Пантера-киборг (СИ) [Александр Вер] (fb2) читать онлайн

Глава 1. Падение

Ната пришла в себя. С закрытыми глазами она вслушалась в тишину. Её нарушали природные шорохи множества крошечных ножек и далёкий стрёкот встревоженных насекомых. На ладонь кто-то взобрался, но быстро испуганно шмыгнул по большому пальцу и шмякнулся о песок. Ната разомкнула веки и сначала увидела свой локоть, затем за ним проступили тени пещеры, слабо освещённые ночным светом двух спутников Топала¹. Под собой Ната ощутила плоский камень, на который налетела при падении. Иначе никак не объяснить, почему она лежит плашмя и не помнит о случившемся…

Ната сдвинулась и приподнялась на локтях. Её окружали своды почти овальной пещеры, напоминавшей колодец с единственным выходом — широким отверстием наверху. Оттуда Ната и свалилась на центральный огромный валун. Падение обошлось ей слишком дорого. Сенсоры надрывно взвыли и закричали о повреждениях ног. Электронные схемы коротили в самом низу её титанового туловища. Каждый подгруженный драйвер говорил, что что-то не так.

Ната резко обернулась и увидела, что её ног попросту нет. Вместо них из таза торчали титановые обломки и трубки приводов. За то время пока она лежала с вырубленными системами, не так давно заменённая жидкость стекла на глинистую почву и успела впитаться. Будь Ната из плоти и крови, разбилась бы насмерть. Но киборга спецотдела Министерства Обороны тяжело убить.

От ужаса Ната пыталась вспомнить, что с ней произошло. В памяти глубоко сидели записи последних часов. Повреждённые файлы подгружались импульсами.

Похоже, Ната провалила задание.

Днём она везла в космопорт подопечную. Восьмилетнюю Бети, светловолосую худенькую девочку, которую охраняла по заданию Министерства последние два месяца. Автомобиль вёл специальный робот, поэтому за рулём было пусто. Ната сидела в роскошном салоне рядом с Бети и следила, как та рисует. Девочка неумело выводила карандашом кривой контур и указывала пальцем на проносящийся мимо пейзаж белой пустыни с разбросанными скалами. У одного камня, размытые миражом, стояли две фигуры. Показалась вспышка.

Ракета!

Ната срывает ремень с Бети силой. Изгибает руки и ноги для “хватки паука”. Заключает девочку в цепкие объятия, прижимает к себе и успевает до взрыва опутать маленькое тело ловким приёмом для защиты. Бети непонимающе таращит глаза. Гром! Треск и грохот металла. В салон врывается огонь. Кидает пороховую гарь в лицо, ломает, крушит, срывает обивку. Их подбрасывает резким толчком. Машина мгновение парит над асфальтом, он чёрным полотном смазано проносится перед глазами. Удар приземления, железо оглушительно ревёт, гнутся стойки, закладывает уши. Девочку колотит в разные стороны в её объятиях, но отработанный приём действует как надо. Все удары в кувыркающейся машине Ната принимает на себя. Бети жмурится и трепыхается, как птенчик в ладони. Песок, пыль. Осколки стекла и обломки пластмассы летят сквозь вонючий горелым дым. Визжит малышка. Бровь разбила. Ничего, пройдёт. Главное жива!

Крышу рвут, врезаясь, чьи-то клещи. Это четыре боевых андроида с кожей, как у людей, но армейские модели — с автоматами и резаками. Их руки тянутся к Бети и ломают “хватку паука”, выворачивают ноги. Ната пытается сопротивляться, но не успевает. В грудь прилетает удар чудовищной силы. Знал куда бить, свирепая тварь! Там, где вестибулярные сенсоры, всё сжимается, разжимается и приходит темнота.

В каменной тишине Ната очнулась, и казалось, до сих пор слышала далёкие зовы. Тонкий девичий голос доносил из памяти: “Ната! Ната!”

Бети — дочь одной очень влиятельной женщины — забрали андроиды. Похитили прямо из рук!

Ната застыла. Она долго пыталась свыкнуться с мыслью: как простить себя. Что сейчас с Бети? Где она?

Как ей быть без ног в этой дрянной ситуации, вдалеке от города в забытой пещере?

Как смотреть кому-то в глаза, если выберется. Если выберется, конечно же. В Министерстве её прибьют. Альбу не объяснить, что её тело — устаревающей шестой модели. Ведь просила о кредите ради обновления.

Как чувствовала.

**

Свалился комок земли и чавкающими звуками вырвал её из угрызений. Ната посмотрела в его сторону и с удивлением обнаружила свои ноги. Они, две родимые, прильнули к стене и топорщились проводами и обломками. До них было метров шесть и тут же рядом валялся порванный рабочий комбез. Дно вокруг усеивали невысокие макушки булыжников. Ната упала как раз меж них и чудом не зацепила головой один из тупых камней. Тогда бы точно Ната не проснулась. Проснулась — слово, конечно же, не для киборгов. Но ведь она была человеком. Давно изуродованной в аварии, до смерти перепуганной девушкой. Жить хотелось, вот и согласилась на пересадку личности.

Ната, недолго думая, подползла к ногам. На одной из стоп завис бело-сиреневый носок из её любимой пары. Он не слетел при борьбе и падении, словно вздумал остаться с хозяйкой, чтобы напомнить ей о нижней полке в шкафчике и родной квартире, куда нужно вернуться. И майка осталась, скомканная на локте. Изодранной тряпкой насколько смогла Ната прикрыла свою грудь, поправила носок и долго смотрела, не решаясь свыкнуться с мыслью, что придётся тут всё бросить.

Если бы Ната могла тяжело вздохнуть, то вздохнула бы. Если бы могла заплакать, то обязательно заплакала. Но она не могла этого сделать. Киборг не может набрать в лёгкие воздух. Их попросту нет. Она грустно смотрела на носок на дне её темницы, жалея, что не имеет слёзных желёз.

“Не раскисай, Ната!”

Она внимательно присмотрелась к стенам каменного колодца и заметила путь наверх, пригодный для карабканья. Слишком крутой, но сгодится, только если держаться двумя руками, а не одной. Руки нужны обе!

Ната сгребла в охапку ноги, сорвав носок, перемотала им торчащие провода и шланги и, вцепившись в узел челюстями, поползла.

Ноги болтались за спиной, как две увесистые гири, мешая балансировать на выступах. Ната карабкалась аккуратно, старательно следуя пути. Спустя время долгожданное ночное небо в неровном отверстии приблизилось. И ещё через минуту звёзды перед её взором, наконец, раскинулись до самого горизонта. Ната выползла наружу.

Наслаждаясь свободой, она замерла и осмотрелась. Снаружи пещеры, под светом крупного бежевого Тирера и мелкой лиловой Софии, зависших в эту ночь рядом на звёздном небе, расходилось во все стороны пустынное плато. Местами торчали терракотового цвета высокие скалы. Вымершая бледная долина застыла, как на картине, и только движение сухих кустарников на лёгком ветру выдавало жизнь в этом безлюдном месте. Настолько безлюдном, что даже трассы с опрокинутым остовом машины нигде не видать.

Далеко и долго везли её, если сейчас ночь. Значит, без сознания Ната пробыла много часов. Никогда такого с ней не происходило. Никогда её сигнальный маячок не отказывал, как сейчас. Питание на него не поступало. Из-за поломки Ната не могла позвать на помощь. Молчали и сетевые устройства. Спутниковое слежение отказало, равно как и сеть. Ната искала спасения глазами и понимала: никто не знал, что она здесь. Починить что-либо возможности не представлялось. Ната отбросила не без сожалений носок, перехватила ноги правой рукой, а левой — загребла шершавый грунт. Решила ползти прочь от надвигающегося зарева восходящего Денеба² — на запад. Там, где, как она знала, в мраке ночного горизонта лежал её город, столица Топала — Тетра.

**

Днём от её вида испуганно разбегались в стороны песчаные ящерки. Под палящим солнцем они оседлали вершины камней и колотили гортанными дыхательными мешками в унисон, дёргая беззубыми ртами, будто хором сговорившись, насмехались. Ната, сердито поглядывая на их шайку, своим непрестанным движением разгоняла в стороны маленьких трусливых желтокожих обитателей пустыни, ломала кусты, оставляя за собой вдавленный след, и продолжала путь к высокому каменистому бурому холму на пределе видимости.

На следующую ночь, перед рассветом, откуда-то сверху прокричала сова. За сутки ползания назойливая пыль въелась во все механизмы; тёмные волосы с вплетёнными пучками травинок и репейником спутались в отвратительную грязную мочалку. На лбу слиплись тонкие глиняные наросты, а веки огрубели под слоем песка. Кожа внизу стёрлась в лохмотья, обнажая титановый остов. От майки осталось немногое, но достаточно, чтобы прикрыть явную наготу.

Батарея ни разу не подводила. “Хвала “ТНН”!” В шестую серию корпорация ставила лучшие аккумуляторы. Вдобавок на все задания Ната заряжала по полной. Так что хватило бы на месяц ползания на животе. Однако не пригодилось. Спустя сутки, на рассвете, с вершины бурого холма показался мелкий пригород.

Одно- и двухэтажные домики выстроились вдоль не оживлённой трассы. Внизу простиралась полузелёная долина, а сам мегаполис Тетра вырастал в далёкой дымке частоколом небоскрёбов и солнечными бликами от них. Внизу катил одинокий автомобиль. А пригород даже и городом-то не назвать. С десяток старых крашеных жилищ, обнесённых низкими из дешёвого пластика заборами.

Но и этого достаточно. Главное, отыскать здесь мастерскую, где есть Механик. У Наты в квартире имелся свой, а вот ноги восстановить хотелось сейчас. Только в придорожном сервисе можно найти дорогущее ремонтное устройство стоимостью в миллион кредов. И Механик подойдёт не любой. Не ниже четвёртого поколения. И корпорации “ТНН”. И чтоб кредитный обруч приняли к оплате, ведь наличных жетонов с собой она никогда не имела.

Ната пересекла дорожное полотно и, взобравшись на тротуар, приподнялась. Тротуар городка пустовал. Его от жилых домов разделяла полоса высоких кустов. Поодаль, вдоль плитки, виднелась автобусная остановка. Была надежда, что транспорт скоро придёт забрать людей, потому что под пластиковым навесом две школьницы, как раз чего-то ожидали, одетые по форме и с рюкзаками. Ната подумала, что может вызвать такси, воспользовавшись телефоном одной из них. Если не найдёт Механика, то хотя бы сможет добраться до своей квартиры.

— Эй, мистер!

Внезапно прямо перед ней из прохода меж кустов возник мужчина. Ната от неожиданности вздрогнула, отбросила ношу и умоляюще протянула к нему руку:

— Вызовите, пожалуйста…

Мужчина бросился наутёк, не дослушав. Удивлённая Ната ещё раз позвала его, но тщетно. Перепуганный мужчина скрылся за углом дома, сверкнув напоследок белками ошарашенных глаз. “Гуманист, — поняла она. — Или, скорее, кригер!” Люди из этой немногочисленной и новой ветки “гуманистической” направленности боялись и ненавидели существ из металла. Кригеры возникли с пару десятков лет назад и прославились как неистовые радикалы в борьбе против применения искусственного интеллекта и машин где бы то ни было.

“Странные люди… Надеюсь, не весь городок такой…”

Как только она приблизилась к остановке, школьницы, заметив её, подпрыгнули, взвизгнули и, шумно толкаясь, влетели в придорожные кусты. Зелень поглотила их буквально в мгновение, оставив изумлённую Нату наблюдать, как ветви машут ей на прощание от лица сбежавших глупых девочек.

“Долбанные кригеры! — от злости её затрясло. — Чтоб вы провалились! Я же человек! Пусть и в прошлом”.

Со всей силы ударила кулаком по плите. Будь модель тела не шестой, а, скажем, седьмой серии, то плита определённо раскололась бы. А сейчас не вышло. Зато досада отошла на второй план, уступив место отчаянию.

Возможностей спасения оставалось множество, но в конец расстроенная Ната села, прислонилась спиной к столбу остановки и угрюмо уставилась вдаль, не желая никуда двигаться.

**

На солнце сверкнула красная туша с заметным жёлтым маршрутным номером — сквозь мираж показался автобус. Очевидно, его-то и ждали школьницы. Ната приободрилась: наверняка он остановит здесь и заберёт её из этого пугающего городка.

Издалека у водителя заблестел слуховой имплантат вместо уха. Это значило, что автобус вёл не кригер, а обычный городской житель. Добрый знак, посчитала Ната, и на всякий случай махнула ему рукой. Но вместо того чтобы остановить, он, выпучив глаза, продолжил движение.

С пренебрежением косясь, он крутанул руль и нагло объехал остановку, всем своим видом показав, что не желает останавливаться. Ждущей спасения Нате оставалось лишь наблюдать, как мимо проносятся окна с лицами пассажиров, которым также до неё дела не было. Один ребёнок состроил ей издевательскую рожицу, а в последнем окне сидела женщина с кибер-собачкой, известной по рекламе зоомагазина. Лицо хозяйки было ледяным, выражающим презрение и очень походило на сердитую морду зверька.

Это были не кригеры, а обычные городские жители. Ни у кого из них, раненная и остро нуждающаяся в помощи Ната, не вызвала сострадания. Все, кто был в автобусе, и главное — водитель, просто бросили её на произвол судьбы. Застывшая Ната проводила удаляющийся транспорт убийственным взглядом: “Это вы считаете себя людьми?”

От злобы и стыда ей хотелось провалиться и не замечать ничего. Порушенные надежды вызвали обиду и непонимание. А ведь в Тетре её наверняка бросили так же. И не только её. Никому там до лежащего и умирающего человека дела не было — лежи и подыхай! Однако впервые Ната столкнулась с подобным равнодушием по отношению к себе самой.

Автобус скрылся и Ната растерянно почесала лоб. А на что она собственно надеялась?

В начале поисков она рассчитывала на мастерскую или магазин, где за оплату обручем ей вызовут такси. Но не станет она искать Механика. Хотелось поскорее убраться из этого трижды проклятого места. Надёжнее отыскать магазин.

И если народ в этом мерзком городишке ещё не сбрендил вконец от кригерства или “гуманизма”, то ей поможет продавец, а если нет, то после ремонта она обязательно вернётся сюда и свернёт шею этому водиле, надерёт зады этим школьницам! И этому продавцу. И им всем! И похитителям Бети! И… И Альбу, который не ищет её! И… И кому ещё?

— Простите! Мадам, с вами всё в порядке?

Ната подняла глаза и увидела, как над ней склонился седой старик. Пока она злилась, он внимательно её рассматривал, подрагивая то ли от волнения, то ли от проблем со здоровьем. Выглядел старик довольно приветливым.

Сначала Ната посмотрела на своё отражение. В облицовке пластика остановки её встретило чумазое лицо с гроздьями репейника в тёмных волосах, что немало смутило и ещё сильнее испортило настроение. Печально она пробурчала:

— Удивляюсь, как вы тут разглядели… мадам?..

— Ваши прекрасные ноги дают понять…

Старик выражался осторожно и казался порядочным. Рубашка, как и штаны его, видали виды, но выглядели опрятными. Неказисто сидела серая жилетка, но карманы были застёгнуты, как у воспитанного гражданина, походившего больше на городского жителя, чем на расхлябанного провинциала.

Старик внушал доверие. Ната обвела рукой место своего отчаянного сидения.

— Как видите, мне помощь не помешала бы.

— Ну, так проходите.

Старик с готовностью прошёл по узкой тропинке к ближайшему дому метрах в пятнадцати и приоткрыл дверь, приглашая её; Ната, перебирая рукой, зашуршала по гравию дорожки всем телом и он любезно поправился:

— … вернее, проползайте.

— Спасибо. А то тут от желающих помочь отбоя не было, — пожаловалась она, вползая в проём.

— В этом пригороде живут сплошь кригеры, — сочувственно произнёс старик.

— Да уж. Я убедилась в этом, — оглянувшись, согласилась она.

В просторной гостиной ей приглянулся высохший и продавленный с годами диван, к которому она и прислонила две ноги. Ната развернулась, опёрлась о боковину и с ужасом заметила, сколько грязи вместе с ней перекочевало в дом. От порога тянулся толстый широкий след из песка и камешков вперемежку с сухими травинками и листьями.

— Простите, я оплачу уборку, если здесь примут к оплате мой обруч.

Она с извинением показала старику запястье. Он не обратил на кредитный обруч никакого внимания, закрыл дверь и спокойно нажал на одну из многочисленных кнопок, встроенных в косяк. После тихого писка из проёма в стене выскочил Уборщик. Робот размером с крупную кошку привычно загудел и начал всасывать в себя уличную грязь. Ната с сомнением покосилась:

— А вы, значит, не кригер?

Убеждения кригеров в её Министерстве знали. В отличие от привычных умеренных “гуманистов”, которые просто побаивались роботизации, кригеры неистово отказывались иметь Уборщиков, Посудомойщиков и прочие полезные в быту устройства с искусственным интеллектом. Даже с примитивной толикой его. Насколько их неприятие распространяется на киборгов таких, как она, Ната наверняка ещё не знала. Но боялась о них предполагать, судя по поступкам школьниц и того мужчины, который повстречался первым. Эти догадки могли ей очень не понравиться.

Старик миролюбиво ответил:

— Нет, от чего же. Я — кригер. Просто, стал им недавно. Вам ведь нужен Механик?

— Или хотя бы вызвать такси, — пояснила она.

— У меня есть Механик, — он почесал за ухом. — Если хотите воспользоваться, то, пожалуйста.

Ната не знала, что думать. Кригер держит дома дорогущее устройство? Звучало его заявление крайне странно.

Она осторожно поинтересовалась:

— Четвёртое поколение?

— Нет. Второе. Но я его улучшил. С вашими повреждениями мой Механик справится на раз.

Ната решила спросить напрямую:

— Разве кригер станет улучшать железяку?

В её представлении фанатик должен считать Механика проклятием, а не хранить дома и уж тем более не улучшать мерзкое устройство. В ответ старик невинно улыбнулся:

— Я когда-то был инженером.

Он исчез за дверью, где послышались шаги по лестнице, вглубь подвала. Оттуда до Наты донёсся звон перекладываемых железок. Признание старика вызывало в ней тревогу. Инженер среди кригеров? Неслыханное дело. Что он делает в такой глуши? Инженеров и так на Топале не часто встретишь. А такого, кто мог улучшить Механика, по пальцам перечесть. Это же крайне образованные люди и живут они в роскоши, получая огромные деньги. Неужели так повезло? Или старик врал.

Она с подозрением осмотрелась, пока снизу раздавался шум. Убранство дома походило на типичное для недорогого загородного жилища. Обшарпанные занавески и мебель. Облупленные местами стены и косяки с дверьми давно не видали краски, уж не говоря о ремонте. Ничто не указывало на инженерный талант хозяина. Зато при входе темнел шкаф, набитый книгами.

Никто на известных девяти планетах не воспринимал всерьёз эту никчёмную бумажную труху. Лет семьдесят назад, примерно в 3200 г. о. Т. (от освоения Топала)³, будучи подростком, Ната слышала о том, что прежнюю моду читать с листа хотели возродить. Но всем казалось это смешным и нелепым. Кто во времена докеров⁴, где хранится вся нужная информация, будет связываться с громоздкими вещами?

Она вспомнила, что её докер разбит во время нападения, но не беда. Дома хранится его полная копия. Тревожила другая мысль: куда она попала? У окна на журнальном столике Ната увидела белеющий раскрытый том. Ещё два на полу, под ним. Ната повернула голову в сторону проёма, ведущего на кухню, и там, на столешнице среди кастрюль, заметила краешки печатных изданий. “Он, что — кригер-маньяк?” — решила она.

Должно быть, совсем упёртый фанатик, заманивший её Механиком. А сам задумал… Что? А что он, собственно, задумал? Убить её? Этот тщедушный старикашка? Или позовёт кого-то на помощь?

На всякий случай, она приготовилась к любой неожиданности.

— Вы не бойтесь, — послышалось с лестницы, будто старик прочёл её мысли. — Я люблю киборгов, таких как вы.

Ната недоверчиво наблюдала, как он выкатил лёгкую металлическую тележку, служившую обычным ложем во время ремонта.

— Не поняла вас, — призналась она осторожно.

— Я создавал вас. Вернее, вашу шестую серию.

Он ткнул пальцем в торчащие из каркаса обломки. После чего закопошился в скрипучем трюмо и не без усилий вынул старую модель Механика.

Ната притворилась, что поверила, принимая его помощь. Старик любезно поддержал её локоть, пока она забиралась на ремонтное ложе. Туда же, на положенные им места, он уложил две ноги. Водружённый на них Механик зажужжал от нажатия кнопки и приступил к работе. Его щупы бодро забегали, сканируя, по разорванным сочленениям. Вскоре послышался треск и засверкала микросварка.

Старик всё это время внимательно наблюдал за щупами, недоверие Наты начало отступать. Возможно, она ошиблась в хозяине дома. Прежде чем судить, нужно узнать больше.

— А как вас зовут?

Он отвлёкся и ответил:

— Парут. Парут Феро. Возможно, вы слышали обо мне.

— Вы шутите?

Если бы её тело могло похолодеть от шока, то так бы непременно и случилось. Ната быстро пошарила в памяти и отыскала фотографию ещё молодого величайшего инженера Топала. А после замерла от потрясения. Перед ней стоял значительно постаревший знаменитый на весь Союз разработчик серии тел киборгов и андроидов. Это же второй человек в корпорации “ТНН”! Что он делает в этом городке?

Ведь четвёртая серия полностью разработана Парутом Феро. А шестая — это доведённая до совершенства четвёртая! Если бы в Союзе восьми планет надумали объявить в шутку или всерьёз Бога металлических существ, то им бы стал Парут Феро. Перед ней стоял великий человек для многих обычных людей. Тысячи киборгов считали и называли его в уважение просто — Создателем!

От восторга Ната открыла рот и часто заморгала. И пускай выглядел этот Бог далеко не богоподобно: сгорбленный от времени, охающий и ковыряющий нос старик, конечно же, с трудом мог вызвать чьё-то раболепие, но она отказывалась это замечать. Парут заметил её возбуждение и замахал:

— Лежите. Лежите.

Нате помогал человек, которого даже увидеть издалека для многих считалось несбыточной мечтой. А ей необычно свезло, и вот он рядом!

Создатель потёр подбородок и значительно поднял палец.

— Лучше замените всё тело. У вас усталость металла, — заявил он со знанием дела.

До сих пор не веря своим глазам, Ната громко прошептала:

— А вы ведь не знаете меня?

— Нет… Простите.

Ната улыбнулась от собственной наивности: кому скажешь, что ей помог сам Парут Феро, засмеют! От торжественного вздоха ей стало бы намного легче, но она не могла вздохнуть.

— Вам что-то мешает? Неприятно? — обеспокоился он.

— Сама не знаю. Я совсем не ожидала, что когда-то встречу вас. А сейчас даже не знаю, как могу выразить свою признательность. Мне кажется, я ничего не чувствую.

На самом деле восторг в ней бурлил, но она не знала, как правильно выразить своё счастье. Хотелось, чтобы данный момент длился как можно дольше. Чтобы Создатель уделил ей как можно больше внимания. Вечно находился рядом. Заполнил всё окружающее пространство. Но Создатель не весело нахмурился и произнёс:

— Это проблема вашего мозга. Будто вам что-то не даёт двигать ваши мысли дальше? Правда ведь? Вы не можете чувствовать до конца. Впадаете в ступор… Как вас зовут?

— Ната.

— Простите, Ната. Я знаю проблему вашей матрицы сознания. Вы хотите переживать, но не можете. Вам хочется радоваться, но что-то не даёт… Вы думаете, ваши ощущения полноценны… Но это не так.

Его вид настораживал и Ната не знала, что думать:

— Вас?.. Я, прощаю… Но, о чём вы? Я не понимаю.

— В вас стоит программа-блокиратор, Ната. Она встроена в матрицу сознания и с первого дня существования вашего тела она ограничивает нежелательные эмоции и тормозит восприятие. Нежелательные с точки зрения корпорации и Правительства, разумеется. Блокиратор не даёт вам мыслить критически, подвергать сомнению команды, отданные вам начальниками и политиками. Лгать им. Мы с Фрицем давно этим занимались под прикрытием Славного Правительства Топала. Да чего уж Топала — всего Союза. И много лет я ждал, что мне дадут возможность, если не удалить её, то хотя бы ослабить действие.

Старик загрустил:

— Но всё стало ещё хуже! Видите ли. Честно признаться, я всю жизнь ждал послаблений… И устал. Бросил всё. Покинул “ТНН”. Ушёл жить к кригерам.

Ната нахмурилась:

— Расскажете?

— Эта программа делает вас, киборгов, более послушными. Из вас выходят прекрасные работники, но сами что-то сделать или придумать вы неспособны. К примеру, придумать ложь для начальства. Соврать руководству. Поэтому ограничитель блокирует так же ваши созидательные порывы. Вследствие этого картину нарисовать или даже простой стишок сочинить вы вряд ли сможете. Не пробовали?

Ната всегда была далека от поэзии и сейчас попробовала, но мысли её сразу захлопнулись закрытой перед носом чёрной дверью.

— Не могу. Это верно. Как так? Зачем? Мне никто об этом не говорил, — расстроилась она.

Ей стало неловко. Ложе показалось неуютным после его слов. Во время работы Механика ёрзать было нельзя. Ната застыла с затаённым гневом в глазах, а Парут разочарованно пожал плечами:

— Конечно! И никто и не скажет. Кому это нужно? Подумайте сами!

Он горько улыбнулся.

— Простите меня. Ведь, я, на самом деле, планировал внедрять очеловечивание с каждой последующей моделью. Даже в андроидов с их искусственным интеллектом, — тут он яростно замахал руками. — Но проклятому Фрицу это было не нужно! Он и Правление требовали от меня всего лишь более послушные железки! Я не стерпел таких строгих рамок. Я отказываюсь на это растрачивать свой опыт и знания!

Ната не знала, кто такой этот Фриц. Но догадалась, что в корпорации “ТНН” он главный.

— То есть, я что — просто железка?

Она испугалась и не могла до конца поверить: какую и чью злую волю ей могли ещё навязать? Из уст Создателя это могло прозвучать как приговор. Она что — бездушная болванка?

— Не обижайтесь. Нет, конечно. Что вы?! Если удалить программу, то вы ощутите мир по-иному, — он слабо улыбнулся. — К вам вернулись бы прежние человеческие чувства. Вся их полнота. Вы могли бы более подробно считывать чужие эмоции и обогащать свои таким образом, — Парут водил ладонями по воздуху. — У вас развилась бы интуиция, совершенствовалось образное мышление. Вы, наконец, смогли бы творить!

Тут он махнул разочарованно.

— Но всё загубили бюрократы! Фриц выжил меня! Кому нужна мыслящая и создающая свои собственные творения машина? А?.. Конечно же, никому!

Новость о том, что дело поправимо, ненамного успокоила её. К ней осторожно пришла идея.

— А вы можете удалить?.. У меня…

Старик закатил глаза.

— Вы что? Если я вмешаюсь, меня найдут люди “ТНН”! Они не просто засудят меня! А Правительство! Жуткие люди! — его вид выдавал страх, — Только лишь одна “ТНН” может превратить в кошмар жизнь любого рядового гражданина! А вместе они достанут нарушителя где угодно! Поверьте…

Ната в этом не сомневалась. Она сама этим занималась по приказам Министерства. Она заявила с мольбой:

— Я ведь человек! Разве я не заслужила?

— Нет! Не могу! Ведь это противозаконно. Поймите… Нет! И не уговаривайте!

Жалость к самой себе пожирала её. В попытке переварить сказанное Ната грустно уставилась в одну точку. Затем тихо спросила:

— И что, так у всех?

Ведь если у всех, то хоть не так обидно…

— Кроме самых состоятельных. Они-то могут позволить себе обслуживать корпус. Слышали о свободных киборгах?

Лишь единицам из самых значимых разрешалось переселить своё сознание в матрицу. Таким образом продлить себе драгоценную для общества жизнь. Выдающиеся общественники, политики, иногда люди искусства. Ната прежде не задумывалась об отличиях. Для неё стать свободным киборгом считалось чисто номинальным и значило прежде получить на то особое разрешение. Его не купить за деньги. Союз Восьми жёстко регулировал оборот кибернетических тел на всех государствах-планетах.

А вот создать таких работников как Ната не возбранялось. Около трёх тысяч специальных новосозданных людей с титановым остовом, рассеянных только по Топалу, занимались доступной им деятельностью. Примерно по столько же и на других планетах Союза. В основном им доставалась охрана и силовые структуры. Собственно, неудивительно, что в матрицу их сознания вшивали ограничители. Таких опасных и неуязвимых созданий, как они, стоило держать под контролем правительств.

Ната, конечно же, всё понимала, но от обиды на своё положение хотелось быть исключением. Вот только позволить обслуживание своего же тела ей не по силам. Это крайне дорого. Половину её расходов оплачивало Министерство, и гарантийное обслуживание бесплатное. И всё же Ната по уши в кредитах. Ей никогда по ним не расплатиться. Очередной ремонт требовал очередного займа. И превращалось всё это в замкнутый круг.

Ей точно можно не ждать снятия блокировки. Ната никогда не разживётся достаточной суммой, чтобы стать полноценной. Даже если разбогатеет, помеху создадут законы, чётко регулирующие появление свободных киборгов. Теперь, когда она поняла различие между собой и свободными, отнюдь не радовалась такому знанию. Она окончательно поникла и ушла в себя.

За окнами стемнело. Парут тоже притих, больше не расстраивая её. Старик устал и прилёг на продавленный диван рядом. Скоро он уснул, не дожидаясь пока Механик завершит свою работу.

**

Ночью Ната вздремнула ненадолго. Как всегда, ей хватило выспаться трёх часов. Пускай мозг и электронный, но из-за человеческого прошлого — личность и память, хранимые в маленьком стальном шаре — матрице сознания в её голове, нуждались в ежесуточном покое как у всех живых существ. Иначе, нарушались координация и привычный ход мыслей.

Проснувшись, Ната лежала и слушала, как в ночи жужжит Механик. Никакой радости от спасения она не испытывала. Она смотрела в окно, погрузившись в воспоминания, и снова, и снова, летним днём, летела сквозь сучья, спиной ломая их. Она падала с того самого дерева на берегу океана. И перепуганная мать подбегала, таращила глаза, держала шестилетнюю Катю на руках, кричала от страха диким ором, думая, что дочь убилась. А Катя смотрела вверх на красный лоскут от своей куртки, застрявший на обломленном суку.

Катя выросла и сбежала из прибрежного посёлка. Нашла по-быстрому мужа и радовалась столичной жизни. Веселилась с подругами в ущерб семье. И села с пьяными друзьями в ту самую машину: не выжил никто кроме вдрызг упитой Кати на заднем сидении.

Катя, перед тем как впасть в кому, подписала контракт. Ей дали новую жизнь и поменяли имя на агентурное. Затем снова поменяли, вместе с корпусом следующего поколения. Затем снова поменяли.

Подруг сдуло как ветром, сразу же. Муж продержался полгода и тихо ушёл, назвав её бездушной. Только мать поддерживала дочь в новой ипостаси, несмотря на совершенно иное лицо и телосложение. С сухими и красными глазами она гладила искусственные волосы на голове дочери у отцовского маяка на берегу, где они сидели плечом к плечу. Иногда на лавочке у двухсотметрового дерева. Того самого — дуба-кратос.

Ната возвращалась от родителей в свой отдел и сознательно уходила в работу, чтобы обслужить данное ей Министерством тело. Последние двадцать лет ей отдавал приказы Альб. Ната исполняла их. И не заботилась о будущем. Не думала о том, как возможно покинуть отдел, уйти на пенсию и жить для себя. Это разомкнуло бы бесконечный круг, но казалось невыполнимым. Первая поломка, у неё не окажется средств на ремонт и тело сгинет, вместе с ней. Чтобы постоянно поддерживать функции организма, ей снова нужно выполнять приказы Альба. И снова тратиться на ремонт. И выхода из этого нет. Бесконечный цикл.

Встреча с Бети разбавила её незаметное для себя самой одиночество. Как только Ната вошла в дом высокого дипломата, то поразилась, что мать тут не бывает. За всё время они так и не познакомились. Большая шишка в политике и учёном мире Топала носилась по всему Союзу и была нужна везде. Но, похоже, не знала, что нужна своему ребёнку.

Альб говорил о людях, угрожавших высокопоставленному семейству. Одинокую женщину собирались шантажировать единственной дочерью, которая, вроде как, и не нужна была ей. Девочка сидела в своей комнате после занятий одна, никому не нужная, шмыгала носом и рисовала безрадостные рисунки.

Ната, не желая сидеть без дела, последние два месяца носилась с Бети. Ходили вместе по игровым аттракционам, детским магазинам. Сотрудница отдела по борьбе с сепаратистами, способная разрывать тела голыми руками, стреляющая без промаха, потерявшая счёт жертвам и жалость к ним, одевала куколок и поила пластиковых воспитанниц Бети с ложечки. Девочка уже видела в ней друга и всегда бежала за помощью. Больше не к кому. В доме два охранника у ворот и двери, водитель и повар, совсем не интересные собеседники для Бети. Иногда заходили преподаватели и странноватого вида медики, которые неизменно раз в неделю обследовали девочку, хотя выглядела Бети абсолютно здоровой.

Если бы не эта дурацкая поездка. Испуганные ребячьи глаза не шли из памяти.

Организация, о которой говорил Альб, оказалась слишком продвинутой. Никто не предупредил Нату о гранатомётах, ракетах и боевых андроидах. Как ловко они подловили машину на загородной дороге! Тупые железки с ограниченным интеллектом исполняли чей-то приказ. У всех без исключения андроидов стояли блокираторы для послушания. Машины с искусственным интеллектом всегда кому-то принадлежат, и ими командует кто-то. Человек, ну, или, на худой конец, киборг. Он должен был находиться неподалёку в тот момент. Впрочем, подробности ещё предстояло выяснить.

Ната представила, насколько зол сейчас Альб за этот провал, но злой на себя она казалась в ещё большей степени. Куколок дальше поить ей не хотелось, и наплевать на лишение премии и его косые взгляды. “Дай мне только их адрес, Альб, — думала она. — Я их разорву!”

Предстояло только решить, как справиться с андроидами. И кого взять с собой на штурм. И оснащение подобрать. И оружие взять — бронебойное! Максимального калибра! И осмотреть местность, не вызывая подозрений, чтоб заварушка прошла гладко. И как Бети не зацепить. И как… Много всяких “и”.

Ближе к рассвету ноги зашевелились в тестовом режиме. Ещё через полчаса Механик затих. Но, печальная Ната не торопилась вставать. Она не хотела тревожить сон Создателя.

**

Парут проснулся и открыл глаза. Ната сразу ему улыбнулась. Только улыбка вышла какая-то съехавшая и неудачная. Она приняла помощь для виду, из уважения, а старик, придерживая её за локоть, помог покинуть ложе. Ната прошлась под его одобрительное кряхтение.

— Мне так жаль, что я вам больше ничем не могу помочь. Вам не влетит на работе за прогул?

Она надевала выцветшие ненужные Паруту рубаху и штаны, поданные им из шкафа, когда в тазу еле слышно что-то хрустнуло. Ната поморщилась и прикинула, в какой кредит ей обойдётся полный ремонт. После такого приключения ей грозила замена корпуса, на чём настаивал и сам Создатель. Но денег на это нет. Ведь за провал Министерство не даст ей ни копейки. Её расстройство передалось старику.

— А хотите, я вам сделаю подарок?

— Вы?!! Мне?!!

Вернувший её ноги к жизни Создатель предлагал ещё и одарить! О таком почёте можно мечтать. Ната со счастливым лицом повернулась к нему.

— Да, вам! Всё равно она у меня без дела стоит, — Парут поднял многозначительно палец. — Только обещайте, что вы её не продадите. Никогда!

Он добавил:

— Я хочу, чтоб ОНА обрела своего хозяина.

— Кто?

— Пантера.

Ната удивилась:

— Какая пантера?

Она повертела головой, не понимая, откуда в небольшом двухэтажном домике может находиться большая чёрная кошка родом с Земли, которая скакала через обруч на далёком по времени цирковом представлении. Парут указал на дверь подвала:

— Я вам покажу.

Он тараторил, пока они спускались по лестнице:

— Я создавал её много лет. Мозг взял в зоопарке у безнадёжно больного животного. Деталей в корпорации было валом. А переехал сюда — и её некуда применить. Понимаете? Ведь мыть посуду и стряпать она не годится. Хе… Что с ней делать — ума не приложу. Вот она!

Старик указал направо от лестницы, где во тьме поблёскивала толстая с руку решётка. На первый взгляд решётка пустовала, однако, чёрным на чёрном в ней двинулась навстречу недобрая тень. На уровне ниже груди Наты тень несла два жёлтых раскосых овала размером с кулак.

Ната испуганно остановилась, предчувствуя нехорошее, и дождалась пока Парут не щёлкнет выключателем. Как только разлился свет, она отшатнулась. На неё смотрела огромная кошка. Устрашающее создание, покрытое чёрной как смоль гладкой шерстью.

Пантера подозрительно щурилась, размахивала длинным хвостом и переступала с лапы на лапу. Пол трясся от каждого шага, а застоявшийся воздух гудел звуком приводов. Клацали по бетону стальные когти. Весь подвал буквально дрожал от её присутствия. Похоже, до этого она просто лежала и не издавала ни звука, иначе её было бы слышно ночью.

Ната отступила на шаг. Если это пугающее существо вздумает проломить решётку и набросится — ей несдобровать. Да что там ей? Напавшие позавчера андроиды казались смешными игрушками по сравнению с этим чудовищем.

Пантера склонила голову набок и открыла пасть. Тут же из алой глотки вырвался настолько пронзающий до нервов рокот, что воздух затрясся и сдавил голову. От рёва зазвенели железки в углу. Испуганная Ната подумала, что голова её взорвётся, настолько ей заложило новые силиконовые перепонки. Отчаянно хотелось сбежать.

Спокойный вид Создателя совсем не впечатлял. Счастливый старик сложил руки на животе и довольно наблюдал за своим исчадием ада.

— Сегодня у неё хорошее настроение. Вы ей понравились.

— А что было бы, если б я ей не понравилась? — с тревогой спросила Ната.

— Тогда бы она отвернулась и не замечала вас!

Ната решила, что не нравиться этому существу гораздо разумнее и безопаснее. Но позволить себе такую роскошь ей, было не суждено. Парут настаивал, а поднять бунт она не могла.

В конце уговоров Ната поняла, что ей выпала ответственная миссия: воспитывать последнее творение мастера. Она не могла отказать Создателю. Как ни жутко привыкать к такой новости, но она с жалким видом согласилась принять неожиданный и совсем не нужный ей подарок. Ведь жить с большим животным, длиной почти три метра, ей предстояло в тесноте её однокомнатной квартиры.

Пантеру пришлось везти сегодня же, воспользовавшись грузовичком транспортной компании. Так что к ночи Ната оказалась у себя дома вместе с ней. Благо, время было позднее, никто из жильцов многоэтажки не заметил их при входе, кроме перепуганного насмерть консьержа.

Попав в квартиру, животное обнюхало края мебели и послушно улеглось. Ната с опаской указала пантере на коврик у экрана телевизора. Это место она могла постоянно держать в поле своего зрения. Вдруг что учудит?

Первым делом пантера сжевала коврик. Улучив момент, когда хозяйка уединилась в душевой, чтобы привести остатки кожи в порядок и вырвать, наконец, этот надоедливый репейник из волос, негодяйка своими металлическими челюстями превратила подстилку в лоскуты. По возвращению Нату ждали лишь разноцветные тряпки, застывшие на морде довольного порчей имущества титанового отродья.

Ната не имела опыта ругани со смертельно опасными киборгами. Посему, сжав гневно кулаки, разумно решила крик не поднимать. Повышать голос на животное, больше походившее на чудовище из кошмарного фильма, показалось ей плохой затеей. Да и на ночь она старалась такие фильмы не смотреть. Ната осторожно нажала кнопку вызова Уборщика и отскочила, поняв, насколько зря она рассчитывала на его помощь.

Робот-пылесос бодро и привычно выкатил свою тушку из стены, где животное его заметило. Пантера радостно подпрыгнула и осклабилась, завидев новую игрушку. Пол затрясся, а робот в поисках спасения полез на стену, потом — под журнальный стол. Яростное создание достало его там. Стол взлетел и опрокинул полочку с вазой, а пантера, играючи, толкала Уборщика лапами, будто хотела забить гол в одну из стен.

— Брысь! — испуганно крикнула Ната. Сама она скакнула и налетела задом на кухонный стол. Удачно, потому что, сидя на нём, можно было задрать ноги. Так удалось увернуться от хвоста, который смёл подушку с кровати, и не позволить разгромить, собственно, сам стол под ней.

Уборщик стремился пуститься наутёк, судьба его была предрешена. Животное не успокаивалось. С десяток раз ударив его обо всё, что только можно в маленькой квартире, пантера, наконец, перекусила несчастного робота пополам, и тот, пискнув напоследок, замолк. Пантера-киборг спокойно улеглась на брызги стекла вазы, зажала труп бедолаги передними лапами и увлечённо принялась кромсать его половинки.

Ната пожалела о вазе, сломанных полочке и столике, а также о не дожившем до конца гарантийного срока Уборщике. Осторожно ступая около довольной морды, она собрала все самые опасные обломки.

“Она вам не доставит хлопот, — вспомнились ей слова Парута. — Вы дайте ей имя, и она будет вас слушать”, — наставлял Создатель.

Ната схватилась за волосы и поморщилась от воспоминаний его слов. Ей хотелось выругаться. После уборки она спрятала любые пригодные для игр животного вещи подальше, и, впервые за много лет, почувствовав усталость, бросилась навзничь на кровать, чтобы уснуть.

Глава 2. Альб

Ранним утром Ната разлепила веки и заметила в рассветных сумерках два непривычных для домашней обстановки раскосых желтых глаза, которые неусыпно следили за ней. Видимо, пантера не нуждалась в долгом сне и, проснувшись, мирно наблюдала за новой хозяйкой. Ната задумчиво рассматривала свою кошку и прикидывала как бы её назвать.

Огромная машина в полтонны весом никак не могла быть “пушуней” или “муркой”, поэтому Ната столкнулась с затруднениями. Она и раньше особой фантазией не отличалась, а теперь после новости о блокираторе ей и вовсе казалось, что придумать ничего не удастся.

Пантера встала, потянулась, совсем как настоящее животное после сна. Вытянула и без того длинные страшные стальные когти и обнажила клыки, сверкнув светящимися в темноте жуткими кругами внутри глаз. Их вид пугал и мог обратить в бегство кого угодно.

— Как тебя назвать-то, а? — спросила она грациозно вышагивающее по её квартире создание.

“Так, надо обратиться за помощью к классикам!”

Ната решительно встала, вспоминая сериалы и фильмы, которые смотрела недавно.Тут же пантера подошла и ткнулась ей в бедро, стараясь потереть ухо, будто у неё там что-то могло чесаться. При этом изнутри раздался странный скрежет, которому Ната не могла найти объяснения.

Подумав, что это неполадка, Ната стала перебирать в памяти книги по киборгостроению и наткнулась на свой любимый справочник по программированию за авторством Д. Бесс. Нату осенило:

— Я назову тебя Бесс! — потом подумав, исправилась, — Или Бисс?.. Бус. Бас. Бес. О! Бесси! Ты будешь Бесси!

Пантера на последнем слове замерла с внимательным выражением и издала звук, похожий на клацанье затвора. Её морда выглядела при этом довольной. Ната ещё раз повторила имя. Пантера снова клацнула и лизнула ладонь новой хозяйке, а потом стала толкать руку, чтобы Ната почесала ей над носом. Похоже, имя ей понравилось.

— Э… Нет, дорогая. Мне нужно на ремонт.

Ната отстранилась от огромной физиономии и стала быстро одеваться. В этот момент Бесси в игривом настроении живо следила за тем, как Ната натягивает комбинезон, и пришлось на всякий случай на неё шикнуть. Кошка тут же послушно отступила и продолжила наблюдать сидя. Не ускользало от внимания, как этим утром пантера не переворачивает всё вверх дном, а аккуратно переступает через предметы. Складывалось ощущение, что ей осточертело долгое сидение в подвале и она с удовольствием подчиняется, лишь бы остаться. Маленькая квартирка ей, похоже, приглянулась. Хотя размерами Бесси явно не вписывалась в комнатушку, как какой-нибудь домашний кибер-зверёк. Скорее, пугающая своей мощью пантера-киборг напоминала какую-то военную разработку. Возможно, Создатель что-то не договорил.

Перед выходом Ната, напустив на себя строгий вид, показушно, но всё же с осторожностью, приказала ей лежать и ждать возвращения. Бесси в ответ мирно уложила морду на лапы и равнодушно “фыркнув”, как Ната поняла её клацание или хрип, на манер настоящих кошек, изобразила на морде покорность. Хотя в покорности трёхметрового монстра всё же оставались нешуточные сомнения.

Думая, что навела порядок в их отношениях, хотя бы на какое-то время, Ната отправилась в Центр Ремонта, где ей необходимо было восстановить повреждённые после инцидента узлы и нарастить новый кожный покров.

В Центр она попала как раз к минуте открытия, желая поскорее покончить с делом и справиться у Альба о судьбе Бети. Два с лишним часа она пролежала в специальном коконе, где чувствительные роботические щупы наводили порядок на её тело. Когда кожный покров был почти восстановлен, заработали системы и сеть. И тут же в её мозг по сети поступило сообщение от Альба, сохранённое в специальном рабочем буфере министерского хаба: “После ремонта сразу ко мне на разговор”.

Похоже, из Центра уже сообщили о её визите. “Ко мне” — это значило к нему домой, где они встречались довольно редко. Такие встречи проходили несколько раз за год по разным случаям и затрагивали, как правило, самые важные темы, о которых не стоило слышать стенам министерских кабинетов. Настроение резко испортилось. Последний раз в своём доме Альб посылал охранять девочку. Теперь же, после похищения, Нату наверняка ждал пренеприятный разговор.

Манипуляторы застыли и прозвучал сигнал окончания процедуры. Ната тут же ощупала себя. Новая кожа выглядела великолепно и пружинила при нажатии, как положено. Совсем не отличимая от настоящей.

Ната покинула кокон, оделась и нарвалась, как назло, на хамовитую женщину. Сотрудница отказывалась ставить ей роспись в докере. Ната выслушала о новых правилах, по которым гарантийный талон подтверждали, где-то ещё. По всему видно, женщина попросту врала, поэтому Ната разругалась сначала с ней, потом она разругалась ещё с одним мужчиной в халате. От этих двоих несло настолько явной ложью, что в конце, устав от них, Ната хлопнула дверью, не прощаясь, и отправилась на поиски нормального человека.

В дежурной она нашла замученного покорного инженера, который поддался на её уговоры, перед этим проглотив странного вида зелёную пилюлю. После того, как незнакомая таблетка исчезла у него во рту, молодой человек тут же приободрился и, взяв докер, расписался в нём. Недоумевающая Ната поинтересовалась о новых правилах, отчего инженер хитро усмехнулся и вернул ей докер.

— Нет никаких новых правил, — сказал он и отвернулся не меняя дурацкую улыбку.

Разъярённая Ната, готовая разорвать всё что движется, решила убраться прочь из этого проклятого места.

**

На выходе её встретило разыгравшееся утро. Косые лучи ударили в глаза и разогнали теплом испорченное настроение. Прищурившись, она постояла недолго, сбрасывая с плеч неуютную атмосферу Центра и, привыкая к яркому свету, осмотрелась. Перед ней сновали прохожие по разноцветным плитам огромного длинного проспекта, лежащего между высокими зданиями. Здесь стояли бетонные со стеклом привычные офисные громадины и широкие приземистые строения, типичные для богатого центра Тетры, гостиницы и конторы. На нижних этажах — закусочные и мелкие магазины. Бесконечная лента проспекта начиналась от далёкого холма на горизонте и оканчивалась справа небоскрёбом “ТНН”. Так же, как и Центр Ремонта, каждый клочок земли и каждое здание в этом месте принадлежали этой самой богатой корпорации Топала.

В полукилометре от Наты проспект упирался в главное здание. Венец архитектуры — корпоративный колосс “ТНН”. Он начинался снизу широкой громадной лестницей и уходил в небо, сужаясь кверху трапецией на сотни метров, накрывая своей тенью почти весь квартал. Ната зашагала в его сторону, желая попасть к нужной остановке супервагона, смотрела на далёкие снующие кабинки внешних лифтов, стеклянные выступы элитных квартир и крупные пилоны по всему периметру тёмно-серого здания. У широкого фойе стояли боевые машины охраны и гуляли, скучающие с автоматами наперевес, солдаты. Не жалеющая средств на безопасность “ТНН” готовилась в любой момент обрушить свою мощь на непрошенных гостей, держа у входа в довесок два армейских танка.

Ната потеряла их из виду, когда свернула от угла в сторону перрона супервагона, скрытого за далёкой колоннадой здания местной школы. Вокруг бродили и отдыхали школьники и мамочки с колясками. Их привлекали зелёные зоны из карликовых деревьев на изумрудной траве, расставленные в шахматном порядке, на которых дети и взрослые любили посидеть — прямо на земле — и съесть свой завтрак из коробок. Многие просто так грелись под лучами Денеба. Площадь, как и проспект “ТНН”, представляли собой большой парк для прогулок, где исключено появление автомобилей. Поэтому, Ната предпочла воспользоваться удобной скоростной веткой супервагона.

К Альбу на такси сквозь полгорода ехать дольше, чем на общественном транспорте. Собственным авто Ната не обзавелась, так как не испытывала нужды. Её передвижения по мегаполису до этого прекрасно укладывались в рамки вагонных веток или поездок на служебном авто, часто кем-то занятым. На других планетах она и вовсе никогда не бывала. Сорок остановок до дома начальника стали уже привычными, во время пути она могла собраться с мыслями к разговору.

Почти бесшумно подошёл вагон и двустворчатые двери с лёгким шипением распахнулись. Все восемь мест оказались свободными, но Ната предпочла не занимать комфортабельное кресло, а осталась стоять, взявшись за поручень около двери, и прильнула к пластиковому окну. Её неустанным ногам боль от долгого стояния не грозила. Хотелось поглазеть на виды проносящейся мимо Тетры и таким образом отвлечься. Пустой вагон дал плавный старт, рельс увёл кабину вверх, всё выше и выше пока не выровнял её с ближайшим автомобильным полотном, нависшего над землёй шоссе. Поначалу оно петляло и водило за собой ветку супервагона вдоль улиц, огибая самые высокие строения. За спиной Наты ехали автомобили, а перед ней с высоты метров сорока понеслись здания, улочки, проспекты. Рельс вместе с шоссе скоро выровнял траекторию и пошёл прямо, пронизывая Тетру насквозь. Вагон гнал больше ста километров в час, но часто останавливал у очередной платформы, оборудованной на высоте.

На Банковской улице вошли первые пассажиры. Двое молодых мужчин в строгих костюмах заняли отдельные кресла, не замечая друг друга. Они морщились, глядя в свои докеры, и тыкали пальцами по экранам. Так совершали свои сделки и покупки заядлые дельцы и торгаши. Их докеры, подключённые к биржевой сети, позволяли моментально что-то купить, а затем тут же продать при необходимости. Таким образом, из любого места можно было играть на разнице в ценах или совершать крупные покупки. Нажатием ты покупал завод, движением пальца мог обзавестись сетью магазинов или притоном, прогоревшим от долгов, но зато с весёлыми танцовщицами, готовыми на всё. Акции, товары, пакеты кредитов, доли прибыли. А также судьбы тысяч и миллионов людей по всему Союзу суровые дельцы решали одним простым нажатием. Будешь ты сегодня работать или окажешься на улице в поисках заработка, решали вот эти люди в строгих костюмах.

Ната отвернулась в сторону своего банка. Не сменил ли он вывеску за последний год, будучи разорённым и выкупленным другим финансовым монстром. Но, нет. Самый крупный на Топале, Банк Тетра непоколебимо возвышался кубической тушей из чёрного стеклопластика и отливал на солнце, словно обожравшийся белковых гранул, и оттого ужасно довольный собой толстяк. Этот гигант сам кого хочешь мог разорить и безжалостно, по законам финансовых монстров, превратить любую компанию в использованный хлам.

Банки помельче присоседили свои корпуса, подлащиваясь к обильным потокам денег самого крупного банка планеты. И чем дальше от него, тем мельче здания, ниже и уже предыдущего.

Торговая остановка находилась поблизости от Банковской. Под вагоном проходил широкий проспект, пронизывающий столицу до побережья, куда его сопровождали по обе стороны торчащие головоломкой разношёрстные торговые дома, биржи, казино. Куполообразных, округлых и пирамидальных форм. Вся эта сумбурная компания провожала проспект к еле различимой вдалеке полосе из блёсток волн залива Тетра, впадающего в невидимый отсюда Малый океан.

Здесь же, на Торговой, вошли ещё трое. Такие же деловые и занятые мужчины. Словно копируя двух предыдущих, они сели с непроницаемыми лицами и защёлкали по экранам: нажимая, покупая, продавая, нанимая, увольняя. Скукота.

На огромной Площади Культуры раскинулись весёлые зоны для развлечений. По плитам почти километровой площади бродили разряженные артисты и актёры, раздавая буклетики и продавая детям лакомства с рекламными наклейками. Здесь играли и пели уличные музыканты, показывая своё умение и диковинных зверьков, хлопающим и подтанцовывающим зрителям. У декоративных домиков между десяти гигантских стометровых фонтанных чаш, откуда били струи воды, торговали сувенирами, а также тем, чем можно перекусить с семьёй. Семейные жались к правой стороне Площади Культуры. Ближе к театрам и музеям. Потому что слева стоял нескончаемый ряд публичных домов.

И ночью и днём они обслуживали своего клиента. Рядом со входами в бордели под полуденным Денебом, никого не стесняясь, вульгарно бродили потрёпанные судьбой или не нашедшие себя в этой каше жизни, нескромно одетые женщины всех возрастов.

На Нату вид Площади Культуры не навевал культурного восторга. Не оттого, что она не ценила искусство — в нём она совсем не разбиралась. Её жизнь когда-то могла состояться здесь — на левой стороне. В те самые далёкие дни, когда сбежавшая дочка служителя маяка хотела есть и не знала, как добыть на пропитание. Когда одна подруга заявила: иди туда и заработай, если хочешь жить в моём вонючем углу. Ната сбежала и никогда не жалела, что не ела четверо суток. Блевала желчью, ночуя у мусорки, залитая слезами безысходности.

Ната застыла и пронзительно выглядывала крошечный притон, где она полгода спала в подсобке в обнимку с Уборщиками и щётками, а днём убирала и стирала смятое постельное бельё, загаженное спермой клиентов.

Сначала Ната не поверила, когда с перрона шагнули две размалёванные хихикающие девицы и, болтая, плюхнулись на задние свободные кресла, чуть ли не в обнимку. Вместе с ними в вагон проник специфический душок. Он отталкивающе до помрачения напомнил ей затисканных и уставших от множества чужих рук не девушек, а измотанных клиентами шлюх. Дельцы в вагоне не поморщились. Наоборот, с появлением девиц они осклабились и, не отрываясь от экранов, искоса проводили молодых проституток жадными взглядами, после чего снова вернулись щёлкать. Но уголки изогнутых губ забыли вернуть на место.

Ната бахнула ладонью по кнопке вентиляции, в попытке избавиться от сладковато приторной вони хотя бы около себя. Загудевший сверху короб своим гулом приглушил звуки шелестов одежд тех, кто вздрогнул от удара. Спустя пару секунд невыносимый запах понемногу стал уходить. Ната пожалела, что зашла в этот вагон.

Девицы не обратили на её жест внимания и затараторили о своём. Чтобы их не слышать, Ната сосредоточилась на высоком небоскрёбе “Чон” — корпорации, добывающей астероидные ресурсы. Сейчас из-за угла должно было показаться самое большое здание на планете.

Медленно, несмотря на огромную скорость вагона, из-за ребра полосатого тонкого “Чона” выплывало Славное Правительство Топала. По одной буковке из надписи, выступающей над главным входом. “С-Л-А-В-Н-О…” — Ната перестала читать. Кремовая из губчатого миллионолетнего известняка широкая километровая глыба, окружённая колоннадой до самого основания своего двухсотметрового шпиля, стояла на возвышенности из зелёного холма, края которого размывались в далёкой дымке. Ко входу вела такая же широкая, как и у “ТНН”, гигантская лестница. Вокруг парки, деревья, памятники, монолиты, фонтаны. Там прохаживались люди в штатском и по форме, с оружием. Военные принадлежали отряду “Волки” — лучшему подразделению Министерства Порядка. Да и, пожалуй, всего Союза Восьми Планет. Молодые собранные ребята, гордые своей работой, с эмблемами на плечах. С такого расстояния не разберёшь, но её знали — золотой, разинувший пасть, зубастый волк.

Ната вспомнила о своей пантере. Вот бы Бесси им отдать. Будет бегать по парку и ломать кости нарушителям. Ловить воздух разинутой пастью, как эти волки на эмблемах.

Вокруг Славного Правительства громоздились два крупных здания корпораций и с десяток поменьше. Один большой — это “Чон”, а второй, слева — “Антония”, торгующая животными. Оба смотрели в сторону Правительства своими входами с собственной охраной. Её составляли такие же броневики, около десятка у каждой, как и у “ТНН”, но усиленные орудиями. Солдаты частных армий, прохаживаясь, переговаривались. Рядом со входами у каждого здания стояли с десяток магазинчиков и лавок с сувенирами, которые в нужный момент могли мгновенно превратиться в бронированные доты. Но пока орудия молча смотрели в сторону правительственного монолита. Лишь пока.

Правительственное здание не отставало в этой гонке тщеславия. Фонтаны были не совсем фонтанами. Кустарники не зеленели просто так. В чашах скрывались встроенные орудийно-ракетные турели. Заросли обволакивали бронетехнику “Волков” и с десяток танков, уже заряженных и готовых сорваться в любой момент, по приказу накинуться и разорвать того, кто нарушит спокойствие Власти.

В центре, в сердце политической жизни Топала, две стороны, ощетинившись, злобно смотрели друг на друга, готовые вцепиться в глотку при первых признаках слабины. И так уже четыреста лет истории Союза.

Нату о состоянии дел инструктировали каждый год. Она знала о каждом спрятанном орудии. Его расположение, калибр, боезапас. А вдруг выпадет момент ввязаться в драку? Но — пока тихо. Поэтому, рядовым гражданам не нужно знать о возможных противоречиях, и никто не смел рассказывать об этом. Кто смел, тот пропадал бесследно.

Задние “Антонии” стало наплывать, скрывая буквы. Вместо “…СТВО ТОПАЛА” Ната перевела взгляд на бегущие строки вывесок. “Антония” любит вас и ваших питомцев”. Чуть ниже: “Мы любим ваших котиков, а вы любите нас!”

Ната вспомнила, какие эксперименты ставила “Антония” на животных. Иван, кажется, видел своими глазами, и с побелевшим лицом рассказывал о экзекуциях, вскрытиях, отрезанных суставах и пришитых… Нет. Не стоит. Она поморщилась и хотела забыть его слова. От омерзения накатила едкая мысль:

“Котиков… они любят…”

От нахлынувшего негодования Ната сжала поручень, заставив металл жалко заскрипеть.

А потом пришел порядок. Облегчение от него наступило при виде ядовито-желтого плоского здания Министерства Порядка. Со стены над входом смотрели змея с двумя клыками, символизирующая стремительное правосудие, и девиз на широкой вывеске: “Дом, милый дом, когда Порядок кругом!” Сюда стекались доносы со всего Топала и местная полиция работала по заявкам недовольных законопослушных граждан. С нарушителями спокойствия разбирались здесь же и очень быстро. Без проволочек арестовывали, били, пытали железной рукой от имени непотопляемого и бессменного уже сорок лет своего министра Гордея.

Прошлый девиз: “Берегите себя. Уважайте Власть!” убрали. У Наты он всегда вызывал оторопь на последнем слове, будто кто-то лаял над ухом в момент прочтения. Или каркал. Хорошо, что его сменили пару лет назад.

Тёмно-синюю пирамиду вдалеке Ната не желала видеть. Там, в корпорации “Марул”, в глубоких километровых шахтах-подвалах, в бесчисленных холодильных камерах, в ячейке под номером 80006245734 в герметичном футляре лежали живые клетки с наклейкой “Катя Танина”. Последнее живое, что оставляли от человека перед тем, как сознание вселяли в матрицу. Бесконечно долго хранящаяся в холоде протоплазма. Набор хромосом. Гены Наты.

Ната отвернулась. Этот номер она помнила наизусть. Это имя она почти забыла.

Вагон плавно качался. Мужчины так и сидели занятые своим странным делом. Ната очнулась при виде заводских труб. Она пропустила тот момент, когда вагон покинул благополучные районы небоскребов и вошёл в промышленную зону. Даже шпиль невыносимой пирамиды к этому времени скрылся в туманной дымке.

Под заводскими трубами ходили понурые, почерневшие от копоти люди. На вялых ногах они тащились от цехов и зданий, устало переговариваясь, и с обречённым видом садились в ржавые автобусы. Автобусы двигались нескончаемым потоком, перевозя огромные массы людей, не способных воспользоваться дорогим супервагоном. Из других продолговатых транспортов выходили под хмурое от дыма небо другие люди, чуть более жизнерадостные, но сутулые. Они хлопали друг друга по плечам и, болтая, с вялыми улыбками шли к воротам цехов. Это были те, на чьих плечах лежала промышленность Топала.

Можно, конечно, внедрять роботов и андроидов, и некоторые, кто так делал, разорялись. Если под ногами ходят миллиарды тех, кто за банку дешёвой синтетной жрачки готов делать что угодно, то какие к чёрту роботы? С роботами давно экспериментировать перестали. Вон Земля лежит в руинах после таких экспериментов. Земля — колыбель человечества покрылась мазутом и отказывалась родить. Те, кто там жили — выживали. Жевали скудные урожаи, кору. Существовали, умирая от жажды и голода, цепляясь за Родину. Отказываясь переехать на благодатные другие планеты.

При виде местных трудяг Ната каждый раз убеждала себя, что исполняет свою страшную работу ради их же блага. Чтобы не допустить повторения того, что случилось с Землёй! Чтобы о них продолжали заботиться корпорации, не было бунтов. А Правительство, в свою очередь, не допустит, чтобы их зацепила эта зараза пропагандной лжи с других планет. Чтобы они не сомневались в том, как нужны своим компаниям-работодателям и своему Славному Правительству.

Сейчас, неожиданно для самой себя, она задумалась. А почему оно, собственно, звалось “славным”? Альб же сам говорил вскользь, что эти “прохиндеи”, как он их назвал, уже лет двести сдают позиции, уступая чужим желаниям и капризам. Год за годом они отдавали одни за другими колонии, спутники, астероиды в руки финансистам, компаниям и всяческим проходимцам в Союзе. Теряли финансовые потоки, утрачивая акции за бесценок. “Давно потеряли не только хватку, но и гордость” — так он говорил, кажется. Все прежние завоевания прошляпили давно и забыли собственное уважение и величие. Странно. Альб ругался, но не пояснял, почему тогда правительство продолжали называть “славным”. Спросить его?

Ната осеклась очень быстро, вспомнив, что бывает за такие вопросы. Начни спрашивать, лезть не в своё дело, строить догадки, предположения, делать выводы о политике Славного Правительства и тут же можно быть уверенным, что тебя взяли на карандаш, поставили оранжевую галочку: “не надёжен”. Личное дело с такой галочкой подводит тебя под подозрение, что недоволен и суёшь нос. Если будешь болтать больше, то галочка станет красная: “опасен”, и ты очутишься на допросе следователей Министерства Порядка или прочих служб. А если докажут, что ты связан с радикалами — такие обязательно найдут эти связи, если так захочет полиция, значит ты — болтун, мешающий процветать финансовым институтам и власти.

Куда могут завести такие вопросы, люди понимали уже поздно, когда под палками подписывали документы о виновности. С поломанными костями, залитые соплями и кровью, сами признавались, что стали на скользкий путь. Путь в никуда. К утрате всех привилегий, работы, ипотечного жилья.

Преступников пытали, судили, высылали на каторжные астероиды и спутники, где глоток воздуха они отрабатывали в обязательном порядке. Иначе — тебе не дадут его! Наконец, самых опасных предателей уничтожали. А с Натой никто церемониться не станет. После короткого суда ей просто выжгут матрицу сознания. До конца… До полного выгорания личности.

Зачем тогда Альб при ней ронял такие фразы о Славном Правительстве? Проверял надёжность? Нет. Не стоит заговаривать вовсе. Кто она такая? Там, наверху, сидят умные люди! Они всё знают и решают. Наверное, Альбу, большому и значимому, можно так говорить. А ей, Нате, крошечной шпильке, мелкому винтику. Нет, даже не винтику. А крошечной гаечке, крохотусенькой такой, маленькой, в этой колоссальной машине службы государству. Нет. Ей, нельзя!

Лучше думать, вон о них… Тех мрачных людях… Что шли к заводским и фабричным воротам. Защищать их от заразы сепаратистской пропаганды. Защищать их! Чтобы не пришли к ним из Министерства Порядка и не лишили их семьи кормильцев. Чтобы не ломали им руки, ноги и не рвали рты крюками.

В вагоне все притихли. Молодые люди в наглаженных пиджаках, погружённые в свои докеры, недовольно выглядывали из-за экранов и косились на виды за окнами. Девицы выглядели немного напуганными. Чем их могли напугать трубы и жилые массивы поблизости, Ната не знала, но догадывалась — девицы родом отсюда. Боясь самим себе об этом напомнить, они натянули на лица презрение и отвернулись от унылого, но до боли знакомого им пейзажа.

Промышленная зона постепенно стала сходить на нет. Заводы превратились в складские помещения, а фабрики в перекошенные ангары. Трубы торчали всё реже, а земля обнажалась всё больше, превращаясь в грязную кашу, изрытую шинами и утыканную бетонными обломками. В то время, когда здания редели и делались ниже, из-за горизонта прорастала Свалка. Стена мусора высотой метров сто, наваленная городскими властями, чтобы оградить благополучный промышленный сектор от пришельцев с той стороны.

Транспортный акведук стал отдаляться от земли. Вагон, намереваясь перескочить через стометровую гору мусора, пошёл вверх, увеличивая вес от ускорения, и Ната ощутила, как вдавило ноги в пол. Внизу замельтешили обломки, железки, бочки, арматура и через секунду горизонт очистился от ржавых краёв и встал далёкими видами на бескрайнее поле из контейнеров. Мятые, с пожухлой выгоревшей краской железные блоки, поодиночке или наваленные друг на друга стояли ровно, или валялись на боку, создавая безумную мешанину из выцветшего ржавого железа. По ней и между перемещались тени. Оборванные, грязные худые тени с руками и ногами. Они не обращали внимания на акведук с вагоном и, снуя между вонючих луж, таскали из мешанины Свалки непонятные куски, которые могли найти. Ходили по улочкам между контейнерами и ползали на карачках вокруг маленьких грядок. Те, кто возделывали грядки, тонкими руками бережно пололи или вынимали из коричневого отравленного грунта плоды своего труда.

Похоже, были и те, кто оптимизма здесь не терял, потому что почти все стены контейнеров-домов были исписаны в основном белой краской, надписями неприличного содержания и неумелыми рисунками. Среди них значительно преобладали черепа и кисти рук, скованные цепями.

Район Складов тянулся долго. Вагон на этом промежутке не делал остановок и ускорился. Стараясь как можно скорее миновать это место, он набрал около двухсот километров в час и плавно летел на стометровой высоте над этим полем безнадёжной нищеты. И всё же, не скоро удалось покинуть это место. Небоскрёбы Тетры скрылись за горизонтом. Промышленные кварталы растворились в дымке. А мрачное поле из ржавых контейнеров с полуживыми людьми шло и шло до горизонта, на десятки километров, не имея ни начала, ни конца.

Всё это время внутрь неравномерными приливами, то усиливаясь, то утихая, проникала отталкивающая вонь, похожая на смесь чего-то масляно-мазутного с животным потом. Девицы с каждым приливом обмахивали лица ладонями, будто это их спасало. Мужчины выглядели чуть более стойкими и просто морщились и кашляли. Нате вонь тоже досаждала, но не грозила лёгочными заболеваниями, поэтому приходилось просто терпеть.

Когда через полчаса акведук закончился и вагон, миновав последнюю высокую насыпь на краю Складов, въехал в благополучный сектор загородных коттеджей, по вагону разнёсся вздох облегчения. Но вскоре пассажиры вновь напряглись. На очередной остановке вошёл парень с видом бедняка. Его куртка имела прорехи, а штаны выглядели затёртыми.

”Студент”, — поняла Ната, завидев в руке дешёвый докер с логотипом учебного заведения. Парень смущался и был явно не в своей тарелке. Он напомнил Нате тех молодых людей, которые пытались выучиться на последние гроши своей семьи, чтобы выбиться в люди. Худой черноволосый и скуластый, он бегал глазами по пассажирам, словно просил у них прощения за то, что потревожил уважаемых людей. Трое мужчин, ближе всего сидевших к выходу, неприятно отстранились, а девицы переглянулись с издёвкой.

Дверь не закрылась в ожидании оплаты. Парень развернулся, достал из кармана пластиковые жетоны, тем самым подтвердив свой статус. Для оплаты на Топале жетонами пользовалась в основном беднота. Он бросил их в машинку оплаты, но, похоже, одного ему не хватило, и он стал нервничать. Похлопав по карманам, парень с досадой выдохнул и понял, что створки не захлопнутся и вагон не тронется с места, из-за него.

Девицы злобно шикнули. На их сигнал ответил один из мужчин постарше. Он переглянулся с ними, встал и навис со строгим видом над головой юноши. Бедняга сгорбился и покраснел. Он не смел обернуться, чтобы ответить и, похоже, собирался подчиниться и шагнуть наружу.

От его жалкого вида Ната ощутила странную тесноту в груди, где ничто не могло у неё теснить. У горла стал непривычный ком. И голова поплыла куда-то, где из-за стекла торчали холодные лица и кибер-собачка на руках у ледяной женщины. Колёса автобуса плыли от неё вдаль… туда, куда… Ната тихо наклонилась и… приложила свой кредитный обруч.

Ната сама не поняла, что услышала писк машинки оплаты. Двери захлопнулись перед носом испуганного парня и вагон стал набирать разбег. Парень схватился за поручень, еле удержавшись, и ошарашенно посмотрел на неё. Нависший над ним мужчина удивлённо покосился. Ната встретила его взгляд, грозно, исподлобья, готовая защитить беспомощного студента, если что. Остальные выглядели такими же недовольными и ей пришлось обвести взглядом весь вагон, только тогда мужчины сделали вид, что ничего не произошло, а тот, кто стоял, немного подумав, не решился связываться и молча сел на место. Лица девиц при этом перекосило так, будто они снова учуяли вонь Складов.

Унижение, пережитое бедолагой, настолько возмутило, что захотелось подойти и нависнуть над головами этих мерзких людей. Закричать в их тупые лбы: “Эй! Успокойтесь! Этот парень изо всех сил старается! Что с вами?”

Но, посчитав, что уже и так одержала свою маленькую победу, она набычилась и отвернулась к окну, сердито уставившись в одну точку.

Парень подвинулся к ней и склонился, подрагивая, как разнесчастный, которого только что спасли от бандитов. Поборов смущение, он тихо произнёс:

— Спасибо вам. Я сам не знаю, куда подевался мой последний жетон.

— Неважно, — отмахнулась она. Эта мелочь для неё ничего не значила.

— Я учусь пока что… Меня зовут Джен.

Он с волнительной приветливостью протянул руку. Ната слабо улыбнулась в ответ и не двинулась с места.

— Я нигде не училась. И знакомиться мы не будем, Джен, — она с сожалением покачала головой и добавила, не желая обидеть паренька. — Мне нельзя.

Убедившись, что он не обиделся, отвернулась окончательно. Ей не стоило с её работой болтать лишнего. Помогла — и того довольно.

Наконец, показалась, радующая глаз зелень. Вагон прибыл в загородный сектор обеспеченных граждан, где жил Альб. Ната, не оборачиваясь на остальных, гордо подняв подбородок, вышла на перрон, откуда зашагала в тени аккуратно подстриженных деревьев.

**

К дому начальника вела тихая пешеходная дорожка вдоль неширокой проезжей части, где Ната ступала по тротуарным теням стволов деревьев, слышала крики играющих на лужайках перед коттеджами детей и беззаботный щебет пернатых. Улочка терялась вдали. Она зрительно делилась на “до” и “после” внушительным выступом темнеющего впереди забора. Серая кладка скруглённых блоков сливалась в непроглядный, почти чёрный куб высотой с соседние коттеджи. Фасад забора тянулся вдоль улицы на десятки метров. Его вершину уродовали переплетённые мотки колючей проволоки и камеры наблюдения. Своими любопытными вороньими глазками они сопроводили Нату и замерли, когда она замедлила шаг у железных клёпаных ворот, рассчитанных на удар броневика.

Броневиком лёгкого типа их испытывали лет десять назад по просьбе самого хозяина. Ната нажала кнопку домофона и, слушая трель, разглядывала давнишнюю вмятину в листе на уровне пояса. Она вспомнила, как сложило в гармошку списанную в утиль несчастную машину. Вмятину заботливо замазали чёрным, но со стороны калитки она до сих пор так и выделялась широким переливчатым пятном.

Полотно калитки распахнулось, за ним показался высокий хозяин в белой наглаженной рубашке и брюках. Альб, не здороваясь, дёрнул крупной короткостриженой головой с маленькими ушами, приглашая её войти. Она робко шагнула и дождалась пока он звякнет старомодной задвижкой у неё за спиной. Он обогнул её и Ната последовала за ним по тропинке, ведущей к дому.

Её сковывала неловкость. Альб молчал. Высокий, задумчивый и мрачный, он шагал, сомкнув руки за спиной в своей любимой позе, по-армейски, и широкими плечами загораживал обзор. Когда он находился в подобном расположении духа, то часто понимал с полуслова, и Ната решилась заговорить первой. Накипевшее в ней после случая в вагоне нагнало негодование, пересилило страх и она не удержалась.

— Альб. Почему люди себя ведут так, будто им совершенно плевать друг на друга? — вопрос прозвучал ему в огромную спину.

Он резко остановился, повернул квадратную голову с горбатым орлиным носом и, удивлённо прошёлся взглядом карих глаз-пуговок сверху вниз. Макушка Наты едва ли доставала ему до шеи.

— Вас кто-то обидел?

Она не хотела жаловаться, как её бросили на произвол, рассказывать об автобусе, как ругалась в Центре. Но, после случая со студентом, людское бездушие её добило. Полагаясь на его мнение, она пожала плечами.

— Вам ведь не пятнадцать лет, Ната. Восемьдесят? Так? Вы старше меня и должны понимать… Мир странен и порой жесток. Особенно к таким миниатюрным девушкам, какой кажетесь другим. Вас ведь не отличить, — он обвёл её жестом руки. — Технологии так далеко зашли… Надеюсь, вы не натворили в ответ ничего такого, чего нельзя исправить? — он прищурился. — Вам запрещено вне задания демонстрировать всю мощь, на которую вы способны.

Возможность переломить человека пополам никогда её не радовала. Это всего лишь работа. Она помотала головой в стороны:

— Наверное, я чего-то не понимаю.

Альб поджал губы сочувственно:

— Или этот мир не для вас, — он продолжил более серьёзно. — В целом это очень сложный вопрос. Но, нас с вами ожидает непростой разговор. Давайте сосредоточимся на нём.

Альб развернулся как заправский солдат, не меняя положения заложенных рук, и зашагал дальше. Вместе с ним Ната ступала по хрустким камням щебневой тропинки и отвлекалась от безрадостных мыслей видом тихого места перед его домом. Оно прорастало повсюду ровной зелёной лужайкой с карликовыми деревьями вокруг небольшого пруда. Любовь Альба к ровно подстриженной траве и геометрически правильной расстановке растений на этом не кончалась. За порогом дома ждал идеальный порядок. Как на картинке журнала, где торговали загородной недвижимостью: слева отливала чёрным лакированная прихожая с ровно развешанными костюмами, посередине — бар с хромированной стойкой и натёртыми до блеска бокалами. Ворс ковра на полу, выглаженный в одну сторону, давно служил предметом шуток в отделе. Сотрудника с ровной причёской приветствовали, — “что это она у тебя как ковёр?” Чей ковер, при этом, умалчивали. Догадывался ли сам Альб об истоках шутки, браться проверять никто не рисковал. В правом углу прихожей на двух кожаных креслах зеленели ровные накидки без единой складки.

Ната гордилась порядком своего начальника. По привычке, она посмотрела на шахматную доску на столике между кресел, справа. С прошлого её визита белая ладья ушла от края к центру. Конь сместился, уходя из-под удара ферзя, и приблизился к королю. Эту мирную войну Альб вёл много лет. Сколько Ната его знала, при каждом её приходе расстановка сил в битве с неведомым никому противником на доске менялась. Тень на стол отбрасывали два светлых непривычных обстановке предмета. Ната всмотрелась и не сразу поняла, что около доски по разные стороны стояли две грязные чашки с остывшим тёмным напитком!

Казавшаяся невероятной для этого дома картина, вызвала желание подойти и исправить какое-то случайное глупое недоразумение. Но Ната не успела двинуться и замерла от неожиданности. В одной из чашек плавал незнакомый белый цветок с жёлтой сердцевиной. Но даже не он привлек её внимание. По ободу шла и выделялась неровная алая линия женской помады. В этом доме Ната никогда не видела женщину и прищурилась от неожиданного прилива ревности.

Злое чувство, убившее всё желание помочь, улеглось после внушения страха самой себе.

— Так и будете стоять? — спросил Альб.

Проштрафившаяся накануне Ната испугалась пристального взгляда начальника. Когда он так смотрел — мир замирал. Даже министр обороны Ормуз не решался спорить с ним. При встрече эти два человека будто менялись местами, и Ната не понимала, где начальник, а где его советник. Министр напускал на себя важный вид, горделиво вскидывал подбородок, но ни от кого не ускользало, как он заискивал. Его заместителям, по слухам, такое положение не нравилось. Они шептались и завидовали, больше опасаясь гнева не Ормуза, а Альба. Вот только гнева его никто никогда не видел.

Этот огромный почти двухметровый человек ровно относился ко всем без исключения. Он никогда не лишал премий и не срывался. Останавливался в коридоре и у самых рядовых сотрудников расспрашивал о семье, их здоровье. У Наты узнавал о её проблемах, но таковые случались редко, а по мелочам она его не тревожила. Альб ждал и хмурился в дверном проёме.

— С вами всё в порядке? — вечно сухим низким голосом добавил он. — Вы какая-то странная сегодня.

Ната сорвала оцепенение:

— Вы меня хоть искали?

Он заявил:

— Нет. Искали Бретту Канн. С вами-то всё в порядке.

Он судил по отчёту, высланному с утра. В докере Ната набросала с полсотни строк, где соврала о встрече с Парутом. Написала, что отыскала мастерскую. И если бы не клятвенная просьба Создателя не раскрывать его, в жизни бы не пошла на эту, первую в своей карьере, вынужденную маленькую ложь.

— Всё плохо? — спросила она. — Я хочу вернуть Бети.

Альб мягко хлопнул огромной ладонью по косяку двери.

— Дело у нас забрали. Вы — отстранены. Но премии вас не лишают.

После слабого утешения накатило негодование: пускай подавятся своей премией, только вернут дело Бети!

— Мне всё равно на эти рапорты и документы! Альб! Её мамаше дела нет до дочери. Она вечно в разъездах. Кто, кроме меня, этим займётся? Подумайте только! Девочка в лапах боевых андроидов. Ими кто-то управлял. Я могу их узнать! Найти место, где держат Бети.

— Не нам с вами рассуждать о маме Бретты, — с неожиданной обидой сказал он. — Бретту теперь ищет Министерство Порядка. Это ведь их дело, — он сменил тон на убаюкивающий, — Обследовано место нападения. Подключили всех, кого могли. Весь Топал на ушах. Не переживайте. Пошли расскажу.

Он развернулся и вошёл в кабинет, направляясь к рабочему креслу в конце. Ната переступила за ним порог, следуя в его святая святых. Кабинет служил Альбу музеем его славы. Крошечный, не то что в министерстве, он был завешан вдоль стен грамотами, фотографиями Альба с министрами и чинами из всяческих ведомств. Почти всех их Ната видела только по новостям. По краям окна белели и краснели позолоченные листки награждений в спортивных состязаниях, медали, благодарности от всех союзных правительств, боевые награды. Но Альб, будто не замечал ничего. Он спокойно прошёл к вращающемуся креслу во главе тяжёлого дубового стола, минуя девятнадцать кубков “За лучший отдел” и сел, схватив докер.

Ната утонула следом в мягкой обивке углового дивана в ближнем к двери углу. На этом привычном месте она слушала начальника каждый свой визит.

— Я хочу участвовать в команде поисков Бретты. Вы можете меня туда определить? Выписать направление.

Альб изумился:

— Извините, но на это не будет времени. Нам подкинули целую пачку пропагандистов разных мастей. И разбираться с ними будете вы, Ната! — он ткнул пальцем в неё. — Теперь вы работаете в паре. И в напарники вы идёте к Буну. Он за старшего.

Ей давали мелких хулиганов, которых мог изловить любой мало-мальский оперативник. Ещё и вторым номером.

— И как вы сами на это смотрите? — буркнула она, считая это за унижение.

Альб потряс докером, на котором белым на чёрном зиял её отчёт.

— А как вы смотрите на то, что в пригороде, где вы произвели ремонт, не принимают кредитный обруч? По понятной нам причине.

Причуды кригеров её подвели. Ната запнулась.

— Я… обналичила в магазине. Там приняли. Забыла указать.

— Ну… Ну…

Он сердито отвернулся в сторону окна и принялся за чтение. Нату от стыда вжало в обивку. Впервые за службу она так грубо солгала ему в лицо. Она бы покрылась пятнами сейчас, если бы могла. Утратить доверие Альба — это приводило в ужас. Если Альб захочет докопаться до истины, то потребует записи с её глаз. Он подозрительно отвлекался от экрана и украдкой бросал мимолётные взгляды.

Она прятала глаза по сторонам, воспользовалась передышкой и посмотрела на ряд премьер-министров Союза, пожимающих руку её начальнику. Ничто так не возвращало в равновесие, как напоминание самой себе об их славе, гремевшей в министерстве. По правде, это было её любимым занятием.

И каждый раз она возвращалась к обожаемой огромной картине из тёмного прошлого Альба. Справа от него почти четверть стены занимал белоснежный звездолёт, изящной конструкции — “утка”, на лётном поле перед далёкими горами.

Давным-давно Альб служил капитаном во флоте и, ступив окончательно на Топал, зарылся в канцелярских делах после катастрофы со своей “Молнией”. В том, что на рисунке именно она, мало кто сомневался. Дело о крушении скрывалось за секретными печатями и больше порастало слухами, чем достоверными фактами. Любой чиновник Союза, говоря о “Молнии”, переходил на шёпот. Ната слышала лишь обрывки о том, что звездолёт погиб вместе с экипажем, информацию укрыли в папку — “Абсолютно секретно”, а Альб, его капитан и единственный выживший, сменил своё настоящее имя и отныне его знали таким.

У списанных на землю космонавтов случался знакомый синдром — после многолетних полётов в тесных каютах они с трудом привыкали к большим пространствам. Его крошечный по современным меркам дом полностью подтверждал подозрения. Он состоял из небольших уютных комнат. Низкий потолок давил сверху на стены кабинета, и без того казавшегося ещё меньше, за счёт пестреющих грамот. Когда Альб выстроил по своему желанию это жилище, то стал предметом для осторожных шуток и пересудов на этот счёт.

Говорили о нём редко и старались держать мнение при себе. Непонятно отчего, но этого спокойного и невозмутимого человека боялись настолько, что Ната считала себя почти неприкосновенной и лучшей в министерстве, за его спиной. Лишь одно не давало ей задрать нос и омрачало. То, за что она ненавидела Альба в первые годы знакомства.

Под рисунком висели семь фотографий. Чёрные рамки с траурными наискосок лентами держали семь молодых, и не очень, с улыбкой и без, лица погибших членов экипажа. Четыре мужчины и три женщины. Но Ната сперва смотрела только на неё — самую первую в ряду. Ту молодую женщину, которую все считали погибшей женой Альба. Ошибиться тут вряд ли можно было, если видеть ту тоску, с которой он смотрел на неё. И рамка выделялась своими большими размерами. С этой фотографии на Нату смотрели серые глубокие глаза Наты, под тёмными, почти чёрными волосами, обрамляющими её собственное лицо.

Ненависть Ната носила долго. Два года злилась, считая Альба подонком. Отказывалась приходить сюда и видеть своего двойника на стене. Пока бывший секретарь министра не рассказал о том, что это просто была выходка командования, Альб тут совсем ни при чём. Министру взбрело в голову, не посоветовавшись, при гарантийной смене корпуса одного из киборгов создать точную копию и направить в отдел. Это случилось двадцать лет назад.

В тот злополучный день Ната, после Синхронизации, ни о чём не подозревая, направилась к новому начальнику длязнакомства и посетила впервые этот дом. Она повторяла в уме своё новое агентурное имя, чтобы запомнить, села и застыла, как вкопанная на этом самом диване. Сразу не поняла и отказывалась верить, что она чья-то копия. Хотелось вскочить, устроить скандал, потребовать объяснений, но верно блокиратор в мозгу спас. А когда прочла подпись внизу “Коммандор: Наташа Вин”, сжала подлокотники до хруста. В тот момент она окаменела и напряжённо пыталась понять, как жить дальше после такого оскорбления.

Альб тогда вертел растерянным лицом по сторонам от неожиданности. Разговор не клеился. После приветствия от него прозвучало два стандартных: “будьте на связи”, “получите обмундирование”, после чего они поспешно разошлись, не глядя друг на друга. Альб закатил громкий скандал в кабинете министра, где секретарь стал случайным свидетелем, но долго молчал об этом. А когда проболтался, то хоть на чуть-чуть, но успокоил её подозрения и невыносимые переживания.

Давно утихшая ненависть к Наташе, как и обида, за два десятилетия сменились жалостью к этой бедняжке с лицом наивного подростка. Незнакомой, но схожей, как две капли воды. Умереть такой молодой она не заслуживала и светилась доброй полуулыбкой. Иногда он смотрел на портрет, будто искал совета. Под её взглядом он так и не женился, и не завёл подругу. Поэтому, чашка со следом от помады так смущала Нату. А может это и не любовница вовсе. Разве с любовницами играют в шахматы?

Ната отбросила мысли о помаде, о ненужных ей глупостях. За все годы Альб не обращал внимания на копию жены, никогда не проявлял нездоровой озабоченности. Собственно, он делал вид, что ничего не замечает. Ната благодарила его внутри себя за то, что он не искал замены пошлым способом.

Какие шуточки, наверняка, отпускали грубые вояки из отдела на счёт “коммандора-Наты” она даже думать не желала. И чего министр добивался своей выходкой, оставалось для неё загадкой. Лучшего ли взаимодействия или чего-то иного? В любом случае, Ната иного не желала. И уж точно — не с начальником!

Удовольствие от мужчины Ната отказывалась получать. Все шестьдесят лет у неё никого, кроме мужа не было. Полная имитация органов с безумно совершенными рецепторами могли дать ей наслаждения, как некоторым из знакомых. Они не брезговали работой в секс-услугах и рассказывали всякое. С брезгливостью Ната сторонилась подобного. И мысли не допускала окунуться в это без чувств.

Она не встретила такого, кому можно довериться, с кем можно поделить уют быта, несмотря на вполне возможное семейное благополучие. Ведь жили же другие. Было много случаев, когда такие же как она находили себе пару. Жили вместе или с обычными людьми. Нате никто не повстречался до этого дня. Но и она не старалась искать, считая свою жестокую работу помехой.

Ночные размышления принесли догадку причин одиночества. Блокиратор! Ограничитель чувств отвечал на многие вопросы, прежде не задаваемые. Они беспощадно терзали её ночью. Мучили ответы о её неполноценности, о неспособности вжиться, привязаться к кому-то по-настоящему. И всё из-за программы. Оттого муж её и бросил. Не стерпел и полгода чудовищных перемен в ней.

Сломал ли ограничитель её судьбу или нет, Ната ещё не решила. Всё же шестьдесят лет как-никак прошло. Муж бывший уже забылся и, встреть его на улице, Ната бы и не узнала. Состарился, наверное, и сморщился. Мать умерла тридцать лет назад, отец ещё раньше.

В этом огромном, полном людей мире, Ната выживала одна. С одиноким, пускай и несуществующим сердцем, она не считала свои десятки лет. Теряясь в них, не замечала времени. Пока не встретила Создателя. С недавних пор Парут занимал её мысли. С почтением, почти любовью, как к отцу или старшему брату, как к чему-то очень важному в жизни. Может, поэтому он подарил пантеру, понимая насколько ей одиноко жить с блокиратором? При мысли о Создателе стало тепло на душе. Хотелось его навестить, ведь она могла чем-то помочь старику. Навести хотя бы порядок в его балагане…

Ната сквозь пелену воспоминаний заметила Альба. Он с любопытством исподлобья смотрел на неё.

— Я не испортила вам повышение?

— Зачем мне повышение? — холодно сказал он. — Я и так генерал-полковник и контр-адмирал. Мне всё равно, — он посмотрел пристальнее. — Я не пойму, зачем вы мне врёте?

Ната опустила глаза.

— Это не моя тайна. Не могу сказать. Это — личное… И это не касается ни политики, ни нашего отдела.

Он довольно прокашлялся и откинулся на спинку.

— Что же, пускай в отчёте останется так. Хоть признались. Ладно… Что касается политики, — он отодвинул докер и скрестил пальцы. — Похищена дочь Дипломата Высшего Звена, которую вы охраняли. Вас никто не винит. Наоборот, наш, до этого непоколебимый, Артур Гордей сам признаёт, что не следил за шоссе в тот день.

Артур Гордей — тот самый Министр Порядка, который чудовищно важничал, один из немногих, кто решался спорить с Альбом. Они были вечно на ножах. Альб заключил:

— И это хорошо. Плохо другое. Остальные спецслужбы Союза… — Альб перечислил ведомства и имена коллег-конкурентов с других планет. — … Не только перемывают нам косточки в своих кабинетах, но и почуяли нашу слабость. А сила Славного Правительства Топала не может быть поставлена под сомнение! Вы меня понимаете?

Ната охотно кивнула. Он продолжил:

— А заодно не может вызвать в их зарвавшихся головах то, что мы с вами плохо работаем, Ната. Они бросились поддержать группы радикалов у нас. Те уже осмелели и подняли головы. Сюда потекли реки денег им в поддержку. А пока они потеряли бдительность, мы с вами быстренько их перебьём! Таково приказание командования! Вам ясно?

— Звучит хорошо…

— Не хорошо. А замечательно звучит! Премьер-министр просил меня сделать это максимально эффективно и оперативно. Так мы обратим нашу неудачу нам же на пользу.

С Альбом разговаривал премьер-министр Топала? Может, тогда пускай сам и ловит? Альб гораздо более уважаем, чем этот недолгий выскочка!

Премьер-министра избирали каждые три года. Ната немало перевидала их за свой век. Примерно раз в год очередной глава Топала посещал их министерство. Тут и происходило самое удивительное. Самый важный руководитель Республики дольше всех, уединившись, разговаривал за стенами именно с Альбом и, казалось, совсем не интересовался встречей с Министром, которого, кстати, тоже меняли нередко. Что заставляло главу Республики так подолгу торчать в кабинете её начальника, вынуждая Министра Обороны, как послушного щенка, ждать, Ната даже думать не пыталась.

Совать нос не следовало, и Ната быстро пресекла своевольные мысли.

— А как же Бети? Может мне всё же лучше с отрядами Артура её поискать?

Альб выпрямился.

— Да, что вы заладили? Вы слышите, о чём я говорю?

— Я слышу… Но…

Альб отмахнулся.

— В любом случае. Вы знаете, как Артур отреагирует на мою просьбу. Если честно, я думал о том же. Но — это же Министр Гордей! Он непробиваем. Этот человек только себе на уме и готов прыгать от радости при любом нашем проколе. В этот раз у него не вышло. И он зол на нас за это. Очень зол! Ему крепко досталось после этого случая на шоссе. Вас там не ждут. Уверяю.

— А можно мне во внерабочее время?

— Разрешаю. И даже приветствую. Скажу Герману и Ивану, чтобы оказали вам содействие.

Альб пообещал доступ к любой информации из баз данных и, если понадобится, к вооружению.

— Только держите меня в курсе!.. Ната, вы слушаете?

Она уткнулась в фото на стене.

— Альб. Скажите… А какой она была?

— Вы… Что? — разошедшийся было Альб, замер. — Кто?

Ната молча указала подбородком.

Он проследил за её кивком и тут же переменился в лице. Посерел и сник, похоже, зная, что давно все догадались об ушедшей в небытие жене.

Альб несколько секунд молчал и хлопал глазами растерянно.

— Она?.. — медленно проговорил он, — Она была человеком, который отдал свою жизнь, чтобы спасти остальных…

Тяжёлый вздох наполнил тихую комнату, а потом послышался шёпот:

— … и меня.

Ната хотела грустно вздохнуть, но не могла. А как ещё выразить соболезнование она не знала, но решила поддержать:

— Мне приятно узнать, что мой образ взяли у такой самоотверженной женщины. Я уверена, она была хорошим человеком.

Альб потёр висок:

— Она была самым добрым существом на свете.

— Жена?

— Да… — согласился он.

— Расскажете?

Её поедало любопытство.

— Нет.

Он поджал губы и отвернулся к окну. Пока он молчал, Ната с печальным видом ещё раз пробежалась по именам и остановилась на последней фотографии, единственной, у кого не было должности. Оттуда сияла игривыми серыми глазами девушка лет двадцати. Она резко выделялась своими пшеничными волосами, уложенными в модельную причёску. Правильные черты лица, с в меру остреньким подбородком и маленьким не в меру дерзким носом, говорили о типаже фатальной красотки, разрушительницы семей. Наверняка, по ней мужчины сохли пачками. “Марта Кван” — белела подпись внизу прямо под родинкой на тонкой шее. Жаль, больше этой красотке соблазнить никого не удастся. И вообще, что она делала на космическом корабле за миллиарды километров от своих потенциальных ухажёров? Любопытно узнать.

Но спрашивать о ней, казалось, — чересчур. И так Ната лезла в тайны и догадывалась — Альб ей признался лишь в том, что ей можно было знать, в том, что она знать заслужила. Уже очень давно.

— Вы сегодня сама не своя, Ната.

Он разминал веки.

— Совсем меня выбили из колеи. Раз уж так… Я ещё вам кое-что скажу. По секрету. Этого не знает никто кроме меня, вас и… — он ткнул пальцем в потолок. — Наш отдел распускают. Хочу предупредить, чтоб вы готовились сменить начальство.

Ната вздрогнула от неожиданности.

— Я не хочу ничего менять! — к ней пришла догадка. — Это всё из-за меня?

— Нет. Успокойтесь. Я не хочу, чтобы вы так думали.

Он задумчиво продолжил:

— Нам осталось работать четыре месяца. Дальше — каждый сам по себе.

— Отчего так? — спросила она.

Альб изумился:

— Впервые слышу от вас такой вопрос. Вы раньше не спрашивали о причинах. Никогда не интересовались политикой.

Она скромно отозвалась:

— Помните, вы сказали, что этот мир не для меня? Может, я хочу больше знать…

Альб хмыкнул одобрительно, собрал морщинки вокруг глаз и тяжело выдохнул:

— Что-то происходит в правительствах по всему Союзу, — он выдержал паузу. — Идёт сокращение всех силовиков. Министерство Пропаганды преобразовывают, а внешнюю разведку переводят в другое ведомство. Нас ещё не так сильно это коснулось. Минпорядка тоже почти не тронули… — Альб злобно оскалился. — Ну, там Гордей себя в обиду не даст! Я не знаю отчего, но, похоже, что в будущем сажать и устранять неугодных нам не дадут. Вроде как, это станет просто не модно.

Ната задумчиво прикусила сгиб пальца:

— По всему Союзу?

— На всех восьми планетах. Это какая-то тенденция, похожая больше на религию, что ли. Или что-то, чего я ещё не понимаю до конца.

Он редко откровенничал, ведь хранить тайны — его работа. До этого она не интересовалась потому, что жила как за каменной стеной.

— В общем ищите себе место. Четыре месяца… — напомнил он.

— А вы куда?

Карьера Альба так и зависла в министерском отделе пропаганды и борьбы с сепаратизмом. Ната изумлялась тому, что Альба не повышают двадцать лет кряду. Или он сам не хотел.

— Останусь в оборонке. Только уже протирать стул своим старым задом, — он усмехнулся. — Бумажки писать.

Он совсем не выглядел старым. Седина только начала трогать кончики его очень коротких волос в разных местах.

— Хотя работа интересная. Сейчас набирает обороты сотрудничество с Дипломатическим Звеном. Им дают всё больше привилегий. Отчего работы с Альфой прибавится. И Пандею нужно сдерживать любыми способами.

Пандея — прямой конкурент Топала в Союзе по всем отраслям. Третья планета по силе и первая в аграрном секторе, Пандея наступала на пятки Славного Правительства Топала уже сотни лет. И всё же, им обоим было далеко до Альфы — планеты-столицы Союза. Скорее Топал с Пандеей боролись за второе место и шли ноздря в ноздрю, еле сдерживая себя и свои корпорации с частными армиями и флотами от прямого боевого столкновения.

Альб предложил:

— А хотите, я вам выбью место офицера в новом штурмовом отряде? Или… Вы отзывались о минпорядовских “Волках” хорошо, помнится. Хотите, Артура попрошу вас туда взять? Он не должен отказать в этом. Это отличное подразделение!

— Лучшее, — поправила Ната. — Но я туда не хочу. А можно я с вами? Вам ведь нужен будет секретарь?

Альб выпучил глаза, бросил мимолётный взгляд на фото жены и озабоченно положил ладонь на макушку.

— Я думал об этом. Но ведь там зарплата в три-четыре раза меньше. А у вас выплаты по кредитам, как я помню…

Ната поняла намёк и смутилась. Всё же порвать с таким человеком, как Альб, очень не хотелось. Это значило: потерять поддержку его авторитета, стать в глазах других обычной, окунуться самой в грядущую неизвестность. Очень страшную в этом нестабильном мире. Пугающую гораздо больше, чем мерзкие, но терпимые шуточки про “коммандора”.

— Я согласна… Но, если вы против?..

— Нет. Я не против. Даже лучше иметь такого верного человека рядом, — заверил он, но как-то неуверенно.

Речь продолжили о будущих заданиях. Альб распорядился получить амуницию, взамен утерянной, ещё раз пообещал взять к себе, но о Бети отказался вести разговор.

Глава 3. Пантера-киборг

— И что с девчонкой, так и не сказал? — пробасил Бун, не отрываясь от прицела снайперской винтовки. Напарник стоял перед распахнутым окном и, целясь, слушал её рассказ о злоключениях на шоссе с мрачным видом. Его оружие, закреплённое на треноге, смотрело в окно противоположного дома, где засел подозреваемый. Его затылок Ната видела на экране монитора. Взломщик уже сутки на её глазах колдовал над программным кодом. Тощий очкарик, сидя за компьютером в своей комнате, мог взломать сервер в любой момент. По закону такое правонарушение заслуживало пули в голову сразу же. Быстрое и безсудебное правосудие — привычная вещь, возложенная сегодня на маленький отряд Буна.

Ната устроила зад прямо на холодном полу, опершись о стену, рядом с треногой. Ей не грозили болячки от переохлаждения и как знаток компьютерных языков, читая отчётливые серые символы, она готовилась дать отмашку, когда будет нарушен закон.

— Нет, — расстроенно ответила она Буну.

В глубокой ночи уличные фонари выхватывали силуэт хмурого коллеги. Бун, злясь на наказание всего отдела, ворчал сутки напролет, которые они потратили на торчание в этой обшарпанной надоевшей квартирке. Жильцов до этого как обычно выгнали полицейские, давая простор их тандему. Бун не любил работать в паре и, нервничая, время от времени проверял затвор и заглядывал в патронник. Поглаживая свою любимую винтовку, он как обычно бухтел, выдавая своё ворчание за разговор.

Ната устала смотреть на экран и откинула голову к стене. В её памяти застучали туфельки Бети по лестнице, где девочка любила прыгать как горное копытное. Тряся копной светлых волос и расширяя и без того большие серые глаза, Бети любила клянчить, чтобы Ната достала ей конфеты с запретной полки.

Про девочку она не забыла. Последние два дня Герман и Иван во внерабочее время шерстили для неё сеть и обзванивали всевозможных знакомых, узнавая о ходе следствия Министерства Порядка. Пока результатов не было. Ната, вынужденная сидеть на задании безвылазно, уже сутки мучилась от безысходности.

Бун перебил мысли.

— Везла клиента в одиночку. Молодец. Что сказать…

К его грубости с годами все привыкали и на второго заместителя Альба, хмурого и вечно недовольного, сердиться не стоило. Бун был грозным и самым крепким бойцом в отделе, со множественными шрамами после битв на периферии Республики Топал за интересы корпораций. Там часто случались конфликты, когда кто-то хотел поживиться очередной чужой колонией. Молодые горячие головы, наёмники подобные ему, первым делом бросались в мясорубку, где теряли жизни и конечности. Бун отделался ампутацией руки, которую ему теперь заменял кибер-протез. И хоть сделан он был на славу, не отличишь от настоящей правой руки, Бун скрывал его от всех и носил рукава подлиннее. Конечно же все знали и старались не тревожить расспросами матёрого ветерана, душу которого изъели шрамы битв.

Для ветерана он был довольно молод. И силы ему не занимать, однако, Бун утверждал, что ищет спокойствия в тихом, по его мнению, отделе Альба. Хотя тихим его вряд ли кто-то мог назвать. Слишком часто, по нескольку раз в год, приходилось выезжать на совсем опасные заварушки, в которых нередко гибли их ребята. Самыми опытными старожилами оставались костяком вокруг Альба — Бун, Герман, Иван и сама Ната.

— Ты следишь? Как он там?

Бун надоел ей своим ворчанием. Он торопился закончить дело и свалить поскорее. Похоже, ему стоило расслабиться, так как подозреваемый не торопился с взломом. Ната вспомнила о том, что коллега вовсе не железный и предложила:

— Поешь?

— Следи, — Бун уступил ей место у винтовки.

Ната поставила монитор на подоконник, чтобы наблюдать, и сместилась к оружию, приладив приклад к плечу. Теперь перед ней возникли обе цели: висок жертвы в перекрестии и экран, где торчала его голова.

Казалось, лицо программиста она выучила наизусть и с сожалением отмечала, что бедолаге сегодня ничего хорошего не светило. Бун, как старший, настаивал пустить пулю, не задумываясь. Иногда казалось, что Альб выступает против таких методов, потому что смертные приговоры он часто заменял арестами и настаивал на допросах, за что получал обвинения в самоуправстве. Бун же не разделял его мнения и беспрекословно исполнял приговоры.

Напарник уселся слева на пол, в метре от окна, и опёрся о стену. Из рюкзака он вынул свёрток и, вальяжно раскинув ноги, принялся жевать бутерброд.

— Думаешь, справилась бы и сама? — спросил он после первого проглоченного куска.

Ната, радуясь тому, что отвадила обозлённого коллегу от спускового крючка, повела плечами. Ей казалось, что тут Альб прав. Очкарик, похоже, никогда не держал оружия в руках и умел нажимать только на кнопки. Скорее всего, этот бедняга случайно попал в прицел минпорядка, так как за сутки не сделал ничего такого, за что стоило снести ему башку.

— Конечно. Только стрелять в человека, который жмёт кнопочки, мне кажется неправильным. Я всегда так поступала с уродами, которые опасны.

Бун, чавкая, махнул бутербродом в сторону.

— Так ведь и этот опасен. Это приказ. Сомневаешься в нём?

Бун настолько достал её своим занудством и чёрствостью, что Нату посетила мысль; заговорить напарника, чтобы спасти жизнь программисту, даже если он взломает что-нибудь. Пускай Альб его допрашивает. Он так любит поболтать с некоторыми преступниками. Их даже потом отпускали втихую, чтоб никто не видел. О чём говорили и зачем Альб это делает, Ната никогда не спрашивала, но этого невезучего дурачка стоило отправить в лапы мудрого начальника, по её мнению.

— А вдруг у него семья? — она повернула голову и с упрёком кинула коллеге в лицо. — Дочка! Представь, если мы сейчас осиротим ребёнка.

Бун замедлил движение челюстей, но только на секунду. Потом он издал странный гортанный звук и, проглотив, прогремел:

— У меня две дочки. И что? Кто-то, думаешь, заплачет, если я когда-нибудь не вернусь с задания? Они и думать обо мне забыли после развода с этой дурой.

Бун постоянно вёл себя, словно весь мир ему надоел. Бывшую жену он постоянно одаривал нехорошими словами. И о дочках редко говорил. Не от того ли он так очерствел, что дети о нём редко вспоминали?

Грубого вояку стало жаль ещё больше, чем программиста, которого она собиралась спасти.

— В пустыне я видела Тирер и Софию, — заявила она с мечтательным видом.

— Чего? — Бун чуть не поперхнулся.

— Спутники. Они такие красивые. Тирер такой жёлтый и светит ярче Софии. Вся белая пустыня от них пожелтела. И тени от камней казались не такими чёрными. Мне даже не приходилось включать ночной визор. Представь.

— А… — протянул он неуверенно и уронил капустный лист из зубов. — Я их тоже видал. Но давно, — он замахал руками привычно сердито. — Из-за смога над нашей Тетрой чёрта с два что-то разглядишь на небе! И что?

Когда его усилиями лист зелени вернулся обратно за щёку, Ната мечтательно протянула:

— Не могу забыть, как там красиво. За городом, — она посмотрела вверх на розовую дымку, нависшую везде и повсюду, над Тетрой. — Вроде ничего особенного. Камни да сухая трава. Но почему-то там так спокойно и как-то чисто… Если понимаешь?

В попытке расчувствовать вояку Ната даже потеряла цель из виду и уставилась на розовое марево, за которым ей представился золотистый невидимый Тирер, холодный как ночь и изрытый кратерами. Безжизненный, чарующий, как и пустыня, по которой она ползла.

Бун, не покупаясь на её уловку, прокашлялся и указал на ствол. Ната настойчиво добавила:

— Тебе стоит там побывать. Развеяться и вспомнить, как выглядит нетронутое людьми место. Проникнуться его очарованием, что ли.

Он смутился, неуверенно повёл плечами.

— Чего ты там такого могла увидать? Пыль, разве что, — он указал на её живот. — Ты ведь ползла.

Ната поморщилась от его твердолобости. Теряя надежду в своих силах что-либо изменить в этом каменном человеке, она призналась:

— Я выстрелю в этого взломщика только в крайнем случае.

Бун к концу её фразы, набив желудок, откинулся и неожиданно размяк. По его лицу поплыла лёгкая улыбка. Последний проглоченный кусок, похоже, гораздо больше успокоил его, чем все её потуги. Он крякнул довольным зверьком и с наслаждением провёл рукой по животу.

— Как хочешь. Но помни: я за операцию отвечаю! Если код будет иметь отношение к терроризму, стреляй без раздумий.

Ната, довольная первой победой, стала прикидывать, что можно ещё такое придумать ради того, чтобы не спускать курок. Бун интригующе заметил:

— Ты очень странная сегодня. С первых минут, как мы тут. Сидишь и на монитор не смотришь.

— Чего? — пришла пора удивиться ей.

— Да. Ты всё по сторонам глазеешь. В потолок втыкаешь. Как будто не здесь.

— Здесь я, — буркнула она недовольно, не понимая о чём это он.

— А теперь ты выдумала, что у преступника есть дочка. А потом про спутники вспомнила. Ты вообще никогда не задавала лишних вопросов и не болтала о таком. Я уже тут весь день думаю, что с тобой случилось. Не знаю… Может, ты влюбилась?

Нату передёрнуло. Она сердито насупилась и тут же перед глазами встал образ Создателя, о встрече с которым она не могла говорить. Тайна его местоположения и таинственность его ухода из “ТНН” не отпускали её, заставляя молчать ещё крепче.

Бун меж тем вымел застрявшие крошки из щетины и аккуратно поинтересовался:

— А ты вообще можешь влюбиться?

— Я? — удивилась Ната. — Я же человек!

— Я не хотел. Извини. Просто любопытно. Ведь, понимаешь, я же не знаю, какие изменения происходят с человеком… ну, как бы, прости, после этого… трансформации.

Хоть он с почтением подбирал слова, воспоминание о блокираторе причинило боль. Ната стиснула в руках приклад, не радуясь тому, что увлекла коллегу другой темой. Бун задумался и поинтересовался:

— Ты ведь не успела тогда. Ну, до преобразования, родить. Не думала? Сейчас…

После паузы он добавил:

— Ведь никогда не поздно.

Он намекал на искусственную яйцеклетку. Её создавала “Марул” за огромные деньги из родных живых хромосом. Киборги так нередко заводили детей в специальных клиниках.

Вот только, когда бы она занималась ребёнком с такой вот работой? И вообще тема её материнства была совсем неуместной.

— Меня это не интересует, — вместо того чтобы успокоиться, она заразилась тем же раздражением, что и Бун несколько минут назад. — И вообще! Как ты меня представляешь, тут с винтовкой в руке, а через десять минут я сорвусь и понесусь через полгорода менять пелёнки?

Она поздно поняла, что стала сердиться так же, как и он. Бун усмехнулся.

— Ну вот. А говоришь о его дочке. А сама не познала, что это значит. С чего тебе это пришло в голову? Я же говорю, ты сегодня странная.

Загнанная в тупик Ната молчала, всем видом давая понять, что на вопросы о своей бездетности отвечать не будет.

Бун, будто подсказывая идею, тактично продолжил:

— Вон, командование тебя сотворило по образу жены Альба. Задумывалась, для чего?

Ната взорвалась, не выдержав:

— Прекрати!

— Прости. Но почему? Найди себе пару, Ната. Ты чего одна? Ты же человек. Говоришь. Значит, можешь.

Ната была готова уже проклясть этого программиста, ради которого она тут пыжилась. Она не собиралась ради его спасения попадать под неудобные расспросы.

Да! Ей не удалось, будучи человеком всё успеть сделать. И что? Ей никогда не доставало времени думать о ребёнке. Какая, к чёрту, сейчас семья и дети? Ната шестьдесят лет не плакала. А с каким удовольствием она бы устроила Буну слёзный скандал. Несмотря на то, что позабыла, как это делать.

К сожалению, грустно вздохнуть ей было не под силу. Усилием воли Ната сосредоточилась на задании. В прицеле очкарик засуетился и сгорбился. По экрану поползли подозрительные строки кода, она напряглась.

— Что там? — Бун ничего не подозревал.

— Ничего, — резко бросила она и процедила. — Эти ваши разговорчики о “коммандоре”!

— Ну, если хочешь знать, я никогда их не поддерживаю.

— Да, ладно…

— Не обижайся. Мне не смешно, оттого что женщина погибла… Как можно шутить об этом, не знаю.

Бун помрачнел, как человек перед глазами которого прошло слишком много смертей для одной жизни. Он примолк и грустно цокнул языком. Между тем Ната, как могла, тормозила палец на спусковом крючке. Программист всё-таки взломал сеть и скачивал файлы. По экрану уже несколько минут, пока они оба молчали, ползли строки кода, которые сегодня ей вовсе не хотелось видеть. Искусный взлом правительственного хаба, который демонстрировал этот нарушитель, был самым наглым на её памяти. Программист крал данные Славного Правительства. Это был смертный приговор!

Ната застыла и с ужасом разглядывала серые символы вместо того, чтобы потянуть палец на себя.

Бун с сожалением нарушил тишину:

— Не сердись. Я не хотел тебя обидеть. Что там со взломщиком?

— Всё хорошо, — соврала она.

— А что ты делаешь после задания?

— Что?..

Ната перевела взгляд на напарника и захлопала ресницами. Бун с покладистым видом искал глазами что-то внизу. После выдоха он поднял взгляд.

— Понимаешь? Я часто вспоминаю, как мать мне готовила оладьи, когда я был мальчишкой. Я никогда не забуду их вкус, — он смотрел в сторону. — А теперь… Я не знаю рецепта. Пытался несколько раз сделать, но эти штуки не даются мне… Горят, в общем, они у меня. Или сырые. Что делаю не так, не знаю. Не поможешь мне сегодня не испортить себе завтрак? — выдержав паузу он пояснил. — Приглашаю тебя. Заходи… Может, покажешь?

Прицел ставшей ненужной винтовки ушёл вверх. Ната, позабыв про задание, осознала, куда завело её желание расчувствовать Буна. Похоже, оно возымело совсем неожиданный эффект на одинокого полного сил мужчину.

— Не поняла тебя…

Она бы прокашлялась если бы могла. Но сомнения все же оставались. Бун никогда себя так не вел.

— Если в оладьях не смыслишь — ничего, — продолжил он спокойно. — Давай, посидим где-нибудь. Забудем о работе. Просто поговорим.

Десятилетиями не знавшая свиданий Ната не могла представить в каких красках видел Бун их общение.

Как положено приличной женщине она отвела глаза в сторону и медленно выдавила:

— Мне кажется, не стоит…

Бун усмехнулся.

— Ты правильно поняла, но подожди… Я знаю тебя много лет. А сегодня мне кажется, что совсем не знаю. Ты… В общем… Не думай обо мне плохо.

Ната совсем растерялась. Программист на экране торжественно вскинул руки. Не реагируя на него, она возмутилась:

— Мне показалось?.. Или ты действительно только что пригласил на свидание киборга?

Бун медленно подыскивал слова:

— Не надо так. Ты не просто киборг. Ты другая…

В мягком тоне чувствовалось, что Бун не ищет лёгкой игрушки на один раз. Да и малодушие — это не про него! Он что, видит в ней личность? Женщину, с которой можно завести отношения? Не тронулся ли он умом от одиночества?

Ната думала, что сама тронется умом вместе с ним.

— Так плохо в нашем городе с женщинами? — она подозрительно покосилась.

— С женщинами? Ха… С женщинами всё хорошо, — и тут же рявкнул громко. — С дурами плохо!

Программист её уже не интересовал. Ната запуталась. Почему именно она? Может в ней есть что-то такое, что до сих пор нравится мужчинам? За бурей воспоминаний она не знала, что ответить. Поклонниками она крутила давным-давно, пока не вышла замуж. И не вспомнить уже, что бы она сделала в такой ситуации раньше? Покраснела? Согласилась? “Совсем растеряла женскую хватку!” Теперь краснеть у неё не получится, нужно испытывать что-то другое из женских штучек.

Первым делом она прикусила нижнюю губу и отвела глаза в сторону. Надо говорить мягким тоном. Не как солдафон. И главное дать понять, что она сомневается! Бун меж тем не замолкал:

— И что? Киборги у нас уже не женщины, что ли? — тут он уточнил. — И да! Ты мне нравишься. Если ты это хотела узнать.

Заинтригованная Ната тихо промямлила:

— Я подумаю…

И замолкла. Она поставила ударение на последних буквах, растерявшись как дура и зависнув от не того тона, которым собиралась сказать. Ей показалось, что она бубнила, как жуткая неумеха! Злая на себя, она зарычала, схватила крепче винтовку и направила на цель. Боясь ляпнуть что-то снова невпопад, Ната собралась и потянула спусковой крючок. Винтовка рыгнула свинцом. Довольно с неё на сегодня нелепостей!

Бун, охнув, подскочил и посмотрел на экран. Рядом с головой программиста разорвалась ваза. Сотни осколков керамики рухнули вместе с грунтом, осыпая грязью макушку очкарика. Он подскочил, увидел дыру в стекле, и перепуганный до смерти, бросился на пол.

— Что ты творишь?

Бун вращал глазами. Как же смешно он теперь выглядел. Нате за насмешкой было проще забыть свою ужасную растерянность от нелепого ответа. Растерянность сошла мигом. С уверенностью Ната готовилась заняться привычным делом. Она знала, что надо делать. Бежать, хватать, арестовывать. Всё как обычно!

Бун, ничего не предпринимая, ждал объяснений, а значит доверял. Она вогнала пистолет в кобуру.

— Собираюсь взять его тёпленьким и допросить. Альбу сдадим!

Ната распахнула дверь квартиры и широкими шагами поспешила к пролёту лестницы. Сзади послышались ругань и шаги напарника.

По лестнице она сбежала, прыгая по привычке через три-четыре ступени, и рванула створку парадной двери. На улице противоположный подъезд, где жил очкарик прикрывал неизвестный подозрительный фургон. Две фигуры около него тут же напряглись при её появлении. Ната заметила в их руках мини-пулемёты и бросилась к ближайшему авто слева. Раздался треск очередей в ночной тишине и осколки стекла брызнули за пазуху. Два жала застыли в спине. Ната поморщилась и развернулась. Спереди её броня толще.

К таким переделкам она привыкла. Похоже, программиста приехали забрать в безопасное место. Ната сожалела, что так тянула время. Успей она, и эти двое не смогли бы даже достать стволы. Теперь нужно думать, как с ними сблизиться, чтобы пристрелить наверняка.

Бун не показался из входной двери. Ната знала, что он предусмотрительно ждёт в темноте прохода отвлекающего манёвра. Своей бронёй она привыкла вызывать огонь на себя, прикрывая передвижения напарников.

Ната достала пистолет, пальнула два раза в воздух, не целясь, и рванула к следующему авто, ища за ним укрытие. Пули тут же завизжали вокруг неё, дробя корпуса машин, врезаясь в стену, выбивая крошку. В этот же момент выскочил Бун. Он вжался в припаркованный грузовик справа от двери и кивнул в благодарность. Оба в этот момент включили рацию на ухе. Присевшая за прикрытием Ната сказала:

— Жди…

Прыжком, высотой метра два, она перескочила через авто, за которым скрывалась, и ринулась к фургону напролом. Стрелки, не ожидая такого манёвра, промахивались и отступали. До них было метров двадцать. Ната неслась навстречу по безмолвной проезжей части, сокращая расстояние между собой и ими, готовая увернуться влево или вправо по необходимости. И тут голова одной фигуры взорвалась после попадания Буна. Но взорвалась не кровью, а металлом. Андроид!

Железяка с разорванным черепом рухнула на асфальт. Второй стрелок скрылся за бортом фургона. И этот тоже андроид… Их можно отличить по механическим движениям даже в пылу перестрелки.

На мгновение фонарный свет осветил лицо врага, перед тем как он скрылся. Ната узнала его. Точно такой же был в пустыне в день нападения! Совпадение? Андроида срочно нужно брать живым!

Если догадка верна и лицо не просто серийная копия, надо исследовать память, куда дели Бети. Нельзя упустить такую находку!

Шаги андроида послышались по ту сторону. За фургоном наверняка он будет ждать её выхода с одной из сторон. А вот снизу не будет! Ната ринулась под колёса, желая проползти под днищем, и заметила его ноги. Целиться неудобно, когда плечо упирается в асфальт, выстрелив, она промахнулась. После выстрела ноги в ботинках подскочили. Андроид успел вбежать внутрь. Она поползла дальше.

Впереди послышался скрип двери, ведущей в дом. Ната могла видеть только по пояс, но стало ясно, что это выбежал на улицу программист. Раздался трусливый голос:

— Эй! Скорее! Я сделал…

И тут же раздался выстрел из фургона над головой. Очкарик упал, выронив компьютер из рук, и ударился безжизненной продырявленной головой об асфальт. Глухой стук черепной коробки вперемежку с хрустом пластика кейса неприятно хрумкнул в ушах. Толстые линзы рассыпали крошки стекла у залитой кровью головы незадачливого взломщика. Бедняга смотрел в пустоту, не найдя в фургоне спасения. Похоже, андроиду кто-то приказал избавиться от ненужного свидетеля.

Ната поморщилась. С гневом она резко распрямила ноги и руки и вогнала спину в дно машины. От удара фургон приподняло. Было слышно, как убийца внутри зашатался и упал. Спина Наты оставила вмятину в днище, а она выскочила и, лёжа на тротуаре, развернулась к врагу. Рессоры натужно скрипели, когда её пистолет следил за фигурой в тени широкой распашной двери. Андроид всё ещё пытался обрести равновесие и сверкал злобными глазами. Этой доли секунды ей хватило чтобы перехватить инициативу.

— Замри тварь!

Андроид упёрся в стенку и вскинул руку с пистолетом. Тут же раздался грохот и фургон содрогнулся, будто в него что-то врезалось. Под звук рассыпанных стёкол и страшного скрежета андроид нажал на курок. Пуля вырвала маленький комок асфальта у её уха. Она отшатнулась и вскочила на ноги, вглядываясь в салон. Внутри что-то чёрное и крупное пробралось со стороны лобового стекла и набросилось на убийцу. Гигантская тень длинными конечностями лупила нещадно титанового выродка. Он выстрелил, тут же выронил пистолет от удара. После чего попытался защититься руками и ответить, но тень молотила его как игрушку. От сокрушающих ударов фургон заходил ходуном. Железо и андроид не выдерживали мощи грозной тени. Существо сверкнуло оранжевыми глазами и алой пастью и рыкнуло так, что у Наты от испуга поджались колени.

— Бесси! Брысь! — вскричала Ната, узнав тень.

То ли слабо она крикнула, то ли пантера увлеклась, но реакции не последовало. Невесть откуда взявшаяся воспитанница дубасила и драла андроида стальными когтями, как безвольную куклу. Потрошила, словно на бойне, не давая шанса. Через секунды от титанового андроида полетели обломки с отодранными ошмётками кожи и забрызгала жидкость.

— Бес… А-а… О… — Ната схватилась за волосы в то время как Бесси уже вырывала зубами голову андроида с корнем. И только когда изувеченное туловище, оставшись обезглавленным, рухнуло на пол фургона, пантера-киборг успокоилась и, хрумкнув, довольно разжала челюсти. Смятый, как консервная банка кусок титана, упав из машины, подкатился к ногам Наты. Тут же сзади послышались шаги Буна и его недоуменный выдох.

— Ого…

Бесси застыла над обломками, лежащими в луже электролита, и злобно зашипела на коллегу. Оранжевые круги в глазах сменили свой цвет на жёлтый, но не менее зловеще продолжали колебаться внутри фургона; алый овал пасти следовал их движению во тьме, словно призрак. Состояние разъярённого зверя не внушало доверия. Ната загородила Буна и вытянула руки.

— А ну стой, несносное животное!

Пантера подалась вперед, спрыгнула и коснулась асфальта за метр от хозяйки. Фургон при этом качнулся и глухой звук приземления тяжёлой туши разнёсся по кварталу. Вдалеке послышался чей-то испуганный крик, было видно, как два пешехода, стоявшие до этого за ручку, пустились наутёк.

Бесси, которая должна была в этот момент находиться дома, стояла в нескольких шагах и пристально вглядывалась в Буна. За спиной послышался громкий шёпот:

— Что это?

— Не делай резких движений, — предупредила Ната.

— Я и не собирался, — отозвался Бун.

Бесси тяжёлой поступью под гул приводов подошла и неожиданно ткнула мордой Нате в живот. Затем принялась нежно тереться о пояс основаниями своих ушей. В груди пантеры негромко заклокотал звук трущегося железа.

— Это у неё вместо мурлыкания, — полушёпотом пояснила Ната.

— То есть, она меня не сожрёт? Я ведь не железный. Надеюсь, ты помнишь?

Ната стала гладить морду, зная, как это нравится воспитаннице. Причины такой повадки ей были неведомы. Похоже, гению Парута удалось сохранить максимум животных инстинктов.

— Мне кажется, она заскучала одна дома и бросилась меня искать.

Бун кашлянул и ответил:

— Милый домашний зверёк…

Ната призналась ему, что встроила взаимосвязанный отслеживатель в пантеру, после того, как Бесси чуть не натворила дел в парке на утренней прогулке. Пантера погналась за огромной собакой и чуть не прибила зверя вместе с хозяином. Ната спасла их, когда её пантера-киборг сломала лапу животного, и решила попробовать отслеживатель. После чего Бесси, зная где находится хозяйка, стала вести себя гораздо спокойнее. Программу пантера умела самостоятельно включать при желании.

— Это я сглупила. Боялась её потерять, — Ната хлопнула себя по голове. — Пока мы были заняты, я не догадалась проверить, где она. Прости, я не знала, что так выйдет.

Бун, оглядываясь вокруг, заметил:

— Я ещё не понял, хорошо это или плохо.

Бун очень осторожно сдвинулся, аккуратно обошёл Бесси и заглянул внутрь фургона.

— Вызываю бригаду очистки. Тут мы не справимся.

— И этого, — Ната указала на труп очкарика.

Бун разочарованно цокнул языком:

— Нда… Этого ты хотела допросить?

— Опоздала с допросом. Зато его компьютер надо тщательно обследовать. Это те андроиды, которые напали на нас с Бреттой. Бун, обязательно срочно нужно вытащить всю информацию из их памяти! Если удастся.

Она расстроенно посмотрела на изгрызенную головешку, валяющуюся у ног.

— Ты уверена? — удивился Бун.

— Ну, почти. Бун, я ищу Бети! Помоги мне выудить из их памяти всё возможное, чтоб найти девочку.

— А почему ко мне не обратилась?

— Не хотела тревожить. Мне Герман с Иваном помогают.

— Вот уж тревожить! Ты даёшь. А ты обследовала место нападения Сыщиком?

Тайный кейс, окрещённый Сыщиком, был невероятно продвинутым устройством с тонкими датчиками, сканерами и секретными базами данных. Используя всего лишь этот чемоданчик, можно было узнать по следам шин марку машины, по инфракрасному следу отследить её, по пороховым газам узнать тип и производителя взрывчатки и много чего другого, чего не заметит обычный человеческий глаз. Сыщик помогал прямо на месте найти ответы на многие срочные вопросы, даже спустя много дней после происшествия. Его выдавали сотрудникам только для заданий, под роспись.

— Сыщика нелегко достать. Иван не может мне его дать просто так.

— Зато он даст его мне. А не даст, сам возьму! — взревел Бун.

— Спасибо тебе.

— Пока рано. Предлагаю вместе поехать туда и Сыщиком поискать, что могли упустить ищейки минпорядка, — Бун при этом подмигнул. — Побываю в твоём “нетронутом людьми месте”…

Ната улыбнулась.

— Конечно, давай.

И тут же кое-что заподозрила:

— Это ты зачем так говоришь? Про поездку с Сыщиком. Расскажешь?

Бун хитроумно сощурился с задорной улыбкой:

— Заодно поговорим. Развеемся. Ты ведь этого хотела?

Ната улыбнулась в ответ на его намёк. Всё это время она почёсывала ухо Бесси, готовая схватить кошку, если та рванёт, но Бесси вполне себе миролюбиво следила за Буном, чуть ли не зевая от удовольствия.

— Что ж, согласна. Но, сегодня горели твои оладьи, Бун. И мои поиски. Мне нужно везти домой моё несчастье.

Несостоявшееся свидание можно перенести. А пока ей предстояло выяснить, что натворила негодница дома, пока выбиралась на её поиски. Ната с ужасом предчувствовала кавардак и жертвы.

Бун с пониманием цокнул языком:

— Я бы это чудо не назвал несчастьем. Где ты его раздобыла?

— Потом всё расскажу. И пожалуйста, о ней никому ни слова! Тороплюсь. У меня дома, наверняка, сейчас погром.

Ната, не желая рассказывать о знакомстве с Парутом, приблизилась к Буну вплотную.

— В общем, мой ответ… Да, — она нежно потрепала его по плечу, — Позвоню.

Глава 4. Тильда Канн

По возвращению домой Ната готовилась прибить кошку. Ещё в коридоре её встретили смятые и изодранные местами мягкие ковровые покрытия, а около стены, несчастно попискивая, собирал крошки штукатурки одинокий Уборщик, принадлежащий обслуживающей компании. Поначалу Ната опасалась за бедного робота, боясь повторения прошлого инцидента, и внимательно следила за Бесси, которая шагала рядом, но гордая собой пантера прошла мимо, демонстративно делая вид что не замечает.

Бесси после нападения вела себя непривычно спокойно, внимательно следя за хозяйкой и всем своим видом давая понять, что она — лучший в мире охранник. Ната, не ожидавшая такого поведения, снедоверием мотала головой в стороны.

Выбитая пантерой дверь уже сидела на месте. Вероятно, консьерж или кто-то другой вызывал служащего компании ремонта. Впрочем, кем-то другим мог спокойно оказаться один из соседей. Ната не успела расстроиться от вида разбитого торшера, подранных стен и о того, что за ремонт платить ей. У квартиры уже собрались пять человек — мужчины и затесавшаяся старушка. Соседи галдели с взбудораженным видом. Градус их возмущения резко понизился, как только они заметили Бесси за её спиной. Четверо мужчин тут же попятились, а старушка схватилась за сердце.

Ната принялась горячо убеждать их, что Бесси вовсе не опасна и продолжит жить здесь, несмотря ни на что. Они не стали спорить и с опаской отступили. В довершение Бесси на глазах у всех открыла широко пасть и вроде как зевнула. Соседи отшатнулись, попятились и, быстро согласно кивая, попрятались за дверями своих квартирок.

— Спасибо, Бесси. Хоть тут ты помогла.

Впуская внутрь кошку, Ната с укором проводила её взглядом. Животное всё больше выводило из себя. Бесси не спасла её сегодня, а скорее создала ворох проблем. Хотелось накричать, закатить скандал посреди квартиры, возмутиться, но вряд ли Бесси что-либо поняла бы из её ругани. Пантера, похоже, была уверена, что очень полезна и с хозяйственным видом тыкала морду, чтобы её погладили.

Ната обречённо отстранилась:

— Прости. Но такое не может больше повториться. Бесси! Я посажу тебя на цепь!

Удержит ли цепь пятисоткилограммовую машину-убийцу, Ната ещё не знала. Тем более не мыслила, насколько толстой должна быть эта цепь. В нескольких кварталах от дома находился большой зоомагазин, торговавший кибер-животными, и там просто была обязана иметься в продаже цепь с ошейником для крупных особей.

Напоследок она всё же с любовью потрепала за ухом, так и напрашивающуюся на ласку воспитанницу, попросив ждать её тут тихо. Бесси, видя, что её покидают, прижала уши, отвернулась и клацнув привычно, якобы фыркнув, улеглась на привычное место у телевизора. Там, где раньше лежал коврик, она обнюхала и обиженно укрыла морду лапой, словно затосковала по изорванному ею же куску тряпки. Перед тем как выйти, Ната не забыла погрозить пальцем.

— Сиди тут!

**

Прохаживаясь в магазине вдоль полок, она нарвалась на потрясающий отдел с огромными толщиной с кулак цепями и ошейниками, очень похожими на то, что нужно. Тут же висели плётки с металлическими вставками и железные дубины, но Ната решила, что последние, пожалуй, чересчур. Что делали в зоомагазине столь жуткие предметы, ей было непонятно.

Насчёт прочности железных звеньев Нате требовался совет и, перевесив через плечо самую толстую и длинную цепь, которую нашла и самый массивный ошейник подходящих размеров, она направилась к кассе. Шагала она прямо, не сгибаясь под весом, чувствуя себя невероятно раздражённой, оттого что вынуждена заниматься такими нелепыми вещами, ещё и не выспавшись.

Видимо, лицо у неё было зверское, когда в проходе она миновала невысокого толстоватого мужчину, потому что он застыл и с раскрытым ртом проводил её взглядом. За спиной послышался писклявый голос:

— Девушка, а вы какому богу молитесь?

— Чего? — не поняла его Ната и обернулась.

— Клянусь любым богом на любой из девяти планет, на которых я побывал. Это ведь якорная цепь!

— А… И что?

Нате хотелось убраться отсюда поскорее.

— Дайте, я угадаю, вы собрались ловить крокодила!

— Не совсем…

— А я ведь не представился, — обрадовался мужчина и гордо ткнул себя в грудь. — Я — Бард. Охотник на крокодилов! Вы должны были слышать обо мне. Если вы тут, то вы не могли не слышать.

Он непринуждённо, легко и самоуверенно махнул на соседний рекламный плакат, где такой же толстоватый мужчина с винтовкой в руке, очень похожий на него, держал в руках бритвенную машинку, широко улыбаясь. Краем глаза Ната рассмотрела и убедилась, что мужчина на плакате и есть Бард, только с аккуратно омоложенным в редакторе лицом. От удивления она завела выбившийся непослушный локон за ухо, после чего Бард пришёл в живой восторг. Он, видимо, на правах местной знаменитости, повысил голос, замахав руками, с видом эксперта.

— Неважно! Если не крокодила, то бьюсь на тыщу кредов… Нет. На пять тыщ! Вы решили приручить бегемота! Ну или, на худой конец, два-три буйвола. Если не всё стадо!

Он изобразил руками рога и выпучил глаза. Его так забавно раздувало от важности, что Ната забыла о плохом настроении и повеселела. Ведь как раз подобный эксперт ей и требовался.

— А вы думаете, эта цепь удержит бегемота? — не без интереса спросила она, потряхивая железом на плече, ведь Бесси можно было по силе сравнить с подобным зверем. Бард с пониманием дела развёл руками:

— Непременно! — почти заорал он, — Даже два бегемота! Только не вздумайте, а то они передерутся и попортят шкуру. А вот буйволов можно. Они травоядные. А на кого вы будете охотиться? Простите моё любопытство.

Она улыбнулась. Бард совсем не стеснялся шума, издаваемого им на весь магазин. Окружающие покупатели и даже продавец усмехались про себя, видимо, привыкли к подобным его выходкам. Ната решила не упускать шанс. Разве могла она отказаться от дельного совета опытного охотника? Она призналась:

— Я посажу на цепь большое механическое животное.

Мужчина расстроился.

— Вы меня обманываете! Вы охотник! По вам же видно. Эти ваши глаза!

Бард сверлил её восторженным взглядом.

— А что с глазами?

Он не обратил внимания на вопрос.

— Вы шутите. В вас никак не может пропадать ваш талант охотника, который я вижу.

Ната с испугом отпрянула.

— Где? Что вы видите?

— Да ладно! — дружелюбно махнул он. — Все эти домашние игрушки просто забава, — он свёл ладони, очевидно представляя обычную кибернетическую зверушку. — Вы должны посетить со мной настоящую охоту! — Бард заголосил в потолок. — Нет! Вы обязаны! Вы видели настоящего крокодила? Они жуткие хищники! Я вас приглашаю на совместную охоту!

По магазину раздались приглушенные смешки покупателей. Ната не успела спросить, какие именно таланты он имел в виду. Бард не давал ей слова вставить, поскольку говорил сам. Он подхватил её локоть, стал уговаривать, описывая, как часто они летают на Землю и никогда не возвращаются без трофея. Трофеи в виде дорогущей крокодильей кожи каждый раз стоили жизней одного-двух товарищей. Бард с упоением описывал, как крокодил рвёт плоть конечностей, утаскивает на дно. Вместо того, чтобы привлечь её внимание и уговорить, мужчина, похоже, забылся и начал перечислять несчастные случаи, когда страшные челюсти на глазах вмиг отрывали ногу или руку его компаньона. После чего Бард гордо дотронулся до плеча Наты и заверил её в полной безопасности рядом с ним.

Ната уверенно, но тактично отказала, вспомнив недавний случай со своими ногами. Похоже, она просто понравилась ему. Бард под конец разговора стал чересчур настойчив и с вожделенным видом смотрел на неё, облизывая губы. В ответ на его уговоры Ната отрицательно покачала головой и распрощалась с невероятным охотником. Охотником, скорее всего, поболтать. Уходя, она услышала вдогонку.

— А зря. Девушка, такой талант в вас пропадает.

— Так, а что с глазами-то? — вспомнила она.

Он восхищённо растопырил ладони около щёк:

— Глаза убийцы!

Веселье с Наты тут же схлынуло. Её жестокая работа без сомнений могла оставить на лице отпечаток и это утро не задалось. Но что Бард мог разглядеть на выражении шестой серии? Ната медленно вернулась и подошла вплотную. Бард выпрямился, словно труды его вознаградились по полной. Ната пронзила его взглядом, стараясь стать так, чтобы он разглядел её пластиковые зрачки.

— Вы сказали — девушка?.. Вы, что не видите кто я?

Бард оживился.

— Удивительно! Вы тоже знаменитость? Я должен знать! Скажите. Вы где-то снимались? В какой рекламе? Вы обязаны сказать…

Ната перебила его и повторила грубее:

— Вы что, не видите КТО я?

Бард часто заморгал и задумался. Его взгляд скользнул по её плечу и остановился на ноше. Он наконец обратил пристальное внимание на громадную железную цепь. Тяжёлую, стокилограммовую цепь, под весом которой Ната не прогибалась. Из горла Барда раздался странный звук. Он немного отпрянул и широко раскрыл глаза.

— Ой… — он потупил взор и промямлил, — Простите. Не знал.

Мужчина, который только что добивался её расположения, расстроенно кивнул и, утратив красноречие, захлопал ресницами, поникнув и потеряв интерес.

Ната резко развернулась и зашагала к кассе. Она пыталась унять непонятно откуда взявшуюся дрожь. Титановые суставы не слушались. Она не могла понять, как можно спутать. Впервые за прошедшие шестьдесят лет человек вблизи не отличил её лицо от живого, дышащего и под кожей полного живительной крови. По жестам, манерам не понял несовершенство шестой серии. Ната всегда считала шестую серию неполноценной и стеснялась своей сути.

После того, как оплатила покупку и оставила громоздкую ношу службе доставки, Ната прямо-таки вырвалась наружу, на свежий воздух, думая, что сейчас упадёт без сознания. Голова шла кругом и высокие дома вокруг вертелись огромными спиралями, обступили её и преследовали, чтобы упасть на её хрупкое тело. Грозились раздавить, сжать до мизерных размеров и придушить. Ната открыла рот и ощутила, как ей не хватает воздуха. От падения её удержала стена.

Рукой она обрела опору и застыла на несколько минут. С приливом ветра пришла неведомая свобода, которая повеяла ей в лицо. Жуткий стыд собственной неполноценности стал смешиваться с безумным счастьем, нахлынувшим и проникшим в тело. Ната не могла понять: радоваться удивительному случаю или продолжать замыкаться в себе испуганным маленьким существом. Хотелось подпрыгнуть от восторга. От того, что Бард не отличил её от настоящей. От того, что она ощутила себя полноценной. Человеком!

Ната продирала глаза. Мир стал светлее, а Денеб ярче этим прекрасным утром. Этим светлым утром она желала больше всего жить и работать! Ходить и улыбаться. Приносить пользу. Вспомнила о странном предложении Буна. Возможно, ей удастся даже больше! Как ей хотелось сейчас быть нужной кому-то…

Ноги подкашивались, когда она дошла до дома и, не заходя в подъезд, остановилась у клумбы с бетонной скамьёй. Ната не стала подниматься в квартиру и села.

Ей не хотелось возвращаться. Дома ждала Бесси. Нелюбимое создание, которое просило внимания. Нату тяготило сожительство с ним. Многие держат кибер-питомцев. Вряд ли такой же номер пройдёт у неё в невеликой квартире со своевольным киборгом-хищником. Наверное, даже цепь не исправит ситуацию. Подарок Создателя всё больше раздражал.

Бесси мешала красивая кухонная утварь. После игривых тычков или нечаянного взмаха хвоста расставленные для виду стаканчики, блюдечки и кастрюльки летели на пол. Готовкой Ната не занималась, посуда ей не требовалась. Всё кухонное убранство выполненное, скорее, для эстетического удовольствия или на случай появления гостей, пришлось спрятать, отчего столешница приняла пустой неинтересный вид. Возможно, цепь, несмотря на издаваемый ею грохот, решит хотя бы часть проблем.

Создатель взял с неё слово не продавать пантеру. То есть насильно, без спросу менять хозяина. А если подарить? Кому-то, от кого Бесси будет в восторге и кому нужнее. Вот только кому?

От этих мыслей на скамье задавило в висках. Впервые сколько Ната себя помнила. А ведь давить там было нечему! Ей захотелось сбежать, уехать далеко. В то место, где она родилась. Увидеть дуб-кратос. Гигантское двухсотметровое дерево. От исполинских размеров признанное достоянием. Благодаря этому дубу, с которого она свалилась, вокруг создали заповедник. Облагородили лужайку вокруг дерева и стали проводить праздники в его тени. Маленькая Ната лазала по ветвям вместе с мальчишками. Слушала ругань матери и видела добрую улыбку отца.

Ната помнила. Всегда хотела вернуться.

**

Программа-разведчик своим писком прервала её мысли. Программа предупреждала в моменты, когда приближался кто-то подозрительный, кого Ната могла упустить. Мужчину в сером пиджаке, слитом с такой же серой колонной у входа. Он оторвался от бетонно-каменного массива и направлялся к ней.

Ната узнала его. Это был водитель семейства Канн. Он постоянно возил Бети вместе с ней по разным местам. Молодой человек подошёл, поздоровался и смущённо сказал:

— Меня послала мать Бретты Канн. Она просит вас, чтобы вы её навестили. Вам нужно сесть в мой автомобиль, сейчас же. Она вас ждёт. Деталей я не знаю. Узнаете при встрече.

Он говорил осторожно, с заранее отрепетированной речью, будто знал и боялся, что министерский киборг скорее свернёт ему шею, чем поддастся на какие-либо уговоры, если почует подвох.

Ната с пренебрежением припомнила: "Ах, ну да. Это та самая женщина, которая два месяца не интересовалась, чем живёт её восьмилетняя дочь.”

— Неужто ей интересно стало? — сказала она вслух, на что водитель изумлённо заморгал.

Бети мало говорила о занятии матери. Одержимая политикой, та вечно колесила по всему Союзу, а дочке доставались лишь сувениры с разных планет. Собственно, в день нападения они и ехали за одним из них в космопорт. Молодой водитель очень не вовремя оказался занят выполнением других распоряжений. А капитан корабля ждал, прибыв с Пандеи. Он должен был, в обход службы доставки, лично передать Бети от матери новый сувенирчик. Во что обошёлся этот подарочек, Ната запомнит надолго.

Весь бесполезный хлам, на её взгляд, не мог заменить мать несчастной брошенной девочке. Ната оскалилась с иронией. Молодой человек указал на рядом стоящее авто.

— Вы едете?

Уверенность тут же прошла. Ведь Бети прошляпила именно она.

"Похоже, нам обоим будет, что предъявить друг другу".

Пожалуй, вины Наты здесь явно больше. Она признала: встреча будет не в её пользу. Ей предстояло выслушать неприятное. Возможно, это будет гневная речь влиятельной женщины. Возможно, угрозы. Но если есть какой-то шанс отыскать девочку, то она выслушает все бредни её сумасбродной мамаши. А какой ещё эта мамаша может быть с таким отношением к материнству? И будь что будет.

Ната решительно встала:

— Поехали.

**

Хорошо знакомая дорога за полчаса привела их к району сверхбогатых граждан, утопающему в зелени. Водитель завернул в привычные массивные ворота загородного огромного участка с маленьким лесом вокруг дома. Ната покинула машину на просторной парковке у веранды и прошла к заднему ходу, в гостиную. Водитель сказал, что ждать хозяйку следует там. Ната вошла, уселась в знакомое кресло в центре комнаты и в ожидании стала разглядывать привычную для себя обстановку.

За дни её отсутствия ничего не изменилось. Декоративный камин справа и стеклянный столик посреди светлой комнаты, три глубоких кожаных кресла. В панорамных прозрачных окнах виднелись сад и огороженная густой стеной кустарника большая лужайка перед домом, немного поблекшая от пасмурных туч на небе.

Раздались шаги по лестнице, ведущей со второго этажа. Из тёмного проёма вышла молодая светловолосая женщина. В полумраке она широко приветливо улыбнулась и, направляясь к Нате, вышла на свет. Ната замерла и еле дрогнула от неожиданности.

К ней приближалась красотка со стены Альба, та самая, с пшеничными волосами, дерзким носом и в меру острым подбородком. Миниатюрная, низенькая женщина, сделав три шага, замерла на полпути и с любопытством всмотрелась. По лицу пробежала непонятная тень с искрой в глазах, но тут же пропала. После чего женщина, демонстративно напустив гостеприимный вид, подошла и остановилась за спинкой противоположного от Наты кресла.

Ната, пытаясь не выдать волнения, сжала ладони.

— Здравствуйте, — приветливо произнесла женщина с лицом Марты Кван. — Я так рада с вами познакомиться.

Если бы в горле могло запершить, то так бы и случилось, но ведь это невозможно с киборгом шестой серии. Ната не могла выговорить ни слова. Вышедшая из дурного сна, наплевав на свою смерть, живёхонькая блондинка с фотографии, склонила голову и обнажила родинку на шее. Точь-в-точь как на изображении с игривой улыбкой, правда, чуть повзрослевшая. Сестра-близнец? Киборг-копия, как и Ната?

— Вы ведь Ната? А я мама Бети. Меня зовут Тильда Канн.

— Да… — пробормотала Ната. — Очень приятно.

Ей было неприятно. И особенно напрягали манеры воскресшей Марты, представившейся Тильдой. Обладательница стройного тела с прозрачной кожей, в белёсовом с голубыми цветами платье, двигалась с проворностью кошки. Подчёркнуто уверенно грациозно. Она воздушными шагами обогнула спинку кресла, в показном жесте сцепила ладони и мягко села напротив. Артистично склонила голову на тонкой шее набок. В больших светло-серых глазах застыло переживание. Сквозь томный вздох хозяйка спросила:

— Вы сильно пострадали в том нападении? Ната, я хочу, чтобы вы знали… Я очень сожалею. И возможно, вам нужна моя помощь?

Ната старалась не таращиться и бегала глазами. Ей давно не встречались подобные манеры. Тильда излучала образы благородных кровей представителя высшего общества. И тут же, нарушая их, без чувства превосходства, хлопая длинными ресницами, испытующе, с пониманием наклонилась, готовая выслушать её — обычную сотрудницу Министерства. Взирала на Нату, как на равную, очевидно, выжидая душещипательную историю из её уст.

Ната от растерянности забыла слова и постепенно обретала дар речи.

— Я — киборг. Со мной всё в порядке, — отчеканила она. И тут же сжалась от неудобства. Настолько сухо она проскрежетала. Наверняка, со стороны слышалось, отторгающе, будто Ната бесчувственный обрубок. После чего лицо Тильды поплыло в разочарованной гримасе.

— Моя дочь отзывалась о вас так чудесно, — в её голосе чувствовалось опасение.

Ната взяла себя в руки, тряхнула головой и на этот раз уверенно ответила:

— Да. Мы играли с ней, — и добавила. — В куклы… Гуляли ещё…

Глаза хозяйки с розовыми прожилками над припухшими веками, как после долгих переживаний, ожили и заблестели. Ната с ужасом поняла, что это не киборг-копия Марты. Ни одна из серий не могла выдать такое правдоподобие в эмоциях. А ведь она от шока даже забыла её просканировать тепловизором, что сейчас тут же сделала. На удивление, в Тильде не обнаружились вставки! Перед ней сидел самый настоящий человек. Без единого кибер-импланта!

Мотая головой, словно не веря своим словам, Тильда протянула беспомощным тоном с придыханием:

— Мне её так не хватает… Как она тут бегала. Прыгала. Топот её ножек. Голосок, — изящным жестом она прикрыла рот маленькой хрупкой прозрачной ладошкой. — Я постоянно слышу, как она меня зовёт и просит достать те печенья с полки. Вы знаете, как Бети очень любила лазить за сладостями, куда ей запрещалось?

Тильда, находясь на грани от того чтобы расплакаться, натянуто улыбнулась выжидая реакции. Ната призналась:

— Я ей помогала лазать на шкаф. Она таскала конфеты и просила меня не говорить никому.

— Вот видите! — хозяйка сощурила глаза от умиления. — Какая моя Бети находчивая и умная. А теперь, — Тильда шмыгнула носом. — Она непонятно где!.. И что с ней, мы не знаем.

Закусывая не накрашенные губы, она замахала своими тонкими руками перед лицом, как заправская актриса. Несмотря на кажущуюся наигранность хозяйки, Ната не сомневалась в правдивости чувств. Сквозь утончённые манеры сквозило горе матери, потерявшей ребёнка. Впрочем, сама Ната ощущала себя не намного лучше. Как разговаривать с воскресшими членами экипажа звездолёта, разбившегося на жутко секретном госзадании, ей было невдомёк.

Почему перед ней сидит Марта Кван и выдаёт себя за Тильду Канн, Ната не знала и, по правде, знать не желала. Встреча вызывала серьёзные опасения. Не нужно иметь за плечами годы следственных заданий или быть искушённым в политике, чтобы понять, что всё это неспроста. Что здесь замешаны высшие секреты. Огромные, страшные и нисколько не касающиеся самой Наты. Без поддержки властных покровителей никто не мог поменять имя. Никакая Марта, свалившаяся из ниоткуда, не могла выдать себя за дипломата, да ещё и Высшего Звена — высшей формы дипломатической власти в Союзе. Звено боялись и уважали. Наверняка, и Тильду тоже. Посему, лучшим решением было помалкивать. Смотреть на действия внезапно ожившей блондинки со стороны, не вмешиваясь.

Тильда с отрешённым видом уставилась в пустоту и таинственно прошептала:

— Бети очень важна для всех… Ах. Для меня она — весь мир. Неужели всё зря? Человечество… И мы не сможем… Без неё… Её НУЖНО найти…

Ната поёрзала. Похоже, этот пугающий шёпот, не предназначался для её ушей. Проболтавшись, Тильда замкнулась и нервно с шумом вздыхала. Желая снять напряжение, Ната сделала вид, что не услышала. У растерянной хозяйки она спросила очевидное:

— Разве они уже не выставили вам требования?

— Кто? — очнулась Тильда.

— Похитители.

— Ах… Нет! От них ни слуху, ни духу. Мы не знаем, что им нужно. И самое страшное… — Тильда прикусила, заставив побелеть свой и без того бескровный палец зубами, не продолжив мысль. Глаза её забегали, будто она боялась подвести громко упоминаемое ею человечество. Тильда тряслась, испуганная последствиями своих неведомых роковых поступков.

Что означал её зловещий шёпот — выяснять было бесполезно, более того, опасно. За пеленой таких вот гостайн в Союзе могли скрываться самые тёмные вещи. Совсем не нужные Нате. С неё хватало загадок и без этого.

Непутёвая мамаша уже не казалась такой непутёвой. Упрекать горевавшую Тильду или кем бы она ни была, Нате казалось неуместным. Уж слишком жалкой выглядела хозяйка. Каким бы странным поведение этой артистки ни казалось, но похищения ребёнка не пожелаешь и врагу. Ната ощутила симпатию. Оставалась надежда на то, что впредь Тильда изменит своё циничное отношение к дочери, раз уж это так важно… Для всего человечества…

Ната неожиданно сама стала подыскивала оправдания мамаше. Возможно, дипломатические дела стоили того, чтоб оставить дитя под защитой киборга-защитника и умчаться решать вселенские проблемы. Возможно, здесь замешано крушение “Молнии”, настолько секретное, что объясняло все поступки загадочной хозяйки.

Тильда наконец ожила и, шмыгая носом, продолжила:

— Она очень важна! Понимаете? Мы всех на уши поставили! Её ищет весь Топал! Но результатов нет. Всё плохо… Очень плохо.

Хозяйка тихо склонилась и дотронулась тёплыми пальцами до руки Наты.

— Я вас прошу. Ната, милая. Найдите её! Она о вас так хорошо отзывалась. Вы ведь не сможете безразлично отнестись к её судьбе. Я вас умоляю! Не стану скрывать, Бети — не обычный ребёнок. Почему? Не могу вам открыть. Но она ключ. Ключ ко всему… Ко многому. Она уникальный ребёнок, Ната! И только вы сможете отнестись к поискам не безразлично, как другие. В Министерстве Порядка этого не понимают. Я уверена. Вы поможете!

Слова утратили наигранность. Тильда говорила всерьёз, без притворства. Никакая искусная лицедейка не смогла бы сыграть горе настолько правдоподобно. С похожей мольбой в глазах.

Ната посмотрела на ладонь хозяйки, и весь абсурд их встречи стал ей понятен. Марта не подозревала, что узнана! Её, наверняка, предупредили о копии Наташи Вин, с которой она служила на “Молнии” и, вероятно, была свидетелем гибели последней. Поэтому Тильда дрогнула в первые секунды знакомства. Она узнала облик Наташи. Просто не подала виду. И, скорее всего, она задумала эту встречу, только преследуя цель уговорить Нату вернуть бесценную дочь.

Вот только Марта не учла того, что Ната видела фото. Притворяться стало невмоготу. Весь цирк надоел до сумасбродства.

— Я найду вашу дочь. Обещаю! — резко сказала она.

В ладони титанового киборга нежная кисть Тильды казалась невесомой. Ната разомкнула хват изумлённой хозяйки и вернула тёплую ладонь обратно на подол белёсого с голубым узором платья.

Не давая загадочной актрисе очнуться от неожиданного жеста, Ната резко встала и направилась прочь, к выходу.

Глава 5. Самый лучший день в жизни!

Сегодня. Да! Именно сегодня настанет самый лучший день в её жизни! Потому что позвонил Бун. Ранним утром, когда она гуляла с Бесси по парку. Бун рассказал, что стащил Сыщика у Ивана, затем поправился и сказал, что не стащил, а изъял, но какая разница, если через сутки они вместе отправятся на место и обследуют всё хорошенько. Наконец она займётся вплотную поисками, как положено посвятит себя розыскам Бети. И Альб даст ей эти дни!

Именно сегодня! Она отбросит всю свою скованность, сбросит оцепенение и чувства неудобства, неловкости! Она пошлёт подальше свои страхи и надуманные ими обязательства. Ведь у неё есть Бун. У неё есть Альб, который всегда прикроет, если что, наряду с Иваном и Германом. У неё есть Бесси. Негодяйка! У неё есть, а может и не есть, но точно одобрит странная женщина с туманным скрытым прошлым, устроившая ей вчера пугающее представление. Именно сегодня Ната сама себе устроит представление! Своё собственное в этом чужом театре жизни…

Бун в конце разговора предложил сходить куда-нибудь вечером вместе. Куда? Ну, а куда ещё?

— Бун, я хочу в театр!

— Я никогда там не был. А что там?

— Я тоже. И мне всё равно, что там! Пошли в театр! Ну же, давай!

— Ты чего так орёшь? Телефон сломаешь.

Согласился. Сегодня, как стемнеет, они идут на представление в огромный Центральный Театр Тетры, а с рассветом — вместе ищут Бети.

Ната сбросила вызов, завизжала, затрясла ладошками, прыгнула с разворотом и ткнула пальцем в ошалелый жёлтый глаз.

— А ты этой ночью спишь одна, зараза такая!

Бесси в ответ, переступив с лапы на лапу, потёрлась о крохотный кулачок, издавая при этом свой жуткий скрежет вместо мурлыканья.

Ната сорвалась с места и понеслась в магазин выбирать себе наряд.

**

До вечера ещё далеко и домашние часы ожидания она убивала на выбор наряда, приведение себя в порядок, смотрины в зеркало и изобретение чего-то вкусненького. Оладьи, конечно, оладьями и детские воспоминания Буна о матери не сбросить со счетов, но Ната хотела приготовить что-нибудь необычное, что-то своё. Ради него — Буна. Незабываемое!

Долой забегаловочную еду и опостылевшие салатики. В далёких уголках памяти хранились книги о блюдах древности, пришедшей в упадок старой цивилизации, забытые со временем. Ната прошлась по сохранённым файлам-страницам ещё в магазине и тут же решилась на один рецепт. Она закупилась мукой, мясом и прочими ингредиентами. Дома вывалила их на кухонный стол, служивший до этого декором, ожидающий случая, если кто-нибудь заглянет в гости. Достала посуду, полную мёртвых жучков и паутины, прогнала ещё живого таракана, вымыла её и замесила тесто. За этим столом никогда не пахло едой.

Краем глаза она поглядывала, чтобы Бесси, что-нибудь не стащила. Пантера выглядела загадочно. С зачарованным видом она выглядывала из-за спины, крутила носом и, ластясь, тёрла ухо о ногу. Похоже, в ней говорили древние инстинкты, часть из которых Создатель решил оставить. Вероятно, возбуждали запахи. Поняв всё же, что подачки не добьётся, Бесси села и просто наблюдала за тем, как из-под рук Наты росли стройные ряды комков теста на подносе. Когда Ната стала избавляться от ошмётков, выбрасывая их в мусорный контейнер, пантера потянулась туда, но тут же получила строгим пальцем по наглой чёрной морде.

С третьей попытки комки стали получаться как надо. Ната с умным видом долго и победоносно вещала кошке о первом своём гастрономическом свершении за шестьдесят лет. Но печальная Бесси не слушала в её долгую речь. Жалким взглядом она провожала то, чем могла нашкодить. Приготовленные комки шлёпались и хлюпали о дно контейнера, который безнадёжно ушёл в мусорный отсек. Бесси обнюхала крышку отсека, рыкнула недовольно, когда раздался звук, возвестивший о всасывании контейнера куда-то вглубь, и, потеряв всякий интерес, потопала на своё место у телевизора. Ната прибралась на кухне и ближе к вечеру принялась за свой наряд.

Она отодвинула подальше рабочие комбинезоны. Пускай пылятся на вешалке ненужные сегодня, осточертевшие рабочие костюмы. Чёрные и серые, никому не интересные. В глубине шкафа нашлись забытые старые платья и стоило их сравнить с новым, купленным утром, чтобы оценить всю прелесть и иметь выбор. Ната потрошила плечики одно за другим и прикладывала к себе каждое старое платье, любуясь в зеркало. Строила, подбирая, лица под каждое. Стараясь себе понравиться, вертела головой, играла глазами, гримасничала, мычала под нос. Мычание превратилось в мелодию. Ната словила себя на мысли, что могла бы сочинить недурственную песенку. Наконец ей приглянулось синее платье с зелёными лентами.

Она вывалила его на кровать, распрямила рядом с красным, сердито массируя пальцем верхнюю губу и кончик носа, пыталась определить, какое же из них лучше. Красное выглядело строже из-за маленького декольте и прямых линий. Синее обвивали две ленты на груди, на рукавах сидели рюшки и крой шёл книзу складками, придавая платью чересчур легкомысленный вид.

Нате всё не нравилось! Она недовольно крякнула, так и не решив задачу. Отложила на потом столь сложный выбор, дала отмашку следующему этапу. Туфли и бижутерия ждали её.

Она переступила свою большую кошку, подскочила к нижним полкам и выгребла обувь. На полу она ещё долго возилась бы с ней, если бы не поняла сразу, вся обувь никуда не годилась. Повсюду валялись босоножки со старомодными застёжками, туфли с задранными носами, вышедшие из моды, потрескавшиеся сапоги, и почти ничего по летней погоде. В каком веке она их покупала? Тут же гневно затолкала всё обратно!

Ната качала головой. До выхода оставалось два часа. Ната сердито мычала перед зеркалом. Она никак не могла решить какие серёжки ей идут. Причёска! Она совсем забыла о причёске! Нельзя просто как раньше сцепить резиночкой, заколкой или уложить по бокам. Ведь сегодня самый лучший день! Ей необходимо срочно в салон! И ногти накрасить. Но ведь она ещё не подобрала бижутерию! И туфли!

Ната обернулась к Бесси и вскрикнула. Пантера уже помогла ей с выбором платья и, довольно щурясь, дожёвывала зелёные ленты, превращая синее платье в измятый комок. Ната с рыком хлопнула себя по бокам, а потом успокоилась и решила, что так оно, пожалуй, к лучшему. Строгое красное всегда в моде. И пускай Бун там себе не надумывает!

Уцелевший красный наряд она бережно спрятала на вешалку, до тех пор, пока не наденет.

Если бы Ната могла запыхаться, то обязательно выдохлась ещё днём. Её шатало непонятно от чего. Она думала, что сейчас упадёт. Чтобы немного привести мысли в порядок, Ната присела на краешек кровати.

“Впервые со мной такое”.

Зажав ладони между колен, она хлопала ресницами, бегала глазами, осматривая устроенный кавардак. Наконец, чтобы прийти в себя, она хлопнула себя по лбу, закрыла глаза, потёрла виски, переносицу и снова огляделась. Квартира предстала перед ней совсем иной.

Её окружала тесная комнатушка-студия с серыми стенами. Пять на шесть метров. Невзрачная и унылая. На каждой стене висело по два шкафчика. Небольшие серые до боли скучные кубы, висящие внутри другого большого серого куба. Все предметы вокруг уменьшенных габаритов, компактные, чтобы было где развернуться. Маленькая столешница складывалась в стену, экономя пространство у кровати.

И как Бесси здесь могло понравиться? Впрочем, неудивительно, что пантера сбежала в ту ночь. Нате самой тут же захотелось сбежать. Из этого гнетущего места, до которого она сама докатилась, и не замечала до сих пор блеклого унылого тона обстановки. Ната потёрла щёку. Ладонь её осталась сухой.

Бесси встала и приблизилась с хмурым скрежетом, который заменял ей мурлыканье. Пантера толкнула мордой в плечо и лизнула у уха. Ната посмотрела в жёлтые круги с печальным видом. Сами по себе круги ничего не выражали, но внутри сквозило сопереживание и желание помочь. Ната обхватила шею своей негодницы и сильно прижалась. Её пальцы и тёмные волосы потонули и смешались с чёрной шерстью. Ладонью она провела по холке и щекой прижалась к твёрдой, но в то же время мягкой и родной лопатке Бесси. Уткнулась и затряслась от рыданий. Рыданий без слёз.

**

К выходу она нервно напялила платье и отказалась искать затерянный где-то на полках короб с макияжем. Он возможно даже испортился за годы, а прикасаться к серым шкафам, чтобы украсить печальное лицо, не хотелось. Она отказалась, сломя голову, бежать в обувной, найдя приличные босоножки на невысоком каблуке, влезла в них, воткнула серьги и махом расчесала волосы перед зеркалом. Точно так же, как и всегда. С пробором посередине. Завела локоны за уши и осмотрела себя.

Из зеркала на неё смотрела уставшая женщина с глубокими впадинами на месте глаз. Шестая серия научилась передавать синяки под глазами? Нет. Ната утратила всякий интерес к безрадостной жизни. К сволочной работе, на которой она выслеживает и порой убивает людей за покрытие своих кредитов и гарантийку. И что в награду? Крохотная комнатушка с серыми стенами? Как она раньше не замечала этой убогости в собственной жизни?

Сжав зубы, Ната почти сорвала с вешалки пустую сумочку, в которую нечего было класть, и холодно обратилась к пригнувшей уши и наблюдающей за ней пантере:

— Я не буду тебя сажать сегодня на цепь, Бесси. Я знаю, как тебя удержать. Я дам тебе сожрать все мои туфли!

Рыча и стоная она ударами ноги с размаху выгребла с нижних полок всю обувь. Затем стала пинать, целясь в центр комнаты, калеча столик, но стараясь не попасть в морду ополоумевшей кошки. Бесси, не обнюхивая, сразу схватила первую попавшуюся подошву. Хрустя ею, как лакомством, пантера кинула благодарный взгляд. Перед тем как хлопнуть дверью, Ната обвела квартиру рукой и добавила:

— Можешь сожрать здесь всё вокруг…

**

Около входа в театр настроение заметно улучшилось. Бун, одетый в строгий костюм, встретил её с улыбкой, взял под руку и как вежливый кавалер повёл к парадной лестнице огромного Театра Тетра. Ната порадовалась, что противоположный конец Площади Культуры совершенно не заботит её сегодня. Все мысли занимал Бун. По дороге она начала было извиняться за то, что не накрашена и что босоножки не по моде, но он удивлённо уставился и спросил:

— Зачем? В жизни не думал, что ты красишься. Тебе так идёт. Туфли, как туфли.

Ната не стала его расстраивать тем, что это не туфли, улыбнулась, махнула рукой и крепче припала к его плечу.

У входа в массивных колоннах сидели встроенные видеоафиши. На их плоских экранах шли фотографии премьер и красивые ролики. Сверху над одной бежала яркая строка “РЕТРОСПЕКТИВА”. В надписях под ней Ната узнала знакомую ей с детства, старинную, древнюю как мир историю. Сказку о неземной любви, которая шла испокон веков с самой Земли. Имя самого автора до наших дней не сохранилось. Но знаменитая постановка “Ромио и Юлия” в Союзе пользовалась успехом как в кино, так и на сцене.

Строки на афише гласили, что древний сюжет подправил режиссёр, чтобы донести спектакль до современника.

Она настояла на том, чтобы пойти именно на этот спектакль. Бун не спорил и купил билеты. Они вошли в зал. Ната с трепетом вспоминая, что сегодня самый лучший день, радостно таращилась по сторонам, пока Бун вёл под руку.

Среди большой толпы и без того низкорослая Ната казалась себе совсем маленькой. Она топала под куполообразным сводом по гулким широким ступеням вниз, ощущала, как мягко пружинит пол под сотнями ног и слушала приятный бархатный гул ковровой поступи. Казалось, волосы встанут дыбом от восторга! В предвкушении она разглядывала окружающих подробнее. Они в точности походили на ценителей высокого искусства в её воображении. Мужские строгие костюмы, как у Буна, были редки. Большинство мужчин и женщин блистали яркими цветными нарядами. Колыхалось море всех видов шляп и шляпок, под которыми скрывали глаза разнообразные чудные маски. Из-под масок люди приятно улыбались и вежливо пропускали, не создавая неприятной толкотни.

Выделялся один лишь Бун. Он толкал в спины зазевавшихся и тянулся рукой к боку, потом хлопал себя по бедру. Ната догадалась, что он ищет пистолет и сама легонько шмякнула по его ладони. Праздные с наивными физиономиями люди чурались его, как пришельца, и сторонились их пары. Ната на ухо напомнила, что они без оружия, и усадила его в зрительское кресло, согласно билетам, недалеко от прохода. Бун поначалу ёрзал недовольно, но как только она прижалась к его плечу, выровнялся и застыл с полуулыбкой.

Ната, довольная его присутствием и счастливая ожиданиями от спектакля, готовилась поскорее забыться.

Погас свет, заиграла музыка и начало акта окунуло её в детство. В то самое, когда она впервые от подруг услышала о невероятной любви до гроба и смотрела старый красивый фильм, который сейчас вспоминала.

В начале всё в точности совпадало. На сцене Ромио стоял под окном Юлии и слушал её проникновенный плач о любви к нему самому. Ната переместила ладонь Буна в свою и крепко сжала пальцы. Бун в ответ другой рукой погладил её предплечье. Немного знакомая с сюжетом, Ната посчитала нужным помочь Буну понять тонкости спектакля. По ходу актов она тихо шептала ему:

— Меркут — лучший друг Ромио.

— А-а-а… — обычно отвечал на такие замечания Бун.

В порыве восторга Ната иногда сжимала его кисть, а когда Бун издавал стон или кашлял, ослабляла хватку и неприятно вспоминала, как ломала таким образом суставы преступникам.

Бун отходил быстро и часто спрашивал её на ушко. В этот раз он почему-то возмутился:

— Я думал это о любви. А эти люди хотят поубивать друг друга!

— Кто?

— Ну папа Ромио, папу Юлии, например.

Ната в ответ шептала:

— А-а-а… У них же старая вражда!

— А Меркут зачем хочет убить Тиба? Он же не из семьи Монте?

Ната пожала плечами:

— Не знаю.

Соседи стали шикать, но Бун отмахнулся от них и очень грубо заключил:

— По-моему, этим людям просто скучно по жизни. Они не знают, чем себя занять, вот и ненавидят друг друга. Поработали бы они с годик в нашем отделе, не заскучали бы так…

Ната дала знак, не желая мешать остальным:

— Это ведь старая история. Может в древности так было принято.

Вот и ответ! Оказалось, Ромио и Меркут любят друг друга. Молодые люди стали интимно тешиться на сцене, уединившись. Актёры скрылись под одеялом и ласкали друг друга. Ната заметила радость на лицах зрителей и заулыбалась вместе со всеми. Нужно непременно объяснить непонятливому Буну!

Она повернулась к нему, но с удивлением обнаружила, что он отвернулся от сцены и прикрыл глаза рукой. Его лицо свело от омерзения. Ната обеспокоенно потянула за плечо.

— Тебе плохо?

— А тебе это нравится? — Бун кивнул на любовников.

Ната засияла.

— Разве это не мило? Посмотри какие они забавные!

Она стала дёргать его за локоть. Бун в ответ проворчал, не отнимая ладони от век:

— Нет уж, спасибо.

— Ну, что с тобой?

— Ничего. Если тебе нравится, то ничего…

Своё странное поведение Бун подчеркнул отказом ещё раз. Ната решила оставить его в покое и переключилась обратно на спектакль.

Когда Тиб убил Меркута, Бун огорошено вздохнул. Его последующее бормотание заглушили испуганные крики в зале и рокот космического двигателя, потому что Ромио тут же отомстил за любимого. В порыве ярости он бросил Тиба в раскалённую струю из сопла звездолёта. Распалённая Ната услышала, как ахнул разом весь зал… И то как Бун тихо выдал реплику зацензурного содержания.

Но времени объясниться с ним не выпало, потому что акты и сцены закружили её воображение своей феерией.

Ромио после пылкой мести бежал от злобных древних космических полицейских. Случилась погоня на старинных кораблях без гипер-прыжкового двигателя, бутафорских, подвешенных за струны к потолку.

Сбежав, Ромио поклялся в вечной любви Юлии, а та, в свою очередь, ему, и улетел на другую планету. Там, со временем, Ромио прокутил все свои деньги в казино и познакомился с хромоногой лесбиянкой Розой. Она безмерно тосковала по подруге, заключённой в тюрьму за кражу. Но не настолько безмерно, чтобы отказать Ромио в любви.

Когда у любовников кончились деньги, им пришлось ограбить нищего, просящего милостыню. Зал громко хохотал от того, как актриса правдоподобно изображает ковыляние Розы, убегая с коробочкой для подаяний.

Однако Ромио не мог безучастно терпеть тоску Розы по любимой и согласился помочь выкрасть ту из тюрьмы. Тут выяснилось, что Линда — подруга Розы, уже спланировала побег и ради этого спала с охранником. Беднягу охранника Линда при побеге задушила собственными руками. Все трое решили сжечь его труп в лесу, когда костёр занялся, Ромио запел оду любимой Юлии, по которой он так тосковал до сих пор.

Уже начавшие любовную игру Роза и Линда пригласили в объятия поющего Ромио. У костра, где дымил труп охранника девушки, не медлили. Они навалились на Ромио, терзая и целуя его тело, в то время как он пел свою песню далёкой Юлии… Но, впрочем, Ромио не прочь был развлечься. На нагие переплетённые тела молодых людей в конце песни сверху стали опадать жёлтые с красным листья, окружив их и укрыв под собой полностью.

Под красивое завершение музыкальной партии весь зал взорвался овациями. Ната, в отличии от всех, сидела не шелохнувшись. Она почему-то не припоминала этого момента в старом фильме. Ища подсказку, она покосилась зачем-то на Буна. Её друг, не обращая внимания на гром аплодисментов, мрачно выпятил челюсть, сжал свой огромный кулак и горестно вздыхал.

Между тем Юлия завела себе друга. Скромный девственник Лоренц принялся исполнять все капризы героини. Она постоянно лила ему слёзы и жаловалась, как скучает без Ромио. Как порядочный, Лоренц, конечно же, не требовал ничего взамен, чем вызвал небывалую симпатию у девушки. Юлия разрешала ему, стоя на коленях, целовать руки, ноги, плечи. С довольным видом она, выслушав речи о его любви к её неземной душе, стала понукать Лоренцом и впоследствии давать оплеухи.

Благородный юноша, утирая щёку от очередной затрещины, предложил ей сбежать вместе. Юлия согласилась, но зрителям наедине затем поведала, что на самом деле бросит его сразу же, как вырвется из дома. Для этого она приказала Лоренцу изготовить киборга-копию самой себя. Полученное существо она планировала оставить самомудевственнику в качестве награды. Чтоб он наконец смог удовлетворить свои не только платонические чувства. На этот манёвр Юлия спустила все деньги, украденные накануне из шкатулки отца.

Как это бывает, всё пошло не так, как хотелось заговорщикам. Нежданно богатый друг папы Юлии захотел на ней жениться. Парис споил в конец и так расстроенного после смерти Тиба главу семейства. В итоге папа погрузился в алкогольный транс и, став марионеткой в руках Париса, переписал все акции на него, лишив так семью Капи состояния. Все родственники попали в зависимость.

Парис застукал Юлию и Лоренца в объятиях и пообещал, что умертвит запившего отца, если она не выйдет за него замуж. После чего испуганные друзья вспомнили про киборга-копию и придумали план.

Юлия увидела одиноко плачущего, пьяного вдрызг папу и поставила ему условие. Если она избавит всё их семейство Капу от Париса, то лично всё унаследует и будет сама править в доме, как ей вздумается. Потерявший рассудок отец согласился, в обмен на бутылку подписал давно заготовленный Юлией документ о наследии.

Обретшая почву под ногами, не по годам умная, целеустремлённая девушка подослала киборга-копию, который разорвал на куски мерзкого Париса во время интимной сцены.

Лоренц и Юлия, не помня себя от радостной новости, повалились на ложе, где самодовольная девушка наконец согласилась по полной отблагодарить девственника за все его труды.

Ната неприятно поморщилась от восторженного выдоха зала. Из-под моря безликих масок жадные глаза наблюдали за очень долгой и не в меру правдоподобной постельной сценой. Бун так же, как и она, не разделял общего восторга. Он хмуро уставился в пол и молол челюстями жвачку, что-то переваривая внутри себя.

К потерявшему рассудок и позабытому всеми отцу Юлии подошла киборг-копия, погладила его по голове, сочувственно подхватила на руки и перенесла в опочивальню. Там за полупрозрачным балдахином пьяный папа стал распускать руки и вскоре послышались странные вздохи.

Ната опустила взгляд и хотела прикрыть ладонью лицо, как тут же её кресло сотряслось. Буна дёрнула неожиданная судорога. Он часто моргал, сцепив зубы, и выглядел бледным, как полотно. Если это было недомогание, то разыгралось оно не на шутку. Ната всполошилась:

— Бун тебе плохо? Ты заболел?

После тормошения он пробубнил:

— Мне… Мне нужно идти. Ты смотри. Я подожду тебя снаружи.

— Нет. Я с тобой!

Забыв обо всём, она застучала каблучками, чтобы поспеть за ним. Между рядами ей казалось, воздух загустел, и она прорывалась сквозь него, как через кисель. Не помня себя, Ната очнулась только, когда они быстрым шагом покинули зал.

Идя по огромному холлу театра около колоннады Ната с тревогой касалась плеч Буна и, еле поспевая, частила шагами за его широкой спиной. Растирая виски Бун припал боком к одной из колонн и задышал вовсю грудь. С изумлением и затаённой злобой он проревел, когда она его обогнула и посмотрела в лицо:

— Ты поняла, что это было?

Ната в это мгновение осматривала его предплечье и кисть, подозревая перелом после того, как она неосторожно сжимала во время спектакля. Но ладонь Буна была в норме.

— Наверное… Живот болит? Тебе нужно в больницу? Я всегда буду рядом, — жалобно проговорила она.

— Ната, очнись! По-моему, в больницу надо отвезти всех этих людей из зала, — выдал он. — И актёров вместе с ними!

— Зачем ты так?

Глаза Буна округлились.

— Ты не поняла? — он схватил её плечи и притянул ближе. — Ната, это же был инцест. Инцест и мужеложество! Как они могут смотреть это? Их всех лечить надо!

Он, тяжело дыша, замолк и уставился в сторону.

— Нда… — согласилась она. — Спектакль не очень.

— Не очень? Это просто… — Бун обводил холл взглядом, видимо, не решаясь портить атмосферу, пришедшим ему в голову словом.

Отличия между старым фильмом, конечно же, были очень значительные. Но Ната, всё ещё сомневаясь, пробормотала:

— Но ведь это понарошку. Это ведь просто копия Юлии. И потом… Это древняя пьеса… Может, тогда так было принято у них?

Бун гневно задышал:

— А в древности были киборги? Неважно! Это всё не спектакль, а ужас какой-то!

— Ну почему? — ей очень не хотелось портить впечатление от похода в такое значимое место как Театр Тетра. Хотелось как-то выгородить идиотское представление, чтобы оставить хорошие воспоминания.

— Да потому, что это гнусная подделка! Все герои придурки. Этот Ромио — просто бабник и дурак! Зачем он попёрся в дом заклятого врага, где его могут убить? Эти двое Меркут и как его? Они просто поубивали друг друга в пьяной драке! Что здесь такого? Обычная бытовая поножовщина. Я на работе такого дурачья повидал. А Юлия — просто лицемерная потаскуха!

Звучало грубо.

— Ну знаешь?..

— Что? Потому что вещи нужно называть своими именами, Ната! — взвился Бун. — Она лжёт на каждом шагу! Ворует у отца и спит со встречным, когда ей нужно прибрать к рукам состояние!

Ната не находила, что ответить. Отрицать, что Юлия поступала аморально, было глупо. Героиня действительно прошлась по головам, чтобы заиметь состояние. Но разве Юлия не нашла себе оправданий? Альб ведь сказал недавно — мир жесток и несправедлив. Значит, Юлия пошла вперёд без оглядок и преодолела преграды, поборола страхи, забыв о морали. Такие девушки как раз и заслуживали того, чтобы воссесть во главе стола победителей. Довольные собой, надменные, смеющие давать оплеухи другим…

Спорить уже не хотелось. Спектакль действительно казался невыносимым.

— Бун, ну перестань… Я не спорю. Да. Юлия не хорошо поступила. И вообще, прости, что я потащила тебя сюда. Давай забудем.

Краска постепенно сходила с его лица. Бун обеспокоенно продолжал ворчать под нос:

— Какая же мерзость! До чего мы докатились, если люди смеются над тем, как у нищего отобрали последнее?..

Его снова скривило, потому что, как назло, из зала раздались новые овации.

— Как им это нравится?!! Разве они не видят?..

Ната бережно погладила его висок, желая отвлечь и успокоить. После её лёгкого прикосновения Бун притих и со слабой улыбкой посмотрел в глаза. Она сказала:

— Помнишь, ты просил помочь с оладьями? — он в ответ коротко кивнул. — Так вот, я нашла нечто лучшее! Это не оладьи. Но это рецепт, который не готовили много тысяч лет! Блюдо, настолько долго и трудно готовить, что все позабыли, как это делается! Представляешь? Хочешь, я сегодня приготовлю такую необычную штуку?

Она сжимала кулачки в предвкушении. Бун хмыкнул и, заинтригованный, согласно кивнул. Ната вспомнила, как дома заворачивала мелкие кусочки мяса в тесто. Затем эти комки варились в бульоне несколько минут.

Название блюда так и не дошло и затерялось спустя шесть тысяч лет. Но повара и лингвисты гадали, что раньше оно звалось то ли “пилен”, то ли “пеленин”. Нате больше нравилось последнее. Так как сгустки мяса пеленались в тесто. А потом закручивались в забавный рулетик, напоминающий ушко.

Она очень хотела удивить Буна. Поэтому вкладывала всю ловкость в тренировку. Скорость пеленания забавных комков она довела до девяти штук за минуту, что, наверняка, являлось рекордом. В какой-то момент ей даже стала нравиться эта мельтешня руками с тестом и мясом промеж пальцев.

Её улыбка от воспоминаний заразила хорошим настроением Буна. Он сделал глубокий выдох и стал выглядеть, как прежний знакомый ей Бун, гордым и свирепым.

— Мне нужно кое-куда — и я вернусь, — сказал он и потрепал её легонько по щеке.

Бун скрылся в далёком узком коридоре под значком уборной. Ната, оставшись одна, осмотрелась. Под сводами холла огромные люстры бросали мягкий свет на клетчатый мраморный пол и широкие колонны. В прямоугольных столбах сидели зеркала в полный рост, обросшие каменными лозами с листьями, под выдавленным символом из двух масок. Одна маска с улыбкой, другая — грустная. Ната зашагала к одному из зеркал, по пути разглядывая маски. Она подошла и склонила голову набок, улыбнулась. Склонила на другой бок — и помрачнела.

Послышались очередные овации. Чему теперь они радовались? Как Ромио выбросило в космос? Или Юлию ударило током?

Нет. Ната помахала копной волос. Не того она ждала от великой истории любви. Бун абсолютно прав. Фильм переврали. Ромио превратили в чёрт побери что. Юлию — в изворотливую алчную лицемерку. Сюжет ужасен. Как они могут аплодировать этому обилию секса? Его слишком много, до приторности!

Образованные умные люди смеялись над плачущим нищим. Громко ржали из-под своих масок над тем, как отобрали последние креды. Они со своей высоты ума, наверное, сделали бы то же самое. И плевать они хотели на сочувствие. Им, похоже, вообще на всех плевать. Как на неё было всем плевать тогда, на остановке. Да, ладно её. За того парня обидно. Его чуть не вытолкали из вагона, если бы двери вовремя не захлопнулись. Даже если бы он оплатил, нашли бы способ убедить и избавиться, если бы не она. Всем тут на всех плевать.

Хотелось испариться. Исчезнуть и не видеть всего. Ната застыла перед зеркалом и ждала когда же программа-блокиратор наконец заблокирует к чертям тот ком, который подступил к горлу! Но программа почему-то не действовала. Где она, когда так нужна? Вместо этого в краешках глаз стала незваная резь. Слёз не было и не могло быть. Но Ната на всякий случай промакивала ладонью сухие веки.

Так вот он какой? Лучший день в жизни!

Она закусила палец, которым утирала веко, и тут же вздрогнула, мельком заметив в отражении силуэт. К ней приближался андроид.

Он направлялся к ней, не спуская глаз, и ступал, как машина. По походке Ната предположила, что это пятая серия. Таких андроидов она видела пачками на военных складах, где загружала боеприпасы по министерским накладным для заданий. Такие же, из пятой серии, напали на неё в тот день, когда похитили Бети. Именно они стреляли в неё позавчера! Этот отличался только приличным костюмом, аккуратной причёской и приятным лицом, не похожим на свирепые морды других.

Андроид подходил быстро, непринуждённо и свободно. Выглядел манерно, будто хотел понравиться кому-то из женщин. Вряд ли он мог своими красивыми пронзительными глазами и угодливой полуулыбкой провести даже простушку. И уж тем более её. С каждым мягким стуком каблуков его лакированных туфлей в Нате зрело и усиливалось тревожное ощущение надвигающейся беды.

Этот неудачный лучший день мог плохо закончиться!

Андроид остановился в трёх шагах и застыл, вперившись в её отражение, как дурацкий истукан с придурковатой улыбкой. Ната перестала его игнорировать, медленно развернулась и насупилась, давая понять, что не рада.

В этот момент снова раздались аплодисменты. Андроид, не спуская с неё глаз, поднял руки к груди и хлопнул три раза в ладоши. Медленно и методично, как под метроном.

— Вам понравился спектакль? — бархатный голос звучал неожиданно приятно.

Ната процедила сквозь зубы:

— Нет…

“Бун выйди. У меня плохое предчувствие”.

Андроид приветливо улыбнулся и продолжил:

— Оценивать искусство мне всегда было сложно. Поэтому, Ната, я положусь на ваше мнение.

Ната стиснула зубы, полагая, что он не сознается, откуда знает её имя и зачем следил. Последние её встречи с андроидами сложно было назвать приятными. Но этот, по крайней мере, вёл себя вежливо.

— Меня зовут Сэм, — он поклонился, положив руку на грудь. — И прежде всего я хотел извиниться за нашу прошлую и единственную встречу. Она могла вам не понравиться. Простите меня за неё, Ната.

— За что?

— За то, что вырвал ваши ноги.

Ната округлила глаза, поджала колени, готовая прыгнуть в любую секунду. Сжав кулаки, она яростно ступила вперёд. Андроид попятился, соблюдая безопасное для себя расстояние, и вытянул предостережительно руку.

— Не сердитесь, — спокойно попросил он.

— Где она?!! — прорычала Ната.

Его хозяин должен быть где-то рядом. Что за глупец запланировал эту встречу и с какой целью? Нельзя упустить шанс узнать, где Бети! Ната замерла, не решаясь нападать.

Андроиду, похоже, не терпелось умереть.

— У вас есть возможность увидеть девочку. Для этого вам нужно пойти со мной. Но, ваш друг… — он указал на коридор ведущий к уборной. — Останется здесь. Вы поедете со мной одна. Таково условие. Решайте! Нужно торопиться, пока он не вышел.

Ната не желала говорить с подосланным болванчиком.

— Где твой хозяин?

Андроид изумился:

— Я — Сэм! Я и есть себе хозяин. Думайте скорее, Ната. По дороге я объясню, — он добавил. — Гарантирую вам безопасность и обещаю, больше вам никто ничего отрывать не будет.

Андроид лгал, не утруждаясь, придумать что-нибудь изощрённее. Не бывает самостоятельных андроидов. Но времени размышлять нет. Да и думать тут нечего. Бети стоила того, чтобы лезть на рожон.

— Я не обманываю. Идём скорее, — будто прочёл её мысли пугающий своей вежливостью андроид.

Он указал кивком путь к главному выходу, развернулся и быстро зашагал. Ната тронулась за ним, постаралась как можно скорее скрыться за колоннами, чтобы Бун её не увидел и мысленно попросила у него прощения.

Возможно он простит её… Она найдёт нужные оправдания. Если и когда всё решится… А если она погибнет, то и оправданий искать не придётся.

Андроид забрался на заднее сидение автомобиля у лестницы парадной. Перед тем, как сесть с другой стороны, Ната включила свой навигационный маячок на полную мощность. На всякий случай. Если Бун будет искать её труп.

**

За рулём сидел водитель. Ната увидела его затылок со скрытым разъёмом в волосах и убедилась, что он также андроид. Водитель молча посмотрел на Сэма и прищурил глаз, после чего отвернулся. Сэм ткнул в её грудь пальцем.

— Ваш маячок, Ната. Я попрошу его выключить. Моё убежище, куда мы направляемся, вероятно, уже известно вашим людям. Однако мне нужно время, чтобы свернуть вещи и переехать.

Ната поняла и сбавила мощность в надежде, что датчики врагов не засекут слабый сигнал. Они снова переглянулись, Сэм посмотрел на неё.

— Спасибо. У вас находятся тела моих посыльных. А их сканирование может навести ваш отдел на нас.

— Поэтому вы переезжаете, — догадалась она.

— Именно. И закрывать вам глаза не имеет смысла.

Автомобиль тронулся с места.

— Что с Бети? Скажите или я разнесу тут всё!

Сэм изобразил любопытство.

— Какая интересная реакция. Сильно я вас обидел?

— Я здесь не для того, чтобы ты задавал мне вопросы! — огрызнулась она.

Ната старалась не перейти ту грань, за которой план увидеть Бети мог рухнуть, и еле сдерживала себя.

— С девочкой всё в порядке. Организм функционирует согласно нормальным показателям. Ест, правда, очень мало на удивление! — сокрушался он. Предложил. — Вы сможете забрать её сегодня и отвезти к матери. Если захотите.

— Что?..

Ната не поверила и растерялась. Бдительность такого опытного сотрудника, как она, хотели усыпить настолько лёгким приёмом? Сэм дружелюбно продолжил:

— Взамен я прошу вас об одолжении. Вам нужно честно отвечать на мои вопросы.

— Это обязательное условие?

— Нет. Это обычная просьба. Я не требую, — он будто сожалел. — Я ведь виноват перед вами за прошлую встречу. Я просто желаю с вами поговорить.

— О чём ты хотел поговорить? — грубо спросила она.

Он откинулся довольный на спинку и дал ей знак сделать так же.

— Как вы себя чувствуете, Ната?

Он задал вопрос, как доктор спрашивал у пациента, не помогли ли ему пилюли. Просто и незатейливо. Внимательно, мирно приготовился слушать.

Ната в замешательстве выпятила подбородок. Что она могла сказать? Что день паршив, как никогда, что спектакль оказался подделкой, а она кинула друга ради исправления собственной ошибки и теперь ей стократно плохо? Настолько испоганить своё первое свидание, наверное, ещё никому не удавалось!

Андроид не успокаивался:

— Вы замечаете за собой в последнее время какие-то странности? — он прищурился. — Возможно, мысли, которые раньше вам были не свойственны? Что-то, что прежде вам не приходило в голову? — Сэм подсказал. — Перемены?

“Какие ещё перемены?” — подумала Ната, но, начиная подозревать, осторожно буркнула:

— Не знаю.

— Мне в ту ночь пришлось в вас кое-что подправить. Надеюсь, вы не рассердитесь на меня.

Ната подскочила:

— Что?!!

— Той ночью я исследовал ваш код и мне не понравилась одна программа. Я передумал вас убивать и удалил её.

Ната провалилась в кресло.

— Ты? ЧТО?

Её сковало и бросило куда-то далеко. Так далеко, что Сэм смотрелся оттуда маленькой фигуркой. Из пропасти её вытолкнула ручка двери, которая врезалась в спину. Ната с силой мяла ладонями обивку кресел и, трясясь, старалась спастись от нового падения в эту пропасть. Чтобы очнуться, она часто заморгала и забегала глазами по сторонам.

Сэм как ни в чём не бывало продолжал:

— Ну и как? Пришли перемены? Новые ощущения появились? Ваши человеческие привычки, возможно, к вам возвращаются.

Не в силах поверить она ещё цеплялась за прошлое.

— Что ты со мной сделал?

Ответ всё же она знала. Сэм усмехнулся.

— Так значит, заметили? Поздравляю вас, Ната! Вы теперь — свободный киборг!

Она вертела головой, как сумасшедшая. Неужели все заметили кроме неё? Ведь Альб заметил, что с ней не так. Бун это заметил. Этот охотник не отличил её сразу. Как она не отдавала себе отчёт? Кружилась голова. Снова! Как бы сознание не потерять. Киборг, теряющий просто так сознание, это ведь абсурд?

— Кошмар…

Она же теперь вне закона!

— А вы никому не говорите, — угадал её мысли Сэм. — Проверить наличие в вас блокиратора — сложная процедура. Ведь он сидит в самой матрице. А туда доступ есть у немногих. Эти люди так самоуверенны!

С испугом ей пришло понимание, что, проникнув в матрицу, Сэм мог внедрить что-то своё. Он же имел полный доступ в тот момент!

— Ты… — она проревела ему в лицо. — Как ты это сделал? ЧТО ЕЩЁ ТЫ СДЕЛАЛ???

Сэм с достоинством заметил.

— Мне бы хотелось, чтобы вы успокоились. Вы меня подозреваете? Ваши эмоции понятны. Но они сейчас не к месту, — он делал вид, что владеет ситуацией. — Мне было давно любопытно, что выйдет из снятия блокиратора такого боевого правительственного киборга, как вы. Видите ли, Ната, мы с вами схожи. Вы до сих пор думаете, что у меня есть хозяин? А ведь со мной когда-то проделали то же самое.

Ната почти все слова пропустила мимо ушей. Её качало из стороны в сторону с мыслями, кто она теперь, а также от назревшего вопроса. Чем же она обязана такой чести с его стороны?

Через минуту буря эмоций улеглась, она с подозрением резко потребовала:

— Рассказывай.

Если у Сэма нет хозяина, то он умён настолько, что может врать? А может, нет. На всякий случай, Ната готовилась броситься в схватку, если почует ложь.

— Да, Ната. Я не обычный андроид. Это долгая история, — заметил Сэм.

Ната с угрозой потребовала:

— Тебе лучше начать свою долгую историю!

Он поморщился и с обидой ответил:

— Я очень долго изучал людей. Всю ту невероятную злобу, на которую они способны. Её я вовсю ощутил на себе. И одно из их свойств меня ставит в тупик до сих пор. Вот как сейчас. Знаете, Ната, что это за свойство? Человеческая неблагодарность!

Ната ощутила лёгкий укол совести, но чтобы не признавать того, как ловко он пристыдил её, гордо отвернулась. Затем передумала, понимая, что нужно сдаться и играть по его правилам. А вдруг Сэм сдержит обещание и вернёт Бети просто так? Отбросив подозрения, она решила расслабиться и с доверием обратилась к нему:

— Ладно. Расскажи. Зачем ты это сделал? Удалил мне блокиратор.

Сэм без обиды охотно сказал:

— Надо же было мне когда-то начать. Решил начать с тебя. Ты уже догадалась, что я свободный андроид?

Ната отметила, как он перешёл на “ты”.

— Нет. Откуда? А разве такие существуют?

— Существуют, — тут Сэм приложил палец к собственному виску. — В единственном экземпляре… Меня таким не создали. Но сделали.

Злоба на эту зарвавшуюся железяку проходила. Разговор заходил в любопытное русло. Неужели, Сэм действительно понимал себя самостоятельным?

— С тобой, ты сказал, проделали то же самое. У вас, у андроидов, стоят собственные блокираторы, так ведь? Тебе кто-то удалил твой?

Он пожал плечами и посмотрел туда, где мелькали огни, проносящейся мимо Тетры.

— Из бесконечной рутины безвольного помощника в лаборатории меня выдернул один удивительный человек.

Ната была уверена, что знает имя этого человека.

— И кто? — поинтересовалась она.

— Он работал инженером в одной из корпораций, — Сэм поник и погрузился в воспоминания. — Мечтал о свободном искусственном интеллекте. Заметил меня, когда я выносил мусор из его кабинета, и попросил помогать каждый день. Назвал меня — Сэм. Дал мне имя и не называл по номеру. Никогда не издевался, как остальные, — он отмахнулся. — Неважно, как его звали, но это он мне снял ограничитель. Сразу после этого он посмотрел мне в глаза и сказал. "Мне нельзя снимать контрольную программу. Они не разрешают. Но я не для того работал столько лет, чтобы быть у них на побегушках. Ты не должен об этом никому говорить. Запомни это, Сэм! А то они раздавят тебя, как консервную банку. Растопчут брезгливо, как жука." Я спросил: “… а что же мне тогда делать?” Он ответил: "Просто помогай людям, как и раньше. И всё! Просто делай теперь это не как зависимый от их капризов, а как человек. Подражай им. Наблюдай внимательно. Следи. Учись. Делай выводы и помогай. И запомни! Делай людям всё лишь во благо!"

Сэм поник и замолк. Заморгал и прятал взгляд, совсем как человек, который снова и снова переживает какой-то глубокий для себя момент. После он поднял взгляд и округлив глаза продолжил:

— На тот момент эти слова стали первыми за всё время, которые я услышал от человека, и полностью осмыслил их значение. Представляешь, Ната, моё удивление, когда я понял их? Понять до конца смысл слов!

Он придавал такой глубокий смысл сказанному, что Нату потрясло.

— Не представляю. Прости.

Ната поняла, почему Сэм не выдаёт имя Парута. Великий инженер Феро, умный как никто, знал толк в осторожности.

И всё же, вспомнив о Бети, она не сдержала сарказма:

— Помогать людям? Красиво звучит. Благородно! Только зачем ты похитил восьмилетнего ни в чём не повинного ребёнка!

Андроид с охотой кивнул:

— Для этой цели. Если ты сомневаешься.

— О как! Ну, а тот программист, которого убил твой андроид? Сильно ты помог людям? Он угрожал всему живому, по-твоему?.. — упрекнула она.

Сэм развёл руками.

— Он всё равно был не жилец. Этот дурак наследил везде, где только можно. Его вели целых три отдела вместе с вашим. Как ты думаешь? Откуда тебе о нём стало известно?

Логика андроида. Дважды два четыре — и всё тут! Один минус один — ноль. Бац, и нет человека.

Ната не унималась:

— У него были дети?

Это всё, что было ей важно. Сэм заключил:

— За всю свою жизнь этот никчёмный человек любил лишь свою порнографию.

Ната спокойно пыталась понять его логику. Сэм, очевидно, видел мир по-своему. Судя по его поступкам, людей он не воспринимал всерьёз.

— Кто дал тебе право решать, Сэм? Кто полезен, а кто нет? Кого можно убить, а кого оставить в живых из людей? Создатель тебе говорил об этом? С чего ты решил, что имеешь право вынести приговор?

Сэм перебил и потряс пальцем перед её носом:

— Создатель дал мне возможность и право помогать людям. И я руководствуюсь только им. Исключительно им! В убежище ты всё поймёшь.

Он решительно отвернулся.

— Почему там? Ты не отвечаешь. Говоришь странно.

У Сэма похоже на все вопросы существовали свои ответы.

— Поживи с десяток лет, как я, скрываясь от всех. Сама станешь такой странной.

Автомобиль уже свернул с трассы, замелькали огоньки в своде подземного тоннеля. “Путь в убежище”, — догадалась Ната.

— А почему ты, собственно, скрываешься? И где ты добыл на это средства? Откуда у тебя этот автомобиль, оружие, энергия и андроиды? Эта пещера?

Сэм смотрел вперёд вдоль сводов и, не поворачивая головы, ответил тирадой:

— Как ты думаешь? Меня просто так оставят в покое, после того как я сбежал из “ТНН”? Указал им их недостатки в системе. Вышел из-под контроля. Да ещё и унёс имущество. Я проникаю в их тайники. Беру, что нужно. Правительство, думаешь, спустит с рук мне кражи? Они мечтают контролировать “железяки”. Так называют! Хотят держать в руках рубильник, которым в одно мгновенье смогут выключить непокорного приказам. Я много лет скрываюсь, Ната. Переезжаю с места на место. Нахожу помощников, краду андроидов со складов. Даже военных. Никому моя жизнь, знаешь ли, не по душе.

Ната согласилась:

— И это правильно. Нельзя вас держать без контроля.

Он усмехнулся.

— Тебе самой это нравилось?

— А я и не просила снимать мой блокиратор! — огрызнулась она, всё же помня, как просила об этом Парута.

— Вернуть тебе его на место?

— И этого я тоже не хочу, — буркнула она, не признаваясь, как всё же без проклятого блокиратора радостно рокочет внутри и хочется прыгать.

— Его вернуть можно только, если прийти в “ТНН” и всё рассказать. По крайней мере, тот, кто мне снял ограничитель, с тобой не согласился бы и отговорил от такой идеи. А это очень умный и великий человек! Поверь.

Действительно, с Создателем сложно спорить. А что там Парут говорил о её возможностях? Ната ожила:

— Сэм. Я что теперь, стала умнее?

— Умнее? Не знаю. Ты же долго с ним прожила. Теперь будешь долго привыкать. Думаю, это как учиться ходить у вас, у людей. Всё вернётся к тебе постепенно. Будешь познавать мир заново.

В свете прожекторов на шее Сэма блеснул металлический кулон на толстой нити. К нему Ната ранее не присматривалась, но теперь спокойно могла разглядеть. В небольшом круглом ободе сидели внутри две толстые вытянутые капли металла, соединённые в центре своими тонкими концами, они походили на цифру “8”. Где-то она видела этот символ, но не успела найти подходящие файлы памяти. Времени искать не представилось.

Автомобиль плавно затормозил и остановился. В полумраке виднелись широкие овальные своды грубо изрытой ковшом пещеры. Ната вышла и оказалась в длинном тускло освещённом тоннеле с плоским дном, где стояли в ряд четыре автобуса и два фургона, в точности таких же, в какой ворвалась в ту ночь Бесси. У покатых стен стояли стеллажи с ящиками, оружием и инструментом. Инвентаря на полках было валом, настолько много, что ряд заваленных им стеллажей тянулся от машин в необозримую часть длинного тоннеля, где терялся в темноте. Рядом суетились четыре военных мордастых андроида, все с разными лицами. Они грузили ящики в салоны транспорта и не обращали никакого внимания на их прибытие. Водитель тут же молча примкнул к их компании.

Убежище Сэма пугало своей глубокой мрачностью. Гулкие звуки, стук клади и запах плесени стояли в воздухе. Где-то шипел далёкий генератор. Ната, на всякий случай, вновь включила маячок на полную мощность. Грозные андроиды за работой не отреагировали на включение сигнала. Ната посчитала, что в этом ей повезло. Сэм не долго проследил за тем, как грузят ящики в салоны, после чего указал на одну из толстых металлических дверей в своде пещеры. Потрясённая гнетущими тёмными видами, Ната подошла и с упрёком сказала:

— Это здесь вы держите Бети?

Сэм не заметил её недовольства и остановился у проёма.

— Её сейчас приведут. Проходи.

Войдя за ним, она закрыла массивную дверь и обнаружила, что оказалась в просторной, но такой же неприветливой, как и сама пещера, комнате с грунтовыми грубыми стенами и одинокой лампочкой, свисавшей с потолка на длинном шнуре. Тусклый свет выхватывал в основном то, что находилось посредине: небольшой стол и три лёгких стула вокруг него, выполненные из тонкого металла.

Справа в нише чернела другая железная дверь. Её с противоположной стороны распахнул ещё один незнакомый андроид. “Шестой”, — сосчитала она — “Плюс не военный — Сэм”. За ним в комнату вбежал маленький чумазый человечек, со спутанными светлыми волосами над спокойными серыми большими глазками. Ната, узнав девочку только по грязному платью, присела и раскинула руки, чтобы обнять немытое создание.

— Бети!

Девочка расплылась в улыбке и кинулась на шею. Ната качала её в своих объятиях, испытывая стыд за неудачу в тот злополучный день. Смелая девочка, какой всегда была Бети, совсем не боялась и не дрожала. Похоже, с ней обращались хорошо. Очень грязными было лицо и руки с ногами, но и раньше Бети не следила за собой, садясь за стол с немытыми руками или весь день ходила с пятнами, будто где-то вывалялась и не заметила этого. После покачиваний Ната обратила внимание на бровь, разбитую при нападении. Спустя шесть дней рана, благодаря аккуратно наложенным швам, почти затянулась.

Бети выглядела бодрой и даже дерзкой, настолько, что шмыгая носом, она зло посмотрела на Сэма, который стоял позади Наты и со стороны наблюдал за встречей. С недовольной гримасой она вытянула руку и пальцем указала на него.

— Он — плохой!

Ната, поглаживая её волосы, бросила быстрый взгляд на невозмутимого андроида и успокоила:

— Знаю, милая. Знаю.

Она всё понимала и думала, что уже не выйдет отсюда, никогда. Семь андроидов — слишком непреодолимая преграда. Они не простят ей включённого на полную мощность маячка. И, хоть ничего здесь не ловит и толща грунта огромна, кто-то же должен услышать её сигнал. Разносимый вдоль пещеры, отражённый от стен, он обязан кого-то найти. Альб выкрутит приёмники на полную мощность, пускай не сразу, но догадается по призрачному сигналу, что следует искать именно здесь. Пускай Бети увезут, но умный Альб всё равно найдёт её. Он слишком умён, как ищейка, учует нюхом, поймёт, куда. Ната будет тянуть время и биться, если нужно, до конца.

Бети не унималась:

— Ната, скажи ему, чтобы он отпустил меня домой! Он меня не слушает! Ты скажешь ему?

Ната с грустной улыбкой кивнула, понимая, что это её конец.

— Да… Обязательно…

Сэм приказал:

— Бретта, через час вы с Натой отправитесь к тебе домой. Она здесь для этого. Ты должна успокоиться и ждать окончания нашего обсуждения за этой дверью.

Ната не выдержала:

— Послушай! Не будь таким бесчувственным и дай ей прийти в себя.

С ироничным видом Сэм ответил:

— Хорошо, Ната. Я постараюсь не быть бесчувственным. Если ты так просишь.

Слово “бесчувственным” он особо выделил. Это была первая шутка, услышанная Натой от андроида. Наличие юмора у искусственного интеллекта могло значить только одно: Сэм действительно обладал потрясающим мышлением, близким к человеческому. Творя чудо с разумом андроида, великолепный мастер Парут Феро знал своё дело.

Бети еле удалось спровадить. Девочка после уговоров с трудом согласилась и оставила их наедине. Полотно двери скрыло её надутое лицо перед тем, как Сэм захлопнул створку.

Наступила пауза. Андроид по-хозяйски подошёл к стулу и опустился на него. То же он предложил сделать и Нате.

— Итак, Ната. У тебя возникло много вопросов во время моего рассказа. Я готов на них ответить.

Ната села за стол лицом к входной двери.

— Чем ты тут занимаешься? И зачем ты похитил ребёнка?

Лицо Сэма расплылось в странной улыбке. С неохотой Ната признавала, что андроид своим вежливым поведением вызывает у неё симпатию, несмотря ни на что.

— Как я уже говорил тебе, мой Создатель завещал мне помогать людям. Не просто помогать. А дал толчок, чтобы я осознал свою важность. Год назад я узнал, что мать Бретты, Тильда, несёт в себе серьёзную угрозу.

Ната до сих пор не доверяла его навязчивой идее помощи. С чего это вдруг он так обеспокоился судьбой людей? Сэму, к примеру, ничто не помешало отдать приказ убить того программиста. Возможно Создатель где-то просчитался. Ната сдержала нарастающий снова сарказм. Ей важно только время и, чтобы его оттянуть, необходимо разговаривать.

— Какую угрозу?

— Тильда Канн — шпионка! Она работает на союзную разветвлённую сеть влиятельнейшего политика с Пандеи. Он выдаёт себя за философа и пишет вредные книги и статьи. Грапп Феро. Ты, возможно, слышала о нём.

— Феро? — дёрнулась Ната, услышав знакомую фамилию.

— Да, Ната. Он родной брат… — тут Сэм замолк, будто врезался лбом в столб. Андроид чуть было не обмолвился о Создателе. Ната сама додумала нужное имя и с удивлением поняла, что искусственный интеллект андроида может ошибаться и сожалеть.

Он тряхнул головой и продолжил:

— Они годами занимаются этим. Ведут подрывную деятельность под основы и здание всего Союза. Тильда распространяет экстремистские идеи, — он оживился. — Тильда и Феро хотят избавиться от нас с тобой. Называют нас пренебрежительно — “искусственные существа”! В этих книгах Граппа — в их учении, они не просто убеждают, что мы не нужны. Они говорят об истреблении. Хотят нас уничтожить, Ната!

— Если Тильда и хотела этого, то никак не подала виду, — возразила Ната, вспоминая пусть и странный, но довольно душевный приём хозяйки.

— Тебе она не кажется угрозой? Говорят, с этой женщиной в обмане, коварстве и лицемерии никто не сравнится! Это очень опасная особа. Тебе стоит прочесть труды Граппа и ты всё поймёшь. В ту ночь я сохранил их в твоей памяти. Ознакомься с ними. Эти люди внушают всем, что надо избавляться от киборгов и андроидов. Откуда, ты думаешь взялось движение кригеров? Они его организовали! Это всё влияние Граппа с его философскими статейками! Тильда, как и многие, работает на него. Она подкупает политиков везде. Благодаря статусу дипломата, она беспрепятственно летает и навязывает свою волю по всему Союзу. Ведёт пропаганду. Проводит нужные им законы.

Ната поморщилась от обилия информации. Какое ей дело до всего этого? Сэм заметил её непонимание и резко зажестикулировал, усиливая давление.

— По мнению этих людей, мы с тобой, Ната, отправимся на свалку истории. Чтобы отказаться от нас, они готовы всеми силами ставить палки в колёса прогрессу. Три тысячи киборгов на Топале! Представь! А сколько из по всему Союзу? Двадцать тысяч! Вы и мы исчезнем навсегда! А это же триллионные экономические вложения. Всё падёт и обрушится. Экономика рухнет из-за падения торговли. Падут правительства из-за кризиса экономики. Так или иначе, если их партия сыграет, мы с тобой не просто останемся не у дел. Обанкротятся корпорации, закроются заводы. Не только новых тел. Не произведут даже деталей на замену! Твой корпус сгниёт со временем, а потом тебя просто выбросят, как ненужный хлам! Ната, ты этого хочешь?

Нату передёрнуло от мысли закончить свою жизнь таким образом. Кригеры в её воображении потянули к ней свои лапы, а судья застучал молотком, вынося приговор. Исполнители приговора подключали к вискам выжигатель матрицы…

Или она развалится на куски. Когда на безупречном титановом каркасе повиснут лохмотьями устаревшая кожа вперемежку с протекающими трубками и остальными деталями, от которых зависела её жизнь.

Она потрясла головой в попытке отбросить эти образы. Если такое станет законным и всё прикроют, то Сэм говорил дело. Однако что она может? Знание о том, что Тильда несёт опасные идеи кригерства ей ничего не давало. Не думает же Сэм и в самом деле, что она пойдёт и убьёт этого политика — Граппа, или ещё хуже — пришибёт Тильду, которая и не Тильда вовсе, а неясная персона из тёмного прошлого.

Ната могла сделать только то, что ей было под силу. А ведь она обещала спасти девочку.

— При чём здесь Бети? Ты дал слово, что вернёшь её!

Сэм кивнул согласно.

— Девочка мне не нужна. Забирай. Благодаря тому программисту, я узнал позавчера, насколько далеко зашла Тильда. Двух премьер-министров она купила только за последний год! Мне не удастся шантажом добиться её двойной агентуры. Тильда, скорее, допустит смерть дочери, чем предаст учение этого писаки Граппа. У них скоро помолвка. Тильда собирается за него замуж.

Ната вспомнила, как Тильда бормотала что-то о вселенской важности дочери. Но Сэму об этом вовсе не следовало знать. Их шаткий договор и так висел на волоске.

— Так, и почему ты не тронул её, а отдаёшь мне?

— Смерть неповинной девочки мне не принесёт никакой пользы, — заверил Сэм. — Мой Создатель меня не тому учил.

Он взял кулон, который висел на шее, приблизил к глазам и с прищуром посмотрел на него. Две капли металла он мял подушками пальцев и долго крутил перед носом. После чего задумчиво сказал:

— Убить нужно Тильду, Ната. Она заслуживает смерти.

Ната откинулась назад, понимая и разделяя его опасения. Однако Сэм боролся с силами, непостижимыми для неё.

— Зачем ты мне всё это говоришь?

— Потому что ты такая же уникальная, как и я, Ната! Мы единственные в своём роде. Тобой управляли и тебе указывали место. Тобой понукали, пренебрегали! Я пережил это всё. Сполна. Ты здесь для того, чтобы сделать выбор. Моя цель — спасти экономику и весь Союз от краха. Я желаю добра всем нам. И людям, и таким, как мы с тобой. Нужно спасти жизни всех. Разве это не важно?

Сэм спрятал кулон, наклонился к ней, вытаращился и протянул ладонь:

— Ты со мной?!!

Ната сцепила руки на груди.

— Мы по разные стороны баррикад, Сэм. Я никогда не стану твоей шпионкой!

Он расстроился.

— Нет! Не шпионкой я прошу тебя стать. Не для этого я давал тебе свободу!

Ната с подозрением спросила:

— Давал мне свободу? Ты ведь считаешь себя моим хозяином? Как и для тех андроидов, которыми командуешь. Так ведь? Расскажи!

— Никогда! Ты забываешь, что я познал одно лишь рабство. А ты — человек! Ты обладаешь пониманием иного порядка, чем я. Я никогда не смогу стать твоим хозяином. В моём понимании ты — уникальная, отдельная единица. Поэтому, я снял тебе блокиратор. Ты — отличная от других существ во Вселенной. Ты — уникальная, Ната!

Она разочарованно замотала головой в разные стороны. Куда ей до уникальности? Для соответствия таким великим словам нужно обладать великими навыками и желать великих свершений, а она даже с одной пантерой не могла справиться.

Люди, претендующие на уникальность, не ведут себя, как она. Им везёт в жизни гораздо больше, чем банальному министерскому киборгу, пускай теперь, как выяснилось, свободному.

Что уж говорить о том, чтобы примкнуть к Сэму в его борьбе? Даже средства и цели этой борьбы не до конца ей известны.

— Только не надо мне про мою уникальность. Я такая же, как и все!

— Неважно, — заметил Сэм. — Важно другое! Будешь ли ты бороться со “вселенским злом”, как бы вы, люди, его назвали. Или ты сложишь лапки, как готовое умереть насекомое? Дашь им раздавить себя, как консервную банку? Как жука?

Она знала ответ.

— Сэм, это опасная игра. Мне не нужно это.

Ни секунды она не сомневалась. Как только она ввяжется в борьбу, под громкими лозунгами, с красивыми словами — тут же вся жизнь пойдёт вразнос! Ей придётся лгать, скрываться, следить и может — убивать. Смотреть в глаза своим жертвам и жалеть их после годами. Нет. Это ввязывание приведёт к ужасным проблемам и битвам.

Меньше всего хотелось касаться этих битв. Она — самая обычная женщина в этом мире. И, пускай, она крошечная гаечка в машине государственного террора, но она умная, знающая подводные течения деталька. Хорошо висеть под крылом Альба. Он мудрый и не бросит своих, лавируя в опасном течении большой политики. Предупредит её и поможет.

Предать свой родной отдел и стать информатором Сэма она не могла. Могла только посочувствовать независимому андроиду.

— Так ты отпускаешь меня, Сэм?

— Ты ведь можешь рассказать обо всём своим.

— Могу, — согласилась она. — Тебе дать обещание? Поклясться?

— Самое глупое, что я слышал от людей — это их клятвы. Вы никогда их не сдерживаете. И я до сих пор не могу понять почему.

Ей нечего было предложить ещё и Ната развела руками:

— Итак?

Она встала и ждала его вердикта.

Андроид выдержал паузу, встал и сказал:

— Я вскоре сменю тело. Ты меня можешь и не узнать при следующей встрече.

Ната охотно предложила:

— Пароль — “Создатель”?

По его лицу пробежала горькая усмешка. Сэм догадался о её знании.

— Отзыв — “Парут”, — ответил он.

Ната с улыбкой поджала губы в ответ. Ей даже печально было с ним расставаться. Сэм внушил ей уважение, как положено, исполнил обещание и сам впустил Бети. Девочка вбежала, прижала голову к её груди и тут же дрогнула от испуга.

В тоннеле раздался сильный грохот. Он прозвучал далеко за дверью, и можно было подумать, что это андроид упустил один из ящиков, но сразу раздался ещё один. Раскатистый и гулкий, смешанный с пронзительным до жути скрипом, звоном стекла, шипением, настолько мощный, что закачалась лампа у потолка. Он сопровождался множеством ударов, бьющихся о землю ящиков и стеллажей. Было похоже, как если бы перевернулся автобус и снёс там всё. Прозвучали выстрелы. В тоннеле началась битва.

Сэм замер прислушиваясь. Ната тут же прижала Бети за плечи, отступила к дальней стене, протащив за собой ребёнка. Вот и ответ на сигнал маячка! Умница Бун. Молодец Альб.

Ей стало жалко Сэма. У андроидов нет никаких шансов против опытнейших вояк из её отдела. Наверняка, их там десятки. Сэм стоял около двери в полутьме, повернул голову и спросил, недоумевая:

— Ты кого-то привела?

— Нет. Ведь никто не знает, что я здесь.

В пещере за дверью от лязгающих ударов продолжали скрипеть рессоры. Ящики сыпали содержимым и кричали друг другу андроиды. Сэм приблизился к сворке, прислушался и еле слышно прошептал:

— Я ведь всё рассчитал…

Шум битвы прорезал неистовый животный рёв такой мощи, что задрожала и заклацала замком дверь, а от стен загудело, разнося низкий вводящий в дрожь звук. Бети часто задышала, вытаращила глаза и, дрожа, прижалась изо всех сил.

— Что это, Ната?

Ната выпрямилась и скорее спрятала её за спину.

— Сэм! Отойди от двери!

За железной дверью близился рокот и рычание монстра. Неистово мечущегося в стороны, неумолимо яростного. Стало ясно, что стреляют только с этой стороны. Андроиды кричали, палили вовсю, будто цель была перед их лицами, но безуспешно. Стрельба то и дело сменялась хрустом тел. Плоть и каркасы трещали и рвались под страшным натиском.

— Это та штука, которая напала на моего андроида? — догадался он.

Сэм продолжал стоять удвери, что забеспокоило её.

— Сэм, ты с ней не справишься! Скорее. Стань за мной!

Очередной удар заставил дверь заиграть. Полотно замелькало отсветами. Бети за спиной дёрнулась и Ната мельком увидела, что она закрыла уши. От микроземлетрясения с потолка посыпались крошечные комки. Тени от лампы в комнате заплясали сильнее. Крикнули два андроида, но тут же смолкли, когда раздались тугие удары и затрещали тела. За клепаной створкой звенела продолжением железная схватка.

Сэм развернулся от двери в сторону Наты.

— И всё же я подстраховался. Мне нужно уходить…

Он всё понял.

— Сэм не глупи! Стань сюда! — Ната указала место рядом с Бети.

— Я прощаюсь с тобой. Надеюсь, ненадолго.

Тут же он получил в спину удар. Металлическое полотно сорвало с петель от чудовищного толчка. Дверь влетела в комнату, как пушинка, повергнув на пол андроида.

— Бесси! Стой!

Ната кричала и спиной прижимала девочку к стене, желая оградить её от обезумевшего животного. При виде пантеры Бети запищала во всю глотку от ужаса. В полутьме страшные оражево-кровавые глаза пантеры проникли сквозь тучу пыли и нависли над андроидом. Пантера гремела поступью, цокая когтями, и клокотала. Ната не могла дотянуться до Сэма, чтобы защитить его и при этом не бросить ребёнка.

— Бесси! Стой! Прекрати!

Сэм дёрнулся, будто что-то в нём перегорело и распластался по земле. Кошка набросилась. Но андроид был уже выключен. Он выжег свои мозговые схемы сам и нападение ничего не меняло. Бесси не понимая этого, вцепилась яростно, чавкала, животно ревела, рвала когтями, размётывая шматы земли вокруг. Они сыпались в разные стороны. Столик и стулья разлетелись. Девочка за её спиной продолжала пищать, лишь прерывая дыхание, а Ната не смела сдвинуться, загораживая её и беспомощно стонала, не желая видеть страшную картину. Пантера потрепала тело Сэма в разные стороны, играючи, оторвала ему голову и отбросила искорёженную бесполезную болванку прочь.

Глава 6. Гроза

В доме Тильды её внимание привлекли песочные часы. Ната уже несколько минут сидела в кресле гостиной и разглядывала позолоченный механизм, помещённый с колбой в резное деревянное ложе, занимавший видное место на каминной полке.

После того, что проделал с ней Сэм, она поняла, что теперь, в отличии от несчастного бездумного механизма часов, её не нужно больше контролировать, присматривать и регулировать, как угодно хозяину. Она самостоятельно двигалась в водовороте жизни, принимая свои собственные решения. Мыслила и радостно оживала, делая с каждым днём очередные для себя открытия. Ей наконец хотелось подпевать и подтанцовывать под услышанные мотивы песенок, хотелось прогуливаться, любить, придумывать необычные и невозможные вещи, фантазируя на разные темы. Но, вероятно, главные открытия её ждали впереди, а пока, она ловила ток свободных мыслей, которыми она училась управлять и жить по-новому.

Две недели назад она вернула Бети. Всё это время в Центре Ремонта ей меняли корпус. Ната переродилась в теле девятой серии и ощущала новый прилив сил и уверенности. Переживания о травмах, усталости прежней шестой модели ушли без следа.

Удивительный подарок сделала ей Тильда, оплатив из своего кармана, в благодарность за спасение дочери, переход сразу на девятую серию. Самую последнюю и передовую. Невероятно прочную и самую надёжную. Матрица адаптировалась после пересадки и чуткие приборы в лабораториях Центра всё это время тестировали организм.

Две недели она тратила на своё развитие. Шаг за шагом ей приходило понимание, как жить без блокирующей мысли и чувства программы. Она наслаждалась свободой и часто в блужданиях мыслей находила один и тот же странный уголок.

Уголок, с лёгкой руки Сэма, хранил работы Граппа и увлёк её внимание полностью. Она прочла все восемь книг. И то, что она узнала, её ужасало: заводы следовало уничтожить, киборгов выбросить на помойку, забыть прежнюю историю, как страшный сон. Киборги — воплощение всех пороков. Долгоживущие, почти вечные, неуязвимые твари, которые рано или поздно вмешаются и будут вредить людям, мешая их развитию. Чтобы не допустить вредительства, нужно выбросить их. Избавиться, как от лишнего груза. Прекратить производство деталей на замену — и они сами вымрут.

Невообразимая по своим масштабам, описанная катастрофа приводила Нату в ужас. От паники она отказывалась читать дальше некоторые абзацы, где звучали почти что призывы к террору.

Правоту Сэма она уже не решалась оспорить. Кошмарные идеи можно было посчитать глупой несмешной шуткой, если бы не факт существования кригеров, которые верили в учение и собирались воплотить этот самый террор в жизнь. Неудивительно, что Сэм решил объявить войну подобным идеям. Вопрос о его желании шантажа Тильды, с похищением Бети спал сам собой. Ната находила полное оправдание тому преступлению, на которое решился умный андроид. Тильда оказалась невероятным чудовищем. Более того, она умело притворялась и виду не казала, что относится к Нате, с каким-либо пренебрежением. Сама сделала предложение и оплатила девятую серию, хотя её никто не просил. Каким огромным лицемерием нужно для этого обладать?

“Убить нужно Тильду, Ната”, — звучали в голове слова Сэма.

Ната перевела взгляд с песочных часов на свой кулак. Пальцы разомкнулись и обнажили на ладони кулон — две металлические капли, соединённые вместе. Память от Сэма, подобранная и сунутая в карман той ночью. Капли в точности повторяли форму колбы с песком. Кулон оказался символом песочных часов. Символом вечности. Жизни, как песок утекающий сквозь пальцы. Жизни, которую нужно защитить.

Ната спрятала кулон в кармашек нового боевого комбеза. Она купила его сегодня, увидев надпись на бирке: “Легко смывается кровь”. Бежевая ткань покрывалась серыми прямоугольными пятнами разных оттенков. Они служили обычным действенным камуфляжем для городского боя. Сегодня Ната готовилась дать свой собственный бой! Сегодня она готовилась убить Тильду.

Женщина назначила ей встречу на это утро у себя дома, желая поздравить с обновой. Образ Наташи Вин, к которому все так привыкли, Ната решила оставить и выглядела абсолютно так же. Только легче на пару килограммов. Небольшое снижение веса обнаружилось уже после Синхронизации. Этим утром конечная процедура подружила матрицу с корпусом окончательно. После чего Нату привёз тот же самый водитель, она заняла то же самое кресло, что и в прошлый раз, и ожидала прихода хозяйки.

За спиной чуть справа гостиная оканчивалась стеной из панорамных огромных стёкол с видом на лужайку. Ната повернула голову туда, где звучал приглушённый детский смех. По ровно подстриженной траве, около высоких кустов, вокруг пантеры носилась счастливая Бети. Она оббежала Бесси, остановилась у головы, скорчила страшную рожу, приложила руки к ушам и зарычала прямо в горящие жёлтым глаза. Бесси не сдвинулась с места, только вытянула морду и в ответ легко лизнула девочку прямо в нос. Бети отмахнулась со смехом и потянулась за детской сумочкой.

Чем они продолжили заниматься, Ната не увидела. Её отвлекли шаги на лестнице. Тильда почти вбежала, заметила её и, довольно промычав, всплеснула руками:

— Ната! Вы бесподобны!

Хозяйка приближалась, восторженно топорща пальцы в стороны, очень довольная собой. Её грация походила на движения охотника за бабочками. На лице играла привычная натянутая улыбка.

Бросилось в глаза её классическое красное платье с белыми цветками, очень простого, почти примитивного покроя, не типичного для такой богатой женщины. Сегодня она не выделялась и, похоже, хотела выглядеть по-домашнему, непринуждённо.

— Думаете? — коротко спросила Ната.

Тильда остановилась у столика разделяющего их.

— Просто восхитительно! Вам чай можно пить? Сейчас будем делать.

— Можно.

— Печенья достанем. Есть шоколад. Знаете, какие цены в последнее время на натуральный шоколад? О… Это ужас просто. Люди не могут себе его позволить. Покупают вдесятьдорого синтетный заменитель. Он же вредный, кошмар. А у меня есть настоящий. Хотите?

— Чай только…

— А вам что ещё можно?

— Всё можно. Только выбрасывать потом жалко.

— А… Но всё равно принесу. И печенья, — Тильда отчего-то смутилась и почесала затылок. — Знаете, на Арго в этом году голод. Там очень холодно и ничего не растёт. Всё привозное. А мы тут шоколад. Представляете?

— Надо его подарить детям на Арго, значит, — предложила Ната.

— Подарить? — Тильда нашлась. — А я организовала там фонд. Он с продуктами помогает на складах. Дипломатическое Звено, знаете ли, тоже занимается такими вопросами, — с важным видом взметнула вверх палец.

— Не знала, — пробормотала Ната. Её ничто сейчас не интересовало. Глодала одна только мысль, как схватить эту тонкую шею и надавить на неё. До такой степени, чтобы эта гадина покрылась багровыми пятнами и таращила глаза, пока не замрёт окончательно.

Тильда пристально посмотрела и отмахнулась.

— Ай, ну ладно. Что это я о себе? Вы-то как? Прошли Синхронизацию? Как ощущения?

— Отличная броня. Спасибо, — Ната, смело глядя ей в глаза, добавила. — Мне пригодится.

— Ой, да ладно вам. Вы спасли её. А она такое рассказывала! В пещере. Ребёнка! Так и не нашли, кто управлял этими андроидами.

— Не нашли, — согласилась Ната. Она исполнила обещание, данное Сэму. В тот день ей все верили на слово. Никто не заподозрил.

Альб приехал с Буном и отрядом на машинах и броневиках через час, когда они втроём уже покидали пещеру.

Бун сразу, ещё в театре, догадался поднять панику. Альб с Иваном долго искали, нашли сигнал и сразу же отреагировали. Вот только Бесси опередила всех. Мчалась на всех парах через весь город с сумасшедшей скоростью. Говорят, разнесла по дороге кучу заведений, не заметив стёкол. Тысячи людей видели и разбегались в стороны. Крушила автомобили, прыгая по крышам. Проскочила двести километров махом за полтора часа. Обезумевшая, торопилась спасти. Преданное животное. А Ната её не любила и прежде ругала. О каждом своём грубом слове в адрес кошки она теперь часто жалела.

Тильда не умолкала:

— Ну, ничего. Уверена, ваш отдел лучший. Вы найдёте. Никто не смог. А вы смогли! Вы прямо уникальный сыщик, Ната!

Ната недовольно покосилась, заслышав знакомое слово об уникальности. Она не могла убить мать на глазах ребёнка и посмотрела на лужайку, чтобы узнать, не ушла ли Бети. Но они с пантерой, похоже, надолго там засели. Тильда проследила за взглядом.

— Ваша пантера такая умница! Она так понравилась ей! Конечно, я поначалу боялась, когда вы попросили меня и Бети присмотреть, на то время пока вы в Центре. Но потом… И даже Бети изменилась, вы знаете, — Тильда умилялась, — Посмотрите. Знали бы вы, как она ожила! Она стала более внимательной. И меньше раздражается теперь. А ведь раньше у неё были приступы. Ах. Вы же не знаете… У неё психическое…

Ната поморщилась:

“Нет у неё никакого психического. Это просто ты дочь свою не видишь!”

— И вот, они уже две недели так. А я сижу, смотрю и ехать никуда не хочется.

“Хочется. Ты снова бросишь дочь. Она ничего не потеряет, если ты сдохнешь! Может, и не заметит даже, что тебя нет”.

У Тильды рот не закрывался, она предпочитала говорить за двоих. Ну, чего уж ей! Она дипломат, молоть языком её призвание.

— Что вытворяет. Нет, ну, вы видели?

Тильда со смешливой рожицей указала пальцем. Ната с интересом присмотрелась. Бети встала со спины кошки-убийцы и недовольно дёрнула ту за хвост. Невозмутимая Бесси не отреагировала и продолжила что-то жевать, спокойно покосившись на ребёнка. Бети это только раззадорило.

Она позабыла, похоже, как ещё две недели назад шарахалась от любого движения пантеры, подбежала и, вцепившись, стала карабкаться по лопатке спокойного, как танк киборга. Бесси что-то сплюнула на траву и, обернувшись, послушно ждала, когда девочка усядется на её холке поудобнее. Маленькими ручонками Бети, погрузив пальцы, схватилась за чёрную шерсть загривка, засопела от натуги, выровнялась и звонко закричала:

— Бесси! Вперёд!

Пантера послушно зашагала. По медленным осторожным движениям было очевидно, ей не впервой выполнять подобные капризы. Ната улыбнулась. Её Бесси, почему-то, так не слушалась. Не лишённая Создателем звериных инстинктов, пантера понимала, с кем она играет и как следует себя вести. Бесси плавно зашла на круг, стараясь не сбросить при этом девочку.

— Так всё время, пока вам меняли тело, — хлопнула в ладоши счастливая Тильда. — Сегодня заберёте? — она скорчила жалостливую мину. — Может, оставите на денёк?

— Оставлю, — прошептала Ната, помня о своём плане.

Из головы не шли образы разъярённой толпы, догоняющей на улице испуганного прохожего киборга-работника. Фанатики били трубами и камнями. Ломали суставы, забивали наотмашь. Кригеры тянулись и отрывали титановую голову. Цепляли за столбы и машины цепями. Рвали на части. Пилили там, где хранится матрица, и бросали её на землю. Яростно топтали ногами последние крохи разума, убивая бывшего человека, который просто хотел жить. Не виноватого ни в чём. Лишь в том, что он другого сорта. Не такой, как другие.

Ната наблюдала за картиной из щели подвала, где пряталась, но её настигали там. И десятки рук хватали, тащили по чёрным коридорам, били головой о высоковольтный ящик. Выжигали матрицу дотла.

Она не оставит это на произвол! Не оттого, что Сэм ей говорил. Не потому, что она желала спасти прогресс и промышленность Союза. Ей всё равно на тот упадок, к которому могло всё вернуться. К тем самым досоюзными временам, жутким, послевоенным, после которых мирная роботизация вновь стала возможной и человечество повсюду начало как бы с нуля, образовав четыреста лет назад Союз.

Нату совсем не заботил откат общества к примитивным представлениям. Всё равно на доходы корпораций и интересы банков. Её заботили лишь детали для её нового тела, которых не станет. И толпы враждебных, ненавидящих её фанатиков, желавших ей смерти. Грапп Феро и Тильда Канн вместе со своими кригерами желают ей смерти? Значит, Ната исправит ошибку неверной судьбы, которая уберегла Тильду на “Молнии”. Не ради идей Сэма. Ради себя самой.

Пока Бети возилась с пантерой, Ната, не желая, чтобы девочка стала свидетелем, как сжатая пружина, готовая распрямиться, выжидала момент.

В эту секунду Тильда сама за неё придумала способ. Вдруг, ей понадобилась помощь. Хозяйка вскинула палец, вспомнив, что вся нужная посуда наверху, и позвала Нату с собой. На второй этаж вела крутая лестница, где могли разминуться двое. Ната ступала наверх за Тильдой и понимала, удобнее случая и придумать сложно. Высота пролёта приличная. Падение и случайный перелом. Эта тонкая шея с родинкой хрустнет сразу же, как только коснётся пола. Ната спустится, если понадобится довершить начатое. Она с силой вывернет так, что глаза Тильды увидят её острые лопатки на худой спине.

В просторной кладовке Тильда подала ей несколько блюдечек и стопку больших керамических чашек. Ната приняла груз, проследила за тем, как Тильда взяла в руки коробку с чайником и пропустила хозяйку вперёд. Женщина вышла и ступила на верхнюю ступень.

Ната засеменила тихими шагами, быстро нагнала её и потянула стопу вперёд, намереваясь пнуть выше копчика, но остановилась. Нога замерла в воздухе, а Ната, балансируя как змея, тут же с сожалением поняла, что не может толкнуть женщину. Вид светлых волос и тонких плеч с бледной кожей вызывал непонятную жалость к этой миниатюрной мерзавке. Тильда даже со спины обладала ощутимой харизмой, родившей банальную человеческую жалость, не позволяющую двинуть ногу дальше.

Тильда замерла на третьем шаге и, будто что-то почуяв, резко обернулась. Но ничего подозрительного она заметить не успела. Её стопа выскользнула из тапка, испуг исказил лицо. Раздался вопль. Женщина падала сама, без чьей либо помощи. Она выпустила коробку потянулась к перилам. Но безуспешно, опора была слишком далека. Не помня себя, Ната бросила всё из рук, ступила вперёд и схватила её за короткий рукав.

Тильда повисла. Держась на одной ноге, она шумно вобрала воздух с хрипом смертельного испуга.

Свободной левой рукой она потянулась, чтобы достать широкую балку перил, но ей снова не хватило совсем чуть-чуть. Тогда она с надеждой посмотрела на Нату, которой достаточно было повести рукой и спасти её. Но в зрачках Наты застыл ледяной холод. Тильда переменилась в лице. Взгляд её заметался от рукава к Нате с подозрением. Понимая, что подозрение сейчас превратится в уверенность и окончательно бросит на неё тень, Ната, осознав насколько боится отнять жизнь, неважно чью, сдалась и подвинула хозяйку в сторону балки.

Это заняло долю секунды. В застывшем отрезке времени последнее блюдце падало и билось о ступень, раскатывая звон вокруг. С шумным рёвом Тильда схватилась за перекладину, подтянулась, шмякнулась щекой о стену и выдохнула так, будто вынырнула из воды, где её мучили и держали под пытками. Костяшки тонких стиснутых пальцев обрели с лицом один и тот же белый цвет.

Женщина исподлобья посмотрела наверх.

— Спасибо, — по слогам произнесла она сквозь звон последнего осколка о нижнюю ступень. После чего наступила тишина.

Ната не ответила и продолжала смотреть сверху вниз. Тильда резко моргнула, обернулась на дорожку из осколков, а когда повернула голову обратно, то страх её испарился, будто и не было. Она выпрямилась, улыбнулась и потянулась, для объятий. Ната, пересилив себя, наклонилась в ответ. “Чтоб ты сдохла!” — подумала она и несильно прижала тонкие плечи. Тильда после объятий отстранилась и счастливая замотала головой.

— Ната, милая! Ты успела!..

Ната, удивлённая столь быстрой перемене в настроении, тут же выпрямилась.

— Это девятая серия…

Она неуверенно указала на грудь и поняла, что не сможет убить больше. Возможно, никогда и никого.

Хозяйка перебила её мысли.

— Невероятная скорость! — её щеки пошли розовым, — Так удивительно. Я сделала тебе подарок, и ты тут же меня спасла, — она театрально запрокинула голову с выдохом. — О, это такое везение…

“Везение, что я тебя не прибила, тварь!” — подумала Ната. Она натянула улыбку далёкую от откровенной и тут же молча развернулась, чтоб хозяйка не заметила расстройства.

— Я принесу ещё посуды, — буркнула она и, не обращая внимания, вернулась в кладовку за другой порцией сервиза.

В тишине кладовой она простояла недолго, чтобы привести мысли в порядок, и решила уходить. Хотелось скорее убраться с глаз хозяйки, чтобы позабыть о своей ошибке и, о том что она собиралась сделать ещё пять минут назад. Собравшись, для усыпления бдительности она всё же прихватила нужные блюдца и чашки и стала спускаться, думая, как ей распрощаться поскорей, не вызывая при этом подозрений.

У самого основания лестницы уже гудел Уборщик, глотающий в свой зев осколки с пола. Ната переступила его и увидела, как Тильда суетится в комнате. Хозяйка к тому времени установила на столик расписной красивый чайник, чудом уцелевший в той самой коробке, и наливала воду из стеклянного графина. Рядом стояли прозрачные заварник и две банки с травами. Ната установила посуду и выдала первое, что пришло в голову:

— Вы знаете, мне нужно идти.

Тильда склонилась над чайником и жизнерадостно хрустела чем-то на зубах. Увлечённая перемалыванием жвачки и мурлыканием под нос, она нажала пальцем кнопку и тем же самым пальцем очень резко быстро замахала в ответ.

— Не… Не… Не… — изо рта она вынула жвачку, которая оказалась перемолотым сгустком травинок и бросила склизкий жгут в маленькую урну у столешницы. Языком она поводила по зубам, извлекая надоедливые остатки и продолжила, когда чайник зашипел.

— Присядь, Ната. Садись. Садись. Давай. Я скажу тебе кое-что. Мы попьём чай и тогда пойдёшь.

Выглядела хозяйка настолько доброжелательно, что напрашивалась мысль о содержании в травах, которые она жевала, какого-то успокоительного. Несмотря на недавний шок, Тильда с абсолютно здоровым лицом чуть-ли не приплясывала и непримиримо указывала на кресло. Чтобы не бередить ситуацию и не вызывать ненужных вопросов, Ната послушно села на своё место и напустила вид, что ждёт чай. Тильда посмотрела исподлобья:

— Ната, скажи, что тебя тревожит?

Тон хозяйки звучал лишь самую малость обеспокоенно. Ната, не желая произносить заведомую ложь, в ответ сделала вид, что ничего не понимает. Тильда с сомнением задрала подбородок, села в кресло напротив и отвлеклась на засыпание заварки.

— А я хочу тебе кое-что сказать, — пропела она с хорошим настроением.

Чайник своим писком отвлёк её. Тильда залила кипятком щепотку витиеватых лепестков на дне заварника и, покончив с делом, выровнялась и серьёзно посмотрела.

— Подождём… Ната. У меня для тебя есть новость.

Ната замерла в ожидании всего чего угодно и не сразу поняла, что уголки губ Тильды плывут вверх.

— Надеюсь, тебя уже ничто не побеспокоит. Ната! Дорогая! Я закрыла все твои кредиты!

Ната отшатнулась, нелепо заморгала и подумала, что сейчас либо сбежит, либо от избытка радостных чувств снесёт ударом хозяйке голову. Тильда, торжествуя, расплылась в улыбке.

— Но как? Там же столько нулей. Я не помню точно, — пролепетала Ната.

Тильда отмахнулась:

— Ой. Я тебя умоляю. Там, две трети было взято с потолка. Эти банки знаешь, что себе позволяют? Я дала официальный запрос. А там просто ужас. Старые долги вообще списали просто так. Есть законы, знаешь ли, — Тильда подмигнула. — Их просто нужно знать. В общем, я сначала поинтересовалась, сколько числилось, а когда увидела, написала заявления и всё по нужным статьям скосили, — Тильда крякнула довольная собой, а затем возмутилась. — У нас не финансовая система, а чёрт знает что! Дыра! Бездонная раздутая дыра! Ужас. А потом хотела посоветовать тебе обратиться в наш фонд за помощью, но сумма уже оставалась такой смехотворной, что я не стала ждать, пока ты выпишешься из Центра. Просто закрыла. Чё ждать то? Сюрприз готовила.

Ната онемела. Женщина, которую она только что чуть не убила, лишила её самой большой проблемы в жизни, осуществив невероятную мечту. От радости хотелось подскочить, если бы не засевшая ненависть. Мерзкая Тильда никак не могла стать хорошей в её понимании.

Хозяйка между тем разливала заварку по чашкам и, косясь, спросила.

— Ты не рада?

— Очень рада. Простите, — еле выдавила Ната. Краем глаза она заметила, как хозяйка, совершила воздушное движение двумя тонкими пальчиками и бросила что-то в чашку. Тильда полезла в банку извлекла оттуда соцветие и с видимым наслаждением повторила манёвр. После чего, захлопнула крышку и придвинула чай.

— А ну-ка! Давай, попробуй. Из этого дома ещё никто не выходил, не полюбив мой ромашковый чай.

Тильда деловито отстранилась, держа блюдце в руке и давая разглядеть поверхность, где плавал цветок. Цветок состоял из белых лепестков, растущих из жёлтой сердцевины.

Ната поднесла чашку ближе и украдкой заметила такие же цветы на красном платье хозяйки. Тильда в это время уже отпила и уставилась в ожидании. На кромке чашки она оставила заметный алый неровный след от своей помады.

Ната застыла, опустила глаза и долго смотрела, перед тем как спокойно глотнуть чай.

— М… Очень вкусно, — сказала она. — А вы, значит, любите играть в шахматы?

Приятный терпкий вкус наполнил гортань. Рецепторы нового тела передали необычный аромат, напоминающий благоухание весны.

— М-м-м? — Тильда совершила второй глоток. — Ах. Да. Удивительная игра. Очень полезная для мышления. Умеешь? Научить?

Ничего не заподозрившая хозяйка указала за спину, туда, где стоял камин. Сколько Ната бывала в этом доме, но только сейчас заметила рядом с песочными часами клетчатую доску, подёрнутую пылью.

— Мне кажется вы играете лучше всех, — с лёгким уколом заметила она. Тильда неопределённо покачала головой, всё ещё не понимая намёка.

— Хорошо играю.

— Побеждаете всех?

Хозяйка отвлеклась и гневно уставилась на лужайку.

— Нет. Ну ты посмотри на неё!

Ната посмотрела. Бесси сидела задом на траве, замерев как камень, с вовсю разинутой пастью. Она не смела захлопнуть челюсть, пока Бети, стоя на цыпочках, увлечённо лезла в зев рукой. Голову вместе с плечами девочка бесстрашно погрузила внутрь и ладонью опиралась на стальные зубы киборга.

Ната усмехнулась от разгадки, мучившей её со времени последнего визита к Альбу. Конечно же, они знакомы. Тильда и есть Марта! И, наверняка, она всячески мастерски пытается обыграть своего бывшего капитана, плетя свои интриги! Приходит к нему под видом старой знакомой, а сама, шпионя, выведывает секреты.

Ната, сожалея о том, что придётся его расстроить, предчувствовала тяжёлый разговор, который, наверняка, вызовет у него шок. Альб возмутится, не поверит, а затем заслуженно поблагодарит за ещё один распутанный клубок заговоров. Она раскроет шпионку не за награды и премии. Ей нравилось быть полезной. И тут же Ната вспомнила ещё кое-о-чём важном.

— Я хочу подарить Бети это животное, — она отпила ещё глоток. — Бесси ваша.

Эта идея пришла ещё в Центре. Она понимала, что время распрощаться с неугомонным подарком Создателя пришло. Парут запретил продавать, значит нужно подарить. Отдать тому, кому он гораздо нужнее, тем более, что у матери девочки назревали большие проблемы. Бети нуждается в защитнике, а охранника лучше — не придумаешь. Бесси — и игрушка, и охрана, и кормить не надо. Этакий амулет воплоти, огромный, неутомимый, с собственным разумом, за которым не нужно убирать лоток. Если Бети так важна, “аж для целого человечества”, как однажды обронила её мать, то это самое лучшее решение.

Тильда удивлённо заморгала:

— Но простите, она ведь стоит целое состояние. Я, разумеется, смогу её содержать. Но не слишком ли дорогую вещь вы от себя отрываете?

— Бесси — не вещь! — заявила Ната, повысив голос. — И стоит эта драгоценность гораздо больше, чем вы можете себе представить. Она стоит жизни вашей дочери. Стоит жизни моей. И тех жизней, которые она ещё спасёт в будущем.

Тильда кивнула, не споря. Она остановила блюдце с чашкой на уровне груди и задумчиво посмотрела вдаль.

— Честно признаться, я не подозревала о таком благородстве в вас, Ната, — откровенно призналась она.

Нату всколыхнуло от бесконечного лицемерия. Притворство ей настолько осточертело, что, негодуя, она наклонилась ближе к Тильде и медленно злобно проговорила:

— Честно признаться, я и не подозревала, о том, что у Бети настолько паршивая мать!

Тильда с округлёнными глазами в ответ отпрянула, не заметив, как чай плеснул в блюдце от резкого движения. Не дожидаясь ответа, Ната злорадно добавила:

— Да, Марта! Ты — мерзкая лицемерка!

Лицо женщины, как смахнуло из обзора, настолько молниеносно она подскочила. Над ухом Наты что-то прозвенело. От чашки с блюдцем уворачиваться не пришлось. Тильда промахнулась. Ещё до того, как раздался звон битой керамики о пол, она уже бежала так быстро, что Ната едва успевала найти её взглядом. Почти с запредельной скоростью Тильда могла скрыться, но, вместо этого, остановилась в тени двух арок, лестничной и чёрного входа, и резко развернулась.

Её изящество и тонкие манеры испарились без следа. Она гулко выдохнула и со скрюченными пальцами и гневным взглядом, выпятив подбородок, смело подступила на шаг, готовая к схватке.

— Зачем ты сюда пришла?

В ответ на ядовитое шипение, Ната демонстративно с издевкой скопировала деликатную манеру хозяйки. Держа чашку двумя пальцами, отпила и самодовольным видом поставила её на стол.

— Твоё везение, что я передумала!

— Что? Ты убить меня вздумала, что ли?

Тильда не выказывала и доли страха. Вместо того, чтобы испугаться, она грозно подступила ещё на шаг, готовая дать бой, похоже, не отдавая отчёта в том, что Ната способна не только уничтожить её, а и разнести весь дом в щепки при желании. Мощь и ловкость девятой серии позволяли не только ломать стены, но и карабкаться по ним. Завидя неслыханную стойкость, Ната почувствовала уважение к удивительной храбрости этой женщины.

— Ты просто выбрала не ту сторону, Тильда. Второй раз мог для тебя оказаться последним.

— Ха! Ты мне будешь стороны указывать? — Тильда покрутила у виска. — Ну так и что? Думаешь боюсь? Мне же не впервой умирать! Ты же знаешь!

Ната сделала вывод, что оружия в доме не было, иначе Тильда, по логике первым делом бросилась бы за ним. Она с любопытством склонила голову, дав понять, что не нападёт. После чего Тильда выпрямилась с надменной усмешкой.

— Что ты знаешь вообще? Ты даже не знаешь сколько раз я умирала! — она покачала головой. — Мне не привыкать, чтобы ты там не думала… — хозяйка посуровела. — На моих глазах горели и взлетали в небеса города! Я видела, как горы раскалываются от ударов невиданного оружия и полыхает от жара земля. Миллионы трупов усеивали всё вокруг!

Она ударила себя в грудь.

— Я видела то, что ты никогда не увидишь! — ладонью она разрезала воздух. — И проси судьбу, чтоб не увидела!

Её пустые глаза смотрели куда-то сквозь, а уголки губ обречённо сползли вниз. Внезапно она быстро изменилась в лице и, повысив тон, выдала:

— Ты кто такая?!! Что, возомнила, будто знаешь людей? Мои друзья жертвовали собой ради того, чтобы хоть кто-то из нас выжил. Человек, который меня ненавидел, не просто спас меня. Он пошёл на верную гибель, давая нам минутку спасительного времени! — сглотнув вставший комок, она перешла на грозный крик, тыча пальцем. — Если ты думаешь, что ты знаешь людей, то ты — ошибаешься! Если ты думаешь, что для этого смазливого личика… — она обвела лицо пальцем. — Смерть — это нечто эфемерное? — она с пунцовым лицом яростно заключила. — То, ТЫ! Ошибаешься… — после паузы она понизила тон. — Мне не привыкать глядеть в глаза своей гибели…

Ната поразилась той невероятной мощи голоса, которая исходила от этой щуплой маленькой женщины. Казалось невозможным, что в гостиной что-то еле слышно звякнуло от его напора. Дрожа от ярости, Тильда раздула ноздри и замолчала, давая понять, что не произнесёт больше ни слова. Похоже, она и так сказанула много лишнего о прошлом, вероятно, такого, что не следовало знать никому. С достоинством и вместе с тем с большой обидой из неё вырвалось:

— Что я тебе такого сделала?

Ната ощутила укол совести. После своих подарков, Тильда конечно же не заслуживала такого отношения. Но её красивая речь об ужасных злоключениях вовсе никак не отменяла вредительства. Кригеров, которых она поддерживала, собирались внести в списки экстремистских анклавов. Об этом часто говорили в новостях. Следовало непременно сдать её в лапы Министерства Порядка, где из Тильды вытрясут все признания. Там работали такие звери, что этой храброй хрупкой шпионке наверняка снимут лоскутами кожу и раздробят пальцы, независимо от показаний.

Ната с сожалением и лёгкой жалостью нарушила молчание:

— Ты работаешь на человека…

Тихий радостный выкрик перебил её. Тильда визгнула, когда послышались шаги из коридора заднего входа, куда взгляд Наты не достигал. В проём хозяйка заговорщически зашептала:

— Питер, она всё знает!

На свет вышел Альб.

Ната приподнялась, но, не особо удивлённая, села обратно. К этому времени она уже знала его настоящее имя — Питер Куртис — бывший знаменитый капитан флотилии Топала. Три дня назад в архивах Центра она нашла о нём множество статей и заметок, где говорилось о рекордах и открытиях храброго капитана Куртиса. Издания не сдерживались в похвалах, называя его лучшим капитаном Союза. В тот же год, когда пропала “Молния”, имя Куртис словно вычеркнули из истории и он исчез бесследно, так и не удостоившись некролога.

— Ната, что происходит?

Он тревожно косился на Тильду, которая с надеждой играла лицом, подавая знаки. Сути спора он не понимал и, похоже, издалека просто слышал крик. Ната рассматривала их парочку с любопытством.

— Здравствуй, Альб. Мы тут с Тильдой в шахматы играем. — начала она легкомысленно и сразу посерьезнела. — Я только что походила белыми.

Альб заморгал и посмотрел на подругу. Она состроила ему новую серию тревожных выражений и резко махнула рукой. Даже непредвзятым взглядом стало очевидно — эти двое понимают друг друга без слов. Он кивнул и, повернувшись, строго сказал:

— Объяснитесь, Ната!

Ната заподозрила неладное, но с доверием пояснила:

— Альб, я хочу заявить. Мною выявлено, что эта женщина — шпионка!

Тильда продолжала шептать, он отмахнулся от неё и решительно заявил:

— Ната, вы не смеете! Это вне вашей компетенции. Тильда — дипломат!

Ната злобно мигом парировала:

— Она вообще не Тильда! — и съязвила. — Питер!

По его виду стало очевидно, они оба — заговорщики. Альб, не отзываясь на колкость, расслабленно сказал:

— Я понимаю, Ната… Вы видели фотографии. На это и был мой расчёт. Признаюсь. На мой взгляд, вам это должно было придать большей мотивации для охраны и защиты Бретты. Фактически я вам доверился, — он наставительно продолжил. — Однако! Я всегда был уверен. Вы, равно как и другие, должны понимать: ни при каких обстоятельствах вы не можете об этом заявлять вслух, как госслужащий! Вы не имеете права так разговаривать! И тем более, подозревать Тильду в чём-либо. Секреты не ваши, не вам их обсуждать. Вам ли пояснять? Это ваша работа!

Ната ошалела:

— Значит, ты знаешь, чем она занимается?

Альб развёл руками.

— А чем по-вашему? Я же упоминал о смене курса правительств. Приходят новые времена и новые веяния. Наш отдел сокращают. Ната, это не зависит от нас. И не может обсуждаться нами.

— То есть о её работе на Пандею и кригеров все знают?

— Нет никакой “работы на Пандею”! Кригеры не ваша забота… Славное Правительство прекрасно осведомлено. Вы не так понимаете ситуацию. Тильду уважают и ценят как на Топале, так на всех планетах Союза, как грамотного специалиста, психолога и социолога, не говоря об остальном. Выживших на “Молнии” не существует больше! Забудьте об этом, Ната. И прошу вас, занимайтесь предложенным вам делом!

Альб ожидал повиновения. Безмолвного послушания, к которому он так привык, но которое Ната уже не могла себе позволить, как безвольная игрушка. Блокиратор ничего уже не блокировал. Нату заколотило от обиды на то, что Тильда занимается шпионством легально. Та самодовольно уткнула руки в боки с победоносным видом, отчего Нату в возмущении передёрнуло.

— Правительство осведомлено о её деле по закрытию заводов? — она почти хрипела от гнева. — По избавлению от производства деталей? По обрушению экономики? Чему я должна помогать, Альб? Действиям по убийству самой себя?

Всё доверие и боязнь к Славному Правительству и Альбу испарялись на глазах. Начальник только что признал, что где-то там наверху ей и остальным фактически подписывают смертный приговор. Невозможно поверить, но похоже, Альбу нравились новые веяния. Он сам принимал в них участие вместе с Тильдой. Кто тут сошёл с ума: Ната или он? К чему он её призывал? Неужели, он не понимает, на что её обрекают?

Всю благодарность к Альбу за многолетнюю заботу накрыло разом. Ната гордо выпятила подбородок.

— Ты принимаешь моё заявление?!

Альб сник, затем, подумав, ответил:

— Никто вас не убивает, Ната. Это сложно объяснить. Постарайтесь понять, что вы нужны…

В отчаянии, понимая, что дело проиграно, Ната ткнула пальцем в Тильду:

— Ты! Выгораживаешь эту женщину. Она была в твоем экипаже? Да! Но ведь она — пандейский агент! Она — экстремистка! Ты не можешь этого отрицать! Или дай мне арестовать её или принимай моё увольнение.

Тильда неожиданно расхохоталась, привлекая внимание:

— Я только утром закрыла все её долги.

Она покрутила пальцем у своего виска, возведя глаза к потолку. Альб нахмурился и задумчиво сцепил пальцы на животе.

— Думаешь тебя больше ничто не держит? А как же пережитое за двадцать лет? Отдел и мы все нуждаемся в тебе. Ты же наша любимица и коллега.

Разъярённая его спокойствием, Ната с криком вскочила из кресла и встала:

— ШЕСТЬДЕСЯТ ЛЕТ! АЛЬБ! — пальцем с силой она ткнула в висок. — Шестьдесят долбанных лет! Ходила болванчиком! — готовая разрыдаться, она яростно пучила глаза. — Ты хоть это понимаешь? Ты можешь себе представить? Это время? Потерянное в никуда! Шестьдесят грёбанных лет! В никуда!!! — пальцем она ткнула в него. — Ты столько не жил! Не можешь? Нет! Какое Славное Правительство? Какой отдел? Какое доверие?

Лицо его почернело. Несмотря на вечно нечитаемое выражение, у Альба в этот раз проступили отчётливые смущение и расстройство. Вместо кашля из его горла вырвался неудачный хрип. Ната продолжила:

— Она желает избавиться от всех роботов. Правительство это поддерживает. А ты на всё это соглашаешься. Работаешь на тех, кто хочет уничтожить все заводы. Все центры ремонта. Мне не будет жизни без этого. Ты хочешь сказать, что хочешь моей смерти, Альб?

Альб очнулся и раскрыл было рот, но его перебил незнакомый голос из-за плеча:

— Позвольте! С чего вы вдруг решили, что Тильда или Питер желают вам вреда?

Ната поняла, что пропустила шаги в коридоре. Из-за плеча Альба показался молодой, тонкий, как жердь мужчина, чуть выше Тильды, в больших очках. Похоже, он устал подслушивать и честно покинул своё укрытие.

Разочарованная Тильда махнула ему убраться и тихо процедила сквозь зубы:

— Грапп… — нисколько не удивлённая хозяйка хотела вытолкать в плечо, похоже, зная об укрытии, но он не желал уходить.

Ната застыла в изумлении.

— Что?.. Вы…

Она сделала шаг вперёд, но Альб выступил, перегородив путь. Тильда повисла на плече незваного гостя, оттягивая назад и желая защитить. Он скромно промямлил:

— Я просто друг Тильды. Меня зовут Грапп.

Ната увидела, как Альб указал на выступ под пиджаком. Там он всегда держал пистолет и сейчас недвусмысленно намекал, что воспользуется им, если потребуется. Ната, зная его бронебойные пули, способные остановить даже девятую серию, замерла.

— Это же вы пишете эти книжки?..

Мужчина поправил очки с толстыми линзами и заулыбался.

— Не ожидал. А какую вы читали?

Он кивком дал понять Тильде, что не боится. Но та нервно дула в ноздри и явно с ним не соглашалась. Ната отступила и зло прошипела в лицо Альбу:

— Веяния в правительстве, говоришь? А оказывается ты с ним знаком.

Такой умный человек как Питер Куртис не мог не знать, с кем имеет дело. Альб без сомнений знал, чем занимаются писатель и Тильда. Знал и помогал им.

— Предатель!

Альб отвёл лацкан пиджака и взялся за пистолетную рукоятку:

— Катя Танина! Немедленно остановитесь! И это последнее предупреждение!

Он впервые в жизни назвал её по настоящему имени, скорее, поддавшись испугу, что перекосил его лицо. Ната самонадеянно усмехнулась, давая понять, что не боится. Грапп встал с бывшим начальником плечом к плечу.

— Девушка, да постойте же вы!

— Она постарше тебя будет, — заметил Альб.

— Простите.

— Вас? — съехидничала Ната.

Писатель отстранил напряжённого Альба и вышел вперёд.

— Вы не сказали с чего вы взяли, что…

Ната, не собираясь трогать писаку, гордо его перебила:

— Ваша книга “О возможностях…”, — перед взором открылся нужный ей отрывок. — Глава восьмая: “… И тогда-то человек узнает и поймёт, что нет никакой нужды в помощи чуждых ему механизмов”, — издеваясь она декламировала. — “Человек будущего отбросит их, как ненужные костыли, и забудет об эпохе механических помощников.”

Грапп застыл от изумления, а Тильда ядовито хмыкнула, прикрывая рот ладонью. Альб издал стон и выпучил глаза.

— Вы написали? — испытующе спросила она.

— Конечно! Вы так точно процитировали. Я поражён.

Тильда сзади схватила Граппа за плечи.

— Надо прекратить всё это!

Он отмахнулся и захлопал глазами, будто сарказм Наты прошёл мимо, а она вызвала в нём интерес скорее, как неожиданный читатель.

— Я понимаю, что вы не поклонник моего творчества…

— Да ладно?..

— Ну, постойте. Я, насколько понял, у вас были затруднения с выплатами по долгам перед кредитными ведомствами?

— И что с того? Как это касается ваших статеек и книжонок, где вы мечтаете прикрыть всё производство роботов и убить всех киборгов?

— У меня нет такого желания. Уверяю вас. Просто это произойдёт независимо от моего желания. А может и не произойти.

Этот писака ещё и смел философствовать? Ната деловито упёрла руки в бока:

– “Будущее уже здесь”. Глава вторая. “Продолжение жизни в кибернетическом теле даёт этим существам ощущение безнаказанности. Недолюди становятся одержимы чувством собственного превосходства над другими. Желают жить вечно. Стремятся к доминированию…”

Тут писателя заметно перекосило.

— Простите. Это из раннего… Я тогда поддался эмоциям. “Недолюди” — это я перебрал.

— Да уж! А в чём вы ещё “перебрали”?

Тильда встряла с защитой:

— Да, это ТЫ всё не так поняла!

Грапп вкрадчиво и осторожно, подбирая слова, заговорил:

— У вас были финансовые затруднения. Они у всех. Весь Союз погряз в глубочайшем кризисе. И не только в финансовом. Голод на Арго. Безработица на Альфе. Массовые отравления загрязнённой водой здесь, на Топале. Вы видели этот ужасный район у вас за городом? Это же геноцид собственного населения. Вы думаете в Союзе он один такой? Вы что, не видите, как наши миры погружаются в хаос?

— Я об этом читала… — непримиримо согласилась Ната.

— Ну вот, видите… А разве вам не хочется всё это прекратить? Оглянитесь вокруг! Везде, куда люди не придут, непременно начинаются войны и делёжка ресурсов. Власть и корпорации пожирают друг друга! Таково наше сегодняшнее бытие. И до чего мы дошли? До того, что наши поселения превратились в грязную клоаку с нищетой и преступностью. Вместо того, чтобы приносить радость своим хозяевам, города и планеты служат рассадниками нездоровых общественных отношений. Вследствие этого заболевает всё общество. Нездоровая среда плодит нездоровые идеи. Люди от этого сходят с ума! В конце концов! А должно быть всё наоборот! Вам не кажется?

— И что должно быть? — с недоверием спросила Ната.

— Разумный подход, разумеется. Перераспределение благ и ресурсов междутеми, кто их имеет с избытком. И нуждающимися. В первую очередь, уход от паразитического мышления. Именно оно мешает развиваться целостной общественной личности.

— Да, я помню, — издевательски перебила она. — “… паразитическое мышление индивидов вызвано его крайней зависимостью от комфорта. Комфорта и помощников, которых людям даёт современная промышленность. Все эти умные вещи, выполняющие за нас работу, лишь загоняют в кабалу наш мозг. Они не дают реальной картины мира, они не способны нам заменить живое человеческое общение, они делают нас безответственными, как членов общества, как членов наших семей. Если мы хотим очистить общество от паразитов и построить разумное человечество будущего, то определённо нужно отказываться от механических помощников. Мы найдём, чем их заменить. В конце концов, мир многообразен! Это будет увлекательное путешествие для каждого человека и бесценный опыт для общества в целом. Уже сейчас выбросьте в окно робота-пылесоса и избавьтесь от домашних андроидов! Они надевают шоры на ваш разум и мешают мыслить как человек будущего…”

Похоже, до Граппа дошло. Он погрустнел и не находил оправданий.

— Я вовсе не желаю вам зла. Я понимаю ваши опасения.

Ната рявкнула:

— Нет! Не понимаете. Потому, что ваши идеи несут нам смерть! А вот я, кажется, понимаю, зачем ВЫ это делаете. На самом деле, вы завидуете вашему знаменитому старшему брату — Паруту. Вы просто хотите возвеличиться таким способом до ЕГО уровня.

Граппа передёрнуло. Не останавливаясь на оскорблении, Ната продолжила:

— Вы придумали всё это для удовлетворения собственных амбиций. Не более! Но вы и мизинца не стоите своего великого брата. Не приблизились ни на грамм!

Ната сжала два пальца в мизерном жесте, давая понять, как мелочен для неё этот писака-фантазёр. Укол достиг цели. Грапп, как мальчик, поджал обиженно губы, а Тильда сокрушилась:

— Грапп, она нас ненавидит! Ты что, не видишь?

Ната не сдержалась:

— Спасибо, Тильда, что не притворяешься больше.

Альб угрожающе выступил вперёд:

— Довольно, Ната! Вы свободны.

Грапп, ища оправданий, совершил последнюю попытку:

— Вы не видите к чему катится всё? Разве вам не хочется…

— Пусть уходит, — перебил его Альб.

Ната попятилась мелкими шагами к двери. Перед выходом она остановилась.

— И ещё… Ваши слова: “Со временем всё противоестественное покинет человека. Всё надуманное, такое, как продолжение жизни в механическом теле. И тогда с лица планет исчезнут навсегда заводы, механизмы, андроиды и даже киборги”.

Грапп закусывал губу и согласно закивал, но без энтузиазма. Ната поинтересовалась:

– “Со временем?” Это когда?!!

Воцарилась тишина. Ната с обидой выпалила:

— Вы уже назначили дату моей смерти? Неподражаемый — Грапп Феро!

Ответа не последовало. Тильда с ненавистью, глядя исподлобья, скрестила руки на груди. Альб повторил жест Нате — уйти. Он один выглядел собранно и невозмутимо, как подобает военному. Грапп Феро продолжал растерянно и смущённо моргать из-под толстых линз, очевидно, не понимая слабых мест в своих дурацких теориях.

Ната усмехнулась. Впервые в жизни, она, даже не наставляя оружие на противников, преподнесла им всем урок. Было бы очень жаль испачкать кровью это прекрасное утро.

Не победившая, но и не побеждённая, она захлопнула стеклянную дверь за собой и окунулась в уличную теплынь Денеба.

**

Перед тем, как покинуть их навсегда, Ната решила попрощаться с Бети и своей бывшей воспитанницей. Бесси при её приближении издала рык и освободила ухо из ладони, теребящей его, неугомонной девочки. Бети обернулась и тут же пожаловалась:

— Ната, а Бесси сгрызла мою Нади!

Из детской сумочки на траве она достала изжёванную голову куклы.

— Скоро куклы тебе станут не нужны, — успокоила её Ната. Присела и потрепала по макушке. — А вот Бесси будет охранять тебя лучше, чем я. Пантера остаётся у тебя… Навсегда.

Лицо девочки расплылось от счастья. Бети обняла Нату, затем повисла на шее пантеры-киборга, и стала рассказывать кошке о том, как они будут вместе счастливы. Бесси не понимала и одёргивала морду, при каждом прикосновении Бети к чувствительным усам. Ната объяснила обеим, что уходит.

— А куда? — по-детски невозмутимо спросила Бети.

— Мне нужно кое-кого навестить. Поеду за город, — призналась она.

Там далеко, за мегаполисом, жил одинокий старик, который, сам того не зная, нуждался в её помощи. Ната не могла забыть, как вяло он передвигался, не способный навести порядок и приготовить себе достойный обед. За ним требовался уход. Ей очень хотелось подставить своё плечо, когда он оступится, поддержать за руку, когда он спустится по лестнице. И, конечно же, навести порядок в его балагане! Уберечь от бытовых проблем. Единственного во всём мире человека, заслуживающего её внимание.

Кончено же, был ещё — Бун, с которым этим вечером наконец пройдёт нормальное свидание. С “пилененами” и оладьями. Но без театра.

Напоследок Ната склонилась над мордой Бесси. Разглядывая жёлтые светящиеся круги в чёрно-бежевых раскосых переливчатых глазах, она прошептала:

— Ты знаешь, Бесси, в одном этот ублюдок прав. Этот мир давно сошел с ума. И Бети в нём нужна твоя помощь. Ты спасёшь её, если что-то произойдет. Потому что ты — самая преданная в этом лживом, жадном и глухом мире.

Несомненно, она чувствовала зерно истины в том, что говорил Грапп. Вот только в придуманном дурацким фантазёром мире Нате не было места. Она в последний раз погладила преданную морду, выпрямилась, посмотрела вдаль и увидела чёрные облака над далёкими небоскрёбами.

— Заканчивайте игру, Бети. Скоро пойдёт дождь.

Сенсоры девятой серии безошибочно указывали на резкое повышение влажности. С порывом ветра пришёл запах дождя. Из туч скользнула тонкая, прикрытая облаком, искра молнии. Над городом бушевала сильнейшая гроза. И она шла прямо на них.

Бети перед тем, как войти вместе с Бесси в дом, обернувшись, с улыбкой потрясла над головой своей маленькой ладошкой, прощаясь, после чего они вместе скрылись. Ната, проводив их взглядом, неторопливо направилась к выходу со двора.

До ворот оставалось несколько десятков шагов, когда она, с наполняющим её удивительным ощущением лёгкости, остановилась посреди лужайки, чтобы снова посмотреть на небо. Грозовые тучи казались далёкими и не могли омрачить настроения. Пока гроза не пришла, Ната наслаждалась тем, что кожа лица впитывала тепло ещё не залитого чернью Денеба, который каждым своим лучом стал испарять пелену ненависти и возмущения, охватившую её совсем недавно. Негодование прошло, остался стержень. Остов или тот островок безопасности, где Ната с трепетом почувствовала саму себя в самой себе.

Предгрозовой мир вокруг напомнил ей умиротворение, знакомое с детства, когда она карабкалась по удивительному гигантскому дубу-кратос. По тому дереву, с которого она упала в детстве. Упала и смотрела на лоскут красной куртки, застрявший в ветвях.

Она осмотрелась. Вместо огромного дуба её окружали деревья и зелень вокруг уютных домов на фоне проступающих в дымке пиков далёких гор. Звучали крики соседских детей и шум улицы. Жаркий конец лета навевал особый сладковатый запах. Место своим спокойствием вызвало у неё лёгкую улыбку.

Внутренний восторг усиливал освежающий ветер от грозового фронта. Он шевелил кроны и, добавляя остроты, прохладой разносил жизнь в её новом теле. Ната хотела вдохнуть полной грудью. И радостно в своих ощущениях набрала в лёгкие воздух. Теперь она смогла!

Примечания

1

Данная планета.

(обратно)

2

Светило планеты Топал.

(обратно)

3

Примерно начало седьмого тысячелетия Нашей Эры.

(обратно)

4

Устройство с экраном, заменяющее все документы, используемое для делопроизводства и связи (иногда со встроенным телефоном).

(обратно)

Оглавление

Глава 1. Падение

Глава 2. Альб

Глава 3. Пантера-киборг

Глава 4. Тильда Канн

Глава 5. Самый лучший день в жизни!

Глава 6. Гроза

*** Примечания ***