Сережа Боръ-Раменскiй [Елизавета Васильевна Салиас-де-Турнемир] (fb2) читать постранично

Сережа Боръ-Раменскiй Повѣсть въ двухъ частяхъ

Часть первая

Близъ Москвы, въ одномъ изъ самыхъ живописныхъ и въ то время обильныхъ лѣсами и рощами уѣздовъ, на берегахъ быстрой и свѣтлоструйной рѣки Десны стояли одна противъ другой двѣ богатыя барскія усадьбы, раздѣленныя рѣкою. Обѣ онѣ построены были на полугорѣ, отъ обѣихъ, по скату, сходили сады къ самому берегу рѣки, а сзади большихъ домовъ зеленѣли березовыя и липовыя рощи, такъ что обѣ усадьбы тонули въ зелени.

На лѣвой сторонѣ рѣки, на довольно высокомъ и крутомъ берегу ея, былъ построенъ затѣйливый съ миніатюрными башнями и чудными балкончиками и балконами деревянный домъ съ претензіями на готическій замокъ. Владѣлецъ его былъ Сидоръ Осиповичъ Ракитинъ, сынъ небогатаго купца города Ростова. 18 лѣтъ отъ роду онъ взялъ у отца небольшую сумму денегъ и отправился въ Сибирь; черезъ 15 лѣтъ онъ возвратился на родину богачомъ, владѣтелемъ большихъ золотыхъ пріисковъ. Отца онъ не засталъ уже въ живыхъ, а мать свою любилъ крѣпко и почиталъ. Онъ съ неописанною радостью купилъ ей домъ, разукрасилъ его и поселился съ нею. Случайно познакомился онъ съ семействомъ князя Осокина, очень бѣднаго, жившаго въ родовой, подгородной усадьбѣ, съ дочерьми, а дочерей счетомъ было пять; всѣ онѣ, вырастая безъ особаго образованія, читали, что могли достать у знакомыхъ, знали съ грѣхомъ пополамъ по-французски и имѣли, какъ говорили сосѣди-помѣщики въ насмѣшку, краткое понятіе о всѣхъ наукахъ. Старшая, 17-лѣтняя княжна Зинаида, полюбилась Ракитину, и онъ женился на ней. Когда княжна вышла за Ракитина, всѣ говорили, что она согласилась на бракъ въ виду того, что женихъ обѣщалъ ей успокоить стараго князя, заплатить долги, которые его измучили, и помогать ея семейству. Ракитинъ сдержалъ слово: родовую усадьбу князя Осокина выкупилъ изъ залога, поправилъ и украсилъ. Меньшихъ княженъ помѣстилъ въ пансіонъ и институтъ и наблюдалъ, чтобы тесть ни въ чемъ не нуждался. Зинаида Львовна, вышедши замужъ, воспользовалась богатствомъ мужа для своего образованія. Она выучилась языкамъ и черезъ 6 лѣтъ послѣ замужества могла считаться весьма образованною женщиной. Мужа она уважала и была ему чрезмѣрно благодарна за все то, что онъ дѣлалъ и продолжалъ дѣлать для ея семейства; она цѣнила очень высоко его честность, сердечность и правдивость. Сидоръ Осиповичъ былъ красивый мужчина ярославскаго типа, бѣлолицый, голубоглазый, высокій, прямой и станомъ и нравомъ, добрый, но безъ всякаго образованія и манеръ. Жену онъ любилъ, баловалъ, ни въ чемъ ей не отказывалъ, но любилъ похвалиться и похвастаться властью мужа. Онъ самодовольно говаривалъ: „Мы, мужики, бабамъ воли давать не любимъ“. Иногда онъ измѣнялъ фразу и улыбаясь изрекалъ: „Мы, мужики, у ногъ жены не валяемся, какъ бары“. Несмотря однако на похвальбу эту, Зинаида Львовна имѣла на него огромное вліяніе, и послѣднее слово, слово рѣшающее, оставалось за нею. Она была въ домѣ главное колесо, главная пружина, центръ, около котораго все вращалось. Только въ дѣлахъ по устройству состоянія и управленія пріисками и многими имѣніями Сидоръ Осиповичъ совѣтовался не съ женою, а съ своимъ другомъ Андреемъ Алексѣевичемъ Безроднымъ, который сопровождалъ его въ Сибирь и съ нимъ воротился. Съ тѣхъ поръ онъ всегда жилъ въ его домѣ, получая значительное жалованье, какъ главный управляющій всѣми имѣніями. По его просьбѣ, усадьбу Ракитина назвали Иртышевкой, въ память о Сибири, которую любилъ Безродный, и, весьма вѣроятно, не оставилъ бы, если бъ не дружба, связывавшая его съ Ракитинымъ. Безродный былъ правою рукою своего друга и довѣрителя и пользовался уваженіемъ и любовью всего семейства. Зинаида Львовна оцѣнила и его преданность и его практичность и слѣпо слѣдовала его совѣтамъ, лишь только дѣло касалось до какого-либо практическаго дѣла. Самъ же Безродный, послѣ друга своего Сидора Осиповича Ракитина, любилъ, лелѣялъ, обожалъ меньшую и единственную дочь Ракитиныхъ, Соню. Не иначе звалъ онъ ее, какъ „мое сокровище“, а въ минуты нѣжности: „безцѣнное сокровище“. Душа-дѣвочка, говорилъ онъ о ней и находилъ полное сочувствіе въ отцѣ, который души не чаялъ въ своей хорошенькой умницѣ Сонѣ. Два эти друга баловали ее взапуски, и избаловали бы ее несомнѣнно, если бы отъ природы не была она одарена мягкостью, нѣжностью и кротостью рѣдкими.

Кромѣ этой дочки, у Ракитиныхъ было два сына, оба погодки и старше сестры; оба здоровые, рослые, румяные, сильные, настоящіе сыновья отца, тѣломъ въ него, а нравомъ, — ну сказать это трудно, потому что, вырастая въ роскоши и холѣ, они не знали никакихъ предѣловъ для своихъ причудъ и прихотей. Учились они не то что плохо, но и не прилежно. По соглашенію родителей, дѣти Боръ-Раменскіе и дѣти Ракитины учились вмѣстѣ у однихъ учителей. Успѣшнѣе всѣхъ училась Соня.

На правой сторонѣ рѣки Десны красовался большой, каменный, старинный домъ, и аллея вела отъ него къ