Бессердечное наследство (ЛП) [К. А. Линде] (fb2) читать онлайн

«Бессердечное наследство» К.А. Линд

Серия « Мир Верхнего Ист-Сайда #3»

Сама трилогия называется «Бессердечный роман»

Переведено для группы Life Style ПЕРЕВОДЫ КНИГ

Переводчик Костина Светлана

Перевод осуществлен исключительно в личных целях, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.

Тьма заволокла все.

Задушив все вокруг своей чернильной чернотой.

Я стану их худшими ночными кошмарами.

И не успокоюсь, пока они не заплатят.

За все.

Книга содержит реальные сексуальные сцены и нецензурные выражения

предназначена для 18+

I . ВСЕ НАЧАЛОСЬ НА МАСКАРАДЕ НА МАНХЭТТЕНЕ

1. Натали

«Элизабет,

Мы встречались в прошлом месяце в «Тринити» на открытии клуба Джейн Девни в Мидтауне. На мне было единственное в своем роде платье от кутюр Каннингем, я обращаюсь к вам сегодня, поскольку вы разрешили мне это сделать. Я буду присутствовать на новогоднем маскараде Джейн и хочу, чтобы мое платье взорвало эту вечеринку. Что-то такое, чего еще никто не видел. И вы единственная, к кому я могу обратиться с этим вопросом.

Если потребуется примерка, я тут же прилечу, но у вас уже есть мои мерки. Пусть ваш помощник свяжется со мной, если вам что-нибудь понадобится.

Всего наилучшего, Натали.»

— Я до сих пор шокирована тем, что у тебя хватило наглости послать ей такое письмо, — пробормотала Эми. — Тон твоего письма похож на малышку, которая выросла в деньгах.

— Таково реальное состояние дел, Эймс. Именно с таким уровнем уверенности и бравады она привыкла иметь дело.

— Не пойми меня неправильно, я впечатлена. Ты не оставила ей возможности тебе отказать.

Я прикусила нижнюю губу. Да не оставила. Я переписывала это письмо около сотни раз, прежде чем поняла в каком тоне оно должно быть составлено. Самодовольное, не терпящее дерьмового отношения, в требующем тоне, с другой стороны, и не требующем. И в то же время льстивое, чтобы Элизабет предоставила мне такой шанс.

В любом случае шанс — единственное, что мне было необходимо на данный момент. Потому что без визитки Элизабет, платья бы у меня от нее точно не было бы. Если только я не обращусь к Джейн с этой просьбой, но я была не готова обратиться с просьбой к Джейн.

— Ну, по крайней мере, все получилось, — ответила я Эми.

— Да, черт возьми, именно так.

Я боялась, что Элизабет все же откажет. Либо помощница Элизабет даже не удосужиться ей передать мое письмо, либо, как я подозревала, они с Кэтрин Ван Пелт были близки как семья потому, что теперь обе были замужем за мужчинами Перси.

Сейчас мне было уже все равно из-за чего бы она могла мне отказать, так как и то и другое было для меня прямо сейчас отлично.

Мы поднялись в лифте в студию Элизабет, прошли через стеклянную дверь с таким видом, будто я была здесь хозяйкой. Я думала, что ее студия будет напоминать «сумасшедший дом», как это было за кулисами на показе мод в «Тринити». Но без моделей студия была хорошо смазанной машиной. Помощник Элизабет выкрикивал приказы, как сержант-инструктор. Жужжали швейные машинки. Пространство было завалено тканями. Последние детали платьев пришивались к манекенам. На вешалках ряд за рядом висели пурпурные сумки от кутюр Каннингем, а полдюжины роскошных платьев все еще ждали окончательного одобрения.

Я прочистила горло.

— Извините.

Эми бросила на меня взгляд и пробормотала под нос:

— Еще раз и с чувством.

Господи, она была права. Я не могла провалиться в эту первую встречу. Мне необходимо было заставить их поверить в меня. Но для меня это было так же естественно притворяться, как для Гермионы, притворяющейся Беллатрикс Лестрейндж, когда она проникла в Гринготтс.

— Я пришла на примерку. Давайте покончим с этим. У меня впереди трудный день, — отрезала я.

Помощник Элизабет резко повернулся к нам. Раздражение на его лице тут же сменилось приветливой маской.

— Мисс Бишоп, вы здесь. — Он пересек оживленную комнату и взял меня за руку. — Рад снова встретиться с вами. — Затем он пожал руку Эми. — Я Пьер, исполнительный помощник Элизабет Каннингем. Идите сюда. Мы выделили вам отдельную комнату, чтобы вы могли примерить свое платье перед сегодняшним мероприятием.

— Отлично, — ответила я.

Мы вошли в ярко освещенную примерочную.

— Располагайтесь поудобнее. Сейчас я принесу ваше платье. Элизабет выбрала для вас очень изысканную вещь.

Мы с Эми обменялись взглядами. Значит, Элизабет все-таки сама выбирала для меня платье. Интересно.

Пьер вышел в главную комнату, оставив нас наедине. Шампанское, охлажденное в ведерке со льдом, стояло на столе, уставленном закусками и крошечными французскими пирожными. Эми не растерялась, через секунду у меня в руках была «Мимоза». Я не стала принимать участие в ее удовольствиях, от которых, вероятно, мне придется отказаться, если я хотела влезть в платье. Целая неделя, кроме замороженного крема для торта прямо из контейнера, скорее всего не помогала моей фигуре. Хотя помогала моему душевному состоянию.

Я подняла свой бокал и встала на пьедестал перед тройным зеркалом. Женщина, смотревшая на меня, была с худым лицом, по-детски голубыми глаза и розовыми губами бантиком заметным, как и всегда. Мои серебристо-белые локоны струились по плечам, прикрывая грудь в простой белой футболке и черных джинсах, которые я надела по этому случаю. Эми провела исследование и решила, что именно так одеваются модели на подобные примерки.

И хотя я видела себя со всех сторон в зеркалах, но не чувствовала себя собой.

Неделю назад я встречалась с Льюисом Уорреном, надеясь вопреки всему, что у нас с ним было какое-то будущее в этом запутанном мире Верхнего Ист-Сайда. Вместо этого оказалось, что он вел на меня досье, манипулировал мной, чтобы я встретилась с ним, а затем следил за мной. Он фотографировал меня дома в Чарльстоне, купил здание здесь в Нью-Йорке, наблюдал через камеры видеонаблюдения за моей квартирой и, что самое ужасное, тайком за моей спиной читал мои романы. Это перешло все пределы дозволенного. Когда мы расстались, он не остановился, а разрушил мои шансы, осуществить мечту стать писателем. Меня занесли в черный список.

И Кэтрин, раскрывшая мой псевдоним, подлила масла в огонь, разрушив мой мир вдребезги. И меня снова собрали по кусочкам. В глубокую, темную, мстительную версию той Натали, которой я была когда-то. Собрали в ту, что я сказала, что готова была сжечь этот город дотла, и меня ничто не остановит в моем желании.

— Итак, что ты собираешься делать с Пенном?

Я тяжело вздохнула.

— Я с этим разберусь.

Эми посмотрела на меня так, я поняла, что она думает по этому поводу. Прежде чем она успела высказать свои опасения, появился Пьер с большим красным кофром для одежды. Он расстегнул молнию, открыв длинное, струящееся платье, которое заставило мои глаза расшириться от волнения и восхищения.

— Ого, — прошептала Эми с другого конца комнаты.

— Это... вау.

— Ты же написала, что хочешь всех взорвать.

Я молча кивнула.

В глазах Пьера блеснул огонек, как будто он ждал именно такую дерзкую, как я.

— Ну, вот оно это платье.

Я рассматривала платье, восхищаясь простотой и присущей смелостью. Оно явно заявляло, что я не собираюсь прятаться в нем в тени, позволяя Верхнему Ист-Сайду меня переживать и выплюнуть. Я появлюсь, чтобы играть и выиграть.

— Давай сделаем это.

Через несколько часов я подъехала к «Тринити» на лимузине. Хотя нервничала, но старалась не показывать этого. Не этой толпе.

Вспышки фоторепортеров при первом же взгляде на мои каблуки от Лубутена продолжались, пока они рассматривали мое дерзкое платье от Элизабет Каннингем. В основном прозрачный материал струился вниз по телу, затянутому в облегающий футляр, придавая вид искусного нижнего белья. Черные акценты покрывали мои полные груди и спускались к талии. Они ползли вверх от ног, будто я стояла в кольце черного пламени. Это было уместно, поскольку сейчас я восстала из пепла.

Мои пальцы потянулись к краю черной кружевной маски, закрывающей верхнюю половину лица, я проверила, надежно ли она закреплена. Поспешно опустила руку и шагнула в свет прожекторов.

Одна.

Впервые в жизни я была одна.

Каждый раз, когда я появлялась на подобном мероприятии раньше, у меня были сопровождающие из Верхнего Ист-Сайда, помогая мне пройти фоторепортеров. Сначала Кэтрин, потом Пенн, а потом Льюис или Джейн. Но теперь здесь была только я. Я одна против всего мира. И я не собиралась прятаться.

Я вздернула подбородок, изобразила дьявольскую улыбку своими вишнево-красными губами и шагнула в центр.

Несмотря на то, что я не родилась в этом обществе и не имела семейных денег из поколения к поколению, мое имя было у них на устах. Скандал, разразившийся на прошлой неделе, придал мне дурную славу. Если бы я не вернулась, то, скорее всего канула бы в неизвестность, но поскольку я была здесь, теперь для всех этих репортеров я стала кем-то. Я — одна сама по себе.

Эти силы мне придала в свое время команда. Пенн тоже придал их мне, втянув меня в этот мир с помощью пари. Кэтрин, сделав меня своим любимым проектом, а затем и именем нарицательным. Льюис, просто приведя меня к издательству «Уоррен». Даже Джейн дала мне уверенность и сил, подружившись со мной.

И она была единственной, кто сказал, что все это фейк. Я намеревалась последовать ее совету.

Я осознанно позировала для нескольких фотографов, медленно поднимаясь по красной ковровой дорожке. Чтобы все увидели мое платье и меня.

Давайте, ребята.

Я послала им еще одну коварную улыбку и перешагнула через порог «Тринити». Здесь было полно завсегдатаев вечеринок. Я понятия не имела, кто сегодня будет здесь вечером. С кем из жителей Верхнего Ист-Сайда я столкнусь. Но я пришла сюда ни ради них. Я пришла, чтобы меня увидели, сфотографировали и начали сплетничать. Миссия выполнена.

Проходивший мимо официант предложил мне бокал шампанского, который я с удовольствием выпила. Я смогу это сделать. Я могла увидеть многое, различить сквозь глянцевое сияние этого мира. Горный хрусталь был отполирован так, что выглядел как бриллиант.

Деньги не могли скрыть их нечистоплотности, и когда я с ними покончу, деньги их тоже не спасут.

А теперь самое интересное.

Я вытащила свой телефон из такого же черного клатча и прочитала пришедшее сообщение от Пенна.

«Я здесь. На самом деле ты ничего подробно мне не сказала. Где мы должны встретиться?»

Мои губы скривились от волнения, когда я отправила ответ.

«Хочешь поиграть?»

«Слушаю…»

«Если ты найдешь меня, то получишь».

2. Натали

Это был момент, который определял все.

Будет ли Пенн играть в мою игру? Будет ли он меня искать здесь? Он сказал, что хочет меня. Что он будет меня ждать. Мы не общались неделю, пока я обдумывала свой следующий шаг, за это время все могло случиться.

Особенно учитывая то, что со мной постоянно что-то случалось.

Я уже не была той, кем был ранее, когда мы занимались сексом в номере отеля «Плаза». Я не была тем человеком, который отверг его, потому что я была не готова к отношениям. Я была кем-то... чем-то совершенно другим.

Я не знала, куда это меня приведет.

Не говоря уже о нас.

Но я хотела бы это выяснить.

Мне пришлось это сделать.

Мои глаза скользили по толпе, пока я потягивала шампанское. Платье притягивало взгляды, как мотылька пламя. Люди шептались, прикрывая рот рукой. Я была уверена, что они передавали друг другу, кто я такая. Риск, на который я пошла, появившись сегодня вечером. Я вздернула подбородок и позволила им смотреть, позволила им о себе говорить. Если повезет, их слова достигнут тех людей, которых я хотела, чтобы они узнали, что я вернулась. И тогда все завертится как снежный ком.

Я коварно улыбнулась, представив себе лицо Кэтрин, когда она узнает, что я вернулась в город. Но это будет не здесь и не сейчас.

Я не могла предугадать, как отреагирует Кэтрин. Но я должна была сейчас проделать свой собственный путь. Теперь мяч не на ее половине поля, а на моей.

Сейчас мне нужно было сосредоточиться на Пенне.

Телефон зажужжал, и я посмотрела на сообщение, которое пришло от него.

«Черт, мать твою, трахнуть?».

Я невольно рассмеялась.

«Да, это идея».

«Что на тебе надето?»

«Не жульничай».

«Дай хотя бы намек?»

Я сделала еще глоток и попыталась избавиться от головокружительного ощущения в центре груди. Пенн явно представлял опасность для моего сердца во всех отношениях. Но я решила, что должна ему намекнуть.

Поэтому сфотографировала подвеску с короной на шее. Корону, которую он подарил мне год назад. Корону, которую я бросила к его ногам, когда узнала о проклятом пари. Корону, которую он вернул мне, когда решил добиваться меня опять.

Хотя мое сердце все еще екало, стоило мне оказаться рядом с ним, я была уверена, что никогда к нему не вернусь. Никогда больше не позволю себе попасться в его ловушку. И все же сейчас я была здесь с его подвеской на шее. Может в этот раз он попадет в мою ловушку.

«Одобряю».

Подушечка пальца прошлась по его комментарию, прежде чем я вернула телефон в сумочку. Он найдет меня. Я была в этом уверена, хотя совсем не хотела облегчать ему эту задачу.

Поэтому отправилась его искать в надежде сыграть в игру, которую ему предложила, испытывая предвкушение. Но первой я натолкнулась на Джейн.

Джейн Девни обладала природным магнетизмом. Пепельно-русые волосы до плеч, карие глаза, небольшого роста, отчего можно было пройти мимо, но... Но она вошла в Верхний Ист-Сайд и объявила его своим. Она открыла пафосный клуб «Тринити», благодаря своей силе воли, упорству и огромным связям.

Сегодня она выглядела сногсшибательно в розово-золотом платье, вцепившись в руку Корта Кенсингтона. Брат Пенна был так похож на него, что это иногда меня раздражало. Хотя оба брата были похожи внешне, но по своему характеру были полной противоположностей. Даже если бы Курт не был «черной овцой» в семье, как его всегда характеризовал Пенн... по крайней мере мне, я не питала к нему особых дружеских чувств.

Я уклонилась от Джейн, так как еще была не готова встретиться с ней. Слышать, как она радуется моему возвращению, что она оказалась очередной раз права, скандал, из-за которого я сбежала, утих. Хотя я была уверена, что он не затихнет еще долго.

Я скрылась в толпе и вышла с другой стороны зала, и обнаружила Пенна, стоящего с не кем иной, как с Гармони Каннингем, дочерью дизайнера, в чьем платье я была.

Моя улыбка исчезла. Я вспомнила, что у Пенна с Гармони была интрижка. Он использовал ее, чтобы заставить Кэтрин ревновать, так мне сказал Льюис. Сейчас я не знала, что и подумать о них. Она стояла очень близко к Пенну, положив руку ему на плечо. Не то чтобы он был этим доволен.

Мне не нравилось чувство ревности, которая поселилось у меня в душе. Эту эмоцию я хотела задушить.

Я достала свой телефон, сфотографировала эту парочку и отправила фото Пенну с одной строчкой.

«Не та девушка».

Затем смешалась с гущей толпы, не сводя с него глаз, когда Гармони отошла от него, он прочел сообщение. Я наслаждалась улыбкой, которая осветила его лицо. Он выглядел таким же сексуальным и соблазнительным, как Джеймс Бонд. Темные волосы мастерски уложены, голубые глаза широко раскрыты, смотрят дерзко, смокинг накрахмален и скроен под его невероятное телосложение. Но дело было не только в этом. А в той небрежной уверенности, которая появилась в нем от рождения. От жизни в этом обществе с теми ожиданиями, скандалами и серебряными ложками.

Он был загадкой. Именно это и влекло меня к нему в первую очередь. Манхэттенский королевский плейбой, который хотел другой жизни. Который был внутри намного многогранней, чем то, что он показывал миру. Мораль, которую он так яростно пытался культивировать. Двойственность его характера, боровшаяся с его воспитанием ради лучшей жизни.

Мы все спотыкались. Но не все поднимались во весь рост.

Я кружила вокруг Пенна, как львица, преследующая свою добычу.

Он сможет меня найти, может даже, увидит. Но я не спускала с него глаз. Ничем не выдавая себя, пока он не подойдет ближе.

Я отвернулась на секунду, чтобы взять еще один бокал шампанского, когда снова посмотрела в ту сторону, где он стоял, его уже не было.

Мои глаза расширились от удивления, я осмотрела комнату. Куда, черт возьми, он подевался?

С опаской обошла клуб по периметру, пытаясь понять, где я его потеряла. Все мужчины были в смокингах. И в карнавальных масках. В том-то и дело. Это и было самое интересное.

Затем почувствовала, как сильные руки обхватили меня за бедра, горячее тело прижалось к моей спине и горячее дыхание коснулось моей шеи. Я напряглась при первом же прикосновении его губ к самому чувствительному местечку за ухом.

— Нашел тебя, — выдохнул он.

Я снова расслабилась в его объятиях.

— Как ты узнал, что это я?

— Я узнаю тебя где угодно.

— Даже с поднятыми волосами? — Поддразнила я его.

Мои серебристо-белые волосы выделяли меня в толпе, как моя визитная карточка. И я нарочно велела Эми заколоть их так, чтобы только несколько завитков падали мне на лицо и на плечо. Иначе я бы выделялась своей яркостью, как прожектор в темную ночь.

— Я знаю, как ты двигаешься, — сказал он, покачивая бедрами в такт музыке. — Мои руки знают каждый дюйм твоего тела. Они давно запомнили все твои нежные изгибы. — Он скользнул руками по моим бедрам. — Я знаю твою фигуру, чувственную походку, уверенность в каждом шаге.

Что-то застряло у меня в горле от его слов. Я попыталась откашляться и успокоить свое сердце.

— Да?

— О, да. С расправленными плечами, подбородок вверх, спокойный взгляд. — Его губы скользнули вниз по моей шее, полностью захватывая меня. — Может ты и не родилась в этом обществе, но ведешь себя так, словно принадлежишь ему. Даже когда ужасно боишься.

— Я не боюсь, — хрипло ответила я.

— Нет?! — В его голосе звучало недоверие.

Нельзя сказать, что он был не прав. Я боялась этого мира, боялась потерпеть еще одну неудачу. Я не могла такого себе позволить. Не могла.

Повернувшись в его руках, обняла его за шею, разглядывая его темную маску. Мне ничего не хотелось больше, как сорвать его маску с лица и рассмотреть его идеальные черты. Но я не могла, еще рано.

— Ну вот, ты меня нашел. Предполагаю, это означает, что ты можешь меня получить.

— Предполагаю, что да.

— И в каком виде ты хочешь меня получить? — Соблазнительно замурлыкала я.

— Во всех отношениях, — серьезно ответил он.

— Ш-ш-ш, — сказала я, прижимая палец к его губам. — Не надо ничего усложнять.

— Это значит, что не так?

Я посмотрела в его большие голубые глаза, желая, чтобы он увидел правду.

— Ты бы рассердился, если бы это так было?

Он поджал губы.

— Это на тебя не похоже.

Я рассмеялась над его словами и запустила руки в его волосы.

— Правда?!

Мускул дрогнул на его челюсти, когда я не ответила. Потому что, конечно же, это была не я. Я больше не была собой. Вот что этот мир делал с людьми. Он изменял их. И Пенн говорил мне об этом. И он оказался прав.

— Мне показалось, ты сказал, что хочешь меня, — заявила я ему.

— Не так, как ты сейчас говоришь.

Его руки блуждали по моим бедрам, выше, вверх, еще выше, пока его большие пальцы не пробежались под моей грудью.

— Я хочу тебя.

— И я хочу, — сказала я ему. — Ты сказал, что будешь ждать моего решения, каким бы оно не было.

— Я знал, что ты все еще будешь переживать о случившемся, но не совсем так.…

Я отступила назад, чувствуя боль от отсутствия его рук. Но Пенн уже притягивал меня обратно к себе.

— Ты не должна играть со мной в эти игры.

— А кто сказал, что я играю? — Мои губы застенчиво изогнулись вверх.

— Ты забываешь, кто я такой. У меня нюх на подобные штучки.

— Я предлагаю себя, Пенн. — Я широко развела руки. — Вот и я. Возьми меня.

— Ты предлагаешь всего лишь секс, — поправил он.

Я со вздохом опустила руки.

— С тобой когда-нибудь был «всего лишь секс», Пенн?

Его голос стал низким и хриплым, когда он крепко прижал меня к себе.

— Только не с тобой.

Затем его губы коснулись моих. И я забыла о том, что собиралась держать его на расстоянии. Забыла о предупреждении Эми, что не смогу справиться с Пенном Кенсингтоном. Никто не мог с ним справиться. Просто это было невозможно. Я все забыла.

Понятное дело, почему я влюбилась в него семь лет назад одной потрясающей ночью в Париже. Почему он покорил меня в Хэмптоне год назад. Почему я так и не смогла выбросить его из головы год спустя. Даже когда встречалась с другим мужчиной.

Пенн Кенсингтон погубил меня для всех других мужчин.

И этот единственный поцелуй доказал мне его снова.

3. Натали

Пальцы Пенна потянулись к атласной ленте моей маски, но я остановила его.

— Еще рано, — выдохнула я.

Вопрос застрял у него на губах. Я хотела бы ответить на его негласный вопрос, он своими глазами говорил мне, что нам не нужно ждать. Он уже нашел меня.

Но в маске была какая-то интимность... и анонимность. Это придавало мне смелости. Вернув меня к головокружительному чувству, которое я испытывала, будучи молодой, наивной, представляя, что весь мир у моих ног. Сегодня мне это чувство очень помогало. Я нуждалась в нем в эти часы и каждую следующую ночь, если надеялась выжить в Верхнем Ист-Сайде.

— Позже, — заверила я его.

— Сейчас, — сказал он, украдкой целуя меня еще раз.

Я наслаждалась его сладким вкусом.

— Сделай так, чтобы это стоило моего времени.

Его рука скользнула в мою. Наши пальцы переплелись.

— Тогда давай выбираться отсюда.

Мне не пришлось даже кивать. Он прочел ответ в моих глазах.

Да.

Мы выскользнули с вечеринки так же быстро, как я на ней появилась. Я точно не знала сколько сейчас времени, город был переполнен новогодними гуляками, тянувшимися от Таймс-сквер, заполняя и так переполненные улицы. Пенн остановил такси. Если бы я была в чем-то другом, кроме единственного в своем роде платье от Элизабет Каннингем и туфель от Кристиана Лабутена, я бы предложила ему пройтись до его дома в Верхнем Ист-Сайде. Но в данный момент это казалось совершенно невозможным.

Такси дюйм за дюймом ползло в потоке машин, удаляясь от веселящейся толпы. Подальше от центра Большого Яблока. В течение многих лет, будучи еще девочкой, я допоздна не ложилась спать со своей сестрой Мелани, а позже с Эми, смотрела весь концерт на украшенной сцене в центре города. Теперь же находясь в Нью-Йорке, меня совершенно не интересовало это зрелище с окружающей толпой на морозе.

В телевизоре все смотрелось более гламурно. Реальность была гораздо более тусклой. Все равно что узнать, что твой кумир — всего лишь человек, совершающий такие же ошибки, как и другие обычные люди.

— Наконец-то, — пробормотал Пенн, когда такси остановилось перед его домом.

Он заплатил возмутительно высокую цену, помог мне выйти из такси. На долю секунды мои нервы дрогнули. В последний раз я была здесь, после ссоры с Льюисом. И тот мой шаг был одной из множества подсказок, что ни я, ни Пенн не могли убежать друг от друга. Даже когда мы были порознь и между нами фактически ничего не было, я все равно тянулась к нему. Он был для меня «островом безопасности». Кругом доверия. Или, по крайней мере, хотя бы подобием всего этого.

Но сейчас я не могла уже остановиться. И, честно говоря, не хотела.

Я не просто так пришла тогда той ночью. И была причина, по которой сейчас я была с ним. Хотя была не на сто процентов уверена, к чему все это приведет. Я даже была не уверена, готова ли сделать следующий шаг. Но я бы солгала, если бы сказала, что не хочу сделать этого шага. Несмотря на гнев и боль... я все еще хотела узнать, что нас ждет.

Мы поднялись на лифте в его пентхаус с видом на Центральный парк. Пенн встал передо мной, когда лифт зазвонил и остановился на верхнем этаже.

— Тотл! — позвал он.

И десяти фунтовый серый щенок итальянской борзой промчался к нам через гостиную. Он весь состоял из длинных конечностей и неуклюжих пропорций. Его хвост метался взад-вперед, а глаза загорелись при виде нас вместе.

— Я попытаюсь спасти тебя от него. Иначе он испортит твое платье, — сказал он, схватив щенка, прежде чем тот успел на меня запрыгнуть. Пенн баюкал Тотла, как перевозбужденного ребенка.

— Привет, приятель. — Я почесала ему голову и крепко поцеловала. — Ты такой милый, правда? Твой отец хорошо о тебе заботится? Или тебя забросили и тебе нужна моя ласка?

Тотл ответил, облизывая мне лицо. Я рассмеялась и почесала его за висячими ушами.

— Я его выведу быстро. Располагайся как дома.

Я кивнула и вошла в квартиру, Пенн схватил поводок Тотла и вошел в лифт. Квартира Пенна была такой же, как я запомнила. Хотя сейчас она казалась убранной, чем тогда, когда я неожиданно завалилась к нему. Его потертый кожаный блокнот лежал на деревянном кофейном столике рядом с авторучкой. Статьи в философском журнале были аккуратно сложены в стопку в другом углу. Все было на своих местах. Что было сумасшествием, так как он по своей натуре предпочитал беспорядок, когда работал. Он любил оставлять повсюду кофейные чашки и стаканы из-под виски. На столе беспорядочно всегда валялись какие-то бумаги. Книги были разбросаны в беспорядке, понятном только ему. Потому что его блестящий ум лучше всего работал в захламленной атмосфере.

Но так аккуратно все сложено, должно быть, он предвкушал, что отвезет меня к себе домой. Предполагал, что я обязательно ему напишу, чтобы встретиться с ним в «Тринити». На моих губах появилась улыбка, он всегда был таким самонадеянным. Но что я могла сказать? Он не ошибся.

Я подошла к бару, достала два стакана для виски. Пальцы прошлись по разным бутылкам и графинам, прежде чем выбрать самую красивую бутылку, налить в два бокала. Жидкая храбрость никогда никому не мешала.

Я отнесла стаканы к аккуратно убранному кофейному столику, Пенн вернулся с Тотлом. Мой взгляд скользнул по его лицу, ранее тщательно скрытому маской, теперь она болталась у него на руке. Это была не особенно большая маска, но почему-то увидеть его высокие скулы и ярко-голубые глаза было намного приятнее.

— Без маски? — Выдохнула я.

— Я странно выгляжу, — сказал он, подхватывая маленькую собачку и поднося ее ко мне.

— Точно.

— Я вижу, ты восприняла чувствовать себя как дома буквально, — сказал он, кивнув в сторону спиртного.

— Не вини меня, — я почесала Тотла за ушами, и он уткнулся носом мне в ладонь. — Боже, он такой милый.

— Я или собака?

Я ухмыльнулась ему.

— Собака. Конечно.

— Конечно, — повторил Пенн.

Он положил щенка на диван, где тот быстро свернулся в крошечный комочек поверх одеяла. Его большие темные глаза смотрели на нас, говоря: «Любите меня».

— Теперь твоя, — сказал он.

Его руки потянулись к лентам, удерживающим мою маску, и я позволила ему потянуть за веревочку, отпуская. Он поймал края маски и снял с моего лица. И вместе с маской была сорвана последняя линия моей обороны. Я чувствовала себя обнаженной перед ним, несмотря на то, что была в платье, которое украшало мое тело как броня.

— Так-то лучше.

— Настоящая маска, — промурлыкала я, передавая ему стакан с бурбоном, — гораздо менее мощная, чем ментальные.

Он приподнял бровь.

— С каких пор ты носишь маску?

— Ты только что снял с меня одну.

— Хм, — пробормотал он неуверенно.

— Но твоя появляется и исчезает, когда ты хочешь. — Я сделала глоток бурбона и почувствовала, как жидкость прокладывает огненный путь по горлу.

— Только не с тобой.

— Ха! — Сказала я с преувеличенным смехом. — Когда удобно для тебя.

— Сейчас я открыт перед тобой.

— Хорошо, — сказала я ему, придвигаясь на дюйм ближе и глядя в лицо человека, который тогда меня крупно обманул. С ним я боролась, ненавидела... простила... и решала. Лицо человека, вечно разрывающегося между добром и злом.

— Расскажи мне о прошлой неделе, Натали. — Его голос звучал напряженно.

— А что тут рассказывать? — Спросила я. Я сделала еще один глоток.

— Не вешай мне лапшу на уши. Мы оба знаем, что ты вернулась домой совсем не в хорошем состоянии после той истории с Кэтрин. Я ничего о тебе не слышал до сегодняшнего дня.

— И что?

Он вздохнул и поставил нетронутый стакан с виски.

— Как ты?

— Хорошо, как и ожидалось. Как твои дела?

Я хотела рассказать ему, что произошло на прошлой неделе. Что сделал Льюис, спалив мою карьеру. И то, во что я превратилась, чтобы справиться с этим дерьмом. И то, как я вытягивала себя двумя руками из тех темных глубин. Но я ничего не сказала. Я была еще не готова. Ещё нет.

— Нат…

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Просто поговори со мной.

— Или, — выдохнула я, проводя рукой по его смокингу, — мы можем вообще не говорить.

Он тихо усмехнулся.

— Ты решила держать меня на расстоянии.

— Нет, это не так. — Я может и думала, но сейчас уже решила по-другому. Я просто не могла и не хотела ничего ему рассказывать сейчас. — Сегодня канун Нового года, Пенн. Ты хочешь узнать мое эмоциональное состояние на той неделе, а я хочу насладиться этим вечером.

— Мы можем поговорить, а потом наслаждаться вечером?

— Ты заполучил меня в свою квартиру. Разве тебе никто не говорил не играть с едой? — Сказала я драматично, но с намеком на улыбку.

Его сильные руки легли мне на плечи. Длинные пальцы прошлись по моим плечам. Подушечки мягко впились в мою чувствительную кожу, когда его пальцы двинулись к моей шее. Горло сглотнуло, как только его большие пальцы потянулись от впадины у горла к подбородку. В этот момент он призывал меня, поднять подбородок вверх, затем в сторону, открывая ему мое горло. Я посмотрела на него краем глаза, и мой пульс подскочил от волнения. Его большой палец задержался на линии моего подбородка, пока он не торопясь стал исследовать каждый дюйм, прежде чем скользнуть вниз по моей шее.

Он запечатлел один легкий, как перышко, поцелуй на шее, которую только что ласкал.

— Ты хочешь сказать, что я должен тебя съесть?

— Съесть целиком, — выдохнула я, все еще захваченная его горячим взглядом.

Он не ответил, просто засунул руки в карманы, как делал это много раз ранее, медленно меня обходя. Я стояла совершенно неподвижно. Я уже не была львицей, выискивающая свою жертву. Роли поменялись. Он смотрел на меня с уверенностью и контролем.

Я отдала ему контроль над собой, переступив порог его пентхауса.

Пенн остановился у меня за спиной. Я не двигалась. Едва дыша. Он собирается раздеть меня? Или возьмет прямо здесь, прямо сейчас, в моем Каннингемском платье? Или просто вот так стоять?

Иногда меня поражало, что я так хорошо знала Пенна и все еще не могла предсказать, что он собирается сделать. Он держал меня в напряжении несколько минут. И когда я хотела уже сдаться, часть меня свернулась клубочком, ожидая, когда меня потянут вниз на ковер. Думаю, что это было неожиданно.

Именно ожидание чуть меня не погубило. Мне трудно было расслабиться, когда кто-то стоял у меня за спиной, как правило ножи «втыкали в спину», в мою спину за несколько лет вонзилось слишком много ножей.

Но потом почувствовала руки Пенн в своих волосах. Глаза затрепетали, закрылись от ощущения его прикосновений. В груди у меня что-то дрогнуло. Я выдохнула с облегчением, прежде чем поняла, что он делает.

Шпилька звякнула об пол. Потом еще одна.

Шпильки, которыми Эми аккуратно заколола мои волосы, падали на пол. И по мере того, как Пенн вытаскивал их, волосы падали на спину, как водопад, сломив любую плотину. Его пальцы скользнули в пряди, проверяя, не осталось ли еще шпилек. Удостоверившись, он медленно стал массировать кожу моей головы, я практически стала уже пошатываться от ощущения и расслабления.

Он собрал в руку все мои волосы и перекинул через плечо. Затем еще раз поцеловал меня в шею.

— Мне больше нравятся твои волосы распущенными.

Мое сердце забилось в ответ.

— Я нечасто их закалываю наверх.

Но он еще не закончил. Нашел молнию на платье Каннингем и потянул ее вниз. Я стянула лямки с плеч и позволила бесценному шедевру упасть по своим узким бедрам к моим ногам.

— Туфли, — потребовал он.

Лубутены последовали за платьем. Я стояла перед ним в одном нижнем белье с подвеской в виде короны на шее.

— Лучше, — сказал он, его взгляд скользнул по моему обнаженному телу. — Тебя не нужно никак украшать. — Он приподнял мой подбородок. — Ты всегда должна быть неукротимой в своем своеобразии, шике с диким огнем. Бесстрашной, захватывающей и такой яркой, какая есть.

От его слов у меня перехватило горло. Его слова пронзили меня насквозь.

Совсем недавно меня охватила такая ярость, что я хотела сжечь город дотла. Была тогда бесстрашной в своем желании заставить людей заплатить за то, что они со мной сделали. Наконец-то дав волю своей свободе и дикости.

Но не сейчас, когда он говорил. Он видел меня такой, какой я была раньше. Ту Натали, которая позволяла ей манипулировать, использовать и раздавить туфлей. Я не позволю подобному случиться снова.

Должно быть, он заметил что-то в моих глазах, потому что его глаза расширились. Но я не отступила. Я не отвела глаз, я хотела, чтобы он видел, что моя искра превратилась в пламя в его глазах. Хотела, чтобы он увидел ту часть меня, какой я теперь стала. Пусть насытится ею.

Затем шагнула вперед и захватила его губы своими. Напряжение и возбуждение зашипели между нами, пламя нарастало, градус поднимался. Мир вокруг нас перестал существовать, мы сожгли его одним обжигающим своим поцелуем.

4. Натали

Я едва сдерживалась, чтобы не сорвать с него смокинг. Мои руки быстро справлялись с пуговицами. Торопливо вытаскивая каждую из них из петель. Сдержанность, которую я чувствовала этим вечером в клубе, улетучилась.

Пенн схватил меня за запястья, подняв мои руки над головой. Его хватка усилилась, пока он снова не обрел полный контроль над собой.

Я тяжело дышала, глядя в его невероятно голубые глаза. Темные ресницы обрамляли его ставшими полуночным океаном глаза, которые становились все шире и шире по мере того, как его зрачки расширялись, а взгляд скользил по моему обнаженному телу.

— Скажи, что все не так, как в прошлый раз, — приказал он.

— Все не так, как в прошлый раз, — моментально повторила я, выполняя его приказ. Слова вылетели прежде, чем я сообразила, о чем он спрашивает.

Прошлый раз. Это тогда, когда я узнала всю правду о Льюисе, и мы трахались с ним как животные. Он согласился тогда, как только я призналась, что всегда хотела его. Но лучше от этого не стало. Это была потребность чистая и первобытная. Гнев смешивался с похотью, напитывая плотское блаженство. Ничего больше. Тогда я не могла ему больше ничего предложить, кроме этого. И он взял то, что я давала в тот момент.

Его властное выражение говорило, что на этот раз он не готов принять меньшее.

— Натали.

Я быстро выдохнула и выпустила напряжение с тела. Превращаясь в воду от его жесткого прикосновения. По-другому ли? Сейчас не имело никакого отношения к Льюису. Ничего общего с тем, что было тогда. И мне не нужно было уговаривать Пенна сейчас, как тогда. Хотя ему хотелось поговорить. Но я хотела секса. И я устала сдерживаться. Устала так сильно его ненавидеть. Притворяться, что не хочу его, когда хотела и хочу.

— Все по-другому, — заверила я его.

Он читал мои мысли по моим глазам, раскрывая все мои секреты. Должно быть, ему понравилось то, что он увидел в моих глазах, потому что кивнул.

— Тогда у нас есть все время на свете.

Он шагнул вперед, отпустил мои руки и подхватил меня на руки. Я чувствовала себя невесомой в его руках, пока он нес меня из гостиной по темному коридору в свою спальню.

Пространство завораживало, оно отражало профессора, чье тело было плотно прижато к моему. Книжные шкафы были заполнены томами книг, тощими философскими трудами с рядом журналов. Темно-синее одеяло, которое манило, когда он укладывал меня на него, было пиром. Окно, выходившее на балкон с видом на парк, где уже вовсю гремел фейерверк, хотя еще не было полуночи.

Я приподнялась на локтях, чтобы получше его рассмотреть. Что-то изменилось в чертах его лица, пока он изучал выражение моего лица, прежде чем подхватил на руки. Теперь он был тем самым Пенном Кенсингтоном, в которого я безнадежно влюбилась тогда. Он был мужчиной. Высоким, с широкими плечами, с узкими бедрами. С выпуклостью, выступающей спереди на брюках. Пальцы чесались, желая пройтись по всей его длине, почувствовать твердость на своей коже, во рту, но один его взгляд удерживал меня на месте.

Он командовал здесь всем. Мы могли спорить, ругаться, подначивать, подтрунивать за пределами спальни. Но здесь я принадлежала ему.

Нет, это была не какая-то полуночная возня, пытаясь избавиться от моей ярости. Сейчас, наконец, я хотела получить то, что всегда хотела, несмотря на затраты.

Пенн развязал галстук-бабочку, оставив его свободно болтаться на шее. Затем потянулся к рубашке, где я остановилась, расстегивая его пуговицы, вытащил ее из штанов, обнажив передо мной четко очерченную грудь. Мне хотелось провести пальцами по его груди, облизать мышцы живота. Почувствовать каждый кубик языком. Смотреть и не прикасаться было пыткой.

И, возможно, он понимал это, потому что один уголок губ приподнялся, когда я заявила.

— Дразнишь, — пробормотала я.

— Ты даже не представляешь себе как, — сказал он с опьяняющей улыбкой.

— Я знаю, что делаю.

— Вот и проверим твою теорию.

Жар в его взгляде пронзил меня до глубины души.

— Хорошо, профессор.

Услышав мой ответ, он сбросил рубашку с плеч. Расстегнул брюки и потянул молнию вниз, открывая скрытую под ней эрекцию.

— Посмотрим, сможешь ли ты сдать экзамен.

— Ах, дорогой, — сказала я, включаясь в игру. Все мое тело закололо от его игривых слов. — Я не очень хорошо его выучила.

— Кто же знал, что ты такая плохая ученица? — спросил он. — Тогда поглядим, быстро ли ты учишься.

— Определенно быстро учусь, — выдохнула я.

Он ухмыльнулся.

— Вот и посмотрим.

И шагнул вперед, его эрекция выделялась под боксерами, но он был весь сосредоточен на мне. Он поддел пальцами мягкий материал стрингов, а затем заскользил ими вниз по моим ногам, легко отбросив в сторону. Его сильные руки опустились на внутреннюю сторону моих бедер, широко раскрыв мои ноги перед ним.

Моя киска пульсировала от предвкушения и желания. Он неторопливо провел пальцем по сердцевине, я задрожала от желания больше. Еще, еще, еще. Я не могла остановиться. Затем он раздвинул мои внутренние губы, проникая сквозь влагу, заставляя каждое нервное окончание пульсировать, а спину выгнуться дугой на кровати.

Как он мог одним пальцем сделать меня такой чертовски нуждающейся?

— Не двигайся, — приказал он, отступая.

Я толкнулась к нему и почувствовала легкий шлепок по своей киске. Вскрикнула в тот же миг, когда огонь желания прошелся по всему телу.

— Я сказал, не двигайся.

Я застыла на месте. Разрываясь между желанием двинуться, желая большего чем, то немногое, что он мне дал, испытывая мучения, которые терпела и следуя указаниям, чтобы получить больше. Мои глаза следили за ним через всюкомнату, где находилась звуковая система.

Потому что, конечно.

Пенн любил музыку. Я почти забыла. Инди-музыка, настолько неизвестная, насколько это возможно, показывала его предпочтения. Хотя я знала, что он также любил некоторые песни мейнстрим, если его к этому подталкивали.

Мелодия зазвучала, моя улыбка стала шире, я забыла обо всех своих потребностях.

— Для тебя это достаточно непонятно?

— Для меня это было мучительное время. Я пристрастился к этой песни, — сказал он с намеком на боль, которую чувствовал в прошлом году.

— Мне нравится она, — выдохнула я, «Любовь этого года» Дэвида Грея заполнила комнату через динамики объемного звучания.

Когда он вернулся ко мне, боль из его глаз исчезла, но я чувствовала напряжение в комнате. Напряжение года разлуки. Года разрушенного доверия. Года других, которые не удовлетворяли его.

Мне очень хотелось начать все с чистого листа. Начать сначала. Что-то свежее, новое и блестящее, но я не могла. Невозможно было стереть ту боль, что мы причинили друг другу. Не было конца той боли. Это была не видеоигра. Мы не обладали безграничным количеством жизней. Только этой. Хотя было больно, но все случившееся каким-то странным образом привело нас к этому моменту. Хотя этот момент был далек от совершенства, но все равно в нем было совершенство. Совершенство представления, что я могу доверять ему после того, что он сделал. Совершенство, что он может доверять мне настолько, чтобы сблизиться, открыть свое лицо после того, что сделала я.

Пенн выскользнул из штанов. Я восхищалась сильными линиями его бедер. Природная сила и контроль от методичной одержимости тренировок. Его фигура возбуждала меня так, как никогда до него. Все в наших отношениях вызывало во мне желание приключений. Разрушить все свои границы.

— О чем ты думаешь? — тихо спросил он.

— Я пытаюсь вызубрить экзамен.

Он усмехнулся. Затем его руки опустились на мои бедра, и он дернул меня к себе, моя задница чуть не упала с кровати. У меня вырвался вздох, а потом он оказался между ног. Никаких нежных уговоров или поддразниваний, только язык прямо на моем клиторе. Последовал еще один вздох, но на этот раз совершенно иного рода.

Это было связано с движением его языка, кружащегося вокруг моего самого чувствительного местечка. Щелчок языком по этому бугорку. Сосание и нежное, неожиданное покусывание, которое заставило мои глаза закатиться на затылок, влага, скопившаяся в том самом месте, где его пальцы гладили, ожила.

Я была на грани оргазма, достаточно близко, казалось можно было протянуть руку и схватить его. Но как будто Пенн это понял и замедлил свои движения, прижался поцелуем к моему клитору, а затем посмотрел на меня с дьявольским выражением на его королевском лице. Как может такой красивый мужчина быть таким ужасным?

— Еще рано, — пояснил он.

Будто у меня был выбор.

— Пожалуйста, — попросила я, потому что была не прочь умолять его.

Это было ничто по сравнению с моим пальцем или вибратором. Это была длительная потребность, которая потрясла меня до глубины души и сделала неспособной функционировать дальше, что он проделывал со мной. И прямо сейчас он кружил вокруг моего входа, будто собирался трахнуть его пальцем в любой момент. И, когда это произошло, все стало еще более интенсивным.

Но он не остановился. Он продолжал, словно мог заниматься этим весь день. Он целенаправленно подводил меня к краю, а потом отступал, потом снова и снова двигался вперед. Мое тело протестовало, я отдала бы что угодно за большее. За все, что он собирался мне дать.

— Ты готова кончить для меня? — спросил он, снова проводя языком по моему клитору.

Я чуть не спрыгнула с кровати от его неожиданного движения.

— Да, да, да, — пробормотала я.

— Тебе нужны мои пальцы?

— Пожалуйста, Пенн, — выдохнула я.

— Скажи, где.

Мои глаза резко открылись и встретились с его взглядом. Он с возбуждением смотрел на меня, ожидая моего ответа. Я видела, что он удерживает контроль, как хлыст, выжидая, чтобы взмахнуть им, рассекая воздух с треском.

— Внутри меня.

— Где внутри, дорогая? — замурлыкал он.

— В моей киске, — выдохнула я.

Услышав мои слова, он вошел в меня. Один палец погрузился в жар, наполнив. Мои стенки тут же сжались вокруг него, я застонала.

— Такая ненасытная, — сказал он со смехом, прежде чем дать мне то, что мое тело открыто желало.

Второй палец вошел, растягивая, но не наполняя. Я знала, чего хочу. В этот момент я отдала бы за это.

Он снова опустил голову к моему клитору и пососал, погрузив пальцы глубоко внутрь. Мое тело дернулось, край, за который я держалась, приближался все ближе и ближе.

Затем еще один палец скользнул в мою влагу. Я застонала от этого ощущения, но затем его пальцы задвигались, опускаясь все ниже и ниже. Я напряглась на секунду от удивления, когда он прижал влажный палец к моей заднице. Но потом он стал нежно массировать проход медленными кругами, затягивая мой оргазм еще больше. Я не думала, что такое возможно.

Он только просунул палец мне в задницу, и я разлетелась на куски. Просто ощущение такой сильной стимуляции пронзило меня, как приливная волна. Я была уже и так близка, когда он пошел дальше, не было ни малейшего шанса, что я не кончу в этот момент.

Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что это я кричу от наслаждения. Я стала стонать по тише, когда вернулась на землю. Лежала, распластавшись на кровати, моя грудь тяжело вздымалась, когда Пенн выпрямился с довольной улыбкой.

— Если бы я знал, что ты так хорошо реагируешь на анальный секс, я бы уже давно им воспользовался.

Мои щеки вспыхнули от этого замечания.

— Ну, от вас, профессор, каждый день узнаешь что-то новое.

— Полагаю, это означает, что ты сдала экзамен.

Я соскользнула с кровати и приземлилась на дрожащие ноги.

— Слава богу. Не хотелось бы, чтобы в моих записях была плохая оценка.

— Тебе она понравится, — сказал он, входя в мое пространство. Его рука легла мне на затылок, схватив массу волос таким образом, он все контролировал, а также давал понять, что я могу кончить снова в любой момент.

— Да, — выдохнула я, наклонив голову, посмотрев ему в глаза.

— Открой рот.

Я сделала, как мне было велено, не задумываясь. Он вставил два пальца, которые находились в моей киске. Я ощутила вкус собственного горячего желания, пока облизывала его пальцы. Его ноздри раздувались от ощущения моих губ, которые собирались тоже проделать с его членом.

Я потянулась к резинке его боксеров. Он был так возбужден, что головка члена проглядывала из его боксерских трусов. Подушечкой пальца скользнула по головке, блестящей от предварительной спермы. Я облизнула губы, желая встать перед ним на колени.

— Тебе придется подождать, — сказал он мне неровным, едва сдерживаемым тоном.

— Я не хочу ждать, — нахально заявила я.

— Одно прикосновение к твоему горячему рту, и я кончу в тебя, — моя улыбка стала ярче от силы этого заявления.

— И что в этом плохого?

— Я собираюсь трахнуть этот умный рот позже, — уверенно заявил он. — Мне нужно войти в тебя.

Мое сердце пропустило удар от грубых слов, слетевших с его губ. Утонченный профессор превратился в Бога секса плейбоя, который владел Верхним Ист-Сайдом. Это не должно было так сильно меня заводить. Но, черт возьми, я поняла, как он управлял своим собственным королевством. Поняла, почему все падали к его ногам, когда он рычал на меня и заставлял облизывать его пальцы. Я бы поползла за ним куда угодно. И он это прекрасно понимал.

— Я твоя, — выдохнула я, проводя еще раз большим пальцем по головки его члена, прежде чем он полностью освободился от трусов.

Песня перешла на другую, я ее не знала. Но ритм был гипнотическим. Басы раскачивались сквозь нас. Слова текли как шелк, соединяясь вместе. Были только мы, музыка и минуты, тикающие к Новому году.

— Моя, — грубо сказал он.

Он развернул меня на месте, затем поставил на колени. Я потянулась к одеялу, он соблазнительно прижал свою головку к моему отверстию.

Я была уже готова, и все же он продолжал меня дразнить, толкая головку внутрь, затем наружу, проводя назад и вперед к моему клитору, мне уже казалось, что я взорвусь от ожидания, когда он наконец войдет в меня. Он не заставил меня долго ждать. Уперев руку мне в поясницу, другой, обхватив бедро, он вогнал свой член внутрь.

Мое тело от силы его движения двинулось вперед, но было не больно. От сладостного ощущения капитуляции у меня вырвался стон. Приятное ощущение наполнения. Потом он начал двигаться, и мой стон перешел в судорожные вздохи. Выходил, потом быстро входил. Наружу, затем быстрее внутрь, врезаясь в меня. Владея моим телом. Подчиняя его себе, разрезая оставшиеся сомнения, которые у меня были, что он мне не подходит.

Пенн Кенсингтон был моим первым мужчиной.

Прошло семь лет, но все еще никто не мог сравниться с ним.

Голос Пенна стал бессвязным, когда он глубоко вошел в мою киску и испытал удовольствие вместе со мной. Что-то свернулось у меня в животе, низкое и настойчивое. Умоляющее вырваться, освободиться. Я вся напряглась, почувствовав первые намеки, которые коснулись тела.

Я крепко сжала одеяло, как только он еще раз вошел в меня, а затем выпустила крик в матрас, когда тот вырвался наружу. Я достигла новых высот, увидев звезды в ночном небе. Я видела планеты, галактики, даже за их пределами. Я видела небеса в своем логове греха.

Пенн застонал и громко выругался, кончив сразу после меня. Я почувствовала всю силу его оргазма и вздохнула от удовольствия.

Прошла минута, прежде чем он снова смог пошевелиться, и мое сердце немедленно взмолилось, чтобы он вернулся. Тихое мяуканье сорвалось с моих губ в знак протеста, он тихо засмеялся, поглаживая мою спину.

— У нас есть время для второго раунда.

Я неловко встала и посмотрела на его обнаженную фигуру, член все еще возвышался между нами.

— Лучше бы так и было. — Фейерверк, шумно взорвавшийся за окном, удержал его от ответа. Мы оба смотрели, как за окном ярко вспыхивает ночное небо.

Пенн придвинулся ко мне с нежной улыбкой. Он притянул мою голову к нему, губы к губам. Целомудренный поцелуй по сравнению с тем, что мы только что испытали. Но почему-то он идеально подходил.

— С Новым годом, Натали.

— Новый год для новых нас, — выдохнула я.

Он усмехнулся моему выбору слов.

— За новых нас.

Потом снова поцеловал меня, и мы провели оставшуюся ночь тестируя новых нас.

5. Натали

Я потянулась, как кошка, когда проснулась в совершенно новом мире. По другую сторону кровати крепко спал восхитительный мужчина. А между нами лежала самая маленькая и в то же время самая большая десяти фунтовая собака из всех существующих.

Я погладила живот Тотлу и поцеловала его в макушку.

— Тебе так повезло, что ты симпатичный.

Притянув спящего Тотла поближе к себе, я перекатилась через него на бок к Пенну. Потом обвила руками его за талию, будто была большой ложкой, и вздохнула от удовольствия. Это казалось правильным. Невероятно правильным.

Словно я могла бы жить такой жизнью с ним, находясь здесь и сейчас. Может мне нужно было именно это и ничего другого. Особенно после той ночи, что у нас была.

Но это был не настоящий мир. Комната Пенна была похожа на волшебную крепость, в которую никто не мог проникнуть. Сначала придется убить огнедышащего дракона, чтобы попасть сюда внутрь. А в этом городе не было белых рыцарей. Только темные колдуны и злые ведьмы, способные разрушить жизнь принцессы.

Как только мы покинем это убежище, нам снова придется иметь дело с тем ужасным миром за окном. Я ненавидела и желала, с другой стороны, чтобы это не было правдой. Но Пенн снова и снова повторял мне, что, как только оказываешься в Верхнем Ист-Сайде, выхода нет. Он сам был тому доказательством. И пока Кэтрин пыталась меня вышвырнуть из Верхнего Ист-Сайда за мои серебристо-белые волосы, я оказалась здесь не для того, чтобы вести себя хорошо. Я была здесь, чтобы она больше никогда никому не причинила ущерба.

Это означало... что реальный мир должен был появиться в этом идеальном месте раньше, чем мне бы этого хотелось.

— Я могу привыкнуть к этому, — сонно пробормотал Пенн. На последнем слове он зевнул и повернулся, взглянув на меня. — Доброе утро.

Несмотря на мои мрачные мысли, улыбка появилась на моем лице при его сонном приветствии.

— Доброе.

Его руки скользнули вокруг моей талии, притягивая к себе.

— Прошлая ночь не была сном.

— Это был бы довольно яркий сон.

— Мои сны были яркими и раньше, — признался он.

— О?

— Не такие, как прошлая ночь, обычно я вколачиваю в тебя здравый смысл.

Я рассмеялась и покачала головой.

— Не думала, что это так работает.

— Думаю, вчера было именно так.

Я издала недоверчивый звук. Одним словом — мужчины!

Он поцеловал меня в волосы.

— Не двигайся. Я выведу Тотла, а когда вернусь, хочу вернуться к этому разговору.

— Ты просто невероятен.

Он спрыгнул с кровати, обнажив упругие контуры своей внушительной задницы. Я прикусила губу от этого зрелища. Боже, ну и тело.

— Мне кажется, ты говорила об этом прошлой ночью, но в несколько ином контексте. — Он подмигнул мне и похлопал по кровати рядом с головой Тотла. — Ну же, Аристотель. Вставай, ленивый зверь. У меня есть планы на секс с дьяволом в моей постели, и я хочу поскорее вернуться.

Я фыркнула, когда маленькая головка Тотла высунулась из-под одеяла, и он потрусил к Пенну, натягивающему одежду, чтобы противостоять январскому холоду.

— Десять минут, — заверил он, прежде чем исчезнуть из комнаты.

Я плюхнулась обратно на кровать.

Январь. Новый год. Новая я. Новые мы.

Очень оптимистично.

Я должна была сказать ему. Я и так достаточно долго откладывала. И я не с нетерпением ждала этого момента, ожидая, что должно произойти потом. Потому что у меня были планы, и я не знала, как он отреагирует. Но он, если согласился со мной, во многом мне бы помог, стал бы моей опорой. Многое лежало на его плечах. Я и без него справлюсь, если уж на то пошло. Смогла бы, если быть честной. Правда средства мести будут более уродливыми, более странными.

И вопрос доверия. Доверить ему свое тело. Доверить ему свою безопасность. Это было совсем иначе, чем просто доверять ему. Вера, что, в конце концов, он не предаст меня. И наш секс ничего не доказывал, на самом деле.

Мой телефон зазвонил на ночном столике, выводя меня из задумчивости. Я проверила сообщение от Эми.

«Готова отправиться на квартиру. Как прошла прошлая ночь?»

«Я напишу, когда буду уезжать от Пенна».

«Я так понимаю, это означает... очень хорошо? ;)»

«О, да!»

«Как он воспринял новость?»

«Молись за меня. Я собираюсь ему сказать».

«Черт. Тебе нужно нечто большее, чем молитвы».

Я рассмеялась и положила телефон обратно на тумбочку. В этом она была права.

Вздохнув, я слезла с кровати. Тело при первом шаге болело во всех лучших смыслах. Я вытянула руки над головой, затем стащила спортивные штаны и серо-голубую футболку Columbia из комода Пенна, прежде чем направиться в ванную. Я как раз натягивала футболку, когда Пенн вернулся в спальню. Я услышала, как Тотл ест в соседней комнате.

— Совсем не то, что я тебе говорил. Ты одета. — Он обернул руки вокруг моей талии. — Ты не должна быть одета.

— Предстоит напряженный день, доктор Кенсингтон. Мне придется одолжить у тебя одежду.

— И куда именно ты собралась?

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

— Мне нужно собрать вещи в своей квартире.

Его челюсть сжалась.

— Из-за Льюиса? Он что, выгнал тебя?

— Нет, но я больше не чувствую себя там комфортно, не говоря уже о безопасности. Мне не нравится мысль, что он может наблюдать в том доме за мной. Что он знает каждый мой шаг. — Я вздрогнула, когда настоящий страх лизнул позвоночник. — Я вернулась не в квартиру. Я жила с Эми у Энцо. Она встретит меня там, чтобы помочь собраться.

— Я тоже могу помочь, — быстро предложил он.

— Хорошо. Я рада, что освободилась от аренды. Кто знал, что угроза разоблачения записей камер наблюдения окажется достаточной для отказала аренды?

— Господи, Нат. Тебе не нужно было делать это в одиночку. Почему ты не позволила мне разобраться с Льюисом?

Я закрыла глаза и покачала головой, прежде чем снова посмотреть на него.

— Я просто... должна была сделать все это. Я все еще была так зла после того, что случилось. Зла на Льюиса и Кэтрин, и на все это общество … — я закусила губу, — и на тебя.

— Меня? — тихо спросил он. — Но я пытался помочь.

Я кивнула.

«В этот раз». — Подумала я, но не сказала.

Также не сказала, что слова Льюиса засели у меня в голове. А что, если я действительно не знаю истинных мотивов Пенна, с тем файлом, который раскрывал истинное лицо Льюиса. Я не знала точно, а вдруг Пенн исказил информацию. Я ненавидела эти чувства, но правда заключалась в том, что Пенн ввел меня в этот мир. А потом подставил. Потом пытался разрушить мои отношения с Льюисом, что бы я ни говорила. И об этом нельзя было просто забыть, словно все испарилось. Весь вопрос упирался в доверие.

— Нат, ты ведь знаешь, что я пытался тебе помочь?

— Послушай, Пенн, у нас была история. Хотя я думаю, что у тебя были лучшие намерения, правда... но по опыту понимаю, что люди твоего круга не могут иметь совершенно чистых помыслов. И я не знала, кому верить и что думать. Так что, для меня это было просто невозможно принять от кого-то помощь. Только не от тебя. Ни от кого.

— Хорошо, — сказал он через минуту. Его руки все еще были сжаты в кулаки. — Хотя мои намерения были чисты, и я хочу, чтобы ты знала, что не одинока. И тебе не нужно в одиночку разбираться со своим преследователем.

— Ага, — пробормотала я, — как раз вовремя.

— Что? — Его голубые глаза всерьез изучали меня, будто пытался разглядеть ту глубокую сетку боли внутри. — Что он сделал?

И тот факт, что Пенн автоматически понял, что Льюис что-то еще сделал, что-то еще, чтобы уничтожить меня, только усилил мою ярость. Эти люди. Эти чертовы дворняги правят со своих позолоченных тронов. Я собиралась их растерзать на кусочки, чтобы они никогда не причинили больше вреда ни мне, ни кому-либо еще. Никогда.

— Потому что он всегда наносит очередной удар, не так ли? — Пробормотала я, стиснув зубы.

— К сожалению, да.

— Он надавил на издательство «Уоррен Паблишинг». Они отвергли мою новую рукопись и многословно сказали, что я занесена в черный список. Потому что, несмотря на то, что «Пари» продается как горячие пирожки с тех пор, как мой псевдоним разоблачили в прессе, они считают, что не видят перспектив со мной сотрудничать. Также мой литературный имидж и псевдоним раскрыт, я оказалась шлюхой, благодаря Кэтрин.

— Господи Иисусе, Натали. Когда это случилось? — Пенн выглядел так, словно вот-вот отправится к Льюису, чтобы его прикончить, что хотел сделать вечером на свадьбе Кэтрин.

— В четверг, — хрипло прошептала я.

Пенн отошел от меня, яростно ругаясь себе под нос.

— Я убью его.

— Не думаю, что ты сможешь избежать за это наказания.

— Он, бл*ть, играет с твоей жизнью, Натали. Почему ты так спокойна?

Я рассмеялась мягким, ломким смехом.

— Ты думаешь, это спокойствие? Вот почему я не хотела разговаривать вчера вечером, потому что знала, как ты отреагируешь. Что выбьешь все дерьмо из Льюиса. Не могу сказать, что он этого не заслужил. Но это навредит только тебе, не ему. Так что это вроде как бессмысленно.

Его прекрасные черты исказились от боли и гнева, когда он снова посмотрел на меня.

— Ему это не должно сойти с рук.

— Но сошло же.

— Черт, — выплюнул он.

— Им всем это сходит с рук. Всем вам, — сказала я многозначительно. — Так было всегда. Так будет всегда. Вот как это, бл*дь, работает в вашем обществе.

— Натали, все совсем не так.

— Только не рассказывай мне об этом, — с горечью попросила я.

— Давай я с ним поговорю. Может смогу заставить его изменить точку зрения.

Я закатила глаза.

— Разговоры не помогут. И он не будет тебя слушать после того, как застал нас в своем гостиничном номере. Он этого не забыл. Возможно, вас связывают свои истории и секреты, но не думаю, что в данной ситуации он пойдет тебе навстречу.

— Возможно. — Я увидела, как он усиленно думает. — Если я соберу команду…

— Пенн, этого будет недостаточно. Этого будет достаточно только в том случае, если их действия будут иметь последствия, — решительно заявила я. — Если люди, которых топчет Верхний Ист-Сайд, не спрячутся и не сбегут.

Его взгляд вернулся ко мне, и в нем появилась ясность.

— Вот почему ты вернулась.

— Льюис однажды мне сказал, что если я буду каждый раз, когда Кэтрин этого захочет, сбегать, то победит она. Значит нужно сделать по-другому?

— И ты выбрала сделать по-другому?

— Я выбрала то, что перестала убегать. Я хочу, чтобы жители Верхнего Ист-Сайда перестали причинять боль другим, — сказала я. — И я хочу, чтобы ты мне в этом помог. Ты помогал выстраивать это общество. Помогал создавать правила этого мира. И ты сказал, что поможешь мне их выучить…

Пенн скептически посмотрел на меня.

— Тебе на самом деле не нравится это общество.

— Слишком поздно, Пенн. Я уже в этом обществе, — я не сводила с него глаз. Моя голова была высоко поднята. — Ты затащил меня в него сам, а потом Льюис вернул меня.

При упоминании Льюиса лицо Пенна еще больше потемнело. А может от того, что он действительно затащил меня первым в это общество.

— Я не это имел в виду, когда предлагал тебе помощь.

Я фыркнула.

— А что именно ты имел в виду, когда говорил, что поможешь мне выжить в этом мире?

Пенн ответил не сразу. Он просто подошел к балкону и посмотрел на мир, которым так долго правил. Тот самый, от которого, по его словам, он хотел сбежать, но так и не смог. Город, владеющий им.

— Тогда все было по-другому. Когда я предлагал…ты была с Льюисом…

— Ну, и что. Если я сбегу, они победят. Опять. Как и во все другие разы, когда они кому-то портили жизнь и выбрасывали их на обочину.

Когда он наконец ответил, в его совах слышалась боль:

— Я не хочу, чтобы ты пошла по этому пути.

Я вздохнула от досады.

— Ты меня в это сам втянул, — огрызнулась я. — И ты все еще живешь здесь. Не важно, что ты постоянно твердишь, что хочешь сбежать.

— Я пытаюсь.

— Ну, и как получается?

Мускул дрогнул на его щеке, когда он снова посмотрел на меня.

— Не очень.

— Значит, ты живешь в этом мире. Я теперь тоже нахожусь в этом обществе. Помоги мне. Научи меня.

— Я не могу. Я не могу этого сделать.

Я покачала головой и потянулась за телефоном. Меня охватил гнев. Мне казалось, что, как только он поймет мою точку зрения, то согласится. Поняв, что они испортили мне карьеру и жизнь, что мне нужна его помощь, он сдастся. Но он был непреклонен.

— Кэтрин разрушила наши отношения. Она манипулировала мной. Льюис тоже приложил к этому руку. Пошел дальше, следил за мной. Они оба разрушили мою карьеру, при этом не испытывая никаких угрызений совести. Я даже представить себе не могу, что они проделывали с тобой за все эти годы. Не говоря уже обо всех остальных, которые просто попытались… попытались, — сказала я с едва сдерживаемой яростью. — И ты хочешь, чтобы они победили. Опять. Думаю, я отлично тебя поняла, и узнала все, что мне было нужно.

Я бросилась к лифту, быстро нажав на кнопку. Пенн шел за мной попятам, пытаясь меня остановить.

— Не уходи, — взмолился он. — Только не так, после вчерашней ночи.

— Ты хочешь меня, но только ту часть меня, которую сможешь контролировать. Тебе не нужна Натали, которая полностью вписывается в твой мир. Я больше не та девушка с глазами лани. Ты ее погубил. Ты убил ее наивность. Я больше не буду и в половину той.

Затем я вырвала руку из его руки и шагнула в лифт.

6. Пенн

Двери лифта закрылись у меня перед носом.

— Черт, — прорычал я в пустую квартиру.

С отчаянием запустил руки в волосы и потянул. Черт побери! Этот разговор должен был закончиться совсем не так. Безумное утро должно было продолжиться совсем не так. Только не после вчерашней ночи. Насколько, мать твою, чертовски невероятной была прошлая ночь.

Господи… откуда взялась эта Натали?

Этот мстительный Ангел, который решил встать на тропу борьбы.

Когда она за неделю первый раз написала, что возвращается в город на Новый год, я был удивлен, что она хочет со мной встретиться на вечеринке в «Тринити». После того, что совершил Льюис, да еще и Кэтрин, мне казалось, что она все еще будет сломлена, зализывая раны. Будет страдать и есть свой замороженный крем из контейнера. Не появится в городе, похожей на экзотического, чувственного Феникса, поднимающегося из пепла.

Узнав, что ко всему прочему произошло на той неделе, я понял, к чему она клонит. Мы испортили ей жизнь и вышли победителями. Мы всегда побеждали. Таковы правила этого общества и мира с нескончаемым богатством и привилегиями.

Но она вернулась.

С одной стороны, она не заслужила, чтобы ее вышвыривали на обочину. Но это не означало, что она должна была объявить войну нам, на все наши действия. Натали была слишком хороша. Слишком доброй, честной и... в ней было столько положительных качеств. Это общество уничтожит их все, если она останется в этом мире.

Я знал это не понаслышке, а из первых рук.

Она решила пойти по опасной дорожке.

Хотя я желал, чтобы она присутствовала в моей жизни, хотел, чтобы мы были вместе без этого дерьма, связанного с Верхним Ист-Сайдом. И мне нужно было этого сделать, сделать все с самого начала.

Я продолжал думать, что у нас есть шанс. Просто... должен был окончательно убедить ее в этом.

Тотл выбежал из задней спальни, склонив голову набок, словно спрашивая:

— Куда она ушла?

— Отличный вопрос, приятель. Я должен ее вернуть.

Поэтому нажал кнопку лифта, затем пробежался по квартире, натянув туфли, хватая куртку, с ужасом вспомнив, что Натали буквально выбежала из моего дома в одной футболке. Я схватил вторую куртку как раз в тот момент, когда двери лифта открылись.

Моя нога нетерпеливо постукивала, пока лифт двигался на первый этаж. Она могла взять такси, тогда ей не понадобилась бы куртка. Но, зная Натали, когда она злилась, то предпочитала идти пешком, поэтому наверняка она отправилась в Центральный парк. Тем более что ее квартира находилась почти напротив моей. И поскольку с ее карьерой было не понятно, новых контрактов не было, скорее всего она не захочет тратить деньги на такси.

Я трусцой пересек Пятую авеню и направился прямиком в парк. Обшаривая парк глазами, ища единственного человека, настолько сумасшедшую, что она выскочила от меня в одной футболке в это время года.

Я понимал, когда она так злиться, лучше не разговаривать на эту тему, тем более, что она расстроилась. Но это не означало, что я чувствовал себя комфортно, когда она выбежала на такой холод. Не говоря уже о том, что она собиралась вернуться в свою квартиру, думая, что Льюис просматривает записи с камер наблюдения в ее доме. Нет, бл*дь, я не подпущу его близко к ней больше никогда. Хватит. Бл*дь.

Она может злиться на меня, что я ей отказал в помощи, но я предпочитаю ставить ее безопасность на первое место. Остальное мы можем обговорить и выяснить.

Вздох облегчения вырвался у меня из груди, когда я увидел дрожащую фигуру Натали, бредущую по парку.

— Натали! — Крикнул я.

Она обернулась с выражением удивления на своем красивом лице. Ее губы уже были не розовыми, а стали синеть от холода, она поежилась, проводя руками вверх и вниз по рукам. Но легкая улыбка коснулась ее лица, когда я к ней подошел.

Я накинул ей на плечи куртку.

— Эй, — пробормотала она.

— Ты слишком быстро сбежала, — тихо заявил я. — Я не мог позволить тебе бродить по улицам в одной футболке.

— Спасибо. Если честно, я уже не чувствую пальцев, — сказала она, засовывая руки в огромные карманы моей куртки. — Мне не следовало от тебя убегать.

Я одарил ее кривоватой усмешкой, сверкнув ямочками на щеках. Приятно было слышать, что она это признает. Холод, должно быть, охладил ее раздражение.

— Я рад, что догнал тебя. Сначала подумал, может ты поймала такси.

— Нет. Даже не подумала об этом, пока не начала замерзать. — Ее глаза опустились на землю, а затем вернулись ко мне. — Мне не стоило так резко реагировать. Я вывалила на тебя все свои проблемы, когда ты фактически почти не имеешь к ним отношения.

— Тебе не за что извинятся, — вставил я.

Она кивнула, как бы соглашаясь, что мы закончили выяснять по поводу ее раздражения.

— Полагаю, ты не изменил своего решения?

Я отрицательно покачал головой. Нам предстояло выяснить, как лучше всего присутствовать в жизни друг друга. Но я не мог понять, как смогу помочь ей освоить правила игры, в которые мы, жители Верхнего Ист-Сайда, играли с самого рождения.

— Нет, но я не хочу, чтобы ты шла в свою квартиру одна. Даже если там будет Эми, меня это напрягает. Тем более что ты рассказала, что еще сделал Льюис. Я бы не хотел, чтобы он сделал что-нибудь еще….

— Отлично, — проворчала она, и мы зашагали к ее дому.

Я думал, что она может отказаться от моего присутствия у нее дома, раз я не согласился ей помочь, но мысль, что Льюис может придумать что-то еще, должно быть, послужила для нее достаточным стимулом, что она позволила мне ее сопровождать. Я буду просто счастлив, когда она наконец съедет из этой чертовой квартиры. Натали не хотела, чтобы я что-то говорил Льюису, но он явно сам напросился.

— Жаль, что ты мне раньше не сказала, что он занес тебя в черный список.

Она беспомощно пожала плечами.

— Я была так потрясена, что почти не могла разговаривать. Даже Эми не знает все до конца, а она моя лучшая подруга. Я решила, если никому не скажу, может не буду чувствовать так реально конец своей карьеры.

— Это еще не конец твоей карьеры, — заверил я ее.

Она недоверчиво посмотрела на меня.

— Слышал бы ты моего агента.

— Все может измениться.

— Нет, это уже не изменится. Для меня, по крайней мере, может для другого, обладающего богатством, статусом и семейными связями, все изменилось бы, даже исправилась бы эта ситуация по чьему-то звонку. Но со мной, с ничтожеством, которую, они считают, бросил бывший, мошенницей и шлюхой, ничего не изменится.

У меня был миллион чертовых ответов на ее заявление. Но расстроенное выражение ее лица говорило о том, что все, чтобы я не сказал в поддержку, она не воспримет должным образом. Она не хотела, чтобы кто-то ее успокаивал и говорил, что она ошибается и все будет хорошо, когда ей казалось, что небо падает на землю.

Остаток пути мы шли через Центральный парк в утреннем свете молча.

Натали нарушила молчание, когда мы подошли к ее квартире.

— Ненавижу то, что мне приходится переезжать.

— Ненавижу то, что он заставил тебя чувствовать себя незащищенной.

Она вздохнула.

— Ага. Это было мое убежище в этом большом городе. Думала, что это мой новый старт. Моя первая личная квартира, первая книжная сделка... все казалось таким реальным и правильным, — сказала она задумчиво. Потом перевела взгляд на ряд окон жилого дома на окраине Амстердама. — Я не видела сил, работающих против меня на заднем плане. Ложь, слетающая с их губ так же легко как дыхание. Манипуляции, которые привели меня туда, где я сейчас. Махинации, посеявшие хаос в литературной жизни, о которой я так мечтала. Как же я ошибалась.

Мне нечего было ей ответить. Я был такой же частью произошедшего, как и Льюис. Я хотел сказать, что солгал, чтобы мы могли быть вместе, но разве именно это не было таким же логическим обоснованием Льюиса? Я содрогнулся, подумав, что в чем-то похож на него.

— Самое время, — сказала Эми, переминаясь с ноги на ногу, чтобы согреться у входа в дом Натали.

Должно быть, Натали написала ей, когда уходила.

— Прости. Мне потребовалось больше времени, чтобы добраться сюда, чем я думала. — Она кивнула ей в знак приветствия.

— Привет, Эми, — сказал я.

Эми подозрительно посмотрела на меня.

— Зайдем в дом, там тепло. Энцо высадил меня где-то час назад здесь.

Натали закатила глаза.

— Ты путаешь, минут пять назад.

— Возможно, — сказала Эми. — Но, черт возьми, очень холодно даже пять минут ожидания.

Натали открыла дверь, и я придержал ее для них.

Проходя мимо, Эми бросила на меня настороженный взгляд.

— Мне с тобой нужно поговорить.

— С нетерпением жду этого момента, — сказал я с ленивой ухмылкой.

— Это будет не очень приятный разговор.

— Я и не ожидал.

Натали закатила глаза и первой поднялась по лестнице. Я заметил, что она осматривает коридоры, обыскивает все закоулки и повороты. Потом понял, почему она так делает, и мой гнев снова вспыхнул. Она искала скрытые камеры.

К черту мать твою Льюиса.

— Советую тебе сменить взгляд, — сказала Эми.

— Какой взгляд?

— Ты выглядишь так, будто собираешься кого-нибудь убить, — глаза Эми метнулись к Натали. — Она сейчас не в порядке.

— Я знаю, — сказал я, ничего не выражающая маска легко заняла свое место на моем лице. — Я это заметил.

— Послушай, я скажу только один раз, если ты причинишь ей очередной раз боль, я найду тебя, отрежу твои яйца и скормлю их тебе, — сказала она с такой яростью, что я рассмеялся. — Я не шучу.

— Я понял, — сказал я деликатно. — Вот почему рассмеялся. Ты, на самом деле, говоришь со мной как с лучшим другом.

— Откуда ты знаешь? Все твои лучшие друзья — говнюки.

Я нахмурился.

— Возможно.

— Так что не облажайся очередной раз. Почему она вообще с тобой разговаривает, для меня загадка. Я покончу с твоей жизнью прежде, чем увижу, как она снова погрузится туда, где оказалась после тебя.

Натали только что поднялась на третий этаж и открыла дверь своей квартиры. Она оглянулась на нас, тихо перешептывающихся за ее спиной в коридоре. Улыбка Эми тут же засияла так, словно мы вообще не говорили о Натали. Моя, должно быть, тоже была убедительной, потому что она вошла внутрь.

— Больше я так с ней не поступлю, — заверил я Эми.

— Хорошо. Потому что меня здесь не будет, чтобы присматривать за ней, а ты ей нужен.

Я кивнул, удивленный ее горячностью. И тем фактом, что она сказала мне об этом дерьме, чтобы я присматривал за ней, означал, что Эми действительно сильно обеспокоена за Натали. Отчего я почувствовал тревогу, особенно учитывая наш с Натали разговор.

Эми переступила порог квартиры Натали, а я застыл на пороге, прежде чем войти.

В тот раз, когда я хотел попасть к ней в квартиру, она мне не позволила. Сказала, что не готова к отношениям. Не готова к тому, что мое первое впечатление о ее квартире будет связано с ее разрушением. Признаться, я был чертовски расстроен. После того как ушел, был уверен, что совершил ошибку, отступив. Она просила личное пространство, и поскольку я предоставил ей его, вдруг она никогда не вернется? Что, если я оказался идиотом, и она решила просто трахнуться со мной? Я чертовски ненавидел эти мысли, но после того, что она с Льюисом была вместе, мне было трудно ей доверять, поскольку доверие было разрушено, а также основываться на своей логике.

Но, несмотря на все это, сейчас я не мог войти в ее квартиру.

— Чего ты ждешь? — Спросила Эми.

Натали резко обернулась, увидев меня на пороге.

— Ты сказала тогда, что не готова, чтобы я вошел, — напомнил я ей. — Поэтому уместно спросить, можно ли мне войти сейчас?

Я увидел, как она растаяла от моих слов. Легкая улыбка, видная только мне, промелькнула на ее губах, и она кивнула.

— Да, — тихо произнесла она. — Пожалуйста, входи.

— О, господи, как романтично, — пробормотала Эми, направившись к обогревателю, чтобы согреться.

Я впервые вошел в квартиру Натали. И тут же понял, почему ей она нравилась. Она была похожа на нее. Причудливая и уютная, со стенами открытым кирпичом и редкими вещами. Письменный стол был придвинут к окну, она могла смотреть на городские улицы внизу, пока придумывала и писала свои великолепные романы.

Я стиснул зубы, чтобы удержаться от комментариев, что Льюис оказался настоящим мудаком, заставив ее отсюда съехать.

— А куда ты вообще переезжаешь?

Натали прикусила нижнюю губу.

— Не знаю, то место... как называется. — Она нервно оглядела комнату, чувствуя приступ паранойи. И я ее не винил. — Я могу тебе просто его показать, когда мы туда приедем? Это недалеко.

— Хорошо. С чего мне начать?

Натали указала на шкаф и передала несколько коробок.

— Приклей бумажку «Шкаф», я разберусь потом. У меня не так уж много вещей. Втроем мы быстро управимся.

— Я помню, как ты говорила, что вся твоя жизнь умещается в двух чемоданах.

— Сейчас немного жалею, что у меня стало больше вещей. Было бы гораздо проще взять два чемодана и переехать.

— Но мне нравится, что ты пускаешь корни.

— Что-то в этом роде, — пробормотала она. Затем собралась отойти, но остановилась. — Эй, спасибо за помощь. Я чувствую себя... более уверенно, когда ты здесь.

Моя рука рефлекторно коснулась ее щеки.

— Я именно этого и хотел.

Эми громко откашлялась.

— Давайте приступим к работе, ребята. Предстоит много дел.

Мы смущенно оторвались друг от друга и вернулись к нашей задачи. Я принялся за работу. У меня не было опыта в упаковке вещей, разве это может быть трудно?

После часа запихивания всякого дерьма в коробки я пожалел, что в детстве не играл в «Тетрис». Ничего не влезало, как должно было влезть, по крайней мере, я пытался. Вместе у нас получалось.

Я запечатал еще одну коробку, потянулся, вытянув руки над головой. Спина немного болела от того, что я все время горбился над коробками. Кто знал, что упаковка коробок может заставить мужчину чувствовать себя настолько не в форме?

В дверь постучали, Эми застонала из соседней комнаты.

— Наконец-то! Я думала, что пицца никогда сюда не доедет.

— Сейчас принесу, — сказал я, доставая бумажник. Открыл дверь, одновременно вытаскивая двадцатку. — Сколько я тебе должен?

— Гораздо больше, чем двадцатку, Кенсингтон, — решительно заявил Льюис в дверях.

7. Натали

Этот голос.

О боже. Я узнала этот голос.

Я выскочила из спальни, уронив рубашку, которую собиралась сложить. Льюис был здесь. Он был здесь. Во рту у меня пересохло, а желудок сжался.

Я была потрясена, поняв, что мой гнев не выплеснулся наружу при первом взгляде на его красивое лицо. Идеальная смуглая кожа, высокие скулы и темные глаза, как горячий шоколад, которые я обожала, пока мы были вместе. Я всегда восхищалась его привлекательной внешностью, его легкой улыбкой, его способность смеяться и шутить, его мощным телом, которое так хорошо ему подчинялось, и как он вытаскивал меня из моей защитной оболочки, все это в нем меня покоряло.

В Льюисе было что-то хорошее. Но это была маска. Маска Верхнего Ист-Сайда, которая меня очередной раз обманула и очаровала. Может он когда-то и был тем беззаботным мальчиком, любившим читать и играть в бейсбол, но я не была с ним тогда знакома.

Мое сердце болезненно сжалось, когда его взгляд скользнул по мне. Маска на его лице на секунду сдвинулась, я увидела страдание, которые он испытывал от нашего разрыва. А может, я видела всего лишь то, что он готов был мне показать. Все было так сложно. Он разрушил мою жизнь, придя в ярость. Разрушил из-за злобы. Мы никогда больше не будем вместе. Никогда. И я хотела стереть, уничтожить сочувствующую сторону себя,которая шептала, что ему тоже больно и мне должно быть не все равно.

— Что ты здесь делаешь? — Потребовала я ответа.

Льюис перевел взгляд с меня на Пенна, который был готов снова его ударить.

— Пришел проверить.

— Тебя здесь не ждут, — заявил Пенн.

Льюис только ухмыльнулся.

— Меня это когда-нибудь останавливало.

— Прекратите, — резко произнесла я. — Оба. Я не собираюсь слушать вашу перепалку. — Я обошла Пенна и сердито посмотрела на Льюиса. — Как ты вообще узнал, что я здесь?

— Опять рыскал по камерам видео наблюдения? — Усмехнулся Пенн рядом со мной.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — мягко заметил Льюис. — Я догадался, что ты придешь сюда после этого.

Он достал телефон и передал его мне. Я осторожно взяла в руки и увидела «Шестую страницу». Он заранее прокрутил страницу примерно на четверть вниз, там была маленькая фотография среди фотографий других знаменитостей, моя. Я прочитала подпись в шоке и волнении. Именно то... чего я хотела.

«Замечена: На декадентской новогодней торжественной вечеринки Нью-Йоркской элиты».

Я прочитала список имен, с кем была знакома и еще много других, которых не знала. Но внизу рядом с моей фотографией, стояло мое имя.

Натали Бишоп в потрясающем платье от кутюр Каннингем на мероприятии клуба «Тринити».

Мое сердце замерло от удивления. На секунду я забыла, что передо мной стоит Льюис. Что я держу его телефон.

Я специально появилась на этом мероприятии, чтобы меня заметили. Я знала, что меня сфотографируют. Что я в конечном итоге обращу на себя внимание платьем, даже если они никогда не знали мое настоящее имя. Но это было больше, чем я ожидала. Пресса причислила меня к Нью-Йоркской элите. Одну... без Уоррена и Кенсингтона рядом.

Мои внутренности скрутило от радости. Я очень надеялась, что Кэтрин тоже увидит эту страницу. Это было бы просто, мать твою, блестяще. Хотя это только начало.

— Удивлен, — пробормотал Пенн себе под нос. — Натали, верни ему телефон, чтобы он мог уйти.

Я протянула Льюису обратно телефон, стараясь не дотрагиваться до его руки.

— Тебе лучше уйти.

— Я вижу, ты снова выполняешь все, что он говорит, — сказал Льюис и вздохнул. — Я хотел поговорить.

— Не за чем, — сказала я одновременно с Пенном, который рявкнул:

— Нет.

— Я справлюсь сама, — заявила я Пенну. Мне хотелось, чтобы он был рядом, но не отвечал за меня.

— Дай мне пять минут, я все объясню, — сказал Льюис. — Прошу тебя.

Я прищурилась, глядя на него.

— Объяснишь. Объяснишь?! Хочешь объяснить, почему ты внес меня в черный список? Почему все сделал так, что со мной не хотят заключать контракт на книгу? Почему ты разрушил мою карьеру? Давай. Но не думай, что я поверю хотя бы одному твоему слову. Я чертовски уверена, что наедине с тобой больше быть не собираюсь.

— Это была ошибка, — серьезно сказал он, переводя взгляд с меня на Пенна, будто действительно не знал, что Пенн будет здесь. Будто он все это время ждал, что я одумаюсь и вернусь к нему.

— Ошибка?! — С недоверием переспросила я.

— Да. Но я смогу ее исправить.

Я посмотрела на него с отвращением. Конечно. Вот так просто исправить, щелкнув пальцами, как Мэри Поппинс, которая могла многое исправить. Вот как все работало в Верхнем Ист-Сайде.

— Не получится, — прорычал Пенн.

— С тех пор как ты уехала, я писал тебе раз сто. Конечно, если бы ты прочитала хотя бы одного из моих сообщений, что я посылал, ты бы все поняла. Прошу извинить, что я так отреагировал тогда. Но я хочу, чтобы ты вернулась. — Льюис сделал шаг вперед, Пенн выпрямился и напрягся рядом со мной. — Пожалуйста, мы сможем все исправить.

— Знаешь, вообще-то я не получила сообщений, — сказала я, мое сердце бешено колотилось где-то в горле. — Я заблокировала твой номер после того раза. Мы ничего не можем исправить. Ты не можешь исправить мою карьеру, а тем более думать, что мы снова будем вместе. Хочешь верь, хочешь нет, Льюис, но твои действия имеют последствия. Знаю, ты никогда с таким не сталкивался. Только со мной... так что, мать твою, привыкай к этому.

Я схватила дверь и попыталась захлопнуть ее перед его носом. Но Льюис уперся ладонью, разгадав мой маневр. Его маска полностью спала с лица. У него был такой вид, словно он собирался на нас напасть.

— Ты понятия не имеешь, что делаешь, — сказал он.

— Думаю, наконец-то я все поняла. Я больше не пешка, Льюис, — заявила я ему. — Я — королева на вашей доске.

Льюис выглядел так, словно собирался сделать что-то очень, очень неразумное. Ко мне с другой стороны встала Эми, как и Пенн с другого бока.

— Если ты не уберешься отсюда к чертовой матери, я вызову полицию. Ты легко отделаешься, так как Уоррен. Они, вероятно, даже не отвезут тебя в участок. Но у нас есть достаточное количество доказательств твоего преследования, если учесть, что тебя просят уйти, все это может потянуть уже на дело. Может тебе и заберут в участок... или еще хуже заведут дело, и ты заплатишь за все.

Мы все знали, какой вес имеет Кенсингтон, тем более что его мать была мэром этого города.

Льюис посмотрел на нас, на солидарность между нами тремя, стоящими напротив него.

— Я ничего плохого не делаю. Просто хотел поговорить с Натали.

— Я не хочу с тобой разговаривать. Так что... уходи.

— Отлично, — сплюнул он. — Когда ты наконец придешь в себя и перестанешь вести себя так, будто я плохой парень, позвони мне, чтобы мы могли во всем разобраться.

Мои глаза округлились от шока на его слова. Он что бредит. У меня были сомнения относительно действий Пенна во всем этом, но у меня не было никаких сомнений относительно Льюиса. Тот факт, что он включил меня в черный список, просто поставил все точки над «i».

Льюис еще раз выпятил подбородок и вышел за дверь. Я закрыла дверь на замок. У меня дрожали руки. Самоуверенность, которую я показывала в этой конфронтации, испарилась. Осталась только я. Женщина, которой предстояло справиться со всем этим дерьмом. Которая прилетела домой в Чарльстон и всю неделю плакала на диване у Эми, поедая замороженный крем.

Мои силы исчезли, я почувствовала себя такой слабой. Прижалась спиной к двери и соскользнула вниз, уронив голову на колени.

— О боже, — выдохнула я.

Рыдание сотрясало плечи. С тех пор как я приехала в город, старалась держать себя в руках. Как только я решила, что заставлю всех заплатить за то, что они совершили. Но существовала разница между местью, подпитывающей мое сердце, и хрупкой реальностью общения с человеком, в которого я была влюблена. Увидеть его настоящего, каким он был на самом деле, услышать, что он не считает, что сделал что-то неправильно. Я была для него очередной навязчивой идеей, которую он хотел получить. И теперь, когда он не мог меня заполучить, впал в отчаяние. Сначала разрушил мою карьеру, а теперь собирался все исправить, пытаясь компенсировать ту боль. Это похоже на бред… на грани безумие.

Пенн опустился на колени передо мной. Его рука скользнула поверх моей и сжалась.

— Эй.

Я не двигалась, ненавидя это чувство. Даже больше, чем ненавидя, ненавидя так глубоко, как темную яму, в которую я упала головой вниз, когда узнала о досье Льюиса. Зияющая тьма манила опять, как только Кэтрин раскрыла мое имя. Чернильно-черная, окутывающая, зовущая к себе, как только моя карьера писателя оказалась закончена.

Я стала такой уязвимой.

А это гораздо, гораздо худшее чувство, чем ярость.

— Натали, посмотри на меня.

Я отрицательно покачала головой.

Его пальцы пробежались по распущенным прядям моих серебристых волос прежде, чем он поднял мой подбородок. Совсем не так, как вчера, совсем не похоже на его командные прикосновения, когда он изучал меня прошлой ночью, прежде чем заняться сексом. Его прикосновение было почти до боли нежным. Словно другого мужчины, не Бога секса, которым он был в спальне.

— Он не заслуживает твоих слез, — сказал он. Затем смахнул предательские слезы с моих щек.

— Я не о нем плачу, — наконец пробормотала я. — Не о нем.

Он склонил голову набок, его голубые глаза задавали беззвучный вопрос, который он никогда не озвучивал.

— Ненавижу встречаться с ним. Ненавижу, что он манипулировал мной, заставив испытывать к нему чувства, хотя это была ложь. И это не в первый раз, — многозначительно сказала я. — И все же я снова попалась на эту удочку. Я наивно, глупо думала, что смогу быть одной ногой в обоих мирах. Что смогу быть богемной, дикой, мечтательной Натали, бесцельно спотыкаясь в этом мире Верхнего Ист-Сайда с большими глазами лани. Думала, что видела уже худшее в этом мире. Казалось, что знаю все, на что способно это общество. И что каким-то волшебным образом я смогу быть и тем и другим. Но ты оказался прав. Я не могу.

Пенн нахмурился.

— Мне не нравится, что я оказался прав.

— Да, конечно, но ты был прав. Эти две вещи не совместимы. С таким же успехом они могли бы существовать в разных вселенных. И как только я по-настоящему осознала это, как только все стены рухнули, я поняла всю правду. Я не могу играть по своим правилам, потому что с ними я проигрываю, а в Верхнем Ист-Сайде существуют совершенно другие правила.

Его взгляд не отрываясь смотрел мне в глаза, по моим щекам текли реки слез. Я оплакивала свою потерю прямо у него на глазах.

— Так что, как видишь, мои слезы не по Льюису. А по тому человеку, которым я была раньше, как приехала в это город. Я оплакиваю потерю той части меня, которая придает мне необходимые силы, чтобы противостоять ему. Чтобы жить в этом мире.

— Почему ты хочешь жить в этом мире? — серьезно спросил Пенн. Раньше он мне задавал совсем другой вопрос. Раньше он говорил, что я не хочу, что я сошла с ума, раз желаю жить в этом обществе. Теперь он спрашивал с любопытством. Будто впервые увидел правду в моих глазах, не только мой гнев.

— За всю мою жизнь у меня была только одна единственная подруга, и она стоит в этой комнате. Я никогда по-настоящему не чувствовала принадлежность к чему-то. Мне приходилось прыгать с места на место, чтобы найти то, что я искала. Я только начинала чувствовать, что вот, наверное, это оно, как мы переезжали. И впервые в жизни я почувствовала принадлежность к этому городу. — Я вытерла глаза и откашлялась. Впервые, я признавалась в этом даже самой себе. — Я не позволю ни Кэтрин, ни Льюису, никому бы то ни было отнять у меня это ощущение.

Пенн тяжело вздохнул, словно приходя к какому-то выводу.

— Ладно.

— Что ладно? — Спросила я в замешательстве.

— Я помогу тебе.

Мои глаза округлились от удивления.

— Из-за Льюиса.

— Я бы солгал, если бы сказал, что он не внес свою лепту. Я хочу, чтобы тебе ничего и никто не угрожал. Хочу, чтобы мы проводили больше времени вместе. Я смогу сделать этот мир проще для тебя. Таким легким, насколько он позволит. Так что если ты думаешь, что твое место в этом городе и обществе, то ты будешь находиться здесь со мной.

II . ТОНКОСТИ ДЕЛА

8. Натали

— Я не думала, что мы начнем обучение сразу с практики, — сказала я Пенну.

Мои только недавно наманикюренные руки скользнули по темно-синему платью, доставленному сегодня утром. Оно было простое и элегантное. Резкий контраст с тем сногшибательным, которое я надевала на прошлой неделе в канун Нового года.

— Ну, так вот мы и начнем. Теперь ты под моей опекой, и я верю в практический подход.

Я удивленно подняла брови.

— Это я уже давно поняла.

Изгиб его губ говорил о том, что я его забавляю, но он не смеялся открыто. Сегодня вечером он полностью контролировал ситуацию, когда мы ехали на блестящей черной машине на благотворительный ужин детского художественного фонда. Мне казалось, что мне рановато появляться на таких общественных мероприятиях. Я думала, что он будет меня учить, прочитает лекцию по презентации PowerPoint или выберет что-то подобное, чисто профессорское. Но он настоял, что практика — лучший способ всему научиться. Ведь именно так они все и учились.

Отчего я невероятно нервничала. Хотя была на многих мероприятиях в Верхнем Ист-Сайде, но тогда не пыталась стать одной из них. Просто была собой, думая, что этого вполне достаточно. Но для того, чтобы провернуть мою идею, мне необходимо было стать чем-то большим, чем я сама. Я должна была принадлежать этому обществу.

— Я могу тебе часами рассказывать, что нужно делать, как себя вести, как думать. Могу провести тебя через это. Наблюдать и критиковать, как если бы я был твоим настоящим учителем, а ты моей студенткой, но все это было бы напрасно. Думай об этом эксперименте, как об иммерсионном языковом опыте. Вместо того чтобы учить французский в школе, тебя забросили на юг Франции в семью, которая говорит на ломаном английском. Ты должна найти способ выжить в этой семье и приспособиться, причем довольно быстро.

— В твоих устах это звучит ужасно, — сказала я ему.

Его глаза метнулись ко мне.

— Ты поняла меня.

— Спасибо, — тихо сказала я. — За то, что помогаешь мне, хотя и не хочешь жить в этом мире, ненавидишь все эти пышные ужины и вечеринки.

— Думаю, если я буду трахать тебя на всех этих пышных ужинах и вечеринках, то они станут для меня более терпимыми, — невозмутимо произнес он.

Мои щеки вспыхнули, тепло затопило тело.

— Ты же несерьезно.

— Разве похоже, что я шучу?

Нет, нет, не похоже.

— У меня есть одно правило, — осторожно заявил он, обходя стороной тот факт, что намеревался заняться со мной сексом в общественных местах в рамках, так сказать, моего обучения.

Правило, о котором мне было... очень интересно узнать побольше.

— О? Я удивлена, что у тебя только одно правило.

— Это очень важно. — Он выглядел напряженным, когда говорил. — Но я оставляю за собой право добавлять по ходу еще.

Я усмехнулась.

— Прекрасно. И так самое важное правило, какое?

— Мне... не совсем удобно об этом говорить. Но твое обучение неортодоксальное, оно направлено против того человека, которым я пытаюсь стать. Понимаю, что в этом я добился успеха лишь наполовину. Старался только на четверть, чем должен был. Итак, Верхний Ист-Сайд для меня как дом, предполагаю, что именно здесь я должен и находиться, но это не делает меня счастливым.

Я кивнула в ответ, понимая, что не очень счастлив, помогая мне. Он изменил свое решение только после того, как увидел мои слезы после появления Льюиса. Изменил свое мнение об этом проклятом соблазнительном мире, который втянул меня, как Алису, провалившуюся в кроличью нору.

— Я не буду всегда тем Пенном, которого ты знаешь. Мне придется стать тем Пенном Кенсингтоном, который владеет Манхэттеном. Темный зверь внутри меня живет в моем сознании и угрожает вырваться наружу. Зверь, которого я держу на поводке с тех пор, как мой мудак отец умер от передозировки, заставив задуматься, что, черт возьми, я делаю со своей жизнью. Тебе не всегда будет нравиться то, что я делаю, что говорю или как себя веду с другими. Тебя это устраивает?

Я сглотнула, прежде чем кивнуть. Я уже видела ту его маску. Знала, на что он способен. Именно я выпустила его зверя на волю.

Он с трудом выдохнул, пытаясь успокоиться.

— Это ты сейчас так говоришь. Посмотрим. Но единственное, о чем я прошу тебя, единственное правило, которому хочу, чтобы мы оба следовали — никаких масок наедине. — Он пристально посмотрел мне в глаза, словно одним взглядом собирался донести до меня важность этого правила. — Кем бы мы ни были, что бы мы ни делали, как бы мы не вели себя на публике, ты моя Натали наедине, а я наедине твой Пенн. Ты сможешь это сделать?

— Да, — ответила я.

Я не хотела, чтобы наедине со мной он притворялся. Не хотела, чтобы он был тем мужчиной, который управлял городом, хотела, чтобы он был наедине со мной именно тем мужчиной, в которого я влюбилась в Париже. Эти два человека уже размывались в моем сознании. Но я видела, когда он надевал маску. И была уверена, что он тоже это видит у меня.

— Уверена? Меня не обманешь.

Я кивнула.

— Я такая, какая есть.

— После сегодняшнего вечера это будет только одна сторона тебя. Готова?

Мой желудок скрутило в узел.

— Ты уверен, что Кэтрин сегодня там не будет?

— Насколько мне известно, у нее все еще медовый месяц. Понятия не имею, как она может прожить месяц наедине с Кэмденом Перси. Но слишком многого я не понимаю в Кэтрин.

— Ну, по крайней мере, для нас это хорошо, — сказала я, когда машина остановилась. Я сделала глубокий вдох, а затем выдохнула. — Я готова.

Эту часть я выучила хорошо. Как сделать видимость, что я принадлежу этому обществу. Этому меня еще научила Кэтрин год назад, когда привела на мое первое мероприятие в Верхнем Ист-Сайде. Я могла пройтись по красной ковровой дорожке с застенчивой улыбкой на лице. Я знала как нужно себя преподать и встать, что мне льстило больше всего. Доказательство этого уже имелось на «Шестой странице».

Это была самая легкая часть.

Все, что происходило потом, я всегда немного пугалась. Даже когда находилась вместе со всей командой, не чувствовала себя полностью в своей тарелке. Мне было легче находиться в обществе под руку с Уорреном или Кенсингтоном, но я все еще была той маленькой Натали, чей отец перевозил нас по всей стране будучи военным. Во мне все еще сидел моральный компас, который говорил, что правильно и неправильно. Я не видела ни стратегии этих людей, ни откровенной лжи. Я была почти не подготовлена к тому, чему становилась свидетелем, но Пенн здесь находился в своей стихии.

Это было настоящим безумием, что тот, кто так сильно ненавидел это общество, мог с такой легкостью вписываться в него. Будто он не пытался сбежать. Будто он был создан и рожден для той роли, которую постоянно играл здесь. Я думала, что он действительно был рожден для этого. Он просто отверг это общество и стиль жизни из-за своих собственных соображений.

И все же сейчас он находился здесь ради меня.

Благотворительная церемония проходила в великолепном куполообразном банкетном зале, подходящем для королевской семьи. Зал был в темно-синих и золотых тонах с большими круглыми столами вокруг небольшой сцены. Вдоль одной из стен был выставлен ряд предметов для аукциона. Мне было интересно, какие возмутительно большие ставки готовы сделать эти супербогачи.

Пенн без особых усилий стал отводить меня от столиков.

— Мы не будем смотреть до начала. Не нужно проявлять любопытство, — сказал он мне.

— О, — тихо произнесла я. — Но там кто-то уже разглядывает.

— Как ты думаешь, как это их характеризует?

— Им, наверное, скучно?

— Нет, на этом мероприятии присутствует много людей. Это одна из причин, почему я решил начать твое обучение именно с этого вечера. Я подумал, что тебе будет полезно понаблюдать за ними. У всех присутствующих здесь есть деньги. Но не все относятся к Верхнему Ист-Сайду. Существует разница в этих людях, и она бросается в глаза тем, кто в этом разбирается. Так скажи мне, люди на аукционе, организовавшие этот ужин... — начал он.

— … не из Верхнего Ист-Сайда, — предположила я.

— Правильно. Никто не перебил бы нашу цену, если бы мы что-то хотели купить, и организаторы бы заранее сообщили нам весь список, выставленный на аукцион. Так что нет никакого смысла идти и смотреть то, что там выставлено. Мы пришли сюда исключительно общаться. Аукцион вторичен.

— Понимаю. — Хотя мне это показалось нелепым. Но в том-то и состояла жизнь этого общества. Я бы никогда сама без Пенна этого не заметила.

— Осмотрись вокруг. Скажи мне, кто самый богатый человек в этом зале, — рука Пенна с теплотой дотрагивалась до моего локтя, когда мы остановились. Он щелкнул пальцем проходящему мимо официанту, тот тут же поспешил к нему, желая угодить. Он взял с подноса бокал шампанского и протянул его мне.

— Я выпью бурбон, чистый. Двойную порцию.

Официант быстро кивнул и исчез в толпе, чтобы принести Пенну выпивку.

Я удивленно покачала головой.

— У тебя это хорошо получается.

— Да, — сказал он смутившись. — А теперь сосредоточься. Ты выбрала?

Мои глаза блуждали по комнате. Чисто интуитивно я чувствовала, что вопрос с подвохом. Пенн был невероятно богат, но понятное дело, что он не имел ввиду себя. Мои глаза бегали по огромному пространству, пока я пыталась понять, кого, черт возьми, выбрать, чтобы ответить на его вопрос.

— Я не знаю. Все богатые. Может быть… вон та женщина? — Спросила я с запинкой, указывая на пожилую женщину в норковой шубе и бриллиантах, сидевшую через пару столиков.

— Голливуд, — мрачно ответил Пенн. — Это Генриетта Гровс, очень успешная кинозвезда пятидесятых. Очаровательная, но хитрая. У нее меньше половины чистого капитала той пары.

Мои глаза перешли к мужчине в сшитом на заказ черном костюме с аккуратной седеющей бородкой, и женщину, которая, как я догадалась, была его женой, в свободном черном платье. Ее волосы были зачесаны назад. Они оба выглядели лощеными, но ничего необычного.

— Джордж и Алессандра Моретти. Семья Джорджа владеет половиной коммунальных предприятий в стране. Алессандра в приданном имела пять сетей отелей, пересекающих среднюю Америку. Вместе они получают деньги из поколения в поколение в Америке и Италии. Ты никогда не узнаешь этого нигде, если только не разглядишь, если относишься к этому обществу, ты не можешь этого не видеть.

— Чего именно? — Спросила я, наблюдая за Алессандрой.

Она была хорошо одета, с утонченностью и элегантностью. Но мне ничто не говорило о том, что они были так богаты, как утверждал Пенн.

— Ты помнишь, как впервые появилась в этом обществе? Как к тебе относились люди? Кто это такая, спрашивали они себя, чем ты владеешь?

Я пожала плечами.

— Кэмден подумал, что я какая-то модель из Калифорнии. Большинство людей сразу поняли, что я не из этих краев. Я тогда решила, что все дело в цвете моих волос.

При этих словах улыбка Пенна осветила лицо, он смахнул с моего плеча прядь серебряных локонов. Затем на лицо тут же вернулась маска, которую он так хорошо умел носить.

— Да, волосы определенно сыграли свою роль. Но все дело в том, как ты себя ведешь. Как носишь свою одежду. Мелодичность, неторопливость речи. Невинность в твоих глазах. Все это говорит, что ты не контролируешь ситуацию, в которой оказалась. В тебе не чувствуется сила и уверенность. А это значит, что ты не одна из нас.

— В... этом что-то есть, — неохотно призналась я. Меня выворачивало наизнанку от мысли, что все во мне выдавало, что я не отсюда. — Но «Шестая страница» посчитала меня нью-йоркской элитой.

— Что в тебе было тогда особенного? — спросил он, ухватившись за мой вопрос, ну, настоящий профессор. — Ты убрала свои волосы, на тебе было совсем не твое платье и туфли.

— Уверенность. Тот факт, что ты чувствовала себя там в своей тарелке и хотела, чтобы все об этом узнали. Ты действительно тогда принадлежала этому обществу. В этом вся разница.

— Не знаю…

— … ты должна принадлежать ему, Натали. Не притворяться, что принадлежишь, а просто принадлежать. Вспомни тех, кого ты знаешь из нашего круга. Вспомни, как они порхают по жизни, будто этот мир создан специально для них, будто он весь принадлежит им и ничто не сможет их остановить. Ты должна взять эту черту, запереть в бутылку и носить, как в «Тринити». А потом должна носить эту черту характера повсюду как духи.

Легче сказать, чем сделать.

Но он был прав.

Кэтрин шла по жизни в полной уверенности, несмотря на то, что ее отец растратил все ее деньги, и она почти лишилась всего, но с уверенностью, что она продолжит свою жизнь в этом обществе, получая все блага, словно созданные специально для нее. Потому что не было такого случая, чтобы падая она не приземлилась на все четыре лапы. Даже Ларк, которая почти не жила в этом мире, выхаживала так, точно зная, что этот мир принадлежит ей. Сестры Льюиса, Шарлотта и Этта, при своем появлении все ставили вверх дном. Но ни одни двери перед ними не закрывались. Люди слушали их, готовые выполнить любой их каприз.

Даже Пенн, особенно Пенн мог управлять целой комнатой, заполненной людьми, одним лишь взглядом сексуальных голубых глаз. Его губы изогнулись. Он засунул руки в карманы. Он руководил мной, и я поняла, вспомнив, что он всегда так делал. Он знал, что заставил меня тогда обратить на него внимание на балконе в Париже семь лет назад. И все благодаря его уверенности Верхнего Ист-Сайда.

— Ты поняла. Теперь видишь, — кивнул он.

Я покраснела от его одобрения. И обнаружила, что мне оно понравилось.

— А теперь понаблюдай за сегодняшним вечером. Набирайся уверенности в себе и тому, что это общество принадлежит тебе. Тогда начнется настоящая работа, — сказал он, проводя меня к нашему столику.

9. Натали

— Леди и джентльмены, большое вам спасибо за участие в благотворительном ужине в пользу детского художественного фонда. Из-за непредвиденных личных обстоятельств нам пришлось в последнюю минуту перенести выступление нашего гостя. И я рада представить вам мэра Лесли Кенсингтона.

Пенн замер рядом со мной. Я почувствовала, как от него волнами стало исходить напряжение. Его отношения с матерью были напряженными, хотя это было не совсем подходящее слово. Она хотела, чтобы он взял на себя семейный бизнес и продолжил то, чем занимался его отец, так как Корт отказался участвовать в бизнесе, его больше интересовали выпивка и вечеринки. Лесли, когда узнала, что мы встречаемся, повела себя просто ужасно. И хотя в прошлом месяце на свадьбе Кэтрин я с ней пересеклась, и наша встреча прошла довольно-таки хорошо, я не очень-то надеялась увидеть ее снова. Особенно в качестве сопровождающей его сына на этом ужине.

— Ты знал? — Шепотом спросила я.

Он отрицательно покачал головой.

— Это все усложняет.

— Может, нам уйти?

Он стиснул зубы.

— Будет еще хуже, если мы уйдем. Я не хотел бы, чтобы ты потом с этим разбиралась. Похоже, тогда ты получишь очередные нотации от моей матери.

Я не стала спрашивать, что он имеет в виду. Поняла, что если у меня и состоится разговор с его матерью, то он явно будет не очень приятным. Мы с Пэнном только решили продолжить, начав с чистого листа. Я понимала его чувства, он все еще не мог побороть тот факт, что у меня были отношения с Льюисом. Да еще его любопытная и самоуверенная мать в центре наших разборок и отношений, скорее всего, было последним, чего он хотел бы. И я была с ним в этом согласна.

Мы закончили ужин, слушая выступление его матери. Она оказалась превосходным оратором. Теперь мне стало ясно, почему ее снова и снова переизбирали. В ней был огонь, который я частенько видела в ее сыне, когда он начинал говорить о философии. Не то чтобы я хотела его сравнивать с его матерью, но все же.

— Нам придется к ней подойти поздороваться, — сказал Пенн, когда мэр города закончила свое выступление.

— Ладно. Ты как нормально? — Спросила я его, когда мы поднялись из-за стола.

Он положил руку мне на поясницу, проводя между столами к своей матери, стоявшей в передней части зала, и шел он так, словно собирался на собственную казнь.

— Я смогу справиться с собственной матерью. Но тебе лучше всего надеть маску прямо сейчас. Мне наплевать, чтобы она не сказала. Ни о чем не беспокойся. Твое место здесь. Эта зала принадлежит тебе. Ничто из того, что она скажет тебе или мне, не должно никоим образом повлиять на тебя.

— Ты думаешь, она в высшем обществе будет мне хамить? — Недоверчиво спросила я.

— Маска, — приказал он. — Сию минуту.

Я придала своим чертам подобие тому, что видела у Кэтрин. Не пустая, ничего не выражающая, как у Пенна, а скучающая, потому что весь мир у моих ног и серебряная ложка во рту. Я выпрямила спину и почувствовала, как все мои конечности напряглись, хотя я все еще продолжала идти.

— Лучше, — со вздохом добавил Пенн. — Ужасно. Моя мать не скажет ничего ни к месту, но кто ее знает. Лучше с ней всегда оставаться начеку.

Мы обошли толпу, поздравлявшую мэра с выступлением и делающие большие пожертвования организаторам. Лесли оторвала взгляд от невысокого лысеющего мужчины, с которым разговаривала. Они слегка расширила глаза от удивления, когда увидела своего сына. Мимолетно, но даже я заметила, что она никак не ожидала, увидеть его здесь. Я понадеялась, что это хороший шанс для нас.

— Пенн, — произнесла Лесли с улыбкой политика. Той, кто с такой же вероятностью пожмет руку и поцелует ребенка, как ударит ножом в спину. — Я не знала, что ты будешь здесь, дорогой.

Она не обняла его, не протянула руки и не выказала радости от его присутствия. В жизни Пенна, должно быть, было мало любви. У меня заныло сердце. Но я не позволила своим чувствам отразиться на лице. Новая Натали не имеет права чувствовать ничего подобного. По крайней мере, на людях.

— Мама, — решительно произнес он, жестом указав на меня. — Ты помнишь Натали?

Лесли едва взглянула на меня.

— Ах да, конечно. Как я могу забыть?!

Пенн напрягся, будто собирался встать на мою защиту, хотя он сам мне посоветовал не реагировать.

— Мы познакомились на свадьбе Перси-Ван Пелт. Вы дружите с Джейн и являетесь автором бестселлера, верно?

— Верно, — легко согласилась я. Хотя понимала, что она прекрасно помнит, как мы впервые встретились. Она вышвырнула меня из своего особняка в Хэмптоне и запретила мне когда-либо снова работать наблюдателем за домами отдыха. — Рада видеть вас снова.

— Взаимно. Похоже я должна вас благодарить за то, что вы вернули моего сына в общество?

Хватка Пенн на мне усилилась, почти до боли. Было не так уж много вещей, которые сильно раздражали Пенн.

— Кто-то же должен был помешать ему стать совсем отшельником, — ответила я.

— Если бы мы могли выбросить всю эту философскую чепуху из его головы, нам всем стало бы лучше, — сказала она со смехом, как будто только что не оскорбила то, чем он занимался.

Я открыла рот, собираясь высказать мэру все, что думаю о философской чепухе ее сына, но Пенн опередил меня, словно понял, что я еще не совсем овладела искусством общения в этом обществе, он сказал с ленивой улыбкой:

— Эта философская чепуха в моей голове видно появилась с рождения. Она передалась мне от тебя или от папы?

— Мэр Кенсингтон! — раздался голос прежде, чем мэр успела ответить. Что, вероятно, было хорошо.

Я не хотела бы услышать то, что могло сорваться с уст его матери. Она совсем не понимала своего сына.

— Мы оставим тебя, — сказал Пенн, прежде чем взять меня за локоть и отойти от матери.

Мы уже находились на безопасном расстоянии от мэра, прежде чем я решила нарушить тишину между нами.

— Может, нам лучше уйти? — Предложила я.

Пенн на несколько секунд закрыл глаза и отрицательно покачал головой. Когда его глаза снова встретились с моими, я все еще могла видеть гнев и смятение. Знала, что он мучился из-за сложностей общения с матерью, хотя никогда не говорил об этом открыто.

— Уверен?

— Да, уверен. Я не позволю ей все испортить. Хочешь, верь, хочешь нет, но я на самом деле получаю удовольствие от этого вечера.

Я со смехом выдохнула.

— Пенн Кенсингтон развлекается на скучном благотворительном вечере? Ты случайно не болен?

Он хитро мне ухмыльнулся.

— Похоже, мне была нужна только твоя компания. Гораздо приятнее находиться здесь с тобой, чем одному. И обучение — это моя профессия.

— И у тебя это отлично получается. По-моему, я неплохо справилась с твоей матерью.

— Да. Но в конце мне показалось, что ты готова была откусить ей голову.

Я одарила его своим лучшим взглядом Верхнего Ист-Сайда.

— Я? — Недоверчиво спросила я. — В приличном обществе?

Он фыркнул и указал на столы для аукциона.

— Пойдем, моя маленькая шалунья. Ты слишком быстро все схватываешь.

Я последовала за ним, подальше от его матери и проблем, которые она несла с собой. Я так долго злилась на Пенна, что было странно расслабиться, перестав сомневаться в нем. Мы представляли собой очень хорошую команду. Он оказался прав. С ним было лучше. Я позволила прошлым обидам, недомолвкам упасть с моих плеч, наслаждаясь его обществом.

— А что, по-твоему, самое потрясающее? — Спросила я Пенна, пока мы степенно двигались мимо столов для аукциона. — Экземпляр первого издания классического романа, членский билет на год в «Клуб джентльменов» города или яхта.

— Понятия не имею. Наверное, что-то связанное с частным самолетом. Это обычно побеждает.

— Вы правы, — сказал мужчина позади нас. — Воспользоваться моим личным самолетом до места назначения по выбору победителя в течение недели.

Я поняла, что узнала в нем отца Кэмдена, Карлайла Перси. А рядом с ним стояла его жена, Элизабет Каннингем. Наши глаза встретились, и она улыбнулась, явно довольная моим появлением.

— Здравствуйте, сэр, — произнес Пенн, протягивая руку Карлайлу. — Это очень великодушно.

— Это меньшее, что я могу сделать. Рад тебя видеть, Пенн. — Они обменялись крепким рукопожатием. — А это…

— …Натали Бишоп, — без всяких усилий произнес Пенн.

Я протянула руку, Карлайл поцеловал ее.

— Рад познакомиться, мисс Бишоп.

— Это та девушка, о которой я тебе рассказывала, дорогой, — сказала Элизабет. Она оперлась на руку мужа, но ее маска Верхнего Ист-Сайда была так же эффектна, как и всегда. — Та фотография, которая была на «Шестой странице», в том последнем платье, над которым я работала.

— Конечно, — произнес Карлайл таким тоном, словно понятия не имел, о чем она говорит.

Затем он сразу же вступил в разговор с Пенном о бизнесе. Я никогда раньше не слышала, чтобы Пенн обсуждал семейный бизнес. Почему-то мне казалось, что он плохо разбирался в работе компании своего отца, которой теперь управлял новый генеральный директор и совет директоров. Но я ошибалась.

Может все дело было в маске Верхнего Ист-Сайда, но деловые разговоры давались ему так же легко, как лекции по философии. Я знала, что он не хочет управлять компанией. Но я была настолько поглощена его разговором, что едва заметила, как Элизабет попыталась привлечь мое внимание.

— Давайте оставим мальчиков с их скучной болтовней, — сказала Элизабет, подталкивая меня к столу, перед которым она стояла со своим мужем.

Я посмотрела на столик и увидела приз — личная консультация и примерка наряда самой Элизабет.

— Ух ты. Какой приз, — сказала я ей.

— Да, но на самом деле мой приз никто не купит, — сказала она, махнув рукой. — Не всегда женщины хотят признать, что одеты не по последней моде.

— Конечно, а кто захотел бы? — Быстро вставила я.

— Кстати, я обожаю эту статью на «Шестой странице». Мне показалось, что мое платье идеально тебе подойдет. Раз уж у нас появился кто-то такой смелый.

Я бросила на нее понимающий взгляд.

— Понятия не имею, что вы имеете в виду.

Губы Элизабет изогнулись вверх.

— Возможно, но я слышала от своей дочери, что ты тут немного всех встряхнула.

— Я?! Мне кажется, я только начинаю приспосабливаться к этому миру.

— Если ты спросишь меня, — осторожно произнесла Элизабет, — возможно, всех уже давно нужно было встряхнуть.

— И? — Мой желудок скрутило от предвкушения. Неужели Элизабет готова согласиться, что Кэтрин давно пора сместить с пьедестала?

— Конечно. Какие у тебя планы на Неделю моды?

Я оставалась совершенно неподвижной. Я слышала о Нью-Йоркской Неделе моды. Мелани была одержима модой и умерла бы, если бы узнала, что я могу на нее попасть. Но я не знала, когда состоится это событие, и у меня не было никаких планов на эту Неделю.

— Что вы имеете в виду? — Спросила я вместо того, чтобы лукавить.

— Кое-кто там должен появиться, — сказала Элизабет.

Кэтрин.

— Я пришлю тебе билет на мой показ и платье для гала-концерта.

Ее глаза стали коварными и хитрыми, говоря гораздо больше, чем она озвучила. Принимая мою сторону, она разозлит Кэтрин. И я окажусь гарантированно в том месте, где появится Кэтрин, и увижу, как все произойдет.

— Это было бы замечательно, — сказала я с улыбкой.

— Что было бы замечательно? — Спросил Пенн, появляясь рядом со мной.

— Элизабет пригласила меня на Неделю моды и великодушно предложила нарядить в свое платье.

Пенн не показал, я была уверена, что только я заметила промелькнувшую боль на его лице.

— Прекрасно. Тогда увидимся там. — Его взгляд упал на меня. — Давай сделаем ставку на аукционе, той вещицы, который ты заинтересовалась.

Я кивнула и улыбнулась Элизабет.

— Чудесно было снова повидаться с вами.

— И мне тоже, Натали. Будем на связи.

Мы с Пенном молча прошли мимо ряда выставленных на аукцион предметов, вышли через одну из боковых дверей и оказались в уединенном месте, прежде чем Пенн облегченно вздохнул.

— Черт, ты должна была спасти меня от Перси, — сказал он, прислоняясь спиной к стене.

— Мне показалось, что ты полностью контролировал ваш разговор. Я даже не знала, что ты вложил деньги в компанию своего отца.

Он закатил глаза.

— Я нет. Просто в курсе всего, чтобы правдиво соврать. И это основа моей маски, Нат. Я даже могу нести всякое дерьмо Карлайлу Перси насчет бизнеса, на который мне плевать. И могу заставить тебя поверить во все, что говорю. Хотя ты знаешь, что я презираю эту компанию.

— Впечатляет.

Пенн отошел от стены, его руки поднялись по обе стороны моего тела, прижимая меня к соседней стене.

— А что ты обсуждала с миссис Каннингем-Перси?

— Неделю Моды.

— М-м-м, — сказал он, склонив голову и покрывая поцелуями мою шею. — Никогда не отводи глаза, когда врешь. Тогда все будет выглядеть правдиво, иначе твою ложь раскусят.

— Мы просто болтали.

— Да, но было что-то еще. Она заинтересовалась тобой, — он отстранился, оценивающе глядя на меня. — Почему?

— Мне кажется, ей не очень нравится Кэтрин, — призналась я.

Он поджал губы.

— Гармони ненавидит Кэтрин. Вполне логично, что Элизабет то же самое, но я подумал, возможно, Элизабет мало что знает, так как Кэтрин всегда носила ее дизайнерские вещи.

Я слегка пожала плечами.

— Думаю, ей нравится дух конкуренции.

— Ты осознанно вызовешь гнев Кэтрин.

Моя ухмылка была безжалостной.

— Вот и отлично, пусть.

Рука Пенна скользнула в мои волосы, затем его губы прижались к моим. Его тело прижало меня к стене. Наши языки сражались за первенство. Сердце учащенно билось в ответ на его требования. Не могу точно сказать, но то ли сказалось напряжение, которое нам обоим пришлось выдерживать весь вечер, но я растворилась в Пенне, не желая ничего большего, чтобы он задрал мое платье вверх по бедрам и вошел глубоко в меня. Прижимая меня к этой стене, трахая дико и безжалостно. Высвобождая всю накопившуюся энергию, вызванную попыткой приспособиться. Я поняла, может впервые, почему человек, у которого есть все, хочет сбежать из этого мира.

Затем Пенн отстранился, прижавшись лбом к моему. Наше дыхание смешалось между нами в резкий вздох.

— Нам стоит пойти ко мне, — сказал Пенн.

— О? — Прошептала я, снова прижимаясь губами к его губам.

— Я хочу быть собой, когда я с тобой, — серьезно заявил он, — тем настоящим.

— А ты не можешь быть и тем и другим одновременно?

Он покачал головой.

— Ты предупреждал, что можешь говорить и делать то, что мне не понравится. — Я расстегнула его брюки, сдвинув молнию вниз, затем нежно провела ногтями по головке члена. — Ты не учел этого.… Мне могут понравиться обе стороны Пенна Кенсингтона.

Он застонал горлом, словно зверь наконец-то сорвался с поводка, и внезапно человек стал одновременно философом и чудовищем. До боли логично и восхитительно чувственно.

Он прижал меня к стене, сильнее, чем в прошлый раз. Его руки вцепились в мое синее платье, которое он выбрал для этого вечера, дернув его вверх до середины бедер, пока оно не свернулось на моей талии. Его член вырвался из оков, открывая пульсирующую длину и потребность во мне.

Он поднял мою ногу, положив ее себе на талию,потом сдвинул мои стринги. Его пальцы скользнули во влагу, которая уже присутствовала от нашего страстного поцелуя. Я тихо застонала от ощущения его пальцев, исследующих и подготавливающих мою киску. Затем они исчезли, на его лице отразилась коварная ухмылка. Его член заменил его пальцы, и одним быстрым движением он вошел.

Я закрыла глаза, ударившись головой о стену, пытаясь не вскрикнуть. Это был не медлительный и игривый Пенн. Не такой, как в канун Нового года, когда мы не торопились и заново знакомились с телом друг друга. Сейчас он был совсем другим.

Неистовым, решительным, яростным и сильным.

Диким, возбуждающим и страстным.

Он разрушал и в то же время все собирал воедино.

Две стороны его личности воссоединились, я никогда не думала, что такое возможно. Может он тоже не мог этого предположить, что может соединить две половинки одновременно. Я не хотела, чтобы это закончилось.

Даже когда я достигла новых высот с рукой Пенна, прикрывающей мне рот, когда я тихо вскрикивала. Он входил глубоко, еще глубже в меня. Стенки влагалища сжимались вокруг его члена, я доила его до капли.

Когда мы кончили, задыхаясь и дрожа от возбуждения и напряжения, я увидела звезды в его глазах и корону, которую мы сорвали с неба, водрузив ему на голову.

И я поняла, что приобрела себе еще больше проблем.

10. Натали

Если я когда-нибудь и думала, что смогу справиться с Пенном Кенсингтоном, то лгала самой себе. Однозначно.

На следующей неделе мы проводили время в его квартире и моей новой, и я старалась слишком много не думать, хотя это была моя специальность. Хотела просто наслаждаться этим временем.

Я не отказалась от своего желания уничтожить тех, кто со мной так поступил. Чувствовала, что Пенн и я стали немного больше на равных. Да, он спорил на меня, заключив пари. Но я спала с его лучшим другом. Несмотря на то, когда начались мои отношения с Льюисом, я была уверена, что мы никогда больше не будем вместе, что никогда не прощу его, но несмотря на это, мои действия все еще были болезненными для Пенна. Итак, мы были равны.

И, вернувшись к нему, что-то дрогнуло в моей груди. Стали крутиться в голове разные слова, потом фразы, потом абзацы. Я вытащила свой компьютер с того места, где он пылился, и снова начала писать. Я понятия не имела во что все выльется, но тот факт, что я начала писать после дерьма с Льюисом и Кэтрин, было уже началом.

— Мне нравится видеть эту сцену, — сказал Пенн, подавляя зевок, выходя из моей спальни в одних трусах.

— Тотл свернулся калачиком у меня на коленях под одеялом. — Я натянула одеяло ровно настолько, чтобы он мог видеть маленькую головку Тотла, спрятанную у меня на коленях.

— А, так вот куда подевался маленький предатель.

— Я не хотела тебя будить. Ты так мирно спал.

— Ты в полной мере пользуешься тем, что у меня нет лекций по пятницам.

Я с усмешкой кивнула.

— И ты опять села писать?

— Кое-что. Не знаю, что это будет в конце. — Он открыл рот, но я подскочила, прежде чем он успел что-то сказать. — И нет, ты не сможешь это прочесть.

Он нахмурился.

— Я и не собирался. Знаю, что ты позволишь мне прочитать, когда будешь готова. — Потом он прищурился. — Если только ты не пишешь обо мне, тогда я думаю, хотел бы прочесть прежде, чем твой роман попадет в список бестселлеров.

— Да, ну... сейчас совсем другое дело. Тогда ты был ослом.

— Оооо, — выдохнул он, оставив поцелуй на моей шее. — В прошедшем времени. А сейчас я не осел?

Я вывернулась из его объятий, нарушив покой Тотла, который был совершенно сбит с толку, что ему пришлось сдвинуться на целый фут, а затем снова зарыться под одеяло. Я хихикнула.

— Сейчас ты не ведешь себя как осел. Я оставляю за собой право передумать, если ты снова решишь сделать какую-нибудь глупость.

— Справедливо подмечено. Я также оставляю за собой это право. — Он потянулся за своей темно-бордовой Гарвардской толстовкой, а я надула губки. Он рассмеялся. — А что?

Я пожала плечами.

— Ты сказал, что я пользуюсь пятницами без твоих занятий.

— Обычно да, но на самом деле мне сегодня нужно сходить в офис.

— Фу! Дурацкая работа.

Он опустился на диван рядом со мной, роясь в джинсах, которые сбросил посреди моей гостиной прошлой ночью.

— Я придумал следующий шаг для наших уроков.

— О? — Спросила я, закрывая ноутбук и глядя на него.

— Ага. Я думал, куда нам следует пойти. — Он вытащил из бумажника черную кредитную карточку и протянул ее мне.

Я настороженно посмотрела на него.

— А это еще зачем?

— Это часть урока.

— Мне не нужна твоя кредитка.

Он закатил глаза.

— Возьми, Натали.

Я осторожно взяла и уставилась на нее. Мне сразу стало как-то не по себе, даже затошнило. Я знала, что меня постоянно окружают деньги, но его безлимитная кредитка в руках была уже чем-то другим, у него имелся трастовый фонд, исчисляющийся девяти— и десятизначными цифрами.

— Второй урок касается денег. Деньги для нас просто... есть. Не совсем то, о чем все говорят, потому что деньги просто есть. Если у вас имеются деньги семьи и вы правильно с ними обращаетесь, вы — в игре. Иначе ты не относишься к нашему обществу. Вот почему мы смотрим свысока на голливудские деньги. Нуворишей, которых видим, не имеют того класса, как мы. Деньги не должны тебя пугать. Тратить их нужно легко. Я знаю, что тебе от этого не по себе.

Так оно и было. Я росла в очень маленьком достатке, и у меня никогда не было собственных денег до того, как я заключила контракт на свою первую книгу, но даже тогда для меня это было похоже, как на вырывание зубов, я боялась их тратить. Я даже не стала ловить такси под ледяным дождем.

— Другая часть денег — это одежда. Как бы тщеславно и претенциозно это ни было, одежда должна соответствовать. Мне нравится твой богемный стиль. Я хочу, чтобы ты одевалась именно так, когда мы вдвоем, но если ты выходишь в свет, тебе придется соответствовать, играть роль. А для этого тебе понадобится новый гардероб.

У меня пересохло во рту.

— Что?

— Я бы начал с «Бергдорф Гудман», а потом прошелся по «Барниз».

— Пенн, я не могу. — Я попыталась вернуть кредитную карточку. — В прошлом месяце мы с Джейн ходили по магазинам, и она купила мне пару вещей. В конце концов я вернула их в магазин. Я не могу свыкнуться с ценами в этих магазинах.

Он кивнул.

— Это хорошая идея. Возьми с собой Джейн. Хотя я до сих пор не понимаю, почему она тебе нравится. — Он посмотрел на меня так, словно я только что не сказала, что не собираюсь тратить его деньги. — Почему она тебе нравится?

— Ты меня не слышишь, что ли?

— Слышу, но ты сделаешь так, Натали, как я сказал. Ты просила меня помочь тебе стать леди из Верхнего Ист-Сайда. Чтобы помочь тебе выжить в этом мире. Одежда помогает, и ты пойдешь и купишь ее, будто всю жизнь только этим и занималась. Заставь личных консультантов поверить тебе.

Я нахмурилась и почувствовала себя еще хуже от этой мысли.

— С Джейн будет легче. Хотя, судя по тому, как она обожает моего брата… — Он вздрогнул.

— Твой брат не так уж и плох.

Пенн прищурился.

— Это наглая ложь.

— Ну, он спас меня от Кэмдена. Он не может быть настолько плохим, как ты говоришь.

— Натали, любой по сравнению с Кэмденом Перси, выглядит намного лучше. Но это не делает Корта святым, когда он на самом деле демон в сшитом на заказ костюме.

— Ты пристрастен к нему.

— Да, — прорычал он. Я знала, что его брат был для него больной темой. — Увидев, как ты веселишься с подружкой моего брата, я чуть не слетел с катушек, когда впервые услышал об этом.

Я положила компьютер на кофейный столик и скользнула к нему на колени, оседлав его мускулистые бедра.

— Тебе не стоит так реагировать.

— Мне становится намного легче, когда ты сидишь на мне, — признался он. — Но это не убеждает меня снять тебя с крючка.

— А как насчет минета? Это сможет изменить твое мнение?

Он задумался на целую секунду.

— Нет. Но я воспользуюсь им позже, после того, как мы выйдем поужинать сегодня.

— Ты собираешься меня куда-то повести?

— Да, у меня заказан столик на восемь. И если у тебя не будет нового платья в твоем новом гардеробе, то мы не сможем никуда пойти.

— Прекрасно. — Проворчала я себе под нос. — Я позвоню Джейн, — потянулась к телефону, но Пенн снова повалил меня на себя.

— Я пересмотрел свое решение насчет минета.

Я рассмеялась.

— Слишком поздно. Ты предпочел, чтобы я пошла за покупками.

Он крепко поцеловал меня в губы.

— Убеди меня, Нат. Убеди меня.

— Ты хочешь моей смерти. — Застонала я.

И убедила его... хорошо и основательно.

11. Натали

Час спустя я вошла в «Бергдорф Гудман» с черной кредиткой Пенна в клатче. Я убедила его, черт возьми, а он все равно настаивал, что мне нужна новая одежда. Ублюдок.

И вот я здесь, встречаюсь с Джейн, чтобы провести с ней необходимое время и обзавестись совершенно новым чертовым гардеробом. Счет должно быть введет меня в ужас. Потребовалась бы вся сила воли, чтобы не пялиться на цены, согласившись на просто возмутительную сумму, которая, несомненно, станет конечным результатом этого шоппинга.

— Натали! — раздался голос у меня за спиной.

Я обернулась как раз вовремя, увидев Джейн, входящую в «Бергдорф» в своих фирменных солнцезащитных очках от Шанель, сдвинутых на макушку пепельно-светлых волос. На ней были черные леггинсы и мягкий пушистый розовый свитер. Она выглядела так, будто только что надела его после пробежки, но я знала, что она не бегает по утрам. Никогда.

— Джейн, как я рада тебя видеть, — она обняла меня и поцеловала в обе щеки.

— Прошло слишком много времени. Я не поверила своим глазам, когда увидела твой звонок. Думала, ты меня игнорируешь из-за того, что случилось на свадьбе Перси. Я же говорила, что все уляжется. Ты вернулась и появилась твоя фотография на «Шестой странице», — она театрально закинула на плечо свою сумку от Луи Виттона. — О чем нам и нужно поговорить. Ты была в «Тринити» и даже ко мне не подошла. — Она надулась, выпятив нижнюю губу. — Ты злишься на меня или что?

— Нет, — тут же ответила я, — не собираюсь. Я просто разбираюсь со всеми проблемами. Мне нужно было немного времени, чтобы все обдумать.

Джейн бросила на меня озорной взгляд.

— С Пенном Кенсингтоном, как я слышала. О, только подумать, мы обе с мужчинами Кенсингтон!

— Полагаю, что да, — произнесла я слабо.

Было... странно думать, что мы с Пенном снова вместе. Но так и было. Мы много времени проводили вместе. Но между нами было много недосказанного, и я была не уверена, что мы полностью на одной странице. Переход от порознь к «нам» был слишком легким. Хотя находиться рядом с ним было всегда легко. Но в каком-то смысле, наш переход к «нам» мне казался незаконченным что ли. И я не знала, как это исправить. И смогла бы. Или время было единственным целителем, расставив все по своим местам.

— Все в порядке. Расскажи мне все, чем ты занималась, как только вернулась в город.

Я следовала за Джейн по универмагу.

— Ну, я переехала в новую квартиру, я с Пенном, встретилась с Элизабет Каннингем.

— Она сейчас тебя одевает?

Я кивнула.

— Да. Иногда. Но она пригласила меня на Неделю моды.

Джейн взвизгнула, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

— Ты придешь на Неделю моды?

— Да, хотя не совсем понимаю, что буду там делать.

— Это лучшая Неделя в мире для любителей моды. Мода сходится на Манхэттене, и самые блестящие дизайнеры мира демонстрируют лучшее, что они сделали, — двусмысленный акцент Джейн поднимался вместе с ее восторгом. — Все, кто имеет вес в обществе, будут сидеть в первом ряду на самых эксклюзивных шоу. И там мы будем только лишь для того, чтобы нас фотографировали, и мы смотрели показ, так же как и модели там для того, чтобы выходить и показывать коллекции дизайнеров. И то, и другое хорошо для дизайнера. А еще и гала-концерт! За него можно просто умереть.

— Это звучит как... что-то, с чем я могу справиться, — призналась я. Было приятно узнать всю информацию от Джейн.

С ней мне не нужно было притворяться. Она с самого начала любила меня такой, какая я была на самом деле. И это освежало.

— Ты прекрасно с этим справишься. И я все время буду рядом. Элизабет внесла меня в список приглашенных на свое мероприятие.

— О, хорошо, — сказала я, когда мы подошли к личному ассистенту Сандре, с которой Джейн была знакома.

— Здравствуйте, дамы. Чем я могу вам помочь? — Спросила Сандра.

Джейн выглядела так, будто собиралась ответить за меня, но я вмешалась. Я подготовилась к этой встрече. Подготовилась вести себя так, как другие из Верхнего Ист-Сайда, ни черта не бояться.

— Мой гардероб устарел, был моден в прошлом сезоне, — сказала я Сандре со скучающей улыбкой. — Мне нужно все самое новое и особенное коктейльное платье на сегодняшний вечер.

— Конечно, — ответила Сандра, не теряясь ни секунды. — Прошу вас. Давайте начнем. Что вы хотите из этого сезона?

Джейн вопросительно подняла бровь.

— Все, — ответила я. — Давайте начнем сначала.

Глаза Сандры сверкнули.

— Ну, я рада вам предложить коллекции, которые мы только что получили. С вашим цветом волос я точно знаю, с чего начать.

Через несколько часов у меня появился новый гардероб. С Сандрой и Джейн я находилась в безупречных руках. Они точно знали, что с чем сочетается, когда я буду носить каждую вещь, и какие фасоны на мне смотрелись просто идеально. Я даже не взглянула на сумму внизу, когда размашисто подписывала чек. Одежду пообещали доставить сегодня днем. Я даже не знала, что такое возможно.

Когда мы закончили мой шоппинг, глаза Джейн озорно блеснули.

— Не могу поверить, что он дал тебе свою кредитную карточку.

— Это не имеет большого значения, — ответила я, хотя это имело очень большое значение.

— Ты что, шутишь? Даже Корт не дает мне свою. А мы встречаемся уже два года.

— Да, но у тебя есть свои деньги, — пожала я плечами.

— Верно. Есть, — сказала Джейн.

Было странно говорить с ней об этом. Если верить Пенну, деньги не обсуждались в кругу Верхнего Ист-Сайда. Может Джейн была другой со мной, потому что она знала, откуда я появилась. А может, дело было в ее странных европейских корнях.

— Пошли, — сказала Джейн, ведя меня по Пятой авеню. — Пока мы ходили по магазинам, я позвонила в спа-салон. Если у тебя предстоит сексуальное свидание с Пенном, тогда преображение должно быть стопроцентное. — Она провела пальцами по кончикам моих серебристо-белых волос. — Может мы могли бы покрасить тебе волосы?

Я убрала волосы.

— Волосы?

— Ага. Чтобы предстать в новом гардеробе и бойфрендом. Соответственно. Немного более... респектабельно, понимаешь?

— Серебро — это вроде моя визитная карточка.

— Да, но твой цвет бросается в глаза, — рассудила Джейн. — Мне он нравится. Не пойми меня неправильно. Но он очень хорошо подходил к твоей старой одежде и той атмосфере. Этой новой Натали не помешало бы обновление, а серебро можно закрасить в другой цвет.

Мои мысли с визгом остановились. Одежда, парень, квартира. Все это было слишком ново. Слишком другое. Значит, это была не я. И я знала, что это была жертва, которую должна была принести, чтобы достичь того, чего хотела. Цель ведь оправдывает средства. И все же я не могла переступить через цвет моих волос.

Это была бы совсем не я. Для меня он был больше, чем просто цвет.

Может люди видели мои волосы и думали, что я голливудская модель, но я не могла отказаться от него. Это последнее, что я отказывалась оставить там в прошлом. Мой цвет мне слишком нравился.

Я отрицательно покачала головой.

— Не могу с ним расстаться

— Ладно, — Джейн пожала плечами. — Просто предложила. Ты можешь представить себе лицо Пенна, если появишься у него на пороге сегодня вечером блондинкой?

Да. Он, наверное, сойдет с ума. Ему очень нравился цвет моих волос, как и мне. Я не хотела идти на такую жертву, несмотря ни на что.

— Ему нравятся мои волосы.

— Ладно, ладно. Не буду настаивать. Но мы можем сделать интенсивную подводку глаз, — сказала Джейн со смехом.

Она заговорила о каком-то знакомом французском визажисте, который настаивал, что подводка для глаз — основа любого наряда. Джейн могла бы целый день рассказывать о людях, с которыми познакомилась, если бы я ей позволила.

Я вытащила телефон, проверяя сообщения, пока она болтала. Получила письмо от Пенна, в котором он сожалел, что ему пришлось пойти в офис, на что я ответила смайликом в виде рогов дьявола. А потом пришло сообщение от моего агента с просьбой поболтать по-быстрому.

Я нахмурилась и извинилась перед Джейн, прежде чем набрала номер Кэролайн. Я ничего не слышала от нее с тех пор, как она сообщила мне, что моя карьера фактически закончилась.

— Привет, — Произнесла Кэролайн в трубку.

— Кэролайн, это Натали. Ты спросила, есть ли у меня минутка с тобой поболтать.

— Да, Натали. Как твои дела?

— У меня все хорошо. Спасибо, что спросила.

— Замечательно. Вообще-то я хотела сообщить тебе отличные новости.

— Неужели? — Удивленно спросила я.

С каких это пор у моего литературного агента появились хорошие новости? Я думала, что мое время истекло. Что они ничего не смогут поделать с моей книгой под псевдонимом Оливии Дэвис, теперь, когда все знают, что Оливия и Натали — одно и то же лицо, они не будут продавать мои новые романы. Я сожгла мосты, причем оба. И все из-за чертового Льюиса.

— Да. Я получила известие от Джиллиан. Наверное, произошла какая-то путаница. — Кэролайн на секунду замолчала, словно все еще не могла в это поверить. — Я занимаюсь этим бизнесом тридцать лет, и со мной такого никогда не случалось, но издательство «Уоррен» хочет купить твой роман «Спорный вопрос». Они предлагают ту же сумму, что и за «Пари».

Я моргнула. Потом снова моргнула.

— Что? — Ахнула я.

— Они предлагают семизначную сумму за публикацию в следующем году твоего нового романа.

— Но... почему?

— Честно говоря, понятия не имею. Но какое это имеет значение? Это отличная новость.

Потом я стряхнула с себя волнение и оцепенение при мысли, что Джиллиан готова была купить мой новый роман, и я буду в порядке, у меня появятся деньги, я спокойно смогу жить в Нью-Йорке, и все будет хорошо. Но все было не так.

Дело было совсем не в моей книге.

Вернее, их согласие не имело никакого отношения к моей книге.

Льюис.

Это сделал Льюис.

И с одной стороны… я была так рада и взволнована, что он все исправил. Это означало бы, что моя карьера еще не закончена. Но с другой стороны, это означало, что я только буду играть ему на руку, подчиняясь его капризам. Означало бы, что моя карьера будет полностью зависеть от его прихоти. А также означало бы, что он мог полностью контролировать и манипулировать мной.

— Нет, — тихо ответила я.

— Прошу прощения?

— Поблагодари издательство, но нет.

— Натали, я не знаю, слышала ли ты меня. Это очень крутая сделка.

— Я не могу на нее пойти.

Кэролайн фыркнула.

— Давай отложим этот разговор на несколько дней, прежде чем я дам им твой окончательный ответ. Может тебе, стоит еще раз все обдумать.

— Хорошо, — согласилась я. Хотя мой ответ не изменится. Я была в этом уверена.

Я попрощалась с Кэролайн и в шоке уставилась на здание передо мной.

Джейн подошла ко мне с озабоченным видом.

— Что случилось?

— После моего ухода от Льюиса, он внес меня в черный список издательства.

— О, Натали…

— Ага. А сейчас передумал, и дал распоряжение купить мою новую книгу.

— Ну, это же здорово, — сказала Джейн, потом замолчала, когда я не улыбнулась ей в ответ. — Разве нет?

— Нет, я не хочу быть с ним связана. И нет, если это означает, что он может очередной раз манипулировать мной, — ответила я.

Джейн сморщила свой крошечный носик.

— Звучит в точности как Льюис ведет бизнес.

Мои глаза метнулись к ней.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду…а ты не знаешь?

— Очевидно, нет.

— Все эти властные, собственнические штучки, которые он проделывал с тобой, также он и относится ко всему бизнесу. Его не особенно любят, он делает всякое дерьмо.

— Хм, — пробормотала я.

Меня не интересовали деловые отношения Льюиса. Я их не понимала. И я никогда не считала, что он плохо относится к людям или своим конкурентам. Но я ничего этого не видела, потому что в то время была поглощена только им. Теперь все было совершенно ясно.

— Ну, он не будет мной манипулировать, это уж точно.

— Влиятельные люди обычно получают то, что хотят.

— Да, — согласилась я.

Медленная улыбка растянулась на моем лице. Возможно, кто-то должен преподать ему урок.

12. Пенн

Дзинь.

Я удивленно посмотрел в сторону гостиной, когда Тотл бросился к дверям лифта. Застегнув «Ролекс» на запястье, опустил на них глаза. Еще полчаса до того, как мне нужно будет забрать Натали на наше свидание.

— Нат? — Крикнул я в коридор, бросив завязывать галстук, позволив двум голубым полоскам ткани болтаться по обе стороны от пуговиц сорочки.

— Попробуй еще раз, — раздался голос.

Мои глаза удивленно поднялись.

— Ларк? Что ты здесь делаешь? Ты знаешь, что сейчас только начало восьмого? Разве ты не должна работать еще три часа? — Пошутил я.

— Ха-ха. — Она улыбнулась, но я увидел усталость в ее глазах.

Ларк работала больше, чем кто-либо из моих знакомых, а ведь еще даже не начался сезон предвыборной кампании. Моя мать не начнет предвыборную компанию, по крайней мере, еще месяц или два, и Ларк будет рядом с ней на каждом шагу.

— Нет, в самом деле, чем обязан такому удовольствию? — Я нахмурился, перебирая все причины, по которым Ларк обычно появлялась на моем пороге. У нее была привычка ночевать в одном из домов нашей команды, когда она переживала расставание с парнями. — Ты в порядке? Может мне нужно кому-то набить морду? Томасу?

— Нет, нет, — быстро ответила она. — Со мной все хорошо. Дело не во мне. Не совсем во мне. Речь идет о нашей команде.

— А что с ней?

Она вздохнула.

— Ты знаешь, что происходит. Мы не тусовались все вместе целую вечность. Мне кажется, что я больше никогда никого из вас не увижу. И это исходит от меня.

— Конечно. У нас сейчас наступили тяжелые времена.

— Я хочу их разрешить, — заявила Ларк, — и хочу всех вас собрать.

Я фыркнул.

— Как тогда, когда мы учились в школе?

— Да.

— Ларк…

— Завтра вечером мы встречаемся у Роу.

— Ты знаешь, что я люблю тебя, но у меня нет никакого желания встречаться с Льюисом и Кэтрин. Она вообще вернулась из медового месяца?

— Она вернулась сегодня утром, и именно поэтому ты будешь там, Пенн Кенсингтон.

Я отрицательно покачал головой.

— Не могу гарантировать, что не врежу Льюису по его самодовольной физиономии... еще раз.

— Один вечер ты сможешь держать себя в руках. Нам нужно поговорить.

— Я не приду.

Ее зеленые глаза были полны печали.

— Если ты не появишься, то потеряешь десятилетия дружбы. Думаю, что ты выше этого.

Затем она наклонилась и еще раз погладила Тотла, прежде чем скрыться в лифте.

Я выругался, когда она исчезла. Как раз именно с этим я не хотел иметь дело в данный момент. Да, я знал Льюиса и Кэтрин практически всю свою жизнь. Да, у нас было больше секретов, чем у большинства людей, и чувство пресыщенной преданности, которая была непоколебима более десяти лет. Но мы уже не были детьми. Я не хотел иметь дело с их дерьмом, особенно после того, что сделал Льюис.

Мои руки сжались в тугие кулаки. При одной мысли о нем мне хотелось пробить стену кулаком. Он забрал у меня то, что было моим, ради забавы. Если у него и были когда-то настоящие чувства к Натали, то файл, который я нашел, изменил все. И я не позволю ему причинить ей боль, несмотря на нашу дружбу.

Я попытался утихомирить гнев, который угрожал меня одолеть. Я не хотел бы появиться на свидании с Натали в таком состоянии. Она уже знала мои мысли на эту тему. Но она еще была не готова говорить об этом снова.

— Черт, — проворчал я и вернулся в спальню, чтобы закончить одеваться. С командой я разберусь позже.

Машина стояла на холостом ходу возле новой кварты в жилом комплексе Натали, она торопливо выскочила из подъезда, ее гладкий черный жилет был расстегнут. Моя челюсть чуть не упала на землю.

— Срань господня, — простонал я, когда улыбка заиграла на ее губах.

— Извини, что опоздала. Джейн настояла на салоне после шопинга.

Мои глаза округлились от удивления, когда я увидел ее. Когда я отправил ее за покупками, я не знал, чего ожидать. Этот опыт был для меня подобен выстрелу в темноту. Я знал, что значит принадлежать Верхнему Ист-Сайду, но мне никогда не приходилось кого-то учить тому, что значит принадлежать нашему обществу. Но одежда… Мне нравилась Натали в своем богемном стиле, но сейчас была совершенно новая Натали. Великолепная и утонченная. Ее зеленое прямое платье идеально сидело на фигуре. Жакет облегал ее фигуру, явно очень стильный и очень дорогой. Ее серебристые волосы ниспадали свободными прядями, макияж был мягким, подчеркивая ее и без того потрясающие губы розовой помадой, которая заставила меня захотеть поцеловать ее горячий рот.

— Ты выглядишь потрясающе.

— Спасибо, — сказала она со смехом. — Надеюсь, что так после четырех часов в спа.

Я распахнул перед ней дверцу, помогая сесть на заднее сиденье. Сел рядом, не в состоянии оторвать от нее глаз. Я знал, что она будет выглядеть иначе в новой одежде, но такого не ожидал, что она так в ней будет хорошо смотреться. И казалось, что она вела себя совершенно по-другому в этой одежде.

И хотя она была гораздо больше похожа на девочек, с которыми я вырос, но ее серебряные волосы все еще пленяли меня. Показывая, что она другая. Она все еще была моей Натали.

Я потрогал ее прядь.

— Мне нравятся твои волосы и как ты их уложила.

— Боже, Джейн хотела меня перекрасить в блондинку.

Я чуть не поперхнулся.

— Что она хотела?

— Да, я сказала «нет». Этой жертвы я не сделаю. — Она заерзала на сиденье, будто ей было неудобно говорить об этом. Что было совсем не похоже на Натали.

— Да? Не перекрашивай. Мне они так нравятся, — она усмехнулась, быстро и хитро.

— Я знаю, что они тебе нравятся.

— Такая самоуверенная, да?

— Эй, я учусь у лучших.

Я усмехнулся, глядя, как она пытается скрыть некоторую неловкость за своей улыбкой. Я бы не заметил этого, если бы не знал ее достаточно хорошо. Я же просил, никаких масок наедине. Что она от меня скрывает?

— Кстати, — сказала она, — над каким уроком мы сегодня будем работать? Раз уж я так нарядилась, — мысль умерла при ее словах. Она решила, что это урок. Потому что... конечно, она же просила меня учить ее. Точно так же, как год назад, когда она попросила у меня два месяца секса без обязательств, и я тут же согласился. Пока мы оба не влюбились, а потом все пошло прахом.

Она не была готова к отношениям. Она говорила, но я проигнорировал ее слова. Надеялся, что эти уроки снова соединят нас вместе, как в прошлый раз. Не то чтобы я принуждал ее к отношениям, к которым она была не готова. На такое я бы не пошел, как и на секс без обязательств. Нам настолько хорошо было вместе, будто мы были созданы друг для друга.

— Сегодня не будет урока, — сказал я наконец.

Она сморщила нос в замешательстве.

— О? Я решила, что наряд и ужин идут вместе.

Я переплел пальцы с ее, сидя на заднем сиденье машины.

— Нет. Одежда — урок. И ты выглядишь сногсшибательно. Это... все остальное, просто свидание.

Ее щеки покраснели.

— Ох. Ну, я и не догадывалась…

— Я хотел пригласить тебя на свидание. Уже очень давно хотел. — Она молчала, словно раздумывая, хорошо ли это для нее. Я не привык к такому. Не привык ухаживать, добиваться женщины, которая меня интересовала. А Натали меня интересовала, только Натали. Год без нее доказал мне это. Так что я готов был подождать. Буду терпелив. Я подожду, когда она будет готова.

— Звучит неплохо, — наконец сказала она с неуверенной улыбкой.

— Хорошо.

Мы доберемся и туда, зная, что она многого еще не сказала. Много, она сдерживалась. Но как я мог ее винить за это?

Конечно, я злился на нее из-за Льюиса. Но сначала испортил все я. Этим проклятым пари. А потом Льюис подлил масла в огонь. Удивительно, что она вообще со мной решила заговорить. Не говоря уже о свидании со мной.

Мы просто должны были сделать следующие шаги вместе. Доказать, что можем двигаться дальше и нас ничто не сдерживает, хотя нет, сдерживают разные недомолвки, но с ними мы тоже разберемся. Главное, чтобы между нами не было вранья, которое нас разлучило тогда.

13. Натали

Напряжение поселилось между лопатками. Не было никаких оснований для напряжения. Разговаривая с Джейн, я весь день называла вечер — наше свидание. Я была взволнована предстоящим вечером. Но не сложила два и два, что это свидание, настоящее свидание.

Я не понимала, почему это так важно было для меня. Мы с Пенном встречались уже несколько недель. Попеременно жили друг у друга, ходили на благотворительные мероприятия и занимались невероятным сексом.

Но все это было похоже, будто бы он учил меня, больше было похоже на уроки. Уроки сохраняли определенный уровень раздельности, хотя, наверное, больше у меня в голове, чем на самом деле. Потому что почти ничего на самом деле нас не разделяло с Пенном.

Теперь, когда я знала, что это настоящее свидание, а вовсе не урок, чувствовала себя немного неуютно. Я должна была это предвидеть. Подумать, что я собираюсь сказать за ужином или что-то в этом роде.

Боже, мне нужно было встряхнуться. У меня никогда не было проблем с общением с Пенном раньше. Прошло семь лет, как мы вместе гуляли по Парижу. Или в Хэмптоне, когда мы жили вместе несколько месяцев. Даже когда я встречалась с его лучшим другом. Тогда я тоже нервничала, но по другому, мне всегда было комфортно рядом с ним. Даже когда я его ненавидела.

— Дыши, — тихо сказал он мне на ухо, когда мы подошли к метрдотелю ресторана.

Я вдохнула и медленно выдохнула. Я вела себя просто нелепо. В конце концов, это был Пенн. Просто это свидание и отношения слишком быстро происходили после расставания с Льюисом, несмотря на то, что я хотела быть с Пенном, но все равно сейчас нервничала. Я не была той Натали, которую он хотел раньше, он не знал всех глубин, темных граней меня. Той меня, на которую я была не готова смотреть при свете дня. Той, что хотела тогда сжечь это общество дотла, так как ничто не могло компенсировать того, что они со мной сделали.

— Вот сюда, — с улыбкой сказал метрдотель.

— Ты в порядке? — Спросил Пенн, нежно взяв меня за локоть, когда мы последовали за хозяином к нашему столику.

— Просто немного нервничаю, — призналась я.

Он ухмыльнулся.

— С каких это пор я заставляю тебя нервничать?

— Мы же раньше не ходили на свидание.

— Хм, может, и нет. Хотя я думаю, что есть другая причина, почему ты нервничаешь.

Я попыталась заставить себя улыбнуться. Как он так легко мог видеть меня насквозь? Мне следует перестать злиться на Льюиса. Я не хотела портить наше свидание до того, как узнала, что это настоящее свидание. Теперь мне еще меньше хотелось рассказывать Пенну о звонке моего агента.

Пенн отодвинул для меня стул, я села напротив него. Ресторан был изысканным. Слабое освещение с мерцающими свечами на каждом столе. Публика была разодетой в пух и прах, зал был переполнен молодыми сияющими парами, держащимися за руки. Это место было идеальным для первого свидания, запланированного примерно за шесть месяцев вперед, в надежде получить столик. Это было место, где парни разоряли свои кредитки, когда делали заказ.

— Очень мило, — сказала я.

— Тебе нравится, — он присел напротив и пожал плечами. — Я подумал, что это хороший предлог, чтобы заставить тебя пойти за покупками.

Я закатила глаза.

— Я бы обошлась без покупок.

— Эй, я знаю, как ты ко всему этому относишься.

— И все же ты привел меня в шикарный ресторан.

— Ладно, может, это и не урок, но тебе здесь должно быть комфортно.

Я пожала плечами и открыла меню. Мои глаза расширились от цен, и я тут же закрыла меню.

— Ты уверен, что хочешь здесь поесть? За сколько времени вперед ты забронировал здесь столик?

Он послал мне дерзкий взгляд.

— Я забронировал его вчера. И да, я хочу здесь поесть. Возьми самое дорогое, что есть в этом меню.

— Кто вы такой и что сделали с Пенном Кенсингтоном? Меня вполне устроила бы пицца.

— О, я знаю, — сказал он с самодовольной улыбкой. — Никто не ест столько пиццы, как ты.

— Эй, не оскорбляй мою любовь к пицце.

— Как будто я могу. Знаю, это твое любимое блюдо. — Его сверкающие голубые глаза впились в мои поверх меню. Идеальная улыбка Манхэттенского плейбоя засветилась на его лице. — И, отвечая на твой вопрос, Пенн Кенсингтон понял, что с тобой он может быть и тем, и другим. Разве не ты мне сама вчера сказал, что тебе понравилась моя двуликость?

Я снова покраснела при воспоминании.

— Я именно так и сказала, не так ли?

Подошел официант, Пенн быстро заказал нам бутылку красного вина по убийственной цене. Он заказал бифштекс с гарниром, а я подавила свои опасения по поводу счета и заказала омаров. Вскоре появился сомелье и налил нам вина.

Я поднесла бокал к губам и сделала маленький глоток. Мои глаза на мгновение закрылись от изысканного вкуса, я вздохнула.

— Восхитительно.

Его глаза расширились.

— Ты пытаешься убедить меня уйти пораньше?

— О нет, я еще не съела омаров.

Он сделал глоток из своего бокала и грустно улыбнулся.

— Это было любимое вино моего отца. Он всегда держал несколько бутылок в доме.

— Ты нечасто о нем рассказываешь.

— Нет. Ну, не так уж много приятных воспоминаний. Даже удивительно, что он мог чувствовать его вкус, сидя на коксе, — сказал он вскользь. — Но у него был превосходный вкус к алкоголю.

— Мне жаль, что у тебя никогда не было с ним настоящих отношений, и что он умер прежде, чем ты определился в жизни.

Пенн пожал плечами и поставил бокал.

— У нас бы ничего не вышло. В любом случае именно его смерть направила меня на лучший путь. В каком-то смысле это было своего рода благословением.

— Ну, не совсем лучший путь.

— Нет, — осторожно ответил он. Потом его глаза встретились с моими. — Ты собираешься мне сказать, почему нервничаешь и суетишься с тех пор, как я тебя подхватил у дома?

Боже, я надеялась, что он не спросит. Что он не будет касаться этой темы.

— Я не нервничаю.

Он дотронулся свой ногой до моей, которой я непрерывно постукивала под столом, даже не замечая.

— Поговори со мной, — приказал он, это была не просьба. Его сексуальный альфа-голос заставил меня захотеть сделать то, что он приказал. Но, черт возьми, я не хотела портить наш ужин.

— Тебе это не понравится.

— Может и нет, но если это снимет груз с твоих плеч, я как-нибудь переживу.

— Сегодня звонила мой литературный агент, — сказала я, снова вздохнув. — Она сказала, что звонили из издательства «Уоррен», Джиллиан хочет приобрести мою следующую книгу. Они предложили мне такую же сумму, как и в прошлый раз.

Пенн поджал губы.

— Думаешь... совпадение.

— А ты?

— Льюис?

— Да. Я имею в виду, она этого не сказала открытым текстом. Наверное, не знает. Но я-то знаю. Знаю, что накричала на него в дверях своей квартиры, и теперь он готов заключить со мной контракт. Он видно думает, что может исправить свою ошибку, тем самым исправив все с нами. — Я замолчала, чувствуя, как гнев закипает в моих жилах. Я сделала глоток дорогого вина, на этот раз почти не ощущая его вкуса. — Он хочет мной манипулировать таким образом.

— Этого не случиться.

— Я знаю, — тихо ответила я. — Я сказала своему агенту, чтобы она отказалась.

— О, Натали. — Его голос был таким нежным, что резал меня как стекло.

— Ага. Одно дело, когда кто-то спускает в унитаз мою карьеру. Совсем другое дело, когда я добровольно отказываюсь сама, тем самым тоже спустив в унитаз свою карьеру.

— Свет не сошелся на одном Уоррене, — заверил он меня. — Ты можешь найти другого издателя. Тогда не окажешься в ловушке у Льюиса.

Я покачала головой и отвела взгляд, сморгнув слезы, которые грозили пролиться. Говорить об этом оказалось намного труднее, чем когда я рассказывала Джейн. Пенн знал, как сильно меня это сломило. Он знал о моих надеждах и мечтах, о том, что теперь они превратились в пепел.

— Возможно. Поживем увидим.

— Ублюдок, — пробормотал Пенн себе под нос. — Я не верю, что он был на такое способен.

— Почему? Он всегда действовал безнаказанно, без последствий? — Мое отчаяние мгновенно сменилось огнем. — Когда ему не приходится пожинать плоды своих действий, как он обращается с людьми?

— Я могу заставить его заплатить за свои действия.

Я прищурилась.

— Прошу тебя, не делай глупостей. Я справлюсь с этим сама.

— Ты хотела учиться по поводу Верхнего Ист-Сайда, Натали. Иногда нужно принимать помощь от других, кому ты не безразлична.

— Нет, — резко ответила я.

Я не хотела, чтобы Пенн вмешивался. Поскольку не знала, каким будет следующий шаг Льюиса. Я хотела быть на шаг впереди него. Вот чему я научилась у Кэтрин. Она всегда в чем-то опережала меня. И теперь я планировала опередить их обоих, чтобы теперь ничего не выглядело так, как маленькая оплошность в Великом плане жизни.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? По этой причине я не хотела говорить тебе об этом.

— Ну, ты вся была в своих мыслях. Я не мог игнорировать это.

— Если это наше первое свидание, то я не хочу тратить время на разговоры о Льюисе, — сказала я, наклоняясь вперед. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Например, о твоей книге? Как продвигаются дела с ней?

Пенн выглядел так, будто хотел еще что-то мне сказать о Льюисе, но потом легко сменил тему.

— Наконец-то я определился с датой выхода. Похоже, она все-таки выйдет этой осенью. Предположительно, я должен получить сигнальные экземпляры в начале лета.

— И это та философская работа, которая изменит жизнь, о которой ты всегда мечтал?

Как и моя любовь к писательству, этическая философия была тем, о чем он мог часами рассказывать со страстью. Он хотел написать современную книгу о сексе и морали. Особенно рассматривая стандартную точку зрения, согласно которой только в отношениях может быть безопасный и нравственный секс. Неудивительно, что он утверждал, что отношения не так уж и необходимы, если существует секс по обоюдному согласию между взрослыми людьми. Здесь вопрос скорее касался разных венерических болезней и беременности, но суть была та же. Секс на одну ночь был нормальным с моральной точки зрения, более того, мог принести настоящее счастье, о котором пропагандировал в свое время Аристотель.

Но Пенн ответил не сразу. Меня это удивило. Еще год назад он был непреклонен в том, что это единственный путь для современного, нормального человека.

— Я не могу не согласиться с моим главным аргументом. Люди могут чтить мораль и достигать счастья вне отношений, — его глаза остановились на мне, будто он пришел к более глубокому выводу, которым был не уверен, хочет ли поделиться со мной. — Но я буду честен и скажу, что понимаю истандартную точку зрения.

Я чуть не поперхнулась вином.

— С каких это пор?

— Около года назад, — признался он.

— Но ты… ты спал с таким количеством женщин после меня.

— Да, спал. Не из моральных соображений, и это совсем не принесло мне настоящего счастья. Во всяком случае, это еще больше отдалило меня от намеченного результата. Особенно когда стало ясно, что я пытаюсь, но не могу тебя забыть. Что ты была моим счастьем, а я потерял тебя, как идиот.

От его признания у меня отвисла челюсть.

Хотя знала, что он спал с кем попало, чтобы отомстить Кэтрин. И делал это не из истинного удовольствия. Но все равно было больно узнать это, особенно потому, что этот год я не была ни с кем, пока он вставлял свой член во всех. Это было одной из причин, по которой я в конце концов дала Льюису шанс на наши отношения.

Но услышав признание Пенна, что я полностью изменила его взгляд на его философские размышления. Услышав, что теперь я стала источником того счастья, которое он искал с тех пор, как умер его отец. У меня даже не было слов в ответ.

Это заставило меня засветиться изнутри. Словно бабочки только что спустились в мой желудок и захлопали своими крошечными крылышками по всем внутренностям. Казалось таким невероятным и чудесным. И пугающим, одновременно.

Оказывается, он ощущал именно то, что чувствовала тогда и я, этого отрицать я не могла.

— Обычно я могу сказать, о чем ты думаешь, но сейчас понятия не имею, — сказал он с легким смешком. — Я слишком много говорил? Не думаю, что мои чувства к тебе — это секрет.

— Нет, — прошептала я. — Уже нет. Мне хотелось думать, что весь прошлый год был для тебя каким-то враньем. Просто шуткой. Но это было не так, не так ли?

Он отрицательно покачал головой.

— Каждое мгновение было настоящим.

Официант воспользовался этой секундой, чтобы принести нам еду. Я была рада паузе в этом разговоре. Беседа и чувства, вызванные нашим разговором, оказались намного сильнее, чем я ожидала. Я-то думала, что мы проведем еще один раунд наблюдения за посетителями или покажем, как одежда делает тебя лучше, или какую-нибудь другую ерунду, связанную с Верхним Ист-Сайдом. Полагала, что смогу получить некоторую информацию о стратегии. Но никак о наших чувствах.

Мои чувства были слишком противоречивы. Слишком противоречивы, чтобы поддаться этой великолепной улыбке, таким голубым глазам и очаровательным ямочкам на щеках. Человеку, которого я только что по-настоящему узнала. Меня с самого начала влекло к нему. С таким телом, как у него, кого бы не влекло? Но именно его мысли, мозги и сам по себе целостная личность, скрывающаяся под этой маской, всегда интриговали меня.

Я вернулась в Нью-Йорк, думая, что смогу держать Пенна на расстоянии. И не ожидала, что снова так легко влюблюсь в него. Как песок сквозь сито. Чем больше я старалась уберечь свое сердце от новой боли, тем сильнее он разрушал все барьеры, которые я воздвигала, оставив меня буквально в открытом поле.

Но может... только может быть, он не будет уклоняться от этого нового себя, которого дал мне возможность увидеть. Если я могу влюбиться в обе противоречивые личности Пенна, то возможно, он сможет влюбиться в обеих таких разных меня.

14. Пенн

Натали просила меня не совершать глупостей по отношению к Льюису. А это и не было глупостью.

Это был умный ход.

Я не стану добиваться с ним встречи. Но поскольку Ларк позвала нас на собрание, то не помешает мне появиться и вколотить в него немного здравого смысла. Я мог быть абсолютно рациональным. Не то чтобы он это заслужил. Так или иначе, он отступит.

Я вошел в лифт, направляясь к дому Роу, находившемуся всего в нескольких кварталах от моего. Когда двери лифта открылись в его невероятно монохромную гостиную, первое, что я увидел очень восторженное лицо Ларкин Сент-Винсент.

— Ты пришел, — сказала она с явным облегчением.

— Пришел. Никто из нас раньше никогда не пропускал собраний, — сказал я.

— Верно. Но ты был так категоричен.

— Ну, я не собирался приходить. Передумал в последнюю минуту.

— Я рада, что ты пришел. — Она отступила в сторону, пропуская меня в пентхаус Роу.

Роу, как всегда, сидел в белом кресле, уткнувшись в компьютер. Льюис стоял у бара с бутылкой джина, добавляя оливки в мартини. Кэтрин откинулась на спинку шезлонга, как будто была золотой богиней. Ее кожа была загорелой после нескольких недель, проведенных на Мальдивах с Кэмденом. Даже в ее темных волосах появились медовые пряди от солнца.

На секунду, когда все собрались вместе, как неудачники-мстители, мне показалось, что я вернулся домой, словно не было прошлого года. Словно мы вернулись в среднюю школу или колледж, где наша дружба была единственным, что было нам тогда так необходимо. Мы не могли тогда жить друг без друга.

Но иллюзия тогда была именно такой.

Сейчас мы стали совсем другими.

У нас было общее прошлое с множеством секретов, но это не означало, что у нас не было преданности друг к другу. Что-то было безвозвратно потеряно между нами. И встреча сейчас со всеми не могла этого изменить.

Роу поднял глаза, глядя на меня снизу вверх из-под толстой оправы черных очков. Он не носил очков с начальной школы.

— Как жизнь, — выдавил он, а я выдавил улыбку. Несмотря на то, что мы стали другими, Роу остался точно таким же.

— Привет, парень.

— Выпьешь, Кенсингтон? — Спросил Льюис, подходя к Кэтрин и протягивая ей мартини.

— Нет, — коротко ответил я.

— О, как мне не хватает обслуживания высшего уровня, — сказала Кэтрин. — Курорт, куда мы ездили, позаботился буквально обо всем. Я не знаю, как мне теперь жить. — Она переключила свое внимание на меня с огоньком в глазах. — Как поживаешь, дорогой?

Я с трудом удержался, чтобы не сжать руки в кулаки. Я могу играть в эту игру. В конце концов, я был экспертом в этой области. Но я просто не хотел.

— Может, нам стоит начать? — Я засунул руки в карманы и ждал, что скажет Ларк.

Она тяжело вздохнула и села рядом с Роу.

— Садись, Пенн.

— Позволь ему поразмышлять, — сказала Кэтрин, махнув рукой.

— Это у него получается лучше всего, — фыркнул Роу. — И это правда.

— Ммм, — сказала Кэтрин, поднимая бокал к Льюису. — Отличный бармен.

— Рад быть полезным. — Он одарил ее насмешливой улыбкой и опустился на диван, закинув ноги на кофейный столик.

— Э-э, нет, — сказал Роу, кивнув на ноги Льюиса.

Льюис хихикнул и убрал ноги с кофейного столика.

— Пенн, сядь, — снова сказала Ларк, — чтобы мы могли начать.

— Боже, Пенн, послушай эту женщину, — простонала Кэтрин, поерзав на сиденье, слегка поморщившись, соскользнув с бедра на задницу. — Мы не кусаемся, если ты сам не попросишь.

Я сел и как бы между прочим сказал:

— Тебе не хватило укусов Перси за последний месяц?

Кэтрин прищурилась, снова поерзав на заднице.

— Давай не будем.

— Ты можешь укусить, но сил не хватит проглотить.

Льюис закатил глаза.

— Кто бы говорил.

— Ты прекрасно знаешь, что я беру столько, сколько могу, — сказала Кэтрин с ноткой неприкрытого обольщения в голосе.

— Господи, — простонала Ларк.

Я слышал ее слова, которые должны были напомнить мне о тех временах, когда мы были вместе, но сейчас казалось, что это было вечность назад. Зачем я вообще поддался на ее игру, понятия не имел.

— Или ты уже забыл, любимый? — Спросила Кэтрин. Она села, а потом зашипела, спрыгнула с задницы и медленно опустилась боком обратно.

— У тебя проблемы с задницей? — Спросил я, качая головой.

Чем именно они с Кэмденом занимались в течение месяца на Мальдивах?

Льюис хихикнул.

— Со мной все хорошо, — отрезала она.

Но мои глаза были прикованы к Льюису. Гнев вспыхнул в моей крови.

— Хочешь что-то сказать? — Спросил Льюис. Он ухмыльнулся, как идиот, и откинулся на спинку дивана, будто ему было на меня наплевать. Он наслаждался. Наслаждался моим гневом.

— Посмотрим, — ответил я, пряча раздражение за пустым выражением лица. Он знал, что я пытаюсь держать себя в руках, но меня не волновало его мнение.

— Послушайте, — начала Ларк, — мне не нравится созывать собрания, но наша команда весь последний год была дерьмовой. И я устала выбирать чью-то сторону, общаясь с кем-то из вас. Можем мы высказать все, что накипело, и пойти дальше?

Все молчали, услышав признание Ларк. Потому что никто из нас не мог ей отказать. Мы все ненавидели наши недомолвки. Она всегда пыталась нас примерить. Всегда соединяла нас в команду, всегда умудрялась быть посредником в нашем дерьме. Но на этот раз даже Ларк не могла нас примерить.

— Мы проходили через худшее, — продолжила Ларк с ноткой отвращения в голосе. — Разве вы не помните первый год, когда Ханна ушла? Это был наш нокаут. Если мы сумели пережить ее самоубийство, как вы думаете, сможем ли мы пережить и это? Я говорила, что это пари — плохая идея. Я пыталась вас остановить. Теперь, посмотрите на себя.

— Пари тут не причем, — заявила Кэтрин. — Это все Натали. Если эти идиоты согласятся прекратить ссориться из-за нее, возможно, все будет хорошо.

— Дело не в Натали, — сказал я, Льюис добавил:

— Этого не произойдет.

— Мне нравится Натали, — вздохнула Ларк. — Она милая девушка, и ваше пари было жестоким. Но я думаю, что настоящая проблема заключается в том, что мы снова зашли слишком далеко. Опять. Вы можете хоть на минуту перестать ссориться, чтобы мы снова были вместе?

— Мы не «Битлз», Ларкин, дорогая, — сказала Кэтрин, взбалтывая мартини. — С нами все будет хорошо. После того как я раздавила маленькую Натали, она больше не будет для нас проблемой.

Ларк взглянула на Кэтрин.

— Ты видно последние две недели не смотрела «Шестую страницу», а?

— А что я пропустила? — Спросила Кэтрин.

— Натали в городе, и она предполагает здесь остаться. Она становится... звездой, светской красоткой, — призналась Ларк.

Кэтрин даже хихикнула.

— Что ж, желаю удачи ей с этим. Теперь я вернулась. Все вернется на круги своя. Ее даже никто не вспомнит, когда я с ней закончу.

— Держись от нее подальше, — прорычал я.

— О, прошу тебя, скажи мне, что ты не пытаешься снова завоевать ее сердце, — сказала Кэтрин, выглядя разочарованной.

— Натали все равно вернется ко мне, — сказал Льюис с абсолютной уверенностью. Меня поразило, что он настолько заблуждался, что даже сказал это.

— Ты разрушил ее карьеру. — Я поднялся на ноги, свирепо глядя на него.

— Ну и что?! Я же все исправил, — заявил он, пожимая плечами.

— После того, как ты преследовал ее, у тебя ничего не получится.

— Она даже не верит, что я на такое способен. Все будет хорошо.

Кэтрин поперхнулась.

— Вы двое просто отвратительны. Почему именно она?

Роу прочистил горло, пока мы с Льюисом молчали. Все наши взоры с удивлением обратились на него. Он ничего не сказал с самого начала встречи. Ларк почувствовала облегчение, что Роу собирается вмешаться.

— Хотел, чтобы вы все знали, что я встречаюсь кое-кем, — сказал Роу, поднимая глаза от компьютера, встретившись с нами взглядом. — Его зовут Николас. Я решил вам сказать, прежде чем приглашу его на Неделю моды.

Мы все уставились на него на секунду, прежде чем все остальные присоединились ко мне.

— Здорово, — сразу произнес я.

Глаза Кэтрин стали огромными, она вскрикнула Роу.

— Бойфренд?! О боже, наконец-то! Я так взволнована.

— Так круто, брат, — сказал Льюис.

Ларк только улыбнулась, будто уже знала. Скорее всего она точно знала, и это была одна из причин, по которой нас всех собрали вместе.

Вытянуть из Роу подробности о Николасе было практически невозможно. Он ненавидел свет прожекторов, и что-то рассказывать о себе для него было чуждо. Но он терпел, потому что фокус перешел на него, и мы перестали ссориться. Рассказывал, как они познакомились, когда все началось и насколько все серьезно.

И вдруг в комнате что-то изменилось.

Были ли у нас проблемы? Да.

Мы окончательно облажались из-за этого проклятого пари? Да.

Но здесь, в этот момент, мы были другими. Чем-то большим, чем просто группа чертовых, титулованных маленьких богатых сынков и дочерей. Мы снова были вместе.

Я мог ненавидеть Кэтрин и Льюиса за то, что они сделали с Натали. У меня было твердое намерение помешать им причинить ей боль снова. Но я также чертовски любил их совершенно странным образом, будто они были частью меня. А я был частью их. Как семья.

Мы были связаны друг с другом сильнее, чем я осознавал.

В первый раз моя преданность команде пошатнулась от противоречивости чувств. И я был рад, что не сказал Натали, что иду к ним навстречу.

III . МЕСТЬ ПОДАНА

15. Натали

— Добро пожаловать на показ от кутюр Каннингем, — сказала тоненькая женщина у входа в VIP-зал. — Позвольте мне взглянуть на ваше приглашение.

— Спасибо, — ответила я с улыбкой, протягивая ей приглашение.

— Ах, мисс Бишоп, замечательно. Вы сидите в первом ряду рядом с Гармони Каннингем и Джейн Девни, они уже там. Вам нужно помочь, проводив вас на место?

Я заглянула вперед и увидела Джейн и Гармони, болтающих, как давние подруги, в первом ряду. Мое сердце бешено заколотилось. Первый ряд! Элизабет прислала мне приглашение в первый ряд. Конечно, мы говорили, что она пришлет приглашение на зарезервированные места за ней, но я не думала, что буду сидеть с ее дочерью. Это наверняка произведет впечатление.

— Нет, я их вижу, — сказала я женщине, войдя в большую комнату.

Я была уже на полпути к Гармони и Джейн, когда они заметили меня, махнув рукой.

Джейн встала и поцеловала меня в обе щеки.

— Ты пришла. Посмотри на наши места. Идеальные, не так ли?

— Лучшие места, — согласилась я.

Затем Гармони притянула меня в объятия.

— Так приятно снова увидеть тебя, Натали. Моя мать бредит тобой с самого Нового года.

— Я так рада тебя видеть. Твоя мама очень добра ко мне.

Гармони хихикнула.

— Она любит вкладывать деньги в нужных людей. И мне приходится восхищаться твоим нарядом. Очень мило.

Я провела рукой по черным облегающим брюкам, которые надела с белой блузкой и зеленым пиджаком.

— Спасибо. Джейн сказала, что я обязательно должна купить эти брюки. У нее невероятный вкус.

— Разве нет? — Сказала Гармони с усмешкой, когда я села. — Сейчас уже начнется показ. Какие у вас планы посмотреть, как можно больше подиумных шоу или что-нибудь купить в бутиках, открытых пока идет Неделя моды?

Джейн раздала все приглашения, которые получила на Неделю Моды, и какие бутики ей нужно было посетить перед отъездом. Мне казалось нереальным, что я вообще сейчас здесь находилась. Я знала, что мне не стоило фотографировать само шоу, но сейчас сделала несколько снимков, включая один или два невероятно известной пары знаменитостей, сидящих напротив меня через подиум. Потом я написала Мелани, которая, я тоже это знала, позеленеет от зависти.

Мой телефон тут же запищал от множества сообщений, пришедших от нее. Большинство из них содержали ужасные слова в мой адрес, потому что ее здесь не было. Я не стала ей напоминать, что приглашала ее в Нью-Йорк, но она отказалась из-за своего парня. Она была достаточно талантлива, чтобы поступить здесь в школу дизайна, но отказалась ради него.

— Натали впервые на Неделе моды, — сказала Джейн, отрывая меня от телефона.

— Что? — ахнула Гармони. — Я не могу в это поверить. Моя, о, я даже не могу точно вспомнить какая по счету. Сотая, клянусь. Но в этот год я впервые не выступаю на поудиме.

Я вспомнила все уроки Пенна, как нужно себя преподносить, вести и выглядеть, чтобы в этом обществе тебя принимали за свою. Должна быть всегда уверенная. Не позволю им увидеть, что я нервничаю. Быть осторожной, контролируя себя во всем. Делать надменный вид, если все остальное не помогает. Это была моя первая настоящая проверка обучения Пенна. Я знала, что гала-вечер будет совсем другим, в другом формате. Этот показ больше походил на генеральную репетицию.

Я пожала одним плечом.

— Да. Это совершенно новый для меня опыт. Не типичная для меня область искусств.

— Точно. Ты же писательница, — вспомнила Гармони.

Я кивнула.

— Почему ты в этом году не участвуешь в показе в качестве модели?

Гармони сморщила нос.

— Мне кажется, пришло время. Я собираюсь принять мантию Каннингем Кутюр вместе с мамой на показе коллекции весна-лето 2020 в сентябре. Мы приступим к разработке новой коллекции после этого шоу.

— Это будет хорошо для тебя, — сказала я.

— Бренд так быстро расширяется. Будет здорово для нее иметь на борту еще одну Каннингем. Спасибо за доверие, — сказала Гармони, откидывая назад прядь светлых волос. — О боже, что она здесь делает?

Я проследила за ее взглядом и увидела никого иного, как Кэтрин Ван Пелт, входящую в уже заполненную комнату. Бедная женщина, которая пыталась мне помочь и проводить меня до моего места, отчаянно пыталась ее остановить. Словно Кэтрин не должна была здесь находиться.

— Мэм, пожалуйста, все VIP-места были распределены несколько недель назад. Миссис Каннингем сама распределяла их. Вы не должны здесь находится.

Кэтрин резко обернулась и что-то тихо сказала женщине. Я так поняла, что она сказала какую-то грубость, потому что женщина побледнела и отступила. Кэтрин и так устроила достаточно большую сцену, чтобы привлечь к себе внимание, женщина ушла, все вернулись к тому, чем занимались.

Кроме нас троих. Мы все уставились на Кэтрин, выжидая.

— Ей не рады, — пробормотала Гармони себе под нос.

— Но, похоже, у нее есть приглашение, — заметила Джейн.

— Может произошла путаница, — предположила я, сохраняя нейтральное выражение лица. Идеальная ничего не выражающая пустая маска, соответствующая Верхнему Ист-Сайду.

Именно в этот момент Кэтрин увидела меня в первом ряду у подиума на Нью-Йоркской Неделе моды на показе Элизабет Каннингем. Ее глаза сузились. Идеально вишнево красные губы неодобрительно поджались. Вся ее поза перешла в режим хищницы. И она направилась ко мне, собираясь столкнуть со мной лоб в лоб.

Я была готова к этой встрече с ней. В отличие от нее, я предвидела, что она здесь появится. Я подготовилась, как мне стоит с ней себя вести, если снова столкнусь с ней. Потому что я бы солгала, если бы сказала, что не ждала этого момента с тех пор, как вернулась на сцену.

И вот она была здесь. И я якобы заняла ее место. Единственное, что могло удержать ее от ужасного поведения — это собравшиеся вокруг зрители, которые пришли на шоу, но с удовольствием бы посмотрели и другое бы «шоу». Мне пришлось сдержаться, чтобы не ухмыльнуться ей, потому что сейчас я была на шаг впереди нее.

— Натали, — прошипела она, подойдя ко мне, сидящей между Гармони и Джейн.

— О боже, Кэтрин, — воскликнула я с притворным волнением. Поднялась на ноги и обняла ее за худые плечи. — Ты вернулась из свадебного путешествия. Ты с Кэмденом отлично провели время? Не могу себе представить, это же чудесно провести целый месяц наедине с ним на Мальдивах. Никуда не ездить, никуда не спешить, ничего не делать, — я понизила голос и подмигнула. — Только вы вдвоем, конечно.

Кэтрин сделала шаг назад, удивленная моей восторженностью, словно я была ее лучшей подругой, но больше всего она удивилась, что я не вонзила когти ей в спину, как она того заслуживала.

Джейн тоже встала, искренне улыбаясь Кэтрин.

— Расскажи нам все. Как все прошло? Какая ты загорелая.

— Это было... прекрасно, — сказала она со страстью слизняка, жарящегося на солнце. — Но я так рада, что вернулась. Вернулась в мой город. Тут, похоже, произошла какая-то ошибка. — Она подняла свое приглашение. — Похоже, Натали, ты заняла мое место.

Я приложила руку к груди.

— Мне жаль тебя расстраивать. Но никакой ошибки нет, когда мы с Элизабет разговаривали после благотворительного мероприятия, посвященного детскому художественному фонду, она заверила меня, что я буду сидеть с Джейн.

Кэтрин в замешательстве наклонила голову.

— Мероприятия... Детского художественного фонда?!

— О да, очень важное было событие, — сказала я с улыбкой.

— Ты была на благотворительном вечере?

— Ну, конечно. — Я на всякий случай захлопала ресницами.

— Послушай, тебе следует пересесть куда-нибудь в другое место. Я всегда сижу в первом ряду. Элизабет одевает меня уже почти два года. И она заверила меня, что я буду занимать это место в первом ряду.

— Не могу пересесть, — сказала я с улыбкой. — Но, может в общем зале найдется для тебя место, если ты поторопишься.

Кэтрин сердито посмотрела на меня. Ее карие глаза стали почти черными, она выглядела так, будто хотела что-нибудь сделать, вернее убить меня.

— Это... невозможно.

— Тогда в следующем году, — весело произнесла я, дважды похлопав ее по плечу, села на свое место и обратилась к Гармони, будто мы были лучшими подругами, полностью теперь игнорируя Кэтрин, стоящую перед нами, как рыба, выброшенная на берег, именно здесь, на самом выдающемся событии в мире моды, которое она всегда считала своей стихией.

— Итак, расскажи мне по больше о твоей будущей работе, — попросила я Гармони.

Кэтрин протянула руку и схватила меня за плечо. Ее голос был тихим.

— Натали, о чем ты, черт возьми, думаешь?

Я стряхнула ее руку со своего плеча, словно она была мухой.

— Думаю? Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Кэтрин. Я ничего не могу поделать, что тебе не зарезервировали места. Тебе лучше обсудить это с Элизабет.

Гармони наконец посмотрела на Кэтрин с полным безразличием.

— В следующем году тебе повезет больше, Кэтрин.

Кэтрин уперлась в нас обеих убийственным взглядом, выпрямившись во весь свой немалый рост. Я видела, как бурлят в ней эмоции. Она многое хотела с нами сделать и сказать. Но здесь собралось слишком много людей, причем цвет общества. Кэтрин любила скрывать свою другую сторону натуры. И она не хотела, чтобы другие эту ее неприглядную сторону, видели при свете дня. Она была слишком совершенна, чтобы выставлять свое лживое коварство напоказ. Только ее друзья и тех, кого она уничтожала, видели ее истинную сущность. Если она не будет осторожна, кто-нибудь из мира сего может заставить ее заплатить за ее грехи.

В конце концов, Кэтрин ушла, не признав своего поражения, ругая человека, который резервировал места на предстоящее шоу. Я выиграла этот раунд.

Как только Кэтрин скрылась из виду, Гармони расхохоталась.

— О... Боже. Натали, это было великолепно. Я никогда не видела, чтобы кто-то рискнул так обращаться с Кэтрин.

Даже Джейн хихикала.

— Серьезно, как ты это проделала?

Я пожала плечами.

— Я ничего не сделала, — солгала я. — У нее просто не было места. Я не виновата, что она стала на меня нападать, решив, что я заняла ее место на этом показе. Это полный бред.

— Да. Но я видела, как многие всегда уступали ее требованиям. А ты развернулась к ней спиной. Гениально, — сказала Гармони. Она схватила меня за руку и крепко сжала. — У нас с Кэтрин тяжелая история. Она ужасный человек, на многие годы она испортила мне жизнь. Любой, способный противостоять ей подобным образом, мой друг.

— Мне так жаль, что она испортила тебе жизнь. У меня был такой же опыт с Кэтрин. И я решила, что терпеть это не намерена. Может тебе, стоит сделать то же самое.

— Ты совершенно права. Но она меня все же немного пугает. Обычно я стараюсь ее избегать.

— Ну, больше не стоит ее избегать. Если ты будешь все время ее избегать, в конечном счете она выиграет. Мы должны держаться вместе. Тогда возможно она перестанет запугивать каждого, кто, по ее мнению, стоит у нее на пути.

Гармони широко улыбнулась, когда над головой замигали огни, объявляя о начале шоу.

— Мне нравится ход твоих мыслей. Какие планы после шоу? Я хочу посетить несколько бутиков. Ты должна пойти со мной. Я расскажу тебе кое-что сумасшедшее о Кэтрин Ван Пелт.

— Звучит, как хороший план, — согласилась я.

Мой же план мести наконец-то начался.

16. Натали

Аплодисменты были оглушительными. Все в зале вскочили со своих мест, аплодируя последней коллекции осень-зима Элизабет. На сцене стояла вереница моделей, похожих на выставленных кукол. Элизабет была сама по себе ошеломляющей, когда кланялась присутствующим.

Аплодисменты стихли, модели вернулись за кулисы, и вскоре присутствующие заспешили на свое следующее шоу, встречу или мероприятие в бутике. Еще до того, как я попала сюда, уже знала, что Неделя моды — это, по сути, хаос для любого в индустрии моды. Это был опыт «создай или сломай» карьеру.

— Пошли, — сказала Гармони, вцепившись в мою руку. — Пойдем к моей маме.

Я потянулся к Джейн.

— Ты пойдешь со мной?

Она отрицательно покачала головой.

— В следующий раз. Сейчас у меня встреча с Кристофером Микеланджело-Кортесом, который так много делает для меня. Линия MCZ находится вне этого мира. Напиши мне позже, и если я буду свободна, мы встретимся в бутике!

Я рассмеялась, потому что в этом и была вся Джейн.

— Хорошо. Если ты будешь занята, то увидимся завтра вечером на гала-концерте!

— Конечно, — согласилась Джейн, будто другого выхода не было. Затем она вышла из комнаты, уже разговаривая по телефону, вероятно, налаживая деловые связи.

Гармони ухмыльнулась и потащила меня за собой.

— Ладно, мне понадобится минутка, чтобы обратить внимание мамы. Ты же представляешь, это ее время. И это безумие.

Гармони провела меня сквозь толпу к сцене, ближайшей к ее матери, которая разговаривала с группой корпоратов, Гармони уткнулась в телефон, которая время.

— Э-э... как называется твоя страница в «Крю» инфлюенсер? (Инфлюенсер — (от англ. influence — влияние) в социальных сетях — пользователь, имеющий обширную и лояльную аудиторию. Важны оба свойства: инфлюенсером называют именно такого блогера, публикации которого оказывают заметное влияние на подписчиков. – прим. пер.)

— Мое что? — Спросила я, заглядывая ей через плечо.

«Крю» было самым популярным приложением для социальных сетей в мире. Роу создал его, когда еще учился в средней школе вместе со своей командой, чтобы найти способ им общаться, и он взорвал интернет. Фейсбук пытался выкупить у него соцсеть, но он отказался, заявив, что ему не нужны деньги.

— Твоя страница влиятельного человека, — выпалила Гармони. Она развернула телефон, и я увидела ее страницу, на которой были десятки глянцевых фотографий со всего мира и бесконечный список комментариев от ее поклонников. В настоящее время у нее было пять с половиной миллионов подписчиков.

— Срань господня! Пять с половиной миллионов следят за тем, что ты выкладываешь здесь? — Ахнула я, полностью теряя хладнокровие в этот момент. — Это просто невероятно.

Гармони пожала одним плечом, но ухмылка на ее лице сказала все.

— Спасибо! Это в основном моя жизнь. И я понятия не имею, почему у тебя нет такой страницы. Как о тебе узнают, кто ты, если ты не даешь им доступ к своей жизни? «Шестая страница» — это здорово и все такое, но здесь ты можешь выкладывать все, что захочешь, причем сама.

— У меня установлено приложение «Крю», просто нет страницы инфлюенсера.

— Что ж, это можно исправить. Дай мне свой телефон.

Я неохотно передала ей свой телефон, и она принялась за работу, зарегистрировав для меня страницу. Она спросила разрешения просмотреть мои фотографии, и, похоже, удивилась, когда я согласилась. Возможно, она привыкла к тому, что у людей есть фото на телефоне, которые бы они не хотели показывать кому-то, например, обнаженные. Или показывать уродливые селфи, которые в интернете тоже размещать не будут. Фотография была не моим видом искусства, но я обычно удаляла те, которые мне совсем не нравились.

Минут через десять она вернула мне телефон.

— Ладно. Вот твоя страница инфлюенсера. Я опубликовала только три фотографии, но ты должна регулярно их обновлять, как бы подпитывая своих подписчиков, чтобы они не теряли к тебе интерес. — Она показала мне несколько фоток. — Теперь я постучусь к тебе в друзья. Ух! Я так рада за тебя.

Я в шоке уставилась на страницу «Инфлюенсера», увидев, как количество подписчиков стало один — Гармонии. Потом один сменился на три, три переросло в десять, от десяти до двадцати и это все у меня на глазах.

— Господи, кто уже подписался на меня?

Гармони пожала плечами.

— Люди, которым нравится твои фото, мои друзья и все такое. Это здорово, — она подняла глаза. — О! Моя мама освободилась.

Гармони подошла к Элизабет, я стояла рядом. Элизабет выглядела сногсшибательно в черном брючном костюме и серебряном колье.

Она обняла дочь.

— Гармони, дорогая, что ты думаешь?

— Блестяще, как всегда, — сказала Гармони. — Наверное, самая лучшая.

Элизабет просияла.

— Спасибо. А ты, Натали?

Внезапно все взгляды устремились на меня.

Я сохранила на лице свою лучшую маску и лучезарно улыбнулась.

— Никто не сделает лучше. Смотреть все шоу из первого ряда было потрясающе.

— Отлично, — сказала Элизабет. — Увидимся завтра вечером на гала-концерте?

— Конечно. Я так взволнована, что снова буду в вашем дизайнерском наряде.

Элизабет усмехнулась.

— Натали, позволь представить тебя Полу. Он работает в журнале «Вог».

А потом последовала череда других представлений. Все эти люди хотели узнать, кто я такая. Все считали меня важной персоной, потому что сама Элизабет представляла меня, делая меня важной персоной. Это было безумие. И от света прожекторов у меня слегка закружилась голова. Я впервые поняла, почему Кэтрин хотела такой жизни. Этот безумный светский образ жизни, где весь мир строился на дорогих дизайнерских вещах, вечеринках и связей с другими модными людьми. Мир, в котором имя держится на том, чтобы хорошо выглядеть, водить знакомство с нужными людьми и публиковать свои фотки с ними в интернете, чтобы другие могли их разглядывать. Утомительно, но все равно волнующе.

Наконец я выбралась из толпы. Гармони все еще разговаривала с кем-то, я не могла уйти без нее, так как все еще хотела попасть в бутики. Но мне нужно было побыть одной. Секунду, чтобы передохнуть.

— А я все гадал, встречу я тебе когда-нибудь одну.

Я вытянулась по стойке «смирно», как олень, пойманный фарами машины.

— Льюис, что ты здесь делаешь?

Мой пульс глухо стучал где-то на шее. Страх был первым, что я ощутила. Несмотря на то, что я находилась в заполненной людьми комнате, мне казалось, что я стою наедине с ним. Это был первый раз, когда я встретилась с ним один на один без Пенна. И мне стало не по себе и как-то грустно. Не так давно мы закончили наши отношения, теперь я даже чувствовала себя рядом с ним не очень хорошо, не говоря уже о том, чтобы быть наедине.

— Шарлотта выступала на показе у Элизабет, — сказал он без всяких усилий.

Конечно. Я видела Шарлотту сегодня на подиуме и на открытии «Тринити» в декабре. Она была высокой, стильной и красивой чернокожей женщиной с натуральными волосами. Это было невероятно. Я была так поглощена Гармони и Джейн, потому не подумала, что Льюис может быть здесь, чтобы посмотреть шоу.

— О, конечно. Может тебе, следует ее найти, — сказала я, поворачиваясь, чтобы уйти.

Он схватил меня за локоть, останавливая.

Я развернулась, готовая стереть самодовольное выражение с его лица.

— Не прикасайся ко мне.

— Натали, прошу тебя, — сказал он. Его большие карие глаза смотрели умоляюще. Он выглядел убитый горем. Но он сам все сделал.

— Нет. Между нами все кончено, Льюис. Ты должен это понять.

— Это была ошибка.

— В какой именно части? — Спросила я, вырываясь из его хватки.

— Во всех. Я не должен был оставлять этот файл. Мне не следовало этого делать. Я хочу, чтобы ты вернулась. Я все исправил. Мы же можем решить эту проблему.

— Какая часть моей личности наводит тебя на мысль, что я прощу тебя за то, что ты совершил?

— Значит, ты можешь простить Пенна за то, что он испортил тебе жизнь, но не меня за то, что я пытался тебя оберегать и заботиться?

Я застонала и отрицательно покачала головой.

— Я не хочу об этом говорить, Льюис. Все кончено. И не хочу слушать твои оправдания, также оправдываться перед тобой за свои действия. И ты ничего не исправил, никаких ошибок. Ты просто очередной раз попытался манипулировать мной. Я никому не позволю собой манипулировать, — ледяным тоном сказала я ему.

— Натали, я люблю тебя.

— Нет, — просто ответила я. — Пожалуйста, оставь меня в покое.

Я снова попыталась уйти, но он схватил меня за предплечье. Жестко. Достаточно сильно. Я запротестовала.

— Прекрати, Льюис! Ты делаешь мне больно.

— Значит, вот так, да? Ты вернулась к нему? Даже несмотря на то, что он, бл*дь, играл с тобой? Поэтому ты послала его на собрание нашей команды? Чтобы он угрожал мне? —прорычал он. — Мне никто не имеет права угрожать.

— Льюис, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Но если ты меня не отпустишь, я закричу, — прорычала я. Слезы жгли глаза от боли.

Он моргнул, как будто пришел в себя. Отдернул руку, словно обжегшись.

— Натали, прости. О, черт, я не имел в виду…

— … но ты уже сделал, — выдохнула я, держась за руку.

— Не знаю, что на меня нашло.

— Ты не добьешься своего, — выплюнула я. — В кои-то веки у твоего дерьма, которое ты затеял, есть последствия, и тебе они не нравятся. Ну, так привыкай, черт возьми.

Я зашагала прочь, высоко подняв голову, хотя голова гудела от неожиданной боли в руке и слов, которые он сказал. Какое-то чертовое дерьмо.

Но... он решил, что я отправила Пенна на собрание его команды.

Что за собрание его команды?

Гармони помахала мне рукой, когда я достала телефон, чтобы позвонить Пенну. Я заскрежетала зубами. Звонок может и подождать. Я все еще хотела пойти с Гармони в бутик. Вместо этого я набрала текст:

«Ты ходил на собрание твоей команды?»

Ответ от Пенна пришел почти мгновенно.

«Да».

Ублюдок.

«И когда ты собирался мне об этом сказать?»

Я была в ярости, а должна была держать себя в руках. Потому что должна была пойти с Гармони в бутик. Весь этот опыт, пройтись с ней по бутикам, был хорош для того, кем я хотела стать и чего хотела достичь. Я не могла отказаться, чтобы наорать на Пенна. Но, черт возьми, все старые подозрения всплыли в голове. Именно так. Словно по щелчку пальцев, все хлынуло обратно.

«Могу я тебе позвонить?»

«Нет, я с Гармонией. Мы направляемся в бутик».

«Черт, Нат. Я не хочу объяснять все в сообщении. Могу покинуть кампус и приехать к тебе?»

«Не беспокойся. Я заскочу в кампус, когда мы закончим. Думаю, это даст тебе время подготовить правдивый рассказ».

«Все совсем не так. Совсем».

Я подавила ту старую знакомую ярость. Черная яма, в которой я поселилась, твердила: «Сожги. Уничтожь дотла. Сожги его дотла». Но я не хотела этого. Не хотела причинять ему боль. Просто мне уже казалось, что я сама сжигаю себя дотла.

«Поговорим позднее».

«Пожалуйста, не думай об этом весь день. Это было безобидное собрание».

«Все, что касается вашей команды, никогда НЕ БЫВАЕТ безобидным».

Затем я засунула телефон обратно в сумочку и поклялась не обращать на него внимания, пока не закончу тусоваться с Гармони.

— Все хорошо? — спросила она, когда я наконец добралась до нее.

— Ага. Все просто прекрасно.

— С Льюисом ваш разговор выглядел напряженно. — Она выгнула бровь, когда мы вышли из комнаты.

— О да, — ответила я, — он не в восторге от нас с Пенном.

Гармони хихикнула.

— Думаю, что именно так. Но кто может устоять перед Пенном Кенсингтоном, верно?

Мне хотелось пробурчать себе под нос, что я, конечно, пыталась и выстояла, когда он вел себя как придурок. Но это ничего бы не решило. Мне нужно было сначала поговорить с Пенном, а не жаловаться на него одной из его многочисленных бывших.

— В значительной степени, — наконец сказала я.

— Льюис вообще ревнивый тип.

— Это я заметила.

— Я всегда удивлялась, что вы были вместе, — сказала Гармони. — Что ты перепрыгнула с одного мужчины к нему, а потом обратно.

— Все было не совсем так.

— Всегда бывает не совсем. — Гармони подняла руки. — Поверь мне. Я без осуждения. У нас с Пенном запутанное прошлое. Я понимаю, каково это — делать глупости из-за парней. Парень, с которым я встречалась раньше, начал встречаться с другой. Мне хотелось ему насолить, ударить побольнее, чтобы он умолял меня вернуться. Я ненавижу это чувство.

— Прости, — машинально ответила я. Хотя я только наполовину была в этом разговоре. Мне хотелось порыться в сумке и прочитать на телефоне ответ Пенна. Но я не стала этого делать, поскольку нужно было успокоиться, прежде чем я ворвусь к нему в кампус и наброшусь на него.

— Не извиняйся. Мой парень оказался придурком, — Гармони улыбнулась мне. — А вот и бутик. Боже, я снова пинаю себя за то, что надела каблуки. Столько приходится ходить. На таких мероприятиях, всегда говорят, что мы можем сменить обувь на более удобную, но я никогда этого не делаю.

Гармони говорила и говорила, когда мы вошли в первый временный бутик. А я старалась не обращать внимания на жужжание телефона на дне сумки.

17. Натали

После нескольких часов рассматривания разной одежды, разговоров с кутюрье и общения со знакомыми людьми, я отклонила приглашение Гармонии пойти вместе с ней на следующее мероприятие. Хотя она мне нравилась. Удивительно, учитывая, что она выросла в этом обществе. Но я не смогу справиться с таким большим количеством людей этого общества, когда была на взводе по поводу предстоящего разговора с Пенном.

Я села в первое попавшееся такси и попросила отвезти меня к Колумбийскому университету. Откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Ноги болели так, что я не могла поверить. Голова болела также. И как бы я не хотела все выяснить с ним, мне не хотелось вступать с ним в конфронтацию. Потому что я понимала, что за этим последуют радикальные изменения.

Я была рада, что у меня была возможность остыть за эти несколько часов, которые провела с Гармони, не выплескивая сразу на него весь свой гнев, но от этого не чувствовала себя лучше. Он мог всего мне не рассказывать. Но его друзья, вернее его команда, были нашей погибелью. Они подставляли и разлучали нас ни раз, и он был просто идиотом, если не понимал этого.

Когда мы опять сошлись с Пенном, я была в кампусе его Колумбийского университета всего один раз. Он как-то задерживался, хотя пригласил меня на ужин. Обычно я целыми днями работала над своей новой книгой. И не собиралась с ним никуда идти, потому что была рада, что впервые села писать после отказа издательства «Уоррен».

Философский факультет располагался почти в непосредственной близости от главного двора, рядом с библиотекой и довольно внушительной церковью. Мои каблуки стучали по выложенному плиткой тротуару, пока я приближалась к внушительному зданию. Я вошла внутрь, каждый раз удивляясь, что он выглядел как любой другой университет, в котором я была. К Колумбийскому университету все испытывали такое благоговение, что трудно было представить, что он выглядит таким родным. Я прошла по коридору к лифту, поднялась на третий этаж. Его кабинет располагался в углу, на двери висела табличка с надписью: «Доктор Кенсингтон».

Я постучала один раз и услышала облегченный вздох с другой стороны.

Глубоко вздохнув, я повернула ручку и вошла в кабинет Пенна. Мой взгляд блуждал по уютной комнате, заставленной книгами от пола до потолка, книгами и еще книгами. В центре стоял стол Пенна с множеством мониторов. Его стальные голубые глаза встретились с моими, напряжение потрескивало между нами.Несмотря на то, что я разозлилась на него, я не могла отвести взгляд от его стола, представив, как можно было использовать этот стол в нерабочее время.

Я остановила поток мыслей и толкнула за собой дверь, закрывая. Сегодня я пришла сюда по другой причине.

— Ты не ответила ни на одно мое сообщение.

— Я перестала их просматривать, — сказала я, бросая сумку на стул перед его столом.

— Тебе не следовало меня игнорировать.

— Я была занята.

— Тогда давай поговорим. Ты злишься, потому что я встречался с командой.

— Да, я просто в бешенстве, — осторожно сказала я, упираясь руками в его стол и наклоняясь вперед. — Я же просила тебя ничего не говорить Льюису. Я тебе сказала, что справлюсь с ним сама.

— Ты сказала мне не делать глупостей.

— То, что ты сделал было глупо! — Огрызнулась я.

— Нет. Ко мне пришла Ларк. Она созвала собрание команды и попросила меня прийти, как в старые добрые времена. Я так и сделал. Это не моя вина, что как только мы сталкиваемся вместе, мы не можешь нормально общаться с Льюисом.

Я прищурилась.

— Ты намеренно туда пошел, чтобы остановить его.

— Да, — легко согласился он. — Я знал, что ты не хочешь, чтобы я ему что-то говорил, Натали, но он преследует тебя. Я хотел, чтобы он остановился. Он явно не слушает.

— Нет, не слушает. Он был на показе Элизабет и загнал меня в угол, — я инстинктивно потерла руку, вспоминая о его хватке. — Он сказал мне, что виделся с тобой, — глаза Пенна сосредоточились на том месте, которое я потерла.

— Почему ты держишься за руку? — Он соскользнул со стула, смертельно спокойный. — Он сделал тебе больно?

— Он схватил меня за руку. Было больно, но я выживу.

— Что дальше? В следующий раз он ударит тебя? И ты злишься на меня за то, что я с ним хотел поговорить, что он делает такое дерьмо? Честно говоря, он не получил того, что заслуживает. Я должен был расплющить его, — прорычал Пенн.

— Я просила тебя позволить мне самой разобраться с ним, но ты сделал все по-своему.

— Потому что ты не должна этого делать! Я справлюсь с Льюисом.

— Почему ты не сказал мне, что идешь на собрание? — Потребовала я ответа.

Он откинулся на спинку кресла.

— Я должен был тебе сказать. Это было глупо.

— Тогда почему ты этого не сделал?

— Ты их ненавидишь. И не без оснований. Но каким-то чертовым образом они все еще мои друзья.

Мои ноздри раздулись.

— Они тебе не друзья! Друзья так не поступают. Друзья так не относятся друг к другу.

— Я всегда на них полагался. Если у меня были проблемы, я всегда шел к ним. Я знаю их всю свою жизнь. Мы столько времени вместе. И даже когда я хотел выбраться из этого мира, я не хотел убегать от них, потому что они были всем, что есть у меня. Это не имеет никакого здравого смысла, я не должен ощущать таких эмоций по отношению к ним после их дерьма, но я их ощущаю.

— Просто потому, что они единственные люди, с которыми ты когда-либо дружил, не делает их друзьями.

— Кэтрин забрала меня из аэропорта в тот день, когда умер мой отец, — тихо сказал Пенн. — Льюис сидел со мной. Он ничего не говорил, не пытался меня утешить. Но он пробыл со мной весь день. В тот вечер Ларк позвонила и заказала китайскую еду на вынос и тоже пришла ко мне. Роу пришел уже совсем поздно. Он был в отъезде по делам, когда услышал новость. Как только он вернулся, то обнял меня. — Я встретилась с его взглядом. — Роу, который терпеть не может, когда к нему прикасаются, сам обнял меня. Так что, возможно, они не похожи на друзей, в том смысле, как ты себе представляешь. Может со стороны показаться, что нас связывают только секреты, предательство и дерьмо, но не только это. А больше похоже на семью.

Я закрыла глаза и отступила.

— Понятно. Они могут быть твоими друзьями или даже семьей в каком-то извращенном смысле. Но они еще ко всему прочему чудовища. — Я снова повернулась к нему. — И они делают тебя чудовищем.

— Я больше не буду им. Это из-за гребаного пари, да? — простонал он. — Всегда будет на пути стоять это чертовое пари, да?

— Пари тут не причем, вернее не совсем. Дело в том, что все наши проблемы начинаются и заканчиваются, благодаря твоей команде!

— Да, да, конечно, — проворчал он. — Как будто ты не трахалась с моим лучшим другом.

— Господи Иисусе, мы тогда уже не были вместе. И не то чтобы ты не перетрахал половину Верхнего Ист-Сайда.

— Потому что ты бросила меня! — воскликнул он, раскинув руки.

— Да. И правильно сделала после того дерьма, которое ты мне устроил, Пенн. Мы могли бы все это обсудить раньше, если бы ты захотел мне сказать правду. Но дело в том, что твоя команда приложила усилия, чтобы все испортить между нами. И... и я не хочу этого, — выдохнула я, когда слова... правда вырвались из меня. Я хотела. Мне нужен был Пенн.

Пенн обошел стол и ослабил свою защиту.

— Я тоже не хочу повторения всего дерьма, что было. Наверное, я все еще злюсь, что ты встречалась с Льюисом. Точно так же, как ты все еще злишься на меня из-за пари. Мы не прошли этот рубеж. И я не должен удивляться. Все испортилось тогда между нами по всем статьям.

— Меня пугает, как только я представляю, что ты пошел повидаться с ними. Я не знаю, чего могу ожидать от этой встречи. Или почему ты скрыл от меня, что собираешься на собрание команды.

Пенн переплел наши пальцы.

— Мне не следовало этого скрывать. На собрании ничего не случилось. За исключением бесконечного позерства между мной и Льюисом, Кэтрин, страдающей от извращенного секса с Кэмденом, Роу, встречающегося с бойфрендом, с которым ты познакомишься завтра.

Я моргнула.

— Лучше не говори мне про Кэтрин и Кэмдена.

— Просто рассказываю, о чем была речь.

— А у Роу есть парень?

— Да, он сказал нам, что он бисексуал. Хотя мы всегда догадывались. Выжидали, когда он в этом признается. Чего я, честно говоря, никогда не думал, учитывая, что это Роу.

— Конечно. — Я встряхнула головой, чтобы избавиться от всех беспорядочных мыслей. — Я ненавижу себя за то, что поспешила с выводами. Не хочу, чтобы так было и впредь.

— У нас обеих проблемы с доверием, Натали. Это не пройдет в одночасье. Мы должны попытаться сохранить прошлое там, где оно должно оставаться.

Я наклонилась к его груди, он обнял меня, заключив в свои теплые объятия. Мне нужно было сразу прийти к нему. Казалось, этот спор назревал уже несколько недель назад. Даже раньше. Может он назревал с самого начала, как только мы воссоединились.

Он поцеловал меня в макушку.

— Я не хочу причинять тебе боль, — прошептала я.

— Я знаю.

Его руки скользнули под мою куртку по плечам, стянув ее и небрежно швырнув на стул. Он наклонил мою голову так, чтобы я смотрела на него.

— Я не причиню тебе боли.

Я кивнула, с трудом сглотнув от глубины любви, которую увидела в его глазах.

— Сейчас все не так, как раньше. Я не оставлю тебя. Я не лгу насчет наших отношений. Это всего лишь я. Я не идеален, все еще работаю над собой. И я, вероятно, снова напортачу, Нат, но я хочу попробовать с тобой. Ради тебя.

Я встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

— А я продолжаю делать поспешные выводы, — сказала я ему в губы. — Просто много страдала, и меня какие-то вещи пугают.

— Пока мы проходим через все вместе, все будет хорошо. — Пенн скользнул ладонями по моим рукам, я вздрогнула, когда его рука прошлась по предплечью, которое сжимал Льюис. Пенн взглянул на мою руку и наморщил лоб. Потом он приподнял блузку, и его беспокойство щелкнуло выключателем.

— Твою мать! Это он сделал?

Он показывал мне, развернув мою руку. Там на моем предплечье красовался яркий синяк.

— О Боже, — прошептала я. — Было больно, когда он схватил меня. Я и не заметила, что появился синяк.

Пенн отпустил мою руку, сжав свою в кулак. Его грудь вздымалась, будто он боролся с самим собой, чтобы не двинуть кулаком об стену, так как Льюис здесь не было, чтобы он мог его использовать, как боксерскую грушу.

— Ты должна подать на судебный запрет, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Что? Ни за что.

— Натали, у тебя на руке синяк. Что, если ты встретишь его снова, а меня не будет рядом? Это серьезно.

— Я не могу, — прошептала я, глядя на синяк.

— Послушай, ты можешь воспользоваться услугами моего адвоката. Даже просто, чтобы получить временное защитное предписание, показав ему, что ты серьезно настроена. Потом можно будет понять, нужен ли тебе будет постоянный судебный запретительный запрет, после того как он отреагирует на временный.

Я выпучила глаза.

— Пенн, — сказала я со страхом в голосе.

— Пожалуйста, — сказал он. Я видела, что он пытается выровнять дыхание. Постараться быть спокойным и рациональным в этот момент. — Пожалуйста, сделай это, Натали. Потому что, если он думает, что сможет добраться до тебя, то доберется.

Я замолчала, когда его слова поразили меня. Он был прав. Я была безрассудной, думая, что смогу справиться с преследованием Льюиса в одиночку. Он доказал, что не способен отпустить меня, не добившись своего. И я не хотела ждать, чтобы увидеть, сделает ли он что-то еще.

— Хорошо, — тихо сказала я. — Ладно. Я поговорю с адвокатом.

— Спасибо, — сказал он, крепко прижимаясь губами к моим. — Спасибо, что позволила мне позаботиться о тебе. Мы поедем к нему утром.

Я кивнула, горло сжалось. Я даже не могла поверить, что это происходит со мной.

— А пока я... думаю, мне нужно придумать, как прикрыть это синяк на завтрашний вечер.

— Ах, гала-концерт. Ты уверена, что все еще хочешь пойти?

— Мне нужно пойти. У меня уже есть платье.

Он выдавил улыбку.

— Что этот мир делает с тобой?

— Привел меня к тебе, — сказала я, снова целуя его. — Не может быть все так плохо.

— Определенно нет. — Он развернул меня так, что моя задница уперлась в его стол.

— Боже мой, профессор, неужели у вас появились похотливые мысли? — Поддразнила я.

Он ухмыльнулся.

— Моя сексуальная девушка у меня в офисе после работы. Как ты думаешь?

— Девушка?! — Я подняла брови.

Его рука потянулась к поясу моих брюк, медленно расстегивая их.

— А как бы ты себя назвала? — Он просунул в них пальцы и потянул по бедрам. — Партнер? Ты бы предпочла, чтобы я придерживался чего-то более гендерно нейтрального? — Он наклонился и снял с моих ноющих ног шпильки, а затем стянул с меня брюки вместе со стрингами. — Могу я использовать имена домашних животных, если тебе нравится. Детка, малышка, дорогая, киска... цыпа?

Я рассмеялась.

— Только не цыпа. Определенно нет.

— Но ты не возражаешь против остального? Просто девушка? — Брюки соскользнули с бедер.

— Может... может, девушка сработает, — неуверенно сказала я. Я пыталась и не смогла удержать его на расстоянии. Какое еще слово подошло бы? Совершенно очевидно, что я была его девушкой.

Пенн потянулся мне за спину и убрал со стола все свои книги, бумаги и ручки. Затем он поднял и усадил на уже пустой стол. Мои глаза расширились, когда он навис надо мной.

— Именно это я и хотел услышать, — сказал он, хватая меня за ноги и притягивая к себе. Он наклонился вперед, запечатлев яростный поцелуй на моих губах. — Ты моя девушка. Моя, — прорычал он, сжимая свой член в ладони и раздвигая мои ноги еще шире.

— Да, — простонала я. — Да.

Он вошел в меня одним движением, и мое тело сдвинулась на столе. Я протянула руки вверх и схватилась за край стола, Пенн выпрямился во весь рост. Затем он схватил меня за бедра и снова глубоко вошел в меня. И еще.

Мои глаза закатились, пока он брал меня прямо на своем рабочем столе. Мой... мой парень. Господи, он был моим парнем.

Это было почти невероятно после всего, что мы пережили. Не каждый может столько преодолеть, что мы пережили, чтобы добраться до этого момента.

Мое сердце достаточно исцелилось, чтобы снова сильно влюбиться.

Так совершенно и беспомощно в этого человека. Этого замечательного, сложного, запутавшегося гениального мужчину. Я принадлежала ему, а он — мне. И мы сожгли бы весь этот мир своим пламенем, начав все сначала.

18. Натали

На следующее утро я встретилась с адвокатом Пенна. Молодая, сочувствующая женщина моей проблеме. Я ожидала встретить какого-нибудь упрямого старика, который решил бы, что одного синяка недостаточно для получения судебного запрета. Или «охранного судебного предписания», как называла его адвокат.

Но я рассказала все, что произошло. Показала ей доказательства его преследования и досье, которое он составил на меня. Мы сфотографировали синяк на моей руке, она сказала, что я могу получить определенно это предписание. Я не знала, стало ли мне от этого лучше или хуже.

Но я испытала раздражение, будто была какой-то бедной девочкой, оказавшейся в ситуации домашнего насилия. Будто боялась какого-то человека, потому что он был сильнее меня, обладал большей властью, чем я. Отчего мне захотелось покопаться в его прошлом, чтобы отыскать нечто такое, чтобы ему тоже было больно, как и мне. Разоблачить его, вот, что мне захотелось сделать, разоблачить его каким он оказался титулованным придурком. Не останавливаться на охранном судебном предписании, который судья, возможно, не выдаст мне на постоянной основе, узнав кто такой Льюис, привыкший выбираться из любой ситуации за счет своего имени.

— Ты закончила? Нам пора идти, — крикнул Пенн из гостиной.

Я уставилась на свою руку. Никакого синяка в виде пятерни. Визажист, которого я наняла для этого мероприятия, проделала такую прекрасную работу, что даже намека не было. Отчего я была счастлива и иррационально злой.

— Да, — произнесла я, выходя из ванной в сиреневом платье с глубоким вырезом, которое Элизабет прислала сегодня утром. У платья была мягкая, почти водянистая текстура, приталенное в стиле ампир, с высоким разрезом, показывая босоножки Джимми Чу, которые подходили к платью. Мои серебристые волосы свободными волнами спадали на одну сторону, на одну из тонких бретелек.

— Ну, что ты думаешь?

— Я думаю, нужно еще кое-что, — сказал Пенн.

Он вытащил маленькую красную коробочку от «Картье». Мои глаза расширились от шока.

— Гм... что это?

— Сюрприз, — сказал он застенчиво.

Он подошел ко мне и открыл коробочку. Сердце бешено заколотилось. Меня охватил ужас, что он собирался сделать мне предложение, и еще какое-то странное чувство... что я хотела бы, чтобы он сделал мне предложение… когда-нибудь.

На красной подушечке лежала пара круглых бриллиантовых сережек. Настоящие чистые бриллианты, какие я когда-либо видела. У меня вырвался тихий вздох.

— Пенн, я не могу.

Он вытащил серьги.

— Точно можешь. Они идут к твоему платью.

— Бриллианты идут ко всему, — выпалила я.

Он рассмеялся, передавая их мне.

— Вот именно.

Я осторожно взяла их из его рук, словно они были сделаны из хрусталя и могли разбиться. Повернулась к зеркалу в его гостиной и сменила свои дешевые серьги, которые были на мне, на настоящие, стопроцентно настоящие бриллианты от «Картье». У меня дрожали руки, когда я их надевала, потом любовалась ими, они ярко сверкали в зеркале.

— Они прекрасны, — выдохнула я.

— Спасибо, — он взял мою руку, как в нашу первую встречу, и поцеловал. Каким-то образом он все же заставил меня покраснеть. — Теперь мы готовы пойти.

Пенн заказал на этот вечер лимузин, чтобы отвезти нас на гала-концерт, который проходил на Уолл-Стрит в «Чиприани». Здание было построено в стиле греческого возрождения с красивыми колоннами и замысловатой лепниной. После того как мы остановились, чтобы сфотографироваться прессой, прошли мимо множества знаменитостей и моделей, с которыми я едва сохраняла хладнокровие, вошли в здание. Столы занимали большую часть пространства в тускло освещенном помещении, у одной стены находилась сцена, прославляющая величайших икон моды нашего времени.

Мы сидели с незнакомыми людьми и вздохнули с облегчением, когда церемония закончилась. Я обещала найти Джейн и Гармони, но в толпе их так и не сумела разглядеть. И после долгой церемонии мне захотелось еще выпить.

Пенн и я подошли к бару. Пока мы стояли в очереди за напитками, я достала телефон, чтобы написать Гармони, узнать, где ее можно найти. Пенн достал свой телефон, посмотрел на меня, потом опять на свой телефон и снова на меня.

— Что? — Спросила я, убирая телефон обратно в карман платья. Серьезно, слава Богу, что в платье был карман!

— Почему мне пришло приглашение поставить лайк твоей страницы? С каких это пор ты создала страницу инфлюенсера?

— Ах да, вчера. Гармония создала мне страницу. Черт, я должна была ее обновить новыми фотографиями. Я совсем забыла.

Пенн щелкнул по моей странице, и его глаза стали огромными.

— Откуда у тебя пятнадцать тысяч подписчиков? Ты уверена, что страницу создала только вчера?

Я моргнула.

— Что?

Он сунул мне телефон под нос, я в шоке уставилась на свой профиль.

— О боже, — сказала я, дрожа от волнения. — Это безумие, да?

— Я даже не знаю, как такое возможно.

Я пролистала несколько фотографий и комментариев.

— Похоже, Гармони пометила меня на своей фотографии, и Элизабет порекомендовала меня своим подписчикам. Я сама ничего не делала.

Пенн покачал головой.

— Я даже не знал, что ты хочешь стать инфлюенсером.

— Гармони говорит, что я должна сама о себе рассказывать, а не полагаться на газеты и таблоиды.

Пенн сморщил нос.

— Ты же не хочешь быть такой как Гармони.

— Нет, — согласилась я. — Но это довольно забавно.

Он равнодушно пожал плечами.

— Ладно, если тебе это нравится.

— Мне нужно ее найти и спросить об этом. Я не ожидала, что моя страница за одну ночь наберет столько подписчиков.

Он указал в угол комнаты.

— Я видел ее вон там. Я подожду здесь, если ты захочешь с ней по тусоваться.

— Уверен? — Спросила я.

— Ты прекрасно справляешься с толпой. Мы уже работали над этим.

— Над чем мы будем работать дальше? — Спросила я, вставая на цыпочки, чтобы быстро поцеловать его.

— Думаю, тебе придется подождать, чтобы увидеть.

Я рассмеялась.

— Ну, мой друг, я пойду. Найди меня с напитками.

— Ладно, девушка, я тебя найду, — сказал он, сверкнув ямочкой.

Его улыбка была заразительной, я выскользнула из его объятий и направилась к Гармонии. Вытащила телефон, чтобы проверить, действительно ли моя страница в «Крю» набрала за ночь такое количество подписчиков, и была так же потрясена, увидев на своем телефоне тоже самое, что и у Пенна.

— Натали! — Воскликнула Гармони, вскакивая со своего места и заключая меня в объятия. — Потрясающее платье. Я так злюсь на маму, что она не отдала его мне.

Гармони была в потрясающем желтом платье, которое выглядело фантастически с ее светлыми волосами.

— У тебя у самой невероятное платье. Я даже не могу себе представить тебя в другом.

— Ой, спасибо, подруга!

— Кроме того, посмотри. — Я показала ей свою страницу.

— О, пятнадцать тысяч! Отлично для одного дня. Давай попробуем довести тебя до пятидесяти к этим выходным. Вот, сделай со мной селфи, — она вытащила телефон и сфотографировала нас. — Я выложу его на своей странице в «Крю» и попрошу всех поделиться с тобой своими комментами.

— Ты просто невыносима. Спасибо!

Гармони была занята фото, прогоняя ее через фильтры, затем добавляя специальные теги внизу для максимальной экспозиции, в этот момент к нам подошла группа девушек, ахая над нашими платьями.

Гармони махнула им рукой.

— Даже не думай. Ты шутишь? Мое ничто по сравнению с твоим, Фиона.

— Нет, Харм, — сказала Фиона, откинув прядь светло-каштановых волос с бледного плеча. — Твое гораздо симпатичнее. Ты так не думаешь, Изабель?

— Определенно, — мгновенно согласилась Изабель. — Слоун только что говорила о том, что никто не может носить канареечного цвета платье, как ты, Харм.

— Жаль, что мне не удается в нем выглядеть так, — усмехнулась Слоун.

— Ты слишком милая, — сказала Гармони с широкой улыбкой. — Вы знаете Натали, верно?

— О, Натали, — сказала Фиона, — мы так много о тебе слышали. Ты была в первом ряду на Каннингемском шоу!

— Была, — ответила я. — Элизабет была так великодушна, что предложила мне там место.

— Что на тебе надето? — Спросила Изабель, перебирая пальцами дорогую ткань.

— Разве это не очевидно? — Спросила Гармони.

— «Каннингем», конечно, Изабель, — ответила Фиона, закатив глаза.

— Ох, — произнесла Слоун. — Это многое объясняет.

— Что именно объясняет? — Спросила я.

— Ничего, — ответила Фиона.

— Ты так хорошо выглядишь в этом сиреневом. С твоими серебристыми волосами, — продолжала Изабель. — Может мне тоже, стоит покрасить волосы? — она провела пальцами по своим почти черным локонам.

— Вот почему на Кэтрин сегодня какое-то дурацкое «готовое платье», — сказала Слоун, как будто ее подруги были сумасшедшими. — Она ведь раньше обычно носила модели Элизабет Каннингем, не так ли?

— Да, — сказала Гармони с лукавой улыбкой.

— Не могу поверить, что она пришла в «готовом платье», — сказала Фиона, уступая их ехидному поведению.

— Просто посмотрите на нее, — сказала Изабель, качая головой, указывая на Кэтрин, стоящую недалеко от нас. — Печальное зрелище.

Я отыскала глазами Кэтрин в потрясающем черном платье, которое обтягивало ее фигуру. Я бы никогда не догадалась, что она в «готовом платье», если бы не примеряла его пару недель назад. Я даже не знала, что приходить на такие вечеринки в «готовом платье» считалось оскорбительно, девушки продолжали говорить насколько это унизительно. Что брак с Перси должен был улучшить ее и так элегантный вкус, а не испортить.

Мне она показалась все той же Кэтрин. Такая же красивая и такая же змея. К ней подошел Кэмден, скользнув по ее заднице. Она вздрогнула и отступила от него. От одной мысли, что они делали вместе, меня чуть не стошнило. Я быстро отвела взгляд.

— Приятно увидеть, как ее щелкнули по носу, — произнесла Гармони.

— Я бы не прочь посмотреть, как она упадет, — злобно сказала Фиона.

Изабель и Слоун хихикнули, явно соглашаясь.

И хотя я была причиной ее не совсем еще «падения», у меня скрутило желудок от того, как они о ней говорили. Когда я разговаривала с Элизабет во время благотворительного мероприятия, она предложила отдать мне билет в первый ряд, видно, принадлежавший ранее Кэтрин, вместе с платьем, которое она держала в запасе для нее. В эти выходные я буквально ходила в нарядах Кэтрин. И было приятно видеть, как я щелкнула ее по носу, если можно так выразиться, видеть, как ее статус светской львицы начинает разрушаться. В конце концов, именно этого я и хотела.

Я хотела отомстить за всю ту боль, что она мне причинила своими интригами и манипуляциями. Я хотела забрать у нее, что для нее было очень важно и ценно. И у меня получилось. Или, по крайней мере, начало получаться.

Совсем другое дело слышать от присутствующих, которые уже готовы были сбросить Кэтрин со счетов, несмотря на то, что меня совсем недавно ввели в свой круг. Они как стервятники, готовые были кинуться на падаль. И я была для них свежим новым мясом.

И в этот момент я поняла, как грустно и одиноко было Катерин стоять на пьедестале. Она сама себя туда поставила. И все очень хотели и надеялись, что она когда-нибудь упадет. Я была единственной, кому удалось ее столкнуть.

Девочки продолжали болтать о Кэтрин, будто она не находилась в нескольких футах от нас, когда у меня зажужжал телефон в кармане платья. Я вытащила его и с удивлением обнаружила на дисплее номер сестры.

— Извините, я на минутку, — сказала Гармони и остальным. И отошла в сторону. — Мелани? Все в порядке?

— Натали, я так рада, что ты взяла трубку. Я знаю, что ты на гала-концерте Недели моды. Я так завидую, мне нужны фотографии, но мне просто необходимо было тебе позвонить.

— Все хорошо. У тебя все хорошо?

— Лучше, чем хорошо, — выдохнула Мелани. — Я помолвлена.

— Что?!

В ушах у меня зазвенело. Мелани была помолвлена. Всего несколько часов назад я думала, как отреагирую, если Пенн сделает мне предложение. Это было мимолетное желание, но все же. А теперь моя младшая сестра помолвлена?

Она была на семь лет моложе, и я ненавидела ее парня. Ненавидела огнем тысячи солнц. Они дружили практически всю свою жизнь, а потом он порвал с ней за неделю до выпускного бала в старшей школе, чтобы пойти на выпускной бал с ее лучшей подругой Кеннеди. А моя сестра Мел все равно после этого приняла его обратно. Ей только что исполнилось девятнадцать. К чему, черт возьми, такая спешка?

— Майкл сделал предложение, — выпалила Мелани. — И я согласилась. Это было волшебно. Я не могу в это поверить.

— Я тоже.

— Пожалуйста, порадуйся за меня, Нат. Я знаю, что ты его не любишь, но скоро он станет твоим шурином.

— Ну, конечно. Конечно, я рада за тебя, — сказала я, черпая энтузиазм откуда-то, откуда не знала. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Нет, нет, просто так случилось. Я должна была тебе позвонить. Но через пару недель у нас будет вечеринка по случаю помолвки, и мы хотим, чтобы ты присутствовала на ней. Как ты думаешь, у тебя получится?

— Получится. Я приеду с Пенном.

Мелани взвизгнула.

— Да, пожалуйста, привези Пенна. Ты же знаешь, что я его люблю, — я закатила глаза. — Это я точно помню. Будет просто идеально. Я не могу дождаться. Ладно, мне нужно позвонить еще нескольким людям. Повеселись на гала-концерте. Я люблю тебя!

— Я тоже тебя люблю, — ответила я.

Я определенно буду на этой вечеринке по случаю помолвки. И выясню, о чем думал Майкл... надеясь, исправить эту катастрофу.

19. Пенн

Если очень хотелось выпить можно было только тогда выстоять эту длинную очередь в бар.

Я заказал двойную порцию виски, когда наконец у меня приняли заказ, потому что не собирался еще раз стоять в такой очереди. Я не помню, чтобы у меня была такая проблема в прошлые годы. Я дал бармену дополнительные чаевые за то, что мне пришлось стоять с таким количеством людей, затем забрал свой напиток и шампанское для Натали.

Мой взгляд снова прошелся по комнате, обнаружив, что она все еще стоит рядом с Гармони. Я сделал шаг к ней, когда увидел, что к ним подошли три девушки. Фиона, Изабель и Слоун. Три подруги Кэтрин. Светские львицы, у которых денег больше, чем мозгов. С этими тремя я и переспал в прошлом году, пытаясь забыть Натали и отомстить Кэтрин. И подходить к их компании мне было бы неразумно. Привело бы к множеству вопросов.

Я был удивлен, что они не окружили Кэтрин. И обнаружил, что фигура — Кэтрин, которую я так хорошо знал, стоит совсем одна. Я в замешательстве прищурился. Кэтрин, совсем одна? С каких это пор? Она всегда была окружена друзьями, последователями и людьми, которые хотели хоть немного получить ее внимания. Но теперь эти люди предпочитали находиться рядом с... Натали.

Я нахмурился. Ларк сказала, что Натали стала новой звездой, светской львицей, но я тогда, видно, пропустил это мимо ушей, не осознав до этого момента. Натали была в дизайнерском платье, окруженная людьми, которых она едва знала, и у нее уже было пятнадцать тысяч подписчиков за двадцать четыре часа. Может она действительно стала звездой.

В каком-то смысле это меня тревожило. Она попросила ее обучить, и я это сделал. Может стоит, отменить дальнейшие уроки? Она явно шла дальше, не нуждаясь в моих уроках. Этот мир не очень хорошо относился к чужакам, но я сделал ее своей. А теперь она практически сбросила Кэтрин с трона, на который та так долго претендовала.

Кэтрин посмотрела в мою сторону. Наши глаза встретились, и мы обменялись с ней беззвучным разговором через всю комнату, как делали это раньше, пока росли.

Она выгнула бровь. Ясно говоря: «Ну что ты смотришь, Кенсингтон?»

Я пожал плечами и кивнул на группу девушек, окруживших Натали. «Где твои прилипалы?»

Кэтрин закатила глаза. «Как будто мне не все равно».

Я фыркнул. Ей было не все равно. Но Кэтрин всегда держала высоко голову. Потом рядом с ней появился Кэмден, дотронувшись до ее задницы в том месте, где платье собиралось в складки, видно от его ненормальных сексуальных увлечений. Она вздрогнула и отошла от него. Но я увидел еще кое-что.

Было ли это облегчением?

Была ли Кэтрин рада увидеть Кэмдена Перси?

Она больше не смотрела мне в глаза, когда он находился с ней рядом, так что у меня не было возможности задать ей негласный вопрос. Что такое могло произойти в медовый месяц, что у нее изменилось отношение к человеку, которого она ненавидела долгие годы? Может лучше этого не знать.

Натали все еще была поглощена разговором с другими девушками, так что я проскользнул на периферию толпы и нашел человека, с которым хотел бы сегодня повидаться.

— Роу, — сказал я, кивнув другу.

Он склонил подбородок в знак приветствия.

— Пенн. Это мой парень, Николас Морено. — Он указал на мужчину, стоявшего рядом.

Николас был на дюйм или два ниже Роу, с вьющимися каштановыми волосами и золотисто-коричневой кожей. Они были одеты в одинаковые смокинги и практически оба светились от счастья. Светлая кожа Роу слегка порозовела на щеках, когда я посмотрел на Николоса.

Я пожал Николасу руку.

— Приятно познакомиться. Пенн Кенсингтон.

— Очень приятно, много о вас слышал.

— О боже, даже не представляю, — сказал я со смехом.

— Он довольно молчалив, но не о своих друзьях.

— Что-то я сомневаюсь! — Я никогда не слышал, чтобы Роу был особенно многословен.

— Потому что ты меня знаешь, — невозмутимо ответил Роу.

— Вы познакомились на техническом саммите? — Спросил я Николаса.

Он кивнул.

— Кто же знал, что знаменитый Арчибальд Роу такой милый?

Роу чуть не поперхнулся.

— Прошу тебя не позорь меня.

Мы все рассмеялись.

— Что ж, приятно было наконец познакомиться, — сказал Николас. — Я пытаюсь убедить его, познакомить меня с Кэтрин.

— А, Рен тусуется с Кэмденом, — сказал я, указывая на центр комнаты.

Николас сморщил нос.

— О нем я тоже слышал.

— К сожалению, мы все о нем много чего слышали.

Николас обнял Роу за плечи.

— Да ладно тебе. Нам не нужно прятаться в тени.

— Мне нравятся тени, — сказал Роу, но тут же подчинился, быстро попрощавшись со мной.

Целую минуту я пребывал в блаженном одиночестве, ожидая, когда Натали уйдет от этих ужасных девушек, но рядом со мной остановился мой брат.

Господи Иисусе, до этого момента я думал, что вечер пройдет хорошо.

— Привет, братишка, — сказал Корт с дерьмовой ухмылкой.

Я перевел на него свой стальной взгляд.

— Чего ты хочешь?

— Хочешь?! Ничего. Решил просто поздороваться.

— Конечно, считай, что поздоровался.

Корт хихикнул.

— Я видел твою горячую подружку.

— Этот разговор окончен, — сказал я, отступая на шаг.

— Остынь. Выдохни. Тебя так легко вывести из себя, братец.

— Чего ты хочешь? — Повторил я.

— Я что просто не могу с тобой поговорить?

— Нет. Ты спал с моей девушкой. Нам не о чем разговаривать.

— Сколько раз повторять, Эмили сама меня донималась постоянно?

Я недовольно уставился на него.

— Это не значит, что между нами должно быть все хорошо.

— Теперь у тебя новая подружка.

— Если ты прикоснешься к ней, я убью тебя, — выплюнул я.

Он раздраженно вздохнул.

— Натали меня не интересует.

— Мне даже не нравится, что ты произносишь ее имя.

— Послушай, я между прочим спас ее от Кэмдена. И это было в тот момент, когда она трахалась с твоим лучшим другом. Я не монстр… здесь.

Я помассировал висок, удивляясь, почему вообще продолжаю этот разговор.

— Что? Даже не поблагодаришь меня?

— Спасибо, — сказал я неохотно. Тогда мы были с Натали порознь, когда Кэмден пытался приударить за ней, будучи под кайфом. Но я был рад, что Корт остановил его. Даже если это нас не соединило.

— Так... ты злишься, что приближается предвыборный сезон? — Спросил Корт, меняя тему.

Я застонал при мысли о том, что моя мать снова начнет кампанию. Это время никогда не было хорошим, если ты Кенсингтон.

— Да. Это будет ужасно.

— Так всегда было. Я бы хотел, чтобы она хоть раз оставила нас в покое.

— Теперь, когда отец умер, она просто обязана выставлять нас напоказ, как своих бедных маленьких детей, которых ей пришлось растить без него. Что верно, за исключением той части, что они оба нас воспитывали.

— Да, и мы были чертовски взрослыми, когда он умер, собственно скатертью ему и дорога.

— Аминь, — пробормотал я.

— Я надеюсь, что она проиграет выборы, и нам не придется иметь дело с этим снова.

Я все надеялся на это, но мать всегда получала то, что хотела. Очевидно, это качество характера она передала нам обоим.

— Выдаю желаемое за действительное.

— Мы только что по-настоящему поговорили? — Спросил Корт, подняв брови. — Мы действительно нашли точки соприкосновения?

— Кто знал, что именно наша мать сведет нас вместе?

— Мамины проблемы, — со смехом сказал Корт.

Я ничего не мог с собой поделать тоже засмеялся.

— Ей бы очень хотелось это услышать.

— Э-э... мне кажется Натали спешит сюда? — Спросил Корт.

Я отвернулся от брата, не обращая внимания на смятение в животе, которое говорило, что разговор невозможен. Он был прав. Натали практически бежала к нам с Кортом.

— Выглядит все серьезно, — сказал Корт и исчез, чтобы дать нам возможность побыть наедине.

— Что случилось? — Спросил я, как только Натали оказалась передо мной.

— Мелани и Майкл помолвлены.

— Это не тот придурок, который порвал с ней?

— Ага. Изменив с ее лучшей подругой.

Я нахмурился.

— И они снова вместе? Теперь помолвлены?

— Да. Она пригласила меня на свою помолвку. Мы должны остановить ее.

— Дыши, Нат. Успокойся. Когда состоится помолвка?

— Я не знаю. Через пару недель, наверное.

— И ты хочешь... чтобы они расстались?

Она кивнула, как будто это имело смысл.

— Ага.

— Или ты поедешь, чтобы поддержать свою сестру и позволишь ей самой принимать решения. И совершать свои собственные ошибки. Так же, как и ты. Не похоже, что она будет слушать тебя, раз сошлась с ним.

— Но... она не может выйти за него замуж, Пенн.

— Уверен, что это не лучший выбор, но это также и не твой выбор.

Она фыркнула.

— Прекрасно. Хорошо. Это логично, да.

Я снова выдавил улыбку.

— Именно для этого я здесь.

— Ну что, ты поедешь со мной?

— На вечеринку по случаю помолвки твоей сестры?

— Да, — тихо сказала она, и ее щеки порозовели. — В Чарльстон.

Я никогда раньше такого не делал. Не приезжал домой к моей подруге и не знакомился с ее родителями. Не играл хорошего парня. Все другие девушки, с которыми я встречался, были из моего общества. Это было совсем другое. С Натали это было бы очень важно. И я хотел находиться рядом с ней.

— Ты не должен соглашаться…, — поспешно сказала она, как будто переступила черту.

— Нет, я хочу поехать. Я поеду с тобой.

— Поедешь? — с облегчением спросила она.

— Ну, конечно. Это будет настоящее приключение.

— Для тебя это будет гораздо лучшая причина приехать в Чарльстоне, чем в прошлый раз, — пробормотала она.

Я согласился. В последний раз, когда я туда приезжал, она меня прогнала.

На этот раз... мы будем вместе, сделав следующий шаг в наших отношениях.

20. Натали

Я уже почти засыпала в самолете, когда меня вдруг осенило. Я выпрямилась в кресле первого класса, Пенн настоял купить для нас билеты в первом классе. Мне казалось, что это легкомысленные расходы, но он проигнорировал меня.

Вытащила ноутбук и подключилась к Wi-Fi. Я всю неделю ждала ответа от адвоката Пенна по поводу охранного судебного предписания к Льюису. Адвокат сказала, что я получу его самое позднее в понедельник. Но пока я ждала, что-то зудело в глубине моего сознания. Что-то, что я упустила, но никак не могла понять что.

Очевидно, мне потребовалось подняться на тридцать тысяч футов, чтобы я вдруг поняла, что именно.

Анселин Магуайр.

Деловая сделка, которую пытался заключить Льюис, когда мы встречались. Его отец спросил о ней за ужином, потому что вечером ему нужно было заключить сделку по телефону. Был также один странный момент, когда ему пришлось вести дела на вечеринке. Тогда мне это показалось странным, но я не придала этому особого значения.

Теперь я видела, по крайней мере, замечала «красные флаги».

Может в этом было что-то такое, за что можно было зацепиться.

Имя мне ничего не говорило. Магуайр была распространенной фамилией, поэтому в этом направлении было искать бессмысленно. Я решила попытаться найти Анселин. Я просмотрела несколько статей о компании, но не увидела ничего необычного.

Я фыркнула. Может это просто совпадение, что Льюис работал на вечеринке тогда, но я хотела покопать.

Я продолжала просматривать самые последние статьи, пока мы не попали в турбулентность, и Пенн проснулся. Я захлопнула ноутбук.

— Мы почти на месте? — спросил он.

— Вот-вот приземлимся в Чарлстоне.

— Надеюсь, что погода будет хорошей.

— Послеобеденный дождь довольно распространен здесь, — сказала я ему с улыбкой, запихивая компьютер обратно в сумку. — Но он ничего не испортит.

Он потянулся и открыл штору на окне, глядя на темное небо.

— Почему я решил, что нужно лететь последним рейсом? И почему самолеты вызывают у меня такую сонливость?

— Большинство родителей, когда не могут заставить своего ребенка заснуть, возят его в коляске по окрестностям. И эти дети всегда засыпают во время долгих поездок на машине. Твои родители, наверное, возили тебя по окрестностям.

Он закатил глаза.

— Не смеши меня.

— Я так и думала.

Стюардесса обратилась по внутренней связи, сообщив, что мы собираемся приземлиться, поэтому просила сложить наши вещи. Посадка была не самой гладкой — с грозой, громыхающей за бортом, но мы приземлились в целости и сохранности, обнаружив, что нас поджидала Эми.

Она взвизгнула и бросилась ко мне. Я рассмеялась, выронив сумку, обнимая свою лучшую подругу.

— Я безумно скучала по тебе, — сказала Эми.

— Я тоже по тебе скучала, — сказала я. — Рада, что вернулась домой.

— Только потому, что ты привезла с собой домой своего здоровенного мужика, — сказала Эми, отпуская меня и обнимая Пенн. — Рада, что ты прилетел.

— Разве я мог такое пропустить.

Эми фыркнула.

— Давайте заберем ваши сумки.

К счастью, первыми появились наши чемоданы, мы погрузили их в «Тахо» Эми. Это была большая машина для одного человека. Но если это и срабатывало для кого-то, то только для Эми. Всю дорогу до дома моих родителей она болтала о спальне, которую отремонтировала.

— Тебе действительно нужно было отремонтировать свою комнату на этой неделе?

Она пожала плечами.

— Я не знала, что ты приедешь в гости или что Мел обручится, как идиотка. Ты думаешь, она залетела?

Я поперхнулась.

— Боже милостивый, я ничего такого не думала, по поводу ее помолвки с Майклом. Теперь ты меня напрягла. Поздравляю.

— Ну, а зачем еще студентке колледжа обручаться?

— А любовь? — Вмешался Пенн.

— Заткнись, — сказала я в то жевремя, когда Эми сказала:

— Ага, точно.

Мы обе расхохотались. Это было так хорошо, просто подшучивать с Эми. За это время мы часто общались с ней по телефону, но это было не так, как в живую. Я не понимала, как утомительно — постоянно находиться в Верхнем Ист-Сайде, пока весь груз не свалился с моих плеч. Никаких уроков, никаких камер, никаких ожиданий. Теперь я понимала, почему Пенн хотел сбежать, потому что это очень утомляло.

Мы подъехали к подъездной дорожке двухэтажного желтого дома моих родителей в Чарльстонском стиле с колониальными колоннами и балконами на обоих этажах. Хотя дом выглядел большим, я знала, что фасад может быть обманчивым. Я провела четыре года в этом маленьком доме, пока училась в школе, Мелани же в нем выросла. Я знала, что для нее этот дом всегда будет больше похож на дом, чем для меня.

Но она стояла перед домом на крыльце, ожидая нас, чтобы поприветствовать. Она спрыгнула на каблуках в мини-юбке со ступенек и направилась прямо к машине. Едва я выбралась, как она сжала меня в объятиях.

— Ты сделала это!

Я просияла как дурочка.

— Конечно. И я привезла с собой друга.

Пенн вышел с заднего сиденья.

— Привет, Мел.

— Друга или парня? — Поддразнила Мелани.

— Парня, — подтвердил Пенн.

Мелани взвизгнула от возбуждения и набросилась на Пенн. Я только покачала головой и схватила свою сумку.

— Я тоже рад тебя видеть. — Пенн дважды похлопал ее по спине, прежде чем высвободиться. — Дай-ка я понесу сумки, Эми.

— О, джентльмен, — поддразнила Эми. Она передала Пенну его чемодан, а потом мою сумку. — Ладно, дети. Как бы мне ни хотелось остаться и повеситься, уже поздно, а утром мне нужно открывать галерею.

— Такая взрослая и серьезная, — пошутила я.

— Эй, одному из нас нужна настоящая работа.

— Как кому, — спросила я, ткнув ее под ребра.

— Надеюсь, ты пишешь там, наверху, — сказала Эми. Она притянула меня к себе, чтобы обнять. — Думаю, имея такой хороший член — достаточно приличная причина, чтобы хорошо писать.

Я хихикнула и отпустила ее.

— Ты самая лучшая.

— Разве я этого не знаю? Увидимся завтра на вечеринке, — сказала Эми. Она помахала Мелани. — Поздравляю, Мел! Надеюсь, ты не залетела.

Лицо Мелани стало ярко-красным.

— Боже мой, конечно, нет!

Я хихикнула.

— Я хочу сказать, не стоит винить ее за то, что она просто спросила.

— Зачем я вас вообще пригласила? — Проворчала Мелани, прежде чем схватить сумку и помочь Пенну подняться по лестнице.

— Лучше иди его спасай, пока твой отец не пристрелил его, — Эми сморщила нос. — Думаю, уже слишком поздно.

— О, парень. Удачи тебе с этим. — Крикнула Эми Пенну.

Я помахала на прощание рукой и поспешила в дом, где Пенн в данный момент представлялся моему отцу. Пенн выпрямился во весь свой немалый рост и теперь пожимал папе руку.

— Папа, — сказала я, выглядывая из-за Пенна. — О, хорошо, что ты познакомился с Пенном. Давайте зайдем внутрь.

Он издал недовольный звук, будто собирался что-то сказать, типа, что у него есть пистолет — это не в первый раз, когда он говорил нечто подобное моим парням, но я быстро провела всех в дом. Отец прослужил в армии более двадцати лет и теперь был местным полицейским. Большую часть своей жизни он держал в руке оружие. И ему нравилось запугивать каждого парня, который входил в наш дом. Бедняжке Мел пришлось хуже всего, нежели мне, потому что наш отец все еще ненавидел Майкла, несмотря на то, что практически тот вырос у него на глазах. Я знала, что лучше не приводить парней домой.

Моя мать стояла в гостиной, похожая на прямой солнечный луч в самой потрясающей, замечательной одежде хиппи.

— Привет и добро пожаловать! — сказала она. — Вы, должно быть, Пенн. Я — Наташа, и, как я вижу, вы уже познакомились с моим мужем Джеймсом. Мы очень рады, что вы приехали.

Отец что-то проворчал за спиной Пенна.

Пенн включил свое обаяние и обнял мою мать, которая просияла.

— Приятно познакомиться. Я так много слышал о вас. Я бы с удовольствием посмотрел ваш магазин.

— О боже, я знала, что ты будешь гладкий и лоснящийся как змея. Не могу поверить, что ты ребенок летнего солнцестояния. У тебя есть все задатки Стрельца. — Она махнула рукой. — Хотя, неважно. Позже мы прочитаем для тебя таро и все выясним.

Пенн ошеломленно улыбнулся ей.

— С нетерпением жду этого момента.

— Отлично. Тебе когда-нибудь читали по таро?

— Мама, — простонала я.

— Мне нет. Первый раз будет, — дружелюбно сказал Пенн.

— Наташа, не приставай к нему с этой ерундой, — сказал папа.

— Да будет тебе известно, философия имеет те же корни, что и мистическое искусство, — сказала мама с лукавой улыбкой. Она подмигнула мне. — У него хорошая аура.

Я покачала головой и просто позволила этому быть. Я подготовила Пенна на сколько могла. Моя мать, певчая птица — мечтательница, владела аптекарским магазином и читала по чайным листьям, гадала на картах таро, гадала по звездам и читала по всему, что предсказывало будущее. Мой отец, строгий религиозный военный, который, должно быть, женился на ней по любви, потому что иначе, как они могли столько времени оставаться вместе?

— Уже поздно, — сказала Мелани. — Я собираюсь вернуться в общежитие. Просто хотела побыть здесь, чтобы поздороваться. Завтра ты встретишься с Майклом.

— С нетерпением жду, — сказал Пенн.

— Ты? — Проворчала я.

Он бросил на меня взгляд, говоривший: «Веди себя прилично».

— Нат, пожалуйста, прошу тебя, пожалуйста, не затрагивай прошлогоднюю тему. Майклу становится очень неловко из-за этого. Я хочу, чтобы все прошло гладко.

— Я не буду поднимать эту тему. Я здесь ради тебя, — с облегчением выдохнула Мелани.

— Потрясающе. Тогда я пойду. У меня еще занятия завтра в первой половине дня, — она улыбнулась Пенну. — К сожалению, ты будешь жить в моей комнате. Она немного розовая.

— Я ценю ваше гостеприимство, — осторожно произнес он.

Я попыталась сдержать смех.

— Мы тоже устали. Думаю, нам всем не помешает выспаться, чтобы пораньше проснуться, — сказала Наташа. — Так приятно было познакомиться, Пенн.

— Мне тоже, миссис Бишоп.

— Пожалуйста, зови меня Наташа.

Я взяла его за руку и потянула к лестнице.

— Да ладно тебе. Я покажу тебе, где ты будешь спать.

— Отдельные комнаты, — произнес отец с нижней ступеньки.

— Спокойной ночи, папочка, — сказала я, закатывая глаза, когда повернулась к нему спиной. — Можно подумать, я еще учусь в школе.

— У него есть правила. Я ценю человека с принципами.

— Ты слишком хорош, — сказала я, открывая дверь в комнату Мелани.

Глаза Пенн расширились от ужаса.

— Она немного розовая.

— Ты так думаешь? Здесь произошел, бл*дь, настоящий взрыв розовой краски, — сказал Пенн.

Он посмотрел на двуспальную кровать так, словно никогда раньше такой не видел. Я поняла, что он, возможно, никогда не только не видел, но даже не спал на такой кровати.

— Нормально?

— Конечно, — тут же ответил он. — А почему бы и нет?

— Потому что зная тебя, ты к такому не привык.

— Это возможность заглянуть в твой мир. Мне здесь будет хорошо. А где твоя комната? — Он оглядел коридор, как будто мог догадаться, какая спальня была моей.

— У тебя возникли неуместные мысли? — Лукаво спросила я.

Он оставил целомудренный поцелуй на моих губах.

— Никогда.

— О, я уверена, что возникли. Моя комната — вторая дверь справа. Ванная комната — первая, если ты хочешь почистить зубы или принять душ, или что-то еще.

— Спасибо.

Я приподнялась на цыпочки и снова поцеловала его.

— Я буду скучать по тебе сегодня в своей постели.

Он застонал.

— Ты пытаешься меня убить? Человек не может принять столько новых ощущений за раз.

— Только представь меня. В полном одиночестве. Буду думать о тебе, — прошептала я ему на ухо. — Трогать себя, представляя тебя, — его пальцы впились мне в кожу.

— Черт возьми, Натали.

— Да, что?

— Я не должен представлять тебя, находясь в розовой спальне твоей сестры.

Я рассмеялась и поцеловала его в мочку уха.

— Туше. Увидимся утром.

— Спокойной ночи.

Мне снился Пенн. Мы лежали на пляже, прижавшись друг к другу под ночным небом. Было тихо и чудесно, и я не хотела просыпаться.

Но моя дверь в комнату скрипнула. Дверь всегда скрипела, независимо сколько мы подкручивали шурупы или распыляли на петли специальную силиконовую смазку. Я тут же открывала глаза и приподняла голову... увидев, как Пенн закрывает за собой скрипучую дверь.

Я удивленно подняла брови, когда он на цыпочках пересек комнату и положил руку мне на плечо.

— Натали, — прошептал он.

— Я не сплю, — прошептала я.

Подвинулась на кровати и приподняла одеяло. Моя кровать была такой же, как и в комнате Мелани, где он сегодня спал, но это было лучше, чем спать без него. Я перекатилась на бок, чтобы предоставить ему больше места, он скользнул под одеяло рядом со мной.

— Это было ужасно, — признался он.

Я тихонько хихикнула.

— Ты когда-нибудь пробирался в чужую спальню?

— Конечно. Но не тогда, когда родители спят в соседней комнате по коридору. Обычно это было больше тайком, потому что мужчина встречался с кем-то... но не собирался жениться.

— Ты ужасен.

— Точно, — согласился он. Его пальцы лежали на моем бедре и лениво рисовали круги на коже. — Крадучись гораздо веселее.

— Намного веселее, — согласилась я, прижимаясь поцелуем к его губам.

— Ты думала обо мне? — взмолился он.

Я провела его рукой вниз по моим маленьким шортам для сна, чтобы он почувствовал влагу там.

Он прислонился к моему плечу.

— Черт.

Затем он начал массировать там. Легкими кругами вокруг моего чувствительного клитора. Скользя пальцем по моим складкам, а затем проведя влагой вверх, чтобы использовать ее на клиторе. Его нога переместилась на мою, удерживая на кровати, а затем он отодвинул мою другую ногу, тоже прижав, удерживая меня открытой для него.

Я застонала от сладкой агонии, когда он прикасался ко мне и не входил внутрь.

— Пенн, — простонала я.

— Ш-ш-ш, — сказал он, проглотив мое слово своим ртом. — Покажи мне, как кончаешь.

Его эрекция сильно прижималась к моему животу, я потянулась дрожащими пальцами и обхватила его рукой. Погладила. Он погладил. Мягкие, настойчивые звуки вырывались из нас. Тихо, как только могли. И от этого становилось только жарче. Стараясь, чтобы нас не услышали родители, наше возбуждение только нарастало, нарастало и нарастало. Пока он не прижался ко мне еще раз, и я не содрогнулась в оргазме.

Его член еще больше удлинился в моей руке, я задохнулась и пришла в себя от его ласк. Он тоже был уже близко.

Я позволила волнам удовольствия затихнуть, а затем скользнула по кровати и заменила руку своим ртом. Пенн застонал горлом от моего жара на его члене. Ощущение, как я поглаживаю его вверх и вниз, вверх и вниз, в то время как мой язык пробегает по его члену.

Я легко справилась с ним, он умудрился стать еще длиннее. Он схватил меня за волосы, подталкивая мою голову к члену. Требуя, чтобы я взяла его полностью. Расслабив горло, взяла глубоко. Сглотнула один раз, а затем медленно приняла его целиком.

Он крепче сжал мои волосы в кулаке, удерживая на долю секунды. Как раз в тот момент, когда мне перестало хватать воздуха, его бедра слегка толкнулись, и он выстрелил горячей спермой мне в горло. Я рефлекторно сглотнула, отстраняясь, чтобы вылизать его дочиста.

Он лежал на моей детской кровати, почти голый, выглядя довольным и удовлетворенным, потом протянул руки.

— Иди сюда.

Я подползла в его объятия и блаженно вздохнула. Он провел пальцами по моим волосам, которые только что энергично сжимал в кулаке.

— Это тоже очень бодрит, занимаясь сексом тайком, не так ли? — спросил он со смешком.

— М-м-м, — пробормотала я.

— Ты знаешь, что у тебя на потолке нарисованы звезды, — сказал он через минуту.

Я кивнула, глядя на светящиеся созвездия, которые я сама нарисовала, когда мы только въехали в этот дом. Я всегда была одержима звездами с тех пор, как моя мать стала рассказывать мне о них истории, когда я была ребенком.

Я указала направо.

— Корона Бореалис.

— Наша корона, — сказал он, целуя мне макушку.

— Всегда моя самая любимая история, — сказала я ему.

Его пальцы продолжали свое медленное поглаживание, пока мы смотрели на наше собственное ночное небо.

— Наша… моя самая любимая история.

21. Натали

Майкл выглядел настоящим придурком, убивая всю радость от того, что я была дома.

Глядя на Пенна, я поняла, что он тоже на пределе. В хороший день он бывал вспыльчивым. А сейчас, находясь в этой ситуации, он явно ненавидел Майкла. И то, что Майкл продолжал вести себя как кусок дерьма, совсем не помогало. И терпение Пенна к титулованным, бедным маленьким богатым мальчикам зашкаливало, учитывая эти обстоятельства.

— Я говорил Мелани, что мой профессор по бизнесу хочет, чтобы я стажировался у него этим летом. Он, конечно, знает моего отца. Болдуины здесь, в Чарлстоне — имя нарицательное. Вы, конечно, слышали о моем отце, Томасе Болдуине? — обратился Майкл к нам, сидящим в гостиной.

— Нет, — ответил Пенн, уперев указательный палец в висок, локоть поставив на подлокотник кресла. — Не могу сказать, что слышал.

— Ну, неважно, — продолжал Майкл. — Я собираюсь пройти эту стажировку и сделать небольшую неоплачиваемую работу, чтобы получить шанс для дальнейшей карьеры.

— Как будто тебе это нужно? — проворчала я себе под нос.

— Натали, — предупредила Мелани.

Кто знал, что после нескольких коротких месяцев в Верхнем Ист-Сайде я не смогу справляться с небольшим... нет, с огромным нарциссизмом Майкла?

— Думаю, нам нужно выйти на минутку, — сказала я, вскакивая на ноги.

Пенн тут же поднялся.

— Отличная идея.

Майкл с презрением посмотрел на нас.

— Ты не хочешь слушать о моей стажировке?

— О, мы хотели бы, но я вспомнила, что мама просила ей помочь, — сказала я, удерживаясь, чтобы не закатить глаза.

Пенн кивнул Майклу и вывел нас из гостиной.

— Какой придурок, — прошипел он мне на ухо, как только мы оказались вне пределов слышимости. — Если бы я услышал еще одно слово из его уст, я бы преподал ему настоящий урок по бизнесу, и это выглядело бы не очень приятно.

Я рассмеялась.

— Правда? Он хуже всех.

— Он ужасен. Почему Мелани с ним?

— Не знаю. Они всегда были вместе. Она перестала замечать его недостатки. Видит только его смазливую мордашку и деньги, которых у нее никогда не было... ту жизнь, которой у нее тоже не было.

— Ей будет лучше жить своей жизнью, чем с тем, что он ей предлагает. Я знаю многих людей, которые женились на таких же, как Майкл, с гораздо большими деньгами и престижем. Теперь они несчастны, либо разведены. Не стоит игра свеч.

— Как Кэтрин? — Спросила я.

Он вздохнул.

— Кэтрин выбрала себе брачное ложе. Теперь должна в нем лежать. Хотя, честно говоря, она выглядела довольно счастливой, увидев Кэмдена на гала-концерте.

Я остановилась как вкопанная.

— Ты хочешь сказать, что Кэтрин счастлива, что вышла замуж за Кэмдена Перси?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Мне казалось, что она будет рада вырваться из его когтей после медового месяца. Но я настолько хорошо ее знаю, чем кто-либо, определенно могу сказать, что увидел настоящее облегчение на ее лице, когда он к ней подошел.

Я стиснула зубы. Ну, и черт с ней. Я предполагала, что Кэтрин будет страдать, выйдя замуж за этого придурка. Она получила по заслугам, если уж на то пошло. Заслужила изоляцию своих якобы подруг и страдания. Мне не хотелось, чтобы она была счастлива с Кэмденом, чертовым Перси, по сравнению с которым, Майкл выглядел гребанным святым.

— Давай не будем говорить о ней, — поспешно сказал Пенн.

— Хорошо, — пробормотала я.

Мы вошли в кухню, где мама читала книгу по астрологии. Она не подняла глаз, пока мы практически не нависли над ней.

— Здравствуйте, дорогие. Развлекались с Майклом? — спросила она с понимающей улыбкой.

— Тебе не нужно помочь, чтобы мы смогли смыться из дома? — Взмолилась я.

Она кивнула.

— Вот. — И протянула мне листок бумаги. — Вы можете забрать торт из кондитерской? Остальное у нас все готово для вечеринки на заднем дворе. Можете особенно не спешить.

— Спасибо, — сказала я со вздохом. — Майкл такой…

— Да? — спросила мама. — Заблокированная энергия, вот что это такое. Все грязное и черное по краям. Ему бы помогло очищение чакр.

Я фыркнула.

— Могу пожелать тебе удачи, когда ты ему это скажешь.

— Я говорила, — сказала она.

Пенн усмехнулся.

— Уверен, что он не услышал.

— Мужчины вообще скептики, — заявила мама, отмахиваясь. — Он молод. У него есть еще время. Ладно, мне нужно тут кое-что изучить. А вы убирайтесь отсюда. И возьми машину отца.

— Папину машину?! — Удивленно спросила я. — Он знает, что ты разрешаешь мне сесть за руль его «Шевроле»?

Она подмигнула.

— Ему не повредит, если он этого не узнает.

— Ладно, Пенн, давай смоемся отсюда, пока отец не узнал.

Я схватила ключи, висевшие рядом с дверью, и вытащила Пенна из дома. И направилась к драгоценному, отреставрированному «Шевроле» моего отца 1960 года. Это было единственное, во что мой прямолинейный отец когда-либо вкладывал время и энергию. Хотя в этом не было никакого смысла, поскольку отец не относился к тем людям, которые предпочитают ездить на ярко-оранжевом маслкаре. Но он все равно это делал. И эта была одна из вещей, которые я в нем любила.

— Какая машина! — с благоговением произнес Пенн. — Можно мне сесть за руль?

Я бросила на него недоверчивый взгляд.

— Ага, конечно, Кенсингтон. — Я открыла водительскую дверцу. — Здесь, на юге, мы не доверяем городским парням справляться с переключением передач.

Он приподнял брови.

— Может, мне пошутить, что ты неплохо управляешься с управлением моей передачи?

— Разве я стала бы тебя подставлять, если бы не ожидала, что ты отобьешь мою подачу? — Сказала я, опускаясь на сиденье.

Пенн сел на пассажирское сиденье.

— Мне понравилось, как ты рулила мной вчера ночью в твоей постели.

— Думаю, ты рулишь мной, — сказала я, и мои щеки покраснели.

— Думаю, тебе это нравится еще больше.

Мои глаза засияли от возбуждения.

— Возможно.

Затем я свернула с подъездной дорожки и выехала на открытую дорогу, ведущую в город. Мы промчались по городу на машине моего отца, которой управлять было одно удовольствие, чем всеми остальными, которые я когда-либо водила. Я ездила на этой машине всего несколько раз, только под присмотром отца. Он бы, наверное, с ума сошел, если бы узнал, что мама нам разрешила проехаться на его машине без него.

— Тебе нравится водить, — задумчиво произнес Пенн.

— А кому не понравится на такой машине?

— Но она заставляет тебя светиться.

— Думаю, так оно и есть. Может потому, что у нас всегда была эта машина. Несмотря на то, куда бы мы не переезжали, машина была с нами. Единственный раз, когда у нас ее не было, мы жили тогда в Германии. И отец пребывал тогда в стрессе, все время подчеркивая, что ему не хватает руля или что он страдает, когда его возит мой дяди, брат мамы.

— Ты больше похожа на своего отца, чем думаешь.

— Я все время слышу об этом. Мама с Мел сказали то же самое, все же убедив меня переехать в Нью-Йорк.

— Это они тебя убедили? — спросил он, когда я въехала на стоянку перед пекарней. — Я этого не знал. Мне казалось, что Льюис.

— Ну, Льюис и Джейн подбросили эту идею. Но на самом деле именно мама и Мелани, сказали, что это будет правильным выбором для меня. — Я выскочила из машины и вошла с ним в нашу любимую кондитерскую. — Они говорили, что я счастлива, если могу много переезжать. Чарльстон — не мой дом, и мне нужно переехать туда, куда зовет меня сердце.

— И это оказался Нью-Йорк.

— Может в Нью-Йорке что-то подмешивают в воду, — пошутила я.

— Ты считаешь, что тебе лучше пишется там? Ты чувствуешь себя более свободной?

Помолчав, я кивнула.

— И да, и нет. Я чувствую, что Нью-Йорк — это то место, где мне следует жить. Там я пишу намного, намного лучше. Как будто из меня выливается вся энергия, которую я впитываю из этого города. — Я посмотрела на него со смехом. — Не говори моей маме, что я тебе сказала.

— Запомню.

— И... нет, не совсем свободна. Есть и новые ограничения. С Льюисом, преследующим меня, с Кэтрин, намеренно пытающейся разрушить мою жизнь, все это еще более стесняет, чем когда-либо.

Он вздохнул.

— Надеюсь, в понедельник мы получим судебный запрет, и ты сможешь перестать нервничать. Что касается Кэтрин, по-моему, у нее полно дел с Перси. Будем надеяться, что она не предпримет никаких шагов.

Я остановилась у входа в кондитерскую.

— Ты действительно так думаешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Что Кэтрин может оставить меня в покое? После того, что она сделала? Она — королева, всегда на два шага впереди. Не думаю и не буду надеяться, что она спокойно согласиться, чтобы я вошла в ее круг и заняла там не последнее место.

— Не знаю. Я хочу, чтобы она оставила тебя в покое. Но мы не можем предугадать, что она может еще придумать относительно тебя.

— Тогда нам стоит это выяснить, — сказала я. — Потому что я не хочу повторения.

— Хорошо, — спокойно ответил он. — Я дам тебе некоторые наметки. — Потом он нахмурился. — Не уверен, что это должно быть в форме урока.

— Что? — Спросила я в замешательстве.

— Думать, как Кэтрин Ван Пелт.

— Я не хочу, чтобы это был урок. Но если ты думаешь, что мне это необходимо, чтобы победить ее, тогда научи меня, как считаешь нужным, о мудрейший.

Он улыбнулся, когда мы направились в кондитерскую. Я передала бланк заказа кондитеру, он отправился в заднюю комнату за тортом. Я нетерпеливо постукивала ногой. Мне было неприятно признавать, но слова Пенна заставили меня встревожиться. Мое вступление во внутренний круг Верхнего Ист-Сайда имело негативные последствия для Кэтрин. Я должна была быть на один или два шага впереди нее, если не хотела, чтобы все обернулось против меня.

— О боже, Натали, это ты? — восторженно спросила женщина с искусственным загаром и по-южному уложенными волосами. Она просияла, словно я должна была ее точно знать. — Это ты. Ух ты! Сколько лет. Ты помнишь меня со школы? Мэри Бет Уилсон. Ну, тогда я была Бьюкенен. — Она подняла левую руку и показала кольцо с бриллиантом. — Пять лет уже как.

— Ух ты, Мэри Бет, — тихо сказала я.

Я совсем ее не помнила. Она была одной из тех чирлидерш, которые в старших классах не удостаивали меня даже взглядом. Она не делала мою жизнь несчастной или что-то в этом роде. Просто ей было совершенно наплевать на всех, кто не относился к ее кругу. По-настоящему у меня была только Эми.

— Рада тебя видеть, — глаза Мэри Бет метнулись к Пенну и обратно. — А это твой... муж?

— Парень, — уточнил Пенн, протягивая руку. — Пенн Кенсингтон. Приятно познакомиться.

— Здравствуйте, — с волнением произнесла Мэри Бет, пожимая ему руку. — Ты выбрала хороший вариант, Натали.

— Э-э, спасибо.

— Чем ты занималась после школы? Как белка в колесе? У нас с Карлтоном двое детей. Девочка и мальчик, Марианна и Джесси. Утомительно, но мне нравится быть мамой.

— Здорово. Я переехала в Нью-Йорк, — сказала я, пожав плечами. — Детей нет. Просто пишу книги и... все такое. — Я не знала точно, как объяснить, что еще я делала.

— Не скромничай, Натали, — сказал Пенн. — Ты написала бестселлер по версии «Нью-Йорк Таймс» и живешь в Верхнем Вест-Сайде.

— Ух ты, — сказала Мэри Бет, выпучив глаза. — Поздравляю! Мне придется рассказать об этом Карлтону. Ты же знаешь, что я все еще руковожу клубом выпускников. Может мы могли бы опубликовать статью в нашей группе выпускников в «Крю» про твою книгу!

— Ох, — смутившись, произнесла я. — Ну, не знаю.

— Я дам время подумать! Я найду тебя в «Крю». Мы должны наладить контакт.

— Мисс Бишоп, ваш торт, — сказал мужчина за прилавком.

Я вздохнула с облегчением, подхватив торт.

— Ну что ж, нам пора. Пока, Мэри Бет. Рада была повидаться, — и потащила Пенн из кондитерской. Я с трудом могла сосредоточиться на дороге, пока вела машину обратно. Я передала Пенну торт, когда отпирала машину, уронив один раз ключи. Затем села на водительское место и закрыла лицо руками.

Пенн занял свое место рядом.

— Ну, это было интересно.

— Так чертовски неловко.

— Почему? Рассказывать о своих достижениях?

— В соцсетях могут подписчики узнавать, как я живу и что мне интересно, но, боже, это такой маленький городок. Столкнуться с любым, с кем учился в школе. И под словом «учился» я имею в виду, что за все четыре года, что я там была, мы с ней не сказали друг другу больше трех слов. А теперь вдруг я с тобой, и ей стало интересно со мной наладить контакт.

— Причем тут я?

Я фыркнула.

— При всем. Она глаз с тебя не сводила.

— И?

— Я уверена, ей было интересно, кто ты такой и почему со мной.

— И тебя это волнует... почему?

Я расправила плечи и вздохнула.

— Не знаю. Просто неловко. Никому не было дела до меня в старших классах. Зачем ей понадобилось писать обо мне статью?

— Может в старшей школе все были настолько поглощены собой, что не думали ни о чем, кроме себя. Ты не знаешь ни ее, ни ее мотивы. И ты уже не тот человек, каким была в школе. Она хочет написать о твоих достижениях.

Из меня вырвался смешок.

— Господи, куда бы ты ни пошел, но школа будет преследовать тебя, не так ли?

Он нахмурился и посмотрел вниз.

— Да, так.

Я откинула голову назад.

— Ты думаешь, я немного не в себе?

— Я нахожу твой разговор с ней милым, если это хоть как-то тебе поможет.

— Ну что ж, давай попробуем пройти через вечеринку по случаю помолвки и никому не скажем про Мэри Бет. Согласен?

— Договорились.

22. Натали

К счастью, вечеринка была в самом разгаре, когда мы вернулись с тортом. Мне пришлось выслушать милую лекцию от отца о «краже» машины. Но поездка на его машине стоила его лекции. Несмотря на то, что я все еще была не в себе из-за Мэри Бет Уилсон, урожденной Бьюкенен. И я все еще не могла понять, почему это так меня взволновало. Если я уж могла иметь дело с такими, как Кэтрин Ван Пелт, но волноваться из-за Мэри Бет? Было просто смешно.

— Ты виделась с Мэри Бет? — Спросила Эми, сгибаясь в талии в истерическом смехе. — Как все прошло?

— Ужасно. Может я рехнулась, но мне кажется она запала на Пенна.

— Конечно, запала. Он самый горячий парень в мире. Не в моем вкусе, но для таких, как она, он — сливки общества.

— Даже неловко как-то.

— Ха, — согласилась Эми.

— Я что, совсем чокнутая, что так разволновалась из-за нее, хотя едва ее знала?

— Нет. Такое случается. Ты находишься в другом мире. А встреча с ней вернула тебя к реальности. Это пройдет.

Я сделала еще один глоток колы, которую прихватила из холодильника.

— Похоже, Пенн отлично проводит время, — сказала Эми с сарказмом. — Я никогда не видела его не в костюме. Он вообще носит джинсы и футболку?

— Нет, — призналась я. — И здесь все для него так далеко от его зоны комфорта, что с таким же успехом наш городок, как другая планета, для него.

— По крайней мере, он не психанул из-за Мэри Бет.

Я закатила глаза.

— Я никогда не забуду встречи с ней.

— Пенн способен очаровать кого угодно. Половина присутствующих на вечеринке, скорее всего хотят его трахнуть, а другая половина не уверена в своей мужской силе рядом с ним. — Эми постучала пальцем по губам. — Вообще-то, держу пари, больше половины хотят его трахнуть.

— Ты лучшая подруга, о которой только может мечтать девушка, — сказала я с издевкой, подтолкнув ее плечом.

— Да, — простонала Эми. — Не смотри. К нам приближается отряд студенток, друзей Мелани.

Я сделала еще один глоток колы и пожалела, что не взяла пиво, хотя оно мне и не нравилось. Я знала только одну из девушек, Марину. Ее семья владела лодочной компанией, а ее брат Дарон был со мной одного возраста.

— Привет, Натали, — сказала Марина, широко улыбаясь.

Она была похожа на милую соседку, которую я встретила в городе. Я была уверена, что моя сестра регулярно ее развращает.

— Рада тебя видеть, Марина.

— Это Татум, — сказала она, указывая на брюнетку с пикси-стрижкой, а затем на кудрявую рыжую, — и Кристи.

— Ты действительно живешь в Нью-Йорке? — Спросила Кристи.

Я кивнула.

— Да, я переехала туда в прошлом году.

— Круто, — сказала Татум монотонным голосом, мне показалось, или я услышала нотки сарказма.

— Спасибо.

— Это правда, что твой парень — сын мэра Нью-Йорка? — Спросила Кристи.

Я вздрогнула.

— Гм... да. Мама Пенна — мэр. А откуда ты это узнала?

— О, это все написано на странице в «Крю» выпускников Чарлстонской школы, — сказала Марина.

Она вытащила свой телефон и показала мне. Я взяла ее телефон и с глубоким сожалением увидела, что никто иной, как Мэри Бет написала обо мне в группе выпускников, о существовании которой я и не подозревала.

— Черт, — сказала Эми, едва сдерживая смех. — Я этого не предвидела.

— А в школе она была хороша во многом, кроме сплетен? — Спросила я Эми, передавая телефон назад Марине.

Вокруг меня собралось еще несколько девушек. Уже образовалась толпа. Отлично.

— Ты действительно светская львица? — Спросила Кристи. — Например, тебя одевают дизайнеры, и ты ходишь на показы Недели Моды и благотворительные мероприятия?

Я открыла было рот, но тут же закрыла.

— Да, я нашла ее страничку, — сказала другая девушка. — У нее шестьдесят тысяч подписчиков.

— Господи, неужели количество так сильно выросло за неделю? — Спросила я.

Кристи посмотрела на меня с обожанием.

— Как ты это делаешь? В старших классах ты была никем, а теперь стала знаменитой.

— Ух ты, спасибо, — саркастически пробормотала я. — Эми? Может поможешь?

— Нет. Ты и сама справишься, — сказала она со смешком.

— Ну, когда я работала в Хэмптоне, то познакомилась с группой людей, которые жили в Верхнем Ист-Сайде. Мы стали... друзьями. Они взяли меня под свое крыло. Я начала встречаться с Пенном. А теперь… Наверное, это стало частью моей жизни.

Очень, очень тупая версия реальности. Но я сказала столько, сколько могла насытить этих жадных до сплетен девушек. Я не ожидала, что Мэри-Бет расскажет всему Чарльстону о моих успехах. Или что так быстро новости обо мне разлетятся по городу. Или что моя личность вообще кого-то будет волновать.

— Мелани сказала, что ты живешь в Нью-Йорке потрясающей жизнью, но это совсем другое, когда видишь твою жизнь в соцсетях, который ты живешь, — объяснила Марина. — Ты как селебрити с парнем — знаменитостью.

Я посмотрела на Пенна, надеясь, что он увидит море девушек, отчаянно желающих узнать больше о моей жизни. Но он был поглощен разговором с парнями, пил пиво, чего я никогда не видела… и шутил с ними. Он не собирался меня спасать.

— Я не знаменитость, — ответила я. — Просто… Я живу совсем другой жизнью, нежели здесь.

Они продолжали болтать, задавая мне все больше вопросов, просматривая мою страницу в «Крю» инфлюенсера. И в этот момент я поняла, почему меня это беспокоило. Почему Мэри Бет беспокоила. Почему все мне казалось таким неправильным.

Мне казалось, что я возвращаюсь домой, как бы сбегая от высшего общества. Как бы позволив миру Нью-Йорка, соскользнуть с моих плеч. Что я смогу снова надеть без шпилек, удобные туфли Натали Бишоп здесь, в Чарльстоне. Стать той девушкой, у которой была только одна подруга, и никто здесь ничего обо мне не знал. Девушкой, любившей обитать в библиотеках, писать рассказы и много плавать.

Но я больше не была той девушкой. Я привезла с собой Верхний Ист-Сайд. Теперь он стал второй кожей. И я не могла стряхнуть его с плеч и стать той, кем была раньше. Две стороны меня настолько идеально ложились одна на другую, что теперь я стала такой.

Теперь, я не понимала тогда Пенна до конца, когда он говорил, что Верхний Ист-Сайд преследует тебя повсюду. Теперь я поняла, что не могу полностью сбежать от Верхнего Ист-Сайда. Он говорил мне, что хочет сбежать, но не может. Мне казалось, что это было просто, стоило только очень захотеть. Но сейчас я поняла, что статус высшего общества следовал за мной. В кондитерскую, на вечеринку по случаю помолвки сестры и в толпу прихорашивающихся первокурсниц.

Если я не смогла сбежать, погрузившись совсем недавно в мир Верхнего Ист-Сайда, почему Пенн все еще надеялся оставить его позади, когда он находился в этом мире всю свою жизнь?

— Ладно, дамы, давайте дадим Натали подышать свежим воздухом, — сказал Майкл, отвечая на вопросы подруг Мелани.

Я не обратила внимания, что толпа вокруг меня все росла и росла по мере того, как распространялся слух обо мне, и половина присутствующих на вечеринке вертелась вокруг меня. Мелани стояла рядом с Мариной, рассказывая обо всех моих удивительных приключениях на Неделе моды.

— Натали сейчас нужно немного побыть одной. — Он взмахнул руками, чтобы все расходились.

И мне показалось, что это было очень мило с его стороны. Возможно, это было самое приятное, что Майкл когда-либо делал для меня.

Затем он повернулся ко мне, и я увидела ярость на его лице.

— Какого хрена ты тут делаешь? — прошипел он.

Я выпрямилась от его слов. От ярости на его лице.

— Я ничего не делала.

— Ты думаешь, вся эта вечеринка для тебя?

— Нет, — выплюнула я.

— Тогда веди себя прилично, Натали. Боже, мы собрали эту вечеринку ради меня и Мелани. Это наш день. Ты не должна перетягивать на себя все внимание только потому, что стала шлюхой парня с деньгами.

Моя челюсть сжалась.

— Тебе следует подбирать слова, прежде чем говорить.

— Я не собираюсь ничего подбирать, — прорычал он.

— Ты уверен, что хочешь этого? Потому что я обещала Мелани с тобой не ругаться.

— Уверен, что ты самая привлекательная шлюха. И ты всегда такой была. Ты думаешь, что ты такая крутая, ты просто отчаянно хочешь, чтобы люди видели тебя такой крутой. Но я вижу тебя насквозь. Я вижу тебя такой, какая ты есть на самом деле — ничто.

Я не стала бы терпеть с собой такого отношения, позволяя ему так со мной разговаривать. Если Верхний Ист-Сайд следовал за мной повсюду, то я должна была использовать все, чему научил меня Пенн и Верхний Ист-Сайд, в чем этот мир был действительно хорош.

— Майкл, я видела, как ты разбил сердце моей сестре, променяв ее на ее же лучшую подругу, отправившись с ней на выпускной бал. Я видела, как она плакала все выходные, пока ты трахался с ее лучшей подругой, — сказала я, шагнув к нему. — Я видела, как она приняла тебя обратно, вижу, какой она стала рядом с тобой. Я вижу оскорбления, притеснения и унижение. Итак, ты можешь стоять здесь и говорить мне, что я ничто, но, если честно, мне наплевать на то, что ты обо мне думаешь. Я не собираюсь плакать и пресмыкаться перед тобой, потому что у твоего папочки имеются деньги, хотя ты — просто никчемный кусок дерьма. — Я моргнула, глядя на него так, как Кэтрин смотрела на людей, которых считала ниже себя. — Но, если ты причинишь боль моей сестре или попытаешься снова заговорить со мной подобным тоном, я позабочусь о том, чтобы твоя жизнь превратилась в сущий ад. Я тебя уничтожу. Растопчу. Заставлю пожалеть, что ты вообще родился. И не сомневайся, что я смогу это сделать. Ты даже не представляешь, какими средствами я располагаю.

Я ждала. Смотрела на него, как на комара, чем он и был. Выжидая, не зарычит ли он на меня, обзывая всеми немыслимыми словами.

Но он отступил сначала на шаг. Он явно не ожидал, увидев убийственную уверенность на моем лице.

— Теперь можешь идти, — сказала я, махнув ему рукой.

Он стиснул зубы и помчался прочь, явно собираясь найти Мелани. Но мне было все равно.

Мои глаза нашли Пенна на заднем дворе. Он выглядел обеспокоенным, будто видел, что только что произошло, и ему это не понравилось. Но он не слышал, о чем был разговор. А я не могла смириться с тем, что мне пришлось сказать этому придурку... несмотря на то, что он это заслужил.

Я вышла через боковой проход к передней части дома. Руки дрожали, я села на крыльцо.

Эми появилась через несколько минут. Я ждала Пенна.

— Привет, подруга, — сказала она. — Я попросила Пенна дать мне минутку.

Я испустила гигантский вздох.

— Я его ненавижу.

— Да, Майкл — настоящий придурок. Но эй, Нат, я даже не знала, что в тебе есть нечто такое, ты так его отчитала. Я никогда не видела, чтобы ты так грязно выступала. Даже с людьми, которые этого заслуживают.

— Знаю, — прошептала я. — Я становлюсь такой же, как вся эта элита, да?

— Которые причинили тебе столько страданий?

Я кивнула. Голос задрожал со страхом.

— Как Кэтрин, Льюис, Пенн и все остальные в Нью-Йорке.

— Может они своими действиями пробудили в тебе бойца. В конце концов, Майкл сам напросился.

— Да, — легко согласилась я. — Но разве я должна была с таким пренебрежением разговаривать с ним, как с каким-то червяком?

— Лично мне понравилось, глядя со стороны, — она опустилась на ступеньку рядом со мной и толкнула меня плечом. — Просто помни, что у тебя есть то, чего никогда не было у элиты Верхнего Ист-Сайда.

— Что это?

— Моральный кодекс. Ты знаешь, что правильно, а что нет. Ты знаешь, когда остановиться. Ты способна взять себя в руки. И вообще, думаю, Пенн слишком любит тебя, он не позволит тебе измениться на столько, что ты станешь подобием его друзей.

Я вздохнула, не зная, как ей сказать, что выбросила свой моральный кодекс после того, как Кэтрин и Льюис разрушили мою жизнь. Она знала, что я строила планы мщения, но не знала, как далеко я готова была зайти в своих планах. Что я собиралась сделать, заставив их заплатить за все. Может... может я и сама этого еще не знала. Может, когда узнаю, отступлю, как и говорила Эми, потому что мой моральный кодекс не позволит. А может, решу, что оно того не стоит.

Но, глядя в лицо своему будущему, сейчас не могла себе представить, что остановлюсь. И я не могла точно сказать, что больше меня пугало на данный момент.

23. Натали

Оставшаяся часть вечеринки прошла без сучка и задоринки. Мелани была занята своими друзьями, Пенн был подозрительно молчалив. Мне так и не удалось поговорить ни с одним из них о том, что произошло.

На следующее утро я проснулась с тошнотворной болью в животе. Мне нужно было поговорить с Мелани. Конечно, Майкл получил по заслугам, потому что был мудаком. Но я обещала Мэл, что не буду с ним ругаться. Меньше всего мне хотелось, чтобы она злилась на меня, так как я была уверена, что Майкл ей все уже рассказал, причем со своей точки зрения.

Натянув спортивные штаны и старую футболку университета Гримке, которую я нашла в одном из своих ящиков, стала спускаться по лестнице, надеясь застать Мел одну. Она лежала на диване, натянув одеяло до подбородка. Ее обычно идеально прямые каштановые волосы были собраны в беспорядочный пучок на макушке. На ней не было ни капли косметики. И она была самой красивой из всех, кого я когда-либо видела.

— Нат, — проворчала она. — Ты рано встала.

— И ты тоже.

Онатеатрально зевнула.

— Папа ушел на работу ни свет ни заря, и я не могла уже заснуть. Мама приготовила мне чай, прежде чем отправиться в магазин.

— Она предсказывала тебе по листьям чая будущее? — Спросила я, опускаясь в кресло.

— К счастью, нет.

— Повезло.

Она снова зевнула.

— Ты уже совсем встала? Может мне, удастся поспать в твоей комнате.

— Я хотела поговорить с тобой о вчерашней вечеринке.

Улыбка Мелани стала ярче.

— О, хорошо! Я тоже хотела с тобой поговорить. Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты была так добра к Майклу. Я знаю, как ты к нему относишься, и для меня это было очень важно, что вы так хорошо поладили.

— Поладили?! — Тихо спросила я.

— Ага. Ты была на нашей вечеринке гвоздем программы. Вызвала просто фурор у всех моих друзей. Я имею в виду, честно говоря, откуда у тебя вообще шестьдесят тысяч подписчиков?

Я пожала плечами.

— На самом деле, не знаю.

— Ну, это же так круто! И все с этим согласны.

— И Майкл больше ничего тебе не рассказывал? — Не удержалась я от вопроса.

— О чем?

— Ну, что он думает о вечеринке?

— Конечно. Он сказал, что прекрасно провел время. Я знаю, он был так рад, что вы с Пенном смогли приехать.

Я уставилась на сестру. Неужели я попала в какую-то альтернативную вселенную? Я была уверена, что Майкл побежит к Мелани, начнет ныть, что я так грубо с ним обошлась. Слишком все хорошо, чтобы быть правдой, похоже, Мелани даже не заметила нашего с ним напряженного разговора. Она так увлеченно что-то обсуждала со своими друзьями, что все пропустила.

Затем мой желудок скрутило еще сильнее, когда до меня вдруг дошло. Конечно, Майкл не пошел к Мелани. Я поставила его на место. Точно так же, как Кэтрин поступала со многими в Верхнем Ист-Сайде. Как она поступила и со мной. Она была царствующей королевой среди всех сук, и никто никогда ей не противостоял. Никто не смел, все боялись. Почему? Потому что у нее была власть сделать еще хуже другим. Гораздо, гораздо хуже. И я дала понять Майклу то же самое. Он увидел, что я всерьез собираюсь разрушить его жизнь, если он попытается мне напакостить.

Я поспешно поднялась с места. О боже. Вот почему Кэтрин все сходило с рук. Она вселяла в каждого неугодного просто страх Божий, разворачиваясь и уходя, как ни в чем не бывало. Уверенная, что никто никогда не пойдет против нее.

Неудивительно, что Мелани ничего не заметила. Я защищала ее самым лучшим способом, какой только знала. И это было ужасно.

— С тобой все в порядке? — Спросила Мелани.

— Э-э, да. Все хорошо. Иди в мою комнату. Я приготовлю кофе и подожду Пенна.

— Спасибо! Ты — самая лучшая, — сказала Мелани, вставая и обнимая меня. — Эй, Нат, я хотела спросить — ты будешь моей подружкой невесты?

Комок застрял у меня в горле.

— Да? А почему не Марина?

— Определенно ты. Я знаю, что мы не всегда были близки, но это нормальные родственные отношения. Я бы очень хотела, чтобы ты была рядом со мной в тот день.

— Конечно, буду. Для меня это большая честь, — честно призналась я. Мне мог совсем не нравится ее жених, но я очень любила свою сестру.

— Я так взволнована. — Она снова зевнула. — Но мне нужно еще несколько часов поспать, чтобы я смогла нормально функционировать.

Я рассмеялась, наблюдая, как она поднимается по лестнице. Но я все равно чувствовала беспокойство, которое не хотело утихать, когда отважилась войти в кухню родителей, нашла молотый кофе, поставила чайник в кофе машину. Минут через десять показался Пенн. Его темные волосы были влажными после душа, и он был одет в брюки цвета хаки, поло и куртку «Арктерикс».

— Кофе? — спросил он, глядя на меня большими щенячьими глазами.

— Я налью тебе.

— Я сам сделаю. Иди переоденься. У меня для тебя сюрприз.

— Сюрприз, да?

Он кивнул.

— У меня появилась одна идея, я обговорил ее вчера с твоей мамой.

— О боже, что-то мне подозрительно.

— Напротив, все будет превосходно. — Когда я проходила мимо, он потянулся за кофейником. Но перед моим уходом окликнул меня: — Оденься потеплее.

— Почему у меня такое чувство, что я об этом пожалею?

Он ухмыльнулся, и я чуть не вздохнула, глядя на его красивое лицо.

— Не бойся, не пожалеешь.

Я поспешила наверх, прокралась в свою спальню, чтобы взять одежду, пока Мелани крепко спала. В ванной переоделась в теплое, чтобы не замерзнуть. Собрала длинные волосы в высокий хвост, заплела его в косу и закрепила резинкой внизу. Я схватила куртку и спустилась, Пенн ждал меня с термосом кофе в руке, холодильником и ключами от машины моей матери.

— Когда ты успел все подготовить? — Спросила я.

— Просто вел переговоры за твоей спиной.

Я прищурилась, глядя на него.

— Мы это уже проходили.

— На общее благо.

— Ну, хорошо.

Он притянул меня к себе для быстрого поцелуя.

— Доверься мне.

Он сказал. И я могла ему доверять. Я уже доверяла ему всем сердцем. С интригами моей мамы за моей спиной я, наверное, справлюсь. Возможно.

Мы поехали в город на маминой машине. Я беспокоилась, что Пенну понадобится показывать дорогу, куда он собирался меня отвезти, но он справился самостоятельно. Это было странно освежающе, когда кто-то другой возил меня по моему родному городу. Но одно преимущество было в том, что я поняла, куда мы едем, еще до того, как он мне сказал.

— Мы едем к лодочной станции? Сегодня? — Спросила я, просматривая погоду на своем телефоне. — Шестьдесят сейчас. (15,5⁰С – прим. пер.)

— Воздух прогреется позднее. И вообще, мы уже плавали в такую погоду.

— Под парусом? — Простонала я. — Ты собираешься заставить меня заниматься физическим трудом, не так ли?

Пенн закатил глаза и передал мне холодильник.

— Да ладно тебе. Ты же выросла в лодочном городке.

— Я жила здесь всего четыре года, — возразила я.

— Прекрасно. Я на воде с самого рождения. Я возьму на себя большую часть работы.

— Это звучит справедливо, — сказала я с улыбкой.

Он покачал головой и направил меня к докам. Эта сцена, все, что связано с яхтами и лодками, всегда была больше для Мелани, чем для меня. Тем более что семья Марины владела одной из крупнейших лодочных компаний в гавани. Поэтому я не удивилась, когда мы прошли в док с вывеской «Хартедж» и направились к стойке регистрации.

Брат Марины, Дарон, вышел нам навстречу. Когда я была моложе, он был самым сексуальным парнем в нашей школе. Он был звездным защитником и мужчиной мечты. Теперь он руководил «Хартедж» вместе с отцом.

— А, вы, должно быть, мистер Кенсингтон, — сказал Дарон, протягивая Пенну руку.

— Да, Пенн. Ты Дарон?

— Совершенно верно.

Дарон склонил голову набок.

— Привет, Натали. Как Мелани?

— Помолвлена.

Что-то промелькнуло в его глазах. Возможно, разочарование. Мы все вместе тусовались прошлым летом, и я знала, что он тоже не особенно любил Майкла.

— Какая жалость.

О, он мне нравился.

— По крайней мере, я не единственная, кто так думает.

— Ну, давайте начинать.

Дарон проводил нас по докам к паруснику средних размеров. Они с Пенн несколько минут ходили взад и вперед по лодке, болтая так, словно знали друг друга целую вечность. Наконец, Дарон, казалось, был удовлетворен знаниями Пенна, поэтому оставил нас на воде.

Пенн помог мне подняться на палубу, а потом принялся выводить лодку на воду. В этом он был профессионалом. Его сильные мускулы работали на канате и направляли нас против ветра. Смотреть, как он двигается, было опьяняюще. Это почти заставило меня забыть мои прежние страхи.

Через некоторое время Пенн вывел нас на гладкую воду. Он опустился рядом со мной, потянувшись за бутылкой воды из холодильника. Улыбка коснулась моего лица, когда все эти воспоминания о нашем времени вместе на воде в Хэмптоне поразили меня своей свежестью. Иногда было легко забыть, насколько реально все тогда было для нас обоих.

— Ты выглядишь так сексуально, когда натягиваешь канаты, — он поставил бутылку с водой обратно.

— Что?

— Парус.

— Не могу поверить, что ты забыла все, чему я тебя учил, — он обхватил меня за плечи. — Вот почему подумал, что было бы неплохо оживить наши воспоминания.

— Мне это нравится, — сказала я, уткнувшись носом в его руку.

Он поцеловал меня в макушку, и некоторое время мы просто сидели, наслаждаясь ветром в волосах и солнцем, целующим кожу. Было спокойно после гонки Нью-Йорка. В Чарльстоне было свое очарование.

— Так что же случилось вчера с Майклом? — наконец спросил он.

Я вздохнула, зная, что он спросит, но думала, что смогу избежать его вопроса еще какое-то время.

— Он разозлился, что все толпились вокруг меня вчера на вечеринке. Что все друзья Мел были в восторге от моего нового статуса светской львицы и бойфренда — знаменитости.

Он приподнял бровь.

Я пожала плечами.

— Я пыталась сказать им, что мы не знамениты, но, наверное, здесь в этом маленьком городке, мы выглядим настоящими селебрети.

— И как они узнали обо всем этом?

Я рассказала о Мэри Бет и странице выпускников в «Крю», которая породила мой новый статус знаменитости.

— Понимаю. И вот, тогда Майкл разозлился, он велел всем девочкам убираться от тебя.

— Да, он разозлился и сказал, что я эгоистка и вообще... ничто. И тогда меня просто осенило, пока друзья Мел просматривала мою страницу в «Крю». Я наконец поняла, почему ты всегда говоришь, что не можешь сбежать от Верхнего Ист-Сайда. Потому что это невозможно. Даже здесь, в Чарльстоне, который находится так далеко от той жизни, Верхний Ист-Сайд последует меня. А я же не так давно вошла в твое общество, а ты в нем вырос. — Я застенчиво посмотрела на него. — Раньше, когда ты говорил, что хочешь сбежать, но у тебя не получается, мне казалось, что ты немного... драматизируешь ситуацию.

Он пожал плечами.

— Я действительно хотел и пытался.

— Но на самом деле ты не можешь сбежать, не так ли?

Он отрицательно покачал головой.

— Не могу.

— Твой статус и твой мир следует за тобой. Престиж, имя, последствия того, кто ты есть, важнее. Даже люди, которые знали меня раньше, поддались на мой новый статус. А с тобой так тем более.

— Да. Вот почему я так обрадовалась, когда встретил тебя в Париже. Ты понятия не имела, кто я такой. Мне кажется, тебя это не волновало.

— Да, потому что не знала ничего о тебе.

— Я повел себя как осел, гуляя с тобой по городу, а потом исчез, но я много думал о той ночи. Как бы мне хотелось, чтобы вся моя жизнь была такой же анонимной. Но это невозможно. И моей анонимности становится все меньше и меньше с каждым разом, когда мать баллотируется на очередной срок в мэры и в этом году тоже. Мы с Кортом как раз говорили об этом, — мои брови удивленно поднялись.

— Ты говорил с братом?

— Да, и наш разговор был потрясающе дружеским.

— Ух ты. Это очень важно, Пенн.

— Странно, но мне кажется, что ты ему нравишься. Как личность, не как завоевание. Это еще один шок для меня.

— Я так рада, что ты стал общаться с братом. Это уже что-то.

— Я тоже, как ни странно. — Он моргнул, словно мысль о том, что они с Кортом поладили, была ему слишком чужда. — Итак, ты выяснила, что Верхний Ист-Сайд не так-то легко стряхнуть с плеч.

— Да. А потом я со всем пафосом Верхнего Ист-Сайда набросилась на Майкла.

— Да?

Я полностью повернула к нему лицо.

— Мне кажется, что в тот момент я была похожа на Кэтрин Ван Пелт.

Он выдавил улыбку, а затем расхохотался.

— Что? — Ахнула я.

— Ты сейчас такая серьезная.

— Я уничтожила его своими словами.

— Нат, он, скорее всего, заслужил это.

— Да, заслужил, но я обещала Мелани. А Майкл ей даже ничего не сказал о нашей стычке. Я была так смущена.

Пенн похлопал меня по руке.

— Давай назовем это, что ты использовала свою сверх способность во благо.

— Мне было хорошо, когда я отстаивала свою позицию, но потом стало плохо. Я чувствовала себя так, словно предала доверие Мел.

— Послушай, то, что ты узнала о Майкле, он лает, но не кусается. Увидев в тебе настоящую силу, он сбежал от тебя, поджав хвост. Ты защищала свою сестру. Никто не пострадал. И плохого парня поставила на место. Что в этом плохого?

Я нахмурилась, с такой точки зрения я не рассматривала эту ситуацию.

— Я думаю... ничего.

Кроме того, как потом мне было не по себе.

Но это того стоило, даже слишком.

Может, если сделать что-то не очень хорошее по правильной причине, это меняется. Проявить больше героя, чем злодея.

— Думаю, приезд сюда был очень полезен и для меня, — произнес Пенн. Он убрал с моего лица выбившуюся прядь волос и заправил ее за ухо.

— О, я уверена. Ты познакомился с маленьким городком по сравнению с тем, где вырос, — пошутила я. — Как здесь мило и по-южному.

— Я познакомился, узнав откуда в тебя сила, прекрасный, острый ум. Я видел, как твои родители любят друг друга, хотя они совершенно разные. Я вижу, как твоя сестра боготворит тебя.

Я толкнула его локтем.

— Не боготворит.

— Она боготворит. Я никогда не видел тебя вне своей стихии. Приятно увидеть Натали Бишоп, на плечах которой нет никаких ожиданий. Ту, кто может ориентироваться в этом мире так же хорошо, как и в моем.

— Я не очень хорошо ориентируюсь в твоем, — честно призналась я.

Он притянул свои губы к моим.

— Ты очень сильно ошибаешься. Ты так легко перемещаешься между мирами, что иногда это меня пугает.

— Пугает, это плохо? — Спросила я в его губы.

Он отрицательно покачал головой.

— Для тебя нет.

— Хорошо. Мне нравится видеть тебя в простой одежде и свободно болтающемся здесь. Никаких душных костюмов или образа жизни Верхнего Ист-Сайда. Никаких Хэмптонов. Никого из твоих друзей. Только мы.

Он кивнул и прижался своим лбом к моему.

— Мне тоже.

— Мы должны делать это чаще. — Я со вздохом облегчения закрыла глаза.

— Натали?

— Хм?

— Я люблю тебя.

Мое сердце пропустило удар. Слова. Три крошечных слова, за которые я готова была умереть, чтобы их услышать от него. И ужасно боялась, что не услышу никогда. Я же отвергла его тогда, когда он прилетел в Чарльстон.

У меня перехватило дыхание, я переплела наши пальцы.

— Я тоже тебя люблю.

Потом он поцеловал меня, и я забыла о лодке, о волнах и обо всей Вселенной. Пенн Кенсингтон любил меня. Он был моим.

24. Натали

На следующее утро мы попрощались с Мелани и моими родителями. Эми обещала навестить нас в Нью-Йорке, мне показалось, что она особо не собиралась афишировать свою поездку, она хотела увидеться с Энцо, но я не возражала. Я хотела, чтобы Эми была счастлива.

Несмотря на то, что Пенн и я были вместе все выходные, я закинула свою сумку к себе домой, а затем вернулась к Пенну на ночь. Было гораздо легче проявлять свою влюбленность на его огромной двуспальной кровати.

Но хуже было видеть то, как он просыпался утром, надевал костюм и отправлялся на работу. Работа для жаворонков. Я не хотела думать о своей работе. Кэролайн не могла поверить, что я отказываюсь от семизначных цифр в контракте из-за моего бывшего парня, но, учитывая запретительное судебное постановление, которое я должна была вот-вот получить на руки, мне казалось, что подписывать контракт с Уорреном будет странно. Возможно, произойдет конфликт интересов. Я обещала ей прислать еще одну рукопись. Возможно, под новым псевдонимом. Хотя меня тошнило, когда я думала о псевдониме, больше склоняясь выпускать в свет свои романы под собственным именем. Это затрудняло работу.

Тем не менее я включила компьютер, которым пренебрегала все выходные. И еще я решила все же продолжить свое исследование по делу Анселин-Магуайра. Я совсем забыла о нем в блаженстве уик-энда. Но при реальности в понедельник вспомнила.

Я схлопнула окно с романом и открыла браузер, где явно что-то могла найти. Ведь была же причина, из-за которой Льюис встречался с людьми на вечеринках и заключал деловые сделки после ужина. Это было ненормально. Неважно, что тогда я совсем не обращала на это внимание, зато теперь момент настал.

Я прочитала первые три страницы информации об Анселин, но ничего не нашла. Добавила к Анселин Уоррена и стала искать дальше, где у них были точки соприкосновения. Пролистала еще пару страниц. Судя по всему, их связывало много дел по бизнесу. Или, по крайней мере, об этом много писалось. Но на следующей странице, я, наконец, остановилась.

Статья о приобретении большого участка земли в малоимущем районе. Газета отмечала покупку Уоррена, подчеркивала обещание теперь уже собственника не вытеснять людей из этого района. Уоррены планировали оживить этот район, сохранив старожилов.

Странно, но газета явно целовала им задницу. Покупка земли в малообеспеченном районе и возрождение определенно были поводом для празднования. Но для меня это прозвучало слишком похоже на... пропаганду. Никто в этом обществе ничего не делал только ради альтруизма. Видно имелась причина, по которой Льюис купил эту землю в этом районе.

У меня было плохое предчувствие.

Льюис купил мой дом, когда хотел предложить мне хорошую цену за квартиру. Но в Нью-Йорке держать низкую арендную плату ради удовольствия было не принято. Зачем он купил эту землю? Что же его так в ней заинтересовало? Если он не собирался на ней зарабатывать больше денег, то я готова была поспорить, что он купил этот кусок земли для чего-то другого.

Я поискала район с малоимущим населением, который, как говорилось в статье, купил Уоррен, и обнаружила, что квартиры в аренду теперь стали сдаваться в два раза дороже, чем я платила в настоящее время. Я выпучила глаза. Таких цен не было даже в Верхнем Вест-Сайте. Как малоимущие граждане могли себе такое позволить за пределами Манхэттена?

Ответ был прост — они и не могли.

Продолжая просматривать, я поняла, что жильцов сотни. Все из этого района. Все из зданий, которые купил Льюис. Все эти люди вынуждены были переехать.

Никто и ничто не остановило его. В университете у меня был курс по облагораживанию района — джентрификация. В большинстве городов это было обычным делом. Многие даже приветствовали это направление, как что-то новое в слиянии инфраструктуры и бизнеса. Джентрификация — предполагала оживление района, в котором преобладают люди с низкими доходами. Это привносило новых арендаторов, новые магазины и новую жизнь в этот район. Но это вредило коренным жителям так же сильно, как и помогало им. Что случилось с людьми, которым пришлось покинуть свои квартиры и дома, где они проживали всю свою жизнь? Как они выживали теперь, когда в их районе стало втрое дороже, чем раньше? Это было несправедливо. Все более и более стало распространенным, когда пытались вытеснить людей, которых другие считали «нежелательными».

Не противозаконно, но чертовски сомнительно. Особенно, если Уоррен заявил, что не причинит никакого вреда старожилам этого района.

Я нахмурилась. Это тянуло на доказательство того, что они не соблюдали свои обещания. Я могла бы продолжить поиски, чтобы найти тех, кто раньше проживал в этом районе, сколько им заплатили, сколько людей съехало. Я могла бы отыскать разрешения города, чтобы узнать, планируется ли новое строительство в этом районе, собираются ли заселиться на этой территории новые предприятия. Я была почти уверена, что смогу все это найти, чтобы доказать, что Уоррен обещал совсем одно, а на деле сделал совсем другое. И я готова была побиться об заклад... если он сделал это здесь, в этом районе, это явно был не первый раз. Особенно если учесть, что Анселин-Магуайр даже не хотела работать с Уорреном. Отец Льюиса открыто об этом говорил. Они явно знали, что подписывают. И как Льюис вел бизнес. Как и говорила Джейн.

Все соединилось воедино.

Все было видно с первого взгляда.

Я смогла.

Мои пальцы замерли на клавиатуре. И какова моя цель?

Погубить его, чтобы удовлетворить месть?

Буду ли я от этого чувствовать себя лучше, скорее всего снова почувствую тошноту? И если я ввяжусь в это, то пути назад уже не будет. Одно дело — попытаться лишить статуса светской львицы Кэтрин, а другое — это, стоит ли это того?

Я закрыла ноутбук.

Мне нужно было как следует все обдумать. Привести мысли в порядок.

На столе зазвонил телефон. Пришло сообщение от Джейн.

«Эй, мы все еще пьем кофе сегодня утром?»

— Черт, — простонала я.

Я совсем забыла, что договорилась встретиться с Джейн. Я так увлеклась своими изысканиями, что она вылетела у меня из головы.

Я написала ей ответ, что уже в пути, а затем поспешно переоделась в один из костюмов из «Бергдорфа», которые оставила у Пенна.

День был прекрасным, я не стала брать такси, а решила пройтись через Манхэттен по Пятой авеню мимо Парка к любимому кафе Джейн, находящемуся всего в нескольких кварталах от ее любимого магазина. Весна была не за горами. Я чувствовала ее запах в воздухе. И слышала щебетание птиц. Люди бегали трусцой по парку. Гуляли мамы с колясками, толкая их вперед.

Вот почему именно в такой день мне так нравился этот город.

Отчего я задумалась, может я просто должна быть счастлива, что влюблена. Что Пенн тоже любит меня. Оставь все это позади. Неужели мне так хочется отомстить?

Я прикусила губу, размышляя, что делать. Мне хотелось, чтобы они заплатили за содеянное. Не хотелось, чтобы они и дальше безнаказанно шли по жизни. Кэтрин совершенно отвратительно обращалась с людьми. И то, что проделывал Льюис, тоже было отвратительно. Даже если его действия не были противозаконными, все равно было отвратительно. И окружающие их заслуживают знать, с кем они на самом деле имеют дело. Что эти монстры готовы тебя просто растоптать, если ты им перейдешь дорогу.

Но насколько глубоко мне придется углубиться в эту темноту, когда я только что снова увидела свет?

Мои мысли резко оборвались, когда зазвонил телефон. Я в волнении уставилась на номер. Адвокат Пенна.

— Натали слушает.

— Натали, спасибо, что ответила. Это Шонда — адвокат доктора Кенсингтона, — сказала она.

— Да, Шонда, я так рада вас слышать. Я ждала вашего звонка.

— Боюсь, у меня... плохие новости, — тихо произнесла она.

Мой желудок сжался.

— Что?

— Судья вынес постановление отменить ваш запретительный судебный ордер. Он сказал, что нет достаточных доказательств преследования или домашнего насилия. Особенно, с учетом продолжительности взаимоотношений.

Мое тело онемело. Нет, так не должна была работать правовая система. Она должна была защищать людей.

— Натали? — Окликнула Шонда. — Вы здесь?

— Да, я здесь. Я не могу в это поверить.

— Знаю. Сама в шоке. Думаю…

— Да?

— Я не уверена, что мне следует это говорить. Это всего лишь предположение, основанное на прошлом опыте.

— Объясните.

— Думаю, судья знает Уорренов. Они... жертвуют приличные суммы на его кампанию.

Я стояла неподвижно как зомби. Обнаружив, что эта чернота надвигается прямо на меня, как машина, скользящая по тонкому льду, готовая рухнуть в глубины.

Мой голос был таким ледяным, когда я ответила:

— Конечно, они знакомы.

— Я не ожидала... такого исхода. И я с ним не согласна. Мы можем подать апелляцию.

— Нет, — тут же ответила я. — Нет, апелляция ничего не изменит.

И в глубине души я знала, что это будет именно так.

Теперь это уже было бессмысленно.

Поэтому что один раз, бл*дь этот мир уже причинил мне боль. Без последствий для себя. Теперь уже он хватал меня за руку, оставляя синяк. Даже судебного ордена для защиты не дали за то, что он преследовал, следил. Ничего. Льюис Уоррен был неприкасаемым. Он вел себя таким образом почти всю свою жизнь. И даже судья не мог пойти против него.

Нет, если я хочу его наказать, я должна сделать это сама.

И теперь у меня были средства, чтобы все осуществить.

— Спасибо, Шонда. Вы напомнили мне об очень важном уроке.

— Каком?

— Никогда не стоит недооценивать своего противника.

Она вздохнула.

— Мне очень жаль. Позвольте я все же подам апелляцию, затем вернусь к вам.

Потом я повесила трубку. Ноги сами понесли меня по Пятой авеню в маленькое кафе, заставляющее меня часто вспоминать о Париже, к столику, за которым сидела измученная Джейн Девни.

Я плюхнулась на стул напротив нее. Увидев меня, она захлебнулась от волнения. Потом ее лицо вытянулось при взгляде на меня.

— Что случилось?

— Джейн, мне нужно попросить тебя об одном одолжении.

— Все что угодно. Ты в порядке?

— Буду.

— Что за одолжение?

Я наклонилась к ней вперед.

— Мне нужен твой человек в «Нью-Йорк Таймс». У меня есть кое-что, что ее очень заинтересует.

IV . ЛУЧШЕ ПОДАВАТЬ ХОЛОДНЫМ

25. Пенн

— Доктор Кенсингтон? — позвал голос, заглядывая в мой кабинет.

Я поднял глаза и увидел в дверях свою ассистентку Челл.

— Чем могу тебе помочь?

Она запрыгнула внутрь, закрыв за собой дверь.

— Аманда трижды писала мне по электронной почте о той работе, которую она «забыла» сдать, — она изобразила кавычки пальцами вокруг слова «забыла». — Я сказала ей, что, если она отправит свою работу до полуночи, мы примем ее, за вычетом балла.

— Меня это вполне устраивает.

— Да, но она прислала ее только сейчас.

Я посмотрел на часы на своем iMac.

— До лекции еще двадцать минут.

— Ага. Похоже она вчера быстренько настрочила работу. Что мне делать?

Я разочарованно выдохнул. Аманда была одной из редких студенток на философском факультете. Она ходила ко мне в офис и хлопала ресницами в надежде, что я поставлю ей оценку получше. Я был уверен, что это срабатывало с ней у других преподавателей. Со мной это не проходило.

— Ты сказала, ей в полночь. Значит я сниму два балла за опоздание.

Она закусила губу.

— Скорее всего, она тогда вообще не сдаст работу.

Я кивнул. Скорее всего, так и будет. И я ненавидел провалившихся студентов. Но я вырос в мире, где деньги меняли оценки. Я был не склонен идти на уступки. Неважно, кем были их родители и сколько из студенток хлопали своими красивыми ресницами передо мной.

— Тогда ладно. Увидимся на лекции, — сказала Челл и выскочила из моего кабинета так же быстро, как и появилась.

Я отодвинул в сторону статью, которую читал для рецензирования в журнал. Я все откладывал и откладывал ее, но это было частью моей работы. Утомительной частью.

Вытащил телефон взглянуть, не писала ли мне Натали. Я знал, что сегодня утром она встречалась с Гармони, так что, возможно, наслаждалась в данный момент общением. Между нами все было... потрясающе после нашего возвращения из Чарльстона. Будто месяц назад, когда мы плыли на лодке по Атлантике, наш мир перевернулся вокруг своей оси. Мне нравилось. Более чем нравилось.

Целый месяц только мы. Никаких действий со стороны моих друзей. Никаких пожаров, которые срочно нужно было тушить. Только мы, и Натали легко обживалась в моем мире. Даже легче, чем хотелось бы, но нам было хорошо вместе. Нам было просто хорошо вместе.

Но вместо сообщения от Натали, я наткнулся на целую вереницу писем от Ларк. Потом от Роу. И даже… Кэтрин.

— Какого черта? — Пробормотал я, не понимая, почему меня завалила письмами команда.

Я нажал на сообщения Ларк.

«ОМойБог, ты видел новости? Я не могу поверить в то, что происходит с Льюисом.

Пенн? Я с ума схожу. Ты знал об этом?

Должно быть, ты на лекции или что-то в этом роде. Если ты еще не видел, вот ссылка».

Когда я увидел заголовок статьи в «Нью-Йорк Таймс», я даже не стал утруждать себя чтением сообщения от Роу или Кэтрин. Просто открыл статью и начал ее читать.

— О, черт, — выдохнул я.

В статье подробно описывалось, как Уоррены в течение последнего десятилетия вели свой бизнес — широкомасштабно, манипулируя, теоретически с обманом. Все началось с недавнего контракта, который подписал Льюис с Анселин-Магуайр, связанное с покупкой земли, которая привела к перемещению сотен малообеспеченных семей, многие из которых теперь стали бездомными. Затем автор статьи увидел и ранее такую же последовательность в действиях компании Уорренов. Хотя незаконного ничего не было. Не было никаких документов, говорящих, что они не собираются выгонять людей из своих домов и квартир, но редакция связалась с полудюжиной людей, которые попали под продажу Уорренам, те настаивали, что давались устные гарантии, что ничего подобного не случиться. И итог этой статьи сводился к тому, выполняли ли они устные договоренности. Все походило на то, что Льюис серьезно облажался и в отношении деятельности его компании было начато расследование.

Что еще может скрываться под внешне безупречной внешностью?

Я знал, что это означает. Знал. Даже если больше ничего не найдут. Даже если Уоррен вел себя как грамотный бизнесмен и делал все по букве закона. Удар по его бизнесу будет болезненным. Удар мог запросто пошатнуть фундамент компании. Длительное расследование остановит рост бизнеса. Инвесторы пойдут на попятную. Акции упадут. Уоррены потеряют миллионы из-за этой статьи. Если расследование обнаружит что-то еще, они могут потерять компанию.

Отец Кэтрин потерял свою компанию именно таким же образом. Одно расследование показало, что были годы мошенничества с ценными бумагами, вывод — Ван Пелт прогнил до мозга и костей. Мы все знали. Мы учились тогда в средней школе, когда его бизнес рухнул.

Не раздумывая, я снял трубку и набрал номер Льюиса. Я мог ненавидеть его за все, что он сделал, но… при данной ситуации мне было необходимо связаться с ним.

Меня еще больше удивило, что он ответил.

— Кенсингтон, — сухо произнес Льюис.

— Я только что узнал.

— Решил позлорадствовать? — тихо спросил он. Не убийственно, как я ожидал, но измученно. Как будто он потерял какую-то часть себя, которая всегда была с ним. Излишняя самоуверенность.

— Нет. Я звоню, чтобы узнать, как ты.

Льюис недоверчиво усмехнулся.

— В порядке, — выдавил он. — Застрял у родителей. Медиа выдает бурю дерьма. Перед нашим и моим домом обосновались стервятники, ожидая, когда запахнет падалью.

— Так... это правда?

— Ты хочешь продать мой ответ тому, кто больше заплатит?

— Как будто мне нужны деньги, — пошутил я.

Он слегка рассмеялся над моим замечанием.

— Да, полагаю, мы все слишком погрязли в собственных секретах, чтобы ты мог выкинуть такое дерьмо.

Он не ошибался. Мы всегда были связаны запутанной паутиной историй, лжи и тайн.

На его конце послышались приглушенные голоса.

— Мне пора, — произнес Льюис. Последовала пауза, как будто он не знал, что сказать. — Я ценю твой звонок.

Он не шутил. Я услышал это.

Телефон замолчал, и я уставился на нее. В каком чертовом мире я жил? Как, черт возьми, я могу сочувствовать ему по этому поводу, при этом чуть ли не каждый день, желая его убить за последний год дерьма?

Я решил написать Ларк.

«Прочитал статью, только что разговаривал по телефону с Льюисом. Он застрял дома, СМИ разбили лагерь перед его и домом родителей. Довольно хреново все».

«Вы двое действительно разговаривали?! Кто знал, чтобы вы начали общаться, для этого нужен конец света?»

«Ха-Ха».

«Да, это была тяжелая пара месяцев. Как бы то ни было, мы собираемся у Роу после работы. Приходи».

«Хорошо. Но если она снова начнет свои игры, я уйду».

В ответ Ларк прислала смайлик с Алисой в Стране Чудес, делающей реверанс.

Я посмотрел на часы.

— Черт, — простонал, пора было начинать лекцию. Сунул телефон обратно в карман, схватил свои записи и выскочил из комнаты. Лекция была передышкой — целый час не думать, как я сообщу Натали, что я снова встречаюсь с командой.

Я решил просто отправить сообщение, когда вошел в квартиру Роу. В любом случае ей это не понравится, и я не буду винить ее за это. Но я объяснил ей в тот раз, что значила для меня моя команда. Как я мог ненавидеть и заботиться о них одновременно, совсем по-своему. Они были моей семьей. Больше моей семьей, чем та семья, в которой я вырос.

Один из нас попал в беду. Было неправильно не быть вместе. Как мы собирались вместе, когда отца Кэтрин посадили. Или, когда исчез ее брат Дэвид. Или, когда умер мой отец. Или из-за дерьма бывшего парня Ларк.

Двери лифта со звоном открылись, открыв совершенно белый интерьер квартиры Роу. У меня возникло чувство неловкости. В последний раз, когда я приходил к нему, мы не смогли остановиться. Я ввязался в эту чертовую «драку» с Льюисом и с Кэтрин. Ларк, всегда была миротворцем, хотела, чтобы мы всегда оставались друзьями. Мы были связаны. Я чувствовал это даже сейчас, когда вошел внутрь и увидел Роу, сидящего за компьютером, Ларк стоящую у окна, выходившего на Центральный парк, и Кэтрин, потягивающую мартини. Ларк и Роу выглядели одинаково. Кэтрин выглядела ужасно. Дело было не в ее одежде, не в макияже и не в идеально уложенных темных волосах. Дело было в ее взгляде, в ее глазах. В ее осанке. Она что-то потеряла. Что, черт возьми, с ней происходит? Стоит ли мне беспокоиться?

Рядом с ней на диване, где обычно сидел Льюис, было свободное место. Казалось, в комнате образовалась дыра.

— Пенн, — сказала Кэтрин, оглядывая меня с ног до головы, изучая мой темно-синий пиджак, серые брюки и галстук-бабочку. — Как по-профессорски.

Я бросил свою кожаную сумку на белый стул и развязал галстук на шее, позволяя концам свободно свисать.

— Это своего рода униформа. Такая же, как и твое… — Я указал на ее дизайнерское платье и туфли на каблуках.

— Я не жалуюсь, — сказала она с лукавой улыбкой. Но ее улыбка была не такой, как всегда. В ней не было теплоты.

— Ты что-нибудь слышал о нем? — Спросила Ларк, отходя от окна.

— Нет, — ответил я. — А вы?

Все отрицательно покачали головами. Роу продолжал тупо смотреть в компьютер. Я заглянул ему через плечо и увидел, что он читает бесконечные статьи, вышедшие после статьи в «Таймс».

— Кто мог допустить эту утечку информации? — Со вздохом спросила Ларк. Она опустилась рядом с Кэтрин.

Кэтрин только фыркнула.

— Кто угодно.

Я согласился.

— Буквально любой. В этой статье было так много имен, что я шокирован, что никто раньше до этого не додумался. Отчего возникает вопрос, скольким они заплатили за молчание.

— Многим, — ответил Роу. — Все началось еще с деревообработки.

— Отлично, — проворчала Кэтрин.

Тревожное напряжение пронизывало комнату. Нам не нужно было ничего говорить, чтобы понять, чем может все закончиться. Мы все проходили через это раньше, но подобного не было. Не с одним из нас.

И в каком-то странном смысле, казалось, что я нахожусь не в этой реальности. В течение долгого времени я видел коррупцию в своем мире. Я старался ни вмешиваться, ни затрагивать эту тонкую грань. Но почему-то мы всегда оказывались на вершине. Неважно, что возникало на нашем пути, мы всегда были наверху и преуспевали.

Сейчас я не знал, как Льюис выкрутиться. Последствия будут, и они изменят жизнь. Далеко идущие последствия для его компании и семьи.

Мы всегда вели себя так... будто были действительно непобедимы. В нашем мире, где родились и выросли. Но так было раньше.

26. Натали

Клуб «Тринити» был пустым.

Я видела его во всей красе в ночь открытия. С Элизабет Каннингем, демонстрирующей коллекцию на подиуме перед Рождеством. А потом снова в канун Нового года на гигантском маскараде, с которого у нас возобновились отношения с Пенном.

Но одним вечером во вторник в конце марта он оказался пуст. Главный свет был включен, освещая большое пространство и бары, которые выстроились вдоль комнаты, заполненные бутылками, но барменов не было.

Тем не менее в своем воображении я представляла все способы, которыми могла преобразовать это пространство. Все способы, если бы я могла использовать это пространство в своих интересах.

Джейн стояла рядом со мной в леггинсах «Лулулемон» и толстовке с открытой спиной. Ее ноги были в крошечных серебристых кроссовках «Найк», фирменные большие солнцезащитные очки сидели на голове. У нее было около сотни пар очков. Сегодня были синими, как у Тиффани.

— Ну, что ты думаешь? — спросила она.

Гармони кивнула, находясь с другой стороны. Ее стильное платье было полной противоположностью наряда Джейн.

— Я думаю, что это место.

— Я тоже, — согласилась я.

В конце концов, это я предложила устроить вечеринку здесь, в «Тринити».

Через несколько дней после того, как я вернулась из Чарльстона, благотворительная организация по борьбе с неграмотностью обратилась ко мне с просьбой организовать мероприятие, чтобы собрать пожертвования. Сначала я была не уверена, смогу ли вообще сделать что-то подобное. Но после размышлений решила, что это слишком хорошая причина, чтобы сделать нечто подобное.

Кроме того, Гармони сказала, что это поднимет мой новообретенный статус светской львицы на новый уровень. И тут же предложила присоединиться к моей «команде». Это было хорошо, потому что я никогда в жизни не устраивала вечеринок. Не говоря уже о подобной.

— Отлично, — сказала Джейн, вскакивая. — К завтрашнему дню я подготовлю контракт и отправлю тебе по электронной почте. Я так взволнована, что мы сделаем это. Это будет очень большое событие для тебя и клуба.

— Ты уже определилась с темой? — Спросила Гармони.

Я отрицательно покачала головой.

— Все еще обдумываю. У меня есть кое-какие идеи, но пока ничего конкретного.

— Идея придет к тебе, — сказала Джейн.

Я чертовски на это надеялась, иначе все обернется катастрофой.

— Знаешь, что тебе нужно? — Спросила Гармони.

Я пожала плечами.

— Что?

— Генеральная репетиция.

— Хм... Что ты имеешь в виду?

— Девичник. Мы пригласим девушек, которые захотели бы присутствовать на этом мероприятии. Затем объясним наши планы, чтобы они стали частью твоей команды. Это будет хорошо для тебя и для них. Ты сможешь тогда кому-то из них делегировать свои полномочия и еще больше сделать успешным свое имя.

— Девичник — это весело, — согласилась Джейн.

— Звучит правда хорошо.

— Вспоминаю одно из первых мероприятий, которое провела. Было так ужасно, что даже ошеломляло. Было бы неплохо, собрать всех участников на борту, — сказала Гармони.

Девичник действительно звучал как хороший способ проверить все. Событие было огромным, и подготовка к нему вызывала у меня больше, чем небольшой стресс. Я так сильно нервничала, что даже не могла писать, пока занималась планированием. Я хотела сделать нечто легкое, как Кэтрин сделала свое мероприятие на Хэллоуин. И все другие мероприятия, на которых я побывала с тех пор. Никто не должен был заметить разницы.

— Давай сделаем это.

— Хочешь, чтобы я разослала приглашения? — Спросила Гармони. Она вытащила свой телефон и начала прокручивать страницу в «Крю».

— Нет, — тут же ответила я. — Приглашения должны исходить от меня. Составь мне список, и я их разошлю.

Джейн усмехнулась.

— Мне нравится эта твоя сторона характера.

Я моргнула.

— Какая сторона?

— Уверенная в себе, контролирующая ситуацию. Точно знаешь, где твое место.

Гармони согласилась:

— Это потрясающе.

Я откинула серебристые волосы с плеча и улыбнулась.

— Спасибо, девочки. Будет весело.

Для меня это была такая же загадка организация мероприятия, но мне придется еереализовать. Я была не уверена в себе и не контролировала ситуацию. Просто играла. Пытаясь идти по стопам тех, кто преуспел в этом до меня. Направить мою внутреннюю Эми по той тропе вместе с ее превосходством Верхнего Ист-Сайда.

Джейн, по крайней мере, знала, откуда я появилась и кем была, когда впервые появилась на сцене этого общества. Большинство других, включая Гармони, не помнили ту Натали. Или они читали о ней в статье Кэтрин и шептались за моей спиной, поклоняясь моим ногам. И я должна была успокоиться, сделать вид, что мне наплевать, иначе нервы по поводу организации сведут меня с ума.

— Итак, девичник. Я добавлю его в список, — сказала я со смехом.

— Отлично. Я была взволнована. Может, мы, наконец, найдем мне парня получше, чем мой последний придурок, — сказала Гармони. — Не всем же нам посчастливилось подцепить Кенсингтонов.

Мы с Джейн одновременно пожали плечами. Потом захихикали тоже вместе.

Гармони начала говорить о логистике мероприятия, я достала телефон, чтобы делать заметки, боясь что-либо упустить. Но сначала проверила сообщение от Пенна. Я тут же прищурилась от его сообщения на экране.

«Направляюсь к Роу, встретиться с командой. Кое-что случилось».

Затем я нажала на ссылку в его сообщении.

Легкий вздох сорвался с моих губ, когда на меня обрушилось понимание, как холодный душ.

— Что? — Спросила Гармони с круглыми голубыми глазами.

Я не ответила, просто повернула к ним экран, они увидели статью в «Нью-Йорк Таймс» о том, что Уоррен находится под следствием. Льюис находится под следствием... именно по этому поводу я связывалась с журналисткой.

Когда я позвонила журналистке, она не проявила особого интереса к моим словам. Сказала, что разберется. И что мне не следует надеяться, что моя информация может увидеть свет в газете. И что ее босс, возможно, даже не захочет об этом слушать. Иногда такое происходило с сильными игроками... особенно с теми, кто не занимался политикой.

Мне не понравился ее ответ. Точно так же, как не нравилось отсутствие судебного запрета. Но я сделала свое дело. Она сказала, что свяжется со мной, если ей понадобится дополнительная информация или, если она получит зеленый свет от своего руководства.

Со мной никто больше не связывался. Я не знала, что мои догадки могут быть опубликованы в прессе. Хотя и надеялась. Ее босс был бы полным идиотом, если бы не хотел уничтожить Уорренов. Но, конечно, СМИ должны были заполучить реальные доказательства. Доказательства, я была уверена, были написаны в статье. И вот оно... именно то, что я себе и представляла.

Легкая довольная улыбка осветила мое лицо.

Карма во всей красе.

— О боже! — Гармони ахнула. Она взяла у меня телефон и стала читать статью.

Но Джейн уже перестала читать и посмотрела на меня. Она знала, кто был инициатором этой статьи. Она знала, что это я. Она легко сложила кусочки вместе. Но она не выглядела расстроенной. Во всяком случае, она выглядела... впечатленной.

— Это настоящее сумасшествие, — тихо сказала Джейн.

— Разве все не так? — Спросила я.

— Сейчас ведется расследование по всей компании.

— По поводу сомнительных сделок.

— Жаль, — сказала Джейн с такой же улыбкой.

— Твою мать! — Выдохнула Гармони. — Я имею в виду… Льюис, черт возьми, заслужил это, если он действительно делал подобное дерьмо.

— О, так и было, — сказала Джейн. — Все знают, что они занимались этим дерьмом и им всегда сходило с рук. Никто не хочет с ними работать, но у подрядчиков нет другого выхода, потому что вся власть принадлежит Уорренам.

— Ну да. Я имею в виду, он сам напросился. Но черт, — сказала Гармони. — Я не думала, что такое может случиться с кем-нибудь из Верхнего Ист-Сайда. Не... с один из нас, понимаешь?

Взгляд Гармони умолял меня понять. Потому что для нее я была одной из них. Я очень легко и хорошо влилась в их круг элиты. И она не ошиблась. С людьми из элиты никогда не случалось ничего плохого. В этом-то и был весь чертовый смысл. Они могли совершить убийство и выйти при этом сухими из воды.

Это время прошло.

Черт сейчас все было по-другому.

— Теперь, наверное, все не так, — спокойно ответила я.

— Думаю, да, — сказала Гармони, возвращая мне телефон. — Немного страшновато. Почти как... кто же будет следующим?

Действительно, кто?

Я вернулась в пентхаус Пенна раньше него. Мы с Тотлом уютно устроились на диване, пока я просматривала список, который Гармони прислала для девичника. В нем было пятьдесят, черт побери, человек. Я думала, что самое большее может быть десять. Может это нормально? Нужно ли, чтобы пятьдесят незнакомых мне девушек, помогали мне устраивать мероприятие?

Это мероприятие стало настоящий головной болью для меня. Я совершила набег на бар Пенна и сейчас потягивала виски из стакана, когда он появился в гостиной. Мои глаза скользнули по нему. Темно-синий пиджак и узкие серые слаксы. Галстук-бабочка был расстегнут и повис на шее. Электрически-голубые глаза, которые с деловитостью и потребностью оценивали мое тело, потом переместились к стакану в моей руке.

— Длинный день? — наконец произнес он.

— Напряженный, — ответила я. — Кто же знал, что планирование вечеринок так сложно?

— Буквально все. — Он взял стакан из моей руки и сделал глоток. — О, хорошая штука. Я, пожалуй, выпью.

— Налей и мне, — крикнула я, когда он направился к бару.

Он усмехнулся и сделал, как я просила, принеся и для меня стакан. Он опустился рядом со мной на диван и положил руку на спинку. Тотл переполз через меня, лизнув его в лицо, удобно устроившись на его коленях.

— Должен ли я быть благодарен или начать нервничать, что ты сразу не накричала на меня из-за встречи с командой? — Спросил Пенн с опасной сексуальной ухмылкой.

— Все хорошо, — сказала я со вздохом, пожевывая кончик ручки, пристально вглядываясь в список.

— Хорошо? В прошлый раз моя встреча с командой тебя пугала.

— Да. В прошлый раз ты мне не сообщил о своей встрече. И... это было до того, как ты объяснил все в Чарльстоне. — Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. — Но нравится ли мне? Нет. Я не думаю, что это здорово, но не собираюсь говорить тебе, чтобы ты с ними не виделся. Ты уже большой мальчик. Сам можешь принимать решения.

Он ухмыльнулся так, словно собирался меня съесть. Я рассмеялась, когда он прикусил мою нижнюю губу.

— Мне нравится к тебе возвращаться домой.

— Мне тоже.

Он приник поцелуем к моим губам.

— Может, тебе стоит переехать ко мне?

Я отстранилась.

— Что?

— Мы можем отказаться от твоей квартиры. Ты можешь жить здесь.

Я открыла рот.

— Ты что, шутишь?

— Разве я выгляжу, что шучу?

— Мне нравится моя квартира. Мы же туда тоже ходим. Тотлу там тоже нравится.

— Ему нравится трахать собаку твоего соседа.

Я фыркнула.

— Верно. Просто мне кажется... очень быстро все.

— Хорошо, — с легкостью согласился он. Его взгляд скользнул по списку у меня на коленях. — Что это?

— Постой. Хорошо?! Вот так просто?

— Если ты не готова, то хорошо, Нат, — сказал он, проводя пальцем по моему подбородку и притягивая меня для еще одного поцелуя. — Я ни к чему тебя не принуждаю.

Иногда я забывала, какой он удивительный. Что мы так хорошо ладили с ним, как сейчас.

— Спасибо.

— Не надо меня благодарить. Я попытался уговорить тебя переехать ко мне, и когда-нибудь ты согласишься. Но ты не сможешь согласиться, если я не попрошу.

— Коварный.

Он подмигнул мне и вернулся к моему списку.

— Почему каждая девушка, которую я знаю в Верхнем Ист-Сайде, находится у тебя в этом списке?

— О боже, ты их всех знаешь? Это так полезно. Я планирую небольшой девичник, и Гармони прислала мне список, кого стоит пригласить. Сокращать его — это... интенсивно.

Пенн покачал головой.

— Ты не захочешь дружить ни с кем из этого списка, Нат. Они все змеюки.

— Кто бы говорил.

Он ткнул в меня пальцем.

— Туше. У меня самые лучшие друзья — змеюки. — Он выхватил список у меня из рук и начал перечислять имена. — Наверное, с этого я и начну. Ты ведь знаешь, что это все друзья Кэтрин, верно?

Я пожала плечами.

— И что?

— Она разозлится, если ты ее не пригласишь.

— Ну, я думаю, она должна разозлиться, не так ли?

— Ладно, — сказал он, пожимая плечами. — Просто будь осторожна. Я не хочу, чтобы она снова пыталась заставить тебя страдать.

— Я тоже.

— То, что происходит с Льюисом сейчас, достаточно страшно.

— Да, — пробормотала я, закусив губу.

— Ты слышала, про его маму?

Я нахмурилась.

— Про Нину?

— Ее отстранили от исполнения обязанностей посла в ООН, пока не выяснят, была ли она каким-либо образом замешана в бизнесе своего мужа и сына, — сказал Пенн, качая головой.

Я побледнела.

— О боже.

Мне нравилась Нина. Она была лучшей при знакомстве с Льюисом. Она была совершенной, невероятной женщиной, которая вопреки всем обстоятельствам оказалась на вершине. Она была честной и доброй. Я не думала, что та каша, которая заварилась, могла как-то отразиться на ней.

— Да, Льюис очень расстроен из-за этого.

Он пожал плечами.

— Я позвонил ему, когда узнал. Он позвонил Рен и ввел нас в курс дела, пока я был у Роу.

Я сглотнула.

— Я не думала, что это как-то отразиться на Нине.

— Никто из нас вообще не думал, что такое возможно, — сказал он, притягивая меня ближе к себе, когда я сглотнула желчь. — Надеюсь, расследование ничего не даст, и она сможет вернуться к работе.

Мой желудок сжался. Льюис заслужил то, что я сделала. Даже его папаша, который пытался откупиться от меня, заслужил это дерьмо. Но Нина? Нет. Она была пострадавшей стороной в этой заварухе. Она оказалась попутным ущербом во всей этой неразберихи. И мне стало так плохо, как в то утро, когда я поняла, что мне сошел с рук мой ужасный разговор с Майклом. Мне не понравилось, что мои действия могут причинить боль совершенно невинным людям, которые мне были небезразличны, даже нравились.

— Да, надеюсь, — прошептала я. — Нина не заслуживает того, чтобы ее обвиняли в действиях Льюиса и Эдварда.

Он притянул меня ближе.

— Так иногда бывает. Это эффект снежного кома, который набирает скорость, а потом сбивает все на своем пути.

Это казалось подходящей метафорой для моей мести. И меня охватил страх, что я не смогу остановить этот снежный ком, как только он покатиться с горы.

27. Натали

Гармони одолжила на ночь лимузин у Перси. Поскольку Перси теперь был как бы ее семьей, она настояла, что должна воспользоваться его шикарным лимузином. Именно в этом лимузине мы с Джейн потягивали шампанское на заднем сиденье и слушали, как Гармони описывала реакцию Кэмдена, когда тот узнал.

— Видели бы вы его лицо, — усмехнулась Гармони. Она попыталась изобразить лицо Кэмдена, подняв брови еще выше, открыв рот, с явным возмущением и недоверием.

Мы все разразились истерическим хохотом от этой имитации.

— Хватит. Стой! — Воскликнула я. — У меня уже живот болит от смеха.

Джейн замахала руками на нас обеих.

— Я не могу дышать.

— Это было здорово. Он был так чертовски серьезен. Просто совершенство.

— Не могу поверить, что ты это сделала, — сказала я.

Она пожала плечами.

— Было здорово услышать, как он сказал, убьет меня за то, что я взяла его лимузин. Все, что может его расстроить, для меня считается — хорошо выполненная работа.

Я покачала головой, а затем прикончила свой бокал шампанского. Гармони меня поражала. Я не знала, как она жила под гнетом Кэтрин все эти годы. Ее жизненная энергия просто лилась из нее ключом.

Подумать только, что я всю неделю нервничала из-за этой поездки в клуб. Но теперь, когда я была со своими девочками, нервы успокоились, и все как-то растворилось. Все было точно так же, как мы с Эми в университете собирались на вечеринки. За исключением той части, где мне нужно было просмотреть список гостей из пятидесяти человек и выбрать дюжину девушек, чтобы тусоваться с ними. Это никогда не было частью моей жизни. Сюрреалистично думать, что я была одиночкой, теперь меня постоянно окружали люди, которые хотели эксклюзивных приглашений, чтобы пойти со мной в клуб.

— Ты готова? — Спросила Джейн с блеском в карих глазах, когда мы подъехали к «Клубу 360».

— Конечно, она готова, — сказала Гармони.

Я кивнула. Я была готова. Хотя это был тестовый запуск моей вечеринки.

— Давайте, сделаем это.

Мы вышли из лимузина и вошли в отель Перси в центре города. Нас проводили на лифте до бара на крыше, с которого все и началось. Здесь же я праздновала начало своей карьеры, которая все еще была в подвешенном состоянии. С Льюисом, которого я только, что сожгла. Это был клуб для новых начинаний, чтобы взять под контроль настоящее. И у меня было полное намерение это осуществить.

«Клуб 360» был переполнен людьми, как будто все знали, что это место будет сегодня аншлагом. Наш сопровождающий легко провел нас через толпу и показал на нашу почти заполненную кабинку. Там уже сидели десять девушек, пили и болтали друг с другом. Вместе с Гармони и Джейн я собрала целую дюжину на этот вечер. Все замолчали, когда мы появились, а затем почти сразу же вскочили, чтобы поприветствовать нас.

— О Боже, Натали, — сказала Фиона, выходя вперед. — Посмотри, как потрясающе ты выглядишь.

— Да, ты такая горячая штучка, — согласилась Слоун.

Изабель протиснулась к ним.

— Честно. Почему я не купила это платье?

— Потому что оно на тебе никогда не будет так хорошо смотреться, — легко ответила Фиона.

— Да, Изабель, в этом случае ты бы просто зря потратила деньги, — согласилась Слоун.

Я смеялась с девушками, которые в основном были «льстивыми подхалимками».

— Ой, перестаньте. — Я пригладила края розово золотого платья, которое выбрала для этого случая. — Вы слишком добры.

И так продолжалось некоторое время. Я официально познакомилась с остальными участниками вечеринки. По-видимому, кого-то из них встречала на других вечеринках, но не запомнила. Я бы не вспомнила о подхалимках, если бы не тот странный разговор на гала-концерте Недели моды. Но все они происходили из правильных семей, Пенн выбрал большинство из них, и было хорошо, что нас видели вместе. Хотя все равно было немного странно думать о дружбе с ними.

Например, Даниэль и Кэрри, которые были моделями, как и Гармони. И Дженниел, чей муж был владельцем банка. Элли и Эмма — не могла отличить их друг от друга, у кого-то из них была линия косметики. И Сорча, которая делала дизайн для Элли. Отец Имоджин каким-то образом занимался модным бизнесом. Я знала список наизусть, но сопоставить имена с лицами было непросто.

Барменша, обслуживающая нашу вечеринку, подошла с бутылкой «Патрон».

— Шоты?

Я моргнула.

— Да, было бы здорово.

Она широко улыбнулась.

— Я так и думала. Разве вы не всегда начинаете с текилы?

— Всегда? — Спросила я в замешательстве.

Я никогда не делала этого раньше. Почему она так думает?

— Это же кабинка Кэтрин, верно? Она любит выпить хорошую текилу со своими девочками.

Это была кабинка Кэтрин? Я сидела в ней с Пенном и Льюисом в первый раз, но не знала, что существует какое-то неписаное правило, что эта кабинка принадлежит Кэтрин.

Я взглянула на Гармони, которая улыбалась как дура. Она заказывала столик. Мне не нужно было спрашивать, знает ли она, что это кабинка Кэтрин. Потому что, конечно же, Гармони знала. Скорее всего, она сама попросила именно эту кабинку и приложила все усилия, как и в случае с лимузином. Я оценила ее жест. Я вообще не знала об этом.

— Раньше это была кабинка Кэтрин, — сказала я официантке. — Я Натали.

— О! — удивленно воскликнула девушка. — Простите. Все еще хотите текилу?

— Конечно. Можно.

Официантка налила тринадцать порций вместе с лаймом и солью. Каждый из нас сделал по выстрелу и поднял маленький стаканчик в воздух. Все посмотрели на меня, чтобы произнести тост. Эми всегда была единственной, кто делал это. О, как все перевернулось с ног на голову!

— За новую дружбу, — начала я, склонив голову в сторону Гармони.

— Новые свидания, — обрадовалась она.

— Много секса, — добавила Джейн, подмигнув.

— И напиться! — Воскликнула Фиона.

— Я выпью за это, — сказала я со смехом. Лизнула соль и опрокинула рюмку.

Остальные девушки последовали моему примеру, выпив крепкую жидкость и посасывая лайм.

Девушки вернулись в свои маленькие кружки, в то время как другие вышли на танцпол, чтобы найти мужчину на ночь. Гармония села между ними. Я взяла еще один напиток у нашего личного бармена, прежде чем незаметно приблизиться к подхалимкам. Я была удивлена, услышав, как они обсуждают Льюиса.

— О, да, — сказала Слоун, — у меня есть друг, который работает на Уоррена. Он говорит, что их бизнес в полном беспорядке.

— Черт, — сказала Изабель. — Все выглядит так плохо, а он холост. Как ты думаешь, у меня теперь есть шанс заполучить его?

— Нет, — решительно ответила Фиона.

— О, прости, Натали, — сказала Изабель, когда я подошла ближе. — Я знаю, что вы встречались.

— Он весь твой, — с легкостью произнесла я.

— Конечно, Изабель. Сейчас она встречается с Пенном Кенсингтоном, — сказала Фиона. Потом хихикнула. — Мы все с ним встречались, верно, девочки? Мы все узнали, как хорошо с ним в прошлом году.

Я застыла на месте от ее слов. Все они пристально смотрели на меня, словно ожидая реакции на слова Фионы. И я вдруг поняла, что должно быть, это были те девушки, с которыми Пенн переспал после того, как мы расстались. Я не могла поверить, неужели он не мог выбрать кого-то другого. Но я знала, что он переспал с ними, чтобы отомстить Кэтрин. В некотором смысле, разве я не использовала этих подхалимок для той же цели?

— О да, он упоминал об этом, — спокойно ответила я. Хотя позже хотела у него спросить, почему он мне этого не сказал. Со сколькими другими девушками из списка он еще переспал и позволил мне войти в логово льва без предупреждения?

Фиона, казалось, была поражена моим ответом, но сухой голос Слоун заполнил тишину.

— Хотела бы я тоже выбирать между Уорреном и Кенсингтоном.

Джейн хихикнула рядом со мной.

— Вы трое такие забавные.

Но то, как она это сказала, в этом и была сама Джейн. Я с трудом удержалась от смеха, услышав шутку.

— Мы с Пенном счастливы. Это все, что имеет значение.

— Да, — легко согласилась Изабель.

— Хотя я слышала, что Льюис очень несчастен, — сказала Слоун.

— И его бедная мать, — сказала Фиона.

Джейн пожала плечами.

— Если ты плохо ведешь бизнес, это чревато последствиями. Никто не является исключением. Даже Уоррен.

— Фу, — простонала Изабель. — Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Когда я слышу слово «бизнес», начинаю срываться. Я собираюсь выйти замуж за кого-нибудь из высшего общества и никогда больше не буду думать об этом.

Фиона хихикнула.

— Разве это не план для всех нас?

Джейн выпрямилась.

— Я так не думаю.

— Да, но быть владелицей клуба — это не настоящая работа, — медленно произнесла Слоун.

Я положила свою руку на руку Джейн.

— Джейн очень много работает для своего клуба. У нее здорово получается. И ей это нравится. Некоторые из нас не прочь поработать. А некоторые не хотят. И то и другое прекрасно, — сказала я ровным голосом. Даже при том, что я не могла себе представить, что никогда больше не буду работать и позволю Пенну меня содержать.

— О боже, — проворчала Фиона. — Посмотрите, кто это там появился.

Мы все обернулись, чтобы посмотреть, кто появился.

— Не смотрите. Не смотрите! — закричала она.

— Ты же сама только что сказала «посмотрите», — проворчала Изабель.

Но все равно было уже слишком поздно. Мы повернули головы и увидели Кэмдена Перси, входящего в «Клуб 360». Он был бы чертовски сексуален в сером костюме-тройке, если бы не был таким невероятным мудаком. Никакая приятная внешность не могла компенсировать отвратительную личность, скрывающуюся под великолепной одеждой.

— Почему мы смотрим на Кэмдена? — Спросила я, поворачиваясь к подхалимкам.

Изабель прикусила губу и отвела взгляд. Глаза Слоун расширились, как будто она не верила, что я не знаю. Но именно Фиона стала цвета спелого помидора.

— У нас был роман, — прошептала она.

Мы с Джейн одновременно подняли брови. Это был не первый раз, когда я слышала, что Кэмден изменял Кэтрин. Я вспомнила ту особенную ночь на вечеринке Гармони в прошлом году, когда он был под кайфом и искал девушку для хорошего времяпрепровождения. Он бы не отлип от меня в ту ночь, если бы Корт тогда меня не спас из его лап.

Но это было впервые, когда подруга Кэтрин, признавалась в связи с ним.

— Когда? — Спросила Джейн, наклоняясь ближе.

— Когда... в прошлом году.

— Два года уже, — сказала Слоун.

Фиона сердито посмотрела на нее.

— Мы то встречались, то нет за эти два года.

— И...сейчас? — Спросила я ее.

Она помолчала, а потом отрицательно покачала головой.

— Он закончил после свадьбы.

Я внимательно посмотрела на нее с сомнением. Почему Кэмден положил конец легким отношениям, презирая Кэтрин? Он был не из тех, кто отказывается от такого комфорта.

— Ты хочешь, чтобы мы поверили, что ваши отношения действительно закончены? — Спросила Джейн, думая о том же, что и я.

— Он ее прогнал, — пояснила Изабель.

— … реально, — добавила Слоун.

— Девочки, — простонала Фиона.

— Хм, — удивленно сказала я. — А Кэтрин знала?

Фиона выпучила глаза.

— Ты в своем уме? Она убьет меня, — она посмотрела в ту сторону. — Они всегда были друг с другом такими... понимаешь?

Я наклонила голову, потому что, очевидно, не понимала.

— … влюбленными, — произнесла Фиона, отвела взгляд и нахмурилась.

Я тихонько рассмеялась, а потом поняла, что она говорит на полном серьезе. Фиона думала, что Кэтрин и Кэмден на самом деле любят друг друга? Я оглядела остальных ее подруг... даже Джейн. Они все думали, что Кэтрин и Кэмден любят друг друга.

О боже.

Осознание этого открытия поразило меня, как два на четыре. Никто не знал, что это был брак по расчету. Это был секрет команды Пенна. И я тогда случайно оказалась в их команде, когда все это вышло наружу. Они думали, что я никто, когда впервые сообщили мне об этом, а потом было уже слишком поздно. Но для остального мира брак Кэтрин и Кэмдена виделся именно, как брак по любви.

Это было очень напряженно. И у меня появилось преимущество, о котором я и не подозревала, я стала на шаг впереди Кэтрин.

— Если они любят друг друга, ты все же спала с ним много лет? — Спросила я Фиону.

— Он мужчина плотских желаний, — прошептала она.

Меня чуть не стошнило, и я обнаружила, что мои глаза снова устремлены на Кэмдена Перси. Что ж, Фиона была не единственной, кто спал с Кэмденом с тех пор, как он обручился с Кэтрин. И я сомневалась, что она будет последней. Он был не похож на мужчину для одной женщины, тем более зная, что его чувства к Кэтрин были обычной видимостью.

— Нат, — прошептала Джейн, кивнув в сторону входа.

Пришло мое время выругаться себе под нос.

Кэтрин Ван Пелт вошла в «Клуб 360».

28. Натали

На Кэтрин было обтягивающее красное платье и туфли на высоких каблуках. Ее темные волосы были распущены и спадали волнами, и даже ее лицо, частично скрытое в тени, было сильно накрашено. Ее стальной взгляд скользнул по танцполу, овладевая толпой, а затем она вошла прямо в объятия Кэмдена, как будто он ждал ее все это время.

Мы все в шоке наблюдали, как они начали целоваться на публике. Прямо там, на танцполе.

Конечно, клуб и отель принадлежали ему. Он мог делать здесь все, что хотел. Но мне всегда казалось, что Кэмден был не из тех, кто любит проявлять свои чувства на публике.

И последнее, что я слышала, Кэтрин действительно презирала его. За исключением того, что может что-то изменилось. Пенн упоминал, что Кэтрин испытала облегчение, увидев Кэмдена на гала-концерте. Что он мог ей... нравиться. От этого варианта у меня закружилась голова.

Я хотела, чтобы она страдала. Хотела, чтобы она заплатила. Но каким-то немыслимым образом все перевернулось с ног на голову. Просто оставить все как есть, не хотела. Нет, если она была счастлива с этим ублюдком. Несмотря ни на что.

Я поднялась на ноги.

— Какая разница, здесь он или нет? — Сказала я Фионе. — Ты можешь заполучить любого парня, кого захочешь. Тебе не стоит уже беспокоиться о нем, поскольку он женат. — Я протянула ей руку, и она позволила мне помочь ей подняться. — Давай потанцуем.

Остальные девушки вскочили на ноги, словно готовясь к бою. Мы танцевали стайкой, освобождаясь и, казалось, избавляясь от всех наших забот. Просто группа красивых женщин, живущих своей жизнью.

Джейн танцевала рядом со мной с лукавой улыбкой на губах.

— Отличная работа.

Я обняла ее одной рукой.

— Притворяйся, пока все не поверят, так?

— Думаю, ты уже достигла самого верха.

— Хм, наверное. Кто знал, что простое изменение своего отношения может принести мне все это?

— Я, — со смехом ответила Джейн, покачивая бедрами из стороны в сторону.

Через минуту появилась Гармони и ворвалась в наш танцевальный круг.

— О боже, ты видела, что Кэтрин здесь?

— Мы видели, — сказала я ей.

— Она готова нас убить, — сказала она со смешком. — Это будет здорово.

— У нее ничего не получится.

Гармони с сомнением посмотрела на меня.

— Ее зовут Кэтрин Ван Пелт. Где есть воля, там есть и способ.

Я знала, что она права. Кэтрин все еще была на два шага впереди. И хотя я пыталась понять, каким будет ее следующий шаг, я все еще не имела ни малейшего представления. Но что-то должно было произойти. Зная ее.

Это заняло больше времени, чем я думала.

Я вообще не ожидала увидеть здесь Кэтрин. Я нарочно не пригласила ее на наш маленький званый вечер, потому что не была готова к выяснению отношений. Я хотела их выяснить, но на своих условиях. Не здесь, когда я пыталась завоевать расположение ее подруг.

Но, похоже, не имело значения, чего я хотела. Она все равно пришла сюда. Рано или поздно, но мы столкнемся.

Поэтому я ждала, пока она шла к кабинке с ядом на языке и обещанием смерти в темных глазах.

— Что, черт возьми, происходит? — Потребовала Кэтрин, остановившись напротив нашего столика.

Она не смотрела на меня. Ее глаза были устремлены на Гармони. А потом смертоносные взгляды на Фиону. Что ж, вот и ответ на вопрос. Кэтрин определенно знала о связи Фионы с ее теперешним мужем.

— Привет, Кэтрин, — сказала я с улыбкой. — У нас сегодня девичник.

Она перевела взгляд на меня, будто это было последнее, что она хотела сделать.

— А кто пригласил тебя на это мероприятие?

— Пригласил меня? — Спросила я ее. — Ты ошиблась. Это я всех пригласила.

Кэтрин на секунду растерялась, недоверчиво поглядывая на своих подруг и подхалимок. Но потом пришла в себя, хотя ее гнев, казалось, только усилился.

— Ну, тогда мне очень жаль, что приходится вам испортить вечер, — сухо произнесла она.

— О, не волнуйся. Ты можешь вернуться к своему мужу. Нам ничего не сможешь испортить. — Я встала у нее на пути, прежде чем она успела войти в кабинку. — Мы зарезервировали это место на ночь, и нам хотелось, чтобы оно было эксклюзивным. Понимаешь, да?

— Это моя кабинка, — выплюнула Кэтрин.

— Вообще-то нет, — сказала Гармони, подходя ко мне слева. — У нас зарезервировано эта кабинка, Кэтрин. То, что ты обычно устраиваешь здесь вечеринки, ничего не значит.

Кэтрин сердито посмотрела на Гармони.

— Милая, ты бредешь! Может, ты перетянешь к себе еще какие-нибудь моих секундантов? Сначала Пенн, а теперь ты стала дружить и с этой. — Она многозначительно посмотрела на меня. Как будто мы когда-то были настоящими друзьями.

— Это не имеет к тебе никакого отношения. Мы просто развлекаемся. Это ты всегда хочешь все испортить, — огрызнулась Гармони.

Я прижала ее к себе. Не хотела, чтобы сейчас все стало столь ужасно. Перепалка между Кэтрин и Гармони. Честно говоря, у меня с Кэтрин всегда была перепалка, но я не хотела устраивать здесь скандал. Мне нужно было оставаться сильной. Она не получит то, что хочет. А она сделает все, чтобы заполучить.

Но я получила урок от Майкла еще в Чарльстоне. Если отступишь от своего противника, то он тебя растопчет. Я не собиралась отступать.

— Все хорошо, Гармони. Кэтрин все равно уже собиралась уходить. Она понимает, что ей не рады, — резко сказала я.

Я услышала шепот за спиной. Девушки смотрели, как я стою перед Кэтрин Ван Пелт. Может они впервые увидели нечто подобное.

— Ты понятия не имеешь, что делаешь, — прошипела она.

— Думаю, отлично понимаю. Не заставляй меня вызывать охрану, — осторожно предупредила я.

— Как будто они что-то сделают. Весь этот клуб принадлежит моему мужу.

— Тогда попроси его заставить нас уйти, Кэтрин, — осмелилась я. — Кэмден к твоим услугам. Вот как это работает, верно?

Она прищурилась, глядя на меня. Мы обе понимали, что у нее не было такого рычага воздействия на него. Может вокруг нас никто и не знал об их браке по расчету, но мы-то с ней знали. Это был наш маленький секрет. И я увидела по ее глазам, что она поняла то, что я имела в виду. Она проиграла. И я улыбнулась.

Но именно от моей улыбки должно быть у нее сдали нервы.

— Я действительно поражена тем, чего ты добилась, Натали, — сказала Кэтрин без намека на теплоту в голосе. — Но я до сих удивлена, что ты общаешься еще с Джейн.

Мои глаза метнулись к Джейн. Ее не было рядом. На самом деле за весь разговор с Кэтрин она не произнесла ни слова. Но я бы не стала ее спрашивать почему. Кэтрин хотела, чтобы я спросила.

— Разве не так, Джейн? — Спросила Кэтрин, указывая пальцем на Джейн. — Должно быть, ты не сказала ей, что это именно ты сообщила мне ее псевдоним.

Мое тело сжалось... нет, черт. Это не могла сделать Джейн. Зачем Джейн сказала Кэтрин?

В этом не было никакого смысла. Но в то же время это каким-то образом произошло. Так мало людей знали мой псевдоним. И я знала, что Кэтрин эту информацию получила не от Льюиса и Пенна. Но Джейн… Джейн знала.

— Натали, — сказала Джейн. Ее обычное спокойствие испарилось. — Я... я не хотела.

Я недоверчиво уставилась на нее. Могу ли я, черт возьми, доверять хоть кому-то в этом обществе? Я бы не сказала Джейн в самом начале, но она совершенно случайно узнала, что я — Оливия Дэвис. Но она пообещала, что никому не расскажет. Я ей поверила. Ошиблась. Опять.

Это был шаг Кэтрин вперед. Но я просто не могла предвидеть, что Джейн так могла меня подставить. Пенн был прав насчет нее.

— О, так ты не знала? — Тихо промурлыкала Кэтрин. — Извини, что разбила тебе сердце.

— Знаешь, — произнесла я ледяным тоном, — не думаю. Теперь можешь убраться отсюда и оставить нас в покое.

— Ты не собираешься плакать об этом?

Я рассмеялась ей в лицо.

— Нет, не думаю. — Затем демонстративно щелкнула пальцами и повернулась к ней спиной. Я не покажу ей своих чувств, которые она так хотела увидеть. Я не сломаюсь от такой новости у нее на глазах. Не убегу. Я не позволю ей занять кабинку только потому, что она разозлилась.

Вместо этого я столкнулась с Джейн, которая сидела в углу притихшей.

— Значит, это правда?

Она кивнула.

— Прости. Я чувствовала из-за этого себя просто ужасно.

— Почему? Зачем ты ей сказала?

Она только покачала головой.

Но у меня не было ни времени, ни сил на игры.

— Без причины? Что ты получила взамен, Джейн?

Потому что я знала свою подругу. Все имеет свою цену. И я предположила, что это была цена нашей дружбы.

— Перси, — в отчаянии прошептала она.

Конечно.

— Ты продала меня, чтобы получить деньги от врага. Боже, Джейн, ты мне противна.

— Натали, пожалуйста, посмотри, чего ты достигла с тех пор. Ты невероятна! Ты убийственна. Никого больше не волнует, что ты писала раньше книги под псевдонимом.

— Меня волнует, — сказала я опасно тихо. — Меня это волнует. И ты прекрасно это знаешь, почему меня это волнует, Джейн. Как ты притворялась моей подругой, сделав такое дерьмо.

— Я не притворялась, я и есть твоя подруга, — настаивала она.

— Нет, я так теперь не думаю. Ты должна уйти отсюда, — со злостью сказала я. — У нас сегодня девичник. Он не для предателей.

Я ненавидела то, что говорила.

Джейн была все время рядом, когда я вернулась в город. Мне казалось, мы действительно дружили. Но если она продала мой секрет Кэтрин, я не хотела, чтобы она считала меня своей подругой. И было еще хуже, потому что она знала больше моих секретов. Она поняла, что я воспользовалась ее контактом в прессе. Она поняла, что в крахе Уорренов, есть и моя доля правды. Но, может быть, она дважды подумает, прежде чем еще раз кому-то открыть мой секрет.

— Нат…

— Уходи, Джейн, — прорычала я. — Просто уйди.

Она схватила свою сумочку с дивана, глядя широко раскрытыми глазами на группу девушек, с которыми только что тусовалась. Но никто старался не встречаться с ней взглядом. Все они смотрели то на меня, то в пол, то куда-то вдаль. Никто не произнес ни слова, когда Джейн вышла из кабинки, а потом и из клуба.

Я не знала, когда ушла Кэтрин, но, когда обернулась, ее уже не было. Я хотела бы посчитать это своей победой. Но, по правде говоря, чувствовала себя опустошенной. Но не могла показать, что очень расстроена. Не могла бросить этот девичник, который сама же и устроила. Получается, что я ни на секунду не могла стать собой... или все могло развалиться, как и хотела Кэтрин.

Я ощущала себя совершенно одной в море людей. Неужели Кэтрин всегда так чувствовала себя на троне?

29. Натали

Уже под утро я забралась в постель к Пенну. Мы танцевали и пили до самого утра. Голова была тяжелой, как шар для боулинга, в горле першило, и я была совершенно опустошена. Кто бы мог подумать, что это общество, способно высасывать из человека жизнь?

Рука Пенна крепче сжала мое обнаженное плечо, когда я положила голову ему на грудь.

— Ммм, Нат.

Я поцеловала его в шею.

— Я только пришла, — прохрипела я.

— Мне нравится твой голос. Такой сексуальный.

Я усмехнулась.

— Я говорю как курильщик.

— Но сексуальный курильщик, — сказал он, крепче прижимая меня к себе.

Я вздохнула и уставилась в темноту. Тотл свернулся калачиком у него в ногах и ткнулся в меня мокрым носом. Я поглаживала его. Голова все еще кружилась от алкоголя. Может лежать было не такой уж хорошей идеей.

— По-моему, я все еще пьяна.

— От тебя пахнет, как от бара, — подтвердил Пенн.

— Какой комплимент. Именно такой хочет услышать каждая девушка.

Он приоткрыл один глаз.

— Сколько ты выпила?

— Понятия не имею.

После ухода Джейн я сбилась со счета.

— Ты хорошо провела время?

Я сглотнула и почувствовал первые слезы на глазах. Боль и утрата обрушились на меня теперь, когда я лежала на подушке, под одеялом, позволив чувствам вернуться. Всю вечеринку я заталкивала их поглубже. Я не имела права заплакать. Не могла. Это выглядело бы абсурдно.

Сейчас... горло сжалось, когда я ответила:

— Ну…

При этих словах он открыл оба глаза, с тревогой наморщив лоб.

— Что случилось?

Я откинулась на подушку.

— Кэтрин. Конечно.

— Она была там? Но ты ее не приглашала.

— Нет, не приглашала. Она была там с Кэмденом. Они, типа, целовались на танцполе.

Пенн сморщил нос.

— С Перси? Уверена?

— Сто процентов. Фиона трахалась с ним много лет. Думаю, она-то уж его ни с кем не спутает.

— О да, — пробормотал он.

Я встретилась с ним взглядом.

— Когда ты собирался сказать мне, что переспал со всеми этими подхалимками?

Он фыркнул.

— Подхалимками? Ты так их называешь?

— А разве они не такие?

— Такие, — согласился он. — И... прости. Я имею в виду, не знал, что ты хочешь узнать их имена.

— Это все они? Все те, кого ты велел мне пригласить?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет... не все.

Я застонала.

— Но большинство из них.

— Послушай, это не значит, что я этим горжусь. Это был самый простой способ разозлить Кэтрин.

— Я знаю. Знаю. Разве я использую их не для того же?

Он приподнял бровь.

— Не знаю. А ты для чего их используешь?

— Мне нужна помощь и люди, чтобы сделать это благотворительное мероприятие, которое буду проводить. В каком-то смысле я использую их связи, чтобы провернуть его.

— И, чтобы разозлить Кэтрин?

— Это будет дополнительным бонусом, — сказала я ему.

— И как она к этому отнеслась? Разозлилась, как я и предполагал?

— Да, — прошептала я. — Гармони заказала нам столик в ее кабинке. Я не знала, что эта кабинка закреплена за ней. Кэтрин попросила ее освободить, а когда я отказалась, она сообщила, что Джейн раскрыла ей мой псевдоним.

Пенн глубоко вздохнул и крепче сжал мое плечо.

— Нат…

— Да, — сказала я, снова сдерживая слезы.

— Я должен был это предвидеть.

— Тебе никогда не нравилась Джейн.

— Нет. На самом деле это не имело никакого отношения к Джейн. Дело было в том, что она встречалась с моим братом. Любой, кто по доброй воле терпит его, в моем понимании — плохая новость. Я на самом деле не знаю, что за человек Джейн.

— Я думала, — призналась я, — думала, что мы друзья.

— Ты была... и есть.

— Не знаю, Пенн. Может это в порядке вещей предавать своих друзей в Верхнем Ист-Сайде, но для меня это ненормально. Когда я узнала, взбесилась и заставила ее уйти. Она сказала, что раскрыла мой псевдоним Кэтрин, чтобы заполучить Перси.

— Что?

— Она не сказала, но я уверена, что он мог помочь с финансированием ее клуба. Когда я приехала в город, мы подружились, она познакомилась с Льюисом через меня, и он дал ей чей-то контакт, кто помог ей с открытием клуба.

Пенн провел пальцами по моим волосам.

— Она разбирается в бизнесе. Это уж точно. Интересно, сколько Корт вложил в ее клуб?

Я пожала плечами. Об этом я как-то не подумала.

— Глупо, но я хочу ей позвонить? Хочу прояснить наши отношения и как-то их исправить?

— Нет, Натали, это не глупо. Ты хороший человек. Вот как ты справляешься с подобными ситуациями.

— Нет, — прошептала я. — Я заставила ее уйти, а сама осталась, чтобы Кэтрин не видела, как я расстроена.

Его палец коснулся моего подбородка, и он приподнял мою голову, посмотрев мне в глаза.

— Это не делает тебя плохим человеком. Желание помириться со своей подругой, чтобы та не совершила — это по-человечески. Когда я узнал о проблемах Льюиса, я позвонил ему. Не раздумывая ни секунды. Несмотря на все дерьмо, через которое мы прошли.

— Ага. Но… Я не могу позвонить Джейн.

— Наверное, не сейчас. Не когда ты немного пьяна и еще злишься на нее.

— Тьфу, — застонала, уткнувшись головой в подушку. — Я только что вспомнила, что у нас благотворительный вечер будет в «Тринити».

— И что? Джейн — профессионал. Она не упустит шанса провести твое мероприятие, даже если вы будете в ссоре. Она увидит скорее всего в этом возможностьпомириться.

Я стиснула зубы и приподнялась на локте, чтобы посмотреть на него.

— А что, если я не готова с ней мириться?

— Поймешь, когда придет время — готова ты или нет.

— Откуда ты знаешь?

Он вздохнул и нежно поцеловал меня в губы. На его лице не осталось остатков сна, наоборот, он выглядел очень серьезным.

— Я понимаю границы дружбы. И то, что вас сейчас разделяет и что может удержать вас вместе.

Я нахмурилась, услышав эту фразу. Я знала, что он прошел через многое со своей командой, и именно поэтому они были так близки, несмотря на ужасы, которые причиняли друг другу и другим вне их круга. Но мне казалось, что он хочет сказать мне нечто большее.

— Что ты хочешь этим сказать? — Спросила я.

— То, что сделала Джейн, было неправильно. Она знает, что это было неправильно. Только вам двоим решать, положит ее поступок конец вашей дружбе или укрепит ее. — Он сделал паузу, словно не зная, говорить дальше или нет. Потом все же произнес: — Я давно хотел тебе рассказать кое-что. Но все мялся. Но думаю… думаю, что должен.

— Ты меня немного пугаешь, — призналась я.

— Нас это не касается, — произнес он. — Это часть моего прошлого, о которой никто не знает. Только те люди, которые в этом участвовали.

— Команда? — Догадалась я.

— Да. Я, Кэтрин, Льюис, Ларк, Роу и Адди тогда еще. И девушка по имени Ханна Стрэттон.

Услышав это имя, я выпрямилась в постели.

— Девушка, которая покончила с собой?

Пенн вздрогнул. Он тоже сел.

— Откуда ты знаешь?

— Мне Льюис сказал. Ну, на самом деле, Адди сказала, что если я не знаю о Ханне, то я действительно не знаю на что способна команда. А Льюис сказал, что вы дружили, а потом, когда ее отправили в реабилитационный центр, она покончила с собой. Это была одна из причин, по которой Льюис и Адди расстались, Адди тогда покинула вашу команду.

Пенн молчал, и молчание растягивалось, пока не стало звенеть в воздухе. Как будто в любую секунду оно могло надломиться.

— Так вот что он сказал? — Наконец выдавил Пенн.

Я сглотнула и кивнула.

— Полагаю... это не весь ответ?

— Ну, это тот ответ, о котором мы договорились много лет назад.

— Что… что это значит?

Пенн посмотрел вниз, потом снова на меня. На его лице появилось смирение, будто у него на плечах был десятитонный кирпич, и он, наконец, собирался его сбросить.

— Ты… была не первой, на кого мы заключали пари. Долгое время мы просто, чтобы подурачиться, заключали пари на все. Это было ребячеством и глупостью, но пари стало практически неотъемлемой частью нашей команды. В старших классах на первом году обучения к нам в школу пришла новая девочка. Ее звали Ханна. Она была новичком, явно была лучшей в своей бывшей школе в Индиане или где-то еще. Но это ничто для Верхнего Ист-Сайда, как тебе хорошо известно.

— У меня не было подруг в школе, но да, я знаю это чувство. Здесь работает все по-другому.

— Она была как рыба, вытащенная из воды. Пария. Однажды Кэтрин пошутила и сказала, что может сделать ее одной из самых популярных девочек в школе. Мы поспорили. Она заявила, что это слишком просто. Поэтому я сказал, что готов поспорить, что смогу заставить ее переспать со мной.

Я нахмурилась, рефлекторно отступая от этой версии Пенна. Тот, кто причинил мне такую же боль с пари.

— В любом случае, на самом деле пари для нас было не так важно. Я выиграл. Мы сделали Ханну одной из нас. Я переспал с ней. Кэтрин была права. Все было слишком просто. Это было неправильно на многих уровнях. — Он покачал головой, словно попал в водоворот того времени много лет назад. — После этого мы ее бросили как ни в чем не бывало. Отвергли ее. По школе поползли слухи, что она шлюха, дает каждому, что ее юная, невинная внешность — всего лишь игра, что она наркоманка. Мир — жестокое место. И мы сами породили эту жестокость.

— Это ужасно, — сказала я. — Наверное, она чувствовала себя такой одинокой.

— Ага. Это было ужасно, Натали. Я глубоко сожалею об этом. Потом стало еще хуже.

— Хуже? Хуже, чем ты переспал с ней, а потом вы стали над ней издеваться?

Он нахмурился.

— Я был тогда не хорошим человеком. Я никогда не утверждал обратное. Но именно Ханна открыла мне глаза. Жаль, что я не могу все вернуть.

— Так что же случилось?

— Ну, она пришла ко мне и умоляла прекратить ту обструкцию, которую мы устроили, принять ее обратно. — Он даже не мог встретиться со мной взглядом. Печаль и смятение отразились на его лице. — Я ответил, но совсем не по-доброму. В тот же вечер она отправилась к Льюису. Они переспали, как ты можешь себе представить, все стало только хуже.

— Господи, Пенн.

— Знаю. После этого Кэтрин устала от этого бардака. Ей никогда не нравилось, когда внимание было обращено на другого, а не на нее. Она сделала вид, что хочет снова подружиться с Ханной... и подбросила ей наркотики.

Мой вздох был слышен в тишине комнаты.

— Что?

— Мы все баловались. Ханна тоже, когда была с нами. Но... она не была наркоманкой. И я не знал, что Кэтрин подкинула ей наркотиками, пока родители Ханны не узнали об этом и не отправили ее в реабилитационный центр.

— О Господи! Где она покончила с собой. Потому что устала терпеть ваши издевательства.

Он кивнул.

— Это был ужасный день. Я не горжусь тем, что произошло. На самом деле, это мое самое глубокое сожаление. После этого Адди не выдержала. Не потому, что Льюис ей изменил. Они постоянно так поступали друг с другом. Но сейчас это послужило тем, что подтолкнуло Ханну к крайности. Адди винила нас. И правильно. Она ушла. Мы согласились больше не поднимать эту тему. У нас была своя версия случившегося, и мы ее придерживались. После этого команда сплотилась еще больше. К тому времени у нас было уже слишком много секретов.

Я не знала, что сказать. В конце концов, говорить было не о чем. Все это случилось лет десять назад, а то и больше. Они были молодыми и глупыми.

Бессердечные мальчики и девочки, скрепляющие свое жестокое наследие кровью.

Ханна оказалась несчастной жертвой. Она заплатила самую высокую цену за чудовищное преступление — желание принадлежать высшему обществу. Я знала это достаточно хорошо. Как Кэтрин могла обмануть и манипулировать, как Льюис умел очаровывать. Пенн умел соблазнять. Они все были по-своему испорченными, со своими собственными манипуляциями и махинациями. За ними оставался след разрушений, даже смерти.

Я чувствовала себя чем-то похожей на Ханну тем, что ей пришлось пережить. Через что мы обе с ней прошли. Те унижения, которые пережили от команды Верхнего Ист-Сайда. И я чувствовала оправдание своим действиям за то, что мстила им.

Потому что я с самого начала говорила, что я не первый человек, которому они причиняли боль и такие страдания, и я не буду последним, если им по-прежнему все будет сходить с рук. Я находилась здесь и хотела преподать им урок. Льюис уже свой урок получил. Кэтрин тоже поджидал сюрприз с моей стороны. И признание Пенна о первом пари, которое скрепило четверых людей на веки, только доказывало, что я поступаю правильно. Я хотела отомстить за таких, как Ханна. Чтобы никому не пришлось снова проходить через то, что прошла она и я. Никогда больше.

Я откинулась на спинку кровати.

— Спасибо, что сказал мне правду.

— Ты... стала думать обо мне хуже? — осторожно спросил он. — Я бы не стал тебя винить, из-за этой истории, я не очень высокого мнение о себе.

— Нет, не хуже. — Я действительно не стала думать о нем хуже. — Ты пытался выбраться из этого мира. Ты хотел стать чем-то большим и чем-то лучшим. Ты усвоил свой урок, чего не могу сказать про остальных членов команды.

Он снова опустился на кровать. Его рука скользнула мне по плечам и притянула к себе.

— Я никогда никому не рассказывал эту историю. Мы стараемся ее не вспоминать. У меня такое чувство, будто я всю жизнь ждал, чтобы открыть свою душу.

— Тебе надо было сходить к психотерапевту.

Он усмехнулся и поцеловал меня в макушку.

— Возможно. Но моя мать видит в этом слабость.

— Это смешно. Многие обращаются к психотерапевту. Мы все лажаем. Излить душу — это единственный способ справиться с тем, что произошло. После того как я покинула Хэмптон, я посещала психотерапевта каждый день. Ну... после того, как смогла подняться с дивана Эми. — Выдохнула я. — И это помогло мне выжить, но не пережить. Ты помог мне пережить.

— Я сожалею о пари. И о нашем годе разлуки. И о Льюисе. И Кэтрин. И что случилось с Джейн сегодня вечером. Обо всем. Жаль, что мы не можем повернуть время вспять и начать все сначала.

Я толкнула его локтем.

— Если бы мы начали все сначала, меня бы здесь не было. Я бы не смогла.

— Сомневаюсь.

Я пожала плечами. У меня были серьезные сомнения на этот счет. Я ставила одну ногу перед другой, поднимаясь на вершину с чистой решимостью. Единственное, что мне помогало в этом — Пенн, с ним было все как-то легко.

— Ты думаешь, что помиришься с Джейн? — тихо спросил он, уткнувшись мне в волосы.

— Ты думаешь, она в моей команде? Что я должна забыть о ее предательстве, рассмотреть нашу дружбу с другой стороны?

— Думаю, что она всегда была рядом с тобой, когда никого не было. Это что-то да значит. Ты должна решить, что это значит для тебя.

Я еще глубже погрузилась в его объятия. Пенн был прав. Джейн помогла спланировать крах моей карьеры, помогая Кэтрин. Смогу ли я простить ее за это? Если я прощу, не предаст ли она меня снова?

Я задремала, все еще раздумывая, стоит ли это того.

И когда проснулась, то решила, что не хочу рисковать. Даже если и хотела ее простить.

30. Натали

Я распахнула дверь своей квартиры и ворвалась внутрь. Шпильки убивали меня от быстрой ходьбы домой и подъема на третий этаж. Я сбросила неудобные туфли на каблуках. Затем завернула за угол и увидела Пенна, расхаживающего по гостиной.

— Прости. Извини. Я знаю. Я опоздала, — сказала я ему, поднимая руки, бросив свой ежедневник и огромную сумку Сент-Винсент на стол в холле и направилась к нему. — Собрание задержалось.

— Все в порядке. Я просто…

— …расхаживаешь тут? — Предположила я.

— Да, — он улыбнулся.

Я представила, как он стоял в брюках и синей рубашке с закатанными до локтей рукавами. Руки в карманах, альбом Дермота Кеннеди играя на телефоне. Его голубые глаза впились в меня, и я практически вздохнула с облегчением, видя его.

Планирование вечеринок завладело моей жизнью. Я и не думала, что одна благотворительная акция превратится в полноценную работу. Я переутомилась, была напряжена, а мне даже не платили за это. Гармони пригласила Грегори, организатора вечеринок, чтобы он помог мне с ежедневными делами на месте, чтобы я действительно могла наслаждаться вечеринкой. И встреча с Грегори послужила для меня уроком, насколько я отстала, несмотря на помощь Гармони и подхалимок. Мы находились всего в нескольких неделях от большого события, и я никогда не чувствовала такого облегчения и слепой паники, что кто-то другой возьмет на себя ответственность, чтобы все прошло без сучка и задоринки.

— Мы что, опаздываем? — Спросила я его. Он всю неделю планировал для меня сюрприз, чтобы отвлечь меня от этого беспорядка, и я не хотела испортить ему сюрприз. — У меня есть время переодеться?

— Мы не опаздываем, — сказал он. — Просто надень что-нибудь удобное.

— Ты не захочешь, чтобы я была в чем-нибудь удобном. Ты ведь знаешь, что удобно — это значит слоняться по дому в спортивных штанах, верно?

— Джинсы, — сказал он, следуя за мной в спальню, чтобы посмотреть, как я раздеваюсь.

— Знамо дело. — Я полезла в шкаф и вытащила узкие дизайнерские джинсы и топик от Элизабет Каннингем, который она мне подарила прямо с модели на прошлой неделе, когда я пришла к ней по поводу платья для моего мероприятия.

— Я сказал, удобную одежду, — сказал он со смехом.

— Это удобная, — заверила я его.

— Но не совсем... твоя. — Он заглянул в мой шкаф на полузабытую гору богемной одежды, которую я задвинула в самый задний угол и не дотрагивалась до нее месяцами. — Мы сказали, что наедине будем самими собой.

— Но мы же не будем наедине, — сказала я, натягивая джинсы.

— А если бы были? — задумался он.

Я стянула топик через голову и надела свою богемную рубашку.

— Я что выгляжу плохо?

— Ты отлично выглядишь, — ровным голосом произнес он. — Ты всегда выглядишь отлично. Ты просто очень переживаешь из-за своей вечеринки. Я не хочу, чтобы ты так увлекалась ею, что забросила даже писать и забыла, кто ты.

— О, я люблю тебя, — сказала я, наклоняясь к нему и прижимаясь поцелуем к его губам. Он обнял меня. — Я знаю, кто я. Одежда меня не изменяет.

— Нет, пожалуй, нет. Я знаю, какие выставляются требования для подготовки любой вечеринки. Я не хочу, чтобы ты жила только этим, чтобы скрыть свое разочарование писательством. Романы — вот твоя настоящая страсть, а это просто так отрыжка.

Я взглянула на него.

— Мне пришлось отказаться от контракта с семизначной суммой, чтобы мой бывший парень не смог больше мной манипулировать. Думаю, что я должна еще немного погоревать о своей карьере.

— Не долго, дорогая, — согласился Пенн. — Только до тех пор, пока не пройдет эта чертовая вечеринка. Тогда тебе придется снова сесть на коня.

Я подмигнула ему.

— Ты на что-то намекаешь?

Он прикусил мою нижнюю губу.

— Позже. — Он шлепнул меня по заднице и жестом пригласил двинуться на выход.

Я подпрыгнула от неожиданности, схватила сумочку и вышла. Заперла за нами дверь.

— Кстати, а где Тотл? Я думала, меня он чуть ли не собьет с ног, когда я вернусь домой.

— Роу присматривает за ним.

— Он одержим твоей собакой.

— Так и есть. И Николас его обожает.

— Роу или Тотла? — Дерзко спросила я, когда мы вышли на улицу.

— И того и другого.

Пенн поймал такси, и мы проехали дюжину кварталов на север, прежде чем я узнала кирпичные здания кампуса Колумбийского университета.

— Мы идем к тебе на работу? Хочешь еще один раунд на своем рабочем столе?

Он лениво провел большим пальцем вверх и вниз по моей руке.

— А ты предлагаешь?

— Возможно.

— Приму это во внимание. — Он жестом указал таксисту, где нас высадить. — Хорошо.

Он расплатился и помог мне выйти из машины. Наши пальцы переплелись, когда мы ступили на выложенную плиткой дорожку, ведущую в самое сердце кампуса.

— Сюда.

Мое любопытство было задето, когда я последовала за ним мимо философского факультета. Мы миновали библиотеку, пересекли двор и прошли мимо бизнес-школы. Солнце садилось за горизонт. Старшекурсники спешили мимо нас в библиотеку, чтобы подготовиться к выпускным экзаменам. Групки студентов тестировали друг друга с помощью набора флэш-карточек. Мимо нас прошла пара бегунов из Колумбии в коротких черных шортах, на груди у них блестел пот. Повсюду вокруг нас виднелись признаки завершения семестра и наступления лета. Светлая надежда охватила даже меня. Потому что через несколько недель это означало бы, что Пенн будет в моем полном распоряжении.

Мы остановились перед зданием физики.

— Физика? — Спросила я.

— Да ладно тебе. Я тебе все покажу.

Я скептически посмотрела на него. У меня была степень по английскому языку. В университете я была пловчихой. И никогда не ступала ногой в физический факультет. В основном я жила на факультете изящных искусств и в бассейне.

Увидев мое лицо, он рассмеялся.

— Доверься мне.

Я ужесточила свою хватку на его руке и решила довериться.

Мы поднялись на лифте на верхний этаж, затем еще по одной лестнице поднялись на крышу. Что, черт возьми, находилось на крыше физического факультета?

Потом мы вышли с другой стороны, и я ахнула. В центре купола, как в обсерватории стоял огромный телескоп. Свечи покрывали пол тускло освещенной комнаты, открывая одеяло для пикника и прекрасный вид на миллионы звезд над головой.

Я сморгнула слезы и снова обратила внимание на Пенна.

— Это... так…

Он поднес мою руку к губам и поцеловал.

— Для тебя все что угодно.

— Нам... можно воспользоваться телескопом? Я и представить себе не могла, что тебе разрешат воспользоваться их телескопом, — сказала я, широко раскрыв глаза.

Он толкнул меня локтем.

— Я провел здесь несколько дней со своим другом с астрономического факультета. У меня есть базовые представления об этой машине. Я могу с ним управляться.

Я была почти уверена, что в моих глазах блестели настоящие звезды.

— Это потрясающе.

— О боже, а вот и моя впечатлительная девушка.

Я игриво толкнула его локтем.

— Эй!

— Мне нравится, — сказал он, увлекая меня вглубь комнаты к одеялу на полу. — Как только наступит ночь, мы сможем воспользоваться телескопом, но сейчас думаю, ты умираешь с голоду.

Мой желудок заурчал в ответ.

— Как ты это делаешь?

— Как будто я тебя не знаю.

— Возможно. — Я скрестила ноги и села на клетчатое одеяло. Свет свечей мерцал на резких чертах Пенна, когда он сел рядом со мной. — Пенн.

Он как раз потянулся за корзинкой для пикника, но остановился и вопросительно посмотрел на меня.

— Спасибо, — сказала я. — Спасибо, что подготовил мне такой сюрприз. Это так много значит для меня. Ты так много значишь для меня, — он ухмыльнулся той дерзкой улыбкой, от которой у меня подкашивались ноги, а затем притянул мою голову, дотронувшись своими губами до моих.

— Всегда пожалуйста.

Я хотела броситься на него и сорвать с него одежду за этот жест, но каким-то образом сдержалась, он вернулся к корзине. Достал большой багет, немного винограда, контейнер, полный еще теплого печеного камамбера, мясную тарелку и бутылку французского вина.

Я откинула голову назад и рассмеялась.

— О боже, ты воссоздаешь наше первое свидание?

— А это было свидание? — спросил он.

— Ну, было что-то такое. — Я уставилась на покрывало, на котором он разложил угощения точно такие же, как в ту единственную ночь в Париже.

Он вошел тогда во французский ресторан и вышел с таким же набором для нас. Мы спустились к Сене, сели у воды, с видом на Эйфелеву башню, поесть. Он поцеловал меня, когда башня в темноте стала светиться, и это было волшебно.

— Идеально, — поправила я. — Прекрасно.

Мы принялись за еду. Воспоминания восьмилетней давности нахлынули на нас обоих, тогда мы были моложе и более глупыми. Мы влюбились друг в друга за одну ночь и даже не подозревали, что наша жизнь будет снова и снова сводить и разводить нас вместе, пока мы не окажемся здесь в этот момент.

— Итак, — сказала я, смакуя вкус печеного камамбера на языке, — скажи мне, в чем твой самый глубокий, самый темный секрет?

Он оставил на моих губах один поцелуй.

— Думаю, теперь ты знаешь все мои секреты, любовь моя.

— Ах, так легко, а тогда ты просто хотел убежать от своей жизни. Бедный маленький богатый мальчик, — пошутила я.

— А ты? — Он жестом указал на меня. — Ты наконец-то чувствуешь свою принадлежность к чему-то?

Над этим ответом я тогда ломала голову. Я хотела тогда найти свой путь в жизни, осуществить свою мечту. Изменилось ли что-то? В каком-то смысле я стала другой, чем тогда. Но правда заключалась в том, что на самом деле я нашла свой путь и свою принадлежность. Как он и говорил много лет назад.

— Я принадлежу тебе, — ответила я ему.

— Хороший ответ.

Наш поцелуй углублялся, удлинялся, пока я не потерялась в нем, с чего все и началось тогда. Но сейчас были только мы, сплетенные вместе, руки, губы и язык. И мне не хотелось подниматься, чтобы перевести дух. Я не хотела открываться от него. Я хотела бы остаться в этом моменте вечно, где мы с Пенном стали одним целым.

31. Пенн

— Пенн, — простонала Натали мне в рот.

Это было одобрение, будто она кричала: «Да, да, да» моему языку, прижатому к ее языку, моим рукам, зарывшихся в ее волосы. Секс всегда был для меня идеальным видом искусства, но с Натали он стал нечто совершенно иным. Секс с ней и наши отношения заставили меня пересмотреть все, что я думал об этом раньше. Заставили взглянуть на себя и понять, чего мне не хватало. Что я пытался заменить сексом. Словно он мог что-то заменить, то, что было сломлено внутри меня. Но только, когда мы были вместе, я чувствовал, что, возможно, я был и не сломлен. Может до Натали я по-настоящему не знал и не ощущал любви.

Я приподнял ее руки и стянул через голову рубашку, заставив ее соски затвердеть сквозь кружевной лифчик. Мои руки скользнули вниз по ее рукам, плечам и мягким контурам груди. Я зацепил пальцем ее лифчик, дразня возбужденный сосок, пока она не стала извиваться от моих прикосновений.

Мне нравился каждый стон, всхлип и вздох, которые я извлекал из ее жаждущего тела. Как она двигалась, как хотела, когда я работал над ней. Это был не просто секс. Это было соблазнение, и оно заставляло мой член твердеть в штанах.

Но я не торопился. У меня было полное намерение с ней не торопиться.

Мои пальцы сжали застежку ее лифчика, и ее груди освободились от оков. Я отбросил бесполезный кусок материи в сторону, прежде чем прижать ее спиной к одеялу. Она снова подняла руки и уставилась на меня с каким-то странным выражением в полуприкрытых глазах.

Моя.

Это слово снова и снова звенело у меня в голове. Она была моей. Красивая, сильная и мужественная женщина была моей. У нас были взлеты и падения. Мы прошли сквозь огонь и воду. Но мы выжили и двигались вперед. И я хотел сделать ее чертовски счастливой до конца своей жизни.

Я расстегнул пуговицу на ее джинсах и потянул молнию. Просунул палец под пояс, проведя пальцем по краю ее трусиков. Из ее рта донеслось мурлыканье. Я знала, чего она хочет. Я был счастлив ей услужить, стянув джинсы и трусики с ее бедер по мускулистым ногам пловчихи.

Я снова поднялся, обхватив с внутренней стороны ее икры, разведя ноги шире, двигая пальцами по внутренней стороне ее бедра. Моя рука замерла прямо перед ее идеальной киской, уже мокрой и жаждущей. Я провел костяшками пальцев по всей ее длине, и все ее тело отозвалось в ответ. Она рванулась вверх, умоляя о большем. Меня.

Мои руки раздвинули еще больше ее ноги, прежде чем я стал наслаждаться ее киской. Язык попеременно то ласкал ее клитор, то нежно посасывал. Одной рукой удерживая ее, пока она извивалась подо мной. Из ее рта вырывались тихие всхлипывания. Ее мяуканье достигло интенсивной высоты, когда я завладел ею своим языком.

Я отпустил одну ее ногу и просунул палец во вход. Еще один стон с моим именем вырвался с ее губ, я улыбнулся в ее половые губы. Она была уже близко. Я чувствовал по тому, как ее стенки влагалища сжимали мой палец, требуя большего. Я вставил второй палец, она напряглась, словно пытаясь удержать меня внутри. Мой член до боли стал твердым, я подумал, пора заканчивать, войти в нее. Но я должен был выстоять. Я хотел, чтобы она кончила хотя бы дважды.

Мои пальцы сжались внутри, находя то местечко, которое, как я знал, сводило ее с ума. И ее руки зарылись в мои волосы, прижимая голову к себе.

— О, черт, — выдохнула она. — Да, о боже, да.

Я работал над ней, входя и выходя, в то же время лаская ее клитор, пока не почувствовал, как все ее тело напряглось, сжалось, а потом пришло освобождение. Она выгнулась дугой, оргазм накрыл ее, затем упала обратно на одеяло, бессвязно всхлипывая.

Я убрал пальцы и поцеловал ее киску еще раз. Она дернулась ко мне, будучи такой чувствительной.

— Пенн, — простонала она, распахнув глаза. Ее глаза говорили, что она хочет большего. — Иди сюда.

Я расстегнул две верхние пуговицы рубашки и стянул ее через голову. Ее взгляд скользнул по моему торсу. Ей удалось приподняться на локте, другой рукой она провела по моему телу.

— Мой, — прорычала она. Как будто она услышала хор, выкрикивающий это слово в моей голове.

— Все твое.

Она потянулась к моим брюкам, но я оказался быстрее. Я толкнул ее обратно на одеяло, расстегивая ремень и снимая брюки с боксерами. Ее глаза загорелись при виде моего стоящего члена. Она облизнула губы.

Черт, я хотел, чтобы ее рот обхватил его. Я хотел, чтобы она глубоко заглотнула его, пока я не выстрелю горячей спермой по всему ее телу. Поставлю на ней свою метку. Но больше всего я хотел оказаться внутри. Мне нужно было почувствовать, как она кончает с моим членом.

Я склонился над ее телом и прижался губами к ее губам. Она жаждала меня, целуя в ответ с такой же яростью. Я прижал член к ее разгоряченной сердцевине и глубоко вошел. Откинул голову назад, чувствуя, как она затягивает и сжимается вокруг. Ее горячая, влажная плоть, идеально обхватывала мою. Словно она была создана для меня.

— Я люблю тебя, — выдохнул я ей в губы. — Черт, я люблю тебя, — она улыбнулась, сильнее прижимаясь своими бедрами к моим.

— Я тоже тебя люблю.

Первый долгий выдох из нее был сладкой, блаженной пыткой. Она глубоко вдохнула от этого ощущения, а затем я снова резко вошел. Жестче и грубее, чем раньше. Ее тело дернулось вперед, но она только застонала от удовольствия в ответ.

Мне нужно было больше. Ритм, ритм, а потом резко и быстро. То, как она напрягалась, ожидая этого момента, когда я снова войду, заставило меня еще больше предвкушать это блаженство. Мне нравится это чувство.

Но вскоре я уже не мог контролировать себя. Я был близок. Ближе, чем мне хотелось бы. Ей нужно было кончить со мной.

Поэтому я просунул руки под мягкое тело и поднял ее. Так что мы оба сидели у меня на коленях. Мои руки теперь были на ее бедрах и заднице, контролируя движения ее тела, когда я поднял и прижал ее обратно к себе. Так что я пронзал ее снова и снова.

Она открыла свои голубые глаза и посмотрела на меня со всей любовью и преданностью.

— О, черт, — простонал я. — Кончи со мной, детка.

Она кивнула.

— Уже... близко.

А потом я сделал еще один толчок, потом еще два, и она обрушилась всем телом на меня. Ее оргазм был спусковым крючком для меня. Я кончил со стоном удовольствия и волной экстаза, которая пронзала ее. Ее руки крепко обхватили меня за шею, я прижал ее к себе, как спасательный круг.

С минуту мы сидели, прижавшись друг к другу, тяжело дыша. Затем я отпустил ее, прижав спиной к одеялу, и рухнул рядом. Наши грудные клетки поднимались и опускались в такт. Полностью насытившись. Мы молчали, слова были не нужны. Именно в этот момент нас соединяло дыхание. Солнце скрылось, звезды наконец осветили ночное небо.

— Натали, — пробормотал я.

Она повернулась на бок, взглянув на меня. Ее взгляд был рассеянным и затуманенным. Ее улыбка была довольной и мечтательной.

— Привет.

Я усмехнулся и поцеловал ее пухлые губы.

— Полетели со мной в Париж этим летом.

Она моргнула.

— В Париж?

— У меня там будет конференция, и я подумал, что мы могли бы пожить у меня дома до осени, пока не вернусь сюда преподавать. Будем делать все то, что нам не удалось сделать в тот первый раз, когда мы познакомились. Найдем нашу скамейку в парке. Ту самую, с которого все началось. Что скажешь?

— Да, — выдохнула она. — Ты думал, я откажусь? Конечно, я хочу поехать с тобой в Париж.

— О, хорошо, потому что я уже купил билеты.

Она рассмеялась и толкнула меня в плечо.

— Хорошо, что я согласилась.

— Тогда мы улетаем на следующий день после твоего мероприятия.

Ее глаза расширились.

— Послезавтра? Ты не мог дать мне два дня, чтобы прийти в себя?

— Э-э-э, — сказал я, прижимая ее к себе. — Ты была слишком напряжена в последнее время. Я хочу увезти тебя, накормить макарунами, прогуляться с тобой по Сене, затеряться в Версальских садах и пить шампанское прямо на винограднике. Я хочу, чтобы ты расслабилась, начала писать свои романы, которые бы просто выскакивали из-под твоих пальцев полностью готовые. Те, которые тебе нравится писать, и те, которые ты представляешь, что напишешь, независимо от того, опубликуешь их или нет.

— Ух ты, Пенн, по-моему, ты заключаешь со мной сделку, — сказала она. — Звучит просто убийственно.

— Ах, да я упоминал о сексе? — Спросил я с убийственной ухмылкой. — Секса будет много.

— Думаю, я смогу с ним справиться, — она глупо улыбнулась. — Макаруны, шампанское, романы и много секса. И жить Парижской жизнью.

— Значит, ты согласна?

Она прыгнула на меня сверху и осыпала мое лицо поцелуями.

— Да, да, да. Конечно, да!

Я запустил пальцы в ее волосы и притянул голову к себе, чтобы поцеловать ее в ответ.

— Я люблю тебя, — я потерся носом о ее нос. — А теперь... как насчет телескопа?

Ее глаза расширились от восторга, она потащила меня к телескопу, а я молился, чтобы действительно смог вспомнить, как им управлять.

V . ТЕБЕ ШАХ

32. Натали

— Натали, милая, пирожные с сахарной пудрой, сладкие пирожки, — сказал Грегори в отчаянии, — тебе нужно остыть раньше, чем я успокою тебя. У меня все под контролем. Вот почему ты и твоя маленькая бабочка наняли меня. Мы знаем, что делаем. Все хорошо, дорогая. Сходи в спа-салон и расслабься, пока у тебя не появились морщины.

Я отчаянно пыталась не закатывать глаза на организатора вечеринки, но, черт возьми, он все усложнял.

— Хорошо. Меня не заботят морщины.

— Все должны беспокоиться о морщинах. Каким увлажняющим кремом ты пользуешься?

— Боже милостивый, это не имеет значения. Я просто хочу еще раз все проверить по своему контрольному списку. — Я помахала листком бумаги перед его носом.

Он выхватил его у меня из рук.

— Проверить. Посчитать. Подтвердить. Ничего не случиться. Мы на верном пути. Проверить. Посчитать. У нас здесь все хорошо.

Он разорвал бумагу пополам, потом еще раз. Мои глаза расширились от шока.

— Какого черта, Грегори?

— Ты забираешь мой хлеб, — сказал он, театрально размахивая руками.

Честно говоря, откуда, черт возьми, Гармони взяла этого парня?

— Если ты не веришь в ауры, то должна поверить. Твоя заполонила здесь все, мать твою.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Моя мама следила за мной повсюду, даже здесь.

— Я много чего знаю об аурах. Просто хочу убедиться, что все готово.

— Ну, ты же осмотрелась. Мы просмотрели с тобой твой контрольный список. А теперь, пожалуйста, куколка, иди готовься к этому событию и постарайся им насладиться. Вот для чего ты меня наняла. У меня все под контролем.

Он слегка подтолкнул меня на выход, я вздохнула. Возможно, он был прав. Что еще я могу здесь сделать? Я все сделала заранее. И он был тем человеком, который руководил почти всем здесь. Несмотря на то, что был несносен. Если здесь даже начнется пожар, я была уверена он справится. По крайней мере, надеялась.

Я прикусила губу и кивнула.

— Ладно, хорошо. Я пойду. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

— Я зарабатываю на жизнь тем, что устраиваю лучшие вечеринки, дорогая. У меня все под контролем.

— Хорошо, хорошо, — сказала я и поспешила на выход «Тринити», уставившись на то, что, как надеялась, будет готовым украшением для сегодняшнего мероприятия.

Я составила список гостей и дважды проверила его. Все, кто что-то из себя представлял должны были прийти, я обязана была сделать грандиозную вечеринку, чтобы завершить свой план.

Я уже почти вышла из «Тринити», когда услышала, как меня окликнули. Я застыла на месте, раздумывая, стоит ли уйти или развернуться.

— Нат, пожалуйста, — произнесла Джейн, спеша ко мне.

Я медленно обернулась и увидела, что передо мной стоит моя подруга, похожая на тень самой себя. Под глазами у нее залегли темные круги. Она выглядела так, будто похудела, хотя лишних килограммов у нее не было. Одежда висела на ее маленьком теле, как на вешалке. А на голове даже не было привычных солнцезащитных очков.

— В чем дело, Джейн? — Спросила я, сохраняя нейтральный тон. Я сочувствовала ей. Но не смогла смириться с ее предательством. Да, я была обижена, и не знала, как мне перешагнуть через то, что она совершила.

— Я просто ... хотела извиниться, — сказала Джейн. — Мы так и не поговорили после того, что произошло в клубе, и я чувствую себя ужасно.

— О чем? Что ты продала меня Кэтрин за деньги Перси или что тебя раскрыли?

— Что я поспособствовала разрушению твоей карьеры, — нахмурилась она. — С Кэтрин все произошло так быстро. Я перенапряглась, готовя открытие «Тринити» в декабре. У меня была не вся сумма денег, которые должны были упасть мне на счет в зарубежных банках, и Корт помог мне покрыть только часть расходов. А потом инвесторы в последнюю минуту отказались. Льюис помог мне ранее, дав контакт, но эти люди не поддержали мой клуб. Кэтрин узнала об этом. Понятия не имею, как. Она предложила свою помощь.

— Она отдаст тебе Перси, если ты меня выдашь, — закончила я за нее. — Классический ход Кэтрин.

— Я не хотела. Это было типа «или скажешь или умри за свою мечту».

— Да, ты осуществила свою мечту, но при этом убила мою.

— Я знаю. Прости, Натали. Я не знала, что она так поступит.

— Не знала, — сказала я со смешком. — Не прикидывайся дурочкой, Джейн. Ты так же сообразительна, как и все. Ты собираешь секреты и сплетни, как будто это твоя работа. И это удерживает тебя в бизнесе. Поздравляю.

— Я не знала, что мне еще делать.

Я уставилась на нее с негодованием на лице.

— Что еще делать?! Ты могла бы сказать мне! Ты могла бы прийти ко мне. Мы могли разобрать эту ситуацию по-дружески. Но ты этого не сделала. Ты говоришь мне об этом только потому, что сейчас твой обман раскрыт.

— Прошу тебя, — прошептала она, протягивая ко мне руку. — Ты... ты моя лучшая подруга.

Я убрала руку и нахмурилась.

— Я не могу. Думала, мы друзья. А сейчас я... уже не знаю. Мы можем разобраться со всем этим после вечеринки?

— Хорошо, — тихо согласилась она. — Конечно, после вечеринки.

— Мне нужно подготовиться.

— И мне… Тогда увидимся вечером. И Нат?

— Да?

— Я ничего не скажу... о своем контакте в «Таймс».

Я прищурилась, глядя на нее. Это угроза?

— Каком контакте? — Спросила я, открыто глядя ей в глаза.

— Точно. Конечно, — сказала она, покусывая нижнюю губу. — Никаком, его не было.

Я кивнула, отвернулась и вышла на яркий дневной свет. Мое сердце сжималось, когда я уходила. Я ненавидела то, что только что произошло. Я хотела быть другом Джейн. Хотела, чтобы она была рядом со мной, как всегда. Было в этом что-то неправильное. Она нервничала, сложив информацию о Льюисе, нервничала, что приложила к этому хоть и косвенно, но руку.

Фу! Я не хотела сейчас думать об этом. Слишком много всего произошло сегодня. Позднее я решу, что делать с дружбой с Джейн.

— Ты там готова? — Крикнула Пенн из коридора.

Я прикусила губу, глядя на свое отражение в зеркале. Была ли я готова? Возможно, все это было ужасной ошибкой. Может мне и не нужно было ничего этого организовывать. Но я это сделала. Чтобы выжить в этом мире, я должна была выйти на первое место. Я должна была сделать себя неприкасаемой. Сделать так, чтобы никто больше не смог причинить мне страдания и боль. А потом, когда сегодня вечером я добьюсь своего, мы с Пенном уедем на лето в Париж.

Я сделала еще один глубокий вдох и открыла дверь в спальню.

— Готова.

— Ух ты! — выдохнул он, когда я шагнула к нему в своем мягком зеленом платье принцессы с кружевным вырезом сердечком спереди.

Мы решили для этого мероприятия украсить зал в романтическом стиле, чтобы совпасть с благотворительным фондом, борющемся с неграмотностью, с которым сотрудничали. Итак, сегодня была ночь счастливого будущего. Платье, которое Элизабет сотворила для меня, было самым большим, самым невероятным, которое я когда-либо надевала. Обычно мы выбирали облегающие гладкие наряды. Но сегодня вечером все сводилось к тому, чтобы обнять волшебную сказочную принцессу своей мечты.

— Ты выглядишь... потрясающе. О, как мне не терпится залезть под все эти слои юбок, — сказал он со смехом.

— Ты... мой Прекрасный принц, — пошутила я, — сексуальный в смокинге, как всегда.

— Я буду счастлив услужить вам. Пойдем? — спросил он, предлагая мне руку.

Я шагнула к нему в туфлях Золушки и позволила увлечь меня вниз по лестнице, потом в лимузин до «Тринити». Перед входом красовалась красная ковровая дорожка, ожидая, когда на нее вот-вот обрушится толпа селебрити и элиты.

Пенн вышел первым в море вспышек фотоаппаратов. Я сделала еще один глубокий вдох. Камеры защелкали. Я взяла его за руку и на мгновение прижалась к нему. Затем повернулась к камерам. Я шла по дорожке и отвечала на вопросы репортеров. Отвечала на вопросы о благотворительности, сколько денег планирую собрать на этом мероприятие и насколько я довольна приглашенными. С улыбкой на лице я отвечала, несмотря на боль от моих новых туфель высотой в милю. Играть роль, которая на самом деле не была ролью с Кенсингтоном рядом и миром у моих ног, было несложно.

Это было великолепно. А потом я шагнула внутрь.

Несмотря на то, что я видела макеты во что превратится интерьер «Тринити», это оказалось ничто по сравнению с тем, что я увидела своими глазами. Грегори действительно превзошел самого себя. У меня не было причин бояться чего-либо, потому что он создал настоящий шедевр. Клуб превратился в бальный зал семнадцатого века, блистательный, роскошный и великолепный. Слабое освещение давали свечи, с потолка свисали канделябры, а стены украшали херувимы.

Пенн поднес мою руку к губам.

— Я впечатлен. Ты это сделала.

Мои глаза были полны звезд, когда я снова посмотрела на него.

— Выглядит лучше, чем я могла себе представить.

Тут появилась официантка и предложила нам шампанское.

Пенн взял два бокала и передал один мне. Он поднял свой.

— За твой официальный дебют.

Я тихонько засмеялась.

— У меня такое чувство, словно я снова стала дебютанткой.

— Но сейчас мы сами устанавливаем правила.

Я подняла свой бокал и чокнулась с ним.

— Тогда за установление собственных правил.

Он ухмыльнулся и сделал глоток. Я тоже сделала глоток, радуясь, как пузырьки тают на языке. Сегодняшний вечер должен был быть невероятным. И это только начало. Лучшее было еще впереди.

Я кружила по комнате с Пенном. Мы поговорили с Гармони и подхалимками, прошли мимо Джейн и Корта, поблагодарили всех остальных за то, что они пришли, перебросились парой фраз с людьми, которые сделали большие пожертвования, и вообще я болтала так, как никогда в жизни не болтала. На самом деле я была благодарна Пенну за то, что он был все время рядом. Он знал всех. И хотя я потратила слишком много времени, запоминая имена и лица каждого человека, он мне очень помогал, когда имя просто вылетало у меня из головы. Мы были парой. И у нас получилось работать вместе.

Пенн пошел за выпивкой, когда передо мной появилась пара. Шарлотта и Этта на моем мероприятии, отчего я напряглась, хотя знала, что они должны были прийти. Но после моего последнего напряженного общения с Шарлоттой на Неделе моды я не хотела повторения. Но ни одна из них не выглядела так, будто они собирались на меня наброситься. На самом деле, Этта притянула меня в свои объятия.

— Натали, я так рада тебя видеть, — сказала Этта. Она сбрила волосы с одной стороны, а другую подстригла в торчащий Боб. Ее черное платье делало ее больше похожей на соблазнительную злодейку, чем на принцессу, но этот образ всегда классно работал на нее. — Мы скучали по тебе.

Чарли кивнула. Ее черные волосы были длинными и прямыми до талии. Золотистый макияж подчеркивал темно-коричневую кожу и золотое платье принцессы на ее высокой, тонкой фигуре.

— Мы скучали. Я ненавидела, как закончился наш последний разговор.

— Я тоже скучала по вам, — призналась я.

Они могли быть сестрами Льюиса, могли бы принять его сторону после нашего разрыва, но я все еще хотела, чтобы они оставались моими подругами. Онибыли слишком веселыми.

— Учитывая все, что происходит в нашей семье, мы почти никуда не выходим, — сказала Этта, закатив глаза. — Аву даже не пустили к нам в дом. — Этта ткнула пальцем в Шарлотту. — И ни одного из ее бойфрендов тоже.

Шарлотта сердито посмотрела на сестру.

— Иногда я действительно ненавижу тебя.

Улыбка тронула мои губы.

— Вы двое — лучшие.

Этта встряхнула волосами.

— Ну, разумеется.

— Есть новости о вашей маме? — Тихо спросила я. Это было то, что я ненавидела больше всего во всем этом скандале.

Чарли отрицательно покачала головой.

— Она думает, что все затянется на лето.

— Это ужасно, — прошептала я.

— Мама любит печь и теперь делает это без остановки, — сказала Этта. — Что только на пользу мне. А Чарли не выдержит прибавки еще одного фунта.

Шарлотта закатила глаза.

— Я модель! На самом деле дело не в весе.

— Ты получаешь степень по бизнесу в Гарварде.

— Да, и посмотри, как хорошо это помогло Льюису.

Обе девушки замолчали, должно быть, они часто спорили по поводу этого. У меня желудок сжался, когда я в полной мере осознала последствия своей мести, одно дело слышать со стороны, другое — услышать из первых уст. Он это заслужил. Но... они ни в чем не виноваты.

Я нахмурилась и обрадовалась появлению Пенна.

— Чарли, Этта, — кивнул Пенн. Он прочистил горло и повернулся ко мне. — Произошло... э-э... непредвиденное развитие событий.

— Какое непредвиденное развитие событий? — Спросила я. Сегодня ничего не могло пойти непредвиденно! Ничего!

И тут я увидела «непредвиденное развитие событий» — Льюис Уоррен шагал к нам под руку с Аддисон Роу.

— Брат, — начала Этта, — какого хрена?

Я бы рассмеялась, если бы моя кровь не кипела от его незваного присутствия на моем мероприятии. Но, по крайней мере, Этта сказала то, что хотела я сказать.

— Не надо его ругать, — произнесла Адди, поднимая руки. — Я его пригласила. Он был моим плюс один.

Я бы прожгла сестру-близнеца Роу своим смертельным взглядом, если бы смогла. Она сделала это нарочно. Ей не нравилось, что мы встречались с Льюисом. Она пыталась нас разлучить. А потом, когда у нас все пошло наперекосяк, и я его нарочно не пригласила, она привела его сюда, чтобы... выставить напоказ передо мной, так? Я успокоилась по поводу Льюиса Уоррена, но воспоминания о синяках, которые он оставил на моей руке, или отказе в судебном запрете, который я так и не получала, все-таки засело у меня в памяти. И вид его милого лица, стоящего передо мной, как будто все было в полном порядке, почти вывел меня из себя.

— Послушай, мы с Адди... — Начал Льюис.

Но я подняла руку.

— Не хочу ничего знать.

— Нат, — простонал он, — прости.

Я посмотрела еще пристальнее.

— Не называй меня так. И мне все равно.

— Я просто... нам надо поговорить.

— Не о чем, — предупреждая его слова, ответила я.

Пенн встал между нами.

— Сейчас не время. Если вы хотите поговорить, вы можете сделать это в другом месте, которое она выберет, а не здесь.

Льюис сдулся и крепче сжал руку Адди.

— Хорошо, — согласился он. — Тогда давай определимся со временем. Нам нужно многое обсудить.

Мне нечего было ему сказать. И я уже собиралась сказать, чтобы он убирался, когда в толпе послышался ропот. Я отвернулась от Льюиса, оставив эту проблему на потом, пытаясь выяснить, что происходит. И тут увидела, что вызвало переполох.

Явилась сама дьяволица.

33. Кэтрин

Все головы повернулись ко мне.

Как я и думала, я выделялась среди моря дерьмовых сказочных нарядов в своем фирменном кроваво-красном. Я не смогла найти дизайнера для этого мероприятия и пребывала в ужасе, что мне пришлось обратиться к не самым известным кутюрье, а к дизайнерам из списка Б, но тот парень справился. Мое платье было шелковистым по сравнению с их с оборками, гладким по сравнению с их пышными и сексуальным по сравнению с их мечтательными.

В этом была вся я. И я не собиралась оставаться в стороне только потому, что меня оттеснили в сторону. Я все еще была Кэтрин Ван Пелт. Я была замужем за наследником династии Перси. Кому нужны друзья, дизайнеры, статус светской львицы или, черт возьми... все, что у меня было?

Меня боялись. Это было ясно по выражению лиц, когда я вошла в «Тринити» и доказала, что, мать твою, со мной нужно еще считаться, я не собираюсь отступать. Их страх предо мной — вот, что мне было нужно.

Официантка предложила мне шампанское, и я с улыбкой взяла бокал. Повернувшись к женщине, я сделала шаг назад. Мой позвоночник выпрямился от удивления.

— Мелисса?

Она ухмыльнулась.

— Кэтрин.

И отошла от меня, словно я только что увидела призрака.

Мелисса не жила в Верхнем Ист-Сайде уже полдюжины лет. После того как ее карьера модели сгорела в адском огне. Я вздрогнула. Странно.

Стряхнула с себя удивление от встречи с ней и двинулась в толпу. Я была полна решимости найти Кэмдена и доказать всем, что мне наплевать на все, ничто не может меня заставить сойти со своего пути. Но когда я проходила мимо другой группки девушек, мне пришлось дважды взглянуть на их танцующее трио. Кэссиди, Маргарет и Кайла. Они были неразлучны, когда мы координировали бал дебютанток в старших классах. Комитет их не одобрил после того, как разразился сексуальный скандал. Меня назначили президентом комитета, и я сама управляла этим делом, спровоцировав этот самый сексуальный скандал. Какого черта, они здесь делают?

С чуть большей поспешностью я поспешила мимо них и сделала довольно большой глоток шампанского, чтобы успокоиться.

— Все в порядке? — спросила девушка, касаясь моего локтя.

— Все просто отлично, — выплюнула я и чуть не подпрыгнула, когда увидела, кто это. — Лидия? Лидия… Гамильтон?

— Совершенно верно. Удивлена, что ты меня помнишь, — сказала она, улыбаясь женщине рядом с ней, в которой я сразу узнала дизайнера Трин.

Она тоже отказалась делать мне платье на этот вечер.

— Ты… Трин. Встречалась с Деймоном Стоуном.

Трин кивнула и показала левую руку.

— Вообще-то замужем за ним.

Я снова перевела взгляд на Лидию. Что-то было не так. Лидия училась в нашей частной школе, получив гранд. Еще тогда она была странной. Мы издевались над ней, и ей пришлось перевестись в другую школу в 10-м классе.

— Я рада, что вы смогли приехать. Деймон с тобой? — Спросила я Трин, как будто знала его.

— Он занят, но я хотела прийти сюда ради сестры, — сказала Трин. — Я и мои девочки, — она указала на двух голливудских блондинок позади нее, — мы хотели убедиться, что все было не зря.

Мои брови поползли вверх.

— Прошу прощения?

Трин только мне подмигнула.

— Желаю хорошо провести время.

Лидия похлопала меня по руке.

— Наслаждайся воспоминаниями.

Они неторопливо отошла, и я почувствовала, как мой мир закружился вокруг. Здесь находились слишком многие из тех. Пока глаза блуждали по комнате, я узнавала все больше и больше знакомых лиц. Гармони, с которой я всегда соперничала за Пенна. Мария, которую я подвергла остракизму в Гарварде. Патриция, с чьим парнем я спала. Кендра, Кейтлин, Хейли, Отэм, Мисти... и так далее. Все девушка, которых я знала. Все девушки, с которыми я поступила… выгнав, обидев, сломав карьеру, которых унизила, уничтожила. Задвинула в сторону, отбросила на обочину во имя собственной популярности. Во имя, что я отстаивала, кем была и чего, черт возьми, хотела. Нет, требовала.

Они все были здесь. И все смотрели на меня.

Сердце бешено заколотилось в груди. Неприятное чувство поселилось в животе. Я никогда не позволяла себе испытать нечто такое. Страх. У меня вспотели руки, и хотя я продолжала высоко держать голову, не могла унять свое прерывистое дыхание. И оно меня выдавало.

Не хватало только одной… Ханны.

Я закрыла глаза и постаралась выбросить ее из головы. Мне не следует о ней вспоминать. Не следует, особенно то, что мы с ней сделали. И как ужасно с ней поступили.

Нет, только не здесь.

Я проглотила страх и отправилась на поиски единственной, той суки, которая все это подстроила. Той, кто организовал эту вечеринку, натравив на меня этих людей. Словно я испугаюсь и отступлю!

Я обнаружила ее. Натали. Она стояла рядом с Пенном в огромном зеленом платье и выглядела так, будто она тут ни причем.

Я сделала шаг к ней, собираясь высказать все, что о ней думаю, когда меня остановила другая рука, схватив меня за локоть. Я резко обернулась, готовая обрушить поток сарказма на ничего не подозревающего человека, но это была Ларк.

Я перевела дыхание.

— Привет.

Она выглядела обеспокоенной.

— Кэтрин, проверь свой телефон.

— Зачем?

— Э-э... появились некоторые фотографии, циркулирующие на этой вечеринки.

— Фотографии? — Спросила я и полезла в сумочку за телефоном. Я открыла его и обнаружила сообщение от Фионы. Посмотрела на первую фотографию и подумала, что меня сейчас стошнит. — Ох.

О нет. Но фото сыпались потоком — Фионы и Кэмдена. Фиона и Кэмден в миссионерской позе. Фиона и Кэмден по-собачьи. Фиона делает Кэмдену минет. Фиона и Кэмден. Фиона и Кэмден. Фиона и Кэмден.

Я стиснула зубы. Мне хотелось закричать на весь мир, разорвать всех. Но по какой-то причине, хотя я даже не поняла. Вместо крика у меня получилось какое-то хныканье. Жалкое, глупое хныканье. Телефон выскользнул из моих рук и упал на пол. Ларк ахнула и потянулась за ним. Все продолжали смотреть на меня. Они пялились на меня и на странный звук, вырвавшийся из моего горла.

— Ларк, — прошептала я. У меня перехватило дыхание.

— Давай... давай уйдем отсюда, — сказала Ларк.

— Я не могу, — выдохнула я. — Не могу уйти. Они все поймут.

— Кэтрин, — взмолилась она.

А потом мы услышали смешки. Смех.

Все просматривали свои телефоны. Кто-то смотрел, поднимая на меня глаза от своих телефонов. Они знали, что это означает, что Кэмден изменял мне. Все еще изменял, насколько я знала. Он унижал меня перед всеми.

Наконец мой взгляд остановился на Кэмдене. Мы никогда не приходили никуда вместе. Для меня было развлечением найти его в ттолпе. Только на этот раз он стоял с Фионой, и был увлечен разговором с ней. Его рука лежала на ее плече.

Я сделала несколько шагов к ним, будто собиралась что-то сказать, но что я могла им сказать? Что-то сломалось у меня в груди. Что, черт возьми, это за ощущение? Оно было чертовски ужасным. Как люди могут с ним жить?

— Кэмден, постой! — Взвизгнула Фиона. Ее голос был для меня как звук гвоздя по классной доске. Должно быть, он что-то ответил, но она лишь произнесла довольно громко: — Я не буду молчать. Люди заслуживают знать правду! У тебя всего лишь чертовый, фиктивный брак по договоренности! Не по любви, она же тебя не любит. Она вышла за тебя замуж из-за твоих денег!

Мои щеки запылали цветом платья. Еще глаза обратились ко мне. Все глаза в этой комнате.

Я почувствовала такое унижение. Теперь все знали правду. Потому что с чего бы я покраснела, если бы это была ложь? О боже. Я так старалась это скрыть. Все, о чем мы с ним договорились.

Я почувствовала что-то мокрое, стекающее по щеке. Что-то такое чуждое.

Ларк в это время что-то говорила рядом. Но я не слышала ее из-за шума в голове.

Я дотронулась рукой до щеки и почувствовала слезы. Слезы? Господи!

Я не могла…

Я не могла позволить им всем, кого унижала раньше, увидеть мои слезы.

Они не могли их видеть, не могли узнать, что у меня есть слабости.

Что я была сломлена.

Я не могла больше терпеть ни секунды их взглядов и смешков.

Я выбежала из комнаты, не обращая внимания на хихиканье толпы и хор позади «Она сама напросилась», нашла уединенное место, чтобы поплакать в первый раз с тех пор, как моего отца отправили в тюрьму. До того как стены начали смыкаться. И я поняла, что никто никогда не спасет меня, кроме меня самой. Просто... не было никакого выхода. Я вырыла сама себе могилу. С таким же успехом могла бы просто в нее лечь.

34. Пенн

Мы все слышали. Мы слышали все.

Натали нахмурилась, глядя на телефон.

— Удали их, — сказал я ей. — Не могу поверить, что их разослала Фиона.

Я нашел глазами Ларк в другом конце комнаты, направившуюся за Кэтрин.

— Черт, — проворчал я. Я не мог так просто отпустить ее. Не мог позволить Кэтрин сломаться перед всеми, показав свою слабость. И сейчас во мне было чувство, ее утешить, как я тогда при первом же порыве позвонил Льюису в тот день, когда узнал о расследовании деятельности их компании. Кэтрин иногда бывала настоящей сукой, но она все еще была моей подругой. — Оставайся здесь. Я сейчас вернусь.

— Куда ты собрался? — Спросила Натали.

— Пойду проверю, как там Кэтрин.

— А разве ее муж не должен ее проверить?

Да, этот ублюдок был должен. Но он все еще стоял с Фионой. А я не собирался просто так позволить ей уйти.

— Я быстро. — И поцеловал ее в макушку. — Наслаждайся вечеринкой. Я скоро вернусь.

— Пенн, ты это серьезно? — спросила она.

— Это моя команда, — сказал я, пожав плечами, как будто это было объяснением.

Она вздохнула.

— Хорошо.

Я знал, что эта вечеринка очень важна для Натали. Мне хотелось находиться рядом с ней, но Кэтрин сейчас была в полном беспорядке. Я никогда раньше не видел ее такой. Я не мог себе представить, почему она так разволновалась из-за истории Кэмдена с Фионой. Она явно знала, что Кэмден спит со всеми подряд. В конце концов, она тоже спала со всеми подряд. Но никто не знал, что их брак был по договоренности. Это неловко, конечно, но не настолько, чтобы Кэтрин вдруг так сломилась. Видно, было что-то еще, более сильное, чего я не знал.

Я прошел по коридору, в который минуту назад поспешила Ларк, нашел ее стоящей перед аварийным выходом.

— Она ушла?

Ларк отрицательно покачала головой.

— Она вышла на улицу и велела мне отвалить.

— Тебе? — Удивленно спросил я.

Она пожала плечами.

— Она превратилась в настоящую развалину. Мне бы хотелось ранее быть с ней рядом, чтобы понять, что, черт возьми, с ней происходит. Но я была так занята кампанией и Сэмом…

— Сэмом? — Я приподнял бровь. — Тем самым Сэмом? Парнем из предвыборной кампании?

— О, заткнись, Пенн.

— Я не знал, что он вернулся в Нью-Йорк.

— Вернулся. Но все не так… — Она прикусила губу. — Мы не вместе, этого больше не будет.

— Конечно, нет.

— Ты здесь не за этим!

— Ты права. Но о Сэме мы поговорим позже.

Ларк фыркнула.

— Думаешь, она захочет со мной разговаривать?

Она кивнула.

— Ты для нее выше всех остальных.

— Да, — пробормотал я. Это именно так, как всегда и было.

Я толкнул аварийный выход и удивился, что он не зазвенел. Должно быть, сигнализацию отключили. Выход представлял не что иное, как металлическую пожарную лестницу. Кэтрин стояла босиком, прислонившись к решетке. Ее каблуки болтались в одной руке, она смотрела в переулок. Здесь вид был не такой прекрасный, как из окон «Тринити». Это был Нью-Йорк, каким он и был на самом деле, без всякого блеска и гламура. Прямо как Кэтрин сейчас. Раздавленная и обнаженная до самой сердцевины.

— Эй, — пробормотал я.

Она не обернулась, только шмыгнула носом.

— Что ты здесь делаешь?

— Решил проверить как ты.

— Разве ты не должен быть со своей девушкой?

— Нет, когда увидел, как ты плачешь. Когда ты в последний раз плакала, Рен?

— Это не важно.

По ее рукам побежали мурашки, когда по улице пронесся ветерок. Я снял свой пиджак и накинул ей на плечи.

— Почему ты так добр ко мне? — спросила она почти отчаянно. Она наклонила голову и уставилась на меня, когда я прислонился бедром к перилам рядом с ней.

— Потому что ты мой друг и то же самое сделаешь для меня.

Она фыркнула.

— Я сделаю для тебя все что угодно. Вряд ли это можно сравнить с твоей помощью.

— Ладно, — я скрестил руки на груди. — Поговори со мной, Рен. Что происходит?

— Я не могу. — Она дрожала, и в ее глазах было что-то маниакальное, если она даст себе слабину то, что держит глубоко в себе, вырвется наружу.

— Ты же знала, что Кэмден изменяет с Фионой.

Она фыркнула.

— Это было очевидно.

— Обычно тебя не волновало, что о тебе думают. Фотографии были неловким моментом, но они не должны были тебя так расстроить.

— Не должны были, — согласилась она легко.

— И все же ты здесь, плачешь.

— Да, — прошептала она. И посмотрела вниз, а потом снова в мои по-детски голубые глаза. — Тебе кажется, что я сошла с ума.

— Тебя что-то гложет изнутри, что это?

— Кэмден, — выдохнула она. — Это Кэмден.

Мои глаза потемнели.

— Что он сделал? Это как-то связано с твоей задницей? Он причиняет тебе боль?

— Нет, — сказала она с отчаянием, потом протянула руку и коснулась моей. — Я... я влюбилась в него, — мои глаза расширились до размера блюдец.

— Ты... что? — Я отрицательно покачал головой. — В Кэмдена Перси? Того самого Перси придурка, которого мы знаем всю жизнь?

Она прикусила губу и повернулась лицом к перилам, снова шмыгнув носом.

— Это ужасно. Я знаю. Это просто ужасно. Самое худшее, что я могла себе представить. Но такое просто... случилось. Я не знаю, как это объяснить, Пенн. Лучше бы, чтобы этого не было, тогда было бы все намного проще.

Она не могла шокировать меня больше. Я стоял как вкопанный, пытаясь понять реальность ее слов.

— Перестань так на меня пялиться, — выдохнула она. — Я едва могу выносить твой взгляд. Я не хочу, чтобы ты думал об этом.

— Так вот почему ты так расстроилась из-за Фионы.

Она кивнула.

— И почему так расстроилась о браке по расчету. Потому что все начиналось именно так... но теперь все стало для тебя по-другому.

Она снова опустила голову. Снова шмыгнула носом. Вытерла слезы с щек.

— Ух ты, Рен, — прошептал я. — Я имею в виду, что ты не могла выбрать самого худшего мужчину, но, по крайней мере, ты в кого-то влюбилась.

Она подавила смех и толкнула меня локтем.

— Заткнись, Кенсингтон.

— Но это не конец света.

— Так и есть. Я не могу туда вернуться. Не после того, как убежала. Все смеялись надо мной. Кэмден все еще разговаривает с Фионой. Фотографии, брак по договоренности и все эти чертовы девчонки здесь, которых я обидела в свое время.

Я прищурился.

— Какие девчонки?

— Все, кому я когда-либо причинила боль, сегодня здесь. Уверена, что с этим постаралась твоя маленькая подружка. А ты думал, что хуже уже не будет.

— Ты думаешь, Натали пригласила сюда тех людей, чтобы тебе отомстить?

Кэтрин фыркнула.

— О, я знаю, что она так и сделала. Я бы на ее месте поступила так же. — Она прищурилась и пробормотала себе под нос: — Сука.

— Ты думаешь, она…

— Как ты думаешь, Пенн, чем она занималась здесь в городе с января? Став в центре внимания СМИ, украла моих дизайнеров, мою одежду, моих друзей. А теперь это? Она, бл*дь, победила. У нее теперь есть все. Даже ты. Даже Кэмден, — выплюнула она. — Ты должен был это увидеть, как все происходит, или ты просто ослеп с ней?

И меня вдруг осенило. Сейчас я увидел и понял все. Я проанализировал все ее действия. Но раньше я этого не замечал. Не совсем. Не видел, к чему это все приведет.

— Кэтрин, — тихо сказал я, — я не знал.

Она снова всхлипнула и бросилась мне на грудь. Рыдания сотрясали ее тело, я нежно обнял ее за плечи. Она так долго держала это в себе. Да, она была не самым лучшим человеком. Как она поступила с Натали, было ужасно во многих отношениях. И я знал, что Натали ее не простила. Даже я не простил ей наше пари. Но это... сейчас было совсем другое. Новый уровень мести. Причем прямо у меня под носом.

Дверь на пожарную лестницу открылась, я повернулся, чтобы что-то сказать Ларк, но вместо Ларк потрясенно уставился на Кэмдена Перси.

Его глаза оценили всю сцену. Он вздохнул.

— Я должен был догадаться.

Кэтрин отпрянула от меня с такой силой, что я отступил на шаг и ухватился за перила.

Ее глаза широко раскрылись, когда она посмотрела на Перси.

— Кэмден…

— Мне казалось, что ты закончила с ним.

— Что? — прошептала она и посмотрела на меня. — О боже, Кэмден, нет. Мы не... это не… Я не…

Кэмден поднял руку.

— Браво, Кэтрин. Тебе удалось снова оказаться в его объятиях. Ты опять все подстроила только для того, чтобы вернуться к нему. Ты не можешь остановиться, не так ли?

— Кэмден, — отчаянно воскликнула она, протягивая руку.

Он с отвращением сделал шаг назад.

— Все было не так, приятель, — тут же сказал я.

Кэмден уставился на меня.

— Держи свой гребаный рот на замке, Кенсингтон.

— Кэм, — прошептала Кэтрин, — я клянусь.…

— Твои клятвы ничего не значат. — Он оглядел ее с ног до головы, словно она была грязью на подошве его ботинка. — Может я все-таки приму предложение Фионы.

— Нет, нет, нет, — выдохнула она.

Она снова потянулась к нему, но он отступил.

— Надеюсь, ты сама найдешь дорогу домой, — сказал Кэмден и вышел.

Кэтрин в шоке смотрела ему вслед. Ее рука повисла в воздухе. Пиджак соскользнул с ее плеча, но она, казалось, даже не заметила. В этот момент она была не здесь. Потеряв единственного, как она только что мне призналась, необъяснимо любила.

35. Натали

Кэмден Перси буквально выбежал из заднего коридора, словно его одежда была в огне. Мои глаза расширились от шока. Я даже не заметила, как он туда отправился, где находились Кэтрин, Пенн и Ларк, решив устроить свою маленькую вечеринку. Теперь ее муж старался убежать от нее.

Какого хрена? Что же случилось там такого, что заставило его сбежать?

Мое сердце подпрыгнуло в груди. Что бы там не произошло... ничего хорошего там не было.

Я извинилась, не закончив разговор с собеседницей. Не собираясь ждать, чтобы выяснять, что, черт возьми, только что увидел там Кэмден. Я не доверяла Кэтрин никогда. И хотя я не думала, что Пенн совершит какую-нибудь глупость с ней, но мысль, что Кэтрин может попытаться каким образом отомстить Кэмдену с помощью Пенна, засела у меня в голове. Мать твою.

Я ускорила шаг и чуть не налетела на Пенна. Кэтрин стояла позади него и что-то настойчиво говорила Ларк.

— Что, черт возьми, случилось? — Ахнула я. — Кэмден рванул отсюда, будто увидел привидение или что-то в этом роде.

Пенн нахмурился.

— Давай поговорим об этом позже.

— Почему на ней твой пиджак? — Спросила я вместо этого.

— Ей было холодно, — спокойно произнес он. — Да ладно тебе. Давай вернемся на вечеринку. Кэтрин собирается поехать домой.

Я прищурилась, глядя на них.

— Чем вы тут занимались, что Кэмдена сбежал отсюда?

Кэтрин наконец посмотрела на меня. Ее глаза покраснели, макияж расплылся. Ее струящееся платье было помято. Она выглядела подавленной. Выглядела так, словно потеряла все. Я ведь и хотела когда-нибудь ее такой увидеть. Так почему же не испытываю радости от такого зрелища?

— Ему не понравилось, что Пенн успокаивал меня, — сказала она с ненавистью в темных глазах. — Возможно, тебе знакомо это чувство, если у тебя остались еще какие-нибудь чувства.

— Кэтрин, — взмолился Пенн. — Не стоит начинать этот разговор прямо сейчас. Лучше иди домой.

— Да, нам пора. Пойдем, — уговаривала ее Ларк.

Но Кэтрин продолжала:

— Она стоит там в зале, как чертовая невинная сказочная принцесса, после того, как разрушила мою жизнь, и я должна просто уйти? — Она отрицательно покачала головой. — Мне так не кажется.

— Я разрушила твою жизнь?! — Спросила я, приподняв бровь. — Похоже, всем надоело терпеть твое дерьмо.

— Это выглядеть именно так со стороны. Ты именно этого и хотела. — Кэтрин шагнула ближе ко мне. — Удивительно. Я никогда не думала, что ты станешь моей копией с фальшивыми голливудскими серебряными волосами, но, похоже, что это так.

Я фыркнула.

— Я ничего не могу поделать с тем, что карма догнала тебя… сука.

— Если так, то твоя задница будет следующей.

— Кэтрин. Натали. Разве мы не можем? — Спросил Пенн. — Здесь собралось много людей. Ты же не хочешь устраивать сцену. Это важный для тебя вечер.

— Ты все еще защищаешь ее? — Спросила Кэтрин. — Просто спроси ее, Пенн. Спроси о том дерьме, которое она устроила. О том, что украла у меня Элизабет Каннингем, мою дизайнерскую одежду и билет на Неделю моды. О том, как она украла моих друзей и мой статус, настроив всех против меня.

— Тебя и так уже все ненавидели, — огрызнулась я.

— Натали, — прорычал Пенн.

— О Боже, — прошептала Ларк.

— Это правда, — сказала я, входя в личное пространство Кэтрин. — Ты загубила столько жизней, играя в Королеву. Ты почему-то решила, что имеешь право выбирать кому быть в высшем обществе, а кому нет. Ты обращаешься со всеми так, будто они ниже тебя, будто пыль на твоих туфлях. Ты разрушила их жизни, даже не задумываясь, и никто никогда не заставлял тебя за это заплатить. Никто не ставил тебя на место. Добро пожаловать, попробуй на вкус то, что ты делала с другими всю свою жизнь.

Кэтрин тихо рассмеялась.

— Отлично, Натали. Забирай на хрен мой трон. Но я тебе скажу кое-что, на этом пьедестале холодно, тяжело и одиноко. Так что, бл*дь, бери. Я больше не хочу иметь с тобой дело. Ты победила. Ты именно это хотела услышать? Тебе стало от этого лучше? — Она оглядела меня с ног до головы, я не ответила, она вздохнула. — Я так и думала.

Затем прошла мимо меня, вернула Пенну его пиджак и вышла из клуба с Ларк на хвосте. Каким-то образом последнее слово все равно осталось за Кэтрин. Даже когда она была сломлена, уходя с позором.

Пенн был ошеломлен.

— Натали, о чем ты думала?

— О чем я думала?! — Спросила я. — Кэтрин только и делала, что мучила меня с тех пор, как я приехала в Нью-Йорк.

— Да, и хотя отчасти в этом есть и моя вина, это не значит, что ты должна бить лежачего.

— А почему бы и нет? Она проделывала такое постоянно, — напомнила я ему.

Он моргнул, будто что-то наконец встало на свои места, и он не хотел этого видеть.

— Ты подстроила все это нарочно?

— Что все?

— Все, Натали, — выпалил он. — Ты забрала Элизабет у Кэтрин вместе с ее статусом светской львицы и ее подругами? Ты пригласила на эту вечеринку людей, которых она обидела когда-то? Ты сделала все это, чтобы она получила по заслугам?

— Я... э-э... — Пробормотала я, видя, как закипает его гнев, который он обычно держал в узде. — Да. Я хочу сказать, что она должна была заплатить, я не хотела, чтобы она ушла без наказанной. Ты же знал об этом, Пенн. Ты знал, что я хочу, чтобы она заплатила за мои страдания.

— Значит, ты решила, вот так запросто причинить ей боль? — Он стиснул зубы. — Я знал, что ты хочешь здесь выжить, Натали. Но я не знал, что ты собираешься разрушить ее жизнь.

— Она это заслужила, — огрызнулась я, прежде чем успела подумать.

— Господи Иисусе, — тихо прорычал он. — Я видел, что происходит. Видел, как растет твоя популярность, как появляются новые подруги, как ты все время планируешь вечеринки. Я видел все это, но мои глаза были словно закрыты. Клянусь, видно я вполне нормальный человек, раз у меня даже мысли не возникало, как чертовски далеко ты могла зайти.

— Пенн, — пробормотала я.

Но он не останавливался.

— Ты очаровательна. Всем нравишься. Честно говоря, ты нравилась даже Кэтрин, когда она впервые с тобой познакомилась, пока не поняла, что ты представляешь для нее угрозу. Я просто подумал, что, попав в нужную компанию, ты быстро поднимешься. Что тебе нужно держаться подальше от команды и найти здесь для себя подруг. Черт, неужели я так ошибался?

— Ты не ошибался, — выдохнула я. Я видела, как он ускользает от меня из-за своих мыслей. Видела, что он теперь не на моей стороне. Теперь он ставил все, что я делала, под вопросом. Это меня пугало. — Это произошло само собой.

— Есть еще что-нибудь, что я должен знать? Только правду. Я знаю этот мир. Теперь мои глаза открыты. Всегда есть что-то еще, — сказал он, повторяя слова, которые сказал мне о Льюисе на Рождество.

Я открыла рот. Ложь уже готова была сорваться с моего языка. Но я не могла, не могла ему соврать. Не сейчас, когда он понял результат моих действий. Не сейчас, когда он едва сдерживался. Если он узнает позже, это станет для нас концом. Концом всему. Это я понимала очень ясно.

Я вздрогнула.

— Льюис.

Пенн прищурился.

— Что с Льюисом?

— После того, как твой адвокат не смогла получить запретительный судебный ордер, я... э-э... воспользовалась одним из контактов Джейн в прессе, и сообщила им о его деловых связях.

Его глаза округлились.

— Как ты вообще узнала о его деловых связях?

— Просто... вспомнила кое-что, когда мы встречались, и сложила кусочки вместе.

— И ты решила, что «Нью-Йорк Таймс» должен об этом знать? — спросил он, повышая голос.

Я оглянулась, не смотрел ли на нас кто, но это, показалось, только еще больше его разозлило.

— Это невероятно, Натали. Я же сказал, что могу сам разобраться с Льюисом. Я давал тебе понять, не совершать того, о чем потом будешь жалеть.

— Ты бы не справился с Льюисом, — напомнила я ему. — Запретительный судебный ордер мне не светил. Судья был их другом. Ничто не могло удержать и обезопасить меня от Льюиса, пока я сама не остановила его, пока он не понял, что его действия могут иметь реальные последствия. — Я вздохнула и прикусила губу. — Но я не ожидала, что мои действия могут затронуть и Нину. Я не хотела, чтобы она пострадала из-за него.

— В этом-то все и дело. Мы никогда не видим реальные последствия наших действий, — резко сказал он. — Я думал, что именно ты из всех людей понимала это.

— Пенн, — прошептала я.

Но он просто отвернулся от меня, будто не мог меня видеть.

У меня сжалось сердце. Я шагнула к нему, пытаясь найти слова, чтобы все объяснить. Те слова, которые я твердила себе месяцами, что они обязаны заплатить, что они заслужили наказание, что они разрушили мою жизнь и вышли сухими из воды, что если никто другой не может поставить их на место, тогда это буду я.

Но все аргументы замерли у меня на губах. Пенн был на стороне своей команды. Команды, как всегда.

Наконец, его взгляд скользнул ко мне. Я была уверена, что не хочу услышать, что он скажет дальше.

В ту же минуту вдруг погас свет в помещении.

И все закричали.

36. Натали

— Какого черта? — Пробормотала я, чувствуя страх.

Пенн потянулся и схватил меня за руку.

— Ты в порядке?

— Да, но что происходит?

— Не знаю. Но мы должны это выяснить.

Люди вытаскивали сотовые телефоны, включая фонарики, освещая затемненный интерьер. Секундой позже над головой вспыхнули прожекторы. Паника немного улеглась, но мы все еще оглядывались по сторонам, гадая, что же, черт возьми, произошло.

Пенн потащил меня к месту маленькой сцены, где мы планировали вручить благотворительной организации огромный чек. Это казалось таким же хорошим местом, как и любое другое, чтобы попытаться получить некоторый контроль над толпой. И, надеюсь, выяснить, что происходит.

Но когда мы подошли туда, у меня отвисла челюсть. Джейн Девни стояла с руками за спиной. Офицер полиции защелкивал на ее запястьях наручники. Я двинулась к ней, но Пенн остановил меня. И тут я поняла, что дело не только в Джейн, но и в Корте.

— Вы совершаете огромную ошибку, — рявкнул Корт офицеру.

— Вы имеете право хранить молчание, — начал офицер.

— Это не его сильная сторона, — сказал Пенн, но в его голосе звучала тревога.

Джейн, однако молчала. Она просто тупо смотрела перед собой. Она спокойно подчинялась властям, потеряв что-то внутри. Искру, которая всегда делала ее не похожей ни на кого.

Полицейские оттесняли людей с этого места, стараясь держать периметр свободным.

— Пожалуйста, отойдите назад. Вечеринка окончена. «Тринити» закрывается.

Я шагнула вперед, Пенн даже тогда не смог меня остановить.

— Что значит «закрывается»?

— Пожалуйста, отойдите. Мы должны закрыть и обезопасить это место. Все, пожалуйста, двигайтесь на выход. Вечеринка окончена, — повторил он, используя свою команду, чтобы оттолкнуть людей от Джейн и Корта.

— Это мой брат, — сказал Пенн, подходя к офицеру. — Что происходит?

— Ничего не могу сказать. Вам придется приехать в участок, — проворчал полицейский. — Пожалуйста, не путайтесь под ногами.

— Да, сэр, — ответил Пенн.

Я даже не могла поверить, что это происходит. Джейн и Корт арестованы? «Тринити» закрывали? Что, черт возьми, послужило причиной для этого?

И тут что-то щелкнуло у меня в голове. Джейн была в бешенстве сегодня утром, когда я видела ее. Разговоры о деньгах и о том, что ей помогал Корт. Казалось, она даже сходила с ума по этому поводу. Она никогда раньше так не говорила. У Джейн была куча денег. В этом не было никакого смысла. И все же каким-то образом это произошло.

— О Боже, — прошептала я.

— Что?

— Сегодня утром Джейн как раз мне говорила об этом, что Корт дал ей деньги, чтобы помочь сохранить клуб. Что она продала мою тайну Кэтрин за деньги Перси, потому что у нее были проблемы с зарубежными банками и инвесторами, которые отказались в последнюю минуту. — Я моргнула. — У нее нет денег. Они закрывают клуб. В этом замешан Корт.

Пенн не сводил с меня глаз. Затем он сделал шаг назад.

— И как давно ты об этом знаешь?

— О чем? — Спросила я в замешательстве. — С сегодняшнего утра. Ну, просто сложила мозаику сейчас.

— И ты думаешь, я поверю, что это не ты вызывала полицию за Джейн? Что ты не хотела, чтобы Джейн заплатила за свое предательство, раз продала твой псевдоним Кэтрин?

Мои глаза вылезли из орбит.

— Ты что, издеваешься надо мной?! Я бы никогда такого не сделала!

— Не сделала?! Откуда мне знать? Посмотри, что ты сделала с Кэтрин и Льюисом.

— Пенн, почему ты думаешь, что я призналась тебе, а потом решила солгать по поводу Джейн?

— Не знаю. Потому что ты зашла слишком далеко, что даже не понимаешь, что делаешь.

У меня отвисла челюсть.

— Я хотела поговорить с Джейн после вечеринки, попытаться наладить нашу дружбу. Я не собиралась вызывать полицию!

Он отрицательно покачал головой.

— Я не знал об этом, Нат. Я просто... не знаю, чему верить.

— Поверь, я не хотела причинять Джейн боль.

— Я хочу поверить. Но... со всем остальным…, — Он замолчал, давая мне закончить его фразу.

Но я не знала, как его переубедить. Я не знала, как объяснить, насколько все нелепо. Джейн приложила руку, чтобы разрушить мою карьеру. Можно сказать, что она вложила в руку Кэтрин главное оружие, но именно Кэтрин нажала на курок. Я злилась на Джейн, да. Затаила обиду. Это уж точно. Но уж я точно не хотела, чтобы ее арестовали. Это было уже слишком, тем более для меня.

— Пенн, прошу тебя, — прошептала я.

— Ты теперь стала такой же, как Кэтрин, — резко произнес Пенн. — Не хуже Кэтрин, нет. Мы договорились, что останемся собой. Что я помогу тебе, но мы все равно останемся самими собой. Теперь я понимаю, как ошибался

— Я не…, — с придыханием ответила я. — Я не такая, как Кэтрин.

— Я должен выяснить, что происходит с Кортом. Мне нужно позвонить маме и поехать в полицейский участок, чтобы разобраться с этим, — сказал он холодным, отстраненным голосом, который использовал для других.

— Я… Я поеду с тобой, — прошептала я.

— Думаю, тебе следует... остаться здесь. Ты должна остаться на своей вечеринке и исправить то, что произошло, ты же собрала всех для благотворительности. Тебе лучше остаться.

— Но ты не должен заниматься этим делом в одиночку, — взмолилась я.

— Вообще-то, думаю, что сейчас мне стоит побыть одному.

Я замерла, когда он посмотрел в мои умоляющие глаза.

— Что?

— Мне просто нужно время, чтобы все обдумать. — Он сунул руки в карманы. — Немного личного пространства.

— Пространства…

— Да. Пространства. И завтра я поеду в Париж один.

Мои глаза увеличились вдвое.

— Пенн…

— Мы разберемся с этим, когда я вернусь.

Я шагнула вперед, на глаза навернулись слезы. Голос звучал сдавленно.

— После конференции... в конце лета?

Он посмотрел на своего брата, стоящего в наручниках, а затем снова на меня.

— Я еще не решил.

Я открыла рот, чтобы ответить. Сказать что-нибудь. Чтобы исправить этот ужасный, ужасный беспорядок, который стал лужей у моих ног. Но сказать было нечего. Ничего, что могло бы изменить его решение, когда он отошел от меня и подошел к брату. Когда он выскользнул из комнаты, чтобы направиться в полицейский участок.

И оставил меня одну среди развалин моей команды.

И руин моей жизни.

37. Натали

Я не спала до поздней ночи, пытаясь выяснить, что же случилось с Джейн и Кортом.

Написала Пенну, но его ответ был коротким.

«Пожалуйста, не усложняй ситуацию еще больше».

Как будто я могла что-то усложнить, если и так было все очень сложно. Это была настоящая пытка. Мы находились с ним в подвешенном состоянии. Возможно, это был для нас конец. Завтра он сядет в самолет, улетит за тысячи миль, и я не знала, что будет с нами и будет ли.

На следующее утро, когда солнце было в зените, появились сообщения в новостях. Джейн обвиняли в крупном воровстве. Ее даже не называли Джейн Девни. А называли Джанин Леманн. Она имела двойное немецко-французское гражданство, сменила фамилию и украла такое количество денег, Господи, из банков по всему миру. И все благодаря силе ее личности и предполагаемым контактам.

Меня очередной раз обманули. Я не могла в это поверить. Я была свидетелем того, что она совершила. Большие суммы наличных. Отчаянное желание вырваться. Она же знала практически всех. Она жила на широкую ногу, не имея таких средств, появилась из ниоткуда, как бы принадлежа этому обществу.

Но, как оказалось, расплачивался за все это Корт. В новостях говорили, что он был соучастником преступления, обвиняя его в пособничестве. Интересно, как долго СМИ будут мусолить эту новость с деньгами Кенсингтона, когда его мать станет мэром? В любом случае все выглядело очень некрасиво.

Я откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Катастрофа! Вечеринка. Джейн. Пенн. Все. Все рухнуло, остался только пепел.

И все же я ждала, что Пенн протянет мне руку. Ждала, что что-то изменит в этой подвисшей ситуации. Я ждала до той минуты, когда мы должны были ранее, еще вчера, отправиться с ним в Париж вместе. Сидя в кресле первого класса и потягивая шампанское, мы должны были взмыть в закат.

Но этого не случилось.

Пенн так и не протянул мне руку.

Он улетел. А я осталась здесь без него.

Не раздумывая, я купила билет на первый рейс до Чарльстона. Схватила сумку, которую собрала для Парижа, взяла такси до «Ла Гуардии». Через несколько часов я приземлилась дома. Никого не предупредив, ни Эми, ни свою семью. Я не знала, что сказать, и не верила, что не сломаюсь. Я сдерживала панику одной силой воли. Кто-то еще должен был сказать мне, что все будет хорошо, прежде чем я окончательно расплачусь.

Я оказалась на пороге дома Эми и постучала в дверь. Но когда она распахнулась, я в шоке сделала шаг назад.

— Энцо?!

Его брови удивленно приподнялись, а в голосе у меня зазвучал сильный французский акцент.

— Натали, какой сюрприз! Эми, дорогая, приехала Натали.

— Натали?!— Крикнула в ответ Эми. — Какая Натали?

Я рассмеялась, но это прозвучало натянуто и сдавленно, даже для меня.

— Я, глупышка.

Затем появилась Эми, одетая только в заляпанную краской белую рубашку на пуговицах, которая, должно быть, принадлежала Энцо.

— Срань господня! Ты только посмотри. Что ты здесь делаешь? — Она заключила меня в объятия. — Почему ты не позвонила?

— Я... Пенн…, — И я больше не могла сдерживаться. Я находилась здесь со своей лучшей подругой. И ничего не могла поделать, ничего не могло от нее укрыться. Слезы хлынули, как приливная волна.

Эми шикнула на меня и затянула в свою квартиру. Энцо потянулся за моим чемоданом и внес его внутрь, а Эми усадила меня на диван. На кофейном столике лежала недоеденная пицца. По телевизору шел фильм «Марвел». Все было так мило и нормально, и от этого стало еще больнее. Намного хуже, потому что я даже не знала, что к Эми переехал Энцо.

— Нат, — сказала Эми, убирая мои волосы назад, — расскажи мне, что случилось. — Ты в порядке?

— Пенн уехал в Париж без меня. А Энцо переехал к тебе? — Ахнула я.

— Да... именно поэтому я отремонтировала гостевую спальню.

— Ты мне не сказала.

— Ты была немного занята, — пожала плечами Эми.

Я в ужасе уставилась на нее. Все это дерьмо в моей жизни, что я пренебрегла единственным человеком, который всегда был рядом со мной. Мать твою. Возможно, Пенн был прав. Может я действительно стала совсем другой, как Кэтрин.

— Прости.

— Эй, не извиняйся. Мне все равно. Это же я. Мы всегда будем друзьями.

Энцо появился через минуту и протянул мне контейнер с шоколадной глазурью. Как будто он действительно понимал нас.

— А теперь расскажи мне о Пенне. Он в Париже?

Я проглотила огромную порцию глазури, потом начала выплескивать все. Каждую мучительную деталь с самого начала. Все ужасные вещи, которые сделала, начиная с того, что убедила Пенна учить меня, как стать членом высшего общества, чтобы уничтожить Кэтрин. Даже про Джейн и Корта, хотя я не имела никакого отношения к тому ужасу.

Вылить все, что накопилось на Эми, было для меня бальзамом. Наконец я избавилась от этого чувства, перед той, кто увидела меня на Рождество в самом плачевном состоянии, зная, почему я решила так поступить. Я рассказала все, как это сработало, а потом полностью провалилось.

— Ну, похоже, ты получила то, что хотела, — сказала Эми, потирая мне спину, когда слезы наконец высохли.

— Бойтесь своих желаний, не зря говорят, — пробормотала я.

— Да. Похоже, ты была настоящей сукой, — сказала она со смехом.

— Спасибо, подруга.

— В любое время.

— Наверное, так оно и было. Но они поступили со мной просто ужасно, Эймс. Они испортили мне жизнь.

— Я знаю, — сказала Эми. — Но все, что ты мне сейчас рассказала, на тебя даже не похоже. У меня такое чувство, что ты рассказываешь мне о совсем другом человеке. Человеке, который, не моргнув глазом, тогда просто размазал Майкла. Он это заслужил, но это не значит, что ты должна была это делать. Любое из того, что ты мне рассказала.

— Да, — прошептала я. — Я не хочу потерять Пенна.

— Хорошая новость — ты еще его не потеряла.

— Еще... — это слово звучало ужасно на моем языке.

— Знаешь, что тебе нужно? — спросила она.

Я отрицательно покачала головой.

— Очищение.

Я подавила смешок.

— Серьезно?

— Давай закончим тот цикл так, как ты его начала. Замкни круг, как сказала бы твоя мама.

— Ты права. Ты совершенно права. — Я вытерла слезы со щек.

Предоставив ответ Эми.

— Давай сделаем это, — усмехнулась Эми. — Что нам понадобится?

Несколько часов спустя Эми припарковала свой «Тахо» неподалеку от Фолли-Бич. Мы позвонили Мелани, так как я знала, что у семьи Майкла есть пляжный домик. Может, мне и не нравился Майкл, но я хотела бы воспользоваться его собственностью для чего-то столь важного.

— Ты сейчас так похожа на маму, — сказала Мелани, открывая заднюю дверь.

— Да, — легко согласилась я.

Я подошла к багажнику, рядом со мной появилась Эми. Я взвалила лопату на плечо.

— Пипец, если хочешь знать мое мнение, — сказала Эми. Она схватила две сумки, одну передала Мелани. — Вот.

— Ты уверена, что нам стоит это делать? — Спросила Мелани.

— Останься здесь, если не хочешь, — сказала я и направилась к пляжу.

— Как будто я хочу такое пропустить, — пробормотала она, следуя за нами. — Но, как… как это поможет тебе вернуть Пенна?

Я остановилась перед самым песком. Мое сердце болезненно сжалось от ее слов. Вернуть его. Как будто он уже ушел от меня. Стал вне досягаемости. И больше не вернется. Я закрыла глаза. Не может быть. Такое было невозможно. Когда он подарил мне подвеску с короной, то сказал, что никогда не отпустит. Мы могли бы… мы сможем все исправить.

— Дело не в том, чтобы вернуть Пенна, — сказала я наконец.

— Потому что он не исчез, — вставила Эми, многозначительно взглянув на Мелани.

— Дело касается меня самой. Все дело в том, что я хочу стать самой собой. Стать той, кем должна быть, а не той, в кого превратилась. Хочу отпустить все это и начать все сначала.

— Но ты была такой классной. Почему ты хотите все это изменить? — Спросила Мелани.

Мои глаза встретились с ее.

— Иногда это того не стоит.

Мелани понимающе опустила голову.

— Я с тобой. Просто хотела убедиться, что ты делаешь это по правильным причинам. — Она ухмыльнулась мне. — Кроме того, кто я такая, чтобы отказываться от костра на пляже?

Мы с Эми покачали головами. Моя младшая сестра была такой невинной и наивной, что иногда действительно удивляла меня.

— Знаешь, Майкл в конце концов рассказал мне, что случилось между вами на вечеринке, — сказала Мелани, когда я сбросила сандалии и вышла на открытый пляж.

Я прикусила губу.

— Э-э, рассказал?

— Да, это объясняет, почему ты задавала мне странные вопросы на следующее утро.

— Мел, прости. Это одна из причин, почему я действительно нуждаюсь в очищении.

— Ну, я просто... хотела сказать тебе спасибо, — пробормотала она, хватая меня за руку. — Я и не подозревала, как все было плохо. Ну, знаешь, с ним... после Кеннеди. Но после той вечеринке стало намного все лучше. Думаю, это как-то связано с тем, что ты ему тогда высказала.

— Используй свою сверхспособность во благо, — сказала я, вспомнив слова Пенна, когда мы ходили под парусом.

— Ты могла сделать что-то плохое, будучи новой Натали, — сказала Мелани. — Но ты так же делала и что-то хорошее. Думаю, мы должны найти баланс.

Я протянула руку и взяла Эми за руку. Баланс. Да, именно это нам и было нужно.

Затем мы вместе побрели по берегу.

Мы подождали, пока стемнеет, чтобы на пляже никого не было. Занятия в школе еще не закончилась, так что народу было не так много, как в июне, но я не хотела рисковать. Когда я делала это в Хэмптоне, знала, что на пляже никого не будет. По крайней мере, я надеялась, пока не появился Пенн Кенсингтон и не изменил мою жизнь.

Я улыбнулась воспоминаниям, как ненавидела его в тот день, что он бросил меня в Париже. Что он оказался сыном хозяйки дома, в котором я планировала спокойно пожить какое-то время. За то, что он не вспомнил меня... а потом за свои воспоминания, когда он вспомнил. С тех пор так много изменилось.

Мы шли, пока наши ноги не коснулись мокрого песка, и Эми уронила свою сумку.

— Все в порядке. Давай сделаем это.

Я воткнула лопату в песок, почувствовала, как она подалась под моим весом, и отбросила его в сторону. При первом же движении мои плечи расслабились. Это движение опьяняло. Физическое напряжение, когда ты делаешь что-то сам. С реальным конечным результатом. Это успокаивало мысли. Держа меня в настоящем. Спина горела, в руках чувствовалась тяжесть, когда я поднимала лопату с песком. Я работала ритмично, роя яму, чтобы завершить свой цикл.

Когда яма стала достаточно глубокой, я со вздохом отбросила лопату в песок и протянула руку Мелани.

— Давай сделаем вот что.

— Ты уверена, что хочешь ее сжечь? Она принесла тебе славу и деньги.

Я кивнула и взяла книгу из ее рук. Да, она много чего мне принесла. Это было начало и конец. Больше никаких обманов и манипуляций. Больше никаких игр. Не будет больше Оливии Дэвис или другого псевдонима. Только я.

— Не сомневаюсь.

Первые вырванные страницы из книги «Пари» заставили меня съежиться. Но как только я начала дальше вырывать страницу за страницей, мне стало легче. Все триста восемьдесят семь страниц были сложены в кучу в яме из песка. Вырванные остатки того, чем когда-то была моя жизнь. Конец той роковой ночи, когда я попросила Луну взять десятки писем с отказами и сделать из них что-то другое. Так и случилось. И я стала знаменитой.

Эми вытащила бутылку «Джека Дэниэлса». Я не старалась заполучить «Океан Джефферсона». В конце концов, сейчас я была не в особняке Кенсингтонов в Хэмптоне. А у себя дома.

Я сделала первый глоток прямо из бутылки. Мне удалось проглотить, не отплевываясь, но на втором глотке я закашлялась. Я передала бутылку дальше. Эми не стала ждать, как профессионал сделала глоток. Она изящно вытерла губы и протянула бутылку Мелани. Я подумала, что моя сестра призадумается, стоит ей пить или нет, или вообще откажется. Но надо признать опыт студенческой жизни, давал о себе знать, она взяла бутылку без жалоб и сделала большой глоток. Она закашлялась, но с улыбкой. Она была здесь со мной. Она была в нашей компании.

Еще один глоток из бутылки, и я отставила ее в сторону. На этот раз я оказалась умнее и прихватила с собой топливо для розжига, чтобы не тратить виски впустую. Я разбрызгала его по страницам, отодвинула в сторону от ямы и потянулась за спичками.

Подняла руки в воздух, улыбаясь тому, как все было правильно. Как хорошо я себя чувствовала во Вселенной.

— Я отдаю это тебе, Луна. Еще одно ритуальное сожжение. Конец всему. Замкни круг. Очисти меня полностью и позволь мне начать все заново.

Я чиркнула спичкой и бросила ее в яму. Огонь вспыхнул, пламя росло по мере того, как загорались страницы, их края скручивались, превращаясь в пепел. Я рассмеялась. Все плохое соскальзывало с меня без предупреждения. Затем я снова рассмеялась.

Эми присоединилась ко мне, а потом и Мелани стала смеяться. Мы танцевали вокруг нашего маленького костра, пока моя книга буквально превращалась в пепел. Мы наслаждались этим моментом на пляже за пределами Чарльстона и отдавали мои проблемы Вселенной. Пусть они все сгорят и во мне тоже.

Когда пламя начало угасать, я потянулась за футболкой и шортами. Сбросила их на песок и помчалась к океану. Я услышала, как моя лучшая подруга и сестра понеслись за мной по песку. Первый всплеск был ледяным. Океан еще недостаточно прогрелся, но мне было все равно. Я нырнула под воду, чувствуя вкус соли и песчаной грязи со дна океана, и снова появилась, увидев, как Эми и Мел тоже прыгают в воду.

Они подплыли ко мне, шутя и наслаждаясь моментом. Они были не так невосприимчивы к очищению. К силе, которой мы обладали в эту ночь. К тому, как мы очищались, сжигая и смывая все проблемы.

Я уже чувствовала себя легче, плавая на спине, пока у меня не начали стучать зубы от холода. Намного легче. В этот момент я отпустила все. Верхний Ист-Сайд. Месть. Обиды. Я позволила всему этому смыть с меня.

А когда все это исчезло, осталась только я. Только Натали.

38. Натали

На следующее утро мама разбудила меня на рассвете звуком пылесоса.

Я зажала уши и застонала.

— Мам, что ты делаешь?

— О, Натали! — воскликнула она, как будто не знала, что я сплю.

Я прищурилась, глядя на нее.

— Ты знала, что я сплю.

— Ну, теперь, когда ты уже проснулась, не хочешь мне помочь?

Я рассмеялась над ее нелепым поведением.

— Какого черта? Прекрасно. В чем тебе нужно помочь?

— Отлично, дорогая. Я так рада, что ты дома. Встретимся на чердаке.

Я быстро приняла душ, театрально зевнула и поднялась по лестнице на чердак, где царила полная неразбериха.

Мать просияла при виде меня, в разукрашенной рубашке и расклешенных брюках.

— О, Натали, ты опять такая золотистая. — Это она имела в виду мою ауру. — А вот и моя богемная девочка.

Я ухмыльнулась и скрестила руки на груди.

— Итак... что ты здесь делаешь и почему ты не в магазине?

— Я наняла кое-кого, чтобы он меня заменил! — объявила мама. — Сегодня он будет там, потому что дома слишком много дел.

— Ты сказалась больной, потому что я дома, да?

Моя мама мне просто подмигнула.

— Ты забыла, я видела тебя неделю назад.

Я покачала головой. Я никогда не могла понять, что она собирается выдать.

— А теперь нам нужно, чтобы ты заняла чем-нибудь свои руки. Ты будешь рассказывать, пока мы будем разбирать все эти коробки, определяя, что сохраним, потому что нам это дорого, а что отправим в новый дом. — Нью-Эйдж «новый дом» называл мусорный бак. — Итак... Пенн?

Так я провела следующие три дня, помогая маме разбирать бесконечные коробки с хламом на чердаке. Я уже начала думать, что она настоящий дядюшка Скрудж, потому что выбрасывали мы гораздо больше коробок, чем мама за все время, потому что некоторые из вещей я никогда не видела в своей жизни. С другой стороны, мы окунулись в те переживания всех наших переездов, пока отец был военным, просматривая содержимое одной коробки за другой. Одна с надписью — «Сан-Антонио», две — «Германия», еще одна — «Индиана». Домашние фильмы, которые мы не могли теперь просматривать, были добавлены в кучу, чтобы выяснить, как их все-таки посмотреть на компьютере. Детская одежда, припрятанная для наших с Мэл будущих детей. Сохранились лучшие детские рисунки. Остальные выбросили. Мой юношеский почерк был определенно красивым.

И все это время я рассказывала. Мама слушала. Мы ничего не решали. Но работа была катарсисом, как и время, проведенное с мамой.

На третий день, когда мы наконец продвинулись на чердаке к середине, что означало, что мы могли уже добраться до дальних коробок, я наткнулась на одну с надписью «Колледж Натали». И заглянула в нее.

Я не удивилась, обнаружив кубки за плаванье и медали, тетради и записки старших классов, которые мы с Эми передавали друг другу. Я рассмеялась над стопкой фотографий, сделанные одноразовой камерой, фотографировали в основном себя в профиль, размытые изображения и какая-то чепуха. Я отложила коробку в сторону и порылась в той, что была под ней.

Моя рука замерла на фотографии Эми и меня в Париже летом после окончания школы. За несколько дней до того, как я встретила Пенна, и мир тогда навсегда перевернулся.

Я осторожно положила фото в стопку, а когда снова заглянула внутрь коробки, глаза зацепились за кусок блестящего металла, наполовину скрытого бейсболкой. Я сдвинула бейсболку в сторону. У меня перехватило дыхание, я осторожно потянулась вниз и вытащила «Замок любви».

Слезы выступили у меня на глазах, как только я взяла драгоценную вещь в руке. Маленький замок с буквами «П» и «Н». Пенн подарил его мне той ночью в Париже. Дань моим романтическим чувствам, так как мне было очень грустно слышать, что город снял все замки с мостов. Он хотел, чтобы у нас остался свой.

Когда я вернулась домой, то забросила его в свои вещи. Слишком злая на него, чтобы хранить на виду, слишком влюбленная в него, чтобы избавиться от замка. О, юная любовь.

Это была реликвия. Остаток той девушки, которой я была, когда впервые познакомилась с ним. Молодая, невинная, жаждущая и отчаянно нуждающаяся в том, чтобы кто-то разглядел во мне ту Натали, какой я была. Пенн оказался таким. И он все еще был таким. Он всегда был таким. Парень, с которым я сравнивала всех других парней. Одна прекрасная ночь, испорченная ужасным утром следующего дня.

Но обиды все исчезли, остались воспоминания о полутора лет совместной жизни. Улыбке, поцелуе и смехе. Как мне с ним писалось, Тотл, прижимающийся ко мне. Каждый раз как Пенн просто смотрел мне в глаза и знал. Как будто знала я. Все это время. Даже если мы оба совершали ошибки на своем пути. И пытались все разрушить.

И вот теперь он снова был там. В Париже, без меня.

Я сжала замок в руке и решила, что нет, нет, больше ничего не будем разрушать. Я не собиралась оставаться здесь ни минуты, ждать, пока он примет решение. Мучиться, вернется он с конференции раньше или мне придется ждать до конца лета. Интересно, сможет ли он меня простить за то, что я совершила?

Мои глаза скользнули к маме, она просто улыбнулась.

— Ты что-то решила?

— Я такая идиотка.

— Ты молода. Ты вырастешь из попыток стать кем-то другим.

Я поцеловала ее в щеку.

— Спасибо, мам.

— Я люблю тебя. А теперь иди и привези его.

Я сбежала вниз по лестнице и вошла в свою комнату. Нашла открытый чемодан, который привезла с собой из Нью-Йорка. Гору дизайнерской одежды, на которой настаивал Пенн, что она поможет мне вписаться в общество. Он был прав.

Я вывалила все эту гору на пол.

Потом нашла несколько нарядов, которые оставила здесь, в Чарльстоне, перед переездом в город. Богемный стиль, который всегда был моим основным. Вписывалась ли я в нем или нет в общество, раньше для меня это никогда не имело значения.

Мне нравились струящиеся рубашки, расклешенные джинсы и мокасины. Я хотела носить вышивку, красочные кофты и яркие узоры. Я хотела всего этого.

Я поспешно побросала свою бывшую одежду в чемодан. Схватила со стола нетронутую сумку с компьютером, купила первый же билет на самолет до Парижа и поклялась, что в этот раз все сделаю правильно.

39. Пенн

— Пенн, твоя работа как последователя Аристотелевского сексуального учения о партнерстве очень увлекательна, — сказала доктор Анжелика Дюваль, когда мы вышли с заключительной дискуссии и направились обратно в вестибюль.

— Спасибо. Мне тоже понравилась ваша последняя статья. Я был рад, что журнал по философии занял такую прогрессивную позицию, — сказал я ей.

Она улыбнулась мне. Та же улыбка, что и на протяжении всей конференции. Та, которой говорилось, что она самая красивая женщина в науке и привыкла, что с ней флиртуют. Что у нас схожие интересы и сейчас самое время пригласить ее на свидание.

Но я этого не сделал, а продолжил свой путь. В шумный бар, полный относительно занудных профессоров философии, слишком много пьющих и обсуждающих теорию в объемах, совершенно ненужных для этого места. Это было так, просто все куда-то ушло.

Двое коллег подошли поздороваться с нами и пригласили на обед на следующий день. Мы оба легко согласились, и они бросили на меня понимающий взгляд, прежде чем уйти. Возможно, все здесь думали, что Анжелика и я к концу конференции заведем интрижку. Или что мы уже завели интрижку. Никто не думал, чтобы я считал ее отличном философом и просто наслаждался ее работами.

С другой стороны, я был человеком, который писал профессионально о сексе. Чего можно было ожидать от моих коллег, которые думали обо мне подобным образом?

Я потер висок и подумал о виски, ожидающем меня в номере.

— Ты в порядке? — Спросила Анжелика, касаясь моего рукава.

Я поспешно убрал руку.

— Все отлично.

— Ты знаешь… Я никогда не делала этого раньше. — Она сделала шаг ко мне. — Не хочешь выбраться отсюда? Пойти выпить?

Я смотрел на ее маленькие розовые губы, шоколадно-карие глаза и розовые щеки. Выражение желания было написано на ее лице больше, чем мог скрыть макияж. Это было бы так просто. Если только вся эта идея не вызывала у меня тошноты.

— Вообще-то, я кое с кем встречаюсь, — сказал я, увеличивая расстояние между нами.

Находится сейчас вдали от Натали не означало, что я был не с Натали. Пришло время выяснить, что происходит с Натали, и это совсем не означало, что мне нужно повести себя идиотом. Я ни черта не хотел от этой женщины, стоящей передо мной, кроме ее компании на философских дискуссиях. И то, что она хотела от меня, она никогда не получит.

— О, — прощебетала она, выпрямляясь. — Я не знала. С твоими исследованиями, я подумала… я имею в виду, просто... забудь, что я сказала.

Румянец залил ее щеки, а затем она неловко отступила назад и исчезла в толпе. Ну, я был полным идиотом, еще хуже отшить ее было просто невозможно. Виски звучало все более и более приятно.

Сначала я направился к стойке регистрации, чтобы забрать пакет, который мне доставили. Днем я получил сообщение, но у меня не было времени покинуть конференц-зал, чтобы забрать его.

Человек за VIP-стойкой поднял голову при моем приближении.

— А, доктор Кенсингтон, — сказал он, поднимая руку. — Позвольте мне передать вам пакет. — Он достал мягкий конверт. — Вот.

Я взял его из его рук и посмотрел на безобидный конверт.

— Вы знаете, кто его прислал?

— Меня здесь не было, когда его доставили, но сказали, что сегодня утром его принесла женщина.

— Хм, — сказал я, пожимая плечами. — И никаких намеков на содержание?

— Вы обеспокоены? Может мне, стоит его сначала проверить? — встревоженно спросил мужчина. Как будто в нем могли находиться споры сибирской язвы.

— Нет-нет, все в порядке. Мне просто было любопытно. Я ничего такого не имел в виду.

— Хорошо, дайте мне знать, если вам еще что-нибудь понадобится.

— Спасибо, — ответил я, прежде чем отнести пакет наверх в свой номер.

Я бросил его на столешницу, с удивлением услышав глухой стук, когда он ударился о дерево. Что ж, теперь мне стало еще любопытнее.

Но сначала виски.

Это был долгий день. Одно обсуждение главы моей книги. Дальше дискуссия, где я был участником обсуждения трех довольно сухих статей и, к счастью, Анжелики. И еще три совещания, на которых меня уговорили присутствовать. Слишком много для одного дня.

У меня начинала болеть голова. Я знал, что это больше связано с попыткой избежать того, что я оставил Натали в Нью-Йорке, чем с дискуссиями. У меня было искушение каждый день написать ей с тех пор, как я приехал в Париж, но что я мог сказать? Прости, что бросил тебя там, не сказав ни слова?

И потом, чем дольше я откладывал наш разговор, тем труднее мне было найти нужные слова. Может, писать сообщения было неправильно. Это был разговор, который нам стоило провести лично, глядя друг другу в глаза. Если бы у меня не было этой конференции, я бы уже заказал билет на самолет домой. К черту смену часовых поясов.

Я сделал большой глоток виски и вздохнул с облегчением. Мне хотелось весь день выпить. Прошло много времени с тех пор, как я так отчаянно пил. Было удивительно, но видеть, как твоя жизнь рушится, может заставить человека увлечься спиртным.

Я опустился в кожаное кресло и уставился в открытое окно, откуда открывался вид на Сену и Собор Парижской Богоматери. Вернее то, что от него осталось. И у меня было такое чувство, глядя на этот обуглившейся фасад собора, что мои внутренности тоже были прожжены насквозь, и мне нужно было снова восстановиться к моей прежней славе.

Мои пальцы рефлекторно потянулись к конверту. Я поставил стакан и разорвал верхний клапан. Когда перевернул конверт вверх дном, мне на руку упал металлический замок, а на колени маленькая записка.

Я перевернул позолоченный замок и в шоке посмотрел на него. Легкая улыбка заиграла на моих губах. Это был замок любви, который я подарил Натали много лет назад. P&N — буквы, которые я изящно нацарапал на лицевой стороне фломастером.

В то время я был таким идиотом. Решив сделать все, чтобы заслужить ее доверие и преданность. Я наслаждался ею не только из-за своих манипуляций, но и из-за ее открытой радости. Она не знала, чем я занимаюсь, и, оглядываясь назад, может я тоже не знал. Тогда я увидел в ней что-то такое. Мне не требовалась целая ночь, чтобы гулять с ней по городу, чтобы залезть к ней в трусики. Но я все равно сделал это, потому что не мог насытиться ею. Вот свидетельство молодой любви, которое поразило меня еще до того, как я узнал ее истинную цель.

Мои пальцы сжали металл, крепко сжимая его в ладони. Если замок здесь, значит... Натали тоже здесь.

Мое сердце заколотилось в груди, когда я поднял выпавшую записку.

«Все началось на скамейке в парижском парке.

Встретимся?

Нат»

Она прилетела в Париж? И просто оставила записку и замок?

Я допил остатки виски и схватил куртку, прежде чем задумался. Если она здесь, то я не заставлю ее ждать. Скорее всего, она просидела там уже несколько часов, учитывая, что посылка была доставлена сегодня утром.

Выйдя из вестибюля на яркий дневной свет, я понятия не имел, что ей скажу. То, что она сделала... было так же ужасно, как и мои обвинения. Я был так же не прав. Ведь я сделал все, чтобы она оказалась в моем обществе.

Но это не означало, что я был готов простить ее или двигаться дальше. Мне нужно было повидаться с ней. Нужно было узнать, о чем она думает, прилетев сюда. Неужели она думала, что сможет изменить мое мнение о произошедшем, если удивит меня? Я сказал ей, что мы можем поговорить после Парижа. Я еще не знал, хорошо это или плохо, что она сама прилетела.

Я должен буду решить, когда увижу ее. Решить, что со всем этим делать.

Я сел в первое попавшееся такси и показал дорогу к саду Тюильри перед Лувром. Все началось после того, как мы выбежали из дворца Гарнье и спустились к набережной. Я был поражен, что она до сих пор помнит то место. Но, возможно, та ночь навеки запечатлелась в ее памяти так же, как и в моей.

Расплатившись с таксистом, я прошел через сад, который все еще был полон туристов, исследующих окрестности. Когда мы пришли сюда, был час или два ночи, и мы были здесь одни. Я обошел толпу и подошел к нашей скамейке в парке через черный ход. Я не хотел, чтобы она сразу же меня увидела.

Затем она появилась в поле моего зрения. Она сидела, скрестив ноги, на скамейке в парке, подтянув под себя широкие брюки с оранжевым рисунком. Ее рубашка была из струящегося белого прозрачного материала, который я видел на ней десятки раз, когда мы жили вместе в Хэмптоне. Ее серебристо-белые волосы были собраны высоко на макушке в пучок, слегка наклонившийся вправо. На коленях у нее лежал компьютер, и она яростно печатала что-то в нем.

Это было как шаг назад во времени. Увидеть богемное видение, которое околдовало меня прямо из Атлантики. Богиня, которая знала себя и не заботилась о том, что думают о ней другие.

Я остановился, когда увидел ее.

Но потом принял ее... действительно принял.

Я улыбнулся.

И двинулся к той Натали, в которую тогда впервые влюбился.

40. Натали

Может, он и не придет.

Я не думала о таком исходе, пока разрабатывала свой план. Он может злиться на меня и не оценить, что я прилетела сюда и разрушила его планы. Я пожевала колпачок ручки и уставилась на раскрытый документ. Это чертовски меня напрягало. Я была так уверена в себе, когда садилась в самолет.

Я бросила ручку на открытую тетрадь рядом с собой и вернулась к компьютеру, работая над новой книгой. Я ничего не могла поделать, появится Пенн или нет. Я не могла заставить его прийти. Единственное, что я способна была контролировать в данный момент — это написание новой книги. И я собиралась продолжать, пока он не появится. Или не появится вообще.

— Ну и наряд, — раздался голос у меня за спиной.

Я вскочила со своего места, едва успев подхватить компьютер, прежде чем тот рухнул на траву.

— Пенн.

Он не подал мне ни одного из красноречивых признаков, что был удивлен. Или даже... что рад меня видеть. Наверное, я сильно облажалась. Ну ладно, теперь уже поздно. Честно, я испытала такое облегчение, как только его увидела, что улыбнулась его прекрасному лицу.

— Натали, — спокойно произнес он, засовывая руки в карманы. — Что ты здесь делаешь?

— Я ошиблась, — выдохнула я. Я положила компьютер на скамью и повернулась к нему. — Я так сильно ошибалась. И ты был прав с самого начала. Я просто не понимала всего, пока не приехала к Энцо.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Энцо?

Я отрицательно покачала головой. Что-то я не то сказала. Я выстраивала свою речь во время полета, а теперь у меня в голове все перепуталось от того, что хотела спать.

— Я улетела домой в Чарльстон после твоего отъезда. И отправилась к Эми, а Энцо оказывается переехал к ней. Вот почему она отремонтировала гостевую спальню. Они жили вместе, а я даже не знала. Она моя лучшая подруга и не сказала мне, что они живут вместе. Эми сказала, что я была занята. Я не была занята. Я была слишком эгоцентричной, чтобы понять, что я делаю со своей жизнью. Я не видела ничего, кроме желания отомстить, при этом совсем не замечая, что происходило вокруг меня на самом деле. Ущерба, который я наносила даже моей старой дружбе.

Поэтому я решила сделать шаг назад и увидела, насколько я была оторвана от реальности. А потом Эми, Мел и я провели обряд очищения, чтобы замкнуть круг. Я даже не знаю, имеет ли это для тебя смысл, — осторожно взглянула на него.

— Ты сожгла еще больше вещей и пошла купаться нагишом?

— Фактически да, — сказала я с усмешкой. — Мы сожгли мою книгу. Вырвали все страницы и отдали их в жертву ритуальному сожжению, чтобы очистить то, что произошло между моим первым ритуальным сожжением и последним. Потом я позволила воде смыть все плохое. Речь шла обо мне. О том, что я хотела стать прежней Натали. — Я указала на свою богемную одежду. — Ты же узнал, меня настоящую.

— Ты думаешь, ритуальное сожжение и новая одежда изменят то, кем ты стала.

— Нет. Дело совсем не в этом. Дело в том, что человек, которым я была, когда совершала все эти поступки, та черная дыра, в которую я тогда провалилась, исчезла. Ну, что я сделала с Кэтрин и Льюисом, и горы, на которые взбиралась, чтобы они заплатили за все… Я больше не хочу быть таким человеком. Не хочу быть человеком, от которого ты отворачиваешься. Человеком, который, как ты подумал, мог бы вызвать полицию для моей самой близкой подруги в Нью-Йорке. То, что случилось с Джейн, было ужасно, но я тут ни при чем.

— Я знаю.

— Знаешь?

Он кивнул.

— Когда я навещал Корта, она сказала, что ты тут не причем. И просила тебе передать, она надеется, что ты сможешь ее простить. Она не хотела заставлять тебя страдать.

— Хорошо, — прошептала я. Мой желудок скрутило от этих слов.

Я беспокоилась о Джейн и не могла поверить, что она готова была нарушить закон, чтобы занять определенное место в обществе. Особенно, если учесть, что мы с ней очень хорошо подходили друг другу. При других обстоятельствах я могла бы быть похожей на нее. Но она так отчаянно хотела принадлежать элите, что переступила черту. Я была благодарна, что никогда у меня и мыслей об этом не возникало.

— Как Корт?

— Злиться, как черт. Но мама уверена, что все обвинения будут сняты. Он был рад, что я его навестил.

— Держу пари, так оно и было. Я рада, что вы двое ладите.

Пенн пожал плечами, словно ожидая, что я скажу больше.

— Итак, я хотела, чтобы ты знал, что я никогда не хотела, чтобы ты страдал. Знаю, что мои действия повлекли последствия, которых я не предвидела. И одно из них — это наши отношения с тобой. Или возможно я догадывалась, как ты ко всему этому отнесешься, — тихо произнесла я, — поэтому не рассказывала тебе плана своих действий.

Потом... Потом я нашла замок любви в своих вещах, помогая маме разбираться на чердаке. И поняла, какой идиоткой была. Сначала я винила тебя за то, что ты меня бросил в Париже. Я во всем винила тебя. Хотя должна была принять то, что произошло и двигаться дальше, как нормальный человек. Мои обиды... они всегда были частью меня. Я нелегко доверяю, мне тяжело забывать и прощать людей. Я хочу попытаться это перебороть в себе. Потому что в ту минуту, когда я держала этот замок, знала, как сильно я была влюблена в тебя той ночью. Глупой юной любовью, в которой не было никакого смысла, и все же она была написана на этом замке. Я сохранила его, потому что так на тебя злилась и так была влюблена. И я поняла, что все мои эмоции были связаны с тем, что я чувствовала к тебе. И все еще чувствую к тебе. Мы совершали ошибки. Мы заставляли друг друга страдать. — Я потрогала ожерелье с короной на груди. — Но наша любовь соединяла нас почти десять лет. И она все еще горит так же жарко. Я смогу все исправить. Мы сможем все исправить. Я так хочу этого, Пенн. Только ты. Только мы. И я не собираюсь уезжать из Парижа, пока мы все не обсудим и не решим.

Он склонил голову набок на мою длинную тираду.

— Ты закончила?

Я сдулась от его слов.

— Не знаю. Ты все еще злишься на меня? Потому что я могу продолжить.

— Я не сумасшедший, — мягко заявил он.

Я прикусила губу.

— Нет?

— Я не злился.

С недоверием посмотрела на него.

— Ты пролетел через весь мир, убежав от меня, и ты... не злился?

— Ладно, ладно. Я немного злился. Но больше всего был разочарован.

— Ой, ой, — прошептала я.

И, наконец, он улыбнулся.

— Но я понял, что ты не такая, как все, когда увидел, как ты сидишь в одежде хиппи и что-то яростно пишешь на своем компьютере.

— Ты... ты понял?

Он кивнул.

— И ты... слушал мои разглагольствования целых десять минут?

Он широко улыбнулся.

— Я должен был убедиться.

— Пенн, прости, — выдохнула я.

Он поднял руку.

— Послушай, я беру на себя частичную ответственность за все, что случилось. В конце концов, я создал тебя. Я сделал тебя такой, какая ты есть. Освободил того монстра внутри и вывел в центр Верхнего Ист-Сайда. Это была моя вина.

— Нет, нет, это моя вина, — настаивала я. — Я попросила тебя помочь. Умоляла тебя помочь мне влиться в это общество.

— Знаю, но я видел, что ты была в полном замешательстве после действий Кэтрин и Льюиса. Я мог бы отказаться. Мог бы больше расспрашивать тебя, что ты собираешься делать, больше беседовать с тобой на эту тему. В конце концов, отправить тебя к психотерапевту. Но я так отчаянно хотел быть с тобой, что мне было все равно, как тебя заполучить. Мне следовало бы больше об этом побеспокоиться.

Я вздохнула, услышав его слова. Мы оба были в отчаянии, просто по разным причинам. И к тому времени, когда оба захотели друг друга, было уже слишком поздно.

— В любом случае, — продолжал он, — мне не следовало убегать. Это было несправедливо по отношению к тебе.

— Ты имел полное право уехать после моей мести, — сказала я ему. — Хотя мне собой от моих же действий было не очень комфортно.

— Нет, не имел права уезжать. Я сказал тебе, что буду рядом, что никогда не уйду, а потом смылся. Я с самого начала говорил тебе, что ты увидишь во мне ту сторону, которая тебе может не понравиться. Но я не учел, что я тоже могу увидеть в тебе ту сторону, которая может не понравиться мне. И несправедливо по отношению к тебе, что, увидев эту твою сторону, я бросил тебя и сбежал. Я не хочу, чтобы кто-то из нас каждый раз убегал, когда что-то пойдет не так.

— Я знаю, но... Мне все равно нужно было время, чтобы все понять и осознать. Значит, ты все-таки был прав.

— Только потому, что ты сама оказалась по ту сторону, не хочу, чтобы ты думала, будто я собираюсь улетать через весь мир, чтобы убежать от тебя. Я не хочу казаться тебе таким человеком. Не хочу быть похожем на своего отца, — твердо сказал он. — Я хочу заставить тебя переосмыслить, кто я и что ты значишь для меня, — мое сердце затрепетало от его слов. Он не собирался от меня отказываться. Мне просто нужно было протянуть руку и соединиться с ним.

— Я знаю, что ты значишь для меня, — сказала я, делая шаг к нему, — что ты всегда хотел меня, но я была слишком упряма, чтобы это признать.

— И? — спросил он, обняв меня на мой следующий шаг.

— Все. Ты значишь для меня все, — его глаза, изучая, смотрели в мои. Мы тонули в синим пространстве друг друга. У меня бешено колотилось сердце, надеясь вопреки всему, что мы сможем исправить все обиды и недомолвки между нами.

— Хм, — сказал он, отводя от меня взгляд. — Ты знаешь, я был на конференции всю неделю, обсуждая философскую теорию и выступая с докладом.

Я сглотнула.

— Да. Ты рассказывал мне, что представляют из себя философские конференции.

— Есть одна моя коллега из Стэнфорда, она пишет очень дальновидные статьи. Ее невероятно уважают и благосклонно публикуют в лучших журналах. Ее диссертация стала основополагающей книгой в этой области.

Я ждала. Интересно, к чему он клонит? Но в мозгу у меня почему-то вертелось одно слово. Она. Она — женщина-профессор философии, таких было немного.

— Многие мои коллеги считают ее невероятно привлекательной.

От его слов у меня перехватило дыхание.

— Многие думают, что у нас с ней завязалась интрижка.

У меня скрутило желудок.

— На самом деле сегодня днем, перед тем как я забрал твой пакет, она пригласила меня выпить.

— О, — пискнула я. — Понимаю.

Он приподнял мой подбородок, чтобы посмотреть в глаза.

— Не думаю, что ты понимаешь. От одной мысли с ней у меня скрутило живот. Меня физически тошнило при мысли, что мы пойдем с ней выпить. Все, о чем я мог думать, больше меня это не интересует. Что единственная женщина в моей жизни, о которой я переживаю и забочусь — это ты. И тебя не было со мной здесь. Я серьезно облажался. И я все время думал, как мне все исправить.

От его слов у меня на глаза навернулись слезы.

— Я так тебя люблю.

Он вытащил замок из кармана брюк и сунул мне его в руку.

— Я тоже тебя люблю.

Я обвила руками его за шею и уткнулась головой ему в грудь. Не могла сдержать слез, чувствуя облегчение. Я уже сутки не спала, поэтому слезы мне не помогали. Но сейчас все было просто... за пределами того, на что я могла надеяться.

— Прости, — всхлипнула я.

— Шшш, — прошептал он, поглаживая мои волосы. — Мы решим все вместе. Как и следовало.

Я кивнула и крепче прижалась к нему.

— Я не могу тебя потерять.

— Тебе не грозит меня потерять, любимая.

— Мне так показалось. Извини.

— Ох, заткнись. Не извиняйся. Это моя вина.

— Мы оба такие идиоты.

Я отстранилась и вытерла глаза.

— Я должна была тебя выбрать еще много лет назад и никогда не позволять тебе ускользать из моей жизни.

— Тогда выбери меня сейчас, — сказал он, крепко прижимаясь губами к моим губам.

— Я выбрала тебя, — выдохнула я.

— Выходи за меня, — выдохнул он в ответ.

Я удивленно отшатнулась и рассмеялась.

— Когда-нибудь, Пенн Кенсингтон. Когда-нибудь я так и сделаю.

— А сейчас? — поддразнил он.

— Прямо сейчас? — Сказала я, соглашаясь с его шуткой. — Не думаю, что нас ожидает свадебная церемония.

— Натали, я не хочу больше ни секунды жить в мире, где ты думаешь, что я не хочу, чтобы ты была моей женой, — спокойно произнес он. — Если только ты этого не хочешь.

— Я хочу, — заверила я его.

— Тогда выходи за меня.

Я перестала смеяться и серьезно посмотрела на него.

— Постой... ты серьезно?

Он приподнял бровь.

— Да.

— Но мы... мы только что серьезно поссорились и... ты же не всерьез. Я имею в виду... у нас же нет кольца. Или... и что-нибудь еще, — прошептала я, внезапно оказавшись на непривычной территории.

— А кто сказал, что кольца нет?

Затем он достал из внутреннего кармана пиджака маленькую синюю коробочку. Мои руки взлетели ко рту, когда он опустился на одно колено прямо перед Лувром, в нашем парке, у нашей скамейки, где все началось. Открыл коробочку, на простом кольце оказался бриллиант с идеальным нимбом.

— Натали, восемь лет назад все началось на скамейке в парижском парке. Сделаешь ли ты меня самым счастливым мужчиной на свете и начнешь ли наше следующее совместное путешествие отсюда?

— О боже, — выдохнула я, когда слезы снова наполнили глаза. — Да!

Он надел бриллиант мне на палец, затем поднял меня на руки и закружил по кругу, пока Париж расплывался перед моими глазами.

41. Натали

Три дня спустя я стояла в саду перед Эйфелевой башней, одетая в белое, босая. Мои волосы свободно развевались наветру с Сены. Я держала в руках букет полевых цветов, который купила по дороге на местном рынке. Подвеска с короной висела у меня на шее. Пенн ждал меня в конце небольшой дорожки в сером костюме.

Сердце ритмично билось в груди. Волнение и удивление. Три дня показались мне недостаточным сроком, чтобы устроить свадьбу, но мы справились. Официально наш брак будет не до конца юридически оформленным, пока мы не подпишем документы дома, но все, что действительно имело значение для меня, было здесь и сейчас. Символический или юридический, не имело значения, потому что скоро я буду принадлежать ему.

Я не дрогнула, продолжая стоять босиком перед Пенном и священником.

Глаза Пенна загорелись, и он, казалось, ничего не мог с собой поделать. Он притянул меня к себе и коротко поцеловал в губы.

— Ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо, — выдохнула я с улыбкой.

Я нашла свободное платье в богемном стиле в самом первом свадебном магазине, в который заглянула. Оно подошло, идеально сев по фигуре, мягкое кружево на лямках, обвивалось вокруг талии, юбка спадала, как занавес, к моим ногам, я поняла, что это платье ждало именно меня.

Как судьба.

Как и мы.

Я наклонилась вперед и пожала руку Пенну, когда священник начал церемонию. Я едва слышала его слова. Мое внимание было приковано к Пенну. Взгляд его прекрасных голубых глаз, когда они смотрели на меня со всей любовью. Точно такое же выражение было на моем лице. Я не видела толпы, собравшейся на пешеходных дорожках, чтобы засвидетельствовать нашу маленькую церемонию. Не слышала звуки города в качестве нашей свадебной мелодии.

Только я и Пенн. Клятвы и соединение нашей любви. С этого момента клятвы связывали нас вместе. Обещание быть в любовь до последнего дня.

— Клятвы — это не просто слова, а обязательства, которые вы даете друг другу в браке на все последующие годы, — сказал священник.

Я сглотнула и кивнула. Пенн усмехнулся в ответ.

— Берешь ли ты, Натали, Пенна в законные мужья, чтобы с этого дня, в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, любить и лелеять, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — выдохнула я.

— А ты, Пенн, берешь ли Натали... — начал священник, и непрошеные слезы навернулись на моих глазах.

Когда священник закончил, Пенн уверенно сказал:

— Да.

— Теперь перейдем к кольцам, — сказал он.

Пенн достал из кармана кольца и протянул мне свое. Я крепко держала его, так как у меня дрожали руки. Вот оно. Сейчас все стало так реально. Держа его обручальное кольцо и давая обещания друг другу.

— А теперь, Натали, надень кольцо на палец Пенна и повторяй за мной, — сказал священник.

Я сглотнула и двинулась вперед, надевая кольцо на палец Пенну. Я посмотрела на него с удивлением, как легко ему подошло золотое кольцо. Выглядело так, будто оно всегда должно было быть на его пальце.

— Это кольцо — знак моей любви, — сказала я, повторяя за священником. Мои глаза были прикованы к голубым глазам Пенна. — Я выхожу за тебя замуж с этим кольцом, со всем, что у меня есть, и со всем, чем являюсь.

Улыбка Пенна была широкой, когда он надел мне кольцо на палец, и я планировала носить его до конца своей жизни.

— Это кольцо — знак моей любви, — повторил он. — Я женюсь на тебе с этим кольцом, со всем, что у меня есть, и со всем, чем являюсь.

— Можете поцеловать невесту.

Пенн потянулся и подхватил меня на руки, прижимая наши губы друг к другу и скрепляя наш союз. Я прижалась к нему всем телом, чувствуя его надежную силу. Все, чего я хотела. И я каким-то образом оказалась здесь, в этом моменте, вопреки всему. Я боялась, что мы будем сломлены, разбиты, что наши отношения закончатся, но оказалось, благодаря этим трудностям мы стали еще сильнее. И я чувствовала каждую унцию нашей силы в этом идеальном поцелуе. Точно так же, как наш первый поцелуй перед Эйфелевой башней много лет назад.

В нашей невольной толпе свидетелей раздались радостные возгласы. Мы рассмеялись, оторвавшись друг от друга, радостно улыбаясь.

— Я не ожидал толпы, — призналась я.

— Такова наша жизнь.

Я встала на цыпочки и еще раз поцеловала его в губы.

— Пока я с тобой, это все, что имеет значение в жизни.

— Ты моя.

— Да, а ты мой.

Он подмигнул мне и пожал руку священнику.

— Спасибо, что уделили мне время так быстро.

— Ну конечно. Поздравляю! — сказал священник. — Наслаждайтесь своим медовым месяцем в Париже.

— Обязательно, — сказал Пенн, а затем подхватил меня на руки и понес к фотографу, который делал один снимок за другим.

Час ушел на снимки, мы поблагодарили фотографа и направились обратно в квартиру Пенна.

Последние три ночи мы провели в гостиничном номере Пенна, как и планировали, прежде чем окончательно переехали в его квартиру. Он хотел, чтобы наша первая ночь в его квартире была как мужа и жены. И я была взволнована тем, что проведу ночь в его постели, где он был первым моим мужчиной. На самом деле, одна эта мысль казалась такой нереальной.

— Вот мы и пришли, — сказал Пенн, поворачивая ключ и открывая дверь.

Я шагнула вперед, но он остановил меня.

— Ты не можешь лишить меня такой возможности.

Он подхватил меня на руки и перенес через порог.

— О боже, я люблю тебя, — он не отпустил меня, когда мы вошли внутрь. Вместо этого пинком захлопнул за собой дверь и пронес меня прямиком в хозяйскую спальню.

— Я тоже люблю тебя... жена.

Я обвила руками его за шею и потеребила волосы. Мои щеки порозовели от его слов и еще потому, что я была невероятно счастлива.

— Жена, — прошептала я.

— О, да, — сказал он, входя в комнату и укладывая меня на середину огромной кровати. — Моя жена. Мне называть тебя миссис Кенсингтон?

Я покраснела еще сильнее.

— О, конечно, муж.

— Ммм, — пробормотал он, забирая цветы у меня из рук и отбрасывая их в сторону. — Повтори еще раз.

— Муж, — выдохнула я.

Он оценивающе посмотрел на меня.

— Насколько тебе нравится это платье?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что я подумываю его разорвать, чтобы добраться до тебя.

Я усмехнулась.

— Ты же не думаешь, что я позволю его так быстро снять с меня?

— Нет?

Я слезла с кровати.

— Ты должен мне танец.

— Неужели?

— Да, и торт, я думаю, тоже.

— Как насчет макарун и шампанского?

— Это даже лучше.

Пенн исчез на несколько минут и вернулся с коробкой макарун и бутылкой «Кристала». Из динамиков полилась музыка, и я рассмеялась.

— «Ты — самое лучшее» Рэй Ламонтань, — сказала я. — Хороший выбор.

— Он мой давний любимый фаворит, — ответил Пенн, открывая шампанское и наливая каждому из нас по бокалу. — К тому же именно его мы слушали в тот первый вечер. Мне показалось, он очень подходит.

— Это прекрасно.

Он поднял свой бокал, я подняла свой.

— За нас, любовь моя. За то, что нам посчастливилось найти любовь всей нашей жизни, и за то, что мы достаточно упрямы, чтобы ее не потерять.

Я усмехнулась от его слов и кивнула.

— За нас.

Я сделала глоток шампанского, взяла макарун с маракуйей, затем двинулась в объятия Пенна, когда мягкая лирика унесла нас прочь. Пенн кружил меня на месте, а когда песня подошла к концу, наклонил меня со всем мастерством человека, у которого было слишком много уроков бальных танцев в рамках его обучения этикету.

Наши губы встретились, и песня канула в небытие. Его пальцы нащупали бант на спине на моем платье и медленно стали развязывать его. Бретельки соскользнули с моих плеч. Длинный, волнистый материал зацепился за мои бедра, прежде чем его потянули вниз, вниз, вниз. Приземлившись кучей ткани на полу.

Я потянулась к его пиджаку, стягивая с плеч. Потом к его рубашке. Дюжина маленьких пуговиц выскакивали из петелек, прежде чем он сбросил рубашку со своих мускулистых плеч, позволив ей упасть вслед за пиджаком. Следующим был ремень на брюках. Раздалось шипение, когда я вытащила его из петли. Мои пальцы щелкнули пуговицей, потом молнией, брюки сложились в кучу вместе с остальной его одеждой.

Пока он не оказался в боксерах, а я — в одних белых кружевных стрингах с надписью — «Миссис в драгоценностях» на бедре.

Он ухмыльнулся.

— О, мне это нравится.

Он повел меня назад к кровати, ощупывая кружевную ткань. Мои колени ударились о кровать, а потом он стянул стринги с моих бедер и снял боксеры. Он последовал за мной, как хищник, когда я поползла вверх по кровати.

На этот раз я не возражала быть его добычей.

— Мне нравится быть у тебя первым, — сказал он, снова соединяя наши губы.

— Можешь быть у меня постоянно первым.

— Первым и последним, — сказал он, входя в меня.

Мои глаза закрылись, и я выгнула спину от сладкого ощущения его тела. Он был прав. Он был моим первым. И боже, я хотела, чтобы он был моим последним. Вот так. Мой муж. И я, его жена.

Его руки опустились по обе стороны от меня, заключая в клетку, когда он начал двигаться. Наши груди были прижаты друг к другу. Мои ноги держались за него изо всех сил. Глаза распахнулись и уставились в его голубые глаза, которым я поклялась в верности всего несколько часов назад. Он еще раз поцеловал меня в губы и ускорил темп.

В нашем соединении не было быстрой, горячей интенсивности. Это было просто страстное желание. Знание тел друг друга приходит легко. Секс больше, чем секс. Это было занятие любовью самым интимным образом. Два сердца соединились с двумя разгоряченными телами. Давая обещания друг другу не только словами, но и действиями. Завершая клятвы, которое мы только что дали, любить друг друга вечно.

И когда мы соединились, наши тела отвечали тем же. Достигая новые высоты. Новые глубины. Новую реальность. Это было больше, чем мы когда-либо испытывали. Больше, чем я что-либо знала.

Мы легли на спину, тяжело дыша и насытившись. Сила нашего завершения пульсировала между нами, выходя во Вселенную и за ее пределы.

Наши пальцы переплелись. Мы молчали.

— Я не знала, что такое возможно, — прошептала я.

Он притянул меня ближе.

— До тебя я ничего этого не знал.

— Это похоже на сон.

— Тогда надеюсь, что мы никогда не проснемся, — усмехнулась я.

— Не думаю, что даже во сне мне могло бы присниться что-то столь удивительное, как ты, — рассмеялся он. — Скорее всего, нет.

Я засмеялась над его самоуверенностью.

— Повезло, что я люблю тебя.

— Именно, — согласился он. — Пойдем. Давай приведем тебя в порядок.

— Почему? Разве ты не собираешься снова меня запятнать?

Он одарил меня дьявольской ухмылкой.

— Совершенно верно.

Я прижала руку к его груди, чтобы удержать на мгновение, прежде чем он потащил меня в душ, даже не пытаясь скрыть своего явного желания секса.

— Что мы будем делать, когда уедем отсюда?

— Нам обязательно решать это сегодня?

— Нет, — тихо ответила я. — Но…

— Ш-ш-ш, — сказал он, проводя пальцами по моим волосам. — Наше будущее видится мне простым. Мы доверяем друг другу, а остальное само собой уладится.

— Жаль, что мы не можем остаться здесь навсегда. Может мы сможем остаться здесь навсегда?

— Увы, нет. У меня работа в Нью-Йорке, — напомнил он. — Но ты не хуже меня знаешь, что мы не можем убежать от того, кто мы есть, просто покинув город.

Я вздохнула.

— Ты прав. Спрятавшись здесь, ничего не решит.

— Точно. Пытаться сбежать из Верхнего Ист-Сайда бессмысленно. Мы должны доверять друг другу и найти золотую середину.

— А есть ли такая золотая середина?

Он кивнул.

— Нам необязательно быть селебрети, Натали. Мы можем просто быть собой. Никаких ожиданий. Если у кого-то есть проблемы с этим, то нам на это должно быть наплевать. Ладно?

— Раньше это никогда не срабатывало, — напомнила я ему.

Он ухмыльнулся и схватил меня за подбородок, притягивая к себе для горячего поцелуя.

— На этот раз мы не убегаем и не играем в игры. Я не хочу править Манхэттеном. И тебе необязательно быть светской львицей. Ты можешь быть Натали, а я буду твоим Пенном. Остальное мы выясним по ходу дела.

— А как же твоя команда?

— Думаю, ты их убила наповал, Нат. У меня такое чувство, что все изменится, когда мы вернемся, — его рука скользнула обратно в мои волосы. — Льюис и Кэтрин устали вести войну. Роу и Ларк просто хотят вернуть своих друзей. Мы не должны быть такими, какими были раньше. Но мы можем стать чем-то новым. Больше никаких секретов. Больше никакой лжи. Больше никакой преданности до самой смерти.

— Ты имеешь в виду... перемирие, — пробормотала я. Но в этом был свой смысл. Это было именно то, чего я хотела. То, чем я занималась последнее время в городе и кем стала, сильно изматывало. И это была даже уже не я. Может я уже и не была той, кем была до всех этих событий, но я не собиралась снова пытаться стать новой королевой на троне. — Перемирие звучит неплохо.

— Мы решим это вместе.

— Вместе, — согласилась я и поцеловала его еще раз, уступая его горячему взгляду.

Я знала, что не все мы решим завтра или даже послезавтра. Верхний Ист-Сайд все еще ждал нас. Но я больше не боялась его. Не было у меня и неистового желания сжечь это общество дотла. Каким-то образом Верхний Ист-Сайд стал частью меня. Частью того, кем я стала как личность.

Так же, как и Пенн. И я знала, что вместе мы сможем не только выжить, но и найти в этом безумном высшем обществе свое место. Золотую середину, которую мы оба искали всю свою жизнь.

Чтобы он оставался самим собой, а я наконец-то принадлежала ему.

И чтобы мы жили так, как мы хотим.

Эпилог

Натали, прошло четыре года

— Ладно, ладно, — проворчала я, поднимая бутылку «Океана Джефферсона» над головой и входя в гостиную особняка Кенсингтонов в Хэмптоне. — У меня есть нужная выпивка. Теперь вы все можете остыть.

Пенн фыркнул. Он прислонился к двери в кухню, засунув руки в карманы, и выглядел самым бесспорным очаровашкой, в которого я влюбилась много лет назад.

— Как будто нам все еще нужно пить прямо из бутылки. Думаю, у нас достаточно стаканов, куда мы можем налить.

— У нас традиция, — протянула Кэтрин со своего места на диване.

— Точно. У нас традиция, — согласилась я.

Было чертовски странно соглашаться с Кэтрин. Даже сейчас, спустя четыре года после нашего «большого взрыва» на благотворительном вечере.

Когда Пенн и я вернулись из медового месяца в Париже, нас уговорили пойти на прием, устроенный его матерью. Я опасалась присутствия остальных членов его команды, но, честно говоря, это был предлог, чтобы поговорить с Кэтрин. Было неприятно. На самом деле, разговор был просто отвратительным. Но мы заключили шаткое перемирие. И это перемирие продержалось уже четыре года, и с каждым годом оно становилось менее шатким, чем, когда мы на него согласились.

— Все ополчились против меня, да? — Пробормотал Пенн.

Адди хихикнула и скользнула к Льюису на колени.

— Это как раз то, ради чего мы здесь собрались.

Льюис обнял Адди.

— Ты уже должен к этому привыкнуть, парень.

С Льюисом все было хуже и лучше, чем с Кэтрин. Он извинился за преследование и за то, что мне было отказано в судебном ордере. Потому что у меня была тогда причина попытаться получить ордер в первую очередь. Но он взорвался, потеряв все свое спокойствие, чуть ли с ума не сошел, когда я ему рассказала, что была причастна к скандалу с его компанией.

Но несмотря на это, я все равно все выложила в открытую. К счастью, к тому времени, как мы вернулись в Штаты, худшее с его бизнесом уже было позади. Его мать вернулась на работу послом ООН, а Льюису разрешили остаться в компании. Но он решил, что это не его стезя, и с помощью Адди выяснил, в чем его страсть. Никто из нас не ожидал, что он купит бейсбольную команду низшей лиги и приведет ее к небывалому успеху.

Я сделала первый глоток бурбона и передала бутылку Кэтрин, которая сделала большой глоток.

— Уф, — сказала она, качая головой. — В этом все и дело.

Она передала бутылку Роу, который практически закатил глаза из-за своего компьютера и передал молча бутылку Пенну.

— Ты же меня знаешь?

Кэтрин закатила глаза. Ларк только рассмеялась, когда вошла в комнату и схватила другой стул. Я полюбила Ларк. Она не была глупой. Она нашла свою собственную золотую середину в этом обществе. И парня, который идеально ей подходил.

Чего я не могла сказать о Кэтрин. Каким-то образом она с Кэмденом все еще были женаты. Хотя никто не понимал, был ли их брак счастливым или нет. И мы все решили, что это не наше дело.

— Что? — Проворчала Кэтрин, все еще держа бутылку.

— Очевидно, Роу не пьет после других, — сказала Ларк.

— Он пьет только после Николаса, — заметила Адди так, как могла только его сестра.

— Это мой муж, — сказал Роу, пожимая плечами.

— А где сегодня твой кавалер? — Спросила Адди.

— Сегодня собирается только команда, — решительно заявила Кэтрин.

— А почему Натали здесь? — Добавила Адди, как делала каждый год.

Кэтрин лукаво улыбнулась и пожала плечами.

— Я думаю, Натали — команда.

Это был не первый раз, когда она говорила так, и не первый раз, когда у нас был этот разговор, но я все равно удивилась, услышав это.

Мы все были не очень близки. Команда уже не тусовалась, как раньше. Но в этом не было необходимости, потому что Пенн был прав. Мы все нашли золотую середину, он мог бы дружить с ними и не позволять им быть единственными своими друзьями. Наш мир расширился.

Мы обедали с его коллегами по работе и обсуждали философскую теорию, о которой я понятия не имела. Они устроили для него вечеринку, когда его книга наконец вышла в свет. И я тоже устроила вечеринку, когда он получил должность.

Я отправилась в тур, издав свой первый литературный роман, собрав дружную группу друзей-писателей, которые жили в Нью-Йорке. Мы встречались на девичниках, которые не включали в себя нанесение ударов в спину. Иногда мы даже не вылезали из компов, не расчесывали волосы и не принимали душ. Но у нас были писательские марафоны. И мужья, которые понимали, что это значит, жаловались Пенну, вздыхая о ночных сеансах написания романов и о том, что персонажи были реальными.

Мне казалось, что Пенн не жаловался. На моих книгах значилось имя Натали Кенсингтон. Именно он постоянно приносил мне новое вдохновение. И он всегда делал эту жизнь для меня лучше.

Но даже когда у нас был весь этот новый, прекрасный мир, у нас все еще был Верхний Ист-Сайд. И у нас все еще была команда.

— Кто хочет в этом году сказать тост? — Спросила Ларк, потягивая бурбон и передавая бутылку Адди.

— Я скажу, — сказал Пенн, делая шаг вперед.

Льюис выпил большую порцию бурбона, прежде чем передать бутылку мне.

— Четыре года назад мы отложили наши разногласия в сторону, — сказал Пенн. — Мы договорились приехать в Хэмптонс на выходные в День труда, чтобы наконец обсудить случившееся с Ханной и почтить ее память. Ее смерть была ужасной. Наша роль в этом была еще хуже. Я бы все отдал, чтобы вернуть и все исправить, что мы тогда натворили. Но мы ничего не можем уже исправить. Мы можем двигаться только вперед. Поэтому я рад, что мы снова здесь, чтобы отдать дань уважения Ханне Стрэттон. Мы не можем загладить свою вину перед ней. Но мы можем почтить ее память.

Все потянулись к напиткам, которые стояли перед ними, прежде чем я нашла наш традиционный бурбон. Мы подняли бокалы за Ханну, как делали это последние четыре года, молча, за человека, которого они довели до самоубийства. За всех людей, которым мы принесли страдания. И жизнь, которую мы вели, чтобы быть этими людьми.

Мы пили большими глотками. Отпуская прошлое. Двигаясь дальше, но не забывая.

Это был момент единения, который был хорош для всей вечеринки. Теперь у нас была своя жизнь, но было важно хранить память, чтобы не совершать подобных вещей дальше.

Когда меня прибило к берегу в Хэмптоне, я и подумать не могла, что попаду в эту удивительную, пугающую и ужасающую компанию друзей. Я осязаемо чувствовала связь между ними. И эта далекая тоска росла во мне. Их объединяли не только деньги, статус и власть, а нечто большее. Они твердо знали, что всегда будут рядом друг с другом. Своей командой они создали себе, как бы семью.

Я не понимала этого, даже когда нырнула в их команду с головой. У меня никогда не было ничего подобного. Только я и Эми, которой, как мне всегда казалось, для меня было достаточно. И каким-то образом... меня наконец-то приняли. В тот момент, когда я была уверена, что это не для меня.

Как и каждый год, мы отправлялись в бассейн с подогревом. Они также жаловались на музыку Пенна. Шутили, что Кэтрин осталась такой же стервой. Попытались выманить Роу от компьютера. Мы засиделись допоздна, предаваясь воспоминаниям о нашем прошлом и создавая новые воспоминания о нашем настоящем.

И когда все наконец сдались и отправились спать, Пенн взял меня за руку и повел на пляж. Ветер усилился, когда мы приблизились к Атлантике. Но мы не обращали на это внимания и смотрели на звезды, покрывающие ночное небо.

— Вот, — сказала я, найдя корону и указывая на наше созвездие.

— Да, вот. — Пенн потрогал корону на моей шее, как я и предполагала.

Каждый год, проведенный здесь с Пенном, казался началом чего-то нового.

Подтверждение того, что мы поступили правильно, найдя золотую середину.

Я стала членом команды.

Стала Кенсингтон.

И осталась просто собой.

Серия «Мир Верхнего Ист-Сайда» #3,5 — «Его на сезон» про Ларк