Сложить, умножить, разделить...(СИ) [Юрий Адашов] (fb2) читать онлайн

<p>

 </p>

   Сегодня, утро

     Утро выдалось хмурое. Несмотря на уверения Швецова, что от его напитков похмелья не бывает, после вчерашнего "праздника" чуть побаливала голова. К тому же, Стас не выспался. Просыпался среди ночи - будил пёс. Порыкивал возле двери, пытался стянуть одеяло, шебуршился в ногах. Стас заварил кофе, и собрался было уже позавтракать, но Булька разрушил эти планы. Требовательно звал к холодильнику, смотрел с укором. Пса пришлось срочно кормить, а после одеваться - собакен пожелал выгуляться.

     Булька. Ещё один сюрприз. Шерстяной и мокроносый, со странной надписью "Виконт Бальтазар де Булыжник дробь шесть" на ошейнике. Крепенький, плотно сбитый, голубо-тигровый бультерьер действительно походил на булыжник, особенно когда лежал, свернувшись калачиком и спрятав нос.

     Стас неторопливо шёл по дорожке вслед за псом. Прохладный воздух взбодрил. Возле оранжерей Булька насторожился, потом рванул вперёд, к солнечным часам. Стас припустил за ним. Еще издалека заметил - что-то не так. Подбежав ближе, увидел: на площадке солнечных часов словно великан порезвился. Песок в глубоких рытвинах, базальтовый валун цифры 6 весом в пару тонн, сдвинут, а на его месте красуется глубокая яма. "Что за..? - мелькнула мысль, - Кира Андреевна будет в ярости. А куда Филипп смотрел?"

     Мимо домика садовника они пробежали только что. Стас быстрым шагом направился назад. Филип ближе всех - пусть думает, что делать дальше. Почему садовник ничего не слышал, неужели пьян? Стас толкнул входную дверь - не заперто, прошёл через прихожую, открыл дверь в комнату. В нос шибануло - резко, эфирно. Булька утробно рыкнул, развернулся и пошлёпал назад, на улицу.

     Филипп лежал на кровати, под одеялом. На лице - белая тряпка. Стас подошёл, аккуратно смахнул тряпку, попытался нащупать пульс. Слава богу, бьётся. Мышцы расслаблены - похоже, спит или без сознания. Открыл окно, чтобы впустить свежий воздух. Булька сидел на дорожке, по которой они пришли. Увидев хозяина, завилял хвостом, пару раз негромко гавкнул. Стас достал телефон - нужно вызывать помощь и звонить Алексею.

     Позавчера, после полудня и дальше

      Парк кончился, и они с Булькой вышли на перекрёсток. Прямо по дорожке виднелся аккуратный фасад двухэтажного дома. Здесь жила хозяйка - Кира Андреевна. Дорожка направо огибала хозяйский дом и убегала к гостевым домикам, сейчас законсервированным на зиму. Стас повернул налево, мимо песчаной лужайки с солнечными часами, к цветочным оранжереям. Часы считались достопримечательностью пансионата. Конструкция нелепая: круглая гравийная площадка пятнадцати метров в диаметре, по центру которой торчал позолоченный десятиметровый столб. Сразу за краем площадки, утопленные в песок, располагались по кругу двенадцать здоровенных валунов с вырезанными на них цифрами. Три, шесть, девять и двенадцать - из чёрного базальта, остальные - гранитно-серые. Справа от часов высился бюст Антона Гершпеля. "Моё наследство сохрани. Сложи, умножь и раздели", - гласила надпись на постаменте. По легенде - последние слова этой легендарной личности перед смертью.

     За оранжереями располагалось жилище Филиппа. Хозяин как раз стоял на пороге дома. Увидев Стаса, он приветливо махнул рукой в бинтовой повязке. Стас подумал, было, зайти на огонёк, но, услышав лёгкие шаги и радостный взвизг Бульки, обернулся. За спиной стояла Кира Андреевна в элегантном брючном костюме. Женщина грациозно присела, позволила Бульке лизнуть уголок губ и принялась нежно чесать пса за ушами. Собакен блаженствовал, потом попытался плюхнуться на спину, но благодетельница уже поднялась и обратила свой взор на его хозяина:

     - Добрый день, Стас.

     - Здравствуйте, Кира Андреевна. Прогуливаетесь?

     - И это тоже. Шла пригласить вас на обед. Я думаю, вы уже достаточно отдохнули за три дня, так что пора возобновить наши ежедневные посиделки. Из Филиппа собеседник, мягко говоря, молчаливый. Пса можете прихватить с собой.

     - Вы любите собак?

     - Отчего же их не любить? Мой покойный муж увлекался генетикой и последние лет пятнадцать занимался улучшением пород, особенно бультерьеров.

     Кира Андреевна перевела взгляд на Бульку:

     - А вы знаете, Стас, что ваш пёс вполне мог быть Гершпелем? И не виконтом, а герцогом. Герцог Гершпель де Булыжник дробь шесть. Дробь шесть - особое достижение моего мужа. Генетическая линия, которую после смерти мужа ни одному заводчику собак ещё не удалось превзойти. Поговаривают, что это невозможно. Хотя мне пришлось... - женщина замолчала, секунду подумала. - Ладно, неважно. Я жду вас через час у себя. И чуть не забыла, - Кира Андреевна протянула запечатанный свёрток, - Это вам. Сегодня утром пришло по почте.

     Женщина обернулась к Филиппу:

     - Там гравий привезли. Возьми "грузчик" и убери с главной аллеи. Только осторожней, ещё больше не поранься. Не мог попросить сразу к теплицам доставить?

     Кира Андреевна развернулась и величаво поплыла прочь. Стас проводил её взглядом, окликнул Бульку и, махнув Филиппу, направился домой.

     Жилище Стаса располагалось дальше по дорожке, метрах в трехста. Оно предназначалось для управляющего, о чем свидетельствовала надпись на стене избушки, но Кира Андреевна лихо управлялась с пансионатом сама и нужды в помощнике не видела. Прочие домики для сезонной прислуги пустовали, и уединения Стаса никто не нарушал..

     Дома он распаковал посылку. Книга, причём бумажная. "Учим математику. Учебник для младших классов. Автор - Сергей Леонидович Завадский", - значилось на обложке. Стас, нынче кандидат математических наук, в студенческие годы подрабатывал преподаванием, но такой учебник ему не попадался. Глянув на год издания, он присвистнул. Едва ли не шестьдесят лет назад. Тем не менее, книга выглядела почти новой, лишь на обороте, в верхнем левом углу, стоял небольшой штамп: "Собственность Антона Семёновича Гершпеля", ниже: "Центральная Библиотека им. Б. Пастернака, г. Славгород", а посередине выведено чёрным маркером: "8+4". Стас с сожалением отложил книгу, решив просмотреть ее подробнее после обеда с хозяйкой.

     - Вам совершенно не к лицу старомодная куртуазность, - Кира Андреевна пригубила чай и аккуратно поставила чашку на стол, - так что можете спрашивать прямо.

      Стас, Филипп и Кира Андреевна расположились на террасе второго этажа хозяйского дома, куда перешли после обеда. Обед был так себе - хозяйка заказала еду в ресторане, а подавал ее робот-официант, ломая всю "старинность" этого места. А вот чай хорош - густой и крепкий, как Стас любил. И вид с террасы открывался потрясающий, даже солнечные часы смотрелись симпатично.

      - Мой милый мальчик, - продолжила Кира Андреевна, - мне семьдесят восемь, и когда ваше новомодное биоконструирование пошло в массы, я уже была немолода. Но я пользуюсь. Мне не дашь больше шестидесяти, я не страдаю хворями, что донимали стариков раньше.

      - Совсем?

     - Почти. От бессонницы спасает только снотворное. К тому же, от возраста панацеи нет. Мужу не помогло.

      - А от чего умер ваш муж? - ляпнул Стас и тут же пожалел.

      - Если верить медицине, - спокойно ответила хозяйка, - то от сердечного приступа. Но я думаю, что он устал жить. Устал от самого себя.

      - Антон Гершпель был очень разносторонним человеком, - внезапно вклинился в беседу Филипп, и Стас с некоторым удивлением уставился на обычно молчаливого садовника, - математиком, генетиком...

      - ...вором, аферистом, бабником и запойным пьяницей, - с непонятной злостью перебила Кира Андреевна, - очень разносторонний был человек.

      Повисло неловкое молчание. Стас уже подумывал ретироваться, но хозяйка вновь заговорила спокойно:

      - Прошу прощения, Филипп. Понимаю, что слышать такое об отце неприятно. Но что есть, то есть. И к чести мужа, он всем этим не гордился.

      - Отце? - удивлённо спросил Стас.

      - Генетическую экспертизу я не проводил, - ответил садовник, - но по словам мамы...

      - У нас с мужем детей не было, - вновь перебила Кира Андреевна, - а сколько он прижил на стороне - не знаю. Их много появлялось, наследничков состояния Гершпеля, после его смерти. Но, увидев список долгов мужа, все почему-то исчезали. Кроме Филиппа.

      - Извините за ещё один бестактный вопрос, Кира Андреевна, но вы... не любили мужа?

      Кира Андреевна задумалась.

      - Да как сказать, Стас. Когда мы познакомились, и несколько лет после свадьбы я его обожала. Безумно. К концу его жизни - практически ненавидела. Но время лечит. Сейчас он скорее вывеска, которой я зарабатываю на жизнь. Хотя... - женщина задумалась опять, - Вот солнечные часы, что вам так не нравятся. Антон их сделал для меня незадолго до своей смерти. Словно предчувствовал её. Солнечная Кира - так он меня называл. Думаю, что он действительно меня любил. По-своему.

      - Если вы его почти ненавидели, то почему не развелись?

      Кира Андреевна аккуратно сделала глоток чаю и ответила:

      - Он хорошо меня обеспечивал. Хотя, после его смерти пришлось туго, пришлось даже продать права на "дробь шесть", чтобы рассчитаться с долгами. А потом я додумалась обнародовать некоторые стороны тайной жизни мужа. Это почему-то вызвало большой ажиотаж, - улыбнулась женщина.

      - Туго? А как же "наследство Гершпеля" - это миф?

      - Вы о сокровищах, закопанных на территории "Ручья" и стишках на постаменте? - вновь вклинился Филипп.

     - Якобы закопанных, - перебила Кира Андреевна. - Милый мальчик, это всего лишь рекламный ход. Поверьте, я слишком хорошо знала своего мужа. При его образе жизни, ни о каких спрятанных сокровищах речи быть не может. К тому же, предсмертные слова Антона были не о наследстве, а о наследии.

      - Правда?

      - Правда, - ответила женщина. Внезапно её лицо перекосилось и она заговорила хриплым, прерывающимся голосом: "Кира... солнце моё... Сохрани... Сохрани наследие... Гордость... Надо сложить, умножить и потом разделить..."

      Стас от неожиданности поперхнулся чаем. Кира Андреевна смотрела , чуть улыбаясь.

     - Знаете, так занятно рассказывать вам все это заново.

     - Выходит, я вас уже когда-то расспрашивал, - пробормотал Стас, потом достал учебник Завадского, который решил прихватить с собой в последний момент, и выложил на стол. - Случайно не знаете, что это?

     Кира Андреевна взяла книгу, открыла, снова улыбнулась:

     - Вы всё-таки нашли его?

     - Ну, как нашёл. Это было в почте, что вы передали мне сегодня.

     - Правда? - искренне удивилась Кира Андреевна. - И кто вам его прислал?

     - Не знаю, - ответил Стас. - Так что это за книга?

     - Этот учебник почти полностью составил Антон, ещё будучи студентом математического факультета.

     - Но ведь автор - Завадский? - удивился Стас.

     - Знаете, есть такое понятие - "литературный негр"? Антон и был таким "негром". Его даже не включили в соавторы. А учебник признали одним из лучших по тем временам. Муж втайне очень гордился этим достижением молодости. Факт почти никому не известный. Этот экземпляр из библиотеки мужа, но я её частично распродала, а часть отдала в библиотеку Славгорода.

     - Можно? - спросил Филипп. Кира Андреевна молча передала ему учебник. Садовник повертел книгу в руках, раскрыл, полистал, положил обратно на стол.

     - Ладно, - Кира Андреевна поднялась .- Пора расходиться. Стас, жду вас завтра опять у себя.

     - Завтра не получится, Кира Андреевна. Меня пригласил Алексей. В "Трикстер".

     - Вот как. Ну что ж, поезжайте, развейтесь. Вам это сейчас необходимо.

     Стас забрал книгу, и они с Филиппом вышли. На улице садовник повернулся к Стасу: "Может по пивку?"

     Филлипп усадил гостя на веранде. В удобное кресло. Стас расслабился - было хорошо. Под потолком развешаны пучки сушённых трав, приятный сладковато-медицинский запах. Вернулся хозяин. Кинул Бульке косточку, протянул Стасу бутылку пива и уселся в кресло рядом. Они молча потягивали пиво, Стас даже задремал, но тут Филипп тронул его за руку и смущённо пробормотал: "Стас, такое дело. Натрёшь мне поясницу? - Садовник достал бутылочку из оранжевого стекла. - Сам не могу. Руку порезал, больно и жжёт сильно". Стас вздохнул, но отказать было неудобно.

     Вчера, день и вечер

      Имение-пансионат "Рыжий Ручей", обнесённый по периметру ажурной железной оградой, вольготно раскинулось посреди соснового парка. Славное место, с закосом "под старину" и легендой о "Тайном обществе Трикстера" - бывшая штаб-квартира Антона Гершпеля, последнего "трикстера". Конец октября, межсезонье и безлюдно.

     Стас жил в пансионате пятый день. Кроме него здесь сейчас всего два человека. Кира Андреевна Гершпель - владелица, смотрительница и управительница, как она себя в шутку величала. И Филипп, личность молчаливая и примечательная. Бывший боксёр, участник боёв без правил, теперь бережно и с любовью ухаживал за садом, оранжереями и сосновым парком. Выше Стаса на голову, шире в плечах раза в полтора, он наверняка мог гнуть в дугу железные прутья ограды. При этом характером обладал очень спокойным. И Кира Андреевна, и Филипп тепло относились к Стасу, как к старому знакомому. Впрочем...

      Сюда, в "Рыжий Ручей", его после выписки привёз лучший друг, Алексей Оладьев. Привёз и непрозрачно намекнул, что здесь будут рады... Стас не помнил последние пару с небольшим лет своей жизни. Нелепая случайность, автокатастрофа. Медики срастили переломы, регенерировали уничтоженные ткани и клетки, восстановили основные функции, но даже они не могли вернуть утраченные воспоминания. Что, временами, создавало неудобные ситуации. Как с Кирой Андреевной и Филиппом. Оказалось, что до аварии Стас жил в "Рыжем Ручье" почти год, и что Алексей приходится двоюродным племянником Кире Андреевне - всё это приходилось узнавать заново.

     Поначалу он рассердился на Алексея, но, подумав, поостыл. Друг совершенно не хотел принимать тот факт, что Стас забыл часть своей жизни, пытался пробудить воспоминания. В первый день Стас едва не сбежал из "Рыжего Ручья", а пожив пару дней, понял, что здесь ему уютно, удобно, и именно это место ему нужно сейчас.

      Стас неторопливо шёл, вдыхая напоенный запахом хвои лесной воздух. Булька шествовал впереди, гордо задрав хвост. Дорожка вывела к одноэтажному кирпичному зданию - пансионатской кухне, в это время года пустующей. Но сейчас небольшой грузовой аэрокар притулился на служебной стоянке, а широкая служебная дверь оказалась распахнута.

     Булька потянул носом воздух и с радостным лаем бросился вперёд. Послышался ритмичный железный лязг, и из открытой двери выплыл большой холодильник. Так вначале показалось. Лишь через пару мгновений Стас разглядел под холодильником фигуру, облачённую в экзоскелет грузчика. Лязгающий человек подошёл к аэрокару, аккуратно поставил ношу в кузов, повернулся и помахал Стасу. Потом перевёл взгляд на пса, нарезающего круги, и мужской голос, приглушенный лицевой пластиной весело воскликнул: "Булыжник, узнал шалопай? Погоди, сейчас только сбрую сниму".

      Мужчина зашёл в здание и вернулся минут через пять, потирая красные пятнышки на ладонях. На несколько удивленный и недоумённый взгляд Стаса, ответил: "Раздражение от сенсорных контактов. Не люблю работать в экзоскелете, а приходится. А в перчатках контакта совсем нет".

     Невысокий, худощавый брюнет лет пятидесяти, с приятным открытым лицом. Представился Петром Швецовым, радостно тряс руку: "Давно не виделись, Стас Сергеевич. Как поживаете?" Потом виновато пробормотал: "Ах, ну да. Наслышан". И тут же оптимистично добавил: "Но ничего. Скоро познакомимся заново. Алексей предупредил на сегодня. Два места в "Трикстере". Ваш любимый столик. А сейчас, извините, некогда. Нужно ещё холодильник отвезти".

     После этой загадочной фразы брюнет бодро залез на водительское место аэрокара, завёл двигатели и шумно отчалил. Стас лишь головой покачал. Про два места в "Трикстере" было понятно. Алексей прислал сообщение, что наконец-то смог выкроить пару дней, чтобы встретиться, выпить, посидеть и нормально поговорить. Друг работал дознавателем в службе охраны порядка Славгорода, и бывал временами очень занят. Непонятно было, откуда этот Пётр это знает...

     - Так хоть какая-нибудь малюсенькая надежда есть? - в голосе Алексея звучала почти отеческая забота.

     - Лёша, я не знаю, - пожал плечами Стас, - эскулапы советуют надежду не терять. При этом смотрят на меня сочувствующими взглядами. И глаза такие добрые, добрые. Боюсь, что мой удел - лишь смутные образы.

     - Тяжко тебе?

     - Да как сказать. Тяжко, конечно. Хотя, - Стас чуть улыбнулся, - некоторый плюсик во всей этой ситуации есть. Иногда бывает забавно узнавать всё заново.

     Бар "Трикстер" - небольшое, душевное заведение на окраине Славгорода. Десяток столиков с уютными кожаными диванчиками, приглушенным освещением и приятной музыкой. А владельцем оказался не кто иной, как лязгающий носильщик холодильников Пётр Швецов. Алексей заново представил его: "А это наш Петя, Петюня, Петюнечка... Лучший бармен и повар в городе. Главный почитатель канувшего в Лету "Общества Трикстера". И наш с тобой приятель". Пётр на этакую тираду лишь улыбнулся.

     Столик, куда их усадили, оказался в глубине зала, недалеко от барной стойки. "Для випов, не иначе", - подумалось с улыбкой. Стас потянулся к электронному меню, но Алексей остановил: "Не надо. Петя всё знает". Оказался прав. Им подали хрустящие ломтики картошки с печёными колбасками. От блюд шёл такой аромат, что желудок тут же потребовал всё это в себя запихнуть. Картошка хрустела, мясо таяло во рту. Утолив первый голод, Стас поднял взгляд. С ними за столиком сидел Швецов и с улыбкой наблюдал:

     - Вы знаете, Стас Сергеевич, я, в какой-то мере, даже рад, что вы не помните ни меня, ни мою кухню. Будет увлекательно познакомить вас заново с моими талантами.

     - Петя у нас выдающийся молекулярный химик, - вставил свои "пять копеек" Алексей. - По классу еда и напитки. И повар отменный. А вот, поди ж ты, осел у нас в Славгороде. Не иначе, как прикипел к "трикстерам".

     - Серьёзно, - удивленно пробормотал Стас, - я, до своего обитания здесь, о них практически ничего не слышал.

     - Алексей шутит, Стас Сергеевич, - ответил Швецов, - в Славгороде я совсем по другой причине. Нравится мне тут. А то, что не слышали - неудивительно. Это знаменитости местного пошиба. А для меня или Киры Андреевны - ещё и бизнес. Люди, знаете ли. Любят что-нибудь загадочное, выходящее за рамки их обывательского существования. Хотя, признаться, нечто притягательное в них было. Оромантизированное. Этакие Робин Гуды современного века. Современного, естественно, по тем временам.

     - А на самом деле? - с интересом спросил Стас.

     - Воры, мошенники, аферисты... - пожал плечами Швецов, - и пресыщенные, скучающие нувориши. Конечно, встречались и неординарные личности. Вроде Антона Гершпеля. Хотя, Гершпель - это немного другая опера.

     - Почему же?

     - К моменту рождения Гершпеля, Общество уже полвека как перестало существовать. Звание "последнего трикстера" досталось Антону по наследству. Хотя, возможно, он сам себе его выдумал. Интересный был человек, Антон Гершпель. Обожал всякие загадки, несуразности. Вы знаете, Стас, он ведь тоже был математиком. Вернее, закончил математический факультет. Логическое мышление помогало ему в его, как бы помягче сказать... - задумался Швецов.

     - Аферах? - снова влез Алексей.

     - Ну, можно и так, - улыбнулся Швецов. - Хотя вам, Алексей, надо бы уважительней относиться к своей родне.

     - Вы рассказываете так воодушевленно, словно знали Гершпеля лично, - заметил Стас.

      Швецов удивлённо посмотрел на него:

      - А я и знал. Гершпель умер чуть больше пяти лет назад. Моему бару больше двадцати. Он сюда частенько захаживал. Я и Киру Андреевну хорошо знаю. И Филиппа. Они все у меня бывают. Хотя про тёмную сторону Антона я узнал много позже, когда Кира Андреевна создала брэнд на имени Гершпеля. У меня в баре он был знаменит другим. Пойдёмте, покажу.

     Стас поднялся и прошёл вместе с Петром к увешанной фотографиями доске за стойкой бара. Петр ткнул пальцем в одну. Седовласый, солидный человек улыбался за столиком, держа в правой руке вилку, словно салютуя. Перед ним стояла тарелка, полная колбасок вроде тех, что недавно ел Стас. Поперёк фото - надпись: "В следующий раз - в три раза больше! Антон Гершель".

     - Я временами провожу такие рекламные акции-соревнования, - объяснил Швецов, - Кто съест больше всех колбасок за минуту. Или бургеров. Или больше выпьет колы. Среди непрофессионалов, естественно. Жюри, призы, все дела. Гершпель выиграл один такой незадолго до своей смерти. Съел шесть штук. Не бог весть какое достижение, но он был так горд, что я решил увековечить, - улыбнулся Пётр. - Тем более, что он обещал в следующий раз поднапрячься и... Вот, даже подписал. А теперь это фото уже часть имиджа.

     - Надо бы и мне попробовать, - пробормотал Стас.

     - Попробуйте, попробуйте. Завтра как раз такой праздник у меня. Хотя планку в восемнадцать штук ещё никто не одолел. Рекорд пока - одиннадцать.

     Они вернулись за столик. Швецов посмотрел на Стаса:

     - Знаете, Стас Сергеевич, у меня сейчас странное чувство дежа-вю. Все эти разговоры, в разной интерпретации, мы с вами уже вели. И про трикстеров, и про Гершпеля, и про его наследство.

     - Петюняяя... - как- то странно протянул Алексей, и Швецов умолк.

     - Что? - спросил Стас. - Что наследство? Это как-то связано со мной и аварией?

     - Никак не связано, - устало произнёс Алексей, - я тебе уже говорил. Авария - чистая случайность.

     - Вы знаете, Стас Сергеевич, - вновь начал Швецов, - Не забивайте себе голову. Везде, где есть легенды и романтика, возникают "сокровища". Пиратские клады, испанское золото, нацистская казна. Некоторые из них - правда. Но, здесь не тот случай. Вся эта шумиха возникла из-за непонятных последних слов умирающего. Думаю, Кира Андреевна уже жалеет, что вообще их обнародовала.

     Швецов отпил воды из стакана и продолжил:

     - Да что мы всё о грустном? Лучше расскажите о себе. Или как там Булыжник поживает? Почему с собой не привели?

     - Откуда вы... - начал было Алексей, но потом сообразил, - Ах, ну да, мы же вас видели уже сегодня. В пансионате. С холодильником.

     - Видели. Кира Андреевна - умная женщина. У неё сейчас межсезонье. А у меня наоборот. Вот и помогаем друг другу. Я летом у неё поваром и грузчиком подрабатываю - недаром "Ручей" кухней славится. А она мне разрешает пользоваться оборудованием, которое ей на данный момент не нужно. Так и живём.

     Швецов поднялся и ушёл на кухню. Вернулся через пару минут, неся на подносе три запотевших стакана:

     - Давайте, выпьем. Только я чуть. Мне всю ночь к празднику готовить. - Поставил стаканы на стол. - Моё изобретение и, кстати, ваш любимый напиток, Стас Сергеевич. Почти не содержит алкоголя, но вставляет так, что только держись. Называю его - "особый жасминовый".

     Последнее воспоминание Стаса: он обнимает приятелей и пытается им втолковать: "Понимаете, друзья, восемь плюс четыре. Уловили? Восемь, мать его, плюс четыре..." Домой Стас вернулся уже поздно ночью.

     Сегодня, после...

      - Ничего страшного не случилось, - пожилой врач спрятал медицинский сканер в чемоданчик, - Доза небольшая. Хорошо, что сразу убрали тряпку и открыли окно. Минут через двадцать очнётся, так что я пока побуду здесь. Он будет чувствовать слабость, возможно тошноту, может понадобиться госпитализация.

      - Отлично, доктор, - Алексей повернулся к Стасу. - Пойдём, не будем мешать.

      Они вышли из дома Филиппа и направились к солнечным часам. Тут ничего не изменилось, только Кира Андреевна стояла рядом, разглядывая яму, и недовольно морщила нос.

      - Доброе утро, тётушка, - преувеличенно бодро и жизнерадостно поздоровался Алексей.

      Кира Андреевна перевела взгляд на мужчин:

      - Доброе, Алёша. И вам доброе, Стас. Что случилось?

      - Да вот. Кто-то проник на территорию, разрыл вот здесь у вас...

      - Я это вижу, Алёшенька, - в голосе женщины проскользнули недовольные нотки. - Что случилось с Филиппом? С ним всё в порядке?

      - Будет в порядке, - ответил Алексей, - просто усыпили. Хлороформом. Чтобы не мешал копать.

      - Это хорошо, - с явным облегчением произнесла Кира Андреевна. - Но почему копали здесь?

      Алексей просто пожал плечами. Кира Андреевна перевела взгляд на яму, потом опять на Алексея:

      - Будешь возбуждать?

      - А нужно, тётушка? - спросил Алексей. - Я могу. Проникновение на чужую территорию, порча имущества, вандализм, угроза жизни.

      - Как хочешь. Хотя мне проще купить охранника, - ответила женщина и, подумав немного, добавила язвительно. - Если они что-то здесь откопали, то ты их уже не найдёшь. Но думай сам, Алёшенька.

      Кира Андреевна перевела взгляд на Стаса:

      - Как вы себя чувствуете? Ваше возвращение вчера вечером было весьма шумным.

      - Извините, - смутился Стас.

      - Не извиняйтесь. Вы молоды. Вам это сейчас нужно. Не переусердствуйте только.

     Кира Андреевна покачала головой и поплыла прочь.

     - Ну, что думаешь? - спросил Алексей.

      Стас подошёл к валуну с цифрой шесть, упёрся, попытался толкнуть. Камень не шевельнулся. Обернулся к Алексею: "Давай-ка вместе". Друзья налегли что есть мочи. Безрезультатно.

      - Вот и думаю. Кто бы мог в одиночку сдвинуть с места такую каменюку?

      Алексей ничего не ответил. Стас подумал немножко:

      - Филипп - очень немаленький и сильный мужчина. Но, думаю, даже ему сдвинуть этот камень не под силу. И даже если нашёлся такой большой и сильный, то, как он неслышно пробрался в дом к Филиппу, чтобы его усыпить? Так, что тот не проснулся.

      Алексей опять промолчал, полез в карман, достал сигарету и закурил.

      - Или их было как минимум двое, или ты думаешь то же, что и я, - закончил Стас. - В пансионате есть вещь, способная сдвинуть с места этот булыжник.

      Алексей выбросил сигарету в песок, затоптал:

      - Не хочу я так думать. Но, пошли, проверим.

      Входные двери пансионатской кухни оказались заперты. Стас с Алексеем обогнули здание, подошли к служебной двери, из которой вчера Швецов выносил холодильник. Открыто. Экзоскелет грузчика стоял в специально предназначенной железной "клетке", которую запирала массивная дверь с сенсорным замком. Оно и понятно - техника дорогостоящая. Алексей внимательно осмотрел дверь, хмыкнул:

      - Не взломана. Да и такую дверь взломать можно, но сложно. - Обернулся к Стасу. - Мне не откроет, а ты приложи-ка палец.

      К удивлению Стаса замок среагировал на его отпечаток. Алексей подошёл к экзоскелету, открыл грудную пластину, внимательно осмотрел, понюхал. Включил, что-то отщёлкал на экранчике, посмотрел результат:

      - Следы песка на корпусе, сломана тяга правой руки. Понюхай, какой характерный запах. Дезинфект. Кто-то протёр сенсорные контакты, прилегающие к коже. Иначе, я бы смог снять образец и сделать анализ ДНК. С ним явно кто-то работал не так давно. Кто-то очень предусмотрительный, но не очень умелый. - Алексей остро посмотрел на Стаса. - А теперь убеди меня, друг, что это не ты.

      Стас вздохнул:

      - Похоже, Лёшенька, нам пришла пора с тобой поговорить.

     - Это ты мне прислал? - Стас выложил учебник Завадского на стол перед Алексеем.

      - Ага, - ответил Алексей.

      - И что это за книга?

      - При тебе была во время аварии. Я забрал. И забыл про неё. А на днях попалась под руки - вот и решил послать. Подумал, может, вспомнишь чего, когда книжку увидишь. Переживаю я за тебя.

      - Переживаешь? Зачем тогда вчера одёрнул Петра в баре?

      - Потому что не хочу, чтобы ты опять занимался этим мнимым наследством! - Алексей повысил голос, поперхнулся, отпил чаю и продолжил уже спокойней. - Ты был какой-то чумной всю последнюю неделю перед аварией. Особенно последние два дня. Не вылазил из библиотеки Славгорода. За пару часов до аварии позвонил мне, весь такой возбуждённый, орал в трубку, что нашёл, наконец, все ключики. Я даже подумал, что ты сильно пьян.

     После этих слов Алексей как-то поник, и упёрся взглядом в столешницу:

     - Я одно время, грешным делом, даже думал что это ты сам. Ну... - замялся.

     - Что сам? Самоубился?

     - Да. В твоём состоянии это было бы неудивительно.

      Стас некоторое время переваривал услышанное:

      - Ладно. Кира Андреевна говорит...

      - Не надо, - Алексей поднял руки, словно защищаясь. - Не начинай снова. Нет никаких сокровищ. Просто есть люди, которые в них верят.

      - Ясно. - Стас посидел некоторое время, водя пальцем по ободку стакана, потом спросил. - Ты действительно думаешь, что это я? Взял "грузчика", усыпил Филиппа, раскопал...

      - Не думаю, - ответил Алексей, - хотя ты и мог. Потому и спросил. Но я видел, в каком состоянии ты был вчера вечером, и знаю, как действует "особый жасминовый". Думаю, ты даже не слышал звука экзоскелета. А ведь он совсем не тихий, особенно ночью. Вот псина твоя могла слышать.

      - Ну да, он ведь даже пытался меня будить.

      - Ладно, - Алексей поднялся, - Хорошо, что разобрались. Надо проведать Филиппа, а потом загляну в "Трикстер".

      Филипп ничего толкового не поведал. Он чувствовал себе ещё очень слабым, и пожилой доктор выгнал их. Алексей уехал, а Стас вернулся домой. Всё случившееся никак не давало покоя, но голова не хотела думать после "вчерашнего", и он лёг спать. Во сне явился Булька. Его пёс укоризненно смотрел, покачивая головой.

      - Что смотришь? - спросил Стас. - Всё равно, нет никаких сокровищ.

      - Разве дело в этом? - спросил Булька, потом поднял заднюю лапу и яростно почесал у себя за ухом. - В чём разница: есть или нет?

      Стас поразился столь глубокой мысли, а Булька продолжил:

      - Чем отличается наследство от наследия, хозяин? - И лизнул в лицо.

     Стас проснулся. Булька мирно дремал в ногах, посапывая во все дырки. Стас поднялся, сел за компьютер и набрал в поисковике одно слово: "Хлороформ".

     Завтра

      - Вся эта ситуация мне казалась несколько абсурдной. Тот, кто копал под часами явно искал пресловутое наследство. Но почему именно под шестым камнем?

      ...Смущал еще один момент. Кира Андреевна безапелляционно заявила, что история с наследством рекламный трюк. Допустим, это правда. Судя по тому, что она мне рассказала данный факт весьма охотно, то тайна небольшая. Ну, уж во всяком случае, ближний круг должен был об этом знать. Тогда какой смысл вообще копать? Можно было допустить мысль, что это кто-то со стороны. Но тут опять возникают неясности. Воспользовались "грузчиком" из пансионата. Но дверь в клеть с экзоскелетом не взломана. Как вычислили, что именно под шестым камнем? И зачем возвращать сломанный "грузчик" на место? Факты раскопок и использования "грузчика" всё равно вскроются, стереть следы ДНК с сенсоров можно было и возле часов. Как подгадали так, что я буду спать в ту ночь нетрезвый и вряд ли услышу лязгающий экзоскелет? Нет. Это был кто-то, кто имел беспрепятственный доступ в пансионат и знал, что в ту ночь его не услышат. А это четверо, кроме меня: Алексей, Филипп, Кира Андреевна и Пётр Швецов. Но опять возникает вопрос - зачем копать?

      ... А потом я вспомнил, что сказал Алексей: "Нет никаких сокровищ. Просто есть люди, которые в них верят". А ведь правда: совсем неважно, есть клад или нет. Есть человек, который в него верит. Который уверен, что разгадал загадку Гершпеля. И знает его настоящие предсмертные слова. Если ты параноик - совсем не обязательно, что за тобой не следят. Если сокровища - рекламный трюк, это не значит, что их не существует...

      ...Чем отличается наследство от наследия? Наследием гордятся. Антон Гершпель не гордился своей тёмной стороной. А чем же он гордился? Солнечными часами, что сделал для любимой женщины. Составленным учебником по математике. Глупым рекордом в баре Петра. И вот им, - Стас ткнул пальцем в мирно валяющегося Бульку, - Генетической линией "дробь шесть". Сложить, умножить, разделить. Умножить и разделить всегда были на виду. А вот "сложить"... Не подходил любой учебник - нужен был именно тот самый, что когда-то принадлежал Гершпелю.

      ... А причём тут шестой камень, спросите вы?

     ...Потому что, двенадцать умножить на три и разделить на шесть будет шесть. Так кто же всё-таки из четверых мог копать? Киру Андреевну отбросил сразу. Она хоть и проявляет некоторую сентиментальность, но если бы она действительно верила, что сокровища существуют, то просто-напросто перерыла бы здесь всё. И никакие сантименты её бы не остановили. Это её владения, кто бы ей слово сказал? А ночью, тайком - зачем? Теперь Алексей. Хороший вариант, но есть один нюанс. Если он разгадал загадку, то зачем ему было возвращать мне учебник? Он бы мог просто дождаться, пока я уеду, и придумать что-нибудь. И как он открыл дверь к "грузчику"? Доступа у него нет. Не говоря уже о том, что накануне мы наклюкались, и он вряд ли был способен работать в экзоскелете. Отпадает. Пётр. Тоже отличный вариант. Доступ в пансионат, доступ к "грузчику", почти не пил накануне. Я проболтался в баре про "8+4". Вот только неумелый водитель сломал экзоскелет, когда двигал камень, а Петр - умелый. Ему не было нужды убирать свою ДНК. Против него это не улика, он в этом экзоскелете работает. Или хитрость? Подожди-ка, а почему он не пил? Ему же всю ночь готовить надо было...

     ...Филипп. Молчаливый Филипп. Бывший боксёр, боец боёв без правил, а нынче садовник, причём хороший, по утверждению Киры Андреевны. И ещё, возможно, сын Гершпеля. Словом, неординарная личность. Хорошая профессия - садовник. Можно перерыть буквально весь пансионат и никто ничего не заподозрит. Работает на "грузчике", но ведь тоже не новичок. Стоп! У него же рука порезана, повязка. Как там Пётр сказал: "В перчатках контакта нет". Значит, должен был снять повязку. А с порезом работать больно. Не справился и сломал. И, наверняка, кровь пошла. Потому и нужно было экзоскелет вымыть. И растирания его, запах. Что там было на бутылке написано?..

     ...Думаю, и на часы он обратил внимание раньше. Да и как не обратить. Но эти часы так просто не раскопаешь. Нужна техника, чтобы сдвинуть камни. А это приметно и громко. А когда увидел последнюю подсказку, на обеде у Киры Андреевны, ещё больше укрепился в своём мнении. Восемь плюс четыре. Восемь серых камней плюс четыре чёрных. И теперь знал точно, где нужно копать и что этой ночью не услышат. Взял "грузчика", отодвинул камешек, сломав тягу правой руки, выкопал яму. А потом не смог поставить камень обратно. Знал, что к нему будут вопросы, когда обнаружат раскопки. И начал импровизировать. Поставил "грузчик" на место, убрал свою кровь, дождался, когда мы с Булькой пройдём мимо окна, лёг в кровать и положил себе тряпку с хлороформом на лицо. Опасная импровизация, надо сказать. Он знал, что хлороформ токсичен и нужно чётко рассчитать дозу? И полежи чуть подольше, то возможно его уже бы не было? Не мог он там лежать долго. И доктор сказал, что доза была небольшая, а запах в комнате был резкий. Как будто совсем недавно пролили. Всё это было вообще-то довольно глупо, но понимаю - особого выбора не было. А так шанс подставить под подозрение кого-то вместо себя...

     Когда-нибудь

      - Там ничего не было, потому что Филипп ошибся. Понимаете, Гершпель был математиком. Знаете, есть такой вопрос: сколько будет два плюс два умножить на два? Ответ на который калькулятор даёт восемь, а компьютер - шесть. Филипп спешил и не догадался. Все три части формулы действительно нужно соединить, но Гершпель не упоминал скобки.

      Стас взял ручку и написал на листке: "8+4х3/6".

      - Ответ на загадку Гершпеля совсем не шесть, а десять. Если какое-то наследие и зарыто, то именно под десятым камнем солнечных часов. Впрочем, мы можем проверить это лично.

      - Так что там было, под десятым камнем? - спросил Пётр.

      - Ничего особенного, - ответил Стас. - Письма от жены, разные безделушки. Посмертное признание профессора Завадского в настоящем авторстве учебника. Шуточная инструкция: "Как съесть восемнадцать колбасок за минуту". Техническая документация и результаты экспериментов по разработке новой генетической линии "Дробь семь".

      - Наследие... - задумчиво протянул Пётр.

      Стас ничего не ответил.

   Сегодня, утро

     Утро выдалось хмурое. Несмотря на уверения Швецова, что от его напитков похмелья не бывает, после вчерашнего "праздника" чуть побаливала голова. К тому же, Стас не выспался. Просыпался среди ночи - будил пёс. Порыкивал возле двери, пытался стянуть одеяло, шебуршился в ногах. Стас заварил кофе, и собрался было уже позавтракать, но Булька разрушил эти планы. Требовательно звал к холодильнику, смотрел с укором. Пса пришлось срочно кормить, а после одеваться - собакен пожелал выгуляться.

     Булька. Ещё один сюрприз. Шерстяной и мокроносый, со странной надписью "Виконт Бальтазар де Булыжник дробь шесть" на ошейнике. Крепенький, плотно сбитый, голубо-тигровый бультерьер действительно походил на булыжник, особенно когда лежал, свернувшись калачиком и спрятав нос.

     Стас неторопливо шёл по дорожке вслед за псом. Прохладный воздух взбодрил. Возле оранжерей Булька насторожился, потом рванул вперёд, к солнечным часам. Стас припустил за ним. Еще издалека заметил - что-то не так. Подбежав ближе, увидел: на площадке солнечных часов словно великан порезвился. Песок в глубоких рытвинах, базальтовый валун цифры 6 весом в пару тонн, сдвинут, а на его месте красуется глубокая яма. "Что за..? - мелькнула мысль, - Кира Андреевна будет в ярости. А куда Филипп смотрел?"

     Мимо домика садовника они пробежали только что. Стас быстрым шагом направился назад. Филип ближе всех - пусть думает, что делать дальше. Почему садовник ничего не слышал, неужели пьян? Стас толкнул входную дверь - не заперто, прошёл через прихожую, открыл дверь в комнату. В нос шибануло - резко,эфирно. Булька утробно рыкнул, развернулся и пошлёпал назад, на улицу.

     Филипп лежал на кровати, под одеялом. На лице - белая тряпка. Стас подошёл, аккуратно смахнул тряпку, попытался нащупать пульс. Слава богу, бьётся. Мышцы расслаблены - похоже, спит или без сознания. Открыл окно, чтобы впустить свежий воздух. Булька сидел на дорожке, по которой они пришли. Увидев хозяина, завилял хвостом, пару раз негромко гавкнул. Стас достал телефон - нужно вызывать помощь и звонить Алексею.

     Позавчера, после полудня и дальше

      Парк кончился, и они с Булькой вышли на перекрёсток. Прямо по дорожке виднелся аккуратный фасад двухэтажного дома. Здесь жила хозяйка - Кира Андреевна. Дорожка направо огибала хозяйский дом и убегала к гостевым домикам, сейчас законсервированным на зиму. Стас повернул налево, мимо песчаной лужайки с солнечными часами, к цветочным оранжереям. Часы считались достопримечательностью пансионата. Конструкция нелепая: круглая гравийная площадка пятнадцати метров в диаметре, по центру которой торчал позолоченный десятиметровый столб. Сразу за краем площадки, утопленные в песок, располагались по кругу двенадцать здоровенных валунов с вырезанными на них цифрами. Три, шесть, девять и двенадцать - из чёрного базальта, остальные - гранитно-серые. Справа от часов высился бюст Антона Гершпеля. "Моё наследство сохрани. Сложи, умножь и раздели", - гласила надпись на постаменте. По легенде - последние слова этой легендарной личности перед смертью.

     За оранжереями располагалось жилище Филиппа. Хозяин как раз стоял на пороге дома. Увидев Стаса, он приветливо махнул рукой в бинтовой повязке. Стас подумал, было, зайти на огонёк, но, услышав лёгкие шаги и радостный взвизг Бульки, обернулся. За спиной стояла Кира Андреевна в элегантном брючном костюме. Женщина грациозно присела, позволила Бульке лизнуть уголок губ и принялась нежно чесать пса за ушами. Собакен блаженствовал, потом попытался плюхнуться на спину, но благодетельница уже поднялась и обратила свой взор на его хозяина:

     - Добрый день, Стас.

     - Здравствуйте, Кира Андреевна. Прогуливаетесь?

     - И это тоже. Шла пригласить вас на обед. Я думаю, вы уже достаточно отдохнули за три дня, так что пора возобновить наши ежедневные посиделки. Из Филиппа собеседник, мягко говоря, молчаливый. Пса можете прихватить с собой.

     - Вы любите собак?

     - Отчего же их не любить? Мой покойный муж увлекался генетикой и последние лет пятнадцать занимался улучшением пород, особенно бультерьеров.

     Кира Андреевна перевела взгляд на Бульку:

     - А вы знаете, Стас, что ваш пёс вполне мог быть Гершпелем? И не виконтом, а герцогом. Герцог Гершпель де Булыжник дробь шесть. Дробь шесть - особое достижение моего мужа. Генетическая линия, которую после смерти мужа ни одному заводчику собак ещё не удалось превзойти. Поговаривают, что это невозможно. Хотя мне пришлось... - женщина замолчала, секунду подумала. - Ладно, неважно. Я жду вас через час у себя. И чуть не забыла, - Кира Андреевна протянула запечатанный свёрток, - Это вам. Сегодня утром пришло по почте.

     Женщина обернулась к Филиппу:

     - Там гравий привезли. Возьми "грузчик" и убери с главной аллеи. Только осторожней, ещё больше не поранься. Не мог попросить сразу к теплицам доставить?

     Кира Андреевна развернулась и величаво поплыла прочь. Стас проводил её взглядом, окликнул Бульку и, махнув Филиппу, направился домой.

     Жилище Стаса располагалось дальше по дорожке, метрах в трехста. Оно предназначалось для управляющего, о чем свидетельствовала надпись на стене избушки, но Кира Андреевна лихо управлялась с пансионатом сама и нужды в помощнике не видела. Прочие домики для сезонной прислуги пустовали, и уединения Стаса никто не нарушал..

     Дома он распаковал посылку. Книга, причём бумажная. "Учим математику. Учебник для младших классов. Автор - Сергей Леонидович Завадский", - значилось на обложке. Стас, нынче кандидат математических наук, в студенческие годы подрабатывал преподаванием, но такой учебник ему не попадался. Глянув на год издания, он присвистнул. Едва ли не шестьдесят лет назад. Тем не менее, книга выглядела почти новой, лишь на обороте, в верхнем левом углу, стоял небольшой штамп: "Собственность Антона Семёновича Гершпеля", ниже: "Центральная Библиотека им. Б. Пастернака, г. Славгород", а посередине выведено чёрным маркером: "8+4". Стас с сожалением отложил книгу, решив просмотреть ее подробнее после обеда с хозяйкой.

     - Вам совершенно не к лицу старомодная куртуазность, - Кира Андреевна пригубила чай и аккуратно поставила чашку на стол, - так что можете спрашивать прямо.

      Стас, Филипп и Кира Андреевна расположились на террасе второго этажа хозяйского дома, куда перешли после обеда. Обед был так себе - хозяйка заказала еду в ресторане, а подавал ее робот-официант, ломая всю "старинность" этого места. А вот чай хорош - густой и крепкий, как Стас любил. И вид с террасы открывался потрясающий, даже солнечные часы смотрелись симпатично.

      - Мой милый мальчик, - продолжила Кира Андреевна, - мне семьдесят восемь, и когда ваше новомодное биоконструирование пошло в массы, я уже была немолода. Но я пользуюсь. Мне не дашь больше шестидесяти, я не страдаю хворями, что донимали стариков раньше.

      - Совсем?

     - Почти. От бессонницы спасает только снотворное. К тому же, от возраста панацеи нет. Мужу не помогло.

      - А от чего умер ваш муж? - ляпнул Стас и тут же пожалел.

      - Если верить медицине, - спокойно ответила хозяйка, - то от сердечного приступа. Но я думаю, что он устал жить. Устал от самого себя.

      - Антон Гершпель был очень разносторонним человеком, - внезапно вклинился в беседу Филипп, и Стас с некоторым удивлением уставился на обычно молчаливого садовника, - математиком, генетиком...

      - ...вором, аферистом, бабником и запойным пьяницей, - с непонятной злостью перебила Кира Андреевна, - очень разносторонний был человек.

      Повисло неловкое молчание. Стас уже подумывал ретироваться, но хозяйка вновь заговорила спокойно:

      - Прошу прощения, Филипп. Понимаю, что слышать такое об отце неприятно. Но что есть, то есть. И к чести мужа, он всем этим не гордился.

      - Отце? - удивлённо спросил Стас.

      - Генетическую экспертизу я не проводил, - ответил садовник, - но по словам мамы...

      - У нас с мужем детей не было, - вновь перебила Кира Андреевна, - а сколько он прижил на стороне - не знаю. Их много появлялось, наследничков состояния Гершпеля, после его смерти. Но, увидев список долгов мужа, все почему-то исчезали. Кроме Филиппа.

      - Извините за ещё один бестактный вопрос, Кира Андреевна, но вы... не любили мужа?

      Кира Андреевна задумалась.

      - Да как сказать, Стас. Когда мы познакомились, и несколько лет после свадьбы я его обожала. Безумно. К концу его жизни - практически ненавидела. Но время лечит. Сейчас он скорее вывеска, которой я зарабатываю на жизнь. Хотя... - женщина задумалась опять, - Вот солнечные часы, что вам так не нравятся. Антон их сделал для меня незадолго до своей смерти. Словно предчувствовал её. Солнечная Кира - так он меня называл. Думаю, что он действительно меня любил. По-своему.

      - Если вы его почти ненавидели, то почему не развелись?

      Кира Андреевна аккуратно сделала глоток чаю и ответила:

      - Он хорошо меня обеспечивал. Хотя, после его смерти пришлось туго, пришлось даже продать права на "дробь шесть", чтобы рассчитаться с долгами. А потом я додумалась обнародовать некоторые стороны тайной жизни мужа. Это почему-то вызвало большой ажиотаж, - улыбнулась женщина.

      - Туго? А как же "наследство Гершпеля" - это миф?

      - Вы о сокровищах, закопанных на территории "Ручья" и стишках на постаменте? - вновь вклинился Филипп.

     - Якобы закопанных, - перебила Кира Андреевна. - Милый мальчик, это всего лишь рекламный ход. Поверьте, я слишком хорошо знала своего мужа. При его образе жизни, ни о каких спрятанных сокровищах речи быть не может. К тому же, предсмертные слова Антона были не о наследстве, а о наследии.

      - Правда?

      - Правда, - ответила женщина. Внезапно её лицо перекосилось и она заговорила хриплым, прерывающимся голосом: "Кира... солнце моё... Сохрани... Сохрани наследие... Гордость... Надо сложить, умножить и потом разделить..."

      Стас от неожиданности поперхнулся чаем. Кира Андреевна смотрела , чуть улыбаясь.

     - Знаете, так занятно рассказывать вам все это заново.

     - Выходит, я вас уже когда-то расспрашивал, - пробормотал Стас, потом достал учебник Завадского, который решил прихватить с собой в последний момент, и выложил на стол. - Случайно не знаете, что это?

     Кира Андреевна взяла книгу, открыла, снова улыбнулась:

     - Вы всё-таки нашли его?

     - Ну, как нашёл. Это было в почте, что вы передали мне сегодня.

     - Правда? - искренне удивилась Кира Андреевна. - И кто вам его прислал?

     - Не знаю, - ответил Стас. - Так что это за книга?

     - Этот учебник почти полностью составил Антон, ещё будучи студентом математического факультета.

     - Но ведь автор - Завадский? - удивился Стас.

     - Знаете, есть такое понятие - "литературный негр"? Антон и был таким "негром". Его даже не включили в соавторы. А учебник признали одним из лучших по тем временам. Муж втайне очень гордился этим достижением молодости. Факт почти никому не известный. Этот экземпляр из библиотеки мужа, но я её частично распродала, а часть отдала в библиотеку Славгорода.

     - Можно? - спросил Филипп. Кира Андреевна молча передала ему учебник. Садовник повертел книгу в руках, раскрыл, полистал, положил обратно на стол.

     - Ладно, - Кира Андреевна поднялась .- Пора расходиться. Стас, жду вас завтра опять у себя.

     - Завтра не получится, Кира Андреевна. Меня пригласил Алексей. В "Трикстер".

     - Вот как. Ну что ж, поезжайте, развейтесь. Вам это сейчас необходимо.

     Стас забрал книгу, и они с Филиппом вышли. На улице садовник повернулся к Стасу: "Может по пивку?"

     Филлипп усадил гостя на веранде. В удобное кресло. Стас расслабился - было хорошо. Под потолком развешаны пучки сушённых трав, приятный сладковато-медицинский запах. Вернулся хозяин. Кинул Бульке косточку, протянул Стасу бутылку пива и уселся в кресло рядом. Они молча потягивали пиво, Стас даже задремал, но тут Филипп тронул его за руку и смущённо пробормотал: "Стас, такое дело. Натрёшь мне поясницу? - Садовник достал бутылочку из оранжевого стекла. - Сам не могу. Руку порезал, больно и жжёт сильно". Стас вздохнул, но отказать было неудобно.

     Вчера, день и вечер

      Имение-пансионат "Рыжий Ручей", обнесённый по периметру ажурной железной оградой, вольготно раскинулось посреди соснового парка. Славное место, с закосом "под старину" и легендой о "Тайном обществе Трикстера" - бывшая штаб-квартира Антона Гершпеля, последнего "трикстера". Конец октября, межсезонье и безлюдно.

     Стас жил в пансионате пятый день. Кроме него здесь сейчас всего два человека. Кира Андреевна Гершпель - владелица, смотрительница и управительница, как она себя в шутку величала. И Филипп, личность молчаливая и примечательная. Бывший боксёр, участник боёв без правил, теперь бережно и с любовью ухаживал за садом, оранжереями и сосновым парком. Выше Стаса на голову, шире в плечах раза в полтора, он наверняка мог гнуть в дугу железные прутья ограды. При этом характером обладал очень спокойным. И Кира Андреевна, и Филипп тепло относились к Стасу, как к старому знакомому. Впрочем...

      Сюда, в "Рыжий Ручей", его после выписки привёз лучший друг, Алексей Оладьев. Привёз и непрозрачно намекнул, что здесь будут рады... Стас не помнил последние пару с небольшим лет своей жизни. Нелепая случайность, автокатастрофа. Медики срастили переломы, регенерировали уничтоженные ткани и клетки, восстановили основные функции, но даже они не могли вернуть утраченные воспоминания. Что, временами, создавало неудобные ситуации. Как с Кирой Андреевной и Филиппом. Оказалось, что до аварии Стас жил в "Рыжем Ручье" почти год, и что Алексей приходится двоюродным племянником Кире Андреевне - всё это приходилось узнавать заново.

     Поначалу он рассердился на Алексея, но, подумав, поостыл. Друг совершенно не хотел принимать тот факт, что Стас забыл часть своей жизни, пытался пробудить воспоминания. В первый день Стас едва не сбежал из "Рыжего Ручья", а пожив пару дней, понял, что здесь ему уютно, удобно, и именно это место ему нужно сейчас.

      Стас неторопливо шёл, вдыхая напоенный запахом хвои лесной воздух. Булька шествовал впереди, гордо задрав хвост. Дорожка вывела к одноэтажному кирпичному зданию - пансионатской кухне, в это время года пустующей. Но сейчас небольшой грузовой аэрокар притулился на служебной стоянке, а широкая служебная дверь оказалась распахнута.

     Булька потянул носом воздух и с радостным лаем бросился вперёд. Послышался ритмичный железный лязг, и из открытой двери выплыл большой холодильник. Так вначале показалось. Лишь через пару мгновений Стас разглядел под холодильником фигуру, облачённую в экзоскелет грузчика. Лязгающий человек подошёл к аэрокару, аккуратно поставил ношу в кузов, повернулся и помахал Стасу. Потом перевёл взгляд на пса, нарезающего круги, и мужской голос, приглушенный лицевой пластиной весело воскликнул: "Булыжник, узнал шалопай? Погоди, сейчас только сбрую сниму".

      Мужчина зашёл в здание и вернулся минут через пять, потирая красные пятнышки на ладонях. На несколько удивленный и недоумённый взгляд Стаса, ответил: "Раздражение от сенсорных контактов. Не люблю работать в экзоскелете, а приходится. А в перчатках контакта совсем нет".

     Невысокий, худощавый брюнет лет пятидесяти, с приятным открытым лицом. Представился Петром Швецовым, радостно тряс руку: "Давно не виделись, Стас Сергеевич. Как поживаете?" Потом виновато пробормотал: "Ах, ну да. Наслышан". И тут же оптимистично добавил: "Но ничего. Скоро познакомимся заново. Алексей предупредил на сегодня. Два места в "Трикстере". Ваш любимый столик. А сейчас, извините, некогда. Нужно ещё холодильник отвезти".

     После этой загадочной фразы брюнет бодро залез на водительское место аэрокара, завёл двигатели и шумно отчалил. Стас лишь головой покачал. Про два места в "Трикстере" было понятно. Алексей прислал сообщение, что наконец-то смог выкроить пару дней, чтобы встретиться, выпить, посидеть и нормально поговорить. Друг работал дознавателем в службе охраны порядка Славгорода, и бывал временами очень занят. Непонятно было, откуда этот Пётр это знает...

     - Так хоть какая-нибудь малюсенькая надежда есть? - в голосе Алексея звучала почти отеческая забота.

     - Лёша, я не знаю, - пожал плечами Стас, - эскулапы советуют надежду не терять. При этом смотрят на меня сочувствующими взглядами. И глаза такие добрые, добрые. Боюсь, что мой удел - лишь смутные образы.

     - Тяжко тебе?

     - Да как сказать. Тяжко, конечно. Хотя, - Стас чуть улыбнулся, - некоторый плюсик во всей этой ситуации есть. Иногда бывает забавно узнавать всё заново.

     Бар "Трикстер" - небольшое, душевное заведение на окраине Славгорода. Десяток столиков с уютными кожаными диванчиками, приглушенным освещением и приятной музыкой. А владельцем оказался не кто иной, как лязгающий носильщик холодильников Пётр Швецов. Алексей заново представил его: "А это наш Петя, Петюня, Петюнечка... Лучший бармен и повар в городе. Главный почитатель канувшего в Лету "Общества Трикстера". И наш с тобой приятель". Пётр на этакую тираду лишь улыбнулся.

     Столик, куда их усадили, оказался в глубине зала, недалеко от барной стойки. "Для випов, не иначе", - подумалось с улыбкой. Стас потянулся к электронному меню, но Алексей остановил: "Не надо. Петя всё знает". Оказался прав. Им подали хрустящие ломтики картошки с печёными колбасками. От блюд шёл такой аромат, что желудок тут же потребовал всё это в себя запихнуть. Картошка хрустела, мясо таяло во рту. Утолив первый голод, Стас поднял взгляд. С ними за столиком сидел Швецов и с улыбкой наблюдал:

     - Вы знаете, Стас Сергеевич, я, в какой-то мере, даже рад, что вы не помните ни меня, ни мою кухню. Будет увлекательно познакомить вас заново с моими талантами.

     - Петя у нас выдающийся молекулярный химик, - вставил свои "пять копеек" Алексей. - По классу еда и напитки. И повар отменный. А вот, поди ж ты, осел у нас в Славгороде. Не иначе, как прикипел к "трикстерам".

     - Серьёзно, - удивленно пробормотал Стас, - я, до своего обитания здесь, о них практически ничего не слышал.

     - Алексей шутит, Стас Сергеевич, - ответил Швецов, - в Славгороде я совсем по другой причине. Нравится мне тут. А то, что не слышали - неудивительно. Это знаменитости местного пошиба. А для меня или Киры Андреевны - ещё и бизнес. Люди, знаете ли. Любят что-нибудь загадочное, выходящее за рамки их обывательского существования. Хотя, признаться, нечто притягательное в них было. Оромантизированное. Этакие Робин Гуды современного века. Современного, естественно, по тем временам.

     - А на самом деле? - с интересом спросил Стас.

     - Воры, мошенники, аферисты... - пожал плечами Швецов, - и пресыщенные, скучающие нувориши. Конечно, встречались и неординарные личности. Вроде Антона Гершпеля. Хотя, Гершпель - это немного другая опера.

     - Почему же?

     - К моменту рождения Гершпеля, Общество уже полвека как перестало существовать. Звание "последнего трикстера" досталось Антону по наследству. Хотя, возможно, он сам себе его выдумал. Интересный был человек, Антон Гершпель. Обожал всякие загадки, несуразности. Вы знаете, Стас, он ведь тоже был математиком. Вернее, закончил математический факультет. Логическое мышление помогало ему в его, как бы помягче сказать... - задумался Швецов.

     - Аферах? - снова влез Алексей.

     - Ну, можно и так, - улыбнулся Швецов. - Хотя вам, Алексей, надо бы уважительней относиться к своей родне.

     - Вы рассказываете так воодушевленно, словно знали Гершпеля лично, - заметил Стас.

      Швецов удивлённо посмотрел на него:

      - А я и знал. Гершпель умер чуть больше пяти лет назад. Моему бару больше двадцати. Он сюда частенько захаживал. Я и Киру Андреевну хорошо знаю. И Филиппа. Они все у меня бывают. Хотя про тёмную сторону Антона я узнал много позже, когда Кира Андреевна создала брэнд на имени Гершпеля. У меня в баре он был знаменит другим. Пойдёмте, покажу.

     Стас поднялся и прошёл вместе с Петром к увешанной фотографиями доске за стойкой бара. Петр ткнул пальцем в одну. Седовласый, солидный человек улыбался за столиком, держа в правой руке вилку, словно салютуя. Перед ним стояла тарелка, полная колбасок вроде тех, что недавно ел Стас. Поперёк фото - надпись: "В следующий раз - в три раза больше! Антон Гершель".

     - Я временами провожу такие рекламные акции-соревнования, - объяснил Швецов, - Кто съест больше всех колбасок за минуту. Или бургеров. Или больше выпьет колы. Среди непрофессионалов, естественно. Жюри, призы, все дела. Гершпель выиграл один такой незадолго до своей смерти. Съел шесть штук. Не бог весть какое достижение, но он был так горд, что я решил увековечить, - улыбнулся Пётр. - Тем более, что он обещал в следующий раз поднапрячься и... Вот, даже подписал. А теперь это фото уже часть имиджа.

     - Надо бы и мне попробовать, - пробормотал Стас.

     - Попробуйте, попробуйте. Завтра как раз такой праздник у меня. Хотя планку в восемнадцать штук ещё никто не одолел. Рекорд пока - одиннадцать.

     Они вернулись за столик. Швецов посмотрел на Стаса:

     - Знаете, Стас Сергеевич, у меня сейчас странное чувство дежа-вю. Все эти разговоры, в разной интерпретации, мы с вами уже вели. И про трикстеров, и про Гершпеля, и про его наследство.

     - Петюняяя... - как- то странно протянул Алексей, и Швецов умолк.

     - Что? - спросил Стас. - Что наследство? Это как-то связано со мной и аварией?

     - Никак не связано, - устало произнёс Алексей, - я тебе уже говорил. Авария - чистая случайность.

     - Вы знаете, Стас Сергеевич, - вновь начал Швецов, - Не забивайте себе голову. Везде, где есть легенды и романтика, возникают "сокровища". Пиратские клады, испанское золото, нацистская казна. Некоторые из них - правда. Но, здесь не тот случай. Вся эта шумиха возникла из-за непонятных последних слов умирающего. Думаю, Кира Андреевна уже жалеет, что вообще их обнародовала.

     Швецов отпил воды из стакана и продолжил:

     - Да что мы всё о грустном? Лучше расскажите о себе. Или как там Булыжник поживает? Почему с собой не привели?

     - Откуда вы... - начал было Алексей, но потом сообразил, - Ах, ну да, мы же вас видели уже сегодня. В пансионате. С холодильником.

     - Видели. Кира Андреевна - умная женщина. У неё сейчас межсезонье. А у меня наоборот. Вот и помогаем друг другу. Я летом у неё поваром и грузчиком подрабатываю - недаром "Ручей" кухней славится. А она мне разрешает пользоваться оборудованием, которое ей на данный момент не нужно. Так и живём.

     Швецов поднялся и ушёл на кухню. Вернулся через пару минут, неся на подносе три запотевших стакана:

     - Давайте, выпьем. Только я чуть. Мне всю ночь к празднику готовить. - Поставил стаканы на стол. - Моё изобретение и, кстати, ваш любимый напиток, Стас Сергеевич. Почти не содержит алкоголя, но вставляет так, что только держись. Называю его - "особый жасминовый".

     Последнее воспоминание Стаса: он обнимает приятелей и пытается им втолковать: "Понимаете, друзья, восемь плюс четыре. Уловили? Восемь, мать его, плюс четыре..." Домой Стас вернулся уже поздно ночью.

     Сегодня, после...

      - Ничего страшного не случилось, - пожилой врач спрятал медицинский сканер в чемоданчик, - Доза небольшая. Хорошо, что сразу убрали тряпку и открыли окно. Минут через двадцать очнётся, так что я пока побуду здесь. Он будет чувствовать слабость, возможно тошноту, может понадобиться госпитализация.

      - Отлично, доктор, - Алексей повернулся к Стасу. - Пойдём, не будем мешать.

      Они вышли из дома Филиппа и направились к солнечным часам. Тут ничего не изменилось, только Кира Андреевна стояла рядом, разглядывая яму, и недовольно морщила нос.

      - Доброе утро, тётушка, - преувеличенно бодро и жизнерадостно поздоровался Алексей.

      Кира Андреевна перевела взгляд на мужчин:

      - Доброе, Алёша. И вам доброе, Стас. Что случилось?

      - Да вот. Кто-то проник на территорию, разрыл вот здесь у вас...

      - Я это вижу, Алёшенька, - в голосе женщины проскользнули недовольные нотки. - Что случилось с Филиппом? С ним всё в порядке?

      - Будет в порядке, - ответил Алексей, - просто усыпили. Хлороформом. Чтобы не мешал копать.

      - Это хорошо, - с явным облегчением произнесла Кира Андреевна. - Но почему копали здесь?

      Алексей просто пожал плечами. Кира Андреевна перевела взгляд на яму, потом опять на Алексея:

      - Будешь возбуждать?

      - А нужно, тётушка? - спросил Алексей. - Я могу. Проникновение на чужую территорию, порча имущества, вандализм, угроза жизни.

      - Как хочешь. Хотя мне проще купить охранника, - ответила женщина и, подумав немного, добавила язвительно. - Если они что-то здесь откопали, то ты их уже не найдёшь. Но думай сам, Алёшенька.

      Кира Андреевна перевела взгляд на Стаса:

      - Как вы себя чувствуете? Ваше возвращение вчера вечером было весьма шумным.

      - Извините, - смутился Стас.

      - Не извиняйтесь. Вы молоды. Вам это сейчас нужно. Не переусердствуйте только.

     Кира Андреевна покачала головой и поплыла прочь.

     - Ну, что думаешь? - спросил Алексей.

      Стас подошёл к валуну с цифрой шесть, упёрся, попытался толкнуть. Камень не шевельнулся. Обернулся к Алексею: "Давай-ка вместе". Друзья налегли что есть мочи. Безрезультатно.

      - Вот и думаю. Кто бы мог в одиночку сдвинуть с места такую каменюку?

      Алексей ничего не ответил. Стас подумал немножко:

      - Филипп - очень немаленький и сильный мужчина. Но, думаю, даже ему сдвинуть этот камень не под силу. И даже если нашёлся такой большой и сильный, то, как он неслышно пробрался в дом к Филиппу, чтобы его усыпить? Так, что тот не проснулся.

      Алексей опять промолчал, полез в карман, достал сигарету и закурил.

      - Или их было как минимум двое, или ты думаешь то же, что и я, - закончил Стас. - В пансионате есть вещь, способная сдвинуть с места этот булыжник.

      Алексей выбросил сигарету в песок, затоптал:

      - Не хочу я так думать. Но, пошли, проверим.

      Входные двери пансионатской кухни оказались заперты. Стас с Алексеем обогнули здание, подошли к служебной двери, из которой вчера Швецов выносил холодильник. Открыто. Экзоскелет грузчика стоял в специально предназначенной железной "клетке", которую запирала массивная дверь с сенсорным замком. Оно и понятно - техника дорогостоящая. Алексей внимательно осмотрел дверь, хмыкнул:

      - Не взломана. Да и такую дверь взломать можно, но сложно. - Обернулся к Стасу. - Мне не откроет, а ты приложи-ка палец.

      К удивлению Стаса замок среагировал на его отпечаток. Алексей подошёл к экзоскелету, открыл грудную пластину, внимательно осмотрел, понюхал. Включил, что-то отщёлкал на экранчике, посмотрел результат:

      - Следы песка на корпусе, сломана тяга правой руки. Понюхай, какой характерный запах. Дезинфект. Кто-то протёр сенсорные контакты, прилегающие к коже. Иначе, я бы смог снять образец и сделать анализ ДНК. С ним явно кто-то работал не так давно. Кто-то очень предусмотрительный, но не очень умелый. - Алексей остро посмотрел на Стаса. - А теперь убеди меня, друг, что это не ты.

      Стас вздохнул:

      - Похоже, Лёшенька, нам пришла пора с тобой поговорить.

     - Это ты мне прислал? - Стас выложил учебник Завадского на стол перед Алексеем.

      - Ага, - ответил Алексей.

      - И что это за книга?

      - При тебе была во время аварии. Я забрал. И забыл про неё. А на днях попалась под руки - вот и решил послать. Подумал, может, вспомнишь чего, когда книжку увидишь. Переживаю я за тебя.

      - Переживаешь? Зачем тогда вчера одёрнул Петра в баре?

      - Потому что не хочу, чтобы ты опять занимался этим мнимым наследством! - Алексей повысил голос, поперхнулся, отпил чаю и продолжил уже спокойней. - Ты был какой-то чумной всю последнюю неделю перед аварией. Особенно последние два дня. Не вылазил из библиотеки Славгорода. За пару часов до аварии позвонил мне, весь такой возбуждённый, орал в трубку, что нашёл, наконец, все ключики. Я даже подумал, что ты сильно пьян.

     После этих слов Алексей как-то поник, и упёрся взглядом в столешницу:

     - Я одно время, грешным делом, даже думал что это ты сам. Ну... - замялся.

     - Что сам? Самоубился?

     - Да. В твоём состоянии это было бы неудивительно.

      Стас некоторое время переваривал услышанное:

      - Ладно. Кира Андреевна говорит...

      - Не надо, - Алексей поднял руки, словно защищаясь. - Не начинай снова. Нет никаких сокровищ. Просто есть люди, которые в них верят.

      - Ясно. - Стас посидел некоторое время, водя пальцем по ободку стакана, потом спросил. - Ты действительно думаешь, что это я? Взял "грузчика", усыпил Филиппа, раскопал...

      - Не думаю, - ответил Алексей, - хотя ты и мог. Потому и спросил. Но я видел, в каком состоянии ты был вчера вечером, и знаю, как действует "особый жасминовый". Думаю, ты даже не слышал звука экзоскелета. А ведь он совсем не тихий, особенно ночью. Вот псина твоя могла слышать.

      - Ну да, он ведь даже пытался меня будить.

      - Ладно, - Алексей поднялся, - Хорошо, что разобрались. Надо проведать Филиппа, а потом загляну в "Трикстер".

      Филипп ничего толкового не поведал. Он чувствовал себе ещё очень слабым, и пожилой доктор выгнал их. Алексей уехал, а Стас вернулся домой. Всё случившееся никак не давало покоя, но голова не хотела думать после "вчерашнего", и он лёг спать. Во сне явился Булька. Его пёс укоризненно смотрел, покачивая головой.

      - Что смотришь? - спросил Стас. - Всё равно, нет никаких сокровищ.

      - Разве дело в этом? - спросил Булька, потом поднял заднюю лапу и яростно почесал у себя за ухом. - В чём разница: есть или нет?

      Стас поразился столь глубокой мысли, а Булька продолжил:

      - Чем отличается наследство от наследия, хозяин? - И лизнул в лицо.

     Стас проснулся. Булька мирно дремал в ногах, посапывая во все дырки. Стас поднялся, сел за компьютер и набрал в поисковике одно слово: "Хлороформ".

     Завтра

      - Вся эта ситуация мне казалась несколько абсурдной. Тот, кто копал под часами явно искал пресловутое наследство. Но почему именно под шестым камнем?

      ...Смущал еще один момент. Кира Андреевна безапелляционно заявила, что история с наследством рекламный трюк. Допустим, это правда. Судя по тому, что она мне рассказала данный факт весьма охотно, то тайна небольшая. Ну, уж во всяком случае, ближний круг должен был об этом знать. Тогда какой смысл вообще копать? Можно было допустить мысль, что это кто-то со стороны. Но тут опять возникают неясности. Воспользовались "грузчиком" из пансионата. Но дверь в клеть с экзоскелетом не взломана. Как вычислили, что именно под шестым камнем? И зачем возвращать сломанный "грузчик" на место? Факты раскопок и использования "грузчика" всё равно вскроются, стереть следы ДНК с сенсоров можно было и возле часов. Как подгадали так, что я буду спать в ту ночь нетрезвый и вряд ли услышу лязгающий экзоскелет? Нет. Это был кто-то, кто имел беспрепятственный доступ в пансионат и знал, что в ту ночь его не услышат. А это четверо, кроме меня: Алексей, Филипп, Кира Андреевна и Пётр Швецов. Но опять возникает вопрос - зачем копать?

      ... А потом я вспомнил, что сказал Алексей: "Нет никаких сокровищ. Просто есть люди, которые в них верят". А ведь правда: совсем неважно, есть клад или нет. Есть человек, который в него верит. Который уверен, что разгадал загадку Гершпеля. И знает его настоящие предсмертные слова. Если ты параноик - совсем не обязательно, что за тобой не следят. Если сокровища - рекламный трюк, это не значит, что их не существует...

      ...Чем отличается наследство от наследия? Наследием гордятся. Антон Гершпель не гордился своей тёмной стороной. А чем же он гордился? Солнечными часами, что сделал для любимой женщины. Составленным учебником по математике. Глупым рекордом в баре Петра. И вот им, - Стас ткнул пальцем в мирно валяющегося Бульку, - Генетической линией "дробь шесть". Сложить, умножить, разделить. Умножить и разделить всегда были на виду. А вот "сложить"... Не подходил любой учебник - нужен был именно тот самый, что когда-то принадлежал Гершпелю.

      ... А причём тут шестой камень, спросите вы?

     ...Потому что, двенадцать умножить на три и разделить на шесть будет шесть. Так кто же всё-таки из четверых мог копать? Киру Андреевну отбросил сразу. Она хоть и проявляет некоторую сентиментальность, но если бы она действительно верила, что сокровища существуют, то просто-напросто перерыла бы здесь всё. И никакие сантименты её бы не остановили. Это её владения, кто бы ей слово сказал? А ночью, тайком - зачем? Теперь Алексей. Хороший вариант, но есть один нюанс. Если он разгадал загадку, то зачем ему было возвращать мне учебник? Он бы мог просто дождаться, пока я уеду, и придумать что-нибудь. И как он открыл дверь к "грузчику"? Доступа у него нет. Не говоря уже о том, что накануне мы наклюкались, и он вряд ли был способен работать в экзоскелете. Отпадает. Пётр. Тоже отличный вариант. Доступ в пансионат, доступ к "грузчику", почти не пил накануне. Я проболтался в баре про "8+4". Вот только неумелый водитель сломал экзоскелет, когда двигал камень, а Петр - умелый. Ему не было нужды убирать свою ДНК. Против него это не улика, он в этом экзоскелете работает. Или хитрость? Подожди-ка, а почему он не пил? Ему же всю ночь готовить надо было...

     ...Филипп. Молчаливый Филипп. Бывший боксёр, боец боёв без правил, а нынче садовник, причём хороший, по утверждению Киры Андреевны. И ещё, возможно, сын Гершпеля. Словом, неординарная личность. Хорошая профессия - садовник. Можно перерыть буквально весь пансионат и никто ничего не заподозрит. Работает на "грузчике", но ведь тоже не новичок. Стоп! У него же рука порезана, повязка. Как там Пётр сказал: "В перчатках контакта нет". Значит, должен был снять повязку. А с порезом работать больно. Не справился и сломал. И, наверняка, кровь пошла. Потому и нужно было экзоскелет вымыть. И растирания его, запах. Что там было на бутылке написано?..

     ...Думаю, и на часы он обратил внимание раньше. Да и как не обратить. Но эти часы так просто не раскопаешь. Нужна техника, чтобы сдвинуть камни. А это приметно и громко. А когда увидел последнюю подсказку, на обеде у Киры Андреевны, ещё больше укрепился в своём мнении. Восемь плюс четыре. Восемь серых камней плюс четыре чёрных. И теперь знал точно, где нужно копать и что этой ночью не услышат. Взял "грузчика", отодвинул камешек, сломав тягу правой руки, выкопал яму. А потом не смог поставить камень обратно. Знал, что к нему будут вопросы, когда обнаружат раскопки. И начал импровизировать. Поставил "грузчик" на место, убрал свою кровь, дождался, когда мы с Булькой пройдём мимо окна, лёг в кровать и положил себе тряпку с хлороформом на лицо. Опасная импровизация, надо сказать. Он знал, что хлороформ токсичен и нужно чётко рассчитать дозу? И полежи чуть подольше, то возможно его уже бы не было? Не мог он там лежать долго. И доктор сказал, что доза была небольшая, а запах в комнате был резкий. Как будто совсем недавно пролили. Всё это было вообще-то довольно глупо, но понимаю - особого выбора не было. А так шанс подставить под подозрение кого-то вместо себя...

     Когда-нибудь

      - Там ничего не было, потому что Филипп ошибся. Понимаете, Гершпель был математиком. Знаете, есть такой вопрос: сколько будет два плюс два умножить на два? Ответ на который калькулятор даёт восемь, а компьютер - шесть. Филипп спешил и не догадался. Все три части формулы действительно нужно соединить, но Гершпель не упоминал скобки.

      Стас взял ручку и написал на листке: "8+4х3/6".

      - Ответ на загадку Гершпеля совсем не шесть, а десять. Если какое-то наследие и зарыто, то именно под десятым камнем солнечных часов. Впрочем, мы можем проверить это лично.

      - Так что там было, под десятым камнем? - спросил Пётр.

      - Ничего особенного, - ответил Стас. - Письма от жены, разные безделушки. Посмертное признание профессора Завадского в настоящем авторстве учебника. Шуточная инструкция: "Как съесть восемнадцать колбасок за минуту". Техническая документация и результаты экспериментов по разработке новой генетической линии "Дробь семь".

      - Наследие... - задумчиво протянул Пётр.

      Стас ничего не ответил.