В поисках рая. Зов судьбы (СИ) [Марина Вячеславовна Савицкая] (fb2) читать онлайн

Предисловие

Вы когда-нибудь думали, отправляясь с женихом на отдых в жаркие страны, что еще долго не вернетесь оттуда? Что там вас могут выдать замуж? И что домой вернетесь уже не с тем, с кем отправились изначально? Или, возможно, свобода ваша будет ограничена, а права нарушены?

Путешествия, приключения, расставания, любовь, страсть, неопределенность, побег и еще много всего, чего я у судьбы не просила, пришлось на мою долю совершенно не в подходящий для этого момент. Быть может, кто-то из вас и мечтал о таком, но только не я. Я и помыслить о таком не могла! Ведь мне так нравилась моя тихая и спокойная жизнь в Лондоне!

Судьба сыграла со мной в злую шутку, одарив подарками, коих я не оценила. И в наказание за мое невежество она заставила меня делать выбор и нести за него полную ответственность. К чему я абсолютно была не готова.

Глава первая: Дурное предчувствие …

— Милая, собирайся быстрее! Мы так опоздаем на наш пароход, — торопит меня как всегда мой дорогой и возлюбленный Майк, мой жених.

— Я почти готова! — кричу я в ответ, чертыхаясь про себя.

Неужели он не понимает, что женщине, нежели мужчине, нужно куда больше времени на сборы? Или он это специально? Ведь я не в восторге оттого, что мы все проведем предсвадебное время в какой-то там Австралии! Я-то хотела посетить Париж, встретиться там с лицейскими подружками и обсудить с ними свой свадебный наряд, а затем выбрать для него швею и ткани. Ну, и, в конце концов, вкусить последние деньки незамужней жизни!

Черт, я все-таки согласилась выйти за него замуж!

Нет, я люблю Майка. Но иногда мне кажется, что моя жизнь должна быть другой. Не знаю даже какой. Быть может, более свободной, где я независима, и вокруг меня нет людей, которые говорят мне, что и как делать. Эх, но что поделаешь! Я уже приняла решение и выбрала свой путь. И этот путь наш общий с Майком. Хотя в животе все сковывается от этой, казалось бы, единственно верной мысли. И предчувствие какое-то дурное…

Ночью я спала плохо, долго ворочалась, а когда уснула, то ко мне во сне явился неизвестный мужчина, коего я так и не запомнила. Из-за такой бессонной ночи я не могу теперь собраться. Шпильки, с помощью которых я пытаюсь смастерить на своей голове любимую незамысловатую прическу, только и делают что выпадают, словно проверяют мою нервы на прочность. Конечно, быть может, как обычно все дело в моих непослушных кудрях, которые отказываются держать эти самые шпильки и тем самым сводят меня с ума! А ведь мне казалось, что если я отстригу их по плечи, то буду возиться с ними гораздо меньше. Но вот досада, мне это казалось!

Сегодня все словно против меня. Вот взять, например, историю с платьем, что я выбрала и приготовила в дорогу (сама, без помощи Агаты). В ответственный момент оно вдруг оказалось помятым и чем-то испачканным. Другой наряд, составленный на всякий случай, и вовсе куда-то подевался. Ну и утро! Теперь судорожно уже с чужой помощью нужно искать что-то другое. Благо Агата, зная меня от и до, заранее приготовила пару вариантов.

Я выбрала зеленое дорожное платье холодного оттенка. Да, именно такой тон мне больше всего и идет, подчеркивая мои большие карие глаза, которые я считаю самой выдающейся частью своей внешности. Хотя, если верить моей мама, то я на редкость вся получилась слишком красивой. Об этом говорят и толпы ухажеров, что во время празднеств выстраиваются в очередь на танец со мной. Но вот уже давно никому из них не везет, потому что я наконец-то выбрала одного единственного мужчину, с которым кружусь в каждом вальсе.

Майк. Мой будущий муж. Высокий и худощавый, с умным, вытянутым лицом, голубыми глазами, русыми короткими волосами и тонкими губами. Ему двадцать шесть, и он старше меня всего лишь на три года. Но не смотря на его, казалось бы, солидный возраст, он очень скромный и осмотрительный, чуткий и заботливый, а самое главное — внимательный и понимающий женское настроение мужчина. Я бы сказала, что у нас с ним идеальное взаимопонимание, и мы полностью доверяем друг другу.

Майк также безотказно доверяет моему вкусу и с удовольствием носит то, что я для него подбираю. Сегодня на нем серые брюки, голубая рубашка и коричневая жилетка с пиджаком в тон брюк. Волосы, как всегда, зачесаны на правый бок.

Мы живем еще раздельно, как жених и невеста. Но после путешествия в Австралию мы поженимся, и после я перееду в дом Майка, который, к счастью, находится всего через две улицы. А пока что я живу одна в родном доме моих родителей. Они же вот уже несколько лет как счастливо обосновались в Шотландии, на родине отца. Однако мама сейчас гостит тут, в Лондоне, у своей подруги.

В моем доме (я так смело его называю) очень уютно. Здесь два этажа, три светлые спальни, гостевая с огромными окнами, ванная, кухня, уборная, кладовая и прихожая. Из прислуги только Агата. Она живет со мной и смотрит за домом в мое отсутствие.

— Кенна, мы так точно опоздаем, — драматично вздыхает где-то в гостиной Майк.

— Милый, я готова, — уверяю его я.

Что касается моего имени, то здесь все просто: мой отец шотландец, что значит, очень строгий и чтящий традиции мужчина. И он обещал назвать свою дочь мужским именем, если та родится слишком уж хорошенькой. Но, по велению Господа, так не произошло, и меня назвали простым именем Кенна.

— Кенна, если ты собрана, то поручи Агате поковать багаж в экипаж, — серьезным голосом торопит меня Майк. Это в его стиле.

Я закатываю глаза, затем ловлю на себе неодобрительный взгляд Агаты. Все дело в том, что все мои родные считают, что частое такое действие очень сильно вредит здоровью лица. Мама вообще у меня человек во все верующий и ко всему прислушивающийся. Поэтому я ни капли не удивилась, когда она сходила к местной ясновидящей, чтобы узнать у нее о моем будущем. А та возьми и наговори ей всякого. В особенности, что черты моего лица говорят о том, что судьба моя будет нелегкой, и мне предстоит вынести множество испытаний, пройдя которые я обрету истинное счастье.

Как я отнеслась к такому предсказанию? Спокойно, ибо никогда не верила в подобного рода вещи и не верю в них по сей день. Да и что такого могли сделать спрятанный под челкой невысокий лоб, прямой небольшой нос, чуть пышноватые губы, широкие скулы, вытянутое лицо с кожей персикового оттенка и круглый подбородок, чтобы заслужить такие пророчества?

Но что это такое! Опять это дурное предчувствие! Как только я очутилась на пороге своей спальни, в голове сразу же возникли безрассудные мысли о том, чтобы остаться и ни за что не покидать стен своего дома.

— Кенна! — послышался крик Майка.

— Дорогой, Агата уже покует чемоданы в экипаж, я стою и жду тебя в прихожей, — уверенно отвечаю я.

Ох, теперь бы и вправду быстренько к прихожей проскользнуть.

Шаг, два. Я на месте. Я улыбаюсь своей коронной улыбкой, с которой и встречаю направляющегося ко мне Майка.

— Идем, дорогая, пароход не будет ждать только нас двоих.

— А пусть и не ждет, — вставляю я на ходу, все еще мечтая прогуляться по парижским улицам, — есть еще билеты до Парижа. У нас и времени тогда будет больше, чтобы добраться до поезда.

— Кенна, — начал Майк, помогая мне усесться в карету, — ты же знаешь, как давно я хотел попасть в Австралию. А тут как раз и разрешение дали на посещение этого материка. Такой шанс нельзя упускать — несет он свое.

Я молчу. Лишь строю гримасы обожания и понимания.

Да, Майк исследователь. Очень давно его интересует жизнь коренных жителей Австралии, которые до сих пор живут по племенам, женятся по указаниям старейшин, берут каждый год новую жену, если предыдущая еще не родила, и поклоняются языческим богам. Поэтому, как только он узнал, что загадочные до селе земли распахнули свои двери, то тут же поспешил раздобыть билеты в это райское место. И мне, как будущей его супруге, пришлось поддерживать данное решение. И очень зря! Ведь потерявший от радости голову Майк мигом достал билет и для меня, решив, будто я тоже мечтаю покорять новые земли. Вот и вся история о том, как получилось так, что мы вместе плывем в Австралию.

— На вокзале нас встретят мои родители и твоя мама, — прервал наше короткое молчание Майк.

— Да, я знаю, — бурчу я в ответ.

— Твою маму сложно понять. Она вроде как считает меня хорошей партией, но в тоже время уговаривает тебя повременить со свадьбой, — начал он старый разговор.

Он злиться. Точнее обижается. Мою маму сложно понять, верно. Та женщина ей также нагадала, что не Майк станет моим мужем. Но в тоже время у родителей Майка, как и у него самого, есть хорошее положение и состояние, чтобы он мог обеспечить ее единственную дочь. Поэтому мама мечется. А папа, наоборот, просто сказал, что доверяет моему выбору. И если сегодня я говорю да, а завтра спокойно — нет, то он все равно поддержит любое мое решение.

— Не обращай на это внимание, — продолжаю я разговор, — ты же знаешь мою мама, она верит в это ее предсказание.

— А ты веришь?

— Прибыли, сыр, — сообщает извозчик, тем самым прерывая нашу скучную беседу.

И слава богу. Говорить на эту тему дальше я не хочу.

— Кенна! — воскликнул Майк, когда я, выходя из экипажа, неожиданно споткнулась и упала, — С тобой все в порядке?

— Да, — неуверенно произношу я, поднимаясь, и мы спокойно следуем дальше.

Да, что это со мной такое сегодня? Это что знаки судьбы?

Мы проходим огромный вокзал, от которого отходят все пароходы и поезда. Высокое огромное здание, с широкими арками, длинными лавками, окруженное маленькими ларьками с газетами и напитками. Майк как раз решил сходить в один из них за свежей газетой. Я же остаюсь ждать его на лавке. Здесь как всегда полно людей, детей и лавочек.

— Милая! — это моя мама. И родители Майка следом за ней.

— Мама, как я рада тебя видеть!

— Ах! — вздыхает она сентиментально, — Милая, ты не передумала? Может, не стоит вам направляться в эту Австралию? Там, говорят, очень опасно, а местные жители слишком непредсказуемы.

Мама опять за свое. Нужно ее успокоить, пока она не наговорила лишнего.

— Мама, не волнуйся. Со мною Майк, и помимо нас туда также плывут другие люди. Мне просто нечего бояться, — в конце я делаю коронный трюк — полный счастья взгляд плюс улыбка — должно сработать.

— Но Кенна, ты же понимаешь, что Майк, возможно, не твой мужчина…

— Мама…

— Здравствуйте, миссис Келовэй, — Майк с газетой в руках и настороженным взглядом вклинивается в наш диалог. Мой спаситель!

— Здравствуй, Майк! Как твои дела? Как поживаешь? — искренне интересуется моя мама. И как только это у нее получается?

— Хорошо. Ведь буквально через тридцать минут мы с вашей дочерью отправляемся в путешествие. Предсвадебное. Кстати, о свадьбе, как идут приготовления?

Да, забыла отметить, что все приготовления к свадьбе мы полностью перепоручили нашим родителям. У меня совсем нет желания браться за ее организацию. Не хочу тратить и капли своих нервов на это дело. Я, увы, не из тех невест, кого радуют все эти предсвадебные хлопоты. А вот родители люди уже опытные и точно знают, что нужно сделать, чтобы наше торжество прошло идеально. Поэтому им можно спокойно довериться.

Свадьба назначена на сентябрь. Сейчас июнь. Думаю, мы все все успеем. Я, например, полностью готова, осталось только платье сшить. Именно сшить, а не купить готовое. Так хочет Майк, а я и непротив. Только лишь бы меня в покое оставили.

— Что ж дети, попрошу вас быть осторожнее на этом неизвестном материке, — начала мама Майка.

— Мама, — взяв ее за руки, начал Майк, — ну какая опасность? Мы не будем нарушать дозволенное, поэтому и бояться нам нечего. И вообще, мы всего лишь исследователи. Просто пройдемся по деревням, опишем местность, жителей и все, домой!

Майк тоже умеет обескураживающе улыбаться. И этому научила его я. Кстати, сейчас мой ученик успешно демонстрировал свое мастерство над своей мамой. Она, кажется, повергнута и отступает со своими возражениями назад.

— Кенна, тебе очень повезло с будущим мужем, — повернувшись ко мне, заключает миссис Джонс.

— Да, Майк надежный защитник, — подхватывает ее слова моя мама.

Все это время отец моего жениха молча наблюдал за происходящим. Я лишь мельком взглянула на него, и он подмигнул мне в ответ. Да, с ним у нас прекраснейшие взаимоотношения. Мистер Джонс относится ко мне как к младшей дочери, а я к нему как к родному отцу. Он даже как-то сказал, что Майк мне и в подметки не годится! Я была шокирована, но очень признательна.

Пока наши мамы обсуждают предстоящую поездку, Майк отправился перекладывать багаж. Я же нахожу глазами наш пароход и принимаюсь его разглядывать.

Выглядит он впечатляюще. Длинный, с острым носом, деревянными палубами корабль, весь в многочисленных круглых окошках кают, расположенных по нему аж в три ряда. По палубе то и дело расхаживают в белых рубашках морячки, за ними дамы с собачками в руках, позади которых вальяжно плетутся мужчины в дорогих костюмах.

Я любуюсь этой картиной. У меня даже возникает желание пройтись по этой самой палубе. Но только пройтись и не более. Задержаться на ней на целое путешествие в такую далекую и неизвестную мне Австралию что-то совсем не тянет. При мысли, что уже через пару часов мы выйдем в открытый океан и понесемся на всех порах в пугающую неизвестность, у меня все сводит внизу живота. Как бороться с нахлынувшими чувствами, я не знаю. Но, быть может, и не надо с ними бороться? И лучше будет прислушаться к ним и бежать, бежать, куда глаза глядят, подальше от вокзала и от этого судна?

— Вот наши билеты, — вернулся Майк, — А багаж уже направляется в каюту, — Майк протягивает мне две длинные, узкие, бумажные полоски, на которых жирным шрифтом выведено «Австралия». У меня возникает острое желание порвать этот его пропуск в рай на мелкие кусочки.

Что это со мной? Почему меня все больше одолевает страх? Чего мне бояться?

Пока я стояла как вкопанная и переваривала свои ощущения, мама, приобняв меня заботливо, что-то еще раз прошептала о безопасности и тут же поспешила по своим делам. Родители Майка тоже попрощались и также скоро скрылись из виду. И вот мы с Майком остались вдвоем. Он, не обращая внимание на мое состояние, взял меня под руку и повел на пароход.

По дороге мой дорогой жених то и дело что-то рассказывал, но я совсем не слушала его. Я все пыталась понять, ища подсказки в глубинах своего сознания, почему меня вдруг резко одолели различные переживания и сомнения насчет решения плыть вместе с Майком. А ведь еще вчера я ни о чем таком не беспокоилась. Нет, конечно, предложи он мне остаться или отправиться одной в Париж, я бы с превеликой радостью согласилась. Но и в Австралию попасть я до сегодняшнего дня была непротив.

— Что с тобой, дорогая? — сквозь пелену слышу я голос Майка.

— Все хорошо.

— Кенна, — мы уже поднялись на палубу, — знаю, ты не в восторге. Но тебе понравится, обещаю, — всем своим видом уверяет меня мой жених.

Я нервно высвободила свою руку из рук Майка и потерла зачесавшийся палец с большеватым кольцом, которым мой возлюбленный делал мне предложение. В этот момент произошло нечто странное и необъяснимое: судно вдруг качнуло так, что я на секунду потеряла равновесие, а это самое кольцо соскользнуло с моего пальца, покатилось по палубе и вмиг очутилось в море.

— Нет! — вырвалось у меня, — Майк, ты видел это?! — не веря в произошедшее, воскликнула я.

— О, Боже! — выдал он и тут же ринулся к бортику парохода. Но, увы, ничего не поделать, и кольцо утеряно навсегда. Оно теперь принадлежит морской бездне и господствующим в ней тварям.

Как так произошло? Почему? Что подумает Майк? — градом посыпались вопросы в моей голове.

— Что ж, — начал мой возлюбленный, — значит, поплывешь, как моя помощница. Придется помалкивать там о том, кем мы на самом деле приходимся друг другу. Молодым и неокольцованным девушкам запрещено находится в тех краях.

Чем больше Майк говорил, тем шире раскрывались мои глаза.

Как это помалкивать? — проносилось снова в моих мыслях, — Что за старинные устои? Я не хочу туда плыть! Разворачивайте судно обратно, срочно!

Теперь я понимаю, откуда взялось это дурное предчувствие. Теперь я абсолютно уверена, что не стоило мне плыть в эту Австралию. Но уже поздно что-то менять. И, будто бы подтверждая мое заключение, пароход издал протяжный гул, оповещая меня о том, что он уже отплыл и обратно не вернется. На глаза подступили слезы, но приходится их спрятать, чтобы не выглядеть глупо перед прибывающим в счастливейшем экстазе Майком, который сейчас стоит рядом со мной и широко улыбается.

— Я люблю тебя, — произношу я неподвижными губами, надеясь, что его ответ успокоит мое разыгравшееся беспокойство и отчаяние.

— И я, — произносит он безучастно, что совершенно не оправдывает моих ожиданий.

Что же уготовано мне там, на этом диком, долгое время скрытом от посторонних глаз, материке? — думаю я, вглядываясь в морскую даль.

Майк тихонечко приобнял меня сзади. И мне вдруг показалось, что меня обнимает не мой возлюбленный жених, а совсем чужой мужчина

Глава вторая: Воспоминания

Что-то я сегодня увлеклась воспоминаниями. В моей голове постоянно прокручивается тот самый день отплытия в Австралию, на тот самый материк, куда я отправилась уже не как невеста исследователя, а как его помощница.

Когда кольцо, подаренное твоим женихом, просто соскальзывает с твоего пальца и укатывается в море, начинаешь верить во что угодно, в том числе, и в то, что случайности не случайны.

Это было долгое и изнуряющее путешествие, занявшее несколько недель. Все это время мы с Майком почти не общались, а лишь изредка обменивались короткими фразами. Мой жених вел себя очень отстраненно. Он вечно что-то чиркал в своем журнале, уходил куда-то почти на весь день и возвращался только тогда, когда я уже спала крепким сном. Что до меня, то я старалась не придавать значения его странному поведению. Часы на пролет я либо читала, либо дышала морским воздухом на палубе. Но иногда на мою долю выпадало необыкновенное счастье любоваться прекрасным морским закатом.

Как-то, читая новый роман Майн Грел «Обреченная», я просто застряла на одном абзаце. И вчитываясь в каждое напечатанное слово, ощущала, будто строки эти имеют самое прямое отношение ко мне.

«Ты ничего не сможешь поделать, ничего не сможешь изменить. Смирись, и судьба твоя одарит тебя такими подарками, что ты поймешь, зачем все эти тяготы, и где твое истинное место. Хотя в этот раз, милочка, тебе все же придется выбирать и принимать решения. Но не волнуйся, судьба твоя и тут тебя не оставит. Она укажет, как будет правильно. А ты прислушайся к ней и не противься ее наказам. Лучше радуйся! Иначе накликаешь на себя весь ее гнев…»

Ох, я и подумать тогда не могла, что эти строки станут для меня такими пророческими!

Глава третья: Чужачка

Наше пребывание на материке началось очень весело. Начнем с того, что присутствие Майка устраивало всех. Как военных, так и местных жителей. А вот ко мне относились с недоверием. Косые взгляды, ухмылки и даже шипение, исходящие от коренного народа, преследовали меня каждый день. Я прямо чувствовала, что закончится это дело очень печально. И, видимо, печально именно для меня.

На третий день пребывания в Австралии к нам с Майком присоединилась американская группа исследователей. И отделаться от них, как выяснилось позже, было нельзя. По здешним правилась, чужакам запрещалось пребывать на материке по отдельности. Так в нашу тесную компанию разбавили своим присутствием Филипп, Ким, Рэй, Даниэль, Карл и Патрик.

Это удивительно, как люди с такими разными характерами, повадками, верой и взглядами на жизнь, умудрялись не просто находить общий язык, но и каждый день уживаться вместе!

Вот, например, Филипп, высокий брюнет с развитой мускулатурой, просил звать его кратко Фил. Вытянутое лицо его с густой щетиной, глубокими черными глазами, большим носом и тонкими губами выдавало в нем истинного американца. Он был лет так на десять постарше меня. Все, что его интересовало, это крепкий виски и необычные, чудаковатые истории из древности, которым он с легкостью находит подтверждения в современном мире. К любви и отношениям Фил относился по-философски, обладал заносчивым характером и громким смехом. Считал, что его шутки самые смешные, и с ним никогда не бывает скучно.

Его друг, Ким полное олицетворение собой культуры и особенностей Китая, своей великой Родины. Он был темноволосым, невысокого роста, в меру упитанным, круглолицым, узкоглазым и очень дружелюбным. У нас с ним как-то сразу заладилось общение, нашлись даже общие темы. Скажу так: Ким единственный, кому я искренне улыбалась в ответ. Также среди своего окружения он считался ярым фанатом истории: мой новый друг знал все и обо всем, в том числе различные языки, диалекты и наречия. На вид ему, как Филу и Рэю, около тридцати пяти — тридцати трех лет.

О худощавом и загорелом Рэе можно еще сказать, что он был немногословен и часто пугал нас всех своей неожиданной разговорчивостью. Серьезно, Рэй мог молчать несколько дней подряд, не проронив и слова, а мог вдруг вылить целый поток связанных между собой фраз и мыслей. Также он, как и многие здесь, был американцем. Правда, последние пять лет прожил в Африке, поэтому здешние края для него оказались средой привычной. Больше всего меня в нем привлекал его цвет волос — из светло-русого он переходил вдруг в рыжий. Казалось, будто природа так и не смогла определиться, какой же оттенок ему пойдет больше.

Был еще у нас в компании интересный экземпляр по имени Даниэль. Он без умолку болтал о пустяках, когда мы садились обсуждать прошедший день, больше всех съедал за обедом, заставляя остальных есть побыстрее, и часами глядел в небо, когда другие уже давно спали по своим палаткам. Этот парижский путешественник постоянно таскал с собой кучу тетрадей для заметок, куда вписывал почти каждое слово местных жителей. На наши замечания по этому поводу он отвечал, что мы потом скажем ему спасибо, и неважно, что его остановки замедляли движение всей группы. Русые волосы, очки, тонкие, длинные руки и ноги соединяли в себе образ Даниэля как человека активного и приставучего. На вид он был моего возраста, но уточнять сей факт я не спешила. Боялась, что просто потом от него не отделаюсь.

Патрик, замыкающий нашу команду исследователь, являлся полной противоположностью Даниэля, хотя тоже имел французские корни. Черные, слегка вьющиеся волосы, строгий взгляд, очки и плотно сжатые тонкие губы делали его человеком притягательным, но необщительным. Я пару раз пыталась завязать с ним беседу, и он с натянутой любезностью мне даже отвечал, но хватало его ненадолго. Ким как-то взболтнул мне, что не так давно Патрика бросила возлюбленная, и что ему тридцать четыре года. Это все объясняло. С тех пор я к Патрику больше не лезла.

Все они были разные, да настолько, что единственным связующим их звеном была безумная любовь к исследованиям и приключениям. Майк от внезапного пополнения пришел в дикий восторг. Ему безумно нравились все эти ежедневные вылазки в деревни, общение с коренным народом, описание местных обрядом, собрание легенд и преданий, затем вечернее обсуждение собранного материала у костра, где вокруг одни единомышленники. И именно так проходили наши веселые деньки…

Насыщенная деятельность Майка отнимало у него все его время. На меня жениха уже не хватало. Бывало, мы и словом не обменивались за весь день. Ведь рядом, со всех сторон, всегда были его товарищи, что горели с ним одной идеей. Зачем тогда отвлекаться на молодую невесту?

Мне лишь оставалось следовать за всеми, делать очень умное лицо и чиркать что-то в блокноте, испуская вид, что я тоже исследователь. Вместо пометок я рисовала цветочки и солнышко, людей и их хижины. Но это были жалкие попытки запечатлеть всю красоту той местности, в которой нам довелось побывать.

А природа здесь была совсем не такой как в Лондоне или в других стран, где я когда-либо жила. Цветы имели причудливые формы и огромные размеры, а их названия с трудом выговаривались.

Окружающая нас местность просто утопала в зелени. Казалось, что на материке никогда не бывало засухи. Но как выяснилось позже, это не так, здесь есть и совсем голые участки поверхности земли. Хотя мимо них текло множество разных по ширине и полноводности рек, которые и разделяли зеленую и пустынную зоны. По их берегам то и дело встречались огромные, покрытые мхом, камни, придававшие общему пейзажу таинственный и завораживающий вид.

Мы жили на окраине одной из деревень, что находилась вблизи причала. Наши спальные палатки располагались по кругу, и каждую ночь охраняли мы их по двое. Дежурили мы не потому что боялись какой-либо опасности из вне, а потому что была велика вероятность, что дикие звери попросту могут лишить нас пищи. Пробовать же местную кухню мы пока что опасались. Мол, кто знает, вдруг отравят.

Для провизии мы выделили одну большую палатку и поставили ее чудь подальше от остальных. Рядом с ней соорудили навес, под которым расположился длинный стол, а по его бокам такие же длинные лавки. Чуть поодаль стола мужчины определили место под костер, на котором затем готовилась вся еда, и вокруг которого мы собирались по вечерам. Был и душ, мастерски собранный Майком специально для меня, потому что, пока остальные предпочитали купаться в реке, что находилась примерно в двадцати минутах ходьбы от нашего места расположения, я отдавала предпочтение современным изобретением. Да и не в радость мне шагать столь длинный путь, ради удовольствия помыться в холодной реке, а затем, замерзнув, шлепать обратно. Добавим ко всему этому большой риск, встретить в воде змею иди еще какую-нибудь не менее опасную живность. Нет, увольте, лучше остаться грязной и вонючей, чем так нелепо закончить жизнь.

Да, кстати, я оказалась не единственной женщиной в нашей, так сказать, группе. В качестве кухарок американские исследователи привезли с собой двух девушек. Как только я про это прознала, то так обрадовалась и уже начала мечтать, как здорова нам будет втроем, пока мужчины исследуют свою Австралию. Но, увы, эти две дамы оказались слишком молчаливыми (по крайней мере, со мной). И видела я их редко, так как постоянно находилась в движении вместе с остальными, потому что мне не разрешили остаться в лагере.

Чувствовала я здесь себя совсем чужой. И самое ужасное, что омрачило мое пребывание так это то, что Майк скрыл от меня точное количество дней, которые мы проведем на этом материке. Сие поведение жениха меня очень шокировало, ведь до этого момента мы были единой командой, без секретов, тайн и увиливаний. Так вскоре я ощутила себя совершенно одинокой, а затем и вовсе чужой. Забавно, спустя какие-то пару недель я стала чужачкой не только для местного населения, но и для своего любимого мужчины.

Глава четвертая: Судьба-злодейка

Мои дни шли медленно и неинтересно. Кроме удивительных пейзажей меня радовали еще книги, коих я набрала с собой целую стопку. Все было слишком уж однообразным в моих сутках. Утром ранний подъем, потом завтрак, затем сбор дорогу и долгий путь. Скукотище.

Чтоб как можно тщательнее разузнать об особенностях Австралии, за день мы обходили десятки миль, останавливаясь почти в каждом поселении. Оттого ноги мои ныли непрекращая, а каждая остановка считалась подарком судьбы. Иногда я честно подумывала развернуться и бежать обратно в лагерь. Думаю, моего отсутствия никто бы и не заметил.

В поселениях нас принимали радушно, с песнями, плясками и даже подарками. Люди охотно шли на контакт и приглашали в дом к столу. Местные молодые девушки то и дело стайкой незаметно следовали за нами по пятам. Но я-то их, конечно, видела, однако никому из группы об этом не сообщала. Хотя они так заняты, что вряд ли бы обратили внимание на девиц.

Нашей группе определенно везло, ведь мы часто становились гостями на здешних торжествах и гуляньях. Как-то раз нас пригласили на день рождения, а затем, через поселение, и на свадьбу!

Я была ошеломлена таким представлением. Молодоженов усадили на специально украшенные огромные подушки. По левую сторону от них сидел, как мне объяснили, Вождь, рядом с ним — старейшины, по правую — родители; а затем уже полукругом все остальные приглашенные. Перед ними на низеньких маленьких столиках стояли угощения. В центре — огромное кострище.

Незамужние девушки пели и танцевали, холостые пареньки тоже приплясывали, но только когда это позволял Вождь. Семейным людям запрещалось выходить к костру. Тем, кто по каким-то причинам остался без супругов, вообще не полагалось здесь появляться.

Жених с невестой были разодеты в пышные, сотканные из золотых ниток одежды, украшенные цветами и листьями. На невесту навесили украшения из камней. На голове собрали высокую пышную прическу. Со лба свисало ожерелье, посередине которого находился красивый голубой камень.

Я смотрела на невесту, на ее сверкающую довольную улыбку, и завидовала ее счастью. Она смотрела на жениха так, словно весь мир вокруг заключался именно в нем. Будто и день не день, если его нет рядом. Могу поклясться, он отвечал ей взаимностью. Мне даже показалось, что они держались сейчас за руки. Такие молодые и такие счастливые. Я им страшно завидовала в эту минуту. Увы, как бы я не старалась, но у меня не получилось представить нас с Майком вот такими же на собственном торжестве.

А где же брак по расчету? — подумалось вдруг мне.

Не знаю почему, но все мое внимание резко переключилось на Вождя. Я заметила, что позади него сидели женщины. Их было вроде пять. Как мне объяснил Филипп, это были наложницы. Также я узнала, что Вождь был не женат и у него еще нет детей. Хотя ему уже почти тридцать. А не женат он потому, что несколько лет находился на окраинах своей деревни, наводя там мир и порядок. Так сказать решал политические вопросы.

По словам того же Филиппа, это самая большая и могущественная деревня. Главенствует тут Вождь вместе со старейшинами. Но может сам принимать решения. А вот нарушать устав не имеет права. Хотя волен его изменить. Чуть позже до меня донесли, что во главе стола сейчас сидел не Вождь этой деревни, а Вождь всех здешних деревень и поселений, величавшийся Вождь Всех Вождь.

Почему-то, все еще слушая коллегу-исследователя, я уставилась на этого самого Вождя Всех Вождей и не могла отвести от него глаз. В груди в этот момент все чаще стало биться сердце, а в голове загорелся странный маячок, кричащий во всеуслышание «Опасность!». Вождь же на меня не смотрел, чем манил меня к себе еще больше.

Этот главарь, как мне сказали, по имени Калим, весь вечер не давал мне покоя. Я сидела за общим столом со своими коллегами и рассматривала его прямо-таки непристойно. Он находился от меня не так уж и далеко, поэтому в темноте я все же смогла его хорошенько разглядеть.

Резкие, даже жесткие черты лица: тонкие губу, острый нос, черные глаза, черные, длинные до плеч, чуть кучерявые волосы. Широкая грудь, сильные руки, мощные ноги. Все его одеяние говорило о величии и могуществе: на голове высокая плетеная корона, голый накаченный торс, на котором висели разных размеров амулеты. На ногах лишь расшитые бриджи, чудаковатая юбка из листвы и плетеные сандалии.

Боже! Кажется, он посмотрел на меня и увидел, как я нагло пялюсь в его сторону. Какой кошмар!

Кенна, что с тобой?! — задаю я себе немой вопрос, — А ну-ка соберись! — взываю к себе.

Вот Вождь подозвал к себе какого-то юношу и что-то ему шепнул. Я наблюдаю за этим уже искоса.

О нет! Этот юноша направляется ко мне!

Сердце вот-вот выскочит, и бросило в жар. Я горю! Что делать? Спасаться бегством?

Молодой посланник мигом очутился около меня. Он громко что-то затараторил, но я не смогла ничего разобрать.

— Кенна, этот абориген говорит, что ты должна выйти к костру и станцевать вместе со всеми девушками, — обратился ко мне первый раз за последнюю неделю Майк.

Я негодующе всем телом разворачиваюсь к нему, крича своим взглядом: «Ты серьезно?». Мои глаза готовы выскочить. Лицо слегка перекосило.

— Майк, как я могу выйти к ним и станцевать? Ты что с ума сошел? — прошипела я с улыбкой, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания.

— Кенна, таков обычай. Все незамужние девушки, в том числе и нежданные гости, должны выходить к костру и танцевать вместе со всеми.

— Ооо, Кенна, я с удовольствием бы посмотрел, как ты танцуешь! — присоединился к нашему разговору подвыпивший Филипп.

— Майк, но ведь я уже чья-то невеста, — напоминаю я ему.

— Кенна, если ты сейчас же не выйдешь, то у нас у всех будут проблемы.

Черт! Почему я! Не хочу! Хочу домой! Почему все это происходит со мной? — капризничаю я у себя в голове, но все же выхожу и иду прямо в круг танцующих.

Девушки живо принимают меня в свой танец. Их движения легкие, грациозные. Я знаю, что тоже так могу, ведь в колледже мне довелось посещать уроки танцев. И вот, немного расслабившись, я начинаю двигаться в так музыки, что льется из незнакомых мне инструментов.

Мои движения совсем немного отличаются от движений других девушек, но те быстро приходят мне на помощь и с охотой обучают своему незамысловатому танцу. Мне нравится здешняя музыка. Еще немного и я растворяюсь в ней полностью. В мне больше нет места раздражению и пустым мыслям. Мне теперь кажется, что проплыть океан ради одного танца у костра совсем уж не плохая идея. Тем более, когда вокруг тебя такие непохожие на тебя люди.

Нет, они теперь не кажутся мне дикарями. После недели жизни бок обок с ними я поняла, что нас отличают всего лишь условия, в которых мы живем. Так же, как и в любой другой стране, люди здесь живут по определенному укладу, строят семьи, воспитывают детей. У них есть свои правила, обычаи, праздники, законы, которые совсем не такие уж и дикие. То есть, если сравнивать их с лондонскими, то они просто устаревшие. Вот и все, все различия.

Я наконец-то почувствовала долгожданную радость, плывя в общем танце. И это впервые за все дни пребывания на этом материке! Я кружусь, смеюсь, и все вокруг такое неважное! Хорошо, что я надела легкий цвета морской волны сарафан, что чуть ниже колена. Это позволяет мне не сильно выделяться среди остальных девушек. Мои волосы сегодня распущены. Здешний климат подарил им максимум объема, забрав взамен всякую возможность хоть как-то уложить их в прическу.

И вот невольно я вновь натыкаюсь взглядом на Вождя. Он смотрит куда-то вперед. О-о-о, не куда-то вперед, а прямо на меня! Я продолжаю свой танец, но уже чувствую, как покраснела. Хорошо, что я около костра, и ему не удастся узреть моего состояния.

Почему-то мне стало так приятно оттого, что этот дикарь смотрит именно на меня. Это чувство подарило мне множество новых ощущений. Теперь я загорелась не только наружи, но и внутри.

Стоило мне еще раз бросить взгляд на Вождя и обнаружить, что тот не сводит с меня глаз, как я вся воспылала. В груди огонь, внизу живота еще жарче. В голове легкий туман, во рту пересохло.

С Майком такого никогда не было. Я не испытывала с ним подобного, да и вообще не знала, что так бывает.

Так что же это такое? Почему я так возбудилась? Я ощутила, как налилась грудь. Дыхание сбилось. Пожар уже по всему телу, все накалено! Мой мозг придает меня и отказывается что-либо понимать и объяснять мне глупенькой. Я продолжаю свой танец, хватая воздух, и задыхаясь.

Что мне делать? Как спастись от обжигающих и возбуждающих взглядов дикаря, проносится в моей голове, как спастись?! Я еще раз задаюсь вопросом, почему это все происходит со мной? Судьба решила посмеяться надо мной?

Но вот музыка кончилась, и девушки начали расходиться по своим местам. Я последовала за ними, но не удержалась и захотела быстренько еще раз взглянуть на Вождя. И пропала к чертям!

— Вы не хотите присоединиться за мой стол? — произнесли его уста.

Что??? Он говорит по-английски!! Да не может такого быть! Мой мозг кипит, а тело горит синим пламенем.

— Простите? — спокойно и легко, не выдавая себя, спрашиваю я.

— Вы моя гостья. Гостья моего племени. Вы удостоили нас своим танцем, выразив нам свое почтение. Так позвольте выразить вам свое. Присоединяйтесь к моему столу, — жестом руки он указывает мне присесть рядом с ним. А в этот момент в моей голове лишь пронеслось: он сказал «моя» гостья!

— Оу, конечно… — только и смогла вымолвить я и последовать за его жестом.

Мне указали место рядом с ним, на его подушке. Немного тесновато для двоих. Нет, подушка-то огромная, я маленькая, а вот он большой и еще расселся в всю! Вождь же, что уж там.

Я старалась дышать глубоко и спокойно, чтобы утихомирить пожар внутри. Я почувствовала желание, что зародилось внизу живота. Это заставляло меня ерзать время от времени. Еще я очень старалась не смотреть на Вождя, делала вид, что мне жутко интересно рассматривать танцующих передо мной уже юношей и неженатых мужчин.

Почему-то Майка среди них не было. Или у них не принято вызывать всех холостых к костру, пусть те лишь гости?

Я стала высматривать Майка. И нашла его. Он сидел все там же и болтал с остальными исследователями. Его явно не интересовало, что со мной и где я вообще. Тогда я решила, что с этого момента буду игнорировать Майка. Ибо не стоило ему так со мной поступать.

Невольно я залюбовалась полуулыбкой Вождя. Так только влюбленные наблюдают за закатом. Вдруг в моей голове появилась мысль о том, что как было бы здорово остаться с ним наедине и потрогать его всего.

Боже, дурная! Чем тебя здесь поили?

— Как вам наше празднество? — неожиданно обратился ко мне Вождь.

Какой у него мужественный голос!

— Весьма интересно, — вроде спокойно и непринужденно отвечала я.

— Почему-то на вашем лице я читаю удивление, — хитро прищурив глаза, разглядывал меня Вождь.

Как можно родиться с таким голосом?? — недоумеваю я в своей голове, а вслух произношу лишь:

— Где вы выучили английский?

— Охх — приподняв бровь изрек он, — меня научил языку один англичанин, который много лет тому назад приехал сюда на материк и прожил здесь целых десять лет. Он жил в нашей деревне. Я часто проводил с ним время. Затем он стал учить меня языку. Мой отец поощрял такие занятия, поэтому позволил остаться этому человеку столько, сколько пожелает. Помимо языка иностранец обучил меня своей культуре, обычаям и манерам. Это позволяет мне быстро находить контакт с туристами. Вот так, — закончил он, довольно улыбаясь.

— Вы старательный ученик, — похвалила я Вождя, — По вашему акценту можно сказать, что вы настоящий англичанин и здесь лишь в качестве туриста, а не местного жителя.

Он рассмеялся.

Какой красивый смех!

— Вы делаете мне комплимент, — все еще с прищуренными глазами и такой же полуулыбкой проговорил Вождь.

Затем наступило затяжное молчание. Я лихорадочно искала тему, чтобы его нарушить, но в голову ничего не шло. А мне так не хотелось возвращаться на свое место и проводить вечер и дальше в ожидании, когда мы всей группой отправимся спать. Что вообще делать в данном случае? Встать и уйти самой или подождать, когда Вождь сам предложит мне вернуться к друзьям? Не понятно. Хоть бы кто предупредил, как вести себя рядом с таким человеком!

— Сколько вы собираетесь пробыть в нашей деревне? — продолжил диалог Вождь.

— Я точно не знаю. Но могу с уверенностью сказать, что после такого гулянья мы точно задержимся у вас на весь завтрашний день, — я уже почти полностью контролирую себя и свое тело. Однако его голос продолжает пускать по мне мурашки.

— Это хорошо, — все с теми же озорными огоньками в глазах заключил мой собеседник.

Он рад? Да? Мне же не одной так кажется?

— Это ваши наложницы? — указав взглядом на женщин, сидевших позади нас, спрашиваю я.

Как это вылетело из моих уст?!

- Да, — оглянувшись на них, отвечает мне просто Вождь, будто это что-то обычное и приемлемое в его жизни.

— Ммм, — все, что смогла выдавить я.

Видимо он заметил досаду в моих глазах, так как дальше я услышала нечто:

— Пока я налаживал контакты на границах своего поселения, старейшины собрали для меня гарем, чтобы по возвращению я смог отдохнуть и заняться строительством собственной семьи, — оправдывался Вождь и затем добавил, — Я, правда, еще не приступал к этому делу.

Опять бесята в глазах и эта ухмылка! Он будто чувствует, что делает со мной! Будто видит меня насквозь и понимает, как на меня действует его присутствие. Это ужасно, ведь я перед ним совершенно беззащитна. Стоит ему поманить, и я пойду за ним на поводочке и без всякой косточки.

Нет, Кенна, — кричит мой мозг, — не бывать этому! Ты должна показать ему, что ты не такая уж легкая добыча!

— У вас столько обязанностей. Правильно ли я понимаю, что только одна из них может стать Женой Вождя? — беря себя в руки, задаю я вопрос.

— Не совсем так.

Интересно!

— Моей женой станет та, кто первая забеременеет, — продолжал Вождь, — Если она родит мне сына, то получит статус главной над гаремом. А если дочь, то будет считаться просто женой, но не главной, пока не родит мне сына. А я тем временем, по нашим обычаям, должен навещать своих наложниц, пока снова кто-то не забеременеет. Если эта девушка рожает мне сына, то получает уже статус Первой Жены Вождя Всех Вождей, имеет власть над гаремом и другой женой. После рождения сына я могу и дальше навещать наложниц. Если опять кто-то беременеет и рожает сына, то переходит в статут Старшей Жены, имея власть над остальными женами и дочерьми. А если одной из жен удастся родить мне двух-трех сыновей, то это даст ей не только почет, уважение, власть над гаремом, но и еще множество различных привилегий, — закончил он свой рассказ.

Как такое возможно? Бедные девушки! Что за жизнь им уготована? В этой деревне злостно нарушаются права женщин, — пронеслось у меня в уме.

Смогла бы я смириться с такой судьбой? Что бы я делала, будь я на месте одной из этих девушек? Смогла бы я быть женой этого мужчины-вождя и бороться за его внимание с другими женщинами? Ох, и закинула меня судьба в дальние края! Точно насмехается!

У меня все это время был открыт рот. Вождь коснулся моего лица, приподнимая мою отвисшую челюсть. В этот момент тысячи маленьких бабочек в моем животе взлетели вверх, и я ощутила себя по-настоящемуокрыленной.

Судьба моя — злодейка!

Вождь посмотрел в мои глаза так, словно испытал что-то подобное. Затем он нахмурился и отвернулся в сторону костра, вокруг которого вновь плясали девушки.

— Кенна, вас не будут искать ваши друзья?

Он знает мое имя? Когда он успел его узнать? У кого? — куча вопросов вихрем пронеслись в моей голове.

— Да, вы правы, мой жених и коллеги, наверное, обыскались меня, — растерянно промолвила я, понимая, что Вождь чему-то сильно огорчился и хочет, чтобы я ушла.

— Вы помолвлены? — удивленно спросил он.

— Да.

— Но на вашей руке нет кольца, — очень властным и серьезным тоном констатировал дикарь.

— Верно. Кольца нет. Оно было мне велико и поэтому, соскользнув, укатилось в море, когда мы были еще на корабле, — уверенным голосом отвечала я.

Так ему!

— Хм, это хорошо, — только и ответил он.

И вновь ехидная улыбка! Я увидела ее, пусть он и не смотрел на меня в этот момент!

— Вам пора идти, Кенна. До встречи завтра. Кстати, я приглашаю вас на завтрак за свой стол, конечно же, с вашими друзьями, — смотря будто бы мимо меня, озвучивал свое предложение Вождь.

Сказать, что я была ошеломлена, так это ничего не сказать. Все, что я смогла ответить, было «мы обязательно придем на завтрак» и «до встречи». Затем я вернулась к своей группе.

За нашим столом обнаружилось, что Майк не хило так поднабрался и весело обсуждал со всеми местную культуру. Мне оставалось присоединиться к общей беседе об удивительном материке Австралия, то и дело, поглядывая в сторону места, откуда я только что ушла.

Там сидел Вождь, с гордо выпрямленной спиной, наблюдавший за танцами девушек у костра. По его лицу нельзя было прочесть мысли или чувства, которые он испытывал сейчас. Мне было не понятно, что произошло, и почему он так резко отправил меня. Но одно я знала точно — его расстроило то, что я не свободна, но очень обрадовало то, что моего обручального кольца больше нет.

Глава пятая: «Моя»

Да, ночка прошла весело. Остаток времени (после того как Вождь меня отправил) я провела за столом со своими друзьями-исследователями, слушая их байки о различных приключениях на других материках. Майк тоже активно участвовал в этой беседе. Даже слишком активно, что не характерно для него.

В один момент я просто решила расслабиться и посмеяться с остальными над шутками. Но, увы, мои мысли то и дело возвращались к Вождю, к тому, что произошло между нами.

Кажется, что ничего-то между нами и не произошло. Но не для меня. Я испытала некоторые чувства и эмоции впервые за свою жизнь.

Где-то через пару часов к нам подошел юноша. Он, к моему удивлению (это племя не перестает меня удивлять с каждым часом), разговаривал на скудном английском. Точнее у него была заучена специальная фраза именно для нас. По его словам и жестам я поняла, что нам приготовили место для ночлега. Этот австралийский молодой парень указал даже дорогу к нему. Я поблагодарила его, а через пару часов потащила на себе спать Майка.

Нам выделили шикарные апартаменты. Честно говоря, мне представлялось совсем иное. А тут: просторная хижина, поделенная на три комнаты. Как я поняла, первая — прихожая, вторая — спальня, третья — ванна. Все они были обставлены просто изумительно. В прихожей расстелен расшитый красными, золотыми и зелеными нитками ковер, пару небольших пуфиков, с такими же узорами, только нитки уже были кремовыми и золотыми.

Помимо пуфиков стояли резной столик на низеньких ножках и диван, расшитый изумрудными и золотыми нитками, напоминающий длинную, широкую, высокую подушку. Во всем было великолепное сочетание. На столике стояли наикрасивейшие резные чашки и кувшин с молоком. Во второй комнате, в спальне, находилась кровать. Она, как и диван, напоминала собой подушку. Белое постельное было усыпано песочными узорами. Кровать отделялась занавесками, сплетенными из таких же узоров, что и постельное.

В спальне стоял столик, похожий на тот, что в прихожей, только уже в два раза больше размером. Около него расположились пуфики, напоминающие больше ванильные пирожные. Стены и пол застелены, завешены коврами с золотыми и красными узорами на зеленом фоне, на которых, казалось, можно было с легкостью попасть в сказочную страну. Еще в этой комнате находился камин, около него диванчик-подушка, у стены стояло подобие сундука.

Третья комната — ванная — была шикарна. Сама ванна была установлена посередине, глубиной в пол. Она была цвета золота, заполненная горячей водой. Пол и стены были также увешаны коврами. Но — перед ванной лежал коврик из тонкого листа древесины. Между комнатами не было дверей, были лишь занавески, такие же, что и у кровати.

Эта комната манила меня принять ванную, а кровать в соседней — прилечь. Уложив Майка на диван около камина, я разглядывала комнаты — до кровати я просто не смогла его дотащить — силы были на исходе! — и осознав, что его и камнем не разбудишь, я решила все-таки принять ванну, а потом уже лечь спать.

Босыми ногами я проследовала в заветную комнату. Там стояла в земле ванна, наполненная теплой как парное молоко водой. Я решила не мочить волосы и свернула их в пучок. Наспех сбросив одежду, я потихоньку вошла в воду. Блаженство!

Это был настоящий рай. Только тут я смогла дать волю своим мыслям и воспоминаниям о том, что произошло там, на празднестве. Я лежала в ванне так, что моя голова находилась на ковре. Я закрыла глаза. Давно я не ощущала себя в таком комфорте. Даже вдруг пришла шальная мысль, что 8ufesбы остаться тут навсегда.

Тут я почувствовала чье-то присутствие. Открыв глаза, я увидела его! Вождя всех Вождей.

Нет, он не стоял передо мной в ванной. Слава богу, или нет..?! Вождь находился в спальне и пытался сквозь шторы разглядеть меня в ванной. Хорошо, что занавески здесь были плотные, и он не мог разглядеть мое обнаженное тело в прозрачной воде. Я быстро выскочила из ванной и вытерлась куском ткани, который лежал в углу на низенькой скамейке. Ткань очень приятно прилегала к телу и повторяла форму каждого изгиба моего тела. Повезло, что я не успела замерзнуть.

— Кенна, — пока я одевалась, окликнул меня вождь.

— Секундочку. Не разбудите Майка, — попросила я.

— Его сейчас вряд ли чем-нибудь разбудишь, — послышались слова Вождя из спальни.

Я не стала распускать волосы, так как зеркала тут не было. Войдя в спальню, я обнаружила Вождя сидящим на пуфике около камина. Он взглянул на меня немного с удивлением и одновременно с восхищением.

— Вижу, вы освоились уже, — опять эта хитрая ухмылка.

Я прошла и остановилась около кровати, направив свой взгляд прямо на него.

— Даа. Спасибо за такой прием. Обстановка здесь выше всяких похвал, — я изо всех сил старалась высказать свое почтение этому человеку.

— Мы всегда рады гостям. Особенно таким, как вы.

Мне показалось, или прозвучал какой-то подтекст?..

— Что привело вас сюда в столь поздний час? — спросила я. Мне было жутко интересно, чего хотел этот дикарь.

— Мне хотелось лично убедиться, что вы нашли выделенное вам под ночлег место, и, что вам ничего больше не требуется. Или требуется? — выждав небольшую паузу, продолжил он.

Это прозвучало так самоуверенно, что я открыла уже свой рот, чтобы ответить какой-нибудь колкой дерзостью, но вдруг вспомнила, что передо мной не а-бы какой мужчина, а Вождь, при чем очень могущественный и сильный. Поэтому, сделав глубокий вздох, я спокойно ответила, что нам ничего больше не требуется.

— И еще раз благодарю за прием, — добавила я.

Вождь посмотрел на спящего Майка, затем встал и направился ко мне. Я наблюдала за его грациозными движениями, замерев на месте, хотя мой мозг подсказывал мне, что нужно бежать. Он подошел ко мне очень близко для чужого человека. Мое сердце при этом готово было вот-вот покинуть грудную клетку. Я приподняла голову, чтобы видеть лицо мужчины, доставлявшего мне столько новых эмоций.

— Вы моя гостья, и я готов сделать все для вашего удобства, — чуть наклонившись ко мне, произнес Вождь.

До этих слов мои губы были плотно сжаты, но теперь непроизвольно чуть приоткрылись. Мне стало трудно дышать, по телу пробежала легкая приятная дрожь. Я посмотрела Вождю прямо в глаза, а он — в мои. Затем этот дикий мужчина своей сильной рукой высвободил мои волосы из пучка. Я ахнула от такой дерзости, ведь такое нельзя позволять никому, даже владельцу данных земель. Это грубое нарушение правил поведения с малознакомыми людьми!

— Так лучше, — властно произнес он.

— Да как вы смеете! — одернула я его, отступив на шаг назад, и грозно нахмурив брови.

И это было огромной ошибкой! Вождь резко сделал большой шаг мне навстречу, обхватил меня за талию, прижав к себе так, что если и захочешь, то ни за что не выберешься. А затем поцеловал в губы…

Поцелуй был недолгий, но очень чувственный. Что происходило со мной в эти секунды! Я ощутила себя такой парализованной, будто все мои конечности онемели в один миг. А внутри взрывались салюты, кружили бабочки, лопались шарики. Но все закончилось и очень резко. Вождь неожиданно отпрянул от меня и отступил на несколько шагов. Я еще стояла растерянная и безмолвная, когда он произнес своим бархатным голосом:

— Доброй ночи, Кенна. Буду с нетерпением ждать вас за завтраком. И помните, вы — моя гостья — а значит, вам положено все.

И вышел! Я даже слово не успела произнести! Ко мне вдруг вернулась способность двигаться, и я, одернув занавески, плюхнулась на кровать.

— Что это сейчас было? Как это произошло? Почему он это сделал, и, главное, зачем?

Вопросы роем вились в моей голове. — А как он произносил «моя»! — шептал мой внутренний голос, — И куда я вляпалась?

Глава шестая: Границы

Завтрак прошел на открытом воздухе также за низенькими столиками, которые в этот раз были выставлены полукругом как единый стол. Сидели мы все также на подушках. Кормили нас прямо по-королевски.

Я был очень сонная. А-то как же! Уснешь тут. Всю ночь я ворочалась и думала о произошедшей сцене. Меня изводили воспоминания, и мне казалось, что эта ночь будет длиться вечно.

Я жутко завидовала Майку, а именно его богатырскому сну. Он ни разу не проснулся. А утром был как огурчик, несмотря на ночное гулянье. Приняв ванну, он разбудил меня (мне все же удалось уснуть) и впервые за все время пребывания на этом материке поцеловал в лоб, промолвив:

— Доброе утро, Кенна! Пора прощаться с племенем и отправляться в путь.

Как в путь?! Нельзя так скоро! Я же не смогу передвигаться! Я ужасно хочу спать и есть! — бурлило в моей голове. К счастью я вспомнила, что нас ждут на завтрак.

— Мы не можем вот так резко сказать всем «до свидания» и исчезнуть. Это неприлично. И нас ждут на завтрак у самого Вождя, — мягко начала я, а потом решительно добавила, — Я очень голодна и хочу спать, ведь под твой храм невозможно было уснуть. Так что я никуда не пойду, пока не поем и не высплюсь. У меня просто не хватит сил продолжить путь!

Мои грозные брови подействовали на Майка, и он, повинуясь, ответил:

— Ты права. Должно быть, ребята тоже еще не в состоянии продолжать путь. Да и нельзя так пренебрегать гостеприимством, — заключил мой жених и, немного помолчав, добавил, — Решено, остаемся еще на одну ночь. А завтра рано утром выдвигаемся в путь. Нас ждут еще несколько племен.

Еще несколько племен? О, когда это закончится!

В первой половине завтрака Вождя не было. Нам было велено приступать к трапезе без него. Я ела как не в себе. Мне было абсолютно наплевать, как я выглядела в этот момент, что обо мне подумают, и отразится ли это обжорство на моей фигуре. Все, чего я хотела, насытиться и ощутить присущее мне спокойствие.

Но тут мой левый глаз заметил, что за мной наблюдают. Облокотившись о дерево под широкой листвой, стоял довольный Вождь. По взгляду было понятно, что его забавило, как я ем, и как на мне отразился его ночной визит. Он заметил, что я его обнаружила, и вышел из своего укрытия. Поприветствовав нас, Вождь принялся за свой завтрак.

Да, денечек обещал быть очень веселым. Ребята из нашей группы в отличие от Майка выглядели совсем помятыми и ели двигались. После трапезы, напившись здешнего чая, они умоляющее просились спать. Спрашивать было у кого: старшим мы назначили Майка еще в начале нашего путешествия. Тот был не против и предложил мне тоже отправиться досыпать положенное. Но я отказалась, потому что после плотного завтрака вряд ли можно быстро уснуть, а ворочаться несколько часов у меня не было желания.

Вождь все это время пристально за мной наблюдал. Он предложил нам пройтись по деревне и осмотреть ее достопримечательности. Меня такое предложение очень удивило, потому что я надеялась быть сегодня подальше от Вождя.

Неужели здесь есть, что осматривать? — думала я, — Да и потом, что ему заняться больше нечем? — бушевало все внутри меня.

Но Майку предложение Вождя пришлось по душе, и вот мы втроем всего через пару минут уже бродили по протоптанным тропинкам среди старого, покрытого зеленым мхом, леса. Зрелище, конечно же, нас очень завораживало. Мне так вообще ранее не доводилось бывать в столь удивительных местах. Казалось, именно сюда отправлялись самые известные писатели, чтобы сочинять свои знаменитые произведения.

Вождь то и дело заставлял нас мотать головами из стороны в сторону, показывая и рассказывая историю этого леса. Мы охали и ахали, замирая в изумлении. Подумать только, что именно в этих краях проходили события, о которых сейчас шла речь!

Я всю дорогу держала Майка под руку, не отступая от него ни на шаг. Майк же шагал так, будто на его руке и вовсе не было никакого груза. Зря я надела длинное кремовое платье с узким воротником и длинными рукавами. Хоть ткань его была и легка, но мне было безумно в нем душно, пусть на улице сегодня было чуть пасмурно — это впервые за все время, что мы здесь были. Помимо духоты меня бесило и то, что платье постоянно цеплялось за кусты и ветки, что встречались на нашем пути. Я была уверенна, по возвращения платье можно будет только выкинуть.

Сделав круг, мы вернулись в точку отправления. Майк тут же решил, что ему надо срочно прилечь. Я собиралась последовать за ним, но Вождь предложил мне пройтись теперь в другое место, не менее живописное, чем предыдущее. Мой жених отметил, что это отличная идея, ведь это для меня куда интереснее, чем таскаться с группой. И таким образом я согласилась на эту прогулку

Моему возмущению не было придела. Я не понимала, что происходит с Майком, почему он так холодно ко мне стал относиться, и как можно оставлять свою невесту наедине с другим мужчиной. Нет, с Майком явно что-то творилось, ибо там, в Англии, дома, он вел себя со мной совсем по-другому. А тут ему вдруг стало на меня как будто все равно.

Как только мой дорогой жених исчез из виду, мы с Вождем медленно побрели в противоположную до этого сторону. Сначала наша прогулка сопровождалась долгим молчанием, затем она неожиданно очень даже оживилась.

— Чем вы занимаетесь в Англии, Кенна? — прервал молчание мой спутник.

Интересно, откуда от знает, что я из Англии?

— Эм-м, я работаю в одном издании, — начала я, — Мы выпускаем журналы, газеты, пишем о жизни, о культуре.

— И как? Вам нравится ваша жизнь? — выдал он вопрос с подвохом.

— Да, — уверенно отвечала я, — Моя жизнь именно такая, какой я себе ее представляла еще в детстве.

Вождь ухмыльнулся. Неужели это так смешно прозвучало? Мы шли медленно, не торопясь, поэтому любое движение не оставалось незамеченным. Вот и сейчас, когда он внимательно разглядывал меня на ходу, от меня не укрылось то, с каким бесстыжим взглядом это делалось.

— И вы бы не хотели променять свою жизнь ни на какую другую? — послышалось вдруг.

Я на секунду замялась, но увидев его удовлетворенное выражение лица, тут же вернула себе уверенность.

— Зачем мне ее менять, если это то, о чем я мечтала?

Мы опять замолчали. Перед нашим взором то и дело мелькали поляны с причудливыми цветами. Вдруг Вождь резко остановился, сорвал один из цветов и вручил его мне.

— Это вам, Кенна, — нарочно протянул он мое имя.

— Благодарю, — поспешно ответила я.

— У вас очень красивые и приятные губы, — выпало медленно из его уст. Я чуть не лопнула от услышанного. Как он смел такое говорить! Это же наглость! Вождь, ликуя, наблюдал за тем, как быстро сменялись краски на моем лице. Ему доставляло огромное удовольствие вводить меня в такое состояние. Я попыталась сосчитать до десяти, этот метод не раз меня спасал в самых нервных ситуациях. Но не успела я досчитать и до пяти, как услышала следующую колкую фразу.

— Я бы с удовольствием поцеловал бы их еще и еще.

Тут я уже не вытерпела. Остановившись, и уперев руки по бокам, я стала так, что ему пришлось развернуться, чтобы очутиться напротив меня.

Ну, все, сам виноват, получай!

— Да если вы еще хоть раз ко мне приблизитесь, а тем более решите меня поцеловать, то я не посмотрю, что вы Вождь Всех Вождей и влеплю вам хорошую пощечину! — завопила громко и четко я.

— Хорошо, я готов, — и с этими словами он живо оказался прямо передо мной. Одним движением Вождь прислонил меня к близ стоящему дереву с широким стволом, а затем своими горячими губами впился в мои. Крик негодования так и не успел слететь с моих уст, а руки были зажаты за спиной. Но самое ужасное было не это. Самым шокирующим для меня стало то, что я вместо того, чтобы попытаться вырваться из лап этого дикаря, в ответ жадно впилась в него и со всей страстью, на которую была когда-либо способна, отвечала на его ласки.

Еще никогда прежде мне не было так хорошо и спокойно в мужских объятиях. Я не хотела, чтобы этот миг кончался.

Я не пускала вразумляющие мысли в свою голову, потому что знала, что именно они и испортят это волшебное слияние двух умалишенных. По-другому меня и Вождя больше никак нельзя было назвать. Ведь мы совсем из разных миров, не имеющих параллели.

Наконец-то, тяжело дыша, мы отпрянули друг от друга. Я не растерялась и тут же влепила Вождю звучную пощечину. И затем вмиг поспешила увеличить между нами расстояние. Но сильные властные руки решили по-другому. Они быстро вернули меня на место, и жадные губы вновь отыскали мой рот.

Господи! Сколько это будет продолжаться? Это же пытка! Райская, сладкая пытка!

Оторваться друг от друга в этот раз было еще тяжелее, но мы это сделали. Я же больше пощечин не раздавала, уж слишком явно было, что мне все нравилось.

Отдышавшись и придя окончательно в себя, я, чтобы не начинать ненужных разговоров, направилась назад а хижинам.

Быстрыми шагами я пыталась добраться до безопасного места, где меня бы не настигли эти хитрые и все понимающие глаза Вождя. Он, немного отстав, следовал за мной, явно расстроенный моим бегством.

— Кенна, что же вас так расстроило? — кричали мне вдогонку губы, еще совсем недавно целующие меня в чаще.

— Вы серьезно? — замерла я вдруг на месте. И немного отдышавшись, продолжила, — У мен есть жених, и он здесь. А вы, решив, что раз вы Вождь, то вам все дозволено, бросаетесь на меня с поцелуями!

— Я с самого начала, еще там, у костра, понял, что в вашем сердце никого нет. Так что я не понимаю, зачем вы прикрываетесь женихом?! — острые как сталь вырывались из его уст слова, — Там, сидя у костра, я решил, — подходя ближе, продолжал он уже более спокойно, — что сердце твое должно быть занято мной, — пауза, — Кенна, ты же чувствуешь, что между нами возникло сильное притяжение? Об этом говорит все как в твоем, так и в моем теле…

Ну, вот мы и на «ты».

— Вы…

— Калим. Меня зовут Калим, Кенна, — поправил меня Вождь.

— Калим, ты не имеешь право поступать со мной так, как тебе вздумается!

— Я лишь сделал то, о чем молил твой вчерашний взгляд, — отрезал он и гордо зашагал прочь.

Я возмущенная, но лишенная дара речи последовала за ним. Вот так выходило, что это мои желания привели к случившемуся. А Вождь ни в чем не виновен, он лишь сделал, как просили. Чудно, просто!

Весь оставшийся день я избегала встреч с этим диким мужчиной. Я совершенно не понимала, как вести себя теперь в его присутствии, что говорить, куда смотреть. От Майка и остальных же мне приходилось прятать глаза, потому что от злости из них иной раз выступали слезы.

Да, мне было очень плохо, даже тошно от самой же себя. Я считала себя настоящей изменщицей после страстных поцелуев с Вождем, обвиняла себя в бесхарактерности и напущенной слабости, потому что позволила этому сильному мужчине так с собой обойтись. Но от этого становилось только хуже. Чувство вины угнетало и злило.

Как только наступили сумерки, нас пригласили к вечернему костру. Людей около него собралось столько, что мне показалось, будто все жители деревни здесь. У огня мы сидели тихо, слушая внимательно рассказ одной женщины-старейшины. Она рассказывала очень живо и громко, и мы смотрели на нее, не отрывая глаз, хотя сути и деталей рассказа совсем не понимали. Одно было ясно точно, история-то была страшная, потому что окружившие женщину-старейшину молодые юноши и девушки то и дело охали и замирали в ужасе.

Вождь весь вечер просидел в самом темном углу нашей поляны. Я его совсем не видела, потому что сидела впереди него, а рядом со мной полусидя разложились Майк и остальные ребята. И дабы не привлекать их внимание, я решила не вертеть головой и не оборачиваться назад.

Я приняла в этот вечер вид образцовой и самой благовоспитанной молодой леди, надев на себя строгое, слегка пышноватое, розовое платье с ажурными кроями на широком вырезе в области груди. Волосы мне удалось сложить в незамысловатую высокую прическу, украсив ее миниатюрной, в тон платью, розовой шляпкой. Да, вылетая англичанка со всеми присущими ей манерами. Жаль, что мой наряд здесь некому было оценивать.

Больше всего меня радовал этот вечер тем, что в нем совсем не ощущалось жары, и в воздухе можно было даже уловить легкий прохладный ветерок. Все эти факторы приятно действовали мне на нервы. Но как бы я не старалась, меня все тянуло повернуть свою прекрасную юную голову в ту сторону, где восседал этот властный и безжалостный дикарь.

Первые пять импульсов повернуть голову кое-как, я все же подавила. А вот дальше я дважды как бы невзначай осматривалась по сторонам. Поведение мое мне очень не нравилось, ведь еще перед выходом я дала себе обещание вести себя правильно, без глупостей и опрометчивых поступков.

А на деле что? На деле я вела себя как влюбленная дурочка, чьи нелепые надежды и мечты несли за собой серьезные для всех последствия.

Эх, вернуться бы сейчас в Англию и забыть бы обо всем, что здесь произошло, — ныл мой внутренний голос.

Вождь одним из первых покинул наш костер. Я от этого даже расстроилась сначала, но потом быстро воспрянула, вразумив, что теперь смогу хоть немного расслабиться и не думать ни о чем.

Майк осторожно приобнял меня, притянув к себе. Сначала я испытала от этого какой-то жуткий дискомфорт. Лишь спустя пару минут я велела себе успокоиться, уговорив мою внутреннюю бунтарку в том, что так будет лучше, что возможно у нас с Майком еще не все потеряно.

Спать мы отправились поздно, оставив остальных и дальше наслаждаться завораживающей вокруг атмосферой. Майк, взяв меня под руку, медленно брел к нашему домику. Я же послушно плелась за ним, думая о том, как интересно может закончиться сегодняшний день. Мне безумно хотелось наконец-то уснуть в объятиях своего жениха, потому что все эти дни мы были разлучены и ночевали каждый в своей палатке.

Вдруг, уже подходя к нашим апартаментам, я обратила внимание на какое-то странное движение в дальнем темном углу, между нашей и соседней хижиной. Мое сердце лихорадочно забарабанило, но не от страха, а от предвкушения. Майк, по обыкновению, ничего не заметил: ни движение, ни мое сердцебиение его не смутили.

А вот и не выйдет у тебя больше ничего! — ликовала я, вглядываясь в темный угол, и ухватившись покрепче за руку Майка.

— Кенна, ты иди внутрь, а я поищу Вождя, — неожиданно ошарашил меня мой жених.

— Но зачем он тебе? — задалась я вопросом, надеясь, что он не заметить истерики в моем голосе.

— Мне нужно получить его одобрение, чтобы мы завтра могли спокойно продолжить наш путь, — пауза. Хорошо, что моих выпученных глаз было не видно в темноте, — Все хорошо, дорогая, отправляйся спать, я скоро приду, — похлопал меня по руке Майк и быстро зашагал прочь.

Я, потеряв дар речи, и закипая от негодования, замерла на месте.

Нет, это же надо так, а! Бросить меня в такой момент! — крутилось у меня на уме.

И только я подумала о неподходящем моменте, как со мной рядом возник мужской силуэт, явно желающий нарушить мое уединение. Втянув побольше воздуха, я всмотрелась в темноту в попытках распознать этого нарушителя. И — о, какая неожиданность! — передо мной стоял, конечно же, Вождь всех Вождей.

— Я не напугал тебя, Кенна?

— Майк как раз пошел вас искать, — ушла я от ответа.

— Кенна, — он как всегда медленно протягивает мое имя, — Я хотел бы попросить у тебя прощения за свое бесстыдное поведение.

Да, ладно! — воспылал мой разум, — Серьезно? Прощение?

Но в его голосе действительно ощущались нотки раскаяния, что ставило меня в тупик. Ведь до сего момента я бы ни за что не поверила, что этот мужчина испытывал хоть каплю вины за то, что весь день сводил меня с ума. Нет, это уже издевательство какое-то!

— Мне жаль, что доставил тебе столько хлопот, — ха! этими словами он только подтвердил мои догадки относительно его лжераскаяния, потому что даже в слепой темноте (здесь не горел ни один фонарь) я видела его улыбку, которая прямо сейчас красовалась на его лице. Я уже даже приготовилась к новой порции мучений, но Вождь и тут не оправдал моих ожиданий.

— Спокойной ночи, Кенна. Желаю выспаться перед завтрашним днем, — быстро закончил Вождь и тут же исчез также неожиданно, как и появился.

Жестокая игра не по правилам. В мою душу запало чувство разочарования и неудовлетворенности.

Чем же ты не удовлетворена, Кенна? — прошептала внутренняя "Я", — Неужели тем, как окончилась эта непродолжительная встреча?

Постояв еще несколько секунд, я вслушивалась в темноту и уже было нырнула в свое убежище, но услышала голос Майка.

Как странно… С недавних пор его голос стал жутко резать слух. То ли от обиды на него, то ли оттого, что я наслушалась великолепного, мелодичного и такого сильного мужского баса Вождя, так произошло, не знаю. Но открытие это меня, откровенно говоря, слегка напугало.

— Кенна, ты еще здесь? — подходя ближе, спросил Майк.

— Да, наслаждалась такой редкой для здешних мест прохладой, — бегло соврала я.

— Ну, ты еще сильно ошибаешься насчет этих мест. Пошли спать, — Майк осторожно протянул ко мне свои руки и, обняв меня за талию, не спеша, завел нас в наши апартаменты.

Быстро и будто просто друзья мы улеглись спать. Еще через пару минут я услышала ровное сопение Майка. Что ж, такой расклад меня тоже устраивал.

Как нестранно, спала я эту ночь хорошо и крепко, предвкушая бодрое начало дня. Мне даже что-то снилось. Что-то, что пожелало исчезнуть из моей памяти, как только я раскрыла глаза.

Проснувшись и хорошенько потянувшись в кровати, я обнаружила, что Майка рядом со мной нет. Это и к лучшему, потому что мне начинало нравиться просыпаться в гордом одиночестве.

Я быстро привела себя в порядок, уложила в рюкзак все свои вещи и вышла на поиски друзей. Снаружи вовсю уже кипела жизнь, а мои исследователи, рассевшись вокруг стола, вели активную беседу за завтраком. Я живо присоединилась к общей трапезе.

С огромным аппетитом мне удалось поглотить свою порцию вяленого мяса, овощного салата и ломтя свежеиспеченного хлеба, что должны были наполнить меня силой, энергией и хорошим настроением. Однако, как только я загадала себе это самое хорошее настроение, Майк тут же сообщил, что планы наши немного изменились. И теперь нас всех ожидало веселое путешествие по восточной части владений Вождя, которые он любезно вызвался нам показать. Майк предрекал, что такая поездка нам запомнится надолго. И я уже понимала, что в особенности мне.

Я решила подготовиться к этому многообещающему походу как следует. Не хотелось быть отвлекающей фигурой, поэтому, бросив свой завтрак, я вернулась в свою хижину, собрала волосы в туго стянутый пучок, переоделась в мужской дорожный костюм (никаких сарафанов!). Успела даже посидеть на дорожку, пораздумать над тем, как вести себя дальше, чтобы выстоять перед этим диким мужчиной. Но на ум пришло только: держаться своей группы и быть всегда в «толпе».

Мои раздумья прервал Майк, сообщая мне, что нам пора выдвигаться. При этом он вновь поцеловал меня в лоб и провел пальцем по щеке. Я хотела спросить его, все ли в порядке, и почему все поцелуи приходятся на лоб, а не на губы, но не успела: уж очень он быстро покинул наши комнаты.

-

Мы собрались на небольшом пяточке, вокруг которого плелись маленькие хижинки. В левом углу медленно догорал костер. Чуть правее него стоял массивный стол. Он привлек мое внимание тем, что очень сильно выделялся на фоне общей картины. Вокруг все такое миниатюрное, обыденное для этих краев, а этот стол другой. Он был явно не в своей тарелке. Другие столы как будто шипели из хижин: «Чужак! Что ты тут делаешь! Здесь тебе не место! Возвращайся поскорее домой!». А он будто смотрел на меня сейчас и молвил так печально: «Видишь, ты не одна такая».

Пришло время рассаживаться по лошадям. И тут, когда я уже присмотрела себе скакуна, мне сообщили преинтереснейшую новость. Я не могу ехать верхом, да еще и одна! Видите ли, это запрещено здешними законами!

Уф, сколько же ограничений у женщин в этих краях! И ни за что не поверю, что это для их же блага! — разносилось внутри!

Я, снеся этот нелепый запрет суровым молчанием, что мне несвойственно, собиралась уже запрыгнуть на лошадь к Майку, но и тут меня остановил властный и строгий голос Вождя.

— Стойте. Вы же не женаты, верно?

— Да, — серьезным тоном ответил мой все еще жених.

— Тогда вы не можете ехать вместе. Это недопустимо, — невозмутимо выговорил Вождь.

— Но, а как же мне ехать? Самой на лошади нельзя, с кем-то тоже! — тут я уже не выдержала, и нотки истерики зазвенели в моем голосе.

Вождь молчал. По нему было видно, что он тщательно взвешивает все варианты. Я смотрела на него сейчас в упор. Никогда прежде мне не приходилось так нагло разглядывать мужчину. Мне так сильно этого хотелось, что бороться со своим желанием было выше моих сил. И я сдалась.

Сегодня на Вожде тоже был дорожный костюм. Пусть он совсем не такой, как ныне в моде, но очень шел ему и подчеркивал каждый его мускул. Да, у мужчин тоже бывают изгибы, на которые хочется смотреть, не отрываясь.

Больше всего меня в нем притягивали губы. Губы, что целовали меня в первую ночь, а затем и в чаще. Губы, что преследовали меня потом во снах и наяву. В глубине души мне очень хотелось, чтобы Вождь не прекращал своих преследований и жгучих поцелуев, но мой рассудок твердил, что это невозможно и, более того, опасно. Да и вряд ли здешние правила и нормы позволят Вождю Всех Вождей взять себе в жены чужеземку.

Боже! Что это я?! Как я могу думать о таком? В Англии, в Лондоне, мой дом, моя жизнь. Мой будущий муж, мой жених — Майк. Здесь мне просто нет места!

Тем временем, прервав мой монолог с собой, Вождь ответил на мой вопрос.

— Вы правы. Если взять возницу, то мы будем передвигаться слишком медленно. И тогда поездка может затянуться до самого вечера, — затем он вновь замолчал, но спустя минуту уверенно продолжил, — Вы можете ехать со мной. Я не против вас сопровождать вас.

И тут меня словно током шандарахнуло!

Как такое возможно? Что он задумал? С другими, видите ли, нельзя, а с ним можно! И как мне теперь пережить эту поездку? — гудела я от возмущений.

— Но-но-но… — начала я вслух, — Но разве так можно? Вы тоже не женаты, что подумает ваш народ?? — боролась я за свое спокойствие.

— Вождь может даже будучи женатым сопровождать невест к алтарю, вдов на похоронах и гостей, пребывающих на его землях, в пути, пусть они и незамужние.

Я раскрыла рот и посмотрела на Майка в поиске хоть капли возражений. Но тот лишь невозмутимо пожал плечами и запрыгнул на коня, оставляя меня наедине со своими проблемами.

Я кипела. Казалось, сейчас не выдержу и устрою тут разбор полетов. А Вождь тем временем спокойно подошел ко мне на своем жеребце и протянул руку, дабы я могла забраться на его лошадь.

Делать было нечего: выбора мне никто не оставил, и я, как великий мученик, вынуждена была согласиться принять то, что мне предложили.

Я медленно, будто опасаясь подвоха, вложила свою руку в его большую и крепкую ладонь. Он лихо обхватил мое запястье и будто пушинку усадил позади себя. Он нарочно задержал мою руку в своей, будто давал мне понять, что так просто я от него не отделаюсь.

Его новые выходки не переставали меня удивлять. Сегодня я приготовилась держаться от него подальше. А вышло все наоборот. И не известно, на сколько затянется это противостояние и какие подобные "сюрпризы" ждут меня впереди.

Выдернув свою ладонь из цепкого плена, я уселась поудобнее, стараясь сохранить для приличия хоть какое-то расстояние между нами. Находиться вот так близко к нему, да еще всю дорогу держаться за него — это настоящая пытка для меня. Ведь я все утро придумывала, как избежать именно этого. Неужели я где-то так сильно провинилась, что сейчас несу столь суровое наказание?

Мы двинулись в путь. Путешествие наше проходило спокойно, приключений пока не предвиделось. Вождь всю дорогу показывал свои окрестности и рассказывал историю этих земель. Мои коллеги-исследователи задавали ему все новые и новые вопросы. Я же твердила себе под нос, что погибла.

Погибла, пропала от такой пьянящей близости с ним, с мужчиной, что вогнал меня в свои сети.

Большую часть дороги мы передвигались по открытой местности. Нам встречались в основном кустарники и редкие деревья, стада различных травоядных животных, а также хижины, отдаленно напоминающие дома. Если мы видели людей, то они падали перед нами на колени и благословляли Вождя.

Вождь же объяснял это тем, что раньше некоторые, слишком высокого о себе мнения, мужчины наглым образом объявляли себя хозяевами этих земель и смело наводили здесь свои порядки, причиняя тем самым вред местным жителям. Но он, как только прознал об этом, сразу же изгнал этих негодяев и помог пострадавшим наладить привычную для них жизнь. И за это жители до сих пор благодарят его таким образом.

Благородство этого мужчины покоряло меня с каждым нашим шагом. Внезапно я прониклась к нему огромным уважением и непритворным восхищением. В голову даже пришла идея, по возвращению домой написать об этом героическом подвиге в одной из колонок. Ведь наши дамы любят такого рода рассказы.

Наш сегодняшний путь, казалось, благословила сама Мать-природа, потому что на улице было на удивление пасмурно. Однако прохладней от этого не стало: так парило обычно перед дождем. О том, что он вот-вот пойдет, говорил временами Вождь. И он не ошибся.

Сначала просто капало, воздух тем временем успел наполниться запахом мокрой земли. Жара заметно спала, а небо сменило краску на более темный оттенок. Но мы не придали этому никакого значения и даже не ускорили шаг. И зря, потому что вскоре резко пошел сильный дождь. Лупануло со всех сил. Казалось, там сверху отставали от дождевого графика, и нужно было срочно его догонять.

Нам повезло, что в это время мы уже приближались к лесу, где под широкими листьями деревьев можно было спрятаться от ливня.

Пришпорив лошадь, Вождь направился в самую гущу широких стволов, крикнув остальным следовать за ним. Дождь все усиливался, небо громыхало. Я чувствовала, как с каждой секундой промокала все больше, пока не промокла насквозь, точно также как и мой сопровождающий.

Мы скакали так быстро, что резкая остановка чуть не выбила меня из седла. Перед нашим взором раскинулась широкая поляна, где в центре стояло огромное дерево, под листвой которого можно было даже жить и точно не бояться капризов погоды. Мы тут же поспешили укрыться под его листвой.

Вождь слез с лошади и помог спуститься мне. Не успела я полноценно встать на ноги, как раздался раскат грома. Я испугалась, но надеялась, что Вождь этого не заметил. Однако он это заметил, потому что тут же завел весьма бессмысленную беседу.

— Такие грозы не редкость в наших местах, — произнес он, — Летом они случаются часто. Но ненадолго.

Мы все также стояли рядом с нашей лошадью, которая будто тоже слушала, что говорит сейчас Вождь. Я смотрела на этого промокшего до нитки мужчину и не могла оторвать своих глаз. Любое движение сейчас давалось довольно трудно. Да что там говорить, я еле сдерживала себя, чтобы не стучать зубами. Мне было так холодно, но вместе с тем так приятно, что этот мужчина сейчас пытался отвлечь меня от окружающей непогоды.

Лишь поэтому я решила поддержать эту ни к чему не ведущую беседу. К тому же в данной ситуации делать было больше нечего.

— Ох, какое неподходящее время выбрала эта ваша гроза, — с досадой отозвалась я.

Мне не удалось, как следует, справиться с собой, так что зубы мои все же громко застучали. Но что тут поделаешь, было действительно ужасно холодно. Мое тело не способно сейчас было само себя согреть. И чтобы не замерзнуть совсем, я продолжала разговор.

— Как думаете, как далеко отстали остальные?

Вождь не ответил мне. Он смотрел куда-то вдаль, сквозь непрерывные потоки дождя. Затем снова раздался раскат грома, да такой, что от испуга мои ноги внезапно подкосились, и я рухнула в объятия не ожидавшего такого поворота событий Вождя. От неожиданности он прижал меня к себе так крепко, что я ощутила лихорадочное биение его сердца. Несмотря на полностью промокшую одежду, от Вождя исходил такой жар, что мне вдруг захотелось охладиться.

Мы стояли вот так уже больше минуты. Я чуть не забыла о том, что где-то рядом с нами укрылись мой жених и друзья, и они могли увидеть нас обнимающимися в любой момент. Эта мысль заставила меня отпрянуть от Вождя.

И я почти сразу об этом пожалела. Холод вновь окутал меня, да с новой силой. Теперь я дрожала, стучала зубами и молила о прекращении этого нескончаемого потока дождя, о горячей ванне, теплой постели и…

Все, чего я сейчас хотела, так это согреться. Взглянув на Вождя, я увидела, как он смотрит на меня своими пламенными глазами. В этот момент я позабыла все собственные наказы, разумные предостережения и прижалась к нему в отчаянном поиске тепла.

А что мне оставалось делать? Этот горячий мужчина не давал мне возможности, как следует обдумать свои действия и их последствия. Рядом с ним я теряла рассудок.

Как же тепло и спокойно было в его объятиях! Некоторое время мои зубы еще постукивали, но затем прекратили. Мое тело начало согреваться, волна умиротворения пробежала вместе с кровью по венам. Я оглядела поляну и поняла, что наша группа не решила следовать за нами до конца, а укрылась где-то в начале леса. Как только я осознала это, в мои губы иглой вонзились горячие, мягкие, сладкие губы Вождя.

Я не ожидала такого поворота событий. Хотя нет, ложь, все это время я томилась в ожидании, когда же он вновь осмелеет и поцелует меня снова. Меня, запутавшуюся в собственных желаниях и чувствах.

Я не стала препятствовать этому затянувшемуся мгновению. В глубине души я мечтала об этом сразу после последнего поцелуя в чаще. Хотя можно уже не таить, я хотела теперь большего. Вождь будто прочел мои мысли и продолжил свои ласки, ища ответной реакции.

Я не заставила себя долго ждать. Мой ответ был не менее пылким. Тогда этот мужчина-дикарь, оторвавшись от моих губ, приподнял меня за талию, и мы перенеслись под плотную крону листьев охранявшего нас дерева. Мы спрятались так, будто преступники, скрывающиеся от долгих преследований.

— О, Кенна… — В его голосе послышалось отчаяние, коего я никак не ожидала услышать, — Какая же ты притягательная…

Он смотрел в мои глаза, а руками нежно водил по моим щекам. Все мое естество в эту секунду вопило «Давай! Я хочу большего!». Я сдерживала себя, чтобы не прокричать этого вслух. Мои приоткрывшиеся губы молили о продолжении удовольствий. Удовольствий для нас обоих. И, наконец, Вождь, читая мои мысли или следуя подобному желанию, впился в них с новой силой.

Это уже был более длительный поцелуй. Бабочки в моем животе сначала просто порхали, а затем устроили костер и пустились в дикий пляс.

— О, Кенна, ты понимаешь, чего хочешь? Ты понимаешь, что если я сейчас сделаю это, то отныне ты будешь принадлежать только мне? Что станешь только моей женщиной!

Он вглядывался в мои затуманенные желанием глаза и пытался прочесть ответы на свои вопросы. Я хотела крикнуть «Да! Да! И еще раз, да!», но почему-то молчала. Слова не слетали с губ, ведь все и так было понятно без них.

— Кенна, ты должна знать, я боролся, как мог, — бросил Вождь, дав мне последнюю возможность остановить это безумие.

— Я знаю, — успела ответить я перед тем, как он снова припал к моим губам, посильнее прислонив меня к дереву.

Теперь дело не обошлось одними поцелуями. Теперь руки Вождя вольно бродили по моему телу. Через промокшую насквозь одежду я ощущала их силу и безумное желание их хозяина.

Я вторила ему. Мои руки также свободно пустились шествовать по его телу. И это было непередаваемое удовольствие.

Его руки словно плыли по моей груди, шеи, талии и бедрам. Мокрая ткань делала прикосновения просто обжигающими. Мой разум затуманило безудержное желание, в грудь ударила волна бешеного адреналина. Но я первая сделала это. Я первая нарушила все видимые и невидимые между нами границы.

Расстегнув его рубашку, и проведя руками по голой коже, я открыто продемонстрировала свои истинные намерения. Я первая вывела эту опасную для нас обоих игру на новый уровень. Теперь отступать было некуда. Теперь можно было большее.

Его руки вторили моим. Сначала слетели мои вещи, затем его. Сначала послышались мои стоны, затем его. Сначала я. Затем он.

Глава седьмая: Последствия

Между нами произошло волшебство. Именно так бы я хотела описать случившееся. Еще никогда раньше мне не приходилось испытывать подобное. Я и не знала, что такое бывает: никто раньше не рассказывал мне, чтослияние тел мужчины и женщины дает столько наслаждений. С Майком ничего подобного не случалось, и это омрачало и заставляло задуматься.

Увы, но мы не успели, как следует, отдышаться и обсудить произошедшую между нами близость. Недалеко от нас послышались звуки приближающихся людей. Я сразу поняла, что это были мои друзья и Майк.

Быстро одевшись, я вышла из нашего укрытия. Да, предчувствия меня не подвели. К нам действительно направлялись мои коллеги-исследователи и все еще мой жених. Дождь уже ослабил свой ход, и поэтому можно было спокойно добраться до более надежного укрытия. Именно так все и сделали. Кроме нас.

Я не растерялась, хотя паника подступала с каждым выдохом. Собраться с мыслями было сложно, однако сейчас требовалось именно это. Вождь вышел вслед за мной полностью одетый и выглядел спокойным и безмятежным, будто все это время просто сидел и ждал наших друзей. Я хотела слегка возмутиться такому его спокойствию, но поняла, что сама поступила точно также.

— Кенна, вот вы где! Я волновался за тебя, — начал Майк, подходя на своем коне так близко, что можно было говорить, не переходя на крик.

Майк как всегда шел впереди всех. Он был весь промокший, взволнованный, но в то же время от него исходили твердость и решительность. Да, сложно не признать, что Австралия за сравнительно короткое время сделала его настоящим мужчиной. Он обрел мужество, непреклонность, уверенность и начал пить. Все это меня, конечно, радовало, но вместе с тем тревожило, особенно последний пункт.

Майк слез с коня и направился ко мне. Он осмотрел меня с ног до головы долгим и изучающим взглядом. В нем я разглядела беспокойство и волнение. А между прочим, это первое проявление чувств в мою сторону от него за все время на этом материке. Признаюсь, я удивлена и еще больше растеряна. По правде говоря, мне казалось, что я больше не интересую Майка, как это было до поездки сюда.

— Со мной все в порядке, — протянула я сначала, а затем бегло затараторила, — А вот с вами что? Почему вы отстали от нас? Вы заставили меня изрядно понервничать. Если бы Вождь не остановил меня, я бы кинулась на ваши поиски!

— Мы увидели огромное дерево и решили скрыться под его листвой. Мы думали, что вы последуйте за нами. Но вы неожиданно скрылись из вида, — задумчиво отвечал Майк.

— То дерево, что вы увидели, не укрыло бы нас всех. А это, — вмешался Вождь, указывая на могучий ствол нашего ангела-хранителя, — дало бы нам даже переночевать в случае чего. И я до последнего был уверен, что вы следуете за нами, — серьезно и слегка с укором наступал, обращаясь к группе, Вождь.

Майк с силой выдохнул. Ему пришлось признать свою оплошность. Тем более мои переживания выглядели так естественно, что никаких подозрений в вашу сторону не возникало.

А вообще с чего я взяла, что меня и Вождя будут в чем-то подозревать? Наверное, это мой страх играет со мной в злую шутку. Да, мне действительно страшно оттого, что Майк может прознать о моих чувствах к другому. А теперь еще и не только о чувствах…

— Кенна, ты не замерзла? — спросил меня Майк.

— Немного. Но очень бы хотелось сейчас укутаться во что-нибудь теплое, — призналась я, продолжая удивляться повышенным вниманием со стороны своего жениха.

— Нам надо бы перекусить, — прервал нас Эрик.

— Мысль хорошая, — вмешался Вождь и тут же направился к своей лошади.

— Вождь, скажите, сколько до ближайшего населенного пункта? — продолжал Эрик.

— Совсем немного, чуть меньше версты по вашим меркам.

— Это отлично, — заключил Майк, — Тогда нам стоит продолжить путь, чтобы как можно быстрее поесть и просушиться. Вперед!

Мы оседлали коней и двинулись дальше. Я вновь находилась рядом с Вождем. Слишком близко нежели я хотела сейчас. Он так и не взглянул на меня, с тех пор как мы в спешке прервали наши объятия. А ведь я ждала, что по пути он тихонько шепнет мне, что все хорошо, что мы все сделали правильно, и моя измена Майку — это не смертельно. Но пока что ничего такого не произошло, и внутри меня начинала нарастать паника. Снова.

Долгое молчание заставило меня серьезно оценить сложившуюся ситуацию и взвесить все дальнейшие варианты развития событий. Пока что их было немного, что значит, взвешивать было нечего. Тогда я приняла единственно правильное сейчас решение — наблюдать. Наблюдать, как поведут себя остальные участники данной ситуации. А это Майк и Вождь. Калим…Как страшно осознавать, что с каждым днем чувства к этому мужчине только крепли. Но я до сих пор не могла в них признаться даже самой себе. Ведь это было так низко по отношению к Майку, который до сих пор считался моим женихом. И черт возьми, я понятия не имею, что у него на уме относительно нашего совместного будущего. Потому что он то отталкивал, то внезапно притягивал. Но я не позволю обращаться с собой как с марионеткой. Решено, с этого момента только я имею власть над своей жизнью. Но пока я не буду принимать опрометчивых действий и вершить судьбу, а просто понаблюдаю, как поведут себя дальше эти двое несносных мужчин. Ох, лишь бы хватило терпения.

Глава восьмая: Чего ты хочешь, Кенна?

Поселение, в которое мы прибыли, было очень людное. Мы медленно брели по улице, и все женщины, дети, мужчины смотрели на меня. Еще бы! Я же сидела рядом с Вождям. Когда я слезла с лошади, то еще больше привлекла к себе любопытные взгляды. Ведь на мне были брюки, что для здешних мест исключительно мужская одежда. Да уж, а я ведь собиралась как можно меньше привлекать к себе внимание.

Нас накормили и вручили сухие вещи. Мне позволили переодеться в хижине Вождя, сооружённой специально для его визитов. В ней было очень красиво и просторно: все в росписях, шелках и ярких красках. Мне определенно здесь нравилось, в этой Австралии. Нравилось все: несуетливые люди, необычные дома, живописная природа, дурманящая атмосфера, дикие танцы, вечерние костры, наивкуснейшая еда. Здешняя жизнь пусть не сразу, но так запала мне в душу, что в голове появилась навязчивая мысль, остаться тут подольше. Ведь я знала, что нам осталась буквально неделя и домой. Жаль, что мне все же придется уехать отсюда. В Англии, в родном Лондоне, меня, возможно, все еще ждет свадьба, карьера и современная, полная удобств, жизнь. А Австралия это не для меня. Местный народ не примет такую как я. Это же очевидно.

— Кенна… — произнес нежно Вождь, появившись из неоткуда, и заключил меня в объятия.

— Ох, — вырвалось у меня.

И я растаяла. Как же мне нужно было это сейчас! Чтобы кто-нибудь просто обнял, как маленькую девочку, которую обидел нехороший мальчик. Ну, ладно, не просто кто-нибудь, а именно он.

Его голос, его руки такие нежные, такие важные. Просто прижаться к нему и все, больше ничего не страшно. Это удивительно, как за пару дней один человек может стать так сильно близок и так сильно дорог, будто его-то ты и ждала всю жизнь. А другой, с кем строили совместные планы о будущем, вдруг окажется таким чужим и далеким, что перечеркнет годы счастья и взаимопонимания.

— Ты любишь меня? — Вот так, напрямую и без стеснения, задала я вопрос, способный разрушить все надежды.

— Если это в твоем понимании означает дикое желание, быть постоянно рядом с человеком, который так неожиданно ворвался в твою спокойную размеренную жизнь, то да, Кенна, я люблю тебя, — твердо ответил он.

Я не знаю, зачем задала этот вопрос, но мне было приятно услышать ответ. Ответ, от которого по сердцу пробежалась волна чистого счастья.

— И что мы будем теперь делать? — робко спросила я.

— Скажи лучше, что ты будешь делать, Кенна?

— Я? Я не понимаю..

— Кенна, ты помолвлена. У тебя есть жених, — Начал объяснять мне Вождь, — Я сказал тебе тогда, что ты теперь моя женщина, и слов своих не заберу никогда. Я собираюсь подтвердить их открыто и жениться на тебе. Но не смогу это сделать, пока ты не разорвешь связь с Майком. Я не хочу на глазах ничего не ведавшего мужчины объявлять его невесту своей будущей женой. Это не по моим законам, Кенна, и неправильно, — закончил он свою речь.

Его откровения меня слегка шокировали. Во-первых, он собирался на мне жениться, еще ничего не спросив у меня. Я не привыкла к такому. Не привыкла, что меня без моего ведома делают собственностью.

Во-вторых, Майк. Как можно ему все объяснить и не ранить его в самое сердце? Ведь он такого не заслуживает! Как он воспримет все это? Невеста уходит от него и выходит замуж за другого! И за кого? За дикаря! То есть Майк возвращается домой, в Англию, один? А мама. Как она отреагирует? Ее дочь не вернулась из путешествия по Австралии, да еще и вышла замуж за какого-то Вождя!

Страх, паника, осознание того, что я натворила, смешались во мне воедино. Мысли роем носились из одного угла моего сознания в другой. За время возникшей паузы я поняла только то, что: а) не смогу смириться с тем, что за меня принимают решения; б) не смогу рассказать Майку об отношениях с Вождем, а тем более признаться в измене; с) не смогу остаться с Майком и выйти за него замуж; д) не смогу выйти замуж за Вождя и поселиться навсегда в Австралии.

— Калим, — впервые я назвала его по имени, то есть посмела обратиться к Вождю на ты, — Послушай, я не могу так, — набрав побольше воздуха, выдаю я наконец-то.

Я словно рассыпаюсь с каждым словом на маленькие и острее осколки. Я смотрю прямо в глаза Вождю и вижу, как темнеет его взор, как на лице появляется легкое удивление, сменяемое отрешенностью.

— Почему? — звучит единственный вопрос.

— Начнем с того, что ты принял решение, касаемо нас обоих, без меня. Ты не спросил меня, хочу ли я стать твоей женой. Ты думаешь, я из тех, кто вот так легко бросится к твоим ногам? Что я совсем без воли? — Он посмотрел на меня в упор, а я тем временем продолжала, — Ты ошибаешься на мой счет. Я тебе не одна из твоих наложниц, готовых по одному твоего желанию бежать в кровать или делать еще что. И я такой никогда не буду! Я вообще не останусь здесь. Я не уверенна, что смогу променять свою обычную жизнь в Англии, где есть цивилизация и возможности, на жизнь в Австралии, где мне даже заняться будет нечем, кроме как рожать тебе детей!

Выдох. Вдох. Я чувствовала, что предательские слезы вот-вот готовы скатиться по моим щекам. Но я все же надеялась, что дух во мне селен, и этого не случится. Вождь же стоял неподвижно и спокойно слушал мой монолог. Казалось, моя речь его полностью удовлетворяла.

— Поэтому я и спросил, чего ты хочешь, Кенна? — наконец-то выдал он, — Хочешь ли ты стать моей женой и оберегать очаг нашего дома, растить наших детей и стать единственной за всю историю нашего народа старшей Женой Вождя Всех Вождей без младших и еще каких-либо? Да, я не смогу дать того, что было у тебя в твоей Англии. Но возможности, о которых ты говоришь, можно найти и здесь, — закончил он.

Мне вдруг стало так стыдно за мнение, которое я составила об этом мужчине. Вождь оказался настоящим мужчиной, уважающим чужие желания. И как я могла подумать, что он может быть такими эгоистом? Однако ответить на его вопросы прямо сейчас я все еще не могла…

Чего же я хочу? Что ждет меня в Англии, в моем Лондоне? А какое будущее меня ожидает здесь, в Австралии? Не заскучаю ли я тут? А может уговорить Калима уплыть со мной? Или остаться здесь? Смогу ли я потом навещать дом, если решу все же остаться? С другой стороны, внуки же должны видеть бабушку с дедушкой? Господи, что за абсурдные и детские надежды в моей голове?

— Кенна, у тебя есть еще время все обдумать и затем принять решение. Я не буду тебе мешать, — с этими словами Вождь покинул покои, оставив меня одну наедине со своими мыслями.

Я стояла, не двигаясь. Столько всего произошло с тех пор, как я вступила на эту землю. Случилось все, чего боялась или даже не смела ожидать. И теперь от моего решения зависело сразу несколько судеб.

Глава девятая: Истинные желания

Еще минут десять я простояла, вертя в голове вопрос: «Чего же я хочу?». Увы, но не нашлось ни одного удовлетворительно ответа, ни одной здравой мыли по этому поводу. Лишь тишина. Мое уединение нарушил Майк. Удивительно, как же мужчинам нравится входить в жизнь женщины вот так, как снег на голову.

Именно так в моей жизни однажды появился Майк. Я его не ждала. Мне и одной было хорошо. А тут он возьми и явись на моем жизненном пути весь такой джентльмен: добрый, галантный, заботливый, веселый. Майк покорил меня своим умом, целеустремленностью и другими прекрасными качествами, наличие которых так высоко ценилось в нашем обществе. Я видела в нем человека, кто точно знал, чего хочет взять от этой жизни. Он ставил цели, строил к ним планы, прокладывал пути. И, как ни странно, всегда добивался своего. Так он добился и меня.

Я знала о его чувствах на протяжении нескольких лет нашей дружбы. Мы так и оставались бы друзьями, если бы однажды он не напился и не признался мне во всем, добавив при этом: «Мы все равно будем вместе». И только после этого события я начала к нему приглядываться и относиться уже не как к другу. Так дело дошло до свадьбы. Но кажется, мужем и женой нам не быть.

Что касаемо Вождя, то он появился в моей жизни, тогда, когда я успела уже стать чужой невестой. Но ему хватило всего лишь пару дней, чтобы я безоглядно и навсегда стала Его женщиной. А качеств у него столько, что устанешь перечислять. Хотя это ли важно?

Майк приобнял меня сзади, скрестив свои руки на моем животе, и тихо произнес любимое мужское:

— Я скучал.

Из моей груди вырвался тяжелый вздох. Я чувствовала искренность слов своего все еще жениха, но, увы, не могла ответить взаимностью. Вдруг Майк завел разговор, который я все боялась начать.

— Мне кажется, ты как-то отдалилась от меня за время, что мы пробыли в Австралии, — в шутливой форме начал он.

Я резко разжала его руки и принялась расхаживать по комнате.

— Ну, давай начнем с того, что мы оба друг от друга отдались. Ты погружен в свою работу, и, если бы я не мелькала перед тобой время от времени, то ты забыл бы обо мне напрочь.

— Ты же знаешь, как для меня важно это исследование, — завел свою шарманку Майк, — За эту работу меня щедро вознаградят, и мы сможем сыграть свадьбу. Тем более нам осталось всего чуть больше недели. Завтра мы вернемся в ту деревню, где оставили наши вещи, заберем их и двинемся к берегу. Там мы подведем итоги пребывания в Австралии, затем прибудет пароход и заберет нас домой, — он вытянул руки вперед, желая притянуть меня обратно, и двинулся ко мне навстречу, — Кенна, через четыре-пять недель мы будем дома. Затем ты поедешь к своим подругам и вместе с ними выберешь себе свадебное платье. А еще через месяц мы поженимся. Мы станем семьей. Потом у нас появятся дети. Ты станешь отличной матерью. Я буду работать, зарабатывать, обеспечивать нас. И тебе не придется работать. Иногда, правда, я буду уплывать в командировки, как эта, но всегда буду возвращаться к нашей семье. И мы будем жить счастливо, — расписывал наше будущее Майк.

Проблема была в том, что только он видел эту картину. Я же, как ни старалась, не смогла представить все описанное им хоть на секундочку. И нашей свадьбе не быть никогда ни за что. Да, только сейчас я это осознала окончательно. Хотя предпосылки к этому возникли еще до помолвки. Тогда я все никак не смогла себе представить, какой свадьбы я хочу. Не значит ли все это, что стоит разорвать помолвку и расстаться с ним прямо сейчас?

— Майк, этого не будет, — ошарашиваю его я и, пока он не пришел в себя, продолжаю, — Я не хочу больше быть твоей женой. Я разрываю помолвку. Было бы кольцо, я бы вручила его тебе, но, как ты помнишь, оно…

— Что ты говоришь такое, Кенна? — выпучив глаза, прерывает меня Майк, — Как это разрываешь помолвку? Почему? Неужели это из-за пары недель в Австралии?

Как мне хотелось вскричать «Да!». Да, эти чертовы пару недель на этом чертовом материке изменили всю мою жизнь! Они перевернули все с ног на голову. До Австралии я была обычной, ничем непримечательной девушкой, невестой простого молодого человека. Во мне не было ничего, что отличало меня от других англичанок. А теперь я собираюсь разорвать помолвку со своим женихом и круто перевернуть свою жизнь. И, возможно, я иду на самый огромный риск, что не делала никогда раньше, собираясь выйти замуж за Вождя самого могущественного племени до селе никому не изведанного материка. Я останусь жить здесь, в Австралии, и распрощаюсь с Англией и ее цивилизацией. Та обычная Кенна, которой я была да путешествия сюда, никогда бы не решилась на такое, а нынешняя Кенна смогла. И, похоже, что я только что ответила на свой вопрос, чего же я хочу на самом деле. И мне по душе.

— Это из-за Вождя, да? Я видел, как он смотрит на тебя. Неужели ты так легко поддалась его чарам?

— Нет, Майк, он тут не причем!

— Он? То есть ты к нему действительно неравнодушна!

Я замерла на месте.

— Ох, Майк, как же ты резок в своих выводах! Хочешь знать, в чем дело? Я тебе скажу! Дело все в том, мой дорогой, что пока мы были здесь, ты игнорировал меня как женщину. Тебе было намного важнее пообщаться с местным населением, с коллегами, с животными, с деревьями, нежели со мной. Еще по дороге в Австралию ты перестал обращать на меня всякое внимание. И поэтому у меня было о-о-очень много времени подумать над тем, нужно ли мне все это, хочу ли я быть женой исследователя или нет. Так вот, дорогой Майк, я пришла к выводу, что не нет. А по сему я разрываю помолвку.

— Кенна, подумай хорошенько еще раз, — казалось Майк вот-вот выйдет из себя, — У тебя есть еще целых пять недель, — и, как бы читая мои мысли, добавил, — Если ты, конечно, не решила остаться здесь.

Затем он быстро вышел, оставив меня одну. Да, мне очень нужен был сейчас именно покой. Поэтому весь оставшийся день я молчала и не заводила больше бесед ни с Майком, ни с Калимом. Я судорожно обдумывала, как все же поступить дальше, и к чему это может привести..

Раздумья и молчанка затянулась на несколько дней. За это время мы сменили несколько раз наши дальнейшие планы. В этом нам охотно помог Вождь: он предложил ребятам посетить очередную деревню, которая, по его словам, может им составить истинно верное впечатление о населении и культуре Австралии.

Эта самая деревня находилась очень далеко, точнее расстояние к ней оказалось самым пустынным, так как на нашем пути мы не встретили ни души. С каждой полумилей зеленый пейзаж становился все реже, пока вокруг нас не остались одни лишь редкие кустарники и холмистый простор. Местность больше напоминала пустыню, которую резко сменяло слишком оживленное предгорье.

Я бы ни капельки не солгала, если бы сказала, что это самое густонаселенное место, в котором мне удалось побывать, находясь в Австралии. Здесь можно было спокойно затеряться в толпе, скрыться от преследований или остаться незамеченным. Поток людей заставлял шевелить ногами как можно быстрее и молниеносно принимать решения относительно того, куда ты направляешься.

Трудно было назвать это место деревней. Это скорее город, потому что плотность населения здесь была куда больше, чем в деревнях или поселениях. Да и строения здешние были уже совсем иными: в основном дома имели два или три этажа и напоминали собой крепость с огромными окнами и перетянутыми между собой веревками. Казалось, будто кто-то очень большой решил на этом огромном клочке земли решил смастерить фундамент из кирпичных, все как один, квадратных домиков, разбросав их в шахматном порядке. А улицы здесь тянулись узкой вереницей, прямые и длинные они словно уходили в бесконечность.

Люди здесь имели совершенно другие одеяния. Точнее на них уже была одежда более плотная и закрытая. Но на женщинах по-прежнему красовались только платья и скрывающие волосы накидки. Все они, мужчины, женщины и дети, то и дело носились взад-вперед, торопясь по своим делам. Это место резко отличалось от той Австралии, в которой мы прибывали все эти дни. Но меня это даже радовало, значит, здесь есть своего рода цивилизация.

Завидев Вождя, каждый житель этого городка замирал на месте и отвешивал ему низкий поклон. Тот в ответ кивал головой, одобряюще приветствуя свой народ.

Мы спешились у одного двухэтажного дома и вслед за Вождем направились внутрь. Там встретил молодой мужчина, который весьма поощренный таким визитом, с воодушевленным видом протянул каждому из нас руку. Дальше Вождь о чем-то с ним побеседовал и уже через десять минут мы оказались вновь на улице.

— У нас есть целый день, чтобы я показал вам этот город, — наконец заговорил Вождь.

— Отлично! Тогда не будем напрасно терять время, — с блеском в глазах заявил Майк.

— А наших лошадей напоят? — вставил свое слово вечно чем-то недовольный Фил.

— Конечно. Я уже обо всем договорился, — заключил Вождь.

Мы шли по одной жутко длинной и непривычно узкой улице пешком. Тут вряд ли проехал бы автомобиль, но зато можно было не бояться, что тебя собьют или переедут. Мне казалось, что по этой улице можно идти целый день и так и не достигнуть ее конца, но вот мы уже сворачиваем на другую улицу и затем выходим на довольно просторную площадь, на которой расположился небольшой рынок. Здесь очень шумно. Куча торговцев, каждый из которых внимательно охраняет свой прилавок, ловко обменивают свой товар на деньги, что протягивают неспешные покупатели.

Я очень хочу подойти к одному из прилавком и приобрести что-нибудь на память. Но я совсем не знаю, чем расплатиться за свою покупку, да и вообще, как завести разговор с продавцом, когда я совершенно не владеют здешним языком.

— Что такое, Кенна? — видя мое ярко выраженное отчаяние, спрашивает Вождь.

— Я хочу купить себе что-нибудь на память об этой поездки, — неуверенно тяну я.

— Одну минуту, — говорит Вождь и растворяется в толпе людей у прилавков.

Я застыла в ожидании. Интересно, что он выберет для меня? Не успела я предположить, с каким сувениром вернется Вождь, как к моим рукам протянули какой-то сверток из ткани, а на нем красовался медальон, отливающий медным блеском, с узорами по кругу.

— Я думаю, эта накидка придется тебе в пору, и ее можно будет носить и в твоем мире, а медальон сойдет как украшение.

— Спасибо, — все, что смогла вымолвить сейчас я.

Дальше все шло спокойно. Мы медленно бродили по улочкам, упиваясь непривычными видами, знакомились с местными жителями и разучивали целые фразы на местном языке. Однако здесь нас ждало неожиданное открытие: почти у каждого поселения, города или деревни был свой отличный от остальных язык. У всех у нас разом в голове встал один вопрос: как Вождю удается запоминать все языки и не путать их между собой?

День подходил к концу. Я стала подумывать о том, какой у нас дальше план действий. Не покинем же мы этот прекрасный город вот так, ночью? А если заночуем в одном из этих кирпичных домиков, то как нас распределят по комнатам? Будет ли сопровождать меня Вождь и в ночное время?

Пока я строила в своей голове различные догадки и пропускала мимо ушей оживленную беседу между своими друзьями и Вождем, то пропустила все самое важное и главное, ту самую информацию о наших дальнейших планах. Немного раздосадовавшись, я решила не выдавать своей оплошности и просто наблюдать за тем, что будет дальше.

Солнце село, а мы все также лениво плелись по дороге, сворачивая то на одну, то на другую улицу. Вождь живо рассказывал нам историю этого города и его народа, мои коллеги с охотой слушали и запоминали каждое его слово. Я же наслаждалась великолепием нашего интересного союза, а также внимательно разглядывала окружающую нас архитектуру, попутно комментируемую Вождем.

Стало очень прохладно, захотелось есть и пить. И только я собралась выдать свои капризные желания, Вождь объявил, что мы прибыли к месту ночлега.

Я и не заметила, как мы оказались на краю города, точнее в противоположной его части, ведь заходили мы в него совсем с другой стороны. Тут уже мирно расположились отдельно стоящие низенькие домики с собственными дворами. К ним прибавились и густые кустарники, деревья с высокой кроной, а также прекрасные пейзажи, на фоне которых так приятно было находиться.

— Здесь дышится намного лучше, — наполняя грудь воздухом, отметил Рэй, самый молчаливый наш спутник.

— Да-а, — вторил ему Фил, — наконец-то я вижу бескрайний горизонт.

— Давайте еще сделаем пару шагов, нам туда, — указав пальцем на дворец, что находился по левую сторону от нас. Странно, конечно, называть это здание дворцом, ведь обычно под этим названием предполагается огромное, величественно строение, с полукруглыми высокими башнями, огромными железными воротами, маленькими окнами, широкими дворами, прекрасными садами и кучей народу. А здесь почти все то же самое, только значительно меньших размеров и без башен. Но, определенно, сходство было заметно сразу.

— Добро пожаловать в мой дом, который является моим пристанищем, пока я нахожусь в здешних краях, — входя в распахнутые ворота, просвещал нас Вождь, — Нас уже ожидает ужин, ванна и постели. Надеюсь. Всем будет комфортно, — с этими словами он остановил свой взгляд на мне. Легкий холодок пробежал по моему телу. С тех пор, как Вождь дал мне время подумать и принять решение относительно своей дальнейшей жизни, прошло уже пять дней. За это время мы ни разу не оставались наедине, он не ловил меня в темноте, его губы не преследовали меня наяву, он не смотрел в мои глаза, я не ловила его взгляд на себе. Все это происходило лишь в моих снах, от чего становилось мучительно больно, и принятие окончательного решения оттягивалось на неопределенный срок. Но вот, наконец-то, мне улыбнулась небольшая удача, которая сулила все новые переживания.

Мы вошли внутрь дома, огляделись по сторонам. Убранство данного жилища было скромным, но безумно радовало глаз яркими красками и искусной отделкой. Мы присели на расшитые золотыми нитями красные подушки за низенький овальный столик. Нам сразу же подали еду, голодные мы так и не смогли оценить ее разнообразия. К нашему столу вышла пожилая седовласая женщина. Вождь тут же поднялся из-за стола и с раскрытыми объятиями направился к ней. Сцена была такой милой и трогательной. Непривычно видеть Вождя вот таким простым и домашним. В мою голову вдруг ворвалась мысль, что перед нами, возможно, его мать. Но Вождь быстро опроверг мои домыслы.

— Представляю вашему вниманию управительницу одного из тех мест, что принято называть домом, Текару. Именно она и создает здесь уют.

Так как на дворе уже стояла темная ночь, во дворце зажгли фонаре, а точнее факелы. Пришло время отправляться ко сну, Вождь и мужчины из моей группы отправились в правое крыло замка, поднявшись предварительно на второй этаж. Меня же отправили в сопровождении Такары в левое. Было жутко страшно поначалу разлучиться с остальными, в душу закрались еще с детства знакомые ощущения, когда впервые ночуешь в незнакомом месте без родителей.

В скором времени мы очутились перед проходом с плотной шторой, как я поняла, в мою комнату на эту ночь. Текара жестом руки пригласила меня войти внутрь. Я поблагодарила ее и нырнула за темные занавески. Передо мной очутилась просторная комнатушка, в которой спокойно, будто так и надо, уместились кровать в виде огромной подушки, обвешанная, как здесь принято, шторами, и ванна, которая углублялась в полу.

Я подошла к купели, заботливо наполненной горячеватой водой, и, потрогав воду, удовлетворительно отметила про себя, что можно сбрасывать одежду. Стягивая дорожный костюм, я подумала о том, что постоянная жизнь в дороге очень удручает многими неудобствами, но как же приятно все-таки добраться до места, где тебе предложат вкусную еду, теплую постель и горячую ванну. Это истинное блаженство погрузиться в воду и смыть с себя всю усталость прошедшего дня. А если затем тут же отправиться в кровать, то можно нечаянно обнаружить, что порой для счастья много не нужно.

Мое уединение нарушили неспешные шаги за плотной занавесей.

Черт! Неужели сюда без ведома может кто-то войти? — думаю я.

— Кенна, можно войти? — прерывает мои мысли Вождь.

Я не успеваю ответить, потому что завеса приоткрывается, и Вождь бесцеремонно входит в мое личное пространство. Я стою все еще в дорожном костюме, только сверху не хватает джемпера: он уже валяется на полу, оставив меня в сорочке и брюках.

Вождь не произносит больше ни слова, а лишь большими шагами преодолевает то расстояние, то отделяло нас друг от друга. Я знаю, что он сейчас прильнет к моим губам, я уже жду этого и давно. Но все идет не по плану. Вождь одной рукой притягивает меня к себе, а другой нежно касается моей кожи сначала на шее, потом на груди поверх сорочки.

— Кенна, нельзя быть такой манящей. Нельзя так поступать с мужчинами, — шепчет он, и его слова обжигают мое лицо, как яркое июльское обеденное солнце в Африке.

— Я думала, что ты сойдешь с ума еще раньше, — вылетело из моих уст, но я об этом не жалею: я уже жду многообещающего продолжения.

— Так и произошло. Один взгляд на тебя и пропал, погиб, забыл, кто я такой и зачем пришел в этот мир.

— Врешь. Будь так, ты бы уже сейчас целовал мои губы, — смею дерзить я в такой момент.

И все. Вождь понял мой призыв и тут же припал к моим устам с жарким поцелуем. Одежда куда быстрее слетела с моего тела с помощью рук Вождя. И вот я уже в одной сорочке стою перед ним, готовая нарушать все правила и нормы приличия. Калим (думаю, на этой ноте можно уже смело звать его так) освобождает от одежды и себя, представ передо мной во всем своем великолепии.

— Сначала ванна, — произносит он и освобождает меня от последней лишней вещи на мне. И мы вместе окунаемся в воду. Дальше все происходит очень быстро, эмоции и чувства захватывают нас так, что оторваться друг от друга нам удается только под утро.

Так приятно проснуться в объятьях сильного и совершенного, во всех смыслах этого слова, мужчины. Солнце уже вовсю светит в незашторенное окно, и я с ужасом понимаю, что вне стен нашего рая на эту ночь уже кипит жизнь.

Я бужу Калима и сообщаю ему, что у нас возникли небольшие неприятности, на что он отвечает, что волноваться попросту не о чем. Видите ли он договорился с Текарой, что та непременно доложит ему, как только кто-то из гостей покинет свои покои. Опережая мои вопросы, Вождь также сообщает мне, что поставил свою домоправительницу в известность о том, где проведет эту ночь. Что ж, прекрасно, можно выдохнуть.

Калим, нехотя, покидает мои покои, целуя меня сначала в губы, а потом в лоб. Прощаясь до завтрака, он отправляется в свою комнату. Я тем временем зарываюсь с головой под одеяло, зажмуриваю глаза и погружаюсь в волшебные воспоминания о минувшей ночи.

-

Наше пребывание в этом городе подошло к концу. Мы, вдоволь налюбовавшись здешними пейзажами и достопримечательностями, покуем свои рюкзаки и отправляемся обратно, в то самое поселение, где мы оставили некоторую часть наших вещей.

Путь лежит не близкий, но нам предоставили все условия, чтобы мы смогли хорошенько выспаться перед дальней дорогой. Я лично пополнила запасы своих сил с лихвой, так что меня теперь хватит и не на одну такую поездку. Впрочем, расхваливаться своим отличным самочувствием лучше не стоит, а то вдруг возникнут ненужные вопросы.

Ребята из группы почти весь обратный путь задавали Калиму множество вопросов на разные темы. Я, к своему удивлению, тоже активно включилась в эту беседу, выглядывая из-за могучей и широкой спины Вождя. Так мы незаметно для себя очень быстро достигли конечной точки нашего путешествия. Встречали нас как всегда радушно, угощая охладительными напитками и жизнерадостными улыбками. Приняв всевозможные дары по случаю нашего успешного возвращения, мы разбрелись по своим хижинам.

Вечером в честь всех нас был устроен прием с танцами и песнями у костра. К тому времени, как нашей группе сообщили о вечерних планах, я подумала, что пора бы и отдохнуть, снять возникшее напряжение, освободившись от тяжелых дум. Я плясала и смеялась от души, много ела, но не пила ничего кроме соков. Почему-то от одного запаха хмеля мне становилось вдруг дурно. Но, удивительно, я постоянно хотела есть. Я подумала, что это, возможно, от длинной дороги или от нервов, ведь в моей жизни наступил переломный момент.

Ах, да, пока я поедала за столом очередной кусочек вкуснейшего жареного мяса неизвестного мне животного, женщина-старейшина, сидевшая рядом с Вождем в метрах десяти от меня, что-то нашептывала ему на ухо, тыча в мою сторону пальцем. Вождь же в этот момент заливался звонким смехом, широко улыбаясь, будто ему сейчас сообщали такую долгожданную и радостную новость.

Глава десятая: Интересное положение

Наутро у меня гудели ноги. Все-таки безобидные танцы несут свои последствия. И опять же мне очень хотелось есть. На столике около камина заботливо стояла чашка с фруктами, чашка со свежевыжатым соком и чашка с черным хлебом. Все выглядело так аппетитно, что мне захотелось позавтракать прямо тут. Что я и сделала. Кстати эту ночь я провела совершенно одна: Майк разместился в комнате с Филом.

За завтраком все мои мысли были сосредоточены на вопросе, что мне делать дальше, и как себя вести. В голове стоял тот разговор с Майком. Впервые я видела его таким рассерженным. Хотя его поведение мне понятно: никому ведь не захочется, чтобы его бросила невеста, а тем более ушла к другому. Но все же …

Выйдя из своих апартаментов, я увидела, что все давным-давно встали и уже готовы отправляться в путь.

— О, Кенна! Ну ты и соня, — приветствовал меня Филипп, — Мы скоро уходим. Так что поторопись.

— Хорошо. Я, кстати, уже готова, — заверила его я.

И это была правда. На мне был мой дорожный костюм, за все это время успевший стать моим любимым, и сапоги. Волосы я завязала в тугой пучок, но несколько непослушных прядей все же вылезли из него. Это удивительно, но здесь меня совсем не волновало, как я выгляжу.

— Кенна, ты уже готова? — Встретился мне на пути Майк. Я кивнула, — Что ж, отлично. Можно выдвигаться. Выдвигаемся, ребята! — крикнул он в сторону.

Погода сегодня была пасмурная, но не холодная. Я направилась к поилке лошадей, надеясь отыскать там Калима. Ведь понятно же уже было, что мне предстоит возвращаться в его сопровождении.

Мне повезло, Калим готовил свою лошадь. Он стоял ко мне спиной, причесывая своего друга. Мне вдруг захотелось как-то обозначить свое присутствие, поэтому я заговорила.

— Что тебе сказала та женщина, которая сидела вчера рядом с тобой, указывая на меня?

— Она сказала, что ты носишь моего ребенка, — повернувшись ко мне с широкой улыбкой, спокойно отвечал он.

Я замерла. Все, что я могла делать в этот момент, это хлопать глазами с открытым ртом. В уме я прикидывала, возможно ли такое, и вдруг пришла к выводу, что да, это имеет место быть. Черт, да я вообще об этом как-то не задумывалась! Своих мыслей я решила не выдавать и отвергать такие доводы.

— Мне кажется, она ошибается. Это случилось совсем недавно. Утверждать о беременности спустя такой короткий промежуток времени слишком опрометчиво.

— Как знаешь. Но я ей верю, — сказал Вождь, а затем взял под узды своего коня и ушел.

А я вот немного задержалась. Потому что мне срочно нужно было подышать.

Глава одиннадцатая: Время ответственности

Мы двигались не спеша. Я всю дорогу молчала. Только лишь время от времени прижимала руки к животу и оглядывалась, чтобы убедиться, что никто этого не видит.

В голове была пустота. Впервые за последнее время. Опять хотелось есть. Но при одной мысли о еде слегка мутило.

Эх, значит, точно беременна! Или нет?.. Как узнать стопроцентный ответ, когда здесь нет ни одного врача, который сможет осмотреть тебя и развеять сомнения?

— Я знаю одну повитуху, которая сходу может сказать, в положении ты или нет, — незаметно для остальных шепнут мне Вождь.

Я слегка подпрыгнула от удивления: неужели он читает мои мысли?

— Не трудно догадаться, о чем ты думаешь, и почему время от времени прикрываешь живот ладонями, — опять шепнул мне он.

Точно читает!

— Во-первых, хватит лезть в мою голову, а во-вторых, почему ты так уверен в этой повитухе? — последовал мой саркастический вопрос.

— Она определяла беременность у моей матери и распознала всех моих сестер. Безошибочно. К ней идут все девушки, чтобы узнать ответ на вопрос, который так мучает тебя.

— У тебя есть сестры? — прервала я его.

— Да. Сводные. Они от другой жены моего отца.

— Ооо… — Вырвалось у меня.

Неожиданная информация. Интересно, сколько же у него сестер, и куда более интересно, сколько жен у его отца.

— Кенна, у меня шесть младших сестер.

У меня что, все на лбу написано?!

— Мы направимся в Оеку, и оттуда я отправлюсь за повитухой. Вы пробудете здесь еще 4 ночи. Я прибуду перед последней. Тогда мы и узнаем правду о твоем положении.

— Откуда ты знаешь, сколько мы тут еще пробудем?

Это был ненужный и глупый вопрос, потому что Калим мог прекрасно осведомиться об этом у любого из нашей группы. Я чувствовала себя нелепо.

— Нечаянно подслушал как-то ваш разговор с Майком.

Продолжать диалог не было смысла. Мы замолчали, и между нами повисло напряжение, которое я ощущала всю оставшуюся дорогу.

По прибытии в то самое поселение, где нам совсем недавно довелось побывать на свадьбе, меня охватила настоящая паника.

Я вдруг поняла, что мне срочно нужно навести порядок в своей жизни, расставить все по полочкам и принять кое-какие решения.

Да, теперь все иначе. Ко мне пришло осознание того, что сейчас просто нельзя оставить все как есть, ничего не делать и плыть по течению. Ведь я давным-давно взрослая, и мое будущее целиком и полностью зависит от меня.

Здесь мне просто некому доверить решить все за себя. Нет ни подруг, которые могут посоветовать, ни маменьки, которая обычно решает большую часть моих вопросов, ни даже Майка, на которого я полагалась очень долго время, точнее постоянно.

Судьба просто устала от меня. Как будто я ее так долго раздражала своим поведением, своим перекладыванием ответственности, что она решила устроить мне испытание, наконец, научить меня брать ответственность за себя и свою жизнь.

Очень жесткий урок, знаете ли! Его учения ведь останутся со мной на всю жизнь!

Конечно, я сама виновата, что вынудила ее так поступить. Но все же можно было и помягче.

Да, сейчас уже поздно сетовать на жизнь, на судьбу, тем более можно таким образом накликать на себя еще большие немилости. Сейчас следовало бы уединиться и хорошенько обо всем подумать.

-

Пообедав со всеми за общим столом, я, как и вся моя группа, отправилась отдыхать.

Мне были отведены те же покои, в коих доводилось ночевать ранее. Оставшись одна, я плюхнулась на кровать и приступила к запланированному делу, а именно, приступила к долгим размышлениям.

Думай, Кенна, думай! — требовала я от себя. И у меня вроде получилось! Картина начала проясняться, варианты развития событий приходили сами.

И почему я раньше так не делала?

Первым моим четким решением было то, что нужно разорвать отношения с Майком бесповоротно и навсегда. Он хороший парень, но не тот мужчина, о котором я мечтала еще будучи совсем девчонкой, за которого хотела выйти замуж и нарожать ему кучу детей. Просто не тот. Мое сердце и разум уже в первый же вечер принадлежали Вождю. Да, как бы глупо это не звучало, я влюбилась в него с первого взгляда. И во мне все ликует от одного только воспоминания о поцелуе в этой самой комнате или о том, что произошло в лесу, во время ливня или в его втором доме.

Одна женщина и двое мужчин, какая банальная история!

Но вот если я все же беременна после наших соитий, что тогда? Как быть? Не могу же я просто взять и остаться жить здесь, стать женой Калима и воспитывать нашего ребенка в таких условиях? Или могу?

Или нет? Ведь это пока мне тут все нравится, все хорошо. Но как дальше? Как быть, когда это все надоест, и что-то начнет не устраивать? А что будет с родителями, когда я не вернусь домой, и они начнут допрашивать Майка обо всем, что случилось в Австралии?

С другой стороны, что я буду делать по возвращению в Англию? Майка рядом уже не будет, свадьба отменится. Придется всем объяснять, что случилось. Море глупых вопросов, одних и тех же ответов…

И чем я займусь в Англии? Как забуду о Калиме? А если я все же беременна, то как мне быть? Воспитывать ребенка одной? Быть обузой для родителей вместе с малышом? Это ведь настоящий кошмар!!!

Если я не беременна, то мне придется уехать из Англии, сменить работу, чтобы избежать всей этой шумихи и сплетен. Ведь о моей свадьбе знала вся округа!

Мама будет в шоке. А я буду страдать от любви к Калиму, который находится за тысячи миль от меня, который найдет себе жену и женится!

Я лежала и плакала в подушку от жалости к себе. Мне казалось, что здесь нет выхода. Будто все двери были закрыты, и куда бы я ни постучалась, везде глухо и заперто.

Но разве такое возможно? Разве мудрая поговорка не говорит о том, что из любой ситуации есть выход? Или три этих варианта, это и есть те самые выходы. Но все они заставляют меня чем-нибудь жертвовать.

Были, конечно, еще два варианта. Первый, остаться с Майком, выйти за него замуж, забыв все, что было в Австралии. А второй — остаться с Майком, выйти за него замуж, позволив воспитывать ребенка от другого, и забыть обо всем, что было здесь.

Но оба они отвратительны! Ни я, ни он этого долго не вынесут! Чтобы не говорил Майк, он не сможет так. Да и я не смогу и не хочу.

Ох, если б я тогда знала, как все разрешится, то не мучила бы себя поисками решений в этот день…

Глава двенадцатая: Подарок

Той ночью мне пришлось не сладко. Я хорошенько выплакалась и уснула, так и не придя к ответу на самый мучительный для меня вопрос: что делать. А, нет, я все-таки решила разорвать отношения с Майком. Но дальше был тупик.

Конечно, есть множество вариантов развития событий. Но что-то они мне не очень все нравятся. Поэтому пока что на ум пришла идея, подождать повитуху, которую должен привести Калим, и узнать, беременна я или нет. Месяц назад я бы посмеялась над таким планом и сказала бы, то опираться заключение какой-то пожилой жительницы здешних земель глупо и безрассудно, но сейчас со мной рядом мужчина, чьим завереньям я бесповоротно верю.

Итак, отчет пошел, план действий намечен, и ему нужно следовать. Встав с постели, я приняла ванну,уложила волосы и решила сначала немного перекусить. На столике в главной комнате заботливо стояла еда. Я наелась вяленого мясо, умяла пару ломтиков черного хлеба и пару кило фруктов. Да, теперь можно было идти на завтрак.

Выйдя на улицу и усевшись со всеми на подушке за большой, но низенький резной стол, я обнаружила, что не хватает Вождя. Вместо него сидела какая-то пожилая женщина, которая объявила через молодую девушку-переводчицу, будто бы специально для меня, что тот срочно уехал по делам и вернется лишь через пару дней.

Да, она это действительно сказала для меня! Ее взгляд был устремлен именно на мою персону. Мне оставалось лишь сделать вид, что я не замечаю этого.

Как необычно было находиться здесь сегодня. Остро ощущалось, что чего-то не хватает. Или кого-то…

После завтрака я обдумывала, чем же мне заняться в отсутствии Калима. Пока что храбрости для разговора с Майком мне не хватало, ее нужно было подкопить, а для этого следует чем-нибудь заняться. К счастью, размышлять над идеями для занятий долго не пришлось. Мое уединение нарушил Филипп, который сообщил, что мы скоро отправляемся в путь.

Я и забыла совсем, что тут мы здесь были всего лишь гости, и нам нужно двигаться дальше.

Черт, как все интересно складывается! То есть теперь я увижу Вождя лишь в последний день пребывания на этом материке?! И у меня будет слишком мало, вернее, катастрофически мало времени, дабы принять главное решение в своей жизни?!

Или, быть может, Калим настигнет нас в одном из поселений, в котором мы остановимся на ночлег по пути? Но как он узнает наш маршрут?

Я собиралась в дорогу, мысленно прощаясь с чудесным местом, где мне посчастливилось побывать. Я прощалась с чудесными хоромами, которые мне так полюбились за проведенные в них две ночи. Прощалась с воспоминаниями и эмоциями, которые они мне подарили. Я не просто прощалась, я пыталась замедлиться, чтобы как можно сильнее пропитаться той атмосферой, что оставила во мне глубокий отпечаток.

Я смотрела на себя в зеркало, которое больше напоминало полупрозрачное золотое блюдо, и думала о том, что почти ничего не знаю о Калиме. А мне очень хотелось узнать о нем побольше. Что он любит есть? Как спит? Чем увлекается…

Эх, вот дура, он же Вождь! Его, конечно, увлекают эти государственно важные дела!

Интересно, если я останусь здесь, то чем займусь? Не буду же я только рожать детей и заниматься их воспитанием. У меня должно быть свое место: дело, которое бы приносило мне радость и пользу окружающим. Однако здесь будет трудно найти такое занятие. Но ведь возможно, правда?

— Кенна! — воскликнул бестактно вошедший Майк, — Мы ждем только тебя.

— Оу, я … я готова.

— Тогда идем, — он посмотрел на меня долгим пронизывающим взглядом, а затем продолжил, — Там, кстати, хотят с тобой попрощаться.

Я мигом вылетела вслед за ним на улицу. Уж очень было интересно, кто же хотелось со мной попрощаться.

Около моих уже собравшихся коллег-исследователей стояли женщины-старейшины, которые, как мне помнится, на недавней свадьбе сидели рядом с Вождем.

Одна из старейшин с глубоко седыми волосами и приятным лицом с добрым взглядом протянула мне сверток темно-желтого цвета. А затем произнесли то, что очень сильно повлияло на меня в дальнейшем:

— Возьми его, милая. Это платье придется тебе по душе. Оно желтого цвета, цвета солнца, которое сейчас смотрит именно на тебя. Женщины, на которых смотрит солнце, становятся великими, потому что способны творить свою судьбу самостоятельно.

Я раскрыла рот от изумления. У меня словно голос пропал, чтобы ответить. Но я все же нашла в себе силы и поблагодарила за столь щедрый и значимый для меня подарок.

Только во время дороги, когда мы были уже далеко от этого поселения, я задумалась о том, откуда эта женщина могла знать английский, и сколько еще людей из коренных жителей этого материка владеют нашим языком.

Мне также не терпелось примерить платье, которое мне было вручено. А слова той старейшины все звучали у меня внутри, будто с детства заученный стих.

Что ж, сама того не ведая, я произвела хорошее впечатление на народ Вождя, и, может, когда-нибудь они все-таки смогут принять меня как свою.

Глава тринадцатая: Все точки над «i»

Мы прибыли в прекрасное место под названием «Кьюро», что в переводе означало «Много воды». Да, здесь действительно было большое количество водоемов, благодаря чему царившая вокруг жара не ощущалась так сильно.

Именно тут мне довелось ощутить свой первый и совсем неложный рвотный позыв. Меня стошнило сразу, как только я ступила на землю. Встречающие нас местные жители списали мое состояние на нелегкую дорогу и предложили мне шикарные покои для отдыха. Местный вождь лично принес мне холодного кокосового молока. Он не говорил на английской, но по-доброму мне улыбался и, казалось, смотрел прямо на мой живот.

Я чуток задремала. А проснувшись, поняла, что не стоит вот так прятаться в своих апартаментах, и давно уже следует присоединиться к остальным и продолжить делать вид, что у меня тут тоже важная миссия.

Полагаясь на воображение (ведь зеркала тут не было), я привела себя в порядок и отправилась искать свою группу.

Майк и остальные члены нашей команды расположились на берегу широкой реки, которая находилась слишком близко к поселению.

Неужели здешний народ не страдает от весенних паводков?

— Кенна, ты не представляешь! — встретил меня вечно всему удивляющийся Ким, — Но здесь реки не разливаются! Даже весной, когда вода спускается с гор, река не выходит из берегов! Это поразительно! — ахал он от восторга.

А вот и ответ на мой вопрос.

— Это и в правду очень удивительно! — также эмоционально отвечала я.

— Да, уж, — изрек проходящий мимо нас Майк. Он искоса посмотрел на меня. Лицо его явно говорило о большем.

Неужели тут все, глядя на меня, видят то, чего не вижу я?

— Кенна, ты можешь помочь мне с описание? Я один и за неделю не справлюсь. А у нас осталось всего пару дней! — Обращался ко мне за помощью Ким.

— Конечно, — с радостью отозвалась я, — Наконец-то я могу чем-то помочь. Иначе мне начинает казаться, будто я здесь совсем бесполезна!

— Не говори так, Кенна, — заключил серьезно мой дружелюбный знакомый.

Весь оставшийся день мы бродили по прекраснейшим местам. Ким старался как можно красноречивее описывать то, что мы видели. Я же со всей своей живостью и участием заносила это в журнал.

Места тут и впрямь были чудесные. Здешняя природа была так щедра, что одарила местность богатыми пейзажами. Поселение, казалось, будто спрятали в широколиственных деревьях, озерах и полноводной реке, через которую проходил длинный веревочный мост. Да по такому мосту я вряд ли осмелюсь пройти, но вот прокатиться на лодке по реке, что под ним, совсем не прочь. И вот в сопровождении Кима и капитана плавательного средства я уже отправилась в свое маленькое морское путешествие.

В этом путешествии нашему взору были представлены удивительные картины. Вот небольшие хижины, окруженные деревьями, что росли к ним вплотную. Дома и прилегающие к ним территории отделялись холмами. Здесь не было ни заборов, ни еще каких построек во дворе.

Как мне объяснил Ким, каждая семья держала скот, который располагался в отведенной для этого части дома.

Да, дома делились на две части: жилую и скотскую. Два входа и два выхода: один для людей, другой для животных. В хижинах, в жилой части не было окон, но и без этого в них было очень уютно и светло, доказывал мне неугомонный Ким. В домах, говорил он, есть все удобства: диванчики, кровати, напоминающие больше подушки; миниатюрные столики; расписные ковры на полу и стенах. Планировка хижин, по его словам, была везде одинакова: прихожая, общая комната, где готовили и спали, и ванна. Последней комнате здесь уделяли особое внимание: ставили тут и камин, стелили ковры, навешивали кучу пряностей.

Позже мне удалось побывать в пяти хижинах, и все они были как на одно лицо. По словам местных жителей, такое убранство самый надежный и безопасный вариант для существования в здешних местах.

Мы с Кимом бродили по окрестностям, когда увидели усеянную детьми широкую поляну.

— Ого, чем же это они тут занимаются, — озвучила я свои мысли.

— О, сейчас узнаем, — отозвался Ким.

И он что-то начал спрашивать у наших провожатых на неизвестном мне языке. Я уже не в первый раз замечала, что присоединившаяся к нам с Майком группа владела и местным языком и знаниями о многих здешних обычаях.

— Это как бы школа, — начал объяснять мой друг, — Все дети, юноши и девушки посещают ее каждый день. Здесь их учат всему, что может пригодиться им в жизни. Жаль только, английскому не обучают, — досадливо рассмеялся он.

— Странно, но ведь некоторые местные жители разговаривают на английском свободно. Почему они не могут научить этому детей или кого-то, кто бы смог это сделать? И теперь понятно, почему до этого я не увидела тут ни одного ребенка, даже младенца.

— Младенцев до полугода не выносят на улицу.

— Как это не выносят? Полгода дети не видят солнца? Но ведь без него люди долго не живут!

— Здесь деторождение одно из самых сложных занятий. Потому как часто младенцы не выживают, а выживших берегут, как зеницу ока. Обычно зачатие потомства происходит летом на праздники, а рождение — зимой, когда погода очень не стабильна. У них даже есть особый праздник — День зачатия. Считается, что именно в этот день следует забеременеть, и тогда ребенок обязательно выживет. Семьи с большим количеством детей пользуются уважением и почитанием. Девушек из больших семей разбирают быстро, так как надеются на их наследственную здоровую плодовитость, — вразумлял меня Ким.

Ух! Вот это удивил! Как же интересно здесь складывается жизнь. Мне хотелось знать больше! Поэтому я решила не терять время даром и выпытывала у Кима, что еще такого необычного он знал об этом народе.

Так мне поведали еще множество разных причуд. Например, что тут нет насильственных браков. Когда молодой человек решает жениться, то объявляет об этом на все поселение, и невесты сами приходят к нему на смотрины, а он лишь выбирает. Когда у девушки приходит время выходить замуж, ее отец объявляет об этом, и женихи сами приходят свататься. Юной невесте остается сделать лишь выбор.

Если жениться собирается вождь, именно Вождь всех племен, то об этом разносят по всем местам. Тогда вожди поселений присылают своих дочерей к нему на смотрины. Не находится ни одной красавицы, которая бы отказалась от титула Жены Вождя. А сам Вождь может взять в жены только дочь одного из своих верных вождей.

Вождь, кстати, может иметь несколько жен. Потому что, чем больше у него наследников, тем лучше. Но Вождю нельзя жениться на простых девушках. Увы, но такой здесь порядок и закон. Измены и разводы в этих краях не приветствуются. Но можно принять жену и семью умершего родственника. А если это некому сделать, то вождь племени берет на себя обязанности главы такой семьи.

Рассказы Кима занимали все мое внимание. Так я и не заметила, как день приблизился к ночи, и мы прибыли вернулись обратно. Мне хотелось отдохнуть и поесть, а затем сладко уснуть на полюбившейся мне уже такой мягкой кровати. Но мои планы были разрушены: нас всех пригласили на костер.

Мы собрались вокруг огня, усевшись, как и все, на деревянные дощечки. Перед нами на подносах уже стояли различные блюда. У всех были одни и те же яства. У всех, кроме меня. На моем подносе было филе тушеной рыбы и куча зелени. Также молодая австралийка поднесла мне кокосового молока.

Рыба и молоко. Ммм.

Кокосовое молоко было с травами. Странно, но выпив его, я почувствовала такое упоительное наслаждение, а вслед за ним где-то в глубине своей души, и долгожданное облегчение.

Ооо, этот народ не перестает меня удивлять!

Во главе «стола», по левую сторону от нас, сидел, как я поняла, вождь племени, а рядом с ним и старейшины. Вождь сейчас рассказывал какую-то историю. Я не понимала, что он говорит. Но мне все переводил Ким.

— «Семам», — объяснял он, — значит «создатель». Он рассказывает нам о том, как все появлялось на этом свете.

— Ммм, — мычала я в ответ.

Я заметила, что Майк постоянно смотрит на меня. И я решила, наконец, поговорить с ним. Ведь до сих пор мы считались женихом и невестой.

— Майк, — окликнула я его, когда наша группа расходилась по своим апартаментам.

Он ничего не ответил, а просто вошел в мои покои, пропустив меня вперед.

— Ты что-то хотела? — начал он.

Я стояла напротив него и молчала. Сердце почему-то так быстро стучало, а руки тряслись. Я чувствовала, как вспотели ладони. Но я должна была это сделать. Я должна разорвать наши с ним отношения, у которых уже не может быть будущего.

— Кенна, ты выглядишь взволновано, — продолжал все еще мой жених.

— Майк, я больше не могу быть твоей невестой. Мы должны прекратить наши отношения. Свадьбы не будет, — выпалила я все на одном дыхании.

Теперь молчал мой уже бывший жених. Он размышлял. Я видела, как брови его нахмурились, глаза смотрели в одну точку, губы были плотно сжаты.

— Неужели ты решила остаться здесь, с этим Вождем, и забыть о цивилизованном мире? — наконец выдал он.

Пауза. В глазах его уже огонь.

— Неужели он даст тебе намного больше, чем я? Или ты все-таки понесла от этого ублюдка за моей спиной? — полетели уже оскорбления.

Грубо. Жестко. Обидно. Любимый и любящий мужчина никогда бы не посмел так оскорблять свою женщину.

— Майк, дело все не в этом, — начала я спокойно, — Просто я поняла, что не люблю тебя. Да и ты ко мне питаешь вовсе не любовь. Ты стал холоден. Сначала я страдала от этого, но потом просто перестала нуждаться в твоем внимании. И знаешь, как-то спокойно так и свободно стало, — А потом я повысила тон, — Ты знаешь, тоже нашел тут чем увлечься. Например, вкусными напитками. Ты ни разу за последние дни не навестил меня. Значит, тебе хорошо без меня. И поэтому я делаю вывод, что мы выжали из наших отношений все что могли. На этом все. И Вождь здесь ни при чем. Честно признаться, еще в Англии я начала сомневаться в нас и в решении выйти за тебя замуж. Здесь лишь я уверилась в своих сомнениях. Так что давай просто разорвем помолвку и расстанемся друзьями. Тем более кольца у меня нет, а ты свое тоже куда-то дел, — заключила я.

Майк то бледнел, то свирепел. Брови то сводились, то разводились. Он с минуту походил вокруг меня по комнате. Я слегка вздрогнула, когда он оказался за моей спиной. Я испугалась, как бы он не причинил мне боль, которую никогда не смогу ему простить, как и он сам себе. Я знала Майка достаточно хорошо, чтобы увериться в том, что он хороший человек и не способен никому навредить. Это не в его картине мира. Но вот сейчас я была растеряна, тот Майк, которого я считала, что знаю, сильно отличался от того, что сейчас стоял передо мной. Однако он не задержался за моей спиной надолго и в скором времени очутился вновь передо мной.

— Я не ожидал от тебя такого предательства. Но пусть будет по-твоему, — резко, но спокойно ответил Майк и, уже покидая мою хижину, добавил, — Только не нужно теперь открыто у всех на виду показывать себя потаскушкой Вождя.

Я ахнула. Такое поведение Майка было для меня неожиданностью. Он то и слов таких раньше не знал. А тут такое!

Ну и пусть. Главное, это свершилось. Я расставила все точки над «i».

Глава четырнадцатая: Ожидание

Вождя не было еще два дня. За это время мы покинули Кьюро и вернулись в точку начала нашего путешествия. Исследователи занялись подведением итогов. Весь день они о чем-то живо спорили, смеялись, пили, ели и спали, не выходя из-за стола.

Я же все это время пыталась занять себя любым даже минутным делом. То помогала нашей кухарке с готовкой, то ходила за продуктами, обменивая всякие диковинки из Англии на еду. Потихоньку поковала свои вещи. К счастью, у меня их тут было немного, да и те не пригодились: некоторые из них так и стояли нераспакованными.

Как-то мое внимание привлекло то самое желтое платье, подаренное мне женщиной-старейшиной. Я незамедлительно примерила его и показалась нашей поварихе. Он ахнула, завидев меня. По ее словам, выглядела я потрясающе. Мне такой комплимент льстил, но я очень досадовала, что не могла увидеть себя в зеркало.

Хотя больше всего я закипала оттого, что уже завтра за нами прибудет пароход, а Калима все еще не было. Мне ведь предстояло узнать правду о моем положении. Это было решающим звеном. Ведь я теперь все решила.

Да, я наконец-то приняла решение, и заключалось оно в следующем. Если я не беременна, то уплываю в Англию: улажу там кое-какие дела, объяснюсь с мама и папа. А уж потом, если чувства к Вождю не остынут, вернусь сюда, и будь что будет!

Но если я все же беременна, то путешествие через океан может навредить мне и моему малышу, поэтому безопаснее всего будет остаться здесь. Так я смогу узнать, что ждет нас с Калимом впереди, смогу ли здесь жить. А после рождения малыша, как ему исполнится хотя бы год, я вернусь в Англию, чтобы навестить родителей, показать им внука или внучку. Погостив, приплыву обратно, если все заладится. А чтобы родители не волновались все это время, передам им письмо через Кима, в котором опишу все подробности.

Ким надежный помощник. Он сможет выполнить мою просьбу по доставке письма. Да, он идеальная кандидатура.

Оставалось лишь написать письмо, благодаря которому, мои мама и папа поняли бы, что со мной все в порядке. Ох, это будет сложно сделать, потому что какому родителю понравится получить письмо, где «мама и папа, я порвала с Майком и осталась жить в Австралии, да и скоро вы станете дедушкой и бабушкой. P.S. я жду ребенка от Вождя Всех Вождей».

О, да, прелесть!

-

В последний вечер нашего пребывания, когда все разошлись по палаткам, я села за стол писать это чертово письмо. Сколько листов скомкала, пока сочинила свою историю, не счесть! Наконец, все было готово. Теперь можно идти ложиться спать. Но вот только желания такового у меня нет.

Я сильно нервничаю, потому что не знаю, что будет завтра. Завтрашний день меня пугает. Самый долгожданный и самый пугающий. Я хочу и не хочу, чтобы он побыстрее настал.

Ведь пароход может прибыть с утра, и тогда мы отправимся, не дождавшись Калима. А это самое ужасное, что может случиться! Потому что в таком случае я прибуду в Англию в неизвестности. А Вождь останется здесь и за это время, пока я решусь на возвращение обратно, может столько всего произойти! К примеру, он может подумать, что я покинула его навсегда, и жениться.

В общем, мне очень нужно увидеться с ним до отплытия, чтобы успеть, хотя бы, объясниться!

Я лежала в своей палатке на упругом матрасе и смотрела в потолок, гладя свой живот. Отчего-то мне так хотелось быть беременной. Я прямо видела нашего с Калимом ребенка. Это был мальчик. Красивый, как его отец, и такой же мужественный и умный.

Мне представлялось, что мы счастливая семья. И оттого я не хотела уплывать. Я хотела, чтобы рано утром появился Калим, и сказал мне, что я должна остаться. Что я нужна ему и им любима.

Сердце разрывалось на части. Было дикое желание броситься на поиски Калима прямо сейчас. Мне думалось, что он уже вернулся и вместе с повитухой ищет меня. Останавливало меня от такого безумного поступка только незнание, куда бежать им на встречу.

Как интересно все-таки сложились события. Ведь помнится мне, что я не хотела плыть на этот материк. Если бы я отказалась от этого путешествия, то никогда не встретила Вождя. И по возвращению Майка стала бы чужой женой.

Но судьба распределилась иначе. Сейчас я понимаю, почему обручальное кольцо соскользнуло с моего пальца и исчезло в море. И теперь ясно, что за предчувствие обуревало меня в день отплытия. Да и с книгой, которую я читала в плавании, все понятно.

Не ясно было одно: как же сложится моя жизнь дальше? Сделает ли Калим меня своей женой, и если родится сын, то станет ли он его наследником? А что же будет, если родится дочь?

— Хм… Нужно подумать над именем для малыша. Сына можно назвать Кенаи. Звучит красиво и гордо: Кенаи — Вождь Всех Вождей. А девочку можно назвать Марика. Мама точно упадет, когда узнает, что я все-таки назвала дочку таким именем, — шептала я в ночи.

— Интересно, понравятся ли выбранные мной имена Калиму? Потому имена детям в этих краях дает отец ведь так? — спрашивала я саму себя.

Наконец-то мои глаза смыкаются. Мысли путаются. И я проваливаюсь в сон.

Глава пятнадцатая: День «Х»

Меня разбудил протяжный гул парохода. Привстав с матраса, я еще несколько минут приходила в себя. В голове всплывали события и мысли вчерашнего дня. И только когда пароход прогудел еще раз, я поняла, что осталось слишком мало времени, чтобы все успеть.

— Черт, — выругнулась я и принялась приводить себя в порядок.

Натянув брюки, майку и рубашку, я почувствовала сильную тошноту. Пришлось присесть на пару минут. Но времени было катастрофически мало, чтобы вот так сидеть и ничего не делать.

Высунувшись из палатки, я поняла, что уже далеко не утро, а Калима все еще нет.

— Доброе утро, Кенна, — тепло и радостно приветствовал меня Майк, попутно болтая с капитаном парохода, — Через пару часов отчаливаем, — объявил он воодушевлено.

Я нахмурилась. В отличие от него меня такие вести совсем не радовали.

Чтобы не терять драгоценных минут, которые складывались в часы, я отправилась на поиски Калима. На пути мне встретилась кухарка Джейн, которая с той же дурацкой счастливой улыбкой как у Майка поковала свои кастрюльки.

— Джейн, ты не видела здесь мужчину, такого высокого и красивого. Он местный …, - попыталась расспросить я ее.

- Нет, мисс, извините, — последовал скорый ответ.

— Да, ничего, — с силой выдохнула я.

Но вот мне на глаза попался как всегда улыбчивый Ким.

— Ким, Ким, — позвала я к себе своего спасителя.

— О, Кенна, скоро мы распрощаемся, и кто знает, встретимся ли вновь, — начал он.

— Да, и поэтому у меня к тебе важное дело, — прервала я его, вынимая из рубашки драгоценное письмо, которое прихватила с собой.

— Все, что угодно! — живо отозвался Ким.

— Ким, — перешла я к делу, — мне просто жизненно необходимо, чтобы ты по прибытию на континент отправил это письмо по указанному на нем адресу, — голос и руки мои дрожали. Я старалась дышать глубже, нервы были натянуты, ощущение такое, будто вот-вот заплачу.

— Не вопрос, Кенна. Но почему ты так дрожишь? Стой! Ты что хочешь остаться здесь? Майк был прав!

— Майк? Он что-то тебе говорил за меня?

— Он сказал, что ты, возможно, не поплывешь с нами, — тряс меня Ким, — Но почему, Кенна?? — а затем, понизив голос, спросил, — Ты ведь даже не исследователь, тогда что заставляет тебя здесь остаться?

— Ким, это не важно. Просто выполни мою просьбу, — уже твердо произнесла я и, вручив ему конверт, исчезла с его поля зрения.

Все вокруг носились как угорелые, что-то выгружали-загружали на корабль. Пароход периодически тяжело гудел, напоминая мне о том, что времени все меньше.

Калим, где же ты? Ведь ты обещал, что успеешь!

Неужели я больше никогда его не увижу? А если я отпущу корабль, дождусь Калима с повитухой, выяснится, что никакой беременности нет, тогда что?? Сделает ли в таком случае Вождь меня своей женой?? А если не сделает, то что мне останется тут делать?? Как сложится моя жизнь? Куда я пойду, где буду жить???

Боже! Боже! Сколько мыслей, и все на одну и ту же тему!

Паника накрывала меня с головой. Все чернее и чернее становились надо мной ее тучи.

Так, Кенна, покойно, — говорила я себе, — Ты можешь отправиться в Кьюро и устроиться там учительницей. Платить тебе, конечно, никто не будет, зато будет жилье и еда, — успокаивала я себя.

Чего я боюсь больше всего? — крутился вопрос в моей голове, — Наверно того, что просто окажусь ненужной Калиму. Даже с ребенком, — мигом проносился ответ.

Где же мне его искать?

Я металась из стороны в сторону. Успела дважды сбегать на наше место для купания. Но везде было пусто.

— Мисс, ваши вещи уже погрузили? — остановила меня вдруг Джейн.

— Нет.

— Тогда я распоряжусь, чтобы их отнесли на корабль.

— Нет! Не трогайте мои вещи! Я сама отнесу их, когда придет время!

— Но, мисс, буквально через час мы отправляемся …

— Что? Почему так скоро??

— Мистер Бертлэй говорит, что нужно торопиться, потому что по пути нас может застать шторм, — утвердительно отвечала кухарка.

— Прям все карты в руки, — прошипела я себе под нос.

— Так, что ваши вещи оставить пока? — спросила она еще раз.

— Да, — послышался мой твердый ответ.

Остановиться — вот что нужно было мне сейчас. Я слишком измотана, взвинчена. Кажется, еще чуть-чуть и я взорвусь. Присев на скамейку, на то самое место, где ночью писала письмо родителям, я ощутила дикую усталость и разбитость, будто была сейчас совсем ни на что не годна.

Когда же это закончится!? Может, хватит уже? — мысленно спрашивала я свою судьбу, задрав голову к небу.

Я готова была сделать все, чтобы этот кошмар прекратился. Все что угодно, но пока мне необходим был отдых. И плюс ко всему я ужасно хотела есть.

А почему бы мне не позавтракать? — пронеслось в моей голове, и я мигом отправилась на поиски еды. Мне также подумалось, что если я направлюсь в сторону рынка, то непременно встречу Калима. Решено, держим путь на «та кохо», что в переводе означает «где еда», а на наш лад «рынок».

Там меня ждали вкуснейшие лакомства. Еда — лучшее время для успокоения расстроенных чувств. Здесь, на кохо, меня приняли очень приветливо, предложили различные яства, усадили за стол и даже принесли стакан кокосового молока.

— Ку хэ мо, — произнесла молодая австралийка, поставив стакан с молоком на мой стол.

— Спасибо, — поблагодарила ее я, опустив момент, что она вряд ли поняла сказанное.

Меня удивляли здешние люди: они не требовали ничего взамен, были готовы отдать тебе последний кусок лепешки и делали это с улыбкой. Эти люди накормили меня, заботливо окружив вниманием и теплотой, а мне нечем было с ними расплатиться. Нечего было отдать взамен. Но никто не сказал мне за это ни слова, не посмотрел косо. А на мои слова чистейшей и искренней благодарности меня нежно приобняли, пожелав что-то на своем языке. Это было как минимум необычно и как максимум то, что требовалось мне сейчас.

Вот я вновь вернулась к своему отряду. Все по-прежнему носились как ужаленные. Чудное, милое, спокойное место нашего пребывания на данный момент было похоже на самую оживленную площадь в мире.

Мне захотелось спрятаться от всего этого подальше, поэтому недолго думая, я отправилась в свою палатку.

В моем укрытии меня поджидала Джейн, ее обеспокоенный вид меня тревожил. Но я и слова молвить не успела, как она выложила мне все свои предположения касательно моего состояния.

— Мисс, простите меня, но я думаю, нет, я уверенна, что вы в положении! — твердила она, живо размахивала она руками, — Оттого вы так себя странно и ведете. Поэтому вы не собираетесь в дорогу, так как дорога домой может сильно вам навредить, — уверенно строила она свои догадки.

Я все это время молчала, не зная, что ответить этой милой и проницательной девушке, которая так тревожилась обо мне в эту минуту.

— Охх, Мисс, простите меня за то, что лезу не в свое дело, но вы такая хрупкая! — ее и без того большие глаза вмиг стали еще больше, а премиленькое лицо вытянулось как у рыбки, — И, боюсь, ваш плод не выдержит качки. У вас налицо все признаки раннего и очень опасного токсикоза, — деловито заключила Джейн.

Я подняла на нее свои печальные, полные отчаяния, глаза. Она будто отвечала на мои немые вопросы, и мне совсем не хотелось ее останавливать.

И тогда Джейн, грозно подперев руками бока, и взяв в рот побольше воздуха, продолжила:

— Вы должны остаться. Вы и сами это понимаете. Возможно, через недели три вам станет лучше, и вы сможете вернуться домой. Тем более в это время как раз сюда прибудет торговое судно и пробудет здесь дней десять точно. Я уверенна, они не оставят вас тут в таком состоянии. Вы меня понимаете? — обращалась она ко мне, чуть наклонившись.

Я сидела на своем спальном матрасе, подогнув колени к груди и внимательно все слушая. Ее слова были мне понятны, даже более чем: она твердила мне истину и выдавала варианты спасения. Но меня ужасно клонило в сон, и поэтому я просто кивнула ей в ответ.

— Тогда решено. А пока что поспите, мисс. Я распоряжусь, чтобы после пробуждения вас расположили как надо. Вы не будет ни в чем нуждаться, — заботливо протянула она, — О вас позаботятся. И не волнуйтесь, корабли здесь ходят достаточно часто. Поверьте мне, я уже тут далеко не в первый раз.

И с этими словами она вышла. А я, хлопнув ресницами еще пару раз, провалилась в глубокий тяжелый сон.

Глава шестнадцатая: Брошенная

Меня вновь разбудил долгий и протяжный гул парохода. В памяти моей маячили обрывки сна, в котором кухарка Джейн говорила мне, что я должна остаться здесь. Да уж, что только не подложит нам наше подсознание во сне!

Сегодня последний день. Калим вер…

О Боже! Это ведь был не сон!

Память вернулась ко мне молниеносно, когда корабль издал еще один протяжный гул, который был будто был уже в дали.

Я выбежала из своей палатки. Нет, я вылетела из нее!

И что я увидела? Пароход действительно был уже далеко отсюда.

— Стойте! Подождите! — кричала я, мчась к берегу, где еще совсем недавно стояло огромное судно, — Вы забыли меня! Джейн! Майк! Ки-и-и-им! — Не успокаивалась я, надрывая связки.

— Нет. Нет. Нет! — кричала я. Люди оглядывались по сторонам, бросая на меня удивленные взгляды, но мне было все равно, — Черт! Черт! Вы не можете со мной так поступить, — не унималась я, все еще надеясь, что меня услышат там, на пароходе.

— Кенна, — послышался встревоженный родной голос.

Это был Калим! Мой Вождь.

— Калим! Вели им вернуться! — набросилась я на него, как сумасшедшая. Вид мой и, правда, походил на оную и внушал одни опасения.

Вокруг уже толпились люди. Они смотрели на нас, переводя взгляд то на меня, то на Калима, и обеспокоенно крутя в голове своей одни догадки. Конечно, им чуждо было такое зрелище: иностранка вот так, бес страха смела кричать на их Вождя Всех Вождей. Где такое видано!

— Бой оне, — вдруг мягко произнесла старушка, которая стояла сейчас около меня и держала свои ладони на моем животе.

Она была такая маленькая, такая хрупкая. Мне никогда раньше не доводилось видеть людей столько маленького роста и причудливого вида, будто из сказки. Именно мое любопытство к ней заставило меня на минуту забыть о происходящем вокруг.

— Бой оне? Бой оне? — переспрашивал ее обезумевший от внезапной радости Калим.

— Бой оне! Сан Калим ла вон! — уверенно заявила она, и, повернувшись к окружающим нас людям, добавила, — Ми лэди вон сан Калим ла вон до!

И все люди вдруг так радостно закричали, заопладировали. Кто-то даже завел песню. Только мы с Калимом стояли как вкопанные и смотрели друг на друга в упор — я от шока и непонимания, а он от радости и гордости. Я даже забыла, что меня бросили.

— Кенна, — одернул меня Калим, — Кенна, ты слышала это? Ты беременна! И у нас будет сын! — расплываясь в улыбке, сообщал мне Вождь.

— Я знаю, — нервно, будто в прострации, отвечала я. Его глаза расширились, услышав мой ответ, — Джейн сообщила мне об этом днем, — неуверенно продолжала я, — Но с чего ты так уверен, что это будет мальчик? Может девочка. И тогда старейшины не позволят тебе на мне жениться, — закончила я с горечью, почти со слезами на глазах.

— Кенна, они в любом случае будут против! — все также радостно и спокойно продолжал Калим, — Но разве это имеет значение? Я все равно женюсь на тебе! И будь там мальчик или девочка, это тоже не важно. Но Милайна никогда еще не ошибалась на этот счет, и у нас действительно будет сын!

Он как всегда стоял такой уверенный, сильный, красивый и притягательный, что мне хотелось броситься ему на шею и порадоваться вместе с ним. Но в ту же секунду я вдруг вспомнила о том, что меня забыли, как ненужную вещь.

— Калим, они бросили меня! — Разрыдалась наконец-таки я.

— Кенна, Джорена мне все рассказала: милая белая женщина распорядилась присмотреть за тобой. Беременных женщин здесь не бросают, так и знай, — успокаивал обожаемый мною мужчина.

Однако я не унималась.

— Но разве можно так распоряжаться чужой жизнью! — продолжала выть я.

— Кенна, если я правильно понял, ты не собиралась покидать материк. Мангул, мой верный друг, видел, как ты передавала письмо одному из своих друзей. Оно адресовано твоим близким?

— Да-а, — все еще расстроенная ревела я, — Почему ты опоздал? Что если бы я уплыла со всеми? Наш ребенок бы рос в Англии и никогда не узнал отца, да?

Как-то больно отдалось сказанное в моем животе. Неужели это наш малыш дает понять мне, что описанная мною картина действительно так ужасна?

— Давай лучше порадуемся, что теперь такого уже точно не случится, и пойдем приведем тебя в порядок, — приобняв за талию, увел меня с берега Вождь.

Я не стала ему рассказывать о своих планах после рождения ребенка. Сейчас не самое подходящее для этого время. Тем более, что внутри меня зрело такое предчувствие, что самые тяжелые для меня испытания еще впереди.

А за спиной в клубнях дыма и облаков исчезал величественный огромный корабль, с жирной надписью «Америка» на боку. Он издал еще один еле слышный протяжный гул, в надежде вновь привлечь мое внимание, чтобы причинить тем самым невыносимые муки от ощущения забытой вещи. Но ему это не удалось: мое внимание уже было занято новой жизнью, в которую я вступала пока неуверенно, однако уже осознанно и без посторонних наставлений.

Глава семнадцатая: Мой Вождь

Тем вечером мы остановились в местных апартаментах Вождя. Время было ближе к ночи, и меня то и дело клонило в сон, несмотря на то, что я поспала пару часов днем.

Хижина Вождя была такая же уютная, как и все остальные, в которых я успела переночевать: стены и пол в ярких красках, диваны-подушки, расшитые красными и золотыми нитями, узорчатые столки. Как будто все это смастерили искусные какие-нибудь восточные умельцы. Я бы никогда не подумала, что в диких для всего мира краях так хорошо, что не хочется уезжать.

— Для тебя подготовлена ванна. Тебе нужно окунуться и очень быстро с нее вылезти. Вода для твоего тела слишком горячая, — напутствовал меня, целуя в лоб, Калим.

Я хотела его слушаться. Хотела быть для него самой ласковой и нежной. Но в голове вот уже минут пять вертелся один каверзный вопрос, который все же вылетел из моих уст:

— Как мне обращаться к тебе при всех? — смущенно произнесла я, — Как мне вести себя теперь с тобой?

— Обыкновенно. — промурлыкал, обнимая меня, Калим, которого, кажется, я застала врасплох своим неожиданным любопытством, — Как обычно женщины обращаются к своему мужчине? — посерьезнел он вдруг.

— Эм … по имени, без поклонов и эмм… без «Мой Вождь», — аккуратно начала я свое объяснение.

— Тебе не нужно так ко мне обращаться, — рассмеялся громко Вождь. Его смех и улыбка по-прежнему зачаровывали меня, заставляя забыть обо всем на свете, — В обычной жизни ты можешь называть меня по имени, свободно касаться и целовать…, - хитро прищурив глаза, продолжал он, — А вот на собраниях, семейных, как это по вашему… м-м-м … официальных обедах, тебе следует говорить именно «Мой Вождь» или «Ма Винэ», — закончил он.

Я была удивлена. Признаться, такого я не ожидала.

Неужели мне придется присутствовать на всяческих собраниях и, тем более, на официальных обедах?

Именно об этом я сильно увлеченно раздумывала, принимая ванну, совсем позабыв о наказах Калима.

— Кенна, ты слишком долго… — ворвавшись ко мне, начал он и осекся. Его глаза округлились до максимальных размеров, перед ним открывался очень соблазнительный вид.

В ванне не было и быть не могло никакой пены, оттого вода была слишком прозрачной, чтобы нельзя было не заметить моей наготы. Я решила не стесняться своего обнаженного тела. Поэтому сначала выждала еще пару минут, наблюдая, как стремительно темнеют зрачки Вождя, а затем наконец-то встала, чтобы покинуть ванну. И, ой, что началось.

Меня, мокрую, прижали к себе очень властные и сильные руки. Эти руки мигом донесли меня до согретой постели и не выпускали из своих объятий до самого утра.

Глава восемнадцатая: Новый дом

Наш путь до главного племени Вождя занял еще три дня. Три счастливых дня, когда мы были вдвоем счастливы и беззаботны. За это время я смогла получше узнать своего мужчину. Так я поняла, что он любит, чем интересуется, увлекается, изучает, о чем думает. Мне посчастливилось выявить, что Калим очень ценит заботу и внимание, которые оказывают ему близкие люди. Что, по его мнению, он как Вождь, должен сделать все возможное для развития и процветания своего народа. Что его любимым увлечением являются летние ночные прогулки на лошадях по холмам и полям. Что любому напитку он предпочтет чистую воду. Что теперь его самые любимые блюда будут те, которые я ему приготовлю. Хотя приготовление блюд не будет входить в мои обязанности. Это я узнала после того, как нечаянно взболтнула, что люблю готовить. Правда, это не совсем так. Однако теперь я искренне верю, что люблю это дело. Для такого мужчины я могу все!

Три счастливых дня сменили очень сложные дни. Похожие на какой-то сплошной испытательный срок. А самое интересное, что со мной когда-либо случилось в Австралии, началось именно тогда, когда я вступила на земли города Иордо, центра всех племен, за которые отвечал Калим.

Вы только представьте, я сонная вылезла из повозки, и на меня уставились сотни встревоженных, удивленных глаз! На тот момент до них уже дошла весть о том, что Вождь собирается взять в жены чужеземку, и она носит его ребенка. Да еще и сына по заверению некоторых!

Калим уверенно протянул мне свою руку, помогая мне ощутить твердую опору под собой, и мы вместе спокойно проследовали во дворец. По дороге никто не преграждал нам путь, никто не кричал, не шептался за нашими спинами. Жители мирно приветствовали своего Вождя: мужчины, женщины, дети кланялись без усмешек или роптаний. Казалось, они так и застыли в этом положении, даже, когда мы скрылись из виду.

Да, кстати, здесь обстановка была совсем иная, нежели я наблюдала ранее. Это место было уже не поселением, а городом, отдаленно напоминавшем тот, что мы посетили совсем недавно. Тут хижины были в окнах, дворы отличались широкой площадью, а некоторые постройки походили больше на современные дома и имели несколько этажей.

Все улицы, как я поняла, вели к огромному, полукруглому зданию в этажа три, не меньше, напоминавшему настоящий дворец. Сложность в определении количества этажей этого строения заключалась в том, что окна были разбросаны по стенам в шахматном порядке. Эта изюминка дворца делала его запоминающимся.

Дворец этот очень подходил Калиму: такой же величественный и достойный считаться дворцом, как Калим — Вождем. Смотря на это строение, я мысленно радовалась, что мне предстоит в нем жить. Мне хотелось пройтись по всем его этажам, заглянуть в каждую комнату вот прямо сейчас! Но больше всего я испытывала желание потрогать стены этого настоящего дворца. Уж слишком красивые на них были высечены узоры. Я попыталась представить, сколько времени и сил ушло на строительство и роспись дворца. Наверное, лет десять, не меньше. Мне вдруг пришла мысль пригласить художника, чтобы он запечатлил меня на фоне этого великолепия. Портрет бы я отправила родителям, мол, «смотрите, мама с папой, это мой новый дом!». Смешно, но идею эту я так просто не откинула. И кто бы мог подумать, что самое неожиданное, самое прекрасное и одновременно ужасное, случится о мной именно в этом великолепном дворце, моем новом доме.

Глава девятнадцатая: Неожиданность

Мы вошли во дворец, нас приветствовали все также с изумлением на глазах. Что же, надеюсь, вскоре это пройдет. Войдя в парадную залу, мы обнаружили, что нас давно уже ждут.

— Добро пожаловать, сын, — с распростертыми объятиями приветствовала нас женщина, которой я бы максимум дала лет тридцать пять! А она к нему «сын»! Плюс, смутило меня и то, что он на нее вот совсем уж не похож. Хотя, может, я не там ищу сходства.

Черные, без намека на седину, длинные ровные волосы, голубые небесные глаза, подведенные чем-то черным. Тонкая талия, узкая и такие же запястья, округлые бедра, длинные ноги. На ней темно-зеленое, холодного оттенка легкое платье с рукавами, на котором, как я поняла, здесь так принято, золотые узоры с округлыми линиями. На меня смотрела женщина с вытянутым лицом, острым подбородком. Ни единой морщинки! Взгляд уверенный, голос громкий и величественный. Опасность таилась в ее полуулыбке, которой одаривала она меня сейчас. Радовало лишь то, что эта женщина говорила на моем языке. Если так подумать, то многие им тут владели.

Дальше уж говорил Калим на их общем языке, который я понимала только частично. Если я правильно перевела, то он обращался к ней «мать народа нашего», что для меня звучало очень странно.

Держался он с ней официально, но в словах и обращениях чувствовалась теплота. Она же, говоря с ним, то и дело обращала внимание на меня. Позади этой женщины выступали, видимо, старейшины. Они влились в их разговор очень охотно и с явным рвением пытались что-то донести до Вождя. Затянувшееся не столь милое общение нарушила она. Кто она, я поняла спустя пару томительных минут.

— Калим! Бонэ мэро бим косе ай-я! — с этими словами внезапно возникшая особа бросилась на шею моему мужчине. Мне, если что, это очень не понравилось.

— О, Мирина! Делоки серито сэ ми лювсес, Кенна, — разжимая ее объятия и указывая на меня, строго заметил Калим.

— Кенна, познакомься, это Мирина, дочь брата моей Матери. Так как он постоянно в разъездах, она живет здесь, с нами, — говорил мне мой мужчина, а взглядом объяснял, что сам не ожидал такого теплого приема.

— Так это возможная жена Вождя, да? — с улыбкой и ломано, но с ясным намеком, произнесла девушка.

— Не то слово, Мирина, возможная, значит, что еще что-то может измениться.Здесь уместно сказать «будущая и почти что жена», — поправил ее сразу Вождь.

— О, так это и есть будущая жена Вождя, да? — исправляясь, повторила так именуемая Мирина.

Она даже не смотрела на меня, все ее внимание занимал Калим. Мирине на вид было лет семнадцать-восемнадцать. Девчушка, она обладала смуглой персиковой кожей, впрочем, как и все здесь в округе. Ее черные, длинные, прямые волосы и синие, яркие, большие глаза завораживали. Стройная и тонкая талия, длинные и ровные ноги, изящные тонкие пальцы, белоснежная улыбка делали свою обладательницу прекрасным ангелом во плоти. Мне хотелось верить, что она действительно ангел, и мы сможем даже подружиться. Возможно, я бы стала для нее старшей сестрой, ведь она совсем еще юна. Это отлично заметно по ее ребяческому поведению. Задорность, смешливость и улыбчивость делали ее совсем беззащитной. Но как мы знаем, внешность и первое представление бывают обманчивыми.

Любопытно, станет ли моя кожа когда-нибудь такой же, задала себя я вопрос. Быть может, через год я совсем не буду отличаться от здешних женщин. Вот только какое я найду себе здесь применение, помимо участи жены Вождя? Да и вообще, что входит в обязанности такой особы, коей я стану?

— Да, это будущая Жена Вождя, старшая и единственная, — прервал мои размышления Калим, обращаясь также с этими словами ко всем присутствующим в этой зале. Хотя я сомневаюсь, что те поняли сказанное, так как, может, они вообще не понимают английского языка. Но я вот точно поняла, что с нетерпением хочу выучить язык народа, к которому буду теперь относиться. Ибо это совсем неудобно — не знать о чем говорят другие, руководствуясь лишь переводом Калима.

Кстати, мне было очень приятно, что Мирина говорила хоть на ломанном, но на моем родном английском языке. Это давало надежду на то, что мы сможем общаться и понимать друг друга, и я смогу обучить ее правильному своему языку, а она меня — своему.

— Добро пожаловать, будущая госпожа, — кланяясь, произнесла девушка. Я не ожидала такого поворота событий и, если честно, растерялась. Откуда мне было знать, как реагировать на такое приветствие? Но за меня ответил Калим:

— Спасибо, Мирина, очень приятно твое радушие, — затем развернувшись к матери и старейшинам продолжил, — Кенна действительно станет моей женой, как я сообщал ранее. И единственной. Об этом я тоже упоминал. Жить она будет в моих покоях.

Это обращение было больше к матери, потому что в ответ только она произнесла что-то короткое, но утвердительное. Затем эта статная и очень красивая женщина направилась в нашу сторону и, подойдя, очень близко, стала меня рассматривать.

— Ты красива, Кенна, — обойдя меня по кругу, произнесла она, — Есть в тебе что-то величественное, что делает тебя достойной права стать Женой Вождя всех Вождей, повелителя народов и племен, верного и наученного предводителя.

Ох, как. Неожиданно. Я и не думала, какой чести удостоил меня Калим, предложив мне стать своей нареченной. А как гордилась им его мать!

Я рта не успела открыть, чтобы выразить благодарность за такую похвалу и возможность, как мать Калима во что-то бегло и на своем языке начала посвящать сына. Стало лишь понятно, что никто не против нашего брака, что уже хорошо. А то в голову начали подоспевать мысли об очень скором возвращении домой.

Глава двадцатая: Новая здешняя я

Фух, ну и денек выдался! Я думала, он не закончится! Сначала знакомство с матерью и друзьями семьи, потом представление прислуги. А дальше была экскурсия по дворцу. Мы с малышом еле выжили. Нет, конечно, я хотела осмотреть каждую комнату, но делать это сразу после дороги было ошибкой. Есть хотелось жуть как, а полежать на кровати еще больше.

Покормили нас только часа через три после прибытия. Я старалась есть медленно и аккуратно, чтобы никто не оценил моего голода. Но мать Калима оказалась очень проницательной женщиной и сказала, что я могу не стесняться, потому что кормлю не только себя.

Ее проницательности хватило и на то, что еду доставили и в наши покои на случай, если я проголодаюсь после отдыха. Да, как мне сообщили после обеда, вечером нас ждет прием в честь прибытия Вождя и его будущей жены.

Сказать, чтобы я была в шоке — ничего не сказать! Какой еще прием? Что я надену? Они все будут на меня пялиться! — крутилось у меня в голове.

И валяясь на кровати, пока Калим отсутствовал по делам, я вдруг вспомнила о платье, которое мне вручила та странная женщина-старейшина. Что ж, оно будет наиболее подходящим для здешних мест. Так я покажу, что готова стать одной из них. И с этой доброй мыслью я уснула. И признаться, так сладко и крепко мне еще давно не спалось.

Надо ли рассказывать, что кровать была как и предыдущие больше похожа на огромную подушку, завешенную со всех сторон занавесками. Сама комната напоминала больше целую отдельную хижину. Здесь умещалась и спальня, и зал, и ванна, и прихожая, разделенные стенами. А широкое открытое окно наполняло все комнаты льющимся потоком света. Здесь уже не было узорчатых стен, их вид заменили расписные картины. В углах стояли всех размеров сундуки, в гостиной диван-подушка и низенький столик, на полу самотканые ковры, в спальне золотое зеркало.

Рассмотрев, как следует, все комнаты, я устремилась в ванную. К этому времени ее уже наполнили горячей водой, которая к моему счастью уже успела достичь комфортной для меня температуры. Я наслаждалась пребыванием в этой комнате, вода расслабляла, снимая усталость, и гнала дурные мысли прочь. Калим все это время ждал меня в спальне. А как только я вышла, он, убедившись в моем хорошем самочувствии, покинул покои.

Вернулся Вождь уже, когда я сладко спала, видя сны с отрывками из тех самых трех счастливых дней. Осторожным поцелуем Калим начал меня будить. Я не хотела, чтобы он обошелся только лишь этим. Внутри меня уже нарастало желание.

— Кенна, любимая, — как сладко звучали эти слова! — тебе нужно собираться, нас уже ждут, — закончил он, обломав все мои планы!

— Охх… — досадливо вырвалось у меня.

Капризность. Вот главная моя черта. Я прошлепала опять в ванную с завернутым в ткань свертком. В нем было то самое платье, в котором я собиралась сегодня вечером покорять окружающих. Благо живота еще не было видно, и поэтому село оно на мне идеально, облепив каждый изгиб моего тела, будто бы шилось по моим меркам. Точнее мне так виделось. И, кажется, я не ошиблась.

Выйдя из ванной и подойдя к золотому зеркалу, я оглядела себя с ног до головы. Калим томно ахнул, а я этому возрадовалась. Платье цвета закатного солнца и правда село потрясающе. Мои непослушные кудри сегодня легли как надо. Даже челка решила послужить мне этим вечером.

Хоть и смутно, но я все смогла оценить свою красоту на десять из десяти баллов. Мне даже показалось, что так я не сильно отличаюсь от здешних женщин. Это была новая я. И я себе такой безумно нравилась.

— Кенна, ты восхитительна, — промурлыкал мой Вождь, притянув меня к себе.

— Может, мы еще успеем в этом убедиться? — не унималась я.

— Вернемся с ужина и продолжим на этом же месте, — вдыхая аромат моих волос, пообещал в ответ Калим.

Глава двадцать первая: Опасаясь чужеземки

Вечер обещал быть интересным. Нас усадили за длинный, узкий, круглый стол, в центре которого то и дело устраивались настоящие шоу. Мы уже сидели не на подушках, а на величественных высоких стульях.

Зала, в которой все собрались, была просто огромной. И шикарной. Разноцветные росписи на стенах, которые сами цвета золота. Окна большие, овальные с золотыми решетками, предназначенными вряд ли для защиты или удержания людей. Пол из темного дерева, в центре он красный, глиняный, и не смотря на это некоторые свободно ходят по нему босиком. Потолок вытянутый, будто купол, и увешан цветочными гирляндами.

Я, сидя на своем стуле, ерзала и пыталась сосредоточиться на танцах и различных постановках, что шли в центре застолья. Ерзала, потому что нервничала. Ведь на меня то и дело поглядывала сотня глаз! Хоть свет здесь был и приглушенным, но я отчетливо видела все: и улыбки одобрения мужчин, и недоумение на лице женщин, а иногда и вовсе — лютую неприязнь на немых устах.

Калим же восседал гордо и спокойно. Невозмутимо уверенный, он демонстрировал мне правила поведения за этим столом и рассказывал о блюдах его народа, которые подают во дворце.

Радовало то, что трапеза началась сразу же, как мы с Вождем уселись. Приветствовали нас, как полагается, стоя. Первые минут сорок все ели, смеялись и похлопывали выступающим местным артистам. Затем один из близ сидящих мужчин, встав из-за стола, громко и с поклоном обратился к Калиму.

Я хоть и с трудом, но понимала их завязавшийся диалог. К ним постепенно присоединились и другие мужчины и даже женщины. Все они вели себя достойно, с уважением относились к сейчас говорящему, мирно дожидаясь своей очереди. Впервые мне доводилось наблюдать такую картину. Австралия со своими устоями и традициями удивляла меня все больше и больше. В Англии бы уже давным-давно начался полный хаос, в котором каждый пытался бы перекричать другого.

Говорили больше про урожай, его запасы, правопорядок, поселения, которые приняли законы, верования и Вождя своего нового. Проще говоря, многие здесь были впервые, как бы вышли из состава одного государства и присоединились к другому, то есть нашему. Поэтому вопросов у них в связи с этим накопилось много. Вот и поймали они самый «подходящий» для этого момент.

Вскользь пройдясь по вековым законам и нормам, они, наконец, подошли к самому интересному. Заговорили обо мне. Тут я выдала себя, нервно закашлявшись при словах «чужачка станет нами править». Так они поняли, что я понимаю их язык. И теперь обращаясь к Вождю, мужчины и женщины кланялись и мне, смягчая при этом обороты речи. Некоторые даже позволили себе обращаться с просьбами и пожеланиями. Мол мало ли, может быть, я способна чем-либо быть полезной.

Вот самое забавное из того, что их волновало: а не похитил ли меня Вождь у людей с Большой земли? Второе: в законах нет ни чего о таких браках, в числе которых будет наш с Калимом, что делать тогда? И третье — так, пустяк, — какие права будут иметь ваши дети?

К обсуждению этой темы присоединились все сидящие, а теперь уж стоящие. Тут я уже плохо понимала, поэтому просто пялилась на Калима, отслеживая его реакцию. Тот был как всегда спокоен и невозмутим.

Меня хватило еще на минут двадцать, а затем я решила вставить слово:

— Почему просто не дать мне ваше гражданство, то есть не признать своей? Я готова принять ваши законы, верно служить народу, соблюдать традиции. Мои дети будут иметь все права, как и другие. И раз уж их отец Вождь, то и права наследников за ними. Уверена, если их воспитанием будет заниматься такой мудрый и опытный Вождь, то и они вырастут прекрасными и верными предводителями, — ляпнула я с горяча, под действием очень вкусного напитка, что подливали мне в стакан.

Пока я говорила, все резко умолкли. Они, естественно, не понимали, о чем я говорила, поэтому смотрели на меня глупо и как бы зачарованно. Только Калим смог оценить мою речь.

— Наши мысли очень схожи, Владычица сердца моего, — хитро щурил он глаза, — Я и сам об этом уже не раз думал. Преградой в этом случае может стать только мнение старейшин и, конечно же, народа. Пойми, никогда ранее не происходило у нас ничего подобного. Да, браки между землями совершались, но вот между материками — нет. Не осуждай и не гневайся, моя кареглазая, опасения в сторону чужеземки это естественно. Никто не знает и не может предугадать твоих намерений в отношении Вождя Всех Вождей, когда ты станешь его женой, — серьезно подытоживал Калим. А затем, развернувшись к центру стола, передал мои и свои же мысли всем собравшимся.

Глава двадцать вторая: Прилежная ученица

Я уже смутно помню, чем закончился ужин и обсуждения за столом. Припоминаю только, что провожали нас бурными шутливыми возгласами. Все о чем, я думала, по дороге в наши покои, это выполнит ли Калим свое обещание, данное перед ужином. И, когда, как только мы покинули залу, он взял меня на руки и понес до самого ложа, я поняла, что да, точно выполнит.

Выполнил! Потом мы еще полночи уставшие и замученные представляли, как будет расти наша семья. Что после первого наследника появятся дочки. Калим поделился соображениями насчет имен, а я выдала свои предложения. И они ему понравились! Мы ворковали как настоящие голубки. Это было волшебное уединение двух безумно влюбленных друг в друга людей. Наше время, именно так бы я его назвала.

Такие ночи потом войдут у нас в привычки, станут даже одной из самых приятных и долгожданных традиций. А вообще ночь удивительна, в ней можно не бояться говорить открыто и честно, не бояться порицаний и смущения. Да, я запомню нас именно такими. Такими голыми, во всех смыслах этого слова, перед друг другом.

Утро нас встретило радостно. Вождь вызвался принимать со мной ванну. Ну и потоп мы устроили, брызгаясь и играя, в этой купальной комнате. Потом Калим за мной нежно поухаживал, водя щеткой по всему моему телу, а затем укутал в шелковое полотенце. Так я еще раз осознала, что мне достался самый заботливый мужчина на свете.

Завтракали мы в своих покоях. Однако Вождь объявил, что после родов, когда малыш подрастет и сможет есть самостоятельно, то все основные приемы пищи будут проходить за одним столом вместе со всеми членами семьи в зале. А пока, так как я в положении и могу выглядеть из-за этого не лучшим образом, то могу вообще не покидать наших апартаментов завтрак, обед и ужин. Забавно, конечно, но меня это пока устраивало.

За завтраком мы также обсудили наши планы на день. В них входили ежедневные обязанности Вождя и мое обучение здешнему языку. Кстати, я поделилась с Калимом своей идеей, возникшей в моей голове, как только я услышала родной язык из уст Мирины. И Вождь дал добро. Но очень попросил со всей ответственностью подойти к этому делу. И если ко второй половине дня я продемонстрирую явные успехи, то как награда, меня ждет экскурсия по самым живописным уголкам дворца. Заманчиво, однако!

— А что я получу, если моя ученица, и в то же время учительница, тоже достигнет очевидных успехов? — полюбопытствовала я.

— Хм, — хитро прищурив глаза, задумался Калим, — тогда ты получишь высшую награду! — воскликнул он.

— И какую же?

— Пусть это будет интрига, — приподняв мой подбородок и запечатлев на моих губах глубокий и длительный поцелуй, ответил Вождь, а затем быстро исчез за тяжелыми занавесками.

Что ж, интересно! Придется постараться, чтобы получить эту награду. Мне очень хотелось порадовать Калима и доказать, что его будущая жена способная ученица и хороший учитель.

И вот я уже собранная и готовая к действиям покидаю свои комнаты. Честно, было страшно выходить из апартаментов одной. Я вообще не понимала, куда идти и где искать Мирину. Доверившись своей памяти, я пошла прямо, к перилам, с которых открывался отличный вид на первый этаж, на залу, где нас встречали с Калимом. Повернув, налево я замерла. За мной вдруг оказались две юные девушки с роскошными длинными косами, которые, как я поняла по их виду, следовали за мной с самого начала. Как выяснилось позже, они мои прислужницы и живут в комнатах рядом.

И как я сама не догадалась? Ведь Вождь упоминал, что эта сторона полностью наша и все, кто здесь обитают, в нашем распоряжении.

— Вы это за мной следуете? — успела спросить я их, как вдруг появилась Мирина.

— Это твои служанки, в их обязанности входит: везде тебя сопровождать и выполнять любой твой приказ, — отвечала задорно на мой вопрос Мирина.

— Ого, не ожидала, что все настолько серьезно.

— Дааа, таковы правила. А я с твоего позволения готова обучать тебя нашему языку, — заключила она, присев в реверансе.

— О, а я готова в замен, обучить своему, — начала я, — Думаю, мы с тобой отлично поладим и в твоем лице я найду себе здесь верную подругу, — радостно лопотала я.

— Конечно! — услышала я удовлетворяющий меня ожидаемый ответ.

И откуда мне было тогда знать, что скрывалось за этой белокурой улыбкой и синими глазами! Только спустя много лет раскрылась их тайна. А заключалась она в следующем.

Мирина с детства была влюблена в Калима. Но Калим относился к ней, как к младшей сестре, не более. Отцы их отлично видели происходящую картину: сохнущую Мирину и слепого Калима. Вот они и решили помочь своим детям счастье свое устроить, а заодно и породниться. Мечтали они об этом, видите ли, с незапамятных времен! Так Мирина поселилась во дворце, стала ближе к возлюбленному. Все вокруг знали о готовящемся браке, ни один Вождь не предлагал свою дочь в жены будущему правителю, зная о планах его семьи. Только Калим ничего не ведал. Или не хотел ведать.

В общем, все испортила я и моя беременность. Будь я без наследника, то от меня было бы легче избавиться. А так возникли осложнения, и план по моему устранению занял годы. Но, в итоге, я сама подала отличный вариант, как навсегда стереть меня из их жизни.

Вспоминать произошедшее сейчас не хочу. Да и зачем? Столько воды уже утекло. Скажу лишь одно: для Мирины было настоящей пыткой общение со мной и наблюдение за нашей с Калимом идиллией. А побывав на свадьбе Вождя не в качестве невесты, она вообще чуть не лишила себя жизни! Только я об этом всем узнала очень-очень поздно, когда нельзя уже было вернуть время назад. Но пока Мирина вела себя как настоящая лучшая подруга. Да так, что я ни за что на свете не догадалась бы о ее истинных намерениях.

Мне тяжело давался язык Калима. Нет, слова запоминала я легко, а вот складывать их в предложения совсем не получалось.

— Даката веранэ имусо ти, что значит — ты добрая и верная жена, — объясняла моя новая подруга. Я прилежно повторяла:

— Даката веранэ имусо ти, что значит, ты добрая и верная жена.

Отлично! Теперь скажи мне, как будет добрый и верный муж?

— Эээ, даката веранэ имисо?!

— Верно! Ты делаешь успехи, — хвалила меня Мирина.

Целых три часа мы бились над моим обучением, но пришло время поменяться ролями. В роли учителя я еще не выступала и, недолго думая, я начала тыкать на предметы, что знала, проговаривая их на своем языке, а Мирина затем — на своем. Такая работа позволила нам выстроить отличную систему обучения, благодаря которой мы смогли обучаться одновременно.

— Прекрасная идея! Можно и в школах попробовать также, — заключила Мирина, хлопая радостно в ладоши.

— Думаешь? Может, я стану настоящей учительницей, а? Вот Калим удивится! Еще будет гордиться мной, — гордо рассуждала я, растягиваясь в улыбке.

Мы ликовали так, словно Америку открыли. На сей счет я поделилась мыслями со своей новой подругой и далее объяснила ей это чуждое для нее выражение. Мне нравилось, что нам с Мириной удавалось легко находить общий язык, не смотря на то, что наш лексикон для этого был очень скуд.

— Что вы тут делаете? — настигнул нас врасплох Вождь.

— Вот напугал! — оживилась застывшая от испуга Мирина.

— Готов принимать экзамен? — прижавшись к любимому, спросила я.

— Конечно, готов, мэ имусо геранд воссал!

— Ммм, айя ище не бы имусо герандвоссал, мэ бэо Вож, — демонстрировала я свои знания. Как же Вождь приятно округлил глаза! Он смотрел на меня так, будто сейчас лопнет от счастья и гордости. Меня это безумно радовала. Сколько счастья я получала здесь!

— Браво, — спокойно, но с хитрой улыбкой, похвалил меня мой будущий муж. Затем он обратился к Мирине, — А ты? Что скажешь?

— Стол, тумба, балкон, ступени, мужчина, женщина, дверь, окно, ковер, — называла предметы Мирина, указывая на них.

— Умница, — заключил довольный Калим и развернулся ко мне, чтобы заключить меня в объятия, — Пойдем, моя царица, ты заслужила свою награду!

— И не одну, — шутливо напомнила я ему.

— Да…Ты свободна, Мирина, — обратился Калим к моей новой подруге, — Завтра можете продолжить в том же духе, — заключил он и, взяв меня за руку, направился в наши покои.

— Пока, — посмеиваясь, успела шепнуть я Мирине.

Когда мы уходили, на ее лице я поймала какую-то печаль. Я хотела было вернуться и расспросить о том, что ее так расстроило. Но вряд ли она бы мне вот так открыто доверилась, знаясь со мной всего сутки. В этот момент я пообещала себе стать самой доброй и верной подругой Мирине, чтобы она смогла спокойно доверять мне и всегда рассчитывать на мою помощь.

Глава двадцать третья: Достойная награда

После посещения спальни меня ожидала не менее значимая награда за свои прилежные старания в овладении языком народа, к коему я теперь принадлежу.

Сначала мы отправились на прогулку по городу. Бродя по узким и коротеньким улочкам, я обнаружила, что движение в этом населенном пункте намного организованнее, нежели в родном Лондоне. Это поражало. В мыслях закралась идея, что этот материк, возможно, станет примером человеческой организованности и прогрессивности. Что это дикое для всех место вскоре станет обладателем идеальных условий для жизнедеятельности людей. Если, конечно, откроется большому миру.

Австралии для полного счастья не хватает современной цивилизации, и, похоже, именно для этого она и решила открыть свои ворота. Здесь, главное, не переусердствовать и не превратить это райское место в еще один утопающий в погоне за успешным успехом и деньгами городок.

Мы остановились около так называемой школы. Дети самых разных возрастов и даже женщины сидели на полу за миниатюрными столиками и внимательно слушали учителя, мужчину, на вид семидесяти лет.

Наблюдая за старательным обучением учеников, мы с Калимом обсуждали процесс развития школ во всех поселениях. Мой Вождь живо рассказывал мне о том, что его люди вольны получать образование по собственному желанию и в любом возрасте. Конечно, он, как и здешние учителя, рекомендует отдавать детей в школу в том возрасте, в котором они все больше начинают интересоваться окружающим миром, склоняя родителей к примеру большого мира. В процессе нашего разговора Калим поделился со мной и проблемами, с которыми они столкнулись в организации процесса обучения.

Я немного отстраненно слушала Карима, потому что все мое внимание было занято наблюдением за тем, с каким трепетным старанием дети, да и взрослые, выполняли задания учителя. Как яростно они тянули руки, дабы ответить на вопрос. Удивительно, но никто из детей не выкрикивал, не баловался, не отвлекался. Ученики послушно читали, писали и помогали друг другу. Ими двигала непреодолимая всепоглощающая тяга к знаниям.

Я отметила увлеченность детей, и Калим прокомментировал это тем, что у каждого ребенка есть только одна попытка получить образование. Если в процессе уроков он получает пять замечание по поводу своего поведения, то больше не допускается к занятиям.

Мои глаза расширились от удивления.

— Неужели им так нравится ходить в школу и сидеть за партой, что они готовы вести себя прилежно, лишь бы их не отчислили? Или им больше нечем заняться? Быть может, лишившись школы, им придется пойти работать? — вели меня мои слепые домыслы.

— Нет, Кенна. Работать или учиться — это их личный выбор. Они могут совмещать школу и помощь по хозяйству дома. Но тогда им придется пропускать уроки, что значит, упускать возможность получить знания. Я лично общался с каждым учеником этого и других классов. Они заверили меня, что занятия им очень нравятся, и им несложно совмещаться посещение школы и работу по хозяйству. Ведь у нас, как и у вас, Кенна, есть выходные дни, когда не нужно ходить в школу.

Слушая Калима уже более внимательно, и продолжая наблюдать за стараниями детей, я крутила в голове одну очень интересную мысль, которая заставляла трепетать мое сердце.

— В Лондонском университете я часто посещала лекции по педагогике, — начала я, — И, быть может, мои унесенные оттуда знания будут пригодны здесь, — неуверенно продолжала я.

— Так-так, Кенна, что именно ты хочешь предложить? — Читал мои мысли Калим. Я уже не в первый раз замечаю, как легко и просто ему удается прочесть меня и уловить мой замысел.

— Я бы могла помочь в организации процесса обучения. Допустим, разработать расписание занятий, распределить нагрузку по возрастам и способностям, а также преподавать…

— Что? — В выпученных глазах Вождя читалось восхищение и нескрываемое дикое удивление.

— Преподавать, понимаешь? То есть учить детей английскому. Думаю, им будет полезен и навык общения с приезжими. Плюс иностранные языки очень благотворно влияют на развитие как детей, так и взрослых, — пояснила я.

Калим почесал затылок, как это обычно делают мужчины при обдумывании каких-либо вопросов. Я запереживала, пауза в нашем разговоре затягивалась.

А в друг ему не понравилась моя идея? А в друг он не позволит Жене Вождя заниматься такими делами? И чем мне остается здесь заняться в качестве его супруги, скажите мне???

Но как бы наперекор моим мыслям Калим ответил:

— Кенна, это было бы прекрасно, если б ты взяла на себя это дело. Думаю, никто в совете не будет против. Но справишься ли ты в твоем-то положении с такими обязанностями?

О, его взгляд! Он полон заботы и нежности. Я таю и млею, когда Вождь смотрит на меня так. Я счастлива и не верю, что этот мужчина мой, и что я его!

— Я обещаю не перетруждаться! И возьму себе помощницу, — живо заверила я его.

— Честно?

Опять эта хитрая ухмылка и прищуренные глаза. Она действует на меня возбуждающе, и Калим знает об этом лучше меня!

— Честно! — заверяю я его, не скрывая своего нарастающего состояния.

— Тогда пойдемте, Мой Ангел- Спаситель, обсудим план дальнейших действий, — взяв меня под руку, уводит меня Вождь.

Еще пару часов мы бродили по городу, то и дело останавливаясь отдохнуть и насладиться картинами здешнего уклада жизни. Конечно, мы обсуждали мое будущее место и новую должность. Вечером было решено собрать совет, и на нем обсудить мое предложение.

Глава двадцать четвертая: Учительница

Обсуждения прошли бурно. Старейшины яро представляли, как Жена Вождя Всех Вождей будет учить их детей языку чужеземцев.

Поначалу многим эта идее не понравилась. Но потом Калим стал вслух рассуждать о том, сколько плюсов и пользы есть в этом направлении.

Так положительным было то, что в школах, наконец, будет организован неизменный процесс обучения. Что он станет ступенчатым и верным. Вторым плюсом было то, что если вопросом образования займется Жена Вождя, то это укрепит позиции и влияние Вождя в народе, а также завоюет уважение и доверие к самой Жене Вождя. Третье, не мало важное значение для всех было то, что овладев языком чужеземцев, мы сможем наладить контакт с ними и донести до них правила пребывания на наших землях. Мы также сможем показать себя цивилизованными и образованными людьми, ничем не отличающимися от них. А по сему нам будет легче обмениваться опытом и культурой.

Как же я в тот вечер утомилась от всевозможных переживаний, ожидая решения совета! Хотя Калим, сидя рядом, успокаивал меня и нашептывал, что основное решение за ним, я все же очень волновалась.

Мне казалось, эти люди не замечали моего присутствия, потому что многие весьма горячо высказывались относительно моего предложения. До чего только не могла привести эта затея: от надругательства над законами и родным языком до войны и засильем чужеземцами. Но в конечном итоге решение было принято и удовлетворяло обе стороны.

А именно было решено, что я, как только стану Женой Вождя Всех Вождей, имею полное право заниматься делами, способствующими развитию Австралийскому населению. Пока что мне дозволялось подготовить себя и всех, кто касался здешнего образования, к неминуемому процветающему будущему.

Самое интересное было то, что меня назначили полностью ответственной за образовательный процесс на всем материке и наделили всеми надлежащими правами. Уже лежа в кровати, ко мне пришло осознание, что меня наложили серьезные обязанности и огромную власть. Только сейчас я начинала осознавать, кем стану здесь, и что, возможно, это и есть мое призвание.

Помимо этого важного понимания, до меня дошло и то, что я до сих пор не знаю, каковы будут мои обязанности в роли Жены Вождя Всех Вождей. И поэтому я обозначила это главным пунктом среди дел на завтра.

Глава двадцать пятая: Быть Женой

Мое утро наступило очень рано. Я проснулась от кошмара во сне. Мне приснилось, будто я брожу по улицам с огромной короной на голове и ищу своего сына, которого у меня отобрали сразу после его рождения, потому что так положено. Минут двадцать я лежала и ловила обрывки сна в воспоминаниях. Затем не вытерпела и разбудила мирно сопящего Калима, пересказав ему свое сновидение.

Мой Вождь быстро меня успокоил, заверив, что такого точно не произойдет. Он также пообещал, что после занятий с Мириной мы отправимся к главному законодеятелю, который расскажет мне о моих правах и обязанностях в роли Жены Вождя Всех Вождей.

Я была тронута отношением Калима к данной теме. За все время он ни разу не оставил меня наедине с моими тревогами. Это было достойно восхищения, потому как мои лондонские подруги постоянно жаловались, что их партнеры всегда смываются, как только на горизонте появляется какая-то проблема.

На занятиях с Мириной я не удержалась и завела интересовавшую меня тему:

— Скажи мне, что ты знаешь об обязанностях Жены Вождя? — задавала я ей вопрос.

— О, почти все! — с охотой отвечала та.

Я удивилась. Неужели этому учат в школе? Но вслух произнесла:

— Да ладно?

— Да, это знает каждая в любом поселении! Ведь любая девушка, понравившаяся Вождю всех Вождей, может стать его Женой!

Пауза. Такого я не ожидала. Хотя ее заявление логично.

— Ого, ты меня удивила! Я вот ничего не ведаю о том, что меня ждет, — призналась я, а затем продолжила, — Сегодня мы с Калимом пойдем в совет, дабы меня просветили в этом вопросе.

— Эх, Кенна, ты своим появлением нарушила множество здешних законов, которые не изменялись тысячелетиями, — подтрунивала надо мной Мирина.

— И правильно сделала! — возбудилась я тут же, — Ведь как можно заводить новых жен, когда у тебя уже есть одна, живая и здоровая? Я не хочу делить Калима с кем-либо еще, поэтому у него не будет гарема.

— Правда? — выпучив глаза моя новая подруга.

— Ага, — просто отвечала я.

Мы долго и бурно обсуждали тему многоженства, когда за мной пришел Вождь. Он выглядел немного уставшим, но с хорошим настроением. Все же не нужно было будить его так рано.

— Кенна, мое спасение, мой рай, — начал он, и завидев Мирину, продолжил, — Кхм, Мирина, приветствую тебя.

Я рассмеялась и с объятиями бросилась к нему. Он поцеловал меня очень нежно и не торопясь. Казалось, ему доставляло огромное наслаждение любое прикосновение ко мне. Это невероятно приятное чувство осознавать, насколько ты дорога человеку, который занимает все твои мысли.

— Ну что отправляемся к законодеятелю? — уточнил Мой Вождь.

— Да, думаю, на сегодня мы с Мириной закончили, — отвечала я, заодно прощаясь со своей подругой, — Увидимся завтра.

— До завтра, — отвечала та.

Мы наведались в совет. Нас уже там ожидали. Приветствовал же жданных гостей невысокий мужчина лет шестидесяти пяти. Круглолицый с седыми редкими волосами он внушал доверие и справедливость.

— Я осведомлен о вашем вопросе, — начал он после короткого приветствия.

— Благодарю, что согласились разъяснить мне все тонкости, — высказала я свое почтение.

— Что вы! Мне приятно, что вы решили обратиться ко мне лично и именно из моих уст получить ответы. Это делает мне честь.

Дальше этот человек поведал мне все, что я хотела знать. Больше всего на свете я боялась услышать о том, что мне в будущем предстоит делать то, чего я совсем не желаю делать.

Однако по его словам, ничего такого мне не предстояло.

Вот, например, я вольна выбирать себе помощниц, посещать собрания совета, участвовать в воспитании своих детей. И после рождения ребенка, его не заберут у меня минимум до трех лет. Уже с вышеупомянутого возраста воспитанием мальчика будет заниматься отец, но я также могу принимать в этом участие. А что касаемо девочки, то я могу не отдавать ее на попечение своей или Калима матери, или косум (нянь).

Мы обсудили и вопрос о гареме. Так как его не будет, то после родов мне не нужны будут отдельные покои. И Калим, и я, и наш ребенок будем жить вместе. Правда, в другом крыле дворца, где места для нашей молодой семьи будет больше.

— Благо у нас нет такого закона, как обязательное содержание гарема, — подытоживал Калим.

— Вы правы, Мой Вождь, — поддерживал его законодеятель, — Но ваше решение очень удивит вашу мать. Ведь она уже лет пять содержит его за вас.

Мужчины рассмеялись. Я тоже усмехнулась и призадумалась. Мне так-то только предстояло подружиться с этой женщиной.

Итак, мне поведали о моих обязанностях. В них будет входить: сопровождение Вождя в поездках, на совете; ведение дома и распоряжение им; подбор слуг, помощниц, управительниц; уважение к Вождю и его народу; исполнение его требований; а также верность и поддержка.

Что ж, это не сложно. Это я смогу.

А вот чего категорически нельзя делать: оскорблять Вождя, его народ; высказывать свое недовольство на публике; перебивать Вождя; лгать Вождю; прелюбодействовать; отказывать Вождю в его просьбах и все в этом духе.

Тут, я думаю, проблем тоже не возникнет.

Оказалось, что все очень просто. И чтобы быть Женой Вождя Всех Вождей, как и просто женой, не нужно обладать какими-либо сверхъестественными качествами. Всего лишь необходимо быть воспитанной.

Эх, зря я парилась. Законы и обязанности оказались совсем не дикими.

Глава двадцать шестая: Новое положение

Незаметно шло время, и наступил этот долгожданный день. День, когда о нашей свадьбе с Вождем объявили всей округе. Нас поздравляли шумно и в течение нескольких суток. Но за пару дней до этого случилось кое-что интересное.

Мы с Мириной как обычно вели свои занятия. Только теперь они проходили во второй половине дня, так как в первой я была занята вопросами образования. Тут неожиданно к нам в комнату-класс вошла мать Калима, женщина, чей внешний облик меня восхищал, пугал и ставил в тупик. Но больше всего мне было не вдомек, как ей удавалось так молодо выглядеть.

А зашла она проведать, как проходят наши занятия, и как я себя чувствую. Я сначала оторопела, но затем живо поблагодарила ее за внимание и ответила на все положительными утверждениями.

Ее внимание меня удивило. До этого дня она не обращала на меня даже взгляда, будто бы меня и вовсе нет. Хотя мы виделись и на собраниях совета, и во время прогулок с Калимом по городу и по дворцу. Да, мы обменивались приветствиями и взаимными расспросами о самочувствии, но она никогда не приходила ко мне на занятии или в покои. Меня это не огорчало. Мне, в принципе, было даже комфортно находится с ней в таких отношениях.

После непродолжительных вопросов и ответов с обеих сторон наступила небольшая пауза. Я заметила, что мать Калима как-то странно мнется, будто ей неудобно что-то у меня спросить.

— Вы еще что-то хотели узнать? — решила проявить инициативу я и пожалела.

— Кенна, нам с тобой нужно наведаться к нашему лекарю. Там будет и повитуха. Очень важно осмотреть тебя и подтвердить твое положение. Ведь уже прошло столько времени, а твоего живота так и не видно, — укоризненно заявила она.

Я опешила. Прошло восемь недель со дня зачатия. Живот у меня был, но за пышными юбками его совсем не разглядеть. Также присутствовали и остальные признаки беременности. Однако я не стало озвучивать свое возмущение, а послушно согласилась проследовать за ней.

Кстати, вот уже неделю я почти все время общалась на австралийском языке. Только с Калимом наедине и на занятиях с Мириной я использовала английский. Мне нравилось не просто понимать здешний язык, а складывать слова в целые предложения, которые понимал любой, к кому я обращалась.

Мы вошли в небольшую комнату, где нас уже ожидали. Лекарь осмотрела мое лицо, волосы, грудь, а повитуха живот. Она также заглянула мне под юбку. Представляю, как она удивилась, обнаружив на мне шелковые трусики от искусных швей Лондона.

Обе женщины, осмотревшие меня, заверили о правдивости моего положения. Мать Калима облегченно вздохнула и жестом попросила их покинуть помещение.

— Кенна, как я рада, что все так, как и предполагалось ранее, — начала она, — Калим так тебе доверяет. Он бы очень расстроился, если б твоя беременность не подтвердилась.

В ее глазах читалось неподдельное переживание. Не поверить в слова этой женщины было трудно. Не знаю почему, но я невольно рассмеялась.

— Я вас понимаю. Я сама первые дни приписывала все симптомы беременности погоде, климату и другим обстоятельствам, — успокаивала ее я, — Только Калим был убежден в верности диагноза, который мне поставила одна женщина, когда мы гостили в одном из поселений.

— Да, в каждой деревне есть повитуха. Однако бывают случаи, когда девушки их все же подговаривают, чтобы те подтвердили несуществующей беременности, дабы поскорее выйти замуж за какого-нибудь неотесанного юнца.

Я и тут понимала, на что она намекает. И нет, меня это не обижало, а лишь еще больше забавило.

— Поверьте, я бы никогда не поступила так с Вождем. Только возникшее положение заставило меня остаться здесь, — объяснялась я.

— Значит, только это обстоятельство велит вам выйти замуж за Вождя? — прервала меня мать моего будущего мужа.

— Нет, то есть да, — осеклась я, а затем, с силой выдохнув, продолжила, — Мы с Калимом в первый же час нашего знакомства поняли, как сильно нас влечет друг к другу. Но вот подошло время мне возвращаться домой. И

тогда я решила все же вернуться на родину, уладить все свои дела и взять билет обратно, сюда. чтобы мы с Калимом смогли спокойно начать наши отношения. Такая размолвка дала бы нам время немного поразмыслить и проверить чувства. Однако, как видите, появились обстоятельства, из-за которых мое возвращение было невозможно. Но я ничуть не жалею! Наши отношения с каждым днем становятся крепче. Мои чувства к нему только растут, как и его, — закончила я.

Мать Калима все это время смотрела на меня задумчиво. Неужели она мне не верила, пронеслось в моей голове. За весь период своего пребывания во дворце я ни разу не выказала недовольства или неуважения к Вождю или окружающим. Разве это не говорит о моем искренним желанием остаться здесь?

— И что касаемо беременности, то я счастлива, что так вышло. Я правда хотела остаться, — вырвалось у меня уже вместе со слезами на глазах.

О, беременность! Прекрасное время.

— Я понимаю, Кенна, — сочувственно произнесла мать Вождя, погладив меня по руке.

От этих слов мне кА-то сразу стало полегче. И то, что она перешла на «ты», меня очень порадовало.

— Ты, наверное, заметила, что я совсем не гожусь по возрасту в матери Калима? — начала свою историю моя будущая свекровь, присев на краешек дивана, на котором до этого расположилась я, — Это потому что я ему не мать. Я не рожала его! — взмахнула она руками.

Вот оно! Все наконец-то проясняется.

— Я вторая жена его отца, — продолжала женщина, — А первой была мать Калима. Айра (так ее звали) и отец Калима, Бейкун, были счастливейшими из людей, что я видела. Когда я была еще девчонкой, то любила бегать на площадь, чтобы поприветствовать проезжающих мимо Вождя Всех Вождей и его Жену. Они тогда были очень молоды и по-настоящему счастливы.

Айра была из племени, с которым наш народ долгое время врождавал. Но так случилось, что молодой наследник земель Хорре и дочь Вождя Всех Вождей земель Кетуи полюбили друг друга до безумия. В ходе переговоров и заседаний земли объявили перемирие. И точкой отчета данного события стала свадьба Айры и Бейкуна.

От их любви вскоре родился мальчик, в котором счастливый отец души не чаял. Однако роды были тяжелыми, и, в следствие чего, Жена Вождя больше не могла иметь детей. Но Бейкун поначалу на этот счет не сильно беспокоился. Жену любил, она его тоже. Сын их рос сильным и здоровым. Гарем у Вождя был, но лишь потому, что так надо было.

Но вот однажды Бейкун отправился в привычный ему поход вокруг своих земель и встретил меня, уже настоящую девушку, готовую стать кому-нибудь прекрасной женой. Пару дней мы просто улыбались друг другу. А затем что-то произошло, и через несколько ночей я забеременела. Но, конечно, никому об этом не было известно, как и мне самой. Вождь спокойно вернулся к жене и сыну. Я же продолжила искать верного супруга, однако вскоре узнала о своем положении. Через какое-то время Бейкун вновь наведался в мое племя и обнаружил меня уже со своей дочерью.

Его счастью не было придела! Несколько дней он не отходил от нее, от своей маленькой копии. А когда пришло время ему возвращаться, то мы с дочкой отправились с ним. Всю дорогу я боялась и пыталась представить реакцию его любимой жены. Однако все прошло очень даже хорошо. Айра приняла нас с радостью и объятиями.

Это может показаться странным, но через некоторое время мы стали словно сестры. А моя дочь и последующие дочери (напомню, что Вождь обожал детей, и раз я могла ему их дарить и дальше, то он не упускал такой возможности) любили Айру и считали второй матерью.

Время шло. Мы жили все счастливо, пока Вождя не сковала болезнь, а затем и смерть. Смерть, которую мы, казалось, не перенесем никогда. Мать Калима очень сильно ушла в себя. А Калим к этому времени из ребенка превратился в настоящего мужчину, Вождя Всех Вождей. Хоть и возраста еще не достиг для такого звания. Калим решил не мучить мать воспоминаниями об утраченных счастливых днях и по ее же желанию отослал ту в родные земли, в родное племя, где она и живет по сей день.

Однако Айра от горя забыла, что мальчику-Вождю нужна была мать. Здесь, во дворце. И я стала ей.

Мы с девочками навещаем Айру на день ее рождения. Отпечаток от потери все еще лежит на ее прекрасном лице. Это так грустно…

— Ты так похожа на нее, Кенна, — заканчивала свой долгий рассказ Мать Вождя, — Знаешь, когда незадолго до твоего появления здесь, Калим прискакал с новостью о том, что нашел ту самую, яиспугалась. Испугалась, что все изменится, что придет женщина, которая будет менять все вокруг по своему усмотрению и вкусу. — она обвела комнату рукой, — А меня, как ненужную вещь сплавят куда подальше. Но, завидев на его лице широкую улыбку, и услышав из его уст «Мама», я успокоилась и уже заочно полюбила тебя. Ведь только, слыша от него это «Мама», я по-настоящему ощущаю себя матерью. Увы, в здешних землях так заведено: не родила сына, не мать, — с ноткой печали в голосе рассмеялась моя будущая свекровь.

— Так это у меня будет сразу две свекрови, — подумала я вслух.

— Да, — улыбаясь, отвечала мне моя собеседница.

— А меня представят ей?

— Конечно. Когда именно, не знаю. Но что это случится, уверенна. Ты понравишься ей, — обрадовала меня Мать Вождя.

Боже, сколько открытий! Эта история потрясала меня своей романтичной трагичностью. Но у меня еще оставались вопросы, и я немедленно решила задать их.

— Почему вы избегали меня эти два месяца?

— О, знаешь ли, я приглядывалась к тебе! Пойми меня правильно, Кенна, одно дело, когда твой сын приводить девушку из знакомых тебе земель. И совсем другое, когда он приводит девушку с другого материка! — продолжала меня удивлять Мать Калима, — С виду ты казалась настоящим ангелом, вызвалась помогать нам со школами. А вот что скрывалось внутри тебя, было непонятно. Знаешь, да, что говорят на этот счет?

— Знаю, — зачарованно отозвалась я.

— Вот и мы познали. Так что я не могла так сразу раскрыть тебе свои объятия. Нужно было хорошенько присмотреться. Хотя внутри я знала, что Калим бы никогда не привел бы в дом змею.

Она улыбнулась. А я выдохнула.

Все хорошо. Меня приняли. Я не змея, и это, к счастью, увидели. Остается только сохранить и приумножить данное мнение о себе.

Наше общение заканчивалось на приятной ноте. Мы говорили о моей жизни в Англии, когда в комнату ворвался испуганный Калим.

— Кенна, ты в порядке? — уставившись на меня, начал он.

— Да, — спокойно улыбаясь, отвечала я.

— Мы прекрасно провели время, и тебе не о чем беспокоиться — отвечала моя собеседница.

По лицу Калима было понятно, что он слабо поверил в наши милые, полные спокойствия, улыбки.

Но уже ночью, лежа в постели, Вождь вел допрос с пристрастием. Я не увиливала и рассказала все, как было. Затем Калим очень долго оправдывался за то, что совсем забыл поведать историю своей семьи.

— Какая она, твоя настоящая мать? — спрашивала я его.

— Красивая и хрупкая, как ты, — отвечал он задумчиво, гладя меня по животу.

— Как думаешь, я ей понравлюсь?

— По-другому и быть не может! — шептал Вождь мне на ушко, — Мы навестим ее перед свадьбой, — обещал он.

Мурашки по коже от его прикосновений заставили меня забыться на какое-то время. Он водил своими пальцами самое нежное место на теле любой женщины: от пульсирующей точки на шеи по предплечью и плечу. Я таяла и наслаждалась от блаженства, что разливалось по всему телу.

— Моя милая Кенна, — шептал в темноте Калим.

— Твоя, — отвечала я на его голос.

Глава двадцать седьмая: Одобрение

Шли дни, ровно, как и приготовления к свадьбе. Она должна была состояться уже через десять дней. Церемония венчания была назначена на утро, по моим подсчетом, девятнадцатого августа (раньше, чем наша свадьба с Майком).

Было оговорено, что само празднество пройдет на огромной поляне под шикарным навесом. Там уже готовили столы, деревянные диваны и кострище. Оставалось сплести шторы из цветов, наготовить яства и прочие мелочи.

Я дико нервничала. Первым поводом для этого было мое положение. Начался жуткий токсикоз. Это когда, «Принеси мне молока», а через минуту «Зачем ты мне принес этот стакан с молоком?».

День и ночь меня мутило, я плохо ела, не могла уделять должное внимание своим обязанностям. Ноль сосредоточенности, потеря внимательности. Даже уроки с Мириной стали настоящей пыткой.

Мирина вообще в последнее время вела себя очень странно. Мы почти не болтали по пустякам или о предстоящей свадьбе, мало прогуливались, даже в коридорах не сталкивались. А жаль, я ведь так нуждалась сейчас в этих девичьих бессмысленных разговорах. Однако в один прекрасный день мне довелось стать свидетельницей одной очень интересной картины.

Я шла мимо покоев матери Калима, как вдруг из них выбежала Мирина, и из ее уст выпало нечто пугающее:

— Так нечестно! Не справедливо! Это мое место по праву! Меня к этому готовили с детства! И к тому же вы обещали! — рыдала она, выдавая фразы заикаясь.

Вслед за ней вышла Мать Вождя.

— Мирина, мы все понимаем, что это невозможно более. Смирись и не перестань мучить меня своими выходками! — обращалась она к заплаканной девушке.

Меня, спрятавшуюся за огромной колонной, они не заметили. И правильно, потому что я совсем не знала, как вести себя в данной ситуации. Благо позднее время суток и темнота коридоров позволили мне избежать своего обнаружения.

На следующий день я решила расспросить обо всем Мирину или Мать Вождя. Но по отношению ко мне в эти сутки у Вселенной были другие планы.

Утром Калим объявил, что после обеда мы отправляемся в поселение его родной матери, и меня наконец-то ей представят!

Что ж, ладно. Вот вернемся, и я все выведаю у этих двух женщин. И, честно, меня почему-то совсем не заботило, что это, возможно, не для моих ушей дело.

Но вот настали сборы в долгую и утомительную поездку. Впервые я участвовала в столь быстрых сборах. У меня было максимум сорок минут на то, чтобы выбрать вещи, которые могут мне пригодиться в таком путешествии. Их осторожно упаковали в крытую возницу. А во вторую повозку, в которой мы должны были ехать, наложили кучу подушек и покрывал. Когда я это увидела, то подумала, что это какая-то шутка. Но нет, мы поехали именно так.

И это было прекрасно! Ехать в самой настоящей карете, с большими окнами, в куче подушек и покрывал, восхитительно! А когда рядом с тобой сидит мужественный и заботливый мужчина, чьи руки тебя так нежно приобнимают, жизнь кажется настоящим раем.

Не смотря на некоторые неудобства и постоянную качку, меня отпустил токсикоз. Я наконец-то смогла вздохнуть спокойно. А ночью вообще произошло что-то волшебное. Я резко проснулась и протянула руки к своему животу. Волна нежности и какого-то необычного спокойствия накрыла меня с головой.

Мне казалась волшебной эта ночь. Так хорошо еще никогда не думалось: в голове мелькали планы по школам, воспитанию ребенка и преображению дворца. Моего дома. Да, я чувствовала себя в нем как дома, хотя иной раз путалась в коридорах.

Как-то раз Калим рассказал мне, что в восточном крыле есть небольшая библиотека, которая образовалась в связи частыми посещениями чужеземцев с большой земли лет пятнадцать назад. Они привозили в дар Вождю Всех Вождей разную литературу, и он, маленький наследник, изредка наведывался туда полистать эти самые книжонки.

Так вот, я решила найти это сокровище в том самом огромном восточном крыле. И почему-то мне совсем не пришло в голову попросить своих помощниц (служанками их сложно назвать, ибо выглядят они как принцессы) сопроводить меня в комнату с книгами. Как итог: я заблудилась. А поблизости не оказалось ни одной души! Битый час я бродила по коридорам и стучала во все комнаты. Но, увы, никто не спешил ко мне на помощь. Спас меня, конечно, Калим. С тех пор, я, если выбираю новые направления, беру сопровожатых.

-

Мы прибыли в поселение родной матери Вождя всего за две ночи. Так быстро нам удалось добраться, потому что мы ни разу не остановились на ночлег. Конечно, такое рискованное действие было совершенно с моего согласия. Ведь именно мое самочувствие задавало темп, с которым мы двигались. Я была совершенно не против ехать без остановки. Мне хотелось поскорее добраться и увидеть ту женщину, что явила свету Калима.

Встречали нас шумно. А заметив меня, чуть с ума не сошли от счастья. Такой реакции я не ожидала. Как позже объяснил мне Калим, уже до всех в округе дошла новость о том, что Вождь нашел себе жену, которая уже находится в положении, а вступив в брачные узы, станет помогать школам лично. Что ж, я рада, что народ так радушно принял мое желание помочь.

Рука об руку мы с моим Вождем отправились в покои его родной матери. Я нервничала, меня резко бросило в холод, ладошки вспотели. Калим успокаивающе поцеловал меня в макушку, прежде чем мы вошли в апартаменты.

Перед нами с раскрытыми объятиями предстала красивая и статная женщина с легкой сединой в волосах. Она была так стройна и величественна, что я не могла перестать таращиться на нее. Да, именно такая женщина и могла родить Вождя Всех Вождей.

Глаза большие карие, как у Калима. Высокая с вытянутым лицом, широким лбом, узкими губами и прямым небольшим носиком она демонстрировала свое знатное происхождение. Волосы черные, как я уже сказала, с легкой сединкой, которая так была ей к лицу. Широкие плечи и длинные руки делали ее фигуру очень хрупкой, а пальцы были такими, словно всю жизнь принадлежали настоящей аристократке. А какая узкая талия! Как будто юная девушка перед нами!

— Добро пожаловать, — произнесла она на своем родном языке.

— Вау, — вырвалось у меня ненароком на этом же наречии. Я быстро накрыла рот ладонями. Так стыдно мне еще никогда не было.

Мать Калима явно удивилась моей выходке, сдвинув брови к носу. И с широко раскрытыми глазами она выдала свое изумление:

— Я и помыслить не могла, что ты уже так хорошо говоришь на нашем языке, — начала моя вторая (или первая?) будущая свекровь.

В этот момент Калим нежно отпустил мою руку и направился в объятия своей матери. Разомкнув их, он, наконец, представил меня:

— Мама, позволь познакомить тебя с моей будущей женой. Ее имя Кенна, и как ты уже слышала, она с Большой земли. Но, к нашему счастью, Кенна у нас очень быстро освоилась и скоро подарит нам будущего Вождя Всех Вождей, — гордо выговаривал каждое слово мой будущий муж.

— Простите меня за мою бестактность, — оправдывалась я, когда мне дали такую возможность.

— Пусть это будет вашей манерой удивлять, — отшучивалась Айра, родная мать Калима. Пока я не чувствовала особой теплоты в ее голосе по отношению ко мне, но почему то была уверена, что это ненадолго, — Давайте присядем для удобства нашей дальнейшей беседы. Калим, мальчик мой, как давно я тебя не видела! — продолжала она.

Эта женщина удивляла меня с каждой минутой нашего общения. Ее словарный запас поражал наличием изысканных, высоких словосочетаний, а умение выражаться метафорически завораживало. Манеры матери Калима можно было с легкостью причислить какой-нибудь аристократке, но точно не женщине из здешних мест.

Мы провели с Айрой целых пять дней. За это время я настолько прониклась теплотой и любовью к своей еще одной будущей свекрови, что мне не хотелось с ней расставаться. В том, что ей приглянулась и я, можно было не сомневаться. Она с удовольствием отвечала на мои вопросы, вызывая все новые; по десять раз на день приглашала на чай и прогулки; делилась предпочтениями Калима и веселыми историями из его детства.

Нам вместе было совсем не до скуки! Приключения поджидали нас почти на каждом шагу!

То корзинка уплывет во время прогулки к реке, которую мы поставили на огромный лист сабао, растущий у воды. То платья изорвем, пробираясь через заросли, в поисках красивой полянки. То вообще — вернемся в потемках, обнаружив переполох, который сами же и вызвали своим долгим отсутствием.

Я за эти дни узнала столько всего нового! Как ухаживать за волосами, чем увлажнять кожу, с чем принимать ванну, и даже как рожать! Мне было так хорошо, будто со своей мама, отсутствие которой в последнее время ощущалось острее. Я даже успела помечтать, что однажды познакомлю этих женщин друг с другом.

В последний вечер перед отбытием домой случилось то, чего я совсем не ожидала. Мне поведали историю, которую я уже слышала не так давно, другие, знающие куда больше подробностей уста.

Было это так: мы с Айрой, как былые подружки, нагуливали здоровый сон, как вдруг я у нее спросила:

— Откуда у вас такие манеры, что делают вас совсем непохожей на здешних женщин?

Она застенчиво улыбнулась.

— Знаешь ли, когда-то давно в нашем дворце три года жил один писатель из Франции. Я, поверь, совсем не знаю, что это за место, но звучит так изыскано, — начала свой рассказ моя собеседница, — В нашем доме, быть может, тебе известно, есть собрание разных книг на разных языках. Так вот этот молодой мужчина с радостью и огромной признательностью на протяжении всего своего пребывания в нашем дворце читал мне французскую и английскую литературу. Некоторые произведения даже перечитывал, потому что они мне так нравились! Писатель этот, Луи, кажется, так его звали, пытался одно время научить меня французскому. Но, увы, я оказалась плохой ученицей.

Мой открытый рот демонстрировал восхищение, с коим обычно смотрят на кумиров.

— Так и появились из моих уст эти красивые выражения. Моему мужу очень нравилось, как красиво я научилась говорить, поэтому он попросил меня научить его тому же. А потом и вовсе приказал переписать пару полюбившихся мне книг на наш язык. Французский гость охотно вызвался помочь в этом деле, потому что, представь себе, это больше некому было сделать!

Я слушала ее и хихикала. Уж очень интересным рассказчиком оказалась мать Калима! Но вдруг мы остановились. Айра на время смолкла. Я тоже решила смолчать, так как почувствовала, что дальше будет что-то печальное. Моя собеседница тем временем продолжила.

— Луи покинул нас, как только дело было закончился. Вернулся уже через пять с лишним лет, но застал весьма горькую картину. На тот момент моего дорогого Бейкуна уже не стало. Как не стало и меня: часть моего существа навсегда умерла вместе с ним.

Айра вновь прервала свою речь. Мне стало не по себе оттого, что своим вопросом вызвала у нее болезненные воспоминания из прошлого.

— Простите меня за то, что заставила вас вспомнить горечь утраты, — извинялась я.

— О, Кенна, это уже не так больно, как раньше, — с полуулыбкой на губах отвечала мать моего будущего мужа, — Время идет, раны заживают. Конечно, остаются шрамы, которые никогда не дадут забыть о случившемся. Но так и надо, ибо забыть такое было бы намного хуже.

Знаешь, дорогая, моя жизнь всегда была очень противоречива. Как и я вместе с ней. Ты напоминаешь мне меня, Кенна. Калим уже успел поведать мне, какой ты бываешь порой своенравной.

Интересно!

— Я росла в семье Вождя Всех Вождей восточных земель, некогда враждующих с землями отца моего будущего мужа. От меня много чего требовали и хотели, в особенности поклонению и беспрекословному подчинению законам. Но для меня это было невозможно. Я противилась почти каждому закону, и особенно яро тому, что касался прав женщин и брака. Так в пятнадцать лет я заявила, что никогда не выйду замуж. Все мои родные смеялись надо мной, когда я говорила им об этом. Но мне было все равно. Мириться с судьбой, а именно с тем, что меня готовили в жены одному из старших вождей, я была не намерена.

Год спустя я встретила Бейкуна. И влюбилась в него без памяти. Хотя честно, я очень настойчиво боролась со своими чувствами, пока он также настойчиво боролся за меня. Мой будущий муж не побоялся прийти в дом своего, казалось бы, врага и просить у него моей руки. Он был слишком решителен в своем намерении.

Мой отец, главный Вождь, был человеком серьезным и полностью верным законам. Он, в свою очередь, даже и думать запрещал о том, что такой брак может осуществиться. Поэтому отказал Бейкуну тотчас, как только тот выдал свою просьбу. Именно в тот злосчастный миг мое сердце дрогнуло. И тогда я с соплями и слезами всей своей семье заявила то, что в край отличалось от моего первого заявления.

— Либо вы даете согласие на этот брак, либо я стригусь в мужчины и ухожу в поля! — заявила я. Отец мой сначала вдоволь посмеялся над этим, но увидя отчаяние в моих глазах и мой отказ в течение нескольких дней от еды и воды, согласился.

Не сразу, правда. Несколько суток он ездил по своим землям, собирал советы. Подбирал мне достойную партию. Но все вожди и сыновья вождей были либо женаты, либо слишком юны. Так что ему пришлось признать, что отдать меня в жены сыну Вождя всех Вождей других земель, не худший вариант.

Бейкун, пока ожидал решения моего отца, успел обговорить со своим отцом вопрос о перемирии между нашими землями, заручиться согласием на это и благословением на наш брак. Моему Бейкуну пришлось трижды просить моей руки, в то время, как мой отец еще тешил надежды отыскать мне пару среди своих вождей.

Надо ли сказать, что наследник и сын врага наших земель был уверен в моих и своих чувствах настолько, что ночью наглым образом прокрадывался в мои покои, дабы смотреть, как я сплю. Однажды я поймала его за этим делом. Он не испугался, а лишь потребовал от меня поцелуя, который смог бы наполнить его силы, пока он томится, ожидая решения моего отца.

— И, знаешь, что я сделала, Кенна? — спросила меня Айра.

— Что? — восторженно и в предвкушении отвечала я.

— Я сказала ему, что это он должен мне поцелуй. И когда мы поженимся, то ему надлежит целовать меня каждыми днями и очень много раз. Видела бы ты его глаза, когда я произнесла это. Он тотчас набросился на меня со своим поцелуем. А потом, немного отдышавшись, мы целовались уже всю ночь.

Наша свадьба длилась все семь дней. Сначала на моих землях и по моим законам, затем на его. Прежде, чем мы отправились с ним в его столицу, я вынесла ему свои условия. В них я просила о некоторых изменениях, принятых как в моих, так и в его землях. Одной такой вещью было многоженство и гарем. Я требовала сделаться единственной Женой наследника Вождя Всех Вождей.

Как не странно, Бейкун принял это с охотой и пониманием. В нашу первую ночь он сказал мне: «Ты мое сердце и душа. Если тебе плохо, то и я умираю».

Ах, как же памятны мне эти слова…

Наш союз был скреплен под счастливой звездой. Мы жили в любви и радости, не зная бед. Через год у нас родился сын. Народ ликовал, Бейкун подносил сотни даров в благодарность богам за наследника. Но вслед за радостью пришла печаль. Я узнала, что не смогу больше иметь детей, потому что роды прошли очень тяжело. Но мы с мужем все же надеялись, что это не так. Однако годы бесплодности доказали суровый вердикт.

Некоторое время это не мешало нашему безграничному счастью. Но в итоге я все чаще стало замечать счастливейший взгляд мужа, когда он смотрел на детей. Я понимала, насколько он нуждается еще в наследниках, и не важно, будь то девочка или мальчик. Ему так шло отцовство, что я сгорала от боли, осознавая свою бесполезность в этом деле. Бейкун меня, конечно, успокаивал, но этого было недостаточно.

Когда Калиму исполнилось семь лет, муж мой отправился в очередной свой объезд земель. Отец его уже не мог выполнять данную обязанность, поэтому он, как наследник, делал это дело за него. Перед отбытием мы с Бейкуном впервые серьезно поссорились. Я на этот раз требовала, чтобы мой дорогой муж взял вторую жену, дабы та смогла подарить ему детей. Он отказался и просил меня больше никогда о таком не говорить. Но я настаивала, и ему было трудно это выносить. Поэтому мы ссорились, и я рыдала почти каждую минуту вплоть до самого его отъезда.

Но как видишь, моя дорогая, своего я добилась. В поездке Бейкун встретил молодую девушку по имени Юлика. Дабы избавиться от мыслей о ссорах, он решил забыться в объятиях этой молодой особы. На утро мой драгоценный супруг, конечно, сожалел об этом, и по возвращению домой признался мне во всем. Я была в не себя от злости, но все что я сказала ему тогда: «Молись, чтобы она забеременела!».

Мы долго затем налаживали прежнее общение между нами. А через полтора года он вновь уехал по делам уже как Вождь Всех Вождей. С этой поездки Бейкун привез Юлику и Лею. Но, знаешь ли, их появление произошло лишь с моего согласия. Когда слуга поймал меня в коридоре и передал мне послание моего мужа, я, услышав им сказанное, скатилась по стенке и заплакала навзрыд. Всю ночь я металась по дворцу, била глиняные и цветочные горшки. Тогда я никому не дала спать.

В этом самом своем послании Бейкун сообщал мне, что мои молитвы были услышаны, и у него теперь есть дочь. Он хотел, чтоб эта дочь стала нашей с ним дочерью. Я долго обдумывала его предложение, и в ответ послала просьбу везти сюда обеих. Что он и сделал.

Я хотела ненавидеть Юлику. Я хотела сделать ее жизнь здесь адом.

Но когда я увидела большие и испуганные глаза этой молодой и красивой девушки, представь себе, я не смогла выдавиться из себя и капли призрения или ненависти. Через время мы стали будто сестрами. Я настояла, чтобы Бейкун сделал Юлику совей второй женой. Я научила ее всем премудростям и всем обязанностям Жены Вождя Всех Вождей. Я заставила Бейкуна посещать ее ложе, заводить и дальше от нее детей. Я позволила Юлике самой выбирать имена последующим дочерям.

Все вместе мы жили одной большой и дружной семьей, в которой царила гармония и взаимопонимание. Но эта сказка закончилась, когда в дом пришла смерть.

Мой милый Бейкун внезапно заболел и через очень короткое время умер. Мы даже не успели насладиться тем временем, что нам оставалось провести вместе. Я старалась каждый день говорить ему теплые слова, выражать свою любовь и заботу, но кажется, не сказала и не сделала и трети того, чего хотела.

Уход Вождя Всех Вождей в мир иной был очень болезненным. Его любили, уважали и почитали все. Он сделал для своего народа немыслимые вещи. С дня его кончины женщины на протяжении ста дней непрерывно лили слезы. Я страдала днями и ночами. Его образ витал в воздухе, в окне, волосах, в голове, на улице, в постели — везде. Все в доме напоминало о нем, люди вещи, праздники. Все говорило о том, что жизнь больше никогда не будет прежней и столь счастливой.

В тот год было много подобных смертей. Так не стало и матери Мирины. Мы взяли девочку к себе на воспитание, так как ее отец был добрым другом нашей семьи на протяжении долгих лет.

Мирина своей легкостью и жизнерадостностью смогла немного согреть наши сердца. Но, ох, и намучались мы с ней! Она задала нам столько забот, одной из которых стало ее неизменное желание стать Женой Вождя Всех Вождей. Да, девочка просто бес памяти влюбилась в Калима! Но тот относился к ней не более как к сестре. Однако Мирина была уверена, что он либо скрывает свои настоящие чувства, либо просто не понял еще, что за сокровище ему досталось.

Я рассмеялась. Такую увлекательную историю мне никто еще не рассказывал!

Мы с Юликой тогда решили, что, может быть, со временем Мирине удастся завоевать любовь моего сына. Поэтому приложили все свои усилия, чтобы воспитать достойную жену для Вождя Всех Вождей. Ты даже представить себе не можешь, как она расстроилась, что Калим выбрал себе в качестве первой жены другую, да еще и чужеземку! Однако она не перестает надеяться, что, возможно, станет второй женой в гареме.

— Это исключено. Я сказала Калиму, что стану одной и единственной женой и матерью его детей. По-другому не быть нам супругами, — вставила я.

— Я знаю, — донеслось следом, — Сын уже заявил нам об этом. Оттого Мирина и прибывает в ярости вот уже несколько дней.

— Теперь понятно, почему она ведет себя так в последние дни, — усмехнулась я задумчиво. Но меня больше интересовало сейчас другое, — Почему вы уехали, покинули дворец?

— Знаешь ли, заботы о Мирине хоть и сглаживали наши печальные дни, но мое сердце не переставало разрываться от утраты. Тогда я решила сменить обстановку, уехать на время к родной семье. Здесь, в этом месте мне удалось хоть немного забыться, успокоиться, — обвела она руками пространство вокруг, — Конечно, боль такой утраты не стереть, не забыть, но жизнь продолжается. Калим, видя, что тут мне дышится легче, предложил остаться здесь столько, сколько надо, до тех пор, пока я сама не захочу вернуться.

Я знаю, ему пришлось тяжело. Так рано лишиться отца, стать Вождем Всех Вождей, но остаться почти без поддержки — нелегкое испытания для молодого юноши. А мы с Юликой со своими страданиями стали для него дополнительным грузом. Эти наши слезы не позволяли ему окрепнуть. Поэтому я своим отъездом хоть немного, но как-то облегчила его жизнь на тот момент.

Юлике тоже пришлось несладко. Она была потеряна не меньше меня, однако оставить дворец была не в силах. Тем более тогда бы просто не на кого было переложить все заботы. Поэтому она осталась и сделала все возможное, чтобы заменить мать тем, кто вдруг остался без нее.

Первое время Юлика навещала меня каждый месяц. Спрашивала разрешения и советы в особенности, что касалось Калима. Ведь опыта по воспитанию мальчика у нее не было. А тут не просто мальчик, а настоящий вождь.

Да, Кенна, по нашим законам матери имеют обязательства по отношению к сыновьям, пока те не обзаведутся женами. И Юлика, сильная, но еще совсем молодая женщина взвалила на себя все мои обязанности. Я до сих пор благодарю богов, что они послали мне ее.

Сейчас моя дорогая спасительница навещает меня не так часто как раньше, но и не забывает совсем. Что касается меня, то желание вернуться во дворец пока не появилось.

Однако твое появление заставило нас всех понервничать. Мне даже пришлось пообещать настойчивой Юлике, что если у нее не хватит терпения на тебя, то я тут же приду ей на подмогу.

Я опять рассмеялась. Мне и в голову не приходило, что я кому-то могу доставить столько хлопот!

— Поверьте, я не собиралась добавлять вам лишние заботы. Все, чего я хотела, так это быть рядом с Калимом, — выразилась я откровенно.

— Многие тоже этого хотели, дорогая Кенна, но только у тебя это получилось, — Заключила Айра и после короткой паузы продолжила, — Представляю, как страдает бедняжка Мирина. Тем более, как мне сообщили, вы вместе изучаете языки и общаетесь аж каждый день! — Теперь была ее очередь смеяться.

— Если честно, то я не заметила ничего враждебного со стороны Мирины. Да, в последнее время на ее лице можно было уловить некую грусть, но не более, — с горечью заключила я.

— Думаю, Мирина просто осознает, что тебя винить не в чем. Весь ее гнев сейчас направлен на нас с Юликой и немного на Калима, — заметив мое недоумение, она отвечала, — Видишь ли, с самого начала мы внушали ей, что ее планам и надеждам ничего не помешает. Никто ни разу не сказал Мирине, что Калим может попросту выбрать себе в жены другую. Мы готовили нашу подопечную так, будто все предрешено свыше, и по-другому быть не может.

— Ох, бедняжка Мирина, — выдыхала я, — Нужно будет по возвращению как-то поддержать ее, — давала я себе наставление вслух. Несмотря на открывшиеся обстоятельства, я не собиралась отталкивать свою единственную подругу здесь. Если Мирина с самого начала отнеслась ко мне радушно, то с чего ее поведению измениться теперь. И тем более в ее возрасте легко найти новую любовь, наглухо позабыв о старой.

— О, Кенна, тебе будет совсем не до этого, когда ты вернешься. Тебя ждет знакомство с сестрами твоего будущего супруга и самое главное — свадьба. Так что оставь задуманное на потом. Успеете еще навыяснять отношения с Мириной. Вы кстати с Калимом обсуждали уже, как назовете моего будущего внука? — так наш разговор наконец-то переходил в другое русло.

Пребывание в гостях родной матери Вождя подошло к счастливому его завершению. Мы тепло попрощались с Айрой и сердечно пообещали ей первой сообщить о рождении внука, а она, в свою очередь, пообещала нам приехать на праздник в честь его рождения.

Собрав все необходимое, мы отправились домой. Счастливые и приятно замученные мы с Калимом проболтали всю дорогу, обсуждая эти пять прекрасных дней. Подводя итоги, я поняла, что мою кандидатуру приняли. А значит, меня одобрили.

Глава двадцать восьмая: Знакомство с сестрами

Вернуться домой было приятно. За то время, что я жила на этом удивительном материке, мне наконец-то удалось ощутить себя в своей тарелке. И называть этот рай домом было с каждым днем все приятнее и приятнее.

Пока мы отсутствовали, во дворце почти ничего не изменилось. Только то место, где будет проходить наша свадьба, значительно преобразилось. Разглядеть все хорошенько мне не позволили, объясняя это тем, что так положено, но я и не настаивала и не расстроилась. Ведь все равно увижу все собственными глазами, нужно лишь немного подождать.

Как мне сообщили, до свадьбы оставалось всего несколько дней. А до меня еще не особо доходило, что через эти самые несколько дней я стану замужней беременной женщиной. Вся моя голова сейчас была забита тем, что мне предстояло очередное, и надеюсь, такое же приятное, как и предыдущее, знакомство с будущими родственницами.

Почему то я ощутила неприятную нервозность, ожидая, прибытия сестер Калима. Перед этим самым днем, вечером, готовясь ко сну, я настойчиво допрашивала Вождя.

— Сколько им лет и как их хоть зовут? Я же ничего о них не знаю! — хныкала я, нарезая круги по комнате. Однако Калима забавил такой мой вид, и он не спешил отвечать на вопросы.

— Кенна, — хохотал он, — Они тебя уже обожают. Если б им позволили, то они прибыли сюда еще месяц назад и каждый бы день доставали тебя вопросами о твоем доме и твоей прошлой жизни, — успокаивал меня мой будущий муж, на что я еще больше возмущалась.

— Почему ты мне ничего о них не рассказывал? И пусть бы докучали! Это куда лучше, чем общество одной лишь Мирины. Да, и подскажи-ка, мне теперь как вести себя с ней?

— Что ты имеешь в виду? — будто ничего не ведая, спросил он.

— А то, что она с малых лет училась быть тебе отличной женой! Но ты взял и оборвал все ее надежды. Даже шанса на место в гареме не оставил!

Пауза. Калим глубоко вздохнул. Продолжаем.

— Дорогая моя, Сенуя (невеста), только ты и наш малыш занимаете сейчас все мое внимание. У меня нет времени и желания думать о Мирине и ее чувствах. Я, если хочешь знать, с самого начала объяснял ей, что ее старания напрасны. Так что меня винить не в чем, — Отвечал он уверенно, — И тебе не нужно засорять свою прекрасную голову мыслями подобного рода. Лучше скажи мне, видела ли ты уже свой свадебный наряд? Я сам лично подбирал ткани для твоих платьев перед тем, как мы отправились знакомиться с моей матерью.

Как бы в планах у меня был пункт уделить внимание докучавшей мне весь день швее и посмотреть на творение ее рук. Но почему-то я этого не сделала. Почему? Да потому что во дворце творился такой бардак! Я полдня пыталась отыскать то Мирину, то Калима, то его мать, чтобы хоть кто-то поведал мне хоть немного о сестрах! Но безрезультатно. В итоге меня понесло в школу слушать уроки, наблюдать за учениками, писать за партой. А Калим сам меня потом нашел и увел домой.

— Ты знаешь, я завтра обязательно загляну и все примерю, — обещаю я теперь.

— Кенна, — притягивая меня к себе за руку, вздыхает мой жених, — Что с тобой? Ты какая-то рассеянная.

— Ох-х-х, — расслабляю я свои легкие, — Ну, а как мне еще реагировать? Ты же ничего не хочешь мне рассказывать!

Обцеловав все мое лицо, начиная со лба и заканчивая на подбородке, Калим все же принялся рассказывать мне о своих замечательных (а как может быть по-другому?) сестричках.

— Первая и самая старшая — Лея, — говорил он, — Она на пару лет старше Мирины, но уже готова к замужеству. Ее главная мечта — стать самой красивой женой самого могущественного после меня вождя. Манеры у нее очень утонченные, но это не мешает ей быть общительной, веселой и той еще искательницей приключений. Мы условились с Леей, что замуж она пойдет только по взаимному желанию ее и будущего мужа. Иначе Лея с детства, наблюдая пример Мирины, выбирала себе женихов, не задумываясь об их предпочтениях, — Здесь невозможно было сдержать смех или улыбку, поэтому я засмеялась. А Калим тем временем продолжал.

Вторая — Дакара. Эта особа вообще не собирается замуж. Капризна, но какой ум! Хочет идти учительствовать и посвятить себя этому полностью. Она младше Леи на год. В прочем у них у всех такая разнице между собой. Да, мой отец очень любил детей…

— Я знаю, — Опередила я его.

— Отлично, — заключил он, — Третья — дивный цветок, который мы поливали с самого раннего возраста — Халфа. Очень изнеженная юная леди растет. Ей даже жениха уже подыскали. Она не против такого союза, потому что они сами друг друга выбрали, как только научились ходить.

Четвертая и пятая — рождены в один день. Они близняшки, но их легко отличить, потому что одна имеет карие глаза, другая — серые. Плюс ко всему, вторая чуть меньше ростом. Первую зовут Катара, сестру ее — Селения. Обе девочки жизнерадостные непоседы. Хлопот с ними столько, что по этой причине вокруг дворца была поставлена охрана.

— Ого! Вот это штучки!

— Дааа, штучки. Только эти штучки баламутят воду во всем пруду. Ведь самая младшая и средние берут с них иногда очень дурной пример. Кстати, самая младшая — Эрика — тот еще ангелочек с сюрпризом! С виду такая послушная, спокойная и внимательная, а наяву настоящий кошмар! Учиться не хочет, замуж тоже ей не надо, никого, кроме матери и меня не слушает. Подавай ей лошадь, она будет днями и ночами скакать по полям! Надо ли обозначать, что к лошадям ее не подпускают: конные прогулки разрешены лишь в моем присутствии.

— Ух, ты! Какие они у тебя разные! Мне уже хочется как можно скорее с ними познакомиться! — завопила я, предвкушая, как же нам будет весело всем вместе.

— Они тоже очень ждут знакомства с тобой. Но не давай им слишком много вольности по отношению к себе, держи дистанцию. Помни, они дочери Вождя Всех Вождей. Их мать самая главная пока что в этом доме, а брат владеет всеми землями этого материка, — приближаясь к моим губам, напутствовал мой возлюбленный.

— Ооо, разве такое забудешь? — целуя его, отвечала я, — Это тебе следует бояться, когда мы подружимся и станем почти все время проводить вместе.

- Вот как? Так мне придется конкурировать с собственными сестрами за твое внимание? — о, этот блеск прищуренных карих глаз страшно заводит меня, как в первый раз.

— Возможно. Но ты все равно будешь занят делами своего народа.

— Да, но время для тебя всегда найдется, красотка. И потом, у тебя тоже будут свои обязанности. А когда появится наш сын, то все твое внимание, скорее всего, будут занимать заботы о нем, а не я или мои сестры.

— Не волнуйся, время на тебя у меня всегда найдется, — успокаивала я своего будущего мужа его же словами.

Вечер мы окончили в нежных объятиях друг другу. Мне было очень приятно, что, несмотря на свой выделявшийся уже живот и чуть расплывшуюся талию, я все также была желанна для моего дорогого мужчины.

-

Утро пролетело незаметно. Свадебная лихорадка не давала долго спать или лениво бродить по коридорам. За плотными занавесками то и дело носились и кричали люди. Так и хотелось выйти и попросить вести себя потише, однако я понимала, что они и так стараются.

Мы с Калимом быстро позавтракали, немного поболтали, и он, чмокнув меня в губы, умчался по своим обязанностям. Я же, приведя себя в порядок, отправилась на очередные поиски Мирины, которую я так и не увидела с тех пор, как вернулась позавчерашним днем. Но мне очень хотелось перед личным знакомствам с сестрами своего будущего мужа повидаться с ней. Поэтому я бегала по коридорам и расспрашивала каждого мимо проходящего о своей подруге. К сожалению, это ни к чему не привело.

Однако во второй половине дня, когда мне сообщили, что меня ожидают в покоях матери Калима, я все-таки встретилась с Мириной. Войдя в покои Юлики, я обнаружила семь прекрасных девиц, живо болтавших между собой. Мать Калима же сидела у окна и спокойно любовалась этой картиной, которая предстала сейчас и передо мной.

Я кхекнула, чтобы мое присутствие заметили. Девушки тот час вскочили и резво помчались мне навстречу. Юлика тоже встала поприветствовать меня, а заодно удержать своих дочерей, чтобы не затоптали меня.

— Девочки, веди себя достойно. И помните, что Кенна в положении, — напоминала она им.

Девушки выстроились в ряд и поприветствовали меня реверансом. Если честно, то трудно было вот так на взгляд определить, где здесь старшая, а где младшая. Только двойняшек я смогла определить разом.

— Я очень рада видеть вас здесь, — начала я свое знакомство, а затем обратилась к матери Калима, — А вас я не видела с самого отъезда, впрочем, как и Мирину. Неужели на вас тоже нагрузили заботы о предстоящей свадьбе?

— Ох, милая Кенна, — раскрыла она мне свои объятия. Это были первые ее объятия для меня за все то время, что я жила во дворце. И мне они очень понравились, ведь они говорили о том, что я не чужая.

— Прости меня, я была занята подготовкой к приезду дочерей. Видишь ли, девочки подросли за эти пять лет, что их здесь не было, так что пришлось полностью переделывать их комнаты, — продолжала мать Калима.

Ого, целых пять лет они не были дома! Но почему? И вообще, что мешает им жить во дворце до замужества?

— Ладно, а ты, Мирина, что скажешь? — прервала я свои размышления и обратилась я к своей давней подруге.

Мирина вышла из своего укрытия и, повторив жест Юлики, что очень удивило, раскрыла для меня свои объятия.

— Не сердись на меня, Кенна, я помогала ей в этом нелегком деле, — отвечала она мне со всей искренностью.

Это удивительно! Но мне очень полегчало от их ответов и, тем более, от внезапных, но таких теплых объятий.

— Тогда, раз ситуация прояснилась, давайте продолжим наше знакомство, — обращалась я уже к стоящим передо мной девушкам, — Я — Кенна — невеста вашего брата, произнесла я и зачем — то невольно посмотрела на Мирину. Быть может, я это сделала для того, чтобы увидеть ее реакцию. Но как я и предполагала, та никак не отреагировала. По крайней мере, на ее лице не я не увидела ни капли вражды. По лицу Мирины вообще сейчас было трудно что-либо прочесть.

— Я — Дакара, — Представилась мне девушка на вид семнадцати лет. «Красивая» первое, что пришло мне в голову. Еще бы! Она же сестра Калима, она не могла быть просто симпатичной. Волосы светло-каштановые, длинные, чуть с волной. Узкая талия, стройная фигура, пышная грудь. Губы пухлые, налитые краснотой. Брови под цвет волос, пышные, длинные. Глаза большие, синие, глубокие. Лицо узкое, деловитое; подбородок острый. На ней было зеленое, легкое, простое платье и коричневые плетеные сандалии. Ее голос, манеры и обращение были очень приятными. Я бы хотела, чтобы в будущем мы сдружились. Ведь, как рассказывал мне Вождь, она очень любит учиться и желает в будущем посвятить себя преподаванию.

— Очень приятно, Дакара, — ответила я с улыбкой, — У нас с тобой очень много общего. Ты ведь, наверное, уже в курсе, что я тоже собираюсь учительствовать? — та кивнула.

Следующей поприветствовать меня вышла старшая — Лея.

— Я — Лея. Уверена, мой брат рассказывал что-то уже обо мне, — изъяснялась она. Волосы ее и внешность, казалось, были чуть помягче, чем у Дакары. Оттенок волос чуть потеплее, губы порасплывчатее. Лицо хоть и имело острый подбородок, но форма его была уже округлой. Лоб оставался таким же высоким, как и всех остальных сестер. На ней было очень интересное розовое платье с пышной юбкой в два слоя, плетеным поясом и расшитым лифом. Любопытно, кто же шьет такие красивые и идеально подходящие наряды.

— Мне очень нравится твое платье. Обязательно познакомь меня со своей швеей, — не удержалась я, настаивая.

— Кхм, я сама придумываю, какой формы и с какими украшениями будут мои наряды, — застенчиво отвечала девушка.

— Ооо, — протянула я в изумлении. Вот это поворот! Какой талант растет! — Я бы очень хотела, чтобы ты и для меня придумала что-нибудь такое, — выразила я свое искреннее желание. И у девушки от моих слов загорелись глаза.

Наше общение нарушила ее младшая сестра.

— Халфа, — робко произнесла та, выйдя чуть вперед.

Вот это красавица! Будто над ней работали искусных дел мастера. Все, начиная от лица, заканчивая пальчиками на ногах было идеальной формы. А сколько грации в жестах и движениях. Ее волосы доставали до пояса, а ресницы до бровей. Фигура как песочные часы! Черты лица схожи с чертами остальных сестер, но цвет кожи и высокие скулы делали ее внешность неповторимой. Казалось, что не платье красило ее, а она была украшением надетого на ней платья.

— Ты изумительна, Халфа, — только и смогла вымолвить я. Комплементы плохо мне давались, но в этот раз им все же удалось вызвать легкий румянец у моей собеседницы.

— Катара.

— А я Селения, — окружив меня с двух сторон, одновременно начали две следующие по возрасту сестрицы.

— Очень приятно познакомиться, — спокойно, но не без улыбки отвечала я. Две любительницы приключений явно хотели продолжить со мной беседу. Их белоснежные улыбки, ангельское выражение лиц, говорило о том, что они еще долго не оставят меня в покое.

Что касаемо их внешности. То тут было все также прекрасно как у старших сестер. Единственное, что отличало девочек от их взрослых копий, так это длинная дугообразная редкая челка. Видно, что близняшки стригли ее себе сами.

— Завтра уже свадьба, да? — хором кинулись они с расспросами.

— Д-да, — застигнутая врасплох, отвечала я.

— Кенна, меня зовут Эрика, я самая младшая, — заговорил со мной прекрасный ангел, оборвав на этом своих двух тараторок. Я вмиг вспомнила наставления Калима относительно ее сущности и поэтому сразу решила продемонстрировать ей свою осведомленность.

— Аа, так ты и есть тот самый опасный самородок?

— Я не так опасно, как тебе рассказывали, — не дав мне продолжить, констатировала юная особа.

— Это прекрасно, — рассмеялась я.

Мне нравится эта девчонка!

— Что ж милые дамы, знакомство состоялось, теперь давайте выйдем на воздух, — обратилась к нам мать Вождя. Никто не был против ее предложения. И мы всей вереницей последовали за ней на улицу. Было очень необычно шагать в целой колонне юных красавиц. Хотя, если обратить внимание на тех девушек и женщин, что я встречала на улицах здешних поселений, то можно сделать вывод, что здесь живут одни красавицы, которых просто симпатичными назвать сложно.

Наша прогулка и совместное времяпровождения прошло прекрасно, просто идеально. Именно так я себе все и представляла. Что ж, похоже судьба решила сделать мне чудесный подарок в виде новых замечательных родственниц и будущих подруг. В том, что мыподружимся, я не сомневалась. Вопрос лишь в количестве времени, которое на это потребуется.

-

Вечером мне все же удалось попасть к швее и примерить свой свадебный наряд, а точнее наряды. Ведь ритуал бракосочетания был поделен на несколько дней, и каждому дню нужно было приготовить отдельное платье. Фасон и цвет подобранных по такому поводу платьев мне очень понравился. Вместе с помощницами нам оставалось лишь выбрать к ним пояса и украшения.

К первому образу — красному платью — мне посоветовали выбрать желтый широкий пояс, так как желтый — цвет солнца — означает, что жена есть энергия и вдохновение мужа. На волосы в дополнение к наряду мне предложили надеть венок из полевых цветов — символ чистоты и верности. Хотя, если вдаваться в устои и веру, то я считаюсь уже не чистой, потому что внутри меня вот уже несколько месяцев растет плод.

Второе платье, шитое к свадьбе, белое. Мне оно понравилось больше, чем первое. Может, дело было все в ткани, которая для него использовалась. Очень мягкая и легкая она заставляла мурлыкать от прикосновений к ней. Цвет платья, нельзя сказать, что являлся прям белоснежным, но мне был к лицу. К нему я подобрала тонкий плетеный пояс оттенка морской волны.

Третий наряд удивлял и немного шокировал: белый лиф, расшитый золотыми и красными нитями, зеленая двойная юбка, с разрезом вдоль левого бедра. На волосы полагалось крепить огромный цветок дивного мигусто. В этом образе я походила скорее на девушку, что заставляет забыть обо всем на свете до самого утра, нежели на невесту в положении. Однако мне даже нравилось такое противоречие образа. У меня есть все шансы привести моего Вождя в дикий восторг, заставив его тем самым запомнить последний день свадьбы навсегда!

Глава двадцать девятая: Муж и жена

В ночь, перед свадьбой, я конечно, как настоящая невеста, не сомкнула глаз. То ли потому что Калима не было рядом (по правилам он ночевал в западном крыле, в своих прежних апартаментах), то ли потому что до меня только сейчас дошло, что за день мне предстоит завтра.

— Я стану его женой! Женой Вождя Всех Вождей! — проносилось в моей голове почти каждую минуту, — Я! Я! — шептала я вслух как сумасшедшая.

Малыш в моем животе, наверное, совсем недоумевает, почему его мать до сих пор не спит и крутится по всей кровати.

— Все хорошо, маленький, мама просто немного нервничает перед завтрашним днем, — разговаривала я с ним.

Я не знаю откуда, но в моей голове вдруг возникли мысли о срочном побеге. Я бы была первой сбежавшей невестой от Вождя Всех Вождей! Или не первой. Откуда мне знать, может быть, подобное уже случалось?

— Да что такого случится завтра? Не на костре же меня жечь будут и не пытать вовсе! А всего лишь поженят с Калимом! — уже злилась я на себя, — Что здесь такого? Свадьба и свадьба, ничего необычного!

Ближе к утру мне все же удалось совладать со своими эмоциями и переживаниями. И я в какой-то момент осознала, что это произошло: я все-таки выхожу замуж за Вождя, которого встретила всего пару месяцев назад. Тогда, там, у костра, на чужой свадьба, эта дикая мысль отпугнула меня и, погрозив пальцев, велела даже не мечтать о таком. Но сейчас, когда всего лишь через пару каких-то часов меня придут собирать на свадьбу, где я буду в роли невесты вождя, эта мысль казалась уже такой твердой и реальной.

— Я точно родилась под счастливой звездой, — сказала я себе перед тем, как мои веки сомкнулись, и сознание мое наконец-то погрузилось в глубокий сон.

Мне снилась ссора с Калимом. Забавно, но наяву их у нас не было. Во сне мы стояли по разным углам нашей спальни и горячо спорили. В основном все возгласы исходили от моей персоны, Калим же пытался меня успокоить. Я не помню причину раздора, да и вспоминать не хочется, чтобы не спровоцировать эту событие наяву. Но увы, жизнь такая забавная штука, она играет с нами в очень интересные игры по своим собственным правилам. Так что, все приснившееся мне этой ночью откроется само и значительно позже, а точнее через несколько лет.

-

Теплые лучи солнца вошли ко мне неспешно через незашторенное окно. Они словно гладили меня по щеке и шептали нежно «Вставай». Их шепот чем-то напоминал голос моей матери. Это немного ранило мою душу, ведь мамы не было со мной рядом, когда она так нужно.

— Мама, твоя дочь сегодня выходит замуж, — прошептала я, открывая глаза.

В дверь постучали.

— Войдите, — отвечала я, думая, что пришли мои помощницы. Но нет, это был мой суженный.

— Любимая, — с таких слов началось мое свадебное утро.

— Как тебе удалось прокрасться? — Начала я. Удивленная такой неожиданностью. Мое лицо озаряла счастливая улыбка, волна нежности пронеслась по всему телу. Я бросилась к Калиму навстречу с широкими объятиями.

— Ммм, я соскучилась, — уткнувшись в шею любимого, протянула я.

— А я как, — подняв меня на руки, отозвался мой будущий муж.

Покружив со мною на руках с минуту, он нежно опустил меня на кровать. Я провела рукой по его щеке, жалея, что у нас оставалось слишком мало времени на уединение. В коридоре уже послышались шаги приближавшихся женщин. Я понимала, что по мою душу.

— Тебе нужно бежать, — оповестила я своего возлюбленного, — Иначе жди беды!

— Еще какой! — быстро протороторил он перед тем, как запечатать на моих губах свой волшебный и успокаивающий поцелуй.

— Увидимся на свадьбе, — подмигнул Вождь прежде, чем испариться из наших покоев.

— Обязательно, — кинула я вдогонку.

Но в коридоре все же послышались недовольные восклицания женщин, которые приметили-таки Калима. Через несколько секунд возмущавшиеся уже стояли у меня на пороге.

— Доброе утро, Госпожа, — сурово приветствовала меня моя главная помощница.

Ее звали Леанна. Невысокая, темноволосая женщина лет сорока пяти. Приятная наружностью, чуть полноватая фигурой и очень требовательная внутри. С ней были еще девушки с нарядами и украшениями в руках, а также швея, готовая в любой момент исправить неладное.

— Доброе, — отвечала я, потягиваясь в кровати, — Такая долгая ночь была сегодня, не правда ли?

— По вашему лицу видно, что вы не легли спать рано, как того советовала вам я, — отчитывала меня суровая Леанна.

С виноватой улыбкой я наконец-то выбралась из постели и с четкими указаниями отправилась в ванную. Затем меня одели, принарядили и отправили под венец.

Свадьба прошла куда лучше, чем я ожидала. Моя нервозность при виде Калима тут же испарилась. Он ожидал меня у алтаря в коротких коричневых бриджах, с красным поясом и голой грудью, на которой весела куча разных амулетов.

Меня под руку медленно и величественно сопровождала мать Калима. Увидев утром, как меня собирали, она ахнула:

— Какая же ты красавица! Моему сыну достался самый драгоценный камень на свете!

— Вы тоже прекрасно выглядите, — успела я с ответом.

Взяв меня под руку, она продолжала.

— Тебя поведу я, так как твоих родных здесь нет, — заметив возникшую после ее слов грусть на моем лице, Юлика попыталась смягчить сказанное ранее, — Не волнуйся, мы тоже сможем стать тебе настоящей семьей.

Подведя меня к сыну, моя почти свекровь быстро поцеловала нас обоих в щеки, благословляя тем самым наш союз. Мы с Калимом обменялись беглыми, но довольными взглядами. По его выражению лица я уловила, что мой наряд произвел на него должное впечатление.

— И это только первое платье! — пронеслось в моей голове.

Как только моя будущая свекровь соединила наши с Калимом руки, я ощутила огромное спокойствие внутри себя. Все вокруг будто перестало существовать для меня в этот момент. Я украдкой смотрела на своего почти уже мужа и не могла поверить, что это случилось — мы женимся! И это не сон! Да, прямо сейчас, в реальном времени, я стою перед алтарем рядом с Вождем и всего через несколько минут, может, час, наши узы соединят священным браком, и мы станем законными мужем и женой.

Я старалась запечатлеть в своей памяти каждый миг сегодняшнего дня, чтобы потом, много лет спустя пересказывать события нашего с Калимом бракосочетания своим детям. Оглядевшись по сторонам, я увидела, что вокруг нас было огромное количество широко улыбающихся людей. Все они, разукрашенные, разодетые и с замиранием на устах, наблюдали за каждым нашим движением. Удовлетворенная царившей в округе обстановкой, я вновь повернулась к алтарю. Но пропала, поймав взгляд горящих любимых карих глаз.

Вождь не скрывал в своем взгляде всю ту любовь, что наполняла сейчас его сердце. Я знала, как он ждал этого дня, как он хотел, чтобы я осталась и разделила с ним эту жизнь. Никогда раньше мне не приходило в голову, что между людьми существует такая прочная и непреодолимая тяга друг к другу. Я думала, что любовь это то, что было между мной и Майком. Но оказалось, что это даже и на сотую долю не похоже на то, что есть любовь на самом деле.

Но вот кто-то рядом с нами неестественно закашлял. Мы с Калимом тот час отвели друг от друга взгляд и обнаружили, что в нескольких метрах от нас стоял в ожидании самый старший из старейшин. Но из сложившейся ситуации меня больше всего обеспокоило не то, с каким серьёзным лицом он стоял, а то где он стоял.

Старейшина ожидал нашего внимания, находясь на маленьком выступе под скалой. Скала эта была вся испечатана ладонями. У каждого большого отпечатка ладони была пара — ладонь чуть меньшего размера. Конечно, было понятно, чьи это отпечатки, и что нам с Калимом тоже предстоит оставить свой след. Мысль об этом меня даже возбудила. Я подумала даже, что исполнение данного ритуала позволит мне ощутить себя здесь окончательно "своей". В голове предстала картина, как мне, оставляющей свой след на этой скале, открывается дверь в сердце самой Австралии, как она принимает меня и отныне позволяет считать себя тут как дома.

Нас со старейшиной разделял узкий каменный мост, по левую и правую стороны которого находилась пропасть. Мурашки бегали по всему моему телу, пока мы с Калимом медленно шли по этому каменному сооружению. Заиграла красивая нежная музыка. Я очень хотела обернуться и взглянуть на инструмент, который издавал такие приятные звуки, но понимала, что сие действие сейчас неуместно.

Наконец мы предстали перед седовласым пожилым мужчиной, который и должен был объявить нас мужем и женой. Он протянул к нам свои руки и затем внимательно посмотрел на меня, будто я должна была ему что-то отдать. Поняв моё неведение, старейшина точно также обернулся к Вождю. Тот снял с талии свой пояс и вложил его в вытянутую руку седовласого старика. Я, вмиг поняв, что требовалось сделать, тут же развязала свой пояс и вручила его исполнявшему роль священника старейшине.

В тот момент, когда наш священник обматывал этими поясами наши с Калимом руки, я слегка призадумалась.

— Интересно, будет ли в Англии считаться действительным брак, заключенный в Австралии? — пронеслось в мыслях, — Англия. Я вернусь когда-нибудь в Англию?..

Впервые я позволила себе словить себя на этой мысли, которая заставляла всё сжаться внизу. Но сейчас было не самое подходящее время для подобной грусти или переживаний, поэтому я быстро вернулась в момент реального времени и торжествующих ощущений. Наши с Калимом связанные руки олицетворяли сейчас наши связанные теперь жизни. Отныне мы самое важное, что есть друг у друга. Мы самые близкие и самые родные люди на земле.

Пока мы с Вождем стояли связанные по рукам, старейшина зачитывал нам наши клятвы. С каждой секундой, с каждым произнесенным словом, я осознавала, что моё место именно здесь. Мне судьбой было уготовано оказаться на этом материке и встретить этого мужчину. Я до сих пор помнила, что сделал со мной один его взгляд в ночь нашего знакомства. Вождь Всех Вождей тот самый человек, рядом с которым я чувствовала себя спокойно и свободно. А его поступки и действия давали мне столько любви и тепла, что мой выбор не вызывал у меня ни единого сомнения.

Теперь, анализируя свою жизнь в Англии, я понимаю, почему не получалось быть счастливой там. Почему меня так порой раздражали мои, казалось бы, полные разнообразия и развлечений дни. На самом деле моя жизнь в Англии была пустой. А здесь она стала наполненной. Здесь мои дни наполнены смыслом.

Теперь понятно и то, почему не получилось с Майком, почему иной раз я чувствовала, будто со мной рядом чужой человек. Все наконец-то вставало на свои места. И будущее больше не казалось мне каким-то неизвестным и пугающим. Хотя некая неясность все же присутствовала.

Наконец подошло мое время запечатлеть свой след на скале предков. Ко мне поднесли чашу, наполненную чёрным раствором. Следуя примеру Вождя, я окунула в эту чашу свободную руку. Далее мы заворожено подошли к скале. Капли чёрного раствора медленно падали на моё платье, но меня это сейчас мало беспокоило: я целиком и полностью была увлечена тем, как Калим вдумчиво подбирал место для наших отпечатков.

Вот он определился и прислонил свою ладонь к холодному камню, затем обернулся ко мне, пригласив жестом сделать тоже самое. Спокойно и лишних без слов я сделала пару шаров вперед, подойдя поближе к своему теперь уже мужу. Подняв свою перепачканную руку как можно выше, я прислонилась ладонью рядом с отпечатком своего нареченного. Задержавшись в таком положении на несколько секунд, я отвела руку назад. Готово, дело сделано. Теперь скала предков будет рассказывать будущему поколению и нашу с Калимом историю тоже. Пусть эта история только начинается, но я уверенна, у неё будет счастливое заключение.

Дальше, следуя обряду бракосочетания, мои с Вождем руки развязали. А пояса сложили в чашу и подожгли. Все вокруг, замерев, наблюдали, как долго они прогорят. Ведь продолжительность их горения говорила о длительности и успешности заключенного только что брака.

Я молила, чтобы эти чертовы повязки горели очень долго, да так ярко, чтобы никто не смог усомниться в успехе этого союза. Калим в этот момент шепнул мне над ухом, что наша любовь продлится вечно. Его настрой меня порадовал, и я смущенно, словно юная девчушка, которой только что нашептали море комплементов, опустила глаза.

Со словами "Да, здравствуют Вождь Всех Вождей и Жена Вождя Всех Вождей" и другими весёлыми возгласами нас проводили до запряженных лошадей. Впервые мне позволили ехать на коне одной, будучи при этом в положении! Я сначала очень удивилась, отправив своему мужу недоверчивый взгляд, который как бы говорил: "Нельзя же?". А Калим лишь также взглядом мне ответил: "Для тебя, Дорогая Кенна, можно всё!".

Празднование по случаю свадьбы Вождя проходило в той самой беседке, которую так старательно строили, а затем украшали весь последний месяц. Я, как и в первую ночь нашего знакомства, сидела непозволительно близко к Вождю Всех Вождей. Но теперь мне не нужно было опасаться косых взглядов или замечаний, следить за речью и думать, что говорю. Теперь я могла с гордо поднятой головой говорить с Вождем Всех Вождей хоть всю ночь, хоть обо всем на свете, потому что теперь я являлась законной его супругой. Это открытие сильно подняло мне настроение, отогнав тем самым все дурные мысли прочь.

Свадьба наша проходила очень насыщенно, с различными развлечениями и плясками. Перед нами то и дело выступали девушки и юноши с отрепетированными танцами и постановками.

В одном своем представлении они показали романтическую историю о Вожде Всех Вождей Пероне и его жене Берендеи. Вся романтика заключалась в том, что однажды Перон отправился в поход и не вернулся. Шли годы, управление народом полностью легло на хрупкие плечи его супруги Берендеи, которая за это время она обучилась многим премудростям, заслужив доверие людей настолько, что те выступили против старейшин, когда они решили сделать Вождем Всех Вождей младшего брата ее потерянного супруга. Ведь у Перона и Берендеи не было наследников, которые могли бы принять власть. А значит, трон по праву и всем законам переходил к следующему по старшинству брату.

Несмотря на все противоречия, факты и предсказания, Жена Вождя неизменно верила, что ее супруг жив, и что он найдёт путь домой и вернётся. На поиски его отряда каждый месяц отправлялись лучшие воины разных земель, но возвращались они ни с чем. Только на третий год Вождь и уцелевшая часть его отряда вернулись в родные края. Долгое своё отсутствие они объяснили тем, что оказались в плену у чужеземцев, которые прибыли на материк с Большой земли. Потом еще несколько месяцев по всему материку ходили истории, рассказывающие о годах пленения Вождя. Но ещё дольше и дальше бродили рассказы о Жене Вождя, которая без устали продолжала верить в благополучное возвращение мужа и сумела сохранить для него трон. Именно в годы ее правления началась эпоха расцвета и становления культуры, которая в последствие распространилась на все земли Австралии и принесла ей долгожданный скачок в развитии.

Такие истории воодушевляют на подвиги, напоминают о долге, чести и силе духа. Я захотела вдруг стать как Берендея и, в случае чего, отстаивать свою веру и правду также уверенно и непрекословно, завоевав при этом любовь и уважение своего народа, как это сделала она.

Наконец-то пришло время свободных танцев! К сожалению, мне никто не объяснил, как вести себя на собственной свадьбе. Я даже не знала, можно ли мне выходить танцевать и когда. Поэтому, не долго думая, я решила осведомиться об этом у Калима. Тот сначала тихонько рассмеялся, а потом, прищурив свои бездонные глаза, объяснил правила поведения невесты на ее свадьбе. И уже через две минуты я весело отплясывала в центре любителей поплясать у костра.

Рядом со мной в танце кружились и сестры Вождя. Мы вместе образовали собой круг, в середине которого каждая из нас по очереди демонстрировала свои танцевальные способности. Во мне было столько энергии, что казалось, я протанцую до самого утра! Но нет, усталость подкралась незаметно. Присев отдохнуть, я ощутила, как мои веки предательски отяжелели и отказывались подниматься. Заметив меня задремавшую, Калим осторожно поднял мое уставшее тело и унес в наши покои.

-

Второй день свадьбы начался слишком рано, по моему мнению. Калим будил меня минут десять. Сначала поцелуями, затем громкими призывами. Я подскочила как ужаленная только тогда, когда услышала громкие голоса приближающихся женщин, шедших меня собирать.

— Я говорил, вставай, — хохотал Вождь, видя, как я пулей направилась в ванную.

Пока я приводила себя в порядок, он настойчиво оправдывал меня перед моими помощницами (слугами я их все еще не считала).

— Это я виноват, — говорил мой муж, — Решил дать ей поспать чуть подольше, ведь в ее положении так важно высыпаться, — настаивал он.

Мой отважный воин. С ним никакие беды не страшны!

Как же хорошо сидело на мне белое платье, подготовленное ко второму дню свадьбы. Мою талию не туго обмотали выбранным мною поясом, а неуспевшие высохнуть после ванны волосы осторожно причесали, досуха натерев после специальной тканью. Покрутившись перед золотым зеркалом, я сочла свой вид походившим на ангельский, а мои феи-помощницы на сегодняшний день одобрительно покивали на сей счет.

В образе невинной девы вошла я в храм богов, представ перед Калимом и всеми собравшимися. Начался обряд соединения душ, который, как по мне, длился целую вечность. А между прочим, вряд ли стояние коленями на холодном каменном полу пойдет на пользу беременной женщине. Но вот этот кошмар закончился. И настало время жертвоприношений.

Мое сердце замерло и словно провалилось в пятки от мысли, что сейчас чью-то невинную чистую душу отдадут на благо нашего брака. Но, к счастью, этого не произошло. В пропасть богам сначала бросили золотые чаши, украшения, фрукты, а затем и некоторые мои вещи, что были дороги мне как память о родном доме. Я потом, конечно же, спросила Калима, почему мне никто не рассказал о том, что мои пожитки будут сбрасывать в бездну, почему без моего спроса и разрешения кто-то вообще рылся в моих вещах. Ведь можно было позволить мне самой выбрать, что отдать этим требовательным богам. На что получила ответ, что так я бы не смогла испытать острую боль утраты, которая бы, в свою очередь, позволила нашему браку обрести настоящее счастье.

И в добавок Вождь рассказал мне историю о том, что пару веков тому назад одна Жена Вождя Всех Вождей отдала богам своего ребенка, родившегося у нее от него до их брака. К слову, этот брак был очень долгим и цветущим, в нем на свет появилось целых двенадцать мальчиков и десять девочек. Однако их мать до конца своих дней каждую ночь проливала море слез у колыбели первенца, которому пришлось ценой собственной жизни заплатить за счастье родителей.

Храм богов мы покидали молча. Меня душила обида, а вместе с ней и горечь от рассказанной Калимом истории. Мне, как беременной, от таких рассказов стало не по себе, и я всерьез забеспокоилась за своих будущих детей. Я даже поставила себе задачу немедленно выяснить, какая судьба ждет моих детей, будь то мальчик или девочка.

Ближе к вечеру, к коему мы вернулись со службы, застолье по случаю свадьбы продолжилось. Мне уже было не так весело, как вчера. Танцевала я мало, ела плохо, все время думала о том, что произошло в храме. Калима мое настроение обеспокоило, и он весь праздник просидел рядом со мной, крепко держа мою руку в своих ладонях и не отходя от меня ни на шаг.

По сей причине мы отправились спать рано, решив хорошенько выспаться перед третьим днем свадебной церемонии. Всю ночь в моих снах витали образы то младенцев, то несчастной матери, то старого храма богов, который я даже описывать не хочу.

Поздним утром, открыв глаза, я обнаружила, что нахожусь в покоях совсем одна. Сначала мне стало от этого не по себе. Жуткие картины из сна были еще слишком реальны и свежи в моей памяти. Но обнаружив на столе ароматный завтрак, я быстро прогнала мысли дурные воспоминания прочь и уселась за трапезу.

Доедая очередной кусок вкуснейшего вяленого мяса, я подумала о том, что сегодня настал черед третьего наряда. А ведь он был слишком открытым и соблазнительным для невесты.

Интересно, и куда я в этом пойду, — пронеслось у меня в голове.

Покончив с завтраком, я принялась за сборы. Ванна с душистыми лепестками различных цветов, масла, крема. Хотелось подольше насладиться временем наедине с собой, понежится в тишине, помечтать в одиночестве. Но, оказалось, времени на себя мне выделили слишком много, поэтому я даже успела задремать на какое-то время.

— Моя Госпожа, — будила меня Леанна, — Время собираться. Совсем скоро Вождь направит за Вами, — сообщала она.

— Ммм, почему сегодня так поздно? — сонно поинтересовалась я.

— Все для Вас, Госпожа, — по-доброму ухмылялась моя старшая помощница.

Меня быстро одели, принарядили, причесали. Разглядывая себя в зеркале, я смущенно отвела взгляд в сторону.

— Будто соблазнять кого иду, — буркнула я, надеясь что меня не услышат.

— Конечно, — отвечала мне, прищурив глаза, Леанна, — В третий день Вождь с Женой уединяются для занятия любовью. А после, спустя пару дней, к новоиспеченной жене наведывается повитуха, дабы вынести заключение о качестве проведенных утех.

— Ооо, — вырвалось из моих уст, — Так я уже почти четыре месяца в положении! — не удержалась я от смеха.

— Кхм, уж не знаю, чего там задумал Вождь, но велел третий день не отменять и подготовить Вас как положено, — уже сурово отвечала Леанна.

Я вздохнула.

— И чего он удумал? — подумала я, — Сюрприз, может, какой?

Внезапно на пороге покоев появились его сестры — Лея и Дакара.

— Кенна, мы теперь твои верные помощницы и пришли сопроводить тебя к Вождю, — приветствовала меня Дакара. Лея же выразила свое почтение, кивнув головой.

Сколько неожиданностей с утра!

— Хм, хорошо. Видите! — заливаясь смехом, заявила я.

Мы прошлись по незнакомому мне доселе коридору, спустились по очень узкой длинной лестнице и оказались у тайного выхода из дворца. Там меня усадили в украшенную цветами закрытую карету. Лея и Дакара же устроились на подушках напротив.

Мы ехали молча. Я искоса наблюдала за тем, как девушки смущенно переглядывались друг с другом, периодически посмеиваясь и краснея. Мне, честно, было приятно находиться в их компании, и с нетерпением хотелось пообщаться с ними в свободной обстановке, а еще лучше перепрыгнуть сразу на ту стадию, где мы крепко дружим и каждый день проводим время вместе.

Да, я сильно изголодалась по девичьему общению, не смотря на то, что у меня была подруга в лице Мирины. Однако со своим неутолимым желанием и потребностью в общении я ничего не могла поделать. Возможно, это случилось отчасти потому, что порой моя верная подруга демонстрировала непонятную мне скрытность и молчаливость, когда я так хотела поговорить с ней по душам.

Наша карета внезапно резко встала. Я тут же высунула голову и обнаружила, что мы прибыли в очень живописное место. Перед нашим взором раскинулись огромные деревья с широкой листвой, скрывавшие за собой небольшую скалу, а также, как выяснилось чуть позже, ущелье, реку и водопад.

Как же красиво было вокруг! Коалы лениво прыгали с дерева на дерево, оттого на землю то и дело падали сломанные ветви и плоды этих самых деревьев. А сколько птиц летало вокруг! Их пение с трудом, но заглушало звук ниспадающей воды близ расположенного водопада.

Я, прикрывая голову руками, дабы по мне не попали каким-нибудь ананасом, резво отправилась на поиски этого самого водопада, желая заодно отыскать спуск к реке. Но все мои планы нарушил неожиданно прозвучавший такой родной и ласковый голос.

— Кенна, я думал, ты по мне соскучилась, — услышала я в нем обиженные нотки.

Я покрутила головой, мне потребовалось время, чтобы определить, откуда звучали слова. И вот, наконец-то, я обнаружила, что прямо передо мной на лестнице, выдолбленной вокруг скалы, стоял мой любимый мужчина, мой Вождь. Как обычно, он выглядел очень маняще, что всегда удавалось ему без особых усилий. Голая грудь, на которой красовался лишь старинный амулет Вождей, короткие светло-коричневые бриджи, волнистые взъерошенный волосы, озорная полуулыбка и этот прищуренный взгляд — делали его образ слишком притягательным для меня.

В горле резко пересохло. Захотелось пить и чего-то еще. Чего-то дикого. Я знала, что Калим уже вовсю читает мои мысли. Однако так просто сдаваться я не хотела.

— Конечно, соскучилась, дорогой! — все еще прикрывая свою голову, кричала я также ласково в ответ.

— Тогда прошу, Госпожа, пройдемте со мной! И я покажу вам наши покои на сегодняшний день, — зазывал он, протягивая свою руку.

— Звучит заманчиво, — с этими словами я распрощалась с Леей и Дакарой и мигом взобралась по лестнице к Калиму. Наши взгляды встретились, я осторожно вложила свою ладонь в его все еще протягиваемую руку, и с этого момента начались чудеса.

Мы вместе продолжили подниматься по лестнице, которая вела в покои, что находились прямо в скале. Огромная кровать, спрятанная за желтыми шторами, столики, усыпанные разнообразными яствами, на полу ковры, на стенах живопись — все это сейчас было полностью в нашем распоряжении. Нам оставалось лишь наслаждаться гостеприимством и живописностью этого райского тихого места.

Больше всего меня поразил вид, который открывался прямо с кровати. Он выходил на джунгли и водопад, звук которого не давал моей ликующей душе покоя. Перспектива засыпать и просыпаться под звуки нескольких тон ниспадающей воды, журчащего пения птиц и шума дикой природы так и манила наведываться в это место почаще и не на одну ночь.

Я украдкой взглянула на Калима, который облокотившись о стену, наблюдал за моей реакцией.

— Ну, и чем мы займемся в этом чудесном месте? — промурлыкала я, подойдя к самому краю наших покоев и устремив свой взгляд на водопад, что так манил меня своими звуками. Но, кажется, меня не слышали.

— Красиво, — набрав побольше воздуха в легкие, затем выдохнула я.

Вождь наконец-то отпрянул от стены, подошел ко мне сзади и положил свои руки на мой живот. После чего я ощутила на своей шее очень приятные и нежные поцелуи.

— Даже не знаю, — протянул задумчиво он, — А чем бы ты хотела сейчас заняться?

Я уже прекрасно знала, что он хочет услышать от меня в ответ. Но мое тело ясно изъяснялось за меня.

Вождь резко развернул меня к себе лицом так, что я чуть не задохнулась от неожиданности сего действия. В его глазах я увидела дикое неприкрытое желание, которое ничуть не отличалось от моего собственного. Завидев это, Калим медленно переместил свои руки на мою талию, затее осторожно наклонил меня назад и поцеловал.

Сначала поцелуй был мягкий, аккуратный, чувственный. Его язык будто исследовал что-то на моих губах. Но затем он стал обжигать, воспламенять, кружить голову. Из моей груди последовал стон, за ним другой. Тогда Вождь рывком поднял меня на руки и перенес нас на кровать.

Я оказалась в ловушке, сладкой и долгожданной ловушке, из которой не хотелось выбираться. Калим, будучи надо мной, с минуту любовался моим соблазнительным видом. Затем наши взгляды встретились, и мои затуманенные глаза поведали ему куда больше, нежели способен был рассказать сейчас мой рот. Продолжая свою пытку, Вождь одной рукой коснулся моего подбородка, когда другая уже вовсю бродила вдоль моего бедра, которое так маняще выглядывало из разреза юбки.

В груди уже все полыхало. Нужно было срочно тушить этот разразившийся пожар. И Вождь, почувствовав, что я вот-вот потеряю рассудок, впился в мои губы так, словно они были сладким нектарам, а его так давно мучила жажда.

Мой шикарный лиф и цветная слоистая юбка полетели прочь. Его бриджи исчезли вслед за ними. Наши пальцы сплелись. Я уже была готова отправиться на край света, в мир блаженства и удовольствий. И Вождь охотно меня туда доставил.

Несколько раз за последние пару часов мы придавались любовным утехам, будто действительно со всей ответственностью работали над продолжением нашего рода. Но, к счастью, в данном случае эта работа была уже давно выполнена.

После постельных предаваний любви мы принялись восстанавливать утраченные силы с помощью еды. Я ела так, словно была голодна больше суток. Калим тоже по аппетиту не уступал мне.

— Какая дальше нас ждет программа? — спросила я, уплетая очередной ломтик вяленого мяса.

— Ммм, ты же любишь гулять, да, милая Кенна? — отвечали мне довольные глаза моего дорогого супруга.

— Люблю. Особенно в сопровождении такого интересного мужчины, — обращала я свой взгляд в его сторону.

И вот, спустя час, мы уже бродили сначала вдоль обрыва над рекой, а затем и по ее берегу. Здесь было неописуемо красиво, хорошо и так свободно. На душе пели бабочки, плясали ангелы, прыгали стрекозы, летали зайчики.

— Идеальное место для идеальной жизни, — подумала я.

А какая аура была у водопада! Вода с силой падала вниз, ударяясь о глыбы камней, и уносясь бурным потоком по реке. Огромные и толстые деревья громко шумели, а животные неспешно передвигались вдоль реки по другому от нас берегу.

Я то и дело замирала, углядев какую-нибудь очередную, совершенную, природную декорацию. Бабочек таких огромных размеров, какие обитали здесь, мне еще никогда не доводилось видеть. Многие животные для меня были не знакомыми, и я, не стесняясь, расспрашивала о них у Калима. И тот с радостью выступил моим проводником в животный и чудесный мир Австралии.

Разговоры плавно перешли в игры: мы как дети бегали, прыгали по камням, по воде, брызгались и даже залезли под водопад. Мне казалось, еще чуть-чуть и я лопну от счастья, а мое лицо треснет от улыбок, смеха и веселья.

Наша насыщенная эмоциями прогулка затянулась вплоть до наступления сумерек, и мы неспеша возвращались в наше любовное уютное гнездышко, по дороге любуясь закатным небом и замеревшими в тишине джунглями.

Дивный и такой чудесный день подходил к концу, но мне так хотелось остановить его, сделать все что угодно, лишь бы не уезжать отсюда. Настолько хорошо и спокойно было здесь. Уж слишком переполненными выдались последние пару месяцев. Но только здесь я осознала, как сильно измотана моя душа и тело. Нет, я люблю свою складывающуюся здесь жизнь, но иногда нужна перезагрузка. Обнуление, которое позволит и дальше устраиваться мне в новом обществе без нарушения внутренней гармонии и срывов. Я хочу любить свою жизнь и наслаждаться ей, и я это делаю. Однако порой бывает такое чувство, что я что-то упускаю, а вернуться, чтобы понять что, уже не могу. И это пугает, это высасывает много сил, отбирая у меня вкус к жизни. Может, дело все в беременности?

Мы все ближе подходили к нашему домику в скале, и я чувствовала, что просто не могу сейчас сесть в карету и вернуться к своей привычной жизни, хоть ее и сложно было таковой назвать, так как каждый день в ней происходили изменения.

И тогда Вождь сообщил мне радостную новость: мы остаемся здесь на ночлег. То есть у меня была еще целая ночь, чтобы насладиться покойным течением своей прекрасной и безумно интересной жизни. От такой чудесной вести мне хотелось прыгать и кричать как сумасшедшая. В мою голову вдруг пришла мысль продолжить нашу прогулку и полюбоваться звездным небом. Калим хоть и не сразу, но согласился. Ощущение этой маленькой победы принесло мне новый необузданный прилив энергии, и я решила не растрачивать его зря.

— Пробежимся? Кто последний, тот Калим! — резко бросила я своему мужу прежде, чем со всех ног пуститься в бегство. Вождь был очень удивлен моей безумной выходке и сначала лишь тяжело вздохнул, но потом решил не отставать и нагнал меня уже через пару секунд.

Если б кто-нибудь сейчас нас увидел, подумал бы, что перед ним промчались просто дети. А узнав в этих детях Вождя Всех Вождей и его Жену, долго бы тер глаза, чтобы убедиться, что это ему не показалось.

После резвой пробежки мы решили лениво побродить по узеньким затоптанным тропинкам и обсудить наше будущее. Ведь теперь, в качестве жены, на мою голову ложились новые обязанности, и мне очень хотелось заручиться поддержкой мужа в некоторых вопросах, касающихся этих самых обязанностей.

Так, например, мне отныне следует сопровождать Вождя на советы, праздники и походы на небольшие расстояния. Но как при этом следует себя вести? Что вообще надлежит мне делать на собраниях? Имею ли я право свободно вставлять свое слово и принимать участие в решениях? Далее меня беспокоил вопрос об управлении дворцом, который отныне переходит в мои руки. Что мне с ним вообще делать? Я ведь скоро рожу, и тогда все мои силы и внимание будет уходить на ребенка. Я хочу быть любящей и заботливой матерью, насладиться материнством, но у меня, вдобавок ко всему, были еще и школы.

Мысленно я была уверенна, что справлюсь со всеми этими обязанностями. Ведь Айра и Юлика справлялись, отчего мне не суметь? Однако другая сторона моего сознания понимала, что успевать все сразу не получится, придется чем-то жертвовать.

Пока я рисовала себе страшные картины своего будущего, Калим успокаивал меня и настраивал на то, что он всегда рядом, и я как Жена Вождя Всех Вождей имею полное право сама принимать решение, как планировать свой день и сколько времени уделить тому или иному занятию. Он также заверил меня, что я могу не беспокоиться за управление дворцом, так как его мать пока что прекрасно справляется с этой задачей и может справляться с ней столько, сколько потребуется. Его слова и вправду успокоили мою распереживавшуюся душу, и я наконец-то облегченно выдохнула. Все не так, оказывается, и трудно, как виделось мне изначально.

Прогулка под луной плавно перешла в посиделки у реки. Мы еще долго обсуждали предстоящие изменения в укладе совместной жизни. Потом я сообщила своему спутнику жизни, что устала и готова вернуться в наше уютное гнездышко на эту ночь. Как и полагается заботливому мужчине, Калим поднял меня на руки и отнес до постели. Там мы быстро сбросили одежды и занялись тем, чем уже занимались несколько часов ранее.

А после, уставшие, но счастливые, мы лежали в постели и, глядя на звездное небо, рассказывали друг другу забавные истории из своего детства, попутно представляя, какое детство будет у наших детей. Так закончился этот безумный и волшебный день, считавшийся заключительной частью церемонии бракосочетания между Вождем Всех Вождей и чужеземкой.

Глава тридцатая: Между «до» и «после»

Время после свадьбы и до родов можно описать, как самый значительный промежуток времени между моей жизнью до замужества и жизнью после рождения ребенка. Да-да, это время нельзя охарактеризовать как «до» — «после» и опять «до» — «после». Вот просто никак нельзя.

Почему? Да потому что все, что происходило в эти месяцы, превращало меня из Кенны англичанки в Кенну австралийку. Но я не позволила себе забыть, кто я есть на самом деле, и стереть все то, что связывало меня с прошлым. Я просто добавило ко всему этому то, что притягивало меня в австралийских женщинах. Но не в этом суть. В какой-то момент своей беременности и замужества я осознала, что сделала огромный скачок в собственном развитии. Теперь я была вроде та же и все вокруг такое же, но другое, как другая и я. Это сложно объяснить, это нужно прочувствовать. Вот об этом, собственно, и повествует эта глава.

-

Мой живот рос, как росли и мои познания в области жизни Жены Вождя. Мне все-таки удалось найти ту самую золотую середину и научиться уделять внимание вопросам устройства дворца, школьным и другим собраниям и своему мужу. Иногда после всего этого выпадало время и на себя. В такие минуты я просила окружающих меня не беспокоить и отправлялась на долгие прогулки в самые джунгли.

Как не странно, но я совсем не боялась бродить по лесу одна. Я спокойно брела по тропам и наслаждалась звуками природы, живописными пейзажами и прочими красотами. Иногда я натыкалась на такие потрясающие картины, что тут же хотелось запечатлеть увиденное на огромном холсте бумаги, а затем отправить этот холст в подарок мама и папа. Жаль, что я не художник.

У меня напрочь отсутствовал страх заблудиться или угодить в пасть дикому зверю. Я до сих пор отказывалась брать с собой сопровождающих или хотя бы Леанну. Однако, если кто-нибудь из сестер Калима изъявлял желание прогуляться вместе со мной, то я никогда не была этому против.

Так однажды мы собрались на прогулку в компании меня и семи сестер Вождя. Нашей целью было просто пройтись по холмам и насобирать цветов для пустующей огромной вазы Юлики.

Хочу отметить, что взаимопонимание с девочками до сего дня было идеальное. Мы ни разу не спорили, не вздорили, всегда относились друг другу с уважением и даже обожанием. Девушки часто навещали меня днем в моих покоях, приносили фрукты, соки, цветы и сделанные своими руками украшения. Двойняшки же вместе с Халфой с удовольствием посещали уроки английского, которые я вызвалась вести в местной школе. А Дакара вообще ежедневно помогала мне освоиться в этой самой школе и найти контакт с учителями.

Меньше всех я общалась с самой младшей, Эрикой. Так получилось, что она не всегда появлялась вместе с сестрами в моих комнатах, но семейные ужины или вылазки не пропускала. В общении с ней я была осторожна, наши взаимоотношения были немного не такими прекрасными, как с остальными сестрами, но все же они не доставляли мне беспокойства. Точнее я не думала, что между нами может что-то случиться. Но это случилось, и в тот день, когда мы отправились за цветами для Юлики.

В тот самый день мы все вместе неспеша бродили по полям в поиске цветов. Каждая из нас была при деле: Катара и Селения плели венки, Лея с Халфой охотились за редкими экземплярами, а мы с Дакарой, смеясь, болтали о школьных буднях. Только Эрика болталась без дела.

Но вдруг мы с девочками очутились на конюшне. Младшая, до этого поникшая и без настроения особа тут же стала проситься разрешения прокатиться на лошади, аргументируя тем, что у нее прекрасный опыт в этом деле. Лея почему-то, услышав сестринскую мольбу, выпалила твердое «Нет!». Я удивилась ее реакции. Ведь что может случиться, если Эрика будет под нашим присмотром? Но дабы быть во все оружия, я решила расспросить на этот счет старшую.

— Почему нет, Лея? Что в этом такого?

— Эрика не знает чувства меры. Может ускакать слишком далеко и надолго, — строго сведя брови, отвечала девушка.

— Это было один раз! — выкрикнула обвиняемая.

— Да, но этого хватило, чтобы не подпускать тебя больше к лошадям, — стояла на своем Лея, сложив руки на груди.

— Ты не справедлива ко мне!

— Так, давайте без ссор, — вмешалась я, не выдержав больше перепалки. Безэмоциональное, а теперь и вовсе злобное выражение лица Эрики наводило на меня тоску и угрюмость. И я решила разрядить обстановку и подарить каждой из нас желаемое успокоение. Здесь еще сыграло мое дикое желание понравиться Эрике и наконец-то убедиться в том, что у нас с ней все-таки прекрасные отношения. Именно поэтому я предложила то, о чем потом сильно пожалела, — Почему бы нам не позволить Эрике все-таки прокатиться хотя бы один разочек на лошади? Конюший возьмет лошадь под узды, чтобы Эрика не смогла от нас далеко ускакать. Что скажешь, Лея?

Мое предложение вызвало широкую улыбку у той, на которую я так старалась произвести больше всего впечатлений. Остальные сестры, в том числе и Лея, переглянувшись, хоть и не очень весело, но кивнули в знак согласия. А я довольная, что мне удалось так быстро разрешить ситуацию, тут же подозвала мальчишку, что ухаживал за лошадьми.

И вот счастливейшая и самая младшая из сестер гордо вскакивает на молодого пепельного коня. Конюший берет его под узды и выводит на открытую поляну. Мы в сторонке наблюдаем за конной прогулкой молодой леди, которая грациозно скачет на коне. Именно так можно было охарактеризовать ее в этот момент.

Все идет, как и задумывалось, пока Эрика, чуть наклонившись, не произносит что-то сопровождавшему ее юноше. Тот спокойно и без слов отпускает поводья и довольная наездница, пришпорив коня, вдруг галопом устремляется в противоположную от нас сторону. Я ахаю от неожиданности сего поступка. Такого я не могла предвидеть. Эрика этим действием продемонстрировала свое истинное отношение ко мне. Но почему-то я отказываюсь верить в худшее. Я хочу верить лишь в то, что у юной непослушной особы были иные мотивы.

Все происходит так быстро, что я не успеваю сообразить, как остановить или вразумить мчащуюся вдаль девушку. Дакара иХалфа в этот момент сердито морщат лоб, Лея тяжело вздыхает, а Двойняшки тихонько хихикают.

Это мое фиаско. Калим будет в бешенстве, когда узнает, что я натворила. Но почему-то неминуемая участь меня не сильно сейчас волнует. Больше всего я беспокоюсь о том, как мне теперь вести себя с Эрикой.

Она меня подвела, не оправдала мое доверие. Она будто бы нарочно это сделала. И она знала о последствиях. О них меня в последний момент предупреждали неодобрительные взгляды старших сестер. А я проигнорировала эту крохотную возможность не совершать наиглупейшей ошибки.

К моему огромному счастью, Эрика не стала совсем пропадать нашего из виду. Некоторое время она скакала вдоль поляны и между деревьями, что шли по окраине леса. Казалось, она играла с нашими нервами, проверяя их крепость, прощупывая порог терпимости. Потом она и вовсе приблизилась к нам на расстоянии пару метров.

— Эрика, ты грубиянка, ты свое получишь за это! — кинула ей разгневанная Лея, хотя по ее виду я бы никогда не сказала, что она сейчас очень злилась.

— Как ты могла так подвести Кенну? — в след за сестрой бросилась и Дакара.

— Калим будет в ярости, когда узнает о произошедшем, — подливала масла в огонь Катара.

Но лицо Эрики было абсолютно спокойным. Она уверенно держалась в седле и не думала с него спускаться. Лишь прищурив глаза в точности, как брат, она с довольной ухмылкой обратилась к последней:

— Если вы не будите болтать своими языками, то ничего не случится.

Ей в ответ было молчание. Ее слова заставили меня задуматься. Поданный вариант не настолько плох, как можно подумать сначала. Нет, держать Калима совсем в неведении никто не собирается, но было бы лучше, чтобы о произошедшем он узнал именно из моих уст. А остальные участники и свидетели предпочли бы молчать, пока им не дадут право высказаться. Пусть и с небольшими сомнениями я приняла идею Эрики.

— Во-первых, слезай, пожалуйста, с коня и вернемся домой, — начала я, натянуто изображая из себя строгую старшую сестру, — Во-вторых, да, никто никому ничего не расскажет о сегодняшнем инциденте. Но и тайной это не будет: я сама обо всем доложу вашему брату. Он, конечно же, переспросит обо всем у вас. Вы не должны ничего от него утаивать, говорите, что видели. Ну, и последнее: Эрика, отныне тебе тяжело будет заслужить мое доверие. Но все же я поговорю с Калимом насчет этого глупого запрета на конные прогулки и буду настаивать на том, чтобы тебе позволили кататься, — выдержав паузу, я продолжила, — Девочки, мы направляемся домой. Разговор по этому поводу окончен.

Все семь пар глаз одновременно вытаращились на меня. Эрика тут же слезла с коня, отдав поводья конюху. Все сестры, не обмолвившись ни словом, тотчас последовали за мной по направлению к дому.

Я шла быстро, чтобы никто из девочек не смог меня догнать и задать какого-нибудь вопроса. Своим видом мне хотелось нагнать на себя излишнюю строгость, дабы та позволила мне сохранить в лицах сестер уважение и авторитет, который только что подорвала Эрика. Уже через пару сотен шагов в таком темпе я почувствовала сильное недомогание. Поэтому нам пришлось остановиться в ближайшем пункте, где мне смогли бы оказать помощь.

Нашим пристанищем стала школа. Ученики уже давно разошлись, так что сейчас здесь было пусто. Мне дали чашу с сладковатой водой, веля выпить ее до дна. Усадили на мягкий и очень удобный диван, посоветовали немного вздремнуть. Но я не смогла. Я мысленно перерабатывала сценарии нашего диалога с Калимом, в котором сообщаю ему о произошедшем на поляне. Излишняя нервозность, казалось бы, по такому смешному поводу приводила меня в бешенство. Я злилась на себя за свои глупые размышления и пустой страх. Ведь до меня никак не доходило, что такого плохого в конных увлечениях Эрики. Как бы я хотела сменить направление своих мыслей сейчас. Но ничего не помогало, никак не получалось этого сделать.

Вождь прибыл примерно через час, после нашей внезапной остановки в школе. За ним послала Лея, о чем я не просила и не ведала. С серьезным и обеспокоенным лицом он соскочил со своей лошади и большими шагами направился ко мне. Его холодные ладони накрыли мое лицо. Встревоженный взгляд задавал множество вопросов.

— Мне уже лучше, — решила я ответить на один из них.

Вспотевшие от жары волосы и потускневшие глаза не придавали уверенности моим словам.

— Кенна, что случилось? — наконец-то вымолвил он.

Я перевела взгляд на девочек, столпившихся у столба на входе в школу. Мне не хотелось начинать свой рассказ в их присутствии. По их виноватым лицам я понимала, что сейчас они больше всего переживали за меня, а не за реакцию своего брата. Поэтому я попросила Калима поговорить обо всем дома, когда мы останемся наедине. Как не странно, он тут же согласился, и тогда я, спокойно вздохнув, пожелала отправиться домой.

Мой живот, который достиг уже приличных размеров, не позволял мне больше путешествовать в седле. Так что пришлось дожидаться повозки. Катара и Селения поехали в карете со мной и Вождем, остальные уселись в другую повозку.

Обстановка понемногу начинала разряжаться. Калим нежно приобнял меня и всю дорогу поглаживал живот, периодически целуя в лоб. Девочки сидели смирно, поглядывая в окна. Мы все молчали. Калим догадывался, что нам всем есть что скрывать. И это что-то касалось всех сестер и меня.

Домой мы вернулись позднее, чем планировали. Юлика встречала нас с обеспокоенным взглядом. Я попыталась ее успокоить, потому что сейчас со мной уже было все хорошо. Просто перенервничала немного, со всеми бывает, что тут сделаешь. Но она тоже чувствовала, что это не все.

Перешагнув порог наших покоев, Калим начал уже было атаковать меня вопросами. Однако заметив мой уставший вид, отправил меня в ванную, пообещав присоединиться через пару минут.

Я, войдя в самую райскую часть нашего уютного гнездышка, и скинув с себя все лишнее, облегченно вздохнула. Нут и денек выдался! Теперь бы набраться храбрости и рассказать о нем своему мужу. Но пока еще не время. Я осторожно погрузилась в ванну с головой.

— Хорошо, — пронеслось в мыслях.

Калим вернулся с подносом, наполненным вызывающей в желудке жуткий голод едой. Живот предательски заурчал. То ли от голода, то ли от страха, мне пока было не ясно. Стянув с себя вещи, Вождь присоединился ко мне в купели.

— Так что произошло на прогулке, Кенна? — начал он осторожно.

Я удивляюсь его терпению. Прошло уже столько времени, а он до сих пор не получил ответы, но не позволил себе применить ко мне давление. Ни гнева, ни излишней тревоги. Настоящий мужчина.

Собрав все мужество, что когда-либо во мне было, я выдала свою версию произошедшего на поляне. Было очень интересно наблюдать, как менялось лицо моего мужа с каждым сказанным мною словом. Закончив свой рассказ, я замерла в ожидании буной реакции.

Почерневшие от злости глаза, сведенные скулы предупреждали меня об опасности, что таилась сейчас в этом мужчине, сидящем напротив. Я видела, как в нем боролись два противоречивых чувства. С одной стороны ему хотелось жестко выругаться, а с другой стороны он не хотел пугать меня, дабы мне не стало опять плохо.

Протянув свою руку к моему лицу и убрав с него упавшую прядь моих непослушных волос, он заговорил со мной леденящим тоном.

— Я же предупреждал тебя насчет Эрики и лошадей, — произнесли холодные губы.

Я кивнула в ответ. Оправдываться сейчас было излишне. Малыш в животе, казалось, замер в ожидании порицаний в сторону его матери. Ему было страшно, и я это чувствовала. Ведь до сегодняшнего дня в нашей с Калимом жизни не происходило ничего подобно, чтобы я была виновата или хоть как-то провинилась.

Но неожиданно голос Вождя смягчился. С силой выдохнув, он принялся выяснять, что сподвигло меня нарушить его строгий наказ. Я не стала подбирать какие — либо оправдания в свою сторону, а просто выдала все как есть.

Да, я хотела произвести впечатление на его младшую сестру и выбрала для этого неподходящий способ. Да, я прекрасно осознавала, что нарушаю его приказ. И да, я знала, что последует наказание для обеих. Но тут же, чтобы не терять даром время, я выполнила то, что обещала девочкам на поляне. Я рассказала, что просила сестер никому ничего не разбалтывать и честно отвечать на его вопросы по поводу случившегося. Также я не забыла и о том, что обещала переговорить с Вождем об этом дурацком ограничении.

— Это неправильно, — аргументировала я свое мнение насчет запрета, — Эрика прекрасная наездница. Ей нравится управляться с лошадьми, ее влечет к этому делу. Так почему она не может заниматься тем, что ей так нравится? Да, она ослушалась, оступилась когда-то давно. Но, поверь, она это уже осознала и понесла довольно жестокое наказание. И поступив со мной сегодняшним образом, она прекрасно понимала, что за этим последует. И если хочешь знать, я бы на ее месте сделал тоже самое, — парировала я, настаивая на своем.

Вождь молчал. Я вглядывалась в его глаза, ища в них опасность. Но ее не было. Хотя он явно над чем-то очень усердно думал. Я хотела поддержать или оспорить его мысли, а для этого мне нужно было, чтобы он их сначала выразил.

Молчание затянулось. Мне это было не по душе.

— Я не сержусь на нее, — не унималось во мне желание защитить Эрику, — Я пока не знаю, как себя с ней вести, но обиды или презрения к ней не питаю.

Калим посмотрел на меня долгим изучающим взглядом, а затем нежно коснулся моей руки.

— Моя дорогая, Кенна, — начал он, — Ты чудо, что подарили нам боги за последние сто лет.

Ого, такого комплемента в свой адрес я не ожидала. Но, признаться, слушать это было очень приятно.

— Послушай, — продолжал мой муж, — Я очень сержусь на вас обеих, хотя и понимаю и принимаю свою ошибку. Мне сложно пока понять мотивы ваших действий. Но обрушивать на вас свое негодование я не собираюсь, — он взял мои руки в свои, — Самое ужасное, что я вижу в произошедшем это то, что тебе стало плохо. Больше всего на свете я боюсь, что с тобой и нашим ребенком может что-то случиться, когда меня не будет рядом. И сегодня это случилось. Теперь в моей голове витает куча мыслей, как сделать так, чтобы больше не испытывать того страха, что я испытал сегодня. Скажи мне, Кенна, как оградить тебя от всех опасностей мира? Как всегда быть рядом, не ограничивая твою свободу? Как обезопасить тебя от беды, если ты сама ее создаешь?

Я молчала. А что мне отвечать на это? Мне откуда знать, как защититься от самой себя? Но в одном я была уверенна, я поступила правильно. И то, что я просила, будет лучшим решением для всех.

Я еще раз осторожно вынесла свое предложение насчет Эрики и ее увлечения. Теперь слов не находилось у обоих. Мы оба были внешне немного напряжены, и каждый из нас это чувствовал. Впервые, с тех пор как мой корабль отплыл без меня, я ощутила себя беззащитной и покинутой. Но надежда, что все разрешится наилучшим образом, не оставляла мое сердце, она лишь затаилась в ожидании, впрочем, как и я. Мне было жутко интересно, что ждет меня в качестве наказания за провинность, но больше всего волновало, как поступят с Эрикой.

Когда у меня будет дочь, я не позволю ограничивать ее в увлечениях, тем более таких безобидных, как конная езда. И теперь у меня возникла острая потребность, как следует, вникнуть в законы моего народа, что касались будущего моих детей. Ибо я не потерплю, чтобы с ними плохо обращались или в чем-то ограничивали. Хотя, признаться. Я еще ни разу не видела, чтобы в Австралии с кем-то плохо или несправедливо обошлись, кроме случая с Эрикой.

Пока мы молча пялились на наши обнаженные под водой тела, я успела замерзнуть. Лето кончилось, и теперь вода в ванне остывала быстрее. Я встала и вылезла из ванны. Калим в тот же миг очутился передо мной и, схватив полотенце, завернул меня в свои объятия. Приятно, что, не смотря на наши разногласия, его любовь ко мне не остывала.

Мы спокойно перешли в спальню и улеглись на кровати. Наше затянувшееся молчание решила нарушить я. Как женщине, мне следовало проявить мудрость и разрядить обстановку. Что я и сделала.

— Я желаю тебе самых сладких и приятных снов, что могут присниться Вождю Всех Вождей и моему мужу, — подвинувшись вплотную, прошептала я в темноте.

— А я желаю волшебных сновидений моей дорогой и любимой жене, самому главному и нужному для меня человеку, — нежно отзывался родной голос.

Он ласково погладил меня по щеке, затем бережно прижал к себе. Я оказалась под его надежной защитой. Так обычно чувствуют себя дети, когда их обнимают перед сном родители.

Родители. В голове тут же всплыла картина перед отплытием: мама и папа тепло машут мне на прощание, на их лицах заметна легкая тревога. Тревога, что испытывает каждый родитель, разлучаясь с ребенком на непривычно долгое время. Мысленно я меняю картину: вот уже мои мама и папа получили мое письмо, и тревога уже сменилась страхом. Страхом никогда больше не увидеть свою дочь. Я гоню эти образы. Но они слишком быстро возвращаются обратно.

-

Утром меня разбудил волшебный, полный любви и извинений, поцелуй. А раскрыв глаза, я услышала нежданные речи.

— Ты права, Кенна, моя сестра прекрасная наездница. У нее явная страсть к этому занятию. Я должен позволить ей и дальше оттачивать свое мастерство в верховой езде. Но есть одно «но»: она все-таки понесет заслуженное наказание за то, что подвела тебя, — и, не дав мне и слова вставить, он продолжал, — Если ее не наказать, то она и дальше будет вести так себя по отношению к тебе. А я этого не допущу. Поэтому выбирай, Кенна, каким образом моя дорогая сестрица понесет свое наказание.

Ого! Я должна придумать наказание для Эрики!

— Ну, так сразу трудно что-либо придумать, — протянула я задумчиво, — Дай мне немного времени Я потрясу свою фантазию и что-нибудь соображу.

— Хорошо, но не затягивает с этим делом.

Так и просидела я за завтраком в легком шоке и поиске способа слегка, но в меру проучить Эрику. Задача оказалась не из простых. Я уже думала переложить это дело на плечи Калима, чтобы своими сестрами он занялся сам. Мне ведь и так хлопот хватало. Но тут мне на помощь пришла моя дорогая Мирина.

Она предложила обязать младшую из сестер посещать мои уроки английского. Пусть это было не так поучительно, как того желал Вождь, зато очень полезно для юной леди. Гениальность идеи Мирины с лихвой подняла мне настроение. И дабы не откладывать это дело на потом, я поспешила к мужу.

Когда Эрике сообщили, что теперь ей можно спокойно посещать конюшню и выезжать на конные прогулки без обязательного сопровождения Вождя, она тут же примчалась ко мне в зал школьного собрания. Прямо с порога она бросилась ко мне с благодарностями и извинениями. И маленькая колючка вдруг стала такой близкой, ранимой и понятной.

Из ее речевого потока все стало ясно. С начала нашего общения Эрика ощущала неприятную ко мне ревность. Ей казалось, что я полностью захватила внимание ее дорогого брата, и теперь у него не оставалось времени на нее и сестер. Но спустя какое-то время это предположение развеялось.

Однако барьер по отношению ко мне все же остался. И там на поляне Эрика решила избавиться от него и проверить меня на подлинность того образа, что я собой являла. По ее мнению я должна была либо устроить ей скандал и нажаловаться на нее Калиму, либо защитить и поговорить с ее братом об этом нелепом запрете.

Надежды и мольбы девушки оправдались, я оказалась достойна Вождя и доверия. Это открытие стало для меня камнем с души. Я искренне благодарила свой внутренний голос, который до последнего давал сестре Калима шанс на оправдание и прощение.

Больше между мной и Эрикой не возникало преткновений или недопонимания. А наоборот: отныне она стала моим самым доверенным лицом после Калима и Мирины. Странно, но в этой еще совсем юной девочке я чувствовала столько родного и схожего. Она будто бы являлась недостающим пазлом в картине моего мира. И теперь, когда мы нашли общий язык, когда открылись друг другу, моя жизнь словно стала полноценной и полной. Внутри все наполнилось умиротворением, будто я с силой выдохнула после тяжелого насыщенного дня.

Дальше мои будни текли спокойно. Я нежилась в любви мужа, заботе моего окружения, благодарности народа, которому стремилась помочь от всей души. У меня было все, о чем можно только мечтать. Единственное, что пугало и все более тревожило мое сердце, это приближающиеся роды.

Глава тридцать первая: Это «после»

Еще за полгода до родов я начала приготовления ко встречи с малышом. Мне доходчиво объяснили, как обычно проходят роды в Австралии, показали как себя вести, если, наконец, пришло их время. Также меня проинструктировали о том, как сложится первые три года моего материнства. Ничего из поведанного меня не настаражило. Все оказалось до обыкновенного просто и привычно.

По законам моего народа ребенок до трех лет будет жить со мной в наших семейных покоях. У него будут няни, кормилица, если потребуется (надеюсь, что нет) и прочие удобства. Я полностью стану участвовать в его воспитании и жизни, и никто не посмеет лезть в это дело без моего на то позволения. В остальном, больше ничего особенного.

Меня только, как будущую мать, смутила одежда для новорожденных. То есть то, что расстелили на моей кровати и назвали вещами для младенцев, трудно было назвать одеждой. Я хотела тут же попросить принести мне маленькие детские штанишки, рубашечки, шапочки и гольфы. Но потом осознала, что таких вещей пока что попросту не существует на этом материке.

Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы донести до местных при дворце швей свое видение детских принадлежностей. И вот за тридцать календарных дней до родов для меня был готов целый склад легких шапочек, разноцветных пеленочек и расшитых костюмчиков.

Тоже самое пришлось проделать и с мастерами по дереву. Мне понадобились горы терпения, чтобы объяснить им, как выглядит детская кроватка. Ее я уже получила за три дня до встречи с моим ребенком.

А вообще, с родами получилось очень интересно. За три дня до них я как обычно обедала в компании любящего мужа, его сестер и матери. Халфа тогда в шутку спросила:

— Когда уже рожать собираешься?

И я ей как бы в шутку ответила, что через три дня.

Роды начались, как это обычно бывает, нежданно-негаданно. Я привычным для меня образом закончила свой последний на тот день урок английского языка и собиралась уже отправиться в кабинет школьного совета, который теперь находился в пару шагах от школы. Мои ученики давным-давно разбежались кто куда, поэтому поблизости не было ни души. Другие преподаватели тоже вдруг куда-то подевались.

И вот я в желтом простом платье и выделяющимся на фоне своего тела огромным живот осторожно спускаюсь по двум маленьким ступенькам школы. В руках у меня пару тетрадей, если их можно так назвать, и своего рода указка. На улице только что прошел небольшой дождик, поэтому трава, на которую я ставлю ногу, такая мокрая и мягкая.

Я не спеша делаю шаг вперед и, хоть не сразу, но ощущаю, что по моим ногам что-то течет. В этот момент мое тело от испуга пронзает молния, и я цепенею. Мурашки начинают поползти вверх от кончиков пальцев на ногах до самой макушки. Поморгав пару секунд ресницами, чтобы прийти в себя, я оглядываюсь по сторонам. Вокруг меня так и не появились люди. Никого нет: я одна, и мне становится по-настоящему страшно.

Между моих ног, по внутренней стороне бедра, продолжает течь теплая жидкость. И я не вижу сквозь платье, каким она цветом. От страха на лице появились непрошенные слезы. Оттого сердце заколотилось еще быстрее.

Как же справиться с нарастающей внутри паникой? Что сделать, чтобы вернуть спокойствие и добраться до кабинета школьного собрания? Там хотя бы тепло и возможно кто-нибудь есть.

Я начинаю глубоко дышать и двигаться к намеченной цели. Это одинокое небольшое здание, построенное по моему требованию, чтобы никто не мешал мне остальным учителям обсуждать школьные дела. Оно полностью из дерева, с маленьким окошком и узкой верандой. Перед самым кабинетом собрания я решаю призвать кого-нибудь на помощь.

— Э-э-й! Помогите! Кто-нибудь, сюда! — но лишь тишина отвечает мне.

Но надежды во мне не тлеют. Есть еще шанс, что внутри все-таки кто-то есть, и этот кто-то просто не слышит моих отчаянных воплей.

Чтобы оказаться на веранде, нужно забраться по таким же маленьким двум ступенькам, с которых я только что сошла. Мне немного страшно подниматься по ним. Мне кажется, что если я так широко раздвину свои ноги, то ребенок просто выпадет из меня. Поэтому я просто замираю у ступеней, но беспомощно сдаваться ситуации не собираюсь.

Поскулив с минуту, взывая о помощи, я решаю направиться в сторону дома. Конечно, вероятность того, что я вот так спокойно дошагаю до дворца, да еще и в такую погоду, не родив по дороге, очень мала. Но я непоколебимо верю в счастливейший исход сегодняшнего дня.

Пока я доковыляла до дороги, ведущей к дому, опять пошел дождь. Стоит ли говорить, что я тут же промокла. Мокрое платье облепило все тело, живот заметно опустился и стал будто бы в два раза тяжелее. Мои отросшие волосы образовали душную повязку вокруг шеи, а челка раздражающе упала на глаза.

— Черт! — выругнулась я, — Мало того, что я вот-вот рожу, а рядом нет ни одной руки помощи, так еще и промокну до нитки! Замечательно! Великолепно! — сетовала я на погоду.

— Рожаю! — хотелось позвать на помощь, но, к великому моему огорчению, на улице тоже никого не оказалось. Дома, что были построены в этом поселению все еще оставались без остекления и были сейчас закрыты ставнями.

Стучать! Надо стучать в двери! — вопил вовсю мой инстинкт самосохранения.

Так я и собиралась поступить, пока вдруг из ниоткуда появился всадник на могучем коне. Он лихо затормозил в пару шагах от меня, соскочил с лошади и мигом бросился ко мне.

— Кенна, любимая! — услышала я голос Вождя.

— О боже! Наконец-то! — шептала я обессилено.

Дальше все было как в тумане. В след за Калимом также круто остановилась закрытая повозка, в которую меня поместили в полусидящем положении. Мой спаситель настаивал, чтобы я продолжала глубоко дышать, пока мы на всех порах несемся во дворец.

Я слушалась каждого его приказа. В глазах все плыло. Челка по-прежнему застилала весь обзор. Вождь, будто прочитав мои мысли, заботливо окинул ее в сторону.

Во дворец мы вошли шумно. Калим внес меня на руках и доставил до наших покоев. По дороге к спальне к нам присоединились мои помощницы и повитуха, что дежурила во дворце последнюю неделю.

Меня быстро раздели, обтерли теплыми полотенцами, накрыли простынью и приказали тужиться, как учили.

— Тужься, девочка, тужься! — кричала радостная повитуха с разведенными руками, ожидая дитя у моего лона.

— Какое сегодня число? Какое января? — выкрикивала я в ответ, обращаясь к Калиму.

Тот застывшими губами отвечал:

— Третье.

Тужиться пришлось долгих несколько часов. Я все это время молилась и упрашивала малыша явиться ко мне как можно скорее и без повреждений. Ближе к полуночи мои силы иссякли, и открылось второе дыхание. Женщины по очереди обтирали мой лоб от пота, мать Калима нервно шагала по комнате. Сам Калим так и стоял словно камень без звука и движений. Я попыталась представить, как выгляжу сейчас со стороны, но не получилось.

И вот, когда мое второе дыхание начинало меня подводить, когда картина перед глазами начала плыть, я ощутила долгожданное опустошение. Дитя окончательно вышло из моего чрева. Его быстро обмыли, запеленали, и только тогда я услышала первый плач моего малыша.

— Мальчик! — крикнула женщина, державшая моего сына.

— Дайте! Дайте его мне! — принялась умолять я, лежа в полуобморочном состоянии. Руки, которыми я держалась за кровать во время схваток, сейчас тряслись и совсем не слушались. Глаза слипались, перед ними уже не мелькало четких очертаний.

Меня проигнорировали, ребенка передали сначала Калиму, который наконец-то ожил и присел у моей постели. Он гордо взглянул сначала на новорожденного, а потом в мою сторону. Затем осторожно приложил нашего сына к моей груди.

— Кенаи, — нежно поприветствовала я своего сына, — Спасибо, — успела добавить следом прежде, чем отключиться.

Очнулась я уже поздним обедом. Около моей постели дежурил Калим и еще пару девушек-помощниц. Они сначала не заметили моих раскрытых глаз: Вождь трепетно держал меня за руку и смотрел куда-то в сторону, а девушки в сторонке готовили для меня чистые вещи.

Пока длилась эта заминка, я пыталась оценить свое состояние. Голова жутко раскалывалась. Живот и низ ужасно ныли и отдавали тупой болью. Ноги лежали в растопыренными, будто я прямо сейчас собиралась сесть на шпагат. Я попыталась пошевелить пальцами на руках, и слабые мышцы резко свело в напоминании о вчерашнем напряжении. Тогда я решила заявить о себе голосом, но сомкнув губы, ощутила их сухость и раздутость, что заставило меня отказаться от этой идеи.

— Думаю, к зеркалу лучше сегодня не подходить, — пронеслось в голове, — И куда они унесли моего сына?

Почувствовав мое шевеление, Вождь наконец-то перевел взгляд на меня.

— Кенна, ты очнулась, — выдохнул он облегченно.

— Где Кенаи? — поинтересовалась я хриплым словно чужим голосом.

Ну и потаскало же меня минувшей ночью!

— С ним все хорошо. Он с Юликой, нянями и тетями, — поспешил успокоить меня мой муж.

— Я сильно плохо выгляжу, да?

— Выглядишь так, словно прошлой ночью явила свету настоящее чудо, — ответил Калим. Это прозвучало так, будто я выглядела сейчас как святая. Что значит прекрасно.

Я растаяла. Уж что-то, а комплементы я любила. Тем более от моего любимого мужчины.

Кенаи принесли мне только после того, как уговорили меня немного подкрепиться. Есть совсем не хотелось, организм еще не пришел в себя от потери важного в нем обитателя и поэтому отказывался нормально функционировать. После насильно впихнутых яств я попросила немного за собой поухаживать. В этом мне никто не отказал, и помощницы живо принялись обтирать меня со всех сторон мокрыми полотенцами, а затем помогли и одеться.

— Ну, здравствуй, — шептала я сквозь слезы, когда мне наконец-то принесли моего сына.

Я прижимала его к сердцу, словно он самое дорогое, что есть у меня в этом мире. Сейчас этот крошечный комочек, завернутый в пеленки, сладко спал. Я вглядывалась в его спящее личико и не могла поверить, что это на самом деле случилось. Я стала матерью. Сердце от этой мысли налилось такой любовью и нежностью, что боль в теле немного отступила, сменившись радостью и умиротворением.

Я не думала, что этот маленький, только что родившийся, человечек способен уже в первые часы своей жизни дать мне столько тепла. Мы еще с ним как следует не познакомились, а я уже люблю его сильнее всех на свете и готова отобрать жизнь у любого, кто пожелает навредить моему сыну. Не думала, что материнская любовь такая, что в ней столько противоречивых чувств и желаний. Мне еще только предстоит во всем этом разобраться и научиться пребывать в гармонии со своей материнской сущностью, дабы не навредить не себе, не окружающим.

Наконец-то Кенаи завошкался у меня на груди. Каждое его движение отдавалось во мне нежным трепетом. Даже с Калимом я не испытывала подобного волнения. Это были совсем другие ощущения.

Я разглядывала сына с широко раскрытыми глазами и не могла насладиться этим моментом. Мне безумно хотелось запечатлеть каждое мгновение нашей первой встречи, когда мы оба были полны сил и в сознании.

— Нос твой, — тихо вторгся в наше пространство Вождь.

— Рано еще судить, чей нос, — расплываясь в улыбке, отвечала я.

Я на минуту оторвала взгляд от сына и посмотрела на своего мужа. Он стоял в сторонке и смотрел на нас глазами, наполненными нежностью и всепоглощающей любовью. Казалось, он испытывал схожие с моими чувства. Но это скорее была отцовская любовь, такая мужская с нотками торжества и гордости. По лицу Калима также было заметно, что он и глаза не сомкнул, пока я не пришла в себя.

— Тебе нужно отдохнуть. Нельзя Вождю Всех Вождей в таком виде сообщать своему народу радостные новости…

— Я уже сообщил!

— О!

— Спасибо, — продолжал затем тихо Вождь, — Спасибо тебе за сына, Кенна, — прозвучали затем самые приятные слова для любой женщины, которая только что стала матерью.

Из-за того, что во время родов мне посчастливилось попасть под проливной дождь, сразу после них я заболела. Впервые за все время жизни в Австралии мои покои облепили врачеватели и надсмотрщицы. А в период моего восстановления общение с сыном жестко ограничили. Я понимала, что это лишь мера предосторожности и поэтому пила все снадобья, настойки, отвары и прочее, только бы поскорее избавиться от посторонних людей в покоях и приступить к обязанностям матери своего ребенка. Пока что он большую часть дня проводил в комнате Юлики, в окружении ее и новоиспеченных тетушек.

С одной стороны я отлично понимала, что так намного лучше, чем передать его нянькам, но с другой — меня душила острая ревность! Она своими когтями лезла прямо мне в душу и там устраивала полный хаос из спутанных мыслей и пререканий. И тогда я все больше ловила в своей голове негодования, которые угнетали мое и без того унылое и одинокое существование во время простуды.

— Как так?! — думала я, — Они сейчас находятся с ним в непозволительной для меня сейчас близости! Любуются им, когда он спит, переодевают, купают и нянчат его, пока я довольствуюсь с ним лишь пятиминутными встречами и то на расстоянии!

Это было не выносимо. Калим приносил мне Кенаи, но не прикладывал его больше к моей груди. Он держал нашего сына на своих руках, развернув его ко мне лицом, показывая тем самым, какой у нас замечательный малыш.

Что такое для матери разлука со своим ребенком? Это нож, что бьет в самое сердце, который после не вынимают из твоего тела. Он остается внутри тебя, заставляя кровоточить и страдать от все увеличивающейся в тебе раны.

Через шесть дней мое состояние намного улучшилось. Но оказалось, что этого было недостаточно, чтобы передать мне Кенаи на все время. Тогда прошло еще шесть дней, и теперь я окончательно выздоровела. Тогда мне сразу же принесли сына, с которым я больше не расставалась ни на минуту.

Все это время, пока я болела, не разрешалось отмечать рождение наследника. Но как только я начала показываться из своих окон, то тут Совет тут же назначил день для праздника. Точнее неделю, потому что именно столько обычно отмечались подобные события.

Так вместо того, чтобы проводить время с нашим малышом, нам с Калимом пришлось подолгу высиживать праздничные обеды, принимать восторженные поздравления, навещать богов и так далее. Для меня эта неделя была сплошным адом, Вождь тоже с трудом выносил свое бремя.

Но наконец, тучи над нашей семьей рассеялись, и мы смогли целый день провести время только втроем. А потом и еще пару дней. Отныне я никому не позволяла без спроса или моего приглашения входить в наши покои. А чтобы понянчиться с Кенаи новоиспеченным родственникам приходилось выжидать моего личного дозволения. Однако давала я его редко, только когда в этом была острая нужда.

Да, долгая разлука с сыном наложила сильный отпечаток в моем сознании. Я еще долгое время переживала эту рану. И близкие это понимали, поэтому не выказывали в мой адрес никаких претензий или порицаний. С их стороны я видела только улыбки и заботу, за что я им была очень благодарна.

Моя жадность не коснулась лишь Калима. Он как отец мог проводить с ним хоть каждую минуту своего времени. Ведь глядеть, как он умело управляется с сыном, было сплошным удовольствием. Мы теперь были настоящей семьей, в которой появились определенные правила, ритуалы и традиции.

Так ночью я и Вождь по очереди закачивали вдруг расплакавшегося Кенаи, перестилали мокрые пеленки, меняли распашонки, подворачивали одеялко. Перед уходом по своим делам Калим целовал теперь не только меня, но и сына. А когда мне нужно было уйти на уроки или на собрания, он оставался за нас двоих.

На попечение бабушки и тетушек Кенаи переходил лишь на время, когда оба родителя были заняты: я в школе, а Вождь в походе. С каждым днем это случалось все чаще. Мне нужно было полностью приступать к своим школьным обязанностям, а Калиму следовало отправляться в ежегодный обход земель.

Со временем я оттаяла, и жгучая ревность отступила. На смену ей пришли доверие и благодарность по отношению к родственникам и нянькам. Материнство же дало мне столько сил и энергии, что я очень быстро влилась в привычное течение дел и при этом смогла остаться самой лучшей мамой для своего малыша.

Мой Кенаи рос словно как в сказке, не по дням, а по часам. Его взгляд становился все более сосредоточенным и понимающим, а черты лица теперь можно было разобрать и причислить либо мне, либо Калиму. Маленький непоседа в скором времени совершенно отказался лежать на руках и требовал все больше возможностей изучать окружающий мир полусидя.

Уже с шести месяцев Кенаи спокойно присутствовал со мной на уроках и, казалось, внимательно их слушал. На собраниях Совета никто и взглядом не водил против присутствия маленького наследника. Наоборот, для всех нас он был ориентир — ведь он будущее, на благо которого мы так старались.

Но на общие совещания с присутствием всех старейшин и самого Вождя Всех Вождей Кенаи я не брала, это было лишним. Там я сидела рядом с мужем и наравне со всеми обсуждала текущие вопросы. Меня теперь слушали охотнее, моим идеям доверяли, а на улицах приветствовали не с напускнонным почтением, а более тепло и с благодарностями. Да-да, люди меня наконец-то полюбили, что позволило мне вздохнуть со спокойной душой.

Однако, признаться, поначалу я все же очень переживала, что найдутся те, кто не признает в Кенаи будущего Вождя всех Вождей. Но таковые с каждым днем и месяцем не давали о себе знать. И я успокоилась. К тому же на каждой нашей прогулке с сыном народ приветствовал нас так, словно мы ничем от него не отличались. Что означало лишь, что мое и Кенаи происхождения их не волновало.

С приходом в мою жизнь Кенаи, мое мировоззрение и отношение к миру перевернулись на сто восемьдесят градусов. Я теперь была не та Кенна, что прибыла менее двух лет тому назад на этот материк, и даже не та Кенна, что вышла замуж за Вождя около года назад. Я завершила свое окончательное превращение во взрослого человека, который отныне сам нес ответственность за свои поступки и решения. И это и было то самое «после».

Глава тридцать вторая: Дежавю

Моя семейная жизнь дальше текла просто и без происшествий. Я все также успевала быть любящей женой, заботливой матерью, строгим преподавателем и управителем школ. Мы глубоко продвинулись в устройстве образовательной программы: желающих посещать уроки значительно прибавилось, повысился результат и усвояемость материала, увеличилось и количество высиживаемых занятий в день.

Я ликовала! Казалось, моя миссия выполнена, потенциал реализован, смысл жизни достигнут, можно расслабиться. Но не тут-то было. Впереди меня поджидало еще одно очень нелегкие испытания.

Началось все с того, что в моих снах и голове все чаще всплывали воспоминания из жизни в Англии. Я чувствовала, как желание увидеть вновь дом и родных возрастало с каждым пробуждением по утрам. Тогда я решила не откладывать этот вопрос и обсудить его как можно скорее с Калимом.

И вот однажды вечером, когда Кенаи благополучно уснул, я завела с мужем очередную непринужденную беседу в стиле «а вот бы».

— Вот бы нам втроем отправиться в Англию, — начала я, — Я бы показала тебе свой дом, ты бы познакомился с моими родителями. Мы бы прогулялись по узким улочкам Лондона, наелись бы вкусного багета, — мечтательно тянула я, развалившись на ковре у очага.

Калим сначала никак не реагировал на мои фантазии и, молча, продолжал подкладывать дрова в огонь.

— Я уверенна, Лондон тебе понравится. Его более чем живой ритм жизни притягивает людей из самых отдаленных уголков мира, — продолжала я в том же духе.

Но Калим, казалось, и вовсе меня не слушал или не слышал. Он спокойно выполнял свое дело, не обращая внимание на все происходящее вокруг. Мне оставалось лишь разочарованно вздохнуть и отложить свои мечты на следующий раз.

— Кенна, — наконец-то откликнулся Вождь, — Ты же прекрасно понимаешь, что то, о чем ты говоришь, невозможно. Я никогда не увижу твой Лондон и не пройдусь по его улицам. Но оставайся уверена, если он так нравится тебе, то и мне понравится не меньше.

— А я, — спросила я так, будто в комнате было мало воздуха, — Я смогу еще когда-нибудь увидеть Лондон?

Вождь оставил свое занятие и посмотрел мне прямо в глаза. С минуту он задумчиво помолчал, а затем отвечал все мои вопросы разом.

— Мне жаль, Кенна, но это невозможно.

От услышанного сердце лихорадочно забилось. Меня затрясло. Мир будто рухнув в ту самую секунду, когда прозвучало последнее слово.

— Как это невозможно? Как это я больше не увижу своего Лондона? Ни друзей, ни родных, ни мама с папа? — разносилось по углам моего сознания в голове. Перед глазами сразу возник образ родного города и горячо любимых людей, которые, собравшись в кучу, махали мне руками со слезами на глазах.

— Но неужели нельзя что-то придумать, чтобы я смогла навестить свой дом?

Калим растерялся от вида отчаянно унимавшейся меня. Он точно не ожидал, что мое желание еще хоть раз вернуться в Англию так велико. Да я и сама этого не ожидала и долгое время не замечала, как сильно скучаю по родному дому.

— Кенна, любимая, — осторожно уже продолжал Вождь, — По нашим законам ты, как моя жена, не можешь покинуть свой народ даже под предлогом навестить своих родных в Лондоне. Пойми, что для нас ты давно уже не чужеземка. Ты, дав клятвы и приняв законы, теперь ничем не отличаешься от человека, родившегося и выросшего здесь, на этом материке.

Он видел, что слезы вовсю уже текли по моим щекам. Он чувствовал, как ранили меня его слова. Он ощущал мою боль, что вызывала печаль на моем лице. Душа требовала свободы, требовала стоять на своем. А я хотела раствориться, лишь бы ничего не слышать, ничего не чувствовать сейчас.

Я лежала на полу, а сознанием уже неслась в счастливые воспоминания из детства. Вот мое крещение, пусть в памяти этот день остался в расплывчатых картинах, но зато я запомнила его. Дальше всплывают образы совсем молодых родителей, маленькой меня. Первые попытки оседлать велосипед, первые друзья и приключения. За этой длинной вереницей солнечных и беззаботных дней из воспоминаний моего детства появляются образы и фрагменты из юности. Первая любовь, первые победы, поражения, ошибки, разочарования, но тут же и ответственность, самостоятельность, верность, преданность, дружба. В след за этим вспоминается, как начиналась моя взрослая жизнь. Шаг за шагом, ступень за ступенью я строила свое будущее, пусть и неосознанно, ведь я больше полагалась на течение жизни, нежели на себя саму и свои желания.

Я, конечно, сейчас понимаю, что играла в опасную с судьбой игру. Но уж такая я от природы: бесстрашная, упрямая, люблю рисковать и своевольничать. В чем-то, из-за каких-то своих действий я сильно разгневала творца людских жизней. И за это он решил послать мне длинное, не без печали и радости, испытание.

Теперь я оценила всю иронию жизни. Теперь я понимаю, куда и почему меня занесло. Но вот что делать дальше, как помочь самой себе выбраться из сложившейся ситуации, и не потерять при этом мир, в котором я как в раю каждый день купаюсь в любви и радости, я не знаю. В одном я уверена точно, отказаться от обретенной семьи я не готова.

— Опять нужно выбирать, — говорю я себе мысленно, — Опять чем-то жертвовать. Неужели без этого никак? — устремляю свой вопрос в пустоту.

-

На следующий день Калим вел себя немного странно. Он навещал меня чуть ли не каждый час, обнимал на каждом шагу, целовал по десять раз в секунду. Такая волна нежности говорила о том, что его что-то очень сильно беспокоило. Я сразу поняла, что скорее всего это не что-то, а кто-то. И этот кто-то — я. Уже вечером он твердо сообщил мне, что постарается помочь в моем несчастье и позволить хотя бы разочек еще увидеть свой Лондон живыми глазами.

— Обещаю, любимая, я что-нибудь придумаю, — говорил Калим, — Я приложу все усилия, чтобы ты была счастлива и никогда больше не роняла слез на нашем полу в спальне, — целовал он меня в макушку.

Я была на седьмом небе от счастья! Неужели мечты на самом деле сбываются? Но, главное, как скоро?..

-

После всех этих переживаний по поводу моего необузданного желания навестить родителей, я подумала, что моим расшатавшимся нервам пора и отдохнуть. Но нет. Не все так просто. Здравствуй, ревность! Как долго тебя не было!

-

Наступило время, когда Вождю надлежало отправляться в очередной обход земель. В этот раз я должна была ехать вместе с ним, дабы показаться остальному народу. И так как Кенаи уже исполнился год, его мы решили взять его с собой.

Конечной точкой нашего путешествия стало поселение Кембаджи. Кембаджи считалось одним из самых густонаселенных поселений в Австралии, и находилось оно прямо у берегов океана.

Мы прибыли сюда всего на пару ночей. И какого же было мое удивление, когда я узнала, что нам посчастливилось застать небольшую группу американских исследователей. Осознание того, что мы вот-вот можем с ними встретимся, вызвало бурю эмоций в моей груди. Здравый смысл почему-то начал бить тревогу, хотя ничего не предвещало беды.

В первый же вечер нам устроили шумный прием. Все как обычно: костер, песни, пляски. Это больше походило на целое гульбище, которое по масштабам ничем не уступало нашей свадьбе. Мы с Калимом и Кенаи, конечно же, считались главными гостями на этом празднике. Нас сначала очень пристально рассматривали, затем громко поздравляли с прошедшими значимыми событиями, а самые смелые после в знак почета и уважения преподносили дары, в виде самодельных украшений и пестрых тканей.

Ближе к середине застолья к общей трапезе присоединились и незваные гости. Перед моими глазами предстала очень знакомая картина. Время будто повернулось вспять, а все потому что в дальнем левом углу от нас с Вождем сидели исследователи, в числе которых было четверо мужчин и одна женщина-американка.

Я не знаю, откуда взялась эта отравляющаясознание ревность, но меня распирало в данную минуту от ощущения раздавленности и ничтожности. Мой мозг медленно плавился, пока я пребывала в агонии своих нелучших мыслей. Какая-то более сильная часть меня все еще оставалась разумной и пыталась доказать мне, что игра не стоит свеч, как и появившаяся особа не стоила сейчас моего внимания.

— Смотри, Кенна, — говорила я себе, — Пусть она и чужеземка, прибывшая в компании исследователей и по воле судьбы оказавшаяся единственной женщиной среди них, но она совсем на тебя не похожа, — далее шли веские аргументы, почему история не может больше повториться, — Калим уже женат, и ты была и будешь единственной его женой. Ты подарила ему сына, свою любовь и полностью приняла законы его народа. И поэтому здесь нет, и не может быть места для еще одной женщины. Да она даже не сможет подойти сюда, не то, что заговорить с ним! Так что волноваться не о чем, — нашептывал мне мой внутренний голос, моя уверенность.

Однако все мои отчаянные попытки хоть немного отвлечься от отравляющих мыслей и насладиться вечером окончательно провалились, когда эта американка выперлась в круг танцующий НЕЗАМУЖНИХ девушек.

— Ты велел ей выйти танцевать? — осторожно, дабы не разбрызгаться ядом, спросила я Калима.

— Кого? — тут же спохватился мой муж.

— Ты разве не заметил, что к нашему веселью присоединились незваные гости? Вон, посмотри, там, в стороне сидят мужчины, а там, — я указала на круг из танцующих девиц, — Женщина.

Последнее слово я специально прошипела, чтобы мой муж и Вождь Всех Вождей понял — смотреть в ее сторону опасно.

Как бы я не старалась сделать сейчас вид злой и враждебной Кенны, Калим мигом расслабился и тихонько рассмеялся. Казалось, что вместе со смехом с его лица сходило и напряжение последних дней, в которые вошла моя тоска по дому. Вождь безукоризненно посмотрел в мои глаза, затем резко притянул меня к себе за талию, коснулся моего подбородка и поцеловал. Медленно, нежно и с такой любовью, что я тут же забылась.

— И зачем я напридумывала себе всякие нелепости? — говорил мне потом мой внутренний голос, — Калим любит меня и ни за что на свете не променяет на другую, будь она хоть итальянка!

На какое-то время мне удалось расслабиться и оставить все переживания по поводу незнакомки. Но в какой-то миг я поймала себя на мысли, что сижу сейчас и сравниваю себя с этой женщиной. Конечно, она больше походила на девушку, нежели женщину. Однако для меня она грубо и определенно женщина.

А между прочим женщина эта обладала тонкой талией, длинными каштановыми волосами чуть ниже лопаток, средним ростом и очень приятной наружностью. Большие глаза, тонкие губы, вытянутое лицо с четкими линиями скул. Ну, тут я ей не уступала. Природа наградила меня прекрасными внешними данными и получше.

На американке было нежно-голубое платье по щиколотку, с белым поясом на талии; коротенькие легкие сапожки с острыми носами и ковбойская шляпа, которая только входила в моду, когда я покидала Англию. На мне же сегодня красовалось мое любимое желтое платье, полученное мной в подарок от одной из старейшин. На ногах плетеные сандалии, на груди всевозможные амулеты, подарки Калима, на руках браслеты, что часто мастерили для меня его сестры. Волосы за почти два года пребывания в Австралии успели отрасти до поясницы. Я любила заплетать из них косы и украшать их затем цветами. Вот и сейчас я сидела с объемной косой, утопающей в цветах.

— Мы равны, — подумала я.

Но почему тогда в душе я ощущала себя по-настоящему проигравшей? Что очевидно бой проигран, и мне следует удалиться с поля. Откуда столько неуверенности?

— Чертова ревность, — буркнула я про себя.

Пока мы сидели за столом, Калим не раз предложил мне станцевать для него и остальных в кругу новоиспеченных невест. Но я отказалась, сославшись на усталость из-за длинной и утомительной дороги. Хотя это ни разу не было правдой. Ехали мы быстро, весело и часто останавливались, дабы передохнуть.

В виду моей необщительности мы отправились спать рано, когда гуляние было в самом разгаре. На утро нас ждали множество маленьких дел и небольших путешествий. Нам с Калимом очень хотелось показать Кенаи как можно больше всего интересного и необычного, ведь он сейчас находился в том самом возрасте, когда пора уже познавать мир.

Кенаи, вообще, с каждым месяцем становился все больше похожим на своего отца. Он знал, чего хочет и не соглашался на меньшее. Это отражалось в предпочтениях в еде и дневных развлечениях. Так мой сын с радостью уплетал сладкие лакомства, но в меру, и сначала съедал немного тушеных овощей. А если кто-нибудь пытался запихнуть в него больше, чем он съел сам, то маленький наследник начинал свирепо кричать и убегать из-за стола.

Любимым занятием Кенаи было собирание цветов и рисование, догонялки с тетями и прятки с папой. А высиживание в песочнице он на дух не переносил, даже лезть в песок отказывался. Что сказать, будущий Вождь растет.

Это милое личико с голубыми глазами, густыми широкими бровями и тонкими губами обладал невероятной притягательностью для всех, кто хоть раз на него взглянул. От меня Кенаи достались длинные ресницы, чуть вздернутые нос и милые кудряшки. Он щурил глаза в точности, как папа, и использовал любую возможность слинять из под надзора, как мама. Мы с Калимом часто шутили над тем, какая интересная личность вырастет из этого маленького ангелочка.

Кенаи любили все. Начиная от бабушек, что вечно позволяли ему любой каприз, и тетушек, которые, подворачивая юбки, ползали с ним по коридорам. И заканчивая простым прохожим, что спешил вручить маленькому наследнику какую-нибудь интересную диковинку. Юлика же обожала своего внука настолько, что настаивала на роспуске нянь, чтобы она сама могла нянчиться с Кенаи, пока мы с Вождем заняты. А Айра так вообще требовала навещать ее ежемесячно и только вместе с маленьким наследником, потому что ей безумно хотелось принимать участие в его воспитании.

Пока шли сборы в обход, во дворце бушевали жаркие споры о том, кто будет сопровождать нас в дороге и помогать управляться с Кенаи. Молодые тетушки то и дело ходили за мной попятам, предлагая свои услуги. Не было покоя от них и в школе. Записки с предложениями поступали вместе со сдачей выполненной работы. Девочки прекрасно понимали, что всем им тащиться с нами не позволят, поэтому честным образом пытались решить, кто же из них отправится в дорогу. Даже жребий бросали! Но его результат многих не устраивал, оттого споры возобновлялись с новой силой.

В конце концов, я сделала выбор сама. Так как Халфе, Дакаре и двойняшкам надлежало еще учиться, а Лея уже успешно окончила этот процесс, то решено было взять с собой именно последнюю. В пути ведь еще можно было присмотреть для нее мужа. А это очень жирный плюс для ее кандидатуры.

Что касаемо Эрики, то ей не мешало отвлечься от своих лошадей, поэтому она тоже ехала с нами. Да и юная наездница в последнее время стала для меня просто незаменимой. У нее была волшебная способность принимать правильные решения. Ее здравый ум и находчивость помогали мне организовывать свое расписание так, чтобы не один вопрос не был оставлен без внимания. Так что Эрика даже не участвовала в междоусобицах между сестрами.

С нами в дорогу безоговорочно отправлялась и Мирина. Она все также оставалась моей лучшей подругой, без которой не обходилась ни одна моя поездка. Вдобавок ко всему Кенаи обожал играть с ней в «ку-ку», а игра эта значилась в нашем ежедневном списке обязательной.

А вот верную свою помощницу Леанну я с собой брать не стала. Мне захотелось дать ей небольшой отпуск в благодарность за все ее труды перед нашей семьей. Юлика такой мой поступок одобрила и даже похвалила, что для меня явилось очень приятной неожиданностью.

Но вернемся в Кембаджи. Ранним утром, после ночного гулянья, мы всей нашей дружной семьей завтракали за большим длинным столом. Девочки живо обсуждали американку, что разительно, по их мнению, отличалась от меня. А я на это закатывала глаза и с нетерпением ждала момента, когда можно будет покинуть стол.

Наконец все плотно забили желудки и разбрелись по своим делам. Только мы с Калимом и Кенаи остались на своих местах и еще некоторое время обсуждали наши планы на день. У нас намечалась первая совместная прогулка по Кембаджи.

Природные пейзажи этого поселения порадовали меня с самой первой минуты, как только мы достигли его границ. Здесь все было, я люблю: невысокие холмистые поляны, усеянные цветами, полноводная река близ молодого леса и пьянящий аромат свободы, витающий в воздухе.

Набрав с собой корзинку сытных перекусов, мы втроем отправились бродить по безлюдным окрестностям. Калим по дороге учил Кенаи осторожно срывать цветы так, чтобы на их месте могли вырасти новые. И довольный малыш затем мчался ко мне с прекрасным букетом разновидных растений.

— Что еще нужно для счастья? — спрашивал меня мой внутренний голос.

— Ничего, — отвечала я ему.

Дабы получить максимум свободы в движениях и, конечно же, пособлазнять немного своего драгоценного мужа, я надела яркую зеленую юбку с широким вырезом вдоль бедра. Но верх к ней выбрала поскромнее, дабы не вызвать ни у кого порицаний. Так на мне во время прогулки развивалась легкая белая рубашку. Да, кстати, мой гардероб теперь полностью состоял из вещей, которые я выдумала сама. Дополнить и реализовать задумки мне помогла Дакара. У девушки к этому делу был прирожденный талант.

Калим мои усердные старания по его привлечению оценил. Он то и дело прикасался к моему оголенному бедру. А я в эти моменты таяла, ловя также его разгоряченный взгляд. Все-таки последние деньки выдались слишком насыщенными. Нам катастрофически не хватало времени на то, чтобы в полной мере насладиться друг другом. Но возможно именно здесь, в Кембаджи, нам удастся наверстать упущенное.

Наша теплая семейная вылазка несомненно пошла всем на пользу. Довольные и слегка уставшие мы остановились на пикник у реки. Кенаи уже начал засыпать то на моих, то на Калима руках. Тогда единогласно было принято решение вернуться обратно в деревню. Что мы и сделали, собрав остатки следов нашего пребывания.

Я за время, проведенное с сыном и мужем, окончательно пришла в себя после вчерашнего приступа ревности и пообещала себе, больше никогда не пойду на поводу у собственных эмоций. Но, как говорится, никогда не говори никогда.

Мы нашей дружной троицей спокойно вернулись в свои покои, чтобы наконец-то уложить Кенаи на обеденный сон. Пока наш малыш сладко спал на большой и просторной кровати, мы с Вождем устроились около него с двух сторон и шепотом, чтобы не разбудить маленькое счастье, обменивались мыслями насчет сегодняшнего дня.

— Ты сегодня как-то по-особенному красивая. Не хочешь пойти со мной на романтическую прогулку при луне? — загадочно прошептал Вождь.

Я удивилась. Признаться, не думала, что в моем муже живет романтик. По крайней мере, его я в нем раньше не замечала.

— Хочу, — все также шепотом отвечала я.

— Тогда договорились. Буду ждать тебя сегодня вечером у конюшни, — заключил Вождь, целуя меня в губы. Затем он осторожно сполз с кровати и начал собираться по своим делам.

Мне отлично было известно об его дневных планах, в числе которых стояло посещение соседствующей с Кембаджи деревушки. На семейном совете мы решили, что поедет он туда один. Потому был большой риск вернуться оттуда затемно, чего нам с Кенаи совсем не хотелось.

Чем заняться во время отъезда супруга, я знала. Мы с Мириной и Леей с самого прибытия планировали спуск по реке на лодке, дабы в полной мере изучить здешние окрестности. Так что времени, чтобы скучать, не оставалось.

Калим, надев походную рубашку, которая также являлась нашей совместной разработкой с Дакарой, парадно продемонстрировал передо мной свое обличие.

— Какой же у меня красивый муж, — гордо протянула я.

— Говорит мне красавица жена и самая соблазнительная женщина в Австралии, — слышала я в ответ от него.

Калим отлично знал, как действуют на меня его комплементы. Вот и сейчас они, как обычно, вогнали меня в краску. Лицо налилось здоровым румянцем, щеки ощутимо запылали, а сердце по-девичьи подпрыгнуло.

— Все-таки я счастливица, — подумалось мне.

Но вот Калим закончил свои сборы и вышел из наших покой. Я последовала вслед за ним, дабы проводить в путь и украсить его губы кратким поцелуем. Целовать его при посторонних я все еще стеснялась. Но тут, как из неоткуда, взялись вчерашние незваные гости, которых до сего момента не было видно. Я, конечно, надеялась, что они уже покинули Кембаджи, и что больше не увижу их, но жизнь штука обманчивая.

Группа исследователей явно куда-то тоже собиралась, однако на пути их, видно, возникли какие-то трудности. И поэтому они решили обратиться к Вождю.

— Простите, Вождь, — обращался к моему мужу полноватый мужчина, скорее всего возглавлявший группу, — Меня зовут Джон, я исследователь из Америки. Мы с моей командой очень хотели посетить деревню Харис, что находится рядом. Но она никак не обозначена на нашей карте. Поэтому мы решили обратиться к кому-то из местных, кто сможет туда нас провести. Но тут нам сообщили, что Вы тоже направляетесь в ту сторону. И мы подумали, быть может, Вы позволите нам увязаться вслед за Вами.

Пока он все это выговаривал, отлично ведая, что Вождь его понимает, у меня из глаз сочился яд.

— Нет, это издевательство! — бушевала я в своей голове, — История явно хочет повторения! Иначе как объяснить появление этих людей здесь сейчас? Вчера-то мне удалось не подпустить эту американку к Вождю. Но сегодня, сегодня я ничего не могу поделать! Я не могу устроить скандал и сорвать совместную поезду Вождя и этой женщины!

В моей фантазии тут же живо предстала картина, как Калим говорит иностранным друзьям, что на этих землях незамужним девушкам запрещено передвигаться верхом без сопровождения. Потом с минуту подумает и предложит свою помощь, так как только он может спасти ситуацию. То есть он поедет с ней на одном коне!

Боже, как же это ужасно! К тому же сегодня на женщине-американке был дорожный костюм, очень похожий на тот, в котором и я когда-то путешествовала по этим землям. Святые угодники, за что мне все это!

Но, к счастью, у судьбы, словно, вдруг отпало намерения издеваться надо мной отныне. Потому что Калим просто кивнул в ответ на предложение Джона. Затем он уверенно оседлал своего коня и развернул его ко мне.

— До встречи, любимая, — на родном языке говорил со мной мой муж, а исследователям велел держаться позади него и не отставать, общаясь с ними уже на английском, — Я не тороплюсь, но и времени терять в дороге не намерен. Лошадь женщины возьмите под узды. У нас не принято, чтобы девушки передвигаться верхом самостоятельно, — и только он это сказал, его конь тут же соскочил со своего места, и они двинулся галопом в путь.

С одной стороны, я ликовала, мой муж принял правильное решение. Но с другой — я оставалась в дикой ярости. Ведь эта американка сейчас находилась в непозволительной близости к моему мужу, когда мне пришлось остаться здесь!

— Она и в подметки тебе не годится, — вдруг из ниоткуда появилась Эрика, — Ты, Кенна, в разы превосходишь ее по многим качествам, — словно прочла меня насквозь юная наездница.

— Кенна, неужели ты ревнуешь? — последовала вслед за ней появившаяся Мирина, — Не думаю, что Калим решил таким образом собрать гарем из чужеземок, — и обе девочки тихонько засмеялись от последней реплики.

Я проигнорировала их вялые попытки меня утешить, и всем своим видом дала понять, что не желаю более продолжать эту тему. Чтобы не дать им возможности еще раз над собой похихикать, я решила спрятаться в своих покоях. Там я могла спокойно продолжить борьбу со своими чувствами. К тому же не стоило оставлять сына одного. Девочки же, что некстати, последовали следом за мной.

Пока они, развалившись, шушукались на диване, а Кенаи мирно сопел рядом, я пыталась навести среди своих мыслей порядок. Мне трудно было сдержать поток пугающих картин будущего, в котором Калим берет себе вторую жену. Пусть такой исход маловероятен, ведь Вождь клятвенно обещал мне никогда так со мной не поступать, но мужчинам сложно мыслить трезво, когда они влюбляются.

Влюбляются. Неужели чувства Калима успели остыть за то время, что мы существуем как семья? И теперь он беспрепятственно и свободно может полюбить другую?

Брр, что за бред? Какие глупости способен выдать мозг, когда им управляет ревность. Как от нее избавиться, вообще?

— Да с чего ты вообще взяла, что эта американка ему приглянулась? — спрашивал меня мой внутренний голос, — Кенна, Калим любит только тебя, и ты это прекрасно знаешь! Так что перестань думать всякую чушь, — взывал он к моему рассудку.

Когда Кенаи наконец-то проснулся, мы все вместе, в том числе, он, я, Лея, Мирина и Эрика, отправились в долгожданный спуск по реке. Мужчина пожилых лет крутил веслами, унося нас все дальше от берега. Почти каждые десять миль перед нами открывались все новые и необычные здешние красоты. Мы охали и ахали, когда видели что-то по-настоящему неповторимо прекрасное. Иногда нашу лодку так сильно качало, что я начинала переживать о том, правильно ли я сделала, что взяла с собой маленького сына. Но Кенаи вел себя так, словно передо мной был взрослый мужчина, не ребенок. Этот маленький проказник ни разу не испугался и не заплакал, он лишь восторженно разглядывал все по сторонам, копируя наши эмоции.

Окончив свое плавание и сойдя на берег, мы в той же компании медленно бродили по окрестностям. По дороге я предложила посетить местную школу, чтобы оценить, насколько общие изменения в образовательной системе повлияли на учебные заведения на самых окраинах.

Как я и предполагала, все шло, как и задумано. Слушая восторженные благодарности в свой адрес от управителя школы Кембаджи, я не услышала, к сожалению, ни единого слова. Да, так бывает, когда все твои мысли занимает какая-то проблема. Я старалась изо всех сил хотя бы немного поучаствовать в сложившемся диалоге. Но, увы, все тщетно: мне так и не удалось сосредоточиться на этом разговоре. За меня мою миссию выполнили сестры Калима. Эх, чтоб я без них делала.

Мы тепло и по-дружески распрощались с моими коллегами, которые так и не заметили моего неучастия в общении с ними. Только уже, когда мы отошли от школы, меня охватило чувство вины за свое поведение. Но что поделаешь, сделанного не вернешь.

Дальше мы направились в сторону дома. Начинало темнеть, и нужно было возвращаться. По пути мы встретили множество людей, которые со всей доброжелательностью приветствовали нашу компанию. Любопытно и удивительно, но они безошибочно узнавали во мне Жену Вождя Всех Вождей. Я подумала, что это должно быть потому, что рядом со мной присутствовали старшая сестра Вождя Всех Вождей и Мирина, хорошо известные в округе.

Еле-еле дождалась я наступления вечера. Укладывая Кенаи спать, я думала лишь о том, не забыл ли Калим о назначенном свидании. Я гнала мысли о том, что мой муж все-таки забыл. И направляла их русло в сторону вопроса, что надеть по такому поводу.

Мне хотелось выглядеть бесподобно. Так, чтобы он, увидев меня, вмиг забыл обо всем на свете. Тогда я достала дорожное платье, которое с легкостью смогло бы выполнить сию миссию и в то же время продемонстрировать полную неприступность своей обладательницы, но вместе с тем подчеркнуло бы мою женственность. Легкое, бежевое, с длинными рукавами, коротким воротничком, острым вырезом с черными пуговицами, застегивающимися до самого горла, оно было идеально для сегодняшнего вечера. Сразу видно модный парижский акцент — длина по щиколотки, легкая гармошка вдоль всей юбки. Ух, помню, как завидовали мне девчонки, когда оно при примерке повторило каждый изгиб моего тела, словно сшито под заказ!

Признаться, я взяла его с собой, далеко не осознавая, для каких именно целей. Ведь такие наряды обычно надевали на выставки, театры или концерты, а не на прогулку в джунгли. Но все же, этому платью суждено было стать важным элементом в моей сегодняшней миссии. А миссия эта заключалась в том, чтобы показать Вождю Всех Вождей, кто его Жена.

— Кенна, Калим уже приехал и ждет тебя у большого дерева, что стоит на входе в лес у реки, — вбежав, протороторила запыхавшаяся Лея.

— Тсссс! — тот час приказала я ей, ведь Кенаи только заснул.

— Давай иди. Мы присмотрим за ним, — указывая на сына, прошептала вошедшая вслед за Леей Эрика.

— Хорошо, — пригладив себя по волосам, все еще немного нервничая, отозвалась я и отправилась на свидание.

Прическу к наряду я подобрала незамысловатую. Просто повязала небольшую часть волос черной лентой сзади. Помнится, в Англии такие укладки не приветствовались и широко порицались. А жаль, постоянная надобность убирать волосы наверх, меня раздражала.

Я шла к назначенному месту медленно, словно не к возлюбленному направляюсь. Я скорее чувствовала себя маленьким ребенком, который натворил какую-то шалость и теперь шел за своим наказанием. Нервы натянуты, сердце словно было готово вот-вот выпрыгнуть из груди.

Но вот я почти на месте и вижу его. Калим лениво наблюдает за мной из под кроны одинокого дерева. Он стоит, облокотившись о его ствол, с небольшим букетом цветов в руках. На нем все тот же наряд, в котором я отправила его днем в поездку.

Кажется, Вождь заметил мое смутное настроение. Надеюсь, отсутствие приветственного поцелуя с моей стороны не явилось своего рода подсказкой. Он протягивает мне свой букет, но не предпринимает попытки меня поцеловать. Я надуваюсь еще больше. Ну, вот, кто теперь на кого обиделся.

Мы спокойно бредем по тропинке, идущей среди редких деревьев. Калим спокойно задает мне вопросы о том, как прошел день, а я послушно на них отвечаю. Вдруг подул легкий ветерок, и мы неожиданно остановились. Дальше все как в лучших книгах. Вождь воспользовался заминкой и тут же притянул меня к себе, оставив небольшое между нами расстояние. Так, конечно, было намного лучше и теплее, но хотелось-то другого. Калим смотрит мне в глаза, а затем с силой втягивает в себя воздух и начинает допрос.

— Кенна, скажи мне, что случилось? — слышу я его мелодичный голос, — Отчего в твоих прекрасных глазах столько грусти? Почему моя жена встречает меня без поцелуя? — шепчет он, не сводя с меня свой гипнотический взгляд.

Я не заставила себя долго ждать с ответом. Но постаралась изъясняться помягче, дабы не показаться совсем уж расстроенной.

— Калим, прости меня. Я не хотела испортить тебе вечер своим настроением. Но, знаешь ли, обстоятельства последних суток просто вывели меня из себя.

Так, хорошо. Вроде все вышло как надо.

— Кенна, какие обстоятельства? — удивился мой муж.

— А ты настолько слеп? — терпение вдруг окончательно лопнуло и меня понесло, — Разве ты не заметил потрясающе схожую картину, которая разыгрывается перед нами со вчерашнего празднества уже второй раз? Ох, кстати, пока есть возможность, скажу: огромное тебе спасибо, что не пересадил эту американку на свою лошадь!

— Что? — прищурив глаза и растянувшись в довольной улыбке, протянул Вождь, — Нет, конечно, события последнего дня напомнили мне чем-то одну очень далекую и запоминающуюся историю. Но это не значит, что все должно повториться, — он взял меня за подбородок, — Неужели ты ревнуешь, моя Кенна? — раскусил меня мой муж.

— Я… — но что мне было сказать? Все ведь и так ясно без слов. По моим щекам уже готовились скатиться слезы. Но Калим оборвал их планы, впившись своим страстным поцелуем в мои губы.

Из груди вырвался стон. Стон облегчения и наслаждения. Стон радости от сбывшихся надежд. Я упивалась этим моментом. Что доставлял мне столько эмоций, и старалась запечатлеть каждый его миг.

Но Вождь не дал мне насладиться только этим. Он живо прижал меня к ближайшему дереву и продолжил череду сводящих с ума поцелуев. Они становились все жестче и требовательнее, они обжигали все небо и горло. Их жар спускался все ниже и глубже.

— Только не останавливайся! — шептала я, тяжело дыша, у себя в голове.

Калим одним движением схватил мои руки и поднял их над моей головой. А в следующий миг он задрал мое платье и медленно провел пальцами по бедру. Жар его прикосновений уже успел распространиться по всему моему телу. Я молила, чтобы Вождь не смел прекращать свои ласки. Ведь это было бы жестоко. Слишком жестоко.

— Скажи мне, как в твою светлую красивую голову могла прийти эта ужасная мысль, что мне приглянется другая женщина? Неужели я хоть раз дал тебе повод усомниться в моих чувствах к тебе? — отпрянув от моих губ, допрашивал меня Калим.

Я не могла вымолвить и слова. Я не была сейчас способна на то, чтобы собрать хоть одну дельную мысль. Получалось выдавать лишь вздохи и стоны, которые куда красноречивее выражали мои помыслы. А Вождь тем временем продолжал.

— Кенна, я счастливейший из мужчин. Я обладатель самого ценного в мире сокровища. У меня красавица-жена, которая подарила мне чудесного наследника. Все мои мысли, все тревоги только о ней. Я просто не замечаю других, есть только она, — говорил он слова, что туманили мое сознание.

Я тонула в этом бархатистом голосе, растворялась в его звучании. Я даже не поняла, как из меня вырвалось то, что повлекло за собой море безумств.

— Так докажи мне это сейчас, — нагло бросили мои уста прежде, чем их накрыл очередной жаркий поцелуй.

Больше ничего говорить было не нужно. Слова излишни, где царит страсть. Еще с минуту Калим ласкал только мои губы. А затем, прорычав что-то нечленораздельное, сорвал с меня драгоценное платье и принялся яро доказывать мне свою любовь.

Дальше все было как в тумане. Мы придавались безумию, которое с каждой секундой скрепляло невидимую между нами нить, что надорвалась за последние десятки часов. В этот момент было не важно, что было или будет. Есть только настоящее, есть только мы и эта ночь. И звезды, что смотрели на нас сейчас свысока, словно радуясь за нас и наше единение.

Глава тридцать третья: Законная пленница

Ночь в лесу была поистине волшебной. Я даже подумала о том, что после такого свидания у Кенаи в скором времени появится братик или сестричка. Но нет, проходили дни, недели, а моё положение не менялось.

Что ж, может, это и к лучшему. И пока что стоит уделять полноценное внимание сыну, который так стремительно рос. Вчера из его крохотных уст прозвучало первое "мама", а затем и "папа". Спустя месяц словарный запас пополнился целым списком из имен всех членов семьи.

Я радовалась успехам Кенаи и тому, как росла связь между ним и Вождем. С самого начала Калим проявил себя как настоящий и любящий отец. Он иногда не спал со мной ночами, когда у нашего сына нарушался режим сна. Он мог запросто забрать Кенаи с собой по делам на весь день, когда в школах у меня был полный завал. Идеальный сын, муж и отец. Я ликовала, глядя на то, как мои мужчины счастливо проводят время вместе.

Что касаемо меня, то я старалась из всех сил соответствовать статусу Жены Вождя Всех Вождей. Это было нелегко, как казалось на первый взгляд. Заседания Совета проводились почти каждый день. На них вперемешку обсуждались то очень острые, а то очень нелепые, вопросы из жизни нашего народа.

Так наши собрания могли легко начаться с обсуждения проблемы отсталого развития маленьких деревень. Там дети не посещали школы, вместо этого они обучались слишком взрослым для своих лет премудростям. На эту тему мы могли говорить часами. И тут же, когда казалось, что решение почти найдено, мы почему-то брались за вопрос о соседстве.

Здесь дело было все в том, что часто люди не могли поделить территорию, на которой бок обок жили уже долгие годы. Конфликт случался всегда неожиданно, когда кому-то из них приходило вдруг в голову, что сосед залез на его земли.

В такие моменты мы открывали нашу огромную книгу законов и выискивали в ней способ удовлетворить обе стороны. Мирное решение — вот, что искали судьи. Ну, а я же в эти долгие часы терпеливо ожидала окончания всей процессии, чтобы как можно скорее вернуться домой, к своим любимым мужчинам.

Но до дома я добиралась поздно. Ведь по дороге нужно было еще забежать к Юлике, чтобы та преподала мне урок по управлению дворцом. Хоть она и сама пока прекрасно справлялась со всеми домашними хлопотами, но моего участия в этом деле никто не отменял. Придет день, мне придется взять все в свои руки. И я должна быть к этому полностью готова. А это еще большая ответственность, чем есть уже сейчас. Даже не знаю, как меня на все это хватит.

Кстати, после исполнения обязанностей как Жены Вождя Всех Вождей я уже прекращалась в директора школы и учителя. Окончив уроки, та-да-мс, я сама становилась ученицей. Да, выучить родной язык мужа оказалось недостаточно для того, чтобы понимать окружающих вокруг. Нужно еще научиться на нем писать. Что непросто, как выяснилось сразу.

Все эти неотложные дела, доставлявшие мне по большей степени удовольствие или хотя бы удовлетворение от жизни, ежедневно соревновались между собой по степени важности и необходимости в выполнении в первую очередь.

Порой я так жутко уставала, что по возвращению домой заваливалась на кровать и засыпала. Меня будили вернувшиеся домой Калим и Кенаи. И каким же счастьем было узнать в этот момент, что время только подходило к вечеру. Тогда мы втроем садились у камина и проводили остаток дня в окружении друг друга. Чаще всего я читала сыну книжки, или Калим притаскивал ему чернила и лист твердой бумаги. Да уж, при втором занятии мы все оказывались в забавных каракулях Кенаи, которые трудно потом было отмыть. Но это не мешало нам насладиться вечером.

Если вдруг спросить меня, тяжело ли это — в равной степени успевать быть всезнающей, всевидящей, умной, строгой и решительной учительницей, управительницей, а также советницей и в какой-то мере вершительницей судеб, но в тоже время оставаться нежной, чуткой, заботливой матерью и красивой, любимой, желанной женой, я отвечу — тяжело. Но определенно, возможно. С годами эти качества, способности, мудрости и хитрости оттачиваются до такой степени, что кажется, будто ты родилась уже такой. Но хотя все это огромная ежедневная работа.

Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал мне, что я потеряю всё, к чему я так долго шла, в один миг и по своей же глупости, я бы посмеялась от души и попросила бы этого шутника замолчать. Однако, здравствуйте, я Кенна, и я потеряла все, поддавшись своему упрямству и нетерпеливости.

Как это случилось и с чего началось, я помню достаточно хорошо, чтобы в любой миг поделиться своей историей с каждым желающим ее услышать. Я помню все в мельчайших подробностях, что не дает мне права переложить ответственность за случившееся на кого-то другого. Жаль только, плюсов от моей безупречной памяти мало. А вернуться назад, зная все наперед, увы, нет возможности.

Я вспоминаю ту весну с щемящим в сердце трепетом. Это была моя последняя весна на этом материке. Кенаи на тот момент пошел уже третий год, а это означало, что столько же минуло с тех пор, как я обосновалась в Австралии. Помню, как я бушевала по этому поводу.

— Три! Три года я не видела мамы и папы! — негодовала я одним мартовским утром, носясь по комнате как заведенная, — Неужели я никогда их больше не увижу, не обниму, не заговорю с ними о пустяках? О, мама, как я скучаю по тебе и даже по твоим постоянным приступам тревоги на пустом месте! Нет, так нельзя! Они моя семья, и я должна увидеться с ними вновь!

Больше года Калим на все мои вопросы по возвращению домой отвечал расплывчато, но с обещаниями, исполнение которые я все продолжала ждать. Я абсолютно не понимала, почему этот вопрос требовал столько времени, почему так трудно было отпустить меня погостить к родителям. Неужели вся загвоздка была в том, что я собиралась взять с собой Кенаи? Но, простите, рассматривать своё путешествие без сына, я категорически, отказываюсь. Даже мысли у меня такой ни разу не пробегало в голове. Хватит мне разлук.

Конечно, о своих проблемах я, как и любая другая девушка, поделилась с близкими людьми. В их число уверенно входили Калим, Мирина, Эрика, Юлика и Айра. Им-то я и рассказала о всех своих переживаниях и желании вновь увидеть Англию.

Пока Вождь загадочно разводил руками, оставляя меня без чётких ответов, остальные поддерживали меня и мое необычную мечту. Но, увы, их поддержки хватило всего на год с хвостиком, после чего моё терпение лопнуло.

Я сразу хочу сказать, что спустя уже очень короткое время я сильно пожалела о том, что решила и затем натворила. Ибо последствия обернулись для меня печально и даже кошмарно. Я нарушила немало законов, предала доверие самого важного для меня человека и лишилась в миг рая, который так долго выстраивала.

Но вернемся к тому моменту, когда я устала ждать ответов и решила действовать. Однако сначала мне вновь захотелось дать Калиму еще один шанс уладить все самому.

— Ты говорил сегодня со старейшинами? — начала я свою шарманку одним вечером, когда мы укладывались спать.

— Кенна, — в ответ вздыхал Вождь, — Любимая, — пауза, еще один вздох, — Сейчас не лучшее время, чтобы покидать материк, да и ещё с ребёнком. Поэтому сегодня на собрании я эту тему не поднимал. Но, как только весна полностью вступит в свою силу, я тут же переговорю с советом, и мы что-нибудь придумаем. Я сделаю все, чтобы твоя душа получила желаемое и наконец-то успокоилась.

Нужно ли отметить, что такой ответ меня не радовал и не успокаивал. Он только разжигал во мне еще большее рвение взяться за дело самой. Медлительность в данном вопросе, пожалуй, было единственным минусом моего мужа. В остальном у меня был идеальный мужчина.

Я не злилась. Я понимала, что Калим хотел как лучше для меня и нашей семьи. Но в тоже время у меня не осталось ни капли терпения, чтобы просто сидеть и ждать. И вот в один прекрасный день, когда солнышко уже начало припекать, а в саду распустились деревья, я сама отправилась в Совет. В этот раз я выступала уже не в роли слушателя или члена судебного заседания, а в роли простого смертного, у которого был вопрос к судьям.

Я уверенно вошла не через тот вход, что был предназначен для членов Совета. Столпившиеся в коридорах мужчины и женщины искоса посмотрели на меня. Да, они прекрасно знали, кто я такая, но недоумевали, что делаю по другую сторону зала заседаний. Да, и, признаюсь, в тот день смутно осознавала, что вообще происходит.

По такому непростому случаю, дабы придать себе более спокойный и уверенный вид, я уложила волосы в высокую прическу, надела белое платье с голубой лентой на поясе. Но, конечно, внутри меня все съежилось, стоило мне взглянуть на замерших в ожидании моей речи старейшин. В этот миг я забыла все слова, отрепетированные по этому поводу.

— Моя госпожа, мы рады приветствовать Вас здесь сегодня. И мы с нетерпением ждем вашего вопроса, — пришел мне на помощь один из старейшин, что с самого начала проявил ко мне доброту и уважение.

— Да, конечно, — начала я еле слышно, но повысив голос, продолжила, — Я очень благодарна Вам всем, что с первого дня моего прибытия в этом городе Вы отнеслись ко мне с уважением и терпеливо обучали меня здешним законам и премудростям. И поэтому попрошу отнестись к моей дилемме со всей важностью и рассудительностью. Ваше решение очень сильно скажется на моей дальнейшей судьбе.

Я замолчала. Мне нужна была пауза, ибо голос мой от волнения сел окончательно. Я отчетливо слышала, как лихорадочно бьется сердце в моей грудной клетке. А ладони, что сжимала я сейчас перед собой, потели, словно у школьницы, которую вызвали отвечать к доске. Набрав в себя побольше воздуха, я все же осмелела и продолжила свою речь.

— Все прекрасно знают, откуда я, и что я прибыла сюда в качестве исследователя. Но по определенным обстоятельствам решила остаться и построить здесь свою жизнь. Так я обзавелась мужем, сыном, новой семьей, положением и уважением. У меня не хватит слов, чтобы выразить всю благодарность этому материку за то, что принял меня. Я очень люблю свой новый дом и бесконечно дорожу им. Это подтверждают мое стремление помочь здешним жителям в области образования. Также я постоянно принимаю участие и в решении других вопросов. Все вы об этом знаете, и сами все видите. Однако иногда в жизни наступает такой момент, когда тянет вернуться. Вернуться домой, где тебя ждут мама и папа, родительский дом и друзья. У меня такой момент наступил год назад. С каждым днем тоска по дому растет с неимоверной скоростью. И чтобы не томить, вас скажу: я пришла сюда узнать, могу ли я вернуться в родную Англию, повидать семью, познакомить ее с Кенаи и вернуться обратно. То есть сюда, в Австралию.

Я говорила уверенно, хоть голос слегка продолжал дрожать. А к концу своего повествования я вообще почувствовала себя всемогущей. Но меня ждало большое разочарование.

Как только уста мои смолки, среди старейшин послышалось громкое перешептывание. Мне не нужно было прилагать усилие, чтобы услышать, как кто-то после моей речи удивленно ахал, а кто-то просто морщил лоб и кривил и до этого свое недовольное лицо. Возмущения с каждой минутой нарастали. И чтобы сгладить возникшие напряжение, я решила добавить еще пару убеждений на свой счет.

— Я всего лишь уплыву на пару месяцев, не более. А затем благополучно вернусь. Ничего же не произойдет из-за моего такого недолгого отсутствия. Я обещаю, что вернусь в срок и вместе с сыном.

Мне было душно. Голова кружилась. Перед глазами все слегка поплыло. Я смотрела на людей перед собой и видела понимание в их глазах. Но в то же время в них отчетливо виднелось и сочувствие. Сочувствие, потому что моя, казалось бы, глупая просьба была недопустима в этих краях.

— Кенна, — обращался ко мне самый старший и строгий из судей, — Мы готовы понять и принять твои чувства и желания, которые, признаюсь, даже меня лишили на какое-то время дара речи. Но как Жена Вождя Всех Вождей ты должна знать законы наших земель. Один из таких законов как раз гласит о том, что Жена Вождя Всех Вождей не может покидать материк и оставлять свой народ. А увозить наследника с материка это все равно, что совершить настоящее преступления. Вождь может покинуть свои земли, а его жена — нет. Так было всегда и есть до сих пор.

По щекам потекли предательские слезы. В горле запершило. Я вглядывалась в лица этих таких важных и праведных стариков, от которых прямо тошнило в данную секунду, в надежде, что кто-нибудь из них выступит с защитой в мою сторону. Хоть бы одна душа заступилась за меня и сказала, что вековым правилам пора меняться, как и всем нам. Что стоит пересмотреть этот грубый и оскорбляющий права женщин закон. Но минуты текли, а они все, как стадо баранов, толпились и сочувственно, а некоторые презренно, пялились в мою сторону. Однако, взяв всю свою волю в кулак, я предприняла еще одну попытку.

— Но… — сглотнула я, — Но неужели нельзя пересмотреть эти ваши законы? Мы живем в современном мире, где царит свобода. Так почему здесь до сих пор существуют эти неуместные ограничения? Почему Вождь может покинуть земли, а его жена нет? Там, на больших континентах, женщины имеют полную свободу в перемещении. Так не пора ли Австралии внести некоторые изменения в свои законы. Я уверенна, они пойдут на благо всего народа, — обращалась я, осмелев, — Материк ведь уже давно открыт для чужеземцев. А это значит, что рано или поздно начнется смещение народов и крови. Так любая австралийка может выйти замуж за какого-нибудь американца. А тот, взять и остаться с ней здесь. Но рано или поздно он захочет навестить родной дом, взять свою жену и детей и увезти их в Америку. А потом они вернуться обратно. И что вы скажите? Прогоните их с материка? Где ваша гуманность?

Меня несло. Я забрасывала их самыми разными и громкими аргументами в пользу необходимых изменений. Но, к сожалению, сегодня был не мой день, и судьи были непреклонны. Однако, в конце концов, видя мое совсем подавленное настроение, они пообещали мне, что на досуге поразмыслят над моим предложением. Но в то же время просили сильно не надеяться на интересующий меня исход.

Я была разбита. Чувство такое, будто из меня выжали все соки и как ненужные отходы выбросили в мусор. Покинув зал суда, я еще несколько минут крутилась около здания, не зная, что делать и куда идти. Тут скорее даже был вопрос не «что делать?», а «зачем вообще что-то делать теперь?».

Медленно, убитая своими рухнувшими надеждами и разочаровавшаяся в своей удачливости, я брела к чаще. В это время обычно я занималась дворцовыми делами или школьными хлопотами. Но сегодня, сейчас, привычный уклад моей жизни полетел к чертям. Все, к чему я стремилась все эти годы, все, чему я отдавала всю себя без остатка и поощрений, вдруг стало безразлично, бессмысленно и пусто.

Я не помню, о чем думала или думала ли вообще, пока плелась по узким заросшим тропинкам расположенного поблизости молодого леса. Сколько часов я пробыла наедине с собой, я тоже не считала. Знаю точно, что меня точно спохватились в школе. Ведь сегодня я не дала ни одного урока английского. А во дворце, наверное, вовсю распереживалась Юлика, которой я утром сообщила, куда и зачем направлюсь. Домой я вернулась поздно, пропустив весь привычный перечь ежедневных обязанностей, но мне не было до этого дела. Меня вообще сейчас мало заботило, что по этому поводу подумают и скажут окружающие.

— Где ты была? — встретил меня с суровым взглядом мой муж.

— Бродила. Тут, недалеко.

У меня не осталось ни сил ни желания, чтобы оправдываться сейчас перед Вождем за свое сегодняшнее поведение. Я просто хотела спать. Однако сначала мне жизненно важно было убедиться, что Кенаи спит в своей кроватке. Но ни в одной из наших комнат не горел свет. Это усложняло задачу, в потемках мне пришлось красться мимо, озираясь по сторонам, дабы не что-нибудь не уронить. Вождь остановил меня на полушаге.

— Кенаи остался у бабушки.

И тут до меня дошло, что сейчас будет жарко. Что Калим, как следует, подготовился к нашей беседе. Тон моего мужа уже был таким пугающим. Даже в темноте я заметила, как сильно от злости сжалась его челюсть. Что ж, остается собрать всю оставшуюся свою силу и достойно вынести надвигающуюся бурю.

— Калим, я прошу прощения, что… — я начала первой, но мне не дали продолжить.

— Кенна, как ты могла так поступить со мной? С нами? — накинулся на меня Вождь. Но он не рычал, каклютый волк, не носился по комнате, как заведенный. Он просто стоял в полуметрах от меня и, как только я делала шаг к нему навстречу, отступал назад.

— Кенна, ты своим поступком, своим нетерпением испортила все, к чему мы шли все эти годы! Ты унизила меня сегодня не только как мужчину, но и как Вождя Всех Вождей! — продолжал гнуть свое Калим.

Я сначала растерялась от его слов. Признаюсь, до меня не сразу дошел их смысл. То есть, оказывается, мое сегодняшнее выступление перед судьями нанесло серьезный урон по его репутации. И это все, что его сейчас волновало? А мои чувства и моя свобода где-то на втором плане?

— Как я могла, да? Как я могла что? Ждать, когда ты начнешь действовать? Слушать пустые обещания?

Все же не так надо было начинать этот разговор. Нет ничего хуже, чем сыпать друг друга обвинениями. Не к этому мы стремились, когда клялись перед алтарем в вечной любви. Пока не стало слишком поздно, кто-то должен опомниться и повернуть эту нелегкую беседу в другое русло. И этим кто-то решила стать я.

— Калим, прости, я не выдержала. Я устала ждать и решила действовать без твоего на то одобрения. Да, я виновата. Но и ты пойми меня. Я так скучаю по дому, что не могу спать по ночам. Мне постоянно снятся родители. Ты даже не представляешь себе, какого это быть столько времени вдали от семьи, от людей, что всегда были рядом, — пыталась я донести Вождю мотивы своего поступка.

Несмотря на свой грозный и разъяренный вид, Калим не внушал особого беспокойства. Но в то же время он не давал к себе подступиться, отчего меня бросало в холодный пот. Как только я делала шаг ему навстречу, он тут же отступал назад. Я была в отчаянии. Я не знала, как объясниться ему так, чтобы он понял меня. Хотя мне казалось, что я сделала это еще очень давно. Вот только забыла упомянуть о своих планах в случае, если устану ждать, когда он сам разрулит ситуацию. Часть меня так и подмывало сказать «прости, милый, но ты сам виноват».

— И как именно я тебя унизила? — не дождавшись ответа, продолжила я, решив, что только по-другому ничего не добиться.

— Я дал тебе все, что мог, — острым, леденящим голосом говорил со мной мой муж, — Эта земля подарила тебя дом, семью и признание. Здесь тебе рады, здесь тебя любят. Здесь нет ни капли того зла, которое существует в том мире, в который ты так стремишься вновь попасть. Я всегда верил тебе, полагал, что ты ответишь мне тем же. Но как ты обошлась со мной в итоге? Что ты сделала? Ты нанесла мне жестокий удар, которого я от тебя никак не ожидал. Ты показала старейшинам, что их Вождь не способен обуздать собственную жену. Скажи, Кенна, как мне доверять тебе после? Чего еще ожидать от тебя?

Его слова ранили прямо в сердце. Я ощущала себя так, будто из меня выжали всю энергию, забрали все эмоции. И поэтому я никак не могла отреагировать на его обвинения. Но вдруг все мое естество, каждая клеточка моего тела до самых краев наполнились злостью.

Как он может так говорить? Я всего лишь хотела получить ясные ответы, которые он мне не в силах был дать все это время. И я их получила. Так чего устраивать из этого целый скандал? Или его честь уронил тот факт, что я получила искомое не от него?

— Если бы ты сам сходил к ним, то ничего бы из этого не произошло, — сказала я, не уступая ему по тону в голосе.

— И ты была бы рада услышать все то, что сказали тебе на Совете, от меня? — замер он в ожидании моей реакции, — Я хотел защитить тебя от того, что услышала сегодня там, в зале. Искал решение, что дало бы тебе то, чего ты хочешь.

Как так случилось, что мы дошли до такого? Мы говорим так, словно чужие люди, всеми способами пытаясь ударить друг друга словами как можно больнее. Что будет с нами дальше?

— Калим, но неужели на поиски решения должны уйти годы? — не унималась я, — Что может произойти за это время, ты понимаешь? Как я могу быть счастлива и вести тут беспечную, беззаботную жизнь, когда не знаю, живы ли мои родители, все ли у них хорошо?! Мой мир рушится, я больше не вижу радости вокруг.

На этой ноте я, конечно же, залилась слезами. Но, как говорится, слезами горю не поможешь. И Вождь, видя позицию, которую я заняла, развернулся и, молча, покинул покои. Так я впервые провела ночь в холодной постели и полном одиночестве.

Всю ночь я пролежала без сна. Я все думала, куда направился Калим в столь поздний час? Где проведет эту ночь? А главное, с кем?..

Нет, так нельзя думать. Вождь никогда не пойдет залечивать свои раны в объятиях другой женщины, он не поступит так со мной. Лучше уж попытаюсь уснуть или морально подготовлюсь к завтрашнему дню, чем буду думать о таком. Да, завтра весь дворец будет обсуждать то, что Калим не ночевал в своих покоях. Разве он не унижает меня в таком случае?

В сложившихся обстоятельствах я ощущала себя пленницей, настоящей и крепко связанной пленницей. Только моя темница была совсем не похожа на тюрьму. Скорее, она напоминала рай, где для меня открывалась любая дверь, а к ногам сыпались невиданные ранее богатства. Здесь мне столько всего было позволено. И вместо того, чтобы наслаждаться всем этим и быть благодарной, я рвалась за ее пределы. Все осложнял и тот факт, что я сама дала согласие на свое заключение, пусть и такое раздольное. То есть выходит, что я законная пленница, плененная по своему же желанию.

Глава тридцать четвертая: Простая истина

На следующий день я проснулась с дикой головной болью. Поспать за ночь мне удалось всего пару часов. За это время я успела посмотреть очень страшный сон. В нем была я, мой сын, но не хватало Калима. И я отчаянно его искала, а все вокруг будто бы специально его от меня прятали. Даже не знаю, куда обратиться, и кому пожаловаться, чтобы мне больше не показывали таких кошмарных снов.

Позавтракав, я отправилась за Кенаи. Его играющимся я нашла в покоях матери Вождя. Юлика приветствовала меня обеспокоенным и допытывающим взглядом. Она, конечно же, была уже в курсе всех событий вчерашнего дня, и как мать, переживала за семейное благополучие сына.

— Я заберу Кенаи, — поставила я ее в известность после короткого приветствия.

— Кенна, дорогая, по-моему, тебе сейчас нужно хорошенько отдохнуть и привести свои мысли в порядок, — преградила мне путь к сыну моя свекровь номер один.

Я замерла. Отчасти она была права. В связи с последними событиями непонятость и опустошенность словно тяжелый камень легли на мою душу. И это такая непосильная ноша для меня. Поэтому мне срочно нужно было избавиться от нее. Найти того, кому можно было бы высказаться, выплакаться, кто бы мог выслушать и наконец-то понять меня, а вместе с тем и причину моего вчерашнего странного поведения.

— Кенна, послушай, — продолжала Юлика, — Я знаю, что у вас с Калимом сейчас не все гладко, но Кенаи тут ни при чем. Не нужно его впутывать в свои личные дела. Так что давай ты успокоишься, приведешь себя в надлежащий вид и затем уж вернешься к сыну. А то выглядишь совсем не важно. Калиму я посоветовала сделать то же самое.

Она смотрела на меня таким проницательным и понимающим взглядом, словно сама проходила это испытание сотни раз. В ее тоне не было ни недовольства, ни разочарования, ни призрения. Она просто хотела помочь своему единственному, пусть и не родному, но такому дорогому и любимому, сыну и его семье. Поэтому я впервые безукоризненно послушалась Юлику и тот час отправилась исполнять ее наказ.

Если быть точнее, то следовать я решила своему внутреннему голосу. И он подсказывал мне найти Мирину и поболтать с ней, дабы облегчить душу. Нет, я не собиралась жаловаться ей или выносить ссору из избы. Но простое человеческое понимание и дружеский совет были бы сейчас очень кстати.

Мирину я обнаружила в нашем с ней классе. Там она училась писать на английском. У нее была та же самая песня, что и у меня. Сам язык она понимала и могла спокойно на нем общаться и читать, а вот с письменностью нужно было еще попыхтеть.

Моя австралийская подруга как всегда выглядела просто потрясающее. Волосы за эти годы отросли почти до колен, лицо стало еще более вытянутым, а губы пышнее. В Англии у нее точно не было бы отбоя от поклонников. И, возможно, она уже бы вышла замуж и нарожала своему дорогому мужу кучу детишек.

— Привет, Кенна! — завидев меня, идущую по коридору, крикнула Мирина, — Слышала, что дела у тебя так себе.

— О, боже! И ты уже в курсе!

— Покажи мне хоть одного, кто еще не ведает, что произошло вчера в Совете, — хихикнула она.

Я не злилась на нее за это. Наоборот, мне доставляли большое удовольствие ее прямота и откровение, с которыми она вела разговор обычно не только со мной.

Мирина недолго измывалась надо мной. Очень скоро она потребовала от меня всех подробностей вчерашнего дня и нашей с Калимом ссоры. В двух словах я рассказала ей все, как было. Моя собеседница внимательно выслушала меня, но более ни о чем не спрашивала. Тогда я предложила ей отвлечься от ее занятий и прогуляться со мной в саду. Та поспешно согласилась.

Сады при дворце были по-настоящему роскошны. Их начали сажать еще очень давно, когда на материк прибыл самый первый чужеземец. Именно он показал местным жителям, как и зачем нужно сажать прекрасные растения. Сначала цветы сажались в хаосе, это видно по розам гигантских размеров, низенькой голубой агаве, миниатюрным лилиям. Лишь спустя десяток лет в этом чудном саду появился порядок. Садовод, что прибыл в Австралию случайным образом, сев не на свой корабль, взял дело под свой контроль.

С тех пор здесь образовались целые цветочные композиции из бегоний, тюльпанов, калатей, фиалок, хризантем и других растений, привезенных тем самым садовником из различных уголков планеты. Австралийская культура тут тоже присутствовала, каллистемон, борония, анигозантус и прекрасная свайсона виднелись почти на каждом шагу.

Мы бродили неспешно, болтая о пустяках. Но я то и дело возвращалась к мыслям о Вожде.

Где он сейчас? Чем занят? О чем думает?

— И где ты витаешь? — укоризненно спросила меня Мирина.

— Вот выйдешь замуж и поймешь мое беспокойство, — вздохнула я в ответ.

— Неужели с мужем так тяжко, а? Вот мой муж будет меня обожать и ни в коем случае не давать мне повода для печали, — смеясь, но уверенно выдала мне моя наивная собеседница.

— Калим и не дает мне грустить или печалиться. Но он не виноват в том, что я сама себе придумываю повод для грусти каждый раз.

Тут уж мы обе залились звонким смехом. Все же я очень рада, что мне удалось подружиться с Мириной. Без такой подруги мне бы не было здесь так хорошо и весело.

— Эх, взять бы тебя с собой в Англию.

— Зачем мне? Что бы я там делала?

— Ну, мы бы подыскали тебе достойного английского джентльмена, который сначала поухаживал за тобой, а потом сделал предложение о замужестве, — и я продемонстрировала Мирине походку английской барышни.

И вот мы уже вместе воображали себя настоящими благородными англичанками, ходя туда-сюда с гордо поднятой головой по садовой тропинке. Наш девичий смех разносился по всему саду. Где-то послышалось шевеление, и мы тут же прекратили нашу забаву. Не хватало еще наслать на себя негодование местного садовника за нарушение тишины этого прекрасного места.

— Кенна, это тебе нужно в твою Англию, чтобы твоя душа наконец-то успокоилась, — сжимая меня за руки, произнесла моя подруга.

— Ох, я бы с удовольствием, да не отпускают, — отвечала я ей.

— Почему?

— Закон не позволяет. Если я уплыву в свою Англию да еще и заберу с собой Кенаи, то все, считай совершила преступление. Так, вернувшись обратно, я могу оказаться за решеткой.

— Да брось ты, Калим ни за что не допустит, чтобы тебя закрыли в темнице.

— Я знаю, поэтому-то он и пытается сделать так, чтобы мое отплытие стало не просто возможным, но и законным.

— Только это тянется уже больше года. Я бы на твоем месте просто взяла все необходимое и села на первый же корабль до Англии. Навестила бы своих родителей, сколько потребуется, и вернулась домой. За это время Калим уж точно бы все решил, лишь бы твое возвращение прошло как по маслу. А пока ты здесь, он и не шевелится и не торопится. Может, думает, что ты успокоишься и перестанешь рваться в этот свой второй дом, — не задумываясь, выдала простую истину моя подруга.

Решительность и необычайная рассудительность Мирины натолкнули меня на очень интересные мысли. А что если она права? Что если это единственно верный вариант? И по-другому, без тайного побега, не обойтись? Меня, конечно, в таком случаем, ждут большие неприятности, но лишь в отношении Вождя.

Мое сердце неожиданно наполнилось таким приятным трепетом. И почему-то идея Мирины мне не показалась абсурдной или совсем глупой. Наоборот, это, по-моему, то, что нужно! Оставалось только убедиться, что по-иному никак, что так будет правильно. Надо было еще продумать план, как именно незаметно покинуть материк, а затем воплотить его в жизнь.

Глава тридцать пятая: Изголодавшиеся души

После разговора с Мириной я начала обдумывать плат действий, то есть свой побег. Однако я ясно понимала, что это не единственный выход в сложившейся ситуации. Надежда на благополучное разрешение вопроса все еще тлела во мне. Что касается наших с Калимом отношений, то контакт мы наладили, да еще как! Буквально тем же вечером.

Распрощавшись со своей горячо любимой подругой, я словно как обычно, войдя в роль учительницы, отправилась на занятия, а уже после, перевоплотившись в ученицу, и на уроки чистописания. Но все мои старания и усилия в этот день были напрасны. И когда я все-таки смогла сосредоточиться на переписи алфавита, на горизонте вдруг замаячил объект, мысли о котором не давали мне покоя весь день.

Вождь стоял, облокотившись о столб, являвшийся опорой для школьной крыши. Весь такой чарующий и манящий он всем своим видом изображал случайное свое появление. Будто бы мимо проходил и решил понаблюдать, как одна из учениц старательно выводит буквы в своей тетради.

Взъерошенные волосы, голый накаченный торс с кучей амулетов на груди, чуть свободноватые бежевые брюки, грубые коричневые ботинки, подаренные ему одним из чужеземцев. Вообще, у Вождя было множество подобных сувениров от людей с Большой земли. И использовал он их охотно, аргументируя это тем, что от них действительно есть прок. Меня сие наблюдение забавило и придавало надежды, что скоро Австралия с куда большей радостью начнет принимать странствующих путников.

Сегодняшний внешний вид Калима сложно было назвать странным, скорее он выглядел неподобающее. Ведь на улице сегодня довольно холодно для столь легкого прикида. Но, казалось, Вождя это не сильно заботило. В зубах он держал веточку еще цветущего в это время года австралийского рождественского дерева. На лице играла довольная ухмылка, а издалека ощущалось игривое настроение.

Что за игру ты затеял, Калим?

Его появление было настолько эффектным, что я напрочь забыла о своем занятии. Сегодня явно не мой день. Ну, и пусть. Главное, что он пришел. Впервые за день мы наконец-то увидели друг друга. Я так скучала.

— Кенна, ты можешь идти. На сегодня достаточно, — говорит мне мой учитель, мужчина с глубокими сединами, но я слышу его голос как в тумане. Словно мы в разных измерениях. В его тоне я улавливаю некое напряжение и немного волнения. Ох, похоже, что все в городе действительно знают, что произошло вчера между Вождем и его Женой.

Я поспешно и от души благодарю своего всепонимающего учителя, бегло собираю свои тетрадки и, отодвигая стул, (я распорядилась, чтобы для каждой школы сконструировали стулья по моим же чертежам) покидаю свое ученическое место. Лениво и с наигранным спокойствием я направляюсь в ту сторону, где сейчас стоит Вождь.

— Как сегодня прошли занятия? — задает он беседу.

— Хорошо, — продолжаю я.

Я подхожу к нему слишком близко. Я еще не успеваю закончить шаг, как он берет меня за руку и, смотря в сторону, начинает что-то бормотать. Я ничего не слышу. В моей голове пульсирует только одна единственная мысль — «он хочет меня касаться, значит, есть шанс все наладить».

Дальше он отпускает мою руку, но я не расстраиваюсь. Я уже полна уверенности в том, что нам по плечу любые испытания. Вождь делает шаг мне навстречу, и вот мы уже бок обок медленно бредем в сторону дома, болтая о пустяках.

Войдя во дворец, мы направляемся в свои покои. Я еще не знаю, что там, в нашем уютном гнездышке, меня ждет приятный сюрприз. Поэтому вхожу в комнату первая, и тут предо мной предстает прекрасная картина.

На полу и кровати лепестки роз, чей аромат я еще недавно вдыхала в дворцовом саду. На низеньком столике подан аппетитно украшенный ужин со всеми моими любимыми блюдами. Вся комната заполнена свечами и благовониями. Я радуюсь как ребенок. Мои маленькие женские желания сбываются одно за одним.

Калим обходит меня сзади и становится напротив меня так, что между нами оказывается только стол. Я чувствую его прерывистое дыхание. Воздух вокруг с каждой секундой становится все тяжелее. По телу, словно ток, быстрым вихрем проносятся мурашки. Эта сладкая пытка начинает сводить меня с ума.

— Давай отужинаем, Кенна, — чарующе произносит Вождь.

— Давай, — чуть ли не со слезами от счастья отвечаю я.

Мы садимся на колени и принимаемся за еду. Еще никогда ранее мне не было так приятно есть вяленое мясо, жевать салат из зелени и запивать все это дело местным крепким напитком. Уже после первого глотка я ощущаю, как это чудесное питье обжигает мое горло, и его тепло разливается по всему моему телу, доставая до самых отдаленных участков. Я впервые за все время здесь пьянею.

Это был самый настоящий романтический ужин. Калим кормил меня из своих рук, нежно вытирал мне рот и подливал в бокал, словно пытался соблазнить наиковарнейшим способом. И его план удался, еще немного и я без сражений сдалась в его объятия.

Мой ласковый могучий зверь.

Я так расслабилась, что чуть не уснула прямо на полу. Но у Вождя на меня были другие намерения. Он осторожно помог мне подняться с пола и проводил к окну. Перед нашим взором предстал наипрекраснейший закат, что мне доводилось видеть. Ну, или это хмель на меня так действовал. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, но его зарево обернуло небо в ярко розовые оттенки. А его облака превратились в фиолетовые подушечки, на которые так и манило прилечь. Вот он рай, мое беспечное царство.

Мы простояли у окна, казалось, целую вечность и не проронили ни слова. Только у кровати завязался очень длинный и непростой разговор, но то уже говорили тела. Их язык дурманил и дразнил, сводил и разводил две изголодавшиеся друг по другу души.

— Я люблю тебя, — все, что смогло сорваться с моих уст в эту длинную волшебную ночь.

Это было наше самое нежное, долгое и томительное воссоединение.

Глава тридцать шестая: Беглецы

После той бурной ссоры и последовавшего за ней не менее бурного примирения в нашей с Калимом жизни наступила долгожданная идиллия. Мы вдруг начали понимать друг друга с полу-взгляда, с полуслова, ходить везде за ручку, отвлекать друг друга от дел поцелуями и неспешными прогулками тет-а-тет. Мать Калима и его сестры везде сопровождали нас с затейливыми шуточками. Остальные смотрели на нас с широкими и понимающими улыбками, мол, мы тоже такими были. Здешним людям вообще удавалось строить поистине крепкие браки. Мы хотели также.

Казалось, что вся Австралия была в курсе, что творилось в ее столице. Только один Кенаи не понимал, что такого произошло между его мамой и папой, почему так много улыбок оставляют им вслед. Он лишь продолжал пополнять свой речевой запас, ежедневно добавляя в него новые слова, которые забавно складывались в целые предложения.

Все шло просто отлично, жизнь словно подарила нас свое благословение. Мы будто два послушника, которые заслужили высшую награду. И теперь наслаждались дарованным счастьем. Как надолго нас хватит, и сколько продлится райское наслаждение, никто не знал. Да и не хотелось об этом думать, ведь жизнь настолько непредсказуемая штука, что все может закончиться уже завтра или вовсе никогда. Поэтому лучше отпустить ситуацию и довольствоваться настоящим.

И я так и делала. Беззаботно и радостно просыпаясь каждым утром, чтобы окунуться в очередной прекрасный день, где меня ждали полюбившиеся занятия и обязанности. Как нестранно, беда пришла откуда и не ждали. Наступило время, когда Калиму следовало отправляться в очередной обход земель как Вождю Всех Вождей. И на этот раз поселение, в котором нам предстояло остановиться всей семьей, было то самое, куда я когда-то прибыла в составе исследовательской группы.

Я сначала не придала этому событию никакого значения. А моя безмятежность и спокойствие продлились ровно до тех пор, пока Калим не объявил, что мы прибыли.

Как же все здесь изменилось за прошедшие пару лет. Хотя на самом деле, времени утекло больше, чем по ощущениям. Некогда почти безлюдное тихое место превратилось в шумный, наполненный представителями самых разных национальностей, порт. Береговую линию отныне нельзя было назвать пустой. По ней вереницей вытянулись маленькие бунгало, предназначенные для местных торговцев, их семей и незваных гостей с Большой Земли. Вместо рынка, где когда-то меня вкусно и сытно накормила одна женщина, не взяв за это и цента, теперь находилась настоящая ярмарка с кучей прилавков, наполненных различными продовольствиями и сувенирами. Если говорить об остальных отложившихся в моей памяти местах, то тут тоже произошли кардинальные изменения.

Я охала и ахала, проходя по таким знакомым и, вместе с тем, круто преобразившимся дорожкам, ведя за собой Кенаи, который живо копировал все мои жесты. Мирина и Эрика шли следом, без них уже не обходилась почти ни одна дальняя поездка.

Мне хотелось подойти как можно ближе к стоящим у причала кораблям. Ведь именно они связывали меня с моей прошлой жизнь, именно они являлись связующей частью. И, казалось, стоит только прикоснуться к одному из них, и я снова превращусь в ту самую Кенну, что прибыла сюда три года назад. Но вот незадача: чтобы это сделать, нужно было обойти множество препятствий в виде рынка, складов, домов и людей. Все они так тесно сплелись между собой, что можно было с легкостью потеряться и прийти по итогу совсем в другую точку.

Но мое желание и нацеленность оказались настолько сокрушительными, что уже через десять минут мы, протолкнувшись сквозь поток спешащих мимо людей, наконец-то очутились у берега. Тут перед нами предстало огромное, словно поджидающее именно нас, судно, с толстой вдоль всей окружности черной линией, на которой красными английскими буквами красовалось его название.

Америка, — прочла я про себя. И тут же чуть ли не задохнулась, увидев все возможности, которые предстали сейчас передо мной.

— В какую сторону направляется сей корабль? — спросила я у проходящего мимо морячка, находясь словно под гипнозом.

— В Англию, мадам. Завтра отплываем, — послышался ответ.

Осознав, что делаю, я тут же что есть мочи двинулась обратно. По дороге я заметила то самое место, где когда-то расположилась наша исследовательская группа. Именно тут принималось самое тяжкое и самое важное для меня решение. И стоило мне об этом подумать, как ностальгические воспоминания тут же захватили меня в плен.

— Почему мы так быстро покинули берег? — спросила Эрика, когда мы достигли наших хижин.

— Это же шанс, Кенна! Нельзя такое упускать! — вмешалась Мирина.

Эрика недовольно посмотрела на нас обеих. По ее лицу я увидела, что она уже начала прикидывать, что к чему. Чтобы не сеять в голове юной особы ложные и смутные мысли, я рассказала ей всю свою историю от начала и до конца. В ней я упомянула и о неразумном плане, который когда-то предложила Мирина.

— Не одобряю, — только и сказала моя юная помощница.

Весь оставшийся день я провела, копаясь в собственной голове, взвешивая все за и против возможных вариантов событий, что могли произойти в ближайшее будущее. Я была точно не в себе. За обедом я вдруг думала о том, что положить в сумку для того, чтобы не замерзнуть ночью на корабле. Но затем вмиг передумывала и начинала винить себя за столь ужасные размышления. А на прогулке мне везде мерещились страшные образы того, как Калиму сообщают, что нас с Кенаи нигде нет и что, возможно, мы находимся на том самом судне, что ушло до Лондона час назад. Я, как могла, прогоняла все эти навязчивые картины прочь, но они все более реальные возвращались обратно.

Вечером, уже сидя у костра, я так ослабла, что не могла и слова вымолвить или сосредоточиться на каком-либо действии. Меня хватило лишь на тихое присутствие в общей дружной компании, Калим и Кенаи плясали у огня, а остальные им громко прихлопывали под незатейливые песни старушек.

— На тебе нет лица. Неужели ты думаешь, что Калим не догадывается, в чем дело? — подсела ко мне все еще недовольная Эрика.

— Боже, я ничего не могу с этим поделать. Я не виновата, что эти мысли сами лезут в мою голову, — грубо выпалила я.

— Я не понимаю тебя, Кенна. В чем ты так несчастна? Твоя семья здесь, мы все тебя любим, народ и советники тебя признают и уважают. Чего тебе еще надо?

Ее слова, как острый нож, резали воздух вокруг. Мне хотелось, чтобы она замолчала и живо убралась прочь. Мало того, что моя совесть твердила мне то же самое, так еще и она повторяла ее песни.

— Эрика, отстань от нее. Ты никогда не поймешь, что чувствует Кенна, пока сама не окажешься на ее месте, — пришла мне на помощь Мирина.

— Но ее семья теперь ту-у-ут! — стояла на своем любимейшая из сестер Вождя.

— Эрика, все хорошо, не беспокойся, — теперь пришла моя очередь ее успокаивать. Та хмыкнула и удались наконец-то прочь. Ее недобрый взгляд напоследок заставил меня поежиться.

Мы остались с Мириной вдвоем. Она присела рядом и посмотрела туда же, куда смотрела сейчас и я.

— Он простит тебя, — металлическим звонким голосом произнесла моя подруга.

— Не простит. Как потом объяснить ему свой поступок?

— Оставь записку. Я читала в одной книге, что так делали многие девушки, — но дальше я ее уже не слушала. В моей голове вмиг появился четкий и простой план, со всеми вытекающими действиями. Кажется, я решилась.

Ночью, пока все спали, я уже действовала. Я отыскала среди вещей сына чистый лист и карандаш. Под тусклым светом луны я принялась за свое чистосердечное признание. Я старалась как можно подробнее в своем письме объяснить Калиму мотивы своего дальнейшего поступка. Не знаю, насколько хорошо мне удалось это сделать, но на вопрос этот я смогу получить ответ еще очень нескоро.

Наспех я собрала для нас с сыном небольшую сумку, запихнув в нее все самое необходимое. Зачем-то я положила в нее и один из медальонов Вождя, что он часто носил на груди.

Осторожно, чтобы не разбудить Кенаи, я взяла его на руки и, взглянув на Вождя долгим, пытающимся уловить каждую деталь, взглядом, быстро покинула покои.

Словно мышь я прокралась в покои Мирины. Тихо, дабы не поднять и Эрику, я принялась ее будить.

— Кенна, ты чего? — сонно забормотала Мирина.

— Ш-ш-ш-ш.

— Ты решилась, да? — уже более живо продолжила она, — Молодец! Я знала, что ты не трусиха!

— Да, ш-ш-ш-ш, тебе говорят. Разбудишь всех, — шипела я на нее, — Проводишь нас?

— Конечно.

И вот уже мы втроем, словно беглецы, крались до того самого корабля с надписью «Америка». Там уже вовсю кипела жизнь. Судно активно готовилось к отплытию. Это было видно по бодрствующим мужчинам, которые с оголенными торсами и в длинных рабочих штанах затаскивали на палубу полные мешки с провизией. Кто-то с корабля их живо подгонял.

— Быстрее! Быстрее! Времени осталось мало! — словно именно к нашей троице обращался этот грубый мужчина. Тогда я прибавила ходу, и мы быстро оказалась у цели. И только подойдя как можно ближе к мостику, ведущему прямо на палубу, я осознала всю глупость своей затеи. Но деваться было некуда: Мирина сзади подгоняла меня так, словно за нами кто-то гнался.

— А вы куда? — крикнул с палубы нам, как мы поняли, капитан данного судна.

— До Англии возьмете? — услышала я в ночи свой дрожащий голос.

— Грузитесь быстрее.

Не смотря на громкий шум окружающей возни, Кенаи продолжал мирно спать у меня на руках. А мы с Мириной, замерев, стояли друг напротив друга. В ее глазах я заприметила слезы.

— Прощай, Кенна, — сжала меня за руку моя подруга, — До скорой встречи, — чуть помедлив, добавила она.

— Вот, возьми, — протянула я ей свое письмо, — Это для Калима. Передай ему сразу, как только его увидишь!

— Хорошо! — уже в спину кричала мне моя уговорщица.

Мы с Кенаи поднялись на палубу и, остановившись около высокого бортика. Я осторожно посмотрела вниз и обнаружила радостно махавшую нам с берега Мирину. В этот момент все в моей душе кричало мне о том, что я совершила самую огромную в своей жизни ошибку.

— Что, черт побери, я тут делаю? — пронеслось в моей голове. Но не успела я это осознать, как корабль тут же тронулся в путь.

Вот он издал первый свой гул, оповещающий о том, что он покинул земли Австралии. За ним второй и третий. И мы все дальше стали удаляться от берега. Но я все еще вижу прощающуюся с нами Мирину. Слезы вдруг градом хлынули из моих глаз. В груди больно забилось сердце. И — о! — ужас, на берегу неожиданно возникает силуэт Калима. Он не один, вместе с ним Эрика и группа верных людей.

Вождь видит сначала Мирину, затем уплывающее вдаль судно и только потом меня с сыном на руках. В этот момент все еще спящий Кенаи немного заерзал у меня на руках и прижался ко мне посильнее.

— Калим, прости, — шепчу я и плачу, а ветер, будто назло, уносит мои слова подальше от любимого мужчины.

Вождь стоит на одном месте, не двигаясь. Он прекрасно понимает, что не в его силах что-либо сделать, чтобы вернуть нас прямо сейчас на берег. А Эрика, стоявшая рядом с ним, тот час направляется к Мирине и отвешивает ей хорошую затрещину.

Ах! — вырывается из меня.

Но Калим, ни на секунду не обернув голову, продолжает стоять и смотреть нам вслед. Я лихорадочно начинаю перебирать все варианты мыслей, что могут быть сейчас в его голове.

Прости, любимый!

Простишь ли?

Я уплывала к отчаянной мечте вновь увидеть своих родителей и близких, еще раз беззаботно пройтись по улочкам Лондона и показать своему сыну другой мир. Но стоило ли это все того, чтобы нанести нашим с Калимом отношениям такой урон?

Это самый дурацкий план, который я когда-либо задумывала и затем осуществила.

В ту темную ночь я разорвала все связи со своей прекрасной, счастливой и идеальной жизнью. В ту ночь я потеряла свой дом, свое место, свой рай, который так долго искала, о котором грезила в лондонских снах.

Я еще долго глядела на застывшего, как статуя, Калима, пока он вместе со всем материком не скрылся в густом океанском тумане. Но и после этого я продолжала слышать в своей голове его голос, который в сотый раз спрашивал меня, что я наделала.

Жаль, что нельзя было развеять эти низкие облака и увидеть сейчас то, что происходило там, на берегу, когда мы скрылись из виду. Меня бы, наверное, привело в шок действие Мирины, которая на мелкие кусочки разорвала мое письмо, адресованное Вождю. В прочем, это уже совсем другая история.

Что же до меня, то я так и простояла всю ночь на палубе, будто зачарованная, не сходя с места, и всматриваясь вдаль.

Я шептала про себя, что это ненадолго, что совсем скоро я вернусь, и мы все заживем как раньше, а этот поступок забудем, будто его и не было. Но как я тогда ошибалась.

Путь к раю потерян, а если и набрести на него случайно, то врата для меня в него заперты.

Как скоро я вернусь? — спросила я в пустоту, — И вернусь ли? — послышалось следом.

Что же я наделала? Понимала ли я тогда, что лишила счастья не только себя, но и тех, кого так сильно любила? Нет.

Кенаи по моей вине лишился отца, а Калим долгожданного и единственного сына. А те, кто за несколько лет успел стать для меня настоящей семьей, больше никогда не протянут мне руку помощи.

Заслуженно? Да.

Но неужели я достойна прощения? Даже самый частый грешник имеет право на искупление и возвращение в сады рая. Так может и у меня не все потеряно?

Время покажет…

Конец.

Благодарности

В первую очередь, благодарю моих дорогих друзей и близких за веру в меня и мое творчество! Спасибо вам огромное! Спасибо любимому мужчине, Подвигину Ивану, за мотивацию и свободу действий! Спасибо маме, Спириной Елене, за мою любовь к чтению! Спасибо папе, Савицкому Вячеславу, за мое упорство! Спасибо моим любимым подругам, Агафонцевой Марине и Хабировой Кристине, за поддержку и понимание! Спасибо чете Григоренко, Анастасии и Михаилу, за интерес к моей деятельности! Спасибо Григоренко Наталье за оказанное на меня положительное влияние! И огромное искреннее спасибо чете Белых, Владу и Вере, за помощь в продвижении этого романа! Спасибо! Спасибо вам! Спасибо и другим, дорогим мне людям, кто искренне интересовался моими успехами по работе над романом!

Оглавление

Предисловие

Глава первая: Дурное предчувствие …

Глава вторая: Воспоминания

Глава третья: Чужачка

Глава четвертая: Судьба-злодейка

Глава пятая: «Моя»

Глава шестая: Границы

Глава седьмая: Последствия

Глава восьмая: Чего ты хочешь, Кенна?

Глава девятая: Истинные желания

Глава десятая: Интересное положение

Глава одиннадцатая: Время ответственности

Глава двенадцатая: Подарок

Глава тринадцатая: Все точки над «i»

Глава четырнадцатая: Ожидание

Глава пятнадцатая: День «Х»

Глава шестнадцатая: Брошенная

Глава семнадцатая: Мой Вождь

Глава восемнадцатая: Новый дом

Глава девятнадцатая: Неожиданность

Глава двадцатая: Новая здешняя я

Глава двадцать первая: Опасаясь чужеземки

Глава двадцать вторая: Прилежная ученица

Глава двадцать третья: Достойная награда

Глава двадцать четвертая: Учительница

Глава двадцать пятая: Быть Женой

Глава двадцать шестая: Новое положение

Глава двадцать седьмая: Одобрение

Глава двадцать восьмая: Знакомство с сестрами

Глава двадцать девятая: Муж и жена

Глава тридцатая: Между «до» и «после»

Глава тридцать первая: Это «после»

Глава тридцать вторая: Дежавю

Глава тридцать третья: Законная пленница

Глава тридцать четвертая: Простая истина

Глава тридцать пятая: Изголодавшиеся души

Глава тридцать шестая: Беглецы

Благодарности