Браслеты братства (СИ) [julian_eyn] (fb2) читать онлайн

- Браслеты братства (СИ) 804 Кб, 176с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - (julian_eyn)

========== 1 ==========

Я захожу в пустой, темный дом. Ощущение сильной, темной магии обволакивает со всех сторон, и лишний раз шевелиться абсолютно не хочется.

— Сначала отдел деактивации магических артефактов, прошу, Малфой, — глумливо и довольно произносит Рон Уизли, отступая в сторону и освобождая мне дорогу.

Рыжий стал достаточно важной фигурой в Аврорате просто потому, что Поттер стал Главой и потянул за собой по служебной лестнице своего дружка.

— Не вижу тут ни одного артефакта, — злобно говорю я, но, все-таки шагнув вперёд, взмахиваю палочкой, — А на безопасность может проверить практически любой, кто в голову не только есть… Хотя… пожалуй, Уизли, ты прав, ты бы не смог.

Я говорю, растягивая слова, и Уизли в мгновение ока покрывается красными пятнами от злости.

— Я глава операции, — сразу же заводится Уизли под общие смешки.

— Я не отношусь к твоему отделу, Уизли, — я последний раз взмахиваю палочкой, и голубоватое свечение тянется по коридору, оседая на стенах, — Я из Отдела тайн, так что, ты мне не указ.

— Может хватит? — встревает один из авроров и смотрит на меня, — Идти-то можно?

Я всматриваюсь в голубоватое сияние в коридоре и киваю.

— Только наденьте очки, определяющие магический потенциал, — говорю я приказным тоном, за спиной сразу же слышится шуршание, авроры достают названный артефакт, — Ещё, вертите побольше головой и не трогайте ничего руками.

Все молча кивают и, вынув палочки, идут по коридору, разделяясь для обыска комнат. Я остаюсь стоять в коридоре, вслушиваясь в торопливые шаги авроров, когда мимо меня проходит Уизли, задевая меня плечом.

— Я доложу начальству, Малфой, — шипит он, и я морщусь от нелепости ситуации.

— Сколько тебе будет угодно, — отзываюсь я, тоже надевая очки и заходя в ближайшую комнату.

***

Кабинет в отделе внутренних расследований выдержан в строгом стиле: простые линии, светло-серые стены, безликий и неприметный, как ещё десяток таких же кабинетов за стенами. Здесь сотрудники привыкли разбираться в конфликтах, произошедших между ними на рабочих местах.

Моя холодность и высокомерие служат хорошую службу, и за пять лет работы в Отделе тайн я ни разу не бывал здесь. Хотя, другие сотрудники частенько ходят сюда, выяснять отношения с Авроратом.

Я и Уизли сидим с одной стороны стола, с другой на нас смотрят наши начальники. Глава Отдела тайн — Лукас Фовель и глава Аврората — Гарри Поттер. Оба выглядят недовольно и просматривают тонкие папки с документами, сильно хмурясь. Ясно, что каждый будет защищать сотрудника своего отдела и от этого конфликт только затянется.

— Я не понимаю, в чём смысл сегодняшнего собрания, мистер Поттер, — устало произносит Фовель, закрывая папку и потирая виски, — от мистера Уизли часто поступают неправомерные жалобы на сотрудников Отдела тайн. И ни одна из них, прошу заметить, ни одна, — Фовель поворачивается в сторону зачарованного пера, записывающего ход собрания, — не была признана «жалобой по существу».

Я высокомерно вскидываю подбородок и поворачиваюсь к Уизли.

— Он оскорблял меня! — начинает Уизли и явно сразу выходит из себя.

— Я никого не оскорблял, — говорю я спокойно и нетерпеливо стучу пальцами по столу, — Повестка встречи очень странная, мистер Уизли наябедничал о том, что сам придумал, своему другу, и теперь вы хотите привлечь меня к ответственности?

Поттер пристально смотрит на меня, лицо его решительное, а губы плотно сжаты.

— Если честно, я сам не понимаю смысла собрания, — говорит Поттер, смотря мне в глаза. — Глава Отдела урегулирования внутренних конфликтов сказала, что мы обязательно должны собраться для обсуждения, — Поттер отрывает от меня взгляд, когда я откидываюсь на спинку стула и быстро облизываю пересохшие губы, в кабинете жарко ужасно, меня так и распирает желание снять мантию и вернуться в свой кабинет.

Уизли подпрыгивает на стуле, ударяясь об ножку.

— Мы здесь потому, что Отдел тайн вообще обнаглели, они позволяют себе слишком многое!

Я кидаю взгляд на недовольного начальника и вздыхаю. Фовель в ответ только качает головой, он старше нас всего лет на 5-7, его вечный художественный беспорядок на голове был тщательно продуман, даже сегодня, когда нас рано выдернули из домов на работу, а безупречный черный костюм явно был сшит на заказ. Выразительные скулы, длинный нос, чувственные губы и огромные серые глаза под густыми бровями, каштановые волосы, он был воплощением красоты, будто сошедший с обложки журнала про рок-звезд. Он был одним из самых непроницаемых и таинственных людей, которых я знал, как и все мы — работники Отдела тайн. Моя же скрытная натура получила полное раздолье, когда я понял, что тут это не осуждается. Про начальника я знал, что он женат: однажды к нему на работу приходила безумно красивая брюнетка, которая прошла как королева, по темным коридорам отдела и быстро закрыла за собой дверь его кабинета.

Фовель внимательно смотрит на меня и взмахивает палочкой, призывая стакан воды ко мне.

— Мистер Малфой, с вами всё в порядке? — спрашивает глава Отдела тайн, и я выпиваю воду залпом и благодарно киваю.

Поттер устало смотрит на друга, мы сидим уже час в этом кабинете и так ни к чему и не пришли.

— Сотрудников Отдела тайн, способных выполнять работу мистера Малфоя не так уж много, — начинает Фовель, задумчиво смотря куда-то поверх наших голов, — Мы не можем удовлетворять прошения мистера Уизли об отстранении сотрудников каждый раз, когда у него не складываются отношения с коллегами.

— У мистера Уизли складываются отношения с коллегами, — парирует Поттер, с вызовом смотря на Фовеля.

Фовель оскаливает безупречные белые зубы и четко произносит, а его голос звенит, отражаясь от стен:

— У мистера Уизли складываются отношения только с вами, мистер Поттер, остальные просто не хотят связываться с главой Аврората.

Я фыркаю и ухмыляюсь в тупую рожу Уизли. Ненависть к рыжему объединяла меня с моим начальником, как, впрочем, и неприязнь к Поттеру тоже. Невыразимцы всегда ощущали себя особой кастой, среди работников Министерства, и я не исключение.

— А вы, видимо, не боитесь со мной связываться? — угрожающе шипит Поттер.

Я вздергиваю подбородок и, глядя Поттеру в глаза, выплевываю:

— Мы не подчиняемся никому, кроме министра, нам нет смысла бояться тебя, Поттер.

— А ты вообще заткнись, ублюдочный Малфой, — взвизгивает Уизли и подскакивает со стула.

— Теперь ситуация с оскорблениями проясняется, — ухмыляюсь я и вздергиваю бровь.

Поттер поджимает недовольно губы и смотрит на друга, в его взгляде явно читается злость и неодобрение, а потом, тяжело вздохнув, смотрит на Фовеля.

— Вы можете заменить мистера Малфоя, в этом отряде, мистер Фовель?

Мой начальник задумчиво гладит подбородок с короткой щетиной.

— Думаю, да, вместо мистера Малфоя мы предоставим другого сотрудника.

Я складываю руки на груди и смотрю с вызовом на Поттера.

— Тогда я хотел бы иметь возможность брать мистера Малфоя в свои операции.

Я прищуриваюсь, но небезразличное выражение лица не меняется, маска навечно въелась в кожу, как у главы Отдела тайн. То, что глава Аврората хотел работать со мной, было слишком подозрительно.

— Возможность у вас будет, — спокойно говорит Фовель, обдумывая каждое слово. Я знаю, что он хочет сформулировать так, чтоб дать своему отделу максимум пространства для маневров. — Только вам будет необходимо предупреждать мистера Малфоя об операциях. На него ляжет часть обязанностей по деактивации артефактов, из-за такой перестановки сотрудников.

Все складывается очень удачно, и я незаметно киваю Фовелю, ловя крошечные лучики улыбки в его глазах. Лазить по темным домам и схронам разных групп темных магов, мне давно надоело, а операций у Поттера, наверняка не так уж много.

— Так что по поводу Малфоя? — возмущается Уизли и тычет в меня пальцем.

— Да боги, угомонись, Уизли, — холодно говорю я, расстегивая мантию и немного расслабляя галстук.

— Я хочу, чтоб его наказали! — Уизли смотрит на своего друга, требовательно поджимая губы, — Гарри, ты же его знаешь.

— Всё, хватит, Рон, — устало произносит Поттер, скидывая свою папку в специальную коробку для закрытых дел, — Я думаю, большинство, из присутствующих, согласится, что в описываемом инциденте нарушения не было. Те слова, которые сказал мистер Малфой, не задели чести и достоинства мистера Уизли.

— Предлагаю наказать мистера Уизли за ложный донос, — издевательски усмехаюсь я, глядя, как багровеет рыжий.

— Попробуй меня наказать! — рычит он, резко придвигаясь ко мне настолько близко, что я чувствую запах его лосьона после бритья.

Я замечаю маленькое, засохшее пятнышко пены для бритья возле уха и дотрагиваюсь пальцами до него, а потом отнимаю палец от горячей кожи, рассматриваю и вытираю о плечо аврора.

Он толкает меня в грудь, но я остаюсь сидеть, поддерживаемый магией главы своего Отдела, только чувствую безумную силу удара, в голове мелькает, что синяки не заставят себя ждать. Слишком тонкая, бледная кожа — моё проклятие.

— Я подам жалобу, мистер Уизли, — говорю я язвительно и с вызовом смотрю ему в глаза, он вскакивает и бежит ко входу, а я кричу ему вслед, — Вашему начальнику.

И я скалюсь, глядя на то, как быстро аврор скрывается за дверью.

— Это было мерзко, — говорит Поттер, качая головой.

— Так вы примите мою жалобу, мистер Поттер? — мой голос выражает только презрение.

— Хватит игр, Драко, — спокойно говорит Фовель, взмахивая рукой, и я холодно улыбаюсь главному аврору.

— Тогда ладно, — я встаю и чувствую, как рубашка противно прилипла к спине, — Как же жарко!

Фовель кивает и расстёгивает пиджак. Поттер следит за нами и язвительно произносит, не обращаясь ни к кому конкретно:

— В Отделе тайн все лучше, прохладнее, спокойнее…

— Главное — люди, — говорю я, пересекая кабинет и открывая дверь, — В Отделе тайн люди лучше.

Фовель с вызовом смотрит в глаза Поттеру и пожимает протянутую руку.

— Не забывайте сообщать об операциях, мистер Поттер, если вы сообщите меньше, чем за три часа, мистер Малфой может не явиться, потому что некоторые артефакты требуют непрерывного и долгого контакта.

Поттер с отвращением кривится, думаю, Фовель напоминает ему меня своим высокомерием и пренебрежительным отношением к людям.

— Я постараюсь предупреждать мистера Малфоя, — голос Поттера ничего не выражает, но я вижу, как ему непросто даются эти слова.

— Я всегда в вашем распоряжении, мистер Поттер, — улыбка моего начальника холодная и наигранная, но, кажется, он специально показывает это. Мужчина убирает руку и направляется ко мне, я жду в дверях, рассматривая Поттера со всем презрением, на которое способен.

— Адью, Поттер, — ухмыляюсь я, и Фовель ухмыляется так же, противно.

Мы выходим, но успеваем увидеть, пока не захлопнулась дверь, как напоследок кривится лицо Поттера.

========== 2 ==========

Прошла уже неделя с назначения меня в отряд Поттера, а я ни разу не был на задании, хотя меня это и не трогает.

Работы появилось столько, что я практически не встаю с места. Артефакты поступают и поступают ко мне в лабораторию, в огромных, заколдованных коробках, от окуляра, для определения чар, болят глаза, а спина немилосердно ноет при каждом движении.

Сейчас на моем столе лежит огромная брошь, в виде цветка, которая, моментально вопьется в кожу и высосет всю кровь из человека за минуту, стоит её надеть.

Я смотрю, стоит ли с ней возиться или легче уничтожить, но эта брошь убила любовницу одного из влиятельных людей, поэтому, наверно, она понадобится на слушаниях суда. Я накладываю защитные чары и аккуратно вожу палочкой по краю броши.

Уверенный и негромкий стук в дверь разносится по кабинету и проникает в лабораторию. Я аккуратно откладываю окуляр и поднимаюсь, надеясь, что ничего серьезного не случилось, уходить не хочется, работа, наконец, дошла до самого интересного.

Я шепчу заклинание и открываю дверь. Поттер стоит со скучающим видом и раздраженно смотрит на меня, стоит мне открыть её шире.

— Я пришел сказать, что сегодня операция. В четыре часа вечера.

— Поэтому ты пришел в одиннадцать часов утра? — я стараюсь вложить в эту фразу всю язвительность и раздражение.

Он хмыкает и разводит руками:

— Мне же надо выполнять требования твоего начальства, — весь его образ сочится презрением.

Я самодовольно ухмыляюсь и прищуриваюсь.

— Верное решение, Поттер.

— Не думай, что ты победил, — шипит он и разворачивается на каблуках.

— Не знал, что мы играли! — говорю я, и эхо моего голоса разносится по коридору, догоняя его, Поттер вздрагивает, а я смотрю на его удаляющуюся спину в черной форме.

Авроры носят черную полевую форму, красную — парадную и при патрулировании. А мы — невыразимцы — носим серебристую, просто китель и штаны и никаких мантий. Все зачарованно нашим же Отделом, никто не знает, кроме нас, как это делается и что, для каждого, делают индивидуальные комплекты. В толпе авроров мы остаёмся самыми защищенными, портключи вшиты в рукав, и мы можем уйти с поля боя в любой момент. У нас одна задача — выжить и принести информацию, любой ценой.

Я смотрю на спину Поттера и размышляю, что он стал красив собой. Эти волосы, глаза, тело, с налитыми, упругими мускулами, очки он давно не носит, но привычка щуриться не оставляет его. Его кожа золотистая, от загара, мерцает, даже в свете наших мертвенно белых ламп. Я вздыхаю и закрываю дверь, шепчу заклинание, не убирая ладони с ручки. После проникновения в Отдел тайн пожирателей, Поттера и его команды, меры предосторожности существенно улучшили. Мне нельзя открыть дверь, не положив руку на ручку и не прочитав заклинание, закрыть её я тоже не могу без того же ритуала. Сложно, долго, но можно привыкнуть. В случае захвата министерства, мы должны выжить и унести самые ценные артефакты. Наш Отдел возможно законсервировать и прожить в нем долгие годы, ожидая, пока нас спасет Аврорат.

Мы элита министерства, и я горжусь своим положением. Но иногда, выезжая на задания, в составе группы авроров, я замечаю, как они сторонятся меня, они не знают, что я делаю, не понимают, что могу им сделать. Мы всегда действуем в своих интересах. Однажды, в результате зачистки дома, я отдал приказ убить мужчину, слепого старика, который, казалось, выжил из ума. Авроры долго не могли решиться, хотя приказ об этом, находился в руках у Уизли, подпись и печать министра и главы Отдела тайн — Лукаса Фовеля, алели на пергаменте. Но колебание авроров было заметно, послышались шепотки. И я, выхватив палочку, пустил ему в грудь Аваду.

Заклинание разорвало пространство, и старик обмяк в своем кресле-качалке.

— Я забираю его к себе в Отдел, — процедил тогда я, не убирая палочку и заключая тело в мерцающую сферу.

— Почему его надо было убить? — спрашивает молодой аврор, стоящий рядом со мной.

Я смотрю на него холодным и злым взглядом, стараясь не слишком раздражаться.

— Это секретно, — говорю я и подхожу к телу, сфера обхватывает тело, как вторая кожа, мерцает и переливается по контуру.

— Что нам делать с теми артефактами, что мы здесь найдем? — спрашивает растерянно Уизли и тупо пялится себе под ноги.

— Нам все равно, — говорю я, — Их надо уничтожить. Сожгите здесь всё, что-ли.

Мой голос спокойный и холодный, и я аппарирую, держа тело за ещё теплую руку.

***

В 15:56 я стою на аврорской площадке для аппарации. Заложив руки за спину, я осматриваю ряды затянутых в чёрное авроров и думаю, что эти люди, каждый из них, может быть потенциально опасен, каждый из них — это тайна. В нашем Отделе мы знаем всё обо всём, и я недовольно хмурюсь, из-за того, что недостаточно изучил всех участников операции.

Поттер проходит мимо меня, слегка задевая мою руку кончиками пальцев, и по телу проходит электрический ток. Мне приходится призвать всё свое самообладание, чтобы не дёрнуться и не отшатнуться. Брюнет делает вид, что ничего не было, но меня накрывает лавина злости, мне хочется почувствовать, как его шея хрустит и ломается в моих руках. И хочу услышать его стон. Перед глазами проносится картинка, как Поттер стонет подо мной, пока я вколачиваю его в матрас своей кровати, но я отгоняю её силой мысли. Слишком навязчивая идея, преследующая меня ещё со школы, до сих пор не даёт мне покоя.

— Здравствуйте, авроры. Сегодня у нас операция по коду «Два сигма», — он смотрит мне в глаза и, нахмурившись, говорит, — У нас в команде новый сотрудник по деактивации магических артефактов и заклятий — мистер Драко Малфой.

Кто-то в дальнем ряду смеётся, я окидываю всех презрительным взглядом, и смех затихает.

— Я надеюсь, мы поладим, господа, — вкрадчиво говорю я, и толпа вздрагивает. Моя холодная улыбка не предвещает ничего хорошего, обычно сотрудники нашего Отдела стоят в середине аврорского построения при аппарации, и я иду к ним, толпа, облаченных в чёрное мужчин и женщин, расступается передо мной, и я, словно нож, вхожу в их построение.

— Удачи нам, отряд, — говорит Поттер, и через секунду все вытягивают руки, замыкая всё построение в неразрывную цепь, и аппарируют.

========== 3 ==========

Мы оказываемся на подъездной дорожке темного дома, стены выложены из речного камня, и я аккуратно двигаюсь, след в след, за идущим впереди аврором, инстинкты вопят, и хочется сорваться и бежать, но люди вокруг меня, только сильнее сжимают палочки, как и я. Поттер впереди отряда, я вижу его вихрастый затылок и думаю, каково это — целовать его в макушку по утрам.

Неслышно мы подходим к двери дома, и я поднимаю руку, еле слышно шепча заклинания, они оседают, как пыль, на двери, светятся и переливаются, а я внимательно слежу за изменением состояния, продолжая шептать формулу. Поттер напряженно всматривается в меня, дверь тихонько щелкает и неслышно распахивается, я взмахиваю палочкой опять, и по коридору катится поток магии, пропадая где-то за поворотом. Через, бесконечно долгие, пару секунд, камень, вшитый в перчатку вспыхивает фиолетовым и погасает.

— В северной комнате двое взрослых. И в подвале тело, в западной комнате ещё один, — я говорю тихо, но каждый слышит меня, — Их надо убить, — говорю я, и все вздрагивают.

Никто не любит такие задания, но разве нас спрашивают.

— Вперёд, — одними губами шепчет Поттер, и авроры бесшумно крадутся в дом.

Он стоит в их потоке, не двигаясь с места.

— Приказ? — говорит он, напряжённо всматриваясь мне в глаза, и я протягиваю ему пергамент. Он пробегает его глазами и морщится. Мы слышим крики и звуки падения, голоса людей. Я стою, не шевелясь, заложив руки за спину, он смотрит на меня, и я поворачиваюсь к нему. Меня бьёт наотмашь зелёная глубь его глаз, и я призываю все свои силы, что не вздрогнуть и не отвести взгляд. Мне хочется взять его за ворот кителя и впиться в губы поцелуем или размозжить его голову о камень. Во мне кипит и бурлит магия, я ощущаю, как на кончиках пальцев образуются завихрения и поднимаю руку, серебристое мерцание охватывает руку до локтя, и я улыбаюсь, магия во мне требует выхода, и тело дрожит, как натянутая струна. Поттер смотрит на меня во все глаза и подается вперёд, тянет руку, к моей руке, но мы слышим, как аврор зовёт Поттера, и он срывается с места.

Я не торопясь, спускаюсь в подвал, но тело, судя по следам крови, потащили наверх. Аккуратно ступаю по коридору, поднимаюсь по лестнице прислуги и захожу в первую комнату, там стоит несколько авроров и смотрят на два трупа, ничего интересного, это не моя история. Выхожу и иду в западную комнату. Там набилась куча народа, но когда я захожу в дверь, все расступаются и я иду в середину комнаты, у трупа мужчина стоят авроры, рассматривая его лицо, усеянное татуировками. Я накладываю заклинание на него, его надо забрать в отдел. Второй труп — из подвала, это девочка, маленькая, не старше пяти лет.

— У меня дочь ее возраста, — шепчет какой-то аврор, а я всматриваюсь в ее кожу, где до нее дотрагивались, перенося сюда.

— Кто ее нёс, вытяните руки вперёд, ладонями вверх, — говорю я и все замирают, слышно, как кто-то в шморкает носом в углу. Но никто не решается выполнять сказанное мной, в их глазах я такой же, как они — обычный рядовой. Поттер, конечно же стоит дальше меня на этой лестнице успеха и авторитета. Но вряд ли кто-то знает, что я имею право отстранить Поттера от задания, если во время оного будет выяснено что-то, к чему у него нет допуска. Да, он глава Аврората, но не более, секретные сведения не его сфера интересов. Поэтому я никогда не выясняю, кто круче, и не обижаюсь на пренебрежение в отрядах, зачем им знать больше, чем им дают.

— Выполнять! — кричу я, звенящим, как сталь голосом, и все, включая Поттера, вздрагивают. Глядя на растерянного начальника, несколько человек делают шаг ко мне и вытягиваю руки, я вижу, ещё до взмаха палочки, что на них проклятие мертвой кожи.

Если человек безумно сильно желает покоя, он может наложить проклятие это на свое тело, но не всегда осознанно, и тогда, тот, кто дотрагивался до него, никогда не сможет больше ничего осязать без боли, потому что кожа с ладоней будет слезать от малейшего касания.

— Все, кто имел с ней тактильные контакт, в Мунго, срочно, скажите, что это проклятие мертвой кожи. И не трогайте никого руками, ради Мерлина.

Четверо человек сразу аппарируют, не дожидаясь приказа Поттера, а я смотрю на тело, подхожу ближе, но происходит что-то странное. Тело взмывает в воздух.

— Все на выход, живо, — говорю я, вытаскивая палочку, уверенность в том, что сейчас произойдет растет, с каждой секундой, но мне нужно тело, а не ошмётки и я, вкладываю в заклинание все ту магию, что обволакивала руки. Авроры выходят, но дверь не закрывают, Поттер остаётся стоять со мной рядом.

— Я сказал на выход, Поттер, — чеканю я, — Ты обязан мне подчиняться в случае экстренной ситуации, это она. Вон отсюда.

Поттер молча покоряется и выходит, задевая меня плечом, я вздрагиваю, прикусываю язык, чтоб не вскрикнуть от боли. Синяк разливается под кителем, я в этом уверен.

Мои взмахи палочкой точны и аккуратны, как пряха, я заматываю тело в кокон заклинаний, девочка начинает снижаться, но зависает в воздухе, прямо около моего лица. Мои губы повторяют и повторяют формулы заклятий, но я уже вижу, что обречён на провал и она взмывает выше. И через секунду, тело лопается, как спелый помидор, кровь, фонтаном окатывает меня с головы до ног, я успеваю кинуть щитовые чары за мгновение, как обдало бы всех, кто стоит в дверях и наблюдает за мной. От девчонки не остаётся ничего, никаких костей.

— Блять, — громко говорю я и вытираю глаза, сплевываю кровь на пол и поворачиваюсь к аврорам, они вздрагивают, а Поттер выглядит ошеломленным.

— Можно войти? — почти сразу же находится он, и я качаю головой. Я иду в их сторону и все пятятся назад, за мной, как на верёвочке тянется труп мужчины, оставляя смазанный след крови за собой. Я запираю дверь, прикладываю к полотну двери окровавленную ладонь и шепчу заклинание, она щелкает и начинает светиться белым.

— Ёбаные маги, одни проблемы, — я сплевываю ещё раз. Не сложно представить, как я выгляжу, серебристая форма вся залита кровью, с моих пепельных волос, тоже капают алые капли, всё в ней, только глаза, вокруг них вытерто, серые глаза светятся холодом.

— Можешь воспользоваться душем авроров, — говорит Поттер, желая разрядить обстановку.

— У нас в отделе тоже есть душ, — говорю я и машу рукой.

— Что же ещё есть в отделе тайн? — глаза Поттера загораются с интересом.

— Это тайна, — говорю я и добавляю, смотря на него, как можно более высокомерно, — заприте здесь всё. Только книги заберите.

Поттер кивает, слушая мой приказ, а я сразу же аппарирую, прихватив с собой труп.

Комментарий к 3

С днем рождения меня

========== 4 ==========

Следующее совместное задание с авроратом появляется через пару дней. Я измотан и выжат, как маггл после встречи с вампиром. На площадке для аппарации стоит галдеж, я стою поодаль ото всех и наблюдаю, слушаю обрывки разговоров и фраз. Любая информация имеет значение. Девушка, стоящая в дальнем конце площадки, наблюдает за мной, я не удивлен, многие, считают, что мы хорошая возможность, удачно выйти замуж или жениться. Но её интерес мне кажется иным. Она нерешительно обдумывает что-то, а я ловлю её взгляд и еле заметно киваю, тогда она резко срывается с места и подходит ко мне.

— Мистер Малфой, можно с вами поговорить?

— Конечно, — говорю я, стараясь игнорировать взгляды авроров. Она подходит ближе и вытаскивает из-под кителя кулон с небольшим сине-зеленым камнем.

— Мне его подарил брат, но я не могу снять его, и с каждым днём мне все тяжелее и тяжелее…

— … дышать, — перебиваю её я, беря в руки кулон, и девушка кивает. Авроры не шевелятся, но слушают, ловя каждое слово. Девушка кивает, я взмахиваю палочкой, кулон светится фиолетовым, сдавленный ропот проносится по толпе.

— Это проклятие?

— Это пять лет Азкабана, — говорю я и смотрю ей в лицо, — Этого человека нужно наказать.

Она отрицательно машет головой и всхлипывает, я держу кулон, который ещё висит на её шее и делаю глубокие вдохи, чтоб успокоиться.

— Я сниму проклятие, прямо сейчас. Только стойте смирно, не хочу писать отчет о вашей смерти, — говорю я, и она вздрагивает. Я холодно улыбаюсь, и никто не может понять, шутка это или нет.

Я дотрагиваюсь палочкой до кулона и читаю заклинание, камень вспыхивает и пульсирует ярким светом, а цепочка натягивается. Я медленно веду палочкой и обхожу девушку, останавливаясь за её спиной, ища застёжку.

Все смотрят на меня, но тут на площадку врывается Поттер, чёрным вихрем бежит и замирает, как только видит, что я делаю. А я прикладываю палочку к замку, закрываю глаза и мысленно тянусь к механизму, знакомые слова льются потоком с губ. Я даже не задумываюсь о том, что говорю, но я думаю о Поттере, который смотрит на меня, и мне становится невыносимо жарко.

— Горячая или холодная цепочка? — говорю я, закончив читать заклинание, и все вздрагивают.

— Холодная, — говорит девушка.

— Подумай — настаиваю я, наклоняясь к ее уху, она вздрагивает и слегка отстраняется, а Поттер дергается в нашу сторону, но вовремя останавливается.

Девушка задумывается и кивает.

— Холодная.

Я обхожу её и кладу руку ей на грудь, накрывая кулон.

— Что здесь творится? — сразу же взвивается Поттер, голос его злой, надменный и холодный.

Я поднимаю руку в жесте, говорящем «подожди секунду», но он не ждёт, а преодолевает разделяющее нас расстояние и хватает меня за руку, больно прижимая пальцы к палочке.

— Что здесь творится, Малфой? — чеканит он, и я поворачиваюсь к нему, не убирая руки от груди девушки.

— Ты хочешь, чтоб вместо снятия кулона с проклятием я превратил её мозги в желе? — выплёвываю я, — Или её саму в трясогузку?

Поттер выпускает мою руку, ошеломленно смотрит на меня и говорит:

— Нет, не хочу. Продолжайте.

Я поворачиваюсь к девушке и улыбаюсь ей, стараюсь улыбнуться, это уж точно. Рука моя прижимается сильнее, и я шевелю губами, еле слышно читая заклинание. Глаза девушки расширяются, и она смотрит на меня, я чувствую её панику, биение пульса и недоверие, она боится, что я ее убью. Но последние слова затихают, и я убираю руку, она расстегивает ворот кителя, и я вижу ожог от моей ладони.

— Это легко исправить, — говорю я и взмахиваю палочкой, ожог исчезает, а кулон расстёгивается и взмывает в воздух.

Все двадцать человек облегчённо выдыхают, я чувствую дыхание Поттера, от него пахнет хвоей, и я на миг закрываю глаза, представляя, как он бы обнял меня.

— Я могу заколдовать его, как оберег, — говорю я и открываю глаза, девушка внимательно меня рассматривает.

— Что я вам буду должна? — говорит она, и я ухмыляюсь.

— Только информацию, — говорю я, поводя плечами. Она кивает, и я чувствую, как Поттер кладет мне руку на плечо.

— Если ты навредишь ей… — шипит он, но я лишь фыркаю.

— Если бы я хотел навредить, то взорвал бы её голову, пока снимал кулон, — говорю я снисходительно, поворачиваясь и смотря ему в глаза. Горячая ладонь прожигает китель, жарит плоть и плавит кости. Хочу почувствовать эту ладонь у себя на заднице, или пусть убирается к Мордеру. Но ладонь на задницу не ложится, а я лишь вздыхаю. Кулон взмывает выше, и я опять читаю знакомые заклинания. Поттер убирает руку с плеча, я взмахиваю руками, бормочу слова и чувствую магию на кончиках пальцев, камень в украшении мерцает и переливается, по цепочке идут мелкие волны. Я заканчиваю, и кулон вытягивается в длинную, тонкую линию и подплывает ко мне, а затем ложится на протянутую ладонь.

— Вот и всё, — говорю я и опять обхожу девушку, надевая ей на шею украшение, — теперь он зачарован, как оберег. От сглаза и проклятий. Но только не сильных.

Девушка кивает, и я застегиваю замок на цепочке, она вертит камень в руках, смотря, как он переливается.

— Зачарование исчезнет? — спрашивает она, смотря мне в глаза, и я непонимающе таращусь на нее.

— Я не ярмарочный торговец, зачарование вечно, — я фыркаю высокомерно и веду плечами, тогда девушка шагает и обнимает меня, мои глаза расширяются, и я удивлённо открываю рот.

— Спасибо! — восторженно произносит она, и это звучит так искренне, что у меня перехватывает дыхание.

— Обращайтесь, мисс.

— Просто Эва, — говорит девушка и выпускает меня из объятий, она быстро застегивает китель, пряча кулон. Поттер кладет мне руку между лопаток и немного толкает вперёд, я делаю несколько шагов и замираю.

— Нужно поговорить, — его голос чуть громче шёпота, но разносится по площадке так, будто кроме нас тут никого нет. Все Авроры с жадностью ловят каждое слово.

Я взмахиваю палочкой, и нас окутывает непроницаемая дымчатая сфера.

— Говори, — мой голос наряжен, его рука так и лежит между лопаток, по телу разливается тепло и напряжение, я хочу схватить его и поцеловать, но вместо этого, просто смотрю ему в глаза.

— Спасибо, за помощь, я лично благодарен тебе, Малфой.

— Пожалуйста, — говорю я, и он берет меня за ту руку, которая лежала на груди у ведьмы и поворачивает ладонью вверх. Быстро осматривает мою ладонь и проводит пальцем по линии жизни.

— Как ты это сделал? — спрашивает он странным голосом, и меня бьёт крупная дрожь.

Я подаюсь к нему и выдыхаю в лицо, практически касаясь губами его губ

— Тайна.

Вырываю руку и взмахиваю палочкой, сфера исчезает, а я прохожу в середину построения авроров.

========== 5 ==========

Я сижу за столом в кабинете совещаний министра магии. Стол уменьшен, и вокруг него стоят всего четыре стула. Три уже заняты: министр магии Кингсли, глава отдела тайн Фовель и я. Ждём только Поттера, и я вижу, как министр нетерпеливо елозит на стуле. Тишина складывается в минуты, а я размышляю о том, как обезвредить артефакт, лежащий на моем лабораторном столе. Мерзкая книжонка, которая никак не поддается, ещё немного и я уже не знаю, что сделать, чтоб она мне открылась.

— Это не очень уважительно, не находите, господин министр? — спрашивает Фовель и смотрит своими великолепными, серыми глазами, на министра.

— Вы правы, мистер Фовель, — выдыхает министр и встаёт.

В этот же момент распахивается дверь и вбегает Поттер. Он раскрасневшийся, потный, весь в грязи и крови.

— Прошу прощения, господа, — аврор останавливается и смотрит на министра, — Рейд оказался сложнее, чем ожидалось.

Я фыркаю и взмахиваю палочкой, кровь и грязь в мгновение ока исчезают.

— Какого дьявола, Малфой, — рычит он.

Я невозмутимо смотрю на него и опускаю палочку с тихим стуком на стол.

— Не особо любезно с вашей стороны, мистер Поттер, опаздывать и даже не предупредить нас. Вас ожидали трое высокопоставленных человек.

— Это ты то высокопоставленный? — сразу же взвивается Поттер и почти кричит.

— Мистер Поттер… — начинает министр, и брюнет садится на стул, — … Мистер Малфой прав, мы ожидали вас, и вы бы могли предупредить нас и очистить форму, перед тем, как зайти на прием к министру.

Поттер пристально смотрит на меня, и мне сразу же становится неудобно. Он пристально смотрит на мои пальцы, осматривает лицо, бледную шею, спускается взглядом по моим плечам, и я нетерпеливо веду плечами.

— Извините, господа, — говорит Поттер и нехотя отрывает от меня взгляд.

— Если вы позволите, министр, я бы хотел начать обсуждение. У нас с мистером Малфоем много дел ещё сегодня, — холодно говорит Фовель и пристально смотрит на Поттера, взгляд его выражает презрение.

— Конечно, мистер Фовель, прошу вас, — министр делает приглашающий жест, и глава отдела тайн продвигает исписанный пергамент по столу ближе к Поттеру.

— Отделу тайн необходимо провести операцию по обезвреживанию артефактов. Адреса перед вами.

Поттер недоверчиво смотрит на пергамент и переводит взгляд на меня.

— Тут же так много адресов. Это все места, которые нужно зачистить?

Фовель тоже смотрит на меня, и я пожимаю плечами.

— Нам нужны определенные вещи. Возможно, нам не надо будет ничего зачищать, — говорю я равнодушно, — Есть уже давно не жилые дома, но я же не могу пойти один.

Поттер смотрит на мое равнодушное лицо и сжимает кулаки, он шумно дышит, но изо всех сил старается успокоиться. Но мне нравится, как он пыхтит, и я продолжаю:

— Хотелось бы начать завтра, главный аврор Поттер, — я растягиваю слова и кривлю губы в подобии улыбки, Поттер багровеет, но я и не думаю останавливаться, — Вам плохо, мистер Поттер? Вы покраснели.

Брюнет вскакивает, а Фовель пренебрежительно фыркает.

— Мистер Поттер, держите себя в руках.

Главный аврор тяжело дышит и садится на стул.

— Это приказ министра магии или желание мистера Малфоя? — спрашивает он язвительно, а я только вздергиваю бровь.

— Если бы вы выполняли мои желания, мистер Поттер, это было бы далеко не первое, что я пожелал.

Брюнет давится воздухом, а мой начальник издает смешок, министр же открыто смеётся.

— Нет, мистер Поттер, это мой приказ, а не желание мистера Малфоя.

— Тогда мы приступим к выполнению послезавтра, — Поттер выразительно смотрит на меня и продолжает, — у нас было сегодня сложное задание, и отряду надо отдохнуть.

Министр кивает и смотрит на Фовеля.

— Вас устраивает, мистер Фовель?

Глава отдела тайн пожимает плечами, его лицо ничего не выражает, как и моё. Игра в отсутствие эмоций — забавная игра, которая очень часто раздражает людей.

— Это компетенция мистера Малфоя, если его устраивает, то и меня тоже.

Я киваю и равнодушно говорю:

— Если вашим людям, аврор Поттер, необходим отдых, я только за.

Министр добродушно улыбается и встаёт.

— Тогда, считаю, наше маленькое собрание, законченным. Всего доброго.

Все встают, Поттер буравит меня взглядом, и я аппарирую, не дожидаясь разборок.

***

Громкий стук врывается в тишину кабинета, а затем в лабораторию. Палочка в моих руках дёргается, и я в ужасе осматриваю то, как моя рука воспламеняется. Отдергивая руку из-под защитного купола, тушу водой загоревшуюся, словно бумага, кожу и смотрю на расползающиеся ожоги. Стук уже не прекращается, и я быстро иду к двери, читаю заклинание, держась здоровой рукой за ручку и распахиваю дверь, Поттер стоит в коридоре и со злостью смотрит на меня.

— Какого хрена, Малфой? — орет он на весь коридор, и я взмахиваю палочкой, накидывая на нас заглушающую сферу, — Я тут стучу уже полчаса.

Я закатываю глаза и вздыхаю, рука горит огнем, я чувствую, как боль захватывает меня целиком.

— Я был занят, Поттер, быстрее говори, что ты хотел и проваливай, — голос звучит как-то, странно болезненно, даже для меня, и он всматривается в мое лицо. Я покрываюсь липким потом и, не задумываясь, провожу обожженной рукой по лбу, пальцы обдает болью, и я охаю.

И без того огромные глаза Поттера округляются, и он открывает рот.

— Это что, Малфой? — спрашивает он, но я уже убираю руку за дверь.

— Что тебе надо, Поттер? — зло говорю я, и он отшатывается от меня. Его обречённый вздох раздражает меня больше обычного.

— Список артефактов для поиска, будь добр, — говорит Поттер, меняясь в лице и придавая себе равнодушный вид.

— Нет, никакого списка не будет. Я сам список.

— Мы бы быстрее зачистили без тебя, — огрызается он.

— Этого не будет. Я обязательно должен присутствовать, — пожимаю я плечами.

Поттер злится и смотрит на меня, настолько презрительно, что я внезапно для себя пугаюсь, но потом беру себя в руки.

— Ты не будешь диктовать мне условия, — шипит он.

— Все вопросы к главе отдела тайн, мистеру Лукасу Фовелю, — и я захлопываю дверь, перед самым носом аврора.

Ожог горит и невероятно болит, а значит требует обработки и чем быстрее, тем лучше.

***

На следующий день я стучу в дверь кабинета Поттера, практически сразу же дверь распахивается, и я слышу крик из глубины кабинета.

— Проходите.

Я иду и замираю посередине кабинета. Темное дерево, пушистые ковры, огромный камин и жаркий огонь, мне мгновенно становится невыносимо душно.

— Добрый день, мистер Поттер, — говорю я, и брюнет сразу же отрывается от чтения бумаг.

— Здравствуйте, мистер Малфой, — презрительно выплёвывает он. Сколько бы не прошло времени, но мне невыносимо больно от того, что он говорит со мной так. Меня как-будто бьют в живот, и я из последних сил держу себя в руках, чтоб не уйти.

— На какое время назначена завтрашняя операция? — спрашиваю я, сжимая и разжимая кулаки в перчатках из драконьей кожи. Повреждения были сильнее, чем предполагалось и теперь, ярко красная кожа, на местах ожога, делают эти места уродливыми и странными. На бледности моей кожи, это особенно выделяется.

— Я думал, это ты мой начальник, Малфой.

Стараясь держать себя в руках, я что есть сил стискиваю челюсти и против воли хмурюсь, мое сердце стучит и стучит о ребра, а руки мелко трясутся.

— Хватит, Поттер, — говорю я, достаточно резко, чтоб он вздрогнул, — Хочешь помериться членами? Хорошо, ты выиграл, — говорю я и вздыхаю, — Во сколько завтра начинаем?

Поттер встаёт и идёт ко мне, руку немного дёргает, хочется выпить обезболивающее, а может и чего покрепче. Они молчит и сверлит меня взглядом, в голове шумит, и хочется уже скорее уйти. Хочется лечь в кровать дома и подрочить, представляя Поттера, между моих ног.

— Мой член достаточно большой, чтобы оттрахать тебя, Малфой, — он подходит так близко, что я чувствую запах его парфюма.

— Тебе сначала надо будет меня уговорить на секс, Поттер. Иначе оставь свой член при себе, — выдыхаю я и закатываю глаза.

— Завтра в двенадцать часов дня.

— Какой адрес первый? — я выдыхаю с облегчением и радуюсь, что, наконец, скоро уйду.

— Идем по списку, — говорит он, смотря мне в глаза, — Тебя устраивает?

Я киваю и в задумчивости тру больную руку.

— Да, конечно, все хорошо.

Поттер следит за моими действиями и останавливает взгляд на моей перчатке.

— Как твоя рука? — его голос звучит обеспокоенно, и мне это разбивает сердце, мне хочется заплакать.

— Все хорошо, спасибо, — голос мой едва слышно дрожит, но он, видимо, это слышит.

— Что с ней было? — он берет мою руку и бесцеремонно задирает рукав. Алые маки ожогов тянутся до самого локтя.

— Небольшой инцидент при обезвреживании артефакта, — говорю я и смотрю в его обеспокоенное лицо, глаза опущены и темные пушистые ресницы едва подрагивают, — Нечего колотить в мою дверь, когда тебя не ждут.

И тогда Поттер дёргается, сильнее сжимает мою руку, и я шиплю от боли, вырывая запястье из его горячих пальцев.

— Это из-за меня?

Его зелёные глаза всматриваются в меня, все мои силы уходят на то, чтоб стоять спокойно и не поцеловать его. Слишком близко, он слишком близко, и голос его слишком приятный, притягательный. Мне страшно и хочется уйти.

— Завтра в двенадцать дня, — холодно говорю я, — Встретимся там.

Поттер остаётся стоять, когда я быстро выскакиваю из кабинета.

class="book">========== 6 ==========

Первый адрес в моем списке, я предвкушаю новые редкие артефакты в своей лаборатории. Конечно, ещё слишком рано, но во мне разливается удовлетворение, я уже рад, что нахожусь тут и что скоро артефакты будут в моих руках.

В этом доме зарегистрированы множество важных вещей, вопрос лишь в том, что там не зарегистрировано. И именно это мне и нужно. То, что прячут в тайниках, за замками и под половицами, мне нужны тайны.

Когда отряд Поттера использует портключ, я уже провел разведку и стою перед дверью дома. Они медленно приближаются ко мне, и я вздрагиваю, замечая, как пристально следит за мной Поттер.

— Что нам нужно в этом доме? — спрашивает он. И меня раздирает засмеяться, эти его глупые вопросы никогда не приводят к ответу, но позволяю себе лишь фыркнуть.

И накидываю непроницаемую сферу на нас и смотрю на авроров, прижавшихся плотнее друг к другу. Видимо, они не знают этого заклинания, им не нравится, что я использую его на них, но удобство авроров меня волнует в последнюю очередь.

— Вам нельзя ничего трогать в доме, — говорю я и смотрю в глаза стоящего рядом Поттера, — вообще НИЧЕГО, на руки наденьте перчатки, которые вчера передали из нашего отдела. Не снимайте их ни за что, если кого-то увидите — убейте. Мы ищем тайники, книги и вещи с высоким магическим потенциалом. Больше сказать не могу, — я делаю паузу, — Если вы что-то найдете, не ждите, не трогайте, сразу зовите меня и выходите из комнаты.

Все авроры кивают, а Поттер сверлит меня горящим взглядом, он привык раздавать команды, а не получать, и сложившаяся ситуация его бесит, это явно.

— Вперёд! — говорю я, снимаю покров и отступаю с их пути.

Двадцать пар ног заходят в дом, я движусь за ними, спускаюсь в подвал, поднимаюсь наверх, стена за стеной, пол, потолок, столы и полки. И вижу нужную книгу тогда, когда собираюсь уже выйти из комнаты, но ее магия тянется к моей, и я нахожу её в потайном сейфе, в полу. Пара заклинаний и я вижу её, лежащую в пыли и паутине, но блестящую своей обложкой.

— Мистер Малфой, — слышу я крик откуда-то сверху и торопливо упаковывают книгу в специальный короб, для переноса опасных артефактов.

Когда я нахожу, человека меня звавшего, я предельно доволен: найти этот темномагический трактат — бесценно.

Молодой аврор стоит напротив картины на стене и тычет в нее пальцем. Сначала я не могу понять, что не так, на черном фоне картины появляются буквы глянцевые, блестящие, черные буквы и исчезают, а потом сменяются алхимическими символами.

— О, Мерлин всемогущий, — шепчу я, смотря на картину. В само полотно картины магией вписано древнее проклятие, которое может применить потомок человека, написавшего картину. Оно предназначено для того, чтобы убить всю семью того, кого проклянут. И это великолепно, оно идеально и стройно ложится на язык. Дальше идёт рецепт умерщвляющего зелья, которое невозможно отследить.

— Кто видит то, что здесь написано? — спрашиваю я, оборачиваясь, на группу авроров, столпившихся в коридоре, возле двери. Двое человек поднимают руки.

— Вы чистокровные? — интересуюсь я, резче чем нужно, и они кивают, — Поразительно, — говорю я и опять поворачиваюсь к картине, — Что видят остальные?

— Фиал с кровью на фоне книги, — говорит Поттер, и я вздрагиваю. Его присутствие придает ситуации некоторый сюрреализм.

— Выходите, я сниму картину, — приказываю я и тянусь за палочкой. Слышен топот ног и дверь захлопывается. В полной тишине я снимаю картину и тоже упаковываю ее, коробки зачарованы таким образом, что перемещаются в лабораторию, через полминуты, после закрытия. Я дожидаюсь перемещения и выхожу в коридор. Этот день складывается слишком хорошо, и голова немного кружится, от предвкушения. Я слышу голоса откуда-то сверху и иду на них, я уже стою в дверях, когда кто-то кричит:

— Мистер Малфой…

— Я тут, — произношу я спокойно, и все вздрагивают.

— Мы нашли это, — говорит молодая ведьма, и я подхожу ближе. В шкатулке, на черном бархате лежит четыре браслета. Поттер стоит, нависнув над шкатулкой. Я медленно приближаюсь и становлюсь рядом, в свете солнца, который льется из окна, я вижу руны бегущие по внутренней и внешней стороне браслетов. Они горят и переливаются, два из них горят голубоватым светом, а два — алым. Поттер смотрит на них завороженно, а затем протягивает руку. Слишком близко, я тянусь к его руке, бью его по кисти, как ребенка, тянущегося за мороженым, но уже поздно.

Браслет подскакивает и впивается в его запястье, один алый, голубой подскакивает и впивается в другую руку. Со мной происходит то же самое. Я ошеломленно смотрю на запястье, которое только что было свободно. В тишине слышно, как Поттер моргает, я медленно поднимаю руки и снимаю перчатки, кожа не меняет свой цвет. И я полностью поворачиваюсь к аврорам, многие из них стоят с открытым ртом.

— Кто-нибудь знает чары определения злонамеренности?

Эва, девушка, чей кулон я обезвредил, выступает вперёд.

— Оставайся там, — говорю я, — Просто стой, где стоишь.

Она кивает и взмахивает палочкой, Поттер поворачивается лицом к Эве и смотрит на неё. Нас обволакивает разноцветная пена, она пузырится вокруг нас, оседает на браслетах, а потом начинает светиться жёлтым.

Я и Эва выдыхаем, а остальные, смотрят с недоумением.

— Теперь мы точно знаем, что это пока нас не убьет, Поттер, — выплёвываю я, поворачиваясь к нему. По телу проходят лёгкие волны, и я стараюсь дышать глубоко, чтоб не заорать, как безумный.

— Ты самый тупой и безответственный человек из всех, кого я знаю, — продолжаю и я вижу, как слова бьют прямо в цель, — Бездарный, самонадеянный, глупый и совершенно безнадежный, ты не способен думать о безопасности окружающих… — я набираю в лёгкие побольше воздуха и внезапно ощущаю растущий ужас и вину, мне становится безумно больно и стыдно, хотя секунду назад я не чувствовал этого, — Я напишу рапорт, Поттер, — выплёвываю я и отворачиваюсь от него, — На сегодня мы закончили. Мисс Эва, спасибо, — говорю я и отворачиваюсь от авроров, стараясь как можно быстрее запечатать коробку от артефакта в свою коробку и уйти.

Этот день не кончится теперь никогда.

***

Спустя три часа я сижу в кабинете Фовеля, напротив меня сидит Поттер. Его лицо померкло, как-будто, из него выкачали всю жизнь, он смотрит в одну точку, и мне кажется, что я ощущаю боль и страх, где-то в стороне, от бушующей во мне, злости и ненависти.

— Мистер Поттер, вы будете рады узнать, что мистер Малфой выяснил, что же это за артефакт.

Поттер кивает и поднимает голову, его взгляд как-будто проходит сквозь меня.

— Это браслеты братства, — говорю я, злость опять накатывает волной, и я чувствую, как проступают пятна на лице и шее.

Фовель усмехается и откидывается на спинку своего кожаного стула. Его кабинет выполнен в строгой, классической манере, только приглушённые, темные цвета, никаких ярких пятен, кроме стали его глаз.

— Расскажите подробнее, мистер Малфой, я немного помню об этом редком артефакте, — издевательски говорит он, понятно, что он все знает и просто издевается над главой Аврората.

— Лукас, я не понимаю, зачем это… — начинаю я, но он меня обрывает, поднимая руку.

— Расскажи об артефакте подробнее, Драко, — говорит он стальным голосом, и я вздыхаю.

— Браслеты братства — артефакт, связывающий двоих людей. Они начинают чувствовать, то, что испытывает другой, могут найти друг друга, в случае пропажи. Могут читать мысли, видеть глазами другого и даже действовать через другого человека.

Поттер подскакивает на стуле и в ужасе смотрит на меня.

— Но это могут делать только опытные волшебники, которые в достаточной мере тренируются, — говорит Фовель и пристально смотрит на аврора, — Думаю, у вас все ограничится чувствами и физическими показателями.

Дверь кабинета открывается и быстро входит министр магии.

— Здравствуйте, ну что, ребята, это просто ужасный случай, — говорит он, — Браслеты братства…

— Да, министр, — говорит Поттер обреченно.

— О какой степени вмешательства в жизнь другого человека идёт речь? — спрашивает министр и смотрит на меня.

— Полагаю, не значительно, — мой голос бесцветен и безмятежен, будто говорят не обо мне.

— Насколько? — наседает Кингсли Бруствер.

Поттер напрягается.

— Сильные чувства и эмоции почувствовать можно, но не обычный спектр. Также с физическими параметрами. Вряд ли можно почувствовать порез от бритвы на щеке, но если Поттеру отрубят мизинец, я узнаю, — говорю я холодно и бросаю взгляд на аврора.

— Как их можно снять? — спрашивает он, я и Фовель закатываем глаза, а министр сочувственно качает головой.

— Без повреждения никак, они рассчитаны на срок. При первом контакте они защёлкиваются на год. Через год они раскроются и выпустят вас из своих прелестных объятий.

Поттер округляет глаза, и я чувствую его ужас и обречённость.

— На год? Давайте повредим их, главное снять, — визжит он, но министр Бруствер подходит к нему и садится рядом, а затем кладет руку ему на плечо.

— Нет, Гарри, это очень редкий артефакт, вы, фактически, приходили за ним. Мы хотим сделать аналоги, только с возможностью снимать их. Представь, какая это возможность для бойцов, знать, что происходит в любом месте, в любое время. Мы не можем потерять такой редкий образец.

Фовель кивает и протягивает руку ко мне, я тянусь к нему через стол и вкладываю одну руку в его пальцы, он вертит мое запястье туда-сюда, и где-то сбоку сознания я ощущаю разгорающийся пожар дикой ревности. Глава отдела тайн ведёт пальцем по металлу браслета и рассматривает его.

— Великолепная вещица, — говорит он, и я замечаю, что министр осматривает браслеты Поттера.

Фовель отпускает мою руку, ревность начинает затихать, а я всматриваюсь в непроницаемое лицо Поттера. Это его чувства или мои? И что это значит?

— Мы не можем потерять эти браслеты. Носить их год — малая плата за то, что они останутся у нас, — говорю я, все кивают, кроме Поттера, — единственная проблема — это браслеты БРАТСТВА, а значит, что люди, носящие их, должны иногда контактировать, например, рукопожатие.

— Зачем это еще?

— Вот и увидишь, пусть будет сюрпризом, — говорю я, и Фовель смеётся.

— Лукас, я клянусь тебе, если ты ещё раз засмеёшься, — начинаю я, сдерживаться уже не получается, но Фовель продолжает искренне смеяться, и я сдаюсь, понимая, что ситуация действительно до странности комичная, — Ладно, я понял.

— Какое наказание мне грозит? — спрашиваю я, чтоб прекратить смех главы отдела тайн.

В комнате сразу же повисает тишина.

— Мы обсудим это, мистер Малфой, — говорит он, и мое нехорошее предчувствие, видимо, передается Поттеру, потому что тот обеспокоенно переводит взгляд с главы отдела тайн на министра, — Думаю, на сегодня мы можем закончить, — говорит Фовель и встаёт, мы поднимаемся следом и пожимаем ему руку по-очереди. Через минуту каждый из нас уже сидит в одиночестве в своем кабинете.

========== 7 ==========

Через три дня мне доставляет записку аврор из отряда Поттера, о том, что следующий рейд запланирован на завтра в 10 часов утра. Я лишь киваю, прочитав её, и захлопываю дверь перед аврором.

За три дня мало что изменилось, редкие вспышки радости, в отдалении, Поттера появляются в моем сознании лёгким бризом веселья. Сейчас я понимаю, что он обескуражен и подавлен, как и я. И понять, чьи именно это чувства, достаточно сложно. О физическом проявлении и речи не идёт.

Моя работа над артефактами из того дома окончена, а рецепт зелья аккуратно скопирован в книгу зелий в Малфой-мэноре. Я крайне доволен собой, был бы, если бы не дурацкие браслеты братства. Хотя, у меня есть возможность понять, что именно будут чувствовать Авроры и на что надо будет обратить особое внимание, при разработке наших аналогов.

Ко второй операции я готовлюсь так же тщательно, за полчаса до назначенного времени я уже обхожу со всех сторон маленький одноэтажный дом. Здесь нам нужен один предмет, только один. И можно будет закрыться в своей лаборатории ещё на пару дней.

Портключ переносит авроров, и они недоуменно озираются, глядя, что их окружает лес.

— Здесь давно никто не живёт, — говорю я и развожу руками, браслеты подскакивают за запястьях, и все смотрят на них, видимо Поттер свои прячет, но я не собираюсь делать вид, что ничего не случилось.

— Тогда зачем мы здесь? — зло говорит Поттер, делая шаг вперёд.

— Чтоб я не умер в одиночестве, — говорю я, гадко улыбаясь, а затем поворачиваюсь к двери дома, — Здесь только один артефакт, заберём, и дело с концом.

— Почему-то мне кажется, что так просто не будет, — говорит один из авроров, и в этот раз я с ним согласен.

***

Три часа нам понадобилось, чтоб зайти в комнату с артефактом. Вместе со мной, над тем, чтоб снять все охранные и запирающие заклятия, работали трое магов: Поттер, мисс Эва и совсем маленький мальчик аврор Аксель. Я абсолютно выбился из сил, нет уже ни капли желания здесь оставаться, но и бросить всё на полпути, я не могу. Авроры от нечего делать собрались рядом с нами и разговаривают, я ловлю каждое слово, никакая информация не может быть лишней. Перед последним заклинанием сокрытия я говорю, что мне нужен перерыв, в отличии от всех остальных, я ни разу не выходил из дома, после того, как мы вошли. Я отхожу подальше в лес и сажусь, прижимаясь к стволу дерева. Уверен, при желании меня легко найти, потому что серебристая форма ярко блещет на солнце. Голова прикасается к шершавому стволу, и я закрываю глаза на несколько мгновений.

— Почему с тобой никогда не бывает легко, Малфой? — знакомый голос очень близко, и от неожиданности я дергаюсь.

Открываю глаза и вижу Поттера, стоящего рядом, привалившись к стволу соседнего дерева.

— Потому что в отделе тайн всегда все сложно, — говорю я и с трудом встаю. Я чувствую, что он тоже устал, но мне не хочется обращать внимание ещё и на него, сейчас я слишком устал для этого.

— Нам надо поговорить, — говорит он и шагает ко мне.

— Не сейчас, — холодно отрезаю я и отшатываюсь от него. Он странно смотрит на меня, и я ощущаю вспышку боли где-то в районе солнечного сплетения. Мне становится жутко стыдно за свое поведение, но при этом я раздражен тем, что Поттер постоянно влезает в мою жизнь своими невероятно красивыми руками. Я чувствую его взгляд, но продолжаю решительно идти вперёд. Сегодняшний день просто создан для того, чтоб закончиться плохо.

***

Когда комната очищена от заклятий, я отгоняю всех за дверь и закрываю все пространство прозрачным куполом. Дверь остаётся открытой, и я вижу заинтересованные лица авроров.

— Почему купол прозрачный? — спрашивает кто-то, я оборачиваюсь и смотрю на задавшего вопрос.

— Чтобы если я умру, вы не лезли сюда забирать тело, — усмехаюсь я, некоторые авроры вздрагивают, а я ухмыляюсь. Сам не знаю, шутка это или правда. Но такой протокол операции. Я достаю из кармана кителя фиал с кровью и капаю её на пол, она сразу же шипит и испаряется, я лью на руки и растираю между ладонями. Небольшая чаша стоит посредине комнаты, на небольшом столике, я вытаскиваю коробку и ставлю ее на пол, надеясь, что все пройдет без происшествий. Опускаясь на колени перед столом я вспоминаю текст заклятия, беззвучно шевеля губами. Если тот волшебник не солгал, то все пройдет легко. Иначе, даже подумать страшно.

Пару глубоких вдохов и выдохов. Помимо своего волнения, на задворках сознания маячит паника Поттера, он в ужасе, и мне еле хватает сил, чтоб не поддаться этому. Поднимая фиал с кровью над чашей, я аккуратно капаю в нее каплю и чаша моментально начинает сверкать, как-будто новый галлеон.

Из грязного окна льется свет яркого, полуденного солнца, выхватывая из темноты миллиарды пылинок, но я смотрю только на чашу. Она резко начинает наполняться кровью, видимо, эта капля стала множиться, она перетекает через края чаши и стекает на пол. Я не шевелюсь, что бы ни случилось, нельзя паниковать, и я начинаю опять читать заклинание. Медленно, слагая слова как-будто в напев, я закрываю глаза, слова льются из меня, и я чувствую, что ноги уже практически не холодит кровавый поток. Мои распростертые над чашей руки трясутся от напряжения, и с каждым словом говорить становится сложнее, во рту пересохло, а в комнате невыносимо воняет кровью. Запах проникает везде, а на языке появляется металлический привкус.

Я открываю глаза, чаша стоит там же, где и стояла, а крови больше нет, только на дне виднеется одна единственная капля. Значит она признала меня, как своего хозяина, так что, теперь я могу отправить её в отдел тайн для дальнейшего изучения. Только тогда мне хватает решимости взять со стола артефакт и положить в коробку. Следя, как коробка исчезает, я чувствую невероятное облегчение, и мне хочется смеяться. За защитной сферой улыбается Поттер, смотря на меня, и по телу разливается тепло. Браслеты немного нагреваются, но мне не кажется, что это проблема, ведь я сейчас потратил столько сил, возможно, они реагируют на это.

Снимая защитное заклинание, я шагаю в коридор, и все расступается передо мной.

— Выходите из дома, — говорю я, и все быстро выходят, запирая дверь комнаты, я уже еле стою на ногах, от усталости. Браслеты практически уже раскалены и обжигают кожу.

— Да что за черт! — шепчу я и, шатаясь, выхожу на улицу.

Уже около трёх часов дня, в лесу душно. Я спускаюсь по ступеням, еле переставляя ноги, и запрокидываю голову, смотря на кроны деревьев. Лёгкий ветерок слегка шевелит листья, и мне хочется лечь.

— Вам помочь, мистер Малфой? — спрашивает аврор, помогающий сегодня мне.

— Нет, спасибо…

— …Аксель, — заканчивает он за меня, улыбаясь.

— Аксель, — говорю я и улыбаюсь в ответ.

И тут же меня ударяет жуткое раздражение, я ищу глазами Поттера и не могу найти. Но, кажется, что уже это и не важно.

— Мне пора, Аксель.

Голос Поттера гремит в тишине леса, как бой барабанов.

— Нам надо поговорить, Малфой!

Не оборачиваясь, я кривлюсь и подмигиваю Акселю. Закреплённый в перчатке портключ ждёт, пока я его нажму.

— Не сегодня, Потти, — и, нажимая на портключ, я ощущаю рывок, а в этот же самый момент на меня накатывает злость Поттера.

Пусть потерпит, сегодня у меня не осталось сил ни на что, а тем более на тупые вопросы.

========== 8 ==========

Я ухожу с работы и все время, до утра, только и делаю, что сплю, иногда просыпаюсь, пью зелье восстановления и опять засыпаю. Утро приходит раньше, чем мне этого хочется, и я, едва успев повязать галстук и надеть костюм, аппарирую на работу.

Аппарация происходит не совсем удачно, и мне расщепляет кончик пальца, думаю, это все из-за магического истощения. Нужно набраться сил и отдохнуть, иначе в следующий раз мне расщепит что-то более существенное, чем палец.

Я едва успеваю войти в кабинет, как кто-то настойчиво стучит в дверь. Я распахиваю её и осматриваю посетителя. Поттер выглядит просто ужасно, серое лицо, темные тени под глазами и безумно уставший вид.

— Ты дашь мне войти? — говорит он, а я прячу пострадавший палец за дверью.

— Если у тебя нет специального разрешения Фовеля, то нет.

Меня раздражает его внешний вид, и мне хочется его обнять, поцеловать его потрескавшиеся, обветренные губы и прошептать как-нибудь глупость, чтоб он улыбнулся мне в ответ.

— Как хорошо, что оно у меня есть, Малфой, — Поттер протягивает мне бумагу, и мне приходится придерживать дверь ногой, чтобы взять её и не показать свой расщепленный палец.

— Хорошо, проходи, — говорю я, после тщательно изучения бумаги, и раскрываю дверь шире. Он заходит, и я сразу же захлопываю дверь и читаю заклинание.

Мой кабинет ничего не говорит обо мне, у нас всех так, строгие линии, простые шкафы и столы, обычные, удобные стулья, стандартные диваны и кресла, отсутствие камина, черный, гладкий камень на стенах. Единственная вольность, которую я себе позволил — ковер, красивый, мягкий, теплый ковер. Главный аврор заходит и замирает в нерешительности, надо сказать, и я обескуражен, в нашем отделе в кабинет заходят не часто, а если заходят, то по какому-то очень опасному делу, и ничем хорошим это не заканчивается.

— Я пришел поговорить, — голос Поттера уставший и блеклый, он идёт к дивану и практически падает на него.

— Я слушаю тебя, — говорю я, продолжая стоять и складывая руки на груди. Кроме усталости, больше я не ощущаю ни одну его эмоцию.

— Сначала, вот, настойка бадьяна, — он протягивает мне пузырек и кивает в мою сторону, — Думаю, ты расщепился, и у меня безумно болит палец. Если ты не против, избавь меня от этого.

Он говорит со мной как с маленьким и не смотрит на меня, пока я подхожу к нему. Одна капля и плоть срастается, боль отступает, и я с облегчением вздыхаю, в унисон с ним. Осторожно ставлю фиал на столик, напротив него и сажусь в кресло.

— Что ты хотел, Поттер, у меня много работы!

Брюнет поднимает голову и пристально смотрит на меня.

— Что с твоими браслетами? — спрашивает он, а я удивлённо поднимаю брови.

— Всё нормально, — я смотрю на него, и во мне поднимается беспокойство, — А что с твоими браслетами?

Он молча поднимает рукава черной кофты, и я ахаю. Запястья его жутко распухли, браслеты врезались в кожу, и по контурам проступает кровь, кожа вокруг них красная, как-будто, обожженная.

— О, матерь моя, Моргана, — выдыхаю я и протягиваю руку к его запястью, — Это из-за отсутствия физического контакта, полагаю.

Он смотрит на свои руки и неопределенно кивает.

— А может и нет, — говорит он, неуверенно.

— Определено, да, — уверенно говорю я и подсаживаюсь к нему поближе на диван. Моя нога касается его ноги, я беру его за руку и внимательно смотрю на него, какое-то время ничего не происходит, но потом руны вспыхивают, и по нам одной огромной волной пробегает тепло. Как-будто, горячий, пустынный ветер, дует на нас.

Поттер расслабляется и откидывается на спинку дивана, закрывая глаза от облегчения, его запястья бледнеют и кровь больше не проступает.

— Я совершенно забыл об этом, — говорю я, тоже откидываясь назад и закрывая глаза, — Вчера мне показалось, что что-то не так, но я думал, это из-за того, что я устал.

— Почему у меня случилось такое с руками, а у тебя ничего не было? — спрашивает он напряженно, и я чувствую, как мелко дрожит его рука в моей руке.

— Я не знаю, — говорю я честно и крепче сжимаю его руку, — Может это связано с магическим истощением.

Я открываю глаза и поворачиваю голову, он смотрит на меня, повернув голову в мою сторону, и меня захлестывает иррациональное чувство влюбленности. Его безумные ресницы, глаза и шикарная улыбка, мне хочется целовать его снова и снова, пока мои губы не начнет саднить, а он не станет умолять отпустить его. От живота вниз растекается возбуждение, и я ощущаю, что он тоже возбужден, его желание столь велико, что я пугаюсь. Не путаю ли я чувства, это мои или его? Точно ли он ощущает это, или я хочу, чтоб он ощущал это.

Мы молчим и смотрим друг на друга, его взгляд останавливается на моих губах, я безотчетно облизываю нижнюю, а он смотрит не отрывая глаз. Мы какое-то время ещё сидим так, но я едва могу держать себя в руках, чтобы не приблизиться к нему, поэтому я отворачиваюсь и смотрю в потолок.

— Что тебе сказал Фовель, насчёт браслетов? — спрашивает Поттер, продолжая смотреть на меня.

— Наказал меня, — говорю я безразлично.

— Как? — напряжение в его голосе уже не скрыть, его чувства напряжены, он ревнует и злиться, одновременно.

— Достаточно, чтоб я не захотел больше так делать, — я внимательно осматриваю руку Поттера, она постепенно, но очень медленно, начинает приобретать свой обычный вид.

— Ты же не виноват, это всё я.

— Нет, это моя вина, — твердо говорю я, — Я должен был сразу же очистить помещение, наложить защитные чары. Это моя вина.

Видимо, моя твердая убежденность передается ему, и он кивает в ответ. Молчание затягивается, и я не решаюсь его нарушить, когда я поворачиваю голову опять, я понимаю, что он не отрываясь смотрел на меня все это время. Наши лица так близко, что я чувствую его дыхание, его губы приоткрыты, и он слегка кусает их, осматривая мое лицо и опять останавливаясь на губах. Мне хочется сократить расстояние и нежно провести кончиком языка по шершавым губам, ощутить, как он приоткрывает рот, пропуская меня глубже, как прижимается ко мне всем телом.

— Ты чувствуешь это, Драко? — спрашивает он, и я не зная, что ответить, киваю. Его рука в моей руке вздрагивает и расслабляется.

Как бы мне не хотелось поцеловать его, я только подаюсь вперёд, слегка, еле заметно дотрагиваюсь до его губ и, задержавшись на пару мгновений, отстраняюсь. Это не поцелуй, даже близко не похож, но это кажется приглашением, обещанием, возможностью.

— Тебе пора, — говорю я, и он кивает. Кожа на его руках приобретает обычный цвет и вид, при этом, я удовлетворён этим, как-будто это моя заслуга.

— Всего доброго, аврор, — говорю я несколько смущенным голосом.

— Всего доброго, невыразимец, — отвечает он и выходит в открытую дверь. Я сразу же захлопываю её за ним и сползаю вниз, плотно прижавшись спиной. В голове все путается, руки дрожат, желание, разгоревшееся во мне, продолжает полыхать, и я сажусь на диван, где сидел он. Его запах обволакивает меня, и я закрываю глаза. О боги, наша совместная работа должна закончиться или полным провалом, или серьезной победой.

========== 9 ==========

Комментарий к 9

Любовь - это слово похоже на ложь.

Пришитая к коже дешевая брошь.

“Поезд” Александр Башлачев

Новый рейд и новый дом, я появляюсь, как обычно, за полчаса до назначенного времени. Обхожу дом со всех сторон, вожу палочкой в воздухе, аккуратно проверяя на заклинания. Этот дом опять в лесу, и щебет птиц меня успокаивает, сердце стучит спокойно и ровно, мне нравится работать в лесу. Но хруст ветки и шелест одежды вырывает меня из раздумий, я оборачиваюсь и замираю.

Передо мной стоит человек, которого я знаю, мы с ним встречались, спали, любили, и сердце пропускает удар, потом второй, руки холодеют, а по телу будто пробегает холодная волна.

— Что ты здесь делаешь, Лип? — спрашиваю я, звенящим от напряжения голосом.

— И ты здесь, Драко? — он тянет слова на мой манер, и в душе просыпается страх, этот день закончится слишком плохо. Мы так давно не виделись, но что-то внутри неприятно колет, от осознания, что эта встреча не может закончиться хорошо.

Едва заметное движение палочки и призрачный хлыст рассекает воздух и кончиком задевает мою руку, боль сразу же пронзает все тело. Но я только стискиваю зубы, и от моего взмаха палочки, вокруг парня загорается круг, лижущие всполохи огня доходят до подбородка, он кричит, а я взмахиваю палочкой опять, и его обвивают веревки, крепко прижимая руки к телу. Лип приглушённым голосом читает заклинание, и круг, внутри которого он стоит, гаснет, а веревки падают.

— Ты не один здесь умный, Драко, — говорит он, и я слышу хлопок, авроры появляются перед домом и замирают в нерешительности, — Тебе нужно остановиться, Драко, пока не поздно. Откажись от поисков остатков «Нокс Энигма». Перестань корчить из себя умного и неуязвимого мага.

Я шагаю к нему, зеленоватое сияние окружает его и будто въедается в кожу, он точно знает, что я с ним делаю. Хочу обезвредить его, хочу, чтоб он не успел натворить ничего страшного. Ни у кого не должно быть причин считать его опасным.

— Стой, Лип, я не хочу, чтобы они убили тебя! — мой голос истерично срывается.

Парень останавливается и что-то бормочет, сияние потихоньку выцветает. И это меня приводит в ярость, потому что я абсолютно не был готов встречаться с ним и тем более не готов к тому, что его придется доставить на допрос в мой отдел.

— Бомбарда! — кричит Лип, и меня отшвыривает назад, тело врезается в дерево, и я слышу хруст своих же костей. На секунду хочется погрузиться в темноту, но я слышу, как бегут авроры, что-то кричат. Чьи-то руки поднимают меня, и это раздражает ещё сильнее.

— Живым, он нужен живым, — говорю я, с трудом фокусируя взгляд.

Поттер держит меня, и в глазах такое беспокойство, что на миг мне становится безумно приятно. Но я вспоминаю про Липа и стараюсь подняться.

— Моя палочка, — хриплю я, и Поттер молча вкладывает мне её в руку, — Помоги мне подняться.

Он помогает мне встать и перекидывает одну руку себе на плечи, тянет за собой. Авроры сгрудились где-то впереди.

Я дотрагиваюсь палочкой до ноги, там явно перелом, но я, как могу, убираю боль заклинанием. Поттер кривится и немного хромает, на ту же ногу.

— Чувствуешь перелом? — спрашиваю я, и он молча кивает, стискивая зубы, от близости его горячего тела мне становится так спокойно, что я невольно слабо улыбаюсь.

— Да, — цедит он через зубы.

Мы доходим до толпы авроров, Лип лежит на земле, каштановые волосы разметались вокруг головы, он связан и со злостью смотрит на меня.

— Твои друзья не очень любезны, как и ты, Драко.

— Иди нахуй, Лип.

Он ухмыляется, и я вижу окровавленные зубы.

— Два года я потратил на тебя, практически бесполезные годы, — улыбается он, и мне становится безумно больно, — Но то, что полезное ты говорил, я все передал. Не думай, Драко, слово в слово. Использовал тебя, как и ты меня.

— Так ты и нашел этот дом? — спрашивает Поттер.

— Конечно, Дракоша говорил слишком расплывчато и неопределенно, но иногда, он мог себе позволить более детальное описание.

Меня разрывает от злости и горечи, когда-то я доверял этому человеку, настолько, что пустил его в свою жизнь, в свой дом, в свое сердце.

— Только Дракоша что-то заподозрил и выкинул меня, — говорит парень с поддельным огорчением, — Даже бровью не повел, даже ни слова не дал сказать…

— Я не заподозрил, а узнал и не от тебя, — шиплю я и наступаю больной ногой ему на руку, переношу максимально вес и смотрю, как перекашивается его лицо.

— Именно, — болезненно кривится он, и, прежде чем он опять начнет говорить, я взмахиваю палочкой, веревки превращаются в змей, непрерывного ползающих по его телу и сжимающих его так сильно, что слышен хруст костей, — Мы пользовались друг другом, видишь, Драко. Два сапога — пара.

— Хорошо, что ты воспользовался тем, что узнал от меня. Потому что я тоже воспользовался… Твой брат ведь живёт там же? — спрашиваю я с мерзкой ухмылкой, — С той же очаровательной рыжей ирландкой? — продолжаю я и вижу, что мои слова достигают цели, ему становится страшно, — Посмотрим, как у них пройдет допрос, — мой голос максимально дружелюбен, — Откроешь рот, и одна из них заползет тебе в глотку и вылезет через задницу, гандон, — спокойно говорю я и бью его ногой в лицо, нос ломается в мерзким звуком, а я плюю в его лицо, — Скоро увидимся.

Я кидаю сверху на него портключ для преступников, змеи прижимают портключ к груди парня. Через несколько секунд он исчезает. Все смотрят на меня, но мне все равно, кроме ощущения, что меня предали не остаётся ничего.

Я никогда не был доверчивым, и наивным меня не назвать. Все то время, что этот парень был рядом, я никогда не доверял ему больше, чем остальным, но видимо, не всегда контролировал себя настолько, чтоб моя жизнь и репутация была в безопасности.

— Что теперь тебе будет? — спрашивает Поттер, все так же, обвивая меня рукой за талию, запах его парфюма остаётся на моей форме, а его безупречное лицо с колючей щетиной так близко, что я мог бы дотронуться губами до щеки, практически не шевелясь, просто немного податься вперёд и мазнуть губами. Все отступает на второй план, я смотрю, как бьётся жилка на его шее и проглатываю скопившуюся слюну.

— Я не знаю, что будет, — говорю я и с трудом заставляю себя отвернуться от него.

Думаю, он ощущает мое замешательство, потому что, он задумчиво смотрит на меня, ничего не говоря. Связь через браслеты братства ещё слабая, и мы с трудом можем отделить свои чувства от чужих. Поэтому, думаю, именно поэтому мы не рискуем.

— Фовель знает про Липа, это он мне сказал, что Лип состоит в «Нокс Энигма», всё было слишком сложно, а он часто и много болтал. Мы многих задержали, кого-то убили, кто-то до сих пор нам помогает.

Все слушают, в тишине слышно, как щебечут птицы и шелестит листва.

— Но кто-то сбежал, и сейчас мы зачищаем дома тех, кто имел опасные артефакты. Если бы не оставшиеся последователи, я бы все сделал сам. Обычно мы так и делаем, но около десятка человек ещё живы и не хотят, чтоб их вещи попали в отдел тайн, — я поднимаю руку, — Браслеты братства одна из тех вещей, которыми они очень дорожили, главарь этого общества носил их в паре со своим братом. Но они сняли браслеты незадолго до того, как мы их взяли.

— Почему? — интересуется Поттер, напряжённым голосом.

— Потому что один из братьев женился и не хотел, чтоб второй вторгался в его личную жизнь. Хорошо, что они их сняли.

— Почему? — как попугай повторяет Поттер, и я морщусь.

— Потому что, иначе он был знал, что брат мертв, вместе со своей женой ирландкой.

Все открывают рот и потихоньку складывают паззл каждый у себя голове.

— Так что, Лип главарь?

Я качаю головой и смотрю на Поттера, удивляясь, как медленно шевелятся мысли в его мозгу.

— Нет, Лип третий брат. Их старший брат был главным, — я вздыхаю и провожу прохладными пальцами по лицу, — Нам надо забрать то, что в доме.

— Ты уверен, что сможешь продолжать? — голос Поттера звучал так близко и как обеспокоенно, что сердце у меня пропустило удар.

— Да, просто надо побыстрее закончить, — отмахиваюсь я и хмурюсь, мне не нравится его показная забота и сочувствие. Только не сейчас, когда мне нужно максимально сосредоточиться на работе и на том, как пройдет допрос.

И я опять взмахиваю палочкой, чтоб успокоить боль в ноге. Уверен, что Поттер ощущает, как боль становится невыносимой, но он крепко держит меня, и я могу держать ногу на весу.

— Проверьте территорию, — бросает Поттер через плечо своему отряду и авроры разбредаются, а он ведёт меня к камню, трансфигурировав его в скамейку, помогает сесть и смотрит на ногу.

— Я могу помочь, — говорит он, опуская глаза, его смущение выдает не только браслет, но и заливший щеки румянец, — Я чувствую, как тебе больно.

Я закрываю глаза и делаю глубокие вдохи.

— Давай, Поттер, только не ампутируй мне ногу, — говорю я. Он встаёт на колени и дотрагивается палочкой до бедра, внимательно и долго всматривается во всполохи заклятия, а потом резко взмахивает палочкой. Кость с хрустом встаёт на место, перекошенная мышца перестает выпирать из-под форменных штанов, кровь, взявшаяся непонятно откуда, заливает штанину, и Поттер взмахивает ещё раз, кровь перестает течь, штанина больше не мокнет.

— Только, все-равно покажись колдомедикам в Мунго, — говорит он.

— У нас свои колдомедики, — отвечаю я и устраиваюсь, опираясь спиной к стволу дерева. В голове немного шумит, и я осматриваю местность вокруг. На себе я ощущаю его цепкий взгляд, мне хочется ему что-то сказать, хочется, чтоб он опять сел со мной рядом, и это невероятно раздражает.

— Как твой браслет? — спрашивает он, присаживаясь поближе ко мне и дотрагиваясь до голой кожи на запястье.

— Хорошо, — говорю я и без церемоний задираю ему рукав, бледная, спокойная кожа под браслетом радует меня больше, чем весь этот день.

Авроры перекрикиваются короткими фразами вдалеке, и я вижу небольшую неровность в отделении от дома.

— Смотри, там, — и я показываю пальцем, — Это что, подвал?

Поттер щурится, всматриваясь в то место, куда я показал.

— Я проверю, — говорю я, вставая и направляясь туда, пока он продолжает сидеть и всматриваться в указанное место. Но через пару секунд, он уже шагает со мной нога в ногу, и кажется, что с каждым шагом во мне отдается его пульс.

Дойдя до заинтересовавшего меня участка, я взмахиваю палочкой, ткань скрывающего заклинания немного рябит, и я стараюсь успокоиться и очистить мысли настолько, чтобы приступить к работе. Дверь в подвал открывается, после непродолжительной работы, но пот катится градом, я устал так сильно, что кажется, больше ничего делать невозможно.

Конца темной и узкой лестницы не видно, она затоплена почти полностью, какой-то странной, молочно белой жижей. Первые четыре ступеньки сухие и видимо не были никогда под водой. Заклинание, пущенное мной в темноту оседает на воде и стенах, в попытке обнаружить вредоносную магию.

Поттер стоит немного позади меня, напряжённо всматриваясь в темное нутро подвала.

— Надо спуститься туда, — говорит он, но я качаю головой и смотрю то, как новое заклинание несётся вперёд и распространяет яркое и мощное свечение.

— Там артефакт, — произношу я, и мой голос раскатывается по подвалу, — Теперь точно нужно спуститься.

Поттер опасливо косится на воду и пытается протиснуться в узкое пространство между мной и стеной.

— Куда собрался, Потти, — шиплю я.

— Проверить, что там в воде, — спокойно пожимает плечами аврор, и я кажется вижу свой мозг, закатив глаза.

— И что ты сделаешь? Руку засунешь? — холодно спрашиваю я, — Как только обнаружен артефакт, ты сразу же отстраняешься от задания, и всё делает отдел тайн. Как тебя вообще взяли на работу?

Поттер начинает пыхтеть — признак того, что он злится. Но мне и так понятно, что в нем борется злость и обеспокоенность, потому что во мне кипит такой же коктейль из чувств.

— Ты же не пойдешь туда один? — за спиной Поттера возникают авроры и переводят взгляд с него на меня, но вместо ответа я толкаю его в грудь, он отступает на пару шагов назад, а я отгораживаю пространство, ниже первой ступеньки, куполом.

— Конечно пойду, — спокойно говорю я и накладываю на себя заклинание, для того чтобы форма не намокла, — Это вообще-то моя работа, Поттер.

— Откуда ты знаешь, что в глубине нет ничего опасного? — спрашивает главный аврор, внимательно всматриваясь в пространство, позади меня.

— Я и не знаю, — ухмыляюсь я, напряжённо раздумывая о более точной проверке того, что находится в воде.

— Почему нельзя использовать магию? — спрашивает какой-то аврор за спиной Поттера.

— Потому что иногда, если используешь магию, может быть только хуже, — кажется, Поттер что-то вспоминает, потому что я ощущаю, как он обрывает поток невеселых мыслей.

— Порой ты кажешься умнее, чем обычно, — говорю я и, не обнаружив признаков темной магии, ныряю.

Сердце сразу же заходится, вода мутная, ничего не видно, я выныриваю и быстро плыву вперёд. До странности теплая субстанция раздражающе гладит голую кожу шеи. Я практически достигаю лестницы, вверху которой сияет огонь моего заклинания.

— Малфой, — слышу я громкий голос Поттера и оборачиваюсь, из воды, будто щупальца исполинского спрута, поднимаются гигантские водяные хлысты.

И что-то мне подсказывает, что это явно не к добру. Я перехожу на кроль, стараясь как можно быстрее покрыть оставшееся расстояние, каждое движение даётся с большим трудом, молочная белизна вокруг меня будто густеет, и я уже чувствую ногами дно, когда меня что-то хватает за ногу и тянет под воду. Секунда, рука ещё пытается схватиться за что-то в воздухе и всё, меня поглощает эта странная муть.

***

Первое, что хочется сделать, когда тонешь — вдохнуть. Но, слава Мерлину и Лукасу Фовелю, за тренировки невыразимцев. Поэтому, я вначале колдую пузырь для дыхания. Сердце бухает в груди, неимоверно сильно хочется биться, кричать и попытаться выбраться, но я расслабляюсь и подчиняюсь силе, которая тянет меня за собой. Бороться нет причин, это только подхлестнет панику и увеличить потребление кислорода. Не проходит и минуты, как меня выбрасывает на сухую землю.

Осматриваясь, я отмечаю, что подвал оказался не таким, каким казался на первый взгляд. Возможно, моя магия ошиблась и артефакта там не было, просто более древнее и хитрое искусство обмануло меня.

Земля хрустит под ногами, пока я переминаясь кручу головой, и наколдованные мной ведьмины огоньки разлетаются.

Слабое голубое свечение маячит впереди, и я стараюсь не идти слишком быстро к нему, опасаясь ещё какой-нибудь ловушки. Подзывая к себе светящиеся шарики, я ещё не знаю, что увижу впереди, но вздрагиваю, когда ровный, холодный свет вырывает из тьмы источник всей этой магии.

Большая каменная чаша стоит на постаменте, над небольшим, светящимся ровным светом, шаром, кажется, что этот шар подвешен в воздухе между ножек опоры. Каменные лица вделаны покругу, но мне видны только две из них. Оба лица без глаз и полностью покрыты рунами и кельтскими узорами, рты их застыли в немом крике, но сверху, будто зашиты. Свет от шара немного подсвечивает их, и становится не по себе, когда не отрываешь взгляда слишком долго. Я склоняю голову вбок, стараясь разглядеть руны, но с такого расстояния ничего не понять.

Далее мой взгляд возвращается к чаше, и я глубоко вдыхаю, стараясь успокоить, стремящееся выпрыгнуть из груди, сердце. В самой чаше лежит голова, погруженная в мутную жижу по нос, глаза блестят и кажется, будто рассматривают меня, черные длинные волосы свисают с краев влажными, мерзкими змейками, и жидкость капает и сочится, сбегая по ним к основанию постамента. Над самой головой поднимается сизый туман, сплетаясь и танцуя, будто живая корона из тени и дыма. Я немного вытягиваю шею и осторожно делаю шаг вперёд. Ничего не происходит, и я подхожу ближе. Моя магия заполняет пространство, стараясь обнаружить хоть что-то, способное навредить.

А я рассматриваю землю у основания, надеясь понять, как же мне это все добро доставить в отдел тайн. Моя магия не обнаруживает ничего, но это не показатель, поэтому стараюсь действовать максимально осторожно.

Приближаясь к чаше, я волнуюсь, будто это мое первое задание. Но ситуация, в которой я оказался, слишком странная, и мой внутренний голос оправдывается передо мной же за отсутствие четкого плана. Черные волосы колышутся на поверхности и закручиваются спиралями, а я могу только завороженно смотреть, как голубоватое свечение шара подсвечивает голову снизу и грязный, серый туман сгущается, превращаясь, будто в чёрное зеркало. И в очертаниях тумана я вижу вход в подвал и авроров, столпившихся у него, кто-то отделяется от группы и идет в сторону дома, а кто-то аппарирует. Усилием воли я подавляю изумление и фокусируюсь на Лукасе Фовеле, и вижу его, наблюдающим за допросом в одной из секретных допросных комнат отдела тайн. Его лицо непроницаемо, руки сложены на груди, только сощуренные глаза блестят, выдавая интерес. Когда я фокусируюсь на матери я не удивляюсь, увидев Нарциссу, сидящей в саду нашего поместья во Франции, ее изящные руки аккуратно держат книжку, а у ног трется наглого вида книззл. Думая об отце, я не ожидаю увидеть его разлагающееся тело в склепе мэнора, но только кривлю губы в отвращении, в ответ на этот образ.

«Чаша, отражающая мир», — думаю я. Древний артефакт, кочевавший в свое время среди семей древних темных магов.

Мой предок, Арманд Малфой писал в хрониках своей жизни о том, что Вильгельм I Завоеватель любил использовать эту чашу, дабы облегчить свои военные победы.

Если все это правда, то голова — это останки сильного волшебника, магия которого питает чашу. Изучая книги в нашей библиотеке, я читал, как Арманд доставил её в мэнор и взмахиваю палочкой над головой. Серебристое свечение белыми клубами окутывает чашу, постамент и покрывает землю в тех местах, где камень касается земли.

— Мерлин, что же за день такой, — шепчу я и выдыхаю, собираясь с силами.

Из палочки начинает литься слабый свет, заклинание едва-едва всплывает в голове и я максимально сосредоточен.

Голова колышется в воде, волосы раскачиваются, а жижа немного переливается через край. Второй рукой я кидаю на пол маленький белый квадрат, который раскрывается и становится достаточным размером, для того, чтобы вместить мою ношу.

Едва удерживая все над землёй, я перемещаю ее ближе к квадрату. Пот катится градом, руки мелко дрожат, ощущение магии, которую вытягивает из меня это перемещение, только усиливается.

Когда камень с чашей, наконец-то, достигает и квадрата, я аккуратно опускаю ее и магия прерывается, давая ей с грохотом встать на место.

Я сгибаюсь напополам и перевожу дыхание, во рту пересохло, а руки дрожат уже не переставая. Вытаскивая портключ из перчатки, я нажимаю на него, кидаю на квадрат, и через несколько секунд чаша пропадает. И мне остается только отправить патронус Фовелю, предупреждая его о ценности артефакта, и прошу не трогать её до моего появления.

Моя магия едва бьётся внутри, и я перевожу дыхание, стараясь найти силы для аппарации. В глазах темнеет, я сажусь на землю. Морок в воде потихоньку рассеивается, белый цвет растворяется и превращается в обычную прозрачную воду. Защитная магия чаши не давала возможности добраться до неё, убивая желающих её найти, топив в воде, быть может злые намерения пресекались ещё как-то, но этого уже не узнать. Возможно, о чаше забыли или не знали о её местонахождении, хотя, ценность этого артефакта не оставляет сомнений. В какой-то момент мне кажется, что я зря так поступил, нужно было забрать её себе, запереть в древних подвалах мэнора, оставить в своей семье. Но семьи нет, как таковой, а провести жизнь, всматриваясь в жизни других людей, и выискивать там тени себя не хочется абсолютно.

Я роюсь в кармане, стараясь найти фиал с зельем восстановления и, выпив его, валюсь на землю, отдаваясь на милость магии. Через пару минут я чувствую в себе силы двигаться, подходя к кромке воды, опять ныряю в неё и плыву, стараясь найти выход.

Я вижу свечение своего заклинания, в душе поднимается ликование и надежда, что скоро этот безумный день закончится. Ступая на землю, возле горящих, светом заклинания, фолиантов, я осматриваю их, разражаясь истерическим смехом.

— О, Мерлин и Моргана, какая-то книжка, — мой голос звучит высоким и звонким.

— Малфой? — слышу я крик Поттера — Это ты? Ты живой?

— Конечно, живой, Поттер, — весело отвечаю я, запаковывая книги в специальные коробки, — Ты узнал бы о моей смерти, по связи браслетов.

Отправив книги, я в очередной раз ныряю в воду, которая приобретает, наконец, температуру, которая и должна быть — холодная. Доплыв до лестницы, залитой светом с улицы, я медленно поднимаюсь по ступеням, китель липнет к телу, видимо, магия успела рассеяться, волосы, прилипшие к шее и лбу, раздражают неимоверно, но я стараюсь не обращать внимания и не тратить магию на такие глупости, как сушка волос.

— Малфой? — опять повторяет главный аврор, и я закатываю глаза.

— Ты всегда повторяешь факты? — поднимаясь до конца лестницы, спрашиваю я и взмахиваю палочкой, снимая купол. Авроры расступаются, делая по несколько шагов назад, Поттер делает лишь один шаг, отступая за порог.

— Тебя не было слишком долго, — говорит Поттер, и его облегчение разливается по моему телу.

— Я был занят, — говорю я равнодушно, пожимая плечами.

— Мы осмотрели дом, — говорит мисс Эва, присоединяясь к группе авроров, — Там…

— Там ничего нет — отмахиваюсь я, прерывая её, но отмечая интерес в её глазах — Всё, что мне нужно было, я нашел.

Я замуровываю вход в подвал древними заклинаниями семьи Малфоев, в надежде никогда больше сюда не вернуться. А группа авроров заинтересованно следит за моими действиями.

— И что там было? — слишком живо интересуется Аксель, чем привлекает к себе мой пристальный взгляд, я хмурюсь и всматриваюсь в его лицо.

— Там было что-то на восьмой уровень секретности, аврор, — высокомерно отвечаю я, после долгой паузы, и парень покрывается румянцем.

Действительно, удивительный день. Артефакт, достойный королей в обычном подвале старого дома, что за чушь. Но зная любовь «Нокс Энигма» к артефактам, могущественным магам и древним семьям, я не удивлен, что у какого-то мага была такая древняя редкость, хоть я и обрадован, что ей не пользовались активнее.

— И это всё? — зло спрашивает Поттер, наконец, осознавая, что ему больше ничего не узнать, — Мы просто должны были постоять у входа в подвал?

— А что бы ты хотел, Поттер? — огрызаюсь я с удовольствием, — Тащить моё мертвое тело крюками ко входу? Отбиваться от живых мертвецов? Сражаться с толпой магов?

— Я бы хотел больше информации! — разъяряется главный аврор, его вид заставляет меня улыбнуться.

Я шагаю к нему и упираю палец в его грудь:

— Информация — это привилегия, и ты ей не обладаешь. Смирись.

Внезапно, возле Поттера появляется парень из его отряда, имени которого я до сих пор не запомнил:

— Мистер Поттер, — начинает он, и главный аврор поворачивается к нему, — Глава отдела тайн мистер Фовель сказал, что мистер Малфой справится сам, и он не даст разрешение мешать его операции, — парень смотрит на меня, в ответ на его взгляд я лишь поднимаю одну бровь, — А ещё он сказал, что понятия не имеет, что за операция у мистера Малфоя, это секретно.

Я смеюсь громко и искренне.

— Ты хотел мне помочь, Поттер? — сквозь смех говорю я, — Это очень мило с твоей стороны. Но я не нуждаюсь в помощи.

— Идиот, — пыхтит Поттер, я смеюсь опять и аппарирую, потому что не в силах больше смотреть на его оскорбленное выражение лица, как у щеночка, которому не дали поиграть в мячик.

Бедный, бедный главный аврор, его не пускают играть в чужие игрушки. И не пустят.

========== 10 ==========

Пару дней на работе в лаборатории я провёл, обследуя чашу, и вот, теперь мой вечер занят не работой с артефактами, а друзьями.

Пэнси, Блейз, Тео и я сидим в углу за столиком и распиваем уже не первую бутылку огневиски. В голове всё плывет, и мы смеёмся, Пэнси улыбается парню из бара, а Тео гладит Блейза по руке, стараясь привлечь его внимание, а Блейз делает вид, что ему не интересны знаки внимания Тео. Это двое демонстрируют, как глупо могут выглядеть двое человек, которые влюблены друг в друга, но усиленно пытаются делать вид, что это не так. Взгляд Пэнси блуждает по лицам посетителей, а я незаметно слежу за ней, пытаясь понять, о чем же она думает. Она крутит в пальцах бокал, ногти, накрашенные бордовым лаком, слегка постукивают по тонкой кромке, а алые губы складываются в обворожительную улыбку. Её взгляд останавливается на ком-то, и я сразу же смотрю в ту сторону.

— Я знаю кто это, — говорю я, глядя на парня, которого приметила Пэнси, — Мы с ним вместе работаем.

— В отделе тайн? Он не выглядит сумасшедшим, — недоуменно отмечает Пэнси.

— Я значит выгляжу? — деланно оскорбляюсь я.

— Конечно! — хором говорят друзья, и я слишком громко фыркаю.

— Расскажи мне о нём, — говорит Пэнси, рассматривая парня.

— Я знаю только, что его зовут Аксель и он работает в Аврорате. В отряде Поттера.

Девушка ухмыляется и встаёт со стула.

— Мне этого хватит, — слегка пошатываясь, она идёт к нему, а нам остаётся только наблюдать, за развернувшимся спектаклем.

Пэнси притаскивает его к нашему столику уже через пять минут и усаживает рядом с собой, мальчик краснеет и бледнеет от её внимания. Моя подруга кокетничает, успевая невинно улыбаться другим мужчинам. Я едва слежу за разговором за столом, задумчиво вертя бокал в пальцах, всматриваюсь в лицо Акселя. Он кажется мне странным, его манера держаться беспокоит меня, и непонятно откуда взявшееся подозрение не заглушить ничем.

Из размышлений удается вынырнуть, только когда чья-то голова ложится мне на плечо и губы дотрагиваются до челюсти.

— Драко, как-всегда, задумчив, — говорит Тео Нотт и проводит пальцем по моей скуле.

— Прошу прощения, — говорю я, поворачиваясь к нему, наши лица так близко, что кажется, будто поцелуй неизбежен, но никто из нас не интересуется друг другом настолько. Это просто часть игры, возможность выбить всех из колеи, шокировать, заставить говорить о себе.

— Я прощу тебе что угодно! — говорит он и проводит длинным пальцем по моей шее.

Я фыркаю и шевелю плечом, скидывая его голову с себя.

— Мальчики всё играют, — комментирует Пэнси, забавляясь реакции Акселя, который смотрит на наш спектакль с открытым ртом.

— Многие любят поиграть в хорошие игры с другими мальчиками, — отзывается Блейз, и все, включая покрасневшего Акселя, смеются.

— Ты хочешь со мной поиграть? — спрашиваю я Тео, беря его за подбородок и ухмыляюсь, когда он краснеет.

Вдруг, за моей спиной слышится покашливание, и все поднимают взгляд, а я и Тео поворачиваем головы к источнику шума. Поттер стоит прямо за нашими спинами, он одет в бежевый джемпер, рукава которого закатаны до локтей, и штаны песочного цвета. Небольшая щетина на щеках, растрепанные волосы и легкая улыбка не дают угадать в нём одного из самых могущественных людей с системе правопорядка магической Британии.

— Боюсь, одному из моих авроров ещё рано играть в такие игры.

Пэнси ухмыляется и кладет свою изящную руку на плечо Акселю.

— Он уже большой мальчик, сам решит, — говорит Блейз и как-будто невзначай накрывает рукой палочку, лежащую на столе перед ним.

— Прекрати, — обрываю я действия Блейза, отмечая его жест. Поттер замирает, осматривая компанию за столом.

— Тео, — говорит напряженно Забини и освобождает стул возле себя, — Пересядь, дай мистеру Поттеру возможность присоединиться и понять, что мы не съедим его аврора.

Нотт грациозно встает, покачивая бедрами, направляется к указанному стулу, его аппетитная задница, обтянутая тонкими штанами, движется слишком медленно, и Забини цокает языком, подгоняя его. Как только парень садится, он накрывает его руку своей и шипит в лицо.

— Даже не думай вертеть тут своей задницей. Больше никаких магических дуэлей.

— Ты бы мог не драться тогда, а дать мне уйти с тем парнем, — с деланным равнодушием говорит Нотт, стреляя глазами из-под ресниц.

Забини рычит и тычет пальцем ему в грудь.

— Ну ты и идиот.

Я кривлю губы в насмешке и отпиваю огневиски, пряча полноценную улыбку за бокалом. Пэнси смотрит на развернувшуюся сцену и весело изрекает:

— Да все тут умом не блещут, — её язвительность сразу возвращает нас к прежней манере общения.

— Говори за себя, — откликаюсь я и закатываю глаза.

— Драко, ты бы молчал. Твою тупость видно с другого конца планеты. Она размером с дом, даже нет, размером с Лондон, хотя нет, размером с твое самомнение.

В ответ на её слова все смеются, и даже я не могу сдержать улыбку. Поттер присоединяется к общему гоготу, и меня обдает теплом его смеха. Под столом, через свои тонкие брюки, я чувствую его горячую ногу, прижавшуюся к моей. Он активно включается в беседу, чрезмерно жестикулирует, рассказывая истории о работе. Все сидящие за столом благосклонно смеются и шутят вместе с ним. Только я молчу и слегка улыбаюсь, на очередной взрыв хохота.

Алкоголь горит в крови, и я ощущаю, что губы сохнут и немеют, а это говорит о крайней степени глупости и опьянения. В какой-то момент рука Поттера опускается мне на бедро и там и остаётся, он уже ничего не рассказывает, слушая мелодичную речь Пэнси. Я откидываюсь на спинку стула и мысленно тянусь к чувствам Поттера. Представляю, что передо мной колодец, полный воды до самого верха, я зачерпываю холодную влагу в ладони и ощущаю дрожь во всем теле. Перед внутренним взором вспыхивают картинки, возникающие глазами Поттера, и я понимаю, что его чувства тоже во мне. Я вижу себя его глазами: слабый румянец на бледных щеках, растрёпанные платиновые волосы, налитые мышцами руки, обтянутые тонкой тканью черного джемпера, тонкие длинные пальцы и изящные запястья. Через морок опьянения я ощущаю, как он желает меня, возбуждение горит в нём и бьёт меня прямо в лицо. С большим трудом я смотрю на него: слишком длинные для аврора волосы, беспорядочно торчащие во все стороны, подернутые поволокой зелёные омуты глаз и немного загорелая кожа. Он крупнее и шире меня в плечах, мышцы у него крепче, чем мои. Если мой образ излучает только скрытую угрозу, то по его внешнему виду ясно, что он опасен, если вступить с ним в конфликт. Я представляю его обнажённый пресс с небольшими кубиками и убегающими под пояс брюк косыми мышцами живота. Представляю его сидящим сверху на моем члене, двигающимся хаотично и рвано, ласкающим себя, выставляющим себя напоказ. Я обрываю поток развратных мыслей, когда понимаю, что мой член готов порвать штаны, а щеки лихорадочно горят. Остается теряться в догадках, что передал мой браслет по связи.

— Прошу прощения, — бубню я, выбираясь из-за стола.

— Вам плохо? — интересуется Аксель, его странный взгляд останавливается на моей ширинке.

— Всё в порядке, тут слишком жарко, — бросаю я через плечо, — Скоро вернусь.

— Не волнуйся так, мальчик, — говорит Пэнси своим самым сладким голосом, — Уж Драко умеет за себя постоять. С ним все будет нормально.

Под общий гомон и разговоры я быстро добираюсь до туалета. Там плещу в лицо холодной водой и смотрю на себя в зеркало, вода стекает крупными каплями, мокрые волосы челки липнут ко лбу. От выпитого всё кажется лучше и приятнее, как и мой внешний вид. Внезапно, в отражении зеркала, я вижу, как открывается дверь кабинки. Парень, стоящий там недвусмысленно смотрит на меня, наши взгляды встречаются в зеркале, и он молча поднимает бровь. Я оборачиваюсь и подхожу к нему, член уже почти разрывается от необходимости разрядиться, и я прижимаю его к стене. Парень подается вперёд в легко проводит языком по моим губам, рука его расстегивает ширинку, и я выдыхаю сквозь зубы, он гладит меня сквозь ткань белья, тихий стон еле слышен, и я закрываю глаза, внезапно дверь кабинки распахивается и низкий, злой голос произносит:

— Пошел вон, — слышу я и оборачиваюсь через плечо, стараясь мутным взглядом идентифицировать вошедшего. Поттер источает злость и желание, чтобы почувствовать это мне не нужно было прибегать к помощи браслета, хватает просто взгляда. Он дёргает парня за руку и вытаскивает его тело из-под меня, на молодом лице написан ужас и недоверие.

— Я не знал, что у него есть парень, — начинает оправдываться он, чем только сильнее злит Поттера и забавляет меня.

— У меня никого нет, — говорю я и занимаю его место, привалившись к стенке кабинки.

— Закрой рот, — шипит брюнет и делает шаг. Дверь захлопывается за ним, и я в удивлении смотрю, как он прижимается ко мне, — Какого хрена ты делаешь, Малфой?

Я облизываю губы и залезаю к себе в штаны, чтоб поправить болезненно стоящий член.

— Надеюсь на минет, — говорю я и улыбаюсь, — Ты пришел мне его сделать?

Он даёт мне пощечину и голова беспомощно дёргается. Я чувствую его, его ярость, ревность, ненависть и безумное, безусловное желание, а ещё, любовь, не ту, о которых пишут в книгах, а болезненную, разъедающую, не дающую спать ночами.

— Поцелуй меня, — шепчу я и кладу ему руки на талию, а затем сминаю ткань тонкого джемпера и притягиваю его к себе. Он охает, когда касается моей груди и, замешкавшись на мгновение, подаётся вперёд. Его поцелуй яростный, злой, он прикусывает мне губы и облизывает ранки. Мой стон в его рот, заставляет вжаться его ещё сильнее в мое тело и теперь я тоже чувствую, его безумный стояк. Поцелуй заканчивается, когда мы больше не можем без воздуха, его тело так близко, а губы алые и опухшие, думаю, как и мои. Я расстегиваю одной рукой его ширинку и сжимаю член, через мягкую ткань белья. Он стонет и целует меня ещё раз, все так же напористо и страстно, но менее грубо, уже не кусая. Я как-будто кусочек масла, растекающийся по сковородке, ноги подгибаются, и я уже готов упасть, когда его рука обвивается вокруг моей талии, не давая двинуться.

— Я хочу… — начинаю я, расстегивая его ремень на брюках.

— Не здесь, Драко, — говорит он хриплым голосом, я чувствую, что он еле держит себя в руках, — Наш первый секс не будет в туалете забегаловки.

— Это очень даже хороший бар, — говорю я и похабно улыбаюсь.

— Нет, я хочу трахнуть тебя в месте, достойном тебя, а не в туалете.

Мой стон разочарования заставляет его податься ко мне и опять вовлечь меня в поцелуй, более долгий, мучительный, нежный. Его рука скользит по мне, и он вытаскивает налитый член из штанов, я делаю то же самое с ним, Поттер прижимается сильнее и обхватывает одной рукой тесно прижатые друг к другу органы. Когда его рука начинает двигаться, я издаю низкий стон и подаюсь вперёд бедрами. Он усмехается мне в губы, а затем начинает целовать мою шею, мелкими поцелуями, он толкается бедрами вперёд, вместе со мной. Ствол скользит по стволу, головки трутся друг об друга, а его рука собственнически движется туда-сюда.

— О, да, да, Гарри, — шепчу я, абсолютно не отдавая себе отчёт в том, что говорю. Он сильнее сжимает нас и стонет, я целую его бесстыдно алые губы.

— Драко, — шепчет он на выдохе и кончает, горячая сперма течет по мне, и его пальцы сильнее сжимают нас, я кончаю следом, прижимаясь к нему и запрокинув голову, на своей шее ощущаю горячие губы, и кажется, что под его поцелуем расцветает засос.

Когда я окидываю его быстрым взглядом, он смотрит на меня абсолютно расфокусированными и влюбленными глазами. Медленно придя в себя, прижатый к стене кабинки, залитый спермой и со стойким запахом секса на коже, стараюсь избегать его взгляда. По связи я чувствую, что он удовлетворен, в восторге, ликует и абсолютно, безоговорочно влюблен.

Это открытие заставляет меня удивлённо замереть в прищуриться, возможно, я до сих пор не могу разобраться в работе артефакта, а возможно, это и есть его истинные чувства.

Мы молча выходим из кабинки и приводим себя в порядок у зеркала. Я укладываю волосы, осторожно подглядывая за Поттером, становится странно спокойно от осознания, что он тоже заинтересован. Но вот в себе я не уверен, моя работа, натура, характер не оставляют пространства для маневров.

Вечер, который начинался, как просто хороший, закончился охрененным атомным взрывом в моей голове.

========== 11 ==========

Весь следующий день я просто лежу в кровати, пытаясь понять, что произошло в туалете бара. Недовольство собой и невозможность понять, что случилось, только приводят к пониманию своих чувств. Я влюблен в Поттера, причём давно. Стоит ли игра свеч? Я не знаю его, как и он меня, иррациональное чувство влюбленности, протянувшееся почти через всю жизнь, не оставляет меня в покое. Порой мне кажется, что любой человек, который был рядом со мной — проекция Поттера, и меня это пугает. Я знаю, что у него были девушки, после расставания с Джинни Уизли, он встречался с парой красоток. Мне никогда не нравилось следить за светской хроникой, поэтому глубже я не погружался, хотя, мог бы узнать больше в отделе тайн, но никогда не считал нужным. Жизнь аврора — не мое дело.

Я никогда не считал себя недостойным его, предрассудки по поводу однополых отношений меня тем более не пугали, но я никогда не видел нас вместе, даже в своих фантазиях. В моих мечтах у нас был секс, великолепный, умопомрачительный секс, но дальше ничего, глухая стена отрезала нас, и всё заканчивалось. Моя работа была для меня всем, и это никогда не менялось. Может ли нормальный человек жить в понимании того, что не имеет права знать даже в какой области работает тот, с кем живёшь, понимать, что в любой день твой любимый может не вернуться домой? И неизвестно, умер человек или нет, и никто не скажет, даже если умер, и тело не отдадут, даже сову не пришлют. Просто в один вечер твой любимый, родной, привычный человек исчезнет, и больше не увидишь его. Или увидишь, кто ж знает. Я никогда не считал честным подвергать людей такому испытанию, думаю, многие мои коллеги тоже. Именно поэтому большинство невыразимцев не заводили длительных отношений. Это всегда было печально, но понятно.

Сова от Фовеля прилетает уже под вечер, он просит о срочной личной встрече, убеждая явиться в указанное место как можно скорее. Я готов в течении получаса и через секунду, после того, как надел костюм, я уже стою у хорошего ресторана в магическом Лондоне.

Фовель уже сидит за столиком и приветливо взмахивает рукой, увидев меня. За столиком в углу сидит Поттер с какой-то симпатичной ведьмой, и сердце пропускает один удар, а боль вгрызается в сердце. В тот же момент Поттер отрывает взгляд от своей спутницы и смотрит на меня, я чувствую, как его сердце тоже пропускает удар и замирает. Тряхнув головой, прохожу к столику Фовеля, и он приветливо кивает. Никаких улыбок, объятий и приветственных поцелуев, просто кивок и просто обычная встреча.

— Мистер Малфой, — он сидит, немного склонившись, и я рассматриваю его, оценивая, насколько он красив.

— Мистер Фовель.

Глаза Поттера не отрываются от нашего столика, и я понимаю, что он ревнует. Через связь браслета ревность проходит, как настойчивое надавливание пальцами куда-то в середину груди. Это странно и лестно одновременно, мне это явно нравится.

— Я пригласил вас сюда, мистер Малфой, чтоб обсудить ситуацию на последнем задании.

— Судя по тому, что мы сейчас здесь, а не в вашем кабинете, значит, меня не увольняют.

Фовель улыбается и машет рукой.

— Я не собираюсь увольнять, я просто хочу поговорить.

Мою благодарную улыбку ничем не скрыть, и я чувствую уже более болезненный укол ревности со стороны Поттера.

— И, Драко, давай перейдем в плоскость неформального общения. Мы не на работе.

— Да, Лукас, — я откидываюсь на спинку стула, и его улыбка становится более приветливой.

— Я позволил себе сделать заказ, — говорит он, и официант практически сразу же приносит еду, вино разливают по бокалам, и я удовлетворенно вдыхаю его аромат.

— Твой вкус, как-всегда, безукоризненно великолепен, — краем глаза я слежу за Поттером, и Лукас Фовель замечает это.

— Значит Поттер… На этот раз.

Я неопределенно смотрю на начальника и хмурюсь.

— Я не знаю, на самом деле, не знаю.

Это один из редких моментов, когда я говорю кому-то чистую правду. Не половину, не часть и даже не треть, а чистую, истинную правду. Я не знаю, стоит ли давать себе волю и к чему это может привести. Любовные чувства никогда не руководили мной, и я хотел бы, чтоб так и оставалось, но мне кажется, что с Поттером будет невозможно поставить разум на первое место. Он слишком влечет меня, слишком топит в себе, слишком поглощает, и мне всё сложнее и сложнее выпутаться из своих чувств, разделив их на дозволенные и не очень.

— Не торопись, Драко, вы только надели браслеты братства, тебе тяжело и сложно отделить свои чувства от чужих.

Я делаю большой глоток вина, и Фовель улыбается мне грустной улыбкой.

— Я понимаю и не собираюсь никуда торопиться. Браслеты — слишком сложная ноша, и я стараюсь понять механизм работы, прежде чем окончательно отупею.

Глава отдела тайн смеётся, и его, обычно холодное лицо, теплеет. Лукас — отражение меня самого, и я явственно вижу это, каждый раз, когда думаю о нём.

— Лип дал показания, — говорит Фовель, отсмеявшись, и я перестаю дышать, ощущая удар поддых. Мои глаза немного расширяются, я не дышу, а пальцы вцепляются в вилку, сминая её.

— Что он сказал? — голос максимально спокоен, но вся кровь отлила от лица, я чувствую разлившийся холод, руки немеют.

— Он сказал, что ты проболтался о доме, в котором вы встретились.

Я не знаю, что написано на моем лице, но Фовель смотрит на меня спокойно, изучающе.

— Я ничего не говорил специально, — произношу я, мой голос еле слышен сквозь гомон вокруг. Чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Поттера, сквозь связь ощущаю грохочущее беспокойство. Он не понимает, что творится со мной, да, впрочем, ему и не нужно.

— Он умер, Драко, — говорит Фовель, понизив голос, и я роняю искореженную вилку. Она с громким звуком падает на плиточный пол.

— Прошу меня простить, — говорю я, спустя мгновение, машинально ослабляя галстук, и встаю с места. Моей силы воли хватает, чтоб дойти до мужского туалета и опереться на раковину. Грудь сдавливает от невыносимой боли, дышу сквозь зубы и пытаюсь не зарычать. Мы расстались достаточно давно, но я любил его, и часть меня, все ещё была с ним, болела за него, и сейчас я чувствовал, что от меня оторвали кусок.

— Драко? — голос Фовеля у меня за спиной вырывает меня из воспоминания о голосе, волосах и руках Липа.

— Я… Лукас, дай мне минуту, — говорю я и открываю кран, холодная вода наполняет мои ладони, и я плещу ей себе в лицо. Струи текут по шее, заползая за воротник.

Лукас делает несколько шагов, поворачивает меня к себе и говорит, стараясь звучать максимально спокойно и убедительно:

— Ты не виноват ни в чем. Ни в том, что что-то сказал ему, ни в его смерти.

Он обнимает меня, и я вцепляюсь в его пиджак, закрываю глаза и растворяюсь в своей боли. Когда дверь резко открывается, я немного приоткрываю глаза и вижу ошеломленный взгляд Поттера. Весь его внешний вид наполняется болью, а чувства бьют с такой силой, что у меня подкашиваются ноги. Фовель чувствует это и прижимает меня к себе крепче.

— Прости, что сказал тебе это ТАК, — шепчет он, но мраморные стены отражают шёпот, и он звучит в пустом помещении, подобно крику, и из меня вырывается всхлип.

Поттер смотрит на это, замерев, я уверен, что Фовель видит его в зеркале, но никак не реагирует.

— Какие-то проблемы, главный аврор? — все-таки спрашивает он, раздраженный присутствием аврора, но Поттер лишь качает головой и уходит, аккуратно прикрыв дверь.

Когда, умывшись и придя в себя, я возвращаюсь к столику, Лукас уже заказал десерт и ожидает меня, потягивая вино.

— Поттер подумал, что у нас роман, — говорит он пренебрежительно, крутя бокал в пальцах.

— Мне все равно, что там подумал Поттер, — устало говорю я, — Я не готов думать сейчас ещё и о нем.

— Прости, — говорит он, в голосе чувствуется сожаление.

— Всё в порядке, — холодно отрезаю я, желая закончить этот разговор и одним глотком опустошая бокал.

— …я поставил тебя в неловкое положение, — продолжает он, и во мне закипает злость.

— Всё в порядке, — эхом откликаюсь я.

— Нет, я должен извиниться. Ты же…

— Лукас, я сказал, что все в порядке! — я ударяю кулаком по столу, и мой голос срывается. Я сказал это слишком громко и разговоры замолкают во всем зале, взгляды всех присутствующих устремлены на нас. Это первый раз, потери контроля прилюдно, и мне требуются недостоверные усилия, чтобы и дальше сдерживать себя. Взгляд Поттера прожигает меня больше, чем взгляды всех остальных людей, и от осознания этого в горле моментально пересыхает.

— Прошу прощения, — говорю я достаточно громко, и все возвращаются к своим тарелкам, опасливо косясь в нашу сторону.

Фовель взмахивает палочкой, и нас окружает сфера, я закрываю лицо руками и делаю несколько глубоких вдохов и выдохов.

— Теперь ВСЕ будут говорить, что у нас роман, — мой голос кажется мне гулкими и отчужденным.

— Да какая разница, ты же знаешь, что это не так, — голос Фовеля переливается звуком спрятанного смеха.

— Ты точно уверен? — я убираю руки от лица и смотрю на него хитрым взглядом.

Смех Фовеля все-таки звучит внутри сферы, он выглядит невероятным красавцем, запрокинутая голова, небрежные жесты, открытое лицо. Прическа небрежно уложена, создавая ощущение, будто он только встал с постели, и блики света переливаются в волосах, высекая медные всполохи.

— Я уверен, что люблю женщин. Ты для меня друг. Очень хороший друг, Драко. Я переживаю и не хочу, чтоб работа сломала тебя.

— Со мной все в порядке, — я качаю головой и улыбаюсь чуть болезненно.

— Тебе надо будет посмотреть его показания, он был в нашем отделе с самого начала. Воспоминания уже ждут тебя.

Я киваю и опять выпиваю бокал залпом.

— Я просмотрю. И давай закроем тему.

Фовель вглядывается в меня слишком пристально и через несколько секунд медленно кивает, о чём-то раздумывая. Его серые глаза блестят странным блеском, а руки едва уловимо дрожат, когда он убирает сферу, и я благодарно киваю.

— Давай хотя бы десерт съедим, как нормальные люди. Расскажи мне лучше последние сплетни.

Фовель усмехается и сидеть за столом становится на порядок легче.

***

Домой я аппарирую с лёгкой алкогольной дымкой в голове и тяжёлым сердцем. Как бы то ни было, ни один человек не заслужил той смерти, которой умер Лип. Хотя, раньше меня не волновало это, почему должно волновать теперь. До утра у меня есть время, чтоб прийти в себя и успокоить чувства.

========== 12 ==========

Несколько лет назад

Мы находимся в допросной комнате. Я только пришел в отдел, и это один из первых моих серьезных допросов. Человек, сидящий на месте допрашиваемого, — один из организаторов только появившейся группы темных волшебников, зовущих себя «Нокс Энигма». Они изучают опасные разделы магии, стараясь собрать вокруг себя редкие магические артефакты и заинтересованных сторонников.

— Где обычно проходят собрания? — спрашивает, сидящий напротив допрашиваемого, Лукас Фовель. Он только недавно, буквально за полгода до моего прихода в министерство, стал главой отдела тайн и до сих пор формирует костяк отдела, собирая вокруг себя людей, которым доверяет хотя бы немного. Он подозрителен и хитёр, поэтому ищет таких же работников. Талантливые маги, зельевары, колдомедики, деактиваторы артефактов — он не брезгует брать бывших пожирателей, как, например, я, если они показали свой потенциал. Хотя, метка, конечно, добавляет дополнительных трудностей. Но, именно в части ведения допросов, моя метка просто незаменима. В памяти людей ещё живы поступки Воландеморта, и помеченный последователь Темного Лорда — гарантия страха волшебников. Поэтому, мы сейчас разыгрываем маленький спектакль.

— Я не знаю, — говорит мужчина и нахально скалится. Ещё чуть-чуть и от улыбки не останется и следа. Нужно подождать совсем немного.

Лукас обескураженно улыбается и смотрит на меня, поспешно обернувшись, в его облике меньше лоска, чем обычно, галстук оставлен в его кабинете, как и дорогой пиджак и не менее дорогой жилет, верхние пуговицы белоснежной рубашки расстегнуты, он выглядит, как прилежный клерк среднего звена, попавший сюда по-ошибке.

Я стою позади него, оперевшись спиной на стену, руки сложены на груди. На запястье прикреплен чехол для палочки. И я равнодушно смотрю на парня, который думает, что скоро допрос закончится.

— Я так понимаю, ЭТО всё? — спрашиваю я, и мой голос сочится ядом.

— Простите, мистер Малфой, — виновато говорит Фовель и прячет глаза.

— Малфой? — повторяет волшебник, когда я делаю шаг вперёд, закатывая рукава рубашки до локтей и обнажаю горящую черным метку, — Тот самый Малфой? Правая рука Лорда?

— Тёмного Лорда — машинально поправляю я и улыбаюсь сам себе.

— Попытайтесь ещё раз, мистер Фовель, или попробуем моими методами? — спрашиваю я, доставая палочку из чехла.

Фовель делает вид, что смущён и не знает, что делать.

— Мистер Малфой…я… — начинает он, но осекается, разыгрывая замешательство.

— Быстрее, мистер Фовель, — отрезаю я, — Или вы хотите, чтобы я доложил начальнику отдела, что вы не способны допросить обычного, никому не нужного мага?

Я вижу, как Фовель сжимает сильнее челюсти, возможно, конечно, от досады, но скорее всего, стараясь скрыть подступающую улыбку.

— Прошу прощения, — тянет он, потупившись и поворачивается к мужчине, — Итак, где вы собираетесь? Кто вами руководит?

— Я ничего не знаю, — неуверенно говорит мужчина, с сомнением глядя на меня.

Мои губы кривятся, и я взмахиваю палочкой.

— Круцио, — голос отражается от стен, и мужчина падает на пол, высокомерно подняв бровь, я смотрю на Фовеля, а тот только фыркает, — Пока хватит, — произношу я и поднимаю мужчину.

— Но так нельзя! — притворно возмущается Фовель.

Я только хмыкаю, пожимаю плечами и делаю шаг назад. Мужчина смотрит на меня с ужасом, а Фовель кидается ему помогать. Вид добродушного, наивного и готового помочь стажёра сбивает с толку и мужчина покупается.

— Я знаю немного, знаю, что двое братьев руководят. Один только недавно женился. Имен никто не называет, но женщина ирландка.

— Да он бесполезен, — вздыхаю я и со скучающим видом смотрю на людей за столом — Предлагаю его убить.

Фовель взвивается и подскакивает ко мне.

— Что вы говорите, мистер Малфой, это противозаконно! — он стоит от меня на расстоянии вытянутой руки, и я вижу ядовитую улыбку на его губах. Я склоняю голову и с вызовом смотрю в его стальные глаза, зализанные темные волосы так и хочется растрепать, но я лишь усмехаюсь, на лице появляется отвращение, а палочка медленно возращается в чехол на запястье. Естественно, все это видит допрашиваемый.

— Ну значит, попробуйте выбить из него что-то ещё, мистер Фовель, — чеканю я, — Потому что, меня один маг научил очень интересному заклинанию, которое, последний раз я использовал в 1998 году.

Слова достигают цели и мужчина вздрагивает, вспоминая о второй магической войне, а Фовель заинтересованно смотрит на меня.

— Думаю, подробный рассказ может уложиться в пять минут, — спокойно говорю я и колдую большие песочные часы, отсчитывающие назначенное время.

— Не стоит так давить на человека, — огрызается Фовель и садится на свое место.

Никто не говорит о том, что из отдела тайн он уже так легко не выйдет, как из Аврората, да и давление на него никого не волнует.

— Мое «Круцио» всегда в вашем распоряжении, невыразимец Фовель, — бесцветно бросаю я, и мужчина начинает говорить.

— Я действительно не знаю, как кого зовут, только знаю, что главного зовут Джек. Они скупают артефакты, вербуют помощников, чтобы сбывать вещи и редкие ингредиенты для зелий. Хотят наладить свою торговую сеть на черном рынке.

— Много у них людей? — спрашивает Фовель мягким голосом.

— Не очень, но они хорошо платят. Оставляют только 30 процентов стоимости себе. У них очень скоро появится больше людей, с такими условиями.

Я киваю и довольно улыбаюсь, пока Фовель деловито что-то царапает на пергаменте.

— Вы могли бы помочь нам их найти, — с надеждой в голосе говорит Фовель, и я в голос смеюсь. Это единственные реальные мои чувства за все время, просящая интонация главы отдела тайн веселит больше, чем наша игра.

— Я сделаю все, что могу, напишу адреса всех известных мне мест встречи.

— Круцио — говорю я, и мужчина опять валится на пол.

Фовель закатывает глаза, повернувшись ко мне и недовольно смотрит.

— Мистер Малфой, — укоризненно говорит он, и я пожимая плечами прерываю заклинание.

— Мне показалось, что задержанный не очень хочет сотрудничать.

— Я напишу на вас рапорт главе отдела тайн! — строго говорит он и помогает мужчине подняться, тот льнет к рукам Фовеля, и я едва сдерживаюсь, чтоб опять не засмеяться.

— Вы можете сейчас написать эти адреса? — спрашивает Фовель, и мужчина согласно кивает.

Когда все написано, а задержанный отправлен в камеру Отдела тайн, я, наконец, могу подойти к столу и присесть на крышку.

Фовель расслабленно сидит все на том же стуле и курит.

— Дурная привычка, — говорю я недовольно и начинаю обратно раскатывать рукава.

Фовель зажимает губами сигарету, чуть-чуть щурится от дыма и перехватывает мою левую руку, разворачивая её меткой вверх. Он внимательно рассматривает чёрные линии, сплетенные между собой в отвратительный рисунок, а затем проводит пальцем по контуру.

— Мне нравится, — говорит он и наклоняется ближе, а я в ответ хмурюсь.

— Я бы подарил тебе подобную, но не думаю, что тебе подойдёт к костюму, — говорю я спокойным тоном, а он смеётся.

— Это было интересное представление, — произносит Фовель и отпускает мою руку, — Я бы не прятал её на твоём месте, ты смотришься более опасным с ней.

— Мне нет смысла выставлять себя напоказ, — качаю головой я и застегиваю рукава.

— Иногда нет ничего плохого в том, чтоб показать себя кому-то, — говорит Фовель и встаёт, в его движениях сквозит вызов и я весь подбираюсь, тоже вставая на ноги.

Он примерно одного роста со мной, и я смотрю на него, в любой момент готовый выхватить палочку.

— Легилименс, — произносит он, и я улыбаюсь ему, ощущая, что мои барьеры, выстроенные вокруг разума, выдержали его попытку проникновения.

— Не очень показательная попытка, — зло скалюсь я, и он шагает вперёд.

— Я и не легилимент, — как-будто извиняясь, говорит он, — Но суть была не в этом, — и он сделав ещё один шаг целует меня в губы.

Мои глаза расширяются, на мгновение я остаюсь в ступоре, а потом отвечаю ему, но поцелуй длится совсем недолго, просто дать понять что что-то возможно.

— Ты выглядел очень сексуально во время допроса, — говорит он и пытается притянуть меня к себе, но я толкаю его в грудь.

— Я всегда так выгляжу, — отвечаю я, но он опять делает шаг вперёд и с вызовом смотрит мне в глаза.

— Использование непростительных тебя раскрывает.

— Прости, что? — спрашиваю я равнодушно.

— Со мной так не получится, Драко, — отвечает он моей же улыбкой, — Со мной не получится играть в равнодушие. Мы похожи, и я вижу, как ты играешь.

Я закатываю глаза и молчапрохожу мимо, едва задевая его руку своей рукой.

— Мне не интересно.

Фовель усмехается и взмахивает палочкой, через секунду меня прижимает спиной к стене сила его заклинания.

— Тебе интересно, просто ты не хочешь ввязываться, думая, что тебя чем-то обяжет наша короткая связь.

Я фыркаю и расслабляюсь, мы можем ходить кругами ни один час и так ни к чему и не прийти.

— У нас нет связи.

— Потому что кому-то надо подчиниться, — мурлыкает Фовель и подходит ближе. Его губы целуют мой подбородок, и он слегка задевает меня щетиной.

— Я не подчиняюсь, — говорю я, с издёвкой, на что он громко вздыхает и делает пас палочкой, ширинка на брюках, вместе с поясом, расстегивается, и он смотрит мне в глаза.

— Значит подчинюсь я, — криво улыбнувшись он становится на колени передо мной, моё тело уже не прижато его магией, давление плавно перетекает на руки и ноги, припечатывая их к стене допросной.

Ловкие, длинные пальцы Фовель скользят по ткани брюк, пробираясь в открытую ширинку, вытаскивают наполовину вставший член. Он проводит по нему кончиком языка и поднимает взгляд. Вид его серых глаз и каштановых волос рвет крышу, показной покорностью.

— Тебе ужасно идёт произносить слово «Круцио», — шепчет он и поднимается только для того, чтобы поцеловать меня спокойно и уверенно, просто утверждая, что между нами СЕЙЧАС что-то есть. Никакой страсти, несдержанности, урагана чувств.

— Тебе ужасно идёт стоять на коленях, — произношу я, когда он отстраняется. И, усмехнувшись, он опять опускается вниз.

Его губы двигаются медленно, язык лениво скользит по стволу, и я выдыхаю, стараясь успокоиться. Хочется ускориться, толкнуться вперёд, вдавить себя в чужой горячий рот и быстро трахать, скользя туда и обратно. Но я подчиняюсь скорости его действий и изо всех сил стараюсь не закрывать глаза и не уплыть. Я смотрю на него сверху вниз, и это невероятно будоражит, он опасен и я знаю это, он тоже знает и наслаждается.

Я слегка шевелю руками и понимаю, что на кончиках пальцев ощущается магия, я немного шевелю ими, и давление на руках слабеет.

Голова Фовеля не переставая движется, и с моих губ срывается слабый стон.

— Блять, — произношу я едва слышно, и Лукас сразу же вскидывает голову, смотря мне прямо в глаза с членом во рту. Я шевелю пальцами, и обе руки освобождаются от давления. А через пару секунд я уже, сжимая палочку, припечатываю Лукаса Фовеля, главу Отдела тайн, лицом к стене. И он не может сдержать стон.

— Виртуозно, Драко, — говорит он и старается прогнуться в спине, пока моя магия фиксирует его так же, как был зафиксирован я пару мгновений назад, — Что ты ещё умеешь?

— Сейчас покажу, — говорю я и быстро снимаю с него штаны и белье, оголяя задницу.

Один взмах палочки, и он готов, мои губы слегка приоткрыты, предвкушение захлестывает меня. А он слегка прикусывает губу, весь образ равнодушного и расчетливого мужчины слетает с него, оставляя только человека, горящего желанием.

— Умею так, — мурлычу я и резким движением вхожу в него. Он открывается мне практически беспрепятственно, пропуская внутрь, слегка сопротивляясь, и мне едва хватает воздуха.

— Да ты готовил себя, — шепчу я ему в ухо, прижимаясь всем телом к его спине — Хитрый мальчишка.

— Пару невербальных, — отвечает он, сдавленным голосом, — Я верил, что ты освободишься.

И я оттягиваю его голову за волосы, запуская пальцы в прическу, стараясь, как можно сильнее разрушить ее.

— Тебе не идёт такая прическа, — говорю я, каждое слово: новый толчок, лёгкие горят, и я прикладываю максимум усилий, чтоб не задыхаться, говоря все это, — Не делай больше её.

Я слышу рык, меняя угол, и тяну за волосы сильнее, он прогибается в спине ещё больше, и слабый, едва различимый всхлип вырывается из горла. Мои движения долгие, жесткие, одна рука ложится на его горло, а другая дотрагивается до члена. И он на пару секунд теряет контроль и подаётся вперёд. Я сжимаю сильнее руку на шее, и он начинает двигаться мне в кулак, хаотично, рвано, свистящее дыхание вырывается из горла. Мой стон звучит так развратно и протяжно, что Лукас сразу же откликается и стонет в ответ, дергаясь последний раз, и кончает, горячая жидкость течет по моим пальцам. Я прикусываю кожу на его шее, стараясь подавить крик и прижимаю к себе, заливая спермой изнутри.

Мы стоим пару минут, мелко дрожа и приводя мысли в порядок. Я вытаскиваю из него член и застегиваю ширинку, только после этого я очищаю его, застегиваю на нем штаны и убираю магию, прижимающую его. Он пошатывается, и я сразу же ловлю его, а затем усаживаю на пол.

Фовель закуривает и смотрит в никуда. Молчание тянется и тянется, пока я сижу возле него, ни слова, ни взгляда, ни прикосновения.

— Мы ничего не должны друг другу, — произносит он, и я не могу скрыть вздох облегчения, — Я хотел секса с тобой, и я его получил.

— Мне не нужны отношения, — отвечаю я равнодушно, — И проблемы на работе тоже.

Фовель смотрит на меня, и кажется, что в его глазах мелькает обида и разочарование.

— Мы взрослые люди, — откликается он странным голосом и в задумчивости качает головой, — Да и я женат.

Внезапно меня начинает распирать смех, и я целую его, это неожиданно даже для себя, Фовель отвечает мне, так же растерянно.

— Я не претендую на твою руку и сердце, Лукас, — произношу я, вставая и отряхивая штаны. У самой двери я останавливаюсь и оборачиваюсь на него, Фовель уже встал и смотрит на меня сдвинув брови, весь его облик кричит о решении, которое он принял, вопреки своему желанию.

— Этого больше не повторится, — говорит он, не стараясь скрыть своих эмоций. Ему что-то не нравится, он озадачен, огорчен и сбит с толку.

— Надеюсь, — отвечаю я спокойно и тихо выхожу, бесшумно закрывая за собой дверь.

Это больше не повторяется.

Комментарий к 12

Б: Бета в шоке.

А: в моем представлении Лукас Фовель выглядит так:

https://drive.google.com/file/d/14rXx8AGB8HKjQXat9bV7aA1UDx1zNF7j/view?usp=drivesdk

https://drive.google.com/file/d/1U8AdkWWkPt5JsMnxfa5BzPOzQwimGAyz/view?usp=drivesdk

И, да, это актер, сыгравший изумительного Эллиота в сериале Skam: France. Кто не смотрел: советую посмотреть. Кто смотрел: теперь живите с тем, что глава отдела тайн это он.

========== 13 ==========

В первый рабочий день после выходных я возвращаюсь разбитым и злым. Слишком много мыслей крутится у меня в голове. Гребаный Поттер не покидает моё воображение ни на минуту. Дверь его кабинета приоткрыта, и я в нерешительности стою перед ней. Через браслет я ощущаю его раздражение, он злится и из последних сил пытается это скрыть. За дверью голоса начинают звучать громче и настойчивее, я сажусь на стул в приемной и применяю заклинание тонкого слуха.

— Гермиона, ты не можешь указывать, что мне делать в каждой ситуации, которая тебя не устраивает! — говорит раздражённо Поттер, мне кажется, что он сжимает что-то в руках.

— Я не говорю тебе, что делать. Я говорю, что браслеты братства могут застилать твой разум, — терпеливо говорит девушка.

— Каким же образом?

— Это могут быть не твои чувства, Гарри.

Раздражение Поттера достигает предела, не знаю, что транслирует мой браслет ему, но мне ужасно интересно слушать их разговор.

— Ты знаешь, что это мои чувства, — я слышу горечь в его словах, и мне кажется, становится трудно дышать, — Я всегда был влюблен в него, а расставание с очередной не удавшейся любовью — это не особая проблема.

— Мне кажется, что ты обманываешь сам себя, — в голосе девушки слышно сочувствие, — Ты не знаешь его, не знаешь, чего он хочет.

— Вот и узнаю, — говорит спокойный голос Поттера, но внутри у него кипит обида и злость. Обида на подругу и на меня. На Грейнджер, потому что она вмешивается, а на меня, потому что я причина этого разговора.

— Ты можешь разочароваться. Он может не хотеть отношений, или он может быть в отношениях с кем-то, — у неё слишком уверенный голос, и я понимаю, что она права. Я не особо хочу отношений, но я хочу Поттера, и это несколько меняет всю концепцию.

— Может быть, Герми, — говорит Поттер.

Я слышу стук каблуков по полу и быстро набрасываю непроницаемую сферу, на этот раз она прозрачная. Когда они выходят из кабинета, я рассматриваю книгу с рунами, которую успел вытащить из кармана за несколько секунд до их появления. Браслеты внезапно дергаются на руках, под манжетами рубашки, как-будто приветствуя приближающихся двойников, но я делаю вид, что увлечен книгой и не обращаю внимания, на замерших в дверях Грейнджер и Поттера. Они смотрят на меня, не шевелясь, и я поднимаю голову. Где-то в груди разгорается горячее пламя, и в течении пары секунд я, моргая, смотрю на Поттера. Хочется броситься к нему, вцепиться руками в плечи, прижаться к твердому телу и поцеловать его обветренные губы, кажется, что он понимает, что я чувствую, глаза его расширяются, и он облизывает губы. Грейнджер смотрит на него недовольным взглядом, но кажется, что для него не существует никого и ничего, кроме меня, сидящего на стуле в его приёмной. Стремясь разорвать магию наваждения, я встаю, прячу книгу в карман и снимаю купол.

— Добрый день, мистер Поттер, мисс Грейнджер, — говорю я сухим тоном, и Поттер замирает, пораженный моим поведением.

— Добрый день, мистер Малфой, — говорит Грейнджер и осматривает меня с головы до ног, я в черных штанах и в черной рубашке, галстук тоже черный, и мне кажется, что я выгляжу через чур опасно в этом всём. Я засовываю руки в карманы и смотрю на них с безразличием.

— Мне бы хотелось поговорить с вами наедине, мистер Поттер, — говорю я, стараясь вложить в свой голос как можно больше презрения.

Аврор дёргается, как от пощечины, а девушка смотрит на него с победным видом, она фактически кричит: «Я же говорила! Я была права!». Но мне все-равно, в ушах бьётся пульс, сердце грозит выпрыгнуть из груди, руки едва заметно подрагивают в карманах, и я стараюсь бороться с собой, чтоб не затащить его в кабинет и не оттрахать прям там на столе. Похоже он слишком увлечен своими чувствами и не обращает внимания, на мои эмоции.

— Конечно, мистер Малфой, — говорит он и отступает в сторону, пропуская меня в кабинет. Я киваю и иду, гордо поднятая голова, холодность на лице, проходя мимо него и практически задевая его плечом, чувствую, как по телу пробегает дрожь и его тело чувствует то же самое.

— Увидимся, Гермиона, — говорит Поттер и целует подругу в щеку. Я стою спиной к двери, поэтому только слышу стук каблуков и звук закрывающейся двери.

— Что ты хотел, Малфой? — злость в голосе Поттера осязаема, он злится на меня за холодность, на себя, за чувства, на Грейнджер, за то, что та оказалась права.

— Хотел узнать, когда следующая операция, нам надо торопиться, — говорю я, не смотря на него, сжимаю в карманах руки в кулаки и со вздохом поворачиваюсь к нему.

— Не знаю точно, аврорам надо отдохнуть, — отмахивается он.

— Когда узнаешь точно? — настаиваю я.

— Завтра, может, послезавтра, я тебе сообщу.

Я закрываю глаза, стараясь справиться с подступающим гневом.

— Хорошо, — спокойно говорю я и отворачиваюсь. Слишком сложно находиться с ним так близко и не дотронуться хоть на мгновение, — Как твои браслеты?

Поттер смотрит на меня с удивлением, кажется, что он забыл, про них. Тонкие пальцы задирают рукава, и я вижу припухшие запястья, медленно подходя к нему, я расстегиваю свои манжеты, брюнет следит за мной из-под ресниц, и через мгновение, после того, как я задираю рукава, его глаза расширяются. Опуская свой взгляд, я уже знаю, что я там увижу. Распухшие запястья, врезавшиеся в плоть браслеты и капли крови по краям.

— О, Мерлин, Малфой, — шепчет он и делает шаг навстречу, беря меня за руки, он обеспокоенно смотрит на меня, и я не могу это вынести. Закрываю глаза и через пару мгновений чувствую, как по телу разливается горячая волна, фактически сбивая с ног. Я делаю шаг назад стараясь удержать равновесие, но все-равно практически падаю, мне сложно удержать себя. Но руки Поттера в одно мгновение подхватывают и тянут за собой. Он усаживает меня на диван и берет за обе руки, садясь лицом ко мне. Мои глаза закрыты, я позволяю себе уплыть по течению тепла и горячего ветра. В какой-то момент я чувствую, что горячие пальцы ослабляют галстук и расстегивает воротник рубашки. Неосознанно я прижимаю чужую руку к своей груди и слышу судорожный выдох, но меня это не волнует, потому что всё происходит как-будто не со мной. А я лежу на горячем песке, под непрекращающимся ветром.

— Драко? — слышу я через толщу воды, — Драко? Ну давай же, ты где?

Обеспокоенный голос вырывает меня из моих грез, и я возвращаюсь в себя.

— Я здесь, — говорю я хриплым голосом.

— Я испугался, — с облегчением выдыхает брюнет.

— Ты бы почувствовал через связь, если бы я умер, — слабо улыбаясь, отмахиваюсь я.

— Я не думал, что ты умер, — Поттер качает головой и внимательно смотрит мне в лицо — Всё нормально?

Я фокусирую взгляд на нём и ощущаю, как его тело прижимается ко мне, а горячая рука лежит на моей груди, прижимаемая моей рукой.

— Всё нормально — эхом отвечаю я, его лицо так близко, что я чувствую опаляющее дыхание на своей коже. Он бесконечно долго смотрит мне в глаза, и меня уносит в непонятное место, где спокойно и легко. Я подаюсь вперёд и легко дотрагиваюсь своими губами до горячих, шершавых губ Поттера. Он слегка напрягается, ошеломленный и абсолютно сбитый с толку, но отвечает мне, и я чувствую невероятное облегчение. Его рука сжимает ткань рубашки на груди, притягивая меня к себе, я расслабляюсь, и он перехватывает инициативу. Он кладет руку мне на шею, прижимает слишком сильно, и я чувствую, как проявляются синяки под его пальцами.

— Драко, — шепчет Поттер мне в губы, и я еле справляюсь с собой, чтобы не застонать от того, как он произносит моё имя.

— Гарри, — отвечаю ему я, и он замирает, смотря в мои глаза, от его соблазнительного вида меня разрывает, и я хочу раздеть его прямо сейчас.

— Хочешь меня раздеть? — спрашивает он, нахально глядя на меня и облизывая развратно припухшие губы.

— Может быть, — шепчу я, не отрывая взгляд от него, — Но не здесь.

Он наклоняется ко мне и целует снова, нежно, мягко, лаская губы языком, он проводит большим пальцем по моей скуле, и я выдыхаю ему в рот, отстраняясь.

От нахлынувших чувств в голове не остаётся ни одной связной мысли, браслеты немного вибрируют на руках, но сами руки уже в порядке. Я перевожу дыхание, но никак не могу отвести взгляд от его губ. Мы замираем, рассматривая друг друга, а в груди теснится и разрастается огромный теплый шар, размером с целую вселенную. Если бы я знал, что это, я бы мог как-то иначе назвать это для себя, но мне кажется, что это любовь. Поэтому, я не называю никак.

Внезапно, через стену его кабинета проходит патронус Фовеля — это смешной небольшой енот, он открывает рот и, встав на задние лапки и почесав пузико, говорит: «Драко Малфой, ко мне в кабинет! Срочно!» — тон Фовеля выводит меня из ступора, и я резко встаю, вырываясь из переплетения рук.

— Не очень-то вежливо говорит с тобой твой любовник, — язвительно говорит Поттер, и я кривлюсь, как от боли.

— Он мне не любовник, — говорю я, — И, для начальника, это нормальный тон.

— Я всё видел вчера в ресторане, — говорит Поттер, но я уже иду к двери, расправляя палочкой складки на рубашке.

— Ты не обладаешь всей информацией, — говорю я уже у двери, — Сообщи мне о новой операции, как примешь решение, — говорю я, открывая дверь и стремительно уходя.

Сердце гулко стучит в груди, от поцелуя саднят губы и горят щеки. То, что было в туалете кафе, с пьяной головой и нереальным возбуждением, я уже просто перестал считать за что-то странное. В конце концов, с кем не бывает, перепили и подрочили, но его ревность, поцелуи в кабинете, разговор с Грейнджер, я понимаю, что потихоньку мы движемся к точке невозврата, когда мне надо будет решить, хочу ли я чего-то от него или нет. И на данный момент я не могу сказать ничего внятного.

Комментарий к 13

Бета: визжит

========== 14 ==========

На следующий день ко мне является патронус Поттера, сообщая, что сегодня в три часа дня следующая операция, и я устало думаю про себя, что совсем заебался. Артефакт, лежащий передо мной — серебряная, древняя вилка, которую только стоит засунуть в рот и она скользнет глубже, вцепится зубчиками в стенки глотки и провернется, разрывая тонкое горло. Занятная вещица, хоть и кровожадная. Чтоб разобраться с этим мне нужно около часа, в моем распоряжении около четырех, поэтому я неторопливо заканчиваю работу. Фовель вызывает меня в допросную за час до намеченного времени операции.

Опоздав на полчаса, я появляюсь на площадке для аппарации, когда авроры слышат мои шаги, сразу становятся в построение, только Поттер вскидывает голову, зло смотря на меня.

— Мог бы предупредить о переносе на полчаса.

Я взмахиваю рукой, пытаясь сказать отвали. Вторая рука у меня пока висит плетью, голоса практически нет, а костяшки сбиты.

— Я сказал: мог бы предупредить! — говорит он громче, со сталью в голосе, я едва заметно хромаю, нога уже почти не болит. Гребаные допросы, ненавижу бить кого-то, как маггл, люблю играть хорошего детектива, но метка пожирателя определяет роли. Ведь волшебники больше боятся тех, кто был отмечен Тёмным Лордом, а магия не всегда пугает их должным образом. Стандарты ведения допросов у нас достаточно размыты,.

— Какого хрена ты молчишь? — орет Поттер рядом со мной, и я морщусь, высокий мужской крик ещё стоит в моих ушах.

— Какого дементора, ты так орёшь, Потти — отвечаю я хриплым, сорванным голосом.

Все замирают и смотрят на меня слишком пристально. Они подмечают моё состояние, вопросы, которые они боятся задать, повисают в воздухе.

— Что случилось? — говорит он, голос его спокоен, но по связи я чувствую, что он испуган.

— Допрос, — устало говорю я и, махнув рукой, иду в центр построения.

— Тебя допрашивали? — удивленно спрашивает Поттер, и его страх мешается во мне с моим же раздражением.

Я смеюсь и останавливаюсь в центре построения.

— Если бы меня допрашивали, я бы не пришел сюда. Я бы вообще больше никогда никуда не пришёл.

Поттер сверлит меня взглядом, вокруг меня сжимается странная атмосфера.

— Ты уверен, что сможешь работать?

— Если бы я был не уверен, меня бы здесь не было, — огрызаюсь я.

***

Опять заброшенный дом и, на этот раз, проклятая мантия и ожерелье. Мы обыскиваем пустой дом от подвала до крыши и не находим больше ничего, хотя я знаю, что должно быть ещё что-то. Я хожу по комнатам и рассматриваю книги, выстроившиеся ровными рядами, запах плесени и затхлости пропитывает всю одежду. Я слышу, как ко мне нерешительно подходит человек и, не оборачиваясь, говорю.

— Что ты хотел, Аксель?

Аврор охает, но быстро справляется с собой.

— Я хотел спросить, можно ли перевестись к вам в отдел?

— Думаю, нет, Аксель, — спокойно говорю я и тянусь к одной из книг, кажется, что с ней что-то не то.

— Но ведь вы проводите допросы, а я в этом очень хорош, — говорит он, и я чувствую его наивное желание показаться крутым. После встречи в баре я проверил его ещё раз, но не нашел ничего подозрительного. Конечно, данные были собраны силами Аврората, но мне нет резона им не верить, и я пытаюсь успокоить внутреннюю подозрительность.

— Аксель, эти решения принимаю не я. Я обычный сотрудник отдела.

Он подходит ко мне так близко, что я могу дотянуться до него рукой. Такой молодой и такой наивный. Мне кажется, что я никогда таким не был, кажется, что моя молодость закончилась где-то очень давно, между четвертым и пятым курсом Хогвартса. А дальше был только страх, желание выжить и всевозможные виды лжи и манипуляций. Мои пальцы замерзают, и я на секунду закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться на реальности, а не на том, что было.

— Но, вы же знакомы с главой Отдела тайн, вы можете рекомендовать меня, — говорит настойчивый мальчишка.

Я открываю глаза и ошеломленно смотрю на аврора.

— Я никак не влияю на Лукаса Фовеля. И я могу рекомендовать кого-то, только если в этом будет необходимость, сейчас необходимости нет. Тем более, моё мнение не может быть решающим. Такие решения глава Отдела принимает один.

Я слышу тихие шаги, их я узнаю из тысячи, это Поттер слушает наш разговор и медленно идёт к нам.

— Говорят, что у вас роман с вашим начальником, — говорит заливаясь румянцем аврор, — Я могу вам…

Холодный огонек ярости вспыхивает во мне и почти сразу же гаснет, когда я чувствую на себе взгляд Поттера.

— С кем у меня роман, моё дело, а не Аврората, — говорю я холодно и пристально смотрю в глаза аврору, — Но если ты мне предложишь такое ещё раз, я вырву тебе язык, ты меня понял?

Парень отшатывается и прячет взгляд, уходя, в дверях он сталкивается с Поттером, от чего краснеет ещё больше и несётся куда-то на улицу.

— Значит не дело Аврората? — холодно улыбается Поттер, шагая в комнату.

— Да твою же маму Моргану, Поттер, — устало говорю я и опираюсь спиной на книжный шкаф, — Что же вам всем от меня надо?

— Я не знал, что ты участвуешь в допросах, — говорит он, подойдя ко мне совсем близко.

— Ты ничего обо мне не знаешь, Поттер, — высокомерно отвечаю я. Он опирается рукой на шкаф и немного касается моего плеча, всё тело вмиг прошивает разряд.

— Как давно ты спишь с главой Отдела тайн?

Я приближаюсь к его губам и выдыхаю:

— Не твое дело, с кем я сплю, — моё дыхание на его коже, мой взгляд на его губах, и через китель невыразимцев я чувствую исходящий от него жар. Браслеты дергаются на руках, за задворках сознания я чувствую его злость, ревность, болезненное желание завладеть и сделать больно. Он хочет подчинить меня, хочет причинить мне всю ту боль, которую я причиняю ему своим поведением, но я не могу ничего дать ему, кроме быстрого перепиха. Последний человек, которого я подпустил к себе слишком близко, только недавно умер на допросе в Отделе тайн. Мои мысли пытаются уплыть к Липу, но Поттер резко сокращает расстояние и жёстко целует меня, моя голова вжимается в книжные полки, его рука держит меня за горло. Я чувствую, что теперь-то моему голосу точно конец, потому что, он сжимает слишком сильно и слишком болезненно, перед глазами начинают плясать звезды. Мне совсем не хочется сопротивляться, и тьма поглощает меня, как только он разрывает поцелуй, укусив на прощание меня за губу.

***

Просыпаюсь я в полумраке палаты больницы святого Мунго. Небольшой ведьмин огонек мерцает в углу, над креслом, но в палате никого нет. Я с облегчением вздыхаю и через секунду опять проваливаюсь в сон. Как же хорошо ощущать, что тебя никто не ждёт, и тебе не нужно ничего говорить и оправдывать чьи-то ожидания. Только утром я прихожу в себя окончательно. В кресле сидит Лукас Фовель, закинув ногу на ногу, и читает пророк.

— Что пишут в пророке этим утром? — хриплю я.

Фовель вздрагивает и смотрит на меня.

— Клянусь Мерлином, Малфой, я убью Поттера, — глава Отдела тайн аккуратно складывает газету и кладет её на подлокотник кресла.

— Что случилось?

— Этот идиот чуть не задушил тебя, — холодно говорит он и встаёт, к моей кровати он подходит быстро и садится на край, — Я размажу его.

В тишине палаты его голос особенно звонок и страшен, в мгновение ока я покрываюсь мурашками. Глаза его опасно горят, весь его облик сквозит едва скрываемым гневом.

— Это были наши разборки, — хриплю я в ответ, — Не нужно сюда вмешивать работу. Это личное.

— Но вы были на задании, — говорит начальник, качая головой.

— Это не важно, — отмахиваюсь я.

— Он не должен так поступать.

Я лишь взмахиваю рукой и начинаю надрывно кашлять.

— Что с моим голосом? Почему его не вылечат?

— Колдомедики пробовали, но говорят, стандартные методы не работают, — обеспокоенно говорит Фовель, смотря на меня. Его серые глаза смотрят внимательно и сочувственно. Редко когда я мог увидеть столько эмоций, за один разговор с ним. Сейчас он едва владеет собой, и такая перемена беспокоит меня больше, чем мое состояние.

— Думаешь, этого связано с браслетами братства? — спрашиваю я, сразу же всё понимая.

Он только кивает и задумчиво смотрит в окно палаты. Спустя несколько минут он переводит взгляд на меня и говорит:

— Попробуй позвать его через браслет. Проникнуть в его разум, увидеть его глазами, — его слова выверенные и четкие, — тренируйся, пока ты тут. Но ты не сможешь вернуться на работу, пока не вернется голос.

Я киваю и откидываюсь на подушку.

— А отсюда я могу уйти?

— В любое время, — говорит Лукас, вставая и направляясь к двери, — Только оставь свои координаты и держи камин открытым для меня.

Он уходит, и я смотрю в окно, отмечая про себя, что, наконец, получил отпуск. Но это не радует, наоборот, возможность Поттера влиять на меня раздражает. Но я знаю, как работают артефакты такого толка, я умею с ними ладить, и то, что какой-то шрамоголовый научился с ним работать раньше меня, раздражает просто безмерно. Я вспоминаю, как когда-то в своем кабинете он почти полностью повторил мои мысли, и вздрагиваю. Видимо, сильные эмоции делают меня открытым.

Я закрываю глаза и концентрируюсь. Представляю, как от одной руки к другой, через тело, проходит толстая золотая нить, она сцепляет браслеты между собой, замыкая моё тело между собой. Дыхание становится медленнее, и я представляю, как от каждого браслета тянется ещё по нити, и я иду за ним, слегка задевая их пальцами. Нити звенят и вибрируют.

«Потти, выходи поиграть.» — думаю я, и ощущаю, как одна из нитей вздрагивает. Вот оно.

«Страшно, Поттер?» — опять думаю я, и нить вибрирует ещё сильнее. Я ощущаю удивление и раздражение Поттера, и во мне просыпается ликование.

«Что же ты сейчас делаешь?» — думаю я.

«Почувствуешь ли ты меня в своей голове?» — я дотрагиваюсь до другой нити, и мое сознание заполняет вид его кабинета, какие-то бумаги на столе, крепкие пальцы и ощущение полной потерянности.

«Вот и я, Поттер.» — шепчу я уже в реальности. Через секунду он встаёт и аппарирует. Я вижу, как он несётся по коридорам, сворачивает и петляет, пока он не доходит до двери. Понимая, что он пришел ко мне, я выскальзываю из его головы и сажусь на кровати как-раз в тот момент, когда дверь палаты с грохотом открывается. От этого звука разрываются перепонки и в голове звучит набат.

— Какого дьявола, Малфой, — орет он, и у меня такое чувство, будто меня бьют по голове, я дергаюсь и закрываюсь руками.

— Не ори так, идиот, — мой голос не громче шёпота, но он замирает и аккуратно приближается.

— Почему у тебя так и нет голоса? — спрашивает он и садится на край кровати.

— Наверно, из-за браслета братства, — говорю я, отнимая ладони от ушей, — Дай мне обезболивающее.

Его рука тянется за фиалом, он сам достает пробку и прислоняет горлышко к моим губам. Я замираю, пока боль не проходит и открываю глаза. Он внимательно следит за мной, я ощущаю, как его горячие пальцы дотрагиваются до моих ледяных рук.

— Хочешь сказать, что это сделал я?

— Нет, не ты, — вздыхаю я, — Просто магия браслетов, ты не научился контролировать мысли в отношении меня и, видимо, не хочешь меня слышать, а это не даёт работать зельям. Просто пожелай, чтоб ко мне вернулся голос.

— Не думаю, что это так работает, — качает головой Поттер.

— Я не говорил тебе думать. Я уже подумал за тебя.

Злость Поттера бьёт меня наотмашь изнутри, он закипает, но при этом он боится. Боится своей реакции, боится моей реакции. О, мерлиновы подштанники, он боится за меня.

— Ты чуть не задушил меня, Потти, так что, будь добр, пожелай вернуть мне голос, — говорю я, и он со вздохом кивает. Я описываю ему, что нужно сделать, но у него не выходит, от слова совсем. Сначала меня это раздражает, а потом становится всё равно. Я съезжаю по подушке вниз и сворачиваюсь под одеялом, подтягивая к себе ноги.

— Если у меня не будет голоса, не будет и работы, — выдыхаю я и смотрю на глупое лицо Поттера, — Если ты лишишь меня работы, то я убью тебя.

Мой голос еле слышен, и, договорив, я закрываю глаза. Хочется, чтоб всё закончилось, и я вернулся в рутину дней.

========== 15 ==========

Я просыпаюсь только к вечеру и, поговорив в колдомедиком, аппарирую в Малфой-мэнор. Камины горят жарко, и в комнатах слишком тяжело дышать. Сова от Фовеля прилетает сразу же после совы от Поттера. Я назначаю встречу сначала Фовелю, потом Поттеру, ожидая, что оба не задержатся надолго.

Глава Отдела тайн выходит из камина в назначенное время, отряхивая мантию.

— Я надеюсь, уже есть успехи? — спрашивает он, подходя ко мне поближе.

— Есть, я кое-что понял, но нужны тренировки.

Фовель улыбается протягивает мне бумаги, которые он достал из кармана мантии.

— Изучи ещё раз бумаги по допросу Филиппа, может быть, удастся найти хоть малейшую зацепку по его брату.

Забирая бумаги, я отмечаю, что его руки такие же холодные, как мои.

— Ты как? — спрашивает он.

— Лучше. Готов выйти на работу, — улыбаюсь я, стараясь придать своему виду побольше уверенности.

— Только вместе с голосом, — отмахивается он, и я понимаю, что обмануть его не удастся. И тогда вздыхаю, отворачиваясь.

— Поттер непроходимо тупой. Не думаю, что ему хватит года, чтоб это сделать.

Фовель усмехается, и его глаза блещут весельем, лицо будто преображается.

— Я верю в тебя, — он порывисто обнимает меня, и камин полыхает, выплёвывая Поттера на ковер. Аврор отряхивается и озирается, а, замечая нас, открывает рот.

— Мне пора, — говорит Фовель, в момент возвращая себе полный контроль и выпускает меня из объятий.

— Всего доброго, Лукас, — прощаюсь я, отмечая безупречную маску безразличия на его лице.

— Всего доброго, Драко, — начальник проходит мимо Поттера, задевая его плечом, — Мистер Поттер.

Аврор вздрагивает и отступает в сторону.

— Ты просил прийти, — говорит он смущённо, и я чувствую, как подрагивают его руки.

— Я хотел, чтоб ты попробовал ещё раз, — говорю я и отхожу к столику в углу, укладывая бумаги в оберегающий секреты ящик.

— Зачем ты делаешь так, чтоб я заставал вас вместе? — я оборачиваюсь на голос и вижу что-то болезненное в его лице.

— Я ничего не делаю, и тебе незачем нас заставать.

Он шагает ко мне, хватает за домашний бежевый джемпер и притягивает к себе.

— Ты издеваешься надо мной! — шипит он мне в лицо.

— Не сегодня, — говорю я и кладу руки ему на шею, я поглаживаю его кожу большими пальцами, и он закрывает глаза, а затем ощущаю его желание и посылаю всё к черту.

Я целую его, и мыслей больше не остаётся в голове. Он отвечает мне, пылко и страстно, его руки сразу же забираются под мой джемпер, а я лапаю его задницу. Его ногти слегка царапают мою спину, тоже спускаясь ниже.

— Если ты возьмёшь меня за задницу, тебе придется меня трахнуть, — говорю я, едва справляясь со своим голосом, под конец он превращается в хриплый стон.

Поттер сжимает мои ягодицы одной рукой, а второй залезает в мои трусы спереди. Я охаю и инстинктивно толкаюсь вперёд бедрами.

— Тебя не удовлетворил твой любовник? — шепчет он мне в губы, а я могу только простонать в ответ.

Я ощущаю, как его возбуждает мысль овладеть мной, вопреки тому, что у меня, якобы, есть любовник. Закрываю глаза и представляю нити от браслетов, тянущиеся к нему, я дотрагиваюсь до одной нити, потом до другой, и он вздрагивает, напрягаясь в моих руках. Мой стон заставляет его ответить мне таким же стоном, и я снимаю с него кофту, расстегиваю его штаны и стягиваю вместе с бельем. Мои руки мелко дрожат, и его тоже, мое тело тоже уже практически свободно от одежды, и он тянет меня к дивану. Но я прижимаю его к себе сильнее и аппарирую в свою комнату. Огромная кровать, большие окна от пола и до потолка, все в светлых тонах. Камин горит, отбрасывая мягкие тени на мебель вокруг.

— Я не хочу быстрого секса на диване, — говорю я, и мой голос не громче шёпота, в конце вообще срывается на хрип.

— О, Драко, — он прижимается губами к моему горлу и целует, спускаясь ниже, ниже и ниже. В конечном итоге, он встаёт на колени и аккуратно облизывает мой член. Свет падает так, что его лицо хорошо освещено, и я вижу малейшее движение ресниц. Его язык скользит по стволу, поднимаясь вверх от яичек, моя гладкая, белая кожа смотрится прозрачной на фоне его золотистой, загорелой, соблазнительной кожи. Его руки скользят по внутренней части ног и гладят меня, а мне остаётся только задыхаться от ощущения нереального кайфа, когда он накрывает губами сочащуюся смазкой головку. Мои пальцы вплетаются в его волосы, и я прижимаю его голову сильнее, он не пытается отстраниться, расслабляет горло, и я чувствую, как слюна стекает по ноге. Я двигаю бедрами, но вместо стонов вырывается только хрип.

— О, Мерлин, — шепчу я. И за волосы тяну его голову назад, наклоняясь, я целую его в опухшие, влажные, развратные губы.

Я помогаю ему подняться и тяну за собой к кровати. Мы валимся на мой любимый кашемировый плед, но именно в этот момент мне все равно. Он переворачивает меня на живот и устраивается между ног, я до сих пор ощущаю след от его горячего члена на моем животе.

— Трахни меня, — шепчу я, и он стонет в ответ. Я слышу, как он шепчет заклинание смазывания, а я невербально применяю все остальные. — Не растягивай, — шепчу я опять, и его стон гораздо громче, я ощущаю горячую головку у входа и подаюсь назад, позволяя ему войти в меня. В ответ — его оглушительный стон, и я теряюсь, его горячие руки прижимают меня, целует мою шею, спину, вдыхая запах волос и пота.

Потихоньку он начинает двигаться, аккуратно, сначала совсем невесомо, затем наращивая темп, мой член трется о плед, а Поттер с каждым разом меняет положение во мне, ища, как задеть простату. Когда я всхлипываю, он удовлетворенно хмыкает и продолжает сильнее и сильнее входить в меня.

— Я хочу, чтоб ты кричал, Драко, — говорит он, и мой крик разносится по комнате. Развратные, влажные звуки, и я уже не контролирую себя, я едва вдумываюсь в то, что говорю, но я практически кричу его имя, а он моё.

— Какой же ты охуенный! — говорит Поттер, наклоняясь к моему уху и слегка кусает за шею. Я вскрикиваю и кончаю, он изливается следом и падает на меня сверху. Мы лежим так какое-то время, потом он сползает с меня и ложится рядом, еле касаясь меня рукой. Мы молчим, пока дыхание не возвращается в норму.

— Обними меня, — говорю я, мой голос звучит громко и четко, он вздрагивает, но с лёгкой улыбкой подчиняется. Он открывает мне свои объятия, и я кладу голову на его плечо. Его горячие и обжигающие руки гладят меня, выписывая узоры на боку и спине. Я накрываю нас пледом, который сбился и был скинут с кровати, стараясь сконцентрировать магию на кончиках пальцев, и мне это удается. Поттер удовлетворенно хмыкает и не прекращает меня гладить.

— Ты можешь остаться? — спрашиваю я, надеясь, что он не слышит просящую интонацию в моем голосе.

— Ты хочешь? — его голос такой довольный и спокойный, что я наслаждаюсь его звуком.

— Да, — говорю я и такое простое слово замирает в воздухе.

Несколько мучительных секунд он молчит, переставая гладить меня.

— Если ты хочешь, я останусь, — говорит он и целует меня в макушку, я удовлетворенно улыбаюсь и закрываю глаза.

— Странно, — говорит он и замолкает, что-то обдумывая, я не тороплю его, хочу, чтоб он всё обдумал, прежде чем спросит, — Я думал, что… Мне показалось…

Он опять замолкает, и я поднимаю голову, смотря ему в лицо, но все так же молчу, боясь, что это тот самый момент, когда надо принять решение.

— Мне показалось, что тебе было хорошо так же, как и мне. И на мгновение, я почувствовал, что ты… Как и я…

— Что я влюблен в тебя? — спрашиваю я и в ужасе замираю, от осознания того, что только что сказал. Глаза Поттера расширяются, и он смотрит на меня, как-будто впервые, мне кажется, что в глубине плещется испуг.

— Мы можем не говорить об этом, — говорю я и ложусь обратно на его плечо, его руки сразу же прижимают меня к себе и судорожный вздох вырывается из его груди, — В конце концов, тебе ли не знать, не обязательно давать всему название, чтоб это было правдой.

Мне не нужны его признания, и принятие моих чувств не нужно. То, что прозвучало касалось только меня, и я не жду ничего взамен. Просто поставил его в известность, не выпрашивая взаимности и не ища никакого ответа. Мой голос замирает в тишине комнаты, и треск огня в камине убаюкивает нас, расслабляя и даря спокойные сны.

Комментарий к 15

Всем читающим: фф уже закончен, но мой бета временно отсутствует, следующая часть будет тогда, когда бета вернется.

Всем спасибо за терпение и интерес.

========== 16 ==========

Когда утром я открываю глаза, первое, что я вижу, — расслабленное лицо Поттера на соседней подушке. Тонкая кожа век испещрена голубыми венками, а длинные, темные ресницы изгибаются, прикасаясь к коже. Он идеален. И в моих безумных фантазиях он всегда был именно таким. Его рука перекинута через мою грудь, и он выглядит таким умиротворенным, спокойным.

Лучи утреннего солнца золотят молочно белые простыни, и я растягиваюсь вдоль него всем телом. Улыбаясь, я смотрю на блики света в его волосах, оттенки волос переливаются золотом. Утренняя расслабленность не даёт даже шевелиться.

Браслеты красиво блестят на свету, и я думаю о том, что мы бы вряд ли оказались в постели, если бы не браслеты братства, если бы не его вездесущие руки. Мы бы вряд ли не поговорили бы даже нормально, хотя, даже сейчас мы не говорили.

Я вдыхаю его запах, утыкаясь носом в волосы, и он недовольно фырчит и шевелится. Поттер прижимается ко мне сильнее и целует в шею.

— Ты невыносимый, — говорю я недовольно, пытаясь скрывать свое умиление.

— Я знаю, что тебе нравится, — улыбается Поттер и гладит меня, а я в ответ фыркаю.

— Нам надо в душ, — говорю я, пытаясь выбраться из-под него, но он не реагирует и назло ложится всем телом сверху. — Ты же знаешь, что я могу тебя убить? — с угрозой в голосе говорю я, но не пытаюсь его сдвинуть с себя.

— Знаю, — выдыхает он и целует меня в шею, спускается вниз по груди, обводя языком соски, слегка прикусывая кожу.

— Нам надо в душ, — произношу я, стараясь придать голосу твердости, он ухмыляется и проводит языком по всей длине вставшего, от его ласки, члена, — Продолжишь играть там.

— Зануда — откликается он, но скатывается с меня.

Уже стоя под струями воды, я ощущаю его, прижавшегося к моей спине, и стараюсь не сильно раздражаться его вмешательству в ежедневную рутину. Его руки начинают скользить по моей груди, животу, бёдрам, и я закрываю глаза, отдаваясь в чужие руки. Странность всего происходящего заключается в том, что я не возражаю против его вмешательства.

Мы проводим около часа в душе, банные процедуры потихоньку переходят в секс и обратно. Стоя возле зеркала, с полотенцем вокруг бедер, я рассматриваю Поттера, который тоже полуголый стоит возле раковины, рассматривая себя в отражении. Он высушивает волосы заклинанием, немного прищуривается, поворачивая голову из стороны в сторону, принимая решение — бриться или нет.

— Оставь щетину, — говорю я и продолжаю смотреть на него в отражении зеркала.

— Тебе нравится? — спрашивает он заинтересованно, и я киваю в ответ, — Почему тогда ты не носишь бороду?

— Я с бородой выгляжу, как летучая мышь альбинос, — отмахиваюсь я, улыбаясь.

— Скорее, хорек альбинос, — изрекает Поттер, и я цокаю языком.

— Ты же знаешь, что я могу превратить тебя в зубную щётку?

На мой выпад Поттер только смеётся и подходит ко мне, для очередных объятий.

— Ты всегда так много обнимаешься? — с притворным недовольством спрашиваю я, прижимая его к себе посильнее, и он зарывается носом мне в шею.

— Только, когда мне позволяют, — я не вижу его лица, но понимаю, что он улыбается. Браслеты братства не транслируют каких-то внезапных эмоций, думаю, это связано с тем, что он и я находимся примерно на одной волне.

После завтрака он вытаскивает меня на улицу и бежит к сараю для хранения метел. Не то чтобы это сарай в привычном понимании, скорее это «мётлохранилище»: крепкая постройка из камня, отделанная внутри деревом, где поддерживается нужная температура и есть всё для ухода за метлами. Когда он забегает туда, то выглядит, как ребенок в лавке сладостей перед Рождеством. Я наблюдаю заним, стоя в дверях и сложив руки на груди. Поттер мечется туда-сюда, рассматривая мётлы.

— Это же новая модель, — он тычет пальцем, а я киваю, — А это не британская, откуда она?

— Бразилия, — произношу я равнодушно.

— А это?

— Япония, — отвечаю я и немного раздражаюсь, — Выбирай метлу и иди полетай.

— А ты?

— Я не летаю, — спокойно отвечаю я и глажу гладкую рукоять одной из метел, от неё приятно пахнет полиролью и терпким деревом.

— Из-за того, что случилось в выручай-комнате? — сдвинув брови, спрашивает он.

— Выбирай метлу, — чеканю я и выхожу из помещения. Его раздражающая способность влезать в душу, даже не думая об этом, раздражает до чертиков.

Поттер появляется через минуту, держа в руках одну из новых моделей профессиональных метел.

— Тогда зачем ты их коллекционируешь? — недоуменно спрашивает он, его каштановые волосы треплет ветер, и я любуюсь им сильнее, чем мне хотелось бы.

— Иметь и использовать — разные вещи. Мне просто приятно знать, что я могу себе это позволить. И так же могу позволить не пользоваться тем, что коллекционирую.

— Ты ведь хорошо летал, — продолжает допытываться он, и теперь эта ситуация и разговор раздражает все сильнее, но я прячу раздражение и стараюсь выглядеть равнодушно.

— Хорошо летал, колдовал, жил, играл, учился. Это было давно, теперь я не летаю, — я взмахиваю палочкой, колдуя в небе кольцо и счетчик, — Вали в небо.

Сидя на земле и следя за Поттером в воздухе, я развлекаю себя колдуя призрачных горящих драконов. Они гоняются за аврором, стараясь цапнуть за ногу, вцепиться в хвост метлы или в конце концов откусить голову. Его смех слышен даже с земли, и я улыбаюсь, забавляясь реакции взрослого человека.

Когда я слышу за спиной хлопок аппарации, то даже не удивляюсь. Фовель в любом случае бы появился, чтоб проверить, как всё проходит. Лукас выглядит слишком домашним: мягкий, кашемировый жилет пепельного цвета, в тон штанов и белая рубашка, рукава которой закатаны до локтей, а расстегнутый ворот добавляет ему небрежной сексуальности. Слишком призрачным и нереальным кажется он, стоя на лужайке мэнора.

— Хотел узнать, жив ли самый лучший из сотрудников отдела? — спрашиваю я, когда он приближается и садится рядом.

— Я знал, что я жив, зачем мне приходить сюда, чтоб в этом убедиться? — удивлённо вскидывает бровь Фовель и улыбается в ответ на мой возмущенный фырк.

— Значит все-таки Поттер, — произносит он через время и поднимает голову, смотря на аврора в воздухе, — Он опасен.

Я киваю и колдую ещё одного дракона, который, перебирая маленькими лапками, несётся навстречу метле, рассыпая в воздухе мелкие искры.

— Я знаю, — киваю я и смотрю на Фовеля. Он не отводит взгляда от меня, внимательно всматриваясь, будто что-то анализируя, — Слишком непредсказуемый.

— Много порывов, чувств и мало логики, — пожимает плечами глава Отдела и смотрит в небо, — Ненавижу летать, — бросает он и встаёт, его волосы растрепались, не уложенные пряди заставляют меня вспомнить свои пальцы в его волосах.

— Я тоже ненавижу летать, — отзываюсь я, и Фовель кивает, а затем аппарирует, не сказав больше ни слова.

Я долго думаю о его словах и о том, что Поттер опасен. Понятно, что он вкладывал в это не тот смысл, что обычно. Поттер выбивает меня из колеи, заставляет что-то чувствовать, мне хочется быть рядом, прикасаться, разговаривать, просыпаться рядом утром. Мне никогда не хотелось ничего больше, и потерять его кажется чем-то страшным. Я понимаю, что не могу рисковать своей привычной жизнью, работой, рутиной, ради любовной связи, но так не хочется это терять.

— Что тебе сказал Лукас Фовель? После его ухода, ты выглядишь слишком задумчивым, — запыхавшись говорит Поттер, падая возле меня на землю.

— Он сказал, что тоже не любит летать, — слова повисают в воздухе, будто что-то объясняют, и я внезапно понимаю, что я и Фовель действительно слишком похожи. Какова вероятность того, что он тоже, только слегка приближается к человеку, который ему не безразличен. Какова вероятность того, что он, как и я, просто не хотел разрушить свою привычную жизнь, ради связи, которая может закончиться неизвестно как.

— Как ты попал в этот отдел? — интересуется он, садясь.

— Прошел обучение и устроился на работу, — говорю я, размышляя, что можно сказать, а что не стоит.

— А конкретнее? — Поттер слишком заинтересован, чтоб отступить.

— Я расскажу, но и ты расскажешь о себе — принимаю решение я, надеясь, что не пожалею об этом.

— Я никогда и не скрываюсь, — говорит Поттер, и я согласно киваю.

— Я знал, что артефакты — это очень сложная тема, специалистов в ней действительно мало, а тех, кто показывает хоть какие-то результаты, кроме среднестатистических, сразу же приглашают к себе на работу, ещё до окончания обучения. Так получилось и со мной, меня пригласило Министерство магии, но только Франции. Они были заинтересованы, и я согласился.

— Но ты остался здесь, — прищуривается Поттер.

— Я работал там год, — пожимаю я плечами и стараюсь не сильно погружаться в воспоминания о работе во Франции, — Там же я познакомился с Лукасом Фовелем. Он был заместителем в похожем на наше подразделение французского министерства. Я был знаком с ним заочно, никогда не контактировал. Но, его пригласили работать в Британию главой Отдела, а через несколько дней он прислал мне приглашение в свой Отдел. Я отработал положенное контрактом время и вернулся сюда.

— Значит, ты решил здесь работать из-за него?

Я хитро улыбаюсь и запускаю пальцы в волосы.

— Конечно, ты же видел, какой он красавчик, — мой голос звучит слишком приторно сладко, и Поттер недовольно хлопает меня по руке.

— Просто предыдущий глава Отдела тайн не хотел брать бывшего пожирателя, да?

— Ты догадливый, — киваю я и усмехаюсь, желчь моих слов не особо трогает аврора.

— У Фовеля предрассудков было меньше?

— Мне кажется, у него их вообще нет, — спокойно отвечаю я на ядовитый выпад аврора.

Поттер задумчиво смотрит на меня и поднимается на ноги.

— У вас что-то было? — глупая привычка влезать во все слишком глубоко.

— Слишком много вопросов и ни одного ответа от тебя, — констатирую я и складываю руки на груди.

— Я отнесу метлу, и мы продолжим, — обещает Поттер и направляется в сторону «метлохранилища».

— Сомневаюсь, — едва слышно говорю я, когда он достаточно отдаляется.

***

Обед проходит легко и спокойно. Прохладное вино приятно расслабляет, и я достаточно доволен сегодняшним днём, чтоб продолжить разговор.

— Почему Аврорат? — спрашиваю я, наблюдая, как его лицо меняется и на нем появляется мягкое выражение.

— Всегда хотелось ловить плохих парней, делать мир лучше.

— Ты сделал мир лучше тем, что не стал зельеваром, — язвлю я, и Поттер добродушно смеётся, ласково дотрагиваясь до моей руки.

— Я бы стал самым продуктивным убийцей в истории Британии, — продолжает он, и я тоже смеюсь. Слишком странно вот так разговаривать с кем-то, желая узнать его ближе и пытаясь раскрыться, насколько это возможно.

— Мы с Роном решили, что хотим стать аврорами ещё в школе, а после войны мы только утвердились в решении. Мне очень нравилось учиться там, меньше, чем в Хогвартсе, но там было круто. После окончания Кингсли взял меня в министерство, и мы с Роном попали в один отдел, но у нас были разные напарники.

— Как же ты стал главным аврором?

Поттер смущённо улыбается и запускает руку в волосы, его щеки немного краснеют, и он вздыхает.

— Это было постепенно, набирались благодарности, получалось проявить себя. Да и конечно, все было предвзяты, после войны. Это я прекрасно понимаю. И не думаю, что я бы пробился так высоко, если бы не был героем войны.

— Ты начал критически оценивать себя? — удивленно спрашиваю я, пока он прячет взгляд, стараясь делать вид, что заинтересовался пейзажем за окном.

— Я всегда критически оценивал себя

— Никогда не замечал, — отзываюсь я, — Ты всегда считал себя особенным, ставя выше других. Нарушал правила, не оглядываясь на последствия, разрушал устои движением пальца.

Поттер удивлённо смотрит на меня и хмурится.

— Ты действительно так думаешь?

— Да, — киваю я и отпиваю прохладного вина, — Ради чего ты это делал?

Поттер хмурится ещё сильнее и делает большой глоток.

— Ради друзей, ради семьи, которую они мне заменили.

Слова про семью хлестко бьют в самое сердце, и я вспоминаю о своей семье. О умершем отце, который в лучшие свои годы был олицетворением политики и интриг, о матери, которая ставила интересы семьи выше всего остального. Раньше, их образ будил во мое водоворот мыслей и воспоминаний. Я вспоминал, как отец перебирал бумаги в своем кабинете и играл со мной в магические шахматы. Как мать сама делала каждое утро свежие букеты из живых цветов и украшала ими стол к завтраку. Но больше я не могу вспомнить их запах, голоса больше не раздаются в моей голове, и тяжело вспомнить, какими же они были на самом деле, а не в моих детских фантазиях.

— Что для тебя семья? — спрашиваю я, вдруг ощущая, что Поттер тоже задумался о чем-то печальном.

— Любимый человек, друзья, дети, — озвучивает Поттер, и я получаю вторую пощечину за день.

— Ты хочешь детей? — спрашиваю я, и мой голос кажется до того обычным, что я сам себе удивляюсь.

— Конечно, троих, может больше, — улыбка расцветает на его губах, и он смотрит на меня, — А ты бы не хотел?

— Безусловно, я бы хотел продлить древний род Малфоев. Но моя ориентация вносит свои коррективы, — пожимая плечами, говорю я, — Если бы я нашел человека, с которым был бы уверен, что хочу провести жизнь, тогда я бы подумал насчёт совместных детей.

Поттер выписывает круги пальцем по столу и не решается поднять глаза.

— Ты же знаешь, что мужчины не могут забеременеть, — смущённо говорит он, и щеки его слегка розовеют, — Что значит «совместных»?

— Это значит, что ты не знаешь того, что знаю я. Нужно лишь преобразовать семя обоих и поместить в специальном месте, под действие артефакта.

Лукавая улыбка трогает губы Поттер, и мне невыносимо сильно хочется поцеловать его, но я останавливаю свое пьяное сознание, стараясь контролировать себя посильнее. Слишком болтливое настроение от вина даёт о себе знать. Разум немного заволакивает алкогольным туманом, и я расслабленно слежу за Поттером. Он подходит ко мне и становится на колени, между разведённых ног. На его, слегка загорелых щеках, горят пятна румянца, но нет ни малейшего оттенка робости или сомнения. Только абсолютная уверенность в себе и желание сделать что-то для меня. В глубине души я понимаю, что он удивлен, услышав мой ответ, выход из ситуации с детьми, заставил его посмотреть на наш возможный союз совершенно иначе. Ему кажется, что он нашел ответы на все вопросы и готов свернуть горы ради того, чтобы его желания свершились. И только я понимаю, на какой опасный отрезок пути мы только что встали. Он готов дойти до своей цели любой ценой, а я не готов принять это цену. И едва ли готов принять свою любовь.

Но, вопреки здравому смыслу, я думаю о том, какие бы дети получились у нас. И с ужасом понимаю, что хотел бы растить детей с ним вместе, хотел бы брать их на руки, осознавая, что это часть нас, наше продолжение и наше будущее.

Его влажный рот уносит меня от мыслей о детях, готовности принять наши отношения и желания быть рядом. Сейчас я хочу, чтобы это день никогда не кончался и чтоб решение, которое я, кажется, принял, принесло мне как можно меньше проблем.

========== 17 ==========

Я опять сижу у кабинета Поттера. Через связь я чувствую, что он удивлен, раздражен, потерян. Теперь мне не нужны подслушивающие чары. Он настолько занят собой, что не замечает моего присутствия. Голоса слышны из кабинета, и я закрываю глаза, а затем скольжу в сознание Поттера. Перед ним в кресле у камина сидит молодая девушка, с которой он был в ресторане. Я смотрю глазами Поттера и чувствую, как он дёргается, ощущая моё присутствие в своей голове.

— Я тебе уже сказала, срок пока не понятен и я могу только гадать, кто из вас.

— Это смешно, когда мы разошлись, мы не спали уже месяц, — отвечает Поттер.

— Ну до этого же спали, — парирует девушка.

— И что ты мне предлагаешь? — нервно отвечает аврор.

— Свадьбу, я хочу, чтоб мой ребенок родился в семье, — невозмутимо говорит девушка.

— Я даже не уверен, что он мой.

— Ну, могу тебя успокоить, я тоже не уверена, — парирует она и встаёт, — Так что подумай, хочешь ли ты потом рассказывать своему ребенку, что ты не был уверен, что он твой.

Я выскальзываю из сознания Поттера и натыкаюсь взглядом на книгу в своих руках. Буквы пляшут перед глазами, и я сижу не в силах пошевелиться. Девушка, сидевшая в кабинете перед Поттером, проходит мимо меня, даже не оборачиваясь, всё в ней, просто кричит о том, что она довольна. Вслед за ней выходит Поттер и видит меня. Его глаза расширяются, и он делает шаг ближе. Я встаю с невозмутимым видом и сбрасываю купол.

— Нужно поговорить, главный аврор Поттер, — говорю я холодным голосом, и он вздрагивает, сидящие в его приемной волшебники вздрагивают тоже.

— Вы по личному вопросу или по рабочему, невыразимец Малфой? — он старается подражать моему тону и моим словам.

— Личные вопросы мы решаем в своем Отделе сами, главный аврор, я по рабочему — моё спокойствие раздражает его, хотя он чувствует бушующую во мне ярость.

Никому не нравится упоминания об Отделе тайн, это слишком секретно и раздражающе, особенно для начальников других отделов. А для Поттера вдвойне.

— Тогда я вынужден просить вас подождать, — отвечает он и пытается отвернуться.

Я усмехаюсь и складываю руки на груди.

— Я бы не советовал просить меня об этом, — говорю я, растягивая слова, — У меня очень важный допрос через 10 минут, и, если вы сейчас не поговорите со мной, вам придется это делать в допросной Отдела тайн.

Поттер шагает ко мне и упирается кулаком мне в грудь, его ярость видна всем присутствующим, она окутывает его, как дым.

— Это угроза? — выплевывает он.

— Это констатация факта, — говорю я и прохожу мимо него в его кабинет.

Все в приемной следят за мной, и ни один не рискует говорить что-то мне вслед.

— Извините, господа, — говорит Поттер и идёт за мной.

Я уже стою в середине комнаты, рассматривая всё вокруг себя. Ничего не изменилось, но знание того, что меня окружает — моя вечная потребность. Он врывается, как ураган, на ходу шепча заклинания заглушения, барьера и запирающее. Налетая на меня со спины, он надеется, что я упаду, но я лишь делаю шаг вперёд, оставаясь стоять, и оборачиваюсь на него.

— Что за детские игры, аврор? — спрашиваю я надменно.

— Что за тон, Малфой? — шипит он, разворачивая меня к себе. Я стряхиваю его руки с себя и брезгливо веду плечами.

Уже сейчас я понимаю, что зря тешил себя надеждой на то, что между нами может что-то быть. У него есть бывшая беременная девушка, к которой он вернётся, а я, как-всегда, останусь в дураках. Со своими глупыми чувствами, но зато мне не придется делать выбор. Не придется убеждать себя, что этот выбор правильный и что это просто я никому не подхожу. В этот раз дело явно не во мне, дело в порядочности. И я выдыхаю, прикрывая глаза, и перед мысленным взором я вижу разметавшегося по моим простыням Поттера, в розовом свете заката. Резкий выдох, и я вижу лес, снег, оленей бредущих по-колено в пушистых сугробах. Моё дыхание замедляется, и я беру себя в руки.

— Следующий дом я обследую без твоей группы, — говорю я, не понимая, почему принимаю такое решение, — Но на следующую, после этой, операцию, мне нужны люди.

— Мы так не договаривались, — говорит он и упирает палец мне в грудь, — Наша группа будет всегда с тобой ходить, такой был уговор.

— Уговор состоял в том, что вы выполняете мои команды. И сейчас я говорю «лежать».

Он бьет кулаком мне в лицо, и я чувствую, как ломается нос. Боль вспыхивает звёздами перед глазами, и я отшатываюсь на шаг назад. Тишина повисает между нами, ничего кроме его учащенного дыхания. Я наклоняюсь вперёд, немного приходя в себя. На светлом паркете расцветают кровавые пятна, и у меня не получается отвести взгляд.

В груди теснятся чувства, разрывая меня изнутри. Мне больно от того, что я потерял, даже не приобретя. Стыдно от того, что я позволил себе на что-то надеяться. Я злюсь от того, что Поттер, как-всегда, только создал проблемы, показав мне возможность чего-то большого и стабильного. И, кажется, разочарован в нём, даже не из-за сломанного носа, а из-за того, факта, что он не облекает свои мысли в слова.

— Команды «фас» не было, — говорю ядовито, поднимая голову и встречаясь с ним взглядом.

— Прости, Драко, прости. Я не знаю…

Как можно более раздражающим движением вскидываю голову, достаю из рукава палочку и на секунду зажмуриваю глаза, вправляя нос обратно. Кровь я тоже убираю и очищаю серую рубашку, галстук и туфли.

— Надеюсь, отцом ты будешь лучшим, чем любовником. Да и бьешь ты, как пятилетка, — выплёвываю я и направляюсь к двери.

— Откуда ты…? — в ответ я только улыбаюсь и иду дальше, — Нет, стой! — он хватает меня за руку и резким движением притягивает к себе, а затем яростно целует. Он держит меня, прижимает к себе, его пальцы сминают ткань рубашки, а язык вовсю хозяйничает у меня во рту. Я позволяю ему всё, всё, что он хочет.

«В последний раз.» — обещаю себе.

Отвечая на поцелуй, я закрываю глаза, тянусь к нитям браслетов братства и представляю, как они перестают гореть, оборачиваю их в ткань, мерцающую, золотистую, мягкую и совершенно невероятную. Представляю, что окутываю себя этой же тканью, оставляя больше всего на запястьях, покрывая браслеты сильнее и сильнее, так же поступая с головой.

Поттер отстраняется и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Что ты сделал? — спрашивает аврор, голос его звучит угрожающе, кажется, он на грани нервного срыва, — Я не чувствую тебя. Больше нет. Что случилось?

— Не хочу, чтоб ты знал о моих чувствах и мыслях, — отвечаю я, и мой голос звучит слишком надломленно, болезненно, очевидно, что это тяжёлое решение, — Это лишнее. Абсолютно. Если бы я мог, сделал бы это сразу.

Я вижу, как ему больно, ЧУВСТВУЮ, как ему больно и, так же сильно, больно мне. Но я не хочу разбираться в том, понял это Поттер или нет. Его руки сильнее прижимают меня к себе.

— Это ерунда, по поводу ребенка, я практически уверен, что он не мой.

— Мне это не интересно, — говорю я и мягко отстраняюсь. Все во мне кричит о том, что я делаю всё не так. Мне нужно остановиться, иначе, я потеряю любую возможность быть с ним рядом, даже на работе, и я довожу свою боль до совершенства, — И после окончания задания по проверке домов, я больше не хочу участвовать в операциях. Я перевожусь на другую должность.

— Как? — тупо спрашивает Поттер, а я только с жалостью смотрю ему в глаза.

— Не хочу больше полевой работы.

— А, кто же будет работать с нами? — голос Поттера звучит так неуверенно, что я закатываю глаза в ответ и качаю головой.

— Замена всегда найдется, — говорю я равнодушно и стряхиваю, ещё держащую меня руку.

В следующую секунду я уже распахиваю дверь и несусь в свой отдел. Главное, не оборачиваться, не менять решений. Не возвращаться.

Комментарий к 17

Части выходят, а это значит Бета вернулся. Спасибо этому святому человеку за терпение.

========== 18 ==========

Сообщив Фовелю о начале операции, я аппарирую прямо к дому. Небольшой, аккуратный домишко в конце тупиковой улицы, он выглядит таким красивым и опрятным, как с картинки маггловского буклета. Большие, деревья раскинули ветви, закрывая подъездную дорожку, подобием скатерти, из света и тени. Белый дуб, вяз, ива, я смотрю на их ветви и вдыхаю запах раскаленной земли. Лето в самом разгаре, и тяжёлый, горячий воздух давит на всех вокруг. Аккуратно воздвигаю защитные барьеры и купола, двигаюсь опасливо, изучая пространство вокруг, когда я один, приходится делать работу за несколько человек.

Непонятно зачем я сказал Поттеру, что буду работать один. Желание показать себя? Желание казаться круче, чем есть на самом деле? Или… Я хотел, чтоб он меня отговорил от этой затеи? Хотел ли я, чтоб он принял мои слова, как угрозу, чтоб просил меня так не делать. Манипуляция. Кстати, не слишком удачная.

— Ты идиот, Драко, — говорю я сам себе и двигаюсь аккуратно по плиткам дорожки. Не слышу ни звука, снимая чары с двери, но ощущаю взгляд и браслет, как-будто дёргает на руке. Бросая взгляд назад, я уже знаю, что там увижу. Толпа авроров в черном, под ещё одним куполом, больше моего, надо думать, работа Поттера. Я заканчиваю работать с дверью и только тогда подхожу ближе. Зелёные глаза главного аврора затягивают с свою пучину таких неосторожных путников, как я. Поэтому, стараясь не смотреть ему в глаза, а останавливаю взгляд на переносице.

— Какого дьявола, Малфой, — читаю я по его губам, и в воздухе пишу палочкой:

«Не слышу.»

А потом резким движением прикладываю листок, с приказом Фовеля на проведения операции в любом виде, на усмотрение невыразимца Драко Малфоя. Листок остаётся висеть, как приклеенный.

«Наслаждайся.» — пишу я и возвращаюсь к двери.

Вдох. Выдох. Пальцы дотрагиваются до ручки, и я вхожу в дом. Теперь начинается самое интересное.

Обходя комнату одну за другой, быстро запаковываю артефакты и отправляю в лабораторию. Тут не пахнет ни гнилью, ни сыростью, вполне себе приятный дом, в котором мог бы жить обычный человек, который бы мог быть торговцем или учителем, не важно. Но темномагические артефакты незримо тянут щупальца магии ко мне и зовут, ищут, желают. Осматривая комнаты, я невольно стараюсь найти следы чьего-то присутствия, невидимый взгляд неотрывно следит за мной и жжет между лопаток.

— Выходи играть! — тихо говорю я и останавливаюсь в коридоре, осматриваясь.

Мне навстречу из дальней комнаты выходит волшебник в мантии до пола, с надвинутым на лицо капюшоном. Я приглашающим движением развожу руки, только потом понимая, что копирую темного лорда. Человек вытаскивает палочку из складок мантии и так и не убирает капюшон. В его глубине мерцает лицо, скрытое чарами.

— Здравствуй, Драко, — говорит он и повторяет мое движение.

— Вам стоит представиться, — говорю я, и невидимый хлыст летит к нему, но испепеляется, не успев добраться до цели.

— Филипп перенял манеру с хлыстом от вас, — говорит мужчина, и я вздрагиваю всем телом. Все тело будто пронизывает мелкими иглами.

— Кто вы? Как вы сюда попали? — вопросы только успевают сорваться с моих губ, когда в меня летят заклинания, которые я успешно отражаю.

— Я здесь был, — равнодушно пожимает плечами мужчина, продолжая наступать, — Просто магия хозяина дома меня скрыла.

— Тогда почему вы позволили мне забрать артефакты, — спрашиваю я, стараясь изо всех сил не отступать.

— Зачем мне эти безделушки, когда у меня в руках такое сокровище, как вы, мистер Малфой.

Он взмахивает палочкой, и я пропускаю заклятие, меня отбрасывает назад и рука, в которой я держу палочку, повисает плетью, одним движением перебрасывая палочку в другую руку я уже знаю, что будет дальше.

— Круцио, — спокойно говорю я, и мужчина падает на пол, как подкошенный, палочка дрожит в здоровой руке, мужчина воет и визжит, а я смотрю на то, как он корчится, мои глаза на уровне его глаз, его лицо судорожно дёргается, и мне это доставляет неописуемое удовольствие. Опомнившись, я опускаю руку.

Он, лёжа на полу, тяжело переворачивается на живот, втыкает свою палочку в подогнанные, одна к одной, половицы и читает заклинание. Я смотрю на него, лёжа на спине, стараюсь встать, но повреждённая заклятием рука, не даёт сделать это так быстро, как нужно.

Голос мужчины застывает, и он говорит:

— До встречи, Драко, — он хлопает рукой по полу, и я вылетаю из двери, как тряпичная кукла, мощная волна магии сбивает все на своем пути. Ломает деревья и вырывает дорожку с корнем, я лечу спиной вперед, наблюдая за этим, как в замедленной съёмке. Краем сознания я понимаю, что сейчас врежусь в свои же заклинания и меня расплющит волной магии. Последнее, что я вижу, — фигуру Поттера, последнее, что я чувствую, — удар о купол, невероятной силы.

***

Я открываю глаза и вижу размытые очертания перед собой. Трава неприятно колет щеку, а тело отзывается невероятной болью. С трудом фокусируясь, я смотрю вперёд и отмечаю, что авроры сидят, прислонившись спинами к моему куполу, они разговаривают и смеются, Поттер сидит напротив меня, лицом к куполу, а не спиной, как все остальные, и читает большую и старую, на вид, книгу. Я слежу за ним краем глаза и отмечаю его жесты, движения, выражение лица. Он хмурится, потирая лоб, барабанит пальцами по страницам и перелистывает книгу куда-то назад. Я не видел такой сосредоточенности никогда в нём, и меня это удивляет. Лежать становится всё неудобнее, и я шевелюсь, с трудом переворачиваясь на спину, Поттер резко встаёт и подходит к куполу, садясь на корточки напротив меня. Я не вижу его лица, но, через связь, чувствую обеспокоенность и облегчение, с огромным трудом я нащупываю палочку, выпавшую из моих пальцев и едва шевеля губами шепчу заклинание, чтоб снять купол. В глазах темнеет, и я слышу, как авроры падают на землю, матерясь, а потом встают и быстро бегут ко мне. Горячие руки Поттера хватают меня и прижимают к себе, меня хватает лишь на то, чтоб выдохнуть и провалиться куда-то в темноту.

***

Я прихожу в себя в больнице святого Мунго. Хмурясь, я осматриваюсь и пытаюсь пошевелиться. Боль сразу же пронзает все тело, и я напряжённо выдыхаю. В темноте кто-то шевелится и болезненно выдыхает. Подозревая, что там сидит Поттер, я быстро закрываю глаза и практически сразу же проваливаюсь в темную, липкую субстанцию снов.

Утро приносит небольшое облегчение хотя бы тем, что палата абсолютно пуста. Я раздражаюсь от того, что не могу уйти из больницы, пока не поправлюсь, стараясь надавить на то, что в Отделе тайн есть свои медики, получаю только нагоняй от Фовеля в виде огромного письма и совы, укусившей меня за палец. К вечеру я встаю с кровати и, шатаясь, бреду к камину, тяжело садясь в кресло. Тепло разливается по телу, и я засыпаю уже через секунду.

Мне снятся глаза, следящие за мной, шорох страниц и зелёная листва на деревьях. Я просыпаюсь от того, что кто-то слегка касается моей руки.

— Прости, — тут же слышится шёпот Поттера, но я не открываю глаза и только киваю — просто наши запястья выглядят не очень, и я решил, что лучше сделать это, пока ты спишь.

— Сделать «это», — иронично говорю я и открываю глаза, сталкиваясь с ним взглядом, — поддержать связь браслетов братства — вот, что это.

— Ты прав, — смущается Поттер, но руку не убирает.

— Как твоя девушка? — спрашиваю я, отводя взгляд, от жара камина глаза немного щипет, и слезы наворачиваются так быстро, что я не могу загнать их назад. Я моргаю, и капелька повисает на ресницах.

— Я не собираюсь жениться на ней, не зная, мой ли это ребенок, — тихо говорит он и смотрит на меня.

— В конце концов, ты можешь всегда жениться на ней после родов, — как можно равнодушнее говорю я.

Я ни на что не надеялся никогда, с самого начала, с момента появления своих чувства, я не думал, что это к чему-то приведет. Не знал, смогу ли сказать «да» отношениям с ним, а в конечном итоге, это он не сможет сказать нашим отношениям «да». Злая насмешка над моим чувством собственной важности.

Я переплетаю его пальцы с моими, и мы так сидим, смотря в камин, ещё долго, пока я не засыпаю, убаюканный пламенем, тишиной и его присутствием.

========== 19 ==========

Выйдя из Мунго, я прихожу на работу, опираясь на трость отца. Многие смотрят мне вслед, но никто не смеет ничего сказать. Пусть даже я похож на него: высокомерный взгляд, поджатые губы, черный костюм и платиновые волосы, но я не он. Далеко не он. Я стараюсь идти настолько быстро, насколько это возможно, избегая слишком прямых взглядов. Не потому что боюсь конфронтации, а потому что не хочу получить очередную гневную сову от Фовеля.

Я закрываюсь в своем кабинете раньше, чем начинается рабочий день и вздыхаю с облегчением, но не успеваю даже сесть за стол, как в дверь стучат.

Я поднимаюсь, тяжело опираясь на трость, и иду к двери. Взявшись за ручку, я уже знаю, что там Поттер, браслеты трепещут на моих руках, а сердце пропускает удар.

Один, второй, я глубоко вдыхаю и распахиваю дверь.

Главный аврор стоит передо мной, засунув руки в карманы. Черный костюм облегает его стройную фигуру, и мой взгляд скользит с головы до ног, осматривая, цепляясь за каждый дюйм, когда я поднимаюсь взглядом к лицу, пауза уже достаточно затянулась.

— Зачем пришел? — спрашиваю я, он смотрит на трость в моем руке и замирает.

— Я хотел узнать, как ты, — говорит он, не отрывая взгляда от головы змеи в моих пальцах.

— Со мной всё хорошо, — спокойно и холодно говорю я и тянусь к нему по связи, стараясь понять, о чём он думает.

В его мыслях одно сплошное сожаление, раскаяние, вина, он беспокоится обо мне и глядя на трость, думает о том, как я не похож на отца. Он думает, что смерть Люциуса, после поцелуя дементора, меньшая из зол. Он винит себя в моих травмах и боится смотреть мне в глаза, потому что, увидев там осуждение, он не сможет сдержаться.

Выныривая из сознания аврора, я тяжело дышу и пошатываюсь, стараясь не упасть. В голове стучит, кровь шумит в ушах, а каждый звук бьёт наотмашь. Поворачиваясь спиной к Поттеру, я понимаю, что он войдёт в кабинет, но мне необходимо срочно принять обезболивающее зелье, и я шлю всё к чертям.

Я выпиваю зелье, сидя на диване и жду, закрыв глаза. Поттер рассматривает меня, и мне не составляет труда понять, что он хочет подойти.

— Садись, дай руку, — говорю я и протягиваю к нему руку, она немного подрагивает и практически сразу же, я ощущаю, как горячие пальцы дотрагиваются до моей кожи. Через ткань своего костюма я ощущаю жар его кожи и вспоминаю горячие губы на своей шее.

— Я должен извиниться… — начинает он, усевшись рядом.

— Ты мне ничего не должен, — сразу же прерываю его я и открываю глаза.

На лице его застыло мученическое выражение, и я абсолютно не могу понять, как он достиг таких карьерных высот. Он не кажется интриганом или умелым политиком, любящим подковерные игры. Наоборот, кажется, что он слишком доверчив, прямолинеен и простодушен. Меня это удивляет, в образе, открывшемся мне, нет ничего, что бы было мне знакомо.

— Но мы же…

— О, Мерлин, Поттер, у нас был секс, да. Тебе хотелось, мне хотелось. Оправдываться передо мной за это тебе не нужно и тем более не нужно ничего объяснять, — я пытаюсь вырвать руку, но не слишком настойчиво, а после того, как он не отпускает с первого раза, перестаю пытаться.

— Для нас обоих это был не просто секс, — говорит Поттер и проводит по кисти большим пальцем.

— Откуда тебе знать, что это было для меня, — парирую я, мой голос абсолютно безразличен, а лицо непроницаемо. Но сердце колотится, как сумасшедшее, а пальцы резко холодеют от страха перед этим разговором, и я стараюсь нормализовать дыхание, лишь бы не смотреть на Поттера.

— Я чувствовал это по связи, — говорит он и приближается ко мне, прикасаясь бедром до моего бедра.

— Ты можешь путать мои чувства со своими, — отмахиваюсь я и, наконец, нахожу в себе силы, посмотреть ему в глаза.

— Я не путаю твои чувства и свои. С самого начала я понимал, что чувствуешь ты, а что я. Это не та проблема, о которой стоит думать. Почему ты не хочешь нормальных отношений, вот вопрос.

— Это не вопрос. Ты ничего обо мне не знаешь, как и я о тебе. Но одно я знаю точно — если девушка беременна твоим ребенком, то ты её не бросишь.

— Дай угадаю, а роль любовника тебя не устраивает? — с издёвкой произносит он, — У меня, наоборот, сложилось впечатление, что ты только за то, чтоб не придавать отношениям какой-то формальный статус.

Я вскидываю подбородок и смотрю в его прищуренные глаза. Видимо, моя оценка его наивности, не прошла проверку, сейчас он не слишком наивен и достаточно наблюдателен. Иначе, как он понял, то, что я не хочу отношений, но не отказался бы от секса.

— Иначе говоря, ты будешь меня использовать, а потом приползать к своей идеальной жёнушке?

Поттер кривит губы в подобии улыбки и с вызовом смотрит на меня, в его глазах вспыхивает озорной огонек.

— Могу приползать к тебе, а использовать жену для того, чтоб прикрывать наши отношения.

В ответ я фыркаю и закатываю глаза. Поттер смеётся и хватает меня за рубашку, притягивая к себе, дыхание перехватывает, а на душе становится так тепло, ощущение правильности происходящего накатывает волной. Глаза останавливаются на его губах, и я стараюсь взять себя в руки, лишь бы не застонать.

— Скажи, что ты не хочешь быть со мной, — говорит он, выдыхая мне в губы. Горячий язык пробегает по нижней губе, и я слегка приоткрываю рот, языки сразу же встречаются в яростном танце, он целует с напором, притягивает ближе к себе.

— Скажи, что ты не хочешь меня, — шепчет он в мои приоткрытые губы, отстраняясь.

Слова не выходят из моего рта, мозг полностью отключился, и я не в состоянии ответить ни на один вопрос, я могу только застонать в приоткрытые губы.

Поттер перекидывает ногу и садится сверху на мои бедра, его рука зарывается в мои волосы, а губы накрывают мои. Второй рукой он гладит мою шею, спускается вниз по груди, расстегивая пуговицы на рубашке.

Я абсолютно отдаюсь в его руки, ничего не делаю и только плыву по течению. Его руки, губы, горячая кожа, он везде, мне едва удается следить за тем, что он делает. Я осознаю себя, когда он прижимается к моей груди своей обнаженной кожей, на нем уже абсолютно нет одежды, и я едва могу сдержать себя, когда он заводит руку за спину и начинает готовить себя для меня. Наблюдая за ним, я ласкаю его член, водя влажной от смазки рукой, слегка сжимая на кончике, его рука судорожно сдавливает моё плечо, а хриплые стоны и рваные движения на своих же пальцах доводят до исступления.

— Давай уже! — шепчу я, и он быстро вытаскивает пальцы из себя, пока я придерживаю свой член за основание, оттягивая немного в его сторону. Поттер садится сверху, насаживаясь полностью, до основания, и стон непроизвольно срывается с губ, а он всхлипывает, переводя дыхание. Я считаю удары сердца под своей ладонью на его груди, на десятом он начинает двигаться. Его полностью обнаженное тело контрастирует с моим черным костюмом, до сих пор надетом на мне, и это смотрится невероятно возбуждающим. Такой бесстыдно оголённый, красивый и открытый, такой мой, хоть и ненадолго.

Внимательно смотрю на него, стараясь не пропустить ни секунды, он двигается прикрыв глаза, румянец заливает его щёки и спускается по шее, я продолжаю двигать рукой, в такт его движениям. Он кусает губы, стараясь не стонать слишком громко.

— Не сдерживайся, — прошу я, и он вскрикивает, движения становятся хаотичными, резкими, я сажусь, прижимая его к груди и обнимаю, не давая отстраниться и целую его шею, поднимаясь от ключиц вверх, немного прикусывая мочку уха и шепчу:

— Ты просто невероятный, Гарри, — мой голос почти не мой, какой-то странный и нежный.

— Мой Драко… — шепчет он, задыхаясь, и кончает, мою руку обжигает влага его семени, и я целую его в губы, а через несколько толчков следую за ним.

Поттер обмякает в моих руках, и я откидываюсь на спинку дивана, сжимая его в своих объятиях. Пальцы сами по себе выписывают узоры на его влажной спине, от волос пахнет чем-то удивительным, слишком древесный, и какой-то дымный запах врезается мне в память.

Он шевелится и встаёт, через несколько минут, и улыбается мне. Под моим изучающим взглядом он взмахивает палочкой и полностью одевается, расставив руки в стороны, китель застёгивается, и он предстает передо мной таким же собранным и серьезным, как и когда пришёл. Я встаю, тоже приводя себя в порядок, очищаю рубашку и штаны, а затем медленно целую его в губы, стараясь вложить в этот поцелуй всю боль и обречённость, которую чувствую сам, у меня перехватывает дыхание от слов, которые я собираюсь сказать.

Поттер отстраняется и изучающе смотрит на меня, но его взгляд не проникает дальше, я отгораживаюсь, в голове звенит сталь принятого решения, и от этого становится безумно жаль.

— Я не хочу быть с тобой, Гарри, — голос дрожит, и должной уверенности абсолютно не слышно в нём.

— Что за враньё! — пораженно то ли спрашивает, то ли утверждает он, — Я знаю, что ты хочешь быть со мной. Я чувствую это.

— Прости, но нет, — я стараюсь придать своему голосу твердости, — Я больше ничего не чувствую к тебе.

Его лицо приобретает мертвенно-бледный оттенок, краска как-будто схлынула с щек, а глаза в миг потухли.

— Ты лжешь мне, — спокойно говорит он, но начинает двигаться осторожно, чтоб не касаться меня. Его рука замирает в дюйме от моей, и я вижу, как она заметно дрожит.

— Прости… — виновато говорю я, — Но это правда.

Тишина кабинета разрывает мне сердце, чем дольше я его вижу, тем сложнее мне понимать, зачем я это сделал. Поэтому я разворачиваюсь и, подойдя к двери, открываю её.

Поттер вскидывает голову, заносчиво задирает нос, уверен, он держится лучше, чем я, хотя, возможно, со стороны, я кажусь более уверенным и холодным, чем ощущаю себя. Когда он останавливается напротив меня, пощёчина опаляет мне щёку, вгрызаясь в бледную кожу.

— Лицемер, — выплёвывает он и уходит, не оборачиваясь. Я закрываю дверь и сажусь на пол, опираясь спиной о косяк. Глаза горят, слёзы накатывают обжигающей волной, и я хочу свернуться клубком на полу и замереть.

Но вместо этого, я едва слышно судорожно выдыхаю и иду в лабораторию. Так надо было поступить с самого начала. И в данный момент, я не могу понять, почему мне так тяжело его отпускать. Связано ли это с застарелой влюбленностью или с тем, что одним своим видом он заставляет меня умирать вновь и вновь. Кто знает.

========== 20 ==========

В следующий раз с Поттером мы встречаемся через неделю после нашего драматического прощания у меня в кабинете. Всё это время я работаю, практически без перерывов. Даже сон занимает у меня меньше времени, чем обычно. Фовель настаивает на моём временном отстранении от полевой работы по причине здоровья, заставляя министра согласиться, даже не приводя особых аргументов. Но никто не беспокоит меня в тишине и прохладе моего кабинета, Поттер больше не приходит, Фовель только присылает короткие записки с распоряжениями. И последняя записка гласит, что операции с Поттером, по моему делу, будут возобновлены, через три дня.

Три дня спокойствия, а потом останется немного продержаться и этот наглый, самонадеянный брюнет свалит из моей жизни. Браслеты не вовремя дергаются, напоминая о себе, за последние дни запястья хорошенько опухли, но желания встречаться с Поттером ещё меньше, чем на шестом курсе Хогвартса.

И я просто игнорирую это, как и многое остальное. Игнорирую свои чувства к нему, желание встретиться, острую потребность почувствовать его прикосновения и прикоснуться в ответ. Игнорирую его чувства на задворках своего сознания, ведь я понимаю, что он обижен, разбит и печаль захлёстывает его сильнее с каждым днём. Мои чувства — абсолютно идентичны его, но я бы ни за что не признался в этом даже себе, если бы не его назойливое отражение в моем сознании. Я не залезаю больше в его сознание, хотя увидеть со стороны то, что он делает — заманчиво. Особенно утром, в душе. Но нет, я сдерживаюсь и молюсь всем богам мира, чтоб этот год прошел быстрее.

Наше новое задание — новенький, чистенький дом, без особых следов темной магии, но все равно, мы должны проверить все наводки. И в этот раз я не прихожу сюда заранее, а аппарирую вместе с аврорами. Когда мои ноги касаются земли, я пошатываюсь и едва не падаю на стоящего сбоку аврора. Он хватает меня, не давая упасть, и его лицо не выражает ничего, чему я безумно рад. Всё это время Поттер держится в стороне.

Почти все мои силы уходят на то, чтобы не воспринимать боль и тягу браслетов. Обследовав дом кое-как, задерживаюсь в библиотеке. И тогда-то на меня обрушивается ощущение лавины, несущейся в мою спину на всех парах. Сначала приходит запах и ощущение уюта, затем окутывает тепло, и спокойствие забирается куда-то в центр груди, сворачиваясь клубком. Только потом я ощущаю пальцы, дотрагивающиеся до моего запястья. Браслет дёргается где-то в плоти, а я едва могу сдержать стон. Поттер просто стоит рядом и молчит, меня не покидает уверенность в том, что ему так же хорошо, как и мне.Минуты тишины и умиротворения, когда не нужно ничего говорить, чтобы понять, что мы бы могли быть вместе. Сейчас и потом, долго, целую вечность.

Но постепенно боль затихает, ощущение горячего ветра отступает, и я поворачиваюсь к нему. Но вместо привычного, изучающего взгляда я вижу закрытые глаза и довольное выражение на лице, которое я так люблю.

И сейчас я яснее, чем обычно, понимаю, что не могу разрушить его жизнь своим присутствием. И впустить его в свою жизнь тоже не могу, да и не знаю, хочу ли. Это он первая влюбленность, и я не могу поставить на кон и свое и его счастье, работу, жизни. Пусть без меня, но он будет вполне доволен, в этом я уверен, и жив. Поэтому, когда он открывает глаза, я не даю задержаться затаенной нежности на своем лице. На моё лицо возвращается маска безразличия.

— Нам нужно поговорить, Драко, — говорит он и проводит кончиками пальцев по скуле.

— Мне не о чем говорить с тобой, — отрезаю я и поворачиваюсь к огромному стеллажу с разными вещами.

— Нет, ты поговоришь со мной, — Поттер шагает ко мне, и его гнев обжигает меня, как изнутри, так и снаружи. Он до сих пор не чувствует того, что чувствую я.

— Ты закрылся от меня.

— Да, как нормальный человек, — огрызаюсь я, — Мне похрену на твою жизнь и на твои чувства.

Зло выплёвываю слова и тут же жалею о них, его лицо меняется, и в этот же момент заходит молодой аврор Аксель.

— Мистер Малфой, — начинает он, протягивая мне какую-то вещицу, — Посмотрите, что я нашел.

Я открываю гневный взгляд от Поттера и смотрю на аврора.

— Я же говорил ничего не трогать, — мои пальцы дотрагиваются до коробки, и через секунду я ощущаю рывок, тело как будто цепляют крюком и тянут за собой.

Последнее, что я замечаю в комнате, — удивлённый Поттер и самодовольный Аксель.

***

Я приземляюсь в коридоре, с тёмным, сланцевым полом и светло-серыми стенами, повсюду горит свет, и комната кажется очень уютной.

— Какого дементора… — бурчу я и поднимаюсь на ноги, — Грёбаный предатель Аксель.

Холодный смешок доносится из комнаты по-соседству, и уверенные шаги приближаются.

— Добро пожаловать, мистер Малфой, — говорит человек и скидывает капюшон с головы, его мантия выглядит, как у того человека, которого я встретил недавно в доме, и я замираю, как вкопанный.

— Лип?

Я безотчетно делаю несколько шагов к остановившемуся мужчине.

— Нет, не Филипп, — говорит мужчина, болезненно кривясь, — Я Джек. Старший брат Филиппа.

Его слова не доходят до меня, и я подхожу ближе, моя рука сама собой дотрагивается до его щеки, и он немного вздрагивает от прикосновения моих холодных пальцев.

— О, боги, Лип, — шепчу я, мои губы дрожат, — Мне так жаль.

Мужчина хватает меня за руку, которая безотчетно висит вдоль тела. А в своей голове я скидываю с себя броню, чтоб Поттер смог увидеть то, что вижу я. Почти сразу же, я чувствую, как в моё сознание вторгаются.

— Что стало с Филиппом? — спрашивает он, странным, болезненным голосом.

Мне стоит неимоверных усилий сконцентрировать взгляд на его лице. Брат старше Липа, его черты немного грубее, нет той утонченности, тонкости, но он невероятно, просто до боли похож на младшего брата. В моей голове просто не укладывается, что это не он.

— Мне так жаль, Лип, — повторяю я и прижимаю его к себе. Где-то в подсознании, всё кричит о том, что это человек опасен, он убийца и опасный маг. Но я ничего не могу с собой поделать, паника Поттера ощущается, как что-то далёкое. И мне остаётся только сильнее прижимать к себе старшего брата своего бывшего любовника и заплакать. Слёзы текут по щекам, я оседаю на пол, утягивая его за собой, он обнимает меня в ответ, и я чувствую, как его слёзы падают на мою шею.

— Скажи, что он умер быстро! — говорит Джек сдавленным голосом, — Скажи, что ты помог ему и он не чувствовал боли.

Я вспоминаю, как смотрел допрос Липа в омуте памяти. Его выбитые зубы на ослепительно белом полу, брызги крови на полу и стенах, сломанные пальцы, все до одного, перекошенный нос, заплывшие глаза и бесчисленные, тонкие порезы, кастеты, ножи и пистолет на столе, видимо для устрашения, перед его бездыханным телом. Я вспоминаю все это и радуюсь, что он умер, потому что больше ему не причиняли боль.

— Он умер быстро, — бесстыже вру, и мой голос дрожит, я цепляюсь за чужие плечи и плачу, как и мужчина рядом со мной, — Ему не было больно, — вру я опять, и теперь мой голос более уверенный.

Мужчина кивает, и мы остаемся сидеть на холодных камнях.

Через какое-то время слёзы перестают течь и я поднимаюсь. Джек отпускает меня и остаётся на полу, задумавшись. Подозреваю, что этот дом тщательно спрятан, зачарован и скрыт от любого человека. Я брожу по комнатам первого этажа, широкая лестница ведёт на второй, но я не хочу идти туда. Найдя дверь в подвал, тут же захлопываю её, Поттер теснится в моем сознании, я смотрю в окно, надеясь, что это как-то поможет им меня найти, но за окном сменяются пейзажи, и я понимаю, что это сложные чары для дезориентации. Я брожу по светлой кухне, гостиной, библиотеке, захожу в ванну и кладовую, музыкальный салон и зимний сад.

Поднимаясь на второй этаж, рассматриваю колдографии. Видимо, родители трёх братьев любили их и куча фото из разных мест, разных событий, запечатлевает каждого брата от рождения до взрослого состояния. Я иду медленно, рассматривая рождение, первые шаги, игры с магическими игрушками, полеты на метлах, первый год в Хогвартсе и дальше каждый год обучения. Потом я вижу каждого из братьев, в мантии для поступающих в вузы, их фото с друзьями, подругами. Вижу того брата с девушкой ирландкой, он держится с ней за руки, стоя в свадебных костюмах, остальные двое братьев ослепительно улыбаются. Я вижу Джека с молодой блондинкой, он обнимает её так нежно и улыбается так открыто, что невольно задумываюсь, что с ними стало. Почему они начали убивать людей за артефакты, организовали торговлю ими, занялись изготовлением страшных вещей, почему стали теми, кем стали. В конечном итоге, я поднимаюсь до конца лестницы и вижу себя на большой колдографии, прямо посредине стены, она больше, чем все остальные и располагается немного в стороне.

В тот день мы отмечали день рождения Липа, я устроил небольшой праздник, и мы стояли на лужайке в Малфой мэноре. Нас поймали на том моменте, когда я, смеясь, прижимал его к себе и целовал в макушку. Я всё смотрю и смотрю на колдографию, повторяющую, как мне кажется, один из самых счастливых дней моей жизни.

— Он был счастлив с вами, — говорит Джек, и я смотрю на него. Мужчина стоит на две ступеньки ниже, чем я, и всматривается в нашу колдографию.

— Сомневаюсь, — говорю я и качаю головой.

— Не сомневайтесь, — болезненно улыбается он, — Он был счастлив.

— Как и я, — мой голос звучит совсем глухо, и я чувствую, как Поттер что-то шепчет у меня в голове, но я отмахиваюсь от него, — Только закончилось все враньём и предательством.

Джек проходит мимо меня, оставляя мне возможность остаться одному и продолжить смотреть на зацикленный кадр моего далёкого счастья.

— Пойдемте, — бросает Джек через несколько минут и спускается по лестнице мимо меня.

«Где ты? Ты знаешь это место? Убей его и беги.» — слова Поттера теснятся в моем сознании, и я массирую виски, стараясь собраться.

«Я не знаю, где я. Если я его убью, точно останусь тут навсегда. Найди меня по браслету и быстро, пока мы оба живы.» — отвечаю я ему и продолжаю спускаться. Мы минуем коридор, комнаты и спускаемся в подвал. На темном полу нет ни одной пылинки, стены выложены крупным камнем, а лестница такая длинная, что мне кажется, будто мы идём уже пару минут.

— Чары дезориентации, — говорит Джек, оборачиваясь ко мне через плечо, — Филипп говорил, что ты умный и хитрый, поэтому я постарался получше.

Я усмехаюсь и шагаю за хозяином дома.

— Вижу, что он говорил очень много обо мне, — моя горечь сквозит в каждом слове.

— Не всегда, — отвечает мужчина, и я наконец ступаю на гладкий пол. Я осматриваюсь: длинные ряды полок с книгами, артефакты под стеклом, место для приготовления зелий и небольшой диван, но посредине стоит чаша, и это поистине поражает меня. Она высокая, как поилка для птиц в парке, из светящегося белого камня, с золотыми крапинками, кажется, что она светится изнутри, потому что, вода в ней искрится и переливается, а сверху, как-будто клубится небольшой пар. Я шагаю ближе, зачарованный этим зрелищем.

— Вода из озера тысячи грез — говорит Джек.

— Но как? — ошеломленно смотрю я на мужчину. В ответ он лишь пожимает плечами и обходит чашу, — Одна капля — гарантия потеряться в своих мечтах и кошмарах.

— Мне не в чем теряться, мистер Малфой. Мои мечты и кошмары здесь, — мужчина говорит серьёзно и останавливается возле меня, — Вы знали, что, пока Филипп был с вами в отношениях, он не общался ни с кем из своей семьи?

Его слова, как удар в живот, воздух разом выходит из лёгких, и я замираю, сверля его взглядом.

— Что?

— Да, — кивает головой мужчина и смотрит на поверхность воды в чаше, — Он говорил, что хочет быть с вами и не даст глупому кружку по-интересам разрушить его любовь.

— Он так говорил? — я сжимаю и разжимаю кулаки, чтоб успокоиться.

— Именно так, — глаза Джека влажные и грустные, он поворачивается ко мне, — А потом, вы узнали, что он мой брат, и решили с ним порвать. Но, до самой смерти, он не давал нам навредить вам. Хотя, у него был с собой портключ в ваш дом, и мы бы могли перерезать вам глотку во сне, запытать Круцио, наконец, старая добрая Авада.

Меня пошатывает от его слов, и я опираюсь рукой о стену.

— Вы хотите сказать, что…

— Он вас любил, да, — говорит мужчина и, усмехаясь, смотрит на меня, — Когда он ушел попросить вас отступить, когда я видел его в последний раз, я знал, что он не вернётся. Я знал, что вы предадите его опять, но он не мог иначе, считал, что сможет уговорить вас, хотел попытаться спасти вашу жалкую жизнь.

В ушах у меня бьётся пульс, в голове гудит, и нет ни одной мысли, шёпот Поттера в голове не прекращается, и я отпускаю его, не фиксируя внимание на нём.

— Но вы его не любили, — громко говорит мужчина, подходя ко мне и смотря мне прямо в глаза, — Вы всегда любили кого-то другого, поэтому так легко попрощались с ним.

— Я не…

— Не надо, — говорит Джек, раздраженно взмахивая рукой, — Давайте говорить прямо, ложь уже не имеет смысла.

У меня хватает сил только кивнуть.

— Вы даже не смогли помочь умереть ему.

Мой наполовину стон, наполовину крик раздается в подвале.

— Он ведь пришел предупредить, чтоб вы были осторожнее, чтоб отступили, — голос мужчины звенит, в нём плохо скрываемые чувства. Он зол, разбит, желание отомстить жжет его изнутри, — Потому что я решил вас убить.

— Каким образом? — мой голос спокоен.

— А вы, как-всегда, только о себе… — ухмыляется он, — сначала я хотел просто пустить Аваду, потом пытать до смерти, а потом я понял. Я предлагаю вам использовать воду из этой чаши.

Мой взгляд становится диким, в этом я уверен, осознание, что сейчас всё закончится наваливается на меня.

— Но ведь…

— Вы правы, — говорит он, — Вода озера тысячи грез очень коварна, люди, дотронувшиеся до неё, начинают грезить о хорошем или плохом, неважно. Говорят, грёзы сменяют одна другую и помочь вам невозможно будет никак. Только вы сможете выйти из ваших грез, только ваша сила воли поможет вам победить. Год пройдет, два, десять лет, как знать. Может быть вы очнетесь глубоким стариком, а может быть не очнетесь никогда.

Я ощущаю, как крепкие руки хватают меня, в моей голове бьётся паника Поттера, но моих чувств во мне не осталось. Я покорно иду за мужчиной и практически не борюсь, когда он с силой окунает меня головой в чашу. Последнее, что я вижу, — золотистые прожилки на белом камне.

========== 21 ==========

Водоворот мыслей и чувств захлестывает меня, и я несусь сквозь них. Я не вижу ничего и вижу всё, одновременно. Вокруг меня раскачивается и скручивается вселенная. Я — никто. Просто песчинка в бесконечном пространстве. Тишина, яркие всполохи воспоминаний, мечтаний, страхов. Время не имеет значения, как и пространство, я могу покинуть всё это, отбросить водоворот жизни и двигаться дальше, к бесконечному пространству звёзд, пустоте, спокойствию. Меня качает на волнах спокойствия, тела больше нет, меня больше ничего не связывает, я просто разум в пустом пространстве, без времени.

Внезапно, я ощущаю, что меня тянет куда-то в сторону и водоворот событий засасывает меня.

***

И вот, я вспоминаю, кто я. Я — маленький, чистокровный волшебник, держащий за руку мать. Мы стоим на границе нашего участка, где наша земля соединяется с зачарованным лесом. Ветки сплетаются над нашими головами, а между деревьями будто раздаются тяжёлые вздохи. Что-то шуршит в траве, а небольшие огоньки мечутся между деревьев, заставляя наблюдать за их причудливым танцем.

— Когда тебе будет страшно или плохо, Драко, или просто тяжело, вспомни о том, что это не вечно. Рано или поздно всё пройдет. Помни, что у тебя есть я.

Ласковый шёпот моей матери достигает моего слуха, но я не могу оторвать взгляд от оленя, вышедшего из леса, его рога массивные и ветвящиеся, он олицетворяет собой мощь самого леса. Рука матери лежит на моем плече, и она тоже не отводит взгляда от животного, вокруг которого появляется тонкий ободок света.

— Пока у тебя в душе есть хоть капля любви, есть и надежда выбраться из любого мрака, — шепчет она.

А мы так и стоим у кромки леса, пока солнце не садится и не становится слишком холодно. Я боюсь выпустить её руку, боюсь, что она уйдет. А она лишь смотрит на меня сверху вниз с сочувствием и скорбью, и я закрываю глаза.

***

Вихрь теплого воздуха подхватывает меня и кажется отдаленно знакомым. Как-будто пустынные ветра дышат на меня, обжигая кожу, лаская своим раскаленным языком закрытые глаза и вгрызаются в лёгкие.

***

Я открываю глаза и вижу Поттера, он стоит, оперевшись на стену возле класса зельеварения, на его лице пляшут тени, а челка закрывает глаза. Руки его сцеплены на груди, ровное дыхание указывает на то, что он скорее всего заснул, и я любуюсь им, бросая быстрые взгляды. Его рыжий дружок стоит рядом, подпирая плечом темноволосого придурка, чтоб тот не упал, ведя приглушённый диалог с Грейнджер. В один момент кто-то громко смеётся, и Поттер вздрагивает, просыпаясь, нервно осматриваясь вокруг, он останавливает взгляд на мне и, глядя прямо в глаза, дотрагивается пальцами до лба, а потом до губ. Я не могу оторвать взгляда, и он тоже. В голове мелькает мысль подойти и поцеловать его, а потом посмотреть, что произойдет. Но я не двигаюсь, а напряжение повисает в воздухе.

— Что пялишься, Малфой? — орет Уизли через коридор, и я стряхиваю оцепенение движением плеч.

— Пытаюсь понять, твои вещи настолько грязные, что смотрятся старыми, или настолько старые, что смотрятся грязными.

Вокруг меня слышится смех, а Уизли краснеет в мгновение ока. Грейнджер хватает его за руку, Поттер становится перед ним, хватая его за мантию и что-то шепча.

— Я бы не рисковал, Уизли, не ровен час порвешь последние пожитки в жестокой драке, — издевательски произносит Забини за моей спиной, и уже моя очередь глумливо смеяться.

Уизли срывается с места, но на полпути, Поттер возникает между нами и что-то быстро шепчет, оттесняя друга обратно. Шёпот не прекращается, пока Уизли не выдыхает, расслабляя плечи. Через несколько долгих секунд Поттер отходит и становится обратно на свое место, приваливаясь к боку друга. Рыжий презрительно смотрит на меня и плюет в мою сторону, я отхожу на шаг назад и слюна шлепается прямо у моих ног. Подняв голову, я ухмыляюсь.

— Минус десять баллов Гриффиндору, — раздается голос Снейпа. И в это же мгновение моя улыбка превращается в хищный оскал, — В следующий раз донесите свою слюну до гостиной Гриффиндора или до кабинета профессора Макгонагалл.

Я фыркаю, а остальные Слизеринцы катятся со смеха.

***

И опять вихрь горячего, обжигающего воздуха уносит меня оттуда. Я слышу чей-то голос, но я не готов уйти за ним. Мне нужно больше времени, больше воспоминаний, грёз, мечтаний. И я отпускаю поток ветра, прохожу сквозь него и проваливаюсь вниз, во тьму.

***

Я моргаю, и мои глаза привыкают к окружающей меня тьме.

Темный лорд стоит возле окна, и на его мертвенно-бледную кожу падает такой же, безжизненный, свет луны. Нагайна обвила своим мощным, лоснящимся телом, одну из колонн библиотеки. Она следит за мной немигающим взглядом своих жёлтых глаз.

Я смотрю на Темного Лорда поверх старинной книги по зельеварению, в такие моменты, мне кажется, что в нем осталось что-то человеческое. Что-то живое, то, что когда-то принадлежало мальчишке Тому.

— Ты что-то хочешь спросить, Драко? — шипит он, и я вздрагиваю, стараясь как можно меньше показать свой испуг.

— Если мне будет позволено, мой Лорд.

Я закрываю книгу и склоняю голову, жесты покорности никогда его не останавливали, если он жаждал расправы, но и никогда не были лишними, если он был расположен к тебе. Он оборачивается ко мне, и я вижу его глаза и тонкие ноздри. Я трепещу, предвкушая и боясь. Темный лорд взмахивает палочкой и магические шахматы, стоящие возле меня занимают свои места.

— Спрашивай, мой мальчик, — говорит он и садится в глубокое кресло, изумрудного цвета. Пальцы обхватывают фигурку, и он делает ход, естественно, белыми. Я не знаю, какой исход ждёт меня, стоит только оступиться, проиграть или сказать неверное слово, и я слишком близко приближусь к краю. Даже сейчас я на самом краю, балансирую, стараясь не лишиться рассудка и жизни.

— Позволено ли мне будет спросить, мой Лорд, что должен уметь и знать волшебник, достойный стать вашим помощником?

— Ты и так мой помощник, Драко, — говорит Лорд и кривит губы в притворной улыбке.

— Я один из многих, а я хочу стать выдающимся магом, — говорю я и запоздало понимаю дерзость своих слов.

Но это только веселит лорда, и партия продолжается, как на шахматной доске, так и в разговоре. Он долго молчит, и мы успеваем сделать несколько ходов.

— Хочешь стать исключительным? — спрашивает он, и я чувствую угрозу в его словах.

Я делаю ход и смотрю на змею, которая так и остается следить за комнатой с высоты колонны.

— Нет, не исключительным, а выдающимся. Не хочу быть посредственностью, но и быть великим — не моё.

Лорд все понимает, в его глазах загорается огонек интереса.

— Темная магия, мой мальчик, проклятия и артефакты, легилименция и окклюменция, зельеварение, искусство дуэли и заклинаний. Тебе пригодится всё.

Я хмурюсь и делаю ход, пытаясь следить за ходом партии так же сильно, как и за словами.

— Я не могу знать всё, — со вздохом говорю я и в ужасе смотрю на Лорда, который взмахом палочки зажигает светильник на некоторых полках в библиотеке.

— Ты можешь изучить самое важное, а я покажу путь, — шипит он, и я слежу за подплывающими к нам книгами. Внушительная стопка, делится на две, каждая с домовика в высоту.

— Путь… — рассеяно произношу я и дотрагиваюсь до верхней книги, лежащей в стопке.

***

Что-то дёргает меня за руку, и опять горячая волна засасывает в себя. Раскаленный ветер хлещет по телу, но, почему-то, не хочется закрыться от него. Хочется раствориться, рассыпаться и забыться.

***

Я часто моргаю, привыкая к яркому солнцу. Впереди бегает светловолосый мальчик, взмахивая палочкой и посылая вперёд разноцветных бабочек. Немного в стороне, на скамейке сидит мужчина, читая какую-то книгу, его голова низко опущена, и я силюсь разглядеть его в ярком свете полуденного солнца.

Лужайка Малфой-мэнора залита солнцем, запахом трав и цветов, и я хмурюсь. Ничего такого я не переживал раньше. Предыдущие разы были воспоминаниями, а такое не было никогда пережито мной. Мужчина поднимает голову, и я замираю в испуге.

— Драко? — ласково говорит он и откладывает книгу, — мы ждали тебя только к вечеру.

— Ждали? — в недоумении спрашиваю я, и почему-то шагаю ему навстречу.

— Ждали, — выдыхает он.

Я сажусь на скамейку и сразу же попадаю в объятия. Чужие пальцы зарываются в волосы, горячие губы запечатлевают поцелуй на виске, а тело плотно прижимается ко мне.

— Я так устал, — шепчу я.

— Ты отдохнёшь здесь, с нами, — шепчет такой знакомый и любимый голос.

— Я надеюсь на это, Гарри, — мой голос звучит так странно, что я сам поражаюсь себе.

— Я помогу тебе расслабиться, — его губы у самого уха вызывают такую приятную дрожь, что я еле сдерживаюсь, чтобы не накинуться на него прямо здесь.

Я смотрю в его глаза и где-то в груди разрастается огромный теплый шар, который расширяется, расширяется и заливает меня безграничным счастьем.

— Я тебя люблю, — говорю я чётко и искренне, мои губы дрожат, а на глазах наворачиваются слезы счастья.

— О, Драко, ты сегодня такой милый, — улыбается он, — Я тоже тебя люблю.

— Ты всегда будешь со мной? — эти слова срываются с губ до того, как я осознаю, что спрашиваю, как глупая школьница.

— Вечно, — слышу я ответ.

На душе становится спокойно, от осознания, что я нужен ему. Он будет со мной всегда. И больше мне ничего не надо, мир должен замереть на этом мгновении и дать мне остаться здесь. Насладиться тем, что я получил, тем даром, что я внезапно обнаружил здесь. И в этот момент я понимаю, что не хочу никуда отсюда уходить. Я должен остаться здесь, на этой скамейке, в этом саду, с человеком, которого люблю и ребёнком. Я не хочу двигаться дальше, и я замираю, не позволяя себе больше ничего искать.

Комментарий к 21

Торжественно переходим к части, которая мне не нравится больше всего.

Теперь с бессознательными состояниями в моих фф покончено. Гельшат закрыт.

========== 22 ==========

Мы ужинаем на террасе, Скорпиус быстро убегает куда-то в дом, а мы останемся сидеть, наслаждаясь прохладным ветром и стрекотанием насекомых.

— Когда ты понял, что любишь меня? — спрашиваю я и беру чужие ладони в свои.

— Ещё в школе я понял, что влюблен, — говорит Поттер задумчиво, — Но осознание, что это любовь, — пришло на работе.

— Это будто моя мечта, — шепчу я.

— Это наша жизнь.

Произнесенная фраза ещё долго звучит в воздухе, а ещё дольше она звучит у меня в голове, когда я поднимаюсь с Поттером по лестнице, переплетя пальцы. Она звучит, пока он втирает масло в мою кожу, стоя на коленях в ванной комнате. Она звучит, когда я раскладываю его на огромной кровати в нашей спальне, где через открытые окна проникают звуки улицы и запахи лаванды, посаженной под нашими окнами. Только его стоны заглушают эти слова. И я ничего не помню, кроме его пальцев на себе, его тесноты, вокруг моего члена и его губ, шепчущих моё имя. Мы засыпаем, когда рассвет немного трогает горизонт, ветерок колышет занавески и обдувает наши тела. И он шепчет, прижимаясь ко мне сбоку:

— Навсегда, Драко, навсегда.

Теперь я понимаю, что МЫ — действительно навсегда. И я закрываю глаза.

***

Горячий ветер дует прямо в лицо и мне сложно дышать. И я не дышу, стараюсь пропустить через себя. Но мне не удаётся, где-то далеко я слышу голос Поттера, он зовёт меня, он держит меня за руку, и я ощущаю страх, одиночество и отчаяние. А ещё, я ощущаю любовь. Мне хочется потянуться к нему, прикоснуться, прижаться губами к губам, замереть и остаться. Но его голос ускользает от меня. И я покидаю это место.

***

Я открываю глаза и вижу Липа. Его задорное лицо улыбается, а в глазах пляшут чертики.

— Я сегодня кое-что узнал, Лип, — произношу я, внимательно всматриваясь в лицо парня. Улыбка не стирается с его лица, а беззаботность, с которой он смотрит на меня, бесит все сильнее и сильнее.

— Что же ты узнал? — спрашивает он, подходя ближе и целуя меня в уголок губ.

— Прекрати, — цежу я, сквозь зубы и уворачиваюсь от его ласки.

— Драко, опять что-то на работе и ты начинаешь психовать?

Я делаю медленные вдохи, представляю, как-всегда, заснеженный лес, чтоб успокоиться.

— Нет, это лишь отчасти связано с работой.

Я отхожу подальше и в задумчивости провожу пальцами по столешнице. Мы стоим на кухне, и я стараюсь отойти подальше.

— Это связано с тобой, — спокойно говорю я, поднимая глаза на Липа. Он заметно вздрагивает и отступает на шаг назад.

— И что же ты узнал? — он пытается придать голосу безразличный оттенок, — Мне казалось, что ты знаешь все обо мне.

Я медленно подхожу к окну и пытаюсь собраться с мыслями.

— Я узнал, кто твои братья — говорю я, стараясь не смотреть на него, — А, самое интересное, что я понял, как «Нокс Энигма» узнали о том, что я занимаюсь их делом и почему они не убили меня с остальными невыразимцами, в прошлую спецоперацию.

Лип делает несколько шагов и замирает, протянув руку ко мне.

— Ты бы хотел умереть вместе с ними?

— Я бы не хотел оказаться в ситуации, когда мой парень не говорит мне, что его брат главарь организации, за которой гоняется весь мой Отдел.

Лип скрещивает руки на груди и в возмущении смотрит на меня.

— Как мой брат может изменить наши отношения? — в его голосе звенит раздражение

— Твой брат — никак, — отмахиваюсь я, — Но твое враньё — очень даже. Значит, они знают о наших отношениях.

— Да о наших отношениях знают практически все, — мгновенно вскипает Лип, — Если ты не хочешь признавать наши отношения официально, это не значит, что никто их не видит.

— Значит, поэтому ты рассказал брату о моей операции. И они убили ВСЕХ!

Лип мгновенно подскакивает ко мне и ударяет мне в грудь кулаком.

— Они НЕ убили тебя!

Я качаю головой и отворачиваюсь, стараясь скрыть разочарование.

— Два года, Лип, два гребанных года вранья.

Он хватает меня за руку и поворачивает к себе лицом.

— Я не встречался с ними и первый раз заговорил только перед твоей операцией. Этой информацией я сохранил твою жизнь.

Я всматриваюсь в его печальные глаза, и что-то внутри меня рушится и умирает.

— Я тебя не просил. И если бы ты не слил информацию, никто бы не пострадал.

— Пострадали бы все! — кричит он мне в ответ, — Я тебя люблю и не хочу, чтоб ты умер.

У меня на глазах наливаются слезы, а тело слабо подрагивает.

— Я жив, ты меня предал, с работы меня выгонят, потому что решат, что я слил информацию тебе, а ты брату. Но это хорошо, если они меня просто выгонят, а не убьют.

Парень порывисто обнимает меня, и его, ставший, родным голос, обволакивает меня.

— Никто тебя не убьет. Мы будем жить так же, как и раньше. Без тебя я не смогу, Драко!

— Что ты от меня хочешь, Лип? — устало говорю я и отстраняюсь. Впервые за долгое время я чувствую, что меня душат слёзы.

— Я хочу быть с тобой и дальше. Мы же любим друг друга.

Он берет моё лицо в свои руки и целует мои глаза, лоб, скулы, невесомо дотрагивается до губ.

— Я не люблю тебя, Филипп.

Следы его поцелуев ещё горят на моей коже, и каждое слово даётся мне с трудом. Называя его имя, я ощущаю, как боль разрывает меня изнутри, как ломается что-то, надёжно соединяющее нас.

— Что ты несёшь, Драко, — отзывается он, но я слышу ужас в его голосе.

— Собирай вещи, уходи, — говорю я, скидывая его руки с себя.

— Ты не можешь меня выгнать из-за того, что я спас тебе жизнь, — в его голосе я слышу истеричные нотки.

— Ты уничтожил меня, — внезапно для себя кричу я, маска равнодушия слетает с меня и остаётся только неприкрытая злость, горечь и боль, — Я доверял тебе. Я любил тебя, Лип. А ты предал меня, за два года ни слова о братьях, ни слова о семье, враньё про их смерть. А как бы было дальше? Что бы ты делал?

— Драко, я не… — начинает он, но я повышаю голос ещё.

— Уходи. Эльфы собирают твои вещи.

Я аппарирую до того, как он успевает что-то сказать и закрываю глаза.

***

Я опять в водовороте горячего воздуха и опять слышу голос Поттера, он зовёт меня и тянет куда-то, я чувствую чужие губы на своих губах и вместо того, чтобы нырнуть глубже, я поднимаюсь наверх. Но понимаю, что ещё рано. Я не могу уйти вот так, с разумом полным горечи и боли. И я опять упускаю возможность уйти.

***

Я открываю глаза и вижу холл министерства магии Британии. На мне серый костюм в тонкую клетку и белая рубашка. Ворот расстегнут, и я выгляжу больше, как посетитель, чем, как потенциальный работник самого секретного подразделения министерства. Я медленно иду, опираясь на тонкую, резную трость из цвета слоновой кости. Волосы коротко пострижены, и я смешиваюсь с толпой, превращая пиджак в серую мантию. В людском потоке легко лавировать, но мне нравится находится здесь, слышать гул голосов и обрывки разговоров. Возле лифта я натыкаюсь на Поттера, он что-то шепчет на ухо Уизли, и тот активно кивает в ответ. Главный аврор активно жестикулирует и улыбается краешком губ, а я смотрю на него и не понимаю, как я мог быть так глуп, чтобы вернуться.

Лифт подъезжает и часть людей заходит туда, а меня хватает твердая рука и поворачивает на 180 градусов. Лукас Фовель упирает в меня нечитаемый взгляд.

— Хотите быть узнанным раньше времени, мистер Малфой? — шепчет он низким голосом.

С дребезжанием двери лифта закрываются, и я слышу удивлённое:

— Малфой?

Фовель скалится и, взяв под руку, выталкивает в другую кабину. Мы успеваем зайти к министру магии за пару минут до того, как секретарша докладывает о срочной встрече с Поттером.

Лукас щурится, как мартовский кот и довольно улыбается мне.

— Я уверен в нем, — только и произносит Фовель, под пристальным взглядом министра, и тот ставит магическую подпись в моих документах, скрепляя печатью.

Мое лицо ничего не выражает, лицо Фовеля тоже, когда министр открывает потайной коридор в стене, ведущий в кабинет главы Отдела тайн. Мы делаем шаг внутрь и остаёмся стоять, стараясь дышать как можно тише.

Кингсли Бруствер вздыхает и просит секретаршу пригласить Поттера. Через секунду главный аврор влетает в кабинет. Его голос звенит от едва сдерживаемого гнева.

— Я видел Малфоя! — кричит он.

— Где же? — интересуется министр, стараясь сохранять нейтральный тон.

— У лифтов, вместе с новым главой Отдела тайн. Он информатор? Почему мне ничего не известно? По какому делу? Кто проверял его? — вопросы сыплются, словно град из камней, и у меня потеют ладони. Нашарив в темноте руку главы Отдела, я с силой сжимаю её. Кажется, что сейчас он — единственная сила, способная удержать меня в этом океане ненависти и пренебрежения от главного аврора.

— Его проверял Отдел тайн, и он не информатор, — спокойствие министра просто убийственно.

— А кто? — я едва сдерживаюсь, чтоб не фыркнуть, а Фовель подавляет смешок.

— Он теперь сотрудник Отдела тайн.

— С каких пор? — практически кричит Поттер.

— С сегодняшнего дня. Буквально за пару минут до твоего прихода, я подписал документы.

Мы слышим, как пыхтит Поттер и нервно мечется по комнате.

— Вы доверились французу, поставили его во главе Отдела тайн, теперь вы доверились Малфою и взяли его.

Слышится звук падающего предмета, и я, справедливости ради, полагаю, что это стул.

— Я не доверился Малфою, — выходит из себя и практически кричит министр магии, — Я доверяю главе Отдела тайн, и я готов к тому, что он наберёт верных себе людей, хороших специалистов…

— Хороших специалистов? — ревёт Поттер, и пальцы Фовеля ещё сильнее сжимаются на моей руке.

— Малфой — уникальный специалист в своей области, — зло отвечает министр, — И я не упущу его из-за твоей с ним глупой школьной вражды, Гарри, — имя главного аврора министр выдыхает, стараясь взять себя в руки.

— Я вас понял, министр, — чеканит Поттер, понятно, что он в бешенстве, слышен звук удаляющихся шагов, — Спасибо, за уделённое время.

Дверь хлопает, а мы бесшумно идём по коридору и, лишь достигнув кабинета главы отдела, выдыхаем.

— Это будет очень интересно, — коварно улыбается Фовель, на что я только пожимаю плечами.

И мы оба не осознаем, насколько это будет интересно — играть с авроратом и из раза в раз указывать им свое место. И я закрываю глаза.

***

Опять горячий ветер и не менее горячие пальцы. Опять губы сохнут, и всё проникает в лёгкие, разрывая их. Пальцы в моих волосах, поцелуй на моих губах и чужое, охлаждающее дыхание на моем лице. Я хочу, чтоб это был он, я хочу, чтобы это был действительно он. Пусть это будет правдой, пусть он ждёт меня и пусть мы будем счастливы. Но сейчас я должен уйти. И я проваливаюсь куда-то в темноту.

***

Я открываю глаза. Возможно, это воспоминание, а возможно, фантазия. Сложно распознать что-то: в кабинете начальника ничего не даёт подсказки.

— Драко?

Лукас Фовель сидит за столом в своем кабинете. Усталый вид, хитрый взгляд и усмешка на красивых губах.

Я выбираю стул и спокойно осматриваю кабинет. Все так же, как и всегда, но я опять уверен, что это не воспоминание.

— Мистер Фовель? — холодно и спокойно произношу я.

— Как вы могли допустить такую ужасную халатность? — его голос отражается от стен.

— Поттер сам схватился за браслеты, — говорю я, намертво запечатляя на лице равнодушие, — моей вины, фактически, здесь нет.

— Всегда есть ваша вина, когда сотрудник Отдела тайн находится на объекте.

— За это нужно наказать Поттера, — отмахиваюсь я, но глаза Фовеля опасно блестят.

— Я не могу наказать мистера Поттера, — опасно скалится начальник, — Но я могу наказать вас, мистер Малфой.

Моя кожу обжигает ощущение опасности, холодок бежит вдоль позвоночника, а во рту пересыхает. Сейчас я практически точно уверен, что это фантазия. Но, от этого мне становится только интереснее.

— Административное взыскание? Выговор? Лишние смены с Уизли?

Фовель усмехается и встает. Он излучает что-то неуловимо притягательное, и мне хочется податься вперёд.

— Нет, Драко, — говорит он, подходя и склоняясь надо мной. Его рука властно ложится на затылок, серые глаза впиваются в меня, а темные волосы блестят в свете небольшой лампы, стоящей на столе.

— Что тогда? — голос звучит будто издалека, и мой взгляд останавливается на губах начальника.

— А что бы ты выбрал? — он подается вперёд и целует меня. Поцелуй сразу же сводит меня с ума, глубокий, трепетный и жадный. Внизу живота разливается жар, и я притягиваю Фовеля к себе, схватив его за лацканы пиджака. Его прохладные пальцы, бродящие по моей груди, расстегивают рубашку.

— Лукас, что ты… — шепчу я, и он целует моё горло, а затем тянет меня вверх, заставляя подняться. Его пальцы скользят по моей шее, и он разворачивает меня, усаживая на стол. Протискиваясь между моих ног, он не перестает целовать меня, и, сам того не замечая, я остаюсь без рубашки, а проворные пальцы уже расстегивают молнию на брюках.

— Как бы ты хотел, что тебя наказали? — шепчет он, поглаживая член сквозь ткань.

— Какие есть варианты? — спрашиваю я сиплым голосом.

— Вариант один — удовлетворить меня.

И я охаю, ощущая, как белье исчезает с моего тела, и я остаюсь сидеть на столе абсолютно голый.

— Как мне это сделать? — интересуюсь я. Фовель отступает на шаг назад и пристально осматривает меня. Я бесстыдно расставляю ноги. И тоже оценивающе смотрю на него.

— Тебе придется постараться, — рычит он и взмахивает палочкой. В одно мгновение меня поднимает над столом и разворачивает, ещё секунда — я стою на полу, расставив ноги, а грудь плотно прижата к столу. Сказать, что поза откровенна — ничего не сказать. Я слышу шаги за спиной и поворачиваю голову, Лукас заинтересованно осматривает меня.

— Нравится играть в контроль? — спрашиваю я, облизывая губы.

— Нравится контролировать, — ухмыляется он, и меня прижимает к столу сильнее. Я не могу пошевелиться, а возбуждение всё нарастает и нарастает.

— Ты меня трахнешь? — спрашиваю я, прочищая горло.

— Может быть позже, — отмахивается Фовель, и через секунду я ощущаю достаточно сильный удар по ягодицам. Мой стон вырывается вопреки желанию, и я замираю.

— А как же стоп слово? — издеваюсь я, и ещё один удар сразу же настигает меня.

— У нас не будет стоп слова, как и возможности остановиться, — говорит он холодно и бьёт ещё раз, — Это не поощрение, Драко, а наказание.

Я уже не скрываю свои стоны, член дрожит, смазка капает на стол, а с каждым новым ударом я хочу следующего всё сильнее.

— Ох, Лукас, — шепчу я и слышу рваный вздох у себя за спиной. Ягодицы жжет, и вместо очередного яркого и хлесткого удара по ягодицам я ощущаю размашистое, жалящее прикосновение на спине, будто от плётки.

Мой голос срывается в громком крике; наслаждаясь, я подрагиваю и закрываю глаза, желая закрыться, спрятать это чувство уязвимости.

— Не закрывай глаза, — холодно говорит он, и я подчиняюсь.

С открытыми глазами сложнее переживать подчинение, сложнее ощущать свою беспомощность, сложнее переставать сопротивляться. Удары идут один за одним, и в какой-то момент я перестаю вздрагивать и вскрикивать. Ничего не слышно сквозь шум крови в ушах, сфокусировать взгляд на каком-то предмете кажется нереальным. Когда я ощущаю прикосновение пальцев к щеке, не получается даже отреагировать.

— Драко? — слышу я сквозь толщу воды. На уровне моих глаз возникает ширинка, и я вижу влажные пятна на ткани брюк, Лукас присаживается и смотрит мне в глаза.

— Всё в порядке? — спрашивает он, и я опять не могу ответить, — Моргни два раза, если все нормально и тебе не нужна помощь.

Я моргаю и закрываю глаза. Тело, будто набитое ватой, двигаться нет ни сил, ни желания, в голове абсолютная пустота. Ощущение катарсиса, тотального, полного освобождения. Я дрейфую где-то далеко, когда Фовель освобождает меня, одевает и усаживает на диван, завернув перед этим в теплый плед, так похожий на тот, что есть у меня дома.

Спустя время я прихожу в себя и поворачиваю голову, ища его. Глава Отдела тайн сидит в кресле, его костюм кажется безупречным, но усталость лежит отпечатком на его спокойном лице.

— Долго ждёшь? — спрашиваю я, и он отрывается от чтения. Тихонько захлопнув книгу, он обращает внимание на меня.

— Какое-то время, — с улыбкой говорит он, и я улыбаюсь в ответ.

— Ты же говорил, что ЭТОГО не повторится, — лукаво улыбаюсь я.

— Секса и не было, — отвечает он мне зеркально, — Тебе нужно было расслабиться, передать контроль на время.

— Глупая идея — передать контроль тебе, зная, что у нас был секс, ты бы мог воспользоваться.

Фовель хмурится, качает головой, и злость в его голосе не скрыть:

— Я не насильник, чтоб пользоваться тобой, — выплевывает он, — Я хочу помочь, а не сломать.

Я понимаю, что это лишь фантазия, такого никогда не было и не будет. Но Фовель, сидящий возле меня, тот, который готов помочь в любой ситуации, быть рядом, когда все хорошо, а тем более, когда все плохо, существует даже в реальности. Пусть даже между нами нет любовной связи, но мне кажется, что то, что установилось между нами за годы работы, прочнее, чем большинство моих связей за всю жизнь. Его готовность помочь и сделать всё, что потребуется, его готовность отдать себя дает толчок для осознания своей важности, понимания того, что я тоже имею право жить, даже если перестал так думать сам.

И через мгновение я думаю о Поттере, вспоминаю его взгляды, как бы невзначай брошенные из-под челки, его руки, обнимающие меня, его голос, зовущий за собой, и я думаю, что имею право вернуться и попытаться. Попробовать, решиться, быть с ним, просто потому что я хочу, как хотел быть с Липом, прожить жизнь, просыпаться рядом, смотреть, как он улыбается, и улыбаться в ответ. Пусть жизнь вносит свои коррективы, пусть будут ссоры, сплетни коллег за спиной, шумиха газет, странные взгляды друзей, пусть будет все это, лишь бы мы были вместе, лишь бы в моей руке лежала его рука как можно дольше.

И я закрываю глаза.

***

Открывая глаза, я понимаю, что я нигде. В темноте, тишине и больше ничего не тревожит меня. Нет ни мечтаний, ни стремлений, ни желаний. Спокойствие уносит меня в дальнее странствие, и я погружаюсь в поток.

Но среди тишины и пустоты я вижу золотую цепь, тянущуюся куда-то далеко, проходя черезбесконечность пространства и времени. Вокруг неё искривляется материя и пылает красным. И только теперь я осознаю, что готов. Теперь я точно готов идти вперед, столкнуться с тем, что изменилось, измениться самому и изменить всё вокруг себя. Я берусь за цепь и иду вдоль неё, крепко сжимая ее в руке, за моей спиной она выгорает и покрывается копотью. И пути вернуться назад уже нет, и остаться я больше не могу, теперь только вперёд.

Комментарий к 22

Б: У меня очень смешанные чувства по отношению к этой главе. Хочется плакать, визжать, побиться головой о стену и смеяться. И всё это одновременно. Но я в полном восторге!

========== 23 ==========

Я открываю глаза.

И приглушённый свет обжигает роговицу, будто адское пламя. Мое шипение привлекает внимание, и вихрастая, каштановая макушка тут же поднимается с кровати. Сонные глаза хлопают, Поттер фокусируется на мне и пару секунд смотрит в мои открытые глаза.

— Драко? — неверяще произносит он.

Я открываю рот, но понимаю, что безумно хочу пить и захлопываю, решая ограничиться кивком. Он тут же вскакивает на ноги, отправляет патронусы, что-то говорит, но я ничего не вижу и не слышу. Через мгновение я уже сплю без снов.

***

Я просыпаюсь и засыпаю, лица колдомедиков сменяют друг друга. Поттер и Фовель иногда возникают в поле моего зрения в краткие моменты пробуждения, сквозь сон я изредка слышу голоса Пэнси, Тео и Блейза. Но чаще всего меня окружает темнота.

Но в один день это заканчивается. Я просыпаюсь уже в обед и застаю Фовеля, читающего «Пророк», сидя в кресле, лицом ко мне.

— Как ты можешь начинать день с этого бреда? — скрипучим голосом, еле слышно произношу я.

Лукас медленно поднимает глаза и криво усмехается.

— Я надеялся, что ты оценишь мое лицо на обложке, когда очнешься.

Я пытаюсь сосредоточиться, чтобы рассмотреть лица на первой странице.

— Но, там же не ты, — говорю я, и он пожимает плечами.

— Ты пропустил тот выпуск, он был некоторое время назад.

— Прошу меня простить, у меня не было возможности присутствовать, — голос по-прежнему никак не хочет возвращаться.

— Извинения приняты, — улыбается он и подходит ко мне, усаживаясь на уголок кровати, — Это было одно из самых неприятных происшествий за всю мою жизнь! — его голос едва уловимо дрожит, а на лице, как и обычно, ни одной эмоции, но я чувствую его сожаление.

— За мою тоже, — выдыхаю я и смотрю в окно. Серое небо не даёт мне понимания, сколько я был не в себе. Точнее, слишком глубоко в себе. Так глубоко, что больше возвращаться не хочется.

— Я волновался, — говорит Фовель и слишком сильно сжимает мою ладонь своими прохладными пальцами.

— А я нет, — безразлично отвечаю я, — Там было хорошо.

Фовель качает головой и укоризненно смотрит на меня.

— Не вздумай сказать такое своему amant.

— Он мне не любовник, — качаю я головой, отмечая, что слабость расходится по телу от одного лёгкого движения.

— Я бы так не сказал, — слегка приподнимая бровь изрекает Фовель и взгляд его становится отрешённым, — Ты бы не хотел знать, сколько ты спал?

В душе поднимается злость, мне совсем не хочется сейчас говорить с ним об этом. Совсем не хочется вот так, между прочим узнавать о том, сколько ты пропустил.

— Нет, — отвечаю я равнодушно, и он кивает.

— …или то, что стало с тем, кто сунул тебя головой в воду?

— Нет, — эхом повторяю я.

Фовель кивает опять.

— …или с тем, кто занимался твоими делами на работе в твое отсутствие?

— Нет, — опять произношу я, но уже намного твёрже.

— …или то, кто проводил возле тебя время, — он хитро прищуривается, — У меня есть полный список посещений твоей палаты.

— Нет, спасибо, — я отворачиваюсь и закрываю глаза. Реальность слишком сложна, чтоб оставаться здесь надолго.

— Тогда мне пора, — встаёт Фовель и застегивает пиджак.

— Спасибо, — я поворачиваюсь и смотрю ему в глаза, холод серых глаз обжигает меня, — Что не навязываешь.

— Это твоя жизнь, Драко, — Лукас пожимает плечами и направляется к двери, — В конце концов, ты должен выйти на работу в течении месяца, раз уж соизволил проснуться.

Я вижу, как он подначивает меня, но только пожимаю плечами и смотрю в окно. Он выходит из коридора, тихонько прикрывая дверь. И мне больше никого не хочется видеть.

***

Однако Поттера я жду с трепетом, но, одновременно с этим я вспоминаю то, о чем я грезил в своем колдовском сне. Поттер с книгой на скамейке, Поттер в моих объятиях на кровати. Я думаю о своих чувствах и упущенных возможностях. О том, каково бы было действительно быть с ним всегда, быть его, просто быть рядом и любить. Просыпаться, обнимая его, трепать каштановые волосы, наливая чай утром, закидывать на него ногу, читая книгу, и смотреть, как его длинные ресницы касаются щек, пока он спит. Но потом, я думаю о том, каково было бы быть его любовником. Просыпаться в пустой постели, провожать ночью до камина, срывая последние, тоскующие поцелуи с губ, и ждать, когда он придет, ждать хлопка аппарации или рева камина. И я не знаю, что из этого пугает меня больше, принадлежать кому-то или не принадлежать никому.

Когда он приходит, ночь уже вступает в свои права. Я ждал его весь день, запрещал себе думать о том, как Поттер войдёт, как посмотрит на меня, что скажет. Но он молча проходит к моей кровати и садится поближе. Его руки заляпаны чернилами, и я пристально смотрю на одно из особо странных пятен, стараясь угадать в нем какую-нибудь фигуру. Я обвожу её пальцем:

— Желудь, — говорю я, и он вздрагивает, смотря на меня с непониманием -…у тебя пятно на руке похоже на жёлудь.

Поттер опускает взгляд и склоняет голову, чтобы лучше рассмотреть.

— Судя по учебнику прорицаний, жёлудь означает «непредвиденную радость», — продолжаю я, избегая взгляда зелёных глаз, — Но я не уверен, что это распространяется на пятна чернил.

— В этот раз учебник не врёт, — Поттер говорит глухо, надломлено, и сердце сжимается в груди в ответ на эту незамысловатую фразу.

Повисает молчание, и все это время мы оба смотрим на переплетённые пальцы. Я ничего не говорю, когда он склоняется и упирается лбом в мою грудь. Он молчит, когда я целую его в висок. Мы продолжаем молчать, когда он забирается ко мне в кровать и устраивается лицом ко мне, на узкой больничной койке. Мы прижимаемся друг к другу сильнее и замираем, стараясь не сломать это хрупкое равновесие.

Я засыпаю, так ничего и не сказав, хотя весь день только об этом и думал.

***

Наутро Поттер не уходит. Остаётся молча сидеть на кресле в углу, пока колдомедики осматривают меня, пока я завтракаю, и даже не шевелится, когда приходит Фовель.

— Я бы уже давно был дома, на твоём месте, — говорит Лукас, усаживаясь на мою кровать.

— А, на твоём месте, я бы сюда не приходил, — огрызаюсь я, — Люди могут подумать, что ты в меня влюблен.

Лукас раздраженно ведёт плечами и поджимает губы. Тому, кто его не знает, может показаться, что ничего не произошло, что это жесты ничего не выражают, но я вижу его обеспокоенность и раздражение.

— Мне нужно, чтобы ты описал то, что происходило.

— Мистер Фовель… — начинает Поттер, но его обрывает взмах руки.

— Мистер Поттер, я думаю, что Драко сам может мне сказать, в состоянии он написать отчёт или нет.

Поттер в ответ как обычно раздражённо пыхтит, но не отвечает.

— Напишу уже из дома, мне нужно собраться с мыслями.

Фовель кивает и смотрит в окно.

— Ты опишешь то, что грезилось?

— Нет, — твердо говорю я, но посмотрев на начальника начинаю колебаться, — Вряд ли.

Складка между бровей у Лукаса разглаживается, и он гладит меня по руке. В этом жесте так много тепла и заботы, которая прорывается, через крепкий фасад, что невольно перехватывает дыхание. Краем глаза я вижу, как напрягается Поттер, его кулаки сжимаются на подлокотниках кресла, а губы образуют тонкую линию.

— Я пойду куплю «Пророк», — говорит Поттер и встает.

— Не надо, мистер Поттер, — отвечает Лукас, резко вставая и извлекая газету из кармана пиджака, — Я взял вам экземпляр.

— Сама учтивость, — ехидно изрекаю я и ухмыляюсь.

— Не мог оторвать взгляд от твоей колдографии на обложке, Драко, — произносит он довольно, кидая газету на кровать, — Мне пора. Всего доброго.

Хитрая улыбка трогает его губы, он встает, застегивая пиджак, и, повернувшись к Поттеру, говорит:

— На вашем месте, я бы начал рассказывать ему всё. Завтра Драко сможет уйти домой и непременно использует эту возможность, чтоб спрятаться там и не разговаривать ни с кем.

Я фыркаю, а Поттер молчит. Фовель и не ждёт ничего, а просто выходит, тихо, как обычно, закрывая за собой дверь.

***

Укрепляющие зелья делают свое дело, и к вечеру этого же дня я уже могу уйти. Поттер отправляется камином первым, я вваливаюсь в свою гостиную, но он хватает меня за руку и тянет на себя, не давая мне упасть. Браслеты братства соприкасаются и звенят.

— Если они ещё на нас, значит прошло меньше года, — задумчиво говорю я.

— Или я надел их на нас снова, — фыркает он и улыбается.

— Надеюсь, это не так, — ворчливо отзываюсь я, Поттер держит меня под руку, и мы движемся на кухню. Вся мебель накрыта белыми чехлами, но то там, то тут слышится возня эльфов, они начинают приводить дом в порядок. В кухне уже стоит густой запах еды, чая и кексов.

Мы усаживаемся за небольшой стол в углу и смотрим, как мельтешат эльфы, стараясь угодить нам побыстрее.

Когда последняя тарелка занимает свое место, эльфы исчезают, спеша навести порядок в комнатах.

— Никогда не хотел возвращаться сюда… — задумчиво говорит Поттер, ковыряясь в своей тарелке.

— После встречи с Беллатрисой? — уточняю я.

— После нашей последней ночи вместе, — виновато говорит Поттер и пожимает плечами.

— Настолько плохой секс? — с издёвкой тяну я.

Поттер слабо улыбается и запускает руку в густую каштановую шевелюру. Он не отвечает и ничего не говорит, просто пьет вино, поедает то, что положил на тарелку.

Затянувшееся молчание с ним приводит меня в замешательство. Тот Гарри Поттер, которого я знал, всегда лез не в свое дело наперевес со своим драгоценным и никому не нужным мнением. Но не сейчас, сейчас он транслирует вокруг себя только тишину, ни словом, ни взглядом не разрушает мою странную вселенную, состоящую пока из него и Фовеля. Даже браслеты братства молчат, и меня это пугает.

— Почему я не могу почувствовать тебя? — спрашиваю я, кивая на браслет.

— Я научился тому, что ты умел некоторое время назад — закрываться с одной стороны, — спокойно говорит Поттер, и его лицо не меняется.

— Неприятное ощущение, — передёргиваю я плечами и смотрю на его руки.

— Я знаю.

Этот вечер должен быть вечером правды, но я не могу начать, а он не хочет.

— Почему ты решил закрыться? — спрашиваю я, стараясь избежать разговора про меня, мои грёзы и количество упущенного времени.

— Никто не знал, как мои ощущения, транслируемые через браслет, могли повлиять на тебя, — Поттер откладывает вилку и говорит спокойно, как с маленьким ребенком, — Да и Фовель настаивал, что после пробуждения мои чувства к тебе могут повредить.

— У тебя есть какие-то чувства ко мне?

Поттер потирает переносицу и закрывает глаза, собираясь с мыслями. Внутренний голос отмечает, что ни разу с того момента, как я очнулся, он лишний раз не дотронулся до меня, не сказал лишнего слова, только смотрел, изучал и анализировал. Анализировал всё: мои чувства, мысли, возможно, грёзы. Видел ли он их? Понял ли, что было правдой, а что фантазией?

— Легко, когда ты точно знаешь, что чувствуешь, — роняет он после продолжительного молчания и смотрит на меня.

В комнате повисает молчание, и я долго смотрю на запотевший бок бокала, стараясь переделать свои мысли в слова. Придать форму дыму и шепоту, перестать искать причину не быть с ним. И перестать их находить.

Его глаза, как листва жарким июльским днём, как изумруд в перстне моей матери, как редкие рыбы в пруду мэнора, как вспышка Кедавры. Мы вздрагиваем одновременно, и я копаюсь в себе, стараясь понять, что за чувства я передаю, через нашу связь.

— Что я чувствую сейчас? — спрашиваю я его.

— Растерянность, страх, одиночество — говорит Поттер, немного подумав.

— Мне казалось, что я лучше держусь. Что все не так печально.

Поттер пожимает плечами и резко подаётся вперёд, накрывая своей рукой мою.

— Печаль легче переживать, если превратить ее в историю. Расскажи мне свою историю, Драко.

Мое имя, на его губах рассекает воздух, и кажется, что я обнажен перед ним. Я глубоко вдыхаю и откидываюсь на спинку стула.

— Ты же видел, как все начиналось, — спрашиваю я и, получив кивок, продолжаю, — Думаю, ты увидел всё. И услышал тоже, я чувствовал твое сознание в моей голове. И, кажется, мне хотелось, чтоб ты был там. В конце концов, меня должен был помнить хоть кто-то.

— Почему я, Драко? Почему я должен тебя помнить?

— Потому что все мы склонны надеяться запечатлеть себя в возлюбленных, пусть даже в виде шрамов.

Теперь выдержка его подводит, а маска равнодушия слетает. Он вскакивает на ноги и подходит к окну. Луна разливает серебристое сияние по небу, завораживает, зовёт с собой.

— Ты женился? — как можно равнодушнее спрашиваю я, но в ответ Поттер только пожимает плечами.

— Странно, сколько путей мы готовы пройти, чтобы скрыть наши истинные чувства.

Я молчу, и он оборачивается ко мне.

— Шесть месяцев, одиннадцать дней и десять часов, Драко.

— Мне жаль, — только и могу выдохнуть я.

— Нет, это МНЕ жаль. Приходить к тебе каждый день, смотреть на тебя, то ли живого, то ли мертвого. Изредка прикасаться, надеясь, что ты вернёшься. Но чувствовать, что ты не хочешь вернуться сюда. Знать, что ты бы хотел остаться.

— Я слышал тебя, — мой голос такой призрачный, что я сам себя едва слышу.

— А я видел практически всё, что видел ты.

— Я так и думал, — выдыхаю я, — Это из-за того, что ты был в моей голове, когда это случилось.

— Я догадался, — огрызается Поттер и спешно отворачивается, — Ты не постоянно грезил. Были периоды темноты.

Мы молчим какое-то время, и он возвращается к своему месту за столом.

— Ты женился? — спрашиваю я опять, и он фыркает.

— Нет.

— Это не твой ребенок? — тупо комментирую я.

— Не мой, — отвечает он, и во мне будто прорывается плотина.

— Я все ещё чувствую то, что чувствуешь ты, — его хитрая улыбка застаёт меня врасплох.

— Если бы это было так, ты бы уже давно стоял на коленях и умолял меня о свадьбе, — отвечаю я, сам не понимая, шутка это или нет.

— Не в моих правилах просить о чем-то, — в этой жестокой фразе слышится какое-то озорство.

— Конечно. В твоих правилах сделать грустные глаза и получить это, да? — язвительно тяну я.

— Именно, — отмахивается Поттер, беззаботно улыбаясь, — Но сейчас ты не способен изящно встать передо мной на колени, поэтому придется повременить.

Я фыркаю и, улыбаясь, смотрю на него, на моих глазах он как-будто наливается жизнью.

— Я никогда не встану перед тобой на колени, — парирую я, и улыбка становится ещё шире. Поттер смеётся и качает головой.

— Да и ещё у тебя нет подходящего для героя Британии кольца.

Я взмахиваю палочкой, и на столе появляется черная коробка с серебристым тиснением по краю. Мне стоит только дотронуться до крышки, и она распахивается, бесстыдно выставляя свое нутро на всеобщее обозрение.

На черном бархате лежат два кольца: переплетение стеблей роз, с россыпью рубинов, которые выглядят, как капли крови на белых листьях и острых шипах.

— Достаточно подходящее для тебя? — безэмоционально спрашиваю я и смотрю, как меняется его лицо.

— Я не…

— Я не делаю тебе предложение, — спокойно поясняю я, — Просто хотел указать, что это был глупый упрек.

Поттер тянет руку к кольцам, и я слегка ударяю палочкой по кисти.

— Что за ужасная привычка: все лапать. Тебе не хватило браслетов братства?

В ответ Поттер только смеётся и внимательно смотрит на меня.

***

Бесконечный день заканчивается, когда Поттер оказывается в моей спальне. После душа мы лежим, переплетясь телами. Расслабленно гладя его влажную кожу, я прошу о том, что обдумывал весь вечер:

— Осталось совсем немного времени, я хочу узнать всё.

— Еще рано, — сонно отзывается он.

— Поттер.

— Нет, Малфой, — перебивает он и прижимает меня к себе сильнее, — Поговорим об этом завтра.

Комментарий к 23

Хочу запомнить это 3 сентября, потому что сегодня были мной проебаны огромные бабосы. Пусть это научит меня хоть чему-нибудь.

========== 24 ==========

Утро приходит слишком быстро. Я просыпаюсь постепенно: сначала я чувствую чужую руку, лежащую поперек груди, потом закинутую на меня ногу, дыхание на шее, а затем я понимаю, что могу скользнуть по связи браслетов в чужое сознание. Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза.

Поттеру снится сон. Он несётся по коридору за Лукасом Фовелем.

— Ну-ка, стоять! — орет он на весь коридор, и глава Отдела тайн замирает, как вкопанный, от такого обращения.

— Мистер Поттер, — учтиво говорит Фовель, оборачиваясь.

— Почему меня не пускают к Малфою? Я знаю, что это ваш приказ.

Лукас приподнимает бровь и картинно разводит руками.

— Да, мой, — спокойно говорит он, — Я забочусь о своих сотрудниках.

-…или о любовнике, — зло выплевывает Поттер, и атмосфера вмиг накаляется до предела.

— Не собираюсь обсуждать это с вами, — Фовель разворачивается, намереваясь уйти.

— Дайте мне разрешение приходить к Малфою, — бескомпромиссно говорит Поттер с истерическими нотками в голосе.

— Нет, — немного хмурится Лукас, выходя из себя.

— Вообще-то нам нужно взаимодействовать, браслеты братства, все такое, — язвительно произносит Поттер. В нем чувствуется врождённое упрямство, и Фовель тоже понимает это.

— После того, как вы научитесь закрывать свои эмоции по связи, не раньше. Никто не знает, как это может на него повлиять, — неохотно уступает глава Отдела тайн, чувствуется, что это дается ему нелегко.

— Но это может занять долгое время, — как можно равнодушнее говорит Поттер.

— Постарайтесь, мистер Поттер, — зло выплёвывает Фовель, — Хоть что-то сделайте ради него.

Картина сменяется, и теперь Поттер стоит возле моей кровати. Мои отросшие волосы разметались, слышно хриплое дыхание, вырывающееся со странным свистом. Кожа бледнее чем обычно, а тонкие руки лежат поверх одеяла. Когда вижу себя со стороны в таком состоянии, меня начинает тошнить, и я усилием воли удерживаю себя во сне Поттера.

— О, Мерлин, Драко, — шепчет он и шагает ко мне. Кончиками пальцев он дотрагивается до моей руки, а затем обхватывает мою холодную кисть своими горячими пальцами. Он садится на кровать, а затем слегка касается губами моих губ.

— Я скучаю, — шепчет он и замирает, смотря на меня. Но ответа нет, и он просто остаётся сидеть, глядя в пространство перед собой.

Я выбираюсь из его сна и замираю. Теперь, видя часть ситуации его глазами, я начинаю осознавать, каково ему было. Поэтому я аккуратно подвигаюсь ближе и покрываю шею мелкими поцелуями, запускаю пальцы в его волосы, аккуратно перебирая, он ворочается и зарывается носом в макушку.

— Доброе утро, Поттер, — улыбаюсь я и продолжаю целовать его.

— Доброе утро, Малфой, — голос у него хриплый ото сна, — я знал, что ты видел мой сон.

— Так себе сон у тебя, — отвечаю я, и он смеется.

Я оставляю влажную дорожку поцелуев, спускаясь ниже, я глажу его живот и дотрагиваюсь кончиками пальцев до горячего стоящего члена.

— А тебе можно заниматься сексом? — с недоверием спрашивает.

— Нужно, — отзываюсь я, хитро улыбаясь и поглаживая его яички, — У меня его давно не было.

— У меня тоже, — выдыхает он со стоном, когда я провожу кончиком языка от основания члена до головки и беру её в рот. Я двигаюсь медленно, лениво водя языком, радуясь тому, как главный аврор стонет и двигается, стараясь проникнуть глубже. Я слежу за ним из-под ресниц и не могу не наслаждаться его видом. Темные щетки ресниц, приоткрытый рот, пятна румянца на щеках и распластанное на простынях сильное тело. Его мышцы перекатываются под кожей при каждом движении, и эта картина идеального тела срывает мне крышу.

Накрывая свой член рукой, я уже готов кончить от того, что делаю ему минет.

— Убери оттуда руку, — хрипло приказывает Поттер и тянет меня за волосы, убирая мою голову подальше от своего паха, — Я хочу тебя.

Он поднимается на колени и укладывает меня на спину, взмахивая неизвестно откуда взявшейся палочкой, он растягивает и смазывает меня.

Когда его член входит в меня, возбуждение почти достигает предела, и сквозь пелену желания я соскальзываю в его сознание. Смотря на себя глазами Поттера, я отмечаю его присутствие в своей голове. Наш стон одновременно ознаменовывает вихрь новых ощущений. Полное единение, идеальное скольжение его члена во мне, мои руки на его груди, мой член в его пальцах. Поттер видит меня абсолютно открытым только для него одного: мои платиновые волосы, отросшие за это время до лопаток, разметались вокруг головы на дымчато серых простынях, бледная кожа, болезненная худоба и полное слияние сознаний в моих мыслях. От его кожи пахнет чем-то древесным, влажным и землистым.

«Ветивер» вспоминаю я и вдыхаю глубже.

Он смотрится абсолютной противоположностью мне, в своей идеальности, силе, насыщенности цвета глаз и волос. И от этого я распаляюсь ещё больше. Стоны слились в один, и я уже не понимаю, где его голос, а где мой, где его ощущения, а где мои, мы слились.

— Поцелуй меня, — еле слышно говорю я, и он склоняется ко мне, не переставая двигаться, и обжигает дыханием мои губы.

Ещё несколько секунд он смотрит, и я понимаю, что он колеблется. Я подаюсь вперёд, и с очередным толчком наши губы встречаются. Его живот задевает мой член раз за разом, и я кончаю с криком, выгибаясь ему навстречу и сжимаясь вокруг него.

— О да, — выдыхаю я, и он следует за мной, кончая.

— Ты со мной, — шепчет он и падает на меня сверху.

Мы лежим так, пока дыхание не успокаивается, и тогда он слезает с меня, ложась рядом.

— Мне этого не хватало, — говорит он, и в глазах у него плещется радость.

— Мне тоже, — я трусь носом о его щеку и провожу губами по отросшей щетине.

— Я скучал, — его голос слишком серьезен, для разговора в постели, но какая уже разница.

— Я рад, что ты решил остаться на ночь.

— Как же можно было решить иначе, я ждал этого слишком долго, — качает он головой и целует меня в висок, перебирая мои волосы.

— Но, все равно спасибо.

— За секс? — хитро прищурившись, смеётся он.

— За тебя.

Я ощущаю, как он убирает блок с нашей связи, и меня заполняют его чувства.

Вина за случившееся, хотя он и не мог ничего предотвратить. Облегчение, от того, что все, наконец, закончилось. Надежда на то, что дальше не будет хуже. И счастье, безграничное, тотальное счастье.

Я смотрю на Поттера расширившимися глазами и удивляюсь тому, что он счастлив в моих объятиях. Счастлив, лёжа рядом со мной. Счастлив, находясь так близко.

— Я люблю тебя, — говорит он, проводя пальцами по моей щеке, — Ты сказал, что влюблен в меня, здесь же, в этой кровати, и я хочу, чтобы ты знал: то, что я испытываю к тебе — это нечто удивительное.

— Я не знаю, хочу ли быть с тобой, — говорю я задумчиво и сажусь на кровати, движением головы откидывая волосы назад.

Поттер смотрит на меня, нахмурившись, и потирая заросшую щеку.

— Ты передумал быть независимым одиночкой?

— Может быть, — отвечаю уклончиво и стараюсь не думать о том, как легко бы было сейчас все разрушить. Как бы было приятно бросить его и остаться в одиночестве своего дома.

— Не связано ли это с Филиппом?

— Лип мертв, — слишком резко отвечаю я.

— Я не это имел в виду, — говорит он и садится рядом, — Я видел ситуацию с Липом. Знаю, почему вы расстались.

— Тогда ты понимаешь, что я не хотел быть с кем-то, чтоб опять не стать причиной чьей-то сломанной жизни.

— Мою жизнь сложно сломать, — парирует Поттер, и слова его кажутся глупой бравадой надеющегося любовника.

— Ты не представляешь, как это легко. Но я все равно хочу быть с тобой, вопреки доводам разума.

— Значит, ты хочешь сломать мою жизнь? — улыбается он и притягивает к себе.

— В некоторой степени, — тяну я и позволяю ему обернуться вокруг меня, как одеяло.

— Считаю, что глупо опасаться того, что может и не произойти. Так можно упустить всю жизнь. Мы вместе прыгнем со скалы и постараемся не разбиться, падая вниз.

— Постараемся отрастить крылья, чтоб не разбиться, — поправляю его я, и это все кажется мне слишком приторным и ванильным настолько, что на языке остается привкус сладости.

Теперь я сам уже ничего не понимаю, и это чертовски странно.

Комментарий к 24

У беты истерический смех вперемешку с умилением.

========== 25 ==========

Мы весь день проводим возле камина, я читаю пророк, иногда зачитывая целые куски особо забавных новостей из архива выпусков, а Поттер перебирает стопку документов, присланную из министерства. Когда мне надоедает иронизировать над произошедшим в мире во время моего отсутствия, я откладываю газету и смотрю, как он работает, хмурясь и во что-то вчитываясь.

Когда я вижу, что он устал, я подаю голос:

— Мне тоже хочется вернуться на работу.

И от моих слов Поттер вздрагивает и поднимает взгляд.

— Ты собираешься возвратиться к прежней работе?

— Разумеется, — киваю я и стараюсь не раздражаться раньше времени.

— В свой Отдел? — хмурится Поттер.

— Конечно, а куда ещё? — мое недоумение достигает предела.

— Я просто спросил, — уточняет он и возвращается к бумагам, пытаясь скрыть свое разочарование.

— Ты же помнишь, что я знаю о том, что ты чувствуешь?

— Помню, — безразлично отвечает он, стараясь отгородиться от меня.

— Ты не хочешь моего возвращения? — прищурившись, уточняю я и понимаю, что хочу услышать его истерику и приступ ревности.

Он хмурится, и на челюстях играют желваки, а перо ломается в пальцах.

— Я не хочу, чтоб подобное повторилось.

— Ничего не повторится, — убежденно отвечаю я, — Вряд ли меня опять попытаются утопить в таком артефакте.

Поттер раздраженно отодвигает стул и отходит к окну.

— Не хочу… Не хочу, чтобы у вас с Фовелем повторилось…

Теперь уже моя очередь хмуриться, выяснение отношений — один из раздражающих моментов отношений, который я всегда старался избегать.

— Повторилось что? — ярость клокочет внутри, но внешне я абсолютно спокоен.

— То, что было у него в кабинете, — сквозь зубы выплёвывает он.

— В кабинете? Это было не воспоминание, — отмахиваюсь я и подхожу к нему. Поттер напряжен, мышцы словно камень, а губы упрямо сжаты, даже когда я протискиваюсь к нему спереди и прижимаюсь к его груди.

— Значит это была фантазия? — уточняет он, так и не пытаясь меня обнять в ответ.

— Фантазия, — отвечаю я.

— Ты его хочешь? — едва слышно выдыхает он.

Я целую его шею, обнимаю сильнее, стараясь не думать о том, были бы такие разговоры с Лукасом. Вместо этого я трусь щекой о щеку.

— А ты меня ревнуешь? — мурлыкаю я в ответ на его грубый тон.

— Я не позволю тебе спать с ним, — взвивается Поттер и пытается вырваться, но я удерживаю его и аккуратно целую в губы. Его дыхание сбивается, и он обнимает меня.

— Я буду спать только с тобой, — отвечаю я, разорвав поцелуй, — Никаких открытых отношений.

— Я слишком долго ждал тебя и не могу потерять.

Я смеюсь и, обняв его, аппарирую в комнату, чтобы постараться доказать, что потерять меня ему не грозит.

***

Наша Слизеринская шайка собирается у камина через неделю после моего возвращения. Блейз вываливается на ковер, гремя бутылками и обнимает меня, стараясь, видимо, задушить. Тео появляется через пару минут, принося с собой глупые шутки и запах дорогих духов. Пэнси приходит последней, изящно отряхивая пепел, а затем вручает мне букет нежно розовых огромных хризантем. Их огромные, махровые головы гордо держатся на тонких ножках, а на лепестках горят капли воды.

— Ты так желаешь мне выздоровления? — ехидно спрашиваю я, и она фыркает в ответ.

— Я же знаю, что ты королева драмы, может, хоть букет тебя успокоит.

Все устраиваются на полу, вокруг камина, и не жалеют алкоголя, чтоб разрядить обстановку.

— Мы беспокоились о тебе, — начинает Пэнси и берёт меня за руку.

— Ты выглядел ужасно, — высокомерно улыбается Тео и опустошает бокал.

— Акселя сразу же схватили и отдали главе твоего отдела, — говорит Пэнси, — Он лично приходил ко мне, чтоб расспросить, что я о нём знаю.

Я киваю и думаю о том, ради чего пошел на это Аксель. Но я не хочу обсуждать сплетни, поэтому не говорю о случившемся ни с кем. Сначала надо обсудить с Лукасом.

— Сейчас ты выглядишь немного лучше, — оповещает Блейз и тянет меня за длинную прядь волос, выбившуюся из хвоста, связанного кожаным шнурком.

— Немного лучше, чем до этого всего, — язвит Пэнси.

— И намного лучше, чем Блейзи когда-либо, — издевается Тео и Блейз в ответ сильно бьёт его в плечо.

— Какого черта, Тео, — возмущается он, и парень прижимается ко мне, прячась от ударов.

Алкоголь развязал всем язык и никак не может дать заткнуться. Пэнси обнимает Тео, стараясь успокоить его после очередной вспышки ревности от Блейзи, а я, в свою очередь, привалившись к плечу итальянца слушаю его разглагольствования. Я вывожу узоры пальцем на бокале и рассеянно киваю. В таком виде нас застаёт Поттер, внезапно шагнув из камина и чуть не наступив на ногу Тео. Отшатнувшись в сторону, он осматривает нас и качает головой, слегка поджав губы. Сразу же за ним из камина шагает Грейнджер.

— Я сказал, что сегодня день друзей, Гарри, — говорю я заплетающимся языком, — И ты решил привести подружку?

Поттер шагает ко мне и, нагнувшись, целует в губы. Вокруг все замирают.

— Какого дьявола, Поттер, — выплевывает Забини.

— Гарри, это плохое решение, — выдает Грейнджер, и я слышу злое шипение Пэнси.

— Это не тебе решать, заучка.

Поттер отрывается от моих губ, и я улыбаюсь, хватая за руки, и резко тяну на себя. Он практически падает, но Тео подхватывает его, стараясь смягчить падение.

— Я же говорил, что Драко его трахнет, — изрекает Тео, двигаясь в сторону, чтобы Поттер мог сесть возле меня. Блейз фыркает, а Пэнси наполняет бокалы, левитируя их всем присутствующим.

— Я так понимаю, это ваш способ заявить нам о ваших отношениях? — спрашивает она и выразительно смотрит на меня. Я могу только кивнуть и покрыться румянцем.

— Это не то чтобы отношения… — начинаю я, стараясь как-то смягчить подачу.

— Да, мы так заявляем об отношениях, — прерывает меня Поттер, и я стараюсь испепелить его взглядом.

— Я же говорил, — продолжает Тео, — Задница у Дракоши что надо, такой задницей только мужиков охмурять.

— Заткнись, Нотт, — отрезает Блейз и обиженно сопит.

Грейнджер аккуратно усаживается, с подозрением беря стакан, и внимательно следит за всеми.

— Это достаточно неожиданно, — говорит она с опаской.

— Не сказала бы, — отвечает Пэнси и беззастенчиво рассматривает нас, пока Поттер шепчет мне на ухо о том, что ему придется наказать меня за мое пьянство и за то, что рука Блейза лежала на моей талии. В штанах становится тесно, и я слегка закусываю губу.

— Если вам нужно заняться сексом, то сделайте это сейчас, — усмехается Тео, и в ответ мы с Поттером аппарируем в комнату. Последнее, что я слышу перед аппарацией, это разговор Пэнси и Грейнджер.

— …да Гарри был помешан на Малфое все время учёбы.

— …не поверишь, Драко тоже.

Все смеются, и я не успеваю даже возмутиться.

Комментарий к 25

Б: Просто сижу и умиляюсь, ведь с языка цветов хризантемы означают “Ты потрясающий друг”.

========== 26 ==========

Возвращаясь на работу, я немного нервничаю. Мы с Поттером аппарируем с небольшим интервалом, когда я появляюсь в холле, он уже разговаривает с Уизли, стоя чуть в стороне. Его черный китель полностью застегнут, но мне доставляет невероятное удовольствие осознание того, что где-то под ним следы моих зубов и фиолетовые круги моих засосов. Поттер едва поворачивается ко мне, но, скользнув по мне взглядом, на несколько секунд останавливается, и в его глазах мелькает огонь желания.

— Гарри, куда ты смотришь? — спрашивает Уизли и оборачивается, — Выжил гадина, — громко изрекает Уизли, на что я склоняю голову и ухмыляюсь, а трость, взятую мной для привлечения внимания, поднимаю повыше, чтоб было удобно вытащить палочку, и верчу её в пальцах.

— Я тоже был не рад тебя увидеть, — говорю я, как можно более язвительным тоном, — надеялся, что тебя убила какая-нибудь горегубка.

Рыжий шагает ко мне, но Поттер перехватывает его поперек груди, опасно сверкая глазами. Ситуация забавная и приносит мне просто море удовлетворения.

— Ты считаешь, что я не могу справиться с горегубкой? — шипит он.

— Я считаю, что ты не можешь справиться даже со своими шнурками, — отмахиваюсь я и мстительно улыбаюсь.

— Малфой… — шипит Поттер, но я лишь криво усмехаюсь.

— Я тебя уничтожу, ублюдок, — шипит Уизли, на что я смеюсь и копирую жест Темного лорда, приглашающий на дуэль.

Все замирают, многие если не видели, то слышали об этом. И мои действия явно опрометчивы, но уже поздно что-то менять.

— Попробуй, Уизли, — я не свожу с него взгляда и с таким же вызовом смотрю на Поттера, — В вашем отделе в порядке вещей хамство и необъяснимая агрессия, мистер Поттер?

— Не ваше дело, что в порядке в моем отделе, мистер Малфой, — отрезает Поттер и, развернувшись к другу, начинает что-то шептать, пока тот не отступает. И только тогда я позволяю себе повернуться к ним спиной и громко фыркнуть, удаляясь.

Волосы мои все так же стянуты кожаным шнурком, а костюм все так же черен, как сердце вампира.

Зайдя к себе в кабинет, я практически сразу же получаю патронус от Фовеля, который сообщает, что ждёт меня у себя после обеда, а пока я сажусь за отчет, описывая свой опыт. Зная, что это спасет меня от нескольких лишних смен с аврорами.

У меня уходит два часа на отчёт, когда в дверь стучат. Когда я её открываю, Поттер толкает меня внутрь и делает шаг вперёд. Я делаю несколько шагов и, схватившись за палочку, быстро материализую вокруг Поттера веревки, которые впиваются в его запястья.

— Какого черта, Малфой, — шипит он.

— Откуда я знаю, настоящий ли вы, мистер Поттер, — парирую я, обходя вокруг вошедшего.

— Что ты несёшь? — возмущается он, и веревка змеится по ногам, охватывая все тело. Он стоит только благодаря моей магии, и вся эта ситуация его безумно раздражает.

— Итак, скажите мне что-то, что знает только Поттер, иначе мне придется вас убить, — улыбаюсь я. Не то, чтобы я не уверен, что это Поттер, благодаря браслетам братства я знаю, что это он, вижу его глазами, ощущаю его злость и неодобрение, но не могу позволять ему делать так, когда мы снимем браслеты, поэтому стоит пресечь все на корню.

— Ты выглядел сексуально, когда ругался с Роном, — произносит он, и я ощущаю его, а следом и свое, возбуждение.

— Я сказал что-то, что знает только Поттер, — мурлычу я, останавливаясь напротив аврора.

— У тебя сейчас засос на заднице, сделанный сегодня утром мной, — говорит он и выразительно смотрит на мою оттопыренную ширинку.

Мне приходится сделать шаг вперёд, чтоб накрыть его губы своими и поцеловать так страстно и грубо, как мне этого хотелось сегодня в холле министерства.

— Да, это настоящий Гарри Поттер, — удовлетворённо шепчу я, оторвавшись от него и веревки сразу же падают, а я ловлю его, внезапно потерявшего равновесие.

— Я говорил тебе, что ты сволочь, Драко? — спрашивает он, делая вид, что обиделся.

— Постоянно, — ухмыляюсь я, — Твой дружок был не очень учтив сегодня.

Поттер отталкивает меня, и я чувствую усилившееся раздражение.

— Да, как и ты, — говорит он, усаживаясь на диван, — Чем вызвано такое отношение?

— Мне не нравится Уизли, — пожимаю я плечами.

— Ты то же говорил про Гермиону, — парирует он.

— Пока она не начала дружить с Пэнси. Ты пришел поговорить о своих друзьях?

Поттер ухмыляется и окидывает взглядом мой кабинет.

— Нет, я пришел сказать, что люблю тебя, — хитро прищурившись говорит аврор.

— Или удостовериться, что я не трахаю Лукаса Фовеля в своем кабинете.

— Или для этого, — пожимает он плечами, стараясь напустить на себя безразличный вид. Я улыбаюсь и сажусь рядом с ним.

— Браслеты снимут совсем скоро, — говорю я, рассматривая руны.

— Не хочешь их опять надеть? — озабоченно спрашивает Поттер, и это предложение кажется таким глупым и детским, что я сначала теряюсь, но потом быстро возвращаю себе контроль.

— Нет, — я качаю головой, — Это слишком: делить свое сознание с кем-то чужим.

— Но вы все равно сделаете прототипы для авроров?

— Конечно, если ими можно пользоваться пару часов в день, только на операциях, это же идеально.

-…идеально, — эхом повторяет Поттер и смотрит на меня странным, нечитаемым взглядом.

— Тебя что-то волнует? — спрашиваю озабоченно я, пока он рассматривает свои руки.

— Ничего, что не может подождать до вечера, — отмахивается он и встаёт.

Уже в двери своего кабинета я обнимаю его, стараясь сильно не лапать за задницу. Беспокойство Поттера передается и мне, поэтому я выталкиваю его в коридор, а затем захлопываю дверь, надеясь, что смогу успокоиться до встречи с главой Отдела.

***

Кабинет главы Отдела тайн выглядит так же, каким был, когда я был здесь последний раз. Темные стены, спокойная мебель, и только глаза хозяина — самое яркое пятно во всей комнате. Как и я, он одет в черный костюм.

— Добрый день, мистер Малфой, — спокойно говорит глава Отдела тайн, бесцветным голосом.

— Добрый день, мистер Фовель, — эхом отзываюсь я и сажусь на ближайший к себе стул, — Отчёт об инциденте.

Стопка пергамента запечатана, как любой секретный документ, и я левитирую ее, укладывая на стол перед начальником.

— Хитрый мальчишка, — криво усмехается Фовель и прячет пергамент куда-то в стол. Я молчу и расслабленно наблюдаю за его действиями.

— Вы что-то ещё хотели, мистер Малфой, — уточняет он, и в его глазах пляшут чертики, я понимаю, что он начинает игру, чтобы выторговать что-то нужное ему и достаточно важное для меня.

— Я хотел бы, чтоб вы мне рассказали то, что я упустил, — моя интонация недостаточно просящая и, поняв это, я добавляю, — Пожалуйста.

— Правда это слишком ценная валюта, — холодно улыбается он, и я с укором смотрю в его глаза, но игра должна продолжиться.

— Я сейчас не могу дать какие-то ценные сведения.

— Ещё как можешь, — улыбается он, — Расскажешь мне, чем ты грезил, и я расскажу, что происходило.

Выиграть в эту игру на его поле не получится, это я понимаю ясно.

— Хорошо, — соглашаюсь я, выбирая те воспоминания, о которых готов рассказать.

— Абсолютно все, — хищно улыбается он, — Главный аврор Поттер рассказывал мне о некоторых.

— Надеюсь не о всех, — огрызаюсь я и настроение становится ещё хуже.

Фовель не выражает никаких эмоций, сегодня он закрыт больше чем обычно, и меня это раздражает. Он обычный, гладкий, пустой лист. Не знаю, на что я надеялся, когда думал, что мою историю мне расскажут безвозмездно.

— Ты первый, — моя попыткаотыграться и восстановить контроль такая жалкая, что даже не стоит обсуждения.

— Как будет угодно, — говорит Фовель услужливым тоном, и я выпрямляюсь на стуле, стараясь скрыть нервозность, — С чего бы вы хотели начать, мистер Малфой?

— С Акселя, — имя аврора слетает с губ, и Фовель никак не реагирует на него, ни один мускул не шевелится, лишний раз он даже не моргает.

— Этот аврор больше никому ничего не сможет дать, — уверенно говорит глава Отдела тайн.

— Он мертв?

— О, Мерлин, разве я убийца? — в голосе главы Отдела сквозит сарказм, и я хмыкаю, ощущая весь шарм и иронию этой фразы.

— И что вы с ним сделали, мистер Фовель?

— Почему вас так это интересует, мистер Малфой? — в голосе виден неподдельный интерес, ему нравится препарировать меня, копаться в моих чувствах и эмоциях, кажется, это доставляет главе Отдела слишком сильное удовольствие, — Вы привязались к мальчишке?

— Такие как мы не привязываются к людям, — отрезаю я и стараюсь спрятать взгляд.

— Напротив, такие, как мы очень привязываются к людям. Мы с трудом подпускаем кого-то ближе, чем на расстояние вытянутой руки с зажатой в ней палочкой. Но если кто-то пробивается к нам под кожу… Разве мы можем устоять, перед тем, чтоб лелеять это чувство собственности? Взять, например, вашу любовь к Поттеру, пришедшую с вами рука об руку и всё-таки дождавшуюся своего часа. Или ваши друзья, знакомые с вами с детства…

-…или вы, Лукас, — перебиваю я, и что-то странное повисает между нами, — Вы тоже моя привязанность. Как и я ваша, итак, что стало с аврором?

— Что бы вы сделали, если бы в результате его действий пострадал я? — меланхолично спрашивает Фовель, никак не реагируя на мой выпад, кажется ему этот разговро нравится больше, чем должен, — Вы бы убили его?

— Ни за что, — чеканю я, и холод окатывает меня изнутри, — Есть вещи хуже смерти. Есть вещи, после которых смерть покажется благом.

— Вы ответили на свой же вопрос, — радостно говорит Фовель, но в глазах только ярость и холод.

Он долго молчит и потом четко произносит:

— Вы — не моя привязанность, Драко, — его движения спокойны и плавны, не понять, что он думает, — Как и я не ваша. Мы просто коллеги

— Немного больше, — улыбаюсь я, внезапно осознавая, что он сейчас делает. Как по-детски пытается оттолкнуть.

— Немного, — улыбкой на улыбку отвечает он, на миг сбросив все маски.

— Но, зачем он это сделал? Какой смысл ему помогать «Нокс Энигма»? — интересуюсь я.

— Смысл в том, мой хитрый мальчик, — ухмыляется Фовель, — чтобы достать тебя. Думаю, цель Акселя была помочь не столько организации, сколько Филиппу.

Я молча хмурюсь, и картина складывается у меня в голове. Мне изначально был виден интерес Акселя, но он имел не ту природу, на которую я рассчитывал. Это было совсем не то, что я представлял, мне казалось, что мальчик заинтересован мной, немного влюблен, поэтому, как мне казалось, я ощущал опасность исходившую от него. Не такую, которой веет от Фовеля или от Поттера, скорее тонкий флер раздражающей, зудящей, как писк комара.

— Неужели Аксель и Лип были любовниками? — всё-таки уточняю я.

Фовель усмехается и впивается в меня хитрым взглядом.

— Да, были — нейтрально произносит он, но видно, что он хочет увидеть мою реакцию на то, что мой бывший любовник принадлежал кому-то еще, — Они познакомились через несколько месяцев после вашего разрыва. Сначала между ними была только физика, отпечаток твоего скрытного характера лег и на него, но это не продлилось долго. Когда Филипп рассказал о тебе Акселю, они уже были вместе достаточно долго, чтобы состоялось знакомство и с «Нокс Энигма» и с Джеком. Сомневаюсь, что аврор был заинтересован в помощи именно организации, он желал помочь любовнику, хотел отомстить тебе за то, как ты поступил с Филиппом, за то, что тот продолжал тебя любить. И тогда он согласился помочь Джеку убить тебя, от организации уже ничего не осталось, кучка жалких волшебников, разбросанных далеко друг от друга и не жаждущих попасть в Азкабан. Но разве что-то может быть крепче любви брата к брату и почти безответной влюбленности мальчишки.

Слова главы Отдела тайн врезаются в меня, кажется, он специально выбирает их, чтобы задеть меня сильнее, но я не реагирую, не остается даже царапины на безупречном фасаде моего внешнего вида, хотя внутри всё бурлит и клокочет.

— Почему тогда Аксель не убил меня раньше? — спрашиваю я, и через мгновение, после того, как вопрос повисает в воздухе, мне становится смешно от озвученных слов, Фовель же не скрывает своей редакции, он громко и раскатисто смеется, кажется даже достаточно искренне.

— Это было бы достаточно сложно. Он знал на что ты способен, знал, что эта дуэль может закончиться поражением, как это знал и Джек. Только хитрость им могла помочь, только хитрость. Но Филипп до самого конца не хотел чтобы ты пострадал, старался уберечь тебя.

Я закрываю глаза и откидываю голову, вина топит меня в себе. Я предал его, убил его и, как правильно сказал Джек, никогда его не любил. Конечно, если бы на его месте был Поттер, я бы поступил иначе, я бы ни за что не отправил его в Отдел тайн, ни за что не дал бы его пытать, я бы бросил ему другой портключ, не в тюремные камеры, а в свой кабинет, в лабораторию, не смотрел бы на то, как его пытали, не искал бы в его словах скрытый смысл, слушая его показания, перемежающиеся хриплыми вскриками и кашлем, я бы ни за что не сделал с Поттером то, на что обрек Филиппа. Просто не любил, просто не сделал то, что должен был, и даже не подумал о том, каково было ему, чем он жил и как ушёл.

— Как меня нашли? — я меняю тему, стараясь больше не думать о своей роли в том, что случилось.

Фовель глубоко вдыхает, и на мгновение кажется, что он может потерять контроль, но он справляется с собой и начинает рассказывать

— Мистер Поттер соизволил взять себя в руки и воспользоваться браслетами, — пренебрежительно говорит глава Отдела, — После того, как Джек последовал за вами в воду тысячи грез, магия ослабла, и нам удалось, воспользовавшись связью браслетов, проникнуть в дом и найти вас.

— Дом был достаточно хорошо защищён, — отзываюсь я.

— Тогда на сцену выступил ваш покорный слуга, — Фовель театрально склоняет голову, — И безрассудный, но упрямый главный аврор.

— Все так просто, — мой взгляд блуждает по кабинету, останавливаясь на его владельце.

— Не совсем, — довольно кивает он и смотрит сквозь меня, — Помните, ту чашу, что приволок ваш предок в угоду Вильгельму Завоевателю?

Мой кивок ничего не решает, но я всё-таки киваю, боясь, что Фовель не захочет продолжать рассказ.

— Мы ее использовали. Сила браслетов, помноженная на желание мистера Поттера вас найти, поисковая магия самого артефакта, и мы нашли вас. Всего лишь пришлось вылезти из кожи вон и нарушить пару законов.

Странно спустя столько лет совместной работы понимать, что Лукас заботился обо мне, как умел, что им руководило желание защитить. В его глазах я вижу настоящую заботу и вновь спрашиваю себя, что на самом деле он испытывает ко мне, что заставляет его делать ради меня то, что он делает. Мне кажется, я знаю ответ, но облекать это в слова мне не хочется, иначе, это будет значить, что я причинил боль не только Филиппу, который меня любил, но и Лукасу, а ни один из них не был повинен в этой боли.

— Поттер приходил к вам каждый день. Сидел по несколько часов и непрестанно с тобой разговаривал, — слова Фовеля вырывают меня из раздумий.

Я хмыкаю и хмурюсь, стараясь не показывать то, что не хочу это обсуждать.

— Он безумно меня раздражал, — признается Фовель достаточно искренне.

— Понимаю, меня бы тоже раздражал, — отзываюсь я, и он смеётся.

— Я рад, что вы все же вместе, — говорит он, и я застываю на стуле, стараясь не измениться в лице.

— С чего ты это взял? — мой голос звучит буднично и плоско, будто я говорю о том, что приготовил чай.

— Ты похож на меня, Драко, — Фовель кажется слишком спокойным, — Я бы действовал так же, как ты. Но есть кое-что, что выдает тебя в моих глазах — ты счастлив и источаешь счастье.

Моя бровь взлетает вверх, и он неопределенно машет рукой.

— Тогда мне остаётся только признать вашу правоту, — спокойно улыбаюсь я, и Фовель кивает своим мыслям.

— Я рад, что ты обрел его, Драко, — голос начальника спокоен, но слова сочатся застарелой болью, — Не всем выпадает счастье быть с тем, в кого влюблены.

— В кого же влюблены вы? — спрашиваю я, хитро прищуриваясь. Всем телом я чувствую исходящую от него боль и сожаление, но мне это невероятно нравится, хочется упиваться его страданием, пока от него не остаётся ничего. Мы слишком похожи — едва справляемся с тем, чтоб не уничтожить все, что нам дорого.

— В одного бесконечно хитрого и омерзительного мальчишку, — говорит Фовель, и лёгкий налет веселья в словах заставляет меня улыбнуться, — Но желание разрушать всегда было сильнее меня.

— Как и моё, — говорю я и добавляю, — даже если бы вы со своим мальчишкой были вместе, вы бы смогли только уничтожить друг друга, счастья бы не случилось.

Фовель смотрит на меня изучающе, а потом произносит самым спокойным голосом:

— У тебя есть возможность всё исправить, Драко, стоит воспользоваться этим шансом. Не отталкивай Поттера, посмотри, что получится. А я всегда буду здесь, готовый убить его сразу же, после вашего расставания.

Я смеюсь, а он широко улыбается, мы оба понимаем, что это не было шуткой. Но уже не хочется ничего обсуждать.

— Значит, мы больше не занимаемся делом «Нокс Энигма»? — спрашиваю я.

— Нет, они уже не представляют особой опасности. Теперь с ними справятся даже в Аврорате.

Я улыбаюсь открыто и смотрю заинтересованно на главу Отдела.

— А как же там артефакт с той самой водой?

Фовель коварно улыбается и смотрит на меня хищным взглядом.

— Ждёт, пока ты расскажешь мне о грёзах, и сможешь приступить к его изучению.

Я вздыхаю и начинаю рассказ.

Комментарий к 26

Осталось совсем чуть-чуть.

========== 27 ==========

Жизнь бежит слишком быстро, и мои границы, которые я выстроил в отношениях с Поттером, рассыпаются на глазах.

Сначала я не разрешал ему оставаться дольше, чем на одну ночь кряду, оставлять вещи, дарить дорогие подарки, приходить ко мне в кабинет во время рабочего дня, дотрагиваться на людях и, каким бы то ни было образом, намекать на наши отношения.

Но в то же время, Поттер начал действовать мне наперекор, проверяя на прочность все встроенные границы. Сначала, он «забыл» свой джемпер и укатил в командировку. Темно-красный, мягкий предмет сомнительного гардероба аврора источал его запах. Вмещая в себя запахи его кожи, духов и секса. Джемпер алел, так и оставшись висеть на спинке, все несколько дней. Его запах обволакивал меня днём и ночью, я засыпал с мыслями о Поттере и просыпался с мыслями о нём. И за те несколько дней, пока его не было, а джемпер висел, я все больше думал о том, что хочу просыпаться с аврором каждый день, целую вечность. И когда он вернулся среди ночи, залез ко мне в постель, обнимая со спины, источая смешанные ароматы пота, крови и грязи, я только притянул его сильнее к себе, сжимая чужие запястья изо всех сил, и заснул, забыв сказать, что спать надо в чистой пижаме и после долгого душа, а не в полевой форме и полностью покрытым грязью.

И наутро, я уже не мог понять, хочу ли отпускать его, пусть даже в грязной форме, с уставшим видом и с красными глазами. И он остаётся, сначала на один день, затем на второй и третий, а дальше я уже не считаю. Его вещи потихоньку переезжают в мой дом. Сначала мелочи, вроде майки или пары джинсов на смену, мантии, книги и любимой метлы.

Я сам не понимаю, почему не могу противиться его настойчивому вторжению в мою жизнь.

— Что ты собираешься делать с домом на Гриммо 12? — спрашиваю я однажды, как будто между прочим.

— Жить, — пожимает плечами Поттер и поднимает глаза от документов, которые изучает, сидя за столом в библиотеке.

— Как ты там будешь жить, если мы живём здесь вместе? — невозмутимо говорю я, вскидывая бровь, и Поттер замирает, как кролик перед удавом.

— Тогда, я просто оставлю дом и буду жить с тобой.

— Верное решение, — киваю я и возвращаюсь к чтению, оставив его в полном недоумении.

Больше мы к этой теме не возвращаемся, но я молча освобождаю место в гардеробной, а его вещи появляются там без лишних вопросов. Хотя, вряд ли он понимает, какой это огромный шаг для меня. Даже я сам не понимаю, какой это шаг для меня, пока как-то утром не натыкаюсь на его голову на моей подушке и вместо раздражения, чувствую только расползающиеся в груди тепло и счастье. Безграничное и беспредельное.

***

На Хэллоуин я нахожу его пьяного в «метлохранилище». И плачущего. Запах дерева, полироли и алкоголя смешивается и становится невыносимо тоскливо. Я молча сажусь с ним рядом и обнимаю его, позволяя найти во мне якорь, стабильность, возможность дать себе волю.

— Каким ты был в детстве? — спрашиваю я, и он пожимает плечами.

— Одиноким. Сломленным. Забытым. А ты? — его глаза пьяно блестят в полутьме.

— Высокомерным. Избалованным. Замкнутым.

— В общем, ты не изменился, — язвительно замечает Поттер, и я фыркаю.

— Я не изменился, — отвечаю я, после долгих раздумий, — Просто я стал лучше скрываться.

Поттер целует меня в шею и прижимается щекой к плечу.

— Всегда думал, что ты лучше, чем кажешься, — его дурацкая улыбка выбивает из колеи, — В школе, а тем более в министерстве, когда видел тебя, никогда бы не мог подумать, что ты станешь сидеть со мной в кладовке для метел.

— А я бы никогда не подумал, что буду успокаивать тебя, — беззлобно огрызаюсь я и прижимаю его сильнее к себе.

Этот вечер мы проводим в молчании и засыпаем далеко за полночь. Поттер льнет ко мне, и я обнимаю его со спины, стараясь показать, что готов дать ему всё, что потребуется.

***

На рождественский прием мы приходим по-отдельности. Поттер не спрашивает меня, хочу ли я пойти с ним, хочу ли демонстрировать отношения перед всеми. Хочу ли перестать притворяться. И, когда я прихожу, главный аврор уже в центре внимания, ни словом, ни жестом, не выдавая себя, мы здороваемся и расходимся по разным углам. Фовель общается с министром, сотрудники Отдела тайн разбрелись по залу и выполняют задание, собирая сведения, фиксируя все в своей памяти.

Когда Поттер внезапно оказывается рядом со мной в баре и, протиснувшись рядом, едва касается моей руки пальцами, сердце грохочет в ушах и я не могу оторвать взгляда от того, как его пальцы невесомо дотрагиваются до моей руки.

— Я бы не хотел… — начинаю едва слышно я, и он кивает, не отрывая взгляда от бармена с его бокалом.

— Я вернусь позже, — отвечает он, уже уходя.

Прохаживаясь между людьми, я расслабляюсь достаточно, чтоб благосклонно улыбаться другим и легко болтать, вслушиваясь в болтовню других. Сдержано улыбаюсь ведьмам, пожимаю руки магам, в какой-то момент мне удается забыть о том, какой это большой фарс, и я могу почувствовать себя в своей стихии. Иногда я ловлю взгляды Поттера. Он полон негодования, когда я, смеясь, приобнимаю одного из друзей министра. Он уже давно работает на нас, поставляя ценные сведения, касающиеся черного рынка зелий и ингредиентов. Мужчина кладет руку мне на талию, и я позволяю ей задержаться немного дольше, чем положено. Выворачиваясь из объятий, я едва избегаю столкновения с Поттером, который хватает меня за руку и резко дёргает на себя.

— Аккуратно, мистер Малфой, — шипит он, и я чувствую пальцы, с силой сжимающие моё запястье.

— Благодарю, мистер Поттер, — вырывая руку, спокойно отвечаю я и быстро удаляюсь, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Его запах парфюма обволакивает меня, и я хочу вернуться, чтоб поцеловать его. Прямо посреди зала в министерстве, на глазах у всех самых влиятельных людей Британии, запустить пальцы в его волосы и целовать, пока хватает дыхания. Заявить обо всем прям здесь и сейчас, но я не сделаю так никогда, только если окончательно сойду с ума.

К концу вечера большинство людей уже порядком пьяные. И я раздумываю о том, что, если бы сейчас мы даже занялись сексом посредине помещения, это вряд ли бы запомнили. Ну, кроме, абсолютно трезвых работников Отдела тайн. Я вижу, как главный аврор прощается с оставшимися людьми и уходит. А я остаюсь ни с чем, стоять в одиночестве у бара, перебирая в голове возможные сценарии. Множество разных картин, начиная от смерти, заканчивая любовной связью, проплывают и растворяются в моем сознании. Конечно, я могу наложить на него следящие чары, прокрасться следом. Но я ничего не делаю и не собираюсь делать, просто потому что понимаю, что не могу просто так ограничить свободу. Не могу просто так выстраивать правила вокруг, причем такие абсурдные. И тогда, решая не кипятится, я заканчиваю свою работу и аппарирую домой, стараясь не обращать внимания, как сжимается горло и болезненно бьётся сердце.

***

Поттер возвращается домой под утро. Абсолютно трезвый и на взводе. Когда он уходил с Грейнджер и Уизли, то просто кинул взгляд на меня, а я коротко кивнул. Сейчас же, выходя из камина, он выглядит таким решительным и собранным, но, спотыкаясь взглядом о мою фигуру в кресле с книгой в руках, как-будто теряется и не знает, что делать.

— Я не хотел… конечно, я вернулся поздно, — Поттер сбивается и мямлит, но я не позволяю себе измениться в лице, — Я не хотел совсем не возвращаться… Но мне нужно было время.

На мне до сих пор костюм, в котором я был на приеме, как и на Поттере. Только его галстук развязан и висит на груди обессиленной змей, а мой до сих пор аккуратно завязан.

— Тебе не обязательно было ждать меня, — сконфуженно говорит он, пока я закрываю книгу и встаю.

— Я всегда буду ждать тебя, — говорю я и, подойдя, обнимаю. Сначала он стоит прямо, будто задеревенев, но потом обвивает руками в ответ, его голова ложится на плечо, и он глубоко вдыхает.

— Наверно, нам нужно поговорить о том, что каждый хочет от этих отношений, — надломлено то ли утверждает, то ли спрашивает Поттер.

— Пожалуй, — отвечаю я неопределенно и стараюсь понять, что я хочу. Прямо сейчас я хочу затащить его в кровать, накрыть одеялом, обнять и заснуть, не думая ни о чем, не принимая никаких решений, — Когда ты хочешь это сделать?

— Сейчас, — произносит Поттер, и это слово бьёт меня по лицу, как пощёчина, — Я хочу сейчас сказать чего я хочу и узнать, чего хочешь ты.

— Полагаю, ты готов начать? — спрашиваю я и отстраняюсь от аврора. Во мне клокочут эмоции: мне страшно так, как не бывало никогда, потому что я боюсь его потерять и не хочу сильно привязываться, боюсь уйти и ещё больше боюсь остаться рядом. Невозможно ощущать столько эмоций разом, невозможно так жаждать его присутствия и так безумно хотеть оставить свою жизнь такой, как она есть. От этого разговора никак не уйти, нет смысла пытаться убежать. Принять решение для себя сейчас. Немедленно.

Одновременно два желания: бросить, продолжать.

Он усаживается в кресло напротив меня, стараясь, как и я, владеть собой максимально сильно. Не показывать чувств, не отражать смятение на лице. У него это получается не так уж хорошо, но видно, что он старается. Вдохнув побольше воздуха в грудь, он произносит глухим голосом:

— Я хочу чего-то большего, чем просто секс по углам… — он смотрит на меня, пытаясь прочесть мои эмоции по поводу сказанного, но не находит ничего.

— Ты живёшь со мной в одном доме, это не секс по углам, Поттер, — спокойно говорю я, и только его фамилия, сказанная мной слишком спокойно, может выдать поступающий гнев.

— Я понимаю, но я не могу даже подойти к тебе вне дома, — продолжает он.

— Ты приходишь ко мне в кабинет, и я прихожу к тебе, — парирую я.

— …по работе, — недовольно заявляет он и немного надувает щеки.

— По работе, значит, — вскинув бровь, говорю я, — У нас там секс чаще, чем дома.

— Я не это имею в виду, — наконец, взвивается Поттер, резко вскакивая на ноги, — Ты понимаешь, чего я хочу.

— Конечно, понимаю, — отмахиваюсь я и остаюсь расслабленно сидеть в кресле, — Я же не идиот.

Мой спокойный тон действует хуже крика, Поттер подскакивает ко мне и одним рывком поднимает над землёй, сжав лацканы пиджака, ткань трещит, и я на мгновение теряю контроль, позволив изумлению вырваться наружу.

— Я не могу так, — зло выплёвывает он, — Хочу, чтобы все знали, что мы вместе.

Придя в себя, я отталкиваю его и расправляю пиджак.

— Ты не сказал ничего конкретного. Чего ИМЕННО ты хочешь?

— Хочу выходить с тобой куда-то, держать за руку, целовать где вздумается, появляться в гостях у друзей и на мероприятиях. Я не могу стоять и смотреть, не имея возможности прикоснуться.

— Что за собственнические настроения? — кривлюсь я, стараясь не выглядеть слишком капризным.

— Я хочу определённости, стабильности, — он качает головой и подходит ближе, прижимаясь ко мне, но не отводит взгляд, — И я не хочу уходить.

— И я не хочу, чтоб ты уходил, — внезапно для себя рявкаю я и поспешно отталкиваю его, отходя в сторону.

Магия струится по моим венам, серебрится вокруг пальцев и захлёстывает жестокой волной.

— …Тебе надо решить, что важнее: скрытность или мое присутствие, — продолжает настаивать он.

Вдох. Выдох. Вдох. И моя магия вырывается из-под контроля и проходится, как цунами, по комнате, сметая все на своем пути, книги валятся с полок, кресла разбиваются о стены, вазы покрывают стеклянной волной пол. Люстра осыпается, будто цветущая яблоня, усеивая всё острыми осколками, камин полыхает огромным лисьим хвостом, вырываясь из очага. Поттер едва успевает воздвигнуть вокруг себя охранное заклинание. Его глаза расширены, шок на лице такой искренний и неподдельный, что я сам изумляюсь тому, что натворил.

Поток замирает ещё до того, как я полностью справляюсь с собой, охранные чары ещё звенят вокруг аврора, и я даже не пытаюсь сдержаться, магия уже сказала всё лучше меня.

— Сейчас лучшее время, чтоб уйти, — как бы намекая, говорю я и развожу руки в стороны, — Не могу я дать всё разом. Если и буду принимать твои условия, то только постепенно. Ничего не изменится в один день. Ты не проснешься завтра с новым человеком рядом. Мне страшно от одной мысли о том, что я буду зависим от тебя, что ты будешь самой уязвимой моей частью. Я не могу выставить свою жизнь на всеобщее обозрение и не ждать, что мы оба получим тычки и осуждение. И просто не переживу, если ты разочаруешься во мне или если предашь.

Я не замечаю, как Поттер подходит ко мне, но под его ногами хрустит стекло, даже когда он стоит неподвижно напротив меня.

— То есть, ты просто боишься? — уточняет он странным, удивлённым голосом.

— Да, — коротко киваю я, стараясь как можно лучше держать себя в руках, потому что новая порция магии опять рвется наружу.

— Драко, я не могу проверить, что дело лишь в страхе перед отношениями, — бормочет Поттер и одним резким движением притягивает меня к себе, устраивая голову на плече, — Я люблю тебя и хочу, чтоб ты знал: я хочу быть с тобой рядом всегда, Драко. Всегда. Независимо от того, что будут говорить окружающие и ты сам. Я не могу обещать, что не сделаю тебе больно, но ОЧЕНЬ буду стараться делать это как можно реже.

Я с трудом проглатываю ком в горле и едва могу стоять на ногах от облегчения, Поттер держит меня, сильно прижимая, и я закрываю глаза, прижимаясь к нему что есть сил.

— Ты хочешь быть со мной? В нормальных, официальных отношениях.

И я киваю головой, которой думаю «нет». Он смотрит пристально на то, как я опять молчу, ни одно слово сейчас не способно выразить мое состояние, мне надо срочно что-то сделать, но я не хочу.

— Да, — произношу я, и едва это короткое слово и губы начинают гореть, краска приливает к щекам, в груди лопается что-то, окатывая горячей волной все во мне.

И я не знаю, что мне делать.

Теперь, видимо, только гореть.

***

Мы сидим на лужайке Малфой мэнора и молча смотрим в небо. На нем включаются фонарики звёзд, и я по старой привычке ищу знакомые созвездия.

— Ты знал, что ни одна легенда о созвездии «Дракона» не предполагает того, что дракон остался жив. Каждая легенда убивает его, в угоду прихоти, власти, нужде.

Поттер смотрит на меня удивлённо и медленно моргает. Возле нас стоит бутылка белого вина, которую мы осушаем прямо из горла, и я удовлетворенно смотрю на аврора. Его темные волосы в полнейшем беспорядке, травинка торчит над ухом, прямо у нас в ногах потрескивает жаровня с огнем, и всполохи алого огня окрашивает нашу кожу так причудливо и красиво, что я невольно любуюсь его бликами на широких ладонях и длинных пальцах. Каждой речкой вен я любуюсь, мне хочется обсосать каждый палец и позволить ему войти в меня. Отдать контроль и ни о чем не думать. Могу ли я позволить себе такое?

Поттер тянется ко мне, на его руках больше не позвякивают браслеты. Теперь, наши мысли только наши, наше сознание находится в блаженном покое, без необходимости разрываться надвое. Он слегка дотрагивается до моей руки кончиками пальцев, и я удовлетворенно прикрываю глаза. Тело прошивают разряды от одного только прикосновения, и это до сих пор пугает меня.

— Я знал, что ты любишь драматизировать и рефлексировать.

Я хмыкаю и отпиваю из бутылки.

— Драма — моё второе имя.

Поттер немного странно смотрит на меня, но потом решается и резко сокращает расстояние, целуя меня. Его язык хозяйничает спокойно и уверенно, как и руки, которые уже забрались под мою кофту. Он обнимает сильнее и сильнее, поцелуй становится глубже и горячее, а я стараюсь взять себя в руки, чтобы стонать хотя бы потише.

Теперь, когда Поттер живет в мэноре, я уже практически полностью растворен в его запахе, вкусе, в нем самом, и с каждым днём мне все сложнее и сложнее контролировать то, что я говорю и делаю. Все больше хочется прикасаться к нему, целовать, трепать волосы и ластиться к его сильным рукам. Я чувствую себя слишком уязвимым и зависимым. Хотя, Поттер, по его словам, чувствует то же самое, но он не пугается этой зависимости. Бросается с головой, абсолютно не думая о последствиях. Я чувствую, что он наслаждается каждым мгновением, не анализирует, не ищет подвоха и не ждёт чего-то плохого. И, порой, я тоже хочу поступать так же, но не могу осознать, что именно меня держит.

— Ты такой красивый, — шепчет он, и я прижимаюсь к нему всем телом, проводя губами по шее.

Вздрагивая, он едва слышно стонет, и что-то во мне удовлетворенно урчит.

— Ты же дракон, а не книззл, — саркастично замечает Поттер и слегка прикусывает шею.

— Ты бы свой рот пристроил для более приятных дел, чем сарказм, — ехидное замечание не успевает сорваться с губ, а Поттер уже толкает меня в грудь, укладывая на спину. Быстрым, привычным движением он стягивает с меня штаны и белье, спуская их до колен. Его пальцы оставляют на коже следы подобно ожогам, и я не могу перестать ощущать везде его присутствие. Закрывая глаза, я теряюсь в прикосновениях и губах, а восхитительное желание подчиниться не даёт спокойно дышать.

Его рот горячий и жадный вбирает в себя всё до основания, и я, задыхаясь, смотрю на него, опираясь на локти. Длинные ресницы отбрасывают призрачные тени на немного покрасневшие щеки, губы плотно обхватывают ствол, и я провожу пальцем, желая ощутить влагу его слюны. Аврор выпускает член изо рта, и он шлепается о живот с влажным звуком, взмахивая палочкой, он трансфигурирует из своей куртки большое покрывало и, выпутав мои ноги из штанов, один резким движением двигает меня туда.

— Поттер, ты такой романтик, — из последних сил язвлю я, но он пропускает это мимо ушей, нависая надо мной и опять опускаясь к налитому члену.

— Закрой рот, Малфой, — шипит он, проводя кончиком языка по стволу и обвивая им головку. Мой стон разрывает ночную тишину, пальцы цепляются за покрывало и спокойствие еле даётся мне. Хочется сорваться и вбивать в узкое горло, прижать голову сильнее, почувствовать, как слюна капает на живот из немного приоткрытого рта. Я прикусываю губу, безумно стараясь сохранить подобие контроля. Его пальцы бродят по коже, а рот непрестанно ласкает член, заставляя стонать и выгибаться. Мои ноги бесстыдно расставлены, и я, едва осознавая свои действия, прижимаю его голову сильнее, ощущая горячую струйку слюны на животе, я выгибаюсь навстречу.

— Блять, Гарри, — губы едва меня слушаются. Поттер вскидывает голову и смотрит мне в глаза. Зеленоватая глубь засасывает меня в себя, едва осознаю себя. Продолжая смотреть, он проталкивает в меня палец, влажный, от смазки, которую он неизвестно когда успел наколдовать, и бесстыдство в его глазах сводит меня с ума.

— Ты же попросишь меня о втором? — похабно спрашивает он хриплым голосом, и я практически задыхаюсь от желания.

— Нет, — отвечаю я, но голос звучит таким капризным и хнычущим, мы оба понимаем, что это неправда. Я двигаюсь навстречу, но желание почувствовать себя наполненным остаётся без удовлетворения, и из горла вырывается наполовину стон, наполовину хныканье.

— Мне так хочется войти в тебя, — шепчет он. Мой взгляд останавливается на его вздыбленной ширинке, и я сползаю ему навстречу, упираясь задницей ему в пах.

— Хочу, чтобы ты меня трахнул, — отвечаю ему и вижу, как Поттер закусывает губу, по его телу пробегает волна дрожи, и он добавляет второй палец, растягивая меня. Глаза его смотрят вниз, как он входит в мое тело, рука двигается хаотично и напористо, добавляя третий палец.

— Драко, клянусь, если ты не будешь меня умолять… — его голос срывается, и он замечает, что трахает меня тремя пальцами уже свободно и я двигаюсь навстречу ему. На автомате Поттер подмахивает бедрами.

— Ну давай же, — произношу я с рычанием.

— Попроси меня, Драко, — шепчет он в ответ, приближаясь губами к уху.

— Трахни меня, пожалуйста, — едва выдыхаю я, и он протяжно стонет, а через секунду на нем уже нет одежды и он приставляет горячую головку члена к разгоряченному анусу. Я чувствую, как от просящей интонации горят щеки и шея, а Поттер берет мое лицо в свои руки и одним долгим движением входит в меня, а затем наши губы встречаются. Поцелуй длится и длится, бедра движутся, а член настойчиво проникает в меня. Закидывая ноги ему на талию, я уже едва контролирую себя.

— Гарри, блять, трахай меня… Ещё…ох, — я слышу свои слова издалека, срываясь в стоны и скулеж.

Поттер закусывает губу, и его пальцы впиваются в мои бедра. Внезапно, он наклоняется и накрывает глаза ладонями, темнота наваливается, и очень хочется убрать руки, чтобы понимать, что Поттер собирается делать.

— Отпусти себя, — шепчет он прямо мне в губы, обжигая своим дыханием. От аврора пахнет деревом, дымом и алкоголем, все обостряется, и я двигаюсь ему навстречу, подмахивая бедрами. Из груди рвется стон облегчения, и я стараюсь не бороться, оставить контроль. Детская позиция, что если я не вижу ничего и никого, то и меня не видно, действует успокаивающе.

— Отпусти, Драко.

Он убирает руки, но я не открываю глаза, а начинаю двигаться и развязно стонать, извиваясь под ним, закидываю ноги ему на плечи, и он проникает глубже. Его рык опускается куда-то внутрь, заседая в районе живота, распаляя возбуждение донельзя. Я распахиваю глаза, когда он задевает простату, и едва могу сконцентрироваться на его лице. Губы алеют, пряди волос прилипли ко лбу и щекам, расчерчивая кожу черными линиями. Он вбивается в мое тело, крепко сжимая руками над головой мои запястья. Мой член, покрасневший от напряжения, сочится смазкой, и она вязкой струйкой стекает по животу. Не имея возможности дотронуться до себя, я едва сдерживаюсь, чтоб не попросить о прикосновении, от которого, практически точно, кончу. Поттер трахает меня великолепно, безжалостно, не уставая и внимательно следя за моим выражением лица. Я развожу ноги и смыкаю лодыжки за его спиной, он проникает так глубоко, а живот его, наконец, касается моего возбужденного органа, и через секунду на месте живота появляется рука, сдавливающая член у основания. Рвущийся наружу оргазм немного отступает, и я уже практически готов расплакаться. Кожа, влажная от пота, трётся о такую же влажную кожу, член проникает и проникает в меня, а рука ощутимо сжимает эрекцию.

Я слышу свой умоляющий голос, просящий дать кончить, я слышу свой стон, когда Поттер разжимает руку, а потом я не слышу ничего. Мир сжимается до наших связанных тел, до спермы, внутри меня и до горячих брызг на моем животе.

Поттер падает сверху, прижимаясь всем телом, и я едва могу дышать. Жар, запах секса, пота и алкоголя. Мое сознание едва может держаться за эту реальность, когда аврор скатывается и ложится на бок, глядя на меня.

— Ты просто божественный, — шепчу я и едва дотрагиваюсь до его горячей руки. Мы долго молчим, и он начинает одеваться, когда я взмахом палочки очищаю себя от высохшей спермы и возвращаю одежду на себя.

— Я хочу быть с тобой… Всегда, — произносит Поттер, лёжа возле меня на боку, и я чувствую, как что-то холодное скользит по моей горячей коже. Опуская взгляд вниз, я уже знаю, что там, и боюсь это увидеть. На безымянном пальце чёрное матовое кольцо с огромным черным камнем посередине, раздирающим его пополам, переливается в свете догорающего костра. Дыхание сбивается, и я чувствую себя уязвимым и беспомощным настолько, что на глазах наворачиваются слезы.

— Ты можешь не отвечать сразу, — говорит Поттер, явно разочарованно из-за затянувшейся паузы.

— Да, Гарри, да, я тоже хочу, — мой голос звучит слишком хрипло, ком в горле едва даёт дышать.

После моих слов Поттер наваливается на меня сверху и целует долго, самозабвенно и глубоко. Я уже абсолютно не могу думать и только удивлённо рассматриваю кольцо.

Комментарий к 27

Переболев тем-что-нельзя-называть, могу сказать, что просто дышать это безумно увлекательный процесс. Почему никто не ценит?! Советую присмотреться к нему и оценить.

Итак, мы на всех парусах несёмся к концу, хотя это ясно и без моих комментариев. Мне нравится эта глава, надеюсь, понравится она и вам.

========== Эпилог ==========

Мой опыт использования браслетов братства не идёт ни в какое сравнение с опытом Поттера, который использовал их потенциал больше, чем я, особенно, когда я был не в себе. Но это не мешает мне разрабатывать такие временные артефакты для авроров.

Первые, кто решается опробовать их, это мисс Эва и новый аврор, пришедший на смену Акселю. Конечно, к этому моменту артефакты уже готовы и работают просто великолепно, но это, всё равно, волнительно для меня.

Они надевают их на первое задание, после того, как я накладываю нужно количество чар на обе пары украшений.

Поттер внимательно следит, как мои пальцы скользят по чужим рукам, пока другие авроры рассматривают артефакты, которые, скорее всего, в ближайшее время, станут частью их обмундирования, глава Аврората берёт меня за руку и тянет подальше.

— Ты как-то слишком нежно держишь других мужиков за руки, — шипит он мне в ухо, а я хмыкаю, проводя пальцами по его щеке.

— Ты как-то слишком сильно реагируешь на такие бессмысленные вещи, — парирую я, и он быстро целует меня в губы. Мне до сих пор странно быть таким открытым, показывать всем свои отношения, но, нужно признать, в этом есть какое-то извращённое удовольствие. Властно целовать его у кабинета, встречать у камина вечером в холле министерства, хотя мы могли бы пользоваться сетью в его кабинете. Поттеру нравится выставлять напоказ мою принадлежность ему, нравится класть руку на плечо и талию, как будто невзначай касаться меня, обозначая свою территорию, прижиматься ко мне, указывая на нашу близость. Теперь все министерские мероприятия стали обязательны для меня, потому что главе Аврората просто необходимо посещать их, естественно, в моей компании. Все чаще в разговорах проскальзывает фраза «мой партнёр», сначала это шокирует и меня, и общественность, а потом все привыкают, и каждый раз, когда я употребляю или слышу это словосочетание, тепло разливается в груди и мне становится безумно спокойно.

— Как там Тео и Блейз? — спрашивает Поттер.

— Новые браслеты, которые они испытывают, ведут себя стабильнее, чем предыдущий образец, через неделю смогу сказать точнее, — говорю я, стараясь не выдать свое ликование по поводу безупречной конечной версии артефактов.

— Они опять не отвечают на письма? — хитро спрашивает Поттер.

— Да, полагаю, они не вылезают из кровати, — издевательски улыбаюсь я.

— Секс с браслетами братства того стоит, — хитро ухмыляется Поттер, и я закатываю глаза, — Если бы ты меньше ломался и больше соглашался на секс, у нас было бы несметное количество этого крутого опыта.

— Обещаю, как только я завершу полностью разработку, мы заберём себе две пары.

Глаза Поттера загораются ликованием, и он притягивает меня к себе. Этот поцелуй не сравнится с предыдущим: долгий, настойчивый, сладкий. Со стороны отряда авроров раздается смех и улюлюканье. Отрываясь от Поттера, я провожу руками по его спине и лапаю за задницу. А затем взмахиваю палочкой, и рты авроров мгновенно закрываются, пытаясь говорить, они не издают ни звука. Поттер хмыкает и отказывается отменять заклинание. Я ухожу с площадки для аппарации под дружное мычание двух десятков авроров.

***

Наша свадьба не становится неожиданностью. Я иду к этому решению долго, основательно обдумывая. Представляя наших детей, совместные вечера, кольца на пальцах, перекатываю на языке двойную фамилию и стараюсь понять, хочу ли я этого для себя в течении всей оставшейся жизни.

Поттер же, кажется, не испытывает ни малейших сомнений. Он заметно уверен в себе, без тени сомнений смотрит на меня, называя в шутку «мужем» и радуется каждый раз, когда я дарю ему очередной бесполезный подарок. Он обкатывает мои метлы, открывает дорогое вино, без тени сожаления выкидывает деньги на дорогие книги, изысканную одежду и бессмысленные безделушки, привнося в мой упорядоченный, строгий дом нотку безумства и огромную волну радости. С ним все становится иначе: завтраки, пробуждения по утрам, работа, взятая на дом. Всё окрашивается яркими красками, смехом и ироничными замечаниями, стоит только нам приблизиться друг к другу.

Я делаю предложение в годовщину битвы за Хогвартс. Не зная, что он скажет и вообще, стоит ли это делать, учитывая, сколько времени я уже ношу его кольцо.

Это первый год, когда он не приходит в школу, чтобы встретиться с друзьями и почтить павших. Мы разговариваем на эту тему один раз, и мое короткое «нет» решает всё. Совы стучат клювами в стёкла так настойчиво, что я, сорвавшись, аппарирую, схватив его за руку.

Нас долго крутит, пока мы не появляемся посреди комнаты. Из окна открывается вид на синие воды озера, деревья уже зеленеют, покрытые листвой, и я всматриваюсь в небо, подернутое едва заметным розовый светом, умирающего солнца.

— Где мы? — спрашивает Поттер, озираясь. Камин горит, приглушённый свет мерцает, а на столе, в глубине, столовой стоит еда, источая безумно приятный аромат.

— Шотландия, озеро Лох-Гойл, — говорю я и подхожу к окну, великолепный вид на воду и горы затягивает в себя. Поттер подходит немного погодя, обнимая меня, но, взглянув пристальнее, вскрикивает и, оттолкнувшись от меня, подходит ближе к окну.

— Матерь моя Моргана, да мы же на дереве.

— А ты думал, я притащил тебя просто посмотреть на воду и гору? — фыркаю я и смотрю на его удивлённое, по-детски восторженное лицо.

— Мы же в доме на дереве! — восклицает он еще громче, и я фыркаю ещё раз.

Он стоит возле окна какое-то время, пока я не решаюсь оставить его и пройти на террасу. Стоя, облокотившись на перила, я всматриваюсь в темнеющее небо. Много лет назад в это же время умирали и убивали, боялись быть убитыми и хотели убить. Много лет назад я и не мечтал быть тут, не мечтал жить дальше, не мечтал держать кого-то за руку, смотреть в закатное небо и дышать прохладным воздухом, напоенным ароматом трав.

Поттер подходит ко мне и не сдерживает восторженный возглас:

— Драко, это просто безумно красивое место.

Я улыбаюсь в ответ и смотрю прямо ему в глаза.

— Много лет я даже подумать не мог, что окажусь здесь, окажусь вообще с кем-либо в таких обстоятельствах, желая сказать то, что сейчас скажу. Мы шли слишком долго к тому, что мы обрели сейчас. Ты моя сила и слабость, ты моя жизнь и любовь, ты воплощение того, чего я боялся и так желал. И только с тобой я почувствовал себя полностью собой. Я не хочу терять ту связь, которую мы обрели, поэтому я хочу тебя спросить, — я достаю темную коробку из кармана пиджака и медленно открываю, на алом бархате лежит золотисто-алое кольцо: между двумя полосами золотого металла, горит и переливается, лижетизнутри, алый огонь, вспыхивая миллиардом частиц, — Ты хотел бы быть со мной всю оставшуюся жизнь?

Поттер смотрит на меня расширенными глазами.

— Да, — еле слышно выдыхает он, и под его взглядом я беру кольцо, медленно надеваю ему его на палец, ожидая, что аврор в любую секунду может меня остановить. Но он с облегчением выдыхает, когда кольцо плотно садится на палец.

— Я люблю тебя, — выдыхаю я, и Поттер накидывается на меня, целуя так нежно и глубоко, что я понимаю, он хотел этого даже сильнее, чем я.

— Я хочу те кольца, которые ты мне показывал, — произносит он, оторвавшись от моих губ, — Шипастые.

Я хитро ухмыляюсь, а он невинно хлопает глазами.

— Всё, что скажешь, Гарри, всё, что пожелаешь, — выдыхаю я и обнимаю его, утыкаясь носом в макушку, — всё, что скажешь.

***

Несколько лет спустя.

— Шевелись, Поттер, — кричу я, усиливая голос заклинанием, — Иначе мы опоздаем на встречу к министру магии.

Откуда-то сверху слышен топот ног и бормотание:

— Конечно, ведь к ЭТОМУ министру мы не можем опоздать.

Я стараюсь закатить глаза не очень сильно в ответ на его колкость.

— Имей уважение, он не просто министр, — огрызаюсь я и, уже не дожидаясь его, иду к камину в холле.

Поттер нагоняет меня уже у камина и разворачивает к себе одним уверенным движением. Аврорский китель сидит на нем безупречно, плотно облегая великолепное тело.

Он по-хозяйски притягивает меня к себе и целует, не смотря на мои возмущенные попытки вырваться.

— Плебей, — шепчу я и разглаживаю смятую рубашку. Мой черный костюм идеален, длинные волосы связаны кожаным шнурком. Заправив выбившуюся прядь за ухо, я улыбаюсь, вопреки своему желанию.

— Хватит этих игр, Гарри.

— Какие тут игры, — оскорбляется он и чмокает в щеку, щетина жёстко царапает нежную кожу, оставляя на ней красноватый след, — Не смей убирать это магией, — скалится он, и, фыркнув, я бросаю в камин горсть пороха.

Я выхожу из камина в кабинете нового министра магии. Тут немного безлико, но комфортно, чувствуется дороговизна и исключительное качество всего того, чем наполнена комната, начиная от перьев, заканчивая ковром у камина. Очищая костюм заклинанием, я отступаю в сторону под пристальным взглядом министра. Всполох, рев камина, и за мной появляется Поттер, уверенно шагая на ковер и засыпая его пеплом.

Недовольно цокнув языком, я убираю все непотребство и закатываю глаза.

— Господин министр… — произносит Поттер, протягивая руку мужчине.

— Мистер Поттер, — отзывается он, делая несколько шагов навстречу.

— Мистер Фовель, — говорю я и ухмыляюсь.

Новый министр магии склоняет голову и холодно улыбается мне. Он осматривает нас цепким, сосредоточенным взглядом, уделяя внимание моей щеке, но быстро убирая взгляд.

— Глава Отдела тайн не любит формальностей, — поддразнивает меня мужчина и, пожав руку, занимает свое место за столом, — Как поживает мой крестник? — интересуется он, вперив внимательный взгляд в Поттера.

— Все хорошо, спасибо, — отвечает главный аврор, немного смутившись. Я подхожу ближе и кладу руку ему на плечо, желая успокоить и придать уверенности.

Сколько лет прошло, а Поттер до сих пор теряется в разговоре с бывшим главой Отдела тайн. Даже после того, как Лукас Фовель стал крёстным отцом нашего первого совместного ребенка — Джеймса. Через несколько лет у нас появилась двойня — Альбус и Скорпиус. И с тех пор наша жизнь уже никогда больше не могла стать прежней. Мы пережили, кажется, уже всё, что возможно. И нынешняя семейная идиллия — то, что мы заслужили. Но, всё-равно, до сих пор, перед встречей с бывшим главой Отдела тайн, Поттер старается максимально пометить меня — заняться максимально долгим и изнурительным сексом, оставляя множество отметин, до боли натягивая волосы и целуя губы так грубо и долго, что я теряюсь в ощущениях и желании остаться в кровати с ним навсегда.

И сейчас он тянется ко мне, неосознанно желая моей поддержки, потому что я не боюсь министра, зная, какой он на самом деле, а он до сих пор опасается закрытого и холодного Фовеля. Я сжимаю его плечо и шагаю к столу.

— С Джеймсом все хорошо, спасибо, — холодно говорю я, — Вы зайдёте к нам в гости на выходных, господин министр?

— Обязательно, — кивает Фовель и открывает папку, документы из которой мы хотели обсудить.

До сих пор Поттер не зовёт его по имени, даже в неформальной обстановке. До сих пор Поттер не знает о той единственной связи, что была у нас. И никогда не узнает, просто потому что так будет легче жить нам обоим. А искренность — переоцененное явление. А правда — никому не нужна.

Мы занимаем свои обычные места и начинаем совещание.

Последние комментарии

Впечатления

Браслеты братства (СИ) [julian_eyn] (fb2) читать онлайн