Злоба [Роман Пастырь] (fb2) читать онлайн

- Злоба (а.с. Злоба -1) 882 Кб, 247с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Роман Пастырь

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Злоба

Глава 1. Когда ты остался один

Что должен чувствовать сын, хороня отца?

— Эй, парень, пошевеливайся! Или ты ждешь, что я затаскивать буду?! — проскрежетал старик.

Он мне сразу не понравился. Ещё до того, как я его увидел. Если по правде, то мне здесь все не нравились.

Крематорий находился на нижних уровнях, в одном из ответвлений. Хватило спросить один раз, чтобы мне с матом указали, куда идти. Дорогу туда и слепой найдет, потому что воняет гарью так, что глаза слезятся, а тело сжимается от страха.

Никто не вызвался мне помочь. Поглядывали, бросали колючие взгляды, но держались в стороне.

Страшно. Внезапно для себя я остался один. С полным непониманием, что делать дальше. Хотелось разрыдаться, забиться в угол, что угодно, лишь бы не выходить на улицу, но... Но ещё страшнее оставить всё, как есть. Это — гарантированная смерть.

Зачем же ты оставил меня, отец? Как я теперь без тебя?

Дверь в крематорий выглядела внушительно. Черная, в следах копоти, словно это дверь не в здание, а в саму печь. Чем ближе я подходил, тем страшнее становилось. Не знаю, хватило ли бы у меня смелости прийти сюда просто так. Пожалуй, что нет. Как завещали святые, нужно быть честным с самим собой. Подходи я сюда медленно, вглядываясь в полумрак тоннелей, давно бы струсил и дал деру.

Но в этот раз все мысли уходили на то, как бы дотащить тело. На нем я и сосредоточился, двигаясь спиной вперед, да изредка поглядывая, чтобы никуда не врезаться. На то, чтобы спуститься из капсулы вниз, пройти по главной улице, свернуть в ответвление, спуститься ещё по одной лестнице, где совсем не было освещения, протащить тело дальше по узким тоннелям, ориентируясь на запах гари, найти нужное место... На это ушли все мои силы, без остатка и следа. Так что кроме страха, я чувствовал ещё и раздражение на отца, за то, что он тяжелый и неудобный.

Да простят меня святые!

Злость и раздражение помогали справиться с липким чувством одиночества, обреченности и страха. Ещё больший страх заставлял пытаться выглядеть спокойным, чтобы кто-то из сострадательных граждан этого во всех смысла гостеприимного городка, не пристрелил паренька, находящегося на грани. А они могли... Успел я насмотреться. Иногда тех, кто на гране, проще убить заранее, пока они... Впрочем, лучше об этом не думать, а то я прямо сейчас забьюсь в угол, в очередном приступе жалости к себе.

Дверь оказалась не только черной от грязи, но ещё и липкой. Я положил отца, чтобы постучать, но замер. Отдать его тело — это окончательно расписаться в том, что я отныне один. Хотя кого я обманываю. Мертвый отец на руках или в печи — моя судьба от этого легче не станет. Но решиться всё равно было трудно. Меня трясло. Боль в мышцах кое-как отвлекала от мыслей, но те упорно возвращались и ничего хорошего в них не было.

В этот момент я возненавидел себя. Себя и судьбу. Ненависть помогла решиться и постучать в дверь. Раздался глухой стук и я узнал, что дверь — липкая.

Минута шла за минутой. Никто не открывал.

Во мне боролась стеснительность и вежливость. Самые бестолковые чувства, когда ты в бегах, в чужом городе и с нулевыми шансами прожить ещё неделю. Ненависть как пришла, так и ушла. Ненавидеть было страшно.

И опасно.

В этот раз помог страх. Здесь, в темноте, зажимая нос, чтобы не дышать терпким запахом горелого... А воображение легко дорисовывало, как совсем рядом сжигают один труп за другим... В общем, оставаться снаружи ещё страшнее. Тем более, когда рядом лежит мертвое тело отца... В какой-то момент страха набралось столько, что он перерос в злость и я затарабанил ногами.

Помогло. Дверь открыли.

Из дверного проема вышла зловещая фигура. Из-за её спины бил свет, на меня дохнуло чем-то кислым, мерзким и горячим. Я отшатнулся, на секунду подумав, что сам посланник ада явился за мной.

Но фигура шагнула вперед и весь образ рассеялся. Это оказался низкорослый старик, с клочьям волос на почти лысой башке. Его кожу покрывали язвы, одет он был в черный балахон... Когда-то черный, а сейчас черноту покрыли десятки пятен и лучше не думать, что послужило их источником.

— Чего тебе, сопляк? — проскрежетал этот... старик.

— Труп сжечь, — ответил я, сглотнув.

Он посмотрел на лежащего рядом со мной отца, потом снова на меня... После чего и гаркнул, чтобы я сам заносил. Ну давай, папа, остались последние метры...

— Сюда бросай! — указал старик на один из столов.

Я послушно переложил тело, куда сказали и огляделся. Не крематорий, а филиал ада... Всего нашлась тройка столов, да одна дверь, ведущая, судя по тому, что вижу, в личную каморку старика. Ах да, ещё три люка рядом со столами. Это наверняка и есть печь.

— С тебя десять монет и проваливай! — рявкнул противный старик и требовательно протянул руку.

Я настолько опешил от этого, что сразу не нашелся, что сказать. Быть сожженным — это святое право любого человека. Более того, я точно знал, что в этом городе это правило действует и обязательно для всех. Нам зачитали список того, что необходимо знать, перед тем, как впустили внутрь. Мы тогда с отцом прослушали, пусть и короткую лекцию, но в ней точно говорилось — что право на крематорий есть у всех. Если кто-то умер из близких его надо доставить в это помещение и сжечь. Если увидел, как умер незнакомый человек — об этом надо сообщить как можно скорее и дальше с трупом разберутся. Если умолчать, то за это полагается суровый штраф.

Мертвых нигде не любили. Каждый знал, что умершего надо как можно скорее сжечь, чтобы злоба не проникла в него. Иначе живые быстро пожалеют о промедление. Мертвец восстанет, мутирует, а дальше... Зависит от того, сколько ему дали времени на мутацию. Если сразу уничтожат, то не так страшно. Если пару часов... То на улицы выйдет смертоносная тварь, которая начнет убивать и плодить себе подобных.

Старик это всё, конечно же, прекрасно знал. А я знал, что не могло быть здесь никакой цены в десяток монет! С запозданием мелькнула догадка, что меня пытаются развести! Этот вшивый, плешивый старикан, на две головы меня ниже!

Злость вспыхнула, как пожар, побежала по венам. Я шагнул вперед и крикнул на мерзавца:

— Да как ты смеешь лгать, урод!

Старик отшатнулся, в его глазах мелькнул ужас.

— Не бей! Ты раб злости, да?! Я сразу не понял! Конечно же бесплатно труп сожгу!

Старик поспешно отодвинулся от меня и спрятался за стол. На его лице отчетливо читался страх и мне это... Понравилось. Правда, ненадолго. Теперь уже я ощутил ужас, осознав, что только что произошло.

Я поддался эмоциям... Злости...

— Не раб злости? — раздалось из-за стола ликование, — О, мальчишка боится! Раб страха! Раб страха! Сволочь! — завопил он яростно.

— А ну заткнись, урод, пока я тебе голову не проломил!

Слова вырвались раньше, чем я успел подумать, как мне быть. Ещё одна вспышка злости... Слишком опасно — мелькнула мысль и быстро исчезла. Я едва удержался, чтобы не броситься на старика. Тот что-то понял по моему лицу и задрожал.

— Не бей! Только не бей! Я стар!

— Сжигай отца, урод! — ткнул я пальцем в тело.

— Как скажешь! Но может оставишь тело? Я заплачу! Пятьдесят монет! Хорошее тело!

— Сжигай или я сам тебя запихну в печь!

— Понял, не дурак!

Старикан в мгновение ока оказался у одного из люков и открыл его. Оттуда дохнуло нестерпимым жаром и я отошел подальше, внимательно следя, что будет дальше. Надо же... Пятьдесят монет за отца. Предательскую мысль, что это хорошие деньги, которые помогут мне продержаться, подавил в зародыше. Знаю я, куда тело денут. Пустят на мерзкие опыты. Твари... Какие же здесь все твари...

Тем временем старик чем-то щелкнул под столом и толкнул его в сторону печи. Оказалось, что это каталка, а я и не заметил в темном помещение. Не прошло и десяти секунд, как тело отца скрылось в пламени. Больше меня здесь ничего не держало и я как можно скорее поспешил на улицу. Но проклятая дверь не поддалась! Я дернул раз, другой, чувствуя, как подступает паника. Воображение живо нарисовало, что старик берет кочергу и бьет меня по голове. Взгляд ухватился за засов и мозг запоздало сообразил, что надо дернуть в сторону.

На улицу я выбежал под крики:

— Раб страха! Раб страха!

Старик откровенно насмехался надо мной и злорадствовал, но тогда я этому не предал значения. Пробежав не меньше полусотни метров, свернул в первый попавшийся тоннель и забился в какую-то темную дыру, где и замер, пытаясь отдышаться и прийти в себя.

Чуть не сорвался...

***

Что я чувствовал? Этот вопрос я задавал себе тысячу раз. Эмоции и чувства — верный индикатор той ямы, куда я угодил. Знать себя — это первый шаг, основа основ, чтобы выжить. Уж это мне вдолбили в голову основательно и за эти догматы я цеплялся, чтобы выдержать окончательное и безоговорочное разрушение моей жизни. Отец последнее, что от неё оставалось. И сегодня он умер.

Так что же я чувствовал?

Когда забился в темную дыру, выбежав из крематория, то ощущал поглощающий страх. Руки тряслись, сердце отчаянно билось, крича, что и дальше так не выдержит. Мысли путались, а тревоги наседали с новой и новой силой. Я настолько боялся, что даже не мог понять, чего именно. Чувствовал и догадывался, что злоба уже просочилась в меня, усилила этот страх и тот своими когтями скреб внутри, расшатывая больше и больше.

Страх — это болезнь. Злоба — её топливо. А я смертельно болен.

Поэтому для начала я постарался вспомнить хоть что-то, что могло помочь. На ум пришли дыхательные практики, помогающие успокоиться. Они хорошо помогали в школе. Сидя на мягких подушках, в полной безопасности, под присмотром мудрых учителей, я легко достигал спокойствие.

Почему мне никто не сказал, что это дерьмо так плохо работает, если ты сидишь в подземном городе, в сыром тоннеле, где даже света нет? Почему никто не объяснил, как успокоиться, когда пять минут назад тело отца скинули в печь?

Видимо учителя были не такими мудрыми, как сами считали.

Других вариантов у меня не было. Я сделал то, что делал до этого тысячи раз. Меня учили с малых лет находить спокойствие, надо всего лишь попытаться... Я схватился за эту мысль, как приговоренный к смерти хватается за любую возможность, лишь бы ещё немного оттянуть конец...

Откуда-то сверху упала ледяная капля. Я вздрогнул всем телом, почувствовав, насколько мне холодно. Но это был обманчивый холод. Так тело реагировало на злобу. Дела мои хуже, чем я думал. Либо я что-то придумаю, либо...

Медленный вдох, задержать дыхание на пару секунд, медленный выдох, задержать дыхание на пару секунд, повторить. Наставления отца всплывали в сознание, направляя. Вспоминать, как он учил меня в детстве и отгонять образы его сгорающего трупа было особо сложно.

Нужно всего лишь дышать. Дышать до тех пор, пока в голове не прояснится, холод не уйдет из одеревеневших мышц и я не смогу распрямиться, перестав до ужаса бояться этого мира.

Нужно. Всего. Лишь. Дышать.

Но как же это сложно...

Спустя бесконечность, чуть-чуть полегчало. Вспомнилась мама. Образы, как её тело разрывает на части, отгонять было проще. Я давно этому научился. Она не раз говорила про важность тела. Распрямиться тоже важно, в позе сжавшегося эмбриона легко чувствовать себя жертвой. А если встать, выпрямиться, расправить плечи... То легко удариться головой о торчащий металлический штырь... Потирая шишку, я сел обратно. В этой святыми забытой металлической кишке легко убиться или пропасть. Где я вообще нахожусь? Смогу ли обратно вернуться в капсулу? Чувствуя, как снова накатывает паника, вернулся к дыхательным практикам.

Отец, отец... За что ты так со мной? Как так сложилось, что моя размеренная, спокойная и безопасная жизнь завела на край мира, в эту дыру, где плешивые старики разводят подростков, что сами тащат своих отцов, чтобы сбросить их в пламя?

Прошлая жизнь казалась чем-то нереальным, выдуманным, словно её и не было. Но она была. Я это точно помнил и собирался хранить память так бережно, как только смогу. Из-за мамы. Которая осталась нас прикрывать, чтобы дать время уйти и покинуть благословенный Эдем.

Эдем, оплот чистых магов, который в одночасье наполнился насилием, смертью и террором. Стоило страху отступить, как ему на смену пришла злость. Злоба не растерялась и продолжила провоцировать сильные эмоции, подкидывая картины прошлого.

В тот день я не пошел в школу. Остался дома, потому что мать собралась провести важный эксперимент. На мне. Провела, а когда я вышел на балкон нашего прекрасного дома, что находился на склоне холма, откуда прекрасно видно белоснежный город, то... Я узрел, как с небес обрушиваются звезды. Тогда мне так показалось. Красивые, искрящиеся звезды, оставляющие дымные хвосты. Через пару секунд я понял, что это ракеты, которыми ударили по учебным заведениям, разом покончив с детьми магов. Не только с ними. Позже, когда эти картину будут навещать меня в кошмарах, я пойму, что удар нанесли разом по всем важным местам, где собирались чистые маги.

Ещё минут через пять после падения звезд возле нашего дома высадилось пару батальонов с синтами во главе. Мать вышла к ним, чтобы дать отпор. Я знал, что у неё хватает секретов, что в этом чистом городе она слишком выделяется на фоне возвышенных магов... И в тот момент стало понятно, почему. Секрет нашей семьи вышел наружу. Любимая мама оказалась темным магом, повелителем огня... Она связала боем врагов, перебила половину, синты попытались её уничтожить самоподрывом, но она выжила и выиграла нам ещё несколько минут. В тот момент отец схватил меня и потащил наружу. Через час мы оказались далеко за городом, вдвоем, без матери...

Бежали без оглядки, как можно дальше. Целый год шли по поверхности, обходили крупные города, скрывались. Тогда я увидел, насколько сильно отличалась жизнь в мире от жизни в благословенном Эдеме.

Так что же я чувствовал?

Ненависть. За то, что эти твари убили мать. Я ненавидел их всей душой.

Ещё я ненавидел отца. За то, что не помог маме, что вытаскивал меня и спасал нас, вместо того, чтобы спасти её. Ненавидел его за слабость, за то, что её смерть подкосила отца. Ненавидел за все те лишения, что пришлось пережить.

Я чувствовал страх. Много страха. Пока отец был рядом, он уничтожал злобу, очищал меня от её эманаций и жить было не так страшно. Да, этот мир проклят и в нем страшно бояться, как бы глупо это не звучало.

Поддайся страху, злости или другой сильной эмоции и у тебя есть несколько вариантов, чтобы выжить. Найти чистого мага, что очистит злобу и поможет прийти в себя. Найти лекарство, что подавит эмоциональную активность. Это даст время на то, чтобы собраться и успокоить эмоции, а лучше найти чистого мага или на крайний случай забиться под землю как можно глубже и молиться, чтобы отпустило. Третий вариант — ничего из этого не успеть сделать и... В лучшем случае ты умрешь. В худшем — превратишься в злобную тварь, что пойдет сеять смерть и разрушения. Каким именно чудовищем станешь зависит от той эмоции, которой поддашься.

За прошедший год я не раз видел таких монстров. Голодных духов, мерзких выродков, чудовищ, что двигаются слишком быстро, чтобы глаз успевал поспевать. Но хуже их были те, кто игнорировал силу отца. Одна такая тварь ранила его. Ещё один удар и по без этого ослабшему отцу. Смерть матери надломила его, как мага. Каждый раз, призывая свою силу, он разрушал себя. Сначала я не понимал, что происходит, а когда понял — стало поздно.

Поэтому я ненавидел отца, за то, что он оказался так слаб.

— Эй, чудик! — раздался чей-то голос совсем рядом, да так громко, что я подскочил и чудом разминулся со штырем, — Ты что тут делаешь, раб?

— Сам ты раб! — огрызнулся я, — Отца оплакиваю, отвали!

Внутри ещё клокотала ненависть. Вперемешку со страхом, они усиливали друг друга. Меня достаточно хорошо учили, чтобы я мог абстрагироваться от сильных эмоций и умом понимать, насколько эта ненависть токсична. Если хочу выжить, с ней надо что-то сделать. Лишь бы дел не натворить... Лишь бы не обратиться в безумную тварь.

— Надо же! Эй, пацаны! У нас тут юнец, что плачет по папке! — говорящий засмеялся.

Я и правда плакал. В глазах двоилось от слез. Я знал, что отец умрет. Знал заранее. Он тоже об этом знал. Пытался научить меня, объяснить, как выжить. Мы шли в этот город, бежали от Эдема вглубь континента, верили слухам, что здесь другой, лучший мир. Надеялись на нормальную жизнь.

Но это оказалось ложью. Вместо нового рая мы нашли укрытый в горах город, но не смогли попасть в лучшую его часть. Нас лишь пустили на внешний контур. Достаточно оглядеться вокруг, на эти ржавые туннели, мерцающие лампы, на грязь под ногами, чтобы понять — какая же это дыра.

— Кто тут? — в просвете тусклого света появилась ещё одна фигура, — Эй, парень, здесь нельзя находиться просто так! Если ты сдал своего предка старику Френку, так вали отсюда, пока цел! Повторять не буду!

Я понимал, что лучше не спорить. Встал и быстро направился на выход, мимо двух парней. Успел заметить, что они не особо старше меня. А вблизи так и вовсе оказалось, что я выше, лучше сложен и явно качественнее питался в прошлой жизни. Худые, жилистые, в обносках — они выглядели, как беспризорники.

Что-то такое в моих глазах мелькнуло, один из этих ребят среагировал мгновенно, толкнув меня в грудь. Не смотря на разницу в весе и росте, я отлетел назад и больно ударился об стену.

— Чего пялишься, придурок! — завопил тот, кто толкнул, — Тебе сказали, вали отсюда, пока кости целы!

— Не переусердствуй, Рик. Сейчас мы его проверим, — сказал второй парень, — Ага, статус гостя. У него капсула на неделю ещё проплачена. Вали парень, надеюсь у тебя есть деньги продлить статус гостя.

Темнота из глаз постепенно уходила. Боль — последнее, что меня волновало. Силы уходили на то, чтобы не броситься на этих двоих. Воображение живо подсовывало картины, где я разрываю их глотки, выдавливаю глаза... Это выглядело настолько жутко, что заставляло бояться.

Проклятые эмоции...

Я прошмыгнул между парней, чуть не споткнувшись о поставленную подножку. Какие же уроды... Но связываться с ними себе дороже. Я ещё не настолько потерял себя, чтобы не понять, что прошел по краю. У того, который толкнул меня, вместо руки протез. Отсюда и сила толчка. Стальные мышцы добавляли ему дури и наверняка провоцировали пустить заемную силу в дело. Да и второй тоже не так прост. У него как минимум один глаз не родной. С помощью него он наверняка меня и проверил. И если я хоть что-то понимаю в местных порядках, то получить доступ к базе данных любой вшивый подросток не может. А значит... Они тут официальные лица. Отец всегда говорил, что от таких надо держаться подальше.

Как добрался до капсулы — одним святым известно. Не иначе как сама удача меня вела, потому что заблудиться в однотипных стальных туннелях проще простого.

Выдохнул я только когда, створка закрылась, я повесил цепочку на неё и сполз на пол. Но здравый смысл быстро заставил подняться и сесть на кровать. Гигиена это не то, чем радовало это место. Кто знает, что за заразу можно подцепить на полу.

Капсулу, где я жил, нормальной комнатой назвать при всём желание не получится. Размерами она в пару шагов в обе стороны. С одной стороны двухъярусная кровать. внизу спал отец, наверху я. Свободного пространства пара квадратных метров. Есть встроенный в стену шкаф со сломанной дверцей. Этот «просторный» коридор вел в собственную душевую. Платную, между прочим. С утра оттуда капало и можно было умыться, но не больше. Хочешь нормально помыться — плати монету. Одна монета — одна минута вялой струи грязноватой технической воды, которая прошла неизвестно сколько обработок.

Год назад я и помыслить не мог, что с радостью бы помылся в таком месте. А сейчас — будь у меня лишняя монета, то залез бы прямо сейчас, чтобы смыть липкий страх и душащую меня злобу.

Не запомнил, сколько просидел, собирая мысли в кучу. Я остался один, на краю мира, в городе-дыре, почти без денег и проплаченным на неделю жильем. За помощью мне обратиться не к кому, зарабатывать я не умею и как быть дальше особо не представляю. Отец твердил, что нужно найти работу, желательно устроиться учеником на какое-то предприятие, но...

Когда мы сюда шли, нас обоих поддерживала надежда, что здесь будет лучше. Что здесь скрывается шанс на новую, нормальную жизнь. А лично я надеялся, что отец проживет достаточно, чтобы я встал на ноги и смог тут освоиться. Но он умер, оставил меня одного, без средств к существованию.

Что меня бесило. Будь проклята эта злоба! Ненавижу её!

Успокаивало лишь, что это не совсем мои эмоции. Отца я любил. И где-то даже умом понимал, как много он для меня сделал. Целый год держался, чтобы увести нас от опасности. А ещё мне жаль своего старика. Грустно и больно от того, что он ушел из моей жизни.

Так я и провел остаток дня, оплакивая отца. Эмоции постепенно улеглись и даже кое-что оставили после себя. Взгляд привычно скользнул на вечно маячующу перед глазами строчку.

Ненавистная шкала сдвинулась на один процент:

«Готовность к инициации 6%»

Целый год ушел на эти шесть процентов. Чтобы мама не задумывала со своими опытами, она излишни намудрила.

Глава 2. Планы на выживание

За те дни, что провел в этой дыре, я так и не привык просыпаться. Потому что побудка означала, что где-то в метре от моей койки, за металлической перегородкой, по трубам смывают всё то, что люди из центральной части нагадили с утра. Рев проносился настолько мощный, что хочешь не хочешь, а встать придется. Причем именно утром поток был почему-то наиболее сильным и пугающим, быстро приводя в чувство.

Проснулся я разбитым, без единой мысли, как быть дальше. Наверное, живи я в обычном мире, то грустил бы пару недель и убивался в трауре... Но кто же мне предоставит такую роскошь?

Чтобы встать, пришлось найти в себе остатки воли и заставить непослушное тело двигаться. Ощущаю себя древним стариком, который завис на краю пропасти и вот-вот навернется вниз. Как назвать моё состояние? Пучины отчаяния?

Чтобы выбраться из благословенного Эдема, гори он огнем со своими новыми хозяевами, и уйти от погони, нам с отцом изрядную часть пути пришлось идти по поверхности. Опасной, кишащей мутантами, чудовищами, мертвецами, безумцами и маньяками. Последние удивляли больше всего. Я никогда и представить не мог, что люди могут оказаться гораздо опаснее тварей.

На уроках истории нам об этом рассказывали. Приводили примеры жестокости, но воспринималось это... никак. Подумаешь, раньше войны были. Они ведь где-то там, далеко. А ты здесь, в безопасном городе, ешь свежую еду, тоже безопасную. Тебе не грозит умереть от болезни, от клыков людоедов, от пули в животе или чего похуже. Покинув Эдем, я увидел настоящую жизнь, пусть и малую её часть, но этого хватило, чтобы лишиться невинности.

Правда, я так до сих пор и не узнал, что с этим делать.

Агрессивные монстры и люди — это не единственные опасности. Радиация, аномалии, блуждающая злоба — умереть проще простого. По этой причине все города располагались под землей или в горах, как то место, где я сейчас находился.

Чтобы перейти из одного города в другой — требовалось совершить подвиг. В одиночку выжить шансов мало. Я это не сразу понял. Первые дни так и вовсе, прошли, как во сне. Отец куда-то меня тащил, мы прятались среди разрушенных домов, песков и редких каменных лесов. Мне тогда это казалось одним сплошным кошмаром. Я не мог уснуть вне привычной кровати и отрубался, только когда силы окончательно заканчивались. Я постоянно оглядывался назад, ища там взглядом догоняющую мать. Мне снились друзья и каждый раз, просыпаясь, я думал, что вот сейчас опять идти в школу. Я кричал на отца, требуя вернуться и тихо рыдал, когда он молча продолжал шагать дальше, опуская голову.

Отчетливо помню, как я его окончательно достал и он наорал на меня. Тогда я понял, что всё, пути обратно нет. Я никогда не видел, чтобы отец повышал голос. Никогда не видел, чтобы он показывал агрессию. Никогда не видел его злым. Он всегда выглядел ухоженным, одетым с иголочки, с благородной седой бородой и взглядом мудрых глаз, которыми смотрел на меня с пониманием, скозь очки, чтобы я не делал, как бы не шалил.

Если отец сорвался и накричал, значит всё, наши дела действительно плохи. Я тогда заткнулся и перестал ныть, попытался смириться с тем, что жить не будет прежней. Тогда я ещё не понимал, насколько не будет...

Мы постоянно скрывались, выискали еду, воду и укрытия. По большей части нам не везло. Я впервые испытал чувство голода. Оно стало привычным. Сознание настолько отупело, что следующие недели прошли, как в забытье. Я больше не плакал, молча шёл и делал то, что велел отец.

А через несколько месяцев, уйдя от Эдема подальше, отец рискнул прибиться к каравану, который циркулировал между городами. Вот там мы и познакомились с одним мужчиной. Бывалый воин, вместо ног он ходил с помощью протезов, а на жизнь смотрел под своим углом. Именно он научил одной фразе, которая точно описывала мою текущую ситуацию.

Срань из жопы. А я тот орешек, что летит в этой срани.

Когда первый раз это услышал, то покраснел и пару дней под впечатлением ходил. А тот мужик развлекался и задался целью научить меня материться. Чем и занимался целую неделю, пока мы не нарвались на засаду и ему не оторвало голову. Тогда мы с отцом снова бежали, уже без каравана, который уничтожили полностью. Пока твари доедали людей, нам удалось скрыться.

Срань из жопы... Если я не предприму что-то прямо сейчас, то можно сразу идти к крематорию. Хотя нет. Из принципа не пойду. Тот старикан тот ещё падальщик. Надо же, десять монет за труп отца. Чтобы потом его на опыта продать! Тело мага, ему на рынке ох как рады будут. Оторвут только так и превратят в боевую химеру. Что такое вообще возможно, я и помыслить не мог, пока жил в Эдеме. Но за прошедший год мои горизонты расширились.

Про химер я узнал, когда шли вместе с третьим нашим караваном по счёту. Именно они напали и убили треть охраны. Отец тогда вмешался, применил свою силу... Что к добру не привело. В ту же ночь караванщик попытался нас убить. Как оказалось, за голову чистого мага в некоторых местах дают неплохую цену. Позже, когда я спросил у отца, кто же на нас напал, он и рассказал, что это за существа такие, химеры. На вопрос, зачем тогда нас убивать и продавать темным магам, чтобы они создали новых существ, отец пожал плечами.

В путешествие я понял, что мир безумен. Чуть позже осознал, что не мир, а люди.

Так что лучше я просто лягу рядом с крематорием и подохну, чтобы обратиться в мертвяка и сожрать старика. Мысль о мести была сладка, но сладость продлилась недолго. От картины, как вкушу плоть мерзкого старика затошнило. Ужасная смерть и посмертие. Не хочется такого конца...

Эти мрачные мысли проносились в голове, пока я заставлял себя делать базовую разминку и не задеть постель или стену. Так называемые койки, которые нам предоставили — это жесткие металлические конструкции. От подушки я отказался, потому что пятна на ней выглядели слишком уж подозрительно. От одеяла отказаться не получилось, потому что ночью тут прохладно... А если быть честным, то прохладно всегда. Да и понятие ночи условно, потому что солнца тут не увидишь. Я уже начал теряться во время, не понимая, день на дворе или ночь.

В трубах за стеной послышался гул. Пора ловить воду для умывания. Я забежал в душевую, но забежал — это громко сказано. Втиснулся — гораздо точнее. Подставив руки, я жадно ловил капли. Наверняка хозяева этого места не знают, что здесь течь, но это мне на руку. Платить за воду слишком расточительно.

После душа я вернулся, закутался в одеяло, чтобы согреться. Запоздало сообразил, что от разминки должно было стать теплее. А если не стало, то плохо дело. Значит я вчера впитал слишком много злобы и сейчас у организма отходняк. Ещё два-три повторения, как вчера и всё, потеряю себя.

Святые... Ну почему так не вовремя то? Почему Эдем не захватили на пару лет позже? Мне было пятнадцать, когда это произошло. Сейчас шестнадцать. Как раз в это время меня должны были начать учить техникам, в том числе как справляться со злобой. Случись трагедия на пару лет позже и я бы чувствовал себя гораздо увереннее. Отец пытался чему-то меня научить, рассказывал общие принципы, но без практики. Это закон. В шестнадцать лет начинают преподавать основы, в двадцать — серьезные вещи. До этого нельзя, потому что психика подростка считается не окрепшей, а значит не сможет выдержать давления злобы.

С чем я был полностью согласен. Сам чувствую, как расшатывает меня изнутри.

На размышления ушло несколько часов. Когда понял, что в сотый раз думаю об одном и том же, решил подвести итог.

Город, куда мы так стремились оказался иллюзорной мечтой. Никакого нового благословенного Эдема здесь нет. Отец кое-что успел узнать, пока был жив и поделился со мной, стараясь подготовить к неизбежному. Он предчувствовал свой конец и последние дни я видел в его глазах скрытую грусть. Отец переживал за своего непутевого наследника. В этом я вижу горькую иронию. Сам ещё вчера испытывал жгучую ненависть за его слабость, а сам-то... Слабак тот ещё. Беспомощный щёнок в опасном мире.

Странно, но от этой мысли стало легче. Всё же мой отец достоин уважения и многое сделал для меня. Если не поддаваться злым эмоциям и не валить вину на него, то ситуация видится иначе.

Город... Вдалеке его называли Гнездом или Ульем. Местные называли Алмазным Орехом. Дикое название, глупое, как по мне, но кто я такой, чтобы судить? Поэтично в какой-то мере и нет смысла обвинять людей в том, что они приукрашивают действительность таким простым способом. Алмазный Орех... Название настолько же точное, как и глупое.

Сам город скрывается в горах. Но в него мы так и не смогли попасть. Нужно заслужить определенную репутацию, чтобы допустили в нежное брюшко городской жизни, где есть все блага. Такие гости, как я, имели возможность лишь снять каморку на внешних уровнях.

Пока рядом был отец, нам почти ничего не угрожало. Вчерашний день наглядно показал, что оставшись один, я теперь в опасности. Я уже давно лишился наивности и перестал считать, что жизнь человека ценна. А тем более подростка, который ничего не умеет. Те парни могли меня убить, искалечить и, уверен, им бы за это ничего не было.

Говоря, что город выглядит, как орех. Внутри, на самом верху, где солнце и свежий воздух, находятся лучшие кварталы, живет местный правитель и элиты. В середине ореха скрываются главные заводы, за счет которых и живет город. По первому внешнему периметру расположены так называемые грязные производства и системы обслуживания. А внизу, на крайнем внешнем периметре, находится зона отчуждения. Тут живут все те, кому нет места внутри. Те, кто хочет жить хоть под какой-то защитой стен и скал. Здесь нет риска заражения, радиации, да и уровень злобы низкий.

Кто-то это назовет комфортными условиями — если, конечно же, для него привычно жить в постоянном сумраке, не видеть солнца, питаться универсальными пищевыми брикетами и вкалывать на тяжелой работе, чтобы не сдохнуть от голода и холода. Отец специально узнавал насчет работы, надеясь меня куда-то пристроить. По тому, что я сижу тут в одиночестве и не знаю, куда податься, очевидно, что у него ничего не вышло.

Упомянутые брикеты лежали в незакрывающемся шкафу. Ровно девять штук. Одного хватает, чтобы перестать чувствовать голод. О питательности можно лишь догадываться. Но думаю, она такая же, как и вкус. А конкретно — отсутствует. Как будто жуешь сухой песок. Наш путь пролегал в том числе через пустыни, так что я знал, что это такое, упасть лицом в песок и наесться его.

Живот заурчал, намекая, что надо заправиться. Срань из жопы... Как вся ситуация, так и местная еда. Другую можно достать, но изволь платить монеты.

Они у меня были. В количество десятки штук. Универсальная денежная единица во всех встреченных городах. Есть и местная валюта, обычно цифровая, её можно получить в обмен на монеты. Их особенность в том, что они способны впитать злобу. А значит ценны для всех людей без исключения. Соображай я вчера чуть больше, скинул бы злобу в монеты, но... При злоупотребление хрупкий металл легко разрушить. Учитывая мою ситуацию, лучше их приберечь. Чтобы еды купить или чтобы злобу сливать, если уж совсем прижмет.

На одну монету можно купить два брикеты. Нормальная порция из синтетической еды будет стоит две монеты. Сутки в этой комнате — пять. Имею ввиду медных монет, самых дешевых. Правда, меди в них почти и нет. А может и вовсе нет. На уроках истории нам рассказывали, что это название пришло из древних времен, они были в обиходе тысячу лет назад, а то и больше. В медную в среднем можно слить десять раз злобу. Следующая по номиналу — серебряная. Туда уже все пятьдесят раз получится. В золотую, как говорят — двести, а то и триста, зависит от качества. Но количество раз — это не всё, что важно в монетах. Есть ещё скорость и объем поглощения злобы.

Мои монеты вбирают в себя мало, легко могут разрушиться, если залить много и... Долго злобу рассеивают в пространстве. Пара суток уходит.

Десять монет — двадцать брикетов. Три раза в день, если есть, а меньше не получится, иначе голод замучает, это десять дней. Учитывая и те запасы, которые у меня есть. Значит, страшен не голод, а оказаться без жилья. Те парни донесли мысль, чем это чревато. Я стану никем, беспризорником. Хуже того, я стану тем, у кого нет денег, а значит с ним можно делать, что угодно. Так себе перспектива.

Получается, мне нужно найти деньги, жилье и еду. Ещё воду, про которую забыл. Она даже важнее, чем еда. При этом надо не позволить злобе разрушить себя. Стоило сформировать для себя задачу, как накатила волна облегчения. В тот же момент надпись, что маячила перед глазами, изменилась:

«Готовность к инициации 7%»

Ох, мама, что же ты сотворила со мной?

Глава 3. Неудачный выход

Чтобы оказаться на улице, требовалось выбраться из капсулы на лестницу и по ней уже спуститься на десяток метров вниз. Сами комнаты скрывались прямо в скале и к некоторым их них не так-то легко пробраться: вид металлическим лестниц, покрытых ржавчиной, кое-где без ступений и защитных перил, напугал меня в первый раз до дрожи. Я тогда едва заставил себя подняться, а сейчас уже ничего, привык. Главное не двигаться быстро, переносить вес тела плавно и молиться святым. Когда я спускал тело отца было особенно жутко. Хлипкая лестница неплохо держала вес одного парня, но двоих человек уже с трудом, натужно скрипя и угрожая в любой момент обрушиться.

До следующей стены, на которой рассредоточились десятки точно таких же дверей, как и та, которую я сейчас открыл, не больше трех метров. При желание можно разбежаться и допрыгнуть, но я не дурак, чтобы так рисковать. Лестницы шаткие, как и выступы, по которым добираются до капсул. Легко сорваться вниз и разбиться. Не далее, как два дня назад, когда отец ещё был жив, а я сидел в капсуле, раздался сначала дикий вой, вместе с ним лязг железа, потом тиша, и через пару минут ругать администратора. Я не удержался, выбрался наружу и увидел внизу то, что осталось от постояльца. Он свалился вниз, напоролся на штырь, но тот не выдержал его веса и они вместе, с изрядным куском лестницы, рухнули вниз.

Но больше всего меня поразил не вид трупа, под которым растекалось темное пятно, а реакция людей. Никто не переживал, не беспокоился и не показывал, что его хоть как-то тронула чужая смерть. Люди... насмехались над неудачником, который «нажрался и убился». Видя их реакцию я при всём желание не мог осудить человека, который решил напиться в таком месте.

Здесь гуляет сквозняк, приносящий запах сырости и машинной смазки, но никак не свежести. Здесь темно и свет дают лишь мерцающие огни, расположенные над входами в капсулы. Да и то, не над всеми. Освещения хватает, чтобы видеть смутные силуэты, но не больше. Жутковатое место. Оно меня пугало, вызывало мурашки по коже от мысли, что надо спуститься вниз, цепляясь за грязные перила и отправиться в путь, чтобы... Что именно делать я так и не определился. А как тут определишься, если ответ тебе неизвестен. Понятно, что надо найти, где заработать, но сделать это в незнакомом городе, отнюдь не самом дружелюбном?

Меня учили, как быть добрым, мирным и уважать ближнего своего. Уроки, как найти работу в жопе мира, ничего не умея, отсутствовали в моём школьном расписание.

Но деваться некуда, поэтому я полез вниз, тщательно ощупывая ногами ступеньки. Один раз уже поскользнулся и чуть не улетел вниз. Синяк так до сих пор и не сошел. Хорошо, что только им отделался. Заполучи я сейчас перелом и мне не выбраться.

— Пацан! — гаркнули мне прямо на ухо, от чего я чуть не сорвался и не улетел вниз, — Смотри куда прешь! Твоя нога задела меня!

— Так внимательнее будь, идиот! — рявкнул я в ответ.

— Пошел в жопу! — плюнул в меня мужик и скатился вниз.

Ловко он. А нет... Мужик выругался и захромал. Ногу себе подвернул? Как-то неудачно он приземлился.

Пребывая всё ещё в шоке от своих резких слов, я выждал пару минут, пока он не удалиться и тоже спустился вниз. Проклятое место...

Для жителя благословенного Эдема ругаться — это также невозможно, как и подраться, причинить боль, оскорбить, надругаться или ещё каким-то образом совершить зло. Я и слов то таких не знал... Точнее знал, но никогда не задумывался о том, что в принципе можно выплеснуть агрессию.

Эдем — это город чистых магов. Магов, что зациклены на чистоте, будь проклят этот каламбур. Первые пятнадцать лет моей жизни эта картина мира устраивала. Будь вежливым, добрым, хорошим... Отринь злобу, развивай в себе чистоту... Красивая сказка.

Нельзя сказать, что это абсолютная глупость... Как никак, благодаря чистым магам эдемовцы жили... Да, они жили. И жили хорошо! Сравнивая с тем, где я сейчас нахожусь, так и вовсе, это небо и земля. Чистый воздух, земля и вода... Свежие, натуральные продукты... Всё благодаря чистым магам. Эту мысль мне вдалбливали с пеленок.

Надо быть чистым! Как внутри, так и снаружи! Как в мыслях так и в делах!

Это не сложно... Святые будут мне свидетелями, это действительно не сложно. Особенно, когда у тебя есть чистый воздух, еда и вода. Есть родители, комфортное жилье, чистая постель, вкусная еда. Когда соседи тебе улыбаются, с ними можно поболтать ни о чем, пошутить.

Не трудно быть хорошим, живя в раю на земле.

В Эдеме терпеть не могли темных магов. Которых ещё называли черными. И как только матушка смогла встретить отца, да ещё выйти за него замуж, после чего скрываться от всех и жить в городе? Я не раз задавался этим вопросом и отец кое-что мне рассказал. Десяток удивительных историй, на что им пришлось пойти, чтобы легализовать маму в Эдеме.

Всё ради великой цели... Частью которой я стал. Но не хочу об этом думать. Не сейчас.

Теперь, хлебнув горестей, мне понятно, почему мама воспитывала меня так, как воспитывала... Понятен теперь её смех, когда она пару лет назад научила меня паре ругательств. Я краснел и смущался, а она хохотала до упаду. Культура Эдема была так сильна во мне, что у неё ничего не получилось. Я и после, уже в бегах, также терялся, слыша ругань. Когда отец узнал, чему она меня учит, они крупно поругались, но это развеселило её ещё больше.

Крупно поругались — это отец, сохраняя вселенское спокойствие, прочитал ей лекцию о недопустимости такого поведения. А мама в ответ язвительно отвечала, что мир Эдемом не ограничивается и мальчику надо отрастить хоть какие-то зубки. Тогда я не понял, что это значит.

Темные маги... К эмоциям они относились совсем иначе. Прямолинейные, грубые, горячие, живущие в пороке, эгоистичные... Темный маг и плохой человек в моем понимание были синонимами. Самое грубое ругательство от одноклассников, которое я слышал: ты что, темным магом стать собрался? Темными магами пугали. Их приводили, как пример ущербности пути. Учителя могли сказать, что если плохо будешь учиться, то станешь темным магом. Это означало, что ты очень сильно накосячил. На такое замечание полагалось испытать стыд и идти замаливать проступок в медитациях.

Темным маги — это зло. Так я думал, когда учился в школе. Потом я узнал, что моя мама темный маг, что пошатнуло картину мира. Она у меня часто шаталась, эта картина. То треснет, то упадет, то развалится на кусочки. Словно мир задался целью разрушать мои представления. Но почему-то никто не научил, что делать в этом случае. Меня не покидало ощущение, что перед рождением я забыл прочитать инструкцию, как правильно жить и теперь теряюсь на каждом шагу.

Год назад меня бы сковал ужас от ситуации, что сейчас произошла. Посторонний мужчина, в грязной одежде, да и сам такой же грязный, наехал на меня с матом. Да меня бы трясло неделю. А сейчас тело отреагировало моментально, на агрессию ответило агрессией, чтобы исчерпать конфликт.

Непростительная, недопустимая реакция, за которую я тут же испытал стыд, как только убедился, что опасность миновала.

В школе бы мне сказали, что надо быть добрым, чутким и сострадательным. Я был согласен с этим. Но какая-то другая часть меня говорила совсем другое. Я плохо знал эту часть. У неё язвительный голос и она прошептала: интересно, а если засунуть в эту дыру школьных учителей, что будет?

Мне потребовалось пару минут, чтобы выбраться из жилой зоны. Выйдя из узкой щели, я оказался... Наверное, это можно назвать площадью. Сложно применять привычные городские понятия к месту, что находится под землёй.

Если пойти от одной стены до противоположной, то понадобится не больше пятидесяти шагов. Когда-то это был идеально металлический круг, наверняка сверкающий новизной. Сейчас же под ногами я видел толстый слой грязи, а пространство заполонили... Пусть будут магазины и мастерские. В них что-то продавали, начиная с еды, продолжая одеждой и инструментами.

Говорю магазины и аж тошно. Ближе всего к жилому зданию продавали еду. Ну как еду... Железная коробка, где в узкой бойнице видно щекастую рожу, что и выдает пищевые брикеты. Если у тебя есть деньги, чтобы заплатить, конечно. Дверь стальная, с виду крепкая. На окошке решетка, тоже крепкая, прутья сантиметровой толщины. Хотя для некоторых, кто здесь обитает — это не станет преградой.

Я эту каменную железную коробку смогу обхватить, если руки в сторону разведу. Места в ней минимум. А уж какого там сидеть сутки напролёт, выдавая еду... Я видел потное лицо женщины, злой взгляд... То, что она берет руками брикеты, которые находятся отнюдь не в упаковке...

Если меня жизнь и научила чему-то, так это тому, что о некоторых вещах лучше просто не думать.

Остальные торговали из таких же коробок. Кто-то в открытую товар раскладывал. У несколько продавцов магазины были покрупнее, пробитые прямо встене и уходящие куда-то в скалы. Света здесь хватало. Те магазины, что выглядели посолиднее, подвешивались неоновыми вывесками. У меня от них сразу же голова начинала болеть. Десятки разных цветов, абсолютно не совмещаемых, били по нервной системе, уничтожая её. Как и чувство прекрасного.

На небольшой площади всегда находилось человек пятьдесят, сколько я здесь не появлялся. Кто-то закупался, кто-то общался, а кто-то мимо шел. Не тесно, но достаточно плотно люди стояли, чтобы создать ощущение «оживленной улицы». Странное дело, но это меня одновременно и успокаивало и пугало. Успокаивало — потому что я привык жить под открытым небом, а не в каменной мешке, забыв, как выглядит солнце. Толпа людей рядом, которые не хотели тебя убить, это как ностальгия по прошлому. Пугало — потому что местные выглядели не очень дружелюбно и то, что они не хотели меня убить, было связано с тем, что у них есть дела поважнее, чем какой-то одинокий парень, который выглядывает из темноты тоннеля.

Что касается решетки и того, что её некоторые могут легко выломать... Так минимум у половины здесь те или иные протезы. У кого-то руки, у кого-то ноги, у кого-то скрытые аугментации. В Эдеме это было под запретом. После восстания синтов в прошлую эпоху, использовать протезы — значит находиться в зоне риска. И чем люди думают? Слишком беспечно, но кто я такой, чтобы судить.

Я простоял в тени под лестницей не меньше, чем полчаса, наблюдая за людьми. Хотел понять, чем здесь дышат местные.

Всё же чему-то за время путешествия я научился.

Как успел узнать отец, Орех — производственный город с хорошей пищевой базой вокруг. Основное население скрывается в горах, а тем, кому не повезло — живут вокруг. То есть под открытым небом. Климат здесь теплый, замерзнуть не страшно, но вот думаю об этом и хочется рассмеяться.

Это только наивному дураку может показаться, что лучше податься наверх, поближе к тем, кто выращивает еду. Когда ходили с караванами, наслушались разговоров. Придя сюда, информация подтвердилась. Выращивать еду не значит есть досыта. Тем более это не значит жить в безопасности. Там, на поверхности, угроз в десятки раз больше, чем здесь. Да и судя по слухам, люди стремятся спрятаться именно внизу, отнюдь не спеша на поверхность. О чем-то это да говорило.

Добирались мы сюда последние пятьдесят километров через подземный тоннель. На входе в город встретил таможенный контроль, где нас проверили и только после этого пустили во внешнюю зону. Заходили в тоннель ещё в пустыне. Потом отец узнал, что в радиусе десятка километров вокруг города находится зеленая полоса. Там поля, добыча, поселения...

Возникает закономерный вопрос, а что же остальные сорок километров? Зачем так далеко тянуть тоннель, чтобы можно было попасть в город? Ответ частично объяснял, почему никто не хотел жить на поверхности. Дикие земли, мутанты, злоба, радиация — полный список угроз, которые могут тебя убить за секунду.

Здесь есть часть населения, идущая боевым путем возвышения. Они же занимают весь центральный вход внешнего кольца. Обычным бойцам нет места внутри. Даже элитным. Отец мне так и сказал, с горькой ухмылкой. Зачем воины в месте, которое считается идеально безопасным? Тем более, когда у них полно работы снаружи. Надо же кому-то отгонять всякого рода тварей от поселений.

Центральная часть города — рай на земле, как тут говорят. Я уже знал, что каждый доходяга, если у него хватает наглости, мечтает туда попасть. Другое дело — внешний круг. Где мало работы, да и в целом люди не особо нужны. Ещё больше они не нужны только в самих поселениях. Не смотря на высокую смертность, нам сразу сказали, что туда соваться смысла нет. Не примут и выгонят.

Если верить слухам, многие из поселений уходили в город. Что лично для меня плохой расклад... Куда не подайся, ещё один голодный рот, без выдающихся навыков, никому не нужен. Как бы там не было, выйти наружу — худшее, что может со мной случиться. Тем более без иммунитета к злобе. Ещё один минус жизни в Эдеме, о котором никто не предупреждал. Живя рядом с чистыми магами ты в принципе не можешь столкнуться со злобой. Для обычных жителей этого мира она привычнее, им проще выжить. Я и дошёл сюда только благодаря отцу. Ему постоянно приходилось использовать свой дар, чтобы я выжил.

Я хотел попробовать устроиться здесь. Лучше самая невзрачная работа, чем сложить голову в зубах первой же твари наверху. Драться меня никто и никогда не учил. Не считать же за это спортивные уроки в школе? Тогда мне считалось это естественным, а сейчас как-то не очень. К чему их привело магов отрицание насилия? К падению и захвату. Это сам отец признал. Что было отдельной причиной его страданий и внутреннего разрушения.

— Эй, мальчик!

От неожиданности я вздрогнул и резко обернулся. Надо заканчивать с такими реакциями, а то сразу выдаю слабость. Да и бдительнее надо быть, а то так засмотрелся и задумался, что не заметил, как ко мне сзади подошли. Да кто! Женщина!

Незнакомка сразу приковала внимание. Высокая, стройная, она была одета в платье, что здесь, в этом темном царстве, выглядело удивительно и волнующе. Шелковистые волосы, полные губы и голос... В школе я читал стихи древних поэтов, из тех раритетных книг, что удалось сохранить. Так вот... Её голос звучал, как ручей, как ласка, как сама нежность.

И тем неприятнее было зацепиться за вживленный кусок металла вокруг её шеи. Он светился, подсвечивал её лицо, нарушая образ феи.

— Простите, это вы мне? — от растерянности я выдал самую глупую фразу, какую только смог.

Я давно понял, что вежливость и выживание зачастую находятся в разных углах.

— Извиняешься, да ещё и на вы? — её глаза распахнулись от удивления, — Пожалуй, я такого и не слышала никогда, — облизнула она губы, которые остались чуть приоткрытыми, — Как тебя зовут, милый мальчик?

Слово «мальчик» покоробило, но из её нежных уст это звучало так... трепетно, что возмущение испарилось, словно его и не было.

— Эрик, — представился я.

— А я Фиалка. — улыбнулась она искренне, — Что ты тут делаешь? Прячешься?

— Не совсем, мисс. Я наблюдаю за людьми, — губы сами собой расплылись в ответной улыбке.

— Ого, — её ресницы вспорхнули вверх, завораживая, — Наверняка это очень важное занятие. Ты здесь проездом, Эрик?

— Пока не знаю, — смутился я, — Вот ищу работу.

— Ты один?

— Как видите... — развел я руками, глупо улыбаясь.

— О, прошу, обращайся ко мне на ты, а то это так неловко, — засмеялась она звонко.

Я чувствовал себя идиотом, но не понимал, что происходит. Не заметил, как она подошла ещё ближе, теперь нас разделяло полшага, не больше... Пахла она как святая, чистотой и свежим воздухом, чем волновала и будоражила. Откуда такие запахи здесь?

— И долго ты ищешь работу, Эрик?

— Только сегодня начал... Фиалка.

Потребовалось мужество, чтобы произнести её имя. Но мне понравилось. Оно как самая сладкая конфета.

— Ты такой милый. — улыбалась она, — Возможно, у меня есть для тебя предложение. Ты умеешь общаться с людьми?

— Эм... — мозг буксовал, западало осмысливая сказанное.

Фиалка смотрела с интересом, с искренним и неподдельным, таким чистым, какой я давно не видел. Так могут смотреть только добрые люди.

Но эту картину разрушили так резко...

— Фия! — воскликнул здоровый мужик, проходя мимо.

Изначально он шел по тому туннелю-улице, где мы стояли с краю, но увидев девушку, подошел к нам и... Схватил своей грязной лапищей её за задницу!

Её! Эту непорочную красоту! За! Задницу!

Я сжал кулаки, живо представив, как проломлю череп этому уроду, как выдавлю глаза, сломаю руки и заставлю страдать! О, да! Он будет молить эту деву о прощение, раскаиваясь до конца дней своих!

Но у жизни были свои планы. Фиалка не возмутилась. Она легко и непринужденно прижалась к мужику, провела ладонью по его щетине и улыбнулась.

— Ты знаешь правила, дорогой, руки не распускать. Хочешь поиграть, приходи вечером.

— Сегодня после смены загляну, — пообещал он, — А это что за пацан слюни пускает? Охмуряешь мальчишек?

— Хочу ему работу предложить. Как думаешь, он нам подойдет? — окинула девушка меня взглядом, пока я стоял с открытым ртом и пытался врубиться, что же сейчас такое увидел.

— Ну рожа у него смазливая и порода хороша. Сразу видно, нездешний пацан. Хорошее питание, свежий воздух — наверняка он с этим не понаслышке знаком. Так что спрос будет. Эй, парниша! А ну повернись! — потребовал он, — И задницу отклячь, покажи товар лицом!

Это животное расхохоталось, но звуки до меня доносились словно издалека... Реальность разбилась вдребезги, мир рухнул и... Я пытался по быстрому собрать его воедино.

Наваждение в один момент ушло. Красивейшая девушка превратилась во взрослую женщину. Я увидел, что фигура её не так уж и идеальна. Волосы — уложены, но похожи больше на синтетические, а не живые. Платье — слишком короткое, обнажает задницу и ноги, что выглядит похабно. Металл на шеи не просто так, это ошейник, а возможно и артефакт. Запоздало я сообразил, что Фиалка меня обрабатывала, подавляя волю. Теперь её улыбка не выглядела доброжелательной. Обычная улыбка, где-то даже лицемерная.

— Чего замер, придурок?! — набычился мужик, — Тебе сказали повернуться!

Он было хотел шагнуть ко мне, но Фиалка его удержала.

— Не так быстро дорогой. Тебе вроде на смену пора? Увидимся вечером?

Снова включилась её обаяние. Мужика покинуло напряжение, он разулыбался, кивнул и отправился по своим делам. Не забыв мне напоследок сказать:

— Малой, если устроишься к феям, я к тебе тоже обязательно загляну! Поучу хорошим манерам! Так что готовь задницу как следует!

Посмеиваясь, он нырнул в поток людей и скрылся. Я же остался, ошарашенный, с подозрением смотря на женщину.

Её рука взяла меня за локоть. Видимо на лице слишком явно отразилось желание сбежать. Я чувствовал жар от пальцев и не находил в себе решимости отстраниться. Хуже того, я как глупый мертвец пошел за ней. Оказавшись в темном отнорке, запаздало в голову пришла мысль, что тут мне конец и настанет. Эта женщина как хищное растение. Умеет очаровать, а когда ты расслабишься, сжимает стальные челюсти.

— Да не угрожает тебе ничего! — возмутилась она, разглядев моё выражение лица, — Послушай, Эрик. Ты видимо славный парень, а я не настолько пропащая женщина, чтобы пройти мимо. Работа для тебя — реальный шанс. Насколько у тебя хватит денег? Это ведь ты вчера тащил отца в крематорий? Тебя много кто видели и выводы сделать успели.

— Вам какое дело?

— Мне когда-то тоже помогли, — улыбнулась она, — Я, как и ты, стояла на этой самой улице, хлопала ресницами и пыталась найти еду.

— Я не буду торговать своим телом, — упрямо ответил ей, — Если хотите помочь, то дайте совет, как найти нормальную работу.

— На этом уровне нет нормальной работы, — вздохнула она, — Наше заведение находится дальше по улице. Ты легко его найдешь. У вдоха всегда находится несколько девочек... И мальчиков. Если совсем прижмет, то ты знаешь, куда идти.

Я стиснул зубы, моля всех святых, чтобы никогда до такого не опуститься.

— Что насчет совета... Так и быть, дам тебе его. Перестань дрожать. Изображать из себя крутого тоже не надо. Это спровоцирует агрессию ещё быстрее. Рабы злости захотят тебя проверить, как только ты потеряешь жилье. Надеюсь, твоя капсула проплачена на год вперед, Эрик. На этом всё. Желаю тебе удачи. В этом забытом святыми месте она не помешает.

Женщина ещё раз улыбнулась и поспешно ушла, не оборачиваясь. Я тоже задерживаться не стал. Вернулся к себе в капсулу, чтобы в тишине прийти в себя. Впервые за время путешествия я встретил человека, который упомянул святых. Этот же человек прямо на виду у других подавлял волю и воздействовал на сознание.

Куда же я попал...

Глава 4. Изучение улиц

Стоило закрыть за собой дверь, как начался отходняк. После чужого воздействия меня трясло, тошнило, а голова гудела так, будто по ней треснули дубиной. Вот это я удачлив, ничего не скажешь! И сотни метров от капсулы не отошел, как вляпался!

Трезвость мысли вернулась спустя час, который растянулся для меня в маленькую бесконечность. Срань из жопы, — лучше и не скажешь.

Как перестало колотить, я постарался сформулировать правильные вопросы. Отныне мне нужно быть собранным, а главное, как завещала матушка и отец — думать!

— Думай, Эрик! Думай! Всегда думай, анализируй ситуацию, будь выше своих эмоций!

Оба родителя, проявляя редкое единодушие, твердили мне это чуть ли не каждый день.

В Эдеме мой отец занимал почетную должность библиотекаря. Он изучал историю, вел исследования, а любимой его темой была позапрошлая эпоха. Как он мне рассказывал, до большой войны мир был совсем другим. Чистым, не разрушенным. Живя в Эдеме, я это представлял легко. Ту часть, где чисто и не разрушено. Мне просто казалось, что за пределами родного города всё точно также, а может и лучше. Разумеется, не раз говорили, как дома, так и в школе, что мир находится в большом упадке. Но я не принимал это близко к сердцу. Пока не увидел собственными глазами, что к чему. Сейчас мне поверить в светлое прошло стало гораздо сложнее. Это казалось сказкой, которую так приятно смаковать, чтобы на минутку абстрагироваться от ужасов настоящего.

Города, в которых жили десятки миллионов? Им не надо прятаться под землей? Чистые континенты? Нет радиоактивных пустынь? Можно искупаться в настоящем море и не бояться, что вода тебя разъест, а какое-нибудь чудовище не сожрет?

Не верю!

Но не всё так просто с этой историей, как рассказывал отец. Слишком много утеряно и требовался научный подход, чтобы пробраться сквозь темные века. Подтасовать факты — проще простого. Выдать желаемое за действительное — тоже дело нехитрое. Поэтому отец меня учил подмечать детали, сопоставлять и анализировать.

Мама от него не отставала. Но теперь её уроки выглядели совсем иначе. Она учила в первую очередь подмечать... людей. Читать их эмоции, видеть скрытые мотивы. Она часто рассказывала, что человеческое общество не такое, как я думаю. В это было трудно поверить, живя в идеальном городе. Но сейчас, спустя год испытаний и лишений, я начал понимать.

В пустошах, если хочешь выжить, надо уметь читать людей. Это спасет тебе жизнь и не раз. Спасет, когда будешь искать отряд для перехода. Спасет, когда напарник потянется за оружием, чтобы пристрелить тебя и забрать скудные запасы. В какие ситуации мы только не попадали. Большую часть пути я прошел, как в забытье, но кое-что вынес для себя.

Вот и сейчас, стоило справиться с эмоциями, как мозг заработал, раскладывая ситуацию.

Сама женщина — сплошная загадка. Что ей было нужно? Зачем она обратила на меня внимание? И правда хотела предложить работу? Если так, то это мерзко. Но других причин я не вижу. Кому есть дело до одинокого пацана? Никому. Больше остального волновало другое. Как она на меня воздействовала?

Образование в Эдеме не было уж совсем идеалистическим. Только процентов на девяносто пять... Нам рассказывали, какие есть опасности в мире. Рассказывали про магов, синтов, аргументированных, мутантов... Мама добавляла подробностей, рассказывая без прикрас, какие реально есть опасности.

То, что существуют способности влияния на других людей меня не удивило. Это обыденность. Но вот то, что на меня так легко воздействовала чуть ли не первая встречная, намекало, что ничего хорошего меня не ждет. Кто сказал, что она не может надавить ещё сильнее? Очнусь лет через пять в борделе, потасканный и... брр, даже думать об этом не хочу.

Существование борделей тоже стало для меня открытием. Пару месяцев назад, когда при очередном переходе с караваном, группа воинов уединилась с другой группой женщин. Тогда у меня возникли вопросы к отцу. А он возьми, да и выложи, что такое продажная любовь и какое место она занимает в обыденной жизни.

Эх, мне бы уметь защищаться... Проклятая судьба! В этом году меня бы начали учить техникам. Через год чужое воздействие я бы и не заметил. Почему всё так неудачно сложилось?! Попал так попал...

«Готовность к инициации 15%»

Надпись мигнула, остановив мысленной поток самобичевания. Что? Но как? Откуда такой скачок?

Мама у меня была не только выдающимся огненным магом, что вскрылась в последние минуты её жизни. Она ещё и занималась наукой, в шутку называя себя программистом магии. Или не в шутку? Я никогда не понимал, что это значит. Да и сейчас не понимаю. Но в день, когда её не стало, она со мной что-то сделала. Уверенно заявив, что это изменит мир. И смеясь добавила, что я теперь не имею права умирать.

Кажется, только сейчас я начинаю понимать, что она знала об опасности и смеялась в лицо смерти. А отец был в курсе? Почему они не скрылись раньше? Ответов не было.

Надпись появилась где-то через месяц после того дня и напугала меня до икоты. Отец успокоил, убедив, что это не интерфейс дополнительной реальности и что в меня ничего технического не внедряли. У этой надписи магическая основа. Как такое возможно — я не знал.

Отец рассказал, что они долго разрабатывали эту штуку и, наконец, что-то удалось. Но пока непонятно, как мамина закладка будет развиваться. Мы оба ждали, когда шкала заполнится. За год она сдвинулась на шесть процентов. За последние два дня добралась до пятнадцати процентов. Было отчего задуматься и запаниковать.

Со мной что-то происходило и неизвестно, к чему это приведет. Единственная догадка, откуда ускорение — злоба. Не злость, а злоба. Злая магия, что пришла в наш мир четыре сотни лет назад, ознаменовав новую эпоху. Если бы не святые, от нашей цивилизации ничего бы не осталось. Так говорил отец, а ему в этом вопросе можно верить.

Злоба — коварна. Ею пугали с детства, постоянно твердили, что надо опасаться. В полной мере я это осознал в бегах. Когда злая сила захватывает тебя, будоражит темные эмоции, толкает совершить зло... Это страшно. Но страх — это то, что злобе на руку. Она его усилит, сделает густым, заставит бежать по венам и так до тех пор, пока ты не превратишься в злобное чудовище.

Главный парадокс в том, что злоба не только разрушала, но и усиливала. Отец пару месяцев назад рассказал об этом, сломав привычную картину мира. Я то думал, что злоба — это абсолютное зло. В какой-то мере так оно и было, но... Человечество плотно сидели на «злобе», поставив её себе на службу.

Потерять себя проще простого. Но если злоба прошла через тебя и ты смог возвыситься, то станешь сильнее. Буквально. Выше реакция, скорость, сила мышц, выносливость... То, что творили воины в пустошах — за гранью человеческих возможностей. А маги... Они и вовсе... В двух словах не опишешь.

Если вспомнить маму, она повелевала огнем, как хотела, двигалась быстрее молнии и потребовалось два отряда, чтобы её остановить. Да не простых отряда, а элитных бойцов. Уж это я смог понять. Отец рассказал, что почем. А ещё там были синты. Не люди, а живые машины. Их характеристики находятся на уровне магов и если синт задался целью убить тебя, то шансов выжить нет.

Мы поэтому и бежали так далеко, потому что магов убивали именно синты. Как отец рассказал позже, это была война на уничтожение. Причин этой войны он не знал или не хотел рассказать, но догадки... Они были.

Не первый раз в истории человечества люди сошлись против разумных машин. Последняя война ознаменовала конец эпохи. Отец подробно и не раз рассказывал, как это было. Люди жили в больших городах, разрушали планету, тратили свои жизни на бессмысленное потребление. Тогда была эпоха цифровых технологий. Поголовная роботизация, жизнь в интернете и многие другие технологии породили социальные конфликты. Людей становилось всё больше, рабочих мест меньше... Вспыхивали эпидемии, государства бились за ресурсы... Так и допрыгались, до третьей мировой войны, что поставила мир на грань уничтожения. Спустя пару веков, когда люди всё же смогли оклематься, они вернулись к старому и... Породили технологии такого уровня, что создали бога машин. И как-то так вышло, что началось истребление людей. Мир превратился в выжженную пустыню, не понятно, кто победил, но появились анклавы людей, которыми правили кланы, бросающие все силы на развитие новых технологий, чтобы выжить в изменившемся мире, а потом... В мир пришла злоба и разрушала его ещё раз. Новые эпидемии, мутанты, первые маги... Мир содрогнулся...

Тут бы ему и пришел конец, но явились святые. Но речь сейчас не о них. Уже была война с машинами. И вот снова, синты явились. Но почему-то об этом никто не беспокоился. Только отец, который хорошо знал историю. Среди других людей я не встречал тех, кто разделял бы его беспокойство.

Сам я синтов ненавидел всей душой. Они разрушили мой дом, убили мать, заставили скрываться и бежать на край света. Ненавижу их.

Ненависть... Я кожей ощутил, как злоба касается меня. Всегда рядом, разлита в воздухе, проникает через поры, входит в легкие. Весь мир пропитался ею и если ты слаб внутри, она тебя развратит. А если окажешься сильнее, то усилит.

В этом году меня должны были учить практикам, что делать со злобой. Как пропускать через себя, как укрепить тело. Ещё через пару лет, если достойно показать себя, перешли бы к магическим практикам. Я бы пошел по стопам отца... Стал бы чистым магом, что способен выжигать злобу... Но не сложилось.

Сейчас я сижу в одиночестве, чувствуя, как злоба разъедает моё тело и не знаю, как быть.


«Готовность к инициации 19%»

Надпись снова изменилась. Она всегда маячит на периферии взгляда, едва заметная. Получается, процент и правда растет от злобы? Не удивлен. Злоба это универсальная энергия. Многие города работают на ней. За это темных магов и ценят. Не любят, но очень ценят. Некоторые из них умеют превращать злобу в топливо, чем питают целые поселения и даже города. Возможно, в этом месте тоже есть темный маг, что создает топливо для жизни.

Почему-то этот любопытный факт, переворачивающий представления о мире, мне никто и никогда не рассказывал. Узнал в пути, от отца. Я тогда просто кивнул. Не было сил выражать удивление. Подумаешь, главная детская страшилка оказывается главным поставщиком топлива во множестве подземным городов. В этом безумном мире и не такое возможно.

Сейчас меня волновало больше другое. Мыслями о прошлом я отгонял осознание, что делать. Что же получается... Чтобы заполнить шкалу, мне надо поддаться эмоциям, впустить в себя злобу? Но скорее я себя потеряю раньше, чем это случится. Так что же делать? Как быть?

В связи с новым открытием, встреча с Фиалкой выветрилась из головы. А зря... Я мысленно вернулся к этой странной женщине. Если она умеет воздействовать, то это либо устройство, возможно металлическое колье на её шеи, либо она практик. То есть впитывает злобу и обращает её в воздействие на других людей. Опасное умение. Даже странно, что она работает в борделе.

Или это норма для этого города? В Эдеме я таких людей и не встречал. Да у нас и борделей не было. Наверное... Я теперь ни в чем не уверен.

Если норма, то плохо дело. Я тут не выживу. Слишком слаб, слишком восприимчив к злобе. Пальцы сами нащупали монеты. Легкое усилие и туда направилась злая энергия. Как много её во мне...

Особо легко нарваться на злобу на открытом пространстве на поверхности. Города в большинстве своём под землей строили, чтобы укрыться от эманаций. От злобы и радиации. Да и от других опасностей тоже, чего уж.

Я добрался сюда исключительно благодаря отцу. Он, как чистый маг, выжигал любые угрозы на нашем пути. Что доставляло ему страдание... Жертва мамы надломила его, идеалы отца рухнули и обращение к силе вызывало каждый раз боль. Я это заметил только в последние два месяца, когда отец больше не смог скрывать, что медленно умирает.

Оба моих родителя принесли себя в жертву, чтобы спасти своего непутевого сына. У меня нет права умирать. У меня нет права быть слабым. А значит надо взять себя в руки и найти способ выжить.

***

На то, чтобы обследовать минус второй этаж и разузнать, где и что находится, у меня ушло два дня. Я принял совет Фиалки и старался держаться расслабленно, не привлекать к себе внимание. Может и помогло, учитывая, что проблем удалось избежать.

Улица, где я жил, называлась минус второй кольцевой. Или просто: вторая кольцевая. Кольцевая: потому что улица опоясывала всю нижнюю часть города. Есть ещё первое и третье кольцо. Они расположены друг над другом. Узнал я это случайно, когда на одной из стен рядом с таможней нашел карту. На ней любезно были отмечены основные места.

Если идти в город из пустыни по тоннелю, то попадаешь сразу на минус второе кольцо. Проходишь через таможню и выходишь в гостевую зону, где можно снять капсулу, закупиться, продать товары или заглянуть в тот же бордель, будь он неладен. Место работы Фиалки я тоже нашел. Ничем не примечательная дверь в скале, за которой неизвестно что скрывается. Единственное отличие — это полуголые девушки и... парни, что заманивали гостей. Наглядная демонстрация, что меня ждет, если приму приглашение... Тьфу.

Здесь же, в гостевой зоне, находилась куча отсеков, где занимались мелким ремонтов, перепродажей и святые знает, чем ещё. Если пройти по кольцу дальше, то обстановка не особо менялась. Вместо гостевой зоны — жилая для местных. Там народу в разы больше, особенно вечером.

Со временем суток отдельная беда. Большинство людей использовали встроенный чип. Я это случайно понял, когда услышал разговор двух мужчин. Один переживал, что его чип барахлит, а поставить новый стоит серьезных денег. Как выяснилось, первый чип можно было получить за копейки, но... Я же не такой дурак, чтобы соглашаться на это. Чип это не только способ узнавать время, вести денежные расчеты и прочее, это ещё и верный путь угодить под чужой контроль.

Что наводило на мысли... Дешевые чипы с интерфейсом дополнительной реальности — продвинутая технология позапрошлой эпохи. Они не могут стоить дешево. А раз стоят, значит это кому-то надо. Как бы не обнаружилось, что этим городом правят синты. Если так... Мне нельзя попадаться в их поле зрения.

На первое кольцо подняться не получилось. Там нужен был допуск и веская причина. Первое кольцо — это зона воинов и боевых отрядов. Третье кольцо — зона складов и грязных производств. Туда тоже не пустили.

Бродить по улицам было страшновато. Я опасался нарваться и правильно делал. Слишком уж здесь много подозрительных личностей, да и агрессии... Я уже познакомился с рабами злости, как их здесь называли. Как понял, это те, кто смог возвыситься над страхом и перешел на уровень агрессии. Заметил, что это были в основном молодые парни, плюс минус моего возраста, то есть в районе шестнадцати-восемнадцати лет. От них прямо несло злостью, агрессией и желанием подраться. Многие из них носили те или иные протезы. Что очень странно, учитывая их возраст.

Единственное, что меня уберегло, это статус гостя. Его легко вычисляли и меня прогоняли, если лез туда, куда не надо. Обычно после таких конфликтов я возвращался в капсулу и не меньше часа приходил в себя. Не из-за трусости. Не настолько я боялся быть избитым. Гораздо больше пугала злоба, скапливающаяся во мне. Любая стычка, пусть и мелкая, поднимала внутри бурю эмоций и требовалось время, чтобы вернуть себе спокойствие.

Была и хорошая новость в этом всём. Прогресс заполнился до двадцати пяти процентов готовности, чтобы это не значило...

***

— Слушай, телок, зачем бы ты сюда не пришел, лучше тебе не молчать.

Подходил к концу второй день изучения города. Это шестое место, куда я пришел, чтобы спросить про работу. Других вариантов не осталось. Либо я устроюсь сюда, либо не знаю, что делать.

Очередная дыра прямо в скале, зато ворота мощные. Всем ворота ворота. Их собрали из кусков металла, сварив между собой. Разной формы, цвета, качества и степени потертости. Выглядело зловеще. Мужик, что со мной заговорил, сидел у входа и затачивал оружие. Настоящий боевой тесак. Я видел уже такие. Им можно разрубить человека на две части, если заточка позволит...

Как я догадался, здесь занимались заказами боевого квартала. Точнее это было одно из тех мест, что обслуживало первую кольцевую. Я наблюдал за ними с час, успел увидеть пару крупных мужчин, приходящих за заказами и в итоге решил рискнуть.

— Я работу ищу. Готов трудиться за еду и жилье.

Прошлые попытки научили, что нужно говорить прямо и конкретно. В этом городе не ценилась вежливость, такт и грамотное построение фраз... Чем увереннее себя ведешь, тем больше шансов, что тебя выслушают. И как же бесило, что этой уверенности мне и не хватало.

— А ещё что ищешь? Может бабу тебе? Или ты слишком мал для потрахушек? — беззлобно рассмеялся мужик.

То, что беззлобно — это было удивительно и приятно. На второй кольцевой уровень злобы был... комфортным, чтобы даже я мог продержаться, если не поддаваться сильным эмоциям. Но даже при таком уровне воздействия, это как вечная заноза в мягком месте. Я это видел почти в каждом человеке. Напряжение и либо готовность испугаться, либо готовность наехать. Страх и злость — вот две самые частые эмоции. Но если ты трус и постоянно боишься, маловероятно, что сможешь держать в городе свой магазин или мастерскую. Поэтому во всех моих попытках меня посылали в грубой форме, а пару раз грозились избить, если я не свалю с глаз долой.

Так что да, пусть мужчина и грубоват, но в сравнение с другими он как луч света, что вселяло надежду.

— Только работу. — ответил я так твердо, как только мог.

— Работу или еду и жилье?

— А разве можно получить второе без первого?

— Кто знает, — улыбнулся мужчина.

Он только что закончил точить тесак и отдыхал, разглядывая заточку. Я поэтому этот момент и выбрал. Когда мастер за работой, то лучше не лезть. Понять это мне хватило мозгов.

— Некоторые хотели бы только получать золотые монеты, но при этом ничего не делать.

Надо же, он не только спокойный, но ещё и умный? Их всех разговор за эти два дня я больше привык слышать: свалил нахрен, заморыш.

— С кем ты болтаешь, Бохни?

— Да очередной телок пришел, Горн, — обернулся мужчина, — Глянь на это чудо.

— И правда, чудо, — наружу вышел мужчина, в жестком фартуке, мясистый и с длинной грязной бородой.

По растительности на голове можно многое сказать о человеке. Это в Эдеме волосы норма, а здесь, да и в пустошах... Когда дефицит еды, солнечного света и чистого воздуха... когда всего в обрез, трудно вырасти «нормальным человеком». Поэтому конкретно в этом городе я выделялся. Большая часть встреченных людей небольшого роста, ходят лысые и уж тем более без бород. Горн первый человек, которого я встретил с могучим кустом на подбородке. Проблема не только в том, чтобы вырасти и отрастить, ещё ведь и уход нужен, а даже вода — роскошь.

— Как думаешь, Горн, почему они каждый раз к нам приходят? У нас что, табличка висит о приеме на работу? Или мы похожи на этих... как их там... ну дурочки которые наивные...

— Альтруисты?

— Да, они!

— Не знаю, Бохни. Может и похожи. Как думаешь, если этому парню ноги сломать, другие перестанут к нам лезть?

— Не перестанут, Горн, не перестанут. Каждый месяц кто-нибудь новый в город приходит, хочет через лабиринт пройти и возвыситься.

— Я просто ищу работу, — вмешался я в их диалог, с трудом удерживаясь, чтобы не отпрыгнуть подальше.

А то мало ли... Вдруг и правда ноги сломают. Выглядят то они тихими, но с этим тесаком в руке Бохни смотрится донельзя внушительно. Да и мышцы у него такие, что голыми руками мне голову оторвет. Интересно, на каком они этапе возвышения?

— Да мы уже поняли, телок, — ответил Горн, — Ты что умеешь? Знаешь, как правильно точить оружие? Как ухаживать за броней? Как собирать патроны? Сможешь выковать нож или ложку?

— Н-нет... — выдал я, чувствуя, что работу найти мне не светит.

— Так и нахрен ты нам? — добродушно усмехнулся Бохни, — Корми тебя... Жи-льё-ё, — протянул он это слово издевательски, — Предоставь.

— Что, прямо так и жилье попросил? — удивился Горн.

— Ага, — хохотнул Бохни, — Не койку, не пару тряпок, а целое жилье.

— Я и койке буду рад. — вяло возразил я.

— Э, нет, телок, — улыбнулся Горн, — Через пару недель да, рад будешь.

— Если выживешь, — покивал Бохни, — Знаешь, сколько таких, как ты сюда приходит? Пару сотен за год набегает. Со всех поселений в город рвутся. Судьбу свою ищут, — выплюнул он последние слова, — Ты тоже из поселения?

— Да не, — покачал головой Горн, — Сам же видишь, не местный он. Чуть жизнь его потрепала, но слишком хорошо сложен. Откуда будешь, парень?

— Издалека.

— Ну надо же, издалека он, — усмехнулся Бохни, — Так и топай обратно, к себе домой.

— Боюсь, для меня это смерти подобно, — теперь уже я усмехнулся. Горько.

— Ты ещё слезу пусти, телок, — сказал Горн, — Думаешь, здесь у тебя шансов больше? Нет. И работы у нас для тебя нет. Какая у тебя ступень возвышения? Судя по вони страха от тебя, даже первой нет. Так и какой толк с тебя? Оно нам надо, чтобы ты за нож схватился с дури и порезал нас во сне? Не надо. Так что пройди страх и злость, а там приходи, обсудим.

— Кто бы объяснил, как это сделать, — из меня вырвалось раздражение.

— О чём и речь, — сказал Бохни, — Ничего не знаешь и не умеешь. А как пройти, так способ всем известен. Пусть и гиблый способ. Тебе, телок, прямая дорога в рабы страха. Все там оказываются. Часть из них даже до рабов злости доживает, пробивается. А после и в первую кольцевую попасть можно.

— Всё, телок, утомил ты нас. Работать надо. Так что иди давай, не отвлекай, — махнул на меня рукой Горн и скрылся внутри мастерской.

Бохни тоже отвернулся от меня и уселся дальше затачивать тесак. Вот и поговорили...

Ушел я разочарованным и обиженным на этих двоих. Но потом эмоции улеглись и я понял, что кое-какие наставления они мне дали. Не знаю, специально или нет, но выводы можно сделать. Хочешь нормальную работу — научись чему-то и возвысься над страхом и злостью. Что-же, похоже на план.

В капсулу я вернулся, не смотря на неудачу, с воодушевление. И нашел открытую дверь. Она просто была открыта, дожидаясь меня. Внутрь я заходил с опаской и страхом... Сначала боялся, что там кто-то есть, но... Внутри было пусто.

Совсем пусто. Запоздало дошло, что меня ограбили. Украв то единственное, что было. Еду.

Вставка об описание мира


Книга Гая Корнелия. Заметки о мире. Часть 13. Этапы возвышения

... Как известно любому образованному человеку, отсчет новой эры начался с момента прихода в наш мир так называемой магии или злобы, как её часто называют. Споры о том, что это такое ведутся до сих пор. Теории происхождения злобы можно прочитать в одиннадцатой части. В этой коснемся вопроса "Возвышения".

Первые сто лет после прихода злобы в мире царил хаос. Отправной точкой к изменениям послужил в 95 году новой магической эры (н.м.э.) приход тех, кого позже назовут святыми. Во главе зарождающегося направления тогда стоял человек, которого называли Белый Волк. Откуда он взялся, никто не знает. Но его гений неоспорим. Именно он создал и разработал знание, которое и передал к тому моменту немногим выжившим людям.

К сожалению, главный Святой исчез в 147 году, по неизвестным истории причинам. О теориях вы можете прочитать в семнадцатой части, где подробно разбирается структура ордена и его деяния.

Как известному каждому, кто сталкивался со злобой, а этого не удалось избежать ни одному человеку в мире, она усиливает эмоции внутри всех нас. Эмоции всегда выступают катализатором и преддверием последующих изменений.

Чтобы противостоять влиянию и была разработана система возвышения. Взаимодействуя со злобой, пропуская её через себя и возвышаясь над собственными эмоциями и пороками, человек способен выйти за отведенные ему пределы.

Есть два общеизвестных пути: путь внутреннего совершенства и путь стихии. На самом деле путей больше. Есть путь магии, который часто считают путем стихии, но это несколько разные вещи, хоть и похожие внешне для обывателя.

Основной закон возвышения Святых гласит: чем дальше ты на пути, тем выше требования к внутреннему совершенству.

Любой, кто немного задумается, поймет мудрость этого принципа. Чем больше человек впитывает злобы, чем сильнее его способности и тем больше ответственности это возлагает на него. Поверьте, вам не захочется встретить мага, который поддался гордыне, гневу и страху. Примеры бедствий, к которым приводило внутреннее несовершенство, вы можете изучить в девятнадцатой части книги.

У эмоций есть шкала. Те, кто находится внизу возвышения чаще всего испытывают "нижние" эмоции. Те, кто взобрался на верхние ступени, рискуют потерять себя из-за "верхних" эмоций. Но вверху они не потому что лучше, совсем нет. Верхние эмоции гораздо опаснее и коварнее. Как учили святые, потребуется полная самоотдача, чтобы пройти через них.

Ниже приведена шкала:

- Позор и стыд

- Чувство вины

- Апатия

- Страх

- Злость

- Желания

- Гнев

- Гордыня

Не удивляйтесь таким обозначениям. Слово "Эмоция" используется в несколько другом значение, нежели оно употреблялось в прошлую эпоху. Под эмоцией подразумевается - эмоционально-чувственная константа. Усиленная злобой, она заполняет человека, буквально поглощает его.

Последствия поглощения зависят от той константы, что преобладает. На уровне стыда, вины и апатии люди стремятся к смерти. Часто прибегают к самоистязаниям. Спонтанные самоубийства, когда человек теряет разум настолько, что спешит немедленно себя убить - это про них.

В случае страха, злости и желаний - велика вероятность обращения в простых мутантов. Но пусть вас не вводит в заблуждение слово простых. Изменения происходят мгновенно и одно такое чудовище способно вырезать небольшое поселение, если в нем не окажется кто-то достаточно сильный, чтобы остановить его.

Что касается гнева и гордыни - они самые опасные. Обычно, когда человек достигает этих эмоций, он уже продвинулся на пути возвышения и обрел силы. Известны случаи гибели целых городов, когда практики возвышения поддавались гордыни. Опасайтесь своих внутренних пороков и демонов - так завещали святые. В них вы можете не только потерять себя, но и причинить великие страдания.

Учение святых получило широкое распространение по всему миру. В той или иной форме вы сможете найти его следы в большинстве городов. К сожалению, после ухода святых, люди исказили знание. Практиковать ради личных амбиций и эгоизма стало обыденностью. Идеалы совершенствования с каждым годом забывают всё сильнее.

Остаётся гадать, выдержит ли это мир и куда нас всех это заведет.


Глава 5. Новый знакомый

В капсулу я вернулся уставшим и голодным, надеясь поесть. Но обнаружил, что еду украли. Жалкие остатки пайков... Кто? Вот кто решился их украсть?! Он что, не мог найти кого побогаче?!

Разочарованию и страху не было предела. Именно последний меня и отрезвил. Злоба никуда не девалась, она всегда рядом и стоило эмоциям накатить, как я стал терять себя. А это перспектива похуже, чем остаться голодным. Хорошо, что монеты с собой таскал. Они вшиты в ремень и я с ним теперь никогда расставаться не буду.

Капсула и раньше не казалась надежной, а теперь то... И как только вошли? Осмотрев замок, счел, что много ума не надо, чтобы пробраться. Капсула запиралась на самый обыкновенный ключ. Изнутри её можно закрыть на щеколду, но... Сама дверь настолько тонкая, а щеколда хлипкая, что ударь посильнее и всё, проход свободен.

Следующий час я провел метаясь между апатией, злостью и страхом за будущее, тщётно пытаясь не поддаться эмоциями слишком сильно. То, что пришла апатия — плохой звоночек. Это низкочастотная эмоция. Те, кто ей поддавался, ни в кого не превращались... Они просто кончали жизнь самоубийством, зачастую довольно жестоким способом. Разбивали головы о стены, прыгали с крыш, резали себя... У таких людей мозг и инстинкт самосохранения отключался напрочь, если злоба захватывала их. Что меня всегда удивляло, это почему погибшие от апатии даже не восстают после смерти. Другие восстают, проще простого в мертвяка превращаются, а эти нет. Бесполезный кусок мяса — вот твоя участь, стоит погибнуть от апатии.

Лекарство от неё я знал. Смысл жизни, цель, какая-то деятельность. Надо себя чем-то занять, но чем? В капсулу я вернулся, когда жизнь на улице закончилась: закрываются магазины и мастерские, люди расходятся. Кто-то будет пить, кто-то веселиться, кто-то заглянет в бордель, но уж мне-то лучше не выходить. Не дорос я до ночных прогулок.

Успокаивало лишь то, что украли не так много. Да и монеты есть, чтобы еды купить. Но придется ждать до завтра. Сейчас уже поздно. Чтоб воры сгорели в праведном огне!

***

Проснулся я разбитым. Всю ночь снилось, как куда-то бегу, но итог всегда один — мучительная смерть. То мертвецы растерзают, но зыбучие пески поглотят, то радиация кожу разъест. Зато обнаружил, что готовность к инициации тридцать пять процентов.

Мама, если ты меня слышишь, то проще надо было делать! Проще! И быстрее!

Эмоции продолжили скакать. Я нащупал монеты и слил, сколько получилось, злобы. Плохо... Теперь они все заполнены и пройдет пару дней, пока не очистятся. Зато полегчало. Сразу дышать легче. Теперь ещё бы умыться, но... Я обнаружил, что проспал слив. Придется выходить неумытым.

До двери я дойти не успел. В неё затарабанили, отчего я замер. У меня в принципе гостей быть не может, так что если кто-то стучится, то... Это не к добру.

— Открывай, пацан! — послышался требовательный крик с той стороны.

Но видимо тот человек терпением не обладал, потому что раздался скрежет проворачиваемого замка и... смачный хруст.

— Твою мать, сопляк, ты что, замок сломал?! — с той стороны гневались не на шутку.

Запоздало я узнал голос. Этот человек арендовал нам капсулу.

— Что вам надо? — крикнул я в ответ, — И зачем дверь ломаете?

— Я ломаю?! — возмутились с той стороны, — Это я тебе сейчас что-нибудь сломаю, паршивец!

Человек явно на эмоциях... опасно.

— Я ничего не ломал! Вы сами сунулись!

Опасность опасностью, но хуже будет, если на меня вину повесят.

Хрустнуло ещё раз и дверь открылась. В проеме показался лысый, бледный мужик, с кругами под глазами. Злыми глазами, что вперились в меня.

— И что ты здесь устроил, а? Я тебя спрашиваю, что ты тут устроил?! — закипал он всё больше.

— Ничего я не устраивал.

Логика подсказывала, что дело пахнет жаренным и надо вести себя уверенно.

— Да? А это что? — он указал на следы взлома. — Я сейчас ещё осмотрюсь и проверю, не сломал ли ты ещё чего.

— Да у вас тут и так всё разваливается! На надо на меня валить! — опасения опасениями, но и во мне стала подниматься волна злости.

— Поговори мне тут! — мужик толкнул ладонью в грудь, отчего я отшатнулсяи чуть не упал на задницу.

Что делать дальше — я не знал. Чужая столь наглая агрессия вогнала в ступор. Напасть? Ударить? Предательский трусливый голосок внутри нашептал, что я здесь никто, а этот хмырь — уважаемый человек. Если я брошусь на него, что со мной будет?

Пока я пытался решить, что же делать, этот толстяк быстро оглядел капсулу, не постеснявшись оттолкнуть меня ещё раз.

— Дверь сломал, шкаф сломал, душ тоже сломал. С тебя пятьдесят монет парень.

— Сколько?!

— Пятьдесят! И это я ещё добр к тебе!

— Добры?! Да вы меня в наглую развести пытаетесь!

— Хочешь меня оклеветать, сволочь? — толстяк подошел в плотную и забрызгал меня слюной, так сильно он разозлился.

Я вжался в стену, чувствуя, как злоба заполняет тело. Две эмоции столкнулись во мне и парализовали. Страх набирал обороты, от него уже поджилки тряслись, но в то же время злость толчками заставляла биться сердце быстрее.

— Давай плати! — мужик не собирался сбавлять напор, — Или я смотрящих позову, с ними разговор короткий будет!

— Нет у меня денег! — нашел я в себе силы выдать, — И то, что ты сказал, вранье! Дверь ломал не я, меня ограбили! Шкаф и душ были такими изначально!

— Ты не наговаривай! — потряс он перед моим лицом жирным грязным пальцем, — Акт приемки подписывал? Подписывал! А значит получил идеальную капсулу! И так над ней надругался! Пятьдесят монет или проваливай прямо сейчас!

Не дождавшись ответа, мужик прижал меня к стене, отобрал ключ и вышвырнул на улицу. Я и опомниться не успел, как оказался без жилья.

— И чтобы я тебя здесь больше не видел! Попадешь в черный список, гаденыш! — пригрозил он мне кулаком и скрылся так же быстро, как и появился, не забыв запереть дверь.

Я стоял и хлопал глазами, думая, как так сломанный замок заработал снова. И что теперь делать? Я остался один. Без жилья, еды и перспектив, плохо понимая, что только что сейчас произошло.

***

На второй кольцевой расцветала привычная суета. Сегодня на улице оказалось особенно много людей. Приехал какой-то большой караван, люди торговали, закупались и стремились сбросить напряжение, кто алкоголем, а кто-то прямо с утра у борделя столпился и с девицами общался.

Когда меня вышвырнули, как животное, я задерживаться у капсул не стал. С этого толстяками станется натравить кого-то на меня. Лучше убраться отсюда, только вот куда? Пожаловаться на него у меня и мысли не возникло. В Эдеме такой ситуации в принципе не могло быть. Там полно чистых магов и они сами поддерживали порядок. Да и нечего было особо поддерживать. Я за всю свою недолгую жизнь не видел открытой агрессии. Как и подлости с подставами.

Выгони он меня год назад, я бы наверное разрыдался. А сейчас лишь кулаки сжал и побрел... Куда глаза глядят.

Только запала надолго не хватило. Включилась осторожность. Я теперь без жилья, а значит без защиты. Уже несколько раз чуть не попал в неприятности и только статус гостя спасал. Без статуса — надо быть аккуратным двойне, а значит нельзя бесцельно шататься и забредать далеко...

Взгляд зацепился за продавца пайков. К нему и направился. Сегодня в окошке сидела хмурая тетка, которая, кажется, никогда нормальной жизни не видела. Иначе как объяснить презрение, превосходство и ненависть в её глазах? Не по отношению ко мне, а сразу ко всему миру, не иначе.

— Можно паёк?

— Можно, — чуть ли не провизжала она, — Пять монет!

— Как пять? — опешил я, — Была же одна за два пайка!

— А теперь пять за один! Не нравится — проваливай!

Да что сегодня за день такой?! Честно, я старался... Старался держаться, но с каждой такой подлянкой и ударом судьбы моя стойкость давала слабину.

— Телок, чего встал? Либо покупай, либо проваливай! — рявкнул какой-то мужик у меня из-за спины.

Я поспешно уступил ему дорогу, продолжая пребывать в оцепенение.

— Десяток пайков, красавица! — разулыбался этот грязный тип. Вид у него, будто он последний раз год назад мылся. А может так и было.

— Пять монет! — всё таким же визгливо-скрипучим голосом ответила «красавица» лет так шестидесяти тяжелой жизни, которые уместились в тридцати годах.

Мозг запоздало подсчитал, что пять монет за десять пайков — это по старой цене! А почему мне тогда задрали?!

Почему-то разбираться желание не возникло. Сначала меня грабят, потом вышвыривают на улицу, и тут же задирают цены на еду. Это не нормально. Чем я прогневал удачу, что та со мной так обходится?

Сегодня у вредной тетки хватало желающих купить еду, поэтому я отошел в сторону, чтобы не привлекать к себе внимание. Отошел к ближайшему темному углу, где натолкнулся на парня. Он сидел на металлической скобе, что торчала из стены. Получалось, наверное, не самое удобное кресло, но его это не смущало.

Парень и парень, мой ровесник плюс минус. Я бы не обратил на него внимание, если бы он не улыбнулся мне. Открыто, тепло и дружественно. На фоне сегодняшнего утра это выглядело... как минимум необычно. И подозрительно.

— Судя по твоему виду, у тебя проблемы, — сказал он.

— А у кого их нет? — постарался ответить я нейтрально, не выдавая своего мрачного настроения.

Я чувствовал обиду на мир и раздражение. Хорошо, что не апатию. Хватило с меня вчера её.

— Да ты философ, братишка, — рассмеялся он. — Слышал, что в древности были мужчины, которые умели остро говорить. Знаешь про таких?

У меня отец историк, — чуть не ляпнул я, — конечно же я слышал.

— Может и слышал. Философ — звучит странно.

Отец часто любил рассуждать на тему, как изменился мир. То, что было актуально раньше, перестало иметь значение сейчас. В любом случае, если я хочу зайти за простоватого парня из местных поселений, то лучше не выпендриваться тем, что мой отец — историк. Такую профессию можно получить только в богатом и развитом городе, где есть культура и ценят знания о прошлом. Кроме Эдема я таких мест и не встречал. Правда, я в большие города, кроме этого, и не заходил.

— Забей, — снова улыбнулся он, — Старая грымза цену задрала?

— Задрала? — переспросил я.

— Ну да. Я случайно увидел, как тебя обломали. Уж прости, — ещё одна улыбка, — Плохой день? Или ты из-за еды так расстроился? Хочешь продам тебе пару пайков? Цена как для всех. Одна монета.

Сначала я обрадовался. А потом нахмурился. Не осталось у меня запасов доверия к незнакомцам. Но тут желудок заурчал, намекая, что я не ел со вчерашнего утра. Парень усмехнулся и достал из сумки, что болталась у него на плече, два пайка. С виду самые обычные. Ну не яд же там, да?

Я трясущимися пальцами достал из кармана монету, которую заранее приготовил, чтобы заплатить. Святить, что у меня есть ещё — не хотелось.

В момент передачи я напрягся, ожидая, что он схватит монету и убежит. Но нет, тот спокойно передал мне пайки и забрал деньги. На этом сделка закончилась.

— Да не отравлено, — рассмеялся он, — Я для наших пару десятков пайков взял, — похлопал незнакомец по сумке, — Но ещё куплю, это не сложно. Со старой грымзой у нас норм отношения.

— У вас?

— Ну да... Не одному же мне тут шляться, — улыбнулся он искренне.

Последняя, кто так улыбалась, оказалась проституткой из борделя, что звала поработать. Я теперь никогда не буду доверять людям, которые умеют улыбаться. Мрачные рожи — они честнее.

— Как тебя зовут? — спросил он меня.

— Эрик, — смысла скрывать имя не было. Оно далеко не самое уникальное.

— А меня Икар.

Единственное, чем выделялся Икар среди толпы, кроме улыбки, это ожог на шеи. В полумраке он не заметен, но когда передавал еду, парень встал и попал под свет огней от ближайшей стены. А так типичный житель подземного города. Невысокий, с коротким ежиком волос, бледный. Ещё он одет в чистую и опрятную одежду. Кем бы он не был, этот человек регулярно моется и не считает ерундой стирать одежду.

— Ладно, пошел я, — он отряхнул с себя отсутствующую пыль и направился в сторону торговой площади. Но не сделав и трех шагов, остановился и обернулся, — Эрик, а тебе работа случаем не нужна? У нас как раз набор в группу.

— А что за работа? — заинтересовался, не веря, что мне повезло.

— Да обычная для всех тех, кто приходит в город. Мелкие поручения, уборка, присмотр и прочее. Платить не будут, сразу предупреждаю. Но едой и местом для ночлега обеспечат.

— Звучит лучше, чем другие варианты. Не думаю, что у меня есть выбор, — теперь уже я улыбнулся в ответ на его доброжелательность.

Как бы жизнь не пинала, но открытость к людям, что пропитала меня в Эдеме, оставалась. Поэтому увидев хорошего человека, что тоже открыт и предлагает мне работу (!), я не удержался и тоже заулыбался. Неужели темная полоса кончилась?

— Если ты мне подробнее расскажешь, что именно предлагаешь, и там нет ничего ужасного, то я согласен. — выпалил я поспешно, вспомнив об осторожности.

— Смотря что для тебя ужасно, — хохотнул он, словно услышал что-то донельзя веселое, — Обычный труд. Местами тяжелый. Местами не очень приятный. Но телку никто другое и не предложит.

— Телку? Меня уже третий раз так называют.

— Ага, значит спрашивал про работу, да? — довольно спросил он, радуясь своим догадкам, — Телки — это те, кто приходят в город. Такие же мальчишки, как и ты. Не знают тут никого, ничего не умеют. Приходят на удачу, надеясь устроиться. Перспективы у них обычно отсутствуют. Но это лучше, чем жить за городом и тем более в пустошах.

— И что, много приходит? — заинтересовал я.

— Да человек тридцать в месяц набирается.

— Так что за работу ты предлагаешь?

— Если тебе и правда интересно, — тут он снова улыбнулся, но иначе. Это была улыбка человека, у которого есть что-то нужное и он это прекрасно знает, — Тогда пойдем. Я не могу себе позволить долго прохлаждаться. Надо ещё кое-кого забрать, докупить жратвы и успеть вернуться. По дороге расскажу, что к чему. И если ты подойдешь, то будет работа.

На это мне оставалось лишь кивнуть и отправиться следом за Икаром. Но это был вовсе не тот день, когда удача мне улыбнулась.

— Икар, сволочь! А ну стой!

Стоило нам выйти из укрытия, как дорогу преградили уже знакомые парни. Именно они подловили меня после выхода из крематория. Что они здесь делают?

И что им опять от меня надо?!

Глава 6. Не то, на что надеялся

— Икар, сволочь! А ну стой!

Стоило нам выйти из укрытия, как дорогу преградили уже знакомые парни. Именно они подловили меня после выхода из крематория.

— Завались, Рик! — в мгновение ока отреагировал Икар.

От его доброжелательности не осталось и следа. Он распрямился, расправил плечи, от него повеяло уверенностью и жесткостью. А голос... Он был злым, как сталь.

— Ты куда парня ведешь, урод? — Рика не впечатлила реакция и он смело попер на Икара.

— Я его уже пристроил в группу, так что пошел в жопу. Ты знаешь правила. Или хочешь поссориться со мной?

Рик остановился, как на стену наткнулся. Сейчас я смог рассмотреть его гораздо лучше. Правая рука отсутствовала по плечо и её заменял протез. Кое-где ржавый... Что не особо снижало его опасность. Я хорошо запомнил, как меня играючи откинули и приложили о стену. Этот Рик был одним из немногих, кто носил, пусть и короткие, но густые и черные, как смола волосы. С грубыми чертами лица он выглядел, как постаревший подросток. Увидь я его год назад в этой рваной футболке, которая когда-то была белой, а сейчас обрела устойчивый серый цвет, в этих черных, с дырками штанах, счел бы, что он попал в беду или нищий. Сейчас же я видел другое. Сбитые костяшки на левой руке, царапины и синяки по всему телу. Этот парень любил подраться.

Остальные двое выглядели под стать. Тот, что стоял справа, держал в руках металлическую трубу. Тот, что слева, носил куртку, на которой были вышиты черепа. Я не помнил, были ли это те же самые, кого я встретил тогда в коридоре. Вроде другие, но не готов утверждать наверняка.

— Эй, парень, ты уже официально вписался в группу? — обратился ко мне Рик.

Глаза тройки парней уставились на меня.

— Д-да, — к моему стыду голос дрогнул.

Вот же... Походу, я в ловушке.

— Сука! — выругался Рик, — Сука! Я это запомню!

Парень сплюнул под ноги Икару, развернулся и ушел. Его напарники последовали за ним, оставив нас одних.

— Ну и уроды, — зло процедил Икар, — Ты как? Струхнул?

— Растерялся.

— Не ври. — нахмурился он и покачал головой, — Если боишься, так и говори. А то навсегда застрянешь в рабах страха...

— Да не боюсь я! — признаваться, что боюсь очень не хотелось и я разозлился сам на себя.

— Ещё хуже, — скривился парень, сразу теряя всё своё обаяние, — То страх, то злость. Знаешь, я уже не так рад, что принял тебя на работу.

— Пока не принял, — попытался я сдать назад.

— Да? — прищурился он, — Так пойди это Рику скажи. Он обрадуется, я уверен в этом.

На это мне крыть было нечем. Расклад то простой... Я устроился сам не знаю на какую работу. Это прикрыло меня от явно агрессивно настроенного Рика. Если откажусь, то и дальше останусь на улице, о чем тот быстро узнает и тогда... Проверять на себе ещё раз его ржавую металлическую руку не хотелось.

— Судя по глазам, ты понял, — довольно кивнул Рик, — Тогда идем. Наши планы не изменились. Слушай и запоминай, надеюсь ты не тупой. В этом мире, если хочешь выжить, надо быть смышленым и активным. И раз уж из-за тебя вспыхнул конфликт, то лучше тебе как следует постараться, парень!

— Постараться в чем?

— Не задавать тупых вопросов, быстро соображать, делать всё, что говорят!

Прозвучало так себе. Добряк Икар исчез и ему на смену явился кто-то циничный, жесткий и требующий подчинения. Запоздало я стал догадываться, что дело нечисто.

Не дожидаясь ответа, Икар быстро зашагал в сторону магазина пайков. Где и приобрел пару десятков. Ему ещё и скидку сделали. Я пока вопросов не задавал, молча следовал за ним и... думал.

Слишком странная цепочка событий вырисовывается. Тут и тупой заподозрит неладное. Единственное, что смущало — это зачем я кому-то сдался, чтобы против меня интриги плести? Этот вопрос я и задал напрямую, когда мы шли по второй кольцевой.

— Икар, а зачем я тебе?

— Что за глупый вопрос? — обернулся ко мне парень, — Мне ты не нужен. А вот группе — может и пригодишься.

— А ты случайно меня встретил?

— Ах вот оно что, — он вернул «добряка» и искренне улыбнулся.

Хотя можно ли говорить про него «искренне»? Кажется, в этом городе не знают такое слово.

— Ладно, раз уж ты не тупой и догадался, то расскажу. Обычно сюда приходят тупые парни, если честно. Мало что понимают, образования нет, читать не умеют. Ты умеешь читать? Умеешь, твоё лицо ответило раньше, чем ты что-либо сказал, — хмыкнул он, — Мой ответ — нет, не случайно.

— Тогда зачем?

— Разные на то причины есть. Как сказал — группе нужны новички. Я и правда предлагаю тебе работу, еду и место для ночлега. В моих словах нет лжи.

В словах может и нет. В сказанных. А в том, о чем он умолчал?

— Как с этим связан Рик? Что ему нужно?

— Он же раб злости. А эти ребята мстительные, злопамятные и зацикливающиеся. Ты ведь с ним и раньше где-то успел пересечься?

— Было дело.

— Ну вот. Приглянулся ты ему. Злоба толкает его тебя уничтожить.

Звучит угрожающе...

— Это единственные причины? — на всякий случай уточнил я.

— Нет. — улыбнулся Икар.

— Расскажешь?

— Ты пока тут ничего не знаешь, чтобы понять. Если кратко, то Рика послали собрать людей. В случае тебя он совместил приятное с полезным.

Мне это казалось диким. Чтобы такой, как Рик, кого-то и куда-то собирал? На убой, что ли? Захотелось свалить, но я удержался и заставил следовать за парнем. Да и ещё кое-что не помешает прояснить до того, как бежать.

— А как ты узнал, где я окажусь?

— И правда, не глуп, — ещё раз он глянул на меня довольно, — Жаль, что в работе мозги не особо помогают. Надеюсь, из тебя вырастет что-то полезное.

— Ты не ответил на вопрос, — напомнил я, пропуская между ушей «что-то».

— Правда? — издевательски рассмеялся он, — Ладно, телок, слушай и запоминай. Я узнал, что Рик зациклился на одном госте, решил над ним подшутить, ограбил его капсулу и подговорил выселить парня на улицу. Ему это ничего не стоило, зато веселья целый вагон. Что он собирался делать дальше — не трудно догадаться. Есть идеи?

— Убить?

— Нет, чего так мрачно... Хотя, иногда лучше смерть, чем долгие месяцы издевательств. Тебя бы заставили работать, сделали рабом и ты бы оказался в полной власти Рика. Как тебе перспективка?

— Не очень.

— Это слабо сказано. Но ничего, скоро узнаешь, что к чему. И, я надеюсь, запомнишь мою доброту. Ты мне должен парень. А долг — святое, — сказал он серьезно.

— Я запомню.

Запомню, но сначала сделаю вывод, что никому нельзя доверять. Это правило я выучил год назад и после этого много раз получал подтверждения. Только самым близким, да и то, с оглядкой. Отцу я доверял, но он не защитил мать, так что...

Смотря в спину впереди идущего Икара, заметил, что опять погрузился в пучину мрачных размышлений. И злобу некуда скинуть, чтоб её.

Мы быстро удалились от торговой зоны, прошли мимо борделя, на который я смотрел с содроганием, и добрались до жилой зоны, где нас уже ждали двое парней. Выглядели они... диковато. Я хоть и не местный, но сразу узнал детей пустошей. Вместо обычной одежды — шкуры убитых монстров. Не факт, что они сами их убили, хотя у племен, как рассказывал отец, хватает варварских обычаев, когда детей учат обращаться с эмоциями через насилие. Надо убить тварь или мутанта, чтобы считаться полноценным членом общества. В Эдеме таких варварских обычаев не было и, если честно, я жалел об этом. Это в безопасном городе можно позволить себе не уметь драться. А выйди за его стены и окажется, что лучше всё же уметь.

Двое парней настолько походили друг на друга, что не было сомнений — они братья. Оба худые, лысые, с татуировками на черепах. Так и не разберешь, что изображено. Какой-то племенной символ?

— Парни! — махнул им Икар, — Готовы? Топайте за мной.

— Вы тоже на работу? — не удержался я от вопроса.

— Да, — хмуро ответил один из них, поглядывая на меня исподлобья.

— Потом поболтаете. Давайте за мной. — шикнул Икар.

Дальше так и шагали. Молча.

***

На то, чтобы добраться до конечной точки, нам потребовалось не меньше, чем два часа. Сначала прошли уже знакомую мне жилую зону, где я бывал. Потом углубились в один из туннелей, пробрались через узкие коридоры, где сбоило освещение. Икар достал карманный фонарик и освещал нам путь, пока я думал, что вот он, идеальный способ завести нас куда подальше и оставить. Одни, в темноте, в этом лабиринте из узких троп...

Вторая кольцевая улица была однообразна и везде, где я бывал, шириной не больше, чем тридцать шагов. Но здесь, стоило свернуть, ситуация резко менялась. Узкие отнорки, где-то покрытые металлом, а где-то камнем или мхом. В такие моменты больше всего ощущаешь, что находишься в горах. Узкие — это когда приходилось буквально протискиваться и пригибать головы, чтобы не стукнуться. А ещё десятки ответвлений в любые стороны, не только влево-вправо, но и вверх-вниз. Как бы я не пытался запомнить, куда нас ведут, но уже через пару минут потерял направление.

Но Икар нас не бросил. Будь проклята злоба... Я прямо ощущал, как в этой темноте, когда стены и низкий потолок давят, её уровень повышается... Так, глядишь, я до работы и не дойду. Потеряю себя раньше.

Первый заход в сторону от второй кольцевой закончился в какой-то пещере, где нас ждала стальная дверь. Тоже сваренная из ржавых обломков, выглядящая старо. Время уж точно не пощадило её. Икар толкнул створку и скрылся в мастерской, сказав нам, чтобы ждали снаружи.

Здесь больше света, я смог оглядеться, но ничего интересного не обнаружил. Зато чувства привел в порядок, прямо на ходу контролируя дыхание.

Двое парней держались лучше. Они как выглядели спокойными, так и остались. Разве что чуть зрачки расширены, но это ни о чем не говорит. Может из-за освещения, а может мне кажется... Сейчас я ощущал внутри себя много страха, поэтому невольно искал опасность. Если поддаться этому чувству, то легко перейти к насилию, напав от страха, что нападут на тебя.

Как часто говорят, от страха к злости один шаг. В обратную сторону тоже. Я видел случаи, когда человек, обезумев от страха, нападал, а потом пугался ещё больше, видя то, что натворил. Отец говорил, что бывали случаи, когда сердце останавливалось, так сильно человек пугался... Правда, тут и другие чувства примешивались. Страх, вина за содеянное, стыд, что потерял контроль и апатия, что ничего нельзя изменить.

Поэтому злоба и опасна. Очень легко заблудиться в чувствах, потерять себя.

— Чего встали? — вышел Икар наружу, — Хватайте мешки и идем обратно.

Он кинул к нашим ногам по два мешка на каждого. Сам парень тащить ничего не собирался... Ну кроме того, что у него и так было. Я взял два ближайших к себе и чуть не охнул от веса. Нормально так... Пока донесу, руки отвалятся.

Или это от страха мышцы ослабели? Может и так быть. Почувствовав злость на собственную слабость, ощутил, как мышцы наливаются силой. Вроде радоваться надо, но я испугался. Если эмоции так легко скачат, значит устойчивости никакой нет. Надо собраться... Дыши Эрик, дыши и думай о хорошем.

***

Жилая зона закончилась большой стеной, которая преградила нам путь. Стена закрывала всё пространство, снизу доверху и, казалось, что это конец улицы. Но нет, Икар уверенно направился к правой стороне, зашел в дверь, а дальше мы прошли через пропускной пункт. Никак иначе этот туннель метров на двадцать я назвать не мог. Здесь отсутствовали проверяющие, но это не значит, что их нет. Ведь никто не отменял электронику... Она точно должна здесь быть, почему-то я в этом уверен. Или была раньше, пока эта часть города не пришла в запустение.

А то, что это не самая зажиточная часть, видно любому, кому есть, с чем сравнивать. Ржавый металл, потертости, плохо работающее освещение... За этой улицей не следили. Что не удивляет, учитывая, что это не сам город, а лишь внешняя его часть.

Мой поток рассуждений прервался, стоило выйти с другой стороны. Та же улица, тот же туннель, уходящий вдаль под небольшим углом и опоясывающий город, как утверждали люди... Но при этом на внешней стороне, то есть той, что ближе к городу, висела картина... Метров двадцать в высоту, она приковала внимание.

А стоило осознать, что на ней изображено, как я потерял дар речи и врезался впереди идущего парней. Он вместе с братом тоже замер, разглядывая зрелище.

— Чего вылупились? — довольно усмехнулся Икар, словно сам рисовал эту картину, — Никогда настолько больших изображений не видели? Нет такого в пустошах, да?

— Что это? — спросил один из братьев.

— Как будто сами не видите, — голосом, полным превосходства, ответил Икар, — Это благословенные синты побеждают врагов человечества! На первой кольцевой ещё фрески есть. Хотя чего это я... Вы наверняка и слова такого не знаете... фрески... Ладно, хватит время терять. Мне вас ещё разместить надо и в капсулы засунуть. Так что закрыли рты и шагаем.

Его слова доносились до меня, как сквозь туман. Мозг медленно, не веря в то, что увидел, осмысливал картину.

Синты побеждают врагов человечества... Вот уж и правда, срань из жопы.

Картину рисовал настоящий мастер. Или машинный ум, что рассчитал идеальную композицию и выдал её, чтобы влиять на умы людей. А то, что это попытка влияния — я не сомневался.

Синты — вот кто враги человечества. А те, против кого они сражаются — никто иные, как святые. То есть те, кто дал людям практики возвышения, развил магию, помог выжить в трудные годы, заложил многие города. Святые, можно сказать, спасли человечество, вынув его из дремучести. И их выставили врагами!

Как такое возможно?!

На картине было показано, как синты в сверкающих доспехах ведут за собой обычных людей. Синтов окружала аура света, взгляд их был беспристрастным и холодным, но всё равно величественным. С другой стороны, от них пятились трусливые, окутанные грязью, жалкие святые... А главный из них, Белый Волк, легендарная личность, что стоял у истоков развития магии, так и вовсе, был изображен жалким, мерзким и противным мужичком, что в страхе бежал от идеальных синтов.

Но всё не так! Это синты, холодный разум, враг человечества! Это они толкнули мир на грань вымирания! Это они стояли за убийством моей матери и разрушением Эдема! Это они устроили геноцид в городе!

Так почему же Икар называет благословенными их?!

В тот момент меня спасло то, что я затупил. Ошарашенный открытием, ничего не сказал, замялся и отстал от группы, которая и не думала меня ждать. Пока догонял их, на языке вертелись десятки злых слов, но... Хвала удачи, когда я добежал до Икара, то нашел в себе достаточно воли, чтобы заткнуться, успокоиться и смолчать.

Такие картины не берутся просто так. Если они здесь есть, значит кто-то ведет целенаправленную пропаганду. Что это такое я знал очень хорошо, спасибо отцу историку, да и маме, которая всегда учила не «верить в глупости» и «больше думать». На ум приходит только один вариант, кто стоит за картиной — сами синты.

Синты или синтетики, синтетические люди. Но это не люди. Они лишь похожи на нас. Это машины, с холодной логикой вместо чувств. Отец рассказывал, что есть теория, будто у них единый разум. Но никто синтов не видел уже пару веков как, поэтому пока Эдем не разрушили, они были не больше, чем исторической байкой.

Но походу только для самого Эдема. В других городах они процветают.

Учитывая их способности, в том числе возможный обмен информацией на любых расстояниях, я нахожусь в нешуточной опасности. Быть может за мной уже выслали отряд.

Злоба внутри скакнула резко вверх, жадно набрасываясь на меня. Такой сильный страх одолел. Ощущение, будто я в западне.

***

— Парни, топайте рядом и слушайте внимательно, второй раз повторять не буду, — обернулся к нам Икар и дождался, пока мы с ним поравняемся.

Я к этому моменту пытался унять дрожь в теле и скрыть, что меня трясет. Слишком сложный комок чувств, сейчас его проще заглушить и спрятать подальше, чем распутывать.

— Эрик, ты как? — всё же заметил моё состояние парень, — Судя по виду, тебя страх прямо сейчас поглотит.

— Я в порядке. Просто столько всего за день навалилось...

— Держи себя в руках, — серьезно сказал он.

— А как у вас с теми, кто на гране поступают? — влез в разговор один из братьев.

— По-разному, — улыбнулся Икар и почему-то его улыбка мне совсем не понравилась, — Если есть шанс, что удержится, то запирают на пару суток. Если шансов нет, то...

Договаривать он не стал. Мне на ум пришли слова отца: небольшие общества людей сами регулируют вопрос выживания так, как могут, зачастую диким, варварским способом. Как поступают здесь? Убивают? Сжигают тела? Выгоняют? Сдают на переработку? Сейчас об этом лучше не думать, а то загонюсь ещё больше.

«Готовность к инициации 39%» — изменилась надпись.

Ещё и она... Настолько зациклился на себя, что не заметил, как прогресс скакнул вперед.

— Идемте, — махнул рукой Икор и продолжил путь, — В этой части улицы живут рабы страха, а дальше рабы злости. Чтобы у вас не было лишних иллюзий, — тут он повернулся и глянул на меня, — Ваш статус — раб страха. Да-да, Эрик, тебя это касается в первую очередь. Пока так трясет даже не думай возвыситься.

— А у тебя какой статус? — спросил один из братьев, тот, что чуть ниже ростом.

— Особый, — с вызовом улыбнулся Икар, — И вам это сейчас знать не надо. Здесь царят простые порядки. Следуйте им и всё будет хорошо. Раб страха должен слушаться рабов злости. Даже если те из чужой группы, это не ваша проблема. Командиры, если что, сами разберутся, потом поймете, как это работает. Обязанности простые — делайте то, что вам говорят. Утром и вечером будете получать паёк. За переработку — бонусный паёк. За сложную работу — тоже. Спите там, где покажу. В чужие отсеки на заходите, если не хотите неприятностей. Собственно, всё. Места работ вам покажут старшие отрядов. Обучение пройдете в виртуальности сегодня же.

— Виртуальности? — вырвалось из меня.

— Эрик, не тупи. Никогда не слышал про виртуальное пространство? — раздраженно бросил Икар, даже не повернувшись в мою сторону.

Я слышал. Проблема была в другом. Погружение человека в виртуальность — это продвинутая технология прошлого мира. Запрещенная, потому что давала доступ синтам к воздействую на человека... В том числе считыванию его памяти. Если я залезу в виртуальную капсулу, то гарантированно попадусь «на глаза» синтам. И если те ещё не знают, что я сбежал из Эдема, то узнают. Сколько мне тогда жить останется? Нисколько.

Велик шанс, что я заблуждаюсь. Синты должны контролировать таможню и мониторить всех, кто приходит в город. Но одно дело два усталых путника, которые сильно изменились за последний год, и совсем другое — полный доступ к памяти! Да плевать на Эдем, мою ненависть к синтам тоже считать могут!

— А это обязательно заходить в виртуальность? — решил я всё же прояснить ситуацию перед тем, как паниковать.

— Обязательно, — уверенно заявил Икар, — Или ты думаешь, что с тобой будут возиться и долго обучать? Да даже если так, то... Неужели ты хочешь отправиться на работы не обученным? Хорошо ориентируешься под землей? Умеешь работать с опасными отходами? Знаешь технику безопасности? Многие тут с радостью посмотрят, как новичок решит выйти на работу без обучения, кстати. Туго у нас с развлечениями, что поделать, — хохотнул он.

Срань из жопы...

Икар замолк, шагая дальше по металлической улице. Мой взгляд скользил по уходящим в бок отноркам, по шатающимся отрядам, с агрессивными взглядами... Кто-то не удержался и свистнул нам в след:

— Икар, ты новое мясо привел? Молодец, надо пощупать его!

— Иди в жопу! — не раздумывая ответил парень, не останавливаясь.

В ответ раздался хохот. И куда я попал?

Место, где нам предстоит жить, нашлось через пару сотен метров. Икар завел нас в какую-то... Больше всего это походило на пещеру. Вдоль стен я увидел койки... хотя скорее просто тряпки, лежащие на голом камне. Их тут штук сорок, не меньше, но людей внутри всего ничего. А если быть точным, то один человек, который безразлично глянул на Икара и продолжил своё занятие. То есть продолжил пялиться в одну точку, изучая немигающим взглядом стену. А ещё этот мальчишка недавно потерял руку. Обрубок был перебинтован и лежал у него на коленях.

— Ну что, парни. Это отныне ваш дом родной, — обернулся к нам Икар и сказал это с таким видом, словно презентовал лучший отель города. — Кидайте вещи и мешки вон туда, выбирайте свободные койки и айда за мной. Выдам вам по пайку и засуну уже в капсулы наконец.

Двое братьев не растерялись и пошли делать то, что сказано. Если их и смутил вид жилья, то не особо. Я последовал за ними, на ходу раздумывая, как выкрутиться из западни.

Глава 7. Виртуальность

Капсулы виртуальности выглядели примерно также, как у нас в библиотеке на фотографиях. Отец был тем ещё ценителем и любил распечатывать значимые и важные документы. А я маленький любил разглядывать картинки и задавать вопросы.

Правда сейчас видел это несколько иначе... Капсулы выглядели, как гробы. Металлические, со следами ржавчины, с затертыми до дыр кожаными лежаками. Сколько им лет? Двести? Не удивлюсь, если так.

— Кто первый? — спросил Икар, смотря на нас, — Давайте быстрее. Там всё просто. Залезли, легли, расслабились. Если повезет, то ваши мозги не сожжет. Чего вставали? Вперед! Давай ты первый, — кивнул он на ближе всего стоящего брата.

Тот спорить не стал и полез в капсулу. Его брат отправился к соседней. Само место находилось в пяти минутах ходьбы от жилого отсека, где нам предстояло спать. Что примечательно, доступ к капсулам был свободным, никто их не контролировал. Ни сбора платы, ни охраны, ничего. Это ещё раз навело меня на мысль, что за этим стоят синты. Как говорила мама: никогда не верь в халяву, сынок.

Пока шли сюда, я успел обдумать ситуацию и умудрился взять чувства под контроль. А ещё вспомнил теорию из области экономики, как и два важных правила. Первое: никому не доверяй. Второе: если что-то работает, значит это кому-то нужно. Погружение в виртуальность слишком важная и мощная технология, чтобы оставлять её без контроля. А значит, я просто не вижу контроль. Что сейчас не особо важно, потому что взгляд Икара становится всё более раздраженным.

— Тебе особое приглашение надо? — зло спросил он.

— Я... не могу.

— В смысле? — удивился он, — Эрик, ты чего тупишь? Давай залезай, это тебе самому нужно.

— Я не могу! Погоди! — выставил я руки перед собой, — Реально не могу! Меня уже засовывали в капсулы и это плохо кончилось. У меня какая-то несовместимость, в прошлый раз две недели в коме пролежал, чуть не умер.

— Шутишь? — прищурился он подозрительно.

— Да какие шутки! Зачем мне врать-то? — соврал я, — Если ты сам сказал, что обучение нужно мне!

— Нужно и это самый быстро способ узнать, что тут и к чему. — задумался Эрик, — Может в этот раз прокатит?

— А ты бы рискнул своей головой?

— Нет... — его задумчивость усилилась, — И что мне с тобой делать?

— Я быстро учусь! Разберусь так!

— Ты не понимаешь, что тебе предстоит, — покачал головой Икар, — Плохо дело...

— Может есть другой способ ввести меня в курс дела? — робко предложил я.

— Это надо выделить человека, чтобы обучал тебя. Где такого взять?

— Я могу сам наблюдать, что делают другие. Не скажешь же ты, что работа какая-то супер сложная?

— Смотря с чем сравнивать. Ты умеешь, например, вязать узлы для страховки? Или знаешь признаки отравления? А какие монстры обитают в туннелях?

— Монстры? — опешил я.

Тут и первые пункты пугали, а монстры...

— Не... не всё так плохо, — дал заднюю Икар, — Но в переходах разное встретить можно.

— Но всё равно, лучше разобраться самому, чем рисковать жизнью. — постарался я заявить уверенно.

— Логично... — всё же согласился он, — Как же не вовремя. Приди ты месяц назад, я бы тебя за такое выгнал без лишних слов. Но сейчас не могу... — поделился он, ничуть не успокаивая, — Будь по твоему. Но с одним условием. Или несколькими...

— Слушаю, — встрепенулся я.

— Ты будешь во все глаза смотреть, что делают другие. Если сможешь договориться, чтобы тебе рассказали, то хорошо. Но особо на это не надейся. К злым, в смысле рабам злости точно не лезь, они тебя изобьют и правильно сделают. С рабами страха... Сам поймешь. Но лучше не рассчитывай на помощь, а только на себя надейся. Может ты и правда умный, — улыбнулся Икар, — Если ты не разберешься в течение двух дней, я тебя сюда лично засуну, — улыбка сменилась серьезностью. — А если покалечишься или погибнешь, то сам виноват. Но лучше этого избегать, — проговорил он веско.

— Постараюсь. — пообещал я.

— Нет, просто стараться мало. Тебе придется реально крутиться, чтобы справиться и не подвести меня. И да, ты мне должен, Эрик. Крупно должен. — в этот момент Икар выглядел очень серьезно и угрожающе, — А теперь иди обратно. Парней можешь не ждать, они там часов на двенадцать. Твоему старшему я передам, что к чему, замолвлю за тебя словечко, так и быть.

— Что мне делать после?

— Сегодня — ничего. Придет старший со смены и расскажет, если захочет. Первый рабочий день завтра начнется. Удачи тебе, может ещё пересечемся.

— Ты разве не с нами живешь?

— О, нет, — рассмеялся он, — У меня условия получше. Может расскажу тебе, как их получить, если выживешь в ближайший месяц.

— Это так сложно?

— Ну... давай ты у меня это спросишь хотя бы через неделю. Без обид, но сейчас ты никто. Может в тебе и есть потенциал, но его ещё надо реализовать. Всё, бывай.

Икар махнул мне рукой на прощание и быстро свалил. А я остался один, не зная, что и делать. То, что получилось выкрутиться, хорошо, но... Это ведь привлечет ко мне внимание. Или нет? Взгляд зацепился за двух парней в капсулах. Их было видно через стекло. Лица безмятежные, лишь глаза под веками бегают. Брр... Как представлю, что кто-то чужой подключается к моему мозгу, так жуть берет.

Сразу возвращаться я не стал. Там сидит как минимум один человек, по всей видимости, пребывая в апатии. Тут тоже люди есть, но они в капсулах и не видят меня. Словно их и нет. На улицу выходить тоже не стоит, там слишком много любопытных и злых глаз. Поэтому лучше остаться здесь и обдумать, где я оказался.

Вывод первый — в городе точно есть синты. А быть может они и заправляют здесь. Если так, то вопрос моего выживания, это вопрос их реальных возможностей. Если откинуть эмоции в сторону, то нужно спросить себя: насколько я интересен синтам? Насколько им нужно добить тех, кто выбрался из Эдема? Насколько их технологии и возможности продвинуты и способны выследить меня?

Как же сложно анализировать ситуацию без эмоций... Слишком злоба влияет на меня... Или не злоба, почему я каждый раз валю на неё? Может причина в том, что я сам глуп, эмоционален и беспомощен. Да помогут мне святые... Так легко скатиться в обвинения себя, апатию и окончательно поехать. Признаю, что я не самый умный, а где-то глупый, но и вины моей в этом нет. В конце концов, я молод и не был готов к суровому выживанию в чужом городе. Влияние злобы тоже отрицать нельзя, я чувствую её также отчетливо, как запах старого железа в этом помещение.

Если синты проверяют всех, нас должны были заметить ещё на входе в город. Если заметили и есть цель нас убить, то уже убили бы. А раз впустили, то... Либо не заметили, либо не хотят убивать. Я допускаю, что возможны оба варианта. Тут всегда стоит помнить, что логика синтов — не человеческая. Отец пытался мне это объяснить... Холодная рациональность, без эмоций, без того, что называют человечностью. Синты могли решить, что один угасающий маг и юный пацан не представляют для них угрозы, поэтому нет смысла тратить на них силы. Или решить, что маг и так умрет, а пацан без него не выживет, поэтому выгоднее подождать, чтобы проблема сама решилась. А раз так, то... Я могу просто жить... Какое-то время... Главное не высовываться. А ещё лучше подкопить сил, укрепиться и свалить отсюда подальше. Потому что кто знает, когда их нечеловеческая логика вынесет мне вердикт.

Я не был дураком, да и от наивности давно избавился. К тому же я представлял, какие могут быть возможности для контроля города. Столкнулся с этим вопросом, когда мы с отцом бежали из Эдема, а потом обходили поселения. Датчики, анализ видео и днк, сбор и анализ поступающей информации со всех датчиков и кластеров, сеть осведомителей...

Ох, ну я и попал... Но если не поддаваться панике, признать скупые возможности и варианты развития будущего, то идти мне и некуда. Без запаса денег, еды, навыков, связей... Выйти за город — верная смерть. Попытаться прибиться к каравану, так для этого либо нужно быть полезным, либо заплатить. Варианты не для меня. Посему выходит, что надо принять то, что есть, не суетиться, глянуть, что за работу мне предложили, освоиться, а дальше решать.

Ах да, ещё надо разобраться с надписью и инициацией, которая уверенно подбиралась к пятидесяти процентам....

***

— Привет... — неуверенно махнул я тому самому парню, который лишился руки.

Запоздало мелькнула мысль, что махать рукой безрукому — издевательство над ним. А следом ещё мысль пришла — неужели на этой работе теряют конечности? Если так, то соваться без обучения в разы опаснее, чем я думал. Ведь этого парня наверняка обучали.

— Меня Эрик зовут, — представился я, не дождавшись от него реакции.

На имя он повернулся, оглядел меня и снова отвернулся к стенке, на которую и уставился. Ясно... На лицо поражение апатией. Бледный вид, круги под глазами, подавленное состояние... Можно было бы списать на травму, отчасти в ней причина, но... Злоба она везде и всегда атакует слабых.

— Могу я тебе чем-то помочь? Есть хочешь?

Ноль реакции... А я хотел расспросить его про работу... Да и как руку не потерять тоже будет не лишним узнать...

Оглядел ещё раз помещение, где мне предстоит жить. Настоящая пещера в толще скал... Часто здесь обвалы бывают? До неровного потолка, который полон осколков, в лучшем случае пара метров, да и то, не везде. Прыгать тут точно не стоит... Площадь — метров пятьдесят от силы, мебели никакой нет, только лежаки, что валялись тесными рядами. Всего их штук сорок. Пещера изолирована, вход можно закрыть на массивную дверь и это пугало почему-то ещё больше. Закрой с той стороны и всё, одна могила на всех готова. Антураж дополнял затхлый воздух и сырость. Приложил руку к полу — теплый. Хоть это хорошо, меньше шансов отморозить себе что-то во сне. Дотянулся до потолка — холодный и сырой, кое-где капли собираются. Не поленился, обошел помещение по кругу и нашел вентиляцию. Одна труба выдавала воздух, другая втягивала и находились они в разных частях пещеру. Уже неплохо, меньше шансов задохнуться.

***

В проеме показался незнакомый мужчина, он перешагнул через порог и вошел внутрь. Я подался вперед, желая рассмотреть тех людей, с которыми мне предстоит жить.

Этот первый был парнем лет тридцати, усталый, с давно потухшим взглядом. Он прошел внутрь, добрался до одного из лежаков и завалился на него, даже не взглянув на меня. Я ожидал чего угодно. В том числе нападок от «коллектива», проверок на вшивость, провокаций... Но безразличие? Его я никак не ожидал.

Следом потянулись и другие. Как я и думал, чуть больше двадцати человек. А если быть точным, то двадцать один. Девятнадцать парней и две девушки. Они входили, все, как один, похожие друг на друга. Не в плане внешности, а.... Сутулые, с опущенными плечами, уставшие, плохо пахнущие и что самое страшное — с пустыми глазами. Никто мною не заинтересовался. Десятки безучастных взглядов скользили мимо.

Не было разговоров, не было смеха. Люди пришли уставшие с работы и молча повалились кто куда. Даже не знаю, что хуже... Это царство апатии или агрессия, которую я ожидал? Место, где я оказался, нравилось всё меньше с каждой минутой...

Последним в пещеру зашел низкий, но крепкий парень. Вот его взгляд был осмысленным. Он осмотрел людей и уставился на меня. Нехорошо так уставился.

— Эй, это ты проблемный новенький? Очередной смертник? Не буду спрашивать твоего имени. Сомневаюсь, что ты долго проживешь. Чтобы завтра проснулся со всеми или можешь провалить прямо сейчас.

На этом инструктаж и знакомство были закончены. Как я догадался, это и был старший отряда. Он тоже завалился на лежак, вытянулся и пролежал так полчаса. После чего, поднялся с кряхтением, подошел к безрукому, похлопал его по щекам и куда-то увел.

Когда они вышли, в пещере стало особенно тихо. Как в склепе. Люди почти не шевелились, большая часть уснула, другая часть смотрела в одну точку. Царство уныния... Да помогут нам всем святые.

Обстановка изменилась, когда вернулись двое братьев. Их слегка шатало, но хотя бы живые. Состояние можно списать на погружение. Я слышал,что если капсула старая и работает не лучшим образом, то могут быть последствия... Легкая дезориентация — это то малое, чем можно отделаться.

— Как прошло? — подошел я к ним. Они выглядели лучше, чем другие, но не сказать, чтобы сильно.

— Могло быть и хуже, — мрачно ответил один из братьев. — Ты вышел раньше нас?

Когда залезаешь в капсулу, то перестаешь видеть, что происходит вокруг почти сразу же, как система подключается к тебе.

— Я не смог войти в виртуальность, у меня не совместимость.

— То есть ты не знаешь, что нас ждет завтра? — переглянулись они между собой.

— Нет. Хотел у вас спросить...

— Стой, — выставил руку тот, что стоял справа, — Не надо вопросов.

— Но... — замялся я.

— Завтра сам увидишь.

Этот парень улыбнулся. И его улыбка была далека от доброты.

Глава 8. Первый рабочий день

— Вставайте! Кто не хочет упустить паёк, поднимаем свои задницы с лежаков! Не вынуждайте меня заставлять!

Я подскочил и заозирался по сторонам. Что происходит?! Судя по крику, на нас минимум орда монстров напала. Но действительность оказалась гораздо более прозаична. Никто не спешил вставать, поэтому старшему пришлось орать и поднимать людей.

Мозг подкинул вчерашнюю мысль, над которой я долго думал, перед тем, как заснуть: надо себя проявить, быстро разобраться в ситуации и не доставлять лишних проблем. Поднявшись, я понял, что один такой резвый. Ну ещё братья, что тоже быстро встали... Остальные же, не смотря на крики и угрозы, еле ворочались и старший не просто так орал на них.

В итоге дошло до пинков и затрещин. Он без лишних церемоний бил людей ногами, орал на них и поднимал силой. Я от такого зрелища опешил, не зная, что и думать. Разумом я готов допустить, что людей на уровне апатии именно так поднимать и надо, потому что иначе они до своей смерти лежать тут будут, но... Это как-то бесчеловечно.

Видя такую жестокость, подумал, что старший — тот ещё садист. Но первое впечатление быстро изменилось. Он не только поднимал людей, но и заставлял их делать зарядку, а потом съесть пайки. Мне тоже один выдали. Может он и любит издеваться над людьми, но хотя бы старается им помочь.

— Если бодрый, то включайся, — сказал он мне, проходя между лежаков.

Чем я и занялся, стараясь подавать пример. Что на этот счет говорили в Эдеме? Я вроде чувствовал себя бодро, но это физически, скорее из-за опасения облажаться и помереть, чем моего реального состояния. Мысли и разум сковывала апатия и страх перед будущим. Вспоминать было трудно. Но кое-что припомнил. Лекции по социальному влиянию. Если группа заражена злостью, страхом или любой другой выраженной эмоцией, то человек, находясь изначально в спокойном состояние, попадая в эту группу, с большим шансом станет таким же, как и они. Достаточно взглянуть на царящую здесь апатию, чтобы понять, какая участь меня ждет, если не начну шевелиться, идти против общего потока и укреплять себя.

Поэтому прыгал и крутил я руками с удвоенной силой, заставляя кровь бежать по венам, а сердце биться. Это один из самых простых способов, как привести себя в чувство.

Как закончили с разминкой и едой, старший выгнал всех на улицу и повел... куда-то. Я глядел во все глаза, стараясь заранее понять, что нас ждет. Люди чуть оживились, но не то, чтобы сильно. А фразы, полный безнадеги, что сегодня опять на зачистку идти — оптимизма не добавляли. Не говорят так о любимой работе.

По пути мы встретили и другие отряды, до боли похожие на нас. Разве что эмоции иные преобладали. От одной из встречных групп прямо фонило страхом и рабы злости, что их окружали, непрерывно орали и угрожали, что если те разбегутся, их ждёт кара.

Кажется, я уже говорил, что это место нравится мне всё меньше и меньше?

Прошли по кольцевой, повернули в сторону от города, углубились в боковые туннели. Опять эти узкие щели, с минимумом освещения. Больше всего я опасался потеряться, потому что как и в прошлый раз, через пару минут потерял направление.

Дорога вышла запутанной. Спустились вниз по лестнице... Ну как лестнице... Прутья, вбитые в камень, что вели из одной пещеры в другую. Удобства никакого, падать вниз метров десять. Дальше по ещё одному туннелю, что плавно поднимался наверх. Сколько ответвлений на нашем пути встретилось — не сосчитать. Я и до этого догадывался, что внешняя часть города не ограничивается кольцевыми улицами, но теперь убедился, что сеть туннелей тянется на многие сотни метров во все стороны.

Запах сырости и затхлости сопровождал нас всю дорогу, даже не смотря на то, что здесь работала вентиляция. Я постоянно кожей ощущал потоки воздуха, довольно прохладного. Различных шумов тоже хватало. Я слышал, как где-то недалеко работают машины, как что-то тарахтит... Неладное начал подозревать, когда появился запах нечистот. И судя по тому, что с каждым шагом он усиливался, мы топали к его источнику.

Дорога закончилась в небольшом ангаре. Одном из нескольких. Другие группы ушли в соседние, а нас завели в самый крайний. Внутри нашелся шланг, торчащий из стены, десятки защитных костюмов и... лопаты.

— Одеваемся, дети подземелий! — рявкнул старший, — Костюмы надели, проверили друг друга, взяли лопаты и вперед! Что делать вы знаете! Новички! Вас это тоже касается!

На этом инструктаж закончился...

***

Защитное снаряжение состояло из облегающего костюма с капюшоном, резиновых сапог, маски респиратора и очков. Ах да, ещё перчатки, которые одним своим видом вызывали омерзение. Как и всё остальное... Одежда буквально сочились запахом дерьма, пропитались им до самых мелких молекул. И это надо надеть?

Не знаю, как я в тот момент заставил себя это сделать. Альтернатива была хуже — идти обратно одному. Через все эти проходы, повороты, перепады высот... Да и решись я, не факт, что меня бы отпустили.

— На выход! — крикнул старший, — Если не выполним норму, то останемся без еды! Старайтесь и может удасться получить бонус!

Сказано было так, что сразу понятно: он и сам не верит в свои слова, а подбадривает людей скорее по давней привычке.

Не прошло и двух минут, как парень вытолкал всех нас наружу. Помещение заканчивалось массивной дверью, через которую и вышли. Старший крутанул ручку, глянул, что с той стороны, после чего стал выталкивать и нас. Буквально заталкивать, то есть зашел за спины и подталкивал самых медлительных.

И почему я родился в мире, где с людьми обращаются, как со скотом?

Первое, что увидел, выйдя наружу — массивные трубы. Пяти человек не хватит, чтобы обхватить одну из. А здесь таких десяток, не меньше. Нашлись и мелкие трубы. Чем больше вглядывался, тем больше их подмечал.

Когда все люди выбрались наружу, старшой погнал дальше, где нас ждал фронт работ... Здесь трубы шли горизонтально и почему-то часть из них оказалась разорвана. Их явно не раз восстанавливали, но... Щели остались, и часть дерьма прорывалась наружу. Перед небольшим таким озером нечистом мы и остановились. Небольшим — это если сравнивать с настоящими озерами. А так здесь легко утонуть и сухим не получится перебраться на другую сторону. Дерьма так много, что даже встань мы кругом, то не сможем его полностью окружить.

— Чего встали? Налетай! — крикнул старшой.

Слышно его было едва-едва. Гул стоял высокий, по трубам постоянно что-то проносилось. Что от нас требуется, догадаться не сложно. Черпай лопатой дерьмо и закидывай в большое отверстие, что находилось здесь же, совсем недалеко.

Омерзение сменилось отчаянием и безысходностью. Нет, не сменилось... Дополнилось. Не смотря на все испытания, что выпали ранее, я никогда не чувствовал себя настолько беспомощным, сломленным, обиженным на судьбу за то, что привела меня сюда, черпать дерьмо!

Мои предки и святые смеются надо мной в этот момент! Какое же унижение...

Но крики старшего и то, что остальные принялись за работу, сподвигли меня присоединиться. Зачерпнуть, протащить дерьмо до места сброса, перевернуть лопату, повторить. Старший работал наравне с остальными, не забывая покрикивать, чтобы люди не ленились.

На двадцатом заходе мои руки налились свинцом. На тридцатом я чуть не поскользнулся. Когда люди таскали дерьмо, то часть проливалась с лопат нам под ноги. Скользкая срань прямо из жопы... Какая же ирония.

Ещё через пару десятков заходов заболели плечи. Вскоре к ним присоединилась спина и ноги. Спустя неизвестно сколько времени, я больше ни о чем не мог думать, кроме как механически двигаться, выполняя одну и ту же задачу.

Сознание угасло, скрестившись до одной цели — надо черпать это проклятое дерьмо и закидывать его в дыру.

Отдыха не было. Человеку давали отдохнуть только после того, как он падал от усталости. Да и то, перед этим старшина несколько раз покрикивал на него, угрожая, что это лишит их всех бонусов.

Иногда в этом состояние оцепенения, у меня проскальзывали дельные мысли... Дельные — громко сказано, но на фоне общей апатии, любым крупицам будешь радоваться. Как происходит подсчет работ? Кто выставляет оценки? Как определяется, мало мы поработали или перевыполнили план?

Отгадка нашлась в конце «рабочего» дня. Хотя я не чувствовал себя работником... скорее рабом. Отец рассказывал, что в древности существовала такая форма социального устройства, когда одни люди принадлежали другим. Их подчиняли с помощью кнутов, но за столетия истории человечество продвинулось в вопросе контроля, придумав экономику, бесконечное потребление, а потом и виртуальные миры. До этого момента я не понимал, что это значит — быть рабов. Сегодня понял. Это не иметь свободы делать то, что ты хочешь и жить так, как хочешь. Я не был рабом в том смысле, что никому не принадлежал. Да и то... Тут как посмотреть. Но я был рабом, заложником обстоятельств.

Наверное именно в этот момент у меня зародилась неприязнь к любым ограничениям свободы, которую я спрятал подальше, потому что пока не знал, что с этим делать.

После того, как исчерпали озеро, работа не кончилось. Старшина повел нас и на другие участки, а потом мы тщательно выдраили все лужи. Но какой толк? Я видел, как с труб стекает. Они уходили куда-то далеко, оставалось только гадать, насколько длинный это лабиринт. Почему не починят? Зачем заставлять людей так страдать?

Ответа не было. Я понял, что мучения кончились, когда старший завел нас обратно в помещение, где мы сбросили одежду.

— Строимся и обмываемся! Не забываем про мыло! А то опять спать в вонище придется! Кто плохо вымоется, я вас за дверь выставлю, одни ночевать будете!

Сыпля угрозами, старшина заставил всех помыться. Я и не против этого, только за. Правда, удобства здесь отсутствовали, а вода, которой мылись... Техническая, воняющая железом и ледяная. Но деваться то некуда. Будь моя воля, я бы залез в ванну и неделю оттуда не вылазил. Про мыло отдельная история... Это не мыло, а какой-то песок, который люди зачерпывали горстями, обтирались, да так, что кожа краснела, а потом смывали.

День не прошел для меня бесследно. Я стер руки до крови, мышцы болели, голова словно пылью набита и мысли ворочаются туго. Но я заставлял себя оживать, разбирать ситуацию и свои перспективы. Цель, мне нужна цель, надежда и какой-то план, иначе я как и остальные, скачусь в апатию.

Найдя в себе силы, на обратном пути догнал старшего и пристроился рядом. Он это заметил и глянул на меня хмуро, но прогонять не стал. Сочтя это хорошим знаком, решил задать пару вопросов.

— Это основная наша работа?

Если да, то проще валить в пустоши, там больше шансов выжить. Ещё один день я не выдержу.

— Нет, — ответил он устало, — Дерьмо чистят по очереди, раз в семь дней где-то. Зависит от прорывов. Завтра легкий день будет, пойдем драить склады. Легкий — в сравнением с тем, что сегодня было.

— Понял... А кто платит за наш труд и оценивает его?

— Система, кто же ещё, — хмыкнул он, — Завтра оценивать будут смотрящие за складами. От работ зависит.

— Система?

— Ну да. Сейчас как раз сфера прилетит, проанализирует изменения и вынесет вердикт. Два очка — по два пайка на каждого человека в группе. Одно очко — значит оценили, как халтуру и дадут всего один паёк завтра. Три очка — быть бонусам, выдадут дополнительные пайки.

— А почему тогда Икар сам пайки покупал?

— Он не для вас, неудачников, а для других. Если выживешь и сможешь подняться, то узнаешь. На этом всё, парень. Проживи ещё день и тогда я позволю задать тебе ещё два вопроса.

Да чтоб тебе икалось до конца дней! — подумал я. Проклинать его сильнее совесть не позволила. Всё же что-то он рассказал... А больше... С его точки зрения я пропащий и не перспективный актив, поэтому нет смысла возиться. Выживу, приживусь, стану своим, тогда быть может да, поговорим.

Осталось выжить.

***

Когда вернулись на базу, я увидел безруково. Не знаю точно, где он был, но по изменениям вывод напрашивался сам собой. Молчаливый парень обзавелся протезом. Очередная металлическая рука из дерьмового железа.

— Ты как? — подошел к нему старший.

Я задержался, чтобы послушать, о чем они говорить будут. Надо же узнать, что тут к чему.

— Сам видишь, — ответил этот молчаливый, покрутив протезом. Голос у него совсем молодой.

— Сколько долг повесили?

— Сотню монет. И теперь мазь нужда, хотя бы раз в день, чтобы заражение не пошло, — в его голосе слышалась обреченность.

— У тебя запасы есть?

— Пара монет, — совсем поник он.

— Группа заплатит за тебя, ты только не унывай, — похлопал старшой парня по плечу. — Насколько усилили?

— Стандарт для самых дешевых вариантов. Двойное усиление. Если механизм не заест и не сломается...

— Ну ты аккуратнее, — задумчиво оглядел механическую руку старший, — Вот же суки, дерьмо нам ставят всякое, а монеты дерут.

Судя по количеству ненависти в этих словах, проблема серьезная. Я ещё раз оглядел людей. У многих тут протезы. Не меньше, чем у половины. У кого-то металлические ноги, у кого-то руки, кому-то глаза заменили. А ещё наверняка есть скрытые протезы... И это ведь молодые парни и девушки тут собрались! Самому старшему лет тридцать-сорок, но он уже выглядит, как старик, хотя крепкий телом. Но этот мужчина исключение. Остальным в районе двадцати от силы, сложно сказать, учитывая общее состояние. В апатии, уставшие, с плохим питанием... Может оказаться, что члены группы моложе, чем выглядят и что жизнь здесь коротка.

Узнать бы ещё, почему Икар привел меня именно сюда. Я думал, он взял меня в свою группу, но оказывается, что этот парень, который живет сильно лучше, судя по чистой и качественное одежде, занимается какими-то совсем другими делами. Приводит новичков в группы? Почему-то кажется, что нет. Слишком мелко.

Раздался стук. Я обернулся и увидел Икара, что заглянул в помещение. Помяни демона, он и появится. Махнув рукой старшему, парень отступил обратно на улицу. Тот вышел к нему, а через пару минут вернулся, но не один, а вместе с новым парнишкой.

— Эй, новички! — крикнул старший, — А ну топайте сюда! Всех троих касается! Берите этого парня и расскажите ему всё, что знаете. Ах да, ты, — он глянул на меня, — Сам ничего не знаешь. Ну значит тоже послушаешь. Икар словно издевается, ещё одного несовместимого привел, тьфу, — старший и правда сплюнул прямо на пол помещения, где мы жили, ничуть не беспокоясь о чистоте.

Я глянул на двух братьев, что хмуро смотрели на новичка. Глянул и на него... Он отличался от большинства из тех, кто здесь жил. Худой, с копной черных волос. Волосы — главное отличие на фоне преимущественно лысых людей. И раз он носит волосы, значит ему повезло с условиями жизни и наследственностью. А может нашел древний шампунь, кто знает...

— Может представимся для начала? — предложил я.

Мозг по прежнему работал со скрипом, в глазах словно дымка поселилась, а тело стонало от боли. Особенно ладони горели огнем. Надеюсь, я не подцепил заразу, а то... Как бы там не было, что-то внутри меня забило тревогу и потребовало ухватиться за шанс узнать, что тут к чему. Поэтому надо собраться, откинуть в сторону лишние эмоции и наладить контакт. Так больше шансов выжить.

— Меня Эрик зовут, — представился я первым.

— Ты из племени воронов? — проигнорировали меня братья и задали вопрос новичку.

— Да. А вы падальщики?

Судя по вызову в глазах братьев и презрению в словах новичка, разговор куда-то не туда идёт. Бодание взглядами длилось десяток секунд, после чего братья синхронно развернулись и ушли. Ясно, учить они не собираются... Старший это видел, но если ему и не понравилось, то он решил промолчать. Значит, придется самому разбираться... Да что же за невезение такое.

— Это было обязательно? — вырвалось из меня раздражение на новичка, — Я, если что, такой же как и ты. Вчера здесь появился и ничего не знаю. Никто не хочет рассказывать, что к чему и тратить время на тех, кто скоро сдохнет.

В один момент гордый вид новичка дрогнул, дал трещину и я увидел обычного напуганного пацана, который не знал, что делать. Но вот он собрался и снова вернул надменный вид. Как же это знакомо, когда злоба касается тебя, провоцирует эмоции, а ты пытаешься удержаться, выглядя лучше, чем есть на самом деле.

На этом разговор закончился. Никто никого обучать не стал. А я был настолько уставшим, что вскоре завалился на лежак и отключился.

Глава 9. Потерянный

— Встать! Встать! Встать!

Когда засыпаешь в тревожном напряжение, когда тебе снятся дурные сны, когда твоя жизнь ничего не стоит, когда последний год ты бежал и спасался, пробирался через пустоши, выживал, как мог — вольно или нет, но учишься различать эмоции.

Вчера старший нас будил «обыденно». Сегодня в его голосе слышались истеричные нотки. Что передалось и группе. Люди вставали гораздо быстрее, шептались, спрашивали, что случилось.

— Прорыв случился! Труба взорвалась! Пять групп направляют на очистку, пока заваривать будут!

— Опять дерьмо месить? — вырвался чей-то крик, полный возмущения.

Оказывается, люди не только апатию чувствуют, но и кое-что другое.

— Да, дерьмо! По двойной ставке! Мне уже начислили бонусы! И отказаться нельзя! Поэтому встаем, быстро едим и отправляемся. Этот день надо просто пережить! Помните, кто хорошо работает, тот хорошо ест!

Старший в курсе, что лозунги его — как срань из жопы? Мысль грубая, но я глянул на свои ладони, сейчас воспаленные. Едва получается ими шевелить, а попытка сжать в кулак вызвала нешуточную боль. Снова махать лопатой? Да я умру раньше!

Люди нехотя выходили на улицу. Я шел с ними, не зная, куда деться. Поток событий увлек меня, апатия поглотила и внутри возникло тупое чувство смирения. Понятно теперь, почему группа в таком состояние. Когда каждый день приходится заниматься тяжелым, неприятным трудом, без особых перспектив...

На кольцевой к нам присоединились и другие отряды. Самый маленький из них — на десяток человек. Самый большой — человек на пятьдесят. Ещё вокруг собрались рабы злости, что покрикивали и раздавали тумаков, если кто-то медлил. Рядом с нами тоже шли злые парни, держа в напряжение.

Мелькнула мысль, по какому праву они командуют... Ведь у них нет ни оружия, ни выдающихся преимуществ. Они просто... злые. Агрессия давала право на власть.

Мозг упорно продолжал цеплять за анализ ситуации, вычленял детали, запоминал их и разбирал, делал выводы. Что угодно, лишь бы не потерять себя. Но и это кончилось, когда добрались до места работ. В этот раз вышли с другой стороны, не там, где вчера. Снова переоделись в защитные костюмы, снова оказались в мире труб. И то, что дела плохи, было видно любому новичку.

Одной прорванной трубы хватило, чтобы образовать реку, настоящий поток. Наверное, это было центровым узлом. Со всех сторон, от города, шли десятки труб, что сплетались в одном месте и устремлялись куда-то вдаль. Отходы выводили вне города, если я правильно запомнил направление... Но могу и ошибаться, в этих катакомбах слишком просто потеряться.

— Чего замер, новичок? — крикнули мне прямо в лицо.

Я не сразу понял, кто это. Под маской, в респиратора... Рика было трудно узнать. Тот самый парень, что организовал мне неприятности. Что он тут делает?

— Давай рабой, придурок! — рявкнул он на меня и замахнулся.

Я невольно отшатнулся, выставляя перед собой лопату. Рик довольно захохотал и опустил руку. С его металлическим протезом он бы вырвал лопату, а потом и со мной разделся. Но ему нужно было другое. Почему-то я это сейчас отчетливо прочувствовал. Он хотел издеваться, чувствовать превосходство и силу. Быть может это часть пути его возвышения. Укрепить себя за счет чужих страданий. Отец и мать никогда не рассказывали про виды возвышений, но по обмолвкам в бегах и тому, что встречалось в пути, я догадывался, что есть разные подходы. Не только через чистоту и совершенствование себя.

Но что он здесь делает? Почему именно он? Неужели... искал специально? От этой мысли внутри похолодело.

— А ну за работу! — кричал рядом старший, — У нас её сегодня много!

— Старший! — окликнул его Рик, — Я возьму у тебя пару человек на работы!

Сквозь гул несущегося потока его голос едва пробивался, но старший услышал. Услышал и кивнул Рику, ничего не имея против. А тот схватит меня за плечо, дернул и направил в нужную ему сторону.

— Пошевеливайся!

Гнали меня вдоль основного потока нечистот. Наверху и справа шли трубы. Внизу, в канаве, бежала настоящая река из воды, грязи и дерьма. Она двигалась, как желе, но мощно и уверенно. Шириной метра в четыре, а глубиной — боюсь представить.

— Стой! — крикнул мне Рик, — Счищай дерьмо в поток! — указал он на лужу.

Я глянул на то, как дерьмо выплескивается из канавы, как появляются всё новые и новые лужи и... принялся за работу. А что мне оставалось? Если и были другие варианты, то в тот момент в голову они не пришли.

Следующий час превратился для меня в ад. Я скидывал дерьмо вниз, то летело обратно. Бессмысленная, беспощадная работа, под присмотром Рика, который не стеснялся пускать в ход насилие, если я замедлялся. Руки не просто горели огнем, они превратились в один сплошной комок боли. Боль — это единственное, что я чувствовал.

Иногда её разбавляли мысли, что этот мир сошел с ума. Не может быть мир нормальным, если детям приходится чистить канализацию, чтобы выжить. Почему нас сегодня опять сюда погнали? Почему, если это так важно, Рик занимается издевательствами надо мной, но сам лопатой не машет? Если ему ещё за это и платят, то этот мир точно сошел с ума.

Правда, я не до конца осознавал степень его безумия. И узнал, зачем здесь ещё был нужен Рик.

Эту тварь я заметил в последний момент. Серый сгусток пробежал по трубе и прыгнул прямо на нас. Я среагировал инстинктивно, не осознав, что происходит. Тело дернулось, я выставил руку, в которую тварь и вцепилась. Заорав от боли, я упал на спину, пытаясь сбросить чудовище с руки, но не тут-то было. Острые зубы вцепились в плоть и не собирались отпускать.

— Замри, идиот! — рявкнул Рик.

После чего прижал меня и ударом ножа пробил тварь насквозь. Рывок и та повисла на лезвие, обмякнув. Мои глаза сфокусировались на монстре и от удивления я даже забыл про боль. Какой-то комок серых мышц, без глаз, зато с парой рядов зубов. Глянул на руку, та в крови, кусок мяса торчит.

— Не повезло тебе, — покачал головой Рик, — У тебя пять минут. Бегом к своему старшему, проси перевязку и мазь. Если он не расщедрится, то ты труп, парень.

Я бы подумал, что это было сказано с сочувствуем, но не после того, что Рик сделал. Скорее он расстроен, что его игрушка может сдохнуть.

До моего отряда было метров сто. Впереди вдоль туннеля находились и другие группы. А ещё пришли сварщики, которые пытались заделать прорванную трубу. Из неё сейчас хлестал поток дерьма, который разлетался по округе, стекался в канаву и... В общем, дерьмо прорывалось то тут, то там и именно им занимались люди, спихивая нечистоты обратно в канаву.

Старший пахал наравне с остальными. Я замялся, не сразу узнав его. В защитных костюмах люди походили друг на друга, словно их делали на одной и той же фабрике. Неуместная шутка, глупая, особенно когда чувствуешь, что истекаешь кровью, голова кружится и вот-вот упадешь в обморок.

— Что с тобой, новичок? Вот же, — глянул он на мою порванную руку, — А если бы прошел обучение, то знал, что надо поглядывать наверх и на трубы! По ним часто мясодеры прибегают. Достаточно их лопатой встретить и сбросить в поток, чтобы отделаться.

— Мне сказали, что нужна мазь и повязка.

— Ещё бы! — зло ответил старший, — А ты знаешь, сколько они стоят? Повязка — две монеты. Заживляющая мазь — пять. Тебе есть, чем расплатиться парень? Если нет, группа возьмем оплату на себя, но ты будешь должен. Одна монета — это два пайка. Один дополнительный паёк человек получает за переработку, если падает бонус. Считать умеешь? Четырнадцать переработок за твою глупость и оплошность. Согласен? Если да, то пойдем.

— А у меня есть выбор? — только и ответил я.

Четырнадцать переработок? Да плевать. Какая разница? Хоть сто. Иначе я просто умру. А монеты есть. Последние и тратить я их не собираюсь. Потом об этом подумаю, когда в себя приду.

Старший отвел меня обратно в отсек, где переодевались. Там промыли рану, после чего он смазал её какой-то черной мазью. Боль сразу отступила. Я так обрадовался, что обнаглел и руки протянул, которые тоже кровоточили. Старший покачал головой, но выдавил из тюбика немного мази, которую я и растер между ладоней. Как хорошо... После этого старший наложил повязку и сказал поменять костюм. Их тут ещё десятки валялись. Не особо качественные, к ним относились, как к расходным материалам.

— За костюм ещё две монеты, — разрушил мои заблуждения старший, — Аккуратнее новичок. Теперь тебе нельзя умирать до того, как расплатишься. Этим ты подведешь всю группу. Долг то никуда не денется, просто распределится между остальными.

Сказано это было с чувством... усталости от той ответственности, что нёс старший.

— Постараюсь не подвести, — сказал я, сглотнув комок в горле.

Моя смерть осложнит жизнь всех. Для половины группы это будет означать день тяжелой работы в пустую. А это ведь всего одна ситуация... Сколько таких ещё случиться может? Образ безрукого, чей протез повесил на группу ещё один долг заставил поежиться. Надо быть аккуратнее. В сотню раз аккуратнее, чем я сейчас.

— Есть ещё опасности, которых надо остерегаться? — спросил я старшего, пока он прятал лекарства.

— Есть много чего, что надо опасаться в тоннелях, — серьезно заявил он, — Всегда смотри по сторонам, не подходи близко к потоку, не провоцируй рабов злости. Рик может тебя столкнуть и сказать, что ты сам упал — ему за это ничего не будет. Ты можешь поскользнуться, тебя могут загрызть, руки могут загноиться и тогда их придется ампутировать. А это протезы, что стоят в разы дороже мази. Поэтому как следует подумай сегодня вечером, хочешь ли прийти ко мне за лекарством. Иногда лучше предотвратить проблему, чем усугублять.

— Я... учту совет.

Предотвратить проблему — это что значит? Лучше долг за мазь, чем за протез? Или лучше самому сброситься в канаву, чем и умирать медленно? Да пошли в жопу такие мысли. И Рик тоже пусть идёт в жопу! Я ещё выживу всем на зло, вот увидите!

Бравада как возникала, так и улетучилась. После сказанного возвращаться не хотелось. Хотелось сбежать, спрятаться в самую темную дыру и никогда оттуда не вылезать. Но мне не пять лет, чтобы верить в спасительную силу убегания от проблем. Не уверен, что теперь вообще могу выйти из группы, когда на мне долг весит. Разве что отдать все монеты, но... Куда мне идти после?

Через пять минут я стоял перед Риком и снова махал лопатой. Только в этот раз поглядывал по сторонам и учился видеть всё сразу вокруг себя. И злобного Рика , и неведомые угрозы. Мысли завязать диалог с ним даже не возникло. Пошёл он в задницу. Я не расстроюсь, если он сам поскользнется и сгинет.

На эти злые мысли сил хватило минут на тридцать. Действие мази закончились слишком быстро... Она не залечивала рану, а лишь обеззараживала и вызывала приятный холодок, прогоняя боль. С ужасом я думал, как работаю в грязный перчатках, в запредельно антисанитарных условиях, без возможности обратиться к врачу... В школе нам читали лекции про гигиену, вирусы и болезни, которые легче легкого подхватить через касание, а тем более чем открытую рану.

Рик покрикивал на меня, но как-то вяло. Устали все. Просто находиться здесь — и то, труд. Так я себя утешал, подавляя желание врезать парню по голове лопатой. Почему он стоит и ничего не делает, а я тружусь? То, что его забота охранять нас и убивать мясодеров (или как эти твари называются?), меня не утешало. Если бы хорошо выполнял свои обязанности, я бы не пострадал.

Не могу сказать, через сколько часов решили проблему с трубой. Счет времени давно был потерян. Мне дали пару раз отдохнуть, но... Казалось, что работа длится вечность, а отдых лишь краткий миг. В какой-то момент мои руки отказали. Я больше не смог сделать хоть что-то. Рик не заставил себя ждать.

— Поднялся и принялся за работу! — крикнул он мне прямо в лицо.

Что выглядело несколько комично, потому что респиратор и общий шум заглушали его крики. Да и в голове у меня стоял такой гул, что я и не понял, что именно он сказал. Зато догадался по опыту нашего прошлого с ним общения.

— Вставай! — схватил он меня за грудки своей пугающей металлической рукой, — Ты бесполезный кусок дерьма, если не работаешь!

Впервые меня ударили. Грубо, особо не стараясь, но и этого хватило, чтобы мои губы треснули, а голова откинулась назад. Я почувствовал себя беспомощным, обиженным и не имеющим возможности что-либо сделать. Получилось только встать... И продолжить работать.

— Хороший раб! — хвалил Рик, — Убери вон ту лужу и я тебе дам отдохнуть.

Лужа была минут на десять работы, если у тебя есть силы. Если нет, то... Проще в этой луже утопиться. Я шагнул к ней, но поскользнулся и упал. Расслабился... А точнее от усталости потерял контроль. Тут всегда надо смотреть, куда ступаешь и контролировать ноги. Иначе придется стряхивать с себя дерьмо, молясь святым, чтобы защитный костюм выдержал...

— Я сказал убрать лужу, а не купаться в ней, идиот! — донеслось мне в спину.

Да чтоб ты сдох, утонув в этой луже... зло подумал я. Это всё, на что хватило моей решимости. Какой же я жалкий. А вот эта мысль заставила собраться, встать и выпрямиться. Если подыхать среди дерьма, то с гордо поднятой головой. Достоинство — это единственное, что у меня осталось.

Меня хватило ещё на пять минут. А потом Рик захотел разыграть. Я и сам не понял, как так случилось. Лишь спустя время смог разобраться.

До меня донесся его крик.

— Опасность! В сторону!

Я повернулся, не сообразив, что именно он сказал. Увидел выставленную руку, что указывала куда-то на трубу у меня за спиной. Тело оказалось умнее головы... Оно запомнило боль. Я дернулся, попятился назад и... споткнулся. Споткнулся и полетел в остатки лужи, которую не успел убрать.

Упал неудачно. Если вообще бывают удачный падения. Проскользнул от силы метр и... почувствовал, что теряю опору. Именно в этот момент очередная волна дерьма решила выйти из берегов, прямо на меня. Поток захлестнул и слабого толчка оказалось достаточно, чтобы я улетел вниз.

Я не ушел на дно. Не смог его достать. Смог даже вынырнуть и последнее, что увидел — фигуру Рика, стоящего на берегу. Наверное, он довольно скалился, но под маской не видно.

Поток утащил меня дальше, дал посмотреть на быстро удаляющиеся отряды, которые не заметили, что один из них упал.

Так вот как закончится моя жизнь?

Глава 10. Скзвозь темноту

Что нужно чувствовать, когда тебя уносит поток дерьма? Первую секунду был страх, вторую — паника, третью — жгучая обида, а на четвертую я почувствовал холод. Тут прохладная вода бежала. Неужели подземную реку используют для очищения? Но слишком от неё пахнет железом, скорее это часть общей системы снабжения города.

Я попытался зацепиться за борт — не получилось. Течение не было сильным, но до борта — пара метров, которые никак не удавалось преодолеть. Ещё и стены до ужаса гладкие. Пальцы скользили по ним, не находя, за что зацепиться. На пятой минуте течение ускорилось и меня понесло куда-то вниз. А дальше ждал обрыв...

От удара я ушел под воду, меня завертело, ударило о дно, да так сильно, что сознание покинуло меня.

***

Не думал, что когда-нибудь очнусь. Я настолько отупел, что смирился со смертью. Труднее было принять глупость смерти в нечистотах, но выбора никто не предоставил. Когда удалось вынырнуть из темноты, осознал себя лежащем на чем-то твердом. Здесь шумело, рядом грохотал поток воды, но это не давало ответа на вопрос: где я?

Разлепить глаза не получилось. От грязи и лучше не задумываться, чего ещё, я ослеп. Я чудом удержал себя, чтобы не начать протирать глаза. Страх, что я лишился зрения навсегда напугал бы ещё больше, если бы ему было, куда ещё расти. Глаза щипало, но я успокоил себя тем, что это от грязной воды. Защитные очки куда-то пропали, зато респиратор нашёлся там же, где и был. Кажется, он спас от участи наглотаться чего-то очень нехорошего.

Стал проверять себя дальше. Тело вроде целое... Насколько я могу судить по возможности пошевелить руками и ногами.

Когда обнаруживаешь себя ослепшим в незнакомом месте, то это спокойствия не добавляет. А ещё толкает на необдуманные, импульсивные поступки. Я пополз на ощупь, желая найти хоть что-то жидкое, чтобы протереть лицо и плевать, какой оно чистоты будет. Получилось... Совсем рядом громыхал поток воды, падающий откуда-то сверху. С помощью него я и умылся, как мог.

Интересно, в мире где-то есть технологии по стиранию памяти? Хочу забыть этот эпизод раз и навсегда.

Но я жив. Жив! А значит можно побороться... Только сил найду, да разберусь, куда же попал.

Нашел я себя на решетке. Вода падала и сюда и свободно убегала вниз, через дырки, куда легко просунуть палец. Металл ржавый, о нём давно никто не заботился. И да, здесь действительно была вода, а не потоки дерьма... Как так?

Решетка в пару десятков шагов кругом. Очнулся я с краю, а поток воды бил по центру. Он то усиливался, то ослабевал. Надеюсь, напор не увеличат до такой степени, что я тут утону. Откуда выходит поток тоже видно, слишком темно. Наверное я откуда сверху упал. Но вырубился я гораздо раньше. Иначе как объяснить, что дерьмо успело смениться водой?

Словно услышав меня, небеса послали ответ. Вода изменилась и наполнилась нечистотами. Я поспешил отползти, чтобы не заляпаться. Раскатал губу, надо же.

Из хороших новостей то, что я ничего себе не сломал, вроде бы... Ещё здесь есть свет. Единственный его источник, мигающая лампа, что давала едва заметное тусклое свечение, но это привычные условия для подземного города и общие очертания я видел. Как и видел лестницу: вбитые в стену прутья, что вели куда-то наверх. Куда именно темнота не позволяла рассмотреть, но намек на выход давал хоть какой-то шанс.

Из плохого — в темноте может поджидать любая опасность. Раны на руках зудят и ноют. Я весь мокрый, в непонятно чём и это может привести к любым заражениям и последствиям. Неизвестно, сколько идти обратно, есть ли путь и хватит ли сил. С последними особо туго. Осмотр площадки отнял последнее. Я хотел пить, есть, лежать и ничего не делать. Но воды нет, еды тоже, а спать... Можно рискнуть, но тогда проще сразу смириться и ложиться помирать.

Я пока не настолько в апатии, чтобы согласиться на это. Так я думал, пока не попробовал забраться по лестнице. Первая же попытка привела к полету и болезненному приземлению на спину. Рукоять оказалась слишком скользкой, а я слишком разогнался, желая доказать, что что-то могу.

Лежа там, на решетке, чувствуя, как на лицо падают капли дерьма, как болят руки и ноет спина, я познал новый уровень отчаянья и обреченности.

Срань из жопы... А я теперь знаю, куда эта срань попадает.

Вторая попытка далась с большим трудом. Я чувствовал, как стремительно злоба заполняет меня. Отчаяние, обида, злость страх... Полный набор низкочастотных эмоций. Если хочу выжить, нужно поставить себе цель и сосредоточиться на ней.

Но какая цель может быть в моих условиях? Только одна. Выжить. Этим и займусь.

На второй попытке, тщательно просчитывая каждое движение и поднимаясь только будучи уверенным в этом, я смог забраться наверх. Там ровно через двадцать скоб, меня ждала ещё одна площадка, света не было, поэтому я не мог разглядеть, что впереди.

Зато слышал, что падающий поток воды выходит именно отсюда. Значит, здесь идет канава, по которой меня и пронесло. Но сознание я потерял до этого. Впереди должны быть ещё подъемы и неизвестно, сколько их будет. Если бы не решетка, что фильтровала поток, то наверное я бы погиб. Там, ещё ниже, вода бурлила и куда-то всасывалась. Я смог это разглядеть и живо представил, какая бы участь меня ждала.

Разнообразие вариантов отсутствовало, поэтому я на ощупь, едва двигаясь, пополз вперед.

В тот момент я проявил чудеса самоконтроля. В темноте, во враждебном месте... Я бы умер от страха, если бы на этот страх было хоть немного сил. Но их почти не было. А то, что было — полностью уходило на монотонное движение. Пощупать рукой перед собой, слева и справа тоже пощупать. Проползти вперед и снова щупать. Рука находила лужи, что-то густое и склизкое, и будь я в нормальном состояние, меня бы давно вывернуло. Запах здесь царил соответствующий, но и к этому я привык.

Кажется, это называется депривация. Когда часть органов недоступна и человек сосредотачивается на чем-то одном. Вроде бы отец рассказывал что-то такое. Или это мама рассказывала? Мысли путались. Единственное, что меня волновало — движение вперед.

Я выживу. Всем на зло.

Не знаю, сколько я так провел времени, пробираясь на ощупь вперед. Возможно, вечность, а возможно и две.

Когда я забыл себя, забыл светлый мир и забыл, куда и зачем бреду... Вдали показался огонек. Едва заметный, но он манил, дарил надежду. Я так обрадовался, что ломанулся вперед. Каково же было разочарование, когда это оказалась одна из ламп. С едва заметным светом, но она дала рассмотреть, что я нахожусь в тоннеле. Поток воды находился здесь же, а я полз вдоль него, по узкой полоске камня. Кто-то явно позаботился, чтобы здесь можно было пройти, но в тот момент о столь сложных вещах я не задумывался.

У света я позволил устроить себе короткий отдых и не заметил, как отключился. А когда очнулся, то пожалел об этой слабости. Тело затекло и болело в десятки раз сильнее. Не говоря уж про чудовищный зуд по всей коже. Хотелось содрать с себя засохшую одежду и расчесать кожу до костей, лишь бы это ощущение ушло.

В противовес запущенности тела, в голове прояснилось и я нашел в себе волю удержаться от поспешных действий. Проблем то хватает, усугублять лишним будет. Проснулся я оттого, что меня захлестнула вода. Она явно поднялась минимум на метр с того момент, как я отключился.

Воображение мгновенно подкинуло картину, где я тону и захлебываюсь дерьмом. Ну уж нет. Раз я до сих пор жив, то крайне глупо погибнуть. Поэтому надо встать и ползти дальше. Сил идти не было. Да и опасно тут идти, так проще свалиться. А что будет, если я на ходу потеряю сознание и снова упаду в поток... Лучше об этом не думать.

Мне повезло. Следующий источник света я нашел раньше, чем погрузился в пучины отчаяния. А потом был ещё один и... Дальше я вышел в какой-то перевалочный узел. Это был гигантский колодец, что уходил куда-то далеко наверх. Из-за темноты я не мог разглядеть деталей. Зато разглядел, что тут минимум десяток потоков воды сходятся, бьющих из разных мест.

Только что задача выбраться усложнилась в десяток раз. Ощущение безнадеги длилось пару минут. Пока я не понял одну простую вещь. Первое — слишком мало света, чтобы я разглядел тут всё и разобрался, как устроено это место. Вижу, что здесь сложная система, что обрабатывает потоки воды. Похоже на фильтрацию... Если присмотреться, то выше находится ещё одна сетка, что отсеивает крупные предметы. Заметно, как они бьются, как их потом соскребают куда-то в сторону. Машины, это делающие, работали методично и со скрежетом, едва слышным на фоне воды. А может и не машины вовсе. Может это чудовища. Я видел лишь смутный силуэт чего-то черного, вылезающего из темноты и утягивающего мусор. Если бы не ритмичность движений, воображение бы точно разыгралось. Второй момент — даже пойми я, из какого потока упал, не смогу туда подняться, потому что лестниц нет.

Поэтому какой смысл сокрушаться, что не смогу повторить свой путь? Глядя на то, как работают машины, как они перемалывают потоки воды, надо радоваться, что я жив остался. Неужели я... эм.. проплыл? Пролетел через это место?

Плевать. Надо выбираться. Если выживу, то обдумаю ситуацию после. Ага, на старости лет, обязательно в своём чистом, роскошном доме.

Так началось исследование этого места. Вдоль стенок колодца шла тропа, по которой я смог проползти. Она же привела меня к следующему проходу. Сразу лезть в него я не стал, на всякий случай прополз дальше и нашел ещё один проход. Так я думал... Пока не сообразил, что это то место, откуда я вылез. Значит, всего два прохода? Между ними расстояние метров в пятьдесят и другую сторону не видно. Слишком темно, слишком много воды и брызг... Возможно, я уже заплутал... Надо бы как-то отметить проход, куда я собираюсь идти, но... Чем? Уставший мозг вариантов не подкинул, поэтому я молча отправился дальше.

Второй проход отличался. Здесь не было канавы с водой и длился он всего на пару десятков... ползков. Зато в конце меня ждала лестница наверх. Самая обычная, без всяких скоб в стене. Забравшись по ней, я нашел то место, куда сбрасывали весь хлам, отфильтрованный из воды.

Я увидел завалы, просторную пещеру и залежи хлама. Что это значит и что с этим делать разобраться не успел. Потому что заметил, что здесь кое-кто есть.

Глаза с трудом различили в сумраке фигуру, что копошилась в мусоре. В тот момент сердце ушло в пятки. Слишком уж эта фигура выглядела зловещей... И обещающей неприятности. А когда она повернулась ко мне и я увидел сморщенное лицо, лысину и взгляд пустых глазниц, то едва удержался, чтобы не завизжать.

Фигура дернулась, обернулась в мою сторону, замерла на мгновение и... На меня что-то наставили, я рефлекторно дернулся назад, раздался щелчок и грудь обожгло холодом.

— За что? — вырвалась из меня.

Столько проползти по темноте, чтобы быть... застреленным? Судьба, да ты издеваешься... Я успел нащупать что-то твердое, торчащее из меня. Кровь бежала, заливала пальцы и тело. Это до обидного глупая смерть, — мелькнула мысль перед тем, как я отключился.

Глава 11. Старая змея

Кто-то настойчиво хотел меня разбудить. Иначе как объяснить, что сначала меня пару раз хлестнули по лицу, а потом, когда это не помогло, окатили холодной водой. Я быдернулся от надругательства, но тело предало и отказалось шевелиться.

Открыв глаза и оглядевшись, увидел ту самую фигуру, что пристрелила меня. Или почти пристрелила? Вроде я живой или это и есть мифическая загробная жизнь? Если так, то она не отличается от жизни.

Здесь нашлись светильники, пусть и стандартно плохо освещающие, но их хватало, чтобы разглядеть детали. Фигурой оказалась старуха. Я не сразу смог это осознать, слишком уж несуразный образ. Да и не видел я больше в городе стариков, а в Эдеме они выглядели совсем иначе.

Невысокая, от силы метра полтора, ещё и сгорбленная, абсолютно лысая, с татуировкой змеи на черепе, что едва угадывалась на сморщенной коже... Но это всё мелочи на фоне двух... двух... я не мог подобрать слова, чтобы описать увиденное. У старухи отсутствовали глаза. Вместо них — две старые раны, давно зажившие. Такая кожа бывает на месте ранений, когда те заживут: грубая и рубцовая.

Зрелище настолько сюрреалистическое, что я не сразу поверил в то, что вижу. Старуха? Слепая? В катакомбах города? В тот момент я слабо осознавал всю степень несуразности, лишь чувствовал, что увиденная картина чрезмерно странная и невозможная.

— Ты кто такой будешь? — прохрипела она.

Не то, чтобы я специалист, но так хрипят те, кто давно забыл, как говорить.

— Эрик меня зовут. А вы...? — вопрос прозвучал раньше, чем я задумался, безопасно ли его задавать.

Моя безопасность угрожающе ненадежна, учитывая, что старуха держит в руках что-то до боли напоминающее оружие. Из которого она меня и подстрелила. Я бы проверил рану, ощупал себя, но... Руки отказывались слушаться. Единственное, что мне доступно — испуганно вращать глазами.

— Вы? — сморщилась она.

Я сказал что-то не так? Ах да, в этом городе не принято вежливое обращение к старшим. А надо ли быть вежливым с тем, кто стрелял в тебя? — мелькнула здравая мысль, но запоздало.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Подстрелила ребенка... — покачала она головой, — Из какой ты шайки?

— Я... Не знаю, как она называется. Я в городе десять дней, недавно устроился... на работу.

Язык с трудом смог назвать уборку дерьма работой.

— Странно... — старуха наклонила голову, словно задумавшись или к чему-то прислушиваясь. — Что здесь делал? Отвечай честно, — оружие сместилось, смотря мне точно в голову.

— Трубу прорвало. Расчищали с отрядом... дерьмо. Один из рабов злости напугал меня и я упал в поток. Очнулся недалеко отсюда, полз обратно, пока... Не встретил вас.

— Звучит так глупо, что похоже на правду.

— Это и есть правда. Вы знаете, как мне выбраться?

— Знаю. — ответила она, подумав.

— Подскажите?

— Зачем мне это?

Её удивление выглядело до ужаса зловеще. Почему-то мне показалось, что слепая старуха в толще скал не может быть нормальной. Сумасшедшая, а значит опасная. В любом случае, я не знал, что ответить на её вопрос.

Так и молчали вдвоем. Пока я не позволил себе глянуть по сторонам, чтобы понять, где нахожусь. А по всему выходило, что меня оттащили в другое место. Здесь тише, не так сильно воняет. Место походило на комнату, если так можно сказать про помещение с ровными стенами, где виднелось лишь проход куда-то вниз и одна дверь.

— Зачем-то же вы сюда притащили меня, хотя могли бросить или добить, — сказал я медленно, сам не веря в предположение, что старуха добра.

— И что? — ответила она равнодушно.

Тут я вспомнил, как мне помог старший. У всего есть цена, у любой помощи. Поэтому мой следующий ответ был логичен и закономерен.

— Я отработаю. Помоги мне прийти в себя, выздороветь и встать на ноги. В ответ я отработаю на вас столько, сколько скажете.

Повисла тишина. Мои слова строились на двух предположениях. Первое: что у всего есть цена, у помощи тоже. Второе: то, что слепая старуха, блуждающая во тьме, в этой помощи нуждается.

— Доверие, — наконец выдала она, спустя очередную вечность, когда я почти снова потерял сознание, стремительно теряя остатки сил, — Как ты можешь убедить, что я могу тебе доверять?

— Никак, — ответил я правду, — Если бы я хотел обмануть, то мог бы соврать, что мне можно доверять.

Ничего лучше, чем говорить прямо и откровенно я в тот момент не придумал. Да и как иначе, если меня всю жизнь воспитывали быть честным. Честность и открытость часть моей личности, которая вылезла, растолкав всю обретенную в бегах шелуху, стоило мне ослабнуть.

Когда я почти отрубился, старуха дала ответ. Едва слышно, так, что я не смог понять, показалось или она действительно это произнесла.

— Хорошо. Я дам тебе шанс.

***

В следующий раз я очнулся перевязанным и обтертым. Но потребовалось время, чтобы осмыслить это. Мысли продолжили ворочаться с трудом. Да и тело плохо слушалось. Поэтому я, когда открыл глаза, убедился, что живой и нахожусь вроде как в безопасности, на каком-то древнем матрасе. Не старом, а именно древнем, судя по тому, насколько плохо он выглядел. После этих открытий я всё же ощупал себя и проверил раны. Их кто-то перевязал, перед этим обмыв меня. Кое-где гряз ещё оставалась, да и запах от меня шёл так себе, но в местах ранений нашлась чистая кожа. А ещё с меня содрали защитный костюм и накинули сверху простыню, тоже древнюю. Нашел я себя, кстати, в том же самом месте, что и до этого. Гладкие стены, пол и потолок, проход ведущий неизвестно куда и дверь, сейчас закрытая.

«Готовность к инициации 79%»

Глаза по привычке изучили надпись и я удивился, как далеко продвинулся. Но мне это сейчас не помогало. Просто один приятный факт, что меркнул на фоне того, как я себя чувствовал и ЧТО я чувствовал.

Не будучи практиком, мне хватило ума и понимания, чтобы диагностировать... кхм... плачевность своего состояния. Эмоции притупились, но в этом виновата усталость и истощенность, а не их отсутствие. Я чувствовал мертвецкую апатию и обреченность, чувствовал страх за будущее и ужас от того, в какую ситуацию попал. Ещё ощущал жгучии угли ненависти к Рику и судьбе за то, что так обошлись со мной.

На закуску нащупал ощущение, что начал растворяться. Вспоминать свою жизнь было тяжело. Задумываться о будущем и строить планы — ещё тяжелее. Я не находил смысла бороться дальше. Если уж сама судьба так ополчилась против меня, то зачем? Проще сдаться, закрыть глаза и умереть.

От меня осталось совсем немного, крупицы, которые ещё подавали робкий голос, что надо попробовать выжить. Именно в этот момент, когда я пытался сосредоточиться на крупицах остатков себя же, дверь скрипнула и открылась.

— Живой? — глянула на меня старуха своими отсутствующими глазами.

— Вроде... — ответил я неуверенно, не понимая, как с ней общаться, — Спасибо вам.

— Какой вежливый, — сказал она с неопределенной интонацией, — Встать сможешь? Или обещание отработать было пустыми словами?

То, что мне нужен отдых, попить и поесть, а ещё хороший врач — я решил оставить невысказанным. Раз уж мне помогли, а не убили, то и правда, надо облагородить. Но не уверен, я так подумал не только в силу воспитания. Кажется, мозг зацепился за эту возможность, что надо отработать долг, как утопающий спасается за протянутую руку. Эта идея стала той точкой фокусировки, куда я попытался убежать от поглощающей апатии и других чувств.

— Смогу. — ответил я, пытаясь скрыть неуверенность.

А ещё попытался скрыть стон боли, когда вставал. Это далось легче, чем ожидал, но больнее, чем хотелось бы.

— Идем. Не отставай.

Неведомо как, но старуха «видела», что я поднялся и прекрасно ориентировалась в местных коридорах.

Она нырнула в темноту прохода, я поспешил за ней, чтобы не отстать. В отличие от неё, мне пришлось опираться о стену, держаться за неё рукой, чтобы не упасть и не заблудиться. Потому что если слепой старухе не нужен свет, то мне нужен и ещё как. Повезло, что чуть дальше нашелся ещё один светильник, что указал спуск вниз, куда мы и направились.

Через пару минут блужданий по темноте коридоров и переходов, старуха привела меня в то самое место, где я первый раз её увидел. Она остановилось, вслушиваясь в гул перемалываемых вещей. Они вылетали из прохода напротив нас, метрах в тридцати. Падали на платформу и замирали. Здесь собралась изрядная куча мусора и оставалось только подивиться, почему, если куча постоянно пополняется, здесь осталось свободное место.

— Тебе надо найти что-то ценное, — повернулась ко мне старуха, — Чего ждешь? Вперед. Ищи дерево, металл, любые хоть немного целые предметы. Если увидишь что-то необычное, то говори.

Я видел лишь очертания, смутные силуэты, но даже этого хватало, чтобы понять — передо мной куча редкостного хлама. Не в том я положение находился, чтобы проявлять щепетильность, поэтому смело полез в самые большие кучи.

— Сапог нашел. С оторванной подошвой, — отчитался я.

— Резиновый или кожаный?

— Резина кажется. Ещё дырки в нескольких местах.

— Кидай рядом со мной.

— Хорошо. Здесь туго с деревом и прочим, что вы озвучили.

— Никто не говорил, что будет легко.

— Ясно.

— Вода, мазь и перевязка — всё стоит тридцать монет. Ты наверняка захочешь есть и пить, а цены на пайки сам знаешь какие. Ведь знаешь? Чтобы расплатиться, тебе потребуется несколько дней. Возможно — много дней. Так что старайся лучше, парень.

Сказано это было скрипучим, донельзя неприятным голосом. И подкреплено наведенным на меня оружием. Старуха опасается, что я взбунтуюсь и брошусь на неё?

— Как скажете, — ответил я мирно, — Не то, чтобы мне это нравится, но я выплачу свой долг. Нашел кусок дерева.

— Кидай ко мне, а сам ищи дальше, — только и сказала она.

Так прошел следующий час. Я копался в мусоре, находил что-то ценное, кидал ей. Часть она выбрасывала обратно, часть бросала себе за спину в коридор. Это не пыльная, если сравнивать с очисткой дерьма, работенка измотала меня так, что я едва держался на ногах. О чем прямо и сказал.

— Простите, но я больше не могу работать. Силы кончились. Да и нечего тут больше проверять.

— Хорошо, — ответила она, к чему-то прислушавшись, — Всё то, что добыл — отнеси к двери. Можешь спать там же, где очнулся. Паёк я тебе выдам и дам напиться. — она развернулась и пошла в темноту, но замерла и повернулась ко мне, — Знай, парень. Сам ты отсюда не выберешься. Здесь безопасная зона, но дальше легко нарваться на мясодеров или кого похуже. Можешь попытаться убить меня и завладеть запасами, но не думай, что у тебя это легко получится. Если сбежишь и выживешь, то знай, у меня хватает друзей в городе, тебя найдут.

— Я не собираюсь сбегать или причинять вам вред.

— Это-то и странно. Либо ты врешь, либо я разучилась слышать людей.

Слово «слышать» в её устал прозвучало как-то особенно. Не так, как его произносят зрячие люди. В этот раз старуха больше не оборачивалась, уйдя в темноту. Я же принялся таскать то, что насобирал.

Уже когда уходил, сзади раздался чудовищный скрежет. Я обернулся и увидел, как заработал механизм. Стены сдвинулись, смяли то, что остались, а потом стена раскрылась и... Оттуда донесся жар, а машины города жадно запихали хлам к себе в утробу. Я покрылся ледяным потом, осознав, какой участи чудом избежал. Зато нашелся ответ, почему хлам не копится. Его походу время от времени трамбуют и сжигают.

***

Когда живешь под землей и у тебя нет часов, то легко потерять счёт времени. Ты не знаешь, когда день, а когда ночь. Не знаешь, во сколько проснулся и когда пора ложиться спать. Единственное, на что можно ориентироваться, это собственные ощущения и то, как ведут себя люди.

Так, живя в капсуле, я понимал, что наступила ночь, когда основная масса людей пропадала с кольцевой, а магазины закрывались. Но это не означало, что наверху царит ночь. Это всего лишь ритм конкретно этой улицы.

Здесь же, в пустой комнате, которая даже комнатой не являлась, а скорее тамбуром перед местом, где жила старуха, отсутствовали люди, которые могли бы мне указать, сколько времени. Да и ощущениям ноль доверия, потому что в моём состояние я мог проспать как неделю, так и пару часов.

На все эти мысли у меня ушло минут десять, не меньше. А может две или час. Светильник на стене горел с той же силой, что и в прошлый раз. Ничего не изменилось. Когда я затащил всё найденное к двери старухи, та забрала груз и сказала напоследок:

— Как очнешься, иди собирать ценное дальше. Иногда попадаются интересные вещички. Вдруг тебе повезет.

После этого она захлопнула дверь, лязгнул засов и я остался один, держа в руках паёк. Он был безвкусным, но с каким же удовольствием и жадностью я его съел, запив водой из бутылки, что выдала старуха.

Делать было нечего, чувствовал я себя плохо, поэтому отправился спать. А когда проснулся и убедился, что могу шевелиться, то отправился вниз, мотивируя себя мыслью: кто не работает, тот не ест. А ещё погибает мучительной смертью в темных коридорах.

Брести по темным мрачным коридорам было... привычно жутковато. Настолько привычно, что я не обращал на это внимание. Мозг любезно нашептал, что это ещё один тревожный сигнал — эмоции притупились, но это не значит, что злобы внутрь меня не проникла. Наоборот, её настолько много и она порождает настолько интенсивные переживания, что нервная система не справляется и мозг решает обрубить чувствительность. Удивительная эта штука — мозг. Мысли подкидывает, чувствительность притупляет... При этом я ощущал, с каким трудом он работает. Мне не хватало сил, здоровья, питательных веществ, отдыха... Или нехватка сил и отсутствие отдыха — это одинаковые пункты?

Так я и спустился вниз, к зоне переработки, отвлекая себя пустыми размышлениями от того ужаса, что вызывал риск оказаться раздавленным. Но меня встретила тишина и небольшая гора мусора. Значительно меньше, чем в прошлый раз. Не успело накопиться или успели очистить ещё несколько раз?

Я подошел на самую границу, замер в ожидание, что металлическое чудовище набросится сразу, жадно поглотит меня и утащил туда, откуда нет возвращения.

Что за бредовая мысль?

Если твоё состояние расшатано, то лучше заняться делом, пока не успокоишься. Так мне несколько раз говорил отец. Что ж... Пора проверить наставление отца на практике.

Монотонное ожидание не способствовало душевному спокойствию. То и дело возникали странные мысли. Я представлял, как умру или как нападу на старуху. Иногда хотелось бежать сломя голову, рваться к солнцу. Требовалось прилагать все остатки воли, чтобы не поддаться наваждениям и не натворить дел. Я сосредоточился на работе, выбирая то ценное, что могло заинтересовать старуху. Так продолжалось до тех пор, пока руки не нащупали в грязи что-то твердое. Я потянул, отряхнул и когда понял, что, возможно мне повезло, отошел обратно. Остатков здравомыслия хватило, чтобы не задерживаться на месте, где тебя легко могут перемолоть.

И что это такое? — уставился я на... шкатулку.

Глава 12. Всему своё время

Я вращал в руках неплохо сохранившуюся, пусть и грязную, намокшую и поцарапанную шкатулку. Не сразу догадался, как её раскрыть. Просто так крышка отказывалась подниматься. Весь секрет свёлся к тому, что механизм заело и нужно было надавить посильнее, чтобы он поддался. Когда открыл, то обомлел.

Внутри шкатулки лежало три монеты и два пакетика. Всё бы ничего, но монеты золотые. Похожи на те, что вшиты в мой пояс, но не самого низкого качества, а высшего... Я смотрел и не мог поверить, серьезно задумавшись, а не галлюцинация ли это?

Можно проверить только одним способом. Я дрожащей рукой коснулся монеты, взял её бережно пальцами, боясь, что она рассыпется прямо сейчас и это будет самая жестокая насмешка судьбы. Сосредоточившись, постарался собрать всю злобу, все эмоции и направить в монету. Получилось так легко, что я опешил, почувствовав почти мгновенное опустошение. Словно... словно очень долго таскал тяжкий груз, а тут внезапно сбросил. Настолько внезапно, что мозг отказывался осознать этот факт. Я не мог понять, что со мной произошло.

Разве бывает так легко?

Состояние шока и неверия смыло волной ясности. Я буквально только что скинул груз, лишавший воли к жизни и мешавший трезво смотреть на ситуацию. А ещё мешавший задавать правильные вопросы.

Изменение восприятия было настолько резким, что я словил когнитивный диссонанс, настолько иначе увидев свою жизнь. Именно поэтому я задвинул эти вопросы, что требовалось себе срочно задать, в дальний угол и спросил другое.

Что мне надо делать прямо сейчас, чтобы обезопасить себя?

Для начала спрятать монеты. А для этого уйти подальше, потому что у старухи или кого-то другого могут быть камеры. Если узнают про золото, то в лучшем случае его просто отберут. В худшем — меня убьют. С чем я был категорически не согласен, потому что монеты — это мой шанс на спасение. Самое малое, что они могут мне дать, это возможность расплатиться с долгами. Но долги, это ничего не значащая мелочь в сравнение с тем спокойствием и ясностью, что я получил.

Мозги словно разогнались в десятки раз. Я кристально ясно увидел свою ситуацию, что моя паника сомнительна. Как слепая старуха может узнать про монеты? Уж точно не увидеть. Но кто знает, какие у неё есть способности. Возможно, она обладает сверхчувствительностью, выдающимся слухом и умеет различать правду и ложь. Если так, ей достаточно услышать, как бьется тревожно моё сердце и задать правильные вопросы, чтобы узнать про сокровище.

С тремя золотыми монетами можно не бояться злобы, если сидеть в городе. А ещё можно прожить месяца два, а то и больше, зависит от курса. Но продавать я их не собирался. Очевидно, что меня в этом случае убьют.

Поэтому я спрятал монеты в пояс, отдышался, успокоил чувства и мысли, а дальше... Нет, не принялся за анализ, а продолжил работать с монетами. Скинуть основной груз это малая часть того, что можно сделать. Я тщательно перелопатил свои эмоции, сливая их в золото и не чувствуя у того дна, как было бы с обычными монетами. Чудеса, не иначе.

Дальше было по плану заняться переосмыслением ситуации, но... Внезапно я ощутил, что очень устал. Организм привык к высокому уровню злобу, подпитывался от неё, а лишившись этого.... В общем, я на остатках сил перетаскал, что нашел к двери старухи, спрятал два пакетика неизвестно с чем, убрал шкатулку в темный угол, после чего завалился спать, впервые за очень долгое время чувствуя полное расслабление, когда засыпал.

***

Проснулся от того, что замерз и не сказать, что пробуждение вышло радужным. Стоило перейти черту между сном и явью, как навалился страх, я распахнул глаза, заозирался, а руки сами скользнули к поясу, проверять, там ли монеты. Но я тут же одернул себя. Если за мной всё же наблюдают, это слишком явная подсказка.

Когда отдышался и унял страх, то понял: единственное, что поменялось, пока я спал, это отсутствие кучи хлама, которую по всей видимости забрала старуха. А ещё нашел паёк и бутылку с водой.

По мере того, как насыщался и утолял жажду, всплывала одна мысль за другой. Чувство ясности, которое я испытал до того, как отрубиться, никуда не ушло, разве что притупилось. Злоба вернулась и скапливалась в теле, как и до этого. Рука снова дернулась к монетам, но я остановил себя.

Злоба — безусловно главная опасность в мире, хитрая и коварная, она легко может лишить рассудка, захлестнуть эмоциями и обратить в чудовище. Но ещё злоба эта та энергия, что даёт практикам шанс выйти за предел человеческих возможностей, а впоследствии и магию освоить.

Только вот... Я прислонился к стенке, вздохнул и попытался собраться с мыслями. То, что с ними надо собраться, а потом и разобраться, непреложный факт, потому что в голове крутится сразу столько всего, что это сравнимо с... контузией. Если бы злой Рик ударил меня сейчас кулаком в голову, я бы испытал что-то схожее. Наверное...

Несколько минут ушло на то, чтобы расставить приоритеты. Думать получалось... в разы быстрее, чем раньше и это удивляло. Я и не представлял, насколько подавленное состояние может делать тупым и плохо соображающим. Некоторые мои поступки теперь выглядели донельзя идиотскими.

Первое, что я как следует обдумал — своё положение. Я неизвестно где, мне неизвестно как выбраться, я не знаю, стоит ли выбираться, перспективы непонятны. А ещё непонятна степень безопасности места, где я нахожусь. Вроде меня никто не сожрал, пока я валялся, но... Почему старуха ходит с оружием, что способно пулять металлическими штырями? Она выстрелила сразу, без проверки и предупредительных слов. Значит, отдавала себе отчет, что опасности здесь есть. И стреляла она вниз... В смысле в тот момент я валялся на земле, стоять не мог, и к месту переработки хлама приполз, а не пришел. Может ли быть такое, что старуха опасается хищников, но не людей? Возможно. А быть может стоит опасаться и тех и тех.

Для меня из этого следовал один простой вывод. Раз здесь ходят с оружием, значит есть, от кого защищаться. То, что я сплю без укрытия и сюда может зайти кто угодно — печальный факт. Что с этим можно сделать? Поговорить со старухой и раздобыть среди хлама оружие. Но с ним надо быть аккуратнее, потому что я не умею сражаться и оружие может быть расценено старухой, как агрессия. Как бы это печально не было, но не уверен, что в бою с ней смогу победить. Она только кажется старой и нелепой, но реакция у неё отменная. Каждый раз, когда она выходила ко мне, то держалась на расстояние, не забывая про оружие. Можно прикинуть варианты, конечно...

Я правда об этом подумал? Мысль напасть на другого человека на несколько мгновений поставила в ступор, я ужаснулся этому, но... Быстро понял, что ужас пришел по привычке. Как и ступор. Это в Эдеме напасть на старика гнусный и немыслимый поступок. В остальном мире, как я успел узнать, человеческая жизнь стоила немного.

Но значит ли, что я и сам должен озлобиться, причинять боль, даже если этого требует защита себя? Однозначного ответа нет. Но напасть на женщину, которая мне помогла, пусть она меня и подстрелила, я считал категорически неприемлемым.

Без концентрата злобы в организме обдумывать ситуацию было просто. Ещё пару дней назад я бы и половины моментов не заметил, которые отчетливо видел сейчас. Почему я не подумал, что здесь опасно? Почему не спросил об этом у старухи? Почему не нашел себе оружие? Очень беспечно.

Спустившись вниз, обнаружил новую кучу хлама. Из старого ничего не нашел, а значит здесь успели зачистить, после чего набежала новая порция. Об этом месте тоже есть ряд вопросов, которые нужно себе задать, чтобы...

А вот чтобы и ради чего — это меня поставило в ступор настолько, что я замер, так и не начав искать оружие. Ради чего всё это? Куда я движусь?

Память услужливо подкинула вырезки из школьных методичек, цитаты из прочитанных книг, наставления родителей.

«Наличие цели и смысла жизни один из фундаментальных приемом на пути возвышения. Цель и смысл идеальны против апатии. Также они хороши и против других хитростей злобы. Но опасны, если застрять на гордыне или сделать смыслом жизни удовлетворение своих желаний.»

Я не помню, кто именно мне это говорил и был ли это один человек или одна книга. Возможно, это выжимка из того, что я знал.

Пока обдумывал то, что пришла на ум, направился к кучи хлама и занялся уже привычной работой. Грязь и бесполезные вещи в сторону, а всё ценное для старухи выкидывать в коридор, чтобы машины в свою утробу не утащили — задача не сложная, руки делают, голова думает о своём. Заодно поищу что-нибудь, что поможет защититься в случае чего. Но мне не повезло. Никаких труб, ножей, палок или чего-то, хоть сколько-то подходящего. Были обломки древесины, промокшие и набухшие, но это не то. Пройдет неизвестно сколько времени, пока они высохнут. С металлом и того хуже. Он почти не встречался. Я и не помню, чтобы видел что-то такое... А вот пластик, пакеты и прочий хлам да, полно. Противно в этом копаться, но куда деваться.

Отвращение и безысходность помогли задуматься над тем, к чему я стремлюсь. Это требовало более глубокого осмысления и я никогда не думал, что задамся этим вопросом в ТАКИХ условиях, но... Одно я знал точно. Не хочу до конца жизни прожить в этих коридорах, расчищая дерьмо.

Мама всегда учила, что если чего-то хочешь, то задавайся вопросом, как это получить. Здесь у меня желание от обратного, но всё равно я спросил себя, что надо делать, чтобы и дальше не расчищать дерьмо?

Как бы я не думал, но по всему выходит, что прямо сейчас я от этого отказаться не могу. Для начала надо окрепнуть, вылечиться, прийти окончательно в себя и попутно узнать, где выход.

А что дальше? Это ведь хороший был вопрос, возвращаться или нет. У меня теперь есть три золотые монеты, их можно попробовать как-то использовать, чтобы устроиться в жизни. Например, как и хотел отец, пойти учеником к какому-то мастеру. Что угодно, лишь бы не обратно к рабам страха.

Идея хорошая, только я не знаю, как её реализовать и есть кое-что, что меня останавливает. Долг. Я ведь воспользовался чужими ресурсами, согласившись расплатиться позже. Надо ли попытаться расплатиться или тот факт, что из-за Рика я упал в канаву, аннулировал долг? Вроде есть, над чем подумать, но на самом деле я знал ответ. Мозг услужливо подкинул ещё выжимку из того, что я знал. Невыплаченные долги, проступки, отягчающие совесть, подлости — всё это расшатывало внутри и открывало двери для злобы. С долгом придется разобраться в любом случае. С другой стороны...

«Будь честным, будь чистым. Негативные эмоции это плохо, поэтому всегда надо стремиться к добродетели.»

Это то, чему учили в Эдеме. Ещё год назад для меня это было непреложными истинами. Но сейчас я совсем другой человек. Наверное... Оставшийся один, на краю земли, далеко от дома... Да и дома больше нет, его разрушили. Моя мать пала в бою, а отец... Он тоже пал, пусть и не в драке, а по другим причинам. Эдем захвачен или разрушен, чистые маги наверняка уничтожены. По всему выходит, то, что я считал правильным — погибло. Так надо ли придерживаться «чистых» принципов, если они привели стольких людей к погибели?

От таких мыслей стало настолько грустно, что я дернулся и опять потянулся к монетам. В этот раз сдерживать себя не стал, коснулся пальцем прохладного металла и постарался слить большую часть того, что накопил. Всё сливать не стал. Ещё словлю откат, как вчера.

И снова, стоило закончить, не прошло и минуты, как в голове резко прояснилось. Словно я оказался на свежем воздухе, вздохнул полной грудью... Какое прекрасное чувство. Жаль, что его омрачает запах дерьма и сырости.

Ясность не помогла сходу определить, что делать с тем, в чем я не хотел себе признаваться. То, чему учили в Эдеме не обязательно правильно. Это как минимум надо поставить под сомнение. С одной стороны я чувствовал, что тот же долг надо отдать. Это правильно. С другой стороны, какая-то часть меня сомневалась. Так уж ли верно, что обязательно выйдет нечто плохое, если не отдать? В конце концов, они сами виноваты, что я пострадал.

Тут же, первая часть меня, олицетворяющая воспитание Эдема, спросила: они — это кто? Группа, в которую я попал не виновата в том, что я пострадал. Они сами заложники ситуации. Подставлять их ещё сильнее будет неправильным. После этого я буду чувствовать себя подлецом, а это точно не поможет мне выжить. Это не тот мир, где можно легко творить злодеяния и остаться безнаказанным. Злоба не дремлет. Так говорили в Эдеме и в этом я с ними согласен на сто процентов. На собственной шкуре прочувствовал.

Обдумав ситуацию ещё раз, наметил для себя задачи. Я точно хочу выжить. Ещё лучше, не просто выжить, а нормально устроиться. В этом городе или другом — как пойдет, слишком далекая перспектива, чтобы всерьез её сейчас обдумывать. Для начала мне надо восстановиться, наладить контакт со старухой, обследовать коридоры и попытаться найти выход. Можно и у неё спросить, но не факт, что она ответит. В любом случае, на неделю другую я тут задержусь, а значит мне ещё и оружие надо себе найти.

Но было ещё кое-что важное, что так и маячило перед глазами.

«Готовность к инициации 89%»

Существенный прогресс. Теперь я гораздо лучше понимал, что со мной происходило в последний год. Для начала стоит вспомнить все обмолвки, намеки и факты, который я почему-то не собрал до этого момента воедино. А ведь ответ очевиден... Моя мать и отец вели какие-то разработки. Я прекрасно знаю, что такое интерфейс дополнительной реальности, но... Во мне точно нет никаких металлических и физических имплантов. Наверное... Но не думаю, что родители тайно внедрили в меня какие-то технические устройства. Это табу, они бы не пошли на этот шаг. А если пошли, значит стоит признать, что я совсем не знал своих родителей.

В здешнем городе протезы распространены. Чуть ли не у половины людей, которых я видел, они были. В Эдеме это считалось табу, потому что... Да потому что это закономерное решение, если знать историю и помнить войну машин! Были уже в истории моменты, когда люди меняли себя, усиливая за счет технологий. Наверное, это им казалось крутым... Пока не появились технологии перехвата чужих технологий. Люди теряли себя, их полностью подчиняли. И во главе этого, насколько я знаю, стояли как раз синты.

Ту войну люди смогли пережить и выводы сделали. Сложные технические устройства внутри человека попали под запрет. Мне непонятно, почему в этом городе иначе. Возможно, за этим скрывается какая-то загадка, но её стоит отложить в сторону, потому что есть и другие, более важные вещи.

Я не стал сливать злобу до конца. Действие, которое даже в голову бы мне не пришло, живи я в Эдеме. Там любой скажет, что злоба — это зло. Грязная энергия, которая отравит и убьет, которая несет только разрушения. Сейчас я видел, насколько отличалось то, что было нормой в Эдеме от реальной жизни. Да и мама...

Теперь то я понимаю, что она была магом, подчиняла злобу, использовала её по своему усмотрению. Темный маг. Тот самый, которыми в Эдеме детей пугали. Какой же я глупый, если только сейчас смог осознать этот факт в полной мере. Почему так?

Ответ тоже очевиден, если подумать. Смерть мамы и побег из Эдема стал ударом для меня. Я впал в ступор, подвергся влиянию той самой злобы и... Ох, отец, отец... Не знаю, что со мной сделала мама, но я сейчас понимаю, что если бы не ты, то шкала давно заполнилась. Скоро узнаю, насколько это хорошо.

Что мне известно? С точки зрения культуры Эдема и чистых магов — злоба и темные маги это зло. То, чего надо избегать всеми силами, то, с чем надо бороться. Мой отец был чистым магом. Он мог разрушать злобу, что и делал, пока мы бежали. Если бы не он, побег закончился бы через пару часов в лучшем случае. Это в городе, где полно чистых магов, уровень злобы низкий... А стоило выйти к пустошам, как давление выросло в разы.

Ух, сколько мыслей...

Моя мама — темный маг и вышла замуж за чистого мага. Это как если бы чудовище из сказок жило в твоем доме. Хорошо, что всю мою короткую жизнь оба родители учили меня ДУМАТЬ. И не просто думать, а думать рационально. Если бы не моё подавленное состояние весь этот год, я бы о многих вещах догадался гораздо раньше.

Раз моя мама темный маг, то очевидно, темные маги не являются абсолютным злом. Да и отец про это говорил. Что-то я у него всё же расспросил, но...

Не одного меня сломила смерть мамы и дальнейшие события. Отца это тоже надломило. Он держался год и всё это время я видел, как он постепенно угасает. Я не очень хорошо разбираюсь в этом вопросе, но предположу, что им тоже злоба овладела. А вместе с ней и негативные эмоции. Вина за смерть мамы, стыд за слабость и побег, горе, страх... Не смотря на постоянное давление, он герой. Идти через поверхность в течение года, скрываясь ото всех и обходя города — это, пожалуй, великое деяние. Я меньше семи дней один, а уже столкнулся со столькими проблемами, что просто в шоке от этого. Каково было отцу? Он ведь тащил ещё и меня.

Что получаем в итоге... Темная магиня и чистый маг вели исследования и разработки. За день до трагедии и нападения, мать рискнула и установила в меня... что-то. И это что-то явно магического характера. Больше года эта штука внутри меня готовилась и возможно развивалась. Уверен, сама мама планировала срок гораздо меньший. Если эта штука магического характера, то, наверное, ей нужна энергия? А злоба это как раз энергия. Отсюда и рост прогресса стремительный, потому что я остался без очистки отца, который эту энергию разрушал.

Если эта штука внутри меня работает на основе злобы, то... Насколько это безопасно конкретно для меня? С одной стороны я не верил, что мама могла причинить мне вред. Да и отец был в курсе, мы с ним не раз обсуждали интерфейс... С другой стороны, в Эдеме темных магов иначе как безумцами и чудовищами не считали.

Но что для меня важнее? Личное мнение и вера в маму, что без сомнений бросилась в бой, прикрывая наш с отцом отход или суеверия Эдема, большая часть из которых, как я успел узнать, оказалась глупостью и враньем? Для меня выбор очевиден.

Поэтому я и не стал сливать злобу, как поступил бы любой ребенок Эдема. Оставил часть, прекрасно её ощущая. Теперь её во мне недостаточно, чтобы я потерял себя, но она всё же есть и... Остается проверить, какая скорость будет у прогресса шкалы. Быть может я позволю злобе чуть больше наполнить меня.

Вот и ещё одна задача появилась. Дождаться инициации и узнать, ради чего мама это затеяла. Что они с отцом хотели изобрести? И почему, если они догадывались о нападение на Эдем, мама пошла на риск, установив в меня явно недоработанную магию? На то, что она не доработана, указывали реакции и слова отца. Он был не в курсе про то, что мама сделала, хотя участвовал в разработке. С его слов это как-то должно было помогать в развитие на пути мага, но конкретику он мне не говорил. То ли сам не знал, то ли был слишком подавлен, то ли ещё что.

В любом случае, инициация рано или поздно случится. Возможно, это поможет мне по жизни. А значит остается дождаться, изучить то, что будет дальше, а следом планировать дальнейшие шаги.

Пока обдумывал это, успел набрать горку хлама, которую наверняка заберет старуха. За пару часов работы тут изрядно мусора собралось и, если подумать логически, то механизм очистки включается либо в определенное время, либо срабатывают датчики, когда хлам накапливается. Поэтому лучше убраться отсюда, пока механизм не запустили. Чем больше я тут остаюсь, тем выше риск.

Но перед тем, как начать таскать к дверям старухи собранное, я достал шкатулку и ещё раз осмотрел её. Вчера делал это в спешке и какие-то детали мог пропустить... Шкатулка, как шкатулка. Довольно качественная. Купание в воде ей не повредило. Замок хоть и со скрипом, но работал. Возможно, это ценная вещь и её можно отдать старухе. Ничего больше интересного я в ней на нашел, никаких скрытых отсеков.

Только надпись на крышке:

«Всему своё время».

И чтобы это значило?

Глава 13. Инициация

Тук-тук-тук.

На самом деле звук был другой, но в голове у меня это прозвучало именно так. Перетаскав кучу ценного хлама, я постучал в дверь, за которой скрывалась старуха. Прошла минута, вторая, но ответа не было... И что дальше? Постучал ещё раз, подождал, но ответа снова не последовало. Что ж... Видимо мы будем общаться по её графику.

Занятий других не было, поэтому я присел, тем более, успела накопиться усталость. Вроде всего ничего поработал, от силы часа два, хотя в этом месте я давно утратил чувство времени. Как бы там ни было, чувствовал я себя, должен признать, паршиво. Рана в плече ныла, как и последствия укуса на руке. А уж сколько всяких ссадин, царапин, ушибов и прочего — лучше и вовсе не считать.

Пока ждал, задумался, чем старуха здесь занимается. Что мне известно? Она слепа и неплохо ориентируется в пространстве. У неё есть оружие, еда, вода и укрытие. При этом, что-то мне подсказывает, это место находится далеко от кольцевой и центральной части города.

Как я успел убедиться на собственном опыте самостоятельной жизни... Тут мне стало смешно, но вместо смеха я закашлялся... Чтобы жить, нужна еда, вода и... Пожалуй безопасное место, где можно хотя бы выспаться. С последним, судя по всему, у старухи проблем нет. А вот с едой и водой... Где её тут взять в этих коридорах? Она на кого-то работает? Предоставляет какие-то услуги? Чем она вообще здесь занимается, что у неё есть средства получать пайки, одежду, оружие и кто знает, что ещё? Хорошие вопросы, на которые пока нет ответов. Для меня в этих рассуждениях хорошая новость в том, что она не такая сумасшедшая, как показалось изначально... А, кстати, почему я так подумал про неё? Причин то нет. Подумаешь, старая и слепая, бродит в одиночку по темным коридорам. Чем я лучше? Хуже, пожалуй. Пусть и зрячий, но также бродил, а если быть точным, то ползал по тем же самым коридорам.

Ещё её фраза, что у неё есть связи в городе. Я не настолько наивен, чтобы поверить на слово, но мало ли. А вдруг? Мысль, которую я сформулировал, была слишком обнадеживающей. Если она адекватна, оказывает какие-то полезные услуги, у неё есть связи, то... Ох, а вдруг она мне поможет устроиться в городе? Было бы хорошо. В сотню раз лучше, чем месить дерьмо у рабов страха. Но пока рано об этом думать. Мои догадки могут быть ошибочны. Вдруг это одинокая, никому не нужная старуха, что зарабатывает, продавая всякий хлам?

Поток размышлений прервал скрип двери. Да какой скрип. Настоящий скрежет, по которому сразу понятно, что дверь не то, чтобы старая, а скорее древняя. Надеюсь, её не заклинит в ближайшее время.

— Я собрал, что мог, — быстро сказал я, когда старуха замерла в проёме.

— Отойди, — проскрежетала она не хуже, чем дверь чуть ранее.

— Эм... Я не опасен, — сказал ей, поднимаясь и отходя в коридор, — И никогда бы не напал на человека, который мне помог.

Старуха ничего не сказала. Наклонившись, она быстро нащупала любезно сложенный хлам, тщательно проверила его и потащила к себе в берлогу.

— Я могу помочь отнести. Там ещё осталось.

Женщина не смогла собрать всё разом. Часть предметов она не заметила. И, кажется, старуха нервничает, что я здесь рядом. Впрочем, если ты слепой старик, то это не удивительно. Раньше бы я удивился, что люди могут опасаться скрытого нападения, но... Это было давно. Очень давно. В прошлой жизни.

Старуха от моих слов только быстрее засуетилась и не собрав всё, захлопнула дверь. Догадка была настолько неприятна, что я отказывался в неё верить. Неужели она... Боится? Не просто боится, а отравлена злобой. Если так, то ситуация хуже, чем я себе напридумывал. Для меня хуже. Обратись она или просто реши выстрелить под страхом и всё, закончится моя история.

«Готовность к инициации 90%» — изменилась надпись.

Ох... Скорее бы... Страшно, что случится, когда сто процентов будет, но и ждать надоело.

***

Я так и не придумал, как определять, сколько проходит времени. По субъективным ощущениям прошла пара дней. К этому моменту готовность зависла на девяносто девяти процентах. Я спал, просыпался, собирал хлам, таскал его к двери старухи. Повторял это раз в несколько часов, сразу, как только накапливалась новая куча. Чего там только не встречалось... Не то, чтобы много, но за «рабочий» день изрядно удавалось набрать. Главное, что старуха была довольна и продолжала меня кормить, ничего не говоря.

Я отдохнул, окреп, пришел в себя. А ещё исследовал ближайшую территорию и не нашел выхода. Рискнул вернуться на перекресток, где сходились потоки воды, проверил там всё, но... Если не умеешь прыгать на десять метров вверх, то ничего не светит. Возле решетки тоже вариантов нет. Потоки воды уходили под землю и логика подсказывала, что если прыгнуть туда, то уже не выберешься.

По всему выходит, что единственный путь выбраться отсюда — это пройти через убежище старухи. Но сама она меня пускать явно не собирается, как и идти на контакт. Я пытался с ней говорить, предлагал помощь, но ничего не добился. Она как забирала хлам, так и продолжила забирать, два раза в день выдавая мне паёк и бутылку воды.

Если ничего не изменится, стоит ли мне попытаться пробиться силой? Я никогда в своей жизни ни с кем не дрался, меня никто к этому не готовил. Единственный раз, когда я действительно хотел убить — это когда мама отправилась в бой и погибла. Вот синтов я бы уничтожил с великим удовольствием. Но они ведь не люди...

Это походило на те задачки, которые мне подкидывала мама, а отец на них ворчал. Если тебя ударили, что надо сделать? На вопрос, что значит ударили и кто бы это мог осуществить, она могла подойти и толкнуть меня. В детстве это казалось жестоким и обидным, а сейчас... Возможно, именно благодаря влиянию матери, которая никогда не хотела, чтобы я был на сто процентов мирным и пропитанным культурой Эдема, удалось выжить и справиться с тем, что выпало на мою судьбу.

Иногда такие задачи выливались в жаркие обсуждения между отцом и матерью. Отец утверждал, что надо быть выше низменных желаний, а мать в ответ заявляла, что добро должно быть с кулаками и иногда эффективнее один раз дать в зубы, чем долго терпеть побои, лицемерно прикрывая высокими стандартами собственную трусость.

Я никогда этого не понимал. В Эдеме принято быть не агрессивным. Но за его чертой я столкнулся с тем, что агрессии в мире полно. Поэтому запрет на насилие давно уже не казался таким уж однозначным. Чтобы сказал отец в ситуации со старухой? Мне надо узнать у неё, как выбраться отсюда. Есть шанс, что путь к городу лежит через её жилище. Отец бы предложил попросить вежливо. Если откажут, попробовать договориться. Если всё равно откажут, то... Не знаю, если честно, что сказал бы отец. Возможно, он бы расстроился и удивился, столкнувшись ещё раз с несовершенством мира. В Эдеме то было достаточно обратиться за помощью, чтобы тебе помогли.

Ответ матери звучал бы совсем иначе. Почему-то мне кажется, что если ей это было надо, она бы взяла силой. Сначала попросила, это да. Как минимум, чтобы отца не обижать. А потом, если отказали и другого выбора не осталось, прожгла бы в стене дыру и взяла штурмом всю кольцевую. Но это она, сильный темный маг, способный повелевать пламенем. Я же слаб, поэтому надо искать другой путь. В озвученных условиях мама посоветовала бы договориться, а если не получится, готовиться к прорыву. Я пусть и слаб, но что-нибудь придумать смогу, если прижмет.

Тяжелые размышления прервала сама старуха. Она открыла дверь, безошибочно «глянула» в мою сторону и поставила на пол деревянное ведро с веревкой, примотанной к ручке.

— Хочешь помочь, натаскай воды с дерьмом.

— Хорошо! — воскликнул я.

Ещё бы тут не воскликнуть. Это ведь шанс наладить контакт! Чем больше старуха даёт мне поручений, тем я полезнее для неё. Даже не смотря на свой малый возраст, я понимал, что чем больше пользы, тем больше шансов получить желаемое. Не прибегая к насилию! Потому что лично я пока не уверен, что готов... опуститься до такого.

Чтобы наполнить ведро, потребовалось сходить до «колодца», как я назвалто место, куда стекались потоки. Именно там был концентрат нечистот, которые, как я понял, и нужны старухе. В задание ничего хитрого. Кидаешь ведро вниз, зачерпываешь и вытягиваешь за веревку. Когда вернулся, меня ждала закрытая дверь и второе ведро. Оставив первое, взял второе и пошел на повторный заход. Так и носил. К моему возвращению старуха успевала забрать ведерко, что лучше всего говорило об её опасениях. Иначе зачем такие сложности?

— На сегодня хватит, — сказала она на десятом ведре, — Держи.

Мне выдали бонусный паёк и воду. Не хило так... Два пайка в день — это уровень, чтобы не сдохнуть. Три пайка — это намек на сытость, что в моей ситуации очень даже на пользу, так как организм ослаб. Но зачем это старухе? Один паёк — это пол монеты. Притащить десяток ведер не стоит того. Загадка, которая вылетала у меня из головы, потому что кое-что изменилось.

Готовность к инициации наконец-то достигла ста процентов...

***

Надпись «Готовность к инициации 100%» — провисела неизменно минут десять, а может и дольше. Потом изменилась на:

«Анализ состояния...»

Сколько времени займет анализ и что за состояние? Нетерпение захлестнуло меня, хотелось скорее узнать, что будет дальше. Я прислушивался к себе, но ничего не чувствовал. А потом сам не заметил, как уснул.

Когда проснулся, стоило прийти в себя и вспомнить, что случилось, как перед глазами замелькали и другие надписи, одна за другой.

Анализ физического состояния закончен.

Анализ магического состояния закончен.

Анализ магического поля закончен.

Расшифровка общего знания магического поля начата...

Анализ кратковременной памяти закончен.

Анализ долговременной памяти закончен.

Внимание, обнаружено критическое состояние организма!

Анализ мер по противодействию начат...

Анализ контекста...

Анализ личных предпочтений, талантов и предрасположенностей... Недостаточно данных...

Формирование задач ближайшего развития...

На последней надписи опять повисла пауза. Словно внутри меня что-то «думало». Что за магию создала мама? И раз уж на то пошло, что вообще такое магия? Задуматься всерьез об этом я не успел: посыпались новые надписи.

Формирование визуального отображения состояния...

Формирование интуитивно-понятного интерфейса...

И следом первая надпись с выбором:

«Отобразить физическое состояние?»

Я на пару секунд завис и кивнул. Не сработало... Интуитивно-понятный? Тогда достаточно пожелать... В этот раз сработало и передо мной предстало изображение... себя же.

В потёртой одежде, бледный, сутулый, грязный... То, какой я прямо сейчас. А ещё красным отображалось... здоровье, наверное. Главная краснота в ранах, но и весь организм в целом был подсвечен пугающей краснотой. Что это значит и что с этим делать? Непонятно...

«Включить отображение магического состояния?» — появилась надпись.

Конечно, включить. Тело стало прозрачным, лишь контуры угадывались и... Особо ничего не изменилось. Я увидел, что где-то в груди у меня есть какие-то искры, возможно скопление энергии. Они светились приятным теплым светом, но... В то же время в организме отобразилась и злоба, как черная, гнетущая энергия. Её оказалось сильно больше, чем я ожидал. В голове, на сердце, в животе... Монеты не так действенны, как показалось?

Изучив изображения, я особо ничего нового не узнал. Разве что наглядно увидел, что дела мои плохи. В голове пусть и прояснилось, но тело в запущенном состояние. Ранения, грязь, отсутствие душа и гигиены, плохое питание, нет солнца, витаминов... Но что с этим делать я пока не знаю. Изображения исчезли, стоило этого пожелать и им на смену сразу пришла надпись:

«Анализ ближайших шагов...

Желание задать приоритеты?»

Какие приоритеты? Что имеется в виду? Кажется, я знаю, о чем речь, но хотелось бы конкретики.

«Анализ... Приоритет — это глобальные цели, в контексте которых формируются задачи»

Надо же. Что-то внутри меня общается со мной? Это выглядит одновременно пугающе и интригующе. Насколько эта система хорошо меня понимает? Я могу вести с ней диалог?

«Анализ... Формирование субличности возможно, начиная со второй ступени, при достижение энергетического объема в пятнадцать стандартов»

Ага... Анализ — это означает анализ моих слов или скорее мыслей. Система как-то считывает мои вопросы, с этим понятно. Хорошо, что есть контакт, упрощает задачу. Я подумал, что согласен выставить приоритеты, но ничего не изменилось. Надо их озвучить может?

«Выставить приоритет: выживание» — громко подумал я.

«Анализ... Принят приоритет: выживание»

Тут мне пришел сразу десяток мыслей, что выживать можно по-разному и было бы неплохо уточнить.

«Дополнить приоритеты. Второй приоритет: развитие. Третий приоритет: скрывать любые способности и возможности, в первую очередь сам интерфейс и систему от других людей, магов и синтов. Четвертый приоритет: улучшить мои условия жизни. Пятый приоритет: развитие способностей защитить себя. Шестой: развитие магических способностей».

Получилось сумбурно, но как смог. Что-то я разволновался, аж руки вспотели.

«Анализ... Приоритеты приняты... Анализ контекста... Анализ возможностей... Анализ ближайших шагов... Анализ общего магического поля...»

Последняя строчка больше всего заинтересовала своей непонятностью. Что за общее поле?

Ответа не последовало. Как и результатов анализа. Видимо он обещал затянуться на какое-то время. Пусть так, значит у меня есть время обдумать ту информацию, что я уже получил.

Отец рассказывал, что они работали над инструментом, который поможет развивать магические способности. К сожалению, он не вдавался в подробности, как именно это должно происходить. Магическая система проверки домашних заданий из школы? Да не, бредово звучит. Система отслеживания здоровья? Идея уже получше, но... Зачем тогда анализ задач и энергетики тела, что мне показали на втором изображение? Определенно, эти данные как-то связаны с развитием именно магических способностей. Что логично, учитывая, что оба моих родителя — маги, пусть и из разных направлений. Мама темная, папа чистый.

Что я знаю о магах и магии? Хм... Что они есть, хах. Чистые маги умели разрушать злобу, исцелять, управлять животными, воздействовать на растения. Ещё были эмпаты, что тонко чувствовали других людей и их эмоции. Очень уважаемая специальность и теперь я знал, почему. Когда злоба раскачивает твои эмоции, хорошо, если есть кто-то, кто поможет «найти мир в душе». На этом строилась философия чистых магов. Никаких негативных эмоций, жизнь в чистоте, как внешней, так и внутренней. Отец был скромным, тихим, мирным человеком, который никогда и никому не желал зла. Я бы сказал, что он был очень хорошим человеком. Уважаемым, отзывчивым, я никогда не видел, чтобы он злился или поступал подло. Тем страшнее для него был удар, когда чистых магов перебили, школы взорвали, а маму убили.

Мама была слеплена из другого теста. Теперь я отчетливо вижу, что в Эдеме она носила маску «идеальной супруги чистого мага». На людях — образец чистоты. Наедине с отцом — язвительная, циничная, волевая женщина, себе на уме, которая и матом ругаться умеет. А ещё и сына этому учит. Какая она была на самом деле — остается гадать. Возможно, в любом другом городе она показала бы свою темную натуру.

Но разве это плохо? Что я реального знаю о темных магах? За весь год в бегах мы не встретили ни одного мага. Лицом к лицу... Так-то несколько раз отец упоминал, что некоторые неприятности, выпавшие на нашу долю, были созданы темными магами. Те же химеры, что покрошили один из караванов, вроде как были посланы темным магом. Но и это лишь говорит о том, что темные маги разные бывают.

Лучше подумать и сосредоточиться на фактах. Я видел, какие бывают магические возможности в Эдеме. Но ещё я кое-что видел, что бывает за его пределами. В первую очередь касту воинов. Бойцов, что усиливали свои физические возможности за счет использования злобы. Да и Фиалка, что из борделя — тоже использовала тип воздействия. Какой из этого вывод? Да на самом деле простой... Я мало что знаю о магии, этапах возвышения и прочих тонкостях. Этапы — что-то про это слышал. Физический уровень — это как раз первая ступень. Вторая — какие-то магические способности. Повелевание стихиями, чем владела моя мать — это какой-то совсем фантастический уровень.

«Анализ контекста завершен.

Сформированы шаги ближайшего развития:

1. Восстановление здоровья

2. Развитие базовой энергетики

3. Освоение форм самозащиты и нападения

4. Освоение форм, подходящих для социализации... Требуется более глубокий анализ окружающей среды и социума... Рекомендация: изучения окружающего мира»

Местами звучит, как издевка. Я и так это всё понимал. Разве что не задумывался, что надо изучать какие-то формы. Это что вообще?

«Анализ подходящих форм завершен... Поиск в магическом поле завершен...

Форма исцеления... Недоступна...

Базовая форма шара... Недоступна...

Требуется развитие основ...

Формирование новой задачи: развить основные навыки в работе с энергией.

Подзадача 1: научиться чувствовать энергию.

Подзадача 2: научиться очищать организм от злобы. Подзадача 3: укрепить тело с помощью практик.

Анализ возможностей завершен. Формирование новое задачи: изучить магические основы. Обозначение задачи: первый шаг первой ступени.»

Надписи сменяли друг друга, отображая какие-то процессы внутри меня. Одно я понял точно — возможности мои так себе, а умения — ещё хуже. Правильно ли называть отсутствие умений «хуже» — отдельный вопрос.

Поток информации затих. Система задумалась или на этом всё? Если всё, то это будет знатная издевка. Пожалуй, я тогда позволю себе небольшую истерику. Год ждать инициации и... Что? Получить советы по развитию? Да мне тоже самое скажет любой маг... А может в этом и была ценность? Заменить потребность в наставниках? Наставник внутри тебя всегда с тобой.

Что-то в этом есть, при условии, что внутренний наставник даст понятные схемы. Но пока этого не видно, посмотрим, что будет дальше. Истина мне не открылась, зато высветились другие сообщения.

«Анализ состояний завершен...

Риск потерять себя: 67%

Обнаружены: подавленное чувство стыда и подавленная вина. Преобладает страх и апатия. Агрессия и злость подавлены.

Вывод: пользователь находится на нулевой ступени развития, подвержен злобе.

Рекомендации: возвышение над низкочастотными эмоциями, адаптация к злобе, переход на первую ступень укрепления тела»

Ну совсем прекрасно. Я подозревал, что нахожусь не в лучшем «состояние», но думал, что решил вопрос, слив злобу в монеты. На всякий случай нащупал их и потратил несколько минут, чтобы избавиться от остатков. Новые надписи не заставили себя ждать.

«Анализ состояния...

Уровень злобы в организме: 1,6. Единица — предположительно оптимальное количество злобы на текущим уровне развития. Рекомендация: срочно обратиться к магу чистоты и получить помощь»

Ха-ха-ха. Если бы эта штука стояла передо мной, я бы рассмеялся ей в лицо и плюнул туда же. Обратиться к магам чистоты, смех сквозь слезы. Где же я их найду? То, что мой метод слива злобы в монеты не действенен, получил наглядное подтверждение. Её во мне осталось слишком много. Печально.

«Анализ контекста показал, что невозможно обратиться за помощью к наставнику, магу чистоты и целителю. Анализ... Ситуация признана критической.

Активирован сценарий: один в поле воин.

Подпись: удачи, сынок»

До этого слова выглядели, словно их напечатали, но сейчас я увидел написанное от руки. И я узнал этот почерки. Привет от мамы. Из глаз брызнули слёзы, а сердце сдавило. Так непривычно было увидеть привет из прошлого.

«Формирование сценария. Ожидайте...»

Эту надпись я проигнорировал, погрузившись в нахлынувшие чувства.

Глава 14. Первые шаги

На то, чтобы система внутри меня смогла выдать четкий план и руководство к действию, ушло два субъективных дня. То есть я два раза ложился надолго спать, тем самым отмеряя один день от другого. За это время ровным счетом ничего не случилось. Я успел изучить, когда включается механизм зачистки — как только накапливается определенный вес. В первый день это произошло пять раз, во второй — шесть. Хотя я могу ошибаться, потому что мои дни понятие условное.

Старуха больше никаких заданий не давала. Только забирала хлам два раза в сутки. Выдача пищи и голод — ещё один критерий, по которым я определял время.

Я успел даже заскучать. Нашел большую деревяшку, которую можно выдать за оружие. Потренировался ею размахивать и отбивать нападение, если какое чудовище всё же забредет сюда. Исследовал туннели более тщательно и убедился, что выхода здесь нет, а значит выберусь я или останусь тут на веки, зависит от старухи. Я спросил у неё, как выбраться, на что получил ответ: сначала надо расплатиться работой. Но странно это... Учитывая, сколько я ей должен, либо собирание хлама стоит очень дорого, либо мой долг только нарастает, но никак не уменьшается.

Мысль, что женщина просто добра и таким образом даёт мне время полностью выздороветь я отмел, как слишком желанную, а значит маловероятную.

Ещё я изучил пакетики, что лежали в шкатулке рядом с монетами. Содержимое походило на семена, но может и что-то другое. Зачем кому-то было выкидывать в канализацию столь ценную шкатулку — вопрос на миллион. Но в любом случае, спасибо этому человеку, пусть он это сделал и наверняка не специально.

С монетами я тоже учился взаимодействовать, каждый день сливая в них злобу. Какой-то прогресс был, потому что удалось опустить её содержание до одной целой, двух десятых. На две десятых больше допустимой нормы, но хоть что-то. Риск потерять себя тоже снизился на пять процентов. Теперь он шестьдесят два, что он не особо обнадёживает, если честно, но я старался надеяться на лучшее, убеждая себя, что если опустил на пять процентов, то и дальше снизить придумаю как.

Так и пролетели два «дня», пока, наконец, меня не засыпали новыми сообщениями.

Анализ завершен.

План развития сформирован.

Перевод вложенной системы обучения в понятный языковой формат закончен.

За каждой строчкой наверняка скрывалось что-то очень интересное. Хотел бы я получить руководство пользователя и узнать, что именно происходит внутри меня.

Пользователь, внимание! Сформировано задание: научиться определять уровень злобы внутри организма с помощью ощущений.

Инструкция: принять удобную позу, расслабиться, выровнять дыхание, сосредоточиться на внутренних ощущения, выделить чужеродную энергию внутри себя.

Прогресс развитие навыка первого уровня: 0%

Так-так-так... В этот момент я довольно потер руки. Хвала удаче, всем святым разом и маме! Если эта штука умеет формировать такие задания и сможет мне передать в том числе сложные навыки, то... От перспектив дух захватывает!

Задание откладывать не стал. Не вижу в нём ничего сложного. У нас в школе медитации были самым обычным делом. Час утром и час вечером были стандартом. Нас учили управлять эмоциями, отпускать напряжение и негативные чувства, настраиваться на возвышенное состояние. Сейчас я понимаю, что медитировать в Эдеме, где злобы нет в принципе из-за толпы чистых магов, совсем не то же самое, что медитировать там, где она есть. Это как сравнить чистую светлую комнату и... Пустоши? Да, пустоши, с палящим солнцем, злыми ветрами, опасностями, мутантами, чудовищами и святые знают чем ещё.

И почему я сам не додумался, что медитации могут помочь? Ведь знал, что это очень важный навык. Нам про это миллион раз в школе говорили. Если ты не умеешь управлять своим вниманием и внутренним состоянием, то магом тебе не стать. Дурак я, признаю.

С энтузиазмом я принялся за задание, но... Сразу столкнулся с тем, что навык-то подрастерялся. Да и ситуация, как я только что подумал, совсем другая. Сесть в позу для медитации получилось, но со скрипом. Мышцы деревянные, затекшие, плохо слушаются. Я привык к этому и не обращал внимание, а сейчас заметил. А ещё раны чешутся, да и остальная кожа. Стоило попробовать погрузиться в себя, так десятки неприятных ощущений набросились скопом. Какой же я грязный... Как внутри, так и снаружи.

Вот так вот, задача, которую я думал решить с наскока, оказалась неподъемной. Почти... Я всё же смог собраться и принялся вспоминать то, чему меня учили. Сначала дыхание... Успокоиться... Сконцентрироваться на чем-то одном... На злобе сразу не стал, потому что слишком уж это выбивало из медитативного состояния. А вот на дыхание получилось. Заодно смог отсечь посторонние ощущения, такие как зуд и боль в затекших мышцах.

Когда полностью настроился, то переключился на злобу. Это легко... Я её и так постоянно ощущал, но... Фоновое ощущение, когда ты знаешь, что внутри тебя что-то темное копится, это не совсем то же самое, что нащупать это темное, выделить его и локализовать в теле.

Неизвестно сколько прошло времени, но когда я первый раз сдался и вынырнул из медитации, прогресс навыка заполнился на пять процентов. Пока что я научился лишь чувствовать саму злобу, но не больше. Надо сделать перерыв и попробовать ещё раз.

Как говорила мама, лучший отдых это смена деятельности, поэтому я отправился собирать хлам. Надо же отрабатывать еду и возможность здесь находиться. На самом деле, если посмотреть на ситуацию с оптимизмом, то мне повезло. В отряде рабов страха я не смог бы медитировать. Это сразу бы выдало меня, привлекло ненужное внимание. Сейчас, когда я лучше соображал, становилось очевидно, насколько опасно привлекать к себе внимание. Будет лучше, если меня и дальше продолжат считать обычным парнем. То, что я умничал с Икаром — глупость несусветная. Да, возможно именно поэтому он помог мне и не стал запихивать в модуль виртуальности, но... Этот момент я упускал из виду, но сейчас понял. Всё дело в образование. В Эдеме оно было. А в мелких поселениях? Кто обучал детей пустошей? Кто обучал рабов страха? Никто. То, что Икар знал, кто такие философы, говорит об его исключительности. Сомневаюсь, что здесь ещё кто-то в курсе, что это за древняя профессия такая.

Так что если я захочу проявить себя, то сначала будет неплохо разобраться в происходящем, чтобы понимать, какие реакции последуют.

С этими на половину радужными, наполовину гнетущими мыслями я принялся за работу. Хлам сам себя не натаскает и не соберет.

***

— Как себя чувствуешь? — спросил равнодушный голос. Сомневаюсь, что старуху беспокоило моё состояние, скорее её волновало что-то другое.

— Гораздо лучше, спасибо! — тем не менее, ответил я вежливо и с максимальной благодарностью. В ответ она лишь покачала головой.

— Нужно ещё воды натаскать и починить кое-что. Возьмешься?

— Конечно!

— Только не думай шалить, в миг пристрелю, — пригрозила она.

Женщина была одета в какое-то подобие плаща. Так сразу и не скажешь, что это. Десятки слоев и карманов, это выглядело, будто она взяла сто вещей и попыталась соорудить из них что-то единое. Вышло так себе, но не думаю, что слепой человек беспокоится о внешнем виде.

Между двух складок торчало дуло оружия. Непонятно, что это такое, но эффективность я успел оценить на собственном теле, так что угроза более чем нешуточная.

Старуха поставила передо мной сразу два ведра, а когда я вернулся, наполнив их, то увидел открытую дверь. Меня что, собираются пустить внутрь?!

— Чего встал? — раздался голос из темноты, — Заходи.

За первой дверью обнаружилось ничем не примечательное помещение. Три на три метра, единственное, что здесь было — ещё одна дверь, тоже открытая. Удобно. Меньше шансов, что к тебе ворвутся.

А вот дальше нашлось то, что сильно удивило. Потребовалось несколько секунд, чтобы глаза распознали то, что меньше всего ожидал здесь увидеть.

Большое, просторное помещение, концы которого я видел только по лампам, висящими на стенах. Они светили холодным, синим светом, прямо на... Растения. Десятки и сотни растений, они располагались вдоль стен, ровными рядами. Что здесь происходит?

— Сливай воду в бочку, — указала мне старуха, скрываясь где-то в темноте.

Свет здесь есть, но его мало и он направлен на растения, поэтому плохо видно, что находится между... грядками.

— Как скажете. — сделал я то, что просили, — Ещё воды принести?

— Конечно! — удивилась она, что я спрашиваю, — Разве бочка наполнена? И зачерпывай там, где побольше дерьма.

— Хорошо, — кивнул я, хоть это и было лишним жестом.

***

На то, чтобы заполнить бочку полностью, потребовалось десять ходок или двадцать ведер. Руки после этого налились свинцом и последние заходы я делал, по несколько раз останавливаясь на пути.

— Не слишком ты расторопный, — заметила старуха, что каждый раз встречала меня где-то в темноте, наводя оружие.

— Какой есть, — ответил я устало, — Не до конца восстановился.

— Надеюсь, на ещё немного тебя хватит, — проворчала она недовольно, — Рядом с бочкой есть механизм, что поднимает её. Надо опустить рычаг, поднять вверх и снова опустить. Видишь?

— Вижу.

— Так давай, поднимай бочку.

Бочка большая, металлическая, но не из цельного металла, а спаянная из десятков листов. А ещё ржавая настолько, что от неё буквально пахнет древностью. Собственноручно бочку и силач не поднимет, поэтому я хоть и удивился, что здесь есть механизм подъема, но не особо. Я даже догадался, зачем он нужен и что последует дальше.

С противным скрежетом бочка поднялась наверх, после чего старуха сказала задействовать другой рычаг.

— Только медленно! Разольешь воду, заново таскать придется!

Рычаг отвечал за наклон. Поворачиваешь ручку и бочка наклоняется, а вода льется в желоб, что разъединялся и направлялся к настенным грядкам. Почти автоматическая система полива. В Эдеме много еды выращивали, в том числе с помощью магии, поэтому я понимал, что здесь к чему. Ну... в общих чертах.

— Стой! — остановила меня старуха, стоило воде политься, — Есть пара мест, где вода протекает. Твоя задача найти их и починить.

— Эм... — замялся я, — Хорошо.

— Подливай воды, чтобы слабое место найти.

— Сделаю.

Слабые места нашел быстро. Вода сама на них указала. Сколько лет этой системе? Её что, делали на заре времен? Вода капала... везде. Но где-то сильно больше и поэтому только малая часть достигала растений.

— А как чинить? Чем? — спросил я.

— Вон там, — безошибочно указала она рукой, — Есть скрепляющая лента и часть того хлама, что ты собирал.

— Не уверен, что получится качественно. — замялся я.

— Ты постарайся, — хмыкнула старуха.

— Сделаю, что смогу, — обреченно сказал я, добравшись до кучи хлама.

Я прекрасно знал, что здесь увижу. Как никак, сам это собирал. Ну почти... Нашлись и старые запасы, что старуха сама натаскала. На самом деле не так плохо. Есть пластик, немного дерева, десяток ржавых пластин, резина и пакеты. Я разобрал кучу, отделив то, что может пригодиться.

— Что там? — спросила она нетерпеливо.

— Честно? — не удержался я.

— Честно я и сама знаю, что всё давно прогнило. Но выбора нет, парень. Иногда надо делать то, что можешь.

Ну ничего себе, — я едва сдержал сарказм, — Старуха ещё мудростями кидается? Эх, зря так подумал. Не хорошо злиться на стариков.

— Кое-что залатать получится, — ответил я ей, — Сейчас сделаю.

— Пока делаешь, расскажи о себе. Откуда будешь?

Любая её фраза звучала, как ворчание. Словно само общение ей неприятно, она десять лет молчала, горло проржавело также, как и система полива, но тут приперся пацан и требует от неё общения.

— Вам и правда интересно или спрашиваете, чтобы слышать, где я?

Сначала сказал, а потом подумал, что это слишком дерзкий ответ. Так можно настроить её против себя... Дурак...

— А есть разница? — раздалось из темноты удивленное ворчание, — Я и так слышу, где ты. От тебя шуму, как от стаи мясодёров.

— Я не местный, — ответил ей, — Прибыл сюда с отцом пару недель назад. Точно не скажу, давно потерял, когда день, когда ночь.

— Отец где? — голос снова вернулся к равнодушию.

— Умер.

— А родня у тебя есть?

— Больше никого нет.

Вот же... В горле запершило, а внутренний критик заявил, что ответ неправильный. Если за мной никто не стоит, то так гораздо проще убить и скинуть труп в канализацию. Хотя... Даже если бы за мной кто-то стоял, чтобы это изменило? Ничего. Старуха легко может меня убить. Ей достаточно неделю не открывать дверь.

Я подобрал подходящий кусок пластика и заделал самую большую дыру. Потом взял бутылку, но...

— Есть нож или что-то острое?

— Зачем тебе? — в голосе мелькнуло напряжение.

— Бутылку разрезать. Чтобы залатать.

— Держи, — последовало спустя минуты тишины.

Старуха достала что-то из кармана и кинула к моим ногах. Раздался звон и я поспешил поднять ножик. Хотя ножик это слабо сказано. Осколок металла, остро заточенный и обмотанный. Но с разрезанием пластика он справился, что уже хорошо. Нарезал сразу несколько бутылок, прикинув, сколько мне потребуется.

Пока резал и раздавался скрежет, старуха молчала. Как я и думал, ей важно было по голосу определять, где я. Поэтому чем больше шумлю, тем она спокойнее.

— Как тебя зовут? — вопрос прозвучал, когда я закончил латать пластиком пробоины.

— Эрик. А вас?

— Зови меня Ша.

Мне показалось или в её голосе прозвучала насмешка?

— Что это за растения? — спросил у ней, желая поддержать разговор.

— Тебя это не касается, мальчик, — голос обрел суровость, давая понять, что лучше в её дела не лезть.

— Простите, — вжал я рефлекторно голову в плечи, — Просто не ожидал увидеть здесь растения. Лампы заменяют солнце?

— Встречал раньше теплицы? — недовольство темой перебила микроскопическая доля интереса.

— У нас в поселение было что-то похожее. Выращивали пищу.

На самом деле у нас были целые поля. А ещё многие люди держали домашние огороды. Свежая еда, когда ты точно знаешь, что пошло на её выращивание — очень ценится в мире, где бушует радиация и злоба. У нас дома огорода не было. Мама, как порядочная леди Эдема, пыталась им заниматься, но... Часто психовала и забрасывала это дело. Не смотря на это, опыт работы с землей и растениями я имел. Получил в школе: учеников часто посылали на общественные работы.

— Ясно, — только и сказала женщина, — Ты закончил?

— В целом да, но конструкция хлипкая. Крепления тоже едва держат её.

На самом деле удивительно, как это ещё работает. Складывается впечатление, что автоматическим разливом воды давно не пользовались. Может старуха в ручную поливала каждое растение? Если так, то это большой труд. Особенно, если ты слеп. Не удивительно, что она решила воспользоваться мною и автоматизировать процесс.

— Знаю, — раздраженно проворчала она, — Иди вперед. Не оттуда, откуда ты пришел.

— А куда? — растерялся я, не зная, где именно здесь «вперед».

— Найди ещё одну дверь. Если смотреть от входа, где ты прошел, она будет по правой стороне.

— Нашел, — сказал я спустя минуту.

Тут хватало стеллажей, труб, самих растений и святые знают, чего ещё. Настоящий лабиринт с очень плохим освещение. Сомневаюсь, что света ламп, часть из которых не работает между прочим, хватает, для полноценного выращивания. Наверняка здесь неприхотливые растения, но достаточно полезные, чтобы тратить на них время.

— Открой дверь, зайди внутрь, закрой за собой. Пройдешь по коридору, повернешь направо. Там найдешь трубу с вентилем. Поверни совсем чуть-чуть. Сверху польется вода. Едва теплая, вонючая, но чистая, обработанная и безопасная. Тщательно обмойся, особенно раны промой. Потом вернешься, дам тебе спирт, чтобы обработать и бинты. Там есть куда бежать, парень, но не советую. В той части хватает мясодеров, так что поглядывай по сторонам. И дверь за собой закрой! Постучишься, когда вернешься!

Это была самая длинная речь от старухи. Кажется, она сама удивилась, что так долго говорила. Но плевать... Она мне предложила помыться? Серьезно? Да я чуть ли не бегом сорвался с места, в поисках этой трубы, где нужно повернуть вентиль.

Нашел там, где и было сказано. Судя по очертаниям, что я разглядел в темноте, кто-то присосался к коммуникациям города, потому что вентиль явно «не родной». Ну да не мне возмущаться чужой хозяйственности. Провернуть получилось с трудом, но получилось. Вскоре мне на макушку упали первые капли. Запах технически обработанной воды чувствовался, но он не такой сильный в сравнением с тем, как пахло от меня. Так что... Следующие пять минут я старательно мылся, избавляясь от наростов грязи. Понятно, почему тут люди лысыми ходят. Если это единственная возможность следить за гигиеной, то другого выбора нет. Мои волосы целы, но это пока. Они уже стали жесткими, непослушными и сборником грязи. Что будет дальше — и думать не хочу.

Как закончил, вернулся к старухе. Она впустила меня, отошла в темноту и, оставаясь там, дождалась, пока я выйду и закрою дверь. Я специально шаркал ногами, чтобы давать понять, где нахожусь. Последнее, что хотелось бы — это получить штырь в спину, только потому, что женщине померещится нападение.

Но какой же это кайф! Я сидел мокрый, в сырой одежде, но ничуть об этом не жалел. Тут не так холодно, согреюсь как-нибудь, зато чувствую себя нормальным человеком.

А жизнь то налаживается.

Глава 15. Стыд

Задание выполнено.

Навык первого уровня сформирован. Не останавливайся на достигнутом и продолжай развивать навык каждый день!

Эта надпись от системы прозвучала, как дешевый мотивационный лозунг. Но я не в обиде. Хватает ума понимать важность тренировок. Мне потребовалось ещё четыре приема пищи, то есть два дня, чтобы выполнить задание. Теперь я прекрасно чувствую злобу внутри себя, где она находится и насколько её объем превышает черту, за которой резко возрастает риск потерять себя. Мне теперь не нужен показатель интерфейса, чтобы определить это. На последних процентах этот показатель исчез и система устроила мне настоящий экзамен. Я должен был определить уровень. Но не общий, потому что я его и так знал, а в разных частях тела.

Сформировано новое задание.

Задание: научиться чувствовать, в каких частях тела, какие эмоции усиливает злоба.

Прогресс навыка: 0%

За прошедшее время больше ничего интересного не случилось. Я делал то же самое, что и до этого. Старуха пока на контакт не шла и новых заданий не давала. Я и не против. Меня кормят, работа не особо сложная, я могу много отдыхать, восстанавливаться и практиковаться. Сомневаюсь, что даже выберись я сейчас на кольцевую и попади к рабам страха, то смогу полноценно продолжить работать. Плечо ноет, ладони покрылись рубцами, раны только начинают заживать. Да и система всё так же показывает, что со здоровьем у меня проблемы. Поэтому грех жаловаться. Надо пользоваться возможностью.

Новое задание порадовало. Я догадываюсь, что будет дальше и с нетерпением жду этот момент. Практики на чувствительность - это базис, с чего начинает любой неофит. Нельзя работать с энергией, если ты её не чувствуешь. Я, как и любой другой ребенок в Эдеме, конечно же хотел стать магом, поэтому не раз доставал родителей, чтобы они научили. На что получил не один десяток лекций, почему рано учиться и как эта учеба будет выглядеть в будущем. А как-то отец ответил, что обучение и так идет, в школе. Я тогда обиделся, потому что ничего такого удивительного не было и... Да-да, получил ещё одну лекцию по поводу важности развития фундамента. На любые мои эмоции отец реагировал всегда одинаково. С безграничным терпением, принятием и любовью.

Жаль, что ему это не сильно помогло.

В школах учеников готовили к последующему обучению. Умение контролировать себя, навыки самонаблюдения, пространственное мышление... Сейчас я понимаю, что ещё и мои родители сильно вкладывались, обучая через игры. Тогда мне это казалось просто играми, интересными забавами и головоломками, но сейчас вижу, что это и был тот самый фундамент.

Определенно, дни в одиночестве, в этих темных коридорах, идут на пользу тому, чтобы вспомнить жизнь и переосмыслить её.

Задание оказалось одновременно и проще и сложнее, чем предыдущее. Первая сложность, с которой столкнулся - как выделить определенную эмоцию, да ещё найти её местоположение в теле? Сейчас я чувствовал злобу, как единое пятно. Разве что оттенки различались... Оттенки...

Решение задачи оказалось простым. Надо было всего лишь разделить эмоции на цвета. Интерфейс мне в этом помог, но... Сначала пришлось залезать в свои эмоции и учиться их выделять. Ничего лучше, чем погрузиться в них, я не придумал. Что внутри меня точно есть? Система уже говорила об этом. Стыд, вина, апатия, страх и злость. Вся палитра низкочастотных эмоций. Что само по себе наглядно говорило о том, на каком низком уровне развития я нахожусь.

Что ж... Кроме меня с этим никто не разберется. Я постарался вспомнить, всё то, что знаю про чувства и их влияние на психику. А ещё постарался вспомнить, как с ними справляться. Раньше бы я не рискнул погружаться, но сейчас... С интерфейсом и монетами в поясе, есть шанс сделать это настолько безопасно, насколько это вообще возможно в одиночестве. По-хорошему, рядом нужен маг чистоты, чтобы очистил меня, если что, но кого нет, того нет.

Одно из основных правил в Эдеме звучало так: не надо зацикливаться на негативных эмоциях. Тебя что-то задело? Подыши пару минут, а потом займись делом и отпусти эмоцию. Если не сработало, обратись к наставнику или родителям, чтобы они помогли. Вот две основы. Не зацикливаться и обращаться за помощью, если что. Помощи просить не у кого, а не зацикливаться...

Зацикливаться - это думать об эмоциях и причинах, что её вызывают. Смаковать, накручивать себя... Знаю, проходил через это не раз. Очень легко в этом процессе себя потерять. Чем больше ты погружаешься в эмоцию, чем больше питаешь её своими мыслями и вниманием, тем больше шансов, что это привлечь злобу. Она заметит слабое место, незаметно проникнет в организм, усилит эмоцию ещё больше, от чего станешь накручивать себя ещё сильнее. Замкнутый круг. Поэтому и важно не зацикливаться. Вместо этого лучше заняться делом.

Я бы и не полез в эмоции, зная, как это опасно, если не задача разобраться с ними. Эх, была не была. Чтобы минимизировать риски, решил начать с самого простого. Если так можно сказать про эмоции зараженные злобой.

Стыд... Система сказала, что он есть во мне. Что я о нем знаю? Самая низкочастотная эмоция. Стыдиться - это ставить под сомнение своё право на существование. Именно погрязшие в стыде чаще всего кончали жизнь самоубийством, чахли и умирали за считанные часы, рассыпаясь в пыль.

За что мне стыдно? Возникло ощущение, будто я хочу войти в темную-темную комнату, где скрывается неизвестность и демоны. Эти демоны с радостью пожрут меня, если я окажусь недостаточно силен. Стоило только приблизиться к этому внутреннему чулану, как меня обуял ужас.

Что я делаю? Зачем? Не стоит ли вести себя скромнее и не лезть туда, что мне десятки и сотни раз запрещали? Может лучше подождать? Найти наставника? Эти и другие мысли забегали в голове, лишая концентрации и воли.

Не думал, что это будет так сложно. Одно прикосновение ко внутреннему миру и меня уже трясет.

Спасительной стала мысль, что у меня нет выбора. Выбор без выбора, если быть точным. Где я найду наставника? Да нигде. А значит, либо я сам разберусь со своими внутренними демонами, либо они поглотят меня, рано или поздно. Да и перспективы по жизни... Остаться навсегда никем, рабом страха, что боится заглянуть в себя? Нет уж.

Мама рассказывала, что она из достойного рода. Как-то она проговорилась, что среди её предков были святые. Верится в это с трудом, очень уж мифические персонажи, эти святые. Но всё равно. Сдаться - это предать себя и предать свой род. Это стало второй спасительной мыслью, что помогла мне собраться и погрузиться в стыд.

Так чего же я стыжусь?

Стоило честно обратиться к себе с этим вопросом, как посыпались ответы. Настолько неприятные, что меня чуть не вывернуло. Захотелось сжаться в комок и лежать так, пока не умру. Но поборол это желание, переключился на дыхательную практику, успокоился и продолжил изучать себя, попутно отслеживая, где именно стыд находится внутри меня.

Я стыдился того, что выжил, а моя мама - нет. Я стыдился того, что бросился в бега в то время, когда она, женщина, осталась и дала бой, чтобы выиграть для нас время. Я стыдился того, что слаб и беспомощен. Я стыдился, что нахожусь в таком жалком положение, что попал к рабам страха, что месил дерьмо, что не смог ответить Рику. Стыдился, что сплю на грязной тряпке, в коридоре, а не нормальном жилье. Стыдился, что от меня воняет, не смотря на то, что старуха пустила к душу.

Ух... Я и не подозревал, что во мне так много стыда. Осознание масштабов неприятно поразило. А то, что я смог посмотреть на свой стыд нейтрально, с позиции изучения и не погрузиться в него - наоборот, вдохновило.

Один из принципов, который мне озвучивала мама - если хочешь победить врага, узнай его лицо. Тогда я не понимал, откуда в моей жизни возьмутся враги и зачем с ними сражаться. Теперь понимаю.

Сосредоточившись на стыде, мысленно обозначил его серым цветом. Как раз подходит. Серый - невзрачность, незаметность, желание скрыться. Пересекается с тем, что делает стыд - толкает считать себя никчемным, не имеющим права на жизнь. Тут же я обнаружил некое злорадство. Где-то внутри меня сидела далеко спрятанная мысль, что так мне, ничтожеству, и надо. Что все страдания, выпавшие на мою долю - закономерны и правильны.

Что за дичь? - разгорелось возмущение.

Так странно... С одной стороны холодным разумом я понимал, что все эти ощущения и мысли ложны, а с другой стороны, они оказывали на меня вполне конкретно влияния, отравляя и ослабляя.

В голове всплыли слова матери: сынок, если ты хочешь добиться успеха в жизни, твой разум должен быть холодным и гибким, а сердце горячим. Всегда ставь под сомнение свои выводы, то, что знаешь и с чем сталкиваешься. Даже если тебе кажется, что ты прав, то помни, что всегда можно ошибаться. Особенно, если правда звучит очень убедительно.

Спасибо, мама, что учила меня критическому мышлению. Благодаря тебе я сейчас вижу несуразность своего стыда. Но не всё так просто. Я действительно стыдился по всем этим пунктам. Я и правда считал себя ничтожным, недостойным жить, если я такой слабый и беспомощный, если выжил я, а не мать.

Во всех этих мрачных убеждениях хорошо только одно - я смог локализовать стыд, найти его скопление в горле, что ощущалось, как ком, найти яд стыда на сердце и пятна в животе. Грязно серые, я теперь видел, как они буквально отравляют организм. Не удивительно, что я медленно выздоравливаю. Как тут поправишься, если злоба каждую секунду толкает тебя на саморазрушение.

"Анализ состояния... Определён уровень стыда в психо-энергетическом состояние...

Уровень стыда: 3,4

Норма: 0

Внимание! Обнаружено возрастание стыда, вины и апатии!"

Проклятая злоба. Сообщение высветились внезапно и совсем не обрадовало. Чего я и опасался - погружение в эмоции усиливает эти эмоции. Проверил риск потерять себя, он тоже вырос на пару процентов.

Я решил прекратить свои изыскания, чтобы успокоиться, но не помогло. Хуже того, минут через десять субъективного времени, риск повысился ещё на один процент. Походу я растормошил душевную грязь, чем злоба и воспользовалась. Главное не нервничать, а то навалится страх и другие эмоции усилятся.

Но кто бы знал, как эта злоба раздражает! Замкнутый круг какой-то... Стоп. Раздражение меня тоже не туда заведет.

И как не беситься, если тебя всё бесит? Чтобы не сожрать себя, пошел работать и перелопатил гору хлама. Там как раз накопиться успело. Как ни странно, но помогло. Главное контролировать мысли и во время работы думать о ней, а не о проблемах.

Ух, а это будет не просто.

Глава 16. Право на жизнь

Мне потребовался ещё день, чтобы признаться себе, что сидеть в одиночестве, без общения, нормального света и хоть каких-то дел, отличающихся от копошения в хламе — не лучшая обстановка для сохранения рассудка и здоровой психики. Особенно, если ты копошишься в собственных эмоциях.

Анализ...

Навык второго уровня сформирован.

Чувствительность: 2 уровень.

Внимание! Шанс потерять себя выше 75%!

Анализ возможностей...

Задание: возвыситься над чувствами.

Прогресс выполнения: 0%

Эти сообщения были моей наградой и приговором на следующий день. Я смог выделить все эмоции, пораженные злобой, локализовал их, много чего о себе узнал и... Приблизил тот момент, когда потеряю себя. Определенно, последние сутки были не самым легкими.

Главный вывод, который я для себя вынес — все чувства связаны, а злоба хитра, как тысяча шакалов.

Вслед за стыдом шло чувство вины. Причины схожи. Я чувствовал себя ещё и виноватым, что выжил, что беспомощен и так далее. Столько раз обдумывал это, что уже тошно. На самом деле с виной мне ещё повезло. Насколько я знал, если в стыде есть только один сценарий — скатиться в самобичевание и самоустраниться, то в случае вины — уже два сценария. Либо обвинять себя, либо других.

Ну как повезло... Других я всё же тоже обвинял, но быстро понял, как это глупо. Я винил отца, винил синтов, винил судьбу и мир за то, что так обошлись со мной. Реально чуть в этом дерьме не утонул. Спасибо маме... Опять. Часто, когда я приходил к ней жаловаться, просил игрушку или требовал внимания, она мне отвечала, что мир вокруг меня не вращается. Звучало жестоко, но сейчас я в этом видел спасение. Философия мамы: если хочешь чего-то, то постарайся ради этого сам. Не получилось с первого раза? Что же, бывает. Старайся ещё и быть может получится. А если не получится, тоже бывает, никто не говорил, что мир тебе должен. А ещё тебе не должны твои таланты, друзья, родители, учителя и все остальные в этом мире. В детстве я обижался, а потом как-то привык, что мир и правда не вращается вокруг меня. Поэтому и понял быстро, что мои испытания — скорее случайность, но никак не заговор вселенной. Что не отменяло моей жгучей ненависти к синтам и прочим ублюдкам, что лишили меня родителей. Но с ненавистью я позже разбираться буду, сейчас бы с более простыми эмоциями справиться.

Стыд и вина снижали стремление к жизни. Что порождало апатию. Общая слабость рождала страх. Чего я только не боялся... Страх хитрее, с ним так легко не справишься. Потому что боялся я много и чем больше думал об этом, тем больше боялся. Что усиливало апатию. А апатия усиливала стыд и вину за то, что я такой дурак, с чувствами разобраться не могу.

И вот как в этом замкнутом круге разобраться с чувствами?

Поток моих размышлений прервал скрип открываемойдвери. Старуха пришла за очередной порцией хлама, который я натаскал.

— Ты ещё живой, парень? — проворчала она.

— Живой, — поспешно ответил я.

Спросила она, как и до этого, чтобы услышать, где я нахожусь. Старуха тот ещё параноик.

— Я по прежнему не собираюсь на вас нападать и причинять какой-то вред. — решился я озвучить, что думаю по этому поводу.

— Сколько тебе лет, малец? — распрямилась старуха, которая до этого наклонилась к куче хламе. Оружие, как и каждый раз до этого, смотрело на меня.

— Шестнадцать.

— А мне пятьдесят три, — голос звучал скрипуче.

Пятьдесят три? Вот же... Выглядела она на все девяносто. В Эдеме люди этого возраста смотрелись на порядок лучше. Что этот город делает с людьми, если они выглядят ТАК?

— Если хочешь дожить до моих лет, то вот тебе совет — никому не доверяй, — продолжила говорить эта не такая уж и старая женщина.

— Что это за жизнь тогда будет, если никому не доверять? — вырвалось из меня.

— Ты прав, не самая лучшая, — кивнула она, что смотрелось несколько дико.

Когда голова чуть наклонилась, я увидел большую часть змеи, набитую на её лысой и сморщенной черепушке. Не смотря на это, рисунок смотрелся зловеще. Но не сам по себе, а дополняя ужасные шрамы на месте глаз. Ощущение, будто старуха ведьма и наблюдает за мной через татуировку.

— Зато это жизнь. Любая жизнь лучше, чем гнить в земле или обратиться в чудовище. — закончила она своё наставление.

— Вы правы, — согласился я, — А можете мне дать ещё один совет? — опешил я от собственной наглости, но отступать не собирался, — Как справиться с низменными чувствами? Стыдом, виной, апатией...

Пожалуй, проблема чувств знакома каждому человеку в этом мире. И если эта женщина дожила в таких условиях до пятидесяти лет, то какую-то мудрость накопила.

— Аккуратнее с такими вопросами. В этом городе не принято помогать просто так.

— Не подскажете? — искренне расстроился я, понимая, что справляться придется самому.

Старуха замолчала, пожевала губу и наклонилась, чтобы собрать тот хлам, что я натаскал. Когда распрямилась и зашла обратно в дверь, то развернулась и ответила:

— Решение простое, малец. Не уверена, что ты поймешь его, но мне в своё время помогло. Стыд ставит под сомнение право на жизнь. Обратись к памяти рода, чтобы оспорить сомнения.

Дверь скрипнула, а старуха скрылась, оставив меня размышлять над тем, что она сказала. Память рода? Что это значит?

Что я знал о своем роде? По материнской линии — почти ничего. Только намеки, которые надо было хранить в секрете, что мать из знатного рода потомственных магов. Она намекала, что основатель рода — святой. Святые — это легенда. Утверждать такое всё равно, что заявить — я потоком богов.Я слабо верил в её слова. Как темная магиня могла быть потомком СВЯТЫХ? В моей голове это не укладывалось. С линией отца проще... Я знал бабушку и дедушку. Знал, но не помнил, потому что они умерли в моём раннем детстве. Отец показывал картины и других родственников, так что кое-какое представление я имел. Отец потоком чистых магов, которые жили в Эдеме со дня закладки первого камня.

Впервые я пожалел, что так плохо знаю историю семьи. Кто знает, может это помогло бы мне справиться. Интересно, какие испытания выпали на их долю? Как отец познакомился с матерью? Откуда пришла мама? Чем прославились мои предки или наоборот, не прославились?

Сейчас мне хватает опыта, чтобы понимать — мир не такое дружелюбное место, как казалось в Эдеме. Я знал, откуда берутся дети, но даже помыслить не мог, как подходить к этому вопросу, чтобы продолжить род... Я и дети? Речь не про возраст, а про возможности. Детей не заводят в темных коридорах, уж это я точно знаю. Если я когда-нибудь и создам свою семью, то они должны жить в нормальных условиях.

Хм... Я сам не понял, как мысль забрела в рассуждения о семье. Родители, род, наследство... Может это имела старуха? Десятки поколений трудились, чтобы дать жизнь наследникам. Моя мать умерла, чтобы я жил.

Так какое право я имею умирать? Никакого. Как минимум пока не оставил потомков, чтобы они продолжили линию.... Ух... Эта идея воодушевляет меня, определенно.

Приободрившись, я взглянул на проблему под другим углом. Чтобы мне сказала мама? Чтобы сказал отец? Как наяву, в голове предстали их образы. Я неплохо знал родителей, чтобы точно знать их реакцию.

— Ты сдурел, сын? — иронична бы заметила мама, скажи ей, что стыжусь и сомневаюсь в своём праве на жизни, — Как ты смеешь предавать себя и даже думать об этом? Мало я тебя гоняю, надо добавить физическую нагрузку, чтобы выбить дурь из твоей головы. Ты мой сын! А значит априори имеешь право на жизнь!

Я слышал у себя в голове, как меняется её интонация. От ироничности до задумчивости, когда она обдумывала, как нагрузить меня. А в конце — праведный гнев, что её непутевый сын смеет сомневаться в себе.

Мама, как же мне тебя не хватает. Я знаю, что ты бы всего парой фраз выбила любые глупости из моей головы.

Отец бы в этот момент стоял рядом, со своей непоколебимой терпимостью, кивнул бы и добавил:

— Мама права, сын. Мы с ней не всегда соглашаемся, но сейчас она права. Ты должен уважать свою жизнь и себя. Жизнь ценна сама по себе. Ты должен принять это и ценить. Взять ответственность, чтобы укрепить себя. Жизнь — это не только игры, это ещё и груз. Ты должен стараться, стремиться к чистоте с полной самоотдачей. Уважая как себя, так и своих родителей, которые подарили тебе жизнь.

Голос отца звучал в голове слегка занудно... Но меня это не волновало. В тот момент я впервые за долгое время чувствовал что-то хорошее. Любовь и поддержку родителей. Своё право на жизнь и на их любовь... Даже не смотря на то, что они погибли... Так я и сидел, ощущая это в полной мере, а по щекам бежали слезы.

***

— Ты изменился, — заметила старуха на следующий день.

— Ваш совет помог, — признался я, — Спасибо.

— Хм... — снова она пожевала губу, — У меня для тебя ещё дело есть.

— Что за дело?

— Поможешь мне с растениями.

Вчера я словил то, что называемся катарсисом. Про это в школе тоже рассказывали не раз. Когда внутри накапливается большой груз темных эмоций, то отпускание этого груза вызывает невероятное чувство облегчения. До сих пор удивляюсь, насколько мне повезло.

После этого посыпались новые сообщения от системы.

Анализ изменений...

Прогресс выполнения задания: 50%

Сформирована подзадача: локализовать эмоции, отправленные злобой и направить их в монеты.

Про это я тоже слышал. Проблема эмоций делилась на две части, с которыми я столкнулся. Первая часть — психологическая составляющая. Я сомневался в своем праве на жизнь, чувствуя стыд, а злоба усиливала это чувство. Основа — психологические заморочки. Не будь их, злобе не было бы за что цепляться. На этом, как мне известно, и строилась значимая часть возвышения чистых магов. Требовалось достичь внутренней безупречности.

Но есть ещё и вторая часть. Эмоция в теле, отправленная злобой. Её физическо-энергетическое проявление. Можно разобраться с психологическими причинам, но если в теле успела накопиться эта гадость, то она никуда не денется. Для чего и нужны монеты, практики очищения и чистые маги.

Удивительно, но справиться с заданием получилось настолько легко, что я сначала не поверил в это. Научившись чувствовать нужные скопления в теле, я просто концентрировался на них и направлял в монеты. Сначала эффективность была близко к нулевой, что-то получалось, но... Это как пытаться черпать воду дырявым ведром. Разве что какие-то капли получится достать. Постепенно я наловчился и дело пошло на лад. К следующему дню удалось снизить риск потерять себя до тридцати процентов. Да и чувствовать я стал себя значительно лучше.

Анализ и коррекция следующих шагов...

Сформировано задание: поднять уровень риска до 50%

Если честно, после этих сообщений я начал сомневаться в безопасности той штуке, что выдавала задания. Добровольно накапливать злобу? Очень опасный шаг. Опасный и опрометчивый. Пока я за задание не брался, собирался с духом, точно зная, что пути назад нет.

Но это было до того, как пришла Ша. Старуха пустила меня в свою рабочую зону, провела через ряд коридоров, мы добрались до очередной канавы, по которой бежала вода. Здесь же нашлись десятки мешков.

— Видишь груз? — спросила она, шагая позади меня.

— Мешки?

— Да. Их должно быть десять штук. Хватай и тащи обратно. Дорогу запомнил?

— Запомнил.

— Вот и славно. Жду.

— Тут безопасно?

— В этом городе нет безопасных мест, сынок.

Сынок прозвучало язвительно и издевательски. А ещё я отчетливо расслышал смешок, что издала старуху.

Первая же попытка взяться за мешок чуть не увенчалась травмой. Тяжелый, зараза! Что находится внутри увидел сразу — земля. Самая обычная земля. Или что-то на неё очень похожее. Я невольно задумался, как эти мешки здесь оказались. Кто-то их наверняка принес. Кто-то, кто знает о старухе и ведет с ней дела. Может она и сама ходила куда-то в дальние шахты, где можно собрать землю или того лучше, поднималась на поверхность. Но почему-то я сомневаюсь в этом. Верю, что можно ориентироваться в пространстве без глаз там, где ты знаешь каждый поворот. Но дальний путь? Ещё и мешки с землей тащить? Нет уж, в это не верю.

Взявшись поудобнее, я смог поднять мешок и закинуть себе на плечо. Сразу же заныли раны, ладони и спина. Какой я слабый, тьфу. Надо с этим что-то делать. Можно попробовать хотя бы отжиматься, но... Я знаю, что без нормального питания толку особо нет. За время в бегах я потерял килограмм десять, не меньше. Если раньше я был спортивным парнем, хорошо сложенным для своих лет, то сейчас я вытянулся и исхудал. А ещё ослаб, потому что последние мешки волочил с перерывами. Поднять не получилось.

— Что теперь? — спросил у старухи, когда положил на пол последний несчастный мешок.

— У тебя дыхание сбилось.

— Знаю, но что поделать.

— Всегда есть варианты. — возразила недовольно старуха.

— Не спорю. Если у вас есть способ, как добыть больше качественной еды, то с радостью выслушаю.

— Эту проблему тебе придется решать самому, — покачала она головой.

— Хорошо... Что делать то? Какая помощь нужна?

— Займись раскладыванием земли. Емкости под них уже заготовлены.

Те я приметил давно и лишних вопросов задавать не стал. Зато другое спросил, более важное.

— А что вы выращиваете?

— Не твоего ума дела, парень, — пригрозила она, — И сразу тебе скажу, что когда вернешься на кольцевую, то лучше молчи, что встретил слепую старуху, которая выращивает зелень.

— Как скажете.

— Без шуток, мальчишка. Тебя за это могут избить, чтобы заставить рассказать, где я нахожусь. Хотя, если тебе плевать на благодарность, то и так сдашь, без побоев. В этом случае меня убьют.

— Да уж... Даже не знаю, чьё положение хуже, — неудачно пошутил я.

Неудачно, потому что старуха поджала губы, скривилась и замолчала. Умею я налаживать контакты, ничего не скажешь. Чтобы не ухудшить ситуацию, я быстро сделал то, что от меня требовалось — распределил землю по ёмкостям.

— Если надо, я и семена могу посадить. А ещё воды натаскать и полить. Я работал в теплицах, кое-какое понимание есть! — поспешил я заверить до того, как меня послали.

— Какой прыткий. А ты подумал, как мне качество твоей работы проверить?

— Эм... Не знаю. А как вы проверяете качество своей работы?

У меня в голове этот вопрос звучал невинно и спрашивал я, чтобы наладить диалог. Но в реальности прозвучало дерзко и с вызовом. От чего старуха напряглась ещё больше. Да что за день такой?

— Простите, я не мастер подбирать слова. Имею ввиду, если это дело не хитрое и надо просто посадить семена, то я с этим справлюсь. Могу проговаривать всё, что буду делать.

— И откуда ты такой вежливый взялся? Не помню, чтобы в ближайших поселениях ценилась вежливость. Или времена изменились настолько, что и люди стали добрее?

— Скорее мне повезло с родителями. Они всегда учили меня быть... эм... вежливым.

Хотел сказать добрым, но очень уж это подозрительно прозвучит.

— Тогда твои родители дураки. Возможно, они хорошие люди, но на кольцевой ценится жесткость, хитрость и коварство.

— Если бы они учили меня этому, как бы вы смогли мне доверять? — ответил я раньше, чем подумал, слишком уж меня задели слова.

— Не рычи, мальчик. Я не желаю тебе зла, — осадила меня старуха, — Учись держать эмоции в узде, иначе они тебя сожрут.

Тьфу ты... Дальше разговор не получился. Старуха так и не подпустила меня к посадке и вскоре я удалился.

Глава 17. Разделение

Чтобы повысить уровень злобы, я пошел предсказуемым путем. Сознательно погрузился в негативные эмоции, подождал и... Всё. За несколько часов та подняла риск потерять себя до нужного уровня, а я получил опыт, когда погружаешься во тьму специально. Одна загвоздка только: этого не хватило, чтобы выполнить задание.

Анализ выполнения задания...

Прогресс: 3%


Подсказка № 1: ощути разлитую злобу вокруг и потяни к себе

Подсказка № 2: сделай это как можно быстрее, сохраняя аккуратность

Ага, понятно, что хочет от меня система. С точки зрения пути мага, что-то мне подсказывает, что вариант ждать пару часов, пока злоба накопится естественным путем — затея сомнительная. Что я знаю о злобе и её применение в магии? Не так-то много, если подумать. Злоба удел темных магов, что подчиняют её и с помощью неё творят... разное. Мама повелевала огнем, но, уверен, это малая часть того, что она могла делать. Усиление тела, сверхскорость, способность выдержать попадание автоматной очереди в упор — всё это я видел в живую. Ещё вроде как некоторые темные маги питают энергией целые города. Поэтому нельзя сказать, что злоба — абсолютное зло. Может и зло, но человек оказался способен поставить её себе на службу.

Так стоит ли удивляться, что мама, будучи темным магом, создала именно такую систему, которая ориентирована на изучение злобы? Не стоит. Это вполне закономерно. И пугающе тоже, потому что меня всю жизнь учили, что злоба — это очень-очень плохо. Но меня и другим вещам учили, которые оказались далеки от реального положения дел за стенами Эдема.

Впереди меня снова ждали часы тренировок. Между приемами пищи я успевал в среднем шесть раз набрать хлама, а потом ложился спать. Но собрать ценное, что выкидывает на сортировочный пункт — это от силы полчаса. Остальное время я проводил в тренировках, развивая сразу всё то, чему успел научиться. Ощущал постоянно злобу внутри себя, а теперь ещё и снаружи пытался нащупать.

Не сразу мне это далось, но, видимо, кое-какие таланты у меня имеются, потому что новые возможности открывались быстро. Прорыв случился, когда я смог выделить ощущение злобы во вне и мысленно раскрасить его в черно-красный цвет, в зависимости от насыщенности и опасности. Так что теперь пространство, если я настраивался, для меня выглядело... эм... разноцветным. Так я обнаружил, что уровень злобы не везде одинаков. По иронии судьбы, больше всего насыщенность была там, где я спал. В пустынных коридорах гораздо меньше. С чем это связано не знаю, но предположу, что мои сильные эмоции притягивали злобу и она скапливалась вокруг.

Что конкретно сейчас было мне на пользу. Раз уж надо впитать злобу внутрь себя, то хорошо, что есть материал для работы.

Чтобы впитать, я снова обратился к медитациям. Погружался в себя, нащупывал злобу и представлял, как впитываю её через кожу. Получалось... Медленно, со скрипом, но злоба наполняла меня, при этом не надо было стимулировать негативные эмоции. Наградой мне стали новые надписи:

Задание выполнено.

Сформировано следующее задание.

Задание: снизить уровень риска потерять себя на 10% без использования монет.

Ух, а задачи то усложняются.

***

— Ты тут, парень? — обратилась старуха в пустоту. Я сидел, погрузившись во внутренние процессы, поэтому издавал минимум звуков.

— Да, здесь. Что-то нужно?

— Нужна помощь. У тебя появилась возможность снизить свой долг.

— Я всегда готов.

Старуха провела меня внутрь, но в этот раз в другое место. Я ещё раз убедился, что её владения значительно больше, чем кажется.

— А где мы находимся? Как это место называется? — спросил я, пока она отпирала ключами одну из дверей, что скрывалась в темноте помещения с растениями.

— Тебе это так интересно? — раздраженно ответила она.

— Да. Странно тут всё. Эти потоки воды, очистка...

— Это часть системы водоснабжения города, парень. Ор-13 не самый большой город, но в нём хватает заводов и людей. Всем нужна вода. А фермам нужно дерьмо и удобрение. То, что ты видишь — малая часть большой системы. Вода прогоняется по трубам, охлаждает машины, очищается и подается по второму кругу. Либо на технические нужды, либо... Тем, кого не жалко.

— Кого не жалко?

— Да, это все те, кто живет на кольцевых, вне сердца города. Ходят слухи, что внутри жизнь в сотню раз лучше.

— Вы там были?

— Нет. Туда не так просто попасть. Но знаю людей оттуда.

— А что нужно, чтобы попасть?

— Стать очень востребованным специалистом. Есть и другой способ, но тебе лучше о нём не знать.

— Что за способ? — конечно же я не удержался от вопроса.

— Твоё любопытство губительно, парень.

— Вы назвали город Ор-13, что это значит? — поменял я тему, чтоб сгладить осадок.

— Так называется это место, ты разве не знал? Ах да. Обычно его называют Орехом.

Старуха отвлеклась на разговор, но сейчас взялась за замок и открыла, наконец-то дверь.

— Заходи. Я покажу тебе, какие надо растения сорвать. Внутри есть стол. На нем стоит ступа. Надо принести чистой воды, тщательно вымыть ступу от пыли и грязи. Зажечь горелку и просушить. Потом кидаешь туда растения и как следует раздавливаешь. Чем толочь найдешь на столе. Задачу понял? Не стесняйся спрашивать. С заданием справится и тупой, но если ты ошибешься, это будет стоить дорого. Очень дорого.

За дверью нашлась небольшая комната. С правой её стороны находился стол, на котором лежали озвученные вещи. Следующие полчаса ушли на то, чтобы подготовить всё к работе. Я вымыл инструменты, обжег их на горелке, которую откуда-то достала старуха. После она указала мне, какие растения надо выбирать. Сначала сама ощупывала, снабжая комментариями, потом доверила эту работу мне. Когда я срезал растение, то отдавал ей, а она проверяла своими цепкими пальцами.

Дальше пошла основная работа. Я бросал в емкость растение и тщательно давил его ступой.

— Нужноа однородная масса, — говорила старуха, стоя рядом и всё так же держа меня на линии своего оружия. Но в этот раз был прогресс. Иногда оружие скрывалось или смотрело в сторону. — Если сомневаешься, что измельчил, сделай десяток другой раз ещё. Я проверю за тобой и не дай всевышний, ты испортишь продукт.

— Кто такой всевышний? — спросил я, желая снова разговорить женщину.

— И откуда ты такой взялся? — вздохнула она, в который раз задавая этот вопрос, — Ты из очень далеких мест, видимо. Всевышний — это бог, что сотворил мир. Сейчас мало кто в него верит. А в кого веришь ты?

Я верил в святых. Как и все в Эдеме. Но лучше об этом умолчать.

— У нас в поселение не было веры, — я постарался, чтобы голос не дрогнул. Старуха усмехнулась, но промолчала. — Так какой второй способ попасть в город?

— Опять ты за своё? — разозлилась она. Но не сильно. — В большой городе всем заправляет темный маг. Знаешь, кто это такие? Или в вашем дремучем поселение и о них не слышали?

— Слышали...

— Ну надо же! Хоть это хорошо. Темному магу всегда нужны ученики. Если у тебя есть талант и он узнает про тебя, то есть шанс, что заберет в большой город. Только вот не советую тебе это.

— Почему?

— Потому что я знаю тех, кого он забрал. Но не знаю тех, кто вернулся. Намек ясен?

— Куда уж яснее, — тихо ответил я, тщательно измельчая растения.

— Так, а ну дай проверить, — протянула она руку.

Я передал ёмкость и старуха, ничуть не смущаясь, засунула туда руку и покатала на пальцах живу.

— Плохо. Меси ещё. Слишком шершавая.

— Это какое-то лекарство? Зелье?

— Ты сказок про ведьм наслушался, что ли? — хохотнула она.

Смешок в её исполнение — это как смех древней, давно не смазываемой двери.

— Это растение с одним полезным свойством, на которое есть спрос. Больше тебе ничего знать не надо. И да, не вздумай пробовать на вкус!

— А что будет?

— Скину тебя в канаву и забуду, как страшный сон.

— Уяснил, — вжал я голову в плечи от её гневного тона.

Дальше работал молча. Дело-то нехитрое. Только руки быстро устали, а ладони болью отдаваться стали. Когда же я уже полностью выздоровею? Как старуха убедилась, что толку правильно, так ушла куда-то. Заходила изредка, забирала перемолотое и снова исчезала. Так и работали, пока я все растения не перемолол. Под сотню стеблей вышло. Жесткие, сока много, не так легко их толочь, но упорство и труд справились. Как закончил, Ша проводила меня обратно и закрыла двери.

***

Задание выполнено.

Анализ и коррекция дальнейших шагов...

Сформировано новое задание.

Задание: отделить собственный источник энергии от злобы, опустить риск потерять себя до нуля.

Прогресс выполнения: 0%

Система порадовала сообщениями через пять дней. Пришлось повозиться, чтобы справиться с предыдущим заданием. Всего мне около двух сотен раз потребовалось впитать злобу и выпустить. Шкала риска летала то вверх, то вниз в эти дни. Но оно того стоило. Упражнение, хоть и простое, но сверх эффективное. Я стал гораздо лучше чувствовать, что происходит внутри меня. Теперь прекрасно ощущаю злобу поблизости и даже её уровень в человеке иногда чувствую, если настроюсь. Проверял на старухе, как на единственном доступном варианте. Когда она меня приглашала на «долгие» работы, то успевал настроиться. На это минут пять надо, плюс минус.

Сейчас мне поставили задачу следующего уровня. Как бы я не старался, но не смог опустить риск потери себя ниже двадцати пяти процентов. Этот уровень говорил, что злобу я до конца изгнать из себя не могу. Почему? Хороший вопрос. Много над ним думал, но точно знать не могу. Быть может мои навыки слабые, а быть может... злоба естественная часть меня. Учитывая, что моя мама была темным магом... Не удивлюсь, что это так.

Но сейчас система хочет, чтобы я именно полностью от злобы очистился. А я пытался уже. Не получилось. Теперь надо справиться. С источником энергии понятно. Он в груди у меня находится. Вялый, едва тлеющий, подозреваю, что его ещё развивать и развивать. Возможно, такое задание появится на следующих шагах, но до них ещё добраться надо.

Интересно, чем отличается энергия в источнике от злобы? Внутри меня чистая энергия или какая? Быть может именно с помощью неё чистые маги действуют? Непонятно...

Система не особо щедра на объяснения. Иногда даёт подсказки, но по минимуму. Развернутых инструкций уж точно нет. А разжевать детали и рассказать про подводные камни — про это я только мечтаю. Кое-какие ответы удалось получить... Например, система называлась: интерфейс развития магических способностей. ИРМС сокращенно. На каких принципах работает, какая конечная цель... Да хотя бы завершенная это система или нет. Мама закончила свои исследования или не успела? Если я что-то понимаю в этой жизни, то нет. А значит в дальнейшем я столкнусь с проблемами незавершенности. Но пока работает, так что грех жаловаться. Я уже научился многому, значительно повысив свои возможности. Само умение чувствовать злобу и, пусть не полностью, но изгонять её из себя — великое подспорье.

Спрашивается, почему родители не научили меня этому раньше? Над этим я тоже много думал. Живи я в Эдеме, как раз сейчас бы и начали учить. Может мама занялась мною раньше, но... Не сложилось. А отец... Возможно, у него совсем другие подходы и учил бы он другому. Как уничтожать злобу, а не как её использовать. Да и учитывая его подавленное состояние после смерти мамы, глупо было бы ожидать от него каких-то откровений. Что-то он рассказывал, но не так много, как мне требуется. Поэтому самому придется доходить. Но эта мысль больше меня не пугала.

С заданием я решил схитрить. Не сказано, что монеты запрещено использовать.

Так... Хлам собирать пока рано, сколько-то времени у меня есть, а значит вперёд, пора браться за практику.

Для начала постарался слить как можно больше злости в монеты. Это быстрее, эффективнее и проще, чем выталкивать её самому из себя. Да и процесс несколько другой, более ювелирный что-ли... который тоже надо тренировать. Снизив уровень злобы до минимальных доступных значений, постарался настроиться на источник и оттолкнуть от него всю темноту.

Злобу я воспринимал именно как темноту. Не как черный цвет, а темноту, в которой неизвестно, что скрывается. Черным у меня был помечен страх. Который тоже в небольших количествах присутствовал, как и остальные эмоции. До конца изгнать их так и не получилось. Нужно что-то большее, чем сеансы копания в психике в подземном туннеле.

Источник выглядел, как пара светлых искр в центре груди, там, где солнечное сплетение. То, что искры светлые намекало на их природу. Но, возможно, это всего лишь моя интерпретация. Может ведь быть такое? Может. Я хотел, чтобы источник был светлым, вот и воспринимал его так. Такие мысли наводили на более глобальные вопросы, а что есть злоба, а что чистая энергия. Как их разделять, если бы не было визуальных проявлений? Понятно, что и по ощущениям можно. Злоба чувствуется, как бездонная бездна, в которой легко раствориться, а искры — как нечто светлое и теплое, словно тебя лучи солнца ласкают. Приятное ощущение. Я сам удивился, насколько.

Заметил я эти ощущения, когда всё же смог отогнать злобу и сосредоточился на источники. Так и просидел несколько часов, пропустив одну из зачисток хлама. Очень уж интересно было чувствовать внутри себя что-то настолько приятное и светлое.

Правда, когда меня выбросило из этого состояния, почувствовал я себя усталым и разбитым. А ещё резко накатило ощущение противности от того, что я нахожусь в настолько темном и мерзком месте. Внезапно... Откуда это ощущение тоски и разбитости? Если так и дальше пойдет, я точно в зависимость попаду. Но почему так? Что за подставы от собственного источника?

Чтобы отвлечься и прийти в себя, с какой-то веселой злостью отправился собирать хлам и копошиться в грязи. А то что за дела, что за глупые мечты о чистом и светлом. Ничего против них не имею, но на ближайшее время, скорее всего месяца, а быть может и года — грязь мой удел. Печально, но факт. Так что нечего жалеть себя и уходить в непонятные дебри, надо делом заниматься.

***

Ну же... зараза... поддавайся. Впервые я столкнулся с настоящим вызовом в своих практиках. Опустить уровень злобы до двадцати процентов риска потерять себя — получилось. С трудом, но получилось. А дальше, чтобы отогнать злобу хотя бы на миллиметр, я прикладывал воистину титанические усилия. Меня хватало попыток на десять максимум, а потом я обессиленно валился на лежанку, где проводил большую часть времени. Тяжело дыша, приходил в себя, а потом брался за задачу по новой.

Подозрение, будто злоба вцепилась в источник и ни в какую не хочет отлепиться от него.

Прогресс задания: 7%

И на эти проценты я потратил целый день! Если так и дальше пойдет, то задача отнимет недели три, а то и больше. Для меня это трагедия, потому что я не собирался здесь столько терять времени. С каждым днем нарастало чувство, что надо уходить, возвращаться на кольцевую. Но чтобы сделать это, мне нужны хоть какие-то практики, что смогут меня реально усилить и помочь выжить. Кое-что я освоил, это пригодится, но маловато будет.

Не придумав ничего лучше, я отдал всего себя, борясь со злобой. Без жалости, до боли в мышцах, до потери сознания, я нисколько не щадил себя, набрасываясь на злобу раз за разом. Так прошла ещё пара дней. Повезло, что старуха не давала особых заданий, а то сил у меня, откровенно говоря, не оставалось.

И всё же я сдался. На третий день понял, что нужен отдых, иначе затравлю себя. Лежа и смотря в опостылевший потолок, задумался, как ещё можно решить проблему, с какой стороны подойти к ней. Действовать нахрапом и давить силой — это не единственный возможный путь. Не дурак, знаю об этом. Но и не настолько умный, чтобы придумать план лучше.

В очередной раз жалею, что у меня нет наставника. Но зависит это не от меня, так что понимаю глупость этих сожалений. Попробовал рассмотреть задачу с разных сторон. Взять голой силой не получилось. Хитростью? Если надо что-то вытолкнуть, то как это сделать, хм...

Может попробовать воздействовать на сам источник? Как-то настроить или разжечь его так, чтобы он помог разогнать мрак.

Первая же попытка чуть не убила меня. Грудь прострелила такой обжигающей болью, что я свалился и стиснул зубы, чтобы не заорать от боли.

Внимание! Запрещено воздействовать на источник, пока он соприкасается с злобой!

Вовремя сообщение появилось, ничего не скажешь... Сразу нельзя было сказать?! Арр... Бесит. Я провалялся незнамо сколько, молясь, чтобы мои эксперименты обошлись без последствий. Но как же больно... зараза. Когда пришел в себя, то решил отказаться от хитростей. Может позже, когда окрепну, наберусь опыта и буду понимать, что к чему, то вернусь к экспериментам. Но сейчас, простые задания лучше делать простым способом.

***

Когда я только пришел в себя, после ранения и столкнулся с проблемой потери во времени, то начал делать царапины на стене, отсчитывая, сколько прошло. Сегодня появилась пятидесятая отметка приёма пищи. Двадцать пять дней, если я правильно понимаю, что старуха кормит меня два раза в день. А ещё это двадцать пять монет, потраченных на еду. Я плохо разбираюсь в ценах, но, думаю, мой долг только увеличился Ша, но никак не уменьшился. Мелкая помощь не стоит так много.

Как бы там не было, оставаться здесь я больше не хотел. Чувство, что надо уходить, сформировалось окончательно и давило на мозги. Раны заросли, покрылись рубцами, я окреп, прибавилось сил.

С заданием разогнать мрак я справился вчера. Оказалось, что требуется больше практики. Если есть какая-то мышца, отвечающая за манипуляции энергией, то её я и развивал.

Задание выполнено

Сформированное новое задание

Задание: сконцентрироваться на источнике и разжечь его.

Предупреждение: в день можно разжигать не более, чем на 10% от базового уровня.

Текущий уровень источника: 0,5

Не обнадеживающие цифры... Половина единицы это много или мало? Хотя чего это я... Конечно, мало. Разве я великий маг, чтобы было много?

За задачу я пока не брался, хотел решить другой вопрос. В той шкатулке с монетами я нашел два пакета семян. Что это такое и что из них вырастет я не знал, но... Не будут же хранить совсем бесполезную вещь рядом со столь дорогими монетами? Монета это ведь не просто кусок металла. Это, по сути, артефакт, что и жизнь спасти может. Тем более золотая монета. Я до сих пор в шоке от того, насколько хорошо они злобу забирают. Пусть и не получается сливать в них полностью, но даже задержаться на тридцати процентах риска — это значительно облегчит жизнь любому. Если не влипать в какие-то серьезные потрясения и жить в безопасном месте, то потерять себя и вовсе шансы нулевые.

Подойдя к двери, я постучал той самой шкатулкой. Надо поговорить со старухой и прояснить вопрос денег.

— Чего тебе, парень? — раздраженно проворчала она, открывая дверь минут через десять.

— Простите, если отвлекаю. Но я хочу уйти и нужно обсудить мой долг.

— Вот как... Давно пора. Говори, что хочешь. Чувствую, тебе есть, что сказать.

— Есть. Вопрос первый — уйти я могу только как-то через вас, так?

— Скорее всего да. Видишь ли, — оскалилась она, отчего морщины на её старом лице стали выглядеть особо зловеще, — Я слепая и не вижу всех выходов. Но если ты их до сих пор не нашел, значит других троп тут нет. Если только под воду лезть.

Об это я тоже думал. Некоторые потоки шли по трубам, некоторые по открытым каналам, а некоторые по закрытым. Если нырнуть, чисто теоретически пробраться можно, но... Против течения? В мутной воде? Неизвестно сколько метров? Я не в таком отчаянье, чтобы так глупо рисковать. Да и не нужно это. Очевидно, что старуха знает, как добраться до кольцевой.

— Второй вопрос, сколько я вам должен? Понимаю, что в этом мире любая помощь бесценна, но я брал у вас еду, да и раны вы мне обработали. Хочу прояснить этот вопрос, чтобы обид не было.

— А сам как думаешь? — наклонила голову старуха, что выражало её любопытство.

— Думаю, что моя работа не тянет на выплату долга. Подозреваю, что он только рос, но не уменьшился, — ответил я честно.

Врать и заявлять, что ничего не должен — было ниже моего достоинство. А достоинство то немногое, что у меня есть, чтобы предавать его.

— А я думаю, что с такой честностью ты не проживешь долго, — проворчала старуха.

Угу, но стала бы ты со мной общаться и доверять, будь я другим? — мелькнула мысль. Я не такой наивный, чтобы отрицать существование зла и вранья в частности. Понимаю, что многие в этом мире с радостью обманывают, преследуя свою выгоду. Но если я стану таким же, то что останется от меня? Это как предать себя, предать память об Эдеме и родителях. Мама хоть и была циничной темной магиней, но никогда не учила подлости. Отец тем более, с его то преданностью чистоте.

— Может быть. В этом случае надеюсь, что я расплачусь с вами раньше, чем погибну.

— Ты мне должен тридцать монет. Дорогу я тебе покажу. Насчет долга — он будет на твоей совести. — вздохнула старуха, чем растрогала меня.

Вот так легко меня отпустит? Неожиданно.

— Погодите. Ещё кое-что есть. Я нашел шкатулку. В ней пакет с семенами был. Возможно это что-то ценное?

— Семена? — оживилась Ша. — Дай сюда. Да не шкатулку! — возмутилась она, — Семена сразу давай.

Перед этим я достал один пакетик и вернул его в шкатулку. Быть может это и не особо честно, но с этим пришлось смириться. Если семена окажутся чем-то ценным, то это залог моего выживания. Что я и хотел проверить. Долг я в любом случае верну. Просто чуть позже и не ценою золотых монет. Они стоят гораздо больше, чем я должен.

— Так-так... — её ловкие цепкие пальцы быстро раскрыли пакетик и она принюхалась. — Любопытно...

Старуха взяла одно семечко, положила его в рот и пожевала, пробуя на вкус. По тому, как она замерла, я предположил, что нам попалось что-то ценное.

— Парень, если это то, что я думаю, то тебе нереально повезло. Если получится прорастить семена, твой долг будет списан.

— Мы можем проверить?

— Да. Жди здесь. Сама справлюсь. Вернусь. Жди.

Она проворно скрылась за дверью, не забыв её захлопнуть. Неужели и правда повезло?

Глава 18. Ценные травы

Ша вернулась через пару часов, как и обещала. Быть может и больше времени прошло, но нет часов, чтобы подловить её. Поэтому я выбрал верить в то, что старуха пунктуальна.

- Если задержишься на пару дней, то узнаешь, что это за растения, - припечатала она мои планы. - Думаю, в этом есть смысл.

- А есть догадки, что это такое я нашел?

- Узнаешь, если останешься. - пожала она плечами, - Что решишь?

- Останусь... Но на пару дней, не больше.

- Договорились. Жди.

Любопытство - далеко не единственная причина, почему я решил задержаться. Очень уж задание интересное мне выдали. Интересное и, по всей видимости, которое затянется на несколько месяцев, а то и на всю жизнь.

Раздуть искру у меня получилось. То ли это не сложно, то ли я талантливый такой, но достаточно сосредоточиться на источники и мысленно подуть на него. Я как бы своей воле теребил те три искры внутри себя, от чего они светились чуть ярче.

Сообщение, что сила повысилась на десять процентов высветилась так скоро, что я удивился. На этом мои опыты закончились. Интерфейс отображал значение. Сейчас оно выглядело так:

Сила источника: 0,5 (+0,05)

Приписка исчезла незадолго до появления старухи. И сразу же обновилось задание, что снова надо разжечь источник. Что будет дальше, догадаться не трудно. Постепенно развитие. И пока ничего не говорит за то, что это будет быстро. Так что задержаться на пару дней, чтобы освоиться с новым заданием и продвинуться вперед - допустимая потеря времени. Тем более, если подумать, то спешить мне некуда. Единственное, что меня гонит - это ощущение, что пора.

***

Когда Ша пришла и поманила меня, чтобы показать результат, я смог поднять силу источника до семи десятых и зафиксировать на этом значение. Задержаться было правильным решением, потому что такой тип тренировок оказался изматывающим. Сомневаюсь, что смогу так часто заниматься, если продолжу трудиться у рабов страха. Вышло чуть больше десяти процентов в день, но система смолчала, да и я чувствовал себя нормально. Непонятно, где та грань, когда можно переборщить, но рисковать я не планировал, случайно вышло.

- Смотри, - указала Ша на стол, в очередной скрытой комнате, где я ещё не был.

Быстро оглядевшись, пришел к выводу, что она тут живет. В темноте видна кровать, стеллажи, шкаф, а ещё... Я глазам своим не поверил. Книги? Всего пять штук, но это явно были книги. Даже в Эдеме они редкость, пережиток прошлого. Благодаря отцу я знал, что такое печать, но... Проще найти книги на информационном носители, чем настоящие, из бумаги. Чудеса. Да и зачем слепой женщине книги? Чудеса вдвойне.

- Что я должен увидеть? - как бы мне не хотелось задать десяток вопросов, я сосредоточился на главном.

- Действительно, - цокнула она языком, - Ты невероятно везучий парень, Эрик. - Ша впервые назвала меня по имени, - Что ты знаешь о растениях? О магических растениях.

- Эм... ничего.

Я и правда ничего не знал.

- Не удивительно. Об этом знает либо каста воинов, либо торговцы, либо те, у кого есть средства. Так и быть, расскажу тебе, что к чему.

Старуха прошаркала к второму столу, где взяла стакан и налила себе из бутылки воды. Отпив, начала рассказ.

- Возможно ты знаешь, что раньше мир был другим. Мало кто об этом сейчас помнит, но я достаточно прожила, чтобы столкнуться с легендами. Говорят, раньше злобы в нашем мире не было. Да и сам мир выглядел совсем иначе. Никаких чудовищ и выжженных пустынь, находиться на поверхности было безопасно.

Ох, Ша, знала бы ты, сколько про это мой отец мог рассказать.

- Но не будем о прошлом. Сейчас в мире есть разные виды растений, - её голос звучал сухо и она ещё раз приложилась к стакану, - Есть обычные. Некоторые из них полезны. А есть магические. Достать сложно, ухаживать ещё сложнее, но оно того стоит. То, что ты принес, относится к классу целебных растений. Тебе повезло, что я уже имела с такими дело, правда это было давно... Очень давно.

- Что с вами случилось? - спросил я, когда повисла пауза.

- Что случилось? - хохотнула старуха, - Я тебя обманула. Раньше я жила во внутреннем городе, на самой его окраине, а работала в главной теплице. Славные были дни. Я видела. Видела, пока не произошла авария. Бывает... Я осталась без глаз, стала бесполезна и меня выпнули на кольцевую.

- Как же вы выжили?

Я представил себя на её месте и ужаснулся. Я и так еле выжил, а останься без глаз, справился бы? Ша наверняка сделана из чего-то очень крепкого, раз до сих пор жива.

- Тяжело. Мне помогли. Человек, имя которого тебе лучше не знать. Он мой покровитель и если ты хоть кому-нибудь про это скажешь, то мы оба умрем. Поэтому держи рот на замке.

Я невольно сглотнул. Слишком уж это было сказано внушительно. Но зачем кому-то помогать слепой женщине? Разве что... Чтобы она выращивала растения. Если так, то происходящее здесь выглядит совсем в другом свете.

- Я никому не скажу. Так что с растениями?

- Да ничего... Разные они есть. Тебе повезло найти целебное, - было заметно, что старуха утратила энтузиазм говорить.

- Это хорошо?

- Это бесполезно. Чтобы они росли, нужны специальные условия, которые я не могу обеспечить. Если вдруг ты знаешь, как обеспечить магическую подпитку или придумаешь, как их разместить на поверхности, где уровень злобы выше и светит солнце, то... Мази из таких растений стоят дорого. Особенно их ценит боевая каста. Те оторвут с руками.

Внезапно ожила система, удивив меня новыми сообщениями.

Анализ возможностей...

Доступна форма "Насыщения"... Ошибка... Требования к форме: уровень источника 5

Я не до конца осознал смысл, а мысли забегали, как угорелые. Мне кажется, или это реальный шанс обзавестись нормальной работой? Так может остаться? Идея разумная, при условии, что я смогу в ближайшую неделю поднять уровень источника до такого уровня. В чём я искренне сомневался. А дальше сидеть на шеи у старухи, поедая её запасы... Нет уж. Да и просто засиделся я. Надо выбраться к людям, хоть к каким-то изменениям, а то одичаю тут и сойду с ума.

- Я вас услышал, - ответил нейтрально, пытаясь скрыть бурлящие эмоции, - Получается, вы эти семена прорастить не сможете?

- Нет. Я и с одним кое-как справилась. Займусь им пока, может растение даст потомство...

- Я подумаю, как можно реализовать эту задумку. Если будет возможно, сохраните, пожалуйста, семена. Быть может я вернусь с идей, как выращивать их. Или продайте, если это поможет закрыть мой долг.

- Нет, не поможет. Эти мази можно достать. Есть семьи, что ими занимаются, как в городе, так и вне его. Но семена купить нельзя. Есть я попытаюсь их продать... Это принесет проблем больше, чем выгоды.

Прозвучало странно, но откуда мне знать, какие в этом деле условности?

- Ты не передумал уходить?

- Нет. Не хочу больше обременять вас.

- Понятно. Тогда пойдем. Покажу и расскажу кое-что.

Старуха повела меня коридорами и проходами, остановившись у одного примечательного места. Прямо на стене, под светом ламп, крепилась большая карта. Я не сразу понял, что это именно карта. Сложно её так назвать...

- Карта ещё цела? - спросила Ша.

- Да. В пыли и ржавеет, но детали видны.

- Хорошо. Постарайся найти в правой стороне, где-то в центре карты круг и ведущие к нему потоки.

- Это то место, откуда я пришел?

- Да. Если присмотришься, то дальше разберешься. Ты вроде не совсем уж тупой... - снова проворчала она и непонятно, серьезно Ша или шутит так.

Зацикливаться на её словах не стал, вместо этого подошел к карте ближе, рассматривая едва заметные детали. Время не пощадило карту.

- Мы находимся в служебных туннелях, как их раньше называли. Город заложили ещё лет двести назад, а может и больше, никто тебе точно не скажет. Говорят, что раньше здесь было лучше. Больше света, чище вода, а в главный город мог попасть любой. Как по мне - сказки всё это. Люди любят приукрашивать. Запоминай дорогу, Эрик. Я отведу тебя в туннель, укажу дорогу. Дальше тебе идти с полчаса. Но остерегайся мясодеров. Да и людям старайся не попадаться на глаза.

- А как я пройду мимо людей в узких туннелях?

- Ты главное иди прямо и никуда особо не сворачивай. Иди, пока не упрешься в стену. Потом свернешь направо и снова иди. Там обычно никого нет. Найдешь дыру в стене. Не учтенную... Испачкайся к этому моменту как следует. Ты лысый?

- Нет, есть волосы.

- Их тоже испачкай. Как и лицо с руками. А теперь слушай меня внимательно. Всего несколько человек знают, что я здесь. Никому эти коридоры особо не нужны, но если пойдет слух, что здесь живет слепая старуха и выращивает растения... Сюда точно кто-то наведается, чтобы забрать всё ценное. Было бы ещё это ценное... Жизнь человека на кольцевой ничего не стоит. Меня убьют. А потом убьют тебя. Я делаю важную работу, но важна она только для моего покровителя. Ему очень не понравится, если дело остановится. Поверь, он быстро узнает, кто причастен к моей смерти и откуда пошли слухи. Я не пугаю тебя, парень. Смерть давно не страшит меня. Но знай, что если ты слаб на язык, это приведет нас обоих к гибели.

- Я никому не скажу, кто мне помог, - заверил Ша, - Но что мне говорить? Меня долго не было.

- Говори часть правды. Что упал в воду, что оказался неизвестно где, что питался грибами, что убил пару мясодеров. Это дело не хитрое, если есть оружие.

- Но у меня нет оружия.

- Тогда надейся, что расспрашивать не будут. Думаю, никто не поверит, что ты убил мясодеров. Но вранье поможет скрыть то, что нам нужно. В крайнем случае расскажешь, что с тобой поделились едой какие-то люди и заставили отработать. Будут спрашивать подробности - молчи и делай вид, что тебе стыдно.

Если это план, то крайне сомнительный. Но сказал я совсем другое.

- Спасибо вам. Я смогу вернуться, если что?

- Не знаю. Карту запомнил? Общее направление? Тогда идем.

Непонятно, зачем старуха показала карту, если рассказала, как выбраться. Да и не особо я понял, что на ней изображено. Слишком уж схематическая картинка. Единственное, что заметил - тут хватает наслоения переходов и заблудиться проще простого.

Меня привели в ещё один коридор, который закончился железной дверью. Мы здесь уже проходили, когда я мешки таскал. Теперь понятно... Старуха живет в месте, огороженном от остальных. Абы кто сюда не попадет, даже если решит пройтись по темным тоннелям. Но если целенаправленно задаться целью пробиться, то получится. Надо всего лишь взять с собой подходящий инструмент.

- Тебе вон туда, - указала она безошибочно рукой направление. - Насчет вернуться... А оно тебе надо, парень? Если только захочешь расплатиться или придумаешь, что делать с растениями. Но сомнительно это. У молодого парня в этом городе нет шансов заработать. Да и у взрослых мужиков тоже...

- Я всё равно постараюсь вернуть долг, - сказал я, чувствуя, как дрогнул голос. Старуха оказалась необычайно щедра, думая, что я больше не вернусь.

- Как знаешь. Если пойдешь сюда, то убедись, что за тобой не следят. Как убедишься, приди и постучи. Буду жива - открою.

- Спасибо вам.

- Лучше спрячь свою вежливость. На этом всё. Проваливай.

К этому момент я успел выйти наружу. Старуха заскочила внутрь, захлопнула дверь и лязгнула засовом. Так я остался один.

Глава 19. Возвращение

Главная сложность, с которой столкнулся на пути к кольцевой — страх. Ша достаточно хорошо объяснила, куда надо идти, чтобы я не потерялся. Пришлось побродить, был риск свернуть не туда, потому что хватало поворотов, тоннелей и мрачных коридоров, но... Я просто шел в нужную сторону, пока не уперся в стену, а дальше свернул направо.

Страх — совсем другое дело. Если когда-то здесь и было светло, то эти времена давно миновали. Источники света встречались, но редко и лишь на перекрестках. Остальную часть маршрута я проделал в темноте. Что то ещё испытание, когда опасаешься нарваться на загадочных мясодеров, что уже раз оставили следы на руке.

Но то ли их не так много здесь, то ли мне повезло, до стены я добрался без приключений. Пару раз слышал чьи-то голоса, но далеко они или близко сказать не мог. Сеть переходов искажала звуки. Иногда завывали сквозняки и было не сразу понятно, что это такое. А уж разыгравшееся воображение каких только монстров не рисовало. Я постоянно держал пальцы на золотой монете и сливал туда накапливаемую злобу. В пространстве темноты и одиночества она вела себя особо нагло, прилипая ко мне на каждом шагу.

Я эту дорогу постарался воспринять, как ещё одну тренировку. Получилось так себе... Если бы не страх и не вздрагивание от каждого почудившегося шороха, дошел бы гораздо быстрее.

Стена, про которую говорила Ша, тянулась вверх, теряясь в темноте. Я и увидел впечатляющие размеры только благодаря светильнику. Но он работал так плохо, что сил не хватало осветить полный масштаб.

Что интересно, здесь, у стены, не было забетонированной дороги. Зато нашлась земля, по которой и надо топать. Помня наставление старухи, я как мог испачкал себя, стараясь, чтобы это выглядело естественно. Не будь тут так страшно, задержался бы на пару часов, чтобы грязь подсохла.

Неизвестно, какую функцию выполняла стена, но тянулась она далеко и я уже начал опасаться, что свернул не туда, когда нашел обещанную дыру. Самую обычную, если так можно сказать про отверстие в металлической обшивке, которое зачем-то расковыряли.

Я аккуратно заглянул внутрь, увидел светильник и узкое пространство, с проходом куда-то в сторону кольцевой, если не потерял направление. Что же... Пора выбираться к людям. И откуда такая тревога взялась? Вроде сто раз обдумал этот шаг, но всё равно, мандражирую.

***

Когда думал о своём возвращение, то в голове проигрывал разные сценарии. Что меня не примут, что встретят агрессивно, но... Я пришел в то время, когда улицы были пусты. Группы разбрелись по заданиям и не успели вернуться. Я спокойно добрался до спальной зоны, где провел пару незабываемых дней. По пути на меня бросили несколько цепких взглядов, но вопросов задавать не стали. Внутри жилой зоны никого не нашел. Разве что всё те же лежаки на голом камне. Как давно это было, эх...

И что мне делать? Оглядевшись вокруг и прикинув вариант, счёл, что заходить внутрь будет наглостью, а шляться по округе излишне опрометчивым. Поэтому посижу у входа, дождусь группу и старшего.

***

Люди шли плотной... стаей. Уставшие, с опущенными головами, сутулые. Внешне ничего не поменялось. Но теперь я видел, как разливалась апатия между ними, видел эти оттенки, видел потоки злобы, что опутывали людей. Если правильно понимаю, то у них очень мало шансов выбраться из этого состояния.

А ещё я увидел несколько новых лиц и то, что группа стала меньше. Если раньше было больше двадцати человек, то сейчас... Восемнадцать, вместе со старшим. Куда делись остальные?

— Ты?! — остановился напротив меня старший.

Он выглядел лучше остальных. Если тем было плевать на то, что я тут сижу, то старший меня заметил и сильно удивился, вон, как глаза распахнулись, а брови вверх полезли. Но не скажу, что старший никак не изменился. Ощущение, будто он лет на пять постарел.

— Я, — кивнул ему, не зная, что сказать, — Возьмете обратно? За мной долг, хочу отработать.

Старший открыл рот, порываясь что-то сказать, закрыл рот, снова открыл и так простоял около минуты. И почему я не видел этого раньше? Я запомнил старшего, как опытного командира. Не особо ласкового, но он заботился об отряде, пусть и по своему. А то, что не погрузился в апатию, как и остальные — говорило о силе его характера. Но сейчас я заметил больше, чем тогда. Что он не стар, а молод, может ему лет двадцать. Что он невероятно устал и иногда просто не знает, как реагировать.

— Ну даже не знаю, новичок, — наконец выдал он, — Где пропадал?

— После того, как меня скинули в канал, блуждал в темноте и искал выход.

— Месяц? — скептически хмыкнул он.

— Большую часть этого я провалялся в забытье. Раны долго заживали.

— Раны? Ах да, тебя ведь покусали, — припомнил он, — И ты должен за мазь!

— Не спорю, — кивнул я, — Поэтому и пришел.

— Серьезно? — лицо старшего сделалось до обидного недоверчивым, — Пришел, чтобы выплатить долг? Типа такой честный?

— Тебя это удивляет? — прямо спросил я, смело глядя ему в глаза.

— Хм... А ты изменился, — его лицо разгладилось, но подозрительности в глазах прибавилось. — Ладно, новичок. Зря ты вернулся, но раз пришел — завтра идешь на работы. Правила те же. И, надеюсь, в этот раз тебе повезет больше.

— Хорошо. Погоди... — старший потерял ко мне интерес и направился в жилой отсек, но я остановил его, — У меня есть несколько вопросов. Ответишь?

— Отвечу на один вопрос, — вздохнул он устало, — Ты пока лишь источник трат и проблем, но никак не пользы.

— Куда делись люди? Часть из тех, кого я видел отсутствуют.

— Внимательный, да? — с какой-то горечью спросил он, — Погибли они. Зря ты пришел, новичок. Раз уж выпал шанс, надо было бежать отсюда. Теперь через месяц тебя ждет лабиринт.

— Что за лабиринт?

— Один вопрос, новичок. Проживи ещё пару дней и мы с тобой поговорим более обстоятельно.

— Договорились.

Я смотрел непрерывно в глаза старшего и, кажется, он стушевался. Замявшись, парень опустил голову и скользнул в жилой отсек. Неожиданно...

Вскоре я отправился за ним следом и занял одну из свободных «коек». Было над чем подумать. Что здесь происходит? От чего гибнут люди? Почему отряд в хронической апатии? И к чему готовиться дальше? Что-то во мне с каждым разом меньше и меньше уверенности в правильности решения вернуться.

Но пока что отступать я не собирался. Мне всё также нужно работать и место для ночлега. А ещё нужно изучить город, обзавестись хоть каким-то пониманием, что тут и к чему. Альтернатив я не вижу. Разве что сидеть у старухи на шеи, но... Она подтвердила, что, по сути, содержала меня. Почему-то осознание этого факта придавило тяжким грузом. Я не хотел с этим мириться. Не хотел быть обузой. И лучше уж тяжелый труд и туманные перспективы, чем и дальше объедать слепую женщину, которая помогла мне.

***

— Подъем!

Я вздрогнул, давно привыкнув спать чутко. Так и хочется сказать дом, милый дом, но... Это не дом и он совсем не милый. Тем не менее, во мне проснулась самоирония и даже любопытство, по поводу того, какие испытания на сегодня приготовила жизнь.

Но нет, ничего такого. Я бы даже сказал, что легко отделался. Как и в прошлые два раза, что я тут был, старший раздал пайки, заставил поесть и размяться людей. Правда, я отчетливо видел, что в этот раз у него получалось хуже. Апатии явно прибавилось, да и сам старший, кажется, исчерпал запас энтузиазма и прочности.

Построение, прогулка до места работы и... Мы оказались где-то на нижней улице, спустились в складскую зону, которую я увидел впервые, но уже слышал о ней. Та же самая кольцевая, только значительно шире. Здесь нашлись первые увиденные в городе машины, что перевозили грузы. Выглядели они, как платформы на колесах и от них ощутимо веяло злобой... Так странно. Злоба внутри машин не растекалась по округе, заражая людей, а светилась чернотой строго в одном месте. Это и есть знаменитые двигатели, что работают на злобе? Чудеса. В Эдеме об этом и слова не говорили. О достижениях магических технологий я узнал в бегах.

Чудо-машины, сотни людей и массивных дверей, ведущих в ангары. Часть из них была открыта, внутрь что-то завозили, что-то вывозили... Стоял шум и оживленность, я понял, что здесь люди слеплены из другого теста. Во-первых, никого из подростков. Много крепких мужиков. И охрана и грузчики, догадался я.

Старший привел нас в один из ангаров, где переговорил с каким-то толстяком, а дальше... Нам выдали тряпки, ведра и отправили чистить довольно грязное помещение. Хотел бы я рассказать удивительную историю, полную приключений и откровений, но нет. День прошел не в самом благородном, но и далеко не самом ужасном труде. Наш отряд перемыл здоровенный отсек, получил в конце паёк и на этом всё. Устал ли я? Ещё как.

Как иначе, когда моя нагрузка была в разы больше, чем у остальных. Делал я то же самое, что и они, но... У меня ещё была задача разжигать источник. Сначала давалось с трудом совмещать практику с уборкой, но постепенно приноровился и дело пошло.

То, что практика замедлится — я подозревал. Опасения подтвердились, но с ними придется мириться. У лежачего образа жизни, когда мало физической активности, имею в виду месяц, проведенный у Ша — тоже не самая лучшая почва для развития. Мышцы деревенеют, а психика — я чувствовал, что зацикливаюсь на себе, что темнота поглощает меня. Не злоба, а та темнота, что приходит к человеку в одиночестве. Теряются смыслы, обычная жизнь забывается.

Быть может Ша отнеслась ко мне благосклонно по тем же причинам. Первые дни она относилась крайне настороженно, но позже... Разговорилась, ожила, сбросила несколько лет. Ещё один неявный момент. Она помогла мне выжить, а я разбавил её заточение в пустоте коридоров.

То, что день прошел без происшествий не означало, что и закончится он так же. Когда возвращались и шли по второй кольцевой, я двигался вместе со всеми с краю отряда. Тогда и заметил Рика. Он ничуть не изменился... Вроде бы... Зато точно изменилось моё восприятие.

Сейчас я видел обычного парня, не особо старше меня. Такой же потасканный и грязный, как и все здесь. Его металлическая рука хоть и была сильнее обычной человеческой, но даже с виду выглядела убого. Ржавая, старая, в пятнах непонятно чего...

Единственное, что выдавало грядущие неприятности — его взгляд. Он тоже заметил меня. Сначала не понял, а когда рассмотрел и наши взгляды встретились... Выражение его лица несколько раз изменилось. По каким-то причинам я тогда очень хорошо разобрал, что именно промелькнуло. Удивление, неверие, шок... А потом чувство вины, страх и в тот же миг лицо исказилось злостью.

Ну, было бы странно ждать от него извинений. Я думал об этой встречи не раз, представлял её в деталях. Осталось узнать, как фантазии будут отличаться от реальности.

Мой отряд прошел мимо, Рик не стал подходить сразу, но я чувствовал его взгляд себе в спину.

***

— Новичок, — придержал меня за локоть старший, — Отойдем.

— Что-то случилось?

— Случится, — глянул он на меня устало, перед этим бросив взгляд по сторонам, — Чтобы ты понимал, за убийство рабов страха есть штраф. Рик залетел на полсотни монет. Сейчас, когда ты вернулся, долг с нему снимут, но... Он месяц пахал, чтобы этот долг отработать.

— Сам виноват, — ответил я равнодушно, хотя внутри что-то сжалось.

— Может и так, — криво улыбнулся старший, — Но Рик — раб злости. Думаешь, их просто так называют? Агрессивные ублюдки, которых если не держать в узде, легко увлекаются и могут забить до смерти. Штрафы — мера сдерживания. Не особо эффективная.

— Мне ждать нападения? — прямо спросил я.

— Неприятностей уж точно жди. Маловероятно, что он тебя убьёт... В этом случае его оштрафуют ещё раз, на большую сумму, — из старшего вырвался смешок, хотя непонятно, что тут смешного. — Но за спиной следи и больше не подставляйся.

— Почему здесь всё так?

— Как? Дерьмово? Потому что жизнь дерьмовая, новичок.

— Но разве это нормально, когда рабы злости издеваются над рабами страха? И почему рабы? Что за ужасное название?

— Ты из какой дыры вылез? — покачал головой старший, — Не хочу тратить на тебя время. Ты ведь помнишь, один прожитый день — один вопрос? На сегодня лимит исчерпан. Дам совет напоследок — скройся с глаз и не выходи из жилого отсека.

Старший развернулся и ушел. Постояв с минуту, обдумывая сказанное, я отправился за ним следом.

***

Уставившись в потолок, я подводил итоги дня. Удалось вернуться на работу, меня приняли — это хорошая часть. Состояние общей апатии, сомнительные перспективы и назревающий конфликт с Риком — плохая часть. Как говорила мама, проблемы надо давить в зародыше. Как добавлял папа — надо делать то, что доступно, в меру своих скромных сил.

Уровень источника: 0,8

Риск потерять себя: 47%

Сегодня система порадовала меня дополнительным заданием — развить источник до двух единиц. Если прогресс не замедлится, то на это уйдет неделя, а то и больше.

В крайнем случае, если работа здесь будет слишком мешать продвижению, то сбегу обратно к старухе. Дам ей золотую монету, пусть она через свои связи накупит еды или как минимум разменяет деньги. Тогда я сам смогу расплатиться как с отрядом, так и с ней, ещё и провизию закупить. После чего плотно займусь собственным развитием.

Но этот план мне не нравился тем, что слишком в нем много риска. За золотую монету могут убить. Не только меня, Ша тоже. Да и вопросы у неё возникнут, откуда взялись деньги. Прознай кто из местных, меня бы ограбили в тот же час. Золотая монета — это то, о чем мечтает любой. Это возможность дышать свободнее, перестав опасаться злобу. Я бы и сейчас слил то, что накопил за день, но... Слишком это опасно. Монеты хитро спрятаны в ремне и просто так их не коснуться.

Если я их дам членам отряда, они смогут скинуть апатию. Это реально бы всем помогло. И приговорило нас к смерти. Может и не так мрачно, но отберут точно, а со своим шансом на нормальную жизнь я расставаться не хочу. Поэтому буду ждать. Мне надо продержаться какое-то время, чтобы окрепнуть и приблизиться к званию мага.

Эх, жаль я не умею разрушать злобу... Я прямо чувствую, как она здесь витает. Можно было бы очиститься самому и помочь людям. Словно услышав меня, система мигнула рядом сообщений.

Анализ возможностей...

Подключение к общему магическому полю...

Найдена подходящая форма «Очищение». Требования к источнику: 5 стандартов

Ого, а не всё так плохо, да? Надо обдумать эту мысль. Так я и заснул, фантазируя, как справлюсь с проблемами, помогу людям, заработаю денег и заслужу признание.

Глава 20. Конфликт

Следующий день удивил тем, что нас никто не разбудил. Не было ожидаемого крика «Подъем», я проснулся, как получилось. Быть может в другой обстановке это и порадовало бы, но почему-то у меня внутри родилась тревога.

Остальная часть команды продолжала спать, когда я открыл глаза и огляделся. Только старший бодрствовал, стоя в проёме и поглядывая на нас. Сначала я подумал, что проснулся раньше и он вот-вот крикнет подниматься, но нет.

Я встал, потянулся и направился к старшему, чтобы прояснить ситуацию.

— Почему нет подъема?

— Потому что нет работы, — хмуро ответил он.

Старший вышел наружу и, прислонившись к стене, опустился на бетон, положил голову на колени и обхватил их руками.

— Нет работы? Я думал, она всегда есть.

— Если бы, новичок. Работы всегда меньше, чем команд. Иногда выпадают пустые дни. За них никто не платит, поэтому сегодня будет только один паёк. В долг.

— И как часто такое случается?

— Раз в неделю точно. Иногда чаще.

— А отчего зависит?

— Ты уже превысил лимит по вопросов, — поднял он голову и посмотрел на меня раздраженно.

— Если работы нет, так можно поболтать?

— Я уже говорил, что не хочу тратить время на того, кто скоро сбежит или умрет. — ответ прозвучал зло и упрямо.

— Те, кто остаются вопросов не задают, как вижу. — посмотрел я в сторону барака, где мы жили.

— Тоже верно. Но может ты всё же отстанешь?

— Хотелось бы понять, куда попал.

— В глубокую задницу, новичок. Разве это не очевидно?

— Очевидно, но глубина задницы пока не понятна. — улыбнулся я.

— Да чтоб тебя... Ладно... Слушай, — вроде утро, но голос его уже звучал устало. — Есть несколько отрядов. Девять, если быть точным. Всего тут живет под тысячу человек. Имею ввиду рабов страха. Ещё сотня-две рабов злости. Всех надо кормить. Еду дают за работу. Но работы на всех не хватает. Будет работа или нет зависит от случая и того, насколько хорошо умеет договариваться старший. На сегодня я не договорился. Поэтому мы без еды.

— Погоди, ты сказал, что девять отрядов, в которых под тысячу человек. А у нас всего восемнадцать... Почему так?

— Какой ты умный, — язвительно процедил старший, — Да, новичок, ты попал в самый слабый отряд. У нас меньше связей, меньше возможностей, меньше рабочей силы. Да и остальные нас не любят, часто теснят, поэтому мы чаще остальных недоедаем. Последние месяцы только и делаем, что балансируем на грани.

— От этого апатия у всех?

— Не только. Причин хватает. Если ты не заметил, то жизнь тут совсем не райская.

— И ничего нельзя сделать? Работы нет совсем?

— Почему же... Может и можно. Но я не уверен, что это хороший вариант.

— Что за вариант?

— Ты меня начинаешь бесить, новичок...

— Может я хочу помочь?

— А не много ли ты о себе возомнил? Пропал на месяц, подвел отряд, долг повесил и теперь заявляешь, что помочь хочешь? Ты себе то помочь не смог.

— Но я же выжил? Значит, смог. Может и здесь пригожусь.

— Может и так... — быстро сдулся старший, — Работа есть. Всегда есть. Мы можем взять задание на уборку кольцевой. Пахать придется весь день. Трудная и неблагодарная работа. За это получим один паёк, а не два, как обычно. Переработать и получить бонусы нельзя. Зато не выполнить задание проще простого.

— Но это не единственное, что тебя смущает?

— Парень, ты начинаешь пугать меня своей проницательностью, — его взгляд стал колючим и подозрительным, — Другие отряды могут послать рабов злости, чтобы те нам помешали. В итоги мы потратим силы, а еду не получим. Да и если не пошлют, то всё равно. Сил уйдет много. Больше, чем даст один паёк.

— Тогда проще ничего не делать?

— Проще, — кивнул он.

— Но разве это не усилит апатию?

— Усилит, — последовал тяжелый вздох и цепкий взгляд в мою сторону. — В этом и дилемма. Что скажешь?

— Не знаю, как быть.

— Ясно, — криво улыбнулся он, — Помощничек.

— Но я думаю, что работа лучше, чем бездействие.

— Думает он. Уйди с глаз моих, бесишь.

— А я могу пойти один работать? Хоть что-то будет.

— Можешь, почему нет. Но ты знаешь, как убираться? Знаешь правила и ограничения? Да хотя бы куда идти? И что это изменит? Ну поешь ты один, толку то.

— Я могу поделиться пайком.

— Один на восемнадцать человек? Это не смешно.

— Тогда не знаю... Сейчас, погоди, я быстро.

Вернувшись в жилой блок, я отошел в самый темный угол, убедился, что никто не смотрит на меня и достал пять обычных монет. Их я тоже не хочу тратить, но... Это уменьшит мой долг и чувство вины за происходящее.

— Вот, — вернулся я к старшему, — Тут пять монет. Это десять пайков. Проблему не решит, но если отработать день, то...

— Откуда монеты?

— Остались от отца. Это последние, других нет.

— Хм... — взгляд старшего не читался. Он задумался, смотря на меня с непонятным выражением лица и не скажу, что оно было хорошим, — Ты либо дурак, либо я не знаю. Если у тебя есть деньги, то их надо беречь.

— Я ведь должен за мазь и перевязку. Вот, возвращаю.

— Впервые вижу такую честность. Думал, меня ничем не удивить.

Старший протянул руку и я передал ему монеты. Тот покатал их в ладони, рассмотрел и чуть ли не на зуб попробовал.

— Жди здесь. Я пойду куплю еды.

— Людей будить?

— Зачем? Разве что, чтобы размялись... Но тут твердая рука нужна. Нет, не буду, — решил он, размышляя вслух, — Пусть отдыхают и набираются сил. Сегодня будем работать.

***

Заряда уверенности и оптимизма хватило ровно до момента, пока нам не выдали инвентарь и не потащили драить улицы. Если бы я знал, насколько это опасная и неблагоприятная работа, никогда бы сам не предложил отправиться сюда.

Старший вернулся с едой, разбудил всех и обрисовал ситуацию. Я отчетливо увидел, как градус настроения резко скакнул вниз. Люди уже сталкивались с «пустыми» днями и что им ничего хорошего не светит были в курсе.

Чистка улицы подразумевала работу с вредными веществами. Нам выдали перчатки, фильтры для дыхания и... всё. Ах да, щетки и ведра, само собой. А ещё старшему дали те самые вещества, которыми нам и нужно было отполировать улицу. Кто выдавал я не видел. Отряд ждал у дверей какого-то помещения, где парень и скрылся. Ещё он шепнул мне по дороге, чтобы я был аккуратнее. Легко получить кислотный ожог, поэтому надо избегать попадания химии на кожу. Да и вдыхать её ни в коем случае нельзя.

Отряд разделили на тройки. Первый человек шел с грубой щеткой и считал основной слой пыли и грязи. Второй человек макал щетку в ведро с раствором и натирал поверхность до блеска. Третий, замыкающий, полировал вслед за вторым. Задача была ни много, ни мало, очистить кольцевую на дистанции в сотню метров. Пол и стены только, потолок не требовалось, но и этого хватит, чтобы измотать группу.

Судя по тому, что выше двух метров начинался темный слой металла, его никогда не чистили. Да и то, что ниже, тоже чистили очень редко.

Мне только первые минуты казалось, что работа не такая уж сложная. Но нужно постоянно себя контролировать, следить за другими и чтобы брызги не попали на кожу или одежду. А ещё дышать в масках тяжело. В общем, терпеть можно, но, чувствую, к концу дня эта работа нас измотает дальше некуда.

***

Я устало бросил на бетон щетку и опустился тут же, рядом, стягивая с себя маску. Последние часы я действовал из упрямства. Ничего другого не осталось. Но мы сделали это! Смогли, справились, очистили улицу, которую я сейчас ненавижу. Осталось сдать инвентарь и свободны...

— Ты в порядке? — спросил парня, что сидел напротив меня. Новое лицо, раньше я его не видел. Может он был таким же, как и я, пребывая в шоке от происходящего.

— Не самый трудный день, — вяло улыбнулся он, — А ты новичок?

— В каком-то роде, — улыбнулся я поощрительно в ответ. Как-никак, первый, кто вроде идет на контакт, — Я пришел месяц назад, но на очистках упал в поток воды и... В общем, это были не лучшие дни в моей жизни.

— Ничего себе, — вздохнул он, утирая пот со лба.

Сегодня на удивление жарко. В подземном городе то. Я не обращал на этот факт внимания, а надо бы. Не нормальная температура, узнать бы, с чем это связано.

— Да, но история скучная. Много валялся в темноте, много блуждал. А ты здесь давно?

— Восьмой день. И уже чувствую, как меня поглощает апатия, — сказал парень грустно.

— Тебя как звать? Меня Эрик, — протянул я ему руку.

— Майкл. — пожал он в ответ, чуть замявшись.

Наш разговор прервали. То, что надвигаются неприятности я заметил по тому, как притихли люди. Если до этого были хоть какие-то шепотки и мечты скорее добраться до жилого блока, то в этот момент... Люди разом притихли и начали коситься куда-то мне за спину.

Я обернулся и ничуть не удивился, заметив Рика. Тот шёл, смотря на меня, и гадко улыбался.

— Новичок, — бросил он, нависая надо мной.

Спокойно поднимаюсь и смотрю ему в глаза. Настолько спокойно, насколько хватит выдержки. Ни за что не покажу ему свой страх. Если Рик чего-то и ожидал, то не этого. Я увидел на миг в его глазах растерянность, но... Она быстро сменилась злостью. А ещё злоба. Я отчетливо почувствовал, как она устремилась к нему, радостно потирая руки. На самом деле рук не было, для меня это выглядело, как струи темноты, что залетали в парня.

Быть может, во мне проснулся родовой дар эмпатии (мало ли, вдруг был такой, чистые маги чувствительные), быть может просто догадка осенила, но я точно знал, что он мне сейчас скажет. Что я ему должен и попытается спихнуть свою вину на меня. Нет уж, в эти игры я играть не собираюсь.

— Ты мне должен, — сказал я на секунду раньше, чем он.

Рик уже открыл рот, набрал в легких воздуха и... Напоролся на стену, захлопнул рот и нахмурился. Он не самый умный... Сделал я вывод. Просто агрессивный.

— Из-за тебя я пострадал, отряд потерял рабочую силу. Ты пришел извиниться и компенсировать? — продолжил я на него давить, тщательно скрывая ужас от собственной наглости.

— Ты... — прошипел он, выпуская воздух со свистом сквозь плотно сжатые зубы, — Ты....

— Да, я. Живой, вопреки твоим стараниям.

Рик не выдержал и ударил. Это я тоже ожидал. Но толку то. Грубой силе я ничего не смог противостоять. Он отвел металлическую руку для замаха и единственное, что я успел, выставить перед лицом ладони. В них и прилетел удар, легко достигнув моей челюсти. В голове взорвалось, меня откинуло назад и я упал на сзади стоящих людей.

— Ты что творишь?! — заорал старший, но я этого не слышал. Гул заполнил голову и я плохо соображал, где нахожусь. — Это против закона кольцевой! Ты на новый штраф нарываешься?!

— А ну заткнись! — заорал в ответ Рик, — Я сам решу, что мне можно, а что нет! Или тоже хочешь получить?!

Гул затих, я смог разобрать слова и... почувствовать эмоциональный фон. Моя группа боялась и дрожала от страха. Они пятились все, как один и не собирались вмешиваться. Старший тоже боялся, но нашел в себе силы действовать. Только его запал быстро иссяк. Он сжимал кулаки, но когда Рик попер на него, отступил. Старший был крупнее, взрослее, но отступил, потому что боялся.

Я попытался встать, чтобы меня не избили лежачим, но... Властный окрик парализовал всю улицу.

— Стоять! — голос был полон злости и чувства собственного превосходства.

Замерли все. Рик вжал голову в плечи, старший побледнел, а группа и вовсе была готова разбежаться кто куда.

— Что тут происходит? — к нам подошел мужчина... с металлическим черепом.

Я завороженно уставился на блеск стали, покрывающие его череп. Лицо родное, а остальное — встроенное. Это же гарантированная уязвимость перед синтами...

— Ничего не происходит, Цер, — склонил голову Рик, — Так, общались...

— Ты мне врать вздумал, сопляк? Я видел, как отлетел парень. На новый штраф нарываешься, дурень?

— Нет, но... Из-за него...

— Что из-за него? Так, идем со мной. Расскажешь эту увлекательную историю. А ты, выскочка, — обратился он к старшему, — Наведи порядок у себя в отряде, пока вы не передохли все.

Мужчина ответа дожидаться не стал и пошел дальше. Рик бросил на меня взгляд, полный ненависти и поспешил за ним. Я смотрел им в спины, запоминая детали. Этот Цер, кем бы он не был, большая шишка здесь. А ещё его тело... Как в темное озеро посмотреть. Много злобы, много силы, аугментации. Я буквально чувствовал исходящую от него опасность. Откуда-то пришло понимание, что он мог бы убить нас всех здесь собравшихся, даже не запыхавшись.

Экстренный анализ ситуации... Анализ повреждений... Планирование мер самозащиты...


Доступен архетип воина... Требования: источник 10 стандартов

Доступен архетип защитника... Требования: источник 10 стандартов

Доступен архетип паладина с уклоном в самоисцеление... Требования: 50 стандартов, освоенные архетипы воина и защитника

Да ладно. Система, ещё и ты. Поиздеваться решила, намекая мне, как опрометчиво быть слабым?

— Чего встали? — крикнул старший, придя в себя, — Собрались в кучу и двинулись домой!

***

Пока шли, я обдумывал случившееся. Столько всего произошло за пару минут, что мне на день обдумывай хватит. Для начала я обдумал информацию от системы... Значит, есть какие-то архетипы. Что это такое? Узнаю, когда разовью источник, но до десятки мне ещё долго добираться. Эх...

Второе, что меня волновало — Цеп и его имплантанты. Кто он такой? Главный над всеми рабами? Он не может быть простым человеком, если все его так боятся и слушаются. И если в городе есть синты, то... Вырисовывается слишком неприятная картина. Может ли быть такое, что всем ключевым людям, имею в виду на руководящих и значимых постах, ставятся аугментации на голову, для последующего контроля? Если так, то плохо дело. Весь город принадлежит синтам и это пугает до одури.

Что делать? Бежать? Спасаться? Уходить в коридоры? Это привлечет ещё больше внимания, если я исчезну. Или нет? Могут подумать, что я испугался Рика и пропал, но... Мне всё так же некуда идти. Нужно больше узнать об окружающем мире и сегодняшний случай хорошая возможность для этого.

— Старший, — подошел я к парню, — Надо поговорить.

— Отвали, — зло бросил он.

— Не отвалю. Мне нужны ответы.

— Иди у Рика спроси, — раздражения прибавилось.

Но за раздражением скрывался страх. Если чуть надавить...

— Ты мой старший. Хочу с тобой говорить.

— Как же ты меня достал... — покачал он головой, — Как вернемся, поговорим.

На это я улыбнулся. Пусть и маленькая, но победа.

***

— Спрашивай. Только быстро.

Старший смотрел с вызовом, пытался выглядеть сурово, но... Плечи опущены, круги под глазами, одежда старая и потертая. Он выглядел как человек, который давно тянет лямку ответственности в одиночестве и не справляется.

— Как тебя зовут?

Старший удивился. Глаза распахнул, нахмурился, задумался, а потом всё же ответил.

— Арчибальд. И сразу отвечая на твои не заданные вопросы, да, имя странное. Мама так пошутила, думая: чем длиннее имя, тем благороднее. Мы жили в грязи, но замашки у неё царские были.

— Эм... — опешил я от его эмоциональной речи, — Имя как имя, нормальное вроде бы...

— Ну тогда поздравляю, ты первый, кто его так воспринял. Можешь звать меч Арч или Арчи, чтобы язык не сломать. Давай следующие вопросы.

— Кто такой Цер?

Если до этого Арчи развеселился, то сейчас его как водой окатили и стерли радушное выражение лица.

— Цер — главный. Хочешь выжить — держишь от него подальше.

— Насколько главный?

— Он главный над всеми рабами. Решает, что тут и как, следит за порядком, благодаря ему много чего нам доступно.

— Например?

— Протезы. Мази. Без него их не достать.

— А кто протезы производит?

— Я откуда знаю? В городе делают. — хмыкнул Арчи и ткнул пальцем в сторону городского сердца.

— Ясно... Как определяется, выполнил отряд норму или нет? Или говорил, что-то прилетает и оценивает, но я так и не увидел, что... Да и сегодня точно никто не прилетал.

— Зоркое око следит за нами. Вот, смотри... — Арчи задрал рукав и показал металлическую плашку, внедренную прямо в руку. Сразу понятно, что такую снять нельзя. Намертво сидит, — Эта штука даёт доступ к системе. Через неё выдают задания и она же их принимает.

— Но... А как же оценка происходит? За нами следят?

— На кольцевой да. В удаленных местах око прилетает.

— Око?

— Да, шарообразная штука. Лучше ей тоже на глаза не попадаться. Особенно, если делаешь что-то плохое, — серьезно заявил Арчи.

— Почему тебя назвали выскочкой? — задал я предпоследний вопрос.

— Ты решил из меня душу вынуть, парень? — закатил он глаза, — Раньше было восемь отрядов. Мой друг и я решили отделиться и собрать свою группу. Отделились... Никому это не понравилось, разрушило привычный устой. Это было... года два назад. Мой друг погиб и лучше тебе не уточнять подробности этой истории, — мрачно глянул он на меня. — На сегодня всё. Да, ты помог отряду, но это не значит, что я буду тратить на тебя остаток дня. Лучше топай спать, а мне ещё делами заниматься.

— Завтра будет работа?

— А вот это зависит от того, смогу ли я сегодня договориться. — обреченно прошептал Арч

— Но разве не система выдает заказы? Ты только что сказал...

— Когда-то система выдает. Когда-то с людьми договариваться надо. Но они через систему посылают заказ. Всё, отстань, — махнул он на меня рукой и поспешно ушел.

***

Разлегшись на лежаке, я оценил данные интерфейса. Челюсть болела, но обошлось без тяжелых ранений. Повезло. Но если так и дальше будет... Лучше мне не оставаться наедине с Риком в темных местах.

В который раз я задался вопросом, что здесь делаю. Не стоит ли рискнуть и попытаться сбежать? Здравый смысл нашептывал, что если я не могу справиться с каким-то озлобленным пацаном, то в других местах мне ничего хорошего не светит.

Поэтому укрепляюсь, развиваю способности и строю план, как свалить отсюда. Слишком уж опасная ситуация вырисовывается... За нами следят, оказывается, постоянно. Ещё Цер этот... От него у меня реально мурашки по коже.

Эх, скорее бы добраться до архетипа воина или чего-то крутого. Это бы решило мои проблемы.

Глава 21. Упрямый

— Эрик... — прошептал Майки, трогая меня за плечо и садясь рядом.

— А? — вздрогнул я, погрузившись во внутренние процессы и используя остатки дня на тренировку.

— Почему тот раб злости ударил тебя?

Я скосил глаза на парня и разглядел его лицо. На дне глаз плескался страх, граничащий с апатией. Умей я видеть сквозь время, то узрел бы, как попадая сюда, человека поглощает общий эмоциональный фон. Единственный, кто держался — старший. Но, думается, мне, делал он это из-за ответственности, лежащей на нем, что тоже его подтачивало. А может и нет, по его словам он этим занимается два года, так что откуда мне знать, насколько он крепкий внутри? Вдруг неделя тяжелая выдалась и вскоре он распрямится, найдет в себе силы.

Но Майки был из другого теста. Я не видел в нем грубости, что легко читалась у других парней, пришедших из пустошей. Скорее он отдаленно напоминал ребенка Эдема. С умным взглядом, вежливостью и... Абсолютной непригодностью для жизни в этом суровом мире.

— Потому что чувствует вину за содеянное, — ответил я честно. Так, как понимал происходящее.

— А что он сделал? — последовал вопрос после минуты молчания, когда Майки переваривал сказанное.

— Когда прорвало трубу и мы расчищали дерьмо, он решил надо мной поиздеваться. В итоге я упал в канаву и меня утащил поток воды. За это он и чувствует вину, как мне кажется.

— Думаешь, такой, как он, способен раскаиваться?

— Думаю, что раскаяние и вина, отправленная злобой — совсем разные эмоции.

При упоминание злобы Майки отчетливо вздрогнул. Единственный источник света доносился с кольцевой улицы. Тень скрывала лицо парня, не давая разглядеть детали. Но мне они и не нужны, чтобы видеть, как страх и апатия медленно оплетают его. Сколько он здесь? Неделю? А сколько нужно времени, чтобы потерять себя? Я и сам чувствовал, как эти темные энергии заполняют меня, но пока держался за счет практик. Если совсем прижмет, отойду куда-нибудь и солью злобу в монеты.

— Что будешь дальше? — совсем тихо спросил Майки. Это был шепот человека, близкого к отчаянию.

— Зачем ты пришел в город? — спросил я вместо ответа.

— Как зачем? Другого выбора не было.

— А где ты жил до этого?

— В пустошах, как и все. В одном небольшом поселение.

— Почему не остался там?

— Как это? — теперь его голос наполнился удивлением, — Рейдеры собирают оброк, забирая детей.

Что он сейчас сказал? Забирают детей? Я не ослышался?

— Оброк? То есть тебя отдали свои же?

— Ну да, — недоуменно прошептал он.

— Зачем?

— Я не понимаю тебя, — покачал он медленно головой.

— Рейдеры — это кто?

— Как, ты не знаешь? — впервые удивления было больше, чем страха и апатии.

Его голос наполнился звоном, что прозвучало как кощунство в этом царстве безнадеги. Кто-то из близлежащих людей повернулся, вслушиваясь в наш разговор.

— Я прибыл издалека, всего ничего тут. Так что да, не знаю. Кто такие рейдеры?

— Доблестные воины города, кто же ещё, — ответил он, озвучивая очевидную для него истину.

— Бандиты и грабители обыкновенные, — раздался рядом ворчливый, недовольный голос.

Я повернулся на звук, пытаясь разобрать, кто это сказал.

— Они нас защищают! — возмутился Майки.

— А ещё собирают дань, грабят, насилуют девушек, отбирают детей. — чужой голос наполнился холодом.

— Но... — Майки растерялся и не знал, что сказать.

Я наконец-то рассмотрел в темноте, кто говорил. Видел уже этого мужчину, не подростка. Ему лет тридцать, как мне показалось. Он был тут ещё в первый раз, когда я пришел.

— Как тебя зовут? — обратился я к нему.

— А это имеет значение, новичок? — последнее слово прозвучало язвительно.

— Хочу знать, с кем говорю.

— Зови меня Карл, — последовал ответ, когда тишина стала невыносимой. — Майкл молод и не понимает реалий жизни.

— А ты понимаешь? Расскажешь? Почему рейдеры забирают детей?

Хорошо, что Майки захотел поговорить. Но я бы хотел услышать разные точки зрения и почему-то мне кажется, что идеалистическая картина парня не так точна, как циничная у Карла.

— Ты и правда ничего не знаешь о пустошах и городе? — недоверчиво проговорил Карл.

— По всей видимости нет, — вздохнул я напоказ.

— Ну тогда слушай. Хотя бы немного скрасим разговором уныние наших вечеров, — в темноте раздалась усмешка и она была ещё непривычнее в царстве меланхолии, чем всё остальное, — Как город устроен, хотя бы знаешь?

— Есть сердцевина, в которой по слухам жизнь лучше, но нам туда доступа нет. Мы живем на кольцевой, что опоясывает нижнюю частью города.

— Верно, — Карл привстал, пододвинулся к нам и скрестил ноги под собой, — Но это малая часть. Городу надо что-то есть, да и другие ресурсы ему нужны. Ближайшие километры вокруг гор занимают так называемые поселения. Там хватает людей, которые занимаются одним делом — обеспечивают едой основной город. Видел это место?

— Нет, — покачала я головой, хотя в темноте это глупо.

— Ну а ты, парень? — обратил он к Майки.

— Знаю, что так, — ответил тот мрачно.

— Плохо там. Тяжелый труд на открытом пространстве. В любой момент тебя могут убить и сожрать. Или поглотить злоба. Но люди как-то живут и чтобы они совсем не передохли, каста воинов их защищает. Рейдеры — это те воины, что уходят дальше пригорода.

— В пустоши?

— Да. Там тоже есть поселения. Те, кто не хочет жить по указке города. Если бы ты знал, как реально обстоят дела, понял бы, что это очень смешная шутка.

— Ничего смешного, — возмутился Майки, чем-то задетый.

— Ещё как смешная, — ответил Карл, ничуть не смеясь.

— Как реально обстоят дела? — влез я с вопросом в назревающий конфликт. Если такой в принципе может случиться у двух рабов страха, которым до агрессии, как до луны.

— В пустошах жизнь не сладка, — с затаенной грустью ответил Карл, — Я на кольцевой живу восемь лет... Не смог прорваться через лабиринт, а возвращаться мне некуда, моё поселение уничтожили.

— И часто поселения уничтожают? — было не совсем тактично лезть с вопросами в такой момент, но мне не хотелось, чтобы человек впал в ещё большее уныние.

— Да уж частенько. Но люди всё равно лезут в пустоши, потому что рядом с городом жизнь не сладка. Рейдеры же предоставляют кое-какую защиту. Но и цену дерут. В том числе забирают детей, мальчишек, чтобы засунуть их сюда.

— Но зачем? И что такое лабиринт?

— О, парень, как много ты не знаешь, — с каким-то злорадством ответил Карл, — Забирают мальчишек, потому что воинам всегда нужны новые кандидаты. Смертность то высокая.

— Но... Эм... Как это происходит?

При всём желание у меня в голове не укладывалось, как может быть связано боевое крыло с рабами страха.

— Рабы страха — это первая ступень. Здесь ты познаешь все оттенки отчаяния, неблагодарного труда и тяжелой жизни. Лабиринт — это то, куда нас всех засовывают раз в три месяца. Кто-то там прорывается, возвышается над собственными страхами и апатией. Так становятся рабами злости. Правда, нужно ещё научиться быть агрессивным, но в лабиринте это не сложно. Там царитжестокость. Ну а из рабов злости выбирают самых лучших и забирают в воинскую касту. Теперь понял?

— Понял... — заторможено ответил я, осмысливая сказанное. — Получается круговорот людей? Мальчиков забирают из поселения, если везет, они дорастут до звания воина и тоже будут забирать других мальчиков?

— Всё так, — ответил Карл. — Но большинство не доходят до этого уровня. Часть застревает в рабах страха навсегда. Часть погибает или получает серьезные травмы. Посмотри, сколько вокруг людей с протезами... Если ты ещё не понял, то они стоят больших денег. Если на тебе долг, уйти ты сам не сможешь. Мы живем впроголодь. Дальше, если не дурак, сам додумай.

— Что за разговоры у вас там?! — раздался раздраженный голос старшего, — А ну валите спать! Завтра тяжелый день!

— У нас будет работа? — спросил я у парня, что только что вернулся.

— Будет! Так что ложимся и набираемся сил, болтуны!

Карл послушался и первым вернулся на свой лежак. Чуть помедлив, за ним отправился Майки. Мне ничего не оставалось, как тоже лечь. Было над чем подумать.

***

Толчок вышел, что надо. Я отлетел, как пушинка, упал на бетон, покатился прямо под ноги своим напарникам. Те не успели среагировать и двое упали на меня.

Так Рик поздоровался при встрече. Когда я выбрался из под тел и встал, его уже не было. Зато у меня в голове эхом отдавался его смех.

— Простите, — буркнул я людям, которых невольно задел.

— Эрик, — процедил напряженно старший, но ничего больше не сказал.

Кажется, он прямо сейчас думает, сколько я проблем принесу. Хорошее начало дня, ничего не скажешь. А что было дальше... По счастливой случайности выпало снова месить моё любимое дерьмо. Опять какие-то коридоры под ржавыми трубами, где натекло, а нам убирай.

В этот раз день для меня прошел совсем иначе. К запаху я ещё у Ша привык. Да и морально был готов к тому, что нас ждет. Повезло, что Рика рядом не было и то хлеб, можно расслабиться... Ну почти. Я продолжал контролировать обстановку вокруг, регулярно поглядывая по сторонам. Тут и без Рика опасностей хватает.

Под конец дня, когда отряд работал, как сонные мухи, я подошел к старшему и задал вопрос:

— Сегодня ждать бонус?

— Нет, — ответил он. Интонацию голоса под респиратором и среди гула труб не разобрать, но вряд ли она радостная.

— Я как-то могу помочь получить бонус?

Мышцы болели, спина болела, а ладони так и вовсе, пылали огнем. Я давно пропотел и возненавидел эту работу, но... Если хочу изменить свою жизнь, мне надо отказаться от жалости к себе и делать больше, чем остальные.

— Если поднажмем, то шансы повысятся, — сказал Арчи.

Мне показалось или от него полыхнуло удивлением? До сих пор разобраться не могу, то ли это эмпатия проявляется, то ли я домысливаю чужие реакции.

— Направляй, старший, — ответил я ему, — У меня ещё есть немного сил.

Это было наглое вранье. Сил нет. Зато есть упрямство.

Как-то мои слова повлияли на старшего. Он сам подналег на оставшиеся участки, я ему помогал, да и другие люди тоже присоединились. Как я узнал позже, мы задержались на лишние полчаса и закончили, когда прилетел... шар.

Это и правда был шар, который держался в воздухе на неизвестных мне принципах. Он завис пару раз, быстро пронесся над нашим участком работы и также быстро улетел.

— Бонус! — радостно крикнул старший, — Дали бонус!

В ответ раздалось пару радостных криков. Всего пару, да и то, вялых.

***

— Ты ничтожество! — кулак врезается в живот и меня сложило пополам, — Слизняк! Никто!

Рик кричал, его глаза покраснели от полопавшихся капилляров, из рта летела слюна, но я этого не видел, пытаясь вдохнуть.

— Лучше вали отсюда, новичок! — бросил он мне презрительно, — Вали нахрен из города, пока я не втоптал тебя в грязь!

Парень пробил мне с ноги в живот, отчего в глазах потемнело. Я сжался, прикрывая голову руками, но продолжения не последовало. Рик ещё сказал пару слов, хохотнул и ушел. А я остался лежать на холодном металле, под взглядом отряда.

Когда смог дышать и прийти в себя, поднялся и оглядел их лица. Полные шока, ужаса, сожаления и презрения. Но ко мне или к себе? Из двадцати человек никто и ничего не сделал. Старший тоже находился в стороне, а сейчас сверлит меня взглядом. Майки отвел глаза, когда я на него посмотрел. На некоторых лицах я заметил облегчение, что избили меня, а не их.

— Всё в порядке, — сказал им, — Можем возвращаться.

Рик подловил меня в переходе, когда мы шли обратно. Наверняка заранее прибежал, сволочь.

***

— Эрик, — голос старшего звучит тихо и грустно, — Поговорим?

— Почему нет... — отвечаю я безразлично. Слишком устал, все мысли только о том, как прийти и завалиться спать.

— Слушай... — начинает Арчи, когда мы отходим в сторону, — Тебе нельзя уйти из группы и нельзя ответить Рику.

— Почему?

Это сидя у Ша я думал, как буду героически противостоять этому подонку. А сейчас, испытав боль и унижение... Думал совсем о другом. Что и правда, лучше свалить. А ещё лучше подкараулить его и избить. Мысли о насилие пугали, но не особо. Да простит меня отец и святые. Мама бы точно в этой ситуации посоветовала переломать ноги придурку.

— На тебе есть долг. Система регистрирует всё. Если ты уйдешь, то... Твой статус понизится. Любой раб злости сможет тебя поймать и сделать всё, что захочет. В том числе сдать на органы.

— Чего? — вырвалось из меня.

— Ну да, тут так поступают с преступниками. Здоровые органы всегда нужны... в городе.

Святые, куда же вы меня направили?!

— Поэтому если ты уйдешь, то... Рик этого и добивается. Ты окажешься в полной его власти. Он ещё и награду за тебя получит. А если ты на него бросишься, то... Это развяжет ему руки. Он сможет избить тебя серьезно и ему за это ничего не будет.

— Серьезно? А сегодня как было?

— Сегодня никак не было. Тебя пару раз ударили и всё. Ты думаешь почему два года назад мы решили создать отдельную группу? Чтобы скрыться от насилия, что царит у остальных. Там у рабов злости гораздо больше возможностей для издевательств.

— Ясно. — только и сказал я. — Чего мне ждать?

— Он попытается тебя сломать. Буквально. Если получишь травму, твой долг только возрастет. После этого уже не выбраться. Ещё он попытается сломать тебя психологически... Чтобы ты убил себя сам. Уверен, ему это очень понравится. Если честно, то не знаю, что делать. Я могу сегодняшний бонус принять в виде денег и закрыть твой долг, но...

— Не надо, — отмахнулся я, — Пока ничего не делай.

— Уверен?

— Да.

— Как знаешь, — покачал он головой и ушел.

Я могу и так долг заплатить. Надо всего лишь достать золотую монету, так что не вижу смысла лишать людей дополнительной пищи, которой и так не хватает.

***

Перед сном система обрадовала сообщениями:

Уровень источника достиг значения: 1


Анализ ситуации... Зафиксирован риск травмы и смерти... Поиск решений...


Решение: во время сна энергия из источника направляется на усиление и исцеление организма.


Последствия: повышенная нагрузка на источник, повышение уровня злобы в организме.


Анализ способов предотвращения рисков... Разработана оптимальная программа... Срок выполнения: 7 дней.


Запускать?

Я от таких предложений в ступор впал. Что за систему мама разработала? Эта штука постоянно анализирует происходящее и подбирает решения, как меня вытащить из неприятностей. В этот момент я ощутил, словно мама рядом и поддерживает меня. Было одновременно и грустно и радостно, что это так. Всё же я не совсем один. Частичка моих родителей всегда со мной.

Конечно же, я согласился на предложение. Если имеется шанс улучшить ситуацию, то не в моем положение отказываться. Так и не дождавшись реакции на согласие, сам не заметил, как уснул.

Глава 22. Новые пути

Выходной... Как много боли и надежды в этом слове. Нам везло с работой шесть дней. Пять раз удавалось получить бонус. На седьмой день работу найти не удалось и Арчи сказал, что сегодня отдыхаем. У меня и мысли не возникло предложить ему идти драить кольцевую.

За эту неделю я подошел к пределу, как физическому, так и психологическому. Поэтому на его слова я молча прикрыл глаза и продолжил лежать в полудреме, оставаясь на грани между сном и явью. Шесть дней прошло... Шесть дней издевок, побоев и тяжелого труда.

На первый день нас отправили в шахту, таскать землю и камни. Ничего сложного в том плане, чтобы разобраться, что надо делать. Зато очень тяжело для мышц и измотанного организма. Две трети группы с ведрами. Остальные эти ведра нагружают. Раз в час состав меняется.

К концу для рук я не чувствовал, но не это было самым плохим. Воздух. В шахтах почти нечем дышать, там вентиляция работает со скрипом, поэтому нагружать ведра хоть и было проще, так как больше времени на отдых, но... В том месте ещё хуже с воздухом, поэтому не знаю, кому приходилось туже. По крайней мере, когда несешь ведро, то в конце тебя ждет свежий воздух и возможность надышаться.

Зато я узнал новую часть городской жизни. Оказывается, тут есть шахты, что уходят во все стороны. А ещё есть целые карьеры, где ведется добыча полезных ископаемых. Иногда таких, как мы, нанимают на черновую работу.

Рик, как и в прошлый день, подкараулил меня, когда мы возвращались. Снова я полетал, получил тройку пинков, после чего этот урод ушел довольный, пообещав, что навестит меня на следующий день.

Хоть работа после шахт выпала не такая сложная. Снова уборка одного из складов и немного разгребания хлама. Зато в этот день Рик отыгрался на мне по полной. Он пригласил таких же подонков друзей.

— Ну привет, новичок. Ещё не сбежал? Смотрите, парни, это тот самый упрямец, которого надо поучить уважению.

— Ты с ним не можешь справиться что ли? — презрительно оглядел меня напарник Рика. Высокий, худой и с тупым взглядом.

Я быстро прочувствовал на себя его металлические костяшки. Бил он больно... Очень. До кровавых синяков, со знанием дела, не допуская переломов. Как я успел узнать, если мне что-то сломают, на виновника повесят штраф.

Они зажали меня между собой и толкали. Когда я падал — били. Били, поднимали и снова толкали. Я даже не знаю, что было самым ужасным. Моя беспомощность, их тупая агрессия или то, что отряд в это время стоял молча, наблюдая и ничего не делая.

Когда от меня отстали, я бросил на группу взгляд, но от меня отвернулись. Возвращались притихшие и молчаливые. В тот вечер апатии среди людей значительно прибавилось.

Третий день — очистка дерьма. Снова прохудилась какая-то труба, давая понять, что здесь это дело частое. Согнали несколько групп, пусть и меньше, чем в прошлый раз. Рик находился здесь же. Увязался за мной, весь день находился рядом и провоцировал. Во время работы избивать он себе не рискнул, наверное за это тоже штрафы были, но... Я находился в постоянном напряжение, не мог повернуться к нему спиной и ждал подвоха. Чему парень был рад и придумывал новые и новые провокации. Повезло, что мясодеры не прибежали. Иначе, почему-то кажется, он отошел бы в сторону и дал меня погрызть, перед тем как выполнить свою работу.

Четвертый день — склады. Пятый — шахты. Шестой — тоже шахты. Не особо разнообразная работа.

Будь у меня чуть больше сил, я бы испытывал ненависть. Вчера Рик особо разошелся и избил меня основательно, чудом ничего не сломав. Я пытался защищаться, но... Он сильнее, злее и опытнее. Остальные члены группы так ни разу и не вмешались. Более того, я стал изгоем. Каждый раз в эти дни я помогал всем. Таскал больше остальных, работал на бонусы, вкладывался, даже когда сил не оставалось.

Я делал то, что мог, да и то, что уже не мог из принципа, слабо понимая, зачем. Еда? Да, она помогала. Я не чувствовал голода и дополнительное питание ускоряло восстановление организма. Еда и система — вот, благодаря чему я всё ещё держался. Глянул, что она там мне показывает.

Уровень источника: 2 единицы

Риск потерять себя: 72%

Эти две строчки олицетворяли коктейль из двух чувств: гордости за себя и обреченности. С выходным мне повезло, откровенно говоря. Сегодня последние сутки, когда система будет помогать восстанавливаться. Я уже получил сообщение, что завтра всё, будет достигнут лимит и потребуется неделя щадящего режима. Щадящего для источника, но не для моего тела.

Пока я валялся, предаваясь размышлениям, Арчи раздал пайки. Я молча съел свой, не чувствуя вкуса. Да вообще ничего не чувствуя. Эмоции задавлены и на меня напало странное тупое ощущение безразличности.

Ради кого я стараюсь? Ради какой цели?

Ответов больше не было. Впервые в жизни я столкнулся с настолько глупой, беспощадной агрессией. Я могу понять, почему чудовища нападают на людей. Их ведет инстинкт, это образ их жизни. Я могу понять, когда люди нападают на других людей, преследуя свои выгоды. Как никак, мой отец — историк и он мне многое рассказывал. Но только сейчас я на его истории посмотрел с другой стороны, поняв одну простую мысль.

Человек — это вовсе не разумное и гордое создание. Это злобное, полное ненависти и низменных эмоций существо. Не все такие. Мне повезло, что я это знал, иначе бы скатился ещё дальше в пучины цинизма. Мой отец был другим, да и мать. Пусть она и темный маг, но она участвовала в жизни Эдема, помогала людям, да и меня защищала до последнего.

Но помогла ли им их человечность выжить? Нет. Тогда какой в этом смысл? Если только... Быть может смысл в том, чтобы не просто выжить, а прожить свою жизнь достойно, оставить след? Может и так.

Я рискнул выбраться из жилого блока в обед, когда Арчи выдал второй паёк. До этого я просто лежал и отдыхал. Без практик, лишних движений и тяжких мыслей, просто отдых, который мне был так необходим. Но надо сделать ещё кое-что. Я вышел на кольцевую и отправился к ближайшему темному углу, где хотя бы на пять минут смогу скрыться от чужих глаз. Перед этим проверил, нет ли тут Рика, но повезло. Надеюсь, он не дойдет до того, чтобы прятаться и поджидать меня.

Здесь, на кольцевой, хватало ответвлений. А в них хватало закутков, где легко скрыться, если знать места. Я уже знал, как никак постоянно тут ходим. Днем больше всего шансов остаться незамеченными, потому что остальные группы на работах.

Когда нашел подходящее место, то аккуратно достал золотую монету и сжал в кулаке. Теперь расслабиться, сосредоточится и... Следующие минуты я провел, тщательно отпуская то, что накопил. Пяти минут не хватило, я задержался на гораздо дольше, но оно того стоило. Какое же я облегчение испытал... А риск потерять себя снизился до приемлемых двадцати пяти процентов.

Теперь и ситуация выглядит не так мрачно. Мой источник растет, надо всего лишь продержаться, а дальше что-нибудь придумаю. С этой мыслью я спрятал монету обратно и вышел на кольцевую...

Где столкнулся с Риком. Он шел по улице и, судя по выражению лица, не ожидал меня увидеть. Резко изменив направление, он зашагал в мою сторону, явно предвкушая «новую» забаву.

Единственное, что мне оставалось, распрямить плечи, посмотреть прямо и встретить неприятности лицом к лицу. Что Рику не понравилось... Знаю, что моя гордость породит ещё больше побоев, но иначе не могу. Не могу уступить этой сволочи.

— Эрик! — внезапно для нас обоих раздался чей-то крик.

Рик раздраженно обернулся, я тоже глянул в ту сторону и увидел Икара, что махал рукой.

— Эй, новичок, надо поговорить. Иди сюда, — поманил меня Икар. — Проблемы?

Вопрос был обращен к Рику, который уставился недовольно на парня. Хмыкнув, глянул на меня и ушел. Обязательно вернется, в этом не сомневаюсь.

Сейчас на кольцевой кроме нас никого не было. Лишь прохлада металла и камня, да тусклый свет от светильников. Надеюсь, я ещё когда-нибудь увижу солнце и не ослепну от этого.

— О чем хотел поговорить? — обратился я к Икару.

— Отойдем, не здесь же болтать.

Парень выглядел так же, как и месяц назад. Спокойный, улыбчивый, уверенный в себе. Да и одежда у него нормальная. Без дыр, грязи и потертостей. Чем бы Икар не занимался, живет он разы лучше рабов страха.

— Ты зачем вышел из отсека? — кивнул он на жилой блок, где располагался мой отряд, — Не в твоем положение так подставляться.

— Хотел прогуляться, — соврал я.

— Ну-ну, — улыбнулся он, — Я думал, ты умер.

— Я тоже думал, что умру.

— И как выбрался?

— Случайно. — пожал я плечами равнодушно, внутри поежившись от внимательного взгляда этого странного парня.

— Хотелось бы услышать эту историю, — продолжал он улыбаться и сверлить меня взглядом. Я только сейчас заметил, что глаза у него темные, чуть ли не черные. А может и так. С этим дурацким освещением деталей не рассмотреть, всё искажается.

— Да нечего там рассказывать. Из-за этого... — глянул я в ту сторону, куда ушёл Рик, — Я упал в канаву, течение унесло меня. Там дальше пороги были, от удара я потерял сознание. Очнулся непонятно где. Кое-как смог подняться и пробраться по темным тоннелям. Так и выбирался.

— Угу-угу, — кивал он благодушно, — Тебе помогли?

— Было такое... — ответил я неуверенно.

И почему нас в школе не учили врать?

— А кто? — Икар всем своим видом изображал добродушие, но в полумраке это больше пугало, чем располагало.

— Мне не представились. Поделились едой и всё.

— Тебе старуха Ша помогла?

Вопрос прозвучал так внезапно, что я раскрыл рот от удивления и шока. Как?! Как он узнал?!

— Тише, — хохотнул Икар, — Я знаю про неё. Знаю, куда тебя унесло. Знаю, в какой стороне она живет. И знаю, что кроме безумной старухи тебе бы никто помогать не стал. Вывод очевиден.

— Но...

— Она просила молчать? Вот и молчи. Мне нет до неё дела, её занятия важны, так что... Пусть тайна остается тайной. Но тебе бы поучиться держаться лицо, новичок. А то любой дурак догадается, когда ты врешь.

Ага, сейчас пойду запишусь на курса вранья. Уже бегу...

— Не кривись ты так, — улыбнулся всё больше раздражающей меня улыбкой парень, — Я с твоим старшим поговорил. Да и сам кое-что наблюдал. В курсе про твою проблему с Риком. Но ты держишься, что меня удивляет. Удивляет и радует. Может я не ошибся и в тебе есть потенциал?

— Какой потенциал тебя интересует? — прищурился я.

Почему мне кажется, что когда заводят такие речи, то ничем хорошим это не заканчивается?

— Поговорим об этом через месяц, если выживешь и пройдешь испытание. Хочешь расскажу, как тебе решить свои проблемы?

— Расскажи, послушаю, чего нет-то, — ответил я нейтрально, стараясь не выдать своего напряжения.

— Не, ты просто ужасно себя контролируешь, — вздохнул парень и покачал головой, — Но ничего. Лицедейство тебе сейчас и не нужно. Слушай и запоминай, Эрик, как тебе выбраться из той дыры, где ты оказался. У раба страха, на котором висит долг — выбор только один. Пройти через лабиринт. Ты наверняка про него уже слышал. Знаешь, что это такое?

— Нет. Все молчат и уходят от этого вопроса.

— Не удивительно. У каждого здесь, кто дольше трех месяцев, связаны с ним неприятные воспоминания. Лабиринт — это шанс возвыситься. Что ты знаешь про возвышение?

— Не так много, как хотелось бы.

— Жаль. Ну да ладно, какие твои годы, — хмыкнул Икар, — Возвышение — это возвышение над собственными эмоциями, слабостями и обретение силы. Поглощение злобы и обращение её себе на пользу. Улавливаешь, к чему я?

— К тому, что можно стать сильнее? Но как? — спросил я с искренним интересом.

Что-то мне подсказывает, что мой интерфейс — штука уникальная. Но это не значит, что мне не интересно, какие практики развития есть в местном... обществе.

— Для начала вырасти над апатией и страхом. Перестань бояться. Понимаешь? — Икар перешёл на шёпот, его голос манил и обещал награды.

Анализ ситуации... Зафиксировано эмоциональное воздействие...

Активировать защиту? Цена 2 стандарта на поддержание.

Конечно активировать! — чуть не заорал я, но удержался.

Икар странно на меня покосился, видимо ожидая совсем другую реакцию. А я в тот же миг увидел совсем обычного парня перед собой. Он и правда умел говорить, улыбаться, подавать себя и этому стоило у него поучиться, но сейчас... Это перестало быть попыткой влияния и стало просто диалогом.

— Ну, в целом понимаю, — ответил я, чтобы хоть как-то заполнить образовавшуюся паузу, — Но как это сделать?

— Для этого и придумали лабиринт. В нем можно возвыситься.

— Всё так просто? — не поверил я, — Зашел в лабиринт, вышел сильнее?

— Нет, конечно. Там опасно, там страшно и там много злобы. Возвращаются далеко не все.

— В чем именно там опасность?

— Запрещено об этом говорить. Можно узнать только на своём опыте, — серьезно ответил Икар, — Но это твой единственный шанс. Пройти через лабиринт и стать сильнее. В этом случае ты получишь статус раба злости. Станешь равным Рику. Он больше не сможет тебе ничего сделать. А если попробует, то ты сможешь ему ответить.

Предложение звучало крайне сомнительно...

— В любом случае, в лабиринт пойдут все. Отказаться нельзя. Но я хочу, чтобы ты, оказавшись там, знал, ради чего надо бороться.

— Когда он будет?

То, что возмущаться и причитать нет смысла, было очевидно, как и то, что жизнь на кольцевой — отстой.

— Через три недели, а если быть точным, то через двадцать два дня. Твоя задача продержаться это время. Ах да, если ты перейдешь на уровень выше, твои долги спишут.

— А если я не хочу становиться рабом злости?

— Тогда останешься рабом страха. Может и сможешь когда-нибудь выбраться, но... Это будет сложно. Если вообще получится. Понимаю, что с твоей точки зрения, спасибо за это Рику, рабы злости те ещё ребята. Но не всё так плохо. Они такие же обычные парни, как и ты. Просто смогли преодолеть свой страх, набрались кое-каких сил. Рик тебя уделает не только благодаря руке. Они тренируются, учатся драться и контролировать себя. А ещё их злоба делает сильнее. Буквально увеличивает физические возможности. При этом им не надо пахать на тяжелой и бессмысленной работе, их лучше кормят. Как, это стоит того, чтобы попытаться?

— Не знаю, — ответил я честно, — Если там много таких, как Рик, то я не хочу к ним.

— Ты погоди, новичок. Говоришь так, будто легко можешь пройти лабиринт и у тебя есть выбор. Возможно, ты будешь там скулить от страха и ужаса, а то и вовсе потеряешь себя. Думай, решай, готовься. Это всё, что я могу тебе посоветовать. У тебя двадцать два дня. Надеюсь, ты справишься.

— Зачем тебе это? Зачем помогаешь?

— Расскажу, если пройдешь лабиринт, — улыбнулся он.

— Нет, расскажи сейчас. Хочу понимать, с кем имею дело, — ответил я, сам не ожидая от себя такой дерзости.

— Ого. В тебе есть напор, да? Хорошо, что ты его до сих пор сохранил. Или наоборот, только недавно обрел? Если так, это ещё лучше. — заулыбался он искусственной улыбкой, — Скажем так. Жизнь здесь не ограничивается рабами страха и злости. Я, если что, не из них. Поэтому Рик не имеет права идти против меня. Если здесь появится больше толковых людей, это пойдет на пользу всем. Такой ответ тебя устроит?

— Хотелось бы подробностей.

— Обойдешься, — фыркнул Икар, — Всё, бывай. У меня и других дел хватает.

И что ему надо на самом деле? — думал я, смотря на его удаляющуюся спину. Икар взгляд почувствовал, обернулся и помахал мне рукой.

***

Мне повезло, что разговор с Икаром состоялся, когда я слил злобу и тем самым прочистил мозги. Голова ясная, мысли так и бегают, раскладывая по полочкам, что только что произошло.

Раз уж сегодня выпал день отдыха, то надо это как следует обдумать. Но для начала я залез в интерфейс и увидел, что поддержка защиты от влияния снята. Надо же... Мои догадки подтвердились. Оказывается, здесь есть люди, что способные влиять на других.

Очень... ну просто очень неприятный факт, если подумать. Что мне известно? Я мысленно представил все те факты, что собрал.

Есть Икар, который непонятно чем занимается большую часть времени. У него есть уникальный и выдающийся талант. А ещё он заманивает новичков. Думаю, последние два пункта связаны. Кто-то, кто стоит над Икаром, поставил его заниматься этим делом. Но зачем, если рейдеры забирают детей и притаскивают сюда? Зачем, если многие дети и сами хотят сюда попасть? Разве что заманивать таких потерянных, как я.

Возникает вопрос, зачем такие сложности. Карл упоминал, что это делается для пополнения боевой касты. Пройди лабиринт, стань рабом злости, там тебя научат драться и сделают сильнее. А потом, тех, кто отличится, заберут боевые группы. Так, что ли?

У меня к этому пути душа не лежит. Научиться драться и постоять за себя — да, идея здравая. Но я несколько раз видел, что происходит с боевыми группами в рейдах и путешествиях между городами. Люди в них часто умирают. Лить кровь, убивать, сражаться с чудовищами — это не то, что вызывает у меня вдохновение. Лучше уж вернуться к старухе Ша и заняться выращиванием растений. Этот вариант перспективнее, да и... безопаснее.

Чем больше я думал о происходящем на кольцевой, тем больше видел закономерностей. Рабов страха прессуют и изматывают тяжелой работой. Тут хочешь или нет, но многие накопят в себе злобу и агрессию. На уровне страха злые чувства подавляются, но... Кто знает, что происходит в лабиринте. Вдруг там накопленное выпускается наружу? Если так, то ничего хорошего от этого места ждать не стоит. Под контролем злобы, поддавшиеся эмоциями, люди превратятся в животных.

Но, пожалуй, надо другой вопрос задать себе. Что делать лично мне со всем этим?

Предложение Икара не лишено смысла. Можно перейти на другой социальный уровень. Да, он связан с агрессией, но... Если уж быть честным с самим собой, то научиться быть агрессивным мне не помешает. Мама бы одобрила.

Но смогу я в этом случае остаться собой? Смогу остаться... человеком? И не стать такой скотиной, как Рик? Хороший вопрос, на который нет ответа. Зато есть другое. Я знаю, что мне поможет. Интерфейс. Мне кровь из носу надо развить силу источника до пяти стандартов к моменту, когда я окажусь в лабиринте, а лучше раньше.

Только вот, если посчитать прогресс, то я никак не успеваю.

Глава 23. Преодоление

— Эрик?

Я сидел у входа в жилой блок, не желая заходить внутрь. Устал от ощущения общей апатии, а здесь света больше и хоть какое-то движение. Группы подростков, как рабов страха, так и злости, сновали то в одну сторону, то в другую. Встречались и взрослые, идущие по своим делам. Хмурые, усталые, ни одного радостного лица.

— Да? — повернулся я к Майки.

— Хотел поговорить. Можно? — посмотрел он на место рядом со мной.

— Конечно.

Майки — второй вежливый человек в этом городе. Сразу говорить он не стал. Помолчал, помялся, постукивая пальцами по коленям... Сидели мы прямо на полу, кресел и скамеек здесь нет.

— Как ты держишься? — наконец задал он вопрос.

Благодаря магического интерфейсу, который моя мама, темный маг, установила за день до своей смерти.

— Ты про что? — уточнил я, не зная, что сказать и думая, что ещё пару месяцев и научусь врать.

— Как ты не погружаешься в апатию? Над тобой издеваются, но держишься ты лучше остальных. Да и помогаешь многим... Работаешь тогда, когда другие сдаются.

— Мне кажется люди сдаются не из-за усталости. Точнее не только из-за неё. А из-за апатии, неверия в себя и в то, что может стать лучше.

— А может? — оживился парень.

— Я не знаю.

— Но ты действуешь, не смотря ни на что?

— Говоришь так, будто я делаю что-то выдающееся, — улыбка наползла на лицо от этой шутки.

— Разве нет? — удивился парень, — Наверное, у тебя талант, иммунитет к злобе. Ты сильнее, чем другие, — заявил он уверенно, чем удивил.

— Не придумывай, — ответил я слегка напряженно.

Залог выживания — оставаться незаметным. Но даже если наивный парень Майки обращает на меня внимание, этот пункт опрометчивым образом нарушается...

— Говорю то, что вижу, — обиделся парень. — Может дашь совет, как держаться?

— Придумай себе смысл. То, ради чего живешь. То, ради чего тяжело трудишься. У тебя есть цель?

— Нет... — голос прозвучал растерянно.

— А чего бы ты хотел?

— Вернуться к семье.

— Так вернись. Зачем тебе этот город?

— Не могу.

— Почему?

— Моя семья мертва, — голос прозвучал совсем глухо, — Племя отдало меня, потому что я им не нужен. Некуда возвращаться. Я как Карл.

— Тогда тебе нужна другая цель, — ответил я, чувствуя, как задрожал голос.

— Например? — парень вроде интересовался, но скорее вопреки апатии, чем благодаря тому внутреннему огню, что должен толкать его жить.

— Не знаю. Выбраться отсюда. Заработать денег. Устроиться на нормальную работу. Жить лучше, в конце концов.

— У меня не получится, — обреченно прошептал он.

— Почему? — повернулся я к нему и уставился на эту опущенную макушку. В полумраке он выглядел, как бледная тень от человека.

Что это за мир такой, что за место и что за город, если здесь люди теряют себя?

— Ну... — не нашелся он с ответом.

— Поэтому ты и в апатии, — неожиданно из меня вырвалось раздражение, — Жалеешь себя, не ищешь свой смысл. Некуда возвращаться, так придумай себе другую цель. Каждый день тяжел? Так радуйся этой тяжести, потому что она закаляет тебя.

Слова прозвучали, как пощечина. Майки дернулся, сжался ещё больше. Но потом распрямился, посмотрел прямо, куда-то вдаль... А я испугался, что обошелся с ним слишком резко. Да и правильны ли мои слова? И кому я говорил, ему или себе?

Если некуда возвращаться, если у тебя нет дома, так создай это место. Найди его в мире. Если нет причин жить, то создай их. Найди свой смысл.

Какой смысл у меня?

Выжить, продержаться, стать сильнее, устроиться в мире, а там посмотрим. Смыслы простые, но это лучше, чем ничего. Глобальные планы у меня тоже найдутся. Я обязан продолжить род и передать наследие родителей. Быть может именно в этом была цель матери? Придумать систему, что поможет развиваться магам? Над эти тоже стоит подумать.

Дальше разговор не задался. Я посидел ещё немного. Майки не шевелился. Через полчаса или час, я встал и ушел, отправился спать. Завтра будет ещё один тяжелый день, который надо пережить.

***

Благодаря Рику я научился падать. Главное заранее увидеть, что он хочет сделать, приготовиться и... Сгруппироваться и минимизировать последствия.

Но сейчас полетел не я. Рик насколько разошелся от того, что я продолжал смотреть на него с вызовом, что толкнул... Майки. Мы находились в шахтах, опять таскали бесконечную руду, для неизвестно каких целей. Видимо что-то случилось, потому что с нами здесь было несколько групп и ещё рабов злости нагнали. Рик прихватил с собой десяток друзей, чтобы заняться нашим отрядом.

Стоит ли говорить, что больше всего «внимания» получал именно я? Мне нельзя уйти и ответить им. Им нельзя убить или покалечить меня. Точнее можно, но за это будет штраф. Вот такая своеобразная игра, где я должен молчать, а они могут кричать на меня, оскорблять, толкать и бить. Главное — не покалечить и не шибко мешать рабочим процесса. А то один шахтер уже накричал на рабов злости, когда заметил, что те больше мешают, чем помогают.

После этого, стоило мужику уйти, Майки и попал под раздачу. Я возвращался с пустыми ведрами, когда это произошло. Парня только что нагрузили, Рик шагнул ему навстречу и... Майки бы легко увернулся, если бы не два тяжелых ведра, духота и усталость. Мы тут несколько часов, под постоянным физическим и психологическим давлением. Парень не успел среагировать и Рик, шагнув навстречу, врезался в него плечом.

Майки полетел назад, не отпустив ведра. Это и стало ошибкой. Упал на камни, он сам себя этими ведрами и приложил, закричав от боли.

Сразу стало понятно, что без последствий не обошлось. Не кричат так люди, просто упав. Я бросил ведра и подбежал к парню. Тот плакал и баюкал руку.

— Что с тобой?

— Кисть! Болит! — стонал он, захлебываясь слезами и болью.

— Что тут происходит? — подбежал старший.

— Рик толкнул его, — бросил я злой взгляд на ублюдка.

И опять эта связка. Проблеск страха, вины и... Злоба поглощает это, разжигает в нем агрессию.

— Ну уж нет! — заорал Рик, — Этот недоумок сам напоролся на меня! Надо смотреть, куда идешь, урод!

Группа собралась вокруг. Нас двадцать человек, а их десяток. Рабы злости не работают. Они — надсмотрщики. Но набросься мы сейчас все вместе на Рика — ему мало не покажется. Да хотя бы возмутиться, обвинить его и тогда эту сволочь оштрафуют! Но нет... Вижу по лицам, что ничего не будет.

Мнется старший, поглядывая то на меня, то на Рика. Мнутся остальные, молча наблюдая и фоня липким страхом. Рик это видит и усмехается всё больше. С каждой секундой отряд теряет капли веры в себя, а этот урод наоборот, чувствует превосходство.

— Ты сам напал на него! — поднимаюсь и указываю пальцем на Рика, — Все мы свидетели! Ты толкнул его, когда он работал!

— Заткнись! — Рик отреагировал мгновенно, ударив меня в челюсть.

Я падаю прямо на старшего и Майки. Тот кричит ещё больше: я задел его руку. Тихо ругается Арчи. Когда он пытается подняться, то шепчет мне зло, чтобы я заткнулся и не высовывался.

— Что тут происходит? — в шахте гулом разносится ещё более злой голос. — Рик, какого хера работы прекратились? Наведи порядок, пока я вас не оштрафовал! Сукины дети, чтоб вас!

После этих слов Рик начинает орать на всех, пинками заставляя работать. Арчи... Он помогает ему. Не бьет, но тоже покрикивает, заставляет людей отмереть и продолжить трудиться.

— И ты тоже работай! Тебе ещё надо за Майки отработать, если хочешь, чтобы ему досталась еда! — шипит мне старший.

В его голосе столько ненависти, что я замираю, как громом пораженный. Почему так? Что за несправедливость! Ловлю взгляд Рика. Он торжествует. Сделал гадость и оказался безнаказанным.

Старший уводит Майки. Я знаю, что ему помогут, зафиксируют руку, выдадут мазь и бинты... И повесят долг на парня, за который придется расплачиваться.

Никогда ещё я не чувствовал себя так погано. Во мне рождается гнев. Это несправедливо! Почему одни уроды не работают, издеваясь над другими?! Почему у них прав больше, чем у нас?! Почему все молчат, когда надо бороться за свои права?!

Я знаю ответы на вопросы. Не хочу их признавать, но знаю. Люди боятся. Они давно перестали верить, что их ждет что-то хорошее. Они просто хотят, чтобы ещё один бессмысленный день их жизни закончился. Большего они ничего не желают. Им не нужны конфликты, поэтому они застряли среди рабов страха. Страх и апатия — вот их удел. Ни капли самоуважения, ни капли веры в себя, ни капли веры в светлое будущее. Даже старший... Он не уставший... Он так плохо выглядит, потому что давно сдался, но продолжает тянуть лямку.

По щекам текут слезы. Я чувствую вину за то, что пострадал Майки. Я чувствую гнев за несправедливость. Я чувствую обиду за то, что мир так обходится с нами. И я чувствую жгучую ненависть в сторону Рика, искренне желая, чтобы он умер.

Прячу лицо, тайно вытираю слезы, заставляю прекратить себя плакать. Враг не должен видеть моей слабости.

Если остальные сдались, то я — нет.

***

На следующий день выпадает относительно легкая работа. Мы весь день драим очередной склад, выносим хлам. Майки остался в жилом блоке, его рука опухла и он не способен работать. Старший выдает ему один паёк, но второй не даст.. Бонусы мы сегодня тоже не получили, как бы я не выкладывался. Сама работа не предполагала, что можно переработать.

Свой второй паёк отдаю Майки. Тот отказывается, я настаиваю, в итоге разделяем поровну. Чувство голода мучает меня, но я затыкаю его и иду спать. Раз уж силы остались, надо заняться практикой.

Через три дня старший не выдерживает, вытаскивает меня на разговор. Смотрю на него одним глазом, второй заплыл. Моё тело покрывают синяки и ссадины. Сегодня Рик поймал и развлекся по-полной, не забыв позвать друзей. Я чувствовал, что если до этого они действовали неохотно, не особо желая играть в его игры, то сегодня вошли во вкус. Их точно так же бесит моё сопротивление.

— Зачем ты это делаешь? — старший настолько раздражен, что прижал меня к стене.

— Что именно?

— Сопротивляешься! Чем больше ты бунтуешь, тем сильнее это заводит Рика! Майк из-за этого пострадал! Другим тоже достается! А сам ты? Видел бы ты себя, — зло цедит он слова.

— Почему? — во мне поднимается волна гнева. Слишком легко она приходит и я отталкиваю старшего.

Тот смотрит неверяще, до него с запозданием доходит, что он первым начал агрессию. Или не доходит и он просто в шоке, что я его оттолкнул.

— Может потому что я в отличие от тебя не сдался? — из меня так и брызжет яд и холод. Увидь я себя тогда со стороны, никогда бы не поверил, — Ради чего вы создавали отряд, а? Напомнишь? Чтобы не терпеть издевательств? Так почему вы их терпите?! Почему ты не обвинил Рика, когда Майки из-за него пострадал?! Это он виноват, а не я!

— Да что ты понимаешь... — он пытается возмущаться, но в нем нет сил, голос звучит слабо, едва слышно, — Если бы я обвинил Рика, нам бы пришлось в десяток раз хуже!

— Хуже — это как? Рик чувствует безнаказанность, он упивается ею! То, что ты и остальные промолчали лишь развязывает ему руки!

— Ты... — качает он головой, смотря на меня, будто я его предал, — Не понимаешь... За Риком стоит Цер. Если мы привлечем его внимание, всё станет в сотню раз хуже! Ты хочешь, чтобы весь отряд погиб?! Из-за твоего упрямства? Что тебе мешает склонить голову и не бунтовать?!

Я молчу. В горле застревает ком обиды. Что мешает?! Если я прогнусь, то потеряю себя. Зачем так жить, если ты должен подчиняться подонкам?

— Потому что так жить — неправильно. Ты предал свои идеалы. Ты предал своего друга, с которым уходили, чтобы жить лучше. Поэтому ты не поймешь.

Старший не выдерживает. Он замахивается, сжимает кулак, но... Ему не хватает решимости ударить меня. В ответ я смеюсь. Это так глупо и печально... Арчи давно потерял себя, он не может ударить, не может защитить никого. Ни себя, ни отряд.

Он смотрит мне в глаза и понимает, что я о нём думаю. Его кулак опускается, как и плечи, взгляд потухает. Парень молча разворачивается и уходит. Я стою рядом со стеной, чувствуя, как сильно бьется сердце.

Что я делаю? Куда иду? Ради чего боюсь?

Когда возвращаюсь, то чувствую отчуждение. На меня смотрят все. Запоздало понимаю, что наш разговор слышали. Говорили то рядом с проходом... Кто я для этих людей? Новичок, из-за которого их жизнь стала хуже. От этого ощущения тошно вдвойне. Чувствую одиночество, как никогда.

Но я не сдамся. Ни за что. Уж лучше смерть.

***

— Ты злишься? Обижен? — Карл присел рядом на следующий вечер.

С недавних пор у меня завелась привычка сидеть рядом со входом. Чем меньше нахожусь в жилом отсеке, тем лучше. Здесь лучше воздух, да и атмосфера не такая гнетущая. День прошел, как обычно. Удивительно, насколько можно привыкнуть к любым условиям, даже к чужим издевательствам.

— Ты про что? — повернулся я к мужчине

Садился он аккуратно. У Карла отсутствовала ступня. Её заменял металлический протез, непонятно, насколько длинный. Выше ступни шла штанина, которая и прятала подробности увечья.

— Вчера вся группа слышала, как вы ругались с Арчи.

— И это значит, что я злюсь? — постарался улыбнуться Карлу, но тот не повелся и смотрел чуть грустно, устало и равнодушно.

— Не знаю. Пришел спросить.

— Зачем? — заинтересовался я.

Я привык, что никто не хочет общаться. Разговоры в царстве апатии почти также редки, как солнечный свет.

— Ты часть отряда, — ответил буднично Карл, чем озадачил и удивил меня.

— Но разве отряд не страдает из-за меня? Разве я для вас всех не проблема?

— Проблема, — кивнул мужчина, от чего подступило чувство удушья и тошноты.

Я и правда проблема. Фактор, усложняющий всем жизнь.

— Я давно здесь, — вздохнул Карл, — Восемь проклятых лет, а может и больше. Если честно, то когда я говорю восемь, то это слова наугад. Понимаешь? В этом месте время течет по своим законам.

Ох как я его понимаю. Если бы специально не считал, то и сам бы давно потерялся, сколько тут нахожусь.

— Знаешь, это были на удивление бестолковые года, сколько бы их не было, — продолжил Карл.

Я не понимал, что он хочет сказать, но слушал внимательно. В месте, где все молчат, обычный разговор — ценность сама по себе.

— Я привык. Понимаешь? Привык к этому дерьму. Одна и та же бессмысленная жизнь, раз за разом. Я видел и издевательства, и травлю, и как новички убивали себя, и как они на других нападали. Всякое бывало. Это место, где люди теряют надежду, веру на что-то хорошее.

— Что ты хочешь сказать? — не удержался я. От его сентиментальности и грусти в голосе стало как-то неловко.

— То, что ты делаешь — не плохо. — заявил он, чем озадачил меня ещё больше, — Хорошо, когда кто-то даёт отпор ублюдкам. Правда, делаешь ты это отстойно, — смех у Карла, как у висельника, — Жаль, что нельзя дать лопатой по голове этому Рику и столкнуть его в канаву.

Да, я думал об этом. Но вслух сказал совсем другое.

— Это у тебя агрессия?

Агрессия это табу. Даже старший, когда я задел его, причинил боль словами, испугался и не смог меня ударить. Да и сам я не лучше. Стоит себе признаться, что мало того, что я не умею драться, я ещё боюсь стать таким, как Рик. Рабом злости. Тупым существом, которое постоянно ищет, куда слить агрессию.

— Тебя это удивляет? — спросил Карл, — Я тебе так скажу. В каждом человеке есть злость и ненависть. На мир, на судьбу, на тех, кто рядом, на тех, кто причиняет страдания.

— Я больше замечаю апатию и страх, чем агрессию.

— Они спрятаны. И это плохо.

— Чем?

Ответы мне известны но почему-то кажется, что Карл скажет что-то другое.

— Лабиринтом. Он совсем скоро. Я не знаю, когда точно, каждый раз — неожиданно.

— Я уже не в первый раз слышу про лабиринт. Что это такое?

— То, что выворачивает людей.

— От твоих слов понятнее не стало, — хмыкнул я.

— Это... — его руки задрожали, — Я не могу объяснить. Там теряешь себя. Скрытая агрессия легко выходит наружу. Люди становятся зверями....

От Карла фонило страхом, стыдом и виной. Настолько сильной концентрацией, что и я испугался. Не за себя, а за него. При сильных эмоциях легко себя потерять или мутировать, превратиться в чудовище.

— Болтаете? — в проходе появился старший.

Выглядел он напряженным и хмурым, не знающим, что говорить, но явно желающим что-то сказать.

— Как видишь, — глянул на него Карл.

— Расскажи новичку, чего будет стоит его бунтарство.

— Он в этом не виноват, Арчи, ты знаешь. Быть может он единственный делает то, что надо.

— Ты знаешь цену этого, Карл. Расскажи.

— Хорошо... — обреченно опустил он голову, а у меня внутри появилось гадкое чувство и ожидание, что я сейчас услышу что-то плохое. — Лабиринт проходит раз в три месяца. Так говорят. Но на самом деле это как решит Цер. Бывает чаще, бывает реже.

— Зависит от того, как много людей набралось, — вставилАрчи.

— Ага... — задумчиво отозвался Карл, — Ещё Цер решает, все пойдут или только новички и добровольцы. Если ты уже бывал в лабиринте, то есть шанс отказаться, но... Зависит не от тебя.

— Добровольцы? То есть в лабиринт хотят и сами попасть? — удивился я.

От слова лабиринт отдавало какой-то гнилью, поэтому я не думал, что есть добровольцы.

— Конечно, — сказал Арчи, — Хватает тех, кто хочет возвыситься.

Последнее слово прозвучало, как оскорбление.

— Что плохого в возвышение?

— Ты... не понимаешь, — тяжко вздохнул Карл, — В прошлый раз Цер заставил идти всех. В нашей группе тогда было тридцать человек. Осталось пятнадцать.

— Половина прошла дальше?

— Половина погибло, — сказал Арчи, роняя на меня погребальную плиту.

— И это нормально?! Всех посылаются... на смерть?!

— Тебе уже сказали, новичок, — холодно ответил Арчи, — Ты многого не понимаешь, но считаешь себя крутым, думаешь, что у тебя есть право идти против всех.

— Арчи, не вини его, — покачал головой Карл, — Но доля правды есть. Ты, Эрик, не знаешь, что тут к чему.

— Дело в том, — с каким-то злорадством произнес старший, — Что много рабов страха никому не нужно. Ты и сам видел, что не всегда есть работа. Поэтому когда часть умирает, то остальные облегченно выдыхают. Это значит, что следующий месяц они смогут нормально питаться.

— Но сколько же сюда народу приходит и сколько гибнет, если... всё так? — я прибывал в легком шоке, совсем иначе взглянув на то, что здесь творится.

— Как я сказал ранее, не всегда отправляют всех, — ответил Карл, — Цер сам регулирует. Я здесь достаточно живу, чтобы заметить тенденции... Когда людей много, он отправляет всех. Когда мало — только новички и добровольцы. Есть мнение, что проще возвыситься, когда меньше народу.

— Паршиво то, что Цер и просто так отправить может. Например тот отряд, который его раздражает. Понимаешь?

— То есть, наш отряд? — понял я, к чему всё идет.

— Да. Мы в прошлый раз потеряли много людей и если бы не Икар, то...

— А он тут причем?

— Скажем так... Я неплохо с ним общаюсь, — уклончиво ответил Арчи, — И попросил привезти мне новичков. Чем меньше людей, тем меньше шансов получить работу. Понятно, почему это важно?

— Если нас всех снова загонят в лабиринт... — прошептал Карл.

— То многие снова погибнут, нас останется мало и... Отряд на этом прекратит существование. Выжившим придется разойтись по другим отрядам и ничего хорошего их там ждать не будет.

— Отказаться нельзя?

— Нет. Если будет нужно, тебя силой в лабиринт закинут, — ответил мрачно Арчи.

— Хм... А если пройти лабиринт, то что?

— Ты не понимаешь, что это такое, парень, — прошептал Карл, — Но если повезет, если хватит силы, чтобы возвыситься, то станешь рабом злости. Скажи, ты хочешь этого? Оно тебе надо?

— Не знаю, — честно ответил я.

— Вот и лично мне не хочется иметь ничего общего с этими ублюдками.

Прозвучало это как угодно, но уж точно не гордо.

Глава 24. Подготовка

Разговор с Карлом и старшим оставил после себя мерзкое послевкусие. Вроде понятно, что они хотели сказать... Что мой бунт навлечет на всех беду, погибнут люди... Допустим, это действительно так. Но я отказываюсь признавать вину за собой. Если Цер засовывает всех в лабиринт — то это он ответственен за гибель. Или кто-то другой, кто создал это место и кто стоит за Цером.

Когда подумал об этом, мой взгляд направился в сторону города. Я его даже не видел, но это место уже казалось мне зловещим. Город, где, как говорят люди, жизнь в разы лучше, чем здесь. Город, что живет за счет его окраин.

В чем смысл происходящего? Почему здесь всё так, как есть?

Я не поленился и расспросил на следующий день Майки и Карла. Они пусть и не с энтузиазмом, но рассказали те детали, которых не хватало, чтобы сложить общую картину.

— Поселений вокруг города — десятки, — говорил Карл, — В каждом живет от сотни человек. Есть и такие, где под тысячу. Они торгуют с городом, обычно меняют еду на что-то ценное. Жизнь в свободных, — при этих словах он откровенно усмехнулся, — Не особо лучше, чем здесь. А может и хуже. Тяжелая работа, тяжелые условия и постоянные опасности.

— Но как эти поселения не вымирают, если детей постоянно забирают?

— Так не всех, — удивился тогда Карл, для него это были очевидные вещи, — Забирают лишних.

— Как дети могут быть лишними? — моему возмущению не было предела.

— Так я же говорю... В пустошах легко умереть. Если родители не могут защитить и прокормить детей, то отдать их рейдерам — меньшее из зол.

— Отдают только мальчиков?

— Не только, — тут голос Карла сделался ещё мрачнее, — Девочек тоже забирают. Но их участь... В чем-то хуже.

— В чем?

— Девочек забирают в бордели, обычно. Тех, кто пострашнее и крепче — к рабам страха отводят.

У нас в отряде имелось две девушки. Ничем не примечательные, они вели себя тихо, и я никогда особо не обращал на них внимания. Даже имен не знал. Грустно, но Карл прав. Симпатичными этих девушек не назвать. Лысые, жилистые, с грубыми руками, плохо пахнущие, как и все мы тут.

— Кроме борделей, если девушка хороша, то её могут взять в наложницы боевые касты или забрать торговцы, чтобы детей рожала. — продолжил Карл, — Как по мне, это одно и то же.

— Рожать детей и бордель это одно и то же? — подивился я.

— А какая разница, трахает тебя десяток человек каждую неделю или один и тот же, если и там и там, обращаются одинаково плохо? Впрочем, не мне судить.

После этих слов я надолго замолчал. Трудно было переварить... зашкаливающий уровень варварства.

— И что, нет шансов вернуться к своим? — спросил я, собравшись.

— Есть. Кто-то возвращается. Если есть куда. Но если ты даже из рабов страха выбраться не смог, то шансов мало.

— Почему тогда так мало стремятся попасть в рабы злости?

— Потому что это тяжело! — раздраженно бросил Карл, — И мало кто хочет окунуться в агрессию! Ты поймешь меня, когда сам окажешься в лабиринте. Это тот шрам на душе, который изменит тебя навсегда.

Карл говорил так, будто лабиринт — это подземное царство, загробный мир, чертоги ада. Да и остальные люди при упоминание лабиринта сжимались, отворачивались, глаза отводили и молчали.

Майки подтвердил рассказанное, касательно поселений. Их вокруг города десятки. В принципе, любой мог организовать своё поселение. Для этого всего лишь надо обеспечить защиту от бурь, злобы, чудовищ, вражеских рейдеров и прочих опасностей в пустоши. Дальше я и сам догадался, что для этого нужны большие вложения. А значит надо как-то зарабатывать, то есть делать что-то полезное для города и соседей. Получается, что хоть возможность отделиться от городских была, но... Эта задача титанически сложная. Кто-то регулярно пытался, но при этом почти каждый год как минимум одно поселение вымирало. В основном новички, как я понял. Те, кто уходили дальше в пустоши, в поисках лучшей жизни.

Парень как раз был из такого поселения. Его два года назад создали. Несколько семей объединилось и ушли. Им удалось закрепиться, но... Орда монстров поставила точку в их истории. Майки выжил чудом и его забрали рейдеры. Так он оказался здесь.

Его рука выздоровела на пятый день и он вернулся к работам, хотя полноценно трудиться пока не мог.

Самое ужасное было то, что Рик продолжил издеваться. Он специально искала возможность, чтобы попасть на контроль именно нашего отряда. Приводил с собой друзей, с которыми они и издевались уже над всеми в группе. Им это нравилось гораздо больше. Я как был упрямым, так и оставался.

Почти каждый день для меня заканчивался побоями. Остальных так сильно не били, потому что чревато... А я... После недели отдыха система опять активировала режим самоисцеления, направляя уже не единицу энергии, а две с копейками, а потом и все три.

Уровня в три стандарта я достиг на пятый день. На этот же день выпал выходной, мы оказались без работы и снова отдыхали, чему я радовался. До лабиринта семнадцать дней, мой источник равен трем и это внушало надежду.

Если до этого источник выглядел, как блеклые искры, то сейчас он пылал гораздо ярче. Уже не искры, а постепенно зарождающийся комок. Если так и дальше пойдет, то за неделю я достигну пяти стандартов.

***

Рик как обычно попытался меня толкнуть, но я напрягся и удержался. Парень хмыкнул, но вместо вспышки агрессии, ответил спокойно.

— А ты крепкий, да? Это хорошо. Ты же уже в курсе, что до лабиринта осталось десять дней? Ага, в курсе. Эй, народ, а вы знаете, что участвовать будут все?

Группа остановилась, глядя на довольного Рика. Среди людей пополз страх и обреченность.

— Я тоже записался, — перевёл Рик взгляд на меня, — Буду с вами участвовать. Ты же рад, новичок? — потыкал он меня пальцем в грудь, — Чего встали?! А ну работать, трусливые ублюдки!

Десять дней... И там участвуют не только рабы страха... Если Рик думает, что напугал меня, то он сильно ошибается. Вчера мой источник достиг четырех целых и девяти десятых стандарта. Сегодня я планировал добраться до пяти и перейти к следующей части обучения.

Так оно и случилось. Когда уже возвращались, я получил ряд новых сообщений:

Задание выполнено.

Анализ дальнейших шагов...

Доступен архетип воина.

Доступен архетип защитника.

Доступна форма разрушения злобы и очищения пространства.

Сформирована ветка навыков.

Каждое сообщение оказалось интересным, но начал я с последнего. Глянул, что за навыки такие.

Уровень источника: 5

Чувствительность: 1 уровень

Контроль энергии: 1 уровень

Управление злобой: 0 уровень

Эмпатия: 0 уровень (в зачаточном состояние)

Самоисцеление: 1 уровень (пассивная форма)

О как. Чувствительность — это то, что я тренировал первым делом. Способность ощущать энергию, злобу и эмоции. Контроль — тут очевидно, то манипуляции энергией. Управление злобой — что-то новенькое, но не трудно догадаться, в чем смысл. Эмпатия — значит она у меня всё же есть, но слабо развита, поэтому я лишь изредка чувствую эмоции людей. Самоисцеление — наверняка заслуга работы системы, когда она меня восстанавливала, поэтому и стоит приписка, что навык пассивный. С этим разобрались, что за архетипы?

Архетип воина... Доступна форма «Насыщение»

Насыщение: концентрация энергии в определенной части тела для усиления удара. Базовый универсальный навык, необходимый в любых боевых архетипах.

Чтобы открыть следующие формы, доведи навык «Насыщение» до пятого уровня.

Насыщение: уровень 0

Интригующе, конечно, но не то, чтобы я впечатлен. Во-первых, это не какое-то мощное заклинание, что способно решить мои проблемы прямо сейчас. Во-вторых, я не любитель драться, это претит мне. С чем ещё предстоит разбираться, потому что я могу не любить драться, но в этом мире, как показала практика, лучше уметь постоять за себя.

Архетип защитника... Доступа форма «Укрепление кожи».

Укрепление кожи: повышение защитных свойств кожи.

Для открытия следующих форм доведи навык «Укрепление кожи» до пятого уровня.

Укрепление кожи: 0 уровень

Неожиданно система разразилась и другими сообщениями:

Анализ ситуации.... Анализ контекста... Анализ эмоционального состояния... Анализ вероятностей...


Сформировано три задания:


Задание 1. Развить навык насыщения до пятого уровня

Задание 2: Развить навык укрепления кожи до пятого уровня

Задание 3. Развить навык разрушения злобы до пятого уровня


Сформирован квест

Пройти лабиринт, помочь выжить членам отряда.

Награда: внутренняя уверенность

Штраф за провал: резкое повышение шанса потерять себя

У меня аж рот открылся, когда я это прочитал. Что за дела? Что за подстава от системы? На чьей она вообще стороне?! И слово какое-то дурацкое... Что за квест? Это что-то из тех древних фантастических книг, что у нас были дома? Или древних игр? Родители рассказывали, что в виртуальности целые миры создавали.

Мне потребовалось время, чтобы разобраться в повешенном на меня грузе и том, как он пересекается с моими мыслями. Первое возмущение, что меня заставляют делать что-то нереальное — ушло. А потом раскрылось понимание, что квест — отражение моих внутренних, пусть и скрытых от себя же, мыслей и желаний. Я и сам хотел помочь людям, просто не знал, как. Чувство стыда и вины, что из-за меня их жизнь не улучшилась, а только ухудшалась с каждым днем. Если кто-то из них погибнет по моей вине... Это и правда расшатает меня ещё больше. Как бы тут не свихнуться от чувства вины.

Поэтому стоит признаться себе прямо сейчас, что я хочу помочь, что это для меня важно. И не только для того, чтобы избежать вины, но и просто, потому что это — правильно. Никто здесь не помогает друг другу, но это не значит, что так и надо. Тем более не значит, что и я должен становиться таким же.

Разобравшись с этим вопросом и приняв задание, мне даже как-то полегчало внутри. Буду делать то, что могу, а там посмотрим, как сложится история.

Только много ли я могу... Для этого я обратился к навыкам. Оказалось, что система всё же помогала их изучить. Давала подсказки, направляла, пусть и скупо. Остатки вечера я потратил на то, чтобы понять, что же это за навыки, как их применять и какие перспективы открывает.

Для начала собственное усиление... Насыщение частей тела и укрепление кожи. Я быстро понял, что это схожие по сути навыки. Надо взять энергию из источника, направить в нужное место и... Всё. Технически ничего сложного, а на деле...

Я сразу же столкнулся с проблемой, что энергия не особо-то хочет меня слушаться и выходить из источника. Спустя час мучений что-то получилось, я направил одну искру в руку и смог довести её до плеча. Но что толку? Плечо, такое ощущение, нагрелось и непонятно, плохо это или хорошо. Система молчала, не предупреждая об опасности.

Доведя искру до кулака, я ровным счетом не заметил каких-либо эффектов. Зато почувствовал, как на лбу выступила испарина, а сердце забилось чаще. Простая процедура отняла до неприятного много сил...

Как намекала система, мне надо научиться направлять энергию в мышцы и конечности, научиться там её удерживать и... Делать это более точечно, чем мои жалкие первые попытки. Аналогично с укреплением кожи. Надо распределить энергию по всей коже. Но это сколько же надо энергии? Явно в разы больше, чем у меня есть сейчас.

Я не забросил попытки, изучая то, как тело будет реагировать. Энергия постепенно рассеивалась от моих манипуляций и вскоре источник иссяк. Ещё одна слабость, об которую я споткнулся.

Как силы кончились, изучил третью форму разрушения злобы и вот тут всё интереснее оказалось. Суть в том, чтобы притягивать злобу к себе и с помощью источника разрушать её. Энергия у меня сейчас на нуле, да и сам источник маленький, поэтому много я сделать не смогу, но какая перспектива.

Если развить этот навык, то... Я смогу помочь людям. Разрушить их апатию, упадок сил, дать возможность свободно дышать.

С этой мыслью я и уснул, довольно улыбаясь. У меня был план действий, что придавало мне сил.

***

Пара дней ушла на то, чтобы разобраться, как устроена система и какой путь развития она мне предлагает. Уровень навыка отражал, насколько хорошо я владею этим умением. Так, например, чувствительность удалось поднять до второго уровня, просто наблюдая за окружающим миром. Я старался выделять как можно больше эмоций и оттенков насыщенности злобы, от чего прогресс заполнился довольно быстро.

Но дальше — ступор. Это было самое легко развиваемое умение, потому что оно требовало от меня лишь наблюдательности. Я мог заниматься этим в течение дня, совмещая с другими делами. Но всё равно, после второго уровня случился затык и прогресс, хоть и росс, но очень медленно.

Тут-то и вскрылось, что навыки понятие многомерное, от одного лишь факта применения они не растут. Каждый следующий уровень — это какой-то новый освоенный аспект.

Система дала подсказку: чтобы получить третий уровень, надо развивать дальность чувствительности. Сейчас я «видел» эмоции и энергию в радиусе двух шагов, не больше. Почему так и почему не вижу дальше — не знаю. Что не мешало мне вглядываться вдаль и пытаться рассмотреть детали за пределами двух метров. От чего тоже усталость накапливалась, отдельный её вид, с чем я столкнулся к концу второго дня.

Меня просто начало тошнить, когда я пытался разглядеть хоть что-то в энергетическом спектре, поэтому пришлось отложить этот вид тренировок.

Но с другими навыками было не легче. Контроль был универсальным навыком. Любая манипуляция с энергией — это как раз контроль. Чувствительность тоже универсальное умение. Если ты не чувствуешь энергию внутри себя или в окружающем мире, то как сможешь ею управлять? Никак.

Второй уровень контроля я получил за полтора дня. Просто тихо развивая те формы, что мне показали. Черпал энергию из источника и либо в мышцы её направлял, либо пытался усилить кожу, но последнее было в разы сложнее и бессмысленнее конкретно сейчас. Это если сравнивать с насыщением... Источника в пять стандартом хватало, чтобы немного поднять мою выносливость и силу. Я не стал великим силачом, но внезапно, наши работы перестали быть таким уж изматывающими. Возможно, это ещё связано с тем, что я адаптировался к нагрузкам, но какое-то усиление энергия точно давала.

Чем я и пользовался, выкладываясь ещё больше, чем раньше. Я и до этого старался больше остальных работать, чтобы увеличить шансы на бонус. А сейчас так и вовсе, люди стали на меня коситься с подозрением, а кто-то даже и злостью. Там, где остальные члены отряда плелись с теми же самыми ведрами, нагруженными землей или камнями, я шел быстром шагом, обгоняя их. Они делали одну ходку, я две.

И это несмотря на давление Рика, когда он находился рядом. Кажется, своим упрямством я поставил в ступор этого злобного парня. Он мешал, толкал меня, ставил подножки, бил, оскорблял, кричал, а я игнорировал его, отрешенно наблюдая за тем, как злоба переливается по всему его телу.

Принцип, что предлагала система прост, как два пальца. Есть навыки, есть формы, есть архетипы. Архетип, как я понял, это направление, включающее в себя несколько форм. Форма — это какая-то магическая практика. У неё тоже есть свои уровни, которые можно и нужно развивать, углубляясь в тонкости.

За два дня единственное, что я смог прокачать — это насыщение. Дальше включился ступор и было непонятно, с чем это связано. Подсказку дала система, намекнув, что дело в тонкостях. Чтобы получить следующий уровень чувствительности надо было тренировать дальность. Но ведь наверняка есть и другие аспекты, кроме дальности? Система не выдавала весь список, но поощряла и подтверждала, если я сам до чего-то доходил.

Такой подход к обучению подтолкнул меня наброситься на известные формы и попытаться разложить их на составляющие, с точки зрения аспектов. Можно тренировать одну дальность, но... Эффективнее одновременно с ней пытаться выделить как можно больше оттенков, например. А когда работаешь с источником, то можно точечно черпать энергию, тренировать удержание, более эффективно насыщать мышцы и так далее. Вариантов много, я постоянно думал, какие ещё аспекты скрываются в форме и как их включить в общий план тренировок.

Отдельно спасало самоисцеление. Навык не рос, потому что за него отвечала система, всё так же пассивно восстанавливая меня по ночам. В связи с выросшей энергетической нагрузкой и разнообразием практики, я хоть и отрубался ночью, как убитый, зато смог за эти два дня поднять источник до шести стандартов.

И да, под конец второго дня я сделал прорыв в разрушение злобы. Специально не тратил энергию, когда мы возвращались и стоило всем разлечься, как я потянул злобу из Майки прямо в себя. Кощунство, нарушение всех мыслимых и немыслимых правил Эдема. Мой отец бы наверняка схватился голову и выдрал себе волосы, узнай, что я делаю. Но его тут нет, а именно так учит интерфейс от мамы, поэтому риск, как мне кажется, оправдан.

У меня получилось впитать где-то треть того, что собрал Майки. После чего я стал методично разрушать эту злобу. Далось это очень тяжело. Я взмок, едва сдерживал тяжелое дыхание, а сердце, казалось, кричало на всю кольцевую, что тут занимаются секретными практиками.

Запоздало пришла мысль, что можно вытянуть злобу и слить в золотые монеты, но... Это решит проблему единоразово и повысит мои шансы спалиться. Не так уж здесь много мест, где можно уединиться. В дни без работы ещё ладно, но в рабочие — точно нет.

Наградой мне стало бодрость Майки на следующий день. Злоба снова наполнила его, лишая части сил, но парень отчетливо посвежел. Синяки под глазами уменьшилась, кожа перестала быть такой бледной. Ночь с меньшим уровнем злобы позволила ему нормально выспаться.

Неожиданно для себя я почувствовал впервые за очень долгое время что-то теплое. Я реально смог помочь кому-то. Пусть на ничтожную каплю, но сделать мир лучше. И я не я, если остановлюсь на этом.

Глава 25. Холодная злость

— Почему ты всегда поднимаешься?! — заорал Рик, наклоняясь надо мной.

Я валялся, уперев руки в бетон и пытаясь встать. Очередной день на складах, короткий перерыв в темной норе, чтобы не мешать остальным рабочим и Рик, который пришел специально за тем, чтобы поиздеваться.

Собрав силы и с легким усилием воли послав по искре в каждую руку, я выпрямился и поднялся, с вызовом смотря на него. Он замахнулся, занёс свою давно проржавевшую металлическую руку, но я не дрогнул, не моргнул и он остановился, смотря на меня с удивлением.

— Почему ты меня не боишься? — голос звучал, как у младенца, который столкнулся со странным, непознаваемым феноменом, не в силах понять его. Настолько искренне, настолько невинно и по детски, что не верилось, будто этот голос принадлежит малолетнему садисту.

— Потому что ты — никто, — ответил я, давно устав сдерживать в себе гнев. — Ты считаешь себя крутым и сильным, но ты — никто. — я шагнул ему навстречу и Рик отшатнулся, с неверием таращась на меня.

В его картине мира было невозможным, чтобы раб страха говорил такие слова рабу злости.

— Никто тебя не уважает. Боятся немного, как бешеную собаку, но не уважают. Потому что ты, — указал я на него пальцем, — Падаль. То худшее, что есть в человеке.

Рик замотал головой так отчаянно, будто желал расслышать эти слова, выкинуть их из головы, чтобы вернуться в привычный мир. А я... я просто стоял и смотрел на него, с тем максимальным безразличием, что мне было доступно.

Когда парень пришел в себя, последовала ожидаемая расплата. Он попытался ударить, но я отшагнул назад и его кулак пронесся мимо. От этого парня занесло и он упал.

Повисла гнетущая тишина. Впервые за всё время упал не я, а Рик. Это нельзя назвать агрессией с моей стороны, потому что я даже не коснулся его.

Почему-то мне казалось, что он должен вскочить быстро. Наброситься на меня, избить, как-то отомстить за унижение. То, что он сочтет это унизительным — я не сомневался. Но Рик разрушил это ожидание. Вместо этого он замер на полу, полежал так пару секунд, уперся руками, как я только что делал, и поднялся... медленно.

В его взгляде я увидел приговор. Он не кричал, не угрожал и даже не попытался ударить. Вместо этого Рик ушел, что напугало меня больше, чем всё остальное. Если человек не управляет своими эмоциями, то они управляют им. Это страшно, опасно, но прогнозируемо. Если Рик смог в такой ситуации удержать себя, то... Он гораздо сильнее внутренне, чем я думал. Не просто тупое злобное животное, а практик, что стремится к возвышению. И кто знает, к чему это приведет.

Старший поймал мой взгляд. Он смотрел напряженно, со скрытым страхом, словно предупреждая, чтобы я теперь был аккуратнее в десяток раз.

***

— Ты понял, что произошло? — поймал меня Арчи на пути обратно.

— Ты про Рика? — глянул я на него.

— Да.

— Он сдержался.

— А ты понимаешь, что это значит? — в голосе, как отдаленное эхо, скрывалась тревога.

— Что он опаснее, чем есть.

— Ты опять не понимаешь, — зажмурился Арчи, словно хотел скрыться от всех неприятностей разом, — Рабы страха — это учебные пособия для рабов злости. Те, на кого безнаказанно можно выплескивать агрессию и учиться её контролировать. Ну почти безнаказанно... Но даже за убийство наказание всего лишь штраф.

— Что ты хочешь мне сказать? — уставил я на старшего, не понимая его опасений. — То, что Рик опасен я давно понял. Как и все его друзья.

Ох сколько ударов, толчков и оскорблений досталось всей группе в последние дни. Они и злиться перестали, настолько люди измотаны.

— Чем лучше он сдерживается, тем больше злости копит. Это самый опасный момент в жизни раба страха. Потому что чем больше агрессии, тем больше шансов натворить дел, когда сорвется раб злости. А он обязательно сорвется.

— Мне ждать его очередного психа?

— Это в лучшем случае. В худшем... Он обещал пойти в лабиринт. Там он тебя убьет.

— Вот так просто?

— Так просто, — кивнул старший, — В лабиринте одно правило — надо выжить любой ценой. Других правил нет.

— И я тоже могу делать, что угодно?

— Можешь. Убей Рика, если справишься, если хватит духу и ты готов пойти на этот шаг, — серьезно заявил Арчи.

Я задумался над его словами. Убить? О, да, врать не буду, я много раз представлял, как отомщу ему. Но готов ли я убить его? Нет. Каждый раз, когда я погружался в пучины ненависти к Рику, в голове звучали слова родителей.

— Убийство — тяжкий грех, сын, — говорил отец, — Если чистый маг убивает, он теряет силу.

— Да, после убийства нет пути обратно. Человек уже не будет никогда прежним, — соглашалась с ним мать.

Если даже темный маг говорила, что убийство это что-то плохое, необратимое... Не в том плане, что смерть нельзя отменить, а в том плане, что она меняет убийцу. Готов ли я через это пройти? Однозначно нет. Избить Рика — да. Хватило бы сил... А убить — это как-то слишком.

Может по тем же причинам отец не бросился на помощь матери? Он не мог убить? Я вспомнил весь наш путь. Отец сражался. Дрался с чудовищами, отгонял мутантов, справлялся с бандитами, но никогда и никого не убивал.

В отличие от матери, что без сомнений бросилась в бой... Это было её первое убийство или нет? Неприятная мысль. Очень неприятная. Я никогда не думал о маме в таком ключе.

Может ли быть такое, что если она убивала, то и я, её сын, если меня поставить в безвыходную ситуацию, убью и отберу чужую жизнь? Надеюсь, судьба будет добра и не даст мне таких испытаний.

Арчи, не дождавшись от меня никаких слов и видя, что я ушёл в себя, раздраженно махнул рукой и ушел по делам. Когда отряд отправлялся на отдых, он шёл договариваться на завтрашнюю работу.

***

Старший вернулся ни с чем. По одному его виду я понял, что работы не будет. Может и к лучшему. Посвящу день тренировке разрушения злобы.

Мои выводы подтвердились утром. Никто группу будить не стал, Арчи решил промолчать о неудаче. Но можно ли её так назвать? Ещё неделю назад я думал, что работать надо всегда, иначе останешься без еды. Но пожив здесь, столкнувшись с трудностями, изменил мнение. Иногда отдых и голодовка лучше, чем очередная бессмысленная работа. К тому же, Рику будет сложнее достать меня, пока я здесь. За всё время он ни разу не приходил в барак, поэтому тут я чувствовал себя немного защищенным.

Возможно, предложи я Арчи отправиться драить кольцевую, он бы согласился. Но я предлагать не стал. Как и другие люди не стали. Никто не хотел пахать за один паёк.

Я узнавал у старшего, что с балансом группы. На нас всех висел долг. Это ещё одна из причин, почему нельзя взять и уйти. Если долг на группе большой, то это в принципе невозможно, тебя сразу объявят преступником, стоит зайти за ту стену, через которую меня привел сюда Икар.

Если на группе долг не большой, то тебя могут отпустить. Так сказал Арчи и неизвестно, правда это или нет. В любом случае, уходить я пока не собирался, хотя с каждым днём всё больше думал, чтобы вернуться к старухе. Теперь можно попробовать заняться растениями, но... Если я уйду, группу всё равно отправят в лабиринт, где многие погибнут. Со мной у них больше шансов. И нет, я не зазнался, просто больше никого нет, кто не заражен апатией, страхом и не пропитан злобой.

Надо было это срочно исправлять. Поэтому вместо отдыха меня ждал день труда. Я поглощал злобу и разрушал её внутри себя. К концу дня поднял навык до третьего уровня и... результаты заметны невооруженным взглядом. За день я умудрился снизить общий фон апатии и сделать помещение в пару раз «чище». Не в плане грязи, а в плане чистоты энергии.

Люди и сами не заметили, как изменилась ситуация. Просто стало больше разговоров, мелькали улыбки и даже пара шуток, смех. Никогда такого не было! Но стоило чуть разрушить злобы, как люди словно очнулись ото сна.

Так может тогда проблема не в них? Не сами они такие ленивые, давно сдавшиеся, ничего не желающие? Может дело в злобе? Интересно, как бы выглядел мир, не будь злобы вовсе. Я знаю живой пример — Эдем. Но это маленький город в большом мире. Да и то, его история закончилась трагически.

***

— Да отвали ты! — заорала одна из двух девушек в нашем отряде.

— Рот закрой и работай! — рявкнул на неё напарник Рика.

— Ты мне мешаешь! Урод!

— Что ты сказала? — схватил он её за руку и дернул.

Девушка до этого шла с двумя ведрами и от рывка споткнулась, упала под ноги парню.

— Что происходит? — подбежал старший.

И в этот раз в нем страха было меньше. Я не ощущал той поглощающей темноты, что видел до этого.

— И ты отвали. Девку свою успокой, — неуверенно ответил парень и шагнул в сторону, а потом и вовсе ушел к своим.

Арчи помог девушке встать, но та отбросила ведра в сторону. Раздался гулкий звон, что в шахте звучал особо неприятно.

— Я больше так не могу! — заявила она, — Я устала! Тут нечем дышать и эти уроды только мешают!

— Тише, — шикнул на неё старший, — Проблем хочешь?

— А может и хочу! — раздраженно бросила она и уселась там, где и стояла, сложив руки на груди.

Я смотрел на эту сцену и не знал, как реагировать. Когда брался очищать злобу, то хотел помочь. А сейчас... Почему-то мне кажется, что я ещё пожалею о своей помощи.

— Что тут происходит?

Рик растолкал людей и навис над девушкой.

Здесь находилась не вся наша группа. Остальные нагружали ведра или таскали груз. Я случайно наткнулся на эту сцену, направляясь с ведрами через шахту. Узкий туннель, по бокам опоры, запах сырой земли и затхлости — вот, что такое шахта. Утром в одной из них случился обвал и почти все группы призвали на расчистку.

— Почему не работаешь? — голос Рика стал требовательным.

— Она упала и ударилась, — поспешно ответил Арчи, — Я разберусь. — его голос прозвучал тверже, чем когда-либо, что Рик, конечно же, заметил и прищурился.

Он обвел взглядом тех, кто здесь находился. Ещё несколько человек подошли и если так и дальше стоять будем, то подойдут и другие. Мы все ходили через этот проход. Сто двадцать шагов в одну сторону, и столько же обратно, чтобы получить очередную порцию груза.

— Вы что-то сегодня плохо работаете, — тихо заметил Рик.

Здесь, в темноте, где почти нет освещения, я видел лишь силуэты и то, как злоба скапливается в людях. Злоба и целый перечень эмоций.

— Если нам не мешать, то работали бы лучше, — раздраженно процедила девушка.

Сегодня был тот редкий случай, когда она заговорила. Но лучше бы молчала. Почему-то я чувствовал, что ситуация выходит из под контроля и ничем хорошим это не кончится.

— Да! Твои парни постоянно лезут! — раздался голос у неё из-за спины. Высказался один из наших, который только что подошёл.

Рик находился один в окружение уже десятка человек. Его лицо не читалось, но на нём отсутствовала и капля неуверенности.

Что изменилось? Почему люди подали голос? И почему меня это больше пугает, чем радует?

— Арчи? — тихо прошептал Рик, поворачиваясь в сторону старшего, — Заткни их и заставь работать.

— Хорошо... — также тихо сказал он.

Старший при этих словах сглотнул, что здесь, в мрачной тишине каменного тоннеля, прозвучало излишне громко.

— Я не буду работать в таких условиях! — заявила девушка.

У неё был звонкий голос. Не подходящей к её внешности, за которой давно не следили.

— Что же... — прошипел Рик, от которого разошлась волна довольства, — Значит, это бунт.

— Нет! — крикнул Арчи.

Дальше я не понял, что произошло. Нас был десяток, а Рик один. Он не был крупным парнем и набросься мы на него, то легко бы задавили. Так я думал. Пока не оказался на полу, забыв, как дышать.

Рик размазался тенью и нанес удар. Кулак врезался мне в грудь, я отлетел. Следующий удар отправил Арчи в другую сторону. Девушке достался удар ногой, от чего она вскрикнула и отлетела, затихнув. Остальным, кто стоял рядом, тоже досталось.

Я не потерял сознание только потому, что стал крепче за последние дни. Сквозь боль направил все искры в место удара, чтобы приглушить ощущения.

Всего за несколько секунд Рик раскидал всю группу. Люди валялись на камнях, стонали от боли и ничего не могли противопоставить одному рабу злости.

— Хватайте их! — крикнул Рик, — Я поговорю со старшим шахты, спрошу, куда этих залетных отправить. Если остальные возмутятся, их туда же.

Откуда не возьмись появились помощники Рика. Я и не заметил, как они окружили нас. Меня схватили, грубо потащили вглубь шахты. Остальных также подгоняли. Когда мы вышли в освещенную пещеру, нам на встречу как раз шёл Майки, который не подозревал, что тут случилось.

Майки, что в последние пару дней чувствовал себя гораздо лучше. Майки, который опустил ведра и шагнул к нам, желая что-то сказать. Ближе всех к нему оказался Рик, наглядно продемонстрировавший, как надо вести себя рабу злости. Жесткий удар и Майки отлетел назад, ударился затылком о камень и затих. Он живой, но потерял сознание.

Нас стащили в кучу, без церемоний, толкая, пиная и отвешивая затрещины. Никто и не думал бунтовать, люди пребывали в шоке и ужасе. Рик куда-то ушёл, вернулся минут через десять и скомандовал увести нас. В итоге мы оказались в какой-то заброшенной шахте. Я по привычке считал шаги. Двести шагов, куда-то вниз. Здесь есть лужи, ноги хлюпают и вязнут в грязи.

— Сидеть здесь, уроды! — закричал на нас Рик, — Сегодня вы без работы. Ещё и штраф получите, за срыв в важном задание. Наслаждайтесь! Может остальные смогут отработать вашу норму, — смеётся он, не веря в то, что у них получится.

Нас оставили в кромешной темноте. Я прижался к стене, сырой и холодной, но было наплевать. Грудь до сих пор отдавалась болью. Рик бил не чтобы унизить, а чтобы вывести из строя. Я до сих пор не мог поверить, что он двигался так быстро.

— Все в порядке? — спросил я в темноту, — Есть те, кто получил серьезные ранения? Арчи?

Никто мне не ответил. Люди затихли. Слышалось лишь тяжелое дыхание и всхлипывания. Плакала та самая девушка, которой досталось ногой по лицу. Хотя бы жива...

— Я здесь, — ответил старший. Он оказался ближе, чем я думал, — Вот это мы попали.

— Надо проверить всех, вдруг кому-то помощь нужна.

— Так, — голос Арчи прозвучал чуть громче, — Каждый ощупайте себя, проверьте на раны. Есть переломы? Идет кровь? Сколько нас здесь?

С горем пополам, но мы смогли пересчитать людей и выяснить глубину проблемы. Всего сюда попало двенадцать человек, включая меня. Большая часть группы. Как-то мало надежд на остальных, сомневаюсь, что они смогут выполнить норму. А это значит, что день пройдет зря. Не то, чтобы я не верил в людей, скорее я верил в Рика. В то, что тот продолжит мешать и издеваться.

Но как так вышло? Я этот вопрос себе сотню раз задал. Люди поменялись внезапно и только одно объяснение этому есть. Я снял с них слой апатии, поэтому другие эмоции, до этого подавляемые, вылезли наружу. Если так, то это моя вина, что так вышло. Поганое чувство...

Девушке разбили лицо. Она рыдала и никак не могла успокоиться. Микки тоже досталось, ему сломали нос и парень сейчас лежал рядом, весь в крови. Да и остальным досталось. Вроде без переломов, но... Стоило им подать голос, как последовало жестокое наказание.

Может в этом есть какой-то скрытый смысл? Людей держат под постоянным давлением, чтобы они оставались в апатии и не боролись против царящих тут порядков. Может человек в нормальном состояние никогда не согласится это терпеть, никогда не будет так пахать всего лишь за еду и поэтому нужно угнетать людей, чтобы они подчинялись? Так много вопросов и ни одного ответа.

— Арчи, что это было? — обратился я к старшему, когда люди немного успокоились. В первые минуты ещё раздавалось ворчание и проклятия в сторону Рика, но запал быстро стух. В полной темноте и сырости, избитые — тут не до бунтарства.

— Попали мы, разве ты не понял? — тихо ответил Арчи, делая паузы между словами.

— Насколько сильно попали? Нас штраф ожидает? Какой?

— Большой. Срыв работ — это серьезный проступок. Нам пару месяцев придет пахать, чтобы рассчитаться.

— Нам так мало платят за работу и так страшно наказывают? — возмутился я.

— Да, ты всё правильно понял, — в темноте раздался тихий, подавленный голос, — Что-то сегодня нашло на нас. Не понимаю...

Я прикусил губу, чтобы не признаться. Это будет глупо и опрометчиво. Никому от этого легче не станет.

— Почему Рик смог победить нас всех? — спросил я, чтобы сменить тему.

— Потому что он раб злости. Талантливый.

Этот урод — и талантливый? Звучит ужасно несправедливо.

— Их учат драться. Они бьются между собой. У них изнуряющие тренировки, — прошептал Арчи, — Об это не принято говорить, подробностей я не знаю, но если долго здесь жить...

Парень замолчал, потеряв интерес к разговору. Да и я тоже притих, обдумывая сказанное. Чуть отдохнув и придя в себя от потрясений, занялся самоисцелением. А точнее попросил об этом систему, потому что самому пока навыков не хватало. Да и знаний. Нужен контроль повыше, как меня предупредили.

Сколько прошло времени — не знаю. Нас сюда согнали где-то в первой трети рабочего дня. Но в пещерах, темных тоннелях время идет по другим законам. Я не заметил, как задремал. Другие тоже сидели и ждали своей участи, больше не помышляя бунтовать.

Из дремы меня вырвал чей-то вскрик. Я очнулся, заозирался, испугался, что ничего не вижу и с запозданием вспомнил, что тут просто темно. Но то, что произошло дальше, выбило все мысли из головы.

Земля и скалы, что окружали нас — дрогнули. Мне на голову упала горсть земли, попала в глаза и нос.

— Что это? — спросил кто-то, сидящий рядом.

Гора дрогнула ещё раз. Арчи первым сообразил, что происходит.

— Обвал! Бежим! — крикнул он.

Секунда, другая и вспыхнула паника. Кто-то вскочил, споткнулся об соседа, раздался вскрик. Люди пытались встать, натыкались друг на друга, падали и кричали. Это было жутко, я не знал, что делать. Попробовал подняться и пойти вперед, но быстро наткнулся на кучу живых тел. Помог им встать и двинулся вперед, держась стены.

Кое-как мы смогли организоваться и побрели на выход. Бежать не получалось, тоннель не ровный, низкий, легко расшибить себе голову и споткнуться. Проклятые двести шагов... Гора вздрогнула ещё несколько раз. Где-то за спиной осел кусок земли. Меня засыпало, я закрыл глаза и двигался на ощупь.

В тот момент мыслей не было. Меня затопила паника и лишь усилием воли я удерживал себя от того, чтобы не побежать. Кто-то не выдержал. Люди бросились вперед, за что и поплатились. Несколько раз я натыкался на чьи-то тела, поднимал их, они цеплялись за меня. Приходилось толкать их вперед, чтобы мы тут не остались навечно.

Когда впереди показался проблеск света, гора вздрогнула особо сильно. Сзади раздался глухой грохот, часть скалы осела.

Я выскочил в последний миг. Влил всю накопленную энергию в мышцы, действуя на инстинктах, буквально продрался через землю, что осыпалась сверху. В конце я упал на кого-то, продолжил ползти, но...

Всё прекратилось. Мы почти успели выбраться и толчки закончились. Но тогда этого я не понимал. Полз вперед, уже не думая о том, чтобы кому-то помочь. От финальной части тоннеля мало что осталось. Его засыпало и пришлось пробираться по острым камням. Руки заливало кровью, но я этого не чувствовал.

Горная кишка выплюнула отряд, мы попадали на землю, обессиленные и тяжело дышащие. Здесь тоже случился обвал, бегали люди, раздавались крики. У меня в ушах стоял гул, с опозданием я понял, что камень угодил по голове. Затылок рассекло и горячая кровь залива спину.

Выскакивали сообщения от системы о повреждениях, но я не обращал внимания. Взгляд скользил по членам группы и затуманенное сознание никак не могло понять, что не так.

— Уходим! — кричал Арчи, но я плохо его слышал. Да и говорил он, словно попал в патоку, медленно и неестественно.

Наконец, в голове щелкнуло осознание. Здесь не все. Не двенадцать человек, а десять. Где остальные? Кого нет?

Майки! Я глядел и не находил парня. Не думая, бросился обратно, в шахту. Арчи попытался меня перехватить, но не успел. Забежав в тоннель, я добрался до ближайшего завала и... Увидел руку.

Кисть торчала из под земли, а остальная часть тела скрылась там, под камнями. Я упал рядом, принялся разгребать землю. Подбежал Арчи и без слов начал помогать. Это оказался Майки. Часть тела находилась под землей, парень был без сознания... Вторая часть тела скрывалась под камнями. Тяжелыми, острыми осколками гор, что обрушились на него.

С трудом, но нам удалось вытащить парня. Он не очнулся всё то время, что мы тащили его из тоннеля. Я старался не смотреть на правую часть его тела. Та была... расплющена и вся в крови.

Но Майки дышал. Его грудь медленно вздымалась, легкие качали воздух. Поэтому мы подхватили его и побежали наружу.

Глава 26. Обреченные

— Отставить панику! — кричал начальник шахты, — Это взрывы от прокладки новых шахт! Продолжайте работать, сукины дети!

Шахты состояли из тоннелей и свободных пещер. В одну из таких мы и вбежали, грязные, потрепанные и с раненным Майки, который не приходил в себя. В тот момент я пожалел, что не владею формой исцеления. Парень выглядел откровенно плохо. От правой его части мало что осталось. Рука раздавлена и переломана, болтается на лоскутах кожи. Наверняка и ребра тоже сломаны, но нельзя оценить степень проблемы.

От слов начальника я остановился, переводя дух. Этот бег по узким темным тоннелям забрал все силы. Как он может требовать от нас работать, когда такое... такое случилось?! В тот же миг я понял. Может. Всем плевать на то, что кто-то из рабов страха пострадал. Здесь, вне заброшенных шахт, никаких следов разрушений не было. Люди услышали грохот, остановились, с опаской поглядывая на камни у себя над головами, тут-томужик на всех и наорал.

— Арч, надо уходить, — шепнул я старшему.

— Плевать на них, уходим.

И мы пошли. Испуганные, дрожащие от пережитого ужаса, наш отряд представлял жалкое зрелище. Арч помогал мне тащить Майки. Он указал направление и мы было отправились наверх, прочь из этого подземного царства, но тут перед нами возник Рик.

— Кто разрешил вам выходить? — крикнул он.

Впервые мне захотелось ему врезать так, чтобы стереть с лица земли. Чтобы больше этой падали не существовало.

— Мы отказываемся от работ, — заявил Арч, — Отойди и не мешай. Ты видишь, у нас раненный.

— Как хочешь, — безразлично пожал плечами Рик и отошел в сторону.

Чем удивил, но тогда я об этом не думал. Началась гонка. Арч как мог собрал отряд и повел его отсюда. Люди сбились в стаю, держались друг за друга и пробирались наверх. Мелькнула мысль, что надо перевязать Майки, но я не знал как. Арч на это предложение ответил, что его надо скорее доставить в медицинский отсек.

Дорога казалось бесконечной. Дыхание давно сбилось, каждый вдох вызывал спазм боли, но я не обращал на это внимания. Мышцы горели огнем, тело Майки казалось тяжелым грузом, который я не мог бросить. И думать себе об этом запретил.

Мы двигались трусцой, но я хотел бежать, нестись сломя голову. Чтобы скорее доставить Майки, куда надо. Чтобы как можно скорее выбраться из этой... могилы.

Когда выскочили из шахт, это было сродни ощущению нахождения под водой. Когда ты тонешь, легкие разрывает от боли и тут, наконец, удаётся вынырнуть и сделать вдох. Я никогда не тонул, но представлял себе это именно так. О победе говорить было рано. За зоной шахт пошли обычные тоннели. Пусть они и лучше освещены, пусть здесь и ровный бетон под ногами, но к этому моменту мы настолько измотались, что каждый шаг давался с трудом. Но я всё равно рвался вперед, желая всей душой спасти Майки. Арч тяжело дышал рядом, его то и дело вело в сторону, но и он продолжал бег.

Мелькнула подлая мысль, что больше никто не хочет помочь. Люди старались выбраться как можно дальше от шахт, которые не принесли им сегодня ничего хорошего. На кольцевую мы выбрались, как крысы: жалкие и грязные.

— Куда дальше? — спросил я Арчи, — Где медблок находится?

— Там... Но... Надо осмотреть парня.

Старший поддерживал Майки с другой стороны от меня. Я почувствовал, как он его опускает и ничего не оставалось, как сделать тоже самое. Парень выглядел, как мертвец, которого успели похоронить, но зачем-то обратно достали из могилы.

— Зачем медлить?! — требовательно спросил я, что прозвучало истерично.

— Ты не понимаешь...

— Так объясни! — в голосе прорезался гнев.

— Уймись, парень! — подошел Карл, что выглядел не лучше любого из нас, — Майки — не жилец! Руку отрежут по плечо, предложат протез. Знаешь, сколько он будет стоить?!

— Да какая разница сколько?!

Будь у меня силы, я бы ударил Карла за такие слова.

— Долг будет таким, — тихо сказал Арч, — Что парень в жизни не расплатится. Долг упадет на отряд и уйдут года, чтобы выбраться из него. А ведь ещё и штраф...

— Да плевать! — кричал я, — Майки — умирает! Промедление будет стоить ему жизни!

— Не факт, что помощь поможет, — ответил Карл и отвел глаза.

Оглядев собравшихся людей, я понял, что они солидарны с ним. Да будьте вы прокляты...

— Где медблок? — спросил я, подхватывая Майки.

Одному тащить его будет тяжело, но справлюсь. Мне никто не мешал. Никто не ответил на вопрос. Значит, сам найду.

Майки застонал, когда я его поднял и подхватил под целое плечо. Стиснув зубы, потащил его по кольцевой. Кровь вытекала из парня, заливая улицу. Редкие прохожие косились на нас, но ничего не говорили.

Я прошел шагов сто, когда почувствовал, что кто-то помогает. Повернув голову, увидел старшего. Он всё же решил помочь...

— Мы об этом пожалеем, — я не уверен, что эти слова действительно были сказаны, так тихо они прозвучали.

***

— Это медблок?

— Да. Надо поместить его в капсулу.

Никогда бы не подумал, что больница будет выглядеть... так. Помещение без людей, внутри три двери. Открыв одну из них, положили Майки в кресло. Арч, зная что к чему, быстро обмотал парня ремнями, фиксируя. Мой мозг отметил, что из таких легко освободиться, если ты в сознание.

Дернув меня за руку, Арч вышел наружу и закрыл дверь. Щелкнув засов, из медицинской комнаты раздался гул и... Всё.

— Что там происходит?

— Техника работает. — ответил тихо Арч, выходя на кольцевую.

Он прислонился к стене и медленно сполз по ней, вытянув ноги. Я сделал также. Пока бежал сюда, силы находились, но сейчас... Осознавая, что от меня больше ничего не зависит, тело сдалось, голова закружилась и я скорее упал, чем сел.

— До ужаса дерьмовый день, — пробормотал Арч.

— Один мой знакомый... — слова давались тяжело, язык еле ворочался, — Говорил в таких случаях — срань из жопы.

— Где он сейчас?

— Погиб, — перед глазами встала картинка, как того мужика разорвало чудовище из пустошей. — Майки выживет?

— Не знаю. Но если он умрет, так будет лучше для него. — слова переполняла горечь.

— Как ты можешь так говорить? — мне хотелось кричать, но из горла вырывался лишь тихий хрип.

— Если ты проживешь здесь несколько лет, поймешь, о чем я.

— Как бы там не было, смерть хуже любой жизни. — я старался, чтобы в голосе прозвучала хоть капля уверенности, но и на неё сил не осталось.

— Ты не понимаешь...

— Достало. Как же меня достало это слово. Так объясни! — я всё же нашёл силы, чтобы крикнуть.

— Сам увидишь.

Помолчали. Время тянулось мучительно медленно. Меня съедало чувство вины. Каким наивным и опрометчивым я был. Влез туда, чего не понимал. Если бы не мои попытки разрушить злобу, то... Этого бы ничего не случилось.Был бы ещё один тяжелый день в шахтах. Та девушка не психанула бы, Рик не загнал нас всех в дальнюю шахту, Майки был бы цел.

Я понимал, что злоба усиливает чувство вины. Интерфейс сигнализировал, что риск потерять себя скакнул до восьмидесяти процентов. Но мне было плевать. Это моё наказание за глупость, самоуверенность и опрометчивость.

— Насколько здесь хорошая медицина? — спросил я, чтобы хоть чем-то заполнить разрушающую тишину.

— Настолько хорошая, что лучше не болеть. — ответил спустя долгую минуту Арч.

Из медблока донесся сигнал. Старший подскочил и вошёл внутрь, я за ним. Дверь с Майки распахнулась, где нашёлся парень, также лежащий без сознания.

А ещё у него отсутствовала рука. Долбанная система отрезала ему руку!

— Как? — вырвалось из меня, — Почему?!

— Тише... — схватил меня за плечо Арч, — Берем его и несем.

— Куда?

— За новой рукой. Иначе он бесполезен.

Какое отвратительное слово — бесполезен. Я хотел возмутиться, накричать на Арчи, но... Если ты бесполезен, то не сможешь работать. Нет работы — нет еды. Без еды ты умрешь. Майки некуда больше идти. Тем более теперь, когда он стал калекой.

Тем временем Арч подошел к стене и приложил к ней руку. Мигнул экран, на нем высветилось число: 72.

— Что это значит?

— Расплата за лечение.

— Это так лечение называется?

— Да, — серьезно ответил Арч, — Ему вкололи много чего. Иначе бы он уже умер от боли. А так есть шанс, что протянет и выздоровеет.

Это прозвучало, как издевка. Как выздороветь, если у тебя нет руки?

Мы подхватили бедного Майки и вынесли на кольцевую. Я в этой части ещё не был. Никогда не забредал так далеко. Но тут всё также. Тот же тоннель, что под небольшим углом заворачивает налево.

Арч повел нас вперед, дальше вглубь улицы. Долго идти не пришлось. Шагов пятьсот, не больше. Здесь нашлось настоящее здание. Оно преграждало путь дальше. Пара окон в нашу сторону, десяток парней, что хмуро смотрели на нас. Они охраняли единственный проход-арку на ту сторону.

Старший завел в дверь, мы прошли через коридор, добрались до лестницы и спустились вниз. Там нашелся человек, сидящий за прилавком.

— Ух, — сказал он, увидев нас, — Свежий?

— Ага. — ответил ему Арч.

— Уверен, что надо? Мальчишка плохо выглядит.

— Уверен, — голос старшего дрогнул.

— Ну смотри сам. Так-так... По плечо... Ужас какой... — бормотал пухлый старичок, осматривая Майки, — Протез будет стоить двести монет. Дешевле на всю руку нет. Если хочешь, чтобы он ещё и работал нормально, то триста.

Я оцепенел от этой суммы. Семьдесят две за лечение, ещё и триста сверху.

— Давай за двести, — выбрал Арч.

— Почему? — влез я.

— Эрик... Просто молчи, — зажмурился Арч, не желая меня видеть.

— Двести так двести. — сказал старик, — Заносите. Завтра заберете, как обычно. — Записывать на долг?

— Да.

Мы занесли Майки в не примечательную дверь. Там нашлась ещё одна койка, куда и положили парня. После этого Арч быстро отправился наружу, не дожидаясь меня. Не зная, что делать, я последовал за ним.

— Арч! — крикнул я, когда вышел на кольцевую. К этому моменту старший удалился шагов на пятьдесят, словно убегая от меня.

Тот не остановился и я перешел на бег, чтобы догнать его.

— Почему ты не взял нормальную руку? — схватил я его за плечо.

— Как же ты достал! — раздраженно отмахнулся он, — От тебя одни проблемы!

Я знаю это, Арч.

— Ответь! — сказал я совсем другое. Самобичеванием займусь позже, сначала надо помочь Майки.

— Да потому что не факт, что он выживет! — обернулся Арч и ткнул меня кулаком в грудь. Не ударил, а именно ткнул, — Он может умереть в любую минуту и тогда его долг упадет на нас. А если он выживет, то ещё несколько дней будет отходить. Не сможет работать и его долг будет расти! Ему придется платить не только за еду, но и за лекарства! Покупать у Цера мазь, чтобы не началось отторжение техники. Теперь ты понимаешь, насколько его жизнь осложнится? Он тут застрянет на годы... Годы!

— Но разве ему не будет проще расплатиться с нормальной рукой?

— Разница не такая большая. У нас простая работа. Обычный протез тоже сгодится. Если выберется отсюда, сможет купить себе продвинутую версию.

Слова прозвучали разумно, но... Чувство вины толкало меня сделать хоть что-то.

— Арч, а если я оплачу?

— А ты у нас богач, оказывается? — фыркнул он.

— У меня есть золотая монета.

Арч замер. Насмешка сползла с его лица, взгляд сделался серьезным. Посмотрев по сторонам, он увидел, что вокруг хватает людей. Но я сказал это достаточно тихо, чтобы нас никто не услышал. Старший неожиданно приблизился ко мне и зашептал на ухо.

— Заткнись! Слышишь меня?! Заткнись и никогда так не говори! Если ты не шутишь... Если я соглашусь и заплачу... В тот же час к нам явится отряд, а то и сам Цер! Поэтому если ты хочешь жить, то заткнись и шагай молча!

Я не ожидал такой отповеди. Деньги, как я надеялся, не решали проблему, а усугубляли её. Если отдать монету, другие подумают, что есть ещё. Если отдать все, они всё равно так подумают и не удивлюсь, если опустятся до пыток, чтобы выбить из меня секрет, которого нет.

У меня в ремне спрятано смертельное богатство, которое нельзя потратить.

***

Возвращаться было тяжело. Чем ближе жилой блок, тем сильнее я чувствовал вину и отвращение к себе. Риск потерять себя поднялся до девяноста процентов, система била тревогу. Быть может, это и стало бы моим последним днем, но разум подкинул спасительную мысль. Если я умру, никому легче не станет. Пока я жив, можно всё изменить и исправить.

Поэтому я принялся делать то, чему научился. Пропускать внутреннюю злобу через источник и разрушать её. Та поддавалась неохотно, но проценты риска медленно поползли вниз. Нас никто не ждал. Люди разлеглись по лежакам и ни на что не реагировали. Я пересчитал их нашел далеко не всех.

Арч устроил проверку. Заставил всех доложить, в каком они состояние. Так выяснилось, что несколько человек остались на работах в шахте. Это те, кого не заперли в тупике. Нашлись те, кто серьезно пострадал, но хотя бы не так, как Майки. Никто не ушёл без ушибов, но гораздо хуже были порезы, растяжения и святые знают, что ещё.

Если бы только люди не поддались панике... Если бы только они были крепче...

Самое ужасное то, что та самая девушка, с которой и начались проблемы — пропала. Может она осталась работать, но сомнительно. Может потерялась по пути, но тогда почему не вернулась. Оставалось дождаться вечера. Если она не вернется, то... Не все выбрались из той могилы, куда нас засунул Рик.

От этой новости стало так тошно, что я не выдержал и сбежал. Нашел ближайший темный угол, забился туда и заплакал. Пальцы сами нащупали золотые монеты и я направил туда всю злобу, весь негатив, понимая, что ещё капля и это станет концом.

Сколько я там просидел — неизвестно. Постепенно успокоился, пялясь в одну точку и думая. Прогонял цепочку событий в памяти и искал, где ошибся.

Благодаря монетам моя вина больше не казалась абсолютной. Ответственность есть и на других. На тех, кто создал здесь такие порядки. На тех, кто позволяет таким, как Рик, тиранить людей. На самом этом ублюдочном парне, который, чтобы самоутвердиться, отправил нас подыхать...

Этот мир жесток и несправедлив. В нем нет места хорошим людям. Вот, что я понял. От чего стало тошно вдвойне.

Оставшиеся члены группы вернулись поздно вечером. Им, в отличие от нас, выдали пайки, но... Вернулись не все. Та девушка пропала. Это не хотелось признавать, но каждый понимал, что она не успела выбежать. Я это ещё тогда заметил, когда пересчитывал людей.

Глупая, бессмысленная смерть.

***

Арч выглядел мрачнее тучи. Бледный, с дрожащими руками, пустым взглядом... Он, как и я, вышел наружу и спрятался от остальных.

— Сколько? — спросил у него, садясь рядом.

— Что? — заторможено ответил он.

— Какой долг на нас повесили?

— Двести монет протез. Семьдесят две монеты лечение. Сто монет — штраф. Двадцать восемь монет старый долг. — прочеканил он слова, — Итого ровно четыреста монет.

Эмоции продолжали терзать меня внутри, но ум оставался холодным и принялся считать. Расчеты и планы — это то, за что я цеплялся, как за спасательный круг.

Нас было двадцать человек. Я, Арч и ещё восемнадцать членов группы. Теперь девятнадцать... Я не врач, но и не дурак. Понимаю, что в ближайшие дни, дай святые, только половина из нас будет работать. А это значит, что мы пролетим с заказами.

Типичный доход одного человека — монета за день. Это стоимость двух пайков. Достаточно, чтобы не умереть с голоду. Бонусы дают далеко не всегда. Когда мы пахали и я выкладывался, это происходило в неделю в лучшем случае пять раз из семи. Бонус — один паёк. То есть отряд в девятнадцать человек может заработать девять с половиной монет за удачный день. Или сорок пять монет в неделю. Не всё так плохо, если подумать.

— Арч, — позвал я старшего, — Если мы будем получать бонусы пять раз в неделю, то это сорок пять монет. Сможем быстро долг выплатить.

— Ты так наивен? — повернулся ко мне Арч. Я заметил, как блестят его глаза, — Сорок пять — это если мы откажемся от еды. Чтобы получить бонус, надо больше работать. Чтобы больше работать, нужно больше сил. Отказываться от еды — значит быстро истощить себя. Понятно? — чуть ли не прорычал он.

— Хорошо, — решил я не сдаваться, — Пусть мы будем отказываться через раз. Это по двадцать монет в неделю. Восемьдесят в месяц. За пять месяцев рассчитаемся.

Арч в ответ засмеялся. Тихо, хрипло, булькающим смехом.

— Новичок... Какой же ты наивный дурак....

— Объясни нормально, — вырвалось из меня раздражение.

— Половина наших сейчас ранена. Им потребуется время на восстановление. А то и лечение. Следовательно, долг возрастет, — стал медленно отвечать Арч, — Ещё половина из нас носит протезы. А это значит, что всем нужна мазь, хотя бы раз в неделю.

Про это я забыл, хотя пару раз видел, как старший достает банку с мазью и все, кто имел протезы, макают туда палец, после чего смазывают покраснения вокруг металла.

— Ещё здоровье. Чудо, если обойдется в ближайший год без травм. Но и без них расходы есть. Мелкие порезы, ушибы, простуды. Всё это стоит денег. Ты думаешь, один такой умный? Давно посчитано всё за тебя. В лучшем случае, если повезет и будем пахать, сможем расплатиться за год.

— А если...

— Заткнись! Просто заткнись, новичок! Если ты забыл, то нам через четыре дня идти в лабиринт. Быть может мы там все умрем. Тогда это станет неважным.

Я бы мог сказать, что у старухи Ша есть целебные растения. Я могу уйти к ней, помочь с выращиванием и... Что-то сделать, чтобы спасти отряд. Но никто меня не отпустит. Не с такими долгами.

Ощущение, будто я в западне.

***

Словно за сегодня нам было мало невзгод, судьба решила насыпать ещё. Уже когда улицы опустели, к нам пришел человек. Высокий парень, с коротким ежиком волос. Выглядел он лучшем, чем наш отряд вместе взятый.

— Привет, Арч, — махнул он всё также сидящему на улицу старшему, — Страдаешь? Не удивительно. Вам сегодня не повезло.

— Чего тебе надо? — напряженно процедил Арч.

— От тебя — ничего. Пришел забрать троих рабов.

— Кого? — сглотнул старший.

— Да я не запоминал их имена, — отмахнулся парень.

Он зашел к нам в жилой блок, что-то сказал там, а спустя секунд десять вышел вместе с тремя людьми. Теми, что оставались сегодня работать. Они стояли с опущенными головами, не смотря в мою с Арчем сторону.

— Ну давай, бывай. С меня тридцать монет.

Незнакомец помахал рукой и эта четверка удалилась.

— Что сейчас было? — повернулся я к Арчу.

Тот выглядел в десяток раз хуже, чем до этого. Из него буквально вынули стержень.

— Это наш конец, вот что, — прошептал он, опуская голову на колени.

Эпилог

Арчи сдался окончательно. В тот вечер он и не думал искать нам работу. На следующий день куда-то ушёл, но вернулся ни с чем. Да и толку-то, учитывая, что половина отряда в плачевном состояние. Двигаться могут, травм серьезных нет, но тяжелый день работы... На это их уже не хватит.

Мне тоже досталось, но благодаря системе за две ночи я подлечился. Пожалуй, за это время люди погрузились на рекордный уровень апатии. Я посматривал за ними, ожидая, что кто-то попытается себя убить, но пока обходилось.

Много свободного времени — идеальная почва, чтобы уйти в себя и грустить по поводу безжалостной судьбы. Жилой блок превратился в склеп. Люди ещё двигаются, но глаза мертвые.

Вернулся Майки. Мне было больно на него смотреть. Ржавая, металлическая рука свисала с правой его стороны. Он ею пока не научился пользоваться. Как сказал Арч, нужно время, чтобы механизм и плоть срослись. Ещё старший выдал банку мази и наказал Майки тщательно смазывать в месте стыка. Я вызвался помочь, потому что сам парень находился в шоковом состояние.

Впервые я столкнулся с тем, что просто жить — невыносимо. Спасаясь от этого уничтожающего чувства, я сосредоточился на практиках, попутно разжигая в себе угли гнева и злости. Это плохой путь. Но лучше так, чем убиться от апатии или чувства вины.

Без жалости, терпя усталость и боль, я раз за разом практиковал навыки. Гонял энергию по телу, укреплял кожу, разрушал злобу, пытался разглядеть новые оттенки. Работать с людьми было страшно. Но ещё страшнее — бездействовать. Я медленно, очень аккуратно, снижал общий уровень злобы и отслеживал, как изменится поведение группы. Пожалуй, за час или два я смог бы полностью очистить одного человека, но это будет слишком заметно. И последствия неизвестно какие. Если человек взбунтуется, да решит, например, сбежать, то ничем хорошим это не кончится для него.

Ещё одно поганое чувство, в которое я вляпался — есть возможность помочь другим, но нельзя этого делать.

***

На следующий день после возвращения Майки старший тоже не нашел работу и вывел всех нас драить кольцевую. Это хоть как-то могло снизить наши издержки. Я предложил брать больше еды, какая разница, если нам идти в лабиринт всем, но Арч ответил, что так много в долг не дают. Один паёк за день — это тот минимум, при котором ты не сдохнешь. Два пайка и выше — недоступная роскошь для таких залетных отрядов, как мы.

После рабочего дня я насел на Арча и прояснил ситуацию. Оказывается, можно перейти в другой отряд. Если ты сам этого хочешь и старший чужой группы согласен заплатить десяток монет, то в любой момент можешь уйти. Почему люди захотели свалить — догадаться не сложно. Наш отряд и правда проблемный. В другом месте, как они надеялись, им будет лучше. Может и так, никто не знал. Я подозревал, что и другие члены группы подумывают свалить. Слишком тут плохо стало.

Стоило нам закончить разговор, как пришел Рик. Я шагнул вперед, всерьез думая, что надо его ударить, но парень лишь усмехнулся и перевел взгляд на Арчи.

— Ваша девка откопалась.

— Она жива? — дернулся старший. В его голосе звучала надежда.

— Уже нет, — гадко усмехнулся Рик, — Пришлось эту дуру убить.

— Что? — его слова не укладывались у меня голове, кулаки сжались и я был правда готов броситься на этого урода.

— Тише. — спокойно ответил Рик, — У вашего отряда и так проблем хватает. Девка обратилась. Наружу выскочил мутант. Убил двух людей, перед тем, как его успокоили. Арч, ты знаешь правила. Система уже должна была тебя оповестить.

Рик сказал, что хотел, развернулся и ушел. До этого я думал, что у нас много проблем и ситуации плачевна. Но судя по лицу Арчи — дела стали в разы хуже.

— Если группа не уследила и кто-то обратился, то... На них вешают штраф. Два убитых — это две сотни монет.

— Вот же срань... — только и сказал я.

Впрочем, уже не имеет значения. Сотней больше, сотней меньше — никакой разницы.

— Арч, а что будет, если мы все пройдем через лабиринт?

— Это невозможно, — покачал он головой, смотря куда-то вдаль, — Но если получится, то это решит все проблемы.

Ага, значит, решение всё же есть. Осталось пройти этот проклятый лабиринт, про который мне упорно отказываются рассказывать подробности. Что же... Остался один день. Надо использовать это время с толком.

***

Икар замер, глянул по сторонам и, понимая, что это неизбежно, зашагал вперед. Человек, с которым ему надо встретиться — пугал парня до дрожи, но это нельзя показывать.

Обычно рядом с этим зданием, куда шёл Икар, крутилось много девочек-зазывал. Да и мужиков, что хотели развлечься, хватало. Но сегодня здесь показательно пусто. Те, кто давно жили на кольцевой знали, почему так. Из города спустился кто-то важный и заведение работало исключительно на него. Гостеприимные двери снова откроются, как только важный гость покинет это место, а до этого всем лучше заткнуться и свалить в другую часть кольцевой, от греха подальше.

Икар зашел внутрь, скользнул взглядом по администратору и прошел наверх. Он и без подсказок знал, где находится... хозяин.

Из апартаментов на втором этаже доносились характерные стоны. Икар замер у входа, но из двери просочилась тьма, зовя его за собой. Вздохнув, парень решительно вошел внутрь, стараясь не глазеть.

— Икар! Мой друг! — воскликнул мужчина, лежащий на кровати. Сразу три голых женщины ублажали его и мага совсем не смущала нагота, — Хочешь присоединиться? Знаешь ли, низменным желаниям иногда надо потакать.

Икар в ответ склонил голову. Он не такой идиот, чтобы соглашаться на приглашение. Повисла тишина, казалось, что мужчина забыл о посетителе, сосредоточившись на девочках, старающихся его порадовать.

— Ладно! Мне надоело! Пошли вон! И позовите Фиалку! Доработает за вами!

Икар, пока шёл сюда, привычно натянул на себя слой масок и взял эмоции под контроль. Нельзя показывать своё истинное отношение. Хозяин хитер и знает, куда ударить, чтобы проверить верность... слуги.

Хочешь выжить — надо быть хитрее. Вот о чём думал Икар, когда хозяин приказал явиться... Фиалке.

Если бы парень не знал, кто перед ним, никогда бы не воспринял этого мужчину всерьез. Тот сидел на просторной кровати. Живот свисал складками и блестел от пота. Он вытянул руку и в ту скользнула бутылка с чем-то крепким. Приложившись к ней, он за раз отпил треть и довольно рыгнул. Вытерев рот рукой, мужчина уставился на Икара.

— Ну, рассказывай. — бросил он небрежно.

— В лабиринт запустим рабов завтра.

— Ага, хорошо. Давно пора. Что там по кандидатам? Ты знаешь, что мне нужно, не юли.

— Есть несколько перспективных. Рик научился контролировать злость, уровень злобы в нем вырос и ещё подрастет. В рейтинге он не самый первый, но по злобе впереди.

— Только он что ли? — нахмурился мужчина.

— Нет, господин. Есть ещё несколько человек. Всего пятеро, кого я могу направить к вам хоть сейчас.

— Отправляй, — благосклонно кивнул господин. — Но пять маловато будет. Надо больше. Ещё кто есть на примете?

— Среди рабов страха наметился кандидат. Он неплохо держится, не погрузился в апатию.

— Это ни о чем не говорит.

— Думаю, у него есть потенциал.

— Да толку мне от твоих дум! Результат! Нужен результат!

Мужчина вспыхнул злостью. В комнате откуда не возьмись появилась тьма, оплела Икара и слегка сжала. Это был стандартный ритуал. В очередной раз парню показали, кто тут главный. При желании хозяин мог убить Икара меньше, чем за секунду и тот об этом хорошо знал.

— Отправишь доклад сразу после лабиринта. Запихайте в этот раз всех. Мне нужны... кхм... ученики. Всё, вали. И где там Фея?!

Икар на трясущихся ногах вышел наружу. Девушка уже там ждала. Они обменялись взглядами, привычно скрывая эмоции и парень поспешил отсюда, тихо сочувствуя Фиалке. Ничего хорошего с этим ублюдком её не ждало.

Каждый раз хозяин называл тех, кого забирал, учениками. Это была официальная версия. Если ты возвысишься над страхом, то станешь рабом злости. Если научишься драться и контролировать эмоции, то тебя возьмут в боевой отряд. А если ты проявишь талант к злобе... У тебя есть шансы стать личным учеником главного мага города. Это значит прощай кольцевая и тяжелая жизнь. Стать магом — мечта, о которой даже думать страшно, настолько она невообразима.

Но сколько бы Икар не отправлял учеников к магу, так никого он больше и не увидел. Люди уходят, но не возвращаются, а толстому чудовищу каждый раз нужны новые и новые партии... учеников.

Икар занимался подлой работой. Но лучше так, чем самому оказаться в учениках у господина. Главное, помнить, что тот хитер и быть хитрее.

***

Вторая часть здесь: https://author.today/work/75071


Оглавление

  • Глава 1. Когда ты остался один
  • Глава 2. Планы на выживание
  • Глава 3. Неудачный выход
  • Глава 4. Изучение улиц
  • Вставка об описание мира
  • Глава 5. Новый знакомый
  • Глава 6. Не то, на что надеялся
  • Глава 7. Виртуальность
  • Глава 8. Первый рабочий день
  • Глава 9. Потерянный
  • Глава 10. Скзвозь темноту
  • Глава 11. Старая змея
  • Глава 12. Всему своё время
  • Глава 13. Инициация
  • Глава 14. Первые шаги
  • Глава 15. Стыд
  • Глава 16. Право на жизнь
  • Глава 17. Разделение
  • Глава 18. Ценные травы
  • Глава 19. Возвращение
  • Глава 20. Конфликт
  • Глава 21. Упрямый
  • Глава 22. Новые пути
  • Глава 23. Преодоление
  • Глава 24. Подготовка
  • Глава 25. Холодная злость
  • Глава 26. Обреченные
  • Эпилог