Дневникъ Кавалерійскаго Офицера [Георгий Гоштовт] (fb2) читать постранично

На страницахъ 168–169 и 184–185 помѣщены схемы съ нанесенными на нихъ мѣстами, упоминаемыми въ Дневникѣ; путь слѣдованія автора обозначенъ пунктиромъ со стрѣлками.

ПАРИЖЪ

Tous droits réservés pour tous pays. Copyright 1931 by the auihor.

Всѣ права сохранены за авторомъ.

18 іюля 1914 г.

Съ двѣнадцатымъ ударомъ, что отбили часы сегодня въ полночь, — началась мобилизація. Для насъ она не была неожиданностью; событія послѣднихъ дней, все нароставшія, естественно, приводили къ необходимости быть готовыми къ войнѣ.

Третьяго дня уже знали о мобилизаціи пяти военныхъ округовъ; вчерашней ночью была у насъ ложная тревога. И потому весь день 17/ѴІІ въ полку шла хлопотливая, по собственной иниціативѣ начатая, подготовка къ мобилизаціи, — пересчитывались и складывались кирасы, палаши и каски, провѣрялось содержимое цейхгаузовъ, выбрасывался всякій ненужный хламъ… Вахмистры, каптенармусы и эскадронные писаря, между хлопотами, по много разъ собирались на совѣщанія, напрягая память, какъ бы не упустить чего нибудь, что еще надо сдѣлать. Офицеры дѣлили свое время между казармами, конюшнями и собраніемъ, куда забѣгали узнать о новостяхъ и подѣлиться ими со своими товарищами.

Около 10 часовъ вечера адъютантъ, къ общему восторгу, сообщилъ, что наконецъ окончательно объявлена намъ мобилизація, и что началомъ ея слѣдуетъ считать 12 часовъ наступающей ночи.

Въ половинѣ двѣнадцатаго всѣ офицеры собрались въ полковой канцеляріи, по приказанію командира полка. Настроеніе замѣтно приподнятое, разговоры ведутся въ полъ голоса, ходить стараются потише. Иногда врываются неожиданно рѣзкіе телефонные звонки и вселяютъ тревогу — неужели отмѣна? Послѣ одного изъ нихъ адъютантъ докладываетъ командиру, что штабъ дивизіи подтверждаетъ приказъ о мобилизаціи; это сразу успокаиваетъ и подымаетъ вмѣстѣ общее настроеніе. Замѣтно, какъ глаза у всѣхъ вскидываются поминутно на часы, съ нетерпѣніемъ ожидая полночи.

Съ послѣднимъ, двѣнадцатымъ ударомъ завѣдующій мобилизаціонной частью, вскрывъ печать, открываетъ мобилизаціонный ящикъ. Тишина полная, всѣ присутствуютъ, какъ бы при священнодѣйствіи.

Вслѣдъ за нѣкоторыми товарищами по полку и я получаю именной синій пакетъ за пятью печатями. Содержимое пакета я прекрасно знаю, — предписаніе отправиться въ Царское Село, куда я назначенъ военнымъ членомъ комиссіи по пріемкѣ лошадей, и инструкція. Въ прошломъ году у насъ была произведена пробная мобилизація; производившій ее генералъ Эрдели строго меня проэкзаменовалъ въ знаніи моихъ обязанностей.

Кладу пакетъ въ карманъ и выхожу на улицу. Ночь ясная, теплая, безоблачная; легкій вѣтерокъ доноситъ запахъ цвѣтущихъ липъ изъ дворцоваго парка. Иду въ собраніе, вскрываю пакетъ и прочитываю содержимое.

Боясь потерять минуты, пріобрѣвшія съ этого момента громадную цѣнность, ѣду на свою квартиру. Полкъ уже началъ жить той механической жизнью, когда всѣ 36 часовъ, данныхъ на приведеніе полка въ мобилизаціонную готовность, разсчитаны по минутамъ съ точнымъ распредѣленіемъ, когда, гдѣ и какую работу долженъ нести каждый чинъ полка, отъ командира до рядового кирасира, включительно.

Везетъ меня Павелъ, полковой извозчикъ. Быть «полковыми» извозчиками — привиллегія жителей Пижмы и привиллегія эта сохраняется за ними уже въ третьемъ или четвертомъ поколѣніи. Вытекаютъ изъ нея исключительное право стоянки въ расположеніи полка и преимущество, во всѣхъ мѣстахъ и случаяхъ, возить нашихъ офицеровъ съ вокзаловъ и въ городѣ. Знанія ими повседневной полковой жизни, расписаній занятій, кто изъ офицеровъ уѣхалъ въ Петербургъ, а кто остался вечеромъ въ Гатчинѣ — изумительныя.

Родная ихъ деревенька Пижма разбросана пятнадцатью ладно скроенными бревенчатыми избами по опушкѣ болотистаго, низкорослаго, береза съ сосной, лѣса, въ 7 верстахъ отъ Гатчины. Дворы съ огородами тянутся по одну сторону дороги, а по другую — луга и пастбища; земля плоха, хлѣбъ родитъ слабо и потому пижменцы издавна занимаются извознымъ промысломъ. Разъ въ годъ, въ праздникъ ихъ прихода, деревня устраиваетъ пиршество. Староста Аверьянъ, наканунѣ, съ низкими поклонами, приглашаетъ господъ офицеровъ навѣстить ихъ въ этотъ день. И много радости и гордости доставлялъ имъ тотъ, кто заѣзжалъ поздравить и выпить поднесенную чарочку за процвѣтаніе ихъ деревни.

По дорогѣ домой заѣзжаю на вокзалъ, чтобы справиться, какъ мнѣ добраться рано утромъ въ Царское, но увы, съ объявленіемъ мобилизаціи, всѣ поѣзда на Петербургъ пріостановлены и способа попасть туда по желѣзной дорогѣ нѣтъ никакого. Прошу Павла отвезти меня въ своей пролеткѣ; вѣдь до Царскаго лишь 18 верстъ по шоссе. «Съ охотой, да я самъ запасной, значитъ, должонъ явиться, да еще одну лошадь отвести».

Послѣ такого неутѣшительнаго отвѣта, Павелъ