Задание [Кирилл Ситников] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Кирилл Ситников ЗАДАНИЕ

Неотразимый Патрис Улье, молодой журналист газеты «Аксьон франсез», бодро разрезал стрелками брюк майское утро просыпающегося Парижа. У мсье Улье было преприятственное расположение духа. Он улыбался абсолютно всем — молоденьким курсисткам в платьях мелкого гороха, протирающим столики официантам и даже хмурым немецким патрулям. Не такая уж и страшная она, эта оккупация. Да и оккупацией это сложно назвать. Не надо истерить и утрировать. Ко всему можно приспособиться, даже к немцам. Се ля ви, в конце-то концов. О, авто с каким-то чего-тотамфюрером. Журналист улыбнулся особенно широко и приветственно помахал рукой. Чего-тотамфюрер улыбнулся в ответ и что-то каркнул своему шофёру. Тот весело погудел. Ну милота же!

…Пока журналист Патрис Улье раздавал улыбки, прячущийся в нём советский разведчик Ложкин, глава парижской ячейки «Красной Капеллы», быстро прикидывал, что делать дальше.

Его вели.

Он засёк их в отражении пыльной витрины книжной лавки на рю д’Аркад. Пасмурная троица в серых плащах, руки в карманах, на грубых каменных лбах только надписи не хватает «Гутен таг, мы из гестапо».

…А всё же складывалось хорошо. Два дня они грохнули этого мерзавца Кэгеля, который притащился сюда в отпуск (устал он, видите ли, работать на износ в Равенсбрюке, эсэсовская ублюдина). В ту же ночь Ложкин уничтожил радиостанцию. Жибера и Рахиль отправил в Берн. Полчаса назад удостоверился, что Ален без проблем отчалил с вокзала Сен-Лазар в направлении Фонтенбло (Ален жаждал убивать немцев в огромных количествах, поэтому сам напросился примкнуть к партизанам в тамошних лесах). Как говорится, всем спасибо — все свободны. Ложкин всё сделал, как учили. А учили тогда хорошо.

Но его вели.

Вели неприкрыто, в наглую. А это плохо. Значит, не просто наружка. Значит, будут брать.

Улье-Ложкин ускорил шаг, свернул на бульвар Османн, перешёл на другую сторону. Краем глаза увидел, как со стороны улицы Тронше вывернула ещё одна гестаповская тройка. Ла-а-а-адно.

Слева зазеленел сквер Луи XVI-го. Эх, жаль, пистолета нет. Так бы можно было устроить эпичную перестрелку среди колонн Церкви Покаяния. Об этом бы сняли фильм с каким-нибудь Столяровым, за что он получил бы Государственную премию…

Ложкин обогнул сквер, нырнул на более узкую Лавуазье. Сейчас в арку, потом в сквозной подъезд — и поминайте, как звали. До арки 20 метров. 15. Твою ж дивизию!

Гестапо не зря тушеную капусту жрёт. У арки ждали. Ну зашибись, блин.

Ложкин, лавируя меж притормаживающих машин, пересёк улицу и рванул по другой её стороне к бульвару Малезерб. Каменнолицые бросились за ним.

— Мсье Ложкин!

Разведчик обернулся — с ним поравнялся зелёный ситроеновский автофургон. Странно одетый старик помахал ему сушёной рукой из-за раздвижной двери.

— Мсье Ложкин! Будьте любезны, в карету?

Он был похож на что угодно, только не на гестаповца.

— Вы кто?

— Друг!

— Я знаю всех своих друзей. Вас среди них нету.

— Мы знакомы, скажем так… заочно.

Гестаповцы нагоняли. Ложкин подумал, что терять ему, собственно, уже нечего, и лихо сиганул внутрь «ситроена». Старик задвинул дверь.

— Гони пуще прежнего, мой милый Эмильен!

— Да, хозяин! — Шофёр «ситроена» кивнул старику, хищно сверкнул здоровенными жёлтыми резцами и вогнал педаль газа в пол.

Кузов прошила гестаповская пуля аккурат над прилизанной головой Ложкина. Из отверстия засочилась желтоватая жидкость. Ложкин принюхался: странно, попахивает… тыквой?

— И куда мы едем, ДРУГ?

— В Булонский лес, разумеется.

— До него далеко. Надо поменять машину.

— Как скажете, друг мой. Эмильен?

— Слушаюсь, хозяин.

«Ситроен» свернул на бульвар, и Ложкина резко развернуло вместе с сиденьем в сторону зубастого Эмильена, колени больно ударились о жёсткую спинку водительского кресла. Ложкин осмотрелся — они ехали уже в светло-кофейном «рено». Хвоста не было.

«Шикарный у буржуев механизм. Интересно, а можно вот так ЗиС в Т-34?»

— Шарль Перро. — Старик протянул руку.

— Угум. Прям как…

— Не «прямо как». Я он и есть.

— Сказочник. Мы же о сказочнике говорим, верно? — вкрадчиво уточнил Ложкин.

— Именно!

— А. Я по-о-о-о-онял. — Ложкин глянул за окно: «рено» катил по проспекту Фош. Отсюда до явочной квартиры далековато. Но тем не менее.

— Остановите здесь. Я выйду. Спасибо за помощь.

— Что-то не так, друг мой? — всполошился старик.

— Нет, всё хорошо. Под бомбёжку попали? Вам бы к врачу сходить.

— Значит ли это, что вы мне не верите, мсье? — осведомился старик.

— Именно это и значит. Товарищ Эмильен, у галантерейного тормозни, пожалуйста.

Старик грустно кивнул шофёру, тот свернул к бордюру и остановился. Ложкин открыл дверь.

— Еще раз спасибо. Вива ла Франс, все дела.

Ложкин вылез из машины.

— Туфли Золушки не из свиной кожи… — бросил напоследок старик. — Они из хрусталя. Ваша матушка не знала, как вам объяснить, что такое хрусталь. Она его никогда не видела. И поэтому, читая вам с сестрой эту сказку, она переобула Золушку.

Ложкин вернулся в машину.

— Я слышу, когда матери читают мои сказки своим детям. Поэтому я до сих пор жив. Немного колет в районе поджелудочной, но в целом…

— Что находится в Булонском лесу?

— Кроличья нора. Вы очень нужны моей стране, мсье Ложкин. Прямо сейчас.

— Какой стране?

— Волшебной, какой же еще?! — Шарль даже немного удивился такому наивному вопросу. — О! Приехали.

Все трое вышли из машины и углубились в лесную чащу. Ложкин обернулся — машина исчезла. Вместо неё у обочины валялась огромная тыква.

«Не. Тыквенные танки нам точно не нужны».

Старик подошёл к упитанному дубу, кряхтя, нагнулся и неожиданно легко отодвинул выпирающий корень, обнажив чёрный зев норы. Эмильен превратился в поджарую крысу с наглыми глазками, пискнул басом и скрылся в норе.

— Залезайте, дружище, — пригласил старик. — Будут немного странные ощущения, но недолго.

— Погодите, Шарль. Что я должен буду сделать в этой вашей стране?

Шарль Перро несколько секунд молчал. Видно, произнести это было для него довольно трудно. Он вздохнул и вымолвил:

— Убить Сказочного Принца.

— Чего?!

— Патруль! Остальное расскажу на той стороне!


…Ощущения и правда были не из приятных. Будто бы тебя засосала огромная лошадь. ЧМОК!

…Ложкин лежал в траве и смотрел на птицу, расхаживающую туда-сюда по ветке старого дерева. Птица пела:

— Утро прекрасное, солнце лучистое! Дети, вставайте, проветрим гнездо-о-о-о…

— Охренеть, — констатировал Ложкин.

— Фи, — обиделась птица и скрылась в дупле, громко хлопнув дверью.

— Добро пожаловать в Сказочную страну! — Шарль поднялся с земли, усадил Эмильена на плечо.

Ложкин поднялся и огляделся.

Они очутились у подножия зеленого холма. Нет, не зеленого. Скорее, это был какой-то другой, переливающийся изумрудный цвет. Такой же, как у крон раскидистых, древних дубов с толстенными шоколадными стволами. Из-за горизонта торчали белоснежные трубы — по версии Ложкина, какого-то большого предприятия всесоюзного значения. Трубы смешно напрягались, раздуваясь, и выбрасывали клубы светлого дыма.

— Бу-бу-бу-буп буп, буп-буп… — весело бубнели трубы. Дым поднимался выше, превращаясь в чудесные каракулевые облака, медленно плывущие по небу. Небу бирюзового цвета, омывающему золотистый диск солнца. Солнце подмигнуло Ложкину. Ложкин нервно дергающимся веком подмигнул в ответ.

— Эта, эта, эта страна вообще где такая? — вопросил разведчик, думавший, что разбирается в географии.

— Везде и нигде, — ответил Шарль. — Тут нет смены года или столетия, нет прошлого и будущего. Здесь царит Безвременье. Сказочники всех времен и народов трудились и будут трудиться, чтобы создать эту страну. Кругом всегда «однажды…».

— И что в ней не так?

— Её основа. Перед вами, друг мой, Детская версия этой страны. Та, в которой миллионы детей засыпают каждый вечер. Но она не всегда была такой. Изначально сказки были не такими уж и добрыми, мягко говоря. Они были взрослые. И очень злые. Мы, Основатели, очень старались вычистить зло, запрятать его как можно глубже. Но иногда оно прорывается. И отравляет. Часто это происходит, когда наш мир ослаблен. Когда в нём мало ваших детей. Потому что их матерям не до этого.

— В войну, — кивнул Ложкин.

— Да. Мы потеряли контроль. Мы упустили момент, когда Сказочный Принц перестал быть добрым. Посмотрите вокруг — вот что он сотворил с нашей страной.

— Заставил всех петь? — усмехнулся Ложкин. — Я ничего страшного не вижу, Шарль.

— Ах, простите. Пойдёмте.

Старик с Ложкиным взобрались на вершину холма, и разведчик покрылся мелкими каплями пота. Но не от усталости — Ложкин не запотевал и после марш-броска на «десятку» с полной выкладкой.


Ложкин увидел истинное назначение поющих труб.

Это были трубы пузатых улыбающихся печей. Прямо к их огромным раскочегаренным ртам со всех сторон вели дорожки из жёлтого кирпича. По дорожкам шли вереницы сказочных существ, подгоняемые здоровенными волками, стоящими по бокам. Волк-печник отодвинул заслонку, толкнул внутрь какого-то длинноухого старого эльфа. Заслонка задвинулась. Поющая труба выплюнула красивое белое облачко.

— Наш Принц — художник по натуре, — глухо вымолвил Шарль. — Однажды ему подумалось, что чистое синее небо слишком пусто и требует наполненности и объёма. И теперь каждое утро он пишет картину. Картину нового мира. Он переписывает сказки. Которые будут читать ваши дети. И в них не будет ничего светлого. С самого начала. Вы слышите?

Ложкин смотрел, как за заслонкой скрылась целая гномья семья.

— Нужна явочная квартира, — ответил Ложкин. — И соберите всех, кому Вы доверяете, Шарль. Я убью его. Я обещаю.


…«Явка» впечатлила Ложкина, скажем так, наполовину. Это была не прокуренная квартира, а целый просторный дом с удобным расположением в сердце Тёмного Леса, с двенадцатью путями отхода. Но был один нюанс.

Дом был пряничным. От погреба до самой крыши. С петушком-леденцом на верхушке. С приторным медово-мятным запахом и стенами, которые мазали одежду марципаном, ещё можно было смириться. Но не обращать внимания на тучи отъевшихся ос было совершенно невозможно. Как с ними ладила репрессированная Страшная Ведьма, которая тут жила, не было никому не известно.

А вот личным составом Сопротивления Ложкин не впечатлился от слова совсем.

К сожалению, самое сильное звено оппозиции — правая рука Шарля Фея-крёстная — превратилась в облако одной из первых. Всё, что от неё осталось — это Эмильен со способностью превращать тыкву в «колёса» и отличным уровнем вождения.

Эмильен притащил с собою двух крысиных братьев — чёрного жиробаса Леонарда и серого манерного Николя. Первый тут же принялся жрать пряничный плинтус, а кредо второго было дискутировать по поводу и без, потому что Николя всех считал идиотами.

— Нам нужна неприметная карета, — наказал им Ложкин.

Когда он вышел на крыльцо принимать работу, то потерял дар речи на всех выученных языках:

— То есть вы считаете, что золотая восьмиметровая карета с брильянтовыми колёсами — это неприметная штуковина?

Эмильен повернулся к Николя и развёл лапки:

— А я тебе что говорил, дубина?

— Я, может быть, согласен с тем, что она выглядит несколько вызывающе. Но это здоровый кич! Мы — Сопротивление, о нас сложат витиеватую сказку! И что там будет написано по-вашему? «Они ехали на колымаге, собранной из остатков забора и грязи из канавы»?

— Товарищи, — воззвал Ложкин. — Обычная деревянная карета на четыре места, манёвренная и лёгкая, вместо единорогов приземистые лошади неброской масти, ладно?

— Боже мой, с кем приходится работать! Леонард! Скажи им, что ты молчишь?!

— Никто не будет доедать крыльцо?

— Merde…


…Затем Шарль привёл связную — мелкую курносую девчонку лет двенадцати, в объёмном красном капюшоне. Девочка хорошо знала окрестные леса. Все секретные донесения она переносила в лукошке, прикрыв их пирожками с подгнившей капустой, чтобы обмануть волчьи патрули.

Но больше всего Ложкина беспокоил исполнитель. Сам он не мог ликвидировать Принца — тот вечно торчал в своём Высоком Замке, нависающем над Городом Чудес. Сказочный готовился к балу, на котором он встретит свою Суженую. И потом они будут жить долго и счастливо. А все остальные — нет.

— У тебя есть наши существа в Замке? Хотя бы сочувствующие — на вербовку нет времени.

— К величайшему сожалению, нет. Но у нас есть его Суженая. Она скоро придёт. Достирает рейтузы сестёр — и мигом сюда.


…Золушка испуганной ланью смотрела на Ложкина.

«Мда. Веснушчатое острие боевого крыла, мать его. Сколько ей? Пятнадцать? Четырнадцать?»

Ложкин мягко взял её за руку — непривычно взрослую от постоянных стирок и уборок.

— Привет.

— Здравствуйте, сударь, — Золушка неумело поклонилась.

— У нас с тобой много работы. Это будет весело.

«Она совершенно не готова».

— Мсье Шарль сказали мне… — забормотала девушка в свою пухлую детскую губу. — Они сказали, что я должна… Должна… Я знаю — Принц очень плохой человек. Но… Но ведь я тоже стану плохим человеком, если его… если его не станет из-за меня?

«Она даже не может произнести слово «убить». Неужели нет другого плана? Нет…»

Единственный план состоял в следующем: Ложкин приведет её на бал. Бал будет разделен на зоны — в Красной Как Ягода зоне Принц выбирает Суженую и исполняет с победительницей Танец Любви. В эту зону мужчинам вход запрещен. Этой Суженой должна стать Золушка. Ровно в полночь Золушка якобы спохватывается, выбегает на крыльцо и сбегает по лестнице вниз, по пути теряя заминированную хрустальную туфельку. Далее она движется 300 метров на северо-восток до кареты и уезжает Прочь. Принц находит туфельку, которая взрывом размазывает Его Высочество по стенам Замка. Шарль переправляет Золушку в Данию к коллеге-основателю товарищу Гансу, где та и пережидает Лихие Времена. Конец операции.

И тут возникла неожиданная для Ложкина проблема. Никто из Сопротивления понятия не имел, что такое «взрывать», «бомба» и «принципы минирования».

— Большой Бух. Вспышка Неведомой Силы, — Ложкин с нечеловеческим терпением второй час перебирал ассоциации, глядя в непонимающие глаза членов Сопротивления. — Разлететься На Мелкие Кусочки…

— Стоп! — радостно воскликнул Шарль. — Я понял! Это… это когда всё вокруг очень быстро ломается и никогда не будет прежним! Эмильен! Эмильен! У нас есть такой человек! Карету нам с мсье Ложкиным!

— Не-е-е-е-е-ет-нет-нет. Хозяин. Только не к нему. Он же… он же безумен!

— У нас нет выбора, Эмильен.

— Merde!


— Пароль! — затребовал голос за кованой дверью.

— Ломтик ароматного сыра на румяном, как май, хлебе, — заговорщицки вымолвил Шарль и подмигнул стоящему рядом Ложкину, мол, всё путём.

— Пароль неверный! Ха-ха! Неверный пароль, ребятки! Полнейший абсурд, а не пароль это, вот что!

— Не понял, Шляпник! Этот пароль всегда был верным! — взмолился Шарль.

— А сегодня нет! Я уже ел сегодня ломтик ароматного сыра! Неинтересно! Придумайте что-нибудь другое!

— Жаба на болоте? — предложил Шарль.

— Хм. Ну тоже так себе, если честно. Ни эстетики, ни уместной в данной ситуации таинственности. Пробуем ещё!

— Ветвь омелы в свете полной луны.

— Буэ-э-э-э-э. Бабские сопли.

— Перевыполнение государственного плана СССР по мясу крупного рогатого скота, — пожал плечами Ложкин.

— О-о-о-о-о. Мне нравится твой новый друг, Шарль! — обрадовался Шляпник. — Через задний двор.

— У тебя нет заднего двора, Шляпник.

— Опять? Жаль. Тогда сюда.

Изнутри хижина Шляпника скорее напоминала кошмарный сон перфекциониста. Ни одна вещь не лежала на месте.

— Что вам угодно?

— Шляпник. Нам нужно То, Из-за Чего Всё Разлетится На Мелкие Кусочки.

Левый зрачок Шляпника уплыл в сторону уха и скрылся с глаза.

— Ииииииии…! Вам нужна бомба?! Ну наконец-то кому-то нужно что-то заминировать!!! Может еще и с дистанционным взрывателем?!

— Ты можешь изготовить такую бомбу? — не поверил Ложкин.

— Конечно, могу! — Зрачок Шляпника вернулся на место и бешено закрутился. — Беладонновый порошок… Потолочь-потолочь-потолочь ииииии… Пыльца феи-светлячка. Так-так-так… Ну и там по мелочи. Сделаю позавчера.

— Это поздно.

— Тогда через пару дней.


…Пока Шляпник трудился над своим смертоносным шедевром, Ложкин обучал Золушку, или Зозо, как называл её Шарль.

Правила этикета дались Зозо довольно легко, а вот с танцами была проблема. Кадриль, мазурка и вальс были непреклонны и сдаваться не собирались.

— Раз-два-три… раз-два-три… — Ложкин вёл Зозо по сотому кругу, прихрамывая на более оттоптанную ногу. — Ай! Й-й-й-й-й-йё…

— Извините, сударь…

— Ничего, всё хорошо, у тебя получается намного лучше, — лицемерил разведчик.

А ещё они много говорили о том, что будет.

— Мне кажется, сударь, что я не смогу… Я не смогу сделать так, чтобы он исчез.

— Тогда исчезнет много очень хороших людей, Зозо.

— А Вы… Вы делали так, чтобы кто-то переставал быть?

— Да. Но это были чудовища.

— Страшные?

— Очень. Потому что выглядели они, как вполне приличные люди.

Через пару дней связная «Красный Капюшон» принесла добрую весть: Шляпник закончил своё творение и приглашает Ложкина в Испытательную Чащу.

— Раз, два, четырнадца-а-а-а-ать… семь, — Шляпник отсчитал тридцать шагов от большого пня, под корни которого засунул опытный образец бомбы, и взрыл носком черту на земле. — Вот, стой здесь.

Ложкин повиновался. Шляпник протянул ему жёлудь.

— Это взрыватель. Нажимай на шляпку и узри… прикол. Я придумал сегодня слово «прикол». Типа милое и достаточно весёлое событие. Ещё я придумал фразу «Рэндж Ровер Спорт», но пока не понимаю, что это зна…

Ложкин осёк словесный поток, нажав на шляпку.

БУБУХ!!!

Прикол выдался знатным: огромный пень вывернуло из земли и опрокинуло на обрубок ствола.

— Шляпник…! С-с-с-с-с-скотина…! — Пень запрыгал на одном корне. — Больно же, олень!!

— Эскузэ муа, Добрый Пень! — извинился Шляпник и доверительно прошептал Ложкину: — Он не отдал мне четыре талера.

Ложкин решил перестраховаться: через связную Шляпник по очереди передал все ингредиенты, желудёвую «кнопку» и инструкцию. Инструкция пропела себя чистым сопрано, и Ложкин за час заминировал одну из хрустальных туфелек, украденных крысами из Магазинчика Обуви Для Принцесс И Суженых. Николя полночи убивался, глядя на «это уродство из недр позапрошлого сезона», но был быстро успокоен Волшебным Братским Подзатыльником.

Зозо наконец-то победила три вида танцев, игривый взгляд (вот тут спасибо Николя) и помахивание веером, не похожее на пляску Святого Витта. До бала оставалось всего ничего.

И тут случилась Страшная Глупость.


Утром накануне бала Ложкин проснулся в боевом расположении духа. Спустился в залу и обнаружил там Леонарда, уплетающего пирожок за обе крысиные щеки.

— Где ты его взял, Леонард?

— Связная угостила, — ответил Леонард, сея пастью крошки на пряничный пол.

— Он же с гнилой капустой.

— Не, этот очень даже свежий. У Красного Капюшона сегодня плановое посещение Бабуленции.

Ложкин внутренне сел.

— Она понесла пирожки Бабушке через лес? — очень спокойно уточнил Ложкин.

— Ну да.

— И об этом знает вся Волшебная страна, верно?

— Это известный факт.

— ЭМИЛЬЕН!!! ЛЁГКУЮ КАРЕТУ, БЫСТРО!!

…Ложкин успел на тоненького. Связная уже поднималась по ступенькам бабушкиного крыльца, приветливо помахав старухе в окне, когда разведчик сгрёб её в охапку и потащил обратно.

— Валим-валим-валим!

— Что Вы делаете, сударь? Моя Бабушка…

— Это уже не твоя бабушка.


Конечно, их ждали. По Городу уже ползали слухи об очень тайном Сопротивлении, и волки рыскали по улицам с утра до ночи, вынюхивая подпольщиков. Ложкин предупреждал Капюшон: её ведут. Шляпник пропал, она могла наследить при передаче, и Ложкин перевел её на нелегальное положение. Заинструктировал до смерти. И вот вам здрасьте.

Сзади послышался звон стекла — это первый волк, бросившись в окно, нёсся за Ложкиным и Капюшоном.

— Давай, Красная, дуй к тем соснам, я за тобой!

Второй, третий и четвертый волки выбежали из дома и пристроились в кильватер к вожаку. Ложкин вспомнил, что он чемпион Ленобласти по боксу, и зарядил левой первому по печени. Где у волков печень, Ложкин достоверно не знал, но, видимо, угадал — волк захрипел и упал, скрючившись креветкой. Остальные на мгновение остановились. Умница Эмильен вырулил из-за сосен: карета в красивом развороте словно проглотила несущуюся к ней Капюшон. Ложкин запрыгнул на козлы.

— Вожжи дай!

Волки бросили нокаутированного вожака и устремились в погоню, но сил надолго не хватило. Ложкин оторвался от врага, несколько миль ехал по ручью, чтобы сбить волков с толку, и вернулся на пряничную «явку». Время готовиться к балу. Время убивать.


…Часы пробили семь. Ложкин оправил камзол с отливом.

— Пора.

Из комнаты вышла Зозо. В серебристом платье и хрустальных туфельках она походила на тонкую фарфоровую куколку, которой лучше не касаться — уж слишком она хрупкая.

— Проверим наших тётушек Эхо. — Ложкин дотронулся до уха, разбудил спящую в нём маленькую тётушку Эхо и тем самым включил связь. — Раз-раз. Ты слышишь меня, Зозо?

— Я слышу тебя…

— Всё хорошо.

— Всё плохо! — Ввалившийся в дом Шарль хватал ртом воздух, выгоняя из себя инсульт. — Надо… надо всё отменить!

Шарль положил на стол сорванный со столба листок. На нём красивым почерком было выведено «Разыскивается» и ниже «Его Сказочное Высочество отплатит мешком золота тому, кто отловит и приведёт ему этого опасного преступника, посягнувшего на жизнь и здоровье офицеров Волчьей Гвардии». И больше ничего. Ни портрета, ни примет.

— Шарль. У них на меня ничего нет.

— Ты ошибаешься, друг мой! Это не просто объявление. Это пробник. На котором твой запах. Запах Чужака из другого мира! Они знают его! Мы не в первый раз пользуемся услугами таких, как ты!

Это было действительно плохо. В Замок ему нельзя.

— Николя. Ты меня заменишь. Превратись во что-нибудь приличное.

— Тебя не будет рядом? — Кажется, от страха Зозо стала еще тоньше, почти прозрачной.

— Нет-нет, я буду, конечно буду. — Ложкин прижал её к груди, коснулся пальцем её порозовевшего уха. — Я буду вот тут.

— Только попробуйте мне сказать, что я не идеален для мазурки! — Очеловечившийся Николя с презрением посмотрел на всех.

— Всё отлично, Николя. Только замени львиную голову на берет.

— Но это же смешение стилей, вы ничего не понима…

— Пожалуйста.

— Merde…!

— Мы выдвигаемся.


…Ложкин протёр запотевшее окно кареты, наблюдая, как модник Николя под руку с Зозо поднимался по входной лестнице Замка. Покрутил в пальцах жёлудь-взрыватель. Он нажмёт «кнопку», когда бомба-туфелька окажется в руках Принца. Таков был план.

— Как Вы думаете, у нас получится? — Шарль заметно нервничал.

— Я в этом уверен. — Ложкин не был уверен. Коснулся уха. — Докладывайте, приём.

— Мы прошли стражу… — ответил Николя.

— Отлично. Идите в Зелёную Как Лес зону…

— Входим…

— Видите Принца?

— Пока нет… Подождите, ещё одна проверка…

— Понял, всем — тишина в эфире!

— Прошли. Идём вдоль трапезных столов с канапе. Матерь Божья, как можно так оформлять лосось?!

— Не отвлекайся, Николя.

— Жёлтая Как Солнышко зона…

— Зозо, как ты?

— Мне трудно дышать…

— Это корсет. Потерпи, скоро всё закончится.

— Хозяин, отпускаю Зозо в Красную Как Ягода зону. Принц начинает выбор Суженой.

— Понял тебя, Николя. Зозо, мы на связи с тобой. Переходим к стадии «Игривая Улыбка»…

— Зозо?

— Принц опрашивает претенденток… Я через три сестры и герцогиню…

— Хорошо. Всё хорошо. Что ему говорят остальные?

— Как он велик, красив и великолепен.

— Зозо. Слушай меня очень внимательно. Когда он подойдёт, восхитись его облаками.

— Я… Я не могу… Я знаю, из чего они… Это очень ужасно… Как можно восхищаться таким? Это очень неправильно!

— Я знаю, что неправильно, Зозо. И я полностью с тобой согласен. Но ты должна это сказать. Он мнит себя творческим гением. Но Принц ненастоящий гений. И поэтому твоя похвала тоже будет ненастоящей.

— Я следующая…

— Удачи, Зозо.

… - Он её выбрал! — радостно доложил Николя.

— Отлично. — Ложкин наконец выдохнул. Шарль тоже выдохнул. И Эмильен тоже выдохнул.

Пока всё пучком.

— Оркестр заводит кадриль…

Пять минут до полуночи. Позади кадриль и мазурка. Пробил час Танца Любви.

Ложкин слушал эфир. Зозо — умница. Всё делает так, как он её учил. Звонко смеётся над тупыми шутками Принца. Подпускает к себе и отпускает, чтобы потом опять подпустить. Словно опытный рыбак — словом, взглядом, улыбкой — водит его по золотой заводи бальной залы. И Принц постепенно сдавался, всё глубже увязая в её больших глазах.

Но всё испортил вальс. Танец, в котором двое становятся одним. Зозо почувствовала тепло его ладони, ровный, чуть учащенный пульс. Перед ней был человек из плоти и крови. И Зозо «поплыла». Она была слишком добра, чтобы его не жалеть.

— Я не могу… я не могу… чтобы его не стало… — пролепетала она вслух.

— Что ты сказала, мой цветочек? — спросил Принц.

— Зозо, ничего не говори… — взмолился Ложкин, понимая, что всё.

Принц грубо развернул Зозо, схватил за волосы, присмотрелся к её уху.

— У тебя что тут? Тётушка Эхо?! Кто ты такая?! Охрана!

«Что нам теперь делать?!» — шевелящимися волосами спросил Шарль Ложкина.

— Николя! Протокол «Безумие и Хаос»! «Безумие и Хаос»!

— Принято!

Через секунду серая крыса выпрыгнула из вороха одежд, сброшенных на мраморный пол, и, выпучив глаза, рванула в толпу претенденток на Суженую:

— Я мерзкая помойная крыса с жутким желанием вцепиться вам в ногу и подозрением на чуму! Пи-пи-пи-и-и-и-и, merde!!!

Протокол «Безумие и Хаос» сработал. Визжащие баронессы, герцогини и другие светские львицы бросились врассыпную, парчово-рюшечной волной сметая оркестр, стражу и Сказочного Принца. Зозо побежала прочь из залы.

— Хватайте эту мелкую шлюху! — затыкал ей вслед Сказочный Принц маленьким наманикюренным пальцем, барахтаясь на гребне светской волны. Волки высыпали на лестницу, но не нашли ничего. Кроме обронённой хрустальной туфельки.

Зозо ввалилась в карету, воткнула голову в грудь Шарля.

— Простите меня… Простите…

— Успокойся, дитя. Ты всё сделала правильно. Где Ложкин?

— Я не зна… Он же должен ждать здесь?

— Нет, он оставил мне жёлудь и побежал навстречу тебе. Вы что, разминулись? Мсье Ложкин! Приём! Приём! Где Вы, друг мой?


Принц выбежал на крыльцо, жадно глотнул вечернего воздуха после бального удушья.

— Первый на крыльце! — скомандовал подчинённым начальник стражи косматый самец Вольф. Волки вытянулись в струну.

— Это её? Это она потеряла? — спросил Принц, указывая на хрустальную туфельку.

— Да, Ваше Сказочное Высочество.

— Идиотка. — Принц наклонился, чтобы поднять её.

Наблюдающий за ним Шарль положил палец на жёлудь. Ложкин сбежал. Придётся сделать это самому.

— Стойте, сир. — Вольф предупреждающе вытянул лапу. — Мы проверим её на сюрпризы.

Подчинённые обнюхали туфельку, кивнули Вольфу — всё чисто. Вольф протянул туфлю Принцу. Сказочный взял её в руки, повертел, усмехнулся.

— Закрой глаза и уши, дитя, — прошептал Шарль Зозо. И нажал на жёлудь.

Ничего не произошло.

Шарль нажимал еще и еще, но проклятая туфля и не думала взрываться.

Принц поднял туфлю над собой и закричал во мрак:

— Шарль! Я знаю, что это твоих рук дело! Я найду тебя и твою сучку! Я сделаю из вас облака и помещу их в самый центр грёбаного неба!

Принц расхохотался и тут же стал серьёзным. Бросил туфлю волкам, схватил Вольфа за чёрную шерсть на груди, притянул к себе.

— Найди их, Вольф. Найди их всех и приведи ко мне! Ты понял меня?! Ты понял меня, Вольф?!

— Я с удовольствием это сделаю, Сказочный. — Вольф улыбнулся так, как умеют только волки — то есть совершенно недобро.

— Отлично. — Принц отпустил начальника Стражи. — Я устал и иду спать. А когда проснусь, то первое что увижу — всю эту подпольную шелупонь, молящую о пощаде. Так ведь, Вольф?

— Именно так, Сказочный. И никак иначе, — ответил Вольф и завыл: — АУУУУУУУУУУУУУУУ!!!

Что в переводе с волчьего означало: «Настало время Великой Зачистки»…


…Неприметная повозка катилась по чёрной змее лесного тракта. Эмильен в сотый раз ущипнул себя за нос, чтобы не заснуть. Шарль смотрел в окно, не видя за ним ничего. И не потому, что ночь была темна. «Сначала переправить Зозо в Данию. Крыс — к Льюису через Львиный Пролив… А самому…»

— С ним что-то случилось… — прервала Зозо его думы. — Он не мог нас бросить. Или мог? Из-за меня, да? Это из-за меня…

— Нет, Зозо. — Голос Ложкина из уха был совершенно спокоен. — Я не бросил тебя. Ты молодец. Ты всё сделала очень хорошо. Живи долго и счастливо, или как там у вас говорят.

— Вы живы, друг мой? — встрепенулся Шарль.

— Живее всех живых, Шарль.

— А Принц? — пролепетала Зозо. — Он… он перестал быть?

— Сейчас перестанет, — ответил Ложкин и прижал кончик серебряной шпаги посильнее к цыплячьей шее обморочного Высочества, трясущегося у стены спальни. — И ты здесь абсолютно ни при чём, Зозо. Он перестанет быть НЕ из-за тебя.


…Не было никакой бомбы в туфельке. Ложкин выбросил её в болото за пряничным домиком. Он подумал, что Зозо не должна быть причастна к убийству. Не должна видеть смерть, пусть даже самого злого существа в мире. Она должна танцевать на балах, любить сказочных принцев и жить долго и счастливо. Это её предназначение, как и всех жителей Волшебной страны. Страны для детей. Которые будут слушать перед сном своих матерей, и напитываться волшебством. Эта страна — основа, чистый, светлый лист, который в будущем они либо замарают — подлостью, предательством, кровью — либо нет. И это будет их осознанный выбор. Именно поэтому мудрые Великие Сказочники переработали взрослые сказки. Место детей — в Волшебной стране. А работа Ложкина, взрослая, тяжёлая работа — любым способом сохранить эту страну.

…Поэтому, когда протокол «Безумие и Хаос» превратил бал в ужасную суматоху и отвлёк волчью Стражу, Ложкин просочился в Замок, проник в принцевы покои и, вооружившись серебряной шпагой из коллекции Сказочного, устроил Чудесную Засаду.

— Я всего лишь хотел, чтобы у меня было красивое небо… — промямлил Принц.

— Никакое небо не стоит и одного шага по дороге из жёлтого кирпича, — ответил Ложкин.

Принц хотел что-то возразить, но не успел. Шпага медленно вошла в шею. Сказочный Принц захрипел и перестал жить долго и счастливо.

— Сир, вы не могли бы вытащить меня из этой скотины и вытереть о занавеску? — взмолилась серебряная шпага.

— Как скажете, шпага.

— Благодарю. Никогда его не любил. Залапал мне весь эфес своими потными ладошками, тьфу!

Ложкин хотел вернуть шпагу на место, но в ней взыграл дух авантюризма.

— Сир, могу ли я попросить вас взять меня с собой, чтобы служить вам верой и правдой?

— Предупреждаю — служба будет недолгой.

— Но ведь яркой, не правда ли?

— О, да.


…Ложкин шпагины ожидания не обманул. Уже через 4 минуты на её счету были три волка-стражника, остывающих в коридорах Замка. Ложкин ртутью вытек на улицу и спустился в засыпающий Город. Коснувшись уха, разбудил похрапывающую тётушку Эхо.

— Шарль, приём.

— Слушаю, друг мой.

— Ты отправил Зозо?

— Да, отъезжаю от причала с Эмильеном.

— Отлично. Я выполнил задание. Говори, где кроличья нора.

Ложкин прижался к стене — мимо прорысил волчий патруль. Патруль остановился и повёл носами. Развернулся, осторожно зашагал в сторону Ложкина. Разведчик свернул за угол.

— Шарль?

— Да. Слушайте. В Чудесном Городе, что раскинулся на изумрудных холмах в самом сердце Волшебной страны…

— Шарль, можно как-то лаконичней? За мной хвост, даже несколько.

— Простите, друг, но я не могу короче — мне нужно погрузить маленького читателя в мир…

— Ложкин! Это Эмильен. Что ты видишь перед собой?

«Ну слава КПСС. Эмильен — классическая уличная крыса. Он не про творчество. Он практик».

— Вижу памятник Матушке Гусыне на три часа.

— Сворачивай вправо, в переулок Поющих Свечей.

— Там еще один патруль.

— Тогда направо и налево, полтыщи локтей по Бульвару Трёх Поросят.

— Дошёл.

— Обходи Фонтан Слёз От Смеха с левой стороны.

— АУУУУУУУУУУУУУУУУУ! — донеслось со стороны Замка. Что в переводе с волчьего означало: «Это Вольф. Всем-всем-всем! Новая задача — ЧУЖАК».

…Волки взяли след. Черно-серыми потоками устремились по улицам, сливаясь на перекрестках и площадях в тяжело дышащий, сверкающий сотнями глаз и тысячами клыков поток. Эмильен был отличным штурманом, а Ложкин — обладатель кубка округа по марафону, но волки были быстрее.

— Ты пробежал Квартал Ворчунов? — спросил Эмильен.

— Да, — коротко ответил Ложкин, чтобы не сбить дыхание.

— Город закончился. Видишь вдалеке Таинственное Дерево? Его легко найти — в его ветвях всегда путается луна?

— Вижу.

— Под ним и есть кроличья нора. Только иди тихо через Поле Младенцев.

Осталось пересечь Поле Младенцев.

— Поле кого?!

Ложкин прищурился, вглядываясь в темноту. Ну разумеется. Как еще могут появляться дети в стране для детей?

Перед ним раскинулось огромной капустное поле. Внутри распустившихся капустных кочанов, прикрытые зелеными листами мирно спали тысячи младенцев. Ложкин выбрал тропу пошире между грядками и крадучись двинулся к Таинственному Дереву. Он прошёл полпути, когда…

ХРУСЬ!

Капустный лист под сапогом предательски треснул. Ближайший младенец открыл глаза и уставился на Ложкина.

— Ути-пути ма-а-а-аленький… Засыпа-а-а-ай… — прошептал Ложкин.

— Уа-а-а-а-а!!! — громко ответил младенец.

— УААААААААААА!!!!!! — подхватило всё Поле.

— АУУУУУУУУУУУУ!!!!! — послышалось сзади.

Ложкин оглянулся назад. Вольф во главе огромной стаи стоял у самого края. Ложкин побежал к Дереву. Кто-то из стражников рванул было за ним, но Вольф клацнул зубами — не лезь вперёд папы. Я сам.

И бросился за Ложкиным.

— Шарль! Эмильен!

— Мы тут!

— Удачи, товарищи.

— И вам, друг мой. И спасибо за всё.

Вольф нагонял. Ложкин увидел округлые своды норы. Не успеть. Но если прыгнуть…

Разведчик оттолкнулся и ласточкой полетел к норе. Вольф раскрыл пасть и прыгнул за ним. В полёте Ложкин ухитрился извернуться спиной к земле и выхватить шпагу.

— Спасибо за службу, Шпага.

— Это честь для меня, сир.

ШТ-Р-Р-Р-Р-Р-Р-РРРРР!

Уже подлетая к норе, Ложкин по рукоять вогнал шпагу меж волчьих глаз.

ЧМОК! Кроличья нора заглотила Ложкина. Волки завыли на луну, запутавшуюся в ветвях Таинственного Дерева…


…Ложкин с любопытством следил за жирной мухой, ползающей по облупленной стене кабинета брестской комендатуры.

— «…После чего я бегом пересёк Поле Младенцев, ликвидировал Начальника Стражи Говорящей шпагой и покинул Волшебную страну путём проникновения в Кроличью нору…» — Полковник СМЕРШа перевел дух, почесал красную полосу на лбу, оставленную фуражкой. Перевернул страницу.

Интересно, подумал Ложкин, где его расстреляют. В подвале или в лес завезут? В том, что его грохнут, Ложкин не сомневался. Перед ним сидел лучший контрразведчик страны. Он изловил сотни настоящих шпионов, раскрыл десятки вражеских сетей. Перевербовал вагон немецких агентов. Врать ему было совершенно бессмысленно. А правда была такой, что на месте полковника Ложкин застрелил бы себя прямо в кабинете — всё это звучало, как издёвка над кадровым офицером СМЕРШа.

— «…Очутившись в 20 километрах северо-восточней Белостока, я на гужевом транспорте добрался до расположения штаба войсковой части номер…» Ясно. — Полковник смёл исписанные листы показаний в ящик стола. — Встать. Лицом к двери. Руки назад.

Скорее всего, подвал. В спину упёрся наган.

— На выход. И без глупостей. Пшёл.

Оба вышли во двор, прошли мимо курилки к отдельно стоящему трофейному «хорьху». С закрашенными окнами.

Нет, всё-таки лес.

— Стоять. Когда будете на той стороне, передайте Фее-Крёстной привет от… кхм… хм… Её Пирожочка.

— Че-го?!

Ложкин обернулся, но полковник уже быстро удалялся, по ходу прикрикивая на курящих дневальных-«бездельников».

— Залезайте в карету, друг мой! — Шарль улыбался из-за распахнутой двери.

— Ложкин, ты вроде похудел! — весело крикнул сержант за баранкой. С подозрительно большими жёлтыми резцами.


…Ложкину нельзя было оставаться в этом мире. Кроме грозного полковника СМЕРШа были ещё более грозные полковники и даже генералы, которых бы не устроили его показания. Поэтому «хорьх» несся в сторону Беловежской Пущи, к Кроличьей норе, чтобы переправить разведчика в Волшебную страну…

…Где за время его отсутствия произошли разительные перемены. Весть о смерти Принца и Вольфа в момент разлетелась по Сказочным мирам благодаря совам и летающим обезьянам. Волки были изгнаны из Города. Жители освободили из тюрьмы кузена Сказочного Принца, который тут же закатил бал и женился на Зозо.

И самое главное.

Когда печи остыли, все облака неожиданно сгрудились на небе и ринулись обратно в трубы. И в тот же миг печные заслонки разлетелись на мелкие кусочки (Шляпник убеждал, что он тут вообще ни при чём), и тысячи сказочных существ выбежали из печей и по дорожкам из жёлтого кирпича разошлись по домам.


…Ложкин не стал принцем и даже замшелым графом. Он живёт в том же пряничном домике, который выкупил (за зарплату!) у Страшной Ведьмы, переехавшей к морю. Но он не сидит без дела. Его работа — следить за тем, чтобы Взрослое Зло снова не просочилось в Волшебную страну. Следит зорко, но незаметно, чтобы никому не мешать.

И чтобы все в обоих мирах жили долго и счастливо.