Синдром бесчестия (СИ) [Николай Кириллович Мамойко] (fb2) читать онлайн

  * Николай Мамойко

   СИНДРОМ БЕСЧЕСТИЯ

   ---Повесть---

   Инна Попова торопливо шла по проспекту. Прохожих было мало, но все равно ей приходилось время от времени лавировать, чтобы не столкнуться с кем-нибудь. Время было предобеденное, и основными прохожими были пожилые люди. Они далеко не всегда придерживались своей стороны движения. И девушке приходилось менять направление со своего потока на встречный и обратно. Делала она это легко, не заморачиваясь на нравоучения, как поступали некоторые молодые люди.

   --Вас разве не учили, что надо ходить по своей стороне дороги,- шипели они на заговорившихся старушек. Но дорогу все равно уступали. А те только охали вслед, приговаривая ворчливо:

  --Ну и молодежь пошла! Все им не так.

   Сворачивая в проезд, ведущий к институту искусств, Инна взглянула на часы. Удовлетворенно отметила, что успела точно к назначенному времени. В кабинете проректора по концертной и творческой работе ее ждала Софья Ивановна Пережогина. Она согласилась ее прослушать.

  --Не будем терять время на формальности,- деловито предложила она, пожимая руку девушки.- Проходите сразу к пианино.

   Достав из сумочки ноты, Инна установила их на пюпитр, быстро села и замерла. Она понимала, что от того, как она сейчас сыграет, возможно, будет зависеть ее будущее. Постаралась сосредоточиться. Легким движением положила руки на клавиши, и начала извлекать звуки. Кабинет мгновенно наполнился жизнеутверждающей мелодией первого концерта Чайковского. Прослушав первую часть, Софья Ивановна прервала ее вопросом:

  --Технику кто вам ставил?

  Инна назвала имя своей первой преподавательницы музыки.

  --Хороший учитель, - удовлетворенно кивнула проректор и спросила:

  --Что-нибудь еще можете исполнить?

  Попова неуверенно пожала плечами:

  --А чтобы вы хотели услышать? - И тут же торопливо поправилась:- Я имею в виду, что-нибудь из классики или ...

  --Из классики. И поторопитесь. Меня ждут в департаменте города,- нетерпеливо перебила женщина.

   От возникшего напряжения Инна прикусила нижнюю губу, но, справившись с волнением, стала играть "Ночную серенаду" Ференца Листа. Это была одна из любимейших ею мелодий. Она часто наигрывала себе ее, когда была в грустно-лирическом настроении. Играла по памяти, без нот. И этим, кажется, еще больше покорила Софью Ивановну.

   С интересом спросила:

  --И много вы таких вещей знаете?

  Инна снова как-то неопределенно пожала плечами, тихо ответила:

  --Я с листа больше играю.

  --Это хорошо, - похвалила проректор. - Сейчас спешу, но мы с вами обязательно продолжим разговор. Не буду скрывать, вы мне понравились.

   Инна облегченно вздохнула и встала в ожидании.

  --Я позвоню вам. Оставьте свою визитную карточку,- сказала Пережогина, направляясь к выходу.

  --У меня ее нет,- растерянно произнесла девушка и покраснела, как будто сделала что-то неприличное.

  Софья Ивановна остановилась, но потом снова повернулась к двери.

  --Блин, я уже опаздываю. Пойдемте. Завтра позвоните, назначу вам встречу.

   Когда машина проректора исчезла из вида, девушка от переполнявшей ее радости по-мальчишески подпрыгнула и, смешно взмахнув рукой, приглушенно вскрикнула:

  --Есть!Я победила!

   Какое-то время колебалась, кому сначала позвонить, поделиться захлестывающим ее возбуждением,- матери или Саше? Быстро набрала номер Саши Машкова.

  --Можешь гордиться мной,- с хвастливой ноткой в голосе, сообщила она новость парню.- У меня, похоже, будет приличная работа.

  --Поздравляю!- уж как-то очень спокойно отозвался Саша.

  --И это все, что ты можешь мне сказать? - обиделась Инна.- Я так старалась. До сих пор не могу отойти от стресса.

  --Приедешь - поговорим,- невозмутимо произнес парень.

  --Да ну тебя! Даже порадоваться за меня не хочешь,- фыркнула в трубку Инна и отключила телефон.

   * * *

   Звонить маме расхотелось. Подумалось, что ее радость станет лишним напоминанием Евгении Федоровне о собственных неудачах. С тех пор, как два года назад оборонный завод закрыли, у матери настали трудные времена. Она никак не могла найти постоянную приличную работу. Еще довольно молодая, яркая женщина как-то уж очень быстро увяла, посерела. А в последнее время и вовсе перестала следить за своим внешним видом. Однажды Инна даже не сразу узнала ее, встретив случайно возле торгового центра. На матери было одето какое-то простенькое платье и старый жакет, который она совсем недавно даже дома не всегда одевала из-за опасения что ее могут случайно увидеть в нем соседи.

   Перебивалась случайными заработками. И это при ее образовании! Еще на излете советских лет Евгения Сладкова закончила финансовый институт с красным дипломом, а в более позднее время - юридический. И снова с красным дипломом.

  Читая ее резюме, кадровики с удовлетворением отмечали, что таким опытным работникам всегда найдется место. Но после некоторых согласований, отказывали. Причиной тому была сама Евгения Федоровна. А точнее ее принципы.

  --И откуда они у нее только взялись?- недоумевала девушка, когда мать сообщала ей о причинах очередного отказа в работе. Всю жизнь, сколько себя Инна помнила, та вела беззаботный, а подчас и вовсе легкомысленный образ жизни.

   Правда, с работой это никоим образом не было связано. К работе мать относилась если не фанатично преданно, то педантично и ответственно. Работа позволяла ей чувствовать себя самодостаточной, независимой женщиной. И она дорожила этим ощущением своей свободы. И то, что их оборонный завод долгое время не просто выживал, но и развивался, была заслуга и Евгении Федоровны. Будучи опытным бухгалтером и юристом она вовремя просчитывала риски по внедрению новых профилей производства, и предлагала администрации наиболее выгодные решения. Постепенно, кроме оборонных заказов, завод наладил выпуск качественной оптической техники для гражданских нужд, а также зеркал, художественных стеклянных изделий и другой продукции массового спроса.

   Именно многопрофильность производства и помогла заводу успешно лавировать долгие годы в бурных разрушительных реформах конца двадцатого начала двадцать первого века. Создалась иллюзия, что завод устоит и коллективу ничто не угрожает.

   Все иллюзии рухнули в одночасье. Либерально-реформаторский зуд из столицы разрушительной стихией докатился и до окраин страны. Желание обогащаться, ничего не делая, оказались у пришлого руководства сильнее здравого смысла. В итоге город потерял не только хорошо отлаженное производство, но и десятки миллионов налоговых отчислений в казну. Свыше тысячи человек оказались без работы. Осталась не у дел и Евгения Федоровна.

   Сладкову охотно было взяли на работу на судоремонтный завод. Но вскоре выяснялось, что на предприятии ведется двойная бухгалтерия, часть зарплаты выдается в конвертах. Это насторожило женщину, но она смирилась. Тому была веская причина. Работая на оборонном заводе, Евгения Федоровна взяла кредит в банке для покупки квартиры. И теперь каждая просрочка платежей стоила ей огромных волнений и частых нервных срывов в ожидании визитов коллекторов.

   Предел смирению наступил, когда ей предложили подписать документы по переводу солидных сумм на предприятия однодневки, которые руководители сами же накануне и учредили через подставных лиц. Якобы для закупки сырья по разовым договорам. Евгения Федоровна хорошо разбиралась в этих незаконных схемах по выводу денег, и чем они чреваты лично для нее. И отказалась подписать липовые документы. Увольнение наступило сразу же с типичной для таких случаев формулировкой: "Не прошла испытательный срок.

   А потом и вовсе ее перестали принимать на работу. Телефонные характеристики на своенравного бухгалтера быстро распространились среди недобросовестных руководителей.

   Мелкие предприниматели еще какое-то время нанимали опытного специалиста, но только на разовый аудит или для приведения баланса в удобоваримый вид перед ожидаемой проверкой. А последнее время Евгении Федоровне и вовсе приходилось соглашаться на совсем уж непрестижные и малооплачиваемые места.

   Инна подумала, что и сейчас мать наверняка ищет работу или моет посуду в какой-нибудь захудалой забегаловке, где удалось временно пристроиться. Эти мысли тяжелой ношей легли на душу, притупляя только что пережитую радость. Но еще больше расстроило Сашкино равнодушие к ее успеху. Инна огляделась в поиске, где бы найти место передохнуть, снять стресс, привести свое эмоциональное состояние в равновесие.

   В скверике, напротив института искусств, увидела удобную скамейку. Даже удивилась, что она остается незанятой, в то время как на других, более удаленных, сидели пожилые люди или молодые парочки. Присела и попыталась представить как сложится ее жизнь, если она успешно пройдет второй этап прослушивания.

   Девушка знала что есть другая жизнь, чем та, которой ей приходилось жить. Некая другая реальность. Телевидение щедро делилось этой яркой реальностью. И Инна всей душой тянулась туда, где ей и ее матери пока не было места. Судьба почему-то упорно не хотела открыть перед ней ту дверь, за которой чудились блеск и радость. Почему? Она этого не знала. Но в мыслях не раз возвращалась к этому вопросу в надежде докопаться до истины.

   Углубившись в свои мысли, она не сразу услышала какой-то неясный шум и птичий гомон над головой. Сквозь него тоненьким голоском пробивалось чириканье воробья. И сразу разглядела, что рядом и на соседних деревьях расселись огромные черные стаи ворон, грачей и галок. А воробей взобрался на самую верхушку одного из деревьев и, нахохлясь, без устали чирикал свою незамысловатую и однообразную песню. Да и что с него возьмешь - маленького пернатого комочка? Воробей он и есть воробей! Кто его чириканье всерьез воспринимать будет? У ворон и галок свои песни и свои дела, и живут они в разных реальностях, которые не состыкуются.

   Воронам и галкам со временем, видимо, надоело, слушать трескотню этого наглеца, а возможно по каким-то другим причинам, но они с вдруг все разом закаркали, заклекотали и с огромным шумом взлетели с насиженных мест, оставив после себя на ветках и на земле жирные капли помёта. Инна содрогнулась, когда они практически рядом дождевыми струями пролетели мимо нее. А секундой позже сюда плюхнулся воробей. Инна с ужасом подумала, что воробей мертв. Но он, полежав какое-то время неподвижно, вдруг встрепенулся и, сделав несколько шажков по земле, как заполошный, замахал перепачканными крыльями, побежал в глубину сквера. Инна решила, что он или столкнулся с кем-то из взлетевшей стаи или его оглушил и напугал многоголосый крик ворон и галок.

   Почудилось, что увиденное сродни поведению людей. Взлетит какой-нибудь невзрачный человек выше других, и чирикает, чирикает одну и ту же песню годами, пока не окажется по уши в дерьме, потому как не по силам и способностям занял кресло.

   Инна с опаской осмотрелась. С удовлетворением отметила что с ее одеждой все в порядке. Вопреки расхожему мнению, посчитала это хорошим знаком. Но сидеть расхотелось. Подумалось, что надо бы навестить мать, приободрить ее.

   * * *

   Вместе мать и дочь уже давно не жили, но связь поддерживали постоянно. Сохранили и доверительные отношения, которые сложились еще в пору, когда с ними жил отец. Он работал в пароходстве, часто и надолго уходил в плавание. Евгения Федоровна в эту пору не особо заморачивалась верностью, что для дочери, естественно, не было секретом.Но в дела матери она не вмешивалась. Тем более, что Евгения Федоровна всегда оправдывала появление в доме незнакомого мужчины каким-либо благовидным предлогом.Но чаще просто говорила:

  --Забежали на минутку с сослуживцем чай попить.

   И только однажды, когда Инна, придя домой в неурочное время, застала мать в постели с очередным мужчиной в недвусмысленной позе, та не стала придумывать оправдание. Откровенно поведала дочери, что ей вовсе не хочется прослыть Пенелопой, которая была способна ждать любимого два десятка лет. И, философствуя, продолжила поучать дочь:

  --Искусство семейной жизни не в том, чтобы сохнуть в одиночестве. Для женщины важно жить полноценной жизнью, быть всегда в тонусе. А такое ощущение могут дарить только мужчины.

   С легким пренебрежением в голосе добавила:

  --Всего-то и делов - позаботиться, чтобы муж ничего не узнал.

   Такой взгляд на семейную жизнь коробил легкоранимую юную душу, но девчушка не смела возразить матери. Тем более, что в семьях ее подруг подобное поведение тоже не было редкостью. При этом некоторые девушки даже оправдывали легкомысленный образ жизни матерей. Охотно делились сценами, которые доводилось подсмотреть, когда матери, потеряв всякий стыд, а вместе с ним и осторожность, развлекались в супружеских постелях с любовниками. Смаковали увиденное, и откровенно подтрунивали над отцами, которые, ничего не подозревая, с достоинством носили рога.

  --Так им, козлам, и надо,- говорили они в адрес отцов. Явно со слов матерей.

   Правда, это почти всегда, в конце концов, плохо заканчивалось. Мужчины или нещадно избивали своих жен, как будто это возрождало их непорочность, или сразу же подавали на развод. Наступала очередь посмеиваться над неудачницами. Из девичьих разговоров вызревали конкретные выводы, как нельзя поступать, чтобы тайное не стало явным.

   Как-то, будучи под сильным впечатлением от очередной трагедии в семье близкой подруги, Инна поделилась тревогой с матерью. Та была в сильном подпитии и в хорошем настроении. Укоризненно посмотрев на дочь, спросила:

  --Я что, похожа на безмозглую клушу?

  Инна энергично помотала головой.

  --То-то же! Мы с твоим отцом уже сколько лет живем? И он во мне до сих пор души не чает.

   И в пылу откровенности вовсе перешла границу дозволенного. Поделилась сомнениями, которые ее саму последнее время терзали.

  --Вот, например, отец убежден, что ты его дочь,- принялась рассуждать Сладкова.- А я как раз сомневаюсь в этом. Ни у него, ни у меня никогда не было музыкальных наклонностей, а ты вон как разбираешься в музыке. Того и гляди скоро сама сочинять начнешь. Подозреваю, что своими генами тебя одарил мой один давнишний поклонник из филармонии. Я к нему иногда забегала по пути с работы домой.

   Инна, давно привыкшая к откровениям и нравоучениям матери, в тот раз не сдержалась:

  --Мама, как ты можешь так относиться к папе? Это же подло!

  Евгения Федоровна невозмутимо парировала:

  --Вырастешь, дурочка, сама поймешь, что я права. Я приходила домой после таких встреч всегда в хорошем настроении. Мужу объясняла, что успешно закончила очередной бухгалтерский отчет. Никогда после этого не ругались. Наоборот, проводили вместе хороший вечер.

   Но семейная идиллия, в понимании Сладковой, продлилась после этого разговора недолго. Муж каким-то образом узнал о похождениях супруги, и тихо, без ссор покинул их дом. А потом и вовсе уехал из города. Евгения Федоровна поначалу не очень расстраивалась по этому поводу. Стала ярче одеваться, пропадать по вечерам на разных встречах, в ресторанах. Благо, нехваткой денег не страдала. Бухгалтерского оклада хватало и на обучение дочери и на увеселения. Она всегда была в окружении элегантных мужчин. Впрочем, долго они возле нее почему-то не задерживались.

   Одной из причин этому Евгения Федоровна считала отсутствие хороших современных жилищных условий. До этого они с мужем как-то особо не задумывались о бытовых проблемах. Жили в довольно уютном домике с небольшим приусадебным участком недалеко от городского парка. Муж был мужчиной с руками, и хорошо обустроил дом. В нем со временем появились автономное отопление и горячая вода, а в пристройке оборудовал джакузи. Сам он любил попариться в баньке, которую соорудил на обочине участка в тени плодовых деревьев.

   После ухода мужа оказалось, что дом и участок требовали постоянного ухода, на что у женщины ни желания, ни навыков не было. И все хозяйство, особенно участок, постепенно приходили в запустение. Вот тогда и родилась мысль взять кредит и вложиться в долевое строительство жилья. И тут посыпалась цепь невезения. Сначала столичное жульё совместно с местными чиновниками обанкротили предприятие, а потом куда-то растворилась строительная контора. А кредит надо было погашать хотя бы для того, чтобы сохранить имеющийся домик, под залог которого она неосмотрительно взяла деньги в банке.

   Единственное, чем могла помочь Инна в этой ситуации матери, это найти хорошо оплачиваемую работу. Ей нравился их старый домик с уютным садом, и она хотела сохранить его для семьи. И потому была готова вносить посильную лепту в погашение кредита. Правда, до нынешнего времени это ей слабо удавалось. Сама еле сводила концы с концами. Работа в детской музыкальной школе не давала большого заработка. Не решали проблемы с нехваткой денег и частные уроки.

   * * *

   Существенно облегчилось положение Инны с момента, когда стала жить вместе с Сашкой Машковым и делить поровну затраты на оплату съемной квартиры. Знакомство с ним получилось не просто случайным, а скорее необычным.

   Ей предложил проаккомпанировать самодеятельной группе артистов школьный товарищ Иван Шелестов. Ситуация у него на заводе сложилась критическая, если не сказать больше.Руководство решило нестандартно отметить юбилей предприятия, приурочив все мероприятия к обеденному перерыву.Пригласили представителей городских властей, известных эстрадных исполнителей. После торжественных речей наметили провести награждения наиболее отличившихся работников, продемонстрировав таким образом свою щедрость и заботу о трудовом коллективе.

   Но с приглашенными звездами что-то не срослось. То ли условия их не удовлетворили, то ли более выгодное предложение подвернулось. Замену певцам и певичкам нашли быстро, а вот с пианисткой пришлось поволноваться. С появлением Инны все успокоились. Оказалось, что репертуар самодеятельных артистов мало чем отличался от того, что Поповой приходилось исполнять на корпоративах. А ее умение играть с листа и вовсе сняло все вопросы. Особенно обрадовался этому обстоятельству Иван, который отвечал за организацию художественной части вечера.

  --Инка, когда ты научилась так классно играть?- восхищенно воскликнул он, когда высшее начальство завода одобрило его выбор.

   Девушка только неопределенно пожала плечами. У нее к парню еще со школьной поры сохранилось двоякое отношение. Она была тайно влюблена в Ивана, и по этой причине отшивала всех поклонников. А парень, который пользовался вниманием не одной красавцы школы, догадывался о ее чувствах, но только подшучивал над ней при каждом удобном случае. Особенно зло Шелестов пошутил на выпускном вечере.

   Зная отношение Инны к себе, он пообещал ей весь вечер танцевать только с ней, а потом проводить домой. Во время застолья постоянно подливал ей спиртное, чередуя то одно, то другое. Девушка, которая до этого ничего их крепких напитков не пила, быстро хмелела, но, помня его обещание проводить, не посмела отказать любимому. Иван все равно исчез.

   Инна недолго искала его. Точнее, она даже не искала его . Просто пошла по дорожке к выходу из школьного сквера, и на одной из боковых скамеек увидела предмет своего обожания с одноклассницей. Они занимались любовью, даже не заботясь, что их увидят. Впрочем, другие скамейки тоже не пустовали. Только там парочки вели себя поскромнее, торопливо пытались скрыть происходящее при виде прогуливающихся выпускников и преподавателей.

   Увиденное подействовало на девушку удручающе. Она круто развернулась и поспешила к веселящейся толпе. И когда кто-то из парней предложил выпить, она не отказалась. Что в дальнейшем происходило в этот вечер и ночь, помнила смутно. Очнулась в придорожной канаве, когда первые лучи солнца пробились сквозь дымчатые облака и позолотили купола недалекой старинной церквушки. С трудом свела вместе разбросанные ноги и одернула белое выпускное платье.

   Дома ее ждал еще один неприятный сюрприз. Не успела она переступить порог, как из спальни появилась помятая и в подпитии Евгения Федоровна.

  --Ты где так долго прохлаждалась?- мимоходом взглянув на дочь, спросила она, и с укоризной добавила:

  -- Могла бы и позвонить. А то мы тебя тут ждем, ждем.

   В этот момент из спальни раздался мужской голос:

  --Кто там, Женя?

  --Дочь,- меланхолично ответила женщина и прошла на кухню. Вскоре оттуда раздались звуки льющейся воды и звон стекла.

   Инна быстро направилась в зал, на ходу сдергивая с себя запачканное во многих местах платье. И только подойдя к шкафу, увидела на диване молодого человека. Он усиленно жмурился, пытаясь создать впечатление, что спит. В этот момент девушка с ужасом поняла, что на ней ничего из одежды, кроме лифчика, нет. Она быстро выдернула из шкафа халат и, неумело прикрываясь им, выбежала из комнаты и закрылась в ванной.

   Плескалась под душем до тех пор, пока не схлынули терзающие душу мысли от испытанного отвращения к себе самой за события ночи, и глубокого стыда, что ее увидели в таком неприглядном виде. Под тугими струями теплой воды мысли утратили остроту, душевная боль стала притупляться. На ум пришла любимая фраза матери: "Того, что случилось, уже не поправишь!" Она сейчас, как никогда, была к месту. Инна почувствовала облегчение и легкое успокоение.

   * * *

   Когда девушка вышла из ванной, мужчины уже сидели за столом, закусывали и вели неторопливый разговор. Евгения Федоровна хлопотала на кухне. Увидев дочь, подозвала ее.

  --Не знаю, что у тебя там произошло на выпускном, но у тебя есть пара минут, чтобы почистить перышки. Еще не поздно поправить ситуацию.

  --Мама, ты о чем? Какие перышки! Мне плохо!- вполголоса вскричала Инна. Но мать быстро ее осадила:

  --Возьми себя в руки и слушай, что я тебе скажу.

   Торопливо поведала, что незадолго до выпускного попросила своего поклонника найти подходящего парня для дочери. И вот такой, наконец, нашелся - при должности и при деньгах.

  --Его зовут Вениамин Юрьевич. Начальник какого-то серьезного отдела на заводе. Был женат, но детей нет. Любит классическую музыку. Он сам попросил моего Петровича познакомить с тобой, когда тот рассказал о твоих талантах, и что ты ведешь затворнический образ жизни.

  --Вела,- с горькой усмешкой поправили Евгению Федоровну дочь.- До сегодняшней ночи...

   Мать вскинула быстрый взгляд на дочь, и пристально всмотрелась в нее. Целая гамма настроений, сменяющих друг друга, промелькнула на ее лице. От удивления и любопытства до разочарования и беспокойства. В ее планы происшествия минувшей ночи, на которые намекала дочь, совсем не входили. Очередной поклонник Евгении Федоровны оказался солидным, степенным мужчиной. И она не без основания связывала с ним определенные надежды на дальнейшую жизнь. Как никогда, захотелось побыстрее сплавить дочь из дома.

   Еще вчера она так усердно разрисовывала ее добродетели перед Вениамином, что Петрович даже пошутил:

  --Похоже, я крепко промахнулся. Не в ту сторону посмотрел.

   Хорошо, вовремя увернулся, а то женщина, хоть и не на полном серьезе, готова была огреть его передником. И вот теперь в одну ночь все добродетели дочь спустила коту под хвост. Но Евгении Федоровне хватило несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Голосом, не терпящим возражений, сказала:

  --Жди меня здесь. Сейчас мы тебя приоденем, как того требует ситуация. Все остальное выкинь из головы.- И разрядилась очередной поучительной фразой:

  -- Что известно тебе, неведомо другим. Вот пусть и остаются в неведении. Да и мне, пожалуй, не помешает немного поколдовать над собой.

   К столу Инна вышла вслед за матерью. Обе в туфлях на высоком каблуке, легких облегающих красивых платьях, с хорошо уложенными волосами и легким макияжем на лицах. Мужчины, которые уже достаточно основательно похмелились, оживленно обсуждали какие-то свои проблемы, сначала раскрыли рты от увиденного волшебства, а потом и вовсе дружно вскочили и молча рассматривали стройные силуэты женщин, озаряемые щедрыми солнечными лучами, проникающими через окна. Эффект получился ровно такой, на который и рассчитывала Евгения Федоровна. Мужчины засуетились, засмущались своего внешнего несоответствия явившимся перед ними женщинам. Торопливо познакомились, усадили их за стол и провозгласили тост за роскошных подруг.

   Потом было много подобных тостов. Вениамин быстро захмелел и во все глаза с восторгом смотрел на Инну. А когда она, по предложению матери, села за пианино и сыграла несколько мелодий, в том числе и те, которые попросил он, парень совсем потерял рассудок.

   Девушке он тоже понравился. Высокий, мягкий в манерах, в меру остроумный. Она быстро прониклась к нему симпатией. Сыграл свою роль и алкоголь. Инна хоть и старалась пить умеренно, но, попав на старые дрожжи, алкоголь быстро дал о себе знать. Все недавние переживания растворились в новых ощущениях молодости и зарождающегося чувства.

   Евгения Федоровна зорко следила за молодыми. Когда сочла ситуацию подходящей, предложила Инне и Вениамину прогуляться по саду. С удовлетворением отметила, что они быстро стали целоваться, а вскоре и вовсе свернули на дорожку, ведущую к бане...

   Потом снова было застолье. Закончилось оно тем, что молодым постелили на ночь на диване, а мать с Петровичем тактично уединились в спальне.

   Но где-то в своих планах Евгения Федоровна допустила просчет. И дело не в том, что Вениамин Юрьевич разочаровался в Инне, и не предложил ей руку и сердце, хоть и появлялся в их доме до самой осени. Еще быстрее исчез из ее жизни Петрович. Ему не очень понравились частые задержки женщины на работе. Однажды, теряя терпение, он решил встретить Сладкову на проходной завода. Каково же было его разочарование, когда охранник сообщил, что главбух давно покинула завод и уехала на поджидавшей ее машине с довольно молодым мужчиной.

   Объяснения были недолгими. Видимо, молодой человек изрядно утомил Евгению Федоровну. Всегда отличавшаяся безупречностью в одежде, на этот раз даже не потрудилась привести себя в должный вид.

   Уход Петровича, а затем и Вениамина мало что изменили в жизни женщин уютного домика в саду. Евгения Федоровна на работе оставалась на хорошем счету. Всегда со вкусом одевалась и была предметом зависти многих работниц. С удовольствием сорила деньгами, когда рядом оказывался настойчивый молодой человек.

   Инна легко поступила в музыкальное училище, подрабатывала частными уроками и на корпоративах. И так же легко, как и мать, сходилась с парнями и молодыми мужчинами. И так же легко с ними расставалась. Уроки матери не проходили напрасно. Ко второму курсу успела даже выскочить замуж за морского офицера, но замужество не продлилось и двух недель. Вернувшись однажды ближе к полуночи с корпоратива, она нашла мужа в постели своей матери. И, похоже, им было очень хорошо. Инна ушла из дому. Какое-то время пожила у подруги, а потом сняла небольшую комнату в частном жилом секторе.

   Со временем обида на мать прошла. Никак не повлияло на их дальнейшие отношения и то обстоятельство, что вскрылась причина внезапного исчезновения из жизни дочери потенциального жениха Вениамина. Оказалось, он тоже некоторое время проводил в постели матери.Не зная как выпутаться из сложившейся ситуации, парень просто решил исчезнуть с этого чересчур гостеприимного дома. На запоздалый упрек Инны женщина невозмутимо ответила:

  --Стоит ли сожалеть о таких мужчинах, которые при первой же возможности бросаются в постель к даме намного старше себя? Ты мне еще должна спасибо сказать. Я в данном случае выполняла роль фильтра. Только представь, сколько горя натерпелась бы, выйдя за такого ловеласа замуж, если он готов променять красивую молодую девушку на старуху?

   И хоть последние слова матери выглядели обыкновенным кокетством, Инне от таких рассуждений, как ни странно, становилось легче.

   * * *

   Время от времени Инна Попова навещала мать. Не отказывалась и от денег, которые Евгения Федоровна неизменно предлагала. Закончила училище с красным дипломом. Но с хорошей работой ей, тем не менее, не везло. Чтобы не сидеть у матери на шее, соглашалась вести музыкальные часы в детских садах, играть в сомнительных ночных клубах. Не считала большим везением и работу в музыкальной школе, в которой еще недавно училась. Поэтому легко согласилась на предложение школьного товарища провести музыкальное оформление юбилейных торжеств на заводе.

   С удивлением заметила, что Иван Шелестов с каким-то особым вниманием смотрит на нее. Она не знала радоваться этому или нет. Чувства, которые Инна когда-то испытывала к нему, давно припорошили другие влюбленности и разочарования. Но когда Иван предложил совершить маленькую экскурсию по заводу, а затем отметить их встречу в кафе, согласилась.

   Вот тогда в одном из цехов она и увидела Сашку Машкова. Он был занят ремонтом станка с числовым программным управлением. Про ремонт она поняла сразу. Все, что можно было вскрыть и снять из внешних щитков и заглушек, было вскрыто и снято, и разложено здесь же, подле станка. Парень был весь перемазан маслом и с озабоченным видом ковырялся в продолговатой коробке, набитой разноцветными проводами и пластинами с замысловатыми напайками на них.

   Увидев заинтересованность девушки происходящим, Иван пояснил:

  --Это один из наших лучших наладчиков автоматов. Он в списке награждаемых.

   Просьбу девушки задержаться и посмотреть, как парень справится с ремонтом, ничем, кроме женского любопытства, нельзя было объяснить. Но он был не против задержаться на несколько лишних минут в обществе обаятельной девушки. Воспользовавшись паузой, Иван рассказал, что эти станки с числовым управлением поступили на завод недавно из Японии. С эксплуатацией проблем не возникло. Автомат он и есть автомат. А вот с ремонтом наладчики еще не до конца освоились.

  -- А этот парень оказался настоящим профи,- уважительно добавил он. И, чтобы потрафить Инне, а заодно блеснуть красноречием, произнес:

  - Станки чувствует как настройщик музыкальные инструменты.

   В это время парень, заметив, что за ним наблюдают, засуетился, заметно заторопился. Все ранее снятые детали стали быстро занимать свои места на станке. Прошло совсем немного времени и он был собран. Наладчик, убедившись, что все готово к работе, степенно вытер руки ветошью, и включил станок. При этом он с легким чувством самолюбования кинул быстрый взгляд на неожиданных зрителей. Подождал пока шпиндели наберут обороты, подправил шланги охлаждения и, привычным движением накатив предохранительный щит, ткнул кнопку подачи. Застыл в ожидании, что вот-вот в нужном ритме завращается барабан, щелкнет фиксирующее устройство, головка с резцами и сверлами плавно накатится на заготовку, и веселая змейка металлической стружки побежит из-под резца... Но ничего такого не произошло. Машков нажал кнопку снова - никаких изменений. Парень явно не рассчитывал на такой результат. Он растерянно и беспомощно оглянулся.

  --Сглазили,- с легкой иронией в голосе произнес Иван. И предложил девушке не мешать наладчику исправлять ситуацию. Не упустил случай польстить девушке:

  - Уверен, это твоё присутствие так на него подействовало.

   Инна и сама понимала это, и ей было приятно сознавать, что она стала причиной маленького происшествия. В этом царстве громадных станков и грубого металла она действительно выглядела чудесным экзотическим цветком. Тонкая, стройная с рыжеватыми умело взъерошенными волосами на голове, в светлой свободно ниспадающей блузке и умеренно короткой плотно облегающей спортивное тело юбке она была в этом металлическом хаосе неотразима.

   Приветливо помахав рукой незадачливому наладчику, и, взяв под руку своего спутника,девушка с Иваном пошли дальше.

   Вечер в кафе затянулся. Шелестов оказался интересным собеседником. Инна открыла в нем еще одну особенность: он знал буквально все про бывших одноклассников. И сейчас с удовольствием рассказывал, кто и как устроился, кто из девушек успел побывать замужем, кто из парней женился по доброй воле, а кто по залету. Причем, не особо сдерживая себя, прозрачными намеками давал понять, что некоторых одноклассниц навещает в отсутствие мужей до сих пор.

   Инна неожиданно для себя обнаружила, что фривольные рассказы некогда очень любимого парня ее не трогают, наоборот, слушала с удовольствием и от души смеялась. Напряглась один раз, когда Иван спросил про ее семейное положение. Она понимала, что при его осведомленности, он знает и про нее не меньше. Потому коротко ответила:

  --Лучше тебя я так и не нашла никого.

  Иван к этому моменту уже изрядно захмелел, и принял сказанное девушкой как признание в чувствах. Все оставшееся время он откровенно ухаживал за ней. Жалел об упущенном времени.

   Когда он пригласил Инну продолжить вечер к себе домой, девушка согласилась. Ей хотелось предметно узнать: стоил ли парень того, чтобы так долго сохнуть о нем? И когда Иван стал настойчиво добиваться ее, она не особо сопротивлялась. Мелькнула злорадная мысль:"Не хотел быть первым, будь очередным". Но уже утром пожалела о случившемся. Девичьи мечты и грезы по отношению к предмету обожания оказались явно завышенными.

   * * *

   Торжества на заводе прошли для Инны более чем успешно. Ей представилась возможность исполнить кроме песенных шлягеров несколько отрывков из наиболее известных широкой публике классических музыкальных произведений. Играла с настроением, не удержалась и схулиганила - легко сымпровизировала при переходе с одного произведения на другое. При этом звуки из под ее пальцев неслись с огромной скоростью, сливаясь в один непрерывный мелодичный поток. Для основной массы зрителей, может, этот ее пассаж и остался незамеченным, но среди присутствующих гостей были представители города, в том числе и департамента культуры.

   Молодая чиновница департамента Наталья Гусева, выразила неподдельный восторг виртуозным исполнением и переходами с одной музыкальной темы на другую. Тут же поинтересовалась у давней подруги, проректора института искусств Софьи Ивановны:

  --Ты, случайно, не знаешь, где эта девушка работает? Меня уже давно одолевает объединенное управление военного округа. Просят найти для своих отпрысков хорошего пианиста. Скоро открытие Центра культурно-политического и эстетического воспитания, а они все никак укомплектоваться специалистами не могут. Я думаю, к этой девушке стоило бы присмотреться.

  Жеманно продолжила после небольшой паузы:

  --Деньги хорошие предлагают, впору самой попроситься. Но им молодых подавай.

   Единственной заминкой при проведении торжеств оказалось отсутствие на церемонии награждения Сашки Машкова. Повисшую тишину нарушил чей-то выкрик из толпы:

  --Он ремонтом занимается. Япошки в этот раз нам какое-то фуфло подсунули вместо станков. Говорят, их во время наводнения волной накрыло, а наши дельцы, закупая оборудование, закрыли на это обстоятельство глаза. Вот и расхлебываемся сейчас.

   Увидев, что вручающий награду не сразу сориентировался, куда деть статуэтку и внушительный пакет, Инна неожиданно для себя самой вполголоса предложила:

  --Поставьте на пианино, я потом передам Машкову.

   Разглядывая после концерта статуэтку, Инна невольно улыбнулась. Фигура была стилизована под рабочего на фоне стелы с названием завода. И очень была похожа на вчерашнего наладчика. Такая же мешковатая и беспомощная в своем одиночестве. Содержимое пакета оказалось гораздо более весомым и полезным. Красивая футболка с логотипом завода, бутылка коньяка, коробка шоколадных конфет и абонемент в заводской фитнес-клуб. Инна сочла, что статуэтка может стать неплохим поводом для знакомства, а содержимое пакета для его продолжения. Так и получилось.

   Уже на следующий день Сашка из общежития перебрался к Инне на съемную квартиру. О долгосрочных планах на совместную жизнь по обоюдному согласию разговор не вели. Для девушки было куда важнее другое. Машков с первого дня общения не давал ей замкнуться в своих проблемах. Он был общительным, широкой души парнем. Вытаскивал ее на прогулки в город, на разные выставки и в театр. Охотно знакомил с друзьями и всегда был душой компании.

   В первые же выходные напросился в гости к ее матери. Сразу же показал, что руки у него растут с нужного места. Не тратя время на обыденные в таких случаях разговоры, подправил в доме сантехнику, отрегулировал насос, подающий воду в систему автономного отопления, переделал кучу мелких дел на кухне. Евгения Федоровна с удовлетворением отметила, что все дверки шкафов стали легко закрываться, и впервые за последние годы заработал автоматический поджиг газовой плиты.

   Она без колебаний одобрила выбор дочери. Да и сама Инна, пожалуй впервые, почувствовала себя с этим заводским парнем защищенной. Это чувство для нее стало как бы знаком для начала другой жизни. И когда после вторичного прослушивания Софья Ивановна сообщила, что порекомендовала ее в элитный Центр, Инна уверовала, что это и есть та волшебная путевка в новую, интересную жизнь, к которой она так стремилась.

   * * *

   Вечер по случаю открытия Центра культурно-политического и эстетического воспитания был в самом разгаре, когда Инна добралась до объединенного штаба военного округа.Задержка получилась из-за размолвки с Машковым. Он вознамерился пойти вместе с ней, а это в ее планы не входило. Инна попыталась объяснить парню, насколько важна для нее эта работа. Она хотела исключить любой риск.

  --Ты что, думаешь я испорчу своим присутствием твой имидж? - обидчиво заявил Сашка.

  --Не в этом дело,- горячо возразила девушка.- Как ты мог вообще даже подумать так?

  --А что я должен думать? Моя девушка идет на мероприятие городского масштаба, где будет море выпивки и сотни две похотливых кобелей, прихорашивается как на свидание с любимым, а меня будто здесь и нет.

  И как последний аргумент, показал ей красочный пригласительный билет.

  -- Между прочим, он на две персоны. Выходит, я на персону не тяну?

   Инна и сама не понимала что с ней. С одной стороны, ей хотелось пойти на вечер с Машковым. За время общения с ним она убедилась в его широкой эрудиции, умении поддержать любой разговор. А внешнему виду мог позавидовать любой персонаж с обложки модного мужского журнала. Собираясь на вечер, Сашка потратил на покупку нового костюма кучу денег. И теперь перед ней стоял широкоплечий, рослый и весьма элегантный парень. И куда только делась его мешковатость, которая поначалу вызывала в ней ироничную улыбку?

   Но в то же время ей было важно произвести такое впечатление на руководство Центра, чтобы вернуться с контрактом на постоянную высокооплачиваемую работу. И ради этого Инна была готова на многое. Она твердо стояла на своем: на вечер поедет одна.

  --Это дает мне право тоже поступить, как я считаю нужным,- неопределенно ответил парень и уступил дорогу.

   Дежурный на входе офицер, спросив фамилию, попросил девушку немного подождать.

  --За вами сейчас придут и проводят. Вход для гражданских в цокольное здание со двора.

  В капитан-лейтенанте, пришедшим проводить ее, Инна к своему удивлению узнала бывшего своего мужа Афанасия Попова. За минувшие годы он не сильно изменился. Разве что несколько располнел, стал чуть степенней, а некогда вечно ироничная улыбка сменилась гримасой недовольства на лице.

   Он и бровью не повел, увидев свою бывшую жену.После традиционного приветствия "Здравия желаю!", меланхолично произнес:

  --Следуйте за мной.

  Инна даже растерялась. И, чтобы начать как-то разговор, спросила очевидное:

  --Тебя можно поздравить с новым званием?

  Офицер изобразил нечто похожее на улыбку.

  --Поздновато. Уже год как его получил.

   Перед самым входом в здание спросил:

  --Это ты и есть та пианистка виртуоз, которую с нетерпением ждет наше высокое начальство?

  --Не знаю,- пожала плечиками Инна.- Мне просто сказали, что для меня в Центре есть работа. Пригласили познакомиться.

   Афанасий, прежде чем открыть дверь, за которой гремела музыка, остановился и взял девушку под локоть.

  --Ты вот что, Инна,- голос спутника дрогнул,- постарайся особо не выделяться, а тем более уединяться с кем-либо. Особенно со старшими по званию офицерами. Они уже все сильно пьяны. У них сейчас совсем другие интересы, чем твои профессиональные качества.

  --А с чего ты вдруг озаботился моими проблемами?- Не удержалась, съязвила:- Раньше как-то больше о самочувствии моей мамочки заботился...

  --Всё-таки носишь мою фамилию. Не хотелось бы, чтобы с первого вечера она стала предметом пересуд. Вон как приоделась, как будто хочешь себя подороже продать...

  --Ах вот ты о чем!- перебила его Инна.- Боишься, что я замараю твою безупречную фамилию?

  --И этого тоже. Но совет все же прими к сведению. Не помешает.

   * * *

   С первой минуты Инну под свою плотную опеку взяла Софья Ивановна. Девушка не сразу узнала ее. От той строгой, самоуверенной женщины, которая предстала перед ней в момент прослушивания, ничего не осталось. Волосы вьющимися локонами разметались по оголенным плечам, прикрывая узенькие бретельки, которые едва удерживали на грудях воздушное полупрозрачное платье. Оно больше открывало, чем скрывало. Инне даже показалось, что под платьем у Пережогиной больше ничего из одежды нет. А если и была, то она искусно скрывалась. Преображение было настолько ошеломляющим, что Инна засомневалась, не ошибается ли она, принимая эту привлекательную молодую женщину за строгого проректора института искусств?

   Софья подлетела к вошедшим с укоряющим возгласом:

  --Ну наконец-то! Где вы так долго пропадали?

  И уже обращаясь непосредственно к Инне, взяв ее под руку, заговорщицки произнесла:

  --Торжественную часть вы уже прозевали. Но, уверяю вас, самое интересное впереди. Пойдемте, я вас познакомлю с идейным вдохновителем и куратором Центра капитаном первого ранга Ашурковым. Мужчина - глаз не оторвать. Но это вы и сами сейчас увидите.

   Умело лавируя между шумными группами военных и гражданских, повела девушку в сторону зала, где были накрыты столы. От обилия мундиров, блеска погон и наград у Инны рябило в глазах. Ощущение было такое, как будто на открытие Центра собралось все воинское начальство страны. Здесь были генералы, адмиралы и офицеры всех родов войск. Не хватало только главнокомандующего.

   За веселыми, шумными разговорами с непонятной торопливостью, как будто соревнуясь друг с другом, они поглощали бокалы со спиртным, которые нескончаемой каруселью разносили девушки в голубой униформе. При этом не забывали с масляными ухмылочками посматривать на прогуливающихся мимо нарядных женщин, отпуская в их адрес далеко не всегда приличные колкости. Впрочем, похоже, им самим казалось, что они произносят самые невинные любезности.

   Досталось таких комплиментов и Софье с Инной. По этим возгласам девушка поняла, что ее спутница здесь многим хорошо знакома, и совсем немузыкальными талантами.

   За одним из дальних столов оживленно беседовали генерал-лейтенант с морским офицером, и явно скучала начальник департамента культуры Наталья Гусева. Разговор шел о недавнем турнире по бильярду, и, похоже, вот-вот грозил перерасти в горячий спор. Оба заядлых игрока, мужчины критически оценивали результаты первого турнира, проведенного в новом Центре. Чтобы охладить пыл спорщиков женщина предложила выпить по очередному бокалу шампанского.

  --Я бы выпил чего-нибудь покрепче,- отозвался капитан первого ранга, и оглянулся по сторонам. Увидев приближающихся женщин, поднялся из-за стола.

  --А вот и наша Сонечка!- воскликнул он, бережно взял руку женщины и поднес к губам. Тут же спросил:

  - А это кто с тобой? Побыстрее знакомь нас с этой очаровательной девушкой.

  --Как и обещала, Владимир Михайлович, эта девушка и есть та пианистка, о которой мы с Наташей вам говорили. Знакомьтесь - Инна Александровна.

  Офицер молодцевато щелкнул каблуками:

  --Каперанг Ашурков.

  Пожимая девушке руку, сказал:

  --Ну, а вас, если не возражаете, я буду называть просто Инной.

  --Разве он не прелесть?- кокетливо проворковала Софья Ивановна, и продолжила знакомить с собеседником каперанга: - Владилен Лазаревич Бережковский, генерал-лейтенант.Здешний царь и бог.

  Генерал, явно польщенный таким определением, сделал попытку приподняться, произнес традиционные в таких случаях слова о приятном знакомстве, и снова поплотнее уселся в кресло. Тут же продолжил прерванный спор:

  --Восьмой шар, Володя, ты был обязан забивать. Лучшей позиции просто быть не могло. А ты мазанул в самый ответственный момент.

  --А вы забили бы с той позиции, товарищ генерал?- стал горячиться Ашурков.

  --Само собой,- лениво отозвался Владилен Лазаревич. И на его лице появилась язвительная усмешка.

  --Так может пройдем в бильярдную, товарищ генерал, и вы покажете как надо забивать?

  --А почему бы и не показать,- сухо отозвался тот.- Надеюсь дамы составят нам компанию?

  --Составим, составим. Но только сначала неплохо бы дам угостить,- поторопилась вмешаться в разговор Наталья Савельевна.

   И, кажется, сделала она это вовремя. Ашурков сразу засуетился возле Инны. А женщины, рассевшись по обе стороны от генерала, обрушили на него град восторженных восклицаний:

  --Ах, какой прекрасный вечер!

  --И как вам это только удалось настоящий храм культуры в такой короткий срок построить?

   Софья Ивановна, которая уже успела потанцевать, восхитилась паркетным полом:

  --Не танцуешь, а летаешь! Здесь можно настоящие балы устраивать.

  --Или городские соревнования по бальным танцам,- добавила Наталья Савельевна.- Вы же не будете возражать, Владилен Лазаревич?

  --Конечно же, нет. Мы и строили Центр затем, чтобы он стал местом притяжения красоты и молодости,- с пафосом произнес генерал. И, помолчав, добавил:- Все для города стараемся.

   Но потом, видимо, деловая жилка в нем взяла свое, и генерал уже более буднично принялся перечислять функциональные возможности Центра:

  --Уже сегодня мы готовы проводить здесь соревнования по теннису, бильярду, музыкальные конкурсы, художественные выставки. А такие вечера отдыха для молодежи, как нынче, мы готовы организовывать каждый день.

   * * *

   Инна, пользуясь моментом, пока компания за столом отвлеклась на обсуждение будущих проектов Центра, украдкой огляделась вокруг. Богатство оформления зала поражало. С потолка свисали огромные хрустальные люстры.Красивые шторы обрамляли большие окна, стены были сплошь увешаны картинами, в том числе и кисти довольно известных художников. Менее броские места занимали тематические подборки разноплановых фотографий. По углам и в проемах между окнами были со вкусом расставлены декоративные украшения. Все это вместе оставляло впечатление некоей архаичной эстетики, соседствующей с новоделом.

   Невольно в голове девушки, впервые увидевшей такое богатство, возник вопрос: откуда оно у военных? Не удержалась и озвучила его. И следующее мгновение почувствовала, как под столом, совсем недипломатично ей на ногу наступила Наталья Гусева, и украдкой приложила палец к губам.

   Хорошо, что в этот момент собеседники были заняты обсуждением взаимоотношений продефилировавших мимо молодой женщины с адмиралом. Мужчина сначала бережно усадил за соседний столик свою спутницу, а потом, позвякивая целым иконостасом наград, не торопясь, с достоинством сел сам. Разговор за столиком сразу вернулся в привычное русло - бильярде, танцах, женщинах.А некоторое время спустя Наталья предложила Инне пойти попудрить носики.

   Едва только дверь дамской комнаты закрылась, начальник департамента культуры бросилась выговаривать Инне:

  --Тебе что - работа не нужна? Ты хоть понимаешь, куда ты лезешь? Там такое темное дело с деньгами, что сам черт ногу сломит.

   Проверив, что их никто не может подслушать, поведала, что Центр эстетического воспитания только номинально числится за округом. На самом деле он принадлежит некоему ОАО "Военно-морское строительное управление Инвест-Проект".

  --И в нем наши собеседники не последние люди,- добавила она.- Они как-то хитро передали Центр объединенному военному округу в аренду, что тот теперь будет нести все расходы по его содержанию. А выгоду от всех мероприятий получит "Инвест-Проект".

   Инна смотрела на Гусеву во все глаза, ничего не понимая.

  --Я только хотела отметить великолепие убранства зала,- извиняющимся тоном сказала она.

  --Хвалить можно сколько угодно, но про источник богатства лучше не спрашивать.

   Наталья Савельевна прислонилась к подоконнику и закурила. Сделав несколько затяжек, снисходительно оглядела Инну.

  --Такое богатство, дорогуша, ниоткуда само по себе не появляется. Строившая все это великолепие южнокорейская фирма, уж поверь мне, не была стеснена в средствах.Ты еще не видела другие помещения. Для занятий художественным творчеством, музыкой, танцами, настольным теннисом. А еще есть шикарнейшие концертный зал и фитнес-зал, а в подвальном помещении - плавательный бассейн на пять дорожек, пара саун с комнатами отдыха и полным набором средств для релаксации. И во всех помещениях есть чему удивляться и восторгаться не меньше.

   Кинув мимолетный взгляд на девушку, добавила:

  --Впрочем, я думаю, Ашурков обязательно покажет тебе некоторые из них уже сегодня.

   Последние слова, как показалось Инне, собеседница произнесла с некоторым сожалением и ревностью. Но женская интуиция ей подсказывала, что лучше в эту тему не углубляться. Да и по-настоящему интересовал ее только один вопрос: будет ли она здесь работать и на каких условиях? Решилась спросить об этом Гусеву. Прежде чем покинуть дамскую комнату, Наталья Савельевна подошла к зеркалу и сказала:

  --Пожалуй, самое время почистить перышки и присоединиться к компании.

   После незначительных манипуляций с внешностью, она, удовлетворенная своим отражением в зеркале, продолжила:

  --Что касается тебя, девочка, то вопрос решен положительно. Другое дело, захочешь ли ты сама здесь работать.

  --Что вы имеете в виду?- с нарастающей тревогой поинтересовалась Инна.

  --Скоро сама все узнаешь,- односложно ответила Гусева и толкнула дверь.

   * * *

   Время было уже далеко за полночь, когда Софья Ивановна растолкала Владимира Михайловича. Зал уже наполовину опустел. Но за накрытыми столами жизнь все еще бурлила нестройным весельем и гамом. Ашурков спал, прижав Инну всеми своими ста килограммами к спинке мягкого кресла. Со стороны же создавалось впечатление, что офицер нежно обнимает свою подругу и что-то шепчет ей на ушко. Девушка уже несколько раз пыталась освободиться от безвольного тела, но это ей так и не удалось. Пьяный и сонный мужчина хоть и бессознательно, но твердо держал свою пленницу. И она в конце концов смирилась, оставила попытки освободиться. Тем более, что и сама к этому времени чувствовала себя не лучшим образом...

   ...После возвращения из дамской комнаты женщин заставили выпить по штрафной. Генерал посчитал, что Наталья Савельевна умышленно увела новенькую из компании. И поскольку за это время за столом был провозглашен уже не один тост, то предложил им "догонять". Инна была уверена, что Гусева не позволит так бесцеремонно заставлять себя пить, и готова была тоже воспротивиться. Особенно впечатлял и смущал одновременно огромный размер бокалов. Но женщина с усмешкой взяла бокал и, обведя всех ироничным взглядом, произнесла:

  --За ваше здоровье и нашу молодость!- И, кажется, даже с удовольствием выпила содержимое до дна. При этом легко подтолкнула девушку:- Смелее. Освежает...

  Под дружные возгласы "Пей до дна!" и аплодисменты, хоть и не сразу, справилась со своим бокалом и Инна.

   И потом все пили много и часто. Но уже не было той, первоначальной обязательности, что давало Инне возможность иногда просто имитировать участие, не притрагиваясь к спиртному. К их столу то и дело подходили разные люди. Поздравляли с открытием Центра, и при этом все норовили чокнуться с генералом и Ашурковым и сказать лестные слова, и только потом обращали свои взгляды на женщин.

   Некоторые офицеры просили разрешения у старших по званию пригласить их дам на танец. Софья Ивановна охотно откликалась на каждое приглашение. Было видно, что танцы - это ее стихия. Возвращалась к столу радостная и возбужденная, готовая в любой момент подхватиться и снова поспешить в круг танцующих. Наталья Савельевна, прежде чем дать согласие, внимательным взглядом оценивала кавалера, а потом, обращаясь как бы ко всем, говорила:

  --Ну что ж, мальчики, если не возражаете, я немного развлекусь.

  При этом сама смотрела только на генерала. Тот, не прерывая разговора с собеседником, в знак согласия едва заметно кивал головой.

   Приглашали и Инну, но Ашурков каждый раз накрывал ее руку своей тяжелой ладонью и неизменно отвечал:

  --Занята.

   Бесцеремонно отшивал от девушки он и тех офицеров, которые настойчиво предлагали выпить с ними. И все равно, когда мужчины возобновили свой спор про недавний турнир и предложили дамам пройти в бильярдную поболеть за них, Инна, вставая, почувствовала сильное головокружение. Хорошо Софья Ивановна вовремя подхватила под руку. Но по мере того как компания, обмениваясь шутками и игривыми колкостями, минуя холлы и коридоры, добралась до бильярдного зала, головокружение прошло, настроение сменилось безудержной веселостью. Она откликалась смехом на любую шутку мужчин, и не отказывалась прикладываться к бутылкам с шампанским, которые компания предусмотрительно захватила с собой. А когда Ашурков очень быстро и с разгромным счетом проиграл партию генералу, девушка даже банально пошутила:

  --Не везет в игре, повезет в любви.

  И кажется этим встряхнула капитана третьего ранга. Следующую партию он хоть и с более скромным счетом, но выиграл. И тут же предложил, обращаясь к девушке:

  --А теперь самое время послушать вашу игру. Пока вы для нас кот в мешке.Хоть специалисты и отзываются о вас самыми лестными словами.

   Несмотря на легкое опьянение играла Инна безукоризненно. Она даже чувствовала какое-то особое вдохновение. Тем более, что за инструментом такого высокого качества ей до сих пор вообще не доводилось сидеть. Мелодии сменяли одна другую, грустные на веселые, лирические на темповые, трагические на жизнеутверждающие. За спиной то и дело раздавались аплодисменты и одобрительные возгласы. Потом стало тихо. Не успев осознать причину этого, девушка почувствовала у себя на плечах крепкие мужские руки. Ашурков одним рывком отклонил ее назад и стал целовать. Его жадные губы и руки находили самые потаенные и самые волнующие места на ее теле. Инна только краем глаза заметила, что в комнате, кроме их двоих, уже никого нет, и не стала сопротивляться неистовому мужскому напору. Вскоре в музыкальной комнате не осталось места, где бы не валялась их одежда и где бы они не предавались любовным утехам.

   Ашурков быстро отошел от пережитого чувственного потрясения, оделся по-военному быстро. Направляясь к выходу, глухо произнес:

  --Приводи себя в порядок не торопясь. Я же пойду. Гости должны видеть хозяина.

   Выйдя в холл, Инна не успела сделать и двух шагов, как столкнулась с Натальей Гусевой. Та на ходу пыталась поправить последние погрешности в одежде. Увидев девушку, обрадовалась.

  --Как хорошо, что я тебя встретила. Надеюсь, не против, что я перешла на "ты". Но мне сейчас, поверь, не до условностей. Не хочу потерять расположение Владилена Лазаревича. Поэтому для всех мы были вместе...

   Инна не стала напоминать Гусевой, что та еще при общении в дамской комнате отбросила все условности, оценивающе посмотрела на женщину:

  --А что, повод есть, Наталья Савельевна?

  --Еще какой!- озорно сверкнула очами Гусева.- Шла в дамскую комнату, и тут за мной увязался молоденький каптри. Не знаю, что со мной случилось, но мне захотелось пошалить. И вот теперь надо как-то оправдать почти часовое отсутствие.

   Но страхи Гусевой оказались напрасными. Общение за столами перешло в ту фазу, когда уже не было четких различий в званиях и обязательного соблюдения субординации, и, тем более, не было ориентации во времени. К их столу с обеих сторон присоединились компании двух соседних столов. Делались попытки затянуть песню. Но никак не могли найти объединяющую всех. Пока адмирал с огромным иконостасом наград на груди, обняв за плечи генерал-лейтенанта, не запел "Раскинулось море широко". И вскоре песня набрала такое звучание, что стало слышным позвякивание хрустальных люстр...

   ... Ашурков, открыв глаза, не сразу понял, что от него требуется. Но Софья Ивановна не переставала его тормошить, пока взгляд каперанга не стал осмысленным, и он недовольным тоном спросил:

   --Что случилось?

  Женщина, стараясь не привлекать внимания, наклонилась к Владимиру Михайловичу поближе и испуганно прошептала:

  --Генералу в бильярдной стало плохо. Его надо спасать.

   * * *

   Увидев в каком положении находился Владилен Лазаревич, Ашурков злобно прошипел:

  --Какая же сучка с ним была и бросила!

  Генерал лежал на бильярдном столе в обильной собственной блевотине, без штанов, в одном кителе.

  --Не сучка,- слабо возразила Софья Ивановна. Потупившись, призналась:

  --Это я с ним была. Потом что-то ужасное стало с ним твориться. Ему стало плохо: он стал хвататься за сердце и...

  Ашурков грубо перебил ее, грозно выкрикнув:

  --Где штаны генерала?

  --Не знаю. С ним была еще одна дама. Может она их куда-нибудь дела...

  --Какая еще дама?- мужчина вперил тяжелый взгляд в Софью Ивановну. Ей самой впору было оказывать помощь. Воздушное платье болталось на одной бретельке и при ярком свете было видно, что на ней действительно больше ничего нет, кроме туфель на высоченных шпильках. Как она в таком состоянии умудрялась на них ходить и не переломать себе ноги, оставалось загадкой.

  --Ищите брюки! - гремел офицер. И голосом, не терпящим возражения, продолжал отдавать команды: - Быстро организовать уборку стола, пока покрытие вконец не пропиталось блевотиной. Да и генерала надо бы обмыть...

   Генеральские брюки с широкими красными лампасами нашлись под самым дальним бильярдным столом. На трех последующих столах валялись мелкие предметы женской одежды и помятые диванные подушечки. Это обстоятельство развеселило Ашуркова.

  --Во старик дает! Все столы решил опробовать за один вечер.- И уже глядя на сконфуженную женщину, спросил язвительно:

  --Точно вас было двое? Надо предупредить, чтобы не болтали лишнего.

  --Нет. Сначала нас было больше - художница, инструктор фитнес-зала, кто-то еще. Мы веселились, дурачились, выпивали. Время от времени к нам присоединялись какие-то парни. Но как только генералу стало плохо, все вмиг исчезли. Остались мы втроем.

   Третьей, по утверждению Софьи Ивановны, была Гусева. Но когда она исчезла и где сейчас, женщина не знала.

  --Она мне завтра все расскажет, кто этот спектакль в бильярдной устроил, - продолжал бушевать капитан первого ранга.- Захотелось чего-то новенького? Я в один миг отобью у нее любовь к подобным новшествам.

  И уже обращаясь к Инне и Софье Ивановне, распорядился:

  -- Начинайте наводить здесь порядок. Сейчас подошлю вам помощников.

   И действительно не прошло и пяти минут, как в бильярдной появились несколько солдат вместе с капитаном. Одни занялись генералом, другие стали помогать женщинам подчистить на зеленом бархате столов сомнительные пятна. Работали споро с шутками, при этом весело просматривая в их сторону. Особенно надолго задерживали блудливые взгляды на Софье Ивановне. Ее наряд явно располагал к этому.

   Инна сочла за лучшее увести женщину в комнату отдыха, и стала помогать ей приладить на место болтающуюся бретельку.

  --Освежиться бы сейчас,- мечтательно произнесла Софья Ивановна. - Да и бокал шампанского не помешал бы, чтобы мысли привести в порядок.

   Опасливо оглядываясь, полушепотом произнесла:

  --То, что я сегодня услышала из болтовни пьяного генерала, не укладывается в голове.

   Инне наконец удалось приделать бретельку на место, и Софья с видимым блаженством плюхнулась на диван. С просительным выражением лица обратилась к девушке:

  --Может, принесешь по бокальчику?

  Попову дважды уговаривать не пришлось. И вскоре женщины потягивали шампанское прямо из горлышка, каждая из своей бутылки.

  --А вам повезло, милочка! Я давно не видела Ашуркова таким обходительным. Чем вы его так зацепили? Быть вам майором.

  --С чего вы взяли?- заинтриговано встрепенулась Инна.- Центр же чисто гуманитарное учреждение.

  --Так-то оно так! Но я своими ушами слышала, что некоторые специалисты центра зачислены в штатное расписание военного округа на воинские должности. Недаром, услышав это, Гусева сразу же задергалась.

  --А причем тут Наталья Савельевна? У нее же хорошая должность.

  --Должность, может, и хорошая, но зарплату еще никто не отменял. Стань Наталья исполнительным директором Центра, заняла по меньшей мере подполковничью должность. И зарплату соответственно должности получала бы. А это в разы больше, чем она получает сейчас. А там еще куча доплат - за звания, за выслугу лет и другие льготы.

   --С какого перепуга? Вы, видимо, Софья Ивановна, что-то не так поняли?- с нескрываемой иронией спрашивала Инна.

  --Возможно. Но Наталья, узнав детали, стала выговаривать генералу, почему он раньше ей об этом не сказал. На что тот ответил: раньше, дескать, само существование Центра висело на волоске. Там какое-то весьма рискованное, мутное дело надо было узаконить.

   Женщина оглянулась по сторонам и, понизив голос, продолжила:

  --Как я поняла, речь шла об атомной подводной лодке. Ее временно вывели из боевого дежурства для обновления электроники, и якобы отправили на ремонт в один из доков на Севере.

  --Ну и что в этом необычного? Вроде обыкновенная практика. Я от бывшего мужа слышала подобное не раз.

   На что Софья Ивановна, сделав очередной глоток из бутылки, язвительно хихикая, заговорщицки произнесла:

  --Может так и было раньше. Только на этот раз субмарина совсем неожиданно всплыла то ли в Китае, то ли в Южной Корее. Хорошо, хоть без атомного оружия. Вот ее, как я поняла, и надо было списать. И на днях такое разрешение, по словам Владилена Лазаревича, округ из министерства получил.

   * * *

   По мере откровений Пережогиной до Инны с трудом, но неотвратимо доходил негативный смысл услышанного.

  --Это же противозаконно, если не сказать больше,- с ноткой осторожной озабоченности, понизив голос до шепота, произнесла она.

  --Ах, милочка, это ты так считаешь,- язвительно заявила Софья.- Если бы и другие были такого же мнения, то на сегодняшний вечер не пришел бы никто. Но зал полон, и гудит от веселья. А все потому, что подобное потребительское отношение к государству стало нормой.

   --Думаешь, в верхах по-иному?- продолжила она после некоторого молчания.- Стоило Наташке встревожиться, что Владилен Лазаревич и Ашурков сильно рисковали, генерал только хохотнул. Сказал, что подобное проделывается далеко не в первый раз. По такой же схеме были списаны и ушли за границу многие транспортные суда и подводные лодки, которые по бумагам списаны, разделаны на металлолом или сданы в аренду чуть ли не на сто лет. И похвастал: "Теперь этот Центр будет кормить нас до конца жизни".

   --После этого признания Наташку такой злой я еще никогда не видела,- задумчиво сказала Софья Ивановна, и предположила:- Наверное, потому и бросила нас в самый неподходящий момент. Рассердилась на генерала.

   Повисла долгая пауза. Инна с горечью, продираясь мыслями сквозь туман событий сегодняшнего вечера и полупьяных бредней Софьи Ивановны, осмысливала услышанное. Неужели это и есть тот блестящий мир, попасть куда она стремилась? Еще совсем недавно она с трепетом торопилась на прослушивание в институт искусств, дрожала от одного взгляда этой строгой и красивой женщины-проректора, от мнения которой зависело ее будущее. А блеск офицерских, генеральских и адмиральских погон и наград, ошеломивший ее с первого взгляда, дорогие платья и украшения элегантных и не очень женщин как бы приоткрыли для нее дверь в некую волшебную страну. Теперь же этот мир открылся ей с другой стороны. Он оказался похожим на яблоко. С одной стороны, обращенным к покупателям, - оно красочное, манящее, а повернешь другим боком - там сплошная гниль, черви. Вот и сегодняшний вечер открыл многих людей и события с другой стороны. Позволил увидеть их нравственную пустоту, лживость, а происходящее - преступным и безнравственным.

   Раньше Инна считала, что ее мать исключительно сама виновата в своих проблемах с работой, с неурядицами в семье. Сейчас же еще не до конца, но ей стали открываться более глубинные причины несчастий. Мир вокруг их семьи резко переменился вместе с переменами в стране. Он стал насквозь фальшивым. Сорная трава, чертополох, как известно, растут быстрее. Они забивают полезные растения своей тенью, высасывают из почвы все питательные вещества, не дают им развиваться. Такое нашествие чертополоха случилось с целой страной. На ее теле проросли ядовитые, пустые и корыстные особи, и стали диктовать свою ущербную мораль всей стране. Своими щупальцами они опоясали все ветви власти, сплели такие тугие узлы, что стало трудно дышать даже далеко от Москвы. Ядовитые щупальца морального разложения дотянулись, как оказалось, и до армии.

   Нет, конечно же, это случилось не само по себе. Ядовитые семена проросли потому так быстро и так прочно внедрились в окружающую действительность еще и потому, что легли на хорошо удобренную почву. Нравственное загнивание началось значительно раньше. Ему только дали свободу, поменяли шкалу ценностей. Твердое "нельзя" в общественном сознании стали усиленно закреплять на лояльное "можно", культивировать терпимость к разному рода нарушениям и извращениям. Лозунг "Деньги любой ценой!" стал доминирующим. И разрушительный процесс покатился с огромной скоростью. Синдром бесчестия стал проникать во все сферы жизни.

   Попова со всей ясностью поняла, что она и сама давно стала составляющей этого процесса. Но что удивило ее особенно? Она не почувствовала в себе осуждения своим поступкам. Мозг зафиксировал какие-то неловкости и этим ограничился. Она не готова была что-либо менять. Тем более, когда дверь в этот волшебный, хоть и фальшивый мир, в котором она очутилась, остается для нее открытой.

   Повернувшись к соседке, меланхолично предложила:

  --Засиделись мы. Пойдёмте в мир иллюзий, пока мы хоть кому-то нужны.

   Софья Ивановна, видимо, почувствовала некую недосказанность в словах Инны и всерьез встревожилась:

  --Надеюсь, милочка, мои фантазии останутся между нами? На здравый ум такого, конечно же, быть не должно. Но где здравый ум и где реальность - будем разбираться завтра. А сейчас...

   Внезапно Софья Ивановна резко откинулась от спинки дивана, встала во весь рост и, приложив руку к голове, явно озорничая, спросила:

  --Разрешите, товарищ майор, отлучиться в дамскую комнату. Иначе может случиться протечка...

  --Да ну вас,-давясь смехом, произнесла Инна. А в следующую минуту женщины смеялись не сдерживаясь, во весь голос...

   * * *

   На выходе из Центра Инну и Софью Ивановну остановил дежурный офицер.

  --Вас просили подождать.

   А вскоре к подъезду подкатил джип с мигалкой. Офицер поспешил открыть дверь автомобиля, и пригласил женщин занять места на заднем сидении. В это время из помещения в сопровождении капитан-лейтенанта Попова вышел Ашурков. Он перекинулся с ним парой фраз и уселся рядом с водителем. Выглядел капитан первого ранга на удивление свежо, как будто не было утомительной и суетливой ночи, беспрерывной пьянки и гламурных приключений.

   Автомобиль медленно вырулил из проулка и на башенной скорости помчался по улицам предутреннего города. Обернувшись, Ашурков спросил Инну:

  --Капитан Попов вам кто - родственник или однофамилец?

  Инна не стала лукавить, ответила прямо:

  --Бывший муж. Прожили две недели и развелись. Фамилию не стала менять из-за документов. Я училась в то время.

  По тому, как Ашурков хмыкнул, Инна поняла, что ответ его удовлетворил. Но как ей представить теперь Машкова, если Владимир Михайлович захочет зайти к ней в дом? Она вдруг почувствовала, что этот заводской парень совсем лишний в ее жизни. Хотя недавно считала его опорой в этом неспокойном и непредсказуемом круговороте событий.

   С облегчением услышала, как Ашурков обратился к ее соседке:

  --Сонечка, ты не обидишься, если мы сначала отвезем домой Попову, а потом поедем к тебе?

  Но в то же время почувствовала некий укол ревности. Она предполагала совсем иное завершение этой ночи. И как возможность что-то изменить, спросила:

  --А вы разве знаете где я живу? Адрес у меня никто не спрашивал.

   Рассмеялась, когда водитель назвал адрес ее матери. Почему-то сказала:

  --Как будто везете после выпускного бала под крылышко матери. Я давно живу отдельно. - И назвала свой адрес. Оказалось, что добираться до нее значительно дальше, чем до Софьи Ивановны.

  Водитель вопросительно посмотрел на офицера.

  --Ну что ж, слегка скорректируем маршрут. Заедем сначала к Сонечке.

  И в следующее мгновение Инна почувствовала резкий удар в бок.

  --Ну и стерва же ты,- прильнув к ее уху, обиженно сопя, выдохнула Софья Ивановна.- Могла бы и у мамы отоспаться.

  Но Инне почему-то казалось, что она все сделала правильно.

   Подъехав к дому, водитель поспешил открыть дверь со стороны капитана первого ранга. Тот сделал вид, что это ему не особо понравилось.

  --За дамой надо ухаживать,- товарищ старший лейтенант.- Я уж как-нибудь сам выберусь.

  И легко выпрыгнул из кабины. Тут же дал водителю указание:

  --Подожди меня пару минут. Гляну одним глазком как живет наша сотрудница.

   Для Инны, пока она открывала замок входной двери, включала свет, эти секунды были самым тяжелым испытанием. Она так и не решила, как представить спутнику Машкова. И главное, как он отнесется к ее недосказанности? На какое-то мгновение она даже глаза зажмурила, как делала в детстве, когда очень хотелось, чтоб плохая явь, как по волшебству, исчезла. Открыла глаза, услышав одобрительный возглас Ашуркова:

  --В общем-то ничего, аккуратненько все.

   В доме не было не только Сашки. Не было ни одной вещи, которая бы напоминала о недавнем присутствии здесь мужчины. Инна поняла, что Сашка ушел, и ушел окончательно. Она не знала радоваться этому или огорчаться, и решила подумать об этом потом. А пока вздохнула свободно, что ей не надо объясняться, выкручиваться, врать. Она не успела ничего сказать, как Ашурков подошел к ней, приобнял за плечи и повелел:

  --Готовь кофе. Я пойду отпущу водителя. Выпьем по чашке и будем отдыхать весь день.

   Для Инны это был сказочный день. Откуда у Владимира брались силы она не знала, но он был неутомим. К тому же был ласков и нежен. Она не один раз за день чувствами улетала в рай и возвращалась, чтобы снова повторить все сначала. Похоже Ашурков и сам был в неведении источника своих возможностей. Он лишь повторял:

  --Это ты мне даришь силы, моя неожиданная радость.

   * * *

   Рано утром в понедельник Ашурков поднялся первым. Умылся, привел себя в порядок и хотел было разбудить Инну. Но сделать это сразу не смог. Залюбовался маленьким выразительным силуэтом под легким одеялом. Девушка, свернувшись калачиком, спала ровным, глубоким сном. Длинные ресницы тенью ложились на умиротворенное красивое лицо. Припухшие от бесконечных поцелуев губы чуть-чуть приоткрылись и оттого еще более призывно манили к себе. Ашурков еле подавил в себе желание снова наброситься на девушку.

   На улице раздались сигналы прибывшей за ним машины. Решил не будить, а написать несколько строк.

   От хлопка входной двери Инна проснулась. Ей много раз приходилось просыпаться с ощущением одиночества. Знала, что и сейчас она в доме осталась одна. Но прежнего гнетущего чувства одиночества не было. Наоборот, было ощущение внутри себя света, легкости, радости. А прочитав записку и вовсе развеселилась. В ней Ашурков давал наставления, что надо предпринять по устройству на работу. Предлагал заказать в специализированной мастерской военную форму установленного образца, посетовав, что у их снабженцев вряд ли найдется что-нибудь подходящее для ее миниатюрной фигуры. Не забыл прибавить при этом и несколько теплых слов признания в чувствах к ней.

   Через несколько дней он позвонил ей и предложил вместе поужинать в ресторане. К ее огорчению, был озабочен. Оказалось, в Центре с кадрами наметилась первая неприятность. Не успела главный бухгалтер устроиться на работу, как в финансовых документах по аренде, зарплате и по некоторым закупкам для Центра появились явные не состыковки. Первые же попытки проверить прошлое женщины, выявили целый шлейф подтасовок в ее биографии. Скрыла и то, что за махинации уже посещала зону.

  --Ну как Владилен Лазаревич мог так довериться проходимке? А еще говорил, мол, хорошая знакомая,- бушевал Ашурков.- Едва отмазались с узакониванием строительства Центра, как вляпались в другие неприятности. И все по недосмотру генерала.

  --А что еще случилось?- участливо поинтересовалась девушка.

   Владимир Михайлович внимательно посмотрел на Инну, как будто решал для себя, можно ей доверять или нет. Что-то ему подсказывало, что можно довериться. И его как будто прорвало. Он стал сетовать, что обязанности пообустройству Центра и найму работников обговорили заранее. Креатурой генерала должны были стать бухгалтер и исполнительный директор.

  -- С бухгалтером провал явный,- угрюмо сетовал собеседник.- А на должность директора так и не определился с кандидатурой. Намеревался начальника департамента культуры города переманить. Они давние друзья. Но что-то не срослось. Сегодня попросил меня решить эти вопросы. Был злой и не захотел ничего обсуждать.

   Потягивая из рюмки коньяк, как бы между прочим спросил Инну:

  --Может, у тебя есть кто надежный на примете?

  От мысли, которая промелькнула в голове, Инне даже стало и жарко и зябко одновременно. А почему бы и нет? И она, собравшись с духом, неожиданно спокойно сказала:

  --Есть бухгалтер. Очень хороший специалист и красивая женщина. С солидным стажем работы на оборонном заводе, и к тому же юрист. По обеим профессиям красный диплом.

  Помолчав, дополнила характеристику:

  --Честная и принципиальная в работе. Могу поручиться.

   Владимир Михайлович заинтересованно посмотрел на Инну. Спросил с некоторой доли иронии в голосе:

  --А откуда такие исчерпывающие познания о человеке?

  --С детства. Я с детских лет знаю эту женщину. И знаете как лучше поступить, чтобы не пострадало самолюбие генерала? Я дам вам адрес этой женщины, а вы его передайте Владилену Лазаревичу. Пусть сам решит - подходит эта женщина Центру или нет.

  --Да ты еще и стратег!-заулыбался Ашурков --Ну что ж, так и поступим.

   * * *

   С матерью Инна не виделась около месяца. Созванивались. Евгения Федоровна была в последнее время в хорошем настроении. Говорила, что перемены в жизни есть, но какие не раскрывала. Отнекивалась от подробностей коротко:

  --Чтобы не сглазить.

  Зато Попова часто видела мать вместе с генералом. Догадывалась, что их задумка с Ашурковым сработала. Более того, Евгения Федоровна скорее всего понравилась генералу как женщина. В конце рабочего дня Владилен Лазаревич заезжал за Сладковой и они вместе уезжали или ужинать в ресторан или к ней домой.

   Однажды увидела мать в конференц-зале Центра в обществе генерала и Ашуркова. В столице проходил какой-то очень важный форум по линии правительства, на котором ожидалось выступление важных государственных чиновников, и, возможно, даже президента. Местное начальство получило указание собрать весь начальствующий состав, кого не пригласили в Москву, на прослушивание их речей.

   Все трое были увлечены разговором, и Инна не стала тревожить их. Тихонько присела сзади.

   К ним на шум повернулся какой-то важный военный чин и сделал замечание: дескать, их разговор мешает сосредоточиться. Капитан первого ранга мгновенно вскипел. Еле сдерживая себя, полушепотом спросил:

  --А что вы, собственно, собираетесь услышать нового, чего не знаете? Или считаете умным решение толпой просиживать штаны в рабочее время?

  --Ну знаете, вы просто обязаны слушать!- повышая тембр голоса до металлического, произнес военный чин.

   Лучше бы этого он не говорил. Со свойственной ему горячностью, Ашурков с все возрастающим раздражением стал излагать свое видение организации подобных мероприятий:

  --Во всем этом был бы хоть какой-нибудь смысл, если предварительно сделать анализ выполнения предыдущих посланий. И те, кто не справился, завалил дело по природной тупости - не сидели бы в президиуме и в первых рядах. Если же завалили дело по злому умыслу, то вовсе сидели бы совсем в другом месте. Тогда бы не пришлось вместо реальных достижений мультики по телевизору показывать.

   Сбиваясь от внутреннего напряжения на страстный полушепот,он продолжил:

  --И по деньгам бы неплохо отчитаться, которые выделялись для прежних планов. Где они? А я вам скажу! Их пустили на строительство личных коттеджей, на покупку яхт или просто в наглую своровали и замуровали в фундаменты своих дворцов правящие чинуши.

  --Может, вы и правы. Только не вам об этом говорить, товарищ капраз,- с ехидцей в голосе парировал военный чин.

   Ашурков, похоже, не обратил внимание на этот выпад собеседника. Но прежней горячности, когда он продолжил говорить, в его голосе уже не чувствовалось. Говорил, как будто беседовал сам с собой:

  --Нельзя государственный ритуал превращать в комедию. В пустопорожнее воробьиное чириканье одних и тех же лиц, самой большой новостью в чьих речах становится нумерация очередного года. Не зря только начали говорить, а ползала уже дремлет. Куда полезней было бы обнародовать свои новые фантазии перед телекамерой и выложить в интернет. За домашним чаепитием это безвольное чириканье можно пересматривать и перечитывать хоть по десять раз. Бюджету, кстати, миллиарды сэкономили бы. Нет, все надо делать с помпой, с размахом. Страна беднеет, а они все продолжают учить нас жить...

   По пути домой Ашурков был мрачен и не разговорчив. На все старания Инны расшевелить его отмалчивался. Хмурился. Было видно, что он непрерывно о чем-то усиленно думает. Не зная что предпринять, Инна прислонилась к нему и тоже притихла. Потом вдруг вспомнила слова Ашуркова про "воробьиное чириканье" и невольно рассмеялась.

   Мужчина заинтересованно взглянул на нее. Продолжая посмеиваться, Инна рассказала про случай в сквере с воробьем, свидетелем которого стала, когда тот, после своего недолгого торжества над вороньей стаей, свалился в свежий помет. И попыталась руками изобразить, как воробей хлопал крыльями, выбираясь из дерьма. Ей казалось это смешным. Но против ее ожидания, Ашурков только грустно улыбнулся.

  --У людей все иначе. Прежде чем самим упасть, такие воробьи свалят в дерьмо всю страну.

   * * *

   Мало что изменилось в настроении Владимира и дома. К еде он так и не притронулся, хотя Инна как могла, уговаривала его. За минувшее время она неплохо изучила его вкусы и привычки, старалась во всем угодить.

   Владимир Михайлович уже несколько раз и весьма настойчиво предлагал ей переехать жить к нему. Но Инна не торопилась. Она знала, что совсем недавно в его доме хозяйничала другая женщина, и ей не хотелось, чтобы вольно или невольно мужчина сравнивал их. Тем более, что еще раньше он выставил из дому жену, с которой прожил больше десяти лет. Молодой женщине, как оказалось, частенько было скучно, когда он уходил на подлодке в автономное плавание, и она находила развлечение на стороне. Инна понимала, эта рана вряд ли затянулась до конца, и потому просила Ашуркова не торопить ее с переездом. Ей и так было хорошо с ним, как никогда и ни с кем раньше.

  --Может, хоть чашечку кофе выпьешь?- предложила Инна.

   Владимир полулежал на кровати, откинувшись на подушки. Заложив руки за голову, неподвижным взглядом смотрел в одну точку. На предложение никак не откликнулся. И только, когда Инна уже почти скрылась в дверном проеме на кухню, неожиданно спросил:

  --Ты тоже меня считаешь мошенником, как многие другие?

   Девушка аж застыла на полушаге. Ей вдруг стало ясно, что ехидный ответ военного чина о том, что не ему, Ашуркову, рассуждать о порядочности, ядовитой стрелой проник в сознание и не давал покоя. Она поспешила обратно в зал. Села на кровать, припала к мужчине. Ей хотелось найти те слова, которые бы не прозвучали фальшиво и успокоили. Но не успела их произнести, как Владимир заговорил сам.

  --Это мою лодку они списали,- произнес он с каким-то внутренним надрывом.- Никакой модернизации ей не требовалось. Просто кому-то в министерстве и в администрации захотелось побольше урвать в личный карман. Вот и решили дважды общипать государство: получить деньги за якобы модернизацию, а потом продать за рубеж и списать. И у них почти все получилось. Но тут вмешался я.

  --Будучи в Москве, случайно узнал, что деньги, выделенные на ремонт, по документам уже освоены. А это означало одно: участь моей лодки была решена - или вечно ржаветь на берегу, или уплыть за рубеж, плавать под флагом другого государства. Оказалось, что этот канал воровства очень хорошо отлажен на государственном уровне.

   Ашурков отстранил от себя Инну, встал с кровати. Прошелся по комнате взад-вперед, иронично-вопросительно спросил:

  --Ты что думаешь - вывести из боевого дежурства атомную подводную лодку, начиненную ракетами, можно, сидя здесь, на окраине страны? И это сможет сделать какой-нибудь капитан первого ранга вроде меня?

   Мужчина мрачно усмехнулся:

  --Как бы не так! Все тайные и явные механизмы воровства отрабатываются там, в столице, в министерствах. Но людям это невдомек. Поняв, что сделка уже свершилась, я поставил условие: вырученные деньги от продажи моей лодки останутся в нашем городе. Пригрозил через средства массовой информации разворошить их осиное гнездо.

  --И знаешь, они испугались,- насмешливо и одновременно грустно произнес он после небольшой паузы.- Приняли мои условия. Поначалу не поверил в свою победу. Такое обычно в тех кругах не прощают. Но меня, кажется, простили. А тут вовремя подключился Владилен Лазаревич. Через подчиненную ему фирму ОАО "Военно-морское строительное управление Инвест-Проект" заключил договор с корейцами, а потом решил и все другие вопросы по собственности и содержанию Центра. А я в глазах общественного мнения с боевого офицера-подводника превратился в соучастника воровского сообщества.

   Выговорившись, Владимир устало присел за стол.Не глядя на Инну, попросил:

  --Неси свой кофе пока совсем не остыл.

  Сделав глоток, подвел итог сказанному:

  --Так что Центр эстетического воспитания это нечто вроде памятника боевой подводной лодке. Для меня во всяком случае.

   После этого разговора все изменения в своей жизни Инна стала воспринимать по-другому. Исчезла угнетающая двойственность происходящего. С одной стороны, нравилось ее нынешнее положение, но не покидало ощущение, что вошла она в новую жизнь через запретную дверь. Теперь настроение круто изменилось. С особым энтузиазмом взялась за новое для себя дело. Сразу восприняла свое назначение несколько шире, чем просто занятия с детьми в классе. Устраивала музыкальные вечера отдыха для офицеров и матросов. Находила время и навещала подразделения, искала военнослужащих с музыкальным образованием или хотя бы с желанием учиться музыке, пыталась привлечь офицеров и солдат к участию в художественной самодеятельности. Делала это увлеченно, исключительно по своему желанию.

   И когда однажды, вернувшись домой раньше обычного, Владимир Михайлович попросил ее надеть военную форму, невольно заволновалась. Мужчина не торопился успокоить ее. Некоторое время любовался девушкой - в мундире она выглядела еще изящнее, красивее, потом обнял и сказал:

  --Тебе, видимо, иногда придется надевать форму. Сегодня генерал Бережковский попросил передать о новом твоем назначении - исполнительным директором Центра. Со звездами на погонах определимся позже.

  --А как быть с музыкой?- всполошилась Инна. Она искренне опасалась, что ей придется пожертвовать интересным делом.

  --Генерал уверен, что ты справишься и с преподавательской и с директорской должностями.

   Не давая времени опомниться и в полной мере осознать произошедшее, продолжил:

  -- И еще. Завтра они с Евгенией Федоровной приглашают нас в ресторан, отметить назначения, хотят удивить каким-то сюрпризом. Мы тоже, кстати, придем с сюрпризом.

  --Я чего-то не знаю?-полюбопытствовала Инна.

  Но Ашурков ушел от разговора. Только легонько постучал пальцем по носу девушки и произнёс:

  --Какой же это будет сюрприз, если о нём раструбить заранее?

   * * *

   Ресторан был переполнен. Инна даже растерялась, подумала, что они с Ашурковым что-то перепутали - не в тот ресторан пришли. Но Владимир, осмотревшись, весьма уверенно повел девушку за собой. Оказалось, для вип-гостей в ресторане были отдельные кабинки. В одной из них и ожидали их генерал с матерью. Инна сразу оценила перемены произошедшие с Евгенией Федоровной. Женщина за короткий срок буквально расцвела, похорошела. В новом платье она выглядела как в прежние удачливые годы безоблачной жизни, гораздо моложе своих сорока пяти лет. А стройная изящная фигура и вовсе делала ее похожей на зрелую модель, не потерявшую привлекательности и шарма.

   Увидев дочь в элегантном вечернем костюме и кокетливой шляпке на голове, одеть которую ее упросил Владимир, Евгения Федоровна не сразу узнала ее, а узнав, сильно растерялась. Ашуркова, наоборот, это развеселило:

  --Будем считать, что первый сюрприз удался. Самое время поднять бокалы. Выпить предлагаю за нас с Инной.

  --Э-ээ, нет! Хотите стариков обойти? Не правильно это. Предлагаю выпить за нас.

  Генерал встал и торжественно произнес:

  -- Мы с Женей решили пожениться.

   Инна с Владимиром чуть замешкались от неожиданности, но затем бросились бурно поздравлять Владилена Лазаревича и Евгению Фёдоровну. Потом Ашурков на призыв выпить за это, деланно заупрямился:

  --Не скрою, сюрприз получился сильный. Только пить не торопитесь. У нас тоже есть чем вас удивить.

  Он достал из внутреннего кармана коробочку с кольцами и, встав на колено, обратился к девушке:

  --Инна, любимая, выходи за меня замуж.

  И когда Инна дала согласие, обратился к Евгении Федоровне:

  --Надеюсь, вы не против и благословите наш брак?

   Обменявшись кольцами, Ашурков довольный сказал:

  --Вот теперь самое время выпить.

   На этом для Инны сюрпризы не закончились. Когда страсти за столом по поводу решения пожениться чуть поутихли, генерал сообщил, что помог Евгении Федоровне выпутаться из кредитного ярма.

  --Домик мы теперь никому не отдадим. Будет служить нам ближней дачей. Приезжайте на шашлыки и попариться в баньке.

  --Обязательно будем приезжать. Мы еще вам надоедим,- в один голос говорили Инна и Владимир.

   Вечер и веселье были еще в разгаре,когда генерал, посмотрев на часы, философски заметил:

  --До чего же быстротечно время, когда всем хорошо! Жаль, но самое время по домам собираться.

  И уже обращаясь к Владимиру, спросил:

  --Ты сегодня с машиной? - Получив отрицательный ответ, посетовал:- И я своего водителя отпустил, дал выходной. Придется такси вызывать.

  --А зачем их вызывать? Сейчас выйду на улицу, они там в очередь стоят. Мигом договорюсь.

   Ашурков встал и направился к выходу. Инна кинула взгляд ему вслед, и вдруг почувствовала как резко стало меняться у нее настроение. Внутри появилось какое-то щемящее чувство. Она, не отдавая себе отчета, подхватилась и поспешила за Владимиром. Толкнув дверь, почувствовала - что-то мешает ей полностью открыться. Протиснувшись в щель, увидела его. Точнее, сначала его ноги. Именно они и мешали открыть дверь полностью. Ашурков сидел в какой-то неестественной позе, прислонившись ко второй половине двери и держался за сердце. Глаза были широко раскрыты, но в них уже было мало света. Увидев, что он хочет что-то сказать, Инна наклонилась к нему, попыталась поддержать.

  --Все-таки они не простили меня,- прошептал Ашурков и безвольно склонил голову на руку девушке.

   Крик отчаянья неимоверной силы вырвался из груди Инны и безутешным горем растворился в сумеречном свете надвигающейся на город ночи.

  28.02.2019г. * Все совпадения в именах и

   фактах

  г.Смоленск считать случайными.