Роковая страсть чукотской красавицы Тинун (СИ) [Николай Кириллович Мамойко] (fb2) читать онлайн

  * Николай Мамойко

   РОКОВАЯ СТРАСТЬ ЧУКОТСКОЙ КРАСАВИЦЫ ТИНУН

   ---- Повесть ----

   Удивительными все-таки порой бывают повороты судьбы. Николай Белов и думать не думал, что случайный заход их судна в заполярный порт Провидения изменит всю его жизнь. Судовладелец получил выгодный заказ от одной иностранной фирмы по добыче нефти и газа доставить бурильное и сопутствующее оборудование в районы арктического Севера страны. Спешно загрузились в Японии. И вот теперь неожиданный заход в этот заполярный порт.

   Он не был в Провидения около двенадцати лет. На берег, тем не менее, не торопился. Старпом, подозрительно посматривая на него, иронично поинтересовался:

  --Ты, часом, ничего противозаконного не натворил тут, коллега?

  --Я здесь служил, Михаил Иванович. Хочу сначала осмотреться, привести свои мысли в порядок.

  --Смотри, не успеешь мысли по полочкам разложить. Завтра к вечеру скорее всего уйдем. Фирма торопит. График жесткий установила. У мыса Шелагский льдов набилось до хрена и больше. Сильно осложнилась ледовая обстановка. Там нас будет поджидать ледокол. Так что опаздывать не имеем права.

  --А что тут успевать? Поселок небольшой, а нынче почти половина домов с пустыми глазницами окон. Разъехались люди. От погранотряда, где я служил, вообще одни камни остались.

  --Кто-то же остался? Порт принимает - значит живет поселок! Встретить знакомого спустя такое количество лет всегда интересно.

   Николай задумался. Кого из прежних знакомых ему хотелось бы увидеть? Сослуживцы давно уже жили на "материке". С некоторыми он даже общался в социальных сетях. Среди гражданских не только друзей, но и хороших знакомых не было. И тут почувствовал, как внутри что-то защемило, потревожило память. Мысли, как тучи в северное ненастье, рваными клочьями понеслись по дремавшим лабиринтам сознания.

   Вспомнилось, как он, получив увольнительную, пришел в Дом культуры. Сразу понял, что среди нарядных парней и девчат у него с его формой погранца мало шансов на успех у женского пола. Примостился в сторонке возле окна. Со временем смог присесть на подоконник - хороший наблюдательный пункт получился. Присмотрев одну одинокую дивчину, решился пригласить на танец. Но она отказала, сославшись, что не умеет танцевать.

   Это еще больше испортило Николаю настроение. Он собрался уже уходить, как увидел двух молоденьких девушек из местных. Одна из них хоть и сохраняла некоторые характерные черты чукчанки, но выглядела удивительно обаятельной. На бледном лице выделялись большие миндалевидные глаза. Они как бы жили сами по себе, лучились озорной улыбкой и живостью. Другая сразу захватила его внимание целиком, как только он взглянул на нее.

   Сразу почувствовал, что других девушек для него больше не существует. Тонкая, легкая, подвижная. Она, несомненно, была воплощением неземной любви русского парня и чукотской девушки. Лицо у нее было молочной белизны, с тонкими, мягкими чертами и большими, с легким скосом к уголкам, красивыми глазами. В них, казалось, отражалась вся радость и озорство земного мира.

   Не успел Николай предпринять хоть какие-то шаги для знакомства, как девушки сами оказались рядом с ним. Они о чем-то щебетали, смеялись, а парень не мог оторвать взгляд от них. Он, скорее всего, так и простоял бы остаток вечера, если бы диджей не объявил белый танец. Девушки о чем-то перешептываясь и с задорно-вопросительным лицом повернулись к нему.

  --Вас можно пригласить на танец?- спросила одна. Та, другая, с которой в мыслях он станцевал уже не один танец, смотрела на него улыбаясь. Николай с радостью ответил:

  --Конечно, можно!

   И на какое-то мгновение стушевался. Обе девушки выжидательно смотрели на него, а он не знал как ему поступить. Непроизвольно развел руками. Девушки правильно поняли его жест, дружно рассмеялись:

  --С кем хотите...

   Конечно же, он хотел танцевать с той, с другой, в чьих глазах он утонул. Но какая-то сила заставила его протянуть руки к ее подруге. Звали ее Соня. Она назвалась сразу, едва они сделали в танце пару шагов. Танцевала легко, с настроением. Непринужденно рассказывала про себя и подругу. Имя подруги показалось Николаю необычным - Тинун. Обе девушки учились в местном профессионально-техническом колледже. Изучали кулинарию и швейное дело. Когда танец заканчивался, девушка попросила Николая следующий танец станцевать с ее подругой.

  --Она очень любит танцевать,--напутствовала она его.

   Тинун оказалась не просто любительницей потанцевать. Она танцевала с вдохновением, с выдумкой. Ее индивидуальный стиль был настолько ярким, что вскоре половина зала смотрела исключительно на них. Для Николая непривычно было чувствовать себя в центре внимания. Он начал сбиваться с ритма и в конце концов сошел с круга.

   Тинун танцевала за двоих. И когда музыка оборвалась, в зале повисла неестественная тишина, которая взорвалась в следующее мгновение аплодисментами. Диджею с трудом удалось отвлечь внимание зала от девушки.

  --Она с этим танцем готовилась к окружному конкурсу, но ее почему-то не взяли,- успела шепнуть на ухо парню Соня.

   Девушка вела себя так, как будто аплодисменты не имели к ней никакого отношения. Прислонясь к краю подоконника, сказала:

  --Еще пару танцев и домой. Так что не теряйте время понапрасну.- И слегка подтолкнула подругу и парня в сторону танцевального круга.

   Сама она больше не танцевала.

  --Не люблю танцы,- коротко ответила на очередное приглашение Николая.

  Услышать такое от нее после столь оглушительного успеха было по меньшей мере нелогично. Уже на улице, видя огорчение парня,Тинун пояснила свой отказ:

  --Не люблю танцевать в толпе. Придем домой, я для тебя станцую обязательно.

   Николай уже знал, что сегодня подруги ночуют в квартире Сониной тети. Та на несколько дней уехала в Янракыннот погостить у родных и попросила племянницу присмотреть за квартирой, пожить эти дни у нее. Чем Соня с удовольствием воспользовалась. А чтобы скучно не было, пригласила с собой Тинун.

   Соня оказалась на редкость гостеприимной и хозяйственной девушкой. Не успел Николай как следует осмотреть квартиру, стены которой были сплошь увешаны картинами чукотских художников, а полки уставлены многочисленными художественными поделками косторезов, как она позвала их к столу. Хозяйка тут же стала разливать по бокалам красное вино.

  --А вам разве можно? - спросил Николай, показывая на бокалы.

  И тут же получил резкую отповедь от Тинун:

  --Не будь ханжой. Мы уже взрослые девушки. Не забывай, что мы живем в общежитии. А оно совсем не похоже на монашескую келью.

   После выпитой бутылки девушки совсем раскрепостились. Тинун, как и обещала, станцевала для Николая. Танец настолько откровенно передавал эротические фантазии девушки, что парню временами становилось не по себе. Потом они танцевали вдвоем. Видя его стесненное состояние, девушки еще больше дурачились, подсмеиваясь над ним. Потом без смущения рассказывали о разных пикантных историях, происходивших в общежитии.

   Николаю было не в новинку такое поведение подпитых девушек. Он и сам не раз с удовольствием принимал участие в подобных вечеринках, которые, как правило, заканчивались постелью. Но то был просто сиюминутный выбор на один вечер, без обязательств и фактически без чувств. Девчатами и парнями двигали одни инстинкты.

   На этот раз все было по-другому. Каждую клеточку его сознания и тела растворили в себе неведомые ранее чувства к этой хрупкой и такой удивительно милой девушке. И они делали его бестелесным, лишали малейшей возможности даже подумать о Тинун что-нибудь плохое, облечь в реальность ее танцевальные фантазии, и тем более связать их с ней. Потому никак не среагировал на приглашение Тинун проводить ее в спальню. Она уже скрылась за дверью, а Николай продолжал сидеть на диване в ожидании очередной бытовой байки об их общежитской жизни. Соня удивленно посмотрела на него и не менее удивленно спросила:

  --А ты что, особого приглашения ждешь? Тинун дважды не приглашает.

   Когда он зашел в спальню, девушка уже лежала на постели совершенно обнаженной. Свет ночника создавал полумрак, но, казалось, свет исходил от тела Тинун молочно-матовым сиянием. Николай ничего не видел кроме этой нереальной белизны хрупкого, но такого красивого девичьего тела. Он присел на кровать и, наклонившись, нежно приложился губами сначала к одной груди, потом к другой, скользнул чуть ниже. Трепет охватил все его тело. Но это был не трепет страсти, как это случалось раньше, а трепет нежности. Так же нежно Николай поцеловал ее в губы, перебирая рассыпавшиеся по подушке локоны волос. Вернул его к реальности томный голос девушки:

  --Ну, скорее же раздевайся...

  Николай повиновался, стал быстро скидывать с себя армейскую одежду. Но вдруг остановился. Он ясно понял, что готов бесконечно ласкать эту девушку и получать от этого неизъяснимое удовольствие, но физически он не хотел ее. Нежность, заполонившая его всего, была настолько сильной, что в ней утонули все другие чувства.

   Тинун эту заминку поняла по-своему. Приподнявшись на подушке, оглядела его сверху донизу, и не увидев привычной в таких случаях реакции, насмешливо спросила:

  --Ты, случайно, не импотент?

  Николая эти слова резанули настолько сильно, что он окончательно потерялся. Стал торопливо одеваться. Тинун вовсе не хотелось потерять парня. Высокий, стройный с красивыми чертами лица, он сразу приглянулся ей как только увидела в Доме культуры. Это по ее инициативе девушки оказались рядом с ним. Она же настояла и на том, чтобы парень проводил их. И вот теперь он уходил.

   Быстро встав с постели, подошла к Николаю, поднялась на цыпочки, всем телом прильнув к нему, повисла на шее.

  --Прости меня. Я же не знала, что ты такой обидчивый.

   Не успела как следует поцеловать парня, как он, все еще испытывая раздражение и смущение от своего конфуза одновременно, отнял свои губы от таких сладких и теплых губ девушки. И тут Тинун окончательно не сдержалась:

  -- Ой, ой, посмотрите, какие мы гордые!

   Но в этот момент почувствовала, что напрасно обидела парня. От ее теплого девичьего тела, плотно прижавшегося к нему, неожиданно волнующего поцелуя его плоть наполнилась эмоциями. Они были настолько сильные, что растерялись оба. Отпрянули друг от друга. Этого мгновения хватило, чтобы парень выскочил из спальни, схватил куртку и шагнул на лестничную площадку.

  --Что у вас случилось?- с тревогой спросила Соня, заглянув в спальню.

  --Я и сама ничего не поняла. Наверное, все-таки сильно обидела его.- Тинун говорила так, как будто и действительно не понимала толком, что произошло.- Может, ты сможешь поправить дело?

   Соне дважды говорить не пришлось. Быстро накинув на плечи шаль, она выбежала вслед за Николаем. Догнала его уже на выходе из поселка.

  --И куда это ты собрался? Сам же говорил, что увольнительная у тебя до завтрашнего вечера. Пойдем быстрее домой - я замерзла.

  --Не могу, - пробовал сопротивляться Сониному нажиму Николай.- Там Тинун.

  --Ну и что? Ты мой гость. С этой минуты я беру шефство над тобой.

   Соня и в самом деле не отходила от Николая, а тем более не оставляла его наедине с Тинун ни на минуту. Чтобы быстрее согреться, Соня выставила на стол еще одну бутылку вина. Но как она ни старалась, разговор не клеился. Тинун отмалчивалась, была задумчива и откровенно грустила. Как только в бутылке закончилось вино, меланхолично заявила:

  --Пойду спать. Постарайтесь не беспокоить меня.- И ушла.

  Соня не на шутку обиделась заявлению подруги.

  --Сама заварила эту кашу, а теперь, видите ли, не тревожьте ее. Ну и пусть идет, а мы еще посидим, по чуть-чуть вина приголубим. Тут у тетки запасы неисчерпаемы.

   Сколько он выпил, Николай плохо помнил. Проснулся с первыми солнечными лучами, проникшими в комнату через окно. Соня спала рядом. Машинально осмотрел себя и девушку. Соня была совершенно голая, а на нем были одеты трусы. Каких-либо следов бурной ночи он не заметил. Старался вспомнить все перепитии вчерашнего вечера. За этими размышлениями и застала его проснувшаяся Соня. Заметив его смятение, девушка заулыбалась и попыталась успокоить.

  --Ты настоящий друг, Коля. Дал мне слово, что не будешь приставать и не приставал.

  --А почему ты тогда голая?

  --Чудак-человек! Девушки моей народности с детства приучаются спать обнаженными. Так ничто не мешает кровообращению. Да и тело согревается равномерно. В квартире с центральным отоплением, может, это и не так важно. А вот в яранге или плохо отапливаемом доме очень даже помогает.

   Пока она говорила, Николай неотрывно смотрел на обнаженное тело девушки. И с каждым мгновением ему становилось все сложнее отвести взгляд от него. В нем неожиданно проснулось дикое желание обладать этим красивым смугловато-нежным девичьим телом. Это заметила и Соня. И хорошо что вовремя. Николай уже было сделал характерное импульсивное движение в ее сторону, но она отпрянула от него и торопливо сказала:

  --Ты хороший, но мне нельзя. Я еще девушка.

   Николай неожиданно для себя спросил:

  --Тинун тоже?

  --Нет. Тинун давно этим занимается. Она красивая, ей можно. Ей нравится парней подчинять.

  Поняв свою бестактность, Николай с жаром сказал:

  --Ты, Соня, тоже очень красивая. Может, даже красивее Тинун.

  --Тоже мне скажешь. Тинун у нас в колледже самая красивая.

   Вскоре девушки ушли на занятия в колледж, оставив Белову ключи на тот случай, если ему вдруг захочется побродить по поселку или пройтись по магазинам. Но не успел он допить чашку кофе с домашними булочками, приготовленными будущими кулинарами, как в квартиру вошла Тинун. Объяснила просто:

  --Вчера я тебя обидела. Вот и решила пожертвовать парой занятий, чтобы загладить свою вину.

  Она подошла к Николаю, обняла и страстно поцеловала. Николай на этот раз если и испытывал нежность к девушке, то не такую сильную, какой была жажда обладать ею.

   Тинун пропустила не только одну пару. Они вообще не вылазили из постели до самого прихода Сони. То безумство чувств, которое пережили оба в этот день, по их признаниям, ни с кем другим они до этого не испытывали.

   Соня не стала их тревожить. Быстро проскользнула на кухню и стала готовить ужин. Заглянула к ним в комнату, когда стол был уже накрыт.

  --Вставайте, перекусите. А то Николай до части ко времени не доберется.

   Провожала Николая одна Соня. Тинун попрощалась дома. Пресытившаяся за день сильными чувствами, чмокнула в щеку и буднично сказала:

  --Буду ждать

   Соня проводила Николая до самой автобусной остановки, что напротив административного здания. Болтала при этом без умолку о делах в колледже, о планах. Посетовала, что служба его скоро заканчивается. А когда подошел автобус, прижалась щекой к его груди, страстно сказала:

  --Если бы ты знал, как ты мне нравишься! Если захочешь встретиться, знаешь где меня искать. А забудешь, спроси мою тетю Татьяну Ачиргину. Кстати, моя фамилия тоже Ачиргина.

   * * *

   После этого случая у них с Соней вскоре случилась еще одна встреча. На просьбу позвать Тинун девушка как-то неопределенно ответила:

  --Она еще вчера ушла к подруге в гости и не возвращалась. Подруга предупредила, что к ней приехал брат с другом из Анадыря.

  Николай понял намек и раздраженно посоветовал Соне:

  --Не наводи тень на плетень. Не к лицу тебе это. Ты же подруга.

  --Но я еще и твой друг, если ты помнишь. Что же мне теперь молчать, если Тинун тебе уже на следующий день после расставания стала встречаться с молодым преподом, который в смежной группе учил ребят сварочным и сантехническим работам. Его в наш колледж недавно прислали из Магадана. Засекли их во время интимных упражнений не только мы, учащиеся, но и другие преподаватели. Партнера Тинун срочно отослали обратно, чтобы не судить за растление малолетних. Ей же шестнадцать только на днях исполнилось. Отметила в своем стиле - с выпивкой и парнями.

  --Заткнись!- закричал в ярости Николай.- Этого не может быть!

   В то же время он понимал, что Соня не врет. Он и сам догадывался, что Тинун не из тех девушек, которые способны любить одного и, тем более, ждать его. Радужное настроение, с которым он добирался до Провидения, окончательно улетучилось. Пересилив свою злость, спросил:

  --Где мы можем посидеть? У меня деньги есть.

  --А у тетки на квартире - тебя устроит? Она снова квартиру под моё попечение оставила.

  --Устроит. Только я сам куплю выпивку.

   Взял Белов пару бутылок водки и набор шоколадных конфет. Он явно собирался утопить свое разочарование в Тинун спиртным. Но, к обоюдному удивлению, Соня и Николай почувствовали себя хорошо, еще не приступив к выпивке. Соня, занимаясь кухней, как всегда, без умолку болтала. Ее голос серебряным колокольчиком рассыпался по комнате. Николай, улучив удобный момент, рассказывал о своих ближайших планах. Ему как погранцу без лишних хлопот удалось получить разрешение ходить в загранку на судах дальнего плавания. Его уже ждали во Владивостоке, в Дальневосточном морском пароходстве.

   О Тинун в этот вечер они больше не вспоминали. Слушали музыку, танцевали. Оказалось, что Соня танцует не хуже подруги. Только чуть сдержаннее, без откровенных эротических движений.

   Потом она провела настоящую экскурсию по квартире. Рассказывала о художниках, чьи картины висели на стенах, о том, что удалось им особенно хорошо изобразить из жизни охотников и морзверобоев.

   Особенно трогательно было слушать о поделках косторезов. Оказалось, что одно время она собиралась посвятить себя этому искусству, но потом мастера, у которого училась, переманили в художественные мастерские Магадана. И тогда она решила посвятить себя художественному шитью. А заодно освоить и кулинарное дело.

  --Шить кухлянку или камлейку можно по-разному,- увлеченно говорила Соня.- Если вложить душу, получится не просто хорошая удобная одежда, а настоящее произведение искусства. Можно отделать кухлянку или керкер замысловатыми узорами из бисера, а можно - окрашенными в различные цвета кусочками меха.- И уже, озорно улыбаясь, добавила: - А на малахае обязательно ушки приделываются. Для чего? Я и сама не знаю. Но есть детали, которые помогают передать настрой мастерицы. Ее отношение к мужу или любимому. И самое главное - ее мастерство.

   Вдруг Соня спохватилась.

  --Тебе, наверное, все это не интересно, а я трещу без умолку. Давай-ка за стол. Ты же собирался как следует выпить, а мы еще даже не приступили.

  --Знаешь, что-то мне расхотелось пить водку.- Николай улыбнулся.- Особенно после твоего такого вдохновенного рассказа про мастериц швейного дела. Если есть вино, по одной рюмке можно пропустить. А водку поставь в бар своей тетки как компенсацию за ранее выпитое вино. И кстати, можешь продолжить рассказывать про искусство пошива одежды для тундровиков.

  --Ты напрасно подшучиваешь,- с укоризной сказала девушка. - Видел когда-нибудь художественные ансамбли северных народов? А их одежду? Она сама по себе уже произведение искусства.

   И все больше распаляясь, стала подробно рассказывать о своей будущей профессии.

  --В селе хорошая швея ценится не меньше хорошего охотника. Она должна уметь шкуры дубить, сухожилия сучить, знать как рукав посадить, чтобы кухлянка хорошо сидела, не сковывала движений. А торбаса, чижи сшить! Тут особое умельство нужно. Они должны быть мягкими, теплыми и непромокаемыми. А все еще лучше получается, знаешь когда? - Девушка бросила озорной взгляд на Николая: - Когда шьешь для любимого, вот когда!

  --Ладно, ладно, верю, что у тебя все получится. Просто не может не получиться. Ты вон какая замечательная девушка.

  --Ты правда так считаешь?- взгляд Сони наполнился ожиданием и надеждой.

  --Правда, правда!

   Николай на мгновение задумался, подыскивая слова, чтобы полнее отразить те чувства, которые пробудила в нем девушка.

  --Ты такая уютная, теплая.

  --Откуда тебе знать, какая я? Мы же не были с тобой вместе.

  --Как не были?- притворно возмутился парень.- А не с тобой ли мы всю ночь недавно провели вместе?

  Девушка слегка смутилась, но тут же нашлась что сказать:

  --Вместе то вместе. Но все равно ты был не со мной. Да и пьяный был.

  Николай встал, подошел к выпорхнувшей из-за стола навстречу девушке, крепко обнял ее, доверчиво прильнувшую к нему всем телом.

  --Зато сегодня я не пьяный и с тобой.

   После этой ночи они с Соней встречались чуть ли не каждый день, вплоть до самого его отъезда во Владивосток. О будущем разговор так и не возник. Точнее, о совместном будущим. Из всех разговоров получалось, что Соня свое будущее связывала исключительно с родной землей. Хотя нет-нет да прорывались в ее рассуждениях возможные их неожиданные встречи, тоска о расставании с любимым. Николай пытался подать надежду девушке обещанием звонить, писать. А как только получит жилье, обещал пригласить к себе. На что Соня неизменно отвечала:

  --И что я буду делать в твоем большом городе без тебя, когда ты уйдешь в плавание? Сам же говоришь, что моряки по полгода и больше не бывают дома?

   Расставание вообще получилось скомканным. Соня уже потеряла надежду дождаться Николая. До окончания посадки на самолет оставались считанные минуты, когда он появился. Через окно в зале ожидания она увидела, что Николай приехал не один. Из машины вслед за ним выпорхнула Тинун. Она надолго повисла на его шее. Поцеловала и снова села в машину. Соня ничего не стала говорить парню. Поторопила его с регистрацией, обняла на прощанье. И только, когда он заходил в накопитель, громче обычного произнесла:

  --Помни, я тебя очень люблю! И буду любить всегда.

   Он, давая понять, что услышал ее, только помахал рукой. Еще через несколько минут самолет взревел моторами, пробежался по взлетной полосе и, оторвавшись от земли, взял курс на Анадырь.

   * * *

   Воспоминания еще долго не отпускали Николая. Ему многое сейчас хотелось бы изменить. И тут же остужал свои порывы. А разве не такие же мысли терзали его в те давние годы? Только со временем он понял, что ради какой-то основной цели иногда приходится поступаться сиюминутными удобствами и даже удовольствиями. И в дружбе, и в любви нет такого приятного общества, с которым не надо было бы расставаться ради мечты.

   Разве не ради того, чтобы выучиться, стать квалифицированным моряком он уехал во Владивосток? Этот шаг нужен был для исполнения главной мечты - получить хорошую специальность, избороздить океаны и моря, увидеть множество стран. И ему удалось осуществить свою мечту в полной мере. Окончил Дальневосточный мореходный институт по двум специальностям: судовождение и эксплуатация судовых энергетических установок. Получил хорошую практику на многих судах, в том числе и самых современных. Успел побывать на многих континентах, в самых известных портах мира.

   Несколько раз ему буквально приходилось наступать, образно говоря, себе на горло, чтобы не свернуть с выбранной дороги. В том числе отказываться от выгодных предложений весьма раскованных светских львиц, представлявших местную городскую элиту. Их могущественные папаши готовы были ради очередной прихоти своих распущенных дочек пристроить неглупого симпатичного парня на теплое местечко, лишь бы тот оставался под их каблуком.

   Дважды к нему приезжала и Тинун. Она ничего не требовала и не просила. Она просто любила и, как могла, дарила свою любовь ему. С ней было всего труднее расставаться. Но приходило время уезжать, и Николай провожал ее в аэропорт. Приятели ему дико завидовали, прямо говорили, что такими красотками и такой любовью нельзя разбрасываться.

  --Смотри, как бы тебе это не аукнулось потом,- предупреждали они.

  --Достижение цели делает ничтожными удары судьбы, - беспечно отвечал Николай. И был уверен, что поступает правильно.

   Вот и сейчас Николай подспудно понимал, что пока он находится на судне, в его жизни все останется по-прежнему. Она будет размеренной и ясной. Судно - это его оберег. Но что же так щемит внутри? Что его все время тревожит с того момента, как судно стало заходить в бухту? Не будет ли он жалеть потом, что не сошел на берег и не сделал попытку узнать о судьбе некогда самых любимых людей? А тут еще старпом в очередной раз напомнил:

  --Завтра к полудню начнем бункероваться. Дозаправимся топливом и свежей питьевой водой. Тем более, что здешняя вода самая вкусная из всех, где мне приходилось бывать. А там - прощай порт!

   Последние слова старшего помощника капитана как будто хлыстом стеганули по сознанию Николая. Он быстро спустился в каюту, надел парадный мундир штурмана и направился к трапу.

  --Решился все-таки? - напутствовал его Михаил Иванович вопросом.- Только смотри, не застрянь у какой-нибудь барышни. Кстати, пока ты зависал в раздумьях, капитан пригласил на борт небольшую группу местных артистов. В кают-компании подготовка идет полным ходом. Может, передумаешь, останешься?

  --Не может наш кэп без развлечений?

  --Он не только о себе думает,- возразил Михаил Иванович. И уже с хитроватой улыбкой добавил:- Но и о культурном развлечении народа тоже.

  --Знаю я эту заботу,- ухмыльнулся Николай.- Пара незамысловатых песен, танцев для всех, а потом чай с ромом в каюте с той из артисток, кто понравится.

  --Это уже не наша забота. Главное - заказчик не жадный попался. Не жмотится, деньги на отдых выделяет.

  --А с чего это иностранные фирмы, когда речь заходит о нашем Севере или Дальнем Востоке, такими щедрыми становятся, когда нанимают нас? У них что - своих судов не хватает?

  --Может, и хватает. Но таких - ледового класса, как наше, для плавания в высоких широтах, видимо, дефицит пока. Они же недавно получили почти неограниченный доступ к нашей нефти и газу и другим полезным ископаемым в Арктике. Не успели подготовиться. А фирм по добыче наших богатств за последние пять-десять лет развелось по всему Северу, как клопов кровососущих в старом матрасе. Хозяйничают словно у себя дома. Впечатление такое, что наши разработчики недр у них на подхвате, сбоку. Вроде, как бы для прикрытия.

  --А разве такое возможно?

   Старпом посмотрел на Николая как на несмышленыша.

  --Столько плаваем вместе и все, Николай, не перестаю тебе удивляться. Когда контракт подписывал, ты хоть читал, что одним из условий его является не разглашение условий работы? А для чего нужна эта тайна? Потому что верхами продается все, что только можно. Надо и страну целиком продадут, лишь бы побольше денег в личный карман положить. И побыстрее. Вот и требуют от нас держать язык на замке.

  --Скажете тоже - страну! - с сомнением проговорил Белов.- А бежать-то потом куда будут?

  --Не беспокойся за них. Они давно себе уже норы заготовили с банковскими ячейками рядом. Впрочем, хватит брюзжать. Иди уже. Если что - звони.

   Белов с все возрастающим любопытством прошелся по главной улице поселка Набережная Дежнева. Изменения, конечно же, произошли значительные. С борта судна они не так были заметны. С одной стороны поселок, вроде бы, похорошел, дома стали яркими, с броской раскраской. А с другой - некогда процветающий поселок отпугивал пустыми глазницами окон многочисленных домов.

   Но главное, что его поразило - это отсутствие людей. Редкие прохожие куда-то торопились и вскоре исчезали из вида. Заглянул в некоторые магазины. Картина та же - полное отсутствие людей. Решился спросить об этом своем наблюдении у продавщицы. Та охотно пояснила:

  --Поселок и так в последние годы опустел, а в летний период и вовсе обезлюдел. Кто уехал на "материк" совсем, а кто-то вырвался в отпуск.

   Как-то само собой получилось, что Николай, и сам того не заметив, оказался на улице Полярная. А впереди уже показался дом, где жила Сонина тетя Татьяна Леонидовна Ачиргина. Заминка перед дверью в квартиру была недолгой. Он вдруг почувствовал, что ему очень хочется, чтобы дверь открыла Соня. Услышал, как женский голос кому-то сказал:

  --Владик, это, наверное, к тебе пришли. Иди открой.

   Дверь открылась, и в проеме двери показался рослый русоволосый мальчик. При виде незнакомца в парадном одеянии моряка его светлые глаза наполнились недоумением и любопытством одновременно.

  --Вам кого?

  --Ачиргины здесь живут?-спросил Николай с надеждой, что ответ будет отрицательным. И он сможет с полным осознанием выполненного долга перед своим прошлым уйти. В это время в проходе появилась слегка полноватая, но довольно привлекательная молодая женщина.

  --Кто это тут нас спрашивает?

   Увидев высокого парня в морском одеянии, засмущалась, тщательнее запахнула халат, поправила прическу. Не дожидаясь ответа, пригласила войти. Провела в зал и предложила присесть на диван. Спросила:

  --Будете кушать или попьем чайку?

  --Чайку,- машинально ответил Николай. И тут же вскочил с дивана.- Только я сначала добегу до магазина. Куплю торт или что-нибудь еще. Просто я не был уверен, что застану кого-нибудь дома.

  --Садитесь, садитесь. Не надо никуда бежать,- Татьяна Леонидовна мягко положила ладони ему на плечи, пытаясь усадить на прежнее место.- Мы как раз готовились с Владиком пить чай с тортом. Только домашнего приготовления. Заодно оцените мои кулинарные способности.

  Когда Николай покорно сел, хозяйка приветливо заулыбалась и добавила:

  --И познакомимся получше.

   Николай засмущался своей несообразительности и сделал попытку еще раз вскочить. Но его удержали мягкие женские руки и слова:

  --Не вставайте. Я уже догадалась кто вы и как вас звать. Вы - Николай. Мне Соня о вас так много рассказывала, что не узнать вас просто невозможно. Она и сейчас, когда звонит, постоянно спрашивает, какие суда заходили в порт и не спрашивал ли кто ее. Каждое лето так, с начала и до конца навигации.

   Николай почувствовал, как какой-то комок подкатил к горлу и мешал задать мучивший его вопрос. Но он, превозмогая трудности, выдавил из себя:

  --Как она?

  Татьяна внимательно посмотрела на притихшего в ожидании парня.

  --Сначала пьем чай.

   Сдержанная напряженность Николая передалась и хозяйке. Ее искреннее гостеприимство постепенно переросло в чрезмерную суетливость. Татьяна Леонидовна торопливо разрезала торт и разложила куски по тарелкам, роняя крошки на скатерть. Смахнув их со стола в ладонь, заторопилась на кухню выбросить в мусорное ведро. Послала Влада на кухню за чаем, сопроводив при этом репликой:

  --Должен уже настояться. Мы его на разных травах готовим. Надеюсь, вам понравится.

   Когда чай был разлит по чашкам, хозяйка успокоилась. Сидела выпрямившись, не опираясь на спинку кресла, мелкими глотками отпивая чай. Вид у нее стал строгим, но по-прежнему доброжелательным.

   Воспользовавшись паузой в разговоре взрослых, Влад с искренним интересом стал расспрашивать гостя о морских походах, о странах, где довелось побывать, о жизни на судне. Николай сначала отвечал односложно, не особо вдаваясь в суть вопросов юноши. Но постепенно увлекся и его рассказы сразу же расцветились яркими картинками личных впечатлений от морских походов, интересными случаями, произошедшими в чужих портах, грозными штормами и переживаниями экипажа в эти сложные и тревожные моменты.

   Татьяна Леонидовна не мешала общению двух мужчин. Она только время от времени подливала чай в чашку гостя и подкладывала новые кусочки торта. Ей давно хотелось вмешаться в разговор, переключить его на другие темы, но воздерживалась. Видела с каким захватывающим интересом подросток слушал морские байки Николая.

   Мужчины даже не обратили внимания, что она в какое-то время отлучилась в другую комнату. Громко разговаривала с кем-то по телефону. Временами собеседник совсем плохо слышал ее, и Татьяне приходилось повышать голос. Влад первый обратил на это внимание. Извиняющим голосом сказал:

  --Бабушка, видимо, маме звонит. А связь с селом плохая, вот и приходится ей почти кричать.

  --А кто твоя мама?

  --Она руководит художественной мастерской в селе. Шьют бытовую одежду для оленеводов и охотников, но у них много заказов и для художественных коллективов и для выставок. А поделки из кости моржа у нее получаются даже лучшими, чем у косторезов Уэлена. Она со своими изделиями уже несколько раз приглашалась на выставки и фестивали в Магадан, Тюмень, Москву и даже в Америку - в Анкоридж, Ном.

   Парень явно гордился своей мамой. Он собирался еще что-то рассказать гостю про нее, но в комнату вернулась Татьяна Леонидовна и мягко сказала:

  --У тебя еще будет время рассказать про свою мать. Наш гость, я думаю, никуда не торопится? А пока иди в свою комнату, у нас будет взрослый разговор.

   Подойдя к двери, за которой только что скрылся паренек, Татьяна плотнее прикрыла ее. Прислушалась, и, удовлетворенная, вернулась к столу. Пояснила гостю свои поступки:

  --Не хочу, чтобы он раньше времени услышал то, на что не каждый взрослый спокойно отреагирует.

  Затем без паузы спросила:

  --Как вам Влад?

  Николай еще не до конца осознал вопрос и какой ответ от него может быть в таком случае, как Татьяна Леонидовна буднично добавила:

  --Это ваш сын.

   Вроде, никакого грома не прогремело, и голос хозяйки был спокойным, но для Николая эти три коротких слова прозвучали в голове, как неожиданный огромной силы взрыв кратера вулкана, и раскаленная лава стала заполнять все уголки его тела. В глазах запрыгали мириады огненных брызг. Ему вмиг стало жарко, не хватало воздуха. Николай инстинктивно схватился за чашку с остатками чая и заглотнул его. Вскочил и снова сел. При этом сильно задел стол. Наверное, чашки, ложки и ножи загремели, но он не слышал.

   И только спустя какое-то время все органы чувств постепенно стали возвращаться в прежнее состояние. Одно сердце по-прежнему бешено колотилось в груди. Он понимал, что обязательно должен что-то сказать, как-то выразить свое отношение к услышанному, но у него не было сил разомкнуть уста.

   Хорошо, что заговорила хозяйка:

  --Прежде чем вам сказать об этом, я спросила разрешения у Сони. Она разрешила и просила задержать вас любыми путями до ее приезда в райцентр. Но, как я вижу, для этого придется минировать выход из бухты или само судно. Похоже, вам не по душе наша новость?

  Николай, наконец, собрался с силами, спросил:

  --А это возможно?

  Глупость этого вопроса была настолько очевидной, что Татьяна Леонидовна рассмеялась.

  --Вы же сами практическими занятиями доказали, что возможно. Поверьте, Влад не фантом, он реальный паренек.

   Гость постепенно приходил в себя. Смущаясь и одновременно злясь на себя, сказал:

  --Я не это имел в виду. Читал и столько раз слышал, что кровь вашего народа сильнее. Первый младенец всегда получается похожим внешне на мать. А у Влада чисто славянская внешность.

  --Ах, вот вы о чем! К сожалению, все очень просто объясняется. Русские давно живут с нами бок о бок. И наши девушки и женщины не чураются ваших мужчин, как, впрочем, и ваши мужчины. Грешили этим женщины и в роду Сони. Так что у нее по меньшей мере вашей славянской крови процентов пятьдесят, а то и больше. А тебя, Николай, она еще и очень крепко любила и любит. Вот и пыталась угодить даже на подсознательном уровне. Я боюсь одного: узнав, что вы в поселке, она пешком отправится в путь. Столько лет ждать и вот вы рядом! Но эти восемьдесят километров еще надо преодолеть. Это будет для нее настоящая трагедия, если не встретитесь.

   Николай резко встал и, ничего не объясняя, направился к входной двери. Уже стоя на пороге сказал:

  --Пусть остается в селе. Я что-нибудь придумаю.

  В последний момент, поколебавшись, позвал:

  --Влад, подойди попрощаться.

  Подал пареньку руку, всматриваясь в него. Потом, не удержался, обнял:

  --Я постараюсь выбраться к маме. Жди нас.

   Покидая гостеприимный дом, Николай горел единственным желанием: скорее подняться на борт судна и упросить капитана помочь договориться с местным портовым начальством дать в аренду какое-нибудь небольшое плавсредство, чтобы отправиться к Соне. Потому и первый вопрос его к вахтенному матросу был о капитане. Где он сейчас находится?

   Вахтенный матрос встретил Николая улыбкой:

  --Многое пропустили, штурман. Артисточки хоть и не профессионалы, но такой класс показали. Не каждый раз увидишь подобное мастерство. Особенно одна танцовщица отличилась. Все в восторге были. А капитан даже пригласил ее к себе на чай. Он и сейчас у себя. Отдыхает. Только старпом строго наказал предупредить, что в каюте вас, Николай Васильевич, ждет приятный сюрприз. Посетовал при этом, что не каждому так везет.

   В каюте, удобно расположившись на кровати, его ожидала Тинун. Она была в нарядном танцевальном костюме. Такая же тонкая, как и раньше, с изящными линиями тела и красивымразрумянившимся лицом. При виде Николая большие глаза ее зажглись внутренним огнем, заблестели, наполнились радостью и нежностью одновременно. Она быстро и легко вскочила и бросилась ему на шею, осыпая поцелуями. Приговаривая при этом:

  --Как же я ждала эту встречу, любимый! Где ты так долго пропадал? Я тебя больше никуда не отпущу.

   Она не ждала ответа на свои вопросы. Она торопилась снять с него одежду. И не успокоилась, пока на нем не осталось ничего, кроме носков. Толкнув его на кровать, принялась и за них. И только потом быстро скинула с себя легкие одежды и всем телом прильнула к парню...

   Было в этой страсти что-то роковое, неестественное. От близости друг с другом Николай и Тинун в очередной раз потеряли реальность. Их тела превратились в неописуемый источник блаженства, из которого хотелось пить и пить бесконечно. Другого мира для них в этот момент не существовало.

   Команда, понимая что к чему, не стала тревожить своего штурмана: и когда судно отправилось на бункеровку, и когда подписывались последние документы перед выходом из порта. В каюту аккуратно постучал вахтенный, лишь тогда, когда от судна готов был отчалить последний сопровождавший их буксировочный катер.

  --Вам три минуты на прощание, товарищ штурман. Катер ждет вашего пассажира по правому борту.

   * * *

   Жители села появление Николая Белова встретили с повышенным любопытством и настороженностью. Но увидев повеселевшую и с каждым днем расцветающую и сияющую от счастья их общую любимицу Соню Ачиргину, успокоились. Осталось только любопытство: каким ветром занесло в село рослого и красивого моряка дальнего плавания? Удивились, узнав, что парень и Соня были давними знакомыми. Стала понятной причина замкнутой жизни молодой женщины: глубокая и преданная любовь.

  Стоило Соне и Николаю появиться на улице, как рядом всегда оказывался кто-то из односельчан. Они, приветливо улыбаясь, приветствовали их:

  --Еттык!

  --Етти! - отвечала Соня.

   В другой раз, когда им встречалось несколько человек, Соня отвечала им также:

  --Еттык!

  Для Николая пояснила, что оба слова обозначают приветствие, но в одном случае приветствуют нескольких человек, в другом - одного. И уже смеясь, сказала:

  --Не заморачивайся сильно. Почти все жители села знают русский язык. Если и разговаривают на своем, то больше для того, чтобы не потерять свою идентичность и научить чукотскому языку детей.

   Сама Соня тем не менее охотно поддерживала разговор на родном языке. Белов однажды стал свидетелем разговора с женщиной, которая хотела заказать в их мастерской платье. Соня ее спросила:

  --Гынин чиниткин мэниг, лымэвыр ранывъёльавн'ын морыкайны? (У тебя свой материал или закажешь из нашего?)

  --Из вашего. А цвет материала, Сонечка, выберешь сама. Я тебе доверяю.

  --Мынтантэнмын'ын тынэн'н'ок. (Надо снять мерку.)

  Жительница села специально отвечала на русском из уважения к спутнику Сони, хотя было видно, что она прекрасно знает свой родной язык.

   В другой раз с ними на улице заговорил пожилой оленевод. Обменявшись приветствиями, он посетовал, что нынешнее стойбище далековато от поселка. Много времени тратится на переходы. Соня спросила:

  --Тэленъен тури гаялгытторэ торванвэты? (Давно ли вы откочевали на новое место?)

  --Недавно, три дня назад,- ответил оленевод по-русски. С обеих сторон это было проявлением глубокого уважения друг к другу и к Николаю.

   Когда они оставались одни, Соня, посмеиваясь, поясняла некоторые особенности местного разговора, чтобы при случае не попасть в смешное положение. Например, самое распространенное восклицание "какомэй" имеет множество значений - удивление, огорчение, радость. Но это определяется только по оттенку голоса и по ситуации. Особенно советовала запомнить смысл и значение близких по звучанию слов "кэллэй" и "кэллы". В первом случае речь идет о женщине-друге, а во втором - о черте.

  --Зачем мне это знать,- отговаривался Николай.-У меня есть одна женщина. И она самая любимая и желанная - это ты!

   После такого проникновенного признания чувств об учебе особенностям чукотского языка речь больше не шла. Начиналось многократное повторение языка любви.

   * * *

   Не зря народной молвой подмечено, что постель в браке не является единственным, образно говоря, алтарем. Есть еще кухонный стол, стиральная машина и работа. Сонино господство и в постели, и в ведении домашнего хозяйства было неоспоримым. Нерастраченная энергия била из молодой женщины ключом. Ее нежности и теплоты хватило бы на десятерых. Николаю даже пришла на ум неожиданная мысль, что нынешняя Соня, если и не превосходит Тинун в постели по самоотверженности, с которой дарит ему свою любовь, то уж точно не уступает ей. И в этом целиком и полностью его заслуга. Он один разбудил и разжег в ней все эти чувства. В то время как Тинун с весьма ранних лет накапливала опыт в общении со многими мужчинами. Он обрадовался своему открытию и одновременно испугался его. "С чего это вдруг ему вспомнилась Тинун?"

   С того последнего безумства, которое он испытал с ней в каюте судна, он старался о ней не думать вообще. Ему и без того было крайне стыдно и неуютно на душе от своего поступка, от предательства по отношению к Соне, которой даже не сообщил причину своего внезапного исчезновения.

  --Получается, что сбежал, испугался,- угрюмо размышлял Николай на досуге.- Даже попытки встретиться, увидеть не предпринял.

   Эти мысли терзали его все больше и больше. И чем дальше уходило судно от Провидения, тем горше становилось на душе. В конце концов пришло понимание, что они не оставят его, пока не примет какое-нибудь решение.

   С окончательным выбором помог определиться старпом. Видя его мучения, Михаил Иванович с сочувствием сказал:

  --Это для дурака в жизни все ясно. Умному не одну головоломку в жизни приходится решать. Иногда лучше ошибиться, чем ничего не предпринимать. То, что не сделаешь, - никогда не поправишь!

   И все же решение оставить прежнюю работу Николаю далось нелегко. Он понимал, что круто меняет свою жизнь. Возможно, не найдет себя в новых обстоятельствах. Но и жить с таким раздраем в голове больше не мог.

   Последним штрихом, подтолкнувшим Николая к бесповоротному шагу оставить судно и экипаж, стало признание капитана, что Тинун не только хорошо танцевала в тот день, но и отменно "зажигала" с ним в постели. Да так, что он готов ради встречи с ней под любым предлогом еще раз заглянуть в Провидения.

  --На часик-другой, но не более. Она из тех женщин, что годятся только для развлечений, но никак не для семейной жизни,- говорил капитан.

   Адресовал он эти слова, в первую очередь, Николаю, желая оградить молодого человека от опрометчивого решения. И когда штурман, несмотря на все уговоры, все-таки объявил о своем намерении оставить судно, капитан пустился в грубую философию:

   - Любовь, конечно, - штука сильная. Отбивает мозги в любом возрасте. Но я так считаю: умный человек может быть влюблен как безумец, но не как дурак.

  Увещевания старших товарищей, однако, не возымели своего действия. Николай остался непреклонным в своем решении. Не стал ни с кем делиться, что истинной причиной ухода является вовсе не Тинун, а Соня.

   О сыне Николай Белов вспоминал редко. Реальность этого факта никак не хотела приживаться в его сознании. И новая встреча, которая произошла сразу же после его нового появления в Провидения, ничего не изменила в этом плане. Только, когда он обнимал Владика, что-то теплело у него в груди и заставляло его пристальнее всматриваться в черты лица юного паренька. К своему удивлению, он стал замечать в нем некоторые черты схожести с собой, в том числе и в манере разговора.

   По приезду в Провидения пытался узнать и о Тинун, но ее в это время в райцентре не было. Она довольно прочно завоевала себе место в ансамбле народов Севера и часто выезжала на гастроли в другие регионы.

   Вернувшись в поселок, Тинун в первую очередь навестила тетушку Сони. Хорошо, что она и открыла ей дверь. Николай в это время был в военкомате, становился на воинский учет. Татьяна Леонидовна ни словом не обмолвилась о том, что он в поселке. Женщины посидели на кухне, попили чай с домашними пирогами, посудачили о том о сем и разошлись.

   Тинун узнала о приезде Николая, когда вездеход администрации района уже увозил его в село. Помог сводный брат Владимир Туккай, который работал в гараже администрации. Тинун узнала кто пассажир вездехода, когда тот уже сворачивал в распадок между сопок. Дернулась, было, бежать вслед, но, поняв бесперспективность такого поступка, остановилась.

   Несмотря на радушное и почтительное отношения сельчан, Николай трудно привыкал к новой для себя обстановке. Особенно тоскливо себя чувствовал, когда Соня уходила на работу. Пропустила она всего лишь несколько дней. Но затем в мастерскую поступил новый большой заказ, и ей пришлось с полной отдачей включиться в производственные заботы.

   Белов одевался поплотнее, благо в последний рейс в районы Арктики приобрел у импортных фирмачей добротные комплекты меховой одежды, и уходил к берегу моря. Кромка воды была уже прочно скована льдом, а чуть дальше море дышало неукротимой свободой. Волны накатывались на ледовое поле и крошили его. И эти отзвуки борьбы стихий докатывались до самого берега. Лед с глухим вздохом вздымался и тут же, как бы выдыхая лишний воздух, снова укладывался на прежнее место. Николай понимал, что пройдет еще некоторое время и ледяная стихия победит в этом извечном споре, закует значительную часть моря в ледяной панцирь до лета.

   Белов из разговоров знал, что охотники села с нетерпением ждут этого часа, чтобы отправиться на зимнюю добычу морского зверя. Неспокойная морская стихия делала покров льда неровным, в некоторых местах льдины трескались и расходились, образовывая полыньи. В них и появлялись тюлени. Искусство охотника в том и заключалось, чтобы среди обширных ледяных полей, сплошь и рядом вздыбленных нагромождениями льдин, найти полынью и выследить лахтака или акибу, выбравшихся на поверхность поваляться на льдине, и не спугнуть их раньше времени.

   Не сидели охотники сложа руки и в этот переходный период. Готовились к охоте на пушных животных - песцов, лисиц, росомах, зайцев, горностаев. Приглашали с собой и Николая. Но Соня ему объяснила, что это не более чем простая любезность. Никто из охотников не любит, чтобы хоть кто-то из чужаков вторгался в его охотничьи угодья.

   Такие же участки были в свое время и у ее семьи. Отец ее Владимир Кузьминов в основном занимался морским охотничьим промыслом в составе бригады. Но это летом. Зимой же, как и многие другие, с азартом охотился на пушных зверьков. Не оставил этого занятия даже продвинувшись по службе. У него были свои охотничьи угодья в районе Кувэна и Халюскино, а в излучине небольшой реки Мейнирен поставил свой небольшой балок. В нем была железная печка, чтобы обсушиться, спрятаться от непогоды, примус, кружки, запасы чая, настил из досок под лежанку. Конечно, здесь могли найти приют и спрятаться от пурги и другие охотники, но негласно балок все же считался их семейным. Соня любила наводить в нем порядок, следила за чистотой. Помогала отцу раскладывать приманку и ставить капканы.

   Николай понимал, что рано или поздно, но ему придется чем-то заняться. За спиной жены в селе не отсидишься. Выбор у него был небольшой. Оленеводство исключалось по одной простой причине - у него не было оленей. У его жены олени были. Какое-то количество досталось ей от родителей, другие были платой односельчан за ее труды: за пошив кухлянок, торбасов, чижей и другие услуги. Да и нынешний весенний отел оказался неплохим, погода благоприятствовала, и приплод почти весь сохранился. Паслись они в стаде дальнего родственника тети, опытнейшего оленевода Дмитрия Ковранто. Но наниматься в пастухи бывший моряк был морально не готов. Оставался морзверобойный промысел или охота на пушных зверьков.

   Соня была категорически против даже разговоров на тему о работе.

  --Тебе разве плохо со мной? Или чего-то не хватает?- заглядывая ему в глаза, участливо спрашивала она.- Скажи - я все для тебя сделаю.

   Было видно, что она искренне и глубоко переживает за любимого. Николай от этого еще больше страдал. Но и ему было нелегко оставаться без дела, а главное не хотелось быть чужим в селе. Но как это донести до женщины, ради которой решился бросить привычный уклад жизни, любимое дело, которому посвятил столько лет? Он смотрел в лучистые глаза жены, которые в такие минуты наполнялись тревогой, и только крепче обнимал ее. Соня доверчиво прижималась к нему и советовала:

  --Присмотрись к людям, познакомься. Хочешь - сходим к кому-нибудь в гости или пригласим к себе. У меня много друзей и хороших подруг.

   И как последний аргумент говорила:

  --Решение придет со временем. Не сможешь привыкнуть к здешним условиям - уедем. Я люблю тебя, и приму любой твой выбор. Мои профессиональные навыки позволят мне быть востребованной в любом месте.

  --Дело не в тебе, а во мне,- пытался возразить Николай.- Мне надо делать выбор, и принимать решение.

   И в конце концов он решился. А помогло ему сделать выбор необычное происшествие. Соня задерживалась на работе, и Николай, которому было невмоготу сидеть одному дома, решил встретить ее. Опасаясь разминуться, решил для начала заглянуть в магазин - а вдруг она застряла там? В отдельные часы, особенно после завоза нового товара, в магазине скапливалось много народа. Не успел, однако, сделать и несколько шагов по направлению к магазину, как услышал выстрелы. Он поспешил туда. Навстречу ему бежали испуганные люди.

  --Что случилось? - спрашивал их Николай, но в ответ слышались только сбивчивые слова:

  --Совсем Кутылин с ума сошел, однако.

   Картина, которую увидел Николай, и в самом деле была устрашающая. На крыльцо магазина поднимался явно пьяный молодой мужчина с карабином в руках. Вслед разбегающимся в разные стороны сельчанам он извергал грязные проклятья и ругательства. А в тех, кто пытался ему что-то сказать, направлял ствол и стрелял.

  Николай ничего не собирался предпринимать, пока не услышал, что в помещении остались одни женщины.

  --Как бы этот оборотень не отыгрался на них?- опасливо произнес один старик.

   Белов тут же представил, что этот обезумевший от водки и безнаказанности мужчина может угрожать и его жене. Улучив момент, когда тот взялся за ручку двери, Николай в несколько прыжков оказался рядом со стрелком и выхватил у него из руки карабин. А в следующий момент ловко поддел его кулаком в челюсть. Тот кулем скатился с крыльца и долго оставался лежать недвижимым.

   Выходившие из магазина женщины, изрядно переволновавшиеся, не жалели грубых слов в адрес Кутылина. А наиболее рассерженные даже плевались в его сторону.

   Соня и в самом деле была в магазине и была очевидцем всего произошедшего. Пьяный Петр Кутылин вошел в магазин и, расталкивая всех, стал протискиваться к прилавку, требуя обслужить его без очереди. На него, естественно, со всех сторон зашишикали. А кто-то раздраженно сказал:

  --Что, Петр, торопишься к своим духам-оборотням на свидание?

  Кутылина, видимо, очень сильно задели эти слова. Он резко развернулся и выскочил из магазина. Через несколько минут появился снова, но уже с карабином в руках. И вот теперь, поверженный одним ударом, он лежал на земле, а люди делились с Соней своим восхищением смелостью и ловкостью ее мужа. Мужчины уважительно покачивали головой, произнося при этом свое универсальное "какомэй", и старательно, но в то же время опасливо пожимали ему руку.

   Когда они остались одни, Николай спросил:

  --Почему некоторые односельчане называют Петра оборотнем?

  Соня явно не хотела продолжать этот разговор. Попыталась отговориться коротким высказыванием:

  --Был один случай. Морзверобои из его звена утонули, а он выжил. Вот люди и считают, что ему помогли водяные оборотни.

  Но этим она только разожгла интерес Николая к этому случаю. Пришлось уступить и рассказать про трагедию на охоте, участником которой был Петр Кутылин.

   За ним в селе давно и прочно закрепилась молва хитрого, беспринципного человека. Но работником он был отменным. Чутье охотника у него было какое-то особое. В том числе и на погоду. Ветер, вроде бы, не собирался отгонять льдины в открытое море, наоборот дул в сторону суши, а он говорил членам своего звена:

  --Проверьте хорошенько снаряжение, мотор, вельбот. Завтра рано утром выходим на промысел.

   И погода как будто подчинялась его воле - к утру следующего дня море, насколько мог охватить взгляд, было чистым ото льда.

   В тот раз все было как обычно. К трем утра море очистилось ото льда, и звено через час отправилась привычным маршрутом.

   Морзверобоям в этот день крепко везло. Уже к полудню они добыли трех крупных моржей. И всех взяли на воде. Стрелки, как всегда, оказались на высоте. Безошибочно сработал и звеньевой. Несмотря на солидную качку вельбота, он в полной мере продемонстрировал лучшие качества гарпунера. Оплошай Петр хоть чуть-чуть - и туши моржей, не удерживаемые специальными шарами, могли бы пойти ко дну. Но все сработали хорошо. Учитывая повышенное волнение моря для надежности подвели под каждого убитого моржа по два шара.

   Возвращались довольные. Не каждый раз такая удача выпадает! Но как только вельбот коснулся берега, Кутылина как будто подменили. Он приказал оставить туши моржей на припае, а самим снова отправиться в море. На возражения, что неплохо бы после такой охоты отдохнуть, отвечал односложно:

  --Удача дважды в дверь не стучится. А пришла - не упускай ее!

  Но когда он напомнил, что звено Владимира Камыкчгина за один день семь моржей взяло, стала понятной истинная подоплека азарта Петра. Ему хотелось побить рекорд опытного охотника и стать лучшим.

   Перекусывали и пили чай на ходу. Азарт звеньевого заразил и других охотников. Они не сразу обратили внимание, что ветер все больше усиливался, становился резким,порывистым. Волны не просто подкидывали вельбот, но и перехлестывали через правый борт. Водяные брызги били в лицо. На пути вельбота стали появляться сначала отдельные льдины, но вскоре они пошли уже косяком.

   Положение становилось угрожающим. Пришлось сбавить ход. Пока охотникам удавалось веслами отводить льдины от вельбота. Надо было срочно принимать решение. Но даже здесь звено не осознало полной опасности, которая подстерегала людей. Долго не могли принять решение: остаться на месте и, как только ледовое поле вокруг уплотнится, перейти на лед и переждать непогоду, или срочно уходить к острову Аракамчечен, куда и устремлялся ледовый поток. Выбрали второе. Но не успели они как следует выйти на чистую воду, как в борт вельбота ударила сильная волна. Обычно устойчивое суденышко на этот раз подлетело вместе с гребнем волны в верх и перевернулось, прежде чем погрузиться в воду.

   Нашли вельбот на третьи сутки. Спасся один Петр. Шесть человек из его команды погибли. Поговаривали, что он выжил только потому, что оказался сильнее других морзверобоев. Когда вельбот перевернулся, он успел одним из первых взобраться на киль, который возвышался над водой благодаря воздуху, скопившемуся под ним. А потом сталкивал в воду всех других членов своего звена, кто пытался спастись таким же образом. У него только ноги стали хуже ходить. Спасло его то, что чижи были добротно сшиты - не пропускали воду.

  --После того трагического случая в селе и вовсе стали сторониться его,- рассказывала Соня.- По чукотским поверьям, в человека, который однажды тонул и случайно выжил, вселялись духи-оборотни. Раньше и вовсе таких людей изгоняли из села. Считалось, что они посланники "мокрого мира", и общение с ними притягивают несчастья.

   Петр, который и до этого не проходил мимо чарки водки, стал сильно напиваться. И всякий раз слезливо рассказывал первому встречному о своем якобы героическом поведении в критической ситуации. Но результаты обследования найденных трупов показывали, что у них на голове были следы от сильных ударов чем-то заостренным и крепким. Предположили, что Петр отбивался от товарищей веслом, пока оно не сломалось. Обломки его тоже были выловлены неподалеку. И только у одного морзверобоя ушибы были незначительными, и смерть наступила от утопления. Петр, видимо, сильно опасался, что спасительный киль не выдержит даже двоих, и топил товарища ногами.

   Но одно дело предполагать и другое - доказать, чтобы привлечь к ответственности по суду. Ушибы и гематомы списали на то, что зверобои получили их от удара бортом вельбота в момент переворота. Уголовное дело быстро было прекращено, а на косые взгляды односельчан Кутылин не обращал внимания.

   А тут еще после успешных гастролей ансамбля в селе появилась красавица Тинун. Она приехала навестить, по ее словам, родных и своего первого наставника по танцам Леонида Нутетегина, который одно время танцевал в знаменитом чукотском ансамбле "Эргырон". Какими мотивами руководствовалась Тинун никто не знал, только вскоре она перешла жить к Кутылину. А Петр после этого и вовсе загордился и перестал считаться с мнением даже уважаемых стариков.

   Рослый, крепкий Петр Кутылин и лицом был ближе к европейскому типу. В этом не было ничего удивительного. Недалеко от села располагался легендарный остров Аракамчечен. Его издревле облюбовали под лежбище моржи - самые крупные животные арктических широт. В отдельные периоды там скапливалось на лежбище больше пятидесяти тысяч этих уникальных животных. Научные экспедиции были частыми гостями в их селе, прежде чем переправиться на остров. А когда на небольшом соседнем острове Иттыгран была открыта и признана всемирным памятником древней чукотско-эскимосской культуры Китовая аллея, то в эти некогда забытые Богом края зачастили этнографические экспедиции и просто любопытствующие чиновники. Благо поездки их щедро оплачивало государство.

   Многие местные женщины заглядывались на приезжих молодцеватых мужчин и не отказывали себе в удовольствии провести с ними в уединении часик-другой. Иногда эти мимолетные и, казалось бы, ничего не значащие отношения перерастали в большую обоюдную любовь, итогом которой становились дети.

   Поговаривали, что в роду Петра женщины были особо охочи до приезжих. Так это или иначе, но в селе он был одним из самых видных парней. Мало было девчат, которые смогли устоять перед его обаянием. После же трагедии на морской охоте отношение к нему резко изменилось. И если бы не Тинун, Кутылину, скорее всего, пришлось бы уехать из села.

  --Ты хочешь сказать, что Тинун все это время была в селе? - пораженный этим известием невольно воскликнул Николай.

  Его эмоциональный порыв и внутреннее волнение, которое отразилось на лице, смутили Соню. Но она постаралась не подавать виду. Спокойно пояснила:

  --Да, она какое-то время находилась в селе. Но потом ей позвонили и пригласили на очередные гастроли.

  --И она даже не пожелала со мной встретиться,- разочарованно проговорил Николай.

  Потом спохватился и деланно равнодушно произнес:

  --Странный выбор она сделала.

  Помолчав, вполне искренне добавил:

  --Впрочем, это ее дело. Главное, я очень рад, что этот урод не смог причинить тебе вреда.

  --В этом целиком твоя заслуга, любимый. Ты самый настоящий герой. Вот увидишь, как в лучшую сторону изменится к тебе отношение сельчан после этого случая.

  --Я и до сегодняшнего дня, вроде, не был обойден хорошим отношением. Куда уж лучше?

   В эту ночь Соня была необычайно нежна и податлива в постели.

   * * *

   Утром не успела жена закрыть за собой дверь, как в нее постучал глава сельского поселения Юрий Тынентыгреу. За чаем пошел неспешный разговор о теплой осени, о том, что некоторые поторопились перегонять оленьи стада на зимние пастбища, об успехах морзверобоев, о предстоящей охотничей поре. Николай уже стал тяготиться разговором. И в первую очередь от незнания того, что конкретно от него хочет глава. Но не зря говорится, что у всего бывает начало и конец. Гость допил чай и отставил кружку в сторону. Спокойно сказал, как о само собою разумеющимся:

  --Мы присматривались к тебе. Убедились - человек ты смелый, хороший. Словом, настоящий человек. Решили выдать тебе разрешение на охоту и владение карабином и ружьем.

  --Но их у меня пока еще нет,- развел руками Николай.

  --А тебе разве Соня не говорила, что все охотничьи приспособления ее отца хранятся у меня? И ружья, и капканы, и охотничьи ножи. Завтра принесу. А хочешь, можешь забрать сегодня.

  --Но какой из меня охотник?- смутился Николай.- Я с трудом представляю себя в этой роли.

  --Ничего. Опыт - дело наживное. А пока давай вместе навестим старого охотника Николая Омрынрольта.- По чукотски добавил и перевел для собеседника:- Нымытваркын пагчен'ъоравэтльан, лыги! Удивительный человек, знаете!

   Застали Омрынрольта у хозяйственных построек. Он неспешно перебирал охотничий инвентарь. Когда видел следы ржавчины на капкане, с видимым огорчением причмокивал. Спутник Николая сделал вид, что они просто проходили мимо. Но старого охотника трудно провести.

  --Рэк'э вэчьым тъывинрэтык?-спросил он гостей. Потом повторил по-русски:- Чем могу вам помочь?

  --Какомэй! Давай посидим, покурим. А заодно и поговорим.

   Беседовали о том, о сем, но потом глава сельского поселения незаметно перевел разговор на нужную им тему. Вспомнил, что в прошедший сезон Николай Петрович добыл песцов, лис и горностаев больше всех охотников села. Нарочито удивленно спросил:

  --И как это тебе, пуйы, удалось такое?

  Польщенный охотник принялся подробно рассказывать весь процесс охоты. Как он приваживает зверя, как ставит капканы, как маскирует, дабы хитрый и осторожный зверек не обнаружил его, что надо делать, не отпугивая песцов, чтобы они ходили к приманке всю зиму.

   Мужчины слушали охотника и понимали, что за умельством и удачливостью, которыми славился Николай Петрович, стоит большой труд. Глава сельского поселения подкрепил услышанное восхищенным "какомэй" и, сославшись на занятость, сказал:

  --Я пойду, а вы посидите, поговорите. И хорошо было бы тебе, Николай Петрович,поделиться с моим другом своим умением ставить капканы.

   Омрынрольтат, для которого окончательно стала очевидной уловка главы, только слегка усмехнулся.

  --Ты не мое, начальник, а свое время потерял, однако. Мог бы сразу просто сказать: возьми шефство над нашим героем. Разве я отказал бы ему?

   И уже обращаясь к Николаю сказал:

  --Пойдем пить чай. А заодно поговорим о делах. Какомэй?

   Соня, возвратясь с работы, застала мужа в глубоких раздумьях. Участливо спросила:

  --Что случилось, родной?

  --Права ты была, когда говорила, что отношение ко мне изменится. Представляешь, меня в охотники записали!

   Николай в деталях рассказал о событиях сегодняшнего дня. И в конце спросил:

  --А ты, случайно, к этому руку не приложила?

  Соня, которая торопилась на кухню, вернулась и села напротив. Ее лучистые глаза устремились на мужа.

  --Я всегда считала и считаю, что свой выбор ты должен сделать сам.

   Николаю даже стало неуютно под этим чистым участливым взглядом. Он понимал, что сморозил глупость и попытался скорее перевести разговор на другую тему:

  --А почему не сказала, что все охотничьи принадлежности твоего отца хранятся в целости и сохранности?

  --Все потому же. Хотела, чтобы ты сначала сделал выбор. Иначе эта информация довлела бы над тобой. Могла бы повлиять на твоё решение.

  --Раз у нас пошел такой разговор, давай колись, жена, что еще я не знаю. Какие джокеры у тебя в рукаве?

   Николай явно хотел перевести разговор в шутливую плоскость. Но Соня, наоборот, задумалась. Потом как бы встряхнулась, распрямилась и решительно сказала:

  --Джокеры, как ты выразился, Коля, действительно есть. У меня сын подрастает. Вот я и подумала, что пора его к чисто мужскому ремеслу приучать. Хотела сама заняться охотой, чтобы быть ему примером. Мастерскую , конечно, не собираюсь оставлять. Буду совмещать. И сына буду настраивать получить в городе хорошее образование, но в летний период и зимние каникулы пусть походит с морзверобоями или охотниками на пушного зверя. Чтобы настоящим мужчиной стал.

   Такого поворота разговора Белов не ожидал. И в растерянности проговорил:

  --Но не пешком же ты на охоту собиралась ходить? Омрынрольтат говорит, что без упряжки собак в тундре делать нечего.

  --Слов нет, Николай Петрович хороший охотник. И знает, что говорит. Но время не стоит на месте, все меняется. Сейчас многие охотники выезжают на промысел на снегоходах или квадроциклах. А чтобы не пугать зверя запахом бензина и машинного масла, оставляют их на стане. Ходят ставить и проверять капканы пешком или на лыжах. Те, кто выезжает в тундру на собачьих упряжках, тоже оставляют их далеко от поставленных капканов.

   Соня умолкла, но осталось ощущение, что она хочет еще что-то сказать. Не знала, уместной будет эта новость сейчас, когда муж и без того явно заблудился в обрушившемся на него потоке информации. Потом решилась:

  --Так уж совпало, но сегодня позвонили из Провидения: мой заказ выполнен. В порт доставлен квадроцикл. Заказала его, когда ты был с судном в Провидения. Очень хотелось тогда тебя увидеть. Готова была на все. По моему поручению транспорт получил брат тети Туккай. При первом удобном случае он доставит его к нам. Так что жди гостей. Возможно, и сын тогда приедет погостить пару дней. Ты не против?

  Николай, оглушенный таким количеством новостей, не сразу нашелся что сказать.

  --Ты собираешься стать охотником?

  --Ии,к'элюк'ым,- улыбаясь, ответила Соня. И тут же перевела: - Да, конечно. Но если ты против, обсудим это вместе за ужином.

   В этот вечер Николай и Соня разговаривали как никогда ранее откровенно. Они и сами удивлялись, почему не удосужились поговорить так давно. Оказалось, что самые сложные проблемы становятся простыми и ясными, если их обсуждать, а не загонять в дальние уголки сознания. Николая волновало его будущее положение в семье. По всем параметрам Соня в настоящий момент занимала ведущую роль. У нее хорошая работа, уважение у односельчан, большая известность среди мастеров декоративно-прикладного искусства коренных народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока. И с деньгами нет проблем.

   У него же пока все не ясно. Хорошо, хоть в материальном плане проблем нет, кое-что накопил за годы плавания. Но, по сути, он попал в чужую среду и ему надо привыкать к совершенно иному укладу жизни.

  --Ну какая она тебе чужая? К тебе так доброжелательно все относятся,- пыталась возразить Соня.- Тебя даже назвали настоящим человеком. А у чукчей это высшая похвала, какая только может быть. К слову, исконное название нашего народа луораветланы, что переводится как настоящие люди. Чукчи - это просто адаптированное название нашего народа для других. Правда, оседлые чукчи, живущие на побережье Берингова моря, чаще называют себя ан"к"альыт - морские, от слова ан"к"ы "- море.

   И посмеиваясь, добавила:

  --Между прочим, в мифологии Крайнего Севера чукчи - высшая раса. Так что ты зачислен моими земляками в высшую расу.

  --Вот-вот, стал человеком высшей расы, а опозорюсь по полной, как только выйду на охоту,--поделился своими страхами Николай.

  --Не опозоришься, родной. До настоящей охоты еще долго. Мех на зверьках приобретает свои лучшие свойства только к концу ноября. Так что успеем и с местом охоты определиться, и приманки разложить, и капканы научимся ставить.

  --Ты серьезно так думаешь?- не поверил Николай.- Разве это женское дело?

  --Я сызмальства с отцом ходила на охоту. Стрелять умею и капканы поставлю не хуже других. Так что какое-то время вместе походим в тундру.

   В этот вечер им особенно было хорошо. И когда вконец обессиленные и расслабленные они раскинули свои разгоряченные тела по постели, не разнимая, однако, объятий, Соне показалось, что самое время поделиться еще одной новостью. Она носила ее в себе уже несколько дней, не решаясь открыться мужу. Новость и радовала и тревожила одновременно. Окружная администрация предложила поучаствовать в фестивале коренных малочисленных народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока. На этот раз в Тобольске.

   Соня раньше с удовольствием принимала участие в таких мероприятиях. Всегда возвращалась с наградами и новыми идеями. Но сейчас у нее семья. У мужа сложный период адаптации жизни в новых для него условиях. Правда, фестиваль еще не скоро, она, как и говорила, успеет помочь ему освоиться с охотой. Но ответ надо дать в течение ближайших пары дней.

   Николай и сам уже заметил, что жену что-то беспокоит.

  --Что-то не так?- участливо спросил он, не отрывая голову от подушки.

  --Нет, что ты!- смутилась Соня.- Дело в моей работе.

   Николай без особых эмоций выслушал рассказ жены. Только спросил:

  -- И часто тебе приходится по таким мероприятиям ездить?

  Соня была уже не рада, что начала этот разговор, поспешила успокоить:

  --Один раз в два-три года. И то по желанию. Если не ездить, о нас никто знать не будет, а значит и хороших заказов не будет.

   Теперь стало заметно: что-то тревожит Николая. Он сел на кровати, поджав ноги под себя. Наконец, решился спросить:

  --А ты, когда жила без меня, часто разъезжала по фестивалям? Знакомств, друзей новых, наверное, много появлялось?

  Соню больно кольнул последний вопрос. Она поняла на что намекает муж. Ответила сдержанно:

  --Я всегда любила только тебя и принадлежала только тебе.

  Но Николая было уже не остановить. Ее ответ только подлил масла в огонь.

  --Если ты так любила меня, почему не приехала ко мне во Владивосток ни разу? Тинун вон дважды навестила меня.

  --Потому и не приехала, что знала о вас с Тинун все. Она никогда не скрывала ваших отношений. Ты должен был сам сделать свой выбор.

  --Это ты запретила ей говорить о сыне?

  --Нет. Ей самой это было выгодно.

   В спальне повисла тяжелая тишина. Супруги укладывались спать, обособившись друг от друга настолько, насколько позволяла кровать. Соня впервые с момента приезда в село Николая почувствовала, каким хрупким может быть счастье. Он же впервые испытывал жгучую ревность к возможным поклонникам жены. Хотя в душе понимал, что напрасно обидел ее своими измышлениями. Но ничего с собой поделать не мог. И про Тинун он вспомнил не случайно. Его подспудно удручала мысль, что Тинун, будучи в селе, не посчитала нужным встретиться с ним. Предпочла ему какого-то местного пьяницу, в которого к тому же вселились духи-оборотни.

   В связи с этим неожиданно вспомнился смешной случай. Прогуливаясь по селу, услышал, проходя мимо женщин, как они произнесли его имя - Коля. Подошел к ним, думая, что они хотят о чем-то спросить. Однако те замолчали, выжидательно уставившись на него. Оказалось, женщины говорили о духах, название которых на чукотском языке "кэле". Когда это разъяснилось, все весело смеялись. Ему и сейчас стало смешно. А вместе с этим новым чувством пришло понимание глупости своего поведения. Он слегка подвинулся к Соне и положил свою руку на нее.

  --К тебе кэле подбирается. Он просит прощения за всю дурь, что наговорил здесь. А не простишь - вселится в тебя.

   Соня как будто только этого и ждала. Быстро повернулась к нему и со всей нежностью, на которую была способна, стала осыпать мужа поцелуями.

  Но не преминула при этом пошутить:

  --Кэле пусть проходит мимо, а вот что Коля войдет в меня, я не против.

  И безумство любви загорелось с новой силой, вытеснив из них всю нелепицу мыслей и возникшего недоразумения.

   * * *

   Новый день поистине стал рубежным для Николая Белова. У него больше не было колебаний как жить, чем заниматься, как строить отношения в семье. Он стал усиленно готовиться к охоте. Соня помогала чем, могла. Однажды, возвратилась с работы с большим пакетом. Подала его Николаю и попросила примерить. В пакете оказались новая красивая кухлянка, меховые брюки и торбаса.

  --Когда ты успела?- спросил удивленный супруг.- Вроде, мерку с меня не снимала, а все подошло.

  --Шить кухлянку начала давно, когда ты еще плавал. Собиралась подарить в любом случае, независимо от того, будешь жить со мною или нет. А все мерки с тебя сняла, когда обнимала. Ты лучше скажи, нравится или нет?

  --Еще как нравится! Такой красивой кухлянки ни у кого не видел.

  --Главное, чтобы удобная была. Не стесняла движений. Да и мне теперь будет спокойней. В такой одежде не замерзнешь даже в самый жестокий мороз.

  И вдруг прильнула к нему и с чувством сказала:

  --Если бы ты только знал, как я сильно люблю тебя!

   А когда Владимир Туккай пригнал долгожданный квадроцикл, они с Соней объехали все старые охотничьи угодья ее отца. Осмотрели балок. Строение заметно обветшало без хозяйской руки, но все еще надежно защищало от непогоды. Убедиться в этом им предоставила возможность сама природа.

   Супруги уже возвращались домой, когда из ближайшего распадка, затаившегося между пологимизаснеженными сопками, стал поддувать резкий холодный ветер. А вскоре всю долину накрыла снежная круговерть.

   В балке нашлось немного дров, и они растопили маленькую печурку. На удивление в помещении стало быстро теплеть. Промерзшие участки стен и углов обозначились отсыревающими пятнами. Ремонтных работ предстояло немного, а теперь, когда в семье появился транспорт, они и вовсе казались мелочью.

  За чаем Соня шутила, рассказывала забавные анекдоты про охотников.

  --Ты только не обижайся,- предупредила она мужа.- Чукчи тоже шутят над русскими. Сосед спрашивает охотника: -Почему вчера без трофеев вернулся? -Я, однако, на охоту ездил с городскими! - Ну и что? - Шибко неумелыми и криворукими оленеводами оказались, однако!

  --Вот и я опасаюсь в глазах других охотников оленеводом оказаться,- грустно отозвался на анекдот Николай.

  --Все у тебя получится, любимый!- Завтра поедем приманки раскладывать.

  --А где столько мяса возьмем?

  --Когда проезжали вдоль берега, видел туши морского зверя, выброшенные на сушу? Дело в том, что морзверобои, убив моржа или лахтака, не всегда успевают вовремя хорошо загарпунить их и подвести под них шары для поддержания туш зверей на плаву. Они тонут, а море спустя какое-то время выбрасывает на берег. Мы с отцом все время использовали их в качестве приманки.

   Николай подлил себе и жене в кружки душистый чай с термоса, отпил глоток, наслаждаясь ароматом.

  --Давно хотел тебя спросить: что случилось с твоими родителями? Если не хочется говорить об этом - не говори. Но уж очень многое в твоей, а теперь и в моей жизни с именем отца связано.

   Соня притихла, как будто ушла мыслями в далекое прошлое. Затем вскинула головой, отбрасывая оцепенение, начала рассказывать:

  --Отец утонул, спасая мать. Он был хорошим пловцом, а мама так и не научилась плавать, сколько он ни старался. Она была учительницей, а отец работал геодезистом в Провиденской гидробазе. Он был русским. Видимо, сильно любил мою маму. Бросил свою прежнюю работу, переехал в село. Быстро освоил почти все основные специальности. Был бригадиром, заместителем директора совхоза. Про него тоже говорили, что он настоящий человек. А утонули обыденно. Здесь нет-нет да такое случается. Вышли на байдаре на рыбалку. Увлеклись, не заметили вовремя перемены погоды. Ветер стал отгонять байдару в открытое море. Мать уронила весло и попыталась его достать. Сильно наклонилась над бортом, а в это время ветер качнул байдару. Мама упала за борт и сразу стала тонуть. Вода в наших широтах даже в самое теплое время года ледяная. Отец прыгнул к ней на помощь. А ветер в это время еще быстрее погнал байдару в море. Отец поддерживал маму сколько мог. Так они вдвоем и ушли под воду. Все это происходило на глазах многочисленных рыбаков, но никто из них не успел оказать помощь.

  Когда море выбросило их на припай, они продолжали держаться за руки.

   Услышанное так потрясло Николая, что он долго не мог проронить ни звука. После этого случая Соня ни разу не слышала от мужа, что он опасается неудач. Несколько раз супруги выезжали в тундру вдвоем. В нужные места разложили приманку - куски мяса, сделали на них надрезы. Потом Николай наведывался туда один, чтобы очистить приманки ото льда и снежных заносов, сделать их доступными для песцов. С волнением ждал: придут к ним зверьки или не придут? Какова же была его радость, когда увидел ровные строчки следов в направлении к приманкам. Много следов!

   Свой первый капкан Белов ставил особенно тщательно. Может, потому и не сразу все получалось. Пласт снега, который должен был прикрыть ямку с капканом, ломался, а потом Николаю долго казалось, что замаскировал присутствие человека недостаточно и песец обязательно обойдет это место стороной.

   Ночь провел в избушке неспокойно, а чуть забрезжил рассвет - помчался к ближайшей приманке. Никого. Следующий капкан тоже оказался пустым. И только в самом дальнем, когда сомнение в успехе и своих силах уже поселилось в душу, увидел беспокойно мечущегося песца.

   С этого дня охотничья тропа частенько оказывалась для него счастливой.

   Не менее удачливым был Николай и в охоте на других зверьков. Встречая его с охоты и видя добытые трофеи, односельчане, одобрительно причмокивая, говорили:

  --Какомэй! Ты стал настоящим охотником.

   Николаю, конечно, льстили их похвалы. Но больше всего ему нравилось собственное ощущение удовлетворения от охоты. Соне все труднее и труднее становилось удерживать его дома. Частенько он старался выбраться из дома, не разбудив ее.

   Выскальзывая из теплой постели, прихватывал всю необходимую одежду и уходил в другую комнату. Наскоро заправив термос свежим чаем и захватив приготовленный женой с вечера тормозок торопливо шагал за порог. Соня в эти минуты не спала и, как только хлопала входная дверь, подбегала к окну, с любовью смотрела ему вслед. И без того высокий и широкий в плечах, в кухлянке он казался совсем громадным. Счастливо улыбалась, наблюдая как муж, чтобы не разбудить ее, откатывал квадроцикл вручную на почтительное расстояние от дома и только потом заводил мотор.

   Направляясь к охотничьим угодьям, Николай иногда не отказывал себе в удовольствии свернуть к морю и промчаться по льду. Застывшая поверхность воды не была гладкой. А чем дальше от берега, тем больше появлялось торосов из ледяных глыб и трещин. Белов оставлял транспорт и шел дальше пешком, прислушиваясь к звукам моря. Он наслаждался простором и тишиной. Но чем дальше уходил от берега, тем отчетливее проявлялась жизнь закованной в лед водной стихии. Некоторые трещины заметно "дышали", края льдин вздымались относительно друг друга и, нагромождаясь, крошились. В отдельных местах трещины настолько расширялись, что образовывали настоящие полыньи.

   Однажды он надолго задержался возле широкой полыньи. Присев на ледяной выступ неподалеку, задумчиво засмотрелся на воду. Попытался разобраться в своих ощущениях. Сказать, что он скучал по морю, нельзя. Это было бы неправдой. Его жизнь просто перешла в новое качество и дарила ему много эмоций, о которых он ранее и мечтать не мог.

   Тогда что все-таки не давало ему чувствовать себя полностью счастливым? Додумать эту мысль он так и не смог. Из полыньи вдруг показалась забавная любопытная мордочка молодого лахтака. Николай от неожиданности даже вздрогнул, но удержал себя на месте, стараясь не шелохнуться. Зверек огляделся и осторожно выбрался на лед. Но стоило Николаю попытаться снять коробин с плеча, как лахтак тут же бултыхнулся в воду. С досады обругал себя за нетерпение, но потом рассмеялся. Он понял, что море подарило ему новую забаву и надежду на успешную охоту на морского зверя. Просто надо присмотреть возможные места, где полыньи образуются чаще всего и набраться терпения выслеживать этих осторожных зверьков.

   В этот день на охоте ему везло как никогда ранее. Домой возвращался с хорошим настроением и богатыми трофеями. Вынул из капканов двух песцов и подстрелил удачно горностая и лису. Еще в коридоре он услышал голоса, доносившиеся из комнаты. Один показался ему знакомым, и заставил сердце усиленно забиться в груди. Николай поспешил в комнату. За столом распивали чай и мирно беседовали его жена и Тинун с Петром.

   Соня выпорхнула навстречу мужу, но, увидев охотничьи трофеи, в удивлении остановилась. Воскликнула:

  --Вот это удача! Не прошло и месяца, а ты уже обошел многих маститых охотников.

  Обняла мужа и только потом сказала:

   -А у нас гости. Тинун ты знаешь, а это ее муж Петр, знакомьтесь.

  Петр вышел из-за стола и доброжелательно подал руку. Вел себя он так, как будто между ними никогда не было стычки. Потом к нему подошла Тинун. Они скромно обменялись рукопожатием и почти одновременно произнести традиционные для такого случая слова:

  --Рад (а) тебя видеть.

  Уже усаживаясь снова за стол, Тинун сказала:

  --Приехала с гастролей. Решили с мужем навестить старых друзей.

   Николай извинился, сказав, что ему надо переодеться, вышел в другую комнату. Сел на стул, стараясь успокоиться. Но это у него плохо получалось. Тинун у него дома, а он не может обнять ее! До чего же она красива! Да и Петр сегодня выглядел совсем по- другому, чем тогда, у магазина. Высокий, красивый мужчина. И костюм на нем очень дорогой. Да и рукопожатие крепкое, мужское.

   Прошло несколько минут, прежде чем Николай смог совладать с волнением, и начал переодеваться. Не торопясь принял душ, насухо вытерся. Оделся по-домашнему - рубашку поверх тельняшки навыпуск и легкие брюки.

  --Не устали ждать? Примите в свою компанию?- как можно беспечнее произнес он, стараясь не глядеть на Тинун.

  Соня усадила мужа напротив гостьи со словами:.

  --Поговори с друзьями, а я пойду накрою стол. Ты, надеюсь, не будешь против, если я предложу распить бутылку коньяка или водки?

  --Можно и то и другое,- попытался пошутить Николай.

  Но Соня восприняла его слова как пожелание и выставила на стол сразу оба напитка.

  --Да и мы пришли не с пустыми руками,- отозвалась Тинун и, покопавшись в объемистой сумочке, достала красивую бутылку рома. Вид напитка больно кольнул Николая воспоминанием: его капитан любил развлекать своих подруг именно ромом.

   Настроение резко испортилось. Не успела Соня до конца накрыть стол, как Белов размашисто разлил по бокалам коньяк и сухо произнес:

  --За удачную охоту!

  --Да, ты сегодня отличился!-поддержала его Соня.--Давайте выпьем за успех моего мужа.

  Все дружно выпили. Николай тут же наполнил бокалы снова.

  С тостом его опередила Тинун.

  --За встречу!

   Очередной тост произносил Петр. Он заметно уже захмелел, и рассказал вместо тоста анекдот:

  --Приходит чукча к другому в гости - на полу шкура медведя. Спрашивает:- Сам убил?- Сам.- Сколько раз стрелял?- Десять.-А почему в шкуре ни одной дырки?-Не попал. -Как же тогда медведя добыл? Он от смеха умер. Так давайте охотиться так, чтобы в любом случае возвращаться с добычей.

   Как ни странно, этот незамысловатый анекдот всех развеселил. Только Николаю показалось, что Петр вложил в него какой-то особый смысл. Но задумываться об этом не стал, включился в общий разговор.

   Провожать гостей Николай пошел один. Застолье продолжалось не долго. До водки дело так и не дошло. Да и рома в пузатой бутылке оставалось еще больше половины, а Кутылин уже сдался, совсем не держался на ногах. Тинун предложила уложить спать его у них дома, но Соня решительно воспротивилась.

  --Извини, сестричка, мне завтра на работу, а Петр проснется и снова захочет продолжать застолье.

  Белову фактически пришлось взвалить гостя на себя. Тинун, как могла, помогала тащить Петра до дома. Усадив на диван, попытались раздеть его. Но тот совсем размяк, завалился спать в чем был, и тут же шумно засопел, хлюпая мокрым носом.

   Тинун и Николай какое-то время смотрели друг на друга, а потом бросились в объятья. Их как будто вселенским магнитом потянуло друг к другу. Но в какой-то момент Николай почувствовал: на этот раз что-то было не так. То ли присутствие Петра влияло, то ли запах рома от Тинун пробуждал недобрые воспоминания? В сознании на миг возник облик Сони, которая, провожая их, только и сказала:"Я буду ждать. Возвращайся скорее." Он так сильно жаждал дождаться этого мига, когда они с Тинун останутся одни, но сейчас почему-то не чувствовал в себе той прежней страсти, которая ранее сжигала его, доводила обоих до сумасшествия. Он разжал объятия и отстранил Тинун.

  --Что случилось?- недоуменно спросила она, не желая отпускать его от себя.

  --Не могу. Не сейчас. Я, пожалуй, пойду,- сбивчиво проговорил Николай. Сорвав куртку с вешалки, выскочил на улицу. И сразу стало легче дышать.

   Ночное небо было чистым. Оно заботливо накрыло село красочным звездным ковром. Николай давно заметил одну особенность северного неба. Оно казалось значительно ближе, а звезды ярче и крупнее, чем в более южных широтах. Буквально нависало над головой.

   Подойдя к своему дому, не сразу зашел внутрь. Огляделся вокруг. Село давно уже спало. И только редкие собаки где-то на окраине время от времени начинали лаять, отпугивая волков. Поймал себя на ощущении, что эта картина не вызывает в нем отчуждения, как это было совсем еще недавно. Он чувствовал себя органично в этом некогда странном для него, но таком интересном мире на краю земли. Стукнула входная дверь. На улицу вышла Соня. Прижалась к мужу, спросила:

  --Почему не заходишь?

  --Давно такого красивого неба не видел, вот и любуюсь.

  Покрепче обнял ее, шепнул:

  --Ладно, пойдем в дом, а то еще заморожу тебя.

  --Если бы ты только знал, любимый, как мне хорошо с тобой!-отозвалась Соня.

   * * *

   С того самого дня, когда Николай увидел на льду лахтака, для него охота на морзверя стала навязчивой идеей. Иногда, уходя на охоту, он выбирался на квадроцикле подальше от берега. При этом научился виртуозно обходить торосы и преодолевать трещины. А когда все же любое маневрирование становилось невозможным, Белов бросал квадроцикл и шел дальше пешком, высматривая полыньи. Преодолевать приходилось не только разломы, но и колючий ветер, который обжигал лицо и слепил глаза. Гонимые им ручейки снежной крупы, как наждаком, полировали лед до зеркального блеска, засыпали трещины и провалы, со временем превращая их в настоящие ловушки.

   Николаю приходилось быть предельно осторожным, чтобы не угодить в них. А они стали попадаться ему все чаще и чаще. При усиливающимся ветре море начинало шумно "дышать". То в одном месте, то в другом раздавался треск, что означало появление новых трещин.

   Присмотрев несколько перспективных мест, где вполне могли появиться животные, Николай стал дожидаться хорошей погоды. И природа не подвела его. Ветер вскоре сменился, едва ощутимо дул с моря. Небо было чистое до самого горизонта. А это означало, что впереди солнечный день. Белов предупредил жену, чтобы она не ждала его быстрого возвращения. Забрал заранее приготовленный тормозок, рассчитанный на пару дней, термос с чаем и маленький примус, на котором можно было бы в походных условиях не только подогреть чай, но и приготовить нехитрые бутерброды, и поспешил в тундру. Решил: прежде чем отправиться на морзверя, попутно проверить несколько капканов, свежую приманку в которые поставил накануне. От старых охотников он слышал, что, попав в капкан, песец может даже отгрызть себе лапу, чтобы получить свободу. На него это известие произвело тяжелое впечатление, и , чтобы не допустить такого у себя, не ленился почаще проверять капканы.

   Белову повезло и на этот раз. В одном их трех капканов оказался белоснежный песец. Посчитал это хорошим предзнаменованием для главной на сегодня охоты.

   Ему действительно сопутствовала удача. И подходящая полынья быстро нашлась, и место для лежки c подветренной стороны - лучшего не надо. Стараясь не шуметь, слегка перекусил, запил горячим чаем и затаился.

   Погода тоже радовала. Солнечные лучи яркими бликами отражались ото льда и снега. Глаза быстро уставали от непрерывного наблюдения, и Николай, чтобы дать им немного передохнуть, смеживал веки и расслаблялся...

   Не заметил, как уснул. Проснулся, когда солнечные лучи, уже изрядно отклонившись от зенита, упали ему прямо на лицо. Хорошо хоть обошлось без резких движений. Взглянув в сторону полыньи, Николай затрепетал от радостного возбуждения: там нежились на солнышке две нерпы. Ему пришлось какое-то время выждать, чтобы успокоиться. И только потом нажал на курок. На льду осталась только одна нерпа, другая в мгновение ока исчезла в полынье. Но Николаю и этой удачи хватило, чтобы счастливого настроения хватило на весь обратный путь до дома.

   Жена встретила его в двери. Такой расстроенной Николай не видел ее ни разу. Радостное настроение, с которым он возвращался с охоты, мгновенно испарилось. Войдя в комнату, увидел и причину расстройства. За столом сидел сильно подвыпивший Петр Кутылин. Перед ним стояла пустая бутылка из-под рома. А рядом лежал охотничий нож.

  --Пришел искать свою жену к нам. С ножом в руках. А не найдя, потребовал подать ему остатки рома, недопитого в прошлый раз,- пояснила ситуацию Соня.

  Николай подошел к гостю и решительно взял его за плеча:

  --Ну-ка, дружище, поднимайся и топай домой. Ищи свою жену в другом месте.

  Петр повернул к нему затуманенный взгляд, спросил:

  --И где, однако, я должен ее искать, если она только и бредит тобой?

  --Давай включим логику, если ты способен еще логически рассуждать.

   Петр мотнул головой, что, видимо, означало согласие и выжидательно уставился на Николая.

  --Раз твоей жены здесь нет, значит, теперь она бредит кем-нибудь другим. Согласен?

  --Согласен,- буркнул Петр.

  --Тогда хватит рассиживаться,- Николай уже терял терпение. Сильнее сжал руку на плече и попробовал поднять нежеланного гостя.- Наверняка она уже ждет тебя дома.

   Неожиданно покорно Петр поднялся и, шатаясь, пошел к выходу.

  --Не хочешь, а поверишь, что люди, в которых вселяются духи мокрого мира, действительно приносят несчастья,- проговорил вслед Николай.

  --Нож забыл. Может, догнать и отдать?- спохватилась Соня.

  --Не надо. А то и в самом деле кого-нибудь пырнет,- остановил ее Николай.- Давай лучше отметим мой сегодняшний успех.

  И не удержался, похвастал:

  --Твой муж сегодня убил первую в своей жизни нерпу!

  --Я всегда верила в тебя, любимый, что ты станешь хорошим охотником,- Соня чмокнула его в щеку и сказала:

  --Иди переодевайся. А я накрою праздничный стол.

   Уже засыпая, Соня спросила мужа:

  --Тебя и в самом деле не интересно, с кем последнее время встречается Тинун?

  --А ты знаешь?- Николай вдруг почувствовал, как в нем просыпается ревность.- Почему не сказала Петру?

  --Во-первых, это не моё дело, а, во-вторых, поговаривают, что Тинун стала охоча до молодых ребят. Откуда мне знать, где она могла быть сегодня?

   Соня уже давно уснула, а Николай все ворочался с боку на бок. Размышлял о Тинун и своем к ней отношении. Несмотря на все ее пороки, он чувствовал, что не до конца переборол в себе все чувства к ней. Что-то оставалось внутри него и при одном упоминании о ней, зажигалось искрящимся огоньком в душе. И этот огонь иногда очень больно обжигал. Так было и сегодня, когда Петр сказал, что Тинун только и бредит им, и еще теперь, после слов Сони о многочисленных ее любовниках. "Лучше бы она куда-нибудь уехала," - подумал он с горечью, понимая, что самостоятельно будет трудно окончательно забыть ее.

   С охотой последние дни Николаю не везло. Капканы чаще всего оказывались пустыми, хотя следы зверьков показывали, что они приходили полакомиться мясом. А потом испортилась погода. Задул нудный холодный северный ветер. Временами он закручивал такие снежные вихри, что ни о какой охоте и речи быть не могло без риска для жизни. В сотне шагов ничего не было видно. Николая безделье настолько мучило, что он все же решил рискнуть проехаться проверить капканы.

   Соня как могла, удерживала мужа, но он был несговорчив.

  --В случае чего пересижу непогоду в балке,- успокаивал он жену.- Заодно проверю его состояние. Как держит тепло после ремонта. Ползимы прошло, а мы так и не удосужились побывать в нем.

  --Останься дома. Мне через несколько дней уезжать на фестиваль. Хотелось бы побольше побыть вместе,- не отступалась Соня. И когда он продолжал настаивать на своем, жена решительно заявила, что тогда поедет на охоту вместе с ним. Тем более, что впереди были два выходных дня и ее присутствия в мастерской не требовалось.

   Не успели отъехать и сотни метров, как село полностью поглотила снежная круговерть. Маршрут выбрали вдоль ледового припая. Здесь ветер хоть и был сильным, но видимость оставалась хорошей. Вcе, что можно было сдуть с ледяного поля, ветер уже сдул. Первый проверенный капкан оказался пустым. Но Соня вдруг обратила внимание, что в паре метров от капкана были видны следы обуви. А при внимательном рассмотрении обнаружились следы присутствия человека и рядом с капканом. Они были неплохо замаскированы.

   Окончательно подозрение переросло в уверенность: кто-то чужой похозяйничал здесь, когда обнаружили маленькую каплю крови на одной из металлических частей капкана. Соня сама всегда тщательно убирала кровь предыдущей жертвы и этому научила мужа. Иначе зверь не подойдет к приманке.

  --Давай гони к балку,- предложила она.- Чувствую, что там нас ждет сюрприз.

  И оказалась права. В балке было тепло, а на лежанке под завывание ветра мирно спал Петр Кутылин. Было видно, что совсем недавно он обрабатывал шкурки песцов. Еще сырые, они висели в углу балка.

   Разъяренный кощунством односельчанина Николай сорвал с плеча карабин и наставил на Кутылина. Казалось еще мгновение и он выстрелит. Но в последний момент сдержался и ткнул ему в бок дулом.

  --Вставай, ворюга! А то в спящего стрелять как-то не с руки.

  Петр в испуге подхватился с лежанки и стал умолять:

  --Не стреляй, я все шкурки отдам. Кэллы попутал.

  --И как давно тебя черт попутал?- строго спросил Николай.

   Петр вдруг прослезился, захлюпал носом и стал жаловаться:

  --Стал жену ругать, что часто стала из дома пропадать. А она мне в ответ: а какая, однако, польза от тебя? Другие мужики шкурки песцов, лисиц приносят домой, а ты, упрекает, даже свежего мяса и рыбы добыть не можешь. Я говорю ей, что зато я летом морзверя добыл побольше других. И оленей у меня стало больше, скоро свое стадо будет. А на пушных зверьков охотник я плохой. Нет у меня терпения выслеживать их. А она мне в ответ: не можешь охотиться - иди воруй. Я думал пошутила, а она как-то ночью толкает меня:

  --Тыкхы, тыкхы! Поднимайся. Соня знает, что так только вора будят. Вот и пошел. Однако, плохо сделал, но я все верну. Одну шкурку только Тинун подарю.

  Когда Петр ушел, Соня сочувственно сказала:

  --Совсем Петр плохой стал. Надо будет с Тинун поговорить.

   * * *

   Уже к вечеру в день отъезда жены Николай почувствовал себя одиноко. За что бы ни брался, все валилось с рук. Достал с холодильника бутылку водки, но пить не стал. Побоялся, что станет только хуже. Еще с времен плавания в море знал по личному опыту - одиночество выпивкой не лечится. Оделся, пошел осматривать квадроцикл. Твердо решил утром отправиться поохотиться на морзверя, если погода не подведет. С транспортом все было в порядке. Надежной оказалось машина, хоть и отечественной сборки. Он уже лег спать, как раздался звонок. Звонила Сонина тетя Татьяна Леонидовна. Она сообщила, что Соня благополучно улетела и даже уже отзвонилась из Анадыря. Их делегация вся в сборе, и они завтра вылетают чартарным рейсом сначала до Тюмени, а потом полетят в Тобольск. Спросила, не нуждается ли он в чем. И Николай неожиданно для самого себя спросил:

  --А Влада можно к телефону позвать?

   Было слышно, как Татьяна Леонидовна шумно задышала, а потом сдавленным голосом, как будто ей перехватило чем-то связки, сказала:

  --Конечно, можно, Коля. Твой сын стоит рядом со мной.

  В следующее несколько секунд трубка молчала, а потом до Николая донесся звонкий голос:

  --Алё, здравствуй, папа!

  Целый вихрь новых ощущений привнесли в жизнь Белова эти три слова. Он не сразу смог преодолеть комок, подкативший к горлу, и собраться с силами, чтобы сказать:

  --Здравствуй, сын! Как твои дела?

  --Папа, у меня все хорошо. Ты лучше расскажи, как тебе удалось подстрелить нерпу?

  --А кто тебе про нерпу сказал?

  --Мама. А еще она сказала, что ты уже в этом году обойдешь многих старых охотников. Я приеду на зимние каникулы и обязательно помогу тебе в охоте. Ты же меня научишь?

  --Конечно, сынок.

   Больше он говорить не смог. Горло перехватило, глаза затуманили слезы. Сославшись на плохую связь, он замолчал. А сын продолжал еще какое-то время рассказывать про учебу, про увлечения, пока тетя не взяла у него трубку. Она, видимо, догадалась про состояние Николая, потому что, прежде чем отключить телефон, сказала:

  --Не волнуйся за нас. Береги себя. Мы еще позвоним.

   Череда одиноких дней угнетала Николая. И чем больше времени проходило со дня отъезда Сони, тем сильнее чувство одиночества разъедало душу. В надежде избежать его, Белов надолго уезжал в тундру. Теперь он не торопился осмотреть все капканы сразу. Заворачивал в балок, готовил нехитрую пищу, чай. Слушал радио, в надежде поймать новость о фестивале. Но федеральные радиостанции упорно игнорировали фестиваль народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока. И вообще складывалось впечатление, что их вообще ничего, что дальше Урала, не интересует. Разве только что новости по добыче нефти и газа. Да, пожалуй, еще погода, и то если вдруг в ней проявилось что-то аномальное. Подолгу отдыхал. И только потом снова отправлялся в тундру.

   Редко какой объезд охотничьих угодий и осмотр капканов не приносил удачи. И тогда он снова решил испытать себя в охоте на морского зверя. Но на этот раз удача отвернулась от него. На прежних местах полыньи покрылись крепким льдом, а новых отыскать не удалось. Видимо, штормы давно не беспокоили море. Свежие трещины во льду, если и попадались, но никак не гарантировали образования полыньи.

   Возвращался домой не в лучшем расположении духа. И был очень удивлен, когда в одном из окон дома увидел свет. Сердце радостно забилось от ожидания встречи с Соней. Он быстро загнал транспорт в сарай, покидал тут же шкурки двух песцов и поспешил в дом.

   На кухне хозяйничала Тинун. Судя по тому, что на столе стояла початая бутылка водки, она уже изрядно приложилась к спиртному. Увидев Николая, бросилась ему на шею. Осыпая поцелуями, шептала:

  --Не гони меня. Люблю тебя и больше не могу без тебя жить. Я пропаду без тебя.

  Тонкая, легкая, изящная, она не просто висела на нем. Вся слилась с ним. У Николая только хватило сил сказать:

  --Мне надо раздеться.

  Тинун быстро помогла ему снять кухлянку, унты, меховые штаны, а затем также ловко стала помогать снимать все остальное белье. Сама отвела в ванну, включила душ.

   В постели они не произнесли ни слова. Наслаждались друг другом молча. Только томные вздохи свидетельствовали о том великом блаженстве, которое испытывали оба.

  Потом, когда сидели за столом, Николай спросил:

  --А как ты попала в дом?

  --Я давно знаю все привычки Сони, куда она кладет ключи от дома. Мы же почти сестры. Но ты, наверное, об этом не знаешь?

  --А ты расскажи. Мы же никуда не торопимся?

  --Дело в том, что Сонин отец сначала ухаживал за Татьяной Леонидовной. Она была намного моложе Сониной мамы. Работала в краеведческом музее, интересная, начитанная девушка. Любовь у них была крепкая. Татьяна вскоре забеременела, а Володя ушел в очередное плавание. Суда гидробазы в то время ходили по всем морям мирового океана, иногда дома не бывали по восемь-десять месяцев. Уж не знаю, что там случилось на самом деле, но Татьяне пришла телеграмма: Володя попал в аварию и находится в тяжелом состоянии.

   Татьяна сильно переживала, и у нее случился выкидыш. Потом вышла замуж. Быстро развелась, когда узнала, что Владимир вернулся живым и здоровым. Но он не смог простить измены. Перед тем, как познакомиться с Сониной мамой, у него была короткая связь с ее двоюродной сестрой, которая меня и родила.

  --Так вы и есть самые что ни есть родственницы!-- воскликнул Николай.

  --Все может быть. Только у сестры в это лето одновременно было несколько любовников. В парк "Беренгия" нагрянула большая этнографическая экспедиция. Мужчины все красивые, рослые, ну как тут устоять романтичной чукотской девушке! Кто мой настоящий отец - так и осталось тайной за семью печатями. Но нас с Соней все время называли сестричками. А Татьяна Леонидовна сильно любила Володю и надеялась, видимо, до последнего, что он вернется к ней. И даже, когда регистрировали рождение Сони, Татьяна как-то ухитрилась записать ее на свою фамилию - Ачиргина. С тех пор она любит Соню как родную дочь. Фактически она и воспитывала ее, как теперь воспитывает ее сына. Считает его своим внуком, требует называть себя бабушкой.

   Николай почти не слушал Тинун. Он смотрел в ее неповторимые, излучающие притягательную энергию большие глаза под длинными ресницами, и думал, как в этом забытом богом уголке земли могло родиться такое изящество, сотканное из теплой, светлой, жизнеутверждающей плоти? Он едва сдерживал себя, чтобы не наброситься на нее прямо здесь , за столом. Тиун, похоже, испытывала такое же сильное влечение. Они, не говоря ни слова, взялись за руки и снова направились в спальню.

   Утром их разбудил телефонный звонок. Легкая Тинун подхватилась первой. Николай еще сладко потягивался, когда услышал радостное восклицание:

  --Тетушка ТаньЛеонидовна, здравствуйте!

  Потом наступило долгое молчание. Когда возобновился разговор, в словах Тинун радости уже не было.

  --Да я только на минутку забежала. Узнать, может, помощь какая нужна.

   Вернулась в спальню удрученная. В глазах блестели слезы.

  --Что она тебе сказала?- взволнованно спросил Николай.

  --Ругалась сильно. Обзывалась. Грозилась, что если не перестану разрушать семью, горько пожалею об этом. А в чем я виновата, полюбив тебя?

   Слезы катились из глаз женщины крупными горошинами одна за другой. Николай обнял ее, поглаживая рукой голову.

  --Не обращай внимания.

  Всхлипывая, Тинун продолжала:

  --Да, я легкомысленная. Но я никогда никого так не любила, как тебя. И мне ни с кем другим не было так хорошо, как с тобой. Почему же я была такой дурой, что уступила тебя сестричке?- Тинун уже рыдала, не сдерживаясь.

   Снова зазвонил телефон. К нему на этот раз поспешил Николай. Звонила Сонина тетя. Не успел Николай произнести чукотское приветствие "Етти", как Татьяна Леонидовна разразилась площадной бранью. Потом, немного успокоившись, спросила:

  --Эта шлюшка еще у тебя?

  Николаю не хотелось обидеть Тинун, которая пришла в комнату следом и прислушивалась к их разговору, ответил утвердительно и добавил:

  --Не надо в ее адрес говорить плохих слов.

   Лучше бы этого он не говорил. Только распалил больше. Николай даже не подозревал, что у бывшего музейного работника, а ныне влиятельного работника российско-американской ассоциации народов Крайнего Севера, такой богатый вне словарный запас фразеологизмов. Выплеснув его в уши собеседника, Татьяна Леонидовна примирительно сказала:

  --Если ты послушаешь меня и немедленно избавишься от этой всеядной высокохудожественной шлюхи, я закрою глаза на все твои поступки исключительно ради Сони и твоего сына.

   Тут уж взыграло самолюбие самого Николая.

  --А если я не сделаю так, как вы хотите,то что?- с вызовом спросил он.

  --Буду лечить.

   Эти два слова были сказаны спокойно, но так жестко, что Николаю послышалась в них угроза.

  --Сами сначала вылечитесь, а потом будете указывать другим, как поступать,- с вызовом крикнул в трубку Николай и отключил телефон.

   Настроение было вконец испорчено. Николай достал из Сониных запасов бутылку вина и прямо с горлышка отпил изрядное количество. Потом спохватился, предложил Тинун. Но она отказалась.

  --Я пойду. Тетя Таня наверняка сейчас позвонит Петру и скажет, где меня искать. И он прибежит и затеет скандал.

  Николай пожал плечами:

  --Может, ты и права. Но я буду ждать тебя.

  Чтобы хоть немного привнести позитива в ситуацию, добавил:

  --Я уже начинаю скучать.

   * * *

   После ухода Тинун Николай сразу стал готовиться к отъезду на охоту. Пустота дома быстро переселилась к нему в душу. Он не мог и не хотел оставаться здесь ни одной минутой больше, чем требовалось на сборы. Мысли назойливым роем кружились в голове. С некоторых пор он заметил, что Тинун рождает у него два разных чувства. В постели это одна женщина, а в общении - другая. Одно в ней оставалось общим - отношение ко лжи. Она произносила ее в любом положении , не поперхнувшись. В то время , как у многих бы слова застряли в горле. И что еще больше озадачивало Николая: он готов был слушать эту ложь и воспринимать ее за истину.

   Понятие же Тинун о женской чести любого нормального человека вообще озадачило бы. Мужчины для нее были лишь инструментом для удовлетворения возникающей время от времени похоти. Одни справлялись с этими обязанностями хорошо, другие - хуже. Последние в ее памяти не задерживались ни на минуту позже, чем она поднималась с постели. Их как бы в ее жизни не было вообще. А значит, ничего предосудительного, считала, она не делала. Это как бы немножко запачкать руки, а потом их слегка сполоснуть. Николаю вдруг стало неуютно на душе от мысли, что и к нему Тинун приходила не всегда сполоснув, образно говоря, руки.

   Он поморщился, словно вступил в грязь. Мысли сами собой перескочили на Соню. А что если и она такая же? То, что она кажется неискушенной, еще не говорит о том, что она целомудренна. Но тогда почему Тинун всегда ее опустошает, а Соня наполняет радостью, умиротворением, душевным светом? Не потому ли, что Тинун насыщается партнером, как голодный тарелкой супа, а Соня , наоборот - дарит себя. Она создана для заботы. И от этого сама испытывает удовлетворение. Ее любовь не направлена только на себя. Она у нее, как просторный дом, в котором ей хорошо, если и ее объекту любви хорошо.

   От этих мыслей Николаю стало стыдно, что он мог плохо подумать о жене. Это скорее она имеет право осуждать его. Он, возможно, впервые задумался: как же так получилось, что Тинун занимает в его жизни такое важное положение? Стоит ей появиться и он готов все бросить, лишь бы оказаться с ней в постели. А что за этим стоит кроме страсти? И что это за страсть такая роковая? Ничего на ум не приходило, что могло бы подкрепить его тягу к этой женщине.

   Рассуждения его прервал телефонный звонок. Не успел он услышать кто звонит, как на пороге появилась Тинун с небольшой сумкой в руке.

  --Петр скандал закатил, угрожал расправиться с мной. Мне еле удалось сбежать. Не выгонишь?

  На левой щеке Николай заметил явственно проявляющийся синяк. И если поначалу хотел сказать, что в этой ситуации ей лучше было бы пойти к себе домой, то сейчас сочувственно сказал:

  --Проходи. Я на охоту смотаюсь. А ты располагайся и закрой дверь, чтобы этот изверг тебя не достал.

  --Может, останешься?

  --Нет, Тинун. Я дальние угодья давно не проверял. Если даже никого в капканах нет, то прикормку надо или обновить или подправить.

  --Ну, как знаешь,- без энтузиазма в голосе отозвалась Тинун.- А что это ты с телефоном ходишь? Звонить кому-то собрался?

  --Я и забыл про него, - спохватился Николай. Приложил трубку к уху, но она отозвалась короткими гудками.

   Везение явно закончилось. Все капканы в районе Халюскино оказались пустыми. Следов было много, но что-то отпугивало зверьков от приманки. Белова это окончательно расстроило. Была бы с ним Соня, она помогла бы найти отгадку такой осторожности зверей. Чтоб не возвращаться пустым в село, решил попытать счастья в охоте на морзверя. Тем более, что во второй половине дня небо очистилось от облаков и солнечные лучи яркими всполохами отражались на льду.

   Колесить между торосами долго не пришлось. Если в прошлый раз, выискивая перспективную промоину во льдах, обошел с десяток километров пешком и потом долго выжидал появления зверя, то нынче Николаю крупно повезло. Не успел он как следует обустроить свое сховище, с которого было удобно наблюдать за полыньей, как лахтак, осторожно осмотревшись, выполз на лед. Промахнуться в такой ситуации охотник просто не имел права. А Николай уже давно доказал, что он хороший стрелок.

   Возвращался уставшим, но с хорошим настроением. Хотелось быстрее разделаться с добычей и завалиться отдыхать. То, что дома его ожидала Тинун, и надо было тратить время на общение с ней, пожалуй, впервые не радовало. Понимал, что ситуация резко изменилась после того, как Тинун пришлось покинуть мужа и перебраться к нему. Раньше они встречались исключительно по желанию, для того, чтобы насладиться друг другом без каких-либо обязательств. Сейчас надо было принимать решение, брать ответственность на себя. Но тогда он может потерять Соню. А ему этого очень не хотелось.

   За прошедшие сутки много передумал о том, какое место в его жизни занимает Соня и какое Тинун, и неожиданно понял, что с Тинун его ничего не связывает кроме постели. Это была даже не любовь, а только страсть. Да, сильная, необычная, но все же только страсть. От нее все время исходил какой-то роковой привкус.

   Подъехал к своему дому Белов далеко за полночь. В одной из комнат горел тусклый свет. Значит, Тинун не спит и ждет его. " Это даже хорошо, подумал Николай, прямо сейчас и поговорю с ней обо всем откровенно". Решительно шагнул в дом.

   Первое, что Николай увидел - Тинун надиване. Она сидела, откинув голову и повернув лицо вглубь комнаты. Только все это выглядело как-то неестественно. Было также странно, что она даже не шелохнулась, когда он вошел. Его кольнула легкая обида. Но тут Николай увидел нож, торчавший из шеи женщины. А приблизившись, разглядел еще не высохшую дорожку от крови, и продолжавшую сочиться из-под ножа сукровицу. Тонким прерывистым ручейком из мелких капель она скатывалась за отворот блузки.

   Повинуясь первому инстинкту, Белов схватился за нож и, выдернув его, откинул в сторону. Сдернул с плеча карабин, который мешал ему приблизиться к Тинун, и тоже собирался отбросить его. Но не успел сделать это, как услышал сзади шорох, а потом и осторожные шаги. Трудно сказать, что у него сработало в первую очередь: охотничьи навыки или интуиция, но Николай почувствовал опасность для жизни. Не раздумывая и не оборачиваясь, выстрелил на звук шагов, не целясь. Нападавший упал. Он был уже совсем рядом, в руке держал охотничий топорик. И держал, видимо, крепко, так как он не выпал из руки нападавшего , а вонзился лезвием в пол одновременно с упавшим телом.

   Николай содрогнулся от одной мысли, что этот топорик мог с такой же силой опуститься на его голову, промедли он с выстрелом хоть на секунду. Перевернув нападавшего, к своему ужасу узнал мужа Тинун Петра Кутылина. Тот шумно дышал и пытался что-то сказать. Николай приподнял его голову и обратился весь в слух.

  --Я хотел убить ее. Но это сделал не я. Ты сам давно должен был посчитаться с ней. Она изменяла не только мне, но и тебе. Глумилась над мужчинами, говорила, что всегда будет жить так, как хочет. Я знал, что ты на охоте, пришел поговорить. Пристыдить. А она давай смеяться, что мне, как утопленнику, бабы перестали давать, вот я моралистом и заделался. "Не тушуйся, говорит, я и тебе дам. Меня на всех вас хватит". И она продемонстрировала, что готова была сделать это хоть сейчас. Я не выдержал унижения. Убежал. Хотел было взять ружье и поквитаться с ней, но тут под руки попался топорик. И я подумал, что с нее и этого хватит. Когда вернулся в дом, Тинун уже была с ножом в горле. А тут ты неожиданно появился. Я и подумал, что и тебе пора вслед за Тинун отправиться в нижний мир.

   Николай не верил ни одному слову Петра. Но надо было что-то делать. В его доме один труп и раненый, который тоже может стать трупом, если не оказать ему помощь. Тогда точно не отвертеться. Если Петр подумал, что это мог сделать он, то что скажут другие? Он стал обзванивать всех, кто хоть чем-то мог помочь. Глава сельского поселения Юрий Тынентыгреу прибежал вслед за медсестрой. Убедившись, что Тинун мертва, подошел к Петру. Рана у того оказалась средней тяжести - пуля попала в плечо. Медсестра уже перевязала его, и он чувствовал себя вполне сносно.

   Рассказывая о произошедшем, он фактически повторял все, что сказал Николаю. Глава администрации лишь уточнил:

  --Белов пришел домой, когда твоя жена была уже мертва?

  Николай понимал, что у Петра есть прекрасная возможность поквитаться с ним. Достаточно сказать, что, когда вошел, застал его с ножом в руке. И никакие криминалисты, эксперты и адвокаты не смогут доказать, что он не виновен. На ноже его отпечатки. Тем более, налицо явная попытка убить его как свидетеля. Но Петр не стал хитрить. Он четко и ясно заявил во всеуслышание:

  --Белов не убивал. Тинун была уже мертва, когда он вернулся с охоты. Я был в комнате, когда вошел Николай.

  --А как же он тебя не увидел?

  --Услышав шум, я спрятался за ширму, однако.

   Напрасно иногда людская молва создает негативное мнение о человеке. У Петра, конечно же, были недостатки, но он явно не был мстительным человеком. К этом моменту потом не раз обращались понаехавшие из района и округа следователи и прокуроры. А адвокат прямо заявил, что готов вытащить его из этой передряги, если Петр изменит показание, заявит, что видел момент, как Николай убивал свою любовницу. Но Петр стоял на своем: Ни Белов, ни он не убивали Тинун. Петр уверял, что вообще не трогал нож. И когда эксперты доказали, что на ноже есть его отпечатки, сильно недоумевал по этому поводу. Тут ему на выручку пришел Николай. Он рассказал о случае, кода Кутылин приходил к ним с ножом, а потом забыл его.

   Однако следователи истолковали этот случай не в пользу Петра.

  --Оказывается, ты собирался убить Тинун давно? И когда представилась такая возможность, ты убил ее,- убежденно заявил следователь из округа. И дело посчитали раскрытым. Попутно Кутылину инкриминировали и покушение на убийство Николая. Ожидать решение суда его увезли в Анадырь.

   Белов, как только с него сняли ограничение на право передвижения, уехал в тундру. Он почти не охотился, окопался в домике и без надобности не покидал помещения. К тому же над выстуженной сильными морозами тундрой разыгралась пурга. Николай, прислушиваясь к завыванию беснующегося ветра, снова и снова прокручивал в голове последние события. Отсюда, по прошествии времени, многое виделось в другом свете.

   За некоторые поступки было стыдно. Особенно казнил себя за то, что произошло с Тинун. И чем больше думал, тем противнее становилось на душе. Да, Тинун была в его жизни всего лишь эпизодами. Но какими! Самыми сладкими и самыми яркими. Не потому ли так пусто на душе сейчас? И в то же время он твердо знал, что любит другую женщину. Любит по-настоящему. И эта другая женщина Соня. Разве меньше радости и эмоций дарит она? А сколько в ней чистоты и искренности! В конце концов он сам сделал выбор в пользу Сони. Тогда почему же не смог прекратить отношения с Тинун? Должен был сделать это! У Тинун оставалось бы гораздо меньше уверенности в том, что ее природное умение разжигать страсть всесильно, и не главное в жизни. Что этот дар не рождественская корзина с гостинцами, из которой можно без ограничений черпать удовольствия. Все равно кому-то не достанется пирога, или, что еще хуже, сладкий пирог окажется надкушенным.

  --Но не убивать же за это!- вслух рассуждал Николай.

   Впрочем, что убийство совершил Кутылин, он в это не верил. Петр ее любил, и мысли не допускал, что Тинун вернулась в село и стала жить с ним назло Николаю. Пытался, как мог, уберечь ее от терзавших страстей. Убийство же произошло, когда Тинун вторглась в семью Николая.

  -- Что же получается? Смерть должна была помочь сохранить его семью?

  Вопросы, которые ставил перед собой Николай, рождали смутные подозрения, делом чьих рук это могло быть. "Но как ей удалось?" На этот вопрос ответа у него пока не было.

   Погода, наконец, смилостивилась. Ветер обессилел и уже больше не поднимал в воздух снежную пыль и не закручивал из нее дьявольскую карусель. Все яснее просматривались вдали очертания дальних сопок. У Николая проснулось желание действовать. Вскоре он уже мчался навстречу ветру по направлению к Кувэйну. Торопил его не только охотничий азарт. Накануне по радио услышал новость: окружная делегация вернулась с международного фестиваля народов Севера, где была отмечена многими наградами и призами. В числе наиболее успешных была названа его жена. Все терзания сразу уступили место радостному ожиданию скорой встречи. Правда, портили настроение тревожные мысли о том, как отнесется к произошедшему Соня.

   Этими же мыслями терзалась и Татьяна Леонидовна, когда ехала в аэропорт встречать племянницу. Она тщательно обдумывала, что сказать, не травмируя ее. Но все старания не понадобились. Оказалось, Соня о происшествии в селе узнала по прилету в Анадырь. Более того, она добилась встречи с Кутылиным, а после написала в прокуратуру заявление, в котором указывала на невиновность Петра в убийстве. Доводы были чисто эмоциональными, но в прокуратуре пообещали провести доследственные действия.

   При встрече с тетей Соня была немногословна. Единственное, что ее по-настоящему интересовало, были дела сына. Они, к счастью, являлись предметом гордости. Тетя не удержалась и похвасталась внуком:

  --С появлением отца Владик круто преобразился в лучшую сторону. Учится на одни пятерки. В его комнате на стене я повесила штурманский костюм Николая, так он, замечала, нет-нет да подходит и поглаживает его рукой, как будто отчитывается о своих делах. А тут еще услышал,что отец стал хорошим охотником. Когда говорим про него, у Владика глаза начинают светиться от гордости.

   Соня от этих слов немного оттаяла, сдержанность уступила место радости. А Татьяна Леонидовна еще больше засуетилась в старании поднять настроение.

  --А сейчас, когда приехала ты, вся обвешанная призами и наградами, то и вовсе загордится родителями,- льстиво сыпала она словами.

  Но серьезного разговора избежать не удалось, сколько обе женщины ни старались. Поводом послужил вопрос Владика за ужином:

  --Мама, а ты дождешься, когда у меня каникулы начнутся или уедешь раньше?

  --Пока не знаю. Все зависит от того, когда вертолет полетит или вездеход пойдет в село.

  --Мама, ты что? Тебя бабушка может отвезти в любое время. У нее такой классный снегоход есть! Скажи, бабушка?

  --Есть, есть,- подтвердила Татьяна Леонидовна. И для Сони пояснила:- Осенью приобрела. Из класса "Викингов". Хорошая машина.

   Рассказала, что отдала снегоход на хранение своему сводному брату Владимиру Туккаю.

  --Он и ездить меня научил. Так что, действительно, могу отвезти в любое время. А ты как, соскучилась, наверное, по мужу?

  Соня посмотрела на сияющего восторгом Владика и уклончиво ответила:

  --Поужинаем - поговорим.

  Только за сыном закрылась дверь, Соня не выдержала и с горьким упреком воскликнула:

  --Как он мог?

   Татьяна Леонидовна как будто только и ждала этого вопроса, тут же ответила:

  --Ты сама виновата. С самого начала вашего знакомства с Николаем впереди себя Тинун всегда толкала. Сама же рассказывала. Да, она красавица каких поискать! Но и ты не хуже. А для дома и для семьи тебе и вовсе цены нет. Вас даже сравнивать нельзя. Николай это почувствовал и выбрал тебя. И не только ради сына, как ты вбила себе в голову. Он и по сей час себя отцом по-настоящему не почувствовал. Бросил ради тебя свою прежнюю жизнь и начал с белого листа, а ты нос воротишь. Награды и похвалы тебе голову что ли вскружили? Или кого завела там?

  --Ты что говоришь,- возмутилась Соня.- В годы одиночества никого не заводила, а сейчас и подавно мне никто не нужен.

  --Тогда особо не рассиживайся. Завтра и поедем. А Владика на каникулы привезет брат. У них в администрации тоже ведь каникулы десять дней. Собирался поохотиться.

  --Дай мне хоть с сыном побыть пару дней,-взмолилась Соня.-Да и Николай, скорее всего, на охоте. Звонила - телефон не отвечает.

   Передавая Татьяне Леонидовне снегоход, Туккай предупредил:

  --На всякий случай я дополнительно канистру с горючим приладил. Чтоб туда и обратно хватило, если, как в тот раз, в село не захочешь заезжать.

  Какая-то мимолетная мысль промелькнула в голове у Сони при этих словах, но они тут же затерялись в прощальной суете с сыном.

   К селу подъехали, когда небо и тундра давно слились уже в глубокой темени. Остановились на окраине.

  --Дальше не поеду. Не хочу собак пугать. Добежишь одна?

  --А ты что, даже не погостишь?- удивилась Соня.

  --В другой раз. Может, я даже сама привезу к вам Владика. А сейчас вам надо побыть одним.

   Прощаясь, Татьяна Леонидовна обняла Соню и бодро напутствовала:

  -- Будь мудрой. Все теперь в твоих руках.

   Чем ближе к дому подходила Соня, тем медленнее делались ею шаги. В окно увидела: Николай сидел на диване в своей любимой тельняшке и смотрел телевизор. И сразу он показался ей таким родным и близким, что все ранее заготовленные негативные слова улетучились у нее из головы в один миг. Николай в этот момент, было видно, насторожился, прислушался. Он как будто почувствовал ее присутствие за окном. Метнулся к двери и выскочил навстречу. Подхватил жену на руки и понес в дом. Помогая ей раздеться, стал говорить:

  --Я так виноват перед тобой, любимая. Но, если ты простишь...

   Она не дала ему договорить. Закрыла рот рукой и проникновенно произнесла:

  --Конечно, прощу. Я так долго тебя ждала не для того, чтобы потерять.

   31.Х11.2018г. г.Смоленск