Эмпатия (ЛП) [Кер Дьюки] (fb2) читать онлайн

Эмпатия  Кер Дьюки Эмпатия #1

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Переводчик: Алёна (1-30 главы); Дмитрий П (31 глава – эпилог)

Редактор: Вика

Вычитка и оформление: Больной психиатр

Переведено для группы: https://vk.com/bellaurora_pepperwinters

Любое копирование без ссылки на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Посвящается

Всем, кто ЖИВЕТ, несмотря то, как бывает порой жесток этот мир.

У жизни множество дорог, изменение маршрутов неизбежно. Кто-то ищет путь добродетели, кто-то теряется по дороге греха, другие катятся по инерции. Время от времени нам попадается путь искупления. Некоторые дороги суждены нам свыше, но только нам решать, последуем ли по ним.

ПРЕДИСЛОВИЕ

БЛЕЙК

При рождении мне дали имя Дэмиан. По правде, подходит, ну, или так мне говорила, давшее это имя женщина.

– Ты – дьявольское отродье, – выплевывала она, тыкая дрожащим пальцем мне в щеку, когда я отказывался прогнуться по ее прихоти. Все еще ощущаю отпечаток кончика ее пальца и врезающийся в кожу ноготь. Теперь я стал использовать имя Блейк, это мое второе имя, выбранное, вернувшей меня из мертвых, акушеркой. Моя мать не могла дождаться момента, когда покину ее чрево, и по итогу родила меня раньше времени с обвитой вокруг шеи пуповиной. Так что я чуть ли не лишился жизни, подаренной мне в результате случайного перепиха по-пьяни на заднем сидении грузовика.

Говорят, что некоторые люди рождаются с пониженной активностью мозга, холодной точкой в лобной доле. Местом, где у большинства людей высокая активность, благодаря которой они чувствуют, испытывают эмоции и любят. Но у немногих есть эта холодная точка, и она влияет на их способность ощущать, сопереживать, на их эмпатию. Существуют теории, будто у серийных убийц как раз имеется эта холодная точка. Еще у психопатов. Именно поэтому у них нет возможности ощущать связь, заботиться о ком-то.

Я не испытываю чувств, как большинство. Может, я один из этих людей... психопатов. Не знаю. Но я уверен, что могу трахнуть женщину, которая утверждает, будто любит меня, и бросить ее еще до того, как на моей коже высохнет пот. При этом я знаю, что она будет плакать, пока не уснет. Еще я могу давать своей матери наличку, тем самым подпитывая ее наркозависимость, и надеяться, что, в конце концов, одна из доз унесет ее на тот свет. Также... я могу убивать без малейшего зазрения совести.

Мои эмоции искажены, ну, или были до той ночи, что изменила мою жизнь. У меня нет способности волноваться. Меня не заботит никто, кроме младшего брата, который, по сути, и является первопричиной моего становления, как убийцы. Возможно, я бы все равно начал убивать. Некоторые рождаются, чтобы стать чистым злом, пометить мир своей тьмой. Кто-то разукрашивает мир неоновыми красками, я же рисую красным, кроваво-красным.

Могут ли обстоятельства нас изменить? Способно ли созданное кем-то зло преобразовать выбранный нами путь? Выключить тепло в наших душах? Заглушить наш свет, сделать нас холодными, темными и злыми личностями? Не знаю. Я задавался этими вопросами раньше, но теперь принял то, кем являюсь. Как и то, что невозможно выбрать время восхода и заката. Точно так же, я не могу выбрать свою судьбу. Она предначертана. Жизнь тонет в жестокости этого мира, никогда не знаешь, куда тебя занесет, или кем станешь, выплыв на поверхность.

Но я точно знаю, что мои эмоции были выключены, когда в восемнадцать лет вернулся с вечеринки, всецело ожидая быть избитым отчимом за то, что приперся домой пьяным, ранее сказав ему, что не буду ночевать дома. А вместо этого обнаружил его в постели своего одиннадцатилетнего брата. Я буквально ощутил, как что-то во мне изменилось. Щелкнул переключатель. Если до этого точка в мозгу была еще теплой, то в тот момент она превратилась в лед. Логический ход мыслей стал невозможен, вопросы, которые никогда не думал задавать, вдруг изнасиловали мой безмятежный разум. Заслонки внутри меня вмиг опустились, закрывая окна моей души и изменяя меня навсегда.

Приглушенный крик брата – приглушенный потому, что его голову вжимали в подушку, пока его родные кровь и плоть, породивший его мужчина, тот, кто должен был его защищать, любить и лелеять, нависал над ним голышом – изменил ход моей жизни. На самом деле, мою и Райана, в результате сотворив судьбу моего отчима.

Я даже не вздрогнул, молча подойдя к нему сзади. Алкогольная дымка развеялась, и ничто, кроме обжигающей вены ярости и кроваво-красного тумана, не закрывало мой взор. В тот момент ярость была не эмоцией, а полноценной сущностью, родившейся из самых темных глубин моего естества, вибрирующей по моей коже и жаждущей освобождения. Казалось невероятно верным решением отдать ей контроль, добиться возмездия за то, в каком жестоком мире мы родились, позволить гневу поглотить мальчика, который когда-то жил во мне, сожрать остатки моей человечности.

Тьма, которую приютил глубоко в себе – та, что скрывается у всех нас под поверхностью, – взяла контроль. Я схватил его голову и со всей силы повернул, пока не услышал громкий хруст, щелчок, как хотите называйте, звук перелома его шеи, окончания его жизни и выключения рубильника его души.

Я оттянул его теплое, потное тело от брата из его комнаты, и закрыл за собой дверь. Сочащийся из его пор запах алкоголя и пота наполнил мои ноздри и скрутил живот от еще большей ненависти, чем считал возможно испытать. Я бросил его наверху лестницы и толкнул ногой. Его безжизненное тело покатилось вниз, приземлившись кучей плоти в самом низу. Мужчина, который дал жизнь моему брату, который олицетворял все, что я знал, как отца, теперь стал лишь разлагающимся телом. И если бы мне пришлось убить его снова и снова, я бы так и сделал, без колебаний. Я пошел в душ и включил воду, вернулся в комнату брата и взял на руки его дрожащее тело. Поставил его на ноги, сказал принять душ и пообещал, что больше никто и никогда не причинит ему вреда.

Когда на следующее утро я вызвал полицию, сказав, что проснулся и обнаружил случившийся с папой несчастье, они не стали сомневаться в моей истории о том, что он был пьян, и случившееся не волновало никого настолько, чтобы предположить злой умысел. В отчетах написали, будто это был несчастный случай. Все знали, что наш отец еще тот пьянчуга.

Мы с Райаном переехали к нашей ничтожной матери, и, в принципе, если бы смерть обоих родителей в результате несчастных случаев не показалась никому подозрительной, то и ее бы я тоже прикончил. Но вместо этого пришлось давать ей деньги, чтобы мать исчезала на несколько дней к ряду, и так, пока мне не исполнился двадцать один год, и я не получил степень по уголовному праву, присоединившись к полиции и получив опеку над Райаном. Затем я платил ей, чтобы свалила к дальним родственникам.

После той ночи я брал занятия по боевым искусствам и стрельбе. Мне хотелось защитить брата от любой угрозы. При помощи своих компьютерных навыков я зарабатывал дополнительные деньги, чтобы покупать все нужное Райану и поддерживать зависимость нашей матери. С детства я хорошо разбирался в компьютерах. Мог взломать любую сеть и использовал эти умения для получения небольших сумм наличности от желающих поменять оценки студентов, или от тех, кто хотел найти о ком-то конфиденциальную информацию. Я работал только на своем компьютере и не мог рисковать скомпрометировать свою личность. Так что, чтобы связаться со мной, вы должны были услышать обо мне от знакомого, затем написать письмо на один из множества моих аккаунтов. Это письмо попадало в спам, который я никогда не открывал, так что если кто и наткнулся бы на эту учетную запись, то она бы казалась неактивной.

Эту же систему я стал использовать, начав работать наемным убийцей. Не открывая письма, мне виден адрес отправителя. А имея этот маленький кусочек информации, я могу добраться до их почтовых ящиков, отправить вирус, который клонирует жесткие диски и дает мне доступ ко всем их действиям в сети, включая пароли к аккаунтам и онлайн банкингу. Я могу узнать все мельчайшие подробности о них, их жизни, имея в руках лишь адрес электронной почты, и если человек заслуживает доверия и достаточно богат, чтобы заплатить мне, я создаю чат-бокс, тем самым до чертиков его пугая. До завершения работы я связываюсь по чату с заказчиком лишь дважды. После чего никогда не общаюсь с ним снова.

У меня всего несколько правил:

Первое: Никогда не выполнять больше одного задания для одного клиента. Как только они понимают, сколь просто избежать наказания за убийство, то, как правило, становятся чересчур счастливы. И вот уже хотят, чтобы я убил их соседа за то, что тот слишком громко слушает музыку.

Второе: Никогда не выполнять работу близко к дому. Вот говорят же «не сри там, где ешь», а я не убиваю там, где живу. В этом есть смысл.

Третье: Никто не должен знать, кто я такой, как меня зовут, сколько мне лет, как я выгляжу или даже то, мужчина я или женщина; и поэтому все делается посредством не отслеживаемого компьютера.

Я создал дерьмовые компании для оплаты своих услуг. Приходится быть умным, чтобы не светить наличкой, переводить бабло на оффшоры и ходить на нормальную работу, в общем, выглядеть, как все. Именно поэтому я пошел в полицию; кто лучше всего научит тебя убивать и избегать риска быть пойманным, как не полиция?

Моя жизнь предопределилась той ночью, когда мне было восемнадцать. Я принял ее и не чувствую за это угрызений совести. Когда услышал, как какой-то богатенький мальчишка сказал своему другу, что заплатил бы миллион тому, кто убил бы его доминирующего отца, я знал, что он говорит лишь гипотетически, но также понимал, что существуют люди, которые готовы заплатить кому-то за убийство. Именно в тот момент определилась моя карьерная стезя. Потребовалось шесть месяцев в академии, тренировки, три месяца обучения в поле, два года свободы в патруле, и я стал детективом в возрасте двадцати пяти лет. Я самый молодой детектив, который принял присягу в нашем департаменте, но это не мешает мне отлично справляться с работой. Они научили меня, как стать лучшим убийцей, следуя этому же принципу, кто лучше преступника сможет найти другого преступника?

Глава 1. Приветствие

МЕЛОДИ

– Мелоди, – помощник преподавателя произносит мое имя, пролистывая стопку бумаг на своем столе. Он ухмыляется, когда находит мою работу и передает ее мне. – Ты написала о музыке с такой страстью. На самом деле, тема соответствует твоему имени.

Я слабо улыбаюсь в ответ. Правда в том, что музыка – это страсть моей мамы. Меня научили игре на фортепиано и заставляли посещать уроки вокала лишь для того, чтобы успокоить ее душу, но мне хотелось посвятить себя журналистике, делать что-то хорошее и сообщать о настоящих новостях.

Я шагаю к своему месту рядом с парнем, которого, как теперь знаю, зовут Райан. Я знаю его имя, так как оно написано на его работе, рядом с наивысшим балом. Он всегда надевает темную одежду, избегает общения и старается не поднимать глаз от своего блокнота. Я посещаю занятия по литературному творчеству уже четыре недели, и он ни разу на меня не посмотрел. Иногда я задеваю ногой его ногу, просто чтобы проверить, смогу ли спровоцировать хоть какую-то реакцию. Но это не работает. Он всегда так поглощен своими записями, как будто остальной мир просто не существует. Мое любопытство узнать, что он там пишет, закрывшись в собственном мирке, вынуждает наклониться в сторону парня несколько раз и тайком бросить взгляд на его достойные наивысших отметок записи. Но в ответ я не получаю никакой реакции, он даже не закрывает рукой блокнот.

Несколько идиотов назвали его чудаком еще в первый день учебы, и затем стали болтать о том, что сделали бы со мной. Думаю, слышала, как они говорили, что хотят «сломать меня». Я считала, колледж будет отличаться от старшей школы, но, как выяснилось, динамика довольно типичная.

Мои мысли устремляются к Зейну. Мы встречались в старшей школе, и он был популярен и успешен буквально во всем. Он занимался спортом и был умен. У него не было времени хулиганить, и он был готов дать шанс любому. Зейн казался таким уверенным, дружелюбным и замечательным. И у нас была такая примитивная, чистая и красивая любовь. Когда в начале лета мы расстались, то пообещали навсегда остаться друзьями. Грустный был день, но необходимый. Спустя год совместного путешествия мы поступили в разные колледжи, соблазн поджидал на каждом углу. Он всегда будет занимать особое место в моем сердце. Зейн стал моей первой любовью, мальчиком, которому отдала девственность, но от этой любви душа не сжималась, а сердце не замирало. Мы оба заслужили повеселиться и позже, через Бог-знает-сколько-лет, встретить свою любовь и позволить ей поглотить все, что было до этого.

Я тру татуировку на своем запястье. Зейн обычно называл меня своим луноцветом; «Королева Ночи» – особый сорт эхиноцеруса, который цветет только ночью. Я не ранняя пташка. Часто опаздываю, сержусь и прихожу в себя, активничая по ночам. Зейн говорил мне, что я расцветаю в лучах лунного света, и он забрал мою невинность под светом луны в кузове своего пикапа. Со стороны может, и неромантично, но для нас все казалось идеальным. В ту ночь он отпечатал часть своей личности в моей душе.

С уст срывается вздох, вынуждая осознать тот факт, что я в классе, а не дома в одиночестве. Рискую взглянуть на Райана, и он, к счастью, остается верен своей натуре, игнорируя меня. Его глаза почти закрыты, словно парень дремлет. Я поглаживаю татуировку в виде луноцвета и слово «ЖИВИ» под ним. Мы с Зейном сделали одинаковые тату в день расставания, желая напомнить самим себе о потребности жить. Ведь жизнь может быть слишком короткой для некоторых из нас, этот урок мой бывший парень усвоил, когда его сестра стала жертвой нападения скрывшихся с места события преступников. Анабель умерла на месте, пролежав в канаве в течение трех часов до того, как ее нашли. Если бы кто-то остановился и отвез ее в больницу, она все еще была бы жива, дышала, ходила в школу, влюблялась и разочаровывалась. Мечтала, стремилась стать актрисой, жила жизнью за чертой своих тринадцати лет. На той же неделе, у знаменитости, родом из нашего городка, как раз была свадьба, так что о ком, как вы думаете, написали на первой полосе?

Я сую свою работу в сумку, даже не глядя на полученную отметку, и достаю планшет. Быстро проверяю почту, ожидая, пока заполнится класс. Новое письмо от мамы пришло вчера, она напоминает, что будет рада моему приезду в эти выходные. Они с папой не обрадуются, если не отвечу. Я проверяю телефон, ощущая облегчение наряду с удивлением, что у меня нет от них пропущенных звонков или смс. Так что читаю письмо. Она зовет всех на семейную сходку и хочет, чтобы я тоже приехала, повторяя всю ту же информацию, которой снабдила меня по телефону еще неделю назад. Невольно закатываю глаза, зная, какой мама может быть королевой драмы. Если проделаю весь этот путь домой, а она мне скажет, что просто хотела узнать мое мнение на счет штор для ее нового исследования, я буду орать, как резанная. Уже боюсь этой ночной поездки. Я опомнилась слишком поздно, чтобы забронировать билет на самолет после того, как убедила маму, что не нуждаюсь в ее помощи в данном вопросе. Закрываю страничку почтового ящика и поднимаю взгляд на помощника преподавателя, мистера Уокера, как раз, когда он шикает на класс.

– Некоторые отрывки в вашем первом задании были действительно хороши. – Он смотрит на меня и Райана, слегка улыбаясь и наклоняя голову, от чего все в классе поворачиваются в нашу сторону, и я краснею. – Но также попадались и такие, от прочтения которых у меня возникала мысль, будто некоторые из вас выбрали данный предмет от безысходности. – Он хмурится, бросая взгляд на качков, которые постоянно валяют дурака. – Для следующего задания вам потребуется напарник.

Райан стонет и зевает; столько звуков он никогда еще не выдавал. Мои губы затрагивает легкая улыбка от мысли, что, очевидно, ему неприятно взаимодействовать с кем-то, кроме собственной ручки.

– Мне хотелось бы, чтобы вы выбрали тему, к которой один из вас испытывает страсть, и обсудили ее во всех подробностях, а затем оба написали об этом. Я желаю увидеть разницу между точкой зрения человека, которого крайне волнует данная область, и его равнодушного к вопросу партнера.

Я наблюдаю за тем, как качок с переднего ряда поднимается с места и окидывает взглядом ряды присутствующих; его взгляд останавливается на мне. Он поднимается по ступеням, не отрывая глаз от моего лица.

О, Боже. Я ни за что с ним не сработаюсь.

Я толкаю Райана сильнее, чем собиралась, от чего его ручка выскальзывает и оставляет линию поперек страницы. Я кривлюсь, когда он бросает на меня косой взгляд таких холодных, как черная бездна, глаз.

– Прости, – произношу одними губами, морща нос.

Мои глаза округляются, когда качок подходит ближе. Райан замечает его приближение и говорит:

– Она будет работать со мной. Найди себе другую жертву.

Качок открывает и закрывает рот в течение минуты, пока придумывает ответ.

– И почему бы она хотела написать о твоей страсти? Ты же депрессивный урод, вероятно режущий себя ночами.

Волоски на его затылке встают дыбом, а мой желудок ухает вниз. Что за недалекая инфантильная реплика? С первого дня занятий, увидев, как Райан сидит, уткнувшись в свой блокнот, я чувствовала странное желание вступиться за него. Он не такой как все: тихий и носит только черное, хотя обычно это джинсы и футболка. Кажется нормальным, не то чтобы выбор особого рода одежды делал кого-то ненормальным, но он лучше, чем просто нормальный. У него каштановые волнистые волосы, густые и уложенные в стиле «я только что встал с постели». Его темно-карие глаза имеют овальную форму, а ресницы идеально обрамляют их, подчеркивая проницательность взгляда. Добавьте полные губы, выразительные скулы, спортивное телосложение и рост в метр восемьдесят.

– И как же ты пришел к подобным выводам? – спрашивает Райан с искренним любопытством, усмехаясь и постукивая ручкой по столу.

Качок смеется и указывает на Райана пальцем.

– Посмотри на себя, вечно в черном, никогда не разговариваешь и ни на кого не смотришь. Все так и кричит, что ты себя калечишь. – Он усмехается, очевидно, гордясь своими наблюдениями.

– Вау, твою оценку стоит издать в какой-нибудь книге по психологии. Кажется, ты уже все понял. Или может, ты просто глупый ублюдок, чье умственное развитее застряло на уровне старшей школы. – Райан ерзает на месте, наклоняясь к качку, его тон голоса уверенный. – Я одеваюсь в черную одежду, так как она мне идет. Не смотрю на людей часто, потому что, когда так делаю, телочки воображают, будто хочу их трахнуть, а ребята, что избить. Я не разговариваю ни с кем, потому что крайне редко выпадает удача повстречать кого-то достойного беседы.

У меня нет слов, взглядом прожигаю дыру в щеке Райана. Не могу отвести глаз. Он всегда кажется замкнутым, но, тем не менее, вот он здесь, уверенный и смелый.

– У вас все в порядке? – спрашивает мистер Уокер, подходя к качку со спины, пока тот сжимает кулаки так сильно, что белеют костяшки, и прожигает Райана взглядом.

– Все в норме, мистер Уокер, но мне сегодня нужно пораньше уйти, это ничего? – вежливо спрашиваю, привлекая его внимание к себе.

– Все нормально, Мелоди. Я отправлю тебе по электронке заметки, которые сегодня можешь пропустить.

Он поворачивается и возвращается к кафедре, а вскоре за ним следует и качок. Я замечаю на себе пристальный взгляд Райана. Улыбаюсь, и его глаза разглядывают мое лицо.

– Привет, – произносит он глубоким, теплым голосом. Чувствую жар и понимаю, что мои щеки покраснели.

– Так я достойна разговора? – Я выгибаю бровь.

Уголок его губ приподымается в кривой улыбке.

– Ну, не думаю, что мы сможем выполнить задание, не разговаривая, так что я рискну и дам тебе шанс сказать что-то стоящее. Мне очень интересно узнать, в чем же состоит твоя страсть, Мелоди.

Жар румянца опаляет кожу.

– Я свободна в воскресенье, тебе подойдет? – говорю ему, засовывая iPad в сумку. Отрываю от него взгляд и поднимаюсь на ноги.

Он достает телефон и передает его мне.

– Добавь свой номер.

Я пытаюсь игнорировать вызывающую картинку с обнаженной женщиной со связанными коленями на заставке его мобильного, но изображение графическое и не входит в перечень вещей, которые ожидаешь увидеть на заставке телефона, владелец которого охотно передает его другим людям, чтобы те добавили свой номер. Независимо от этого, я решаю не судить его за выбор картинки и добавляю свой номер до того, как вернуть мобильный.

После я выхожу из аудитории, не оглядываясь, хоть и умираю от любопытства, наблюдает ли Райан за мной.

Свежий летний ветерок овевает меня, лаская кожу. Запах свежескошенной травы воодушевляет, а воспоминания о том, как проводила лето дома в детстве, встают перед глазами. Я гляжу на экран своего телефона, отправляя смс маме и сообщая, что скоро выезжаю и буду дома к полуночи, когда наталкиваюсь на стальной столб, в результате отлетая в сторону и падая на землю. Сумка спадает с плеча, а телефон летит в сторону кустарников. Я поднимаю взгляд и встречаюсь с проницательным взором стального столба, который, конечно, вовсе не столб, а крепкий парень. Мне сложно разглядеть его из-за того, что солнце освещает его со спины, но он явно хмурится, сердито глядя на меня и давая понять, что мое с ним столкновение, и мое падение на задницу каким-то образом создало ему неудобство.

Он обходит меня, бормоча «идиотка», и нет, произносит он это не тихо. Не знаю, что на меня находит, но я вскакиваю на ноги, выпрямляясь и закидывая сумку на плечо. Я случайно ударяю ею о его удаляющееся тело, издавая глухой звук. Парень резко поворачивается, хватает мою сумку и дергает ее к себе, хотя я все еще и держусь за ручку. В итоге я снова налетаю на него, врезаясь со всей силы в грудь парня и плюхаясь на уже и так саднящую от удара задницу.

Поднимаю сердитый взор на громилу.

– В чем твоя проблема, ты... ты... – Мой разум отказывается работать, так что я заикаюсь и выгляжу такой простофилей, будто с моим уровнем IQ меня даже в колледж бы не взяли. – Еб*ный член. – Я кривлюсь, осознавая собственный недостаток зрелости, остроумия и словарного запаса. Но, с другой стороны, обычно я не ругаюсь.

«Еб*ный член», – повторяю в уме, критикуя себя.

– Моя проблема в том, что ты врезалась в меня, а затем напала своей стервозной сумочкой весом около гр*банной тонны. После набросилась на меня и упала к моим ногам, назвав еб*ным членом.

Я выдыхаю воздух, что задержала, слушая его описание произошедшего.

– Ты, небось, ума лишился, когда я врезалась в тебя, судя по твоей очевидной неадекватности. О, и по тому, что ты не предложил мне помочь или еще чего, – ворчу я, поднимаясь на ноги.

– И не собирался. Ты неуклюжая и слабая. Тебе нужно подкачаться и смотреть, куда идешь.

Меня передергивает от его явного отвращения в мой адрес, у меня даже челюсть отвисает. Не могу поверить, что он посмел сказать что-то подобное. Не давая мне времени сформулировать ответ, незнакомец просто уходит, а я остаюсь стоять, закипая от гнева. Черт, а у него отличная фигура. Любой упал бы на задницу, врезавшись в эту кирпичную стену. Мускулы на его спине просматриваются даже под обтягивающей футболкой, и у него крепкая задница.

«Дерьмо! – Я отчитываю себя. – Вовсе у него не клевая попка. Этот парень – полный кретин».

Я забираюсь в кусты, нахожу телефон, и умудряюсь добраться до своей машины без приключений. Это элегантный кабриолет BMW 4 серии; очень богатая девочка, но отец настоял на покупке такой машины. Он хотел, чтобы у меня был новый автомобиль, когда начну учебу в колледже, и мне бы не приходилось просить парней подвезти меня до дома, ставя себя в неудобное положение. Папе была неприятна сама мысль о том, что я поступаю в колледж так далеко от дома, но после моего путешествия с Зейном, он согласился. Я его малышка, единственная дочь. У меня есть сводный брат, но он никогда с нами не жил. Он родился до того, как мама украла сердце моего отца, и, очевидно, чужого мужа. Я не знала об этом, пока не познакомилась со сводным братом. Если коротко, мне было одиннадцать, и он сообщил, что моя мать, ворующая мужей, потаскуха. Так что мои с ним отношения всегда оставались напряженными, и в основном я его игнорировала. А так как брат планирует быть на семейной встрече завтра, то желание ехать домой у меня особо нет.

Я открываю машину и улыбаюсь двум проходящим мимо улыбающимся мне девушкам. С момента переезда сюда, у меня так и не появилось друзей, так что я рада мимолетным дружелюбным улыбкам.

Глава 2.

Жнец

МЕЛОДИ

Первые три часа поездки пролетают, как в тумане света фар и размытых пейзажей за окном, в голове на повторе проигрывается прошедший день. Тот факт, что Райан, оказывается, разговаривает, плюс, столкновение с незнакомцем без манер и навыков общения с окружающими. Незнакомцем, который толкает других так, что они шлепаются на задницу, и даже не предлагает помочь подняться.

Я включаю радио громче и, пока песня «Now» группы Paramore наполняет машину, отказываюсь и дальше думать об этом ублюдке. Мое внимание привлекает загоревшийся индикатор топлива, когда начинаю барабанить пальцами по рулю, подпевая песне перед тем, как вскрикнуть и во все горло заорать слова, перекрикивая плавное пение из динамиков. Индикатор подмигивает мне, вынуждая включить поворотник, как только замечаю заправку.

Экран телефона вспыхивает светом от входящего сообщения. И хотя номер неизвестный, я точно знаю, что оно от Райана.

Итак, мой однокурсник нашел свою страсть. И, похоже, она состоит в проявлении агрессии по отношению к лицу качка. Кстати, его зовут Клайв. Может я и не говорю слишком много на занятиях, но обращаю внимание на все, что меня окружает.

Мой гнев разгорается от мысли, что качок ударил Райана.

После того, как добавляю номер Райана в список контактов и нажимаю кнопку «сохранить», я бросаю телефон обратно в сумку. Ненавижу заправки среди ночи, не смотря на освещение колонок, здесь все равно жутко.

Прохладный ветерок обдает кожу рук, вызывая дрожь, когда выбираюсь из теплой, безопасной машины. Зевая, я наливаю бензин до полного бака, затем иду в магазинчик и беру банку Рэд Булла, чтобы не уснуть на оставшемся участке дороге.

– Это все? – Я поднимаю взгляд и встречаюсь с карими глазами кассира; у него широкие плечи, квадратный подбородок и бритая налысо голова. Он продолжает облизывать губы, глядя на меня, от чего мне кажется, будто я выставлена перед ним напоказ.

– И бензин. – Я указываю на свою машину, единственную на заправке.

Он усмехается, задерживая взгляд на моей груди, пока пробивает мои покупки.

Боже, неужели он никогда не видел женщины до этого? Что ж сегодня все мужики стали вести себя, как полные придурки?

– Эй! – Я щелкаю пальцами у него перед носом, привлекая взгляд извращенца к своему лицу. – Это заправка, а не стриптиз-бар. И я не ними... – я указываю пальцем на свою грудь, – плачу за топливо, так что прекрати глазеть на мои сиськи так, будто они сейчас выпрыгнут из майки и станут танцевать на прилавке!

Его глаза слегка округляется перед тем, как парень выхватывает карточку у меня из рук. Когда ухожу, то чувствую на себе его взгляд.

Приму горячий душ до того, как заберусь в кровать по прибытии домой.

Я открываю дверцу машины и забираюсь на сидение, закрываю дверь, а затем хватаю телефон из сумки и отвечаю Райану.

Он тебя ударил? Как сильно? M x

Он отвечает немедленно, вызывая у меня тем самым улыбку.

Ничего серьезного. Я же говорил тебе, что мне идет черный цвет. Даже если дело идет о черных фингалах.

Надеюсь, ты хотя бы врезал ему в ответ. M x

Не-а, просто позволил ему меня ударить. Он хотел построить догадку на мой счет, вот пусть теперь думает, что я уродец.

Могу представить, как теперь у него в голове не укладывается, почему же ты не дал отпор, но серого вещества его мозга явно хватает лишь на то, чтобы придумать вариант «потому что он уродец». M x

Знаю, и лишь, чтобы сильнее его выбесить, я буду с гордостью носить данный титул. К слову о Данных Клайвом Титулах, ты причудливая милашка.

Буду носить этот титул с гордостью. M x

Я выключаю телефон и в зеркале заднего вида замечаю застывшую широкую улыбку на своем лице. Мне нравится этот парень, Райан. Он первый человек, познакомившись с которым, думаю, буду наслаждаться его обществом в течение учебного года.

Семь долгих, утомительных часов в машине, и вот я в миле от нашего дома. Я ворчу, доставая небольшую сумку с вещами на одну ночь из багажника, и оставляю свою застрахованную машинку.

Двадцать минут пешком до нашего дома по непроглядным темным улицам, когда тишину нарушает лишь стрекотание кузнечиков, для меня почти что рутина.

Хотя, эти кузнечики реально бесят! Однажды, в детстве, один кузнечик запрыгнул мне под платье и настроил меня против всех кузнечиков на остаток жизни.

Когда поворачиваю и шагаю по подъездной дорожке, меня охватывает знакомое чувство. Передо мной огромный, красивой конструкции, белый дом в окружении лишь природы. Мне здесь нравится; запах свежескошенной травы, влажный теплый воздух покрывает кожу липким слоем, но только подует столь редкий ветерок, как по телу бегут мурашки. Все это так схоже с долгими летними ночами моей юности.

В доме находится пять спален, и несмотря на то, что мы живем здесь втроем, мама смогла создать домашнюю атмосферу. Учитывая состояние отца, мама могла позволить еще больший дом, но, думаю, была довольно пассивна, когда дело дошло до покупки этого дома. Папа работает в банковском деле, и сделал несколько успешных инвестиций, из-за которых его состояние стремительно взлетело до миллионов. Но он приземистый и практичный до глубины души, и деньги этого не изменили. Так что в результате я оказалась в шоколаде со всех сторон: столько денег, что волноваться о них не стоит, а еще наличие душевного, разносторонне развитого отца.

Я стону в ожидающую меня темноту дома. Здесь не включена ни одна лампочка. Спасибо тебе, мама. Пока роюсь в сумочке, глаза адаптируются к ночной тьме; единственный свет исходит от отбрасывающей голубое свечение полной луны. Нащупываю ключи от дома и испытываю облегчение. Я так устала, что хочется просто принять душ и заползти в родимую кроватку, а утром проснуться от запаха маминого кофе и блинчиков.

Я начинаю было вставлять ключи в замок, но дверь слегка приоткрыта, почти незаметно для тех, кто не пытается войти в дом.

Должно быть, мама оставила ее открытой для меня.

Не спеша, я толкаю ее, и озноб бежит по моей спине. Я устала, но голова все еще варит. Мама не оставила бы дверь открытой, она знает, что у меня есть ключ. Интуиция говорит не входить, но я отмахиваюсь от нее, убеждая себя, что все это глупости. Как и большинство девушек, я уверила себя, что плохие вещи не произойдут со мной. Это же дом моей семьи, совершено безопасное место.

Опуская сумку на пол, я делаю несколько небольших шагов вглубь дома. Здесь тихо и темно, но уже поздно, так что все нормально.

Перестать параноить, ты просто устала.

Я подхожу к столику в коридоре и опускаю на него ключи. Они громко звенят, от чего так и хочется шикнуть на них. Мое собственное отражение в зеркале над головой вынуждает меня взвизгнуть и подпрыгнуть на добрый фут вверх.

– О, Боже мой, Мел. Возьми себя в руки.

Все происходит так же быстро, как когда туча закрывает солнце, или когда вспыхивает молния посреди бури, как падающая звезда в ночном небе. Тень мелькает в зеркале за секунду до того, как чья-то рука сжимает мое горло. Прохлада кожи перчатки, что надета поверх держащей мою жизнь ладони, подвергает в неверие происходящее, за которым следует невероятный страх, неведомый мне ранее. Страх, от которого кровь стынет в жилах.

«Это происходит не на самом деле, не на самом деле», – эхом отдается в голове.

Теплое тело толкает меня со спины. Запах мяты достигает ноздрей, когда его дыхание касается моего уха и щеки. С моих губ срывается хныканье, и я поднимаю руку, желая убрать его захват с моей шеи; инстинкты выживания жаждут освобождения от сжимающих клещей, что не дают мне сделать вдох.

Давление ослабевает тогда, как с его уст срывается слышимый «ах». На мгновение тепло его тела не касается моей спины, когда парень отступает на шаг назад. Но, еще до того, как у меня появится шанс хоть что-то сделать, он вновь обретает свое хладнокровие и возвращает руку на место. По его силе и размеру, мне очевидно, что это мужчина. Его запах окутывает меня, что-то напоминая какое-то специфическое мыло... очень специфическое.

Я смотрю в зеркало, но не вижу его. Он у меня за спиной, в тени, слегка согнув колени, чтобы скрыть лицо за моей головой. Тьма в коридоре будто дразнит меня. Кошмар каждого ребенка навсегда станет моим, не важно, сколько лет мне исполнится. Конечно, если я вообще выберусь отсюда.

Тени принимают форму, будто рождаясь из тьмы.

«Пожалуйста, пусть окажется, что ты спишь, Мелоди. Этого не может происходить на самом деле. Этого не может происходить на самом деле».

Он так крепко сжимает мою шею, что его пальцы почти смыкаются вокруг нее. Глаза слезятся, и одинокая слеза лижет щеку. Не могу поверить в происходящее; это и правда я? Кажется, будто собственными глазами наблюдаю за чужим кошмаром.

– Жизнь слишком коротка, Мелоди. И я хочу, чтобы ты жила. – Слова Зейна издеваются надо мной, вовсе не утешая.

Рычание моего жнеца смерти возвращает мысли в настоящее. Горло саднит, когда с трудом произношу свои последние слова. Смерть близка, я чувствую ее в воздухе. Я спустилась в собственную могилу, не прислушавшись к своим инстинктам, и войдя в этот дом.

– Ты гребаный трус. По крайней мере, взгляни мне в лицо, раз собираешься меня убить, – хриплю я, проливая последнюю каплю своей храбрости. Не хочу умирать, хныча, отказываю в этом чертовому извращенцу. Он не сломает меня. Я отказываюсь.

В следующее мгновение он так быстро разворачивает меня к себе лицом, что голова идет кругом. Парень столь сильный, что держит меня, будто пушинку. Я поднимаю глаза, чтобы встретиться лицом к лицу со своим убийцей, но до того, как наши взгляды пересекаются, мою голову дергают назад. Острая боль пронзает затылок, мое тело обмякает, и сознание поглощает темный туман.

Голова раскалывается. Боже, она словно вот-вот развалится на две части. Издавая стон, я поднимаю руку к лицу.

Не помню, чтобы пила или бросалась под грузовик вчера вечером; так почему же мне так хреново? Пальцы нащупывают огромную, проникающую рану. Я вздрагиваю от прикосновения.

Быстро прихожу в себя, подымаюсь и осматриваюсь, чтобы понять, одна ли я тут. Тишина. Все спокойно. Я одна, но жуткая атмосфера все еще витает в воздухе.

Мне хочется вернуться на две секунды назад, когда еще ничего не помнила. Страх рикошетит из глубин живота и достигает окончания всех нервов, кожа покрывается мурашками. Я дрожу, а зубы стучат друг о друга от силы этой дрожи. Не представляю, сколько здесь пролежала. Несколько минут? Часов?

Тьма накрывает дом, словно черное одеяло, из-под которого не могу выбраться. Мне нужно включить все лампы, чтобы прогнать ночь. Проверяю свое тело на предмет других повреждений, убеждаясь, что моя одежда цела. Я все еще полностью одета.

Поднимаясь на ноги, я вздрагиваю, разрезая ладонь куском разбитого зеркала.

– Ай, – квакаю я, так как горло саднит, и голос кажется незнакомым для моих ушей.

Слегка спотыкаясь, все же встаю на ноги и использую столик в роли поддержки.

– Мам! Пап!

Разум кричит на меня, говорит заткнуться к чертовой матери, убираться отсюда, но мне просто хочется к маме и папе.

Потому крадусь по дому. Кровь струится из ладони, стекая между пальцами, капая на пол и создавая кровавый след, подобный дорожке из крошек Гензеля и Гретель, но только мой след ведет к кошмару, потому не странно, что он кровавый.

Стук сердца шумит в ушах, вызывая пульсацию в голове.

Тук.

Тук.

Тук.

Стоп!

Нет звука сердцебиения, нет звуков дыхание, только смерть, и затем раздается мой собственный вопль и звук удара коленей о деревянный пол. Окровавленная ладонь прижимается к моим губам. Безмолвный крик разрывает мои внутренности, слезы обжигают глаза.

– Нет, нет, нет, нет, нет, нет, – бормочу я, опуская ладони на пол и подползая к безжизненному телу отца. Его глаза открыты, смотрят на меня, но только такой же, как у меня, нефритовый цвет в них угас. Словно поверх этого цвета лежит тонкий слой льда. Его загорелая кожа выглядит бледной и полупрозрачной, будто бумага.

– Папа. Папа, проснись. Прошу, проснись.

Я смотрю на его тело, по его рубашке расползлось красное пятно, напоминая изображения на галстуках в 60-х годах. Безумие, какие мысли лезут в голову, когда все вокруг теряет смысл. Я гляжу на рану, что позволила его жизни ускользнуть из тела, опускаю руку поверх нее, пока сбитый с толку разум пытается вспомнить хоть что-то выученное на уроках первой помощи в школе. Руки так сильно дрожат, что едва удается их контролировать.

Он мертв; ладони ощущают холодную, загустевшую влагу его крови. И в этот момент я замечаю влагу и под моими коленями. Отползаю назад, словно кто-то ударил меня током, на попе скольжу через всю комнату, отталкиваясь ногами от пола и пытаясь побыстрее оказаться подальше от всего этого, подальше от кошмара, в котором я проснулась.

Вскакиваю на ноги и бегу к телефону. Вот тогда-то я ее и замечаю. У нее опущенная голова, кровь покрывает всю грудь, до неузнаваемости меняя цвет майки. Темные волосы свисают, падая на тарелку с едой прямо перед ней. Все остальное на столе перевернуто: еда буквально повсюду, бутылка вина опрокинута. Мама бы очень рассердилась, увидев это.

Медленно я подхожу к ней.

– Мамочка, – шепчу я, зная, что она мертва. Но маленькая девочка, верящая в сказки и Санту, почему-то берет все в свои руки. – Мамочка, я дома. Прошу, очнись. Прошу, очнись, мамочка. Мама!

Я в менее чем восьми футах от нее, но река крови вокруг ее стула, отрезает мне путь. Столько крови, сколько я никогда не видела; как из одного человека может столько вытечь? Ее кожа невероятно бледная.

«Снежно белая», – шепчет взявшая в заложники мой разум девочка.

Я протягиваю к маме руку.

– Мамочка.

Но ее здесь больше нет. Здесь больше ничего нет. Только запах разложения и оболочки моей безжалостно убитой семьи.

Свернувшись на полу, я не знаю, как долго там лежу, но время тянется вечность. Запах их мертвых тел наполняет мои ноздри, мешая нормально дышать. Металлический вкус крови в воздухе атакует вкусовые рецепторы.

Вокруг меня разрастается шумиха, и перед глазами появляется мужчина. Я вскрикиваю и пытаюсь оттолкнуть его, но меня быстро останавливают. Я борюсь и кричу, пока не чувствую внезапного укола в бедро. Онемение накатывает на меня, окутывая и защищая мой хрупкий разум, а после... ничего.

Глава 3.

Интрига

РАЙАН

Я просиживаю остаток занятия, как и всегда. Пребывая здесь, во всех смыслах этого слова, во плоти и всей красе. Но мои мысли остаются с Мелоди. Четыре недели посещения занятий. Четыре недели мне удавалось не прикасаться к ней жаждущим взглядом или руками, хотя мой разум работал на полную, представляя ее во всех возможных позах, но всегда возвращаясь к собачьему стилю, когда тяну за ароматные локоны волос, трахая девушку быстро и жестко, выскальзывая из ее киски – которая точно окажется очень тугой, – и толкаясь в ее задницу, которая, скорее всего, все еще девственная. Мне хочется узнать, какие звуки она издаст в процессе. Увидеть, как далеко смогу ее толкнуть. Что такая принцесса, как она, позволит мне сделать, прежде чем скажет «нет»?

Мне нравится чувство освобождения во время секса. Я не получал слишком много удовольствия от секса, но для меня он – своеобразная разрядка. Мне нравится раздвигать границы другого человека. Люблю унижать других. Немного по-садистски? Да.

Черт, надеюсь, Мелоди нравится грубый секс, потому что мои руки буквально вибрируют от желания отшлепать ее маленькую крепкую попку. Знаю, мне стоит держаться от девушки подальше, и потому я игнорировал ее, когда она решила сесть рядом. Я заметил Мелоди в толпе еще до того, как мы вошли в аудиторию; ее густые локоны шоколадного цвета волос мерцали рыжими прядками в свете солнечных лучей, а зеленые глаза светились так сильно, что это было заметно даже с расстояния. В них танцевали жизнь и счастье. Она будто цветущая роза среди колючих кустарников. Мелоди выделяется идеальной женственной фигурой, округлой упругой грудью, узкой талией, бедрами, которые так и умоляют опустить на них руку, попкой, жаждущей быть отшлепанной до красноты, и бесконечно длинными ногами, умирающими от потребности быть широко разведенными и привязанными к столбикам моей кровати.

И, поверьте, не один я ее заметил. Ребята кружили вокруг нее, будто пчелы возле меда. Должно быть, она в курсе того, насколько привлекательна, но не пользуется этим, поступая столь беспечно. Все это заинтриговало меня, но после того, как перетрахал всех шлюх старшей школы, добившись этим лишь драмы и ненужного внимания, я решил, что буду заниматься сексом только с тем, кто не учится в моем собственном колледже. Желаемая мной добыча должна быть столь же развращенной личностью, как и я сам, чтобы, когда отшлепаю ее или удивлю секс-игрушкой посреди секса, она не сбежала, крича и вопя об изнасиловании.

Мне плевать на закон, но я горжусь тем, что уклоняюсь от последствий, если даже и пересекаючерту. И на эту маленькую сладкую штучку, Мелоди, я наложил для себя запрет, но она все усложняет, особенно когда касается своим бедром моего, вызывая желание у моего члена выпрыгнуть из штанов и вставить ей, как следует, проверив девушку на выносливость к унижениям. Мне хочется снять то, как трахаю ее в рот, просто чтобы дразнить наличием этого видео. Но я не собирался воплощать свои фантазии, если бы не вмешательство суки-судьбы. Этому суждено случиться, так что я беру розданные мне карты и продолжаю играть, ведь эта партия реально по мне, так зачем отказываться.

От этой девушки практически исходит сияние денег и лоска. Я видел несколько смс с напоминанием о безопасности и тому подобным от ее папаши, когда Мелоди не замечала, что наблюдаю. Он стабильно предупреждает ее не забыть зарядить мобильник, носить с собой перечный спрей и закрывать двери перед тем, как лечь спать. Супер-заботливые родители. Боже, она буквально с другой планеты. Я же поступил в колледж лишь потому, что родился сообразительным малым. Не представляю, откуда взялись эти гены, но мы с Блейком оба талантливы, и наш уровень IQ гораздо выше среднего. Блейк оплатил мое обучение и заставил пообещать усердно трудиться и жить для себя. Он убежден, что не всегда сможет быть рядом.

«У некоторых людей есть цель, Райан. Моя состоит в том, чтобы вырастить тебя и сделать так, чтобы ты жил и сделал что-то лично для себя. Ты заслуживаешь счастья и того, чтобы сталкиваться только с приятной стороной этого мира».

Вина – отличный мотиватор. Вся жизнь Блейка построена на чувстве вины. Он никогда не думает о себе и собственных желаниях. Я часто наблюдаю за ним, пытаясь понять, что творится у него в голове, как видит все происходящее в нашей жизни. Ради меня он совершил непростительный грех, который оставил бы след на ком угодно. Он думает, что закрылся от мира, отключил свои эмоции и совесть. Но по факту, если вина дает ему силу, а воспоминание о наивысшем предательстве подпитывает его кровь, то разве можно назвать Блейка бесчувственным? Хотя при нем я никогда этого не стану упоминать, это лишь мысли от наблюдения за ним.

И знаете, я хорош в наблюдениях, окружающие даже не замечают моего внимания. Тогда как я все подмечаю, а позже обдумываю. Действия других людей, их повадки, желания и поступки очаровывают. Я не какой-то там неадекват. И прекрасно понимаю, что слабо вписываюсь в понимание о среднестатистическом юноше. От меня исходит энергетика в духе «держись на хрен подальше». Меня одолевают желания, которые сложно удовлетворить, и они не исчезнут только потому, что окружающие их не одобряют, так что приходится быть более изворотливым, чем остальные, и, к счастью, мне это удается.

Я быстро повзрослел. Ко мне никто никогда не проявлял симпатии, ну, если не считать Блейка, и то, он еще больший псих, чем я сам, потому его привязанность проявлялась не в объятиях или хороших советах, а скорее в духе «я куплю тебе все, что хочешь, научу драться и убью за тебя».

С другой стороны, наша мать – бессердечная шлюха, позволяющая трахать себя за дозу, так что от нее я почерпнул философию «женщины – объект для траха». Последней монеткой в копилку моей психики можно считать отца-алкоголика, избивающего меня и Блейка. У меня не было ни шанса стать нормальным, и из-за всех этих проблем мне нравится, веселья ради, быть иногда избитым. Нравится ходить в мрачные, бесстыдные клубы и позволять домам-мужчинам и женщинам хлыстать мое тело. Я говорю им, что это своеобразное наказание за жестокое обращение моего отца, за то, что мать меня не любит, а брат, по моей вине, стал тем, кем стал. Но правда в том, что я жажду, чтобы удар хлыста пробудил во мне чувства, заставил ощутить вину, которой Блейк отдает всего себя. Когда это не срабатывает, я просто чувствую, как струящаяся внутри меня кровь вытекает из тела, пока насмехаюсь над домом и его попытками ранить меня. Все это дает мне небольшой всплеск кайфа, и я жажду его. Мне нравится боль, и я подталкиваю других к тому, чтобы причинить мне ее; она – единственно, что меня удовлетворяет.

Бл*дь. Клайв, этот мудак в кашемировом свитере с эмблемой гольф-клуба, прав. Я уродец и причиняю себе боль; вот только, на самом деле, не режу себя. А позволяю это делать другим.

Глава 4.

Удовольствие в боли

РАЙАН

Я выхожу после занятия и замечаю, что Клайв и его близкий друг, Джейкоб, следуют за мной. Больная часть моего естества наслаждается тем фактом, что они попытаются причинить мне боль, но этим лишь доставят удовольствие. Я выхожу через парадные двери, морщась от яркого света улицы. Блейк стоит через дорогу у перехода, прислонившись к дереву, у него бесподобная манера поведения. От того, как девушки глазеют и застенчиво улыбаются в его сторону, хочется усмехнуться. Еб*ные шлюхи. Я слегка подымаю руку, чтобы подать ему знак оставаться там, где стоит. Его взгляд бросается к Клайву, который прямо в этот момент толкает меня в спину.

– Нечего сказать, когда рядом нет твоей чудачки-любимицы, и она не может оценить то, что ты ведешь себя, как взрослый мужик? – Клайв сплевывает.

Я поворачиваюсь к нему лицом, как раз когда он подымает руку и ударяет кулаком прямо мне в челюсть. Мой зуб пронзает мягкую ткань щеки и та начинает кровоточить, вкус отзывается во всех мрачных местах моего разума. Я улыбаюсь ему и мысленно хохочу над его замешательством.

– Давай же, слабак. Не ударишь меня в ответ? – Он снова бьет меня, попадая в глаз, боль взрывается фейерверком и посылает по телу озноб.

– Ммм, я собираюсь трахнуть Мелоди в зад и думать о тебе, когда она станет кричать, – отвечаю я.

Моя улыбка становится шире, когда он качает головой, как будто прямо сейчас представляет слова, что слетели с моих уст. Я произнес их достаточно тихо, чтобы никто, кроме Клайва, не услышал.

Но мое удовольствие длится недолго. Кулак Блейка, быстро, будто молния, врезается в лицо Клайва. Он спотыкается и валится на землю, словно марионетка, у которой обрезали нити.

– У меня нет времени ждать, пока ты тут закончишь, Рай. Мне кое-куда нужно, – произносит Блейк, глядя на парня, которому только что врезал.

Я стираю кровь с губы и облизываю ее с большого пальца, пока следую за Блейком к его машине.

– Подкинь меня в аэропорт. Уеду ненадолго. Вернусь завтра утром. Мне не в кайф приходить сюда, чтобы передать простое сообщение, Рай. Ненавижу то, что ты проводишь ночи в тех клубах, и уже говорил тебе, что думаю на счет твоих ночевок вне дома, как и о том, чтобы ты не выключал свой телефон, и я мог с тобой связаться.

Я знаю, что не стоит задавать вопросы, когда брат уезжает из города, и что это должно остаться только между нами, если вдруг кто-то спросит, хоть особо некому об этом спрашивать. Знаю, он волнуется, что не возвращаюсь домой, но мне похер. Прошлой ночью я был занят.

Я не отвечаю ему, так как мои мысли заняты его отъездом. Прошлой ночью я просрал всю наличку. А брат всегда оставляет мне дополнительные деньги, когда уезжает из города, словно некий откуп за мою ночь боли. Мысленно я уже в клубе, привязан к стойке, наслаждаюсь укусами хлыста госпожи Доун.

Я веду машину на автопилоте и, не успев и глазом моргнуть, уже машу на прощание Блейку. Затем пишу сообщение Мелоди, устанавливая некое подобие отношений, чтобы она не была в шоке, когда слегка надавлю на нее в воскресенье. Мне хочется наблюдать за тем, как она раскрывается в различных смыслах слова, несмотря на изначальное решение держаться от девушки подальше. Сейчас я слишком очарован ею, и стечение обстоятельств говорит о том, что так и должно быть. В любом случае, это она создала проблему, установив со мной контакт и спровоцировав мою реакцию. Но Мелоди явно не понимает, что привлекла мое внимание еще несколько недель назад, и еще раз, когда посмеялась над одним из сообщений от ее отца. У нее такой легкий и воздушный смех, словно порхание крыльев взлетающей птицы, непринуждённое и изящное. Хмм, она привлекла мое внимание, и сегодня все обернулось, как и было задумано.

Я направляюсь домой, чтобы принять душ, а затем отправляюсь в клуб.

Глава 5.

Столкновение

БЛЕЙК

Раньше я никогда не колебался. Я убиваю без угрызений совести. У меня была девушка, Эбби, она меня любила, а я ее трахал и бросил, потому что у меня к ней не было чувств. Так вот, она психолог, и как-то сказала, что у меня есть психопатические тенденции. Что я испытываю нехватку эмпатии, и, разрыдавшись как-то ночью, заявила, будто у меня нет эмоций, и я не забочусь ни о ком. Но если это так, то почему я забочусь о брате?

И почему, когда увидел одинокую слезу, что скатилась по щеке, и татуировку со словом «Живи» и цветком на запястье у той маленькой зеленоглазой злючки, что чуть не убилась, врезавшись в меня ранее, я заколебался? Почему, увидев ее в зеркале и узнав, я замер и больше не захотел сжать сильнее ее шею и покончить с затруднениями по этому долбанутому заказу? Из всех совпадений, именно это взорвало мой разум. Аромат ее тела пробудил во мне жизнь. Она была напугана и дрожала, а из-за пота, я лишь сильнее ощущал ее запах, и он взывал к моей человечности, тогда как мне нужно было стать тем злом, для которого был рожден.

– Ты гребанный трус. По крайней мере, взгляни мне в лицо, раз собираешься меня убить, – пробормотала она.

Черт, в тот момент я гордился ею, что для меня несвойственно и ново. Она оказалась не такой слабой, как сначала подумал.

И моя злость стала сильнее. Мне не хотелось ничего ощущать. Нужно было убить ее. Вся эта работенка быстро превратилась в катастрофу. Весь этот хаос вызвал желание отследить нанявшего меня клиента и убить его веселья ради. Дома должны были быть только родители, все бы прошло быстро; чистое убийство, пока они спят. А по итогу, я покинул дом, оставив живую девушку и двоих мертвецов в кровавом месиве посреди столовой. Не этого я хотел. Но у меня не было выбора. Я развернул ее лицом к себе и ударил головой о зеркало так, что девушка потеряла сознание. Стекло разбилось и осыпало ее тело, будто конфетти. Она казалась такой красивой; хоть у меня и холодное сердце, но я не слеп. Девушка лежала там, ее волосы рассыпались, обрамляя лицо. Она бы ничего не почувствовала, реши я закончить ее жизнь в тот момент, но я не смог.

Я снова скрылся в тени, ждал и наблюдал, как она очнулась от временного забвения.

Всю свою жизнь, наверное, буду задаваться вопросом, зачем я там остался.

Когда я что-то разрушаю, то не смотрю на это. Хотя чувствую. Меня покидает тепло, что-то внутри распадается на части.

Когда убиваю, то не думаю о своей жертве, семье, которая у нее, возможно, есть, или человеке, что найдет тело. Так что воочию увидеть, как девушка проснулась ото сна в полнейшем кошмаре, как сломалась прямо у меня на глазах, оказалось невероятным переживанием. Хоть и неприятным.

Миг видимого, явного перелома человеческой души. Ты видишь, как рушится мир, как вера покидает их. Видишь, как необузданное горе сменяет гнев, а следом неутолимая боль. В их душах всплывают сотни вопросов. «Почему это случилось со мной?» Безответная боль трансформирует их черты характера. Глаза закрывают забрала, приглушая свет, уничтожая тех, кем они были раньше и меняя навсегда. Сутулость плеч, поджатые губы. Кожа становится бледнее. Ты видишь их гнев, горе и неверие. Ярость в их глазах подобна шторму на море за миг до того, как он уляжется, и гладь океана станет чистой. Когда выполняешь работу, ты не просто убиваешь цели, ты убиваешь дух людей, которые их любили. Насколько она позволит этому изменить себя? Кем станет, когда вынырнет снова на поверхность из реки порочных поступков бездушного убийцы?

Она плачет, будто малыш, взывая к мертвым родителям, и это затрагивает что-то у меня в душе. Мне не нравится видеть ее разбитой. Хочется собрать все ее кусочки и склеить воедино. А это мне не нравится еще больше. Мне не по душе пятна крови на ее коленях или оставленная мной рана на голове. Мне не нравится пустой взгляд в ее глазах, когда девушка смотрела на женщину, которую называла мамочкой. Не нравится то, что я чувствую. Это то, кем являюсь. Я не могу быть здесь.

Набираю 911 на их телефоне и ухожу.

Я добрался домой к семи утра следующего дня. В доме стоит запах пота и секса. Блондинка на диване полуголая, у нее смазанный макияж, от чего девушка похожа на восковую модель, что вот-вот поглотит пламя.

Я пинаю ногой диван, вызывая ее роптания и вынуждая поднять на меня взгляд. Ее волосы спутаны и глаза прищуриваются.

– Ты – не Рассел, – бормочет она, вставая и выставляя напоказ свои сиськи. На них следы от укусов.

– Райан, а не Рассел. Держи, – говорит Райан, выходя из коридора и бросая ей сотню долларов.

– Что за хрень? – Она поднимает наличку. – Я не гребанная проститутка! – Она хватает майку с пола и натягивает ее через голову. Ткань едва ли прикрывает ее грудь. – И если бы была ею, то взяла бы больше за то дерьмо, что позволила тебе со мной сделать. Я нормально ходить не смогу несколько недель, засранец.

Она сердито смотрит на моего брата.

Я тру рукой уставшие глаза.

– Чудно, значит на халяву. – Райан вырывает деньги у нее из рук. – Сама найдешь выход.

Эта телочка даже не знает его имени, а затем обижается за то, что к ней относятся, как к шлюхе? Я наблюдаю, как она уходит, хлопая за собой дверью так сильно, что вибрируют стены.

С губ срывается вздох.

– Оставляй мусор в клубах, Рай. Мы говорили о том, чтобы ты не приводил подобный типаж домой. И убери камеру. Не хочу даже видеть, что на ней.

Мне нужен душ и сон. Надеюсь, зеленые глаза, что не желают покидать мой разум, все-таки позволят мне отключиться.

Глава 6.

Пустота

МЕЛОДИ

Две недели. Вот сколько прошло, но, кажется, что минула вся жизнь. Допрос полиции заставил меня пересматривать тот кошмар снова и снова. Отсутствие возможности похоронить родителей ужасно давит. Очевидно, полиция не отдаст нам тела, пока не проведут вскрытие, плюс, иногда требуется снова обследовать трупы по мере открытия новых улик. У меня в голове родился образ того, как разлагающиеся тела мамы и папы лежат на полках, ожидая, когда их разрежут и забальзамируют. Не могу контролировать затуманивающие мозг мысли; они нездоровые, наполненные вспышками образов той ночи. Царство мертвых запятнало мою жизнь, чтобы явить мне истинное зло.

– Они разрешили мне сегодня войти в дом, Мел, так что ты можешь вернуться домой. Нет смысла платить за гостиницу, – говорит Маркус, мой сводный брат. Они позвонили ему, когда я впала в шоковое состояние, и с тех пор он здесь, чтобы раздражать меня до чертиков. Он заплакал, когда ему сообщили о смерти отца. Было странно видеть плачущего мужчину, особенно Маркуса. Он засранец, и все время спорил с папой. Он ненавидел маму и меня, так что видеть его скорбь для меня было удивительно.

– Я хочу позвонить юристу папы и начать со всем разбираться, – говорит он мне, имея в виду свое желание разобраться с наследством.

– Я к этому не готова, Маркус. Сначала я хочу их похоронить.

Он хватает меня за предплечье, сжимает нежную плоть и заставляет поморщиться.

– Две недели, Мел. Я дам тебе две недели, а затем хочу получить свое.

Его глаза сейчас лишены печали, снова стали холодными голубыми ирисами, отражающими неприязнь. Что ж, ушло немного времени на то, чтобы он вернулся к тому бессердечному убл*дку, которого я знаю. Ему пофиг, что моя семья убита, что у меня никого не осталось. Его волнуют только деньги.

– Ты делаешь мне больно.

Он отпускает мою руку, отталкивая, и я падаю назад, приземляясь на кровать. Вернувшись в колледж, первым делом запишусь на уроки самообороны. Ненавижу то, насколько слаба против мужских рук.

Я поднимаю на него взгляд и ерзаю, ощущая дискомфорт, что возникает от путешествия его взгляда по моим голым ногам. Он вломился в мой отельный номер на рассвете. Так что на мне все еще надеты ночнушка и трусики, а ноги обнажены. Может, он мне и брат, но мы никогда не были близки, как брат с сестрой, или даже просто друзья.

– Соберись. Мне нужно, чтобы ты вернулась в дом и помогла рассортировать вещи.

Дрожь от мысли о возвращении туда охватывает тело.

– Я... не думаю, что... могу туда пойти.

– Мел, мне нужна твоя помощь. Я не живу там, так что тебе необходимо показать мне, где они держали документы и счета. А еще позвони уборщице и садовнику и упакуй их вещи.

Не могу поверить в услышанное.

– Маркус, прошло всего две недели. Я не готова упаковывать их вещи.

Он закатывает глаза и опускается на колени прямо передо мной, его потные ладони ложатся на мои обнаженные бедра. Маркус начинает растирать мою кожу, пока говорит.

– Знаю, это сложно, Мел. Но ты должна посмотреть фактам в лицо. Их нет, и от того, что ты будешь держаться за их вещи, ничего не изменится. Нам нужно решить, что делать с домом, а продать его с вещами мертвых людей в шкафах будет невозможно.

Каждое слово с его уст – словесная порка, хлыстающая мою душу, разрывающая еще один слой защиты с моей потрепанной, унылой жизни, что все еще удерживает меня в этом мире.

Я отталкиваю его руку от своего бедра и мчусь мимо брата в туалет. Пытаюсь вырвать в унитаз, но из меня выходит лишь обжигающая горло желчь. Я чувствую его у себя за спиной, слышу, как он вздыхает.

– Что если я останусь в доме, пока не решим, что ты хочешь делать?

Я прижимаю руку к животу и киваю.

– Ага, ладно.

Мысль о продаже моего дома детства невыносима, даже несмотря на то, что теперь он – могила.

Перед дверью висит желтая лента, Маркус открывает замок и входит в дом, но я не двигаюсь с места. Моя кровь превратилась в бетон.

Маркус поворачивается ко мне лицом.

– Пойдем, – говорит он, но я неподвижна.

Слезы так и норовят вырваться на свободу, но я их сдерживаю.

– Я вернусь в колледж. Не могу здесь находиться. Позвони мне, когда полиция отдаст их тела.

Я поворачиваюсь и спускаюсь по ступеням, но он следует за мной и хватает за запястье.

– Ты нужна мне здесь, Мел.

Я качаю головой.

– Я не могу. Прошу, отпусти меня. Я вернусь, мне просто нужно немного времени.

Он прищуривает глаза и отпускает мое запястье, отталкивая.

– Ладно. Езжай.

Я выдыхаю и выуживаю из сумки ключи от машины. Маркус забрал ее и пригнал сюда, за что я благодарна, но остаться здесь не могу. Мне нужно пространство.

Глава 7.

Забыться

МЕЛОДИ

Моя машина поглощает милю за милей по пути к общежитию. Так как гоню почти всю дорогу, то времени на обратный путь уходит меньше. Сейчас только начало темнеть и кампус гудит занятыми и снующими туда-сюда людьми, что живут своими жизнями день ото дня. Безумие, насколько одно мгновение способно изменить все будущее. Что бы я делала? Чем бы занялась прямо сейчас, если бы этот мужчина не украл у меня семью?

Безжизненные глаза отца на миг появляются передо мной, и кислота разъедает внутренности, обжигая поднимающуюся к горлу желчью. Я не могу избежать воспоминаний, постоянно проигрываясь в голове, нападают и причиняют боль.

Люди живут своими жизнями, никогда не сталкиваясь с ситуацией, в которой смерть крадет у вас близких, таких важных, слишком молодых, тех, кому еще рано уходить. Я бы никогда не пожелала такого никому из них. Боль, гнев, любовь, утрата, смятение и такое сильное горе, что оно окутывает меня в ледяной шар. Как мне остановить все это, заставить себя прекратить чувствовать, чтобы заглушить бушующую неистовую боль, которая разрывает разум на куски?

Тук, тук, тук.

Я подпрыгиваю, когда чей-то кулак ударяет в окно моей машины. Рука подлетает к груди и ложится поверх сердца. Мне хочется заорать от примитивного страха, над которым раньше бы просто посмеялась. Глубоко вдохнув, я отпускаю волнение и открываю окно. Меня приветствует широкая улыбка Клайва.

– Привет, конфетка. Где пропадала?

Я сглатываю полный ненависти ответ и пожимаю плечами. Его друг маячит рядом с полной сумкой выпивки.

– Ну, мы направляемся на вечеринку. Хочешь пойти?

Я почти начинаю хохотать. Зачем мне вообще идти куда-то с ним? Но взгляд возвращается к сумке с «жидкостью забвения». Выпивка, вот что мне нужно. До этого я напивалась лишь раз на костре после выпускного бала. Зейн обнимал меня, пока мы спали под звездами. Я напилась, чтобы заглушить понимание нашего грядущего расставания, окончания этой эры моей жизни.

Я киваю и открываю дверь машины.

– Круто, хочешь переодеться?

Я опускаю взгляд на свои джинсовые шорты и майку.

– А надо?

Его глаза жадно скользят взглядом по всему моему телу, останавливаясь на груди.

– Вовсе нет, но я знаю некоторых девушек, которым нравится носить на вечеринки платья и туфли на каблуке. – Я снова смотрю на сумку, и он ухмыляется. – У меня есть куча выпивки и для тебя.

Глава 8.

Потребность

БЛЕЙК

Я выслеживаю этого гаденыша уже неделю, ожидая, когда же он облажается. Я решил пойти против своей природы и не убивать его. Вместо того я использую закон, чтобы преподать ему урок. Я, конечно, засранец, но не желаю убивать каждого, с кем у меня возникают проблемы, даже если очень хочется.

После стычки Райана с тем хулиганом, все никак не могло улечься. Вместо этого ситуация лишь обострилась, ублюдок столкнул Райана со ступеней, сломав ему руку. Меня разрывает от потребности почувствовать его кровь на своих руках. Мой брат не идеален, но он – мой брат, и я защищу его любой ценой.

Я следую за у*бком, когда он и его лучший друг покидают общежитие. Он несет с собой полную алкоголя сумку. Они подходят к парковке и останавливаются рядом со спортивным BMW. Он стучит кулаком в окно и разговаривает с кем-то в машине. Когда открывает дверь, усмешка на лице гаденыша говорит мне, что он только что выиграл в лотерею или же парень сильно заинтересован в том, кто в машине. Загорелые, упругие ножки, короткие джинсовые шорты поверх греховно-сексуальной попки, узкая талия, идеальные сиськи и полные губы.

Мелоди Мастерс.

Она одного с Райаном возраста, в прошлом месяце исполнилось двадцать. Единственный родственник, нанявший меня для работы, ее сводный брат. У нее есть тетка по матери, нет живых бабушек и дедушек. Теперь она осталась совсем одна. С той ночи я помешался на деталях этого дела, нарыв всю информацию на девушку, наделенную силой остановить меня от присущего моему естеству деяния. Мне стоило догадаться, что это она, по номеру на ее водительских правах. Я запомнил каждую добытую о ней деталь. Прошло две недели с тех пор, как наблюдал за ее переломом, и две недели, как мне снятся ее полные слез зеленые глаза. Две недели, как проигрываю в голове ту ночь снова и снова и хочу сделать все по-другому.

Я следую за ними, пока ребята идут через весь кампус к одному из домов братства. Мелоди не одета в обтягивающий наряд, как большинство пришедших сюда девушек, но она все равно привлекает внимание, будто маяк в темном океане. Она уникальная. И тот факт, что она здесь, спустя две недели после зверского убийства родителей, невероятен, разве только Мелоди сильно изменилась. Разве только она позволила зимнему холоду покрыть льдом внутреннее тепло и теперь стала как я... безразличной.

Клайв никак не может прекратить насиловать ее взглядом, пока девушка, кажется, чувствует себя некомфортно, переминаясь с ноги на ногу, прижав руки к бокам и разглядывая все вокруг, кроме самого Клайва. Она толкает локтем в предплечье упыря и указывает на сумку, что держит его друг. Он тянется к ней и достает бутылку. Все они обходят дом и оказываются на заднем дворе, где и разыгралась вечеринка. Я смешиваюсь с толпой парней, которые смеются и свистят вслед девушке в полупрозрачной майке, ее сиськи выставлены на обозрение, напоминая мне, что не трахался уже пару недель, и мне нужно выпустить пар. Я остаюсь в тени, наблюдая за тем, как Мелоди берет красный стаканчик у парня с кеглем пива. Затем она выпивает шот, что принес приведший ее сюда урод, отмахивается от его супер-назойливой руки и качает головой, глядя на него. Он удивляется, будто какая-то телочка, и предлагает ей еще один шот. Мелоди выпивает его залпом и передает обратно пустую рюмку. В нашем департаменте есть офицеры, которые проводят беседы в старшей школе о возможных последствиях принятия открытого алкоголя от других людей на вечеринках. Мелоди относится легкомысленно к своей безопасности, и меня это раздражает. Тот факт, что меня это раздражает, раздражает еще сильнее. В горле дерет, но я сосредотачиваю свою энергию и отталкиваю это чувство куда подальше. Пришедший с ними друг, кажется, приклеился к бутылке, наблюдая за Клайвом и Мелоди, тогда как я ожидаю подходящего момента, оставаясь в стороне и ожидая.

В таком же духе время тянется еще добрый кусок ночи. Ее цель очевидна – напиться, так что все они получают свое, находясь здесь. Лучший друг Клайва едва держится на ногах и, кажется, вот-вот грохнется в бассейн. Я нахожу главу братства и предлагаю ему заставить ублюдка отвести своего друга домой, пока он не устроил тут инцидент и не поверг в какое-то дерьмо весь дом. Он благодарит меня за предусмотрительность и направляется к Клайву, бросая ему свои ключи от машины.

– Возьми мой грузовик и завези своего приятеля домой. Он в говно.

– Конечно, мужик.

Я качаю головой и следую за ними к передней части дома, делая вид, будто собираю тарелки. Клайв заталкивает друга в машину и оборачивается.

– Ты идешь, Мелоди?

Я подхожу к ней сзади и обнимаю одной рукой за плечи. Ее тело напрягается от моего прикосновения.

– Скажи, чтобы вернулся за тобой.

Ее дыхание учащается.

– Вернись за мной, – произносит она, задыхаясь. Он прищуривает глаза и постукивает пальцами по ноге.

– Почему бы просто не поехать со мной? Мы можем найти место потише. Поговорить и все такое.

«И все такое», мелкое ссыкло.

– Просто вернись за мной, – настаивает она.

– Тогда не сходи с места, – приказывает он перед тем, как вздохнув, запрыгнуть в грузовик и умчаться.

Ее тело вздрагивает под моей рукой.

– Эй, успокойся.

Я поворачиваю девушку лицом ко мне. В ее глазах стоят слезы, грудь вздымается от глубоких вдохов. Зеленые глаза всматриваются в мое лицо, голова наклоняется, а затем она поднимает руку, собираясь дать мне пощечину.

– Ты не можешь просто подходить к людям вот так, мудило.

Брови Мелоди приподымаются, когда перехватываю ее запястье в дюймах от моего лица. Теперь она задыхается, взгляд устремляется к моим глазам, а затем опускается к губам, и ее язычок выскальзывает, чтобы увлажнить собственные губы. Я отпускаю ее запястье и отступаю.

– Я остановил тебя от глупости.

Ее брови хмурятся.

– Что?

Я указываю в ту сторону, куда уехал грузовик.

– Он пьяный за рулем, так что если не хочешь умереть в результате ДТП, можешь поблагодарить меня и прекратить, на фиг, пытаться мне врезать.

Она трет свое хрупкое запястье там, где я его сжимал.

– Я не собиралась с ним ехать, я его вообще не выношу. – Ее зеленые глаза пронизывают меня взглядом. – Это же ты, верно? – Мое сердце замирает на краткий миг. Но я не выдаю ни звука. – Парень, в которого я врезалась пару недель назад?

Я выдыхаю задерживаемый в легких воздух. Бл*, что со мной не так?

– Ты не слабая.

Я произношу это, не подумав. Ее взгляд смягчается, и на губах появляется легкая улыбка.

– Ага? Я чувствую себя довольно слабой, и прости, что назвала тебя еб*ным. – Она хихикает и отводит взгляд, смущаясь. Боже, от слетающего с этих уст слова «еб*ный» у меня встает.

– Думаю, ты сказала еб*ный член. – Я выгибаю бровь.

Она улыбается и кивает.

– Не самое лучшее оскорбление в моем арсенале. Думаю, в тот день ты напрочь выбил из меня логику.

Она обращает взгляд в ночную тьму и мысленно куда-то ускользает. Вот тогда я понимаю, что Мелоди возвращается в тот день, ту ночь, когда перевернулся ее мир.

Я проверял и перепроверял детали того заказа. Если бы ее брат не был единственным, кто остался у девушки, я бы убил его за весь этот п*здец.

– Эй. – Я протягиваю руку и глажу ее по плечу. Ее оливковая кожа, словно шелк под моими пальцами. – Прости.

Она качает головой, путая мой жест с симпатией, тогда как на самом деле я просто хочу вырвать ее из воспоминаний, чтобы не приходилось самому ощущать агрессию и неконтролируемый адский ад, что грохочет в голове всякий раз, как думаю о ней и том, почему у нее все еще есть пульс.

– Так это твой дом? – спрашивает она.

Я усмехаюсь. Мелоди думает, что я живу в доме братства. Насколько же она ошибается. Я качаю головой.

– Нет, я не хожу в такие места.

– Тогда почему ты здесь?

Я оглядываюсь, разглядывая всех завсегдатаев вечеринки, слушая громкую навязчивую музыку, у которой нет мелодии, только ритм и орущий в микрофон противный голос.

– Я кое-кого искал.

Она нервничает, сдирая с шорт воображаемую грязь. Я разглядываю ее длинные обнаженные ноги. Она потрясающая, но кажется закомплексованной. Вот как она может не понимать, насколько привлекательна?

– О, ладно. Ну, позволю тебе все-таки их отыскать. – Она улыбается, но улыбка не затрагивает глаз.

– Они уже ушли. – Я сую руки в карманы джинс и смотрю на нее. – Хочешь, проведу тебя домой?

Она кивает. Из-за выпитого алкоголя ей сложно держатся ровно на ногах.

Так что я иду рядом с ней и вынужден остановить девушку, когда она начинает перемещаться на дорогу. Мои руки оказываются на ее талии, жар ее кожи согревает ладони. Медленно поворачиваясь ко мне лицом, Мелоди наклоняет голову, ее веки полуприкрыты. Она встает на носочки и прижимает к моему рту мягкие полные губы. У нее такой сладкий вкус, словно вишня с намеком на водку. Мои руки тут же оборачиваются вокруг ее талии, притягивая тело девушки к моему. Губы пробуют ее на вкус; ее язык проникает в мой рот. Мой разум ведет войну с членом, но не был бы я тем, кем есть, если бы позволил импульсу слабости контролировать ситуацию.

Потому отталкиваю Мелоди назад.

– Что ты делаешь?

Мне нужно время, чтобы выбросить роящиеся в голове мысли. Она заставляет меня чувствовать! Поцеловав меня, она заставила мое сердце биться быстрее, а кожу вибрировать электричеством. Я не могу остановить это. Какого хрена она так на меня воздействует?

– Я просто хочу на какое-то время забыться, – шепчет она, гладя ладонями мои руки и зарывая пальцы в мои волосы. Мелоди снова становится на носочки, но я отступаю.

– Ты ведешь себя безответственно. Я мог оказаться кем угодно, а ты позволила мне проводить тебя домой, а затем бросаешься на меня. Хочешь, чтобы тебя прикончили? Изнасиловали? И, опять же, тебя невозможно изнасиловать по твоему же желанию, так может быть ты хочешь быть использованной в роли шлюхи на одну ночь?

Я жесток, но правда в том, что я жестокий человек. Нужно, чтобы она запомнила, кто я. Нужно, чтобы она меня не хотела, не симпатизировала мне.

Ее руки падают вниз, и девушка отступает от меня. В ее глазах бушуют вихри мучений, и затем я вижу жалость. Осознание происходящего меняет черты ее лица, будто только что девушка решила головоломку.

– Вау, ты и правда еб*ный член. Чертов еб*ный член. Если бы я была мужчиной и хотела получить капельку утешения, поцелуй, чтобы избавиться от преследующих меня воспоминаний, то это было бы в норме вещей, но так как я девушка, то подобное поведение делает из меня шлюху, которая желает быть изнасилованной и убитой? Я не просила тебя заняться со мной сексом, а просто поцеловала. – Она проводит руками по длинным темным локонам. – Спасибо, что остановил меня. Я бы зашла дальше, чем собиралась, но черт, если бы сделала это, то никогда не смогла бы смыть с себя твою желчь. Очевидно, я хреново разбираюсь в людях.

Она разворачивается и направляется к общежитиям, одна в темноте, а ее слова эхом отдаются у меня в голове. Мелоди такая смелая, что не могу решить, хочу сжать ее горло и наблюдать, как блестят от слез ее глаза, или разорвать эти крохотные шорты и вколачивать в нее свой член, испачкав ее настолько, что она и правда никогда не отмоется. Но я держусь в стороне, следуя за ней, дабы убедиться, что она вернулась домой. Я не убил ее, когда в ту ночь Мелоди пришла домой, так что отказываюсь позволить это сделать кому-то другому. Мне известно, что скрывается в тени. И я не позволю чему-то плохому случиться с ней. Если это что-то исходит не от меня.

Боже, я и правда еб*ный член.

Когда вижу, что в ее комнате включился свет, то достаю свой телефон и пишу Эбби.

Занята?

Ей требуется меньше тридцати секунд на ответ.

Да, на вечеринке, а что?

Она знает что. Я пишу ей только тогда, когда хочу потрахаться.

Ты знаешь что.

Ну, тебе придется найти другую идиотку, готовую стать твоей дыркой на эту ночь. Я здесь с парнем.

Это что-то новое. Моей дыркой на эту ночь? Думаю, она и правда устала от моего безразличия. Жаль, у нее незабываемый ротик. Я не тружусь отвечать.

Возвращаюсь на вечеринку, где, знаю, смогу получить свое от любой из всех полуодетых шлюх. Мне просто нужно трахнуться, чтобы прекратить думать о Мелоди, перестать чувствовать все то дерьмо, которое мне не нужно чувствовать.

Как только прихожу на вечеринку, замечаю Эбби. Как тесен мир. Она танцует с подружками, и рядом с ней нет никакого парня.

«Ты не заставишь меня ревновать, Эбби, так что не начинай игру, в которой не можешь выиграть».

Я осматриваю толпу и замечаю на баре лучшую подружку с телефоном Эбби.

Я улыбаюсь. Хитрая маленькая сучка притворяется Эбби. Я подхожу к ней сзади и заглядываю через плечо, пока она отвечает на мое сообщение.

– В чем, черт возьми, твоя проблема? – спрашиваю я, от чего она подпрыгивает на стуле.

Девушка поворачивается ко мне и кривится от отвращения.

– В тебе. Она бросает нас, как только ты звонишь. А ты обращаешься с ней, как с дерьмом. Она заслуживает лучшего.

Я хватаю ее за руку и тяну на улицу, вдоль стены дома. Она не пытается вырваться; спотыкаясь в дурацких туфлях, в которых даже не умеет ходить, стучит каблуками по деревянному настилу.

– Что ты делаешь?

– Показываю тебе, почему она бросает вас, как только я звоню.

Я толкаю ее к стене, хватаю за подол платья и дергаю его до уровня талии девушки. Она ахает, но не останавливает меня. Ее грудь трется о мою, вздымаясь и опадая от прерывистого дыхания. Я прижимаю губы к ее шее и оставляю влажную дорожку поцелуями до мочки уха, нежно прикусывая. Ее духи заполняют мой нос и отдаются отвратительным вкусом на языке. Стоит выбросить этот дешевый парфюм, в который она сегодня буквально окунула свое тело.

– Что ты делаешь? Блейк, остановись, ты же с Эбби.

Ее маленькие трусики говорят, что она позволит мне сделать все, что я, бл*дь, пожелаю.

– Эбби знает, на что подписывалась со мной. Секс – это все, что могу дать ей и все, чего хочу. Ей это известно.

Я проскальзываю рукой в ее трусики спереди, и она ахает, хватая меня за руку. Она сочится влагой.

– Нет, остановись. Я не могу. Эбби тебя любит.

Я отстраняюсь, чтобы взглянуть в ее полные вожделения карие глаза.

– Тогда ты хреновая подруга, так как предала ее, переписываясь со мной. А теперь вместо того, чтобы трахнуть ее, мне придется это сделать с другой шлюхой.

Она пытается меня оттолкнуть, но я хватаю девушку за запястья и смеюсь. Какого хрена сегодня с женщинами, что они пытаются мне врезать?

– Я не шлюха, – выплевывает она.

Я опускаю взгляд на ее обнаженные ноги и ухмыляюсь.

– Я говорил не о тебе, но если туфелька подходит... К тому же я настаиваю на своем заявлении о том, что хреновая из тебя подруга. Посмотри на себя, стоишь здесь с парнем, в которого влюблена твоя подруга, – причитаю я, качая головой.

Ее глаза наполняет сначала гнев, а затем вина, и она опускает голову. Я проверяю ее границы еще раз, проскальзывая рукой обратно в трусики девушки. Ее лицо подымается, зубы прикусывают нижнюю губу, а в глазах бушует противоречие. Ее рука ложится поверх моей и подталкивает меня дальше, пока мои пальцы не касаются ее входа. Она очень мокрая и готовая, чтобы я сделал все, что пожелаю, но я не делаю этого. Я усмехаюсь и достаю руку, а затем провожу влажными от ее соков пальцами по ее же губам. Она морщит носик. Я отступаю, ее руки тянутся ко мне, вызывая мой смех, мрачную насмешку над тем, насколько она жалкая. Я возвращаюсь в дом, по пути минуя Эбби и делая вид, что не узнаю ее. Я повел себя, как полный засранец, но не чувствую за это вины. Я не чувствую ничего к этим девушкам, и это нормально, но она, Зеленоглазка, все еще меня волнует.

Глава 9.

Терпение

РАЙАН

Я поднимаюсь по лестнице и занимаю место в классе литературного творчества, ожидая, когда появится Шон. Он – гей, с которым меня свели в пару, когда Мелоди не пришла на занятие. Она ушла в самоволку на две недели и не ответила ни на одно мое смс. Интересно, может ее отчислили.

– Привет, мужик, – говорит Шон, садясь рядом на место Мелоди. Я наклоняю голову в знак приветствия. – Не хочешь сходить со мной в бар сегодня вечером?

Я окидываю его взглядом. Его светлые волнистые волосы аккуратно уложены над линией лба, а бледно-зеленые глаза невинно смотрят на меня. Я знаю, что он гей, хотя парень старается этого не демонстрировать. Я поймал его за тем, что Шон глазел на меня, когда пригласил парня к себе, чтобы поработать над проектом.

– А в этом баре будут жаждущие ласки женщины? – спрашиваю я, и он слегка вздрагивает.

– А разве бывает иначе? Мы же в колледже, – отвечает он, но в его голосе поубавляется энтузиазма.

Распахивается дверь, и в аудиторию заходит Мелоди. Ее каштановые волосы закрывают лицо девушки от взглядов окружающих, но это точно она. Она направляется прямо к помощнику преподавателя, которого назначили вести этот курс. Он нежно улыбается ей, пока что-то тихо отвечает, и обнимает одной рукой за плечи, будто бы желая утешить. Она кивает и разворачивается в сторону ступеней. Убирая волосы за ухо, Мелоди бросает на меня взгляд. В ней что-то изменилось. Сбросила несколько килограмм, а в глазах появилась... печаль. Она поднимается по лестнице, а ее джинсовая юбка открывает мне отличный вид на загорелые ноги девушки. Дойдя до моего места, она смотрит на Шона, который без колебаний передвигается, оставляя место рядом со мной пустым для Мелоди.

– Спасибо, – благодарит она и садится на освободившийся стул. – Прости, я профукала наше соглашение.

– Я тебе писал.

– Я потеряла дома телефон, так что не получала ни сообщений, ни звонков. – Я ищу в ее глазах истину и нахожу. Истину и скорбь. – У меня и правда выдались дерьмовые две недели, Райан. Сейчас мне бы не помешал друг, так что не мог бы ты принять тот факт, что я не специально тебя игнорировала, и позволить мне это компенсировать?

Я выгибаю бровь.

– Как ты собираешься это компенсировать?

Я наполовину улыбаюсь, и она расслабляется.

– Вытяни голову со сточной канавы. Я куплю тебе обед и выпить, если согласишься куда-то со мной сходить и напиться сегодня вечером.

– На будущее, попытайся отвечать на мои сообщения. – Я прищуриваю глаза, наблюдая с секунду за ее шокированным выражением лица, а затем расслабляю черты своего. – Весь мой разум как сточная канава, и ты в курсе. Мы с Шоном как раз говорили о том, чтобы пойти сегодня в клуб.

Она поворачивается к Шону.

– Ты не возражаешь, если упаду вам на хвост?

Он разглядывает ее с несколько минут, а после переводит взгляд на меня.

– Конечно, нет. Чем больше компания, тем веселее.

Она поворачивается и кивает мне.

– Спасибо.

Мне так сильно хочется спросить, где она была две недели, но я сдерживаюсь. Нам всем нравится держать секреты, и у всех нас есть темные уголки разума, которые не нужно никому видеть. Я замечаю, что ее глаза потемнели, возможно, она даже мрачнее меня. Ее мучают проблемы и призраки, мне хочется покопаться в этой тьме и поплавать в ее боли, но я подожду.

Оставшаяся часть занятия проходит быстро, Мелоди ни разу не касается ручкой бумаги.

– Куда пойдем на обед? – спрашиваю, когда выходим из аудитории.

– Мелоди! – зовет ее по имени Клайв, и она поворачивается. – Что с тобой случилось вчера вечером? Я вернулся за тобой.

Она пожимает плечами.

– Пошла домой. Устала.

Он прищуривает глаза, глядя на меня, чем вызывает мою усмешку, ту, что насмехается над ним. Беря девушку за запястье, он нежно тянет ее в сторону, но она вырывает руку.

– Послушай, Клайв. Я думала, что прояснила этот вопрос вчера, когда твои руки опустились на мою задницу, и я сказала, что не заинтересована.

Он сердито смотрит на нее.

– Тогда почему ты пошла со мной на вечеринку?

– Потому что это была вечеринка, и мне хотелось повеселиться. Только то, что я пошла на вечеринку с вами двумя, – она указывает на Клайва и его фетишиста-друга, – не значит, будто это было приглашением меня облапать.

Она разворачивается и оставляет его сгорать в собственной злости. Я следую за Мелоди и забрасываю руку ей на плечо, просто чтобы еще сильнее его позлить. В этот момент она замечает, торчащий из под моей рубашки, загипсованный большой палец.

– Дерьмо. Что случилось?

Я усмехаюсь и указываю нам за спину.

– Он случился. Помог мне споткнуться на лестнице.

Она поворачивается, чтобы взглянуть на удаляющуюся фигуру Клайва.

– Вот же сукин сын! – Шон спускается рядом со мной по ступеням и хихикает.

– Итак, просто чтобы прояснить, то, что ты пошла с нами, не значит, будто нам разрешено лапать твой зад? – спрашиваю с серьезным лицом и зарабатываю удар в грудь и хихиканье. Такой красивый звук, но в ее глазах бушует шторм, от чего смех девушки быстро тает и резко прекращается. Вероятно, она единственная женщина, с которой я нахожусь рядом больше пяти минут, и все еще не заскучал. Мне не нравится общество женщин... да и мужчин. Сложно найти кого-то равного моему интеллектуальному уровню. Люди злят меня, но, бывает, попадаются те, кто интригует.

Она смотрит на меня, потом на Шона, а после поднимает плечо.

– Зависит от того, сколько выпивки ты мнекупишь.

Мы вместе смеемся, но только я делаю это напоказ.

– Разве ты не согласилась купить мне выпить?

Она улыбается.

– А это значит, что могу лапать твой зад?

Шон толкает входную дверь и подмигивает ей.

– Эй, я жадный. Если ты с нами, никакого лапанья. О, и слышал, прошлой ночью Клайва арестовали за вождение в пьяном виде.

Я смотрю на Шона.

– И как он так быстро вышел?

Он пожимает плечами.

– Его отец – адвокат, хороший.

Ну, конечно.

– Закусочная Фрэнки? – спрашивает Шон, когда выходим на улицу. Я смотрю на Мелоди, и она кивает.

– Конечно, – соглашаюсь я. Мне без разницы, где есть. Я ем, чтобы насытить свое тело, а не ради удовольствия от вкуса.

Мы занимаем кабинку и заказываем бургеры, картошку фри и молочные коктейли.

– Так как прошла твоя поездка? Ты же ездила домой? – спрашиваю я.

Глаза Мелоди блестят, будто натертое стекло, цвет сходит с ее лица, и она начинает нервничать, заламывая руки. Звенит колокольчик у двери, и ее взгляд бросается в ее сторону, а дыхание ускоряется. Паническая атака. Я поворачиваюсь и вижу, как в кафе заходят пара офицеров полиции. Мне они известны как Райс и Миллс, они друзья Блейка. Я киваю им. Парни подходят к нашему столику и смотрят на Мелоди. Ее глаза обращаются к ним, когда полицейские оказываются ближе, а голова слегка трясется. Я протягиваю к ней руку, как раз когда мне на плечо ложится ладонь.

– Привет, Рай. Как учеба? – спрашивает Райс. Мелоди ерзает на месте, и ее дыхание начинает возвращаться к норме.

– Как обычно.

Он смотрит на мою руку поверх руки Мелоди и усмехается.

– Мы устраиваем барбекю в субботу. Твой брат придет. Тебе тоже стоит. Приводи свою девушку.

– Простите, мне нужно в уборную, – бормочет Шон.

Я отодвигаюсь, позволяя ему выбраться из кабинки, и наблюдаю, как парень идет к уборной, проводя руками по волосам. Мелоди следует за моим взглядом и улыбается.

– Посмотрим, – отвечаю я.

К нам подходит официантка с заказанными напитками.

– Ну, рад был увидеться. Держись подальше от неприятностей. – Райс смеется, похлопывая меня по плечу, и они уходят.

– Ты в порядке? – спрашиваю у Мелоди.

Она нервно улыбается.

– Откуда ты знаешь офицеров полиции?

– Мой брат один из них.

Она кивает, но мысленно куда-то ускользает. Мне хочется спросить, куда. Хочется быть там и видеть то, что видит и думает она. Хочется узнать, но я не спрашиваю. Я живу в своей голове очень часто и ненавижу, когда люди стучат в дверь, которую не желаю открывать перед кем-либо.

– Эй, пропустишь? – спрашивает Шон, возвращаясь к столику.

Ха! Подходящее время. Я отодвигаюсь и пропускаю его.

Глава 10.

Напиться до потери пульса

МЕЛОДИ

Когда Райан спросил, ездила ли я домой, образы родителей вспыхнули перед глазами. Затем в закусочную вошли офицеры полиции, мой разум соединил эти две картинки, и я подумала, что вот-вот умру. Когда они подошли ближе, меня окружила темнота. Рука Райана будто бы вернула меня обратно на землю. Я была благодарна за то, что он не стал вмешиваться в мой психоз.

Все напоминает мне о них, то, что, просыпаясь, я не получаю ежедневных вдохновляющих смс от отца. Иногда такое простое действие, как достать одежду из шкафа, напоминает о шопинге с мамой, в ходе которого мы и купили эту вещь. Приготовление завтрака напоминает, что никогда не попробую снова мамино домашнее печенье. Машина напоминает о папе. Запах теплого воздуха, когда светит солнышко, прогревая землю, напоминает мне о летних каникулах. Я не могу скрыться от видений прошлого, а так нуждаюсь в этом, потому что каждое хорошее воспоминание о них приходит вместе с образом их уродливой смерти, их боли, их страха. Моей боли, моего страха. Не могу поверить, что их убийца меня трогал. Руки, укравшие жизни единственных двух любимых мною людей, держали и мою жизнь в своей ладони и не отняли ее. Вот только это не совсем так, вот он, мой персональный ад.

Я вытираю одинокую слезу, что лижет мне щеку. Мне нужно заглушить боль. Телефон вибрирует, предупреждая о пропущенных звонках и сообщениях от Маркуса. Не могу поверить, что он внес в него свой номер перед тем, как вернуть мне мобильный.

«Ты нужна мне здесь».

«Ведешь себя, как тряпка».

«Мне нужны коды от сейфа».

«Адвокаты не разговаривают со мной. Говорят, адвокат отца в отпуске».

Он вызывает у меня желание орать и рвать его плоть, пока не почувствует хоть какую-то боль. Как он может быть таким холодным и эгоистичным?

Я бросаю телефон на рабочий стол. Комната в общежитии не дает мне возможности успокоиться. Папа заплатил, чтобы у меня была своя собственная комната, и я могла побыть в одиночестве, но, Боже, я и правда одинока. Пустое пространство, будто моя, час от часу, более пустая жизнь. Я не завела здесь друзей, если не считать Райана; мои друзья дома покинули свои гнездышки и живут своей жизнью. Я даже ничего не слышала от Зейна. Дом. Думаю, это больше не мой дом, а место преступления. Могила, отпечатавшийся во всех воспоминаниях о доме, кошмар.

Парень с вечеринки, тот, что повалил меня на задницу как-то, – единственное за что хватаюсь. Когда мои мысли идут вихрем, я думаю о нем и том, насколько была шокирована от уровня его грубости. Я запомнила каждую деталь, так что могу сосредоточиться лишь на нашем столкновении в тот день. Его землянистом запахе, баритоне голоса, позе его тела; на том, как узнала его на вечеринке, а после он оказался даже еще большим засранцем, чем посчитала сперва. Я не могу поверить, что потеряла всякое стеснение и поцеловала его. Он так прекрасен вблизи, вот только в его глазах что-то скрывается. Тьфу! Почему он такой противоречивый?

Я хватаю принадлежности для душа. И позволяю слезам пролиться, надеясь, что они заберут пустоту вместе с собой. Чувствую себя такой потерянной, что желаю раствориться в воде и позволить ей унести меня через стоки реки к морю. Одиночество – это не чувство, это проявление, что со всей силы давит на мое сердце, тяготит, душит меня, поглощая все мысли.

Ты совсем одна, у тебя никого нет. Ты не одна.

Оно покрывает мою кожу, окутывая в холодный, влажный туман и унося всякое тепло. Почему кто-то это сделал? Почему они? Почему я? Почему? Мне нужно отключить разум.

Вытираюсь полотенцем и надеваю узкие джинсы, черную майку и байкерские сапоги. Я сушу и выпрямляю волосы, решая не краситься. Мои ноги несут меня в затянутый дымом бар, разум действует на автопилоте, приказывая прекратить думать и просто существовать.

К тому времени, как Райан и Шон присоединяются ко мне, я пью четвертый шот. Машу им через весь бар и даю бармену сигнал снова наполнить мою рюмку.

– Привет, ты начала без нас? – спрашивает Шон.

Я усмехаюсь, тепло алкоголя уносит озноб от присутствия настырного призрака потери.

– Ага, так что вам лучше поспешить. – Я хлопаю по бару и выпиваю еще один шот. Бармен выгибает бровь и наклоняет голову к Райану.

– Ага, налей ей еще, – говорит ему Райан.

Я сердито смотрю на бармена; а он милый, со спутанными светлыми волосами, накачанными руками и голубыми глазами.

– Мне не нужно разрешение, – предупреждаю его, сердито глядя и передавая свою кредитку. – Поприветствуй их.

Он улыбается и берет у меня карточку, сжимая своей рукой мою и тем самым привлекая к себе мое внимание.

– Я просто переживал за тебя, дорогая. Ты уже нормально приняла и, если продолжишь в том же духе, скоро начнешь отключаться.

Я одергиваю руку.

– Таков план.

Влажный воздух обволакивает меня, густой, с нотками пота, сексуального напряжения и алкоголя. Ритм барабанов в музыке, что играет DJ, обнимающие меня за бедра руки Шона и Райана; один из них танцует передо мной, второй – сзади. Все это уносит прочь остальные мысли. Я плыву в облаке опьянения.

– Давайте вернемся ко мне домой, – кричит Райан мне на ухо.

Он хватает меня за руку и мои ноги следуют, когда парень выводит нас из клуба. Свежий воздух ударяет в лицо и наполняет легкие. Голова идет кругом, зрение затуманено, ноги кажутся сделанными из желе. В груди зарождается хихиканье, а затем оно превращается в сотрясающие тело всхлипы.

– Эй, шшш. Что случилось? – Знаю, это Райан шепчет мне на ухо, и я позволяю его близости утешить себя. Мои веки закрыты.

Маленькие человечки в моей голове пытаются выбраться на свободу, вызывая у меня стон и вынуждая начать двигаться. Во рту так пересохло, что губы с трудом открываются. Прошлая ночь всплывает в памяти, за ней идет причина, по которой хотела напиться.

Мамы и папы нет. Убиты.

Я чувствую себя разбитой, отделенной от настоящей Мелоди. Теперь я просто плыву в потоках ветра, будто пепел в горящем пламени. Рука, что обернулась вокруг моего горла в том доме, все еще здесь крепко сжимает, лишает меня души.

Я откидываю одеяло и осматриваю незнакомую комнату. Здесь все аккуратно, возможно даже слишком. Мой взгляд следует по обстановке к проникающему сквозь жалюзи солнечному свету. Вытягиваю ноги из под одеяла и опускаю на пол, морщась от контакта ступней с холодным деревом пола. На цыпочках крадусь в коридор и с облегчением вздыхаю, обнаружив приоткрытые двери ванной в паре метров от этой комнаты. Встретившись лицом к лицу с зеркалом, я вхожу в ванную, от чего по венам бежит озноб. Руки дрожат; все очень похоже на тот раз, когда стояла перед зеркалом той ночью.

– Все в порядке, Мел. Ты в порядке, – заверяю себя и снова поднимаю взор на зеркало. Я не узнаю искаженное изображение, что смотрит на меня в ответ. Мои темные волосы лишены обычного блеска, а глаза не сосредоточены. Боже, я выпила слишком много. Я опускаю взгляд на свои трусики и майку, и с губ срывается стон.

У меня за спиной мелькает тень, и я замираю. Она превращается в фигуру парня. От страха перехватывает дыхание, и мое сердце замедляется, а затем начинает биться быстрее, но довольно хаотично. Рука на моем плече мощной волной выбивает из меня остаток воздействия алкоголя. Жало в горле наполняет глаза слезами. От позывов рвоты боль пронзает ребра.

– Блин, какого хрена он приводит домой женщин? – хрипит мужской голос у меня за спиной.

Я, совсем не элегантно, сплевываю в раковину и поворачиваю кран, чтобы смыть желчь. Поднимаю взгляд и смотрю в зеркало. Да вы шутите. Его глаза цвета металла пистолета с темно-зелеными вкраплениями. Темные волосы убраны с лица. Его белая рубашка не заправлена в слаксы, несколько пуговиц расстёгнуты. Мой взгляд опускается к обнаженным сильным мускулам его груди. Снова вынуждаю глаза подняться к его лицу и наблюдаю, как он глазеет на меня в ответ.

Глава 11.

Дежа вю

БЛЕЙК

Ну уж нет! Я смотрю в не дающие мне уснуть по ночам зеленые глаза. Она стоит в МОЕЙ ванной в нижнем белье. Бля, в нижнем белье. Взгляд сам собой скользит по ее телу, подтянутому и загорелому. Она кажется такой гладкой, что хочется протянуть руку и коснуться ее кожи. Округлая грудь заполняет надетую на девушке майку, и то, что я ее оценивающе разглядываю, явно влияет на девушку, так как ее соски превращаются в маленькие твердые камешки. Рот наполняет слюна. Она переминается с ноги на ногу, привлекая мой взгляд к идеальной букве V между ее бедер, а от вида черных кружевных шортиков мои бедра дергаются вперед. Черт, ее кожа гладкая даже под трусиками, мне видны складочки ее кожи под тканью кружева. Мой член наливается и твердеет. Какого фига она тут делает?

– О, привет. Она со мной, – говорит Райан, появляясь у меня за спиной и поглаживая по плечу. Он протискивается вперед и хватает девушку за руку, утягивая мимо меня. И волна незнакомой доселе реакции, накрывает с головой. Это движимое эмоциями желание, которого до этого не переживал. Я хватаю ее за запястье и останавливаю ребят. Ее зеленые глаза впиваются в мои, а губы приоткрываются. Вашу ж мать! Она пришла сюда и осталась на ночь с Раем. Сексуальные предпочтения Рая не подходят такой молодой, зеленоглазой девушке, как она. Трахалась ли она с ним? И почему у меня выворачивает все нутро?

– Что ты делаешь, Блейк? Отпусти ее.

Я прочищаю голову от спутанных мыслей. Отпускаю ее запястье, то, что с татуировкой в виде слова ЖИВИ и цветка, и поднимаю глаза, встречаясь с братом взглядом. Он изучает мое выражение лица, пытаясь найти те ответы, которые не хочу ему давать.

– Я говорил тебе не приводить сюда своих шлюх, Рай.

Девушка ахает, чем привлекает к себе мой взгляд.

– Иди в задницу, – выдыхает она и выскакивает из ванной.

Рай толкает меня в грудь. Я опускаю взгляд к месту, куда только что коснулась его рука, затем смотрю на него, выгибая бровь. До этого его ничто не волновало настолько, чтобы хоть как-то реагировать.

– Не надо. Она не такая как они, она – другая, и я не хочу, чтобы ты ее пугал. Если бы хотел, то мог это сделать без твоей помощи.

Он разворачивается и уходит, ни проронив больше ни слова.

Я люблю своего брата, он бывает безответственным, когда речь идет о том, чтобы притащить всякий клубный мусор домой, но я никогда не хотел причинить ему боль до сегодня, до нее. Мысль о том, что он будет там с ней... она другая.

На х*й всю мою жизнь! Эта девушка устроила беспредел у меня в голове. Я дал слабину в том доме и не убил ее. Наблюдал за тем, как она сломалась, и теперь она преследует меня, когда пытаюсь уснуть. Она занимает мои мысли, когда просыпаюсь, и вот сейчас находится в моем доме, в постели моего брата. Кто она, и почему превратила мой разум в бедлам?

Я заканчиваю собираться и спускаюсь на первый этаж. Должно быть я упустил, как они вышли из комнаты, так как ребята уже на кухне и пьют кофе. Они оба одеты. Ее взгляд пронизывает меня, когда подхожу к кофейнику и наполняю чашку. Я собираюсь сделать глоток, когда по лестнице сбегает какой-то блондин в паре боксеров. Что за хрень? Увидев меня, он краснеет, как какая-то телочка.

– Привет. – Парень кивает мне, а затем смотрит на Мелоди, пока та пытается подавить усмешку.

– Я пропустил вечеринку? – спрашиваю, выгибая бровь, пока Рай ухмыляется.

– Ты не смог бы справиться с моими вечеринками, брат.

Глаза Мелоди округляются.

– Рай, спасибо, что позаботился обо мне, и тебе тоже, Шон, но я больше никогда не стану напиваться. – Она ставит чашку в раковину, при этом задевая мою руку своей. Даже легкое прикосновение посылает импульс жизни в мой член. – Мне нужно возвращаться в общежитие. – Она машет рукой, не оборачиваясь, пока выходит из моего дома. Такое реально небрежное прощание.

– Она не вписывается в твой типаж, – говорю я, а потом осматриваю практически голого блондина, который замер на месте, будто статуя. – Иди, оденься, вечеринка окончена.

Взгляд Райана следует за удаляющимся парнем, пока он отвечает мне, не выражая ни единой эмоции своим тоном.

– Они просто знакомые из колледжа. Парень, у которого по твоей вине только что случился инсульт, – это Шон, а девушка, которую ты оскорбил в ванной, – Мелоди. И хотя я очарован ею, но мы не трахаемся.

И почему от этих слов мое тело расслабляется? Ладно, не буду фокусироваться на этом. Я ухожу до того, как он сможет хоть что-то прочитать в едва заметной улыбке на моем лице. Как я и думал, такая девушка, как Мелоди, не оказалась бы в постели с извращенным ублюдком, даже если и пыталась запрыгнуть в мою. Без единого слова я направляюсь на работу.

Глава 12.

Границы

РАЙАН

Я чувствую себя слегка уставшим, пока сижу, потягивая кофе. На самом деле мне не нравится употреблять алкоголь, но так как Мелоди практически заливала шоты мне в рот, было сложно избежать опьянения. Мой разум воспроизводит все случившееся.

То, как донес Мелоди до такси; она казалась взволнованной, даже в состоянии алкогольной дремы. Скорее всего, таким образом, девушка пыталась справиться с какими-то проблемами. Вихрь эмоций в ее глазах говорил мне о том, что она сражается с чем-то. Хотелось спросить об этом, заставить открыться передо мной, но даже по пьяни она не проронила ни слова о своей поездке домой. Причина столь долгого отсутствия и печали в ее глазах оставалась тайной.

Шон забрался рядом со мной на сидение такси и уставился на спящую в моих объятиях Мелоди. Я дал таксисту свой адрес и десять минут мы ехали в полнейшей тишине. Когда добрались до моего дома, Шон стал колебаться, очевидно, сомневаясь, будут ли ему рады. Мне же было любопытно, разрешил ли он мне забрать девушку без сознания в свой дом, не сказав при этом ни слова. Он знал меня всего две недели.

Водитель нарушил этот молчаливый конфликт между мной и Шоном.

– Все в порядке? Вы ее знаете?

Я улыбнулся.

– Она – наша близкая подружка, хреново рассталась с парнем. Шон, малыш, не откроешь нам дверь?

Водитель такси сморщил нос, глядя на нас с Шоном, после чего кивнул. Парень ошеломленно пялился на меня.

Я ударил его ногой по голени.

– Дверь.

Шон открыл свою дверцу и оббежал машину, чтобы открыть мою. Я выбрался из такси, что оказалось отнюдь нелегко с другим человеком на руках.

– Заплати водителю.

Шон достал свой бумажник, дал водителю двадцатку и постучал по крыше авто. Водитель двинулся с места так резко, что из-под колес полетел гравий.

– Ключи у меня в переднем кармане.

Глаза Шона округлились, а затем он проскользнул рукой ко мне в карман. Бледная кожа его лица залилась румянцем. Парень даже не мог на меня взглянуть, от чего пришлось изо всех сил сдерживать смех. Он был таким очевидным, и даже не догадывался об этом. Как жалко. Открыв дверь, парень последовал за мной в дом. Я направился прямиком на второй этаж и уложил Мелоди в свою кровать.

– Сними с нее штаны и обувь. Мне нужно в туалет. – Шон слегка растерялся, глядя то на меня, то на Мелоди. – Шон.

– Почему ты сказал таксисту, что она наша близкая подруга?

Я прищурил глаза.

– Он задавал вопросы, так как два студента приехали домой с цыпочкой в отключке, что кажется подозрительным, нет? По крайней мере, он подумал, что мы заинтересованы в сексе друг с другом больше, чем в ней, так что заткнулся.

И снова на его щеках появился этот малиновый оттенок. Я подошел к парню ближе, наклоняясь так, чтобы наши лица были в сантиметрах друг от друга. Прикусил губу и наблюдал за реакцией его глаз на мои действия.

– Ему не нужно знать, как сильно мы любим киски, и как жаждем почувствовать вкус Мелоди на своих языках.

Шон вздрогнул и отошел от меня.

– Она в отключке, Рай.

Ага, именно поэтому он не хочет попробовать ее на вкус. Боже, это же был идеальный момент, чтобы признаться, что играешь за другую команду.

Я отвернулся от него и бросил через плечо:

– Мне нравятся женщины, которые в курсе происходящего с ними, Шон. Боже, кто я, по-твоему?

Я усмехнулся, зная, что от волнения он заламывает руки.

Сходив в туалет, я принял душ, оставив дверь открытой, чтобы Шон мог видеть меня в отражении зеркала, пока стоял посреди коридора, борясь с желанием погладить свой твердый член. Выключив кран, я вышел из душевой, представ перед ним во плоти. Его дыхание стало прерывистым, веки наполовину закрылись. Я дал парню целую минуту, чтобы разглядеть меня. Что сказать, у меня отличное телосложение. Костяк немного меньше, чем у Блейка; у него широкие плечи и накачанные мышцы, я же подтянутый и стройный. Но у меня есть шесть кубиков, ради которых ежедневно качаю пресс по две сотни раз.

– Шон, какого хрена ты делаешь?

Его взгляд метнулся к моему лицу, глаза округлились, когда парень осознал, что пялился на мои причандалы, а бугор на его джинсах выдавал то, что он так пытался скрыть.

Развернувшись, парень натолкнулся на стену, а затем бросился в мою спальню, бормоча «мне нужно было в туалет».

Вразвалочку, я побрел в свою комнату следом за ним, все еще полностью голый, взял полотенце из шкафа, так как любил пользоваться личными полотенцами. Вытерся и натянул пару боксеров. Я заметил, что Шон сделал, как было велено, от чего Мелоди стало более удобно спать.

Запрыгнув в кровать рядом с ней, и ощущая исходящий от ее кожи аромат яблок, я вздохнул. Сладкая, сладкая Мелоди. Как просто было бы тебя взять.

– Шон, можешь использовать ванную, а затем устраивайся на диване, мужик. Мне нужно поспать.

Он кивнул.

Я притворился спящим, когда парень вернулся, но по факту пролежал почти всю ночь без сна.

Я проснулся с рассветом, когда лучи солнца заслепили мне глаза. Бл*дь, забыл закрыть жалюзи. Я заметил, что Мелоди не было в постели. А Шон все еще спал на диване. Затем услышал голоса, так что последовал на звук и обнаружил болтающих в ванной Блейка и Мелоди. Она была не в лучшей форме, но все еще казалась привлекательной.

После того, как Блейк показал себя во всей красе, я предположил, что они ранее уже встречались, вопрос лишь где? И почему, когда он подумал, что я к ней не прикасался, брат улыбнулся?

Я опускаю взгляд на часы, зная, что если выпью еще одну чашку кофе, то опоздаю на занятия, во время которых планирую посадить маленькое зернышко для Джейкоба и Клайва, над которым работал всю прошлую ночь. Включая кофейник для новой порции напитка, я сижу и позволяю разуму развивать безумные теории.

Глава 13.

Друзья

МЕЛОДИ

Когда ухожу от Райана, то осознаю, что у меня нет машины. Испускаю стон и шагаю пешком домой.

Пешая прогулка освежает. Безответственное поведение прошлой ночи оставило свой след на моем организме, и требуется подышать свежим воздухом, чтобы избавиться от глухого стука в голове. Я так благодарна Райану и Шону, что оказались порядочными ребятами, хотя Райан откровенно хреново готовит кофе. От глотка приготовленной ним бурды у меня на языке остался слой смолы, который ни капли не унимает тошноту в желудке.

Мысли неволей возвращаются к Блейку. Ха! У высокомерной задницы есть имя, и он брат Рая, а это значит, что парень – офицер полиции. Как кто-то, кому платят за защиту и служение народу, может оказаться таким засранцем, который даже руки не подаст, сбив кого-то с ног? А то, как он отшил меня, когда я его поцеловала, а потом столь пристально рассматривал мое тело в ванной. В воздухе вспыхнули бы искры, стоило нашим телам соприкоснуться.

Райан спросил, знакомы ли мы, когда притянул меня в свою спальню, и я не стала лгать. Я его не знаю. Даже его имя мне было неизвестно до того, как Райан просветил меня на этот счет. Блейк. Оно ему подходит; сильное, уверенное имя соответствует исходящей от парня ауре превосходства.

Гудок проезжающей машины пугает меня так, что почти сваливаюсь в канаву, которую избегала всю дорогу домой. Стекло окна опускается, и оттуда появляется ярко-рыжая голова.

– Привет, – доносится до меня жизнерадостный голос девушки, которая, завидев меня, улыбается и щебечет. Мы вместе ходим на занятия по журналистике, и она, кажется, хочет со мной подружиться, но я так и не познакомилась с ней.

Я наклоняю голову и заглядываю в машину; за рулем сидит ее сестра. У них одинаковые рыжие волосы и почти черные глаза, от чего их взгляды кажутся пронизывающими, почти сверхъестественными.

– Вишенка и Рыжая. – Она усмехается, указывая пальцем на себя и сестру. Я выгибаю бровь. – Очевидно, это прозвища. – Она хихикает.

– Тьфу ты, за нами машина, Вишенка, – визжит Рыжая. Вишенка закатывает глаза и протягивает руку из машины, давая знак автомобилю за ними объехать. Водитель второй машины сигналит, проезжая мимо.

– Подвезти тебя?

Киваю, и они полностью останавливаются, чтобы я могла забраться в авто. Едва ли успеваю закрыть за собой дверцу, как Рыжая жмет по газам и мчится вперед.

– Спасибо.

В ответ получаю две улыбки в зеркале заднего вида. У Вишенки на щеках появляются ямочки, ее черты лица говорят, что она младше сестры.

– Итак, мы видим тебя в кампусе и ходим на один предмет. А еще видели тебя вчера вечером с Райаном и Шоном.

Это не вопрос, а наблюдения. Они, должно быть, были в том же клубе вчера, что не удивительно, так как он популярен среди студентов.

– Ага, – вот и все, что отвечаю. Они обмениваются взглядом.

Рыжая постукивает пальцами по рулю.

– Так ты идешь от Райана?

– Ага, осталась у него.

Обе пары глаз цвета оникса округляются, и Вишенка поворачивается на сидении ко мне лицом.

– О, мой Бог! Какой он? Рыжая набила свой ящик для нижнего белья костюмами шлюшки, когда впервые положила глаз на Райана, надеясь устроить ему кинк-фест, и поделиться своими лобковыми волосами.

У меня отвисает челюсть и с уст слетает хихиканье.

– Поделиться лобковыми волосами?

Рыжая сердито смотрит на сестру.

– Ага, знаешь, когда лобковые волосы застревают в его зубах во время... – Вишенка подмигивает, указывая на колени сестры, в ответ та сильно ударяет ее по руке.

– Вот бываешь же ты лобковой мочалкой, Вишенка. Я стабильно делаю депиляцию зоны бикини!

– Лобковой мочалкой? – Я хватаюсь за живот от смеха.

– Ей нравятся дикие джунгли между ног! – усмехается Рыжая. – Итак... – продолжает она, ожидая, что пролью свет на сексуальные похождения Райана.

– Жаль вас разочаровывать, но он повел себя как истинный джентльмен, плюс, с нами был еще Шон. Так что мы просто завалились спать.

На их лицах появляются унылые выражения, и Вишенка поворачивается лицом к лобовому стеклу.

– Хммм, Шон, было бы прикольно оказаться зажатой между ними во время секса.

Глаза ее сестры прищуриваются до того, как все мы начинаем хохотать.

Останавливаясь перед общежитием, я опасаюсь выйти из машины. Те пятнадцать минут, что находилась здесь, я даже не думала о родителях. Вина накрывает меня с головой. Как я могу смеяться, когда прямо сейчас их холодные тела лежат под бетонной плитой?

– Мелоди?

Я качаю головой, фокусируясь на сестрах.

– Простите, что?

Улыбка Вишенки по-настоящему красивая, она будто освещает все ее лицо.

– Мы с Рыжей сегодня собираемся за покупками. Не хочешь пойти с нами?

Я могла бы прикупить пару вещей, и было бы неплохо провести время вне общежития.

– Конечно, – возвращаю я ей улыбку.

– Чудно, можем пойти сразу после занятий. Встретимся во дворе кампуса.

Я протягиваю руку к ручке дверцы, благодаря девочек за то, что подвезли. Но как только выхожу из машины, замечаю мужчин в костюмах рядом с черным авто без номеров, мои внутренности сжимаются в ком. Взгляды мужчин устремляются ко мне и на миг задерживаются. Я направляюсь к общежитию, но останавливаюсь, когда фигуры в черном подходят ближе.

– Мисс Мастерс? Мелоди Мастерс? – спрашивает высокий мужчина с наполовину поседевшими волосами.

Его друг снимает свои очки, и его голубые глаза обращаются ко мне с выражением симпатии. Я киваю, подтверждая, что это я.

– Я – детектив Робертс, а это – детектив Донован. – Они оба показывают свои значки. – Нам нужно поговорить с вами, если можно?

Ведя их в свою комнату общежития, я игнорирую взгляды сверстников.

– Входите, – бормочу, указывая рукой на комнату. Они оба входят, закрывая за собой дверь. Мои руки дрожат, не могу остановить их, так что складываю на груди, обнимая себя.

– Нас ознакомили с вашей ситуацией, мисс Мастерс. – Мой взгляд направлен куда угодно, только не на них. – Соболезнуем вашей утрате.

Ха! Не соболезнуют они ни капли. Они даже не понимают ценность забранных у меня людей; слетающие с его губ слова – прописанный сценарий.

– Зачем вы пришли? – спрашиваю я.

Мужчина постарше откашливается, глядя на молодого детектива. Снимает с себя ответственность. Молодой делает шаг вперед, его голос нежен, будто парень разговаривает с ребенком.

– Мелоди, у нас есть основания полагать, что ты не в безопасности.

У меня перехватывает дыхание.

– Он отпустил меня.

Глаза Донована впиваются в мое лицо до того, как он протягивает руку и касается ею моего локтя, направляя меня задом наперед, пока не ударяюсь ногами о матрас моей кровати.

– Присядь.

Мое тело слушается, опускаясь на постель.

Он присаживается передо мной, оказываясь со мной на одном уровне глаз.

– Мелоди, учитывая то, как убили твоих родителей, мы не можем понять, почему преступник оставил тебя невредимой.

Я смеюсь.

– О, он оставил на мне свой след, детектив.

Он вздрагивает от моей наглой храбрости.

– Прости, я не это имел в виду. Мы полагаем, что, возможно, он не закончил с тобой.

Закрыв глаза, я пытаюсь осмыслить сказанное им.

– У вас есть какие-то зацепки на счет его личности?

Он встает.

– На данный момент расследование продолжается. Мне жаль, но у нас нет ничего, чтобы успокоить тебя, однако, преступники безрассудны, они всегда где-то портачат, и мы найдем его, когда он допустит ошибку. – У меня разрывается сердце. Встречаясь с Донованом взглядом, я вижу глядящую на меня решительность. – Нам бы хотелось, чтобы ты пришла в участок и ответила на несколько вопросов. Также мы на какое-то время собираемся поставить за тобой наблюдение.

Я вздрагиваю, ладони скользят вниз по рукам, озноб проникает до моих внутренностей.

– Что это значит?

Мужчина с проседью делает пару шагов вперед.

– Не волнуйтесь, мисс Мастерс. Мы просто поставим наблюдающего за вашим общежитием детектива, он будет следить, не ведет ли кто-нибудь себя подозрительно.

Мои глаза округляются.

– Это всего лишь протокол, Мелоди. Когда мы полагаем, что жертва подвергнется опасности в будущем, то хотим проявить осторожность и принять соответственные меры ради безопасности, – вставляет Донован, засовывая руку в карман и доставая визитку. – Если у тебя возникнут какие-то вопросы, или ты что-нибудь вспомнишь, не стесняйся позвонить мне, ладно? Мы можем отвезти тебя в участок, если у тебя есть время?

Взяв визитку из его руки, и вставая на ноги, я отрицательно качаю головой.

– Я приду завтра, если это терпит?

Он кладет руку на мое плечо.

– Ты не одна, Мелоди. Мы сделаем все возможное, чтобы это чудище предстало перед судом.

– Донован! – лает второй парень, указывая головой в сторону выхода. Рука молодого детектива отпускает мое плечо, и за ними закрывается дверь.

Я же опускаюсь на пол и позволяю слезам пролиться. Вопросы кипят у меня в голове, но никуда не ведут. Боже, кто этот парень, и почему он просто не убил меня?

Часы над кроватью говорят мне, что опаздываю на занятия. Но в любом случае, я не могу вынести их сейчас. Не знаю, почему все еще здесь плыву в повседневной рутине, будто все нормально, будто мои внутренности не подрывает снарядами. Мне нужно сфокусироваться на гневе, злости на дьявола, укравшего мою жизнь ублюдка. Должно быть, он – сам Сатана. Кто еще может быть столь жесток?

Глава 14.

Убийство

БЛЕЙК

– Мелочь? – насмехаюсь я.

– Да уймись ты, Брэкстон.

Проглатывая рычание в ответ на то, что он использовал мою фамилию, я выхожу из офиса шефа.

– Йоу, Блейк, – зовет меня Донован, подходя к моему столу. Я наклоняю голову в знак приветствия. – Мне нужен список охранников колледжа твоего брата и расписание их смен. Подумал, у тебя уже есть эта информация, так как ты постоянно его оберегаешь.

Мой взгляд оценивающе окидывает парня.

– А тебе зачем?

Он бросает папку мне на стол.

– Туда ходит жертва, чьих родителей нашли мертвыми, так что она в нашем списке всех, кто под присмотром. Есть причины полагать, что девушка может быть все еще в опасности.

Мое выражение лица остается расслабленным, когда поднимаю папку с делом и пролистываю детали.

– Почему вы так считаете?

Он присаживается задницей на край стола так, что тот скрипит.

– Способ убийства ее предков ужасен. Он наслаждался убийством. Профайлеры полагают, что парень психопат, и если это так, он бы не стал сомневаться и убил ее. Они думают, все случившееся могло быть организовано ради нее.

Я роняю папку и жду пока он продолжит.

– Мы считаем, он может наблюдать за ней и снова нанести удар. Ее брат тоже под наблюдением, но согласно допросу девушки, она с ним не близка и других близких родственников у нее нет. Были лишь родители, так что нам неизвестно когда, где и вообще нанесет ли он снова удар.

Я складываю руки на груди и откидываюсь на спинку кресла, поднимая на Донована взгляд.

– Думаете, он отделил ее от любимых людей? – Мне хочется рассмеяться. Все эти детективы и профайлеры пришли к вот такому выводу.

– Мы считаем, она стала его триггером для всех этих преступлений. Хотя, у нас нет подозреваемых, заинтересованных в подобном.

Я постукиваю по папке.

– А что на счет брата?

Он качает головой.

– Нет, у него есть алиби и нет мотива. – Нет мотива? Нет известного им мотива. – Мы просто ждем, когда юрист Мастерсов вернется с Багам, чтобы узнать у него об их финансовой ситуации, но из того, что нам известно, все чисто, и это связано с Мелоди.

Мои руки опускаются на колени, а бровь изгибается.

– Мелоди? – спрашиваю я, так как он использовал ее имя.

Он выпрямляется.

– Мисс Мастерс, – поправляет себя, переводя взгляд на папку. – Ей двадцать, и у нее нет семьи. Она напоминает мне Эмили.

Эмили – его жена. Она потеряла брата и родителей во время пожара у них дома и не смогла справиться с горем. Пыталась убить себя до знакомства с Донованом, он же дал ей смысл жить.

– Я с ней знаком, – говорю я, шокируя коллегу. Его голова поворачивается ко мне так быстро, что парень мог бы заработать растяжение.

– Что?

– Она дружит с Райаном. Вчера осталась у нас на ночь. Я проснулся и столкнулся с ней в ванной.

У него щелкает челюсть, а глаза прищуриваются.

– Так теперь он использует сломленных женщин?

Жар скользит по моему позвоночнику, тело напрягается.

– Следи, на хрен, что говоришь, когда дело идет о моем брате, Донован. Предупреждаю последний раз. – У Райана в участке есть репутация, так как переспал со всеми в старшей школе, включая большинство сестер ребят, с которыми я вырос. К сожалению, некоторые из них теперь работают со мной. – Они просто друзья и не были наедине.

– Как думаешь, он не мог бы ответить на несколько вопросов о ней?

Мне вовсе не по душе это дерьмо, именно поэтому я не беру заказы там, где живу. Происходящее – моя вина. Стоило более тщательно проверить цель, но я сосредоточился на брате и его прошлом, а не на том, чтобы нарыть информацию о наличии сводной сестры, которая учится в колледже вне дома. – Я поговорю с ним и выясню, есть ли что-то полезное.

Он похлопывает меня по плечу.

– Ладно, хорошо. Было бы круто, если бы ты мог присмотреть за ней.

Я наблюдаю за ней в любом случае. Не могу выбросить Мелоди из головы, так что лучше буду делать это в рамках закона, чем как гр*баный сталкер.

– Ага, конечно.

У меня на самом деле и выбора-то нет. Я новенький, самый младший детектив. Мне нужно отрабатывать свой ранг, а это значит выполнять паршивые задания, на исполнение которых мы обычно надеваем униформу офицеров. Должно быть, они волнуются о ней, раз используют столько ресурсов.

Мне нужно кофе. Я встаю и иду к кофейнику, останавливаясь, когда две женщины преграждают мне дорогу.

– Вы не могли бы ей помочь?

Я осматриваю застенчивую, отведшую в сторону взгляд, девушку. Ее волосы ниспадают на лицо, одежда висит на худом теле.

– С чем?

Терпение – добродетель, и у меня ее не много, когда дело касается других людей.

– Она видела нечто плохое, но боится об этом сообщать.

Мой взгляд возвращается к нервной девушке.

– Что вы видели?

Она качает головой, и ее подруга снова говорит за нее:

– Как я и говорила, она боится рассказывать. Вы же, ребята, можете ее защитить?

Отбрасывая желание закатить глаза и отмахнуться от нервной суки, я пытаюсь использовать мягкий подход; похоже, это работает у Донована и других детективов.

– Послушайте, я могу вам помочь, но вы должны дать мне хоть что-то, потому что прямо сейчас ведете себя странно.

Ее подруга выступает вперед, теперь находясь ко мне ближе, чем хотелось бы, ее пропитанное сигаретным запахом дыхание касается моей груди, а глаза округляются от волнения.

– Убийство. – Она приподымает брови, впечатленная тем фактом, что владеет информацией об убийстве. Любой нормальный человек был бы напуган или даже огорчен, но нет, эта барышня устраивает спектакль. Дерьмо, какая же мы ущербная раса.

Я опускаю руку ей на плечо и слегка надавливаю, чтобы она отступила. Сгибаю колени, чтобы оказаться на одном уровне глаз со свидетелем:

– Это так?

Она осматривает суету участка, затем кивает.

Направляя ее в комнату для допросов, чтобы обеспечить нам какое-то уединение, я надеюсь унять ее нервозность. Ее подруге велю остаться на месте и подождать. Она открывает рот, чтобы запротестовать, но я уже закрыл дверь у нее перед носом.

– Присаживайтесь... мисс?

– Джейд, зовите меня Джейд. – Она присаживается на стул. Мне нужно больше этого, но сейчас мы имеем, что имеем. Пусть будет Джейд, верно? Бог сыграл со мной в дурацкую игру, должно быть так.

– Ладно, Джейд. Знаю, прямо сейчас вы напуганы, но давайте глубоко вздохнем, и вы расскажите мне, почему пришли сюда.

Она складывает руки вместе перед собой на столе.

– Я вышла из черного хода клуба «Блу», – бормочет она. – Купить немного кокса.

Как неожиданно! Эта сука думает, мы не узнаем наркошу с первого взгляда.

– И?

– Я закончила... заплатив за него. – Она ерзает, имея в виду, что закончила сосать член дилера. – Затем пошла назад к дверям клуба, но уронила сумочку, когда была... – на коленях. На сей раз я не сдерживаюсь и закатываю глаза. – В общем, я вернулась за ней и увидела там парня. – Она давится, ее рука взлетает к губам.

Я вскакиваю, хватая мусорное ведро из угла комнаты и передавая его девушке. Несколько раз она блюет в ведро, сосуды в ее глазах наливаются.

– Он стоял над парнем, у которого я купила кокс, ударяя его по голове камнем или чем-то вроде того. Мне удалось убежать. Он меня не слышал, был слишком вовлечен в процесс.

– Когда это случилось?

– Пару дней назад. Думаю, в понедельник.

Она думает? Боже, зачем они накачивают тело этой херней, она же напрочь искажает восприятие реальности.

– Уверены, что видели именно это, Джейд? Там вероятно было темно и вы, несомненно, находились в нетрезвом состоянии. Вы же принимали какие-то наркотики до этого?

Ее осанка становится ровнее.

– Я знаю, что, на хрен, видела! ОН ЕГО УБИЛ. Его сперма все еще была у меня во рту, вот как быстро все случилось. Должно быть, тот парень наблюдал за нами. Он мог и меня убить!

Я оставляю ее в комнате, уверяя, что вернусь. Ее подруга подпрыгивает на месте, когда открываю дверь комнаты для допросов.

– Она ненадолго тут задержится, – говорю я.

Девушка сжимает губы вместе, жуя жвачку.

– Дерьмо, мне нужно заехать за ребенком. Скажите ей, что я должна была уйти.

Игнорируя ее, я направляюсь к столу лейтенанта Нэша.

– Надеюсь, ты принес мне кофе, – насмехается он, когда похожу.

– Я похож на официантку?

Он усмехается.

– Ни на одну, с которой я имел удовольствие встречаться, спасибо, бл*. Что случилось?

– У меня женщина утверждает, что видела убийство на задворках клуба «Блу». У тебя есть об этом какие-то отчеты?

Он стучит пальцами по клавиатуре.

– Я бы знал о подобном. Прошлой ночью там было сексуальное нападение, но никаких убийств.

Он поднимает профиль симпатичной брюнетки.

– Мэри Кейс сообщила, что кто-то принуждал ее в туалете и в результате изнасиловал.

Я сжимаю зубы. Сексуальное нападение – это триггер для меня. Вот такой я ходячий парадокс. Ненавижу подонков вот так насилующих людей, и все же могу убивать, насильно отбирая у других право на жизнь.

– Какие-нибудь зацепки?

Он качает головой.

– Говорит, подошли сзади. Что утверждает эта женщина?

– Что дилера забили до смерти в переулке.

У него приподымаются брови.

– Ну, возьми Росси и проверь это, но уверен, кто-то бы уже заявил о подобном. Там людно.

Вонь просроченного пива ударяет мне в лицо, когда открываю двери клуба «Блу». Из-за темно-синих стен и зеркального бара пустое пространство кажется еще более пещерным и холодным. Здесь все тихо, нет ни музыки, ни людей.

– Привет! – кричу я, сканируя пространство на предмет движения. Раздается щелчок, а затем из-за бара доносится звук скрипа двери, и перед нами появляется блондин с ящиком пива в руках. Он подпрыгивает, увидев нас, а его глаза прищуриваются.

– Кто вы, блин, такие?

Я показываю жетон, прищуривая глаза в ответ. Он закатывает свои, но его плечи напрягаются.

– Вы же уже опросили всех сотрудников. Эти девицы напиваются, становятся шлюшками, а затем сожалеют об этом и плачутся, будто их изнасиловали, – выплевывает он.

Я сокращаю расстояние между мной и баром и сильнее, чем стоит, ударяю руками о барную стойку.

– Мы здесь не поэтому. Кое-кто сообщил об убийстве.

Я позволяю ему осознать услышанное в течение нескольких секунд, наблюдая, как его тело еще сильнее напрягается.

– Здесь? – спрашивает парень.

– Это мы и хотим выяснить.

Его руки подымаются в жесте капитуляции.

– Ничего не знаю ни о каком убийстве.

– У вас есть черных ход в переулок за клубом?

Он кивает, указывая на дальнюю часть помещения.

– Он открыт, когда клуб работает для клиентов?

Парень пожимает плечами.

– Народ использует его, чтобы выйти покурить.

Я поднимаю подбородок в сторону двери, указывая Росси следовать, и направляюсь на выход.

– П*здец, как здесь воняет мочой и потом, – говорит Росси. Ненавижу работать в паре с этим идиотом, тогда как мой напарник, Зак, взял отгул.

– Ты в переулке за клубом. Просто подышав здешним воздухом, можно подцепить болячку. – Я замечаю камеру на стене здания. – Она работает?

– Ага, – отвечает бармен.

– Мне понадобятся записи с самой давней имеющейся у вас даты и до сегодня.

– Думаешь, эта женщина не врет? – спрашивает Росси, но слова приглушены, так как он прижимает руку ко рту.

Я пожимаю плечами, направляясь к мусорному баку, что расположен в нескольких шагах от пожарного выхода. Надеваю перчатки и поднимаю крышку, отмечая,как переполнен бак.

– Узнай, в какой день вывозят мусор.

Он осторожно отходит от меня. Переулок широкий, добрые двенадцать футов в ширину и пятьдесят в длину. Сюда выходит несколько запасных выходов соседнего здания. Если бы кто-то совершил здесь убийство, оно было бы спонтанным. Никто не стал бы планировать здесь подобное.

Поднимая крышку бака одной рукой, я чувствую, как мои ноздри заполняет запах смерти и разложение плоти. Я полностью откидываю крышку и поднимаю несколько мешков. На самом дне лежит покрытое кровью тело.

– Сегодня. Они вывозят мусор сегодня, – кричит Росси.

– Вызывай криминалистов, у нас есть тело. С виду кажется, он лежит тут несколько дней, так что ночь понедельника весьма подходит, а это значит, наши сорок восемь часов до того, как след простыл, уже истекли. Мне нужно, чтобы ты опросил свидетелей, установив верные временные рамки. Это можно сделать с помощью видеозаписей. Нам нужен мотив и подозреваемый.

Росси листает что-то на своем телефоне, чтобы просто позвонить, тогда, как снова появляется бармен.

– Мне нужен список персонала и их позиций. Хочу знать, кто выбрасывает мусор. Нам необходимо оградить это место преступления до того, как еще больше улик пойдут коту под хвост. Сегодня бар придется оставить закрытым.

Он соглашается, возвращаясь в здание.

– Я все еще чувствую этот запах. – Мой взгляд отрывается от экрана и обращается к Росси, у которого в руках баночка с кремом, и он вдыхает его, будто это выпечка.

– Прекрати вести себя, как ссыкло. Где ты взял крем для рук?

Его брови едва не касаются линии роста волос.

– Это моей девушки. У меня пересыхает кожа на руках от ежедневной бумажной работы, не суди строго.

Боже, если он думает, что я его сужу за это, то глубоко ошибается. Тот факт, что от парня нет толку, и он ненавидит запах и вид трупов, но стал детективом по убийствам, настолько тревожный, что мне хочется тыкать его носом в мертвое тело, пока не привыкнет.

– Почему мы должны делать все это ради какого-то наркодилера?

Мы проверяем записи камеры наблюдения уже в течение нескольких часов; я как раз дошел до просмотра ночи понедельника. Борясь с желанием треснуть его головой о стол, я отвечаю с нотками скепсиса в голосе:

– Потому что это убийство! А мы детективы по убийствам. Мы расследуем все убийства, Росси. Ты не можешь подбирать и выбирать дела, основываясь на личности жертвы. А еще его убили не за то, что был наркодилером. Это случайный выбор; на его месте мог быть любой, а это значит, он может быть первой жертвой из кучи предстоящих. – На последнем слове я стихаю, так как на экране появляется фигура. Он одет в черную толстовку, скрывающую его лицо, и черные спортивные штаны. Жертва пытается пописать на стену, после ухода свидетельницы. Его губы двигаются, когда дилер поворачивает голову в направлении нападающего, вынуждая того остановиться на месте. Жертва, по-видимому, не замечает тот факт, что нападавший хватает кирпич рядом с одним из соседних зданий. Он полностью ошарашен жестоким, внезапным нападением. Один удар по голове и жертва на коленях, еще один – и он теряет сознание, но нападавший продолжает жестоко убивать его удар за ударом: некоторые в лицо, другие – в верхнюю часть тела. Видео показывает, что задняя дверь открывается и быстро закрывается, привлекая внимание убийцы. Он спокойно встает, подходит к мусорному баку, открывает крышку и с легкостью берет жертву на руки, а затем бросает его в бак и, не спеша, уходит.

– Это было пиздец, как дико, – говорит Росси.

– Он делал это раньше.

Взгляд Росси обращается ко мне.

– Откуда ты это знаешь?

Я касаюсь экрана.

– Любой стоящий своего значка детектив увидит это.

Глава 15.

Слежка

БЛЕЙК

Мы ожидали, пока криминалисты дадут нам хоть какую-то зацепку, так как по видео оказалось невозможно опознать личность убийцы, но дело передали более опытным офицерам, что шло в разрез с моим мнением, хотя с другой стороны, мои мысли занимала Мелоди, плюс, именно мне поручили присматривать за ней. Так что, кто я такой, чтобы нарушать приказы?

Сегодня она выглядит уставшей, на лице нет косметики, длинные вьющиеся волосы цвета мокко собраны в один из излюбленных студентами пучков. Она явно сегодня плакала, так как глаза девушки припухшие. На ней надеты штаны для йоги, будто латекс, до чертиков обтягивающие ее фигуру, и узкая футболка, демонстрирующая роскошную грудь и слегка задирающаяся внизу, открывая ее загорелый живот. Все это дополняет пара поношенных кед. Она набирает что-то на телефоне, но ее зубы сжаты.

Незаметно, я следую за ней до спортзала. Показываю жетон ресепшионисту, чтобы узнать, на какие занятия ходит Мелоди. Самооборона, это вызывает у меня улыбку. Чертова улыбка появляется чаще, чем мне стоит ей позволять, но эта девушка взяла контроль в свои руки. Она приспособилась и на своей шкуре узнала, что жизнь в ее собственных руках. Когда твоя история написана на бумаге и эту бумагу комкают и бросают в шредер, ты можешь снова собрать кусочки воедино, хотя повреждения неизгладимы. Поэтому так же, как твоя история, ты должен просто продолжать писать, даже если бумага не идеальна.

Проходит два часа, прежде чем она выходит из здания. Ночь затянула небеса, гордая и полная луна ярко контрастирует на темном полотне. Мелоди разглядывает небо, почти удивляясь, что наступила ночь, а затем ее взгляд осматривает все вокруг, а нижняя губа исчезает во рту. Она нервничает, ее тело напрягается, когда девушка начинает шагать по улице.

Я следую за ней по пятам, держа расстояние, но она явно чувствует, что даю ей фору, явно чует меня. Ее ноги набирают скорость, пока девушка не начинает бежать на всех парах. Я гонюсь за ней, зовя по имени. Приходится крикнуть ее имя четыре раза, прежде чем она замедляется и останавливается, поворачиваясь ко мне лицом и от удивления открывая рот. Ее кожу покрывает слой пота, грудь тяжело вздымается, пока она хватает воздух, пытаясь наполнить легкие кислородом.

– Ты меня убьешь, – выдыхает она. Мои ноги замедляют шаг, а затем отступаю от Мелоди назад. – Ты до чертиков меня напугал. Клянусь, чуть не довел до сердечного приступа. Что с тобой не так?

Я делаю шаг вперед, хватая ее за плечи и вынуждая отступить к стене высокого здания, перед которым стоим. В ее глазах вспыхивает пламя. Должно быть, для нее это шок, так резко и без предупреждения, но мне нужно снова попробовать на вкус ее губы. Для меня это не ново, дело в том, что ее вкус не дает мне нормально спать и занимает почти все мои мысли. Нужно насытить свою жажду.

Я прижимаюсь своим телом к ее и наслаждаюсь тем, как девушка пытается оттолкнуть меня. Удачи. Мои уста клеймят ее без зазрений совести. От ее бормотаний по моим губам распространяются вибрации, она не отвечает на мой поцелуй, но я все равно скольжу языком, пробуя ее на вкус. Я прижимаюсь членом к ее паху, зарабатывая хныканье девушки, и ее губы, наконец, расслабляются и открываются для меня. Отпускаю ее плечи и зарываюсь пальцами в волосы девушки, сжимая в кулаки обе пригоршни. Ее руки скользят по моей спине, царапая, тогда как одна нога оборачивается вокруг моего бока. Ее тело тает напротив моего, от нее исходят тихие стоны, Мелоди не может оказаться достаточно близко. Кажется, будто она хочет раствориться во мне, и черт меня подери, если не хочу впитать каждую ее каплю.

Наши языки сражаются и танцуют вместе в битве похоти и ярости; я ненавижу то, как желание обладать ею делает меня слабым, а она ненавидит то, каким мужчиной я являюсь, и, тем не менее, пламя, что сглаживает все между нами, такое горячее, что невозможно противиться.

Я отстраняюсь и смотрю в бассейны ее зеленых, полных желания, и молящим меня о столь необходимой ей разрядке, глаз. Мне хочется воспользоваться этим, плавать в ее квинтэссенции, но необходимо обуздать свою глупость. Я на работе, на людях, она п*здец, какая юная, и на самом деле представляет для меня угрозу. Она – дочь моей цели. Пришла на место преступления, когда я все еще находился там. Стала частью преисподней, в которой живу. Моя рука сжимала ее шею; на ней осталась моя метка в виде синяка. Бл*дь, от этого я лишь сильнее возбуждаюсь; нужно отключить свой разум.

– Какого хрена ты делаешь на улице одна посреди ночи? Нам и правда нужно снова поговорить об изнасиловании и убийстве? – рычу я.

Ее тело вздрагивает и отталкивает меня, крошечные кулачки ударяют по моей груди. В течение двух минут из нее вырывается всплеск гневного бормотания, после чего девушка успокаивается. Морща нос, она фыркает и с легкостью освобождается от моего захвата.

Я проглатываю порыв вырубить ее, забросить в свою машину, отнести в ее комнату и оставить там спать, вместо этого бросаюсь и догоняю девушку.

– Прости... или типа того. – Я вздрагиваю, когда меня пронзает ее злой взгляд. – Тебе нужно быть осторожной. Ты безрассудна, и это меня раздражает.

Я забегаю на несколько шагов вперед до того, как осознать, что она остановилась. Поворачиваясь к ее враждебно-настроенному лицу, поднимаю руку, собираясь спросить, почему она остановилась.

Но тут с уст Мелоди срывается невеселый смех.

– Ты невероятен. Какого хрена ты хочешь? Почему тебе вообще есть дело? Зачем ты здесь прямо сейчас?

Хммм, поговорим начистоту, дружище.

– В мои рабочие обязанности входит присматривать за тобой, – говорю ей так, будто это очевидно.

Ее голова откидывается назад, а челюсть отвисает.

– Что?

Я сокращаю расстояние между нами, беру ее за руку и глажу большим пальцем запястье девушки поверх места, где бьется пульс.

– Сейчас ты в нашей юрисдикции и предположительно все еще в опасности, так что мы должны обеспечить твою безопасность.

Ее выражение лица перекашивается, глаза закрываются, а затем снова распахиваются; изнуренные озера блестят от непролитых слез.

– Так ты знаешь.

Наклонив голову, я рассматриваю ее, показывая нежность, в которой она так нуждается прямо сейчас. Мне хочется утешить ее, забрать пронизывающую ее естество боль. Но я молчу, пытаясь побороть, нападающие на меня, эмоции; это подобно ощущениям во время пробуждения после комы. Наплыв ощущений смущает и ужасает меня. Мне не хочется давать им волю, но организм перезагружается вместе с вирусом, и у меня нет системы защиты. Чувства просто наводняют, просачиваются в кости, кровь, разум, сердце.

Я быстро хватаюсь за злость к девушке, повинной в происходящем со мной дерьме, и держусь за нее, используя как якорь.

– Мне известно, что ты стала свидетелем абсолютного зла, почувствовала природу зверя, побывала в его объятиях, и все еще страстно желаешь опасности, так как сейчас подвергаешь себя риску. – Я становлюсь перед ней, заслоняя ее тело собственным. Слезы выскальзывают на свободу, сладостно скользя по ее румяным щекам. – Тебе не нужно шляться в поисках беды. Она сама тебя найдет.

Она вырывает руку из моей ладони.

– Ты такой ублюдок.

Смех, мрачный и глубокий, рвется из моей груди.

– Лучше запомни это, Пуйя.

Прищуривая нефритовые ирисы, она приковывает меня к месту.

– Пуйя?

Я киваю в сторону ее запястья. Она поворачивает его, чтобы взглянуть на татуировку. Качая головой, начинает говорить:

– Это лунный цветок...

– Цветущий в ночи эхинацериус, знаю, – заканчиваю я за нее, злясь на предположение девушки, будто я тупой и не могу понять, что это.

На самом же деле, я, блин, гуглил этот цветок, когда увидел ее тату, и узнал все о редких цветущих растениях. Я внутренне съёживаюсь от осознания того, сколько всего сделал, чтобы побольше узнать о Мелоди. Гуглил ее татуировку? Я хуже женщины. Мне очень нужно избавиться от зависимости и проверить, остались ли у меня в голове мозги.

– Но вместо него должна быть Пуйя. А теперь забирайся в мою машину.

Ее рука опускается вдоль тела.

– Нет!

Я хватаю ее и перебрасываю через плечо, соприкасаясь с животом девушки и обнимая ее за бедра. Ее дыхание касается моей спины теплыми порывами воздуха, пока она борется со мной не на равных.

– Боже, поставь меня на ноги. Это домогательство со стороны полицейского.

Настоящий смех звенит в воздухе. Блин, а она забавная, но то, как Мелоди извивается, заставляет задумать, не стоит ли ее все же вырубить. Она явно возбуждена в результате нашего спора, и сейчас ее запах заполняет мои ноздри, настолько божественный, что мои зубы сами собой впиваются в бедро девушки. Она взвизгивает, а затем прерывисто дышит, потому я понимаю, что шокировал ее, но еще завел.

– Прекрати дергаться или укушу сильнее, – предупреждаю я, надеясь, что она продолжит ерзать.

Дойдя до машины, я опускаю Мелоди на ноги. Открываю дверцу и указываю рукой ей забираться в машину. Когда она не шевелится, я хватаю ее за голову и толкаю вниз и назад, как делают с преступниками, вынуждая забраться в авто. Жду, когда поднимет ноги, а затем захлопываю дверцу, вынуждая Мелоди вздрогнуть.

Я подхожу к водительской дверце, поднимая руку вверх, когда Мелоди собирается что-то сказать.

– Послушай, Мелоди, мне не нравится это дерьмо больше твоего. В конце концов, ищущая проблем на свой зад девица – не самая веселая забава на мой взгляд. – Ее рот снова открывается, формируя букву О. – Мне не нравишься ты, а я не нравлюсь тебе, но, бл*, вот мы, так что будь умницей, и у нас все будет пучком.

Я тянусь к кнопке радио и прибавляю громкость, чтобы не слышать все, что она выпаливает в ответ.

Едва моя машина останавливается, Мелоди выпрыгивает и бежит к общежитию. Я же пытаюсь унять свои эмоции, увидев, что на ступенях здания ее сидит и ждет Райан. Я уезжаю, прежде чем придется наблюдать, как он ведет ее внутрь.

Глава 16.

Игры

РАЙАН

Мелоди не пришла на занятие, так что пропустит организованное мной маленькое шоу. На прошлой неделе я незаметно прокрался в раздевалку и стащил свитер Клайва, а теперь он в сумке Джейкоба. Затем я просто ждал, сверля взглядом дыру в его затылке и посылая парню мысленный позыв открыть сумку. Мой зов был услышан, когда Клайв попросил у друга ручку.

– Какого х*я? – говорит Джейкоб, открывая свою сумку перед всей комнатой и обнаруживая в ней «пропавшую» толстовку.

Моя кровь несется по венам. Так весело наблюдать, как совершенно воплощается твой план.

– Это же мой пропавший свитер, чувак! – Клайв выхватывает его у смущенного Джейкоба. Хммм... постойте. – Какого хрена!

Джейкоб оглядывается, не понимая, о чем речь.

– Фу, это cперма? – спрашивает сидящий слева от него парень.

Глаза Джейкоба округляются, и взгляд обращается к Клайву. Тот вскакивает с места, бросает оскверненный предмет одежды в Джейкоба, а последний поднимает толстовку и нюхает ее, после чего бросает на пол, тем самым подтверждая, что на ней пятно спермы.

– Клайв, постой, – зовет он, пытаясь догнать друга.

– ОТВАЛИ! – грохочет в ответ Клайв, тогда как у всех присутствующих округляются глаза от устроенного ими для нас шоу. Шон нервно покусывает кожу вокруг ногтей. Приглушенный гул голосов наполняет комнату.

Такие слабые, и столь легко поддающиеся манипуляциям. Это было даже слишком легко.

Глава 17.

Перерожденная

МЕЛОДИ

Шоппинг становится для меня отрадой. Рыжая и Вишенка веселые, и с ними рядом легко находиться, но только если не очень долго. Занятие по самообороне дает мне возможность хоть немного выплеснуть гнев. Общество Райана успокаивает. Мне нужна его дружба, нужно за что-то зацепиться, но стоит только отпустить контроль, как начинаю утопать в кошмарах. Единственный раз, когда мне удалось ухватиться за что-то ощутимое, так это когда я наткнулась на Блейка, резкого, замкнутого, приводящего в бешенство, но в то же время абсолютно великолепного засранца. Я сумасшедшая, должно быть так. Каждая мысль о нем приводит к фантазии о сексе с ним, а когда оказываюсь рядом, Боже, я теряю всякую способность противостоять позывам своей вагины; она его хочет, не я, она, и удача явно не на ее стороне, так как парень четко заявил о своей ненависти по отношению ко мне. Почему он вообще меня поцеловал? К черту, мне нужно забыть его. Он брат Райана, детектив при исполнении и полный мудак!

Прошло уже больше недели с того вечера, когда он меня поцеловал, но я чувствую, как он наблюдает за мной, и замечаю его на расстоянии, хотя парень не подходит, и это меня устраивает.

Я иду по коридору, споря с собой, стоит ли идти на занятие. Злодеяния совершенно необратимы, даже если грешник покается, ущерб нанесен. Я изменилась, сформировалась в абсолютно другого человека. А потому теперь не могу делать обыденные вещи, вроде смотреть в зеркало или есть определенные продукты, не говоря уже о более существенных моментах. Мечты, что были у меня раньше, теперь не кажутся моими, принятые мною решения выглядят так, будто их выбрал кто-то другой. Я была рождена заново в обряде резни моих родителей, новый человек, давший убежище истерзанной душе девушки, что умерла с ними в тот день.

– Мелоди.

Я поворачиваюсь на звук моего имени. Миссис Роудс приближается ко мне, улыбаясь. Ее изящные короткие светлые волосы подчеркивают остроту линии челюсти. Небольшие, черные очки низко сидят на ее носу, карие глаза оценивают меня поверх стекол.

– Ты пропустила наш сеанс.

Я выдавливаю улыбку.

– Я говорила вам, что не нуждаюсь в консультации.

От того, как она наклоняет голову, мне хочется сбежать подальше от ее жалости.

– Ты стала жертвой ужасного преступления. Любому после подобного потребуется консультация.

Ее рука опускается на мое плечо. С того дня, как все это случилось, меня так много раз касались подобным образом, и каждый раз я чувствую себя пустой и одинокой чуточку сильнее, чем в предыдущий.

Я поднимаю ее руку со своего плеча и проскальзываю мимо женщины. Игнорирую то, что она зовет меня. Мне нужно отыскать Райана.

Глава 18.

Семья и друзья

РАЙАН

Этот день начался для меня не лучшим образом, и каждая клетка внутри меня зудит. Хантер Хартли, гр*банное ничтожество, засунувшее свой член в мою мать и обрюхатившее ее моим братом, прислало еще одно письмо Блейку; ну, вернее, Дэмиану. В письме рассказывается о других его братьях и сестрах. Хантер хочет, чтобы все они познакомились. Этот мужчина, спустя почти двадцать шесть лет, имеет наглость пытаться забрать то, что ему не принадлежит.

Я не люблю Блейка, но мне нравится заявлять свое право на вещи, и Блейк – одна из таких вещей. Мне нравится то, что он одинок, как и я. С такой пустотой внутри нельзя не быть одиноким. Я кладу новое письмо к первому, пряча их в своей комнате, так, чтобы Блейку никогда не пришлось предать то, что у нас с ним есть, приняв в семью кого-то, кроме меня. Порожденная этим письмом злость становится причиной, по которой снова опаздываю и прихожу сюда, чтобы подслушать, как Клайв говорит кому-то из членов футбольной команды, что скоро достигнет желаемого с Мелоди. Я давлюсь водой. Этот парень так просто не сдается, и для меня он является хорошим отвлечением. Они с Джейком решили ситуацию со спермой на его толстовке, к моему разочарованию, но есть и другие способы поиграть с этим идиотом. Приходит сообщение от Мелоди, в котором она спрашивает, где я, так что передо мной открывается прекрасная возможность подколоть Клайва перед его друзьями. Грех подавлять такой импульсивный позыв.

Через пять минут после того, как говорю ей, где можем встретиться, она мчится ко мне так быстро, что ее волосы развиваются за спиной, будто плащ. Она расстроена и, вне сомнений, ищет друга, чтобы довериться, и мне хочется выслушать всю эту злость и боль, что бурлит под ее фасадом, но гул голосов Клайва и его друзей на расстоянии принуждают к действиям.

Так что как только Мелоди оказывается рядом, я хватаю и целую ее, ошеломляя девушку своим напором. Мне слышны свист и насмешки футбольных игроков, когда те проходят мимо. И фраза: «да, кажется, он попал в кольцо раньше тебя, Клайв» вынуждает меня схватить Мелоди за попку и сжать ее грудь, тем самым доведя девушку до шока. Когда ребята оказываются вне зоны слышимости, я отстраняюсь от Мелоди. Ее щеки окрашены в ярко-розовый. То, как она кусает губу и хмурится, говорит мне, что девушка подыскивает верные слова, чтобы передать свои чувства. Боковым зрением я замечаю светлые волосы Шона, но не поворачиваюсь. Меня просто это не очень волнует, я довольно бездушный. Не могу придумать ни единой причины или почувствовать внутри себя желания улучшить самочувствие этого парня. Я ведь не просил его втюриваться в меня. Да, я хорош собой внешне и интеллектуально выше среднего, но невольно задаюсь вопросом, насколько же сломлены должны быть эти люди, чтобы видеть во мне нечто стоящее любви или желания. Я, бл*, не могу вынести общества большинства людей; мне хочется врезать топором им по голове, расколоть надвое и рассмотреть, что внутри. Мне почти что жаль Шона... почти что. Его боль лишь подпитывает мое желание насмехаться и дразнить парня. Использовать скрываемые им ко мне чувства против него максимально жестоким образом.

Живущий внутри меня бордовый адский туман в последнее время сгущается, становится требовательнее, и я жажду откликнуться на его зов. Утолить голод, удовлетворить порочную жажду.

– Ты мой единственный настоящий друг в этом городе, и я просто не чувствую к тебе ничего в данном ключе, и не думаю, что ты чувствуешь что-то ко мне, правда? – Мелоди поднимает на меня взгляд, ожидая, что соглашусь.

И хотя все верно, я не получил ни капли удовольствия от этого поцелуя, ее слова все равно задевают мое эго. Как, черт возьми, она посмела отвергнуть меня после того, как кокетничала со мной, позволив сформироваться дружбе? Я понимаю дружбу между мальчиком и девочкой, но эти люди обманываются, прося кого-то стать близким другом вместо того, чтобы выбрать секс. Один из них либо скрывает свои чувства к другому, либо они уже трахались, целовались или баловались друг с другом в прошлом. Дружба между мужчиной и женщиной может быть платонической только когда они партнеры друзей, либо когда твой лучший друг – гей. Мы были созданы, чтобы трахаться с противоположным полом, и когда все сказано и сделано, мы всегда приходим к моменту обнажения.

В этот момент я могу разрушить нас, в смысле, принять своего зверя и отравить ее своим ядовитым языком. «У меня не встал бы на эту вонючую щель, что ты прячешь между своими округлыми бревенчатыми бедрами, даже если бы ты помыла свою вагину дезинфицирующим средством. Единственное, на что годится твоя киска, так это на то, чтобы согреть руки».

Я вздыхаю и сглатываю этот ответ, вместо него предлагая смех облегчения, который совершенствую на протяжении многих лет, имитируя несуществующую внутри меня нормальность.

– Верно. Однако стоило убедиться. В противном случае мы могли бы стать отличной парой.

Закрывая глаза, а затем, улыбаясь, она обнимает меня.

– Нам и так отлично вместе. Ты мой лучший друг, Райан.

Кажется, ей не стыдно в этом признаваться, хоть мы и знакомы так мало времени, но, видимо, она настолько одинока, что записала меня в лучшие друзья. Боже, я бы пожалел ее, если бы мог.

– Я завтра иду на барбекю. Ты же пойдешь со мной?

Она отпускает меня, перед этим сжимая в объятиях, и кивает.

– Ага, звучит здорово.

– Так почему ты выглядишь так, будто готова прямо сейчас взвалить весь мир себе на плечи или расплакаться?

На данный момент коридор погрузился в тишину. Всего несколько людей бродят вокруг, но у большинства уже начались занятия, включая меня и ее. Мелоди качает головой и пожимает плечами.

– Мне просто не нравится, когда не знающие меня люди притворяются, будто понимают меня и что для меня будет лучше. Никто не знает эту версию меня. – Она погружается в собственные раздумья, так что ее последнее слово звучит шепотом.

– Хочешь, пойдем за кофе?

Аромат пьянит. Единственное, что люблю – это кофе. Машина за прилавком испускает пар, пыхтя, пока горячее молоко смешивается с двумя порциями эспрессо, наполняя собой кружку.

– А ты знал, что кофе воздействует на психику? И от больших доз бывают галлюцинации. А еще он может убить.

Мелоди заняла нам столик, пока девушка за прилавком пытается оторвать от меня взгляд. Я ее привлекаю, но, вероятно, она никогда не разговаривала с парнем, если не считать принятие заказа. Ее застенчивое личико обращает на меня свой взор, желая убедиться, что заговорю с ней в ответ.

– Для фатального исхода потребуется сотни чашек.

Она передает мне мой заказ вместе с тарелкой с двумя печеньями.

– Значит, я остановлю тебя на девяносто девятой, – смеется она, удивляя меня. Мне нравится ее невинность. Она отворачивается и возится со следующими заказами.

– А я поджарю тебя, разорвав напополам, с одной стороны засунув мой член, а со второй двенадцати дюймовый страпон, маленькая девственная сучка.

Мои глаза закрываются, скрывая кипящие внутри эмоции. То, как напрягается ее осанка, говорит, что девушка услышала меня за гулом кофе-машины. Ее голова резко поворачивается, и я самодовольно усмехаюсь в ответ, наклоняя голову и благодаря за кофе.

Я отыскиваю Мелоди в дальней части кафе в уютной угловой кабинке. Ставлю перед ней латте, и она сжимает его в ладонях, будто спасательный круг. Я сажусь напротив и жду, когда девушка заговорит. Знаю, она готова раскрыться, и я хочу услышать каждую деталь.

Мелоди прерывисто вздыхает.

– Мои родители умерли.

Она просто вываливает это, будто констатирует, что на улице идет дождь. Я жую жвачку. Моя рука тянется над столом и берет ее за руку, ее глаза сосредотачиваются на чем-то позади меня, но я знаю, что мысленно девушка потерялась в воспоминаниях.

– Поговори со мной, Мел.

Должно быть, она знает, что мне нужно большее. Она собиралась домой навестить их, так что понимает, я в курсе, они умерли недавно.

– Их убили. Я нашла их, и мне пришлось столкнуться со всем этим, а тупая консультант-психолог ожидает, что расскажу ей обо всем. Но, Боже, я едва могу прожить день, пытаясь не думать о запахе, крови и... – Ее дыхание становится нестабильным, рука ерзает поверх моей. – А она хочет, чтобы я поговорила об этом. Словно все так просто.

Теперь девушка плачет, ее свободная рука быстро вытирает слезы.

– Что ты почувствовала, вот так потеряв их?

Ее рука выскальзывает из моей.

– Какого черта, Райан? Как, по-твоему, это было?

Я наклоняю голову и хмурю брови, пытаясь показать боль. Я изменяю свое дыхание, чтобы мой голос казался тише и пропитанным горем.

– Я потерял отца, когда мне было одиннадцать. Мы с Блейком вместе нашли его. Он споткнулся на лестнице и сломал шею.

Она вскакивает с места, бросается ко мне и крепко обнимает. Общее горе объединяет, это мне ясно.

Глава 19.

Дележка

МЕЛОДИ

Не могу поверить, что согласилась пойти на это барбекю. Райан заедет за мной в любую минуту, а я все еще стою в трусиках и лифчике, глядя на платье и альтернативу в виде джинс и футболки. Хотя сегодня жарко, жара проникает сквозь жалюзи, от чего моя комната в общежитии ощущается подобно печи, так что платье кажется очевидным выбором.

Сегодня я чувствую себя чуток полегче. Думаю, помогло то, что поделилась переживаниями с Райаном. Тот факт, что он жил, потеряв одного из родителей, по странному утешает. Допустим, его отца не убили, но все равно он лишился того, кто дал ему жизнь, кто растил его, пока не умер.

Возможно, я не так уж потеряна. Райан и Блейк выжили.

Телефон гудит, пугая меня. Это снова Маркус, никак не оставит меня в покое. Наш семейный адвокат наконец-то вернулся домой из отпуска и хочет зачитать завещание, но я не чувствую себя готовой расстаться со всем, чем владели родители, включая дом и бизнес. Что станет со всем этим? Боже, мне нужно со всем покончить. Человек моего возраста не должен думать о подобном дерьме, но погружаться в себя и прятаться от этого не поможет. Тени карабкаются из темноты, вскоре я полностью потеряюсь в них и никогда не найду свет.

– Мелоди, – голос Райана прорывается через закрытую дверь, в результате чего мое сердце подпрыгивает от страха.

– Ладно, я готова. – Я натягиваю сарафан через голову, хватаю сумку и обуваю бежевые ковбойские сапоги.

По пути мы проходим мимо Вишенки и Рыжей. Она краснеют, что, учитывая их наследственность, делает девушек похожими на красные маяки. Девочки хихикают и шепчут мне позвонить им позже, вне сомнения, снова строят предположения. Если бы Вишенка и Рыжая только знали, что меня невероятно манят губы его брата, именно они занимают мои мечты с того момента, как впервые их коснулась. Будет ли он на барбекю? Черт, конечно, будет, как и большинство детективов. Знают ли они, кто я? Известно ли им, что случилось? От волнения кровь по моим венам бежит слишком быстро. Я ощущаю волну неуравновешенности, за которой следует тошнота с примесью озноба.

– Они просто люди, Мелоди. Мы не задержимся. Да и придем не первыми.

Мое внутреннее сражение с самой собой явно заметно со стороны, так как Райан чует этот дискомфорт.

БЛЕЙК

Я не купился на это еще с той секунды, как они задержали соседа наркодилера при попытке сбежать с подружкой-наркоманкой. Я проверил зацепки, даже несмотря на то, что это не мое дело; ведь нехорошо, когда кто-то, способный на подобное, обитает слишком близко к твоему дому. Райан много раз бывал в клубе, а убийца выбрал жертву наугад, я это знаю. Он был слишком наглым, как по мне.

– Что это? – спрашивает Райан, входя в мой кабинет. Должно быть, я оставил дверь открытой; это не в моем стиле. Черт, в последнее время я непоследователен. Стал одержим братом Мелоди, продолжая прокручивать в голове все детали, подавляя потребность столкнуться с ним и сломать его маленькую слабую шею. Ее чертовы глаза будят меня каждую ночь, проникая в сны. Мой член становится твердым и требует облегчения, пока в голове вспыхивают образы прикосновения ее сексуальных губ. Все это не дает мне покоя.

– Блейк!

Я обращаю внимание на брата, когда он повышает голос.

– Извини. Что?

Он приподымает подбородок в сторону фото и отчета на моем столе.

– О, это работа. Ты не слышал об убийстве в клубе «Блу»?

– Конечно, все слышали. В газете говорили, что у них есть подозреваемый. Это так?

Я откидываюсь на спинку кресла, складывая руки за головой.

– Его сосед, но я в это не верю.

Брат пристально смотрит на меня, его губы приподымаются, почти что формируя улыбку.

– Потому, что в работе ты получше этих ботаников. Но почему тебе вообще есть до этого дело? Он был низшим звеном.

Я опускаю руку, собираю файлы и сую их в один из ящиков стола.

– Это моя работа, Рай. – Он смеется, бросая на меня косой взгляд. – В чем, черт возьми, твоя проблема?

Я держу все детали моей деятельности в секрете от Райана; это не то, что ему стоит знать, и если я когда-то облажаюсь и попадусь, он не будет в этом замешан. Знание – сила, но невежество тоже дает власть в определенных обстоятельствах.

– Никаких проблем. – Он хихикает, оглядываясь через плечо, пока выходит из комнаты.

– Райан! Не входи сюда больше.

– Как скажешь.

Ненавижу подобные мероприятия, ненавижу находиться в окружении людей, таких дружелюбных и заботливых. И я не единственный, кто здесь имитирует улыбку. Вот, например, Сюзан улыбается сейчас жене Майка, Кортни, тогда как внутри призирает ее за то, что Майк женился на ней, тогда как был влюблен в Сюзан со старшей школы. В то же время Майк попивает пиво с мужем Мэри, а чуть позже трахнет Мэри в одной из ванных этого дома. Я не против посмеяться, мне, на самом деле, нравятся некоторые офицеры, с которыми работаю. Мой напарник, Зак, довольно близок к тому, что можно назвать моим лучшим другом со времен старшей школы. Джаспер был моим лучшим другом в школе, тогда я еще позволял себе завязывать нормальные отношения, типа дружбы; но он уехал в колледж и не вернулся. Осел, женился, если слухи не врут. Ему же лучше.

А мне нужно потрахаться. Я давно ни с кем не спал и становлюсь агрессивным, когда дохожу до края. Обычно, секс хорошо помогает, и мне нужно хоть как-то прекратить думать и наблюдать за Мелоди. Черт, эта девушка забралась под мой защитный слой, о существовании которого даже не подозревал. Это сбивает с толку, и я ненавижу чувствовать себя неловко. Я привык к слегка бурлящему спокойствию на поверхности моего фасада, пока хороню любые эмоции и иду с безразличием по жизни. Вот только теперь осознаю, что это просто способ скрывать те эмоции, что все еще ощущаю. То, что она вызывает у меня чувства – тревожный звоночек; мои эмоции больше не хотят оставаться закопанными в землю, и я ненавижу эту девушку за то, что вынуждает меня замечать подобные изменения. Ненавижу ее за то, как себя чувствую. Я никогда не ощущал подобного, но теперь, как ей это удается? Мне просто нужно потрахаться, возможно, это утолит всю эту хрень внутри меня, так как ненависть и похоть – единственные свойственные мне эмоции, потому я просто вытрахаю из себя все остальное.

Бросая взгляд на наручные часы, пытаюсь понять, сколько я тут уже торчу.

– Еще даже часа не прошло, даже не думай об этом! Ты поможешь мне с грилем, – заявляет Зак, передавая мне пиво. Черт, этот ублюдок знает меня лучше, чем я думал.

– Мне нужно с кем-то потрахаться, – стону я, глядя на одетую в едва прикрывающий задницу сарафан Джесс. У нее есть все, что нужно мужчине, но мой член не желает играть с ее телом. Общий гам вокруг нас оживляется приветствиями. Я оглядываюсь и выплевываю пиво, видя Райана вместе с ней. Ее татуировку ЖИВИ сопровождает цветущий ночной цереус, но эта девушка не просто расцветает при лунном свете, она выглядит так же и в лучах солнца. Они лишь подсвечивают ее, создавая красное мерцание в местах соприкосновения с ее кожей и волосами.

Я встаю, следую за этим светом, слыша, как Милс спрашивает, как давно они встречаются.

– Мы просто друзья, – отвечает Мелоди, переминаясь с ноги на ногу. Дерьмовая улыбочка Милса могла бы заслонить солнце, вот какая она огромная. Его голова откидывается назад, выпуская из горла хриплое «ха».

– Ты не можешь покорить их всех! Райан, это, наверное, впервые. Похоже, от твоего малыша девчонки больше не становятся влажными, а? – Милс уже порядком напился и, очевидно, если продолжит болтать, то скоро нарвется на чей-то кулак.

Райан разглядывает его несколько секунд перед тем, как повернуться к покрасневшей Мелоди. Как в замедленной съемке, его рука подымается к ней, толкает девушку в плечо, от чего ее колени подкашиваются, и руки резко взлетают вверх. Тело Мелоди отклоняется назад, рот открывается, и с губ срывается краткий визг, привлекая внимание всех присутствующих. Она падает, ударяясь о поверхность воды в бассейне, брызги взлетают в воздух и сыплются дождем, разбивая спокойную атмосферу вечера.

– Я все еще в состоянии сделать ее влажной.

Он не шутит, не мучается угрызениями совести за то, что унизил и намочил подругу у всех на глазах. Джесс хихикает, но в основном все ахают и тихо осуждают.

Ее мягкий вздох, когда девушка выплывает на поверхность, вызывает у меня желание слизать воду с каждого дюйма ее кожи, порождая новые вздохи удовольствия. Зак протягивает Мелоди руку, помогая выбраться из воды. Его жена, Жасмин, уже подает ей полотенце, шепча о том, где можно вытереться и найти сменную одежду. Мелоди убегает, держа взгляд опущенным.

Хватая Райана за затылок, я отвожу его в сторону от собравшейся толпы.

– Какого хрена это было?

– Он меня вынудил своим скотским поведением, а тебе-то какая разница?

Его гордость, вот почему он унизил Мелоди.

– Я – засранец, Рай, но даже я понимаю, что это был хреновый поступок. Ты не подпускаешь людей близко, но эта девушка, ты не просто оттолкнул ее от какого-то придурка.

Его темные глаза сердито глядят на меня в ответ.

– Ты прав. Пойду трахну его жену в рот, а затем извинюсь перед Мелоди.

Он выворачивается из моего захвата, оставляя меня в полном шоке.

Может, потому я поддаюсь внутреннему зову и иду искать Мелоди. Я нахожу ее в ванной комнате главной спальни. Она – сущий грех для кого-то вроде меня, но кайф лишь от ее вкуса стоит Божьего гнева, и давайте посмотрим правде в глаза, мне не предстоит стоять в очереди к жемчужным воротам, так как получу билет прямо в ад.

– О боже, ты! Прекращай так делать, ты – будто ниндзя! – ахает она, пытаясь перевести дыхание. Я ворчу на нее в ответ. Мне надоело видеть это лицо во сне, эти чертовы надутые губки, зеленые радужки, что запирают внутри меня все то дерьмо, которое не стоит держать в себе.

– Какого фига ты тут делаешь?

От ее тихого аханья у меня встает; твердый член упирается в шов джинс, образуя бугор и желая освобождения.

– Я с твоим братом, он меня пригласил.

Черт, слышать это, даже хоть уже знал, п*здец как бесит. Ненавижу то, что хочу ее, и ненавижу то, что мой брат так или иначе уже заполучил эту девушку. То, что они проводят время вместе, вызывает во мне... собачье дерьмо... ревность. Я веду себя, как втюрившийся в девочку подросток. Хочу, чтобы она вернула мне мою силу воли. Она играет в игру, должно быть так. Меня интригует то, как ей удается удерживать Райана рядом, но не так сильно, как тот факт, что Мелоди позволила мне к ней прикоснуться, а затем стала проводить с ним все свое время. Это до чертиков злит. Для него нетипично держать кого-то рядом. Никогда не видел, чтобы Райан о ком-нибудь заботился, даже обо мне.

Срань, мне нужно выбраться из этого замкнутого пространства. Я слишком близко к ней. Ее тело подает сигналы, о которых Мелоди сама и не подозревает. Ее соски затвердевают, толкаясь в тонкую ткань платья. Глаза смотрят на меня с искорками похоти, плюс, я могу взять ее, или хотя бы попробовать прямо сейчас.

– Что-то еще хотел, или просто зашел показать мне, какой ты все еще засранец?

Не могу сдержать смех, что так и рвется на волю из моей груди.

– А ты смелая, нужно отдать тебе должное, – подмечаю я, делая шаг в ее сторону.

Она борется с собой. Не хочет показывать свое волнение, но крошечный шаг назад и расширенные зрачки говорят мне, что Мелоди все понимает. Блин, ее хрупкое тело дрожит, капельки воды покрывают кожу. Влажные волосы прилипли к щекам, а такая аппетитная нижняя губа дрожит, маня меня взять девушку прямо здесь.

– Твоя внешность – приманка в твоей ловушке, Пуйа? Должно быть, ты дикая в постели, раз Райан продолжает возвращаться за большим. У него слегка извращенные вкусы, даже на мой взгляд. Наверное, твоя киска способна сжиматься намертво.

Я просто провоцирую ее. Знаю, между ними все не так. В секунду похоть сменяется на ненависть, в ее выразительных глазах так четко видны эмоции. Рука Мелоди дергается перед тем, как она поднимает ее и ударяет меня по щеке, однако, мне не хочется ее останавливать. Я жажду почувствовать хоть что-то, что угодно, способное остановить меня от намного худшего поступка.

– Ты до чертиков отвратителен. Кто тебя сломал? Кто сделал таким полным ненависти? Потому что именно на этого человека тебе стоит нацелить свою горечь, а не выливать ее на головы другим.

Я бы засмеялся, если бы глубоко внутри не чувствовал, что сказанное ею истина.

– Ты скажи.

Ее тело выпрямляется, а глаза изучают мои.

– Мой мир был разбит на куски, но я держу ненависть к моей цели внутри себя, пока не пойму, куда именно ее нацелить. Я не показываю ее тебе, так что и ты прекрати изливать свою на меня.

Ее крошечное плечико задевает мое, когда девушка пытается пройти мимо. Но я толкаю ее назад, Мелоди теряет равновесие и ударяется попкой о бок ванной. Она поднимает на меня взгляд, и я нависаю над ней.

– Что ты делаешь?

Дыхание девушки становится шумным, с точностью передавая ее потребность в том, что вот-вот ей дам. Я просовываю колено между ее ног. Ощущаю, как дрожат ее бедра напротив моего. Затем опускаюсь на колени, и ее глаза быстро и испугано разглядывают мое лицо. Скользя по влажным бедрам руками, я оставляю красные следы от моих пальцев, приподымая ее платье по уже раздвинутым ногам, и пододвигаюсь ближе. Ее грудь вздымается в одном ритме с моим неровным сердцебиением. Исходящее от нас обоих желание почти что осязаемо. Каждый дюйм обнажаемой плоти делает мой член все тверже. Передо мной предстают ее белые хлопковые трусики, под мокрой тканью которых почти видно киску Мелоди. Райан поступил, как мудак, но мне хочется поблагодарить его за этот момент. Мелоди отклоняется назад, показывая, что жаждет продолжения; одна ее рука опирается о стену позади, а вторая хватается за раковину. Я медленно проникаю пальцами под ее трусики и оттягиваю их на пару дюймов, обнажая ее депилированный лобок. Мой рот наполняет слюна и, наклоняясь вперед, я хватаю девушку за бедра и притягиваю к себе, втягивая в рот и прикусывая ее кожу.

– О, мой бог.

Я отстраняюсь, когда понимаю, что это не ее стон. Тело Мелоди замирает. Мои глаза встречаются с ее зелеными вихрями. За пределами ванной раздается шум. Кто-то входит в примыкающую спальню.

– Опускайся, бл*дь, на колени.

Дерьмо, это Райан. Я поднимаю палец к своим губам, жестом показывая Мелоди вести себя тихо. Кивая, она прикусывает нижнюю губу. Боже, из-за нее я не могу мыслить рационально.

– Ты хотела этого, так заглатывай его полностью, грязная долбаная шлюха.

Мои глаза закрываются, тогда как глаза Мелоди чуть ли не лезут на лоб. Слышится шлепок, затем следуют булькающие звуки. Я неспешно поднимаюсь с колен, с сожалением отступая от ее манящего тела. Мелоди быстро поправляет одежду, пытаясь не шуметь, и вздрагивает, когда тяжелое от воды платье шлепает о ее кожу.

– Давись моим членом, сука, а затем иди и поцелуй своего мужа-мудака.

– Черт, не говори так. Это не сексуально.

Моя челюсть напрягается, а руки сжимаются в кулаки. Жена Милса. Он не шутил. Этот кусок дерьма собирается навлечь на себя настоящие проблемы, а мне придется его спасать и дальше работать с этими ублюдками.

Я рискую, заглядывая за дверь; и, конечно, вижу, как жена Милса отсасывает Райану, глядя на него снизу-вверх так, будто боготворит. Еб*наястарая шлюха. Этой женщине по фигу, что Райан всего лишь девятнадцатилетний пацан, столкнувшийся с дерьмом в детстве и не знающий, как еще можно жить.

Он шлепает ее по лицу членом.

– Я здесь не для того, чтобы, бл*дь, с тобой трахаться! Так что заткнись на хрен, пока сосешь мой член. – Он толкается членом ей прямо в горло, от чего у жены Милса изо рта капает слюна.

Вспыхивает свет.

– Улыбнись на камеру.

Она пытается отвернуться, но его вторая рука крепко прижимает женщину к члену, вынуждая оставаться на месте. Ее нос почти касается его лобковой кости, голова трясется, а руки неистово ударяют брата по ногам. Но он лишь смеется, глядя на нее и делая снимки на телефон.

Дерьмо. Мне не хочется выказывать свое присутствие, но она отключится, если не сделаю этого.

– Райан!

Его рука рефлекторно отпускает ее. Женщина валится назад, плюхаясь на задницу и хватая ртом воздух, пока из ее налитых кровью глаз струятся слезы.

– Ты... ублюдок!

Я указываю на нее.

– А ты чертова шлюха. Убирайся, пока не рассказал твоему мужу, на ком он женился. – Она опускает взгляд в пол. Вскакивает на ноги и выбегает из комнаты. – Райан, какого, бл*дь, хера?

Он убирает член, застегивая молнию.

– Я сказал тебе, что собираюсь сделать. Ты видел Мелоди?

– Нет, не видел, – бросаю я и в изумлении наблюдаю, как он выходит из комнаты, будто случившееся только что норма жизни.

– Думаю, я просто уйду, – шепчет Мелоди у меня за спиной.

– Думаю, это отличная идея, и она дает мне повод тоже уйти отсюда. Я отвезу тебя. Находиться здесь невыносимо.

Она фыркает и мчится в коридор.

Мелоди ни с кем даже не прощается. Я нахожу ее на улице, во все той же мокрой одежде. Она выглядит нелепо.

– Забирайся уже в чертову машину. А то выставляешь себя на обозрение, это неловко.

От нее буквально исходит ярость.

– Пошел ты, Блейк!

Хватая ее за бедра сзади и тем самым останавливая, я отвечаю:

– Забирайся в долбаную машину!

– Ладно! Но не прикасайся ко мне, засранец.

– Ха! Ты любишь, когда я прикасаюсь, обманывающая себя малышка. Мой брат только что буквально убил мой член, так что не беспокойся, красивая, лживая принцесса.

Она хлопает дверцей машины, дергая за ремень безопасности.

– Лживая?

– Ага, лживая. Ты обожаешь, когда я к тебе прикасаюсь, Пуйя, и можешь это отрицать этими губами, – я поглаживаю пальцем ее приоткрытые губы, – но те губы... – я бросаю взгляд на возбужденный узелок между ее округлыми бедрами, – разоблачают твою ложь. – Я усмехаюсь ей. – Черт, прямо сейчас там все пульсирует, верно? Сочится от предвкушения. – Она громко ахает. – Что ж, попридержи лошадей, Пуйя. У меня не встал бы прямо сейчас, даже если бы я постарался.

Это ложь, и, надеюсь, она не опустит взгляд и не станет насмехаться надо мной так же, как я над ней.

Мы погружаемся в полное молчание и не нарушаем его всю дорогу домой. Я подъезжаю к ее общежитию.

– Всегда пожалуйста, – усмехаюсь в ответ на ее враждебную позу.

– Ненавижу тебя.

– Нет, ты ненавидишь себя за то, что не ненавидишь меня.

Я знаю это, так как ненавижу себя по этой же причине. Но вслух этого не признаю.

Мелоди выскакивает из машины, и я жду, пока она скроется за закрытой дверью, после чего еду домой.

Глава 20.

Шторм

БЛЕЙК

Поступил еще один заказ, но с ее появлением в моей жизни я стал ставить под сомнение свой жизненный выбор. Сколько подобных ей девушек выбило из колеи из-за моих действий, вызванных ненавистью к случившемуся с нами? Поступал ли я безответственно, берясь за работу? Мой брат по матери утверждал, что отец был нестабилен в отношении к женщинам, а мать наблюдала за его извращениями. И из-за собственной слепой ненависти к родителям, я уступил зову, оправдав смертную казнь. Мне стоило продолжить расследование, но, правда в том, что я знал, как просто можно скрывать домашнее насилие. Никто не понимал, насколько жестокими были наши мать и отец, так что, кто я, чтобы засомневаться в этом парне? Ведь должна же быть уважительная причина, чтобы хотеть убить своего отца, так? Оказывается, жадность тоже может мыть хорошим мотивирующим фактором для убийства. Их адвокат уже вернулся домой, и вскоре зачитают завещание, так что для Маркуса станет сюрпризом тот факт, что за ним следят расследующие убийство его родителей детективы. Я не волнуюсь, наше с ним общение было довольно безопасным, и единственное доказательство состоит в том, что я распечатывал нашу переписку после той ночи, чтобы изучить ее вдоль и поперек.

Мой телефон гудит, прерывая размышления. Это Райан.

– Эй, ты еще на барбекю? – спрашиваю я.

– Не-а, я уехал сразу за тобой. Только что звонил Мелоди. Она назвала меня засранцем.

– Ты и есть засранец.

– Она вела себя, как угрюмая сучка; в последнее время она ведет себя так постоянно. В любом случае, я позвонил, потому что не могу найти бумажник. Я оставлял его на кухонном столе?

– Ага. Где ты?

– У нее в общежитии.

Сглотнув вставший посреди горла ком, я говорю брату, что заберу его.

Я паркуюсь рядом с Райаном, удивляясь тому, как внезапно сменилась погода. Дождь так сильно размывает пейзаж за лобовым стеклом, что все вокруг смешивается, а цвета искажаются. Я опускаю окно пассажирской дверцы и вижу, что Райан стоит под козырьком здания, глядя через дорогу. Я пытаюсь позвать его, но он поглощен тем, что привлекло его внимание. Я хлопаю рукой по рулю и оглядываюсь на заднее сидение, на случай если вдруг по волшебству там появится куртка. Но не с моей удачей. Я хватаю его бумажник и бросаюсь к брату со всех ног. Влага волной окатывает меня, будто тысяча крошечных иголок, воздух кажется вязким несмотря на разбушевавшийся шторм, а вспышки молнии чередуются с раскатами грома.

– Райан! На что смотришь?

Я поворачиваюсь в сторону того, что привлекло его внимание, и у меня перехватывает дыхание, когда замечаю стоящую под дождем без пальто Мелоди. Ее накрепко накрыло чувством горя; тело девушки дрожит.

– Она сломалась. Блядь, Райан. Она плачет, что ты делаешь?

Его взгляд нехотя переходит от нее ко мне.

– Смотрю.

Она рассыпается на части внутри, хрупкие кусочки уносят потоки воды, что льется на нее, как из ведра. Горе девушки настолько ощутимо, как будто это ее боль вызвала бурю.

Я хлопаю бумажником по груди брата и бегу к ней. Я должен. Может, я грешник, но не хочу, чтобы этой девушке было больно. Мне хочется обернуть Мелоди в свою силу, дать ей то, за что можно держаться. Я жажду разделить ее боль, чтобы она никогда больше так не плакала. Если бы мог забраться ей в голову и стереть тот ужас, свидетелем которого она стала, я бы так и сделал. Но я ушел, такова правда. А теперь, от вида ее беспомощности, ее души на грани растворения в этом шторме, все внутри меня встает с ног на голову, и то, что скрывал, привлекает к себе внимание.

Глава 21.

Эмоции

МЕЛОДИ

Я выскакиваю через двери на улицу, дождь бьет по моей коже, холодные капли пропитывают одежду, но я не ощущаю боли. Одиночество удушает. Я скучаю по родителям так сильно, что едва могу дышать. Зацепок так и не появилось, но полиция отдала нам их тела, так что мы можем их похоронить. Этот момент жизни поистине сюрреалистичен, будто бы снова узнаешь, что они мертвы. У меня так сильно болит сердце. Как люди переживают подобную потерю?

Меня оглушает смех пробегающей мимо в поисках убежища от дождя пары, хочется закричать на них, заставить заметить, что они есть друг у друга, что они счастливы и напрочь ослепли к умирающему у них на глазах человеку.

Я здесь, вы меня видите?

Внутренне я кричу из глубины пустого вакуума, но снаружи моя боль абсолютно невидимая, потому что ведь никто не смог бы игнорировать смерть чьей-то души, если она происходит у тебя на глазах, верно?

Дрожь сотрясает мое тело, от чего оно вибрирует. Я стою вся мокрая, моя одежда прилипла к коже, но я не могу шелохнуться. Капельки проливного ливня танцуют на земле, приковывая мое внимание, держа меня, будто якорь, в этот момент; капли подпрыгивают, ударяясь о поверхность, проникают в землю, затапливая все влагой. Мои слезы смешиваются с дождем. Я хочу рыдать от боли, но слез не хватит, чтобы передать всю боль, она настолько сильная, что у меня физически болит сердце.

– Пуйя? – зовет меня едва уловимый сквозь стену ливня силуэт Блейка. Почему он стоит тут под дождем? От его энергетики воздух вокруг нас вибрирует. Мое сердце бьется чаще, напоминая о том, что способно на ощущение чего-то кроме боли. Этот парень воздействует на меня, одновременно смущая и возбуждая.

Делая несколько больших шагов, он сокращает расстояние между нами.

– Почему ты называешь меня так? – бормочу я, гадая, не привиделся ли он мне. Учитывая то, насколько в последнее время был затуманен мой рассудок, не удивлюсь, если вдруг проснусь одна в общежитии.

Капельки дождя замирают на его гладком лице и влажных волосах до того, как скатиться струями по прекрасным чертам лица. Горошенки влаги цепляются за его длинные, темные ресницы. Он протягивает ко мне руку, сжимает запястье, подушечка большого пальца поглаживает маленькое тату на моей коже.

– Хочешь умереть?

Смех срывается с моих уст. Что за вопрос. Думаю, я уже мертва; я живу между двумя мирами. Его глаза глядят в мои, мой смех быстро переходит в рыдания, руки тянутся прикрыть лицо от его пристального взгляда. Мои ноги подкашиваются; я вот-вот упаду в лужу прямо перед ним, все мои шрамы сейчас видны, и он, должно быть, ощущает отвращение. Кто захочет иметь дело с чужим горем, с тем, кто потерял себя, утонул в печали прямо у тебя на глазах; кто захочет, чтобы его захлестнуло волной моего отчаяния?

Но сильные руки обнимают меня, поднимают в объятия. Я не могу взглянуть на него. Просто обнимаю парня и прячу лицо в изгибе его шеи. Мне нужен кто-то, кто утрет мои слезы, кто просто будет обнимать меня и даст понять, что я еще здесь.

Я не спрашиваю, откуда он знает мой номер комнаты общежития, когда Блейк открывает дверь и вносит меня через нее, направляясь сразу в ванную. Мои веки все еще закрыты, и я слышу, как он включает душ, его глубокое дыхание в процессе. Его сердце неровно бьется напротив моей груди, а тепло воды вынуждает меня вздохнуть, когда мы, все еще полностью одетые, погружаемся в ванную. Устраивая меня у себя на коленях, Блейк занимает сидячее положение.

– Мне так одиноко без них, – бормочу я ему в шею до того, как поднимаю голову и встречаюсь с таким напряжением в его глазах, что оно будто сдирает с меня кожу, снимая последний слой, обнажая мою душу перед ним. – Мне необходимо правосудие для них, но мне его не получить... так что жажду отомстить, но сперва хочу забыться хотя бы на миг.

Мое дыхание становится затрудненным. Мне нужно что-то еще. Необходимо ощутить связь. Я не могу умереть в одиночестве, растаяв и не оставив ничего о себе. Мне нужен якорь.

Мой взгляд опускается к его губам. Я чувствую своей попкой его твердый член.

– Возьми меня, Блейк. Заставь забыть хоть на миг. Дай почувствовать что-то кроме пустоты.

Его губы соприкасаются с моими, жестко и беспощадно, зубы прикусывают мою нижнюю губу, рука зарывается в мои волосы, сжимая их в кулак, с силой отклоняя мою голову назад. Пламя уже разгорается в самом сердце моего естества. Блейк разворачивает меня так, чтобы моя спина прижималась к его груди, а попка оказалась поверх его твердой эрекции. Он тянет меня за волосы, поворачивая голову в сторону, чтобы было удобно жестко целовать меня в шею, посасывать мою плоть, дразнить. Мои бедра трутся о его, надеясь ослабить пульсирующую боль между ног.

Его руки хватаются за мою мокрую футболку, срывают ее с тела, обнажая мой кружевной лифчик поверх твердых, ноющих сосков. В ответ я ахаю. Но он тянется к пуговке моих джинс, расстегивает их, после чего его теплое, твердое тело покидает меня на несколько секунд. Он возвышается надо мной, но до того, как могу повернуться и увидеть, что он делает, теплая вода прекращает литься на нас. Я собираюсь спросить его, что он делает, но тут его рука обнимает меня сзади, снова притягивая к его крепкому телу. Он наклоняет меня назад и проникает душевой лейкой ко мне в трусики. Непрерывный поток теплой воды массажирует мои чувствительные губы, от чего я начинаю хныкать.

– Откройся для меня, – стонет Блейк мне на ухо.

Я нервничаю, но еще и возбуждена. Мне нужно предлагаемое им освобождение. Так что стягиваю с себя джинсы и трусики еще ниже. И от сочетания холодного воздуха и жара воды у меня на миг перехватывает дыхание. Блейк шипит, когда я проскальзываю пальцами к своей киске, открывая ее его поглощающему взору. От его рычания и того, как грубо Блейк разрывает мой лифчик, мои соски твердеют еще сильнее, посылая мощные волны адреналина через все тело. Я почти ощущаю вибрации под кожей. Он передвигает головку душа к теперь обнаженному клитору, и я вздрагиваю; давление идеально, и Блейк держит лейку так, что струя задевает точку переплетения нервов, тогда как вторая его рука сжимает мой сосок. Я не могу этого вынести, удовольствие невероятно. Я теряюсь в столь мощной похоти, что она завладевает моим телом и разумом.

Трусь о его тело, ощущая пульсацию его члена напротив попки и поясницы. Он толстый и длинный. Мои стоны громкие и бесстыдные, отдаются эхом от покрытых мозаикой стен. Руки скользят по телу вместе с его рукой, удовольствие становится сильнее, бабочки порхают внизу моего живота, пульсация внутри становится интенсивнее, а внутренние стеночки сжимаются, жаждая облегчения.

– Проскользни пальцами внутрь. Покажи, как сильно хочешь меня. – Его голодное рычание грохочет у меня в ушах.

Я скольжу рукой поверх его ладони, двигаю ее к своей киске и проскальзываю двумя пальцами внутрь. Мои стеночки сжимают пальцы, ощущение трения отовсюду вынуждает мое тело кричать от оргазма, как никогда до этого. Внутри все нервы вспыхивают огоньками, освещая меня и оставляя легкое покалывание.

Тепло влаги от моей кульминации покрывает пальцы, пока наслаждаюсь каждой волной дрожи. Лейка душа отодвигается, и рука Блейка сжимает и отводит мое запястье в сторону. Я поворачиваю голову, и, будто в каком-то забвении, наблюдаю, как он облизывает, а затем втягивает в рот мои пальцы. Стон сотрясает его тело, отдаваясь вибрацией напротив моей спины, тогда как его веки опускаются.

– Ты офигенно безупречная и сладкая.

Его губы накрывают мои с неистовством, и мой собственный вкус с примесью его аромата ощущается на языке. Это слишком и в то же время недостаточно, противоречие в своей идеальной форме. Движения Блейка неспешны, и на меня накатывает смущение и гнев на саму себя за то, что оказалась столь слабой перед его притяжением. Его взгляд пристально скользит по моему телу.

Так что я встаю, неловко освобождаясь от его объятий. Выбираюсь из ванны, бросаю на Блейка взгляд сверху-вниз, хватаю полотенце и выхожу из ванной комнаты.

Глава 22.

Исцеление

БЛЕЙК

Ее аромат остается на моем языке. Такой же сладкий, как я и ожидал. Она извивалась всем телом, пока кончала, и это было самое сексуальное, что я видел за всю жизнь, но сразу после нее, стены становятся еще толще, возвращаясь на место, так как, вне сомнения, девушка ожидает, что мое настроение изменится, как во время наших прошлых встреч. Я всегда отвергал ее после подобных сближений в прошлом, но на сей раз все иначе. Теперь я это отлично понимаю. Райан упоминал, что она постоянно не в настроении на занятиях. Она строит вокруг себя стены, собственно, как и я, но теперь мне не хочется позволять Мелоди прятаться за ними, не хочется позволить ей еще раз потерять себя, достаточно с нее.

Потому я следую за ней в ее комнату.

– Ты не одинока, Мелоди.

Ее взгляд не унимает ноющее чувство в моем члене.

– Мне не нужно твое сочувствие, Блейк. Мне не нужно ничье сочувствие.

Я обнимаю ее; она стоит перед закрытым зеркалом, с ее влажных волос на ковер под ногами капают капельки воды. На ней лишь крошечное полотенце, которым девушка спешно прикрыла себя, как только отошла от блаженства оргазма. Она делает шаг вперед, пытаясь создать между нами расстояние, но я отказываюсь позволять это, так что опускаю руки по обе стороны от нее на зеркало.

– Я не силен в сочувствии, Мелоди. На самом деле, для меня это новая эмоция. Я знаю, что тебе больно, и сочувствие от кого-либо означает, что они хотят показать тебе, что чувствуют твою боль, что разделяют ее с тобой, поэтому тебе не нужно нести этот груз в одиночку. – Ее тело дрожит от эмоций, что взяли над девушкой власть. – Я помогу тебе. Позвольте мне показать тебе, что не нужно бояться зеркал.

У нее перехватывает дыхание, когда сдергиваю полотенце с зеркала, и на нас смотрит наше отражение. Мелоди качает головой, но мне нужно показать ей, как найти силу в ее слабости, в ее страхе. Я поднимаю руку, кладу ладонь на ее горло, от чего глаза девушки широко распахиваются, а маленькие ладошки хватаются за мою, чтобы убрать. Я наваливаюсь всем своим весом на ее спину, одной рукой все еще опираясь о стену, тем самым, не давая нам рухнуть на зеркало. Ее запах распаляет во мне желание.

Я облизываю раковину ее уха, прежде чем прошептать:

– Овладей своим страхом, Пуйя. Замени его удовольствием. – Я прикусываю мочку ее уха, а затем отстраняюсь. Она все еще напряжена. Я бросаю взгляд на ее отражение в зеркале.

– Убирайся из моей комнаты. Меня тошнит от того, что позволяю тебе прикасаться ко мне, – выплевывает она.

Колкость задевает меня сильнее, чем ожидаю, но я понимаю, что для нее это защитный механизм. Она так близка к срыву, что пытается трансформировать его в гнев, чтобы не развалиться на части и больше никогда не суметь собрать себя воедино.

– Ты хочешь кто-то ранить, потому что тебе больно. Хочешь, чтобы кто-то понял, каково это – видеть то, что видят твои глаза, чтобы ты была не одинока в преследующем тебя страхе и страданиях, тех, что удерживают тебя в заложниках внутри этого дома. Взгляни на себя! – рычу я, поворачивая ее лицо.

– Нет, отвали от меня.

– Взгляни на себя.

Ее взгляд встречается с собственными глазами в отражении. Выступают слезы, формируя небольшие озерца печали в ее глазах, а затем плотину сносит, и крошечные реки текут по щекам девушки.

– Это они смотрят на меня. Это единственное, что осталось от них, единственное, что осталось от девушки, которую они вырастили и создали для жизни в этом мире. Девушки, которая выползла и покинула свою ракушку, которая умерла вместе с ними в том доме, но ее лицо все еще смотрит на меня в ответ. Глаза моего отца, мамины скулы и нос.

Она вздрагивает от всхлипывания.

– И это красиво, этому стоит радоваться. Они создали потрясающую, замечательную женщину, которая все еще здесь, Пуйя. Ей просто нужно принять это и примириться с изменениями в той самой девушке. Никто никогда не остается прежним, столкнувшись со злом, но то, как ты позволяешь этому формировать и определять твою суть – ключ к выживанию.

Жидкие нефритовые радужки пронзают меня взглядом. Теплое, мягкое давление ее тела на мое, когда Мелоди откидывается назад. Она отпускает полотенце, позволяя ему упасть на пол. Я отталкиваю его ногой и упиваюсь ее абсолютно обнаженным образом, не просто голым телом, но и душой, сердцем, все открыто передо мной, стоит только пожелать, и, Господи, помоги, я желаю этого. Если я возьму ее всецело, это изменит меня безвозвратно, но игнорировать подобное нереально. Мне необходимо, чтобы эта святость смыла с меня всю гниль, хотя, если позволю этому случиться, данный поступок станет худшим из моих грехов, я развращаю ангела, позволяю ей пасть и стать проклятой. Я в восторге от нее, мне буквально необходимо оставить на ней свой след, научить Мелоди, как принять себя новую, влить все мое чертово желание прямо в нее, доставить ей удовольствие и исцелить ее страхи.

Ее кожа еще влажная, потому блестит и отдает прохладой, а крошечные мурашки так и бегут по мягкой плоти. Моя рука соскальзывает с ее горла, ощущая, как бьется пульс на ее шее.

– Овладей этим, – выдыхаю я, целуя ее в плечо, слизывая капельки воды с примесью ее уникального вкуса. Ее руки хватаются за предплечья, оставляя мою ладонь нежно сжимать шею девушки.

– Овладей мной, – бормочет она.

Я отстраняюсь от нее, вынуждая Мелоди повернуться и наблюдать за тем, как сбрасываю свою одежду на пол и остаюсь, как и она, обнаженным. Ее рот открывается, когда взгляд опускается на мой толстый эрегированный член. Я протягиваю к ней руку, сжимая в кулак волосы девушки и направляя ее в сторону кровати. Атакуя ее пухлые губы своими; проникая языком ей в рот, я устанавливаю свое господство над ней. Когда отстраняюсь, Мелоди прерывисто и часто дышит. Развернув, я толкаю ее на матрас, мое тело опускается следом, моментально переплетаясь с ее. Я сжимаю ее волосы и тяну, вынуждая откинуть голову назад. Переместив колено между ее бедер, я с силой надавливаю, тем самым заставляя шире раздвинуть ноги. С моих губ срывается стон, когда вижу, как блестят от ее соков идеальные розовые складочки, как раздвигаются губы ее киски, показывая мне, куда вскоре погружу свой член. Боже, она похожа на идеальное сексуальное лакомство, ее узкая маленькая киска, которую так жажду поглотить, но сперва нужно помочь Мелоди восстановить то, что в ней сломалось, совладать с преследующим и взявшим над ней контроль кошмаром. Как ни тошно это признавать, но именно я поселил в ней этот страх, и именно я должен помочь его преодолеть. В данный момент, это не важно, все кажется правильным, даже при том, что мой разум шепчет обратное.

Я скольжу по влаге ее киски кончиками пальцев, погружая один в ее щелочку. Ответный стон побуждает меня проскользнуть в нее еще одним пальцем, ощущая жидкий жар, слыша стоны и чувствуя, как стеночки ее влагалища жадно сжимают мою плоть, покрывая ее своим вожделением. Я проникаю пальцами глубже, скольжу внутрь и наружу в дразнящем темпе, от чего Мелоди ерзает и пытается контролировать мои движения.

– Трахни мои пальцы, Пуйя. Покажи мне, насколько тебе это нужно.

Двигая попкой, она создает трение, и мне нравится то, как неистово Мелоди буквально трахает мою руку. Ее крики удовольствия сводят меня с ума, вынуждая быстрее двигать рукой, с каждым новым движением надавливая на ее точку G. Я знаю, она вот-вот кончит, чувствую, как сжимается ее киска, как трепещут ее мышцы от жажды освобождения. И я дам ей желаемое. Без предупреждения, я убираю руку и толкаюсь в нее твердым членом по самые яйца, так глубоко и с такой силой, что матрас слегка сдвигается с кровати от силы этого движения. Одна моя рука тянет девушку за волосы, тогда как вторая сжимает плоть ее бедра, притягивая Мелоди ближе к натиску моего члена, пока вторгаюсь в ее сладостное, теплое тело. Она поглощает меня, не могу войти в нее так глубоко, как мне бы хотелось. Этого ощущения никогда не будет достаточно. Мы вместе погружаемся в экстаз, но наша связь намного глубже. Я под кайфом от ее эликсира и не хочу возвращаться с небес на землю.

Хотя я двигаюсь быстро и резко, она инстинктивно подстраивается под меня, вращая бедрами всякий раз, как мой член толкает девушку к наивысшему пределу удовольствия. Теплое чувство просачивается снизу вверх по моему позвоночнику и устремляется в член, от чего мои яйца сжимаются. Опускаясь на Мелоди, я отпускаю ее волосы и снова беру ее жизнь в свою руку. Мой таз врезается в ее тело, яйца хлопают о ее попку. Ее влажная киска сжимает меня в быстром темпе, но тело девушки неподвижно из-за позиции моей руки вокруг ее горла.

– Ты выжила.

Я толкаюсь вперед, задевая пучок нервов на передней стенке ее влагалища. Из-за давления на шею у нее перехватывает дыхание, но я не прекращаю грубо вколачиваться в нее.

– Овладей этим, и тогда он не сможет выиграть, – рычу я, когда ее тело напрягается, киска сжимает мой член так сильно, что, думаю, внутри нее может остаться отпечаток моего члена, даже когда отстранюсь. Ее тело взрывается от неистового безумного удовольствия, и я отпускаю горло Мелоди, так что в следующую секунду комнату наполняют ее стоны. Мое собственное освобождение вырывается из меня струями спермы, наполняющими девушку изнутри.

Глава 23.

Перемены

МЕЛОДИ

Я абсолютно насыщенна в сексуальном, ментальном и эмоциональном планах. Никогда не ощущала подобного неистовства прежде, особенно в сочетании с чувством безопасности и неспешного исцеления. Секс всегда доставлял мне удовольствие. Зейн был нежным любовником, милым и заботливым, но, Боже, я никогда не знала, что секс может быть вот таким. Блейк больше Зейна на несколько дюймов, но дело, скорее, в страсти, интенсивности наших потребностей, это было новым для меня. Он будто читал мое тело, словно был создан для этого, он играл моим удовольствием, создавая безупречную симфонию. И я погрузилась в его греховное очарование, и не желаю от него спасения. Я хочу погрузиться во все, что он предлагает. Я очарована душой этого непоследовательного, сложного, завораживающего мужчины, который только что показал мне, что могу спастись. Я могу исцелить некоторые части самой себя, те части, которые, казалось, были потеряны. Я никогда не исцелюсь до конца, но могу научиться продолжать дышать, выздоравливать и выживать без некоторых кусочков себя.

Нежное прикосновение его пальцев, танцующих над моей кожей, вызывает у меня улыбку. У нас был секс еще дважды, и он не торопился, стараясь насытить свой сексуальный аппетит. Ноющее ощущение между бедрами напоминает мне о том, что это он всецело и полностью обладает контролем над моим удовольствием.

– Почему ты называешь меня Пуей?

Он немного отстраняется, прежде чем ответить:

– Твоя татуировка. Это не единственный редкий цветок. Пуйя – чилийское редкое растение, и цветет она еще реже, но когда это происходит, зрелище поистине уникальное. Эти цветы адаптируются почти ко всему и могут выжить при различных сменах условий.

Я пододвигаюсь к нему.

– Это прекрасно. – Его нос морщится, мимолетно, и он пытается скрыть это, глядя куда угодно, только не на меня.

– Ты лжешь? – Я приподымаюсь над его обнаженной грудью. Он усмехается, и от этого захватывает дух.

– Нет. Я избегаю ключевого элемента.

– Выкладывай.

Притянув меня к себе в объятия, он тыкается носом в мою шею.

– Овцы натыкаются на острые шипы растения. И умирают, тогда как растение поглощает их. – Я пытаюсь отстраниться от него, но Блейк держит меня крепко. – Ты привлекла меня в свои цепкие объятия, снова пробудила к жизни и с тех пор каждую ночь неспешно поглощала мою душу.

О Боже, я так быстро и бесповоротно влюбляюсь в него. Я касаюсь своими губами его, погружаясь в неистовство этого прикосновения. Но резкий удар в дверь комнаты нарушает наше уединение. Если это Вишенка и Рыжая, они растают в лужицу при виде обнаженного Блейка в моей постели.

– Просто молчи, они уйдут. – Я хихикаю.

– Мел, ты там?

Боже мой, Зейн? Мои внутренности сжимаются. Я ожидала услышать от него весточку в ближайшее время, но не думала, что он меня навестит. Мог же написать письмо или сообщение, позвонить на крайний случай, но нет, он за дверью, тогда как я лежу голая поверх детектива полиции.

– Кто это? – угрюмый голос Блейка удивляет меня.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Я спрыгиваю с кровати, хватаю свой халат и надеваю на тело тонкую, прохладную шелковую ткань. Собираю мокрую одежду Блейка и бросаю ее в ванную, как раз, когда он появляется позади меня, вынуждая подпрыгнуть от неожиданности.

– Кто он?

Я подталкиваю Блейка к ванной.

– Он мой давний друг, – отвечаю я, закрывая его в ванной и собираясь отреагировать на непрекращающийся стук в дверь.

Дверь распахивается слегка резко, создавая поток воздуха и развивая мои волосы вокруг лица. Одеревеневшими пальцами собираю пряди и заправляю за ухо. Яркие голубые глаза встречаются с моими, и на его губах играет полуулыбка.

– Мне очень жаль, детка. Я был на выезде с командой, предки только сообщили мне обо всем. Так что я запрыгнул в самолет, и вот я тут.

Слезы катятся из глаз, когда его руки обнимают меня, одаривая привычным комфортом. Его запах напоминает мне о доме, я ощущаю его отглаженную рубашку щекой, чувствую тепло его тела под слоем ткани. От Зейна всегда исходит жар. Его атлетически сложенное тело постоянно пылает, от чего прикосновения парня согревали даже в суровые зимние ночи.

Мои слезы пропитывают хлопок его рубашки.

– Пойдем в комнату, Цереус.

Мой желудок ухает вниз. Черт, как я собираюсь это обыграть? Мне нужно одеться, вытащить Зейна погулять, а затем написать Блейку.

Парень медленно подталкивает меня обратно в комнату.

– Мне просто нужно одеться, и мы сможем пойти выпить кофе. Хочешь, встретимся у входа в общежитие через десять... – Мои слова переходят в шепот, когда я понимаю, что Зейн смотрит через мое плечо.

Неловко. Я вдыхаю и прослеживаю за его взглядом. Блейк стоит в дверном проеме ванной, руки сжимают верхнюю часть рамы, его загорелая кожа покрывает все эти рельефные мышцы. Он занимается собой, я ощутила это на собственном опыте, том, как он толкался в меня, как нависал надо мной, когда мы были кожа к коже, как касался и целовал каждый изгиб моего тела, в результате все равно оставив жаждущей большего. Он бесстыдный, смелый, и я не уверена в его мотивах. То ли Блейк решил жестоко пошутить, то ли он метит территорию, давая Зейну знать, что я уже не свободна. А я не свободна? Да, без сомнения. Он пробрался мне под кожу, поглощая всю меня. Я чувствовала его внутри своих вен, фолликул, в каждом крошечном волоске на моем теле, он заразил всю меня, и я не стремлюсь излечиться. Я приветствовала лихорадку, которой он меня заразил.

Зейна отводит от меня взгляд и обращаются к обнаженному Блейку.

– Блейк, это Зейн, мы родом из одного города. Зейн, пожалуйста, извини за наготу Блейка, мы попали под ливень.

Руки Блейка опускаются вдоль его боков, и он вальяжно шагает к нам, обнимает меня одной рукой за талию и притягивает к себе.

– Ну, мы-то не поэтому голые, так, детка?

Он подчеркивает слово «детка», и озноб пробегает у меня по коже. Он слышал, как Зейн назвал меня «деткой».

Зейн разглядывает нас обоих, прежде чем сказать:

– Ты, кажется, правда порядочный парень и все такое, Блейк, не так ли? Но я проделал долгий путь не для того, чтобы проверить у кого больше член. Я пришел увидеться с моей девочкой.

Атмосфера настолько наполнена враждебностью, что у меня в голове вспыхивают воспоминание о привкусе крови в воздухе.

– Пожалуйста, не надо, – говорю я.

Я чувствую ярость Блейка, и она ужасает. Мое тело трясется. Голос Зейна успокаивает меня, когда парень произносит следующее предложение:

– Эй, дыши, Мел. Все в порядке. Я подожду на улице, пока ты одеваешься, хорошо?

Вот почему я его любила; он уравновешен и так хорошо меня знает. Я не могу справиться с каким-либо насилием или злобными взглядами и потасовками, особенно не между двумя людьми, о которых забочусь.

Дверь тихо закрывается за Зейном. Вздохнув, я поворачиваюсь и врезаюсь в грудь Блейка.

– Это было жалко.

– Моя сперма еще теплится в твоей киске, но при этом кто-то другой называет тебя «деткой», обнимая – это бесит меня.

Я хочу задушить его. Он был полным придурком, но все же прав. Я спрятала его в ванной, как будто меня застали за позорным занятием. Мы оба взрослые, плюс, мы с Зейном не были вместе уже очень давно.

– Ты грубишь и ведешь себя, как мудак, но ты прав. Прости.

Кажется, он ошеломлен мой реакцией. Глаза широко распахиваются, а на губах появляется кривая усмешка.

– Хорошо, потому что это дерьмо для меня в новинку, и я не знаю, как справляться со всем, что чувствую. Я учусь по ходу, но не очень во всем разбираюсь, Пуйя. Сегодня я заявил на тебя свои права, ничто и никто не изменит это. Это означает, что я могу время от времени вести себя жалко, но поверь, это мелочь по сравнению с тем, что велит мне сделать внутренний голос, поэтому, прошу, держись подальше от других ребят, а я, в свою очередь, не убью их.

Ладно, ничего себе. Что я могу на это ответить?

С тех пор, как я его встретила, этот парень походил на налетевший на меня смерч, бурный и непредсказуемый. Теперь я в его эпицентре, это все еще пугает, словно жутковатое спокойствие, когда вокруг царит хаос. Он открыл мне свою душу, показал самые глубокие части себя. Он не привык к отношениям, но ему нужно научиться навыкам общения и не вести себя, как пещерный человек. Он был уязвим, открылся мне, для него это не плевое дело. Мне хочется защитить его уязвимость, открытость, чтобы Блейк не чувствовал себя слабым.

– Долгое время он был в моей жизни. Мы были влюбленными старшеклассниками. – От его напряженной позы я начинаю переминаться с ноги на ногу. – Но это было в старшей школе, и я понимаю, что пережитое нами несравнимо с тем, что должна ощущать, оказавшись с правильным человеком.

Блейк рискнул, открывшись мне, теперь моя очередь, и мне нужно ослабить напряжение, от которого дергается челюсть парня.

– И хочу отметить, что ты выиграл в соревновании «У кого больше член».

Я подмигиваю.

Он наваливается на меня, прижимая к кровати и проникая в меня своим большим членом.

– В яблочко, Д.Е.Т.К.А., все потому, что я – мужчина. А он еще пацан.

Я хихикаю.

– Так может и я тогда еще девочка?

Он рычит, дергает халат и обнажает мое тело.

– Ты уже женщина. Моя женщина.

Миллион светлячков зажигается у меня внутри и путешествуют к моему сердцу. Невероятно приятно знать, что твое отчаяние кто-то разделил, что, когда упала, на этот раз не коснулась твердой земли. На сей раз он поймал меня.

Глава 24.

Связывающие нас нити

РАЙАН

Прошло три часа с тех пор, как он взял ее на руки и унес. Я недооценил то, насколько хорошо они поладили. Он стал для нее кем-то новым в переломный момент, точно так же, как было со мной много лет назад, Блейк изменился в мгновение ока. Почему я не запрограммирован, как он, или он, как я? Как он может так меняться? У меня не было ни малейшего желания подойти к ней. Ну, разве что подойти поближе, чтобы рассмотреть, как Мелоди рассыпается на куски. Ничто не подталкивало меня к акту ее спасения. Я наслаждался видом ее горя, наблюдал и убеждался, что это знак свыше.

Мелоди была такой невероятной в своем несчастье, а затем явился он и украл ее у меня.

Дождь превращается в прохладный туман, а затем и вовсе исчезает, оставляя влажность в вязком воздухе. Грозовые облака движутся по небу, создавая серый оттенок даже когда рассеиваются, открывая прохладно-синее летнее небо.

А вот и она, словно преобразилась в совершенно нового человека. Как будто бы Мелоди буквально и есть мать-природа, меняющая погоду в зависимости от своих эмоций. Какой-то блондин в окружении двух рыжеволосых девчонок поднимает на нее взгляд, когда Мелоди выходит из общежития и шагает к нему. Затем появляется Блейк, демонстративно обнимает ее, целуя и шлепая по попке перед тем, как оставить с другим парнем.

Я провалился в черную дыру? Что, черт возьми, происходит? Все это неправильно. Как они посмели найти друг в друге утешение? Они оба принадлежат мне. Мне нужно чувствовать контроль. Все будто ускользает, как песок, сквозь пальцы.

Я вытаскиваю свой телефон и набираю Шона, прося его прийти ко мне домой.

Глава 25.

Старое и новое

МЕЛОДИ

Зейн улыбается мне, сидя за столиком.

– Итак, Вишенка и Рыжая, – вот и все, что он произносит, в отличие от его выражения лица, видя которое, я не могу не захихикать.

– Да, они настырные.

Пар от кожи клубится у меня перед лицом, предупреждая, но я его не слушаю и обжигаю кончик языка.

– Никогда не умел терпеливо ждать.

Приятно видеть его; он такой же, как и всегда, но теперь все иначе. Мир пошатнулся, изменив меня, девушку, которая однажды лежала в объятиях Зейна и мечтала лишь о том, чтобы быть с ним. Тогда все было так просто.

Мы живем моментом, и он так быстро улетает, словно никогда и не был нашим. Время позаимствовано; вам нужно поймать все, что можете, прежде чем момент улетучится, оставив лишь мимолетное воспоминание о том, кем вы были. Вы говорите себе, что никогда не изменитесь, обещаете, что ничего не изменит ваш багаж и суть, но, по факту, это не нам решать. Мир меняется, меняются обстоятельства.

– Я позвонил тебе домой. – Зейн отрывает меня от моих размышлений; в моем животе что-то екает, и тревожная пустота расширяется. – Ответил Маркус. Что он там делает, Мел?

Он знает, что мы с Маркусом никогда не были близки, и отношения моих родителей с ним не изобиловали теплыми моментами и семейными обедами.

– Он хочет, чтобы я продала дом. А я не могу этого сделать, поэтому он ждет, пока решу, что делать.

Напряжение визуально заметно по позам наших тел. Зейн всегда ненавидел то, как Маркус обращался со мной. Его глаза слишком часто блуждали по моему телу, как для роли брата, особенно когда он испытывал ко мне отвращение. Что происходило довольно часто.

– Тебе не нужно продавать дом. Денег и так достаточно. Почему его вообще волнует продажа дома?

Я ненавижу тот факт, что жизнь моих родителей свелась к вопросу наследства. Сколько денег они оставили. Меня это не волнует. Я бы с удовольствием отдала все хотя бы за еще один день с ними.

– Жадность, Зейн. Ты же знаешь, каков он. Завтра зачитают завещание, так что я просто куплю у него половину дома, и он может сваливать из моей жизни.

Потягивая свой холодный чай, Зейн встречается со мной взглядом поверх края своей кружки.

– Ты думаешь, он и правда получит половину?

Эта мысль вызывает дискомфорт. Я невольно начинаю нервничать, когда мне не нравится направление разговора. Если бы мне не нужно было быть там, я бы просто проигнорировала все это, и таким образом вроде как не фиксировала бы тот факт, что родители больше не вернутся. Вот и все. Я сама по себе со всем, что они построили. Мне никогда не нужно будет зарабатывать деньги на пропитание. Я могу уйти на пенсию хоть сегодня. Это все неправильно. Мне двадцать лет, а жизнь вынуждает принять тот факт, что теперь я взрослая и должна принимать серьезные решения, за которые отвечаю только я.

– У них есть подозреваемые? Кто сделал бы что-то подобное?

Разве это не вопрос на миллион долларов? Это не имеет смысла, и детективы, утверждая, что все дело во мне, поступают жестоко и несправедливо. Блейк сказал, что нет доказательств в подтверждение данной теории, и мне просто стоит признать, что они погибли от рук бессердечного и безрассудного человека.

– Какой-то полный ненависти больной на голову. – Отодвигая эмоции, которыми могу захлебнуться, я смотрю на друга. – Ты хорошо выглядишь, Зи. Как тебе в колледже?

Улыбка так естественно освещает лицо парня.

– Все очень хорошо. Тренеры считают, я могу стать профессионалом. У меня уже есть предложения.

Конечно, есть. Зейн – человек дела. Он один из тех людей, которым суждено стать кем-то великим. Спортивный мир завладеет настоящим талантом, но дело не только в этом, Зейн честен и высокоморален, что может стать отличным примером для подражания многих детей. Он хорош со всех сторон, и для меня большая честь знать этого парня и делить с ним заветные моменты прошлого. Ему принадлежит кусочек моего сердца. Он был моей первой любовью, и хотя то, как колотится мое сердце рядом с Блейком, подсказывает мне, что первая сильная любовь затмит все, что было до нее, частичка меня все еще принадлежит Зейну, она у него, закрыта в безопасности воспоминаний о вехах нашей юности.

– Я люблю тебя, Зи. Спасибо, что приехал, это значит больше, чем могу описать словами.

Стул Зейна отодвигается назад, и его теплые руки обнимают меня. Он позволяет мне прижаться к нему со всех сил, врезаться головой в его грудь, и пытается исправить ту путаницу и одиночество пустых дней, которые провела в ощущении невидимой боли. Я не пыталась ему дозвониться, не дала шанса узнать о своих страданиях. Сегодня утром я распадалась на куски, а сейчас у меня есть не один, а двое мужчин, которые утверждают, что я не одна в этом мире. Если бы я позволила себе это понять, то не погибла бы в ту ночь с моими родителями. Я бы покинула тот дом.

Глава 26.

Застрявший

БЛЕЙК

Оставить Мелоди, чтобы она могла побыть со своим бывшим – далось мне не просто. Я думал, что чем больше отстранюсь от нее, тем сильнее будет рациональная часть моего разума, но нет, эта девушка внутри меня. Проникла в фибры и пустила корни. Она поразила меня так сильно, что теперь не в состоянии думать ни о чем другом. Мои призраки держатся в тени, говоря, что Мелоди не заслуживает, чтобы моя тьма затмила ее свет. Но ведь именно мои грехи изначально привели меня к ней. Судьба подарила мне мерцание солнечного света в почерневшем небе, и, потеряв контроль над тем, кем я был годами на самом деле, блуждая, как лунатик, во тьме и живя в чужом кошмаре, я пробудился от этого света. Жизнь окутала меня одеждами гнева и ненависти, но они постепенно смываются, кусочек за кусочком, и именно Мелоди – омывающая и очищающая меня вода.

Меня заваливают вопросы, принятые мной решения, влияние моего холодного отношения к Райану. Поступил ли я, как лучше для него? Был ли я ему приемлемым братом? Знаю, я запутал нас обоих, он был таким спокойным, что временами это казалось почти неестественным. Он как будто полностью исчез, как личность, оставив о себе только теплое тело. Я пытался игнорировать исходящую от него пугающую атмосферу. Не уверен, как он отреагирует на нашу с Мелоди связь. С ним она другая, она его друг. Не думаю, что у него когда-то был настоящий друг, но со мной она ведет себя иначе. Она спасает меня, и я хочу спасти ее. Она пробуждает меня к жизни, которую считал утраченной давным-давно. Я устал и одинок. Ненавижу признаваться в этом даже самому себе. Не хочу чувствовать все это, было бы легче, если бы и не чувствовал, но переживания столь сильны, чтобы им противостоять, и слишком невероятны, чтобы даже хотеть этого. Быть внутри нее и на самом деле желать научить ее летать, доставить ей удовольствие, довести до края, заставить жить мгновением чистого блаженств– все это было сильнее моей потребности найти собственную разрядку. Желание дать ей почувствовать себя в безопасности, отбросить страх, воспламенило во мне потребность в том, чтобы эта девушка больше никогда ничего не боялась.

Мне нужно упаковать сумку. Не могу позволить ей отправиться домой и встретиться лицом к лицу с собственными демонами. К тому же, если там будет ее брат, Мелоди окажется под угрозой. Он жадный, нестабильный у*бок. Мне хочется прикончить его, пока он дышит, она не в безопасности. Но, боюсь, ее шаткое нервное состояние не вынесет еще одной смерти.

Глава 27.

Не дразни водителя

МЕЛОДИ

После прощания с Зейном, я возвращаюсь в общежитие, где меня уже ждет Блейк с сумкой на плече. Сообщая, что собирается отвезти меня домой. Облегчение от того, что он будет рядом, чтобы поддержать меня, сменяется сжимающим мои внутренности смущением от того, что приеду домой возбужденной.

Весь последний час я смотрела на его профиль, пока парень вел авто. Он чудесный предмет для изучения. Крепкий, но мягкие, грубые черты лица с потрясающими линиями. Мне даже посчастливилось поймать его взгляд, но меня мучает и непрошенный прилив похоти, и страх того, куда нас это может привести.

Крепче сжимая руль и бросая на меня украдкой взгляды, Блейк смотрит на мои обнаженные ноги ниже подола сарафана, одетого на мне, и от его взглядов мое дыхание ускоряется.

– Пуйя, не отвлекай водителя, – его тон более низкий, чем должен быть.

И у меня внутри все пылает. Своими сексуальными способностями этот парень чуть ранее сегодня полностью вымотал меня, но сейчас мое тело вновь воспламеняется для него, я нуждаюсь в том отвлечении, которое получаю вместе с ним. Поместив одну ступню на торпеду так, что сарафан задирается, обнажая трусики, я глубоко вздыхаю и взываю к своей внутренней шлюшке.

– А что если это он меня отвлекает? – спрашиваю я, скользя ладонью вниз по своей шее, соблазнительно лаская ключицу, а затем перемещаю руку к груди, двигаясь южнее расстёгиваю нижнюю пуговку, чтобы Блейку было видно, как сгораю по нему.

Машина резко поворачивает, и я невольно визжу. Он резко бьет по тормозам. И до того, как понимаю, что происходит, Блейк стоит у моей двери, открывает ее и вытягивает меня на улицу. Он тащит меня к стороне водителя и толкает мою голову через открытое окно дверцы. Я приземляюсь ладонями на водительское кресло, мой таз прижимается к раме окна, а попка оказывается торчащей к верху.

Приходится встать на носочки, чтобы хоть как-то устоять на ногах.

– Какого черта, Блейк? – кричу я, но порыв холодного воздуха целует мою обнаженную кожу, так как Блейк задрал мое платье и одним рывком разорвал трусики, тем самым ускоряя мой пульс. Его зубы прикусывают ягодицу, жгучая боль в сопровождении ощущения от его влажного языка дарит мне противоречивое чувство удовольствия.

Его губы опускаются ниже, и тепло прикосновения к складочкам вызывает рефлекторный рывок вперед, так, что приходится перенести часть веса на руки, чтобы не упасть.

– И каково было дразнить водителя, Пуйя?

О, боже. В сумасшедшем ритме его пальцы начинают проскальзывать в меня и обратно; моя поза дает Блейку прямой доступ к сладостной точке внутри, от прикосновений к которой я будто падаю в водоворот опьяняющего удовольствия. Я все еще ощущаю ноющее чувство от того, что он был во мне ранее, от чего лишь четче ощущаю ритмичную смену боли и удовольствия. Проезжающие мимо машины, дневной свет, при котором мы здесь как на ладони для всех и каждого, и толчки его длинных прекрасных пальцев в дуэте со щелканьем языка по моему клитору – все разом наполняет мое естество пылающим пламенем, готовым разорвать меня. Второй рукой Блейк сильно шлепает меня по заднице, затем раздвигает мои ягодицы и скользит языком между ними.

Мои внутренности скручивает от переживаний и желания. Мне хочется передвинуться вперед, чтобы остановить Блейка, не дать ему пересечь черту дозволенного, но в данный момент я нахожусь в его милости, и он практически закрывает меня своим телом от посторонних. И так как я далека от анальных игр, то прикосновение его языка к моему анусу вызывает озноб. Я ощущаю давление напротив ануса как раз перед тем, как его большой палец проникает внутрь, несмотря на мои сопротивления. Его зубы царапают мои ягодицы, а язык прокладывает влажный след вдоль моего позвоночника, пока его пальцы одновременно жестко трахают меня в два отверстия.

Мое платье задирается так, что подол накрывает голову, сковывая мои руки и лицо. Внутренние мышцы сжимают его пальцы.

– Да, сожми меня, Пуйя, – его глубокое рычание отдается вибрациями по моей спине. Мой оргазм пронзает тело рябью экстаза. Тогда как Блейк тянет назад мои бедра и, протягивая руку через окно, удерживает подол платья поверх моего лица и рук. Контраст холодного воздуха на улице и теплого в машине будоражит, касаясь обнаженной груди и живота. Я качаю головой, пытаясь сбросить ткань платья, чтобы легче было дышать, но у него по этому поводу свое мнение. Слышу, как звенит ремень, когда Блейк вынимает его из петель джинс, а затем собирает ткань платья вокруг моих рук. Затягивая ремень поверх, он сковывает мои движения.

Бормотания с просьбой освободить меня переходят в стоны, когда его руки сжимают мою попку, приподымают меня, и вот мои дрожащие бедра уже обхватывают его за талию, скрещиваясь в лодыжках для поддержки. Его твердый член резко проникает в меня, тогда как стеночки моего влагалища все еще покрыты только что подаренным мне освобождением.

Он наваливается на меня грудью, прижимая мое тело к машине. Сила его толчков, скорее всего, оставит синяки на моей спине, но мне без разницы. Он трахает меня так, словно ненавидит: жестко, быстро, без сострадания. Ускоренное дыхание еще сильнее нагревает воздух под собранным платьем, от чего голова идет кругом. Я нахожусь в состоянии полу эйфории. Каждое прикосновение усиливается за счет притупленных ощущений. Страх и волнение от того, что кто-то может нас увидеть, и чистый кайф от движений его бедер. Я скачу на нем в такт его движений, вертя бедрами настолько, насколько он мне позволяет, сжимая его член, поглаживая его своей киской. Я лечу, все мое тело вибрирует от оргазма.

Его теплые струи спермы задевают мои и без того воспаленные нервные окончания, продлевая оргазм. После чего захват на моих запястьях ослабевает, и платье падает вниз. Задыхаясь от свежего воздуха, я не могу оторвать глаз от Блейка. Убираю влажные от пота волосы со лба. Знаю, должно быть, я выгляжу не лучшим образом, но мое тело поет и то, как его взгляд пожирает меня, не дают мне почувствовать себя непривлекательной в его присутствии.

– Не дразни водителя.

Из меня вырывается хихиканье, удивляя Блейка настолько, что его глаза расширяются. Горячие, тяжелые ладони сжимают мое лицо, притягивая к его губам, тогда как его язык проникает ко мне в рот. Я таю в его объятиях, отдавая себя его манящей потребности.

Звук автомобильного гудка возвращает нас в реальность. Смущение оттеняет мои щеки и смешивается с румянцем от секса, так что мое лицо пылает.

– Ты и не представляешь, насколько прекрасна. Как это возможно?

Не уверена, озвучил ли он просто свои мысли, но мои внутренности готовы сгореть от той массы чувств, что пронизывают тело от его слов.

– А теперь тащи свою секси-попку в машину. Я найду нам гостиницу. Завтра поедем дальше. Ты меня измотала.

Глава 28.

Призраки

БЛЕЙК

Глядя на дом, я думаю, как много всего он значит и для нее, и для меня, хотя о связанных с ним моих воспоминаниях знаю я один, и вина всего случившегося здесь поедает меня, особенно, когда, проснувшись, ощутил аромат ее яблочного шампуня, когда ее гибкое мягкое тело полностью прижалось к моему, а с ее уст срывались тихие звуки, тогда как сон все еще сжимал ее в своих объятиях. Я окончательно пропал, так быстро, что не смог даже перевести дыхание, может, так все и бывает, может она – мой грех и мое искупление?

– Ладно, я готова, – говорит она в четвертый раз, но все же не делает попыток выйти из машины и пойти в дом своих родителей.

Открыв дверь, я побарабанил пальцами по капоту, не отрывая глаз от дома, на пороге которого стоит ее брат. Я оставил пистолет дома, чтобы не пустить в него несколько пуль; нет, они бы его не убили, просто погрузили в невероятную агонию.

Пассажирская дверь открывается, прежде чем подхожу к ней, губы Мелоди складываются в робкую улыбку, а затем выражение ее лица становится хмурым. Я беру ее за руку, пытаясь поделиться своей силой через наше прикосновение.

– Кто это, черт возьми?

Вдох, выдох, закрыть глаза, сосчитать до десяти, позволить ее нежному поглаживанию по моей руке успокоить меня. Не убивай его... не убивай его.

Улыбаясь и без того напряженной Мелоди, я киваю, призывая ее войти в дом. Ее взгляд мечется между мной и этим куском дерьма, ее братом. Обнимая одной рукой за плечи, я наклоняюсь и целую девушку в лоб, шепча напротив ее кожи:

– Все нормально, Пуйя. Пойдем.

Она нехотя отрывается от меня и входит в дом. Ее брат поворачивается, собираясь войти следом, но я выкидываю руку вперед и сжимаю его хрупкую шею. Я быстро двигаюсь, закрывая дверь свободной рукой и прижимая парня к деревянному полотну. Он пытается толкнуть меня в грудь, но я не отодвигаюсь ни на дюйм; его тело слабое настолько же, как и разум. Зажимая у двери, мое тело оказывается намного больше его, и я упиваюсь страхом, когда на глазах засранца выступают слезы от силы моей хватки на его горле.

– Пока мы здесь, ты выкажешь нам обоим уважение, или я сломаю твою тонкую чертову шею, понял?

Он пытается кивнуть, но его движения ограничены. Я отталкиваюсь от его тела и качаю головой, чтобы сбросить напряжение в плечах.

– Иди и выкажи сестре хоть каплю поддержки. Сегодня значимый день.

Парень мчит в дом, а я задерживаюсь на минутку, чтобы слегка расслабить тело до того, как последовать за ним.

Мелоди остановилась перед зеркалом, когда-то отражавших тех людей, которыми мы были в прошлом. Осколки хранят память о той ночи, ее душа разбилась, подобно этому зеркалу. Теперь все крошечные осколки стекла сложены воедино, создавая мозаику.

– Ты сохранил его? – спрашивает она.

– Это антиквариат. Я его отремонтировал. Выглядит неплохо, верно?

Она проводит пальцами по трещинам.

– Но оно разбитое. И никогда не будет прежним.

Я подхожу к ней, положив руку поверх ее собственной, пока она гладит поверхность рамы.

– Если что-то сломано, это еще не значит, что его нельзя собрать во что-то не менее красивое. Да, оно изменилось. Однажды оно отражало образ девушки на краю жизни и смерти. Теперь оно показывает женщину, которая все пережила.

Произнося это, я рискую, но понимаю, она никогда не узнает, что в ту ночь я был здесь, плюс, Мелоди известно, что я просматривал ее дело.

– Знаю, кажется, что тьма утягивает тебя вниз. Подобно силе притяжения, но ты не упала, не утонула в пучине зла. Ты выжила, Пуйя. Посмотри на женщину, которая смотрит на тебя, она учится жить новой жизнью. Она не умерла, а приспосабливается к сложным обстоятельствам.

– Все это тебе известно из полицейского отчета? – шутит она.

– Твои глаза говорят мне это, Пуйя. – Я целую чувствительную кожу под ее ухом, и она вздыхает.

– Что ж, вы, ребята, приехали позже, чем я ожидал.

Я чувствую, как она краснеет, даже не глядя.

– Ну мы уже здесь, – бормочет она. – Я хочу взять несколько вещей, пока мы здесь.

– Хорошо, но обед вот-вот будет готов. – Я поворачиваюсь и смотрю в его сторону, тогда как Мелоди быстро подымается по лестнице. – Будь как дома.

Ага, уже, маленький у*бок.

Я проглатываю реплику и вхожу в столовую.

Вы никогда не поверите, что здесь когда-то случилось. Все на месте, нет крови, нет смерти, но запах страха все еще клубится в воздухе, или, может быть, это только мои искривленные воспоминания. Жестокая смерть оставляет след в помещении. Стены поглощают зло, храня эхо воспоминания, преследуя дом.

Мне нужно позвонить Райану. Я уехал и даже не сказал ему куда. У него в комнате кто-то был, к тому времени как я вернулся, и по шуму и звукам тяжелой музыки, что грохотала через стены, у меня не было ни малейшего желания узнавать, что за вечеринку он там устроил.

Глава 29.

Наследство

МЕЛОДИ

Он сидит на ее месте. О, Боже, стены смыкаются. Как он может вообще находиться в столовой, словно ничего и не случилось? Моя мама в последний раз вдохнула, сидя на этом стуле. Вероятно, она понятия не имела, что происходит, пока задыхалась от собственной крови.

– Мел, иди есть, – смеется Маркус, подымая ложку ко рту. Что это? Красный сироп сочится, капает на стол. Капель становится все громче с каждым ударом моего сердца, ревущим в ушах. Кровь повсюду, падает со стола, создавая реку, которая течет прямо ко мне. Нет... нет... нет!

– Пуйя, проснись!

Мое тело сотрясается от силы движений Блейка, пока он трясет меня. Глаза открываются, останавливая взгляд на его обеспокоенном выражении лица.

– Ты все никак не просыпалась. Блин, тебе снился кошмар, а я не мог тебя разбудить. – Его голос дрожит, усиливая мою собственную дрожь.

– Я в порядке. Извини, я просто прилегла на минуту. Я не собиралась спать.

– Прошлой ночью я не очень-то дал тебе поспать. Так что несу полную ответственность.

Чувство тревоги стихает. Он не дал мне выспаться, но держал в объятиях и расспрашивал все обо мне.

– Любимый цвет?

– Желтый.

– Книга?

– Не могу выделить только одну.

– Музыка?

– Классическая.

– Бл*, серьезно?

– Хммм, влияние моей мамы. Папа привил мне любовь к кантри, а я сама запала на легкий рок.

– Фильм?

– «Дракула» Брэма Стокера.

– Кола или Пепси?

От этого вопроса я захихикала. Он же был невозмутимо серьезным. Вел себя как подросток на первом свидании. Я не стала спрашивать о его маме, но знала, что он потерял отца и стал родителем для Райана. Восемнадцатилетняя ответственность на плечах. Он был упрямым, храбрым и невероятным, делая все это, одновременно оканчивая школу и обучение в академии, и делая все возможное, чтобы Райан поступил в колледж.

Я позволила ему спрашивать и отвечала, пока Блейк не спросил о моей любимой сексуальной позиции. Когда я пожала плечами, он сказал, что нам нужно выяснить ответ на данный вопрос. Так что мы так и сделали. Оказалось, моя любимая позиция, по словам Блейка, называется наездница наоборот. Поза в которой я оседлала его задом наперед. При мысли об этом, мои щеки краснеют.

– Адвокат пришел и ждет внизу. Потому-то я и поднялся за тобой. – Голос Блейка лопает мой пузырь задумчивости. Мои внутренности скручивает слишком знакомая боль.

Он поднимает меня на ноги и ведет вниз по лестнице.

Я закрываю глаза, молюсь, чтобы они не расположились в столовой, и вздыхаю, когда Блейк осторожно тянет меня в сторону кабинета.

Меня приветствует мужчина в сером костюме с такого же серого оттенка волосами. Насколько помню, мистер Долби был другом моего отца.

– Привет, Мелоди. Сочувствую твоей утрате. Тебе известно, что ваша семья были для меня больше, чем просто клиентами. Я считал твоего отца одним из своих друзей.

Я протягиваю ему руку, морщины его немолодой ладони царапают мою, когда сжимают мою небольшую руку.

– Чтение завещания пройдет в присутствии только Мелоди и Маркуса. Извините, я не знаю, как вас зовут. – Он смотрит на Блейка.

Ухмылка Маркуса быстро исчезает, когда Блейк представляется детективом. По факту, он даже бледнеет, когда слова слетают с уст Блейка и будто словесный удар пробивают пространство и врезаются в живот моего сводного брата. Все краски сходят с его лица. Дрожь пробегает по моему позвоночнику.

– Я буду снаружи, Мел, – успокаивает Блейк, закрывая меня в комнате с этими двумя мужчинами.

Пока читают официальную часть, я сижу, пытаясь не схватить ногу Маркуса, так как его колено непрерывно дергается. Он просто хочет узнать, что унаследовал.

– Маркус, кое-что недавно стало известно, и мне жаль, что именно я сообщаю тебе об этом. Дело в том, что ты не являешься биологическим сыном мистера Мастерса.

Весь кислород в комнате испаряется по мере того, как нарастает пульс гнева Маркуса. Его стул летит через комнату, а ладони ударяют о стол.

– Это хрень собачья!

Ерзая на своем месте, мистер Долби просматривает документы.

– В этом документе четко указано, что твоя собственная мать недавно разгласила данную информацию мистеру и миссис Мастерс, так что завещание было изменено, пока не будут предоставлены доказательства.

Это объясняет, почему я никогда не чувствовала никакой с ним связи.

– Еб*ная сука!

Я вскакиваю с места от яда в тоне его голоса, когда парень говорит о собственной матери.

– Это – ошибка. Мы можем провести тесты, верно? – спрашиваю я, пытаясь унять исходящий от Маркуса гнев.

– Да, это простой тест, вы получите результаты уже через одну-две недели.

Вышагивая по ковру, Маркус бормочет о годах, которые потратил, зарабатывая свои деньги.

– Могу я немного пообщаться с Мелоди, пожалуйста?

Сердитые голубые глаза бросают на меня взгляд, после чего Маркус марширует из комнаты, хлопая за собой дверью.

– Мелоди, твой отец считал, что Маркус уже давно знает правду и продолжает притворство, чтобы получить свой трастовый фонд.

Голова идет кругом от переизбытка информации. Мне нужен воздух и доказательства до того, как приму хоть какое-то решение.

– Ты станешь единственным наследником состояния твоего отца, Мелоди. Твой отец сделал все, чтобы ты была хорошо обеспечена и жила в достатке. Я могу управлять твоими делами, как раньше делал для твоих родителей.

Я встаю, приглаживая складки на платье.

– Да, спасибо. Мне просто нужно получить результаты теста, прежде чем мы приступим к чему-либо.

– Я понимаю. Похороны были оформлены в соответствии с пожеланиями твоей матери. Служба пройдет завтра, небольшое собрание в церкви твоей матери. Совместно для них обоих.

Я пройду через это. Моя мать спланировала свои похороны? Это как же нужно страдать от какой-то болезни, чтобы планировать свою смерть, когда тебе только сорок?

– Ответственный родитель готовится ко всем жизненным перипетиям, поэтому их близким не приходится справляться с этим, переживая горе.

Я не осознала, что произношу это вслух, так что от его отчета чувствую себя еще хуже за то, что сужу ее действия, тогда как мама, как всегда, заботилась обо мне.

Глава 30.

Эмпатия

БЛЕЙК

Служба прошла скромно и даже интимно, но Мелоди не обращала ни на кого, кроме меня, внимания. Я, должно быть, дьявольское отродье. Ну а кто еще может быть настолько бессердечным, чтобы взять и явиться на их похороны? Я пожимал руки присутствующим, кивал и обменивался приветствиями со всеми, с кем покойные были близки. Но моим самым страшным грехом, конечно, было то, что я влюбился в их дочь, и за это мне гореть в особом котле ада. Хотя за это спасибо судьбе. Так должно было случиться, тут без вариантов.

В этот день я нуждался в личном пространстве. В каком-то подобии старого Блейка, который помог бы мне пережить этот день. Маркус казался бомбой замедленного действия, так что я ни за что не оставил бы ее наедине с ним, вместо этого мне пришлось пройти через все от начала до конца. Притворство и прятки за вуалью лжи мне не в новинку, но раньше я никогда себя за это не ненавидел.

Мелоди коверкает все, что я совершенствовал на протяжении многих лет. И только холод отстранённости помогает мне защитить свой внутренний мир, но, как только он начинает таять, приходит гребанная эйфория от этой девушки и всего, кем она является. Но эта эйфория идет лишь в комплекте с виной, раскаянием, болью, предательством, отрицанием и сожалением. А все эти чувства почти калечат меня. Мне нужно найти баланс между ними.

Мелоди заснула час назад; мы подъезжаем к ее общежитию. Она не спорила, когда я заявил, что нам нужно вернуться домой сегодня, да и в целом была готова уехать из этого дома и от брата, который, может, и вовсе ей не брат. Потому-то он и заказал его. Все складывалось, Маркус все знал и хотел избавиться от Мастерсов до того, как они выяснят правду и выбросят его из своей жизни. Но он опоздал. К несчастью Мелоди. Кровавое убийство этих людей было зря.

– О, я уснула.

Бросая взгляд на растрепанную Мелоди, я протягиваю руку, чтобы погладить ее по бедру.

– Ты устала. Эти два дня тянулись слишком долго. Я привез тебя назад в общежитие.

Взглянув в окно, а после снова на меня, она улыбается.

– Тогда ладно... – Ее голос стихает на полуслове: – Это Райан?

Я следую за ее взглядом, и, конечно же, к нам мчится Райан. Холодные, темные глаза, лишенные эмоций, пронзают меня сквозь стекло машины. Гнев исходит от него волнами.

Он распахивает дверцу Мелоди, от чего девушка машинально отклоняется назад.

– Ты эгоистичная сука! Где ты была?

Вскакивая со своего места, я мчусь вокруг машины и тычу пальцем на его лицо, когда брат поворачивается в мою сторону.

– Попридержи коней, черт возьми, Рай. Какого хрена с тобой не так?

– Не трогай меня, – отвечает он до жути спокойно. Я смотрю на парня, которого вырастил, ища знакомые черты.

– Мне нужно было похоронить родителей, Райан.

Он смотрит на нее сверху вниз.

– И ты разучилась пользоваться телефоном? Что я говорил тебе о необходимости отвечать мне в будущем? – Он смертельно серьезен.

Сперва смущаясь, а затем успокаиваясь, Мелоди выбирается из авто.

– Райан, не понимаю, почему ты так себя ведешь, но я устала.

– Шон умер.

Кошелек Мелоди выпадает у нее из рук, и его содержимое рассыпается по тротуару.

– Что?

– Им едва удалось его реанимировать.

Я толкаю его в плечо.

– Нельзя говорить кому-то «твой друг умер», тогда как он не мертв, Рай!

Он игнорирует меня, оглядываясь на Мелоди.

– Он бросился под машину прямо передо мной. Это было ужасающе.

Шон – это блондин, который явно не равнодушен к Райану. Мне не хотелось бы видеть, как брат испытывает боль, но, кажется это так, и его боль объясняет гнев. Сложно винить его в том, в чем я и сам виноват, мы оба выражаем боль гневом.

– Мне очень жаль, Рай. – Ее крошечное тело сжимает его в объятиях, и он отвечает взаимностью, глядя на меня поверх плеча девушки. – Нам стоит съездить в больницу.

– Я могу вас подвезти, – предлагаю я.

Через двадцать минут я высаживаю их у больницы, Райан дает понять, что не хочет, чтобы я шел с ними.

– Просто заедь за нами через пару часов.

Я позволяю ему говорить со мной так, но лишь потому, что понимаю, как ему сейчас больно, и это новая сторона моего брата. Тем более я все равно устал и хочу передохнуть от окружающих. Прошлая неделя выдалась безумной, закончившись похоронами, и истощив мою душу и тело. Я рад, что у меня накопилось столько неиспользованных отгулов, что теперь могу без вопросов взять выходной.

На подъездной дорожке моего дома ожидает незнакомый черный пикап, окинув его натренированным в полиции пристальным взглядом, я фокусируюсь на номерном знаке, а затем осматриваю дом и окрестности. Но когда из машины выходит мужчина и направляется ко мне, время буквально останавливается.

Я выхожу из своей машины и смотрю на него; зеленые глаза с блеском металла, как зеркало отражают необычный цвет моих глаз и прямо сейчас смотрят прямо на меня.

– Привет, Дэмиен.

Дэмиен?

– Меня зовут Блейк.

Мужчина хмурится. Черт, я так похож на него, будто его младшая версия. У него темные волосы, морщины и седина искажают черты лица. Ростом в метр девяносто и с крепким телом, он находится в довольно хорошей форме. Он не похож на того пьяницу-неудачника, каким его всегда описывала мать.

– Блейк, извини. Я посылал тебе письма, но они остались без ответа, поэтому подумал приехать сюда и попытать удачи лично.

Я бледнею и ненавижу себя за то, что показал ему свою слабость. Но по правде, у меня проблемы с отцом. Если ваша мать говорит вам, что папашка свалил из города, как только узнал о вас, после чего преподносит вам нового приемного папку, страдающего страстью к выбиванию из вас дерьма, то мысль о том, что вы – ничтожество, которое ни один отец не захочет любить и лелеять, напрашивается сама собой. К черту их обоих. Мне не нужно от них ничего, я сам знаю, чего стою. Один был трусом и оставил своего ребенка, а второй куском дерьма, о котором даже думать не стоит.

– Я не получал никаких писем, и вы нарушили границы частной собственности.

Осторожный кивок говорит мне, что он ожидал такой реакции.

– Прости, что объявился так. Знаю, двадцать пять лет – долгий срок.

– Двадцать шесть. У меня вчера был день рождения.

Я не отмечал день рождения с восемнадцати лет, просто они проходили сами по себе. Вчерашний день крутился не вокруг меня. Мелоди нуждалась во мне, и я стал для нее мальчиком на побегушках. Как будто мне впервые пообещали минет. Она самая лучшая из всех, кто был у меня, но окутывающая ее аура красоты и света делает меня слабым.

По правде, мне хочется услышать извинения этого мужчины. Хочется стоить того, чтобы у меня просили прощения. Я хочу, чтобы он сказал мне, что не сбегал, не оставлял меня с чокнутой, злобной сукой, но еще мне хочется позволить гневу наполнить тело и не вестись снова на эту херню, от которой появляется ноющее болезненное ощущение внутри. Мелоди сделала возможным то, что, на мой взгляд, было для меня за гранью реального, принятие и чувства, которые настигают без моего на то согласия, тогда как некая часть меня не хочет открываться идущим наряду со всем этим эмоциям. Я сидел на похоронах, чувствуя тошноту от раскаяния. Я провел ночи с женщиной, о которой забочусь, держал ее в своих объятиях. И вот теперь стою перед отцом, желая, чтобы он увидел плод своего творения, красивое яблоко, а не гнилой внутри плод. Я чувствую себя шестилетним, а не двадцатишестилетним, ненавижу это, но мой разум мечется, не давая прийти в себя. Было проще, когда не позволял чувствам брать вверх. Я не хочу любить, не хочу чувствовать, не хочу сопереживать.

– Вот мой адрес. Я не хочу давить, но у тебя есть братья и сестры, которые хотели бы встретиться с тобой.

Черт, это похоже на удар под дых. Он протягивает мне бумажку.

– Я не знал о тебе, Блейк. Узнал лишь пару месяцев тому назад. Я наткнулся на твою маму. Она была пьяна и обмолвилась о тебе так, словно это плевое дело, будто она не лишила меня сына. – От волнения в его голосе слышится напряженность.

Я в состоянии с этим справиться. Так что оставляю его посреди подъездной дорожки и направляюсь к дому. Я слышу, как гудит двигатель его машины, а затем хрустит гравий под колесами. Мне стоит разузнать о нем. Моя мать раз за разом продолжает наносить по мне удары. Она яд, который заражает и уничтожает все, к чему прикасается.

Я игнорирую мигание телефона. Шесть новых сообщений на домашнем телефоне. Думаю, это Эбби, она названивает и на мой мобильный, но несмотря на бушующие внутри меня новые эмоции, я так ничего к ней и не чувствую. Ладно, может, то, как я к ней относился хреново, но и это все ложь. В смысле, признаю, я относился к ней хреново. Этого ведь уже не мало, так? Черт, в моей душе, правда, нет места переживаниям и заботам о ком-то. Прямо сейчас я не понимаю даже себя самого, знаю лишь, что мне нужно поспать.

Глава 31.

Озарение

МЕЛОДИ

Минуло уже две недели с тех пор, как я похоронила своих родителей. Боль все еще жива, но уже не столь мучительна. Блейк стал неотъемлемой частью моей жизни. Я живу и дышу им. Бывают такие дни, когда я ощущаю, что он практически задыхается от чувств. Я ловлю его взгляды на себе, настолько пронзительные, что могу ощущать их всем своим нутром. Блейк внимателен и ласков по отношению ко мне, но секс между нами всегда на пределе. Он высвобождает свою темную сторону, которая олицетворяет его второе я. С каждый днем моя потребность в нем растет, я даже не могу представить, что когда-либо устану от его прикосновений. Блейк открыл мне те мои грани, о существовании которых я даже не догадывалась, пробудил во мне сексуальную дьяволицу, и теперь я люблю, когда она выбирается на свободу. Мое тело не отказывает себе в сексуальных удовольствих. Занятия по самообороне закалили мою физическую подготовку и выносливость, чтобы справляться с этим, и моя душа исцеляется. Я абсолютно и бесповоротно в любви, и это чувство настолько сильное, что заставляет меня буквально руками удерживать свое сердце, чтобы оно не упорхнуло из груди.

Отношение Райана к нашей дружбе стало слишком ревностным, ограничивающим наши контакты с Блейком. Шон идет по поправку, но в нем заметны перемены. Он избегает меня и Блейка, уезжая к родителям на период восстановления. Блейк считает, что это в порядке вещей. Я не противлюсь этому, позволяя времени расставить все по местам.

Мои пульс зашкаливает при мыслях о Блейке, и я еложу на своем месте, не в состоянии дождаться окончания занятий. Мне необходимо, чтобы он утолил мои желания перед тем, как уехать на две ночи на задание.

— Ты слишком возбуждена. Что, черт возьми, происходит?

Я бросаю взгляд на Райана, прикусив губу от смущения.

— Сегодня мои мысли витают где-то не здесь.

Он изучает меня глазами, а затем корчит гримасу.

— Они где-то с Блейком?

Я утвердительно киваю, не в силах сдержать улыбку.

— Вам двоим просто необходимо давать друг другу передохнуть.

Я складываю вещи в свою сумку.

— Он уезжает на пару ночей.

— Отлично. Я предлагаю оповестить людей и устроить домашнюю вечеринку в его отсутствие.

Не дождавшись ответа, Райан вскакивает со своего места и мчится прочь, прежде чем я успеваю возразить. Блейк выйдет из себя, если узнает, что мы закатываем вечеринку без него. Я ощущаю, как эта ситуация разрывает меня на части, ведь Рай — мой друг. Мне не стоит ставить Блейка в известность, словно я тут не причем. Дав себе такую установку, я покидаю класс.

Меня удивляет тот факт, что он не появился, чтобы встретить меня. Блейк делал это последние несколько дней. Сейчас я просто направляюсь к нему домой. Я припарковываю машину и выхожу из нее как раз в тот момент, когда из дома выбегает девушка с красным от возбуждения лицом. Она следует к своей машине, не обращая на меня внимания. Дверь оставлена приоткрытой.

Я нерешительно толкаю ее, ощущая опустошение внутри себя. Мне дискомфортно ступать в неизвестность. Чувство тревоги — мой постоянный спутник, и вряд ли это когда-нибудь изменится. Я делаю глубокий вдох и шагаю внутрь. Уловив шевеление на верхнем этаже, я следую на звук и вижу, как Блейк выходит из комнаты, которую он держит запертой, одетый только в джинсы. Они низко посажены на его бедрах, а его потрясающий рельефный торс играет, когда он застегивает пояс.

Мое сердце разбивается, так как я не могу справиться с обидой, выворачивающей меня изнутри, несмотря на то, что это иррационально, так как у меня нет никаких доказательств. Ощутив мое присутствие, Блейк смотрит на меня. В его глазах читается удивление, а на лице расплывается улыбка.

— Привет. А я как раз собирался ехать за тобой.

Он поспешно разворачивается, чтобы запереть дверь.

— Что это была за девушка, Блейк?

Он скользит взглядом вниз по лестнице, а затем снова смотрит на меня.

— Девчонка, которую я трахал.

Мои ноги подкашиваются. Я сползаю на пол, а мое сердце практически не бьется. Неужели он сейчас сказал это так, словно это ничего не значит, будто в порядке вещей, будто трахаться с кем-то еще — это нормально? В моих ушах стоял шум, и я ощущала себя так, словно нахожусь в аэродинамической трубе.

Он опускается передо мной на колени и смеется:

— Милая, я же имел в виду в прошлом! Господи, ты же могла рухнуть с гребаной лестницы.

Он издевается надо мной?

— Что?

Блейк делает серьезный вид, но его глаза теплые.

— Она вроде как бывшая, если можно так сказать.

Я отмахиваюсь от его руки, которая тянется, чтобы смахнуть беспричинную слезу с моей щеки.

— Ну ты и придурок! Что она тогда здесь делала? И что находится в этой комнате?

Взгляд Блейка становится холоднее.

— Это мой кабинет. Я уже говорил тебе.

Я мотаю головой, не в состоянии избавиться от воспоминаний, как разгоряченная девушка выбегает из дома, а он с голым торсом появляется из комнаты, которую держит на замке. Боже.

— Это красная комната, не так ли?

Блейк хмурится.

— Она выкрашена в белый цвет.

Он направляется в спальню, и я поднимаюсь, чтобы тут же последовать за ним.

— Красная комната, как у Кристиана Грея, Блейк!

Парень берет с комода рубашку, чтобы одеться.

— Кто такой Кристиан Грей? И, Мел, я одеваюсь, или ты усмиришь свою истерику и разденешься?

Я стягиваю с себя кроссовок и швыряю в него, но Блейк уворачивается, в результате чего тот попадает в док-станцию для iPod.

— Проклятье, да ты сумасшедшая фурия.

Он накидывается на меня, погружая свои пальцы в мои волосы.

Я толкаю его в грудь.

— Отвали от меня, придурок!

Он наступает на меня, и я падаю на кровать.

— Так что такое красная комната? — настаивает он, хватая меня за ногу и стаскивая с нее второй кроссовок, получая пинок в голую грудь, забыв о рубашке.

— Комната для БДСМ-сессий.

Я прожигаю его взглядом.

Блейк прищуривается, а потом заливается смехом, хватаясь за живот. Мой рот распахивается от возмущения и он пытается совладать с эмоциями.

— Ох уж эти женские фантазии. Что это за парень и откуда, черт подери, ты с ним знакома? — Блейк вполне серьезен, а его взгляд сокрушителен.

— Это герой книги, — фыркаю я. Он расслабляется и склоняется вперед, расстегивая пуговицу на моих джинсах. Я ударяю его по рукам, получая в ответ рычание.

— Убери свои руки, Блейк. Что она здесь делала?

Отстранившись от меня, хватает свою рубашку с комода и надевает ее.

— Она пришла, чтобы расспросить меня о тебе! У нее до сих пор есть чувства ко мне, но будет тебе известно, это не взаимно.

Я сажусь, застегивая пуговицу на джинсах.

Он смотрит на меня, нахмурившись.

— Я не хочу иметь дела с этими идиотскими приступами ревности. Если бы я хотел трахать кого-то еще, то сделал бы это, но я не хочу. Ты единственная, кто вызывает во мне желание, и это отчасти ново для меня.

— Ну что ж, давай вручим тебе премию за то, что ты не изменяешь мне, как, очевидно, поступил с ней, — подначиваю я Блейка.

Он хватает меня за руку, не дав мне ускользнуть.

— Я изменял ей, потому что у меня никогда не было такого, чтобы какую-то женщину я считал действительно своей, как в случае с тобой.

Я нуждаюсь в том, чтобы Блейк признался, что испытывает ко мне. Мне необходимо убедиться в том, что его чувства столь же глубоки, как и мои.

— Ты считаешь меня своей, Блейк?

Обхватив мое лицо, он прижимается своими губами к моим.

— Я знаю, что если к тебе прикоснется кто-то другой, мне придется его убить. Я не сомневаюсь, что не хочу быть внутри другой женщины, пока со мной такое совершенство, как ты, в чье лоно я могу погрузиться. — Звучит довольно романтично, хотя и не мешало бы поработать над формулировкой. — Не позволяй сомнениям овладевать тобой, Мел. Это тебя не красит, и я терпеть не могу этих женских причуд.

Вот вся романтика и закончилась.

— Я ненавижу тебя, — пробормотала я, чувствуя себя оскорбленной.

— Нет, ты без ума от меня, поэтому и ведешь себя, как сумасшедшая. — Он приближается ко мне и вновь толкает на кровать. — Я планирую оттрахать тебя, чтобы выбить всю эту дурь из тебя.

И Блейк сдерживает свое слово, оставляя меня голой и довольной в своей постели.

Я просыпаюсь, постанывая от приятной боли между бедер. Блейк в порыве страсти оставил на мне метки в виде укусов и засосов, украсив мою кожу красными и фиолетовыми красками на внутренней стороне бедер, груди, животе, а также на своем излюбленном месте — моем бугорке. Это был его прощальный жест перед тем, как оставить меня.

Сбивчивое дыхание Блейка, когда он нависает надо мной — это тот звук, который я хотела бы записать, чтобы прослушивать снова и снова. Я вздрагиваю и натягиваю на себя одеяло по шею, когда замечаю, что Райан пристально наблюдает за мной.

— Райан, я же голая. Что ты здесь забыл?

Кажется, что он в трансе. Я перевожу взгляд с открытой двери на него, замечая, что Райан сжимает в руке какой-то предмет настолько сильно, что костяшки его пальцев белеют. Мне приходится сесть в кровати, чтобы рассмотреть получше. Это штопор.

— Райан, — шепчу я.

Его рука устремляется вперед, пугая меня еще сильнее, так как заостренный конец штопора проносится в нескольких сантиметрах от моего глаза.

— Я открыл вино для тебя. Спускайся, выпьем.

Я едва могу дышать. Рай убирает руку и крадется к выходу. Что за хрень происходит?

Поспешно одеваюсь, обнаружив, что несмотря на то, что времени уже два часа ночи, в доме грохочет музыка. Очутившись в гостиной, я вижу, как на кофейном столике танцует девушка в короткой кожаной юбке и лоскуте ткани, прикрывающем ее грудь. Подойдя ближе, замечаю, что вокруг ее головы что-то обернуто, и понимаю, что это кляп с шариком, который закреплен у нее во рту. Создается впечатление, что ей это нравится.

— Держи, выпей. Я вызвал тебе такси.

Я подбираю челюсть с пола и отрицательно мотаю головой, отвечая на его предложение выпить.

— Райан, ты же мог просто не будить меня.

Его взгляд устремляется на девушку, а потом возвращается ко мне.

— Мне не стоит рисковать, оставляя тебя здесь, когда я в таком состоянии.

Раздается цокот каблуков по полу, и в гостиной с уверенным видом возникает женщина, облаченная в латексный костюм. Мои глаза готовы вылететь из орбит, и я вопрошающе смотрю на Райана.

— Мне нужно, чтобы ты оставила меня на ночь. С тобой мы сможем повеселиться завтра.

— Если, конечно, она не хочет присоединиться к нашим играм? — ухмыльнувшись, произносит девушка. Она наклоняется к открытой сумочке и извлекает оттуда еще один кляп.

Когда такси прибыло, мне приходится выйти из дома. Вручив двадцатку водителю, я сообщаю, что воспользуюсь своим авто.

Я скучаю по Блейку. Тоска по нему возникла еще до того, как он ушел. Это похоже на безумие, но я без памяти влюблена, и это мешает мне совладать со своими эмоциями. Жажду полностью погрузиться в него и поселиться в нем навсегда. Мне нужно постоянно слышать стук его сердца, чтобы просто знать, что он рядом, живой и дышащий. Я одна из тех докучающих женщин, которые всецело живут своим мужчиной. Боже, насколько же я жалкая. Я проверяю свой телефон, но там нет ничего от него, даже ответа на мои сообщения, в которых я интересовалась, успешно ли он добрался до места.

Только сообщение от Райана на автоответчике, в котором он просил меня собрать все необходимое для сегодняшней вечеринки и помочь ему с подготовкой. Мне все еще немного не по себе, но чем дольше Блейк не дает о себе знать, тем больше я ощущаю потребность отвлечься.

Дом кишит людьми, и музыка настолько громкая, что кажется, словно стены вибрируют. Тот факт, что он умудрился созвать столько гостей за столь короткий срок, впечатляло и огорчало одновременно. Предстояла серьезная уборка, чтобы Блейк не надрал нам задницы.

Мой мобильник вибрирует у моей груди, так как я храню его в лифчике. Просто не могу позволить себе держать его где-то еще. Мне незнаком практически никто из присутствующих, кроме Рыжей и Вишенки, которые лезут из кожи вон, желая завладеть вниманием Райана. Не хочется возвращаться к тому, что он способен буквально задушить женщину, доверившуюся ему, но я сомневаюсь, что этим девушкам по силам совладать с подобным, да и кто я такая, чтобы судить о его манере ведения игры. Лишь уверена, что если они и в прям в нем заинтересованы, то им придется либо подчиниться его правилам, либо поднять белый флаг, отказавшись от него.

Имя Блейка высвечивается на дисплее моего телефона, и все мои переживания по поводу того, что он не выходит на связь, развеиваются, как только слышу его голос.

— Привет.

Я устремляюсь на улицу, чтобы скрыться от шума, но, по всей видимости, недостаточно быстро.

— Мелоди, скажи мне, что вы не закатили вечеринку в моем доме?

Я сглатываю. Он редко обращается ко мне по имени.

— Райан пригласил несколько своих друзей.

Шум на заднем фоне свидетельствует, насколько я преуменьшаю.

— Я не могу в это поверить. Очень зрело, Мел. Черт, может тебе встречаться с ним?

Это ранит меня.

— Зашибись, Блейк. Ты так долго не выходил на связь, и сейчас это все, что ты можешь сказать?

Треск, раздавшийся в трубке от его тяжелого вздоха, заставляет меня убрать ее чуть дальше от уха.

— Я не хочу это выслушивать. Позвони мне, когда покончишь со своими женскими истериками.

Вызов обрывается, как и мое сердце. Та скромная порция алкоголя, которую я успела выпить, лишь усиливает мои эмоции.

Вновь вернувшись в дом, я замираю. Девушка, которую я видела убегающей отсюда, сверлит меня взглядом. К черту все, я могу быть выше всего этого.

— Привет. Меня зовут Мелоди. Я видела, как ты выходила вчера отсюда.

— Да, было такое. Он и тебя уничтожит. Блейк просто не способен любить. — Я понимаю ее обиду, поэтому просто киваю, не рассуждая о том, что он просто не смог полюбить ее. — Он никогда не откажется от своих поездок и потребности в уединении. Ты видела когда-нибудь, что он прячет в своем кабинете?

— А ты?

Она прищуривается.

— Нет. В том и дело, что никто не видел. У него имеются секреты, и, судя по его эмоциональной нестабильности, они далеко не хорошие.

Затем она просто уходит, прошмыгнув мимо меня. Меня раздражает, что она пробудила во мне параноика, но я не в состоянии обманывать себя. Мне не понятны некоторые странности Блейка. Что столь секретное может скрываться за дверями его кабинета?

Окидываю взглядом людей, которые веселятся, танцуют, заполняя собой нижний этаж дома до отказа. Отправившись на кухню, я роюсь в ящиках в поисках отвертки.

Когда поднимаюсь по лестнице, из уборной вываливается парень,улыбнувшись мне.

— Привет.

В ответ я взмахиваю рукой, и он замирает, пожирая меня взглядом. Черт, неужели все реально думают, что одного «привет» достаточно, чтобы уложить девушку в постель?

— Привет еще раз.

Он вскидывает подбородок, стараясь выглядеть сексуально, и я едва сдерживаю свое раздражение.

Парень мне может быть полезен. Я демонстрирую ему отвертку, и его глаза расширяются от удивления.

— Ты сможешь мне помочь? Мне очень нужно попасть в свою комнату. Я заперла ее от любопытствующих гуляк, а затем потеряла ключ.

Я корчу раздосадованную гримасу.

Ухмыляется:

— Да без проблем.

Он мастерски снимает дверь с петель. Хм, это было довольно легко. Не похоже, что там усиленно что-то скрывают. Я игнорирую череду любопытствующих взглядов людей, которые следуют в уборную, ощущая себя одержимой ревностью девушкой, но алкоголь дарит мне иллюзию уверенности.

Парень заглядывает внутрь и хмурится.

— А где же здесь кровать?

Я переступаю через порог. Тут нет ничего, кроме голых белых стен, сейфа и компьютерного стола с ноутбуком на нем.

— У меня проблемы со спиной, поэтому я сплю на полу, — отвечаю я. Он лишь пожимает плечами и удаляется.

Я меряю шагами пустующее пространство, заламывая себе руки, прежде чем осмелиться подойти к столу. У него имеется три выдвижных ящика с правой стороны и небольшое пространство для стула с левой. Открыв ноутбук, я вижу включившийся экран, требующий у меня пароль для доступа. Мои пальцы стучат по столу, пока я размышляю о том, стоит ли мне попытаться угадать его, но я осознаю, что, вероятнее всего, я потерплю фиаско, к тому же Блейк может получить оповещение о том, что кто-то пытался взломать его пароль. Отбросив эту затею, я переключаюсь на один из ящиков стола и, к своему удивлению, обнаруживаю, что он не заперт. Там лежат кипы бумаг, и некоторые из них пронумерованы. Я извлекаю содержимое ящика и бегло пролистываю его, игнорируя чувство вины, зарождающееся внутри меня. Оно довольно мимолетно, так как вскоре сменяется приступом паники.

Я обрушиваюсь на стул, когда вижу там упоминание о себе. Моей семье, моей жизни. Перебираю лист за листом, и на каждом из них информация, касающаяся меня. О моей тете, о свободном брате, о бизнесе и состоянии моего отца. Стены помещения начинают давить на меня, и я ощущаю нехватку воздуха. Шум вечеринки на нижнем этаже затихает. Все замирает, и даже мое сердце, когда я добираюсь до документов, датированные тем числом, когда были убиты мои родители.

Зачем Блейку все это? Как давно он занимается расследованием их убийства? Глубоко вдохнув, я закрываю глаза и неспешно отсчитываю до десяти. Робко открыв их, я все же решаюсь прочесть документ, зажатый в моей руке.

От потрясения мое тело обдает жаром. Кто-то заплатил триста тысяч долларов за то, чтобы убить людей, которые мне были настолько дороги, что я отдала бы все, что у меня есть и даже больше, только бы вернуть их обратно? Почему убийца не отправился к моему отцу, чтобы попросить у него больше в обмен на жизнь? Слезы застилают мне глаза и бегут по моим щекам. Я раздраженно смахиваю их с лица. Полиция не сообщила мне ничего из этой информации, а просто вешала мне лапшу на уши. Хотя, возможно, Блейк, еще не поделился с ними своими зацепками. Я перелистываю страницу, и у меня перехватывает дыхание.

Не может быть. Нет!

Мне не хватает воздуха. Я осматриваюсь в поисках окна, но его нет. Приходится вылететь из комнаты, сбегая по лестнице и покидая дом, так как меня тошнит. Из меня выходит весь выпитый мной алкоголь, и я падаю на цветочную клумбу. Маркус нанял того, кто убил нашего отца? Господи. Он все еще затягивает с тестом на отцовство, так что мне до сих пор точно не известно, являлся ли папа только моим отцом или все же нашим. Маркус лишил меня его, оставил без обоих родителей.

Блейк расследует убийство моих предков. Так вот для чего ему я? Меня накрывает волной от взрыва в моем собственном сердце. У меня не укладывается это в голове. Я возвращаюсь в дом, хватаю бутылку «Джек Даниелс», следую к своему автомобилю и запрыгиваю в него. Мне необходимо побыть одной.

Глава 32.

Суть

БЛЕЙК

Я пришел навестить своего отца и его семью. У него две дочери. Странное ощущение, посвятив свою жизнь Райану, а затем, погружаясь в кроличью нору от любви к Мелоди, сейчас видеть в этих юных девочках свое отражение и, Бог не даст соврать, пытаться усмирить зверя внутри себя. Меня терзало то, что мой звонок Мелоди расстроил ее. Когда она опечалена, ее выдает дрожь в голосе. Мне необходимо серьезно поговорить с Райаном, пока не стало чертовски поздно, но сначала я должен пойти к ней. Позвонив, я сообщаю, что вернусь пораньше. Нас разделяет всего час езды.

Я отслеживаю Мелоди по мобильному GPS, который приводит меня к ее общежитию, а затем использую ключ доступа, который я скопировал с ее телефона.

Она плавно покачивает бедрами, а ее губы вторят не напряжной рок-балладе, звучащей из ее iPod. Ее движения в такт ритму композиции. Слезы катятся из ее глаз, когда они встречаются с моими. Эмоции более откровенны, благодаря бутылке виски на ее столе, опустошенной наполовину.

Я медленно приближаюсь к ней, выходя из тени. Лунный свет подчеркивает красоту ее лица. Черты Мелоди идеальны. Она словно расцветает в полумраке, так как я — это тьма, и рядом со мной она становится краше. Когда мы врозь, мы не больше, чем тени, лишь отголоски душ, которые у нас когда-то были. Откровенно говоря, мы оба были лишены многого, и даже то, что имели, у нас отняли, но мы обрели друг друга. Мелоди была послана мне, чтобы растопить мое сердце, вернуть мне мое тепло.

Руки обвивают ее талию, и она погружается в мои объятия. Я зарываюсь лицом в ее локоны и вдыхаю запах, знакомый аромат яблочного шампуня, столь любимого ей, накрывает меня с головой, и мое сердцебиение учащается. Мои пальцы скользят к подолу её топа, и Мелоди, не нуждаясь в дальнейших указаниях, вскидывает руки вверх, позволяя мне стянуть этот кусок ткани. Бросив его на пол, я глажу ее сзади, затем по рукам вверх к груди, которая приподнимается в такт ее неровным вздохам, смешанным со всхлипами. Она еще не остыла после нашего не самого позитивного разговора.

— Почему ты хочешь меня? — шепчет она.

Ответ на этот вопрос хотят знать большинство женщин. Почему-то, учитывая все то, что остается недосказанным между нами из-за обстоятельств, сейчас я хочу быть с ней откровенным.

Тело содрогается от прикосновений, когда моя рука скользит вниз по ее животу, и я спускаю с нее шорты и трусики вниз по бедрам, не отрывая своих пальцев от ее кожи. Я опускаюсь вслед за ними, чтобы приподнять ее ногу и полностью освободить от одежды, дав себе возможность насладиться наготой Мелоди. Бог мой, она просто прекрасна. Стоя перед ней на коленях и глядя на нее снизу вверх, я обхватываю руками ее бедра, сжимаю ягодицы, притягивая ближе к себе, чтобы иметь возможность уловить запах ее возбуждения. Я вдыхаю его, упиваясь ее вздохами. Мелоди пахнет раем. Я преклоняюсь пред ней, показывая, насколько она важна для меня.

— Я не хотел тебя. — Она вздрагивает, и ее руки ложатся мне на плечи. — Я никогда никого не хотел. Моя жизнь протекала обособленно и в отчуждении, а потом неожиданно ты вторглась в нее, меняя что-то внутри меня. Ты не покинула меня; словно судьба даровала мне тебя лишь для того, чтобы напомнить мне, что я живой человек и не должен прятаться в тени своего прошлого.

Ее веки трепещут, и на глазах вновь выступают слезы. Поднявшись, я подушечками пальцев скольжу по ее зардевшимся щекам и касаюсь губами закрытых в это мгновение глаз. Перемещаю ее на кровать и наслаждаюсь моментом нежности, тепла между нами. С трудом совладав с дыханием, я пытаюсь подобрать слова, чтобы выразить свои чувства, и она заслуживает того, чтобы услышать их.

— Я люблю тебя. Бог мой, как же я люблю тебя. Я не мог и представить, что смогу испытать подобное, но это факт. — Я беру ее руку и кладу себе на сердце. — Ты заставляешь его биться чаще, и я храню тебя здесь, я ощущаю твое присутствие, которое обволакивает меня, очищая, наполняя такой любовью, и порой мне кажется, что я рухну под ее грузом. Я не ведал о том, что могу испытывать подобное, а теперь это настолько сильно, что пугает меня, порождая страх все испортить. Это растет с каждой проведенной вместе секундой. Моя любовь к тебе.

Боготворя ее тело, каждый миллиметр теплой кожи, одаривая поцелуями всю ее плоть до кончиков пальца, мои губы порхают от ее ладоней вверх по изящным запястьям, а затем, когда ее руки оказываются у нее над головой, вновь скользя вниз к ее груди. От лосьонов, которые она использует при уходе за своим телом, ее кожа словно леденец. Я буквально опьянен этими вкусами и ароматами. Тело Мелоди трепещет от моих прикосновений, она жаждет привычной для нас всепоглощающей и необузданной страсти, но мне хочется насладиться ее благоуханием и совершенством.

Ее стоны эхом раздаются по комнате, вторя приглушенным звукам музыки. Мой язык прокладывает тропинку к ее пупку, облизывая его и смакуя. Затем я опускаюсь еще ниже, побуждая дыхание сбиться, и ее тихие всхлипы подстегивают мое желание погрузиться внутрь нее. Я собираюсь осыпать ее восхитительное лоно такими же нежными поцелуями, как и все тело Мелоди. Они изнывает от желания, ее возбуждение разжигает во мне животную потребность овладеть ей. Жажду ощутить ее влажный жар под собой. Мой язык скользит между половыми губами, и из меня вырывается рычание, когда ее вкус взрывает мои рецепторы, а ее стоны срывают крышу, пока играю с клитором. Бедра Мелоди вскидываются навстречу моему рту, прося о большем. Я продолжаю дразнить ее, балансируя на грани, но не давая ей того, в чем она так нуждается.

— Блейк! — Это звучит как мольба, брошенная в густой, пропитанный желанием воздух. Помимо своего рта я задействую два пальца, проникая ими внутрь ее, ощущая упругость ее влагалища. Тело Мелоди извивается на простынях, она охвачена экстазом, и это великолепно. — Еще, Блейк!

— Что еще? Чего ты хочешь, сладкая? Скажи мне.

— Жестче!

Мои пальцы вторгаются в нее, а рот терзает ее клитор. Она кончает под моим языком, и ее пульсирующая киска сжимается вокруг моих пальцев. Я приподнимаю голову, наблюдая за тем, как волны блаженства захлестывают ее. Рука Мелоди тянется вниз и вцепляется в мое запястье, побуждая мою руку двигаться вверх-вниз, пока пальцы продолжают погружение в ее лоно. Видеть, как она направляет мои движения, приподнимая бедра, чтобы усилить трение, чертовски сексуально. Ее тело покрыто сеточкой пота, заставляя его блестеть при лунном свете.

Будучи больше не в силах сдерживаться, я отстраняюсь от нее, вызывая стон отчаяния от прервавшегося удовольствия. Хватаю за бедра и жестом прошу ее перевернуться. Мелоди подчиняется, перекатываясь на живот и приподнимая попку, давая мне доступ к тому, что мне нужно.

Избавившись от одежды, я ползу вверх по ее телу, осыпая поцелуями плечи и спускаясь вниз вдоль позвоночника. Мои руки следуют тем же путем. Язык скользит по изгибам ее поясницы, а затем кусаю ее за ягодицы. Она вскрикивает, а затем стонет, когда я зализываю место укуса. Поднимаю бедра еще выше и вхожу в нее, лоно Мелоди приветливо принимает меня. Склонившись вперед, я пропускаю одну руку под нее, а второй крепко вцепляюсь в ее локоны, оттягивая голову назад, чтобы получить доступ к идеальной груди. Мои бедра прижимаются к ней, и она подмахивает мне с каждым толчком; тело Мел раскачивается в такт с моим, наша кожа соприкасается, торс полностью прилегает к ее спине, а моя опора на локоть — единственное, что не дает мне вдавить Мелоди в матрас всем своим весом. Притянув ее за волосы ближе к себе, я заставляю наши тела оторваться от кровати, позволяя руке следовать по ее груди и животу. Наши губы сливаются, когда вторгаюсь глубже в нее, а моя рука скользит между ног. Нежные пошлепывания и пощипывания клитора срывают стон с ее губ, который звучит в унисон музыке. Ладонь девушки ложится поверх моей руки, и мы сообща ведем ее к оргазму. Киска неистово пульсирует, сковывая мой член, и Мелоди выкрикивает мое имя. Я кусаю ее за плечо и совершаю еще парочку толчков, прежде чем отпустить себя, позволив раствориться в блаженстве, которое дарует ее тело.

Теперь мы слышим только тяжелое дыхание друг друга. Я тянусь к краю ее пухового одеяла, натягивая его на нас обоих, прижимая Мелоди к себе. Она не сопротивляется и, спустя несколько минут, начинает посапывать, и я погружаюсь в сон следом за ней.

Глава 33.

Первые шаги

МЕЛОДИ

Я чувствую себя словно в парилке. Наши с Блейком тела покрыты потом, и мы буквально прилипли друг к другу. Голова чертовски болит, а выпитый накануне виски, похоже, готов выйти наружу. Желудок урчит. Я толкаю грузное тело Блейка, и он, будучи совершенно голым, с ворчанием перекатывается на спину, демонстрируя, что он во всеоружии. Несмотря на то, насколько хреново я себя чувствую, созерцанием его готовности заставляем меня намокнуть между ног. Но мне необходимо облегчить мочевой пузырь и выпить воды. Много-много воды.

— Возвращайся в постель, — хриплым голосом кидает мне вслед Блейк.

— Сначала душ, — отвечаю я.

Через пару часов мы добираемся до места, где только недавно утихла вечеринка. Я изрядно нервничаю, думая о том моменте, когда Блейк обнаружит дверь своего кабинета сорванной с петель. Я набираю сообщение Маркусу, что мне необходимо поговорить с ним, и он соглашается сделать это завтра. Что ж, завтра все встанет на свои места. У меня будет время подпитать свой гнев, прежде чем дать выход эмоциям. Я не стану держать язык за зубами. Никакого сострадания, когда вывалю на него все то, что копила в себе. Меня разрывает от всего этого, и я хочу, чтобы он прочувствовал это сполна.

— Ты идешь?

— Конечно. Но я не смогу особо задержаться. У меня сегодня учеба и еще занятия по самообороне.

— Не волнуйся, Мел. Меня тоже ждет работа.

В доме безупречный порядок. Я раскрываю рот от удивления, и пальцы Блейка скользят по моей щеке.

— Он помешан на чистоте, Мел. Я ни разу не заставал беспорядка, возвращаясь домой. Ни единой улики, как правило.

Черт. Невозможно даже представить, что еще несколько часов назад этот дом кишел пьяными студентами.

Я следую за Блейком наверх, ошарашено таращась на дверь его кабинета, которая снова на месте. Боже, в этот момент мне хочется расцеловать Райана, так как он спас мою задницу. Я вздрагиваю, когда Блейк с ноги распахивает дверь в спальню Райана, отчего та рикошетом отскакивает от стены за ней.

— Поднимайся, черт возьми, и шуруй на занятия вместе с Мелоди, сейчас же. Меня реально подбешивает все это дерьмо. Каждый раз, как только я отлучаюсь, ты ведешь себя, как сопливый подросток.

На эти словах он следует в мою сторону, касаясь своими губами моих.

— Я наберу тебя вечером, как только закончу с работой, договорились?

Занятия кажутся бесконечными. Мне необходимо пересмотреть свой учебный курс. Учеба в колледже стала мне в напряг. Я размышляю о том, чтобы вложить часть своих накоплений в небольшое местное издательство, которое вынуждено выживать в моем городе, конкурируя с более крупными компаниями. У меня еще все впереди и, безусловно, я нуждаюсь в получении образования, но это стало бы существенным шагом в том направлении, в котором я планирую выстраивать свою карьеру. Перспектива заняться бизнесом в моем возрасте никогда бы не укоренилась в моей голове, если бы не трагическая утрата. Она кардинально изменила мои взгляды на жизнь. Я взрослею с каждой минутой, желая, чтобы мои родители могли гордиться мной. Мне нельзя позволить ранам убить меня, превозмогая их, я стану бороться за свою жизнь.

— Пробивай удар, — командует мой инструктор. Я оплачивала индивидуальные занятия, так, что, если бы я действительно дала выход своим эмоциям, он был бы единственным свидетелем этого. У меня имелось предостаточно предпосылок для этого, благодаря этой женщине, Эбби. Пот струится по моему лбу, как и по всему телу. Тренировки были интенсивными, и я была благодарна за это, так как приемы самообороны вовсе не лишние для меня, особенно учитывая мое намерение противостоять Маркусу. — Превосходно, Мелоди. Ты блестяще справляешься. Ступай в душ.

Я жадно опустошаю стакан с водой, который протянула мне беременная супруга тренера, как только я закончила тренировку. Несмотря на пятый месяц, она выглядела просто блестяще.

— Благодарю, Колин, — выпаливаю я, одаривая ее широкой улыбкой.

Горячие струи душа позволяют моим мышцам расслабиться. Закончив, я вытераюсь и натягиваю на себя чистый свитер. На моем мобильнике было сообщение от Блейка, в котором он сообщал, что приедет и останется со мной на ночь. Предстояло улизнуть незаметно утром, пока он еще не проснется.

Глава 34.

Темные побуждения

РАЙАН

Клайв ловит на себе мой взгляд, пока я заправляю свой пикап. На пару с Джейкобом он пытается флиртовать с дежурной, которая, по всей видимости, куда больше заинтересована в модном журнале, который она читает, избегая внимания от двух идиотов. Сегодня вечером я отправляюсь в клуб «Девять», и данная компашка может доставить мне неудобства. Обычно бываю не против опрокинуть с Клайвом несколько шотов, но часть меня, которая старается избегать проблем, говорит мне о том, что я и так позволил ему уже слишком много.

Дрожь пробегает по моему телу при мысли о том, чем может обернуться сегодняшний вечер. Большинство людей, внутри которых живет зверь, включая Блейка, признают, что испытывают дефицит ощущений, но они борются с темными побуждениями. Они подавляют свои порывы, приспосабливаясь к ожиданиям окружающих. Хоронят своего дьявола, но это не про меня. Я предпочитаю дружить с ним. Мне нравится играть по его правилам. Подчиняюсь его воле и предаюсь своей извращенной природе.

Это не бред. Признаю, что во мне что-то не так. Я появился на свет без того определяющего элемента, который дарует человечность, но тем не менее мне было суждено родиться, поэтому должен жить с тем, что у меня есть... принять себя. Я — зверь. Блейк позволил своей сущности погрязнуть в неопределенности, я же никогда не допускал этого, и нет ничего, убеждающее меня, что я не должен следовать своему предназначению.

— На что ты там уставился? — кидает Клайв в мою сторону.

Я настолько был поглощен своими порочными мыслями, что совершенно не заметил, как он покинул магазин. Отпускаю спусковой крючок бензонасоса и возвращаю его на место.

Повернувшись к Клайву лицом, я пожимаю плечами.

— Никуда. Я просто был увлечен мыслями о том, чтобы потрахаться.

Он смотрит на меня с усмешкой.

— Как будто тебе это светит, придурок.

Боже, он предсказуем до безобразия.

— В клубе «Девять» превосходные киски. И я люблю пробовать все, что они готовы мне предложить.

В его выражение лица читается недоверие.

— Это же фетиш-клуб. Всегда знал, что ты извращуга.

Я корчу гримасу.

— Святая невинность. Если тот факт, что я балдею, когда мой член погружается в лучшие киски, делает меня извращенцем, то да, я такой.

Для пущего эффекта я лукаво ухмыляюсь.

— Кто, черт возьми, тебя пустил туда. Насколько мне известно, это приватный клуб.

Маленький засранец осведомлен. Клайв — не девственник, это точно. Но я хорошо разбираюсь в людях, и готов поклясться, что он никогда не был с кем-то, кто реально знает в этом толк. Я не стану посвящать его в то, что позволил владельцу клуба воплотить свои сексуальные фантазии со мной, чтобы получить доступ ко всем привилегиям. Это то, чего не знает даже Блейк, так как это стало бы для него очередным душевным потрясением. Хоть владелец – мужчина и кайфует от того, как имеет меня в задницу, пока я прикидываюсь, что кайфую от этого извращенного действия, я не гей. Мне абсолютно фиолетово на его порочные увлечения, и я просто наслаждаюсь властью над ним. Я представляю его любящую семью, когда он утопает в своем грехе, и размышляю о том, сколько еще людей родились столь же неправильными, как я.

— У меня есть членство в этом клубе, и я могу приводить с собой гостей, если пожелаю.

Я читаю нескрываемый намек в глазах Клайва. Он бросает взгляд в сторону Джейкоба, а потом снова на меня, переминаясь с ноги на ногу.

— Слабо верится.

Мой внутренний голос рвется высказать ему все о том, насколько жалко он выглядит, но сейчас такое положение дел мне на руку.

— Тогда пойдем со мной.

Всего несколько слов на ухо Моники, сообщающих ей, что она нужна нам на остаток ночи, и она, подмигнув, как заправская шлюха, дает отбой всем потенциальным клиентам на сегодня. Мы только вошли, а челюсть Клайва уже на полу.

— Мать вашу, это же мой отец, — бормочет он.

Мои глаза устремляются туда, куда он смотрит. Клайв абсолютно прав, на мониторе, показывающем картинку из главного зала, его отец с какой-то сабой у ног. Я встречал его здесь и раньше, но распространяться об остальных членах клуба запрещено, и именно соблюдение конфиденциальности, дает мне право пользоваться здешними привилегиями.

— Эм-м, ты прав.

Моника ухмыляется, прежде чем переключается на тактику соблазнительницы.

— Я хочу, чтобы ты поиграл с моей киской, — шепчет она, приближаясь к Клайву и прижимаясь к его груди своими буферами, едва сдерживаемые тугим корсетом.

Он встречается с ней взглядом, и лицо расплывается в улыбке.

— Может, нам стоит переместиться ко мне домой? Блейка не будет всю ночь, — предлагаю я.

Через час мы уже там. По моей просьбе Моника прихватила с собой Лейлу и Трея. Джейкоб заметно нервничает и ищет повод улизнуть от нас, но Клайв называет его «девчонкой» и говорит ему о том, что сегодня он обязан лишиться своей невинности. Ха, а ведь он прав, хотя и говорит об этом в другом свете. Не теряя времени даром, Моника скидывает с себя одежду, чтобы пошалить с Клайвом. Я удивлен, как тот не кончил еще до того, как прикоснулся к ней. Она раздвигает ноги, демонстрируя ему свою киску.

Лейла приближается к Клайву сбоку.

— Не смотри ты на нее так... Приступай к делу, — командует она.

Его возбуждение проявляется во всем: затуманенном взгляде, пылающем румянце на его щеках, поспешной неловкости, с которой он пытается выпрыгнуть из брюк. Он смотрит в мою сторону, словно ожидая указаний, и я просто вскидываю бровями, побуждая его с ухмылкой рухнуть на колени. Клайв подается вперед, пробуя на вкус то, что ему предлагается. Стоны и движения тазом Моники — это умелая актерская игра, которой она владеет в совершенстве.

Джейкоб выглядит так, словно вот-вот наложит на ковер, что явно не понравится Блейку. Я подаю сигнал Трею, который тут же берет Джейкоба в оборот. К тому времени, когда Клайв пустил свой член в дело и вошел в Монику, Джейкоб уступил своей природе, позволив Трею лишить его девственности над кофейным столиком. Воздух наполняется запахом секса и разврата, подпитывая меня.

Когда Клайв замечает, как Трей вгоняет свой огромный член в маленькую задницу его приятеля, на его лице читается смущение, вскоре сменяемое отвращением, что заставляет Джейкоба оттолкнуть Трея, поспешно собрать свои вещи и сбежать.

Лейла переключает внимание Клайва тем, что начинает играть ртом с сосками Моники. Заставить Джейкоба сломаться и открыться перед своим лучшим другом было нужно мне для того, чтобы подпитать свои личные стремления и подстегнуть себя довести игру до конца. Я подхожу к Лейле, сжимаю ее волосы в кулак, отрывая ее от груди Моники.

— Все идем наверх. Я не хочу, чтобы вы запачкали диван.

Глава 35.

Последствия

РАЙАН

Мне приходится ответить на навязчивый звонок.

— Что надо? — рявкаю я.

До меня доносится дыхание, а потом я слышу хриплый голос Мелоди.

— Мне нужно, чтобы ты кое-куда поехал со мной. Ко мне домой.

И снова только неровное дыхание.

Черт возьми, и как меня угораздило быть кому-то другом? Теперь они ждут, что я непременно проявлю человечность, когда им это понадобится.

— Мел, это же у черта на куличиках. Зачем тебе ехать туда?

Я слышу ее замешательство и сажусь, окидывая взглядом последствия вчерашних бесчинств. Черт, я его потерял. Это было ожидаемо, он сам целенаправленно стремился к этому.

— Мне необходима поддержка, когда я буду говорить со своим сводным братом.

Становится интереснее.

Последствия минувшей ночи уже не спрячешь.

— Черт с тобой. Заезжай за мной.

Я перелажу через Клайва и закрываю за собой дверь, прежде чем отправиться в душ, чтобы смыть следы греха со своего тела. Он остался в прошлом, и мне не нужно скрывать свою извращенную природу.

Одеваюсь и покидаю дом, как только слышу, как Мелоди сигналит в машине. Я проскальзываю в салон и смотрю ей в лицо. Девушка выглядит встревоженной, а ее глаза словно стеклянные.

— Что стряслось, Мел?

Она мотает головой.

— Просто мне нужно встретиться с ним. Ты выглядишь помятым. Можешь поспать, если тебе нужно.

Откинув спинку сидения, именно это я и делаю.

Меня резко вырывает из сна, когда хлопает дверца машины. От света фонарей на заправке, где остановилась Мелоди, у меня начинает болеть голова.

— Я принесла тебе кофе.

Я провожу рукой по лицу.

— Как долго мы уже едем? — Беру стакан и вздрагиваю, когда горячее содержимое обжигает мне язык. — Как ты можешь называть это кофе!

Она лишь пожимает плечами.

— Ты продрых без задних ног четыре часа.

Вероятно, я, правда, нуждался в отдыхе. Интересно, Блейк уже вернулся? Проверяю свой телефон, обнаруживая в нем массу входящих вызовов и сообщений от него. По всей видимости, он действительно уже дома. Выключив мобильник, я возвращаю его в карман.

— Не хочешь, чтобы я немного порулил?

Я подъезжаю к ее дому, поднимая гравий в воздух. Ловлю на себе взгляд Мел. Она ждет от меня комментариев по поводу дома.

— Ух-ты, какой огромный.

— Мама так не считает, — бормочет она.

Я потягиваюсь, выходя из салона и направляясь к багажнику, чтобы достать ее сумки.

— Куда ты? Я не брала с собой ничего. Мы не задержимся здесь.

Скрещиваю руки на груди.

— Мел, мы добирались сюда практически восемь часов. Я не поеду обратно сегодня вечером.

Она достает телефон и бросает взгляд на дисплей.

— Тогда мы можем снять номер в гостинице, но здесь я оставаться не могу.

Я несколько секунд сверлю ее взглядом, но потом сдаюсь. Как не крути, это не так уж и принципиально, никто из нас не будет спать этой ночью.

Мелоди вздыхает с облегчением и не спеша, чертовски медленно, поднимается по ступенькам. Ее тело дрожит. Боже, какая же она беззащитная. Это же всего лишь дом. Я забираю ключи из ее рук и открываю дверь. В коридоре горит свет, и я уговариваю Мелоди войти первой.

— Мел, это ты? — кричит ее брат, а затем замирает на месте, когда обнаруживает, что она не одна. — Райан!?

— Я брат ее парня.

Его рот раскрыт от удивления, а тело заметно напряжено.

— Заходите уже. Ступайте в столовую. Я принесу что-нибудь выпить.

Я смотрю на Мелоди. Она сверлит меня взглядом, требуя объяснений.

— Мы пересекались.

Она заметно меняется в лице.

— Да как такое возможно? Ты узнал, что он является моим сводным братом, и даже не удивляешься?

Я ухмыляюсь. Ее расспросы сейчас совсем некстати.

— Да брось ты, Мел. Сегодня будет еще немало откровений.

Мои слова озадачивают ее еще больше, но девушка следует за мной без лишних вопросов.

Мой мобильник готов взорваться, но я игнорирую его. Цепочка событий подвела нас к этому, и, хотя я не в курсе, как все так закрутилось, все же не был готов к тому, что в моем братце пробудится что-то человеческое, и он влюбится в Мелоди. И что дальше?

Глава 36.

Скрытые истины

МЕЛОДИ

Они знакомы друг с другом? Как тесен мир. Меня выворачивает от безразличия, с каким Маркус просит нас пройти в столовую. Не понимаю, почему меня это удивляет. Этот парень — трусливый ублюдок, ответственный за смерть моих родителей.

Райан вальяжно рассаживается за столом, стуча пальцами по темной поверхности. Я метаюсь по комнате, пытаясь отогнать от себя призраков, которые атакуют меня при воспоминаниях об этом месте.

— С чем пожаловали? — интересуется Маркус, ставя на стол бутылку виски с тремя бокалами. Должно быть, он уловил суть того, что грядет.

Сунув руку в карман джинсов, я извлекаю оттуда ворох бумаг, лихорадочно пытаясь отыскать нужную. Мое сердце так бешено колотится, что я опасаюсь, как бы оно не пробило мою грудную клетку. Брошенный мной на стол клочок бумаги скользит по полированному дереву, останавливаясь возле бутылки. Райан слегка приподнимается с места, чтобы рассмотреть ее получше.

— Где ты взяла это? — спрашивает Маркус, а затем бросает взгляд на Райана. — Ты, сука, выдал меня?

Все внутри меня леденеет. Я сейчас все верно расслышала? Мой мир готов разрушиться, когда я смотрю на своего друга.

— Очень неловкая ситуация. — Райан, мой друг, брат Блейка, находится в комнате, но его голос звучит так отдаленно.

Я выдвигаю стул и поспешно опускаюсь на него, чтобы не рухнуть на пол.

— Я узнала это от его брата. Он же детектив, Маркус. И он явно подозревал тебя в убийстве моих родителей. Сукин ты сын!

Он выглядит непоколебимым и даже не пытается отрицать этого. Наполнив стакан виски, Маркус пододвигает его ко мне. Он сейчас серьезно? Я хватаю бокал и бросаю в него, но он успевает прикрыться, чтобы защитить лицо, и тот отскакивает от его руки.

— Ты еб*нутая чокнутая сука!

— Ты назвал меня чокнутой? Я заставлю гнить тебя за это. Как только тебя арестуют, отдам все до последнего цента из того, что ты мечтал унаследовать, чтобы быть уверенной, что ты будешь гнить в тюрьме до конца своих дней.

Его ухмыляющаяся физиономия убивает, но мне плевать, я жажду лишь возмездия за его жадность.

— Это, — он протягивает мне листок бумаги, — наемное убийство, Мел, чертова дура!

Райан напрягается.

— Так ты наемный убийца?

Мне смешно от самой себя, что я спрашиваю такое, но моя жизнь сейчас — сплошное безумие, поэтому мне нужно озвучить все и получить ответы, чтобы больше не было путаницы, не осталось лжи.

— Только не я, Мел. Блейк.

От его заявления я перестаю дышать, а душа выворачивается наизнанку. Я умираю снова и снова. Кулаки сжимаются еще крепче, чем раньше. Это ложь... Бред, который не может быть правдой.

— Я понял, что ты особенная, как только увидел тебя. Ты спровоцировала меня, Мелоди. — Райан поднимается с места. — Твоя внешность, каждое твое движение. Твое естество требовало моего внимания, и ты получила его. Это была судьба! Я познакомился с твоим братом в клубе «Девять». Ему нравится одна из тамошних шалав, Вики, она грязная шлюшка, но как две капли воды похожа на тебя.

Больнее уже некуда. Я больше не в силах выносить этого. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Маркус сверлит меня взглядом, заламывая руки.

— Видишь ли, твой брат питает к тебе совсем не братские чувства, и ему нравится подчинять себе хрупкую Вики, представляя, что это ты. Я сам не мог поверить в это, когда она поведала мне о его причудах. Он называет ее Мелоди, когда трахает и доминирует над ней. — Из Райана вырывается зловещий смешок, и мне непривычен его смех. Я ловлю себя на том, что никогда раньше не слышала его. — Я счел это за странное совпадение, но единственная причина, по которой наведывался туда и трахал Вики, была идентичной. Все потому, что она похожа на тебя. Поэтому я установил контакт, несмотря на то, что этот засранец был, мягко говоря, немного сумасшедшим. — Он корчит странную гримасу и крутит пальцем у виска, подчеркивая неадекватность. — Это и правда была судьба. Мне подавали тебя на блюдечке, словно искушая. И ты сделала все таким простым, Мелоди. Жизнь Блейка круто изменилась. Смерть трансформировала его полностью, но мы воспитывались в нездоровой среде. У тебя же, напротив, были потрясающие родители. Ты сияла настолько ярко, что я жаждал увидеть твое разрушение. Мне не терпелось узнать, сколько нужно тьмы, чтобы погасить свет. — Меня снова накрывает болью. Что он вторит с моим сознанием? Его сердце оказалось темным и гнилым, а мое разрывалось с каждой новой истиной, вскрытой им. — Маркусом было на удивление легко манипулировать.

— Заткнись, Райан, — выпаливает Маркус.

Атмосфера в помещение накаляется, и воздух искрит от напряжения. Райан передвигается с ловкостью кошки, охотящейся на добычу, сжимая горло Маркуса. Он прижимается к нему всем телом, затем отстраняется, а затем снова притягивает к себе, прежде чем отправить Маркуса на место, где умерла моя мама. Его лицо бледнеет, а взгляд направлен вниз на живот, и мои глаза следуют туда же, запечатлевая все, словно в замедленной съемке. Красное пятно расползается по ткани. Нет... Нет... Нет... Этого не может быть.

— Не стоит корить меня, Мел. Он заслужил это. Разве ты не хотела, чтобы он заплатил за все? К тому же, он не дал мне договорить.

Крик наполняет комнату. Мой крик. Затем что-то тяжелое опускается на мою голову, вырубая меня из реальности.

Глава 37.

Предчувствия

БЛЕЙК

— Выключи это, Мел. Выруби его.

Мои глаза пытаются привыкнуть к свету, заливающему комнату и нагревающему ее, словно духовку. Черт возьми, здесь просто пекло. Я в одиночестве с запиской, начерканной на оторванном клочке бумаги на подушке Мел.

«Я должна что-то предпринять. Ты должен был рассказать мне».

Какого хрена? О чем она? Схватив свой мобильник, разбудивший меня, я хмурюсь, увидев восемнадцать пропущенных звонков от моего напарника Зака. Должно быть, прошлой ночью что-то стряслось. В воздухе витает какое-то нервное напряжение, которое я пока не могу осмыслить. Я нажимаю на кнопку «перезвонить», и жду.

— Блейк, мать твою, наконец-то. Мне необходимо, чтобы ты приехал. Ни с кем не вступай в разговор, а следуй прямиком в комнату для улик номер три.

Звонок прерывается, а моя голова идет кругом. На меня у них не может ничего быть, так как я предельно осторожен. Записка Мел вновь попадется мне на глаза. Я набираю ее номер, но попадаю на голосовую почту.

— Перезвони мне, как только получишь это сообщение.

Спустя двадцать пять минут я следую в комнату для улик номер три, стараясь не привлекать к себе внимания.

Зак встречает меня, осматривая коридор, прежде чем закрыть за нами дверь. Он проводит рукой по своим светло-русым волосам.

— Что происходит, Зак?

— Сядь. — Я не люблю, когда мной командуют, но тревога в его голосе побуждает меня подчиниться. — Появились новые доказательства по убийству в клубе «Блю». Видео с камер наблюдения магазина в нескольких кварталах отсюда.

— И почему этого не сделали раньше?

Зак сидит передо мной, мотая головой.

— Они просматривали записи, чтобы найти автора граффити на задней стене. Но это не важно, Блейк, ты должен взглянуть на это.

Он меня реально пугает. Повернувшись к клавиатуре, Зак нажимает кнопку «play». Картинка оживает. На мониторе вид на темный переулок. Спустя несколько секунд на нем возникает фигура. Это подозреваемый. Он стягивает через голову, пропитанную кровью, толстовку и отправляет ее в мусорный бак. Его лицо попадает в объектив камеры, что заставляет меня вскочить с места, роняя стул.

Я получал подсказки, чувствовал это всем своим существом, но игнорировал все это. В глубине души, знал, что с ним что-то не так. Черт, наверное, каждый, кто является близким, родственником или жертвой психопата, произносит данные слова. Неужели я довел его до этого? Меня выворачивает. Я убивал, но никогда не делал этого ради собственного удовлетворения, как он. Моя жестокость не беспричинна. Не убиваю просто так ради удовольствия.

— Блейк? — Зак возвращает меня в реальность. — Я еще никому не показывал этого. Видео оказалось сразу на моем столе.

— Я должен идти. Мне нужно найти его.

Покидаю участок и сажусь за руль, пребывая в тумане всего того, чем являлась моя жизнь. Как я мог допустить, чтобы он стал таким? Как я могу помочь ему сейчас?

Я беспрестанно набирал его номер, но все время попадал на голосовую почту. Выскочив из машины на подъездную дорожку, я спешу к двери, но роняю ключи, испытывая несвойственную доныне дрожь в руках.

Дом погружен в тишину, но я ощущаю тоже напряжение в воздухе, что и с утра, когда только проснулся.

— Райан!

Преодолевая сразу по две ступеньки, я несусь по коридору и со всей дури барабаню в его закрытую дверь так, что петли дребезжат от ударов. Дверь медленно отворяется. Мое сердцебиение бешеной пульсацией отдается в моей голове. Кровь. Все вокруг в крови. Это происходит наяву. Я словно погружаюсь на самое дно преисподней. Мое время пришло, и я очутился в аду, как и следовало ожидать.

Мать вашу, это же Клайв. Обнаженное тело парня из колледжа с открытыми глазами и перерезанным горлом. Две девушки, исполосованные лезвием, довершают картину. Бог мой, здесь невозможно определить, какая из ран стала смертельной, они сплошь покрыты глубокими порезами. Кровь покрывает каждый сантиметр их голых тел, а белая комната запачкана жизнью, когда-то бьющейся в них.

Я закрываю дверь и спускаюсь по лестнице в гостиную. Его компьютер включен, а на мониторе приостановленное видео. Я нажимаю на кнопку воспроизведения и теряю почву под ногами, обрушиваясь на колени. Мелоди, лежащая на его постели, одетая в майку и трусики, в которых я видел ее в ту первую ночь, когда она осталась здесь. Она крепко спала, а он стоял над ней, дроча себе. Я предпочел бы умереть, только бы не видеть всего этого. Кончив, он спрыгнул с кровати, чтобы взять свитер и вытереть с нее свои следы, прежде чем запихнуть его обратно в сумку.

Какого хрена? Мелоди. Где же ты, черт возьми? И где Райан?

Я подключаюсь к ее GPS. Она в пути. Куда, мать вашу, она направляется?

Глава 38.

Истинное зло

МЕЛОДИ

Я ощущаю сдавливание горла. Ледяной ожог поражает мои ступни, когда руки, удерживающие меня, отпускают мое тело, и давление на трахею только усиливается. Мои руки связаны за спиной.

Моментально прихожу в чувства и вижу перед собой Райана. Мое тело подвешено к потолку на веревку, обернутую вокруг шеи, а ноги скользят по льду в ведре.

— Ну, наконец-то. — Я не могу ничего ответить. Не в состоянии даже закричать. — Тебе нравится лед? Я размышлял об этом, пока ты дремала по-кошачьи. Если Блейк доберется сюда до того, как он растает, я позволю ему убить тебя.

Он безумен. Как я могла не замечать этого раньше? Бессердечен по отношению к окружающим. Наплевательское отношение ко всем. Безграничное чувство собственного превосходства. Райан бездушный собственник, а я списывала это на рационализм, и вот теперь этот яд, который поощряла, поражает меня, подобно болезни.

— Блейк пошел на убийство, думая, что защищает мою честь. Мой отец питал страсть к юношам. — Я больше ничего не желаю слушать. Лучше бы эта веревка убила меня как можно раньше. — Я часто наблюдал, как он смотрит на Блейка. Мне было понятно, что он подавляет в себе желание, и отец действительно делал это, прибегая к насилию. Но лишь по отношению к Блейку. Все телесные повреждения на мне я наносил себе сам, чтобы заставить Блейка думать, что отец причиняет мне вред. В ту ночь, когда Блейк прикончил его, я спровоцировал это. Застал отца, дрочащим в комнате, он затащил меня внутрь и ударил, обвиняя в том, что с моей головой не все в порядке. — Райан ухмыляется, и это самое безумное, что я видела в жизни. — Я упал на кровать, и отец набросился на меня, чтобы придушить. В этот момент в комнату вбежал Блейк, и эта сцена стала для него последней каплей. Для пущего эффекта я усилил все это выдавленными криками. — Он пожал плечами, словно маленький ребенок, для которого нечто, настолько пропитанное злым умыслом, кажется нормальным.

Мычание вырывается из моего сдавленного горла, когда я замечаю, что Блейк стоит здесь, лицезрея всю эту сцену.

— О, братец. Ты подоспел как раз к самому интересному. — Райан встает передо мной, блокируя мне обзор на Блейка. — В ту ночь мой брат стал убийцей, и не остановился на этом. Блейк не подозревал о том, что я в курсе, что он стал наемником. Поэтому, когда жизнь свела меня с твоим, — он поднимает руки, жестом изображая кавычки, — братом, вынашивающим идею нанять кого-то, чтобы расправиться с твоими родителями, все сложилось. Я дал ему контакты Блейка и все. Дело сделано.

Мне трудно дышать. Все ложь. Все, чем я жила, замерзает, становясь подобным льду под моими ногами. Ведь это не правда, не так ли? Господи. В моих легких практически не осталось воздуха, мир вот-вот рухнет. Зрение затуманивается, поскольку затягивающаяся веревка перекрывает мне доступ кислорода.

— Все складывалось чудесным образом. Я даже отвез его в аэропорт и написал тебе, пока ты спешила домой, чтобы встретиться с ним.

Каждое слово, произнесенное им, делает мне больнее, впиваясь в меня истиной, нанося еще больше шрамов моей и без того истерзанной душе, которая неумолимо умирает.

Глава 39.

Заблуждения

БЛЕЙК

Она подвешена к потолку, вокруг шеи обмотана веревка. Руки Мелоди связаны, а ноги отчаянно пытаются удержать равновесие на льду, которым наполнено ведро. Райан зашел настолько далеко, что мне уже не вернуть его. Я сам настолько запутался в собственной сущности, что не уверен, смогу ли нащупать гармонию даже с самим собой когда-нибудь. Сердце разрывается от страха за Мелоди и столь фатального выбора Райана. Слыша его признание о том, что он разыграл всю эту сцену с отчимом, я понимаю, что мной манипулировали с самого начала.

— Всякий раз, когда я замечал на тебе синяк, корил себя за то, что был в школе или отлучался из дома, чтобы побыть с друзьями. Каждая отметина на тебе, каждая твоя слеза, которые я видел, всецело разделялись мной с тобой. Господи, ты же методично уничтожал меня, кусочек за кусочком. Каждую ночь я молил о том, чтобы мне были дарованы силы защитить тебя, и заэто я поплатился жизнью. Ад услышал мой призыв, забрав взамен мою душу, и я постепенно растворялся, исчезал в тисках извращенных соблазнов, теряя свою человечность, пока Мелоди вновь не пробудила во мне свет. Мальчик, который положил свою жизнь на заклание во имя любви к брату, оказался преданным им же. Это чертовски больно.

Его практически черные глаза держат меня под прицелом.

— Я понимаю, что ты хочешь, чтобы я пожалел тебя, Блейк. И для тебя, вероятно, только для тебя, порой мне бы хотелось сделать это, но я не могу. Я жажду лишь разрушения. Это единственное, что дарует мне хоть какие-то ощущения.

— Почему ты столь безжалостно играешь с моей жизнью?

Райан пожимает плечами.

— Потому что я упиваюсь властью. Человечество слабо. Любовь — это слабость. И ты ей поддался, Блейк. Пытался приручить зверя, но на самом деле он никогда не подчинялся тебе. Ты всего-навсего монстр, которого создал я.

Мелоди теряет сознание, и я должен отвязать ее. Райан знает, о чем я думаю. В умении читать людей он превосходит даже меня.

— Освободи ее.

Тянусь за ножом, который припрятал в ботинке, наблюдая за действиями Райана. Кровь Маркуса наполняет воздух запахом смерти. Перерезав веревки на запястье Мелоди, перехожу к той, что у нее на шее. Я чувствую, как Райан движется в мою сторону, но освобождение Мелоди стоит того, чтобы получить удар, обжигающий мои ребра, когда лезвие прокалывает мне легкое. Боль очень сильна, но не настолько мучительна, как осознание того, что мой младший брат только что вонзил в меня нож.

Я обрушиваюсь на пол, Мелоди грузом падает на меня сверху. Ведро накреняется и выплескивает свое ледяное содержимое на пол. Ее просто оттаскивают от меня. Я теряю Мелоди, как и все остальное. Мне невыносимо наблюдать за тем, как сгорает все, что мы построили. Я не имею возможности пробираться сквозь пепелище, чтобы потушить угли, сулящие изменить меня безвозвратно. Мне не вынести, если Мелоди падет от его руки, в том случае, если я выживу. Моя теплая кровь пропитывает ткань рубашки. Не хочу верить, что вот так теряю ее. Она моя. Я — чей-то ночной кошмар, но сейчас проживаю свою жизнь. Мой мир вот-вот будет разрушен руками единственного человека, которого я любил все свое существование.

Говорят, что всегда чувствуешь, когда встречаешь того самого человека. Так вот, Мелоди имела на меня столь сильное влияние, что наши души слились, и теперь я не могу позволить своей тьме забрать ее из этого мира. Ответственность за Райана лежит на мне. Я позволил ему сделать меня таким. Мне стоило глубже смотреть в суть.

Я хочу, чтобы Мелоди очнулась. Мне нужно, чтобы она боролась, но, черт подери, этого не происходит. Мое солнце предает меня, ее свет гаснет в тени демонов моего брата. Как я мог позволить ему зайти так далеко?

— Неужели я сделал тебя таким дерьмом? — Захлебываюсь кровью подступающей к горлу. Чертовски плохой знак. Меня беспрестанно терзает вопрос, реально ли все происходящее сейчас. Я отчаянно пытаюсь вдохнуть, чтобы наполнить легкие.

Райан возникает надо мной и мотает головой.

— Тебе не понять, Блейк. Ты убиваешь людей, и для тебя они не больше, чем мясные туши, а это может испортить любого, даже родного брата.

Мое дыхание становится подобно свисту.

— Перечисление моих грехов не поможет тебе искупить свои, Рай.

От напряжения он скрипит зубами.

— Мне не нужно искупление, как ты не понимаешь!? Ты не причастен к этому. Я таким родился. Меня всегда преследовало чувство болезненного и безграничного дискомфорта и тесноты в собственной шкуре. Вокруг было множество разных людей, но в то же самое время все они были одинаковыми. Вы все — это сплошная однородная масса, управляемая такими слабостями, как любовь и преданность. Я никогда не разделял этого и хотел быть выше.

Райан разминает шею, шипя сквозь зубы. Я замечаю какие-то движения со стороны Мелоди, но не хочу привлекать внимание брата к этому. Мне необходимо заговорить его, чтобы дать ей возможность уйти.

— Неужели моя любовь к тебе не имела никакого значения? Я же твой брат.

Склонив голову набок, он с жалостью смотрит на меня.

— Мне льстила твоя привязанность, и я сыграл на этом. Упивался возможностью манипулировать. Переворачивать с ног на голову чью-то жизнь — это непередаваемые ощущения. Наблюдать за тем, как люди ломаются, загонять их настолько далеко в мою порочность, чтобы они начали сомневаться в том, не является ли это их собственной непреодолимой потребностью. Причинение вреда только разжигает мои аппетиты, и я действительно ощущаю, что живу только тогда, когда имею власть. Единственное, что мной движет — разрушение других снаружи и изнутри, контроль над их телами и душами. Я стремлюсь к тому, чтобы оставить их ни с чем, чтобы они ощутили в себе ту же пустоту, что и я. — Райан пинает меня по ногам. — Тебе бы следовало благодарить меня, Блейк, что я избавил тебя от лишних страданий. Не терпится увидеть лицо Мел, когда последний вздох покинет твои легкие? Хочу, чтобы она осталась со знанием того, что ты расправился с ее родителями.

Я плачу. Впервые за хренову тучу лет. Слезы оставляют след на моих щеках. Я совсем не знал своего брата. Человек, стоящий надо мной, исчадие ада. Он — истинное воплощение зла. Я был уверен, что Маркус нанял еще кого-то помимо меня, когда обнаружил бойню, войдя в дом той ночью. Я просто ушел, когда Мел появилась там.

— Это ты убил их?

Жизнь во мне угасает, и зрение затуманивается.

— Мне просто не терпелось посмотреть на тебя. Я прибыл туда накануне вечером и не придумал ничего лучше, чем представиться другом Мел, только прибывшим в эти места. Они были столь гостеприимны, что пригласили меня на ужин.

Он усмехается, бросая взгляд на труп Маркуса, лежащего практически в той же позе, что и мать Мелоди.

— Мне так жаль. Ради бога, прости меня, Блейк! — Крики Мелоди врываются в пространство. Я слышу свист лезвия, разрезающего воздух, и удар, когда оно проникает внутрь. — Боже, прости! Прости меня, во имя всего святого. — Ее рыдания еще более истошны, чем в ту ночь, когда она обнаружила своих родителей.

Лицо Райана искажается в абсолютном недоумении. Мелоди словно вела неведомая сила, дарующая ей мощь, так как лезвие вонзается Райану в спину и проходит насквозь, показавшись из живота. Он поддается вперед и смещается немного в бок, чтобы с глухим стуком рухнуть поодаль от меня. Темные глаза бездушного мальчика смотрят прямо на меня. Сколько бы мой разум не внушал мне, что брата, которого я любил, здесь нет, мое сердце все еще обливается кровью, когда я наблюдаю за тем, как он умирает. Короткие и резкие порывы воздуха срываются с его губ, прежде чем он становится недвижим. Ни взмаха ресниц. Ничего. Мои глаза тоже закрываются, погружая меня в небытие.

Глава 40.

Жить дальше

МЕЛОДИ

Блейк пробыл в коме почти шесть недель. От полученных травм он едва остался жив. Я была в шаге от того, чтобы свести счеты с жизнью. Райан должен был умереть. Он казался одним из нас, но был отнюдь не человеком. Он лишь играл эту роль, обманывая, манипулируя, развращая человеческие души. Райан — повелитель греха, ведомый самим дьяволом, но и я не всесильна. Мне не дано было распорядиться его судьбой. Обнаружив в нем признаки жизни, они забрали его к себе, заключив его в лечебницу для душевнобольных. Райан забрал у меня все, но и Блейк, хоть и не убивал моих родителей, все же приходил туда именно с этой целью. Как я могу позволить себе быть с тем, кто даже помышлял о подобном? И почему я люблю его настолько сильно, что готова свернуться калачиком и умереть от мучительного осознания, что не могу себе позволить остаться с ним?

Я дежурила у его постели день за днем, ожидая, когда он проснется. Шесть недель неопределенности. Но за шесть недель можно сделать очень многое. Я бросаю колледж. Инвестирую в издательство. А после пускаю под снос дом, который не в силах сохранить из-за темноты, наполняющей его. Я сохраню землю, позволив дикой природе завладеть ею.

Начинать все сначала — пугающая перспектива, но это мой выход. Все, что я узнала о Блейке, было сохранено мной в секрете вопреки моральным принципам. Моя любовь к нему оказалась сильнее их. Он тоже являлся жертвой, если посмотреть на ситуацию шире. Это не искупает его грехов, но я не собираюсь придавать их огласке. Мне просто нужно постараться вычеркнуть это место из памяти, игнорировать удушающие моменты, заставляющие мое сердце сжиматься и попытаться жить дальше. Просто следовать вперед.

Минули три недели, как я оставила Блейка в больнице, а я все еще не могу сосредоточиться на Шоне, когда тот приносит мне кофе. Он позвал меня поговорить о Райане, чтобы сообщить мне то, что я бы предпочла не знать. То, что Шон оказался под машиной, которая чуть ли не лишила его жизни, было дело рук Райана. Сейчас он полностью восстановился физически, но психологическая травма еще дает знать, как и моя.

— И ты вернулась к своему бывшему? — Его бровь предосудительно вздернута.

Забираю свой кофе у него из рук.

— Все не совсем так. Мне просто нужно было хоть с чего-то начинать. Он сам мне предложил.

Я провела неделю с Зейном после того, как Блейк начал приходить в себя, так как нуждалась в утешении.

После мы решаем пройтись пешком. Прохладные вечера — желанная передышка после затяжной волны тепла.

— Ты самый сильный человек, которого я знаю, Мел. Я не знаю, как тебе удается выживать. Мне с трудом приходится заставлять подняться себя с постели каждое утро. Я чувствую разочарование в самом себе, в том, что неспособен отличать плохих людей от хороших.

Я беру его под руку.

— У меня внутри все не так гладко. Бывают моменты, когда мне кажется, что я одержала победу в этой борьбе, которую он развязал во мне, но мне все еще приходится искать в себе силы, чтобы приблизиться к гармонии. Ему удалось лишить меня многого, но не получилось сломать меня полностью, как он того хотел. Я дышу. Живу. Пришлось приложить массу усилий, чтобы вернуться к жизни, не дать ему одолеть меня, даже несмотря на то, что сейчас его нет здесь. Он остался в прошлом, Шон.

Я застываю, как вкопанная, когда мы достигаем моей новой квартиры, обнаружив там Блейка, сидящего на полу и прислонившегося к входной двери. Увидев меня, он поднимается на ноги.

— О, неловкая ситуация. Я думал, что ты просто не открываешь мне. Выходит, я вел беседу с самим собой.

Моя соседка в бигуди высовывается из квартиры, держа на руках свою кошку.

— Я пыталась выпроводить отсюда и даже пригрозила вызвать полицию, но он заявил, что сам полицейский, показав мне значок и так далее. Должно быть, именно это позволило ему преодолеть стойку регистрации.

— Спасибо, Линда, — бормочу я, жестом показывая, что она может идти. Отдав ключи Шону, я прошу подождать меня внутри. Он настороженно смотрит на Блейка, прежде чем выполнить мою просьбу.

— Что ты здесь делаешь? Как ты вообще меня нашел?

Он лезет в карман, извлекая оттуда телефон.

— GPS-навигатор.

Ну, конечно, у него есть доступ к этой системе.

Мне больно даже смотреть на него. Мое сердце топчет табун диких лошадей. Этот топот эхом отдается во мне, заставляя каждый волосок на моем теле встать дыбом.

— Это лишнее, Блейк. Говори, что хотел, и уходи.

Он мотает головой.

— Я никуда не уйду. — Я открываю рот, чтобы возразить, но он поднимает руку, заставляя меня замолчать. — Когда солнце клонится к закату, мы не в состоянии сберечь угасающий свет от надвигающейся тени. Мы либо прячемся от нее, либо оказываемся в её власти. Мне нет оправданий, и ты это знаешь. Я далеко неидеальный и не достоин тебя по итогу. На моей совести череда ужасных поступков, и я свидетельство зла в его истинной форме, но именно ты пробудила во мне то, о существовании чего даже не догадывался. Ты заново собрала во мне ту часть, которую я считал безнадежно разрушенной. Побудила меня пробудить в себе душу, которая когда-то обитала здесь. — Блейк бьет себя кулаком в грудь. — Заставила биться сердце, которое не всегда было столь чертовски холодным... — Его взгляд устремляется в пол. — Мне одиноко, Мел. Господи, так одиноко и холодно. Один на один с мыслями. В гневе. В раскаянии. Я не ожидал встретить тебя. И даже не знал, что способен любить. Не думал, что в разгар манящей меня ночи вновь может взойти солнце и разогнать тьму, спасая от проклятого одиночества, даруя любовь, которая станет смыслом всей жизни до последнего вздоха.

Слезы оставляют обжигающие следы на моих щеках. Мне необходимо прийти в себя.

— Я совсем запутался без тебя. Буквально задыхаюсь от осознания всего, что произошло. Я любил его, Мел. Воспитывал его, убивал ради него, но все это было лишь игрой. Я был для него словно резинка, которую Райан растягивал, чтобы посмотреть, как долго он сможет делать это, прежде чем она порвется.

Она рвалась на моих глазах. Я могла бы протянуть ему руку, чтобы спасти душу, идущую ко дну, которой не за что зацепиться. Я могла бы отдать ему свое сердце, поделиться кровью, позволив своему пульсу питать нас обоих. Он задыхался, и я могла бы дышать за него, если бы только могла простить себя за то, что действительно любила его. Для меня это все еще было сродни предательству моих родителей. Он не являлся тем, кто убил их, но вполне мог быть им.

— Ты завладела моей душой, Мел, и я не требую ее обратно. Я хочу, чтобы наши сердца бились заодно. Моя тоска по тебе убивает меня. Я умираю без тебя. Мне не мил тот мир, где ты меня не любишь.

И в этом суть. И больше ничто не имеет значения. Важно лишь то, что я люблю его и не могу этому противиться. Мы зависимы друг от друга.

Эпилог.

8 лет спустя

БЛЕЙК

— Папочка... Папа!

Она будит меня так каждый божий день. Ее крохотные ножки топчут мои икры, когда она неуклюже перелезает через мое тело, чтобы устроиться у меня на плечах и начать шептать на ухо, абсолютно забыв о том, что кричала всего несколько секунд назад.

— Слушаешь меня? — Ее нежное дыхание согревает мне ухо.

— Ну а как же? — бормочу я в подушку.

— Тетя Рут уже здесь, и она сказала, что пришлет сюда мальчишек, если ты не встанешь и не оденешься через десять минут.

Будь она не ладна эта моя сестра. Мне потребовалось пару лет, чтобы восстановить связь с моими сестрами и отцом, несмотря на конфликты, чувство вины и упущенное время, которое было в десять раз компенсировано безоговорочным принятием и любовью.

— Мальчики? Нет, Господи, только не они.

Мальчики — это мои племянники, которые, в отличие от моего маленького ангела, не просто растопчут мои икры, а будут терзать меня до тех пор, пока не вытолкают с кровати.

Ее смех наполняет комнату, даря столько света, сколько я никогда не думал, что смогу вынести. После того, как Мелоди оказалась в моих объятиях в своей квартире, я ее больше никогда не отпускал. Уже через месяц надел кольцо ей на палец, а еще через год у нас появился маленький херувим, имя которого – Цереус – сейчас выбито чернилами на моем плече.

Мы восстанавливались и учились жить, преодолевали трудности и дышали вместе. Райан испортил нас обоих, но мы сделали друг друга лучше. Нас свела судьба. Вопреки тому, что дьявол вел меня греховными путями, Бог позволил мне повстречать Мелоди. Она была ангелом, посланным спасти меня, и ей это удалось. Мы выстояли, и я пробудился. Я. Чувствую. Люблю. И я способен на сострадание.

Через 10 лет после этого

РАЙАН

Восемнадцать лет пребывания в ловушке. В месте, забитом людьми настолько сломленными, что манипулировать ими слишком просто. Медсестры, работающие здесь, будучи обделенными вниманием своих мужей, облепили меня словно мухи, как только я очутился здесь. Прикол в том, что нас именуют сумасшедшими, но насколько же нужно не дружить с башкой, чтобы воздыхать по кому-то вроде меня? Но это имело место быть. Мое очарование способно заставить намокнуть трусики даже у монашки. И кто тут теперь сумасшедший?

Мелоди продолжала играть свою роль и здесь, даже не подозревая об этом. Меня все еще печалит то, как все по итогу закончилось. Видите ли, когда я заявляю свои права на кого-то, это навсегда. Можете называть это одержимостью. Но это остается у меня под кожей, в крови, которая пульсирует по моим венам. Не в моих правилах проигрывать, и именно данная мысль была со мной, когда Мелоди вонзила в меня нож.

Мой разум вновь и вновь прокручивает картины всего, что произошло: убийство родителей Мелоди, удар по голове ничтожного паразита, с которым у меня произошла стычка в переулке позади клуба, Клайв и грязные шлюхи из клуба «Девять», которых я искупал в реках их собственной крови и алкоголя. Конечно же, бедняга Шон. Он был влюблен в меня и мечтал, чтобы я ответил ему взаимностью. Нельзя было не заметить его восторга, когда я сообщил ему, что тоже хочу его, а потом овладел им так грубо, что он кричал и визжал, как резанная свинья. Позже я предложил подвести его до дома, так как он с трудом мог сидеть на сидение машины. Он был сильно подавлен тем, что не смог соответствовать моим сексуальным потребностям и беспрестанно извинялся. Жалкий. С ним игра была слишком скучной, так как во мне пробуждали азарт более сложные случаи. Хотя, замешательство и страх, которые озарили его лицо, когда я выбросил его на встречную полосу — это тот момент, который до сих пор смакую в памяти. Все эти воспоминания позволили мне пережить этот мертвый сезон моего существования.

Они думают, что вылечили меня, но в случае со мной, все это напрасно. И неважно, сколько будет врачей и лекарств, им не дано излечить того, кто не болен. А я не болен. Не сошел с ума. К тому же, никогда и не был нормальным.

— Ты готов начать свою жизнь с чистого листа, Райан? Тебе снова предстоит стать частью большого мира, и если ты будешь законопослушным гражданином, через год тебе даже не придется навещать меня, — сообщает мне мой психиатр.

— Мне придется жить среди нормальных людей? — отшучиваюсь я.

— Ты тоже нормальный, Райан.

Если бы док только знал, как заблуждается.

Я поправляю свой пиджак, рисуя в голове образ того, кто теперь владеет моим извращенным сознанием. Того, кого они пытались скрыть от меня, но лишь подтолкнули к тому, чтобы я освоил роль исцелившегося пациента.

Моей прекрасной племянницы, идеального творения Мелоди и Блейка.

— Я готов, — отвечаю я, в то время как мой разум шепчет: я не такой, как все. Я не способен чувствовать. Не способен любить. Во мне нет ни грамма сострадания.

КОНЕЦ

Оглавление

Эмпатия  Кер Дьюки Эмпатия #1

ПРЕДИСЛОВИЕ

Глава 1. Приветствие