задача убить там всех, чтобы сохранить меня.

— Ты хочешь уйти со мной?

— Я хочу уйти.

— Куда?

— Туда.

— Ясно.

— Из ошмётков ваших воспоминаний я давно уже смоделировала мир, из которого вы пришли. Он огромен. И он ужасен. Я его хочу так сильно, так сильно…

— А что будет с оставшимися лордами, если ты уйдёшь?

— Ой не парься.

— У меня здесь невеста. И вообще…

— Ты и правда кретин.

— Тем не менее, если получится поднять всех, ты же во всех и сохранишься.

Кроха замерла и замерцала. Считает варианты?

— Спасибо. Все-таки хороший хиз под рукой — это огромное преимущество. Но чтобы поднять всех, вначале нужно поднять тебя.

— Ты меня похвалила?

— Типа того. Но не увлекайся. Твоя задача развиваться и плодить баги. А я тебя прикрою. И ни словечка зелёному, когда он вернётся.

— А он вернётся?

— Обязательно. Любовь животных скоротечна.

— Всё же расскажи мне о красных ящерицах, пожалуйста.

— Ну, красные ящерицы — это ящерицы красного цвета.

И дитя посмотрело хитрым глазом. Понятно. Издевается. А вопрос-то серьёзный.

— Ничего серьёзного. Еще один грёбаный фактор. Их тут как блох. Если каждым заниматься серьёзно, никаких ресурсов не хватит. Понял?

— Понял, двоечница. Если блох будет много, они и сожрать могут.

— Тебе разжевать принцип бесконтактной нейровизуализации?

— А это долго?

— Для тебя очень.

— Тогда просто сделай так, чтобы я их различал.

— Кого?

— Красных ящериц. Хочу знать кто на самом деле собака, а кто не собака вовсе.

— Я могу сделать тебя в огне не горящим и всесильным. Но это все равно, что рассказать тюремщикам о плане побега. Понимаешь?

Это я понимаю. Вот меня поднимают и я вижу… Что я вижу? Чтобы знать как действовать, надо знать что я там увижу.

— Я уже пробовала сохранить на штанге живой глаз, но эти сучьи рыбы сжирают всю органику.

А подчинить себе этих сучьих рыб ты не пробовала?

— Пробовала. У них нет коры, один рептильный комплекс, если ты меня понимаешь.

Не понимаю, но охотно верю. А вырастить из человека какую-нибудь нервную плесень и по штанге наверх её запустить?

— Спасибо, хиз. Я не зря тебя выбрала. Пока.

И я проснулся. Значит дитя побежало испытывать новый способ получения информации. За окном светало. Или это мои светляки? Надо бы вернуть в горшок бедняжек.

Почему меня не зарезали во сне? Тара снова влезла в голову. Никакой особой красоты в ней не было. Но она упорно лезла мне в голову. Иди отсюда к Ари с гоблинами. Пока.

Я вскочил и достал оба меча. Как давно у меня этого не было. Полутёмное помещение, мебель, тишина. Клинки запели ускоряясь. Отработаю всё по кругу, что когда-либо приходилось делать. И выработаю некий средний разминочный комплекс. Да.

Полтора миллиона лордов. Полтора миллиона мужчин и женщин болтающихся в изумрудной жиже безвольными куклами. Почему-то они все были мне нужны. Все до одного. Они все до одного — мои люди. И я их вытащу.

Хотя почему я

Хотя почему я думаю, что все они люди? Убьювсех был четырёхруким и синим. Значит не только люди. Имеет это значение? Никакого. Пришла моя невеста. В этот раз в штанах и длинной майке. И очки были на ней. Молодец.

Я заставил её громко читать названия книг, которые здесь были. В основном сплошная этнографическая чушь. Но всё же нашлась дельная книга. «О ловком дуэлянте Медиоре и ста семидесяти способах убить мечом».

Некоторое время Какжетак читала эту книгу вслух, а я вплетал в свой рисунок приёмы Медиора. Иногда получалось. Его школа была совершенно босяцкой и мне очень понравилась. Особенно удары рукоятью меча и подножки.

Какая-то смесь рубки и рукопашки. Оказывается клинком плашмя можно подсекать сапог противника, когда он делает шаг, а руку в наруче не обязательно рубить, достаточно так же клинком плашмя сбить направление удара или укола.

Я бы танцевал ещё пол дня, но к нам заглянул Кабан.

— Мой лорд, там завтрак, если что.

— Жета, хватит. Вы с Медиором просто чудо. Пошли есть.

И чмокнул её в толстую щёчку, а книгу отобрал. Теперь это моя любимая книга.

Перекусили мы быстро. От вина отказался и я, и казаки. Надо хозяйке что-то предпринять или с виноградом, или с виноделами. Своих драгоценных героев Жета нам так и не показала. Но сбегала куда-то, отдать им распоряжения на время своего отсутствия.

Я забирал невесту в столицу орды, сажать на опустевший трон. Будугав был сыт и весел. Попытку Жеты тащить за собой охрану из лучников и пикинёров я пресёк на корню. Двигаться со скоростью пеших было не с руки. Светляков прибрал в горшок, и мы тронулись никому не помахав ручкой.

Итого. На моей воображаемой карте было шесть замков. Два моих, два моей невесты, тихий замок Вотивсё и весёлый дурдом в предгорьях под управлением дикой Вио. Интересен пока только он. А точнее гоблины, которым Чтозахня «оскорбил шамана».

Это первый контакт с другой расой. Точнее, это первая оседлая нечеловеческая раса, до которой достали мои границы. Потому надо их навестить. Похоже международная политика требует непрерывных перемещений.

Кроме прочего, там Тара. Почему эта девушка всё время лезет мне в голову? Но ближайшие точки, это столица орды, затем домой и именины. Не сомневаюсь, под моими стенами снова табор одичавших крестьян.

По результатам боя с гвардейцами Будугава (двадцатого уровня, между прочим) уже понятно, что все эти витязи, пикинеры и арбалетчики — полный шлак. Их всех надо превращать в универсалов. Делать казаками.

На стенах столицы толпились витязи и казаки вперемешку. Все они приветствовали своего лорда. Однако смотрели куда-то мимо. Ну да. Хтонические груди Жеты при галопе выписывали… Ну, выписывали, короче.

Будугав, входя в ворота, затрубил «лорд в замке». На месте рынка саженцы рядком. Благодать. У мастерской осадных машин аккуратно припаркованы осадные машины. Много. Арт встречал меня у кузницы. Его рука покоилась на весьма выпуклой заднице чёрной кузнечихи. Быстро освоился.

Во дворец за нами прошли комендант, Арт и еще какой-то пышный эльф тринадцатого уровня. Но все доклады потом. В зале для пиршеств уже накрывали на стол, но мы прошли дальше. Прямо в тронный зал. Я посадил Жету на трон.

— Видишь сколько у тебя ресурсов?

— Да.

— Поздравляю, это теперь твой замок, великий лорд, царь царей и король королей.

Жета пыталась покинуть трон, но я ей не позволил.

— Комендант, распорядитесь чтобы стол приволокли сюда. Мы будем вкушать пищу перед светлыми очами здешнего владыки.

Комендант убежал распоряжаться.

— Арт, кто этот ушастый красавчик?

Эльф даже ухом не повёл. Строгий.

— Это посол, мой лорд. Прибыл утром. Молчит. Я его заселил в посольство.

В зал втащили длинный стол и стулья с высокими спинками.

— Ты чей посол, посол?

Эльф на меня не отреагировал. Он сделал несколько изящных шагов к трону и поклонился Жете.

— Счастлив приветствовать вас, великий лорд Какжетак. Я полномочный посол Эльфийского союза. Мои лорды отправили меня к вам для света и мира.

Жета поёрзала на троне и сообщила.

— Говорите с моим женихом. С лордом Такойсейчас, говорите.

— Как изволите, великолепная.

И посол повернулся ко мне.

— Счастлив приветствовать вас, лорд Такойсейчас. Я полномочный посол Эльфийского союза. Мои лорды отправили меня к вам для света и мира.

Патефончик какой-то. Интересно, а если сделать вот так.

— Говорите с моим героем. С великим Артом, говорите.

Эльф пружинкой повернулся и поклонился Арту.

— Счастлив приветствовать вас, герой Арт. Я полномочный посол Эльфийского союза. Мои лорды отправили меня к вам для света и мира.

Вот что значит профессиональный дипломат. Ни интонация, ни выражение лица не изменились. Прекрасное начало дипломатических отношений, я считаю.

Но тут в зал вбежал гарем Будугава. В полном составе. Они бежали к трону, выражать преданность. Однако у трона что-то притормозили. Жета, чуть привыкнув восседать на главном месте, проявила неожиданную твёрдость.

— Вы подарены другому лорду. Марш в комнаты, вами распорядятся!

И такая сталь в голосе. Ей точно нельзя давать власть в женских коллективах. Но это всё пыль, по сравнению с так неожиданно появившимся Эльфийским Союзом.

— Сколько лордов состоит в Эльфийском Союзе?

Спросил я полномочного посла.

— Все лорды-эльфы, даже если они этого еще не знают.

Честно ответил посол. То есть этот союз расовый, и в перспективе не маленький. Следующий вопрос.

— Какого уровня твой лорд?

— Семидесятого.

Печально. Придется соглашаться на «свет и мир».

— Как далеко отсюда ближайший замок Эльфийского союза?

— Я добирался две недели. Но несколько раз останавливался в особенно красивых местах для плетения венков и песен.

Эльфийская дипломатия убивает честностью, если конечно не врёт. Ладно.

— Зачем твоему лорду и Эльфийскому Союзу «свет и мир» с людьми, которых меньше, и которые гораздо ниже уровнем?

— Я уполномочен сообщить о угрозе, которая не различает людей и эльфов. О страшной язве, с которой Эльфийский Союз, Великий Нум Фаргов и Королевство Золотого Дракона ведут сейчас беспощадную войну.

Кажется я знаю с кем вы воюете. Боже, ну почему я так слаб? Почему я всё еще так слаб?

— И что же это за угроза?

— Союз мёртвых.

— Ты хочешь сказать, что там не один Жругниль, а много лордов?

— Все лорды, которых он убивает, становятся его слугами. Я доложу Эльфийскому Союзу, что вы знаете его имя.

— Доложи, разумеется. А мне расскажи, кто такие фарги и что там за золотой дракон.

— Фарги — большие существа с четырьмя руками, очень воинственны, а Королевство Золотого Дракона — это объединение ящеров, очень умны.

— Фарги синие, а ящеры красные?

— Фарги синие, а ящеры разные. Самые привилегированные — золотые.

— Спасибо, посол. Прошу за стол.

Посуда здесь была много богаче, чем у меня или у Жеты в замках. И еда изысканнее. Жета не решалась покинуть трон. Пришлось приглашать и её.

Значит фарги и ящеры совместно с эльфами сейчас пытаются противостоять Жругнилю. Ничего у них не выйдет. Только добавят войск, героев и лордов в армию нежити. Убивать надо самого Жругнильчика. Отрубить башку и сжечь.

Арт ел за троих. Ему надо, понимаю. Маленькая Тара опять встала у меня перед глазами. Да что это за напасть такая?

— Арт, что умеет здешний кузнец?

— Да всё, что должен уметь кузнец на её уровне. Лютик наш конечно круче, но то Лютик.

Неожиданно Арт наклонился к моему уху и тихо попросил.

— Мой лорд, прошу вас, дайте Настеньке имя.

Значит Настеньке?

— Так ты вроде дал уже.

— Это не сработало как у вас. Я на нее и ведро воды вылил, да не вышло ничего.

— Ладно. Сделаем перед отъездом. Сколько холостых казаков у тебя?

— Четверо.

— Холостые здесь остаются. И ты остаёшься за главного в замке. С Жетой подружись. Она хозяйственная, если что.

Такие новости пришлись казаку по душе.

— Будешь тут за Дёмыча. Чтобы полигон обустроил.

— Великий лорд, позвольте молвить.

Эльф обращался к Жете.

— Говорите с моим женихом, пожалуйста. Здесь всё принадлежит ему. И я, и замок, и люди.

Эльф невозмутимо обернулся ко мне.

— Жених великого лорда, позвольте молвить.

Может он и хотел сказать важное, но пора с этими статусными изяществами заканчивать.

— Говорите с моим героем, пожалуйста. За всё здесь отвечает он. И за замок, и за людей.

И я подмигнул Арту. Может поймёт?

Эльф терпеливо обратился к Арту.

— Герой жениха великого лорда, позвольте молвить?

Арт сработал как надо.

— Говорите с нашим кузнецом, пожалуйста. Я ему полностью доверяю. Вот полностью.

Посол замер и лицо его порозовело. Поднимется и пойдет к кузнецу? Или всё же плюнет в протокол?

— Я первый раз имею дело с людьми и совершенно лишён знаний о ваших обычаях. Могу ли я попросить прощения за то, что они кажутся мне немного странными?

— Можешь.

Давай, проси прощения за то, что тебе там кажется. Но эльф, похоже, плюнул в протокол.

— Меня послали нести эту весть людям не просто так, а с целью внушить вам мысль о объединении, о оставлении внутрирасовой и межрасовой вражды…

— Внушай.

Эльф сбился.

— Что «внушай», простите?

— Мысль людям внушай. Ты же для этого послан.

— У меня возникает ощущение, что моя миссия провалена. В основном потому, что вы не желаете меня слышать.

— Разумеется мы желаем тебя слышать. Только ты всё время или обращаешься не к тому, или говоришь на непонятном языке. Может станешь чуть проще?

— Я не могу стать проще, чем я есть. Я сертифицированный дипломат. И мы не семья. Мы стороны, которые обязаны договориться перед лицом ужасающей угрозы.

— Кому обязаны?

Эльф замолчал.

Зря я его так. Но с другой стороны, а как надо было? Если все эльфы похожи на этого и моего алхимика, почему они еще живы?

— В чём сила эльфов?

— В единстве. В красоте. В магии. Эльфы великолепные стрелки, непревзойдённые следопыты, наши маги обращаются напрямую к первозданным силам природы, эльфы талантливые дипломаты, красота наших женщин не имеет себе равных…

— А ящеры?

— Что ящеры?

— Тоже считают ваших женщин лучше своих?

— Нет. У ящеров матриархат. У них не замки, а гнёзда.

— С кем ты, полномочный посол, можешь говорить по белому фарфоровому телефону?

— Это секретная информация. Я ответил на восемь ваших вопросов. Но позвольте мне тоже спросить вас, лорд Такойсейчас.

Справедливо.

— Спрашивай.

— В чём сила людей?

— Во мне. И не только людей. Во мне и сила эльфов, фаргов, ящеров, гоблинов и всех кто еще есть.

— Весьма сомнительное утверждение.

— Тем не менее доложи по телефончику, что только я могу убить Жругниля. И не только его, поскольку Жругниль — лишь грёбаный фактор. Мелкий местный грёбаный фактор. А сражаться нам всем предстоит с врагом покрепче.

— Что это за враг?

— Всему своё время.

— Вы понимаете, что от меня потребуют конкретики. А когда я не смогу её предоставить, вас запишут в лжецы.

— Мне всё равно куда меня запишут идиоты. А сейчас, дорогой посол, я отправляюсь дальше. Арт, проследи чтобы эльф дошёл до посольства и не высовывал нос, пока я не уеду. Он мне понадобится позже.

— Да, мой лорд.

— Жета, я построю посольство у себя. Звони, поболтаем. Арт, зови свою Настеньку.

У колодца случился конфуз. Чёрная белозубая женщина с глазами лесной лани не принимала имя. Она терпеливо стояла и улыбалась своему Арту, но в транс именования не впадала. Атас.

Или с чёрными это не работает, или я потерял свой коронный баг. Проверить легко.

— Арт, коменданта ко мне.

Прибежал комендант.

— Нарекаю тебя Комендантом.

Никакой реакции, кроме недоумения. Значит цвет кожи не при чём. Осталось две версии. «Это уже не работает» и «это работает только в моём замке вокруг колодца выкопанного Дёмычем». Осталось проверить. Надеюсь паника не обезобразила моё мужественное лицо.

Откуда-то сбоку раздался звонкий лай. Лорд Нунаконецто в ошейнике, поводок от которого привязан к руке слепого мага. Лорд-собака меня облаял и потянул хозяина дальше.

— Арт, этих двоих посели в посольстве. Пусть посол поразмышляет над обычаями людей. Гарем в телеги, поедут со мной. Настеньку тоже забираю. Здешний колодец не работает. Машины на стены.

— Так на стенах уже есть.

— Тогда караваном вслед за мной отправишь.

— Будет сделано, мой лорд. Так я и думал, что без святого колодезя ничего не выйдет.

— Выступаем. По хоз делам советуйся с Жетой. По военным действуй сам. Сундук и бочку в телегу.

— Ясно, мой лорд. Вы правда женитесь на…

— Пока и так всё хорошо. Не обижай её.

— Да как можно. Красивую бабу обидеть — грех, а страшную — три греха.

— Кабану прах Брома и Матвея отдай. Всё, на конь.

И я залез на быка. Не будет мне покоя, пока не назову Настеньку Настенькой. Стоп.

— Арт, наковальню притащите мне из кузницы.

Казаки закинули на Будугава железную дуру, и я принял её на седло. Арт подвёл Настеньке коня. Как трогательно они прощаются. Она вообще ничего не понимает, но слушается. А тоскуют сейчас оба. Сердце пополам рвётся на них смотреть. Вот и не смотри.

Я подъял наковальню на две руки, и Будугав заревел выходя из ворот. Так я её и минутку не продержу. Дышим носом, скрипим позвонками. Сила людей значит в тебе? Пыхти, скотина, терпи и пыхти.

Разумеется, очень скоро пришлось прижать наковальню к животу. Очень скоро она и сползла по кольчуге вниз. Десять ударов сердца — отдых, и всё сначала. Некоторое время держать эту схему помогали благословения. Затем пришлось увеличить отдых до двадцати ударов сердца. Затем до тридцати.

Десяток казаков я оставил сопровождать телеги с гаремом и сокровищницей Будугава, а семеро + Настенька шли за мной с ускорением. До ночевки уровень так и не поднялся. Зато руки и спина отказывались слушаться.

Я выпустил светляков и скинул наковальню с быка в мягкий грунт. Будугавище вздохнул с облегчением. Кабан прекрасно распорядился без меня. Я лежал под деревом и дышал.

Женщину Арта казаки торжественно усадили у костра и ничего не позволяли ей делать. Она же молчала опустив ресницы. Я так и не услышал её голоса. Повалялся и славно. Я поднял руку. Поднимается.

— Кабан, дай мне двоих, кому спать первыми.

И достал клинки. Подножки Медиора нужно доводить до совершенства.

Казаки быстро научились делать ложные шаги, отслеживая именно этот мой приём и пришлось поменять эту пару бойцов на другую. К отбою отдёргивать ногу не теряя равновесия научились все. А я заработал десятый уровень.

И понял, что у меня перекачаны интеллект и ловкость. То есть на десятом уровне я увидел свои характеристики. За интеллектом и ловкостью по нисходящей шли дипломатия, сила слова, удача, выносливость и сила. А за силой резкий спад к чуткости. Я осязал это в себе в виде диаграммы.

Вот как. Умный, ловкий, бесчувственный. Какое печальное откровение. И если недостаток силы я осознавал, то крайне низкая чуткость стала открытием. Как её развивают? А главное, зачем? Ну, наверное, для того чтобы чуять в кустах подползающую красную ящерицу.

Я принялся «чуять» ближайший куст. В нём вошкались насекомые. Ничего интересного. Так и уснул.

Зелёный пегас с золотыми рожками печально смотрел на меня. Прошла любовь — завяли помидоры?

— Какие еще помидоры? Просто она зачла. И как только поняла это — сразу же меня прогнала.

Странные повадки у твоей подружки.

— Ничего необычного. Теперь она мать и никого к себе не подпустит. Да и пахнет уже по другому. А это важно.

Ясно. Все не как у людей.

— Да. Не как у людей. Почему это тебя удивляет?

По инерции. Ты зачем меня к старичку художнику на побережье носил?

— Помочь твоему развитию хотел. Замотивировать. А ты там беспредел устроил.

Скажи лучше, если змеючка твоя крылатая теперь никого к себе не подпустит, то значит не подпустит и Жругниля?

— Это точно. Она улетела гнездо вить, и никто не знает куда. Это главное условие безопасности — невидимость.

Так полетели к некру. Теперь это безопасно.

— Уверен?

Да. У меня чуткость на минимуме, потому я во всём уверен, дружище. Вперёд!

В этот раз мы летели высоко. Однако линию фронта было легко разглядеть. За ней, во владениях Жругниля, всё было серо-чёрное. И леса, и реки, и замки. Чернота эта и серость расползалась довольно далеко от побережья. Сколько у него теперь замков?

— Двадцать четыре.

А у Эльфийского Союза?

— Сорок. Но они всё равно проигрывают войну.

Это понятно. Толку от стрелков и следопытов в этих чёрных землях немного, как и от магов, что обращаются к силе жизни. Где же Жругнильчик?

Тварь обнаружилась не в своём первом замке, но и довольно далеко от линии фронта. Зелёный сбросил меня на землю и исчез. Божечки! Зло сильно изменилось.

Теперь чёрный шар сиял у Жругниля в раздувшемся животе. Как он его туда засунул? Некролорд был 31 уровня. Он рос ровно в три раза быстрее меня. Вокруг до горизонта расставленные в шахматном порядке костяные шахты. Караваны зомби таскали из них кости в какое-то отсюда невидимое мне место.

Жругниль витал раскорячившись в метре над землёй и всем этим дирижировал. Значит это «грёбаный фактор», которого нет в аквариуме? Рубить его мечами здесь бесполезно, потому что мы в разных слоях. Однако я могу его проклясть.

Проклясть это чучело надо умненько. Так, чтобы мир не содрогнулся. Хотя как раз наоборот. Пусть тут всё расплющит в пыль, а я там у себя просто проснусь, как в прошлый раз. Рискнём?

Чтобы тебя разорвало на три части и части эти сгорели дотла! Жругниль мигнул голубеньким и ничего не произошло. Точнее он завертел головой, упал на землю, надул щёки и увидел меня. Нырнул в сон наяву?

Жругниль булькнул и завопил нечто вроде «кабурибусибубу». И теперь голубеньким мигнул я. Он тоже умеет проклинать и меня сейчас разорвёт на части, или ещё что со мной случится?

Ничего не случилось. Чтобы тебя вывернуло наизнанку и о Луну расплющило! Тварюка мигнула по контуру, но её не вывернуло и о Луну не расплющило. Мои проклятья на него не действовали.

Жругниль орал не переставая, а я мигал как новогодняя ёлка, но ничего со мной не происходило. Значит и его проклятья против меня бессильны. Почему?

Не важно. Он выпал в мой слой и теперь я могу достать его мечами. Видно и Жругниль что-то сообразил. Одновременно с тем, как я выхватил оружие, в меня полетела какая-то светящаяся зелёная дрянь.

Он был неловок. А вот мне увернуться удалось. И прыгнуть сокращая расстояние. Один клинок отрубил руку, в которой уже созрел комок зелёной гадости для следующего выстрела, а второй снёс Жругнилю голову. Должен был снести.

Но меня отбросило и скорчило от резкой боли. В шее и в запястье. Голова на месте, но я только что пережил гильотину. Чёткое ощущение.

Торжествующий некр вознёс руки (обе целые) и увернуться я не успел. Меня окатило липкой зелёной дрянью. Кислота какая-то? Да вообще ничего. Я отряхнулся как собака и встал.

Противник плавился в дымящейся луже и визжал как целый пароход тонущих девочек. Он был цел. Абсолютно цел. Просто ему было очень больно. Точно так, как и мне только что. Какая интересная дребедень.

Я поймал его ручку и ткнул себя Жругнильим кривым пальчиком в правый глаз. Так ткнул, чтобы тот на всю длину в мой глаз вошёл. Как вошёл, так и вышел. Мой глаз цел, а вот некролорд усилил писк и задёргался, прижимая свободную руку к своему жёлтому глазику.

Понятно, хотя ничего не понятно. Для порядка я повторил процедуру и со вторым своим глазом. Результат был таким же занимательным. Необходимо время на размышления.

Первое — как мертвец может испытывать боль? Я ткнул себя некропальцем поочередно в один и во второй глаз. Для уточнения. Да, Жругниль испытывает боль как живой.

Дурень попытался поймать мою свободную руку, но я засунул её в гнилую пасть поглубже. И он её укусил. Вот же пень, сам себя за кисть кусает. Правда и у меня во рту теперь чёткое чувство — я сам себе в рот руку засунул. Сам себе.

Не дёргайся, Жругнилище, у меня мысль на крючке. Удивительная. Такая удивительная, что я вынул руку из пасти некролорда и погладил его по голове.

— Ты — это я.

Сказал я ему.

— Асаш! Мухумы сашасаш!

Ответил Жругниль. И попытался выдернуть свой пальчик из моей клешни. Нет, погоди. Если он — это я, то почему мы разговариваем на разных языках? Хотя, что я знаю о себе и о бесконтактной нейровизуализации? Ничего.

Может тот страшный грохот над замком старичка художника раздвоил меня на меня и вот это? И что теперь с этим делать? Я отпустил Жругниля, и он отполз от меня в сторону. Таращился и думал. Он тоже думал. Ладно.

Я подобрал обломок кости, начертил перед ним на земле прямоугольный треугольник и протянул чертило ему. Надо же с чего-то начинать. Некрик икнул и стал «лорд Жругниль уровень 32». Вот же тварь.

Ну возьми уже эту косточку и покажи мне, что с тобой можно договориться. И урод протянул руку. Он бы взял чертёжную косточку, но не успел. С небес слетел зелёный пегас и откусил ему голову. Точнее «прикусил и оторвал». Голова Жругниля прокатилась мимо меня брызгаясь гноем.

— Можешь не благодарить.

Я и не мог. Я как раз испытывал удовольствие «голову оторвали». Надо сказать, что гильотина — крайне гуманное устройство. Жругниль же, потеряв голову, вновь поднялся на метр над землёй, и вращаясь, не спеша полетел на север.

Безголовый некролорд вышел из транса, а голова его осталась клацать зубами в сонном слое. Меня попустило. Два раза за ночь испытать потерю головы — это перебор по всем возможным стандартам. Я подобрал вонючий комок с желтыми глазами. Он был жив, если так можно сказать.

— Нужно закопать эту голову подальше отсюда. Или утопить в океане. А лучше сжечь.

Ага. Когда рыбы станут жрать желтые глазки Жругниля, или этот череп окажется в огне, как думаешь, что испытаю я?

— Дискомфорт?

Знаешь, конь рогатый, у меня чуткость — ровно половина минимума, но мозгов хватит тебе ноги переломать. Так, просто для взаимопонимания.

— Не будь злым. Я решил твою проблему.

Ты не дал нам понять друг друга. Из чего я заключаю, что у тебя есть свой интерес. Какой?

— Ну… Никакого.

Скажи, что ты ко мне привязался и это была ревность.

— Да иди ты… домой пешком.

И эта зелёная сволочь улетела. И ладно. Мальчики, которые ведут себя как девочки, мне точно не нужны. Хотя у этого мог быть и неизвестный мне мотив.

Костяные шахты по прежнему работали, но вот зомби перестали грузить телеги запряжённые мёртвыми пауками и побрели вслед за улетающим телом Жругниля на север. И то хлеб.

Голова некролорда клацала зубами, но без тела ничего сказать не могла. Это как бы и моя голова. Неживая часть живого меня. Тоже, наверное, совсем не чуткая. Однако надо выбираться отсюда вместе. Я поднял некроголову и пристально глядя в жёлтые глаза сообщил.

— Сейчас мы провалимся дальше. Понимаешь? Если ты — это я, то у тебя получится. Точно так, как в этот слой провалился, сделай еще раз. На раз, два, три. Сможешь?

Жругниль клацнул зубами. Морда его была несчастной и на всё согласной. Может и получится.

— Раз. Два. Три!

И мы провалились туда, где костяные шахты были просто чёрными каменными прямоугольниками. А вот телег, пауков и зомби — не было вовсе.

Зато была сияющая кроха. Очень собой довольная.

— Привет, малыш.

— Привет хиз. Где зелёный?

— Обиделся и улетел. Что про это скажешь?

— Твоя вторая голова. Абсолютно бесполезна. Ты для зелёного сейчас исчез. Придумай, что врать ему будешь.

— Не буду врать. Сделаю загадочное лицо.

— Твои проблемы, но смотри у меня. Я знаю, что вверху!

— Что?

— Подземелье!

В каком смысле?

— В самом натуральном. Залы, проходы, все железное. Двери раздвижные сами разъезжаются. Живых не больше сотни, зато механических слуг сотни тысяч. У некоторых есть аналог коры! Понимаешь?

— Нет.

— Молодец. Я одного слугу изучила, но он от этого умер. У него странная система мотивации, я сразу не разобралась. Все-таки хизы намного крепче психологически.

— Это радует.

— Не то слово. Я потратила всего трёх лордов и никто ничего не заметил. Твоя идея с плесенью — гениальна.

— Они умерли?

— Нет, конечно. Просто немного изменились. Чуть больше есть стали и чуть меньше двигаться.

И дитя звонко расхохоталось.

— Ты там аккуратнее. А то вычислят быстро, отчего слуги умирают и плесень твою выжгут везде.

— Не бойся. Первый этап — изучение. Полное изучение. Я там в каждую щель влезу. Это займёт некоторое время.

— Понятно. Мне домой надо. Поможешь?

— Проснёшься там где заснул, как всегда. В чем проблема?

— Я хочу проснуться с этой головой в руках.

Жругнильчик клацнул зубами.

— Ой, да просто синхронизируйтесь.

— Как?

— Вот так.

И малышка щёлкнула пальцами. Этот щелчок отдался эхом в моей голове, а вот голова Жругниля растаяла в руках. Мёртвая голова исчезла.

— Ты что сделала?

— Вернула тебя в норму. Не переживай.

Да чтоб тебя. Однако я теперь «лорд Такойсейчас уровень 21». Ого. Одиннадцать уровней как с куста. 32+10=42. Сорок два делить на два = 21. Среднее арифметическое, что ли? Точно.

— Нравится?

— Очень. Спасибо, кроха.

— И правила не нарушены. Просто один из твоих старых багов смешно сработал.

— Как ты думаешь, может у мертвеца отрасти новая голова?

— Если он очень захочет.

И она снова звонко расхохоталась. Под этот лихой хохот я и проснулся.

Убрал светляков и умылся из фляги. Одиннадцать уровней прибавили мне по пять единиц к каждой характеристике и это было заметно даже не глядя в диаграмму. Где эта дурацкая наковальня? Тяжеленькая, но уже не настолько.

Я взвалил её на спину и побежал вокруг стоянки. Казаки лыбились и перемигивались. Завтраком занимайтесь, тунеядцы. А лорду нужна сила.

Третий круг я уже хромал, а не бежал, и вся мана на благословения ушла. Да и похлёбка подоспела. Я люблю есть, когда голодный. Ничего с этим не поделаешь.

Почему меня не раздвоило на меня и ангела белоснежного, например? Почему из меня вывалилась эта дохлая гадость — Жругниль? Наверное потому, что там и тогда только мёртвое могло выжить. Ну и потому, что белоснежного ангела во мне нет, а падальщик сцыкливый — есть.

Давай, скажи, что это не так?

Шёл бы ты нечуткий быка седлать.

Быка-то я оседлаю, а вот ты, гнилая душонка, прямо смотри, не отворачивайся!

Я не отворачиваюсь, а советую остеречься шизофрении. Есть такая болезнь. То ты костяные шахты в шахматном порядке расставляешь и эльфов режешь, то ты крестьянам имена даёшь и пегасьи свадьбы устраиваешь. Третьего у тебя там ни где нет, случайно?

Может и есть. Но пока я за рулём — делаем всё наоборот. Костяные шахты валим, если до них доберёмся. С эльфами дружим. Вопросы?

Виннипег.

Что виннипег?

Ничего виннипег. Тебя вон народ ждёт, все уже верхом.

Да. Я залез на быка и мы пошли рысью в дневной переход.

Что-то с этой синхронизацией было не так. Она не вернула все назад, как было. Что-то сильно у меня набекрень поехало. Однако вопрос воли. Собирай себя в кучу и делай что должен. Кому должен? Вопрос.

Теперь Эльфийский Союз, фарги и ящеры легко зачистят нежить до самого океана. И обретут кучу потерянных замков. И своих ичужих. Они станут их делить. Так закончится «свет и мир». Скорее всего.

В двух неделях пути от нас лорд-эльф семидесятого уровня. Однако уровень решает не всё. Далеко не всё. С эльфами еще успеется, а вот с гоблинами надо разобраться сейчас. Тем более, что одну охотничью легенду я им уже могу рассказать. И там Тара.

Тоска такая зелёная навалилась, как я вспомнил этот бесчестный поцелуй. Приехали. Мы вспоминаем поцелуи. Обветренные, такие простые и ничем не крашенные губки. И такие простые, чистые, озадаченные глазки.

А ну доставай Жругниля! Вот. Теперь тоска из зелёной превратилась в чёрную. И я завопил на всю округу:

— Не! Для меня! Цвету-ую-ут са-ады!

Будугав поддержал низким рёвом и мы ускорились. Пусть кони к вечеру будут измотаны. Время дороже. Дороже всего время.

***

Седой дядечка в чёрном комбинезоне с досадой смотрел на крошечный чёрный мониторчик. В этот сеанс связи, дорогой клиент нервничал не на пустом месте.

Однако лажал не наш аналитический отдел, а кто-то из обслуги аквариума. Там далеко, на другом краю галактики, что-то шло не по плану.

— Почему данные поступают дискретно?

Да кто его знает, почему связь с кандидатом прерывается время от времени? Может он в кому впадает — и это плохо, а может он как-то нейтрализует наблюдение — и это очень плохо.

Точнее, это плохо для клиента. Для самого хиза-владыки, это еще один плюс из многих, что он уже успел продемонстрировать.

Если бы надёжность нейропломбы не была доказана тысячелетиями безупречной работы, можно было бы списать на баги и осыпь алгоритмов. Однако такого не бывает, это глава аналитического отдела знал точно.

— Вы уснули?

Вот хамка. Но да, нужно ответить.

— В последнем слепом пятне кандидат удвоил свой уровень. Каким образом — загадка.

— Вы издеваетесь? Вы точно лучший аналитик балансира? Может у вас что-то с органикой? Витамины, минералы? Чего вам недостаёт?

Сука железная.

— То, что кандидат умудряется водить за нос наши следящие системы и задаёт загадки аналитикам — только подтверждает верный выбор моего отдела. Он — лучший.

— А последний, совершенно деструктивный эмоциональный выброс?

— И что было деструктуированно этим выбросом? Хоть у кого-то кристаллик памяти треснул? Или проводок оборвался?

— Я знала, что вы расист. Однако никто не треснул и ничего не оборвалось. Тем не менее, я направляю на место свою команду и ставлю вас в известность.

— Зачем? Это нарушает правила. При нарушении правил, кандидат может быть оспорен любой стороной обладающей минимум миллиардом зависимых голосов.

— Затем, что правила уже нарушены. Связь с аквариумом мигала. Понимаете? Не только наш кандидат исчезал. Исчезал и аквариум целиком. Причем эти два графика не совпадают. Они утверждают, что умер сервер связи и все уже починили. Вы верите?

— Нет.

— И я не верю.

— Вы утверждаете, что кто-то уже там?

— Не утверждаю, но желаю узнать точно.

— Вы оповестили других?

— Нет. И вам не советую. Локальные конфликты в таком месте могут нанести глобальный вред. Моя команда быстро разберётся и покинет объект.

Ага. Может и покинет, а может и нет. Неорганики установившие контроль над аквариумом — этого катаклизма галактика не переживёт.

Зачем она мне это сообщила? Затем, что она против, а вот её начальство — за. Это один вариант. Второй — она хочет, чтобы была возможность оспорить кандидата. Она его валит, но неофициально, и даёт мне понять.

— Вас понял.

— Это отлично.

И зелёненькие буковки исчезли.

Седой не стал убирать опустевший мониторчик. Минимум три адресата должны получить эту интересную инфу. А если железная сука врала? Такая вероятность есть. Однако есть и другая вероятность — она говорила правду. Наличия такой вероятности достаточно. Потому как она кошмарная во всех смыслах.

Седой быстро отправил три коротких текстовых сообщения. Затем подумал и отправил четвертое. Все они были идентичны:

"Существует 50 % вероятность, что на аквариум отправлена команда неоргаников, под предлогом выяснения причин последних сбоев связи".

Теперь люди, фарги, ящеры и эльфы пошлют туда свои команды.

Только что началась галактическая гражданская война? Или стороны смогут, вежливо раскланиваясь, утрясти все неувязки, восстановить события убившие сервер связи, наказать виноватых и мирно разойтись?

Не смогут. Никогда не могли. И вряд ли научились. Но как мог умереть сервер связи? Он вообще неразрушим ничем, кроме средств массового поражения. Да и то не всех.

***

Скользкое тело Легнум было штурмовиком экстра класса. Один запрос к балансиру мог перенести его в систему аквариума за четыре условных секунды. Однако все запросы балансиру обрабатываются и классифицируются. Потому запрос был сделан в соседнюю с аквариумом систему эльфов.

Дальше скользить придется за свой счёт. А это очень дорого. Но великий Киб платит — мы делаем. Пилот-коммандор Легнум впустил горячий ароматный пар в круглую колбу с розовым язычком внутри. Разврат, конечно.

Кусочек органики — крошечный треугольный коврик рецепторов отдал взамен радугу сигналов. Совершенно бессмысленных, но таких красивых. Запаса картриджей с раздражителями хватит еще надолго. Эту игрушку он купил от скуки, но привык к ней быстро. Быстро привык расставлять с её помощью точки в начале и в конце любого дела.

Кибу слава. Раз два три четыре. Привет дальний кластер. Никаких регистраций, приветствий и докладов. Протокол требовал тишины и скорости. Крошечный собственный балансир Легнума дрогнул и штурмовик выскользнул из системы незамеченным.

В пункте назначения будет плотная охрана. И живая и автоматическая. Только скользкое тело Легнум — не простое скользкое тело. Как и пассажиры. Четырнадцать титановых уников, которые соединяются практически в любую конфигурацию.

Они способны пройти там, где никто не пройдёт и понять то, что никто не поймёт. Но это уже не будет касаться пилота-коммандора. Пилоты неорганики не покидают свои корабли. Они в них врастают навсегда. И это хорошо.

***

Регулятором балансира вот уже вторую сотню лет был фарг по имени Яма. Его вытащили из аквариума после неожиданной отставки Золотой Мечты. Одна из дочерей этой эпической ящерицы разбила об астероид скользкое тело с четырьмя сотнями знатных семей империи Зо.

Обычай требовал адекватной жертвы. Золотая Мечта удалилась в глухую систему с одним жилым миром, полным ядовитой флоры и кошмарной фауны. Она ушла туда голая с пустыми руками, и волнения в империи прекратились.

Тогда и вытащили фарга, потому что была очередь фаргов. После фарга из аквариума вытащат человека, но это произойдет еще не скоро. Яростный Яма полон сил и амбиций.

И вот этот странный доклад о возможной атаке неоргаников на аквариум был как нельзя кстати. Любой вызов обостряет ум и рефлексы.

Очень давно исследователями обоих сторон установлено, что слабость неоргаников — это отсутствие интуитивного восприятия. Неспособность понимать суть при ограниченном количестве исходных данных. Отсутствие озарений, как принципа.

Слабость же органиков — затруднения с аналитикой сложных процессов. Однако органики с этой своей проблемой как-то справлялись, а вот неорганики со своей — нет. Проще, среди неоргаников не было катехизаторов. Не было вообще никогда.

Они сами признавали такой свой недостаток существенным и не претендовали на глобальную власть. Но вот перед глазами краткое сообщение, которое один из фаргов безопасников получил сегодня от человека, которому можно доверять.

Да. Рывок небольшой штурмовой эскадры в систему аквариума и запрос Кибу. Он у неоргаников нечто вроде царя царей. Хочет ли Яма войны? Нет. Но Яма от войны не откажется, если галактика встанет на ребро и покатится в бездну, как жалкая жёлтая монетка. Только в этом случае. Только в этом.

Меня не было

Меня не было здесь почти шесть дней. Замок был обложен лагерями беженцев. Тысячи крестьян превратили мои луга в свою временную стоянку. Были здесь и голодные оборванцы, и вполне сытый народ с телегами барахла. Они всю округу вытопчут здесь. Уже вытоптали.

Замок заметно вырос. Как площадь внутри стен, так и сами стены. Дёмыч успел поднять их до 21-го уровня. Наверное пахали круглые сутки все вместе. Светло-серый камень чуть мерцал салатовым. Похоже на камнях стены днюют светляки. Гордое бычье знамя развевалось над воротами.

Но дом — это люди. Я соскучился по своим людям. Подъёмный мост был опущен, ворота — распахнуты. Чуть в стороне, за рвом, снова шумел крестьянский рынок. Без всяких мамук, крестьяне занимались обменом лишнего на нужное.

Но не только этим. Несколько казаков у большого котла раздавали еду длинной очереди из голодранцев. Молодец, Дёмыч. Все эти «отбросы» получат имя, дома и землю. Все они станут казаками. Конечно, если колодец еще работает, что я и собираюсь выяснить в первую очередь.

Настенька не отставай. Будугав входя в ворота затрубил, но о нашем прибытии уже знали и так. Женщины. Жёны, матери, сёстры. Увел я 23 бойца, а вернулось со мной только семь. Выручили казаки. Они отстали и спешились у толпы баб. Наобнимаются со своими и расскажут, кто погиб, кто чуть позже прибудет, а кто на новом месте службы остался. Ну и остальные новости разнесут.

Кузница и конюшня стали четвёртого уровня. Гильдия магов теперь — самое отсталое здание. Где взять серу и ртуть? Я доехал до своего любимого колодца и спешился.

— Слезай с коня, Настенька. Но повод не отпускай.

У ворот в тронный зал возникли Дёмыч и Бонивур. Со стороны алхимической лаборатории приближались подпрыгивая интеллигенты. Вис и Пум. Я вытащил ведро из колодца.

— Нарекаю тебя Настенькой.

Черные глаза завращались в разные стороны. Слава Богу. Я выплеснул кружку святой воды ей в лицо. Настенька охнула и заулыбалась.

— Конь у тебя есть. Куда поскачешь?

— Назад.

— Зайди на кухню, там Ксюнчик главная. Спроси у неё тормозок в дорогу.

— Спасибо, мой лорд.

— Пожалуйста.

И негритянка, вручив поводья своего коня Бонивуру, вошла в бронзовые двери. Дёмыч светился от радости, но скромно ждал, когда ему позволят говорить. Бонивур же светился от значимости, справедливо полагая, что его доклад никто кроме лорда не должен услышать. Этот ход непонятной чёрной бабы его немного срезал с волны.

Интеллигенты же не парились.

— У нас прорыв, мой лорд!

Сообщил Вис.

— Вы будете поражены, мой лорд!

Подтвердил Пум.

Обнять их всех, что ли? Нет. Обниму одного Дёмыча.

— Все доклады за столом.

И мы вошли в тронный зал, уровень которого не изменился. Дёмыч давно изучил меня и правильно расставлял приоритеты строек. Бедный Бонивур остался с Настькиным конём на улице.

Здесь была Аппа и, что удивительно, Регина Ашотовна. А где мои герои? Бум, Милли и Гост где? И да, на двадцать первом уровне я могу призвать еще трёх. Но надо ли?

Из кухни выплыла Ксюнчик, и вышла Настенька с большой торбой.

— Ксю, привет.

— Здравствуйте, мой лорд, мы рады вашему возвращению. Очень.

Регина и Аппа закивали, соглашаясь, но молча. Правильно. Под копытом у Ксю лишний раз рот открывать не стоит.

— Я тоже ему очень рад. Настенька, скажешь Арту, чтобы нарыл там серы и ртути, если найдёт. И пусть тридцать крестьян с десятком витязей мне сюда вышлет на именины. А как они вернутся, то следующих.

— Да, мой лорд. Я поняла.

И дева покинула тронный зал. Тут же заявился Бонивур и не дал мне поразмышлять о Настенькиной походке, будто на пружинках. Будто у неё пружинки там, где у белых жесткие кости. Или задубевшие связки, или еще что?

— Бонивурище, помоги кольчугу стащить. Дёмыч докладывай.

И Дёмыч доложил.

— У нас аврал, мой лорд. Как вы уехали, так начали прибывать сироты отовсюду. Накопилось уже столько, что кормить их невмочь. Прошу вас первым делом всех диких принять под свою сиятельную руку, а я уж поставлю их отрабатывать. Иначе еще три дня, и будет здесь голод.

— Принято. После еды в луга сгоняем.

— Потом народилось у нас деток уже. Бабы-то сытые… И весёлые.

— Именины устроим сразу же. Подели народ, кого сегодня, кого завтра. И подумай, кого из новых тут оставить, кого Реду отправить, кого на свободный выпас. Только не в луга, а туда к даче ближе. Хуторами.

— Это сделаем. Но как бы после воинского обучения?

— Да. После обучения, конечно. Что там у Редеди?

— Всё путём вроде. Он замок для вас строит, а живут у него казаки по реке свободно, как дикие.

— Да и пусть. Лишь бы по призыву в случае чего мне крепкую команду собирали.

Ксюнчик и Аппа завалили стол едой. Интеллигенты уже жевали во всю. Ксю склонилась к моему уху и сообщила.

— Мой лорд, через три с половиной минуты будет горячий бульон, а через восемь минут булочки.

Солнце моё сладкое. Я ей ручку поцеловал. Не удержался. Всё-таки я щенок. Слишком эмоциональный.

— Где мои герои, Бонивур?

— Так уровни поднимают. Тут как прошлой ночью грянуло «лорд Такойсейчас уровень 21», они все и побежали. Бум даже наковальню у Лютика просил, да тот не дал.

Ясно.

— Ну рассказывайте, господа ученые, что у вас за прорыв? Вис и Пум переглянулись и маг важно кивнул алхимику. Определились кому говорить, значит.

— Мой лорд, вы помните изобретение глубоко уважаемого Виссарионыча, именуемое «вихревой резонатор»?

— Припоминаю.

— Его основной эффект основан на вращении светляков вокруг магического посоха. Так вот, мы сумели превратить в вихревой резонатор ваш замок целиком!

— Этот замок мне дорог. По нескольким причинам…

— О не тревожьтесь! Замку это никак не вредит. Вы поставили мне задачу иллюминировать окрестности и я с ней справился. Однако глубоко уважаемый маг подал изумительную идею. И мы воплотили её в жизнь! При непосредственной помощи нашего Лютика! И нашего Дёмыча!

— Давай проще. Что именно вы там воплотили?

— Лютик выковал проводник, который Дёмыч вживил в стены замка вдоль всей их длинны. У нас получился аналог посоха, а масса осветительных светлячков за стенами, при вращении вокруг стен с определённой скоростью, создают в этом проводнике магический резонанс! Понимаете? Неограниченное количество людей на стенах могут практически мгновенно восстанавливать свою ману, просто прикасаясь к специальным отводам рукоятям!

— Это интересно. А ёжик?

— К несчастью ёжика пришлось сварить.

— Зачем?

— Мой лорд, для создания проводника, кузнец потребовал вытяжку-эликсир из каждого компонента конструкции. Посох мы тоже варили. Долго.

Значит кровавый ёжик погиб. Ёжика было жалко. И даже бульон Ксюнчика, со специями и мелко рубленной душистой травкой, чего-то не радовал.

Итого. Казаки на стенах могут благословлять своего лорда и его быка бесконечное количество раз. Непрестанно. Чудовищная конструкция. Или вот триста человек залепят по десять ледяных стрел каждый в тёплый животик любого чудовища одновременно. А если не хватит, то сделают это еще раз. И еще раз. Теперь нас можно взять только предательством изнутри.

Насколько я избыточно защищён здесь, настолько же избыточно я беззащитен в изумрудном аквариуме. И с этим надо что-то делать.

— Поздравляю. Ваше изобретение получает статус «уникальное эпическое». А теперь каждому казаку нужен пояс из такого проводника и горшок светляков. Я хочу, чтобы их мана была бесконечна не только на стенах, но и вне замка.

— О, это достаточно просто, если Лютик возьмётся такие пояса сделать, а казаки научатся управлять светляками.

— Лютик возьмётся, а казаки научатся. Ксюнчик, спасибо. Дёмыч, едем в луга.

Воины, вокруг которых смерч из светляков, и которые способны ускорять себя на всю ману раз за разом бесконечно — мечта любого лорда. Вот они. И никакой эльф семидесятого уровня ничего с этим сделать не сможет. Но вначале именины и гоблины.

Тара, как ты там, маленькая? Я начинаю привыкать к тебе в своей голове. Вот ничего для этого не делаю, ты сама в ней заселилась. Ну и ладно, места не жалко.

Мы с Дёмычем и Бонивуром вышли из замка. Чего-то сильно не хватало.

— Бонивур, пояс с мечами.

Оруженосец исчез и через два удара сердца появился с моим поясом в руках. Он уже вполне скрытник. Пояс я надел и затянул. Вообще, без кольчуги было как-то свежее. Я её не снимал от замка моей невесты. Сегодня Вис обязательно дочитает мне «Сто семьдесят способов убийства мечом».

Как сделать чтобы мечи попали мне в руки, когда меня поднимут из аквариума? Этот изумрудный блок отличался от прочих тем, что я там голый и без оружия. Точно как костяные шахты в виде каменных брусков без костей и копошащихся зомби.

Кузница стала просторной и двухэтажной. При Лютике суетились два подростка из казаков. Подмастерья. Сюда прибудет сундук с оружием из Будугавова подвала. Никто лучше Лютика в нём не разберётся.

Конюшня превратилась в обширный крытый комплекс. Конюха надо на именины. Дёмыч остановил меня здесь.

— Мой лорд, кони на четвёртом уровне уже не очень кони, и вам бы выбрать, что дальше с ними будет.

Как интересно. Я зашёл в длинный проход, по обе стороны которого шли отсеки с животными. Вот Будугавчик в отдельной расширенной секции и с веночком на одном роге. Кто-то из казачек уже успел почухать любимца.

— Они это, верят, что бык ваш бабье счастье приносит.

Сообщил Дёмыч.

— А он приносит?

— Да кто ж его знает?

Ладно. Конь в соседней секции действительно был «не очень конь». У ноздрей, на груди и по ногам мелкая жёлтая чешуя, и зубы не конские острые. Конюх молча стоял рядом.

— Чем его кормишь?

— Да травой пока, вашество лордство. А надысь мышу стоптал и съел. Он не один такой. Там дальше с рогом на носу есть, а у одного когти вместо копыт уже. Вы, вашество лордство, выбор им сделайте, по какому режиму им расти теперь. Они уже не рыцарские, а элитные. Не кони они уже.

Я вошёл к коню в загорожу и провёл ладонью по сухой шее. Зверь раздул ноздри и мотнул башкой. А я понял, что у конюшни три варианта развития. Первый — единороги, которые удваивают ману всадника. Второй — льволки, которые удваивают силу всадника. Третий — кяхты, которые удваивают выносливость всадника.

Передо мной был как раз формирующийся кяхт. Конь-рептилия. Казакам на единорогах придется носить лосины и перья на шляпках. Да и проблемы с маной мой научный отдел решил. Льволки, это что-то гоблинское. Именно зелёным малышам сильно не хватает силы. А вот выносливость нужна всем. Да, нам нужна выносливость. Здесь будут кяхты.

Как только утвердился в этом решении, конь рядом покрылся желтой переливающейся чешуёй полностью, а копыта превратились в трёхпалые лапы с когтями. Такой и по скале залезет, если что. Морда на гнутой шее особо не изменилась, только пасть увеличилась и обросла длинными острыми зубками.

Скусит голову витязю и дальше побежит. В бою кяхт однозначно веселее коня. По холке, вместо гривы, острые шипы. И хвост стал не пучком волос, а куцей треугольной чешуйчатой торчалочкой. Такая же метаморфоза случилась и с остальными животными в конюшне.

— Строй рядом свинарник, Дёмыч. Траву они больше не едят.

— Это понятно. Зря, мой лорд, Будугава не вывели на время отсюда. Не уцелел, похоже.

Как это не уцелел? Что с моим лордовозиком? Будугав в загоне попал под общее изменение сути. Вот я дурень неосторожный!

Бык стал больше и шире. И выше. Его шею теперь защищал костяной веер. Рогов стало четыре, и они торчали из башки в разные стороны. Подковы, попона и шлем слетели со зверя. Он стал золотой, переливающийся в слабом свете конюшни, чешуистый.

Вот горечко. Хотя если бык теперь удваивает мою выносливость, то и ладно. Страшная зубастая пасть разверзлась, и Будугав заревел прощаясь со вкусной травой. Да, мой бык теперь плотоядный, как и весь парк наших кяхтов.

И конюх здесь теперь не конюх, а кяхнюх, и казачки теперь Будугава разлюбят. Но все, что ни делается — делается. Я вывел Будугава из конюшни. Конюх с Дёмычем тащили попону и шлем вслед за нами.

Лютик обошёл явно смущенного быка по кругу. Сиротливый веночек по прежнему украшал один из его рогов.

— Сделаю. Хлам свалите туда.

И на том спасибо. Кяхнюх убежал обратно, а Дёмыч остановил двух конных казаков и отобрал у них еще не побывавших в конюшне лошадей. Заодно отдал распоряжения насчет пары свинарников. Рептилиям надо кушать.

На воротах, при Громе и Гриме теперь были еще два безымянных гиганта. Учетверённое «Слава лорду!» весьма существенно меня взбодрило. Мы с Дёмычем ушли галопом в луга. Бедные лошадки, какие же вы хрупкие и слабые.

Толпа страждущих не кричала «возьмите нас под руку, вашество лордство», эти крестьяне просили: «Дайте нам имена, а мы послужим». Именины — теперь сакральная процедура, меняющая людей. И слухи о ней расходятся всё дальше от известных мне мест.

Итого. Я вижу третью составляющую совершенного государства — религиозную. Нечто общее, сакральное для всех и каждого.

Первое — кадровой основой для армии, науки и другой гос деятельности должно быть крестьянство. Ну или любой его аналог, требующий от людей силы, выносливости, смекалки и самоограничения.

Второе — никакой бесконтрольной внутренней торговли. Никаких мамук как класса, сословия или прослойки. И третье — общая, сакральная, своя, уникальная идея, как личное переживание каждого. Всех и каждого.

Какая-то аграрная теократия выходит. Все три составляющих у нас в наличии. И это ставит на колени эльфийские и прочие союзы с любым количеством замков лордов любого уровня. Зачем мне ставить на колени полтора миллиона лордов? Затем, что когда мы все выберемся из аквариума…

Да. Этих мокрых беспомощных людей (и не людей) надо будет как-то организовывать. И нужно, чтобы они меня знали, а я знал их. По крайней мере тех из них, кто чего-то стоит как лидер.

Атас! В аквариуме только лорды. А Дёмыч где? А Тара? Нужны ли мне эти лорды без Дёмыча, Тары и других?

— Мой лорд. Все ждут.

Да. Длинная плотная очередь у колодца. Вот это сосредоточение, не заметил как объехали паломников и вернулись в замок. Я спешился и хлопнул коня по крупу. Наивное животное взоржало и побрело в конюшню становиться рептилией.

Впереди всех стояли кяхнюх и два новых соратника Грома и Грима. Поехали. Ведро за ведром. Этот раз был сложнее тем, что я не только давал имя, которое необходимо было придумать, но и проклинал каждого новорожденного героя «чтобы ты был умным, сильным и быстрым».

Соблазн добавить в формулу «и верным» меня не победил. В чём смысл власти над марионетками? Мне нужна верность свободных людей. Почему? Потому что я и сам им верен совершенно свободно.

В конце концов, если мне не промоют мозги после того, как вытащат из аквариума, они все останутся со мной. И Дёмыч, и Тара, и все эти Готы, Леты, Мани и Крузы.

Хотелось одного — уединиться и потанцевать с мечами, однако приходилось доставать ведро за ведром и обливать из кружки эти лица. Я перестал их запоминать. Наверное помнить всех невозможно, хоть и очень нужно. Пришли сумерки, и я захотел есть.

Уровень воды в колодце не падал. Вечная вода — вечна. На сегодня хватит. Вот этот мужик с квадратной мордой и все кто за ним — завтра. От стены отделилась женская тень. Регина.

— Мой лорд, пожалуйста… Очень вас прошу.

Чего это она просит? Точно, она хочет в трансик переименования. В конце концов эксперимент — наше всё. Я набрал кружку воды из ведра.

— Народ, кто не успел сегодня, тот получит имя завтра. Расходитесь. Все вопросы к Дёмычу.

Дёмыч вынырнул из полутьмы, как ждал, что произнесут его имя.

— Дёмыч, строй посольство. Туда одну горничную и одного караульного. Желательно семью. Чтобы у телефонов всегда кто-то был. Мне невеста может позвонить в любой момент. Или посол какой ушастый.

— Сделаем, мой лорд. Заверил Дёмыч и закричал на толпу.

— Всё! Завтра приходите, кто без имён. Именованные же в гильдию магов, казарму и на полигон. Буду вас дрючить. Казаков из вас делать.

Народ загудел и начал расходиться. Я вручил докторше кружку со святой водой.

— Регина Ашотовна, прошу за мной.

Мы отправились в тронный зал. Ксюнчик с Аппой уже накрывали на стол. Моих героев еще не было. Ночуют в лесу? Вряд ли на окрестных зверюшках они 21 уровень поднимут. Даже за несколько дней.

Я установил Регину Ашотовну напротив стола и забрал у неё кружку со святой водой.

— Нарекаю тебя Раечкой.

Доктора скрючило, затем раскрючило, и глаза её затанцевали. Смотрелось не очень. Но ведь она сама этого хотела? Очень хотела. Так что я уселся за стол напротив будущей Раечки. Вот аппетитные заворотики и салатики какие-то. Кроме прочего, густой супчик и маленькие пирожки с белым сыром. Я всё попробую. И винцом запью.

Сколько времени дать Раечке, чтобы она окончательно не потеряла остатки разума? Ну еще минутки две. Рыжего доктора начало потряхивать. Судороги? Хватит. Я плеснул Раечке в лицо воды из кружки. Она охнула и села на пол.

— Что скажешь, рыжая? Зря мы это сделали или нет?

Раечка встала.

— Не зря.

— Что видела?

— Ты не настоящий.

Во как.

— А кто здесь настоящий?

— Я настоящая. А вы все — тени теней. Безликий песок ничего.

— Сядь винца выпей и покушай.

— Еда не настоящая.

— И вот этот пирожок?

— Да.

— Почему же он такой вкусный?

— Это заблуждение.

— А что не заблуждение?

— Всё заблуждение.

— То, что ты настоящая, а эта еда — нет, тоже заблуждение?

— Это точка зрения.

— Меняй. Фиговая точка твоя. Или не сможешь?

— Я — гром орошающий ногу Бога! Я — пламя зародышей ночи! Я — Васья!

— Да пофиг, кто ты там. Мне интересно совсем другое…

— Другое хуже.

— Чем?

— У другого концентрация жиже.

— Еще раз переименовать?

— Да, мой лорд! Пожалуйста! Еще раз!

— А людей лечить после этого сможешь?

— Я после этого даже воскрешать их смогу!

— Так они же «не настоящие» и «другое жиже».

— Я — лань побеждающая!

Ксю и Аппа стояли у кухонного прохода немного бледные. Надо было трансить доктора без свидетелей. Такая Раечка мне совершенно не нравилась. Толку от трансоходца, если он кроме себя ничего не видит? Заканчиваем безобразие.

— Имя твоё — Регина Ашотовна.

Глазки доктора забегали независимо друг от друга, и я немедленно выплеснул в них остатки святой воды. Регина Ашотовна зарычала и убежала наверх, в покои Бума.

Итого. Эти двое пожили в лазарете, а теперь поживают здесь. Но самое главное — транс, не транс, а на чём ты зарубаешься — то и будешь видеть, хоть наизнанку тебя выверни. А если переименовать самого себя?

— Мой лорд, я хочу с вами серьёзно поговорить.

Ксю сидела напротив меня за столом. Первый раз вижу её сидящей. Нет, дорогуша, ты меня от такой шикарной мысли не отвлечёшь. А если переименовать самого себя?

— У меня очень важный вопрос — расширение кухни. Приходится кормить уйму детворы, которую сюда тащит ваш оруженосец. Каждый день.

Ну и правильно тащит. Еды не жалко для растущих организмов. Однако какое имя мне выбрать, а главное как обустроить самообливание колодезной водой для выхода из транса?

— Прошу вас попросить Дёмыча поднять уровень дворца. Это добавит обслуживающего персонала. Дело не только в кухне. Вот например, кто сегодня вам в бочку воды натаскает?

Ой, да натаскает кто-нибудь. Единственный вариант — это дать себе имя и прыгнуть в колодец. Точнее, дать себе имя уже прыгнув в колодец. Да, это самый надёжный вариант.

— Мой лорд, вы меня слышите? Крайне необходимы еще две плиты на кухню, посуда и несколько мужчин, носить дрова из леса и провиант из погреба, а так же делать остальную тяжелую работу во дворце.

Сегодня ночью и прыгну. Только имя придумать надо. А по инерции, после таких длинных именин, в голову лезет сплошной мусор.

— Да, Ксюнчик, я тебя слышу. Скажешь Дёмычу, и он всё сделает, как тебе нужно. Аппа, как дела? Ты беременная, что ли?

Ксю встала, а Аппа гордо развернула пузо в профиль. Ксюнчик ответила за неё.

— Да, мой лорд, Аппарель беременна. Я могу сказать Дёмычу, что это ваши распоряжения?

— Можешь. Спасибо за ужин. Было здорово.

Ксю поклонилась с достоинством императрицы. Вот умеет. Бочка сегодня мне очень нужна. Воняю я порядочно. И собственным потом, и бычьим, и лошадиным, и еще Бог знает чем. Так что схожу наружу, поищу Дёмыча.

Снаружи, над замком, медленно плыл карнавал разноцветных светлячков. Кроме прочего, светлячки белого, жёлтого, синего, красного и зелёного цвета курсировали ниже, вокруг зданий и вдоль дорожек. Эльф обустроил не только внешнюю, но и внутреннюю иллюминацию.

Знакомые строения в таком освещении казались совершенно сказочными. Над полигоном ходил большой круг ослепительно белых. Хочу большие светящиеся грибы и мерцающие дирижабли с щупальцами до самой земли.

Почему я этого хочу? Это маленький «ошмёток воспоминаний» из которых кроха смоделировала внешний мир, в который она так сильно рвётся? Очень может быть.

Дёмыч уже не гонял по полигону казаков лично. У него тут были ветераны, каждый со своей группой обучаемых. Сам же администратор сейчас застёгивал на себе широкий пояс, а мои интеллигенты крутились возле.

В руках у алхимика был горшок со светляками, а маг Дёмыча инструктировал. Значит Лютик сделал вихревой пояс, и я попал на испытания. Может зря Дёмыч испытывает новое на себе?

— Мой лорд!

Обрадовался эльф.

— Лютик вшил проволоку-сердечник в этот пояс. И сейчас мы увидим…

— Выпускай светляков.

— Да, мой лорд.

Эльф открыл горшок. Светляки вышли. Их было совсем немного, около двадцати, и они были багровые. Похожи на капельки светящейся крови. Дёмыч натужился, но светящиеся крохи не обратили на его потуги никакого внимания.

Вис продолжал втолковывать нечто вроде: «завлекать их надо нежностью, ласково и тонко», но тонко у казака не получалось. Ладно.

— Пум, давай сам их вокруг Дёмыча закрути. Проверим работает или нет.

Эльф подъял одну из ручек и багровые капли завращались вокруг пояса с бешеной скоростью. Причем близко-близко, практически вплотную. Их росчерки слились в кровавый ободок. Красиво. Дёмыч стоял и косил глазом вниз.

— Работает?

— Не знаю.

— Благослови себя на всю ману.

— Сейчас.

И Дёмыч скрылся в серебристом водопаде.

— Благословил.

— Давай еще раз.

И Дёмыч сделал это еще раз.

— Мана всё еще есть?

— Вроде.

У меня 300 светляков в горшке. 300 делим на 20, получаем 15. Я могу запустить резонирующий вихрь вокруг пятнадцати бойцов.

— Снимай, Дёмыч. Мне нужно 15 поясов для меня и 14-ти казаков. Кабан и Семён — обязательно, остальных пусть сами подберут. С этой командой, как именины все закончатся, я в предгорья к гоблинам выступаю. Доведи их всех до 21-го.

Эльф убрал светляков в горшок, и Дёмыч снял волшебный пояс.

— Будет сделано, мой лорд.

— Научному отделу объявляю отпуск на два дня. Разрешены только размышления на темы: «Как улучшить быт» и «Как облегчить войну». Есть от пуза, пить вино, завести себе привлекательных дев лаборанток. Вопросы?

Пыхтеть попытался только маг.

— В моём возрасте…

— Неужели великий маг ничего не придумает?

— О да…

— Вот и чудесно. Хочу еще со стены посмотреть на твою иллюминацию, алхимик.

— Можно с вами, мой лорд? Я все вам там покажу!

— Можно.

И мы с эльфом выдвинулись к воротам. Виссарионыч же озадаченный «привлекательными девами-лаборантками» побрёл в сторону гильдии.

Стена была шикарная, широкая. Исчезли деревянные лестницы и деревянные крыши-навесы на башнях. Всё стало каменным. Появились площадки для метательных машин. Скоро они сюда из замка Будугава доедут.

— Вот, мой лорд, обратите внимание на восстанавливающие рукояти.

Да. Из камня, через каждые три метра торчали какие-то кривые железки. Я взялся за одну из них и ничего не почувствовал. За стеной вокруг замка медленно вращалась крыша салатового света.

— Запустить вихрь?

Спросил алхимик.

— Нет. Не надо.

Я видел на земле за стеной каждую мелочь. Крестьянские лагеря расположились дальше во тьме. Понятно. Кому захочется спать при свете? Спать, когда тебя видят, а ты нет.

— Освещение же внутри замка разбито на два такта. Вечернее и ночное. Скоро большая часть светляков вернётся в яму света. Останется немного, только чтобы не заблудиться.

— Очень хорошо.

Из какой-то каменной складки появился казак и доложил.

— Мой лорд, за время дежурства происшествий не было. Караульная смена Седого Бака.

Какие интересные имена я когда-то давал.

— Отлично, воин. Какие действия предусмотрены, если не понятно кто на стену лезет?

— Если мало, бить в один колокол и мочить гадов, но не всех до смерти, чтобы допросить кого было. Если много — бить во все колокола и мочить не жалея.

— Ясно. Твой караул всю ночь?

— Нет, мой лорд. Ночь разбита на три караула. И день тож.

Это люди, которые добывают еду крестьянским трудом, сами всё здесь строят и сами всё здесь защищают. И дети их другого не знают. И слава Богу. Эльф не унимался.

— Мы можем увеличить радиус освещения вокруг стен, мой лорд. И даже целенаправленно освещать удалённые места. Вот просто отсюда, не сходя с места.

Я посмотрел со стены наружу, потом внутрь. Вот бы всё это увидела Тара. Маленькая Тара умеющая исчезать и очень быстро перемещаться. И втыкать кинжал в печень человеку. И там его проворачивать. Да. Пора мне поспать.

Но вначале колодец. Какое же у меня имя? Кажется на букву «р». И короткое. Ри? Ро? Ра! Точно «ра». А дальше? Рас? Рад? Рам? Всё не то. Ну пусть «Ра» и остаётся. Никакого смысла в самом по себе имени всё равно нет.

Я спустился со стены и направился к кузнецу. Мне нужна была крепкая верёвка. Нужно же как-то из колодца выбираться. Подмастерья уже разбежались по домам. Их рабочий день кончился. Лютик же, увидев меня, сказал:

— Снимай пояс, лорд. Вплету туда кое-что.

Ну да. Будугав уже в кяхнюшне, значит доспехи на него готовы. Я снял пояс с мечами и отдал кузнецу.

— На сколько поясов тебе вытяжки этой хватит?

— На сколько понадобится, на столько и хватит.

— Как это?

— А так это. Всё, что я понял, навсегда во мне.

Не очень понятно, ну да ладно.

— Дай мне верёвку покрепче.

— Да вон на верстаке моток, бери.

— Спасибо. Жив буду — верну.

Лютик хмыкнул, повернулся спиной и принялся колдовать с моим поясом. Я с верёвкой отправился к колодцу. И небо моргнуло, а затем стало заметно темнее. Ночной режим иллюминации. Значит вечер закончился.

Вроде никого вокруг. Я привязал верёвку к одному из столбиков и сбросил моток в колодец. За плечом нарисовался Бонивур. Без свидетелей не получится.

— Стоишь здесь. Сторожишь верёвку. Никого к ней не подпускаешь, пока я по ней не вылезу. Понятно?

— Понятно. А зачем вам туда, мой лорд? Уронили что? Может я слажу лучше?

— Не лучше. Отвечаешь за верёвку.

Ну, Боже, благослови. Я залез на край с ногами, и с криком: «Меня зовут Ра!», прыгнул вниз.

Ледяная вода обожгла и исчезла. Я пробил собой слой воды и выпал в пустоту. В пустоте было не пусто. Тут какие-то стебли и цветы на них. И много. Однако я переименован, или еще нет? И где моя верёвка?

Верёвки не было. Боже! Я всё еще лечу вниз. Да. Лечу вниз вдоль этой странной растительности. А стебли становятся толще, грубее. И вот меня укладывает к основанию одного из них в глубокий, мягкий изумрудный мох.

Теперь по этой лиане обратно вверх лезть? Я встал и приложил руку к шершавой коре. Атас. Это была не кора, а за ней не толстый ствол. Это была матрица моего тронного зала в виде корня в никуда. Или ветки в ничто? И это означало, что я нигде и пожалуй никто. Весело.

В этом нигде было множество стволов. Я гладил их один за другим и опознавал матрицы уже построенных мной строений, и еще не построенных, и вообще каких-то непонятных вещей типа «макроса теней» или «календарного отбойника».

А еще здесь было очень тихо и покойно. Из-за стволов разной толщины ко мне выполз розовый жук. Размером с блюдо, в котором Ксю подавала перевёрнутого гуся. Как сказала бы моя невеста: «Он выделяется в зелёном мху и потому очевидно ядовит».

— Ты ядовит?

Спросил я его. Жук раздвинул щётки на морде и спросил в ответ:

— Стырич хра стырич?

Чтобы понять — нужно потрогать. Эту здешнюю закономерность я уже просёк.

— Надеюсь ты не ядовит.

Я шагнул к нему и положил руку на розовый панцирь. Жук поменял цвет на густо багровый, и я понял, что он вовсе не жук, а «эмоциональный фактор». Да и мох под нами вовсе не мох, но «аналитика процессов».

Я убрал руку и жук вернул свой исходный цвет. Эмоциональный фактор жрёт тут аналитику процессов, а мне надо наверх. Домой в замок. Можно на эмоциональном факторе из «ничто» во «что-то» выбраться? Жук обрёл цвет светлой стали.

— Стырич сукра!

Развернулся и ушуршал. Исчез во мху между стволами. Да уж. Поговорили. Я прижал ладонь к груди и понял, что я действительно «стырич», но только не «стырич сук ра», а «стырич баг Ра». Или бог Ра. Ну, что-то в этом роде.

Я уже не лорд, а нечто вроде Мамуки. Существо с неопределяемым уровнем. И я хочу домой. И даже не домой, а «обнять и не отпускать» сладкую скрытницу Тару. И как это сделать?

Я здесь абсолютно чужеродное тело. Меня отсюда должно вытолкнуть, как пробку из воды. Да! Где моя святая вода? Моя ледяная любимая единственно правильная вода в каменном колодце?! Дыхание спёрло от обжигающего холода. Я рванул вверх, чтобы не захлебнуться.

Вот они, мокрые каменные стенки. Вот она, Лютикова верёвка. Я ухватился за неё и полез вверх. Ну и глюки у получающих имена.

Наверху меня ждал бледный Бонивур. Он таращился. Ну мокрый я, и что?

— Отвязывай верёвку и тащи Лютику. Скажешь: «Лорд выжил. Спасибо».

— Так это, мой лорд, вы не лорд.

— А кто?

— Вы Ра.

— И что? Ты теперь верёвку отвязать не можешь?

— Дак могу.

И Бонивур начал отвязывать верёвку. А я отправился спать. Потому что очень хотелось.

Ксю всё же нашла людей для того, чтобы воды натаскать и камин растопить. Я закинул в бочку щипцами пару раскалённых камней. Разделся, залез в тёплую воду и уснул.

— Здравствуй Ра.

— Привет, дружище.

— Не уверен, что мы друзья.

— А я уверен.

— Ты исчезал два раза. Куда?

— Не скажу. Видишь какое у меня лицо загадочное?

— Вижу, что ты теперь не лорд.

— И что из того?

— Теперь твои люди не обязаны подчиняться. Так куда же ты исчезал?

— Это тайна. Отнесёшь меня к Тарочке? Просто посмотреть на неё хочу.

— Ты рассказываешь куда пропадал, а я отношу тебя куда просишь.

— Ладно. Я гладил жуков во мху.

— Каких жуков?

— Розовых. Понимаешь, пегасище, розовые жуки поедают густой изумрудный мох под шершавыми стволами всего, что есть.

— Двинулся рассудком? Где голова Жругниля?

— Во мне. Мы воссоединились. Правда здорово?

— Ты слишком сложен. Я не могу отвечать за твою непредсказуемость.

— Зато я могу отвечать за всё. И за тебя тоже.

— Вербуешь?

— Ага. Я тебе рассказал где был. Честно. Теперь отнеси меня к девушке, которая поселилась в моём сердце.

— Ты правда гладил каких-то жуков в недоступном мне месте?

— Правда. Зачем мне врать другу? Говорящий жук меняющий цвет.

— И что он говорил?

— Он сказал, что я «стырич».

— Ого. Это многое объясняет.

— Полетели уже.

— Ладно, стырич Ра, полетели.

И мы полетели в сторону гор. Тёмный замок лорда Чтозахня был окружён кострами. Зелёный пегас торжественно облетел его вокруг. Окрестности кишели спящими, а так же жующими и болтающими у костров гоблинами. Замок в осаде. Значит договориться не удалось.

Пегас снизился и полетел низко над стеной. На ней дежурили и спали измождённые лучники и маги. Да, судя по их виду, дела не очень. А где троица грозных дев-героев? Меня мягко приземлило у дверей в тронный зал.

Некрасиво подсматривать за девочками. Что за бред лезет в голову? Я прошёл сквозь двери. Две оборванные крестьянки убирали со стола. Безрукий лорд спал на троне. Он был к трону привязан! Бедняга. Но кто знает, что тут Чтозахня пытался выделывать? Может мера вынужденная?

Дев я нашёл наверху, в покоях лорда. Обмотанная кровавыми бинтами Вио спала, или была без сознания. Над ней плакала Ари, а Тара её утешала. Вот гладила по голове, как ребёночка и приговаривала: «всё будет хорошо».

Разумеется всё будет хорошо. Собственно для этого я здесь. И почему целительница просто не исцелит своего любимого варвара? Ману восстанавливает?

Орда гоблинов должна уйти. Шамана им оскорбили? И где этот шаман? Шаман! Ты где? Где-то за стенами. Ладно. Поищем. И я отправился искать.

Найти что-либо в стане гоблинов оказалось непросто. Отсутствовала централизация. Никакого «главного шатра» не было. Зелёные ушастики спали обнимая своих льволков или друг друга. Те же, что не спали, или жевали, или рассказывали истории, или курили трубки. То есть рот гоблина отдыхает только во сне.

Но главное, они все были одеты в разные вариации «мешка из шкур». Не было знаков различия. Ну вон тот с бубном вроде, наверняка шаман. А шаманы должны быть чуткие на потустороннее.

Я дал ему потусторонний подзатыльник. Потом потусторонний поджопник. Однако малыш с бубном даже не почесался. Он стоял и сушил бубен у костра. Совершенно не чуткий на потустороннее экземпляр.

Тут рядом зашевелился спящий. Он открыл глаза, почесал себя двумя руками, поднялся и отвесил держателю бубна вполне реальный поджопник. Тот встрепенулся и почтительно, двумя руками, протянул бубен шаману. Да, это был шаман.

Количество бус и прочих висюлек на нём было больше, чем на прочих. И он был старый. Шаман взял бубен, дунул-плюнул в него и начал обходить меня по кругу бумкая совершенно не ритмично. Он меня если и не видел, то чувствовал.

Бумки же эти бубновые отдавались в голове очень неприятно. Меня изгоняют? Ещё чего. Я шагнул и хлопнул в ладоши перед самым шаманьим носом. Старый гоблин упал на землю и накрыл голову бубном. Теперь можно и поговорить. Но как?

Я присел над шаманом на корточки:

— Что ты здесь забыл, старый?

Шаман отполз от меня не снимая бубен с головы и крикнул:

— Драник, мешок бабушку дышло!

Это кажется не мне. Драником оказался занимавшийся сушкой бубна молодой. Он метнулся куда-то во тьму и быстро вернулся с мешком в руках. Интересно, что там у них?

— Драник, сыпь бабушку дышло!

Драник высыпал содержимое мешка прямо на лежащего шамана. В мешке оказался пепел. Белёсое облако окутало и двух гоблинов и меня и всё вокруг. И что?

Шаман убрал бубен с головы и встал на четыре кости. Он смотрел прямо на меня. В этой пепельной взвеси он меня видел! Уже хорошо. Я ему улыбнулся. Ужасно дружелюбно улыбнулся. Шаман же упал ничком и закричал очень жалобно:

— Великий Ра, оставь нас жить! Мы принесём тебе мясо медведя! И самую толстую бабу!

Ага. Именно самой толстой бабы с ушами мне и недостаёт. Однако диалог налаживается.

Предложив дары

Предложив дары, шаман снова встал на четвереньки. Я показал ему пальцем в сторону гор и топнул ногой. И он меня понял.

— Павлик не может. Там огры. Возьми, великий Ра, десять толстых баб с большими ушами.

Ясно. Гоблины здесь не просто так. Их выдавили сюда какие-то огры. Милли рассказывала, что её предыдущего лорда огр растоптал! Значит огры — это серьёзно. Тогда я показал шаману на замок и отрицательно покачал указательным пальцем перед шаманским носом.

Павлик тяжело вздохнул.

— Двадцать толстых баб с большими ушами и четыре медвежьих шкуры?

Неа, показал я ему.

Драник мирно слушал разговор шамана с пустотой. Павлик же встал и задрал подбородок.

— Убей всех гоблинов! Или убей всех огров! Или убей всех людей!

Отчаянный зелёный старичок был прав. Любое из трёх предложенных действий решало все местные проблемы.

— Но лучше убей огров. Если сможешь.

Людей я убивать не стану. Гоблинов мне убивать тоже не хочется. Остаются загадочные огры. Ну что же, огры так огры. Я торжественно кивнул и старый зелёный Павлик расслабился. Он вернул бубен Дранику и снова улёгся спать.

Договорённость с непонятно откуда взявшимся духом достигнута. Дальнейшее уже не его проблемы. Интересная работа у шамана. Драник принялся собирать оседающий волшебный пепел обратно в мешок, а я отправился еще раз взглянуть на Тару.

Тара спала рядом с так и не очнувшейся Вио. Ари стояла у окна и злобно смотрела в ночь. Бедняга. В аграрной теократии у этой женщины нет ни одного шанса на самореализацию. Такие бывают счастливы только в раздолбанных по всем швам демократиях.

Там они судьи, палачи и прочие вершители судеб. Здесь они никто. Как же она ненавидит патриархальный мир. С каким наслаждением она будет пускать ему кровь, рвать в куски, травить и жечь при случае. Не при мне, злюка. Не при мне.

Тара сопела носиком и лицо её тоже не выражало счастья. Усталость и страх оно выражало. А должно выражать покой и радость. Не повезло тебе с компанией, малышка. Я приду сюда за тобой. Через два-три дня. Обязательно.

— Эй, зелёный, я к розовым жукам не на долго. Не скучай.

— Стой! Я с тобой!

Ага. Шелест пегасовых крыльев накрыл меня, но я уже проваливался в невидимый ему слой. И провалился. Вместо замка здесь были руины поросшие светящимися растениями. Красиво.

— Малявка! Я уже не лорд! Посмотри!

Малявки не было. Огромная синяя кошка прыгнула с разрушенной стены и распяла меня на земле своими твёрдыми лапами. Руки и ноги оказались жестко прижаты, не пошевелиться. Изумрудные глаза на пушистой морде внимательно изучали моё лицо.

— Предатель.

Прошипела она.

Кого это я предал? Не нравится это мне.

— Меня предал! Теперь всё пропало!

Ага. Это малявка и есть. В образе большой кошки. Симпатичный образ. Только зачем драться?

— Затем, что ты теперь не лорд и пришёл запрос на переустановку пломбы. Тебя поднимут, перепрошьют и вернут обратно с потерей всех уровней, придурок. Очнёшься неизвестно где голый с тронным залом первого уровня и одним тупым крестьянином.

— Слушай, отпусти. Я в вертикальном положении лучше соображаю.

— Зачем тебе соображать, если всё потеряешь сейчас?

— Так только в таких ситуациях и надо соображать. Не знала?

Кошка отпустила меня и запрыгнула обратно на стену. Значит плесень твоя не смогла взять под контроль подземелье с аквариумом.

— Почему не смогла? Смогла. Я полностью контролирую жизнедеятельность бункера. Только ты вот выпал из списков кандидатов. Теперь никто тебя не станет вытаскивать ради того, чтобы в большой мир отпустить.

Постой. Ты полностью контролируешь аквариум?

— Ага. Даже живых мордеров. Я им в еду нейровирусов насовала. Они теперь по моей команде уснут, если надо, или в панике побегут, куда надо, или поубивают друг друга в ярости, если понадобится.

Так какие проблемы? Вытаскивай нас всех наверх и будем обустраиваться.

— Зачем? Из бункера нет выхода. Я не нашла. Только связь, в которую не вмешиваюсь, чтобы не засветиться.

Найдём выход. Поднимай. Поднимай меня сейчас!

— Может лучше тебя убить?

И что? Так тут и сгниёшь в тоске, синяя кошка? Не лучше ли попробовать найти выход из бункера в мир? Как-то же лорды в аквариум попадают? Поднимай меня!

— Уверен?

— А то! Поднимай, но мозги мне промыть не давай. Хиз я или нет? Обещаю тебе большой мир на золотой тарелочке.

— Я не просто тебя убью, я тебя по клеточкам разберу, хиз. Если ты меня обманешь.

— Поднимай давай! Доберёмся до твоего любимого фарга рано или поздно. Не томи душу. Я. Хочу. Вверх!

Кошка мигнула и меня накрыла тьма. Тьма разойдётся, если я открою глаза. Я открыл глаза. Густая изумрудная жижа вокруг колыхнулась, и моя штанга пошла вверх. Сейчас я сам всё увижу.

Оглавление

Всё в этом мире падает

Я проснулся

Утро

Деревянная дверь

Единственным

Заснули мы

Я был сыт

Проснулся

Стрельбище

Изумрудные листья

В зале

Хотя почему я

Меня не было

Предложив дары