Человек в зеркале [Джорджия Ле Карр] (fb2) читать онлайн

«Человек в зеркале» Джорджия ле Карр 

Переведено группой Life Style ПЕРЕВОДЫ КНИГ

Любое копирование текста без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО! Перевод осуществлен исключительно для ознакомления, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.

1.

Шарлотта

https://www.youtube.com/watch?v=f4Mc-NYPHaQ

Я хочу вырваться на свободу

— Меня уже тошнит от этого, Эйприл. В шестой... нет, постой, в седьмой раз, если считать ту с кознями ведьму в Хаммерсмите, меня уволили, потому что жена решила, что между мной и ее толстым уродливым мужем что-то происходит.

Эйприл не выглядела сочувствующей.

— Послушай, любишь кататься, люби и саночки возить.

— Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать? — Потребовала я ответа.

— Взгляни на себя. Ты натуральная блондинка с голубыми глазами, с фигурой, за которую можно умереть. И ты удивляешься, что мужчины продолжают влюбляться в тебя, а их жены ненавидят тебя за это?

Я недоверчиво посмотрела на нее.

— Я даже не могу поверить, что ты это говоришь. Во-первых, у меня нет фигуры, за которую можно умереть. У меня толстые бедра, а во-вторых, даже если то, что ты говоришь, правда, что ты хочешь, чтобы я сделала? Набрала двести фунтов и расцарапала себе лицо, чтобы сохранить работу?

Она усмехнулась.

— Твои бедра совсем не толстые, у тебя восхитительно соблазнительные бедра, так что перестань устраивать из-за этого драму. Может тебе следует по-другому одеться на следующую работу?

— Одеться?! — Фыркнула я, уперев руки в бока. — Разве ты не заметила те бесформенные мешки, которые я ношу на работу?

Эйприл смотрела на меня совершенно невозмутимо.

— Да, заметила, но проблема в том, что эти самые мешки как раз делают акцент на твои большие голубые глаза, типа «Ну, давай-трахни-меня».

Я закатила глаза.

— Ясно. И что мне выколоть себе глаза из-за этого, а?

— Не глупи. Как насчет очков? — Она потянулась к тубе «Принглс» и открыла ее.

Я взяла «Принглс», когда Эйприл протянула мне тубу.

— Очки?! Я буду себя чувствовать идиоткой в очках, они мне совсем ненужны. Самое главное, заключается в том, почему я должна делать нечто подобное из-за того, что глупые мужчины не могут себя контролировать?

— Мне казалось, ты действительно хотела получить эту работу.

Я закрыла «Ну, давай-трахни-меня» глаза.

— Это правда. Хочу. Мне нравится Уэльс после того, как я перебралась туда два года тому назад. Ни смога, ни шума от уличного движения. Черт возьми, там такой чистый воздух, что мне даже не приходилось прочищать нос.

Эйприл рассмеялась.

— Почему ты такая странная, Шарлотта?

Я мечтательно посмотрела вдаль.

— Ах да, еще люди. Там такие дружелюбные, великодушные и счастливые люди. Ни у одного не видела кислых лиц, и они все время куда-то спешили как сумасшедшие. Черт возьми, даже если подумать, у овец характер был лучше, чем у некоторых лондонцев. И мне очень нравилось ходить пешком по много миль, не встретив ни одного человека. И мое сердце было разбито, когда семья, где я работала няней, переехала в Америку, так что я очень, очень хотела бы вернуться и жить в замке в Уэльсе.

— Ну что ж, твое желание исполнилось.

Я задумчиво пожевала нижнюю губу.

— Да. Я не могу поверить своему счастью, когда Кристина позвонила и сказала мне о новой работе.

— Хорошо, что еще сказала тебе Кристина?

Я вздохнула.

— С хозяйкой дома может быть немного сложновато. Она какая-то бывшая королева красоты.

— Немного сложновато? Бывшая королева красоты?! Мы обе знаем, что это может значить. Если ты действительно хочешь вернуться в Уэльс…

— … знаю, — перебила я ее.

— Да, тебе нужны именно очки. Ты же знаешь, как все работает. Ты появляешься в доме женщины, и, если тут же она почувствует, что ты не представляешь для нее угрозы, она расслабится и позволит тебе продолжить работу.

Я молча кивнула.

— Но тут никогда нельзя знать наверняка, можно попасть в дом и встретить совершенно милую, прекрасную жену, как та, у которой ты работала раньше. Тогда можно будет сбросить эти никчемные очки и мешковатую одежду и просто прекрасно проводить время с ребенком.

— Не могу поспорить, — неохотно согласилась я, потому что, действительно, ненавидела саму мысль, что мне придется притворяться полуслепой только потому, чтобы какая-то неуверенная в себе ревнивая жена смогла почувствовать себя гораздо лучше, нанимая меня и доверяя при этом своему мужу. Я бы никогда не стала красть чужого мужа. Это просто шло бы вразрез со всем, во что я верила по жизни. Моя мать воспитала меня в правильных традициях. Но, если бы у меня был муж, я бы даже не стала бы пытаться отвести его от других женщин, потому что по моим понятиям, если он был настолько слаб и не в состоянии сопротивляться плоти другой женщины, я бы скорее всего быстро бы избавилась от него.

— И когда ты уезжаешь? — Эйприл прервала мои размышления.

— Я уезжаю в понедельник.

— Я буду скучать по тебе, ты же знаешь?

Я рассмеялась.

— Не будешь. Ты, как встретила своего русского мужа, не успеваешь соединять ноги. Ты даже не заметишь, что я уеду.

— Это даже не смешно. Конечно, я буду скучать по тебе. Я до сих пор не могу понять, почему ты столько работаешь и все еще платишь арендную плату. Юрий же предложил купить тебе потрясающий домик рядом с нами.

Я улыбнулась ей. Эйприл никогда не узнает, насколько сильно я ее люблю. Она для меня, как сестра, которой у меня никогда не было.

— Я знаю, но мне нравится работать. Я чувствую себя тогда полезной. Я не могу представить себя одной из тех женщин, которые все время ходят на ланч и проводят время в салонах.

— Понимаю, но почему ты не соглашаешься, чтобы Юрию купил тебе квартиру, ты не будешь тогда платить за аренду?

Я решительно отрицательно покачала головой.

— Юрий и так осуществил мою мечту, купив для моей матери дом. Я буду вечно ему благодарна за это. Мне больше ничего от него не нужно. Самое главное для меня, что он делает тебя счастливой.

Она усмехнулась.

— Именно это он постоянно и делает. — Она внезапно остановилась, ее глаза расширились. — О Боже, ребенок только что снова шевельнулся. Я должна срочно сообщить об этом Юрию. — Она потянулась к сотовому телефону.

Я же застонала.

— О, ради бога, а мне срочно нужно блевануть. Неужели мне придется снова слушать, как вы воркуете друг с другом по телефону?

Она нажала кнопку на своем телефоне и, самодовольно улыбнувшись, посмотрев на меня.

— Лучше тебе поосторожнее выбирать слова, юная леди. Я не забуду этого, когда ты встретишь своего мужчину и будешь сходить по нему с ума.

Я просто фыркнула в ответ.

— Вряд ли, поскольку в обозримом будущем я буду ходить исключительно в бесформенных мешках, посыпать голову пеплом и носить ужасные очки библиотекарши.

2

Бретт

https://www.youtube.com/watch?v=4fk2prKnYnI

Возбуждение пропало

Господи мой! Одна сторона моего лица горела, плоть распадалась, кости вдавливались в сырую землю. Запах гари ударил в ноздри. Только когда я в панике поднял руки, пытаясь потушить огонь, я понял, что моя кожа не горит. Я в шоке уставился на свои руки. Осколки острого стекла прилипли к моим ладоням, и с них капала кровь.

Какого хрена!

Но что-то все же горело.

В шоке я повернул голову. В нескольких футах от меня горела моя машина. Я смотрел, как огонь полыхает до небес. Даже в своем дезориентированном состоянии я понял, насколько это может быть прекрасно. Вдруг я заметил, как голова Стэнли поднялась с сиденья. На его лице был ужас, рот открыт в крике. Я не пристегнул ремень безопасности, поэтому от силы удара вылетел через ветровое стекло, но он был пристегнут, и теперь он застрял в ловушке и не мог выбраться.

Мне необходимо было добраться до него.

Я попытался подняться, но почему-то тело не хотело двигаться, будто его залили бетоном. Я ничего не чувствовал. Даже пронизывающий холод. Я попытался ползти вперед, но мучительная боль пронзила все тело в сотне разных мест одновременно. Единственный крик боли был клокочущим внутри.

— Стэнли! — Это слово все же вырвалось у меня из горла. — Стэнли! — Закричал я и пополз вперед, хватаясь руками за все, до чего мог дотянуться — до стекла и асфальта. Стэнли что-то кричал, но его лицо пузырилось и плавилось.

— Боже, нет.

Я наполнил легкие ледяным воздухом и попытался подняться. Меня словно ударили ножом в каждую часть моего тела, но я не сдвинулся ни на дюйм. Пот лил не только с лица, но и со всего тела, когда в отчаянии я колошматил рукой по земле. В агонии я смотрел, как мужчина, который для меня был больше, чем мой собственный отец, превращался в слабый силуэт, потом исчез из поля моего зрения.

«Это всего лишь сон. Просто кошмарный сон», — орал голос у меня в голове. Я начал стучать кулаками по телу.

«Просыпайся, просыпайся, Бретт. Просыпайся, мать твою. Сейчас же!»

Я резко проснулся в темноте своей комнаты. Весь в поту. Задыхаясь от кашля, изо всех сил хватаясь за грудь. Я вскочил с кровати, и дикая боль пронзила спину, колени подогнулись. Схватившись за кровать, я перестал двигаться и замер, стиснув зубы. Мне оставалось только ждать, когда пройдет спазм. Они всегда проходили, но требовалось время. Просто нужно набраться терпения. И ждать. Боль притупилась до терпимой пульсации, но я отчетливо помнил кошмар, который мне приснился.

Похоже, он будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

Капли пота выступили у меня на лбу, грудь была вся мокрая от кошмара. Я взглянул на электронные часы, стоявшие у моей кровати. Всего несколько минут начало третьего ночи. Я уснул всего лишь сорок пять минут назад. Мысль о предстоящей долгой бессонной ночи заставила меня тихо застонать.

Вздохнув, я поднялся с кровати и заковылял к окну. Семь месяцев назад я мог только доползти до окна на четвереньках, так что это был определенный прогресс, и я был этому рад.

Я открыл окно, чтобы впустить прохладный осенний воздух. Прислонившись к оконному стеклу, глубоко вдохнул и попытался выбросить из головы тошнотворные образы кошмара. На улице было так тихо и спокойно, что я услышал, как бьется мое сердце. В небе появился месяц. Он отбрасывал свой призрачный голубой свет на плоский дикий ландшафт, делая его просто волшебным. Я закрыл глаза и вспомнил, как впервые увидел этот пейзаж в окне. Я не мог тогда полностью ощутить его грубую неукротимую природу или его полную изоляцию.

Я не был деревенским мальчишкой. Ритм и суета этого города были у меня в крови.

И все же я не мог, не мог не купить этот замок. Какой-то первобытный инстинкт подталкивал меня к нему, поэтому я приобрел его. Подумав, что попридержу его несколько лет, сохраняя в коммерческом состоянии, а потом продам с прибылью. Я и не подозревал, что этот замок станет тем местом, где я буду прятаться от всего мира, как раненый зверь.

Рев автомобильного двигателя вдалеке вывел меня из задумчивости.

Я открыл глаза и посмотрел вдаль за массивные железные ворота. Я видел, как ярко-красный «Порше» поднимается по склону холма. Ворота одни за другим распахивались, машина остановилась во внутреннем дворике. Пассажирская дверь открылась и показалась пара блестящих каблуков, приземлившихся на булыжники мостовой. За ними последовали длинные ноги цвета слоновой кости.

Затем моя жена, прожившая здесь почти десять лет, показалась во весь рост.

Она выглядела потрясающе в серебристом мини-платье. Волны шелковых длинных светлых волос развевались на легком ветерке, пьянящий смех сорвался с ее губ и зазвенел в ночной тишине. Я наблюдал, как мужчина на водительском сиденье распахнул дверцу и подошел к ней. У него были темные волосы, зачесанные назад, он был или итальянцем, или испанцем. Одет был в дорогой костюм. И то, как он двигался, подсказало мне, что он ни дня в своей жизни не работал праведным трудом. Всю свою жизнь он провел, обслуживая богатых и одиноких женщин.

Захлопнув за моей женой пассажирскую дверь, он грубо толкнул ее на гладкий металл капота, она тут же подняла колени и широко раздвинула ноги. Он просунул руку меж ее бедер и через несколько секунд так резко дернул ее вверх, что ее голова с силой дернулась назад. В лунном свете ее рот казался темным пятном от шока и удовольствия на лице из цвета слоновой кости.

Мне показалось, что сейчас почти невозможно представлять ее, единственную дочь Стэнли — его принцессу, единственную настоящую любовь всей его жизни. Он был готов умереть за нее. В тот день, когда я женился на ней, он плакал и говорил мне, что я исполнил его самую заветную мечту.

Темноволосый мужчина начал ее трахать, грубо всаживаясь в нее, словно хотел разорвать на части, но ее крики боли, смешанные с удовольствием, поднимались в ночном воздухе как крылья.

Наконец-то она нашла себе мужчину по душе.

3.

Бретт

Я отошел от окна, не испытывая ни единой эмоции. Только раздражение, что шоу перед моим окном, уничтожило все мои и так настолько слабые шансы снова заснуть. Я стоял у кровати, сгорбив плечи. Моя жизнь была сносной только из-за одного человечка.

Только одна душа могла вернуть покой в мое сердце.

Надев маску на лицо и спрятав руки в халат, я вышел из своей комнаты. Никого не встретив, прошел из своей башни, которая была самой высокой и недоступной частью замка, направился в главную часть дома. Мне потребовалось всего пять минут, чтобы добраться до коридора, ведущего в комнату моего сына. Я уже взялся за ручку его двери, когда грохот в коридоре эхом отозвался в пустой тишине большого зала.

Я отпустил ручку и решил направиться туда.

Стоя в тени на нижней площадке парадной лестницы, я увидел свою жену, прислонившуюся к стене, ее тело покачивалось, пока она пыталась собраться с мыслями. Старинная бронзовая ваза каталась рядом по полу.

Оттолкнувшись от стены, она сбросила туфли, пошатываясь, направилась к лестнице. Она пыталась вскарабкаться по ней так, словно каждый шаг таил в себе опасность, будто земля под ногами могла подломиться и отправить ее прямиком в темную пропасть. Когда я повернулся, чтобы уйти, она видно заметила движение с боку, повернула голову в мою сторону. От шока, вызванного моим появлением, она отшатнулась назад, взмахнув руками, чуть не упав, в последний момент успела ухватиться за перила.

— Твою мать! — выругалась она, глядя на меня сверху вниз.

Я сделал еще один шаг в сторону комнаты сына.

— Постой! — обратилась она ко мне.

Я остановился и бесстрастно посмотрел на нее, пока она с трудом пыталась выпрямиться. Когда она все же смогла стоять самостоятельно, то обратилась ко мне без тени стыда или вины.

— Ты чуть не напугал меня до смерти, — обвиняя, произнесла она, положив одну руку на свое стройное бедро, а другой крепко держась за перила.

— Я не помню, когда в последний раз видел тебя трезвой, — заметил я.

Она склонила голову набок и уставилась на меня, пьяно раздумывая над моими словами.

— А я не могу вспомнить, когда в последний раз видела тебя без маски.

Я перенес вес тела на другую ногу, потому что та уже начала пульсировать и болеть.

— Как ты собираешься заботиться о Закари, если каждую ночь напиваешься и спишь почти весь день?

— Ты так красиво все излагаешь. По крайней мере, я нахожусь рядом с ним. — Она зашаталась, но все же сумела во время себя остановить от падения. — Ты никогда не бываешь рядом с ним. Ты ведь тоже ему нужен, знаешь ли?

Ее перепалка в остроумии приводила меня в бешенство, особенно в ее теперешнем состоянии, любое мое возражение было бессмысленным, но я не мог остановиться.

— Мне бы очень хотелось быть рядом с Закари, но, как ты прекрасно знаешь, он меня боится.

— Он не единственный, кто тебя боится, — пробормотала она себе под нос, но я услышал каждое ее чертовое слово. Несколько лет назад ее слова задели бы мое эго, как острый нож, но сейчас все ее слова просеивались через мое сознание, как через решето. Сейчас мне было абсолютно наплевать, что она думает обо мне или кто-то другой.

— Возьми себя в руки, — резко произнес я. — В противном случае я буду вынужден вмешаться. — Я развернулся, чтобы уйти, но ее слова последовали за мной, вызывающие и насмешливые.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Я тебе не служанка. Я твоя жена и мать твоего ребенка.

— Тогда веди себя соответственно. Будь матерью моего бедного ребенка.

— У меня тоже имеются потребности, — воскликнула она.

— Уверен, что ты полностью удовлетворяешь свои потребности. — Мой голос был холоден и безразличен. Весь этот разговор мне уже давно наскучил. Все, чего я хотел от нее, чтобы она стала хорошей матерью для Закари.

— Мне нужен от тебя хороший трах, но поскольку ты отказался от своего основного долга, как мужа, я вынуждена искать другие способы для своего здоровья. Знаю, ты видел то, что произошло перед твоими окнами. Тебе нравиться за этим наблюдать?

Я продолжал уходить, но от следующих ее слов резко остановился.

— Я наняла няню, если тебя вообще беспокоит этот вопрос.

Я медленно повернулся к ней лицом.

— Что?!

— Конечно, это не могло не привлечь твоего внимания, — выплюнула она. На ее прекрасном лице читалось настоящее злорадство.

— А зачем Закари понадобилась няня?! Ты собираешься куда-нибудь уехать? — Мой голос звучал мягко.

Она вызывающе вздернула подбородок.

— Нет, но мне нужна помощь. Он растет, если ты этого не заметил. Он требует больше времени и внимания, моя жизнь не может вращаться только вокруг него.

Я подумал о темноволосом мужчине, который трахал ее на капоте машины.

— А вокруг чего же тогда будет вращаться твоя жизнь?

Она с горечью фыркнула.

— Ты всегда относился ко мне снисходительно. По-твоему, я ничто, не так ли, Мистер Газиллионер? Знаешь, что? Ты заслуживаешь той катастрофы, которая с тобой случилась. Единственный человек, который не заслужил всего этого, был мой отец... но он получил основной удар, не так ли? Если бы мой отец увидел, как ты сейчас со мной обращаешься, он бы перевернулся в гробу.

Она продолжала подниматься по лестнице, и я позволил ей пройти мимо меня. Я не доверял себе и не решался произнести хоть слово. Я был взбешен ее самодовольным упоминанием Стэнли. Как она смеет так говорить?! Он ее так разбаловал, а она по-настоящему его никогда не любила. Видно, Стэнли своей смертью решил заплатить за все. И если он и перевернулся в своей могиле, то только потому, во что она превратилась.

— Я постараюсь держать себя и Закари подальше от тебя, не волнуйся, — заявила она. — Няня прибудет в понедельник.

— И она будет у нас жить? — Спросил я сквозь стиснутые зубы.

— Конечно, но не волнуйся, я обязательно предупрежу ее, чтобы она держалась от тебя подальше. Ты сможешь передавать ей свои инструкции так же, как и мне. Через твою уважаемую службу внутренней связи.

— Спокойной ночи, муженек, — с сарказмом заявила она, проходя мимо, но тут же остановилась у входа в коридор, ведущий в ее крыло. Она снова посмотрела на меня с каким-то коварным выражением. — Я не шучу. Конечно, достаточно пьяна, но я не прочь попробовать еще раз, так сказать вспомнив старые времена? Твой холод — это как раз то, что мне нужно, чтобы уснуть. В любом случае, разве ты не хочешь узнать, работает ли еще твой член?

Отвращение скопилось в глубине моего живота.

— Иди спать, Джиллиан.

Насмешливое выражение на ее лице внезапно исчезло, она выглядела расстроенной.

— Бретт, помнишь, как ты приходил ко мне в комнату, когда я спала, и начинал меня трахать в темноте, будто я была не твоей женой, а совершенно чужой. Молча, без слов.

— Это было восемь лет назад, — резко напомнил я. — Тогда я был совсем другим человеком.

— Мне очень жаль. Я пьяна. Я не знаю, что творю? Неужели ты настолько совершенен, что никогда не ошибаешься?

— Ты зря тратишь свое время, Джиллиан.

— Сколько раз я должна извиняться перед тобой? Я твоя жена, Брет. Когда же ты станешь обращаться со мной так, как со своей женой?

Именно по этой причине я не хотел обсуждать этот вопрос, поскольку она была пьяна. Это была пустая трата времени.

— Ты моя жена только по моей фамилии. Нас связывает только соглашение, направленное на благо нашему сыну. В тот день, когда соглашение утратит свою силу, нас не будет ничего связывать. Ты пойдешь своей дорогой, я — своей.

— В моей жизни чего-то не хватает, Бретт. Ты мне нужен. — Она стояла у входа в свое крыло и умоляюще смотрела на меня. В этот момент я почти готов был ее пожалеть. Она была несчастна, и никто никогда не сможет сделать ее счастливой. Я обещал Стэнли, что буду заботиться о ней до самой смерти и сдержу свое обещание, но это было все, на что я был способен.

Не говоря больше ни слова, я повернулся и пошел в противоположное крыло. Я молча вошел в комнату сына и долго стоял, глядя на него сверху вниз. Воспоминания вернулись. Я узнал о беременности Джиллиан на званом обеде в нашем доме, как и все приглашенные гости, когда она объявила об этом. Затем она так напилась, что отключилась еще до того, как ушел последний гость. На следующее утро я повез ее в Швейцарию. Она ненавидела это место, но там не было ни капли алкоголя до конца ее беременности. А потом, в тот момент, когда я увидел, как белокурая головка Зака появилась между ног Джиллиан, я впервые в жизни почувствовал страх и чувство уязвимости. Он был таким маленьким и беспомощным. Что, если я не смогу его защитить?

Это чувство ни разу за все эти дни не покидало меня. Я ощущал его даже сейчас, когда стоял над ним. Снаружи поднялся ветер, завывая вокруг башен замка.

4

Шарлотта

Замок уже показался вдали, хотя ехать до него было еще прилично. Он казался неуклюжим живым чудовищем, окутанный утренним туманом, поднимающимся из земли и нависшее над сонным городом, находящимся внизу в долине.

Я изумленно уставилась на него. Это было все равно что смотреть на замок Сарумана (Ортханк (синд. Orthanc) — топоним из трилогии «Властелин Колец» Дж. Р. Р. Толкина. Точное произношение топонима — [’оrθank] (с межзубным глухим, как в англ. think). Переводчики «Властелина колец» предпочли двухсложное чтение Ортханк для большей ясности и удобства произношения слова. Впервые крепость упоминается в первой книге в главе «Совет у Элронда», где Гендальф рассказывает о своём заточении у Сарумана, а также о самом Ортханке. В переводе с эльфийского название означает «Клык-гора», а на языке Рохана название звучало примерно как «изощрённый разум». — прим. пер.). В мягком утреннем свете серые камни казались темными и неприступными, совсем непохожими на сказочный замок типа «Спящая красавица», в котором я провела почти год. Мне нравилась каждая минута пребывания там, я уехала оттуда с тяжелым сердцем. По сравнению с тем замком этот выглядел почти бутафорским. Я даже готова была поверить, если бы кто-то мне сказал, что этот замок был построен нуменорцами или волшебными древними людьми с исчезнувшего острова. (Нуменорцы (англ. Númenóreans) — один из народов, населяющих Средиземье и остров Нуменор (во Вторую Эпоху) в произведениях Дж. Р. Р. Толкина. Возникли в начале Второй Эпохи из остатков племён эдайн Белерианда, переселившихся на остров Нуменор (начиная с 32 года). После гибели Острова, в конце Второй Эпохи (в 3319 г.) остатки этого народа продолжали именоваться нуменорцами, иногда добавляя «нуменорцы в изгнании». Дунэдайн Арнора и Гондора — их прямые потомки.)

Когда мы подъехали ближе, я увидела, что между внешним миром и замком есть две стены. Такси остановилось перед массивными железными воротами. Водитель повернулся ко мне, подняв брови.

— Что вы хотите сделать, мисс?

— Подождите минутку, пожалуйста, — сказала я и вылезла из черного такси. Утренний воздух был свеж и прохладен. Я размяла затекшие ноги и подошла к панели, которая выглядела так, словно это была какая-то система внутренней связи.

Я нажала кнопку и подождала. Должно быть, прошла целая минута, и я виновато оглянулась на таксиста, но он, казалось, уже не был таким нетерпеливым, когда мы выезжали из Лондона, где он громко ругался на всех, кто заставлял его тормозить, хотя бы на секунду. Он выглядел таким же потрясенным этим окружением, как и я. Я заметила вертикальную раздвижную деревянную решетку, обитую железом, подвешенную перед воротами. Во время войны или осады ее опускали, чтобы защитить ворота. Ее прочная конструкция должна была отпугивать незваных гостей, но на самом деле она была одновременно воинственной и странно красивой.

Как раз в этот момент, когда я собиралась подольше подержать палец на кнопке, в динамике раздался низкий голос с сильным акцентом. Я подумала, что этот голос мог вполне сойти за голос дворецкого графа Дракулы.

— Да.

Я посмотрела в сторону камеры.

— Э-э... я новая няня, мисс Шарлотта Конрад.

— Да, вас ожидают. Проезжайте прямо к замку, там будет служебный вход.

Затем в динамике послышалась механическая трескотня, которая почти вырвала мою душу из тела. Я отпрянула назад, когда тяжелые ворота автоматически раздвинулись. Меня пробила дрожь. Это было совершенно фантастическое чувство, но у меня появилось внезапное и совершенно странное ощущение, что если я войду, то выйду отсюда через другой вход. Покачав головой от собственных глупых мыслей, я быстро подошла к такси и села в него.

— Значит, ты собираешься здесь работать? — спросил таксист, когда мы проехали через первые ворота.

— Да, — пробормотала я, не отрывая глаз от пугающего зрелища убийственных дыр в стене высоко над нами. Сотни лет назад раскаленный песок, известь или кипяток обрушились бы на врагов, сумевших прорвать первую оборону. Они терпели жестокую смерть, будучи зажаренными или сваренными до смерти внутри своих металлических доспехов.

Впереди, словно по волшебству, открылись вторые ворота, окруженные рвом, мы подъехали к замку. Это было самое впечатляющее здание, которое мне довелось увидеть в своей жизни.

По обе стороны подъемного моста возвышались две толстые башни. Готическое сооружение с его крепостными валами, бойницами для стрел, бастионами, зубчатыми стенами, деревянными карнизами и удивительно красивыми зубцами заставляло меня почувствовать себя так, словно я вернулась в далекое прошлое, в затерянный и забытый мир.

Такси подъехало ближе к замку, и я увидела массивную входную дверь, покрытую железными гвоздями, но также заметила совсем неприметную маленькую дверцу, которая была почти скрыта от глаз.

— Вы не могли бы подъехать туда? — Сказала я водителю, указывая налево.

Такси остановилось, я вышла из машины. Эйприл оплатила мне проезд заранее. Она настояла на этом, зная, что я поехала бы на поезде. Водитель не включал счетчик, но думаю, что поездка обошлась в несколько сотен.

Водитель улыбнулся — это была его первая улыбка за четыре часа езды, пожелал мне удачи и уехал. Я подошла к маленькой двери, на которой висел большой молоток в виде головы льва, прежде чем я успела дотронуться до него, дверь открылась, передо мной предстал лысеющий, пугающе худой человек в белых перчатках, необычном зеленом жилете и длиннополом угольно-черном фраке.

Ух ты! Настоящий дворецкий в полном облачении.

— Я Барнаби Бутсворт, — представился он, застыв в неподвижной позе, не показывая на своем лице никаких эмоций.

— Шарлотта Конрад, — ответила я с кривой улыбкой. — Я пришла для интервью с миссис Кинг.

— Конечно. — Он вежливо отступил в сторону и подождал, пока я войду, прежде чем закрыть дверь и предложить отнести мой чемодан прямо в мою комнату. Я передала ему свой единственный чемодан, и он повел меня по темному коридору.

— Миссис Кинг будет ожидать вас в гостиной, — сказал он, идя передо мной.

Как раз перед тем, как мы подошли к деревянной двери, он поставил мой чемодан в укромный уголок в коридоре, а затем провел меня в огромное помещение.

В гостиную, огромную гостиную.

Свет заливал комнату сквозь витражные высокие окна. Здесь был огромный каменный камин, который я решила, обогревал эту комнату зимой. В центре комнаты стоял длинный деревянный стол, за которым размещались двадцать стульев, обитых зеленым бархатом. Над столом висела поистине массивная люстра. Под люстрой на столе стояла почти поэтической красоте великолепная мраморная скульптура кентавра, вытянувшего руки вверх, казалось, будто это существо тянется вверх, чтобы дотянуться до света.

Стены украшали большие гобелены со сценами охоты. Основный цвет декора в этой комнате был зеленый, и я подумала, теперь ясно почему дворецкий был в зеленом жилете. Также я подумала о хозяйке этого дома, которая решила сочетать одежду своих слуг с обстановкой дома. Я вдруг вспомнил, что читала книгу одного слуги викторианской эпохи. Он говорил, что лучший слуга — это невидимый друг.

Наши ботинки громко стучали по каменному полу, пока мы пересекали большой зал и направлялись в другую комнату, которую мистер Бутсворт называл гостиной.

— Пожалуйста, подождите здесь, — сухо сказал он, прежде чем тихо закрыть за собой дверь.

Я оглядела комнату. Декор явно был выполнен профессиональным дизайнером. Эта комната напомнила мне программу по телевизору о миллиардере, который пытался продать свою яхту, чтобы купить большую по размеру. И главный пунктик этой яхты, которую он выставил на продажу, заключался в том, что все в его яхте было уникально, больше такого ни у кого не было. Кофейный столик, например, был сделан из кожи двадцати семи ящериц или чего-то столь же нелепого.

В этой гостиной на одной из стен висела роскошная, очень большая картина, изображающая красивую женщину со светлыми волосами. На ней была тиара, сидела она на большом золотом троне. Рядом с ней стоял маленький бледный светловолосый мальчик, но он казался почти призраком по сравнению с величием этой женщины. Я сразу поняла, что смотрю на портрет своей хозяйки — миссис Кинг.

Загипнотизированная великолепием, с которым она была изображена, я подошла ближе к картине и уставилась на нее. Было что-то такое в ее глазах. Художник запечатлел нечто неуловимое. Я не могла точно сказать, что это было, но поняла, что со временем пойму. Пока я пыталась разгадать таинственное скрытое послание, оставленное художником зрителю в своей картине, снаружи послышался стук каблуков, остановившихся у двери в комнату.

5

Шарлотта

Моментально, я отошла от картины на середину комнаты, поспешно поправила очки и пригладила волосы. Через несколько секунд тяжелая дверь распахнулась, и на пороге появилась женщина с картины. Художник не преувеличил ее красоты.

Мне показалось, что ей лет тридцать пять, но она вполне могла сойти за мою младшую сестру. Она разговаривала с кем-то по телефону, но в тот момент, когда увидела меня, встретившись взглядом, я вежливо улыбнулась, она присела, скрестив стройные ноги, кожа на ее пятках была такой гладкой, как у ребенка, а юбка темно-розового костюма высоко приподнялась на безупречных ногах.

Она не торопилась с ответом, внимательно слушая говорившего на другом конце провода, с беспокойством, внимательно рассматривая меня — лицо потом мою фигуру, затем ее глаза вернулись к моему лицу. Я так и осталась стоять, вежливо отведя взгляд. Наконец, она закончила разговор, который явно был не столь важен, но она не хотела его заканчивать из-за меня. Она сразу же устанавливала свои правила. Она хотела, чтобы я почувствовала себя неуютно, с самого начала показав свой авторитет. Она не знала, что от ее действий, меня трудно заставить испытывать неловкость. Каждый раз, когда со мной играли в такие ничего не значащие игры, мне просто было жалко этих людей.

— Шарлотта?! — спросила она ровным, как мед, голосом, и ее взгляд переместился с моих мешковатых темных брюк на уродливый белый джемпер.

Я вежливо улыбнулась.

— Да.

— Ты совсем непохожа на Шарлотту.

Я понимала, что это оскорбление, но я была профессионалом. Я даже не собиралась зацикливаться на таком никчемном комментарии. Наоборот, я улыбнулась еще шире.

— Сожалею, но меня так зовут.

— Да. — Ее губы скривились в холодной снисходительной улыбке. — Мне нужна была более опытная няня, ... постарше, но мне сказали, что ты самая лучшая.

— Я очень стараюсь, — тихо сказала я, не отводя взгляда от ее глаз.

Она приподняла идеально выщипанную бровь.

— Полагаю, ты справишься. — Она взглянула на свои часики на тонком ремешке. — Мне нужно присутствовать на одном мероприятии, так что у меня нет особо на тебя времени. Начнем. — Она нажала кнопку на панели рядом со своим креслом. — Приведи Закари в гостиную, — приказала она, прежде чем снова сосредоточить свое внимание на мне. — Экономка покажет тебе все и расскажет, что нужно знать, как устроено все в доме: время приема пищи, расписание Закари и т. д. Однако все указания, касающиеся образования или время препровождения Закари, будут исходить только от меня. Понятно?

— Да.

— Итак, с какими бы проблемами ты ни столкнулась, должна докладывать о них мне и только мне. Это абсолютно ясно?

Я молча кивнула.

— Абсолютно.

— И еще тебе нужно знать, что отец Закари живет в Южной башне. Пять лет назад он попал в аварию, которая сделала его совершенно... — она замолчала, подыскивая нужные слова, — совершенно неприглядным. Поэтому он старается не показываться на глаза слугам и не выходить во внешний мир. Если ты случайно встретишь его во время выполнения своих обязанностей, пожалуйста, не поднимай головы, продолжай вести себя так, будто его не видишь.

Я была уверена, что мои брови исчезли в линии роста волос. Это была самая странная вещь, которую я когда-либо слышала.

— Если меня не будет здесь… иногда я остаюсь в нашей квартире в Лондоне и возникнет какая-нибудь чрезвычайная ситуация, ты можешь поговорить с отцом Закари по внутренней связи. Телефон есть у тебя в комнате, как и в каждой комнате этого замка. Это понятно?

— Да.

Она встала и направилась к тяжелому деревянному столу в углу комнаты. Проскользнув за него, вытащила из ящика пачку бумаг.

— Я твой работодатель, а не отец моего сына, поэтому, если тебе будут даны какие-либо указания относительно Закари, которые выходят за рамки того, что я изложила на этих страницах, ты должна сначала связаться со мной. — Миссис Кинг протянула мне скрепленные скрепкой бумаги. — Здесь все. Дай мне знать, если что-то неясно или…

Я подошла и забрала у нее бумаги.

— Спасибо.

— Изучи их. Они очень важны.

— Обязательно, — пообещала я.

В дверь вежливо постучали.

— Войдите, — приказала миссис Кинг.

Дверь распахнулась, и хорошо одетый маленький мальчик с бледным болезненным лицом вошел в дом вместе с экономкой, пухленькой женщиной с черными волосами с проблесками седины и румяными щеками. Как только ребенок увидел мать, он отпустил руку экономки и бросился к ней. Она обошла стол и остановилась, поджидая его.

В этот момент у нее зазвонил телефон, она взяла трубку одной рукой, а другой легонько постучала по кончику носа маленького мальчика. Его прекрасные зеленые глаза смотрели на нее с обожанием. За этой сценой было очень странно наблюдать. Полная преданность мальчика своей матери казалась странной, почти как в викторианском романе. Он даже не выказал никакого любопытства по поводу моего присутствия, совершенно для него незнакомого человека.

— Я буду через полчаса, — сказала мать в трубку. — Я как раз собираюсь выходить.

Мальчик любовным жестом прислонился головой к ее юбке, она нежно положила руку ему на голову, я уже было начала изменять свое мнение относительно нее. Скорее всего она действительно любила своего сына. Возможно, я была слишком к ней строга. Поскольку отец фактически жил отшельником, атмосфера этой семье была по меньшей мере странной. Мои мысли были прерваны внезапным приступом кашля мальчика.

— В чем дело, дорогой? — Спросила миссис Кинг.

Без всякого предупреждения мальчик дернулся назад и его вырвало длинной струей прямо на юбку матери. Она так пронзительно закричала от ужаса, что я чуть не выпрыгнула из своей кожи, инстинктивно оттолкнув своего ребенка от себя.

Мой рот открылся от шока, когда мальчик упал на ковер и мгновенно заплакал. Экономка не двинулась с места, и когда я недоверчиво взглянула на нее, она отрицательно качнула головой, как бы предупреждая, чтобы я молчала.

— Что ты стоишь и пялишься на меня? Разве не видишь, что ты ему нужна? — Миссис Кинг набросилась на меня.

Я мгновенно перешла к действию. Положив на стол ее инструкции, подошла к мальчику и взяла его на руки. К моему удивлению, он спокойно вытянул вверх руки и без сопротивления оказался в моих объятиях. Я подняла его с пола, он смотрел на мать сквозь слезы на глазах.

Она схватила бумажные салфетки со стола за ее спиной и сердито стала тереть юбку.

— Я и так уже опаздываю, — воскликнула она, бросив салфетки и с ужасом глядя на пятно. — Фу... и этот запах. Мне нужно переодеться. — Она взяла телефон и, по-видимому, начала звонить кому-то, с кем договорилась встретиться, полностью забыв про нас.

— Пойдем со мной, — прошептала мне экономка.

Неся мальчика, я последовала за ней из комнаты. Проклятия его матери затихли вдалеке дома, пока экономка вела меня по темному коридору.

— Я миссис Блэкмор, — сказала она, перекрывая тихие всхлипывания ребенка.

— А меня зовут Шарлотта.

— Иди сюда, дорогая, — сказала она, открывая другую дверь.

Мы прибыли в очень простую серо-белую кухню. Вся эта роскошь предназначалась для хозяйки. Здесь же собирались только слуги.

— Побудь с ним. Я пойду поищу чистое полотенце, — сказала она и исчезла за другой дверью.

Я вытащила носовой платок, опустилась на колени и вытерла рвоту с его подбородка. Я смахнула слезы с его лица, изо всех сил стараясь его утешить, но он не переставал плакать.

6

Шарлотта

Когда миссис Блэкмор вернулась, я спросила у нее.

— Он что, заболел?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, он не болен, девочка.

Я с любопытством смотрела на нее.

— А почему его вырвало?

— Он только что пообедал и слишком разволновался, увидев мать.

— Почему он так разволновался при встрече с матерью?

— Он не видел ее несколько дней. А может просто волновался. — Она понизила голос до шепота. — Он невероятно робкий ребенок. Даже мышку может испугаться.

Я почувствовала раздражение, несмотря на то, что она понизила голос, ребенок все равно все слышал, поэтому я притянула его к себе и крепко обняла, надеясь, что мой жест успокоит его. Через несколько секунд он в последний раз шмыгнул носом и стал выбираться из моих рук. Я расцепила руки. Он отодвинулся и пристально посмотрел мне в глаза, совершенно новому для него человеку.

— Привет, Закари, — весело произнесла я. — Я Шарлотта, твоя новая няня.

Он смотрел на меня несколько секунд, словно пытался что-то решить, а потом, к моему удивлению, отступил назад, подбежал к экономке и спрятал лицо в ее юбке. Она скорчила гримасу, но тут же опустила глаза и слащаво улыбнулась ему.

— Дай мальчику немного времени, и он привыкнет к тебе, — сказала она.

Да, атмосфера этой семьи казалась мне очень непростой, но я знала, что смогу заставить мальчика доверять мне. И чем скорее, тем лучше. Я поднялась на ноги.

— Возможно, немного физической нагрузки пойдет ему на пользу. Я возьму его с собой в сад поиграть.

— Не-е-ет, ты определенно не можешь этого сделать, — запротестовала миссис Блэкмор, энергично тряся головой. Она явно была в ужасе.

— Почему нет?

— Ты поймешь, как только прочтешь свод правил мадам.

Тут я вспомнила, что оставила договор и ее инструкции в гостиной.

Миссис Блэкмор ввела меня в курс дела.

— Правило номер шестнадцать. Закари не разрешается играть на улице.

Я недоуменно уставилась на нее. Это была самая странная вещь, которую я когда-либо слышала, и я слышала странные вещи в своей жизни.

— Почему запрещается?

— Он всегда был очень болезненным ребенком, мадам беспокоится о его здоровье.

— Но это не достаточная причина, чтобы ребенок не выходил на улицу поиграть. Солнечный свет и свежий воздух — хороши для растущего организма.

— Правила устанавливает мадам и их нельзя нарушать, — твердо заявила миссис Блэкмор, хотя я и так знала, что она втайне со мной согласна.

Я опустила глаза на робкого ребенка, который наблюдал за мной из-под согнутого локтя. Неужели этот бедный мальчик действительно узник в этом темном замке? Неудивительно, что он такой бледный и всего боится. Взрослые вокруг пугают его до полусмерти по любому поводу. Я задумалась, как же мне обойти это нелепое правило. И тут мне в голову пришла одна мысль. «Правила», которые вручила мне миссис Кинг, были по меньшей мере на восьми страницах. А какие еще правила существуют?

— Пошли, — быстро сказала миссис Блэкмор. — Я покажу тебе комнату. Его нужно искупать и переодеть. — Мы вышли из кухни и поднялись по узкой деревянной лестнице, предназначенной для слуг. По мере того как мы втроем поднимались, лестница поскрипывала в разных местах.

Но как только мы добрались до лестничной площадки, то снова оказались в парадной части дома, проходя мимо еще одного яркого портрета миссис Кинг. На этот раз она была изображена в образе Клеопатры. Комната Закари была первой по коридору в крыле. Она была выкрашена — стены и потолок были синими небесами, наполненными пушистыми облаками. Герои мультфильмов сидели в своих самолетах, летающие по всем стенам. Вместе с миссис Блэкмор мы вымыли Закари и одели в костюм из его коллекции парадной одежды. Сразу, как мы его одели, он начал сосать свой большой палец.

— Это значит, что он хочет вздремнуть, — прошептала миссис Блэкмор. Она уложила его в постель, и мы на цыпочках вышли. После этого она показала мне мою комнату, которая была совсем рядом с комнатой Закари, в ней стояла односпальная кровать и шкаф.

— Вчера я попросила Хайди проветрить твою комнату, но мы можем сейчас открыть окна, — сказала она. Пока она показывала мне, как работает душ, мы услышали рев отъезжающей машины.

— Наверное, это миссис Кинг уехала, а? — Спросила я.

— Без сомнения.

— Ладно, я поняла, как все работает. Все достаточно просто. Странно здесь внутри настолько все современно, не ожидала для такого старого здания.

— Замок четырнадцатого века, но, судя по всему, хозяин потратил миллионы на его усовершенствование. Сантехника, центральное отопление. Он даже перекопал всю сельскую местность, чтобы протянуть сюда высокоскоростные волоконные кабели. Он какой-то очень крутой коммерсант, поэтому ему очень нужен интернет.

— Вы когда-нибудь его видели? Миссис Кинг использовала слово «неприглядный», описывая его.

На ее лице отразилось неодобрение.

— Ямного раз говорила с ним по внутренней связи, но видела только один раз. Это было ночью в коридоре. Он только что вышел из комнаты Закари и направлялся обратно в свое крыло. Он носит маску и у него видны несколько шрамов на шее, но он прекрасный человек. Высокий и широкоплечий, с пышной копной густых черных волос.

— А что с ним случилось? — Спросила я, понизив голос.

7

Шарлотта

— Бедняга попал в автомобильную аварию около трех лет назад. Думаю, он был парализован почти год, но он боролся. Он передвигался в инвалидном кресле еще полгода, не сдаваясь.

— Миссис Кинг сказала, что если я случайно с ним столкнусь, то должна сделать вид, что не вижу его.

Она фыркнула.

— Ты можешь и сама решить, как тебе поступить, но я не собираюсь бить лежачего. Считаю, что нет ничего плохого, если с ним поздороваться. Он вовсе не чудовище. Во всех моих разговорах с ним, могу сказать одно — он справедливый и честный. И человек, который приходит из деревни четыре раза в неделю, чтобы убрать его крыло замка, говорит, что он держится особняком, но никогда ни о ком не говорит ничего плохого.

— Понятно, — медленно произнесла я. — А какие у мальчика отношения с отцом?

Она нахмурилась.

— Не думаю, что они будут вместе. Дни Закари заполнены делами, которые не включают отца.

— Почему?

Она вздохнула.

— Тебе стоит об этом спросить мадам. Именно она решает, что происходит в этом доме.

— А как же отношения мальчика с матерью?

— О, он просто обожает ее. Боготворит землю, по которой она ходит. Ты же видела, как он на нее реагирует.

— Тогда она, должно быть, просто блестящая мать, — тихо сказала я.

Миссис Блэкмор не могла заставить себя согласиться со мной.

— У нее своя жизнь... свои планы... свои любовники…

Мои глаза расширились.

— Неужели?

— Это не мое дело, сплетничать и распускать слухи, но мужчины приезжают из Лондона и останавливаются в деревне, снимая «постель и завтрак». — Она остановилась и шмыгнула носом. — Она навещает их там. Раз в месяц она сама ездит в Лондон, а когда возвращается, другие слуги говорят, что у нее все тело в синяках. Одному Богу известно, чем она там занимается.

— А как же мистер Кинг?

— Полагаю, он знает. Она даже не скрывает этого, возвращаясь ночью со скользкими мужчинами. Это не мое дело, но, честно говоря, ни один мужчина не должен мириться с подобными вещами. — Она понизила голос. — Полагаю, именно поэтому они живут совершенно раздельно. Я никогда, ни разу не видела его и мадам вместе, даже когда они разговаривали в одной комнате. Она занимает Восточное крыло, а он никогда не покидает своих покоев в Южном.

При этих словах что-то тяжелое ударило мне в сердце. Я не знала, кто он такой и насколько сильно пострадал, но сталкивалась уже с уродством, которое могло полностью разрушить жизнь. Когда мне было шестнадцать, моя подруга стала жертвой нападения с применением кислоты. В одночасье весь ее мир изменился. Ее шрамы были настолько ужасны, что ее собственные родители не могли ее узнать, когда сняли бинты. После многих лет хирургических операций она все еще не была в порядке.

Я всегда впадала в ярость, когда мы куда-нибудь вместе с ней выходили. Единственное, что мне хотелось сделать, это встретиться лицом к лицу с пристально пялящимися людьми и сказать им, чтобы они, бл*дь, перестали пялиться, показывать на нее пальцем и шептаться, она была таким же нормальным человеком со шрамами, но я не могла ничего им сказать, потому что тогда бы привлекла еще больше внимания и сделала бы только хуже своей подруге. Поэтому я свирепо смотрела на этих придурков, метая искры ярости, либо полностью их игнорировала.

Именно благодаря ей я узнала, каким поверхностным и жестоким может быть мир. У нее не было ни единого шанса. Они отвергали ее исключительно из-за ее внешности. Глубокая боль и жалкое отчаяние, которые она постоянно ощущала, постоянно жила в ее глазах, сокрушая ее маленькое сердце. Иногда она говорила мне, что сожалеет, что не умерла тогда и выжила после того нападения.

Летом мы обычно ходили завтракать на пикник в парк. Мы отправлялись рано, когда там почти никого не было. Тогда я еще жила с родителями. Как-то вечером она позвонила мне и попросила прийти завтра пораньше, чем обычно. Она сказала, что испекла мой любимый с двойным шоколадом торт. Тогда я любила поесть, поэтому ушла из дома в пять часов утра. Когда я добралась до нее, в ее окнах было темно. Удивленная я вошла через заднюю дверь и прокралась по лестнице к ней в спальню. Думая, что она проспала.

Но Айша лежала в своей постели и была холодная как лед.

На прикроватном столике стояла пустой пузырек из-под таблеток, а также мой любимый шоколадный торт с двойным шоколадом и два письма — одно для меня, а другое для ее родителей. Я не плакала и не кричала. Я села на кровать рядом с ней и прочитала письмо. Она извинилась за шок, который мне доставила, но писала, что я сильная и смогу это пережить и помогу справиться с ее потерей ее родителям, сообщив им о смерти.

Когда миссис Блэкмор ушла, я быстро вернулась в гостиную и забрала правила хозяйки дома. Сняв очки и распустив волосы из тугого пучка, я легла на кровать и с растущим недоверием просмотрела семь страниц тщательно отпечатанных инструкций.

На них содержались подробные инструкции по каждому аспекту жизни ребенка. Начиная, как следует использовать карточки для обучения и кончая, как стоит синхронизировать работы ребенка, когда он завершит задания. Еще хуже было то, что все это строго регламентировалось и также строго регулировалось.

Завтрак в 8.00, перекус в 10.30, ланч в 1.00.

Не только время приема пищи, но и то, что можно было съесть и перекусить, было подробно описано.

Проветривать его комнату только утром с 8.00 до 11.00.

Не разрешалось Закари выходить на улицу.

Затем…

Носить головной убор на солнце.

— И где он найдет это солнце, если ему не разрешено выходить на улицу?

Это было все так нелепо, что к тому времени, когда я дочитала до конца, я уже не знала, смеяться мне или плакать.

«Мне очень жаль, — решила я про себя, — миссис Кинг, но нет. Просто нет, я не останусь.»

8

Шарлотта

Я лежала на кровати и пялилась в потолок. Теперь меня беспокоило, как я смогу вообще существовать в доме, где все так жестко контролируется той, кого я считала психопаткой. Я хотела помочь Закари и, возможно, его отцу. Я все еще чувствовала давнее чувство вины перед Айшей. Я мало, что для нее смогла сделать. По ее голосу я должна была тогда догадаться, что она собирается покончить жизнь самоубийством. Может сейчас мне представилась еще одна возможность помочь как-то отцу мальчика. Может мне дан второй шанс искупить свою вину.

Возможно, меня не случайно сюда занесло и есть для этого какая-то причина. Но с другой стороны, я была не из тех, кто охотно будет терпеть и мириться с дураками. В один прекрасный день я взорвусь и выскажу миссис Кинг все, что о ней думаю, и это будет выглядеть очень плохо, очень плохо для моего резюме.

У меня зазвонил телефон. Я встала с кровати, ответила на звонок, снова легла в постель.

— Привет, — сказала Эйприл. — Ну, как дела?

— Я не уверена. — Я накрутила на палец прядь волос.

— Что ты имеешь в виду?

— Здесь очень странная ситуация.

— Странная?!

— Странная в том, что мать напоминает ненормальную в бреду, отец попал в ужасную аварию и стал затворником, которого никто никогда не видит. Ребенка вырвало, потому что он слишком разволновался, когда увидел свою мать. У меня есть восемь страниц инструкций, начиная с того, как вытирать ему задницу, и заканчивая тем, сколько граммов хлопьев я должна ему давать на завтрак.

— О! Вот это да! Боже мой!

Я вздохнула.

— Именно так я и думала.

— И что же ты собираешься делать?

— Пока еще не знаю. Я ненавижу сдаваться, не попробовав.

— Не думай, что ты сдаешься. Ты же знаешь, что ты мне нужна.

— Да, знаю. Но я не могу уехать, когда все так неправильно.

— Ты действительно думаешь, что сможешь помочь?

— Да, я думаю, что у меня есть шанс подтолкнуть этого парня. Он сильный духом. Он немного раздавлен, но думаю знаю, как заставить его выйти из своей скорлупы.

— А как же Годзилла?

— Вообще-то она совсем непохожа на Годзиллу. Эта женщина выглядит так, словно сошла с обложки модного журнала. Она очень, очень красива.

— Похоже, она ходячая бомба. Ты думаешь, что сможешь справиться с ней?

— Все будет зависеть…

— От чего?

— От того, сколько времени она будет проводить здесь. Похоже, она проводит много времени, наслаждаясь собой, а нанимая меня, я так думаю, что она еще больше захочет уделять себе времени. Дам ей пару дней и посмотрю, как пойдут дела. А теперь довольно обо мне, как ты себя чувствуешь?

— Я в полном порядке. По правде говоря, я чувствую себя на вершине мира.

— Что ты там делаешь?

— Я лежу в постели.

Я рассмеялась.

— В этом я не сомневалась. Сейчас десять часов утра, и ты только что занимались сексом, не так ли? То, как ты сильно встряхиваешь своего бедного ребенка, заставит его подумать, что это чертовый Мартини.

— Очень смешно. Вообще-то я не занималась сексом. Юрий просто подумал, что мне нужно расслабиться.

— ОМойБог! Он занимался с тобой оральным сексом.

— Может и так, — самодовольно заявила она.

Я тоже улыбнулась.

— Помнишь тот первый день, когда ты вернулась после встречи с Юрием?

— Ага. — Ее голос звучал мечтательно.

— Помнишь, я сказала, что хочу посмотреть, как вы занимаетесь сексом?

— Ага.

— Беру свои слова обратно, — сухо закончила я.

Она только бесстыдно рассмеялась. В мою дверь постучали, и я сказала Эйприл, что перезвоню, а сама пошла открывать. Снаружи стояла женщина примерно моего возраста.

Она широко улыбалась.

— Привет. Меня зовут Мелли. Я личный помощник миссис Кинг и пришла узнать, как у тебя дела. Может тебе что-нибудь нужно?

Я улыбнулась в ответ. Приятно было встретить искренне дружелюбное лицо.

— Я в полном порядке. У меня еще не было возможности оглядеться и разобраться в своих обязанностях, но спасибо за предложение. Я действительно ценю это.

Ее улыбка стала еще шире.

— Поверь мне, когда я говорю, что здесь ничего особенного не происходит. Этот замок самое скучное место на земле. В деревне есть одна пиццерия, где подают резиновую пиццу. В библиотеке полно стариков, пахнущих сосисками. Чайная лавка хороша. Но настоящая спасительная благодать — это паб. По ночам здесь довольно жутко, — ее глаза замерцали, — но иногда приходят большие мускулистые фермеры.

Я рассмеялась.

— Нам надо как-нибудь пойти с тобой выпить. Это будет весело.

— Да, было бы здорово.

— Хорошо, я дам тебе несколько дней освоиться. Я в комнате рядом с кухней. Если тебе что-нибудь понадобится, просто заскочи, я буду рада помочь.

— Спасибо, Мелли.

— Ладно, мне пора возвращаться к серым будням. Увидимся за ланчем?

— Да, конечно. Увидимся внизу.

Она рванула прочь — сгусток радостной энергии. Я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Возможно, я слишком поторопилась. Если Мелли может мириться с миссис Кинг и с таким счастьем управлять таким огромным кораблем, то, может быть, и я смогу.

Глава 9

Бретт

https://www.youtube.com/watch?v=kXYiU_JCYtU

Онемевший

Я понял, что няня уже прибыла. Не мог точно сказать откуда и как я узнал, но в атмосфере замка и домочадцев что-то неуловимо изменилось. Сначала я был против этой идеи, но сейчас мне казалось, что я ошибся. При появлении няни мне не было необходимости общаться с Джиллиан, выпытывая у нее информацию о Закари. Я мог бы напрямую обращаться к няне. Каждый вечер я мог бы разговаривать с ней по внутренней связи и спрашивать о своем сыне, как прошел его день.

Я работал весь день напролет, но мысли мои были заняты совсем другим.

Мне не терпелось поговорить с этой женщиной и установить с ней хорошие рабочие отношения. До того, как Джиллиан успела бы ее настроить своим ядом против меня. Я прекрасно знал все методы Джиллиан. По капле невидимого яда за раз, ежедневно. Капля за каплей. Пока жертва не станет совершенно мертвой.

Я не мог решить во сколько мне стоит ей позвонить, но вчера вечером, когда я отправился навестить своего сына, заметил, что комната рядом проветривалась, смежная дверь из комнаты моего сына в комнату няни была открыта, я понял, что она поселилась в комнате рядом с Закари. Из своего логова я видел комнату моего сына, а значит, и ее тоже. Я знал, что она будет ужинать вместе с остальной прислугой, поэтому подождал, пока она не вернется к себе в комнату и не включит свет. В половине десятого у нее загорелся свет.

Я прошел путь от парализованного и сломленного во всех смыслах этого слова человека до настоящего момента, когда луч света просочился в мою темноту. Я цеплялся за надежду, что мало-помалу смогу через няню проникнуть в мир моего сына, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы больше меня не бояться.

Я включил переговорное устройство и стал ждать, когда она снимет трубку. Она ответила не сразу, поэтому я подошел к окну и увидел ее тень, стоящую посреди комнаты. Подумал, что она все еще не знает, как работает эта система. Затем она прошла вперед, и через несколько секунд я услышал ее голос.

— Мистер Кинг? — спросила она. От ее голоса у меня по спине пробежали мурашки. Ее голос напомнил мне, как я сидел в обшитом деревянными панелями отдельном кабинете французского ресторана, ожидая, пока официант откупорит бутылку «Ле Кло дю Мениль» 2003 года выпуска. Прислушиваясь, как шампанское известной фирмы «Крюг» начинает наливаться в бокал. Сначала роскошный аромат, потом сухой вкус на языке. Игристые пузырьки лопаются на языке, шелковистая жидкость стекает по горлу.

На какое-то мгновение я почувствовал, что не могу ни ответить, ни даже заговорить. Я не мог понять, какое впечатление на меня произвело то, как она сказала — «Мистер Кинг». Я догадывался, что она, скорее всего, не красавица и почти наверняка замужняя пожилая дама. Джиллиан не любила нанимать молодых сотрудников. Она говорила, что ей нравится опытный персонал, но я думаю, что она ненавидела любую женщину, которая была моложе ее.

— Мистер Кинг? — хрипло позвала няня.

Я прочистил горло. Прошло много времени с тех пор, как я разговаривал с женщиной, и мой голос звучал странно даже для собственных ушей.

— Как Закари?

— Он уже спит. Я уложила его спать в назначенное время, сэр.

— Пожалуйста, зовите меня Бретт.

Последовала небольшая пауза.

— Ладно, Бретт.

— А как вас зовут?

— Шарлотта. Шарлотта Конрад. — Она казалась совсем юной, но это было просто невозможно.

— Как прошло его знакомство с вами?

Она судорожно втянула воздух. По какой-то странной причине я почти мог представить себе ее улыбку, чистую и безудержную.

— Сначала он был довольно застенчивым, но за день стал немного более общительным.

— Он от природы очень тихий, — сказал я.

— Хммм.

Я понял, что она чувствует себя неловко, но все равно не хотел ее отпускать.

— А что он делал сегодня днем?

— Ну, у нас было странное знакомство. Его вырвало.

— Его стошнило? Почему? С ним все в порядке?

— Он не болен, ничего такого. Миссис Блэкмор сказала, что это из-за того, что он был слишком взволнован, когда увидел свою мать.

— Понятно. — У меня упало сердце. В привязанности моего сына к матери было что-то неестественное и нездоровое. Он был слишком деликатен, слишком всего боялся. Я понимал, что ему нужна фигура отца.

— Я хотела спросить... — она заколебалась.

— Что именно?

— Так ничего особенного, — ответила она.

— Нет, уж говорите, что хотели.

— Я ожидала, что мальчик его возраста будет проводить много времени, играя на улице. Погода сегодня была такая чудесная, но ему не разрешается играть на улице.

Я нахмурился.

— Что вы имеете в виду, говоря, что ему не разрешается играть на улице?

Несколько секунд она молчала, и я позволил тишине прокатиться дальше. Я все равно доберусь до сути, несмотря ни на что.

— Об этом написано в моих инструкциях. Закари не разрешается играть вне дома. Думаю, мадам беспокоится, что на свежем воздухе он может подцепить микробы и заболеть.

Я почувствовал ярость, как расплавленный обжигающий шар лавы в животе. Меня затошнило, и рука задрожала от гнева. Слава Богу, моей жены не было в замке. Если бы она находилась здесь, я мог бы не сдержаться, отправиться к ней в комнату и не устроить ей такую чертову взбучку, которую она никогда не забудет. Но в любом случае, какой в этом смысл? Она, вероятно, получит от этого сексуальное удовольствие. Какого черта, она пытается сделать? Что еще она делала без моего ведома? Какие еще ограничения были в списке няни?

— Выведите его завтра на улицу поиграть, — сказал я.

Она глубоко вздохнула.

— Что еще? — Переспросил я.

— Ничего, — ответила она. — Завтра я сделаю, как вы сказали, Бретт.

— Спасибо, — сказал я и отключился. Целый час я расхаживал по комнате. Затем позвонил Логану, моему личному помощнику в Лондоне, и попросил его привезти бутылку «Ле Кло дю Мениль».

— Какого года, мистер Кинг?

— 2003.

Через два часа я услышал, как вертолет приземлился на вертолетной площадке. Я подождал пятнадцать минут и вышел из своей спальни. Когда раздался осторожный стук, я открыл дверь, и вошел Логан. Шампанское уже стояло в ведерке со льдом, и он принес с собой два бокала. Он поставил все это на стол.

— Хотите, я налью вам, мистер Кинг?

— Нет, все в порядке, Логан. Спасибо.

Он кивнул и вышел.

Я сел перед окном. Окно няни было уже темным. Я поднял свой бокал в ее сторону. Здесь все должно было измениться. Я уже предупреждал Джиллиан раньше. Наше соглашение будет длиться лишь до тех пор, пока наш сын будет получать от него выгоду. Джиллиан слишком близко приблизилась к краю пропасти.

Я поднес бокал и позволил пузырькам лопаться на языке. Прошли годы с тех пор, когда я пил это шампанское. Когда сам хотел его выпить. Я не хотел, чтобы та жизнь вернулась. Теперь я ясно это осознавал, насколько все было мелко и бессмысленно.

Я подумал о няне Закари, мирно спящей в своей постели, и пожелал ей всего хорошего. Она понятия не имела, что разбудила меня от глубокого сна.

10

Шарлотта

Меня разбудил звук лопастей вертолета. Я задремала с книгой, но вдруг сквозь сон услышала, как вертолет приближается все ближе и ближе, а потом приземлился. Не зажигая света, я подошла к окну, вертолет скорее всего приземлился с другой стороны замка, потому что я его не видела. Потом все стихло. Я взглянула на часы. Была уже почти полночь.

Я снова легла в кровать и подумала, может кто-то вернулся в замок. Но мне показалось, что было слишком поздно для возвращения. Хотя это был странный замок. Возможно, вернулась миссис Кинг. Я вспомнила свой разговор с Бреттом Кингом. Вспомнила его голос, такой глубокий и спокойный. Его голос звучал, как голос очень утонченного, учтивого человека, образованного и обладающего определенным жизненным опытом.

И несмотря на то, что я почувствовала его гнев через интерком, голос все равно оставался невероятно спокойным. Это была моя первая ночь в замке после долгого пребывания в городе, и я была поражена, как невероятно тихо здесь было. Я буквально слышала собственное дыхание. Тишину нарушил мой мобильник, вибрирующий на столике. Я вскочила с кровати. Звонила Эйприл. Прихватив с собой телефон, я плюхнулась обратно на кровать.

— Ты все еще не спишь? — спросила она.

Я сразу же забеспокоилась о ней.

— Да, но почему ты звонишь так поздно?

— А почему ты говоришь шепотом? — спросила она, понизив голос.

— Ну, не знаю. Здесь такая мертвая тишина, даже боюсь ее нарушить.

Она хихикнула.

— Ты явно сумасшедшая.

— Скажи что-нибудь другое, чего я не знаю. Так зачем ты звонишь? Где Юрий?

— Он внизу работает. После того, как ты рассказала мне об этом странном замке, я не могу заснуть, думая о тебе. Как прошел твой первый день?

Я вздохнула, перебирая в уме впечатления этого дня. Но все они неизбежно отступали перед моим коротким разговором с Бреттом Кингом.

— О Господи, что же она сделала? — спросила Эйприл, думая, что мой вздох был связан с миссис Кинг.

— Ничего. Она уехала на какое-то мероприятие, вероятно, в Лондон, и до сих пор не вернулась. Если только она не прилетела на вертолете, который приземлился всего несколько минут назад.

— Тогда почему ты так вздыхаешь?

— Я недавно говорила с отцом мальчика по внутренней связи.

— Ух ты! И как?

Мои мысли вернулись к голосу Бретта.

— С ним приятно было пообщаться. У него такой густой, низкий голос. Один из тех глубоких и спокойных голосов. Я представляю себе его в бархатном костюме, сидящим в ложе оперного театра.

— Интересно, был ли он, тогда красив до автокатастрофы?

— Понятия не имею, — ответила я. — Но в нем явно что-то есть.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не могу точно сказать. В нем есть что-то магнетическое. Я могла бы слушать его голос всю ночь.

— Ого! Вы только послушайте! Шарлотта, он женат! — Эйприл казалось забеспокоилась.

— Я вовсе не это имела в виду. Я думаю, что меня тянет к нему, потому что он так страдал, мне хочется попытаться ему помочь. Он любит своего сына, но мальчик его боится.

— Прошу тебя, будь осторожна, смотри не влюбись в него. Помни свой девиз. Мужья других женщин — это запретная зона.

— Да, я знаю. Не собираюсь я в него влюбляться, хотя экономка сказала, что его жена вроде как его бросила, когда он попал в аварию, решила пойти своей дорогой.

— Ух ты, похоже, что она настоящая стерва.

— Судя по всему, у нее полно любовников.

— Ты ведь не ищешь предлога, чтобы завести с ним роман?

— Ни в коем случае, — твердо заявила я. — Я же говорила тебе, что не собираюсь. Скорее с моей стороны это связано с чувством вины, которое я продолжаю испытывать по отношению к Айше. Мне кажется, может мне дан второй шанс ему помочь. Искупить свою вину.

Она вздохнула.

— В том, что случилось с Айшей, нет твоей вины, детка.

— Я все понимаю. Ладно, послушай, мне пора спать. Я позвоню тебе завтра.

— Хорошо. Веселись с ребенком в замке.

— Нет, завтра я пойду с Закари играть на улицу.

— Эй! Его мать запретила же тебе.

— А его отец настоял на обратном.

— Ого, Шарлотта, ты ходишь по лезвию бритвы.

— И не говори, но я должна сделать все правильно для ребенка. Я просто возьму его с собой ненадолго.

— Хорошо, тогда дай мне знать, как все пройдет.

— Подожди… — окликнула я ее как раз перед тем, как она собиралась повесить трубку.

— Что?

— Может ли... вообще голос воздействовать по телефону?

Несколько секунд она молчала, я тут же добавила:

— Только ничего не бери в голову, это всего лишь простой вопрос.

— А что именно простого в этом вопросе? И кто же так сильно повлиял на тебя по телефону?

— Спокойной ночи! — Сказала я.

Но она была похожа на собаку, у которой собирались отнять кость.

— Только не вздумай сейчас бросить трубку.

— Хорошо. Я всего лишь спросила, вот и все.

— Шарлотта…

Я уже начала сожалеть, что вообще решила задать этот вопрос.

— Ты знаешь, о ком я говорю... — пробормотала я.

— И что? Ты только что сказала…

— Забудь. Уже поздно, и я очень устала.

Ее голос звучал серьезно.

— А что такого особенного было в его голосе?

Я вздохнула.

— Ну, не знаю. Просто... я не буду ничего говорить. Все это несущественно. Спокойной ночи, Эйприл.

Я прервала разговор и отбросила телефон в сторону. Закрыла глаза, пытаясь уснуть, но вздрогнула от дуновения раннего ветерка. Ночи за городом были гораздо холоднее, чем в Лондоне.

С трудом поднявшись с кровати, я подошла к окну и уже собиралась задернуть занавески, но замерла. Миссис Блэкмор сказала, что его Южная башня находилась почти напротив через внутренний двор от моей комнаты. У него не горел свет, за исключением, пожалуй, одной тусклой лампы, я мельком разглядела тень у окна, темный силуэт.

Я вздрогнула, но не вскрикнула от испуга. Не двигаясь, я стояла и смотрела на фигуру, высокую и неузнаваемую в темноте еще несколько секунд.

Неужели это он?

Кем бы он ни был, я поняла, что он наблюдает за мной, глядя прямо перед собой и не двигаясь. Мне вдруг стало жарко. Отойдя от окна, я остановилась в темноте и стала наблюдать за ним. Он отвернулся, я поняла, что затаила дыхание, боясь лишний раз вздохнуть. Правда ли, что он наблюдал за мной, или это мне показалось? От игры теней в темноте. Зазвонил телефон, я сняла трубку, даже не потрудившись взглянуть кто звонил. Я улыбнулась, увидев, что это была мама, пытающаяся связаться со мной по скайпу.

— Я подумала, что ты не спишь, потому что увидела в скайпе на твоей иконке зеленый огонек, — сказала она.

— Ну, ты действительно научилась правильно пользоваться телефоном, не так ли?

— Да, — гордо ответила она.

Я улыбнулась.

— Хорошо.

— Я не разбудила тебя, правда? — спросила она.

— Нет, как поживаешь?

— Я в порядке. Как поживают твои новые работодатели?

— С ними тоже все хорошо, — ответила я.

— Они хорошие люди?

— Да, оба просто великолепные.

— О, хорошо. Ты же знаешь, как я за тебя волнуюсь.

— Мама, я живу в замке. Ты бы видела это место. Оно похоже на древнюю крепость.

— Ну, хорошо, если только они хорошо к тебе относятся.

— Именно так. Я как раз собираюсь ложиться спать, позвоню тебе завтра, ладно?

— Да. Ты, должно быть, устала. Я просто хотела тебя поблагодарить. Я получила деньги, которые ты мне прислала. Ты чудесная дочь!

Ее комплимент заставил мое сердце заныть.

— Ух ты, ты так легко меняешь свой тон, а?

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, как ты столкнула меня с лестницы за то, что я была слишком упрямой и вспыльчивой дочерью?

— Я не толкала тебя с лестницы, девчонка, ты сама упала.

— И кто же в этом виноват?

— Я верну тебе твои деньги, если ты собираешься злорадствовать по поводу того несчастного случая, — отрезала она, и я была рада, что моя строгая мама вернулась. — Если бы не эти проклятые объедки, которые называют пенсией, — продолжала она, — мне бы не пришлось тебя беспокоить…

— Ты меня совсем не беспокоишь, мам. Я же могу тебе помочь, для меня это в радость. Я люблю тебя.

Она глубоко вздохнула.

— Я тоже люблю тебя, малышка. Только позаботься там о себе. Когда у тебя будет выходной?

— Мне еще предстоит разобраться с этим. Я дам тебе знать, хорошо?

— Очень хорошо, спокойной ночи, мое милое дитя.

— Спокойной ночи, мам.

11

Шарлотта

Видно, от усталости и стольких за день эмоций, спала я крепко, но услышала, как скрипнула моя дверь.

Глаза на мгновение распахнулись, но я ничего не увидела, поэтому закрыла их и отвернулась, слишком измученная, чтобы задаваться вопросом. Затем почувствовала, как кровать подо мной прогнулась, будто кто-то прилег рядом. Мое сердце подскочило к горлу, и я резко открыла глаза. Сквозь темноту вперлась в сверкающий взгляд незнакомца.

Его рука метнулась к моему рту, заглушая крик, я всмотрелась в его глаза и поняла, что он не причинит мне вреда. Он был израненным человеком, и я почувствовала, как в моем сердце воцарился покой.

Я протянула руку и коснулась его лица. Оно оказалось прикрыто маской, которая стала теплой от его кожи, поблескивая в мягкой темноте. Он не сопротивлялся, поэтому я осторожно сняла маску, но было слишком темно, чтобы разглядеть его лицо как следует. Его глаза, не отрываясь смотрели на меня. Моя рука потянулась к выключателю настольной лампы, но он, поймав, остановил ее. Его рука оказалась большой и сильной. На ладонях были мозоли.

Затем последовал поцелуй. Сначала нежный, потом все более и более страстный, пока его поцелуй не выстрелил дозой экстаза в самую мою сердцевину между ног. Я приподняла руки вверх. Пальцами одной руки нащупала его волосы, а другой — обвила за плечи, словно боялась, что он исчезнет.

Он оторвал свои губы, чтобы прижаться к моей шее. Это прожгло меня насквозь. Я опустила руки, напиваясь его сладкими ласками, хотя в голове звучал сигнал тревоги. Что ты делаешь, Шарлотта? Ты не знаешь этого человека. И все же я не испытывала ни страха, ни чувства беспокойства.

Его руки прошлись по моим пижамным штанам. Судорожный вздох сорвался с губ, когда кончик его языка опустился мне на пупок. Где-то глубоко внутри меня зародился смех. Я начала корчиться от нетерпения. Он раздвинул мои ноги и наклонил голову между ними.

— Господи, Шарлотта. Ты такая красивая. И такая чертовски мокрая, — прохрипел он.

Я узнала этот голос, поэтому подалась вперед. Он не был незнакомцем. Я знала голос этого человека.

Он опустил голову, я все еще пыталась разглядеть его лицо, но оно было почти полностью скрыто темнотой. Когда он взял мой набухший бугорок своими бархатными губами и с чувством стал его сосать, будто это была сладость, я чуть не выпрыгнула из кровати. Из меня лились соки.

Мои руки сжали простыню в кулаки, а тело выгнулось дугой. Я умудрилась даже выдернуть простыню из-под матраса, как только его горячий, влажный язык дотронулся до меня, словно я была плавящейся лавой. Я застонала от восторга.

— Ш-ш-ш... детка, — прошептал он и зажал мне рот рукой.

Я не могла прийти в себя, его язык вошел внутрь, и я ухватила его за волосы.

Я была уверена, что мои стоны перешли в крики на грани истерики. Слава Богу, что его ладонь прижималась к моему рту. Я попыталась что-то сказать, но не могла связно составить слова, из моего горла раздался приглушенный животный звук. Странный. Смущающий.

Я хотела кончить... я хотела, чтобы все это закончилось... прежде чем я окончательно обезумлю.

Мои пальцы потянулись к распухшему бугорку, чтобы помочь этому процессу, но прежде чем я успела добраться до него, он прихватил его зубами, слегка прикусив. Я почувствовала боль, которая оказалась тем самым спусковым крючком, к которому я так стремилась. Из моего горла вырвался крик. Затем из влагалища полились горячие сливки, не в состоянии сдержаться.

— Твою мать! — Пробубнила я ему в руку.

Я кончила, но сводящая с ума жажда большего не желала останавливаться. Мне хотелось большего. Намного большего. Неудовлетворенная, я пошевелила ногами и обернула их вокруг его головы, поймав его рот в ловушку своей киской.

«Кто он? Да, кто он такой, черт возьми?»

Мне необходимо было это узнать. Причем узнать сию минуту. Я наклонилась и притянула его голову ближе. Но было слишком темно, и я почти ничего не смогла разглядеть. Мне необходимо было увидеть его лицо на свету.

Когда я проснулась, моя рука тянулась к выключателю.

Я села в кровати, тяжело дыша, на лбу выступил пот. Первые слабые лучи утреннего солнца уже лились в открытое окно. Я в шоке посмотрела на себя. Мои трусики промокли насквозь. Воспоминание о боли и оргазме было до сих пор настолько явным, словно все было наяву, я оглядела комнату, уверенная, что здесь есть этот мужчина, который находился во сне между моих ног.

Никогда раньше мне не снились настолько реалистичные сны. Моя киска продолжала все еще пульсировать. Я взглянула на часы на своем телефоне и вскочила на ноги. Завтрак Закари был назначен ровно на 8.00, но до этого мне нужно было принять ванну и одеться для первой половине дня.

Было уже 7: 30 утра, я плохо начала свой первый рабочий день.

12

Шарлотта

Быстро одевшись и даже не приняв душ, я поспешила в комнату Закари. Я обнаружила его крепко спящим. Как можно нежнее и аккуратнее разбудила его. Он, казалось, ничуть не удивился, открыв глаза, даже одарил меня ангельской улыбкой. Поскольку я все еще была для него практически незнакомкой, подумала, что он может заплакать или запротестовать, когда я начну его одевать, но он покорно стоял, позволяя мне надевать на него вещи.

Собственно говоря, он почти ничего не говорил.

Меня это несколько нервировало, потому что большинство детей наоборот, не могут остановиться, постоянно болтая. Дети болтают без умолку, им все очень интересно. В первый же рабочий день меня обычно засыпают разными вопросами личного характера. «Замужем ли я? Есть ли у меня дети? Почему? Хочу ли я детей, и так далее, и тому подобное.»

Вопросы от Закари. Ни одного.

Кроме того, он почти старался не смотреть мне в глаза. Быстро позавтракав тостами и яичницей, которую он съел без особого аппетита, почти машинально, я решила, что вести его гулять в сад не стоит. Ему была просто необходима умственная стимуляция. Возможно, от других детей или от нового окружения. По моему мнению, его могло подстегнуть поиграть в песочнице с другими детьми, скатиться с горки пару раз, может даже перекувырнуться.

Я спросила миссис Блэкмор, есть ли в деревне детская площадка, и у нее чуть глаза не вылезли из орбит. Прежде чем она успела открыть рот и напомнить мне о без апелляционном списке правил, я заявила, что разговаривала вчера с мистером Кингом, и он настоял, чтобы я отвела ребенка погулять. Я не стала упоминать, что получила от него разрешение погулять в саду. Несмотря на выражение страха на ее лице, она договорилась с шофером, который готов был отвезти нас через час.

Мы сели в маленький голубой «Роллс-Ройс». И на лице Закари появилось оживление, не долго и слишком сильное, но я все же посчитала это прогрессом.

— А куда мы едем?

— В парк на детскую площадку, — сказала я с улыбкой.

Он повернул голову и стал смотреть в окно. Когда мы проезжали мимо старомодной кондитерской, я велела водителю остановиться. Согласно моему списку «делай и не делай», все цветные сладости были строго под запретом.

— Пошли, — сказала я и, несмотря на спокойный взгляд шофера, повела ребенка в магазин.

На двери висел колокольчик, который звякнул, когда мы вошли внутрь. Еще до того, как за нами закрылась дверь, наш нос наполнился сладким запахом сладостей во всех его видах. Глаза Закари стали огромными, как блюдца.

— Мне нельзя есть сладости, — мрачно сообщил он мне, — они вредны для меня. — Его глаза умоляли меня сказать, что на этот раз можно.

— Тебе нельзя есть ничего с консервантами, добавками и искусственными красителями, — ответила я, — но мы обязательно что-нибудь здесь найдем и съедим. — Я подмигнула ему. — Почти полезную пищу.

Впервые с тех пор, как мы встретились, его губы растянулись в настоящей детской улыбке.

Мы вышли из магазина с большим леденцом на палочке, сделанным из органических соков, и пакетом зефира, в котором, как заверила меня продавщица, не было никаких искусственных красителей или консервантов.

Детская площадка была небольшой, и на ней находились двое детей со своими матерями. Дети были меньше по возрасту Закари. К моему удивлению, он даже не взглянул на них. Я повела его к горкам, которые были свободными. Надеясь, что эти дети присоединятся к нему, но они почему-то не подошли, поэтому я улыбнулась и посмотрела на матерей малышей. Матери улыбнулись мне в ответ. Закари трижды спустился с горки, остановился и посмотрел на меня.

— Я уже закончил.

— Может, пойдем поздороваемся с другими ребятами?

— Нет.

Тогда я усадила его на качели, и качала, а он наслаждался. Когда он накачался, просто сказал:

— Спасибо. Я закончил.

Я подвела его к песочнице, он, казалось, был очарован синими и красными пластиковыми формочками. Начал строить замок из песка. Но когда к нему подошли другие дети, Закари тут же встал и подошел ко мне.

— Что же это такое? Разве ты не хочешь завести друзей? — Спросила я, но он не сказал ни слова. Он просто остался стоять рядом со мной, отказываясь присоединиться к остальным. Он был слишком робким для пятилетнего мальчика. Я помнила, что через час у него занятия с преподавателем по чтению, поэтому мы отправились домой.

Я отчетливо осознавала, что ослушаться его мать будет нелегко, но надеялась, когда она увидит, что ее сын наконец-то выбрался из своей скорлупы, то будет счастлива или, по крайней мере, не сойдет с ума от моего ослушания. Я уже заметила некоторое улучшение в его обычно мрачном настроении. От игр на свежем воздухе его щеки разрумянились, у него появился аппетит. Он проглотил свой обед, сопровождаемый улыбками миссис Блэкмор. Оставалось надеяться, что мать заметит эти улучшения и позволит ему гулять, общаться с другими детьми.

Однако все было не так, когда несколько часов спустя она ворвалась ко мне в комнату. Я разбирала на полу его одежду, но быстро вскочила на ноги, увидев темную ярость на ее лице.

— Ты сегодня возила Закари на детскую площадку, — рявкнула она, и от досады на ее лице я приоткрыла губы, но не могла вымолвить ни слова.

— Ты что, совсем спятила своим ничтожным, крошечным, необразованным умом? — закричала она. — Ты что не читала инструкции, которые я тебе передала?

Я почувствовала, как начинаю злиться, но сдержалась.

— Прошу прощения, но сегодня утром вас не было здесь, и я не могла поговорить с вами, но его отец настоял, чтобы я разрешила ему немного поиграть на улице, тем более что погода была прекрасная. Я говорила ему о вашем правиле, но он сказал, что поговорит об этом непосредственно с вами.

Что-то промелькнуло в ее глазах. Страх или что-то еще? Что бы это ни было, это было что-то первобытное.

— И что же ты сказала? — спросила она, словно не желая мне верить.

— Вчера вечером ваш муж настоял, чтобы я вывезла Закари... куда-нибудь.

Ее глаза горели неприязнью. Она сделала несколько шагов в мою сторону, сверля взглядом.

— Слушай меня очень внимательно, потому что я не собираюсь повторять это снова. Очевидно, ты все еще не поняла своего положения в этом доме. Я — твой работодатель, а не мой муж. Я наняла тебя. Контракт заключен между мной и твоим агентством. Поэтому не только те инструкции, которые я тебе даю, ты не должна настолько глупо обсуждать с ним, но и любые его указания, на которых он настаивает, противоречащие тому, что я изложила в правилах, в первую очередь ты должна сообщать мне. Я отвечаю за Закари, а не его отец. Я достаточно ясно выразилась?

На секунду мне захотелось возразить, но что-то заставило меня придержать язык за зубами. Что-то подсказывало отступить. В этом замке явно происходило нечто большее, чем ее пустые угрозы и фальшивый гнев. Она не была в ярости из-за того, что я совершила нечто такое, что могло бы угрожать здоровью ее ребенку. Она прекрасно понимала, что ее список — полная ахинея. Она рассердилась лишь из-за того, что я разговаривала с ее мужем и сообщила ему, что и так известно любому здравомыслящему человеку. Ребенок должен обязательно выходить гулять, бегать, прыгать и играть с друзьями. Она моргнула, и я поняла, что скорее всего она меня немного опасается. По поводу того, какие перемены я могла бы внести в жестко контролируемый график и мир ее сына. Почему она составила свои дурацкие правила и заставляла их придерживаться, я не могла сказать. Но намеревалась это выяснить.

— Да, — медленно ответила я. — Вы выразились очень ясно.

— В следующий раз, когда ты пересечешь черту, твои вещи будут за дверью этого замка, — сказала она мне, прежде чем развернуться и выйти.

Я обернулась и увидела, что за моей спиной стоит Закари. Его глаза были широко раскрыты, и он дрожал от страха. Подойдя к нему, я встала на колени и прижала к своей груди.

— О, дорогой. Не бойся за меня. Все будет хорошо, — прошептала я. Я чувствовала, как быстро и громко стучит его маленькое сердечко.

Что бы ни случилось, я не оставлю этого ребенка, пока не объясню его отцу, что он должен вмешаться в жизнь своего сына, пока ее окончательно не разрушили.

13

Бретт

Не странно ли? Я работал весь день напролет, но какая-то часть меня втайне ждала, когда я смогу снова услышать ее голос. Ее голос, как теплый мед, но все, что она говорила, расстраивало.

— Он робел перед другими детьми? — Спросил я, нахмурившись.

— Да, именно робел, — ответила она. — Как только они попытались присоединиться к нему, он подошел ко мне, не говоря ни слова.

— Почему он так поступил? Может он нервничал?

— Я не знаю почему, но мне кажется, что он всегда начеку, будто боится чего-то или ожидает, что его напугают.

— Может он слишком много времени проводит в стенах этого дома, может еще больше таких прогулок помогут выбраться ему из скорлупы.

Она промолчала.

— Что случилось?

— Сегодня днем мадам сказала мне, что я больше не могу выводить Закари из замка. Кроме того, я больше не могу получать от вас никаких указаний. Я должна отчитываться только перед ней... иначе потеряю работу, если ослушаюсь ее.

Я проклинал себя за то, что не поговорил с Джиллиан ранее. Я же понял, что с Шарлоттой она уже начала свои боевые действия.

— Мне очень жаль, что вы оказались в таком неловком положении. Это моя вина. Мне следовало поговорить с ней сразу же, как только она вернулась из Лондона.

— Все нормально. Я понимаю.

— Завтра обязательно сходите с ним опять погулять. Он находится на полном вашем попечении. Я хочу быть уверен, что ты всегда будешь заботиться о нем и только о нем, чтобы ему было хорошо... без каких-либо извинений или оговорок.

— Вы можете полностью в этом положиться на меня, — ответила она. — Если вам от этого станет легче, Бретт, то дети выглядят маленькими и хрупкими, но они чрезвычайно жизнеспособны. Они не долго помнят плохое даже, если это плохое доставило им боль.

Я слегка улыбнулся. Внезапно вспомнил Закари, когда он только начал ходить. Он споткнулся и упал плашмя. Звук удара его головы о деревянный пол был таким громким, что я готов был поклясться, что потерял десять лет жизни, думая, что он либо сломал себе череп, либо получил сотрясение мозга, но кроме нескольких слез, никаких серьезных повреждений у него не было.

— Спасибо, что напомнила мне об этом. Я тебе очень благодарен. Полагаю, у вас большой опыт общения с детьми.

Она рассмеялась — теплый, красивый смех.

— Я поговорю с его матерью сегодня вечером и решу эту проблему, если у тебя возникнут какие-либо проблемы, немедленно позвони мне.

— И еще одно, прежде чем мы попрощаемся... — начала она.

— Что?

— В замке не так уж много интересного для Закари. Ему понравилось кататься на качелях и съезжать по горке на детской площадке. Нельзя ли будет установить для него во дворе качели, горку или батут?

— Конечно. Это блестящая идея. Отличная работа. У меня нет опыта общения с детьми, поэтому не стесняйся предлагать еще что-нибудь, что, по вашему мнению, будет полезно для моего сына.

Она помедлила с ответом.

— Что такое? — Подсказал я.

— Ну, поиграть с отцом тоже было бы для него очень полезно. Не знаю, насколько это возможно, но ваше присутствие иногда приносило бы ему огромную пользу.

Ее слова прозвучали как удар под дых. В мире не было ничего такого, что я любил бы или лелеял больше, чем своего сына, но это было невозможно, потому что Закари приходил в ужасот меня. Я чувствовал, что надо что-то с этим делать, но пока не появилась Шарлотта, даже не знал с чего начать. Я был настолько парализован страхом, боясь сделать все только хуже, но теперь увидел луч света в конце туннеля, и уже двигался к нему.

— Возможно, когда-нибудь, — тихо произнес я. — Я позвоню завтра. Спокойной ночи, Шарлотта.

Я достал свой мобильный. Через несколько секунд Джиллиан сняла трубку.

— Привет, Бретт.

— Мне нужно с тобой поговорить. Сейчас же, — сказал я.

Она фыркнула.

— О, мне очень жаль, но твоей комнатной собачки сейчас нет дома.

— Тебе лучше появиться у меня до конца этого часа, иначе я оставлю тебя без гроша за душой.

И повесил трубку, прежде чем она успела сказать что-нибудь едкое. Затем я открыл свой ноутбук и приступил к работе, оценивая проект, который только что прислал Логан. Незадолго до того, как час закончился, я услышал стук ее каблуков по каменному полу за моей дверью. Я откинулся на спинку кресла, когда она вошла ко мне в кабинет. Она была вне себя от ярости, поэтому холодно улыбнулась.

Я даже не улыбнулся ей в ответ.

— Почему ты запретила Закари играть на улице? — Тут же спросил я.

Она раздраженно швырнула свою сумочку на мой стол. Я не сводил с нее глаз, но старался сохранять спокойствие.

— С каких это пор ты начал вмешиваться в мое воспитание Закари?

Я поднял на нее свой пристальный взгляд.

— Ты же сама просила, чтобы я оставил его тебе на некоторое время. Ты пообещала, что медленно выведешь его из скорлупы, но если удушение ребенка — это твой особый метод, то мне придется лишить тебя этого права.

Ее лицо мгновенно стало злым.

— Не смей, — бросила она. — Я не собираюсь его душить. Ты же сам сказал, что ребенку нужна мать.

— Да, но только не тогда, когда она приносит больше вреда, чем пользы.

Она недоверчиво посмотрела на меня.

— Похоже, няня принесла тебе присягу верности. Скажи мне, что ты ей пообещал?

Я нахмурился. Мне не хотелось, чтобы она затрагивала няню. Если мы будем продолжать в том же духе, няня исчезнет в мгновение ока.

— Она не присягала мне на верность. Она не имеет к этому никакого отношения. Она просто сказала, что ты проинструктировала ее не гулять с Закари, когда я предложил ей пойти с ним на улицу. Ты хочешь сказать, что она мне солгала? — Я строго посмотрел на нее.

Она вздохнула.

— Не лезь, Бретт. Я знаю, что делаю. Ты принесешь Закари больше вреда, чем пользы. Я же его мать. Я знаю, что лучше для моего сына. Просто держись подальше, — сказала она, — оставь его мне для воспитания.

— Тогда дай разрешение няне, чтобы она играла с ним в подвижные игры на свежем воздухе, иначе я лично вмешаюсь. — Мой голос был чистейшим льдом.

Она смело выдержала мой взгляд, пока не поняла, что я имею в виду каждое слово, которое произнес. Схватив со стола свою сумочку, она резко повернулась ко мне.

— И как долго мы будем продолжать в том же духе?

— Что именно продолжать в том же духе?

Она посмотрела на меня так, словно я предал ее, но мы оба знали правду.

— Мы же женаты.

— К чему ты клонишь?

— Ты видишь, как я уезжаю по ночам... ты точно знаешь, чем я занимаюсь. Я трахаюсь с другими парнями. Но ты ничего мне не говоришь. Неужели тебе все равно?

Я цинично улыбнулся. Я должен быть полным идиотом, поверив, что она делает все это, чтобы привлечь мое внимание.

— Ты все это делаешь, чтобы дождаться моей реакции?

— А какой мужчина, утверждающий, что любит свою жену, не покажет свою реакцию?

— Я никогда не утверждал, что люблю тебя, Джиллиан, — поправил я ее. — Ты знала условия игры с самого первого дня. Я женился на тебе, потому что твой отец попросил меня об этом. Я был обязан ему своей жизнью, он никогда меня ни о чем не просил, ты не была такой уж уродиной, поэтому я согласился. Но на данный момент единственным связующим звеном между мной и тобой является Закари. Если в какой-то момент ты устанешь от своей жизни здесь и захочешь уехать, тебя ничто и никто не будет удерживать... но Закари останется со мной.

— Ты думаешь, он захочет жить с тобой? — она бросила мне вызов.

Я почувствовал, как кровь отхлынула с лица. Эта женщина знала на какие самые болезненные кнопки стоило нажимать, но я ровно и спокойно ответил:

— А почему бы нет? Ты думаешь, он не захочет со мной жить из-за моих шрамов?

— Ты что забыл, он тебя боится?

Мне было больно это слышать, но я специально рассмеялся.

— Так ты говоришь, но ему не вечно будет пять лет. Однажды он все поймет.

— Возможно, когда-нибудь, но сейчас ему нужна я. Ты же видишь, как он ко мне привязан.

— Когда ты в последний раз кормила его, обнимала и даже разговаривала с ним?

— Мой отец был бы разочарован в тебе… — начала она.

Ярость поднялась во мне, как вышедший из-под контроля лесной пожар. Я не мог контролировать эмоции, которые нахлынули при упоминании ее отца. Пока не родился Закари, ее отец был единственным человеком, которого я по-настоящему любил. Меня убивало то, что она использовала его имя всякий раз, пытаясь вызвать во мне чувство вины за автокатастрофу.

— Не смей упоминать его, — предупредил я сквозь стиснутые зубы. — Единственная причина, по которой ты все еще здесь — это в память о нем. Никогда не забывай об этом.

Не в силах больше выносить ее мерзкое присутствие, я поднялся на ноги и приказал ей убраться из моего кабинета.

14

Шарлотта

Во время ужина с остальной домашней прислугой было, как обычно, весело. Все оказались хорошими людьми, без жеманства и грации, и всего через два вечера они уже приняли меня в свою команду.

Несмотря на то, что мистер Бутсворт выглядел как ходячий труп, он обладал тонким остроумием, отчего я прониклась к нему. У шеф-повара было более чем достаточно историй о его эскападах с женщинами в прошлом, которые шокировали нас всех, а резкая сторона миссис Блэкмор оживлялась всякий раз, когда шеф-повар открывал рот. Я уже начала было подумывать, что между ними может возникнуть какая-то химия.

А Мелли шепнула мне, что между мистером Бутсвортом и миссис Блэкмор в прошлом что-то было. Эта мысль, хотя и показалась мне смешной, немного смутила. Я не могла представить себе более неподходящую пару.

Было уже поздно, когда мы закончили трапезу и стали расходиться на покой по разным частям дома. Когда я уже было собиралась расстаться с Кэрри, одной из горничных, на верхней площадке лестницы, не удержалась и спросила, как можно невиннее:

— Я слышала, что ты работаешь здесь немного дольше, чем миссис Блэкмор.

— Да, — ответила она. — Вот уже три года.

— Ты когда-нибудь видела отца Закари?

Unknown

— Нет, никто его не видел, — сказала она.

— О. — Я изо всех сил старалась не показать своего разочарования.

— Но я нашла его фотографию... Она была сделана до несчастного случая, так как на его лице нет абсолютно никаких шрамов.

— И где эта фотография? — Переспросила я. — Не могла бы ты мне ее показать?

Она огляделась вокруг, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Могу, но... это будет довольно опасная миссия.

— Что ты имеешь в виду?

— Она находится в комнате мадам. Она прячет его фотографию в рамке в своем комоде.

Я открыла рот, но смогла сказать только.

— Ах…

Кэрри многозначительно кивнула.

— Иногда мне кажется, что она все еще любит его, и вся эта ее возня — притворство, не знаю, что и думать, когда речь заходит об этом доме.

— Ты покажешь мне эту фотографию?

На ее лице отразилось сомнение.

— Не уверена, что смогу ее тайком вынести...

— А где ее комната?

— Раньше она жила в большой комнате рядом с комнатой Закари, но в прошлом году переехала в Восточное крыло, потому что постоянно будила мальчика своими ночными приходами.

— Может ты сможешь меня просто отвести в ее комнату сейчас?

Кэрри взглянула на часы.

— Сейчас, наверное, не самое подходящее время…

— Она ушла всего час назад. Пройдет еще целая вечность, прежде чем она вернется, — с надеждой сказала я.

— Верно, а что, если она вернется?

— Мы же пробудем там только секунду, и если что-то услышим, как подъезжает машина, — убежденно заявила я. — Мы тут же исчезнем из ее комнаты.

Вздохнув, она махнула рукой, чтобы я следовала за ней. Мы поспешили вверх по лестнице. Комната миссис Кинг оказалась такой же роскошной, как я и ожидала. Она была отделана в белом цвете, начиная от ее занавесок до постельного белья, с акцентами темно-красного цвета — розы в вазе, которая стояла в углу, и у дивана у окна.

— Посмотри на это белоснежное покрывало, — сказала Кэрри, когда мы поспешили к французскому туалетному столику в другом конце комнаты.

Я посмотрела на кровать. Она была покрыта белым покрывалом из меха.

— И что?

— Оно сделано из белых брюшков маленьких белочек. Сотни белочек.

— Тьфу.

— Вот, — сказала Кэрри, роясь в одном из нижних ящиков и доставая маленькую фотографию в рамке мужчины с густыми темными волосами и серыми глазами.

Я почувствовала, как мое дыхание замерло.

Я уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова, даже не заметила, как забрала у Кэрри рамку с фото. На фотографии мужчина смеялся, держа в одной руке стакан, а другую, положив на скамейку, на которой сидел. Интересно, где его сфотографировали и погиб ли еще кто-то с ним при том несчастном случае?

— Красивый дьявол, не так ли?

— Ты уверена, что это он, а не один из ее любовников? — Спросила я, поднимая голову и глядя на нее.

Кэрри скорчила гримасу.

— Хм... я никогда об этом не думала. Ну что ж, тогда, может быть, это и не он.

Бросив последний взгляд на одного из самых красивых мужчин, которых я когда-либо видела в своей жизни, я вернула ей фотографию и смотрела, как она быстро убирает ее в ящик стола.

По какой-то причине у меня на глазах выступили слезы, и прежде чем Кэрри успела их заметить, я отвернулась. Но голос и впрямь идеально подходил человеку, который был изображен на фотографии — спокойный и, казалось, полон жизненной энергии. По крайней мере, эта часть его осталась.

— Нам пора уходить, — сказала Кэрри. Я кивнула в знак согласия.

Мы вышли из комнаты и разошлись в разные стороны. Я вернулась к себе. Комната была наполнена прекрасным голубым лунным светом. Я люблю лунный свет поэтому, не зажигая искусственного освещения, положила радионяню на прикроватный столик, сняла очки и освободила волосы из тугого пучка. Погруженная в свои мысли, направилась в ванную. Расстегнув молнию на своем невзрачном платье, я бросила его в корзину для стирки.

Затем включила свет в ванной и включила краны, наполняя ванну водой. Я вернулась в свою комнату в нижнем белье, чтобы взять книгу. Я взяла ее с прикроватного столика и вдруг заметила какое-то движение у окна.

Я не могла остановить испуганный крик, который вырвался из горла. Занавески раздвинулись, и миссис Кинг сделала шаг вперед. В ней было что-то угрожающее. Что-то безумное. Эта женщина была опасна.

— Я...что… — начала я. Я была потрясена, обнаружив ее у себя в комнате.

— Перестань заикаться, — спокойно сказала она мне.

Ее спокойствие произвело на меня странное впечатление. Я вдруг остро осознала и тоже полностью успокоилась. Я была в невыгодном положении в нижнем белье, но я не боялась ее.

— Что вы делаете в моей комнате?

— А разве я не должна спросить, что ты делала в моей комнате?

Я почувствовала впервые страх. Должно быть, она видела, как мы вышли из ее комнаты, или, что более вероятно, вошла в нее.

— Мне очень жаль. Я не думала, что вы будете возражать. Мне необходимо было узнать, где располагается ваша комната, на тот случай, если мне понадобится срочно к вам обратиться.

— Мммм.

— Вы что-то хотели, мадам?

Она подошла ближе, и свет из ванной упал на ее лицо. И тут я поняла, что с ней действительно опасно связываться.

— Ты ведь думаешь, что играешь главную скрипку в оркестре, не так ли?

— Простите, не понимаю.

— Ты пытаешься вбить клин между мной и моим мужем, маленькая толстушка.

Я открыла рот от шока, но прежде чем успела что-то сказать, она перебила меня:

— Советую оставить эту затею, — прорычала она. — Отныне ты можешь выводить Закари поиграть на улицу, но только после его занятий с репетиторами. После этого ты должна тщательно его вымыть, чтобы он выглядел просто безупречно. И вычистить ему ногти. Ты меня поняла?

— Да, — машинально ответила я. То, что она застала меня врасплох в нижнем белье, лишило меня уверенности в себе. Я просто хотела, чтобы она побыстрее убралась из моей комнаты.

— Тебе лучше не спускать с него глаз и немедленно сообщать о любых царапинах или несчастных случаях. Если он заболеет, тебе придется отвечать передо мной.

— Да, мадам.

— Запомни, — она сделала шаг ближе.

Она была такой злой, что мне пришлось бороться самой с собой, чтобы чисто инстинктивно не отступить от нее, почувствовав опасность.

— Одно неверное движение, и ты вылетишь из этого дома. — Бросив на меня последний торжествующий взгляд, она неторопливо вышла из комнаты. Дверь за ней закрылась. А я все стояла и слушала, как журчит вода в ванной. Скоро там начнется потоп.

Я понимала, что должна пойти и выключить воду, но все равно продолжала стоять, дрожа от потрясения и ярости. Я догадывалась, что у меня толстые бедра, но... черт. Ну и стерва. Никто никогда в жизни не разговаривал со мной в подобном тоне. Если бы кто-нибудь только посмел, я бы дала отпор и велела отвалить.

Я должна была дать ей отпор. Я всегда была бойцом и сейчас не могла понять, почему промолчала. Мне следует поскорее собрать свои вещи и убраться к чертовой матери из этого сумасшедшего дома. Я понимала, что должна именно так поступить. Неосознанно я наступила на гнездо гадюки. Если я сама уеду, то это не будет увольнением. Любой сможет понять, что самое лучшее в этой ситуации — убраться из этого замка как можно скорее. Похоже, это было безнадежное дело. Если я скажу Эйприл, она пришлет за мной вертолет своего мужа, но я не могу.

Я просто не могла взять и уехать.

Я подошла к двери и заперла ее. После этого направилась в ванную комнату. Закрыв краны, сняла с себя нижнее белье и залезла в теплую воду. Шелковистая вода закружилась вокруг моих бедер. Я медленно погладила их, как будто они что-то чувствовали, что она причинила им боль. В голове у меня было пусто. Я не понимала, почему позволила ей уйти, разговаривая со мной подобным тоном. Почему для меня было так важно остаться. Было ли это из-за мальчика, отца Закари или из-за того, что она объявила мне войну? Она намеренно вошла в мою комнату и вела себя так, доказав, что с ней лучше не связываться, поскольку она может быть опасным врагом, пытаясь тем самым напугать меня до смерти. Чего она хотела? Она хотела, чтобы я уехала.

«Но не так быстро, мадам. Меня так просто не напугаешь. Я не собираюсь никуда уезжать. Во всяком случае, не сейчас.»

Я вылезла из ванны и голая подошла к окну. Облака закрыли луну, но в небе было очень много мерцающих звезд, мои глаза искали в темноте только одно. Свет в комнате напротив в башне был выключен, а я больше всего на свете хотела, чтобы он появился в окне, как в ту первую ночь, когда я видела его силуэт.

Но его не было видно, и по внутренней связи он не звонил, поэтому я надела пижаму и скользнула в постель. Последнее, о чем я подумала перед сном, не о миссис Кинг, которая унизила меня, не о том, какой жалкой она заставила меня себя почувствовать, а о таинственном мужчине с серыми глазами, как его прекрасные глаза оставались страстными и напряженными, даже когда он так смеялся на той фотографии.

15

Шарлотта

Я проснулась с чувством новым осознанием цели. Желая сделать то, что запланировала, в меру своих возможностей, конечно. Как и было оговорено с его матерью в «правилах», как я должна заботиться о Закари, я прихорашивала его почти до совершенства. В один прекрасный день я собиралась прекратить эту чепуху и научить его одеваться самостоятельно. Просто смешно, что ребенок его возраста не может сам себя одеть.

Его маленькие носки были в тон галстуку, а светлые волосы аккуратно зачесаны назад, в таком виде мы отправились завтракать. Я наблюдала, как он торжественно ел свой завтрак (яичницу и домашние сосиски), и была совершенно поражена, что он совсем непохож на своего отца.

На Закари была надета нелепая белоснежная рубашка, которую я втайне надеялась испачкать к концу дня, темные слаксы, которые, я была уверена, были более тщательно подобраны и сшиты, чем даже мой самый лучший наряд.

Он выглядел напряженным и сконфуженным, пока ел, его взгляд беспокойно передвигался между тарелкой и губами. Бедный малыш боялся оставить пятно на своей одежде.

Прежде чем я смогла остановиться, протянула руку и взъерошила ему волосы. Он удивленно и вопросительно посмотрел на меня. Я улыбнулась ему. Он даже не улыбнулся в ответ. Положил вилку, пригладил своими пальчиками волосы, уложив их на место. Затем потянулся за салфеткой, лежавшей у него на коленях, вытер руки и без всяких церемоний продолжил трапезу.

Я поймала взгляд миссис Блэкмор, она пожала плечами и мрачно посмотрела на меня.

— Закари, мы сегодня пойдем играть на улицу, — сказала я ему. — Ты ждешь этого момента? Я думаю, ты прекрасно проведешь время.

— Мне нельзя играть на улице, — ответил он.

— Но вчера мы играли с тобой на улице. Разве тебе не понравилось?

— Это расстроило маму. — Он покачал головой, прежде чем взять стакан свежевыжатого органического апельсинового сока и сделать глоток. — Я больше не хочу ее расстраивать. Я испачкаюсь, и в траве ползают разные жуки.

— Мама сказала, что ты можешь поиграть на улице, — быстро уточнила я, пока он не испортил мне такой перспективный день. — Вчера вечером она зашла ко мне в комнату и сказала, что я могу пойти с тобой погулять.

То, как он смотрел на меня, было слишком сдержанно для пятилетнего ребенка.

— Она так сказала?

— Да, мистер Закари. — Я стала говорить чопорно и серьезно, как няня старушка. — Она совершенно права. А что касается жутких ползучих тварей. Знаешь, что я делала с ними, когда была в твоем возрасте?

— Что? — спросил он, широко раскрыв глаза.

— Мы ловили их в спичечные коробки и скармливали моей любимой птичке.

— А что это была за птичка? — спросил он, невольно заинтригованный.

— Маленький воробей. Он выпал из гнезда, и мы с моей подругой спасли его.

— А где он сейчас?

Конечно, он уже умер. Почти двадцать лет прошло с тех пор, как я кормила Билли Фейса собранными червями и насекомыми.

— Ну, не знаю. Когда он подрос и окреп, улетел.

— Как ты думаешь, может мы тоже найдем воробушка? — с надеждой спросил он.

Я улыбнулась.

— Возможно, но мы должны для этого выйти на улицу.

— Хорошо. — Он застенчиво улыбнулся в ответ, и я почувствовала, прилив счастья. Какая же у него была красивая, но слегка осторожная улыбка! С этого момента моей целью стало как можно больше расшевелить этого мальчика, прежде чем мое время в качестве его няни подойдет к концу. Я даже не сомневаясь понимала, что у меня осталось очень мало времени в этом замке.

Он снова сосредоточился на еде, а я незаметно убрала прядь его волос, чтобы убрать блеск белокурых волос, который так раздражал меня сегодня утром.

— А куда ты собираешься его отвезти? — Поинтересовалась миссис Блэкмор.

— Сегодня мы пойдем в сад, — ответила я. — Может быть, в следующий раз мы снова посетим детскую площадку.

— Да, но в саду ничего нет, — напомнила она мне. — Вы что, оба собираетесь играть с травой?

Я усмехнулась в ответ на ее вопрос.

— Нет. Я сбегаю в магазин за кое-какими самодельными товарами, пока ему не установят настоящую игровую площадку.

— О, у него будет детская площадка, да?

— Так сказал его отец. — Я повернулась, глядя на Закари, но он снова потерял интерес и сосредоточился на еде, боясь не испачкать одежду.

— А мальчика ты с собой возьмешь? — Спросила миссис Блэкмор.

— Конечно. Он может помочь мне выбрать то, что ему захочется.

— Это хорошая идея, дорогая. Он никогда раньше не был ни в одном из таких магазинов. В нескольких минутах ходьбы открылся большой супермаркет, ну, знаешь в американском стиле.

— Да, знаю. Я погуглила сегодня утром.

Через полчаса мы уже шли по яркому залу. Я взяла огромную тележку, хотя он мог сесть в нее, но, когда я ему это предложила, он посмотрел на меня так, словно я была не в своем уме. Когда я оглянулась, то встретила тщательно отсутствующий взгляд телохранителя — шофера Генри в костюме и галстуке.

Я пожала плечами. Нельзя сказать, что я не пыталась.

По пути к отделу с разными безделушками я прошла мимо зоны игрушек, задаваясь вопросом, на что он обратит внимание, но он просто шел со мной с выражением большого презрения. Как будто игрушки были ниже его достоинства.

Пробираясь по проходам, мы натыкались на других детей, сидевших в тележках среди продуктов, которые толкали их родители, на одну маленькую девочку, корчившуюся в слезах на полу, очевидно, протестуя против отказа матери. Некоторые дети сидели тихо, некоторые громко что-то требовали, но ребенок рядом со мной шел и смотрел на них так, словно все они были не более чем нецивилизованными низшими смертными.

Наши роли почти поменялись, когда мы подошли к проходу между рядами «Сделай сам». Я нашла довольно много вещей, которые хотела проверить, Закари продолжал свое незаинтересованное отношение ко всему. Я старалась не волноваться по этому поводу. Пока выбирала то или иное, но его интерес медленно достиг пика. Когда я положила в тележку два мотка веревок, он уже не мог сдержать своего любопытства.

— А что вы собираетесь делать, мисс Конрад?

— Не я. А мы сделаем воздушного змея, — ответила я.

16

Шарлотта

Все, что я купила, было погружено в багажник, и по дороге домой я прошла ускоренный курс по интернету на телефоне по созданию воздушного змея самим.

Когда мы вошли в дом, я вывали все на пол большого зала и начала открывать пакеты. Я держала палки в руках и была готова приступить, встретив взгляд Закари, который просто наблюдал за мной, нахмурившись. Тогда я почувствовала себя немного виноватой, будто все это накупила для себя, будто я была ребенком, а не он должен был получить несказанное удовольствие.

— Ты должен мне помочь сделать змея, — сказала я ему.

— На полу грязно, — заявил он.

— Не правда. Фрэнсис сегодня утром его вымыла.

Он с сомнением посмотрел на меня, я подумала, сколько же мне придется потратить сил и времени, прежде чем он начнет вести себя как обычный ребенок, которого меньше всего волнует грязь, чем игра.

— Вот что я тебе скажу. Если мы немного испачкаем руки и одежду, то быстро поднимемся наверх и примем ванну перед обедом.

— А если мама увидит?

— Ее нет дома. Она прислала мне сообщение, что вернется после обеда.

Прежде чем он слишком сильно задумался об этом, я вскочила и потянула его вниз на пол. И мы начали наш первый совместный проект. Закари помогал мне, делая все, что я просила, и минуты пролетели незаметно. Через какое-то время наш воздушный змей был готов и стоял, прислоненный боком к древней стене замка.

Но Закари нисколько не стыдился той перекошенной штуковины, которую мы соорудили. Его улыбка превратилась в широкую, а глаза сияли гордостью и признательностью. На мгновение он снова стал похож на маленького мальчика. Я молилась про себя, чтобы наш змей пролетел, пусть даже всего несколько секунд.

Закари взволнованно повернулся ко мне.

— А сейчас мы запустим его?

— Э-э, пока нет, — ответила я, подтягивая к себе оставшийся пакет с покупками. Я достала коробки с красками и кисти, разложив их перед ним.

— Сначала нужно сделать его красивым.

— Зачем? — спросил он. Теперь он все больше походил на маленького мальчика.

— Мы должны разукрасить змея, сфотографировать его и показать твоим родителям. Такой простой воздушный змей мало кого впечатлит.

Я перемешала краски на палитре и протянула ему кисть.

— И что же мне нарисовать? — спросил он, наморщив лоб с тревогой.

— Эй! — Сказала я, дотронувшись до его руки. — Ты нервничаешь?

Он кивнул.

— Почему?

Он повернулся и посмотрел на белого змея.

— Я хочу, чтобы он понравился маме.

— А-а, — поняла я.

— Это твой воздушный змей, так что рисуй все, что пожелаешь.

От чего он нахмурился и застыл еще больше. Я поняла, что для него было просто необходимо, вплоть до отчаянья, получить одобрение матери.

Я поняла, что должна что-то предпринять, чтобы выйти из этого тупика. Может мне стоит стимулировать и дальше, вернув его к тому, как ведут себя все дети его возраста. Поэтому я подалась к нему и прошептала на ухо:

— Может, нам просто стоит забрызгать его краской? Окунуть руки в краску и разрисовать его своими разноцветными отпечатками ладоней…

— Рисовать пальцами — это для младенцев, — презрительно заявил он.

Я подняла обе руки вверх, признавая свое поражение.

— Да, сэр.

Положила змея на пол, а потом увидела, как он наклонил голову и принялся за работу. Я внимательно наблюдала за ним, как он начал рисовать с угла. Сначала появилось солнце. Ярко-желтый круг с точными лучами-палочками вокруг, затем зеленая трава, травинки, которыми он тщательно нарисовал на половине воздушного змея. На второй половине белого пространства он нарисовал маленькое круглое лицо с туловищем тростинкой.

Он нарисовал прядь желтых волос, завитки, видно это он рисовал себя, потом стал рисовать мать. Она тоже вышла с фигурой палочкой, в последний момент он нарисовал на ее ногах, таких же палочках, красную жирную точку, представляющую ее туфли. Он проделал то же самое с ее губами, в то время как ее светлые волосы стали с такими же желтыми завитками, как и у него.

Мне казалось, что он на этом остановится, но тут он начал рисовать более высокую фигуру. Мое сердце медленно забилось, пока я молча наблюдала за происходящим. Он нарисовал две черные точки своих ботинок, но потом снова взялся за кисть и выкрасил лицо отца в черный цвет.

— Почему ты так делаешь? — Я повернулась к нему. — Зачем ты выкрасил его лицо в черный цвет? Я даже не вижу его губ.

— Это маска, — тихо сказал он, обмакивая кисть в белую краску, изобразив улыбку на черном лице. Он испуганно вскрикнул, когда краска размазалась, и в замешательстве посмотрел на меня.

— Это легко исправить, — сказала я и забрала у него кисточку. Смыла белую краску и покрасила в том месте черной, вернув ему кисточку. От старания высунув язык, он осторожно нарисовал повторно белую улыбку на черной маске своего отца. Затем, к моему удивлению, он с помощью кисточки соединил свою крошечную ручку-палочку с рукой отца. И улыбнулся мне, объявляя о завершении своей задачи.

— Твой отец держит тебя за руку? — Спросила я.

Он кивнул.

— Я очень давно его не видел. Мама говорит, что он очень занят.

— Ты скучаешь по нему, Закари?

Его ответ меня удивил.

— Он заставляет меня плакать.

Затем он поднялся на ноги, также поднял змея и передал его мне.

Мы положили его сушиться, и я потянулась к водяным шарикам. Следующие двадцать минут ушли на то, чтобы наполнить их водой из-под крана. К тому времени, как мы закончили, его одежда была наполовину мокрой, его щеки порозовели от смеха, вызванного тем, что он изо всех сил старался завязать шарики, чтобы вода не выплескивалась наружу.

— Нам нужна певунья, — сказала я.

— Что такое певунья?

— Тот, кто умеет петь.

— А ты умеешь?

Я выпятила грудь, но почему-то начала смеяться.

— Ну, я имею в виду, что не так уж и плоха.

— Спой что-нибудь, — попросил он.

Я махнула рукой, как будто перед нами собралась толпа, которая ждала, затаив дыхание, услышать мое потрясающее пение. Закари лишь с любопытством уставился на меня.

— Лондонский мост… — взвизгнула я.

— Не-е-ет! — закричал он, прижимая ладони к ушам.

Мои глаза чуть не вылезли из орбит.

— У тебя настолько громкий голос?

И он начал хихикать.

— Тогда пой ты. — Я подтащила к нам ведро с шариками. — Мы будем ими перебрасываться, но, когда песня закончится, у кого будет шарик, может раздавить его о голову другого. — Он взвизгнул от восторга, предвкушая, как раздавит о мою голову воздушный шарик, я снова была поражена, насколько он изменился за одно утро.

— Я начну, — крикнул он и запел, — бэ, бэ, паршивая овца.

Я подумала, что должна ему поддаться и позволить выиграть первый раунд, но поскольку он никогда раньше не играл в эту игру, мне необходимо было ему показать, как это делается. Поэтому с большим волнением, чем обычно, я раздавила неоново-зеленый шар на его голове. Вода хлынула по его лицу на одежду. Его смех гремел до небес, а глаза сверкали от радости. Я позволила ему выиграть следующий раунд, и он жестко обошелся с шаром.

Мы продолжали веселиться, пока оба не промокли до нитки.

— Пойдем, — сказала я, беря его за руку. Мы направились на улицу, перебрасываясь шариком друг с другом. — У кого он вывалится из рук, того и обливаем.

Мы играли до тех пор, пока оба уставшие не повалились на траву, после полноценного боя на воздушных шарах.

По всей траве валялись куски взорванной разноцветной резины.

— Тебе не холодно? — Спросила я его.

— Нет, — сказал он, хотя мне показалось, что он начинает замерзать в мокрой одежде.

— Ну же, пойдем в ванную. — Мы поднялись и, к нашему удивлению, обнаружили, что весь персонал собрался у главной двери, глядя на нас с веселым выражением на лицах.

— Мы сфотографировали вас, — выкрикнула Кэрри.

— Тогда и еще раз. — Крикнула я в ответ и подняла Закари так высоко, как только мог. Он взвизгнул от неожиданности, радостно смеясь, размахивая ногами.

Фотография была настоящим совершенством.

17

Бретт

Впервые с тех пор как я выписался из больницы, я посетил Лондон, вообще выбрался куда-то, но все шло хорошо. Я встретился с Логаном, работая над новым инвестиционным проектом, но все равно мне было приятно покинуть замок. Даже спина у меня не болела. Я провел рукой по большому шраму на бедре. На самом деле, даже моя нога была полна сил. Хотя я долго ходил в течение дня, но она не пульсировала и не болела.

Возможно, вся моя боль была у меня в голове.

Когда я вернулся в замок, было уже около полуночи. Первым делом я раздвинул шторы, взглянуть, горит ли свет в комнате Шарлотты. Но там было темно, но маленькая ночная лампа в комнате Закари горела, потому что ее зеленоватый свет отражался в окне.

Я нахмурился. Конечно, в это время он должен уже спать.

Я взял телефон и позвонил Барнаби, чтобы попросить его проверить Закари. Но словно по сигналу, свет в комнате Закари погас, а через несколько секунд зажегся в комнате Шарлотты. Занавески у нее были раздвинуты, и я увидел, как она передвигается по комнате. Должно быть, до сих пор она находилась в комнате моего сына.

— Сэр? — Послышался голос Барнаби.

Я был так поглощен наблюдением за Шарлоттой, что забыл, что все еще держу у уха телефонную трубку внутренней связи.

— Извините за беспокойство, Барнаби, — сказал я. — Я хотел кое о чем вас попросить, но передумал.

— Все в порядке, сэр. Спокойной ночи, — сказал он официально.

Я пожелал ему спокойной ночи и повесил трубку. Засунув руки в карманы, стал наблюдать за ней. У нее была соблазнительная фигура. Именно такие женщины мне и нравились. Вернее, раньше нравились. Прошло уже столько лет, когда у меня возникало желание к женщине, я и забыл, как начинает реагировать тело, желая женщину. Из окна моей башни она не казалась мне пожилой. На вид ей было лет двадцать с небольшим.

Я набрал номер ее комнаты и стал ждать.

— Алло? — произнесла она, и я обратил внимание на трепет, пробежавший по телу.

— Неужели Закари только что заснул?

— Нет, он давно уже спит, — ответила она. — Я читала ему на ночь сказку, но в итоге каким-то образом мы оба уснули. — В ее голосе слышался смех, который просачивался сквозь меня, отчего отчетливо ощутил тоску по блаженству, которого никогда не знал.

Слова слетели с моих губ прежде, чем я успел остановиться.

— Жаль, что я так легко не могу заснуть.

— У вас проблемы со сном?

— Да, — медленно ответил я. Это была не совсем та тема для разговора, которую я хотел бы затронуть с одним из моих сотрудников.

— У моей матери тоже бессонница. Это результат тех месяцев, когда болел мой отец.

— Меня еще никогда не сравнивали с матерью.

— Простите… я вовсе не это имела в виду. Я хотела сказать…

— Шарлотта, успокойся. Это была неудачная шутка с моей стороны. Боюсь, я не часто общаюсь с людьми и немного одичал.

— О, — произнесла она с явным облегчением в голосе.

— От чего умер твой отец?

Я почувствовал ее колебания, но, в конце концов, она произнесла:

— Рак. Это была долгая и мучительная битва.

— Прими мои соболезнования. — Я готов был дать себе пинка под зад, что затронул эту тему. Что же со мной не так? Я вел себя с ней как бесчувственный придурок.

— Все нормально. Прошло уже почти семь лет, уже не такая явная боль от его смерти.

— Не такая разрушительная, ты хочешь сказать, — вставил я, отчетливо ощущая привкус во рту от этого утверждения. — Думаешь, так бывает? А она когда-нибудь полностью пройдет?

— Нет, — тихо ответила она. — Даже когда тебе кажется, что боль прошла... она все равно возвращается... сильной, как всегда, искушая тем, что ты потерял и никогда уже не сможешь это вернуть.

Мы оба знали, что наш разговор уже не касался ее отца. Последовала неловкая пауза. Никто из нас не знал, как ее заполнить. Я услышал, как она быстро вздохнула.

— Ты сегодня выводила Закари играть на улицу? — Выпалил я.

— Да, — тут же ответила она. — Мы соорудили воздушного змея и играли друг с другом водяными шариками. Мы буквально оттянулись по полной. — Она усмехнулась.

Я обнаружил, что мои губы растянулись в улыбке. Со мной частенько такое стало происходить, когда я разговаривал с ней, и почти совсем не происходило, когда разговаривал с кем-то другим.

— У меня есть фотографии, — сказала она, — но... как я могу их вам переслать?

— У тебя есть флешка?

— Да, думаю, что есть.

— Скопируй фотографии на флешку и передай Барнаби.

— Я отдам ему утром, — сказала она.

— Ээээ… ты не возражаешь, если я... э-э... попрошу его прийти к тебе сейчас?

— Конечно. По крайней мере час я еще не засну.

— Спасибо. Тогда спокойной ночи, Шарлотта.

— Подождите... я хочу сказать. — Она нервно рассмеялась — Я хотела поблагодарить, что вы позволили Закари проводить время на улице. Сегодня он прекрасно поиграл.

— Это было твое предложение. Я должен поблагодарить тебя, — сказал я.

— Я рада, что могу вам помочь, — тихо заявила она.

И в этот момент мне захотелось только одного — увидеть ее лицо. Мне хотелось узнать с кем я все это время разговаривал. Именно в эту секунду я вдруг осознал, что должен закончить разговор. Я перешел черту и слишком близко придвинулся к ней.

— Ну, тогда спокойной ночи.

— Бретт? — крикнула она, и в ее голосе послышались нотки паники.

— Да.

— Как ты думаешь... может тебе все же удастся проводить немного времени с Закари?

Эта мысль была как нож в сердце. Она понятия не имела, как сильно я хочу проводить с ним время. В напряженной тишине она поспешила объясниться.

— Просто сегодня он тебя нарисовал. Мы сделали воздушного змея, и он нарисовал тебя — отца и свою мать. Я сказала ему, что, возможно, вы втроем сможете полетать на воздушном змее в ближайшее время.

— Закари боится меня, — заявил я, и в моем голосе прозвучала резкая боль.

Она не колебалась ни секунды.

— Мне так не кажется. На самом деле, он сказал... он сказал, что он... — она замолчала.

— Что он сказал? — Спросил я, даже мне самому было слышно с каким отчаянием и нетерпением прозвучал мой голос.

— Что ты часто улыбаешься. Он нарисовал тебя с широкой улыбкой, и сказал, что давно тебя не видел.

— У меня обезображена половина моего лица. Неужели он нарисовал меня в таком виде? — С горечью спросил я.

Я услышал, как она резко вздохнула.

— Нет, — ответила она. — Он нарисовал тебя в маске, а поверх нее нарисовал улыбку. Ты его отец, и он любит тебя.

Помнится, я плакал всего один раз во взрослой жизни. Однажды ночью, когда я больше не хотел бороться. Когда боль была настолько сильной и конец моей жизни казался мне таким бессмысленным. В ту единственную ночь в темной яме своего отчаяния, я подумывал покончить со всем этим, но именно моя любовь к Закари не дала мне тогда завершить свою жизнь. Несмотря на всю боль, которую я испытывал постоянно, остановил меня он. Услышав ее слова, я почувствовал, как по лицу скатилась одинокая слеза. Я поднял руку и дотронулся до нее. Только он мог заставить меня заплакать.

— Скажи ему при случае, что я тоже его люблю, — сказал я и повесил трубку.

18

Шарлотта

https://www.youtube.com/watch?v=lcOxhH8N3Bo

Он повесил трубку, а я все стояла, уставившись на замолчавший интерком. Одному Богу известно, сколько я так простояла, прислонившись к стене.

Я чувствовала, как до жути сдавливало грудь, прокручивая наш разговор в голове. Поначалу я стала прокручивать разговор, чтобы понять, не переступила ли черту, но по мере того, как я снова и снова вспоминала его ответы, тревога стала угасать, я ощущала только сильное и неумолимое желание оказаться рядом с ним. Обнять его. Дотронуться. Успокоить.

Я посмотрела на его окно. Там горел свет, но шторы плотно были задернуты. Я закрыла глаза и попыталась представить себе мужчину, которого увидела на фотографии, с обезображенной половиной лица, но не смогла.

Почему у него сложилось впечатление, что Закари его боится?

Закари сегодня вел себя совсем не так, как обычно. Если бы он его боялся, то ребенок бы не нарисовал своего отца, уж точно не нарисовал бы его, держась за руку. Нахмурилась, вспомнив, как Закари действительно упоминал, что его отец заставляет его плакать. Неужели его шрамы действительно так ужасны? Я не видела его, но у меня появилось такое ощущение, что я сейчас задохнусь. Я чуть не выпрыгнула из своей кожи, когда раздался тихий стук в мою дверь.

Вот черт.

Я побежала открывать Барнаби дверь. Он был одет так же, как и всегда. Ни один волосок не выбился из его прически.

— Одну минуту, пожалуйста, — сказала я и побежала обратно.

Он не стал входить ко мне в комнату, вежливо решил подождать снаружи, пока я рыскала в поисках своей запасной флешки и быстро копировала на нее фотографии.

— Вот, пожалуйста, — сказала я, кладя ее на маленькое серебряное блюдо, которое он протянул мне. Это напоминало мне сцену из другого века, отчего я улыбнулась.

— Спокойной ночи, мисс Конрад, — сказал он, кивнув. Затем исчез, его шаги ровно и тихо стучали по коридору, пока он не скрылся в темноте.

Я закрыла дверь и приготовилась ложиться спать. Забравшись в постель, попыталась уснуть, но сон не приходил.

— Бессонница …

Он сказал, что его мучает бессонница. Мне же обычно было достаточно только дойти до кровати и положить голову на подушку, и мои веки начинали сами собой слипаться. Но сегодня беспокойные мысли не давали мне заснуть. Я ударила кулаком по подушке и легла на живот. Нет. Я снова повернулась и уставилась в потолок. Мне стало интересно, спит ли он сейчас. Я повернулась на бок и стала ждать, когда же наконец усну. Но и это не сработало. Я встала с кровати и подошла к окну.

В его окне сквозь закрытые занавески все еще горел свет.

Я вздохнула и вернулась в постель. Включив ночник, попыталась читать, но была слишком рассеяна, чтобы сосредоточиться. Я опять подошла к окну. Теперь я злилась на саму себя. Потому что с моей стороны это было совершенно глупо, я вела себя как полная идиотка. Если бы моя мать узнала, что я делаю, она бы осудила меня. Боже, мой отец перевернулся бы в гробу, если бы видел меня сейчас.

— Он женатый мужчина. Перестань желать его, — произнесла я вслух.

«Он женат только на словах», — тут же поправил меня внутренний голос.

— Ну, он все же женат.

«Он очень несчастен. Ужасно несчастен. И она его не заслуживает».

Я тяжело села на кровать. Желание подойти к нему было настолько сильным, что оно меня просто потрясло. Я никогда не страдала зависимостью от чего или кого-либо. Я могла купить, но не есть шоколад. Однажды я попробовала курить, мне очень не понравилось. Я пошла в клуб, и мне дали таблетку экстази, и, хотя действительно наслаждалась ощущением кайфа, больше мне не хотелось пробовать, как узнала, что экстази убивает клетки мозга. Но этот мужчина был как наркотик, против которого я не могла сопротивляться. Я не могла понять, почему так сильно тянулась к нему, чем он меня заворожил. Он словно был гигантским магнитом, притягивающим меня к себе. Я закрыла лицо руками.

Во что, черт возьми, я ввязалась?

19

Бретт

Барнаби тихо стукнул в дверь. Он протянул маленький серебряный поднос с флешкой, как будто это была самая драгоценная вещь в мире. Он не знал, но так оно и было. Я взял флешку и поблагодарил его. Он пожелал мне спокойной ночи и ушел. Первое, что я сделал, поднес флешку к носу. Она держала ее в своих руках. Но запаха не почувствовал. Я вставил ее в ноутбук, и на моем экране появились фотографии. У меня дрожали руки, когда я потянулся, чтобы коснуться лица моего сына на экране. Он смеялся. Его одежда была мокрой и грязной, а он смеялся!

Мой сын смеялся.

Я уже давно не видел его смеющимся. Я увеличил фотографию и придвинулся ближе.

— О, Закари, Закари! Моя жизнь, мое сердце. Как я люблю тебя, — прошептал я.

Я просмотрел фотографии. Иногда улыбался, иногда громко смеялся вместе с ним, а потом наткнулся на последнюю и замер. Этот снимок сделал кто-то другой. Светловолосая женщина подняла высоко Закари над головой. Я видел, как напряглись ее руки. Он смеялся, и она тоже.

Они оба промокли насквозь. Сквозь мокрую одежду я видел очертания ее полных грудей. Ее соски были возбуждены от холода, но я перевел свой взгляд.

В изумлении разглядывая ее лицо.

Шарлотта была прекрасна. Ее голубые глаза светились добротой и умом. Она была из тех девушек, с которыми я хотел бы встретиться до автокатастрофы, до того, как уговорил себя жениться на Джиллиан.

20

Шарлотта

На следующее утро, спускаясь с Закари на кухню, мы обратили внимание через окно, что двор перед замком был заполнен мужчинами в комбинезонах. Вглядевшись, я поняла, что они устанавливали детскую площадку.

Я была поражена быстротой, с которой действовал Бретт, хотя попыталась не обращать внимания на укол в груди, что он не позвонил и не сообщил мне об этом.

Закари просунул свою руку в мою ладонь и потянул, чтобы привлечь мое внимание.

— Что они там делают?

— Они устанавливают для тебя детскую площадку, — ответила я.

Его глаза широко распахнулись.

— Как в парке, кудамы ходили?

Я улыбнулась.

— Именно. Я подумала, что тебе понравилось в парке играть на детской площадке, и ты получишь такое же удовольствие и на этой.

— Вау. Неужели все это только для меня?

Я молча кивнула.

— А ты знаешь, что ты самый счастливый мальчик на свете? — Я присела перед ним на корточки.

— У тебя будет своя собственная игровая площадка, а также у тебя есть отец, который так сильно тебя любит. Он ее купил, понимаешь? Так что в следующий раз, когда ты увидишь его, скажи, как сильно ты его любишь, хорошо?

Он кивнул в ответ, и я взъерошила ему волосы. Он вдруг замер и резко отпрянул от меня. Застигнутая врасплох его реакцией, я внимательно следила, как он аккуратно укладывает волосы назад.

— А как же мама? — спросил он.

Это был отличный вопрос. Без сомнения, мама будет очень недовольна новым развитием событий, к которому она не имела никакого отношения. Я улыбнулась Закари.

— Не вижу причин, почему маме она может не понравится, а? — Я ухмыльнулась. — Чем может не понравиться детская площадка? Там же качели, горки и песочницы.

Я усадила Закари завтракать и поспешила в свою комнату. Подойдя к переговорному устройству, ощутила дрожь беспокойства, но убедив себя, что нервничать не стоит, все же сняла трубку. Может его нет дома? Я слышала, как миссис Блэкмор сказала, что вчера прилетал вертолет, который должен доставить его в Лондон.

Я нажала на главную кнопку и произнесла:

— Алло? Бретт?

Ответа не последовало.

— Бретт, — снова позвала я, и в животе у меня уже поселилось чувство тоски. Мне так хотелось снова услышать его голос. Я как раз собиралась повесить трубку, когда он ответил. У меня подпрыгнуло сердце к горлу, я почувствовала, как кровь прилила к щекам. А это был всего лишь его голос. Я сильно запала на него.

— Шарлотта?

Я прочистила горло.

— Хотела, чтобы ты знал, Закари понравилась игровая площадка. Спасибо вам. Вы так облегчаете мне работу.

— Вовсе нет, — сказал он. — Строители уйдут к обеду, так что не забудь с Закари после его занятий, поиграть с ним на площадке.

— Обязательно, — заверила я его. — Возможно, от игр он немного расслабиться. А то большую часть времени, мне кажется, он немного напряжен.

— Да? Почему?

— Гм... — я заколебалась. Я звонила не по этому поводу, и мне не хотелось, чтобы я выглядела со стороны, будто все время жалуюсь или рассказываю сказки, но теперь, когда уже произнесла эти слова, должна была довести дело до конца. — Ничего серьезного. После того, как он проведет немного времени со мной, скорее всего перестанет быть таким педантичным в отношении своих волос, одежды и обуви.

Некоторое время он молчал.

— Я знаю, что со временем он научится по-другому относиться к этому, особенно вместе с тобой. Я хочу, чтобы это произошло до того, как он пойдет в школу. Я не хочу, чтобы он отличался от других детей или чтобы над ним издевались из-за того, что он не знает, как себя вести с другими.

— Мне кажется, ему будет легко даваться учеба в школе. Он уже много чего знает.

— Надеюсь, что так. И я хотел поблагодарить тебя за присланные фотографии.

— Не за что. Мы действительно хорошо провели с ним время.

— Я и сам это видел. Там была и твоя фотография.

Я почувствовала, как огонь подступил к моему горлу.

— Я сначала не собиралась ее посылать, но он выглядел таким счастливым на ней, что подумала, что вы захотели бы ее увидеть.

— Отличная фотография. Я рад, что ты ее послала. Теперь я увидел твое лицо, и знаю не только твой голос.

И между нами что-то произошло. Атмосфера изменилась. Мы больше, как мне показалось, не были работодателем и нанятым работником. Я с трудом сглотнула. Открыла рот, чтобы ответить, но не смогла. Не знаю, сжалились ли надо мной небеса и спасли ли меня, решив наказать за мои мысли о нем, потому что в этот момент дверь в мою комнату распахнулась настежь и появилась мать Закари в дорогом халате с завязанным поясом вокруг тонкой талии.

— Что за чертовщина творится снаружи?

— Там устанавливают маленькую игровую площадку для Закари…

Она скрестила руки на груди, ее взгляд был полон недоверия.

— Как ты посмела сделать такое, не спросив моего разрешения?

— Его отец…

— Не притворяйся, что ты не приложила к этому руку, — прорычала она. — Я знаю, что это все твоих рук дело. Ты сама спровоцировала эту ситуацию.

Я выпрямила спину, твердо решив вставить хоть одно слово.

— Мадам…

Но она снова прервала меня:

— Вчера я велела тебе прогуляться с моим сыном по саду, а ты превратила все в цирковое представление?!

— Цирковое…

— Твое агентство сказало, что ты лучший сотрудник, однако твои действия до сих пор только раздражают меня, что заставило меня прийти к мнению, что ты не подходишь для этой работы. — Она посмотрела на меня так, словно я вызывала у нее отвращение.

— Не могли бы вы позволить мне все объяснить, мадам?

— Нет, — ответила она холодным и твердым тоном. — Я думаю, ты уже достаточно натворила дел. Мне надоело, что ты пытаешься за моей спиной подорвать мой авторитет матери. Ты думаешь, что можешь занять мое место. А?! Ну что ж, у меня есть для тебя новости. Ты уволена. Собирай свои вещички сию минуту и убирайся из моего дома. Барнаби вызовет для тебя такси. Излишне говорить, что я не дам тебе никаких блестящих рекомендаций.

Я почувствовала раздражение и гнев. Что себе надумала эта эгоистичная сучка? Что я отчаянно нуждаюсь в ее подачках? Поэтому холодным и безразличным голосом ответила.

— Я соберу вещи и уеду через час. Мне не нужны ваши рекомендации, блестящие или нет, и я могу сама вызвать себе такси.

— Значит, мы поняли друг друга. Я пошлю миссис Блэкмор проверить твой чемодан, прежде чем ты уедешь, на случай, если случайно прихватишь что-нибудь наше.

— Ничего другого я от вас и не ожидала, мадам. Вы в своем стиле, как всегда, идете до конца.

Ее глаза вспыхнули, она уже собиралась мне ответить, но зазвонил ее телефон. Когда она взяла трубку, взглянув на экран, ее глаза почти закатились на затылок.

— Конечно, — пробормотала она и, бросив на меня последний свирепый взгляд, выскочила из моей комнаты.

Шквал эмоций и ощущений тут же накрыл меня с головой. Сначала странное чувство потери, которое лишило меня всех сил. Я пробыла здесь меньше недели, а мне казалось, что прошел целый год. Я только начала привязываться к Закари... Я надеялась что-то изменить в нем самом и в его поведении, и уже видела перемены. И его отец тоже... Не знаю, чего я от него хотела и чего ждала. Все это становилось слишком сложным. Может быть, это и к лучшему.

Я опустилась на кровать и тупо уставилась в стену. Глупо, но мои глаза защипало от непролитых слез. «Не плачь здесь, Шарлотта. Ты уйдешь из этого замка с высоко поднятой головой. А потом можешь плакать сколько угодно, когда вернешься домой, хорошо?» Я проглотила комок в горле и только успела сделать глубокий успокаивающий вдох, как раздался треск интеркома.

— Шарлотта.

Пораженная, я вскочила на ноги. Интерком во время стычки с мадам был включен.

— Бретт!

— Не смей, ничего делать, — сказал он, его голос звучал холодно и жестко, я почти его не узнавала, его голос звучал совсем недружелюбно, как всегда. — Я сам с этим разберусь.

Интерком щелкнул и замолчал, он отключился.

21

Бретт

— Почему ты игнорируешь мои звонки? — Спросил я от двери, входя в ее комнату.

Джиллиан оторвала взгляд зеркала за туалетным столиком и посмотрела прищурившись.

— Ты проделал весь этот путь ко мне?! Не могу дождаться, когда услышу, что такое экстренно важное заставило тебя покинуть свою берлогу.

Я прислонился к дверному косяку, наблюдая за ней. Вздохнув, она снова повернулась к зеркалу и продолжила накладывать макияж, но ее движения были слишком резкими. На самом деле, она была в бешенстве, хотя притворялась спокойной.

— Почему ты уволила Шарлотту? — Спросил я, входя в ее комнату. Ее приторные духи, специально созданные для нее, наполнили ноздри, напоминая мне о временах, которые я хотел бы забыть.

Она недоверчиво фыркнула и резко повернулась ко мне лицом.

— Она уже прибежала к тебе? Что, черт возьми, происходит? Ты что, трахаешься с ней, что ли?

— Вытащи свои мозги из сточной канавы. Я не собираюсь трахаться с ней. Она — няня нашего сына. Я разговаривал с ней по интеркому, когда ты ворвалась в ее комнату. В чем именно заключается ее проступок?

— Когда это ты стал ее адвокатом? И когда это для тебя стало иметь значение, кого я нанимаю или увольняю из персонала?

— Мне спокойней, когда она занимается с Закари.

— Неделю назад тебе даже не нужна была няня, — бросила она.

— Это правда, но раз уж ты сделала все по-своему, я готов признать, что был не прав. Няня — хорошая идея, и я вижу, что Закари много выиграл от присутствия Шарлотта здесь.

Она пристально посмотрела на меня, а затем повернулась к зеркалу, глядя на свое отражение.

— Она превысила свои полномочия, я найду кого-нибудь другого.

Я начал испытывать раздражение.

— Это я купил оборудование для детской площадки и разрешил Закари играть на улице. Если подумать, то почему ты во стольком ограничила моего сына, не поставив меня в известность?

— С каких это пор ты вдруг стал так заботиться о Закари? Все это время это было только моей прерогативой.

— Похоже, что ты хочешь, чтобы я лишил тебя этой прерогативы, как его матери? Мне кажется, ты не очень интересуешься и беспокоишься о нашем сыне.

Она вскочила на ноги, ее глаза горели.

— Как ты смеешь сомневаться в моей любви к нему?

— Не испытывай моего терпения, — сказал я. — За последние годы я смотрел сквозь пальцы на тот путь, который ты избрала. Я не позволю тебе таких вольностей, когда дело касается Закари. Шарлотта либо остается, либо ты уезжаешь.

У нее отвисла челюсть.

— Ты предпочтешь мне женщину, которая вошла в нашу жизнь несколько дней назад?

— Да.

На секунду она в ужасе уставилась на меня, но ей стало ясно, что я говорю вполне серьезно. Затем я буквально воочию увидел, как в ее мозгу заработали шестеренки, и слезы, которых я терпеть не мог, находил просто невыносимыми, заполнили ее глаза.

— Бретт, как мы очутились в такой ситуации? Мы вместе выросли. Почему же я стала так мало для тебя значить? Мы же одна семья. Она нам совсем чужая. Я знаю, чем она занимается — настраивает тебя против меня.

Я не верил всему, что слетало с ее губ. Никогда я не встречал человека, который бы бесконечно крутил какие-то козни, как она со всеми.

— Джиллиан, что именно я для тебя значу?

— Я люблю тебя, Бретт, — страстно воскликнула она.

— Ты в этом уверена? — Спросил я, сняв свою маску.

И ее реакция сказала мне все, у нее не было времени, чтобы скрыть ее. Она содрогнулась... она содрогнулась всем телом у меня на глазах. Ее взгляд прошелся по глубоким, невыносимо уродливым шрамам, которые покрывали всю правую часть моего лица. Хотя они стали намного лучше, чем были вначале, но сморщенная, изуродованная кожа, изрезанная осколками стекла кувыркающейся машины, затем с силой инерции протащившая меня по тротуару, что в некоторых местах битумная крошка, будто бы въелась в кожу, оказалось для нее именно тем, что она все еще не могла принять.

— Теперь тебе все ясно? — Спросил я, снова надевая маску.

К моему удивлению, она направилась ко мне, подняв руку, чтобы дотронуться.

Я стукнул ее по руке прежде, чем она дотронулась до меня.

— Как ты смеешь?

Она вздрогнула от тона моего голоса.

— Ты ведь никогда меня не простишь, да?

— За что же? — Спросил я и убрал волосы с лица. — За то, что ты бросила меня в самый тяжелый момент моей жизни?

— Бретт, я тебя не бросала, — воскликнула она. — Я же здесь, я никуда не уехала. У меня была вполне нормальная реакция любого нормального человека. Любой нормальный человек отреагировал бы так же. — В ее глазах появилось лукавое выражение. — Ты думаешь, наша няня не отреагирует точно так же, если увидит тебя без маски?

Я нахмурился под маской. Ссориться с Джиллиан было глупой затеей. Она была слишком хороша в разных ссорах, вернее, она была королевой драм и ссор, поэтому я отвернулся.

— Не отворачивайся от меня, пожалуйста. Извини. Мне не следовало этого говорить. Я хочу поговорить о нас.

Я остановился и обернулся на нее. Мне нужно было решить эту проблему раз и навсегда, прежде чем удалиться из ее комнаты.

— Как я уже сказала, мне необходимо было время, чтобы все осознать... Приспособиться... Чтобы начать видеть тебя таким, каким ты был раньше.

Я рассмеялся.

— Да, твой метод адаптации состоял именно в том, чтобы начать страдать ху*ней, что тебе отлично удалось. Ты не любишь меня, Джиллиан. И никогда не любила. Ты вышла за меня замуж из-за моих денег, а я женился на тебе, потому что меня попросил твой отец, ты была тогда слишком легкомысленной, и я не знал тогда, что со мной будет сейчас.

Слезы покатились у нее по щекам.

— Бретт, твои слова слишком жестоки. Я всего лишь человек... мне позволено колебаться и разочаровываться. Мне также позволено осознать свои ошибки и меняться. Почему ты меня отталкиваешь?

— Никто тебя не отталкивает, — сказал я. — Вовсе нет. Перестань трахаться на право и на лево. Попытайся снова завоевать мое сердце... если ты так хочешь.

Ее взгляд оторвался от меня, я почти готов был рассмеяться во все горло.

— Что? Слишком тяжелая для тебя задача? Или ты наконец поняла, что на самом деле хотела бы, чтобы я пресмыкался у твоих ног за те крохи о нашем сыне, которые периодически ты мне бросала?

— Ты все еще любишь меня, Бретт, — заявила она. — Вот почему ты так на меня злишься.

Я покачал головой от ее высокомерия.

— Джиллиан, мне горько оттого, что я когда-то обманул себя, дав тебе ложную надежду, женившись. Теперь я стал еще более ожесточен, потому что не могу так легко избавиться от тебя, как мне бы хотелось. У меня имеется ответственность перед Закари, и в отличие от тебя я серьезно отношусь к нему и его будущему.

— Не важно, что ты думаешь, я хорошая мать для Закари.

— Ради бога, тешь себя этой мыслью. Мне нужно идти, но оставь Шарлотту в покое, иначе я возьму дело в свои руки, и уверяю, тебе это не понравится.

Я повернулся и вышел из ее комнаты.

На верхней площадке лестницы я замер. Со стороны лестницы для обслуживающего персонала в мою сторону шла Шарлотта, глядя при этом в пол. Должно быть, она направлялась на кухню. Прежде чем она успела поднять голову, заметив меня, я вспомнил слова Джиллиан — «Ты думаешь, наша няня не отреагирует точно так же, если увидит тебя без маски?» Мне хотелось инстинктивно тут же развернуться, направившись в противоположную сторону, спрятаться от Шарлотты подальше.

Но она подняла голову и увидела меня.

Мы двигались навстречу друг другу. Она смотрела на меня широко раскрытыми голубыми глазами. Мы оба замедлили шаг, но не остановились, когда подошли, а потом прошли мимо, я почувствовал, как сердце сильнее заколотилось в груди. Черт возьми, в реальной жизни она была еще красивее.

Боже, как же я ее хотел!

— Бретт, — позвала она.

Я не остановился. Хотя мне не хотелось двигаться вперед, не хотелось игнорировать ее. Я хотел поговорить с ней... хотел, как следует ее рассмотреть... заглянуть ей в глаза, но я не мог заставить себя остановиться.

— Бретт, — позвала она громче, и на этот раз мои ноги сами собой остановились. Я даже не обернулся. Почувствовав прилив адреналина, услышав звук ее туфель, двигающихся ко мне, бил мне по ушам. Я произнес на автомате:

— Стой там, где стоишь.

Она остановилась.

— Что? — Спросил я.

Тишина.

Я медленно повернулся к ней.

22

Шарлотта

Я открыла рот, но не могла произнести ни слова или попытаться его закрыть.

Передо мной стоял Бретт! На его лице была маска, сделанная из какого-то блестящего материала, вероятно, даже не материала, а из силикона. Она была черной, резко контрастируя с его бледной кожей. Было очевидно, что он уже много лет не бывал на солнце. Его волнистые пряди были убраны с лица, под правым глазом я заметила промелькнувшую искалеченную поврежденную кожу, которая исчезала под маской.

Джиллиан говорила, что он был отвратительным... монстром... но это было не так. Человек, которого я видела на фотографии, был бледной копией по сравнению с ним. Начиная с широких плеч, обтянутых белой рубашкой в полоску, до угольно-черных брюк, сшитых на заказ и спускающихся по длинным мускулистым ногам, я, без сомнения, в данный момент смотрела на самого сексуального, самого притягательного мужчину. Может, все дело было в его полуприкрытых глазах или слегка взъерошенных волосах, или в таинственности, которую несла маска, но для меня он был таинственным и загадочным, как романтический герой романа.

Я в замешательстве прижала руку к груди. Мне хотелось ему что-нибудь сказать, дав понять, что я не нахожу его отталкивающим, скорее наоборот, но я не могла произнести ни слова. Я чувствовала, как с каждой секундой мое лицо становится все краснее и краснее.

— Шарлотта, — произнес он.

Я тупо пялилась на него. Внутри я ругала себя. «Скажи что-нибудь, идиотка. Скажите хоть что-то. Ну, же.»

— Может ты зайдешь к моей жене? Она хочет тебе кое-что сказать.

Я кивнула, поспешив прочь, как маленькая трусиха. Все еще проклиная себя, я добралась до апартаментов Джиллиан. Я вошла, даже не постучав, поскольку была так взбудоражена.

Мисс Кинг стояла у окна и смотрела на двор. Ее светлые волосы были собраны на затылке в красивый пучок, но она все еще была в халате. На мгновение я была поражена этим зрелищем. Во всей ее фигуре было что-то грустное и потерянное. Она обернулась при моем появлении с надеждой в глазах. Должно быть, она думала, что вернулся Бретт, потому что при виде меня на ее лице отразилась глубокая неприязнь, скорее даже ненависть.

— Чего тебе? — выплюнула она.

— Мистер Кинг сказал, что вы хотели меня видеть.

Ее руки сжались по бокам, и она глубоко вздохнула.

— Ну, если он ошибся, я пойду собирать вещи.

Она громко выдохнула.

— Не надо, — процедила сквозь стиснутые зубы. — Ты остаешься... пока. Отец Закари хотел, чтобы я дала тебе второй шанс, но, предупреждаю, одна ошибка с твоей стороны, и ты вылетишь отсюда. — Она подошла к своему туалетному столику, села на табурет и начала подкрашивать и так уже идеально накрашенное лицо.

Меня оставили, меня переполняли такие эмоции, что я не могла пошевелиться. У меня даже начала кружиться голова. Бретт заставил ее оставить меня... что это значит?

— Почему ты все еще здесь? — резко спросила она.

Отчего я тут же вернулась на землю. Я сделала шаг назад, потом еще один. Затем развернулась и вышла из комнаты, почти крадучись пошла по коридору. Мне показалось, что мое сердце превратилось в птицу, пойманную в ловушку в груди, потому что оно махало маленькими крылышками, как сумасшедшее. Выходит, я зря так переживала. Бретта уже не было на том месте, где мы встретились. И все же от одной мысли, что я пересеклась с ним, у меня начинала кружиться голова. Я направилась в свою комнату и присела на кровать. Мне необходимо было успокоиться и немного прийти в себя.

Зазвонил интерком. Я поняла, что кто-то звонил из кухни. Я быстро сняла трубку. Это была миссис Блэкмор.

— Закери уже почти закончил есть, ты где? — спросила она с ноткой нетерпения в голосе. — Его учитель скоро прибудет.

— Я уже иду, — сказала я и выскочила из своей комнаты.

Когда я вошла на кухню, Закари сидел за столом и лениво постукивал пятками ботинок по ножкам стула. На столе стоял приготовленный поднос с завтраком.

— А это еще для кого? — Поинтересовалась я.

Миссис Блэкмор оторвала взгляд от телефона, нервничая, быстро пройдясь по каменному полу.

— Это завтрак для мистера Кинга. Он должен скоро уехать, ради всего святого, я не могу найти ни Стивена, ни Кэрри, чтобы они отнесли ему поднос.

Я заговорила прежде, чем успела пошевелить своими мозгами.

— Может я смогу отнести ему поднос?

Она повернулась ко мне. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять всю логику моего предложения, а я тем временем одергивала себя и ругала, думая, черт возьми, что же такое со мной происходит. Я только что столкнулась с ним в коридоре и повела себя как полная идиотка, а теперь вдруг предложила отнести ему поднос с завтраком.

— Да, это хорошая идея, — сказала она с облегчением. — Оставь на столе у двери. Не иди дальше в комнаты... и не задерживайся там. Сразу же возвращайся сюда.

— Хорошо.

Она взяла поднос и протянула его мне.

— Только быстро. Я оставлю мальчика пока здесь до твоего возвращения.

Я взяла у нее поднос и уже стала подниматься по лестнице, когда вдруг поняла, что не знаю, в какую сторону идти. Поэтому стояла на лестнице, пытаясь понять разницу между востоком и западом, чтобы вычислить Южное крыло мистера Кинга, когда заметила вдруг Мелли.

— Апартаменты мистера Кинга? — Переспросила она. — Иди прямо, и ты упрешься в них. — Она кивнула в сторону коридора, находящегося у меня за спиной. — Первая дверь слева от тебя, ты ее не пропустишь. В коридоре висит галерея портретов.

— Спасибо, Мелли.

— Эй, не хочешь сходить выпить в пятницу?

У меня желудок тут же скрутило от волнения, но я улыбнулась и кивнула в ответ.

— Конечно, почему бы и нет.

— Отлично. Увидимся, — сказала она, и я повернулась в сторону апартаментов мистера Кинга.

Я следовала ее указаниям и вскоре уже стояла перед внушительной дверью из красного дерева. Дважды постучав, но ответа не последовало, потянула за ручку и распахнула дверь.

Мягкий утренний свет лился с балкона к моим ногам, но в глубине апартаментов я заметила горящие свечи. Каменные стены там были совершенно голыми, мебель достаточно скудной и простой. В этих апартаментах было что-то отшельническое, но в то же время присутствовала некая таинственная атмосфера. Как и говорила миссис Блэкмор, у самой двери стоял столик.

Я должна была оставить свой поднос там и уйти, но я не поставила поднос и не ушла.

23

Шарлотта

Будто ведомая тайным инстинктом или судьбой, которую я не могла контролировать, я сделала шаг в сторону комнат. Я с такой силой сжимала поднос, что у меня побелели костяшки пальцев. Я повернулась, идя налево, где заметила мерцающие и пляшущие огни свечей.

Я прошла мимо первой комнаты, которая оказалась спальней с очень большой деревянной кроватью. Она не была застелена и одеяло было просто откинуто в сторону. Дальше я старалась ступать бесшумно, почти на цыпочках. Пройдя половину комнаты, я заглянула в соседнюю комнату. Это оказалась гардеробной. Я увидела овальное зеркало.

Я услышала доносившиеся оттуда какие-то звуки и замерла. Пока я неподвижно стояла, испугавшись и в то же время не в силах остановиться, появился он. Он шел через комнату в другую сторону. Без рубашки он казался еще больше, его торс и руки бугрились мускулами, но еще более удивительно было то, что на нем не было маски!

И мои глаза были прикованы к его изуродованному лицу. О Боже! Это было просто невероятно. Я никогда не думала, что все так плохо. Я не могла перевести взгляд от его искалеченной плоти, зарубцевавшихся белых шрамов на коже, натянутой на его скуле, мне даже показалось, что это должно быть больно. Пока я в изумлении таращилась на него, он прошел мимо зеркала.

Всего на несколько секунд я увидела в зеркале его отражение — его другой стороны лица. Без шрамов и всего остального.

Этот мужчина был прекрасен, я никогда не встречала ничего подобного. Человек, которого я видела на фотографии, был молодым. И там было понятно, что он брал от жизни то, что хотел. Он был на пике успеха, смакуя вкус успеха. Тогда он не познал горе утраты или ужаса, смотря на весь мир, лежащий у его ног, с некоторым высокомерием. Но сейчас мужчина... этот человек, появившийся перед моими глазами, познал и ужасную боль утраты, и адскую боль. Он побывал в бездне, наполненной отчаянием, возможно, готов был покончить жизнь, но все же заставил себя двигаться дальше. Все его страдания и то, что он пережил, оставило отпечаток на морщинках вокруг глаз и рта, и в его великолепных глазах.

Я почувствовала, как сердце мое воспарило, словно собиралось вылететь из тела. Ух ты! Именно в этот момент я влюбилась в этого человека в зеркале.

И как только он скрылся из виду, я повернулась и быстро вышла из комнаты, оказавшись в первой комнате, залитой солнечным светом. Я поставила поднос на полированный столик, стараясь не издать ни звука, затем выпрямилась, чтобы уйти. Но звук его голоса донесся до меня прежде, чем я успела подойти к двери.

— Сбегаешь, Шарлотта?

Я остановилась как вкопанная, на задворках ума, осознавая, что он не мог меня увидеть в тех комнатах.

— Нет, — ответила я, оглядываясь на него. Он снова надел маску и натянул рубашку, он не успел застегнуть. Я увидела его пресс, твердый и сильный, и догадалась, что именно так он проводил часы одиночества, тренируясь самостоятельно.

— Ты умеешь завязывать галстук? — Он протянул мне кроваво-красный галстук, и я пошла к нему, как ягненок на заклание.

Я взяла у него из рук галстук, стараясь не дотрагиваться до его пальцев. Он сделал шаг назад, подальше от меня. Что-то стал говорить по телефону прежде, чем до меня дошло, что он говорит на другом языке. Разговаривая, он повернулся к своему столу, его голос был тихим, говорил он бегло, открыв папку, просматривая ее.

Я стояла посреди комнаты, стараясь сосредоточиться исключительно на завязывании галстука в приличный узел, но у меня так сильно дрожали руки, что я все испортила. Я поняла, что его разговор подходит к концу, поэтому неуклюже попыталась развязать галстук и начать его завязывать снова.

Он закончил разговор, и в комнате воцарилась тишина, пока не почувствовала, что он подошел ко мне.

— Ты не знаешь, как это делается?

— Боюсь, что получилось не очень хорошо.

— А разве няню не учат завязывать галстук, чтобы одевать своих подопечных? — тихо спросил он.

— Да, однозначно, учат, но не получается, когда так бешено колотиться сердце. — Я повернулась к нему лицом.

— У тебя бешено колотиться сердце? — И почти прозрачная серая радужка его глаз впилась в меня.

Мое сердце отозвалось таким сильным ударом в грудь, что я была уверена, что он услышал его грохот. Его близость была почти невыносимой. Мне хотелось сорвать с него маску и доказать ему, что мне плевать на его шрамы и искалеченную плоть. Мне хотелось прижаться к нему всем телом и почувствовать его губы на своих губах.

Атмосфера между нами изменилась, стала густой и вязкой. Мне показалось, что не могу вздохнуть полной грудью, не хватало воздуха. Я хотела многое ему сказать, но не могла.

— Спасибо, что принесла мне завтрак, — пробормотал он, не сводя с меня глаз.

— Ээ... пожалуйста. И я... ну... я хотела поблагодарить вас за то, что вы помогли мне сегодня с миссис Кинг.

— Не стоит, — ответил он, скривив губы. — Я знаю, что ты хорошо выполняешь свою работу.

Мне очень хотелось остаться с ним в этой комнате, полной теней и запаха его лосьона после бритья, сказать ему все, что я хотела, прикоснуться к его коже и дать понять, что он прекрасен, но я понимала, что не могу. По крайней мере, сейчас. Я пришла, чтобы принести ему завтрак, и я его доставила. Миссис Блэкмор, вероятно, уже готова была рвать на себе волосы, куда это я запропастилась. Поэтому я положила плохо завязанный галстук на стол.

— Пожалуй, мне пора идти. Закари уже меня заждался.

Он ничего не сказал, просто смотрел на меня своими необыкновенными глазами. Интересно, наблюдал ли он за мной, когда я уходила? Мне хотелось бы, чтобы он смотрел мне в след.

24

Бретт

Мне нужна была Шарлотта. Черт побери, как же я ее хотел. Я просто тонул в этих восторженных по-детски голубых глазах, запах ее кожи обволакивал, заставляя желать попробовать ее на вкус. Это было неправильно, неуместно, я чувствовал себя настоящим извращенцем, но, черт возьми, ничего не мог с собой поделать.

Я хотел заполучить няню своего сына.

Ее красота не была такой явной, как у Джиллиан, но ее красота переросла в нечто большее. Чем дольше я смотрел на нее, тем больше находил поводов для восхищения, и продолжая восхищаться, это приводило к глубокой зависимости от нее. Насколько была изысканна ее красота и она сама.

Все началось с ее голоса, я мог бы единственное сказать по поводу ее голоса, он был просто завораживающий. Как только она произнесла первое слово, оно ударила меня под дых, причем буквально. У меня появилось такое чувство, что я готов был слушать ее все время, чтобы она никогда не останавливалась, просто продолжая говорить. Потом я увидел ее фигуру. И ее фигура была настоящей женщиной, начиная от ее полных грудей до ее соблазнительных ножек, все в ней кричало об удовольствии. И для любого мужчины этого бы было достаточно, чтобы прийти в себя. Но я наблюдал за ее бедрами, обтянутыми темными джинсами, мягко покачивающимися, словно под мелодию соул, которую слышала только она, когда она выходила из моих апартаментов.

У меня был просто бешеный стояк. Пока она не появилась в моем логове, я даже не задумывался о том, чтобы поиметь женщину. Теперь же я хотел зарыться лицом между ее ног, заставив ее с такой силой вцепиться мне в волосы, словно она собиралась вырвать их с корнем, пока я буду пожирать и опустошать ее влагалище.

Господи Иисусе. Я не мог теперь заснуть ночью, потому что постоянно думал о ней. Я не с того ни с сего резко просыпался, дергаясь, думая о ее груди в руках. Ласкающих, посасывая, покусывая. Я представлял себе, как она начинает молить меня попробовать мой твердый член. Я же входил в нее так глубоко, что она кричала. В своих фантазиях я буквально ощущал жар ее тугой киски, доящей мой член, пока трахал, слыша беспомощные крики и всхлипывания, раздающиеся вокруг меня.

О, как же я ее трахал!

Я кончил потоком горячей спермы. Огромной струей. Я закрывал глаза, думая о ее теле, мягко дрожащем подо мной... и теплом, сладком дыхании у меня на лице.

Я знал, что с ней снова смогу почувствовать вкус к жизни. Я знал, что с ней смогу почувствовать — выйдя за рамки простого сексуального экстаза, почувствовать доброту, теплоту, которые я так жаждал, пусть даже ненадолго. Я так давно ничего не чувствовал. Долгое время мне казалось, что я больше никогда не улыбнусь, но она легко и непринужденно смогла рассмешить меня. Я не хотел, чтобы мои потери, моя горечь темноты передалась ей, но кто мог винить меня за то, что я хотел попробовать свет, который, исходил от Шарлотты?

Я также знал, что она не из тех, кого можно попробовать на вкус, а потом отбросить. Лишь только попробовав ее, и я попадусь на ее крючок, но противостоять я не мог. Мое положение и так было достаточно сложным. После того, что случилось сегодня утром, стало очевидно, что Джиллиан ненавидит ее всеми фибрами души, скорее всего, она планирует избавиться от нее при первой же возможности. Любой признак моей заинтересованности в няне, станет последним гвоздем в крышку ее гроба. Шарлотта оказалась очень хороша в своем профессионализме с Закари, но я ни в коем случае не собирался ставить себя выше потребностей моего сына. Я был эгоистом всю свою жизнь. Но на этот раз я готов был поставить Закари на первое место.

Как бы трудно это ни было, я старался держаться от нее на расстоянии. Ради нее и ради Закари. По-моему мнению, я вел себя вполне прилично с ней. Я придерживался жесткого графика и вернулся только после обеда. Я планировал встретиться воочию с Закари позже. Слишком долго это было моим единственным удовольствием — прокрасться в комнату моего сына глубокой ночью и просто наблюдать, как он спит. С тех пор как приехала Шарлотта, я ни разу не приходил к нему в комнату и очень хотел его увидеть.

Войдя в свою комнату, я поймал себя на мысли, что вперился в висящий на стене интерком. Господи, как быстро это вошло у меня в привычку, я каждый раз с нетерпением ждал того момента, когда могу позвонить ей. Наши разговоры были столь безобидными, во всяком случае, мне хотелось в это верить. Я хотел узнать об успехах Закари, то короткое время, слушая ее голос. Я набрал ее внутренний номер.

— Привет, Бретт, — прошептала она.

Я почувствовал, что плавлюсь.

— Привет, Шарлотта. — Я сделал паузу, потом перешел к вопросу. — Как прошел день у Закари?

— Хорошо. Мы провели отличный день. Он опробовал новую игровую площадку. Один раз упал и поцарапал колено, но держался очень храбро. Не заплакал и не побежал ко мне жаловаться.

Я почувствовал, как мое сердце наполнилось гордостью. Я всегда хотел, чтобы он был храбрым.

— Вот и хорошо.

— Я... эээ... я... эээ... просто ради интереса... может Закари сможет поужинать с вами завтра? Просто сегодня он ужинал один и выглядел очень грустным.

Я был так ошеломлен, чтобы ответить.

Но она не останавливалась.

— Я просто подумала, что завтра вечером вашей жены не будет дома, поэтому может для вас это будет отличная возможность…

Гнев начал сворачиваться в спираль у меня в животе.

— Неужели ты думаешь, что я намеренно не хочу встречаться со своим сыном?

Я предполагал от моего тона, она тут же съежится, особенно от резкости, но она упрямо продолжала вести свою линию:

— Вы сказали, что он боится вас. Я знаю, что он не боится, но даже если бы он боялся, возможно, если бы вы приложили немного больше усилий, то…

Я отключил связь и уставился на интерком. Как она смеет говорить, что я почти не стараюсь? Я стараюсь и старался, но после несчастного случая всякий раз, когда я встречался со своим сыном, он начинал беззвучно плакать. А если я даже попытаюсь приблизиться к нему, у него начиналась настоящая истерика от страха и ужаса.

Его реакция разрывала мне сердце на куски, но он был всего лишь ребенком, не понимая, что может я внешне и выглядел как чудовище, но, на самом деле, таковым не являлся. Я перестал встречаться со своим сыном, когда Джиллиан стала не на шутку беспокоиться, что наш сын станет всего бояться или начнет испытывать психологические проблемы.

— Когда он повзрослеет, — заверила она меня, — он все поймет. Тебе нужно набраться терпения.

Мне ужасно хотелось провести с ним хоть какое-то время, но я понимал, что она права. Ему нужно было время. Дни превращались в недели, месяцы — в годы, пока не появилась Шарлотта, я искренне думал, что он почти меня забыл.

Шарлотта совсем не виновата в данной ситуации. Она всего лишь пыталась помочь. Мне не следовало вымещать на ней свою боль. Мне очень хотелось ей перезвонить, извиниться за свою резкость, но я передумал. Может быть, все к лучшему. Она обладала и так слишком большой властью надо мной. И придерживаться границ между нами — это было неплохо.

25

Шарлотта

Мне хотелось ему перезвонить, но я не стала этого делать, напомнив себе о том факте, который за последнее время стал для меня не столь существенным.

«Он был моим работодателем!»

Я провела остаток ночи, ожидая, что он мне перезвонить. Но вместо него, мне позвонила Эйприл, и я вдруг поняла, что не могу ей рассказать о своих чувствах. Мы всегда делились друг с другом всем, но в данный момент не могла поделиться с ней тем, что меня так возбуждало. Пока не могла. Мне необходимо было получить немного времени, чтобы просмаковать все самой. Я понимала, что влюбилась в него, но при этом не позволяла себе особо задумываться о последствиях.

По крайней мере, пока.

Если я все расскажу Эйприл, она в недвусмысленных выражениях заявит мне о последствиях, о которых, конечно, я знала, но до сих пор делала вид, что они не существенны. Я была уверена, что такой мужчина заставит сжимать меня так простыни на кровати, до дыр, но он также мог разбить мне сердце, рассыпав осколки по холодному полу.

Перед тем как заснуть, я вдруг поняла, что задела его своими словами. Но я до сих пор не могла понять, почему он даже не пытается проводить больше времени с Закари. Я же не просила его снять с себя маску. Мальчик был ребенком, но достаточно уже взрослым, чтобы понять, что его отец носит маску.

И немного уговоров со стороны отца было бы более чем достаточно, чтобы избавить Закари от страха перед своим отцом. На самом деле, даже если причину страха было трудно понять, но его отец выглядел совсем не чудовищем. Несмотря на маску, он был человеком, который мог войти в комнату и завладеть всеобщим вниманием.

Это был первый холодный вечер с момента моего приезда сюда, поэтому я натянула одеяло до подбородка и попыталась заснуть, несмотря на то, что в животе у меня бурлило от возбуждения. Я уже собиралась заснуть, когда услышала плачь.

Я резко выпрямилась в постели. Крики доносились из радионяни. Закари! В одно мгновение я выскочила из постели, пробежала через комнату и распахнула смежную дверь.

Он сидел на кровати и ревел, как белуга. Я подбежала к нему и обняла, но он не перестал плакать.

— В чем дело? — Спросила я, пытаясь понять, что случилось, но он не останавливался... просто ревел, что было мочи, не обращая на меня внимание.

Я включила лампу на его прикроватном столике и быстро осмотрела его. У него не было на теле ушибов или порезов. Что же все-таки происходило?

— Мамочка! — все время звал он. — Мамочка! Не умирай, мамочка, — стонал он. Его жалобные крики разрывали мне сердце.

— Закари, — позвала я, но он не ответил. — Твоя мать уехала в Лондон. Она вернется завтра, — солгала я, зная, что она не вернется завтра.

Я держала его в своих объятиях и укачивала, но он не останавливался, еще больше рыдая в захлеб. Я никогда не думала, что скажу это, но больше всего на свете мне хотелось, чтобы рядом с ним оказалась его мать или отец. Дверь в комнату отворилась, и я в отчаянии подняла голову, ожидая увидеть миссис Блэкмор.

— Что тут происходит? — спросила она, запахивая свой халат. — Я даже из коридора слышу его плачь.

— Мне кажется, ему приснился ночной кошмар...

— Пожалуйста, не умирай, мамочка, — снова закричал он в истерике.

Миссис Блэкмор нахмурилась.

— Ты не можешь его успокоить?

Я отрицательно покачала головой.

Она протянула руку, чтобы стереть слезы с его лица.

— О боже. Это может на долго затянуться.

— А у него бывают такие кошмары?

— Иногда бывают, когда его мать находится в отъезде.

Я посмотрела на него сверху вниз, его всхлипывания были так наполнены болью и ужасом, что я не могла их слушать.

— Ну же, дорогой. Все хорошо. С мамой все в порядке. Ты не хочешь позвонить ей по телефону?

— Мамочка! — стонал он.

— Не думаю, что это хорошая идея, — пробормотала миссис Блэкмор, яростно качая головой.

Я осторожно покачала его.

— Он может же позвонить, хотя для матери…

— Нет-нет, она не желает, чтобы ее беспокоили, если только это не очень срочное дело. Иначе она просто взбеситься.

— А что, если мы попросим его отца? — Предположила я.

Она кивнула.

— Может это поможет. Я подожду здесь. А ты иди и приведи его.

— Я?!

— Да именно ты, давай поторопись. Чем быстрее мы со всем разберемся, тем скорее все смогут лечь спать. — Она быстро шагнула вперед и забрала у меня мальчика.

Я встала.

— Хорошо.

И выбежала из комнаты, направившись в его крыло. Поначалу меня гнало отчаянное желание помочь Закари, но по мере приближения к его апартаментам, меня все больше одолевали сомнения. Я и так раньше расстроила его. Ведь я пыталась на него надавить, не так ли?

Я задумалась. Неужели он согласится пойти со мной? Миссис Кинг велела мне во время нашей первой беседы, если что обратиться к его отцу, если возникнет чрезвычайная ситуация, но миссис Блэкмор отмахнулась от его отца, как от чего-то недостойного. Кроме того факта, что я предполагала, что у Закари появится возможность пообщаться со своим отцом, ни о чем другом я вообще не думала.

Но все эти мои умозаключения меня не остановили.

Я подняла руку и постучала в его дверь. Даже если меня уволят, после моей выходки, она все равно будет стоить того.

Ответа не последовало.

Я постучала еще раз, но ответа по-прежнему не было. Поэтому я смело открыла дверь и вошла в апартаменты. В гостиной было темно, единственным источником света были фонари, горевшие во внутреннем дворике, и лунный свет, просачивающийся с неба.

26

Шарлотта

— Мистер Кинг? — Позвала я. — Мистер Кинг?

Дверь в его спальню была открыта, но туда я не решалась войти, стоя в футе от его двери.

— Мистер Кинг, — позвала я на этот раз громче и решительнее, он ответил мне.

— Шарлотта?

— Да, это я.

Он появился в дверях своей спальни. Его широкие обнаженные плечи вырисовывались темным силуэтом, спускающимся к бедрам. Каждый раз, когда я оказывалась рядом с ним ощущала его внушительный рост. Я поняла, что он был без маски. Но несмотря на это было слишком темно, и я не могла разглядеть его черты лица, чувствуя невероятное напряжение в нем, как большая кошка, готовая к прыжку.

— Что случилось? — прорычал он.

— Закари, — начала было я, но, как обычно, мои мозги поджарились от его присутствия.

— Что с ним? — настойчиво повторил он.

Я заставила себя взять в руки.

— Закари приснился кошмар. Мы с миссис Блэкмор никак не можем его успокоить.

Он замер, продолжая молчать.

— Вы ему нужны.

— Вы звонили его матери?

— Миссис Кинг сказала, что я не должна ее беспокоить, если только это не очень срочно. Вместо этого она посоветовала мне обратиться к вам.

— Я не могу, — сказал он, и я услышала боль в его голосе. — Он скоро успокоится.

Мое сердце упало от его слов, но я не сдавалась.

— Ему необходим кто-то... из родителей. Ни миссис Блэкмор, ни я не можем ему помочь.

Он повернулся ко мне спиной.

— Уходи, — приказал он, закрывая дверь у меня перед носом.

Я в отчаянии огляделась вокруг, но мокрое от слез лицо Закари с соплями, текущими из носа, придавал мне смелости. Я подошла и толкнула дверь в его спальню.

— Вы можете меня уволить, — заявила я. — Мне все равно. Но ваш маленький сын нуждается в вас. В настоящее время, мы — няня или экономка, не можем заменить ему родителей. Если вы любите его так сильно, как мне кажется, вы должны спуститься и успокоить своего ребенка.

— Шарлотта, оставь меня в покое, — прорычал он, но я не испугалась. Я сжала кулаки и не двинулась с места. Мы пристально смотрели друг на друга в темноте, а затем он закрыл глаза, чтобы сдержать свой гнев.

— Что вы хотите, чтобы я сделала, сэр? — Спросил я, намеренно используя официальный тон.

— Он скоро перестанет плакать.

— Конечно, рано или поздно он перестанет... но было бы неплохо, если бы с ним поговорил кто-то из родителей. Спросил, чего он, мать твою, так перепугался, выслушал его... — я сделала паузу. — Или он вырастет эмоционально изгоем.

— Он выживет, — резко заявил он. — В общем, я рос точно так же.

— И вполне довольны тем, кем выросли? —Спросила я. — Если так, то я уйду.

Он подошел ко мне, и без всякой задней мысли я тут же сделала шаг назад. Он остановился прямо передо мной.

— Почему ты пятишься?

— Не знаю, — честно ответила я.

Он снова сделал шаг вперед, а я — назад. В этот момент я была уверена, что он просто меня проверяет.

Он остановился, и я тоже.

— Ответьте на мой вопрос... сэр, — сказала я, — и я обещаю, что уйду и никогда больше не попрошу вас разговаривать или проводить время с вашим сыном.

Я тяжело быстро и громко дышала, грудь вздымалась. Почувствовала, как мурашки побежали по коже. С одной стороны, я боялась, с другой, была взволнована. Я дернула тигра за хвост, не зная реакции этого тигра. Напряжение в воздухе было настолько сильным, что окутывало меня своими волнами.

Но внезапно он зашевелился. Да так быстро, что я даже не поняла, как ударилась спиной в стену. Я вскрикнула. Он стоял передо мной, сверля взглядом. Жар от его тела переполнял мои эмоции, а его горячее дыхание коснулось моего лба. В лунном свете его глаза блестели, я почти различала его шрамы, прижатая к стене, всего в нескольких дюймах от выключателя. Если я нащупаю его рукой и включу, он поймет, что мне наплевать на его шрамы. Я начала двигать по стене пальцами, но он схватил меня за запястье. Мои глаза скользнули вверх к его глазам, затем вниз к губам.

— Бретт... — я не узнавала своего собственного голоса. Он был такой хриплый, словно приглашение. Я хотела, чтобы он поцеловал меня.

— Как ты думаешь, Маленькая Мисс Всезнайка? — Спросил он. — Тебе кажется, что я вполне доволен тем, в кого превратился?

Я застыла, каждая клеточка моего тела застыла. Я не могла даже пошевелиться, не то что что-то сказать.

— Тебе нечего сказать?! — с усмешкой произнес он.

— Я хочу уйти, — наконец выдавила я из себя.

— Закари реагирует на меня, словно я чудовище, и это ранит сильнее, чем ты можешь себе представить, — тихо произнес он.

Я застыла от шока. Боже, какой же бесчувственной я оказалась!

— Постарайся сделать все возможное, чтобы он успокоился. Я позвоню его матери и попрошу ее приехать. — Он отпустил мою руку и пошел прочь. Холодный воздух, сменивший тепло от его тела, был подобен пощечине. Меня начала бить дрожь. Мне потребовалось несколько секунд прийти в себя, прежде чем я выбежала из его комнаты. Я вернулась к Закари, который сидел в объятиях миссис Блэкмор, все еще тихо всхлипывая. Услышав меня, он поднял голову, не сводил глаз, пока я не подошла и не села рядом с ним на кровать.

— Закари, — позвала я, и он передвинулся, вытирая покрасневшие и распухшие глаза, от миссис Блэкмор. Это было душераздирающее зрелище.

— Почему ты плачешь? — Спросила я.

— Мамочка, — всхлипнул он. — Я думаю, что она умерла.

Мое сердце пропустило удар, и я обменялась взглядом с миссис Блэкмор.

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила она.

Он пытался выдавить из себя слова между рыданиями и всхлипываниями. Он был маленьким ребенком, и я всем сердцем жалела его.

— Она попала... в аварию... я видел ... ее машина... она перевернулась еще раз и еще, и она умерла.

— Тебе приснился кошмар, дорогой. С твоей мамой все в порядке. Это был просто сон, — уговаривала я его. К моему удивлению, он раскинул руки и плюхнулся в мои объятия. Я прижала его к себе, желая помочь, но не знала, как это сделать.

— А что с мистером Кингом? — С любопытством спросила миссис Блэкмор.

— Он сказал, что свяжется с мадам и попросит ее вернуться.

Ее глаза расширились от удивления.

— Ничего хорошего из этого не получится.

Я крепче прижала к себе Закари. Мое сердце рыдало вместе с ним. Я выросла с родителями, которые заботились, переживали и отдавали мне всю свою любовь, поэтому даже не могла представить, какой была жизнь этого бедного мальчика с явно психически больной матерью и отцом, которого он уже давно не видел.

Я видела, что миссис Блэкмор хотела о большем меня расспросить, но из-за беспокойства за маленького мальчика, цепляющегося за меня, как за спасательный круг, она сдержала свое любопытство. Нежно поглаживая его по волосам, она ворковала слова утешения. Вскоре он успокоился и начал засыпать у меня на руках. Миссис Блэкмор ушла, а я уложила Закари в постель. Оставшись с ним, пока он крепко не заснул. Миссис Кинг так и не позвонила, и не вернулась домой.

Я злилась на нее. Что ей стоит позвонить своему маленькому сыну, сказать, что с ней все в порядке? Ведь ей это ничего не стоит. И все же она не позвонила. Видно, для нее весело проводить время гораздо важнее собственного ребенка. Я выключила лампу на прикроватной тумбочке, оставив дверь открытой, и вернулась к себе. Как только я легла в постель, зазвонил интерком. Я знала, кто это мог быть. Поднялась, чтобы ответить на звонок.

Я закрыла глаза от нахлынувших чувств. Это был человек, в которого я влюбилась. Мой работодатель. Женатый мужчина. Человек с такими шрамами, что ему приходилось носить маску на людях. С израненной душой. Мужчина, который никогда не станет моим. И все же я вспомнила, как он прижал меня к стене. Вспомнила его глаза, пристально смотревшие на меня. И жар от его тела…

— Да, — ответила я почти шепотом.

— Как он?

— Уже лучше, — ответила я. — Он заснул.

— Ты выяснила, почему он так расстроился?

— Ему приснился кошмар, что его мать попала в автомобильную аварию. И это его ужасно испугало. Я хотела, чтобы он поговорил с ней. Неужели вы не смогли до нее дозвониться?

— Нет, — последовал его ответ. — Я пытался, но ее телефон выключен.

— Хм... ничего страшного. Уже все хорошо.

— Ладно. Спокойной ночи, Шарлотта.

Я подумала о том, что мне не мешало бы извиниться за свое вторжение к нему.

— Простите меня, сэр, что я ворвалась к вам в комнату. Обычно я так не поступаю. Но я сильно переживала за Закари.

— Спасибо тебе за заботу о нем, Шарлотта. Это редкое и чрезвычайно ценное качество в людях.

Затем он положил трубку.

27

Шарлотта

Всю ночь я проворочалась с боку на бок, пытаясь заснуть, наконец, заснула на пару часов и проснулась уже на рассвете. На цыпочках вошла в комнату Закари и обнаружила, что он все также крепко спит. Не желая его беспокоить, я воспользовалась лестницей для слуг, где меня никто не мог увидеть, и спустилась на кухню. Миссис Блэкмор уже встала и готовила тесто для своих знаменитых толстых оладушек.

При виде моих сонных глаз она рассмеялась и подошла к кофеварке. Поставила передо мной чашку дымящегося кофе. Я осыпала ее благодарной улыбкой.

— Тяжелая ночь была для всех нас, — сказала она, когда я сделала глоток божественной жидкости. — Полиция доставила миссис Кинг домой.

Я тут же проснулась, и глаза резко распахнулись.

— Что?! — Воскликнула я.

— Единственное, что мне известно, как Кэрри сказала, что она слышала, как полиция доставила мадам около четырех часов утра, мистер Бутсворт встретил их снаружи, — заявила она. — Я жду, когда он придет завтракать и расскажет нам все подробности.

И прежде, чем я успела что-либо ответить, появился мистер Бутсворт, безупречно одетый в свою официальную униформу.

— Я с удовольствием съем порцию ваших оладушек, миссис Блэкмор, — сказал он, — но с йогуртом вместо шоколада.

Миссис Блэкмор выглядела так, словно собиралась сказать что-то резкое, но должно быть вспомнила, что хотела выспросить у него все подробности, поэтому молча кивнула.

— Конечно, мистер Бутсворт. — Она широко улыбнулась. — А что случилось сегодня ночью? Я слышала, что даже мистер Кинг спустился, чтобы поговорить с полицией.

Взглянув на мою дымящуюся кружку с кофе, мистер Бутсворт решил воспользоваться ситуацией и озвучил еще одну просьбу.

— И чашка «Эрл Грея» сейчас была бы просто мечтой, — заявил он толком ни к кому не обращаясь.

Мне пришлось уткнуться носом в чашку, чтобы скрыть улыбку. Как по мне, они были потрясающей парой. Жаль, что они не были вместе.

С отсутствующим выражением на лице миссис Блэкмор налила ему чашку и с такой силой поставила ее перед ним на стол, что из нее выплеснулось немного чая. В ответ он преувеличенно резко дернулся, словно боясь обжечься. И снова это заставило меня заподозрить, что Мелли была права. Что-то происходило между ними, и видно это была какая-то неразрешимая ситуация, каждый стоял на своем, не собираясь уступать другому.

Он спокойно сделал глоток из чашки, прежде чем начать рассказ.

— Миссис Кинг попала в аварию в предрассветные часы сегодня утром.

Мой смех и улыбка тут же испарились. Мы с миссис Блэкмор обе застыли с открытыми ртами.

Мистер Бутсворт поставил чашку на стол.

— К счастью, она почти не пострадала, но ее... гм, — он откашлялся, — спутник потерял сознание, когда машина врезалась в уличный столб. Они сразу же отвезли его в больницу. Но думаю, с ним все обойдется. По крайней мере, я надеюсь на это.

— А, как сейчас, чувствует себя мадам? — Обеспокоенно спросила миссис Блэкмор.

— Ей предложили наложить маленький шов на лоб, из-за чего она впала в настоящую истерику, но, без сомнения, страшного в ее ране ничего нет, она быстра заживет.

— Как странно, потому что Закари ночью приснился кошмар, — сказала миссис Блэкмор. — Ему приснилось, что его мать попала в аварию, мы не могли его успокоить. Нам даже пришлось попросить мистера Кинга прийти к нему.

Мистер Бутсворт перестал пить чай и повернулся к нам обеим, его глаза были широко раскрыты, он с подозрением посматривал на нас, будто мы пытались его обмануть. На какое-то мгновение он стал поразительно похож на Лурча из семейки Адамсов, и, хотя в случившемся не было ничего смешного, мне пришлось сдержать улыбку.

— Откуда ребенок мог об этом узнать? — растерянно спросил он и наклонился ко мне. — Может у него есть что-то вроде…

— …не говори глупостей, — тут же оборвала его миссис Блэкмор.

— Почему же? — парировал он. — Мне интересно, как мальчик узнал об этом.

— У большинства детей интуиция развита лучше, чем у взрослых, — ответила я, хотя мое объяснение прозвучало глупо, но это определенно было очень странное совпадение.

Мистер Блэкмор не поверил.

— Это ничего не объясняет.

Дверь в кухню распахнулась и вошла Белла, одна из служанок. Она была одета в белый фартук и полосатую зеленую униформу замка.

— Похоже, сегодня у всех раннее утро, — заметила миссис Блэкмор брюнетке.

Она пришла, чтобы передать указания миссис Кинг. Сначала она обратилась ко мне:

— Миссис Кинг... хочет, чтобы ты как можно скорее отвела к ней Закари.

— Конечно. Пойду разбужу его, — сказала я, допивая кофе.

Она повернулась к миссис Блэкмор.

— Кроме того, миссис Блэкмор, она хочет свой обычный завтрак — сухие тосты с кусочком масла и чашку чая. Пожалуйста, поторопись, потому что сегодня утром она похожа на медведя с больной головой.

Я поднялась по старой деревянной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Наверное, мне не терпелось посмотреть на общение матери с ребенком. Часть меня все еще не могла до конца поверить, как Закари почувствовал, что его мать попала в аварию, но факт, что такая авария, действительно, случилась было довольно удивительным. В любом случае, как бы сильно я ненавидела мисс Кинг, я была рада, что она не сильно пострадала во благо Закари. В противном случае в замке царила бы совсем другая атмосфера, а этому бедному ребенку не нужна еще одна проблема, которых у него и так хватало в жизни.

Я быстро разбудила его и сказала, что его хочет видеть мама. Он вскочил с кровати в страстном желании поскорее оказаться с ней. Я стояла позади него, наблюдая, как он тщательно причесывается, а потом мы отправились в крыло его матери. Я тихонько постучала в дверь и ободряюще улыбнулась ему. Когда она пригласила нас войти, я толкнула дверь вперед.

Она лежала в постели в красивой ночной рубашке и таком же халате. С левой стороны на лбу у нее был приклеен пластырь, очень близко к линии волос, и еще один был на локте, но в остальном она выглядела блестящей и неотразимой, как скрипка.

— О, дорогой, — воскликнула она, раскрывая свои бледные руки в объятиях. — Иди к мамочке. Я слышала, что прошлой ночью тебе приснился ужасный кошмар, бедняжка.

Unknown

Мальчик подбежал к ней, вскарабкался на кровать и радостно прижался к ее груди. Они соединились — два блондина. Заключив его в объятия, она подняла на меня враждебный взгляд.

— Теперь можешь идти. Заберешь его примерно через полчаса.

Я хотела сказать ей что-нибудь приятное, но поняла, что она меня ненавидит, поэтому чтобы я не сказала, не изменит ее отношения ко мне. В любом случае, я тоже не испытывала к ней особой любви.

— Хорошо, я вернусь через полчаса, — сказала я и вышла из ее спальни. Сделав пару шагов в сторону от двери, я вдруг остановилась. Зная, что меня могут застукать, но ничего не могла с собой поделать. Мне хотелось узнать. В атмосфере этого дома было что-то уж очень совсем неправильное, я была почти уверена, что все это нехорошее и неправильное намеренно взращивалось и поощрялось. Я вернулась к ее двери и приложила ухо к замочной скважине.

— Я так испугалась, милый. Это было ужасно. Просто ужасно. Я имею в виду, я ведь могла умереть прошлой ночью, — заговорила она.

— Нет, мамочка, — выдохнул Закари.

— Боюсь, что так, дорогой. Прошлой ночью ты чуть не остался сиротой.

Закари тихо заплакал.

— Я не хочу, чтобы ты умирала, мамочка.

— Ну, на этот раз мне повезло. Ангел сидел на моем плече и защищал меня, потому что маленькому Закари нужна была его мамочка.

— А что у тебя со лбом?

— А, это. Там наложили всего лишь маленький шов.

— У тебя будут такие же уродливые шрамы, как у папы? — спросил он.

— Не волнуйся, я не превращусь в уродливое чудовище, как твой отец. Я люблю тебя и никогда не перестану тебя любить, несмотря ни на что.

— Откуда ты знаешь, что папа нас не любит?

— Разве ты не испугался прошлой ночью, когда подумал, что я чуть не умерла?

Я услышала шмыганье носом и решила, что он кивнул, потому что она продолжила:

— Не плачь больше, мой дорогой. Ты с такой радостью пришел ко мне сегодня утром, потому что ты любишь меня, а твой отец даже не потрудился поинтересоваться, как я себя чувствую или как у меня дела. Разве это не ужасно подло с его стороны?

Ответа не последовало.

— А почему папа нас не любит?

— Раньше он очень любил, — сказала она, — но в том-то и дело, что иногда несчастные случаи полностью меняют людей. Автокатастрофа не только обезобразила его лицо, но и его сердце. Это не его вина, он ничего не может с собой поделать, но именно поэтому я никогда не доверю ему остаться с тобой наедине. Ты ведь никогда не останешься с папой один в комнате, правда?

— А если Шарлотта тоже будет в комнате? — Спросил Закари.

В этот момент я услышала шаги по коридору, быстро выпрямилась и пошла прочь. Это была Мелли, держащая в руках несколько пакетов с покупками и толстую папку.

— Ты ведь сегодня будешь здесь, верно? — спросила она.

— Конечно, — ответила я, широко улыбаясь, хотя мое сердце бешено колотилось в груди. Если то, что я услышала, было правилом, как миссис Кинг общалась с мальчиком наедине, то неудивительно, что мальчик не только боялся своего отца, но и до паранойи с боязнью любил свою мать. За пару минут ей удалось настроить ребенка против отца и создать впечатление, что она может умереть в любой момент, что он потеряет ее навсегда.

28

Шарлотта

Ровно через полчаса я постучала в дверь миссис Кинг. Когда она разрешила мне войти, я толкнула дверь и объявила:

— Я пришла, мадам.

Она подняла голову и пристально посмотрела на меня.

— Сегодня я поеду в Уинслоу повидаться с тетей. Мне нужно отдохнуть, а так как я хочу проводить больше времени с Закари, то возьму его с собой. Отмени его уроки по плаванию... во сколько они должны быть?

— В два тридцать, — ответила я.

— Да. Отмени их, упакуй его вещи на несколько дней.

— Да, мадам.

— Когда у тебя будет выходной?

— В воскресенье, — ответила я.

— Сегодня...?

— Четверг.

— Это не имеет значения. Ты мне не нужна, пока я не вернусь.

— Хорошо, — ответила я. — Спасибо.

— Распорядись насчет его завтрака, а потом возвращайся за ним.

Я могла бы забрать ребенка сейчас с собой, но она хотела обращаться со мной, как с прислугой. Стиснув зубы, я улыбнулась Закари. Затем направилась вниз по лестнице, твердо решив, что не позволю ей вывести из себя, но миссис Блэкмор было не одурачить.

— Что случилось? — спросила она, озабоченно нахмурив брови.

— Ничего такого, что не мог бы вылечить хороший завтрак. А что сегодня будет на завтрак у Закари? — Спросила я ее.

— Овсяная каша.

— Думаю, ты можешь начать ее готовить. А теперь я должна привести его сюда на завтрак.

— Почему ты сразу не взяла его с собой?

— Мадам хотела еще несколько минут побыть с ним, — сказала я с натянутой улыбкой.

— Шарлотта, ты неважно выглядишь, — заметила Кэрри, поднимая глаза от чашки кофе.

— Мистер Бутсворт, насколько сильно Закари боится своего отца?

За него ответила миссис Блэкмор:

— Кэрри рассказывала, что Джордж, последний шофер, говорил, как мистер Кинг ждал у двери возвращения Закари, когда он ездил с матерью к своей тете, но когда Закари увидел его, он побежал обратно к машине и захлопнул дверцу. Джордж сказал, что он весь дрожал.

— Это еще ничего, — сказал мистер Бутсворт печально. — На его второй день рождения мистер Кинг устроил ему вечеринку. Он не участвовал в этом мероприятии, но пришел в конце, чтобы сделать мальчику подарок. Как только появился мистер Кинг, Закари заплакал и бросился к матери.

— Я знаю, что он ребенок, но, на самом деле, кто-то должен ему все объяснить. Я бы не позволила своему сыну так обращаться со мной. Это самая странная вещь. Он уже должен был к этому привыкнуть. Это очень странно, потому что дети его возраста обычно очень хорошо воспринимают своих родителей именно такими, какие они есть, — произнесла миссис Блэкмор.

У меня была идея, откуда могли взяться все его истерики, но я промолчала.

— А как произошел несчастный случай? — Спросила я мистера Бутсворта. — Вы ведь тогда уже работали здесь, не так ли?

— Он уже давно работает здесь, — саркастически заметила миссис Блэкмор.

— Я просто ответственный человек, — намекнул он, и на мгновение я забыла о чем спрашивала.

Потому что она бросила на него кислый взгляд, прежде чем вернуться к оладьям, которые перекладывала со сковородки.

Он повернулся ко мне.

— Это было три года назад, — начал он. — Мистер Стэнли Уайльд, отец мадам был в машине вместе с мистером Кингом. Они возвращались из аэропорта, когда водитель грузовика, перевозившего горючее, уснул за рулем. Грузовик врезался в их машину. Удар отбросил их машину с дороги. Бензин вытек, бак взорвался. К счастью, мистера Кинга вышвырнуло из машины, поскольку он был не пристегнут ремнем безопасности, через лобовое стекло, но мистеру Уайльду повезло меньше. Мистер Уайльд был ему как отец во многих отношениях, и я думаю, что его смерть стала для мистера Кинга сокрушительным ударом. Видите ли, он был тогда за рулем. После аварии он очень изменился.

— А каким был мистер Кинг до несчастного случая? Более открытым?

— О, нет. Его всегда охраняли. Единственным человеком, которому он по-настоящему доверял, был отец мадам, и, конечно же, он очень любит Закари с самого его рождения.

— Ты думаешь, он терпит все ее романы только потому, что чувствует вину? — Спросила миссис Блэкмор.

На мгновение дворецкий остановился и посмотрел сначала на меня, потом на нее, затем поднялся на ноги с выражением достоинства на лице.

— Женщины, время, проведенное с вами, хотя бы несколько минут, превратило меня в чрезмерного болтуна и сплетника.

— Мы тут не причем. Ты всегда был таким, — проворчала миссис Блэкмор.

— Я возьму свои оладьи и пойду, — сказал он, решив допить чай в другом месте.

Миссис Блэкмор закончила готовить завтрак для Закари, я тоже встала. Мне пора было идти за ним.

29

Шарлотта

На мне были узкие голубые джинсы и красивый розовый свитер, я готовилась провести вечер с Мелли. И сидя на кровати, смотрела на Эйприл на экране своего телефона в мессенджере.

— Ого! Ты выглядишь потрясающе. А что случилось со стратегией «мешковатая одежда, очки и посыпать голову пеплом»?

— Домохозяйки здесь нет, — объяснила я, прежде чем рассказать о том, что миссис Кинг сказала своему сыну.

— Ух ты! — она вздохнула. — И что же ты собираешься делать?

— Пока еще не знаю.

— Честно говоря, она похожа на настоящую психопатку. Ну, знаешь из той серии — разделяй и властвуй. Я знаю, что ты хочешь им как-то помочь, но семья Кингов — это не твоя проблема. Сейчас в мире полно плохих вещей.

— Я знаю, но я не нахожусь посередине этих плохих вещей в мире. Я нахожусь именно здесь. — Я никак не могла отвлечься от мыслей о миссис и мистере Кинге. Невинная уязвимость Закари... ужасная и никчемная изоляция его отца, и жестокая манипуляция его матери. Все это печалило меня и заставляло чувствовать себя беспомощной.

— А как обстоят дела с отцом твоего подопечного?

— Почему ты спрашиваешь об этом? — Виновато огрызнулась я.

Эйприл посмотрела на меня прищурившись.

— Э-э... потому что ты упоминала его голос. Ты еще с ним общалась как-то по-другому?

— Разве это не ты готова была мне голову оторвать за такое заявление?

— Ну, после того, что ты мне рассказала о его жене и их браке, мне кажется это уже не важно.

— По моим жизненным правилам это еще важно, — заявила я, — и, кроме того, я еще не разглядела его как следует.

— Я знаю, что ожоги — серьезная вещь, но маска делает его голос... привлекательным. Неужели он носит ее все время?

Я почувствовала, что краснею.

— Маска закрывает половину его лица.

— Почему ты покраснела?

— Я вроде как видела его в зеркале.

— Что? И когда же ты собиралась мне об этом рассказать? Ну же... как он выглядит?

— Он... он... он прекрасен, Эйприл.

Она нахмурилась.

— Постой. Ты меня запутала. Ты же сказала, что у него такие ужасные шрамы, что ему приходится носить маску...

— … да, он весь в шрамах, но почему-то они делают его особенным. О, я знаю, что это не имеет никакого смысла. Я сама ничего не понимаю, но эти шрамы делают его... понимаешь, что я имею в виду?

— Нет, давай подробнее.

— У него отличный пресс.

Ее глаза резко распахнулись.

— Ты видела его пресс?

Я молча кивнула.

— Мне пришлось относить ему поднос с завтраком. Он был без рубашки.

— Ты же няня Закари. Чем ты там занимаешься, что носишь подносы с завтраком ему в комнату?

— Это долгая история.

— Да?! А я никуда не тороплюсь.

Я вздохнула.

— Хорошо. Девушка, которая должна была отнести ему поднос, куда-то пропала, и я вызвалась помочь.

— Ты вызвалась?!

— Угу.

Она усмехнулась.

— Так что же ты на самом деле видела?

— Только в общих чертах, — быстро ответила я. — Детали были скрыты темнотой.

— Черт побери, я должна на днях приехать к вам в замок. Я умираю от желания хоть мельком взглянуть на него. Ты же знаешь, что именно такие люди точно знают, что делают. Они все такие загадочные и задумчивые, а потом набрасываются на тебя, срывая одежду... — Она вытерла невидимый пот со своего лба. — Черт возьми, прошло уже много времени с тех пор, как мой муж делал что-то подобное. Мне придется исправить эту ситуацию, как только я рожу ребенка.

Я рассмеялась. Когда-нибудь я расскажу ей, что на самом деле чувствую к Бретту Кингу.

— Просто, чтобы прояснить ситуацию, может у тебя все же имеются планы, как все это осуществить с мистером Газиллионером?

Я бросила на нее суровый взгляд.

— Да что с тобой такое, черт возьми? Неужели ты мне это говоришь?!

— Ну, он кажется, как будто, разведен… — сказала она.

— На самом деле, нет. — Я почувствовала, как улетучилось мое веселое настроение. Правда заключалась в том, что независимо от того, как все могло выглядеть со стороны, соглашение, существующее между ним и его женой, работало, причем очень даже хорошо, и я была в их глазах аутсайдером.

30

Шарлотта

Мы сели в «мини» Мелли, и она повезла нас в «Ред Пихен». Это был любимый бар Мелли. Казалось, что из всех остальных, которые она прочесала в округе, именно этот привлекал самых красивых посетителей мужского пола. Все мужчины — крепкие деревенские парни. Я слушала ее веселую болтовню, ободряюще улыбалась, поддакивала в нужных местах, но, честно говоря, местные «сладкие парни» были последними, о чем я думала.

Был вечер пятницы, поэтому в баре в углу играл небольшой оркестр, перед ним было пространство для танцев. Мелли заверила меня, что танцы начнутся позже, так как в данный момент на танцполе не было ни души. Но группа играла довольно хорошо. Они играли старые рок-н-ролльные песни вперемешку с несколькими хитами шестидесятых годов.

Мелли оплатила первый сет выпивки, мы сели за столик. Она бросила в меня орешком миндалем.

— Так вот как ты собираешься провести свой свободный вечер?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты все время смотришь вниз, будто уронила пиццу с сыром на пол.

Я усмехнулась.

— Я бы все равно ее съела.

— Никому не говори, — драматически прошептала она, — но я тоже.

После этого мы довольно хорошо проводили время, и в конце концов я выпила гораздо больше, чем обычно. Около половины десятого в бар вошли еще парни, и у Мелли отвисла челюсть, когда она отодвинула от себя стакан.

— Ты это видела?

Я обернулась. Только что вошедший мускулистый парень в выцветших джинсах и зеленой рубашке направлялся к бару.

Я снова повернулась к ней.

— Ты видела девушку с ним?

Она скорчила гримасу.

— Неважно. Вон тот высокий парень, три часа уже пристально смотрит на тебя. Ты не хочешь пойти поздороваться с ним или может я сделаю шаг?

Я подняла голову и действительно увидела привлекательного парня, который украдкой поглядывал в нашу сторону.

— Почему я должна идти к нему? — Спросила я. — Пусть подходит сам, если хочет.

Она тяжело вздохнула.

— Если ты еще не заметила, гендерные ожидания в наше время устарели. Если говорить о гендерных ожиданиях, то у меня не было секса уже несколько месяцев, и сегодня вечером я, действительно, хотела бы заняться сексом.

Она посматривала на двух парней, стоявших у стойки бара, которых ранее определила, как потенциальных партнеров по время препровождению сегодня вечером, поэтому решительно поднялась на ноги.

— Парень в черной рубашке, кажется, подойдет, или тот, который рядом с ним — мистер Коричневые Ботинки?

Они казались более-менее приличными. Не совсем мой тип. Мой тип находился в замке.

— Откуда я могу знать, кто тебе подойдет? — У меня стал заплетаться язык, слова выходили не очень связными. Я поняла, что мне не следует больше пить.

— Мне нужно понять, с кем из них лучше начать флиртовать. Они пришли вместе, если я выберу не того, то не получу ни одного.

— У парня в черной рубашке мне кажется больше…

— Точно, — согласилась она и одним плавным движением осушила свой бокал. Черная Рубашка поднялся на ноги, Мелли втянула воздух.

— Господи, ты видела его задницу?

Да, тут пришлось мне согласиться. Черная Рубашка стоил того, чтобы она подошла к бару.

— Действуй, — подбодрила я ее.

Она во все глаза пялилась на него.

— Да, похоже, у него есть на что взглянуть, а? — Она снова плюхнулась на стул. — Мне кажется, я испугалась.

Я не могла не рассмеяться.

— Что же случилось с гендерными ожиданиями и всем прочим? — Поинтересовалась я. — Ты ведь не собиралась двигаться к ним, не так ли? Ты трусиха.

Она почесала голову и послала мне робкую улыбку.

— Скорее всего, ты права. Я надеялась, что смогу тебя вдохновить, и ты поведешь меня вперед. Наверное, я слишком много болтаю. Можешь поверить, что я лишилась девственности в двадцать семь лет? Да, причем с придурком. После такого долгого ожидания я предполагала, что увижу фейерверк, но вместо этого запомнила только коричневые пятна от протечки у него на потолке. Клянусь, одно из этих пятен напоминало мне гигантский член.

Это было бы смешно, если бы не было так грустно. С грохотом поставив бокал на стол, я рывком подняла ее на ноги. Во мне уже было приличное количество спиртного, поэтому я глубоко вздохнула и направилась к Черной Рубашке и его другу. К моему великому удивлению и восторгу, его друг поднялся мне на встречу с самой доброй улыбкой.

— Привет, — сказала я ему.

— Привет, — ответил он. — У тебя больше мужества, чем у меня.

— Я немного пьяна.

Он рассмеялся, и я почувствовала, как нервное напряжение начинает спадать. Может я и не смогу заполучить Бретта Кинга, но здесь, в этом пабе, для меня было море мужчин. Единственное, что мне необходимо сделать — забыть его. И что может быть лучше, как забыть его с таким милым парнем.

— Хочешь я куплю тебе еще выпить? — спросил он с медленной улыбкой.

Оркестр играл Great Balls Of Fire. На танцполе по-прежнему никого не было, но кого это теперь интересовало? Я улыбнулась, глядя на него снизу вверх.

— Лучше потанцуем. Выпивка может и подождать.

— Как тебе будет угодно...— галантно ответил он и, взяв меня за руку, потащил на танцпол. Я потащила за собой Мелли. Я собиралась доставить ей Черную Рубашку на блюдечке или умереть, пытаясь их свести. Я оглянулась в сторону бара, Черная Рубашка пристально наблюдал за нами. Мне показалось, что это был хороший знак на сегодняшний вечер.

Я же собиралась забыть Бретта Кинга... и его потрясающий пресс.

31

Бретт

Последние четыре часа я злился и изводил себя беспокойством. Я уже давно так не беспокоился и не злился, если уж честно. В конце концов, я попытался направить свою энергию в другое русло — два часа уделив тренировкам. Мышцы вопили от боли, когда я направился под горячий душ. Вытер полотенцем волосы и подошел к трем компьютерным экранам, пообещав себе сеть за работу и работать до тех пор, пока устану настолько, что глаза сами собой закроются. Когда я работал, что абстрагировался от всего внешнего мира, ничто меня не отвлекало, в голове был только бизнес.

Я посмотрел на цифры на экране. Обычно этого было вполне достаточно, чтобы я оказался в другом мире, но сегодня все было не так. Я взглянул на часы. Было почти одиннадцать. Встал и подошел к бару. Налил себе очень большую порцию виски и залпом выпил. Жидкость теплом прошлась до самого живота.

Я вздохнул, отлично понимая, что со мной твориться. Мне не понравилось, глядя на окна комнаты Шарлотты, видеть, как она уходила с Мелли. Я догадывался, куда отправлялись. Шарлотта выглядела очень красивой в розовом облегающем свитере и джинсах, подчеркивающих ее округлые бедра и задницу. Меня сводила с ума мысль о мужчинах, которые будут смотреть на нее. Но еще больше меня бесила мысль, что я не имею на нее никаких прав. Как бы мне не хотелось, она не была моей. Если она увидит мое лицо…

Мать твою.

Я врезал кулаком в ладонь левой руки. Налил себе еще один стакан. А что, если она пойдет домой к другому мужчине? Господи Иисусе, я не мог поверить, что так истязаю себя разными мыслями. Я сердито расхаживал по комнате, просчитывая в уме — и так, последний заказ принимают в 10.00 вечера. В 10.30 из пабов начинают потихоньку выпроваживать посетителей. Она уже должна была вернуться в замок.

Я замер посередине комнаты. А что, если они попали в аварию? Господи, у меня начиналась настоящая паранойя.

Я услышал звук машины и бросился к окну. Такси подъехало к воротам, с облегчением выдохнул, почувствовав, как все тело расслабилось. Мне хотелось увидеть в окно, как она будет выходить из такси и войдет в дом, но я заставил себя отойти. Сел за компьютер и уставился в экран, напряженно прислушиваясь к звукам во дворе. Я услышал, как захлопнулась сначала одна дверца такси, потом другая. Затем послышалось хихиканье. А потом наступила тишина.

Я выдохнул, даже не осознавая, что задерживал дыхание. Она вернулась. Значит, все хорошо.

Я чуть не выпрыгнул из кожи, когда зазвонил интерком.

— Шарлотта? — Тут же произнес я.

— Бретт, это ты?

— Да. С тобой все хорошо?

— Нет. Я подумываю… уволиться.

У меня внутри все заледенело.

— Ты меня слышишь? — воинственно спросила она, запинаясь. — Я подумываю... о том, чтобы ...уволиться.

Я с облегчением выдохнул. Шарлотта Конрад была пьяна.

— Почему ты хочешь уволиться? — Спросил я, готовый к интересному и забавному разговору.

У нее что-то упало, она выругалась.

— Я хочу уйти, потому что не могу выносить, как вы — родители обращаетесь с Закари. Ты его игнорируешь. А его мать врет ему напропалую.

— О чем она врет?

— А, об этом я поговорю с тобой позже.

— Почему не сейчас?

— Потому что... потому что это очень важный разговор, и мне нужно быть трезвой, понимаешь?

— Да.

— Я хочу сказать, что понимаю, что не все так просто, но... ты даже не пытаешься что-то исправить.

И снова я услышал, что у нее что-то упало в комнате, она опять тихо выругалась. Я же старался не рассмеяться.

— Тебе лучше присесть на кровать, — посоветовал я. Грохот у нее в трубке скорее всего был вызван тем, что она изо всех сил пыталась удержаться на ногах. Она была так пьяна, удивительно, как она еще могла говорить.

— Я и так уже сижу. Но, спасибо за отличную идею, Бретт. Вернемся к тому, о чем я говорила. А о чем я говорила?! — Засмеявшись, спросила она. — О да, ты не пытаешься. Я жду от тебя большего, Бретт Кинг.

— Чего же?

— Ну, не знаю, — последовал ответ. Даже не видя ее, я понял, что она нахмурилась. И я также понял, что когда она хмуриться то, выглядит при этом восхитительно.

— Но я... я знаю... ты мооооожеееешь.

— Ты не будешь увольняться, если я тебе пообещаю, что предприму определенные шаги?

— Пожалуй, да, — через пару минут согласилась она.

Последовало короткое молчание.

— Где ты была сегодня вечером?

— В «Ред Пихен»... в какой-то курице. В общем, в какой-то красной птице. — Она разразилась хихиканьем. («Ред Пихен» — Красная павлиниха. — прим. пер.)

— Ты хорошо провела время?

— Я много выпила и танцевала, — невинно объявила она, но эта безобидная информация взбудоражила все мои нервы. — Там был один парень — фермер. Он был немного похож на тебя, — добавила она.

Я с сарказмом фыркнул. Она не знала, как я выгляжу, но мне хотелось узнать, каким она меня представляла.

— А как он выглядел?

— Он был немного похож на тебя, правда, чуть меньше ростом и явно ни такой красивый, но в темноте паба… все кошки белые. Однако его голос... я возненавидела его голос. Потому что у тебя такой раскатистый... низкий и сексуальный, а у него как звонок. Мне даже показалось, что начался… в ушах. Как это называется? Похоже, когда все время что-то звенит.

Я улыбнулся.

— Звон в ушах.

— Точно. Бретт.

— Да.

— Я хочу быть наполненной тобой опять, — внезапно выпалила она.

Я застыл на месте, мне не нужны были объяснения, что она имела в виду, особенно, когда ее голос стал страстным с придыханием.

Но она не остановилась.

— Наполненной там.. внизу, где у меня постоянная, трепещущая боль…

Ее дыхание стало прерывистым, будто она даже не могла контролировать себя и свои слова.

Она застонала.

— Она, черт возьми, не прекращается. Она пустая и ненасытная... и как бы я ни старалась, не могу не вспоминать ту ночь.

Вопрос сорвался сам.

— Что за ночь?

— Она была настолько реалистичной, что я до сих пор не могу понять, произошло ли это на самом деле, или это был всего лишь сон... Но Боже мой. Ты тогда просто набросился на меня... твой язык пронзал... он был таким горячим и влажным... а я была мокрой. Нет, лучше сказать пропитанной. Твои зубы прикусили мой клитор, и я взорвалась на…

Я не стал дожидаться продолжения, мгновенно выскочив из своей комнаты.

На ночь в доме выключались все огни. Коридоры освещались только лунным светом через окна и несколькими приглушенными лампами. Но для меня это было неважно, потому что уже много лет я бродил по этим коридорам в темноте. И знал их все наизусть.

32

Бретт

https://www.youtube.com/watch?v=2i2khp_npdE

Колыбельная перед сном

Один торопливо шагая по коридорам, я задавался вопросом, что собираюсь сделать, когда войду в ее комнату. «Я иду проверить ее, чтобы убедиться, что с ней все хорошо», — последовал ответ у меня в голове. Я сделал вид, что поверил в этот ответ, не позволяя задумываться о последствиях своего поступка. Позднее. Я подумаю об этом позже, а сейчас моя путеводная звезда — чистая, неподдельная похоть.

Кровь бурлила и ее стук отдавался в ушах. Я даже не постучал, просто открыл дверь и вошел. Она сидела на полу, вытянув ноги перед собой, прислонившись спиной к кровати.

Я уже много лет не был с женщиной, поэтому остановился, глядя на нее. Я не просто наблюдал за ней, а впитывал всю ее в себя. Всю до последней детали.

От мягкого покачивания головы, кивающей в так мелодии, звучавшей у нее в голове, до ее мягких губ, расплывшихся в мечтательной улыбке. Я заметил, что ее свитер был таким же сладко-розовым, как и ее помада. Из-за того, что она сгорбилась, вырез на свитере оттопырился, и я мог разглядеть ее кремового цвета ключицы.

В желтом свете электрических лам ее кожа казалась шелковой, и желание попробовать ее на вкус меня ошеломляло. Мне захотелось лизнуть ее теплую, мягкую кожу. Затем она начала подниматься, покачиваясь, чуть не падая. Я тут же подошел к ней. Обеими руками, ухватив ее за плечи, заставил выпрямиться, наблюдая, как она пытается сфокусировать на мне взгляд.

Черт возьми, она была прекрасна.

— Привет, — тихо сказала она. — Ты пришел помочь мне лечь в постель?

— Да. — Мой голос напоминал разочарованное рычание. Откинув одеяло, я опустил ее на кровать. На ней были туфли на каблуках, поэтому я взял ее ногу и начал расстегивать ремешки. Я не мог с ними справиться. Мои большие руки выглядели на тонких ремешках такими неуклюжими.

— Не нужно их расстегивать, просто сними, — сказала она.

Я ухватился за каблук и стащил первую туфлю, не в состоянии оторвать взгляд от нежного розового лака на ее ногтях на ногах. Беспомощно пройдясь пальцами по тонкой сеточке кровеносных сосудов. Ее кожа была теплой и мягкой. Такой мягкой, что мне захотелось прижаться к ней щекой.

Я не мог оторвать руку от нее... слегка касаясь, сердце наполнялось теплом при мысли, что я смог позаботиться о ней хотя бы таким образом. Если бы я только мог по-другому. Но я не мог этого сделать, потому что она не захочет меня, как только увидит мое лицо без маски. Я поставил ее ногу на пол и взял другую. Погладил. Она была такой пьяной, что почти наверняка завтра утром ничего не вспомнит, и это было хорошо. Она была няней Закари. Была для меня вне пределов.

Однако монстра в моих штанах было мучительно сложно игнорировать.

Вздохнув, я снял с нее вторую туфлю и выпрямился. Она смотрела на меня, лежа на кровати. На ее лице появилась понимающая, манящая улыбка.

— Ты останешься, Бретт? — Ее голос дрожал от волнения.

Я отрицательно покачал головой, когда ее рука медленно соскользнула вниз. От живота к поясу на джинсах.

Я сжал зубы, завороженно наблюдая, как она пыталась опустить руки дальше, но не смогла стянуть с себя джинсы.

Это был своего рода намек. Я отвернулся, пока окончательно не потерял рассудок, направившись к двери, и уже стоя перед дверью, услышал тихий стон, сорвавшийся с ее губ. Я резко остановился. Я хотел уйти... это было бы правильно, но ее тело. Ее жар. Соблазнительный запах ее духов преследовали и околдовывали меня.

Я стоял, повернувшись к ней спиной, выключил свет в комнате, но ее слова все еще звучали у меня в ушах — «Твой язык пронзал… Я до сих пор не уверена, произошло ли это на самом деле, или это был просто сон.»

Я повернулся и подошел к кровати, возвышаясь над ней.

— Прошу тебя, — хрипло взмолилась она.

Я хотел ее. Черт возьми, я отчаянно хотел заполучить ее всю, но как бы сильно я не желал ее, я не собирался заниматься с ней сексом, когда она была так пьяна. Она едва держалась на ногах.

— Я не могу воспользоваться тобой, когда ты в таком состоянии, — резко сказал я. — Это несправедливо.

— Ты не понимаешь, — прошептала она. — Я могу обладать тобой только в таком состоянии. И я действительно хочу тебя. Постоянно. Днем и ночью.

Мне хотелось в это верить. Как мне хотелось ей поверить, но я не мог, поэтому даже не пошевелился. Я стоял неподвижно над ней, как статуя.

— Тогда просто смотри на меня, — сказала она, и ее рука снова начала опускаться вниз.

Я смотрел, как она стала двигать бедрами, потирая свою промежность сквозь ткань. Но нахмурившись от разочарования, она безуспешно пыталась расстегнуть джинсы. Черт, я, если честно, чувствовал то же разочарование, потому что хотел увидеть. Не раздумывая, я наклонился и помог ей вытащить пуговицу из петли.

Звук молнии эхом отозвался в комнате. Я судорожно сглотнул. Так чертовски давно со мной такое происходило.

Обеими руками она стянула джинсы, обнажив белые хлопковые трусики с маленькими медвежатами. И у меня сердце дрогнуло от ее невинности. Джиллиан скорее бы умерла, чем надела бы такое белье. Я растерял все свои мысли, когда ее рука скрылась под простым дешевым хлопком. Ее движения были целенаправленными, словно меня не было в комнате. И болезненная волна желания пронеслась по венам.

Мне было так трудно за ней наблюдать, что даже больно. Смотреть на нее было невыносимо, и все же я не мог оторвать от нее глаз.

Ей удалось сделать лишь несколько движений бедрами, прежде чем эмоции стали захлестывать и, к своему ужасу, я обнаружил, что упал на колени перед ней. И мои губы оказались на ее коже чуть ниже пупка.

Ее запах и тепло мгновенно стерли все остатки логики и похоже ума в моей голове. Язык уже выскользнул наружу, желая попробовать ее на вкус. Приподняв ее свитер повыше, я вонзил кончик языка в ее пупок, и она выгнулась от удовольствия.

Она тут же обхватила мое лицо с двух сторон, скрытое маской. Я непроизвольно вздрогнул от чуждого для меня прикосновения. Поднял на нее глаза, ее глаза были прикрыты. Сделав глубокий вдох, я расслабился, она нежно перебирала пальцами вверх, пока не дотронулась до моих волос.

— Пожалуйста. Позволь мне кончить, Бретт, — попросила она.

Я отбросил здравый смысл и прижался ртом к ее бугорку. Вдыхая ее пьянящий аромат, лизнул клитор через хлопчатобумажные трусики. Ее стон прозвучал в тишине ночи. Поудобнее расположившись между ее ногами, я сдвинул трусики в сторону, открыв блестящую от соков розовую киску.

— Я был готов гореть в аду за это, — пробормотал я, уткнувшись головой между ее бедер и втягивая в рот распухшие губы ее лона.

— О, Бретт, — услышал я ее стон, и моя грудь наполнилась такими эмоциями, что мне стало трудно дышать. Она знала, что это я, не кто-то другой. Даже в пьяномсостоянии она думала только обо мне. И где-то в отдаленных глубинах моего сознания прозвенел предупреждающий звоночек, говоря об опасности, которая могла повлечь за собой…, но я не хотел и не желал задумываться об этом сейчас. Только не сейчас.

Я опустошал ее киску, как изголодавшийся зверь, вылизывая каждую сладкую складочку, нежно прикусывая ее набухшую плоть. Глубокий, почти неузнаваемый рык вырвался из моего горла. Мой член, казалось, был на грани взрыва, мне так хотелось его засунуть в ее восхитительную киску. Чувствуя при этом ее пальцы, которые тянули меня за волосы, ногти, царапавшие мне спину. Мне хотелось наполнить ее до отказа, как она и говорила.

Хотелось выполнить ее просьбу больше, чем сделать следующий вдох.

Я вставил палец, затем второй. Почувствовал, как стенки ее влагалища задрожали вокруг пальцев. Подушечкой большого пальца, кружа по клитору, я с ненасытностью стал двигать... стимулируя ее оргазм. Она резко выпрямилась в вертикальное положение, как только буря экстаза содрогнула все ее тело. Я поднял голову, чтобы посмотреть на результат своего натиска.

— Черт, — выругалась она, ее тело машинально выгнулось, глаза распахнулись, ее трясло, она рухнула на спину, глядя на меня своими голубыми глазами с отяжелевшими веками.

— Бретт... — позвала она.

Я потянулся к ее губам и крепко поцеловал. Она вцепилась мне в шею, пока я пытался насытиться поцелуем.

Когда я отстранился, она снова рухнула на кровать, закрыв глаза с самой красивой и довольной улыбкой. Я умирал, как хотел обладать ею, позволить себе кончить, но она уже вырубилась, похоже заснула. Я встал с кровати, глядя на нее с высоты своего роста. Несколько секунд просто наблюдал, как она спит. Она была такой невинной. Очень красивой. Затем быстро натянул ей трусики и джинсы. Не стал застегивать молнию на джинсах.

Она так и не проснулась.

И я ушел, гадая, сможет ли она хоть что-то вспомнить завтра из того, что только что произошло. Вкус ею выпитого алкоголя, перемешанный с землистым запахом ее соков остался у меня во рту, чем я и наслаждался.

Я вернулся в свои апартаменты и, как истерзанный зверь, лег на кровать.

Зажав в кулак член, я качал его до кульминации, представляя, как кончаю на розовую киску моей Шарлотты. Если она когда-нибудь станет моей…

33

Шарлотта

На следующее утро я стояла перед зеркалом в ванной, голова у меня раскалывалась, во рту была настоящая засуха, и смотрела на свои глаза с расплывшейся подводкой и тушью. Я попыталась вспомнить прошлую ночь. В конце концов, мы с Мелли выпили по рюмке текилы с теми двумя парнями. О нет! Я вдруг вспомнила, как танцевала на столе. О Боже, бармен потом помогал мне спуститься со стола. И вот черт, я упала прямиком в его объятия. Я со стыдом прижала ладони к щекам. Весь паб разразился радостными возгласами и смехом.

Я нахмурилась. А что было потом?

Смутно припоминая, как сказала Мелли, что завтра мои ноги будут нещадно болеть, потом я, пошатываясь, вышла на улицу на прохладный воздух. А дальше пустота. Я никак не могла вспомнить, как мы вернулись в замок, и как я легла спать.

Я вздрогнула от звука интеркома. Сегодня был мой выходной, поэтому я могла не обращать на него внимания, а что, если это Бретт или что-то срочное? У меня раскалывалась голова, поэтому я медленно повернулась и поплелась к телефону.

Мен было трудно смотреть даже на яркий свет от стучащей боли в голове. На другом конце провода оказалась Мелли.

— Привет, — крикнула она.

— Пожалуйста, не кричи, — предупредила я, держась за виски. Боже мой, как она может с такого похмелья быть такой веселой и жизнерадостной?

— Э... хорошо. Что случилось?

— У меня похмелье. Как мы вернулись сюда?

— Постой! Ты что, не помнишь?

— Последнее, что я помню, как вышла из паба.

— Ну, мы вышли и сели в такси.

— Мы сели в такси?!

— Ага... таксисту было около ста лет, но ты с ним так флиртовала. Хотя и с трудом выговаривала слова.

— И ты мне это позволяла…

— Я тоже была пьяная.

— Это ужасно, что я ничего не помню. Я больше никогда не буду пить текилу.

Она рассмеялась.

— Ты должна была вчера поступить, как я. Перед сном принять две таблетки от головной боли.

— Ну да.

— У тебя сегодня выходной. Поэтому ничего страшного.

Я хотела ей поверить, что ничего не случилось, но меня тревожили какие-то смутные обрывки воспоминаний, которые я никак не могла отчетливо воспроизвести в памяти. Я положила трубку, проглотила две таблетки от головной боли, легла в кровать и попыталась вспомнить, что я делала, когда оказалась уже в замке. Но я заснула и проснулась через час, почувствовав себя человеком.

Раздеваясь в ванной, я все же внимательно осмотрела себя и мне показалось, что что-то не так. Я отчетливо ощущала дискомфорт между ног... и странное удовлетворение. Будто... у меня сердце подскочило к горлу. Конечно же, в пабе с этим славным парнем ничего не было. Я бы этого не сделала. Во всяком случае, я помнила все, что было в пабе, пока не вышла, пошатываясь на улицу.

Я сорвала с себя трусики и внимательно осмотрела их. Затем, чтобы окончательно убедиться, я поднесла их к носу и понюхала, но другого, незнакомого мне запаха не было. Но ощущение между ног.

Я выбежала из ванной и позвонила Мелли по интеркому, сердце при этом бешено колотилось.

— А что случилось с парнем, с которым я танцевала?

— Вообще-то, ты бросила его после нескольких рюмок... что-то говорила про его голос?

— Ты уверена, что я его бросила?

— Да.

— Может я познакомилась там с кем-то другим?

— Нет. К тому времени ты уже отталкивала всех парней палкой, которую нашла на полу.

— Я ведь ни на минуту не отходила от тебя, верно?

— Верно, насколько я помню. Я была не так пьяна, как ты, поэтому все помню.

— Хорошо, — сказала я и положила трубку.

Стараясь убедить себя не думать ничего плохого о чувствительном и болезненном клиторе, я направилась в душ и подставила голову под каскад воды. Может быть, мне приснился еще один «мокрый» сон.

Вскоре я спускалась по лестнице на кухню.

Я по-настоящему напивалась всего три раза за свою жизнь, но никогда так не напивалась, чтобы полностью отключиться. Возможно, если я хорошенько подумаю, то ко мне вернутся воспоминания, которые я никак не могла вспомнить, или хотя бы отчетливые обрывки этих воспоминаний.

Я как раз собиралась вынуть из тостера ломтик хлеба, когда в кухню вошла миссис Блэкмор. Она была поражена, увидев меня.

— Что ты здесь делаешь в такую рань? Разве ты не должна была уехать?

Она резко остановилась, и мистер Бутсворт чуть не врезался в нее. Он быстро взял себя в руки.

Лукаво улыбнулся мне.

— А, ты уже встала?! Тяжелая выдалась ночка, не так ли?

— Что вы имеете в виду?

Он рассмеялся.

— Разве ты не помнишь? Вчера ночью ты была так пьяна, что чуть не свалилась с лестницы.

У меня отвисла челюсть, потому что я совершенно ничего не помнила.

— Я бы тебя поймал, не волнуйся, — сказал он. — Так или иначе, я помог тебе добраться до твоей комнаты.

— А что я говорила? — Спросила я.

— А ты разве не помнишь?!

Я отрицательно покачала головой.

Он рассмеялся.

— Всевышний вычеркнул тебя. Прошло уже несколько десятилетий с тех пор, как кто-то из могучих навещал тебя.

Миссис Блэкмор посмотрела на меня с ужасом на лице.

— Почему ты так напилась?

Я недоуменно покачала головой.

— Ты почти ничего не говорила, — ответил Барнаби. — Только пробормотала, что тебе нужно позвонить Бретту... я полагаю, ты имела в виду мистера Кинга.

Мои глаза расширились от шока, как и у миссис Блэкмор.

— Ты звонила ему в таком состоянии?!

Я хлопнула себя ладонями по голове и отвернулась. Господи, мое сердце бешено колотилось в груди.

— Конечно, нет, — машинально ответила я, хотя поняла, что это ложь. Фрагменты уже всплывали в памяти.

— Ну, раз ты ничего не помнишь, то этого тоже не узнаешь, — со смехом сказал мистер Бутсворт.

Я была так напугана, что чуть не расплакалась. Схватила кусок тоста и начала запихивать его себе в рот, даже не намазав маслом.

— Приготовь ей что-нибудь, — сказал мистер Бутсворт.

Миссис Блэкмор подошла и положила руки мне на плечи. Подведя меня к стойке и усадила на табурет.

— Куриный суп хочешь, а?

Я не могла вымолвить ни слова, только благодарно кивнула. В этот момент зазвонил интерком. Мистер Бутсворт подошел к нему.

— Сэр, — начал он.

Клянусь, я перестала дышать.

— Я сейчас выйду, — сказал он, когда я запихивала себе в рот все подряд, что было у меня на тарелке.

— Это мистер Кинг? — Прохрипела я.

— Да, он как раз собирается уезжать. Я выйду провожу его.

Я поспешила к окну. Черный «Роллс-Ройс» с тонированными стеклами ждал у главного входа. Стекло опустилось, и мистер Бутсворт поспешил к машине. Я наблюдала за ним в окно. Бретт был в маске. Он тихо о чем-то заговорил со своим дворецким.

Я увидела, как мистер Бутсворт отошел в сторону, вдруг Бретт скользнул вверх взглядом и посмотрел прямо на меня. На долю секунды в моей голове всплыло еще одно воспоминание. Было ли это на самом деле? Я не была уверена, но чувствовала, как жар поднимается по горлу и заливает лицо. Я слегка кивнула в знак приветствия, надеясь, что он не заметит с такого расстояния, как я покраснела. От его улыбки у меня чуть не остановилось сердце. Затем стекло поднялось, и машина уехала, изящно, как во сне.

34

Шарлотта

Закари привезли домой в полдень.

Меня разбудило теплое дыхание на лице. Когда я открыла глаза, сердце запело от радости, увидев его яркие голубые глаза и гладко причесанные волосы.

Но я притворилась, будто он напугал меня до полусмерти. Прижав руку к груди, я поднялась в вертикальное положение.

— О боже. Ты так меня напугал, — воскликнула я, и он разразился смехом. Миссис Блэкмор улыбнулась моей выходке.

— Почему ты вернулся? — Спросила я, удивленная, но очень счастливая, что он вернулся. Я так быстро полюбила этого мальчика. Может, потому, что мне никогда не приходилось быть няней такого ранимого и грустного ребенка.

Экономка скорчила гримасу у него за спиной.

— У его матери изменились планы, и его отправили обратно. У нее появилась работа во Франкфурте, а его тетя слишком стара, чтобы приглядывать за ним.

— Ну, тогда мне повезло, — воскликнула я и притянула улыбающегося с невинным лицом Закари в свои объятия. Когда я отстранила его от себя, заметив, как он, улыбаясь, отстранился от меня, якобы с отвращением, но я сочла это победой. Он не пригладил свои взъерошенные волосы.

— Обед почти готов, так что вы оба сможете спуститься на кухню примерно через полчаса. Тебе уже лучше, Шарлотта?

Я кивнула, и она ушла.

— Чем ты хотел бы заняться? — Поинтересовалась я.

— Мы можем сегодня запустить воздушного змея?

— Ну, у нас сейчас нет на это времени. Мы должны спуститься к обеду через тридцать минут, — ответила я.

И тут его лицо вытянулось.

— Аууу…

— Может мы почитаем несколько минут, а?

— Хорошо, — неохотно согласился он. Мы читали минут двадцать, а потом спустились в столовую, ожидая, когда ему принесут обед.

— Сегодня я видела твоего отца.

Я очень внимательно наблюдала за ним и заметила, что его глаза наполнились смесью любопытства, страха и печали.

— В чем дело, Закари? — Спросила я как можно мягче.

— Я не видел его уже очень, очень давно.

— Ты хочешь его увидеть?

В этот момент на его лице промелькнула сотня эмоций, он долго молчал.

— Закари? — Позвала я

Он повернул ко мне голову, в его прекрасных глазах блестели слезы.

Может мне не следовало так торопить события.

— Закари?

— Он заставляет меня бояться, — сказал он.

Мне казалось, что мое сердце вот-вот разорвется. И за отца, и за сына.

— Почему? — Поинтересовалась я.

— Он чудовище.

Я поняла, от кого он услышал это слово — от своей матери, я начала раздражаться, поэтому глубоко вздохнула.

— Почему ты так говоришь?

— У него очень некрасивое лицо.

— У него такое лицо из-за аварии, которая с ним произошла.

Как только я сказала это, он серьезно посмотрел мне в глаза. Как будто он отчаянно хотел поверить во что-то еще, кроме того, что ему все время говорили об отце. Его невинность меня глубоко тронула.

— Ты ведь знаешь, что твой отец попал в очень страшную аварию, верно?

Он кивнул.

— Он получил много ранений, и на лице, в том числе, он не похож на большинство людей, но он не чудовище. Он просто... — я не могла подобрать нужного слова. — Ты когда-нибудь видел шрамы на его лице, Закари?

Он отрицательно качнул головой.

— Нет, он носит маску. Мама говорит, что шрамы под маской слишком страшные и пугающие.

Я подумала, как бы мне ему объяснить и вдруг вспомнила про свой шрам от ожога на запястье.

— Вот... — сказала я. — Я получила этот шрам, когда была чуть старше тебя. Я пыталась помочь маме, решила погладить одежду, но не понимала, насколько горячим может быть утюг, поэтому обожглась. Кожа зажила, но посмотри, остался шрам.

Он долго смотрел на шрам, я хранила полное молчание.

— Это же больно? — наконец спросил он.

— Уже нет, но тогда мне было очень больно, когда все произошло. Я долго плакала. Папа прикладывал мне лед и еще что-то.

— А можно мне его потрогать?

— Конечно, если хочешь.

Он протянул руку и коснулся моего шрама, его пухлые маленькие пальчики пробежались по зарубцевавшейся белой коже. Лицо стало задумчивым, я подождала несколько секунд, чтобы он понял смысл моих слов.

— Если бы у меня было еще два таких же шрама, разве я была бы похожа на чудовище?

Он задумался, потом отрицательно покачал головой.

— А если бы у меня было еще десять, Закари?

На этот раз ему не нужно было думать. Он тут же отрицательно покачал головой.

— То же самое и с твоим отцом. Он не чудовище только потому, что у него есть шрамы на лице.

— Но он всегда сердится на маму.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет, это не так.

Он кивнул.

— Да, сердится. Он заставляет ее грустить, потому что хочет забрать меня у нее.

Я не знала, как мне ему все объяснить.

— Все это неправда... — не выдержала я.

В ответ он лишь нахмурился.

— Так мама сказала, — упрямо повторил он.

Если я не буду осторожно с ним в разговоре, то навлеку на себя большие неприятности.

— Я не говорю, что она солгала или что-то в этом роде. Возможно, это всего лишь какое-то недоразумение... понимаешь? Иногда взрослые тоже ошибаются.

Тут появилась миссис Блэкмор с обедом для Закари, я повернулась, чтобы забрать у нее поднос.

— Спасибо, — сказала я с улыбкой. Поставив перед ним поднос, тихо выпустила свое последнее замечание. — Твой отец очень любит тебя и хотел бы проводить с тобой больше времени, так что не бойся его, хорошо?

— А как же мама? Я думаю, ей не понравится, если я буду с папой проводить время.

— А как насчет того, чтобы позволить папе разобраться с мамой?

Он терпеливо кивнул, и я еще больше влюбилась в этого ребенка.

35

Шарлотта

Я вспомнила…

Я вспомнила поцелуй…

Все остальное было смутным и похожим на сон, но поцелуй был ярким и живым. Я даже чувствовала его вкус. Он был именно тем глубоким поцелуем, как я представляла себе в детстве, который подарили Белоснежки или Спящей красавице. В этом поцелуе было все. Страсть, романтика... великая любовь. Он был так похож на тот в первую ночь, когда я осталась в этом замке, и в то же время так сильно отличался. И воспоминания о поцелуе отказывались исчезать... вспыхивая, затем распадаясь, прежде чем я успевала ухватиться за них.

Конечно, этого просто не могло быть. Это было невозможно.

Уложив Закари спать, я спустилась вниз и села рядом с Кэрри и миссис Блэкмор. Поздний вечер мы провели на теплой кухне за чашкой чая, лепешками и непринужденной беседой, как обычные люди, и рядом со мной сидели точно такие же женщины, как и я.

Обе женщины смеялись, что-то рассказывая, потом остро реагировали на драму, которую смотрели по телевизору, но мои мысли были заняты попытками восстановить события прошлой ночи.

Сюрреалистические фрагменты прикосновений в самых тайных местах появлялись, напоминая о смятых простынях. Возбуждение где-то в глубине сопровождало эти воспоминания. Низ живота сжимался от нервов, отчего я напрягалась и нервничала.

Воспоминание о серых глазах, наблюдающих за мной.

Его язык был во мне... я была уверена в этом... я чувствовала его, крепче сжав ручку чашки, заметив, как рука дрожала.

Что же именно произошло?

Дверь в кухню внезапно открылась, волосы у меня на теле встали дыбом прежде, чем я повернула голову, чтобы посмотреть, кто пришел. Но миссис Блэкмор и Кэрри вскочили на ноги.

— Мистер Кинг, — хором воскликнули они.

Чай выплеснулся из моей чашки, я вскочила на ноги вместе с ними и повернулась к двери, встретившись взглядом с серыми глазами, которые преследовали меня весь день. Он выглядел таинственным и внушительным в светло-голубой рубашке с воротником-стойкой, темных брюках и маске.

Я отвела взгляд и опустила глаза в пол.

— Вам нужен Барнаби, сэр? — Спросила миссис Блэкмор, выглядя очень взволнованной. — Он отправился в город встретиться с другом.

— Нет, он мне не нужен.

Миссис Блэкмор нервно взглянула на меня и Кэрри.

— Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр?

— Я хотел бы несколько фруктов и чай, — медленно произнес он.

Я рискнула взглянуть на него, и как только подняла глаза, поняла, что он откровенно и беззастенчиво пялиться на меня. Я почувствовала, что Кэрри и миссис Блэкмор с нескрываемым интересом переводят взгляд с меня на него.

— Вам доставят все, как только приготовлю, — быстро сказала миссис Блэкмор.

Источник моих кошмаров и фантазий кивнул и удалился.

Миссис Блэкмор вздохнула с облегчением, опустив плечи от волнения.

— О Боже мой! Я не могу поверить, что он сам пришел на кухню, — выдохнула Кэрри.

— Не отнесешь ли ты ему поднос, Кэрри? — Спросила миссис Блэкмор, суетливо готовя чай.

— Я отнесу ему. — Сказала я, даже не успев задуматься.

Обе женщины повернулись и посмотрели на меня.

— Я бы хотела поговорить с ним о Закари, — быстро пояснила я.

— Не думаю, что ты далеко продвинешься в своем разговоре с ним один на один, — сказала Кэрри. — Он вообще мало говорит. Я уже давно обслуживаю его крыло и думаю, что это был первый раз, когда услышала, как он с кем-то общается.

— Все равно, не мешало бы попробовать, — сказала я, пожимая плечами.

— Ну и что ты о нем думаешь? — Спросила Кэрри. — Ты же впервые его видишь вот так воочию, да?

— Он очень импозантный мужчину, — честно призналась я.

Кэрри согласно кивнула.

— Тут у меня нет никаких возражений. В первые месяцы работы в его крыле я была слишком напугана, даже не могла взглянуть ему в глаза. Судя по тому, как мадам отзывается о нем, я думала, что он правда настоящее чудовище, готовое откусить мне голову, но, на самом деле, он напоминает мне таинственного рыцаря, почти романтического героя из романа, не так ли, миссис Блэкмор?

— Эффектный — вот слово, которое его лучше всего характеризует, — сказала она. — Он напоминает мне о многих страстных потных ночах моей юности.

Кэрри хихикнула.

— Совершенно с вами согласна. Я не могу поверить, что мадам ходит к другим мужчинам, когда у нее имеется дома такой экземпляр. Иногда мне просто хочется крепко-крепко обнять его. Эти его шрамы и одинокая жизнь отшельника в башне. Чарльз, который раньше работал здесь шофером, рассказывал, что часто по ночам он слышал, как хозяин кричит от боли, заставляя себя учиться ходить.

Чайник, поставленный кипятиться на плиту, засвистел, и миссис Блэкмор немедленно занялась приготовлением чая. Кэрри помогла ей резать фрукты.

— Вот, пожалуйста, — сказала миссис Блэкмор, ставя на поднос маленькую вазу с цветами.

Я осушила свою чашку и взяла поднос. В прошлый раз все пошло не так хорошо, поэтому, подойдя к его двери, я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

Его дверь была приоткрыта, один раз стукнув я вошла и поставила поднос на столик рядом с дверью. Выпрямилась, и тут он вышел из комнаты.

Я смотрела на него.

И в этот момент точно поняла, что он был со мной прошлой ночью. Я почувствовала, как румянец заливает лицо, и мои большие планы попросить его подтвердить или опровергнуть прошлую ночь, разбились вдребезги. Это явно была никудышная затея.

— Вот. Хорошего вечера, — произнесла я, как трусиха, готовая рвануть из его апартаментов.

— Стоять, — приказал он.

Я остановилась как вкопанная и посмотрела ему в лицо.

36

Шарлотта

Он склонил голову набок, наблюдая за мной, блуждая взглядом по моему телу с таким выражением, которого я никогда раньше у него не видела. Правда, я не часто и его-то видела. Его взгляд был уверенным, даже каким-то собственническим, с понимаем и осознанием. У меня было такое чувство, будто он раздевает меня своим взглядом. Именно тогда воспоминание о его лице между моими ногами вдруг возникло из ниоткуда, я распахнула глаза, не веря. Неужели я схожу с ума?

Неужели это правда было? Я с трудом сглотнула и постаралась не показывать вида, как он воздействовал на меня.

Его пристальный взгляд прожигал меня насквозь, но я продолжала смотреть ему в глаза, даже когда он подошел совсем близко. Он стоял так близко, что я ощущала тепло его тела и его дыхание. Вилкой он подцепил кусочек хурмы, его движения были неторопливыми, а у меня в голове тикала каждая секунда, проведенная в его комнате, как бомба замедленного действия. Фрукт проскользнул между его губ. Я обратила внимание, как его губы заблестели от сока хурмы. И вспомнила мои соки на его губах.

Я опустила взгляд. Готовая поклясться, чтобы помучить меня, его движения специально были такими медлительными, мне ничего не оставалось, как только терпеливо ждать. Я до конца не была уверена, что произошло вчера ночью, мне необходимо было узнать все от него.

— Я хочу тебя трахнуть. Что для этого нужно?

Время замедлилось. Сердце подскочило к горлу, я почувствовала, как резко выдохнула, потому что была уверена, что ослышалась.

— Что?!

Он медленно и терпеливо повторил.

— Я хочу тебя трахнуть. Что для этого нужно?

Я была шокирована его прямотой, которую никак не ожидала, а также ощутила неоспоримую вспышку желания при виде голода в его глазах.

— Но ты же женат, — прошептала я.

Что-то промелькнуло в его глазах.

— Так тебе нужен развод?

Услышав, как он произнес это слово, я растерялась и нахмурилась.

— Нет, я имею в виду... не знаю. Я не хочу быть той, кто разрушает семью. Я не смогу потом жить со своей совестью.

Его губы скривились.

— Ты думаешь, что у меня есть семья? Во всех отношениях я одинок, Шарлотта.

— А как же Джиллиан?

— А что Джиллиан? — усмехнулся он. — Ты не знаешь, где она сейчас?

Я отрицательно покачала головой.

— Она сейчас в Лондоне с одним из своих многочисленных любовников.

Я прикусила нижнюю губу. Конечно же, его жена была в Лондоне.

— А как же Закари?

Я заметила промелькнувшую тоску в его глазах.

— Я оставлю Закари себе. Джиллиан может навещать его столько, сколько захочет, или он может поехать и остаться у нее на выходные, но я ни за что его ей не отдам и не брошу.

— Она не допустит такого.

— У нее не будет выбора. Я оставляю Закари себе не для того, чтобы как-то наказать ее. Он даже не мой родной сын. Я оставляю его себе, потому что это лучшее, что я могу для него сделать.

Я ошеломленно уставилась на него. Наконец, я все поняла. Вот почему он совсем не походил на Бретта, был внешне очень похож на свою мать.

— Итак, вернемся к моему первоначальному вопросу…

— Я не игрушка, — выпалила я. — Или игра, в которую можно поиграть, а потом выбросить.

— Я никогда и не говорил, что ты такая. — Его глаза сузились. — Ты тоже ведь хочешь меня... так в чем проблема?

— Как ты можешь быть так чертовски уверен, что я тебя хочу?

— Мой язык был в твоей киски вчера ночью. Ты кончила с моими пальцами внутри себя, выкрикивая мое имя... ни чье-нибудь, а мое.

У меня отвисла челюсть.

Какого черта? Я кончила с его пальцами? Единственные воспоминания, которые смогла как-то собрать, как он поедал меня.

— Ты ничего не помнишь? — В его глазах читалось неподдельное изумление.

Я не могла в это поверить, что мой хозяин пришел ко мне в комнату и сделал Бог знает что, пока я была практически в отключке.

— Ты делал... со мной, пока я была в отключке? — Недоверчиво прошептала я.

Он отпрянул, в его глазах отразилась муки.

— Что? Нет! Разве ты не помнишь? Ты позвонила мне и рассказала о своем сне. Ты хотела, чтобы я тебя наполнил.

Я закрыла глаза. Да, да, я вспомнила. О Боже! Я же позвонила. Какой же дурой я была вчера, и опять же, я ничего не помнила, что просила заняться его со мной сексом.

— Ты хочешь, чтобы я продолжил свой рассказ?

Я молчала, он продолжил:

— Ты умоляла меня, Шарлотта.

— Ради всего святого, прекрати! — Закричала я, но не потому, что он мне лгал, а потому, что мне было ужасно стыдно, что я набросилась на него, как какая-то дешевая шлюха. Первым моим побуждением было убежать и скрыться от стыда. Я резко развернулась и побежала.

— Отпусти меня, — закричала я, но он развернул меня к себе лицом, крепко схватив за руку.

— Шарлотта.

— Отпусти меня, иначе на этом все не закончится.

— Лучше бы этого вообще не было, — прорычал он. — Посмотри на меня. Черт возьми, посмотри на меня.

Я подняла на него глаза, мне было трудно дышать. Его взгляд выворачивал меня наизнанку. И тут же вернулась безумная тоска по нему, что мы занимались сексом, о котором я толком ничего не помнила, меня так смущали. Я даже не могла толком нормально думать.

— Если хочешь, можешь подать на меня в суд... я заплачу тебе все до последнего цента, сколько бы это не стоило, но не стану извиняться за прошлую ночь. Я хочу тебя. Я всегда хотел и всегда буду хотеть. Может для тебя прошлая ночи и была ошибкой. — Он сделал паузу. — Скажи мне, почему ты отвергаешь меня, Шарлотта? Только не лги. Что бы это ни было, я приму все.

Я уже собиралась пропустить его вопрос мимо ушей, пытаясь вырваться из его сильной хватки, когда до меня дошел смысл. Я пристально посмотрела ему в глаза. На его невероятно красивое лицо, хотя оно было в маске. Я не могла понять, как кто-то мог называть этого человека чудовищем. Даже со шрамами, спускающегося от его глаза, по мне, так он выглядел более красивым, чем большинство мужчин, которых я встречала. Я сказала ему правду.

— Не из-за твоих шрамов.

Он был готов к удару, будучи уверен, что именно его шрамы послужили причиной моего отказа, но услышав мои слова, он на мгновение растерялся. И буквально на секунду я увидела промелькнувшую ужасную печаль и одиночество в его глазах. Он меня больше не пугал... я была так смущена тем, что умоляла его заняться со мной сексом. В эту минуту мне больше всего на свете хотелось обнять его и попытаться загладить ту боль, которую ему пришлось пережить. Боль от насмешек и отверженности, к которым приложила руку Джиллиан.

Это было такое мимолетное желание.

Прежде чем я успела что-либо ответить, его взгляд опять превратился в стальной и уверенный.

— Тогда почему? — прорычал он.

Была только одна причина, из-за которой я решила отступить, причина, о которой я знала раньше, но закрывала глаза. Что бы он ни говорил, он никогда не сможет изменить того факта, что для Закари я всегда буду другой женщиной. Его сын не поймет, начнет меня ненавидеть, потому что я, как бы, вытолкнула его мать. Он подумает, что я лгала, что люблю его, разрушив его семью изнутри. Конец, несомненно, будет ужасным.

— Я не буду тебе ничего говорить, — заявила я, но прежде чем успела уйти, он обнял меня за шею и прижался к моим губам.

Я боролась... с ним и с поцелуем, он отстранился, а потом опять его губы оказались на моих губах, именно там, где им и следовало быть. Его губы идеально подходили к моим, вызывая во мне столько эмоций, я даже не представляла, что такое возможно.

Я толкала его в плечи, но он обхватил меня за талию, удерживая на месте, пока его язык скользил у меня во рту. И мое тело обмякло. Во мне больше не было сил бороться с ним. Я растворялась в удовольствие. Он поглаживал, кружил и сосал, а я полностью отдалась восхитительной силе. На вкус он был просто божественным, и одновременно, таким греховным. Он был моим, и все же находился под запретом. Я никак не могла понять, почему так на него реагирую.

Его губы оторвались от моих.

— Бретт, — прохрипела я, и мой рационализм вышел на сцену.

Вместо того чтобы ответить, он опустил губы мне на шею. По мне пробежала волна сладострастного экстаза, пальцы на ногах скрючились. Я обвила руками его за шею, запутавшись в его волосах. Я ахнула, как только спина ударилась о стену.

«Нам нужно остановиться, иначе я потеряю контроль», — подумала я. Но не предприняла ни единой попытки его остановить. Позволяя страсти нарастать, подниматься все выше и выше, отчего чувствовала себя более дикой. Внезапно в моей голове всплыл образ плачущего Закари о матери. Я почувствовала что-то похожее на панику, слезы хлынули из глаз, я попыталась освободиться из его объятий.

Если я не оттолкну его сейчас, то уже точно не смогу его отпустить.

— Бретт! — воскликнула я. — Бретт! Стой.

Мой голос эхом отозвался в тишине комнаты, он тут же остановился. Его дыхание было неровным, как и мое. Он пристально смотрел на меня и, увидев слезы в моих глазах, вздрогнул и отстранился.

Я почувствовала холод, как только тепло его тела отодвинулось. Мне стало так холодно, что захотелось снова броситься в его объятия.

— Шарлотта, с тобой все в порядке? — он протянул руку, но я подняла ладонь, останавливая. — Пожалуйста, не трогай.

Я не могла посмотреть ему в глаза от страха, что он заметит, как сильно я его хочу, поэтому быстро поспешила прочь из его апартаментов.

37

Бретт

Еще день не подошел к концу, когда Джиллиан ворвалась в мой кабинет.

Вышагивая в мою сторону, она вся кипела от злости. Я откинулся на спинку кресла, наблюдая, когда она начнет свою пьесу так, как могла ее сыграть только Джиллиан.

— Что это, черт побери?!

Она швырнула папку мне на стол, из которой вывалилась стопка бумаг. Я спокойно наблюдал, как документы падали вниз, приземляясь в разных местах на столе и полу. На ее лице не было ни малейшего следа косметики, и на пару секунд я вспомнил те времена, когда мы были еще молодыми.

— Ты прислал документы на развод? — взвизгнула она. — Что, мать твою, с тобою происходит?

— А тебе не кажется, что нам давно пора положить конец нашим шуточным отношениям? — Тихо спросил я.

— А кто сказал, что они шуточные? — крикнула она. — Кто? Почему ты думаешь, что они шуточные?

— Неужели, мы действительно являемся мужем и женой? — Переспросил я.

На мгновение она растерялась, не зная, что сказать, но потом глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

— Бретт, у нас все хорошо. У нас имеется договоренность. Соглашение, которое предоставляет Закари стабильность и двух родителей. Отзови этот вздор.

— Меня перестало это устраивать. Наше соглашение в том виде, в каком оно есть, меня больше не устраивает, — заявил я. — Ты спишь со всеми подряд... попадаешь в аварии, которые мне постоянно приходится разгребать... не обращаешь внимания на нашего ребенка. Так в чем же тогда заключается твоя польза лично для меня?

— Так продолжается уже много лет, ты ни разу не сказал мне ни слова. Почему сейчас тебя вдруг это стало беспокоить?

— Сейчас самое время нам…

— Кто-то появился? — перебила она, сверкнув глазами. — Тебе все это время совершенно было наплевать, чем я занимаюсь. Не могу понять, почему ты вдруг сейчас так торопишься освободиться.

— Какая часть такой жизни тебя устраивает?

— Это не имеет значения, — воскликнула она. — У нас есть почти все. У тебя больше денег, чем ты смог бы потратить, даже если бы дожил до тысячи лет. Ты известный человек в обществе. Очень немногие мужчины в этом мире обладают таким влиянием, как ты. Чего еще, бл*дь, ты хочешь?

Я внимательно наблюдал за ней.

— Какое отношение все это имеет к моему желанию развестись?

— Мы вместе выросли, Бретт. Мой отец был для тебя больше отцом, чем для меня. Я могла нервничать из-за этого, но мне было все равно, потому что знала, что у тебя ничего нет. Я заботилась о тебе.

— Перестань. Тебе было наплевать на своего отца.

— Возьми свои слова обратно, Бретт Кинг. Я любила своего отца, пока ты не лишил меня его.

— Он хотел, чтобы ты вышла за меня замуж, или ты забыла? Он перевернулся бы сейчас в гробу, если бы узнал, что ты вытворяешь в Лондоне.

— Я делаю это потому, что несчастна, — воскликнула она.

— Послушай, мне действительно уже все равно. Я больше не хочу быть твоим мужем.

— Пожалуйста, Бретт.

— Почему ты хочешь оставаться замужем за человеком, который тебя не хочет?

— Ты правда такой тупой? С твоей чертовой фамилией я что-то из себя представляю. Неужели ты думаешь, что всем этим благородным лордам и леди было бы не наплевать на меня, если я буду разведена? Ты думаешь, что я брошу все это без всякой причины?

— Неужели тебе не стыдно, говорить мне такие вещи? — Мне следовало бы уже привыкнуть к ее эгоизму, но, похоже, она способна меня все еще удивить.

— Стыдно?! — выплюнула она. — Такова жизнь. Я выросла вместе с тобой и отцом, который обещал мне весь мир, а теперь ты хочешь вырвать этот мир у меня из-под ног. Ни за что на свете!

Я цинично улыбнулся.

— Значит, я более или менее твой трофейный муж?

— Мне плевать, как ты это будешь называть, ни одна женщина никогда не займет мое место. Это мой дом. Ты отказываешься наладить отношения, так что тебе придется мириться с тем, что есть.

Я выпрямился. Насколько я мог судить, представление подошло к концу. Я поднял трубку рабочего телефона.

— Барнаби, будь добр, подготовь для меня вертолет.

— Да, мистер Кинг, — последовал ответ.

— Бретт, мы еще не закончили.

— Закончили, — прорычал я. — Убирайся из моего кабинета и подпиши бумаги, пока я не лишил тебя всего.

Слезы жалости наполнили ее глаза.

— Я заберу у тебя Закари. Клянусь.

Мой ответ был прост.

— Попробуй.

38

Шарлотта

Тихий стук в дверь заставил меня подпрыгнуть. Когда дверь со скрипом открылась, показалось испуганное лицо Закари, я протянула руку, позвав его к себе. Он подбежал ко мне с пожарной машиной в руке, я усадила его к себе на колени.

— Как ты? — Спросила я.

Он отрицательно покачал головой, в глазах у него стояли слезы. Я обняла его, прекрасно понимая почему. Весь дом был в волнении, потому что Джиллиан устроила пьяную истерику. Она неожиданно для всех вернулась после ланча и принялась носиться по дому, круша все подряд и ругаясь, как матрос.

Сейчас раздавались только яростные крики, что-то падало на пол, что-то билось о стены, тревожные глухие удары, которые никто не мог разобрать.

Мистер Бутсворт поднялся к ней, надеясь ее успокоить, но остался за дверью, так как она никого не впускала.

По ее ругательствам я догадалась, что происходит, но не могла в это поверить, потому что была слишком напугана. Я не забыла, как Бретт спросил меня, не его ли развод является причиной моего отказа.

Закари приложил ладонь к моему уху и прошептал:

— Мама на меня сердится?

— Конечно же, нет. Ты ведь не сделал ничего плохого, правда?

Он покачал головой.

— Вот видишь. Сейчас она просто немного расстроена, но все будет хорошо, когда папа вернется домой. Может ты выйдешь со мной немного погулять?

Он кивнул, ему так же, как и мне, хотелось оказаться подальше от этого грохота и шума. Взявшись за руки, мы направились к его новой игровой площадке и целый час катались на качелях. Потом он стал строить замок из песка в своей будке, когда мы услышали шум вдалеке вертолета. Я решила остаться с Закари на площадке, чтобы он случайно не услышал напряженного разговора родителей.

Когда вскоре на подъездной дорожке послышался вой полицейских сирен, я постаралась не отпускать Закари от себя, пока все не утихнет.

— Неужели полиция приехала за мамой? — Спросил Закари, и его глаза расширились от страха.

— Нет, конечно же, нет. Я думаю, они просто приехали помочь маме, чтобы она не чувствовала себя такой расстроенной.

Он серьезно кивнул и продолжил строить свой песочный замок. Когда полицейские уехали, я отправилась на кухню, попросив Закари наверху вымыть руки.

Миссис Блэкмор говорила со мной приглушенным голосом.

— Мы не знаем, кто вызвал полицию, но миссис Кинг увезли за порчу имущества. По-видимому, она начала свою разрушительную миссию в ресторане за ланчем и продолжила в местном баре.

— Ух ты, — тихо сказала я.

Она выглядела озадаченной, уставившись в пустоту.

— Я не понимаю, что могло ее так разозлить. Она всегда была очень вспыльчивой, но не до такой степени.

— Ты бы слышала, как мистер Кинг разговаривал с ней. Он был в ярости, — сказала Кэрри. — Настолько в ярости, что он даже сам разговаривал с копами. Он пообещал им, что оплатит любой нанесенный ущерб, который был ею причинен. Они хотели проверить ее на алкотест, чтобы она дыхнула в трубочку, но он им этого не позволил. Он велел мистеру Бутсворту быстро погрузить ее в вертолет, и она улетела. Я думаю, что они поняли, что он их обхитрил, но они были немного напуганы внешнем видом мистера Кинга.

Я молча слушала, не понимая своих чувств по этому поводу. Все вышло из-под контроля, да так быстро, что я не могла точно сказать, когда что-то случиться и собьет меня с ног. Когда я сказала Бретту «Нет», я была уверена, что мои жизненные принципы важнее моего собственного удовольствия, но по мере того, как проходили часы, я все больше запутывалась в своих мыслях и чувствах к нему, действительно, не зная, как мне поступить.

Закари спустился на кухню, и тут же миссис Блэкмор начала суетиться вокруг него. Последние два дня я приводила его обедать на кухню, а не в большую столовую, где было холодно и безлико. Он сел и спокойно съел свой обед, почти не обращая внимания на мультик, который я включила для него.

Когда пришло время ложиться спать, я направилась в свою комнату, села на кровать, уставившись на интерком. Я ждала, но чего именно не знала. Я ему отказала. А чего я ожидала? Что он ринется за мной! Через некоторое время я встала и подошла к окну, надеясь увидеть его силуэт в окне, как это было несколько ночей назад.

Но он так и не появился, и свет у него в комнате так и не зажегся.

Я всем сердцем ждала его звонка, пока наконец не погрузилась в беспокойный сон. Все, что у меня оставалось — это воспоминания о его прикосновениях и горько-сладкий привкус во рту.

39

Шарлотта

Прошло еще несколько дней, но ни от отца, ни от матери Закари не было никаких вестей. Я придерживалась установленного расписания Закари, весь персонал замка был предоставлен сам себе. Сейчас замок мне казался жутко холодным и заброшенным.

Чаще всего я ловила себя на том, что задумчиво пялюсь на интерком или в окно его темного крыла, гадая, когда же он вернется. В основном мне казалось, что я совершила ужасную ошибку, отказав ему. Как я могла оказаться настолько глупой, поставив чужое счастье выше своего собственного? Но, как только я видела улыбку Закари, понимала, что поступила правильно.

Никакая любовь не стоит того, чтобы ради нее ломать жизнь ребенка.

Прошла неделя, прежде чем Барнаби появился на кухне с важным сообщением.

— Мистер Кинг вернется сегодня ночью, миссис Блэкмор. Скорее всего далеко за полночь, так что, если возможно, приготовьте ему что-нибудь легкое поесть.

— Мне опять придется не спать. — Миссис Блэкмор слегка застонала и повернулась к корзинке с чесноком, который чистила.

Я долго и напряженно думала об этом, прежде чем открыла рот.

— Думаю, что лягу сегодня попозже, если ты приготовишь ему еду, я разогрею и отнесу.

— Ты уверена, дорогая? — спросила она. — Я легко могу попросить сделать это Кэрри, поскольку она все равно отвечает за его крыло.

Я просто улыбнулась ей.

— Все нормально, я могу сделать это за нее.

— Хорошо, — произнесла она, сияя улыбкой. — Но мне придется объяснить тебе, как правильно все разогреть.

— Хорошо, покажете мне позже.

— В последние дни ты стала какая-то тихая и задумчивая. У тебя все хорошо?

Я молча кивнула.

— Все хорошо. Мне нужно было кое-что обдумать.

— Ну что ж, я всегда здесь, если ты захочешь со мной что-то обсудить, — сказала она с искренней улыбкой.

Я благодарно улыбнулась в ответ.

Мне показалось, что прошло уже достаточно времени, поэтому направилась в апартаменты мистера Кинга. Я была уверен, что меня он мог запросто уволить, но все равно не могла остановиться.

Я услышала его голос еще до того, как постучала в дверь. Не могла разобрать, что он говорит, но его глубокий и тихий голос хотелось слушать и слушать. Он говорил четко, не спеша, как будто весь мир должен был соответствовать его темпу.

Я постучала, и, к моему удивлению, он подошел к двери и распахнул ее. Увидев меня, он остановился, странное выражение промелькнуло в его глазах.

— Конечно, — сказал он говорившему по телефону, и его глаза впились в меня.

— Я принесла вам поесть, — пробормотала я.

Не обращая внимания на мое присутствие, ни на мои слова, он отвернулся. Оставив дверь открытой, вернулся в комнату. Сел в кресло и продолжил свой разговор, пока я, следуя указаниям миссис Блэкмор, сервировала обеденный стол.

Дожидаясь, пока он закончит разговор, я старалась не обижаться, что он не положил трубку. По его разговору я поняла, что он был не очень срочным и важным. Он специально заставлял меня, как и весь остальной мир, двигаться в его темпе. Теперь же я стала для него няней — одной из обслуживающего персонала.

Как только я развернулась, чтобы уйти, он убрал телефон и обратил свое внимание на меня. — Я не ожидал, что ты все еще здесь.

Передо мной встал выбор — стать нахальной или остаться вежливой, как того требовал мой статус. Я выбрала последнее. Он был моим работодателем, а я — одним из его сотрудников, в этом и заключался весь смысл.

— Я не могла оставить Закари без присмотра, пока его родители отсутствовали. Я уже попросила агентство найти мне замену, они пришлют кого-нибудь, как только мадам вернется. Я обещаю, что та, кого пришлет агентство, будет отличной няней, и она очень полюбит Закари.

— Ты так произносишь это слово, — сказал он с горечью. — Неужели любовь так дешево и легко получить?

— Недешево, но легко, особенно, когда ребенок такой храбрый и красивый, как Закари. Он довольно легко может украсть твое сердца.

Он не сказал ни слова, но продолжал наблюдать за мной.

— Вы не знаете, когда... э-э...мадам вернется?

Он небрежно пожал плечами.

— Мадам находится в реабилитационном центре, так что можно только гадать, когда она решит покончить с этим делом.

Я прочистила горло и решила изложить свою просьбу.

— Эээ… не могли бы вы, прошу вас, выкроить несколько минут из своего расписания завтра после обеда? Около двух часов дня прийти в беседку. Закари хочет показать вам, как он будет запускать воздушного змея.

Я была уверена, что он откажется, поэтому быстро добавила:

— Пожалуйста, хотя бы на десять минут. Я говорила с ним, и это один из тех случаев, когда его восторг от запуска воздушного змея превосходит все остальное. Думаю, что для вас это было бы как раз удачное время, чтобы снова наладить с ни отношения.

Я повернулась, чтобы уйти, и он не остановил меня. И это разбивало мне сердце, но именно я сама сделала такой выбор.

Я надеялась только на то, что он выполнит мою просьбу. Прежде чем уехать, я хотела сделать все возможное, чтобы Закари начал свой процесс преодоления необоснованного и беспричинного страха перед своим отцом.

40

Бретт

Я не мог вспомнить, стоя перед зеркалом в гардеробной и надевая синюю толстовку с капюшоном и темные брюки, когда в последний раз так нервничал. Несколько минут назад часы пробили два часа. Я должен был уже отправиться на встречу с Закари, но я смотрел на себя в зеркало и видел только — свою истерзанную, всю в шрамах, покалеченную кожу, которая отчетливо была видна в тех местах, где я не мог закрыть ее маской.

Я закрыл глаза и попытался не вспоминать о плачущем и убегающем от испуга Закари. Если бы он проделал это снова сейчас, я не злился бы на него ни сейчас, ни тогда. Он был ребенком, поэтому, действительно, мог бояться чудовища, в которого превратился его отец. Шарлотта была права. Мне по-настоящему пришло время попробовать еще раз. Особенно сейчас, когда Джиллиан не было в замке.

Я не готов был предоставить Закари альтернативный путь взросления, который прошел сам без настоящего отца, на которого можно было бы опереться в любой момент. Мне повезло в жизни, что рядом со мной оказался Стэнли, который помог мне встать на ноги, но у Закари не было никого. Всего лишь пьяница матерь, причем жуткая эгоистка.

Отвернувшись от зеркала, я вышел из своих апартаментов, потом из замка, направившись к беседке. Шарлотта и мой сын уже находились там, похоже они решили устроить пикник.

Она что-то говорила ему с улыбкой на лице. Он отвечал, она, смеясь, откинула голову назад, на его комментарий. Я чувствовал, как мое сердце оттаяло и будто расправило крылья. Это была та самая женщина, созданная для меня.

Но через секунду она заметила меня и Закари тоже. Я кинул на него взгляд, выражение на его лице от меня не ускользнуло. Он напрягся, причем всем телом, как струна. Я отчетливо помнил его это выражение и взгляд — животный страх.

Но я продолжал идти к ним, Шарлотта встала мне на встречу и пригласила присесть между ними. Впервые за много лет я оказался так близко, буквально лицом к лицу (хотя и был в маске) к своему сыну. Он смотрел на меня так, словно я был чудовищной заинтересовавшей его змеей, одновременно зачарованно и со страхом.

Я постарался более мягко начать разговор, насколько это было возможно с моей стороны.

— Как поживаешь, Закари?

Он повернулся к Шарлотте, ища поддержку, она улыбнулась ему ослепительной улыбкой, при этом кивнув, побуждая его к действиям.

— Прекрасно, — пробормотал он.

Я улыбнулся в ответ.

Заметив, как он, нервничая, перебирает пальцами, пытаясь соединить руки, потом разжать, поэтому положил свои руки на колени и произнес:

— Нервничать — это вполне нормальная реакция, но ты не должен показывать ее другим. Если ты спрячешь руки под стол, никто не узнает, что ты нервничаешь, и будешь выглядеть очень сильным для окружающих. Я тоже нервничаю, но ты же этого не видишь, да?

Он немного подумал, а потом спросил:

— А почему ты нервничаешь?

— Потому что ты мой единственный сын, и я очень тебя люблю, но боюсь, что ты испугаешься моего внешнего вида.

Вместо того чтобы убрать руки под стол, он положил их на столе, распластав пальцы.

— Я уже не нервничаю, так что мне не стоит их прятать. Я не боюсь шрамов. У Шарлотты тоже есть шрам, — заявил он.

— Ну, тогда, маленький мистер Кинг, вы здесь самый могущественный человек.

— Покажи свой шрам, Шарлотта, — сказал он.

Шарлотта повернула руку, и я увидел белый шрам с внутренней стороны ее запястья.

— Ты можешь потрогать ее шрам, папа, — сказал он. — Ну, давай, папочка.

Я протянул руку и провел пальцем по гладкому шраму на ее запястье, чувствуя ее пульс, отдающийся в пальце, моя собственная кровь вскипела, пот выступил на лбу, мне хотелось схватить ее за запястье, притянуть к себе и расцеловать этот шрам, но я даже не взглянул ей в лицо. Просто убрал руку с ее запястья и посмотрел на сына.

Он вдруг улыбнулся широкой сияющей улыбкой, которая согрела мое сердце, готовое выскочить из груди.

Немного успокоившись, я повернулся к Шарлотте и поймал ее взгляд, пока она наблюдала за мной, ее взгляд был наполнен полным обожанием. От радости у меня чуть не закружилась голова. Я не мог отвести от нее глаз в данный момент.

К счастью, у нее оказалось больше здравого смысла, чем у меня. Она тут же отвернулась.

— Вот видишь, Закари, — сказала она моему сыну. — Совсем нечего бояться. Твой отец просто великолепен, не так ли?

Закари замешкался, и мне показалось, что он хочет возразить ей, но искренняя нерешительность на лице Закари заставила Шарлотту рассмеяться. Секундой позже я забыл, что стал объектом ее смеха и тоже рассмеялся. Потому что Закари на самом деле выглядел просто очаровательно. Честно, я был просто очарован своим сыном. Во-первых, он очень сильно подрос. Во-вторых, он понимал все, что я ему говорил, и отвечал мне тем же и это было чудесно.

Кэрри вышла из главных дверей, неся поднос с десертом. Она спросила, не хочу ли я чего-нибудь выпить, но я отказался. Шарлотта тут же поднялась и начала помогать Кэрри расставлять на стол сладости. Мой взгляд переметнулся на Шарлотту. На ней были обтягивающие джинсы, я не мог не заметить ее крутые бедра и задницу. Это была самая красивая упитанная задница, которую я видел. Ее задница была из тех задниц, которые вам хотелось бы увидеть перед собой, пока вы занимались сексом, словно она была ковбойшей, утихомиривая мустанга, вернее мой член. Я даже представил, как ее задница будет резко падать мне на живот, пока она будет меня трахать, вернее «объезжать».

И тут же я почувствовал стояк, находясь с сыном в нескольких футах от меня в беседке. Это уж, мне как раз совсем, бл*дь, не нужно. Поэтому я переключил полностью свое внимание на сына.

— Так, когда же мы запустим воздушного змея?

— После десерта, — сказала Шарлотта, обернувшись и поймав мой взгляд.

Я не отвел глаз, она не могла не заметить необузданного желания в моих глазах, поглощающее меня днем и ночью.

Она заставила себя улыбнуться и протянула мне маленькое блюдечко, на котором лежал изящный квадратный кусочек шоколадного десерта. Я тыкнул в него вилкой и запихнул целиком в рот. Черт возьми, я был так возбужден, что даже не почувствовал вкус этого десерта. К моему удивлению, Закари тут же в точности повторил мои действия.

Пережевывая, он объявил:

Unknown

— Я уже все съел.

— Подождем Шарлотту, — сказал я, и мы оба наблюдали, как она ест свое пирожное. Она понятия не имела, когда поедала свое пирожное, что вытворяла со мной. Хотя, может и имела понятие, но… Черт возьми, эта женщина ела шоколадное пирожное так, словно делала ему минет.

Я поднялся со стула, не зная, что делать. Она доела свой десерт, и мы вышли на середину лужайки, где она вдруг произнесла:

— Разве ты не собираешься папе показать своего разукрашенного змея?

Закари тут же протянул мне своего воздушного змея. Я замер и уставился на фигуру человека с черным лицом. Она состояла из палочек и была мной. И на его рисунке я держался за руки с другой маленькой фигуркой из палочек. Я перевел взгляд с картины на Закари.

Он забрал у меня змея.

— Это ты, я и мама, — гордо заявил он, указывая на три фигурки из палочек.

Мне пришлось сдерживать слезы. В его мире мы держались за руки.

— Поаккуратней обращайся с воздушным змеем, — тихо предупредила Шарлотта.

Закари застыл, как статуя, полностью сосредоточившись, мне это показалось даже забавным, я бы громко рассмеялся, если бы мое сердце не было сжато в тиски.

Шарлотта ласково постучала Закари по кончику носа.

— Не слишком задумывайся об этом.

Я никогда не запускал воздушного змея. До десяти лет, пока в моей жизни не появился Стэнли, мое детство состояло из школьных уроков, заданий по дому и регулярных побоев. Так как я не знал, как управлять воздушным змеем, я присел на траву, когда мы оказались на середине лужайки, наблюдая за ними.

День был ветреный, и они пытались его запустить по ветру, но даже, когда он не парил в небе, они были счастливы, каждый миг доставлял им удовольствие. Я наблюдал, как они неслись вперед с воздушным змеем, а он непрерывно падал на землю, пока, наконец, не поднимался в воздух. На какое-то время я затаил дыхание, ощутив всю ту красоту, которую можно было найти в обычном занятии с ребенком.

И я ощущал всю эту красоту, как он парил в небесах, пока бумажный змей не застрял в ветвях дерева.

Они оба выглядели так, словно вот-вот готовы были расплакаться, я даже не мог понять, кто из них был больше ребенком в данный момент.

— Сходи за садовником, Закари, — произнесла она.

Он убежал, и она направилась ко мне.

— Спасибо, Бретт, что уделил нам время.

— Мне следовало бы взамен поблагодарить тебя, — произнес я ей, потому что, на самом деле, так думал. Это был лучший час в моей жизни.

К нам уже мчался Закари.

— Брайан уже идет, — взволнованно крикнул он.

— Давай я попытаюсь смыть эти пятна с твоей одежды от травы, — заявила она ему.

У крана произошло именно то, что я и ожидал. Шарлотта обрызгала Закари струей из шланга, а я наблюдал, как они оба вступили в водную баталию. Но поскольку ни один из них не знал моей реакции на струи воды во дворе, поэтому отделался несколькими случайными брызгами.

Наш смех звенел в предвечернем небе, я знал и ощущал, что никогда не забуду этого дня. Шарлотта вымокла насквозь, ее белая блузка прилипла к груди, я прекрасно различал ее шикарную грудь, больше не в силах сдерживаться.

— Закари, сходи и попроси у миссис Блэкмор полотенца, — велел я.

Он послушно поспешил в дом на кухню.

Я бы подошел к ней, но оказалось, что именно она тосковала по мне больше всего, чем я по ней.

— Давай заключим перемирие, — заявила она. — Я почувствовал жар ее взгляда. Мы промокли насквозь, но мне казалось, что все тело горит огнем. Неужели она по-прежнему не могла вспомнить то, что произошло между нами той ночью. Выпуклость ее сосков сквозь белую хлопчатобумажную майку еще больше меня завела, больше всего на свете я хотел зажать их своими губами.

— Может, ты снимешь свою маску? — Она сделала шаг вперед, и, к моему удивлению, ноги сами собой сделали шаг назад.

Я не мог поверить, что отступаю перед ней. Она сделала еще один шаг, но на этот раз я заставил себя остаться на месте. Трусость — не та черта, присущая мне, и я не собирался начать вдруг жить с ней.

— Ты единственный, кто в данный момент не может посмотреть мне в глаза, — заявила она, и ее тон казался каким угодно, но только не был самодовольным. Она выглядела испуганной, но в то же время не могла сдержаться, подойдя ближе.

Она опустила руки на плечи, ища поддержки, и прежде чем я успел понять ее намерения, ее губы оказались на моих. Она целовала меня, мягко раздвинув языком мои губы. В течение нескольких секунд я наслаждался ее вкусом, который принадлежал только ей.

Затем прижался губами к ее губам.

С силой оттолкнув ее назад, обхватив за талию, когда ее спину ударилась о древнюю стену. Я пировал на ее губах, начиная сосать пухлую нижнюю губу. Наш поцелуй был таким отчаянным и всепоглощающим.

Где-то вдалеке я услышал голос Закари, который звал ее, но не мог оторваться от ее губ.

— Шарлотта? Где ты?! — раздался тихий голосок Закари ближе.

В конце концов, когда его голос послышался почти рядом, я нашел в себе силы. Прервав наш поцелуй, отвернувшись, направился в сторону замка. Но мне казалось, что я плыву по воздуху.

Я был настолько потрясен, все внутри меня было потрясено этим поцелуем до глубины души, я понял одно — я не мог отпустить Шарлотту от себя.

41

Шарлотта

Я смотрела ему вслед, впиваясь ногтями в ладони.

Закари с полотенцами в руках наткнулся на него по дороге, тут же остановился, явно не зная, что делать, когда меня не было рядом. Мне показалось, что он даже не мог толком взглянуть в глаза отца. Медленно, словно боясь спугнуть мальчика, Бретт опустился на корточки и молча протянул к нему руку. Я видела, как Закари, наконец, нашел в себе силы посмотреть ему в глаза, а затем неуверенно протянул полотенце.

Я почти почувствовала улыбку Бретта под его маской всем телом, когда он взял полотенце у сына, провел им по лбу и снова поднялся на ноги.

Он обернулся, бросив на меня молниеносный взгляд. Я так и осталась стоять, прижав руки к каменной стене, чтобы не упасть, все еще с трудом дышала. Но его молниеносный взгляд, брошенный в мою сторону, был обжигающим. Я ответила ему таким же взглядом. Он отвернулся и продолжил свой путь в сторону замка, а я закрыла глаза и приготовилась вернуться к обычной няни Закари.

Открыв глаза, я упала на землю, раскинув руки в объятиях. Закари вихрем летел ко мне. За буквально совсем короткое время он превратился в самого милого ребенка, которого я так хорошо знала.

— Спасибо, — почти со слезами прошептала я ему на ухо.

— Пожалуйста, — произнес он, протягивая мне полотенце.

Он думал, что я благодарю его за полотенце, но я была благодарна за то, что он не испугался и изо всех сил старался положительно отнестись к своему отцу.

Мы вернулись в дом, и остальную часть дня он провел в уроках по расписанию. Когда наступил вечер, мы отправились ужинать, на этот раз я пригласила Закари поужинать вместе со всем обслуживающим персоналом. Должна признать, что очень нервничала по этому поводу, из-за того, что в любой момент могла открыться дверь и на пороге появилась бы его мать, растеряв при этом всю свою воспитанность и любой здравый смысл, как только поймет мадам, что ее сын ужинает со слугами, точно лишиться окончательно рассудка.

Но я все же смогла успокоиться во время ужина.

Я открыла окно, хотя стало уже довольно прохладно, прислушиваясь к звукам вдалеке, не подъедет ли машина. Вместо еды «по правилам», которую так рекомендовала мадам, я предложила Закари попробовать ту же пищу, которую подавали нам. В ней не было ничего ужасного и плохого. В ближайшее время я собиралась покинуть этот замок, поэтому мне хотелось, чтобы он насладился последними моими деньками.

Это был один из лучших ужинов, который у меня был в этом замке. Мистер Бутсворт достал бутылку от друга, который сделал дома джин из крыжовника. Он оказался крепким, и миссис Блэкмор захмелела буквально от одной рюмки. Было забавно наблюдать за ней. Она начала щекотать Закари и откровенно флиртовать с мистером Бутсвуртом, в конце концов всем стало ясно, что между ними что-то происходит. Мне было очень приятно наблюдать за ними.

Кэрри и Белла стали такими веселыми, какими я их никогда не видела, я рассмеялась, увидев испуганное выражение Закари, когда они по очереди стали воровать у него с тарелки, порезанную на кусочки сардельку в тесте.

Спиртное также ударило и мне в голову. Вкупе с волшебством этого дня и прекрасным чувством парения, я вернулась в свою комнату эмоционально и физически истощенная, но счастливая.

И тут обнаружила, что прямиком направилась к окну, выжидая силуэта в противоположном окне. Как долго я так простояла, надеясь увидеть его, не знаю, в конце концов разразилась гроза, послышались раскаты грома, хлынул холодный сильный дождь. Как раз в тот момент, когда я отказалась от мысли увидеть его в окне, он появился. На этот раз я точно знала, что он смотрит на меня... наблюдает... жаждет так же, как и я его.

Я положила руку на грудь, чтобы успокоить свое беспорядочно бьющееся сердце, задаваясь вопросом, появился ли он в окне в ответ на мой зов или, приняв какое-то решение относительно меня. Что хорошего может из этого получиться, кроме того, что мое сердце будет разбито, когда все закончится?

Он хотел меня, но я не собиралась лелеять себя неосуществимой надеждой, что между нами было нечто большее, чем всего лишь сексуальное желание с его стороны. «Что нужно сделать, чтобы трахнуть тебя?» Нет, я не собиралась надевать розовые очки и лелеять себя надеждой, что между нами все отлично, нет, я прекрасно осознавала существующее положение вещей в этом мире. Для Джиллиан я была всего лишь няней, скорее служанкой, а он был впереди всех по своему богатству и престижу.

Может, я таким образом пыталась защититься от него — своей добротой, своим пониманием, прекрасно осознавая, что мы никогда не будем вместе, поэтому с трудом пыталась сдерживать бушующее вожделение. Я всегда давала фору другим в сто процентов, но на этот раз сто процентов не понадобятся. Единственное, что у меня останется — это время, наслаждаться нашими отношениями, отогнав мысли о тех моментах, которые я могла бы найти в его объятиях.

Воспоминания, переживая заново, когда я состарюсь.

Я поежилась от холода и отвернулась от окна, выйдя из комнаты, начав спускаться по лестнице. Мне вдруг захотелось выпить горячего чая, так стало ужасно холодно. В такую погоду мама всегда заваривала нам по чашке чая. Я решила, что мне тоже стоит выпить чай. Я была уже на полпути вниз по лестнице, когда вдруг поняла, что забыла взять с собой радионяню, но Закари крепко спал, поэтому не стала возвращаться, меня не будет буквально пару минут.

И действительно, не прошло и десяти минут, как я уже направилась к лестнице с дымящейся кружкой чая в руке, двигаясь через тускло освещенный дом, как вдруг раздался внезапный грохот и жуткий крик. У чуть кружка не выпала из рук, когда сердце подпрыгнуло к горлу. Это был Закари, я не могла ошибиться. И прежде чем успела побежать к нему, услышала глухой звук падающего тела по лестнице. Кружка выпала у меня из рук, разбившись о каменный пол, пока я бежала к лестнице. К своему ужасу, я увидела, как маленькое тело Закари кувыркалось вниз по лестнице, ударяясь о каждую твердую ступеньку в мертвой тишине замка. Я чуть не потеряла сознание от страха.

— Закари, — закричала я и бросилась к нему.

Он лежал, неподвижно, лицом вниз, растянувшись внизу лестницы. Нет, нет, нет. Я так испугалась, что колени превратились в желе, упав перед ним на пол.

— Закари, — позвала я, чувствуя всем существом ужасную панику.

Я развернула его к себе лицом. Он дышал, но глаза его были закрыты, на лбу уже стал образовываться шишка и синяк. Но еще хуже было то, что его рот был заполнен кровью. Красная кровь сочилась изо рта, пугая меня до смерти.

Оставив его лежать, я рванула вверх по лестнице за своим мобильным, крича что есть мочи, чтобы меня кто-то услышал. Слезы катились из глаз, когда я набирала 999. Мне удалось привести себя в чувство и вызвать скорую помощь. Затем я нажала кнопку интеркома и стала кричать, чтобы кто-нибудь подошел вниз лестницы.

Миссис Блэкмор оказалась ближе всех, она пришла первой. Она была в голубых бигудях, на ней была длинная белая ночная рубашка.

— Что случилось? — воскликнула она, ее лицо казалось бледным без макияжа.

Прежде чем я успела ответить, в коридор торопливо вошел мистер Бутсворт. Он слишком много выпил за ужином и выглядел немного вялым. На верхней площадке лестницы своего крыла появился Бретт.

— Что за черт? — взорвался он, сбегая по лестнице и опускаясь на колени рядом с неподвижным телом сына.

— Я вызвала скорую, — произнесла я дрожащим голосом. Я изо всех сил старалась не заплакать, глядя на беспомощное тело ребенка. Я чувствовала себя такой виноватой. Если бы я захватила с собой радионяню, то услышала бы, как он проснулся и стал звать меня. Мне не следовало пить за ужином. Я же была на работе.

Мистер Бутсворт встал рядом с Бреттом.

— Раньше я работал в больнице. Позвольте мне, — настойчиво предложил он.

Бретт тут же подвинулся, освобождая ему место, и мистер Бутсворт быстро провел руками по маленькому телу Закари. — Похоже, что ничего не сломано, дыхание у него нормальное, пока все хорошо. Думаю, можно рискнуть и самим отвезти его в больницу.

— Принесите одеяло, — рявкнул Бретт, и мы с миссис Блэкмор бросились вверх по лестнице, но она остановила меня рукой, кивнув головой, что сейчас принесет его одеяло. Бретт позвонил кому-то и приказал подготовить вертолет. Затем он позвонил кому-то еще по имени Логан, чтобы тот договорился о посадке вертолета рядом с больницей, которая находилась в часе езды, а также сказал подготовить машину, чтобы забрать его.

— Я могу полететь с тобой? — Умоляя спросила я.

Бретт мрачно кивнул и осторожно поднял Закари на руки. Мистер Бутсворт открыл заднюю дверь, Бретт вышел в ночь со своим драгоценным грузом, а я последовала за ним, чувствуя, как у меня сжимается от страха сердце.

Пока мы шли к посадочной площадке, Закари застонал. Я так обрадовалась, услышав его голос, значит он пришел в сознание, что даже заплакала от радости. Нежно, очень нежно Бретт заговорил с ним и погладил по волосам.

— Все хорошо, Закари. Я здесь. Ты в безопасности. Ничего плохого с тобой не случится.

— Папочка?

— Да, я — твой папа.

— У меня болит голова, папочка.

— Я знаю, дорогой. Это всего лишь временно. Сейчас мы доставим тебя в больницу, врачи все вылечат. Ты должен быть храбрым, хорошо?

— А что случилось?

— Ты упала с лестницы.

— Упал?!

Потом он снова потерял сознание, и Бретт подняв, голову уставился в ночь. Я понимала, что он хочет того же, что и я, чтобы мы побыстрее оказались в больнице. Он настолько сильно сжал зубы, что кожа, и без того бледная, побелела еще больше. Всю дорогу мы молчали, я молилась, Боже, как я молилась, чтобы все кончилось хорошо.

Вскоре мы уже садились в поджидавшую нас машину, и быстро прибыли в больницу. Медперсонал забрал у нас Закари, положив на каталку и увез. Мне хотелось выплакать все глаза. Бретт молча притянул меня к себе, и я в отчаянии вцепилась в его рубашку. Я так сильно привязалась к его сыну, что даже мысль, что он может пострадать, была для меня невыносимой.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем появился врач.

— Вы сказали, что он упал с лестницы?

Я заторможено кивнула.

— Похоже, у него сотрясение мозга.

— А кровь… кровь, которая шла у него изо рта? — с тревогой спросила я.

— Он выбил зуб, но мы узнаем больше после некоторого обследования. Пожалуйста, успокойтесь, наберитесь терпения и ждите. Хорошая новость заключается в том, что в данный момент угрозы для его жизни мы не наблюдаем.

Облегчение, которое я почувствовала, лишило меня сил, и я упала бы на пол, если бы Бретт не подхватил меня и не помог присесть на стул.

Через некоторое время нас провели в палату к Закари. Он был подключен к аппаратуре, которая пищала и испускала бледно-зеленое свечение в тусклом освещение комнаты. Ни Бретт, ни я не произнесли ни слова. Мы просто сидели в полной тишине. Я смотрела на хрупкое тело ребенка и молилась о том, чтобы все обошлось без последствий.

Через некоторое время Бретт потянул меня за руку, и мы оба вышли из палаты. Снаружи, в коридоре, было слишком светло.

— Это моя вина, — прошептала я.

— Не говори глупостей. Такое случается и это не твоя вина. Возможно, он просто испугался грозы и пошел искать тебя.

— Я должна была взять с собой радионяню, — воскликнула я.

— Послушай. Откуда тебе было знать? Ему совсем не поможет, если ты будешь мучить себя из-за этого. Я вызову для тебя машину. Возвращайся в замок и отдохни немного. Я побуду здесь, дождусь результатов анализов и обследования.

— Я останусь, — решительно заявила я. — Я все равно не смогу заснуть. Кроме того, если он проснется, я хочу, чтобы он увидел знакомое лицо. — Потом поняла, что сказала, и быстро добавила: — Прости, я не хотела ничего такого говорить.

Он пренебрежительно покачал головой.

— Это не имеет значения. Не думай об этом.

— Мы можем сидеть с ним по очереди, — предложила я.

— Да, — тихо согласился он, потирая затылок, и оглядываясь вокруг. — Мне не терпится забрать его от сюда. Как ты можешь догадаться, с некоторых пор я испытываю отвращение к больницам.

42

Шарлотта

— Я тоже с некоторых пор испытываю отвращение к больницам, — сказала я.

Он повернулся и посмотрел на меня.

— А ты из-за чего?

— У меня была подруга, и ее бывший муж плеснул кислотой ей в лицо. Он поклялся, что если она не достанется ему, то не достанется больше никому. Поэтому ему пришла в голову замечательная идея плеснуть ей в лицо кислотой. Она потеряла один глаз, и испытывала такую адскую боль, что даже на секунду не могла закрыть глаза, чтобы заснуть. Она была очень красивой девушкой, и не смогла привыкнуть к тому во что превратилась. Я каждый день навещала ее в больнице, она ничего не говорила. Я знала, что она не спит, но она не хотела двигаться, говорить, вообще кого-либо замечать. В конце концов, она покончила с собой. А потом мой отец тоже лег в больницу и умер. Так что больницы — это тоже не самое мое любимое место.

— Мне очень жаль, — произнес он, сверля меня взглядом.

Я знала, что он думает о своих собственных шрамах.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — внезапно спросил он.

Я кивнула и посмотрела ему вслед. На нем было длинное пальто из верблюжьей шерсти, доходившее до икр. Миссис Блэкмор принесла его, оно как раз подходило для такой погоды, он небрежно перекинул его на плечо, но оно оттеняло красивую простую белую рубашку, заправленную в темно-серые брюки.

Этот ансамбль, хотя и простой, заставил бы любого выглядеть царственно, но в сочетании с естественной грацией его движений, таинственности и опасности, которые ему добавляла маска, он выглядел слишком устрашающим, к нему побаивались приближаться.

Через несколько минут он вернулся с бутылкой сока и воды. Я выбрала сок и поднесла бутылку к губам, пока он просто держал бутылку с водой в руке.

— А ты не хочешь пить? — Спросила я.

— Позднее, — ответил он, глядя прямо перед собой и глубоко задумавшись.

Была уже глубокая ночь, мы были единственными в зале ожидания.

— А для кого ты носишь эту маску? Для себя или для других?

Он даже не отвел взгляда.

— Я ношу ее для себя из-за других.

— Потому что они жалеют тебя?

— Потому что они меня бесят. Я не хочу, чтобы на меня смотрели... — он отвернулся. — Я никогда ни на кого так не пялился.

— А как же я? — Поинтересовалась я.

Долгое время он смотрел на меня, не двигаясь, пока я не подняла руки. Как только я коснулась его маски, он опустил голову. Я осторожно стала передвигать пальцы к его ушам, но, как только дотронулась до завязок, чтобы ее снять, он схватил меня за запястье.

Его прикосновение обжигало, я ждала, затаив дыхание. Чего именно, не знала.

— У тебя бешено бьется пульс, — пробормотал он.

Я сказала первое, что пришло мне в голову.

— Я хочу увидеть твое лицо.

Он грустно улыбнулся, осматривая мое лицо, остановившись на губах.

— А я хочу тебя трахнуть.

В этот момент... мир, время... и мое дыхание замедлились. Сердце екнуло в ответ, у меня перехватило дыхание.

— Хорошо.

Его глаза широко раскрылись.

Я снова перевела взгляд на его руку, державшую меня за запястье, снова потянулась к завязкам на ушах.

— Шарлотта... — предупредил он, но я проигнорировала его предупреждение, полная решимости.

— Я хочу увидеть твое лицо... прошу тебя... позволь мне.

43

Бретт

https://www.youtube.com/watch?v=pHuDGv53dcA

Хорошие девочки отправляются в рай (Плохие девочки отправляются черт знает куда)

Она снимала завязку с моего уха, и я ненавидел это.

Я был в ужасе... но в ту секунду жаждал, чтобы она завершила начатое. Искры возбуждения наэлектризовали до такой степени мой мозг, что думать нормально я уже не мог.

Я понимал, что она не отвергнет меня, но мне не хотелось, чтобы она видела в какого урода я превратился. Именно так реагировали медсестры, врачи, Джиллиан, санитары, приходившие ко мне в палату и даже мой сын. И вспоминая все это, я понял, что ее ожидает шок. Она каким-то образом вбила себе в голову, что у меня имеются такие же зарубцевавшиеся белые шрамы на лице, как и у нее на запястье.

Я посмотрел ей в глаза и вдруг понял, что хочу, чтобы она увидела мое лицо.

Если в ее взгляде появится отвращение, я пойму, что все кончено. Мне не придется каждую ночь мастурбировать, фантазируя о ней, причем дважды за ночь. Я постараюсь ее забыть. Перестану надеяться, вернусь к той жизни, которая была до нее, пока она не ворвалась в мою жизнь и не перевернула все вверх дном.

Я ослабил руку вокруг ее запястья, как только она сняла с уха завязку.

В коридоре мы были одни, и, хотя свет был немного приглушен, но даже при этом освещении она могла все как следует рассмотреть. Она держала маску в руке, а я сидел перед ней, словно голый, во всем своем безобразии и ужасе. Шрамы, места без кожи, жестоко искалеченная плоть. Я боялся поднять на нее глаза, не осмеливаясь, но как только она стала проводить по моему лицу пальцами, словно в благоговейном трепете, меня пробил озноб.

— Это был настоящий ад, да? — тихо спросила она.

Слезы наполнили мне глаза.

Она совсем близко наклонилась к моему лицу и поцеловала лоб, у меня слезы катились по щекам. Я закрыл глаза, когда она начала покрывать поцелуями мой нос. Но когда она коснулась губами моих шрамов, я больше не мог сдерживаться. Я попытался вырваться от нее, но она обхватила мою голову руками.

И тут я распахнул на нее глаза, увидев ее мокрое лицо от слез.

— Я не хочу, чтобы ты меня жалела, — заявил я хрипло, даже язвительно.

Она недоверчиво фыркнула, вытерла глаза тыльной стороной рукава.

— Я и не жалею. Злюсь, что тебе пришлось пройти через все это без меня.

Я моргнул от шока, выпучив на нее глаза.

Этого не может быть. «Она не может быть такой настоящей…»

Единственная мысль, кружившая у меня в голове, но в этот момент я не хотел, чтобы она была такой. Хотел верить, что она была тем ангелом, которого я мог любить, а она будет любить меня, и мы будем жить вместе долго и счастливо. Я чувствовал, что теряю контроль над ситуацией и над собой, все это было слишком тяжело. Все было по-настоящему.

Я отстранил ее руку и поднялся на ноги.

— Я хочу выпить кофе, — заявил я. — Тебе лучше вернуться домой. Я позвоню Логану и попрошу его прислать машину.

Она поднялась вместе со мной.

— Я не хочу, чтобы ты уходил.

Это прозвучало как чертовый приказ. Я повернулся и уставился на нее.

— Чего ты хочешь?

— Ты же хотел заняться со мной сексом, не так ли? — спросила она.

Я пристально посмотрел на нее. При нормальных обстоятельствах ни один в здравом уме не захотел бы заниматься сексом в больнице в компании со смертью, особенно когда мой сын лежал в здесь палате, но ничто в данной ситуации не было нормальным. Стресс, вызванный тем, что Закари отвезли в больницу, еще не понимая, что с ним, сотрясение мозга, которое может обернуться последствиями, а может он повредил позвоночник, затем несказанная радость, что у него нет серьезных травм и с ним все будет хорошо, в сочетании с сильным сексуальным желанием, которое постоянно присутствовало между нами, окончательно выбило меня из колеи.

Я был не способен даже мыслить рационально.

— Ну, так чего же ты ждешь? — Она откинула волосы с плеча и направилась вперед по коридору. На секунду я застыл. Я не мог поверить своим глазам. Затем последовал за ней, пока мы не оказались в пустой комнате, где хранились щетки, метлы и какие-то средства.

Она вошла в комнату.

Как только я вошел, она тут же захлопнула дверь. Мой член уже болел от желания, она стянула с себя свитер и задрала вверх ночнушку. Толкнула меня на металлический стол и села верхом. Не сводя с меня пристального взгляда, выдернула маску из моей руки и бросила ее на пол, обхватив мое лицо руками, прижавшись губами к моим губам. Ее поцелуй был яростным, ее язык тут же оказался у меня во рту, предупредив, что она слишком сильно меня хотела.

Я откинулся назад, пока она поглощала мой рот, скользнув руками вверх по ее теплой коже, пока не достиг груди. На ней не было лифчика. В беспокойстве и стрессе из-за Закари я даже не заметил этого. Ее соски затвердели и напряглись под моей рукой, как только я стал мять ее полную, мягкую грудь.

Шарлотта терлась о мою промежность своим пахом, ее клитор прижался к выпуклости на штанах набухшего члена. Я чувствовал похоть... тепло... обладание... гордость этой великолепной женщины, сидящей на мне верхом. Она сводила меня с ума. Оторвавшись от ее губ, я обхватил ее руками, прижавшись к ее груди, пытаясь отдышаться.

Она на мгновение замерла, а потом взяла мою голову в руки. Наша страсть нарастала, пока она продолжала тереться своей киской о мой член. Не в силах больше терпеть эту пытку, я с рыком потянулся к поясу на брюках, пытаясь освободиться от него. Как только мне это удалось, мой член вырвался на свободу. Она тут же взяла его в руки еще больше возбуждая своим прикосновением. Я прижался губами к ее груди под ее ночнушкой, которая накрыла меня с головой.

Пока я сосал сосок, она гладила член, обводя подушечкой пальца большую головку, и спускаясь рукой по всей длине. Сжав мои отяжелевшие яйца в руке, она прошептала мне на ухо:

— О, мой Боже, мистер Кинг, что за монстра вы прячете у себя в штанах.

Ее комплимент заставил затрепетать мое сердце, словно оно отогревалось после суровой, холодной зимы в лучах солнца. Слишком много прошло времени с тех пор, как меня хотела женщина. Меня, искалеченного и изломанного. Женщина, которую я смог чем-то впечатлить, уж точно не своей внешностью. Женщина, которая увидела во мне то, что не видел никто другой. Она попыталась от меня отстраниться, но я зажал зубами ее сосок, не собираясь так просто ее отпустить.

— Ой, — воскликнула она.

И прежде чем я успел остановить ее, она опустилась на колени и накрыла мою шелковистую головку своими губами.

Я раздвинул ноги, сумасшедшее вожделение в данную минуту полностью овладело мной, не понимая кто я и где я, инстинктивно двинул бедрами вверх, чтобы она еще больше вобрала меня в свой влажный рот. Она с такой страстью и желанием сосала мой член, намеренно прикусывая зубами, от чего заставляла меня вздрагивать, двигаясь вверх и вниз по всей длине.

Я вцепился пальцами в ее волосы, чтобы хоть как-то сохранить свой рассудок, а она захватила своим ртом столько длины, сколько мог вместить ее рот. Она была потрясающе восхитительна. Другого слова я не мог подобрать, чувствуя при этом себя самым счастливым человеком на земле. Голова сама собой откинулась назад, и животный стон чистого удовольствия вырвался из глубин моего горла.

Я взглянул вниз, весь мой член был зажат ее губами, находясь в горячем, скользком горле, но для меня этого было недостаточно.

Я хотел почувствовать себя внутри нее. Внутри ее прелестной розовой киски именно так, я представлял себе бесчисленное количество раз, лежа один в своей постели и мастурбируя. Подхватив ее под мышки, приподняв, член с каким-то шипением выскользнул из ее рта.

— Мне нужно оказаться внутри тебя, — заявил я. У меня с собой не было презерватива. Но это в данный момент было столь не важно. Презервативы предназначались для людей, которым было что терять. Людей, боящихся болезней и нежелательных беременностей. Я хотел же заполучить эту женщину полностью — всю и вся, я хотел получить от нее все, что она могла мне дать и отдать столько же. Мне совершенно было наплевать на разные болезни, отчаянно желая заиметь с ней детей. Я хотел, чтобы футбольное поле было заполнено моими детьми именно из утробы этой женщины.

Я сорвал с нее трусики и отшвырнул никчемный клочок материала на пол. Ее влажная киска теперь терлась о мой член. Она ухватила меня за плечи, пытаясь поддержать себя, двигаясь по моему стояку, при этом с трудом дыша, с коварной улыбкой на лице, которая мне безумно нравилась.

Затем она внезапно поднялась на коленях, я тут же потерял все мысли, почти готовый впасть в панику. Шарлотта приподняла одну ногу, шагну вперед, придвинув свою мокрую набухшую, желающую киску мне на лицо. Я тут же вцепился в ее сочную попку, начиная пожирать ее киску.

Из нее вырвался очень глубокий стон, от чего у меня по спине пробежали мурашки.

Она была чертовски восхитительна и неповторима.

Я старался руками удержать ее на месте, пока она терлась своей киской о мой язык, прикусив ее клитор, и вылизывая почти досуха ее вход, я стал с жадностью посасывать ее клитор.

— Мать твою, — выругалась она, и я тут же поклялся про себя, что это самое красивое слово в английском, которое я слышал.

Она кончила мне на лицо, запустив руки в мои волосы, пока двигала самозабвенно бедрами, пытаясь получить все, что мог дать ей мой рот.

Я не мог вздохнуть полной грудью, но самое интересное, что в данный момент даже не нуждался в этом. Я готов был с радостью умереть под ней от удушья, но, когда она отстранилась, взглянув на меня, увидела все мои чувства, которые отражались в моих глазах, хотя я пытался отдышаться, она расхохоталась.

— Простите... сэр, — вымолвила она. — Я немного увлеклась.

Пристально глядя на нее, переполненный чистой радостью, я снова притянул ее бедра к своему паху.

— Мне не нравится, когда ты извиняешься передо мной без всякой на то причины, — произнес я.

— Все твое лицо покрыто моими соками, сэр, — нахально заявила она и начала облизывать мое лицо. Она слизала свои соки с моих шрамов, я крепко прижимал ее к себе, ощущая такую любовь, в которую не мог долгое время поверить, что такая любовь вообще может существовать на белом свете. Когда она закончила меня облизывать, то просунула свой язык мне в рот, я наслаждался ее озорным поддразниванием, так как она делала все возможное, чтобы спровоцировать меня.

Я больше не мог терпеть.

Схватив ее за бедра, я направил свой член в ее киску. С дерзкой улыбкой она прижалась своей киской к моему члену, двигая своим скользким входом вверх и вниз по моему стволу.

— Похоже, что твой плохой мальчик и я станем лучшими друзьями, — заявила она.

Это было самое лучшее заявление, которое мне предлагали. Здесь не о чем было даже вести переговоры. Я прижал ее бедра, не отрывая от нее взгляда, к своему члену.

— Полностью согласен. — Хмыкнул я в ответ.

— Уфффффф, — раздался ее мучительный крик, длинный и глубоким, как кость, пока ее влагалище с жадностью поглощало мой член, именно так я себе все и представлял.

Затем, выдержав мой пристальный взгляд, она медленно приподнялась. Не выпуская из себя моей головки, замерла, я почувствовал, как ее соки стали стекать вниз по моему члену.

— Боже мой! — воскликнула она, подняв голову к потолку. Запрокинув голову, она снова рухнула на меня. На этот раз до самого конца. Прямо до самого чертового основания.

Уткнувшись лицом ей в грудь, я впился пальцами в ее роскошную задницу, направляя ее на свой член, пока она двигалась вверх и вниз.

— Шарлотта, — прохрипел я, понимая, что это бессмысленно, но мне нужно было хотя бы как-то попытаться объяснить ей, что она делает со мной.

Я резко толкнул бедра вверх, встретившись с ее падением, пока она не начала скакать еще быстрее, с большим ритмом, чем я смог за ней поспевать. Я распластал руки в стороны, предоставив ей полный контроль, трахая меня.

— Бл*дь, черт побери, мать твою, о, мой бог! — Хрипела она.

Ее крики были самой сладкой музыкой для моих ушей. Я всегда подозревал, что с ней произойдет все именно так, но, Боже мой, все мое существо от ее движений было разорвано на части.

Она что было мочи доила мой член, извиваясь и раскачиваясь из стороны в сторону, двигаясь и погружаясь. Но, как только она крепко обхватила меня, и ее ногти впились мне в спину, я был уверен, что завтра утром обнаружу синяки от ее пяток на пояснице. Я не мог вспомнить, когда мне хотелось еще чего-то большего.

Мой оргазм появился, нарастая, но я держался из последних сил, заставляя ему сопротивляться, пока не почувствовал, что она вот-вот кончит. Я потянулся к ее промежности, потирая ее маленький клитор, и она кончила с таким криком, испытывая такую дрожь во всем теле, что ее киска сжалась вокруг моего члена, вибрируя, а потом отпустила, опять пульсируя.

Шарлотта, вернее все ее тело замерло на долю секунды, но я не останавливался.

Я входил, резко и безжалостно двигаясь взад-вперед. Все мое тело дернулось от щока оргазма, испустив горячее густое семя в нее.

Я взревел одновременно от шока и удовольствия, сжав ее за шею, наклонив голову к ней.

— Черт, — выдохнул я, возбужденный необузданным экстазом. — Бл*дь!

Я услышал, как она засмеялась над моим благоговейным рычанием от моего столь интенсивности оргазма, который двигался по всему телу волнами, я не переставая падал все ниже и ниже, и все мое существо находилось где-то за гранью понимания.

— Долгое ожидание того стоило, — пробормотала она мне на ухо, и я каким-то образом ухитрился все же рассмеяться над ее шуткой.

44

Шарлотта

Мы вернулись в замок с Закари еще до рассвета.

Бретт отнес его, завернутого в одеяло, в его комнату, я следовала за ним. Честно, я очень обрадовалась, когда Закари открыл глаза. Его глаза казались слегка затуманенными, он пытался привыкнуть к свету прикроватной лампы, перемещая свои глаза с отца на меня. Он выглядел смущенным и таким, что мне хотелось его обнять и пожалеть, я всем сердцем тянулась к нему.

— Привет, — произнесла я, постучав его по кончику носа.

— Где я? — заторможено спросил он.

— Ты дома, в своей спальне, — ответил Бретт.

— О. — Он зевнул, словно очень устал. — У меня болит голова, — пробормотал он, поднимая руку к голове.

Я схватила его за руку и потянула обратно, бедняга поморщился от боли в руке. Даже эта мелочь причиняла ему боль. Мне хотелось заплакать. Я не могла произнести ни слова, но вдруг вспомнила слова доктора — «Пару дней и он будет полностью здоров. С ним все в порядке».

— Давай поспи немного, хорошо, — тихо произнес Бретт.

— Мне совсем не хочется спать. Может Шарлотта почитает мне «Али-Бабу и сорок разбойников»?

Я была готова, если бы он попросил, ринуться и начать ему читать и вообще делать все, что он захочет, но у меня вдруг возникла идея получше.

— Мне нужно быстро сбегать в ваннуюкомнату, но…, — я сняла книгу с полки над его кроватью, открыла ее на закладке и сунула Бретту в руки, — но папа тебе почитает. Я быстро вернусь, начинайте без меня.

Бретт, глядя на меня, вопросительно поднял брови, но я махнула рукой, предлагая взять ему инициативу в свои руки. Чувствуя себя крайне неловко, он повернулся к сыну.

Оба мужчины выглядели немного растерянными, пока я удалялась из спальни Закари, но я упорно делала вид, что ничего не замечала. Скрывшись из комнаты, я оставила свою смежную дверь приоткрытой — маленькую щелочку, чтобы смогла подглядывать за ними.

Бретт начал читать с того места, где я остановилась. С улыбкой я прошла в глубь своей комнаты, взглянув на мобильный — мне звонила Эйприл и мама, пока я была в больнице, поэтому я быстро послала им обеим сообщение, что позвоню сегодня. Потом рухнула на кровать и уставилась в потолок.

ОМойБог! Ну и ночка выдалась!

Я прижала руку к груди, где колотилось мое истерзанное сердце. От жуткого испуга я чуть ли не умерла, и все это случилось за шесть часов. Я не могла сдержать улыбку объевшегося кота сливками, появившуюся на моих губах. Я вспоминала о нашем сексе в какой-то убогой кладовке, но возбуждение снова вспыхнуло и начало пульсировать по всему телу. Эмоции были настолько явными и яркими, всего несколько часов назад мы занимались сексом почти до беспамятства.

И мы не воспользовались презервативом.

И что еще более удивительно, я не хотела, чтобы у него оказался презерватив.

Я почему-то верила, что мне не угрожают все те венерические болезни, о которых постоянно предупреждали нас врачи, по поводу связей на одну ночь.

Я понимала, что мне следует принять таблетку завтра утром, но не хотела этого делать. Если я забеременею от идеального секса с Бреттом, мне хотелось сохранить ребенка. Я больше всего на свете хотела именно этого. Ребенка от Бретта. Моего ребенка. Понятно, что меня бы никто не понял, но в этой ситуации мне было все равно. Я дотронулась до живота, молясь, чтобы все так и случилось, и я забеременела.

Пожалуйста, Господи.

Затем мои мысли вернулись в прошлое, я начала вспоминать, чем мы занималась в одном из самых неромантичных мест в мире. Шкафы для метел уже никогда не будут прежними. Мой клитор начал пульсировать, когда я вспомнила ощущение члена Бретта во рту и его дикие толчки, когда он двигался во мне. Я хотела получить большее, еще до того, как солнце взойдет, и мы вернемся в реальность. Поэтому я встала и широко распахнула дверь, чтобы не упустить Бретта, собравшегося выйти из комнаты Закари. Через пятнадцать минут он появился в моих дверях.

— Он заснул?

Он кивнул.

Я распахнула свои объятия.

— Только не здесь, — прошептал он, подхватив меня под коленки и под спину.

— Я слишком тяжелая, — запротестовала я.

— Нет, ты легкая, как перышко.

— Подожди, — сказала я и схватила радионяню с прикроватного столика.

Он отнес меня в свои апартаменты и положил на кровать. Я протянула руку и сдернула с него маску.

— Я хочу видеть твое прекрасное лицо, — заявила я.

Он опустился на колени передо мной. Я уже была такой мокрой, но почувствовала, как соков только прибавилось, когда он сказал:

— Покажите мне вашу киску, мисс Конрад, потому что я жажду ее.

45

Шарлотта

https://www.youtube.com/watch?v=dEWuAcMWDLY

Ты заставляешь меня чувствовать себя настоящей женщиной

На рассвете я тихонечко выбралась из его кровати и прокралась по лестнице и коридорам обратно в свою комнату. Как только я заснула в своей кровати, мне показалось, что прошло всего лишь несколько минут, когда прозвонил будильник. Я в панике села вертикально в кровати. Было уже семь часов утра. Я поспешила в комнату Закари. Он все еще крепко спал, но когда я подошла к нему, то заметила синяк на лбу, который стал фиолетовым. Слава Богу, он спал тихо и дышал спокойно.

Тихонько прикрыв за собой дверь, я спустилась по лестнице, повстречавшись с миссис Блэкмор, которая в одиночестве сидела на кухне и пила чай. Увидев меня, она кивнула.

— Я уже проверяла, как там малыш. Он спал как ангел, но на лбу у него появился синяк.

— Да, бедняга, должно быть, весь в синяках.

— Об этом мне сообщил мистер Бутсворт. Слава Богу, ничего более серьезного не произошло. Я не могу себе представить, что было бы сегодня утром, если бы... — она вздрогнула. — Ты хорошо отдохнула, дорогая?

Я кивнула, отметив боль, пробежавшую по бедрам, когда присела за стол, но, конечно, она не имела никакого отношения к Закари.

Затем она поднялась на ноги, вытирая руки о фартук.

— Я принесу тебе что-нибудь поесть. Ночка была тяжелой, не так ли?

— Да, но теперь все хорошо. А где же все остальные? — Спросила я, заметив необычно пустую кухню.

— Отправились выполнять свою работу... после того, что случилось с Закари, мы думаем, что мадам вернется с минуты на минуту, никто не хочет, чтобы их поймали за бездельем.

Я почувствовала, как холодные когти сжали мои внутренности, но постаралась сохранить нейтральный взгляд, насколько это было возможно.

— Значит, ей кто-то все сообщил?

— Думаю, мистер Кинг ей сообщил. В конце концов, она же все же мать мальчика.

Я молча кивнула.

Она взглянула на часы.

— Он уедет через час, я должна начать готовить ему завтрак.

— Я отнесу поднос, — заявила я. — Хочу более подробно расспросить его, что сказали врачи в больнице вчера вечером, так что просто передам ему поднос с едой, когда все будет готово.

— Спасибо, дорогая, — сказала она с благодарной улыбкой.

Прошел час с четвертью, я стояла у двери в его апартаменты. Подняла руку, чтобы постучать, то заметила, как она дрожит. Сделав глубокий вдох, постучала, не получив ответа, вошла внутрь.

— Бретт?! — позвала я.

Поставив еду на стол и не услышав ответа, я направилась в его спальню и обнаружила, что там никого нет. По звуку льющейся воды, догадалась, что он находится в ванной, и направилась туда, в огромное помещение.

Стекло его душевой кабины не запотело, поэтому я могла увидеть очертания его тела — великолепно высокого под широким каскадом воды, упираясь ладонью в стену, при этом опустив голову. Он выглядел таким красивым, словно был статуей «Мыслителя» только стоя, размышляющим над жизненными вопросами.

На секунду я заколебалась, стоит ли прерывать его. Затем, собравшись с духом, тихонько постучала в стеклянную душевую кабину, он резко повернул голову, капли воды разлетелись в разные стороны. Он распахнул дверь и предстал передо мной, восхитительно обнаженный, его член слегка покачивался от собственного веса.

Я не могла оторвать глаз от него, насколько он был великолепен, пока он своими словами не заставил поднять на него взгляд.

— Наслаждаешься видом? — протянул он.

Я усмехнулась.

— Ага.

— Я думал, что ты меня разбудишь.

— Я хотела, — ответила я, — но ты выглядел таким сладким спящим, что я не посмела нарушить твой сон.

— Хорошо, — произнес он с улыбкой, — но больше так не делай.

— Э-э, я принесла тебе завтрак, оставила поднос на столе. — Я повернулась и сделала вид, что собираюсь уйти, но он протянул руку и поймал меня прежде, чем я успела сбежать. Я улыбнулась, как только прилипла к его мокрому накаченному, мускулистому телу, почувствовав, как его член твердеет, прижимаясь к моим ягодицам. Я подумала, а вдруг появится миссис Кинг. Они все же были мужем и женой, вернее семьей, плюс сын, с которым я играла и няней которого была. Потом я подумала о том, что она совсем не интересовалась им, и совсем не заботилась о них обоих, поэтому прикрыла глаза. И порыв возбуждения был почти невыносимым, как только он скользнул руками по моей груди.

Он крепко поцеловал бьющуюся жилку на моей шее, прошептав мне на ухо своим горячим дыханием, щекочущим мне ухо.

— Куда это ты собралась, маленькая Шарлотта?

Приподняв юбку, обнажая свои голые ягодицы, я прижалась к его паху.

— Мне нужно... э-э... разбудить Закари.

— У тебя была... э-э... долгая ночь... ты смогла выспаться.

Я повернулась и посмотрела в его прекрасные глаза. Я любила мужчину, у которого все ресницы были мокрыми и слипшиеся.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что мне позволено потрахаться только потому, что я имела возможность поспать?

Он засмеялся от моих слов, но лишь на долю секунды, а потом отвел взгляд. От того, что я полностью впилась в него глазами, он почувствовал себя немного неуютно. Он наклонился всем телом вправо, подняв руку, я положила ее на пятнистую, покрытую шрамами сторону его лица, он снова перевел взгляд на меня.

— Тебе больше не стоит от меня прятаться, — заявила я, прижимаясь губами к его губам.

Я была не уверена, то ли он вздрогнул от моего прикосновения к его лицу, то ли я... но он сильнее сжал руки вокруг моей талии, чтобы сохранить равновесие. Свободной рукой я скользнула по его заднице, притянув его пах еще ближе к себе. Другой рукой обвила его за шею и поцеловала, скользнув языком ему в рот.

Его руки сжали мои соски, давление от его пальцев просто вытягивало восхитительные струны похоти по всему моему телу. Я задрожала, как только его рука заскользила вниз спереди, погладив мой холмик между бедер, а затем его пальцы оказались в моей, наполненной соками, киске. Я громко ахнула, как только он вошел двумя пальцами.

Я ухватилась обеими руками ему за шею, двигая при этом бедрами навстречу пальцам. К моему великому удивлению, я кончила почти сразу же, выдав задыхающийся стон, на его пальцы... мои соки выплеснулись и потекли по его руке. Это было дико возбуждающее зрелище, особенно когда он поднес руку ко рту и облизал.

Я высвободилась из платья, бросив его на сухое место на полу возле душа. Положив обе руки ему на грудь, слегка толкнула его назад, он встал под каскад воды. Мой клитор все еще болезненно пульсировал. Я хотела, чтобы он был там, как следует зарывшись лицом в мою киску и сделал то, что он делал так хорошо. Я нуждалась в нем, чтобы успокоить сводящую с ума, ненасытную боль.

Было так много вещей, которые я хотела проделать с ним, так много способов, которыми я хотела дотронуться до него, что даже не знала, с чего начать. Я хотела, чтобы его член заполнял меня до отказа, пока я не взорвалась, растягивая стенки моего влагалища и наслаждаясь волнами удовольствия, блуждающими по телу, но в то же время я хотела немедленно кончить в очередной раз, почувствовать горячий поток его спермы внутри.

Его глаза впились в мои, когда он склонился над моими губами. Вода каскадом обрушилась на нас, мои твердые как камень соски прижимались к его груди. Схватив его пенис, я сжала толстую, твердую как камень длину обеими руками прежде, чем скользнуть им вверх и вниз по моей влажной киски.

Он развернул меня лицом к стене из мрамора. Обхватив руками за бедра, выпятив вперед мою задницу, раздвинув ее.

— Бретт, — беспомощно позвала я.

Он наклонился и прошептал мне на ухо:

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя…

— Бретт, — опять позвала я, мой голос звучал так страстно, я никогда его таким не слышала.

Согнув колени, он приблизился ко мне и обвел мое отверстие головкой своего члена.

Я закрыла глаза и откинула голову назад, предвкушая, как он войдет. Никто не входил так глубоко, как он. Я ждала, до боли прикусив зубами губу, но он не торопился, откладывая свое полное обладание до тех пор, пока не доведет меня до настоящего безумия.

— Бретт, — прохрипела я, мои бедра извивались от предвкушения.

— Скажи мне, что ты меня хочешь, — приказал он, прикусывая мочку моего уха, пока его пальцы кружили по болезненно чувствительному клитору.

— Я хочу тебя, — тут же произнесла я. — Я хочу тебя прямо сейчас, Бретт. Больше всего на свете..., — я едва могла говорить, мне не хватало воздуха. — Пожалуйста... прошу тебя, трахни меня. Трахай меня до потери сознания.

— Для меня достаточно, — пробормотал он, прежде чем схватить меня своими большими руками за бедра и войти с такой силой, что мои ноги оторвались от пола.

Я снова и снова шлепала ладонями по мокрой стене, испытывая потребность разорвать или сломать что-нибудь от диких ощущений, которые пронизывали меня насквозь. Мои стоны напоминали стоны животного. Все чувства ожили, наэлектризовались — ощущение его члена внутри, вкус воды, льющейся в рот, его прерывистое дыхание, прикосновение его тела, окружающего и внутри меня — полная эйфория.

Он безжалостно врезался в меня.

Мои реакции на его толчки были совершенно дикими. Инстинктивно женскими, когда женщину берет мужчина. Я извивалась, дергалась и двигала бедрами, прижимаясь к нему.

Яростный экстаз пронзил меня насквозь. Положив руку мне на поясницу, он наклонил меня еще ниже. Я крепко зажмурилась и позволила войти еще глубже.

Его руки впились мне в бедра, его яйца ударялись об мои ягодицы.

— Шарлотта, — прорычал он. — О, черт... бл*дь.

Больше всего на свете мне нравилось, что я доставляла ему такое удовольствие.

— Господи, ты настолько безумно ощущаешься, — прорычал он. — Боже мой, я больше не могу терпеть…

Так оно и было.

Я освободила одну руку и быстро стала кружить вокруг клитора. Он вошел последний раз, и мы оба взорвались, я закричала.

Уткнувшись лицом мне в шею, он накачивал меня своей спермой, вырывая из наших тел каждую унцию непреодолимой похоти. Я чувствовала себя парящей и легкой, как перышко. Откуда-то, казалось бы, издалека, но все же близко, я услышала хрип из глубины его горла и свое затрудненное дыхание.

— Бретт, — воскликнула я, и слезы покатились у меня по лицу.

Он отчаянно прижимал меня к себе.

— Ты создана для меня, — заявил он. — Ты моя, Шарлотта Конрад. Клянусь, что ты создана была для меня. И однажды ты будешь носить мое имя.

Мне нравились его слова, я смаковала их в глубине своего сознания, и они опускались бальзамом мне на сердце.

— Я твоя, — всхлипнула я, хотя была слишком напугана, чтобы верить. В тот момент реальность была слишком далека, не тревожа нас обоих. Мы отчаянно цеплялись друг за друга, наши тела прилипли от умопомрачительного осознания того, что мы оба были так поглощены своей любовью, ни один из нас никогда в жизни не испытывал подобного.

Миссис Кинг была так далека от наших мыслей.

46

Бретт

На следующий день меня пригласили на ужин с Шарлоттой и Закари, я держал в руке карточку приглашение, написанную детским почерком Закари, и улыбался.

Когда на следующий день я вернулся домой, они вдвоем поджидали меня у парадного входа, я задался вопросом, что они затеяли, но, увидев приветливую улыбку на лице Шарлотты, почувствовал, как внутри все потеплело от любви к ней. Закари взял ее за руку, и на мгновение я почувствовал легкий укол необоснованной ревности к своему сыну.

А потом это чувство исчезло. Они были ангелами в моей жизни.

Я вышел из машины, Шарлотта послала Закари вперед. Я наблюдал, пока он шел ко мне.

— Я хотел бы пригласить тебя с Шарлоттой поужинать со мной, — произнес он, на мгновение мне показалось, что мое сердце вот-вот разорвется. Он больше не прятался и старался не смотреть мне в глаза. Я даже не стал поправлять его, по поводу меня и Шарлотты поужинать вместе с ним.

Опустившись на корточки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, я посмотрел ему в глаза и улыбнулся.

— Я с удовольствием поужинаю с тобой и Шарлоттой.

Его улыбка стала такой заразительной.

Я выпрямился и посмотрел на Шарлотту. Мистер Бутсворт стоял чуть поодаль от нее, но я не обращал на него никакого внимания, пристально глядя на Шарлотту, надеясь, что своим взглядом выражу благодарность за то, что она наполнила своим светом совершенно различные аспекты моей жизни.

Вместе с Закари и Шарлоттой я спустился в главный обеденный зал, вскоре мы уже сидели за большим столом. До этого я ни разу не ел в этом зале.

Впервые за столько времени, что я себя помнил, я обратил внимание на еду, которую мне подали.

Шарлотта сидела рядом, мои глаза чаще, чем я мог сосчитать, скользили по ней... блуждая по ее лицу. Я тонул в ее голубых озерах глаз. Вечер был просто прекрасным, прерываемый смехом и блеском в ее глазах, пока она так умело общалась с моим сыном. Я готов был проживать этот ужин снова и снова до конца своей жизни. Самый замечательный сценарий для Дня сурка.

Она лучилась радостью, и в тот момент, когда Закари согласился выполнить ее поручение и внести в зал десерт, я поднял руку с ее колена и начал описывать маленькие круги вверх и вниз по ее руке.

— Мне нравится проводить время с Закари, — заявил я ей. — Но мне необходимо оказаться внутри тебя. Весь день во время работы я никак не мог собраться с мыслями. Я не могу долго держать себя под контролем.

Она покраснела, изо всех сил пытаясь стряхнуть мою руку, нервно огляделась вокруг, чтобы убедиться, что нас никто не видит.

— Ты должен прямо сейчас полностью сосредоточиться на Закари, — заявила она мне. — Ты очень редко проводишь с ним время так, как сейчас, когда у вас обоих наконец-то появился шанс наладить свои отношения…

Услышав голоса за дверью, она обернулась, чтобы взглянуть, кто собирается войти в зал, я воспользовался тем, что она отвлеклась. И в этот момент, когда она повернулась ко мне обратно, я поймал ее губы в свои.

Чем вызвал тут же ее стон, последовавший укол удовольствия в мой пах был просто безошибочным. Я неловко поерзал, почувствовав, как напрягся член. Рука скользнула ей под юбку как раз перед тем, как послышался звук тяжелых шагов. Я отстранился, не в состоянии сдержать улыбки. В ее глазах плясали звезды, и она, как и я, не могла отвести взгляда.

Но мистер Бутсворт прочистил горло в дверях.

Я обернулся, услышав его покашливание.

На его лице появилось странное выражение, которое я тут же заметил.

— Мадам вернулась, — объявил он, как раз перед тем, как моя жена появилась на пороге столовой. Она была необычно одета, по крайней мере для нее необычно, в джинсы и зеленый топ, но она испортила весь эффект своего наряда, обвешив себя драгоценностями.

Она внимательно изучала нас обоих, я без запинки выдержал ее взгляд, хотя был при этом раздражен, если не сказать больше. Я велел ей закончить курс реабилитации и возвращаться ей не было никакой необходимости, но, конечно же, она должна была, как и всякий раз, поступить по-своему.

Шарлотта тут же начала подниматься со стула, но я положил свою руки на ее. Она снова опустилась на стул.

Джиллиан недоверчиво уставилась на наши руки, как я держал Шарлотту за руку. Она не произнесла ни слова, только обернулась, когда Закари и миссис Блэкмор вошли в обеденную залу. Закари был так же осторожен, аккуратно вышагивая с маленьким тортом, как и я со всем остальным, но, когда он вдруг понял, что его мать появилась в комнате, он тут же выпрямился по стойке смирно. Улыбка исчезла с его лица, он уставился на мать, как будто был не уверен, стоит ли двигаться к ней.

— Мадам. — Миссис Блэкмор поклонилась в знак приветствия.

Джиллиан перевела взгляд на Закари.

— Мамочка, — наконец произнес он.

— Иди ко мне, — приказала она пронзительным голосом.

Миссис Блэкмор забрала у него тарелку с тортом, он подбежал к матери и обнял ее за ноги, но все выглядело немного не естественно. На что мадам повернулась и внимательно, оценивающе взглянула на Шарлотту, снова сжав губы.

— Почему ты без очков?

— Я не все время их ношу, — ответила Шарлотта.

Джиллиан медленно обвела взглядом обеденную залу и наконец остановила свой взгляд на мне.

— Что тут происходит? — спросила она. — Что ты здесь делаешь?

И мой ответ был очень прост.

— Это мой дом. — В моем ответе содержались все ответы на все ее вопросы.

Я заметил, как в ее глазах забрезжило понимание, почти удовлетворенно улыбнулся по этому. Наконец-то она поняла, каково это — наблюдать и чувствовать, как твой партнер (муж или жена) вдруг начинают идти своей дорогой, устраивая свою жизнь.

Моя бывшая жена, как я ее называл про себя, погладила Закари по голове, и развернулась, чтобы уйти, не сказав больше ни слова.

47

Шарлотта

В течение следующих двух дней я изо всех сил старалась держаться подальше от мисс Кинг, однако она не отвечала мне той же любезностью.

До ее возвращения я могла сосчитать на пальцах сколько раз лично общалась с ней, но внезапно вернувшись, она поставила перед собой цель стать более вовлеченной во все аспекты домашних дел и в частности все, что касалось Закари.

За исключением мистера Бутсворта, который не проявлял особого беспокойства к назойливому присутствию миссис Кинг во всей жизни замка, остальные слуги, казалось, находились в полной боевой готовности, на цыпочках передвигаясь и делая свою работу по дому.

Я помогала паковать ланч для пикника, предназначавшийся для миссис Кинг и Закари, она собиралась с ребенком отправиться чуть ли не на весь день на пикник, и пока я упаковывала его, на кухню вошли Белла и Кэрри.

Мы с миссис Блэкмор вскинули головы от пирожков и фруктов, которые упаковывали. Кэрри подошла к подносу с пирожками в центре стола. Она тихонько выдвинула стул и почти шепотом обратилась к миссис Блэкмор:

— Можно мне взять один?

Мистер Бутсворт со стуком поставил на стол пустую кружку из-под чая. Резкий звук заставил нас всех одновременно подпрыгнуть, мы вопросительно посмотрели на него.

— Что происходит?! — спросил он необычайно громким голосом, может его голос казался таким необычайно громким, потому что мы все были слишком тихими, боясь что-либо сказать.

— Что вы имеете в виду? — Ответила миссис Блэкмор.

— Весь дом ходит буквально на цыпочках. Я что-то упустил?

— Говорите тише, — пробормотала миссис Блэкмор.

Он смущенно нахмурился.

— И почему же?

— Миссис Кинг ведет себя очень странно с тех пор, как вернулась в замок, и от этого у меня возникают мурашки.

— Что это значит? — Спросил мистер Бутсворт, не столь хорошо знакомый с женским предчувствием.

— Она не так часто выходит куда-нибудь из дома, как раньше, — ответила миссис Блэкмор, — кажется необычайно тихой. Мне напоминает это затишье перед бурей.

— Не тихой, — поправила Кэрри, — а настороженной. Клянусь, я чувствую себя так, словно меня вот-вот уволят.

— Я тоже, — добавила Белла, стоя у холодильника и отпивая немного сока. — Что меня больше всего удивляет так это то, что она столько времени стала теперь проводить с Закари. Она ведь укладывала его спать прошлой ночью, Шарлотта, не так ли? И сегодня она решила с ним отправиться на пикник на всю вторую половину дня. Я работаю в этом замке уже два года, и такого никогда не случалось. Эта женщина ненавидит природу. Она разрушила, буквально чуть ли не весь дом, увидев паука у себя в комнате.

— Кроме того, она частенько ошивается в крыле хозяина. Я не понимаю, что она там делает, — со вздохом добавила миссис Блэкмор. — В последний раз я чуть не умерла от страха, когда пошла к нему проверить полотенца, а она стояла за дверью. Клянусь, я буквально почувствовала, что сейчас упаду в обморок от напряжения. Слава Богу, мистер Кинг уехал на несколько дней во Францию, иначе бы мои бедные нервы не выдержали.

— Шарлотта, а что ты думаешь? — Спросил мистер Бутсворт, окликнув меня, потому что я молчала. — Ты тоже считаешь, что мадам ведет себя странно?

У меня не было ответа, потому что Бретт хотел забрать меня с собой во Францию, но я думала, что сейчас не самое неподходящее время. Я не хотела давать шансов его бывшей жене отравить мальчика, поэтому осталась, но сейчас очень сожалела, что не уехала с ним. Особенно в данную минуту, когда все глаза были устремлены на меня на этой кухне, ожидая моего ответа. К счастью, Кэрри спасла меня от ответа на этот сложный вопрос.

— Шарлотте, кажется, повезло больше всех нас, — заявила Кэрри. — Столько времени проведя с Закари, мадам смогла сократить ей нагрузку вдвое, в то время как остальные из нас трут все, что можно протереть и полируют полы до блеска. — Она повернулась ко мне, надув губы, давая понять, что не собирается со мной ссориться. — Я тебе просто завидую.

— Я так не думаю, — ту же возразила Белла. — Мне почему-то кажется, что все действия мадам полностью сосредоточены на Шарлотте. Я ни разу не видела, чтобы она разговаривала с Шарлоттой с тех пор, как вернулась. Она передавала ей инструкции через других. Неужели ты думаешь, что она расстроена из-за того, — обратилась она ко мне, — что тебе удалось наладить отношения Закари с отцом?

— Точно, — медленно произнесла миссис Блэкмор. — Все это началось, когда она вернулась и застала мистера Кинга за ужином с Закари и Шарлоттой.

Все повернулись, взглянув на меня, я почувствовала, как краска обжигала шею, пока пронзительный звонок интеркома не пронесся по всей комнате. Все дернулись, особенно я. Никто не мог сделать и шагу, но потом мистер Бутсворт пробормотал:

— Черт с ним, — поднялся на ноги, чтобы ответить. Мы все прислушивались к ее отчужденному голосу. Когда разговор закончился, он повернулся к нам. Мы все уставились друг на друга, в глазах некоторых, не у меня, застыл молчаливый испуг.

— Вы слышали, что она сказала? — спросил он. — Она хочет, чтобы мы все собрались в гостиной.

Мы все гурьбой вошли в изысканную гостиную, где состоялось со мной интервью. Столько всего произошло с тех пор. Мне казалось, что я и она стали совсем другими людьми. Я оглядела комнату, вспоминая настороженность, которую чувствовала тогда.

— Что-то вспомнила смешное, Шарлотта? — Спросила Джиллиан.

Я повернулась и встретилась с ней взглядом.

— Нет, — я почувствовала, как остальные сотрудники обменивались друг с другом странными взглядами.

Она сразу перешла к делу.

— У меня пропал браслет с изумрудами.

Я не предполагала, что в комнате наступит абсолютная тишина, но она наступила. Все замерли.

Джиллиан продолжила:

— Я отсутствовала несколько дней, вероятно, именно тогда…

Тут заговорил мистер Бутсворт:

— Мадам, я просмотрю записи с камер наблюдения и займусь этим сам.

— Нет, Барнаби, — тут же ответила она. — Я сама решила с этим разобраться, не хочу терять времени, не хочу, чтобы вор ни минутой больше оставался у меня в доме. Я дала указания нашим охранникам нашего лондонского офиса проверить все ваши комнаты, провести расследование, если можно так выразиться. Очень скоро мы узнаем всю правду.

Все рты у собравшейся прислуги открылись от шока. Она решила послать совершенно незнакомых людей обыскивать наши комнаты, не предупредив нас об этом, не позвав присутствовать при обыске, пока они рылись в наших личных вещах. Собственно, удивляться мне было нечему, но я все же удивилась. Потому что чувствовала, чем закончиться поиск вора, вернее кто именно будет «вором» ее браслета с изумрудами. Вокруг меня зашевелились люди, но я стояла, как статуя, не двигаясь. И молча смотрела на нее. Она старалась не смотреть мне в глаза, открыла книгу и начала ее читать.

Не прошло и десяти минут, как двое охранников, которых она упомянула, вошли в гостиную с «украденным» ее изумрудным браслетом.

Конечно. Они обнаружили ее браслет у меня в комнате в моем чемодане. Всех остальных сотрудников она попросила покинуть огромную залу. Я смело встретилась с ней взглядом.

Некоторое время единственным звуком было постукивание ее каблуков по полу. А потом я заговорила, не собираясь доставлять ей удовольствие — властвовать надо мной.

— Я не крала ваши драгоценности, но, несмотря на это, я готова покинуть этот замок. Спасибо за предоставленную возможность здесь поработать. Мне нравилось работать здесь, несмотря ни на что.

— Нет, — едва сдерживаясь, воскликнула она. — Это не ты увольняешься по собственному желанию, а я тебя увольняю. И все присутствующие были свидетелями того, что ты воровка, поэтому советую тебе смиренно поджать хвост и убраться из моего дома. Я окажу тебе некоторую милость. Сохраню твой проступок в тайне, если ты больше никогда не вернешься сюда и не будешь пытаться связаться с моим мужем, иначе я сделаю все, чтобы все узнали, что ты воровка. А еще, чтобы все узнали, что ты любишь водить шашни с чужими мужьями за спиной у жен. Я тебя уничтожу, клянусь своей жизнью.

Я слушала ее, удивляясь, насколько такая женщина, как она, благословенная своей красотой, могла оказаться такой жестокой и никчемной. Неужели она не видела или не замечала насколько ей повезло в жизни? Она готова была все бросить ради дешевого секса с мужчинами, которым скорее всего было на нее наплевать. Я уже было открыла рот, чтобы заявить ей, куда она может засунуть свою глупую угрозу, когда в комнату вбежал Закари.

— Шарлотта, ты пойдешь со мной и мамой на пикник? — радостно спросил он.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет, дорогой. На этот раз ты пойдешь только с мамой.

— О-о-о, — простонал он разочарованно.

Миссис Кинг сердито посмотрела на сына. Я понимала, что она безудержно кипит внутри.

— Закари, не будь плаксой. Выпрямись. Посмотри на свои руки. Они грязные. Дай мне взглянуть на них. Иди сюда.

Мальчик подошел к ней, она посадила его к себе на колени и начала протирать ему руки. Несколько секунд я молча смотрела на них. Их белокурые головки почти соприкасались. Закари был ее сыном. Не моим. Сколько бы я ни притворялась перед самой собой, он был не моим сыном, и она никогда не позволит ему испытывать ко мне какие-либо чувства, кроме ненависти. Я обязана была покончить с этим раз и навсегда. Все зашло слишком далеко. Я знала, что не смогу остаться вместе с ней под одной крышей ни на минуту дольше.

— Позаботься о Закари, — произнесла я ей. — Он замечательный мальчик.

— Убирайся, — приказала она, не поднимая глаз.

Снаружи меня поджидали двое сотрудников службы безопасности. Они проводили меня к себе в комнату, где мои вещи уде были собраны в чемодан. Оглядевшись вокруг, и поняв, что ничего не осталось, сотрудники службы безопасности забрали у меня из рук чемодан и сопроводили вниз по лестнице, где меня поджидал остальной обслуживающий персонал замка. Мне хотелось, чтобы все они не переживали и не беспокоились обо мне, потому что еще мгновение и я готовы была разрыдаться у них на глазах.

Миссис Блэкмор крепко меня обняла, прошептав:

— Я знаю, что ты не имеешь к этому никакого отношения, — заявила она, и ее слова меня утешили, когда я почувствовала доверие ко мне со стороны других в глазах.

— Дай мне свой адрес, — попросила Кэрри.

И я уже собиралась продиктовать ей адрес, когда раздался голос миссис Кинг:

— Не смей общаться с вором. Если только ты не хочешь присоединиться к ней.

Кэрри побледнела. Я улыбнулась ей и вышла за двери дома.

Мне так отчаянно хотелось увидеть Бретта, даже если и в последний раз. Ничего подобного бы не произошло, если бы он был здесь. Он прекрасно понимал, что я ни за что не украду чьи-либо драгоценности, тем более его жены. Черт побери, если бы я хотела иметь драгоценности, мне достаточно было бы попросить Эйприл. Она бы осыпала меня разными камнями.

Я села в затемненную машину, поджидавшую меня. Водитель молчал. Затем массивные ворота за нами закрылись. Сдерживая слезы, я обернулась и посмотрела на старый темный замок, который вызвал во мне столько эмоций, я даже не могла предположить, что во мне может столько всего таиться. Моя интуиция оказалась, как всегда права в тот день, когда я впервые приехала сюда, и у меня возникло такое ощущение, что если я войду в эти ворота, то выйду другим человеком.

Я уезжала совсем другим человеком.

Я сдерживалась, не позволяя слезам пролиться, потому что если начала бы плакать, то уж остановиться точно не смогла бы.

48

Бретт

Как только я вернулся в замок, то сразу же заметил, что настроение в замке мрачное.

Барнаби поприветствовал меня, как обычно, перед моим крылом замка, но я сразу же обратил внимание, что он всячески пытался не смотреть мне в глаза, глядя куда угодно в сторону. Я отсутствовал всего два дня, сократив свою командировку на сколько мог, но мне уже казалось, что прошло гораздо больше дней, пока меня здесь не было.

— Все хорошо? — Решил поинтересоваться я.

Он с трудом сглотнул.

— Простите, сэр, Но мадам три дня назад уволила мисс Конрад, заставив охранников собрать ее вещи за... кражу ее драгоценностей.

— Бл*дь, какого хрена?! — Стоило мне уехать на два чертовых дня, а Джиллиан умудрилась испоганить жизнь всем и разрушить даже ту маленькую частичку счастья, которую я заслужил. Она всю жизнь была эгоистичной сукой. Она не хотела меня, но также и не хотела, чтобы я принадлежал другой. Я почувствовал такую ярость.

— Я совершенно уверен, что мисс Конрад не имеет абсолютно никакого отношения к кра... — тем временем говорил Барнаби, но я уже широким шагом двигался к крылу Джиллиан.

Проходя мимо комнаты Закари, я услышал плач. Поэтому завернул к нему. Дверь в его комнату была слегка приоткрыта, я тихонько постучал, прежде чем войти. Он сидел один на своей кровати. Когда увидел меня, перестал плакать, будто боялся, что я отругаю его за слезы. Я прошел вперед и присел рядом с ним на кровать. Он тут же отодвинулся, всхлипывая и глядя на меня снизу вверх.

— В чем дело? — Спросил я.

Я точно знал по его глазам, почему он плакал, но Закари казался слишком напуганным, чтобы что-то мне ответить.

Я поднял руку, он не отстранился, осторожно вытер слезы с его лица.

— Ты скучаешь по Шарлотте, не так ли?

Он утвердительно качнул головой в ответ, и из его глаз снова полились слезы.

— Тогда почему же ты не оставил ее? Я же сказала тебе, что ты здесь за главного, пока меня не будет.

Он по-детски посмотрел на меня снизу вверх.

— Я не знал, что она уехала. — Он понизил голос до шепота. — Мама говорит, что она воровка.

— Нет, — твердо заявил я. — Это какое-то недоразумение. Мама в данном случае ошибается.

Он с надеждой посмотрел на меня.

— Так она может вернуться к нам?

— Думаю, да, почему бы и нет, — ответил я, улыбаясь.

Дверь внезапно распахнулась, я повернулся, Джиллиан появилась в дверях комнаты сына без макияжа, скрестив руки на груди. И весь ее вид говорил о том, что она готова была принять бой. Это был один из тех случаев, когда она готова была пойти на все, отлично понимая, что в данный момент у нее имеется единственный призрачный шанс, потягаться со мной.

— Нечего его жалеть, — сказала она. — Пусть выплачется и устанет от слез.

— Закари, не мог бы ты пойти на кухню к миссис Блэкмор, — сказал я. — Мне нужно поговорить с твоей матерью.

Шмыгнув носом, он перевел взгляд с меня на мать, потом соскользнул с кровати. С пожарной машиной в руках он вышел из комнаты, оставив нас с Джиллиан наедине.

— Мне казалось, что ранее ясно выразился, сказав, что больше не хочу тебя видеть здесь, — начал я.

Скрестив руки на груди, она прислонилась к дверному косяку, глядя на меня, и на мгновение я снова увидел ту эгоистичную, но все еще милую девушку, с которой вырос. Как я смог когда-то себя убедить, что полюбил ее.

— Я не собираюсь подписывать бумаги о разводе, Бретт, — заявила она. — Возможно, несколько дней назад я бы их и подписала, но теперь не желаю. Не сейчас, когда поняла, на кого ты меня променял.

Ее голос резко оборвался. Она обхватила себя руками, будто от одной только мысли ей стало ужасно холодно. Но я не купился на ее слова. Я изучил все ее повадки за столь долгое время. Все, чтобы она не сказала, было одним огромным притворством с ее стороны.

— Как ты мог? — обвинила она меня. — Я наняла Шарлотту, привела ее в наш дом, а потом вы оба за моей спиной начали кое-что творить?!

— Что именно мы творили за твоей спиной, Джиллиан? — Устало спросил я. Бороться с ней казалось бессмысленным занятием. Я не хотел больше ее видеть. — Прошу тебя, скажи мне.

— Я видела, как ты на нее смотрел, — воскликнула она, и слезы покатились по ее лицу. Она сердито смахнула их. — Мне не нужно видеть что-то еще, чтобы понять, что происходит... потому что... потому что раньше ты так смотрел на меня. Она перевернула весь дом вверх тормашками. Меня не было всего несколько дней, а она перевернула все вверх дном. Это мой дом и моя семья.

Я не хотел с ней ссориться, но мне необходимо было поставить точки над «i», иначе все может тянуться и дальше.

— Вверх тормашками?! Именно ты перевернула весь дом вверх дном.

Она не могла этого отрицать, поэтому прямо смотрела мне в глаза, дрожа всем телом в героине достойной «Оскара».

— Я все испортила, — призналась она. — Я делала все... все ради тебя... ты мой, Бретт. Так было всегда. Не забирай это у меня.

— Как называется агентство, где работает Шарлотта?

Она посмотрела на меня так, словно не могла поверить, что я ее об этом спросил.

— Ты ждешь, что я тебе все так и выложу? Ты можешь меня пытать, но я ни за что не скажу. Ты никогда ее не найдешь, — поклялась она. — Я позабочусь об этом.

Вздохнув, я направился к выходу из комнаты, но она схватила меня за руку. И почувствовал запах алкоголя в ее дыхании. Весь наш разговор был полной бессмыслицей.

— Отпусти меня, Джиллиан, — сказала я сквозь стиснутые зубы.

— На самом деле, ей на тебя наплевать. Неужели ты совсем ослеп, и ничего не видишь? Разве ты не знаешь, как выглядишь?

Я резко отдернул руку.

Она поняла, что сказала что-то не то и решила сменить тактику:

— Ты же миллиардер, Бретт. Какая женщина не захочет тебя? Вот почему даже я отдала тебе свое сердце с самого начала, но потом я изменилась. Ты был тогда так красив. Давай начнем все сначала...— взмолилась она.

Она снова схватила меня за руку. На этот раз я дернул свою руку с такой силой от ярости и раздражения, что она упала на пол.

Глядя на нее вверху вниз, распростертую на полу, я выдал свое последнее предупреждение.

— Я не хочу тебя видеть здесь, когда вернусь, иначе лишу тебя даже пенни, Джиллиан. Ты не получишь ничего.

— Я заберу с собой Закари, — закричала она.

— Прежде чем ты это сделаешь, мой тебе совет пообщаться со своими адвокатами по поводу нашего брачного контракта, на что ты можешь рассчитывать. Думаю, когда он тебе все объяснит, ты очень быстро поймешь, что я не обязан тебе выплачивать ничего, никаких денег вообще, но, если ты будешь вести себя благоразумно, я позабочусь, чтобы ты была обеспечена до конца жизни. Кроме того, ты имеешь право посещать ребенка в любое время, даже если учесть, что ты почти совсем не проводила время с Закари, подумай об этом.

Она рыдала и материлась, как матрос, когда я выходил из комнаты Закари.

49

Джиллиан

https://www.youtube.com/watch?v=MEMUsC8ppU0

Не плачь обо мне Аргентина

Я лежала на полу, пресмыкаясь перед ним, рыдая и звала его... а он просто ушел.

Это было просто невероятно. Неужели его больше ничего не волновало? Я перестала плакать и встала. По-моему, пребывая в состоянии шока. Он все время сидел в своей башне, был почти калекой причем долгое время, я даже не могла себе представить, что настанет день, когда он окрепнет и наберется сил, начав двигаться дальше без меня.

Я была матерью Закари.

Он нуждался во мне. Даже если он не любил меня, он очень сильно был привязан и любил Закари.

Я всегда знала, что смогу вернуть его через Закари. Но вдруг появилась эта сука! Она придала ему сил не только физических, но и душевных. Пока она не появилась в нашем доме, он полностью зависел от меня во всем, что касалось Закари, и был психически подавлен. Тогда он постоянно нуждался во мне, а теперь? Появилась она, вбив ему в голову дурацкие мысли. Заставив его думать, что он заслуживает большего. Она, я больше, чем уверена, трахалась с ним, заставив его поверить, что он нечто гораздо большее, нежели просто чудовище.

Я должна была найти способ все вернуть, как было раньше.

Я даже подумывала пригрозить Бретту, что расскажу Закари, что он не его родной отец, но это было бы саморазрушением с моей стороны. Возможно, Закари тогда захочет узнать, кто его настоящий отец, но я и сама не знала. Кроме того, я была достаточно умна, понимая, что только за счет Закари, я смогу управлять Бреттом, и не собиралась отказываться от этого.

Я подошла к ящику стола и достала бутылку джина. Отвинтила крышку и отпила прямо из бутылки.

— Мамочка?

Я судорожно глотнула.

— Да, дорогой.

— Папа на тебя рассердился?

Я поставила бутылку на стол.

— Боюсь, он злится на нас обоих.

— Но почему?

— Мне кажется, кто-то говорит о нас двоих очень плохие вещи.

Его глаза округлились.

— Кто же говорит?

— Я не знаю, скорее всего знаешь ты, Шарлотта украла мое ожерелье, ведь так?

Он тяжело сглотнул и отказался смотреть мне в глаза. Я ошеломленно уставилась на своего сына. Боже мой, эта сука настроила моего собственного сына против меня.

— Закари, посмотри на меня.

Он поднял голову вверх.

— Ты ведь знаешь, что Шарлотта украла мое ожерелье? — Повторила я.

— Папа сказал, что это недоразумение.

На мгновение я даже не поверила своим ушам, а потом меня накрыла такая ярость, что я с силой схватила бутылку джина и швырнула ее через всю комнату. Закари закричал и выбежал из комнаты, заплакав. В дверях появился Барнаби.

— С вами все в порядке, мадам? — спросил он.

Я знала, что он предатель. Я видела, как он обнимал и целовал эту сучку, когда она уходила. — Убирайся вон, никчемный лизоблюд, — закричала я.

Он бесстрастно кивнул своей глупой головой и попятился. Это заставило меня еще больше разозлиться. Мне нужно было больше, чем просто выпить. Мне хотелось вернуться в Лондон. Я хотела, чтобы Антон привязал меня к кресту и наказывал до тех пор, пока я не закричу и не кончу от слишком сильной боли. Я нашла мобильный и написала Антону, что бронирую его вечер. Потом подошла к бару и начала пить. Я выпила целую бутылку лучшего шотландского виски Бретта. На вкус напоминало дерьмо, но я хотела снова почувствовать себя счастливой.

Я никогда в жизни не была счастлива. Маленькие ничтожные существа вроде няни могли найти свое счастье, но только не я. Я начала невольно всхлипывать, чувствуя боль в глубине души. Я ненавидела эту суку. Я знала, где она живет. Мне хотелось отправиться к ней и преподать ей урок.

Да как она посмела?

Я дала ей работу, а она украла моего мужчину и моего сына. Неблагодарная. Я не могла этого вынести. Как Бретт вообще обратил на нее внимание, у нее такая толстая задница, грубые черты лица и дешевая одежда? Я встала, и комната накренилась. Я знала ее адрес, поэтому решила отправиться к ней, и двинуть по ее самодовольной физиономии.

Я сделала один шаг, потом другой.

Мистер Бутсворт догнал меня у входной двери из замка.

— Куда это вы собрались, мадам?

Он меня так раздражал этот идиот.

— Подгоните мою машину.

Он нахмурился.

— Не думаю, что вам следует садиться в таком…

Я схватила его за галстук.

— Послушай, ты, маленькая крыса. Подгони мою машину, или я тебя уволю.

Очень странное выражение промелькнуло в его глазах.

Я ошеломленно моргнулаи отпустила его галстук, отшатнулась и уставилась на него. Должно быть, я была очень пьяна, потому что взгляд, который он бросил на меня, был полон отвращения. Будто я превратилась в кусок жвачки, прилипшим к его начищенным ботинкам.

— Я подгоню машину, мадам, — тихо ответил он и исчез.

Я ждала в одиночестве, пока не появится моя машина перед главным входом. Мне хотелось, чтобы Бретт был дома, когда я вернусь. Мне хотелось быть ему хорошей женой. Я жалела, что наняла эту чертовую няню. Я хотела бы любить Закари так же, как другие матери любят своих детей. Я хотела бы не быть такой порочной, но…

Сильный ветер дул мне в лицо, трепля волосы во все стороны, закрывая лицо. Я свернула навстречу ветру, он прижимал одежду к телу. На мгновение почувствовала себя более живой, чем когда-либо. Я повернула лицо вверх к небесам. Затем подъехал мой красный спортивный «Мерседес». Один из сотрудников, какой-нибудь Брайан или как там его звали, вышел, и я плюхнулась на водительское сиденье.

Захлопнула дверь и нажала на газ. Жизнь была прекрасна. Все должно закончиться хорошо. Завтра я найду способ вернуть Бретта.

50

Шарлотта

https://www.youtube.com/watch?v=fDxzQJaA228

Я знал, что ты ждешь меня

Оказавшись дома, я проспала почти три дня, потому что больше ничего не могла делать.

Глаза Эйприл расширились от удивления, когда я открыла входную дверь, головная боль пульсировала, глаза опухли от слишком долгого сна и слез.

— Зачем ты пришла такую рань? — Спросила я.

— Потому что во сколько бы я тебе не позвонила, все время попадаю на твой автоответчик, — заявила она, закрывая дверь и следуя за мной в гостиную. Вздохнув, я продолжила собирать остатки пиццы со вчерашнего дня, чтобы положить их разогревать в микроволновку.

— Ты не готова еще со мной поговорить? — спросила она, я отрицательно покачала головой.

— Рассказывать пока нечего.

— Мне больно это слышать.

Я повернулась к ней.

— О, детка, это не потому, что я не хочу тебе все рассказать, ты же понимаешь. Я просто хочу на время забыть обо всем. Как только все уляжется в моем мозгу, и я успокоюсь, вернусь к нормальной жизни, все расскажу.

— Я пришла к тебе, — сказала она и подошла, чтобы меня обнять. Ее большой живот не давал как следует обняться, наши объятия были немного странными. Я попыталась вырваться, но не смогла, поэтому просто расслабилась в ее объятиях, знакомых и таких родных.

— Ты уверена, что я ничего не смогу для тебя сделать? — спросила она меня.

— Уверена.

— Могу я задать тебе только один маленький вопрос?

Я сердито посмотрела на нее.

— Один. Всего лишь один. После этого не задавай больше никаких вопросов.

Она отстранилась и подняла руку.

— Клянусь, только один.

— Какой?

— Ты в него влюбилась?

Я провела рукой по своим растрепанным волосам.

— Да. Я влюбилась в него, но мы из двух разных миров. Не волнуйся, я ни о чем не жалею, просто искренне надеюсь, что с ним все будет хорошо.

Она молчала, когда я снова повернулась к микроволновке, как и ожидала, она не могла сдержаться.

— Но он же не порвал с тобой... это была его жена…

— Прошу тебя, Эйприл. Ты не заставляешь меня чувствовать себя лучше. Просто оставь это, ладно? Это была очень сложная ситуация, и, возможно, все к лучшему, для всех заинтересованных сторон.

Она молчала, пока я раскладывала на тарелку пиццу.

— У меня есть еще один вопрос, — наконец не выдержала она.

Я нахмурилась, глядя на нее, готовая взорваться и даже поругаться с ней.

— Мне очень жаль, но это действительно последний вопрос. Судя по опыту, влиятельные люди никогда не отказываются от того, чего хотят. Если он найдет тебя и захочет вернуть, как ты поступишь?

Мое сердце подскочило к горлу. Я открыла рот, но не смогла произнести ни слова.

Я стояла, разинув рот, как обезумевшая золотая рыбка, пока она не подошла ко мне и не обняла.

— Прости, Шарлотта. Мне следовало держать язык за зубами.

— Все нормально. Все хорошо. Со мной все будет хорошо. Мне просто нужно время. — Я одарила ее фальшивой улыбкой. Мы прошли в гостиную, и я, совершенно не чувствуя вкуса, жевала пиццу, слушая, как она рассказывает о Юрии и о своей беременности. Я была рада, что она пришла. Она отвлекала меня от мыслей о Бретте. Я уже отодвинула тарелку, когда раздался звонок в дверь.

Невольно застонала.

— Опять этот чертовый новый почтальон. Почему он не может оставить счета за цветочным горшком, как это делал до него другой?

— Я открою, — крикнула она, направляясь к двери.

Я взяла свою пустую тарелку, решив направиться на кухню, когда Эйприл окликнула меня. Что-то в ее голосе заставило меня остановиться на пол пути. Я медленно двинулась в сторону коридора. Шаг за шагом. Это оказался не новый почтальон.

В дверях квартиры стоял человек, которого я никак не могла выбросить из головы больше чем на три секунды за последние три дня.

Она смотрела на него, пока он что-то ей говорил, в то время как его пристальный взгляд уже переместился в мою сторону.

— К тебе гость, — заявила она.

Я крепко сжала тарелку, не в состоянии вздохнуть.

— Шарлотта?

— Да, я… — пискнула я.

— Хорошо, я пожалуй пойду, — сказала Эйприл, подмигнув мне. — Не могу стоять и видеть, как ты превращаешься в совершенно другого человека.

Она вышла за дверь, а Бретт наоборот вошел в квартиру. Я попыталась успокоить свое беспорядочно бьющееся сердце, но оно билось с такой силой, я не удивилась бы, если бы он слышал его стук. Я глубоко вздохнула, с жадностью ощупывая его лицо взглядом. Он был безукоризненно одет в двубортный темно-синий костюм. Его присутствие, казалось, заполнило всю мою квартиру. У меня чесались руки, желая прикоснуться к нему, почти с непреодолимой силой.

— Бретт, — произнесла я.

— Ты ушла, — обвиняя, произнес он.

— У меня не было особого выбора. Как ты меня нашел?

Он пожал плечами.

— Я отыскал название твоего агентства на бланке, который Джиллиан оставила в гостиной, но агентство отказалось предоставлять мне твой адрес, поэтому я за него заплатил.

Я покачала головой, вспоминая жизнь богатых людей.

— Вот так просто, да?

— А чего ты от меня ожидала? Как еще я мог тебя найти?

— Но...

— Ты даже не попыталась связаться со мной, — сказал он. Что-то темное проскользнуло в его глазах, и мне стало грустно. Я действительно больше всего на свете... даже больше, чем мое желание быть с ним, хотела, чтобы он был счастлив. Основательно и безгранично.

— На самом деле, ты же не принадлежишь мне, меня поставили на место.

Он сделал шаг в мою сторону.

— Ты — моя, — резко заявил он. — Если ты этого не хотела, то тебе вообще не следовало все начинать. Но я тебя не отпущу.

Горячие слезы наполнили глаза. Мне казалось, что мое сердце вот-вот разорвется.

— Я не уверена, что она оставит нас в покое. Она всегда будет вмешиваться, что касается тебя и Закари.

— Хочу извиниться, что тебе пришлось иметь дело с Джиллиан. Должно быть, это было очень унизительно, но Джиллиан никогда больше не побеспокоит нас.

— Как ты можешь так говорить? Она — мать Закари. Она всегда будет на сцене.

— Когда я узнал, что ты уехала, я велел ей убираться из моего дома. Она сильно напилась, выскочила из замка и приказала Барнаби подогнать машину. К несчастью, она попала в очень серьезную аварию. Ее выкинуло из машины точно так же, как и меня тогда. Но в отличие от меня она повредила позвоночник.

— О Боже! — Ахнула я, закрывая рот рукой.

— Да, в это трудно поверить, но Джиллиан парализована от шеи до пальчиков ног.

— О Боже мой!

— Она сама в этом виновата. Ей нравилось гнать на скорости, ощущать опасность, драйфво многих отношениях, и был только вопрос времени, когда с ней могло случиться что-то подобное.

— Где она сейчас?

— В одной из лучших клиник, какие только существуют за деньги.

— Ужасно. Я ненавидела ее, но не хотела, чтобы все так закончилось.

— Когда я пришел ее навестить, она думала, что я пришел позлорадствовать, но мне не доставило никакого удовольствия видеть ее такой. Когда я сидел в инвалидном кресле, она не проявляла ни жалости, ни сочувствия, мне показалось, словно судьба решила ее проучить, каково это быть беспомощной и застрять в теле, которое тебе теперь не подвластно. Я буду оплачивать отличный уход за ней, в память об ее отце, которому я обязан всем.

— А как же Закари?

— Он расстроен и напуган, но со временем думаю немного успокоиться.

— Бедняжка, — прошептала я.

— Вот видишь. Теперь тебе придется беспокоиться только обо мне. Я и ты... и больше ничего, и больше никого. Ты меня понимаешь?

Я не смогла сдержать улыбку.

— И кто так собирается жить?

— Мы собираемся, — сказал он. — Ты, я, Закари и дети, которые у нас будут в будущем.

Он подошел ближе и притянул меня к себе, легко двигая носом от моих волос вниз по лицу к шее, вдыхая и наслаждаясь.

— Как же я скучал по тебе, — произнес он. — Я бы приехал раньше, но все эти события меня задержали.

Я отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Ты знаешь ее с тех пор, как вы оба были детьми. Она должна быть для тебя чем-то большим, чем просто обычная женщина.

— Да, — ответил он, и я заметила глубокую печаль в его взгляде, которую он, как обычно, попытался сдержать... скрыть. — Особенно когда я вспоминаю ее отца. Я обеспечу ей самый лучший уход и постоянную помощь, но мой жизненный путь вместе с ней закончился давным-давно, еще до того, как начался наш.

Я сделала глубокий вдох, от которого все мое тело задрожало.

Это заставило его рассмеяться.

— Расслабься, — сказал он и легонько поцеловал в лоб, отчего мне захотелось большего. — Я люблю тебя, Шарлотта Конрад.

— Я тоже тебя люблю. Я люблю тебя так сильно, что готова умереть.

— Даже не вздумай.

Я усмехнулась.

— Мы шаг за шагом пройдем каждый день вместе, хорошо? — спросил он.

— Большего и желать не стоит, — ответила я, обвив руками его за шею.

— Ты плакала, — заметил он, пристально глядя мне в глаза.

Я кивнула, успокоенная его теплом и силой. Слезы и печаль казались мне теперь такими далекими.

— Никогда больше не плачь, — приказал он.

Покорно кивнув, я прижалась губами к его губам и отдалась ни с чем не сравнимому ощущению дома.

Эпилог

Бретт

Я немного помолюсь за тебя

https://www.youtube.com/watch?v=KtBbyglq37E

Прошло 4 года

Шел наш второй день в Лангедоке, первый раз мы вернулись на юг Франции после нашей свадьбы три года назад. И эта вилла была одним из наших любимых мест.

Неподалеку наш шеф-повар творил что-то на гриле, запах готовящегося мяса заполнял ноздри. С закрытыми глазами и солнцезащитными очками, лежал в теплом бесконечном бассейне с видом на глубокую синеву Средиземного моря.

Мои дети, их было трое, не учитывая Закари, выглядели отсюда такими маленькими, играя вместе на пляже. За ними наблюдали мистер и миссис Бутсворт. Ага, они сделали все официально, связав себя узами брака.

Сдвинув солнцезащитные очки на лоб, я смотрел на женщину, прижимающую ко мне. Ее прекрасные золотистые волосы были влажными и прилипли к шее после недавнего плаванья. Я лежал в бассейне с раскинутыми руками на бортике, она обвила меня за шею, положив голову мне на плечо.

Каждый дюйм ее тела прилепился ко мне, мой член упирался ей в живот, медленно становясь все тверже и тверже. Она почувствовала мой пристальный взгляд и подняла голову, чтобы встретиться со мной глазами, с ослепительной улыбкой на губах. Эта женщина вырвала меня из темного, одинокого ада и перенесла в совершенно новый мир, полный света и красок. Она в одиночку изменила всю мою жизнь.

Она любила меня всего, таким, каким я был, даже мои шрамы. Ей даже удалось унять жуткий страх Закари передо мной. Как-то в шесть лет, он попросил меня показать ему мое лицо, чтобы увидеть мои шрамы. Я снял маску, он долго смотрел на меня, ошарашенно распахнув глаза, потом застенчиво улыбнулся и сказал:

— Шарлотта была права. Твои шрамы похожи на одну из картин, висящих в галерее современного искусства, куда она меня водила. — Тогда я рассмеялся. Только Шарлотте могло прийти в голову сравнить мое уродство с произведением искусства.

— Клонит в сон? — Поинтересовался я у своей жены.

Она лениво кивнула.

Я убрал волосы ей за уши.

— Мы только что встали после долгой сиесты. Почему ты уже так устала?

Она посмотрела на меня из-под опущенных ресниц. Возможно, солнце отражалось в ее глазах, но я готов был принять ее приглашение, расценивая ее взгляд, именно как приглашение, от которого никогда не мог отказаться.

Удерживая ее за шею, скользнул языком ей в рот, устраивая танцы с ее языком, поддразнивая, пробуя на вкус, выражая свою любовь. Опустив обе руки в воду бассейна, я ухватился за ее мягкую задницу, прижимая к своему паху.

Она вжалась в меня всем телом. Твердокаменный, я позволил похоти вести, как обычно, к порогу наслаждения. Она была моим наркотиком.

Когда я глотнул воздуха, оторвавшись от ее губ, решил, что возьму ее прямо здесь в воде. Я сменил позу, ее спина оказалась прижатой к стенке бассейна. Заслонив ее от посторонних глаз, повернулся к шеф-повару.

— Эдуард, — позвал я его.

Он повернулся, я взмахнул рукой. Он понял мой намек и кивнул.

Схватив ее за бедра, я оторвал ее ноги от пола бассейна, она соединила их вокруг моей талии. Прекрасный стон вырвался из ее горла, когда мой набухший член в плавках прижался к ее восхитительной киске.

Она качнула бедрами, запрокинув голову в бесстыдном восторге. Мне нравилось видеть ее такой, полностью женственной. Она со страстью поцеловала меня, еще раз показав свою любовь, которую невозможно было выразить словами. Как всегда, это меня смущало.

Я вытащил член из плавок под водой и сдвинул низ ее бикини в сторону, чтобы предоставить себе доступ, но она сжала ноги! Наполовину потеряв рассудок, я впился в нее взглядом, ища причину. И появившиеся морщины у меня на лбу, стали для нее предупреждением, что лучше бы причина была существенной.

— Я должна тебе кое-что сообщить, — сказала она.

— Ты можешь мне сообщить потом, или попытаться это сделать, пока я будут тебя трахать, — прорычал я. Я снова попытался раздвинуть ее ноги, но она решительно не хотела их разъединить. Удерживая меня на расстоянии, она попыталась поймать мой взгляд.

— Детка, — жалобно произнес я.

Она расхохоталась.

Не находя ничего смешного, я с нетерпением смотрел на нее.

— Я смеюсь над тем, что ты сказал «детка», — заявила она.

— Что тут смешного? — Переспросил я.

— Потому что я не уверена, кого именно из нас ты имеешь в виду…

Я отстранился, как только женщины начинали говорить загадками...

— Пожалуй, лучше бы твое сообщение стоило того, что ты меня прервала, или ты не сможешь нормально ходить до конца нашего отдыха.

— И как ты объяснишь мою временную неспособность прямо ходить детям? — спросила она.

Я посмотрел назад на девочек-близнецов и маленького мальчика, помогающих Закари строить замок из песка.

— Я ничего не обязан им объяснять.

Она наклонилась вперед и прошептала мне на ухо:

— А что насчет ребенка, внутри меня?

У меня сердце резко остановилось.

— Что?

Ее пристальный взгляд обжигал, угрожая сжечь мой мозг до гребаного пепла.

— Ты что, мать твою, беременна?!

Она не смогла сдержать улыбку. Чистая, неподдельная радость пронзила меня насквозь.

— Правда? — Воскликнул я, не веря своим глазам.

Она кивнула, ее глаза заблестели.

— Да, я, черт побери, опять беременна. Хотя понятия не имею, как такое могло случиться, -— со смехом произнесла она. — Мы же занимаемся сексом несколько раз в день семь дней в неделю.

Слезы подступили к моим глазам, я опустил голову и прижался лбом к ее лбу.

— Эй, — тихо позвала она нежно, видя мою неожиданную реакцию.

Она баюкала меня, как одного из наших детей.

— Скажи мне, это слезы счастья или печали? Потому что я знаю, что ты и так постоянно не досыпаешь от количества наших детей.

Мой ответ шел из самой глубины души.

— Я никогда в жизни не думал, что мне выпадет такое безграничное счастье.

Она отстранилась и посмотрела мне прямо в глаза.

— О, Бретт. Я самая счастливая девушка во всей Вселенной.

— Спасибо, — произнес я, и слезы беззвучно потекли по моим шрамам. Она протянула руку, вытерев их пальцами, которые дотрагивались до моего лица. — Я люблю тебя всем сердцем.

В этот момент слезы наполнили ее глаза. Затем она произнесла в ответ слова, которые я никогда не устану слышать от нее.

— Я люблю тебя еще сильнее.

Оглавление

«Человек в зеркале» Джорджия ле Карр 

1.