With The Sun's Love (ЛП) [Diamond_Raven] (fb2) читать онлайн

- With The Sun's Love (ЛП) (пер. (Spectrum224)) 1.65 Мб, 440с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - (Diamond_Raven)

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Часть 1. ==========

Поиски Баки изматывают. Стив знает, что Сэм сопровождает его только потому, что думает, что Роджерс способен уснуть за рулем или же просто исчезнуть, и Сэм больше никогда о нем не услышит. И когда Сэм говорит «исчезнуть», его тон точно подразумевает, что Стив может выбрать очень долговременное «исчезновение». Стив не может отрицать, что оба варианта могут случиться с высокой вероятностью, поэтому молча благодарен Сэму за компанию.

Но поскольку у Сэма, в отличие от Стива, есть работа, семья и жизнь, они ищут в течение месяца за раз, а затем проводят несколько недель в Вашингтоне.

Теперь, когда Щита больше нет, у Стива не осталось работы, на которую он мог бы вернуться. У него нет и дома, куда он смог бы вернуться после выписки из больницы, так как его старая квартира была скомпрометирована Гидрой, из-за чего он жил у Сэма несколько дней, после чего остановился в гостинице. Стив чувствовал себя некомфортно, стесняя Сэма, как бы сильно последний ни пытался заставить его чувствовать себя как дома. Еще он ненавидел идею поиска квартиры.

Поиски собственной квартиры и приобретение мебели для нее казались предательством по отношению к Баки. Как он мог сосредоточиться на таких обычных вещах, достаточно ли солнечного света проникает в гостиную или какой диван ему больше нравится, когда Баки был где-то там, возможно, ранен, растерян и голоден?

Баки выглядел таким потерянным во время их битвы на хеликарриере. Когда застрял под тем тяжелым куском металлической балки, он был испуган. Несмотря на то, что ситуация была пугающей, страх Баки полностью противоречил его поведению робота с пустым лицом, которое видел Стив, когда Баки стоял на мосту. Затем Баки полностью потерял контроль, когда атаковал Стива перед тем, как обломок металлической балки упал и утащил Стива на дно реки Потомак.

Баки выглядел так же потеряно во время их боя на шоссе после того, как Стив сорвал с него маску и назвал его имя. Он выглядел почти как ребенок. Такого взгляда на его лице Стив не видел с тех времен, когда Баки был еще маленьким мальчиком, и его маме приходилось объяснять ему, почему Стив пропустил школу из-за очередного приступа болезни. Полное замешательство.

Вид испуганного и потерянного Баки заставлял Стива злиться, но после пробуждения в больнице и осознания того, что Баки поблизости нет, он стал еще больше беспокоиться о его благополучии. Что если Баки ничего не помнит о себе? Что если он последует какому-нибудь протоколу Гидры и навредит себе, или того хуже? Что если он решит вынести свое замешательство и страх на окружающих?

Стив с Сэмом нашли помещение, где держали Баки. Там же они нашли криокамеру и кресло, стирающее память, медицинские инструменты и приспособления, которые использовались на Баки. Гидра кормила его через питательные трубки, значит, возможно, у Баки могли быть проблемы с самостоятельным принятием пищи и перевариванием обычной еды.

Сэм пытался осторожно намекнуть на то, что Баки уже может быть мертв. Зимний Солдат, будучи профессиональным и смертоносным убийцей, всегда имел помощников, которые следили за его повседневными потребностями. Чтобы усилить зависимость Баки от Гидры, самостоятельность Зимнего Солдата в вопросах заботы о себе была нежелательна. Сейчас, когда он потерял к этой помощи доступ, невозможно было сказать: жив ли он вообще и как он остается живым до сих пор.

Но Стив отказывается сдаваться. В течение недель, что они проводят в Вашингтоне, Стив живет в отеле и исследует направление их дальнейших действий. Как только Сэм сообщает о своей готовности, они снова уходят. Стив ненавидит вынужденное бездействие между их поисками, но это не так уж и ужасно. Жить в отеле на самом деле лучше, чем в своей квартире.

К счастью, Щит нашел его предыдущую квартиру и оплатил ее и все его счета. Стив в основном ел в столовой ЩИТа. Современные продуктовые магазины слишком переполнены количеством и выбором продуктов. С другой стороны, когда Стив один и единственный раз приготовил одно из простых блюд, которым научился у своей мамы, он был охвачен такой печалью, что оставался в своей спальне до тех пор, пока ему не удалось позвонить Сэму и попросить его избавиться от еды на кухне.

В отеле живется очень хорошо. На стойке регистрации есть данные его кредитки, и все, что ему необходимо, он оплачивает ею. Он может заказывать обслуживание в номер каждый день. Люди на стойке регистрации очень милы, и они помогли ему выбрать некоторые ТВ-каналы, которые ему понравились, чтобы он не мучился тем, что по-видимому называлось «серфингом каналов».

Сэм мягко уговаривает его подумать о прохождении терапии, поиске хобби или в конце концов занятиях с лайф-коучем, который может научить его, как ходить по магазинам или оплачивать счета, но Стив ни к чему этому не готов.

Он знает, что застрял в яме. Неважно насколько сильно он хочет, но не может заставить время двигаться назад. Он не проснется внезапно в 1935. Пока он не готов вступить в 21 век и присоединиться к потоку общества. Может, он никогда не будет к этому готов без Баки. Или, по крайней мере, без знания: жив Баки или мертв.

Это ощущается неправильным: даже думать о том, чтобы идти дальше по жизни, пока где-то там страдает Баки. Сэм осторожно сказал Стиву о том, что он использует Баки как «костыль»*, что привело к раздражению Стива и к самому крупному спору, который был когда-либо между ними. Желание убедиться в том, что Баки не страдает в какой-то дыре, не является попыткой использования его в виде «костыля».

И это не значит, что эта ситуация навсегда удержит Стива от вступления в 21 век. Он сделает все, что Сэм хочет, чтобы Стив сделал, но не сейчас. Он не готов и занят поисками Баки.

Кроме того, он следует некоторым советам Сэма. Например, сейчас: он гуляет по центру города, обходя минимум три квартала вокруг своего отеля, как требовал Сэм. Он говорит, что важно выходить из отеля и проводить время с людьми, даже если он не хочет с ними общаться. Сегодня он даже гуляет зигзагообразно между кварталами, что выходит за рамки первоначального требования.

Стив всегда глубже натягивает капюшон толстовки и надевает солнечные очки, чтобы не попасться фанатам Капитана Америка. Если его узнают, он останавливается, чтобы сфотографироваться и дать автограф, но предпочитает оставаться неузнанным.

Склонив голову, он хорошо видит всех, кто проходит по тротуару. Единственное, что привлекает его внимание — это яркий отблеск солнечного света, отражающийся от чего-то металлического рядом с землей.

Моргая и оглядываясь, чтобы понять, что это такое, Стив замечает, что на тротуаре сидит бездомный. Прижав колени к груди, сидя в грязной куртке, мужчина прислоняется к витрине магазина. Стив не может с уверенностью сказать, что это мужчина, так как лицо скрыто коленями, грязный капюшон пуловера натянут на голову, а правая рука обхватывает шею сзади, но широта плеч указывает на то, что это мужчина.

Но внимание Стива сосредотачивается на его левой руке, которая лежит рядом с ним, будто и вовсе не соединена с телом. Металлический отблеск, который привлек внимание Стива, отражается от металлической руки.

Металлической…руки.

Замерев, Стив стоит, уставившись на нее. Он делает несколько шагов, сокращая расстояние, будучи уверенным, что ему показалось. Может солнце отражается от часов или украшений? Он понимает, что видит серебристый металл руки…но это невозможно…

***

Но это просто…невозможно.

Уже стоя над мужчиной, вглядываясь в его руку, Стив понимает, что не ошибся. Это серебристая металлическая рука, и только один человек на Земле может иметь такую.

Сердце Стива начинает пропускать сокрушительные удары, и он едва может дышать. Будто у него снова приступ астмы.

— Баки? — выдыхает Стив. Его голос чуть выше шепота.

Мужчина не двигается и не подает знаков, что услышал.

Не обращая внимания на проходящих мимо людей, Стив приседает перед ним осторожно, стараясь не прикасаться, игнорируя вонь мочи и запах тела, которые обволакивают мужчину. Прочистив горло и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, Стив пробует снова.

— Баки? Это ты?

Все еще нет ответа. Он спит?

Первый инстинкт Стива — желание прикоснуться к нему. Наверное, это не очень хорошая идея, но он должен знать наверняка. Сняв очки, он скидывает капюшон, чтобы его было легче узнать, и немного отодвигается назад, на тот случай, если мужчина решит размахивать своей металлической рукой. Осторожно протягивая руку, Стив мягко прикасается к колену мужчины.

Реакция незамедлительная. Голова мужчины вскидывается, и Баки, уставившись Стиву прямо в лицо, замахивается металлической рукой в голову Стива.

Замах был чистым инстинктом, отчетливо видно, как Баки слаб. Рука скорее просто поднимается, а не замахивается. Ладонь остается открытой вместо того, чтобы сжаться в твердый кулак. Рука ударяется о колени Баки и падает на землю с металлическим лязгом.

Стив только немного отклоняется назад, чтобы избежать слабого замаха, но его глаза прикованы к лицу Баки. Стив трясется и не может дышать. Он хочет кричать и плакать, и его сердце так громко колотится, что он уверен — все могут услышать это. После многих лет оплакивания, после многих месяцев поисков, Баки сидит прямо перед ним. Он жив, не под контролем Гидры и…он жив!

Стив изо всех сил старается держать руки при себе, чтобы не схватить Баки и не притянуть в свои объятия. Слезы переполняют его глаза до краев, и Стив с трудом смаргивает их.

— Бак, ты знаешь, кто я?

Несмотря на шок, Стив может заметить — Баки выглядит не очень хорошо. Он бледен, его лицо худее, чем когда Стив в последний раз видел его, длинные темные волосы в отвратительном беспорядке, а густая грязная борода покрывает все его лицо.

И он воняет. Действительно воняет. Он пахнет мочой и немытым телом, которое очень долго ходило и потело в одной и той же одежде. Когда нагревание ведер воды для принятия ванн было настолько трудоемким и расходовало столько драгоценных дров, что они с Баки обычно купались раз в месяц, Стив привыкал к этому запаху, но в нынешнем мире он более заметен, так как большинство людей моется регулярно и пахнет лучше.

Запах отталкивающий, но глаза Баки вызывают большее беспокойство. Он пытается смотреть свирепо, но слишком слаб, чтобы выглядеть угрожающе. Пока Стив продолжает смотреть на Баки, он медленно отводит взгляд и безучастно таращится на точку над плечом Стива. Он смотрит в нее без интереса, его глаза просто переместились в эту точку, и он слишком слаб, чтобы двигать ими, или ему все равно, что он уставился в пустоту.

Баки жив, но похоже, что в его голове пусто. В последний раз Стив видел этот пустой взгляд у кого-то во время войны. Внезапно Стив вспоминает, что говорил Баки в таких случаях: «Свет горит, а дома никого».

И это заставляет волнение Стива превратиться в ужас, и он снова смаргивает слезы.

— Бак? Ты меня слышишь?

Баки продолжает смотреть вдаль, не подавая признаков: услышал или понял ли он Стива.

Стив раздумывает о том, чтобы позвонить Сэму или в больницу, когда Баки вдруг хмурится.

— Это будет–это будет в полдень, когда… — бормочет он, потом прерывается и замолкает.

Вдруг Баки моргает, отрешенность его взгляда исчезает, и он смотрит Стиву прямо в лицо, будто заметил его только сейчас. Затем Баки начинает тихо смеяться и бормочет:

— Этот тупой болван. Он–он собирается скоро стать золотой звездой на окне–на окне своей матери.

Стив моргает. Эти слова могли показаться кому-то чушью, но Стив точно знает, о чем Баки говорит. Фраза «стать золотой звездой на окне матери» была своеобразным способом сказать, что кто-то был убит в бою еще во время войны. Это была фраза, которую солдаты кидали все время, и Баки часто использовал ее по отношению к молодым восемнадцатилетним солдатам, которые только сошли с корабля. Баки всегда язвительно острил, беря новичков под крыло и обучая их, как обезопасить себя, пока Воющие Коммандос не должны были отправиться на очередное задание.

Хоть Стив и слышал эту фразу от Баки сотни раз, он не знает, почему он произнес ее сейчас.

— Кто тупой болван? М? Ты кого-то помнишь?

Баки продолжает тихо хихикать про себя, но после вопроса он внезапно прекращает смеяться и свирепо смотрит на Стива.

— Уходи.

Отчаявшись, Стив решает говорить более прямо.

— Я Стив. Я твой друг, помнишь?

Баки продолжает свирепо смотреть на него и взмахивает в его сторону правой рукой. Левая все еще лежит на земле в том же положении, как упала после слабого замаха Баки.

— Уходи. Уходи. Ухо…

Внезапно, он снова замолкает, взгляд тускнеет, и его лицо опять пустеет. Голова снова падает на колени.

Стив удивленно смотрит на него. Он понятия не имеет, что делать. Бесспорны две вещи: Стиву нужна помощь, и он не должен выпускать Баки из виду. Если Баки не хочет говорить со Стивом, ладно. Но он не позволит ему снова исчезнуть.

Медленно поднимаясь, Стив отступает и садится напротив того же магазина рядом с пустой пачкой сигарет и грязным бумажным стаканчиком. Сунув руку в карман, Стив осторожно выключает свой телефон. Он не хочет, чтобы звонки встревожили Баки.

Оглянувшись вокруг, он понимает, что ловит несколько странных взглядов проходящих мимо людей, которые могли его узнать. Или может, они удивлены, почему он, выглядящий обеспеченно, сидит на улице. Снова натягивая капюшон, он подумывает о солнечных очках, но как только капюшон на голове, кажется, будто кто-то щелкнул выключателем.

Никто больше не смотрит на него. Никто не бросает даже беглого взгляда. По факту, большинство людей, проходящих мимо, намеренно сосредотачиваются на припаркованных рядом с ними машинах, а не на Стиве или Баки. Родители с маленькими детьми даже притягивают последних ближе к машинам, когда проходят мимо.

Это напоминает Стиву о тех нескольких случаях, когда им с Баки приходилось проводить ночи на улице, когда их выселяли, и они не сразу находили новое жилье. Обычно они пытались найти хоть как-нибудь защищенное место, например заброшенное здание или кусты в парке, но иногда у них не оставалось другого выбора, кроме как сидеть перед дверьми закрытых магазинов. Все, что Стив помнил о тех ночах, это холод и несчастье, когда они сворачивались калачиком вместе со своими маленькими мешочками со скудным имуществом. Они почти не спали в те ночи, отвлекая друг друга историями.

На следующее утро Баки всегда уходил искать работу, пока Стив отправлялся искать новое жилье и добывать еду. Выпрашивание денег на улице было последним, к чему они прибегали, потому что это часто ничего не приносило. Он проводил весь день, сидя на тротуаре, замерзший и голодный, и в конце концов оставался примерно с десятью центами, которых едва хватало, чтобы купить небольшую буханку хлеба и два яблока.

Попытки найти работу были так же бесполезны. Результат мог бы быть лучше, но он рисковал потерять дни впустую. Баки имел гораздо больше шансов быстро найти оплачиваемую работу, поэтому Стив отвечал за поиски еды и жилья. Когда все было стабильно, Стив тоже искал постоянную работу, но до тех пор у него были другие приоритеты.

Вместо того, чтобы делать то, что имело бóльший шанс провалиться — например, спрашивать магазины о лишней еде, — он давно понял, что свое время лучше потратить на рытье в мусоре ресторанов и магазинов и походы в бары в поисках мелочи, которую уронили пьяные посетители. Если ничего не удавалось, он сосредотачивался на попытках заработать деньги, рисуя портреты у реки или крадя вещи из заброшенных или безнадзорных зданий и продавая их.

Кража из магазинов была его следующим вариантом, но этот вариант был связан с гораздо большим риском. Стив всегда умудрялся избегать ночей в тюрьме, но Баки ловили несколько раз, и он ясно дал понять, что Стив, вероятно, не смог бы выжить ночь взаперти. Но выклянчивание у людей лишней мелочи редко было успешным. У людей все равно не было много лишней мелочи, а если и было, они не хотели отдавать ее Стиву, не получив ничего взамен.

Время от времени они так отчаянно нуждались в деньгах, что Баки приходилось прибегать к…более унизительным методам, чтобы заработать деньги. Но это было только тогда, когда они действительно были в затруднительном положении, например, если Стив был в больнице, и персонал отказывался лечить его, если некоторые из его просроченных счетов не были оплачены в первую очередь.

Сидя на тротуаре, Стив задается вопросом, помнит ли Баки что-нибудь из этого. Он, конечно, не выглядит так, будто заботится о себе, и Баки Барнс первый, кто был бы раздражен, что провел весь день, сидя на заднице на тротуаре, когда он должен был тратить свое время, ища еду, деньги и место для ночлега.

Но вспомнив отсутствующее выражение лица Баки и то, каким слабым он кажется, Стив думает, что, возможно, он не способен на все это. Его сердце болит от того, что он не нашел Баки раньше.

Глядя на неподвижную фигуру Баки, Стив пытается придумать план. Одно можно сказать наверняка: он его не оставит. Невозможно сказать, останется ли Баки на том же месте, и он не горит желанием общаться с ним, поэтому Стив решает остаться там, где он сейчас, и посмотреть, что будет делать Баки. Может быть, он просто дремлет, и у него все же есть место, где остановиться? В любом случае, Стив позвонит Сэму за помощью через несколько часов.

Он тратит час, наблюдая за людьми, которые проносятся мимо них, в то время как Баки едва двигается. Его металлическая рука так и лежит на земле, а сам он остается сгорбленным, уткнувшись лицом в колени.

Наконец что-то меняется. Мимо Стива проходит мужчина, и хотя в обычном случае он бы не привлек внимания Стива, он может сказать по его грязной, поношенной одежде и вони, которая прилипла к нему, что он тоже может быть бездомным. Он одет в пуловер с капюшоном, который натянут на голову, и, кажется, он имеет худощавое телосложение, поэтому Стив на самом деле не может точно сказать, что это мужчина.

Но все его мысли обрываются, когда мужчина приседает перед Баки. Страх и гнев проносятся через Стива; потребность защитить Баки заставляет его сердце биться быстрее.

— Эй! Что ты делаешь?

Поднявшись, Стив бросается к мужчине, хватает его за плечо…

…и в этот момент металлическая рука сжимается вокруг его горла, перекрывая доступ кислорода, и он смотрит в наполненные яростью глаза Баки. Стив так потрясен, что его первой реакцией является удар по металлической руке, что не дает никакого эффекта.

— Дерьмо! О, Боже мой! Бак, отпусти его! Отпусти! Все в порядке! — выкрикивает мужчина, и тонкая грязная рука хватается за металлическую руку Баки.

Баки переводит взгляд на другого мужчину, чье лицо все еще скрыто капюшоном от взгляда Стива.

— Бак, отпусти. Пожалуйста. Ты не можешь делать это перед таким количеством людей, чувак.

Когда в глазах Стива начинает все расплываться, а легкие кричат о необходимости кислорода, он отчаянно надеется, что Баки прислушается к его маловероятному спасителю. Мысль о том, что придется драться с Баки, заставляет его сердце болеть, и у Стива вспыхивает тот же внутренний спор, который был и на хеликэрриере: должен ли он защищать себя, спасать свою жизнь и рисковать причинением вреда Баки, или он должен позволить Баки делать то, что он делает?

К счастью, выбор ему делать больше нужно, когда крепкий захват вокруг его горла расслабляется и Баки отпускает его. Глотая воздух и кашляя, Стив подносит руку к болящему горлу.

То, что Баки отпустил его, не означает, что он проявит бóльшую симпатию к Стиву, чем когда он пытался задушить его.

— Уходи! — рычит он. — Уходи, уходи, уходи!

Кашляя и все еще делая усилия, чтобы вернуть дыхание в норму, Стив вскидывается и спотыкается, делая несколько шагов обратно к своему месту на тротуаре. Рухнув, Стив успокаивается в течение нескольких минут, пока осторожно массирует горло.

Тогда он замечает, что несколько людей остановились, чтобы поглазеть на происходящее. Они осторожно держатся на расстоянии и большинство уже достало свои телефоны, их глаза округлены в ожидании следующего действия Стива.

Что ж, Стив не собирается устраивать шоу. Его трясет от шока, и он не осмеливается взглянуть на Баки, боясь снова вывести его из себя. Миллион мыслей проносится в его голове. Он хочет объясниться с Баки; сказать ему, что он пытался только защитить его, и не знал, что этот человек — друг.

Кстати о друге, Стив вспоминает, что мужчина назвал Баки «Бак». С одной стороны, Стив рад, что Баки, вероятно, помнит сокращение своего собственного прозвища достаточно хорошо, чтобы поделиться им с незнакомцем…

…но это наполняет Стива иррациональной ревностью, когда он думает о каком-то случайном незнакомце, которому разрешено называть Баки «Бак», в то время как со Стивом он не хочет даже говорить. Ни в одной вселенной это не может быть правдой.

Незнакомец и Баки разговаривают, и Стив сосредотачивается на подслушивании их разговора.

— Спасибо, что защитил меня, Бак. Ты настоящий сладкий персик.

Стив хмурится от странного выбора слов. Обращение «персик»** было обычным выражением в их время — то есть в его с Баки время, — но слово «сладкий» здесь не подходит. Никто бы так не сказал. Выражение «персик» и подразумевает «сладость» человека, в этом и весь смысл. Никто из тех, кто знаком с этой фразой, не употребил бы ее так. Может быть, эта фраза перешла в современный мир? И немного изменилась?

Но вся умственная деятельность Стива застывает, когда он слышит ответ Баки.

— Я–я всегда должен защищать–должен защищать тебя, Стиви. Вот что я делаю. Это–это то, чем я занимаюсь. Это очень важно.

Комментарий к Часть 1.

* Crutch (костыль) – (В Оксфордском словаре, в переносном значении) человек или вещь, которая помогает или поддерживает Вас, но часто заставляет Вас слишком зависеть от себя.

** Peach (персик) – «это термин из американского сленга 1940-х годов, означающий, что кто-то действительно хороший/замечательный человек. Термин используется без дополнительных эпитетов, а «фальшивый Стив» неверно его применяет, используя в ошибочном словосочетании. Все эти термины 30-40х годов подчеркивают, что Стив и Баки пришли из другого времени.» (с) Автор.

========== Часть 2. ==========

— Я–я всегда должен защищать–должен защищать тебя, Стиви. Вот что я делаю. Это–это то, чем я занимаюсь. Это очень важно.

— Я знаю, Бак. Это твоя работа, и ты ее очень хорошо выполняешь. Я очень горжусь тобой.

У Стива перехватывает дыхание, и он резко поворачивает голову, чтобы посмотреть на незнакомца и Баки. Моргая, Стив качает головой и думает, что, может быть, удушающий захват повредил его слух? Не может быть, чтобы Баки назвал этого незнакомца «Стиви»!

Но когда он смотрит на них, он замечает, что поведение Баки полностью изменилось. Он выглядит расслабленным и улыбается незнакомцу, который стянул капюшон толстовки и улыбается Баки в ответ.

Первое, на что обращает внимание Стив, – это то, что парень выглядит болезненно. Он бледный, слишком худой, и его блондинистые волосы грязные. По его полузакрытым глазам Стив может сказать, что он истощен. Если не считать болезненного вида, он совсем не похож на Стива даже до сыворотки. Ну, он, конечно, достаточно худой, у него голубые глаза и блондинистые волосы, но других сходств нет. С какой стати Баки думает, что это Стив?! И какого черта этот человек притворяется им?!

Незнакомец положил грязную руку на колено Баки. Вместо того чтобы смахнуть руку, Баки хватает ее правой рукой и сжимает.

— Ты мой–ты мой…— Баки хмурится и замолкает, глядя куда-то вдаль.

Незнакомец подносит другую руку, чтобы сжать их соединенные ладони.

— Я твой Стиви. Помнишь?

Баки оглядывается на него и смотрит растерянно.

— Это неправильно, что Нед не хотел играть с нами, правда?

На мгновение огромная проблема в виде того, что незнакомец выдает себя за него, уходит в сторону, потому что Стив снова точно понимает, о чем говорит Баки. Он, должно быть, переживает воспоминание, но оно из гораздо более раннего времени, до войны.

Нед был одним из их “друзей-врагов”, которые жили по соседству. Как всегда бывает с маленькими мальчиками, в один день они играли все вместе и ладили, а в другой Нед решал, что не хочет играть с таким болезненным, слабым ирландским коротышкой, как Стив. Когда дело доходило до действительно важных игр против соседских мальчиков, Нед иногда позволял Стиву играть, чтобы заполучить Баки в свою команду. Но в большинство дней Нед не позволял им играть из-за того, что Стив был обузой. Естественно, это означало, что Баки тоже откажется играть, хотя формально ему было позволено.

Но незнакомец ничего из этого не знает. Он грубо встряхивает Баки за колено.

— Сосредоточься! Мы уже говорили об этом. Когда мы разговариваем, ты должен концентрировать свое внимание и отвечать мне, помнишь?

Что-то в его тоне Стиву действительно не нравится. Его кровь медленно закипает, но он остается неподвижным. Он все еще не понимает, что происходит, и ему нужно получить больше информации, прежде чем он сможет помочь Баки. Он не может рисковать, чтобы не сделать ситуацию хуже. Если Баки решит, что Стив слишком надоедлив, чтобы иметь с ним дело, он может исчезнуть вместе с незнакомцем, пока Стив на секунду отвернется. Он не может так рисковать.

Баки выглядит растерянным и немного расстроенным, когда его колено трясут.

— Прости, — бормочет он. Затем он резко садится прямо и смотрит вдаль. — Я буду следовать этому.

Незнакомец кивает.

— Хорошо. Это хорошо. Итак, кто я? Как меня зовут?

Баки моргает, глядя на него.

— Ты–ты Стиви.

— Я твой Стиви, верно?

Баки лихорадочно кивает.

— Да. Ты мой–ты мой Стиви. И я забочусь о тебе.

Фальшивый Стив ухмыляется Баки.

— Да, это так. Это ведь твоя работа, не так ли?

Кивки Баки становятся еще более частыми, и он счастливо улыбается.

Стив едва может дышать. Он хочет оторвать фальшивого Стива от Баки и бросить его под поток машин, а может и пойти за ним и растоптать его в лепешку, прежде чем машины смогут сделать это за него. Ярость, которая медленно разгоралась в его крови, теперь становится адской, и он сжимает кулаки и пытается успокоиться.

Это безумие! До сих пор Стива раздражало только то, что незнакомец притворяется им и сбивает Баки с толку. Но теперь ясно, что этот человек активно манипулирует Баки. Баки болен, ему нужна помощь, и этот отвратительный незнакомец не имеет права прикасаться к нему, не говоря уже о том, чтобы манипулировать и пользоваться им!

Но что может сделать Стив? Он может попытаться одолеть их обоих и удерживать до…до чего? Баки ненавидит его и не доверяет ему, и он верит, что фальшивый Стив на самом деле настоящий Стив, поэтому он, вероятно, сделает все возможное, чтобы вернуться к нему. Должен ли Стив держать Баки взаперти, пока тот не выздоровеет? Допустимо ли держать Баки взаперти против его воли, если Стив знает, что так будет лучше для него? Вся эта ситуация безумна, и безумные мысли Стива кружатся по кругу. Ему нужна помощь Сэма. Потянувшись за телефоном в карман куртки, он замирает, когда голос фальшивого Стива внезапно повышается.

— Что значит, ты его потерял?! Я же говорил тебе, смотри внимательно за ним!

— Прости. Прости, прости, прости, — бормочет Баки, пряча голову за коленями.

— Нет! Не опускай голову! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Приказ заставляет Баки вскинуть голову, и он смотрит на фальшивого Стива, выглядя очень расстроенным. Фальшивый Стив оглядывается вокруг, подрывается вверх и хватает пустой бумажный стаканчик, который лежит рядом со Стивом. Он размахивает им перед лицом Баки.

— Он был прямо здесь! Ты просто не следил за ним и он опрокинулся. Итак, сколько денег ты достал сегодня? А? Сколько здесь денег?

Баки хмурит брови, протягивает дрожащую руку, берет стаканчик и заглядывает в него с надеждой. Но его лицо становится измученным, как только он видит, что он пуст.

— Должно быть, я все выпил, Стиви. Прости. — Затем Баки неожиданно светло улыбается. — Я думаю у Джонса еще осталось немного кофе! Ты должен спросить его об этом! Гейб – хороший парень, он поделится своим кофе.

Фальшивый Стив сильно шлепает Баки по колену, и гнев Стива разгорается еще сильнее, и он едва сдерживается, чтобы не пойти туда и не оторвать ему руку.

— Ты не сосредоточен! Этот стаканчик для сбора денег, помнишь? — Фальшивый Стив выхватывает стаканчик у Баки и трясет им перед лицом Баки, который кусает губу и моргает, выглядя растерянным.

Тихо вздохнув, фальшивый Стив ставит стаканчик на тротуар, в футе от них. Он делает глубокий вдох и, видимо, пытается успокоиться. Он очень натянуто улыбается Баки, но видно, что он все еще злится.

— Там он и должен оставаться, помнишь? Чтобы люди могли класть в него деньги. Зачем нам деньги? Зачем?

— Потому что…потому что…потому что Стиви нужно лекарство.

Фальшивый Стив улыбается ему.

— Да. И что случится, если я его не получу?

Баки выглядит напуганным.

— Ты заболеешь. И это нехорошо.

— Нет. Это пугает, не так ли? Поэтому стаканчик должен оставаться там, где он стоит, и ты должен оберегать его весь день. Ты сегодня не выполнял свою работу.

Лицо Баки становится измученным, и он выглядит близко к тому, чтобы расплакаться.

— Прости. Прости, прости, прости.

Фальшивый Стив останавливает его жестом.

— Все хорошо. Но ты же знаешь, что это значит. Ты должен достать для меня лекарство другим, более трудным путем.

Баки кивает, выглядя расстроенно.

— Да, — затем лицо Баки проясняется, и он выглядит решительным. — Я пойду прямо сейчас. Я принесу тебе лекарство, Стиви.

Сердце Стива подскакивает к горлу. Этот незнакомец заставлял Баки добывать ему деньги или его “лекарство”…радикальными способами? Теми же способами, к которым Баки прибегал от отчаяния, когда им нужны были деньги на медицинские счета Стива? Может быть, Баки помнил, что делал это, и он сам предложил это?!

От одной мысли об этом Стиву становится дурно. Но потом он грозно напоминает себе, что сейчас он здесь и собирается положить всему этому конец. Ему придется делать шаги медленно, но он ни за что не позволит Баки заниматься проституцией ради выгоды фальшивого Стива. Стив считает, что Баки не только не способен принимать правильные решения самостоятельно, но и что вся эта ситуация неправильна. Баки не должен ничего делать для этого незнакомца, который явно манипулирует им.

В любом случае, Стив этого не допустит. Он отдаст Баки деньги, которые лежат у него в бумажнике. Сэм всегда призывает Стива носить с собой немного наличных денег, надеясь на то, что Стив пойдет в магазин и будет чувствовать себя более комфортно, оплачивая свои покупки знакомым способом. Пока этого не произошло, но сейчас деньги могут послужить гораздо более важной цели.

Несмотря ни на что, Стив не позволит Баки сделать то, о чем он потом может пожалеть.

Фальшивый Стив кивает и похлопывает его по колену.

— Спасибо, Бак. Мы встретимся дома, хорошо? Я плохо себя чувствую, потому что начинаю заболевать.

Баки серьезно кивает и дотрагивается до лба фальшивого Стива, как будто у него лихорадка. Затем он вскидывается на ноги, проходит мимо Стива и направляется вниз по улице.

Стив собирается вскочить и поспешить за Баки; фальшивый Стив, вероятно, забыл о нем, и Стив не спешит напоминать ему о себе. Фальшивый Стив, вероятно, не будет счастлив обнаружить, что настоящий Стив объявился, чтобы спасти Баки, поэтому чем дольше фальшивый Стив остается неосведомленным, тем меньше шансов, что он попытается убежать с Баки.

Медленно поднявшись, Стив небрежно плетется за Баки. Он набирает темп только тогда, когда пропускает достаточно людей, чтобы быть уверенным, что фальшивый Стив его больше не видит. Затем он спешит к Баки, который идет с определенной целью.

— Бак!

Баки оглядывается через плечо, но его лицо темнеет, когда он видит Стива, и он продолжает идти.

Стив сомневается, что Баки охотно возьмет у него деньги в данный момент, поэтому Стив должен действовать быстрее, чтобы заставить Баки довериться ему немного больше. Или чтобы Баки думал о нем как о враге в меньшей степени.

— Бак, пожалуйста! Послушай меня! Этот другой парень, он не Стиви, я — твой Стиви.

Баки продолжает игнорировать его.

Стив подбегает, чтобы идти с ним рядом.

— Нед ведь не сказал нам двоим, что мы не можем играть в мяч, не так ли? Он сказал это только мне, потому что не хотел, чтобы я играл с ним. Ты мог бы поиграть с ними, но решил этого не делать. Ты ворчал о…

— Заткнись! — Баки рычит на него.

— Спроси у того другого Стива, кто такой Нед! Спроси его, где Нед жил и какая у него фамилия. Я гарантирую, что он этого не знает. Ты помнишь, где жил Нед? Он жил там же, где и мы, в Бруклине. И его фамилия была Такер. Нед Такер.

И в этот момент Баки кажется, что с него достаточно. Они проходят мимо стены, Баки останавливается и впечатывает в нее Стива. Находясь так близко к зловонию, исходящему от Баки, Стив изо всех сил пытается дышать нормально, но опять же, защищать себя и отстраниться – это последняя мысль в его голове.

Баки смотрит на него изнуренно, но сердито.

— Я не–я не–что это такое. Знаю–я не. Ты–мой–стаканчик должен оставаться на тротуаре.

Стив моргает, глядя на него.

— Я знаю, что ты в замешательстве. Ты устал, ты запутался, ты болен, и я хочу тебе помочь.

Баки рычит и снова припечатывает его к стене.

— Ты меня раздражаешь.

— Спроси меня о чем угодно. О чем угодно. Я расскажу тебе все что угодно о нашем прошлом. Я знаю все это, потому что я настоящий Стив, а не тот другой парень.

— Ложь! — Рычит Баки. — Ты лжешь! Ты–ты лжешь–ты лжешь!

Наконец он снова припечатывает Стива к стене и отступает.

— Убирайся отсюда!

Это не срабатывает, поэтому Стив решает изменить тактику. Его главная задача в том, чтобы избавить Баки от необходимости делать что-то ужасное, чтобы получить дурацкое лекарство для дурацкого фальшивого Стива по его приказу, а это значит, что Стив должен держаться поближе к Баки и ждать подходящего случая, чтобы дать ему денег.

— Если ты думаешь, что я не Стив, тогда какое тебе дело, что я буду ошиваться вокруг, а? Я не причиняю тебе вреда, я не краду у тебя. Это свободная страна, и я могу ходить, где захочу, и сидеть, где захочу.

Баки свирепо смотрит на него и открывает рот, чтобы ответить, но внезапно его лицо становится пустым, глаза закатываются, и он падает вперед на Стива.

Стив спохватывается, чтобы поймать его прежде, чем Баки сползет на землю. Несколько секунд спустя Баки рычит и правой рукой слабо бьет его, пока Стив осторожно не выпускает его из рук.

— Ладно, ладно. Отпускаю. Не хочешь присесть?

— Уходи, — бормочет Баки, уткнувшись Стиву в грудь. Наконец ему удается оттолкнуться от Стива, но он едва отходит на несколько шагов, как его лицо снова обмякает, голова наклоняется вперед, и он падает на стену.

Стиву удается схватить его, прежде чем он падает, и бережно опускает его на землю.

На этот раз Баки не сразу приходит в себя. Его глаза закатились, рот широко раскрыт, и он сидит, привалившись к стене.

Стив понятия не имеет, что происходит. Баки так ослабел из-за голода, что непроизвольно теряет сознание? Он ранен?

— Бак? Ты меня слышишь? Хочешь, я вызову скорую? Ты голоден?

Ответа нет еще несколько секунд, затем Баки резко моргает и медленно приходит в себя. Он садится прямо и, несколько раз моргнув, пристальным взглядом впивается в Стива, а потом снова свирепо смотрит на него.

Сердито рыча, Баки подпирает себя дрожащей правой рукой и медленно поднимается на ноги, выглядя бледным и измученным. Он не использует свою металлическую руку, чтобы помочь себе, она просто волочится вверх вместе с остальной частью его тела.

Стив не знает, то ли с рукой что-то не так, то ли Баки просто слишком слаб, чтобы использовать ее, если только его не захлестнет волна адреналина. Когда в нем не бушует адреналин, она кажется не более чем тяжелым куском металла, прикрепленным к его боку.

Как только Баки снова встает, он делает глубокий вдох и медленно начинает идти назад тем же путем, которым пришел.

Стив осознает ошибку Баки, когда они уже на полпути к тому месту, где их ждет фальшивый Стив. Ему невыносимо смотреть на очередную стычку между ними, поэтому он держится сзади и наблюдает из-за угла.

Конечно же, фальшивый Стив расстраивается из-за того, что Баки забыл добыть для него лекарство – чем бы оно ни было – и после нескольких воплей, жестикуляций и толканий, фальшивый Стив указывает вниз по улице, и Баки возвращается к Стиву.

Он выглядит расстроенным и близким к тому, чтобы заплакать, и кажется, не замечает Стива. Стив с трудом удерживается, чтобы не заключить Баки в объятия и не утешить его. Баки наверняка оторвет ему руки, если он попытается.

На этот раз Стив держится на безопасном расстоянии и следует за ним по каким-то извилистым улочкам и переулкам. Они оказываются в самой захудалой части города, и тогда Баки замедляется, внимательно разглядывая проходящих мимо людей.

Теперь они окружены людьми, которые живут так же тяжко, как Баки. Некоторые сидят или спят на тротуаре, другие толкают грохочущие тележки, наполненные их пожитками, а некоторые стоят группками, разговаривая друг с другом.

Некоторые люди сгорбились, возясь со шприцами, сигаретами и другими разными вещами, которые Стив не может распознать. Некоторые из них поднимают глаза, и когда они видят Баки, их глаза расширяются от страха, они вскакивают на ноги и спешат прочь. Стив хмурится, потому что эта реакция не похожа на ту, которая должна была бы быть, если бы они регулярно обменивались с Баки деньгами за интимные услуги…

Похоже, Баки не волнует, что они его боятся. Он направляется прямо к худой женщине с длинными, жесткими и немытыми волосами, которая сидит на земле, осторожно разворачивая кусок фольги, а изо рта у нее торчит стеклянная трубка. Дойдя до нее , Баки встает над ней.

— Отдай мне это.

Она вскидывает глаза и выглядит испуганной, но тут же засовывает фольгу обратно в грязные джинсы.

— Уходи отсюда! Купи себе сам! — Она вопит, стеклянная трубка все еще свисает с ее губ.

— Отдай мне это, или я заберу это у тебя, — снова говорит Баки. Его голос ровный, и нет никаких признаков заикания и замешательства, которые были раньше.

Вот тогда для Стива все кусочки, наконец, встают на свои места, даже если он и не понимает, зачем фальшивому Стиву нужен кусок фольги. Кажется, Баки обменивал “лекарство” для фальшивого Стива не на секс. Вместо него Баки использовал некоторые из своих других приобретенных навыков, которым он обучился в Гидре. Они включают в себя меньше соблазнительных ухмылок и больше насилия.

Баки сжимает свой металлический кулак, заставляя женщину вскочить и попытаться убежать, но Баки хватает ее за горло своей металлической рукой и припечатывает к стене. Стеклянная трубка падает с ее губ и разбивается о землю.

Стив был так загружен событиями, которые произошли за последние несколько часов, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы среагировать.

— Бак! Остановись! — Он бросается вперед и хватает металлическую руку Баки. Из-за того, что Баки слаб, Стив ощутимо может оттянуть металлическую руку, но когда Баки замечает, что он делает, он переносит весь свой вес на руку, которая сильнее сжимается на горле женщины. Стив тут же отпускает руку, что заставляет Баки ее немного ослабить.

Стив отчаянно пытается поймать взгляд Баки, но он темнеет, сосредоточенно свирепо впиваясь в женщину.

— Бак, отпусти ее.

— Стиви нужно его лекарство, — говорит Баки. Слова по-прежнему ровные, отрепетированные. Как будто Баки делает это постоянно, что, вероятно, может быть правдой.

— Я это понимаю. Но у меня есть деньги, так что мы не должны делать больно этой бедной женщине или грабить ее. Отпусти ее, и я дам тебе денег, чтобы ты мог купить…лекарство надлежащим образом.

Баки поворачивает голову и хмуро смотрит на него, выглядя так, как будто забыл о бедной женщине, бьющей его по руке и пытающейся дышать.

В отчаянии Стив достает бумажник и вытаскивает несколько купюр.

— Видишь? У меня есть деньги. Отпусти ее, и ты сможешь купить лекарство.

Баки резко отпускает женщину, которая падает на землю. Выхватив деньги у Стива, Баки направляется дальше по переулку.

Стивразрывается между проверкой состояния женщины и следованием за Баки, но выбор отпадает сам собой, когда женщина ковыляет прочь, тяжело дыша и хватаясь за горло.

Направляясь за Баки, Стив следует за ним по другому переулку, и Баки направляется прямо к молодому мужчине, который выглядит намного чище, чем все остальные, окружающие его. Ничего не говоря ему, Баки просто протягивает ему деньги. Мужчина пересчитывает их и осторожно протягивает Баки маленький квадратик сложенной фольги.

Сунув фольгу в карман, Баки выходит из переулка, даже не взглянув на Стива.

Стив собирается начать разговор, но замечает, что они не возвращаются туда, где оставили фальшивого Стива. Вместо этого они остаются в неблагоприятной части города. Они идут по другому переулку, и Стив видит фальшивого Стива, ожидающего их за грязным зданием с заколоченными окнами.

Фальшивого Стива, похоже, не заботит, что Стив здесь. Он протягивает руку в нетерпеливом жесте.

— Ты достал мое лекарство?

Баки кивает и улыбается.

— Да, я достал его, — он достает из кармана маленький кусочек фольги, и фальшивый Стив выхватывает его у него.

Развернув его, он исследует содержимое фольги и улыбается Баки.

— Ты молодец, Бак. Спасибо. Ты так хорошо заботишься о своем Стиви, правда?

Баки улыбается и с энтузиазмом кивает.

— Это моя работа. Я обещал миссис Р.

— Ага. Открой дверь. Мне нужно принять свое лекарство.

Подойдя к металлической двери здания, Баки тянет и открывает тяжелую дверь своей металлической рукой. Дверь скрипит, когда открывается, и фальшивый Стив ныряет внутрь, сопровождаемый Баки.

Стив, привыкший следовать за Баки, делает шаг к двери, чтобы последовать за ним, но Баки отталкивает его.

— Нет. Ты не заходишь внутрь.

— Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Я…

Баки свирепо смотрит на него.

— Мне не нужно–я достал лекарство и–и я обещал миссис Р.! — Бросив последний свирепый взгляд, Баки захлопывает тяжелую дверь, и Стив остается стоять на тротуаре, уставившись на закрытую дверь.

Он полагает, что они, вероятно, останутся там на ночь, но Стив ненавидит саму мысль о том, что он не знает, что делает фальшивый Стив. Увидев то, как он толкает Баки, а Баки не пытается защищаться, Стив боится того, что фальшивый Стив может сделать с ним, если Баки не сделает то, что он скажет.

Баки, вероятно, расстроится, если Стив туда вторгнется, а это не то, чего хочет Стив. Он просто хочет убедиться, что Баки в безопасности и у него есть хорошее место для ночлега. Кроме того, если он собирается успешно забрать Баки у фальшивого Стива, ему надо будет собрать больше информации.

Что ж, у Стива было большое количество опыта в ночевках в заброшенных зданиях и в выяснении, как в них попадать, когда он не должен был даже думать об этом. В те дни Баки всегда проводил предварительную разведку, а потом помогал поднять или затащить Стива внутрь. На этот раз Стив сам по себе.

Сделав несколько шагов назад от здания, Стив осматривается снаружи и замечает окно второго этажа с небольшим выступом. К счастью для него, оно приоткрыто. Идя назад по переулку, чтобы дать себе пространство для разбега, Стив мысленно готовится и бежит, используя стену, чтобы упереть ногу и подпрыгнуть достаточно высоко, чтобы достичь выступа. Подтягиваясь, он поднимает руки и подпирает себя, одновременно открывая окно достаточно, чтобы пролезть внутрь.

Отчаянно надеясь, что за ним никто не наблюдает, он проскальзывает внутрь и осторожно перекатывается на грязный пол. Вскочив на ноги, он оглядывается вокруг, надеясь, что не вторгается в чье-то жилое пространство. Он с радостью обнаруживает, что комната пуста и покрыта пылью.

Делая усилия, чтобы прислушаться, Стив может уловить голоса с нижнего этажа. Прокрадываясь в коридор, Стив замечает перила там, где должна быть лестница…но только ее там нет. Там находится зияющее отверствие, где лестничная площадка соединялась с лестницей, ведущей вниз, но они исчезли.

Что ж, это объясняет, почему здесь так долго никто не был. Идеально! Пока он будет прятаться, фальшивый Стив и Баки не узнают, что он здесь.

Понимая, что может выдать свое присутствие, наступив на скрипучую половицу, он ложится на грязный, жесткий ковер и медленно ползет вперед к краю площадки. По пути он мысленно благодарит доктора Эрскина. Без сыворотки он никогда бы не попал сюда без помощи Баки, а пыль, кружащая вокруг него, убила бы его, вызвав приступ астмы.

Он осторожно поднимает голову и выглядывает из-за края площадки. К его удивлению, комната наполнена другими людьми. Некоторые завернулись в одеяла и спят на полу, другие сидят вместе на грязных матрасах, разговаривая и принимая пищу. Фальшивый Стив сидит на матрасе, осторожно разворачивая кусок фольги, который дал ему Баки.

Стив начинает беспокоиться, когда не находит Баки сразу, но когда он сдвигается, чтобы лучше рассмотреть комнату внизу, он, наконец, замечает его.

Баки сидит, прислонившись к металлической двери, подтянув колени и потирая виски так, как будто у него болит голова. Он выглядит расстроенным, и Стиву снова больно от потребности утешить его и сделать все необходимое, чтобы он почувствовал себя лучше.

К несчастью, никто больше не беспокоится о положении Баки. Они все игнорируют его, даже фальшивый Стив.

Говоря о фальшивом Стиве, он сосредоточенно держит сплющенную фольгу в одной руке, в то время как другая рука держит мерцающую зажигалку под фольгой, и у него во рту такая же стеклянная трубка, как и у той женщины. Он осторожно двигает зажигалку под фольгой и водит стеклянной трубкой. Закончив, он комкает фольгу и слабо отбрасывает ее в сторону. Его рука вытягивает трубку из его губ и безвольно падает на колено.

Через несколько минут фальшивый Стив все больше и больше припадает к стене, его рот распахнут, глаза закатились, а его голова кренится то на стену, то на грудь.

Эффект слабее, чем то, что было с Баки ранее, но Стив знает, что эта реакция должна быть связана с тем препаратом, который фальшивый Стив только что принял. В последний раз Стив видел такую реакцию на препараты, во время войны, когда он пошел в медицинскую палатку, чтобы пройти каждодневный осмотр, на котором всегда настаивала Пегги. Он проходил мимо кроватей, заполненных ранеными солдатами, и видел, как медсестры вводили очень сильные обезболивающие тем, кто страдал от болезненных травм. У этих солдат было такое же выражение лица.

Но у фальшивого Стива не было никаких ран, которые были видны Стиву. Конечно, не те, которые требуют такого сильного обезболивающего. Кроме того, он сказал Баки, что заболеет, если не получит свое “лекарство”, но все должно быть наоборот.

Вот тогда-то Стив, наконец, все понимает.

Фальшивый Стив, должно быть, подсел на обезболивающие. Стив слышал, что такое случалось с солдатами, вернувшимися домой со Второй мировой и нуждавшимися в обезболивающих препаратах, чтобы справиться с неизлечимыми ранами. Многие из них пристрастились к этой дряни. Несмотря на то, что у фальшивого Стива не было никаких неизлечимых травм, требующих обезболивания, он, похоже, все равно подсел на них.

Стиву жаль его, но его сожаление пропадает, когда он вспоминает, что фальшивый Стив манипулировал Баки, чтобы получить от него наркотики, притворяясь Стивом. Этот человек впутал Баки во всю эту ситуацию, несмотря на то, что Баки был не в том состоянии, чтобы принимать правильные решения.

Стиву также приходит в голову, что он не видел, чтобы Баки что-нибудь ел или пил, пока они были вместе в течение нескольких часов. И фальшивый Стив ясно дал понять, что деньги, которые Баки должен был собрать, попрошайничая, пойдут на приобретение наркотиков, а не еды для Баки. На самом деле, фальшивый Стив ни разу не спросил о самочувствии Баки, ел ли он или предлагал принести ему еды или воды. Так, в дополнение к тому, чтобы принуждать Баки доставать лекарства для него, фальшивый Стив не делает ничего, чтобы помочь Баки в ответ.

Стива тошнит от осознания того, что Баки доверяет этому человеку. Баки вовсе не дурак. Он крепкий, умный, и они с Баки ввязывались во множество крупных драк, когда они не соглашались с тем, что кто-то из них что-то натворил. Но очевидно, что сочетание неспособности позаботиться о себе и его потерянности делает невозможным для Баки сделать больше, чем слепо доверять человеку, которого он считает Стивом.

Всякий раз, когда Стив заболевал, он помнит, что всегда доверялся Баки. Если бы Баки сказал ему съесть это или выпить то, или что ему нужно лечь в холодную ванну еще раз, Стив бы плакал и умолял, но в конце концов он бы сделал это, потому что доверял Баки. Он часто чувствовал себя слишком тошнотворно, или ему было слишком больно, чтобы понимать, что происходит, но если Баки говорил ему что-то сделать, Стив знал, что должен это сделать, потому что Баки всегда хотел для него самого лучшего.

Сердце Стива болит от того, как фальшивый Стив пользуется добрым сердцем Баки и его любовью к Стиву. Даже если его воспоминания разорваны в клочья, очевидно, что Баки помнит Стива и помнит, как сильно он заботится о нем. Поддерживать Стива, когда он был здоров, или лечить его, когда он был болен, всегда были самыми большими приоритетами в жизни Баки. Поэтому, когда фальшивый Стив сказал Баки, что это “лекарство” убережет его от болезни, он выбрал идеальный способ, чтобы манипулировать Баки.

Еще, Стив ловит себя на том, что удивляется, откуда этот человек знает все эти вещи о них. Как он нашел Баки? Как он догадался, каким образом манипулировать Баки? Как долго это продолжается?

Но все эти мысли отступают на задний план перед болью, которая сжимает его сердце. Баки выглядит так, как будто с трудом держит глаза открытыми, но он продолжает дергаться, просыпаясь. Стив предполагает, что фальшивый Стив и другие в комнате сказали Баки, что это его работа – охранять их, что объясняет, почему Баки вымотан.

Стив смотрит на остальных в комнате, которые едят и пьют воду из бутылок, и никто из них не делает никаких попыток поделиться тем, что у них есть, с Баки. Никто даже лишний раз не смотрит на него. Он сидит там, измученный и голодный, еще и защищая их всех, и они ничего не дают ему взамен.

Это неимоверно злит Стива. Ему нужно увести Баки подальше от этих людей, особенно от фальшивого Стива.

Стив так занят своим гневом и болью за то, что переживает Баки, что ему требуется некоторое время, чтобы заметить, что Баки заснул, прислонившись к двери. По крайней мере, Стив надеется, что Баки спит, и что у него не еще однин из этих коротких приступов потери сознания. Но когда он смотрит на Баки, то видит, что его глаза закрыты правильно, как во время сна, и он прислонился к двери, а не рухнул на нее.

Впервые Баки выглядит немного умиротворенным. Стив знает, что это иллюзия. Баки болен, голоден и хочет пить, но, по крайней мере, он может немного отдохнуть.

Именно тогда Стив решает, что не может оставаться здесь вот так. Лежа на полу и сосредоточившись на своем гневе и боли, не давая Баки получить необходимую ему помощь. Ему нужно позвонить Сэму и вместе с ним составить план. Он не оставит Баки с этими ужасными человеческими существами ни секундой дольше, особенно с фальшивым Стивом.

Но в этом-то и проблема. Даже если Баки нет дела до других в комнате, ему есть дело до фальшивого Стива. Стив не может просто похитить Баки и держать его связанным где-то в надежде, что однажды он придет в себя. Несмотря на его добрые намерения, он навредит Баки почти также же, как и фальшивому Стиву, не говоря уже о том, что Баки будет одержим возращением к фальшивому Стиву.

Двигаясь медленно, Стив ползет к окну и выпрыгивает из него. Он идет к концу переулка, чтобы не было никакого шанса, чтобы фальшивый Стив или Баки подслушали его разговор, но оставаясь в таком положении, чтобы все еще видеть металлическую дверь. Достав телефон, он звонит Сэму.

Голос Сэма звучит бодро, когда он отвечает.

— Эй. Ты уже поужинал? Я умираю с голоду. Я вроде как в настроении для суши?

Это иронично, что Сэм начал разговор именно так, поскольку Стив голоден, но тратить время на еду – последнее, о чем он думает.

— Привет. Послушай, я должен тебе кое-что сказать, и тебе это не понравится.

Сэм на мгновение замолкает. Потом он мягко вздыхает.

— Окей. Я могу приготовиться к отъезду завтра днем. Но не ранее 2 часов. У меня будет групповое занятие.

— Нет, нет. Сэм, я…я нашел Баки.

Теперь молчание длится гораздо дольше.

— Ты…нашел Баки? Что ты имеешь в виду? У тебя есть важная зацепка?

— Нет, я буквально нашел его.

— Где он?

— Прямо сейчас? Он спит в заброшенном здании рядом с… — Стив оглядывается и называет Сэму названия ближайших улиц.

— Я…ты…что?! Барнс здесь, в Вашингтоне?

Стив моргает. Он даже не остановился, чтобы подумать о том, какая ирония заключается в том, что они с Сэмом бегали по всему миру в поисках Баки, а Баки никогда не покидал Вашингтон. А может, и покидал, но его связь с фальшивым Стивом не нова, так что Баки в Вашингтоне уже некоторое время.

— Да. Он…он здесь. Но он…Сэм…у него не совсем все в порядке. Он… — и, возможно, это стресс, накопившийся за весь день, но теперь, когда Стив больше не сфокусирован на Баки, в его горле растет ком, а глаза наполняются слезами до краев. Чудовищность ситуации сразу бьет по нему.

— Стив, постарайся дышать, хорошо? Я приеду забрать тебя прямо сейчас. Просто оставайся на месте.

— Я не могу оставить его, Сэм. Не оставлю.

— Ладно, поговорим об этом, когда я буду там.

Стив слышит разные звуки, исходящие с конца линии Сэма. Он, должно быть, покидает свою квартиру и садится в свою машину, чтобы помочь Стиву, потому что Стив потерян и напуган, и ему нужен план, чтобы помочь Баки. Теперь он по-настоящему плачет, стоя у входа в переулок, а солнце медленно садится и вокруг опускается темнота.

— Он…он болен, Сэм.

— В каком смысле болен?

— Он так запутался. И он измучен, он так сильно похудел, и фальшивый Стив не давал ему ничего поесть, наверное, весь день…

— Кто такой фальшивый Стив?

— Ох. Он… — Стив шмыгает носом и пытается перестать плакать на достаточное количество времени, чтобы успеть сказать. — Это какой-то подозрительный тип, который манипулирует Баки. Он притворяется мной, и Бак верит ему, потому что думает, что он – это я.

— Стив, мне нужно, чтобы ты начал с самого начала, хорошо? Я почти на месте, но мне нужно, чтобы ты рассказал мне все от начала до конца.

Кивнув, Стив прерывисто вздыхает. Он не уверен, почему Сэм должен узнать это прямо сейчас, и ему придется многое опустить, если он собирается закончить историю до рассвета. Но Сэм знает, о чем говорит.

— Хорошо. Ну…мы с Баки познакомились, когда мне было семь лет. Он…

— Нет, дружище. Я имел в виду не это начало. Я имел в виду: как сегодня ты нашел Баки? Где ты его нашел? Что ты ему сказал?

О. Ну, так вопрос звучит более разумно. Поэтому Стив запинается и плачет, рассказывая про события, произошедшие сегодня, ничего не упуская. Сэм прерывает его лишь несколько раз, прося сделать паузу на секунду, и иногда на его конце провода раздаются приглушенные звуки. Стив всегда терпеливо ждет, тихо плача, пока Сэм не скажет ему продолжать.

В середине рассказа Сэм внезапно появляется перед ним, но Стив продолжает держать свой телефон и говорить по нему, пока Сэм осторожно не протягивает руку и не вытягивает его из его хватки.

— Подожди секунду, ладно? Давай сядем в мою машину.

Стив следует за Сэмом и безвольно садится на пассажирское сиденье. Он чувствует запах еды. Сэм забирается на водительское сиденье, нагибается и достает огромный коричневый пакет, и кладет его Стиву на колени.

— Съешь хотя бы половину, а потом мы продолжим разговор. Это не суши, но по пути встретился “Макдоналдс” и это было быстрее.

Хотя его желудок урчит от запаха теплой еды на коленях, Стив чувствует себя виноватым.

— Я не могу это съесть. Бак не ел весь день.

— Баки сейчас спит, так что поесть он все равно не сможет. Но если ты не будешь есть, то ослабеешь, а если ты ослабеешь, ты не сможешь помочь Баки, так? Мы достанем Баки еду и воду, когда он проснется, обещаю.

Итак, Стив открывает пакет и начинает поглощать бургеры и картошку фри. Сэм тянется на заднее сиденье, выхватывает пакет, полный бутылок воды, и открывает одну для Стива. Затем он берет несколько бургеров для себя, и они едят в тишине. Каждые несколько минут Стив смотрит позади Сэма и вглядывается в металлическую дверь, чтобы убедиться, что ничего не изменилось.

Съев почти все содержимое коричневого пакета и выпив три бутылки воды, Стив чувствует себя спокойнее. Может быть, его тело просто погружается в марево, возникающее при переваривании еды, но этот отвлекающий фактор хорош для успокоения его нервов.

Сэм вытирает рот и руки салфеткой и бросает коричневый пакет, набитый обертками и пустыми коробками, на заднее сиденье.

— Хорошо. Теперь ты можешь закончить рассказ. Что случилось, когда Баки пошел доставать фальшивому Стиву его “лекарство”?

Стив заканчивает рассказ. Сэм выглядит очень обеспокоенным, когда Стив говорит ему, что Баки два раза впадал в эти странные мини-коматозные состояния.

— Ты не замечал за ним такое раньше?

Открыв рот, чтобы сказать, что он никогда не видел ничего подобного, Стив делает паузу. Это не совсем правда. Он помнит, что Баки стал безучастным и уронил голову во время их первого разговора тоже. Он не полностью потерял сознание, но так как он уже сидел и сгорбился, это могло быть менее заметно.

— Я думаю, что он еще впадал в него, когда мы говорили с ним в первый раз. Я просто подумал, что он потерял ход своих мыслей и решил проигнорировать меня.

Сэм поджимает губы.

— Тебе это не понравится, но я думаю, что Баки страдает от припадков.

Эти слова ошеломляют Стива.

— Припадки? Он не бился в конвульсиях, Сэм. Я думаю, что он просто слаб.

— Слабость – это одно. Но он бы не потерял спонтанно контроль над всем своим телом, если бы был просто слаб. Ты сказал, что его лицо стало вялым, а глаза закатились? Это описание атонических припадков в учебниках.

Стив моргает. Он понятия не имел о существовании различных видов припадков, но теперь он чувствует себя еще больше обезумевшим, и его охватывает страх.

— Они…они опасны? Они выглядят не так уж и ужасно.

— Любые припадки опасны, парень. Это в основном означает, что в мозгах Баки происходит что-то плохое. Там есть какие-то проводящие пути, которые перекрещенны там, где не должны перекрещиваться, вероятно, это последствия ударов током, которые ему пришлось пережить. Проблема в том, что ситуация может ухудшиться в любой момент.

— Так…что же нам делать?

— В долгосрочной перспективе Баки придется принимать лекарства. Это будет трудно с его сывороткой, но надеюсь, что это сработает. Но сейчас мы должны сосредоточиться на том, чтобы принести ему еды и воды. Судороги расходуют много энергии, так что если у него не будет достаточно энергии, он будет продолжать стремительно слабеть. Мы должны достать ему еду и воду.

— И мы должны забрать его подальше от фальшивого Стива.

— Определенно. Но мы должны быть терпеливее и сообразительнее. Мы не можем просто схватить Баки и увести его от фальшивого Стива.

Стив качает головой.

— Нет, я знаю. Он не доверяет нам, и он просто захочет вернуться к нему.

— Именно. Баки находится в абьюзивной ситуации, но он убежден, что фальшивый Стив заботится о нем, и он чувствует себя ответственным за безопасность фальшивого Стива. А это значит, что он не видит фальшивого Стива как угрозу, и это то, что мы должны изменить.

— Как мы заставим его увидеть то, что фальшивый Стив на самом деле вредит ему? Он не послушает меня.

— Он послушает. У тебя есть большое преимущество в этой ситуации. Ты настоящий Стив Роджерс. Все эти случайные воспоминания, проносящиеся в голове Баки, ты знаешь, что они все означают. Ты можешь обрисовать ситуацию так, как не может фальшивый Стив. Ты можешь использовать это, чтобы заставить Баки сомневаться в фальшивом Стиве и считать тебя ценным, надежным источником информации. Он вообще узнал тебя?

Стив качает головой.

— Я так не думаю. В основном он просто злился на то, что я его беспокою.

— Но он ведь помнит Стива Роджерса, верно? Ты сказал, что его воспоминания – это все, что он говорил людям, или что ему говорили люди, верно? Может, все его более отчетливые воспоминания слуховые, а необязательно зрительные.

Когда Стив выпрямляется, у него появляется идея.

— Значит, он может вспомнить, если я скажу о воспоминаниях вслух?

— Может быть. Но ты должен быть терпеливее и сообразительнее. Мы не знаем, что творится в голове у Баки. Если ты напугаешь его, будучи слишком напористым, он может сбежать, и в его состоянии это может плохо кончиться.

Страх снова сжимает его сердце, и Стив прислоняется к спинке сиденья.

— Хорошо. Сообразительнее и терпеливее. Я могу справиться с этим.

Сэм улыбается.

— Я знаю, что можешь. Дай мне свой телефон.

Нахмурившись, Стив протягивает его и смотрит, как Сэм подключает его к зарядному устройству, подключенному к инвертору в его машине.

— Вот так. Этого должно быть достаточно для работы в течение несколько часов. А теперь немного отдохни.

Кивнув, Стив тянется к ручке двери.

— Я сказал “отдохни”, а не “иди на пробежку”.

Стив фыркает.

— Я тебя слышал. Я отдохну, обещаю. Я вернусь сюда утром за своим телефоном.

— Где именно ты собираешься спать? На скамейке? Не будь дураком, чувак. Откинь спинку сиденья назад и немного поспи. Я разбужу тебя через два часа, и тогда ты вступишь на вахту.

Уставившись на Сэма, Стив не верит услышанному.

— Сэм…

Сэм вытащил свой телефон и изогнул бровь, смотря на Стива.

— Ты растрачиваешь свои два часа.

Чувствуя тепло в своей груди, Стив пытается подавить нелепую улыбку на лице. В миллионный раз он благодарит маму за то, что она прислала ему Сэма.

— Спасибо, Сэм. Увидимся через два часа.

— Без проблем. Сладких снов.

========== Часть 3. ==========

Они по очереди спят посменно. В переулке ничего не меняется. Через несколько часов после рассвета Стив просыпается от того, что его трясут.

— Поднимайся, Роджерс. Они движутся.

Стив просыпается через несколько секунд, смотрит позади Сэма и, действительно, Баки и фальшивый Стив вышли из здания. Фальшивый Стив потягивается и болтает, а у Баки на лице легкая улыбка, но он сгорблен и выглядит устало.

Сэм фыркает.

— Парень, да он совсем на тебя не похож. Это подтверждает то, что я говорил о том, что слуховые воспоминания Баки подвержены повреждениям меньше, чем зрительные.

Сэм осторожно заводит свою машину, и когда фальшивый Стив и Баки сворачивают за угол и направляются вниз по тротуару, Сэм следует за ними без просьб Стива.

— Они, наверное, вернутся туда, где вчера был Бак, — бормочет Стив и показывает на витрину магазина, где он вчера увидел Баки. Сэм заезжает на парковочную стоянку через улицу от магазина.

И действительно, как только фальшивый Стив и Баки добираются до магазина, фальшивый Стив вручает Баки бумажный стаканчик, который он нес, и складывает руки Баки вокруг стаканчика, настоятельно с ним говоря. Он, наверное, говорит ему, что ему нужно лучше следить за стаканчиком сегодня, чтобы он мог собрать деньги на “лекарство” фальшивого Стива. Та вчерашняя ярость снова закипает внутри Стива.

После жеста фальшивого Стива Баки садится на то же место, где сидел вчера, и ставит стаканчик перед ногами. Фальшивый Стив приседает перед ним на корточки, и Стив видит, как он еще немного говорит с Баки, прежде чем встать и уйти.

Сэм бросает взгляд на Стива.

— Окей, вот наш сегодняшний план. Ты садишься рядом с Баки и начинаешь работать над тем, чтобы убедить его, что ты и есть Стив. Я добуду вам, ребята, немного еды и воды и вернусь.

— Хорошо.

Глубоко вздохнув и надеясь, что его мама наблюдает и готова помочь, Стив отключает свой телефон и выходит из машины, засовывая его в карман и натягивая капюшон.

Неосторожно переходя улицу, Стив проходит между двумя машинами, которые находятся немного ниже того места, где сидит Баки, не желая, чтобы Баки думал, что Стив пытается загнать его в угол. Он добирается до того же места, где сидел вчера, и соскальзывает на землю. Секунду спустя он понимает, что ему действительно нужно пописать, но с этим он разберется позже.

Взглянув на Баки, он видит, что тот его игнорирует. Сегодня он сидит, скрестив ноги, и его правая рука лежит на коленях; он смотрит на бумажный стаканчик перед ним, его грязные волосы свисают на лицо.

Пора узнать, сработает ли это.

— Доброе утро, Бак. Как ты спал?

Баки тут же вздергивает голову и оглядывается по сторонам. К удивлению Стива, Баки не выглядит потерянным. Он выглядит взволнованным, и на его лице легкая улыбка. Но он, кажется, не понял, что голос исходил от Стива.

Стив слегка машет ему рукой.

— Эй. Доброе утро. Как ты спал?

Взмах привлекает внимание Баки, и он пристально смотрит на Стива. Улыбка тут же сползает с его лица, и он выглядит раздраженным. Отвернувшись от Стива, он, кажется, погружается в себя, и Стиву кажется, что у него снова один из этих припадков.

Но Баки почти сразу выпрямляется и протягивает руку, чтобы немного поправить стаканчик.

Поскольку Баки неразговорчив, Стив решает нарушить тишину.

— Я спал хорошо. Мне спалось лучше, чем в парке. Ты помнишь это? Несколько раз нам приходилось ночевать в парке у реки. Это было в Бруклине. Обычно мы пытались найти жилье до того, как нас выселяли, но несколько раз мы…

Внезапно Баки поворачивает голову и свирепо смотрит на Стива.

— Заткнись! Заткнись, заткнись, заткнись! Хватит использовать его голос! У тебя нет–это не правильно–лицо не–я хочу–голос важен! Прекрати это!

Стив думает, что понимает, что происходит в голове Баки. Баки, может быть, и не способен ясно выражать свои мысли, но Стив может сказать, что его беспокоит.

— Я звучу как то? А? Чей у меня голос? Стива? Это потому, что я Стив.

Баки сжимает свою металлическую руку в кулак и выглядит побагровевшим.

— Ты украл его, и это он–он возвращается! Он звучит–голос–в моей–ты не можешь! Ты не можешь!

Затем он резко замирает, его лицо снова становится вялым, и он обрушивается назад на витрину магазина, его голова бьется о стекло. У него опять припадок.

— Черт! Бак! — Вскинувшись вверх, Стив спешит к нему, но приступ прекращается прежде, чем Стив успевает прикоснуться к нему.

Он моргает и хмурится, находясь в замешательстве. Когда он видит Стива, стоящего над ним, он сердито смотрит на него и тянется к своему стаканчику, чтобы снова поправить его. Кажется, его отвлекает название кофейни на стаканчике, потому что он зачарованно смотрит на нее и проводит по ней пальцами. Это, кажется, заставляет его забыть о Стиве, потому что, когда он заканчивает, он отклоняется назад к стеклу и снова пялится в пространство.

Медленно двигаясь, Стив возвращается на свое привычное место и садится. Некоторое время они молчат. Стив обдумывает, не сказать ли что-нибудь еще, но Баки опережает его.

— Целая новая пачка карандашей! О, это действительно шикарно! Должно быть, стоит целое состояние, а? — Баки улыбается и протягивает руку, хватая что-то в воздухе и слегка встряхивая.

Стив улыбается. Баки, должно быть, вспомнил, что мама купила ему новую пачку карандашей на его день рождения или Рождество. В них не было ничего особенного, просто обычная пачка карандашей, но для Стива они были на вес золота. Рука Баки, должно быть, помнила, как он хватал Стива и тряс его с восторгом всякий раз, когда они делились хорошими новостями.

— Мама принесла мне пачку карандашей, а? Помнишь, что я делал с карандашами?

Баки не смотрит на него. Может быть, он думает, что это Стив из его воспоминаний разговаривает с ним, потому что он продолжает счастливо улыбаться.

— Ты бы рисовал разные вещи. Мяч…и…и…меня! У меня были мои модные подтяжки! — Он ощупывает свою грудь, как будто чувствует подтяжки, которые носил каждый день в течение десятилетий. — Собака–она–она–так…она лизнула мою руку!

Стив не совсем понимает, о какой собаке говорит Баки. Они никогда не могли позволить себе иметь домашних животных, но Баки всегда любил животных и дружил со всеми бродячими кошками и собаками в окрестности. Стиву всегда нравилось смотреть, как Баки играет с животными или пытается утешить их, когда они напуганы, но Стиву всегда приходилось наслаждаться этим на расстоянии из-за его аллергии.

— Тебе нравилось, когда собака лизала твою руку, да? Это тебя смешило, — говорит Стив.

Баки тихонько хихикает, все еще звуча счастливо. И вдруг он перестает смеяться.

Встревожившись, Стив собирается снова вскочить, думая, что у Баки опять припадок, но Баки снова начинает говорить. На этот раз его голос звучит ровно и роботизированно.

— Цель–цель приблизится–она будет–с северо-запада–северо-запада–к зданию. Проверка оружия! Я подчинюсь.

Затем он резко замолкает и снова впадает в еще один легкий припадок. На этот раз за ним следует еще один, почти сразу же после того, как он приходит в себя и обрушивается на стекло позади себя.

После того, как прекращается второй, Баки падает на витрину магазина и дрожит, издавая тихие болезненные звуки из горла. Он подносит ладонь правой руки ко лбу и устало массирует ее, как будто у него болит голова.

Руки Стива сжались в кулаки. Ему хочется броситься к Баки и успокоить его, но он знает, что еще слишком рано. Его приближение не будет воспринято как предложение успокоить. Кроме того, что Стив может существенно для него сделать? Баки нужны пища, вода и лекарства.

Говоря о еде и воде, где, черт возьми, Сэм?

Как только Стив осторожно достает из кармана свой телефон, чтобы проверить, не получил ли он каких-нибудь сообщений, он видит, как фургон внезапно тормозит перед припаркованными машинами, выстроившимися вдоль улицы. На боку фургона написано название какой-то церкви, и с пассажирского сиденья выпрыгивает женщина. Она бросает взгляд на Стива и Баки, затем снова возвращается в фургон и появляется с четырьмя бутылками воды в руках.

Она протискивается между двумя припаркованными машинами и подходит к Баки.

— Доброе утро, солнышко!

Баки все еще устало потирает лоб, но при звуке женского голоса вскидывает голову и снова улыбается.

— Доброе утро, сладкая. Как поживаешь, куколка?

Стив моргает. Как будто сейчас 1935 год, и Баки приветствует одну из многих женщин из окрестни, которые были влюблены в Баки Барнса с самого его рождения.

Прошло уже несколько десятилетий, но первая реакция Стива – это знакомая бурлящая ревность. Его ревности было плевать на то, что они с Баки в любом случае никогда не смогут открыто быть вместе – и просить Баки Барнса скрываться было бы оказанием медвежьей услуги Баки и всему остальному обществу – и его ревности также было плевать на то, что Баки, вероятно, не чувствовал то же самое к нему. Его ревность всегда была бессмысленной, но Стив давно перестал пытаться контролировать ее.

Женщина издает радостный смешок. Некоторые вещи, по-видимому, никогда не меняются. Несмотря на то, что Баки выглядит ужасно и пахнет еще хуже, он все еще может флиртовать с лучшими дамами. Она наклоняется, чтобы поставить две бутылки с водой рядом с ним. Заглянув в его стаканчик, она делает грустное лицо.

— Пока ничего?

Баки хмуро смотрит на нее, как будто не понимает, но когда она показывает на стаканчик, Баки бросается к нему и смотрит в него с надеждой. Но когда он видит, что он пуст, он делает печальное лицо.

— Нет, ничего. — Потом его лицо снова загорается. — По-моему, у Джонса осталось немного кофе в его пайке! Ты должна спросить его!

Женщина кивает и улыбается.

— Точно. Потому что Гейб – хороший парень, правда?

— Угу.

— Я спрошу его, милый. Обязательно выпей эту воду, хорошо? — Покопавшись в кармане своего свитера, она вытаскивает горсть монет и бросает их в стаканчик. — Желаю хорошо провести день.

Затем она спешит к Стиву и протягивает ему две другие бутылки с водой. Стив судорожно опускает голову и надеется, что капюшон скроет его лицо от нее. Он понятия не имеет, как объяснить: что Капитан Америка делает, сидя на тротуаре.

— Ну, привет! Ты, должно быть, новичок здесь. Меня зовут Делайла. Не хочешь немного воды?

— Э-э…я не…я…

— Ты немного застенчив, да? Это нормально. Я оставлю воду прямо здесь. — Поставив воду, она бежит обратно к фургону, запрыгивает в него, и фургон уезжает.

Стив моргает, глядя на воду. Что ж, это было мило. И это объясняет, как Баки не умер от обезвоживания, несмотря на то, что фальшивый Стив не давал ему никакой воды, а Баки не делал никаких попыток получить ее самостоятельно.

Баки уже открыл одну из бутылок с водой и пьет ее большими глотками. Осушив одну из них, он тянется за другой, но тут его рука замирает. Он кусает губы и смотрит на нее сверху вниз.

— Нам нужен паек, Стиви! Если мистер Мейсон снова не заплатит мне на следующей неделе, то мы не будем–Мистер Мейсон–это очень важно! Очень важно!

Затем он осторожно ставит бутылку с водой позади себя и снова проверяет свой стаканчик. Очевидно, он забыл о пожертвовании Делайлы, потому что его брови взлетают вверх, когда он видит там монеты.

— Ух ты, — бормочет он и достает монеты. Он внимательно осматривает каждую из них, завороженно глядя на них.

Стив мягко улыбается. Баки, вероятно, очарован некоторыми монетами, которых не существовало в их время. Когда Стив вызволился из ледяного заточения, он не знал о переменах с деньгами, пока не пошел в магазин, чтобы купить что-то в первый раз. Он не только был шокирован ценами, но и чуть не упал, когда вытащил пачку наличных денег, которую дал ему Щит, и понял, что ему дали целую пачку двадцатидолларовых купюр. Всего одна из этих двадцатидолларовых купюр могла бы покрыть их с Баки квартплату за месяц.

Но еще больше он был поражен тогда, когда получил сдачу от кассира, он заметил что есть несколько монет, которых никогда раньше не видел. Позднее он провел исследование и обнаружил, что крошечная десятицентовая монета появилась сразу после войны, а за ней большая пятидесятицентовая монета в 60-х. Стив был поражен пятидесятицентовой монетой, существование которой подчеркивало, насколько сильно инфляция выросла за эти десятилетия. В свое время он мог бы использовать лишь одну из них, чтобы купить билеты в кино для себя и Баки.

Взглянув на коллекцию монет Баки, Стив видит там множество двадцатипятицентовых и пятидесятицентовых монет, которые в сегодняшнем мире ничего не значат, но лишь одна из этих двадцатипятицентовых монет была бы почасовой зарплатой Баки в те дни, и это было после того, как правительство ввело первый закон о минимальной заработной плате в 38-м. Баки держит на коленях то, что раньше было его ежедневной зарплатой, и некоторые из этих монет, вероятно, действительно сбивают его с толку.

Когда вспоминается собственный трудный путь, у Стива начинает болеть сердце, и он отчаянно попытается научить Баки всему тому, чему он изо всех сил пытался научиться за последние несколько лет, чтобы наверстать упущенное из-за своего непреднамеренного путешествия во времени, но он напоминает себе, что нужно делать это медленно.

Кроме того, Баки не выглядит напуганным монетами, только очарованным. Может быть, он не думает, что они настоящие, или, может быть, Стив слишком оптимистичен, а Баки не помнит стоимости чего-либо из любой эпохи, и ему просто нравится смотреть на блестящие вещи.

Баки кладет каждую себе на колени, когда заканчивает рассматривать, но потом вдруг хлопает себя по лбу.

— Что я сказал, Бак? Деньги должны оставаться в стаканчике! Ты должен помнить это! — Двигаясь торопливо, он кладет монеты обратно в стаканчик и ставит его обратно на его постоянное место.

Стив точно знает, что только что произошло. Баки, вероятно, вспомнил приказ фальшивого Стива о том, что делать с монетами в его стаканчике.

Как только Баки опять успокоился и снова уставился в пустоту, Стив решает дать ему воды. Сэм скоро появится, и Стив хочет знать, какова будет реакция Баки на получение пищи и воды от людей, кто не является Делайлой.

Он знает, что его голос запутает Баки, поэтому молчит и осторожно катит одну из бутылок к Баки. Она ударяется об его колено, Баки вздрагивает и смотрит на нее, выглядя озадаченно.

Он оглядывается по сторонам, но Стив старательно прячет лицо под капюшоном.

Баки на несколько минут оставляет бутылку там, где та лежит, но продолжает смотреть на нее. Он что-то бормочет, но все, что слышит Стив, это только обрывки разных фраз: “болван”, “Мистер Мейсон” и “паек”.

Наконец Баки протягивает руку и осторожно берет бутылку. Покопавшись за спиной, он достает запасную бутылку и тщательно сравнивает их. Должно быть, ему нравится то, что он видит, потому что он улыбается и засовывает обе бутылки за спину.

Стиву хочется плакать, от того, что Баки запасает их. Ему хочется объяснить Баки, что им никогда больше не придется запасать продукты. Баки может пить столько воды, сколько захочет, и есть столько еды, сколько захочет, и они никогда не закончатся. Стив уже готов подкатить вторую бутылку к Баки, когда у него в кармане вибрирует телефон. Он получил сообщение от Сэма о том, что он припарковался в конце квартала и Стив должен найти его.

Небрежно встав, Стив уходит от Баки, но продолжает оглядываться на него, пока ищет машину Сэма. Он видит, что Сэм припарковался на той же стороне улицы, на которой сидит Баки, так что Стив может сесть на пассажирское сиденье и все еще видеть Баки.

— Эй, — Сэм улыбается. — Эй. Прости, я немного опоздал. Я раздобыл припасы и некоторое время следовал за твоим злым близнецом.

Это интригует Стива.

— Он где-то работает?

Улыбка Сэма мгновенно исчезает, и теперь он выглядит сердитым.

— Нет. Он в двух кварталах отсюда. Вон там… — Сэм тычет большим пальцем за спину. — …зависает со своими дружками. Я сомневаюсь, что они обмениваются советами по написанию резюме.

Этот гнев снова вспыхивает внутри Стива. Те несколько монет, которые Делайла дала Баки, не пойдут на то, чтобы накормить Баки или накопить на место для ночлега получше. Эти несколько монет будут использованы фальшивым Стивом, чтобы купить больше наркотиков для себя, и он ничего не сделал, чтобы заработать эти монеты. Баки проведет весь день, сидя на одном месте, голодный и уставший, бережно охраняя этот стаканчик, потому что он преданный, и нет предела тому, что Баки Барнс сделает для человека, которого он считает Стивом Роджерсом, и этот тупой кретин пользуется этим.

Но план Стива увести Баки подальше от фальшивого Стива, уже в действии. Он накормит Баки, даст ему больше воды, и он будет продолжать пытаться связаться с ним.

Сэм поворачивается, хватает с заднего сиденья спортивную сумку и бросает ее Стиву на колени.

— Вот. Я подумал, что это будет выглядеть странно, если ты будешь сидеть там с кучей пакетов из продуктового магазина, поэтому я пошел за покупками и положил все туда.

Открыв сумку, Стив роется внутри. Есть две упаковки воды, коробки батончиков мюсли, нарезанные фрукты и овощи и дюжина разных бутербродов. Там также есть пакет карамельных сладостей, что заставляет Стива улыбнуться.

— Ты помнишь мои рассказы о карамели, да?

— Конечно, я помню. Не знаю, согласится ли Баки, но я решил, что стоит попробовать. О, и одна из этих упаковок с водой – это не вода.

Нахмурившись, Стив достает упаковку из шести маленьких бутылочек, скрепленных пластиковыми кольцами. Это определенно не вода. Этикетка настаивает на том, что это заменитель еды со вкусом ванили.

— Это питательные коктейли. Вкус ванили был самым обычным вкусом, который у них был. Я не знаю, все ли у Баки впорядке с твердой пищей, но если нет, ты можешь попробовать дать ему выпить немного этих коктейлей. Если это то, что его устроит, тогда я достану тебе еще больше. Но независимо от того, что съест Баки, я хочу, чтобы ты тоже поел что-нибудь из этого, хорошо?

Стив улыбается.

— Да, сэр.

— Отлично. А теперь возвращайся к своему парню, а мне пора на работу.Отправляй мне сообщения каждый час, и я вернусь вечером.

Нахмурившись, Стив смотрит на Сэма.

— Сэм, ты не должен…

— Я знаю, что не должен, но все равно приеду.

Чувствуя, что его снова переполняют эмоции от доброты Сэма, Стив наклоняется и крепко обнимает Сэма. Улыбаясь, Сэм сдвигается и обнимает его в ответ.

— Будь осторожен, ладно? Позаботься о вас двоих.

— Позабочусь, обещаю. Увидимся вечером.

— И помни: ежечасные сообщения.

Он еще раз крепко обнимает Сэма.

— Ежечасные, обещаю.

Схватив сумку, Стив выходит из машины и направляется обратно к Баки.

Баки, кажется, снова потерялся в своем маленьком мирке, потому что не подает виду, что осознает Стива, сидящего в нескольких футах от него. Решив накормить Баки как можно скорее, Стив вытаскивает один из сэндвичей и немного открывает пластиковую упаковку, чтобы Баки было легче добраться до него. Наклонившись, Стив кладет бутерброд поближе к Баки.

Это движение привлекает внимание Баки, и он в замешательстве смотрит на бутерброд. Он, заглядывая за себя, проверяет и достает бутылки с водой, чтобы рассмотреть их, затем ставит их обратно и таращится на бутерброд. Он не делает ни малейшего движения, чтобы подобрать его. Похоже, что это изменение в его обычной рутине понимается Баки с трудом.

Стив решает рискнуть и использует фразу из прошлого, чтобы попытаться подтолкнуть Баки поесть в настоящем.

— Мама говорит, что мы должны зайти внутрь, Бак. Пора обедать!

Баки резко выпрямляется и смотрит прямо перед собой широко раскрытыми глазами.

— Нам надо–нам надо умыться перед обедом! Обед–он будет–мы должны умыться! — Он звучит очень взволнованно.

— Правильно, Бак. Мы умылись, а теперь пора обедать. Вот твой обед. Давай поедим!

Баки смотрит вниз на бутерброд, счастливо улыбается и тянется к нему дрожащей рукой. Он осторожно стягивает пластик и откусывает. Наклонив голову, как будто он не знаком со вкусом и текстурой хлеба, он немного хмурится, затем издает довольный смешок и начинает поглощать бутерброд, радостно бормоча себе под нос.

Стив ухмыляется и разворачивает свой бутерброд, чтобы присоединиться к Баки за завтраком.

Пока Баки увлечен бутербродом, Стив снимает пластик с коробки с нарезанными овощами и пододвигает ее к Баки.

Баки бросает взгляд вниз на коробку. Его удовольствие от бутерброда, кажется, сменилось каким-то замешательством по поводу того, как еда случайно появляется рядом с ним, потому что он берет коробку и, чередуя, откусывает от своего бутерброда и тычет в овощи в коробке. Он вынимает различные кусочки, нюхает их и надкусывает некоторые из них. Ему не нравятся кусочки сельдерея, но морковные кусочки методично съедаются им один за другим.

Его металлическая рука не участвует вообще. Она просто лежит на тротуаре, полностью игнорируемая, но остальная его часть, кажется, заинтригована едой. Все идет хорошо, и Баки счастливо улыбается, пока его энергичное жевание внезапно не замедляется и не останавливается.

Стив беспокоится, что у него опять припадок, но Баки роняет морковку в коробку и хватается за живот. Издав болезненный вой, Баки резко наклоняется и его тошнит на тротуар. Люди, проходящие мимо, быстро отскакивают от него.

— Господи! — Вскочив, Стив торопится к Баки и успокаивающе кладет руку ему на спину, пока Баки давится и продолжает вырывать, все его тело дрожит. Стив вспоминает слова, которые Баки говорил ему всякий раз, когда у Стива было подобное, и использует их в надежде, что они заставят Баки чувствовать себя немного лучше.

— Все хорошо, Бак. Все хорошо. Если еда не хочет оставаться у тебя в животе, тогда выпусти ее обратно. Все хорошо. Я знаю, что это страшно, но скоро все закончится.

Наконец рвота прекращается, и тело Баки охвачено сухими рвотными позывами, пока из горла вырываются ужасные звуки. Люди обходят их стороной.

Стив потирает спину Баки, когда он слабо падает на него, дрожа и немного плача.

Потянувшись за одной из припасенных Баки бутылок с водой, Стив открывает ее и подносит к губам Баки, помогая ему прополоскать рот и побуждая его сплюнуть на тротуар. Он моет ему лицо и бороду и вытирает его насухо собственной рубашкой.

Баки хватается за живот и стонет от боли, слезы все еще катятся по его щекам. Стив продолжает непрерывный поток успокаивающих слов. Он понятия не имеет, понимает ли его Баки, но Стив считает, что это не повредит.

— Ты такой храбрый. Я так горжусь тобой. Я знаю, что твоему животу это не понравилось, но все хорошо. У нас есть другая еда, которую ты можешь попробовать, обещаю. Я знаю, что ты себя чувствуешь плохо, но скоро все закончится.

Подняв Баки на ноги и прижав его к груди, Стив отступает на несколько футов от беспорядка, натворенноно Баки, и осторожно опускает Баки на тротуар. Он оборачивает руку Баки вокруг открытой бутылки с водой и использует несколько других бутылок, чтобы вымыть тротуар так чисто, как сможет.

Когда он заканчивает, он собирает выброшенную Баки еду и запихивает ее в пустой пластиковый пакет из спортивной сумки, куда он положил пластиковую упаковку и другой мусор. Схватив бумажный стаканчик Баки, который упал во время хаоса, он осторожно кладет монеты Делайлы обратно в него и ставит бумажный стаканчик на тротуар перед Баки.

Появление стаканчика, кажется, отвлекает Баки, который выглядит обеспокоенным и начинает двигать стаканчик вокруг, пытаясь найти для него хорошое положение.

Стив садится в нескольких футах от него, поставив пакет по другую сторону.

В течение следующих нескольких часов ничего особенного не происходит. Живот Баки еще некоторое время побаливает, раз он продолжает тереть его и горбиться. Периодически он отвлекается на воспоминания и что-то говорит, и у него также случаются два припадка. Несколько человек останавливаются, чтобы бросить немного монет в его стаканчик, что всегда приводит к тому, что Баки изучает все монеты, а затем ругает себя за то, что вынимает их, и быстро кладет обратно в стаканчик.

Каждый час Стив отписывается Сэму. В итоге ему приходится забрести в ближайший переулок, чтобы облегчиться, а затем он возвращается и решает посмотреть, не попробует ли Баки выпить один из питательных коктелей. Вытащив один из пластиковой сетки и приоткрыв его ровно настолько, чтобы у Баки не было проблем с ним, он кладет его на землю и катит его к Баки.

Он ударяет Баки по колену, и он снова поражается его появлению. Но на этот раз он хмуро смотрит на него и сразу же протягивает правую руку и оттолкивает его, посылая обратно к Стиву. Может быть, он приравнивает странный предмет к еде, от которой его тошнило?

Когда бутылка снова оказывается рядом со Стивом, он задумчиво смотрит на нее. Он помнит, что Баки нравятся его бутылки с водой, поэтому Стив берет оставшуюся бутылку, которую дала ему Делайла, и переливает воду в одну из пустых, которые купил Сэм, и наливает в нее половину бутылки питательного коктейля. Это выглядит странно: кремово-бежевая жидкость в прозрачной бутылке с водой, но Стив надеется, что Баки понравится. Он думает, наполнить ли ее до краев, но он знает, что Баки любит сладкое, и он может выпить все это слишком быстро, и у него снова заболит живот. Лучше быть осторожным и дать ему только ограниченное количество, пока они не увидят, понравится ли это желудку Баки. А может быть, Баки больше не любит сладкое и вообще откажется его пить совсем.

Стив катит бутылку обратно к Баки и ждет.

Когда бутылка снова ударяется о его колено, Баки смотрит вниз и присматривается, когда узнает бутылку с водой. Пошарив за спиной, он достает одну из своих бутылок с водой и переводит взгляд между ней и той, что на полу.

Сильно нахмурившись, Баки поднимает наполненную коктейлем бутылку и смотрит на нее.

— Это не–это не–как твои дела, куколка–две бутылки, всегда две–если оно не хочет оставаться у тебя в животе, то выпусти его обратно–и новая пачка карандашей…Гейб – хороший парень…хорошее парень.

Он продолжает бормотать что-то про себя, соединяя все так, будто это должно иметь смысл для Баки, но Стив теряет связь того, что он пытается сказать. Но в конце концов любопытство и голод Баки должно быть побеждают, потому что он откручивает крышку и осторожно нюхает коктейль.

Он тут же улыбается, вероятно, наслаждаясь сладким, приторным ароматом. Баки всегда был сладкоежкой, хотя сладости они не часто могли себе позволить. Он делает очень осторожный глоток, но как только он чувствует вкус сладкой жидкости, он издает счастливый смешок и проглатывает все. Закончив, он аккуратно закручивает крышку и облизывает губы.

— Я думаю, что вы, мальчики, заслужили–заслужили… — голос Баки прерывается, но вместо того, чтобы начать новое предложение, он хмурится и выглядит раздраженным тем, что забыл остальную часть фразы.

Стив знает точно, о чем он говорит.

— Я думаю, что вы, мальчики, заслужили угощение. Так говорила мама, верно? Всякий раз, когда мы делали что-то действительно хорошее для кого-то или хорошо учились в школе, она давала нам угощение. Ты помнишь свое любимое угощение?

Баки улыбается, слушая голос Стива, но по-прежнему не поворачивает головы, чтобы проследить, откуда он исходит. Он причмокивает губами.

— Оно было–оно было желтым и сладким. Я чувствую его вкус.

— Карамель. Ты всегда любил карамель. Если в конце недели у нас оставался хоть один лишний пенни, мама посылала нас покупать карамель и ириски. Потом мы шли домой и клали их в банку. Где мы оставляли банку?

Баки хмурится, потом его лицо загорается, и он указывает на небо, как будто действительно видит банку перед собой.

— На–на–на шкафу. Мы не должны были…не должны были–лезть было опасно–лучше бы я не застукала вас, мальчики, залезающими на стойку, чтобы добраться до угощений!

Стив смеется.

— Да, именно так сказала бы мама. Хочешь кусочек карамели, Бак?

— Я–я не–что–это угощение. Это угощение.

— Да. И ты такой молодец, что выпил все это, так что я думаю, что ты заслужил одну.

— Миссис Р. решает, получим ли мы лакомства. Вот–вот как обстоят дела.

Стив усмехается, его сердце медленно начинает сиять. С ними все будет в порядке, он просто знает это. Они разберутся с этим, и они будут в порядке.

— Я слышал, как мама сказала, что ты заслуживаешь угощения. Погоди, дай я достану тебе одну из банки.

Сунув руку в спортивную сумку, Стив вытаскивает кусок обернутой карамели. Для Баки будет трудно развернуть обертку одной рукой, поэтому он снимает обертку. Оглядываясь вокруг, он пытается решить, как безопасно перекатить его к Баки, не испачкав его грязью, чтобы Баки не занес ее в рот.

Здесь нет ничего, что привлекло бы его внимание, затем он останавливается и думает, что пришло время снова дать Баки знать о своем присутствии. Он не уверен, предположил ли Баки, что его голос просто галлюцинация, или Баки действительно не интересно, откуда доносится голос Стива. В любом случае, пришло время продолжить главную миссию: увести Баки подальше от фальшивого Стива.

Стив протягивает руку, но он достаточно далеко от него, чтобы Баки не мог просто протянуть руку и схватить конфету. Ему придется подойти к Стиву.

— Вот, Бак. Вот тебе кусочек карамели.

Баки смотрит вниз, туда, где появлялись другие бутылки и еда, но когда он ничего не видит, он оглядывается. Он выглядит взволнованным из-за карамели, но этот взгляд исчезает в ту же секунду, когда он видит карамель в руке Стива и следует за протянутой рукой к лицу Стива.

Лицо Баки темнеет, он хмурится, отводя взгляд.

— Ну же, Бак. Это я, Стив. У меня есть кусочек карамели для тебя. Он весь твой, потому что я уже съел свой. Ты же знаешь, что мы получаем только по одному кусочку. Мама сказала…

— Перестань использовать его голос! Ты не–ты не имеешь права! — Баки сердито выпаливает, заставляя нескольких людей, проходящих мимо, испуганно отступать и обходить его.

На этот раз Стив отказывается сдаваться. Он все еще не понимает, почему Баки отказывается признать, что он Стив, но он не позволит Баки выиграть этот спор. От этого зависит жизнь Баки.

— Я не крал голос Стива! Я и есть Стив!

— Ты–ты забрал его! Это не–это–это неправильно! Ты–ты не–, — он тычет трясущимся пальцем в Стива, его глаза потемнели от гнева. — Перестань использовать его голос! У нас здесь–у нас здесь кое-какие неприятности, парни! Кое–кое-какие неприятности!

Переместившись на колени, Стив подходит на них ближе к Баки, грубое покрытие тротуара впивается в его колени, когда он протягивает карамель.

— Если я украл голос Стива, то откуда я знаю все то, что знаю?

Баки тяжело дышит, дрожа от гнева. Он снова трясет пальцем перед Стивом, его лицо краснеет от ярости.

— Ты ничего не знаешь, - рычит он сквозь стиснутые зубы.

— Я знаю, что мама хранила наши угощения в банке. Я знаю, что Гейб всегда давал тебе свою порцию кофе, потому что он ненавидел кофе. Я знаю, Нед Такер всегда хотел, чтобы ты играл в его команде, но он не хотел, чтобы я играл, потому что я не мог бегать достаточно быстро и не мог видеть мяч очень четко.

Баки зажимает рукой правое ухо. Он не закрывает левое ухо, так что, возможно, он не осознает, что металлическая рука все еще лежит на тротуаре.

— Заткнись! Заткнись, заткнись, заткнись! — Он подтягивает колени и зарывается в них лицом.

— Я не заткнусь, пока ты мне не поверишь. Ты умнее этого, я знаю! Как я могу знать все это, если я не Стив?

Стив осторожно подкрадывается к Баки на коленях, но не прикасается к нему.

Металлическая рука Баки наконец шевелится, сжимается в кулак и бьет по покрытию тротуара.

— Ты украл его! Ты–ты украл его, и это неправильно–это неправильно! — Подняв голову с колен, он смотрит на Стива из-за прядей сальных спутанных волос. — Ты не мой Стиви! Мой Стиви скоро будет здесь.

— Он не твой Стиви. Он не звучит как Стиви, верно?

Взгляд Баки не смягчается.

— Он–он–он Стиви.

— Нет, это не так. Разве он звучит, как Стиви?

Баки издает рык.

— Нет, потому что ты украл его голос! Ты–ты украл–это не–это неправильно–потому что ты украл его! Ты украл…

Затем голос Баки резко обрывается, его глаза закатываются, весь гнев вытекает из него, и он падает на витрину магазина. У него опять случается приступ.

========== Часть 4. ==========

Стив чувствует себя виноватым, когда у Баки случается припадок. Он понятия не имеет, происходят ли припадки случайно или этому поспособствовал этот напряженный спор, но он думает, что они на правильном пути. Вчера Баки ответил только насилием, за которым последовало молчание. Тот факт, что он на самом деле спорит и отвечает на вопросы Стива, - это прогресс.

Как только Баки снова начинает моргать и медленно садится, Стив тянется за спину Баки и достает одну из его бутылок с водой.

— Вот, выпей воды.

Рука Баки слишком сильно дрожит, чтобы удержать бутылку, поэтому Стив осторожно подносит ее к его губам и помогает ему сделать несколько глотков. Закрутив крышку, Стив возвращает бутылку за спину Баки.

Гнев угас, и Баки выглядит просто измученным. Он зажмуривается на несколько долгих секунд и потирает висок правой рукой.

— У тебя болит голова, приятель?

Баки устало кивает. Он сидит так несколько минут, прислонившись к стеклу и глядя в никуда. Затем его взгляд падает на бумажный стаканчик, и он слабо тянется к нему, осторожно ставя его на колени и заглядывая в него.

— Ух ты, — говорит он мягко, его лицо светится, когда он видит монеты внутри, и он осторожно вынимает их и рассматривает, несмотря на то, что он рассматривал эти же самые монеты несколько раз за этот день.

Очевидно, что Баки совершенно забыл об их споре, а это значит, что Стиву придется начинать все сначала. Он знает, что долговременная память Баки не так повреждена, как краткосрочная. Он помнит приказ фальшивого Стива относительно стаканчика, он знает, кто такая Делайла, и он помнит, куда идти, чтобы получить наркотики для фальшивого Стива. Все, что нужно сделать Стиву, это заставить Баки поверить в то, что он говорит, и повторять это до тех пор, пока Баки не зафиксирует это в своей долговременной памяти.

— Бак? Я принес тебе кусочек карамели. Мама говорит, что ты заслужил угощение, — говорит Стив, тряся руку с карамелью, показывая ее Баки.

Баки поворачивается к его руке, но в ту же секунду, как он видит лицо Стива, он хмурится и отворачивается от него.

Стив поднимает бровь.

— Ты не хочешь карамельку? Она действительно вкусная. Или как насчет еще одного сладкого ванильного коктейля, а? Похоже, твоему животу он понравился. Хочешь еще?

— Ты украл. Ты украл его голос — бормочет Баки, все еще упрямо стоя на своем. Приступ отнял у него много энергии.

— Нет, это не так. Я твой Стиви. И если нет, то откуда мне знать, что ты любишь карамель? Откуда мне знать, что мама хранила карамельки в банке на серванте, а?

Баки слабо качает головой.

— Нет. Ты не Стиви. Ты украл его голос.

— В этом нет никакого смысла. Если я просто украл голос Стива, откуда мне знать все эти вещи, а? Спроси меня о чем угодно. О чем угодно.

Баки молчит несколько минут, упрямо глядя на припаркованные перед ним машины. Затем он поворачивает голову и смотрит на карамельку в руке Стива.

— Как–как ты узнал…как ты–как ты узнал об угощениях?

Решив, что Баки, вероятно, в ближайшее время не собирается брать у него карамель, Стив бросает руку на колени.

— Я знаю об угощениях, потому что я Стив. Я вырос с тобой в Бруклине, и это моя мама давала нам несколько пенни, чтобы мы покупали угощения в магазине. Ты помнишь это? Мы приносили угощения домой и клали их в банку, которая стояла на серванте. Мама поставила ее туда, чтобы мы не могли до нее дотянуться. Ты помнишь, как ты однажды залез на стойку, чтобы добраться до банки?

Баки хмурится.

— Лучше бы я не застукала вас, мальчики, залезающими на стойку, чтобы добраться до угощений, — бормочет он.

— Да. Но мы игнорировали ее, и в один день, когда она была на работе, мы придвинули стул, и ты встал на стул и попытался взобраться на стойку, но ты ударился головой о дно шкафчиков.

Глаза Баки мгновенно расширяются, и он подносит руку ко лбу, как будто он вспоминает, что произошло. Это потрясающий знак.

— Вот именно! А потом ты упал со стойки и сломал руку. Ты так громко кричал, что миссис О’Райли из соседней квартиры прибежала и помогла нам. Она схватила тебя и потащила нас в больницу.

Баки усиленно моргает и хмурится.

— Ты–ты–здесь, Бак! Держи меня за руку, и будет не так больно.

Стив улыбается.

— Точно! Вот что я сказал. Я сидел рядом с тобой и держал тебя за другую руку, пока врачи вправляли твою руку, верно? Ты плакал из-за боли, а я плакал из-за того, что ты плакал. И все это время миссис О’Райли кричала на тебя за то, что ты залез на стойку.

— С каких это пор ты стал дураком, Баки Барнс? — Выпаливает Баки с улыбкой на лице.

— Да, именно так и сказала миссис О’Райли! У мамы тоже нашлось пару слов для тебя, когда она узнала, что мы там, и пришла позаботиться о нас, верно? И твой отец собирался устроить тебе взбучку, когда ты вернешься домой, но потом твоя мама указала на то, что твоя рука болит достаточно сильно, и ты будешь в гипсе пару месяцев, и это будет достаточным наказанием. Ты рассказал мне об этом на следующий день в школе.

Они оба улыбаются. Это так странно и так утешительно говорить об этих воспоминаниях 70-летней давности, что Стив думал, что никогда больше не сможет пережить их с кем-то еще, не говоря уже о том, чтобы пережить их с человеком, который на самом деле является частью этих воспоминаний.

Баки медленно переводит взгляд на Стива. Его улыбка исчезает, но он не выглядит сердитым, просто запутанным.

— Ты забрал–ты забрал голос Стиви и его воспоминания? Почему? Ты вроде хороший. Стиви передал тебе свой голос и–и свои воспоминания перед смертью?

Стив качает головой.

— Нет, Бак. Я не умер. Я твой Стиви.

Баки моргает, потом снова выглядит раздраженным.

— Нет, мой Стиви–мой Стиви здесь. Он придет–он придет за–за стаканчиком. Деньги должны оставаться в стаканчике! Ты должен это помнить!

Похоже, что Баки труднее сохранять ясность мыслей, когда он сбит с толку или расстроен. Не желая, чтобы Баки снова потерял ход своих мыслей, Стив пытается направить их к разговору о воспоминаниях. Они неплохо продвинулись с воспоминаниями о банке.

— Задай мне другой вопрос. Ты спросил о банке, и я рассказал тебе о ней. Спроси меня о чем-нибудь еще. Ты когда-нибудь спрашивал этого другого Стива о своем прошлом? Спроси меня, что ты спросил у него, и мы увидим, кто знает правильный ответ. Только настоящий Стив знает правильный ответ, верно?

Баки все еще выглядит расстроенным, но это признак того, как далеко они продвинулись, потому что его единственным ответом было повернуть голову и сделать вид, что он думает. Он молчит несколько минут, в течение которых Стив засовывает тающую карамель в рот и посасывает ее.

Прошло уже достаточно времени с тех пор, как Баки выпил половину коктейля, и его не вырвало, и у него не заболел живот, поэтому Стив наполняет еще одну пустую бутылку воды ванильным коктейлем. Стив надеется, что Баки выпьет его, несмотря на то, что он использовал одну из бутылок с водой Сэма вместо бутылки Делайлы. Пустая бутылка воды, в которой содержалась первая порция, все еще лежит на коленях Баки, и Стив не хочет испытывать их хрупкое перемирие, прося его отдать ее.

— Вот, Бак. Вот тебе еще та сладкая штука, которую ты пробовал раньше. — Стив протягивает Баки открытую бутылку.

При упоминании “сладкой штуки” Баки вскидывает голову, выглядя заинтересованным. Он улыбается и охотно протягивает правую руку, чтобы схватить бутылку. Это первый раз, когда Баки действительно взял что-то у Стива напрямую.

Понюхав открытую бутылку, Баки издает счастливый звук и начинает пить.

— Помни, продолжай думать о том, о чем ты хочешь у меня спросить. Что-то такое, о чем ты спрашивал другого Стива.

Баки кивает и продолжает пить из бутылки, причмокивая губами и выглядя очень счастливым.

Стив успевает развернуть батончик мюсли и доесть его, прежде чем Баки резко говорит:

— Расскажи мне.

Проглотив все что было во рту, Стив опускает батончик мюсли.

— Рассказать тебе о чем?

— Расскажи мне о Персике.

Стив хмурится.

— У нас редко были деньги на дорогие фрукты. Я не помню, чтобы ты когда-нибудь ел персики. Иногда мы ели яблоки, но не персики.

Баки усердно трясет головой.

— Нет! Нет, нет! Персик. Со–собака. Она лизнула мне руку!

О! Стив понял.

— Это была одна из бродячих собак. В нашем районе было много бродячих кошек и собак. Я не помню, чтобы ты назвал одну из них Персиком, но, может быть, и назвал. Ты всегда дружил со всеми бродяжками на районе,

— включая одну по имени Стив Роджерс, —

и ты давал им имена, когда мы были маленькими. Ты проводил время, играя с ними или просто сидя и разговаривая с ними, если они были слишком напуганы, чтобы подойти к тебе. У нас было немного еды, чтобы накормить их, но тебе было тяжело слышать, как они плачут и дрожат от страха. Ты помнишь, как-то зимой мы с тобой решили привести в квартиру эту собаку-маму и ее новорожденных щенков? О, у мамы случился припадок! Я хрипел и чихал, потому что у меня была аллергия на них, и нам нечем было кормить собаку-маму. Ты помнишь, что с ними случилось?

Баки хмурится.

— Персик жила со мной.

— Нет, Бак. Мы даже не дали собаке-маме имени, мы просто называли ее “собака-мама”. Она пробыла в нашей квартире всего несколько часов. Моя мама знала, что мы не можем держать ее и щенков у нас, пока они не вырастут, из-за моей аллергии, и у нас не было достаточно еды или денег, чтобы накормить собаку-маму. Мама все еще убиралась в чужих домах, когда у нее не было смен в больнице, поэтому она упросила одного из богатых домовладельцев позволить ей держать собак в прачечной до весны, и они даже согласились кормить их. Ты и моя мама привели туда собак той ночью. Это был единственный раз, когда у нас в квартире были собаки, и то всего несколько часов.

Баки резко выпрямляется и смотрит на Стива.

— Это–это неверно! Это неверно! Неверно, неверно, неверно! Это–сказал Стиви–он сказал, что Персик была моей собакой. Она лизала мне руку!

— Он сказал, что у тебя была собака? Это вздор. У тебя никогда не было собаки. Никогда. Никто в вашей или в моей семье не мог позволить себе содержать собаку дома. У твоего папы случился бы припадок, если бы ты об этом даже просто спросил.

Баки сжимает челюсть и ставит почти пустую бутылку ванильного коктейля, чтобы поднять палец и потрясти им перед Стивом.

— Он–Стиви сказал! Стиви сказал. Она лизала мне руку! Персик была твоей собакой, Бак, помнишь? Персик была твоей собакой! Она–она лизала мне руку! Персик была твоей собакой, Бак! Твоей собакой! Твоей собакой! Твоей собакой!

Люди посматривают на Баки, проходя мимо и обходя стороной сердитого, кричащего человека, сидящего на тротуаре. Стив игнорирует их и остается сосредоточенным на Баки.

— Это ложь. Если это тебе сказал другой Стив, то он лжет.

Дрожащий палец сильнее трясется в направлении Стива.

— Ты! Ты лжешь! Ты украл–ты украл его голос! Персик была твоей собакой, Бак! Персик была…

И его голос резко обрывается, когда у него снова начинается припадок. На этот раз он начинает падать боком, подальше от Стива, но Стив успевает ринуться, схватив его за рукав куртки, и удержать в вертикальном положении, прежде чем Баки упадет на тротуар и ударится головой. Сильно дернув Баки за рукав, Стив успевает направить его падение на себя самого и ловит его, прежде чем тот падает на землю.

Баки падает на Стива, слегка приоткрыв рот и закрыв глаза.

— Все в порядке, Баки. Ты в порядке. Я держу тебя, дружище. — Стив бережно обнимает Баки, ровно настолько, чтобы тот не выскользнул из его объятий. Баки придет в себя через несколько секунд, и он не уверен, что Баки понравится то, как Стив его держит.

Баки начинает медленно моргать и некоторое время безучастно смотрит в пространство, по-видимому, не подозревая, что он в объятиях Стива. Потом он морщится и трет лоб.

Головная боль, должно быть, вернулась. Или, может быть, она никогда не прекращается, и Баки просто привык к боли?

Когда его рука падает на колени, Баки сталкивается с ладонью Стива, что приводит к тому, что он выглядит озадаченным и изучает ладонь Стива, что приводит его к руке Стива, а затем он поднимает глаза и видит его лицо. Замешательство тут же превращается в хмурый взгляд, но уже не такой злой, как раньше.

— Ты–ты–ты украл голос Стиви. Ты знаешь–ты знаешь то, что знает Стиви — тихо бормочет он.

— Я знаю то, что знает Стиви, потому что я и есть Стиви. Хочешь присесть? Хочешь немного воды?

Устало кивнув, Баки позволяет Стиву усадить себя, прислонив в окну, и помочь выпить немного воды.

— Помнишь, мы говорили о Персике?

Баки хмурится и некоторое время ничего не говорит. Он пьет воду, странно шевелит губами и смотрит на бутылку.

— Я хочу–я хочу сладкую штуку. Я думаю, что вы, мальчики, заслужили угощение.

— Ты ее получишь. Подожди секунду. — Стив хватает почти пустую бутылку со стороны Баки и наполняет ее еще одним ванильным коктейлем. — Вот, приятель.

Баки немедленно меняет воду на ванильный коктейль, и на его измученном лице появляется легкая улыбка, пока он пьет сладкую жидкость.

Ох уж этот Баки Барнс и его вечная любовь к сладкому.

Стив собирается снова предложить Баки кусочек карамели, когда ему приходит в голову, насколько глупа эта идея. Если у Баки вдруг случится очередной припадок, он может поперхнуться. На самом деле, употребление любой твердой пищи может быть очень опасным для Баки.

Он напоминает себе, что они будут давать Баки лекарство, которое, он надеется, поможет контролировать приступы. А до тех пор им придется быть особенно осторожными. Кроме того, желудок Баки еще не может справиться с твердой пищей, и Баки может получить все питательные вещества, которых ему очень не хватает, из этих коктейлей.

Пока Баки пьет, Стив пишет Сэму еще одно сообщение и просит его принести больше коктейлей, когда он придет увидеть его сегодня вечером. Он говорит ему, чтобы он принес несколько разных видов, и, возможно, они могут дать Баки некоторое разнообразие.

— Персик была твоей собакой, Бак! — бормочет Баки между глотками.

Стив в восторге от того, что Баки помнит эту часть их разговора. Он не в восторге от того, что они вернулись к этому спору, потому что он чувствует, что он на правильном пути, но если он не сделает все правильно, Баки будет продолжать думать, что он лжец и, что фальшивый Стив и есть настоящий Стив.

Вспоминая фальшивого Стива, Стив обдумывает то, как вообще возникла вся эта история с “Персиком”. Она звучит смутно знакомо, но он знает, что ни у него, ни у Баки никогда не было собаки. Он помнит, что Баки подружился с несколькими бродяжками, которые слонялись поблизости некоторое время, но имя Персик ему ни о чем не говорит. Так почему же оно так знакомо? И почему фальшивый Стив пытался убедить Баки, что у него была собака?

Ответ обрушивается на Стива внезапно.

Музей!

Он помнит небольшую часть выставки, посвященную его жизни до сыворотки в Бруклине. Несмотря на то, что этот период времени был более дорог Стиву, чем его годы в роли Капитана Америки, интересы общественности, по-видимому, абсолютно противоположны.

Выставка включает в себя несколько общих фотографий и описаний Бруклина 1930-х годов, но она также включает в себя кое-что из его личных вещей. У них была кое-какая старая одежда его и Баки, старый котелок, который его мама привезла из Ирландии, и в нем они готовили миллион блюд, а также несколько набросков Стива и горсть его бесценных карандашей.

Он почувствовал себя странно оскверненным, когда понял, что кто-то вошел в их с Баки старую квартиру, куда он намеревался вернуться, как только вернется из тура ООО* по Европе, и взял некоторые из его вещей и выставил на показ после того, как он и Баки были признаны мертвыми. Ему также казалось странным, что, когда он начал посещать музей, никто из сотрудников никогда не спрашивал его, нравится ли ему, что его вещи выставлены вот так.

В первый раз, когда он увидел эту выставку и уставился на мамин горшок, старые ботинки Баки и рисунки Стива, на которых были изображены его мама, Баки и он, улыбающиеся и счастливые, он почувствовал себя настолько переполненным горем, что пошел в ванную и спрятался в кабинке на час, пытаясь подавить рыдания и желая, чтобы кто-нибудь помог ему.

Он пришел к выводу, что, хотя ему нравится проводить время на выставке, есть определенные участки, от которых он должен держаться подальше, например, Бруклинская секция и стеклянный стенд Баки, если он не хочет снова рухнуть в океан горя.

Но он провел достаточно времени в Бруклинской секции, чтобы запомнить, что там написано. На одном из набросков, которые нарисовал Стив, были изображены Стив и Баки в их классе в школе, когда одна из бродячих собак Баки однажды последовала за ними в школу. Баки тайком пронес собаку в класс и попытался спрятать ее под одной из парт, чтобы скрыть от взгляда учителя, и достаточно далеко, чтобы не беспокоить аллергию Стива.

К несчастью, учительница обнаружила собаку в считанные минуты и заставила Баки вывести ее наружу. Собака плакала у школы несколько часов, пока не побежала прочь, и Баки был очень расстроен, думая, что собака поверила в то, что ее бросили. Чтобы подбодрить его, Стив нарисовал ему картинку, на которой они вдвоем играли с собакой, одетые в школьную форму.

Этот набросок находился в Бруклинской секции музейной экспозиции. Под рисунком было краткое описание, которое Стив помнит слово в слово из-за вопиющей лжи, содержащейся в нем.

Стив Роджерс (8 лет) и Баки Барнс (9 лет) с собакой Барнса, Персиком. Нарисовано Стивом Роджерсом, 1926 год.

Он помнит, как был сбит с толку этой очевидной ложью, которая была написана черным по белому и представлена как истина. Может быть, это было чьим-то заданием: выяснить контекст рисунка – рисунка, который Стив нарисовал для Баки, не имея ни малейшего представления о том, что десятилетия спустя он будет выставлен в музее для всех остальных, чтобы они могли глазеть на него – и этот человек придумал правдоподобную историю. Возможно, они учли аллергию Стива и правильно предположили, что у него не может быть домашних животных, но они выехали на следующем лучшем предположении, когда увидели фотографию двух мальчиков в школьной форме, играющих с собакой. Но кличка “Персик” была чистой выдумкой.

Стив помнит, как был возмущен этой вопиющей ложью, представленной людям, но потом он решил, что лучше все пусть останется так. Как только он обнаружил, что публика знает интимные подробности его медицинской истории до и после сыворотки, точно так же, как и подробности из частных бесед, которые у него были с солдатами во время войны, он действительно начал ценить, как мало деталей было представлено в Бруклинской секции. Тот факт, что некоторые аспекты были полностью фальсифицированы, на самом деле заставил его чувствовать себя лучше. Как будто он сохранил некоторые части своей жизни, которые были полностью личными и только его.

Когда он вспомнил про Персика, все кусочки встали на свои места. Что фальшивый Стив сказал Баки?

— Персик была твоей собакой, Бак.

Это такое странное конкретное предложение, что Стив знает, что есть только одно место, где фальшивый Стив мог получить эту информацию. Он задавался вопросом, каким образом фальшивый Стив заслужил доверие Баки, несмотря на то, что он совсем не был похож на Стива и звучал совсем не так, как он.

Если фальшивый Стив пришел в музей в какой-то момент и узнал Баки позже, он бы собрал все воедино. Может быть, фальшивый Стив нечаянно услышал, как Баки говорил о Стиве, и когда додумал вещи, которые узнал в музее, и выдал Баки, тот автоматически предположил, что худой, болезненно выглядящий парень был Стивом?

Из-за проблем с памятью у Баки фальшивому Стиву не потребовалось бы многого, чтобы убедить Баки, что он настоящий Стив. Фальшивый Стив мог увидеть металлическую руку Баки и, вероятно, понять, что он может легко манипулировать Баки, чтобы с его помощью доставать себе “лекарство”.

Теперь, когда Стив выяснил это, он знает, что у него есть все преимущества, которые ему нужны, чтобы заставить Баки обернуться против фальшивого Стива.

— Бак? Помнишь, мы говорили о Персике?

Баки все еще потягивает свой коктейль. Он кивает.

— Персик была твоей собакой, Бак.

— Так сказал другой Стив, верно?

Кивнув, Баки облизывает губы и, прищурившись, заглядывает в бутылку. Там почти ничего не осталось, поэтому он протягивает бутылку Стиву.

— Можно мне еще–еще одно угощение?

Улыбаясь, Стив берет у него бутылку, снова наполняет ее и возвращает обратно.

— Другой Стив сказал, что Персик была твоей собакой?

— Угу, — бормочет Баки, с удовольствием допивая свой коктейль.

— Хорошо. Итак, как долго у тебя была Персик? Сколько лет?

Баки пожимает плечами.

— Не знаю, — похоже, его совершенно не беспокоит, что он не знает этой существенной информации о собаке, которая, по-видимому, принадлежала ему, несмотря на то, как сильно он любит животных.

— Сколько тебе было лет, когда у тебя появилась Персик?

— Не знаю.

— Где спала Персик?

Баки перестает пить и опускает бутылку.

— Я–я не знаю.

— А что ела Персик? Каким было любимое лакомство Персик?

На лице Баки появляется хмурое выражение.

— Это–это–карамель.

— Карамель-это не угощение для собак. Ты ел карамель, но нельзя кормить карамелью собаку, иначе она заболеет. Каким было любимое угощение Персик? Что ты ей давал?

— Я–я–я… — Баки выглядит взволнованным, и Стив понимает, что должен продвигаться медленно. Он не хочет напрягать Баки до такой степени, чтобы у него случился еще один припадок. Это приведет к потере памяти, и им придется начинать все сначала.

— Ты ведь не помнишь, верно?

Баки качает головой.

— Не знаю. Я–я не знаю, — похоже, сейчас он в бешенстве, — но–но–Персик была твоей собакой, Бак. Твоей собакой! Твоей собакой! Я–я должен знать, где спала Персик и ее любимые угощения!

Стив медленно перемещается на колени и шаркает ближе к Баки.

— Я знаю, что ты должен помнить. А ты любишь собак, верно?

Баки кивает, все еще выглядя расстроенным из-за себя.

— Так что если бы у тебя была собака, ты бы все это запомнил, верно? Например, где она спит и какое у нее любимое угощение. Но ты не знаешь, и это нормально, потому что у тебя никогда не было собаки, Бак. Никогда. Персик не существует.

Сильно нахмурившись, Баки поворачивает голову и смотрит на Стива.

— Как–как–но–я–Персик была твоей собакой, Бак.

— Тот другой парень. Тот, который притворяется Стивом. Он солгал тебе. Подумай сам: он похож на Стива?

Баки качает головой.

— Он звучит как он?

Еще одно покачивание головой.

— И правильно ли он все помнит? Как все было на самом деле?

Замирание, затем очень медленное, неохотное покачивание головой.

— Нет, не помнит, потому что он не Стив. Он лгал тебе о многих вещах, и у тебя были проблемы с памятью, и он воспользовался этим.

— Но–но–он–Персик была твоей собакой, Бак! Он сказал это! Он–он сказал это!

Стив мягко хватает Баки за ладонь, сжимающую бутылку.

— Успокойся, Бак. Все нормально. Сделай глубокий вдох и постарайся успокоиться. Ты навредишь себе, если будешь так волноваться, хорошо? Тот другой парень – не Стив, честное слово. Но знаешь кто Стив?

Баки смотрит на него широко раскрытыми глазами, но ничего не говорит.

— У меня голос Стива, не так ли? И у меня есть воспоминания Стива. Я же рассказал тебе, что мама держит угощения в банке на шкафу. Как я могу знать все это, если я не Стив?

Баки продолжает смотреть на него, но он не выглядит сердитым или потерянным. Он сильно хмурится, как будто что-то обдумывает. Он смотрит вниз на ладонь Стива, которая касается его собственной, и стряхивает ее.

— Не прикасайся ко мне.

— Прости, — говорит Стив, отдергивая руку.

Потом Баки прислоняется к витрине и молча жует губу.

В течение следующих нескольких часов Баки не говорит ему ни слова. Стив несколько раз пытается вовлечь его в разговор, но Баки лишь время от времени бросает на него хмурый взгляд, но ничего не отвечает.

Он протягивает свою бутылку всякий раз, когда у него заканчивается коктейль, и Стив послушно наполняет ее. Баки встает только несколько раз, чтобы облегчиться в соседнем переулке. Забавно, что он оставляет свою драгоценный стаканчик с монетами на тротуаре, когда уходит; повинуясь требованию фальшивого Стива, чтобы деньги оставались в стаканчике, по-видимому, Баки думает, что стаканчик тоже должен оставаться на своем месте. Он, кажется, не понимает, что, если он оставит свой стаканчик и монеты на тротуаре, кто-то может их украсть.

Каждый раз, когда Баки уходит, Стив хватает стаканчик и идет за ним, не сводя с него глаз. Он не в настроении слушать, как фальшивый Стив орет на Баки, что стаканчик снова пуст. Если Баки и видит Стива, когда заканчивает справлять нужду, он только хмурится и проходит мимо него, чтобы вернуться на свое место на тротуаре. Баки даже не кричит на Стива, когда он ставит стаканчик обратно перед Баки и показывает ему, что все монеты все еще там.

Похоже, Баки потерял часть своего энтузиазма в том, чтобы заботиться о фальшивом Стиве.

Когда наступает вечер, фальшивый Стив бредет по тротуару, и Стив тщательно прячет лицо под капюшоном. Он не хочет, чтобы фальшивый Стив узнал его со вчерашнего дня и правильно определил его как угрозу своему нынешнему жизненному положению и сбежал с Баки.

— Эй, Бак! Я только что закончил с работой. Это было газовое** время! Как прошел твой день?

Стив старается не расхохотаться от совершенно неправильныго использования термина “газ”** фальшивым Стивом, но его отвлекает необычная реакция Баки на фальшивого Стива. Вместо того, чтобы загореться улыбкой, Баки, похоже, не слишком рад видеть фальшивогоСтива.

— Не знаю, — бормочет Баки, не отрывая глаз от бутылки с ванильным коктейлем.

Фальшивый Стив тянется к бумажному стаканчику и заглядывает в него.

— О, ты отлично поработал сегодня! Сколько здесь денег?

— Не знаю.

Стив подавляет усмешку, глядя на них из-под капюшона. Тот факт, что Баки не рад видеть фальшивого Стива – отличный знак. Возможно, он не убедил Баки, что он настоящий Стив, но, он надеется, что он вложил в сознание Баки достаточно сомнения о том, кто же такой фальшивый Стив.

Один шаг за раз.

Комментарий к Часть 4.

* ООО — Объединенные организации обслуживания (USO).

** «Еще в 1930-е годы термин “gas” был жаргонным термином для описания чего-то крутого/веселого. Если бы вы пошли на вечеринку и хорошо провели время, вы бы сказали: “The party was a gas!”. Но фальшивый Стив не изучил должным образом сленг 1930-х годов, поэтому, когда он говорит, что его рабочий день был “gassy time” (фраза непереводима), он неправильно использует термин “gas”. Он должен был сказать:“work was a gas”. Это показывает, что он недостаточно позаботился о своем обмане, недостаточно изучив все это.» с. Автор. Это еще раз подчеркивает, что Баки и Стив из другого времени.

========== Часть 5. ==========

Стив незаметно выслеживает Баки, когда тот идет за так называемым “лекарством” фальшивого Стива. Баки отказывается обсуждать ситуацию о “Стиви”, но он, кажется, не возражает, чтобы Стив следовал за ним.

Когда они почти дошли до места, где Баки купил наркотики за день до этого, у Баки неожиданно случается припадок, пока они идут. В одну секунду они идут вместе — Стив в футе позади и справа от Баки, — а в следующую секунду Баки останавливается и камнем падает на землю. Бросившись вперед, Стив умудряется схватить Баки сзади за куртку и дернуть его назад так, чтобы он упал на Стива.

Обхватив Баки руками, Стив ухитряется опустить их обоих на землю.

— Сэр? Вы в порядке? — Раздается обеспокоенный голос справа от Стива.

Так как они находятся посреди тротуара, они привлекают довольно много взглядов, но большинство людей, должно быть, в состоянии понять по запаху Баки и его виду, что он бездомный, и они делают все возможное, чтобы держаться подальше от этой ситуации. Но один мужчина в деловом костюме останавливается и смотрит на Стива, который стоит на коленях с Баки, упавшим в его руки.

— Вам нужно, чтобы я вызвал для него скорую помощь?

Стив одаривает его быстрой улыбкой из-под капюшона, затем снова опускает голову, не желая, чтобы его узнали.

— Нет, все в порядке, сэр. Он просто болен. Но он скоро очнется, но все равно спасибо.

Как по команде, Баки моргает, открывает глаза и смотрит вокруг с полуприкрытыми глазами, выглядя измученным.

— Бак, не нервничай, но я держу тебя, потому что у тебя был припадок, и ты собирался упасть. Ты можешь сесть? Если сможешь, тогда я отпущу тебя.

Баки хмурится, но остается на месте. Он не делает ни малейшего движения, чтобы отодвинуться от Стива, но слегка сдвигается, чтобы колено Стива больше не упиралось ему в спину.

— Бак, нам надо отодвинуться. Мы посреди тротуара, приятель.

— Вам нужна помощь, чтобы поднять его? — Спрашивает мужчина в деловом костюме.

Баки издает недовольное хмыканье в ответ на этот вопрос. Стив знает, что это значит.

— Нет, все в порядке, сэр. Спасибо. Я могу его поднять.

— Вы уверены? Я могу помочь.

Стив снова улыбается ему.

— Нет, спасибо. Правда, у нас все в порядке, — потом он смотрит на Баки, который все еще сонливо моргает. — Бак, давай. Мы должны поднять тебя.

Издав раздраженный звук, Баки позволяет Стиву помочь ему подняться на ноги. Как только мужчина в деловом костюме видит, что Баки выпрямился, он желает им доброй ночи и уходит, оставляя Стива с Баки.

У Баки, должно быть, снова болит голова, потому что он делает несчастное лицо и устало потирает висок. Он стряхивает с себя руки Стива, потом хмурится, оглядывая тротуар, словно не понимает, что делает.

У Стива нет никакого желания идти обратно к фальшивому Стиву, слушать, как он кричит на Баки, и возвращаться обратно.

— Мы должны найти тому парню-фальшивке, который притворяется Стивом…мы должны достать ему лекарство, помнишь?

Глаза Баки расширяются, и он выглядит более настороженным.

— Мы должны достать Стиви его лекарство!

— Он не Стиви. Я – Стиви. Он солгал насчет Персика, помнишь?

Баки морщится.

— Он сказал, что Персик была твоей собакой, Бак. Но я не помню Персик.

— Правильно. Потому что Персика не существует. Другой парень солгал тебе, потому что он не настоящий Стив.

Жуя свою губу, Баки хмурится.

— Знаешь–знаешь–я не знаю, какое у Персика любимое угощение. Персик была твоей собакой, Бак. Но Персик не была моей–собакой–она лизала мне руку, но это другое–другое–я не знаю Персик.

Потом Баки вздыхает и качает головой, как будто все это слишком запутанно. Он наверное решает отложить все это на потом, потому что продолжает идти по тому же пути, которым шел.

Пока они идут, Стив старается держаться поближе к Баки, чтобы он смог поймать его в случае очередного приступа. Его тошнит от мысли, что Баки все это время был сам по себе и, вероятно, получал увечия всякий раз, когда у него случались эти припадки. Фальшивый Стив, вероятно, никогда не пытался помочь Баки. Ну, он не смог бы поймать Баки, даже если бы попытался, но он, вероятно, никогда не предлагал никакого утешения или помощи, когда Баки лежал на земле. Они должны добыть Баки лекарство.

Как только они попадают в тот же переулок, что и вчера, большинство наркоманов разбегаются, увидев Баки. Похоже, Баки все равно. Он направляется прямо к человеку, у которого купил наркотики вчера. Стив немного отстает, не желая, чтобы мужчина узнал его.

Он подслушивает их разговор, и быстро становится ясно, что небольшой кучки монет Баки недостаточно, чтобы купить все, что ему нужно. Баки, не колеблясь, шагает к одному из наркоманов, который не замечает приближающейся опасности и сосредоточен на разворачивании своего маленького квадратика фольги.

Стив бросается к Баки и хватает его за руку.

— Бак, подожди, подожди. У меня есть деньги. Ты не должен никому причинять боль, — порывшись в бумажнике, Стив достает пачку банкнот и протягивает их Баки, который направляется обратно к торговцу наркотиками.

Как только наркотики куплены, маленький кусочек фольги попадает в карман Баки, они возвращаются к фальшивому Стиву. Они расходятся у входа в переулок, который ведет к заброшенному складу, где ночуют Баки и фальшивый Стив. Стив отстает, не желая, чтобы фальшивый Стив понял, что он здесь. Баки окидывает его долгим хмурым взглядом, прежде чем направиться в переулок.

Как только фальшивый Стив и Баки оказываются внутри и металлическая дверь закрывается, Стив направляется по переулку туда, где он видит припаркованную машину Сэма. Открыв пассажирскую дверь, Стив наклоняется и улыбается Сэму.

— Привет.

На лице Сэма появляется такая же улыбка.

— Эй! О, у тебя широкая улыбка, Роджерс. Я действительно впечатлен тобой. Сегодня ты продвинулся с ним гораздо дальше, чем я думал. Но, дружище, я должен тебе сказать – ты ужасно пахнешь.

Вот тогда Стив вспоминает, что вытирал лицо Баки рукавом после того, как того стошнило, и уже два дня ходит в одной и той же одежде.

— Да уж, я не очень хорошо пахну, а? Я только возьму еду Баки и…

— И ничего. Залезай внутрь. Я принес тебе одежду, чтобы переодеться, у меня есть немного влажных салфеток, и я принес тебе ужин. Давай.

Чувствуя, как его сердце снова сияет от того, как много Сэм делает для него и Баки, Стив садится в машину и закрывает за собой дверь.

*

Через несколько часов Стива грубо будит во время его очереди сна Сэм, тряся его.

— Стив! Поднимайся! Что-то происходит.

Моргая спросонья, Стив поднимает свое кресло и смотрит позади Сэма. Но еще до того, как его глаза улавливают, что происходит, до его ушей доносится чей-то крик. Точнее, крик Баки.

— Банка–банка стояла на–Персик не–не моя собака! Я не знаю–у тебя нет его голоса! Но ты–ты–в банке есть угощения! Она на шкафу, и мы–с каких это пор ты стал дураком?! Персик не–ты не знаешь!

А потом к нему присоединяется фальшивый Стив.

— Заткнись к чертям, ебаный тормоз! Кому какое дело до глупой собаки и твоей дурацкой банки? Отдай мне мою наркоту, или, Богом клянусь, ты пожалеешь!

— Ты! Ты не знаешь! Персик – не моя собака! Ты–ты–ты не Стиви! Ты не знаешь–банка–она на–на…

— Заткнись нахуй со своей тупой банкой! Ебаный бесполезный идиот! Отдай мне мою наркоту или Богом клянусь…

И в этот момент Стив и Сэм оба, борясь со своими дверными ручками, распахивают двери, и Стив бежит вниз по переулку, его сердце колотится в горле. Он не видел фальшивого Стива с каким-либо оружием, но если Баки отказывался давать фальшивому Стиву его наркотики в течение последних нескольких часов, никто не сможет сказать, на что способен этот человек.

Но когда Стив достигает Баки, он видит, что Баки держит все под контролем. Он свирепо смотрит на фальшивого Стива и его кулаки сжаты, включая металлический, и он выглядит побагровевшим. На одной стороне его головы большая шишка и порез, что наполняет Стива беспокойством и гневом. Если фальшивый Стив посмеет тронуть Баки, то тогда он…

Нет, он должен сосредоточиться.

Баки и фальшивый Стив все еще кричат друг на друга, и Стив боится, что стресс от ситуации вызовет еще один припадок, и он слишком далеко от Баки, чтобы схватить его.

— Бак! Посмотри на меня. Бак, это я. Стиви.

Баки тут же бросает на него быстрый взгляд. На его лице появляется улыбка, но она исчезает, когда он видит лицо Стива.

Фальшивый Стив пользуется тем, что Баки явно отвклекся и бросается на него, нацелившись на карман джинсов, вероятно, зная, что там у Баки лежат наркотики.

Баки замахивается на него, слава Богу, правой рукой и успевает ударить по голове. Фальшивый Стив может быть и маленький и больной, но он очень мотивирован тем, чтобы добраться до своих наркотиков, и он не пугается удара Баки и снова бросается на него.

Стив видит, как Баки поднимает свою металлическую руку, и тогда он бросается, становясь между ними, толкая Баки назад к стене и отталкивая фальшивого Стива.

— Ладно, достаточно! Бак, не трогай его! Если ты случайно убьешь его, это создаст огромную проблему. А сейчас отдай ему его наркотики, чтобы он ушел и мы с тобой могли поговорить, хорошо? Мы поговорим о Персик, банке и обо всем остальном, о чем ты захочешь поговорить.

Баки пристально смотрит на Стива. Он все еще сердится, но, кажется, прислушивается к тому, что говорит Стив.

— Не смей лгать! Не–не смей! У нас здесь кое-какие неприятности, парни! — Кричит Баки, тряся пальцем перед лицом Стива.

Стив качает головой.

— Нет, никогда. Я никогда не буду лгать тебе, обещаю.

Баки несколько секунд изучает его лицо. Фальшивый Стив отстает, подслушав, что сказал Стив.

Наконец Баки роется в кармане и достает маленький кусочек сложенной фольги. Он протягивает его, и фальшивый Стив хватает его и направляется обратно на склад, захлопывая за собой дверь.

Затем Стив остается с Баки. Сэм держится позади, не настолько близко, чтобы отвлекать Баки, но достаточно близко, чтобы помочь, если что-то пойдет не так.

Баки выглядит так, будто готов заплакать.

— Ты–ты–он–он… — он тычет трясущимся пальцем в ту сторону, куда ушел фальшивый Стив, — …он не Стиви! Он не–он не Стиви!

— Нет. Нет, это не так.

— Но! Но ты! — Трясущийся палец поворачивается к Стиву, и Баки выглядит очень расстроенным. — У тебя–у тебя его голос. У тебя–у тебя есть его воспоминания. Но–но у тебя–у тебя не его лицо. Куда делось лицо Стиви? Куда?

Баки смотрит на Стива с мольбой в глазах, как будто надеется, что Стив сможет раскрыть для него тайну.

И вот тогда последний кусочек этой головоломки наконец встает на свое место. Причина, по которой Баки не узнал его и реагировал с таким гневом всякий раз, когда он замечал, что голос Стива исходит не от лица Стива, заключается в том, что он, должно быть, забыл о сыворотке.

Это не удивительно. Баки видел Стива всего в течение нескольких месяцев после сыворотки, и эти воспоминания очень незначительны по сравнению с почти двадцатилетними воспоминаниями, в которых Стив был ниже и меньше. Мало того, что его лицо покрупнело и изменило форму из-за сыворотки, но и прическа Стива полностью отличается от той, которую помнит Баки.

Стив с трудом сдерживает слезы.

— Мне очень жаль. Мне вкололи сыворотку. Они…это изменило мой внешний вид. Я знаю, что ты не помнишь это тело и это лицо, но я клянусь, что это я.

От этих слов лицо Баки осунулось, и он прерывисто вздыхает, почти плача.

— Я хочу—я хочу вернуть лицо Стиви. Куда ты его дел?

— Если бы я мог это исправить, я бы исправил. Клянусь, я бы так и сделал, но я не могу. Но это все равно я, клянусь.

Баки выглядит так, будто ему разбили сердце.

— У тебя–у тебя его голос, но я–но я–я хочу своего Стиви. Мне нужен–я хочу своего Стиви. Моего Стиви.

Господи. У Стива разрывается сердце.

– Я здесь. Я здесь, клянусь.

Баки качает головой и выглядит несчастным, его грязные волосы свисают на лицо.

— Бак, посмотри на меня. Посмотри на мои глаза. Они все те же, так ведь?

Стив знает, что это так, потому что он сотни раз смотрел в зеркало после сыворотки, пытаясь увидеть, какие части старого Стива остались прежними. Даже его улыбка изменила форму, но, несмотря на то, что его глаза стали видеть лучше, их цвет и форма остались прежними.

Все еще прерывисто дыша, Баки хмурится, но пристально смотрит Стиву в лицо. Но Стив видит, как его глаза постоянно перебегают с глаз Стива на остальную часть его лица. Баки печально качает головой.

— Нет–это не то–не то лицо. У тебя не то лицо.

— Бак…

Но Баки, похоже, хочет оставить этот разговор.

— Я устал, — бормочет он.

Сделав глубокий вдох, Стив изо всех сил пытается сохранить контроль над своими эмоциями и приспособиться к быстрой смене темы.

— Ты хочешь пойти спать туда, где сплю я?

Баки хмурится. Он смотрит на закрытую дверь склада и морщится.

— Нет, не туда, — говорит Стив. — Не туда, где тот, другой парень. Ты никогда больше не увидишь его, если не захочешь. У меня есть и другие места, где я могу спать.

Баки обдумывает это.

— Ты–я–я получу еще угощения?

— Ну конечно!

— И–и стаканчик. Мне нужно принести свой стаканчик.

— Хорошо. Где твой стаканчик?

Баки оглядывается, словно ему кажется, что стаканчик стоит прямо перед ним. Стив почти уверен, что стаканчик находится на складе, рядом с одурманенным наркотиками фальшивым Стивом, и он действительно не в настроении идти и доставать его. Вдруг у их ног раздается стук, и когда они смотрят вниз, то видят грязный бумажный стаканчик у ног Баки. Это не стаканчик Баки, и когда Стив смотрит на Сэма, он видит, что тот улыбается и пожимает плечами.

Но лицо Баки начинает светиться, и он наклоняется, чтобы поднять его. Он поднимает стаканчик, чтобы Стив увидел.

— Деньги должны остаться в стаканчике. Ты должен это помнить.

Стив улыбается.

— Я буду, обещаю. Ты готов идти? Я собираюсь представить тебя…

И тут он видит, как Сэм лихорадочно машет ему и качает головой. Затем Сэм показывает знак, подразумевающий, что они с Баки должны вернуться в отель, и произносит одними губами слово “отель”.

Стив понимает, что Сэм прав. Баки устал, он расстроен, и последние его несколько часов были травмирующие. И его головная боль, вероятно, усилилась от того, что фальшивый Стив ударил его по голове. Сейчас не время знакомить Баки с совершенно незнакомым человеком и просить его сесть в машину незнакомца.

Кивнув Сэму, Стив снова сосредотачивается на Баки.

— У меня есть хорошее место, где мы можем переночевать. Хочешь пойти туда? Там есть хорошая кровать и много угощений.

Баки хмурится.

— А разве–разве миссис Р. сказала, что мы можем поесть угощений?

Похоже, усталость Баки и эмоциональное потрясение за последние несколько часов полностью лишили его способности сосредотачиваться.

— Да, конечно.

— Он–я–Персик – это не моя собака, — бормочет он.

— Я знаю, дружище. Я знаю. Ты очень хорошо это запомнил. Я горжусь тобой. Давай, пойдем.

Вместе они идут по переулку к машине Сэма. Стив останавливается, чтобы вытащить спортивную сумку, которую он набил новыми продуктами, купленными Сэмом, и снимает свой телефон с зарядки. Баки, похоже, плевать на то, что делает Стив. Он просто продолжает говорить сам с собой о разных вещах.

Когда они идут к отелю, Сэм осторожно следует за ними, за что Стив благодарен. Сейчас середина ночи, и если у Баки случится еще один припадок посреди улицы, ему понадобится помощь Сэма.

По пути Стив бросает взгляд на Баки.

— Итак, Бак. Откуда у тебя эта шишка на голове?

Должно быть, ему было больно из-за нее, потому что Баки без труда понимает, о чем говорит Стив.

— Я упал, — бормочет он.

Стив подумал бы, что Баки врет, но в данной ситуации Стив уверен, что у Баки случился припадок и он упал.

— Ты упал и ударился головой?

— Угу. Все нормально. Это не–это–это проходит.

Слава Богу, что у Баки есть сыворотка. Без нее он, вероятно, умер бы несколько месяцев назад.

Когда они добираются до отеля, Сэм показывает ему большой палец, говорит “напиши мне” и оставляет их, чтобы вернуться к своей машине. Стив уговаривает Баки войти в отель, и хотя они видят поднятые брови сотрудника ночной смены на стойке регистрации, они без труда добираются до номера Стива.

В идеальном мире Стив попросил бы Баки принять душ – он тоже хотел бы принять его – но они оба устали. Рассматривая порез и шишку на голове Баки, Стив видит, что она уже выглядит лучше, чем час назад. Возиться со льдом, когда Баки так устал, не обязательно, поэтому лучше пока оставить его в покое.

Баки с любопытством трогает обе кровати и садится на одну из них. Он осторожно ставит свой бумажный стаканчик на прикроватный столик и ложится, не потрудившись снять ботинки, прежде чем свернуться калачиком и заснуть поверх одеяла.

Стив остается стоять посреди комнаты. Сейчас час ночи, и Баки крепко спит в гостиничном номере Стива.

Он не может поверить, насколько безумными были последние два дня, но сейчас все это не имеет значения. После нескольких месяцев поисков, бессонных ночей и постоянного страха в сердце он наконец нашел Баки. Все далеко не в порядке, но Стив знает, что они справятся с тем, с чем им придется столкнуться. Пока они вместе, они справятся с этим.

Рухнув на другую кровать, Стив тоже не утруждает себя снятием одежды, прежде чем закрыть глаза и заснуть.

========== Часть 6. ==========

На следующее утро Стива будит Баки, который трясет его за плечо. Моргая спросонья, Стив смотрит на Баки, его сердце воспаряет вверх от того, что он видит Баки рядом с собой. Что бы ни случилось, он вернет Баки, и эта зияющая дыра в его сердце наконец-то заживет.

— Доброе утро, Бак.

Баки выглядит очень обеспокоенным.

— Мне надо–мне надо–мне надо на работу. Я должен–стаканчик должен оставаться на своем месте, и я должен–я должен следить за ним очень внимательно.

Сев, Стив пытается проснуться как следует. Баки держит в руке бумажный стаканчик, и ясно, что он думает, что ему пора уйти и сесть на тротуар, чтобы собрать еще монет для фальшивого Стива.

— Нет, Бак. Тебе больше не придется работать на этого парня.

Баки хмурится.

— Но…кто же–кто достанет ему лекарство? Лекарство? Ему нужно–ему нужно лекарство.

— Да, ему нужно, но это его проблема. Он сам может достать свое лекарство.

Баки смотрит с сомнением.

— Стаканчик должен оставаться на своем месте. Я должен смотреть за ним очень внимательно.

Пора менять тактику.

— Этот парень сказал мне, что ты ему больше не нужен. Он сказал мне вчерашней ночью.

— Но я–я хорошо выполнял работу, — Баки, похоже, очень обеспокоен.

— Я знаю, что это так, но проблема не в этом. Ты должен позаботиться о себе прямо сейчас, поэтому у тебя больше нет времени зарабатывать деньги для этого парня.

Баки смотрит на него, не понимая, о чем говорит Стив.

Стив одаривает его мягкой улыбкой.

— Ты должен выздороветь.

— Но…но кто же–кто же будет зарабатывать деньги, чтобы оплачивать счета? Сейчас придет хозяин.

— Не беспокойся об этом. Я буду зарабатывать деньги, хорошо?

Это заставляет Баки кинуть на Стива хмурый подозрительный вдгляд. Стив старается не чувствовать себя оскорбленным. Он достает из кармана бумажник и открывает его.

— Видишь? У меня здесь уже есть деньги, и я могу заработать еще больше. Не беспокойся об этом. Ты должен сосредоточиться на том, чтобы выздороветь.

Нахмурившись, Баки говорит ему, что все это ему по-прежнему не нравится.

— Эй, ты помнишь, что ты говорил мне, когда я болел?

Пожевывая губу, Баки раздумывает, но потом качает головой.

— Ты бы сказал мне, что я просто должен сосредоточиться на том, чтобы выздороветь, а ты разберешься со всем остальным. Ну, теперь я большой и сильный, а ты болен, так что тебе нужно сосредоточиться на том, чтобы выздороветь, а я займусь всем остальным.

Баки дотрагивается до своего лба, как будто его лихорадит.

— Я не болен.

— Нет, не так. Знаешь, когда ты теряешься. Или когда ты падаешь и все забываешь?

— Угу…это значит быть больным?

— Да. А что ты должен делать, когда болеешь?

— Я должен–я должен выздороветь.

— Совершенно верно.

Баки немного пожевывает губу, обдумывая сказанное. Наконец он кивает.

— Хорошо.

— Хочешь чего-нибудь вкусненького на завтрак?

Лицо Баки тут же начинает светиться, и он охотно кивает.

— Хорошо, но о чем мама всегда говорила, что мы должны сделать перед едой?

— Мы должны–должны умыться!

— Совершенно верно. Ты хочешь пойти и сделать это?

Баки охотно кивает, потом хмурится.

— Я не знаю как.

— Все в порядке, дружище. Пойдем, я тебе покажу, — Стив встает с кровати и направляется в ванную.

Баки не идет за ним.

— Когда–когда мы закончим, мы сможем увидеться со Стиви?

Стив замирает, и его сердце падает.

— Он не Стиви, помнишь? Он солгал насчет Персик. Он…

К его удивлению, Баки решительно качает головой.

— Нет, нет! Это не мой–это не мой Стиви. Но у тебя голос Стиви и его воспоминания–его–его воспоминания. Но его лица здесь нет. Мы можем пойти к Стиви?

Итак, Баки помнит, что фальшивый Стив – это фальшивый Стив, но он все еще не верит, что Стив – это настоящий Стив. Мысли Стива лихорадочно завертелись, он старается придумать, как подтолкнуть Баки к воспоминаниям о сыворотке или, может быть, даже о войне. У Баки, похоже, меньше воспоминаний о войне, чем о его жизни в Бруклине, и воспоминание, которое он упоминал чаще всего, то, в котором он говорил другому солдату попросить у Гейба Джонса его порцию кофе, и оно было единственным, в котором был Стив, но Баки, похоже, не помнит его присутствия.

Как он может вызвать воспоминания Баки? То, что он расскажет Баки обо всем этом, вероятно, не приведет к тому, что Баки ему поверит. Может быть, если он поищет фотографии в интернете и покажет их Баки…

О, подождите минутку! О, он такой дурак! Идеальное решение находится всего в нескольких кварталах отсюда.

— Я отведу тебя туда, где докажу, что я настоящий Стиви, хорошо? Я покажу тебе, что случилось с моим лицом, что заставило его выглядеть иначе.

Это заставляет Баки выглядеть заинтересованным, но он все еще колеблется.

— Но сначала я получу свое угощение?

— Конечно. Но перед этим нам надо умыться, верно?

Баки тут же снова кивает.

— Ладно, дружище. Пойдем в ванную, и я помогу тебе умыться.

*

Утро проходит хорошо. Стив показывает Баки, как мыть руки и пользоваться туалетом, и убеждает его принять ванну. Он боится, что у Баки случится припадок, пока он принимает душ, так что он остается с Баки, сидящим в ванне, и располагается на краю и наблюдает за ним, что гораздо безопаснее.

Это оказалось хорошим решением, потому что у Баки случается припадок во время принятия ванны. Вместо того, чтобы рухнуть в воду, Баки падает в объятия Стива, который в конечном итоге сидит на корточках в ванне в одежде, потому что он не очень хорошо все спланировал.

Несмотря на приступ, Баки, кажется, полюбил принимать ванну. К сожалению, Баки до сих пор ни для чего не использует свою металлическую руку. Он затаскивает ее в ванну, позволяет ей свалиться на дно, и она остается там, не двигаясь. Но в остальном он улыбается и полон энтузиазма. Он наслаждается запахом мыла и позволяет Стиву помочь вымыть голову, но он моет большую часть себя без его помощи. Они даже умудряются побрить его, и когда Стив причесывает мокрые волосы Баки, убирая их с его чисто выбритого лица, Баки внезапно становится гораздо больше похож на себя.

Удивительно видеть, как много мышечной массы Баки потерял за последние несколько месяцев и как изможденно он выглядит, но Стив твердо напоминает себе оставаться бодрым ради Баки, и что их уже начавшийся путь приведет к тому, чтобы Баки снова стал здоровым.

Они делают перерывы во время купания, чтобы Баки мог пить из бутылки питательный коктейль, который Стив принес в ванную. Он с ягодным вкусом, и Баки, кажется, доволен им. В общем, Баки кажется гораздо более бдительным, и в его глаза возвращается искра, которая делает его гораздо более похожим на Баки Барнса, которого Стив знает и любит.

Стив тоже умывается, помогает Баки надеть что-нибудь из одежды Стива и кладет его грязную одежду в пакет, чтобы обслуживающий персонал мог выбросить ее.

Баки сидит на кровати, слегка подпрыгивая и выпивая очередной питательный коктейль.

— Мне нравится–мне нравится эта кровать. Она мягкая.

Стив ухмыляется.

— Это, конечно, лучше, чем матрас, набитый сеном, не так ли? Помнишь, наши старые матрасы были набиты сеном? У нас никогда не было денег на такие матрасы, как эти.

Баки качает головой, но его, похоже, не волнует, что он этого не помнит.

— Мы можем–мы можем пойти увидеть лицо Стиви сейчас?

— Конечно.

Стив берет небольшой сумку, набитую водой, коктейлями и небольшим количеством еды для себя, и они отправляются в путь. Он не говорит Баки, куда они едут, и Баки кажется счастливым, просто идя рядом со Стивом, говоря на любую тему, которая приходит ему в голову.

По пути у него случается припадок, но Стив ловит его и осторожно опускает, пока он не упал и не поранился. Несмотря на то, что у Баки после этого болит голова, он оживляется, когда Стив дает ему еще один напиток со вкусом ягод.

Стив попытался предложить Баки шоколадный коктейль, но не удивился, когда тот ему не понравился. Не только потому что, что Баки больше не был так голоден, но и потому что они никогда не ели шоколад, пока росли. В первый раз они попробовали шоколад, когда получили шоколадные батончики в своем обеденном пайке в армии, но они оба поняли, что он был “золотом”, когда речь шла об “обмене валютой”, и было гораздо выгоднее сохранить шоколад и обменять его на другие вещи. В результате ни один из них не пристрастился к шоколаду.

Как только они добираются до места назначения, Стив ведет Баки внутрь. Им нужно попасть на второй этаж, и Стив обычно едет на эскалаторе наверх, но решает не рисковать с припадками Баки. Они поднимаются на лифте, и Стив ведет Баки к началу выставки.

Они останавливаются перед огромным плакатом, на котором Стив, одетый в форму Капитана Америки, отдает честь. Он всегда ненавидел именно это фото, так как оно было сделано на фотосессии, когда его рутиной было выступать как танцующая обезьянка.

Баки останавливается перед фотографией, и его лицо пустеет. Он улыбался в лифте, но теперь улыбка исчезла и сменилась безразличием. Он показывает на фотографию.

— Это–это не то лицо. Оно неправильное–мне это не нравится.

У Стива колет сердце.

— Я знаю. Пойдем, я покажу тебе правильное лицо.

К счастью, у выставки достаточно приглушенный свет, и в это время утра посетителей немного, так что с дополнительным прикрытием в виде его низко надвинутой шапки и поднятым капюшоном Баки, он надеется, их не узнают. Последнее, чего хочется Стиву – это, чтобы роящаяся толпа засыпала их вопросами и устроила неразбериху. Он никак не сможет объяснить, как сержант Джеймс Барнс, которого официально считали мертвым — и сделали в его честь этот прекрасный стеклянный стенд — ходит со Стивом по их собственной выставке 70 лет спустя. Не говоря уже о том, что эти вопросы ошеломили бы Баки.

Стив отводит их в Бруклинскую часть выставки, где у него пока не было сыворотки. Взгляд Баки сразу же падает на рисунки Стива.

Стив понимает, что все это может взорвать ему мозг, если Баки прочтет описание под рисунком “Персик”, но его глаза даже не опускаются до маленьких надписей под каждой фотографией в рамке. Вместо этого он смотрит на портрет мамы Стива. Стив нарисовал ее сидящей за их столом, пока она вяжет, а Баки сидящего на подоконнике и читающего.

— Я знаю это! Я узнаю это! — Выпаливает Баки, указывая на него. — Я не–я не знал–я не помнил в первый раз, но теперь я узнаю это!

Стив хмурится.

— Ты приходил сюда раньше?

— Угу. Но здесь ничего не было. Ничего. Я–моя голова–в ней ничего не было. Просто пусто. Никаких–никаких воспоминаний в моей голове. Она–она была незнакомцем, — он показывает на маму Стива и нежно проводит пальцами по стеклу, покрывающему рисунок. — Я ее знаю. Я знаю, — мягко говорит он.

У Стива в горле встает комок.

— Кто это?

— Она–она миссис Р., мама Стиви. Она–она замечательная.

— Да, она…она была такой, — Стив прочищает горло. — А кто сидит на подоконнике и читает?

Лицо Баки вспыхивает.

— Это я! Я люблю читать.

— Да, это так. И кто нарисовал этот рисунок?

— Стиви. Стиви очень хорошо рисует. Как–как… — он хмурится. — Не знаю. Она сказала это, но я забыл.

— Лучше, чем Микеланджело, так всегда говорила мама.

— Да! Лучше, чем Микеланджело! Мой Стиви рисует лучше, чем Микеланджело, — Баки сдвигается и замечает на витрине свои собственные туфли. — Эй! Там мои–там мои туфли! Мои туфли! Я–я был так горд! Я заплатил–они стоили кучу денег! Настоящую–кучу, — он кладет правую руку на стекло стенда, нажимает на него и хмурится, когда не может сдвинуть его с места. — Я хочу–я хочу свои туфли. Я хочу свои туфли.

— Нет, они должны оставаться там.

— Это мои–это мои туфли! Я заплатил кучу денег! Кучу! Я хочу свои туфли! — Сейчас Баки орет, ударяя ладонью по стеклу, и это привлекает взгляды других посетителей музея.

Стив шокирован вспышкой Баки, но его первоочередная задача – успокоить его, прежде чем они привлекут больше внимания. Он бросается вперед и хватает Баки за ладонь.

— Эй! Остановись!

— Я хочу свои туфли! Они–я хочу–они стоят кучу денег!

Схватив Баки за ладонь, Стив заставляет его отвернуться от дисплея.

— Бак, посмотри на меня.

Баки смотрит на него очень раздраженно.

— Я хочу…

— Я знаю, что ты хочешь свои твои туфли, но теперь они принадлежат музею.

— Они их забрали! Они забрали мои туфли! Я не–я–они стоят кучу денег!

Хотя Стив в принципе согласен с ним, согласие с Баки может привести к тому, что Баки разобьет стекло и заберет свои туфли, а это беспорядок, который им сейчас не нужен. Ему нужно как можно быстрее отвлечь Баки.

— Мы заставим музей заплатить нам деньги за обувь, хорошо? Но ты не можешь взять эти. Они должны оставаться там.

Стив устал, и нехорошо лгать Баки, но он начинает беспокоиться, что не знает, как с этим справиться. Он ловит себя на том, что надеется, что Баки быстро забудет об этой ситуации. Он знает, что это не лучшее решение, но не знает, что еще можно сделать. Ему никогда не приходилось сталкиваться с такими резкими перепадами настроения у Баки, и спорить с ним еще труднее, чем раньше, потому что он не отслеживает суть разговоров должным образом. В голове у Баки что-то не ладится, и это пугает Стива. Но ему нужно держать себя в руках, потому что он – все, что есть у Баки, поэтому у него нет времени бояться. Пришло время сосредоточиться на причине визита в музей.

Оглядывая Бруклинскую часть, он ищет нужную фотографию и видит ее рядом с тем местом, где начинается раздел о сыворотке. Это фотография, сделанная, когда Стив проходил базовую подготовку вместе с другими новобранцами проекта “Возрождение”. Это одна из немногих фотографий его самого до сыворотки, которые Стив когда-либо видел. Его мама часто рисовала его, но большинство этих рисунков были сделаны, когда он был моложе. Он хочет сосредоточить внимание Баки на том периоде времени, когда он получил сыворотку, так что эта фотография – хорошее начало.

— Иди посмотри на это, дружище. Ты ведь хотел увидеть старое лицо Стиви, верно? Я тебе покажу.

Это сразу же привлекает внимание Баки, и он охотно следует за Стивом, совершенно забыв о своих ботинках. Он улыбается, как только видит большую фотографию Стива до сыворотки на стене.

— Это Стиви! О, это Стиви! — Восклицает он, указывая на нее.

Стив грустно улыбается.

— Да. Именно так выглядел Стиви, верно?

— Угу, — Баки нежно прикасается к лицу Стива на фотографии и даже проводит рукой по челке Стива, как будто смахивает ее, что Баки делал миллион раз. — Ты должен убирать волосы с лица, Стиви. Это–это–ты должен выглядеть круто.

— Давай. Позволь мне показать тебе, как изменилось лицо Стиви.

Баки хмурится, ему не нравится, как это звучит, но он следует за Стивом, когда они достигают стены с фотографиями, на которых изображены машина, облучающая вита-лучами, Говард Старк и доктор Эрскин. Когда Стив впервые увидел фотографию доктора, он с трудом сдерживал свое горе. Он знал этого человека недолго, но он был так добр к Стиву. Во время нахождения в тренировочном лагере он чувствовал себя так одиноко, и он очень скучал по Баки. Присутствие доктора Эрскина там в качестве поддержки и его компания значили для него очень многое. Его внезапная потеря причинила ему такую боль. Стив знает, что на его психическое состояние, после его физической трансформации, вероятно, негативно повлияла смерть доктора. Было бы замечательно иметь его поддержку после введения сыворотки.

Но ему нужно сосредоточиться на Баки. Стив показывает на фотографию, на которой он стоит в очереди с другими кандидатами на проект “Возрождение”: крошечная креветка среди толпы огромных мускулистых мужчин.

— Это было еще до сыворотки. Этот человек… — Стив показывает на фотографию доктора Эрскина, — …он сказал мне, что я смогу пойти в армию, если приму участие в эксперименте. Меня не пустили в армию, потому что я был слишком мал и болен, помнишь?

Баки хмурится.

— Ты–ты–ты из Парамуса? Выбери кого-нибудь своего–своего размера, — затем его хмурый взгляд проясняется, и он указывает на фотографию Говарда. — Я знаю–я знаю этого мужчину! У него был летающий автомобиль! Святая–святая корова!

Он ухмыляется Стиву, и Стив улыбается.

— Верно! Это было на Экспо. Но Говард уже помогал в эксперименте, на который я вызвался добровольно.

— Эксперимент?

— Угу. Я соревновался со всеми этими большими, сильными парнями, — говорит Стив, указывая снова на фотографию, где он с новобранцами. — А потом доктор Эрскин выбрал меня для эксперимента.

Баки снова хмурится, внимательно слушая. Стив надеется, что он сможет вспомнить, как Стив рассказывал ему об этом, но за исключением фотографии Говарда, он не узнает ни одной другой, что видно по лицу Баки, когда он изучает фото, на которые указывает Стив.

Стив рассказывает ему о том, что произошло во время эксперимента, показывая фотографию себя, пристегнутым к машине, затем фотографию закрытой машины и, наконец, фотографию открытой машины с большим Стивом внутри.

Глаза Баки расширяются, когда он видит фотографию Стива после сыворотки.

— Но…ты–ты вошел в машину!

— Да. Маленький я вошел и большой я вышел. Машина изменила мое тело. Вот почему мое лицо теперь выглядит по-другому. Но я все еще остаюсь собой. Я все еще Стив.

Баки ходит взад и вперед между фотографиями маленького Стива и большого Стива в машине, внимательно изучая их. Затем он останавливается и смотрит на пустое место на стене, вероятно, глубоко задумавшись. Он медленно поворачивается и пристально смотрит на Стива, внимательно изучая его лицо.

Стив молча смотрит на него в ответ. Он отчаянно надеется, что Баки сложит кусочки вместе, потому что у Стива больше нет идей.

Баки немного приоткрывает рот, поднимает дрожащую ладонь и нежно касается лица Стива. Он проводит ладонью по всему лицу, его пальцы нежно скользят по коже Стива. Затем он возвращается к фотографиям и снова изучает их, наклоняясь ближе и сосредоточенно хмурясь.

Наконец он поворачивается и снова смотрит на Стива.

— Стиви? — шепчет он.

Стив кивает.

— Да. Это я, Бак.

— Ты–ты действительно здесь, — у Баки огромные глаза, и он выглядит ошеломленным.

— Да. Да, я здесь.

Глаза Баки бегают по сторонам, он, кажется, пытается собраться с мыслями.

— Я всегда желал, чтобы ты пришел. Я–я был так напуган и–и одинок, и я всегда–я всегда надеялся, что ты придешь. Пожалуйста, найди меня, Стиви. Мне нужна помощь, Стиви. Пожалуйста, поторопись, Стиви. Я так–так сильно этого желал. Но ты не пришел. Потом появился другой Стив, но на самом он не был настоящим Стивом. Я знаю, что это был ненастоящий Стив, но я хотел–я хотел верить–я просто хотел верить. Но ты наконец-то нашел меня. Пожалуйста, найди меня, Стиви. Я так сильно хотел, и ты нашел меня.

В горле Стива вырос комок, и он моргает изо всех сил, чтобы сдержать слезы.

— Да, это я, — шепчет он.

— Ты–ты нашел меня. Ты нашел меня.

— Мне просто жаль, что я не нашел тебя раньше.

Баки грустно улыбается ему.

— Мне тоже.

И тут у Стива начинают капать слезы, он вытирает их и сжимает челюсти, пытаясь взять себя в руки.

— Ты снова собираешься уйти? — Спрашивает Баки очень слабым голосом.

Это заставляет Стива заледенеть.

— Уйти? Нет, никогда! Я обещаю.

— Потому что мне–потому что мне нужно. Это моя работа – заботиться о тебе, но мне нужно–мне нужно–моя голова работает не так хорошо. Я думаю–мне нужна–мне нужна помощь.

Стив отчаянно кивает, слезы все еще катятся по его лицу.

— Я позабочусь о тебе, обещаю.

Баки улыбается, но это усталая улыбка.

— Хорошо. Я рад, потому что устал. Я так устал.

— Я знаю, это. Ты можешь отдохнуть. Я обо всем позабочусь, обещаю.

— Я устал быть усталым, — бормочет он.

— Я знаю и помогу тебе. Это моя обязанность, не так ли? Мы заботимся друг о друге.

Баки кивает. Его глаза медленно блуждают по телу Стива, и он хмурится.

— Это–это новое… — он машет рукой, указывая на Стива, — …это новое тело совсем другое. Мне нравилось обнимать старое тело. То–то, что поменьше. Но–это большое.

Стив с трудом сглатывает и делает прерывистый вдох.

— Это новое тело, тоже хорошо обнимается. Если ты хочешь, можешь обнять его.

Баки обдумывает предложение, затем медленно подходит к Стиву и осторожно обнимает его правой рукой за талию. Он придвигается ближе к Стиву и наклоняет голову так, что его нос прижимается к шее Стива, вдыхая его запах.

— Это новое тело–оно пока не очень хорошо обнимается.

Стив улыбается.

— Я еще не показал тебе, как хорошо оно обнимается.

— Тогда покажи мне.

Он звучит так похоже на самого себя, что Стив крепко обхватывает его руками, притягивает ближе иутыкается лицом в шею Баки.

Впервые с той ночи, когда они отправились ловить Золу, Стив держит Баки в руках. Баки жив и невредим, и Стив никогда больше не допустит, чтобы с ним случилось что-то плохое, чего бы это ни стоило. Стив выпускает вдох, который он задержал с тех пор, как узнал Баки во время их ссоры на дороге.

Баки счастливо вздыхает, уткнувшись в шею Стива.

— Это новое тело хорошо–хорошо обнимается, приятель, — бормочет он.

— Ты в порядке?

— Мм, угу. Я…

А потом Баки обмякает в объятиях Стива. Дерьмо. У него припадок. Осторожно кладя Баки на покрытый ковром пол выставки, Стив надеется, что он закончится, прежде чем они привлекут слишком много внимания. Он немного расслабляет руки, не зная, вспомнит ли Баки их разговор, когда придет в себя. Но оказалось, что беспокоиться не о чем.

Когда Баки моргает, открывая глаза, он немного оглядывается вокруг и ловит взгляд Стива, смотрящего на него. Его лицо начинает сиять.

— Привет, Стиви.

Стив ухмыляется ему сверху вниз.

— Привет, Бак.

— Ты нашел меня.

— Совершенно верно.

Баки радостно прижимается лицом к животу Стива, и тот крепче обнимает его. Баки издает горлом довольный звук. Вероятно, у него болит голова, но, кажется, он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы не беспокиться.

— Сэр? Вам нужна какая-нибудь помощь?

Стив бросает взгляд вверх на музейного служащего, который озабоченно смотрит на них.

— Нет, все в порядке. Он просто болен, но он в порядке. Ему просто нужно отдохнуть несколько минут.

— Вам нужно, чтобы мы вызвали скорую?

— Нет, все в порядке. Нам нужно всего несколько минут.

Стив с удовольствием держал бы Баки в своих объятиях до конца времен, но они привлекают много внимания, и чем больше внимания они привлекают, тем выше шансы, что любой из них будет узнан. Баки не нравятся стрессовые ситуации, так что это то, чего они должны избегать.

Стив бросает взгляд на Баки. Глаза у него закрыты, но Стив знает, что он не спит. Наклонившись, он трется носом о лоб Баки, заставляя его улыбнуться.

— Бак, нам нужна вставать. Мы преградили путь, — шепчет Стив.

— Мне уютно. Очень–очень уютно.

Стив улыбается.

— Я знаю. И если ты хочешь, мы можем вернуться в отель и снова почувствовать себя уютно, но мы не можем сделать этого здесь.

Баки издает драматичный вздох, который так на него похож, что заставляет Стива усмехнуться.

— Ну, думаю, если мы должны.

— Да, должны. Пошли, приятель.

Сумев помочь Баки подняться, Стив ведет их к лифту. К восторгу Стива, Баки обвивает правой рукой талию Стива и хватает его за петлю ремня с правой стороны, чтобы удержать их вместе. Баки постоянно закидывал руку на плечи Стива, и так они ходили повсюду. Похоже, Баки так компенсирует новый рост Стива.

Улыбаясь, Стив нежно обвивает рукой талию Баки. Они ловят несколько странных взглядов от людей, но ему все равно. Не только потому, что так будет практичнее, если у Баки будет очередной приступ, но и чтобы компенсировать многие года, во время которых скучал по Баки и которые провел без него.

========== Часть 7. ==========

После возвращения в отель, Стив дает Баки пару спортивных штанов и большой свитер; улыбка на лице Баки может осветить всю комнату. Он все время трогает мягкие брюки и трет пушистые рукава о свое свежевыбритое лицо, вероятно, наслаждаясь комфортом.

— Хочешь попробовать настоящую еду, Бак? Может попробуешь справиться с овсянкой, а? Я могу попросить принести нам немного.

Стив садится на кровать и звонит в службу рум-сервис. Как только он садится, Баки делает шаг к кровати, но он, кажется, колеблется.

Улыбаясь, Стив опускает телефон и скользит дальше, прислонившись к спинке кровати и подтягивая к себе подушки.

— Чего ты ждешь, придурок? Если хочешь, можешь сесть со мной.

Улыбаясь, Баки ускоряется и забирается на кровать. Он останавливается, глядя на тело Стива. Затем на его лице появляется озорная улыбка, он преувеличенно вздыхает и с глухим стуком падает на него. К счастью, его металлическая рука просто падает на матрас рядом со Стивом, но остальная часть Баки падает прямо на тело.

Издав смешок и преувеличенно хмыкнув, Стив бросает телефон на кровать и обнимает Баки за спину.

— Ты в полной мере пользуешься этим новым телом, да?

Баки кивает, уткнувшись лицом в грудь Стива и вцепившись пальцами в его рубашку.

— Угу. Надо–надо протестировать его.

— Как проходит тестирование? — Спрашивает Стив, потирая подбородок о голову Баки.

Баки возится, устраиваясь поудобнее. Он перебрасывает ногу через ноги Стива и ерзает, потираясь лицом о его рубашку.

— Все проходит замечательно. Я–я–я одобряю.

— Да? — Какое облегчение.

— Оно лучше обнимает, и я не–я не должен беспокоиться о том, что могу раздавить его, — бормочет он.

Стив нежно гладит его по спине.

— Ну, ты должен немного побеспокоиться об этом. Я ведь не резиновый.

Это заставляет Баки посмеяться в грудь Стива, и от звука его смеха у Стива комок подкатывает к горлу. Он чувствует себя цельным и счастливым. Он не чувствовал себя так с довоенных времен.

— Так ты хочешь попробовать что-нибудь съесть?

Баки зевает.

— Не знаю, — бормочет он.

— Или ты хочешь спать?

— Я–я устал.

— Ладно, засыпай. Тебе нужно одеяло?

Баки качает головой, закрывает глаза, и через несколько минут Стив чувствует, что его дыхание выравнивается, и он засыпает. Это не удивительно. Баки уже несколько месяцев нормально не спит, и его тело нуждается в большом количестве отдыха.

Стив хватает свой телефон и пишет Сэму, прежде чем включить телевизор с выключенным звуком. Он понятия не имеет, что смотрит, но ему действительно все равно. Его взгляд постоянно опускается на Баки, спящего у него на груди, выглядящего умиротворенным и спокойным.

Через некоторое время Стиву действительно нужно пописать, но он ни за что не разбудит Баки прямо сейчас. Вместо этого он сосредотачивается на том, что показывают по телевизору, и посылает Сэму последние новости. Он не может следить за сюжетом телешоу без включенного звука, и ему хотелось бы, чтобы телевизор показывал ему, что говорят люди, но он развлекает себя тем, что угадывает, о чем они говорят, и понимает, как смешно он ошибается, когда они делают что-то, что не соответствует тому, что он придумал.

После того, как просмотрены два шоу, Баки шевелится и немного потягивается, сонно сопя в грудь Стива.

Стив улыбается ему, глядя на него.

— Эй, Бак. Как ты себя чувствуешь?

Баки издает счастливый стон.

— Мне очень удобно.

Потирая его спину, Стив усмехается.

— Да, полагаю. Но ты не хочешь отодвинуться на секунду? Мне очень нужно пописать.

Это заставляет Баки нахмуриться. Он садится, чтобы позволить Стиву спустить ноги с кровати, но как только Стив встает, Баки тоже встает, следуя за Стивом в ванную.

Стив смотрит на него, пока идет в туалет.

— Тебе тоже надо?

Баки качает головой.

Стив улыбается.

— Я не ухожу от тебя, Барнс. Я просто иду в туалет.

— Угу, — бормочет Баки, почесывая нос и оглядывая ванную, пока Стив занимается своими делами. Когда он заканчивает, они возвращаются на кровать, и Баки снова устраивается поудобнее на Стиве.

— Эй, ты голоден?

Баки энергично кивает.

— Да. Я–я получу еще одно угощение? Мне нравятся эти–эти напитки.

— Давай посмотрим, понравится ли твоему животу овсянка и другие простые блюда, хорошо? Я знаю, что тебе нравятся коктейли, но тебе нужно есть нормальную еду тоже.

Стив знает, что это риск – кормить Баки твердой пищей, когда у него может случиться припадок в любой момент, но он считает, что если Баки будет есть очень маленькими кусочками и это будет мягкая пища, то он будет в порядке.

Издав раздраженное ворчание, Баки тычет Стива в живот.

— Ты можешь тыкать в меня сколько угодно, но я хочу, чтобы ты попробовал. Мы будем делать это медленно.

— От этого–от этого у меня болит живот. Я не люблю, когда меня тошнит.

— Мне тоже не нравится, когда тебя тошнит, так что мы будем делать это очень медленно. Ты только немного поешь, а потом посмотрим, что будет, ладно?

Баки драматично вздыхает.

— Хорошо.

Наклонившись, Стив целует Баки в макушку, как это делала его мама, когда Баки соглашался сотрудничать с чем-то, что ему не очень нравилось.

— Спасибо, Бак. Ты просто персик.

Это заставляет Баки улыбнуться, и Стив тянется к телефону, чтобы позвонить в службу обслуживания номеров и заказать овсянку, прежде чем Баки передумает. Когда она прибывает, он и Баки идут к двери вместе, чтобы принести поднос внутрь. У маленького столика в углу стоят стулья, но Баки морщится и тянет Стива обратно к кровати. Стив хватает несколько бутербродов из сумки Сэма, а также поднос, и они садятся обратно на кровать.

На этот раз Стив пытается заставить Баки сесть как следует, но Баки только нахально улыбается ему и забирается на колени Стива, обхватывает его собой и кладет подбородок на его плечо. Он полностью покрывает Стива, за исключением металлической руки, которая просто тащится по одеялу всякий раз, когда Баки двигается.

Смеясь, Стив крепко обхватывает его руками и потирает его спину.

— Тебе не пять лет, Барнс.

— Нет, — соглашается Баки, стукаясь головой о голову Стива.

Они сидят так некоторое время, и Стив не может сдержать улыбку, которая теперь навсегда застыла на его лице. Так приятно держать Баки в руках. Он знает, что это все не только, потому что они скучали по друг другу. Баки всегда любил физический контакт и всю свою жизнь каким-либо образом прикасался к Стиву: обнимал его, тыкал, закидывал свою руку ему на плечи, перекидывал ноги через ноги Стива, подталкивал его стопами, щекотал. Мать Стива также была очень физически ласкова к ним обоим, поэтому большое количество физического контакта от людей, которых он любил, было для него нормальным.

А потом он потерял Баки, потеряв весь свой мир, и потеря этого ежедневного источника человеческого прикосновения усугубила его горе. Он быстро понял, что люди сегодня не так свободны в своих привязанностях, и физический контакт, особенно между мужчинами, не так принят, как это было в его дни, за исключением того, если они не связаны романтическими отношениями, и даже в этих случаях, это не одобряется многими людьми. Поэтому, как бы сильно он ни хотел прижаться к Сэму, он не хотел, чтобы Сэм терпел это только потому, что ему было жаль Стива. И как бы он ни доверял Сэму, он просто не мог заставить себя поговорить с ним об этом. Это заставляло его чувствовать себя жалким.

Но теперь он не только вернул Баки, но и Баки, похоже, все еще любит физический контакт так же сильно, как и раньше, и либо его не волнует, либо он даже не знает о том, что их поведение будет рассматриваться как странное для двух платонических друзей. Стив знает, что Баки, вероятно, изголодался по прикосновениям, как и он, возможно, даже больше.

Так что если Баки хочет прижиматься к Стиву, это прекрасно, потому что Стив хочет провести остаток своей жизни, прижимаясь к Баки тоже. Но они должны поесть.

— Бак, нам надо немного перестроиться, ладно? Ты можешь остаться у меня на коленях, но ты должен повернуться, чтобы мы могли поесть.

— Ладно, — бормочет Баки ему в шею, но даже не пытается пошевелиться. Стив кожей чувствует его ухмылку.

Ухмыляясь, Стив решает применить трюк, который его мама применяла, когда Баки и Стив, проказничали и цеплялись за нее, когда она должна была идти на работу. Наклонившись, Стив прижимает Баки к кровати, наваливается на него всем своим весом и обхватывает его голову руками.

Баки издает радостный смешок и крепче прижимается к Стиву, очевидно, вспоминая, как проходила игра.

— Кажется, на мне поселился клещ, — говорит Стив, ухмыляясь Баки.

Баки все еще смеется, его глаза сияют.

— Я не клещ, — говорит он, как обычно говорил, когда ему было восемь лет.

Стив хмуро смотрит на него сверху вниз и делает вид, что изучает его лицо. Он бережно дергает Баки за уши и нос, поднимает подбородок, чтобы посмотреть на его шею.

— О, я думаю, что это клещ. Он выглядит именно так.

Баки качает головой.

— Нет. Я не похож на–не похож на клеща! — он смеется.

— Ну есть только один способ, чтобы это доказать. Клещи не любят, когда их щекочут, — он опускает руку к боку Баки и бережно щекочет его.

Баки тут же начинает извиваться и смеяться, пытаясь схватить руку Стива. Стив удерживает себя другой рукой, поэтому, как только Баки удается схватить его блуждающую руку, Баки выкручивается и умудряется перевернуть их. Стив позволяет ему это сделать и улыбается Баки.

Баки улыбается ему, торжествующе держа щекочущую руку Стива и покачиваясь у него на коленях.

— Может ли клещ сделать…

А потом его глаза закатываются, и он падает в обморок.

— Черт! — Стив ухитряется схватить его прежде, чем он падает навзничь с кровати и притягивает его так, что он приземляется на грудь Стива с глухим стуком. Нежно поглаживая Баки по спине, Стив ждет, когда тот придет в себя.

Это напоминает ему, что в то время как они прекрасно проводят время вместе, Стиву нужно помнить об общей картине: необходимо оказать медицинскую помощь Баки. Но чтобы это сделать, ему нужно, чтобы Баки привык к мысли о том, что его будут осматривать незнакомцы, а на это потребуется время. В качестве первого шага, Стив думает, что он должен представить Баки Сэму, чтобы увидеть, как Баки поведет себя с другим человеком.

Пока он думает, Баки сдвигается и приходит в себя.

— Все в порядке, Бак. У тебя был еще один припадок, просто расслабься.

Стив осторожно сдвигает их в стороны, так чтобы они лежали на кровати на боках. Когда Стив смотрит на него, Баки выглядит несчастным.

— У тебя болит голова, да?

Баки кивает.

— Ладно, пойду принесу тебе воды, — но когда Стив начинает сползать с кровати, Баки перекидывает ногу через бедро Стива и выглядит расстроенным.

— Я хочу–я–ты–я хочу–я…

Стив понял, что Баки, как правило, затрудняется с подбором правильных слов, чаще когда он напряжен или расстроен. Чтобы успокоить его, Стив падает обратно на кровать, давая понять, что никуда не денется. Баки немного расслабляется, и вспышка паники исчезает из его глаз.

— Не хочешь сходить за водой вместе?

Баки энергично кивает.

— Да.

— Тогда пошли, — встав с кровати, Стив ждет, пока Баки соскользнет, и они направляются в ванную. Стив наполняет водой один из стаканов, стоящих на стойке, и протягивает его Баки, который осушает его. Когда они возвращаются к кровати, где их ждет еда, Стив хватает бутылку с водой из сумки и ставит ее на прикроватный столик.

— Хорошо, Барнс. Давай поедим.

Стив соскальзывает на кровать, и когда Баки снова начинает забираться к нему на колени, Стив ухмыляется и слегка шлепает его по заднице.

— Ты можешь посидеть у меня на коленях, но ты не должен облокачиваться на меня, когда мы едим, хорошо?

Он все еще беспокоится, что у Баки будет припадок во время еды, но Баки не может выживать, питаясь только коктейлями, поэтому они должны попробовать.

Баки послушно отодвигается назад ровно настолько, чтобы между ними оставалось свободное пространство, и теребит рубашку Стива, пока тот подтягивает поднос с едой поближе.

— Давай сначала попробуем овсянку, ладно?

Он протягивает миску Баки, но тот робко улыбается и качает головой.

— Что случилось?

— Я хочу, чтобы ты–чтобы ты это сделал.

— Что? Хочешь, чтобы я попробовал ее первой?

— Угу.

Стив послушно ест немного овсянки под внимательным взглядом Баки. Проглотив, он снова протягивает миску Баки, но тот отрицательно качает головой.

— Я хочу, чтобы ты это сделал.

— Я только что это сделал. Ты что, слепнешь на старости лет? Ты что, не видел? — Говорит Стив, улыбаясь и легонько тыча Баки в живот.

Баки фыркает от смеха и шлепает Стива по руке, но он все еще склоняет голову и выглядит застенчивым, что необычно для него. Он ведет себя так, как обычно никогда себя не вел, но Сэм вбил Стиву в голову, что Баки, вероятно, никогда не будет тем же человеком, каким он был до войны, и было бы несправедливо, если бы Стив ожидал этого. Но Баки не вел себя застенчиво или так по-детски, когда Стив впервые встретил его на улице, так что Стив догадывается, что это новая черта поведения. Она другая и немного странная, но Стив сможет привыкнуть.

— Ты не хочешь есть овсянку? Хочешь, я закажу что-нибудь еще?

Покачав головой, Баки бормочет что-то, чего Стив не слышит. Несколько прядей волос упали ему на лицо.

Стив протягивает руку и убирает пряди за ухо Баки.

— Повтори еще раз, дружище. Я тебя не слышал.

— Ты сказал, что позаботишься обо мне. Ты–ты обещал.

Вот тогда-то Стив и понимает. Улыбаясь, Стив кивает.

— Да, обещал.

— А заботиться о ком-то значит–значит помогать ему, не так ли? Я–я помогал тебе есть.

— Да, помогал, но только когда я был болен.

— Но я на самом деле болен, — говорит Баки, широко раскрыв глаза. Это классический ход Баки Барнса, предназначенный для манипулирования людьми, чтобы они дали ему то, чего он хочет. К несчастью для Баки, у Стив выработался имммунитет к этому с самого первого дня, но, похоже, он все еще пытается. Кроме того, Баки все еще жаждет прикосновений и комфорта, и это детское поведение – легкий способ заставить Стива продолжать прикасаться к нему и заботиться о нем. Ну, если Стив покормит Баки, и это заставит его чувствовать себя лучше, Стив будет делать это до тех пор, пока им не исполнится по сто лет, и любой, кому это не понравится, может отправляться к черту.

— Хорошо, дружище. Мы будем делать это медленно, — Стив опускает ложку в миску и зачерпывает пол-ложки овсянки.

Баки широко улыбается теперь, когда он получил то, чего так отчаянно хотел, и открывает рот, когда Стив подносит ложку ближе и ест с ложки, счастливо жуя.

— Молодец.

Баки усмехается и снова открывает рот, ожидая следующей порции.

Внезапно из коридора доносится крик, – кажется, ребенок кричит и бегает по коридору – и Баки вздрагивает и напрягается.

— Все в порядке, это просто кто-то снаружи.

Баки испуганно смотрит на дверь.

Поставив миску, Стив обхватывает руками Баки и кладет подбородок ему на плечо.

— Все хорошо. Они сюда не войдут. Мы в отеле, помнишь? Здесь вокруг всегда будут другие люди.

Как по сигналу, раздается звук раздраженной женщины, кричащей своему сыну: “Вернись сюда!” — а потом снова звук бегущих ног, когда ребенок возвращается к ней. Баки выглядит недовольным шумом и зарывается лицом в плечо Стива.

Давая Баки успокоиться в течение нескольких минут, Стив потирает его спину и думает, не купить ли ему радио. Баки, возможно, хотел бы иметь некоторый фоновый шум, чтобы заглушать тревожащие звуки. Делают ли еще радиоприемники? Он понятия не имеет; он спросит об этом Сэма.

Наконец Баки немного сдвигается.

— Я могу–я могу съесть еще овсянки.

Крепко прижав его, Стив целует его в висок и снова берет миску, пока Баки садится к нему на колени.

— Отлично! Ты так хорошо справляешься. Я очень горжусь тобой.

После того, как Баки съедает половину миски, Стив протягивает ему питательный коктейль со вкусом ягод, чтобы закончить с его обедом. Он не хочет снова переполнять желудок Баки.

Когда Баки допивает коктейль, он снова прижимается к Стиву, который доедает овсянку и съедает один из бутербродов Сэма. Пока Баки, уткнувшись в грудь Стива, теребит его рубашку, Стив отправляет Сэму сообщение с последними новостями.

Сэм в восторге от идеи с овсянкой, но, как и Стив, он ждет, чтобы понять, как желудок Баки справится с ней.

Они действительно должны выйти на улицу до захода солнца, но Стив не хочет рисковать тем, что Баки снова стошнит на людях и создаст неловкую ситуацию, поэтому он включает телевизор.

— Давай посмотрим телевизор, хорошо? Мы можем найти что-нибудь, что тебе понравится смотреть.

Включив телевизор, Стив обнаруживает, что канал повторно показывает один из эпизодов, которые он смотрел во время сна Баки, и это здорово! На этот раз Стив может смотреть его со звуком и действительно понимать, что происходит.

Баки с интересом смотрит телевизор, потом садится и устраивается поудобнее между ног Стива, прислонившись к его груди.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — Спрашивает Стив, потирая подбородок о макушку Баки.

— Нет, — говорит Баки. Прежде чем Стив успевает спросить, что ему еще нужно, Баки берет Стива за руки и обнимает себя ими. Стив помогает, держа руки там, куда их кладет Баки, поскольку Баки не использует свою металлическую руку, чтобы помочь себе.

Затем Баки осторожно тычет Стива локтем в живот.

— Крепче.

Стив ухмыляется, но руки держит свободными.

— Джеймс Бьюкенен Барнс, по-моему, ты разучился себя вести. Тебе показать как нужно это делать?

Баки смеется и наклоняет голову, чтобы посмотреть на Стива.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

— Ты не можешь заваливать меня своими “пожалуйста”, даже если это будет длиться целый месяц. Это плохое поведение, и ты это знаешь.

— Пожалуйста, можешь, пожалуйста, обнять меня крепче, пожалуйста?

Улыбаясь, Стив послушно сжимает руки крепче, и Баки теснее прижимается к его груди. Повинуясь прихоти, он перекидывает свои ноги через ноги Баки, полностью окутывая его.

Баки ухмыляется, и его глаза сверкают. Он наклоняется и целует Стива в подбородок.

— Спасибо Вам большое! Я буду вечно–вечно благодарен. Я никогда не забуду ту удивительную доброту, которую Вы мне оказали. Я буду рассказывать своим детям и внукам об этом дне.

Стив смеется и целует Баки в висок.

— О, Вам лучше не забывать. Я не предоставляю эти услуги кому попало.

— Я буду вечно благодарен. Я никогда этого не забуду. Никогда, никогда, никогда.

Баки ухмыляется своей озорной ухмылкой, а Стив делает вид, что злится, и шлепает его по животу.

— Ваши слова благодарности мешают мне смотреть телевизор, Барнс.

— Мне очень жаль, сэр. Очень, очень, очень жаль. Я буду сожалеть до конца…

И тут Стив закрывает Баки рот рукой. Нахмурившись, Стив рукой, прижатой ко рту Баки, наклоняет его лицо то в одну, то в другую сторону, глазами скользя по его лицу.

— Хм…я не вижу, где выключатель, — бормочет он себе под нос. — Может, он не на лице? Может быть, он на животе?

Когда Стив убирает руку ото рта Баки и опускает ее к животу, Баки четко вспоминает ту игру, в которую он играл миллион раз, когда мама Стива, его собственные мама или папа затевали ее, чтобы заставить его замолчать на две секунды, и он, кажется, знает, что скоро его будут опять щекотать. Он хватает блуждающую руку Стива, снова подносит ее ко рту и изображает, плотно сжимая свои губы, как закрывается его рот рукой Стива.

Стив взрывается смехом, и Баки тоже смеется, но его губы плотно сжаты, а глаза сияют.

— Ты дурак, — говорит Стив, снова обхватывая Баки и раскачивая их взад-вперед, в то время как Баки продолжает смеяться.

— Но ты все равно любишь меня, верно? — Спрашивает Баки с ухмылкой.

Стив улыбается и целует Баки в щеку.

— Я всегда буду любить тебя, придурок.

— Сопляк, — говорит Баки, и у Стива воспаряет сердце.

Не имеет значения даже то, что любовь Стива к Баки немного отличается от той, о которой думает Баки. Стив всегда знал, что Баки не чувствует к нему того же, но все в порядке. Стив знает, каково это – потерять этого замечательного мужчину, и это было самое худшее, что когда-либо случалось с ним. Быть с Баки вот так – это самая невероятная вещь в мире. Быть с Баки в более интимном смысле было бы глазурью на торте, но Стив знает, каково это – вообще не иметь этого торта, поэтому он счастлив и благодарен только за то, что у него есть торт.

Баки поворачивается к телевизору, и несколько минут они молча смотрят его. Звук по-прежнему выключен, поэтому Стив тянется к пульту и снова включает громкость. Слыша, о чем говорят актеры, Стив сразу же понимает, что происходит. Он открывает рот, чтобы рассказать об этом Баки, но чувствует, как тот напрягается и дергается в его руках.

— Бак? Ты в порядке? — Стив слегка наклоняется в сторону, чтобы видеть лицо Баки.

Баки хмурится, быстро моргает и очень напрягается.

— Я–я–я не–это–я–это слишком…

Стив хватает пульт и выключает телевизор.

— Не торопись.

— Я–это слишком–я–ты… — он дышит очень быстро.

Стив гладит Баки по животу и бережно покачивает их взад-вперед.

— Все в порядке. Дай себе несколько минут, чтобы успокоиться, и слова сами придут.

Ну, он надеется, что придут. Он продолжает потирать живот Баки, а Баки все сильнее прижимается к груди Стива, так что Стив крепко обхватывает его руками и ногами. Постепенно напряжение покидает Баки, и его дыхание успокаивается.

— Подожди, пока не будешь готов, а потом расскажи мне, что случилось, ладно? Мы больше никогда не будем смотреть телевизор, если ты не хочешь, но я должен знать, что случилось, чтобы убедиться, что это больше не повторится.

Баки кивает, и они некоторое время молчат, пока он полностью не успокаивается.

— Это было слишком, — бормочет Баки.

— Слишком чего?

— Там было слишком много… — Баки вытаскивает руку из кольца рук Стива и слегка машет ею, как будто это поможет выразить то, что он имеет в виду.

— Слишком много шума? Слишком громко?

Баки морщится.

— Дело не только в шуме. Дело и в картинке. Она двигалась слишком быстро, и слишком много всего происходило. Это–это выглядело сбивающим с толка, и это заставило меня запаниковать, и эти звуки сделали все еще хуже.

— Как ты себя чувствуешь сейчас?

— Теперь все в порядке. Мне это–мне это не нравится. Можешь посмотреть, если хочешь, но мне это–мне это не нравится.

Стив крепко сжимает Баки и целует его в висок.

— Я могу не смотреть телевизор. Я хочу делать то, что делает тебя счастливым. Хочешь, я позвоню на стойку регистрации и попрошу набор карт?

Баки морщится.

— Нет. Я–я не–я знаю, что не смогу сосредоточиться.

— Не хочешь прогуляться?

— Я не хочу–я не хочу слишком много людей. Если там не слишком много людей, тогда ладно. Но я не хочу слишком много–слишком много людей. Это–это слишком. У меня от этого голова идет кругом.

Стив бросает взгляд на часы. Время близится к часу пик, а это значит, что улицы вокруг них будут полны людей и машин, а это именно то, что Баки сейчас абсолютно не нужно. Это странно, потому что Баки любил быть окруженным людьми. Чем больше людей, тем больше азарта, чем больше деятельности окружало его, тем счастливее он был. Стив всегда чувствовал себя несуразной белой вороной, несмотря на попытки Баки вовлечь его, поэтому, хотя Стив и привык находиться в таких условиях, он никогда не любил это так, как Баки. Может быть, это еще одна перемена, к которой Стиву придется привыкнуть.

— Мы можем пойти в парк. Нам придется взять такси, но в парке будет тихо.

Баки снова морщится.

— Мы можем–мы можем просто остаться дома сегодня?

— Конечно. Как насчет того, чтобы завтра проснуться пораньше и прогуляться, пока еще никто не проснулся? Тогда все будет тихо.

Баки улыбается и расслабляется, прижимаясь к Стиву.

— Хорошо.

— Эй, как там твой желудок?

— Он в порядке. Не болит.

— Может, попробуешь съесть что-нибудь еще?

— Я хочу еще одну вкусняшку. Белую.

— Это питательные коктейли. Белый – это ванильный, а розовый – ягодный.

— Угу. Я хочу ванильный.

Стив улыбается.

— Ну конечно, мистер сладкоежка. Как насчет того, чтобы я принес нам немного яиц, и ты съешь их перед коктейлем?

Баки морщится.

— Я не хочу, чтобы у меня снова заболел живот. Я–я не–я не люблю вырывать.

— Я тоже не хочу, чтобы тебя стошнило, но ты хорошо справился с овсянкой, верно? Мы должны снова приучить тебя к настоящей еде.

Баки морщится еще раз, но потом драматично вздыхает.

— Хорошо, ладно. Но если я–если я вырву, я буду винить тебя.

— Хорошо, — потянувшись к телефону, Стив заказывает яичницу-болтунью и несколько ломтиков простого тоста. К сожалению, стук в дверь снова пугает Баки, но Стиву удается отвлечь его мыслью о том, что прибыла новая еда. Соскользнув с кровати, Стив направляется к двери, Баки следует за ним, несмотря на настороженный вид.

К сожалению, через несколько секунд после того, как Баки выпрямился, у него случается припадок, и Стиву едва удается схватить его и направить падение на кровать.

— Одну секунду! — кричит Стив в сторону двери, опускаясь на колени на кровать рядом с Баки и ожидая, когда тот придет в себя.

Когда Баки моргает и открывает глаза, Стив мягко улыбается ему.

— Привет, дружище. У тебя был припадок.

Баки хмуро смотрит на Стива и выглядит запутавшимся. Он очень медленно моргает и вздрагивает, когда в дверь снова стучат.

Стив ругается себе под нос.

— Просто оставьте поднос за дверью, пожалуйста! Я возьму его через секунду, — выкрикивает он.

Баки выглядит испуганным, и он смотрит туда-сюда между дверью и Стивом.

— Что–что–я–что…

Стив нежно сжимает ладонь Баки и другой рукой пытается погладить его по лицу, но Баки отскакивает от него, падает с кровати и отползает от Стива, пока не ударяется о прикроватный столик; металлическая рука волочится за ним.

— Кто–кто–кто ты? — он звучит сердито.

Дерьмо.

— Бак, это я. Я Стиви, помнишь? Я…

— Ты украл его голос! Ты–ты украл… — Баки с каждой секундой злится все сильнее, глядя на Стива с пола.

Подняв руки, Стив остается на месте.

— Я Стиви и могу это доказать.

— Ты! Ты–я–ты не знаешь…

Стив понятия не имеет, поможет ли то, что Баки увидит фотографии Стива до сыворотки прямо сейчас, или это просто еще больше запутает его. Было бы лучше, если бы он мог щелкнуть пальцами и заставить музейную экспозицию появиться в их гостиничном номере, но это не вариант.

Отчаявшись найти решение, Стив решает использовать аргумент, который он использовал раньше.

— Если бы я не был настоящим Стивом, то не знал бы того, что знает только Стиви, верно?

Баки смотрит на него, трясясь.

— Я знаю, что мама пела нам, когда я болел. Ты помнишь? Она пела нам песню про Звездочку*, и мы так любили ее, хотя она была для маленьких детей. Но когда я болел, и ты был напуган, мы любили слушать ее, даже когда были подростками.

Взгляд Баки немного смягчается, и он хмурится, прислушиваясь.

Не зная, что еще делать, Стив начинает петь песню. Он поет ее впервые с тех пор, как был подростком, но знакомые слова приходят к нему сами собой.

— Ты мигай, звезда ночная! Где ты, кто ты - я не знаю, — поет он, его голос немного дрожит от напряженной ситуации. Не желая расстраивать Баки, он поет тихим и мягким голосом. — Высоко ты надо мной, как алмаз во тьме ночной.

Он останавливается, глядя на Баки, чьи глаза расширились, когда Стив начал петь.

— Я знаю–я знаю эту песню, — бормочет он.

— Я знаю.

— Миссис Р. всегда–она всегда пела ее, когда Стиви болел.

— Когда я болел, да. Потому что я Стиви, помнишь? Я получил сыворотку. Сыворотка заставила меня…

— Спой еще! Ты–ты–Стиви знает–Стиви знает всю–всю песню, — Баки все еще смотрит недоверчиво.

Стив начинает второй куплет, мягко напевая:

— Только солнышко зайдет, тьма на землю упадет, – ты появишься, сияя. Так…

— Мигай, звезда ночная, — бормочет Баки, заканчивая куплет. Он не поет, но Стив чувствует прилив облегчения, услышав, что он помнит слова и, по-видимому, доверяет Стиву достаточно, чтобы присоединиться.

Стив ухмыляется.

— Правильно! Молодец, Бак.

Медленно двигаясь, Стив садится напротив Баки, но оставляет достаточно места, чтобы Баки мог уйти от него, если захочет. Надеясь, что Баки вспомнит, что они видели в музее сегодням утром, Стив решает немного подтолкнуть его к тому, чтобы он вспомнил.

— Я вошел в машину, и она сделала меня большим. Ты видел фотографии в музее сегодня утром. Маленький я вошел в машину, а вышел большой. Но я все еще Стиви.

Баки хмурится, и его глаза мечутся во все стороны.

Думая, что Баки нужно больше времени, чтобы подумать, Стив решает спеть третий куплет.

— Тот, кто ночь в пути проводит… — тихо поет он, делая паузу после каждой строчки, чтобы дать Баки возможность присоединиться, если он захочет, — знаю, глаз с тебя не сводит.

— Он бы–он бы сбился и–и пропал… — тихо бормочет Баки, и сквозь его слова немного слышится мелодия. Похоже, он пытается петь, но голос у него хриплый и слабый, как будто он не может сделать это правильно. Закончив строчку, он останавливается и выжидающе смотрит на Стива, который пропевает последнюю строчку.

Он поет немного громче, все еще сохраняя нежный тон. Это напоминает ему, как его мама пела им, когда он был болен.

— Если б свет твой не сиял.

Баки одаривает его усталой улыбкой и смотрит вокруг в замешательстве.

— Почему я сижу на–на полу?

Слава Богу! Чувствуя прилив облегчения, Стив старается сохранять спокойствие.

— У тебя был припадок, а потом ты немного запутался.

— Мы пели песню про Звездочку.

— Да, так и было.

— Но мы ее не закончили.

— Нет. Ты хочешь закончить ее или пойти за нашей едой?

Баки ухмыляется.

— Я хочу закончить ее. Но подожди! — Он ползет по полу и забирается к Стиву на колени. — Хорошо, теперь можешь закончить.

— Ты поможешь мне, придурок? Я не собираюсь делать всю работу сам. — Стив крепко обнимает Баки и целует его в висок.

Баки хихикает и начинает следующий куплет, его голос все еще дрожит и слаб.

— В темном небе ты не спишь, — это далеко не тот густой, бархатистый голос, который Стив привык слышать из его уст, но сам факт, что он поет и правильно подбирает слова, наполняет Стива радостью.

Когда его голос затихает, он тычет Стива в бок. Поняв, что теперь его очередь, Стив пропевает следующую строку.

— Ты в окно ко мне глядишь…

— Бодрых глаз не–не закрываешь…

— Видно, солнце поджидаешь.

К тому времени, когда они заканчивают петь последний куплет, Баки снова расслабляется и становится счастлив в объятиях Стива.

— Хочешь сходить за едой вместе?

— Ладно, — Баки слезает с колен Стива, встает и ждет, пока Стив встанет, прежде чем направляется к двери.

Как только они снова возвращаются на кровать, Стив спрашивает Баки, не хочет ли он поесть сам, но Баки снова становится нехарактерно застенчивым и качает головой, поэтому Стив помогает ему пить воду и кормит его яйцами и маленькими кусочками тоста понемногу.

Выпив обещанный ванильный коктейль на десерт, Баки прижимается к Стиву. Он радостно сопит и играет с рубашкой Стива, пока Стив ест и пишет Сэму одной рукой, а другой гладит Баки по спине.

Пока Стив ест, Баки засыпает, поэтому он старается быть неподвижным, как только может, давая Баки отдохнуть.

Через час Баки просыпается снова и требует еще один коктейль, но на этот раз он хочет ягодный, и пока он пьет, Стив остается в недоумении, что им делать дальше. Уже смеркается, и у Стива нет никакого желания выходить и иметь дело с пробками и людьми в темноте, когда Баки только что успокоился. Они выйдут на улицу завтра.

Но еще слишком рано для ночи, и Стив оглядывается вокруг, ища, чем бы заняться. У него нет никаких игр, а просмотр телевизора – это не вариант, и Баки, вероятно, нашел бы компьютер таким же подавляющим, как и телевизор. На столе есть ручка и маленький блокнот, но он терпеть не может рисовать ручкой и, возможно, не сумеет скрыть от Баки свое недовольство. Ему снова придется раздобыть приличные принадлежности для рисования, но это не решит его сегодняшней проблемы.

Наконец его взгляд останавливается на маленьком ридере**, который Сэм купил ему несколько недель назад. Стив знает, что может читать книги на своем компьютере, но он все еще находит эту машину немного пугающей, поэтому Сэм удивил его маленьким ридером. Он размером с книгу, что гораздо приятнее, чем большой компьютер, и очень прост в использовании. Он был поражен тем, что может скачать любую книгу, какую захочет, и они почти ничего не стоят.

И он знает еще кое-кого, кто раньше любил читать. Стоит попробовать.

— Эй, Бак?

— Хм?

— Хочешь что-нибудь почитать? Или хочешь, чтобы я тебе почитал?

Это заставляет Баки застыть на полпути.

— У тебя есть–у тебя есть книги?

— Вроде того, — Стив показывает на ридер на столе. — На этом маленьком устройстве есть любая книга, которую мы только захотим.

Баки пожевывает губу.

— Она не похожа–не похожа на телевизор?

— Нет, не волнуйся. Тебе даже не нужно смотреть на нее, я просто скачаю любую книгу, которую ты захочешь, и прочитаю ее тебе.

— Хорошо, — они встают с кровати, и Баки следует за Стивом, который берет ридер; позже они снова устраиваются на кровати.

Стив включает ее и смотрит на Баки, пока ридер включается.

— У тебя есть какие-нибудь предпочтения относительно того, что мы можем прочесть?

— Мы можем–мы можем прочесть что-нибудь, что я помню?

— Конечно! — Стив вбивает в поиск запрос по детским книгам, которые были опубликованы в 1920-х годах, и находит список. Он пробегается взглядом и находит несколько названий книг, которые Баки читал раньше. Они всегда делились книгами, когда были маленькими, или Баки читал Стиву. Даже если Стив был занят, Баки всегда рассказывал ему о том, что он читал. — Хочешь, чтобы я прочел доктора Дулитла? Я знаю, что он тебе нравился.

Баки хмурится. Он обдумывает это, прежде чем покачать головой.

— Не помню его. Может быть, позже.

— Ладно…о! Как насчет истории о Джонни Таун-Маусе? Помнишь ее? Там две мыши, и одна из них живет в доме, а другая – в саду?

Баки улыбается.

— Звучит знакомо. Давай ее.

Стив покупает книгу, и как только она загружается, он наклоняет экран так, чтобы свет не беспокоил Баки, а другой рукой обнимает Баки за спину.

— Хорошо, поехали, — он прочищает горло и начинает историю, — Джонни Таун-Маус родился в чулане. Тимми Вилли родился в саду. Тимми Вилли был маленьким деревенским мышонком, который по ошибке отправился в город в корзине. Садовник отправлял овощи в город раз в неделю с носильщиком; он складывал их в большую корзину…

Это так странно – читать вслух историю, которую, он вспоминает, Баки читал ему много лет назад. Он все еще может представить их сидящими на кровати в их квартире, но это был Стив, который лежал на груди Баки, слушая, как Баки читает.

Глаза Баки закрыты, но он улыбается. Стив не знает, действительно ли он слушает историю или просто ему нравится слушать голос Стива, но он расслаблен и, кажется, чувствует себя хорошо, и это самое главное.

Комментарий к Часть 7.

* Песня про Звездочку - песенка из детства англоязычных детей.

Перевод взят отсюда: https://www.lovelylanguage.ru/for-kids/english-songs/256-twinkle-twinkle-little-star

** Ридер – электронная книга.

========== Часть 8. ==========

Когда они заканчивают читать следующий рассказ, Стив съедает еще один бутерброд, а Баки выпивает еще два коктейля. Они направляются в ванную, и по настоянию Баки Стив чистит ему зубы и расчесывает ему волосы, затем чистит свои, и они переодеваются в пижамы ко сну.

В отличие от прошлой ночи, Баки даже не смотрит на другую кровать, сразу же зарывается под одеяло Стива. Как только Стив ложится, Бакиприжимается к нему, трется лицом о пижамную рубашку Стива и перекидывает ногу через его ногу.

— Тебе удобно, Бак?

— Угу.

Натянув на них одеяло, Стив обнимает Баки и целует его в висок.

— Разбуди меня, если тебе нужно будет в туалет или ты не сможешь заснуть, ладно? — Он убирает прядь волос с лица Баки за ухо.

— Ладно. Стиви?

— Да?

— Ты не отпустишь меня?

Стив крепче обнимает его, чувствуя тепло тела Баки, прижатого к собственному.

— Нет, не волнуйся.

— Хорошо. Стиви?

— Да?

— Я люблю тебя.

На секунду у Стива замирает сердце. Он хотел бы, чтобы Баки имел в виду другое под этими словами, но быстро стряхивает эти мысли. Просто тот факт, что Баки доверяет ему настолько, чтобы быть таким нежным с ним снова, это причина, чтобы быть счастливым.

— Я тоже люблю тебя, Бак.

— Хорошо. Стиви?

— Хм?

— Ты можешь спеть мне ту песню–песню про Звездочку?

Стив улыбается и целует Баки в висок.

— Конечно, могу.

Баки издает счастливый звук.

— Ты мигай, звезда ночная! Где ты, кто ты – я не знаю, — тихо поет Стив, чувствуя, как Баки дышит ему в грудь. — Высоко ты надо мной, как алмаз во тьме ночной…

*

Баки, должно быть, не так устал, как прошлой ночью, потому что он засыпает, но напрягается и просыпается через несколько минут, когда снаружи сигналит машина. Прошлой ночью были такие же звуки, но Баки, должно быть, слишком устал, чтобы их слышать.

— Это всего лишь машина, Бак. Просто городской шум. Ты же знаешь, каково это – жить в городе.

Выглядя несчастным из-за этого, Баки удается успокоиться и снова заснуть – только для того, чтобы снова вздрогнуть через несколько минут, когда группа людей проходит по улице снаружи, громко разговаривая и смеясь.

Улица – не единственный источник тревожных звуков. Хоть отель и может быть тише ночью, но Стив все еще может слышать слабый звук того, что кто-то смотрит телевизор; иногда люди проходят по коридору, и иногда слышен случайный стук посуды, когда тележки с едой перегоняются персоналом.

Ни один из этих звуков никогда не беспокоил Стива. Жить в постоянном шуме – это то, к чему он привык, пока рос в городе. Хотя Баки может и вырос в той же среде, кажется, что теперь он гораздо более чувствителен к таким шумам. Он продолжает вздрагивать от малейшего шума, и Стив тоже просыпается следом, почувствовав, что Баки шевелится.

По мере того как ночь продолжается, и ни один из звуков не воплощается во что-то, причиняющее ему боль, становится легче успокоить Баки, но он все еще вырывается из сна с каждым малейшим звуком.

*

— Бак, я знаю, что ты можешь помыться сам. Вчера ты почти все сделал сам, помнишь?

Баки пожимает плечами и застенчиво улыбается, глядя на воду в ванне и пузыри пены, которые его окружают.

— Я–я знаю. Но я хочу, чтобы ты–чтобы ты сделал это, — бормочет он.

Стив улыбается.

— Как насчет того, чтобы я вымыл одну сторону, а ты-другую?

Баки трясет головой, но все еще улыбается.

— Нет. Я хочу, чтобы ты это сделал. Ты–ты заботишься обо мне. Ты же обещал. Пожалуйста.

И Стив не может сказать “нет” на это и снимает свою одежду на случай, если снова промокнет.

— Ладно, давай вымоем тебя, Барнс.

Как только они оба помылись и побрились, Стив переодевает Баки в чистую одежду, потому что Баки хотел, чтобы Стив помог ему одеться, и они отправляются на прогулку. Это раннее субботнее утро, и солнце только что взошло, так что улицы практически пусты.

Они идут, обняв друг друга за талию и крепко держась за петли ремней. Баки делает это для удобства, а Стив делает это, чтобы удержать Баки, если у него случится припадок. Баки не любит ходить по тротуару, и ему трудно сосредоточиться на проносящихся мимо машинах и людях. Сейчас слишком рано для часа пик, поэтому движения намного меньше, чем то, к которому привык Стив, но напряжение в теле Баки и недовольство с хмуростью на его лице ясно дают понять, что ему это не нравится. Как только они добираются до близлежащего парка, шум уличного движения становится еще приглушеннее; вокруг очень мало людей, что помогает Баки немного расслабиться.

Они бродят вокруг и останавливаются на скамейке в парке, чтобы позавтракать. Баки ест простой бутерброд с сыром, который Стив заказал для него перед отъездом, а также выпивает два коктейля, после чего они возвращаются в отель.

Стив останавливается у стойки регистрации и просит несколько карандашей и пачку бумаги. Вернувшись в свою комнату, они переодеваются в удобные спортивные штаны и мешковатые свитера и вместе сворачиваются калачиком в постели.

Они проводят остаток дня, расслабляясь, чередуя сон и приемы пищи; Баки съедает салат и еще один бутерброд с сыром на обед, просит Стива нарисовать пару вещей или слушает, как Стив читает ему. Перед сном он всегда просит Стива, чтобы он пел песню про Звездочку, и Стив с радостью соглашается.

У Баки случается несколько припадков в течение дня, и Стив замечает, что они случаются чаще, если Баки сидит или стоит, поэтому они проводят много времени лежа на кровати, сводя количество припадков к минимуму.

Стив отсылает Сэму сообщения с новостями в течение дня, и Сэм рад, что Баки начал питаться твердой пищей, но ему не очень нравится, что Баки отказался мыться или одеваться самостоятельно утром. Он думает, что Стив должен был немного надавить на него насчет этого, но Стив отмахивается от этих опасений. То, что Баки чувствует себя лучше от того, что о нем заботятся, является более важным. И если честно, Стив признает, что забота о Баки заставляет его тоже чувствовать себя лучше, так что у ситуации нет никаких недостатков.

Но есть кое-что, что беспокоит Стива, и когда он говорит Сэму о чувствительности Баки к шумам, Сэм предлагает дать Баки музыкальный плеер, который он может использовать, когда спит или гуляет в шумных местах.

Закатив глаза, Стив пишет ему ответ и говорит, что он не думает, что Баки может спать, обнимая радиоприемник, что Сэм полностью игнорирует. Вместо этого Сэм говорит ему, что он позаботится об этом. Стив понятия не имеет, что это значит, но примерно через час Сэм пишет ему, чтобы он спустился к стойке регистрации.

Когда они с Баки спускаются вниз, сотрудник, стоящий за стойкой регистрации, говорит ему, что Сэм оставил ему подарок. Баки вцепляется в Стива: он недоволен суетой и суматохой в вестибюле, поэтому Стив хватает пакет и как можно быстрее возвращает их наверх.

Как только они оказываются в своей комнате и сворачиваются калачиком в постели, Стив позволяет Баки помочь с распаковкой, а затем они оба удивленно смотрят на маленькое, квадратное электронное устройство в руке Стива. Там есть свернутый набор проводов, который, как знает Стив, является набором наушников. Он использовал подобные устройства для ушей на миссиях Щита, но он понятия не имеет, как эта маленькая электронная штука должна работать.

— Зачем Сэму дарить тебе подарок, которым ты–ты не умеешь пользоваться? — Бормочет Баки, беря маленький прибор и вертя его в руках.

— Думаю, Сэм расскажет мне, как им пользоваться, когда я ему позвоню. Не возражаешь, если я позвоню Сэму?

Баки морщится.

— Это–это будет громко?

— Нет. Я поговорю с ним по телефону, и ты ничего не услышишь.

— Хорошо.

Баки остается, свернувшись калачиком возле Стива, пока Стив звонит Сэму и выясняет, что это за маленькое устройство.

— Это музыкальный плеер*, — говорит Сэм. — Я скачал туда немного музыки, которая может понравиться Баки, и покажу тебе, как ты можешь…

Стив изумленно смотрит на маленькое устройство.

— Это музыкальный проигрыватель*?!

Баки хмурится и с подозрением смотрит на устройство.

Сэм смеется.

— Да. Теперь все цифровое, помнишь? Так же, как и твоя электронная почта. Они могут поместиться на крошечных устройствах.

Это заставляет Стива чувствовать себя виноватым.

— Ты не должен был покупать это для меня, Сэм! Должно быть, это стоило больших денег.

— Я уже много лет им не пользуюсь. Большинство людей сейчас слушают музыку на своих телефонах, поэтому он лежал в моем кухонном ящике годами. Давай я научу вас, как включать его, и вы сможете проверить музыкальную подборку, и Баки может найти, что ему понравится. Позже я научу вас, как добавлять в него новую музыку.

Как только Стив понимает, как нужно подключать наушники, он надевает один из наушников на одно ухо, на другом ухе держа телефон, по которому говорит с Сэмом. Пользоваться музыкальным плеером не так уж сложно. Стив пролистывает песни.

— Можно мне послушать? — Спрашивает Баки, выпрямляясь. Он с интересом смотрит на плеер.

— Давай я сначала проверю песни. Я не хочу, чтобы ты испугался.

Есть восьмичасовой аудиофайл звуков дождя, за которым следует восьмичасовой аудиофайл странного статического шума, который Сэм называет “белым шумом” и уверяет его, что он имеет эффект приглушения других шумов, но многие люди перестают воспринимать сам шум через некоторое время. Он также включил в подборку классическую музыку и другую спокойную музыку, которая могла бы понравиться Баки.

Стив не может перестать улыбаться, пока прокручивает музыку.

— Это замечательно, Сэм. Спасибо.

Баки тоже улыбается и выглядит взволнованным. Он еще не слушал музыку, но уже наклоняется к телефону Стива, чтобы сказать:

— Спасибо, Сэм. Это действительно здорово, что ты–что ты скачал всю эту музыку для меня.

Стив держит телефон немного в стороне от уха; он протягивает его Баки, чтобы он услышал ответ Сэма:

— Пожалуйста, дружище! — После того, как он кладет трубку, закончив разговор с Сэмом, Стив показывает Баки, как пользоваться музыкальным плеером.

Там нет видео, и пока Баки перелистывает медленно, плеер тревожит его не больше, чем электронная книга. Выбрав шум дождя, Баки вставляет наушники и нажимает кнопку воспроизведения. На его лице появляется широкая улыбка, и он оглядывается.

— Я не–я не слышу ничего, кроме дождя! — Говорит он громче обычного.

Стив смеется.

— Это замечательно.

— А?

Закатив глаза, Стив повышает голос и показывает ему большой палец.

— Я сказал: это замечательно!

*

Спустя неделю они уже привыкают к этой легкой рутине. Баки постепенно разнообразил свой рацион и начал есть курицу. Медленный темп позволяет его желудку справляться, и с помощью сыворотки и небольших порций он почти всегда ест обычную пищу.

Он все еще пьет по несколько питательных коктейлей в день, и он уже набрал немного крайне необходимого веса. Ребра у него уже не так сильно торчат, да и лицо пришло в норму. Сэм предупреждал его, что коктейли содержат высокий уровень сахара и надо прекратить их пить, как только Баки вернется к нормальной пище, но Баки любит их, и ему все равно еще надо набрать веса, поэтому Стив решает, что ему можно пить пару штук в день.

По мере того как проходит неделя, Баки, кажется, чувствует себя все более и более комфортно в своем окружении. Он счастлив, расслаблен и любит проводить часы, прижавшись к Стиву и слушая, как тот читает, или смотря, как он рисует. Баки счастливее всего, когда Стив прикасается к нему – чем чаще, тем лучше.

Баки теперь спит всю ночь, благодаря музыкальному плееру. Он выяснил, какие песни ему нравятся, какие хороши для сна, а какие – для прогулок на свежем воздухе. Они обнаружили, что Баки прекрасно чувствует себя на улице в любое время, кроме часа пик. Если на тротуарах только небольшие толпы и его музыка заглушает звуки уличного движения, он может справляться с прогулками по нескольку раз в день.

Несмотря на хорошие новости, есть некоторые вещи, которые либо не имеют прогресса, либо на самом деле становятся хуже.

Припадки все еще случаются; провалы в памяти Баки и заикание все еще присуствуют, всегда напоминая Стиву, что ему нужно продвигаться дальше с получением Баки профессиональной помощи. Прием пищи, отдых и комфорт могут иметь большое значение в выздоровлении Баки, но Сэм постоянно напоминает ему, что ничто из этого не поможет бороться с припадками Баки или другими травмами, связанными с мозгом. Его припадки случаются реже, потому что он проводит много времени лежа, и Стив устранил все возможные стрессовые ситуации из окружения Баки, что отлично, и это позволяет ему есть твердую пищу без Стива, беспокоящегося о том, что у него может случиться припадок во время глотания чего-то, но припадки все еще случаются.

В отличие от Баки, Стив с каждым днем становится все менее расслабленным и все более обеспокоенным. Они с Баки проводят вместе 24 часа в сутки, что нисколько не беспокоит Стива, но это ненормально. Даже когда они были детьми, они не проводили все свое время вместе, независимо от того, как бы ни шутили люди о том, что они не разлей вода. Баки проводил время в квартире Роджерсов больше, чем в своей собственной, и хотя они были вовлечены почти во все аспекты жизни друг друга, они все еще делали некоторые вещи отдельно.

Прилипчивость Баки ненормальна, и это начинает беспокоить Стива. Отчасти поведение Баки можно объяснить тем, что он изголодался по физическому контакту, и это нормально. Но что плохо, так это то, что Баки не прилагает никаких усилий к тому, чтобы быть независимым. Он все еще хочет, чтобы Стив кормил его, одевал, купал, причесывал, брил и чистил ему зубы.

Это беспокоит, потому что Стив знает, что Баки может делать все это самостоятельно. Теперь, когда Баки окреп, он больше не волочит металлическую руку , так что Стив не может принимать отказы Баки, из-за того что она слишком тяжелая. Металлическая рука – это совсем другая проблема, так как Баки отказывается использовать ее для чего-либо, кроме того, чтобы подталкивать себя, чтобы вставать на ноги, и поднимать ее, когда Стив одевает его, но эта проблема менее важна, чем проблема отказа Баки быть независимым.

Отказ Баки также не связан с проблемами с памятью. Он говорит Стиву, когда ему пора есть или принимать ванну, или когда ему нужен музыкальный плеер и какую песню выбрать, так что он ясно осознает, что все это является частью его повседневной жизни, и он знает, куда идти и чего ожидать, когда дело доходит до чего-нибудь из этого. Он просто не хочет делать это все самостоятельно.

Стив пытался мягко подтолкнуть его, но стоит Баки застенчиво улыбнуться и напомнить Стиву о его обещании заботиться о Баки, как Стив тает, как мороженое на тротуаре в Бруклине в разгар лета.

Сэм несколько раз осторожно поднимал эту тему, но после того, как Стив сказал ему, что он не думает, что это большая проблема, он оставил ее. Но теперь Стив снова поднимает ее. Восстановление Баки застопорилось, и хотя Стив был бы счастлив провести остаток своей жизни, живя точно так же, как они живут сейчас – у Стива есть все, что ему нужно, – он знает, что Баки может быть лучше чем сейчас.

Он обсуждает ситуацию с Сэмом, пока Баки дремлет у него на груди. Еще один плюс в наличии музыкального плеера заключается в том, что Баки любит слушать его достаточно громко, поэтому Стив может вести тихие телефонные разговоры с Сэмом, в то время как Баки находится всего в нескольких дюймах от него, но при этом не может их слышать.

Стив чувствует себя неуютно, говоря о различных проблемах Баки, в то время как он отказывается участвовать в обсуждении, но ему нужно найти способ заставить Баки двигаться дальше.

— Я не знаю, что с этим делать, — тихо говорит он Сэму.

Он слышит шум на заднем плане: Сэм готовит ужин после возвращения с работы. Посуда гремит, и что-то шипит.

— Я знаю, что ты не знаешь, и никто не ожидает, что ты знаешь, как с ней справиться. Вот почему Бак нуждается в профессиональной помощи.

Стив морщится.

— Я знаю, что ему нужна помощь с припадками, но он знает, как позаботиться о себе. Он не ребенок. Я не хочу, чтобы эти профессионалы думали, что он тупой, если мы скажем им, что Баки не ест самостоятельно.

Он с беспокойством смотрит на Баки, надеясь, что тот не слышал Стива. Но, как обычно, Баки крепко спит на его груди, часть его волос упала на щеку, в ушах наушники. У Стива руки чешутся убрать волосы с лица, но он не хочет рисковать и будить его по такой глупой причине.

— Никто не подумает, что он тупой, - говорит ему Сэм. — Особенно медики, которые постоянно имеют дело с пациентами с черепно-мозговыми травмами. Баки комфортно в своей рутине, и он не понимает, что такое поведение вызовет у него проблемы в будущем, вот и все.

Это действительно несложно, и именно поэтому расстраивает то, что Баки отказывается менять свое поведение самостоятельно.

— Я пытался объяснить ему это, но он не слушает.

Сэм тепло усмехается.

— Конечно, нет. Ему не нужно слушать, потому что он знает, что ты сдашься.

Это раздражает Стива. В самую последнюю секунду он вспоминает, что должен говорить тихо. Немного раздражения просачивается в его слова, но они достаточно тихие, чтобы не разбудить Баки.

— Это не моя вина! Я стараюсь изо всех сил!

— Я знаю, что это так, и именно поэтому Баки нуждается в профессиональной помощи. Ты же не хочешь быть плохим парнем и давить на Баки, и это нормально. Пусть профессионалы будут плохими парнями и надавят на него. Это их работа. Ты можешь быть тем, кто выслушает его тирады и утешит его. Его выздоровление продолжится, и он не будет расстраиваться из-за тебя.

Стив вздыхает и смотрит на Баки, который все еще тихо посапывает у него на груди. В тишине Стив может слышать спокойную музыку, доносящуюся из наушников.

— Так где же этот реабилитационный центр? Когда мы сможем туда поехать?

Сэм делает паузу, прежде чем ответить, и Стиву понимает, что ответ ему не понравится.

— Ближайший находится в Вирджинии, в полутора часах езды отсюда. Но Стив…ты не можешь поехать с ним.

Стив моргает, и в нем опять вспыхивает гнев. На этот раз он забывает говорить тихо.

— Что, черт возьми, ты… — Баки шевелится у него на груди, и Стив захлопывает рот. Сонно моргая, Баки недовольно хмурится из-за того, что его разбудили.

Стив нежно касается лица Баки, откидывая его волосы назад.

— Извини, я не хотел тебя будить. Возвращайся ко сну.

Закрыв глаза, Баки трется лицом о рубашку Стива, поправляет наушники, и его дыхание снова выравнивается. Затем Стив снова сосредотачивается на своем телефоне.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что я не могу поехать с ним?! Бак не поедет без меня в незнакомое место, — яростно шепчет он. — Почему я не могу поехать с ним?

— Ты знаешь ответ на этот вопрос. Он будет цепляться за тебя и заставлять делать то, что должен делать сам. Ты знаешь, что в ту же секунду, когда он расстроится или не захочет что-то делать, ты либо сделаешь это за него, либо схватишь его и уйдешь прямо из центра.

Стив тихо фыркает. Ну, это очевидно.

— Если кто-то расстраивает Баки, то он не имеет права находиться рядом с ним.

— А что, если они расстроят его, заставив чистить зубы самостоятельно? Или принимать лекарства от приступов? Или научат пользоваться его металлической рукой?

Это заставляет Стива взглянуть на все совершенно по-новому. Все это гораздо сложнее, чем он думал. Сэм прав. Если Стив будет там с Баки, он не сможет вынести, если Баки расстроится. Его любовь к Баки и желание защитить его от любых неприятных ситуаций заставят Стива быть на стороне Баки, что не поможет его выздоровлению. Он тихо вздыхает.

— Я буду защищать его, но на самом деле, в конечном счете, я причиню ему вред, не так ли?

— Да. Я знаю, что это сложно, поэтому близкие не должны быть все время в этих реабилитационных центрах. Ты можешь звонить и утешать его, ты можешь посещать его и поддерживать его прогресс, но тебе не нужно проделывать двойную дорогу каждый день. Персонал центра обучен справляться с такими ситуациями и не может быть эмоционально скомпрометирован, когда дело касается пациентов.

Стив тихо фыркает и смотрит на Баки, который опять тихо посапывает.

— Баки Барнс эмоционально компрометировал меня в течение 30 лет.

Затем Стиву приходится прикрыть трубку рукой, потому что он боится, что громкий смех Сэма снова разбудит Баки.

*

Убедить Баки, что поездка в реабилитационный центр пойдет ему на пользу, не очень-то получается.

Абсолютно.

Баки хмуро смотрит на Стива, качает головой и говорит: “нет”.

— Бак, у тебя на самом деле нет выбора. Ты должен поехать. Твои припадки не исчезнут сами по себе, и это плохо для тебя, испытывать их снова и снова.

Баки пренебрежительно машет ему рукой и снова собирается лечь на Стива, но Стив хватает его за руку и удерживает в сидячем положении.

— Нет, послушай меня. Припадки – самая большая проблема, но не единственная. Люди в этом центре могут помочь тебе со всем.

— У меня–у меня все хорошо. Мне от них ничего–ничего не нужно.

— Они могут помочь тебе справиться с заиканием, и они могут научить тебя заботиться о себе.

Баки все еще хмурится, но теперь он выглядит расстроенным.

— Ты–ты–заботишься обо мне. Мы заботимся–мы заботимся друг о друге. Вот как мы делаем.

Стив нежно берет лицо Баки в руки и потирает его щеки большими пальцами.

— Я знаю, но иногда другие люди должны были помогать нам, верно? Например, когда мне пришлось лечь в больницу, когда я серьезно заболел? Я не хотел, но ты знал, что мне была необходима помощь врачей и медсестер. Ты знал, что сам не сможешь вылечить меня, поэтому отвез меня в больницу.

— Но…ты можешь вылечить меня сам. Ты можешь–ты можешь это сделать. Я знаю, что ты можешь.

Стив качает головой.

— Нет, я не могу. Я хотел бы, но не могу. Тебе стало намного лучше после того, как я нашел тебя, верно? Ты ешь лучше, ты не так устаешь и чувствуешь себя лучше. Но я не могу помочь с другими проблемами. Ты должен поехать в реабилитационный центр, где врачи и медсестры смогут тебе помочь.

Теперь Баки выглядит испуганным и отчаянно трясет головой.

— Я не–я не–я–ты–я хочу–это–ты–я хочу…

— Эй, эй, эй, все в порядке, — мягко говорит Стив и притягивает его к себе. — Сделай глубокий вдох и жди, пока слова сами не придут.

Баки дрожит в его руках и цепляется за его рубашку.

— Я не хочу–я не хочу–не–ты сказал–я–ты сказал–я…

Стив нежно качает их взад-вперед и целует Баки в голову. Его сердце болит, и он близок к тому, чтобы пообещать Баки, что ему не придется туда ехать. Это инстинкт, который хочет прекратить причинять Баки боль, но он останавливает себя. Именно об этом Сэм и говорил ему. Баки действительно должен поехать, и Стив навредит ему в конечном счете, если он позволит своему сердцу изменить свое решение. Но он знает, что Баки не успокоится, пока Стив не избавит его хоть от частички этого страха.

— Все в порядке. Сегодня мы никуда не поедем, обещаю.

— Я не–ты–ты обещал–я не–ты–я…

Крепко сжимая Баки, Стив прижимается головой к его голове.

— Сегодня у нас будет обычный день, хорошо? Хочешь, я тебе что-нибудь нарисую? Или мы продолжим читать историю Эмили Мун? Она тебе понравилась.

Баки цепляется за Стива и все еще дрожит.

— Ты не–ты не уедешь?

— Сегодня я никуда не уеду, обещаю.

— Без–без–без больницы?

— Не сегодня, обещаю.

— Никогда, — настаивает Баки.

Стив должен действовать осторожно. Он не хочет лгать Баки, но он не может позволить своему сердцу помешать выздоровлению Баки.

— Не сегодня. Может быть, завтра мы снова поговорим об этом, но не сегодня.

Баки отстраняется и смотрит на него, чуть не плача.

— Я не хочу ехать. Ты обещал, что–что позаботишься обо мне.

— И ты не поедешь сегодня. Сегодня мы никуда не поедем. Давай сосредоточимся на сегодняшнем дне, хорошо? Давай продолжим читать об Эмили и ее приключениях на Ферме Новой Луны. Ты же любишь Тедди, помнишь? Он рисует, как и я.

Прежде чем Баки продолжит выдвигать требования, на которые Стив не может согласиться, Стив наклоняется, хватает ридер с прикроватной тумбочки и включает его. Он откидывается на подушки, сложенные у изголовья кровати, и раздвигает ноги, приглашающе похлопывая по месту между ними.

— Давай, Барнс. Пора возвращаться к Эмили.

Баки подозрительно хмурится, но все же подползает поближе к Стиву. Но вместо того, чтобы сесть между ног Стива, Баки забирается к нему на колени и обвивает его шею рукой, крепко прижимаясь к нему.

Обхватив Баки одной рукой за спину, Стив сдвигает ридер так, чтобы можно было пользоваться им одной рукой, и начинает читать вслух, потирая спину Баки и чувствуя, как Баки дышит ему в шею, напряженный и несчастный.

*

Разговор о реабилитационном центре проходит так же плохо и на следующий день, когда Стив пытается снова заговорить о нем. Баки немедленно впадает в панику и гнев, обвиняя Стива в том, что он хочет бросить его и нарушить свое обещание заботиться о нем.

Сердце Стива на грани того, чтобы разбиться, и он звонит Сэму, прося о помощи, пока Баки спит.

После того, как Стив дает ему разрешение, Сэм связывается с персоналом реабилитационного центра и вводит их в курс дела Баки. Он также спрашивает одну из сотрудниц, которая будет частью команды по уходу за Баки, не согласится ли она приехать в Вашингтон, чтобы встретиться с Баки. Сэм тоже придет, и, он надеется, что им двоим повезет больше, если они избавят Баки от страхов и, возможно, убедят его, что это для его же блага.

Комментарий к Часть 8.

* Словосочетание musical player для Стива с Баки и Сэма имеет разные значения. Сэм говорит о портативном электронном музыкальном плеере, а Стив с Баки думают о громоздком музыкальном проигрывателе (граммофоне), именно поэтому они удивляются, когда Сэм говорит о том, что Баки сможет ходить с ним повсюду.

========== Часть 9. ==========

На следующий день Стив получает электронное письмо от женщины по имени Алиша, которая работает в реабилитационном центре; она будет отвечать за команду по уходу за Баки, если он решит поехать в клинику. Она представилась и сказала, что не хотела звонить ему внезапно, потому что понимает, как это расстроит Баки, но она хотела поговорить со Стивом и обменяться некоторой информацией.

Она включила много информации о центре в свое электронное письмо, и Стив с энтузиазмом просматривает фотографии и отзывы счастливых пациентов и их близких, которые воспользовались услугами центра. Алиша также включила анкету, которую она хочет, чтобы он заполнил, относительно поведения Баки, его прошлого и отношений со Стивом.

Мысль о том, чтобы заполнить сложную анкету и попытаться выразить свои чувства к Баки словами, нервирует, но, к счастью, большинство вопросов требуют ответов ” Да ” / ” нет ” или предоставляют Стиву несколько вариантов на выбор.

Воспользовавшись тем, что Баки дремлет весь день, Стив отвечает на вопросы на компьютере.

Прохождение анкеты оставляет после себя горько-сладкое чувство. Стив должен ответить на вопросы о поведении Баки в прошлом до его черепно-мозговой травмы, также в настоящем, и это заставляет Стива понять, как сильно Баки изменился.

Баки любил бывать в центре шумихи и ажиотажа. Чем больше людей с ним болтало за день, тем лучше. Он всегда первым приходил на вечеринку и уходил последним. Всех, кто находился в пределах слышимости, всегда тянуло к заразительной компанейской социальной сущности Баки. Даже более спокойные люди, такие как Стив, любили находиться рядом с Баки. Сейчас, Баки – тихоня. Даже теперь, когда он восстановил много сил, которые он потерял, он любит спокойно слушать, как Стив читает ему рассказ, или смотреть, как Стив рисует. Хотя Баки всегда любил читать, Стив никогда не видел, чтобы он был доволен тем, что провел большую часть дня в почти полном молчании. Это странное изменение в их динамике, потому что Стив не привык быть тем, кто должен начинать разговоры с Баки.

Отсутствие независимости Баки тоже в новинку. Он всегда гордился тем, что был человеком, который заботился о людях вокруг него, включая самого себя. С самого раннего возраста он всегда любил заботиться о своих сестрах, Стиве, бездомных животных в их районе и всех остальных, кто нуждался в помощи. Теперь Баки поставил себя по другую сторону баррикады.

Одна вещь, которая определенно не изменилась – это любовь Баки к тактильному общению. Они оба всегда были очень физически привязаны друг к другу, особенно Баки. Целовать в щеку и обнимать своих друзей – это две вещи, которые всегда были частью повседневной жизни Баки, независимо от того, были ли друзья мужчинами или женщинами, и это было неизменным, когда коснулось Стива, но Баки не инициирует контакт так же часто, как раньше.

Стив понятия не имеет, будет ли Баки таким же тактильным с другими людьми, и это будет то, что они должны будут обсудить, когда это произойдет. Хоть Стиву и плевать, что подумают люди, когда увидят, как он целует Баки в щеку или сидит с Баки на коленях, он не хочет, чтобы Баки попадал в неловкие ситуации, если будет общаться с людьми в современном мире.

Это заставляет его понять, что его поведение с Баки может удивить Алишу и остальных членов команды по уходу за Баки, но он ни за что не изменит то, как он ведет себя с Баки, только потому что другим людям может стать некомфортно. В анкете есть раздел, где Стив может напечатать несколько предложений и объяснить, что они с Баки всегда были очень привязаны друг к другу, несмотря на то, что они платонические друзья, и хотя это может показаться странным по сегодняшним стандартам, это то, что ни Стив, ни Баки не хотят менять.

Закончив отвечать на вопросы, он отсылает анкету обратно Алише.

Когда он смотрит на Баки, спящего рядом с ним и надевшим наушники, Стив чувствует себя немного виноватым. Он только что закончил рассказывать незнакомцу много информации о Баки, не получив его разрешения. Скривив лицо от своего поведения, Стив смотрит на Баки и прислушивается к слабой музыке, доносящейся из плеера.

С другой стороны, Стив знает, что Баки не согласился бы отвечать на вопросы Алиши. На самом деле Баки не хочет иметь ничего общего с реабилитационным центром. Но у него нет выбора. Они не могут продолжать жить в этом гостиничном номере. Если Баки слишком напуган, чтобы сделать этот необходимый шаг вперед, чтобы улучшить свою собственную жизнь, Стив немного подтолкнет его. Это то, что они всегда делали друг для друга.

*

Пропуская карточку-ключ через считывающее устройство, Стив толкает дверь гостиничного номера, расположенного несколькими этажами ниже их собственного. Он не хотел встречаться где-то на людях, где все могло бы стать затруднительно, и он не хотел уходить далеко от безопасности их собственного гостиничного номера. Но в то же время он не хотел, чтобы Баки связывал свое безопасное место со стрессом от встречи с незнакомцами, поэтому снять другой гостиничный номер на день – лучший вариант.

Сэм написал ему, что он и медсестра из реабилитационного центра уже в номере.

Толкая дверь, Стив гладит Баки по боку. Тело Баки напряжено, и он недовольно хмурится, будучи не в восторге от встречи с этими незнакомцами. Единственная причина, по которой он согласился встретиться с Сэмом и Алишей, заключалась в том, что Стив сказал ему, что он должен выбрать между поездкой в центр сегодня или просто встречей с Сэмом и Алишей. Это была не самая приятная угроза, и Баки сердито посмотрел на него, но Стив не знал, что еще можно сделать. Баки отказывается идти вперед самостоятельно, но и оставаться ему на прежнем месте тоже не вариант.

Войдя в комнату, Стив видит Сэма, сидящего на одной из кроватей, и афроамериканку примерно их возраста, сидящую на одном из стульев. Кресло, которое ближе к двери, пусто, ждущее Стива и Баки.

— Привет, Сэм! А ты, должно быть, Алиша? — Стив отпускает Баки, когда подходит к Алише и пожимает ей руку.

— Привет, Стив! Приятно с тобой познакомиться, — говорит Алиша, ласково улыбаясь.

Стив потирает бок Баки.

— Бак, это Алиша.

Но Баки, похоже, не заинтересован в знакомстве с ней. Его голова опущена, волосы свисают на лицо, и он смотрит в пол.

Стив прижимается лицом к виску Баки.

— Не будь грубым, приятель. Просто поздоровайся. Пожалуйста. Сделай это ради меня, — шепчет он.

Издав раздраженный вздох, Баки нацепляет фальшивую улыбку, снимает свою руку с талии Стива и протягивает ее Алише.

— Привет, Баки. Приятно с тобой познакомиться, — говорит Алиша, мягко качая головой.

Баки все еще смотрит в пол.

— Рад познакомиться с вами, мэм, — бормочет он без всякого энтузиазма.

Стив гладит Баки по боку и шепчет ему в волосы: «спасибо». Затем он отходит от Баки ровно настолько, чтобы дойти до Сэма.

— Привет, Сэм, — он обнимает Сэма, и тот крепко обнимает его в ответ.

— Привет, дружище. Рад тебя видеть, — отпустив Стива, Сэм улыбается Баки. — Привет, Баки. Ты не должен пожимать мне руку, если не хочешь, но я действительно счастлив встретиться с тобой лично.

Баки поднимает свой взгляд от пола, и выражение его лица смягчается, когда он видит Сэма. К удивлению Стива, Баки подходит ближе к Сэму и протягивает ему руку.

— Привет–привет, Сэм. Приятно с тобой познакомиться.

Сэм улыбается и пожимает ему руку.

— Спасибо за–за музыкальный плеер. Это было очень приятно.

— Да? Я рад это слышать.

— Он действительно помогает мне, — Баки слегка улыбается ему.

Стив очень гордится Баки, но он боится, что у Баки может случиться припадок в любую секунду, поэтому он направляет его к другому креслу, чтобы они могли сесть. Он знает, что Баки хочет быть ближе к нему, поэтому Стив садится и сажает Баки к себе на колени, обнимает его и кладет подбородок ему на плечо.

Алиша снова садится в свое кресло.

— Итак, Баки, ты знаешь, почему я здесь?

Улыбка исчезает с лица Баки.

— Вы–вы хотите забрать меня–забрать меня от Стива.

Стив вздыхает в плечо Баки.

— Ты же знаешь, что это неправда. Мы уже говорили об этом. Реабилитационный центр тебе поможет. Я не собираюсь тебя бросать.

— Но ты сказал–ты сказал, что мы не можем поехать вместе.

Алиша мягко улыбается.

— Стиву не нужен реабилитационный центр, Баки. Вот почему он не поедет, но он может навещать тебя.

Баки свирепо смотрит на нее.

— Я не–я не–я не хочу этого. Я хочу остаться со Стивом, — говорит он, поворачиваясь так, чтобы смотреть на Стива.

Стив целует его в висок.

— Я знаю, что ты хочешь, и я тоже хочу, чтобы ты остался со мной, но ты же знаешь, что иногда нам нужно посещать другие места, чтобы получать помощь. Я ведь столько раз был в больнице, верно? Я никогда не хотел этого, но мне приходилось. А иногда я был действительно заразен, и они не разрешали тебе оставаться со мной, но я должен был, чтобы выздороветь.

Взгляд Баки не смягчается.

— Я не хочу ехать. Я не–я не хочу ехать.

Сэм наклоняется вперед.

— Баки, как насчет того, чтобы Алиша рассказала тебе больше о том, чем занимаются люди в реабилитационном центре? Она может…

— Я не хочу ехать! — Говорит Баки, перебивая Сэма, как будто даже не хочет слушать его. Он свирепо смотрит на Стива, но тот видит, что глаза его полны слез.

— Ты–ты обещал заботиться–заботиться обо мне!

— Я же сказал, что не могу помочь тебе с некоторыми проблемами. Мне бы очень хотелось, но…

— Если я–если я–если я выслушаю леди и не захочу ехать, тогда ты обещаешь–ты–ты обещаешь, что я не должен–не должен–не должен буду ехать?

Стив мягко вздыхает.

— Этого я обещать не могу. Я знаю, что ты доволен тем, как обстоят дела сейчас, и думаешь, что все в порядке, но мы не можем продолжать так жить.

— Все в порядке! Все в порядке! Я–все в порядке–все в порядке! – Баки начинает плакать.

Стив поднимает руку и пытается смахнуть слезы с лица Баки, но Баки отталкивает его руку, спотыкается о его колени и садится на другую кровать, свирепо смотря на Стива, пока слезы текут по его лицу.

— Бак, ну же. Ты умнее этого, я знаю. Посмотри, что мы делаем. Мы живем в гостиничном номере и каждый божий день просто едим, спим, и ты слушаешь, как я читаю, или смотришь, как я рисую. Эта обстановка нормальна для одного дня или последующей недели, но что будет шесть месяцев спустя? Или через пять лет, или через двадцать? Ты не двигаешься вперед и…

Баки свирепо смотрит на него сквозь слезы.

— Ты–ты обещал! Ты–ты обещал и–и–ты обещал! — чем больше он расстроен, тем громче становится его голос, и сердце Стива разрывается от чувства вины.

Сэм пытается снова.

— Баки, у Стива есть возможность навещать тебя и разговаривать с тобой по телефону, когда ты захочешь. Если ты побудешь сам по себе некоторое время, то это позволит тебе восстановить свою независимость.

Баки полностью игнорирует Сэма и продолжает плакать и кричать на Стива.

— Ты–ты обещал! Ты–ты нашел меня, и теперь ты–теперь ты хочешь–теперь ты хочешь избавиться от меня!

Стив чувствует себя худшим человеком на свете.

— Я не хочу от тебя избавляться, Бак! Я–я никогда… — Стив едва может говорить, потому что его сердце так сильно болит.

— Ты не–ты не искал меня после–после поезда, а я так сильно–так сильно хотел, но ты не–не–теперь ты снова собираешься бросить–бросить меня! — Баки всхлипывает.

Стив чувствует себя так, будто его только что ударили по лицу. Он не может дышать и не может заставить свой рот произнести какие-либо слова. Чувство вины из-за слов Баки разрывает его на части.

Внезапно чья-то рука касается руки Стива, и он немного вздрагивает и смотрит на Сэма, который встал с кровати и стоит рядом с креслом Стива, сжимая его плечо и оказывая ему крайне необходимую поддержку.

— Ты–ты–ты–я не–ты–ты обещал! Ты обещал! — всхлипывает Баки.

Стив все еще не может нормально дышать. Все, что он может сделать, это беспомощно смотреть на Баки. Он понятия не имеет, что делать. Он в нескольких секундах от того, чтобы вернуть Баки наверх в их комнату, но он знает, что пожалеет об этом через несколько часов. Он завяз и понятия не имеет, как с этим справиться.

К его удивлению, Алиша встает с кресла и опускается на колени перед Баки.

— Баки, я знаю, что ты сейчас очень расстроен, но мне бы хотелось поговорить с тобой. Можно?

Баки продолжает плакать, но хотя Стив знает, что он хочет послать ее к черту на все четыре стороны, Баки знает, что Стив будет расстроен, если он так будет себя вести, когда речь заходит о даме. Он кивает, но все еще свирепо смотрит на Стива сквозь слезы.

— У тебя случаются такие припадки, из-за которых ты падаешь, верно? И иногда ты запутываешься, а иногда слова, которые ты хочешь произнести, не приходят, верно?

— Угу, — бормочет Баки, не сводя со Стива яростного взгляда.

— Ты же знаешь, что твой мозг не работает на 100%, верно? Ты ведь понимаешь это, не так ли? — Спрашивает Алиша.

— Угу.

— Баки, ты можешь взглянуть на меня хоть на одну секунду? Я знаю, что ты очень расстроен из-за Стива, но он никуда не денется. Ты можешь посмотреть на меня хоть на секунду?

Прерывисто вздохнув, Баки переводит взгляд на Алишу.

— Ты понимаешь, что твой мозг сейчас болен?

Баки фыркает.

— Да, — бормочет он сквозь слезы. — Да, я знаю.

— И еще ты знаешь, что Стив всегда делает все возможное, чтобы заботиться о тебе, верно? Он никогда не пытается причинить тебе боль, и если ты болен, он всегда пытается помочь тебе.

— Он–он–он пытается причинить–причинить мне боль сейчас.

— Я говорю не об этом. Я говорю в общем. Когда ты был болен, был ли когда-нибудь момент, когда Стив не делал все, что у него в силах, чтобы помочь тебе?

Баки вытирает слезы со щек и качает головой. Он перестает плакать, но все еще выглядит расстроенным.

Стив наконец-то может дышать, но его сердце все еще болит. Ему так и хочется сказать Алише и Сэму, чтобы они ушли, и они с Баки поднялись наверх и вернулись к своей безопасной маленькой жизни. Но он знает, он знает, что это нехорошо для Баки. Он должен оставаться сильным ради Баки.

Нащупав ладонь Сэма на своем плече, Стив хватает ее и сжимает, нуждаясь в поддержке. Он надеется, что непричиняет вреда Сэму, но ему нужен кто-то, кто удержит его, прежде чем он позволит своему сердцу разрушить будущее Баки.

Алиша все еще говорит, ее спокойный голос медленно вытесняет хаотичные эмоции, которые заполнили комнату несколько минут назад.

— Значит, Стив очень много работал, чтобы тебе стало лучше, и ты правильно питаешься и много отдыхаешь, верно?

— Угу. Стив делает это. Он заботится–он заботится обо мне.

— Совершенно верно. Но у тебя все еще случаются эти припадки, и иногда ты все еще путаешься, и слова, которые ты хочешь сказать, не приходят, верно?

Баки хмуро смотрит на Алишу.

— Стив может это исправить. Он может–он может помочь с этим тоже.

Алиша смотрит на Стива.

— Стив? Ты можешь исправить все это? У тебя есть нужное лекарство?

Стиву удается покачать головой. Он прочищает горло, чтобы заговорить.

— Н-нет, мне бы очень хотелось, но у меня нет этого лекарства.

— Тогда–тогда мы можем пойти и купить его, — бормочет Баки, хмуро глядя на Стива.

Алиша грустно улыбается ему.

— Стив мог бы купить кое-какие лекарства в магазине, но он кое-что о них не знает.

— Что?

— Он не знает, каким образом тебе надо давать лекарство и что делать, если лекарство не помогает. Он не знает этих вещей, но ты знаешь, кто знает эти вещи?

Баки хмурится и морщится. Стив знает, что он знает ответ.

— Люди в–в центре, как и вы. Вы знаете все это.

— Совершенно верно. Иногда, когда мы действительно больны, нам нужна помощь незнакомых людей, чтобы выздороветь. Стив не бросает тебя, и он не хочет тебе зла, он просто хочет, чтобы ты выздоровел, потому что это очень важно для него. Он знает, что твой лучший шанс выздороветь – это поехать в центр.

Баки пожевывает губу.

— Это как если бы ты был очень болен, — он бросает взгляд на Стива.

Стив кивает.

— Да. Именно так.

Потом Баки снова морщится.

— Но почему ты не можешь поехать со мной? Я всегда–всегда ходил с тобой в больницу. Кроме тех случаев, когда ты был очень заразен, но я–но я не заразен. Припадки не–не заразны.

Стив соскальзывает с кресла и садится на корточки перед Баки, рядом с Алишей.

— Я знаю, но тогда все было по-другому. Найти лечение для твоего мозга действительно сложно. Недостаточно просто принимать лекарства. Ты должен делать и другие вещи, чтобы твой мозг исцелился, но если я буду там, то мне захочется помогать тебе во всем, делая все за тебя. И это нехорошо. Ты должен научиться всему этому сам, чтобы твой мозг снова стал сильным и здоровым.

Баки снова впивается в него взглядом.

— Я не хочу иметь здоровый мозг, если тебя не будет рядом.

Протянув руку, Стив хватает Баки за ладонь и сжимает ее.

— Я всегда буду рядом с тобой, Бак. Всегда. Я никогда тебя не брошу, слышишь? То, что я не буду там все время, не значит, что я забуду о тебе. Я буду все время звонить, навещать тебя, и знаешь, где еще я буду?

Баки качает головой.

Стив нежно касается груди Баки.

— Прямо здесь. Прямо в твоем сердце. Каждую секунду, что я не с тобой, я буду думать о тебе. Все, что тебе нужно – это помнить, как сильно я люблю тебя и как горжусь тобой.

— Но что, если–что, если мне это не понравится?

— Ну, сначала ты должен хорошенько попытаться, ладно? И если врачи и ты будете согласны с тем, что тебе не становится лучше, тогда мы найдем другой центр, но сначала ты должен хорошенько попытаться.

— Я не–я не хочу быть среди кучм незнакомых людей и в незнакомом месте. Я запутываюсь, и мне это не нравится.

Алиша одаривает Баки доброй улыбкой.

— Как насчет того, чтобы вы оба пришли посмотреть центр вместе? Ты можешь посмотреть, где будешь спать, есть и заниматься спортом. Стив может помочь тебе украсить твою комнату, и он будет рядом, когда ты встретишься с другими людьми из нашей команды по уходу. Он может остаться с тобой на несколько дней, а потом ты поймешь, как ты там себя чувствуешь, и мы все повторно обсудим.

— А что–что это за команда по уходу?

Стиву становится дышать немного легче. Баки все еще недоволен, но его больше не переполняют эмоции, и Стив может сказать по меньшей степени заикания и вопросам, которые Баки задает, что он начал задумываться об этой идее.

— Ну, я одна из медсестер. У тебя будут врачи и всякие другие люди, которые помогут тебе. Целая команда людей, чья единственная работа – помогать тебе и заботиться о тебе.

Баки выглядит немного заинтересованным, и он смотрит на Стива, который ободряюще ему улыбается, затем он смотрит на Алишу.

— А что, если–если я захочу увидеть Стива?

— Это не тюрьма, уверяю. Стив может навещать тебя, когда ты захочешь, но ты будешь очень занят. У тебя не будет времени видеться со Стивом каждый день, но он может приезжать навещать тебя. И даже если Стива не будет лично, вы можете поговорить по телефону.

— Я могу говорить со Стивом каждый день?

Алиша кивает.

— Да, я обещаю.

Стив пристально смотрит на Баки, нежно сжимая его руку.

— Что думаешь, Бак? Хочешь поехать туда вместе и посмотреть что там?

— Ты–ты–ты останешься со мной?

— Я буду оставаться с тобой, пока мы не исследуем все там, хорошо? А потом мы снова вместе все пересмотрим.

Баки обдумывает это в течение нескольких минут. После:

— У них есть ванильные коктейли в центре? – Спрашивает он Алишу.

Алиша слегка хмурится, и Стив вмешивается, чтобы прояснить ситуацию.

— Он имеет в виду питательные напитки, которые пил. Он сладкоежка.

— А, понятно! У нас есть питательные коктейли, и мы подаем вкусный десерт каждый день.

— Вкусный десерт?

Стив изо всех сил пытается скрыть улыбку. Поверить в то, что Барнс ухватится за этот факт, невероятно.

— О, да. У нас есть пирожные, торты, печенье, и мороженое, и много чего еще. Мы должны посмотреть, что твоему желудку понравится; мы найдем твои любимые блюда.

Баки снова смотрит на Стива.

— Ты поедешь со мной?

Стив сжимает его ладонь. Ему следовало бы напомнить Баки, что он поедет с ним, но он не сможет остаться. Но Баки все еще балансирует на грани принятия своего решения, поэтому Стив не хочет снова усугублять все стрессом. С этим они разберутся позже. Первый шаг – доставить Баки в центр, и дальше они будут отталкиваться от этого.

— Да.

Тихо вздохнув, Баки смотрит на Алишу. Он все еще выглядит настороженным, но на его лице появляется решительное выражение.

— Хорошо, ладно. Поедем посмотрим, что это за центр такой.

========== Часть 10. ==========

Стив немного шокирован, так как Алиша предлагает отправиться в центр сразу. Но после короткого мгновения паники он понимает, что нет причин ждать. На самом деле, если они подождут, есть шанс, что Баки передумает, и им придется проходить через это снова. Лучше воспользоваться моментом.

Прежде чем они смогут поехать, Алиша объясняет, что для юридических целей они должны заполнить соответствующие документы. Она уже успела сообщить команде по уходу за Баки о его прошлом и обо всей ситуации, но бланки все равно нужно заполнить. Баки морщится, когда видит бланки, и заявляет, что чтение такого количества записей сбивает его с толку и вызывает головную боль, поэтому разрешает Стиву заполнить их за него.

Стив не понимает некоторых медицинских терминов, но, к счастью, для помощи тут есть Сэм и Алиша.

Когда дело доходит до подписания бланков, Баки отказывается.

— Я не–я не говорил, что собираюсь подписывать, Роджерс!

— Подписание этих документов не означает, что ты должен будешь там остаться. Если ты подпишешь их, то ты подтвердишь, что написанное мной – правда, и ты не будешь зол на центр, если ты навредишь себе из-за припадков. Ты хочешь, чтобы я еще раз прошелся по ним с тобой? Мы сделаем это медленнее.

Но Баки издает раздраженный звук.

— Нет, мне все равно. Просто скажи мне, где расписаться.

Стив хочет поспорить с Баки по поводу его отношения к документам, подписание документов – это то, насчет чего Баки всегда должен быть настороже, но он не хочет разрушать хрупкое желание Баки посетить центр.

Как только они заканчивают, и Алиша проверяет бланки, она предлагает подвезти их до Вирджинии.

Стив улыбается.

— О, это было бы замечательно, спасибо!

Он берет немного одежды для них, ридер и другие вещи, которые им могут понадобиться, обнимает Сэма на прощание, и они вместе с Алишей едут в реабилитационный центр. Стив не хотел пугать Баки, собирая слишком много вещей. Он считает, что сможет привезти Баки больше вещей, если тот решит остаться в центре надолго.

Поездка занимает полтора часа. Баки не нравится смотреть на пейзаж, проносящийся мимо окна, поэтому они садятся на заднее сиденье вместе, и Баки плюхается на бок, слушая свой музыкальный плеер с закрытыми глазами.

Двухэтажный реабилитационный центр находится в тихой сельской местности и выглядит привлекательно снаружи, будучи окрашенным в нейтральный бежевый цвет; вдоль стен центра посажены красочные цветы и кусты. Стив рад, что это не массивный серый цементный корпус, как больницы, которые он часто посещал. Здание расположено на огромном участке земли, который покрыт травой и деревьями, что делает его открытым и спокойным местом.

— Видишь, Бак? Ни заборов, ни ворот, ничего. Это не тюрьма.

Баки вылезает из машины вслед за Стивом и обнимает его, хватаясь за петлю ремня, но все же с интересом оглядывается по сторонам.

Он вынимает один из наушников и наклоняет голову.

— Здесь–здесь тихо. Здесь лучше–лучше чем в отеле.

Стив замолкает, прислушивается и понимает, что Баки прав. Он слышит щебетание птиц, несколько машин, проезжающих по соседним улицам, но они достаточно далеко, чтобы шум был не таким сильным, как в центре Вашингтона. Он видит, как несколько человек прогуливаются возле реабилитационного центра, одного человека в инвалидной коляске везет человек в униформе, а посреди лужайки за столом для пикника сидит семья.

Здесь тихо и спокойно. Стив находит это немного раздражающим после шума в городе, но это идеальная среда для Баки.

Баки улыбается и лезет в карман, чтобы выключить проигрыватель, чего он никогда не делал, когда они на улице. Это производит на Стива хорошее впечатление об этом месте.

Алиша запирает машину и ободряюще улыбается им обоим.

— Ребята, вы готовы? Давайте зайдем внутрь.

Как только они оказываются внутри, становится ясно, что тема спокойствия также была включена и в интерьер. Стены выкрашены в нейтральный бежевый или белый цвет, а мебель выполнена из светлого дерева с бежевой обивкой. Даже картины, висящие на стенах, вызывают чувство спокойствия; на них изображены пейзажи и цветы.

Расслабляющая обстановка, похоже, оказывает на Баки немедленное воздействие. Стив чувствует, что его рука, обнимающая Стива за талию, немного расслабляется, и он с интересом оглядывается вокруг.

— Видишь? Здесь все мило и спокойно, не так ли? — боромочет Стив, уткнувшись Баки в висок.

Баки кивает.

— Да. Мне–мне здесь нравится. Это как наш гостиничный номер, когда я включаю свой музыкальный плеер. Я могу–я могу думать лучше. Но сейчас мне даже не нужен музыкальный плеер.

Стив целует его в висок и гладит по боку.

Алиша направляется к стойке регистрации и разговаривает с администратором в течение нескольких минут, затем она возвращается к ним.

— Хорошо, вы двое готовы к экскурсии?

— Да, — говорит Баки, и его голос действительно звучит взволнованно, что заставляет Стива усмехнуться. Алиша тоже выглядит довольной.

— Хорошо, пошли!

Центр прекрасен, и все, что о нем рассказывала Алиша, оказалось правдой. Сэм отправил ему по электронной почте информацию о том, сколько будет стоить уход за Баки, и Стив был потрясен, узнав, что 6-месячная программа обойдется в 45 000 долларов.

К счастью, его военная зарплата легко покроет ее, но даже если бы у него не было денег, он сделал бы все, чтобы заплатить за нее. Сэм сказал ему, что этот центр является одним из лучших в стране для лечения черепно-мозговых травм, и Стив знает, что это лучший шанс дать Баки достойную жизнь.

Алиша показывает им первый этаж, где есть милая открытая столовая. Комната заполнена квадратными столами с четырьмя стульями вокруг каждого, с большим промежутком между ними. Она имеет большую разницу с тесной столовой палаткой, с которой Стив и Баки имели дело во время войны.

— Все, что мы делаем, направлено на поддержание окружающей среды как можно более расслабляющей. Помнишь, ты говорил мне, что иногда сбиваешься с толку, Баки?

— Угу.

— У нас есть определенные процедуры для этого, и мы сосредоточены на том, чтобы сделать все как можно проще для пациентов, так что здесь меньше шансов, что ты будешь запутываться.

Она объясняет, что пациенты могут свободно питаться в столовой или в своих собственных комнатах, и есть сотрудники, которые готовы им помочь.

Баки морщится.

— Мне нравится, когда–когда Стив кормит меня.

Алиша ласково улыбается.

— Я знаю, и если тебе нужна будет помощь, то твоя команда по уходу поможет тебе. Это наша работа. Но это будет потрясающе, когда ты начнешь есть самостоятельно.

Стив замечает, что она не сформулировала последнюю фразу как вопрос, вероятно, потому, что знает, каким будет ответ Баки.

Они идут в другую часть центра, которая представляет собой огромный тренажерный зал. Внутри находятся несколько пациентов, выполняющих упражнения на различных тренажерах под бдительным присмотром нескольких сотрудников. Затем они заглядывают в некоторые комнаты, которые, как объясняет Алиша, предназначены для групповой и индивидуальной терапии. В комнатах установлены удобные диваны и мягкие кресла. Стив замечает, что в каждой комнате есть огромные окна, пропускающие теплый солнечный свет и открывающие вид на зелень снаружи.

Есть еще несколько комнат, которые содержат различные установки для пациентов, обучающихся выполнять различные ежедневные задачи: одна комната представляет собой большую кухню, другая содержит несколько столов и белую доску в передней части, и есть одна комната, которая оборудована как небольшой продуктовый магазин, в комплекте с кассовым аппаратом и продуктами питания на полках. Стив улыбается, когда понимает, что центр не только поможет Баки справиться с его травмами, но и поможет ему приспособиться к жизни в двадцать первом веке, и ему не придется приспосабливаться с так же трудом, как Стиву.

В конце коридора есть большая дверь, ведущая в медицинское крыло. Алиша объясняет, что именно там находятся пациенты, нуждающиеся в интенсивной терапии; Стив надеется, что Баки не придется находиться в этой части здания, кроме как для прохождения тестирований, связанных с его припадочным состоянием.

— Хочешь посмотреть свою комнату?

Баки прищуривается и смотрит на Алишу.

— Я–я пока не обещал, что я-я останусь.

Стив потирает его бок, но молчит. Ему нравится, как звучит это “пока”, которое добавил Баки. Алиша тоже не признает нерешительное недовольство Баки, и они поднимаются на второй этаж на большом лифте.

— У нас есть лестница, ведущая на второй этаж, но до тех пор, пока твои припадки не пройдут, мы хотим, чтобы ты пользовался лифтом, хорошо?

— Ладно, — бормочет Баки, не сопротивляясь. Опять же, Стив счастлив, что Баки не спорит с формулировкой Алиши, которая предполагает, что он определенно собирается остаться здесь.

Этот второй этаж очень напоминает Стиву отель, со множеством маленьких дверей по обе стороны коридора, но в отличие от длинного, темного коридора отеля, на потолке есть окна через каждые несколько футов, которые позволяют солнечному свету проникать внутрь.

Алиша останавливает их у одной из дверей и поднимает черный брелок, висящий на пружинистом пластиковом браслете.

— Ты видел что-нибудь подобное раньше, Баки?

Нахмурившись, Баки качает головой, как и ожидал Стив. В первый раз Баки столкнулся лицом к лицу с механизмом открытия дверей, который не включал в себя традиционный ключ; он отказался, когда Стив предложил научить его пользоваться им, и Стив не настаивал.

— Это называется брелок. Ты просто прикладываешь его вот к этой панели… — Алиша прикладывает его к черной панели, прикрепленной к дверной ручке, и раздается тихий писк, и Стив слышит, как открывается дверь, — …и тогда ты можешь открыть дверь, — она толкает дверь, и та распахивается.

Протянув руку, она снова закрывает дверь и протягивает брелок Баки.

— Не хочешь попробовать?

Баки неуверенно смотрит на Стива, и тот ободряюще улыбается ему.

— Давай. Ты сможешь.

Баки берет у Алиши пластиковый брелок, прикладывает его к панели и улыбается, услышав писк. Слегка толкнув дверь, он смотрит, как она распахивается.

— Хорошая работа! — Стив говорит ему с улыбкой.

Баки одаривает его застенчивой улыбкой.

— Мне–мне это нравится. Это проще, чем–чем ключ.

Алиша улыбается.

— Молодец. Да, это гораздо проще, чем ключ, не так ли? Почему бы тебе не оставить брелок у себя? Он твой. Ты можешь носить его на запястье, так что тебе не придется беспокоиться о его потере.

Это заставляет Баки нахмуриться.

— Я–я не обещал…

— Я знаю, что нет. Если ты передумаешь, то можешь просто отдать ключ обратно администратору внизу, но до тех пор эта комната твоя.

Они заходят внутрь, и внимание Стива сразу же привлекает большое окно, из которого открывается вид на лужайку внизу и холмы вдалеке, покрытые лесом. Два набивных кресла стоят прямо у окна, и Стив знает, что Баки они понравится.

Есть небольшая ванная комната рядом с входной дверью, и в номере есть много такой же мебели, что и в их гостиничном номере. Стив замечает, что здесь нет ни радио, ни телевизора, ни компьютера. Как и все остальное в центре, комната оборудована так, чтобы быть максимально расслабляющей. В стене есть розетки, так что Баки, вероятно, мог бы получить компьютер или телевизор, если бы захотел, но Стив знает, что Баки не захочет ничего из этого.

Баки отпускает Стива и осторожно прохаживается вокруг, тыча пальцем в матрас, открывая дверцу шкафа и выглядывая в окно, трогая по пути кресла.

— Тебе нравится? — Спрашивает Стив.

Пожав плечами, Баки отрывает взгляд от вида за окном и смотрит на Стива.

— Я–я…

А потом его глаза закатываются, и он падает в обморок. Стив бросается к нему и успевает схватить прежде, чем тот ударяется головой о стол. Он опускается на пол вместе с Баки, покачивая его голову в своих руках.

— Тебе нужна помощь? — Спрашивает Алиша, опускаясь на колени рядом с ним.

— Нет, все в порядке. Он придет в себя через несколько секунд.

Она кивает и встает, отодвигаясь, чтобы предоставить им пространство.

И действительно, Баки медленно открывает глаза и хмуро смотрит на Стива.

— У–у меня был еще один припадок? — бормочет он.

— Да. Ты помнишь, где мы находимся?

Баки хмурится еще сильнее.

— Мы в–в отеле. Мы можем почитать новую книгу?

Стив нежно гладит Баки по животу, продолжая баюкать его на руках.

— Нет, дружище. Мы в реабилитационном центре в Вирджинии. Мы приехали с Алишей, помнишь? В ее машине.

— Я–я помню машину, — Баки оглядывается вокруг и выглядит немного испуганным. — Я–я не–я не знаю этого места.

— Бак, все в порядке. Посмотри на меня.

Баки переводит свой испуганный взгляд на Стива.

Одарив Баки мягкой улыбкой, Стив успокаивающе потирает его живот.

— Все хорошо. Нет причин бояться. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Ты не помнишь, но мы гуляли с Алишей и рассматривали все. Тебе действительно понравилось все увиденное.

— Я–я не помню.

— Ничего страшного. Может, посидим здесь немного и посмотрим в окно? Оно тебе понравилось.

— Можно мне–мне ванильный коктейль?

Стив бросает взгляд на Алишу. Он оставил их сумку в машине Алиши, чтобы обе руки были свободны для помощи Баки, Алиша показывает ему большой палец и выходит из комнаты, осторожно закрывая дверь за собой.

— Алиша принесет тебе ванильный коктейль. Ты готов встать?

— Угу. Но медленно, у меня болит голова.

— Хорошо.

Стив поднимает Баки и садится в одно из кресел у окна. Баки сворачивается калачиком на коленях Стива и смотрит на улицу, улыбаясь.

Потирая подбородок о макушку Баки, несильно обхватив его руками, Стив смотрит на тихий пейзаж. Он привык слышать шум города за окном, поэтому эта тишина немного пугает. Всю свою жизнь он слушал гудки проезжающих мимо машин, крики и смех людей, лай собак. Эта тишина неестественна.

Но Баки расслабляется в его объятиях и счастливо вздыхает.

— Мне нравится–мне нравится эта тишина, — бормочет он.

Стив улыбается и целует его в висок.

— Я очень рад.

Раздается тихий стук в дверь, который пугает Баки, но Стив крепко сжимает его в объятиях.

— Все в порядке, это просто Алиша. Стив поворачивает голову в сторону двери. — Входи.

Алиша заходит внутрь и приносит стакан, протягивая его Баки. Он пахнет чем-то сладким и знакомым.

— А вот и он. Ванильный коктейль.

Улыбаясь, Баки берет стакан.

— Спасибо, — бормочет он и жадно пьет, расслабляясь рядом со Стивом и снова глядя в окно.

Алиша указывает на телефон на столе.

— Я оставлю вас обоих немного отдохнуть, но если вам что-нибудь понадобится, просто поднимите трубку и нажмите большую красную кнопку экстренной связи. Или вы можете нажать кнопку с надписью “Ресепшен”, и Дон поможет вам с тем, что вам нужно. Вы можете ходить где угодно, но если вы решите уйти, пожалуйста, дайте знать Дон и не входите ни в какие терапевтические кабинеты, в которые закрыты двери, и, пожалуйста, держитесь подальше от медицинского крыла. Я вернусь через несколько часов к обеду, и мы решим, где вы хотите поесть.

Стив улыбается.

— Спасибо, Алиша.

Баки перестает пить свой напиток. Он тоже улыбается Алише.

— Спасибо, Алиша, — повторяет он за Стивом, и это действительно звучит искренне.

Как только Алиша уходит и закрывает за собой дверь, Стив и Баки снова остаются одни в этой тишине, наблюдая за пейзажем за окном. Легкий ветерок колышет деревья, и несколько человек прогуливаются по лужайке, но все остальное остается неподвижным.

Стив чувствует, как накатывает сонливость, но по улыбке Баки видно, что ему это нравится. В какой-то момент он начинает немного извиваться, как будто ему неудобно.

— Эти кресла не рассчитаны на двоих. Хочешь сесть в отдельное кресло? Вот, — Стив придвигает второй стул поближе.

Баки на секунду задумывается. Он смотрит на Стива и прищуривается.

— Ты не собираешься уходить?

— Конечно, нет, придурок.

— Мм. Сопляк, — бормочет Баки. Он делает еще несколько глотков из своего стакана, затем поднимается и соскальзывает в другое кресло. Сбросив ботинки, он поднимает стопы на колени Стива, который хватает их и растирает.

Баки выглядит немного неуверенным, сидя в одиночестве, поэтому Стив ободряюще улыбается ему.

— Хорошая работа. Вот видишь? Ты чувствуешь себя здесь в безопасности и хорошо, верно? Ты чувствуешь себя хорошо, сидя один. Ты можешь делать это, и ничего плохого не случится.

— Угу, — бормочет Баки не слишком уверенно. Но он остается на месте и смотрит в окно.

Постепенно Стив видит, как Баки расслабляется в своем кресле. Он начинает немного дергать стопами, пальцами ног пытаясь схватить пальцы рук Стива, и смеется каждый раз, когда Стив позволяет поймать свои пальцы.

— Ты–ты поддаешься мне, сопляк.

— И что ты собираешься с этим делать, а? Напасть на меня еще раз стопами? Я весь дрожу от страха.

Баки легонько пинает его пяткой в живот и снова смотрит в окно, попивая свой ванильный коктейль.

*

Они остаются в комнате некоторое время, прежде чем Баки изъявляет желание выйти на улицу; после они бродят по зеленой лужайке и любуются деревьями и кустами. Листья шелестят на легком ветерке, щебечут птицы, и Баки обнимает Стива за талию гораздо более расслабленно, чем обычно. Музыкальный плеер лежит у Баки в кармане, наушники свернуты вокруг него и готовы к использованию, если понадобятся Баки, но, похоже, здесь достаточно тихо.

Стив крепко держит Баки в своих объятиях, так как ходьба может легко привести к новому приступу. Они останавливаются, чтобы полюбоваться цветами и кустами, и обходят здание, прежде чем вернуться внутрь.

Поскольку Баки, похоже, все еще в хорошем расположении духа, Стив решает немного подтолкнуть его.

— Не хочешь сходить в тренажерный зал?

— Можно, — потом Баки хмурится. — Но ты же останешься?

Стив улыбается и успокаивающе сжимает бок Баки.

— Ну конечно же.

Когда они возвращаются в здание, администратор – Дон – сообщает им, что Алиша принесла их сумку. Они хватают ее и закидывают наверх, прежде чем отправиться в большой тренажерный зал.

Баки, кажется, увлекается велотренажером. Он начинает смеяться и не может смириться с тем фактом, что люди крутят на нем педали, но все равно никуда не едут. Когда Стив садится на него, чтобы продемонстрировать, как им пользоваться, Баки смеется еще громче.

— Некоторые вещи в будущем реально-реально глупы, верно? — Баки хрипит.

Стив закатывает глаза.

— Это для тренировки, болван.

— Ты выглядишь так глупо! — Потом он снова заливается смехом, и в конце концов ему приходится сесть на пол.

Они привлекают много внимания, но Стив смеется над Баки так сильно, что ему все равно, а Баки полностью сосредоточен на том, как глупо, по его мнению, выглядит велотренажер.

— Не хочешь тоже немного показаться глупым, Барнс?

Баки постепенно перестает смеяться и смотрит на тренажер.

— Я могу–я могу упасть, если у меня случится припадок.

Стив перестает крутить педали и спрыгивает с велосипеда.

— Я знаю. Я буду рядом, не волнуйся.

Они меняются местами, и Стив встает прямо позади Баки, держа свои ноги подальше от вращающихся педалей, но держа руки вокруг Баки так, чтобы он мог легко поддержать его, если у него случится припадок. Металлическая рука Баки просто висит сбоку, что грозит вывести Баки из равновесия, но когда он поднимает руку и опускает ее на руль велосипеда, он начинает выглядеть более устойчивым.

Баки начинает хихикать, как только начинает крутить педали.

— Это так глупо чувствуется! Я кручу педали велосипеда, но никуда не еду! Ха!

Стив фыркает от смеха и прижимается головой к Баки.

— Ты никогда не сможешь смириться с этим, да?

— Неа.

Стив установил велосипед на легкий режим, так что Баки не нужно вкладывать много усилий, чтобы крутить педали все время; отсутствие усилий помогает ему сосредоточить свое внимание.

Чувствуя, как напрягается Баки, Стив крепче прижимает его к себе.

— Что случилось?

— Я–я–Стиви, ты можешь выключить цифры? Они двигаются слишком быстро, и они–они–они мне не нравятся.

Стив, не понимая, о чем он, хмурится и смотрит через плечо Баки, чтобы понять, на что тот смотрит. Затем его взгляд падает на цифровой дисплей велосипеда, который в данный момент показывает скорость, уровень сопротивления и другую информацию. Цифры постоянно меняются, и огни мигают, что, вероятно, слишком путает Баки.

Посмотрев на дисплей, Стив видит кнопку, которая позволяет отключить дисплей. Он тянется к ней, потом останавливается и раздумывает.

— На дисплее есть кнопка. Вот видишь? — Стив показывает на нее. — Над ней написано “дисплей”, и ты можешь нажать на кнопку вкл или выкл. Попробуй нажать кнопку выкл.

Нахмурившись, Баки протягивает руку и нажимает на нее. Дисплей гаснет, и Баки вздыхает с облегчением.

— Так мне больше нравится.

— Хорошо. Ты хочешь продолжить крутить педали еще немного или уже закончил?

— Я буду продолжать крутить. Это успокаивает. Раньше я ездил на велосипеде, не так–не так ли?

— Ага. Это была ржавая, наполовину сломанная зеленая штуковина без тормозов, но ездить на ней по Бруклину было гораздо быстрей, чем идти пешком, и гораздо дешевле, чем на электричке.

— Электричка-электричка стоила 5 центов. У нас почти никогда не было и 5 центов.

— Нет, не было. Иногда мы перепрыгивали через турникеты, но мы не могли этого сделать, когда там стояли сотрудники поезда.

Стив продолжает болтать о случайных вещах, отвечая на вопросы Баки и внимательно наблюдая за ним в поисках каких-либо изменений. Баки, кажется, нравится крутить педали.

В конце концов, Алиша появляется рядом с ними, наблюдая, как Баки крутит педали.

— Привет, ребята. Я вижу, ты наслаждаешься велотренажером, Баки.

Баки издает смешок.

— Я думаю, он–он глуп, но мне нравится.

Алиша улыбается.

— А почему он глуп?

— Потому что это велосипед, на котором вы крутите педали, но не можете никуда уехать. Мне это нравится, но это немного глупо.

Она смеется.

— Я понимаю тебя. В 1930-е годы у вас не было велотренажеров, не так ли?

— Неа. Только обычные велосипеды.

Алиша снова смеется.

— Ну, я рада, что тебе нравится версия 21-го века. Могу я поговорить с тобой минутку?

— Конечно, — говорит Баки, останавливая педали и осторожно слезая с велосипеда. Он тут же подходит ближе к Стиву, и тот обнимает его за талию.

— Я поговорила с командой по уходу за тобой о твоих припадках. Мы беспокоимся о твоей безопасности. Если ты упадешь, то можешь пораниться, а для Стива очень тяжело постоянно держаться за тебя, не так ли?

Баки кивает. Он смотрит на Стива, потом снова на Алишу.

— Это–это–Стив заботится обо мне, но это–это не должно быть все время. Это не–это не то, как мы поступаем.

Стив удивлен ответом Баки. Это первый раз, когда Баки признал, что он понимает, как трудно для Стива опекать его 24 часа в сутки.

— Совершенно верно. Поэтому мы бы хотели, чтобы ты сразу же начал принимать кое-какие лекарства от приступов, но для этого нам нужно сначала провести некоторые обследования. Как ты отнесешься к тому, чтобы тебя сегодня осмотрели врачи? Мы можем подождать до завтра, но чем раньше мы это сделаем, тем быстрее ты сможешь начать принимать лекарства.

Баки снова смотрит на Стива, но теперь он выглядит обеспокоенным.

— Можно–можно Стив побудет на обследовании?

— Конечно, можно!

Закусив губу, Баки смотрит на Стива, а Стив смотрит на него в ответ. Он ничего не говорит, желая, чтобы Баки сам принял решение.

Наконец Баки делает глубокий вдох.

— Хорошо, я могу сделать это сегодня. Мне не нравится, когда у меня случаются припадки. Они–они заставляют меня забывать обо всем и заставляют мою голову болеть.

— Ладно, отлично! Если вы готовы, я отведу вас в медицинское крыло.

Комментарий к Часть 10.

✨Можно поблагодарить автора за историю, перейдя по ссылке на AO3 и поставив лайк работе✨

========== Часть 11. ==========

Обследование немного напрягает Баки. Он знакомится с доктором Джошуа, который входит в его команду по уходу. Стив и Баки не понимают, почему доктор хочет, чтобы они называли его по имени. Видимо дело в том, что он молодой парень, может быть, это еще одна из особенностей 21-го века? Доктор Джошуа и Алиша проводят обследования. Они прикрепляют различные устройства к голове Баки, чтобы измерить его мозговую активность, а затем он ложится и проходит через большую цилиндрическую машину, которая сделает больше сканирований.

Баки не нравится то, что его помещают в машину, но Стиву позволено держать Баки за ноги, пока он находится в ней. То, что Стив потирает его ноги и говорит с ним, кажется, помогает ему оставаться расслабленным, пока он не вылезает из машины.

Алиша, доктор Джошуа и Стив хвалят Баки всякий раз, когда он заканчивает очередное обследование. К приятному удивлению Стива, здесь нет ни иголок, ни чего-либо такого, что причинило бы Баки какую-либо боль. Это намного лучше, чем те обследования, через которые проходил Стив в детстве.

Когда обследования завершены, доктор Джошуа показывает им некоторые сканы и объясняет, что они означают, своим мягким британским акцентом.

— Как ты можешь видеть по темным областям на этих снимках, есть некоторые повреждения мозга, вероятно, из-за электрических ударов током, которым ты подвергался. Эти повреждения вызывают проблемы с памятью, чувствительность к сложным зрительным и слуховым раздражителям, а также припадки. Из-за сыворотки, которую тебе вкололи, есть шанс, что некоторые из этих повреждений заживут сами по себе, но мы не можем знать, произойдет ли это на самом деле.

Стив сжимает ладонь Баки, пока доктор Джошуа говорит, но ничего из этого не удивляет. Сэм сказал Стиву, что ему не следует ожидать чудес. Они могут надеяться на чудо, но они должны ожидать, что ущерб будет непоправимым.

— Что касается припадков, я бы хотел сейчас дать тебе какое-нибудь лекарство, но потребуется несколько дней, чтобы убедиться, что оно подействует. Вероятно, нам придется пробовать разные дозы и разные лекарства, пока мы не найдем комбинацию, которая будет работать. А еще я дам тебе что-нибудь от головной боли.

— Хорошо, — говорит Баки. Стив знает, что он терпеть не может приступы и головные боли, и, вероятно, поэтому он так сотрудничает с доктором Джошуа.

После того, как Баки принимает лекарство, Алиша приносит странно выглядящий пластиковый шлем*. Это белый купол с прозрачным лицевым щитком спереди, который имеет отверстия над глазами и ртом.

— Баки, это то, что мы хотели бы предложить тебе надеть.

Баки морщится.

— Он выглядит глупо. Почему я должен это носить?

Доктор Джошуа добродушно улыбается.

— Мы знаем, что Стив – отличная физическая поддержка, и он делает все возможное, но это не очень хорошая идея – полностью полагаться на Стива, чтобы защитить себя, не так ли? Если Стив отвлечется на что-то, он может не успеть вовремя поймать тебя. И разве не было бы здорово, если бы ты мог пройти несколько шагов, не полагаясь на Стива, чтобы защитить себя?

— Мне–мне нравится, когда Стив ходит со мной.

Алиша наклоняется вперед.

— Я знаю, но даже если Стив будет ходить с тобой, он может не успеть поймать тебя вовремя. Это не вина Стива, но мы не хотим, чтобы ты ударился головой, если упадешь. Этот шлем защитит твою голову и твое лицо.

Баки все еще не выглядит радостным, но Стив нежно сжимает его бедро.

— Разве твоя башка недостаточно повреждена, Барнс? Я действительно буду чувствовать себя спокойнее, если ты согласишься его надеть. Это настоящий стресс: все время беспокоиться о том, чтобы поймать тебя вовремя. Ты знаешь, что я не против того, чтобы ловить тебя, но я боюсь, что ты навредишь себе, если я тебя не поймаю.

Это заставляет Баки нахмуриться.

— Ты почувствуешь себя спокойнее, если я–если я буду его носить?

— Да

Тихо вздохнув, Баки кивает Алише.

— Ладно, хорошо. Дайте мне попробовать.

Доктор Джошуа и Алиша помогают надеть шлем на Баки и защелкнуть ремешок на подбородке. Они показывают ему, как он может легко расстегнуть и поднять лицевой щиток, чтобы поесть, и ему не нужно беспокоиться о том, чтобы постоянно надевать и снимать шлем.

Стив снова сжимает бедро Баки, а Баки просовывает пальцы в прорези на щитке и поворачивает голову.

— Как ты себя чувствуешь, Бак?

— Все–все в порядке. Он удобный.

Алиша улыбается.

— Это хорошо. Если ты хочешь внести какие-либо коррективы, мы можем получить другой размер или изменить ремни. Ты можешь снять его, если захочешь лечь в постель, посидеть в кресле с подлокотниками или в ванне, но для твоей же безопасности мы хотели бы, чтобы ты носил его все остальное время, пока мы не справимся с твоими приступами.

Кивнув, Баки поворачивает голову и смотрит на Стива.

— Как я выгляжу, Роджерс?

Стив ухмыляется. Нет абсолютно ничего такого, что Баки Барнс мог бы надеть на себя, и это заставило бы его выглядеть таким смехотворно привлекательным, как этот шлем, но Стив не говорит ему об этом.

— Похоже, ты готов сражаться с нацистами, Барнс.

Баки ухмыляется и стучит кулаком по шлему.

— Ну что ж, слава богу, хоть один из нас тут готов.

Алиша смеется.

— Я рада, что тебе комфортно в нем. И я рада, что ты считаешь свою безопасность приоритетом.

— Я не могу–я не могу допустить, чтобы Стив здесь один беспокоился, не так ли?

Стив слегка пинает его лодыжки и улыбается ему. Он рад, что Баки так хорошо относится к этому.

— Ты просто персик, Бак.

— Я знаю, Роджерс. Не–не забывай об этом. И кстати, теперь моя головная боль прошла, что тоже здорово.

Алиша и Стив улыбаются.

— Это здорово! — Восклицает Алиша. Она берет планшет, на котором доктор Джошуа что-то писал, и делает на нем какие-то пометки.

Доктор Джошуа роется в соседнем столе и возвращается к ним, держа в руке маленькую белую штучку, похожую на пластырь.

— Мы также хотели бы, чтобы ты носил это устройство.

— Вы собираетесь–вы собираетесь наклеить это прямо мне на лоб? Я буду выглядеть очень шикарно.

Доктор Джошуа смеется.

— Это беспроводное устройство наблюдения. Оно будет посылать информацию о твоих жизненно важных показателях непосредственно твоей команде по уходу, чтобы мы могли наблюдать за тобой, даже когда ты не находишься в медицинском крыле. Все, что тебе нужно делать, это держать его на груди все время, кроме тех случаев, когда ты купаешься.

Баки обменивается взглядом со Стивом, и тот пытается передать молчаливую мольбу в свои глазах. Баки криво улыбается ему, что едва заметно за прозрачным пластиковым щитком на лице. Кажется, он все понял.

— Ладно, давайте наклеим это меня.

Доктор Джошуа прикрепляет маленькое липкое устройство к груди Баки, и Алиша спрашивает его, не хочет ли он посмотреть графики, показывающие его пульс и дыхание на своем телефоне, но она предупреждает его, что линии графика движутся довольно быстро.

Баки морщится.

— Нет, спасибо. А ты действительно можешь видеть мое дыхание и биение моего сердца на своем телефоне?

— Да, могу.

Баки ухмыляется за щитком.

— Ух ты, как здорово!

Алиша смеется:

— Конечно! Спасибо, что согласился носить монитор. Это здорово, что ты так серьезно относишься к своему здоровью и безопасности.

Баки немного робеет от такой похвалы.

— Не такое уж и большое дело.

Доктор Джошуа улыбается.

— На самом деле, это очень большое дело, и я аплодирую тебе за то, что ты такой сильный. Теперь ты можешь идти, но я бы хотел, чтобы ты вернулся после ужина. Мне нужно сделать несколько анализов крови, чтобы увидеть, как быстро ты усваиваешь лекарство от приступов. И если твои головные боли вернутся в любой момент, обращайся к нам, и мы дадим тебе еще одну дозу.

Попрощавшись с доктором Джошуа, они выходят из медицинского крыла. Алиша оставляет их у лифта, сказав, что зайдет к ним позже.

Странно видеть Баки со шлемом на голове, но Стив знает, что его собственное отношение к этому жизненно важно для того, чтобы Баки принял эту новую часть своей повседневной жизни. Если Стив будет вести себя так, как будто это странно, Баки будет чувствовать себя некомфортно.

Когда они везвращаются в комнату Баки, он усаживается в кресло у окна и снимает шлем, аккуратно ставя его у своих ног. Он расслабленно откидывается на подушки, и на его лице появляется легкая улыбка.

— Чему ты улыбаешься, Барнс? Ты гордишься тем, как все хорошо прошло с доктором Джошуа? — Стив очень рад, что Баки сразу же устроился на отдельном кресле, и он даже не смотрит на Стива, который сидит в своем кресле.

class="book">— Угу, но я также счастлив, потому что–потому что головные боли действительно прошли.

Стив улыбается.

— Это замечательно! — Он чувствует себя немного виноватым при мысли о том, что Баки постоянно страдает от головной боли, но Стив пытается напомнить себе, что раньше он ничего не мог с этим поделать, и теперь Баки получает помощь и лекарства, которые помогут ему чувствовать себя лучше.

Баки улыбается в ответ.

— Угу. Мне нравится–мне нравится доктор Джошуа.

— Ты хочешь сказать, что тебе нравятся его лекарства.

— И это тоже. Но мне понравился-мне понравился его акцент. Мне вспомнилась женщина. Раньше она говорила точно так же. Я забыл–я забыл, кто она, но я могу слышать ее голос в своей голове.

Стив грустно улыбается.

— Пегги?

Баки хмурится.

— Я–я не помню этого имени.

— Агент Картер?

Лицо Баки начинает светиться.

— Картер! Вот как я ее называл! И она–и она звала меня Барнс.

— Совершенно верно. Она называла тебя сержант Барнс, а ты ее агент Картер, но когда ты сказал ей, что ей не нужно быть такой официальной, когда вы не находитесь рядом с большим начальством, она сказала тебе, что согласится, если ты будешь называть ее “Картер”.

— Я этого не помню. Но я помню, как она сказала–она сказала: “У Говарда–у Говарда есть кое-какое оборудование, которое вы должны попробовать”.

Стив хихикает.

— Да, она так и сказала. Ты помнишь, кто такой Говард?

Баки хмурится.

— У него–у него был летающий автомобиль. Святая корова. Но больше я ничего не помню о Картер. Только это предложение.

— Не беспокойся об этом. Дай себе время, и может ты вспомнишь больше. Но даже если нет, и ты захочешь знать обо всем, что случилось в прошлом, просто спроси меня.

— Хорошо.

Стив откидывается на спинку кресла.

— Ну так, тебе понравилось носить шлем?

Баки пожимает плечами.

— Мне все равно. Липкая штука тоже вроде ничего. Но она чешется.

Поскольку Баки все еще улыбается, Стив считает, что зуд не такой уж невыносимый.

— Ты к этому привыкнешь.

— Да.

— Я действительно тобой горжусь.

— Я знаю, — говорит Баки, ухмыляясь Стиву, что заставляет его засмеяться. Пока они снова расслабляются в креслах у окна, раздается стук в дверь.

— Войдите, — произносит Баки, прежде чем Стив успевает это сделать. То, что он не вздрогнул от этого звука, просто фантастика. Стив может сказать, что Баки, приняв лекарство от головной боли и чувствуя безопасность, которую обеспечивает эта атмосфера, ощущает себя гораздо комфортнее здесь, чем в Вашингтоне.

Это действительно заставляет Стива осознать, что это место пойдет Баки на пользу. Его прежние опасения теперь исчезли, и он сделает все возможное, чтобы заставить Баки согласиться остаться. Это место – именно то, что нужно Баки, и эти люди точно знают, как позаботиться о нем.

Алиша просовывает голову в комнату.

— Еще раз привет. Извини, что снова беспокою тебя так скоро, но я хотела бы представить тебя другому члену команды по уходу. Если ты чувствуешь, что сегодня познакомился с достаточным количеством людей, то мы можем сделать это завтра.

Баки, кажется, находится в радостном, расслабленном настроении, и он незамедлительно кивает.

— Мы можем сделать это сегодня, — он приподнимается, делает шаг в сторону от кресла…и падает.

Стив все еще сидит в своем кресле, не ожидая, что Баки так быстро встанет. Он бросается к Баки, но едва успевает коснуться рукава его рубашки, как Баки падает на землю, его голова пролетает в нескольких дюймах от края стола. Шлем спокойно лежит рядом с креслом Баки, где он его и оставил.

— Дерьмо! — Стив кидается к Баки и нежно обнимает его, ожидая, когда он придет в себя.

Он видит, как Алиша переводит взгляд с телефона на Баки. Она, вероятно, отслеживает жизненные показатели Баки по мониторящему устройству, которое он носит. По крайней мере, на нем была одна из тех вещей, которые он должен был носить.

Когда Баки моргает и открывает глаза, Стив улыбается ему.

— Привет, Бак. У тебя был еще один припадок. Не торопись, дружище. Ты помнишь, где мы находимся?

Баки кривится и оглядывается.

— Я–я в своей комнате. Моя новая комната. В–в реабилитационном центре.

— Правильно. Ты помнишь, кто эта леди? — Стив показывает на Алишу, и та слегка машет ему рукой.

— Это–это Алиша, — бормочет Баки измотанным голосом.

— Это замечательно, Бак. Как твоя головная боль?

— Я–да, у меня болит голова.

Алиша подходит на шаг ближе.

— Хочешь, я принесу тебе лекарство, Баки?

— Да. Спасибо. — Потом Баки снова закрывает глаза и утыкается головой Стиву в живот. — Я устал.

— Ты хочешь вздремнуть или поужинать?

— Вздремнуть. Только–только на некоторое время.

— Ладно, давай поднимем тебя на кровать.

Стив помогает Баки подняться, пока Алиша выходит из комнаты. Им удается доковылять до кровати, и поскольку Баки отказывается отпускать его, Стив сбрасывает ботинки и ложится первым, позволяя Баки расслабиться на нем.

Дверь все еще открыта, и когда раздается тихий стук в дверь, Стив тихо говорит человеку войти.

Ему приходит в голову, что причина, по которой Алиша может приходить и выходить из палаты, заключается в том, что у нее, вероятно, есть брелки для доступа ко всем палатам пациентов. Обычно мысль о том, что другие люди имеют доступ к месту, где Баки должен чувствовать себя в безопасности, была бы тревожной, но Стив не чувствует беспокойства, и Баки, похоже, тоже не беспокоится об этом. Его сердце и нутро просто знают, что никто здесь не причинит вреда Баки.

Алиша входит с двумя таблетками и бутылкой воды в руке. Стив приподнимает Баки и просит его открыть глаза, чтобы проглотить таблетки. Баки едва успевает их закрыть, прежде чем рухнуть на грудь Стива и заснуть.

— У него и так был тяжелый день, — шепчет Алиша, улыбаясь Баки.

Стив нежно гладит Баки по спине и наклоняется, чтобы поцеловать его в макушку.

— Да.

— Обычно у нас прием пищи в определенное время, чтобы сформировать определенный распорядок дня, но я сказала людям на кухне, чтобы они отложили еду для вас. Когда вы будете готовы, просто позвоните на ресепшен и попросите Дон, чтобы вам прислали еду.

— Хорошо. Ты все еще хочешь, чтобы мы познакомились с этим новым человеком?

— Нет, не сегодня. Я зайду еще раз, чтобы посмотреть, как чувствует себя Баки, и взять образец крови, но вы двое сделали достаточно на сегодня. Если Баки собирается походить вокруг, пожалуйста, пусть наденет шлем. Чем быстрее он к этому привыкнет, тем безопаснее будет.

Стив кивает.

Баки тихо сопит у Стива на груди, его глаза закрыты.

— Прости, что я забыл про шлем, Алиша, — бормочет он, удивляя Стива и Алишу.

— Я думал, ты спишь, придурок, — бормочет Стив, крепче обнимая его.

— Так и есть. Я просто–просто разговариваю во сне.

Стив и Алиша хихикают.

— Ну что ж, наслаждайся своими продолжительными разговорами во сне, Баки. Не беспокойся о шлеме, ты привыкнешь к нему. Увидимся через несколько часов, — говорит она.

После ухода Алиши Стив тоже немного дремлет; они спят около часа. Когда Стив снова просыпается, он обнаруживает, что Баки слегка отодвинулся от груди Стива и повернулся лицом к окну, глядя на улицу.

Стив перекатывается и кладет руку Баки на спину, утыкаясь носом в его голову.

—Тебе нравится смотреть туда, а? Ты напоминаешь мне Тимми из “Мышиной истории”. Я должен начать называть тебя Баки-деревенский-мышонок.

Баки фыркает от смеха и переворачивается на спину, уставившись на Стива. Наклонившись, он трется носом о нос Стива.

— Тебе ведь не нравится тишина.

— Нет. Но тебе нравится, и это самое главное.

— Мы должны-мы должны звать тебя Стиви–городской–мышонок.

Стив смеется и щелкает Баки по носу. Баки хватает его за руку и заставляет Стива снова перевернуться на спину, чтобы Баки мог опереться на его грудь. Он вообще не использует свою металлическую руку, позволяя ей волочиться по кровати, но он улыбается, и его глаза сверкают.

Обхватив Баки руками за спину, Стив улыбается ему.

— Как твоя головная боль?

— Прошла. Мне нравятся доктор–доктор–доктор Джошуа и Алиша.

— Угу. Поставщики таблеток от головной боли и ванильных коктейлей. Какой сюрприз. Ты готов поужинать?

— Да.

— Ты хочешь позвонить им вниз?

Баки озабоченно хмурится.

— Я никогда–никогда раньше не пользовался телефоном.

— Я тебя научу. Но сначала – шлем, — Стив встает с кровати и хватает шлем Баки с пола рядом с креслом. Баки отказывается надевать его сам, поэтому Стив надевает его вместо него, и они идут к телефону.

Подняв радиотелефон, Стив показывает его Баки.

— Это телефон.

— Угу. Я видел–я видел их раньше, сопляк. Я просто никогда ими не пользовался.

— Тебе надо прижать его к уху и рту, чтобы говорить по нему, либо включить громкую связь.

— Я не могу поднести телефон к уху, когда на мне шлем.

Точно.

— Ладно, так что ты хочешь делать?

Баки жестом указывает на стул у стола. Это обычный стул без подлокотников, и Стив знает, что это не тот стул, который удержит Баки в вертикальном положении, если у него случится припадок.

— Бак, если у тебя случится припадок, ты упадешь прямо с этого стула. Ты можешь либо остаться здесь и воспользоваться телефоном на громкоговорителе, либо сесть в кресло или на кровать и снять шлем.

Баки морщится.

— Я только–только надел его.

— Тогда я покажу тебе, как пользоваться громкой связью.

Он демонстрирует, как включить телефон и как переключить его на громкую связь. Баки вздрагивает, когда звучит громкий рингтон.

— Мне–мне не–мне не нравится это.

Стив выключает телефон.

— Как только ты начнешь набирать номер, громкий шум исчезнет, — он снова демонстрирует, как включить телефон, включить громкую связь и нажать кнопку с надписью “Ресепшен”. Протягивая Баки телефон, он жестом показывает ему сесть за стол.

Баки осторожно берет телефон и садится на стул.

— Это говорит Дон. Чем я могу тебе помочь, Баки?

Стив обменивается удивленным взглядом с Баки через свой лицевой щиток.

— Как–как вы–как вы узнали мое имя? — Говорит Баки в трубку.

— Идентификатор звонящего, хотя ты, возможно, не знаком с этим понятием, верно? Я увидела на дисплее номер твоей комнаты, когда ты позвонил, я поняла, что кто-то звонит из твоей комнаты, и решила, что это ты.

Опять-таки, это так здорово, что Алиша сообщила всем в центре о ситуации Баки. Стив не может представить, как ему пришлось бы снова и снова рассказывать историю Баки. Он ненавидит делать это, когда это касается его самого, не говоря уже о Баки. Шок и сочувствие людей понятны, но это действительно затормаживает разговоры. Стиву всегда кажется, что он должен поддерживать людей, с которыми разговаривает, несмотря на тот факт, что он попросил их о помощи, потому что был подавлен. То, что все здесь знают о положении Баки, делает все намного проще.

— Я–я никогда раньше не пользовался телефоном. Я не–я не знаю, правильно ли я это делаю, мэм.

— Ты прекрасно справляешься, Баки. И тебе не обязательно называть меня “мэм”, ты можешь называть меня просто Дон. У тебя есть вопрос или тебе нужна помощь с чем-то?

Баки хмурится и смотрит на Стива, очевидно, забыв, зачем он вообще позвонил Дон. Стив изображает, что ест, и лицо Баки озаряется.

— Точно! Мы, Стив и я, хотели бы поужинать, пожалуйста. Алиша сказала позвонить тебе.

— Правильно, и ты проделал отличную работу. Я попрошу кого-нибудь принести вам ужин. Ты отлично справился со своим первым звонком, Баки! Ты должен быть очень горд собой.

Баки застенчиво улыбается и наклоняет голову, шлем заслоняет его лицо от Стива.

— Спасибо, Дон.

— Не за что. Вам нужно что-нибудь еще?

— Нет, спасибо.

— Ладно, спокойной ночи.

— Тебе–тебе тоже. Еще раз спасибо.

Стив слышит, как на другом конце провода Дон выключает телефон, а потом Баки сидит, держа телефон и хмуро глядя на него.

— Ты должен выключить телефон, Бак, или никто больше не сможет тебе позвонить. Это очень важно, — он показывает на кнопку, и Баки осторожно нажимает ее, затем он думает над тем, как положить телефон обратно в подставку.

Зачарованно глядя на подставку, Баки указывает на нее пальцем.

— Свет загорелся.

— Да. У телефона ведь нет проводов, верно? В нем есть аккумулятор, поэтому он должен заряжаться. Если ты не будешь каждый раз вставлять телефон обратно, то у него сядет аккумулятор, и ты не сможешь им воспользоваться.

— Это–это полезно знать, — Баки встает и возвращается в свое любимое кресло.

— Посиди со мной, Роджерс.

Стив садится в свое собственное кресло, но Баки, похоже, исчерпал свое желание быть независимым за день, потому что он немедленно заползает Стиву на колени. Устроившись поудобнее, он тянется к ремешку шлема, но потом колеблется.

— Мне придется–придется снова надеть его, когда приедет ужин. Оставлю его надетым.

— Хорошо. Но ты можешь поднять лицевой щиток, если хочешь.

— Не. Я все вижу снаружи.

Ужин приезжает через несколько минут, и Стив помогает Баки поесть. Как раз в тот момент, когда он выкатывает тележку за дверь, он видит Алишу, идущую к нему, неся небольшую сумку.

— Привет, Стив. Я пришла, чтобы еще раз побеспокоить Баки. Мне нужен образец крови, прежде чем он заснет.

Баки, кажется, в хорошем настроении после ужина, и после того, как он снимает шлем и сворачивается калачиком со Стивом на кровати, он с энтузиазмом протягивает свою металлическую руку Алише, когда она просит посмотреть его руку.

Это заставляет всех троих рассмеяться, и Стив нежно шлепает Баки по заднице.

— Ну ты и остряк, Барнс.

— Это–это было смешно, а?

— Так оно и было, — смеется Алиша.

Она берет у него образец крови, а потом желает им спокойной ночи. Утром она принесет им завтрак и расскажет, какие у них планы на день.

После ухода Алиши Стив помогает Баки принять ванну. Он рад видеть, что ванна выстлана мягким материалом, который делает более безопасным для Баки самостоятельное мытье, и в ванне есть табурет, который Баки может использовать, если не хочет сидеть на дне ванны. У Баки нет никакого желания мыться самостоятельно сегодня вечером, но когда он это сделает — а Стив надеется, что он в конечном итоге захочет сделать это сам — он не навредит себе, если у него случится припадок, пока он находится в ванне. После того как Стив принимает ванну и они чистят зубы, они ложатся спать, и Стив читает рассказ.

Баки настаивает на том, чтобы держать шторы открытыми, чтобы он мог продолжать смотреть на улицу. Они выключают свет, и Стив понижает яркость ридера, чтобы Баки мог наблюдать за тем, как темные деревья мягко покачиваются на ветру, пока он лежит на груди Стива. Они прочитывают половину “Истории доктора Дулитла”, прежде чем глаза Баки начинают закрываться; настает время спать.

Стив кладет книгу на прикроватный столик и гладит Баки по щеке тыльной стороной ладони.

— Я очень горжусь тем, как хорошо ты сегодня поработал. Ты был очень храбрым.

— Я горжусь нами обоими, — бормочет Баки.

Улыбаясь, Стив наклоняется и трется носом о нос Баки.

— Хочешь спеть песню про Звездочку перед сном?

— Угу. Но я устал.

— Хорошо, тогда я спою. Хочешь все пять куплетов?

— Угу.

Посмеиваясь, Стив откидывается на подушку, прочищает горло и начинает петь.

— Ты мигай, звезда ночная! Где ты, кто ты - я не знаю…

Закончив песню, Стив целует Баки в лоб и натягивает одеало по его руки.

— Спокойной ночи, Бак, — шепчет он.

— Спокойной Ночи, Стиви. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Комментарий к Часть 11.

* Автор оставил ссылку на шлем Баки:

https://www.rehabmart.com/product/danmar-hard-shell-helmet-with-face-guard-31605.html

========== Часть 12. ==========

Комментарий к Часть 12.

Глава будет очень эмоциональной. Вы предупреждены✨

Стив просыпается от легкого покачивания кровати. Его память просыпается раньше, чем все остальное, и он сразу понимает, что происходит. Он и Баки делили одну кровать много–много лет, и с этим приходит некоторое отсутствие уединения, когда речь заходит о некоторых телесных функциях. Когда Стив открывает глаза, он видит, что снаружи все еще темно, и маленькие электронные часы на прикроватном столике говорят ему, что они проспали всего несколько часов.

Баки уткнулся лицом в пространство между боком Стива и его рукой. Стив чувствует, как порывы теплого дыхания Баки учащаются. Кровать мягко покачивается, и раздается тихий шелест простыней, когда Баки толкается бедрами.

Мало того, что все это очаровательно знакомо, возможно, другие не сочли бы это очаровательным, но это совершенно нормально для Стива, но он рад, что некоторые потребности Баки снова пробуждаются. Баки не проявлял и не выражал никакого…физического желания с тех пор, как Стив спас его. Стив опасался, что, возможно, повреждение мозга или криостаз нанесли какой-то необратимый ущерб, но, похоже, его опасения были напрасны.

Он немного отодвигается, готовый перевернуться и дать Баки немного уединения, но в ту же секунду Баки поднимает голову и улыбается Стиву, его глаза темнеют от возбуждения.

— Привет, Стиви. Угадай что? Мне приснился очень хороший сон. Очень-очень хороший, — затем он перекидывает ногу через ногу Стива, и его твердый член прижимается к бедру Стива, что заставляет член последнего стать болезненно твердым за 2 секунды. Что еще хуже, нога Баки находится прямо рядом с его членом, что означает, что он может прочувствовать его.

Стив едва может дышать. Возбуждение кажется ему ударом в живот, и он уже толкается в ногу Баки, даже не осознавая, что делает это.

И похоть, которая появляется в ухмылке Баки, дает ему это почувствовать.

— Тебе тоже приснился хороший сон, да? О, это–это хорошо.

При этих словах Баки мозг Стива немного возвращается к реальности и замирает.

— Бак, — выдавливает он сквозь стиснутые зубы. — Слезь с меня.

Делая прямо противоположное, Баки сдвигает ногу так, что она еще сильнее прижимается к пульсирующему члену Стива, и он сдвигается к бедру Стива, потираясь о него.

— У меня тут ситуация, Роджерс.

— Я–я знаю. У меня тоже. Значит…

— Значит, ты должен мне помочь.

Стив пристально смотрит на Баки, который застенчиво улыбается ему.

— Я–что?!

— Ты заботишься обо мне, верно? Вот что–вот что ты делаешь. И я хочу, чтобы ты позаботился обо мне.

Холодная дрожь пробегает по спине Стива, и хотя это не убивает его возбуждение полностью, его мозг полностью возвращается к реальности. Он садится, стряхивает с себя ногу Баки и встает с кровати, слегка спотыкаясь. Лунный свет проникает в открытое окно, и Стив чувствует себя странно незащищенным, но сейчас он никак не может вернуться в постель.

Баки смеется, когда видит, как пижамные штаны Стива натягиваются его все еще твердым членом.

— Ты не можешь просто так ходить с этим, Роджерс. Тебя–тебя арестуют, — он похлопывает по тому месту на матрасе, где несколько минут назад лежал Стив. — Иди сюда. Ты ведь хочешь мне помочь, правда? Это будет–это будет весело, вот увидишь.

Стив смотрит на него и чувствует, будто его тошнит, но он также чувствует злость. Баки относится ко всему этому, как к шутке или как к чему-то неважному, но это не так.

— Это–я не могу–это то, что ты должен сделать сам. Я не собираюсь этого делать.

Баки моргает, слыша гнев в голосе Стива.

— Почему–почему–почему ты сердишься? Ты–ты–я–почему–я… — он медленно садится, нахмурившись в замешательстве, и Стив видит, что он раздражен тем, что не может подобрать нужных слов.

— Если это шутка, то не смешная, Барнс. И если ты серьезно, то это–это совершенно неприемлемо. Мы заботимся друг о друге, но не–не так. Мы не–мы не делаем этого, — Стив хотел бы, чтобы они это делали — он хотел бы, чтобы это было всегда — но на самом деле все не так, и то, что Баки легкомысленно относится к этому – расстраивает.

Баки все еще хмурится и выглядит еще более расстроенным.

— Я не–я–я просто–я–я–я хотел… — стукнув кулаком по матрасу, Баки ударяет себя по голове тыльной стороной ладони, словно пытаясь вытряхнуть слова. — Я–я–черт!–я–я не…

Присев на кровать, Стив хватает Баки за ладонь и сжимает ее.

— Все в порядке. Прости, что разозлился. Просто расслабься, ладно? Сделай несколько вдохов и давай успокоимся, а потом поговорим об этом.

Баки все еще выглядит расстроенным.

— Я–я–я…

Стив бережно обхватывает лицо Баки, потирая его щеки большими пальцами и убирая волосы за уши.

— Я знаю, ты расстроен, что не можешь найти нужные слова, но они придут, когда ты успокоишься. Давай успокоимся вместе. Я не сержусь, честное слово. Ты просто ошарашил меня, и мы должны поговорить о том, что случилось, но я не должен был кричать. Прости.

Баки закрывает глаза и сосредотачивается на дыхании, медленно успокаиваясь, пока Стив касается его лица. Обычно он притягивал Баки в свои объятия, чтобы утешить, но ему нужно держать Баки на расстоянии, если они собираются поговорить.

Наконец Баки успокаивается и грустно смотрит на Стива.

— Хорошо. Я думаю, что теперь–что теперь я в порядке.

— Мы можем поговорить о том, что произошло?

Баки выглядит расстроенным.

— Я не–я не хотел тебя расстраивать.

— Когда ты сказал, что хочешь, чтобы я помог тебе с…этим, ты говорил серьезно или шутил?

— Э–оба вариант сразу, полагаю? Я думал, тебе это покажется забавным, но я также думал, что ты не будешь возражать. Я люблю, когда ты заботишься обо мне. Я люблю, когда ты прикасаешься ко мне и делаешь что-то для меня, и это заставляет меня чувствовать себя так хорошо. Я просто не думал, что это чем-то отличается от того–от того, что ты меня кормишь.

Стив тихо вздыхает.

— Может быть, для некоторых людей это бы и не отличалось. Но в том-то и дело…для меня все очень, очень отличается.

— Но почему? Мы знаем друг друга всю нашу жизнь. Это не так…не так смущающе, и мне было бы хорошо.

— Дело не в этом, — мягко говорит Стив. Он отпускает лицо Баки, потому что думает, что будет лучше закончить этот разговор без такого интимного жеста. Вместо этого он нежно берет ладонь Баки в свои и держит ее. — Дело в том, что если бы мы были просто лучшими друзьями и я просто любил бы тебя как друга, тогда ты прав – делать такие вещи не было бы большой проблемой. Может быть, для других так и было бы, но не для нас. Мы ведь никогда не стеснялись своих тел друг перед другом, верно?

— Угу. Так почему же…

Стив грустно улыбается. Вот и все.

— Потому что я люблю тебя. Для меня это отличается, потому что я люблю тебя.

Баки хмурится.

— Я знаю. Я тоже тебя люблю. Ты вчера мне это говорил. Моя память–моя память хоть и дырявая, но все не так уж плохо.

— Это не то, что я имею в виду. Когда ты говоришь, что любишь меня, ты имеешь ввиду как друга. Но моя любовь к тебе совсем другая. Я люблю тебя так, как двое мужчин не должны любить друг друга.

Баки моргает и смотрит на него.

— Правда?

— Угу.

— Я–но–почему?

Стив посмеивается.

— Барнс, любой, кто когда-либо встречался с тобой, знает почему. Ты удивителен во всех отношениях, в каких только может быть удивителен человек.

— Это–это началось, когда ты спас меня?

Стив фыркает.

— Нет. Я люблю тебя с тех пор, как мы были подростками. Кажется, мне было лет 14? Я действительно не помню.

У Баки округляются глаза.

— 14? Это очень долго.

— Ага, — говорит Стив, нежно сжимая ладонь Баки. — Но послушай, это ничего не меняет, хорошо? Может, я люблю тебя так, как не должен, но еще я люблю тебя так же, как ты любишь меня, по-обычному. Мне не нужно, чтобы между нами что-то менялось. Но я должен попросить тебя уважать мои чувства, и ты должен понять, что просить меня помочь тебе с…некоторыми вещами интимного характера, было бы очень тяжело для меня. Если бы это был медицинский вопрос, и я должен был это сделать, тогда, конечно, я бы сделал. Но это разбило бы мне сердце, потому что для тебя это не значит то же самое.

Глаза Баки бегают по сторонам, пока он усваивает эту информацию.

— Ты не против заботиться обо мне другими способами? Это слишком трудно для тебя?

— Нет! Нет, но я думаю, что было бы неплохо, если бы ты начал делать некоторые вещи самостоятельно. Просто так ты можешь стать более уверенным и независимым.

— Но мне нравится, когда ты заботишься обо мне.

Стив бережно берет лицо Баки в свои ладони.

— Я знаю. И я тоже люблю заботиться о тебе. Мне нравится делать тебя счастливым, и я сделаю все, чтобы ты был таким, но, пожалуйста, не проси меня сделать что-то, что причинит мне боль.

Баки кивает.

— Хорошо. Мне очень жаль.

— Не извиняйся. Ты же не знал.

— Я все еще сожалею. Мне не–мне не нравится видеть тебя расстроенным.

— Я знаю.

Теперь, когда они оба успокоились, у Стива пропадает эрекция, но он не хочет лишать Баки недавно восстановленной физической потребности тела.

— Если ты хочешь закончить то, что начал, я могу пойти в ванную и очень медленно почистить зубы.

Баки хихикает.

— Не. Уже прошло.

— Ох. Прости.

— Это не твоя вина. Я не должен был–не должен был так думать. У тебя тоже прошло?

— Да.

— О.

Потом ни один из них, кажется, не знает, что сказать, поэтому Стив в конце концов предлагает им вернуться ко сну.

— У нас впереди большой день.

Баки кажется робким, когда они ложатся обратно, и Стив притягивает Баки к своей груди; он целует его в макушку и обнимает.

— Ничего не изменится, Барнс. Ничего.

Это заставляет Баки вздохнуть, он медленно расслабляется на Стиве и в конце концов снова засыпает.

*

Когда они просыпаются утром, их мысли сосредоточены на том, что они будут делать сегодня, и ни один из них не вспоминает о том, что произошло ночью.

Через час после того, как они проснулись, раздается стук в дверь. Алиша входит после того, как Баки просит ее войти. Она приносит четыре подноса с завтраком. Стив хмуро смотрит на четвертый поднос, и Алиша улыбается, видя его пристальный взгляд. Обменявшись приветствиями и другими любезностями, Алиша спрашивает Баки, готов ли он сейчас принять лекарство от приступа, или хочет спуститься в медицинское крыло.

— Давайте здесь, — говорит ей Баки.

— Доктор Джошуа увеличил твою дозировку, так как анализ крови, проведенный прошлой ночью, показал, что ты усвоил большую ее часть всего за несколько часов. Мы попробуем эту более высокую дозировку, и я возьму несколько образцов крови в течение дня, чтобы посмотреть, как идут дела. Как только мы выясним скорость твоего метаболизма, мы сможем рассчитать, сколько лекарств тебе понадобится в каждой дозировке, и, надеюсь, тогда мы увидим хоть какие-нибудь результаты.

После того, как она дает Баки его лекарство, она показывает на тележку, на которой лежат подносы с завтраками.

— Я подумала, что сегодня утром ты захочешь встретиться с очень важным членом твоей команды, Баки. Но если ты не в настроении, то мы можем перенести встречу на потом.

Баки сидит на коленях у Стива за столом, и руки Стива обнимают его, так что Баки в отличном настроении.

— Сейчас было бы хорошо.

Алиша идет обратно к двери и возвращается с мужчиной средних лет, американцем азиатского происхождения. Он такой же мускулистый, как и Стив, и первая мысль, которая посещает его, что этот человек, должно быть, охранник.

— Баки, Стив, это Вэн. Он медбрат и будет очень важной частью твоей повседневной жизни.

— Но я–но я думал, что ты моя медсестра.

— Да, но в основном я занимаюсь твоими медицинскими потребностями и координирую работу других членов твоей команды. Вэн поможет тебе с некоторыми ежедневными задачами.

Вэн делает шаг вперед и протягивает руку. Стив пожимает ее и приветствует мужчину, но когда Вэн тянет руку Баки, он не подает знаков, говорящих о том, что его заботит присутствие Вэна. Он хмуро смотрит на Алишу и напрягается. Стив знает, что Баки уловил то, что Алиша выбирает осторожные формулировки.

— Но Стив помогает мне с–с ежедневными–с ежедневными задачами.

— Я знаю, что это так, но когда Стив занят другими делами, Вэн может помочь тебе с этими задачами.

— Стив не–Стив не–он–я…

Стив крепче обнимает Баки и подносит губы ближе к его уху.

— Тссс, успокойся. Помни о хороших манерах. Пожми руку Вэну, поздоровайся и начнем завтракать. Мы можем поговорить об этом после завтрака.

— Но я–ты–я не–ты…

Алиша поворачивается к Вэну.

— Давай расставим подносы с завтраками. Баки, давай я принесу тебе шлем, а потом ты сможешь сесть на свой собственный стул. Вот увидишь, это будет замечательно. У тебя будет гораздо больше места. Стив, ты можешь помочь Вэну с подносами?

Стив точно знает, что Вэн не нуждается в помощи с подносами, но он также понимает, что Алиша пытается мягко установить некоторую физическую дистанцию между ним и Баки.

Вэн начинает расставлять подносы, двигаясь очень медленно. Баки недовольно хмурится и цепляется за руки Стива.

— Я не хочу–я не–Стив…

Стиву чувствует себя канатом, который тянут в противоположных направлениях. С одной стороны, он хочет крепче обнять Баки и заверить его, что ему никогда не придется делать то, чего он не хочет, и они могут сидеть здесь до скончания веков. Но действительно ли это поможет Баки?

Именно поэтому Баки нужно пройти эту программу. Любовь Стива к Баки всегда будет подавлять его попытки надавить на него и заставить его быть более независимым, если Баки этого не хочет. Сердце Алиши не разбивается всякий раз, когда видно, что Баки расстраивается, и она не чувствует себя виноватой, если Баки расстраивается из-за нее.

Стив знает, что Алиша не просит Баки сделать что-то из ряда вон выходящее. Она просто просит его сесть на стул, который стоит в футе от Стива. Эти стулья стоят ближе друг к другу, чем кресла у окна, и вчера Баки сидел в одном из них один. Но речь идет о гораздо большем, чем просто один фут пространства.

Поцеловав Баки в макушку, Стив ослабляет хватку и начинает вставать, несмотря на попытки Баки остановить его.

— Я должен помочь Вэну с подносами. Смотри, Алиша принесла тебе шлем.

Алиша похлопывает по стулу рядом со Стивом и кладет шлем Баки на стол.

— Присаживайся, Баки. Давай-ка наденем шлем, позавтракаем и поговорим о том, как пройдет день. На сегодня у нас запланировано много интересных дел.

Баки не хочет отпускать Стива, поэтому ему приходится вырвать свою руку из захвата Баки и физически отступить от него. Взгляд, полный недоверия и предательства, который Баки посылает ему, заставляет сердце Стива заболеть, и он в нескольких шагах от того, чтобы сесть обратно, извиниться и позволить Баки свернуться калачиком у себя на коленях.

Вэн спасает его, подсовывая ему стопку салфеток.

— Держи, Стив. Не мог бы ты положить несколько штук на каждый поднос? На них не так уж много места, так что не мог бы ты их немного сложить?

Двигаясь в оцепенении, Стив видит, как его руки берут салфетки, медленно складывают каждую и кладут на подносы. Он знает, что складывать салфетки не обязательно, и Вэн просто пытается занять его.

Тем временем Баки драматично бросается на другой стул и свирепо смотрит на Алишу, пока она протягивает ему шлем.

— Молодец, Баки! Не мог бы ты надеть шлем, пожалуйста? Я очень беспокоюсь, что у тебя может случиться припадок и ты поранишься. Ты же знаешь, что это ненадежный стул.

— Если–если бы–если бы у меня был Стив, тогда–тогда–тогда…

— Я знаю, тогда Стив не позволил бы тебе упасть, верно? Конечно, нет. Но Стив сейчас занят салфетками. Но все в порядке, шлем защитит тебя, но он должен быть на твоей голове, чтобы он смог.

После еще нескольких свирепых взглядов Баки сердито вздыхает, хватает шлем и нахлобучивает его себе на голову.

Стив думает, что Баки, возможно, устал от борьбы, или он начал понимать, что ведет себя как двухлетний ребенок, но какова бы ни была причина, шлем надет на его голову. Баки пытается защелкнуть ремешки одной рукой, и Алиша показывает ему, как держать ремень и одновременно защелкивать его.

Как только ремни защелкиваются, Алиша смотрит на него с сияющей улыбкой.

— Молодец! О, это потрясающе! Я не могу поверить, что ты только вчера получил шлем, и уже надеваешь его сам! Это здорово! Разве это не здорово, Стив? Вэн?

Стив улыбается Баки, когда они с Вэном заканчивают ставить подносы.

— Ты отлично справился, приятель. Я очень горжусь тобой.

Вэн кивает и добродушно улыбается.

— Отличная работа, Баки. Я очень впечатлен.

Баки свирепо смотрит Вэна, затем смотрит на Стива с таким предательством во взгляде, что Стив едва узнает его за лицевым щитком.

После того, как Алиша ставит перед Баки его поднос, а Стив садится на свой стул, Баки отстегивает лицевой щиток и яростно дергает его вверх, свирепо глядя на Стива. Затем он показывает на яичницу на своей тарелке.

— Я хочу начать–начать с нее. Начать–начать с нее.

Обычно Стив отвечает на грубость Баки грубостью и просит его попросить вежливо, но он знает, каким напряженным было для Баки все это утро, и не хочет усугублять ситуацию. Набив полный рот яичницей, он протягивает свою вилку к тарелке Баки и насаживает на нее немного яичницы. Баки наклоняется вперед и выжидательно открывает рот, и тут Алиша улыбается Стиву.

— Стив, почему бы тебе не сосредоточиться на собственном завтраке? Баки может самостоятельно есть свою яичницу, но если он хочет, он может съесть просто тост или ветчину.

Рука Стива замирает, и его снова тянут в двух разных направлениях. То, что предлагает Алиша, не является невыполнимым, и это то, что Баки должен делать сам…но Баки будет еще больше расстроен, если Стив пойдет против их рутины.

Баки свирепо смотрит на Алишу.

— Я–я–Стив заботится–заботится обо мне! Он кормит меня! Я–я–Стив заботится–он заботится–он заботится обо мне!

Алишу, похоже, не беспокоит гнев Баки.

— Я понимаю это. Но ты способен есть самостоятельно. Быть независимым очень важно, и тебе нужно больше практики. Это…

Баки ударяет кулаком по столу, к счастью, не металлическим, опрокидывая свой стакан с соком и свирепо глядя на Алишу.

— Я не!–я не! Стив–я–ты не–я–Стив…

Вэн и Стив хватаются за салфетки, чтобы вытереть пролитый сок, а Алиша, не отрывая глаз от Баки, поднимает стакан.

Стив вздыхает, роняя мокрые салфетки на свой поднос.

— Бак, успокойся. Я помогу тебе пое…

Алиша поднимает палец в сторону Стива, сохраняя зрительный контакт с разъяренным Баки.

— Стив, пожалуйста, не вмешивайся. Сосредоточься на собственном завтраке.

По какому-то сигналу Алиши Вэн наклоняется вперед и пытается вовлечь Стива в разговор.

— Так ты из Бруклина, Стив? У меня есть тетя, которая живет в Квинсе, но я уже давно не проезжал по этой дороге. Ты видел Бруклин после того, как вышел изо льда?

Стив пристально смотрит на Вэна. Рядом с ним Алиша пытается спокойно объяснить Баки, что у него есть выбор. Он может позавтракать самостоятельно или выпить ванильный коктейль, но Стив не будет его кормить. Баки даже не делает вид, что слушает ее, выкрикивая случайный набор слов, которые не имеют между собой достаточной связи, чтобы иметь смысл.

Стив едва может связать воедино собственные слова, чтобы ответить на вопрос Вэна.

— Я…э-э, да, я был в Бруклине несколько раз.

— Арендная плата нынче зашкаливает, да?

— Э-э…

Сердитый вопль Баки легко заглушает все, что пытается сказать Стив.

— Мне не–мне не–ты не–мне это не нравится! Ты–ты–я–я не… — Баки начинает плакать, его слезы заглушают те немногие слова, которые ему удается выкрикивать.

Сердце Стива разбивается вдребезги, и он тоже близок к тому, чтобы заплакать. Баки так больно, и Стив мог бы унять эту боль за считанные секунды, накормив его завтраком…но это создало бы еще большую боль в будущем Баки. Не имеет значения, что сделает Стив, он не может улучшить ситуацию для Баки, и это разбивает его сердце. Но он также в полном шоке от поведения Баки.

— Я не могу понять тебя, когда ты так кричишь, Баки, — говорит ему Алиша таким же спокойным тоном, каким он был на протяжении всего разговора. — Мне нужно, чтобы ты успокоился и сказал мне, хочешь ли ты съесть свой завтрак или вместо этого выпить ванильный коктейль.

— Я–ты–я не… — Баки всхлипывает и снова ударяет кулаком по столу.

Вэн откусывает кусочек от тоста.

— Моя тетя ищет новое жилье, но не может найти ничего подходящего по цене.

Стив не может сосредоточиться на разговоре, который пытается вести с ним Вэн. Он не сводит глаз с Вэна, потому что боится, что Алиша накричит на него, если он посмотрит на Баки. Его разорванное сердце быстро отодвигается в сторону шоком, в котором он находится. Он не может поверить, что Баки поднял такой нелепый шум из-за этого. Он любит ванильные коктейли. Он пьет их самостоятельно все время, так что Алиша дает ему наименее болезненное решение проблемы. Но он отказывается прекратить кричать и поднимать шум.

И Стив просто не может смириться с тем, что все это начал Баки, который начал есть самостоятельно с тех пор, как достаточно вырос, чтобы ходить, и который расстроился, потому что Стив отказывается кормить его, как будто он малыш.

Одно дело, когда Баки мягко манипулирует Стивом, заставляя его делать это за него, потому что любит этот комфорт, но поднимать такой шум совершенно не в его характере.

Стив думает, что ему снится кошмар. Это не может быть Баки Барнс.

Крики и плач Баки продолжаются, попытки Алиши утихомирить ситуацию ни к чему не приводят, и Стив изо всех сил пытается не отставать от попыток Вэна отвлечь его, когда все заканчивается визгом, после того как Баки сталкивает весь свой поднос с завтраком со стола.

Тарелка, столовые приборы и стакан разлетаются, еда оказывается повсюду, и сердце Стива на грани остановки. Остатки апельсинового сока разбрызгиваются по полу и покрывалу, яичница разлетается по всей кровати, а ветчина и тосты падают на пол вместе с подносом, тарелкой и столовыми приборами.

— Господи, Боже! Барнс! Какого черта?! — Стив вскакивает со стула и тянется к Баки, чтобы схватить его, встряхнуть и потребовать объяснений, что с ним, черт возьми, не так. Все это просто смешно! Он тысячу раз видел, как Баки расстраивается, но никогда еще не видел таких истерик с его стороны.

Баки все еще сердито всхлипывает, но уже не пытается произнести ни слова.

Стив пристально смотрит на него. С ужасом он понимает, что больше не узнает любви всей своей жизни, и это не только из-за шлема. Баки сидит здесь, громко всхлипывая, его лицо покрыто слезами и соплями, он похож на маленького ребенка в теле взрослого мужчины.

Холодный ужас пробегает по спине Стива. Он думал, что вернул Баки, но это–это не Баки. Кто, черт возьми, этот кричащий, плачущий ребенок? И как Стив должен справиться с этой ситуацией? Слезы заливают его глаза, и он так напуган, что начинает дрожать. Он чувствует чью-то ладонь на своем плече и смотрит на нее, чтобы понять, что это Вэн.

— Пойдем со мной в коридор, Стив. Пусть этим займется Алиша, ладно? Тебе нужно немного передохнуть.

Стив стискивает зубы, чтобы не разрыдаться, и молча следует за Вэном в коридор. Он ударяется спиной о стену рядом с дверью и сползает на пол, вытянув ногиперед собой, продолжая трястись.

Вэн закрывает дверь, садится рядом с ним и протягивает ему пачку салфеток.

— Не торопись. Я знаю, что это очень тяжело.

Стив изо всех сил старается дышать.

— Он–он не был таким раньше, — сдавленно выдыхает он дрожащим шепотом. — Я не знаю, кто этот человек. Это не–я никогда не думал–я не знаю, кто этот человек, — вот тогда слезы подавляют его самообладание, и он начинает, всхлипывая, рыдать.

Вэн успокаивающе поглаживает его по руке и позволяет ему сидеть и плакать. Сердце Стива болит, и этот страх все еще грызет его.

Через несколько минут Стив чувствует себя немного спокойнее и вытирает глаза салфетками. Он понимает, что все это: то, что Алиша и Вэн пришли на завтрак, то, что Алиша сподвигала Баки съесть завтрак самостоятельно, и то, что Вэн вытащил Стива из комнаты; должно быть, было тщательно спланировано. Он не слишком уверен, что это завершится тем, чем они планировали, из-за беспокойства Баки, но он предполагает, что Вэн здесь, чтобы помочь Стиву. И это хорошо, потому что чем больше Стив успокаивается, тем более унизительной видится вся эта ситуация.

Он слабо улыбается Вену.

— Это так неловко. Мы познакомились пять минут назад, и я весь в слезах, а Бак – это не совсем Бак, — горло Стива грозит снова сжаться, когда он чувствует новую волну слез. — Я просто хочу, чтобы ты познакомился с настоящим Баком. Этот человек там, не Бак. Не он.

Вэн одаривает его доброй улыбкой.

— Не смущайся. Наблюдение таких типов взаимодействий – часть моей повседневной жизни. Они необычны для тебя и Баки, но не для меня.

— Я просто не могу поверить, что он так себя ведет, — шепчет Стив дрожащим голосом. — Он – самый независимый и замечательный парень из всех, кого я знаю, а не этот двухлетний ребенок, который впадает в истерику.

— Баки получил значительное количество повреждений головного мозга. Мозг — это очень сложная вещь, и резкие изменения личности не являются чем-то необычным, когда кто-то получает такого рода травмы.

Это заставляет Стива почувствовать себя еще хуже, и слезы снова текут по его лицу.

— Но я только что вернул его и не думал, что он не будет самим собой. Я знал, что он будет немного другим, я тоже другой, но не…не такой, не такой другой, как… — он машет рукой в сторону комнаты по другую сторону от стены, к которой прислонился. — Я не знаю, как с этим справиться.

Вэн сжимает его руку.

— Стив, посмотри на секунду на меня.

Стив с трудом вытирает глаза и смотрит на Вэна.

— Я думаю, ты никогда не позволял себе горевать о потере Баки. Когда ты обнаружил, что он жив, ты думал, что найдешь его и продолжишь с того места, где вы оба остановились в 1944 году, верно?

— Наверное, — бормочет Стив.

— Даже несмотря на то, что ты вернул Баки, я думаю, что ты должен принять меры, чтобы справиться с потерей, которую ты перенес. Просто потому, что ты потерял его не навсегда, не означает, что это не оказало на тебя сильного воздействия. Если ты не разберешься с этим, ты будешь продолжать надеяться, что Баки каким-то образом станет тем, кем был в 1944 году. Это несправедливо по отношению к нему и нездорово для тебя, потому что этого никогда не случится.

Стив морщится.

— Я это знаю, но все же хочу…

— Я знаю, что хочешь. Но цепляясь за эту мертвую надежду, ты только замедлишь свое собственное восстановление, и это в конечном итоге негативно повлияет на Баки.

Это заставляет вскипеть небольшой злости в его животе.

— Значит, я должен просто смириться с тем, что Баки так изменился?

— И да, и нет. Ты должен принять, что Баки никогда не будет точно таким же человеком, каким он был в 1944 году. Слишком много всего произошло, и, по крайней мере, некоторые из его повреждений мозга, вероятно, будут носить постоянный характер. Даже если бы он захотел быть тем же самым человеком, он не смог бы им стать. Но в том-то и дело, что он здесь. Если бы он остался с тобой, Баки начал бы понимать, что ты хочешь, чтобы он был тем же Баки, каким он был в 1944, и он чувствовал бы себя вынужденным быть тем старым Баки; чувствовал бы себя виноватым, когда не смог бы этого сделать. Он не почувствует такого давления здесь.

— Я не… — Стив вытирает глаза и прерывисто вздыхает. — Я не хочу, чтобы он притворялся старым Баки. Я просто не хочу, чтобы он был таким…трудным.

— Что касается этих истерик, это очень распространенное поведение для людей, страдающих от черепно-мозговой травмы, и мы сделаем все возможное, чтобы помочь Баки избавиться от них. Просто потому, что он никогда не будет таким же Баки, как раньше, не означает, что мы не будем пытаться помочь ему быть настолько независимым и приспособленным, насколько это возможно. Это еще одна причина, по которой он должен быть здесь. Мы можем проанализировать его поведение, скорректировать его там, где это необходимо, и помочь ему адаптаптироваться, что позволит ему взаимодействовать с обществом наилучшим образом. Я не буду давать никаких обещаний, но если Баки захочет пройти программу и если все пойдет хорошо, он станет совершенно другим человеком через шесть месяцев. Он не будет прежним Баки, но и не будет тем человеком, которого ты только что видел в той комнате.

Слова Вэна – это охлаждающий бальзам на болезненный ожог. Стив уже чувствует себя лучше, а прошло меньше 5 минут. Но только потому, что Баки поймет, каковы их планы, не означает, что Баки будет сотрудничать.

— Я знаю, Алиша сказала, что для Баки очень важно пройти программу самостоятельно, но ты же видишь, какой он, когда я ему не помогаю. Если я оставлю его здесь одного, он не будет сотрудничать.

Вэн улыбается.

— Поверь мне, мы имели дело с людьми, которые были гораздо более несговорчивее, чем Баки, и мы достучались до них. Это то, чем мы зарабатываем на жизнь. Но тревога Баки по поводу разлуки — это именно то, над чем нам нужно работать. Он взрослый человек и способен сам о себе позаботиться. Желание быть рядом с тобой, потому что он заботится о тебе и наслаждается твоим обществом, прекрасно, но желание быть рядом с тобой, потому что он боится быть сам по себе или боится быть рядом с другими людьми, нездорово. Если ты останешься здесь, нам будет очень трудно решить эту проблему. У нас есть методы и навыки, которые помогут Баки преодолеть эти отрицательные формы поведения и научиться новым, здоровым. Ты просто должен доверять нам.

Стив вздыхает.

— Это сложно. Я ненавижу видеть его расстроенным и чувствовать, что бросаю его.

— Но ты не бросаешь его. В данный момент его эмоциональные реакции на определенные ситуации неприемлемы. Он не может ясно мыслить и позволяет своим эмоциям руководить своими действиями, таким образом реагируя на ситуации, что приводит к этим истерикам. Дети тоже так делают, но мы учим их, как реагировать более адекватно, и они постепенно вырастают из этого. К сожалению, иногда травмы мозга могут заставить их забывать эти уроки. Он сможет справиться с этим, и на это потребуется время, но твоя роль в этом деле очень важна.

В первый раз Стив начинает понимать, насколько важной может быть его роль в выздоровлении Баки.

— Я должен убедить его, что вы хорошие ребята, верно?

— Ты можешь сделать гораздо больше. Вся команда по уходу за Баки заключила договор, не буквально, но ты понимаешь, что я имею в виду, который обещает, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы продвинуться в восстановлении Баки. Знаешь, что обычно является нашим самым большим камнем преткновения?

Стив хочет сказать “пациент”, но он знает верный ответ.

— Близкие этого человека, верно?

— Да. Они позволяют своим эмоциям руководить их действиями, как пациент. Но в то время как мы тратим время на то, чтобы научить пациента реагировать только соответствующими эмоциями и игнорировать неподходящие, их близкие этого не делают. Они чувствуют себя виноватыми или расстроенными, когда их любимый человек расстроен. Они не задумываются, чтобы понять, что расстроенный пациент является частью лечения, и вместо этого они позволяют своей любви к любимому человеку огородить их. Они забирают их из центра, отвозят домой и живут такой же жизнью, какую ты видел сегодня утром за завтраком. Только все становится хуже, потому что они постоянно уступают своему любимому человеку. Их любимый человек становится полностью зависимым от них, и семья мирится с абьюзивным обращением и неподобающим поведением, с которыми они живут. Все это вредит здоровью каждого.

Именно это и сказал ему Сэм.

— Значит, моя любовь действительно толкает нас обоих к жизни, полной страданий.

— Да. Но эта любовь также является положительной силой, которую можно использовать, чтобы помочь ему. Твоя любовь – это то, что привело тебя и Баки сюда. Баки попытается использовать твою любовь как оружие, чтобы получить то, что он хочет, но ты должен понять, что он не в полной мере способен принимать лучшие решения для себя прямо сейчас. Ты должен оставаться сильными, и ты должен быть единым фронтом с остальной частью команды по уходу. Без этого все будущее Баки окажется под угрозой.

Это достаточно сильно пугает Стива. Он не может представить себе, как через двадцать лет Баки будет жить, как двухлетний ребенок, только потому, что Стив был недостаточно силен, чтобы сделать то, что должен был. Впервые в жизни Баки хочет не того, что ему нужно, и Стив сам должен сосредоточиться на том, что нужно Баки. Но это означает, что в его будущем будет много препятствий.

— О, Баки это не понравится.

Вэн улыбается.

— Нет, но не волнуйся. Вот почему мы хотим как можно быстрее вывести тебя из зоны обстрела. Пусть Баки вымещает свое разочарование и гнев на нас. Ты этого не заслуживаешь, и у тебя нет подготовки, чтобы справиться с этим.

Стив фыркает.

— Ты хочешь, чтобы я просто ушел прямо сейчас? Он уйдет сразу же после меня.

Вэн усмехается.

— Нет, не сейчас. Я согласен, что Баки не стерпел бы этого в данный момент. Но следуй плану Алиши на ближайшие несколько дней. Она установит строгие правила, и даже если Баки нарушит их или попытается заставить тебя нарушить их, ты должен оставаться сильным. Всегда напоминай себе, что ты делаешь то, что нужно Баки для его долгосрочного выздоровления. Вот что такое любовь – не сдаваться каждые две секунды, затягивая прогресс Баки, к которому он будет долго идти.

Вздохнув, Стив готовится встать и встретиться лицом к лицу с тем, что ждет его в комнате. Он не слышит никакого шума из комнаты…но поскольку он уверен, что Баки не перестал кричать в ту же секунду, как Стив вышел из комнаты, он предполагает, что стены звуконепроницаемы.

Пока он мысленно готовит себя, дверь открывается, Баки выходит и останавливается у ног Стива, глядя на него сверху вниз. На нем все еще его белый шлем, и Стив видит, что его глаза опухли от слез, но он больше не плачет. На самом деле, он опустил лицевой щиток и закрепил его.

— Привет, Стиви, — бормочет он.

— Привет, Бак. Как ты себя чувствуешь?

Баки морщится и наклоняет голову вниз, чтобы Стиву было труднее разглядеть его лицо сквозь щиток.

— Мне–мне стыдно. Я хочу… — подняв голову, он смотрит на Стива. Он выглядит расстроенным, и, кажется, ему стыдно. Так он всегда выглядел, когда вел себя как придурок, а потом понимал, как неподобающе он вел себя. — Я хочу извиниться. Мне очень–очень жаль, что я так разозлился. Я не имел–я не имел права так–так злиться, и я вел себя непо–неподобающе. Прости.

Затем он поворачивается к Вэну.

— Вэн, мне очень жаль, что я так себя повел. Я надеюсь–надеюсь, что у тебя не сложилось неверное–неверное первое впечатление обо мне.

Стив может сказать, что слова Баки отрепетированы. Может быть, Алиша подсказала ему, что говорить, или помогла попрактиковаться, прежде чем он вышел сюда. В любом случае, это впечатляет, что Баки вышел сам, чтобы извиниться.

Вэн встает и протягивает руку.

— Не беспокойся, Баки. Давай начнем сначала. Меня зовут Вэн, и я часть твоей команды по уходу.

Пожимая его руку, Баки слегка ему улыбается, но Стив видит, что он все еще расстроен из-за себя.

— Меня зовут Баки. Очень приятно познакомиться, сэр.

— Ты не обязан называть меня “сэр”, — Вэн показывает на комнату Баки. — Я пойду обратно и вернусь к завтраку. Почему бы вам со Стивом не присоединиться к нам, когда будете готовы?

Когда Вэн заходит в комнату и закрывает за собой дверь, они остаются в коридоре вдвоем. Баки опускается на колени у ног Стива.

— Мне очень жаль. Я был глупым придурком и–и мне очень жаль.

Стив пристально смотрит на него.

— Почему ты так разозлился? Я знаю, что тебе нравится, когда я кормлю тебя, но все, что тебе нужно было сказать, это “нет, я не готов к этому”, и Алиша, вероятно, отступила бы. Но ты абсолютно потерял контроль над собой. Ты кричал, плакал и швырнул поднос. Ты поднял большой шум.

Баки съеживается и снова опускает голову.

— Я знаю. Мне так чертовски эмм…стыдно. Поначалу я не злился, просто очень встревожился, когда Алиша сказала мне, что я должен есть самостоятельно.

Это запутывает Стива.

— Но почему? Ты же знаешь, что можешь есть самостоятельно.

— Я знаю. Я не–я не понимаю этого. Моя голова знает, что есть самостоятельно – это нормально, мне нравится, когда ты кормишь меня, но это не–не обязательно, но я просто очень встревожился. А потом я разозлился, потому что был встревожен. Не знаю почему. Я правда не могу–не могу этого объяснить. Просто все произошло так быстро. Я даже не очень–очень осознавал, что начинаю злиться.

Стив тихо вздыхает.

— Я думаю, это повреждение мозга, Бак. Так сказал Вэн.

— Да. Алиша сказала–сказала то же самое. Она говорит, что мои реакции на ситуации не всегда приемлемы, и я должен–должен работать над этим. Она говорит, что у них есть нейрохирурги, которые помогут с этим.

Стив пользуется тем, что Баки открылся.

— Ты думаешь, что позволишь нейрохирургу помочь тебе?

Баки тихо вздыхает.

— Да. Я должен. После того, как Алиша успокоила меня и я огляделся, я был так смущен, но еще и напуган. Я–Стиви, я–это не–это не тот, кто я есть. Этот–этот человек, который так испугался и разозлился, он не–он не тот, кем я хочу быть.

Стив тянется к его ладони и сжимает ее.

— Я тоже не хочу, чтобы ты был им. Я… — он на грани того, чтобы сказать, что он хочет вернуть старого Баки, но это будет давить на Баки, и это именно то, что Вэн попросил его не делать, — …я хочу, чтобы ты был тем, кем ты будешь счастлив быть.

— Я тоже этого хочу. Но я думаю–я думаю, что именно поэтому я должен пройти эту программу. Эти люди, они действительно могут мне помочь. Я хочу быть лучшим Баки Барнсом, каким только могу быть. Для тебя, для меня, для всех остальных. И Алиша, и моя–и моя команда по уходу могут помочь мне в этом.

С груди Стива внезапно спадает камень. Вот так просто Баки понимает, что эта программа может сделать для него, и он понимает, насколько это важно. Стив посмеивается, чувствуя облегчение.

— Я боялся, что ты захочешь уйти, и не знал, что делать.

Баки грустно улыбается. Протянув руку, он осторожно расстегивает лицевой щиток и откидывает его в сторону. Наклонившись, он целует Стива в щеку.

— Прости, что напугал тебя.

Стив очень хочет, чтобы Баки обнял его, поэтому притягивает его к себе и опускает лицо на плечо Баки, вдыхая его запах. Баки нежно обнимает Стива и потирает ему спину, металлическая рука висит сбоку.

— Все хорошо, Стиви. Все будет хорошо.

И впервые с тех пор, как он спас Баки, именно Стив получает утешение, а не наоборот. Вместе со словами Баки о том, что он хочет пройти эту программу, в нем вновь разгорается надежда на будущее.

========== Часть 13. ==========

Когда Баки прикладывает брелок к двери, чтобы отпереть ее, и они возвращаются в свою комнату, Стив удивляется, когда видит, что все убрано. На полу остались мокрые пятна от опрокинутой еды, а постельное белье скомкано в кучу у двери, но никаких следов случившейся катастрофы нет.

Баки, должно быть, видит, как Стив оглядывается, потому что снова съеживается.

— Алиша помогла мне прибраться. Я должен–должен позвонить Дон позже и попросить принести нам новое постельное белье. Я могу снова попрактиковаться в использовании телефона.

Когда Стив садится за стол, он видит, что Алиша распределила остатки завтрака между четырьмя тарелками. Алиша и Вэн уже сидят, едят свою завтрак и тихо разговаривают.

Стив тянется за столовыми приборами, потом замирает, переводя взгляд с Баки на Алишу и обратно. Он понятия не имеет, о чем они договорились. Из-за стресса, полученного сегодня утром, можно ли Стиву покормить Баки? Должен ли Стив вообще предложить это? Должен ли он спросить Алишу, что ему делать?

Но пока он раздумывает, что делать, Баки берет вилку и начинает есть яичницу. Он очень крепко держит вилку (Стиву приходит в голову, что впервые за 70 лет Баки держит столовые приборы) и двигается медленно, но делает это самостоятельно.

Стив не может не пялиться, его рука застыла над собственной вилкой.

Алиша отворачивается от Вэна и улыбается Баки.

— Отличная работа, Баки! Как тебе яичница?

Баки жует и улыбается ей.

— Вкусно. Она мне нравится.

— Я очень рада! Стив, как твой завтрак?

Стив знает, что Алиша, должно быть, заметила, что он еще не притронулся к еде, но ее слова отрывают его от изумленного взгляда на Баки, и он берет вилку.

— Я дам тебе знать через секунду, — говорит он.

Не обсуждая этого, все трое замедляют свой темп, чтобы Баки поспевал за ними. Баки часто колеблется, переключаясь между продуктами, как будто он не может решить, какой из них съесть, но он справляется очень хорошо.

Как только они закончивают завтракать, Баки настаивает на том, чтобы поставить свой поднос обратно на тележку самостоятельно. Он даже не забывает опустить лицевой щиток, прежде чем встать. Как только его собственный поднос оказывается на тележке, он спрашивает Вэна, может ли он перенести и его поднос тоже, и заканчивает тем, что относит все их подносы к тележке один за другим и осторожно ставит на нее.

Стив никак не может прийти в себя от того, что видит. За последние полчаса Баки вел себя более независимо, чем с тех пор, как Стив нашел его. Это также самое долгое время, когда Баки не цеплялся за Стива.

Стив действительно скучает по физическому контакту, но это гораздо лучше, чем альтернатива. Его бросает в дрожь от того, что он всерьез подумывал о том, чтобы остаться с Баки в номере отеля и продолжать жить так до конца своих дней, просто потому, что ему нравится заботиться о Баки. Это не самая здоровая жизнь для них обоих. Но это – начало здоровой жизни. Стив чувствует это всем сердцем.

Когда Баки снова усаживается, он гордо улыбается, и его улыбка становится шире, когда он видит, что Стив смотрит на него.

Это заставляет Стива тоже улыбнуться, и он мягко пинает Баки ногами.

— Это было замечательно, Барнс! Посмотри, что ты только что сделал!

Баки краснеет и опускает голову, прячась за щитком.

— Это не так уж и важно.

Вэн улыбается ему.

— Нет, Баки, это очень важно. Отличная работа!

Затем Алиша достает два больших листа бумаги.

— Ладно, Стив и Баки, давайте пройдемся по сегодняшнему расписанию. Баки, как только ты решишь пройти полную программу, ты получишь постоянное расписание. А пока мы будем составлять новое расписание каждый день.

Стив просматривает свое расписание, затем смотрит на Баки. Там есть столбцы с названиями занятий, временных интервалов и, наконец, есть столбец с большой красной галочкой вверху, которая, вероятно, предназначена для того, чтобы отмечать, что занятия завершены. Занятия имеют цветовую маркировку, и он видит слова “завтрак”, “обед” и “ужин”, написанные на обоих листах зеленым цветом, с совпадающими временными интервалами. Там также есть “прием у врача”, написанное красным цветом с совпадающим временем. Их другие мероприятия написаны синим цветом…и хотя их временные интервалы совпадают, названия всех занятий различны.

На самом деле зеленый “завтрак”, который находится в самом верху и который они закончили за сорок минут до указанного в графике времени, у Баки следует после “утренней прогулки с Вэном” и “встречей с терапевтом”, в то время как у Стива он следует после “ознакомления” и “подготовки комнаты”.

Дрожь от страха пробегает по его спине, когда Стив понимает, что они вот-вот разделятся. Он должен был этого ожидать. Это именно то, о чем Вэн предупреждал его, что это обязательно произойдет; они начинают работать над страхом Баки о разлуке прямо сейчас. Только разделяя их на короткие периоды, Стив (и остальная команда по уходу) может использовать периоды, в которые они вместе, в качестве награды, чтобы побудить Баки смириться с этим.

Стив не знает, как он относится к тому, чтобы начать этот процесс прямо сейчас. Но потом он задумывается, а почему не сейчас? Это все часть того, чтобы сделать Баки здоровым. Стив не может позволить своему эгоистичному желанию быть рядом с Баки 24 часа в сутки повлиять на его выздоровление.

Есть еще одна проблема. Он знает, что Баки это не понравится. Его мозг начинает прокручивать сценарии того, как сообщить новости Баки, но Баки внимательно изучает их расписание и, судя по хмурому выражению его лица, он, должно быть, пришел к тому же выводу.

— Они–они совершенно разные, — говорит он, указывая на их со Стивом мероприятия, окрашенные голубым.

Алиша улыбается.

— Да, так и есть. Есть несколько дел, которые мне нужно, чтобы Стив сделал этим утром, но есть также дела, которые нужно сделать тебе, Баки. Вам не нужно делать их вместе, и вам обоим будет полезно потратить время, работая над своими занятиями самостоятельно. Вы встретитесь со Стивом за обедом, затем снова на прием к доктору Джошуа, а затем на ужин.

Стив замечает, что Алиша не говорит о том, что они с Баки будут вместе после ужина тоже, что очень беспокоит. Он даже не уверен, как он сам относится к тому, что они будут разделены в течение дня, поэтому одна мысль о том, что он не проведет ночь с Баки, заставляет его чувствовать укол беспокойства в животе. Это не то, к чему он готов.

Он чувствует, как кто-то легонько пинает его по лодыжкам. Это Вэн. Точно. Стиву нужно отодвинуть в сторону свои собственные опасения и выполнить свою роль, в которой нуждается Баки в его лице. Это не та роль, которую Баки хочет, чтобы играл Стив, но это то, что ему нужно.

Улыбаясь и с усилием подавляя в себе тревогу, он смотрит на Баки.

— Ну ладно, мы уже немного отстали. Давай, Барнс. Ты пойдешь на утреннюю прогулку с Вэном, а мне нужно пройти ознакомление.

Баки выглядит неуверенным во всем этом.

— Где–где ты будешь?

Алиша ласково улыбается.

— Стив будет внизу, в одном из конференц-залов. Ты и Вэн пойдете на прогулку, чтобы вы могли узнать друг друга получше.

Стив протягивает руку и сжимает ладонь Баки. Отогнав от себя отсутствие энтузиазма по поводу предстоящей разлуки, Стив улыбается.

— Все будет хорошо, Бак. Ты знаешь Вэна, и мы вчера выходили на улицу. Тебе очень понравилось, помнишь? А теперь мне пора идти, иначе мы окончательно отстанем от наших расписаний.

Наклонившись, Стив целует лицевой щиток, что никак не облегчает хмурое выражение лица Баки, но, по крайней мере, он не устраивает истерику.

Стив встает, складывает расписание и кладет его в карман.

— Ладно, увидимся за обедом, ладно? Мы оба отлично справимся и расскажем друг другу, как здорово поработали, во время обеда. А теперь встань и дай обнять тебя.

Баки все еще хмурится, но он встает и крепко обнимает Стива, обхватив его рукой за шею. Поглаживая ему спину, Стив крепко сжимает его.

— Я люблю тебя и знаю, что у тебя все получится. Теперь давай сделаем это!

Осторожно выпутавшись, Стив направляется к двери, Алиша прощается с Баки и выходит вслед за ним.

Как только за ним закрывается дверь, силы покидают Стива, и он чувствует, что вот-вот рухнет. Баки выглядел таким несчастным и встревоженным! А что, если он не поладит с Вэном? Что, если у Баки случится припадок и он поранится? А что если…

— Стив, посмотри на меня.

Стив с трудом переводит взгляд на Алишу.

— Ты проделал колоссальную работу. Это именно то, что необходимо Баки от тебя. Если он напуган, то ему нужно увидеть твою силу и уверенность, и он использует их, чтобы пройти через трудности. Ты делаешь именно то, что нужно Баки, даже если это не совсем то, чего он хочет. Ты должен гордиться тем, что только что сделал.

Стив вздыхает.

— Хотел бы я этим гордиться. Я знаю, что поступил правильно, но я ужасно волнуюсь за него и ненавижу, когда он расстраивается.

— Я знаю. Но способность преодолевать все и давать нашим любимым то, что им нужно, даже когда это трудно для нас – это то, как мы демонстрируем свою любовь к ним.

Это внезапно напомнило Стиву о тех временах, когда он был в бреду от лихорадки, и Баки был вынужден класть его в холодные ванны или заворачивать в холодные, влажные полотенца, чтобы снять лихорадку. Стив ненавидел это, он плакал и умолял, и он помнит, что Баки тоже плакал, потому что ему было так трудно делать это со Стивом, но Баки делал это, потому что это то, что нужно было Стиву. Баки преодолел свои собственные страхи и проигнорировал боль в сердце, чтобы спасти Стиву жизнь.

И Стив научится делать то же самое, чтобы спасти Баки.

— Любить кого-то – чертовски тяжелая работа, — бурчит Стив.

Алиша смеется.

— Да, это так. Но в конечном счете это того стоит.

*

Ознакомление Стива предполагает встречу с директором реабилитационного центра. Бóльшая часть встречи посвящается юридическим вопросам, где директор объясняет, с каким типом поведения пациента они могут иметь дело, какой тип поведения потребует медицинского или физического ограничения и какой тип поведения в конечном итоге вынудит Баки покинуть центр и перейти на более интенсивную программу. Стив отчаянно надеется, что им не придется иметь дело с последними двумя.

Он также получил копии будущих расписаний Баки, список всех, кто будет частью команды по уходу за Баки, и перечень этапов программы.

Сначала основное внимание будет сосредоточено на том, чтобы помочь Баки привыкнуть к рутине, добиться того, чтобы он тренировался, контролировал свои припадки и научить его основным навыкам жизни, таким как переодевание, уборка и принятие пищи. Он научится управлять своими эмоциональными реакциями на ситуации и справляться со сценариями, во время которых он будет перегружен.

Затем его сеансы терапии станут более интенсивными, и ему придется работать над эмоциональной травмой, которую он пережил. На данный момент его тело все еще находится в режиме выживания, и терапевт хочет, чтобы он был физически стабилен, прежде чем они приступят к сложной задаче решения эмоциональных проблем.

Логопед поможет ему справиться с заиканием, физиотерапевт научит правильно пользоваться протезом руки, а также научит более сложным навыкам самостоятельной жизни, таким как умение готовить, пользоваться компьютером и телефоном, стирать белье, общаться с незнакомыми людьми и ходить по магазинам. Баки также присоединится к группам пациентов, когда они отправятся в близлежащий центр города для проведения различных мероприятий, таких как шоппинг, прием пищи в ресторанах, посещение церкви или того, в чем Баки захочет участвовать. Только после этого Баки будет готов завершить программу и жить самостоятельно.

Стив не может себе представить, что Баки сможет жить самостоятельно. На самом деле это не имеет значения, поскольку Баки все равно никогда не придется жить одному. Как только он пройдет программу, он вернется в Вашингтон, и Стив найдет им хорошую квартиру, но сама мысль о том, что Баки сможет ходить на работу и возвращаться домой и делать все то, что он раньше мог делать без помощи Стива, не укладывается у него голове.

Директор должно быть видит сомнение на его лице.

— Я знаю, что эти цели кажутся нереальными прямо сейчас, но я видел пациентов, которые были более ограничены, чем Баки, и они прошли всю программу, так что это все возможно. Есть вероятность, что Баки не достигнет некоторых из этих целей, и мы делаем все возможное, чтобы адаптировать к ситуации, если пациент не достигает того уровня, которого мы хотим. Но знаете ли вы, что является одним из самых больших мотивирующих факторов для пациентов?

То, как она это говорит, напоминает Стиву его разговор с Вэном. Он знает ответ.

— Мое отношение.

— Именно. Если вы сомневаетесь в Баки, он будет сомневаться в себе, а мозг обладает экстраординарной способностью ограничивать физические функции, даже если тело может выполнять эти физические задачи. Вы должны быть голосом поддержки и подбадривать его, даже когда он расстроен и считает, что не может что-то сделать.

Стив кивает. Он никогда не думал о том, что у него будут серьезные обязанности, пока Баки в центре. Серьезность его роли в восстановлении Баки теперь кристально ясна.

— Я понимаю. Я смогу это сделать, обещаю.

Она улыбается.

— Не сомневаюсь.

*

Когда Стив заканчивает со встречей, Алиша забирает его, и они идут в комнату Баки. По пути Стив все время оглядывается, чтобы посмотреть, не мелькнет ли где-нибудь Баки.

Алиша, должно быть, понимает, что он делает, потому что она одаривает его теплой улыбкой.

— С ним все в порядке, Стив.

— Где же он?

— Он все еще на прогулке с Вэном.

Стив хмурится. Он очень беспокоится, думая о том, что Баки ходит без него.

— А если у него случится припадок?

— У него уже было два, и он в порядке.

Стив замирает и таращится на нее, его охватывает страх.

— Он не ушибся? Когда это случилось?

Алиша поднимает телефон и показывает ему дисплей, на котором высвечивается имя Баки и куча графиков. Еще до того, как прочитать надписи, Стив знает по опыту, что он смотрит на частоту сердечных сокращений Баки и его дыхания.

— Ты можешь видеть, что его показатели немного повышены, но этого следует ожидать, потому что он прогуливается, и он все еще немного беспокоиться о том, что находится снаружи с Вэном.

Она нажимает какие-то кнопки на своем телефоне и показывает ему еще одни графики. Линии на этих показаниях заострены.

— Вот каковы были его жизненные показатели, когда ты ушел. Он ведь стал гораздо спокойнее, правда? И твоей помощи ему не понадобилось, чтобы успокоиться.

Переключив дисплей обратно на более спокойные линии настоящего времени, Алиша мягко улыбается Стиву.

— У него было два припадка, но Вэн поймал его оба раза, и он быстро приходил в себя. Вэн дал ему лекарство от головной боли, и все было записано.

— А Бак–Бак помнил, где он находился?

— Не сразу. Я знала, что такое может случиться, поэтому я шла к ним оба раза, чтобы встретить их. Баки узнавал меня, и мы помогали ему все вспомнить.

Стив кусает губы.

— Он думал, что я оставил его здесь?

— Поначалу – да. Но мы показывали ему твое расписание и напоминали, что ты занимаешься своими делами. Он был недоволен, но позволял нам отвлечь себя. Это очень хороший знак.

— Вэн точно поймал его? Он не ушибся?

— С ним все в порядке, честное слово. Многие из наших пациентов имеют судорожные расстройства, и Вэн имеет более чем десятилетний опыт работы с ними.

Стив пристально смотрит на нее, ему не нравится, что он чувствует. Он чувствует себя странно, когда вверяет другим заботу о Баки. Он знает, что все сотрудники здесь профессионалы, и у них есть необходимая подготовка, но он все еще беспокоится обо всем этом. Хоть они все и хотят лучшего, он беспокоится о том, что они не будут делать все именно так, как нужно Баки.

Алиша резко прерывает его тревожные мысли.

— Ты помнишь, сколько раз ты был в больнице до того, как тебе ввели сыворотку?

Моргая от резкой смены темы, Стив хмуро смотрит на нее.

— Понятия не имею. Какое это имеет отношение к Баки?

— Ты бы сказал, что больше ста раз?

Он фыркает.

— Возможно, и больше.

— И ты думаешь, Баки легко было поверить, что люди в больнице хорошо о тебе позаботятся? Что ему было легко убедить себя в том, что персонал больницы достаточно квалифицирован, чтобы помочь тебе?

Это заставляет Стива призадуматься. Он никогда не думал об этом раньше. Его воспоминания о том, как его привозили в больницу и госпитализировали, туманны, потому что ему всегда было очень плохо к этому моменту. Все, что он помнит, это улыбку Баки и его слова поддержки. Когда Стиву становилось страшно, Баки напоминал ему, что персонал больницы хорошо позаботится о нем, и что все будет в порядке.

— Ты будешь в порядке, Стиви. Ты просто должен быть храбрым, и все будет хорошо, вот увидишь.

Оглядываясь в прошлое, Стив понятия не имеет, как Баки умудрялся оставаться таким оптимистичным. У Баки не было другого выбора, кроме как слепо доверять персоналу больницы заботу о Стиве, даже когда существовала высокая вероятность того, что Стив может умереть.

Но Стив не может припомнить, чтобы Баки когда-нибудь плакал или боялся. Нет сомнений, что он боялся, — Стив знает, что страх, который он испытывает сейчас – это лишь малая часть того, что пришлось пережить Баки тогда — но он так хорошо это скрывал. Стив всегда находил утешение в позитиве Баки и его силе.

Это то, что он должен сделать для Баки сейчас.

Иронично, что именно тогда он слышит, как Баки кричит:

— Стиви! Эй! — доносится из-за его спины.

Обернувшись, Стив видит, что к нему идет Баки в шлеме и под руку с Вэном. Баки улыбается и выглядит счастливым.

Стив быстро прогоняет тяжелые мысли из головы.

— Эй, Бак!

— Я гулял–я гулял с Вэном! — Добравшись до Стива, Баки забирает свою руку у Вэна и крепко обнимает Стива.

Стив обхватывает Баки руками и утыкается носом ему в шею, вдыхая его запах и прижимая свою голову к пластиковому шлему. Его так и подмывает крепко обнять Баки и сказать Алише, что с него хватит разлуки с Баки на сегодня. Они закончат свое расписание завтра.

Но именно этого он и не может сделать. Баки так хорошо справился со своим первым самостоятельным занятием, и он кажется расслабленным и счастливым. Если Стив даст хоть малейший намек на то, что его что-то беспокоит, отношение Баки ко всему этому может стать таким же, и все пойдет прахом.

Внезапно ему вспоминаются слова Баки, сказанные несколько десятилетий назад.

— Ты будешь в порядке, Стиви. Ты просто должен быть храбрым, и все будет хорошо, вот увидишь.

Как всегда, слова Баки наполняют Стива храбростью. Он может это сделать. Он однозначно может это сделать. Не только потому, что Баки зависит от того, как поступит Стив, но Стив также не может быть причиной того, что все развалится. Ирония в том, что именно слова Баки из прошлого дают Стиву силы помогать ему в настоящем.

Он крепко обнимает Баки, хватает свою новообретенную храбрость и осторожно отпускает Баки. Приклеив на лицо улыбку, Стив пытается сосредоточиться на положительных моментах.

— Это здорово! Я так горжусь тобой. Тебе понравилось быть на улице?

Баки кивает и счастливо улыбается.

— Угу. У меня было два–два припадка.

Осторожно, Роджерс. Осторожно.

— Ты будешь в порядке, Стиви. Ты просто должен быть храбрым, и все будет хорошо, вот увидишь.

Стив не позволяет своей улыбке дрогнуть.

— Правда? Вэн тебе помог?

— Угу. Он поймал меня и дал лекарство. Алиша тоже помогала.

— Это здорово! А потом ты продолжил гулять?

— Да. Вэн научил меня названиям некоторых цветов, и–и я рассказал ему о банке с карамельками на шкафу.

Стив мягко посмеивается.

— Ты пытаешься заставить Вэна принести тебе угощения, да?

Улыбка Баки сменяется озорной ухмылкой.

— Возможно. Я ни–ни в чем не признаюсь.

Смеясь, Стив нежно похлопывает Баки по руке.

— Ну, я рад, что вы с Вэном поладили. Так ты собираешься заняться своим следующим пунктом в расписании прямо сейчас?

— Да. А потом–потом мы вместе пообедаем, да?

— Совершенно верно!

— Ладно, — Баки бросает взгляд на Вэна. — Вэн, я готов перейти к следующему занятию. Прости, я забыл, какое следующее.

Вэн мягко улыбается.

— Все в порядке. Ты можешь подсмотреть в своем расписании, помнишь? Оно у тебя в кармане.

— Точно! — Баки достает из кармана сложенный листок и внимательно читает список. Стив видит, что кто-то, вероятно, Баки, поставил галочки рядом с пунктами “завтрак” и “прогулка”.

— О, теперь я вспомнил! Я должен–должен встретиться с психотерапевтом. Это доктор, лечащий мозги, — объясняет он Стиву.

— Я уверен, что все пройдет очень хорошо, Бак. Мы поговорим о том, как все прошло за обедом, хорошо?

Баки улыбается.

— Ладно! — он поворачивается к Вэну. — Я готов идти.

Вэн протягивает локоть, Баки хватается за него, и они уходят по коридору в направлении кабинетов психотерапевтов.

Стив остается смотреть им вслед.

Алиша держится в стороне во время их разговора, но на ее лице улыбка, говорящая, что она впечатлена.

Выдохнув, Стив приподнимает бровь, глядя на нее. Он все еще беспокоится о Баки, но думает, что поступил правильно.

— Как я справился?

— Ты справился замечательно! Я действительно впечатлена. Я знаю, что ты не хотел отпускать его, но ты сделал это, и это самое главное.

Стив переводит дыхание.

— Мы можем начать мое следующее занятие, пока я не передумал?

Она смеется.

— Безусловно! Давай поднимемся в комнату Баки.

Как только они добираются до комнаты Баки, Алиша уже собирается открыть дверь своим брелоком, но вдруг останавливается.

— Я уже говорила тебе о кодах?

— А?

Она указывает на цифровую клавиатуру рядом с дверью.

— У всех сотрудников есть специальные брелоки, чтобы войти в любую комнату, но в случае чрезвычайной ситуации можно воспользоваться кодом, чтобы открыть ее. Поскольку мы надеемся, что ты не останешься здесь надолго, я просто дам тебе код, чтобы ты мог войти в комнату Баки, даже если у тебя нет брелока.

Желудок Стива сжимается от дискомфорта при мысли о том, что он оставит Баки в центре одного, но он внимательно слушает, как Алиша говорит ему код, и внимательно смотрит за тем, как она показывает, как его ввести.

Как только они входят в комнату Баки, внимание Стива привлекает куча новых вещей на столе Баки: альбом для рисования, карандаши для рисования и стопка рамок для рисунков. Он сразу понимает, чего хочет от него Алиша.

Она поднимает брови, глядя на него, и на ее губах появляется улыбка.

— Есть предположения, чем ты займешься?

Стив ухмыляется.

— Полагаю, ты хочешь, чтобы я использовал свои художественные способности?

— Только если ты согласишься, конечно. Но для пациентов очень полезно иметь изображения своих любимых и своих домов. Рисунки могут помочь им освежить воспоминания, утешить их, и психотерапевты любят ссылаться на них. Мы посмотрели в интернете, но не нашли ни одной фотографии Баки до Второй Мировой Войны, и я знаю, что его довоенные воспоминания гораздо сохранились яснее.

Кивнув, Стив подходит к столу и листает альбом для рисования. Это бумага хорошего качества, и Стив ловит себя на том, что воодушевлен этим.

— Ты хочешь, чтобы я нарисовал что-нибудь конкретное?

— Все, с чем Баки будет тесно связан эмоционально. Ты, твоя мать, семья Баки, места, где ты бывал, твоя старая квартира и тому подобное.

Кивнув, Стив открывает коробку с карандашами.

— Я могу это сделать.

— Замечательно! Это будет очень полезно для нас, и это будет здорово для Баки. Я оставлю тебя, продолжай работать, — говорит ему Алиша. — Баки присоединится к тебе за ланчем, и Вэн сопроводит вас обоих на прием к доктору Джошуа. Если тебе понадобятся другие художественные принадлежности, просто попроси Дон на стойке регистрации.

— Хорошо. Спасибо, Алиша.

Как только она уходит, Стив хватает альбом и карандаш и садится в свое привычное кресло у окна. Глядя на спокойный зеленый пейзаж, он размышляет, с чего начать. Дообеда еще около часа, поэтому он решает начать с чего-нибудь быстрого.

Полагая, что Баки может вспомнить рисунок, который находится в Смитсоновском музее, он решает нарисовать десятилетнего Баки в школьной форме, но на этот раз он не рисует никаких лишних собак. Вместо этого он рисует Баки, сидящего за партой в школе, с карандашом в руке, пока он усердно решает математические задачи в своей тетради. Он рисует себя сидящим рядом с Баки и добавляет несколько учеников и другие парты вокруг него, но сосредотачиваясь на Баки.

В середине процесса дверь открывается, и входят Баки с Вэном, идущим за ним попятам.

— Привет! — Стив бросает альбом на другое кресло и встает. Он очень скучал по Баки, учитывая, что они виделись около часа назад. Как и прежде, они обнимают друг друга, как только оказываются на достаточном расстоянии.

Стив осторожно стучит головой по шлему Баки.

— Ну что, пора обедать?

— Угу. Я–я думал попробовать поесть–поесть в столовой. Что думаешь?

Стив усмехается, и он чувствует, как гордость вспыхивает в его груди от предложения Баки. Он обменивается быстрой улыбкой с Вэном, который поднимает обе брови и показывает поднятые большие пальцы вверх за спиной Баки.

— Я бы с удовольствием поел в столовой, приятель. Ты готов спуститься вниз?

— Да. И я хочу–я хочу рассказать тебе о моем психотерапевте. И я хочу знать, что ты делал. Ты рисуешь?

— Угу. Я расскажу тебе об этом за обедом.

*

Спускаясь по лестнице, Стив удивляется, когда Баки машинально берет Вэна под руку, вместо того чтобы обнять Стива за талию. Маленькая вспышка ревности разгорается в нем, но Стив гонит ее прочь. Это именно одна из тех вещей, которые должны радовать Стива. Его ревность не будет положительным вкладом в выздоровление Баки.

Он напоминает себе, что это очень хороший знак. Вэн будет участвовать в ежедневном уходе за Баки, и тот факт, что Баки комфортно рядом с ним, очень важен. У Стива будет пятьдесят лет, чтобы обниматься с Баки, но сейчас ему нужно сосредоточиться на его выздоровлении, а не на своей незначительной ревности.

Обед проходит очень хорошо. На этот раз Алиша не присоединяется к ним, но Стив счастлив, что Баки легко принимает руководство Вэна. Во время обеда у Баки случается припадок, и он ударяется шлемом о стол, когда теряет сознание, но шлем и Вэн выполняют свою работу, и он просыпается, будучи в полном порядке.

Прежде чем Баки приступает к еде, Вэн тихонько просит его определить, какие продукты лежат у него на тарелке и понимает ли он, как правильно их есть. Стиву никогда не приходило в голову задавать подобные вопросы.

К приятному удивлению Стива, Баки не поднимает шума из-за того, что обедает самостоятельно. Как и прежде, Стив и Вэн подстраивают свой темп под Баки, и обед проходит без суеты. После того, как Вэн показывает им, куда девать подносы, они возвращаются к своему столу и обсуждают, что они делали после завтрака.

Баки часто забывает о том, о чем он говорит по середине рассказа; Вэн и Стив мягко подсказывают ему, что помогает освежить его память и оставаться сосредоточенным. Он выглядит немного обеспокоенным, когда Стив рассказывает ему о рисунках, но Стив не позволяет никому из них зациклиться на том, что это значит, — явный признак того, что Стив оставит Баки в центре — и вместо этого он спрашивает Баки, какие рисунки он хочет, чтобы Стив набросал.

Затем приходит время Баки идти на прием к доктору, и Вэн, отведя его, оставляет их на встрече с доктором Джошуа. Баки проходит еще несколько обследований, и им показывают результаты анализов крови Баки, которые Алиша брала в течение дня и будет продолжать забирать. Они подтверждают, что Баки очень быстро усваивает лекарство.

После того, как Баки получает новую дозу лекарства, они возвращаются к своим расписаниям. Баки проверяет свое, и после того, как он достает ручку и аккуратно ставит галочку в окошко, которое находится рядом с пунктом “прием у врача”, он объявляет, что пришло время для него тренироваться с Вэном, в то время как Стив должен продолжать работать над своими рисунками.

Баки, кажется, рад снова потренироваться на велотренажере, но он терпеливо ждет в своем кресле, объясняя Стиву, что ему нужно дождаться прихода Вэна, прежде чем он сможет покинуть доктора Джошуа. Похоже, что команда по уходу за Баки уже сформировала важную часть рутины: не оставлять Баки без присмотра, пока его припадки неконтролируемы. И даже не поставив Стива в известность об этом, они сумели вычеркнуть Стива из команды. Опять же, это заставляет Стива чувствовать ревность и беспокойство, но он отбрасывает эти мысли в сторону.

Думать о будущем Баки, думать о будущем Баки, думать о будущем Баки.

Стив сохраняет позитивный настрой, и как только Вэн приходит, он наблюдает, как Баки счастливо берет под руку Вэна и они уходят.

Думать о будущем Баки, думать о будущем Баки, думать о будущем Баки.

========== Часть 14. ==========

Они снова ужинают в столовой, и Баки выполняет фантастическую работу, питаясь самостоятельно.

Стив не может поверить, что приступ истерики Баки из-за того, что его принуждали есть самостоятельно, случился только сегодня утром. Такое ощущение, что это случилось давным-давно. Удивительно видеть, как далеко продвинулся прогресс Баки.

После ужина Вэн уходит заниматься другими делами, а Стив идет гулять на улицу с Баки, который учит его названиям цветов, которым Вэн научил его утром. Он забывает названия некоторых, но Стив использует свой телефон, чтобы помочь ему вспомнить.

После прогулки они поднимаются в комнату Баки и садятся в свои кресла. Впервые за несколько часов Баки может снять шлем, и как только он оказывается на полу, Баки со счастливым вздохом закидывает ноги на колени Стива. Они болтают и смеются, и все идет отлично…пока несколько часов спустя в дверь не стучит Алиша. Стив уже знает, что она собирается сказать что-то, что ему не понравится, по тому, как видит, как она улыбается им. Он видит напряжение за ее улыбкой, как будто она знает, что сейчас начнется очередная “потасовка”.

Конечно, ее слова – это не то, что они ожидают услышать.

— Я не хочу торопить вас, и вы можете заняться своими обычными вечерними делами вместе, но когда вы оба будете готовы ко сну, я бы хотела, чтобы ты, Стив, пошел спать в свою комнату. Через две двери есть свободная комната, которой ты можешь воспользоваться.

В то время как Стив потрясенно молчит, Баки молчать не собирается. Он хмурится и смотрит на Алишу.

— Стив спит со мной.

— Я знаю, что он спал вместе с тобой прошлой ночью, но мы хотим, чтобы ты привык проводить ночь один. Помнишь, мы говорили о том, что Стив не будет жить здесь, пока ты проходишь программу, и насколько это важно? Мы медленно продвигаемся к тому, чтобы ты установил свой собственный распорядок дня, и это хороший вариант для Стива, чтобы оставаться рядом, но в другой комнате.

Баки все еще хмурится. Некоторое время он пристально смотрит на Алишу, но когда она просто отвечает ему тем же, он наконец откидывается на спинку кресла.

— Нет. Стив останется здесь, — его тон легок и небрежен, но то, как он смотрит на Алишу, ясно дает понять, что он не отступит.

Стив тихо вздыхает. Время для новой “потасовки”. Он действительно не в настроении для этого. У них и так был очень длинный день, он устал и провел большую часть дня, скучая по Баки. Ему не терпелось провести с ним остаток вечера и всю ночь. Но несмотря на то, как он устал и как сильно его сердце хочет, чтобы он провел ночь с Баки, Стив должен придерживаться плана, выполнять свою роль в команде по уходу за Баки и делать то, что он должен делать, в чем нуждается Баки. Это не то, чего Баки хочет, чтобы он сделал, но это то, что ему нужно.

— Бак, я думаю, это хорошая идея. Сегодня ты так хорошо справлялся со всем самостоятельно, и мы все равно большую часть ночи будем спать. Я буду…

— Нет, — Баки даже не смотрит на него, когда произносит это, он все еще хмуро смотрит на Алишу.

Алиша переводит взгляд на Стива.

— Стив, ты будешь ночевать в номере 203. Вот брелок, — она достает из кармана пластиковый брелок и протягивает его, брелок болтается на таком же пружинистом пластиковом браслете, что и у Баки.

Баки реагирует быстрее Стива и встает, выхватывая брелок из раскрытой ладони Алиши и бросая его к двери.

— Бак! Что ты творишь?!

Алиша протягивает раскрытую ладонь в сторону Стива, желая, чтобы он замолчал.

— Баки, это было очень грубо с твоей стороны. Помнишь, мы сегодня утром говорили о том, как справляться со своими эмоциями, когда ты расстроен?

Баки все еще стоит, и Стив видит, что он расстроен. Он трясется, и в его глазах испуг, но в остальном он выглядит сердито.

— Я не хочу–я не хочу–Стив останется здесь! Стив–я–ты не–Стив останется здесь! Он–он останется–я–я не…

Стив обращает меньше внимания на истерику Баки и больше на то, что он стоит прямо у стеклянного окна, и на нем нет шлема.

— Бак, сядь или надень шлем и отойди от окна.

Баки не обращает на него внимания.

— Я–я не–ты не можешь–нет! Я сказал нет! Я хочу–я хочу–ты…

— Баки, сделай, как говорит Стив. Сядь или отойди от окна.

— Я не…

С сердцем, готовым выскочить из груди от тревоги о благополучии Баки, Стив протягивает руку и толкает Баки на его место.

Баки свирепо смотрит и бьет его по руке, когда приземляется на кресло, но затем он меняет тактику и хватает рубашку Стива, почти заставляя Стива упасть на него сверху. Стиву едва удается упереться о подлокотники кресла Баки.

— Господи, Бак! Отпусти! Что ты делаешь? — Протянув к Стиву металлическую руку, Баки крепко сжимает рубашку Стива обеими руками. Оттолкнув Стива назад, он толкает их обоих в кресло Стива и забирается на колени Стива, обхватывая его обеими руками.

Стив едва может дышать из-за крепкого захвата, но он чувствует, как Баки трясется и его дыхание дрожит.

Чтобы успокоить его, Стив крепко обнимает Баки.

— Все в порядке. Я сейчас никуда не ухожу. Ты должен ослабить хватку, хорошо? Я не могу нормально дышать.

Баки немного ослабляет хватку, но не отпускает его. Он поворачивает лицо в сторону Алиши, чтобы свирепо посмотреть на нее.

— Я не хочу–Стив останется здесь! Он–он–он останется здесь! Ты не можешь–ты не можешь–ты не можешь…

Слезы переполняют его глаза до краев, и он дрожит все сильнее. Стив понимает, что Баки напуган и зол, но он не имеет понятие, как его успокоить. Стив не может сдаться и согласиться остаться здесь на ночь. Это не продвинет их вперед. Но как он может даже думать о том, чтобы оставить Баки, когда он так расстроен?

Он прижимается лицом к плечу Баки и крепко обнимает его.

— Все хорошо, Бак. Я никуда–никуда сейчас не ухожу…

— Ты–ты никогда никуда не уйдешь! Ты–Стив должен остаться здесь! Я не хочу–я не хочу–я не хочу…

В этот момент Алиша делает шаг вперед и присаживается на корточки рядом с ними.

— Баки, пожалуйста, постарайся успокоиться. Я хочу поговорить о том, почему ты сейчас расстроен, но ты же знаешь, что мы не можем поговорить, когда ты так расстроен.

— Я не–я не–ты–Стив–ты–Стив–ты…

Стив гладит его по спине.

— Все в порядке. Я не…

Алиша поднимает палец в сторону Стива.

— Стив, постарайся вести себя тихо, пожалуйста.

Это очень хороший совет, потому что Стив чувствует, как его решимость исчезает. Он готов выбросить план о будущем в окно и забыть об остальной команде. Он хочет, чтобы Баки почувствовал себя лучше, он хочет, чтобы его боль прекратилась, и все, что потребуется – это согласиться остаться здесь на ночь. На самом деле, он даже начинает чувствовать себя расстроенным из–за слов Алиши: как она смеет просить его сделать что-то, что так расстраивает Баки?!

Но затем его рассудок проясняется, и он понимает, что собирается перечеркнуть прогресс, достигнутый ими сегодня. Он должен оставаться сильным. Он должен быть тем, кто нужен Баки, а не тем, кем он хочет, чтобы Стив был. Поэтому он закрывает рот и медленно ослабляет объятья.

Баки, должно быть, чувствует перемену в его поведении, потому что отстраняется и свирепо смотрит на Стива. Без всякого предупреждения он сильно бьет Стива в грудь. К счастью, он делает это своим обычным кулаком, но это все еще неприемлемо.

— Эй! — Стив крепко хватает Баки за руку и сердито смотрит на него. — Не бей меня! Мне все равно, как ты расстроен! Это неприемлемо!

Они могут, шутя, грубить друг другу, когда им весело, но они никогда не используют физическое насилие.

Баки сердито смотрит на Стива, но по его щекам начинают катиться слезы, а подбородок начинает дрожать.

— Я не–я не–ты–я не–ты…

— Бак, ты должен успокоиться. Мы не сможем поговорить об этом, когда ты расстроен и ведешь себя так, — Стив ослабляет хватку на руке Баки и нежно потирает ее большим пальцем.

— Я хочу–тебе нужно–я хочу–ты…

Алиша кладет руку на подлокотник кресла, но не прикасается ни к одному из них.

— Баки, сделай глубокий вдох, пожалуйста. Просто сосредоточься на том, чтобы сделать глубокий вдох.

Баки сердито смотрит на нее, но делает, как она попросила.

— Хорошо. А теперь еще один.

Баки делает еще один вдох. Он получается прерывистым, и Баки все еще сердито смотрит на нее и плачет, но уже не кричит.

— А теперь мы будем считать от одного до пяти и обратно. Давай: 1…2…3…4…5. И обратно: 5…4…3…2…1. Попробуй сделать это со мной на этот раз. 1…2…

— …3… — бормочет Баки сквозь слезы, — …4…5.

Должно быть, именно так Алиша успокоила Баки во время его утреннего приступа истерики.

— Замечательно! Теперь обратно. 5…4…

— …3…2…1, — Баки прерывисто вздыхает, — 1…2…3…4…5.

Баки и Алиша досчитывают вместе, и постепенно Баки успокаивается. Он перестает плакать, и самая сильная его дрожь прекращается. Он приваливается к груди Стива, глядя в пространство, пока они с Алишей считают, а Стив тихо сидит и гладит Баки по спине.

Как только Баки полностью успокаивается, Алиша устраивается поудобнее на полу и одаривает Баки доброй улыбкой.

— Я хотела бы знать, почему ты так расстроился, Баки.

Баки пожимает плечами.

— Не знаю.

— Это было, как сегодня утром?

— Угу. Я очень испугался, когда ты сказала, что Стив должен уйти от меня. А потом я разозлился. Не знаю почему, — он дергает Стива за рубашку, играет с ней, пока Стив гладит его по спине.

— Ничего страшного. Я знаю, что это действительно тяжело, но я обещаю, что мы научим тебя справляться лучше с такими ситуациями.

— Я не хочу, чтобы Стив уходил.

— Я знаю, что ты не хочешь, но на самом деле он не уходит от тебя. Тебе нужно обрести больше независимости, чтобы быть сильным человеком и чувствовать себя хорошо. Таким образом Стив помогает тебе, давая тебе больше пространства, чтобы ты научился выполнять задачи самостоятельно.

— Но я–но я хочу остаться с ним.

— Я знаю, и ты всегда сможешь снова увидеть Стива. Каждый раз, когда вы со Стивом будете какое-то время порознь, ты будешь точно знать, что снова его увидишь. Это даст тебе что-то, чего ты будешь ждать с нетерпением. И это делает время ожидания менее страшным, не так ли?

— Когда–когда я снова увижу Стива?

Алиша смотрит на Стива и жестом приглашает его снова присоединиться к разговору.

— Ты увидишь меня завтра утром. Я приду к тебе утром первым делом, хорошо? Я буду здесь еще до того, как ты встанешь с постели.

Баки отстраняется и смотрит на него, нахмурившись.

— Обещаешь?

— Обещаю. Я останусь, пока ты не уснешь, а потом приду и разбужу тебя. Что скажешь?

Баки поджимает губы, все еще выглядя обеспокоенным.

— А если мне ночью понадобится помощь?

На этот вопрос отвечает Алиша.

— Ты можешь надеть шлем, если тебе нужно будет в туалет, и ты знаешь, что можешь сделать это самостоятельно. Если тебе будет нужна помощь с чем-то еще, ты можешь воспользоваться телефоном, чтобы позвонить на ресепшен. Ты можешь держать телефон прямо у кровати, так что тебе не придется надевать шлем, чтобы взять его.

— И ты вернешься утром? — Баки пристально смотрит на Стива.

— Я обещаю.

Тихо вздохнув, Баки смотрит на Алишу.

— Я все еще думаю–я все еще думаю, что это глупо.

— Я знаю. Но ты готов попробовать?

Стив затаивает дыхание, пока Баки размышляет. Он пристально смотрит на Стива.

— Ты думаешь: это важно?

— Да, думаю. Я действительно так думаю.

Баки делает глубокий вдох.

— Ладно, хорошо. Я попробую.

Ухмыляясь, Стив обнимает его и целует в висок.

— Спасибо, Бак. Ты просто персик.

— Угу, — бормочет Баки у него на груди, все еще не испытывая энтузиазма по поводу всего этого.

— Я очень горжусь, что ты хочешь попробовать, — говорит Алиша.

— Вообще-то я еще не сделал этого.

— Это еще один шаг. Важно признавать каждый шаг, который ты делаешь. Быть готовым рассмотреть возможность провести ночь наедине с собой – это большой шаг, который нуждается в признании.

Это заставляет Баки слегка улыбнуться и застенчиво отвернуться лицом к груди Стива.

Стив посмеивается и похлопывает его по спине.

— Ты можешь прятаться в моей рубашке сколько угодно, Барнс. Мы с Алишей все еще будем здесь и будем гордиться тобой.

Баки слегка сдвигается и сильнее прижимается лицом к Стиву. Стив знает, что он, вероятно, покраснел. Обменявшись веселыми взглядами с Алишей, он целует Баки в макушку.

Алиша сдержанно указывает на Стива и показывает ему большой палец вверх. Она хочет, чтобы он знал, что он тоже хорошо поработал.

Улыбаясь, Стив кивает ей. На самом деле он не так уж горд собой. Он был очень, очень близок к тому, чтобы поставить под угрозу всю эту ситуацию и поддаться истерике Баки. Он едва сдерживался, чтобы все не испортить. Это то, над чем ему нужно продолжать работать.

Но теперь он еще лучше понимает, почему и пациентам, и их близким полезно, чтобы последние не оставались в клинике все время. Стив не может себе представить, чтобы такие “потасовки” происходили каждый божий день. Через несколько дней у него закончились бы силы, и тогда он поставил бы под угрозу все будущее Баки. Этого он себе никогда бы не простил.

Алиша снова кладет руку на подлокотник кресла.

— Баки? Я хочу поговорить еще кое о чем, прежде чем оставлю тебя.

— О чем? — Баки что-то бормочет в рубашку Стива, смотря на Алишу поверх нее.

— Ты помнишь, как ударил Стива, когда была расстроен?

Баки хмурится и садится прямо.

— Я его не бил. Мы не–мы не делаем этого. Мы толкаем друг друга, но только во время игры.

Стив грустно улыбается.

— Ты действительно ударил меня.

Часто моргая, Баки смотрит на Стива, снова выглядя расстроенным.

— Я–я не–я не помню этого.

— Все в порядке, — говорит Алиша. — Мы будем работать над твоими эмоциональными всплесками, и как только ты возьмешь их под контроль, эти импульсы будет легче контролировать. Но я думаю, что ты должен извиниться перед Стивом. А ты как думаешь?

Честно говоря, Стив был так счастлив, что Баки успокоился, поэтому ему хотелось бы не поднимать эту тему снова. Но Алиша смотрит на вещи с другой точки зрения. Стив все еще не привык к такому поведению Баки, поэтому он готов понизить свои стандарты, но Алиша – нет, и Стиву нужно сделать то же самое. Если он знает, что Баки способен что-то сделать или вести себя определенным образом, то он должен придерживаться этих стандартов, иначе Баки никогда их не достигнет.

Баки выглядит опустошенным. Он пристально смотрит на Стива, чуть не плача.

— Прости, — шепчет он. — Мне–мне очень жаль. Я не имею права–права так поступать. Это не–это неправильно.

Стив бережно берет ладонь Баки и целует в костяшки пальцев. Раскрыв ее, он прижимает ладонь к своей щеке.

— Я прощаю тебя. Но давай не будем превращать это в привычку, ладно?

Баки судорожно кивает, его взгляд опускается на грудь Стива.

Стив чувствует, как напряжена ладонь Баки на его щеке. Он знает, что это не потому, что Баки не хочет, чтобы Стив прикасался к нему, а потому, что он разрывается между принятием прощения Стива и осознанием своей вины, чувствуя, что он не заслуживает того, чтобы прикасаться к Стиву.

— Бак? Посмотри на меня, — когда опустошенный взгляд Баки возвращается к Стиву, он убирает ладонь Баки со своей щеки, целует ее и кладет пальцы вокруг поцелуя, позволяя Баки удержать его. — Я прощаю тебя. Давай двигаться дальше, хорошо?

Баки долго смотрит на него, потом осторожно прижимает руку к его груди.

— Я буду усердно работать, обещаю, — шепчет он.

— Я знаю.

Алиша улыбается им обоим, и Стив видит, что улыбается она гордо. Поднявшись с корточек, она подходит к двери и поднимает брошенный Баки брелок.

— Стив, я оставлю брелок здесь. Как только ты будешь готов, ты можешь идти, — она кладет брелок на стол.

— Хорошо. Спасибо.

— Баки? Я бы хотела поговорить со Стивом наедине несколько минут. Ты можешь посидеть здесь один, пока мы будем говорить?

Баки ерзает у Стива на коленях. Он обеспокоенно хмурится, но, похоже, обдумывает слова Алиши.

— Где–где вы будете?

— Прямо за дверью. А потом Стив вернется в комнату.

Баки переводит взгляд со Стива на Алишу и обратно. После, должно быть, напряженной внутренней борьбы он медленно отталкивается от коленей Стива и усаживается в свое кресло.

— Развлекайся разговорами–разговорами с Алишей, Роджерс, — его голос немного дрожит, но Стив частично узнает привычную ухмылку Барнса на его лице. Она слабая, но она есть.

Улыбаясь, Стив встает и наклоняется, чтобы поцеловать Баки в лоб.

— Я так и сделаю. Не попадай в неприятности, пока меня не будет.

— Неприятности? Я? Это–это не–это не про меня. Ты меня с кем-то путаешь, — теперь ухмылка становится шире.

Стив посмеивается.

— Угу. Точно.

Следуя за Алишей на выход, Стив готовится к тому, что, как он знает, будет вечерним поручением для него. Он помнит слова Вэна о том, что Алиша командир всей этой команды. Она отдает поручения, и работа Стива – выполнять их.

Алиша закрывает за собой дверь.

— Хорошо. План такой: пусть все будет спокойно и рутинно. Если Баки захочет, чтобы ты помог ему с его вечерними повседневными делами в ванной, ты можешь это сделать. Нам не нужно устраивать перепалки по всякому поводу в один день. Единственное, что тебе нужно изменить – после того, как Баки ляжет в постель и расслабится, ты должен будешь пойти в свою комнату.

Стив кивает.

— Я смогу это сделать.

Он надеется, что сможет.

— Я знаю, что сможешь. Но вот что важно: Баки последует твоему примеру. Если ты будешь нервничать и поднимешь большой шум из-за того, что уходишь от него, вся эта тревога перейдет на него, и он расстроится, и все это рухнет. Ты должен поддерживать атмосферу спокойствия и расслабленности. Это означает, что не стоит придавать большое значение своему уходу. Ты просто скажешь “спокойной ночи” и “увидимся, когда проснешься”, а потом спокойно выйдешь из комнаты. Никаких больших драматичных представлений, ладно?

Вздохнув, Стив морщится.

— А что, если я почувствую нужду в драматичном представлении внутри?

— Это вполне нормально и понимаемо. Тебе просто нужно будет держать себя в руках, пока ты не выйдешь из комнаты Баки, и мы поможем тебе, если тебе понадобится помощь.

Когда Стив начинает смеяться над ее шуткой, она поднимает брови, заставляя его перестать это делать и понять, что она не шутила.

— Я говорю серьезно. Я не говорю тебе, что ты не можешь так сильно эмоционально реагировать на разлуку с Баки. Я хочу сказать, что ты не можешь так среагировать в его присутствии. Нет, если даже захочется.

Стив кивает и делает глубокий вдох.

— Я сдержусь. Я должен буду.

— Я знаю. И я верю, что ты сможешь это сделать. Но если тебе будет сложно уйти от Баки, хватай телефон и зови на помощь. Я останусь здесь на ночь. Я хочу внести ясность: если тебе будет слишко тревожно провести ночь вдали от Баки, то мы разберемся с этим вместе. Если все пойдет наперекосяк, то мы, вероятно, решим, что вы с Баки можете провести ночь вместе, чтобы вы были спокойны. Смысл этого не в том, чтобы мучить кого-то из вас, или в том, чтобы довести вас до состояния тревоги и оставить здесь. А для того, чтобы двигаться вперед, мы должны вытолкнуть вас обоих за пределы зон комфорта. Я хочу, чтобы ты попробовал первым, потому что Баки естественно послушает тебя, а не меня, но если тебе понадобится помощь, я буду рядом.

Стив осознает, что он провел весь день с Алишей.

— Сотрудники здесь не проживают, не так ли? Тебе тоже нужно отдохнуть.

Она улыбается.

— Ох, точно. Но всякий раз, когда поступает новый пациент в мою команду, я остаюсь здесь на несколько дней. Первые пару дней – самые трудные и самые важные. Но на всякий случай, если я буду занята другим пациентом, вам с Баки лучше сначала позвонить на ресепшен, и тот, кто сидит там, подскажет, как вам помочь в ближайшие сроки.

И снова Стив чувствует облегчение. Эти люди не только знают свою работу, но они также действительно проявляют заботу. Их с Баки благополучие очень важно для этой команды. Стив улыбается, чувствуя благодарность.

— Вы, ребята, напоминаете мне Воющих Коммандос.

Алиша радостно улыбается.

— Неужели? И чем же?

— Это последняя команда, в которой я состоял и в которой все действительно заботились друг о друге. Я знал, что могу доверить свою жизнь любому члену этой команды, а также доверить им жизнь Баки и быть уверенным, что они будут охранять ее так же усердно, как и я. Для меня это очень много значит – встретить такую же команду еще раз.

Протянув руку, Алиша нежно сжимает ладонь Стива.

— Для нас большая честь, что вы с Баки выбрали нас, как свою команду. Обещаю, ты не пожалеешь, что доверился нам. Но ты должен следовать указаниям команды.

Стив вздыхает и кивает.

— Я сделаю все, что в моих силах, мэм. Я обещаю.

— А что ты будешь делать, если твоих сил будет недостаточно?

— Я вызову подкрепление.

— Отлично. Ладно, я пойду попрощаюсь с Баки, а все остальное зависит от тебя.

========== Часть 15. ==========

После того, как Алиша просит Баки принять его вечернее лекарство, она желает ему спокойной ночи и уходит. Не желая давать ни Баки, ни себе повода для беспокойства, Стив немедленно приступает к их вечерней рутине. Как и просила Алиша, Стив не пытается заставить Баки умыться или почистить зубы самостоятельно.

Они приносят шлем в ванную, и как только Баки выходит из ванны, он сразу же надевает его, пока Стив чистит зубы. Закончив с этим, Стив помогает Баки прикрепить ему на грудь медицинский мониторящий патч.

Когда они закончивают и переодеваются в пижамы, Баки забирается в постель, снимает шлем и аккуратно кладет его на прикроватный столик. Пока он делает это, он смотрит на Стива.

— Так я могу–я могу надеть его, если мне нужно будет пойти ночью в туалет.

Стив улыбается.

— Я очень рад, что ты думаешь об этом заранее. Это просто замечательно, — но он старается не переборщить с похвалой. Он хочет сохранить атмосферу расслабленности до тех пор, пока не придет время уходить. Стив знает, что Баки на грани тревожности. Он не хочет, чтобы Баки переступил эту грань из-за того, что Стив будет демонстрировать свои эмоции. Он помнит свое поручение: никаких драматических представлений.

Вместо этого он отсоединяет телефон, переносит зарядную станцию на прикроватный столик и подключает его обратно. Сняв телефон с зарядки, он протягивает его Баки, который растянулся на кровати.

— Хочешь еще раз потренироваться звонить на ресепшен?

— Я–я помню, как это делается.

— Ты уверен?

Баки ухмыляется ему.

— Да, я уверен, сопляк. Мне–мне не нравится, что ты сомневаешься в моих способностях.

Стив смеется и позволяет себе упасть рядом с ним, приземляясь на живот и нарочно толкая Баки локтем в бок, когда приземляется.

— Эй! Сопляк! — Баки поднимает ногу и легонько пинает его в зад.

Смеясь, Стив передвигается, чтобы оказаться сверху на Баки, мешая ему двигать ногами. Он складывает руки на его груди и кладет подбородок на руки.

Баки протягивает руку и поглаживает шею Стива.

— Удобно, Роджерс?

— Да. Спасибо, что спросил. Эй, Барнс?

— М?

— Ты ведь наденешь шлем, если по какой-то причине встанешь с постели?

— Угу.

— Обещаешь?

Баки дергает Стива за одно ухо и закатывает глаза.

— Да, я обещаю. На самом деле я не хочу разбивать себе голову, знаешь.

Стив ухмыляется и барабанит руками по груди Баки.

— О, это хорошо. Я не знал, что у тебя хватит ума подумать об этом самостоятельно, так что спасибо за утешение.

Баки издает смешок и сильно щелкает Стива по уху.

— Ой! Господи! — Стив шлепает Баки по руке и потирает горящее ухо.

Баки все еще смеется.

— Ты это заслужил, сопляк! Оскорбляя мой–мой интеллект подобным образом.

Улыбаясь, Стив наклоняется и целует Баки в нос в качестве извинения. Баки смотрит на него с шуточной злобой, но не может сдержать улыбку на своем лице.

— Итак, Барнс, ты выбрал рассказ, который хочешь прочесть сегодня?

Баки задумчиво смотрит в потолок. Его ладонь обвивает шею Стива и играет с его волосами.

— Даже не знаю. Хочешь–хочешь сам что-нибудь выбрать?

— Хорошо, — Стив скатывается с него и берет из сумки ридер. Он также прихватывает хватает музыкальный плеер Баки и кладет его на прикроватный столик на потом.

Они снова устраиваются на кровати и забираются под одеяло. Баки прижимается к груди Стива и закрывает глаза, в то время как Стив находит рассказ для чтения. Выбрав, он начинает читать вслух. Баки остается тихим и спокойным во время рассказа, иногда смеясь над смешными частями и всякий раз, когда Стив пытается сделать смешные голоса для некоторых персонажей.

Когда рассказ заканчивается, Стив кладет книгу на прикроватный столик и гладит Баки по спине.

Глаза Баки все еще закрыты, и он собирается заснуть, но Стиву нужно выбраться из-под него, прежде чем он это сделает.

— Эй, Бак? — Шепчет Стив.

— Ты можешь спеть песню про Звездочку? — бормочет он.

— Конечно. Но ты должен немного подвинуться.

— Но почему? Мне удобно.

— Потому что я должен пойти лечь в свою постель, как только мы закончим песню, помнишь? Если тебе удобно, я не хочу поднимать шум, когда встану.

Баки с минуту не двигается.

— Тебе действительно нужно идти в другую комнату? — Тихо спрашивает он. Он не выглядит встревоженным, просто подавленным. Его голос звучит так, будто он знает ответ на вопрос, но все равно спрашивает в слабой надежде, что ответ будет другим.

Стив потирает его спину.

— Да, я действительно должен.

Тихонько вздохнув, Баки еще какое-то время лежит неподвижно, потом отстраняется от Стива и зарывается лицом в подушку рядом с ним.

Стив вылезает из-под одеяла, снова ложится на него и перекатывается к Баки, опуская лицо но соседнюю подушку.

Мысль о том, что через несколько минут придется оставить Баки совсем одного, грозит вызвать волну беспокойства. Он хочет заверить Баки, что будет рядом. Что он увидит его через несколько часов. Что Стив будет беспокоиться об этом так же, как и Баки. Что он знает: это будет трудно, но они могут это сделать. Что он любит его и будет скучать по нему каждую секунду.

Но потом он вспоминает поручение Алиши. Что толку говорить все это? Все это только заставит Баки нервничать. Сейчас он спокоен и расслаблен, так что, если Стив позволит себе поддаться своему беспокойству, это только ухудшит ситуацию для них обоих. Он должен оставаться сильным.

Баки приоткрывает глаза и смотрит на Стива.

— Эй, Бак? — мягко шепчет Стив.

— Хм?

— Я поставил твой плеер на прикроватный столик. Если ты хочешь послушать свои песни, ты можешь это сделать.

— Могу–могу я надеть его после того, как ты споешь песню про Звездочку?

— Конечно. Ты готов слушать? — Шепчет Стив.

— Угу.

Сделав глубокий вдох, Стив тихо начинает петь, стараясь петь тихо и мягко. Когда он заканчивает петь песню, он тянется к музыкальному плееру. Он включает его, выбирает одну из любимых песен Баки для сна и убавляет громкость, чтобы Баки все еще мог услышать, если кто-то войдет в его комнату или зазвонит телефон.

Протянув руку, он осторожно вставляет наушники в уши Баки. Глаза Баки закрыты, но он приоткрывает их и слегка поворачивает голову, чтобы помочь Стиву надеть их. Засунув плеер под подушку, Стив нежно гладит Баки по щеке.

— Спокойной ночи, Бак. Я люблю тебя.

Баки улыбается.

— Спокойной ночи, Стиви. Я тоже тебя люблю, — бормочет он.

Стиву отчаянно хочется положить голову на подушку и обхватить собою Баки, но он все еще должен выполнять свою роль. Отбросив в сторону свое беспокойство, он продолжает улыбаться, медленно поднимаясь с кровати. Не позволяя себе остановиться, он надевает ботинки и идет к столу, чтобы взять брелок, оставленный Алишей. Повернувшись к Баки, он заставляет себя слегка улыбнуться ему.

Никаких драматических представлений. Никаких громких заявлений. Никаких искренних обещаний. В этом нет ничего особенного. Он просто выходит за двери. Он увидит Баки через несколько часов.

Стив слабо машет Баки рукой. Баки наблюдает за ним и выглядит немного напряженным, но все еще спокойным и полусонным.

Подойдя к двери, Стив оборачивается и улыбается Баки в последний раз, затем он заставляет себя шагнуть за дверь и закрыть ее за собой с тихим щелчком. Его взгляд сразу же падает на Алишу, которая сидит в коридоре напротив комнаты Баки, прислонившись к стене.

Стив смотрит на нее и не знает, плакать ему или радоваться. Он сделал это. Баки сделал это. Что ж, им еще предстоит пережить эту ночь, но он закрыл за собой дверь, и Баки не расстроился, а Стив не развалился на куски.

Алиша улыбается, делает победный жест кулаком и имитирует аплодисменты. Она встает с пола и хватает его за руки, трясет и сжимает их.

— Я очень горжусь тобой, Стив! Это было действительно тяжело, что ты сейчас сделал.

Стив тихо вздыхает. Ее похвала приятна, но он все еще не может прийти в себя. Он скучает по Баки, ненавидит то, что Баки будет чувствовать себя одиноко ночью, и что он должен просто позволить ему справиться с этим в одиночку.

Алиша сжимает его руку.

— Ты поступаешь правильно. Ты должен помнить об этом. Я знаю, что ты особо не поспишь сегодня, но всякий раз, когда ты будешь чувствовать желание вернуться туда, ты должен напоминать себе, что на карту поставлено будущее Баки.

Кивнув, но все еще чувствуя онемение, Стив благодарен, когда Алиша берет его за руку и ведет в его комнату. Она отпирает дверь и подводит его к кровати.

— С тобой все будет в порядке, и с Баки тоже. Я встречусь с вами обоими завтра, но если тебе понадобится помощь, даже если Баки не будет нуждаться в ней, используй этот телефон. Быть немного обеспокоенным сейчас – это нормально, но если тебе будет действительно тяжело – позвони, ладно?

Еще раз сухо кивнув ей, Стив садится на кровать и смотрит в пол.

Алиша тихо вздыхает, присаживается на корточки и кладет руки ему на колени.

— Ты должен постоянно напоминать себе, что сейчас это будет трудно, но через двадцать лет ты оглянешься назад и будешь настолько благодарным за то, что справился и сделал это. Ты будешь благодарен самому себе и за Баки тоже.

Стив кивает.

— Да. Но это трудно.

— Конечно, это так. Ты любишь его, и всегда тяжело видеть, как страдают люди, которых мы любим. Но иногда страдание необходимо.

Это напоминает Стиву про ванны с холодной водой, которые Баки заставлял его принимать, когда у него была высокая температура. Напоминание о том, что Баки пережил то, что заставлял Стива страдать и проходить через более ужасные вещи, чем те, через которые Стив заставляет Баки проходить сейчас, дает Стиву новый импульс решимости. Улыбнувшись Алише, он сжимает ее ладонь.

— Думаю, я буду в порядке.

— Отлично. Но в любом случае телефон стоит вон там, — она показывает на телефон и пристально смотрит на Стива.

— Я знаю. Спасибо.

Алиша гордо улыбается и сжимает его ладонь в ответ.

— Ладно, спокойной ночи. Завтра утром, перед завтраком, я зайду к Баки.

— Хорошо. Спокойной ночи.

Алиша встает и выходит из комнаты, закрыв за собой дверь.

И тогда Стив остается один. Взглянув на часы, он понимает, что у него впереди еще много-много часов, прежде чем он сможет вернуться в комнату Баки. К его сожалению, сидя здесь и глядя на часы, он не заставит время двигаться быстрее.

Его голова кружится от беспокойства: что, если Баки расстроен и плачет прямо сейчас? Что, если он забудет, где находится, и решит, что Стив его бросил? Что, если он встанет с постели, забудет свой шлем, у него случится припадок и он поранится?

С желудком, скручивающимся в узлы, Стив изо всех сил пытается оставаться спокойным и держать свою задницу приклеенной к кровати.

— Успокойся, — убеждает он себя. — Бак носит свое медицинское устройство, так что если он попадет в беду, команда узнает. А если он расстроится, и я побегу туда, он поймет, насколько я слаб, и завтра нам придется начинать все это заново.

А он этого не хочет. Баки сможет справиться с этим, и Стив не может быть причиной того, что Баки потерпит неудачу. Этого он себе никогда не простит.

Заставив себя сбросить ботинки, Стив откидывает одеяло и заставляет себя лечь. Натянув одеяло, он устраивается поудобнее и закрывает глаза. Теперь ему нужно заснуть. Скорее. И часы должны пролететь очень быстро, и тогда он снова увидит Баки, и его нутро перестанет болеть от беспокойства.

Единственная проблема заключается в том, что Стив знает, что не сможет заснуть. Его мозг продолжает придумывать кошмарные сценарии того, как Баки ранен или расстроен, и он не может остановить это. Стив сожалеет, что не захватил с собой ридер. В комнате нет даже телевизора, который он мог бы использовать, чтобы отвлечься. Его телефон тоже в комнате Баки.

Лежа здесь, он открывает глаза и смотрит в потолок. Может быть, ему стоит спуститься на ресепшен и взять бумагу и карандаши? Стив мог бы рисовать, чтобы скоротать время, и ему все равно нужно сделать эти наброски для Баки.

Как раз в тот момент, когда он раздумывает, не спуститься ли вниз, звонит телефон, разрывая тишину вокруг него и пугая его до полусмерти. Первая мысль которая приходит ему в голову, что Баки ранен, и команда звонит ему, чтобы рассказать об этом.

Вскочив с кровати с колотящимся сердцем в горле, он бросается к телефону и чуть не роняет его, торопясь нажать нужную кнопку, чтобы ответить на звонок.

— Ал–алло?.. Стиви? Пожалуйста, скажи–скажи, что это ты, и я не–я не разбудил кого-то другого.

Облегчение захлестывает его, когда Стив узнает голос Баки. Не только потому, что это Баки, но и потому, что он звучит так, будто он в порядке. Баки не кричит, не плачет. Стив падает на пол, сжимая телефон в руке, и его сердце все еще бешенно колотится.

— Да, Бак, это я.

— О, хорошо.

Некоторое время Баки молчит, кажется, довольный молчанием и совершенно не подозревая, что напугал Стива почти до смерти.

— Ты в порядке? Тебе что-нибудь нужно?

— Ну, мне нужен–мне нужен ты. Но я не увижу тебя до утра, верно?

У Стива на кончике языка вертится фраза: „Нет, он увидит Стива прямо сейчас, потому что Стив вот-вот выскочит из своей комнаты, побежит к Баки и пошлет программу далеко, они вернутся в Вашингтон и будут жить в своем гостиничном номере…”.

И это нездорово, поэтому Стиву нужно остановить эти мысли. У него есть работа, роль, и его команда нуждается в том, чтобы он выполнил свою роль, чтобы помочь Баки. Думать о будущем Баки.

— Да, тебе нужно подождать доутра. Но мы провели много ночей порознь, не так ли? А разлука заставляет сердце любить сильнее, верно?

Баки фыркает.

— Кто сказал, что я скучаю по тебе, сопляк? Я–я рад, что кровать полностью в моем распоряжении. Я могу свободно растянуться на ней.

Стив посмеивается.

— Ну, я тоже могу, и мне не обязательно слушать твой храп.

— Я не храплю. Я издаю очаровательные звуки, и ты должен чувствовать себя счастливчиком, что можешь их слушать.

— Продолжай так думать, Барнс.

— Буду.

Стив смеется. Поднявшись с пола, он подходит к кровати и ложится.

— Так как ты выяснил, как можно позвонить в мою комнату?

— Я позвонил–позвонил на ресепшен и поговорил с Райаном.

Стив хмурится.

— Кто такой Райан?

— Он работает в ночную смену. Я поговорил с Райаном и спросил его гипотетически, как звонить в комнаты других людей. Он сказал мне–он сказал мне, что я просто должен нажать на маленькую заштрихованную кнопку, а затем набрать–набрать номер комнаты.

Стив улыбается.

— И ты вспомнил, что Алиша говорила номер моей комнаты?

— Угу. Алиша хотела, чтобы я оставался в своей комнате, а ты–а ты – в своей, но она ничего не говорила о том–не говорила о том, что я не могу звонить тебе по телефону.

Стив улыбается.

— Ну, я горжусь тем, что ты догадался использовать телефон и не нарушил правил Алиши.

— Я ведь не просто симпатичное личико, ты–ты же знаешь.

Фыркая, Стив устраивается поудобнее на подушке, прижимая телефон к уху.

— Кто сказал, что у тебя симпатичное личико? Кто бы это ни был, он солгал.

— Ты просто–просто завидуешь. Ты должен был–должен был пройти через машину, чтобы получить симпатичное личико.

Стив разражается смехом и радуется, что комнаты звуконепроницаемы.

— Ты должен радоваться, что не попал в зону щекотки.

— О, я пользуюсь этим в полной мере.

Посмеиваясь, Стив медленно расслабляется. Баки в порядке, он не умоляет Стива вернуться и не поднимает шума. Он просто скучает по разговорам со Стивом.

— Бак, ты же знаешь, что мы не можем говорить всю ночь напролет.

— Я знаю. Но я просто хотел услышать твой голос.

— Как ты себя чувствовал после моего ухода?

— Это было–это было странно. Я начал волноваться, но потом сказал себе, что вы с Алишей не заставите меня что-то делать, если это не–если это не для моего же блага. Я знаю, что мы провели большую часть нашей жизни, деля одну кровать на двоих, но это потому, что мы хотели…

— Или мы должны были, потому что мы были бедны.

Баки хихикает.

— И это тоже. Но когда мы–когда мы не спали вместе, никто из нас по-настоящему не расстраивался. И мне не нравилось, что я так нервничаю из-за этого. У меня нет–нет никаких причин беспокоиться об этом, верно?

— Нет, абсолютно никаких причин. Ты же знаешь, что я не брошу тебя, и дело не в том, что я не хочу проводить с тобой ночь. Но быть независимым очень важно для твоего здоровья.

Баки вздыхает.

— Я понимаю, правда понимаю. Но я скучаю по тебе.

— Я тоже по тебе скучаю. Может, попробуешь немного поспать, а потом перезвонишь мне, если захочешь?

— Я не хочу тебя будить.

— Меня это не побеспокоит. Я могу поспать позже.

На другом конце провода воцаряется тишина. Потом Баки мягко вздыхает.

— Споешь мне еще раз песню про Звездочку?

— Ты не забудешь повесить трубку и поставить ее обратно на зарядку?

— Нет.

— Скажи мне, когда удобно устроишься.

Он слышит какое-то шуршание и потрескивание перемещаемого телефона.

— Ладно, я готов.

Закрыв глаза, Стив начинает петь.

— Ты мигай, звезда ночная! Где ты, кто ты - я не знаю, — тихо поет Стив. — Высоко ты надо мной, как алмаз во тьме ночной…

Закончив песню, он слышит, как Баки тихо дышит в трубку.

— Спокойной ночи, Бак. Я люблю тебя, — шепчет он.

— Спокойной Ночи, Стиви. Я люблю тебя сильнее, — шепчет Баки. Стив слышит дерзкую усмешку в его голосе, и это заставляет его улыбнуться, когда он вешает трубку.

Стив заставляет себя встать и поставить телефон обратно на зарядку. Вернувшись в постель, он зарывается в одеяло, решив удержать эту волну спокойствия, которую он создал в попытке немного поспать.

Не позволяя себе сосредоточиться на тревожных мыслях, — кажется, срабатывает чудо — он вскоре засыпает.

*

В следующий раз, открыв глаза, он с приятным удивлением обнаруживает, что уже утро. Ну, раннее утро. Слишком рано, чтобы начать день, но не слишком рано, чтобы пойти к Баки. Откинув одеяло, он засовывает ноги в ботинки, хватает с прикроватной тумбочки брелок, торопливо выходит из комнаты и направляется к двери Баки.

Набрав код, он ждет щелчка и с улыбкой на лице нетерпеливо открывает дверь.

Баки лежит в постели и улыбается ему.

— Доброе утро, Стиви! Видишь? Я очень–очень хорошо следовал инструкциям Алиши. Я был в постели, когда ты–когда ты ушел, и я в постели, когда ты вернулся.

Посмеиваясь, Стив спешит к кровати и садится. Баки приподнимается, и Стив заключает его в объятия, крепко прижимая к себе. Они расстались всего на несколько часов, но Стив так скучал по нему. Он собирается сказать Баки, что…но это будет не по инструкциям Алиши. Если Стив превратит это в чересчур драматичное воссоединение с избытком эмоций, Баки будет труднее снова пережить разлуку. Как бы сильно Стиву ни хотелось усыпать Баки поцелуями и никогда не отпускать его, он должен следовать плану.

— Я действительно горжусь тобой, Бак, — шепчет он в волосы Баки.

Баки счастливо вздыхает.

— Я–я тоже горжусь собой. Я беспокоился, прежде чем позвонить тебе, но потом успокоился. Я знал, что ты всего в одном телефонном звонке от меня, и знал, что увижу тебя сегодня утром.

Стив улыбается. Он не может поверить, как далеко Баки продвинулся.

— Ты молодец, приятель. Алиша и Вэн тоже будут тобой гордиться.

Баки прижимается к рубашке Стива, но не так крепко цепляется за него, как ожидал Стив. Это тоже хорошо. Это заставляет сердце Стива немного сжаться, но он не комментирует это. Он должен придерживаться их плана.

— Ну и как все прошло после того, как мы закончили разговор? Ты сразу заснул?

— Угу. Но потом я проснулся через несколько часов, потому что мне нужно было пописать. Сначала я испугался, потому что не помнил, где нахожусь и почему тебя здесь нет, но потом выглянул наружу и увидел деревья и звезды, и это меня успокоило. Они были точно там, где стояли, когда я засыпал. Мне это понравилось.

— Это хорошо. Что случилось, когда ты пошел в туалет? — Сердце Стива сжимается, отчаянно надеясь, что Баки не забыл надеть шлем и что у него не было приступа.

— Не волнуйся, я надел свой–свой шлем. Я шел очень медленно, и все было хорошо, но потом у меня случился припадок.

Сердце Стива подскакивает к горлу, и он крепче обнимает Баки. Его сознание наполняется кошмарными образами: Баки ранит себя, когда падает, Баки просыпается один на полу и пугается, плачет по Стиву и не знает, где он.

— Что случилось, когда ты очнулся?— Спрашивает Стив, с ужасом ожидая услышать ответ.

— Все было в порядке. Алиша была там, когда я проснулся, и человек с ресепшена тоже. Он представился, но я забыл его имя.

Мозг Стива все еще цепенеет от беспокойства, и он не может вспомнить имя этого человека.

— Алиша была очень счастлива, что я надел шлем, потому что я не слишком сильно ушибся. Я ударился локтем обо что-то, когда падал, но это все.

Баки говорит так чертовски обыденно обо всем этом. Как будто в этом нет ничего особенного. Как будто это не достаточная причина для Стива, чтобы засунуть Баки в такси и вернуться с ним в их гостиничный номер. Это прекрасный пример того, как его чрезмерная заботливость бросает тень на все, включая здравый смысл. Приступ не привел Баки в ужас. Несмотря на то, что он проснулся всего через минуту после этого, обученные сотрудники были предупреждены и пришли, чтобы помочь ему. Баки сам надел шлем и, похоже, серьезно отнесся к своей безопасности.

Вся ситуация прошла так, как она, теоретически, могла бы пойти. Как бы Стив, находясь здесь, помог Баки? Баки чувствовал себя комфортно с Алишей и с как-там-его-зовут, и в первую очередь Стив не смог бы предотвратить припадок Баки. Поэтому вместо того, чтобы впадать в истерику из-за того, что у Баки случился припадок, — что было неизбежно — Стив должен убедиться, что Баки знает, что он так же доволен тем, как все прошло, как и Баки.

— Что ж, не очень хорошо, что у тебя случился припадок, но ты отлично справился.

Баки отстраняется и застенчиво улыбается.

— Да? Я счастлив, что надел шлем.

Стив заставляет себя улыбнуться.

— Я тоже очень этому рад. И ты так хорошо справился, когда остался спокойным и узнал Алишу.

Баки немного отодвигается и морщится.

— Я хотел позвонить тебе, но Алиша сказала, что ты спишь, и напомнила, что со мной все в порядке. И зачем тебя будить, если я не нуждаюсь в твоей помощи.

Стив собирается сказать, что Баки может разбудить его, когда захочет, но это не то, что Алиша хотела бы, чтобы он сказал. Алиша и Баки проделывают большую работу по снижению зависимости Баки от Стива, и это повредит прогрессу Баки, если Стив намеренно разрушит это все.

— Это было очень мило с твоей стороны. Ты знаешь, что можешь позвонить мне, если тебе нужна будет помощь, но если есть другие люди, которые могут помочь тебе так же хорошо, как и я, это будет здорово, если ты позволишь им помочь тебе.

Баки неуверенно смотрит на него.

— Значит, все в порядке, если мне нравится, когда Алиша и другие люди помогают мне?

Эта иррационально ревнивая часть Стива хочет сказать “нет”, но это не правильный ответ.

— Конечно, да!

Баки снова улыбается, и это подтверждает, что Стив поступает правильно. Все эти маленькие шаги необходимы для будущего Баки, и Стив должен постоянно помнить об этом.

========== Часть 16. ==========

Вэн приходит через час, спрашивает у них, как прошла их ночь, и просит их позавтракать в столовой вместе со всеми другими пациентами. К приятному удивлению Стива, Баки соглашается без суеты.

— Но сначала, Баки, тебе нужно надеть шлем и вам двоим нужно переодеться. Я помогу вам выбрать одежду на сегодня, а потом вы оба оденетесь, и мы все вместе пойдем завтракать.

Стив замирает. Явно подразумевалась фраза “Баки оденется сам” и, как обычно, не была сформирована в виде вопроса. Да и не должна была. Баки способен одеваться сам, и это хороший способ позволить Баки чувствовать, что и Стив все еще вовлечен в процесс, и заставить их двигаться к тому, чтобы Баки делал это сам.

Баки хмурится и не выглядит довольным этим, но когда Вэн бросает на Стива многозначительный взгляд, Стив отбрасывает свои собственные опасения и начинает действовать. Подойдя к спортивной сумке с их одеждой, — ну, технически она вся принадлежат Стиву, но теперь она также стала принадлежать Баки — Стив поднимает ее на кровать.

— Ладно, Бак, давай! Чем быстрее мы оденемся, тем быстрее сможем пойти на завтрак. Интересно, что сегодня на завтрак, а? Может быть, у них будет яичница? Ты же любишь яичницу. У них есть яичница, Вэн?

Вэн улыбается.

— Да, у них есть яичница. Много-много яичницы. Что ты еще любишь на завтрак, Баки?

Баки молчит, сидя на кровати и глядя то на Вэна, то на Стива, то на сумку с одеждой на кровати.

— Не знаю.

— Ничего, мы спустимся и посмотрим, что тебе понравится. Прежде чем мы начнем подбирать одежду, я хочу сделать тебе подарок, Баки.

Моргая, Баки выглядит заинтересованным упоминанием о подарке.

— Какой подарок?

Улыбаясь, Вэн достает из кармана простые часы и протягивает ему.

— Это наручные часы для тебя. Я думаю, тебе будет полезно самому следить за временем. А ты как думаешь?

Глаза Баки загораются, и он встает, чтобы подойти к Вэну. Но, к удивлению Стива, он останавливается, берет свой шлем с прикроватного столика и надевает его, прежде чем подойти к нему. Протянув руку, Баки берет часы из рук Вэна. Изучая циферблат часов, он улыбается.

— О, на них есть цифры! Мне это нравится. Я видел несколько обычных часов с длинными стрелками, но я забыл, как ими пользоваться.

— Все в порядке. Если хочешь, мы можем научить тебя, как ими пользоваться. Но эти очень простые. Просто черные цифры на белом фоне.

Улыбаясь, Баки протягивает часы Стиву.

— Смотри! У меня есть свои часы! Теперь я сам могу определять время.

Стив, переполненный чувством вины застывает у кровати, положив руки на молнию сумки. Он даже не думал о том, чтобы подарить Баки часы. Зачем Баки часы, если Стив отвечает за все его расписание и следит за временем для него? Ему это и в голову не приходило, потому что в замкнутом мире, который Стив создал для Баки, в этом не было необходимости. Он не может себе представить жизнь, в которой он не будет знать, который час, и должен полагаться на кого-то другого, чтобы тот сообщал ему, когда делать определенные вещи. Это такая мелочь, но по улыбке на лице Баки ясно, что он ценит часы и то, что они собой представляют.

Баки не думает о вине Стива и все еще держит часы протянутыми, поэтому Стив подходит и берет их у него, разглядывая их. Как и говорил Вэн, это простые цифровые часы. Стив никогда не думал о ношении часов, потому что у него обычно телефон в пределах досягаемости, но Баки определенно не готов использовать мобильный телефон. Может быть, ему никогда не будет уютно обращаться с одним из сложных цифровых телефонов, которыми пользуется Стив, так что эти часы подходят идеально.

— Это действительно хорошие часы. Как мило со стороны Вэна, а?

Глаза Баки округляются.

— Ох, че…ой , я совсем забыл, — он поворачивается к Вэну. — Спасибо за часы, Вэн. Мне они очень нравятся.

Вэн улыбается.

— Не за что. Ты заметил, что ремешок – это одна сплошная резинка? Она эластичная, так что ты можешь надевать их и снимать одной рукой. Как только ты будешь больше использовать свою металлическую руку, я куплю тебе другие с хорошим кожаным ремешком, хорошо?

Тень пробегает по лицу Баки при упоминании о том, что он будет использовать свою металлическую руку, но Вэн не дает ему зациклиться на этом.

— Почему бы мне не показать тебе, как надевать часы, Баки?

Он жестом приглашает Баки подойти к столу, и Стив стоит там, чувствуя себя совершенно бесполезным, пока Вэн показывает Баки, как использовать пальцы, чтобы растянуть металлическую резинку достаточно широко, чтобы часы проскользнули по его руке и использовать край стола, чтобы опустить их к запястью.

Как только Баки надевает часы, он поднимает запястье и показывает их Стиву, утреннее солнце сверкает на серебристом металле часов.

— Смотри! Разве они не выглядят славно? О, мне нравится!

Стив улыбается, чувствуя себя счастливым, потому что Баки счастлив, но все еще чувствуя себя не в своей тарелке.

Вэн задумчиво смотрит на Стива, но все его внимание сосредоточено на Баки. Потому что Баки здесь пациент, и Стиву нужно отодвинуть свои глупые чувства в сторону.

— Баки, ты можешь сказать мне, который сейчас час? — Спрашивает Вэн.

— Да, могу! Потому что у меня–у меня теперь есть часы! — Баки напоказ протягивает запястье ближе к лицу и изучая циферблат часов. — Сейчас 7:25.

Вэн смеется.

— Да, именно так! Прекрасная работа. Ладно, начнем разбираться с вашей одеждой. Стив, давай отнесем сумку к шкафу, и я покажу тебе, как все упорядочить, а потом мы подберем вам одежду.

Стив послушно несет сумку к шкафу, и Вэн открывает его. Вчера у Стива не было никаких причин открывать шкаф, так что он заглядывает в него в первый раз. Он замечает, что внутри есть несколько ящиков, длинная стойка с пластиковыми вешалками и полка над стойкой. На ящиках и полке над стойкой есть надписи: “нижнее белье”, “носки”, “рубашки”, “брюки” и т. д.

Вэн расстегивает молнию на сумке.

— Ты можешь начать развешивать рубашки и свитера, а я займусь остальным.

В то время как его мозг размышляет, как, черт возьми, по ожиданиям Вэна Баки выберет себе одежду самостоятельно, не расстраиваясь и не поднимая шума, Стив наклоняется над сумкой и послушно вытаскивает рубашки, и начинает их развешивать. Он не привез много одежды с собой, так что они заканчивают относительно быстро.

Убедившись, что одежда на нужных местах, Вэн приглашает Баки жестом руки.

— Давай, Баки. Позволь мне показать тебе, как ты будешь подбирать себе одежду.

Баки хмурится.

— Стив подбирает мне одежду.

— Да, я знаю, но это то, что ты можешь делать самостоятельно.

Стив готовится к скандалу, но Баки просто смотрит на часы.

— Сейчас 7:31.

Вэн улыбается.

— Вот именно! Так что нам надо поторопиться, иначе мы опоздаем к завтраку. Пойдем, я покажу тебе, какие шаги нужно предпринять, и ты все сделаешь в два счета.

Баки шаркает ногами и встает между Стивом и Вэном. Стива так и подмывает обнять Баки, но он помнит правило – никакого лишнего драматизма. Вэн не просит Баки путешествовать по стране в одиночку. Он просто просит его принять участие в подборе одежды.

Вэн указывает на белую доску, прикрепленную к внутренней стенке шкафа. На ней перечислены различные шаги с пустыми окошками рядом с пунктами. К доске прикреплен маркер. Вэн берет его и использует в качестве указателя.

— Ты видишь все пункты, написанные в этой колонке, Баки?

Баки осторожно кивает, но все еще выглядит несчастным.

— Это порядок, по котороу ты будешь выбирать и надевать свою одежду. Каждый раз, когда ты выполнишь один пункт, ты ставишь галочку рядом с ним, как и в твоем расписании.

Стив чувствует, что Баки пристально смотрит на него, но не отрывает взгляда от доски, притворяясь, будто его увлекли слова Вэна.

— Стив, почему бы тебе не сделать это первым? — Вэн отступает от шкафа, и Стив не позволяет себе беспокоиться о Баки, он просто следует инструкции на шкафу.

— Хорошо, мне нужно снять одежду, которая на мне, — Стив быстро и умело раздевается, и Вэн протягивает ему маркер.

— Отличная работа, Стив. Иди вперед и поставь галочку рядом с этим пунктом.

Стив ставит галочку, на самом деле чувствуя себя немного гордым. Баки все еще хмуро смотрит на него, и он знает, что если он не поддержит эту искру или даст Баки понять, что он сдастся и не будет следовать приказам Вэна, Баки поднимет шум.

— А теперь мне нужно выбрать какие-нибудь носки из ящика для носков.

Выдвинув ящик с надписью “носки”, он достает пару носков и ставит еще одну галочку на доске. После того, как носки надеты на ноги, он ставит третью галочку.

Ухмыльнувшись Баки, Стив кивает на белую доску.

— Видишь? У меня уже три галочки. И у меня еще куча одежды, которую я должен надеть.

Он продолжает непрерывно болтать, а Вэн хвалит его и дает ему маркер, чтобы поставить еще галочки. Когда Стив одевается полностью, Вэн поздравляет его с хорошо выполненной работой, Стив все еще очень гордится собой, но затем наступает очередь Баки.

— Хорошо, давайте я сотру галочки Стива, и следующим будет Баки, — говорит Вэн, заставляя красивые галочки Стива исчезнуть и подготавливая доску для Баки.

Стив одаривает Баки улыбкой.

— Готов? Ты можешь это сделать, Бак.

Баки все еще выглядит несчастным.

— Я не хочу. Мне нравится, когда ты это делаешь.

— Я знаю, но важно, чтобы ты мог делать это самостоятельно.

— Я не хочу делать это самостоятельно. Я не думаю, что это–это важно, — бормочет Баки.

Вэн одаривает Баки доброй улыбкой.

— Тебе нравятся твои часы, Баки?

Стив видит, как Баки смотрит на свои новые часы.

— Да.

— Почему?

— Потому что мне нравится знать, который час.

— Тебе нравится быть в состоянии определить время самостоятельно, не так ли? Это заставляет тебя чувствовать себя хорошо, не так ли?

Баки морщится, но все же кивает.

— Только представь, как тебе будет хорошо, когда ты сможешь одеться самостоятельно.

— Но я хочу, чтобы это сделал Стив.

— То, что Стив не помогает тебе одеться, не означает, что Стив перестал любить тебя, и это не значит, что он никогда больше не будет тебе помогать. Помнишь, вчера мы говорили о твоей главной цели? Что это была за главная цель?

Баки пожимает плечами.

— Не знаю.

Стив чувствует себя немного отстраненным от разговора, но он знает, что Баки знает ответ на этот вопрос.

Вэн не собирается легко отпускать Баки с крючка.

— Конечно, знаешь. Это было связано с тем, кем ты хочешь быть. Ты помнишь, кем?

Вздохнув, Баки еще раз морщится, но все же отвечает.

— Я хочу быть лучшим Баки Барнсом, каким только могу быть.

— А почему это так важно? Что сказала вчера доктор Стюарт?

Стиву требуется секунда, чтобы вспомнить, что доктор Мелани Стюарт – новый психотерапевт Баки.

— Она сказала–она сказала, что очень важно, чтобы я был лучшим Баки Барнсом, каким только могу, потому что это сделает меня счастливым, и это сделает счастливым Стива.

Вэн улыбается.

— Правильно! Молодец, что запомнил ее слова.

Странно слышать, как Вэн и Баки говорят о чем-то, что случилось с Баки без присутствия Стива. Баки сказал Стиву, что вчера встречался с “доктором для мозгов”, но он не сообщил Стиву никаких подробностей, кроме того, что доктор был очень мил. Стив не возражал, так как предполагал, что будет в курсе всего, что происходит во время сеансов Баки…но он понимает, что, скорее всего, этого не произойдет. Это беспокоит и раздражает, но Стив вынужден признать, что так все и должно быть. Если бы ситуация была обратной, что бы почувствовал Стив, если бы Баки рассказали все подробности терапевтического сеанса Стива без его согласия?

Баки и Вэн уставились на него, а Стив не обращал на них внимания.

— Извините, я не очень внимательно слушал.

— Вэн спросил, хочешь ли ты, что я должен быть лучшим Баки Барнсом, и это все еще–все еще важно для тебя.

Судя по тону Баки, Стив должен ответить “нет”, и тогда они вернутся в Вашингтон.

Но это неверный ответ.

— Да, это очень важно для меня. И я думаю, что для тебя это тоже важно.

Баки снова морщится, но в конце концов вздыхает.

— Да, для меня это тоже важно, — глядя на белую доску, висящую на дверце шкафа, он протягивает руку и пытается стянуть с себя футболку.

Это выходит не очень результативно, и Стив видит, как Баки сжимает челюсти, когда футболка застревает подмышками.

— Как насчет того, чтобы воспользоваться своей металлической рукой, чтобы помочь себе, Баки? — Предлагает Вэн, его тон легок, как будто это не имеет большого значения.

Лицо Баки темнеет, и он качает головой.

— Нет. Я не–я не хочу–я не пользуюсь этой штукой, — его голос звучит сердито, и у Стива замирает сердце. Ему приходит в голову, что, возможно, это была проверка. Персонал еще не просил Баки использовать его металлическую руку для чего-либо. По правде говоря, Стив тоже.

Он всегда считал, что Баки либо не умеет ей пользоваться, либо забыл о ее наличии. Но сердитый тон Баки ясно дает понять, что есть глубокие проблемы, связанные с его рукой. Это то, о чем Стив даже не подумал, и он мысленно пинает себя.

— Хорошо, нет проблем. Могу я помочь тебе снять футболку? — Спрашивает Вэн.

Стив задерживает дыхание и встречает пристальный взгляд Баки, когда тот смотрит на него, но Стив ободряюще улыбается ему.

Баки раздраженно вздыхает.

— Ладно.

Он поднимает руки, и Вэн быстро стягивает с него футболку. Немного трудно снять футболку поверх шлема, но Вэн ухитряется стянуть ее. Он призывает Баки снять пижамные штаны самостоятельно, что не так сложно сделать одной рукой.

Как только Баки заканчивает, Вэн хвалит его и протягивает ему маркер. После того как Баки ставит аккуратную галочку рядом с пунктом “раздеться”, на его лице появляется легкая улыбка.

— Что следующее, Баки? — Спрашивает Вэн.

— Выбери пару носков, — читает Баки с доски. Он хмурится и оглядывает шкаф, как будто не может вспомнить, что такое носки и где они прячутся.

Вэн указывает на пункт на доске и указывает на слово “носки”, выделенное жирным шрифтом.

— Видишь, слово “носки” написано очень темным цветом? Это означает, что тебе нужно найти это слово среди надписей в шкафу. Ты видишь надпись, на которой указано “носки”?

Баки оглядывает шкаф и улыбается, когда видит ящик с надписью “носки”.

— Вот она, — говорит он, указывая на нее.

— Отличная работа! Продолжай, выбери пару носков.

Выдвинув ящик, Баки заглядывает в него, явно нервничая.

— Как–как я узнаю, какие из них правильные?

— Здесь нет правильных. Просто бери любую пару, какую захочешь.

Баки жует губу, и его рука колеблется, прежде чем он хватает пару носков и поднимает их.

— Эти правильные?

— Все носки правильные, так что они идеальны! — Говорит Вэн восторженно и протягивая маркер, чтобы Баки мог отметить этот пункт.

По мере того как Баки продвигается по списку, он, кажется, набирается больше энтузиазма по поводу этого процесса. Особенно ему нравится ставить галочки рядом с каждым пунктом и подсчитывать, сколько он уже сделал и сколько осталось.

Это заставляет Стива понять, что он абсолютно не нужен здесь. Он также понимает, что его присутствие может больше вредить Баки, чем идти на пользу. Баки так хорошо справился ночью. Он самостоятельно разобрался, как позвонить Стиву, надел шлем перед тем, как пойти в ванную, и хорошо справился со своим припадком тоже. Этим утром он начал хорошо справляться, а затем постепенно стал более беспомощным и похожим на ребенка.

Может быть, это присутствие Стива влияет на него так? Может быть, Баки знает, что есть шанс, что Стив уступит и сделает что-то за него, и поэтому он перестал заставлять себя продвигаться вперед? Теперь, когда Стив превратился в безмолвную тень, а Вэн помогает Баки с каждым шагом, ведя его по списку, Баки не выказывает никаких признаков беспокойства.

Чем больше проходит времени, тем больше Стив понимает, что все, что Алиша и Вэн сказали ему – правда. Постоянное физическое присутствие Стива не поможет Баки. Это просто позволит Баки застрять там, где он сейчас находится. Хотя Стив хочет проводить каждую секунду каждого дня рядом с Баки, он знает, что ему нужно делать.

Поэтому он молчит, пока Вэн и Баки продолжают одеваться, и только после того, как Баки ставит последнюю галочку на доске, и стоит уже полностью одевшись без прямой помощи Стива в первый раз с тех пор, как Стив спас его, он улыбается ему.

— Молодчина, Бак! Посмотри на себя! Вэн просто помог тебе надеть футболку и свитер, но все остальное ты сделал сам!

Баки улыбается и выглядит очень гордым собой.

— Это было совсем не трудно. Я думал, что все будет сложно, но все расписано по шагам, и мне нравятся надписи в шкафу.

— Ты отлично справился и должен гордиться собой, — говорит ему Вэн.

Кивнув, Баки действительно выглядит гордым собой.

— Я горжусь собой. Я не думал, что смогу это сделать. Я думал, что испугаюсь, если Стив мне не поможет, но все прошло нормально.

— Да, именно так! Вы готовы спуститься вниз и позавтракать?

— Ага! Я голоден. Я уже так много поработал этим утром, — говорит он, ухмыляясь им обоим, и все его прежнее беспокойство исчезло.

И именно поэтому Стив должен как можно быстрее уехать из центра и позволить Баки продолжить это путешествие с профессионалами, которые помогут ему должным образом.

К сожалению, это легче сказать, чем сделать.

*

После завтрака Вэн дает Баки его расписание на день, но, к удивлению Стива, ему расписания не достается.

Вэн улыбается ему.

— У тебя сегодня важная работа, Стив. Мы хотим, чтобы ты отправился в городок и провел день, исследуя его окрестности. Когда Баки поедет на прогулку с группой, он посетит магазины в городе, и будет хорошо, если ты уже будешь знаком с этим районом, когда Баки будет рассказывать о нем.

Стив умеет читать между строк. Он уверен, что Вэна не волнует, что Стив будет делать в течение дня, пока он далеко от Баки. Это то, что должно произойти, но сердце Стива тяжелеет при мысли о том, что он не увидит Баки весь день.

И судя по тому, как хмурится Баки, ему это тоже не нравится.

— Но я хочу–я хочу, чтобы Стив остался–остался со мной. Мне нужно–мне нужно–мне нужно…

Вэн добродушно улыбается.

— Сделай глубокий вдох, Баки. Если у тебя возникли проблемы с подбором слов, мы можем посчитать.

Хмурый взгляд Баки превращается в яростный взгляд, и Стив готовится расплавиться.

Но Вэн ведет себя так, будто вовсе не сидит перед вулканом, который вот-вот взорвется.

— Я хотел бы знать, почему ты расстроен, но для этого тебе нужно использовать слова. Сделай вдох и давай посчитаем, ладно?

Баки дышит очень часто, и его лицо искажается под щитком шлема. Но, к удивлению Стива, следующие слова Баки – это не искаженные фразы, а цифры.

— 1…2…3…4…5, — голос у него обиженный, но подсчет должен отвлечь его от беспокойства и успокоить.

— Молодец! Ты знаешь правила, теперь наоборот.

Свирепо глядя на Вэна, Баки послушно отсчитывает назад до одного. Сделав это несколько раз, Баки резко перестает считать и садится, спокойно дыша, но все еще выглядя раздраженным.

— Мне не нравится, что Стива здесь не будет, потому что если я испугаюсь, то хочу, чтобы Стив был здесь.

Сердце Стива сжимается, но он знает, что не должен вмешиваться в этот разговор.

— Никто не хочет, чтобы ты боялся, Баки. Если ты испугаешься, мы все тебе поможем. А Стив всегда находится всего в одном телефонном звонке от тебя.

От этого взгляд Баки немного смягчается.

— Я могу звонить Стиву, когда захочу?

— Совершенно верно! Стив всегда будет рядом с телефоном, не так ли?

Стив кивает.

— Ну конечно! Ты можешь звонить мне, когда захочешь.

— А что, если–если они заставят меня сделать то, чего я не хочу? — Спрашивает Баки, глядя на Стива.

— Тогда ты объяснишь им словами, почему ты не хочешь этого делать, и вы обсудите это. Эта программа должна помочь тебе. Они никогда не заставят тебя делать что-то, что плохо для тебя.

Свирепый взгляд Баки исчезает, и он таращится на свою пустую тарелку, которую очистил самостоятельно, без всякой подсказки, и, кажется, задумывается на некоторое время.

— Хорошо, ладно. Я постараюсь. Когда ты вернешься?

Стив смотрит на Вэна, и тот отвечает за него.

— Стив вернется после ужина. Он будет здесь, когда мы с тобой закончим все вечерние повседневные дела, и он снова будет спать в своей комнате.

Стив ненавидит саму мысль о том, чтобы быть вдали от Баки в течение всего дня, особенно “в городке”, что означает, что Стива не будет поблизости, если у Баки случится припадок или он расстроится. Но Стив должен это сделать. Он не может позволить панике проступить на лице, иначе Баки растворится в океане беспокойства, и это ни к чему их не приведет. Персонал доказал, что они могут позаботиться о Баки, не так ли? И Баки также доказал, что эта программа именно то, что ему нужно. Стив должен придерживаться плана и думать о будущем Баки.

*

Расставание с Баки после завтрака выходит таким же душераздирающим, как и вчера вечером, но Стив снова не позволяет себе поднимать шум.

Он записывает номер своего мобильного телефона на листке бумаги, который приклеивает к прикроватному столику Баки, они с Баки просматривают расписание Баки, и Стив пытается заинтересовать Баки, заставив думать о знакомых лицах, и о том, что он будет делать много забавных вещей, затем Стив берет свои принадлежности для рисования и запрыгивает в такси, которое везет его в городок.

Он надеется отвлечься, делая наброски в оживленном кафе или на уличной скамейке, где он сможет поработать над эскизами для Баки и понаблюдать за суетой людей вокруг…но оказывается, что в городке нет шума и суеты. На самом деле “городок” находится в пятнадцати минутах езды от реабилитационного центра, и он очень маленький. Там только один светофор, на пересечении Мэйн-Стрит и Оук—авеню, и Стив почти не встречает людей. Несмотря на небольшие размеры городка, Стив насчитывает три церкви.

Когда таксист высаживает его посреди “городка”, Стив некоторое время просто стоит на тротуаре, сжимая свой альбом и думая, что это, должно быть, город-призрак.

Но стоя там, он постепенно начинает слышать и видеть больше движения. Человек выходит из булочной, веселый колокольчик звенит над дверью, когда выходит женщина и кричит: „Увидимся завтра, Глэдис!” — через свое плечо. Две женщины, толкая детские коляски, проходят мимо него, сплетничая о том, как ужасна новая стрижка Эммы и почему, черт возьми, она появилась в церкви, не посмотрев сначала в зеркало?

Пожилой мужчина подметает тротуар перед хозяйвственным магазином и улыбается, заметив, что Стив пристально смотрит на него.

— Доброе утро, сэр! Как ваши дела? — спрашивает мужчина.

Стив натягивает на лицо вежливую улыбку.

— Прекрасно, спасибо.

— Я никогда раньше не видел вас в этих краях. Вы к кому-то приехали?

Все это начинает беспокоить Стива. Еще в 30-е годы он привык, что все знают, кто они с Баки такие, и ему нравилось это чувство общности. Но после того, как он выбирается из подо льда и после борьбы с дурной славой Капитана Америка, все это быстро уходит в тень. Вот почему он предпочитает шум и суету Вашингтона или Бруклина. Он просто еще один случайный человек. Пока он прячет лицо, никому нет дела, кто он и куда направляется. Стив обнаруживает, что ему действительно нравится эта анонимность.

Но если Баки будет находиться в реабилитационном центре в течение 6 месяцев, это означает, что Стив должен будет сделать этот городок своим домом на 6 месяцев. Улыбаясь, Стив подходит к мужчине.

— Нет, сэр. Член моей семьи пребывает в клинике по соседству.

Старик косится на него, но, к счастью, не узнает.

— О, мне очень жаль это слышать. В какой медицинской клинике?

Стив…действительно не хочет сообщать этому незнакомцу личную информацию, которая его не касается. Особенно информацию о Баки. Но он должен стараться быть вежливым.

— Мне неудобно обсуждать это, сэр.

Мужчина хихикает.

— О, все в порядке, сынок. У нас тут нет секретов. К нам приезжает много людей со всего мира в здешние центры.

Стиву действительно не нравится этот разговор.

— Может быть, но я предпочитаю держать свои дела при себе. Всего хорошего, сэр.

Прежде чем этот человек сможет пожаловаться или попытаться еще больше влезть в дела Стива, Стив быстро уходит от него, задаваясь вопросом, где, черт возьми, он может сесть, где его не будут беспокоить, пока он не сможет вернуться в центр.

Сидя на скамейке, он, вероятно, станет сидячей мишенью для любого проходящего мимо, кто захочет поговорить с новым незнакомцем в городке. Пойти в маленькую закусочную, на которую он смотрит, вероятно, будет означать то же самое. В конце концов он решает забронировать номер в единственном мотеле в городке, маленьком шестикомнатном заведении, где владельцы почти все делают сами и сразу же начинают совать нос в дела Стива, когда он просит ключи от номера. Ему удается избежать их бесконечной болтовни и вопросов, и он проводит остаток дня в своей комнате, работая над рисунками для Баки и следя за своим телефоном на случай, если Баки позвонит.

Он стопроцентно уверен, что Баки хотя бы один раз устроит истерику, и он с нетерпением ждет этого телефонного звонка, поскольку минуты тикают, а его стопка, связанных с Баки рисунков, становится все больше.

Вскоре после полудня его беспокойство вознаграждается, когда начинает звонить телефон. Номер телефона выглядит странно, но нет никого, кто мог бы сейчас ему звонить. Сэм просил Стива писать ему раз в день, но он не звонил, пока Стив все ему ясно докладывал.

Стив хватает свой телефон и чуть не роняет его, торопясь ответить.

— Алло? — произносит он, задыхаясь, его сердце застревает в горле.

— Стиви?

Голос Баки звучит нормально, но это ни о чем не говорит.

— Что случилось?

— Случилось? Ничего. У меня просто пятнадцатиминутный–пятнадцатиминутный перерыв, и Вэн сказал мне, что я могу делать все, что захочу в эти пятнадцать минут, так что я делаю именно это.

Стиву требуется секунда, чтобы понять, что с Баки все в порядке. Он не только физически в порядке, но и звучит гораздо лучше, чем сегодня утром. Никакого заикания, никакого бормотания, никаких примитивных фраз.

Это его Баки Барнс.

Сердце Стива воспаряет от этого, но затем его нутро сжимается, и он на самом деле немного…разочарован? Потому что Стива с ним нет, и с Баки все в порядке. Сегодня утром, когда там был Стив, Баки поднял шум, но сейчас Стива нет уже почти полдня, и Баки в полном порядке.

Он пытается напомнить себе, что поступает несправедливо. Истерика Баки не обязательно должна была быть связана с присутствием Стива, и он понятия не имеет, были ли у Баки приступы сегодня. Но он не может избавиться от чувства ревности и ненужности.

Баки не замечает его настроения и болтает о том, что он сделал этим утром. По-видимому, он сидит в своем любимом кресле у окна в своей комнате, и он принес телефон и свое расписание, чтобы следить за тем, что он говорит Стиву, пока смотрит на пейзаж. Судя по всему, у него было два припадка, но Вэн был с ним оба раза. Он посетил доктора Джошуа, и они заменили лекарство, которое ему дают.

— И еще…погоди…дай-ка я сверю расписание и с часами. Ладно…давай я просто посчитаю…мм…5…6…7…ладно, я понял! Через семь минут я пойду обедать, а потом мы с Вэном будем играть в игры. Я не–я не знаю, что это за игры, но Вэн говорит, что это будет весело. Я с нетерпением жду этого.

Баки кажется счастливым, и Стив действительно хочет, чтобы он чувствовал себя также. Но он просто чувствует ревность и обделенность.

— Это здорово, дружище. Я очень горжусь тобой. Ты очень хорошо справляешься.

Наступает тишина. Затем:

— Почему–почему ты злишься?

Дерьмо. Очевидно, он недостаточно хорошо скрывает угрюмость в своем тоне.

— Я не сержусь.

— У тебя странный голос.

Отличная работа, Роджерс. Он расстраивает Баки своим дурацким настроением, а это последнее, что он должен делать.

— Прости, Бак. Я действительно не злюсь, просто немного раздражен.

— Но почему? Тебе не нравится этот городок? Вэн говорит, что мне понравится ездить–ездить туда. Он говорит, что городок милый и тихий.

Да, это так, и именно поэтому Стив ненавидит его. Но городок не является главной причиной его плохого настроения, и Стив не хочет навязывать Баки свое впечатление о городке, прежде чем у него будет возможность самому сюда приехать. Он понятия не имеет, понравится ли Баки находиться в окружении назойливых, любопытных людей.

— Нет, городок хороший, — он изо всех сил пытается найти хорошее оправдание своему настроению. Если он скажет Баки, что хмур, потому что хочет, чтобы Баки больше нуждался в его помощи, то Баки в мгновение ока уничтожит все свои успехи, чтобы сделать Стива счастливым. А этого случиться не должно.

— Я просто беспокоюсь, что они еще не нашли подходящее лекарство от твоих припадков.

— О, я тоже. Но доктор–доктор Джошуа говорит, что это нормально. У меня случается не так много припадков, как раньше, так что это хороший прогресс. Все будет хорошо, Стиви.

Теперь Стив чувствует себя еще хуже, потому что Баки утешает его, в то время как все должно быть наоборот. Пора сменить тему и побыстрее.

— Так ты видел сегодня Алишу?

— Кто такая Алиша?

Отлично.

— Она…

— Ой, подожди! Я должен–я должен–подожди. У меня есть новый–подожди. Не говори мне, — раздается шаркающий звук, затем Баки издаетторжествующий возглас. — О, я знаю Алишу! Она–она у меня в документе.

Стив хмурится, снова чувствуя себя обделенным.

— Каком документе?

— Вэн дал мне документ с фотографиями моей–моей команды по уходу. Я не очень хорошо запоминаю имена, поэтому там есть фотографии всех, их имена и то, чем они занимаются. Когда я встречаю их, я ставлю золотую звездочку рядом с их фотографией. Это очень важно. У меня есть…дай посчитать…пять, шесть…у меня пока шесть звездочек. Это шесть человек, Стив!

— Это…это здорово, Бак! Я действительно впечатлен, что ты пытаешься запомнить их всех.

— Да, это очень хорошо работает. О! О, мне пора идти. Мои часы говорят, что мне пора обедать. Ты тоже пойдешь обедать?

Это неплохая идея.

— Да, я пойду пообедаю.

— Ладно, приятного аппетита! Увидимся после ужина, и я расскажу тебе–я расскажу тебе об играх, в которые мы с Вэном будем играть. Надеюсь, это будет весело.

— Я тоже на это надеюсь, приятель.

— О, и Стиви?

— Да?

— Ты тоже позанимайся чем-нибудь веселым, ладно?

Стив грустно улыбается. Он даже не может начать придумывать забавные занятия, когда ему нужно тратить свое время, беспокоясь о Баки и о том, каким бесполезным и он сам себя чувствует.

— Обязательно, дружище.

========== Часть 17. ==========

Обед и ужин объединяются в один прием пищи, когда Стив заходит в продуктовый магазин и берет несколько завернутых в пластик бутербродов. Он заканчивает все рисунки для Баки к тому времени, когда наконец может вызвать такси и вернуться в центр.

Он отмечается на стойке регистрации и спешит в комнату Баки, но, набрав код и войдя внутрь, обнаруживает, что она пуста. Баки, должно быть, еще ужинает. Положив стопку набросков на стол, он садится в одно из кресел у окна и ждет.

Через несколько минут дверь открывается, и Баки входит, разговаривая с Вэном.

— …съесть свою курицу в любое время, если не хочешь–не хочешь ее доедать, приятель. О, Стив! Привет!

Встав со стула, Стив спешит к Баки, улыбаясь в ответ на его широкую улыбку. На нем шлем, и он выглядит счастливым.

— Привет, Бак! — Подойдя к Баки, Стив заключает его в объятия. Баки обнимает его рукой, хватая сзади за рубашку, его шлем врезается в голову Стива.

— Я скучал по тебе, — бормочет Баки.

— Я тоже по тебе скучал.

Вэн стоит у двери, и Стив машет ему рукой, не отпуская Баки.

— Привет, Вэн.

— Привет, Стив. Как прошел твой день?

— Хорошо! Городок был интересный.

Вэн посмеивается и поднимает брови, как будто знает, что он лжет, но не комментирует это.

— Ты закончил наброски?

— Да, — Стив показывает на стопку рисунков на столе.

— Отлично! Можешь поместить их в рамки и развесить по комнате Баки? Алиша скоро зайдет посмотреть на них.

— Хорошо.

Вэн одаривает его улыбкой.

— Хорошо, я оставлю вас вдвоем, чтобы вы могли наверстать упущенное. Я вернусь в 8 часов, чтобы помочь Баки с ночной рутиной.

— Мы будем использовать другую–другую доску, — говорит Баки, все еще цепляясь за Стива.

— Совершенно верно, Баки. Ладно, увидимся позже, — Вэн закрывает дверь, и Стив наконец остается наедине с Баки.

Баки отстраняется от него, он все еще улыбается, но выглядит обеспокоенным.

— Ты уверен–уверен, что с тобой все в порядке? Ты так странно звучал по телефону.

Стив делает все возможное, чтобы его улыбка выглядела естественной.

— Да, я в порядке. Я просто беспокоился из-за твоих припадков.

Прищурившись, Баки бросает на него долгий взгляд из-за лицевого щитка.

— Я думаю, ты лжешь, но я позволю это сделать. Мне нужно–мне нужно многое тебе рассказать.

Взяв Стива за руку, Баки тянет его к креслам и садится в свое, оставляя Стива сидеть в другом. У Стива на языке вертится сказать, что он хочет сесть с Баки, потому что скучал по нему, но он знает, что это не часть плана. Ему просто нужно подождать 6 месяцев, и тогда он сможет прижиматься к Баки столько, сколько захочет, не разрушая тяжелый труд, который все проделывают.

— Помнишь, я говорил тебе, что мы с Вэном играли–играли в игру?

— Угу.

— Она называлась Мемори, — Баки хмурится. — Но–но я не помню, как–как она прошла.

Нахмурившись, Стив наклоняется вперед и сжимает бедро Баки.

— Все хорошо, Баки. Мы можем спросить…

Тогда Баки заливается смехом.

— Я шучу! О, ты здорово попался, не так ли? О, это было бы–это было бы забавно, если бы я сыграл в игру под названием “Мемори”* и забыл, как она прошла! — Он смеется и пинает Стива по ногам.

Закатив глаза, Стив усмехается шутке.

— Придурок. Я попался.

— Ты действительно здорово попался, правда?

— Да, это так.

Баки все еще смеется, довольный собой.

— Мы не–мы не играли с большим количеством карт. Всего несколько пар, но Вэн–но Вэн говорит, что когда я поправлюсь, мы сможем–мы сможем использовать больше карт.

Протянув руку, Баки отстегивает ремешок шлема на подбородке и кладет его к ногам. Откинувшись на спинку кресла, он сбрасывает ботинки, закидывает ступни Стиву на колени и елозит ими.

— Мои пальцы соскучились по тебе, сопляк.

Улыбаясь, Стив слегка хватает пальцы ног Баки и дергает их.

— Только пальцы ног?

Баки хмурится с преувеличенной сосредоточенностью.

— Ну…может быть, несколько моих–моих пальцев рук тоже. И одно из моих ушей. Но это все.

Смеясь, Стив шлепает Баки по стопам, а Баки смеется и в отместку тычет пятками в живот Стива. Все прежнее плохое настроение Стива исчезает, и он снова чувствует себя прекрасно. На самом деле, он чувствует себя фантастически. Баки ведет себя так же, как прежний Баки. Ну, не совсем прежний. Он немного тише, все еще заикается, но это тот самый Баки Барнс, с которым Стив хочет быть двадцать четыре часа в сутки.

Баки рассказывает Стиву, как прошел его день, используя свое расписание и список фотографий и имен сотрудников, чтобы контролировать то, о чем он говорит. К приятному удивлению Стива, он замечает, что Баки держит палец на каждом пункте в своем расписании, о котором говорит, поэтому всякий раз, когда Баки теряет контроль над тем, что он говорит, он даже не нуждается в подсказке Стива, потому что Баки просто смотрит вниз и видит, о чем он говорил.

Стиву немного грустно, что Баки больше не нуждается в его помощи, чтобы поддерживать нить разговора, но это не то, что Стив должен комментировать, потому что это плохо.

Стив показывает Баки рисунки, которые он набросал, и он рад, что Баки, кажется, восхищен ими. Он показывает Баки рисунки, на которых изображены Баки и Стив, когда они были маленькими, несколько рисунков с семьей Баки, с самим Стивом, мамой Стива, и случайными сценами из их детства.

Баки грустно улыбается, увидев портреты своей семьи.

— Я их не помню.

— Ничего страшного. Возможно, эти воспоминания вернутся к тебе, когда пройдет больше времени. Не беспокойся об этом.

Баки, кажется, доволен этим, и они помещают рисунки в рамки, и Баки решает, куда он хочет их поместить. Первый рисунок, на котором изображен Стив, он кладет на прикроватный столик, разместив его так, чтобы видеть его всякий раз, когда будет лежать на кровати.

— Если тебя не будет рядом днями и ночами, то я хочу видеть тебя, когда захочу. Это–это очень важно, — Баки смотрит на Стива сквозь лицевой щиток так, как будто он идиот.

Сердце Стива сияет.

— Хорошее решение.

Схватив рамку с другим изображением Стива, Баки подходит к окну.

— Я хочу поставить–я хочу поставить другой рисунок тебя на твое кресло у окна.

Он подходит к двум креслам и аккуратно кладет фотографию Стива на его кресло.

— Вот. Мне нравится.

В животе Стива при этом так много противоречивых эмоций. С одной стороны, это согревает его сердце, что Баки хочет вспоминать о нем, когда его здесь нет…но он немного расстроен тем, что Баки так просто принимает то, что Стива здесь не бывает. Как будто Баки не возражает.

Стив знает, что это несправедливо по отношению к Баки. Его команда по уходу, вероятно, провела весь день, говоря ему, что скоро он не будет видеть Стива каждый день, и это важно для его выздоровления, и Баки работал, чтобы принять это. Так что Стив не собирается неуважительно относиться к этому прогрессу, скуля о том, как он хотел бы, чтобы Баки был намного больше расстроен тем, что Стива здесь нет.

Но все эти мысли обрываются, когда Алиша стучит в дверь. Она хочет увидеть рисунки, которые нарисовал Стив, она становится на колени рядом с Баки, когда он садится в свое кресло, и Стив помогает ему рассказывать о рисунках. Она отвечает Баки также, как и Стив, когда он грустно комментирует, что не помнит свою семью, и ей нравится, куда Баки положил эскизы Стива.

— Рисунки замечательные, правда? Нам повезло, что Стив такой хороший художник.

Баки улыбается и выглядит гордым.

— Он–он лучше Микеланджело.

Она смеется.

— Согласна. А теперь я хотел бы поговорить с вами обоими о завтрашнем плане.

Стив собирается духом. Теперь он понимает, что Алиша отвечает за многих пациентов, и она не проводила бы с ними так много времени, если бы это не было большой проблемой. В животе у него разрастается пустота, и Стив знает, что ему не понравится то, что она скажет.

— Так, Стив снова может переночевать в своей комнате. А завтра, Стив, я хочу, чтобы ты вернулся в Вашингтон и привез Баки еще кое-что из его одежды.

Баки хмурится.

— Когда–когда Стив вернется?

Алиша одаривает его доброй улыбкой.

— Помнишь, мы говорили о том, как важен распорядок дня, Баки?

— Угу, — Баки звучит настороженно. Стив собирается с силами. Если она скажет какую-нибудь глупость вроде того, что Стиву позволят видеться с Баки только раз в два дня, или еще что-нибудь нелепое, он воспротивится, потому что это ненормально. Это…это ненормально.

— Я закончила составлять твое расписание, и Стив будет навещать нас каждый вторник и пятницу, если это согласуется с его расписанием.

Стив моргает, глядя на нее.

Вторник и пятница?!

Вторник и пятница?!

Это всего лишь два дня в неделю! Что, черт возьми, он должен делать в остальные пять дней недели?! И Баки не может обойтись без того, чтобы хотя бы раз в день видеть его.

Баки хмурится, и Стив готовится к очередной истерике…но ее нет.

— Стив может приезжать только два раза в неделю, потому что я буду очень занят, верно? — он бормочет грустно, но не сердито.

— Совершенно верно. Но помнишь, что мы говорили о телефонных звонках?

Это заставляет Баки улыбнуться.

— Ага! Мы можем разговаривать каждый день.

Алиша улыбается.

— Да, можете. Вы вдвоем можете решить, в какое время вы захотите созваниваться, но звонки не должны будут мешать твоему или расписанию Стива.

Баки подталкивает ноги Стива своими.

— Мы можем говорить по утрам, когда будем просыпаться. И мы можем говорить по вечерам перед сном. Так ты сможешь петь мне песню про Звездочку, а я буду рассказывать тебе о своем дне.

Стив сидит, оцепенев. Он ненавидит все это. Он привел Баки в этот центр, чтобы они помогли ему, и теперь они собираются держать Баки подальше от Стива!

— Стив? Мы можем говорить не дважды в день, если ты не хочешь.

Моргая, Стив смотрит на Баки, который выглядит расстроенным и сбитым с толку. Черт возьми. Должно быть, плохое настроение отразилось на его лице. Отлично. А теперь он еще и огорчает Баки. Заставив себя улыбнуться, Стив легонько подталкивает Баки ногами.

— Это было бы прекрасно: говорить два раза в день. Мы можем поговорить о том, что ты собираешься делать в течение дня. Ты можешь провести свой день, сосредоточившись на своем расписании, а потом можешь рассказать, как все прошло, когда мы будем говорить перед сном.

Это заставляет Баки улыбнуться, и Стив усердно старается не смотреть на Алишу, потому что знает, что она будет хмуриться, глядя на него.

Затем наступает странная тишина, которую Стив не знает, как заполнить.

— Баки, давай я покажу тебе завтрашнее расписание, — внезапно говорит Алиша, открывая свой планшет и вынимая листок бумаги.

Стив не может сосредоточиться на том, чем будет заниматься Баки, потому что понимает, что у него осталось всего несколько часов, чтобы провести их с Баки. Сегодня суббота, а это значит, что Стив привезет Баки его одежду, но ему, вероятно, не разрешат увидеться с ним. Ему придется сидеть в этом дурацком городке до вторника.

В конце концов, Вэн приходит и просит Баки зайти в ванную, чтобы они могли начать ночную рутину. Думая, что Баки поднимет шум, если ему придется самому чистить зубы, Стив следует за ними и заходит в ванную, закрывает за собой дверь, чтобы дать им больше уединения.

К удивлению Стива, он видит в ванной новое кресло. На нем есть высокие подлокотники, и оно имеет широкое основание, что делает его устойчивым, и оно стоит прямо перед раковиной. Вэн занят тем, что объясняет Баки, как он может сидеть в кресле, чистить зубы, бриться и расчесывать волосы, не надевая шлема, но все еще будет в безопасности, если у него случится припадок.

Баки смотрит с любопытством, когда видит кресло и нетерпеливо садится в него, улыбаясь.

— У меня новое кресло, Стиви! Видишь?

— Вижу, — бормочет Стив, стараясь, чтобы голос звучал восторженно, а не ревниво из-за дурацкого кресла. Это просто еще один пример того, как все пытаются вытеснить Стива из жизни Баки.

Вэн указывает на две белые доски, прикрепленные к зеркалу, на одной написано “утро”, а на другой - “вечер”.

— Видишь, Баки? Это шаги, предпринимая которые ты можешь выполнять свои утренние и ночные процедуры. Какой первый пункт в ночных процедурах?

Баки наклоняется вперед и изучает доску.

— Садись в кресло и сними шлем. Ну, одну часть я уже сделал.

— Да, это так! Продолжи и сними шлем, и ты сможешь поставить галочку рядом с этим пунктом. Потом мы примем душ, а потом вернемся и закончим все остальное у раковины.

Стив наблюдает за ними, ревность и разочарование бурлят в его животе, пока он наблюдает, как Вэн медленно движется по по пунктам, призывая Баки снять одежду, зайти в обитую ванну и сесть на табурет. На стене душевой висит доска с магнитиком, и Вэн показывает Баки, какие он будет предпринимать шаги, чтобы искупаться, и передвигать магнитик, чтобы следить за выполненными шагами.

Услышав, как Баки задергивает занавеску и следует инструкции, чтобы искупаться самостоятельно, Стив должен был переполниться только гордостью, но он чувствует себя просто бесполезным. У него нет причин стоять в ванной. Баки ни разу не зовет его, не поднимает шума и не нуждается в помощи.

И это…здорово.

И Стив должен быть этому рад. Но когда он замечает свое отражение в зеркале и видит кислое выражение своего лица, он решает выйти из ванной. Баки не нуждается в нем здесь, и последнее, что Стив хочет, это расстроить Баки своим дурацким настроением, когда он так хорошо себя чувствует.

Распахнув дверь, он выходит в комнату и закрывает за собой дверь.

Алиша сидит за столом Баки, глядя в экран телефона. Она поднимает глаза, когда он входит.

— Вот ты где. Давай немного поболтаем снаружи, хорошо?

— Хорошо, — он знает, что на него накричат за его поведение, но ничего не может с собой поделать. Это дурацкое чувство в животе только усиливается, когда он понимает, что Баки ни разу не позвал его. Потому что Баки в порядке. Стив ему ни для чего не нужен.

Отлично.

Он выходит вслед за Алишей, и они останавливаются в коридоре. Она закрывает за собой дверь и одаривает его знакомой улыбкой. Как он и предсказывал, ему не понравится то, что она скажет. Ну, Стиву уже не понравилось, что она сказала сегодня, так что ничего не изменится.

— Стив, мы говорили о том, как важно для тебя следовать нашему плану. Мы должны быть…

Это заставляет его разозлиться.

— Я следую этому проклятому плану! Назови мне хоть один случай за сегодня, когда я не следовал плану.

Она не поддается его гневу.

— Я понимаю, что ты расстроен из-за прогресса Баки, и это совершенно нормально.

— Я не расстроен из-за прогресса Баки! Это чушь собачья! Я горжусь Баки. Прекрати приписывать мне то, чего я не говорил!

— Я не говорю, что ты им не гордишься. Но Баки не единственный, кто пережил огромные перемены за последние несколько дней. Весь твой мир вращался вокруг того, чтобы ты был опекуном Баки двадцать четыре часа в сутки, и то, что Баки сейчас более независим, оставляет огромную дыру в твоей жизни. Я это понимаю. Это то, через что проходят многие опекуны. Но тебе придется разобраться с этим, иначе ты навредишь Баки.

Гнев все еще кипит внутри него.

— Я никогда не причиню ему вреда!

— Нет, не намеренно. Но ты не можешь просто сосредоточиться на жизни Баки. Ты должен сосредоточиться и на себе тоже. Тебе больше не нужно быть опекуном Баки двадцать четыре часа в сутки. Баки в порядке, и ему нужно, чтобы ты хорошо относился к программе.

Он морщится. Ее спокойные слова смягчают его гнев, и теперь ему просто грустно.

— Это трудно.

— Конечно, это трудно. Но это также очень важно, и ты должен иметь это в виду. Чем больше ты расстроишься, тем больше расстроится Баки, и это сведет на нет его успехи. Если тебе трудно приспособиться к своей новой роли в жизни Баки, то у меня есть знакомые специалисты, которых я могу порекомендовать в Вашингтоне.

Стиву наплевать на ее знакомых специалистов. Но он должен избавиться от негативного отношения к программе, потому что Баки уже заметил его настроение, и Стив не хочет делать что-либо, что может навредить Баки. Просто потому, что Баки больше не нужно, чтобы Стив кормил его и расчесывал ему волосы, не означает, что Баки не нуждается в нем. Баки нужно, чтобы Стив брал трубку всякий раз, когда он звонит. Баки хочет, чтобы Стив читал ему рассказы и пел песню про Звездочку перед сном. Баки нужно, чтобы он навещал его каждый вторник и пятницу. В любом случае, Баки пробудет в центре всего полгода, а потом он будет жить со Стивом, и присутствие Баки рядом с ним улучшит настроение Стива.

Поэтому все, что нужно сделать Стиву – это подождать полгода. В течение этих шести месяцев он должен поддерживать его и выполнять ту ограниченную роль, которую ему позволено играть в жизни Баки. И он должен избавиться от своей негативной позиции.

Слегка улыбнувшись Алише, он чувствует себя немного глуповато.

— Я понимаю. Прости, что набросился на тебя.

— Все в порядке, это не редкость. Ты понял, что я сказала?

— Абсолютно. Я буду работать над своим отношением, обещаю.

*

Остаток вечера - это лучшая часть всего дня. После того как они заканчивают разговор, она уходит, а Стив возвращается в комнату и садится в кресло, прижимая к груди набросок самого себя, слушая, как Вэн хвалит Баки в ванной. В конце концов, они оба выходят, и Баки улыбается сквозь лицевой щиток с полотенцем, обернутым вокруг талии.

— Я сделал это, Стив! Осталось сделать только два шага.

Стив собирает весь свой энтузиазм. Чем скорее Баки закончит готовиться ко сну, тем скорее Вэн уйдет, и он снова сможет провести время с Баки.

— Отличная работа! Это замечательно. Каковы последние два шага?

— Мне нужно–мне нужно надеть пижаму и убрать полотенце.

Вэн помогает Баки надеть пижаму и повесить мокрое полотенце в ванной, дает Стиву его собственный брелок в комнату дальше по коридору и желает им спокойной ночи, прежде чем они наконец остаются одни.

Стив быстро принимает душ, чистит зубы, переодевается в пижаму и сворачивается калачиком в постели с Баки и его электронной книгой.

Баки выбирает, какой рассказ прочитать. Стив читает несколько глав нового рассказа, а Баки лежит у него на груди и счастливо улыбается на протяжении всей истории. Когда Стив замечает, что Баки начинает засыпать, он выключает ридер.

— Ты готов к песне про Звездочку, Бак? — Тихо спрашивает Стив.

— Угу, — бормочет Баки.

Стив отчаянно хочет остаться там, где он сейчас, и заснуть с Баки после того, как споет песню. На самом деле, он помнит, что сегодня ночью будет последний раз, когда он будет обниматься с Баки перед сном до следующего раза во вторник. И может быть, ему не будет позволено остаться до времени отхода ко сну во вторник? От этого ему хочется плакать, и он хочет схватить Баки и поехать с ним обратно в Вашингтон, чтобы они могли вернуться к тому, как жили.

Но он не может этого сделать. Неважно, как сильно болит его сердце и как сильно он ненавидит этот план. Баки счастлив здесь, и это все, что имеет значение.

— Позволь мне вылезти из-под одеяла, Бак. Как только мы закончим песню, я должен буду пойти в свою комнату.

Баки издает недовольный звук, но соскальзывает со Стива и наблюдает, как тот вылезает из-под одеяла и снова забирается на него.

Стив натягивает одеяло на спину Баки и улыбается ему.

— Комфортно?

Баки ухмыляется.

— Мне было бы комфортнее, если бы я получил поцелуй на ночь. Или несколько поцелуев.

Улыбаясь, Стив наклоняется и покрывает лицо Баки нежными поцелуями, заканчивающимися одним на кончике носа Баки.

— Ну вот, приятель. Порядок?

Баки хихикает и поднимает голову, чтобы поцеловать Стива в щеку.

— Спасибо, Роджерс. Я получил свой рассказ, свои поцелуи, теперь мне просто нужна–просто нужна моя песня.

— Одна песня про Звездочку на подходе, дружище.

Устраиваясь поудобнее, Стив наблюдает, как Баки закрывает глаза, и тихо начинает петь.

— Ты мигай, звезда ночная! Где ты, кто ты - я не знаю…

*

Стив почти не спит этой ночью, будучи уверенным, что Баки позвонит ему, чтобы поболтать.

К сожалению, Баки не звонит. Ни разу.

Стив чувствует гордость, но в основном разочарование. И он ненавидит это. Он знает, что должен исправить свое отношение, но не знает, как это сделать. Ему нравится, когда Баки зависит от него, и ему нравится заботиться о Баки. Он знает, что это неправильно, но он сожалеет, что привез Баки в Вирджинию. Дурацкий Сэм и его дурацкие идеи.

Не желая, чтобы Алиша снова разозлилась на него, Стив ждет, пока пройдет примерно час до того, как Баки должен будет проснуться, прежде чем встать с кровати и поспешить к нему к комнату.

Как и в предыдущее утро Баки все еще лежит в постели, когда Стив входит, и счастливо улыбается.

— Привет, Стиви. Я спал очень хорошо. Я немного скучал по тебе, но потом посмотрел на твой рисунок и напомнил себе, что увижу тебя утром. Это сработало очень хорошо.

Стив изо всех сил пытается изобразить на лице счастливую улыбку.

— Это здорово! Я горжусь тобой.

Сев, Баки протягивает руку Стиву, который спешит к кровати и крепко обнимает его. Наверное, он слишком сильно сжимает Баки, но ему все равно. Через несколько часов ему придется покинуть Баки, и ему не позволено возвращаться до вторника.

И хуже всего то, что он не может ныть об этом. Он не может сказать Баки, как сильно будет скучать по нему и как тяжело будет не видеть его каждый день. Потому что если он это сделает, Баки расстроится, а Баки был таким храбрым, и он уже так много поработал, и Стив отказывается уничтожить все это.

Стив держит атмосферу легкой, спрашивая Баки, как прошла его ночь, и обнимаясь с ним еще некоторое время, пока Баки не смотрит на часы.

— О, я должен начать свою утреннюю рутину.

— Это хорошая идея.

Баки садится и улыбается ему сверху вниз.

— Ты сделаешь это со мной? — Стив улыбается.

— Конечно.

— Я буду–я буду внимательно следить за тобой, чтобы ты–чтобы ты не пропустил ни одного шага. Ну же, пошли!

Баки вылезает из кровати, надевает шлем и направляется в ванную, болтая о том, что им придется следовать за “утренней” доской на зеркале в ванной, а затем им придется идти к шкафу и проделывать все шаги, чтобы одеться.

*

Вэн появляется, когда они заканчивают одеваться, и он в восторге от того, что Баки взял на себя инициативу начать свой утренний распорядок самостоятельно и что он так легко справился с этим. Они завтракают в столовой, и Баки настаивает на том, чтобы отнести все три подноса туда, где стоят пустые подносы.

Стив должен был бы радоваться этому, но ему просто грустно, что пришло время прощаться с Баки. К сожалению, он не может раствориться в луже слез, как ему хотелось бы.

Алиша находит их, когда Баки и Вэн обсуждают сегодняшнее расписание, и садится рядом со Стивом, спрашивая его, как прошла его ночь. Стив старается говорить дружелюбно, но Алиша смотрит на него так, словно знает, что ему сейчас нелегко.

К счастью, Баки прерывает неловкие попытки Стива завязать разговор.

— Смотри, Стив! Я уже вычеркнул три пункта! Я закончил “утренние процедуры в ванной комнате” и “утреннее переодевание”, а теперь я закончил “завтрак”!”

— Это здорово, приятель! У тебя все очень хорошо получается.

Алиша улыбается Баки.

— Отличная работа, Баки. Ты должен гордиться собой. А теперь тебе пора идти к доктору Джошуа, а Стиву уже уезжать. Баки, ты помнишь, куда уезжает Стив?

Улыбка Баки несколько меркнет, и он грустно смотрит на Стива.

— Да, — бормочет он. — Стив должен–должен поехать в Вашингтон, чтобы привезти мне побольше одежды.

— Совершенно верно. И когда ты снова увидишь Стива?

— Во–во вторник, — печально отвечает Баки. Стив готовится к вспышке истерики, но, к его удивлению, печальная хмурость Баки быстро сменяется улыбкой. — Но сегодня вечером мы поговорим по телефону, верно? — Он нетерпеливо смотрит на Стива.

Улыбка Стива без проблем отражает улыбку Баки, потому что он с нетерпением ждет телефонного звонка так же, как и Баки.

— Да, так и сделаем.

— Это есть в твоем расписании, Баки, — указывает Вэн, постукивая пальцем по расписанию Баки.

Глядя на листок, Баки издает радостный смешок.

— Вот оно! Это сразу после “вечернего переодевания”. Видишь, Стиви? Там написано: “телефонный разговор со Стивом”. О, и смотри, что они наклеили сюда для меня!

Баки протягивает ему расписание, и Стив, к своему восторгу, замечает, что рядом со словом “телефон” кто-то наклеил стикеры со смайликами. Ни на одном другом пункте нет наклеек со смайликами, и Стив чувствует себя удовлетверенным.

— Вижу. Это просто фантастика!

— Я буду–я буду работать очень усердно и справлюсь со всеми заданиями, так что я смогу рассказать тебе много хороших новостей, когда мы будем говорить.

Улыбаясь, Стив показывает Баки большой палец.

— Отличная идея, дружище.

Баки продолжает говорить о своем расписании и других вещах, и Стив сохраняет легкое настроение, пока Вэн мягко не напоминает Баки, чтобы он посмотрел на часы, что говорят ему, что он должен идти на прием доктора Джошуа.

Баки встает и улыбается Стиву.

— Обними меня крепко–крепко, Роджерс, — улыбка Баки становится немного натянутой. — Этого мне хватит до–до вторника.

Это еще один раз, когда Стив должен отложить свои собственные чувства в сторону. Если он поднимет слишком большой шум, Баки расстроится.

Обойдя вокруг стола, Стив крепко обнимает Баки, сжав его свитер сзади и чувствуя, как пластиковый шлем прижимается к голове.

— С тобой все будет в порядке. Мы поговорим через пару часов.

— Я буду скучать по тебе, — бормочет Баки в плечо Стива, прижимаясь к нему.

Проглотив комок в горле, Стив напоминает себе следовать плану.

— Я тоже буду скучать по тебе. Но мы поговорим через пару часов, и ты будешь так занят, что время пролетит незаметно. Вторник наступит раньше, чем ты успеешь оглянуться.

Баки прерывисто вздыхает. Отстранившись от него, Стив прижимается лбом к щитку и улыбается ему, потирая бока Баки.

— Ты можешь это сделать, я знаю. Мы будем скучать друг по другу, но очень важно, чтобы ты научился делать все то, чему тебя научат эти замечательные люди, верно? И ты должен быть очень внимателен, потому что я хочу услышать каждую деталь, когда мы будем говорить по телефону.

— Ты–ты прочтешь мне рассказ и споешь песню про Звездочку?

— Ну конечно! И завтра ты можешь позвонить мне, как только проснешься, и мы поболтаем, прежде чем ты начнешь свою утреннюю рутину.

Баки, кажется, обдумывает это некоторое время. Затем его взгляд падает на расписание на столе.

— Я опоздаю к доктору Джошуа.

Отпустив Баки, Стив ободряюще улыбается ему.

— Тогда тебе лучше поторопиться.

С дрожащей улыбкой Баки делает шаг назад и берет свое расписание.

— Хорошо, я готов встретиться с доктором Джошуа.

Вэн улыбается и встает из-за стола.

— Отлично! Пойдем.

Стив остается на месте и смотрит, как Баки и Вэн отходят от стола. Когда они подходят к двери, Баки останавливается и поворачивается к Стиву.

За щитком на лице виден хмурый взгляд, Стив широко улыбается и показывает ему большой палец.

Баки кивает и машет ему рукой, прежде чем отворачивается к двери.

Как только Баки скрывается за дверью, кажется, что сердце Стива перестает биться. Сделав глубокий вдох, он с трудом сдерживает слезы.

Алиша сидит за столом, глядя на него.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ненавижу это. Я ненавижу все это…но я знаю, почему должен придерживаться плана.

Она улыбается.

— Это все, о чем мы просим. И если ты хочешь узнать больше о тех знакомых специалистах, о которых я говорила, просто позвони мне.

— Я дам тебе знать.

Стив знает, что не сделает этого. Единственное, что ему нужно, – это Баки, и он будет рядом с ним через шесть месяцев. На самом деле, он будет с Баки, который уверен в себе, и счастлив, и который будет хотеть быть рядом со Стивом каждый божий день не потому, что он не может позаботиться о себе, а потому, что он просто любит компанию Стива.

Он просто должен пережить эти шесть месяцев.

Комментарий к Часть 17.

* “Мемори” – развивающая настольная игра, в которой необходимо искать пару карточек с одинаковым изображением. Название игры “Мемори” (memory) переводится букально как “память”, “воспоминание”.

========== Часть 18. ==========

С этого момента начинается новая жизнь Стива. Она временная, которую он должен прожить в течение шести месяцев, но это ничего.

Он ловит такси до Вашингтона, пакует все, что оставил в номере, и едет в торговый центр, чтобы купить кучу новой одежды для Баки. Потом он ловит такси и едет обратно в Вирджинию. Как он и предсказывал, когда Стив прибывает в центр с одеждой для Баки, администратор просит его оставить все у нее, и Стив садится обратно в такси, чтобы поехать в тихий городок, который он ненавидит.

Он снова регистрируется в мотеле и улыбается, проходя мимо владельцев мотеля, мужа и жены, которые задают ему дюжину вопросов, пока ему наконец не удается сбежать в свой номер.

Обнаружив себя, постоянно проверяющим свой телефон, чтобы узнать, который час, Стив пытается занять себя поиском новых рассказов для Баки и просмотром телевизора. Он идет в соседнюю закусочную пообедать, возвращается туда на ужин и проводит остаток дня в своей комнате. Его телефон всегда в кармане или рядом с ним, на случай, если Баки расстроится в течение дня и ему нужно будет позвонить Стиву.

В течение дня от Баки не поступает никаких панических звонков, — что заставляет Стива чувстовать себя немного разочарованным и виноватым за то, что он разочарован — но он определенно услышит голос Баки сегодня, несмотря ни на что.

К тому времени, когда Баки звонит, чтобы поболтать вечером, Стив уже принял душ, переоделся в пижаму и лежит на постели с ридером и телефоном.

— Привет, Стиви!

Впервые за много часов лицо Стива озаряется улыбкой, и он расслабляется.

— Привет, Бак. Ты получил свою новую одежду?

— Да, спасибо. Она очень хорошая. Вэн помог мне разложить ее по шкафу в нужные места.

— Это замечательно! Ну и как прошел твой день? Были припадки?

Баки вздыхает.

— Да, но только три. Доктор Джошуа, кажется, доволен новым лекарством, так что нам придется–придется подождать и проследить за результатом. Где ты находишься?

— Я в городке, остановился в мотеле.

— О. У тебя хорошая комната?

Стива совершенно не волнует, как выглядит его комната.

— Да, она идеальная. У меня нет таких больших окон, как у тебя. Ты сегодня сидел в своем кресле?

— Угу. Мне нравится сидеть там и смотреть наружу. Теперь это даже лучше, потому что я вижу твое изображение на другом кресле. Я все время с ним разговариваю.

Сердце Стива сжимается. Шесть месяцев. Ему просто нужно подождать шесть месяцев, а потом он сможет говорить с Баки двадцать четыре часа в сутки, если они оба этого захотят.

— Ты просто сидел в кресле или еще ходил прогуляться с Вэном?

— О, я сегодня два раза ходил гулять. Один раз мы просто гуляли, а в другой раз играли в игру. Она называлась–она называлась–что-то со словом “шпион”. Я смотрел на что-то и описывал это Вэну, и он должен был–он должен был догадаться, на что я смотрел. Я забыл название, — Баки печально вздыхает. — Надо было попросить Вэна записать. Я попрошу его записывать важные вещи, как название этой игры, чтобы я не забывал. Прости.

— Все в порядке. Ты можешь попросить Вэна записать это для тебя и сказать мне завтра. Что еще было в твоем расписании сегодня?

Они немного болтают, и Баки рассказывает Стиву о том, как проходит его день. Когда он заканчивает, Стив читает Баки следующие несколько глав рассказа, который они начали, и, как всегда, он заканчивает песней про Звездочку.

Это счастливый конец скучного дня, но Стив не жалуется. Он следует плану, и все это закончится через шесть месяцев. Это все, что имеет значение.

*

Дни тянутся очень, очень медленно. Стив заставляет себя выходить на пробежку несколько раз в день и действительно проводит немного времени, исследуя город, но он ненавидит, что все смотрят на него и хотят поговорить с ним, и задать миллион вопросов, поэтому он предпочитает оставаться в своем номере мотеля.

В понедельник Стив лежит на своей кровати, смотрит телевизор и жует чипсы, когда его телефон издает писк. Обычно это означает, что кто-то послал ему сообщение. Но Баки не знает, как отправлять сообщения, и Стив не думает, что телефон в комнате Баки может отправлять сообщения в любом случае. Кроме того, у него есть еще — он смотрит на часы, висящие на стене — четыре часа и тридцать семь минут до звонка Баки, так что он понятия не имеет, кто ему пишет.

Подняв телефон, Стив видит сообщение от Сэма. Поджав губы, Стив чувствует вину еще до того, как открывает сообщение.

За последние несколько дней он признает, что обвинять Сэма в том, что он предложил программу терапии для Баки, глупо. Баки делает фантастические успехи, он счастлив, и все это было бы невозможно без помощи Сэма. Доволен ли Стив текущей ситуацией или нет, не имеет значения. В конце концов, Стив должен быть благодарен за то, что сделал Сэм, а не обвинять его иррационально, потому что он не рад перспективе скучать в течение следующих 180 дней.

Ну, технически, 175 дней. Стив считает.

Сообщение Сэма кратко, но заставляет Стива чувствовать себя еще более виноватым.

Позвони мне, пожалуйста. Я беспокоюсь за вас двоих. Я просто хочу знать, что вы оба в порядке.

Вздохнув, Стив стискивает челюсти. Отличная работа, Роджерс. Сэм – один из его единственных друзей, и он так много сделал для Баки и Стива, и Стив отплатил за эту дружбу, игнорируя его и иррационально обвиняя его в чем-то глупом. Найдя контакт Сэма в своем телефоне, Стив прижимает телефон к уху и слушает гудки.

Сэм берет трубку на втором гудке.

— Стив?

— Привет. Да, это я. Прежде чем ты что-нибудь скажешь, мне жаль, что я не связался с тобой. Я был идиотом, но это не твоя вина. Я ужасный друг.

Сэм посмеивается.

— Ты можешь угостить меня обедом, чтобы компенсировать это. Где вы, ребята?

— Я в Вирджинии. Бак сейчас в центре, а я живу в мотеле в городке.

— О? Как Баки воспринял расставание?

— Намного лучше, чем я думал. Поначалу все было очень сложно, но персонал отличный.

Они с Сэмом болтают некоторое время, и Стив рассказывает ему обо всем. Ну, он не говорит Сэму о своей иррациональной ревности, когда думает о том, что персонал помогает Баки с делами, и он не говорит ему, насколько бесполезным себя чувствует. Он следует плану, и это самое главное.

*

Наконец наступает вторник, и Стив с беспокойством отсчитывает минуты до того момента, когда сможет сесть в такси и отправиться в центр на свой “семейный день” с Баки. Алиша написала ему по электронной почте вчера вечером и сказала, когда он должен быть там, и что он проведет много времени с Баки, но она также хотела бы, чтобы он присутствовал на сеансе терапии вместе с Баки и доктором Мелани Стюарт, психотерапевтом Баки. Они будут обсуждать планы лечения Баки. Стив также проведет личную встречу с Алишей, чтобы обсудить его успехи, но большую часть дня он проведет с Баки. К сожалению, ему придется уехать до ужина, но это лучше, чем ничего.

К его приятному удивлению, Баки ожидает его в вестибюле со шлемом на голове, сидя на одном из стульев. Он смотрит сквозь стеклянные двери, пока не видит Стива и не начинает махать ему рукой.

Стив вбегает в дверь и едва успевает войти, как Баки бросается к нему и крепко обнимает.

— Надеюсь, ты знаешь, что я не отпущу тебя, пока не придет время твоего–время твоего отъезда, — говорит Баки, прижимаясь шлемом к голове Стива.

Посмеиваясь, Стив чувствует себя легче, чем в последний раз, когда он видел Баки, и крепко сжимает его.

— Забавно, у меня был такой же план.

— Великие-великие умы мыслят одинаково.

Когда Баки наконец отпускает его, он не пускает Стива отходить далеко. Он берет Стива за руку и тащит его к лифту.

— Пойдем в мою комнату. У нас есть немного–немного времени, прежде чем мы спустимся и–и поговорим с доктором Стюартом.

*

Встреча с Баки – это фантастика, но она также оставляет горько-сладкое чувство. Стив постоянно смотрит в свой телефон, чтобы проверить время. Минуты, кажется, идут слишком быстро по сравнению с тем, как медленно они тянутся, когда он находится в городке, и кажется, что не прошло и минуты, когда Стив уже должен обнять Баки на прощание и вернуться в свой дурацкий номер в мотеле в этом дурацком городке и возобновить свое бесконечное ожидание следующего телефонного звонка от Баки.

*

Дни проходят медленно. Каждый вечер после того, как Стив заканчивает петь песню про Звездочку и они завершают разговор, он мысленно позволяет себе зачеркнуть еще один день в календаре в своей голове.

Он действительно рад, что снова восстановил связь с Сэмом, потому что скука – его постоянный спутник, а разговор с Сэмом ускоряет время между телефонными звонками Баки.

Поначалу Сэм поддерживает непринужденную беседу. Он всегда спрашивает о прогрессе Баки, и Стив любит рассказывать Сэму о новых шагах, которые Баки проделывает. Иногда у Баки бывают тяжелые дни, когда он в плохом настроении, и это обычно приводит к тому, что он не справляется с легкими заданиями, и к тому, что у него бывает еще больше проблем с запоминанем событий в течение дня . Во время вечерних телефонных разговоров в эти дни обычно Баки мало разговаривает, а Стив много читает вслух и пару раз поет песню про Звездочку, но Баки всегда удается успокоиться к концу разговора, пообещав оставить плохой день позади и начать утро с новыми силами.

Сэм обычно также спрашивает о Стиве, но ответ Стива всегда один и тот же: он просто терпеливо ждет, когда пройдут дни, пока Баки не завершит программу. Именно тогда Стив обычно меняет тему и спрашивает о том, чем занимался Сэм, потому что скучная жизнь Стива не стоит времени на обсуждение.

Но в один из разговоров Сэм не позволяет ему так легко двинутьсядальше.

— Стив, я беспокоюсь о тебе, парень.

Стив посмеивается.

— Обо мне? Почему ты беспокоишься обо мне? Если уж на то пошло, нам следует беспокоиться о Баки, но вчера он справился очень хорошо. Я же говорил тебе, что он обыграл Вэна в карточной игре, не так ли?

Это была очень простая карточная игра; что-то со словом “рыба” в названии. Баки и Вэн играли в нее раньше, и Баки был вне себя от радости, когда рассказывал Стиву о том, что нашел 17 пар, а Вэн только 9. Баки попросил Вэна записать результаты игры в его расписание, чтобы он мог сказать Стиву точные цифры во время их телефонного разговора.

— Да, говорил. Я очень рад за Баки и я очень рад, что у него все так хорошо получается, но я все еще беспокоюсь о тебе.

Стив вздыхает.

— Послушай, я знаю, что моя жизнь сейчас не так уж и интересна, но если Баки нужно, чтобы я оставался в этом дурацком городке в течение пары месяцев, я так и сделаю.

— Нужно ли ему, чтобы ты оставался там?

Стив ерзает на кровати, и ему не нравится, какое направление берет этот разговор.

— Ну…я хочу быть рядом на случай, если я понадоблюсь Баки.

— Но в том-то и дело. Его команда по уходу доказала, что они могут позаботиться о нем, не так ли?

— Ну, да. Но все равно, я хочу быть здесь. На всякий случай.

— На случай чего? Сколько раз сотрудники звонили тебе, чтобы просить помощи с проблемой, которую они не могли решить?

Стив моргает. Ответ на вопрос – “ни разу”. Вот тогда он снова начинает чувствовать себя бесполезным, и ему это не нравится.

— Послушай, они знают Баки две недели, а я знаю его всю свою жизнь. Мы понятия не имеем, случится ли что-то завтра или на следующей неделе, что действительно расстроит его, и он захочет, чтобы я пришел помочь ему.

Сэм тихо вздыхает.

— Даже если Баки захочет, чтобы ты пришел ему на помощь, персонал сделает все возможное, чтобы отговорить его от звонка. В этом-то все и дело. Они хотят, чтобы он научился решать собственные проблемы, не прибегая к тебе. И до сих пор они проделывали хорошую работу, не так ли? Даже когда у Баки были плохие дни, он не звонил тебе в течение дня, верно? Он ждал своего запланированного телефонного звонка, чтобы позвонить тебе.

Это правда, но Стив не говорит об этом Сэму.

Воспользовавшись молчанием Стива, Сэм продолжает давить на его болевую точку.

— Поверь мне, если Баки действительно расстроится и программа не сработает, персонал позвонит тебе. Но до сих пор этого не произошло, и я думаю, ты знаешь, что этого, скорее всего, и не произойдет. Ты просто должен доверять им.

— Я им доверяю, — бормочет Стив. — Иначе я не оставил бы Баки с ними.

— Ладно, хорошо. Докажи это, вернувшись в Вашингтон.

Стив усмехается. Вашингтон находится в полутора часах езды от центра.

— Я не могу быть так далеко. Это глупо.

— Почему это глупо? Если предположить, что ситуация с Баки действительно ухудшится, а Алиша позвонит тебе и попросит забрать Баки, то ты потратишь на дорогу в центр из Вашингтона всего на час и пятнадцать минут дольше. Баки сможет подождать. Кроме того, нет никаких оснований думать, что Баки передумает. Он очень хорошо справляется, и ты знаешь, что ему нравится прогресс, которого он добился.

У Стива вертятся на языке слова, что на самом деле не имеет значения, в Вирджинии он или в Вашингтоне. Он будет делать то же самое, где бы он ни был: жить в гостиничном номере и ждать телефонных звонков от Баки.

Но потом ему приходит в голову, что он был настолько сосредоточен на шестимесячной продолжительности программы, что не задумывался о том, что они с Баки будут делать после нее. Баки не может вернуться в Вашингтон и жить в гостиничном номере со Стивом. Это глупо. Баки понадобится хороший дом, чтобы в него вернуться.

Как только эта идея приходит ему в голову, Стив приходит в восторг. Он может поработать над тем, чтобы найти для Баки дом! Это займет его делом в бесконечные часы между телефонными звонками Баки. Кроме того, Стив думает, что должен также купить новый мотоцикл для себя. Если он собирается ездить туда и обратно между Вашингтоном и Вирджинией два раза в неделю в течение следующих нескольких месяцев, будет дешевле, если у него будет свой собственный мотоцикл, чем всегда платить за такси.

Секунду…Баки, вероятно, не понравится ездить на мотоцикле. Ветер и шум – это было бы для него слишком. Поэтому Стив купит машину. Хорошую, большую машина, где Баки сможет сидеть или лежать на заднем сиденье, пока Стив везет их туда, куда захочет Баки.

Прекрасно! Он может выбраться из этого тихого, дурацкого городка, который ненавидит, и сосредоточиться на своем c Баки будущем.

— Сэм, тебе это понравится.

— Угу…?

— Я вернусь в Вашингтон и буду искать квартиру и машину.

*

Вернуться в суету и шум Вашингтона в тысячу раз лучше, чем маленький городок, который он оставил позади, и Стиву так не терпится начать поиски квартиры, что он берет с собой ноутбук, когда встречается с Сэмом за кофе.

Надев капюшон, бейсболку и солнечные очки, он идет по улице, и никто на него не смотрит. Снова встретиться с Сэмом – это тоже прекрасно, и Сэм полностью поддерживает поиски квартиры Стива. Он спрашивает Стива, говорил ли он уже с Баки о том, что они будут жить вместе, когда он завершит программу, но Стив отмахивается от этих нелепых опасений. Где еще Баки хотел бы жить? Баки Барнс никогда не хотел жить там, где нет Стива Роджерса. Даже в детстве Баки проводил большую часть времени в квартире Роджерсов.

Стив занимает себя покупкой машины и поисками квартиры, но держит свои идеи в секрете от Баки. Он хочет, чтобы это было сюрпризом, пока не выполнит обе свои задачи.

Покупка машины – это просто, и Сэм настаивает на том, чтобы пойти с ним, потому что Стив очень мало знает о покупке машин. С помощью Сэма Стив завершает день, имея хороший автомобиль, который будет идеально подходить для езды туда и обратно в центр и для поездок туда, куда Баки захочет поехать.

Поиски квартиры занимают немного больше времени, потому что Стив очень придирчив, и Сэм много спорит с ним о том, что он не сказал Баки о квартире. Стив, в конечном счете, огрызается на него, говоря, что найдет квартиру самостоятельно, и ему не нужна помощь Сэма, если он собирается продолжать говорить глупости, которые не имеют отношения к делу. Сэм бросает на него один из тех взглядов, которые говорят, что он недоволен тем, что делает Стив, — он часто так смотрел на Стива, когда они искали Баки — но в конце концов он соглашается следовать плану Стива.

Это просто делает придирчивость Стива препятствием, но это не подлежит обсуждению. В доме должно быть много окон, чтобы Баки мог смотреть наружу, и они не должны выходить на улицу, потому что это слишком шумно для Баки. Они должны быть на первом этаже, чтобы Баки не пришлось иметь дело с лестницами или лифтами в случае, если они не смогут контролировать его припадки. И ванная комната должна быть большой, чтобы у них было место для специального кресла Баки.

Сэм ходит с ним смотреть квартиры, и Стив, наконец, находит одну через две недели после возвращения в Вашингтон. Она красивая, и Баки она понравится. К счастью, дом полностью обставлен, так что Стиву не нужно беспокоиться о поиске мебели, и он может сосредоточиться на том, чтобы все подготовить, чтобы она была идеальна для Баки. Когда он, наконец, готов, он решает, что пришло время рассказать Баки.

Когда звонит телефон, оповещая, что настало время для вечерней беседы с Баки, Стив сидит в одном из двух больших кресел, которые он поставил прямо у большого окна в гостиной, и его ступни лежат на будущем кресле Баки, когда он отвечает на свой звонок.

— Привет, Бак.

— Привет! Ты не поверишь, что мы сегодня ели на десерт после обеда.

Стив замечает, что Баки говорит немного медленнее, что является чем-то новым. Несколько дней назад он начал работать с логопедом над заиканием, и Баки говорит, что он узнал, что если он будет говорить немного медленнее, чтобы его мозг оставался синхронизированным с его ртом, у него не будет так много проблем с речью. Если он будет расстраиваться, то ему будет все еще трудно связывать последовательные предложения вместе, но он добился большого успеха, работая над своей нормальной речью.

— Да? И что же было на десерт?

— Я все записал…подожди. О, вот оно! Это записано в моем блокноте. Десерт назывался…желе!

Стив улыбается. Он пробовал желе раньше несколько раз, но ему никогда не нравилась его странная текстура.

— Что ты об этом думаешь?

— Оно было странным. Какое-то скользкое и мягкое? Но оно было сладким, так что мне понравилось.

Посмеиваясь, Стив откидывается на спинку кресла и оглядывает прекрасную квартиру, о которой он скоро расскажет Баки.

— Конечно, понравилось. Что…

— О! Я чуть не забыл–не забыл–черт, надо притормо–притормо–притормозить, — Баки делает глубокий вдох, выжидает несколько секунд и пытается снова, говоря медленнее. — Я чуть не забыл тебе рассказать! Сегодня я тренировался писать.

Брови Стива взлетают вверх.

— Правда? Самостоятельно?

— Угу. Ты помнишь, что я выполнял эти упражнения для рук и ног в течение последних нескольких дней?

— Да…

— Ну, сегодня я узнал, что это должно было помочь моей руке снова стать сильной, чтобы я мог писать! Я самостоятельно написал весь алфавит. Это заняло целую вечность, и моя рука немного болит, но я сделал это.

Стив улыбается.

— Я так горжусь тобой! Надо было попросить Вена сфотографировать это для меня.

— О, еще нет. Сейчас я пишу очень плохо. Рука очень–очень трясется. Сначала я хочу научиться делать это лучше, а когда будет хорошо получаться, тогда я попрошу Вэна сделать снимок. Догадайся, кто сегодня записал “желе” в свой блокнот? — Баки звучит очень гордо.

Стив тихо посмеивается, он хочет запрыгнуть в свою машину и поехать в Вирджинию прямо сейчас, чтобы крепко обнять и поцеловать Баки.

— Дай угадаю…Вэн?

Баки смеется.

— Придурок. Я больше никогда не буду с тобой играть в “догадайся”.

— Так, ты написал “желе” самостоятельно?

— Угу! Вэну пришлось подсказать мне, как это пишется, но я записал это, потому что хотел рассказать тебе об этом. Мне очень нравится этот блокнот. Я могу записывать все, чтобы ничего не забыть.

— Это просто фантастика! Я так горжусь тобой.

Стив знает, что Баки ухмыляется не меньше, чем он сам.

— Я тоже горжусь собой. И ты расслышал, что я почти не заикаюсь?

— О, конечно! — Стив тоже замедлил свою речь, чтобы соответствовать темпу Баки. Он не делал этого сознательно, но ему это нравится. Он не хочет, чтобы Баки чувствовал себя неловко из-за своей медленной речи.

— Итак, мы начинаем “Паутину Шарлотты” сегодня? — Спрашивает Баки.

Они постепенно повышают уровень сложности рассказов, которые они читают по ночам. Стив всегда предварительно читает книги, чтобы убедиться, что они не слишком сложны, но он медленно выбирает книги, которые предназначены для детей старшего возраста. До сих пор Баки всегда удается поспевать, и Стив рассказывает ему небольшое краткое содержание предыдущих глав, прежде чем они начинают читать.

— Да, через минутку. Но сначала я хотел рассказать тебе кое-что интересное.

— А?

Стив ухмыляется.

— Итак, я был очень занят с тех пор, как вернулся в Вашингтон, но не сказал тебе, чем я занимался.

— Быстрее расскажи–расскажи мне! Черт. Быстрее. Расскажи. Мне. Пожалуйста.

— Во-первых, я купил себе машину!

— Правда? О, это так интересно! Какого она цвета?

— Она темно-зеленая. У нее большое заднее сиденье, так что если ты не захочешь сидеть впереди, ты можешь сесть сзади или даже лечь.

Баки на секунду замолкает.

— Когда–когда я должен быть–должен быть в машине? Мы–мы куда-то едем? Никто–никто мне не сказал. Никто. Мне. Не сказал.

Стив хмурится.

— Нет, нет, не сейчас. Это на потом. Как только ты завершишь программу и мы вернемся сюда в Вашингтон вместе, тогда мы сможем ездить на машине за покупками или если захотим поехать куда-нибудь повеселиться.

— Я–я–я в Вирджинии.

Весь разговор идет не так, как надумал Стив. Он понятия не имеет, почему Баки вдруг так сбился с толку, и его заикание становится все хуже с каждой секундой.

— Правильно, Бак. Сейчас ты в Вирджинии, но как только завершишь программу, ты переедешь жить ко мне в Вашингтон.

Баки ничего не говорит.

После некоторого молчания Стив решает продолжить с еще более приятными новостями.

— И угадай что? Я также купил нам квартиру! Она находится в очень хорошем районе, он тихий, и рядом есть парк. Улица не слишком оживленная, и в квартире очень хорошие окна. Тебе ведь нравятся окна в твоей комнате, правда?

— Мне–мне–мне нравятся мои окна. Я могу–я могу видеть, что за окном. Здесь есть дерево. Я вижу–я вижу дерево–оно–дерево, оно…

С каждой секундой Стив все больше запутывается.

— Что не так? Поверь мне, квартира очень хорошая. Тебе она понравится. У тебя будет своя спальня, так что мы можем либо делить одну комнату, либо спать отдельно, если захотим, и ванная достаточно большая для твоего кресла…

— Я–оно–я–я не–я вижу дерево. Дерево за моим–моим окном. Оно–это мое дерево. Это дерево мне нужно здесь! — Голос Баки постепенно становится громче, и в конце концов он кричит, и Стив понятие не имеет, почему он расстроен, и он не понимает, что он пытается сказать.

— Бак, если тебе не нравится эта квартира, я могу найти другую. Я…

— Это–это на–это на потом! Это дерево мое–это мое дерево! Я сижу здесь, но когда я–не–не сейчас! Я не могу–это на–оно на… — внезапно Баки замолкает, и Стив слышит, как он с трудом переводит дыхание.

Он уже собирается напомнить Баки, чтобы тот сделал упражнение на счет, когда слышит, как Баки тихо шепчет цифры, пытаясь успокоиться.

Сердце Стива болит, он запутался и близок к слезам. Он думал, что Баки будет в восторге от машины и квартиры! Он и не подозревал, что Баки так плохо все воспримет. Но возникает вопрос: почему? Почему Баки так расстроился из-за этого?

Проходят долгие минуты, в течение которых Баки считает до 5 и обратно, а Стив сжимает челюсти и смаргивает слезы.

Наконец Баки делает глубокий вдох.

— Хорошо. Дай мне попробовать. Объяснить. Я буду. Говорить. Медленно. Ладно?

— Да. Не торопись, — шепчет Стив дрожащим голосом.

— Я не. Должен. Беспокоиться о будущем. Нет. Не сейчас. Алиша говорит. Что это очень важно. Она говорит, что я должен. Беспокоиться. О следующих десяти минутах. Не о завтра. Не о следующей неделе. Не тогда, когда. Программа. Не завершена. Только следующие. Десять минут. Она говорит. Десять минут. За раз. В противном случае. Это слишком большой стресс. Для меня. Меня захлестывают эмоции.

В этом есть смысл. Стив чувствует себя ужасно, потому что он должен был предвидеть это. Покупка новой машины и квартиры были для него захватывающими, потому что у него не было много других дел в течение дня. Но у Баки есть много вещей, над которыми он должен работать в течение дня, и последнее, о чем он должен беспокоиться, – это то, что произойдет, когда он завершит программу. Ему нужно сосредоточиться на том, чтобы думать об одном дне или даже о десяти минутах за раз.

Как обычно, Алиша демонстрирует, что она умнее Стива.

— Мне очень жаль. Я просто был взволнован и не понимал, что сейчас неподходящее время для всего этого. Прости, что я тебя так напрягаю.

— Все. Все в порядке. Мы все еще можем поговорить об этом, если ты хочешь.

— Нет. Мы поговорим об этом, когда Алиша скажет, что тебе пора беспокоиться о будущем, хорошо? — Стив уверен, что у них будет много встреч, чтобы обсудить, что будет, когда Баки завершит программу. До тех пор Стив будет продолжать делать квартиру настолько замечательной, насколько это возможно, но он будет держать все при себе. У него будет достаточно времени, чтобы рассказать Баки о квартире, когда он будет здесь жить.

— Ладно, спасибо.

— Хочешь, я спою тебе пару раз песню про Звездочку или послушаешь рассказ?

— Сначала я хочу послушать рассказ, но не новый. Я забыл, как называется новый. В любом случае, я хочу послушать рассказ про Джонни Таун-Мауса, пожалуйста.

Улыбаясь, Стив хватает свой ридер с маленького столика рядом с креслом и листает файлы, чтобы найти мышиную историю.

— Будет сделано.

Пока Стив ищет ее, он слышит какой-то шорох – Баки устраивается поудобнее.

— Я люблю эту историю, — бормочет Баки.

Стив ухмыляется и переворачивает первую страницу.

— Я тоже.

— Ты–ты как Джонни Таун-Маус, живешь в городе.

Усмехнувшись, Стив кивает.

— Да. А ты – Тимми Вилли, деревенский мышонок.

— Ты можешь–ты можешь изменить имена в этой истории на Стиви и Баки?

— Конечно! — Прочистив горло, Стив начинает читать. — Стиви Таун-Маус родился в чулане. Баки Кантри-Маус родился в саду. Баки Кантри-Маус был маленьким деревенским мышонком, который по ошибке отправился в город в корзине…

К счастью, эта история, кажется, успокаивает Баки. К тому времени, как Стив заканчивает, Баки полностью расслабляется и перестает заикаться.

— Можешь спеть мне песню про Звездочку? — бормочет Баки, как только Стив заканчивает рассказ.

— Конечно. Ты готов?

— Угу.

Вздохнув, Стив тихо начинает петь знакомые слова. Баки наугад подхватывает несколько куплетов, словно произносит их беззвучно, а иногда поет пару, сам того не замечая.

— … Эти ясные лучи светят путнику в ночи. Кто ты, где ты - я не знаю, но мигай, звезда ночная!

Баки тихо дышит, когда Стив заканчивает песню и позволяет своему голосу мягко затихнуть.

— Спокойной ночи, Бак. Я люблю тебя, — шепчет он.

— Я люблю тебя сильнее, — бормочет Баки в ответ. — Хороших снов.

— Тебе тоже.

Повесив трубку, Стив мысленно поздравляет их обоих с тем, что они так хорошо оправились от этой почти катастрофы. Баки понял, что он расстроился и начал считать сам, а Стив быстро понял проблему и приложил все усилия, чтобы помочь Баки успокоиться.

В целом, ночь заканчивается на хорошой ноте, и Стив ложится спать, чувствуя себя очень взволнованным их будущим.

========== Часть 19. ==========

Месяц спустя Баки начинает их вечерний телефонный разговор со слов, которых Стив не ожидал.

— Они хотят, чтобы я начал пользоваться этой дурацкой рукой.

Стив хмурится, расслабляясь в постели на подушках. Он знал, что персонал начнет подталкивать Баки использовать свой протез, но он не знал, что они начнут делать это так резко. Это наполняет его негодованием, что они не удосужились сообщить Стиву, что поднимут эту важную тему сегодня. Он был в центре всего два дня назад на дне посещений, и Алиша ничего не говорила об этом. Металлическая рука – трудная тема для Баки, и Стив всегда был уверен, что Алиша попросит Стива поднять ее первым, и ему придется утешать Баки во время истерики. В его фантазиях это привело бы к тому, что Баки упрашивал бы Стива приехать в Вирджинию и забрать его, потому что он не хотел оставаться со злыми людьми, которые давили на него, чтобы он использовал свою руку.

Как оказалось, Стиву не была отведена роль в этой ситуации, и Баки не звучит близким к истерике. И снова Стив ненавидит себя за то, что разочарован из-за этого.

— Стив? Ты меня слушаешь?

Стиву приходит в голову, что он ведет себя как идиот. Вот он – надулся, что ему не дали возможности утешить Баки, когда впервые заговорили о его металлической руке, и он игнорирует Баки, когда разговаривает с ним по телефону.

— Извини, да. Как–когда это случилось?

Баки вздыхает. Он не звучит расстроенным, только немного раздраженным.

— Сегодня у меня был сеанс с доктором Стюарт, и она неожиданно заговорила об этом.

— Что она сказала?

— Сначала я не хотел об этом говорить. Но ты же ее знаешь. Она была такой милой и забавной и продолжала настаивать. Я разозлился, но потом мне стало стыдно, потому что она такая милая.

Стив хмурится.

— Тебе не нужно пользоваться рукой, если не хочешь, Бак. Она не может заставить тебя.

Как только слова слетают с его губ, Стив понимает, что не должен был их произносить. Врачи исследовали руку Баки, и нет никаких физических причин, по которым он не может ею пользоваться. Персонал ясно дал понять, что качество жизни Баки было бы намного выше, если бы он правильно использовал свой протез, и Стив всегда знал, что это было частью плана. И все же вот он Стив – его желание делать Баки счастливым заставляет его говорить глупости, которые не очень хорошо повляют на его будущее.

Тихий голос в его голове, который звучит как Алиша, указывает на то, что это, вероятно, и есть причина, по которой Стиву не сказали обо всей этой ситуации и почему его держат в стороне от этого.

— Я знаю, что не должен, но доктор Стюарт хотела, чтобы я–чтобы–чтобы я объяснил ей–черт, я буду говорить медленнее. Она хотела, чтобы я объяснил ей, почему не хочу ею пользоваться. Я знал, что не смогу обмануть ее, потому что они провели исследования, и она знает, что рука не причиняет мне боли, и она прекрасно работает. Доктор просто знает, что мне это не нравится.

Желание заверить Баки, что ему никогда не придется использовать свою руку, так сильно, но Стив делает вдох и напоминает себе, какова его роль. Поскольку Баки не слишком расстроен, доктор Стюарт и он, должно быть, достигли какого-то консенсуса.

— Ты объяснил ей, почему тебе это не нравится? — Стив никогда не спрашивал Баки об этом, потому что не хотел его расстраивать. Опять же, это, вероятно, было ошибкой.

— Да. Я действительно не хотел, но она убедила меня. Ты тоже хочешь знать?

— Да, пожалуйста. Но только если ты захочешь мне рассказать.

Баки тихо вздыхает.

— Гидра насильно навязала мне эту руку. Я ничего не помню, но мне кажется–мне кажется, они не отняли у меня руку, а дали вот эту. Они дали ее мне, потому что это оружие. Чтобы причинять людям боль. Чтобы–чтобы все разрушать. Я сделал этой рукой много плохих вещей. Я не помню подробностей, но когда–когда я двигаю ею, я вспоминаю. Я чувствую–иногда я чувствую это желание: крушить вещи или причинять людям боль.

Стив помнит инстинктивную бурную реакцию Баки, когда впервые увидел его живущим на улице. Его реакции, должно быть, были чистой мышечной памятью – действия, которые были вбиты в него силой. Он хочет утешить Баки, и снова у него на языке вертится сказать Баки, что ему никогда не придется пользоваться рукой. На самом деле, Стив начинает подумывать о том, чтобы предложить удалить руку, если это причиняет Баки столько страданий.

Но Баки, похоже, не очень расстроен. Он более подавлен, чем обычно, но не кажется расстроенным. Делать глупые предложения — это последнее, чем должен заниматься Стив, особенно потому, что все это напоминает ему, что он не профессионал во всем этом, и в интересах Баки позволить профессионалам делать свою работу. Он просто должен быть поддерживающим голосом на другом конце провода.

— А что сказала доктор Стюарт?

Баки на мгновение замолкает.

— Можешь не говорить мне, если не хочешь. У тебя был насыщенный день.

— Нет, дело не в этом. Я просто хочу вспомнить, что она сказала, и правильно подобрать слова. Это очень важно.

— Ладно, не торопись.

Проходит несколько минут тишины. Наконец Баки начинает говорить.

— Она сказала, что Гидра дала мне эту руку, чтобы я использовал ее как оружие. Не используя ее вообще, я позволяю Гидре побеждать. Она сказала, что рука на самом деле не оружие. Это всего лишь рука. Гидра заставила меня использовать ее для насилия, но я могу использовать ее для хороших вещей. Например, помогать себе одеваться и подбирать вещи. Она сказала, что я могу–я могу обменять…роль? Что-то насчет ролей. Я не помню.

— Поменяться ролями с Гидрой? — Тихо спрашивает Стив.

— Ох, да! Поменяться ролями. Вот что она сказала. Мне это очень нравится.

Стив осторожно улыбается.

— Да?

— Угу. Так глупо не использовать левую руку, будто ее нет. Но ведь у меня есть левая рука, не так ли? Мне это не нравится, но доктор Стюарт говорит, что это уже не рука Гидры. Это моя рука. Я могу использовать ее, чтобы делать то, что я хочу. Это заставило меня чувствовать себя очень хорошо. Я–я убежал с технологией Гидры и использую ее так, как захочу.

Стив слышит ухмылку в голосе Баки, и тревога, сжимавшая его сердце, постепенно ослабевает. Доктор Стюарт – удивительный человек.

— Я горжусь тобой, Бак. Я знаю, что тебе было тяжело говорить обо всем этом с доктором Стюарт, но ты всегда был умным парнем. Ты смотришь на вещи правильно. Она абсолютно права: это твоя рука, и ты сам решаешь, для чего ее использовать. Кого волнует, что Гидра хотела, чтобы ты использовал ее в качестве оружия? Ты можешь использовать ее для того, чтобы штопать носки и кормить собак.

Баки тихо смеется.

— Это им покажет, правда? Если я использую руку для обычных вещей. Мне это нравится. Мне это очень нравится.

Они замолкают на несколько мгновений, пока Баки снова не заговаривает.

— О! Она также сказала, что ее не беспокоит мое желание использовать руку для плохих вещей. Она говорит, что рука обладает памятью? Я не помню точных слов.

— Мышечная память?

— Точно! Да. Мышечная память. Это забавно, потому что у руки нет мышц.

Стив смеется.

— Прекращай смеяться, сопляк. Это серьезное дело.

Но Стив слышит ухмылку в голосе Баки и продолжает смеяться над ним.

— Ты хочешь, чтобы я перестал смеяться? Тогда перестань говорить смешные вещи.

— Это все равно что просить меня перестать дышать. Этого не случится. О чем это я говорил? Я забыл.

Стив не может перестать улыбаться.

— Мышечная память твоей руки.

— А, точно. Она говорит, что память можно перезаписать. Или удалить. Что-то такое. Я не могу вспомнить ее точные слова. Она говорит, что если я буду делать рукой хорошие вещи, то она привыкнет делать хорошие вещи. Она больше не захочет причинять людям боль. Мне нужно усердно трудиться.

— Так каков план?

— Много-много физиотерапии. Вэн говорит, что я начинаю с завтрашнего дня. Это будет трудно, но Вэн обещал, что я смогу продвигаться медленно.

Гордость пылает в груди Стива.

— Я знаю, что ты сможешь это сделать. Я горжусь тобой за то, что ты так храбро взялся за это дело, и я знаю, что у тебя все получится.

— Надеюсь, — говорит Баки, и Стив знает, что на его лице появилась застенчивая полуулыбка. — Не могу дождаться, когда смогу пользоваться двумя столовыми приборами одновременно. И должным образом мыть правую руку! Надевать футболку и свитер будет намного проще! Это будет трудно, но я знаю, что справлюсь. У меня хорошая команда. И у меня есть ты.

Улыбаясь, Стив тихо посмеивается.

— Конечно.

— Кстати, о тебе, ты вознаградишь меня за мой тяжелый умственный труд, начав “Паутину Шарлотты”?

— Конечно, приятель, — включив ридер, лежащий на коленях, Стив устраивается поудобнее. — Скажи мне, когда будешь готов.

— Я и мои две руки готовы.

Итак, рассказ подождет еще несколько минут, пока Стив снова смеется.

*

В течение следующих трех месяцев в жизни Стива мало что меняется, но этого и следовало ожидать. Он целыми днями ищет хорошие истории, чтобы прочесть их Баки, делает их квартиру максимально комфортной, отсчитывает часы до телефонных звонков Баки и дважды в неделю ездит в Вирджинию, чтобы проводить чудесные полдня с Баки. Его жизнь рутинна и не слишком увлекательна.

Но, как и следовало ожидать, в жизни Баки многое меняется.

Он быстро учится пользоваться своим протезом. Физиотерапия проходит интенсивно, и первые несколько дней Баки звонит Стиву в течение дня, расстроенный и угрюмый от упражнений и жалуется на своего физиотерапевта и глупые упражнения, которые он заставляет Баки выполнять. Мышцы его спины болят от того, что он снова использует руку после того, как не использовал ее так долго, и Баки требуется много концентрации, чтобы выполнять ею даже простые задачи.

Стив выполняет свою роль члена команды Баки, издает звуки, выражающие сочувствие, и соглашается с тем, что физиотерапевт Баки, очевидно, садистский придурок, но как только Баки успокаивается, Стив напоминает ему, что упражнения помогут ему в долгосрочной перспективе и что Стив очень гордится им.

Однажды утром телефон Стива издает свист, оповещая о сообщении, примерно через полчаса после того, как он заканчивает утренний разговор с Баки. Когда он открывает сообщение, Стив чувствует восторг, увидев, что Вэн прислал ему видео, на котором Баки натягивает футболку во время утреннего переодевания…и использует свою металлическую руку, чтобы помогать себе.

Баки улыбается на видео, и он продолжает смотреть в камеру, когда использует обе руки, чтобы надеть футболку поверх шлема и медленно просовывает в рукава одну руку, а затем другую.

— Что ты на это скажешь, а? — Баки кричит в камеру с широкой ухмылкой, вероятно, думая, что Стиву будет трудно услышать его по видео.

Стив не может перестать улыбаться, наблюдая, как Баки осторожно тянет вниз подол футболки, зажимая ткань между металлическими пальцами и натягивая ее на место. Закончив, он вытягивает обе руки и крутится.

— Та-да! Ты это видел? Я сделал это!

— Ты великолепен, Бак! — Когда Стив вспоминает, что Баки его не слышит, он посылает длинную цепочку смайликов на телефон Вэна и через несколько минут получает ответ.

Баки очень понравились смайлики, и он очень рад, что ты им гордишься. Кроме того, я не должен тебе говорить, но мы переснимали видео четыре раза, потому что Баки хотел, чтобы все было идеально.

Стив смеется и отвечает Вэну, что они оба замечательные.

Когда Баки осознает непосредственную выгоду от использования своей металлической руки, он делает действительно больше успехов. Стив получает по несколько новых видео каждую неделю:

Баки чистит зубы своей металлической рукой.

Баки использует вилку и нож, чтобы съесть бифштекс; вилка зажата в его металлической руке.

Баки отжимается.

Баки на учебной кухне, готовит яичницу на сковороде.

В каждом видео Баки сияет и улыбается. Он часто останавливается, чтобы посмотреть в камеру и позвать Стива по имени, как будто хочет убедиться, что Стив все еще смотрит.

Как будто Стив может смотреть на что-то еще. Он пересматривает видео десятки раз, и он также настойчиво показывает видео Сэму снова и снова, чтобы показать ему, как удивительно Баки справляется. Сэм всегда вежлив, и он, кажется, искренне рад прогрессу Баки, но по истечению месяцев Сэму, кажется, не так уж и хочется смотреть видео, и он все время пытается сменить тему, чтобы спросить Стива, что он собирается делать в течение дня, и это глупый вопрос, потому что Сэм знает ответ на него; поэтому в конечном итоге Стив перестает показывать ему видео и звонит ему только несколько раз в неделю.

В любом случае Стив не нуждается в Сэме. Он совершенно доволен своей с Баки новой квартирой, заказывает еду из ресторанов, находит новые книги для себя и Баки для прочтения, смотрит его видео и ждет его телефонных звонков и дней посещений.

Наступает еще одно очень особенное утро, когда Стив получает письмо по почте. Обычно он не получает никакой почты, кроме счетов, но когда видит, что письмо пришло из реабилитационного центра, то вскрывает его и хмурится, запутавшись. Он только что разговаривал с Баки по телефону десять минут назад, и ему на ум не приходит ничего, что бы ему могли отправить из центра. Когда он вскрывает его, то видит страницу, исписанную красивым курсивом, и, не читая ни слова, понимает, что Баки написал ему письмо.

Стив садится прямо в вестибюле многоквартирного дома и читает каждое слово из письма, восхищаясь каллиграфией Баки.

Дорогой Стиви,

Чтобы выполнить свое задание по письму на этой неделе я должен написать письмо, поэтому я пишу его тебе. Это немного глупо, потому что я только что говорил с тобой по телефону, но больше мне некому написать. Упражнения по письму действительно помогли, потому что моя рука не устала, а я уже написал три строчки! Я очень доволен тем, как хорошо выглядит мой почерк. Написание писем кажется мне знакомым, и моя рука больше не трясется. Надеюсь, тебе понравится это письмо так же, как и мне. Ну, мне больше нечего сказать, но я скоро с тобой поговорю.

С большой любовью,

Твой Баки

— Оу, Бак, — тихо шепчет Стив, смаргивая слезы.

Он видит множество следов там, где Баки тщательно стирал слова и переписывал их несколько раз. Стив видит блеклые следы его предыдущих попыток, и Баки либо делал орфографическую ошибку, которую он замечал, либо у него дрожала рука и слова не соответствовали строгим стандартам качества Баки.

Очевидно, что на написание этого письма ушло много времени и любви, и тот факт, что Баки достаточно доволен своими успехами, чтобы отправить его Стиву, просто великолепен. Стив идет и покупает рамку, и кладет письмо прямо на прикроватный столик, чтобы видеть его каждое утро. Подумав, что ему следует написать Вэну, чтобы поблагодарить его за письмо, он решает сделать еще лучше и фотографирует себя, держащего письмо в рамке, и посылает фото Вэну, прося показать фото Баки.

Баки продолжает демонстрировать успех во всех областях своей жизни.

Одним незабываемым вечером Баки торжествующе начинает свой телефонный звонок, говоря, что он победил Вэна, играя в игру Мемори, при том что они использовали полный набор карточек. К тому же, он совсем не заикается, когда рассказывает об этом Стиву, несмотря на то, как он взволнован. Он говорит медленно, но ни одно слово не искажается.

Еще одно фантастическое утро, когда Баки звонит Стиву на десять минут раньше, чем обычно, и радостно говорит ему, что у него не было никаких припадков в течение 24 часов. Стив относится к этому с осторожным оптимизмом, потому что он не хочет, чтобы Баки был слишком разочарован, если лекарство перестанет работать, но, к их обоюдному приятному удивлению, лекарство продолжает делать свою работу.

Когда у Баки проходит неделя без припадков, ему разрешают снять шлем, и Вэн посылает Стиву видео, на котором Баки счастливо поднимается по лестнице на второй этаж один и без шлема.

В то же время персонал определяет, что Баки готов к следующему шагу: общению с другими пациентами в центре. Баки начинает посещать сеансы групповой терапии и рассказывает Стиву о других пациентах, с которыми он дружит, и ликующе сравнивает свои успехи с успехами других людей, заставляя Стива пообещать никому не говорить об этом, потому что это немного грубо.

По мере того, как Баки быстрее выполняет обычные части своей рутины , — например, одевается и ест — его расписание меняется: добавляется больше занятий, включая игру в настольные игры с другими пациентами и выполнение более сложных задач, таких как стирка.

В то же время сеансы доктора Стюарт становятся все более интенсивными, заставляя Баки справляться со многими физическими и эмоциональными травмами, которые он перенес после ухода на войну. Часть этого включает в себя десенсибилизирующие и успокаивающие упражнения, благодаря которым Баки должен научиться справляться с перегружающими визуальными и слуховыми ситуациями. Хотя Стив с радостью позволил бы Баки оставаться в их новой квартире двадцать четыре часа в сутки, если бы последний нашел наружный мир Вашингтона слишком подавляющим, это не практично и не полезно для здоровья. По крайней мере, Баки придется иметь дело с некоторыми автомобилями на улице и ходить за продуктами со Стивом, и очень важно, чтобы он мог справляться с этими ситуациями.

Это трудно для Баки, но сочетание того, что он может делать много новых, интересных вещей, когда он не находится на терапии, и разговоров со Стивом дважды в день, сохраняет его спокойным и позитивным, даже в очень трудные дни. Его тяжелая работа окупается, когда однажды вечером он объявляет, что присоединится к группе пациентов, которые ездят в городок несколько раз в неделю.

И снова внутри Стива закипает негодование. Завтра четверг, а это значит, что вылазка Баки состоится за день до официального визита Стива. Персонал, вероятно, запланировал все это специально, но Стив все еще ненавидит это. Если бы они перенесли ее хотя бы на один день, Стив мог бы поехать с Баки и держать его в безопасности.

Не замечая настроения Стива, Баки продолжает говорить.

— Вэн поедет со мной, и мне не нужно будет заходить ни в какие магазины, но мы поедем туда на машине, и я буду гулять по окрестностям.

Стив заставляет себя улыбнуться и отодвигает свое негодование в сторону, чтобы выполнять роль, которую он должен играть.

— Думаю, тебе понравится. Там гораздо тише, чем в настоящем городе. Там почти нет машин и не так уж много людей гуляют вокруг. Но ты должен подготовиться, потому что это все равно будет более ошеломляющим, чем находится в центре.

Баки тихо вздыхает.

— Я знаю. Мне немного страшно, но я знаю, что справлюсь.

— Я тоже уверен, что ты справишься. Ты очень хорошо справился с прослушиванием записи шума дорожного движения вчера и сегодня, правда?

— Да. Я сделал счетное упражнение, и это меня только немного беспокоило.

— Видишь? Ты сможешь это сделать.

— И я возьму с собой музыкальный плеер, на всякий случай.

Стив улыбается.

— И Вэн будет с тобой, так что все будет хорошо. Просто слушайся его, и если ситуация станет слишком подавляющей, он тебе поможет.

Стиву так и хочется поехать в Вирджинию на день раньше, чтобы он мог следить за Баки во время его вылазки, но это было бы неправильно во многих отношениях.

Баки на мгновение замолкает.

— Я нервничаю.

— Я знаю, но с тобой все будет в порядке. Вспомни, чему тебя учил доктор Стюарт, и Вэн поможет тебе со всем.

— А что, если–что, если мне это не понравится? — Бормочет Баки. Впервые за много дней он заикается.

Сердце Стива сжимается, и он действительно хочет пообещать, что поедет в Вирджинию и отправится с Баки в городок, но это не поможет будущему Баки. Баки будет цепляться за Стива и убеждать его отвезти его обратно в центр при первых же признаках неприятностей, и Стив сделает то, что захочет Баки.

Но это не поможет Баки. Стив знает этот городок, и он знает, что Баки будет иметь дело только с ситуациями, которые немного более подавляющие, чем те, с которыми он обычно имеет дело в центре.

— Я хочу, чтобы ты попробовал. Ты же не хочешь прожить свою жизнь, замкнувшись в себе, не так ли? Ты ведь любишь гулять по саду, правда? Это будет очень похоже. Ты можешь это сделать.

Баки ничего не говорит, и Стив пытается разговорить его снова, чтобы он перестал зацикливаться на своей нервозности.

— А что ты будешь делать, когда приедешь в городок? Ты будешь есть в закусочной?

— Да. У меня есть список объектов, которые мне нужно найти.

— Какого рода объекты?

— Подожди, дай я схожу за ним, — перед тем как Баки возвращается, на другом конце провода слышится какое-то шарканье. — Это список объектов в городе, которые я должен найти и опробовать. Доктор Стюарт говорит, что это даст мне возможность сосредоточиться на чем-то, чтобы я не был так ошеломлен.

Стив улыбается.

— Звучит здорово. Какие объекты есть в этом списке?

— Хозяйственный магазин Джима. Закусочная “Солнечный свет”. Светофор. Это большой список. Вэн говорит, что хочет, чтобы я попробовал найти пять объектов завтра.

Проведя слишком много времени в этом маленьком городке, Стив узнает все места, которые перечислил Баки.

— Я думаю, тебе понравится все это. В закусочной есть красивый желтый навес, а светофор находится прямо в центре города, рядом с хозяйственным магазином. Ты можешь отметить их оба одновременно.

— Да? — Баки, кажется, заинтересовывается, и Стив продолжает болтать, подталкивая Баки называть другие объекты из его списка и рассказывая ему о них.

— Эй, у меня есть хорошая идея! — Говорит Баки, прерывая его на полуслове.

— Да? Какая?

— Я буду не просто отмечать найденные объекты, а попрошу Вэна фотографировать меня. Я смогу доказать тебе, чтодействительно был там.

Стив смеется.

— Я не собирался называть тебя врунишкой, Барнс.

— Неважно, мне нравится эта идея. Вэн может присылать тебе фотографии, и ты увидишь, как хорошо я справляюсь.

Стиву нравится этот план. Хотя ему не разрешили поехать в Вирджинию, чтобы присоединиться к Баки в его исследовании города, он уверен, что Алиша не будет возражать, если Стив будет сопровождать Баки виртуально. Наличие четкого плана, похоже, успокаивает Баки, и как только Стив читает ему рассказ и поет ему песню про Звездочку, Баки звучит так же удовлетворенно, как и всегда.

На следующее утро Стив желает Баки удачи во время их телефонного разговора и проводит остаток дня, сидя в своем кресле у окна, нетерпеливо ожидая, когда его телефон пискнет, оповещая о новом сообщении.

Всего через несколько минут после времени, на которое запланированно отправление фургона из центра, Стив получает первую фотографию: Баки стоит рядом с фургоном, храбро улыбаясь, а наушники музыкального плеера свисают поверх его свитера.

Фургон должно быть едет целенаправленно медленным ходом в городок, потому что Вэн посылает Стиву две фотографии Баки, указывающего на пейзаж, находящийся за окном фургона. Как только они въезжают в городок, Стив получает дюжину фотографий: Баки, стоящий у закусочной и указывающий на желтый навес, Баки, стоящий у дуба и главного перекрестка и указывающий на светофор с широкой улыбкой, и тонны других фотографий.

Стив в восторге от того, что Баки выглядит расслабленным и счастливым во время всей поездки. Есть одна фотография, где Баки надел наушники и немного хмурится, но он все еще улыбается. На следующей фотографии Баки все еще слушает свою музыку, но хмурый взгляд исчез.

Стив так гордится Баки, и он с нетерпением ждет вечернего телефонного звонка Баки, чтобы он мог осыпать его похвалами. После их разговора настанет время начать новую историю, поэтому Стив тратит больше времени, чем обычно, выбирая идеальную историю, чтобы вознаградить Баки за храбрость.

Когда звонит его телефон, Стив уже сидит готовым со своим ридером и бочонком похвалы, который только и ждет, чтобы быть вылитым на Баки.

— Ты так хорошо справился!

— Я знаю! — Баки звучит самодовольно. — Я думал, это будет трудно, но все оказалось не так уж плохо. Там были два больших грузовика, которые проехали из ниоткуда, и я был немного подавлен, но я послушал свою музыку, и все стало хорошо. Мне очень нравилось держать список объектов, которые нужно найти. Я искал объекты и не сосредотачивался на других вещах.

— Я действительно горжусь тобой. Как тебе тот бургер, который ты ел в закусочной? Я пробовал один такой, и он был очень вкусный.

— О, да! Это был…погоди, дай я проверю свой блокнот. У него было странное название, но мне понравилось. Не только бургер, но и название тоже. Не говори мне, я найду его…где же он? О, вот он. Это был бургер Ш–Шенан–Шенандоа. Да, он был вкусный. И еще я пил ванильный молочный коктейль.

Стив смеется.

— Ты выпил два молочных коктейля, врунишка. Я видел оба стакана прямо у твоей тарелки. В следующий раз ты должен проследить, что находится в кадре, прежде чем Вэн сделает снимок.

Баки посмеивается.

— Черт. Предан Вэном. Кто бы мог подумать?

Они продолжают болтать о замечательном дне Баки, и время летит незаметно. Когда Баки заканчивает говорить, Стив нетерпеливо включает свой ридер.

— И угадай что? Я нашел отличную историю на сегодня, можем начать ее. Я думаю, тебе она действительно понравится.

Баки отвечает после небольшой паузы.

— О…На самом деле я немного устал.

Лицо Стива вытягивается.

— О. Что ж, в этом есть смысл. Мы можем начать ее завтра.

— Ну, если хочешь, мы можем немного почитать. Я не против.

Это вызывает у Стива странный спазм в животе. Совместное чтение историй не должно быть чем-то, что Баки “не против делать”.

— Нет, все в порядке. Мы можем начать ее завтра.

— Хорошо. Ладно, я пойду спать. Не могу поверить, как я устал от одного дня в городе. Ладно, спокойной ночи, Стиви. Я люблю тебя.

Стив хмурится.

— Но…мы еще не спели песню про Звездочку.

— О. Точно. Прости. Ладно, давай споем песню про Звездочку. Я буду готов, как только скажешь.

И снова Стив чувствует себя странно. Ему требуется минута, чтобы понять, почему он чувствует себя странно. Чтение рассказов и пение песни про Звездочку – это то, что Баки должен хотеть, чтобы Стив делал. Это одни из немногих вещей, которые Стив дает Баки и которые Баки не может получить ни от кого другого. И Стиву не нравится мысль, что Баки больше не нуждается в этих частях своей рутины.

Но в то же время, если Баки не нуждается в том, чтобы Стив спел ему песню про Звездочку, то все в порядке. Хорошо, все не в порядке. Это хорошо для Баки…но не так хорошо для Стива.

— Мы можем не петь песню про Звездочку. Если ты не хочешь, мы может этого не делать, — он старается не казаться угрюмым, когда говорит это, но Баки должно быть чувствует его тон.

— Нет, все в порядке. Мы можем это сделать. Я готов, честное слово.

Похоже, Баки пытается его развеселить. Как будто это о Стиве нужно заботиться, а не о Баки. И это не помогает странному чувству Стива.

— Я…мы не…если ты устал, мы можем сделать это завтра.

— Ты уверен?

Это нехорошо. Это совсем не хорошо.

— Да, я уверен, — Стив выдавливает из себя улыбку и надеется, что его тон будет звучать бодрее.

— У тебя был тяжелый день, и если ты устал, то мы можем пойти спать.

— Ладно, спасибо. Ты ведь будешь здесь завтра в полдень, верно?

— Ага, сразу после обеда.

— Я буду ждать тебя в вестибюле.

Стив улыбается, чувствуя слабый проблеск счастья в темных чувствах внутри себя.

— Хорошо. Хочешь, я заскочу в городок и куплю нам ванильных молочных коктейлей?

— О, это было бы чудесно! Да, я бы хотел.

Улыбаясь, Стив чувствует себя немного лучше от всего этого.

— Ладно, спокойной ночи.

— Тебе тоже.

— Я люблю тебя.

— Я люблю тебя сильнее. Пока.

Повесив трубку, Стив остается сидеть с ридером на коленях.

Счастье, которое он испытывал, когда Баки, казалось, был в восторге от ванильных молочных коктейлей, быстро исчезает, когда он вспоминает, что Баки не захотел прочесть историю и не захотел петь вместе песню про Звездочку. Он хочет ванильные молочные коктейли, но Стив может привозить их только два раза в неделю.

Этого недостаточно. Этого чертовски недостаточно. И это не очень хорошая замена истории и песни про Звездочку. Он изо всех сил старается не заплакать. Он ведет себя нелепо, но, черт возьми, это больно.

Это очень больно.

========== Часть 20. ==========

Проведя всю ночь, думая об этом, Стив решает что то, что Баки не нуждается в рассказе или песне про Звездочку каждую ночь – это хорошо, и Стиву нужно отодвинуть свои собственные чувства по этому поводу в сторону. Им обоим почти по тридцать лет. Это не хорошо для Баки — нуждаться в сказке на ночь или в детской песенке, которую ему поют каждую ночь перед тем как он ложиться спать. Но каким бы рациональным Стив ни старался быть, он не может избавиться от горького разочарования, которое заставляет его сердце болеть. Мало того, что Баки не нуждается в том, чтобы Стив помогал ему есть, одеваться и защищал его, когда он выходит на улицу, и теперь Баки даже не нуждается в том, чтобы Стив пел ему песню про Звездочку или читал ему рассказы. Неужели Баки скоро не захочет разговаривать со Стивом по телефону дважды в день? Может быть, даже не каждый день?

Стиснув челюсти, Стив чувствует, как в нем поднимается паника. Ему необходимо разговаривать с Баки дважды в день. Он нуждается в этом. Иначе его бесконечные дни станут еще более бесконечными. Если Баки больше не хочет читать истории вместе, то Стиву больше не нужно тратить несколько часов в день на поиски нужных историй. Это достаточно плохо, но что, если станет еще хуже?! Что, черт возьми, Стиву делать с двадцатью четырьмя долгими часами, которые существуют в сутках?

Он пытается быть веселым, когда Баки звонит ему на следующее утро, но Баки, должно быть, чувствует, что настрой Стива не очень хорош.

— Что случилось?

— Ничего, я в порядке. Я просто плохо спал.

Баки на мгновение замолкает.

— Это из-за песни про Звездочку? Я же говорил, что мы можем спеть ее, если ты хочешь.

— Это не…я расстроен не поэтому.

— Тогда что? Поговори со мной.

Он хочет сказать Баки, что хочет, чтобы ему нужна была песня про Звездочку и рассказ перед сном. Ему нужно, чтобы Баки нуждался в этих вещах, потому что они составляют огромную часть жизни Стива. Но это было бы несправедливо по отношению к Баки. Есть так много вещей, которым он должен посвятить время и энергию. Последнее, что Стив должен делать — это вводить в его жизнь ненужный стресс. Если Баки устал в конце долгого дня, он не должен беспокоиться о бодрствовании, пока Стив читает глупый рассказ или поет глупую детскую песню. Это проблема Стива, а не Баки.

И все равно это не имеет значения. Через два месяца Баки вернется домой, и Стив будет с Баки около двадцати четырех часов в сутки. Он сможет заботиться о Баки, как хочет, и посвящать ему каждую минуту каждого дня. Стив просто должен продолжать ждать. Но сначала ему нужно убедить Баки, что беспокоиться не о чем.

— Было просто странно, что наша рутина так изменилась. Но все в порядке, я привыкну к этому.

— Я обещаю, что мы сможем почитать рассказ и спеть песню сегодня вечером.

— Нет, все в порядке. Если ты хочешь послушать историю и песню, то мы можем это сделать. Но если мы захотим поговорить о других вещах, и если ты готов пойти спать после этого, то это тоже хорошо. Это было немного странно, но все в порядке.

Баки на мгновение замолкает, и Стив знает, что Баки хмуро смотрит на него через телефон.

— Ты уверен? У тебя все еще странный голос.

— Я в порядке, честно. А теперь иди. Ты опоздаешь на завтрак.

— Ладно. Хорошего дня.

— Тебе тоже. До скорого.

*

Через несколько дней Стив привыкает к тому, что не может читать Баки рассказ каждый вечер. Баки по-прежнему просит прочитать рассказ несколько раз в неделю, но часто он слишком устает. Они не поют песню про Звездочку, если только у Баки не выдается плохой день и он не хочет слишком много говорить. Это все еще больно, но Стив сосредотачивается на прогрессе Баки и отсчитывает дни, пока не придет время для Баки вернуться домой.

Примерно через две недели Стив приезжает в Вирджинию навестить Баки, потому что наступает пятница. Наряду со вторниками, пятницы – любимые дни недели Стива. Они с Баки сидят в креслах в его комнате, Баки закинул ноги Стиву на колени, и Стив чувствует себя счастливее, чем когда-либо со вторника.

— Итак, Роджерс?

— Угу?

— Есть кое-что, о чем я думал, и я хочу знать, как ты к этому относишься.

Стив хмурится, заинтригованный.

— Ты какой-то загадочный.

Баки ухмыляется.

— Нет. Это просто то, о чем я долго думал.

Играя с пальцами ног Баки, Стив расслабляется в своем кресле, а Баки пытается схватить пальцы рук Стива пальцами ног.

— Хорошо, лучше сделать это быстро, а то мы рискуем перегреть твой предполагаемый мозг. Мы не можем этого допустить.

Баки хихикает и тычет пятками в живот Стива, отчего тот в отместку шлепает его по ногам. Смеясь, Баки нежно трется пальцами ног о живот Стива, чтобы извиниться. Успокоившись, Баки смотрит на зеленые деревья, тихо покачивающиеся на ветру.

— Я хочу пойти в церковь в воскресенье.

Стив моргает, глядя на него. Эти слова даже на мгновение не имеют смысла, потому что они взялись ни с того ни с сего.

— Ты хочешь…чего?

Баки все еще смотрит в окно и теребит подол свитера обеими руками.

— Я думаю, что хочу пойти в церковь в воскресенье. Есть группа, которая пойдет.

— Ты…хочешь пойти в церковь?

— Да, — Баки наконец отрывает взгляд от окна и смотрит на Стива, выглядя нервным.

Стив должен бы был помочь Баки чувствовать себя менее нервным, но он все еще изумлен. Он с радостью оставил церковь, когда умерла его мать. Много лет спустя он понял, что принял правильное решение, когда увидел, как Баки упал с поезда. С тех пор как умерла его мать, он сталкивался с одной трагедией за другой, и мысль о том, что некие высшие силы, сидящие на облаке, решили заставить его пройти через все это, всегда казалась ему слишком жестокой, чтобы быть правдой. Лучше исходить из предположения, что там никто не сидит, и они с Баки просто попадают в одну плохую ситуации за другой из-за случайного невезения.

Он помнит, как говорил об этом с Баки в первое воскресенье после похорон матери. Баки начал собираться в церковь, как они делали каждое воскресенье в своей жизни, за исключением тех случаев, когда Стив был очень болен, а Баки был с ним в больнице. Стив решил покончить с этим и сказал, что не пойдет.

Его не удивило, что Баки не воспротивился. Баки никогда не был слишком увлечен идеей Бога. Он ходил в церковь, потому что это было то, что люди делали по воскресеньям утром, и он всегда получал нагоняй от своей собственной мамы и мамы Стива, если не ходил. Когда Стив решил расстаться с Богом, Баки с радостью присоединился к нему.

Это был первый раз, когда Баки упомянул религию после того разговора, когда восемнадцатилетний Стив сказал Баки, что он больше не хочет ходить в церковь.

— Стив? Что думаешь?

— Я…но…почему?

— Почему?

— Да, почему? — Стив не может понять, почему Баки захотел пойти в церковь…если только он не чувствует, что должен? Плохое предчувствие закрадывается в нутро Стива. — Кто-то здесь сказал, что ты должен пойти в церковь? Потому что это чушь собачья. Неважно, что все остальные идут, ты не должен идти только потому, что они идут.

— Нет, нет, все совсем не так. Никто меня не просил, я их спрашивал.

Стив хмурится.

— Что?

— Когда мы были в городе в среду, я разговаривал с Мирандой, и она упомянула что-то о церкви.

Миранда – одна из пациенток центра.

— Она давила на тебя? Потому что она не имеет права. Никто не имеет.

Баки резко снимает ноги с колен Стива и садится прямо, выглядя раздраженным.

— Я уже сказал тебе, что нет. Никто не давил на меня. Я не маленький–не маленький ребенок, Роджерс. Просто потому, что кто–то скажет, что я должен–я должен сделать что-то–я–этого не–я не буду–дав–дерьмо. Черт! — Он резко захлопывает рот и закрывает глаза.

Стив ждет, зная, что Баки считает, и успокаивает себя. Он также знает, что лучше не прерывать Баки прямо сейчас.

Когда Баки чувствует, что готов, он открывает глаза и делает глубокий вдох.

— Никто на меня не давил. Миранда просто упомянула церковь. Это называется беседой. Слышал когда-нибудь об этом?

Стив не может сдержать улыбку, которая появляется в уголках его губ. Баки все еще звучит хмуро, но если он шутит над Стивом, то все в порядке.

— Я что-то смутно припоминаю.

— О, хорошо. Во всяком случае, это заставило меня задуматься о церкви. Никто не говорил со мной об этом, и ты тоже никогда не говорил о церкви, так что у меня никогда не было возможности подумать об этом. Но я думал об этом и решил, что хочу снова ходить в церковь.

— Это хорошо. Но я до сих пор не понимаю, почему. Если ты думаешь, что это свяжет тебя с твоим прошлым, то ты можешь быть разочарован. — Стив понятия не имеет, проводятся ли церковные службы по-прежнему так же, как и 70 лет назад, но многие вещи, которые, как он думал, никогда не изменятся, изменились, так что нет никакой гарантии, что Баки найдет что-то знакомое.

— Нет, это не из-за этого. Я просто чувствую настоящую благодарность за то, что Бог делал для меня в последнее время. Он не был частью моей жизни, но я был частью его жизни. Я хочу…снова посвятить себя этому.

Стив изумленно смотрит на него.

— Ты…благодарен ему?

Баки поднимает брови.

— Да. Конечно, — Баки слегка хмурится, как будто не может поверить, что Стив не понимает.

У Стива точно такое же хмурое лицо, потому что он не может понять, как Баки может видеть вещи с такой точки зрения.

— За что, черт возьми, ты ему благодарен?! Ты сражался на ужасной войне, ты был захвачен врагом –дважды! – и ты провел 70 лет, подвергаясь пыткам и промыванию мозгов, и вынужден был делать ужасные вещи. Какого черта ты должен быть благодарен за все это?! Ты ничего этого не заслужил!

Баки закатывает глаза.

— Конечно, нет, придурок! Не глупи. А теперь заткнись. Мне нужно–мне нужно успокоиться, иначе я начну терять связь с речью. Я собираюсь ответить, но мне нужно–мне нужно время, — с этими словами Баки закрывает глаза и мысленно перебирает то, что хочет сказать, прежде чем начать говорить.

Стив послушно закрывает рот, но ему трудно сохранять спокойствие, потому что он очень расстроен всем этим. Баки добился такого прогресса, но, может быть, его прогресс во время терапии двигался в бок, а не вперед? Стив ужасно переживает из-за этого, но он дает Баки тишину, которая ему необходима.

Наконец Баки открывает глаза и смотрит на Стива.

— Я не испытываю благодарности за все плохое, что случилось. Я благодарен за все хорошее. Я бы умер, если бы ты не нашел меня, когда я жил на улице, но Бог позволил тебе найти меня. Ты чуть ли не свалился на мою голову, не так ли? Это не совпадение. Ты нашел меня и привел сюда, и я живу настоящей жизнью. Я должен был умереть, но вместо этого, посмотри на меня сейчас.

Стив пристально смотрит на него.

— Это…не Бог привел меня к тебе. Я ходил по тому же маршруту десятки раз и, вероятно, проходил мимо тебя кучу раз, не замечая. Если бы не чертово солнце, давшее отблеск от твоей руки в тот день, я бы тебя не заметил.

Баки мягко улыбается.

— Но солнце посветило мне на руку именно тогда, когда ты проходил мимо.

Стив изумленно смотрит на него.

— Это был не Бог! Просто солнце было в определенной позиции на небе. Если бы я прошел на десять минут позже, солнце бы сдвинулось, и я бы тебя не увидел. Это было просто совпадение.

— Ты не обязан думать, что это был Бог, но так думаю я.

Стив вздыхает, чувствуя раздражение от всего этого.

— Значит, ты думаешь, что Бог заставил тебя пройти через 70 лет пыток только для того, чтобы однажды он мог направить солнце на твою руку, чтобы я спас тебя? Серьезно? Ты считаешь, что это достойный поступок для кого-то?

— Я не думаю, что Бог имел какое-то отношение к тому, что Гидра захватила меня.

Закатив глаза, Стив насмехается.

— Это не работает в одном направлении, Барнс. Либо Бог всемогущ, либо его не существует.

— Я не согласен. Я не думаю, что Бог так всемогущ, как нас учили в детстве. Я думаю, что он делает все, что может, и иногда у него нет возможности, чтобы помочь кому-то, когда он находится в плохой ситуации. Но он находит другие способы помочь.

Мало того, что весь этот разговор злит Стива, он действительно раздражен тем, что Баки сидит здесь и спокойно относится к этому, в то время как Стив кипит от раздражения.

— Как, черт возьми, твой Бог помог тебе, когда тебя пытала Гидра, а?

— Он заставил их усовершенствовать криотехнологию.

— Что?!

— Если бы меня не подвергали криозаморозке, я бы никогда не прожил достаточно долго, чтобы снова встретиться с тобой. Бог не мог забрать меня от Гидры прямо тогда, но он мог создать для меня более светлое будущее. И он это сделал. По крайней мере, я в это верю. Посмотри на нас: мы сидим здесь, спустя 70 лет после долгой разлуки. Мы оба погибли там… — Баки тычет пальцем вдаль, что всегда было способом сказать о людях, ушедших воевать на фронт в Европе. — …и мы воссоединились здесь, дома, 70 лет спустя. У меня в башке несколько больше дыр, чем было раньше, но в остальном мы оба целы и здоровы, едва ли старше, чем были, когда умерли 70 лет назад. Бог сохранил нам обоим жизнь, потому что он знал, что мы будем нуждаться друг в друге, и мы захотим быть вместе, когда проснемся в будущем.

Стив качает головой.

— Я не верю, что Бог причастен к этому, Бак. Я просто не могу заставить себя поверить в это.

— Я и не прошу тебя об этом. Я не…дело не в том, что я хочу надавить на тебя. Это не имеет к тебе никакого отношения. Я хочу заново построить свои отношения с Богом, потому что это важно для меня. Я просто говорю тебе, потому что если ты против этого, тогда я найду другой способ понять, что со мной случилось.

Глубоко вздохнув, Стив проводит руками по лицу.

— Господи. Конечно, я не против. Ты можешь верить, черт возьми, во все что захочешь. Все, чего я хочу, это чтобы ты был счастлив. Если вера в Бога и посещение церкви по воскресеньям сделают тебя счастливым, то ты должен это делать. Я хочу, чтобы ты это сделал.

Баки улыбается.

— Ладно, спасибо.

Стив сдвигается.

— Хочешь, чтобы я тож сходил в церковь? — Он не может полностью скрыть выражение отвращения, которое, как он знает, написано у него на лице, но он чувствует, что должен предложить.

Фыркнув, Баки с улыбкой закатывает глаза.

— Нет, дурак. Если ты действительно хочешь пойти в церковь, тогда ты должен пойти. Но мне все равно, пойдешь ли ты в церковь, так же как тебе все равно, пойду ли я, верно?

— Да.

— Хорошо. Значит, все решено.

Откинувшись на спинку кресла, Баки закидывает ноги Стиву на колени.

Некоторое время они сидят молча, и Стив постепенно начинает успокаиваться. Он не понимает, почему он не может отпустить всю эту проблему о Боге. Это всегда раздражает его, независимо от того, сколько раз он говорит себе оставить все это в прошлом.

Но, как оказалось, убеждение себя в том, что он больше не верит в Бога, не отменяет горького предательства и разочарования, которые он все еще испытывает с тех самых пор, когда верил в него. К счастью, все это никак не связано с Баки и его желанием вернуться в церковь. Если восстановление его отношений с религией даст Баки чувство мира, то Стив полностью поддержит его.

— Эй, Роджерс?

Схватив Баки за пальцы ног, Стив шевелит ими.

— М?

— Ты можешь подстричь мне волосы? Я не могу пойти в церковь с такими волосами.

Стив собирается сказать, что мужчины с длинными волосами сегодня это нормально, в этом нет ничего такого, но Баки так не посчитает. Кроме того, мысль о том, чтобы подстричь Баки, заставляет его сердце прыгать от радости.

— Конечно. И Барнс?

— Да?

— Завтра я принесу тебе еще немного одежды. Мы не можем допустить, чтобы ты пошел в церковь в джинсах и мешковатом свитере. Это подошло бы для посещения закусочной “Солнечный свет”, но не для церкви.

Мягко улыбаясь, Баки хватает Стива за палец и нежно сжимает его.

— Спасибо, Стиви.

— Ты можешь отблагодарить меня, попросив Вэна помочь тебе с галстуком, чтобы ты выглядел прилично, и попросив его сфотографировать тебя перед уходом. Это несправедливо, что Бог – единственный, кто увидит, как ты щеголевато выглядишь.

*

Стрижка Баки требует от Стива полной сосредоточенности, как и покупка костюма для Баки, и у Стива нет времени полностью оценить результат, пока он не получает фотографию Баки в воскресенье утром.

От этого фото у Стива перехватывает дыхание по многим причинам.

Немыслимо снова увидеть Баки с короткой стрижкой. Стив привык к более длинным волосам, а Баки с короткими волосами существовал только в его воспоминаниях. Даже после того, как Стив подстриг его, он был слишком сосредоточен на волосах, чтобы оценить, как выглядит Баки. От того, что Стив видит эту фотографию в воскресенье, — больше чем через день после того, как Стив постриг его — у него перехватывает дыхание.

Вид Баки, стоящего там, с короткой стрижкой и в костюме, возвращает Стива в 1936 год, в котором был один из тех последних разов, когда он видел Баки таким. Это его Баки Барнс. Не важно, что Баки уже не тот, кем был тогда, но он так похож на себя прежнего, что Стиву трудно вспомнить, какой сейчас год.

Кроме того, ему всегда нравилось видеть Баки в костюме. Стив никогда не говорил об этом Баки, но одна из причин, по которой он всегда любил ходить в церковь, заключалась в том, что это было единственное время, когда Баки регулярно надевал костюм. И несмотря на годы, прошедшие с тех пор, как Баки в последний раз надевал костюм, он выглядит так же хорошо, как и всегда.

Он не просто хорошо выглядит…он выглядит очень хорошо.

Стив делает прерывистый вдох, глядя на свой телефон, и чувствует, как внутри него закипает возбуждение. Моргая изо всех сил, он прикрывает телефон другой рукой и сурово смотрит вниз на свой член, который начал проявлять определенный интерес.

— Прекрати это. Бак собирается пойти в церковь. Достаточно плохо, что я не пойду тоже, но иметь дело с тобой прямо сейчас неуместно.

Его члену все равно, куда собирается Баки, и ему также все равно, что Стив абсолютно не может дать ему то, что он хочет, пока Баки идет в церковь, потому что сдаваться прямо сейчас было бы так неправильно, что Стив чувствовал бы себя виноватым целую вечность.

Ситуация временно решается походом в холодный душ, очень долгой пробежкой и еще одним душем. Это помогает успокоить его влечение, но Стив решает быть добрее к себе и не смотрит на фотографию Баки до конца дня.

Баки звонит ему в тот же вечер и рассказывает, как все прошло в церкви. Очевидно, служба была похожа на те, которые проводили в прошлом, и Баки, похоже, очень рад, что пошел. Стив ведет себя подобающим образом, хвалит и смеется в нужное время, но как только они заканчивают свой телефонный разговор, и Стив лежит в постели с телефоном на коленях, он, наконец, сдается.

После того, как он смотрит на фотографию Баки в костюме, в течение нескольких секунд его член снова твердеет, и он сбрасывает пижамные штаны, одной рукой обхватывая свой член, а другой крепко сжимая телефон.

Он кончает в смехотворно короткое время, покрывая себя и свою пижаму спермой, но это того стоило.

Когда он откидывается на подушки, переводя дыхание и все еще держа свой обмякший член, он чувствует себя немного виноватым. Он рассказал Баки о своих чувствах во время того неловкого разговора в центре, но с тех пор они не поднимали эту тему. Это не касается выздоровления Баки, и Стив не хочет, чтобы между ними возникла неловкость, поэтому Стив не намерен когда-либо снова поднимать эту тему. Но допустимо ли Стиву удовлетворять себя, смотря на фотографии Баки?

Он думает об этом и решает, что да, это допустимо. Баки возбуждает его, и это не то, за что Стиву нужно извиняться. Делая это тайком, как сейчас, он не причиняет вреда Баки, но он также не отказывает себе в этом. Все остаются в выигрыше.

*

В следующее воскресенье Баки идет в церковь еще раз, и он по-прежнему с таким же энтузиазмом относится к этому, как и на прошлой неделе.

— Угадай что?

Стив устраивается поудобнее на своей кровати.

— Что?

— Сегодня после службы я разговаривал с отцом Рэем.

Баки и Стив были изумлены, когда Баки узнал, что священник одной из церквей маленького городка был темнокожим. Стив не был так удивлен, как Баки, но все равно это было примером того, как сильно все изменилось.

В свое время церковная сегрегация была вполне нормальной. Это не было предписано законом, но белые люди ходили в Церковь для белых, во главе которых были белые священники, и делали все по-своему, а темнокожие люди ходили в церковь для темнокожих, во главе которых были темнокожий священник, и делали все по-своему. Все просто шло своим чередом. Насколько Стив понимает, многие общины все еще держат свои церкви обособленно по своему выбору, и он был удивлен, обнаружив, что самая большая церковь в маленьком городке рядом с реабилитационным центром Баки имела смешанную паству и возглавлялась темнокожим пастором.

— Я все еще не могу поверить, что отец Рэй – темнокожий, и у нас в одной церкви есть белые и цветные! Ты можешь в это поверить?

Стив улыбается, но это натянутая улыбка.

— Хорошо, что там не было твоего отца, да?

Вспоминать их прошлое - это всегда рискованно: иногда Баки помнит, о чем говорит Стив, иногда нет. Но даже если и не помнит, ему всегда не терпится услышать, что хочет сказать Стив. Баки Барнс всегда любил впитывать знания, как губка, особенно когда речь шла о его собственной жизни. Но сегодня им повезло, потому что Баки сразу же уловил намек Стива.

Баки посмеивается.

— Если бы он был там и сказал что-нибудь грубое, я бы сам вышвырнул его оттуда.

— Мы с мамой помогли бы тебе. Твоя мама пришла бы в ужас от сцены, которую мы все устроили, а твои сестры нашли бы все это забавным.

Это заставляет Баки смеяться еще громче.

— Да. Так или иначе, я поговорил с отцом Рэем и сказал ему, что хочу снова начать молиться в течение дня. Не только в церкви, но и когда я один. Мне нравится, что я провожу время с Богом, когда я в церкви, но я хочу проводить с ним больше времени. Мне нравится идея снова регулярно молиться.

Это лишает ситуацию некоторой доли юмора, но Стив полон решимости поддерживать вновь обретенную Баки признательность Богу. Баки полностью поддержал отказ Стива участвовать в этом, так что Стив хочет уважать его в ответ.

— Ты хочешь молиться перед едой и сном, как мы делали в детстве?

— Угу. Но я не помнил ни одной молитвы, которую мы обычно читали, поэтому я попросил отца Рэя, и он записал для меня несколько хороших молитв.

Стив чувствует себя немного разочарованным этим. Он помнит их старые молитвы и с удовольствием рассказал бы о них Баки. И снова появляется новый человек в жизни Баки и уменьшает значимость Стива. Но прежде чем его раздражение просочится в его тон, он отодвигает эти мысли в сторону.

— Это замечательно, Бак. Он кажется очень хорошим человеком.

— О, так и есть! Он дал мне свой номер телефона и сказал, что я могу позвонить ему, если у меня будут какие-то проблемы с молитвами или вообще.

— Это очень мило с его стороны. Ты…ты хочешь, чтобы мы помолились вместе, прежде чем закончим разговор?

Баки мягко посмеивается. В этом смехе слышится нотка любви.

— Господи…сопляк. Нет, я не хочу, чтобы ты молился только потому, что я буду молиться. Молиться – это не то, что мы должны делать вместе. Я хочу сделать это, потому что это заставит меня чувствовать себя лучше, но если это не заставит тебя чувствовать себя лучше, тогда ты не должен этого делать. Я помолюсь, как только закончу разговор с тобой.

Стив не может не чувствовать облегчения от этого. Баки действительно такой персик в этой ситуации. По одному слову Баки Стив начнет ходить в церковь, молиться или сделает все, что захочет Баки, и Стив думает, что Баки это знает. Тот факт, что Баки решил не использовать это, показывает, какой он замечательный человек. Стив всегда был доволен тем, что его сердце выбрало такого хорошего человека, чтобы любить его.

— Но у меня есть вопрос, — говорит Баки.

— Да?

— И ты должен быть честен, хорошо? Я узнаю, если ты соврешь.

— Я буду честен, обещаю. В чем вопрос?

— Могу я включить тебя в свои молитвы?

У Стива перехватывает дыхание.

— Ты не обязан этого делать. Речь идет о тебе и Боге. Ты не обязан включать меня в свои молитвы, если не хочешь. Поверь мне, я рад не вмешиваться в это.

— Я знаю. Это не имеет никакого отношения к тому, во что ты веришь и что хочешь делать. Но я верю в Бога, и если я собираюсь просить его продолжать направлять меня и защищать меня, то я хочу убедиться, что он делает то же самое для тебя. Даже если ты не веришь, что он это делает. Хорошо?

У Стива в горле застревает комок.

— Да. Да, хорошо. Спасибо.

— Пожалуйста.

Стив слышит улыбку в голосе Баки.

Как только они заканчивают разговор, Стив ложится и смотрит на край кровати. За десятки миль отсюда он знает, что Баки стоит на коленях рядом со своей кроватью, как это было каждую ночь, когда они были маленькими, и сложив руки, склоняет голову и тихо читает молитву. Вероятно, у него на покрывале лежит бумажка, которую дал ему отец Рэй, чтобы он мог сослаться на нее, если забудет какие-то слова.

И где-то в этой молитве он добавит имя Стива. Не потому, что должен. Не потому, что отец Рэй включил его туда. Не потому, что он беспокоится, что Стив не уверен в своей собственной религиозной точке зрения.

Но только потому, что он этого хочет.

*

Несколько дней спустя, Стиву звонит Баки в середине дня. Это необычно, но еще более необычно то, что Баки не расстроен.

На этой неделе Баки учился ходить по магазинам самостоятельно, практикуясь в ненастоящем продуктовом магазине, который находится в центре, и это было действительно трудно для него. Как и предсказывал Стив много месяцев назад, Баки был сбит с толку монетами, которых не существовало в их дни, и его замешательство, смешанное с сумасшедшим ростом инфляции, означало, что Баки полностью захлестнули эмоции, перед тем как он еще даже не начал путать понятие “цент” с “долларом”, и ему пришлось выйти из магазина, чтобы сделать свои успокаивающие упражнения и позвонить Стиву.

Стив сыграл свою роль и помог Баки успокоиться, и, как уже много раз делали сотрудники, они быстро все уладили, чтобы облегчить процесс для Баки. Они все замедлили и помогли Баки сначала привыкнуть к монетам и банкнотам, играя с ними в простые игры, например, сортировали их по группам, — Вэн послал Стиву фотографию кучи банкнот и монет, прежде чем Баки их рассортировал, и еще одну фотографию, на которой ухмыляющийся Баки сидел за столом с аккуратно рассортированными стопками — и решали с ним очень простые математические задачи. Затем они показали Баки графики инфляции для простых товаров, таких как яблоко или билеты в кино, и объяснили, как менялась цена на протяжении десятилетий. Только вчера Баки почувствовал, что готов снова вернуться в магазин, и все прошло очень хорошо, поэтому случайный звонок Баки в середине дня заставляет Стив чувствовать опасение, что у Баки была еще одна неудача.

Но оказывается, что у Баки все фантастически и этот телефонный звонок не имеет никакого отношения к его покупкам и финансовым навыкам. У него просто был 15-минутный перерыв между занятиями, и он решил тайком позвонить Стиву, потому что у него есть большие, большие новости, которые не могли быть отложены.

— Я буду кататься на лошадях! — он шепчет в трубку.

— Бак, тебе не нужно шептать. У тебя не будет неприятностей, если они поймают тебя, когда ты звонишь мне в течение дня.

— Ты не слушаешь, Роджерс! — Баки шипит на него, звуча очень радостно. — Я буду кататься на лошадях! Настоящих лошадях!

Нахмурившись, Стив пытается понять, что Баки может иметь в виду. Он имеет в виду какие-то тренажеры? Или, может быть, какую-то игру? Но формулировка Баки была такой конкретной…

— Что значит “кататься на лошадях”? В центре нет лошадей.

На другом конце провода раздается раздраженный вздох.

— Не здесь, болван! Мы поедем на ферму! На ферме полно лошадей, и мы будем чистить их, разговаривать с ними и учиться ездить верхом!

Стив моргает.

— Настоящие лошади? Ты будешь ездить на настоящих лошадях?

Он не может представить себе Баки Барнса на ферме. Единственный раз, когда они оба были на ферме, это было во время войны, когда они ночевали на заброшенных ранчо несколько ночей, но это не считается. Кроме того, они встречали лошадей только тогда, когда у Баки была работа, на которой он помогал доставлять молоко и хлеб, и большая тележка была запряжена лошадьми.

— Да, на настоящих лошадях! Помнишь, я немного общался с лошадьми, когда был моложе?

Стив хмурится.

— Да, но ты же не ездил на них или что-то в этом роде. Ты помогал с доставкой молока и хлеба.

— Да, но мне действительно нравилось быть рядом с лошадьми. Одну из них звали Джинджер. Ты помнишь ее?

Улыбаясь, Стив понимает, почему Баки это так нравится. Баки Барнс, любитель животных.

— Я не помню конкретно Джинджер, но да, ты любил всех лошадей. Ты знал их имена и ласкал их, когда доставщик не смотрел.

— Я думаю, он плохо обращался с лошадьми. Мне это не нравилось.

Стив тихо вздыхает.

— Да, я знаю. Это была одна из причин, по которой ты уволился. Ну, еще и Бекка родилась в том же году, так что тебе нужно было найти более высокооплачиваемую работу с большим количеством часов.

— Угу, — Баки звучит так, будто не помнит этого, но к удивлению Стива, он не просит рассказать больше подробностей. Возможно, потому, что он хочет продолжить разговор о лошадях. — Некоторые пациенты уже ездили туда, но я и еще двое собираемся поехать в первый раз. Мы научимся чистить лошадей, разговаривать с ними и всяким другим вещам. А потом мы будем ездить верхом!

Энтузиазм Баки заразителен, и Стив ловит себя на том, что улыбается.

— Я рад, что ты в восторге. Надеюсь, ты повеселишься. Но ты будешь осторожен, правда? Лошади – большие, сильные животные.

— О, да. У них там есть специальные дрессировщики, и Алиша сказала мне, что я должен слушать их, иначе мне не разрешат вернуться туда повторно. Я буду вести себя хорошо, обещаю.

*

— …использовал металлический большой палец, чтобы открыть ей рот, а потом положил ей в рот удила и натянул всю узду!

— Да? Ты использовал свою металлическую руку, чтобы помочь себе? Это просто фантастика!

— Угу! Это было немного сложно, потому что я должен был держать уздечку над носом Джейд одной рукой, пока я клал удила ей в рот, но я сделал это сам! Тот человек просто немного помог мне. А потом я натянул уздечку и запустил в нее уши Джейд и ее гриву. А потом я застегнул все эти маленькие ремешки! У них у всех есть названия, но я не все записал. Я запишу их в следующий раз, обещаю.

Стив не может перестать улыбаться. Баки позвонил ему сразу после ужина, и они проговорили больше часа. Группа Баки начала с пикника на холме в глуши, откуда открывался прекрасный вид на бесконечную холмистую местность и леса, а затем они отправились на ферму, где провели остаток дня. Они вернулись с фермы незадолго до ужина, и хотя Баки должен был выполнять какие-то письменные упражнения, он решил позвонить Стиву пораньше.

— Не переживай об этом, дружище. Тебе не обязательно учить названия всего сразу. Когда вернешься туда, сможешь записать названия.

— Да. Так после того, как мы надели уздечку, нам надо было надеть седло. Там есть маленькое одеяло, которое ты должен надеть первым, потому что седло тяжелое, и если ты не хочешь причинить ей боль, ты должен надеть одеяло. А потом ты надеваешь седло, и там есть ремень, название которого я опять забыл и который идет под ней, и я затянул его сам! Человек, помогавший мне, сказал, что у меня здорово получилось.

— Это замечательно! А что было дальше?

— Мне пришлось взять вожжи, ты ведь помнишь, что это такое? Помнишь, я тебе говорил?

Стив с трудом подавляет ласковый смешок.

— Да, я помню.

— О, хорошо. Дальше я взял поводья и научился выводить Джейд на улицу и садиться в седло. Это было совсем не трудно! Потом я узнал, как сделать так, чтобы Джейд шла вперед. Она была очень хорошей девочкой, и я ей понравился, так что мы очень хорошо ладили. Какое-то время мы ходили вокруг этого огороженного участка, а потом мы пошли в лес!

Брови Стива взлетают вверх.

— Они отпустили вас в лес?

— Ну, не одних. С нами было несколько дрессеровщиков, и мы шли очень медленно. Это было так приятно! Джейд издавала эти тихие фыркающие звуки и вскидывала голову, а я держал поводья и сидел в седле. В лесу было так спокойно, и мы слышали пение птиц и шелест листьев на ветру. Под ногами Джейд хрустели ветки и листьях, и все было так чудесно.

Оглядываясь в прошлое, Стив даже не может вспомнить, когда в последний раз Баки был так увлечен чем-то, не говоря уже о разговорчивости. Стив едва может вставить слово, поскольку Балки продолжает болтать о своем дне, рассказывая Стиву каждую деталь. Стив до сих пор думает, что это немного забавно, что городскому мальчику Баки Барнсу понравилось проводить день на тихой ферме, но очевидно, что Баки действительно это полюбил.

Несколько часов спустя Стив находит еще один повод для радости, когда онполучает электронное письмо из центра и видит, что сотрудник, сопровождающий группу, фотографировал каждого пациента в течение дня. Чтобы защитить частную жизнь других пациентов, на каждой фотографии изображен только один пациент, и Стиву предоставляется доступ только к тем, на которых изображен Баки.

На первых нескольких фотографиях изображен Баки, стоящий где-то с великолепным пейзажем позади: голубое небо и зеленые холмы, тянущиеся, насколько хватает глаз. Должно быть, это было на пикнике. Более поздние фотографии — все на ферме, и на Баки надет шлем, который люди используют для езды на велосипеде, и он стоит рядом с лошадью, которая, должно быть, Джейд. Баки улыбается от уха до уха, его глаза сияют, и по мере того, как Стив продолжает листать альбом, улыбка Баки остается такой же яркой на каждой фотографии.

========== Часть 21. ==========

Любовь Баки к ранчо не умаляется. В течение следующих нескольких недель он возвращается к верхой езде в большом количестве и впитывает все, что узнает, как губка. Он также передает все свои новые знания Стиву.

Вот так Стив узнает, что “лягушка” – это не просто маленькое земноводное существо, а название области на копыте лошади. “Гребень Карри”* не имеет ничего общего с индийской едой, это грубый пластиковый гребень со щетиной, который используется для удаления сухой грязи с шерсти лошади. У седла есть “рог”, но он не издает никакого звука и, по-видимому, имеет какое-то отношение к использованию лассо. И выражение “Вы можете привести лошадь к воде, но вы не можете заставить ее пить” – абсолютная правда.

— Я не мог в это поверить! Мы были у ручья целую вечность, и он просто не хотел пить. Я поговорил с ним так мило, отпустил поводья, а он только сопел у воды, но ничего не выпил. Но как только мы тронулись и снова двинулись по тропе, он повернулся и захотел вернуться к воде!

Стив посмеивается над этой историей, расслабляясь в своем кресле в их с Баки квартире.

— Вот в чем разница между поездкой на машине и поездкой на лошади, а? У лошади есть свой собственный разум.

Баки смеется.

— Да, наверное. Но мне это нравится, правда. Я тебе говорил, что вчера научился галопировать? Это было очень приятно, как сидеть в кресле-качалке. Милли проделала хорошую работу.

— Да, ты мне говорил. Я горжусь тобой, ты это знаешь?

— Я знаю! Я тоже горжусь собой.

В разговоре наступило затишье, и Стив решил, что настало время поднять тему, которую он собирался обсудить с Баки. Дни быстро проходят, а Баки все ближе и ближе подходит к завершению программы, и скоро ему придет пора возвращаться домой. Стив не может дождаться, но он также был озадачен тем, как центр структурировал заключительную стадию обучения Баки. Это здорово, что ему нравится быть рядом с лошадьми, но Стив ждал, что они будут назначат ему более интенсивные десенсибилизирующие тренировки, чтобы Баки был готов столкнуться с хаосом жизни в городе. До сих пор не было никаких признаков того, что центр начнет настаивать на этом, что Стив находит странным.

— Итак, Бак?

— Хм?

— Я знаю, что ты любишь бывать на ранчо, но эти навыки не очень полезны для жизни в городе, не так ли? Это замечательно, что тебе это нравится, но разве ты не должен сосредоточиться на изучении навыков, которые ты действительно собираешься использовать позже?

— Почему мне не использовать то, чему я учусь? — он звучит, будто в замешательстве.

Стив посмеивается.

— В Вашингтоне нет никаких ранчо. По крайней мере, не там, где находится наша квартира. Мы могли бы ездить на ранчо несколько раз в месяц, если тебе там нравится, но я думаю, что ты должен сосредоточиться на обучении навыкам, которые тебе понадобятся, чтобы жить в городе.

Баки не отвечает.

Нахмурившись, Стив ждет. Но когда Баки ничего не говорит, Стив слегка подталкивает его.

— Бак?

— Я–я не–я не–почему там–где находится наша квартира?

Внезапная перемена в поведении Баки вызывает недоумение.

— Наша квартира здесь, в Вашингтоне. Помнишь, я говорил тебе, что нашел нам квартиру? Ты не хотел обсуждать это раньше, но у нас есть всего несколько недель, пока ты не закончишь программу, так что я…

— Я не хочу–я хочу ранчо.

Стив улыбается.

— Я знаю, что тебе там нравится, и обещаю, что мы сможем навещать ранчо несколько раз в месяц.

— Но мне нравится–мне нравится моя церковь, и закусочная “Солнечный–Солнечный Свет”, и Джейд, и Милли, и деревья, и ручей. Я не–это слишком–здесь слишком много–я не могу–черт!

Чем дольше он заикается, тем злее звучит Баки. Его гнев застает Стива врасплох, и в него закрадывается плохое предчувствие. У Баки все так хорошо получается, и Стив был уверен, что Баки будет счастлив, когда он напомнит ему об их квартире, и он будет с нетерпением ждать, чтобы жить со Стивом.

— Почему ты расстраиваешься? Ты не потеряешь Джейд и Милли или свою церковь. Я буду возить тебя в Вирджинию, когда захочешь.

— Я–я–я–ты! Это не–я чувствую–это слишком, — кричит Баки, и его голос дрожит. Внезапно он замолкает.

Стив решает воспользоваться тишиной, отчаянно пытаясь сгладить ситуацию. Баки запутался и напуган, что вполне понятно.

— Обещаю, я буду возить тебя в Вирджинию, когда захочешь. И тебе не обязательно будет ехать в “Солнечный Свет” за этими гамбургерами или ванильными молочными коктейлями. Я научусь готовить все это.

— Я хочу–я хочу молочный коктейль отсюда! Я хочу–мои деревья здесь! Я хочу–черт!

— Бак…

— Зат–заткнись! Я должен–я должен считать. Я не могу–мне нужно–заткнись!

Стив захлопывает рот, ошеломленный и раненый гневом Баки. Его мысли кружатся в беспорядке, и он не может понять, почему все идет так плохо. Баки должен быть в восторге от того, что Стив нашел ему хорошую квартиру, и что он научится готовить новые любимые блюда Баки, и что Стив будет возить его туда и обратно в Вирджинию. На самом деле он не звучит запутавшимся…вместо этого он злится, и Стив не понимает, почему.

Баки тяжело дышит, и Стив слышит, как он бормочет себе под нос цифры, считая до 5 и обратно несколько раз. Наконец Баки делает глубокий вдох.

— Я буду говорить, а ты–а ты–а ты не будешь меня перебивать.

— Хорошо, я буду…

— Заткнись! Я же сказал тебе заткнуться! Я буду говорить. Ты будешь–ты будешь слушать, или я сейчас же–сейчас же повешу трубку.

Горло Стива сжимается, и его охватывает паника. Что, черт возьми, происходит?!

Баки некоторое время молчит, потом делает глубокий вдох.

— Я не хочу жить с тобой.

Это похоже на удар в живот, Стив выбивается из равновесия. Он даже дышать не может. Это слова, которые он никогда не слышал от Баки Барнса, это, должно быть, кошмар. Нет такой вселенной, в которой Баки Барнс не хотел бы быть рядом со Стивом двадцать четыре часа в сутки. Или, по крайней мере, если такая вселенная действительно существует, Стив не хочет быть ее частью.

Забыв о своем обещании молчать, Стив снова пытается заговорить.

— Ты ведь не это имел в виду. Бак, скажи мне, что ты не это имел в виду. Ты устал, и у тебя был…

— Не указывай–не указывай мне, что говорить! Ты не можешь–ты не можешь указывать мне, что–что говорить, делать или жить! Ты не–ты не имеешь права!

Теперь боль Стива быстро превращается в гнев.

— Я не указываю тебе, что делать! Ты должен хотеть жить со мной, потому что ты этого хочешь!

— Ну хорошо, тогда я не хочу!

Слезы наворачиваются на глаза Стива, и он изо всех сил старается не дать себе заплакать. Его сердце болит, когда его гнев снова растворяется в боли. Почему все рушится?

— Ты просто устал. У тебя проблемы со словами, и я думаю, что если мы оба немного отдохнем, то…

— Я использую правильные слова, но ты–ты не слушаешь! Я не–я не–это–мне нужно–мне лучше–это здесь!

— Давай просто немного отдохнем, ладно? — Стив выдыхает, его голос срывается от непролитых слез, когда он изо всех сил пытается сохранить контроль.

— Перестань–перестань–перестань обращаться со мной как с глупым–глупым ребенком! Я не–я не глупый ребенок!

— Я не…

— Перестань! Говорить! Теперь моя–теперь моя очередь говорить!

Стиснув челюсти, Стив закрывает рот, но уже слишком поздно. Раздается щелчок, и дальше тишина. Трясущейся рукой отнимая телефон от уха, Стив смотрит на него и убеждается, что Баки повесил трубку. Думая, что он сделал это случайно, Стив сидит и ждет, уверенный, что Баки перезвонит.

Но он не перезванивает. Проходит пятнадцать минут, в течение которых Стив вытирает усиливающийся поток слез со своих щек и изо всех сил старается не уронить телефон, глядя на него.

Наконец Стив переводит дыхание и звонит в центр. Он дозванивается до Райана, вечернего администратора, и тихо просит соединить его с комнатой Баки. Голос Райана звучит неуверенно, но Стив объясняет, что Баки случайно повесил трубку и, возможно, не решается перезвонить ему, боясь, что снова нажмет не ту кнопку.

Райан связывает его, и он звонит дважды, прежде чем Баки берет трубку.

— Алло? — он по-прежнему звучит злым.

— Бак, я…

— Закрой. Рот! Хватит! ! Все! Хватит! — Затем он снова бросает трубку.

На этот раз Стив знает, что Баки сделал это нарочно. Ясно, что Баки очень зол, но Стив до сих пор понятия не имеет, что он сделал не так. Все, что он сделал, это сказал Баки, что то, что он узнал, что такое “Гребень Карри”, не поможет ему, когда они будут ходить за продуктами в большой супермаркет в торговом центре. И это правда. Стив понятие не имеет, почему Баки так разозлился, но это еще не самое худшее.

“Я не хочу жить с тобой.”

Эти слова никогда не должны слетать с губ Баки Барнса, когда он разговаривает со Стивом. Они не соответствуют ему.

В голове Стива проносится миллион вариантов: не влияет ли лекарство от припадков Баки на его мозги каким-то образом? Отец Рэй пытается вбить клин между Стивом и Баки, потому что Стив больше не верит в Бога? Неужели доктор Стюарт манипулирует Баки?

Но возникает вопрос: почему? Почему они хотят держать Баки подальше от него? В этом нет никакого смысла. Стив сделал все, что ему сказали сотрудники центра. Он был терпелив и дал Баки пространство, в котором он нуждается. Он навещает его только в дни посещений, он никогда не беспокоил персонал, когда думал, что Баки делает что-то, к чему он не был готов, и сегодня вечером он впервые позвонил Баки сам.

Он следовал правилам на каждом шагу, и вот как они вознаграждают его?! Забрав у него Баки?!

Это точно так же, как было с фальшивым Стивом. Ну хорошо, Стив позаботился об этой проблеме и сделает это снова. Еще раз Стиву придется убедить Баки, что эти другие люди действуют не во благо его интересов, и что он должен доверять Стиву, потому что, по-видимому, Стив единственный, кто будет заботиться о Баки должным образом.

Тихий голос в его голове спрашивает, уверен ли он в этом..? Неужели единственным возможным объяснением гнева Баки является то, что им манипулируют другие люди? Неужели Стив так уверен, что ни одно из слов Баки не было его собственным?

Ну, очевидно, это были не собственные слова Баки! Единственный мир, в котором Баки Барнс не хочет жить со Стивом, – это тот, где им манипулируют. И учитывая, насколько уязвим Баки, легко представить, что люди в центре и другие, как отец Рэй и люди на ранчо, все пользовались им.

Стив сидит на месте часами, его мысли кружатся по кругу. Он пытается выяснить, когда начались манипуляции и в первую очередь почему они это делают. Он также пытается придумать хороший план, как вытащить Баки из центра так, чтобы никто не понял, что Стив уловил их план.

Он только что отказался от четвертого плана, который придумал, когда его телефон начинает звонить. Сейчас середина ночи, и он понятия не имеет, кто ему звонит, пока не смотрит вниз и не видит номер телефона Баки. Это так удивительно, что Стив просто сидит, уставившись на свой телефон и не отвечает. В конце концов он понимает, что Баки скоро повесит трубку, и быстро отвечает на звонок.

— Бак? — шепчет он.

— Прости.

Стив вздыхает.

— Тебе не за что просить прощения.

— Нет, есть за что. Это было неправильно с моей стороны, так кричать на тебя. Я был груб и сказал несколько ужасных вещей, которые я не имел в виду.

В сердце Стива снова загорается надежда.

— Так ты хочешь жить со мной?

Баки издает странный гортанный звук.

— Помнишь, я говорил тебе, что Алиша и доктор Стюарт не хотят, чтобы я занимался вещами, которые еще в далеком будущем?

— Да…

— Ну, последние пару дней мы говорили о моем будущем. Я не сказал тебе, потому что ты – большая часть этого.

Стив улыбается. Все возвращается на круги своя!

— Я знаю, что это так. И я обещаю, что тебе понравится наша квартира, и я буду возить тебя в Вирджинию, когда захочешь.

Баки тихо вздыхает, но это не счастливый вздох…и это нехорошо.

— Ты можешь приехать завтра в центр? Нам нужно кое о чем поговорить, но я не хочу делать это по телефону. И я хочу, чтобы доктор Стюарт была там на случай, если мои слова снова начнут путаться.

Стиву не нравится, как это звучит. Баки звучит спокойно и рационально, но Стив заметил, что Баки намеренно уворачивается от заверений Стива, что Баки понравится жить в Вашингтоне.

— Стиви? Ты можешь приехать завтра? Мы не должны делать это завтра, но я хочу сделать это поскорее.

Ну, даже если Стиву ненавистна сама мысль о разговоре с глупыми людьми, которые манипулировали Баки, он все равно должен поехать в центр. Если ему удастся убедить Баки уехать вместе с ним, они смогут сразу же вернуться в Вашингтон, прежде чем кто-нибудь попытается переубедить Баки.

— Да, я буду там завтра.

— Отлично! Встретимся в вестибюле, хорошо?

— Хорошо.

***

Поездка по дороге в центр дает Стиву много времени, чтобы придумать план, но он продолжает сомневаться в себе. После всех успехов, которых добился Баки, кажется неправильным, чтобы Стив ворвался туда и решил, что Баки не принимает разумных решений.

Баки прошел очень долгий путь с тех пор, как Стив случайно наткнулся на него на улице. Тогда не было никаких сомнений в том, что Баки не способен должным образом позаботиться о себе и принимать разумные решения. Но Баки сейчас так похож на себя прежнего. Не совсем на того же самого, но различия незначительны. К тому времени, когда Стив загоняет свою машину на стоянку центра, он еще больше запутывается, чем когда-либо, и решает посмотреть, как идут дела, прежде чем строить какие-либо конкретные планы.

Как обычно, Баки ждет его в вестибюле, и он улыбается через стеклянные двери, и машет рукой, как только Стив оказывается в пределах видимости.

Как только двери раздвигаются, Стив входит внутрь, и на его губах появляется улыбка. Независимо от того, что произошло, Баки выглядит великолепно. Несмотря на то, что Стив видел его в последний раз два дня назад, когда он видит Баки с его короткими волосами, без защитного шлема и улыбающимся той знакомой улыбкой, это все заставляет сердце Стива воспарить.

— Привет, Бак.

Баки спешит к нему, обнимает обеими руками и глубоко вздыхает.

— Привет, Стиви. Спасибо, что приехал.

Стив крепко обнимает его и гладит по спине.

— Ты же знаешь, я воспользуюсь любым предлогом, чтобы прийти увидеть тебя.

Посмеиваясь в плечо Стива, Баки крепко сжимает его, прежде чем отпустить.

— Я знаю. Сопляк, — затем улыбка Баки становится немного напряженной. — Ты не возражаешь, если мы прямо сейчас пойдем к доктору Стюарт? У нее есть свободное время. Как только мы закончим разговор, у меня будет для тебя сюрприз, но только если ты будешь в настроении.

— Я всегда в настроении для сюрприза, особенно если он от тебя.

Улыбка Баки становится еще более напряженной.

— Я в этом не уверен. Возможно, к концу нашего разговора ты будешь в очень плохом настроении, но посмотрим.

Прежде чем Стив успевает задать еще несколько вопросов, Баки резко дергает головой в сторону коридора.

— Давай, пошли.

Желудок Стива сворачивается в тугой узел, пока они идут, он чувствует тревогу по поводу всего этого. Когда они добираются до знакомой терапевтической комнаты, Стив отвлекается на приветствие доктора Стюарт. Только сев в свое привычное кресло, он вспоминает, что должен внимательно следить за ней, на случай, если она окажется в списке тех, кто манипулирует Баки.

Но пока он сидит там, слушая, как Баки и доктор Стюарт болтают, сидя в своих креслах, Стив начинает серьезно сомневаться в своей теории, что люди в центре манипулировали Баки. Он просто не может придумать мотив, и Баки не ведет себя так, будто он находится под их контролем.

— Стив?

Он моргает, смотря на доктора Стюарт.

— Да?

— Я позволю вам с Баки поговорить. Я здесь только для того, чтобы наблюдать и протянуть руку помощи, если кто-то из вас будет в ней нуждаться.

Стив бросает взгляд на Баки, который выглядит очень нервным. Он шевелит челюстью и обеими руками теребит подол свитера. Видя, что Баки нервничает, Стив переключается в режим защиты, и он отбрасывает все мысли о своих сумасшедших теориях в сторону. Протянув руку, он сжимает колено Баки.

— Чего ты так нервничаешь, придурок? Это всего лишь я. С каких это пор мы нервничаем друг перед другом, а? Рядом с другими людьми, конечно. Но ты никогда не нервничал рядом со мной. Не начинай приобретать дурные привычки сейчас. А то нам придется отправить тебя в другой центр, чтобы избавиться от них.

Это заставляет Баки улыбнуться, и он тянется к руке Стива, чтобы сжать ее.

Некоторое время оба молчат. Баки просто сидит, уставившись куда-то поверх плеча Стива, в то время как Стив оглядывает комнату, позволяя Баки собраться с мыслями. Несколько месяцев назад он подтолкнул бы Баки к разговору и помог бы ему держать свои мысли в русле, но он знает, что все, что нужно Баки от него – это немного терпения. Иногда он забывает об этом, когда его самообладание покидает его, но это то, над чем он будет продолжать работать.

Наконец, Баки делает глубокий вдох и садится прямо, что является сигналом Стиву снова сосредоточиться на нем.

— Стиви, это будет тяжелый разговор, но очень важный. Я хочу, чтобы ты меня выслушал, хорошо? Пожалуйста. Не перебивай меня, потому что я потеряю контроль над тем, что говорю.

Стив кивает.

— Я буду молчать, обещаю, — его желудок сжимается от беспокойства о том, что Баки может сказать, но его желание сделать так, чтобы разговор прошел хорошо ради Баки, перекрывает его беспокойство.

Баки улыбается ему.

— Я знаю тебя, и это будет нелегко, потому что тебе не понравится то, что я скажу, но, пожалуйста, пожалуйста, просто выслушай. Для меня очень важно, чтобы я правильно сформулировал эти мысли.

— Я буду молчать, обещаю.

Баки смотрит на него долгим взглядом, но когда Стив откидывается на спинку кресла и изображает, как он закрывает рот и выбрасывает ключ, Баки мягко улыбается.

— Ладно, дай мне минутку.

Баки снова смотрит вдаль, собираясь с мыслями и приводя их в порядок. Когда он готов, он наклоняется вперед, упирается локтями в колени и смотрит на Стива, когда начинает говорить.

— Последние шесть месяцев, черт возьми, это было дольше, чем шесть месяцев, были полностью посвящены мне. Мы вдвоем каждую секунду беспокоились обо мне. И я благодарен, что мы это сделали. Я бы умер, если бы ты не спас меня.

Стив пристально смотрит на него, вспоминая, как ему было больно видеть Баки голодающим, грязным и растерянным, сидящим на тротуаре и охраняющим свой бумажный стаканчик каждый божий день, потому что этот засранец солгал ему.

Баки одаривает его мягкой улыбкой, как будто знает, что Стив вспоминает.

— Я знаю, как это было тяжело для тебя. Я помню, как тебе стало плохо, и у меня всегда болело сердце, когда я видел, как ты страдаешь. Мне всегда хотелось проникнуть в тебя, вытащить боль и забрать ее себе. Я знаю, что ты, должно быть, сходил с ума, просто сидя со мной на тротуаре все эти часы и желая обнять меня и сделать так, чтобы все было в порядке, но ты знал, что это не было так просто. И даже когда ты привел меня в свой гостиничный номер, тебе было тяжело. Я был совсем плох, и ты знал, что я не поправляюсь. Я помню, что поднял такой шум, когда ты упомянул программу.

Стив тоже это помнит. Кажется, прошла целая вечность, как Баки плакал и кричал, когда Стив заговорил о программе. Он обвинил Стива в том, что тот хочет бросить его и нарушить свое обещание заботиться о нем.

— Даже когда я приехал сюда, тебе все еще было тяжело. Я помню, что у меня была истерика, когда Алиша хотела, чтобы я позавтракал самостоятельно в то утро, когда я встретила Вэна. Ты помнишь это? Я швырнул поднос, заплакал и поднял ужасный шум.

О, Стив определенно помнит это. Этот день был одним из самых трудных в его жизни, и ему стоило огромных усилий не сдаться и не привезти Баки обратно в Вашингтон, в их безопасный гостиничный номер.

— И посмотри на меня сейчас, — говорит Баки, проводя по себе сверху вниз своей металлической рукой, что делает этот жест еще более убедительным, чем если бы он использовал правую руку. — Ты так упорно боролся за меня и никогда не сдавался, а теперь посмотри. Помнишь, я говорил тебе, что хочу быть лучшим Баки Барнсом, каким только могу быть? Я не был лучшим Баки Барнсом, каким мог бы быть, когда был в том гостиничном номере, но теперь я определенно лучший. Я чувствую это.

Стив улыбается, чувствуя гордость за Баки. Он не совсем понимает, к чему ведет этот разговор, но приятно думать о том, как далеко Баки продвинулся. Полгода назад он не ел и не одевался самостоятельно, а теперь проводит целые дни за готовкой, учится ходить за продуктами и кататься на лошадях.

— Без тебя я бы так далеко не продвинулся. В этом нет никаких сомнений. Ты подталкивал меня и поддерживал, и ты всегда, всегда, всегда делал то, что было лучше для меня, даже когда я злился и говорил ужасные вещи, и тебе было бы намного легче сдаться и позволить мне вернуться в Вашингтон в наш гостиничный номер.

На самом деле очень приятно слышать, как Баки выражает благодарность за то, что Стив сделал для него за последние несколько месяцев. Они спасали друг друг другу жизни, сколько Стив себя помнит, но благоприятность приятна.

— Но я нахожусь в том состоянии, когда я в порядке. Мне больше не нужно, чтобы ты каждую секунду беспокоился обо мне. Может быть, только каждую третью секунду, — Баки криво улыбается ему, но Стив не может ответить ему тем же, потому что ему не нравится новое направление этого разговора.

Он хочет открыть рот и спросить, что Баки имеет в виду. Его желудок снова скручивается в узел, потому что этот разговор напоминает ему слова Баки, сказанные прошлой ночью.

“Я не хочу жить с тобой“.

Но как только он открывает рот, Баки бросает на него взгляд, и Стив снова закрывает его, вспомнив о своем обещании. Может, ему и не нравится, к чему ведет этот разговор, но он дал обещание. В прежние времена Стив проигнорировал бы просьбу Баки, и это привело бы к ссоре, в которой они в конце концов бы разобрались. Но в сегодняшние дни Баки не может выдерживать ссоры, и это несправедливо. Поэтому Стиву нужно оставаться спокойным и сказать растущей панике в животе, чтобы она ждала.

— Я готов немного изменить наши отношения. Не слишком много, но это необходимо. Ты провел последние шесть месяцев, будучи моим другом, но также и моим–моим–черт возьми, что это было за слово, доктор Стюарт?

— Опекун, — тихо подсказывает доктор, внезапно напоминая Стиву о своем присутствии.

— Точно, спасибо. Итак, ты был моим другом и опекуном, но мне больше не нужен опекун. Конечно, мы будем продолжать заботиться друг о друге, потому что это то, что мы делаем, но я думаю, что пришло время тебе немного сосредоточиться на своей собственной жизни. Конечно, эта жизнь может включать и меня, но я думаю, что ты отложил свою собственную жизнь в сторону, чтобы заботиться обо мне, и я хочу изменить это.

Стив хмурится, не понимая, о чем говорит Баки. Открыв рот, чтобы попросить разъяснений, он вспоминает о своем обещании и снова закрывает рот.

Вероятно, заметив запутанный взгляд Стива, Баки мягко улыбается.

— Я знаю, что все, что ты сделал за последние несколько месяцев, было сделано для меня, и я благодарен тебе, поверь. Но ты не уделил своей собственной жизни никакого времени, и это опасно.

Как, черт возьми…

— Это опасно, потому что если я являюсь всем твоим миром, то это очень сильно давит на меня. Это также нехорошо, потому что если я являюсь всем твоим миром, то ты никогда не ставишь себя на первое место. У тебя нет своей собственной жизни, и мне это не нравится.

Теперь Стив чувствует обиду. Он несколько раз открывает и закрывает рот и ерзает на стуле. Черт бы побрал Барнса и его дурацкую просьбу, чтобы Стив держал рот на замке.

Баки понимающе улыбается ему.

— Если я позволю тебе говорить, ты обещаешь, что не рассердишься? Ты знаешь, я потеряю нить разговора, если мы начнем кричать.

С трудом сглотнув, Стив подавляет свой гнев и кивает.

Баки долго смотрит на него, потом наклоняется и делает вид, что открывает Стиву рот.

— Вот так.

Стив не теряет ни секунды, прежде чем выпустить слова, которые он держал в себе.

— У меня есть собственная жизнь! У меня есть квартира и машина, и я нахожу нам книги для чтения.

Баки смотрит на него, его глаза выглядят немного грустно.

— Ты сделал все это, потому что хотел или потому что думал, что это нужно мне?

Это заставляет мысль Стива внезапно оборваться. Он собирается возразить, что да, конечно, он хотел всего этого. Но хотел ли на самом деле? Жить в квартире приятнее, чем в отеле, но все в квартире было выбрано исходя из того, в чем Баки будет нуждаться или хотеть. Покупка автомобиля была по той же причине. И Стив никогда не выбирал книги, которые он хотел прочесть. Это были книги, которые Баки бы с удовольствием послушал.

— Когда ты в последний раз делал что-то для себя? Что-то, что не связано со мной, и что-то, что ты любишь делать? — Тихо спрашивает Баки.

Стив изумленно смотрит на него. Он пытается что-то придумать и действительно не может. Это шокирует и одновременно тревожит.

— Я…не помню.

Протянув руку, Баки берет его ладонь своей металлической ладонью и нежно сжимает ее. Стив все еще не привык к тому, что Баки прикасается к нему протезом, и холодный металл всегда на мгновение кажется странным.

— Именно об этом я и говорю, Стиви. Но все гораздо хуже. Ты не жил своей собственной жизнью, но планировал мою, потому что я думаю, что ты слишком напуган, чтобы сосредоточиться на своей собственной. Я думаю, ты использовал меня как–как–трость? Нет. Что-то вроде трости? Доктор Стю…

— Костыль, — говорит Стив, онемев. — Я использовал тебя как костыль.

Уже не в первый раз кто-то обвиняет его в том, что он использует Баки как костыль. Сэм сказал ему то же самое, когда Стив искал Баки. Стив отверг эти обвинения, и он помнит, как ввязался в большую ссору с Сэмом из-за этого, но теперь Баки говорит те же самые слова. Оглядываясь назад, Стив приходит к выводу, что они оба, вероятно, правы.

Нет, не вероятно. Они действительно правы. Он всегда оправдывался перед самим собой тем, что Баки на самом деле нуждался в его помощи. Когда Стив спас его, он никак не мог оставить его одного в гостиничном номере, если бы гулял с друзьями или ходил на работу пять дней в неделю. У него не было бы свободного времени, чтобы привезти Баки сюда и проводить с ним несколько дней. На самом деле, если бы у него была работа, ему, вероятно, не разрешили бы навещать Баки дважды в неделю в течение последних шести месяцев.

Похоже, Баки уже давно думал об этом и пришел к такому же выводу.

— То, что ты так сосредоточился на мне, определенно помогло мне. Я не смог бы зайти так далеко, не зная, что ты всегда будешь здесь, рядом со мной, когда бы ты мне ни понадобился. Но сейчас у меня все хорошо, и я хочу, чтобы мы сосредоточились на тебе.

Стив пристально смотрит на него. Его тревога возвращается, но по другим причинам. Если у него нет Баки, чтобы сосредоточиться на нем, тогда вся его жизнь — это просто зияющая пустота. Он даже потерял связь с Сэмом. У него нет ни друзей, ни хобби, ни работы, ничего. Это пугающая мысль, и Стив понятия не имеет, как он заполнит эту пустоту.

Но потом ему приходит в голову, что ему не придется делать это в одиночку. Если Баки переедет жить к нему в Вашингтон, он сможет ему помочь.

— Я бы с удовольствием, но мне понадобится помощь.

Баки улыбается.

— И я собираюсь тебе помочь. Вот что мы делаем, — но потом улыбка Баки становится немного напряженной. — Но я не могу помочь тебе, переехав к тебе в Вашингтон.

Паника, которую эти слова пробуждают в Стиве, так же мучительна, как и прошлой ночью.

— Но я хочу все еще оставаться друзьями. Мне нужно–я…

— Эй, эй, перестань, — говорит Баки, хватая обе его ладони и сжимая их. — Я никогда не говорил, что не хочу быть тебе другом. Ты – неизменная часть моей жизни, Стив Роджерс. Ты всегда был ею, и это никогда не изменится. Никогда. Я хочу, чтобы ты был в моей жизни точно так же, как ты хочешь, чтобы я был в твоей. Но я думаю, что это нездорово, что мы нуждаемся друг в друге только потому, что не можем справиться с трудностями жизни самостоятельно.

— Но…Бак, я не могу справиться с этим самостоятельно, — он ощущает такую панику, что близок к тому, чтобы заплакать.

Соскользнув со стула, Баки опускается перед ним на колени. Это внезапно напомнило Стиву, как Алиша вела себя с Баки во время их первой встречи, когда Баки очень расстроился. Замечательно, что Баки так продвинулся вперед, что теперь он спокойно помогает Стиву справиться с трудной ситуацией, но это ничего не облегчает.

— Ты будешь не один. Ты никогда не будешь один. Я помогу тебе и буду с тобой на каждом шагу. Просто не…физически. Я не могу быть в Вашингтоне. Не потому, что я не хочу быть с тобой, а потому, что это не очень хорошая среда для меня.

— Но…ты уже был со мной в Вашингтоне. Я буду заботиться о тебе.

Баки сжимает его ладони.

— В том-то и дело. Я не хочу, чтобы ты тратил каждую секунду своей жизни на заботу обо мне. Я хочу, чтобы ты поддерживал меня, когда мне это нужно, но не каждую секунду. Я хочу, чтобы ты сосредоточился на своей собственной жизни, и я хочу поддерживать тебя, но это значит, что я должен оставаться здоровым.

Стив хочет поспорить, что его присутствие будет гарантировать, что Баки останется здоровым…

…но ведь это не совсем так, правда?

Если Стив действительно собирается приложить усилия для поиска хобби, друзей и работы, то он не может быть рядом с Баки двадцать четыре часа в сутки. Сможет ли Баки выдержать пребывание в Вашингтоне в одиночку в течение нескольких часов каждый божий день? Часть Стива хочет настаивать, что да, конечно, он может…

…но опять же, это неправда, и Стив это знает.

Похоже, Баки не уверен, что Стив придет к тем выводам, которых пытается мысленно достичь, поэтому он спокойно облекает мысли Стива в слова.

— Я много работал с упражнениями на снижение чувствительности, но все еще не могу справиться с тем, что вокруг слишком много шума и слишком много движущихся вещей. Я не могу уследить за происходящим, я запутываюсь и нервничаю. Но я также не хочу оставаться внутри все время, чтобы избежать шума и хаоса. Я люблю быть снаружи, независимо от того, гуляю ли я здесь или на ранчо. Я провел годы, запертый в темной клетке Гидры и помещенный в камеру, для заморозки. Я хочу быть снаружи, под теплым солнцем, где я могу свободно передвигаться, сколько захочу.

Стив кивает, чувствуя себя немного мрачным, но он видит, к чему ведет этот разговор.

— Но если вокруг слишком много людей, машин или других вещей, тебе не нравится быть снаружи.

— Да. Вот почему я люблю бывать на ранчо. Там только я и большое открытое небо, огромные поля и да, пара людей и лошадей, но очень мало шума и никакого хаоса. Все движется в нужном мне темпе. Это свобода для моей души, но это также то, что нужно моей голове. И я люблю бывать в городе тоже. Иногда это немного напрягает, но я люблю ходить в закусочную “Солнечный Свет”. Ты же знаешь, я с трудом запоминаю имена людей, и разговоры могут быть трудными. Но они все меня знают. Я сажусь за один и тот же стол, они не сажают слишком много других людей вокруг меня, и они знают, что я хочу заказать, и они знают мое имя, и это так приятно.

Забавно, что Баки наслаждается именно тем, что Стив ненавидел в этом городе. Он терпеть не мог, когда все узнавали в нем Капитана Америка или пытались вести себя с ним слишком фамильярно. Может быть, потому, что он не привык к этому, но ему нравится анонимность, которую обеспечивает город. Но эта анонимность только вызовет у Баки стресс. И если Стиву придется выбирать между тем, чтобы вызывать стресс у себя или у Баки, то выбора у него нет.

Глубоко вздохнув, он сжимает ладони Баки и улыбается ему.

— Хорошо. Так ты хочешь найти для нас жилье в городке?

Баки улыбается, но затем, к замешательству Стива, качает головой.

— Нет. Я знаю, что тебе не нравится быть в этом городке. Тебе все еще нравится шум и хаос большого города.

— Я привыкну к деревенской жизни, не беспокойся об этом.

— Я буду беспокоиться об этом, потому что ты снова это делаешь.

— Делаю что?

— Ты сосредотачиваешься на мне, а не на себе. Ты полностью игнорируешь то, что нужно тебе.

Стив улыбается.

— Мне просто нужен ты.

Баки отвечает ему мягкой улыбкой, но в ней есть стальные нотки.

— Я знаю, и это то, что мы должны изменить. Я не могу быть всем твоим миром, Стиви. Это слишком большая ответственность, и это несправедливо по отношению к нам и вредно для нас обоих. Если ты хочешь жить в деревне, так как действительно желаешь этого, тогда конечно, мы найдем домик в городке или в какой-нибудь глуши, чтобы жить в нем. Но я знаю, что ты хочешь сделать это только потому, что думаешь о том, что лучше для меня. Я хочу, чтобы ты выяснил, что лучше для тебя.

Это…вопрос, на который Стив понятия не имеет, как ответить.

— Я понятия не имею, что может сделать меня счастливым, если мне не позволено брать в рассчет тебя.

— Именно. Вот это мы и должны выяснить.

Мысль о том, чтобы действительно, по-настоящему сосредоточиться на себе и попытаться заполнить зияющую пустоту тем, что не является частями его жизни, связанными с Баки, ужасает. Он, вероятно, слишком сильно сжимает ладони Баки, когда смотрит на него сверху вниз.

— Я даже не знаю, с чего начать.

Баки улыбается, но это улыбка, полная уверенности, как будто он уже знает, что они добьются успеха, даже если они понятия не имеют, как это сделать. Эту улыбку Стив видел на его лице миллион раз.

— Мы что-нибудь придумаем. Шаг за шагом. Мы разобрались со всем для меня, теперь мы сделаем то же самое для тебя.

— Я не могу сделать это сам. Я даже не–это–мне страшно, — шепчет он, чувствуя себя немного нелепо.

Баки отпускает ладони Стива и обхватывает его лицо одной теплой рукой и одной холодной, но одинаково решительными. Улыбаясь Стиву, Баки наклоняется и целует его в лоб.

— Я помогу тебе, обещаю. Тебе не нужно бояться, потому что мы разберемся со всем этим вместе.

Комментарий к Часть 21.

* Гребень Карри – скребница для лошадей.

========== Часть 22. ==========

После разговора о своем будущем —или же его отсутствии — Стив действительно хочет убраться из центра. Доктор Стюарт предлагает поговорить со Стивом о его планах на будущее, но Стив устал и все еще немного встревожен, и он не знает доктора достаточно хорошо, чтобы чувствовать себя комфортно рядом с ней.

Вероятно, почувствовав, что чувствует Стив, Баки спрашивает, в настроении ли он для сюрприза.

— Я немного устал.

Баки мягко улыбается ему.

— Я знаю, но от сюрприза тебе станет лучше, обещаю.

Стив решает сдаться, главным образом потому, что у него нет желания возвращаться в свою машину и совершать полуторачасовую поездку обратно в Вашингтон прямо сейчас.

— Ладно, хорошо.

Баки ухмыляется.

— Спасибо, ворчун. Сперва мы поднимемся в мою комнату и захватим кое-что, а потом сядем в твою машину.

Нахмурившись, Стив понимает, что Баки действительно придумал план.

— Что именно мы делаем?

Покачав головой, Баки уходит от него, направляясь к лестнице, ведущей в его комнату.

— Это будет сюрприз. Я тебе ничего не скажу, и мне все равно, сколько ты будешь ныть.

Они поднимаются наверх и заходят в комнату Баки.

— Не устраивайся поудобнее, мы уйдем через несколько минут, — Баки идет прямо к прикроватному столику, где стоит его телефон. Наклонившись над столиком, Баки проводит пальцем по листку бумаги, приклеенному к поверхности столика, и берет телефон.

Стив хмурится, гадая, кому звонит Баки. Насколько ему известно, Баки может звонить только Стиву, и он стоит рядом с ним.

— Привет, это Баки… Привет, Глория! Как твои дела?

Стива должен чувствовать гордость, что Баки позвонил кому-то и разговаривает с ним сам, но это просто заставляет желудок Стива скручиваться. У Баки есть целый список людей, которым он может позвонить, а у Стива есть только Баки.

Это…кажется ему неправильным. Впервые Стив чувствует себя немного неловко из-за того, как основательно ему удалось заставить всю свою жизнь вращаться вокруг Баки. Он до сих пор не знает, как собирается это изменить, но уже начинает этого желать. Он тоже хочет список людей, которым может позвонить.

Стив так сосредоточен на своих мыслях, что даже не пытается вспомнить, кто такая Глория, и не обращает внимания на разговор Баки, пока тот не затихает.

— Да, мы будем там минут через двадцать… Отлично! Спасибо тебе большое! Скоро увидимся, — Баки кладет трубку и улыбается Стиву. - Ладно, только захватим мою сумку, и можем идти.

Баки хватает с кровати знакомую спортивную сумку, ту самую, которую Стив упаковал, когда они в первый раз приехали в центр, — и перекидывает ее через плечо своей металлической руки. — Ладно, пошли. Ты ведешь машину, а я покажу дорогу.

— Куда, черт возьми, мы едем? И на кой черт тебе понадобилась целая сумка вещей? — Бормочет Стив, чувствуя себя угрюмее, чем раньше.

Баки только смеется.

— Ты поймешь это минут через пять.

Когда они спускаются вниз и проходят мимо стойки регистрации, они прощаются с Дон, которая желает им хорошо провести время. Они добираются до машины Стива, Баки бросает свою спортивную сумку на заднее сиденье и забирается на переднее, застегивая ремень безопасности, в то время как Стив продолжает смотреть на него с подозрением.

— Ладно, ворчун, поехали. Скоро солнце начнет садиться.

— Сейчас только начало третьего, — ворчит Стив.

Как и делал большую часть своей жизни, Баки игнорирует настроение Стива.

— Угу. Заводи мотор.

Стив делает, как ему говорят, и выводит машину со стоянки. Он следует указаниям Баки, и они добираются до главной дороги, где они могут либо повернуть направо, чтобы направиться в Вашингтон, либо налево, чтобы отправиться в городок. Баки указывает своей металлической рукой налево, так что, очевидно, они направляются в сторону городка.

Когда он указывает на это Баки, тот только смеется.

— Да, поздравляю, ты просто гений. А еще точнее, мы едем в закусочную “Солнечный свет”.

Стив действительно сейчас не в настроении быть среди других людей.

— Это был тяжелый день, и я правда не…

— Ты не в настроении быть среди других людей, вот и прекрасно. Поэтому ты припаркуешься перед закусочной, а потом будешь ждать на месте.

Все еще ничего не понимая, Стив везет их в городок и останавливает перед закусочной “Солнечный свет”. Расстегнув ремень безопасности, Баки улыбается ему.

— Мне нужны деньги. Дай мне свой бумажник.

Закатив глаза, Стив вытаскивает бумажник и бросает его Баки, который посылает ему воздушный поцелуй и смеется.

— Спасибо, ты просто персик. Жди здесь и не двигайся.

Стив остается на месте и наблюдает, как Баки выходит из машины и направляется в закусочную. Он возвращается через несколько минут, держа в руках большой бумажный пакет и поднос с четырьмя напитками.

Какого черта..?

— Открой дверь! — просит Баки, и Стив протягивает руку, чтобы открыть перед ним пассажирскую дверь. — Можешь взять поднос с напитками?

Стив забирает у него напитки и убирает в надежное место. Пока Баки втискивается в машину с большим бумажным пакетом и бросает Стиву бумажник, Стив не может сдержать любопытства и наклоняется, чтобы отпить из одного из напитков.

Это ванильный молочный коктейль.

Улыбаясь, Стив смотрит на Баки.

— Ты заказал нам еду на вынос?

Баки улыбается в ответ.

— Ага! Мы поедим в кое-каком особенном месте. Заводи машину.

Следуя указаниям Баки, Стив увозит их из городка в бескрайнюю пустоту, из которой в основном состоит эта часть мира.

— Вон там! Видишь вон то дерево, которое наклонено к дороге?

Стив ищет взглядом сквозь редкие деревья, которые тянутся вдоль бесконечных полей и бесконечной линии заборов, и видит дерево, которое выглядит так, как будто оно держится в земле исключительно благодаря собственной силе воли и может свалиться в любую секунду.

— Это дерево стоит так уже пятьдесят лет, — говорит ему Баки. — Оно только выглядит так, но корни очень крепкие. В любом случае, как только мы проедем его, мы должны сосчитать до пятнадцати, и там будут ворота.

Очевидно, люди здесь никогда не слышали о дорожных знаках. Это самая странная навигация, которой Стив когда-либо следовал, но как только они проезжают мимо дерева, он подыгрывает и присоединяется к Баки, когда они считают до пятнадцати…и, конечно же, он видит ржавые ворота справа от себя.

— Вот они! Подъедь сюда.

Это даже не похоже на дорогу, но как только Стив сворачивает с главной дороги, он видит остатки старой грунтовой дороги, которая в основном заросла травой и другими растениями.

— Ладно, стой. Я открою ворота, ты проежай и жди меня. Я должен закрыть за собой ворота. Это очень важное правило.

Стив понятия не имеет, почему кого-то будет волновать, если ворота посреди “нигде” оставят открытыми. Вокруг нет никого и ничего, кроме случайной машины, проносящейся мимо них по главной дороге. Но все это вызывает другое опасение.

— А нам можно здесь находиться?

— О, да. Но я не собираюсь говорить тебе, откуда я знаю, пока мы не доберемся туда, потому что это испортит сюрприз. Я пойду открою ворота.

Баки выскакивает наружу, распахивает старые ворота, которые издают громкий металлический скрежет. Махнув Стиву, Баки ждет, пока машина Стива с грохотом проежает внутрь, прежде чем закрывает ворота и запрыгивает обратно в машину.

— Ладно! Вверх по холму! — Баки показывает вдаль, где Стив видит травянистый холм, покрытый небольшими участками деревьев.

Стив осторожно едет по заросшей дороге, сжимая руль, который дребезжит в его руках, и молча благодарит себя, что решил купить большую машину вместо одной из этих крошечных городских машин. Маленькая городская машина не выживет, если Баки ожидает от него повторения такого типа вождения с этого момента.

Он везет их вверх по холму…

…и как только он достигает вершины и видит открывшийся вид, он узнает это место.

— Вот куда вы, ребята, приходите на свои пикники!

Баки смеется, и голос у него очень счастливый.

— Ага! Я знал, что ты узнаешь этот вид!

Как только они выходят из машины, Стив встает и оглядывается вокруг.

— Здесь даже красивее, чем на фотографиях.

Баки подходит к нему сзади и нежно обнимает своей металлической рукой Стива за плечо.

— Я знаю! Вэн всегда показывает мне снимки, которые он делает, и я всегда расстраиваюсь, потому что они выглядят не так хорошо, как в реальной жизни, и я хотел, чтобы ты увидел, как это выглядит на самом деле.

Солнце сияет над головой, и голубое небо нависает над ним, простираясь так далеко, насколько Стив может разглядеть. Он никогда не видел такого безграничного неба. Он привык видеть маленькие клочки неба в промежутках между высокими небоскребами. Под небом раскинулись десятки зеленых холмов. Тут и там виднеются серые полосы, вероятно, дороги, и несколько разноцветных точек, должно быть, фермерские дома.

— Видишь вон там? — Баки показывает вдаль, и Стив видит большую группу разноцветных точек.

— Да. Это городок?

— Ага!

Другое, что замечает Стив, — это то, как здесь тихо. Теперь, когда он заглушил мотор и Баки затих, его окружает тишина. Это немного жутковато. Уши Стива постоянно напрягаются, чтобы что-то услышать, и он улавливает несколько звуков: щебечущую птицу, легкий ветерок, шелестящий листьями на деревьях, свое собственное дыхание, но в основном это тишина.

— Не могу поверить, насколько здесь тихо, — бормочет он слишком громко.

Баки смеется.

— Я знаю! Мне нравится это. Я могу думать и расслабляться. Но это должно быть странно после пребывания в городе, да?

Стив морщится.

— Да. Это…жутко.

Сняв руку с плеча Стива, Баки идет к машине и достает свою спортивную сумку. Бросив ее на траву у своих ног, он роется в ней и достает свой музыкальный плеер.

— Вот. Засунь в ухо одну из этих слушательных штук, — я забыл название — и тишина не будет тебя так сильно беспокоить.

Взяв у Баки музыкальный плеер, Стив включает его и вставляет в ухо один из наушников. Начинает играть мягкая классическая музыка, и это действительно помогает. Музыка дает мозгу Стива что-то, на чем можно сосредоточиться, и тишина кажется не такой уж ужасной. Ироничность ситуации не ускользает от него. Баки использовал музыкальный плеер, чтобы чувствовать себя более комфортно в городе, а теперь Стив использует его, чтобы чувствовать себя более комфортно в деревне.

Баки роется в рюкзаке, достает одеяло и машет им перед Стивом.

— Вот, расстели его. Я принесу еду.

Встряхнув одеяло, Стив расстилает его и садится. Он не помнит, когда в последний раз садился на траву, чтобы поесть. И это не просто клочок травы в городском парке. И на многие мили вокруг нет ни людей, ни зданий.

Баки приносит пакет с едой и поднос с напитками и садится рядом со Стивом, роясь в пакете и вытаскивая завернутые гамбургеры и жестяные тарелки с логотипом закусочной.

— Я взял нам всего понемногу. Бургеры, пасту, куриные крылышки – все. И каждому по два ванильных коктейля.

Ухмыляясь, Стив берет бургер и разворачивает его, классическая музыка в его ухе переключается на новую песню.

— Тут здорово.

Баки одаривает его мягкой улыбкой, пока достает из пакета пластиковую вилку и вскрывает один из контейнеров с пастой.

— Я рад, что тебе понравился сюрприз. Не возражаешь, если я произнесу молитву перед едой?

Стив замирает, его бургер почти во рту, и он поспешно опускает его.

— О. Конечно.

Баки смеется и толкает его.

— Я не говорил, что ты должен сделать это со мной. Ты продолжай, ешь, а я прочту молитву, и потом тоже начну. Так, мы оба насладимся нашим обедом, верно?

Прежде чем Стив почувствует себя еще более неловко из-за этой ситуации, Баки достает из кармана свой блокнот. Открыв его, он находит нужную страницу и кладет ее рядом с собой. Подняв правую руку, он прижимает кончики большого, указательного и среднего пальцев друг к другу, прежде чем прикоснуться ко лбу, затем к животу, затем к левому плечу, а затем к правому, осеняя себя крестным знамением. Это движение настолько плавное, что внезапно возвращает Стива назад во времени, когда он видел, как Баки делал это сотни раз до и после каждого приема пищи, которую они ели вместе и в церкви.

Это первый раз, когда он наблюдает, как Баки заново знакомится с религией в физическом плане, и это заставляет Стива чувствовать смесь различных эмоций: некоторую грустную ностальгию, много гордости за уверенность Баки и намек на ревность, потому что это еще одна вещь, которую Баки сделал частью своей жизни, которая напрямую не связана со Стивом. Это выбор Стива, но он все еще чувствует себя странно.

Сложив свои ладони вместе: одну из плоти, другую из металла, Баки смотрит на слова, написанные на бумаге рядом с ним, и тихо произносит слова, знакомые Стиву, как акт дыхания.

— Благослови нас, о Господь, и эти Твои дары, которые мы собираемся получить от Твоей щедрости через Христа, нашего Господа. Аминь.

Баки заканчивает тем, что снова осеняет себя крестным знамением, и Стив обнаруживает, что его собственная рука делает эти движения вместе с ним. Он едва сознает, что делает это.

Это движение, должно быть, привлекает внимание Баки, потому что он ухмыляется Стиву.

— У тебя проблемы с мышечной памятью, Роджерс?

Стив смеется.

— Да. Ты можешь вытащить меня из церкви, но я думаю, что ты не можешь вытащить всю церковь из меня, да?

Баки посмеивается и втыкает вилку в тарелку с пастой, вращая ее между нитями спагетти и восхитительно пахнущим мясным соусом.

Глядя на Баки, Стив не может привыкнуть к тому, как сильно он изменился. Полгода назад Баки поднимал шум, если Стив не кормил его с ложечки, и ему нужно было слушать детскую песенку каждый раз, когда он тревожился. Теперь от этого испуганного, растерянного Баки не осталось и следа. Это заставляет Стива осознать, что он на самом деле не позволял себе осознать, насколько сильно Баки продвинулся. Он видел и слышал об этапах, которые преодолел Баки, но он все еще думал о Баки, как о том испуганном маленьком мальчике, застрявшем в теле мужчины, который цеплялся за Стива, потому что не хотел заботиться о себе.

Теперь Баки не просто стоит на собственных ногах, а бежит “на всех парах” вперед.

Как это ни парадоксально, но все, что Баки сделал за последние несколько часов, помогло убедить Стива, что Баки действительно в порядке. Стива убедили не заверения Баки в кабинете доктора Стюарта, а все остальное: он позвонил в закусочную “Солнечный свет”, чтобы заказать еду; он направлял Стива к месту их пикника; он прочел молитву перед едой; и самое главное, он спланировал все это приключение, потому что знал, что Стив будет обеспокоен после их разговора, а Баки хотел, чтобы Стиву стало лучше.

— У тебя правда все хорошо, да? — Бормочет Стив, уставившись на него.

Баки мягко улыбается, проглатывая пасту.

— Да. Я бы не справился без тебя, и я всегда так поражаюсь, когда звоню тебе вечером и рассказываю о том, чем занималась весь день. Иногда я не могу поверить, что это действительно я, но это так.

— Я чертовски горжусь тобой, — тихо говорит Стив.

— Я знаю. Я тоже горжусь тобой, потому что помогать мне в последние месяцы было очень тяжело. Но сейчас я действительно в порядке.

Тяжело вздохнув, Стив таращится на свой бургер, который так и не начал есть.

— Я так привык делать тебя центром своей вселенной, что не знаю, как перестать это делать.

Протянув свою металлическую руку, Баки берет ладонь Стива и сжимает ее.

— Я знаю, но мы разберемся с этим.

— Я даже не знаю, с чего начать.

— Во-первых, ты съешь свой ланч, и мы будем наслаждаться свежим воздухом, и ты будешь слушать свою музыку. А потом мы будем лежать и расслабляться на солнышке, и мы придумаем, каким будет твой первый шаг.

Облегчение захлестывает его.

— Ты действительно поможешь мне? — это не похоже на вопрос.

Баки пихает его своей металлической рукой и закатывает глаза.

— Ну конечно же, сопляк! Я буду с тобой на каждом шагу. А теперь давай, ешь свой бургер, пока он не остыл, и пей свой ванильный коктейль, пока я не выпил все четыре. Ты же знаешь, что я могу.

Смеясь, Стив хватает два коктейля и сует их в траву позади себя, подальше от Баки.

— Даже не пытайся, Барнс.

*

Они разговаривают часами. Как только его желудок становится полным и Стив чувствует уверенность в том, что Баки действительно поможет ему заполнить огромную пустоту, из которой состоит его жизнь, он чувствует себя намного лучше. Они лежат на спинах на одеяле, глядя на тонкие белые облака, проплывающие по голубому небу, и Стив дает Баки второй наушник, чтобы они могли слушать музыку, пока разговаривают.

Баки решает проблему с той же решимостью, с которой он всегда справлялся со всем остальным, и ему удается преодолеть каждую проблему, которую придумывает тревога Стива. К тому времени, когда они все обговаривают и составляют четкий план, Стив чувствует себя намного лучше. Прежде чем они уходят, он обнимает Баки и делает несколько снимков, на которых они оба улыбаются и взволнованы будущим.

К тому времени, когда они возвращаются в центр, Стив так взволнован началом своей новой жизни, что решает вернуться в Вашингтон тем же вечером.

После того, как Баки выходит из машины в центре, он обегает машину, чтобы крепко обнять Стива и поцеловать в щеку.

— Позвони мне, когда вернешься домой, ладно? Я буду ждать звонка.

— Хорошо.

Отступив назад, Баки улыбается ему.

— Мы справимся, Стиви. Нет ничего в этой жизни, что мы делали вместе и не справлялись бы с этим, и с этим мы тоже справимся. А теперь езжай.

Впервые за шесть месяцев Стив проводит всю дорогу до Вашингтона в предвкушении завтрашнего дня, вместо того чтобы печалиться о том, что он не увидит Баки еще несколько дней. Вернувшись домой, он звонит в центр и просит Райана соединить его с комнатой Баки.

— Привет, Бак. Я уже дома.

— Хорошо. Отдохни как следует, потому что завтра будет большой день. Во-первых, телефонный звонок со мной. Затем – телефонный звонок с Сэмом. Далее, покупка продуктов и готовка, а затем…

— Затем я буду искать новую квартиру.

— А потом я позвоню тебе, и ты расскажешь мне все о своем дне.

Улыбаясь, Стив практически вибрирует от восторга.

— Хорошо.

— Ты справишься с этим, я знаю. Сейчас я собираюсь прочесть свои молитвы, а ты пойдешь спать.

— Я люблю тебя.

— Я люблю тебя сильнее.

Стив засыпает, чувствуя себя легче, чем когда-либо с тех пор, как вышел из-подо льда.

========== Часть 23. ==========

Во время своего телефонного разговора с Баки на следующее утро они снова обсуждают план Стива на “День 1 новой жизни Стива”, прежде чем Баки отправляет его, чтобы он начал день.

Как они уже обсуждали, первая большая задача Стива также является одной из самых трудных. Что бы ни случилось, он должен позвонить Сэму и извиниться за то, как ужасно Стив обошелся с ним. Он не ожидает, что Сэм захочет дальше иметь с ним дело, но Стиву все равно придется извиниться. Он многим обязан Сэму.

Неудивительно, что Сэм не берет трубку, но Стив оставляет ему голосовое сообщение.

— Привет, Сэм. Это я. Я знаю, что ты все еще злишься на меня, и это вполне объяснимо. Я не собираюсь проявлять неуважение к тебе, ходя вокруг да около, поэтому сразу перейду к делу. Вчера у меня был тяжелый разговор с Баки, и оказалось, что все, что ты пытался мне сказать, было правдой.

Он делает глубокий вдох, его желудок скручивается в узел.

— Я был слишком упрям, чтобы выслушать, и ужасно вел себя с тобой, и мне очень жаль. Бак наконец-то вправил мне мозги, и я собираюсь начать жить своей собственной жизнью. Я пойму, если ты не захочешь быть ее частью, но если есть хотя бы маленький шанс, то я обещаю, что буду стараться изо всех сил, чтобы быть таким другом, которого ты заслуживаешь. Но даже если ты больше никогда не захочешь со мной разговаривать, я хочу сказать, что сожалею о том, как обошелся с тобой. Во всяком случае, это все. Хорошего тебе дня и еще раз мне очень жаль.

Поскольку он не ожидает, что Сэм перезвонит ему, он включает компьютер, чтобы посмотреть, готова ли другая часть его планов на “День 1”.

И как Баки и обещал, приходит письмо из центра. Это от человека, которого Стив не знает, но он написал, что Баки сказал, что Стив хотел бы заполучить простые рецепты, которым они учат пациентов в центре, и он прикрепил их к электронному письму.

Улыбаясь, Стив открывает их и листает страницы. Дело не в том, что он не знает, как приготовить омлет или бутерброды, он просто думал, что будет подавлен, просто отправившись в продуктовый магазин и понятия не имея, с чего начать.

Баки сказал ему, что все рецепты содержат список ингредиентов, и они даже сгруппированы, чтобы Стив мог купить несколько продуктов и приготовить разнообразные блюда. Это именно то, что нужно Стиву.

Распечатав несколько рецептов, которые ему понравились, он отправляется в большой продуктовый магазин, чтобы купить ингредиенты. Впервые в 21 веке Стив держится подальше от завернутых в пластик бутербродов и проводит время в овощном и мясном отделе, покупая сырые ингредиенты.

Рецепты очень ему помогают, потому что разнообразие продуктов ошеломляет, но Стив использует рецепты в качестве руководства, чтобы оставаться на верном пути. Если рецепт требует шесть куриных бедер, то он не будет сбит с толку десятками различных частей курицы, выставленных на витрине. Он может просто сосредоточиться на поиске куриных бедер и покупке шести из них.

Когда он идет к кассе, Стив думает, что, возможно, Баки хотел бы увидеть фотографию, на которой он завершил свои покупки. За последние полгода Стив ни разу не прислал Баки свою фотографию. Отчасти это организационная проблема, поскольку у Баки еще нет мобильного телефона, и Стив не хочет беспокоить Вэна, посылая ему фотографии, чтобы он показывал их Баки. Но Стиву никогда не приходило в голову, что Баки, вероятно, хотел бы просматривать фотографии на телефоне Стива, когда он навещал его. На самом деле Стиву даже не приходило в голову сфотографировать себя, пока он что-то делает…потому что он не делал ничего, что заслуживало бы внимания.

Остановившись перед кассами, он кладет свою полную корзину и пытается понять, как сфотографировать себя, держащего корзину, но все же поместиться на фотографии. Независимо от того, как он держит свой телефон, устройство отказывается поместить в кадр все, что хочет Стив.

Он знает, что окружающие странно на него смотрят, но не обращает на них внимания. Когда мимо него проходит женщина, у него появляется идея, и он дотрагивается до ее плеча.

— Прошу прощения?

Она останавливается и смотрит на него.

— Да?

— Это может показаться немного странным, но не могли бы вы сфотографировать меня на мой телефон?

Она выглядит раздраженной, и Стив спешит объяснить:

— Это первый раз, когда я покупаю еду для приготовления пищи, и мой друг был бы рад увидеть, как я держу свою корзину. Он живет немного далеко и не может увидеть лично.

Она улыбается.

— О, Конечно! Давайте мне ваш телефон.

Она делает красивый снимок, которым Стив слишком долго восхищается, стоя посреди магазина. Ему нравится, как широко он улыбается и как на его лице отражается гордость за удачную поездку по магазинам. Ему не терпится показать фотографию Баки, когда он увидит его во вторник.

Когда он возвращается домой, он выбирает первый рецепт, который он хочет попробовать, и медленно следует инструкции, чтобы приготовить себе домашний обед в первый раз с тех пор, как он ушел на войну.

У него немного подгорает курица, картофельные ломтики разного размера, и овощи выглядят не так красиво, как на фотографии в рецепте, но все пахнет вкусно. Перед тем, как приступить к еде, он с гордостью фотографирует свою тарелку. Переваливает немного за полдень, а Стив уже сделал так много дел в “День 1 новой жизни Стива”!

Пока он ест, у него звонит телефон. Нахмурившись, Стив хватает его, думая, что это Баки звонит по какой-то причине. Впервые его первой реакцией является не беспокойство и сжимающая сердце паника, а просто легкое любопытство.

Но это не Баки. Это Сэм.

Затаив дыхание, Стив смотрит на имя Сэма на дисплее. Тревога переполняет его. Может быть, Сэм звонит, чтобы накричать на него? Но нет, это не похоже на Сэма. Может, он звонит Стиву по ошибке? Затем он понимает, что Сэм повесит трубку, если Стив не ответит на звонок, и елозит, поднимая трубку.

— Алло? Сэм?

— Привет, дружище.

— Привет. Как–как ты?

Сэм тихо вздыхает.

— Я в порядке. Я очень переживал за своего хорошего друга, но думаю, что у него теперь все будет хорошо.

Стив хмурится.

— О, мне очень жаль это слышать. Я рад, что с твоим другом все в порядке.

Раздается знакомый смех Сэма.

— Я имел в виду тебя, Роджерс.

— О. О! — Сэм назвал его “хорошим другом”, и не в прошедшем времени. В груди Стива растет надежда. — Так ты принимаешь мои извинения?

— Да. Но должен тебе сказать, что я немного потерял уверенность в тебе.

— Я…понимаю тебя. Я сказал тебе в сообщении, что пойму, если ты не захочешь дать мне еще один шанс. Я действительно его не заслуживаю.

— Ну, ты упрямый осел, но я давно это знаю. Я все обдумал и решил, что прощу тебя и дам тебе еще один шанс. Но только один.

Стив отчаянно кивает.

— Это все, что мне нужно, честное слово.

— Стив, я серьезно. Я не могу пройти через это снова. Если ты серьезно настроен двигаться вперед и строить достойную жизнь для себя, то я с удовольствием буду частью этого. Но я не могу стоять и смотреть, как ты медленно разрушаешь себя, даже не осознавая этого. Это больно. Это очень больно.

— Мне жаль. Мне действительно жаль. Я был так сосредоточен на Баки…но теперь все изменится, и поверь мне, Барнс даст мне знать, если все это снова повторится. Он не потерпит этого.

Сэм посмеивается.

— И он единственный, кого ты действительно слушаешь. Благодарю Бога за Джеймса Бьюкенена Барнса.

Стив смеется.

— Я повторяю это всю свою жизнь, даже после того, как перестал воспринимать эту фразу буквально.

Сэм смеется.

Поджав губы, Стив размышляет, должен ли он позволить Сэму сделать первый шаг в их только что восстановившейся дружбе или будет приемлемо самому сделать его. Ну, он знает, что Баки заставил бы его сделать это первым, и в новой жизни все направлено на то, чтобы он брал под контроль свою собственную судьбу.

— Итак, я учусь готовить приличные блюда для себя, и понимаю, что только начал, но я подумал, не хотел ли бы ты прийти на ужин через несколько дней?

— Я бы с удовольствием.

— Что бы ты хотел съесть?

— Все, что ты приготовишь, великолепно подойдет.

Стив смеется.

— Я напомню тебе об этом, когда ты с трудом проглотишь первый кусочек.

***

Стив завершает свой день, начиная поиски новой квартиры. Баки заставил его признать, что он выбрал свою нынешнюю квартиру исключительно исходя из того, что необходимо Баки. Собственные желания Стива не были основанием его решений вообще. Поскольку Баки не будет проводить время в его квартире, Стив должен купить квартиру, которая ему действительно нравится.

Сначала было очень трудно решить, чего он на самом деле хочет. Каждая квартира, в которой он когда-либо жил до сих пор, была выбрана им либо, исходя из обстоятельств, либо его бывшими работодателями, либо потребностями Баки.

Баки сказал ему, что если он находит выбор квартиры затруднительным, то он должен сначала сосредоточиться на расположении квартиры, и это сузит круг его выбора. Эта идея понравилась ему в ту же секунду, когда Баки озвучил ее, и Стив отправился с двумя бутылками воды и туго зашнурованными кроссовками пробежаться по окрестностям и посмотреть, что ему понравится.

Исследовать Вашингтон пешком на самом деле очень весело. Он намеренно идет по улицам, по которым никогда не ходил, и иногда останавливается, что бы посмотреть на квартиры, мимо которых проходит, и решить, нравятся они ему или нет. Он держится подальше от туристических центров, чтобы ему не пришлось постоянно прятаться под солнцезащитными очками и капюшоном. Он надеется, что местные жители, среди которых он будет жить, привыкнут к его присутствию и не будут обращать на него внимания.

Когда он находит дома, которые ему нравятся, он фотографирует их как напоминание для себя, и чтобы показать Баки. У него нет причин покупать первую попавшуюся же квартиру, и Баки велел ему не торопиться, так что Стив так и сделает.

*

— А вот фото той собаки, которую я видел несколько дней назад. Настолько большая, что выглядит как комок пуха.

Баки с энтузиазмом рассматривает экран телефона Стива и ухмыляется фотографии коричневого пушистого пса.

— Он выглядит так же забавно, как ты и описывал.

Стив посмеивается.

— Да, — Стив перелистывает на следующую фотографию, на которой видно, как он готовится к приезду Сэма несколько дней назад. — Это я приготовил ужин для Сэма.

Баки всматривается в фотографию.

— О, вижу коробку со спагетти!

— Ага, — Стив переходит к следующей, на которой виден накрытый стол с едой, когда он ждал Сэма. — А вот как все это выглядело до того, как Сэм пришел…

— И съел все это, да? — Баки смеется, мягко тыча Стива локтем в бок своей металлической рукой. Не отрывая взгляда от фотографий, которые показывает ему Стив, Баки тянется к своему ванильному молочному коктейлю на обеденном столе и делает глоток.

По мере того, как проходят последние недели программы Баки, Стива поощряют отвозить Баки в городок на их дни посещения и проводить там день. Обычно они едят в закусочной “Солнечный свет” или забирают заказ с собой и едут к месту их пикника, после чего Стив привозит Баки обратно в центр.

Стив радостно заканчивает показывать Баки все фотографии, которые он сделал со времени своего последнего визита. Хотя Баки уже слышал о приключениях Стива, ему нравится смотреть фотографии. Может быть, Баки на самом деле радуется тому, что слышит, как Стив рад показывать ему фотографии, но в любом случае, это заставляет Стива чувствовать себя хорошо.

— …а вот шоколадные кексы, которые я приготовил Сэму.

К своему удивлению, Стив действительно любит готовить, но больше всего он любит печь. Это не то, с чем он знаком, потому что они не могли позволить себе много необходимых ингредиентов, когда росли. К счастью, это больше не проблема, и он любит процесс соединения простых ингредиентов, большинство из которых сами по себе на вкус не очень, и трансформации их в восхитительно пахнущее тесто, и любит наблюдать, как оно превращается во что-то великолепно выглядящее и еще лучше пахнущее, находясь в духовке. Есть то, что он печет, тоже здорово, но он любит процесс приготовления даже больше.

Баки драматично вздыхает.

— Они выглядят так аппетитно. Я не могу поверить, что вы двое съели их всех.

Стив смеется.

— Не расстраивайся, Мистер Сладкоежка. У меня есть сюрприз для тебя в машине, и ты получишь его, когда мы закончим есть.

Лицо озаряется, и он ерзает на стуле.

— Ты же знаешь, я люблю сюрпризы!

— Знаю. Но сначала мы должны закончить обед.

Дотянувшись до своего оставленного бургера, Баки продолжает есть, но не отрывает взгляда от телефона Стива. Он толкает Стива в плечо металической рукой.

— Давай дальше. Я не могу продолжать смотреть на эти вкусные кексы, не съев твой телефон. И я хочу увидеть фотографию твоих друзей из группы по бегу.

Несколько дней назад Сэм пригласил Стива присоединиться к его группе по бегу. Это не очень удачный вариант для Стива, так как все члены группы бегают гораздо медленнее и в течение меньшего времени, чем которое пробегает он, но дело не в этом.

Несколько человек в группе узнали его и попросили сделать фотографии и подписать автографы, но все устаканилось во время его второго посещения группы, и все, кажется, идет хорошо. Очень интересно общаться с людьми во время бега. Не надо напрягаться, чтобы придумывать, куда девать руки и ноги, пока говоришь, и если устал от разговора с кем-то, всегда можно притвориться, что тебе нужно остановиться, чтобы завязать шнурки или потянуться и найти другого собеседника, когда снова побежишь. Он хорошо ладит с несколькими людьми в группе, и хотя у Сэма не было времени прийти вчера, Стив собрал все свое мужество в кулак и пошел один.

Баки ухмыляется, глядя на фотографию Стива, обнимающего Сэма и одну из подруг из группы по бегу.

— О, это та женщина, с которой ты вчера разговаривал? Та, у которой две дочери нашего возраста? Как же ее звали? Нет, не говори мне. Я все записал.

Баки откладывает гамбургер, достает из кармана свой блокнот и открывает. Блокнот заполнен разноцветными закладками, и некоторые страницы сложены по-особенному, все это помогает Баки ничего не забывать.

Стив ждет, пока Баки усердно ищет нужный раздел блокнота и просматривает свои записи.

— Ага! Вот оно. Ее зовут Сьюзен, верно? А ее дочери окончили Джорджтаун. Это колледж в Вашингтоне.

Стив улыбается, радуясь тому, что Баки действительно нашел время записать эти маленькие фрагменты информации, которые не имеют к Баки никакого отношения. Он делает это просто потому, что хочет оставаться вовлеченным в новую жизнь Стива, и это так много значит для него.

— Да, именно так.

С самодовольным видом Баки кладет свой блокнот на стол, снова хватает свой бургер и откусывает большой кусок, пока обнимает Стива за плечо металлической рукой и снова смотрит в его телефон.

— На этой фотографии твоя прическа — просто катастрофа, Роджерс.

Стив смеется.

— Да, я провел по ней ладонями и забыл поправить ее, прежде чем мы сделали снимок.

— Хорошо, что я люблю тебя любого, — бурчит Баки с полным ртом бургера и улыбкой на губах.

Ткнув Баки локтем в бок, Стив тянется за горстью начос на своей тарелке и жует их, просматривая остальные фотографии.

Просмотрев фотографии, они заканчивают обед и выходят из закусочной.

— Не время ли для моего сюрприза? — требует Баки, садясь на пассажирское сиденье машины Стива.

Стив смеется и тянется к заднему сиденью. Взяв контейнер, который он положил туда перед отъездом из Вашингтона, он бросает его на колени Баки.

— Вот, держи. Теперь ты не сможешь жаловаться, что я ничего тебе не испек.

Баки срывает крышку и улыбается, когда видит шоколадные пирожные, заполняющие контейнер.

— Ты испек мне пирожные!

— Ага! Я использовал рецепт, который ты мне дал, и еще добавил грецкие орехи и шоколадные кусочки, которые нашел в магазине. Они больше, чем шоколадные чипсы, и я подумал, что Мистер Сладкоежка оценит это.

Достав пирожное, Баки запихивает половину в рот. Его улыбка становится еще шире, пока он жует.

— Ох, они очень вкусные! — Повернувшись к Стиву, Баки хватает его ладонь своей металлической ладонью и трясет ее. — Стивен Грант Роджерс! Они очень, очень вкусные!

Гордость пылает в его груди, улыбка Стива зеркалит улыбку Баки.

— Я рад, что они тебе понравились. На самом деле я очень люблю печь.

— Да? — Баки доедает первое пирожное и хватает другое. — Ну, у тебя это хорошо получается! Почему это тебе нравится?

Стив пожимает плечами.

— Это просто очень приятно. Когда я готовлю, я не слишком сильно изменяю продукты, понимаешь? Куриная ножка останется куриной ножкой, что бы ты с ней ни сделал. Но выпечка совсем другое. Ты начинаешь со всех этих ингредиентов, которые сами по себе имеют отвратительный вкус, таких как мука, разрыхлитель и сырые яйца. Даже какао-порошок сам по себе не очень хорош на вкус. Но затем ты соединяешь их вместе, ставишь в духовку, и они становятся этой восхитительной новой вещью.

Баки мягко улыбается ему, и его губы все в крошках.

— Я действительно горжусь тобой. Посмотри на себя! Ты так хорошо справляешься!

Смеясь, Стив расслабляется на своем сиденье.

— Я чувствую, что я действительно хорошо справляюсь.

— И это даже лучше. Хочешь пирожное?

Стив поджимает губы.

— Может быть я сделал две порции…и может быть мог съесть одну из них, прежде чем добрался сюда. — Снова потянувшись на заднее сиденье, Стив берет второй пустой контейнер.

Смеясь, Баки протягивает руку и ерошит ему волосы.

— Сопляк! Я постараюсь не обидеться на то, что ты съел половину моего подарка, Роджерс. Но действительно, как ты мог сдержаться, если они так хороши на вкус? — Стряхивая крошки с руки, Баки жестом показывает на руль.

— Не хочешь завести машину? Я хочу показать тебе кое-что.

— Конечно.

Следуя указаниям Баки, Стив направляется в небольшую жилую часть городка, где есть группа домиков.

— Тебе нравятся эти дома, Стиви?

В них нет ничего такого, что могло бы нравиться или не нравиться, но Стив слышит нотки нервозности в голосе Баки.

— Конечно! Они выглядят очень мило.

— Ну…возможно, через несколько недель я буду жить в одном из них.

Его брови взлетают, Стив смотрит на Баки и улыбается.

— Правда? Это замечательно!

— Угу. Я вчера говорил об этом с Алишей, но я хотел показать тебе, прежде чем рассказать. У многих этих домов есть цокольный этаж, который практически является полноценной квартирой, и они позволяют людям жить в них и снимать их.

Стив слышит неуверенность в голосе Баки и думает, что знает, в чем проблема.

— Бак, не беспокойся о деньгах. Скажи мне, кому послать арендную плату, и я все сделаю.

Баки морщится.

— Я знаю это, и поверь мне, я люблю тебя за это. Но мне не по-себе от этого. Виды работ, которыми я занимаюсь, так чертовски трудны, и это подавляет. Я справляюсь не так хорошо, как хотел бы и…

— И ничего. Что ты мне всегда говоришь? Не торопись. Тебе не обязательно сразу искать работу. Сначала ты должен сосредоточиться на поиске места жительства, и только потом ты можешь беспокоиться о работе. Центр поможет тебе выяснить, в каком доме ты сможешь жить, верно?

— Да. Мы собираемся начать узнавать на следующей неделе. Но мне не по-себе, от того что я не работаю.

Это ощущается странно, что Стив сидит здесь и обсуждает желание Баки работать…в то время как сам он даже не думал о том, чтобы найти работу. Это определенно то, о чем он должен думать больше времени.

— Вот что я тебе скажу.

Баки смотрит на него, пока берет еще одно пирожное.

— Что?

— Как насчет того, чтобы мы оба сосредоточились на поиске замечательных домов, чтобы жить в них, а затем мы сосредоточимся на поиске работы, хорошо? Мы сделаем это вместе, шаг за шагом.

Мягко улыбаясь, Баки возится с пирожным.

— Хорошо.

— Хорошо.

— Эй, Роджерс?

— Да?

— Раз уж мы собираемся делать все это вместе, я хочу сделать кое-что еще.

— Что?

Баки показывает рукой на телефон Стива, который в данный момент лежит на приборной панели.

— Я хочу купить себе телефон. Это будет неправильно, если я буду пользоваться чужим телефоном, когда буду жить в одном из этих домов. Кроме того, мне надоело видеть твои фотографии только тогда, когда я встречаюсь с тобой.

Ухмыляясь, Стив кивает.

— Хорошо, мы займемся этим. Но только при одном условии.

— Каком?

— Я хочу видеть кучу твоих фотографий, если тебе будет кофмортно их делать и посылать мне.

Улыбка Баки становится шире.

— Идет.

***

Раздобыть Баки мобильный телефон оказалось сложнее, чем предполагал Стив. Сначала он думал, что попробует найти Баки хороший телефон и привезет его ему. Но Баки захотел принять в этом участие, так что именно так они и поступят.

Баки имеет очень четкие представления о том, что ему требуется и не требуется от телефона. Ему нужны большие кнопки, которые легко нажимать. Он нормально пользовался бы большинством телефонов правой рукой, но сенсорный экран телефона Стива не распознает металлические пальцы Баки, и им обоим это не нравится. Баки становится все более и более опытным в обращении со своей металлической рукой, но кропотливая работа все еще трудна для него. В результате покупка телефона с большими кнопками была бы лучшим решением.

Баки также хочет большой экран, потому что у него начинает болеть голова, если ему приходится читать мелко написанный текст. Кроме того, он хочет иметь возможность делать фотографии, чтобы посылать людям, совершать телефонные звонки и набирать небольшое количество текстовых сообщений.

— Я не собираюсь писать на нем длинные письма, — говорит ему Баки по телефону, пока они обсуждают свои идеи. — Я не против писать от руки и прекрасно читаю рукописные тексты, но в набранных письмах есть что-то такое, от чего у меня начинает болеть голова, когда приходится читать их слишком долго.

Это, вероятно, связано с тем, что Баки не знаком с печатным текстом, но это не то, что они должны навязывать Баки. Они все еще иногда читают книги вместе по телефону, и Баки начал слушать аудиокниги, которые Вэн помогает ему переносить на его музыкальный плеер и которые удовлетворяют его потребность в чтении книг. Вэн купил ему аудиоверсию Библии, и, судя по всему, Баки проводит много времени, слушая ее. Он никогда не обсуждал это со Стивом, но это нормально.

— Я могу писать короткие сообщения по телефону и читать короткие сообщения от тебя, но я не хочу долго сидеть в нем.

Стив сидит за компьютером, пока они разговаривают, его телефон лежит на матрасе рядом. Ему трудно найти какие-либо хорошие варианты, пока он не решается искать телефоны, подходящие для пожилых людей. Эту деталь он Баки не расскажет, но варианты выходят неплохие.

— Эй, я нашел несколько хороших вариантов. Есть один, который мне очень нравится. Действительно большой экран, большие кнопки, и он способен делать снимки. Когда заканчиваешь им пользоваться, ты захлопываешь его и кладешь в карман. Это напоминает мне карманные часы, — ему также нравится название этого телефона, и он знает, что Баки тоже оно понравится, но он решает сохранить эту деталь до конца разговора, потому что он знает, что Баки будет нужна встряска после большого количества разговоров о технологиях.

— И он легок в пользовании? Я не смогу вытворять штуки, которые ты вытворяешь на своем телефоне. Моя голова взорвется.

Стив улыбается.

— Нет, все в порядке. Никаких фокусов, потому что на нем не сенсорный экран. Ты помнишь, что это такое?

— О, да. Я не хочу ничего такого.

— Нет, у этого не такой. На нем только кнопки, честное слово. И если ты нажмешь на кнопку, он будет задавать вопросы, и ты используешь кнопки, чтобы отвечать на них.

Баки вздыхает, звуча обеспокоенно.

— Я не хочу, чтобы он задавал мне вопросы.

— Это простые вопросы, не волнуйся. Я куплю тебе несколько штук, и ты сам решишь, какой тебе больше нравится.

— Это пустая трата денег, — ворчит Баки. Стив практически слышит, как он хмурится.

Стив с трудом сдерживает смех. Он знает, что современные технологии заставляют Баки волноваться.

— Я отнесу те, что тебе не нужны, обратно в магазин и получу свои деньги назад, не волнуйся.

Баки на мгновение замолкает.

— И ты покажешь мне, как им пользоваться?

— Конечно.

— И ты запишешь все пошагово в моем блокноте на случай, если я забуду?

— Разумеется. Придурок.

— Хорошо.

Теперь пришло время для его маленького сюрприза.

— Угадай, как называется телефон?

— Откуда, черт возьми, мне знать, как называется этот чертов телефон?

Стив с трудом сдерживается, чтобы не расхохотаться.

— Джиттербаг*!

— Что?! Шутить изволишь?

Смеясь, Стив кивает, хотя Баки не может его видеть.

— Я не шучу! Телефон называется Джиттербаг. Как будто телефон был создан специально для тебя, Барнс. Ты можешь даже назвать это знаком от Бога, если хочешь.

Стив знает, что название было выбрано, вероятно, потому, что телефон предназначен для пожилых людей, которые родились примерно в то же время, что и он с Баки, но очень иронично, что название телефона 21-го века основано на танце, который Баки годами танцевал в 20-м веке. Телефон искусно сочетает в себе их прошлое и настоящее, и это, он надеется, заставит Баки чувствовать себя более уверенным в его использовании.

Впервые за все время их разговора Баки смеется.

— Ох, я определенно назвал это так! Господи, я не могу в это поверить! Ты купишь мне телефон – Джиттербаг!

— Да! И ты можешь использовать его, чтобы делать снимки, видеть мои фотографии и звонить мне, когда захочешь.

Баки на мгновение замолкает. Затем:

— Ты можешь привезти его мне завтра?

Стив посмеивается, довольный, что Баки так восторжен.

— Конечно. Я куплю его утром и привезу.

— Ну…только если у тебя будет время. Но…послезавтра я уезжаю на ранчо,и ты помнишь, что я обещал помочь с седловкой?

Стив узнал, что “седлать” означает надевать седла и уздечки на лошадей; Баки помогает седлать лошадей другим членам группы, которые недостаточно сильны или достаточно высоки, чтобы легко оседлать своих собственных лошадей. Сотрудники ранчо заметили энтузиазм Баки в работе с лошадьми и позволяют ему помогать с некоторыми делами.

— Да, я помню. Это очень интересно! Так ты сфотографируешься, когда будешь седлать?

— Да! Ох, я собираюсь сделать для тебя много фотографий. Я начищу Нандо очень тщательно, чтобы он хорошо выглядел на фотографиях. Я не знаю, смогу ли я сделать фотографии, пока мы будем кататься, но я попытаюсь.

Стив смеется.

— Только не урони свой новый телефон, Барнс.

Баки посмеивается.

— Не уроню. Я могу ездить верхом, используя одну руку, помнишь? Даже когда я скачу галопом, я могу правильно держать поводья одной рукой. Моя правая рука не участвует в этом, поэтому она сможет фотографировать уши Нандо и все, что мы будем видеть.

И эта радость в голосе Баки – то, из-за чего Стив с нетерпением ждет своей 3-часовой завтрашней поездки туда и обратно.

Комментарий к Часть 23.

* Джиттербаг - популярный в 1930-50-е годы танец, характеризующийся быстрыми, резкими движениями, похожий на буги-вуги и рок-н-ролл. Относится к группе свинговых танцев наряду с линди-хопом и джайвом. с. Википедия

** «Телефон с названием Джиттербаг на самом деле существует! Только не говорите Баки, что он предназначен для стариков…» с. Автор.

https://m.jitterbugdirect.com/phones.aspx

========== Часть 24. ==========

Неделю спустя Стив наконец находит себе квартиру. Она небольшая и расположена в хорошем районе. Она не обставлена мебелью, но это хорошо. Покупка мебели для себя – это просто еще одна вещь, которой он должен научиться.

Сэм соглашается пойти с ним, когда Стив обещает отплатить ему двумя домашними яблочными пирогами. Сэм отпускает язвительные комментарии и полезные предложения в течение всего дня. Они делают много фотографий, на которых они сидят в разных креслах и прислоняются к комодам и другим предметам мебели, и Стив отправляет лучшие из них на новый телефон Баки.

Лучше всего то, что Баки отсылает фотографию в ответ, на которой крупным планом его лицо с широкой ухмылкой и его металлическая рука, показывающая большой палец вверх.

Стив делает миллион фотографий своей новой квартиры, как только там все обустраивает, и отправляет их Баки, и к его веселью, ответы Баки – это просто строки бессмыслицы из-за слишком быстрого набора текста, но то, что он чувствует гордость за достижение Стива – очевидно.

Следуя предложению Сэма, Стив приглашает свою группу по бегу на общий ужин, куда каждый приносит что-нибудь поесть. Это очень весело, и Стиву действительно нравится присутствие его друзей в его собственной квартире. Все они знают, кто такой Баки, и с удовольствием позируют для фотографий, которые Стив посылает Баки, в течение всего вечера. Сэм остается после того, как все уходят, чтобы помочь Стиву убраться, и в качестве платы ему разрешают забрать остатки чизкейка Стива домой.

Попрощавшись с Сэмом, Стив падает на диван и звонит Баки на мобильный.

— Эй, Стиви! Вечеринка закончилась?

Стив улыбается.

— Ага. Сэм помог мне прибраться, и я позволил ему унести домой остатки чизкейка.

Баки посмеивается.

— Могу поспорить, он думает, что выиграл эту сделку.

Легкий жар разливается по щекам, когда Стив краснеет.

— Спасибо, Бак. Он был действительно вкусным, но, думаю, я субъективен.

— Как и я, но всем остальным тоже он понравился, не так ли?

— Это правда, — Стив подавляет зевок. День был очень веселый, но он устал. Иметь собственную жизнь, конечно, утомительнее, чем сидеть без дела целый день, но оно того стоит.

— Значит, ты завтра едешь на родео?

Церковь Баки попросила добровольцев помочь на ежегодном родео-шоу, которое устраивает городок и в котором принимают участие люди из соседних районов. Всегда радостный тем, что может проводить больше времени с лошадьми, Баки выдвинул себя в качестве добровольца. Он будет работать с кем-то из его церкви, кто провел десятилетия, будучи добровольцем на родео, и поможет в обучении Баки тому, как справляться с нервными лошадьми, которые участвуют в родео. Поначалу Стив беспокоился об этом, но Баки, похоже, уверен в своих способностях.

— Да. Я очень рад! Ты знаешь, я беспокоился из-за все этого шума, но отец Рэй сказал, что я могу взять с собой музыкальный плеер и буду проводить большую часть времени с лошадьми, помогая Дэну. Я буду помогать приносить лошадям воду, накладывать повязки им на ноги и помогать седлать и гладить лошадей, когда они закончат свои мероприятия. Я могу наблюдать за некоторыми мероприятиями с того места, где стоят лошади, и это будет не так громко.

— Но не стесняйся звонить в центр, чтобы кто-нибудь забрал тебя, если это будет слишком тяжело, хорошо? — напоминает ему Стив. — Тебе не нужно будет выносить это, если тебе не понравится. Дон сказала, что пришлет кого-нибудь за тобой, если дела пойдут плохо.

Баки тихо вздыхает.

— Я знаю. Я посмотрю, как все пройдет. Я действительно рад этому, но и немного нервничаю.

— Ты отлично справишься! Ты можешь фотографировать и кататься на лошади одновременно, Барнс. Нет ничего, с чем бы ты не мог справиться. Но если твоей голове не понравится быть на шоу, тогда тебе не обязательно оставаться.

— Хорошо. Эй?

Стив закрывает глаза, находясь в полусне.

— М?

— Я действительно горжусь нами.

Улыбаясь, Стив глубже зарывается в диван.

— Я тоже. Повеселись завтра, но не слишком напрягай себя. И постарайся не получить пинка.

Баки посмеивается.

— Со мной все будет в порядке. А теперь иди спать, Роджерс. Ты говоришь так, будто собираешься заснуть.

— О, я уже на полпути. Повеселись завтра.

— Повеселюсь.

— Я люблю тебя.

— Я люблю тебя сильнее. Спокойной ночи.

*

В течение следующих двух дней на телефон Стива постоянно приходят фотографии, поскольку Баки фотографирует все на родео. На большинстве фотографий изображены разные лошади, о которых Баки помогает заботиться, и на многих фотографиях запечан старик, по-видимому, Дэн.

Первая фотография Баки, которую он видит, приходит около полудня, и, к удивлению Стива, на Баки надета ковбойская шляпа. Он посылает Стиву короткое сообщение, в котором говорит, что Дэн подарил ему эту шляпу.

Во время их телефонного разговора вечером первого дня, Баки не перестает говорить о ковбойской шляпе.

— Дэн сказал, что каждому ковбою нужна приличная шляпа, и так как я хорошо справляюсь с лошадьми, он сказал, что я заслужил право носить ее. Это одна из его старых шляп, и она очень хороша. Она такая мягкая!

В начале родео отец Рэй и другие добровольцы вместе молились за животных и людей, которые будут участвовать в родео. Баки успел понаблюдать за некоторыми мероприятиями, и ему особенно нравилось наблюдать за трюками всадников в перерывах между мероприятиями.

— Они стояли на лошадях, Стив! И они свисали с боков лошадей, вытянув руки! Они держались только одной ногой в стремени! И они были так грациозны, что это казалось так просто сделать! — Но через некоторое время шум начал его беспокоить. К счастью, как только он включил свой музыкальный плеер и вернулся, чтобы провести время с лошадьми, он почувствовал себя лучше.

Все прошло очень хорошо, и Стив не может перестать улыбаться, пока Баки рассказывает о том, что он видел и узнал в течение нескольких часов.

*

Наконец-то наступает день завершения программы Баки. Стив давным давно обвел этот день в своем календаре, но он привык, что этот день находится где-то в далеком будущем. Это был шок, когда оставшееся время программы Баки можно было отсчитывать в неделях, вместо месяцев, а затем в днях, вместо недель.

Стив помнит, как каждый день тянулся так мучительно медленно, когда он не жил своей собственной жизнью. С тех пор, как он приложил больше усилий, чтобы занять себя, время прошло гораздо быстрее. Он начал посещать художественный класс, сузил круг возможных вариантов работы, но он счастлив отложить все, чтобы поехать в Вирджинию и побыть с Баки в день завершения его программы.

В преддверии дня, Стив думает о том, что он хочет подарить Баки в качестве подарка в этот день. Это должно быть что-то, что Баки может использовать, и это должно быть символом независимости, которой он достиг. Стив вспоминает, как сильно Баки нравятся наручные часы, подаренные ему Вэном, и ковбойскую шляпу, подаренную Дэном, и это наталкивает его на мысль. Чтобы собрать подарок, потребуется немного времени, но Стив знает, что Баки он понравится, и он будет готов ко дню, отмеченному в календаре.

День завершения программы Баки – это не очень большое событие. Пациенты начинают и заканчивают программу в разное время, но команда по уходу за Баки устраивает для него небольшой праздник.

Алиша связалась со Стивом и спросила его, не хочет ли он помочь с обедом, и Стив ухватился за возможность испечь для Баки торт в качестве дополнительного подарка. Разобраться с тем, как покрыть торт глазурью, было почти катастрофой, и его буквы на торте немного кривоваты, но он знает, что он вкусный, и что Баки будет больше заботить сам торт, чем качество украшения Стива.

Поездка с тортом в Вирджинию нервирует, и вместо обычных полутора часов, Стив тратит два часа на поездку, потому что едет гораздо медленнее, чем обычно. Но торт добирается туда в целости, и Стив не допускает того, чтобы Баки увидел, что находится в контейнере; он осторожно проносит его на кухню и ставит в холодильник.

Команда по уходу за Баки и кухонный персонал помогли с едой, из-за чего у них набирается гора вкусных блюд, которыми они наслаждаются, празднуя успех Баки. Каждый член команды заходит, чтобы пожелать ему удачи и перекусить. Некоторые остаются только на несколько минут, но некоторые — как Вэн — остаются на весь праздник.

Когда Стив оглядывает знакомые лица – Алишу, Вэна, доктора Джошуа, доктора Стюарт, физиотерапевта Баки и его логопеда, — Стив восторгается тому, как далеко они с Баки продвинулись с помощью этих замечательных людей.

Когда Стив привез Баки в центр шесть месяцев назад, он был испуганным и растерянным ребенком, застрявшим в теле мужчины, страдающим от припадков, заикающимся в большинстве разговоров, и его металлическая рука была мертвым грузом, висящим на левом плече. Он полагался на Стива во всем — в принятии пищи, переодевании, принятии ванны — и цеплялся за него двадцать четыре часа в сутки, даже ходил со Стивом в туалет.

Теперь Баки счастлив и здоров. Он сидит за столом, обедает, держа в каждой руке по столовой принадлежности, улыбается и рассказывает доктору Стюарт и Вэну о родео, на котором побывал.

Прежде чем они заканчивают есть, Алиша спрашивает Стива, не хочет ли он сходить за тортом.

— О, конечно, — встав, Стив направляется на кухню с Алишей, следующей за ним по пятам, и достает торт из холодильника. Он уверен, что Алиша последовала за ним, потому что хочет поговорить с ним наедине, но Стива больше волнует его торт. Приоткрыв крышку контейнера, он тщательно проверяет глазурь и чувствует облегчение, когда видит, что торт все еще выглядит так же хорошо, каким прибыл из Вашингтона.

— Ну так что, Стив?

— Да?

— Ты же знаешь, что тебе не нужна моя помощь с тортом.

Стив ухмыляется.

— Да, я догадался.

Алиша прислоняется к стойке и улыбается ему.

— Я знаю, что сегодня праздник в честь Баки, но я хотела поздравить и тебя тоже.

Улыбаясь, Стив опускает крышку коробки с тортом.

— Спасибо. Я не буду притворяться, что это не было трудно, но…

— Но ты довел план до конца, как и обещал. Я не буду обесценивать работу Баки, потому что он очень много работал, но было много случаев, когда его будущее зависело от твоего отношения, и ты всегда делал то, что ему было необходимо.

— Даже когда это было не то, чего он хотел.

Алиша сжимает его ладонь.

— Я знаю, как это было тяжело. Я знаю, как душераздерающе было позволить Баки спать одному в тот первый раз, не говоря уже о том, что мы отправили тебя домой, и тебе пришлось оставить Баки здесь и видеться с ним только раз в несколько дней.

Кажется, что все это было очень давно. Стив так привык видеться с Баки по вторникам и пятницам и разговаривать с ним по телефону дважды в день, что не очень скучает по тому, чтобы проводить с Баки двадцать четыре часа в сутки. Это замечательно, когда они встречаются друг с другом, но Стив больше не чувствует паники или несчастья из-за того, что оставляет Баки одного.

— Всякий раз, когда Баки поднимал шум, например, когда он отказывался позволить тебе спать в твоей комнате, или когда он не хотел есть самостоятельно, или когда он не хотел использовать свою металлическую руку, ты всегда был настойчив. И этот удивительный, независимый луч солнца, сидящий там — прямой результат твоей силы, Стив. Никогда не забывай об этом.

Он действительно гордиться собой. Это был долгий и трудный путь, но, как и обещала Алиша, он того стоил и будет продолжать стоить.

— Спасибо, Алиша. Вы, ребята, все были потрясающими, и мы с Баки будем благодарны вам до конца своих жизней.

Она мягко улыбается.

— Мы команда на всю жизнь. Ты, Баки, я и все остальные здесь. Если Баки понадобится помощь завтра или через десять лет, мы всегда будем рядом.

Стив сжимает губы, тронутый ее добротой.

— Это очень много значит для нас обоих. Спасибо.

— Пожалуйста. А теперь бери этот восхитительный торт и давай уже попробуем его. При одной мысли о нем у меня слюнки текут.

*

Баки понравился торт так же сильно, как и думал Стив. Прежде чем разрезать его, Баки настоял на том, чтобы сфотографировать его, чтобы он мог показать людям в церкви.

— Не могу поверить, что ты испек для меня этот чудесный торт! Он выглядит фантастически!

Улыбаясь, Стив смотрит, как Баки сконцентрированно фотографирует торт, лежащий на большой тарелке.

— Ты это заслужил.

К счастью, торт оказался именно таким же вкусным, как Стив и надеялся. Они съели большую его часть, а остальное завернули — вместе со всей оставшейся едой — для Баки, чтобы он забрал к себе в новый дом, чтобы ему не пришлось беспокоиться о еде в течение нескольких дней.

Когда они все упаковывают, Баки встает и спрашивает, может ли он произнести короткую речь. Он все еще светится от гордости, но Стив видит проблеск волнения, скрытый за его улыбкой.

— Я хочу поблагодарить всех вас за все, что вы сделали для меня за последние шесть месяцев. Я знаю, что не был очень работоспособным человеком, когда пришел сюда. Я был болен и растерян, и это был длинный путь. Я знаю, что не всегда был клубочком солнца, и у меня были плохие дни…я кричал на некоторых из вас больше, чем на других, — он бросает извиняющиеся взгляды на Вэна, доктора Стюарт и своего физиотерапевта, и все хихикают — …но я знаю, что вы всегда заботились обо мне. Это было очень тяжело, но я так счастлив от того, как далеко продвинулся. Я потерял возможность жить своей собственной жизнью, когда ушел на войну, и вы все вернули мне мою жизнь обратно.

Баки прерывисто вздыхает.

— Сказать “спасибо” будет недостаточно, но это все, что я могу. Я просто хочу, чтобы все вы знали, что все, что я буду делать до конца своей жизни, будет благодаря вашей работе.

Стив присоединяется, когда все остальные хлопают и поддерживают Баки, гордость пылает в его груди.

Они некоторое время прощаются со всеми, и все напоминают Баки, что его команда по уходу находится всего в одном телефонном звонке от него, если ему когда-нибудь понадобится помощь. В конце концов, Стив и Баки поднимаются наверх, чтобы забрать сумки Баки из его комнаты. Баки не хочет долго оставаться в своей комнате, потому что не хочет поддаваться эмоциям, когда у него впереди тяжелый день. Закрыв за собой дверь, они спускаются вниз, Баки держит сумки в одной руке, а ковбойскую шляпу – в другой. Он улыбается смело, но грустно, когда отдает администратору, Дон, свой брелок и прощается с ней.

Стив смотрит, как Баки делает глубокий вдох и отворачивается от стойки.

— Готов, Барнс?

Улыбка Баки все еще немного дрожит.

— Ты же знаешь, что я каждый день благодарю Бога за то, что у меня есть ты, верно?

Стив посмеивается.

— И правильно. Терпеть тебя – это кошмар. Честно говоря, я не знаю, зачем напрягаюсь.

Рассмеявшись, Баки пихает его и направляется к двери.

— Пошли, Роджерс. Меня ждет следующий этап моей жизни.

Позволив Баки идти впереди, Стив следует за ним на стоянку, и они садятся в его машину, чтобы поехать в городок. Как они и договаривались, Стив останется с Баки на несколько дней, просто чтобы помочь ему обустроиться.

Следуя указаниям Баки, Стив везет его в его новый дом – один из тех маленьких домиков, которые они присматривали во время их предыдущего визита в эту часть города.

Баки делает глубокий вдох.

— Я схожу за ключами, а ты подожди.

— Конечно, Бак.

Баки выходит из машины, и Стив видит, как он напрягается, прежде чем взбежать по ступенькам и позвонить в дверь. Кто-то в доме, должно быть, говорит ему войти, потому что Баки пытается открыть дверь, и она распахивается настежь.

Стив смеется.

— Чертова деревенская жизнь. Господи.

Баки весело улыбается ему, приподняв брови, и Стив показывает ему два поднятых больших пальца вверх, прежде чем он исчезает внутри.

Как только Баки заходит, Стив решает занять себя, вытащив свой телефон. Сэм написал ему, спрашивая, как идут дела, и жалуясь на беспорядок, который остался в одной из комнат для его групповых сессий из-за вечеринки, которая была за день до этого. Сьюзен — одна из его друзей из группы по бегу — тоже написала ему, прислав фотографию женщины, держащей на руках одну из этих маленьких собак, на которой надет цилиндр и, кажется, которая пытается выглядеть как Авраам Линкольн. Стив хихикает и пишет Сьюзен, что собака явно реинкарнация Линкольна, и спрашивает ее, была ли она должным образом уважительна к нему, когда встретила. Он также отвечает Сэму, посылая вереницу плачущих смайликов, чтобы выразить свое сочувствие Сэму и усилиям, которые ему нужно будет приложить, чтобы убраться, прежде чем напечатать ему, что вечеринка Баки прошла хорошо, и они находятся в новом доме Баки.

Через несколько минут дверь дома распахивается, и Баки выходит, выглядя расслабленным. Прежде чем подойти к машине, он поднимает маленький ключ.

Открыв дверь Стива, он показывает ему ключ.

— Достал. Маргарет очень милая.

— Она получила чеки, которые я ей посылал?

— Да. Она предложила мне пообедать, но я сказал, что уже объелся.

Стив посмеивается.

— Если бы она предложила сначала десерт, ты бы притворился, что умираешь с голоду.

— Это правда, но меня все еще ждет большой кусок торта Стива Роджерса, так что я не слишком расстроился.

Помогая Баки с сумками и взяв свою собственную, Стив следует за ним к лестнице, ведущей вниз на цокольный этаж, и ждет, пока Баки откроет дверь, прежде чем входят внутрь.

Это…не самая симпатичная квартира, но пока сойдет. Баки сделал фотографии и отправил их Стиву, когда они с Вэном присматривали это место несколько дней назад. Он не был в особом восторге от нее, но это хороший первый шаг.

Баки морщится, оглядываясь по сторонам.

— Мне не нравится, что у меня нет больших окон, но я могу оставлять дверь открытой, пока нахожусь дома.

Стив успокаивающе сжимает его ладонь.

— Ты здесь не навсегда. Если найдешь место получше, просто предупреди Маргарет и переезжай. Думай об этом как о временном месте, где ты будешь оставаться, пока не решишь, что делать дальше.

Баки тихо вздыхает и кивает. Он все еще выглядит нервным, и Стив решает продолжить.

— Ну же, Барнс. Давай распакуем твои вещи и решим, что тебе необходимо купить.

Войдя в маленькую спальню, Стив ставит сумки Баки на кровать. Он привез Баки еще одну сумку из Вашингтона, полную вешалок, кучи одежды, туалетных принадлежностей и кухонной утвари, которой, по словам Баки, в его новой кухне не было.

Они раскладывают вещи вместе, позволяя Баки решать, куда он хочет их класть. Одна из первых вещей, которая находит свое новое место, – это ковбойская шляпа Баки, которую он аккуратно вешает на крючок у входной двери. Самый главный вопрос – куда положить рисунки в рамках, которые Стив нарисовал для Баки.

— Я хочу положить некоторые из них на маленький столик у дивана. Я не буду смотреть телевизор, но, вероятно, именно там я буду сидеть, когда не буду на кухне или в постели, — он достает из стопки набросок Стива. — Этот должен стоять на прикроватной тумбочке, чтобы я мог видеть его, когда буду просыпаться. Мне все равно, куда ты положишь остальные, просто поставь их так, чтобы я мог их видеть.

Стив мягко улыбается, тронутый словами Баки.

— Ты же знаешь, что я могу нарисовать тебе новые рисунки, когда захочешь, верно? Мои руки не отпадут внезапно от рисования.

Баки улыбается.

— Это было бы здорово, спасибо. Я дам тебе знать. Но мне очень нравится твой портрет, так что он будет стоять на моей прикроватной тумбочке.

Пока Баки аккуратно ставит фотографию в рамке на маленькую тумбочку, Стив видит, что он все еще нервничает.

— Бак, все будет хорошо. Я буду оставаться здесь столько, сколько ты захочешь, ты же знаешь. Или ты хочешь поселиться в мотеле, пока не найдешь место, которое тебе понравится больше?

Баки вздыхает, убирает руки от рисунка и поворачивается, чтобы посмотреть на Стива. Он слишком долго смотрит на Стива, и это немного беспокоит.

Нахмурившись, Стив подходит к нему и хватает лицо Баки обеими ладонями, потирая его щеки большими пальцами.

— Эй. Что случилось? Поговори со мной.

Сморщившись, Баки мягко убирает ладони Стива от своего лица и продолжает держать одну из них своей металлической ладонью, выводя его из спальни к дивану.

Стив начинает беспокоиться. Похоже, то, что тяготит Баки, – это что-то серьезное, и Стив боится того, что он скажет.

Как только они садятся, Баки делает глубокий вдох, как будто собирается с силами, чтобы сказать что-то важное.

— Я…Стиви, можно я просто скажу как есть? Я не знаю, как подвести к этому, и начинаю заикаться.

Стив посмеивается.

— Когда это мы ходили вокруг да около друг с другом? Просто выскажись, а дальше посмотрим.

Баки, кажется, понимает его буквально, потому что, сделав глубокий вдох, он выпаливает:

— Ты все еще любишь меня?

Моргая, Стив смотрит на него.

— Конечно, люблю. Я же говорю тебе это каждый день, верно?

— Нет. Нет… — Баки проводит руками по волосам и делает несколько успокаивающих вдохов, вероятно считая про себя. — Нет…не так. Я помню, как несколько месяцев назад ты сказал мне, что любишь меня совсем не…совсем не так, как обычно любят любят друг друга друзья. Я просто хочу знать, до сих пор ли.

Стив откидывается на спинку дивана, покусывая губу и чувствуя, что тревога возвращается. Спрашивать его, изменятся ли когда-нибудь его чувства к Баки, — все равно что спрашивать, собирается ли он когда-нибудь перестать дышать, но его беспокоит, что Баки внезапно заговорил об этом.

— Да…но это не имеет никакого отношения к нашей дружбе. Мои чувства к тебе не изменились, но я никогда не создавал между нами неловкость, не так ли? Я сказал тебе, что ничего не изменится, и ничего изменилось. Если тебе некомфортно, тогда…тогда я действительно не знаю, что сказать по этому поводу.

Баки издает сдавленный смешок.

— Нет. Нет, я не чувствую себя…некомфортно. Я…как бы ты себя чувствовал, если бы я чувствовал то же самое?

Поскольку Стив плохо соображает, он говорит первое, что приходит ему в голову.

— Ты имеешь в виду, что любишь себя так же сильно, как и я? Что ж, это хорошо.

Тяжело вздохнув, Баки бросает на него взгляд, которым он часто одаривал Стива на протяжении всей их жизни. Это его “Стив Роджерс, ты идиот, и я не знаю, как я тебя терплю” взгляд.

— Нет, придурок. Я имею в виду…я тоже люблю тебя больше, чем друга.

У Стива перехватывает дыхание. Эти слова он хотел услышать от Баки еще с тех пор, как был подростком. Но внезапность ситуации заставляет Стива насторожиться.

— Ты…уверен?

Баки кивает, глядя на свои колени.

— Да. Сначала я не был уверен. В моей голове был беспорядок — ну, ты знаешь это — и я чувствовал много чего, которое в конечном итоге менялось. Раньше я чувстовал беспокойство от мысли, что буду есть самостоятельно, верно? И эта паника прошла, и я понял, что это просто с моей головой творилось странное из-за травмы мозга. Поэтому я этого не делал…

Голос Баки затихает, но Стив понимает, что ему просто нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями, и он ждет.

— Мои чувства к тебе всегда были очень сильны. Они никогда по-настоящему не менялись, но я не знал, что они означают. Я знал, что люблю тебя как брата и друга, и ты был самым важным человеком в моей жизни. Но я понятия не имел, люблю ли я тебя по-другому. Я также не знал, передумает ли мой мозг в один прекрасный день. Вот почему я ничего не сказал раньше. Я хотел дать себе и своему мозгу время разобраться во всем.

— Что твой мозг говорит тебе сейчас?

— Он говорит мне, что я люблю тебя. Не просто как друга, а гораздо глубже.

Улыбка расплывается по лицу Стива, но он поджимает губы и сурово говорит себе успокоиться. То, что Баки испытывает подобные чувства, еще не значит, что он готов что-то с ними делать. Это также не означает, что он действительно хочет что-то с ними делать.

— Ну так…что думаешь?

Баки поднимает взгляд с колен и одаривает Стива мягкой улыбкой.

— Я думаю, что мне действительно хотелось бы поцеловать тебя. Но только если ты тоже этого хочешь.

Сердце Стива замирает, и он позволяет своей улыбке расплыться на лице.

— Мне бы очень этого хотелось.

— Да?

В голосе Баки слышится робость, к которой Стив не привык. Повернувшись на диване, он смотрит на Баки.

— Но сначала я хочу обнять тебя. Прошло уже несколько часов с тех пор, как я в последний раз обнимал тебя, и это неправильно.

На лице Баки расплывается улыбка облегчения.

— Иди сюда, Роджерс.

Придвинувшись ближе к Баки, Стив обхватывает его руками, чувствуя, как обе руки Баки крепко прижимаются к его спине. Он прижимается лицом к шее Баки и чувствует, как Баки делает то же самое, его дыхание согревает шею Стива.

— У нас все будет хорошо, Бак, — шепчет Стив в шею Баки и потирает его спину. — Между нами ничего не изменится, если тебе это не нравится.

— Я действительно хочу, чтобы все изменилось. Но я боюсь, что все испорчу.

Отпустив Баки, Стив прижимается лбом к его лбу и обхватывает руками шею Баки, рисуя успокаивающие круги большими пальцами.

— Это не тест, который ты должен пройти. Это всего лишь я. Если мы наткнемся на кочку по дороге, мы отряхнем друг с друга пыль и пойдем дальше, не так ли? Это то, что мы делали всю свою жизнь. Это не будет отличаться. Но если ты не готов, то все в порядке.

— Я нервничаю, — бормочет Баки.

— Я тоже. Но я также и счастлив.

Легкая улыбка трогает уголки губ Баки.

— Я тоже счастлив. Но я боюсь, что не смогу сделать тебя счастливым.

— Неправда. Ты самый важный человек в моей жизни. Ты всегда делал меня счастливым, просто оставаясь собой. Я обещаю, единственное, что изменится между нами, это то, что в нашем будущем будет много поцелуев, если мы захотим пойти дальше. Больше ничего не изменится.

Сделав глубокий вдох, Баки, кажется, собирается с духом, прежде чем мягко кладет ладони на щеки Стива, — одна ладонь теплая, а другая холодная — наклоняет голову в его объятиях и нежно прижимается губами к его губам в мягком, дрожащем поцелуе.

— Видишь? — Шепчет Стив. — Ничего не изменилось.

Баки не отстраняется далеко, и они все еще дышат одним воздухом, что позволяет Стиву немного приподнять подбородок и прижаться к губам Баки в таком же нежном поцелуе.

Улыбаясь и пыхтя, Баки издает смешок.

— Все такое же, — его нервы, кажется, успокаиваются, и Баки целует Стива немного жестче на этот раз, его губы задерживаются на губах Стива.

Это так восхитительно, что Стив уверен, что тает на диване, пока нежно прижимается губами к губам Баки, целуя его в ответ.

Баки издает тихий гортанный звук, и его ладони сжимаются на лице Стива, когда их поцелуи становятся более уверенными. Они медленные, мягкие и абсолютно идеальные.

— Мне действительно нравится, как проходят мои первые поцелуи, — бормочет Баки.

Улыбаясь ему в губы, Стив снова целует его.

— Им лучше оказаться на самом верху списка твоих любимых поцелуев, Барнс. Иначе я обижусь.

Баки посмеивается.

— Учитывая, что это единственные поцелуи во всем моем списке поцелуев, они по умолчанию находятся на самом верху.

Пораженный, Стив отстраняется и смотрит на него.

— Ты это серьезно?!

Кивнув, Баки пожимает плечами и выглядит немного смущенным.

— Да. Я, возможно, и побывал на множестве свиданий в прошлом, но я всегда был привязан именно к одному парню. Я не хотел целоваться с другими людьми.

Усмехнувшись, Стив качает головой и снова целует его, прежде чем отстраниться.

— Кто бы мог подумать, что я целовал больше людей, чем ты?

— Эта дурацкая секретарша не в счет. Она набросилась на тебя и практически заставила тебя сделать это.

— Да, но я определенно целовал Пегги. О, и Наташа тоже поцеловала меня, хотя это был ненастоящий поцелуй.

Баки ухмыляется и трется носом о нос Стива.

— Мне действительно все равно, кого ты целовал раньше, пока тебе нравится целовать меня сейчас.

— О, это определенно мои самые любимые поцелуи всех времен. Они останутся на вершине моего списка навсегда.

Баки лучезарно улыбается.

— Да?

— О, да. Но на всякий случай давай продолжим целоваться, чтобы заполнить все места в моем списке.

— Господи, что ты заставляешь меня делать, Роджерс. Не знаю, как я тебя терплю.

Стив смеется.

— Позволь мне напомнить тебе, почему ты терпишь меня, Барнс, — крепче сжимая лицо Баки, Стив крепко целует его, заглушая смех Баки.

========== Часть 25. ==========

Проведя целую вечность, целуясь на диване, они, наконец, отрываются друг от друга и решают продолжить обустраивать квартиру Баки и выйти на прогулку, чтобы купить продукты. Как и обещал Стив, в результате их признаний и поцелуев абсолютно ничего не меняется.

Прежде чем они уходят, Стив незаметно кладет подарок Баки в свой карман, зная, что это будет прекрасная возможность подарить его.

Они гуляют по городу, и Стив очень гордится Баки, когда он узнает многих из тех, кого встречает. Даже если он не помнит их имен, люди, кажется, понимают его и говорят свое имя, когда приветствуют Баки, в то время как Стив представляется как друг Баки. К счастью, никто, кажется, не узнает его, и это расслабляет; они спокойно могут прогуляться по знакомым городским улицам.

Когда они готовы направиться домой, они останавливаются в маленьком универсальном магазине, чтобы купить продукты. Это место, где Стив покупал сотни завернутых в пластик сэндвичей, пока жил здесь, и хотя он не слишком любит это место, Баки любит его. Он знаком с большинством сотрудников, и Стив знает, что Вэн приводил его сюда много раз, чтобы Баки чувствовал себя более комфортно во внутренней планировке магазина и при общении с людьми, работающими здесь. Баки принес с собой список покупок, и Стив следует за ним, неся корзину, пока Баки находит то, что ему нужно. Прежде чем они направляются к кассе, Баки достает из кармана пачку банкнот, готовясь расплатиться, что является прекрасной возможностью для Стива вручить Баки подарок.

— Подожди секунду, Бак, — говорит Стив, опуская корзину с покупками и залезая в карман куртки. — У меня есть для тебя подарок, и сейчас самое время вручить его.

Баки ухмыляется.

— Еще один подарок? Ты уже испек мне тот торт.

— Есть предел подарков, которые я могу тебе подарить?

Фыркнув от смеха, Баки качает головой, выглядя заинтересованно.

— Нет, слава Богу. Что это?

Стив достает коричневый кожаный бумажник и протягивает его Баки.

— Вот. Когда ты будешь опять оплачивать покупки самостоятельно, у тебя должен быть бумажник, чтобы хранить в нем наличные, не так ли?

Глаза Баки становятся круглыми, и он расплывается в улыбке, пока берет бумажник и трет его между пальцами.

— О, он прекрасен! Он такой мягкий.

— Открой его и посмотрим, понравится ли он тебе внутри.

Стив наблюдает за лицом Баки, когда тот открывает его, и он знает, что в этот момент Баки видит фотографию, которую Стив распечатал и положил в пластиковое отделение бумажника.

— Ты вложил нашу фотографию!

— Ага. Ты узнаешь ее?

Баки кивает с мягкой улыбкой.

— Да. Это было, когда мы впервые вместе отправились на пикник на холм, верно?

— Да. Мы оба чувствовали себя очень хорошо, когда делали этот снимок, и именно поэтому я захотел вложить ее туда. Я вложил такую же в свой бумажник, — Стив достает свой бумажник и открывает его, чтобы показать Баки точно такую же фотографию внутри. — Всякий раз, когда у кого-то из нас возникнут сомнения в том, можем ли мы что-то сделать или нет, мы можем посмотреть на эту фотографию, как на доказательство того, что мы всегда со всем разбирались, верно?

Улыбаясь, Баки кивает, потирая металлическим большим пальцем фотографию, смотря на нее.

— Спасибо, Стиви. Это действительно очень много значит для меня.

Стив сжимает руку Баки.

— Пожалуйста. А теперь давай. Положи деньги в бумажник и расплатись с помощью своего нового кошелька.

Все еще улыбаясь, Баки аккуратно кладет купюры в бумажник и бросает несколько монет в маленький карман для мелочи. Закрыв его, он с улыбкой на лице направляется к кассам.

Прогулка и получение подарка в виде бумажника, похоже, подняли настроение Баки по поводу его квартиры, и он не кажется таким угрюмым из-за отсутствия окон к тому времени, когда они возвращаются. На ужин они едят остатки блюд с вечеринки Баки и полностью съедают торт Стива. После того, как они принимают душ и чистят зубы, приходит время ложиться спать…и это ставит Стива перед дилеммой.

Хотя в прошлом они делили одну кровать сотни раз, Стив знает, что это одна из немногих вещей, которые могут измениться теперь, после того, как они признались в своих чувствах друг к другу, и он не хочет, чтобы Баки чувствовал давление.

— Послушай, я нормально высплюсь на диване. У нас обоих сегодня был насыщенный день, и как только я получу крепкое объятие на ночь, я буду в порядке.

Баки пожевывает губы и выглядит смущенным.

— Ну…если ты хочешь спать на диване, то можешь. Но я не против поделиться кроватью.

Стив замирает.

— Поделиться ради…сна? Или…?

— Ну, я хочу заняться частью “или”. Но если ты хочешь спать, мы можем просто поспать.

— Я не против заняться кое-каким “или”.

Ухмыляясь, Баки направляется в спальню.

— Тогда пошли! Давайте подробнее рассмотрим это “или” и посмотрим, как нам это понравится.

Сначала это немного неловко, пока Баки не растягивается на кровати, сбрасывает одеяло и протягивает руки Стиву.

— Иди сюда, Роджерс. У меня губы мерзнут.

Смеясь, Стив забирается на кровать, но он слишком задумывается над расположением своих конечностей, и он понятия не имеет, в какое положение встать или как начать целовать Баки или…

Баки издает смешок.

— Перестань так много думать! Ты заставляешь меня нервничать, и это сделает качество этого “или” очень плохим, — Стив запутывается руками в мягкой рубашке, в которой любит спать, Баки рывком тянет его на себя.

Стив приземляется на предплечья, расположив их по обе стороны от головы Баки, их лица в нескольких дюймах друг от друга, и теплое дыхание Баки обдает его лицо. Улыбка Баки слегка дрожит, и Стив видит немного нервозности на его лице.

— Эй, Барнс?

— М?

— Я люблю тебя, — шепчет Стив.

Эти слова заставляют Баки улыбнуться ярче, и он отпускает рубашку Стива, чтобы поднять ладони к его шее, обхватывая ее сзади и притягивая его вниз; Стив наклоняется и целует его.

Стив тает в поцелуе, чувствуя себя так же хорошо, как и несколько часов назад. Их поцелуи начинаются целомудренно, и Стив тихо выдыхает в губы Баки, пока расслабляется на нем, его грудь прижимается к груди Баки.

Баки издает стон и раздвигает губы, высовывая язык, чтобы облизать губы Стива. От этого по спине Стива пробегает искра, обдавая чувством жара, и он нетерпеливо раздвигает губы, позволяя Баки скользнуть языком в свой рот, осторожно исследуя его.

Использование языков – блестящая идея. Стив проводит языком по языку Баки, что заставляет Баки напрячься под ним, а его ладони сжимаются вокруг шеи Стива, когда он углубляет поцелуй, становясь смелее.

В животе нарастает жар, и Стив чувствует, что его член твердеет, все его тело приятно покалывает, когда он заталкивает свой и язык Баки ему в рот.

Издав гораздо более громкий стон, Баки посасывает его язык и прижимается к Стиву…и Стив чувствует, что его член тоже начинает заинтересовываться.

Стив мог бы счастливо оставаться здесь целую вечность, но Баки в конце концов отстраняется, глядя на него снизу вверх; его глаза темнеют от возбуждения, а губы блестят от слюны.

— Роджерс?

— М? — Стив не может оторваться от губ Баки и продолжает целовать его, даже когда Баки пытается что-то сказать.

Баки, похоже, это не беспокоит, но ему удается выдавить несколько слов между поцелуями.

— Мы должны…мы должны…я просто…мы должны решить, как мы хотим…как мы хотим завершить.

Немного отодвинувшись, Стив хмуро смотрит на него, не понимая, о чем говорит Баки. Его бедра начинают двигаться в какой-то момент, потирая его член о член Баки, и, несмотря на то, что на них обоих мягкие брюки, это чувствуется фантастически.

— Ох, черт…ох, это так приятно… — бормочет Баки ему в губы, его собственные бедра двигаются и сильнее прижимают его член к члену Стива.

Стив немного дрожит, и он счастлив просто дышать в губы Баки и чувствовать его теплое дыхание на своем лице.

— Что…что ты хочешь сделать? — Баки спрашивает, задыхаясь.

— А?

— Мы…ох…мы должны… — недовольно заскулив, Баки скользит ладонями к лицу Стива и слегка отталкивает его назад. — Мы должны решить, как мы хотим, чтобы все закончилось, Роджерс. Либо нам придется расстаться с одеждой, либо мне придется извиниться и немного побыть в приватной обстановке. Или я думаю, что мы могли бы продолжить в том же духе, но я знаю, что это твои любимые штаны для сна, и они будут не в том состоянии, чтобы спать в них, если мы продолжим.

Стив смеется. Он точно знает, чего хочет, но не хочет слишком давить на Баки.

— Я согласен на все, что ты хочешь сделать. Выбирай ты.

Баки закатывает глаза.

— Почему выбираю я? Потому что у тебя гораздо больше опыта, чем у меня?

Усмехнувшись, Стив пожимает плечами.

— Технически это правда, не так ли? У меня за плечами на три поцелуя больше, чем у тебя.

Баки смеется, тянется вверх, чтобы крепко поцеловать Стива, и скользит ладонью вниз, чтобы шлепнуть Стива по заднице.

К удивлению Стива, это посылает вспышку возбуждения по всему его телу, и он издает громкий стон, сильнее прижимаясь к члену Баки.

Баки наблюдает за его лицом, держа ладонь на заднице Стива. Он опускает другую ладонь вдобавок к первой. Медленно он надавливает ладонями на задницу Стива, толкая его член к своемучлену.

Издав сдавленный стон, Стив роняет голову на шею Баки и тихо скулит, пока толкается сильнее, наслаждаясь ощущением ладоней Баки на своей заднице — одной из теплой плоти, а другой из холодного металла — и, как и его член, гораздо больше радуясь, когда его трут о Баки.

Смеясь, Баки гладит Стива по заднице, но смех его выходит дрожащим.

— Роджерс, я серьезно. Ты не будешь рад, если твои штаны испачкаются. Я думаю, нам следует избавиться от одежды.

Стив поднимает голову, волнение заставляет его сердце биться быстрее.

— От всей?

Баки ухмыляется.

— Угу. У меня нет никакого личного опыта, но я думаю, что это сделает все еще лучше.

— Ты так думаешь, да?

— Ага.

Улыбка Стива соответствует улыбке Баки, и она точно такая же, какой они улыбались друг другу всю свою жизнь, прежде чем собирались отправиться в веселое приключение вместе.

— Я действительно хочу проверить твою теорию.

— Отлично, — Баки шлепает его по заднице обеими ладонями, и прежде чем Стив сможет потерять рассудок от того, как это приятно, Баки сдвигает его и садится, в спешке пытаясь снять свою футболку.

— Долой одежду! Быстрее!

Это удается с трудом, пытаться не попасть локтем друг другу в лицо, пока они срывают свою одежду и отправляют в полет по комнате, но в тот момент, когда Стив снова прижимается в Баки, теплая кожа к теплой коже, это ощущается в тысячи раз лучше чем до этого. Они оба стонут, и ладони Баки снова бросаются к заднице Стива, хватают ее и тянут Стива, пока он не впечатывается в Баки, их твердые члены прижимаются друг к другу.

Стив дрожит и скулит, пока его бедра толкаются в бедра Баки, возбуждение проносится по нему. Упершись руками в подушку, чтобы не придавить Баки, он прижимается лбом к его лбу и смотрит на него сверху вниз.

Баки задыхается, издавая тихие звуки, его глаза полуприкрыты от возбуждения, его ладони впиваются в задницу Стива.

— О, это так приятно, да? У меня есть пара отличных идей.

Издав дрожащий смешок, Стив нежно покусывает Баки за нижнюю губу.

— Они приходят только иногда, Барнс. Не надо…ох, Господи…не позволяй им вскружить тебе голову.

Посмеиваясь, Баки сильнее прижимает Стива к себе, надавливая на его задницу, и быстрее толкается бедрами, его член трется о член Стива.

— Ох, черт, — с трудом выдыхает Стив, закрывая глаза и чувствуя дыхание Баки на своем лице, пока они трутся друг о друга, жар и возбуждение нарастают вокруг них.

Нет времени для поцелуев, нет времени для разговоров, они просто теряют себя в том, насколько интенсивно это ощущается. Член Стива болит, он оставляет влажные полосы по всей поверхности их животов, когда он толкается к Баки, размазывая теплую липкую жидкость между ними.

— Я…я сейчас кончу… — выдыхает Баки.

Стив отчаянно хочет почувствовать как Баки кончает, и он немного сдвигается, пока ему не удается протянуть и просунуть ладонь между ними, обхватывая ладонью их скользкие, теплые члены и лаская их. Он держит свою ладонь немного расслабленной, не зная, как Баки это понравится, но его беспокойство стирается ответом Баки. Издав громкий вздох, Баки ладонями впивается в задницу Стива и напрягается, когда его член выплескивает теплую сперму между ними, покрывая ладонь Стива и его собственный член.

Это посылает волну тепла через Стива, и после ласк собственного члена и размазывания спермы Баки по всему телу, он тоже кончает.

Баки задыхается, глаза полуприкрыты, когда он смотрит на Стива, наблюдая за тем, как он напрягается и дрожит в своем оргазме, покрывая их животы еще большим количеством спермы. Когда он заканчивает, Стив падает прямо на Баки, прижавшись лицом к его шее. Баки, похоже, не возражает, он все еще крепко держит Стива за задницу.

Они лежат так некоторое время, их тела успокаиваются, а дыхание замедляется.

Стив чувствует, что ладони Баки переместились выше, они гладят его спину длинными линиями вверх и вниз, пока его нос утыкается в волосы Стива. Устало подняв голову, Стив протягивает дрожащую руку и наклоняет подбородок Баки вниз, находя его губы своими.

Баки урчит ему в губы, расслабляясь на подушке и потирая губы о губы Стива.

Когда Стив отстраняется, он чувствует себя достаточно живым, чтобы слезть с Баки. Вот тогда он чувствует холодную липкость между ними и морщится.

Баки смеется и отодвигается достаточно, чтобы протянуть руку к собственной футболке и поднять ее с пола.

— Слава Богу, ты принес мне еще одежды. Если мы будем заниматься этим часто, то мне и стирать придется часто.

Стив посмеивается, пока Баки обтирает их обоих и отбрасывает футболку. Ложась, Баки переплетает их ноги и кладет голову на подушку. Они смотрят друг на друга, мягко улыбаясь.

— Ну, все прошло довольно хорошо, - бормочет он.

Стив смеется.

— Согласен. Мы – молодцы.

Баки смеется и снова наклоняется, чтобы поцеловать Стива. Удивительно, что поцелуи Баки уже кажутся Стиву знакомыми.

Отстранившись, Баки похлопывает Стива по животу.

— Я собираюсь что-нибудь надеть. Становится прохладно.

Зевая, Стив чувствует себя слишком комфортно, чтобы двигаться.

— Найди мне, пожалуйста, мои брюки и рубашку.

Смеясь, Баки скатывается с кровати и идет искать одежду Стива.

— Ленивый болван. Вот…

Штаны Стива летят на него и приземляются на голову. Посмеиваясь, Стив садится достаточно, чтобы натянуть их, и как только его рубашка также приземляется на голову, он натягивает ее и падает обратно на кровать.

Баки тоже заканчивает надевать пижаму.

— Я собираюсь помолиться, а потом лягу спать.

— Хорошо.

Стив наблюдает, как Баки опускается на колени рядом с кроватью и склоняет голову. В отличие от последнего раза, когда он видел, как Баки молится, Стив не испытывает противоречий по этому поводу. Баки старается поддерживать свои отношения с Богом, и это важно для него, поэтому он и не будет. Поддержание отношений с Богом не важно для Стива, поэтому он не учавствует.

Как только он осеняет себя крестным знаменем, Баки складывает руки и начинает молиться. Кажется, Баки делал это достаточно часто, поэтому ему не нужно использовать свой блокнот для помощи; слова заполняют маленькую комнату тихим, мягким потоком.

— Дорогой Господь, наступает вечер, день кончается. Пусть мир омывает мой дом в течение всей темной ночи и в течение нескольких спокойных часов следующего утра. Сотри мои проблемы. Очисти меня от беспокойства и сомнений. Через тебя, пусть твое великолепное благо будет моей защитой навеки. Кроме того, пожалуйста, следи за теми, чьи имена ты можешь прочесть в моем сердце, особенно за Стивом. Защищай их со всей тщательностью и сделай их путь легким, а их труды плодотворными. Осуши их слезы, если они плачут; освяти их радости; восполни их мужеством, если они слабеют; восстанови их надежду, если они падают духом, их здоровье, если они больны, истину, если они заблуждаются, раскаяние, если они терпят неудачу. Аминь.

Сердце Стива тает, когда он слышит, как Баки так непринужденно включает его имя в молитву. Как будто, молитва за Стива – естественная часть его вечерней молитвы.

Баки снова осеняет себя крестным знамением и забирается на кровать.

— Все, закончил.

Стив поднимает руку и нежно касается щеки Баки.

— Спасибо, что помолился за меня.

Улыбаясь ему, Баки хватает Стива за руку и целует его ладонь.

— Пожалуйста. Спасибо, что позволил мне включить тебя в нее.

— Не за что.

Баки тянется вниз за одеялом и ложится рядом со Стивом, натягивая одеяло вокруг них, переплетая их ноги вместе и улыбаясь Стиву, лежа на своей подушке.

— Спокойной ночи, Стиви.

— Спокойной ночи, Бак. Я люблю тебя, — и впервые Стив позволяет себе почувствовать истинные эмоции, стоящие за этими словами.

Глаза Баки сияют.

— Я тоже тебя люблю, — он изменил свой обычный ответ, и Стив знает, что Баки сделал это специально.

— У нас все будет хорошо, — шепчет Стив. — Я обещаю.

Баки тихо вздыхает.

— Я начинаю в это верить.

Пододвинувшись, Стив целует его в лоб.

— Отлично. А теперь поспим немного.

— Спокойной ночи, Стиви.

========== Часть 26. ==========

На следующее утро Баки принимает лекарство от приступов, прежде чем они вместе готовят завтрак и садятся за стол. Стив ждет, пока Баки произносит молитву, и они приступают к завтраку.

После наблюдения, как Баки снова молится, Стиву приходит в голову, что есть еще кое-что, что им, возможно, придется обсудить касательно их новых отношений: как церковь смотрит на такие отношения.

Вертя в руках вилку, Стив думает, стоит ли поднимать эту тему. Он не хочет расстраивать Баки или создавать препятствия в его отношениях с церковью, но люди поймут, что они вместе. Даже если они не будут слишком много взаимодействовать друг с другом на людях физически, в таком маленьком городке, как этот, люди, в конце концов, заметят, что Стив проводит много времени в гостях у Баки и что они никогда не встречаются с другими людьми. Для Баки было бы лучше разобраться с этим вопросом сейчас, а не столкнуться с ним лицом к лицу, когда незнакомые люди — или, что еще хуже, кто-то из прихожан или отец Рэй — скажут ему что-то грубое.

— Эй, Бак?

Баки жует сосиску.

— М?

— А ты не думал о том, как церковь смотрит на то, что мы…вместе?

Продолжая жевать, Баки кивает, абсолютно расслабленный.

— Думал.

Стив моргает.

— И ты ведь понимаешь, что церковь обычно думает о гомосексуализме, верно?

В ответ Баки пожимает плечами.

— Я говорил об этом с отцом Рэем.

— Ты…говорил?

— Ну, не о том, что мы вместе, потому что в то время я не знал, что мы когда-нибудь к этому придем. Но как только я понял, что люблю тебя, у меня возник внутренний конфликт. Это чувство показалось мне не знакомым, потому что я думаю, что я испытывал подобное из-за этого же в течение долгого времени.

Стиву знакомо это ощущение. Возможно, то, что он оставил ненавистные взгляды церкви из-за своих чувств к Баки, не было главной причиной, почему он ушел из церкви, но это один из тех пунктов, которые он считал важными. Когда Стив ходил в церковь с Баки, подобные темы не обсуждались, но упоминались время от времени. Тогда это всегда расстраивало Стива, но не волновало Баки, что было отражением его общего отношения к религии.

Но теперь все изменилось, что делает несерьезное отношение Баки удивительным.

Баки продолжает говорить, пока жует.

— Но потом я понял, что это не единственное, из-за чего я испытывал противоречивые чувства. Это было самым важным, но не единственным. Ты же знаешь, что я люблю слушать библию на моем музыкальном плеере, верно?

Стив кивает, глядя на Баки, и все мысли о том, чтобы закончить завтрак, исчезают.

— Так, между регулярными посещениями церкви и самостоятельным прослушиванием Библии я начал натыкаться на отрывки, которые мне не нравились. Не только такие части, как Левит 18:22, которые говорят о… вещах, которые мы делаем вместе, но и другие части тоже. Библия говорит о том, что некоторые вещи плохи, и это вещи, с которыми у меня нет проблем, и мне не понравилось, что у Бога были проблемы с ними. Такие вещи, как — погоди, мне нужно достать блокнот. Я записал некоторые из них.

Баки достает из кармана вездесущий блокнот и листает его.

— Да, вот один из них. Это Второзаконие 22:5. Оно гласит: «На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом, Богом твоим, всякий, делающий сие.» По сути, это значит, что женщины не должны носить мужскую одежду, а мужчины – женскую.

Стив улыбается.

— Ты пытаешься мне что-то сказать, Барнс?

Баки посмеивается.

— Нет. Я нахожу брюки более практичными. Но в любом случае, в этом и вся суть. Я не понимаю, почему у Бога могут быть проблемы с женщинами, носящими брюки. В самом деле, я не понимаю, почему у Бога могут быть проблемы с мужчиной, носящим в платье. Это непрактично, но если это то, что мужчина хочет делать, то ему должно быть позволено это делать. Это не значит, что они мерзкие, и не значит, что они плохие люди. В самом деле, какое это имеет значение? Это всего лишь одежда. В Библии есть куча подобных примеров, и мне не понравилось, как Бог устанавливает эти глупые мелкие правила о вещах, которые никому не причиняют вреда, например, могут ли двое мужчин вступать отношения.

— Ты говорил об этом с отцом Рэем?

— Угу, но сначала я провел еще одно исследование. В Библии есть куча правил, которые мне действительно нравятся. Именно так и должны поступать порядочные люди. В Послании к Римлянам 12:18 говорится: «Если возможно с вашей стороны, живите в мире со всеми людьми.» А также Евангелие от Луки 6:37.

Слова из давних времен всплывают в памяти Стива. Это одна из немногих частей Библии, которые ему всегда нравились, и, похоже, она застряла в его памяти.

— Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете.

Баки ухмыляется.

— Ты не сможешь избавиться от церкви внутри себя, Роджерс.

Стив хмыкает.

— Несмотря на все мои усилия. Так или иначе, тебе нравятся одни правила и не нравятся другие?

Кивнув, Баки перелистывает еще несколько страниц.

— Да. Но они гораздо серьезнее. Все эти высказывания о том, что «женщины не могут носить брюки», это всего лишь незначительные правила. И высказывание о том, что отношения между двумя мужчинами — это мерзость, грубое, но оно не злит меня по-настоящему. В Паралипоменоне есть отрывок, который действительно меня задел, потому что он связан с тобой…подожди.

Перелистнув еще несколько страниц, Баки добирается до той, что маркирована кучей маленьких стикеров-закладок, указывающих на ее важность.

— Вот он. Вторая книга…глава пятнадцатая стих тринадцать. Он гласит: «Всякий, кто не станет искать Господа Бога Израилева, должен умереть, малый ли он или большой, мужчина ли или женщина», — Баки скептично поднимает брови. — Ну, в моих книгах такого не должно быть. Называть женщину мерзостью за то, что она носит штаны, или мужчину за то, что он любит другого мужчину — это одно, но говорить, что кто-то должен умереть за то, что у него другое мнение о Боге? Это не то, что я когда-либо поддержу.

Стив улыбается.

— Ты же не думаешь, что кто-то должен убить меня из-за того, что я не верю в Бога, а?

Баки пристально смотрит на него, на его лице нет и намека на улыбку, и, видя то, насколько он серьезен, Стив перестает улыбаться.

— Нет. Ты самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал или встречу в будущем, и то, что ты не веришь в Бога, не делает тебя плохим. И это, разумеется, не значит, что ты должен умереть. Поэтому я пошел к отцу Рэю и сказал ему, что не собираюсь следовать за Богом, который хочет, чтобы неверующие умирали.

Уставившись на него, Стив теребит вилку.

— И что ответил отец Рэй?

На лице Баки снова появляется улыбка, и он закрывает блокнот.

— О, мы долго и хорошо поговорили об этом, и он привел много хороших объяснений, но я расскажу тебе о своем любимом. В общем, он напомнил мне, что Библия — это продукт своего времени. Она была написана давным-давно для общества, существовавшего тысячи лет назад. Люди, которые собирали Библию, выбирали части, которые отражали общество, в котором они хотели жить. Но с тех пор общество сильно изменилось, и мы видим, что нарушение некоторых из этих правил не приводит к концу света.

Стив улыбается, понимая, к чему клонит Баки.

— Кроме того, отец Рэй говорит, что если бы Иисус был жив на сегодняшний день, он бы первым обновил эти правила. Он бы сохранил хорошие и избавился от тех, которые просто причиняют людям боль. Он определенно позволил бы женщинам носить брюки, и я почти уверен, что он был бы не против того, что мы любим друг друга. Так что, отец Рэй говорит, что мне позволено следовать любым заповедям Библии, которым я хочу следовать, и игнорировать остальные, потому что это то, что Иисус сказал бы нам делать в любом случае. Я должен использовать те кусочки, которые помогают мне чувствовать себя хорошо, и я не должен тратить время на беспокойство о вещах, которые противоречат моей жизни и тому, как я хочу ее прожить.

Улыбнувшись Стиву, Баки берет вилку и продолжает есть, будто вопрос уже решен.

Стив моргает, чувствуя себя впечатленным. Не только тем, как фантастично Баки нашел способ примирить свою гомосексуальность со своей верой; Стив также поражен количеством усилий, которые Баки в это вложил. Очевидно, что он провел много времени, изучая Библию и действительно думая о своей жизни и роли Бога в ней.

— Это действительно здорово, Бак. Я никогда не задумывался об этом, — отрывки из Библии всегда преподносились как конкретные факты, а не как нечто, подлежащее сомнению и обдумыванию. Это замечательно, что Баки думает об этом, и также здорово, что отец Рэй полностью поддерживает умственные рассуждения Баки.

— Да, я тоже, — говорит Баки, вонзая вилку в кусочки яичницы. — Мне очень нравится слушать Библию, и некоторые отрывки замечательны, вот почему я беспокоился обо всем этом. Разговор с отцом Рэем об этом очень помог. Он сказал, что мои отношения с Богом не должны быть точно такими же, как у других людей, и мой путь не лучше и не хуже, чем у других людей.

Стив поднимает вилку.

— Мне очень нравится отец Рэй.

Баки ухмыляется.

— Мне тоже.

— И знаешь?

— М?

— Я действительно горжусь тем, как много ты думал об этом.

Улыбка Баки становится немного застенчивой, и он опускает голову.

— Я не всезнающий, Роджерс. Мне просто нравится раздумывать о том, что я слушаю. Долгое время люди говорили мне, о чем я должен думать, и сейчас мне нравится иметь свои собственные мысли.

Стив грустно улыбается ему. Вспоминать о том, что пережил Баки, всегда тяжело, и Стив думает, что это всегда будет трудно для него, но здорово, что Баки нашел такой замечательный способ справиться со всем этим. Но желание Баки взять под контроль свою собственную жизнь — не единственная причина, почему Стив гордится им.

— Я горжусь тобой и по другой причине.

— Какой?

— Ты размышлял обо всем этом, потому что хочешь, чтобы твои отношения с Богом наладились. Ты приложил чертовски много усилий для этого, точно так же, как ты делал это с любыми другими отношениями в своей жизни. Я знаю, что тебе нелегко записывать эти отрывки в блокнот, постоянно отвлекаясь на музыкальный плеер и стараясь не потерять суть того, что ты делаешь, но ты делаешь это, потому что это важно для тебя. Ты хочешь поддерживать прочные отношения с Богом, и это замечательно. Я горжусь тобой.

Баки сияет, теребя в руках вилку.

— Ешь свой чертов завтрак, Роджерс, и перестань заставлять меня краснеть.

Стив послушно возвращается к завтраку, но замечает, что Баки продолжает вертеть вилку.

— Что-то не так? — бормочет Стив с набитым ртом.

Баки пристально смотрит на него.

— Мне действительно нравится говорить с отцом Рэем о Библии.

— Хорошо…но что…

— Но мне очень понравилось говорить о ней и с тобой тоже. Я знаю, что ты не веришь, и это нормально, но…ты не будешь против, если я иногда буду рассказывать тебе о том, что мне нравится из Библии? Не для того, чтобы навязать тебе все это, а просто потому, что мне нравится говорить об этих вещах.

Стив мягко улыбается.

— Ты можешь говорить со мной о чем угодно в любое время. Мне нравится говорить с тобой, и все равно, о чем мы говорим. Ты ведь не против, что я не верю в Бога, верно?

Баки фыркает.

— Конечно нет.

— Тогда никаких проблем. Я бы с удовольствием говорил бы с тобой обо всем, о чем ты захочешь, в том числе и о Библии.

Лицо Баки озаряется улыбкой.

— Хорошо.

*

Они проводят остаток утра на диване, целуясь и просто наслаждаясь тем, что они вместе. Они часто прерываются, чтобы улыбнуться друг другу, все еще не смея поверить, что смогли заполучить все это.

Но спустя несколько часов Баки начинает немного ворчать, и они отправляются выполнять новые пункты в списке Баки под названием «Первые Дни Послепрограммной Жизни». К радости Стива, Баки решает самостоятельно: какие задачи ему нужно выполнить и как их необходимо выполнить. У него есть листок бумаги с написанным списком дел, которые ему нужно выполнить, но он не просит помощи Стива ни в одном из них, что фантастически радует.

Стив здесь только для компании, и именно так и оно и должно быть.

Первое, что они делают, идут к врачу и записывают Баки к нему на прием. Хотя у него уже несколько месяцев не было приступов, это только благодаря лекарствам, которые он принимает. Доктору придется продолжать выписывать ему лекарства, и Баки придется ходить на еженедельные приемы к доктору, пока тот не решит, что ему можно приходить реже. В любом случае, очень важно, чтобы новый врач Баки ознакомился с его историей болезни. К сожалению, принимать лекарства от припадков Баки придется всю жизнь.

Сегодня у доктора не оказывается свободных мест, но Баки назначают встречу на завтра. Он дает администратору номер телефона реабилитационного центра, и она обещает ему связаться с доктором Джошуа и запросить медицинскую карту Баки. У Баки хватит лекарств от припадков на следующие две недели, и этого времени будет достаточно, чтобы все подготовить.

Пока Баки разбирается с администратором и заполняет бланки, Стив достает телефон и видит, что несколько его друзей из группы по бегу присылали ему фотографии и текстовые сообщения в течение вчерашнего вечера. Улыбаясь, Стив просматривает сообщения и отвечает на них.

Один из старших членов их группы, мужчина лет шестидесяти по имени Боб, прислал Стиву новость о своей вывихнутой лодыжке, из-за которой мог выпасть из жизни группы по бегу на нескольких недель. Но он пишет, что чувствует себя намного лучше, и доктор сказал, что он сможет снова бегать примерно через неделю, что замечательно, и Стив отвечает ему картинкой поднятых вверх больших пальцев и пишет Бобу, что он будет рад видеть его снова бегающим с группой.

Затем он видит сообщение от Сэма, в котором тот просит Стива подтвердить, что тот вернется в Вашингтон как раз к вечеринке-сюрпризу в честь Дня рождения Боба через неделю. Боб понятия не имеет, что группа планирует вечеринку-сюрприз для него, и Стив действительно в восторге. Он отвечает Сэму, обещая, что скоро вернется в Вашингтон.

Баки очень хорошо справляется, и Стив не думает, что ему придется пробыть здесь больше недели. Приятно сознавать, что он счастлив быть здесь с Баки, и что в то же время он скучает по своей жизни и друзьям в Вашингтоне. За последние несколько недель его прогресс заметно продвинулся.

Следующий пункт в списке дел Баки — покупка велосипеда. Городок, может быть, и маленький, но Баки говорит Стиву, что ему не нравится, что его передвижение ограничено ходьбой, а брать такси дорого. Есть один автобус, который ходит через весь город, но он проезжает только раз в час, и на велосипеде Баки может добраться, куда ему нужно, гораздо быстрее.

— Жаль, что я не умею водить, — жалуется Баки, когда они идут по улице к универсальному магазину, в котором, по-видимому, продается несколько велосипедов.

Пока они идут, Стив легонько толкает его в плечо.

— Я понимаю, но ты знаешь правила. Тебе придется подождать еще несколько месяцев, и если к тому времени у тебя не случится ни одного приступа, штат разрешит тебе получить лицензию. Просто будь терпелив.

Баки приободряется, когда они добираются до магазина, и, несмотря на то, что у него есть только пара велосипедов на выбор, он находит тот, который ему нравится. У него есть держатель для бутылки с водой и небольшой багажник сзади, который Баки может использовать для перевозки продуктов и других предметов. Найдя велосипедный шлем по своему размеру, Баки становится намного счастливее.

— Это будет весело! Это намного лучше, чем велотренажер в спортзале центра.

Стив смеется, вспоминая тот первый день в центре, когда Баки сидел на велотренажере и крутил педали, а Стив стоял позади него на случай, если случится припадок. Тогда то, что Баки крутил педали велосипеда — было большим достижением. Теперь Баки покупает свой собственный велосипед и будет ездить по городку самостоятельно, пока Стив будет в Вашингтоне.

— Ты проделал долгий путь с тех пор, как сидел на велосипеде в центре, Бак, — бормочет Стив, гордо улыбаясь.

Баки ухмыляется ему, когда садится на свой новый велосипед и играет с педалями.

— С тех пор мы оба прошли долгий путь. Ты ведь не переживаешь из-за того, что я буду кататься на этом велосипеде по городу, пока ты будешь в Вашингтоне?

Стив хихикает и качает головой.

— Нет. Ни капельки.

Он и вправду не будет. На самом деле, он не только уверен, что Баки будет в порядке сам по себе, но и с нетерпением ждет возвращения в Вашингтон, чтобы увидеть свою квартиру и друзей. Быть рядом с Баки всегда будет самой любимой вещью Стива в мире, но теперь Баки не единственный в мире Стива, и это хорошо.

Вернувшись домой c велосипедом Баки, они обедают, а затем наступает время для одной из других важных задач Баки: пойти в библиотеку. Несмотря на то, что он не может читать печатные книги, Баки будет полагаться на библиотеку в других вопросах, и чтобы к этому подготовиться, Вэн ранее приводил Баки сюда, чтобы познакомить его с персоналом, провести экскурсию и заполучить читательский билет, который сейчас гордо лежит в новом бумажнике Баки.

Как только они добираются до небольшой библиотеки городка, Баки проверяет свою записную книжку, прежде чем войти, заново просматривая имена сотрудников, с которыми может столкнуться. Когда он готов, Баки кивает Стиву.

— Я могу это сделать.

— Хорошо. Я просто подожду на одном из стульев.

Пока Баки идет поприветствовать пожилую даму, сидящую за стойкой регистрации, Стив откидывается назад и расслабляется в большом кресле у входной двери. Опять же, ему здесь делать нечего, он сейчас — моральная поддержка. Ожидая, Стив достает телефон и видит, что Сэм и Сьюзен ответили на его сообщения, посланные сегодняшним утром, и он переписывается с ними обоими, одним ухом следя за разговором Баки.

Баки показывает женщине свой читательский билет и спрашивает, как он может загрузить новые аудиокниги на свой музыкальный плеер.

— К сожалению, я сам не умею пользоваться компьютером, мэм. У меня приступообразное расстройство, и смотреть на экраны как бы вредно для меня.

Стив изо всех сил пытается скрыть улыбку, не отрывая взгляда от нового сообщения Сэма. Технически, все, что сказал Баки, не является ложью, но это и не вся правда. Но винить его припадки в том, что у него проблемы с компьютерами, легче, чем пытаться объяснить, что он страдает от неизлечимой травмы мозга и его мозг не может справляться со сложным внешними раздражителями, в числе которых и компьютеры, и не заставляя Баки быть сбитым с толку и бороться с головными болями.

— О, все в порядке, дорогой. Я помогу, когда тебе будет нужно. Просто скажи, какие книги тебе нужны, и мы сядем и найдем их для тебя.

Баки улыбается.

— Это было бы здорово, спасибо Вам большое.

Стив знает, что Баки будет всегда приходить, вооруженный цветами или выпечкой, и что каждый сотрудник библиотеки скоро будет бороться за то, чтобы помочь ему всякий раз, когда он будет приходить. Он пишет это в смс и отправляет Сэму, который отвечает смеющимся смайликом.

*

Закончив в библиотеке, они идут домой, чтобы приготовить ужин и упаковать все в контейнеры, и едут в свое место на пикник.

Баки в восторге от того, что на улицах никого нет, так что они могут проводить целуясь столько времени, сколько потратили на ужин, и никто их не увидит. После ужина они лежат на одеяле: Баки разлегся на груди Стива, Стив потирает его спину, закрыв глаза от яркого солнечного света, согревающего его лицо.

— Эй, Стиви?

— Да?

— Я действительно скучаю по ранчо. Как ты думаешь, я смогу найти деньги на уроки верховой езды? На ранчо проводятся уроки.

Стиву даже не нужно раздумывать над ответом. На что бы Баки ни понадобились деньги, он даст их ему.

— Конечно.

Баки на мгновение замолкает, а потом сидится, и Стив чувствует, что он смотрит на него сверху вниз.

— Сколько уроков верховой езды я могу посетить?

Стив пожимает плечами.

— Сколько захочешь.

Ответа нет, и Стив открывает глаза и прикрывает веки от яркого солнца, чтобы посмотреть на Баки, который хмурится и жует губу.

— Что случилось?

— Ты же знаешь, что мне не нравится тратить твои деньги, особенно на уроки верховой езды. Это не то же самое, что платить за мою квартиру и еду.

Сев, Стив берет ближайшую ладонь Баки — металлическую — и сжимает.

— Это то же самое. Наши деньги должны быть потрачены с заботой о нас обоих, будь то плата за крышу над головой, еду или оплата моих художественных классов, или твоих уроков верховой езды.

— Но на самом деле это не мои деньги.

Нахмурившись, Стив тянет его за ладонь.

— Нет, они твои. — И ему в голову приходит идея. — Слушай, когда я вернусь в Вашингтон, я пойду в банк и открою тебе доступ к своему счету, хорошо? Я пришлю кое-какие документы, ты подпишешь их и отошлешь мне обратно, я отнесу их в банк, и тогда все будет официально. Они действительно станут нашими. Я пришлю тебе твою собственную банковскую карточку и научу ею пользоваться.

Баки пристально смотрит на него.

— Ты уверен?

Стив посмеивается.

— Конечно уверен! — Когда Стив думает об этом, он понимает, что должен был подумать об этом раньше. — Послушай, есть две серьезные причины, по которым я хочу, чтобы ты имел равный доступ к нашим деньгам. Меня не устраивает, что ты всегда спрашиваешь меня, прежде чем тратить деньги. Ты не маленький ребенок, и я даю тебе не карманные деньги за работу по дому. Эти деньги принадлежат нам обоим, потому что так мы поступали всегда, и мы оба имеем право тратить их так, как хотим. Как только ты начнешь работать, ты можешь либо создать свой собственный счет, либо просто класть свои деньги на наш счет. Деньги на нашем счету принадлежат нам обоим. Так всегда было и так всегда будет, что бы ни случилось.

Легкая улыбка трогает уголки губ Баки. Стив нежно берет его за подбородок и целует.

— Ладно?

Баки кивает.

— Да, мне это нравится. Какова вторая причина?

Стив морщится.

— Ну, это звучит немного ужасно, но это важно. Если завтра я попаду в аварию и умру, я не хочу оставлять тебя без гроша только потому, что не открыл доступ к деньгам на нашем счете. Мне следовало подумать об этом раньше, но лучше поздно, чем никогда, верно?

На челюсти Баки проступают желваки, и он сжимает губы.

— Это хорошая мысль. Я даже не подумал об этом.

— А теперь тебе не о чем беспокоиться. Я начну оформлять документы, как только вернусь в Вашингтон, а перед отъездом оставлю наличные, чтобы их хватило, пока ты не получишь банковскую карточку.

Теперь морщится Баки.

— Ею трудно пользоваться?

— Нет, не беспокойся. Как насчет такого? Как только я получу документы, ты пойдешь в библиотеку и спросишь, могу ли я отправить бланки по электронной почте в библиотеку, а они помогут тебе заполнить их и отправить обратно мне. Потом я попрошу банк прислать мне твою карточку, а когда она будет готова, я привезу ее сюда и покажу, как ею пользоваться. Но если тебе не понравится пользоваться ею на автоматах в магазинах, то вы всегда можешь пойти в банк, и они помогут тебе снять наличные, когда они тебе понадобятся.

Улыбка возвращается на лицо Баки, и его глаза сияют, пока он смотрит на Стива.

— Спасибо, — мягко говорит он. — Не только за карточку, но и за все.

Крепче сжимая лицо Баки, Стив улыбается и снова целует его.

— Мы команда на всю жизнь, Баки Барнс. Что мое, то твое, а что твое, то мое. Мы всегда так поступали, и так будет всегда.

Улыбка Баки становится шире.

— Мне это нравится.

— Эй, ты не хочешь позвонить на ранчо, когда мы вернемся домой, и узнать, сколько стоят уроки верховой езды? Ты можешь записаться, а я заплачу по телефону, когда ты будешь готов.

— Хорошо.

Отстранившись от Стива, Баки толкает его, чтобы тот снова лег, и растягивается у него на груди, утыкаясь лицом в рубашку Стива.

Улыбаясь, Стив обнимает Баки и снова закрывает глаза.

— Кстати, как ты собираешься туда ездить? На велосипеде?

— Да, это недалеко. Мне понадобится около часа, чтобы добраться. Это просто.

— Ты ведь будешь осторожен, правда?

Баки фыркает.

— Да, мамочка. Я даже пошлю тебе сообщение, когда приеду туда и когда вернусь домой.

— Хорошо, спасибо.

На некоторое время они погружаются в уютное молчание, просто наслаждаясь теплым солнцем и обществом друг друга. Но все эти разговоры о Вашингтоне заставили Стива скучать по собственной квартире и собственной жизни дома. Странно, что он считает и место рядом с Баки, и свое собственное место в Вашингтоне «домом», но это заставляет его чувствовать себя хорошо.

— Эй, Бак?

— М?

— Как долго ты хочешь, чтобы я здесь пробыл?

Баки пожимает плечами, лежа на нем.

— Ты можешь оставаться столько, сколько хочешь. Ты знаешь, что я в полном порядке, я доказал это, верно? У меня есть много дел, которые я хочу сделать. Я начну искать работу, поговорю с отцом Рэем о волонтерстве, заведу больше друзей в городке, поеду на ранчо, в церковь и все такое. Мне нравится, что ты здесь, но у меня нет необходимости, чтобы ты здесь оставался.

Стив улыбается.

— Это действительно здорово, ты знаешь?

— Ага. А знаешь, что еще здорово?

— Что?

Баки сдвигается, и Стив чувствует, как жар солнца заслоняется его головой. Открыв глаза, он видит, что Баки смотрит на него с улыбкой.

— Это здорово, что ты скучаешь по Вашингтону. Ты переписываешься со своими друзьями, и я знаю, что ты скучаешь по занятиям в художественном классе, по своей группе по бегу и по своей квартире. Это все замечательно, и я горжусь тобой.

Улыбаясь, Стив играет бровями.

— А, может, ты покажешь мне, как горд, поцеловав меня?

Улыбка Баки превращается в ухмылку.

— Господи, на что ты меня толкаешь. Не знаю, как я тебя терплю.

Стив посмеивается и закидывает ногу на ногу Баки, многозначительно потираясь об него.

— О, у меня есть пара идей, если тебе нужен ответ на этот вопрос.

Смеясь, Баки наклоняется и целует его.

========== Часть 27. ==========

Через два дня Стив возвращается в Вашингтон. Они с Баки расходятся у закусочной «Солнечный свет» после прощального обеда и нескольких ванильных молочных коктейлей.

Они привезли велосипед Баки в машине Стива; Баки планирует пробную попытку доехать до ранчо, чтобы знать точно, сколько времени это займет. Послезавтра первый урок верховой езды, и он хочет убедиться, что не будет опаздывать.

Пока Стив стоит на тротуаре рядом с машиной и смотрит, как Баки едет по главной улице, в его животе чувствуется лишь слабый отголосок печали. Он слишком полон гордости и радости, чтобы грустить. К тому же, даже если он не увидит Баки в течение нескольких дней, он получит от него сообщение в течение часа, и они будут переписываться сегодня вечером.

Когда Баки достигает места, где ему придется повернуть налево, он останавливается и оборачивается, махая Стиву на прощание; на его лице видна широкая улыбка, несмотря на солнечные очки и велосипедный шлем.

Улыбаясь, Стив машет в ответ, его сердце поет от того, как все хорошо.

Как только Баки видит, что Стив тоже машет ему, он снова трогается с места и поворачивает налево, исчезая из виду.

К своему удивлению, Стив понимает, что его даже не тянет последовать за Баки. Он знает, что Баки способен добраться до ранчо самостоятельно, и было бы оскорбительно, если бы Стив проверял его. Да, есть небольшой шанс, что Баки может попасть в аварию по пути…но это просто часть жизни. Нет никакой гарантии, что сам Стив не попадет в аварию по дороге домой. Это риски, которые присутствуют жизни, и даже если бы он последовал за Баки на машине, это все равно не предотвратит их.

Улыбаясь, Стив садится в машину, подключает к ней телефон, чтобы авто предупредило его, если придет сообщение от Баки, и начинает свой путь обратно в Вашингтон.

Главная причина, по которой Стив решил вернуться в Вашингтон сегодня, — что накануне вечером он получил сообщение от Сэма. Вероятно, у Боба появились дела, из-за которых он должен полететь в Калифорнию на свой день рождения, а это означает, что вечеринку-сюрприз нужно перенести. Единственная дата, которую Сэм подобрал, когда все смогут присутствовать, — послезавтра. К сожалению, некоторые люди не смогут приехать, но Стив обсудил все с Баки, который поддержал его, чтобы он поехал.

— Боб — хороший друг, и он будет рад увидеть тебя там. Я в порядке, так что тебе стоит поехать. У тебя будет достаточно времени, чтобы подготовиться к его вечеринке, если ты уедешь завтра.

По дороге домой Стив думает то о Баки, едущем на велосипеде на ранчо, то о том, как удивится вечеринке Боб. Это хороший способ скоротать время за рулем.

***

Вечеринка оказывается полным сюрпризом для Боба, на что и они надеялись. Они пригласили Боба встретиться с ними в ресторане — тайском ресторане, который, как они знают, один из его любимых — и притворились, что это будет обычная встреча. Выражение его лица, когда они сказали ему, что приехали отпраздновать его день рождения, было изумительным, и Стив еще больше обрадовался своему решению вернуться в Вашингтон пораньше.

Как чудесно снова оказаться дома, в окружении друзей. Лучше всего то, что и Баки участвует в этом событии, так как Стив посылает ему сообщения и фотографии на протяжении всей вечеринки. Баки тоже прислал ему сегодня кучу фотографий, так как это был его первый урок верховой езды после завершения программы реабилитационного центра. Баки сияет на каждом кадре, взволнованный возвращением на ранчо и работой с лошадьми.

В целом, день проходит отлично.

Когда они наедаются, Стив сидит рядом со Сьюзен и рассказывает ей об уроке верховой езды Баки, показывая фотографии.

— Он выглядит очень счастливым, — говорит Сьюзен, смотря на фотографию Баки, держащего поводья бело-коричневой лошади, пока та обнюхивает его руку, и улыбаясь.

Стив улыбается.

— Да. Ему нравится быть там.

— А он не думал о том, чтобы превратить свое увлечение в работу? Я ничего не знаю о работе на ранчо, но это была бы хорошая идея.

Стив вздыхает.

— Да, мы говорили об этом. Он бы с удовольствием работал на ранчо, но такую работу трудно найти. Многие ранчо там зарабатывают не много, и они не могут позволить себе нанять много персонала. И еще Бак не слишком опытен. Но он быстро учится, и если он будет проводить больше времени там и помогать в городке, что-то может и подвернуться.

Баки решил немного притормозить и посмотреть обстановку, прежде чем искать работу. Стив уже сходил в банк, взял документы, которые Баки должен подписать, и отправил их по почте. Как только у Баки появится собственная банковская карточка, Стив знает, что он не будет беспокоиться о деньгах и поиск работы не будет такой уж острой проблемой.

Он сто раз напоминал Баки, как им повезло оказаться в положении, когда не нужно хвататься за любую доступную работу, в отличие от довоенных времен. Они оба могут не торопиться и ждать, пока на их пути не появится что-то действительно стоящее.

— А как продвигаются поиски твоей работы? — спрашивает его Сьюзен.

Стив вздыхает.

— Не очень хорошо. Мне чертовски трудно понять, чем я хочу заниматься. Я даже не знаю, с чего начать. По крайней мере, у Баки есть направление, понимаешь? У меня есть навыки, но я не хочу заниматься ничем, что связано с военными, но это единственная работа, которая у меня была. По крайней мере, в этом столетии.

Сьюзен задумывается.

— Ну, а какие у тебя увлечения?

Стив фыркает.

— Рисование ивыпечка. Но я действительно не знаю, как бы превратить что-то из этого в хорошую работу.

К удивлению Стива, Сьюзен начинает смеяться и легонько хлопает его по руке.

— Почему ты не сказал мне, что хочешь заниматься выпечкой?!

Он хмурится.

— Потому что это просто хобби. Любой может печь.

— Это неправда. Знаешь, откуда я это знаю?

— Откуда?

— Потому что моя сестра владеет пекарней всего в нескольких кварталах отсюда, и ей постоянно приходится увольнять людей, которые не умеют печь. Следование рецепту — это лишь малая часть занятий выпечкой, — она сжимает руку Стива. — Знаешь что? Моя сестра сейчас ищет нового пекаря. Если тебе интересно, могу замолвить словечко.

Стив пристально смотрит на нее. Его сердце бешено колотится при мысли о том, что он действительно сможет превратить свое любимое хобби в работу. Работу, за которую будут платить деньги! Но он делает глубокий вдох и заставляет себя успокоиться.

— У меня нет никакого профессионального опыта в выпечке.

— Все в порядке! Моя сестра постоянно нанимает людей без опыта. Обычно, чем быстрее человек учится и чем сильнее ему нравится выпечка, тогда и выходит толк.

Уставившись на нее, Стив чуть не падает со стула.

— Ты серьезно? Это не та вещь, над которой я мог бы шутить.

— Я не шучу! Подожди… — не успевает Стив и глазом моргнуть, как Сьюзен достает телефон и кому-то звонит. — Привет, Кел, это я. Слушай, ты уже наняла кого-нибудь на должность утреннего пекаря по будням в пекарне?

Стив задерживает дыхание.

— Нет? Ладно, хорошо. У меня есть кандидат для тебя, его зовут Стив Роджерс. Он… Да, да, тот самый Стив Роджерс. Да, но, Кел. Не называй его так, ладно? Он просто Стив. Простой, старый, замечательный Стив. Во всяком случае, он очень любит печь и ищет работу. Он может прийти на собеседование?…Ладно, отлично! Я передам ему. Спасибо!

Повесив трубку, Сьюзен улыбается ему.

— Надеюсь, завтра утром ты не занят, потому что завтра в девять утра у тебя собеседование.

Стив изумленно смотрит на нее.

— Ты серьезно?!

— Ага! И знаешь, что ты сейчас сделаешь?

— Что?

— Ты обнимешь Боба на прощание и поспешишь домой, а я отправлю тебе по электронной почте рецепт любимых кексиков Келли, и ты приготовишь несколько штук, чтобы отнести ей завтра. Если это не поможет тебе заполучить работу, то тогда не знаю.

***

Стиву кажется, что он застрял в водовороте. Очень захватывающем, но в то же время жутком. По дороге домой он судорожно звонит Баки, чтобы рассказать ему о случившемся.

— Это замечательно, Стиви! Ты уже дома?

— В двух минутах. А что, если у меня нет чего-то, что понадобится в рецепте?

— Тогда пойдешь в магазин и купишь, глупенький! У нас в распоряжении вся ночь, чтобы приготовить эти кексы, не переживай!

Глядя на время, Стив поджимает губы. Если ему не хватит каких-то ингредиентов и он испортит первую партию, ему понадобится полночи, чтобы все переделать.

— Ты будешь со мной на связи, пока я не закончу?

— Естественно. Я никуда не денусь, Роджерс. Я буду рассказывать тебе все о своем уроке верховой езды, а ты будешь работать. Я знаю, ты сможешь это сделать.

Любимые кексы Келли оказываются шоколадными кексами с глазурью из засахаренного орехового сливочного сыра. Стив читает Баки рецепт вслух, когда приходит домой и видит его в своей почте.

— Черт! Бак, это трудно. Я никогда раньше не делал такую засахарку, растопив сахар.

— Все в порядке, мы разберемся. Посмотри на ингредиенты и проверь, не упустили ли чего-нибудь. Убедись, что у тебя хватит на две партии, на случай, если что-то пойдет не так и нам придется начинать все сначала.

К счастью, дома у него оказывается все необходимое, и он приступает к работе, проговаривая каждый шаг из рецепта, а Баки подбадривает его по ходу дела, его спокойный голос доносится из телефона, стоящего на подоконнике и благополучно находящегося вне опасной зоны процесса выпечки, который рассредоточился на его кухонном столе.

Приготовить тесто оказывается легко, и как только кексы в духовке, он приступает к глазури из сливочного сыра. Он делал эту глазурь уже десятки раз, и ему не нужно концентрироваться так тщательно, как при приготовлении теста, значит, это идеальный момент, чтобы Баки рассказал Стиву о своем уроке верховой езды.

К тому времени, когда он вытаскивает кексы из духовки и ставит остужаться, глазурь из сливочного сыра уже в холодильнике, и Стив узнает, что сегодня Баки разрешили покататься на молодой лошади, которая только недавно закончила тренировки и была очень игривой.

— Она действительно пыталась скинуть тебя?!

Баки в ответ смеется.

— Ага! Она несколько раз вставала на дыбы и даже один раз взбрыкнула, но я прижался бедрами к ее шее и удержался. Наверное, это ее расстроило, потому что она больше не пыталась это сделать.

Тыча в остывающие кексы, чтобы проверить, готовы ли они к дегустации, Стив криво улыбается.

— Не понимаю, как ты так спокойно говоришь об этом. Я бы описался, если лошадь попыталась сделать подобное со мной. И я, вероятно, добровольно слез бы с нее и сразу же побежал к своей машине.

Баки смеется.

— Вот почему ты Стиви Таун-Маус, а я Баки Кантри-Маус. Мне это понравилось. Мне нравится, когда у лошадей есть настоящий характер, особенно если они немного игривые. Мне нравится завоевывать их уважение и применять то, чему я научился, чтобы заставить их слушаться. Это так приятно, когда мы с лошадью начинаем работать вместе после того, как сначала у нас были разногласия. Кексы еще остывают?

— Ага.

— Ладно, попробуй кусочек. Я держу все пальцы скрещенными!

Стив разламывает один кекс пополам и вздыхает с облегчением, когда видит, что он полностью пропекся. Он откусывает кусочек и жует, сосредоточившись на текстуре и вкусе.

— Ммм, на вкус действительно отлично!

— Ура! Ладно, давай продолжим. Теперь пришло время для засахаренных грецких орехов, верно? Не волнуйся. Мы сможем сделать это, мы просто будем идти по шажочку за раз. Каков первый?

Приготовление засахаренных грецких орехов занимает целую вечность. Стив никогда раньше не готовил карамель, и он сжигает сахар несколько раз, прежде чем понимает, когда нужно перемешивать, когда крутить кастрюлю и какого цвета карамель должна стать, прежде чем снимать ее с огня. Он давно перестает смотреть на часы, потому что на самом деле это не имеет значения. Наконец он получает карамель правильной консистенции, бросает в нее грецкие орехи и выливает липкую горячую смесь на лист пергаментной бумаги.

— Она уже на бумаге? — Спрашивает Баки.

Водрузив пустую кастрюлю в раковину, — он надеется, в последний раз за сегодняшний вечер, — Стив отпускает ее и тяжело вздыхает.

— Ага. Теперь нам просто нужно подождать, пока она остынет, прежде чем я ее разрежу.

— Хорошо, отлично. Мы почти закончили! Сядь и расслабься на несколько минут, пока она не застынет.

Вытерев руку о футболку, Стив берет телефон и сползает на пол кухни, прислонившись к кухонным шкафам.

— Так ты скормил лошадям морковь, которую купил?

Вчера вечером Баки рассказал ему, что купил в магазине морковь и собирается привезти ее на ранчо, чтобы скормить лошадям.

— О, да! Я тоже съел пару штук, но большую часть отдал лошадям. Им очень понравилось. Я говорил тебе, как это щекотно, когда они едят что-то с твоей руки?

Глаза Стива начинают закрываться, но он усиленно моргает. Еще не время спать.

— А почему это щекотно?

— Потому что лошади пытаются схватить морковку губами, и они проходятся ими по всей твоей ладони, когда пытаются схватить еду. Это действительно забавно.

Стив представляет это в своей голове, и эта очаровательная картинка заставляет его улыбнуться.

Когда засахаренные грецкие орехи остывают, Стив нарезает их и глазирует несколько кексов на пробу, чтобы понять, какие они на вкус, и убедиться, что они будут хорошо выглядеть, когда он проснется завтра. Украсить их нетрудно, но когда он берет завершенный кекс, его желудок сжимается от нервов.

— А что, если он окажется невкусным?

— Во-первых, есть только крошечный, крошечный шанс, что так оно и есть. Ты перепробовал каждую его составляющую, и все составляющие были хороши на вкус, так что есть только крошечный, крошечный шанс, что целый он будет невкусным. Во-вторых, даже если он не очень вкусный, у нас есть еще много времени, и мы начнем все сначала.

Это такое замечательное чувство — знать, что Баки действительно имеет в виду «мы». Даже если эти кексы ужасны на вкус, Баки будет оставаться на связи столько времени, сколько бы ни потребовалось Стиву на новую партию. Он не будет жаловаться, он будет подбадривать Стива на каждом шагу, он будет отвлекать его приятными историями и успокаивать его, когда он будет тревожиться.

Он стоит посреди своей кухни в полвторого ночи, на всех поверхностях — грязная посуда и ингредиенты для выпечки, а его футболка и брюки покрыты мукой, и его сердце светится от того, как сильно он любит Баки.

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда? — шепчет он. — Ты ведь знаешь, что ты самый удивительный человек во всей вселенной, верно?

Баки тихо хихикает.

— Я делю эту честь с тобой. И да, я знаю, что ты любишь меня. И ты знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете. А теперь попробуй один из этих кексов, чтобы мы знали, что нам делать дальше.

Все еще чувствуя легкое беспокойство, Стив откусывает большой кусок кекса и тщательно пережевывает. Шоколадный вкус взрывается во рту, а сладкая, хрустящая текстура грецких орехов создает приятный контраст с воздушным, мягким кексом и гладкой глазурью.

— Ммм! Это супер! — бормочет он, раскидывая вокруг крошки.

Баки радостно смеется.

— Это просто фантастика! Я так чертовски горжусь тобой!

Сглотнув, Стив усмехается, глядя в телефон.

— Не могу поверить, что мы это сделали.

— О, а я могу! Я знал, что мы сможем. Ладно, уберись там и поставь будильник, чтобы успеть красиво покрыть их глазурью перед тем, как пойдешь на завтрашнее собеседование.

Стив почти забыл о собеседовании, и его желудок стягивается в нервный узел при мысли, что завтра что-то может пойти не так.

Но Баки должно быть чувствует, о чем он думает.

— Прекрати, Роджерс. Сосредоточься на уборке, оставь мытье посуды до завтра и ложись спать. Не думай о завтрашнем дне до завтра. Это то, что Алиша всегда говорила мне, и мы воспользуемся этим сегодня вечером, ладно?

— Ладно.

— Отлично. Давай, убери засахаренные грецкие орехи в холодильник.

Они болтают по телефону, пока Стив убирается, чистит зубы, переодевается и ложится в постель, а Баки молится.

Наконец они оба в постелях, и Стив полуспит.

— Спасибо, что помог мне сегодня. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, и пожалуйста. Позвони мне завтра, когда проснешься — не важно во сколько.

— Хорошо.

***

На следующее утро Стив звонит Баки после того, как быстро принимает душ, и Баки помогает ему сосредоточиться, поскольку его желудок продолжает скручиваться в узел от нервов.

Он заглатывает миску хлопьев, глазирует кексы, надевает красивую одежду, следит, чтобы его волосы выглядели хорошо, и не торопясь едет в пекарню с драгоценными кексами, лежащими на заднем сиденье, пристегнутыми ремнем безопасности. Когда он подъезжает к пекарне, его трясет от нервов.

— Я на месте.

— Как она выглядит? — Спрашивает Баки. — Милое местечко?

— Ага. У нее желтый навес, как в закусочной «Солнечный свет». Я тебе сфотографирую, — Стив делает снимок и отсылает Баки. К сожалению, Баки не может просмотреть его, пока они на связи, потому что его телефон не такой многофункциональный, как у Стива.

— Это замечательно! Нам обоим нравится «Солнечный свет», так что это знак, что все будет хорошо. А если и нет, то в Вашингтоне есть и другие пекарни. А теперь сделай глубокий вдох.

Стив делает глубокий вдох.

— Как прическа? Все еще прилично выглядит?

Он смотрит в зеркало заднего вида и решает, что, да, она выглядят достаточно прилично.

— Да, все в порядке.

— Хорошо. А теперь продолжай дышать, улыбайся и просто будь собой. Ты сможешь это сделать, я знаю, что сможешь.

Стив плотно сжимает губы.

— Я нервничаю.

— Я знаю, но я буду рядом. Как только мы закончим разговор, я произнесу короткую молитву, чтобы у тебя было все везение вселенной. Даже если ты в это не веришь, лучше не рисковать.

Стив хихикает.

— Спасибо, Бак, — затем он хлопает по рулю. — Хорошо, давай сделаем это.

— Удачи!

Повесив трубку, Стив засовывает телефон в карман и выходит из машины, осторожно доставая кексы с заднего сиденья. Одна только мысль о том, что Баки сейчас молится за него, помогает ему успокоиться. Не то чтобы Стив верил, что молитва действительно что-то даст, но приятно, что Баки поддерживает его.

Не позволяя себе зацикливаться на нервах, Стив входит в пекарню, маленький колокольчик над дверью звенит, оповещая о его приходе. Запах выпечки окружает его, а взгляд прикипает к большой стеклянной витрине, которая тянется по всей длине магазина, заполненной разноцветными десертами. Стена за стеклянной витриной заполнена полками с хлебом и булочками.

К ужасу Стива, он видит несколько шоколадных кексов с засахаренным ореховым сливочным сыром в витрине…и они выглядят намного лучше, чем его. Глазурь одинакова на каждом из них, и все кусочки грецкого ореха имеют одинаковый размер. Черт. Может быть, ему следовало использовать кухонный комбайн, чтобы измельчить грецкие орехи, как было сказано в рецепте? Он не захотел будить соседей шумом, но теперь сожалеет об этом. Его кексы выглядят далеко не так красиво, как эти.

Но прежде, чем он успевает решить, что не создан для этого, и выйти обратно, женщина средних лет за витриной бросает на него взгляд.

— Здравствуйте! Чем я могу вам помочь?

— Я…э–э…Я Стив Роджерс. Я ищу Келли. Я пришел на собеседование.

Она улыбается, и когда Стив видит ту же улыбку, как у Сьюзен, он понимает, что уже нашел Келли.

— Привет, Стив! Я Келли. Проходи, — она открывает маленькую дверцу рядом с витриной и машет ему, чтобы он вошел.

Держа в руках коробку с кексами, Стив заходит за витрину и следует за Келли в маленький кабинет.

— Это мой кабинет, где обитают все документы. Кухня сзади, — усевшись за маленький стол, она жестом приглашает Стива сесть.

Не зная, что делать со своими кексами, он держит коробку на коленях.

— Итак, Сьюзен сказала мне, что тебя интересует утренняя смена?

— Э-э…да. На самом деле меня интересует любая смена.

Она улыбается.

— Это здорово! У тебя есть с собой резюме?

Он изумленно смотрит на нее. Черт! За время, что он провел за выпечкой прошлой ночью, он совершенно забыл, что люди должны приходить на собеседования с резюме! Ну, раньше в этом не было необходимости, но он знает, что это часть сегодняшнего мира. Баки постоянно говорил об этом во время занятий по профессиональной подготовке. Кажется, они оба забыли об этом.

— У меня…э–э…простите, у меня его нет, — и именно в этот момент голос Баки звучит в его голове и напоминает ему, что у него вроде как есть резюме с собой; оно лежит у него на коленях. — Ну, на самом деле я испек несколько кексов, так что, может это сойдет за мое резюме?

Она удивленно поднимает брови.

— О? Ну, это немного необычно, но мне нравится. Ты испек их с нуля?

— Да, мэм. Я испек их вчера вечером, так что они должны быть свежими. Я покрыл их глазурью сегодня утром, — поставив коробку на стол, он снимает крышку, и Келли наклоняется вперед, чтобы взглянуть.

Как только она видит, какие они, она начинает смеяться.

— О, моя сестра умна, не правда ли? Сьюзен сказала тебе, что это мои любимые, не так ли?

Стив прерывисто вздыхает.

— Да. Слушайте, я знаю, что они не так хороши, как те, что в вашей витрине, но я думаю, что они действительно хороши на вкус.

Она вынимает один и изучает его, вертя в руке.

— У тебя нет никакого профессионального опыта, не так ли?

Сердце Стива резко падает.

— Нет, мэм. Я начал печь всего пару месяцев назад.

К его удивлению, она улыбается.

— Все хорошо, но я могу сказать, что у тебя есть страсть к этому делу и нужный навык. Я могу сказать по весу, что он хорошо запечен, и что ты приложил усилия, чтобы он выглядел красиво. Ты не знаешь некоторых трюков, которые используют профессионалы, чтобы получить идеальные кексы, которые ты видел в витрине, но этим вещам можно научиться.

Стив ухватывается за эту мысль.

— Я очень быстро учусь, мэм. Я люблю выпечку и готов работать столько, сколько потребуется.

Келли одаривает его долгим взглядом, снимая с кекса бумагу и нюхая его. Стив задерживает дыхание, когда она осторожно разламывает кекс пополам и смотрит внутрь. Она прижимает палец к кексу и растирает несколько кусочков между пальцами, прежде чем, наконец, откусить.

Стив пристально смотрит на нее, уже готовясь увидеть, как она нахмурится и начнет объяснять, почему Стив не готов к такой работе.

Но, к его удивлению, она улыбается, продолжая жевать. Проглотив, она кивает Стиву.

— Они очень хороши, Стив. Я говорю это не только из доброты. Глазурь немного загущена, и я бы дала карамели еще немного подрумяниться, чтобы получить более насыщенный вкус, но ты отлично справился.

Откинувшись на спинку стула, она наклоняет голову, изучая его более внимательно, пока доедает кекс. Закончив, она стряхивает крошки с рук.

— Ладно, теперь мы оба знаем, что ты серьезен насчет этого. Но у меня возник вопрос: почему пекарня? Ты – Капитан Америка. Ты можешь найти работу, где угодно.

Стив фыркает.

— Да, если бы я хотел остаться Капитаном Америка. Но я на пенсии, и найти работу, будучи просто Стивом Роджерсом, намного сложнее. Я не знаю, чем я хочу заняться в жизни, но я люблю печь, и когда Сьюзен предложила мне поработать в пекарне, эта идея действительно привлекла меня.

— А почему ты любишь печь?

— Это весело и в то же время интересно. Мне нравится, что я смешиваю случайные ингредиенты, которые совсем не похожи на кексы, и они в итоге превращаются в эти кексы. И мне нравится делать людей счастливыми. Все любят есть десерт, и так приятно видеть, как люди наслаждаются тем, что я приготовил. Было бы замечательно, если бы я мог заниматься любимым делом и получать за это деньги, но что меня действительно волнует, так это возможность учиться чему-то новому. Я хочу научиться делать идеальную глазурь и делать десерты такими же красивыми, как те, что у вас там, в зале.

Она долго смотрит на него, потом улыбается.

— Мне нравится то, что я слышу.

Он неуверенно улыбается ей, не зная, что на это ответить.

— Позвольте мне подробнее рассказать тебе о должности.

Стив не уверен, но считает, что это хороший знак.

— Хорошо.

— Я ищу пекаря, то есть того, кто будет работать на кухне. Ты не будешь работать с покупателями. Рабочие дни начинаются рано — обычно в четыре утра, но может быть и раньше, если у нас будет много заказов на хлеб. Ты должен быть хорошим командным игроком, ты должен быстро учиться, и из-за вида нашего бизнеса ты должен хорошо выполнять работу. Мой бизнес пострадает, если мы не подготовим все вовремя. Я готова учить тебя, но тебе придется много работать и быстро учиться.

Стив отчаянно кивает.

— Я справлюсь, мэм. И я без проблем могу приступать к работе так рано.

— Ты сможешь работать пять дней в неделю, начиная в четыре утра?

— Да, мэм. Я всю жизнь рано вставал, — он не утруждает себя объяснением, что привык к тому, что у Баки была ранняя утренняя смена на причале и ему приходилось вставать в четыре или в полпятого, а Стив обычно вставал вместе с ним, готовил завтрак и провожал его на работу. Они всю жизнь рано начинали день.

Они обсуждают пару других вещей — почасовую оплату, обязанности Стива — и Стив чувствует себя еще более оптимистично. Он по-прежнему насторожен, но дела пока идут хорошо.

— Так ты не против всего этого?

— Нет, безусловно. Если вы дадите мне шанс, я обещаю, что не подведу вас.

Она улыбается ему.

— Ладно, отлично! Хочешь начать завтра?

Он моргает.

— Вы даете мне эту работу?

— У меня хорошее предчувствие насчет тебя. Если ты этого хочешь, то работа твоя.

Широкая улыбка расплывается на лице Стива, и его сердце замирает.

— Фантастика! Большое спасибо.

*

У него руки чешутся позвонить Баки, как только он выйдет из пекарни, но он видит, что Келли наблюдает за ним через окно, а он не хочет выглядеть идиотом, поэтому запрыгивает в машину и отъезжает на квартал, прежде чем заехать на стоянку, и начинает судорожно звонить Баки.

Баки берет трубку после первого гудка, и Стив знает, что он ждал у телефона.

— Как все прошло?

— Я получил работу! Я начинаю завтра утром!

Баки издает радостный смешок.

— Я знал, что ты сможешь! Это замечательно! Я так горжусь тобой. Так, расскажи мне все. Какие у тебя будут смены, чем ты будешь заниматься, какая по себе Келли — я хочу знать все!

========== Часть 28. ==========

Этот водоворот продолжался до конца недели, но Стиву нравится, что он его захватил. Он пишет Сэму о своей работе, и пишет Сьюзен, благодаря, что она устроила ему собеседование. Все, что она просит взамен — чтобы Стив испек ей партию засахаренных ореховых кексов, которые он испек для Келли, и Стив с радостью соглашается.

Стив любит свою новую работу. Он учится выпекать разные виды хлеба и булочек и не может привыкнуть к тому, как невообразимо круто замесить большое количество теста и увидеть, как через несколько часов оно увеличится раза в три. Стив формует его и загружает в большие печи десятки подносов.

Работа больше физическая, но он ее любит. Ему приходится поднимать огромные мешки с мукой и сахаром, высыпать их в огромные миксеры, в которых с легкостью мог бы поместиться ребенок, и настраивать режимы в зависимости от того, какое тесто должно получиться. Он также помогает печь печенье и учится пользоваться большими пресс-машинами для вырезки из теста печений, которые способны вырезать десятки идеальных печений одновременно.

— Мне пока не разрешают помогать с замысловатыми десертами, и я не занимаюсь их украшением, но Келли говорит, что если я буду продолжать хорошо работать, она научит меня всему этому, — говорит он Баки, который, кажется, никогда не устает от того, что Стив рассказывает ему каждую деталь своей работы, и о том, что он узнает в каждую смену.

Пекарня также является частью благотворительной организации, которая предоставляет бесплатную выпечку другим благотворительным организациям Вашингтона, которую те могут использовать для сбора средств. Когда они получают такой заказ, то используют любую помощь, и Стив начинает рабочую смену в пекарне в полночь, чтобы помочь дополнительно, наряду с обычными делами.

Работа тяжелая, но всегда вознаграждаемая. Стиву нравится быть частью команды, он хорошо ладит с коллегами, и его смены всегда пролетают незаметно.

Единственное изменение в его дневном распорядке — то, что он не может разговаривать с Баки первым делом утром. Хотя Баки часто встает в полшестого или в шесть, смена Стива к тому времени уже начинается, а когда она заканчивается, — Баки обычно на половине каких-то дел. Но все хорошо. Они переписываются в течение дня и посылают друг другу фотографии, показывающие, чем они заняты, и они по-прежнему разговаривают каждый вечер перед сном, даже если им приходится переносить дела на более раннее время, потому что у Стива изменилось время, когда он ложится спать.

Благодаря тому, что Стив теперь имеет постоянную работу, он чувствует, что наконец-то нашел свое место в современном мире. Его дни — больше не сплошная зияющая пустота. Между его сменами, занятиями рисованием, встречами с группой по бегу и разговорами с Баки по телефону или визитами к нему по выходным, дни Стива очень активны.

Стив наконец-то чувствует себя в мире с самим собой и доволен своей жизнью, чего не ощущал со времен ухода Баки на фронт.

***

По мере того, как Стив осваивается на работе, он снова начинает немного беспокоиться о Баки. Баки очень любит проводить время на ранчо, но Стив знает, что ему не нравится платить за то, чтобы быть там, и он ненавидит, что у него нет работы.

Он подал заявку на собеседование в один из магазинов городка, не чувствуя особого энтузиазма. Несмотря на то, что магазины в городке не так загружены, как большие торговые центры в Вашингтоне, Баки думает, что для него это будет слишком подавляющим. Есть вероятность, что он будет заниматься мерчендайзингом или клинингом, что можно делать, когда вокруг не так много клиентов, но это все равно может быть слишком для него. Тогда как Баки готов попробовать взяться за любую работу, которая подвернется, Стив говорит ему подождать еще.

— Давай еще месяц подождем и посмотрим, как пойдут дела, а потом пересмотрим твои варианты, хорошо? — говорит ему Стив в один из вечеров, когда они болтают по телефону.

— Ладно, — бормочет Баки без особого энтузиазма.

Стив знает, чем Баки хотел бы заняться, но ни один из них не имеет ни малейшего представления, как Баки мог бы заполучить работу на ранчо. Баки уже опросил всех, и никто не захотел его нанять, так что, похоже, это тупик…

…до тех пор, пока однажды в выходные у Стива не звонит телефон, пока он лежит на диване Баки и смотрит телевизор, пока Баки находится в церкви.

Ухмыляясь, Стив вытаскивает телефон из кармана спортивных штанов, думая, что это, наверное, Сэм. Всякий раз, когда Стив остается у Баки, он играет с Сэмом в разные телефонные игры в течение всех выходных. Та, в которую они играют сейчас — игра в составление слов, и Стив очень доволен своим успехом в текущей игре.

Но, к его удивлению, это не Сэм или кто-то другой, кто мог бы написать ему в воскресенье утром. Это Баки…который определенно не должен писать Стиву, пока находится в церкви.

— Ты ведешь себя плохо, Барнс, — бормочет Стив, ухмыляясь и смотря в телефон, пока открывает сообщение. Но в ту же секунду, когда видит смс, Стив понимает, почему Баки нарушил свое собственное правило «никаких сообщений во время службы».

«Я получил работу на ранчо!!!!!!!»

Моргая, Стив спрашивает его.

— Ты серьезно?!

Поскольку Баки, очевидно, не слышит его, Стив быстро посылает в ответ ряд вопросительных знаков, надеясь, что Баки готов нарушить свое правило еще хотя бы раз. Служба началась всего несколько минут назад, и Стив не может ждать больше часа, чтобы узнать подробности.

«Люди из церкви владеют ранчо, и один из них вышел на пенсию. Им нужна помощь, и они спросили меня, хочу ли я эту работу!!!!!»

— О Боже!

Он пишет Баки, что это фантастика, и он гордится им. Его пальцы зудят от желания задать еще миллион вопросов, но он не хочет, чтобы Баки опозорился, если его застукают за перепиской посреди службы.

Вместо этого Стив решает поехать в церковь и встретиться с Баки намного раньше, чем они договаривались. На всякий случай, если служба закончится чуть раньше, чем обычно, Стив уже будет там, чтобы задать свой миллион вопросов, как только Баки выйдет.

***

Стив никогда не был так рад тому, что на его телефоне возможно играть в сотни различных игр, потому что это единственная причина, почему он не умер от нетерпения, прежде чем двери церкви открылись и начали выходить прихожане.

Сразу заметив Баки, — великолепно выглядящего в своем костюме и с зачесанными назад волосами — Стив собирается выбежать из машины, но видит, что Баки разговаривает с какими-то людьми, и они, похоже, увлечены серьезным разговором, если судить по серьезному, хмурому взгляду Баки.

Один из мужчин — отец Рэй, но Стив не узнает остальных из группы. Мужчина — латиноамериканец, на вид средних лет, а женщина — белая, примерно того же возраста. Они оба большие, сильные на вид люди, и, судя по их поведению, кажется, они не чувствуют себя полностью комфортно в парадной одежде, которую надели в церковь. По всем признакам, это сельские жители, и Стив решает, что они могут иметь отношение к новой работе Баки.

Они еще немного разговаривают с Баки, который улыбается и вежливо кивает. В какой-то момент Баки достает свой блокнот и протягивает женщине, и та что-то записывает в него, в то время как Баки хмурится, предельно внимательный. В конце концов, она отдает блокнот обратно, и Баки пожимает всем руки, прежде чем они, наконец, расходятся, и Баки поворачивается, чтобы найти машину Стива.

Когда Баки отворачивается от толпы и встречается взглядом со Стивом, он ухмыляется и спешит к нему, тут же открывая дверцу машины.

— Ты их видел? — шепчет Баки.

Стив смеется, но отвечает так же тихо.

— Конечно. Садись в машину, чтобы мы могли нормально поговорить, потому что я вот-вот умру от нетерпения.

Смеясь, Баки забирается в машину и захлопывает за собой дверцу.

Не желая устраивать сцену, Стив отъезжает от церкви и направляется к дому Баки.

— Итак? Расскажи мне все! Быстрее.

— Женщину зовут Дениз, а ее мужа — Пабло. У них есть ранчо за городом, и один из их работников решил уйти на пенсию, поэтому они ищут кого-то нового. Отец Рэй услышал их разговор с кем-то и сказал им, что я ищу работу. Им не понравилось, что у меня нет большого опыта работы, но они готовы дать мне шанс.

Стив крепко сжимает руль, его сердце бешено колотится.

— Это замечательно! Чем именно они занимаются на ранчо?

— Дениз говорит, что они в основном тренируют лошадей. Люди привозят к ним лошадей, и они обучают их тому, что люди хотят: верховой езде, родео, работе со скотом, всевозможным вещам. Работники ранчо помогают с обучением и присматривают за лошадьми. Я начну с того, что буду чистить стойла, кормить, ухаживать и тренировать их.

— Главное ты доволен?

Улыбка Баки ярче солнца.

— О, да! Я знаю, как выполнять большую часть работы, и могу научиться всему, чего не знаю. Отец Рэй сказал им, что я помогал на родео, и я рассказал, что ходил на занятия по верховой езде в течение нескольких месяцев, так что они готовы дать мне попробовать.

— Это замечательно! Ты собираешься ездить туда на велосипеде?

Баки качает головой.

— Нет. Они хотят, чтобы я начинал утром в полшестого, так что мне пришлось бы ездить в темноте, а это небезопасно. Один из других работников ранчо — Рафаэль — живет в городке, он будет привозить меня и отвозить домой.

Протянув руку, Стив берет ладонь Баки и сжимает.

— Ну разве это не удивительно, Бак? У тебя все получится!

— И мне это понравится! Можешь себе представить? Я буду выходить на улицу и работать с лошадьми каждый день!

*

Стив относится к новой работе Баки с осторожным оптимизмом. С одной стороны, он очень доволен этим и знает, что Баки справится хорошо, но он не хочет быть слишком восторженным и заставлять Баки чувствовать давление, чтобы он пытался сохранить работу, если что-то не получится.

Но после того, как Баки отрабатывает несколько смен, постоянно посылает Стиву фотографии в течение дня и всегда звонит Стиву, как только приходит домой, готовый рассказать ему обо всем, чем занимался в течение дня, Стив начинает расслабляться.

Стива никогда не перестанет забавлять то, что пока он идет по оживленной городской улице с высокими небоскребами, возвышающимися над ним, и петляет среди других людей, которые куда-то спешат, он смотрит на фотографию, присланную ему Баки, на которой тот позирует рядом с лошадью посреди леса или стоит на холме, где на многие мили вокруг нет ничего, кроме дикой природы.

***

К сожалению, не все их дни полны счастья и солнечного света.

— Я когда-нибудь говорил тебе, что Бог помог мне больше, чем доктор Стюарт? Ну, в том, что касается Гидры. Доктор помогла мне с кучей проблем, но с проблемы с Гидрой не очень хорошо решались, — тихо говорит Баки, когда однажды вечером они разговаривают по телефону.

У Баки был один из тяжелых дней — результат пыток и издевательств, которым он подвергся в Гидре. Прошлой ночью ему приснился кошмар, который он не хотел обсуждать, когда позвонил Стиву, у него болела голова большую часть дня, и лошадь наступила ему на ногу, очевидно потому, что головная боль отвлекла его и помешала сосредоточиться.

Стив взбивает подушку за спиной и расслабляется в постели.

— И каким же образом Бог помог тебе больше, чем доктор Стюарт?

— Она постоянно твердила мне, что злость на Гидру мне не поможет. Я согласился с ней, потому что злость тратила слишком много моей энергии в никуда, но я не мог просто забыть об этом. Я знаю, Бог сказал бы, что я должен простить Гидру за то, что они сделали, но я не чувствую, что это правильно. Я никогда не прощал ее и не думаю, что когда-нибудь это сделаю. Они не заслуживают моего прощения.

Стив поджимает губы.

— Но она не заслуживает того, чтобы ты тратил на нее свою энергию.

Баки тихо вздыхает.

— Нет, не заслуживает, доктор Стюарт тоже так сказала. Прощение — хороший способ для людей двигаться дальше, но мне не понравился этот вариант. Добиться справедливости также невозможно, потому что все люди, которые причинили мне боль, мертвы или я не знаю, кто они есть. Как бы то ни было, мы с доктором Стюарт так и не пришли к окончательному решению, и все это было для меня тупиком, пока я не начал слушать Библию. Есть часть в послании к Римлянам. 12:19.

На другом конце провода Баки издает шаркающие звуки, и Стив понимает, что он достает свой блокнот.

— Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь».

Стив улыбается. Он сразу же понимает смысл слов.

— Гидра не должна платить за то, что они сделали сейчас, но Бог позаботится об этом позже.

Баки мрачно усмехается.

— Да. Я не должен расстраиваться из-за того, что им сошло с рук то, что они сделали со мной. Бог им не позволит. Они все получат билеты прямо в ад, и они будут гореть вечно, и это действительно хорошая мысль. Кроме того, я все еще не согласен с Богом, что я должен простить их, чтобы быть хорошим человеком. Я думаю, есть определенные ситуации, когда человек должен прощать других, но есть и другие…

— Получается то, что сделала с тобой Гидра, не относится к подобным ситуациям. Это не одно и то же.

— Нет. Поэтому я выбираю не прощать их, и я думаю, что Бог согласится с тем, что это не делает меня плохим человеком. Но возвращаясь к моей точке зрения: этот библейский стих действительно помог мне. Всякий раз, когда у меня бывают плохие дни, как сегодня, которые являются виной Гидры, я чувствую настоящее спокойствие, зная, что Бог вернет им все, чего они заслуживают.

Стив усмехается.

— Я рад, что ты чувствуешь спокойствие из-за этого, Бак.

Он слышит, как Баки тихо вздыхает, и знает, что тот улыбается, а это значит, он чувствует себя лучше после ужасного дня.

— Итак, теперь, когда я закончил рассказывать тебе о библейских делах, ты расскажешь мне о пекарских. Как все прошло сегодня?

Улыбаясь, Стив закрывает глаза и вспоминает свой день, торопясь поделиться всем, чем он занимался сегодня, с Баки.

***

Когда Стив получает сообщение от Баки, в котором тот спрашивает «в настроении ли Стив для кое-чего особенного», по пути на занятие в художественный класс, он посылает ему целую вереницу смайликов и не может перестать улыбаться все занятие.

Сначала он беспокоился, что романтический аспект их отношений пострадает в результате того, что они живут отдельно в течение недели. Социальный аспект их отношений в порядке, но физическая дистанция между ними немного тревожила. Но благодаря современным технологиям и новым изобретениям для «озорства», они все еще могут весело проводить время вместе, даже если не находятся рядом.

Баки посылает ему еще одно сообщение: «что выбираешь?», и Стив отвечает, что он «очень голоден», это их шифр для решения, чем они займутся вечером.

Они делали это достаточно часто, так что, когда Стив возвращается домой, он следит за временем и готовится, не нуждаясь в подтверждающем звонке Баки. К половине девятого вечера он уже готов: расслабленный и голый на кровати, лежащий на полотенце, с бутылочкой смазки и фаллоимитатором, ждущими своего часа.

Его телефон звонит, и Стив сразу вставляет в ухо маленький беспроводной наушник. Разговор с Баки не по громкой связи делает вещи немного более интимными и позволяет ему оставить руки свободными…потому что они будут слишком заняты, чтобы держать телефон.

— Привет, Барнс.

Баки издает дрожащий смешок.

— Ты ведь не передумала, правда?

Стив смеется.

— Я обнажен, и мой член уже наполовину твердый, так что нет.

Раздается стон.

— Не говори таких вещей, иначе все закончится раньше, чем начнется.

Смеясь громче, Стив перекатывается на четвереньки.

— Ну, тогда тебе лучше перестать тратить время.

Он слышит шорох на другом конце провода и знает, что Баки садится на кровати, вставая на колени, и готовится.

После того, как они делали это некоторое время, используя только собственные руки, Стив провел некоторое исследование и обнаружил, что есть масса вариантов для людей, которые пытаются хорошо провести время в одиночестве. Стив купил каждому набор игрушек: один фаллоимитатор и один мастурбатор; игрушки позволяют им менять роли, когда они хотят.

Сегодня вечером Стив будет использовать фаллоимитатор, а Баки — мастурбатор. Обе игрушки выглядят и чувствуются, как настоящие, и если они будут держать глаза закрытыми и двигаться одновременно, результат будет фантастическим.

— Я собираюсь смазать свои пальцы, — бормочет Баки в трубку.

Для Стива это сигнал, чтобы он тоже открыл бутыль смазки и покрыл ею пальцы.

— Теперь я стою на коленях прямо за тобой и смотрю на твою великолепную задницу.

— Знаешь, что еще лучше, чем смотреть на мою задницу?

Баки смеется.

— За это ты получишь шлепок, Роджерс.

Ухмыльнувшись, Стив шлепает себя по заднице, делая это достаточно сильно, чтобы немного жгло. Он знает, Баки услышал шлепок. Несмотря на то, что он шлепнул сам себя, он все равно чувствует удовольствие и тихо мычит.

— Это было приятно, да? Слишком приятно. Если ты и дальше будешь пререкаться со мной, мне придется отшлепать эту задницу еще пару раз в следующие выходные.

Посмеиваясь, Стив проводит смазанными пальцами по чувствительному месту, которое он шлепнул, и раздвигает колени шире.

— Ты чувствуешь, как я трогаю твою задницу?

— Угу.

— Хорошо. Ты же знаешь, как я люблю трогать эту задницу, сжимать ее, чувствовать, какая она упругая.

Стив скользит рукой вокруг своей задницы, сжимая и касаясь ее так, как, он знает, делал бы Баки, будь он рядом. Пока его глаза закрыты, ему действительно кажется, что это Баки прикасается к нему и говорит на ухо.

Когда они только начали заниматься этим, то изо всех сил старались подбирать правильные слова. Они не использовали раньше подобных фраз, но Баки нырнул в это с головой со своей фирменной храбростью. Он в тысячу раз лучше Стива в этом, но Стив делает все возможное, чтобы улучшить свои умения. Результаты замечательные, и если это поможет сохранить их отношения крепкими, Стив научится всему, чему должен. Кроме того, чем больше раз они это делают, тем больше привыкают к этому языку, и каждый раз это смущает все меньше.

— Я мог бы пялиться на твою задницу весь день, но мне становится тяжело только смотреть на эту невероятную задницу, я действительно хочу трахнуть ее. Я скольжу пальцами по твоей расщелине и кружу вокруг твоей дырочки.

Следуя инструкциям Баки, Стив скользит смазанными пальцами вниз к своей дырочке и слегка обводит сморщенное отверстие, чувствуя, как оно дергается. Его дыхание учащается, тело покалывает, член начинает пульсировать только при мысли о том, что будет дальше. Он знает, что Баки тоже закрыл глаза, кружа пальцами вокруг сморщенного отверстиямастурбатора.

— Я чувствую, как она дергается под моими пальцами. Тебе так не терпится почувствовать мои пальцы внутри, не так ли?

Стив хмыкает в знак согласия. Наклонившись, он утыкается лицом в левую руку, максимально раздвигая колени.

— Я просовываю палец в…черт, он так легко проскальзывает. Ты так легко раскрываешься для меня.

Стив прижимает палец к своему входу, постанывая от того, как же хороши ощущения.

— Вот так, ты так хорошо справляешься. Господи, в тебе так тепло и тесно. Я погружаю туда еще один палец…

Он засовывает второй палец в дырочку. Они делали это довольно часто, поэтому там немного тесновато, но комфортно. Его член дергается, Стив смотрит на него и видит бисеринки предэякулята в щелочке на головке члена.

— …О, это так чертовски приятно. Ты чувствуешься потрясающе. Я двигаю пальцами вперед и назад, поворачивая их, растягивая тебя для своего члена. Твой член течет для меня?

— О…о да.

Баки нежно смеется.

— Хорошо. Давай сделаем тебя еще более мокрым, я добавлю еще один палец…

Стив присоединяет третий палец к остальным, и теперь он действительно начинает это чувствовать. Жар пробегает по всему телу, его возбуждение нарастает, и он двигает в своей дырочке уже тремя пальцами.

— Трахни себя моими пальцами, давай. Дай мне почувствовать это. Я хочу почувствовать, как ты сжимаешься вокруг моих пальцев, проезжаясь по ним.

Двигая бедрами назад, Стив держит пальцы неподвижно, толкаясь на них и издавая громкий стон.

— Ох, это так чертовски приятно. Ты так хорошо справляешься. Черт, ты так хорошо чувствуешься на моих пальцах. Тебе хорошо?

— Д…да. Черт, да, — выдыхает Стив.

— Я поворачиваю пальцы, пока ты их трахаешь, делая тебя удобным и свободным для себя.

Стив крутит пальцами, и его член дергается, заставляя его хныкать.

— Как идут дела? Ты готов к моему члену?

— Ох, да. Черт, ты должен войти в меня.

Баки издает стон.

— Я вынимаю пальцы, аккуратно и медленно.

Стив повинуется, но печально хнычет из-за образовавшейся пустоты.

— Знаю, знаю, но мне нужно подготовить свой член. Ты смажешь мой член, хорошо? Возьми смазку.

Не стремясь оторвать лицо от руки, Стив поворачивается достаточно, чтобы увидеть, где лежат смазка и фаллоимитатор. Его дырочка и член одновременно дергаются при взгляде на них, и он шарит рукой, чтобы схватить лубрикант.

— Ты поднялся?

Стив стонет.

— Нет, — бубнит он, глядя на фаллоимитатор и желая, чтобы он просто волшебным образом скользнул в его задницу без какой-либо подготовки.

— Давай поднимайся. Чем быстрее ты подготовишь мой член, тем быстрее он в тебе окажется.

Ворча, Стив садится, берет смазку и щедро покрывает ею ладонь.

— Я налил смазки.

— Хорошо. Сделай мой член приятным и скользким…ох…ох, это так хорошо.

Стив хватает фаллоимитатор и закрывает глаза, покрывая его смазкой, сжимая его так, как он знает, любит Баки.

Баки стонет.

— О, черт, это великолепно. Ты сжимаешь прямо под головкой, ох, черт…это так приятно.

На самом деле трудно отличить фаллоимитатор, который он держит, от настоящего члена, и когда Баки издает громкий стон и шипит, Стив отдергивает руку, будто это действительно он своей рукой приблизил Баки к оргазму.

— Хорошо, хватит. Ложись обратно, устраивайся поудобнее.

Снова спрятав лицо в сгибе руки, Стив раздвигает колени и держит фаллоимитатор в другой руке, трясясь в ожидании.

— Я провожу своим членом по щели твоей задницы. Ты знаешь, мне этого недостаточно. Ты чувствуешь там мой член? Чувствуешь, какой он скользкий?

Стив скользит толстым фаллоимитатором по своей заднице, постанывая от того, как это приятно.

— Ох, я чувствую это. Мне так хорошо.

— Теперь я кружу вокруг твоей дырочки головкой своего члена…ох, черт…ох, это так приятно.

Сдвинув фаллоимитатор ниже, Стив обводит свое чувствительное отверстие головкой, издавая скулящие звуки. Он знает, что Баки кружит по краю отверстия мастурбатора своим членом, чувствуя себя так же хорошо, как и Стив.

— Ох, ты готов принять меня? Ты такой расслабленный и мокрый, ты хочешь, чтобы мой член вошел в тебя, не так ли? Хочешь, я проскользну прямо туда и наполню тебя?

Стив издает сдавленный стон.

— Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

— Я буду двигаться медленно…просто толкнись своей дырочкой на мой член и надави очень нежно…чтобы я немного проник в твое колечко…

Гладкая головка члена входит в его дырочку, и он слегка надавливает, чувствуя, как она проскальзывает дальше. Он издает счастливый стон.

— О, тебе это нравится, не так ли? Черт, в тебе так хорошо, так влажно и тепло. Теперь ты готов к моему члену?

— Д…да. Пожалуйста, — шепчет Стив в свою руку, его дыхание согревает его лицо, пока он тяжело дышит в полотенце под ним.

— Я проскальзываю в тебя своим членом, приятно и медленно, но ты такой скользкий и принимаешь мой член так хорошо, что я просто проскальзываю прямо в…

Член Баки проскальзывает в него, заполняя его.

— Ох…ох, это…черт… — задыхается он.

Баки всхлипывает.

— Черт, ты чувствуешься потрясающе. Я скольжу по всей твоей…черт…она такая тугая и теплая, ты просто невероятный.

Член Баки продолжает скользить, пока он говорит, пока его яйца не упираются в задницу Стива. Он сжимается вокруг члена Бак, наслаждаясь заполненностью.

— Ты скажешь мне, когда будешь готов, — выдыхает Баки.

— Я…я…двигайся, пожалуйста… — бормочет Стив.

— Я начинаю медленно…только небольшими толчками… — говорит Баки, прерывисто дыша.

Член Баки начинает вонзаться в Стива в такт прерывистому дыханию Баки. Стив стонет от того, как хорошо это ощущается.

Нет ничего, кроме звука прерывистого дыхания Баки, его собственных вздохов и ощущения члена Баки, трахающего его; пока Баки не задыхается и не начинает трахать его сильнее.

Скорость толчков Баки ускоряется, он начинает трахать его сильнее, и это посылает искры возбуждения через все тело, заставляя Стива кричать.

— Ты так хорошо справляешься… — бормочет Баки, трахая Стива в такт своему прерывистому дыханию. — Ты так хорошо принимаешь мой член…ты просто потрясающий…черт, это невероятно…

Весь мир Стива сужается до голоса Баки, члена, трахающего его, прерывистого дыхания Баки в наушнике и напряженного, дрожащего тела Стива и его ноющего члена.

— Скажи мне, когда будешь готов…ох, черт…готов кончить. Скажи мне.

— Уг…угу — выдыхает Стив.

Баки жестко трахает его, поддерживая тот неумолимый темп, который подстегивает возбуждение Стива все больше и больше.

Он чувствует, когда что-то начинает меняться, и его тело напрягается, желая кончить.

— Я…я сейчас кончу, — бормочет он.

Баки стонет.

— Тебе нужна помощь руки? Или сможешь кончишь без нее?

Стив коротко оценивает ситуацию и думает, что сегодня один из тех случаев, когда он сможет сделать это без помощи.

— Я сделаю это сам, только…не переставай трахать меня. Пожалуйста.

— Не перестану, обещаю. Тебе нужно сильнее, не так ли? Тебе нужно чуть сильнее. Теперь я трахаю тебя еще сильнее, я действительно позволяю тебе почувствовать это…

Член Баки трахает его жестче и быстрее, его яйца шлепаются о задницу Стива, и Стив наслаждается, зная, что это именно то, что ему нужно.

— Так…хорошо? Ох, черт…черт, это так хорошо…ты…ты так хорошо принимаешь мой член…

Безжалостный темп продолжается до тех пор, пока, наконец, тело Стива не замирает, и он издает пронзительный вой.

— Ты кончаешь? Я хочу почувствовать, как ты кончаешь на моем члене, давай.

Пока Баки все еще жестко трахает его, оргазм Стива прошибает его, и его член дергается, выплескивая теплую жидкость на его живот и заставляя его испускать прерывистые стоны.

— Вот так, ты так хорошо справляешься. Черт, ты кончаешь на моем члене и выглядишь потрясающе.

Его оргазм, кажется, длится вечность, и Баки трахает Стива сквозь него. Когда он отпускает, Стив трясется, задыхается, его рука мокрая там, где он дышал в нее, но Баки еще не кончил.

— Позволь мне почувствовать, как ты кончаешь, — бормочет Стив, пока член Баки продолжает трахать его.

Как ни странно, темп не такой жесткий, как раньше, но Стив знает, что Баки близок в оргазму, и сжимается вокруг его члена.

Баки стонет, и требуется всего несколько толчков, пока он не издает тихий стон, и Стив понимает, что он кончает. Улыбаясь в свою руку, Стив нежно выдаивает член Баки своей задницей.

— Ты молодец, Бак. Наполнил меня своей спермой, это чувствуется так приятно, — бормочет он.

Следующие несколько секунд слышится только дыхание Баки, затем Стив слышит движение.

— Господь, мать твою…я сейчас выну, хорошо?

Тогда Стив немного путается…потому что Баки сказал, что вытащит, но ничего не происходит. Его член все еще в заднице Стива. Стив немного выжидает, но, когда ничего не происходит, хихикает, уткнувшись в руку.

— Ты передумал и собираешься поселиться в моей заднице?

Баки хихикает, все еще задыхаясь.

— Открой глаза, Стиви. Не вставай, а просто оглянись.

Стив открывает глаза…и его разум проясняется.

Баки нет с ним в комнате. Баки не мог быть с ним в одной комнате. Потому что Баки в Вирджинии, за много-много миль отсюда.

Когда подобное у них было в первый раз, Стив потерялся в фантазии, которую они создали, и чувствовал разочарование и грусть, потому что Баки не был рядом, но это прошло. Он видится с Баки каждые выходные, и таких виртуальных контактов ему хватает на всю неделю.

Посмеиваясь, Стив нащупывает и со стоном медленно вынимает фаллоимитатор, бросая его на полотенце рядом с собой. Он вытягивает ноги, постанывая от того, как они затекли, когда растягивается на полотенце.

Баки слабо смеется.

— Ты его вынул?

— Ага.

— Знаешь, ты действительно произвел на меня впечатление. Тот факт, что ты натренировал свою руку продолжать двигать фаллоимитатор, даже когда забываешь, что на самом деле это не я трахаю тебя. Меня там пока нет. Иногда я опускаю руку с фаллоимитатора и удивляюсь, почему он не двигается.

Стив улыбается, уткнувшись в руку.

— Тебе нужно больше практиковаться, — говорит он, зевая.

— Держу пари, я научусь. В четверг?

Улыбка Стива становится шире, он кивает, затем вспоминает, что Баки не может его видеть.

— Договорились. Я обещаю, что этот фаллоимитатор будет трахать тебя на протяжении всего вечера.

Баки смеется, но смех прерывается зевком.

— Черт, мы хорошо потрудились.

— Ага. Мы молодцы. Пусть мир гордится нами, — бормочет Стив, закрывая глаза.

— Ты такой же полумертвый, как и я?

— Ага. Мне надо прибраться.

— И мне.

— Но я не собираюсь.

Баки хихикает.

— Я тоже. Оставлю на завтра. Тебе нужно поставить телефон на зарядку?

Стив нащупывает мобильный на прикроватном столике и проверяет батарею.

— Нет, заряда еще много. А тебе?

В трубке что-то движется, прежде чем Баки издает звук отрицания.

— У меня тоже. Ладно, тебе пора спать, Роджерс. У тебя ведь будильник включен?

— Угу.

— Ладно. Я помолюсь, а потом тоже лягу спать. Хорошего рабочего дня тебе завтра.

— И тебе тоже. Не получи пинков копытами, — бормочет Стив.

Баки тепло усмехается.

— На первое ответ: «спасибо», а на второе: «не получу». Спокойной ночи, Стиви. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — бормочет Стив.

В миллионный раз Стив благодарен современным технологиям, потому что ему не нужно вешать трубку. Стоит только вытащить наушник, бросить его на прикроватный столик, и он может снова вытянуться и заснуть.

========== Часть 29. ==========

Комментарий к Часть 29.

Прекрасный баннер к главе от автора:

https://i.imgur.com/LBe01Dw.jpg

Месяц спустя Баки звонит Стиву вскоре после окончания смены, что необычно. Но когда Стив слышит, о чем Баки хочет рассказать, то понимает его волнение и почему Баки позвонил Стиву вместо сообщения.

— Они приглашают меня на работу на постоянной основе и разрешили жить на ранчо!

— Ты серьезно?! Это замечательно!

Единственное, что до сих пор беспокоило их обоих — Баки не был счастлив, живя в городке. Ему очень нравилось на ранчо на открытом воздухе, и поэтому он еще больше стал не любить свой дом. Хозяйка квартиры очень милая, но отсутствие больших окон и то, что она находится в центре городка, огорчало Баки. Поэтому переселение на ранчо стало бы для него исполнением мечты.

— О, замечательно, Бак! Когда ты собираешься переехать? Тебе нужна помощь? Я могу сказать, что заболел…

— Нет, нет, не нужно. Я знаю, что вы, ребята, будете печь для благотворительности в течение нескольких дней, и вы должны потратить свою энергию на это. Со мной все будет в порядке. У меня не так много вещей, и Рафаэль мне поможет.

— Ладно. Так ты собираешься жить в одном из маленьких деревянных домиков?

Баки присылал Стиву миллион фотографий ранчо, и хотя Стив еще не приезжал туда лично, он чувствует, что знает это место вдоль и поперек. Главный дом на ранчо, где живут Дениз и Пабло, и дома поменьше, где живут постоянные работники, сделаны из бревен и выглядят точно так, как Стив представлял дома на ранчо.

— Ага! Я займу тот, что с левой стороны, если стоять лицом к конюшне.

Стив точно понимает, о чем он говорит.

— Уже представлю это! О, это так волнующе! Ты уже заглядывал внутрь?

— Да, я успел окинуть все быстрым взглядом, прежде чем Рафаэль привез меня домой вчера вечером. Он напоминает мне нашу старую квартиру в Бруклине. Он очень маленький и уютный.

Стив улыбается.

— Да? Но у тебя там есть электричество?

— О, да. И там есть дровяная печь, совсем как была у нас. В домике есть небольшая кухонная зона, кровать, шкаф, стол и удобный диван. В нем еще есть крошечная ванная комната, и в ней есть водопровод с горячей водой! Так что на самом деле это роскошный домик, если сравнивать с тем, что у нас было раньше.

Смеясь, Стив облегченно выдыхает. Это будет идеально для Баки. Достаточное количество современных удобств, чтобы ему не приходилось много трудиться для комфортной жизни в домике, как это было в прошлом, и в то же время — все достаточно просто, чтобы удовлетворять понятие Баки об обычной жизни.

— Там даже есть крытое крыльцо и качели, поэтому я смогу сидеть снаружи даже в дождь.

— Какие там окна?

— О, это самая лучшая часть! Там есть окна во всех четырех стенах, так что я смогу смотреть на улицу все время, если захочу. Я не могу дождаться!

Стив улыбается, его сердце поет от того, как счастливо звучит Баки.

— Я так рад за тебя.

— Я тоже рад! Я все сфотографирую, как только разберу свои вещи.

— Хорошо. Удачи с переездом и позвони мне вечером, хорошо?

— Хорошо. Весело проведи время за ужином и просмотром фильмов у Сэма и передай ему привет от меня. Сфотографируй все, что ты будешь есть, потому что я хочу посмотреть.

Стив смеется.

— Будет сделано.

***

Телефон Стива звонит, когда он поворачивает налево, чтобы выехать из городка на объездную дорогу, ведущую к ранчо, и его машина звонко сообщает, что звонок от Баки.

Улыбаясь, Стив нажимает кнопку на руле, которая отвечает на звонок.

— Привет.

— Почему ты еще не здесь?

Стив смеется.

— Потому что я застрял за четырьмя трейлерами для лошадей и должен был ждать, чтобы проехать мимо каждого из них. Поскольку некоторые из них, вероятно, твои соседи, я не хотел быть придурком и проноситься мимо со скоростью света.

— Ты уже выехал из городка?

— Ты имеешь в виду: остановился ли я захватить нам ванильные молочные коктейли из закусочной? Да, они прямо здесь. Тебе еще что-нибудь нужно? Я могу вернуться.

Баки по-прежнему не разрешено водить машину, и он обычно ходит за продуктами, когда Стив подвозит его в городок по воскресеньям в церковь. Но иногда у него что-то заканчивается, и он просит Стива купить это, когда он приезжает в пятницу.

— Нет, все хорошо. Я просто не могу уже дождаться твоего приезда.

Стив посмеивается.

— Тебе просто не терпится получить свои молочные коктейли, Барнс.

Баки смеется.

— Я не собираюсь лгать, им я рад тоже, но они никогда, никогда не сравнятся с тем, как сильно я хочу увидеть тебя.

Мягко улыбаясь, Стив поджимает губы.

— Я буду у тебя очень скоро.

Его нутро делает сальто от волнения, как обычно бывает, когда он едет увидеться с Баки. Предвкушение обычно начинает усиливаться в среду; четверги терпеть трудно, а первую половину пятницы — просто невозможно. Стив всегда изо всех сил старается быть внимательнее во время своей смены по пятницам, потому что знает — как только он закончит ее, он может запрыгнуть в машину и поехать в Вирджинию, чтобы провести время с Баки, пока ему не придется ехать обратно в воскресенье днем.

Распорядки их дней вполне устраивают их, они оба привыкли. В течение первых нескольких месяцев работы и жизни на ранчо Баки не хотел создавать неловкую ситуацию, заставляя Стива проводить на ранчо все выходные. Команда ранчо очень религиозна, и хотя они хорошо относятся к большей части жизни Баки, его отношения со Стивом оказались проблемой.

Для Баки стало шоком открытие, что его работодатели смотрели свысока на их отношения, но Стив не хотел, чтобы Баки уволился просто из принципа. Он обсудил с Баки то, что не будет оставаться там, он не хочет оставаться там, и ему, если честно, все равно на то, что работодатели Баки не любят его только из-за их отношений. Они хорошо относятся к Баки, и он любит свою работу, и это самое главное. Поэтому первые несколько месяцев Стив забирал Баки с ранчо по пятницам после обеда, и они проводили выходные в городке, ночуя в мотеле. В глубине души Стив действительно был возмущен, что Дениз и Пабло настроены против него исключительно из религиозных соображений, но он делал все возможное, чтобы скрыть эти чувства от Баки.

В конце концов Баки поговорил об этом с отцом Рэем во время одной из их долгих бесед, которые они часто вели по телефону. Отец Рэй, должно быть, взял на себя смелость замолвить словечко перед работодателями Баки, потому что всего через несколько дней Дениз и Пабло вызвали Баки на встречу в главный дом и сказали, что позволят Стиву оставаться на ранчо с пятницы по воскресенье, если они оба будут вести себя «подобающе».

Стива раздражает, что жене Рафаэля разрешают приходить, когда она хочет, и он видел, как они держатся за руки и целуются на виду у всех, но опять же он не хочет ставить Баки в неловкое положение, указывая Дениз и Пабло на их нелепые устои. Даже если Стив не слишком любит их обоих, он не станет. Они хорошо относятся к Баки, они уважают его за работу, которую он делает, и они всегда рады помочь ему с разными вещами, например, скачать новую музыку и книги на его музыкальный плеер, свозить его на ежемесячные визиты к врачу и в аптеку, чтобы он смог получить лекарство от приступов. Пабло даже научил Баки водить машину, — несмотря на то, что по закону Баки все еще не должен был садиться за руль, — используя старый пикап, который всегда стоял на ранчо. Всякий раз, когда у Баки случаются трудные дни, когда он страдает от сильных головных болей или бывает перегружен из-за чего-то, ему всегда позволяют взять отгул на остаток дня без какого-либо урезания оплаты.

Факт, что отношения Стива и Баки — это то, с чем Дениз и Пабло не могут смириться, — это просто то, с чем он должен жить. Пока Баки счастлив быть там, Стив будет держать рот на замке и будет идеальным гостем на ранчо.

Кроме того, Стив уверен, что в конце концов он покорит их. Он всегда приносит Баки выпечку из пекарни, когда приезжает, и он начал привозить выпечку для всех на ранчо, полагая, что все любят бесплатную еду и, возможно, это улучшит мнение о нем. Он платит за все из своего кармана и привозит много для всех, принимая во внимание, что каждому из них нравится, и всегда удостоверяясь, что привозит недельную порцию того, что они любят, когда приезжает. Он бы не делал этого, но он знает, что Баки отчаянно надеется, что его коллеги и работодатели созреют, чтобы принять Стива, и это одна из вещей, что Стив может сделать, чтобы подтолкнуть их в правильном направлении.

Кроме того, пребывание на ранчо, в большинстве своем, приятное занятие. Стив ясно дал понять, что готов поработать, когда находится там, и это, кажется, все, что заботит работников ранчо. Что касается Дениз и Пабло, Стив все равно редко видит их, и то, что они с Баки делают наедине в доме Баки, — их личное дело.

— Где ты сейчас? — требует Баки.

Стив смеется и осматривается.

— Я проезжаю мимо старого зеленого амбара.

Баки вздыхает.

— Ладно.

Стив знает, что Баки ждет прямо у въезда на ранчо — у большой деревянной арки, на которой написано название ранчо и от которой начинается длинная грунтовая дорога, ведущая к домикам на ранчо, конюшне и круглым загонам для тренировок.

— Я все еще тебя не вижу, — ворчит Баки.

— Твой орлиный взор должен подождать еще несколько секунд, Барнс, — Стив давит на педаль газа чуть сильнее, но делает вид, что он ни при чем.

Он не сводит глаз с правой стороны дороги и наконец видит вдали деревянную арку, выделяющуюся на фоне бесконечных полей и неба, которые окружают его.

— Теперь ты меня видишь? Я вижу арку.

— А, вот ты где! Да, я тебя вижу!

Взглянув на спидометр и в зеркала, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, Стив еще сильнее нажимает на педаль и мчится к Баки. Когда арка становится больше, Стив всматривается и наконец видит Баки, стоящего практически на дороге в ковбойской шляпе и машущего рукой.

— Я вешаю трубку, Барнс.

— Ладно. Езжай быстрее!

Смеясь, Стив вешает трубку и доезжает до Баки. Он рывком загоняет машину на подъездную дорожку. Поставив машину на стоянку, он даже не успевает отстегнуть ремень безопасности, как Баки рывком распахивает дверь и крепко обнимает его, а ковбойская шляпа спадает от проявленного им энтузиазма.

Как обычно, первое, что чувствует Стив, — сильный запах навоза, который является неотъемлемой частью ранчо, а также Баки, но как только он крепче обнимает Баки и зарывается носом в его шею, он также чувствует знакомый аромат Баки под этим запахом. Вонь навоза обычно беспокоит его лишь несколько часов, пока он не перестанет ее ощущать.

— Привет, Бак, — бормочет Стив в клетчатую рубашку Баки, ошеломленный, как хорошо он, наконец, себя чувствует. Независимо от того, сколько они разговаривают по телефону в течение недели, это никогда не заменит физического присутствия Баки. Жизнь порознь им обоим необходима, и они к ней привыкли, но пятницы всегда чудесны.

— Привет, Стиви Городской-Мышонок.

Стив улыбается.

— Как поживаешь, деревенский мышонок? Ты пахнешь точно как деревенский мышонок, так что это хорошо.

Баки смеется и отстраняется, улыбаясь Стиву, и его глаза сияют. Сейчас он гораздо более загорелый, чем Стив, и Стив не стесняется признать, что Баки сейчас сильнее его. С головы до ног Баки Барнс здоров и силен, он выглядит как настоящий ковбой.

Ну, кроме одной детали.

— Поцелуй меня, а потом поднимай свою чертову шляпу. Какой же ты ковбой, а?

Баки снова смеется, но не теряет ни секунды, обхватывая лицо Стива и крепко целуя его.

Стив хватает Баки за рубашку и прижимает его к себе, со стоном отвечая на поцелуй.

— Я люблю тебя, — шепчет он в губы Баки и чувствует, как его губы изгибаются в улыбке, пока он целует Стива.

— Я тоже тебя люблю, — Баки отстраняется с тяжелым вздохом, глядя на Стива. Баки часто это делает, и Стив просто позволяет ему смотреть, мягко улыбаясь.

Когда Баки насматривается, он поднимает шляпу, отряхивает и снова надевает.

— Ладно, Роджерс. Поехали отсюда. Мне нужен мой молочный коктейль.

Подойдя к пассажирской двери, Баки залезает внутрь и одной рукой хватает молочный коктейль, а другой захлопывает за собой дверцу.

Стив посмеивается, выезжая на грунтовую дорогу и слушая, как Баки пьет свой напиток. Пока они едут, как Баки тянется и снимает правую ладонь Стива с руля, чтобы переплести их пальцы, — из плоти и металла — в то время как домики ранчо медленно появляются в поле зрения.

Стив слышит, как Баки перестает хлюпать и резко выпрямляется.

— Эй! Ты держишь маленькую собачку в машине!

Ухмыляясь, Стив понимает, что Баки говорит о маленькой деревянной собачке, которую Баки подарил ему в прошлые выходные. Стив положил ее на приборную панель, когда ехал домой, и решил, что ему очень нравится, как она там смотрится, и именно там ее и оставил.

— Угу. Она присматривает за мной, пока я веду машину.

— Тебе она действительно нравится? — Баки говорит неуверенно, и Стив сжимает его металлическую ладонь.

— Конечно, нравится! Она выглядит очень мило, и мне нравится, что ты сделал ее для меня. Я счастлив, что любой, кто будет будет проходить мимо моей машины, сможет ее увидеть.

Баки недавно занялся резьбой по дереву, чтобы занять себя вечерами. Он любит разговаривать со Стивом и слушать книги, но Баки жаловался Стиву, что ему нечем заняться, когда идет проливной дождь, и он вынужден проводить больше времени в помещении. Идея заняться резьбой по дереву пришла Стиву в голову, когда он наблюдал, как один из его коллег вырезал шоколадные украшения для кусочков торта, и он предложил это Баки. К их приятному удивлению, Баки влюбился в это ремесло и быстро перешел от вырезания простых маленьких фигурок к изготовлению деревянного креста, который повесил на стену. У него так хорошо получалось, что он перешел к изготовлению маленьких животных, и он всегда делится своими успехами со Стивом, посылая ему фотографии своих работ. Стиву очень понравилась фигурка маленькой собачки с одной фотографии, и в прошлые выходные Баки подарил ему ее.

Баки ухмыляется.

— Я уже наполовину закончил ту большую лошадиную голову. Ты сможешь увидеть ее, когда войдешь в домик.

— Не могу дождаться, чтобы увидеть ее.

Подъехав к группе деревянных домиков, Стив паркуется перед домом Баки и открывает багажник, чтобы достать пакеты с выпечкой, которые он привез.

Баки начинает рыться в сумках, и Стив понимает, что он ищет свои брауни.

— Вот они! Здравствуйте, мои восхитительные лакомства! — практически оторвав крышку, Баки достает брауни и откусывает огромный кусок, запивая его ванильным молочным коктейлем и улыбаясь.

Стив смеется над выражением его лица, берет сумки Баки и несет их к двери.

— Ты и твоя любовь к сладкому, Барнс. Боже.

Открыв дверь, Стив заходит в крошечный бревенчатый домик, проносит сумки в маленькую кухню и кладет их на обеденный столик. Маленький домик наполнен солнечным светом; свет проникает в каждое из больших окон на каждой из четырех стен.

Баки смеется через открытую дверь, и Стив слышит, как он шуршит, роясь в других сумках.

— Хочешь, я отнесу остальным их выпечку?

— У тебя дела сейчас? Какие у тебя планы на сегодня?

В отличие от субботы и воскресенья, когда Баки разрешено заниматься всем, чем он хочет, пятницы — это рабочие дни, и Стив не хочет быть причиной, по которой Баки не будет выполнять свою работу.

— Мне нужно немного поработать с Арахисом, но потом мы можем прокатиться. Я начал объезжать Арахиса вчера и хочу посмотреть, смогу ли я оседлать его сегодня.

Достав из сумки буханки, Стив кладет их в хлебницу Баки, которая висит рядом с холодильником.

— Иди займись им. Я разложу все, переоденусь и найду тебя.

— Ладно.

Раздается топот бегущих ног, а затем руки Баки обнимают Стива. Смеясь, Стив поворачивается в объятиях Баки и обнимает его за талию.

Баки приподнимает шляпу и нежно целует Стива.

— Ты мой самый любимый человек на свете.

Стив улыбается одними губами и утыкается лицом в шею Баки.

— Ну, я делю эту честь с тобой, потому что ты мой самый любимый человек в мире.

Они могли бы стоять так вечно, но у них будет достаточно времени для объятий позже. Шлепнув Баки по заднице, Стив выпутывается из его рук.

— Убирайся уже отсюда. Арахису нужно немного твоего внимания, прежде чем им полностью завладею я.

Его глаза сияют, Баки снова надвигает шляпу и улыбается ему.

— Найди меня, когда будешь готов.

— Хорошо.

После того, как Баки уходит, Стив ставит молочные коктейли в холодильник и заканчивает убирать все угощения, которые он купил Баки. Он тщательно проверяет шкафы, полки и маленький холодильник Баки, отмечая все, что у Баки заканчивается, и сверяя все со списком покупок Баки, прикрепленным к холодильнику. Обычно Баки хорошо справляется, записывая все, что ему нужно купить, когда они едут в город по воскресеньям, но иногда он забывает что-то записать и забывает, что не записал, и ему приходится жить без чего-то в течение недели, раздражаясь. Стиву нравится предотвращать это огорчение, тщательно проверяя запасы и мимоходом напоминая Баки, что у него что-то заканчивается, прежде чем они уезжают в город в воскресенье.

Закончив с проверкой припасов Баки, он обходит маленький столик и увлеченно рассматривает вырезанные из дерева фигурки, стоящие на одном из больших подоконников. Некоторые пока больше похожи просто на куски дерева, но в конечном итоге они превратятся в прекрасные творения, но взгляд Стива останавливается на двух маленьких лошадках, над которыми Баки работал целую вечность. У одной из них немного покалечена ножка, потому что она отломилась, пока Баки работал над ней, и ему пришлось приклеить ее обратно. Но фигурка, которая действительно захватывает его внимание, — большая фигурка головы лошади, размером с ладонь Стива.

Осторожно подняв ее, Стив бережно проводит пальцами по заостренным ушам и началу гривы лошади. Баки вырезает ее сверху вниз, и, похоже, он начал работать над глазами с того раза, как в последний раз посылал Стиву фотографию.

— Ты чертовски талантливый парень, Барнс, — бормочет Стив, улыбаясь и проводя большим пальцем по мягкой древесине. Положив голову лошади обратно на подоконник, Стив решает не ждать, пока дневной свет полностью уйдет, и направляется к шкафу.

Открыв его, он достает джинсы и одну из клетчатых рубашек Баки. Его собственная одежда не годится в суровой среде ранчо, и Баки сказал, что глупо Стиву пачкать свою одежду, когда здесь есть одежда Баки.

Он убирает городскую одежду в шкаф и надевает форму для ранчо. Убедившись, что взял солнечные очки, он останавливается у входной двери, чтобы сменить кроссовки на пару крепких ботинок, которые он держит здесь.

— Ладно, деревенская жизнь, я уже иду.

Теперь, одевшись как следует, он возвращается к своей машине, берет другие пакеты с выпечкой и останавливается у каждого деревянного домика один за другим, открывая незапертые двери и ставя на стол угощения заказчиков. Он всегда приберегает главный дом напоследок. Часть его всегда надеется, что Дениз и Пабло нет дома, когда он стучит в дверь.…

…но сегодня ему не так повезло. Дениз открывает дверь, когда он стучится, и он видит знакомую напряженную улыбку на ее лице, когда она узнает его.

— Здравствуйте, Дениз.

— Здравствуй, Стив.

Он поднимает пакеты.

— Я привез ваш хлеб и угощения.

Улыбка немного смягчается. Немного, но это уже прогресс.

— Спасибо.

— Я привез еще больше тех шоколадных круассанов, которые очень понравились Пабло на прошлой неделе. Я сам испек их сегодня утром.

Улыбка становится ярче.

— О, неужели? Ему это понравится. Спасибо.

Стив протягивает ей пакеты и уже собирается попрощаться и уйти, когда Дениз ставит пакеты на пол, велит ему подождать минутку и исчезает.

Нахмурившись, Стив остается на месте.

Через минуту она возвращается, держа в руке старую ковбойскую шляпу.

Стив предполагает, что она собирается заглянуть в конюшню, и она догадалась, что он направляется туда же, но он знает, что это не ее шляпа, и она никогда добровольно никуда не ходила со Стивом.

К его удивлению, Дениз протягивает шляпу ему.

— Это для тебя, если возьмешь. Я знаю, что в городе она тебе не нужна, но когда ты здесь, ты можешь ее носить.

Брови Стива взлетают вверх. Он уже знает, что ковбойские шляпы — это не просто эффектный головной убор, который можно носить, когда весь день находишься на солнце. Эти шляпы воплощают культуру «кантри», и если вы носите ее, то должны соответствовать всем ожиданиям. Кроме того, если вам отдают шляпу — особенно старую, которая прошла сквозь время и за которой кто-то ухаживал, — это знак того, что вы заслужили уважение этого человека. Местные жители всегда смеются над туристами, которые покупают в магазинах модные, дорогие шляпы и не понимают, что значат помятые, старые шляпы или как за ними ухаживать. Это одна из причин, почему Стив никогда не покупал себе шляпу и даже не думал о том, чтобы ее носить. Уставившись на шляпу, Стив не знает, что сказать.

— Вы уверены?

— Да. Забирай.

Стив бережно берет из ее рук шляпу и осматривает. После того, как он миллион раз играл со шляпой Баки, она чувствуется в руках знакомо, и он автоматически надевает ее, водружая на голову.

Дениз хмуро смотрит на него.

— Подошла?

Ухмыляясь, Стив улыбается.

— Да, мэм.

Ее улыбка смягчается еще больше, она оглядывает Стива с головы до ног и кивает сама себе, довольная тем, что видит.

— Хорошо. Баки немного поработает с Арахисом, а ты поможешь с уборкой.

Это звучит не как вопрос, и, несмотря на бесцеремонность ее приказа, Стив чувствует себя хорошо. Поначалу Дениз и Пабло полностью игнорировали присутствие Стива, поэтому то, что они начали относиться к нему, как к еще одному работнику ранчо — большой шаг вперед.

— Да, мэм.

— Хорошо. Ты можешь прокатиться, как только закончишь все свои дела.

— Да, мэм.

— Спасибо за хлеб, Стив. И шоколадный полумесяц*.

Он не поправляет ее.

— Пожалуйста. Спасибо за шляпу. Я буду заботиться о ней.

Она пристально смотрит на него.

— Просто позаботься о шляпе так же хорошо, как ты заботишься о Баки, и я буду счастлива.

Это одна из самых добрых вещей, которые она когда-либо говорила ему, и Стив пытается сдержать улыбку.

— Обязательно, мэм.

— Хорошо. А теперь иди, — не говоря больше ни слова, она закрывает дверь, оставляя Стива стоять там, уставившись на закрытую дверь и с ковбойской шляпой на голове.

Настоящая ковбойская шляпа, которую он, по-видимому, заслужил право носить. Расплывшись в улыбке, Стив восторженно спешит в сторону круглых загонов, чтобы показаться Баки.

К сожалению, когда он находит Баки, он видит, что тот уже усердно работает, и Стив не может сразу показать ему шляпу, но все в порядке. Каждый раз, наблюдая за Баки, работающим с лошадьми, Стив чувствует благоговейный трепет, независимо от того, как часто он видит это.

Баки стоит посреди загона, медленно поворачиваясь, наблюдая за молодым жеребцом, бегающим кругами вокруг него, которого Баки удерживает длинной уздечкой, прикрепленной к недоуздку жеребца. Бурый жеребец громко дышит на бегу, его хвост развевается позади.

Стив узнает Рафаэля, стоящего снаружи загона, и подходит к нему, прислонившись к деревянным ограждениям.

— Здравствуй, Рафаэль, — говорит Стив, понизив голос, чтобы не напугать лошадь.

Рафаэль улыбается ему из-под полей ковбойской шляпы.

— Здравствуй, Стив. Спасибо за хлеб и черничный пирог, — тихо произносит он, и его акцент становится еще заметней при таком низком тоне.

Стив улыбается.

— Пожалуйста.

— Отличная шляпа.

Чувствуя гордость, Стив широко улыбается.

— Спасибо. Дениз дала ее мне.

— Я знаю. Она сказала Баки, что отдаст тебе шляпу. Она просила его не говорить тебе, чтоб был сюрприз.

Что ж, для Стива это новость. Улыбаясь Баки через деревянный забор, Стив чувствует, как его сердце поет. Он знает, что это, должно быть, чуть не убило Баки, заставляя держать все в секрете от Стива, но он рад, что Баки сохранил тайну.

Расслабившись на деревянном ограждении, Стив наблюдает за работой Баки. Он стоит посреди загона с уздечкой в одной руке и длинным хлыстом в другой. Арахис бегает кругами, Баки не сводит с него глаз, и всякий раз, когда жеребец замедляет ход или пытается развернуться, Баки издает тихие звуки и мягко бьет кнутом по земле у ног лошади, заставляя ее двигаться в нужном Баки направлении. Жеребец взмок от пота, его ноздри раздуваются — все указывает на то, что они уже долго это делают.

Стива всегда удивляло, что Баки может постоянно кружиться, не испытывая головокружения и не чувствуя, как у него отваливаются руки, когда он выполняет подобную работу. Он спокойно наблюдает, мелкие частички дерева летают вокруг него, когда копыта лошади взрывают толстый слой опилок, заполняющий загон. Время от времени Баки поднимает узду и хлыст, заставляя Арахиса развернуться и бежать в другую сторону.

Стив знает, что цель всего этого — утомить Арахиса, а также заставить его привыкнуть слушаться людей. Конечно же, одно из ушей Арахиса постоянно направлено на Баки, слушая его.

В конце концов Баки начинает дергать уздечку.

— Уоу, уоу, уоу, Арахис. Хороший мальчик. Пора притормозить. Уоу, уоу…

Арахису, похоже, не нравится это, или он не понимает приказ и продолжает бежать, пока Баки постепенно укорачивает длину узды, приближаясь к нему. Подергивание в конце концов заставляет Арахиса замедлиться до хода рысью, затем перейти на шаг и постепенно остановиться, а Баки стоит всего в нескольких футах от него.

Арахис тяжело дышит, его ноздри раздуваются, а уши направлены на Баки, готовые слушать. Он бьет копытами, и Стив вздрагивает. Но Баки это нисколько не беспокоит, и он продолжает медленно подходить к Арахису, укорачивая уздечку и говоря с ним мягким голосом.

Когда Баки доходит до Арахиса, он протягивает руку, и Арахис сначала уворачивается, вскидывая голову, но когда Баки держит руку неподвижно и тихо шепчет ему, Арахис в конце концов нюхает руку Баки.

— Хороший мальчик, какой хороший мальчик. Видишь? Это не страшно, правда? Хороший мальчик.

Баки нежно касается носа Арахиса, и, несмотря на напряженность, Арахис позволяет ему это. Медленно двигаясь, Баки проводит рукой по голове Арахиса, все время разговаривая с ним.

Стив улыбается, наблюдая за ним, чувствуя гордость за Баки. Он не может поверить, что это тот самый Баки Барнс, которого он нашел год назад сидящим на тротуаре, голодного и растерянного. Это не только замечательно — видеть Баки здоровым и счастливым, но и удивительно видеть, что Баки полностью уверен в том, что он делает, и он действительно хорош в этом.

В течение следующего часа Баки удается провести Арахиса через несколько других важных шагов: позволить Баки коснуться его шеи и спины, накинуть на него попону, которую подкладывают под седло, и, в конце концов, оседлать. Не все идет гладко, и Арахис впадает в истерику и сбрасывает седло в первый раз, но после еще нескольких пробежек вторая попытка проходит лучше.

Баки даже умудряется правильно застегнуть седло; Стив задерживает дыхание, когда Баки приходится наклоняться рядом с напряженной, раздраженной лошадью, чтобы ухватить подпругу, свисающую с другой стороны седла. Как только седло готово, Арахис снова недоволен, но после нескольких пробежек по кругу он, кажется, успокаивается, и именно тогда Баки решает закончить сегодняшнюю тренировку и снять седло. Он гладит Арахиса по морде и кормит морковкой, которую достает из куртки, хваля его за отличную работу.

— Хорошо, мы готовы выйти, — говорит Баки.

Это сигнал Стиву и Рафаэлю открыть ворота загона, и когда Баки выводит Арахиса, он впервые замечает Стива.

— Эй! Как долго тысмотрел?

Стив усмехается.

— Я только немного пропустил начало. Я видел, как ты накидывал седло и все остальное. Вы, ребята, так хорошо справились!

Баки улыбается, его глаза блестят под ковбойской шляпой.

— Спасибо! Арахис отлично справился. Думаю, завтра у него будет первый урок верховой езды.

— Надеюсь, это одновременно не будет его первым уроком, как сбрасывать с себя людей.

Баки посмеивается, и Стив выравнивает их шаги, идя рядом, пока они двигаются к конюшне; Баки идет между Стивом и Арахисом.

— Кстати, отличная шляпа, Роджерс.

Стив смеется.

— Даже не притворяйся, что ничего не знал про нее. Рафаэль сказал мне, что ты знал и не рассказал мне.

— Я умею хранить секреты, если они заставят тебя приятно удивиться. Тебе нравится шляпа?

Протянув руку, Стив ладонью отряхивает край шляпы.

— Очень нравится.

— Можешь держать ее здесь, если хочешь. Нет смысла тащить ее в Вашингтон.

— Спасибо, Бак.

Как только они добираются до конюшни, Баки привязывает Арахиса, чтобы помыть его, а Стив направляется в конюшню с Рафаэлем, чтобы помочь вычистить стойла.

К тому времени, как он вычищает несколько стойл, Баки появляется за дверью одного из них, прислонившись к металлической решетке с вилами в руках.

— Закончил с Арахисом. Буду по соседству.

Стив поднимает еще одни вилы навоза, мокрого сена и опилок и встряхивает ими, чтобы вытряхнуть как можно больше чистых опилок, прежде чем бросить остальное в тачку у дверцы.

— Ладно. Тащи тачку в проход.

— Ага, — подхватив тачку, Баки вытаскивает ее из двери, и Стив слышит, как он надевает ошейник на лошадь в соседнем стойле, чтобы держать ее в проходе, пока он чистит стойло.

Стив работает тихо, вокруг него кружат опилки, на лице блестит пот. Как обычно, запах навоза стал едва заметен, несмотря на то, как он близко. Он не возражает против работы, но она не нравится ему так, как Баки. Лошади все еще немного пугают его, и хотя он наслаждается верховой ездой, он не любит ее такой же сильно, как Баки. Но это нормально. Ему нравится быть ковбоем на выходных, и особенно ему нравится проводить время с Баки там, где Барнс счастлив.

Как только они заканчивают со стойлами, наступает время для их любимого пятничного занятия: поездки верхом.

Взяв ошейник, Стив направляется дальше по проходу, чтобы найти Дейзи, старую, серую лошадь, которая является его постоянным спутником в поездках верхом. У нее очень мягкий характер, и она является образцом для подражания, когда молодым лошадям нужно продемонстрировать, как правильно что-то делать. Она также является идеальным выбором Стива для поездок верхом, она всегда сохраняет самообладание, даже если какая-нибудь лошадь, на которой едет Баки, впадет в истерику.

Дойдя до ее стойла, он улыбается.

— Эй, Дейзи. Привет, прекрасная леди.

Она поднимает голову, жуя сено, и ее уши поворачиваются к нему, когда Стив открывает дверь стойла.

— Эй. Ты готова прокатиться?

Она тихонько сопит и раздувает ноздри, что Стив принимает за «да». Привязав поводок к ее недоуздку, он выводит ее в переднюю часть конюшни, привязывает и идет за щетками.

Баки уже чистит свою лошадь — высокую, черную, — которую Стив узнает.

— Ты опять поедешь на Комете?

— Ага. Я работал с ним всю неделю и даю слово, что у нас не будет повторения той истерики, которая была в прошлые выходные.

Стив смеется.

— А Комета знает, что этого не должно происходить?

Баки посмеивается, наклонившись, чтобы погладить Комету по животу.

— О, он знает. Вчера вечером у нас с ним был очень долгий разговор.

Как только они заканчивают седлать лошадей и Баки удостоверяется, что Стив все сделал правильно, они выводят лошадей из конюшни. Баки перекинул поводья Кометы через руку, держа в ладони поводья Дейзи, в то время как Стив взбирается на нее, и продолжает держать, пока Стив не забирает их и не вставляет ноги в стремена.

— Все хорошо? — спрашивает Баки, глядя на него снизу вверх.

Стив кивает.

— Да, спасибо.

— Хорошо, — Баки садится на Комету и подбирает поводья. — Готов?

— Ага. Поехали!

Издав языком мягкий щелчок, Стив осторожно вдавливает пятки в бока Дейзи, и они начинают двигаться, обе лошади идут бок о бок.

__________________________________________________________

* Дениз говорит “полумесяц” (crescent), вместо “круассан” (croissant).

========== Часть 30. ==========

Первое испытание нрава Кометы — момент, когда они достигают ворот, отделяющих огороженные участки ранчо от полей и лесов, где они обычно ездят верхом. Стив останавливает Дейзи перед воротами и пропускает Баки вперед, с опаской наблюдая за Кометой, пока Баки наклоняется открыть ворота. Лишь когда Комета слегка помахивает головой, но спокойно проходит мимо, Стив с облегчением выдыхает.

Как только Баки проезжает вперед, Стив направляет Дейзи — или, вернее, Дейзи направляет себя сама — через ворота и ждет, пока Баки закроет их за ними створки. Ворота успешно закрываются; они поворачиваются и не видят ничего, кроме простора полей с небольшими рощами вдалеке.

Баки испускает глубокий, счастливый выдох.

— Разве это не потрясающе?

Стив улыбается, глядя на ухмылку Баки, пока они едут рядом.

— Да, именно так.

Честно говоря, тишина здесь все еще кажется странной, но Стив постепенно привыкает. Обычно он отвлекается, слушая болтовню Баки, фырканье Дейзи и стук лошадиных копыт по земле да шелест травы под ними.

— Итак, как сегодня прошла твоя игра в слова с Сэмом? — спрашивает Баки.

Стив ухмыляется, поигрывая кожаными поводьями в руке.

— О, отлично! Я составил слово «art», Сэм превратил его в «quart», а я — в «quarter».

Баки смеется.

— Как Сэм мог упустить такое?

— Думаю, он отвлекся или решил поддаться.

— Мне всегда нравился Уилсон.

Стив фыркает.

— Значит, Арахис сегодня отлично потрудился, да?

— О, да. Он делает хорошие успехи. Я почти уверен, что смогу прокатиться на нем завтра, и, может быть, на следующей неделе он сможет пойти с нами.

— Дейзи, ты слышишь? В следующие выходные нам придется мириться с очередным безумцем*. Что нам, старожилам, приходится терпеть, а?

Баки смеется.

— Я все еще на год старше тебя, Роджерс, так кто же тогда я?

Стив усмехается.

— Ты старее мира. Я напечатаю это на футболке и подарю тебе, ты сможешь носить ее с гордостью.

Что заставляет Баки смеяться еще громче.

Они несколько часов катаются верхом, и это так же замечательно, как всегда. На самом деле, Стив без особого рвения катается на лошади, и он уверен, что Баки это знает, поэтому никогда не давит, чтобы Стив выбрал более темпераментную лошадь.

Они пересекают большое поле и въезжают в лес, под копытами лошадей хрустят сухие листья и ветки, а вокруг щебечут птицы. Приближается осень, и Стив замечает, что листья на деревьях начали менять цвет, зеленый сменяется смесью красного, желтого и оранжевого. Они останавливаются у небольшого ручья, чтобы лошади напились, и Комета немного нервничает, когда приходит время переправляться через воду, но они справляются.

Выехав из леса на большое поле, Баки пускает Комету бегом большими кругами вокруг Стива и от Стива до леса вдалеке и обратно. Баки никогда не настаивает, понимая, что Стиву некомфортно ездить так быстро, и что он предпочитает плестись вместе с Дейзи неторопливым шагом. Стиву приятно кататься верхом, и он наслаждается, наблюдая, как Баки ездит вокруг на гораздо больших скоростях. Когда Баки сокращает расстояние между ними, они едут рядом и обсуждают все, что приходит в голову, так же, как по телефону, когда находятся в разных штатах.

В конце концов они добираются до большого дерева на другом краю леса, которое называют «своим деревом». Ветви достаточно толстые, чтобы можно было привязать лошадей; они спешиваются, вешают шляпы на нижние сучья и перекидывают поводья через ветку, чтобы лошади могли пощипать траву, после того как Баки снимет седла, прислонив их к дереву.

Как только они разбираются с лошадьми, Стив ложится на траву в тени дерева, а Баки растягивается у него на груди; Стив потирает его спину и смотрит в голубое небо сквозь ветви.

Тихо вздыхая на груди Стива, Баки утыкается носом в его рубашку.

— Я люблю тебя, ты ведь это знаешь, правда?

Стив улыбается.

— Конечно, знаю. Знаешь, что еще я знаю?

— Что?

— Я знаю, что тоже люблю тебя.

Баки издает счастливый смешок и сдвигается со Стива, хватая его за рубашку и ложась рядом, тут же перекатывая Стива на себя и улыбаясь ему.

Проведя рукой по коротким волосам Баки, Стив наклоняется и целует его.

Баки радостно урчит и целует его в ответ, нежно покусывая губы Стива и проводя по ним языком.

Стив посмеивается.

— Ты ведешь себя немного неподобающе, Барнс. Не начинай то, чего не сможешь закончить, — бормочет он в губы Баки.

Драматично вздохнув, Баки немного отстраняется.

— Ну и ладно, побуду приличным. Но только несколько часов! Как только мы вернемся домой, я буду таким непослушным, каким захочу.

Стив смеется и крепко целует его.

— Заметано!

— Но до тех пор у нас нет причин не целоваться.

Нахмурившись, Стив делает вид, что размышляет.

— Ты знаешь… Думаю, ты прав.

Смеясь, Баки обхватывает лицо Стива ладонями и тянет обратно к себе.

***

После возвращения на ранчо, они расседлывают Комету и Дейзи и чистят их; Стив оставляет Баки кормить лошадей, а сам идет в домик начать готовить ужин.

Он быстро принимает душ и переодевается в спортивные штаны Баки и большой свитер с надписью «Cowboy Country», а затем наступает время для одного из любимых занятий Стива: разведения огня в печи.

Это его вторая любимая часть пребывания на ранчо, первая, естественно, — проводить время с Баки. Процесс разведения огня знаком ему в совершенстве; это хорошая возможность вспомнить навыки из детства. Первые попытки немного печалили его, так как со временем Стив немного растерял навык, но как только Баки сказал, что это навык, которым в наши дни не обладает большинство городских жителей, он почувствовал гордость. Это немного глупо, потому что он не выбирал этому учиться; это была необходимая часть его жизни на протяжении десятилетий. Но все равно эта мысль подбадривает.

Как только огонь разгорается, маленькая бревенчатая хижина наполняется теплом. Порывшись в шкафах и холодильнике Баки, он достает ингредиенты для ужина и начинает готовку; деревянный крест Баки на стене внимательно наблюдает за его работой.

Он всегда смеется над собой, когда пытается нашарить ручки плиты, чтобы увеличить или уменьшить жар, и ему приходится напоминать себе, где он, и что у Баки не электрическая плита, как у Стива дома. Он постоянно вспоминает, как его мама готовила на плите, очень похожей на эту, но эти мысли больше не наполняют его сокрушительной печалью. Он все еще чувствует грусть, но она будет всегда. Стив знает, что наконец-то смирился с тем, через что ему пришлось пройти, и тот факт, что он снова пользуется дровяной печью, — не что иное, как приятная ирония судьбы и шанс вновь пережить счастливые воспоминания.

Он вспоминает тот день, когда попытался приготовить простое блюдо из их с Баки детства, и печаль захлестнула его так, что пришлось позвать Сэма помочь, потому что он даже не мог зайти на кухню убрать беспорядок, который устроил. Год спустя Стив счастливо пользуется дровяной печью и рассказывает о своей маме и других воспоминаниях, и печаль больше не кажется такой болезненной. Грусть все еще в нем, и вероятно, будет со Стивом всегда, но больше не грозится раздавить его.

Нет никаких сомнений, что присутствие Баки Барнса в его жизни во многом этому поспособствовало, но Стиву нравится отдавать должное и себе. Баки открыл перед ним двери и приободрил двигаться вперед, но на самом деле именно Стив вошел в эти двери.

Взяв железную кочергу, которую он использует, чтобы поправлять горящие поленья, Стив снимает три металлических кольца с первой конфорки печи, открывая большой круг над огнем. Придвинув туда тяжелый полный котелок, он накрывает его крышкой и оставляет густое рагу закипать.

Как только Стив убеждается, что рагу готово, он тянется к ручке, которая снижает температуру, снова ловит себя на этом и посмеивается.

— Господи, Роджерс. Теперь ты точно парень из двадцать первого века.

Сдвинув тяжелый котелок в сторону, Стив использует кочергу, чтобы снова закрыть отверстие кольцами, кроме самого маленького, чтобы сократить тепло, которое достигает котелка. После того, как котелок придвинут обратно на небольшое отверстие, приходит время накрывать на стол.

Когда ужин почти готов, входит Баки, запирает дверь, снимает ботинки и вешает шляпу рядом со шляпой Стива на крючки у двери.

— Как вкусно пахнет, Роджерс!

Стив смеется.

— Надеюсь, на вкус оно будет таким же.

— О, не сомневаюсь в этом.

— Прими душ и будем есть. Я умираю с голоду.

К тому времени, как Бак заканчивает принимать душ и переодевается, стол уже готов; Баки произносит молитву перед ужином, после которого будут огромные куски чизкейка и ванильные молочные коктейли. Как обычно, Стив специально медленнее пьет свой молочный коктейль и делает вид, что не хочет допивать, чтобы отдать остаток Баки.

Баки пытался использовать блендер в главном доме, чтобы делать себе коктейли, но шум очень встревожил его, и он был расстроен в течение нескольких часов после. Несмотря на то, что это не имело большого значения, это был удар по уверенности Баки в себе, и до сих пор он отказывается обсуждать другие варианты приготовления молочных коктейлей или свою десенсибилизацию блендером.

Стив не хочет давить на него. Он нисколько не против каждые выходные привозить Баки молочные коктейли из закусочной, и пока Баки счастлив, Стив счастлив тоже. Если Баки когда-нибудь захочет решить этот вопрос, он поддержит. А до тех пор Стив рад оставить все как есть.

Покончив с едой, они вместе моют посуду, Стив тушит огонь, а Баки задвигает шторы и включает лампу, стоящую в углу маленького дома и заливающую все вокруг тусклым светом.

Закрыв дверцу печи и смыв сажу с ладоней, Стив вытирает руки и чувствует, как Баки обнимает его со спины, утыкаясь носом в шею.

— Роджерс, я в настроении заняться кое-какими озорствами. А ты?

Стив посмеивается и потирает руки Баки, прижатые к его груди.

— Ох, даже знаю. Я немного устал.

Баки смеется.

— О, я думаю, что смогу помочь тебе взбодриться, — шепчет он Стиву на ухо и тянет мочку зубами.

От этого Стива бросает в жар, и он стонет, впиваясь пальцами в руки Баки.

— Хочешь проверить эту теорию?

Баки посмеивается, звук вибрирует в них обоих.

— Держу пари, смогу. Но ты должен быть голым и лежать на кровати, чтобы мы могли проверить.

Стив смеется и высвобождается из объятий Баки. Держа ладонь Баки, он тянет его к кровати.

— Тогда пошли. Начнем проверку!

По пути они стягивают друг с друга одежду и опускаются на кровать голыми, Стив растягивается на горячем теле Баки и трется носом о его шею, вдыхая запах мыла. Застонав, Стив целует Баки в шею и грудь.

Со стоном запустив пальцы в волосы Стива, Баки выгибается грудью к его губам. Зная точно, чего Баки хочет, Стив улыбается и обхватывает губами его сосок, чувствуя, как маленькая бусинка напрягается, когда он всасывает ее.

— Ох Господи, — выдыхает Баки, сдвигается под ним и закидывает на Стива ногу.

Твердеющий член Стива оказывается напротив члена Баки, и Стив хнычет, потираясь своим членом о его, переключается на другой сосок и сосет его тоже, пока не добивается, чтобы он вызывающе торчал. Они оба текут, размазывая влагу полосами по животам и бедрам, пока между ними нарастает жар; возбуждение покалывает тело Стива.

Чувствуя, как его тянут за волосы, Стив отпускает влажный сосок Баки и позволяет притянуть себя и крепко поцеловать, прижимаясь друг к другу теплой кожей. Баки оглаживает языком губы Стива, и Стив нетерпеливо открывает рот, сплетая их языки вместе, пока Баки подтягивает ногу выше, прижимая ее к заднице Стива. Толкаясь рядом с членом Баки своим, Стив вжимает его в подушки, глубоко целуя; оба дрожат от возбуждения.

— Черт, Роджерс, возьми…возьми смазку, — бормочет Баки между поцелуями.

Требуется огромное усилие, чтобы оторваться от Баки, но, зная, что оно того стоит, Стив приподнимается и наполовину свешивается с кровати, нащупывая под ней коробку с игрушкам для «озорства», которые Баки держит там. Откинув крышку, Стив роется в игрушках, пока не находит бутылочку смазки и маленькое полотенце.

— Есть! — забравшись обратно на кровать, Стив смотрит, как Баки раздвигает колени, поставив ступни на кровать, и улыбается Стиву.

— Для старика ты двигаешься довольно быстро, — ухмыляется Баки, ерзая.

Смеясь, Стив подползает ближе, проводя ладонями по его раздвинутым бедрам, заставляя Баки застонать. Открыв смазку, Стив покрывает ею пальцы одной руки и берет член Баки другой, склоняясь, чтобы текущая головка члена Баки проскользнула между его губ.

— Ох, черт…ох, это так приятно, — стонет Баки, когда Стив проводит языком по текущей щели, наслаждаясь вкусом Баки, наполняющим его рот.

Скользя губами вверх и вниз по твердой длине Баки, Стив оглаживает бедро Баки рукой, приближаясь к его входу. Стив потирает его скользкими пальцами, чувствуя, как дергаются мышцы под прикосновениями. Довольно хныча, Баки прижимается к пальцам — Стив скользит внутрь сразу двумя, и дырочка Баки легко раздвигается вокруг его пальцев.

— Боже, это так приятно. Еще…я хочу…давай еще.

Член Баки непрерывно течет, и Стив стонет вокруг него, наслаждаясь, как он растягивает его губы, пока сам просовывает пальцы в горячее тело Баки, раскрывая его для себя. Вот так Стив мог бы провести всю ночь, но его собственный член болит, и он действительно хочет оказаться внутри Баки. Выпуская член изо рта, Стив тяжело дышит, глядя на Баки, который закрыл глаза и запрокинул голову, толкаясь на пальцы Стива.

— Черт, ты чертовски красивый, Бак, — выдыхает он.

Открыв глаза, Баки ухмыляется, его глаза потемнели от возбуждения.

— Вставь в меня свой член, и я буду выглядеть еще лучше, обещаю.

Хмыкая, Стив вытаскивает пальцы и смазывает свой пульсирующий член, в то время как Баки подтягивает колени к груди, его дырочка подрагивает.

Прижав текущий член ко входу Баки, Стив скользит внутрь, постанывая, когда плотный, влажный жар захватывает его в плен.

— Ох, черт…

Баки стонет.

— Черт, это так приятно. Войди…войди в меня полностью. Я хочу…я хочу почувствовать это.

Стив скользит внутрь, пока его яйца не ударяются о задницу Баки, и он кладет руки по обе стороны от головы Баки, все тело дрожит от того, как ему хорошо. Наклонившись, он водит носом по лицу Баки, пока не находит его губы, покрывая их поцелуями и выдыхая в них.

Баки счастливо стонет и зарывается пальцами в волосы Стива, прижимая его к себе, и обхватывает ногами талию Стива.

— Трахни меня, давай. Дай мне почувствовать это.

Бедра Стива уже двигаются, и когда он понимает, что Баки привык, он ускоряется, жестко толкаясь в него, заставляя их обоих стонать и задыхаться. Он дышит слишком тяжело, чтобы целовать Баки должным образом, но они остаются прижатыми друг к другу и обдают лица друг друга теплым дыханием; Стив смотрит на него, чувствуя, как его переполняет любовь к Баки.

— Я так сильно тебя люблю, — выдыхает он.

Баки улыбается, его глаза сияют.

— Я тоже тебя люблю, — шепчет он.

Услышав это, Стив вбивается в него еще быстрее, дрожа от возбуждения и эмоций. Он до сих пор не может поверить, что получил все это. Что после всего, через что они прошли, они могут испытать такое наслаждение. А самое лучшее — что они будут испытывать его всю оставшуюся жизнь.

Чувствуя, что он на грани, Стив сдвигается, чтобы опереться на локоть, наклоняется и обхватывает член Баки, жестко лаская его. Баки вскрикивает, и его глаза на мгновение закрываются, когда Стив сжимает его член, скользкий и покрытый предэякулятом, что позволяет ладони легко скользить по нему. Стив наблюдает за его лицом — Баки открывает глаза и смотрит на него, полуприкрыв веки. Издав тихий гортанный звук, Баки кончает, его теплая сперма покрывает руку Стива, который продолжает ласкать его член. Задница Баки сжимается вокруг члена Стива, пока он кончает, и Стив стонет от тесноты, пока его бедра продолжают вбиваться в него.

Когда Баки опустошен, Стив отпускает его член и снова подтягивается, когда Баки расслабляется.

— Дай мне почувствовать, как ты кончаешь, — бормочет Баки, его глаза блестят. — Давай, наполни меня.

Застонав, Стив жестко вбивается в него; всего несколько толчков — и он кончает, наполняя Баки своей спермой, заставляя его тихо стонать. Это один из самых сильных оргазмов, которые когда-либо испытывал Стив, и он не может перестать дрожать и толкаться в Баки, пока, наконец, не понимает, что достаточно. Нежно выскальзывая из Баки, Стив падает рядом с ним, тяжело дыша.

— Это было чертовски здорово, да? — бормочет Баки.

— Ага, — выдыхает Стив, его сердце все еще бешено колотится. — Ты в конце концов убьешь меня, Барнс.

Баки посмеивается.

— Надеюсь, что нет. Я хочу, чтобы ты был рядом по крайней мере еще сто лет.

Стиву удается слабо улыбнуться, пока его тело все еще пытается успокоиться.

Со стоном садясь, Баки тянется за полотенцем, берет руку Стива и вытирает ее начисто, и вытирается сам. Отбросив полотенце, Баки бережно перекатывает Стива, пока тот не ложится на спину. Принимая свое любимое положение, Баки растягивается у него на груди, а Стив обнимает его за спину, расслабляясь. Уткнувшись носом в волосы Баки, Стив крепко обнимает его, наслаждаясь теплом его тела, прижатого к собственному. Несмотря на то, что их сексуальные приключения на расстоянии прекрасны, ничто не заменит то, чтобы находиться рядом с Баки не только во время секса, но и после.

В конце концов Баки отстраняется.

— Нужно одеться. Хочу раздвинуть шторы и помолиться.

Улыбаясь, Стив садится, достает из-за подушки мягкие брюки и рубашку, в которых обычно спит, и натягивает их. Одевшись, Баки слезает с кровати и проходится по деревянному полу, чтобы раздвинуть шторы и выключить лампу. Стив снова ложится, моргая в почти полной темноте. Когда Баки возвращается к постели и встает на колени, чтобы помолиться, глаза Стива уже привыкают к темноте, и он смотрит в большое окно рядом с дверью, в то время как тихая речь Баки заполняет их уютный уголок.

Когда Баки заканчивает, он забирается под одеяло и снова растягивается на Стиве, устраиваясь поудобнее; Стив обнимает его и продолжает смотреть наружу. Все равно странно, что вокруг нет других источников света. В городе он никогда не бывает в полной темноте. Уличные фонари светят всю ночь, и в магазинах в доме напротив всегда включены несколько ламп. Но как только глаза Стива привыкают, он может полностью оценить единственный источник света, который здесь ярче, чем в городе: ночное небо.

Баки тихо вздыхает, трется щекой о грудь Стива и тоже смотрит в окно.

— Звезды сегодня очень красивые, правда?

— Угу. Красивые и яркие.

Темное небо снаружи усыпано яркими мерцающими звездами, и Стив видит край Луны за большой темной конюшней вдалеке. Яркость света звезд удивляет Стива. Другие источники света в городе всегда заглушают его, и он никогда не замечал этого, пока не начал приезжать на ранчо.

Стиву всегда казалось очень поэтичным, что звезды были постоянным источником комфорта для них обоих. Песня про звездочку играла очень важную роль в их детстве и на протяжении всех ранних этапов восстановления Баки. Теперь ни один из них больше не нуждается в песенке, вместо этого им нравится видеть настоящие мерцающие звезды ночного неба, а не просто петь о них. Это заставляет Стива понять, что они прошли действительно долгий путь.

— Стиви?

Потирая спину Баки, накрытую одеялом, Стив утыкается носом в его макушку.

— Да?

— Я очень рад, что ты нашел меня.

Стив улыбается и крепче обнимает Баки, его тепло чувствуется сквозь ткань между ними.

— Я тоже. Ни один из нас не был в порядке, пока я не нашел тебя.

Баки утыкается носом в рубашку Стива, и Стив может сказать, что он улыбается, даже не глядя на него.

— У нас сейчас все хорошо, правда? Мы оба счастливы.

Глядя на звезды, мерцающие в черном небе, Стив гладит Баки по спине и чувствует умиротворение.

— Да, так и есть.

___________________________

* Называя Арахиса безумцем («…nuts case…») Стив делает отсылку к его имени (Арахис – «PeaNUT») и к его непростому характеру (Nuts – безумный, сумасшедший).