Начал читать. Очень хорошо. Слог, юмор, сюжет вменяемый.
Четыре с плюсом.
Заканчиваю читать. Очень хорошо. И чем-то на Славу Сэ похоже.
Из недочётов - редкие!!! очепятки, и кое-где тся-ться, но некритично абсолютно.
Зачёт.
Начал читать первую книгу и увидел, что данный автор натурально гадит на чужой труд по данной теме Стикс. Если нормальные авторы уважают работу и правила создателей Стикса, то данный автор нет. Если стикс дарит один случайный навык, а следующие только раскачкой жемчугом, то данный урод вставил в наглую вписал правила игр РПГ с прокачкой любых навыков от любых действий и убийств. Качает все сразу.Не люблю паразитов гадящих на чужой
подробнее ...
труд и не умеющих придумать своё. Вообще пишет от 3 лица и художественного слога в нем не пахнет. Боевые сцены описывает в стиле ой мамочки, сейчас усрусь и помру от ужаса, но при этом всё видит, всё понимает но ручки с ножками не двигаются. Тоесть всё вспомнить и расписать у ГГ время есть, а навести арболет и нажать на спуск вот никак. Ах я дома типа утюг не выключил. И это в острые моменты книги. Только за это подобным авторам надо руки отрывать. То есть писать нормально и увлекательно не может, а вот влесть в чужой труд и мир авторов со своей редакцией запросто. Топай лесом Д`Картон!
Книга из серии тупой и ещё тупей. Автор гениален в своей тупости. ГГ у него вместо узнавания прошлого тела, хотя бы что он делает на корабле и его задачи, интересуется биологией места экспедиции. Магию он изучает самым глупым образом. Методам втыка, причем резко прогрессирует без обучения от колебаний воздуха до левитации шлюпки с пассажирами. Выпавшую из рук японца катану он подхватил телекинезом, не снимая с трупа ножен, но они
подробнее ...
благополучно появились потом. Заряжает барабан револьвера капсюлями порохом и приклеивает пули. Причём как вы понимаете заряжает их по порядку, а потом дважды нам пишет на полном серьёзе, что не знает как дозарядить барабан, как будто этого не делал при зарядке. Офицеры у него стреляют по дальним целям из револьверов, спрашивается вообще откуда офицеры на гражданском пароходе? Куда делся боевой корабль сопровождения я так и не понял. Со шлюпкой вообще полная комедия. Вы где видели, что бы шлюпки в походном положении висели на талях за бортом. Они вообще стоят на козлах. У ГГ в руках катана, а он начинает отстреливать "верёвку" - дебилизм в острой форме. Там вообще то подъём и опускание шлюпки производится через блоки, что бы два матроса смогли спокойно поднять и опустить полную шлюпку хоть с палубы, хоть со шлюпки, можно пользоваться и ручной лебёдкой с палубы. Шлюпки стандартно крепятся двумя концами за нос и за корму иначе при спускании шлюпку развернёт волной и потопит о корпус судна. Носовой конец крепя первым и отпускают последним. Из двух барабанов по делу ГГ стрелял только один раз и это при наличии угрозы боевых действий. Капсули на дороге не валяются и не в каждой лавке купишь. Кто будучи голодным и с плохим финансовом положении будет питаться эклерами? Только дебил или детё, но вряд ли взрослый мужчина. Автору книги наверное лет 12, не более.
Как концепция - отлично. Но с технической точки зрения использования мощностей - не продумано. Примитивная реклама не самое эфективное использование таких мощностей.
В тридцати километрах от Перми, по дороге из Лобаново в Насадку, раскинулось старинное русское село Кольцово. Здесь в 1797 году, в семье крепостного графини Шаховской, урожденной Строгановой, родился будущий архитектор Иван Иванович Свиязев.
Имение Шаховской в то время было заложено в банке под ссуду. Крестьянские хозяйства, разоренные барщиной, влачили жалкое существование.
Великий русский революционный писатель А. Н. Радищев, проезжавший через село Кольцово в 1796 году, при возвращении из сибирской ссылки, писал: «…Ночью на берегу переменили лошадей, ехали лесною и мокрою дорогою до сельца Кольцово, …мужики разорены и деревни в опеке».
Почти половина крепостных помещицы Шаховской находилась в бегах, оставшиеся роптали. Отец архитектора Иван Свиязев «за ослушание столь дерзостное и вольность непозволительную был бадогами бит и кнутом сечен».
Дьячок кольцовской церкви Степан Субботин любил собирать босоногих мальчишек и учить их грамоте. Учение заключалось в том, что дьячок называл буквы и палочкой на песке показывал их начертание. Ивашко Свиязев быстро научился читать псалтырь. Вскоре у него обнаружилось пристрастие к рисованию и строительству игрушечных домиков.
Хозяйство помещиков было замкнутым: все необходимое производилось внутри него. Помещики отбирали из крепостных способных подростков и за свой счет, чаще всего весьма скудный, отправляли их учиться в губернские города, в Петербург и даже за границу, чтобы затем иметь у себя своих служащих, техников, музыкантов, архитекторов, художников. На талантливого мальчика обратил внимание управляющий имением графини Шаховской и, с согласия барыни, отправил Свиязева учиться в Пермскую мужскую гимназию.
Пермская мужская гимназия была в то время единственным средним светским учебным заведением в огромном крае от Урала до берегов Тихого океана.
В гимназию принимали наряду с детьми крупных чиновников и горнозаводских служащих и одаренных детей из числа крепостных.
Большинство детей чиновников к занятиям относилось плохо. Один из преподавателей Пермской гимназии поэт В. Т. Феонов так отзывался об этих учениках:
«Тупа главы сея вершина;
Потребна для нея
Дубина в три аршина!»
Иван Свиязев, одаренный, трудолюбивый, быстро выделился из среды гимназистов. Он делал больше, чем требовали учителя. К выпускному вечеру гимназист Иван Свиязев представил карандашные рисунки лучших зданий Перми того времени. Особо выделялся рисунок здания гимназии, которое стояло на месте нынешнего здания медицинского института на углу улиц Карла Маркса и Коммунистической (здание сгорело в 1842 году). Хорошо исполненный Свиязевым графический рисунок привлек всеобщее внимание.
Директор гимназии Н. С. Попов, хорошо известный своим капитальным трудом «Хозяйственное описание Пермской губернии», посетил графиню и уговорил ее отпустить Ивана Свиязева учиться в Петербург. Педагогический совет гимназии единодушно постановил, чего раньше не делалось (выпускники сами решали куда идти учиться), направить Свиязева в Петербургскую Академию художеств по классу архитектуры.
Тяжело было Ивану Свиязеву расставаться с родными. В избе лежал прикованный к постели отец, за которым ухаживала изнуренная работой мать. Но юноша чувствовал свое призвание, хотелось ему проявить свои способности. Крепостной крестьянин благословил сына в далекий путь, все еще не веря, что его сын едет учиться в Петербург и, может быть, станет не рабом, как он, а вольным человеком.
Петербург произвел на юношу с Урала потрясающее впечатление. Город на берегу Невы был велик и красив.
Гуляющая публика столицы видела, как высокий и стройный юноша, с выразительным энергичным лицом днями сидел и уверенно наносил на бумагу колоннаду Казанского собора, решетку Летнего сада, шпиль Петропавловского собора. Когда месяц спустя после приезда в Петербург Иван Свиязев явился в Академию на предмет определения пригодности его к занятиям в Академии и показал, кроме пермских рисунков, рисунки петербургских зданий, то комиссия из светлейших особ могла только изречь: «Удостоить».
Началось учение в столице. Ни скудные харчевые, ни отсутствие добротной зимней одежды — ничто не ослабило страстного желания Свиязева больше узнать и сделать.
Через два года, в 1817 году, за композицию «Почтовый двор», представленную на экзамены, Свиязева не только перевели на третий курс, но и присудили ему серебряную медаль 2-й степени. В истории Академии, со времени организации ее в 1757 году, это был третий случай выдачи медали; до Свиязева медали получили только В. И. Баженов, ставший знаменитым архитектором, и Ф. И. Шубин, в последующем известный скульптор.
Однако учиться на третьем курсе Свиязеву не пришлось. От графини Шаховской в
Последние комментарии
8 часов 34 минут назад
17 часов 26 минут назад
17 часов 29 минут назад
2 дней 23 часов назад
3 дней 4 часов назад
3 дней 5 часов назад