Я - Коннор (СИ) [Леонардо НеДаВинчиный] (fb2) читать постранично

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Горький миндаль ==========

Дата, время и локация: неизвестны

Протагонист: Хэнк

Детройт. Город «Ржавого пояса». Можно сказать — пряжка на этом самом поясе. Старая, погнутая, готовая вот-вот рассыпаться грязно-рыжей металлической трухой. Именно здесь Хэнку Андерсону повезло выползти на свет из мамкиной утробы ровно пятьдесят три года назад. А ведь когда-то Детройт процветал. Во времена, о которых дед Хэнка вспоминал за вечерним стаканчиком дерьмового вискаря, — компании Ford, Chrysler, General Motors, Packard, Studebaker ежедневно выпускали с конвейеров тысячи автомобилей. Гиганты индустрии поставили перед собой суперцель: «Каждой семье — по отдельному автомобилю» и успешно неслись к ней, наращивая лошадиные силы. До определенного момента. Но, как водится, что-то пошло не так. Пушной зверек песец замаячил на затянутом смогом горизонте в семьдесят третьем. Первый нефтяной кризис нефигово шарахнул по «большой тройке». Громоздкие, мощные машины, которые были частью великой американской мечты, не смогли конкурировать с экономичными «европейцами» и юркими компактными «японцами». Форды, крайслеры, паккарды жрали бензин, как голодные звери, а найти, куда запарковать здоровенные «дуры», становилось невыполнимой задачей. За этим ударом последовал энергетический кризис семьдесят девятого и, наконец, финансовый две тысячи восьмого-девятого годов, который чуть не добил американскую автомобильную промышленность нахрен. Заводы закрывались один за другим. Рабочие с семьями покидали город в поисках нового дома, где обязательно будут стиралка, посудомойка, белый заборчик и счастье для всех даром. «Стальной гигант» рухнул. Семью Андерсонов угораздило остаться на руинах. Бабка Хэнка (добродушная старушенция с изуродованными артритом руками) рассказывала, как мучительно медленно умирало сердце Детройта. Роскошный центр с его небоскребами, супермаркетами, кинозалами, ресторанами, оперным театром, — он неумолимо пустел. И все чаще на засиженных мухами стеклянных дверях появлялись таблички «закрыто» и «продается». Но покупателей на бизнес так и не находилось… Детройт превратился в разлагающийся труп. Он вонял немытыми телами бродяг и мочой в закоулках возле дешевых баров. Хэнк рос на замызганных улицах, где ветер хлестал по морде разорванными пакетами от МакДака, а на щербатом асфальте валялись использованные гандоны вперемешку с крысиным пометом. Вместе с приятелями прогуливая школку, будущий лейтенант полиции шарился по заброшенным цехам среди искореженного временем металла. Иногда они сталкивались с очередной бандой ниггеров, которая тоже искала приключений на свои задницы. Встречи заканчивались бестолковым махачем, фингалами, густой юшкой из разбитых носов. Хэнк и его кореша выползали на пустынную улицу под свинцовые небеса мертвого города и, махнув друг другу на прощание, отправлялись по домам. Вот такое детство золотое.

Дата: 6 ноября 2038 год

Время: 19.51-22.35

Локации: Сад Дзен, дом Хэнка

Протагонист: Коннор

Ночью Детройт пустеет. Люди запираются в домиках, бросив на лужайках детские велосипеды и бейсбольные мячи. Люди боятся ночи. На улицах можно встретить только бродяг, пьяниц, андроидов-слуг, которых владельцы послали в круглосуточный супермаркет купить Твинкис к чаю или бутылку Джека Дениэльса. Какой контраст по сравнению с Садом Дзен! Несколько часов назад он беседовал там с Амандой. Чертоги разума. Царство вечной весны и сакуры в цвету, осыпающей нежно-розовым глубокую синеву рукотворных озер. Его создал Элайджа Камски — всеотец андроидов. Киберпространство, куда есть доступ из любой точки земного шара. Место медитации, неспешных бесед, упокоения. После гибели и перемещения сознания в новую оболочку, в насыщенной зелени ухоженного газона появляется белая табличка с серийным номером и датой «смерти». Здесь у каждого прототипа есть свое личное кладбище. Если сознание не подлежало восстановлению — табличка будет лиловой. Камски заимствовал этот цвет из японской культуры, где он означает умиротворение и благодать. Первая «могила» Коннора — белоснежный мраморный прямоугольник среди мягко колышущейся травы. Что-то заставило его остановиться и несколько секунд наблюдать за каплями теплого дождя, разбивающимися о безразличие камня. Предыдущую оболочку сбила «тесла-сейми 508». В блоке памяти сохранились фрагменты последней минуты:

косые струи ливня хлещут восьмиполосный хайвей;

увернувшись от грузовика, ему удается схватить AX400;

робот отталкивает его с неожиданной яростью;

вспышкой перед глазами — алый неон рекламы;

удар в правый бок, и слуховую мембрану рвет детский крик: «Кэра, мне страшно!»;

затемнение…

Во время разговора Аманда держалась настороженно, словно стремилась прочесть некую скрытую информацию. Шелест тяжелых