«Голос партизана» [Михаил Ефимович Зуев-Ордынец] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
М. Зуев-Ордынец «ГОЛОС ПАРТИЗАНА»
Партизаны рвались к голове белой колонны. Там, на повозке, охраняемой конными казаками, стояли два больших ящика. Партизаны решили, что в ящиках ручные гранаты. Ванюшка Золотарев налетел на рослого вахмистра, отбил винтовкой свистящий взлет его шашки и ударил прикладом в висок, в пышный расчесанный казацкий кок. Вахмистр рухнул тяжко под копыта своего коня. Папаша Крутогон сорвал метким выстрелом с козел кучера-казака и подхватил вожжи. Телегу угнали в лес, в горы. Здесь, в безопасности, без спешки рассмотрели добычу. В одном из ящиков нашли тэб, — складную офицерскую резиновую ванну. Ее тотчас поделили честно на подметки. Над вторым ящиком заспорили. — Дробь! — сказал папаша Крутогон. — Только почему шибко крупная? На слонов, не иначе. — Сам ты слон таежный! — сказал презрительно пулеметчик Вакулин. — Это буквы для галош. Только почему они толстые и черные? Пулеметчик Вакулин был городской житель, работал в Перми полотером, и спорить с ним никто не решился. Буквы для галош, пускай буквы! Но в это время подошел к отбитой повозке командир отряда, земляк Вакулина, пермский наборщик Неподступаев и тоже наклонился над ящиком. — Это шрифт, кегель в 36 пунктов! — сказал командир. — Погоди, ребята. Тут и вторая касса, с корпусом. И бостонка тут же! Повидимому, у белых газета выходила. — Выходила, выходила, а теперь вся вышла! — съязвил Золотарев. Неподступаев улыбнулся Ванюшке, пересыпал любовно с ладони на ладонь шрифт и настороженно играя глазами, тихо сказал: — А не выпустить ли и нам, ребята, газету, свою, партизанскую? А? В наступившей тишине слышно стало, как щиплют с хрустом траву выпряженные из повозки кони. Первым очнулся Ванюшка Золотарев. — Газету?.. Свою?.. Партизанскую?.. — восторженно крикнул он. — И-эх, вот бы… Но его тотчас одернул пулеметчик Вакулин: — Для газеты типография нужна. Киоски тоже. И продавцы. Сам жил в городе, знаю! А зачем, спрашивается, нам газета? Для какой надобности? Остренькая как сабля бороденка придавала лицу Вакулина что-то угрожающее, и никто не стал с ним спорить. Человек городской, знающий, тертый калач! Лишь Ванюшка сморщился так, словно захотелось ему не то чихнуть, не то выругаться. — Хоть ты и пулеметчик, а рассуждаешь, как несознательный полотер. Извини, не серчай. Зачем нам газета? А затем, что ежели дали тебе пулемет в руки, то надо дать тебе идею в голову, как бы вдохновение, чтобы знал ты, за что сражаться и кровь проливать. Понятно или повторить? Это сказал, конечно, командир, бывший пермский наборщик, товарищ Неподступаев.* * *
Место для типографии и редакции выбрали глухое (чтобы белые не пронюхали), в дремучей тайге, на берегу горной речушки Мойвы. Неохватный кедровый пень изображал редакторский кабинет. На нем резали хлеб, огурцы, баранину, писали заметки, фельетоны, передовые. Впрочем, передовую товарищ Неподступаев набирал прямо в верстатку. Назвал он ее очень решительно:В передовой своей Неподступаев разъяснял белым солдатам, за кого и против кого они воюют. Он призывал их повернуть штыки против офицеров. Передовая получилась простая, понятная и, как увидим ниже, имела кое-где огромный успех. Посмеивающийся, ехидничавший пулеметчик-полотер Вакулин вдруг тоже воодушевился, «дал толчек мозгам», как он выразился, и разразился статьей о международном положении, о союзниках, помогавших Колчаку. Закончил он свою статью замечательными словами, которыми после откровенно гордился:«Давно назревший шаг».
«Товарищи рабочие, крестьяне и прочие пролетарии! Хапалы-союзнички вместе с золотопогонной офицерией захапали наш Урал. Уничтожайте их натло, как бешеных собак! Освобождайте наш родной и дорогой Урал! Вот в чем соль и ребус современного международного положения».В статью свою Вакулин вложил много пылу и жару. Когда статья Вакулина была набрана, Неподступаев схватился вдруг за голову: — Батюшки, а печатать-то на чем? Бумаги ж нет! Папаша Крутогон, лежавший около редакционного пня, разгладил решительно мундштуком трубки прокуренные усы и поднялся: — Бумаги, говоришь, нет? Будет бумага! Давай отпуск на сутки. — Куда ты? — удивился Неподступаев. — В село, в Черепаново, — пристегнул натронный подсумок Крутогон. — В самое пекло? К белым в пасть? — Небось, подавятся. Я жилистый! — взял папаша винтовку. — Говори, какой у нас пропуск? Он ушел. Повеселевший Неподступаев заставил. Золотарева изготовлять краску. Ванюшка целую ночь держал над керосиновой коптилкой лист железа, соскребал с него осторожно хлопья копоти, драгоценную сажу в собственную суповую чашку и затирал ее на керосине. Краска получилась замечательная. Ровно через сутки явился папаша, Крутогон. Голова его, как чалмой, была окутана почерневшим от крови полотенцем. — Что у тебя с башкой-то? — забеспокоился Неподступаев. — Царапнуло. Пустяковина, — отмахнулся Крутогон и сложил к ногам командира добрую сотню свертков обоев. — На селе у лавочника аннулировал. Друга сторона белая. Печатай! Тогда в дремучую таежную тишину ворвался небывалый шум. Стучала бостонка, шелестели отпечатанные листы газеты. Вертел бостонку взятый с «губы», арестованный взводным за спанье на посту, партизан Сеня. На этой «должности» он остался до конца, до прекращения выпуска газеты, за что и получил от партизан кличку Сеня-Мотор. А утром, около походной кухни, партизаны чуть не дрались из-за газеты. Папаша Крутогон, на правах заведующего экспедицией, кричал свирепо Бакулину, пытавшемуся захватить два экземпляра: — Эй, полотер, куда две тащишь? Коли мед, так и с ложкой? — Мы тоже писали, не гуляли! Читай, если грамотный! — обиделся Вакулин. Газетка получилась живая и веселая… Заголовок
Неподступаев пустил добротным кегелем в 36 пунктов и подчеркнул жирной линеечкой, затем шел хлесткий лозунг:«ГОЛОС ПАРТИЗАНА»
Затем шла неподступаевская передовая, а вакулинскую статью пустили подвалом и заголовок ей дали грозный —«Честь и слава красным героям-партизанам, зверски сражавшимся за революцию!»
Тут, кстати, выяснилось, что Вакулин не пожалел, — таки запятых для своего произведения. Статья кишмя-кишела запятыми. Что ни слово, то запятая. Хроника была и отрядная, и боевая, и из жизни окрестных сел и заводов — там белые выпороли крестьян, здесь вернувшийся заводчик десятки рабочих упек в тюрьму, тут каратели повесили двух бедняков и т. д. Был в газете и литературный отдел, — песня, сочиненная Ванюшкой Золотаревым. Начало было не очень:«Долой с Урала!»
Об этому времени на редакционном кедровом пне появились заметки бойцов отряда и окрестных крестьян — первых военкоров и селькоров. Пора было приниматься за второй номер…Редакция газеты «Голос, партизана». Прием днем и ночью, ежели редакция не в бою находится.
Последние комментарии
2 часов 55 минут назад
3 часов 15 минут назад
3 часов 40 минут назад
3 часов 44 минут назад
13 часов 14 минут назад
13 часов 18 минут назад