Анжелика и гора трупов [Эдди Спрут] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Альбинос в модной ламе

Утро в ателье "Модная лама", как обычно, вышло шумным. Кто-то носился, кто-то кричал, кто-то ругался, а многие делали всё сразу.

Я здесь новенькая, только колледж окончила, поэтому такая эмоциональность сотрудников меня временами пугает. Но благодаря тому, что мне приходится много ездить, я тут бываю редко.

В альбиносовом кабинете начальницы шум был приглушён, но, как только дверь открылась, разноцветный гул голосов влетел вовнутрь и врезался прямо в окно, заставив начищенное до скрипа стекло зазвенеть.

Почему в альбиносовом? А потому, что наша начальница — самый настоящий альбинос, и кабинет себе она оформила до блеска белый. Когда она садится в свое белоснежное кресло и закрывает серо-красные глаза, то практически полностью сливается с окружением, как хамелеон.

Это, с одной стороны, пугает своей необычностью, а с другой — вызывает уважение, потому, что только настоящий художник способен так эффектно выпятить полное отсутствие какого-либо цвета.

Сзади послышались тихие шаги. Я бросила взгляд через плечо и увидела Зиви, секретаршу начальницы. Она была молодой, темноволосой, симпатичной женщиной, может, всего года на три старше меня. Характер, впрочем, она успела выработать на редкость скверный.

— Чай без сахара? — прошипела Зиви.

Я полностью развернулась, и вежливо улыбнулась.

— Ну почему же? Положите ложечку. — ответила я.

Женщина презрительно хмыкнула, её красивое лицо исказила мерзкая гримаса. Секретарша отвернулась и, не удостоив меня внятным ответом, вышла из кабинета.

В первые дни моей работы я была уверена, что Зиви — любовница нашей начальницы. За что ещё она могла бы так на меня вызвериться?

Карине Николаевне, и как альбиносу, и как модельеру, очень нравилась моя яркая внешность: веснушчатые щеки, полная грудь, яркие губы и огненно-рыжие, кудрявые, просто взрывные волосы. Это всё приводило её в дикий восторг и вполне могло стать поводом для ревности у Зиви.

Потом я узнала, что причина не в начальнице или ревности, а в том, что я дочь своего отца.

Несколько месяцев назад Эдуард, муж Зиви, пытался получить финансирование от исследовательского центра Муркоты (ИЦМ) на опыты по созданию гомункулусов. Это что-то вроде человечков в пробирках. Но мой отец, как глава всего центра, заявил, что прысканье своего семени на фекалии разных животных исследованием не является и финансирования не требует. Так что денег Эдуарду никто не дал.

— Вот как, оказывается, в жизни бывает.

Уже через пару минут в кабинет вошла хозяйка — Карина Николаевна. Она двигалась медленно, без резких движений. Когда-то я слышала от моделей, что у начальницы какое-то редкое заболевание суставов, поэтому каждое движение причиняет женщине боль. Карину Николаевну это, впрочем, не остановило и не помешало ей стать одной из ведущих дизайнеров одежды на материке.

Начальница двигалась с таким трудом, что мне иногда мерещился скрип в её суставах. Она подошла к столу и опёрлась на него руками, чуть подождав, она улыбнулась и уткнулась в меня тяжелым взглядом. Я внимательно и настороженно посмотрела на неё в ответ. По моей спине почему-то поползли мурашки. Начальница пару раз медленно моргнула, после чего начала тихо говорить.

— Анжела Виолеттовна, спасибо, что пришли.

Она глубоко вдохнула и медленно опустилась в кресло. Видимо, боль в суставах начала отпускать.

— Я хочу отправить вас в союзный город Мурбург. Там через три дня будет показ модного дома Кристины Гротхенн, она в своих обзорах обещает нечто особенное. Я хочу… — и она, не моргая, как хищник, посмотрела внимательно мне в глаза.

Чуть помолчав, женщина продолжила говорить уже без официоза.

— Я хочу, чтобы ты съездила туда на разведку. Жду от тебя полного отчёта с фотографиями. Не запрещаю брать интервью у гостей и моделей. Если фотографии будут хорошими, а материал интересным, даже в журнале опубликуем. Слава древним, что наши ученые раскопали, как делать печатный пресс. Да, и чуть не забыла, возьми в ИЦМ новый прототип фотокамеры. По нему тоже жду отчёта.

Она хлопнула ладонью по столу в знак окончания разговора и поморщилась от боли.

— Надеюсь, эта поездка тебе понравится. Именно ею окончится твой испытательный срок. Так, что постарайся, дорогая.

Я замерла и внимательно посмотрела на начальницу. Та мило улыбнулась, отчего стало ещё страшней. Тяжелая атмосфера кабинета усилила психологическое давление и мне сделалось не по себе, поэтому я заерзала на кресле и кивнула в ответ.

—Спасибо вам, Карина Николаевна, с радостью возьмусь за это задание.

Теперь мне нужно сделать морду кирпичом и не показывать волнение. Если подумать, то это замечательная возможность проявить себя и выйти из тени отца. После этого задания я стану настоящим журналистом и начну жизнь не дочкой хозяина ИЦМ, а Анжелой Виолеттовной Филиной.

Чёрт! Даже в имени моём отца больше, чем меня самой. По дороге придумаю себе хороший псевдоним, бойкий и рыжий.

— Вот и хорошо. — сказала Карина. — Тогда бери камеру и езжай домой собирать вещи, а вечером за тобой заедет наш кристалломобиль.

Я кивнула, встала и вышла из кабинета. Снаружи за столом сидела Зиви с каменным лицом, эта злобная гадина так мне чай и не приготовила. Ну и ладно, от Зиви можно ожидать чего угодно, даже яда вместо заварки.

Но хватит о Зиви, иногда я задумываюсь, почему вообще решила стать журналистом? Мой отец — один из самых важных людей нашего города. В деньгах я никогда не нуждалась: иди куда хочешь и делай что хочешь.

Но я всегда чувствовала, что комфортная жизнь и ночи в модных клубах, это не мое. За всем этим холодным блеском витрин, украшений, шмоток, ничего нет. Это просто фасад пустого здания. А мне, мне хотелось приключений, хотелось рассказывать интересные истории и быть кем-то важным!

Однажды, будучи ещё ребенком, я нашла у папы в кабинете отчеты из его исследовательского центра. Их писали люди, которые вернулись из-за грани, люди, которые видели настоящую, дикую жизнь. Эти отчеты были похожи на страшные сказки, которые рассказывали на ночь родители детям, если те себя плохо вели.

А начинались эти истории с того, что когда-то наш мир был совсем другим. Его населяли такие же люди как мы, но технологически более развитые. Они отстраивали огромные города и наполняли их своей техникой и электроникой, роботами и говорят, даже андроидами.

Как и во всех страшных сказках, случилось что-то очень плохое, и все люди куда-то ушли. Ну почти все, мы же от кого-то произошли. Папа считает, что на планете остались дикие племена, вот они и стали нашими предками.

Так вот, древние ушли, а техника осталась. Пока наши племена развивались и осваивали технологии, которые остались от древних, их города умирали, превращаясь в руины. Но программы, по которым работала вся техника, не давали им отключиться и уйти вслед за своими городами. Они были вынуждены жить, адаптироваться к новому миру, приспосабливаться и восстанавливать руины, которые некогда были для людей домом.

Потом один наглый тостер (а, может, и не тостер, но так сказал папа) обновил свои программы и пришел к решению, что любому городу нужны жители. Кухонные комбайны, плиты и телевизоры, тоже получили новое обновление, поэтому решили его поддержать. Это привело к тому, что города начали понемногу заселять людьми. Но с одной маленькой особенностью. Это были люди в понимании тостера. В общем, практически все, кто уходил за грань, обратно не возвращались.

Конечно же, в голове маленькой девочки все эти истории вызывали дикий восторг, смешанный со страхом и желанием узнать, что же там прячется, в том чужом, диком и настоящем мире.

Может я смогла бы найти там что-то очень большое и жутко страшное. Чем больше я об этом думала тем сильней хотела стать исследователем. Купить ослика, смешную шляпу, найти себе сопровождающего — большого красивого охотника, и вместе с ним выяснить, что же там прячется. Ну и конечно хотелось, чтобы охотник взял меня на руки и спас от страшного бабая, которого мы бы там обязательно нашли.

Годы шли, я росла, вместе со мной росли мои интересы и фантазии. Я начинала понимать, что встреча с монстром в тумане, наверное, не самая лучшая идея для молодой девушки. Да и настоящих охотников я так ни разу в жизни и не видела. А вот работа журналистом — это должно было быть по-настоящему интересным.

Пока я собирала со своего рабочего стола все необходимые в поездке вещи, я позвонила Петру, папиному ассистенту.

— Пётр, здравствуй. Хорошо, а у тебя? Возьми, пожалуйста для меня в центре камеру. Её должны были подготовить для Ламы. Вечером выезжаю в Мурбург. Спасибо, до встречи.

Ну вот, теперь на одно дело меньше, хоть за камерой ехать не нужно. А пока могу заняться подготовкой к поездке. Я достала из стола ручки, блокнот и флягу, вот вроде и всё. Пора ехать домой.

Надев рюкзак, я пошла к лестнице. По дороге встретила Анюту, нашу самую талантливую манекенщицу. Девушка, как снаружи, так и, наверное, внутри напоминала белоснежное, очень нежное суфле. Анюта мне ласково улыбнулась, я ей кивнула и пошла на улицу ждать водителя.

Дома я сразу же, не теряя времени, бросилась в свою комнату переодеваться. Профессия журналиста требует большой активности и подвижности, поэтому я отдала предпочтение удобным штанам, майке и куртке с кроссовками. Ну и, конечно же, обвязала вокруг шеи бирюзовый шарфик — пусть подчеркивает мою рыжину.

После того как сбор одежды был закончен, я налила в свою новую флягу папин новый джин. Только решила его попробовать, как вдруг загудел мой кристаллофон. На его крышке горело имя Артура. Я открыла кристалл и сказала в приемник:

— Привет, мой хороший, как твоя новая подружка?

Парень ответил непривычно сдавленным голосом:

— Всё хорошо, но мне нужно срочно тебя увидеть. Ты сейчас где?

— Ой, дорогой, не получится. Начальница прямо сейчас отправляет меня на задание в Мурбург. Выезжаю через полчаса, так что извини, дорогой. Зато как вернусь с задания, куплю у Жанчика яхту!

Вдруг кристаллофон потух и связь разорвалась.

— Ну и зачем он звонил? — буркнула я.

Идея приобрести яхту пришла ко мне пару дней назад, когда я читала в новостях историю о девушке по имени Мария Каллиба. Она на старой круизной яхте отца открыла свое ателье мод. Дело получило огромный успех и огласку.

Оказалось, что в творчестве девушки проявился интригующий морской дух. Ещё более интригующим было покупать одежду на борту судна. Яхта была старая, но вместительная, так что Мария показывала и продавала одежду только в открытом море.

Я тоже захотела придумать что-то этакое. Может, стану морским журналистом. Буду брать интервью у акул и крокодилов!

Закончив со сборами, я осталась очень довольна собой: мне удалось засунуть в рюкзак всё самое необходимое. Показ выпадает на пятницу, а значит, субботу и воскресенье я смогу потратить на наброски отчета и прогулки по Мурбургу.

Я подошла к зеркалу, чтобы заплести свои буйные волосы в косу. Очень люблю вплетать в волосы зелёную ленту, а потом ею же завязывать косу. Когда я была полностью готова, то полюбовалась сама собой в зеркале. Мне очень понравился мой образ, так что я послала самой себе воздушный поцелуй.

Меня прервал стук в дверь. За дверью, нетерпеливо притоптывая, стоял Пётр.

Папин ассистент был чудаковатым, но очень добродушным пожилым дядькой. Несмотря на свою высокую должность, выглядел мужчина как потрепанный жизнью ловец бурь. Он был неопрятным, лохматым и всё время чем-то возбуждённым.

— Вот твоя камера. Я её проверил, она чистая, без следилок. Жучков тоже нет. Проверил кнопки, можно трогать, на них ничего опасного не нашлось.

В его голосе мне почудилось легкое разочарование. Вручив мне камеру, он подбежал к окну и стал осматриваться.

Папин ассистент своей паранойей скорее наслаждался. Впрочем, она не раз спасала отцу жизнь. Поэтому, несмотря на всю его чудаковатость, мы всегда относились к этому человеку не как к работнику, а как к другу семьи.

Папа даже обустроил Петру бункер в своем подвале, не в том, где наш семейный арсенал, а в другом, немного к западу.

К вечеру, несмотря на мои уверения, что всё в порядке, Пётр успел перетряхнуть весь мой рюкзак, проверить каждую вещичку по очереди, снова уложить всё, как было, и даже что-то добавил. За окном просигналил новый водитель, я схватила рюкзак, повесила фотокамеру через плечо, чмокнула Петра в щеку и побежала вниз.

За рулем мобиля сидел очень миловидный блондинчик с голубыми глазами. Когда он повернулся и улыбнулся мне, то я поняла — дорога будет приятной. Парень поздоровался, а я только промычала что-то непонятное в ответ, набрасывая черты его лица в своем блокноте.

Пока я училась на журналиста, то открыла в себе ещё и талант художника. Правда не сильно приличного. Довольно часто я не могла удержаться и мои модели проходили через пикантную обработку. Результатом были довольны не все, поэтому водителю свои рисунки я не покажу. Лучше сохраню их для Алёны, моя подруга такое любит.

Глава 2

Два пингвина, три банана

С первыми проблесками рассвета мы въехали в Мурбург. Утренний туман всё ещё покрывал город, приглушая шаги, гудки и шарканье мётел.

Этот город отличался от Муркоты всем. Во-первых, я так и не увидела ни одного высокого здания. Все они были низенькими и в тумане едва угадывались между деревьями. Это придавало нашей поездке ощущение мистичности.

Мурбург всегда считался колыбелью творчества. Когда мы въехали в культурный центр города, то я поняла, почему. Со вкусом обустроенные парки, сады, музеи, театры красовались вдоль дороги.

Меня даже почти не удивило, что дворец мод, где и должен был проходить показ Кристины Гротхенн, выглядел как, как…

— Самый настоящий дворец! — прошептала я, прижавшись лбом к окну.

Как только мобиль остановился, я выскочила из него, даже не попрощавшись с блондинчиком, мигом взлетела по широким ступенькам и вбежала в дворец.

Приглашённых лиц было очень-очень много. Гости разделились на пестрые группки по интересам.

И мужчины, и женщины были украшены цветочками, перьями, кругами — довольно часто дилетанты видят моду именно так. Сновавшие между ними официанты в своих униформах выглядели образчиками высокого стиля.

— Я слышала, что после этого показа мода уже никогда не будет прежней. - глубокомысленно произнесла дама, закрывавшая своей шляпищей половину прекрасного гобелена.

— Как же хочется поскорей всё увидеть! — ответила ей подруга и бросила официанту, оттопырив мизинец. — Мне один туркуажевый.

Когда работники дворца открыли двери в зал показа, то первыми они, к счастью, запустили не публику, а журналистов, фотографов и прочих работников информационных служб.

Внутри помещения расположился высоченный подиум, с которого наверняка будут прекрасно обозреваться манекенщицы. Я, как и учили в колледже, довольно быстро нашла себе подходящее место. Тем временем на окнах опустились жалюзи, погрузив зал в темноту.

Гости постепенно затихли и стали ждать. Через десять секунд полной тишины раздалось пять последовательных глухих хлопков. Это включались прожектора для освещения подиума.

В наступившей тишине длинноногие модели пошли по подиуму. Новая камера, казалось, ожила в моих руках. Она сама ловила фокус на моделях, сама настраивала диафрагму, баланс цвета и даже, кажется, чуточку улучшала снимки.

Чудеса, да и только.

Девушки на подиуме в своих экстравагантных убранствах выглядели так, словно вылезли прямо из болота.

— Действительно, мода уже не будет такой, как прежде. — шепнула я себе под нос.

Всё это смотрелось довольно смело, и фотографии должны были получиться по-настоящему художественными. Начальница будет в восторге, хотя ей Кристина Гротхенн явно не конкурентка.

Вкусы у них разные, направления работ разные, да и аудитория тоже разная. Одежду от Карины нужно уметь носить, а одежду от Гротхенн нужно уметь купить.

Расспрашивать никого тоже не надо. Если я и выведаю секретные чертежи леопардовых лосин, толку от этого не будет ни мне, ни Карине, ни “Модной ламе”.

Поэтому, когда последнее из сногсшибательных болотных чудищ зашло обратно за кулисы, я положила камеру в рюкзак и тихой рысцой побежала на выход, пока в фойе не столпились причастившиеся к высокому искусству.

Выйдя на крыльцо, я оглянулась в поисках кристалломобиля. Невежливо получилось с блондинчиком, но его нигде не было видно, значит, он сам виноват. Гордо встряхнув головой, я вышла на площадь, посмотрела на щит для туристов, сверилась с картой и поняла, что до зоопарка Мурбурга осталось пройти всего два квартала.

Город был известен не только артистичностью жителей, но и громадным зоопарком с большим разнообразием животных. Как хозяину зоопарка удалось достать этих животных, оставалось загадкой.

Контрабанда? Инженерия? Биологические схроны древних? Об экспедициях вне материка я не слышала. Впрочем, даже мой не самый большой опыт журналиста подсказывал, что это одна из тем, куда не следует засовывать свой любопытный нос.

Ещё одной достопримечательностью города было старое кладбище, которое также славилось своими размерами. Но известным это кладбище стало отнюдь не из-за габаритов, настоящую славу ему принес тысячелетний дуб, растущий рядом с часовней.

История этого дуба связана с историей исчезновения древних. Легенды говорят, что в день своего бегства с планеты древние забыли младшего принца спящим в своей спальне. А когда он наконец проснулся, то вообразил, что остался один-одинёшенек на всей планете.

Принц так сильно захотел поверить в то, что однажды за ним вернутся, что с помощью запретных забытых знаний превратил своё тело в дуб. С тех пор он уже тысячу лет стоит, ожидая свой народ.

По легенде, только слюна особенной девушки способна вскрыть генетический замок, запустить обратный процесс раздеревления и вернуть принцу человеческую форму. И, конечно же, девушки со всего союза городов едут и лижут этот дуб.

На самом деле давно доказано, что эта легенда — полная чушь.

Монархия у древних не существовала уже несколько тысяч лет до ухода с планеты. Древние не умели задеревлять или раздеревлять людей. С какой стати принцу ожидать, что кто-то из его народа станет вообще лизать ему кору? И если даже у них и был такой обычай, из-за генетического дрейфа с тех пор даже самый-пренастоящий потомок древних замку не подойдёт.

В общем, куда ни ткни, эти факты разбивают всю легенду о принце и дубе в пух и прах. Но дерево мне всё же лизнуть не помешает.

Погружённая в свои мысли, я даже не заметила, как дошла до зоопарка. Он оказался действительно огромным. Высокой ограде конца-края не было видно, сквозь прутья проглядывались аллеи, скамеечки для посетителей и ещё какая-то растительность. Но вишенкой на торте, конечно же были огромные клетки с животными.

Пытаясь обуздать свое желание ворваться в зоопарк прямо сейчас, я решила сначала проверить свой кристаллофон. Странный вчера Артурчик был, обычно он такой болтливый, а тут трубку бросил и даже не перезвонил. Но на фоне ничего нового я не увидела. Ладно, Артурчик взрослый дядя, сам о себе может позаботиться, если что — мой номер он знает.

Отодвинув волнения в сторону, я вдохнула полной грудью ароматы зоопарка и повеселела. Охранник у входа мило мне улыбнулся и взял за вход всего три ривля.

День чудесный, погода солнечная, прохожие улыбались, работа сделана, а я первый раз в таком красивом городе. Рука сама потянулась за флягой из рюкзака. Пришло время узнать, почему же отец платит такие деньги за бутылку.

Прогуливаясь по зоопарку, я увидела огромную гиену, с мощными лапами, приплюснутой мордой, острыми зубами и округлыми ушами. Животное припрыгало к забору и залилось громким хохотом. Я даже подпрыгнула на месте от испуга.

— М-да. С таким животным лучше шутить через решётку.

Я отхлебнула из фляги, чтобы успокоиться, и уже с более трезвым взглядом на гиену с большим удовольствием её сфотографировала.

Папин джин оказался универсальным средством.

Когда на меня нарычал лев, я тоже успокоила нервы джином. Побеседовав с попугаями, я глотнула за их здоровье. Поймав в объектив павлина, сидевшего на низенькой ветке липы, я наградила себя за фотомастерство премиальным глотком.

Спустя пару десятков вольеров и полсотни фотографий мой мир начал шататься, а голова тяжелеть. Это всё от напряжённой работы, сна в кабине и лёгкой перемены климата. Поэтому я решила, что нужно срочно найти такое место, куда мадам могла бы приземлиться и акклиматизироваться получше.

Баланс… осцилл… пошатываясь, я сунула фотокамеру в рюкзак и оглянулась в поисках скамейки. Но вдруг моему совершенно не пьяному взору открылся вольер с двумя совершенными существами. Я подошла к ним и прочитала надпись на табличке — “Пингвины”.

— О как! Пингвины значит. Ик!

Я прижалась лицом к решётке и уставилась на них, а они на меня! Их глаза казались бездонными, они затягивали в себя мой разум.

Мысль сама пришла мне в голову. Я бы могла стать королевой пингвинов и жить там, где они живут! А где они живут? На каком-то Южном полюсе, подсказала табличка. Ну юг — это значит тепло.

Мы бы плавали, вместе охотились, а я потом, такая красивая и рыжая, вылезала бы на берег и сохла под солнышком в окружении пингвинов.

— Нафиг дерево лизать, вот оно — счастье.

План созрел быстро и был до гениального прост:

1. Залезть в вольер.

2. Забрать пингвинов.

3. Двинуть с ними на полюс.

4. Стать королевой.

Отлично! Я обошла вольер с другой стороны, где росло много кустов. Там меня точно не заметят, какая же я умная!

Ещё раз похвалив себя, я полезла по решётке наверх. Восхождение шло, пока меня не потянули вниз две пары рук. Я рассердилась. Кто посмел останавливать будущую королеву пингвиноидов в процессе опингвинения?!

Я гневно обернулась, но к моему огромному удивлению, увидела троих здоровенных бананов, которые тащили меня вниз! Но почему?

— Деваха, тебя чё, Мерлин послал? Ты какого средь бела дня за пингвинами полезла? Птичек тырим мы и только когда охране жрать прогудят.

Мне в голову закралась мысль, что происходит что-то совсем непонятное. Ну я и решила, что если буду на все вопросы просто кивать, то всё как-то само собой разрулится. Я кивнула.

— Значит Мерлин, стоило этого ожидать. Этот старый хер нам всё ещё не доверяет? Колдун, млять.

Я снова кивнула, а банан недовольно пнул ногою камень и хмыкнул. Мне начало казаться, что жёлтые затеяли похищение пингвиноидов.

— Ничего, птички мои, королева спасет вас. — шепнула я себе под нос и икнула, прикрыв рот рукой.

— Он даже свой вялый хер поднять не может, — прогремел басом другой банан и мерзенько так захихикал, — какой же он колдун?

Я даже и подумать не могла, что бананы такие невоспитанные грубияны.

— Ну значит так, слушай сюда, деваха. — обратился ко мне первый банан, игнорируя шутку второго. — Либо ты сваливаешь отсюда и разбираешься с Мерлином как знаешь, или играешь по-нашему.

Я молча кивнула. Банан взял меня за подбородок и, наверное, посмотрел бы мне в глаза, но у бананов нет глаз!

— Киваешь, значит, согласна, да?

Я кивнула снова.

— Отлично мелкая, тогда слушай сюда. Мы достаем этих тварей из вольера, суем в мешок, а потом отдаём тебе. Ты — руки в ноги и тащишь сдавать пернатых Мерлину. Кивни, если поняла.

Я, конечно же, икнула, ну а потом уже кивнула.

— Сдаешь деду мешок и говоришь, что тебя на деле накрыли сторожа, а мы такие крутые бананы спасли всю операцию. Если поняла, то кивни.

Я кивнула.

— Слушай, у неё мозгов не больше чем у консервной банки. — сказал второй банан.

— Заткнись нахер. — раздраженно сказал первый и снова повернулся ко мне. — Ладно, рыжая, будем считать, что договорились, дуй сюда ждать сигнала.

Я кивнула, подошла и села рядом. Спустя пару минут ожидания мне начало становиться скучно. Хуже того, я начала трезветь, поэтому ощущение подозрительности всей ситуации здорово усилилось. Выход был один.

— Мужики у вас есть, чё выпить?

Голос у меня вышел на редкость хриплым, поэтому я решила продемонстрировать свой позитивный настрой:

— Во имя спасения пингвинов, нужно бахнуть. Ик!

Третий банан непонятно откуда достал полувыпитую бутыль рома и взболтнул ею.

— Мелкая, а ты ром не боишься пить? Это питье для взрослых дядь.

Я отрицательно покачала головой и взяла бутылку. Но вместо того, чтобы отхлебнуть ром, я достала свою розовенькую флягу и начала переливать в неё алкоголь. Бананы замерли, смотрели на меня и чего-то ждали. Я наполнила флягу и вернула бутыль с остатками третьему.

— Мелкая, а ты не оборзела? — спросил третий банан.

— Нет. — ответила я и сунула флягу в карман штанов.

Пока я тихонько пила ром и пыталась придумать план по спасению себя с пингвинами, то жёлтые поливали грязью какого-то Мерлина. Внезапно один из бананов решил, что я чрезмерно пьяна для их операции, поэтому он любезно предложил увести меня в их мобиль.

Я, конечно, продемонстрировала всё своё неприятие данного решения жестом, которому меня научила Алёна, но жёлтые оказались убедительнее, поэтому весь процесс похищения пингвинов я пролежала в машине.

Наконец раздался хлопок двери, а потом на меня свалилось что-то большое и тёплое. Я охнула и выпрямилась на сиденье. От выпитого кружилась голова.

Пощупав то, что упало на мой живот, я пришла к выводу, что это подданные моего пингвиньего королевства. Из мешка вывалилось колечко, похожими колечками папа окольцовывает уточек и шлюх. Чтобы не украли. Я сунула колечко в карман и нежно обняла мешок, в котором смирно и испуганно сидели два живых существа.

Теперь осталось только дождаться, что же будет дальше.

— Теперь тебя к покойничкам отправить? — спросил голос первого банана.

От его вопроса мороз пробежал по спине, но я решила оставаться верной самой себе и кивнула.

— Отлично, выбросим её с мешком у ворот, а дальше пусть сама разбирается. — добавил второй банан.

Понятно, значит они хотят меня просто высадить с пингвинами у кладбища. Улыбка растянулась на моём лице. Судьба сама ведет нас к заветному дубу, ведь королеве нужен король!

Я погладила мешок и замечталась о том, как буду с прекрасным принцем и пингвинами плавать в южном океане. Думая о прекрасном, я даже не заметила, как мы доехали до ворот.

— Всё, вали, мелкая. Но помни, что операцию спасли мы. Мы! Забудешь сказать Мерлину — напомним.

Я кивнула, открыла дверь и вывалилась из машины. Повесив мешок с пингвинами за плечо, посмотрела на ворота кладбища, они выглядели огромными и закрытыми.

Чёрт, и тут не всё так просто. Хотя… в заборах встречаются дыры, нужно просто идти вдоль ограды и ждать, пока одна такая встретится. Главное не забыть важную деталь — дыра должна быть попопролазительного размера, в которую сможет пролезть мой королевский зад. Бережно, стараясь не растревожить пингвинов, я поправила мешок и пошла искать такую дыру.

Через ограду кладбище выглядело огромным, даже бесконечным. Сколько же людей должно было умереть, чтобы наполнить такую территорию! Деревьев на кладбище росло не меньше, наверное, столько же, сколько и могил.

Мне показалось, что деревья похожи на тех, на чьих могилах они растут, вот высокий, но сгорбленный, вот мелкий, но с торчащим во все стороны руками-ветвями, а вдали, по-королевски величественно стоял дуб. В ту же самую секунду мне стало ясно, что именно он-то мне и нужен.

Я прислонилась лбом к решётке и начала пускать слюни, глядя на красавца, которого мне предстоит лизнуть. Я поправила сумку с пингвинами на плече и пошла дальше.

Когда дыра всё же обнаружилась, то вначале в неё пролетел мешок, а следом пролезла я. Пингвины, попискивая от ужаса, снова легли на мое плечо, а я храбро пошла спасать принца.

Наступило утро.

Когда я открыла глаза, то меня ослепило солнце. Это было гадко. Вокруг собралась куча народу, и все они смотрели на меня, будто чего-то ждали. Я приподнялась, оглянулась и поняла, что лежу под дубом-принцем.

— Блин, я же так и не лизнула его. Проклятый ром. Нужно закончить начатое.

Я нащупала в кармане флягу, залпом допила остатки и очень медленно, стараясь не двигать резко головой, начала разворачиваться к дубу. Когда разворот был закончен, я подтянулась на руках, поднесла лицо к коре и лизнула.

— Ничего. Вообще, блин ничего! Зря только лизала!

Я села на землю и напрягла гудящую голову, чтобы понять, почему все эти люди всё ещё здесь и всё ещё на меня смотрят. Вдруг рядом зашевелился мешок и из него вылезла черная, любопытная головка с жёлтым хохолком и глазками-бусинками.

— О! Пингвин! — сказала я, глядя на мешок.

Ещё одна головка высунулась следом за первой.

— Ещё пингвин. Раз пингвин, два пингвин — пингвины. Блин! Пингвины! Папа меня прибьёт.

Глава 3

В зоопарке не всё спокойно

Пахло пережаренными котлетами, значит, обед.

Я открыла глаза, подождала, когда мир обретёт понятные очертания, протёрла глаза и села на койке. Первое, что передо мной замаячило — это решётка.

— Это я вообще где? Ай! Голова!

Я положила холодную руку на гудящую голову.

— Проснулась, пьянь болотная? — сказал кто-то со злостью.

Я пригляделась. За решёткой проявилась мерзкая рожа Зиви. Змеюка ехидно пялилась на меня.

— Иди в жопу. — прохрипела я и перевернулась на другой бок.

— Как приятно видеть дочь Виолетта в таком забавном месте. Гони камеру и ксиву. Надеюсь, ты уже догадалась, что тебя уволили? — прошипела гадина.

Эта мысль мне даже в голову не приходила. Каких же размеров вышел скандал, чтобы меня так быстро уволили? Бедный папочка, наверное, ему досталось. И перед Кариной Николаевной стыдно.

Я сонно сощурив глаза, начала осматриваться, чтобы понять где нахожусь. На стене за решеткой висел огромный плакат с большими красными буквами. Я напряглась и прочитала: “Алкоголик, ты в вытрезвителе ОПМ!”

— Мурзы, чёрт.

Шатаясь, я подошла к решётке и нагнулась к своему рюкзаку. Мне почудилось, что в нём кто-то уже порылся. Бред, кто станет рыться в моем хламе. Я повозилась немного и достала из рюкзака ксиву с фотокамерой.

— На, подавись. — сказала я и протянула их через решётку.

Когда Зиви начала укладывать мои вещи в свою сумочку, мне очень захотелось сказать ей какую-нибудь гадость. Я села на диван, сфокусировала на ней свои похмельные глаза и выдала первое, что мелькнуло в голове.

— Зиви, ты сука. — Я икнула, слегка качнулась и поняла, что этого недостаточно. Поэтому решила продолжить. — Зиви, сукой ты всегда была и сукой ты сдохнешь. Надеюсь раньше, чем твой муженек найдет деньги на ваших какашечных человечков!

— Ах ты тварь. — прошипела женщина и бросилась на решётку. — Что бы ты знала, мы уже нашли спонсора. Очень могущественного спонсора, покруче, чем твой папаша.

— И какой же дебилоид согласился спонсировать ваши копрофантазии?

Я решила добить Зиви напоследок. Женщина разозлилась ещё сильней, а потом на одном дыхании прошипела сквозь прутья решётки.

— Нам поможет один очень могущественный маг. Сегодня он должен был уладить дельце с пингвинами, после которого будет в состоянии помочь нам с исследованиями. — гордо сказала Зиви.

— Аааа, Мерлин, что ли? Ну, он вам уже не поможет. — Я показала ей жест, которому меня научила Алёна и засмеялась. — Как смешно вышло, ведь именно из-за этих пингвинов я тут и сижу. Так что ваш очень крутой маг пусть обломится. Птички снова в клетке. Выкуси, коза драная.

— Я тебя уничтожу. Заставлю тебя страдать, буду наслаждаться твоими слезами! Припомни мои слова, тварь.

— Давай, вали отсюда. Иди, долотом любви наслаждайся, убогая.

— Уничтожу! — женщина она подхватила свою сумку и пулей вылетела из помещения.

Переживая ещё одну волну головокружения, я медленно села обратно на койку. Подтянув к себе рюкзак, начала в нем копаться, хотелось привести себя в порядок.

Обидно, столько трудилась и так всё бездарно просрать. Чтоб она подавилась, эта гадина.

Когда искать расчёску мне надоело, то я подошла к решетке и прижавшись гудящей головой к холодным прутьям, позвала дежурного.

На протяжении двухчасовой беседы со следователем я так и не смогла объяснить, почему именно пингвины и причём тут вообще бананы. Но стало ясно, что в городе орудует банда под руководством некоего Мерлина.

Когда все устали, то было решено, что в отделении правопорядка ко мне претензий нет, но штраф за мелкое хулиганство всё-таки платить придется.

Дальше меня отвели в другую комнату, на разговор с хозяином зоопарка. Леонид Иванович был очень рад со мной познакомиться лично. Да и вообще он просто был рад. Очень жизнерадостный человек.

Оказалось, что он старый друг моего отца. Его очень впечатлило, с какой легкостью я смогла вынести пингвинов с территории.

— В прошлом месяце начали пропадать мелкие животные, два кролика, змея, лисица, даже ёжик куда-то укатился. — Леонид Иванович расхохотался от собственной шутки. — Мы думали, что эти животные сами сбегали. Но когда взяли тебя с пингвинами, то стало ясно, что животных воруют.

Я пыталась ему объяснить, что вынесли их бананы-профессионалы, а не я.

Но в существование бананов он тоже не поверил, только хохотнул, хватаясь руками за свой большой живот.

— Мы вот на животных решётки ставили, а надо было на людей, оказывается. Усилим охрану, но охрану надо проверять сама знаешь как. Боем! — жизнерадостно сказал Леонид Иванович. — Анжелочка, у меня к тебе личная просьба. Я хочу, чтобы ты украла любое животное из моего зоопарка. Никто не должен знать, кто это будет, и когда это произойдет.

Мужчина хохотнул и задумался. Наверное, решал, что мне сказать можно, а чего говорить нельзя. Контрабанда, секреты, подпольные лаборатории… Это в духе “друзей” моего отца.

Все эти догадки рассыпались в прах, когда он продолжил. Оказалось, он просто прикидывал, какая сумма не обидит дочь такого папы.

— Понимаешь, Анжела, если я всё сделал правильно, то тебя всё-таки поймают. Поэтому я сделал для тебя вот этот пропуск. Поймают, показываешь пропуск, какую-нибудь карточку со своим именем и фотографией, и тебя сразу же приведут ко мне, а у меня такой шоколад из… разных мест привозят. — он взглянул на меня и быстро продолжил. — Само собой разумеется, шоколад, это так, отпраздновать, а работа должна быть оплачена. За пингвинов тебе знаешь сколько причитается?

— Сколько? — спросила я.

Причиталось мне много. Ну, не мне, а дочке Виолетта Филина, но всё же мне, потому что это тоже я.

Сегодня же звоню Жану, пусть ищет яхту!

Директор передал мне пухленькую брошюрку о том, чем или кем кормить зверей из его зоопарка и предупредил, что у некоторых из них очень сложные диеты. Хороший он, о животных заботится.

А таблетки от головной боли и бутылки минералочки у него не найдётся? После короткого хохотка в его пухлом портфеле это всё на удивление нашлось. Странно, что он не предложил мне всё это до начала разговора, но я всё равно сказала спасибо и выпила таблетку.

Мы ещё немного поговорили и разошлись. Я сунула пропуск в рюкзак и побежала на улицу. На выходе из отделения я случайно зацепила плечом одного очень неприятного мурза.

— Эй, смотри куда прёшь, курица! — рявкнул на меня мужчина.

Голос его показался мне очень жёлтым. Мурз остановился как вкопанный, он, казалось, тоже меня узнал.

— Жизнь — интересная штука. — подумала я, и начала шарить рукой в рюкзаке, чтобы достать кристаллофон, как вдруг знакомый голос привлёк мое внимание.

— Анжела, сюда!

Я обернулась и увидела Жана. Он стоял, опершись спиной о совершенно новенький кристалломобиль.

— Жанчик, откуда ты тут? — крикнула я.

Загадочный мурз всё ещё стоял в дверях здания и сверлил меня взглядом.

Да что я ему сделала?!

— Ты, не поверишь. Сегодня утром, мой друг из ИЦ попросил съездить из Муркоты в Мурбург, чтобы сделать делать тест-драйв их новому прототипу. — Жан похлопал машину по крыше и улыбнулся. — Приезжаю я в Мурбург, а тут такой скандал, в центре которого ты с пингвинами. Ну я и решил припарковаться тут и дождаться тебя. Чтобы всё из первых рук узнать.

— Сплетни продавать будешь? — подмигнула я. — Тогда с тебя пятьдесят процентов за каждое ухо.

— Двадцать, — улыбнулся в ответ Жан, — но это только если сплетня сочная. Начинай.

— Давай так: ты меня отвезёшь в Муркоту, а по дороге я тебе всё расскажу.

— Хитрая какая. Ну, поехали. — мужчина с легкостью запрыгнул в машину и открыл мне дверь изнутри. — Запрыгивай.

Не скажу, что мы с Жаном были друзьями. У него вообще не было друзей. Для него абсолютно всё в мире имело свою цену. Даже сейчас он приехал не за мной, а за новой сплетней. Но я всё равно была рада его видеть.

Немного подумав, я решила от Жана ничего не скрывать, иногда он дает полезные советы. Но после моего рассказа мужчина только долго смеялся, а потом сказал, что моя история и гроша ломаного не стоит.

— Анжела, а яхта тебе всё ещё нужна? — вдруг спросил Жан. — У меня есть одна на срочную продажу. Хозяйка переезжает в город Паяс, вот и ликвидирует собственность за твёрдую валюту.

— А как ты узнал, что мне нужна яхта?

Откуда он мог это узнать? Я насторожилась. Пингвины-пингвинами, а яхта — это деньги, которых у меня не было, а вот появились.

Вдруг Жан тоже куда-то собрался к чёрту на рога? Тогда от такой приятельницы, как я, ему тоже толку нету. Может и ликвидировать отношения за твёрдую валюту.

— Да ты сама это как-то сказала. Давно ещё. — Небрежно бросил Жан.

— Но мне только вчера это в голову пришло, — начала спорить я.

— Вчера пришло, потому что год назад пришло, а ты просто вспомнила. — дружелюбно продолжил парень.

Его голос меня успокоил. Наверное, действительно когда-то в шутку ляпнула.

— Знаешь, а хочу! Когда смогу её посмотреть?

Хочу! Хочу! Хочу! Яхта! Яхта! Яхточка!

— Давай прямо сейчас туда и поедем. — сказал Жан и улыбнулся.

— А давай!

Радости моей небыло предела. Остатки зарплаты после Ламы плюс награда за пингвинов, должно хватить.

— Кстати, вместе с яхтой она продает ещё и консервы с горошком. Свежачок.

— М-м-м, звучит отлично для того, кто собирается начать новую жизнь!

Глава 4

Яхта с сюрпризом

Этим утром я зашла в кафе “Малинка” гордой владетельницей яхты. Через полчаса сюда должна прийти Алёна, вот она удивится.

За стойкой стоял сонный официант и протирал чашки для кофе, уборщица домывала столики.

В такую рань в кафе сидели только одна парочка и два молоденьких морячка. Парочка мило ворковала в дальнем углу зала и ни на кого не обращала внимания. А вот морячки, сидевшие ближе к центру, сразу сели ровно и начали мне мило улыбаться.

Я кивнула официанту, чтобы он принес мне меню, а сама, задрав нос, пошла выбирать место поудобней. Больше всего мне приглянулся столик возле панорамного окна, в которое прекрасно видна моя новая яхточка. Я с удовольствием представила себе удивлённое лицо Алёны, когда она увидит мою покупку.

— Что заказывать будете? — спросил официант.

— Принесите мне, пожалуйста, морковный пирог и две порции капучино без сахара. Хотя нет. Принесите лучше два пирога. Да, нужно два!

Официант сонно улыбнулся и ушёл выполнять заказ.

Спустя полчаса дверь кафешки хлопнула, и я повернула голову в сторону входа. На меня с огнем в глазах неслась радостная Алёнка.

— Анжела, как ты вообще додумалась купить целую яхту? — спросила она слёту и плюхнулась в кресло, напротив.

— Легко и просто! — так же радостно ответила я. — Вчера днём встретилась с Жаном в Мурбурге, к ужину мы осмотрели яхту и бабах. Теперь я гордая яхтовладелица!

— Вот прямо так и бабах? А тебя не смущает, что Жан специалист по мутным сделкам?

Жан сходу не понравился Алёне.

Алёна считала себя скорее моей старшей сестрой, чем подругой, и считала своим долгом если не приятельствовать, тоотноситься ровно к моим друзьям. Своих у неё, кроме меня, не было. Но Жана она просто не терпела. Любой разговор между ними переходил в перепалку, в которой Жан лениво, но аккуратно подначивал Алёну, а та довольно быстро срывалась на крик.

— Ой, да оставь его в покое. Да, он мутный, но по сути человек не гнилой. А какие у него глаза голубые! Только за один его взгляд можно всё простить. — мечтательно ответила я.

— Иногда мне кажется, что цвет глаз — это единственный критерий, по которому ты выбираешь себе мужчин.

— Жан не мой мужчина, у нас с ним никогда ничего не было. Мы только общаемся.

Алёна всё равно недовольно хмыкнула и перевела тему разговора.

— Так что, тебя из-за каких-то пингвинов уволили? Ты же их вернула живыми, здоровыми и слегка выгулянными.

— Знаешь, хозяин зоопарка был даже доволен и предложил мне на него работать.

— Вот это да. Он, что, попросил животных для проверки похищать?

Вот. Мои дела все знают лучше меня самой. Сначала Жан, теперь Алёна, да что же это такое?

А ещё и моряки явно подслушивали наш разговор, уж очень они увлечённо за нами наблюдали.

— Ага, буду животинок тыбзить за деньги! — почти крикнула я, пусть слушают.

Официант недовольно на меня посмотрел, а я слегка покраснела. Жаль, у него глазки не голубенькие.

— Анжела, следи за языком, ты же девушка. Да и те парни на нас смотрят. — строго сказала подружка.

— Ой, забыла, звентиляюсь.

Алёна попыталась сделать строгое лицо, но сама же и рассмеялась.

— Слушай, Алёна, ко мне ещё эта ящерица Зиви приходила…

Моя подруга замахала руками и перебила меня:

— Насчет Зиви. Там её муж изобрел какой-то гениальный рецепт гороховых консерв. Обещали через месяц его пустить в продажу. Эдуард говорит, что это нечто совершенно особенное.

— И как они собираются делать горох особенным? — спросила я.

— Не знаю, это же бизнес, что-нибудь придумают. — Ответила подруга и брезгливо махнула рукой.

— Насчет бизнеса, я хочу свое дело на яхте организовать. И не буду у папы ничего клянчить. Стану модельером! Лучше этих Кристин и Карин. Или может морским журналистом.

— Как ты это планируешь сделать без начального капитала? — заинтересованно спросила Алёна.

Алёна — моя единственная настоящая подруга. Все остальные дружат не с Анжелой, а с единственной и горячо любимой дочкой Виолетта Филина. А вот Алёне нужны мои приключения, и я как бы беру её на буксир, и мы отправляемся в путь. Её, конечно, иногда бьёт бортами о скалы и мели, но у меня есть подозрение, что это ей даже нравится.

Вот и сейчас, спросила она не от недоверия, а потому, что ей по-настоящему интересно, как я это проверну.

— Пингвинов тырить буду, и моделей, или ещё кого! Пока консервы есть и десятка всё ещё в кармане, то не пропаду.

— А что за консервы?

— Ну, которые Жан вместе с яхтой продал. Это, кстати, из той обещанной партии, которая в магазинах только через месяц будет.

Алёна брезгливо сморщила свой курносый носик.

— Жан, Жан, Жан. Ты сама знаешь, почему он мне не нравится. В консервах знаешь, что? Не горох, а любовник твой окажется. А ты ему ещё и спасибо скажешь.

— Не драматизируй, Алён. Я, конечно, знаю, что Жан проныра, но это для него слишком сложно.

Кстати, насчёт любовника.

— Алён, а что с Артурчиком? Он мне звонил недавно и голос был у него какой-то странный. А потом как в воду канул.

— Не знаю. Видела его на прошлой неделе, бодрый был, кстати собирался ехать на консервный завод Эдуарда, чтобы взять информацию из первых рук. Они ему позвонили, обещали громкую информацию.

— Снова этот завод. Что-то много славы на одного Эдуарда. Артурчик же опыта почти не имеет, как они о нем узнали?

— Сказали, что им кто-то порекомендовал молодого специалиста. Да ладно, проехали, зато будешь ты у нас модельер с консервами! Вот тебе слава. — снова перевела тему разговора подруга.

— Ах-ах-ха. Насмешила. Ой, ты же гальюн мой ещё не видела! — У подруги заблестели глаза.

— Мода из гальюна! С кон-сер-ва-ми! — пропела Алёна и подняла руки вверх в знак чего-то там.

— Хватит издеваться. Слушай, а яхта-то двухкомнатная, с деревянной отделкой, красота! Так что если поссоришься с мачехой — переезжай ко мне!

— Не вопрос, пойду ссориться с мачехой прямо сейчас.

Мы снова рассмеялись.

Моя подруга очень красивая, стройная брюнетка, модельного роста с пышными формами, но не слишком пышными. Ее длинные, шелковистые волосы всегда становились объектом для зависти других девушек. Временами мне кажется, что именно из-за этих шикарных волос у неё совершенно нет подруг, кроме меня, конечно. Хотя мои вьющиеся рыжие волосы и похожи на фейерверк, но тоже очень красивые.

Алёнины родители развелись, когда она была ещё ребенком. Мать на папины деньги купила себе билет и улетела вместе с дочерью в крупный город Миркот. Там они потыкались по разным неприятным местам и осели на коневодческой ферме. Через год её мама снова вышла замуж за берейтора, с которым вместе работала на ферме, а Алёна поехала жить к папе.

Папа же заметил, что больше не женат только через полгода. Он всё понял и решил не скандалить, это было политически невыгодно, да и поздно. Алёна, став постарше, очень зауважала отца, за то, что он не стал мучать мать, а просто отпустил их.

Девушка даже новую жену отца терпела, которой очень тяжело было жить в роли аксессуара для светских приемов и деловых ужинов. А когда мачехе становилось совсем душно в своей роли, и она стервенела, то Алёна сбегала ко мне.

— Договорились, буду ждать тебя сегодня вечером на своей ласточке. Отпразднуем наш переезд.

Алёна допила свой чай, доела морковный пирог и стряхнула крошки с одежды.

— Тогда пойду собирать всё необходимое для переезда. Что-то купить нужно? Говори, не стесняйся.

— Возьми, пожалуйста, шторы и простыни. Яркие. Хочется принести немного цвета в янтарную однообразность салона. А ещё удочки купи, будем рыбу ловить.

— Хорошо, нищета ты моя!

Алёна засмеялась, поцеловала меня в щеку и ушла. А я осталась смотреть в окно на свою новую, прекрасную яхту, которая мирно качается на волнах. Завораживает.

На улице стало уже совсем светло. Кофе выпит, пирог съеден, пора идти домой. Ой, на борт! Я ещё раз взглянула на мою красавицу и пошла оплачивать счет.

На яхте.

Когда я снова поднялась на борт яхты и провела осмотр уже в здравом уме, то поняла, что сама её сдвинуть не смогу, вообще. Верёвочки и тросики казались такими милыми, но стоило мне дёрнуть за один, как я чуть не получила какой-то треугольной фигнёй по морде. Едва успела пригнуться.

На яхте была посеребренная панель управления, с изображением ягуара в прыжке. И большой, красивый штурвал, тоже с рисунком ягуара. Справа на панели была большая зелёная кнопка, над которой маркером было написано “жать здесь”. Когда я её нажала, то внезапно заверещал ягуар, но старый и которому что-то чем-то здорово прищемило. Я завизжала и присела, а потом засмеялась, когда поняла, что это мотор.

После осмотра стало ясно, чтобы отплыть в другой порт, мне придется нанимать людей. С одной стороны, эти сложности меня расстроили. С другой стороны, если подумать, то это возможность завести новые знакомства, может даже приятные.

Я сразу представила себе высокого, крупного, мужественного капитана. Конечно же, с голубыми глазами, черными волосами и густой бородой. Капитан ну просто не может быть блондином в моих фантазиях. Потом представила, как он берётся своими крепкими, жилистыми руками за штурвал и начинает перегонять мою яхту в волнующие дали.

Но потом оказывается, что он на самом деле капитан пиратского судна. И угоняет мою яхту на необитаемый остров, где никого, кроме нас нет. Там он, конечно же, меня целует, обнимает, а потом без лишних слов берет на абордаж. Ах!

С этими мыслями день побежал значительно быстрей и ярче.

Предаваясь мечтам о капитане, я устала и даже вздремнула. В девять часов вечера яхта заскрипела, качнулась и снаружи послышались легкие шаги. Скорее всего, это пришла Алёнка, хотя, может, и мужчина из моих фантазий.

— Алёна, это ты? — сонно спросила я и подняла голову с подушки.

— Нет, это маньяк! Я пришел тебя душить! — засмеялась подруга. — Анжела, почему ты не закрываешь двери? К тебе кто угодно вломиться может. Даже я зашла без проблем.

— А тебе нужны были проблемы на входе? — сонно ответила я. — Давай тогда ротвейлера купим.

Я начала подниматься с дивана, а Алёна тем временем ураганом влетела в гостиную и начала осмотр собственности.

— Анжела, а шторы ты куда собралась вешать? Тут же окна малёхонькие.

— Ну значит и шторки будем вешать малёхонькие. — посмеялась я. — Я собираюсь спать на кровати в маленькой комнатке. А тебе, как приходящей подруженции дарю огромную гостиную с диваном, столом и настоящими окнами. Тут, кстати, ещё и кухня есть, глянь за угол.

Гостиная на самом деле была миниатюрной. Но в моей компактной яхточке продуманы все элементы комфорта. Столики, ящички, шкафчики, всё это было вмонтировано в стену и выглядело как часть отделки.

Практически каждый элемент деревянной обшивки стены оказывался функциональным. За каждой, казалось бы, декоративной ручкой скрывался ящичек или даже шкафчик. При необходимости часть стены могла разложиться в стол или стать продолжением дивана, чтобы сделать из него кровать.

Я показывала Алёне все эти чудеса, а она не смотрела. Она сердито осматривала наши окна.

— Я же покупала шторы на двухметровые окна! — воскликнула Алёна и сердито бросила мешок со шторами на диван. — Блин, ты вообще могла сказать, что тебе нужны не шторы, а шторки! Да и я хороша, как вообще могла подумать, что на яхте могут быть панорамные окна?

Алёна сложила руки на груди и плюхнулась ко мне на диван.

— Не парься, подруженция! Перешить шторы в шторки — дело не хитрое. Ну а в своей комнате я окон вообще не нашла, поэтому решила их нарисовать и украсить шторками! — попробовала я успокоить подругу. — У тебя же хватит денег на краски? Да? Я очень хочу окна со шторками!

— Нарисованные окна? Ну, это в твоем духе, Анжела. А что показывать будут эти твои окна?

—М-м-м-м-м… — протянула я и погрузилась в мечты о прекрасном. — А я вот думаю, что будет смотреться лучше — мускулистый капитан-пират или вид на лоток с хот-догами?

Алёна хмыкнула. Она постаралась остаться расстроенной, но пираты, сосиски и булочки ей тоже были не чужды.

— Определённо, твоим вкусам подойдёт… капитан, протягивающий тебе хот-дог с сосиской! Прямо в раскрытое окно! — сказала Алёна, и мы засмеялись вместе.

— Так и сделаем! А потом прикроем всё это шторками! — подхватила я.

— Анжела, а что, если к тебе придёт парень… с ночевкой, а утром захочет посмотреть, какая за окном погода? А там ясно, штиль и капитан с хот-догом наперевес!

— Вот ради одного этого стоит парней приводить. Завтра же отправляемся за красками!

Мы с подругой ещё немного поболтали, а потом, гремя, стуча и болтая, вместе сделали целый поднос бутербродов и здоровенную кастрюлю чая. Когда всё было готово, мы, окрестив всё это нашим первым яхтенным ужином, пошли на диван и стали мечтать о том, как устроим здесь супермодное место.

Идей у нас было много, но мы решили остановиться на предложении Алёны. Девушка рассказала, о том, как в Миркоте она с матерью училась выпечке у одного из хорошо известных кондитеров, поэтому девушка предложила печь кексики матросикам.

Эта идея нас увлекла. Для меня это возможность найти своего капитана, а для Алёны, ну, тоже кое-какая возможность.

Закончив мечтать, мы, не спеша, болтая и шутя, убрали всю посуду со стола. Алёна стукнула какой-то стекляшкой о банку с сахаром и сказала, что пробили склянки ложиться спать. Мы придумали себе матросов, поспорили, кого назначать на первую вахту, кого на вторую, а кого на третью и решили, что нужно сперва узнать, сколько же вахт на судне.

А затем мы начали превращать нашу чудесную многофункциональную гостиную в спальню.

Мы сложили столешницу, задвинули ящички, и я чуть не трахнула Алёну по голове гладильной доской. Было бы неплохо поспорить и о том, есть ли место плиссировке в современной моде, но спать уже хотелось чертовски.

Затем мы начали тянуть за ручку выкатной части дивана, но механизм, как на зло, чем-то заклинило.

— Вот тебе и многофункциональность! — многозначительно сказала Алёна.

— Ну, может, ты с ногами на столе поспишь, а я завтра к Жану нагряну за руководством?

Мне было, если честно, немного обидно за свою яхточку, как будто виновата была не строптивая мебель, а Алёна.

— Знаешь, что? Давай лучше перестанем нежничать с фурнитурой. Повторяй за мной.

Алёна засунула пальцы в щель между сидушкой и выкатной частью, а потом потянула. Я сделала так же.

Мы ещё раз хорошо дёрнули, после чего нижняя часть дивана выехала вперед заодно с трупом девушки. Очень красивой девушки, но совершенно мёртвой.

— Анжела, мне кажется, это уже перебор. Даже для тебя. — прошептала Алёна и попятилась назад, не отрывая взгляда от трупа.

— Да, это однозначно перебор. — пробубнила я и тоже отошла назад.

У девушки были бледные губы, синяки на шее и запястьях, будто оставленные сильными пальцами. Из одежды на ней была только ночная рубашка. Казалось, девушку выдернули прямо из постели и затем запаковали сюда.

Было невозможным отвести взгляд от ее помутневших глаз. Как художник, я ещё долго не смогу это забыть.

Сколько мы так простояли, не знаю. Из ступора меня выбил странный вопрос, который могла бы задать я, но уж никак не Алёна.

— Следователей вызывать или просто за борт выбросим? — спросила она, сжав мою руку очень-очень крепко.

— Лучше следователей. — выдавила в конце-концов я, и мы, поддерживая друг друга, аккуратно вышли из многофункциональной гостиной.

Глава 5

Двести пятнадцать банок консервов

Я стояла в темноте у причала, кутаясь в тёплый плед. Фонари освещали набережную, а свет луны очерчивал контур моей яхты.

Кто бы мог подумать, что всё обернётся именно так? Алёна! Она могла и даже подумала. Вспомнив о подруге, я поискала её в окружающей суматохе и увидела, как тонкая фигурка девушки, тоже завернувшись в плед, пыталась найти тепло в объятьях незнакомого мне мужчины.

Светловолосый мурз с очаровательными кудряшками гладил её по спине — наверное, хотел успокоить. Алёна боком прижалась к мужчине и уткнулась носом в его воротник.

Это было довольно странным, с чего бы правильной, воспитанной Алёне прижиматься к незнакомцу? Но я слишком устала, чтобы думать об этом.

Сотрудники охраны правопорядка Муркоты (ОПМ или мурзы) на наш вызов приехали поразительно быстро. Целых три кристалломобиля осветили набережную своими мигалками.

Мурзы сразу занялись сбором улик и изучением моей яхточки. Чуть позже, гудя сиреной, к нам подъехал большой фургон, в который загрузили тело бедной девушки.

Пока все были заняты, ко мне подошел очень неприятный мужчина, с совершенно ничего не выражающим лицом. Он кивнул и представился как следователь Лужкин.

“Лужкин-Кружкин”, подумала я.

— Анжела Виолеттовна, расскажите, у кого вы купили эту яхту? — привлёк моё внимание следователь.

Несмотря на вежливый интерес в голосе, смотрел на меня мужчина совершенно равнодушно.

— Вчера я заключила договор о покупке этой яхты с Раисой Ивановной Бобровой.

Я старалась говорить четко и внятно. Мне совсем не хотелось провести всю ночь на пристани, отвечая на одни и те же вопросы. Однако этот Лужкин тут же вынул из кармана блокнот с карандашом и переспросил заново. Память у него, что ли, дырявая?

— Боб-ро-ва…

Он бы ещё язык высунул, пока выводил свои каракули! Кого сейчас в следователи берут? И тут же, не давая мне опомниться, он меня огорошил:

— Понимаете ли, Анжела Виолеттовна, проблема в том, что найденная нами девушка и есть Раиса Ивановна Боброва. Так, что подумайте ещё раз и ответьте — у кого вы купили яхту?

Я смотрела в хмурое лицо следователя. Смотрела на его большие, тяжелые, кустистые брови. На короткий нос и поджатые от недовольства губы. Я смотрела, как на его тяжелом черепе, обтянутом кожей, растут жидкие мерзкие волосики. Как его огромные пальцы, напоминающие сосиски, записывали в блокнот все мои слова. Хорошо хоть не мысли.

И тут до меня дошло, как же я попала. А потом до меня дошли все масштабы моего попадания. Покупала-то яхту я у Жана и хозяйку никогда даже в глаза не видела.

Говорить следователю о нём, наверное, не стоит. Ну скажет Жан, что не знает никакой яхты с Раисой Ивановной и никогда не видел никакой меня. Да и документы на яхту он оставил у себя, чтобы потом отнести на утверждение.

А, что если Жан решит уничтожить документы, чтобы обрубить все концы? Тогда в глазах Лужкина окажется, что я незаконно залезла на чужую собственность, возможно, грохнула хозяйку, зачем-то пригласила подружку поглазеть на всё это, а потом ещё и ОПМ вызвала, чтобы сдать саму себя. М-да, зря мы не бросили труп за борт, как учил папочка!

Значит, если я хочу выбраться из этой переделки, то нужно как можно скорее отделаться от следователя и рвануть к Жану за документами, пока или если они всё ещё у него.

Я внимательно посмотрела в лицо Лужкину, чтобы понять, о чем он сейчас думает. Смотреть на него было сложно, взгляд отказывался цепляться за серые, невзрачные черты его лица. Всё, что мне удалось уловить, так это то, что он делает то же самое, что и я.

Всё-таки хочет записать и мои мысли! Это меня сбило с толку и немного разозлило.

Ещё минуту подумав, я решила, что он мужчина неприятный и совершенно не привлекательный, так что вряд ли девушки одаривают его своим вниманием.

А, может, порадую несчастного? Тогда и быстрее отпустит.

— Господин следователь, как вас зовут? — кокетливо начала я, поводя плечиком.

— Леонид Маркович. — ответил мужчина, совершенно не отреагировав на мой жест.

Это в мои расчёты не входило, и я начала нервничать. Опустив взгляд вниз и крутя в руках ключи от яхты, я продолжила:

— Леонид Маркович, я только во время нашего разговора поняла, что меня серьезно подставили. Доказать это прямо сейчас не могу, но и у вас доказательств моей вины тоже нет. Если вы не собираетесь меня отпустить, то я вызываю своего адвоката.

— Анжела Виолеттовна, вам в любом случае имеет смысл вызвать адвоката. Наверное, стоит позвонить и родителям. Но я настоятельно советую вам рассказать, что именно случилось и как вас подставили.

Я сладенько улыбнулась и решила ещё раз пустить в ход свои женские приёмчики. Я посмотрела в глаза хмурому следователю, улыбнулась и положила руку туда, где должен был находиться его бицепс.

— Леонид Маркович, — продолжая смотреть ему в глаза, сказала я, — сейчас три часа ночи, и мы сильно устали. Пожалейте двух бедных девушек. За этот день у нас и так достаточно приключений. Давайте допрос оставим на завтра, когда рядом со мной будет адвокат. Сейчас мы поедем в отель, где отдохнём, а завтра свеженькие приедем на допрос.

Но следователь только скривился. Он стряхнул мою руку со своего предплечья и ледяным голосом ответил:

— Вы, гражданочки, поедете с нами в участок, где и останетесь до приезда ваших адвокатов, родителей и кого ещё вы там решите вызвать. У нас в отделении есть две кушетки — на них и поспите.

Вот же мерзкий тип! Может, ему вообще девушки не нравятся, а я тут разбазариваюсь своей щедростью. Я уже начала закипать.

Первым, что промелькнуло в моей голове, и о чём я уже совсем не могла перестать думать, были мои консервы.

— Тогда попросите, пожалуйста, ваших людей не трогать мои консервы и воду. И да, на это всё есть накладная. Когда вернусь, проверю!

Конечно же, у меня нет никакой накладной. Откуда она вообще могла у Жана взяться? Но меня уже понесло.

Следователь поджал губы, окинул меня тяжелым взглядом и фыркнул. Похоже, я перегнула палку. Зря человека обидела, когда сказала про консервы.

Хотя нет, всё верно. Сопрут и скажут, что никаких консерв и не было, а потом поздно будет, ничего не докажешь. И консервочки мои расчудесные сожрут, вспоминая ту дуру, у которой они их упёрли!

— Леонид Маркович, консервных банок ровно двести пятнадцать и воды пятьдесят литровых бутылок. Завтра я приеду за ними и всё проверю.

— Анжела, да зачем им нужны эти чёртовы консервы? Они же ОПМ, их работа искать украденное, а не воровать.

Голос Алёны дрожал, то ли от холода, то ли от беспокойства.

— В первую очередь они люди, а люди способны на всё! — громко ответила я и со знанием дела посмотрела на маленький носик следователя, который раздулся от злости.

Походу, я его добила. Зато наконец-то на его лице появились хоть какие-то эмоции.

— Гражданка Филина, нам, органам правопорядка, не положено присваивать себе чужие вещи, а вот конфисковать консервы, которые вы непонятно зачем притащили на чужую яхту, мы обязаны. — отчеканил Лужкин и записал себе в блокнот число двести пятнадцать. — Мы должны проверить содержимое каждой консервы на улики.

— И какие улики могут быть в консервах? Вам же просто нужен повод сожрать мои консервы! — закричала я на следователя.

Лужкин прямо расцвел от моего бешенства и заблестел как новая монета. Урод!

— В консервах запросто может быть спрятан ещё один труп. — с удовольствием сказал он.

— Да, труп гороха, блин. — фыркнула я и сложила на груди руки.

— Горох — это ваш знакомый? Так и записываю. По заявлению гражданки Филиной, в консервах спрятано тело гражданина по кличке Горох. Или это его фамилия?

Я так сильно закричала, что у меня чуть глаза из орбит не вылезли.

— Какой ещё, твою мать, гражданин Горох?!

Следователь чуточку отступил назад, продолжая ну очень довольно улыбаться. Скотина.

— Ты что, вообще попух?! Распиши это обратно из своего блокнота, а консервы мои не трожь!

Я попыталась пнуть его ногой, но Алёна оттащила меня за руку. Следователь кивнул своим ребятам и нас повели к служебному кристаломобилю.

Мое лицо горело от злости, когда я шла и бурчала о своих консервах. В конце концов я пнула ни в чем не виноватый куст и начала успокаиваться.

А подуспокоившись, заметила, что Алёна дрожит от холода, и мне стало стыдно. Я обещала ей жизнь на яхте, занавесочки, хот-доги, морячков для флирта и других нужд. А оно вот как обернулось.

Когда мы дошли до мобиля и сели в него, то ощущение реальности стало совсем вязким, холодным и серым. Я посмотрела на всё ещё перепуганную Алёну и обняла её. Девушку сильно трясло.

Я прижалась лбом к её плечу и шепнула:

— Ну я и попала, подружка.

— Не ты, а мы. Я тебя не брошу. Твой папа нашел нам адвоката. — шепнула Алёна дрожащим голосом.

— Ты ему уже всё рассказала?

— Пока ты с Лужкиным воевала, я ему позвонила.

— Понятно. Мне нужно как-то доказать, что сделка проводилась через Жана.

— Зачем ты вообще к нему полезла?

— Да просто… свободы захотелось.

— Ну вот ты её и получила. Полной ложкой. Будет нам свобода на койках в тюремной камере.

Мы с Алёной ещё крепче прижались друг к дружке. Чем больше мы согревались, тем сильней нас клонило в сон.

Глава 6

Встреча с охотником

Когда дымка сна развеялась, я плотней прижалась к тёплому боку всё ещё спящей Алёны и посмотрела в окно, мы определённо подъезжали к территории ОПМ.

Снаружи собирался рассвет, окрашивая небо в ало-фиолетовый цвет. Лес справа от дороги был залит туманом, слева тянулся высоченный забор. За ним громоздилось строгое, серое здание.

То ли со сна, то ли со страху мне показалось, что забор уходит за горизонт, окружая страшную страну мурзов. Это было настолько не по-настоящему, что я закрыла глаза.

— Девушки, приехали. Пора просыпаться. — усталым голосом сказал юноша с переднего сидения.

Я попыталась что-то ответить, наверное, о том, что я посплю чуть-чуть подольше и сойду на следующем сне, но не смогла. От поездки в холодной машине у меня разболелось горло. Хотя что-то крякнуть всё же вышло, но при этом я разбудила Алёну.

— Где мы? — сонно спросила она.

Худощавый парень в форме ОПМ повернулся к нам. И вот те на, им оказался именно тот мурз, который успокаивал Алёну у пристани. Он смахнул кудрявый, блондинистый локон с бровей и улыбнулся своими сочными губками. Я с интересом посмотрела ему в глаза. О да, они голубые! Парень как настоящий ангелочек! Нет, в этом сне можно и задержаться. Голубоглазые блондины такая редкость.

Я расплылась в сладкой улыбке и с трудом сдержалась, чтобы не ущипнуть парня за щеку. Алёна увидела водителя, широко раскрыла глаза и густо покраснела. Парень ухмыльнулся и ответил:

— Мы перед главным зданием ОПМ. Я должен вас привести на дачу показаний, после этого, если захотите, отвезу домой. Ну или ещё куда.

Он многозначительно посмотрел на Алёну.

— А как же наше задержание и ночёвка на койках? Я думала, что следователь Лужкин-Кружкин подозревает нас в убийстве хозяйки яхты. — спросила я скрипящим голосом.

— Я вам этого не говорил, но Боброва была убита как минимум за сутки до того, как вы, девушки, её нашли. А где вы, Анжела Виолеттовна, были позавчера?

— В Мурбурге. — ответила я.

— Именно, и свидетелей вашего пребывания там хватает — ехидно ухмыльнулся ангелочек. — А вы, гражданочка Алёна Николаевна, где были?

Алёна смутилась и отвела глаза, а мурз хищно улыбнулся.

— Вот именно. — усмехнулся он. — И у вас, девушка, тоже есть надёжный свидетель.

Я посмотрела на раскрасневшуюся, просто пунцовую Алёну, и мне стало так любопытно, что я даже забыла и про труп, и про яхту, и про всё-всё-всё. Алёна, правильная, строгая Алёна!

— Алё-ё-ён, это чем ты таким занималась?

— Я… я тебе потом скажу. Не сейчас, пожалуйста. — попросила она, не сводя глаз с водителя.

Всё это было жутко интересно, но личную жизнь друзей надо уважать. Нельзя так просто совать свой нос в их дела. Сперва нужно напоить, потом подвести тему, потом рассказать похожую историю из своего опыта… Всё потом.

— Ладно, когда захочешь — расскажешь.

— Всё, девушки, на выход. — сказал мурз.

Мы безо всякого энтузиазма вылезли в холодное утро и побрели в сторону цитадели мурзов.

Ко входу в здание вела большая, широкая лестница. Наш сопровождающий легко перешагивал через две ступеньки за раз, а мы устало семенили сзади. Откуда у него столько сил, если он не спал всю ночь?

Мы прошли через тяжёлые, старые двери вовнутрь. Поднявшись по ещё одной лестнице на второй этаж, мы оказались в длинном, извилистом коридоре. Подведя нас к комнатам с названиями “Допросная № 4” и “Допросная № 6”, наш ангелочек-водитель попросил немного подождать и куда-то убежал.

Вот нас и будут допрашивать. Эх. Мне самой страсть как хотелось кое-кого допросить.

— Так, я твой хитрый взгляд знаю. — внезапно сказала Алёна непривычно твёрдым для неё голосом.

— Ты о чём вообще? - сделала я полное непонимания лицо, а у самой аж уши свело так услышать хотелось Алёнкину тайну.

— Тихо. Я тебе сейчас сама всё объясню, а то выйдет как с консервами.

Сперва Алёна шёпотом рассказала мне, что боится, как бы ангелочек её не бросил. Потом, к ещё большему моему удивлению, она сказала, что ангелочка зовут Илья. И только после этого она рассказала всё по порядку.

В общем, Алёну, как и меня, утомлял её статус, но несколько по-другому. Мне было нужно, чтобы дружили со мной, а не с дочкой моего папы, а Алёне нужно было, чтобы любили её. А не дочку её папы.

Через одну свою старшую знакомую она попала в какой-то страшно романтический, страшно анонимный и наверняка очень скучный клуб, в котором никто не говорит, кто он или она. Можно разве что своё имя сказать, а можно и умолчать. И вот, там она познакомилась с таинственным, интригующим ангелочком Ильёй.

— И вот, сегодня всё пропало! — твёрдо, но отчаянно шептала она.

— Что? Тебе не нравится, что он мурз? — никогда не замечала у подруги таких предубеждений.

— Да нет же! Мне не нравится, что он знает, кто я. Подозреваемая! В деле об убийстве прохожу!

— Так он же сказал, что всё в порядке. — начала я её успокаивать и ласково гладить руками по хрупким плечикам.

— А может, он просто так сказал! А, может, соврал, чтобы я на допросе больше рассказала! Ох и дура я, дура!

Сейчас для Алёны все варианты виделись в самом мрачном свете. Либо бросит, потому что убийство, либо бросит, потому что струсит перед отцом, либо бросит, потому что теперь в Алёне якобы нет загадки, либо останется, потому что деньги.

Выходило, что он её бросит в любом случае, а если останется, то лучше бы бросил. Во всех этих вариантах фигурировала не живая, настоящая Алёна, а какая-то высушенная функция Алёны, и я невольно задумалась, неужели моё желание свободы звучит так же глупо.

Я утешала Алёну всякой белибердой, как могла.

Говорила, что голубоглазые блондины — это и мой типаж, и что я её прекрасно понимаю, и что всё обязательно будет хорошо и зачем-то пообещала сходить вместе с Алёной в этот её клуб, если всё будет плохо.

Повторному появлению Ильи я была очень рада, хоть это и означало, что теперь допрашивать будут меня и серьёзно.

Мурз струсившим не выглядел. Выглядел он скорее, как кот, который добрался до хозяйской сметаны. Хитро улыбнувшись и приобняв Алёну рукой, он сказал, что нам пора отправляться в допросные, что надо просто ответить на вопросы следователей и мы свободны.

Алёна покраснела и расцвела. Я улыбнулась ей и подмигнула.

— Алёна, спасибо, что ты у меня есть. Ещё раз извини, что я тебя в это всё втянула. После допроса езжай домой, обо мне не беспокойся.

Алёна так на меня посмотрела, будто хотела сказать: “Надеюсь, не к Жану отправишься?”

Также молча я соврала в ответ: “Нет, конечно.”

В допросной.

Допросная под номером шесть была неожиданно большой и светлой. Под огромным окном на всю стену уютно расположились диванчик цвета слоновой кости и голубой бойлер с водой. В центре комнаты друг напротив друга стояли два стула. Их разделял стол, намекая на то, что это всё же допросная, а не отель. В левой части помещения была дверь в туалет.

Я подошла к окну и начала любоваться видом на огромный парк, который прилегал к зданию ОПМ. Мой взгляд привлекли мужчины на тренировочной площадке. Мокрая от пота одежда, зазывающе очерчивала их тела. Пуская слюнки, я прижималась к стеклу, стараясь не пропускать прекрасных мгновений.

Ох, как же я люблю подглядывать за потными, пахучими, мускулистыми спортсменами. Да и какая девушка не любит? Надеюсь, у Алёны допросная тоже с окнами в эту сторону.

Спустя полчаса удивительных подглядываний дверь в комнату открылась. Кто-то вошёл в допросную.

Я повернулась в сторону звука и так и не задала заранее заготовленный вопрос о консервах. Передо мной стоял самый настоящий охотник. Прямо как из сказок. Вот значит, как они выглядят. Он не мог оказаться тут случайно. Их назначают исключительно на самые зверские дела.

Значит, так глубоко я ещё ни разу не влипала. Круто повезёт, если я хоть раз ещё увижу свою яхточку.

Мужчина выглядел устрашающе, от него веяло силой, уверенностью и властностью. Его поджарое тело намекало на скорость, ловкость и опасность.

Охотник закатал рукава своей бежевой рубашки, открыв вид на голубую татуировку. Рисунок шёл от запястья по предплечью, а дальше нырял под рубашку и выныривал уже у самой шеи, продолжая свой бег по правой части лица аж до самых волос. Я бы многое отдала за возможность провести рукой по этой красоте. Но не уверена, что это сейчас уместно.

Как часто и долго я мечтала о первой встрече с таким представителем своего дела. Жаль, что это вышло при таких обстоятельствах.

Во внешности охотника проскальзывало что-то неуловимо хищное. Слегка вытянутый подбородок, раскосые, чёрные глаза, густые чёрные волосы, тонкие, но выразительные губы.

Протяжённость татуировки намекала на большой опыт мужчины как охотника. Когда юный ученик проходит третью аттестацию, то ему вживляют в запястья кристаллы-пульсары. При стрельбе, искажённая энергия кристалла даёт отдачу, которая понемногу поражает подкожный жир, меняя его цвет на насыщенно-голубой. То есть по телу, как изморозь по стеклу, проходит татуировка, но не на коже, а под ней.

Я слышала от других девочек, что если охотник испытывает сильные эмоции, то эта изморозь начинает светиться. Но про охотников вообще много чего говорят. И часто неприличное. И от этого их образ становится ещё жарче.

— Анжела, кажется, ты пересмотрела в окно, успокойся. Это же допрос. — тихо шепнула я себе под нос.

Мужчина всё ещё стоял в дверном проёме и тоже внимательно меня изучал. Он ничего не говорил, просто смотрел. Его губы изогнулись в плотоядной улыбке, как у хищника, который вышел на след своей жертвы.

И тут меня наконец проняло. Я инстинктивно сжалась и отвела взгляд в сторону. Да ну их, эти консервы и яхту вместе с ними, хочу домой, к папе, в тенёчек. Пожалуйста!

Охотник кивнул в знак приветствия и направился к столу.

Тоже кивнув, я осторожно присела на стул. Мужчина устроился напротив и продолжил меня рассматривать с подозрительно нездоровым интересом. Что-то для себя решив, он чертовски мило улыбнулся и заговорил.

— Доброе утро, Анжела Виолеттовна.

— Меня зовут Къель Мертен. Охотник последней категории.

Ой! У него даже голос жутко мужественный! Такой глубокий баритон, вот бы такой голос шептал мне на ушко разные пошлости. От этой мысли у меня даже живот сладко так скрутило. А имя какое. Интересно откуда он родом? Очевидно, что не из Муркоты. Может из какой-то деревеньки у моря!

— Почитал я ваше досье и честно говоря, был поражён вашей активностью. — продолжил он своим бархатным голосом. — Да, что я, всё отделение особо тяжких стоит на ушах от содержимого ваших консервов.

Он снова очаровательно улыбнулся, но его взгляд будто прилип ко мне.

Охотник выглядел напряжённым и не пропускал ни одной моей реакции или движения. Кажется, ему доставляло удовольствие следить за тем, как я растекаюсь по столу.

Потом, вытащив папку с какими-то бумажками, он нежно провёл пальцами по её краям, посмотрел загадочно мне в глаза, а когда я нетерпеливо причмокнула губами, он раскрыл одним движением пальца. С моих губ сорвался стон восхищения. Я следила за каждым движением его крепких, но артистичных рук. Сердце понеслось галопом.

— Анжела Виолеттовна, ночью вы заявили следователю Лужкину, что в консервы запаяно тело гражданина Гороха. Мы уже проверили полсотни банок.

Я завороженно слушала каждое его слово, не особо вдумываясь в смысл, и тупо кивала.

— Так вот, мы хотим поблагодарить вас за чистосердечную помощь следствию. Нам осталось обработать ещё примерно три четверти партии, но мы уже нашли пальчик, глазик и кусочек человеческой печени. — игриво сказал он, погладил меня по руке и подмигнул.

Вначале я хотела ему сказать “я ваша, любите меня до гроба, и почаще”, но потом поняла, что именно он говорит.

— Давайте превратим вашу помощь в полезную традицию. Расскажите, пожалуйста, кем был этот Горох и каким путём он попал в банки?

Что?!

— Что?! — подскочила на месте я и розовая дымка, которая витала перед глазами, исчезла.

Я не поведусь на этот баритон, на эти руки и на эти пальчики! На печень я тоже не поведусь. Ни за что!

— Что за глупые шутки! Что за сюсюканье! Какие ещё глазики и пальчики! Это просто была шутка! Сарказм, ирония. — объясняла я.

— Ну что ж госпожа Филина, остроты ума у вас хоть отбавляй. — дружелюбно сказал охотник и протянул мне чистый лист бумаги с карандашом. — Напишите пожалуйста, имена тех, кто ещё участвовал в этой шутке с господином Горохом. Может у вас ещё, похожие шуточки есть? Я с большим интересом послушаю.

Я взяла лист бумаги с карандашом и большими буквами написала “Леонид Маркович Лужкин”. Мои руки дрожали, поэтому буквы вышли неровными, но всё равно разборчивыми.

Охотник взял лист и удивлённо прочёл имя коллеги. А потом широко улыбнулся, снова подмигнул и дружелюбно прокомментировал:

— Анжела, вы такая шутница. Как следователь мог участвовать в закатывании человека в консервы?

— Какого человека? Уберите этот ваш сладенький голос, отвлекает. Выключите его к чертям собачьим!

Мужчина непонимающе замер, а я всхлипнула и продолжила изливаться.

— Этот ваш Кружкин-Лужкин-Пужкин заявил, что в банках может быть труп и конфисковал мои консервы, которые я купила, за честно заработанные на пингвинах деньги. Да, я немного вспылила и сказала ему, что там может быть только труп гороха. Но это растение такое, а не человек. Из него рагу делают и в банки закатывают.

Всё это я выпалила на одном дыхании, а затем нервно икнула.

Моя рука как-то сама собой потянулась в карман за флягой.

Мужчина за долю секунды перепрыгнул через стол, вжал меня всем телом в стул и придавил руку к спинке.

— Девушка, без глупостей.

Тёплое, мужское дыхание приятно обожгло ухо и шею. Какие у него крепкие и горячие руки! А пальцы.

Я подняла взгляд на сияющее вязью лицо. Рисунок будто горел синим пламенем, это завораживало и пугало одновременно. Говорят, что та часть тела, которую покрывает искажённый рисунок, становится очень чувствительной. Интересно, что будет, если провести языком по одной из линий?

Я поёрзала на стуле, собрала всю волю в кулак и попыталась его оттолкнуть, но это оказалось так же бессмысленно, как толкать гору. Поэтому я сглотнула набежавшую слюну и прохрипела:

— Мне бы выпить, господин охотник. Очень нужно.

Он удивлённо на меня посмотрел, отодвинулся, пощупал мой бок, вызвав к жизни мощный табун мурашек и сдавленный стон. Удивлённо на меня глянул и достал из внутреннего кармана моей куртки розовенькую фляжку. Но вместо того, чтобы дать мне её, он открыл крышку, поводил над горлышком рукой, принюхался, закрыл и сунул уже в свой карман.

А затем преспокойно пошёл обратно к своему стулу.

— Понимаете, не каждый день я нахожу труп в яхте, а потом, оказывается, что в консервах тоже труп. Я же их целый месяц кушать планировала. Ме-сяц! Верните мне мою флягу!

Теперь мужчина смотрел на меня серьёзно, без всяких там улыбок, ухмылок, подмигиваний. Стало даже немного обидно.

— Нет.

И больше не сказал ничего. Гад! Я ещё раз на него посмотрела, задрожала, и полностью отдалась истерике.

Чтобы он не видел моего лица, я сложила руки на стол, уткнулась в них лбом, а потом громко зарыдала.

— На допросе алкоголь запрещён. — буркнул охотник.

Казалось, что ему стало неуютно.

— Ага, спасибо. Спасибо вам огромное, что не даёте мне нарушить правила. — сказала я и зарыдала ещё громче.

Охотник совсем растерялся.

— Скажите мне, где вы купили эти консервы и через кого приобрели яхту. Когда расскажете, то идите куда хотите. Могу даже вашего отца вызвать. Или ещё кого, если нужно.

А потом он сделал то, что я совсем не ожидала. Мужчина положил руку мне на голову и начал ласково гладить по волосам.

— Через Жана! Я всё делала через этого мудака! — возмущённо сказала я, а сама подставила ушко, пусть там погладит.

— Кто такой Жан? Расскажите мне всё, что вы о нём знаете.

— Он мой бывший сокурсник, но мы мало общались. Хотя с ним вообще мало кто общался, только когда нужно было, что-то достать быстро и дёшево. Ну и то, чего в продаже нет.

— Удобный друг. А как вы с ним связывались?

Мужчина продолжал гладить меня большим пальцем руки за ухом. Как приятно, я тихо замурчала. Лёгкий смешок коснулся моего слуха. Ну и пусть, зато истерика ушла, а на душе стало хорошо и спокойно.

— Жан обычно сам знает, когда появиться, но можно и отправить сообщение. Номер шесть бэ девятьсот пятнадцать. Знаю, что у него ещё и офис есть. Но там я никогда не была.

Мужчина убрал руку с моей головы и начал что-то записывать в свой блокнот.

— А адрес офиса знаете?

Я немного заторможено кивнула, а он ужеласковым и весёлым голосом спросил.:

— А скажете?

— Если продолжишь гладить, то, может, и расскажу. — ответила я и, не дожидаясь ответа, снова упёрлась лбом в руки.

В конце концов, тут всякие психи бывают, вряд ли я его сильно удивила своим поведением.

— Конечно, вот так? — уточнил он.

Я угукнула и рассказала ему всё, что знала.

Глава 7

Голубые глаза Жана

Покидала территорию ОПМ я в ярости.

Сволочь Жан меня подставил, а консервы вообще получились мечтой каннибала. Хорошо хоть охотник оказался таким приятным мужчиной, хотя и он явно пытался мной покрутить.

Чем больше я старалась понять, почему Жан так со мной поступил, тем сильней внутри меня горело пламя злобы. Хотелось мстить, хотелось делать больно.

Я даже и не сомневалась, что Жан знал о трупе в диване.

Как он мог вести дела с Раисой, если она в это время была уже мёртва? Откуда он вообще узнал, что мне нужна яхта?

Я села на ступеньки у здания, расстегнула рюкзак и принялась искать свой кристаллофон, но в грудах хлама я его так и не нашла. Странно.

Посмотрев по сторонам, увидела Алёнкиного Илюшу. Он стоял возле машины и кого-то ждал. Я помахала ему рукой, он меня заметил и подошёл.

— Ну что отпустил тебя жуткий дядя охотник? Страшно было? — спросил парень, улыбаясь во весь рот.

Я кивнула и кокетливо ответила:

— Отпустил и совсем он не страшный, такой лапочка оказался, даже за ушком погладил.

Ангелочек напрягся и, с пугающе серьёзным выражением лица, сказал:

— Ты бы поосторожней с этой лапочкой. Никогда не угадаешь, что у них в голове. Работал пару лет назад у нас один такой лапушка и всё было в порядке, пока одна придурошная не начала вопить во время допроса. Так он голыми руками вырвал ей глотку. Представляешь?

И парень начал жестами показывать, как это произошло. Я смотрела и мне становилось дурно. Оказалось, что я не на допросе была, а голову в пасть к крокодилу засовывать ходила. А Илья радостно и увлечённо продолжал:

— В ходе расследования спросили почему он так сделал? Охотник ответил, что её вой был похож на крик модифицированного. Он их за гранью встречал. Поэтому решил прервать её мучения.

За гранью? Детский, давно забытый интерес, вспыхнул внутри меня.

— Так он был за гранью? Тот охотник. И вернулся?

Мужчине явно нравился мой искренний интерес к его ужастику. Поэтому он радостно ответил:

— Физически да, но психика была слишком надломлена.

— Бедняжка. — Илья кивнул, а я вдруг поняла, что не вижу Алёну. Странно. Почему она не рядом со своим, наверное, парнем.

— А где Алёна?

— За ней водитель отца с адвокатом приехали и увезли домой. Пошли в мобиль, я тебя домой отвезу.

Я кивнула, и мы пошли в сторону служебного мобиля. По дороге я снова ковырялась в рюкзаке, чтобы найти карточку Жана.

— Илюша, отвези меня пожалуйста, не домой, а вот по этому адресу. Очень нужно. — Парень взял карточку с адресом. Прочитал и удивлённо на меня посмотрел.

— Это же район под снос, там одни бомжи и бандиты живут. Что ты там забыла?

— Знаю, но парень там мой живёт. Давно его не видела, соскучилась. — соврала я.

— А я смотрю, тебя жуть как тянет к опасным личностям.

— Он мой бывший, я только пару своих вещей заберу и повезёшь меня домой.

— Ну, поехали.

Ехали мы молча, мне совсем не хотелось говорить. Илья был сосредоточен на вождении и поэтому тоже молчал.

Пока мобиль плавно парил в сторону обители Жана, я всё больше убеждалась, что не зря я сразу сюда рванула. Нужно опередить мурзов и забрать документы на яхту до того, как Жан их уничтожит.

Мурзы подъедут, он в окно глянет и точно документы в огонь бросит, тут же.

Главное, не дать ему меня раскусить раньше, чем в мои руки попадут нужные бумажки. А ещё деньги с него стрясти надо. Яхта-то с сюрпризом оказалась.

Спустя полчаса мы подъехали прямо к парадной “моего парня”.

— Анжела, тебя ждать? - спросил парень из окна мобиля.

Я кивнула и боевым шагом пошла ко входу в парадную. Ух, как я зла!

Но чем ближе подходила к дверям, тем больше мой гнев вытеснялся сомнениями и страхом. Мне теперь не казалось, что приехать сюда было хорошей идеей. Когда я остановилась перед облупленной зелёной дверью, то от боевой меня не осталось ни следа.

Сквозь хлопья краски беззастенчиво торчал серьёзно ржавый металл. Под ногами валялись грязные шприцы. По стене стекала какая-то склизкая дрянь, не то мокрота, не то медуза, или неудавшийся гомункулус. Инсталляцию довершала стыдливо прикрытая салфеткой какашка, как вишенка на торте.

— Фу! Кто вообще будет гадить под подъездом дома?

Я оглянулась убедиться, что Илья всё ещё тут. Неподалёку стояли странные личности и как-то нехорошо поглядывали в мою сторону. Может, стоит с воплями побежать обратно в мобиль к Илюше и рвануть домой? А потом, поджав хвост, сбросить все свои проблемы снова на папочку?

— Нет! — сказала я себе и топнула ногой. — Надоело быть дочуркой Виолетта Филина, пора становиться Анжеликой и решать все свои проблемы самостоятельно!

Я ещё раз глянула на какашку, шприц, потёки мочи на стене.

— Это просто мусор! Я быстренько заберу документы, ну, или деньги за яхту и сразу побегу к Илье в мобиль. Это же так просто, дело десяти минут, не больше. Ну что такого может случиться?

Набравшись храбрости, я сделала глубокий вдох, открыла дверь и шагнула внутрь.

С распростёртыми объятиями и гостеприимством старой тётушки меня встретила вонь пивной мочи. Я закрыла лицо ажурным шарфиком, чтобы не встретиться ещё и со своим утренним кофе, и пошла в сторону лифта.

Обернув палец в другой конец многострадального шарфа, я нажала на кнопку вызова. В шахте что-то затарахтело, застучало и кабина с жутким скрипом поехала вниз.

— Это лифт так скрипит или что? — пробубнила я, уткнувшись носом в шарф.

За дверьми что-то звякнуло, они со скрипом разъехались в стороны, кабина лифта дёрнулась и накренилась. Видимо, из-за перекоса она углом стену шахты и царапала.

Под потолком кабины на одном одиноком проводке висела тусклая лампочка, она иногда загоралась, чего-то ждала, моргала и задумчиво тухла. На стенке виднелись остатки зеркала. Били его на совесть. На уцелевших осколках было что-то написано, то ли подпись автора, то ли телефон для знакомств, но разглядеть было невозможно. Да и не хотелось.

— Нет, в этот лифт я ни за что не пойду. Лучше пешком, по лестнице. — решила я.

Впрочем, при виде лестничного проёма лифт показался не такой уж и плохой идеей. Вдоль лестницы вместо перил торчали штыри, а на середине пролёта лежал огромный пёс. Мы встретились глазами, и я взвизгнула, животное зарычало, почуяв мой страх.

— Это я зря. — только и успела подумать, когда пёс резко поднялся.

Затем, одним махом перепрыгнув лестничный пролёт, пёс перегородил мне дорогу к двери парадной. Я оцепенела. Животное тихо зарычало, мол, подходи, не бойся, мало не покажется. Затем оно сделало шаг в мою сторону. Потом ещё один.

Я завопила и диким прыжком влетела в лифт. Кнопка “четыре”, жмись, жмись, жмись! Двери начали медленно, похоронно съезжаться. Поняв, что добыча уходит, пёс подскочил и бросился на дверь. Он клацнул зубами я взвизгнула и прижалась к дальней стенке лифта, и поняла, что, похоже, она и была источником всей вони в парадной.

Когда двери окончательно закрыли от меня пса, лифт остался стоять на месте. Зато потух свет.

— Мамочки! Зачем я сюда вообще запрыгнула, когда снаружи меня ждёт мурз? — простонала я и шмякнула кулаком по кнопкам.

Лифт молчал, я ударила ещё раз и ещё, без какого-либо результата. Я попробовала просунуть пальцы между дверьми лифта, чтобы постараться их раздвинуть. Но с другой стороны раздался ободряющий рык псины, мол, давай, старайся, всё правильно делаешь.

Темнота лифта давила, от отравленного парами мочи воздуха кружилась голова. Я оглянулась, стараясь сохранять спокойствие и трезво оценить положение. Оценив его, я заорала. Вдруг Илья услышит, пристрелит этого пса и вытащит меня отсюда! Но я только зря потратила силы, воздух и время.

Когда я устала орать, то почему-то резко стало скучно. Я замолчала, отдышалась и снова нажала на четвёрку. Чудесным образом лампочка под потолком заморгала, а лифт нехотя поехал наверх.

Кабина двигалась бесконечно медленно, она то и дело ударялась и зависала на каждом этаже. По моим ощущениям, я проехала не четыре, а семь этажей, но мне уже было без разницы, где откроются двери. Главное было — выйти отсюда одним куском!

Лифт ещё раз загудел, сделал свой последний толчок и его двери с жутким скрипом разъехались. Я вывалилась из лифта и уставилась на криво нарисованную красной краской цифру “восемь”.

Окна между этажами почему-то заколотили досками, основным источником света была огромная дыра вместо лестничного пролёта. Перил, естественно, не было, а вместо ступенек виднелись обломки, держаться можно лишь за стену.

И как мне спуститься? Может, получится выйти на крышу и докричаться Илье, пусть звонит своим, чтобы меня вытащили отсюда!

Продолжая выдыхать пары мочи, которые скопились в лёгких за время пребывания в лифте, я двинулась в сторону ступенек на девятый этаж, но их не было. Пролёт был, а на лестницу не было ни намёка, только обрыв вниз.

И как люди так живут? Жаль, что фотокамеру с собой не взяла, можно было бы такую статью в журнал забабахать!

Я вздохнула и в который раз за последние десять минут решила мыслить логически. Наверху ступенек нет, перил тоже. Значит, что дойти до седьмого этажа живой легче, чем до девятого. Я постояла пару минут, набралась храбрости и, скребя курткой по стене, пошла боком по тем обрубкам, которые когда-то были ступеньками.

Шаг за шагом я переступала по ступенькам. До боли сжимала лямки своего рюкзака, чтобы держаться хоть за что-то. Ведь если не держаться, то легко упасть, а так я держусь и не упаду. Каждый новый шаг был маленькой победой и приближал меня к концу этого кошмара.

Когда я, совершенно взмокшая, с вылетающим из груди сердцем, всё же добралась на седьмой этаж, то была готова петь и плясать. Мне хотелось праздновать своё нисхождение, хотелось помыться, хотелось воды, хотелось в туалет.

Ступеньки без перил между седьмым и шестым этажами после такого, уже казались абсолютно не страшными. А между пятым и четвёртым была вообще цивилизация: стояли прутья, а на пролёте не хватало всего лишь одной ступеньки. Хвала древним!

Дверь в квартиру Жана оказалась не запертой, но я так офигела от всего произошедшего ранее, что незапертая дверь показалась чем-то абсолютно нормальным. Я с размаху пнула её ногой и влетела в его квартиру.

Почувствовав себя в относительной безопасности, я снова разозлилась. Пришла пора мстить.

— Жан, тварюка, иди сюда! Я знаю, что ты тут, дверь открыта!

Ещё раз крикнув, я начала оценивать обстановку.

Коридор, как и всё остальное в квартире, выглядел неряшливым, старым и грязным. На полу валялись помятые бумажки, грязные тряпки, а на зеркале комода висел одинокий кроссовок. Хорошо, хоть шприцев и какашек нет. Я и не знала, что Жан такая свинья.

А ещё на стене коридора я заметила странные, красные отметки. Их было несколько и шли они одна за другой. Внутренний голос подсказывал мне, что это такие отметки, к которым лучше не приглядываться, но я начала торговаться. Может, это грязь. Или Жан проверял баллончик. Ну или патока, шоколад красный. Кетчуп, может быть. Варенье любимой бабушки взорвалось.

Конечно, в этот момент нужно было развернуться и бежать, но ноги сами понесли меня. Пятна, словно стрелки, привели меня к испачканной, тоже местами красной двери на кухню.

— Жан, выходи, пожалуйста. — уже жалобно позвала я. — Я тебя прощаю, ты не хотел меня подставить, просто так вышло. С кем не бывает.

Дрожащими руками я достала платок, чтобы не испачкать руки. Ещё раз сделала глубокий вдох.

— Боже, какая вонь.

Металлический привкус. Какая бабушка варит варенье с ложками? Я ещё раз замерла, скривилась, а потом решительно толкнула дверь вперёд.

Первым, что я увидела на кухне, были прекрасные голубые глаза Жана.

Как же я любила смотреть в них раньше. Теперь же мой подбородок задрожал, а желчь, смешанная с кофе, полилась наружу.

Когда первая волна тошноты отступила, я решилась поднять взгляд чуть выше и посмотреть на самого Жана. Он сидел на стуле. Его руки, кажется, были связаны за спиной, а ноги примотаны к стулу. Из его рта всё ещё капала уже вязкая, загустевшая кровь.

На столе рядом с телом были разложены столовые приборы, перепачканные кровью. Ими его, по всей видимости, и пытали. На том же столе лежала грязная от крови бумажка. Я, аккуратно, стараясь не наступать в лужи крови, пробралась к столу и прочла записку.

“Пацан оказался не мужиком, увлеклись, переборщили. Извините.

С любовью, Мерлин.”

Я стояла и смотрела на то, что стало с моим другом.

— Увлеклись? Как, блядь, так увлеклись? — выкрикнула я. — Каким нужно быть мудаком, чтобы так увлечься?

Мои руки задрожали, я закрыла лицо и заорала.

— Не хочу снова на ту лестницу, не хочу в тот лифт, не хочу быть здесь, не хочу видеть Жана таким! Хочу быть не здесь прямо сейчас!

Это был какой-то медленный, нереальный кошмар.

Сзади хлопнула дверь, я взвизгнула, послышались шаги. Бандиты вернулись.

Я заметалась по кухне в поисках укрытия. Вначале попыталась засунуть себя в шкаф, но туда ничего, кроме моей правой ноги, не влезло. Потом я попыталась залезть в ящик, но туда поместилась только голова и, к моему ужасу, застряла. Шаги становились всё ближе, я ещё пару раз дёрнулась, но бесполезно, только уши поранила.

Я замерла, стараясь не двигаться, и обречённо ждала, как вдруг послышался равнодушный голос Лужкина:

— Подозреваемый был найден отдельно от своих глаз, привязанным к стулу, в состоянии полного умерщвления. Записал?

Шаги были всё громче и ближе. Блин, как же неудобно! Я решила замереть. Именно так делают хищники, чтобы их не заметили.

— Начальник, смотри, какой зад торчит! — мерзко заржав, сказала какая-то сволочь.

Всё равно не буду двигаться, может, ему не поверят.

— Отставить шуточки на месте преступления! — рявкнул Лужкин.

Прокашлявшись, он продолжил:

— В квартире подозреваемого обнаружена ещё одна жертва…

— Вот же ж Михе сегодня повезёт с таким задом. — перебил Лужкина другой голос.

— Отставить завидовать патологоанатому! — прикрикнул Лужкин. — Мокруха не может быть привлекательной, даже с таким… очертаниями.

Тут меня понесло!

— Оставьте в покое мой зад! — задёргалась и закричала я. — Никакая я вам тут не мокруха! Я живой, застрявший человек!

Сзади раздался хохот, кто-то даже обо что-то стукнулся.

— Так-так, знакомый голос. Не наша ли это дама с консервами?

Теперь в голосе Лужкина равнодушия не было. А звучал он неприятно близко. Я снова дёрнулась.

— Вот те на, госпожа Анжела, а что вы делаете на месте преступления, да ещё и в таком, кхм… положении?

— Застряла я, что не ясно?

Весь отдел мурзов разразился, я бы даже сказала, разорвался диким хохотом.

— А как же это случилось? Сами вы туда голову сунуть не могли, люди в здравом уме так не поступают. Если вы причастны к убийству, почему вы всё ещё здесь? Если вы тоже жертва, то почему на вас всё ещё штаны?

Я зарычала, упёрлась ногой в шкаф и снова дёрнула головой, ящик треснул и, ободрав мне на прощание уши, отпустил. Голова болела, шея ныла, было жутко обидно и стыдно.

— Не ваше собачье дело!

Я топнула ногой и пошла на выход.

— Наше дело, наше. Стоять, подозреваемая.

От такого обращения к моей особе я зашагала ещё быстрей.

— Иван, задержите Анжелику Виолеттовну вместе с её задом и отправляйте комплектом на допрос к Къелю.

— Напугал ежа голым задом! — буркнула я.

Хохот сотрудников ОПМ стал ещё сильней.

Сволочи!

Глава 8

По дороге в морг

Очередной мурз привёл меня в очередную допросную. Дверь закрылась, и я осталась полном одиночестве. Самое время дать волю своим эмоциям.

— Жесть, жесть, жесть!

Моё тело била мелкая, ледяная дрожь. Как такое могло произойти с Жаном и его прекрасными голубыми глазами?

Я помню, как он смеялся, как хитро щурился, когда придумывал очередную гадость, чтобы позлить Алёну. А теперь он там, совсем один. В холодном морге.

Так нельзя, нельзя так поступать с людьми. Как же ему было страшно. Он был совсем один, когда они его убивали.

Сжавшись на диване в маленький, дрожащий комочек я пыталась сдержать всхлипы.

— Некому было защитить его. Бедный, бедный Жан. Нужно сходить и проститься с ним. Да, пусть он уже и не оценит, но зато мне станет не так гадко на душе.

Я пошла в ванную комнату, чтобы умыться.

— Сколько ещё сидеть в этой чёртовой допросной? Надоело! — прикрикнула я на собственное отражение.

Но девушка напротив не знала ответа на этот вопрос, равно как и я. Облив лицо холодной водой, я решила, что ничего страшного не будет, если я по-тихому схожу в морг проститься с другом.

Взяв свой рюкзак, я тихонько приоткрыла дверь допросной, на этаже было пусто. Рядом с дверью висел план здания. Я подошла к нему, на цыпочках, и изучив общую схему логова мурзов, нашла морг. В подвале. Кто бы сомневался.

Теперь нужно понять, как туда попасть. План показывает, что по боковой лестнице проще всего!

Прежде чем идти, я замерла и прислушалась к общему шуму. Разноцветные звуки вспыхивали то тут, то там, но на этаже я никого так и не увидела. Наверное, сейчас обед, или очень важное совещание?

Я тихонько прошмыгнула к боковой лестнице и не теряя времени, быстро перебирая ногами, побежала вниз. Второй этаж пройден, первый тоже, а вот и подвал.

Если первый и второй этажи были солнечные, со светлыми стенами, то подвал резко отличался от всего остального, что я тут видела. На стенах не было окон, под потолком иногда болтались скупые лампочки, которые практически ничего не освещали.

Я шла по тёмному, узкому коридору, в котором было всего три двери. Если верить табличкам, то за первой дверью был просто склад, склад чего, не написано.

Наверное, не стоит туда совать свой носик.

За второй дверью была прачечная, ну конечно, мурзам нужно же где-то стирать свою форму.

За третьей дверью, самой последней, был морг. Постояв секунду, я повернула ручку и толкнула дверь вперёд.

Помещение оказалось темным и негостеприимным. В нем царил полумрак, очередная скудная лампочка освещала кучу хлама в углу, а другая болталась над столом, где и лежал мой друг.

Когда я увидела Жана там на столе, прикрытого белой простыней, то сердце сдавило, стало трудно сделать вдох.

Я не думала, что будет так тяжело и так страшно. Но нужно подойти и проститься.

Шаг, ещё шаг, хорошо, что у него закрыты глаза, хотя тёмная, рваная полоска под впавшими веками намекала на его ужасное увечье. Я взяла парня за ледяную, твёрдую руку.

— Бедный Жанчик, мне так тебя жаль. — мои глаза снова стали горячими и предательски задрожал подбородок.

Пока я горевала над телом друга, в коридоре послышались приглушённые голоса.

Уже имея некий опыт в том, как правильно прятаться, я залезла под письменный стол патологоанатома и замерла, обняв свои коленки.

Дверь скрипнула, голоса, вместе с шарканьем ног, вошли в комнату.

— Ты отвечаешь, что сам не наследил? Мерлин сказал, что мурзы не на нас должны выйти. Спалимся — пойдём той же дорогой, как и этот баклан. — изрек голос первого банана.

— Да, он только Глеба поцарапал. Смотри, под ногтями мусор. Давай вычищай. — сказал голос третьего банана.

— Я чё те шнырь, чё ли? Сам чисть.

Кто-то что-то промычал, что-то зашелестело. Я сжалась под столом и старалась не дышать, хотя это было сложно и лёгкие, казалось, обливались огнём.

— Всё. Теперь, вроде, чисто. Жаль, этот баклан сразу раскололся. Да и тайна его хера собачьего не стоила. Зря, в общем, пацан сдох. Так на кралю и не вышли.

— На кой она вообще Мерлину сдалась?

— Да вроде из-за пропуска. В зоопарке, после того случая, закрутили гайки, теперь и мышь без пропуска не пролезет. Ещё и Петьку нашего турнули. Так что пингвинов только эта курица достать и сможет.

— Не повезло крошке. А поймать её — дело времени, вон сколько наших в ОПМ.

— Ну тогда пошли пасти её у допросной. Федя сказал, что девчонку скоро должны привезти.

Я слушала всё это и с ужасом понимала, что Жана убили из-за похищения пингвинов, а, точней, из-за меня! Захотелось сесть и зареветь, но нельзя. Совсем не хотелось становиться центром внимания этих уродов.

Голоса перешли в другую часть комнаты. Послышалось шуршание. Наверное, что-то ищут.

— Тебе Федька говорил, что подружку нашей крали на завод приволокли?

Шебуршание, удар, мат.

— Не, я вообще его сегодня не видел.

— Там настолько всё тупо вышло. — сказал жизнерадостным голосом банан. — Короче, Зив поцапалась с нашей кралей. Забрала у неё шмотки, кристаллофон и всё такое. А потом она с телефона крали заманила её подружку на завод, ну и там устроила ей жаркую. Когда об этом узнал Эдик, то Зив отбрехалась ему, мол, подружка нужна была, чтобы кралю притащить, подарок мужу, так сказать. Осталось её только с кристаллофона подруженции вызвать. И-и-и-и. — банан засмеялся от предвкушения. — А фон Зив у рыжей в Мурбурге уже упёрла. Так вот звонит довольный Эдуард, рыжей, а на вызов отвечает кто? Сама Зив! Теперь Эдуард рвёт и мечет. И прикинь, этой подружкой оказалась дочурка какого-то жирного.

Хохот, снова шуршание, но уже возле другой кучи хлама. Мои ноги порядком затекли, а бананы всё никак не уходили из морга.

— Да, паршиво, когда баба на тяжёлой глючке сидит. Вот тебе и результат. Кстати, Фёдор видел, как наш Мерлин шпилил Эдуардову жёнушку.

Банан громко и мерзко засмеялся.

Неужели Алёна сейчас на заводе у Эдика? И снова из-за меня. Да что же я так своих друзей подставляю! Не стоило в тот чёртов зоопарк идти! Я вспомнила, что случилось с Жаном и поняла, что подругу нужно спасать. Срочно.

— Та… за пакет глючки её уже каждый, кто хотел, отшпилил.

— Я вот нет. — грустно сказал банан.

Другой банан хотел что-то ответить, явно неприличное, но его прервал звук открывающейся двери.

Петли двери проскрипели, раздались шаги, моё сердце убежало в пятки. Кто-то третий вошёл в морг, точнее, четвёртый, но об этом знала только я.

Я глубже забилась под стол. Надеюсь, это не ещё один банан.

— Господа оперативники, что вы здесь делаете?

Раздался знакомый, приятный баритон. Значит, бананы работают тут? Получается, что кто угодно в ОПМ может оказаться человеком Мерлина, херово.

— Мы Миху ждём, он нам отчёт по трупику из консервов должен дать, Лужкин просил.

Значит, Лужкин с ними у Мерлина? Нет, слабо в это верится. Лужкин, конечно, козёл, но не похож на того, кто опустится до дружбы с Мерлином и его бананами.

— Идите, я сам потом занесу. — раздался звук торопливых шагов, скрип двери, щелчок. Ушли. В комнате наступила тишина. Полная.

Я прижалась затылком к стенке стола и тихо вздохнула. Наконец-то я одна.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь… — считала я удары своего сердца. Тишина, как в морге. Пора удирать отсюда.

Я слегка неуклюже вылезла из своего укрытия, поднялась в полный рост. А когда обернулась, то в полумраке стоял человек и смотрел прямо на меня.

Линии на его лице переплетались и светились, словно изморозь на стекле. Я вскрикнула и метнулась к двери. Но этот кто-то был значительно быстрей.

Кто-то прижал меня к стенке, наклонился к моим волосам и глубоко вдохнул, казалось, он изучал мой запах. Я закрыла глаза, сжалась и заскулила. Было очень и очень страшно.

— Успокойся. Всё хорошо. Ты чего так испугалась?

Шепнул Къель на ухо. Мурашки дали о себе знать. Я взглянула в лицо мужчине, пытаясь найти признаки того, что у него на уме. Но увидела лишь напряжённый взгляд карих глаз. Охотник крепко держал меня за предплечья, прижимая к стене, и внимательно изучал мое лицо. Казалось он хотел увидеть что-то очень важное. Я сжалась и ещё сильней зажмурилась.

— Ну ты чего? Почему под столом сидела? — ласково спросил охотник и провёл тыльной стороной руки по моей щеке. — Почему плакала?

Моё тело реагировало на мужчину предательски быстро, но разум заставил взять себя в руки.

— Я пришла с другом проститься, а тут бананы. Ну я испугалась и под стол залезла. Я же тут без разрешения. Не хотела проблем…

Говорила, а сама дрожала от страха. Мужчина напрягся, сжал мои руки и ледяным голосом спросил:

— Почему ты назвала их бананами?

По спине тек липкий пот. Это же надо было так проколоться. Стоп, а откуда ему известно о бананах Мерлина? А, что, если он тоже работает на Мерлина? Я вспомнила как Илья рассказывал про охотника, который почти на ровном месте вырвал женщине глотку.

Я сжалась и начала судорожно соображать. Если он выяснит, что мне известно о бананах и их планах, то сдаст Мерлину или хуже того… Сам прикончит. Думай, Анжела, думай.

— Они просто напомнили мне двух бананов из старой сказки. Мы с бананом ходим парой, банан кричит, а я пою. — начала я плести какую-то ерунду дрожащим голосом.

Охотник с отвращением посмотрел на меня, казалось, он понял, что я вру. Но, к моему удивлению, он отпустил меня и отошёл.

— Ладно, иди. Будем считать, что я тебя тут не видел.

Мне стало как-то пусто и обидно. Не то, чтобы мне сильно нужно, чтобы он своим крепким телом прижимал меня к стене и допрашивал, но всё равно стало как-то обидно. Анжела, приди в себя!

— Ой, я забыла, мне же на допрос нужно срочно. — и намылилась к двери.

— Угу. — ответил мужчина, не обращая на меня внимания.

Странный он какой-то, хотя, если верить слухам, то все охотники чокнутые.

Глава 9

Тихо, Анжела думает

Из разговора бананов я поняла, что меня поджидают у дома, наверняка на бывшей работе тоже, а ещё и в допросной, и на выходе из территории ОПМ. А ещё я поняла, что Алёна в беде, на заводе. Надеюсь, она жива.

— Так, Анжела, думай о хорошем и только о хорошем. Первое, что нужно сделать, это убраться из цитадели мурзов.

Я с жутко важным лицом потопала к забору, чтобы у любого, кто меня встретит по дороге, даже сомнений не возникло о важности моих дел у забора.

Когда я оказалась возле ограждения, то оглянулась по сторонам. Совершенно не хотелось, чтобы меня застали врасплох. Снаружи я никого не заинтересовала, мурзы занимались своими важными делами. И это было хорошо.

Я улыбнулась себе под нос и решила осмотреть ещё и окна. Не думаю, что мой побег остановил бы внезапный зритель, но хотелось знать, чего ждать и опасаться.

В окнах первого этажа было безлюдно, а вот на втором я снова увидела Къеля. Именно того охотника, с которым несколько минут назад я беседовала в морге.

— Оу.

Мужчина стоял и внимательно наблюдал за моими действиями. Это напрягало. Я посчитала этажи, прикинула в голове план здания.

— Так это же моя допросная!

Похоже, мужчина хотел бананам помочь меня взять.

— Обломись, парниша. — беззвучно сказала я, глядя мужчине в глаза.

Ну так всё правильно! Когда охотник выносит из здания орущую женщину, это подозрительно. Задержат, допрос устроят. А вот когда её уводят мурзы в сопровождении охотника, то у оперативников даже вопросов не возникнет.

Значит, он всё-таки под Мерлином. Обидно, такой мужик пропадает.

Я показала мужчине язык. Его лицо ни капли не изменилось. Но мне очень захотелось хоть как-то его обидеть, поэтому я решила показать жест, которому научила меня Алёна.

Мужчину было хорошо видно, как и то, что одна бровь охотника поднялась, а в глазах появился нездоровый, игривый огонёк. Он даже улыбнулся и подмигнул. Что-то не то мне подруга насоветовала.

— Чёрт с ним!

Я подтянула рюкзак на спине, взяла разгон и заскочила на забор. По нему взобралась на ветку большого дуба и по ней же спустилась с другой стороны территории.

— Свобода! — воскликнула я, а потом подумала. — Ну хорошо, свобода, а дальше что? Спасать Алёну и её неприличные жесты!

Я ещё раз глянула на окно, но охотника там уже не было. Это не к добру. Кажется, я случайно бросила ему вызов. Вот же Алёна со своими жестами!

— Ладно, Анжела, беги! Беги быстро и не оглядывайся. По твою душу вышли на охоту.

Я подпрыгнула на месте и побежала в сторону леса. Пусть он, родненький, спрячет меня от злых дядь.

Я шла, вдыхала ароматы природы, громко хрустела веточками и пинала камни. Весеннее солнце всё ещё было высоко, но уже намекало на скорый закат. Деревья цвели и пахли, а земля под ногами была всё ещё слегка влажной.

Настроение как-то само начало улучшаться. Я оглянулась, чтобы понять насколько, я удалилась от ОПМ, но вокруг меня был только густой, пёстрый лес.

— М-да, так просто не сориентироваться.

Я покопалась в рюкзаке, который помог собирать мне Пётр и достала из него маленький компас с зеркальной крышечкой. Открыв компас и сверившись с картой, я задумчиво обвела взглядом окружающую меня растительность.

— Если продолжу идти прямо, то к заводу приду примерно через два часа. Легко!

Я сунула компас в рюкзак и потопала к заводу.

Дорога обещала быть долгой, поэтому я решила сосредоточиться на размышлениях. И главной темой моих раздумий было как спасти Алёну!

Я понимала, что мне нужен план, но ни разу не была на заводе Эдуарда и понятия не имела, что меня там ждёт. Поэтому план вышел неопределённым:

1. Иду на завод.

2. Ищу там Алёну.

3. Нахожу там Алёну.

4. А дальше как пойдёт.

Да, план — говно, но другого у меня не было. Значит, буду действовать согласно тому, что есть.

Зря я тогда Зиви сукой назвала, но кто знал, что она настолько чокнутая! Ладно, походу разберёмся.

Я снова удобно сместила на плечах рюкзак, сжала крепко его лямки и свернула на тропинку к заводу.

Дорога была долгой. Я шла по пыльной лесной тропинке и пыталась сложить всё случившееся в полную картину. И чем больше фактов складывалось, тем мрачней становилась эта полная картина.

Чтобы легче было думать, я решила рассуждать вслух. Всё равно никто, кроме птичек, белочек и другой живности меня не услышит. Кстати, а где они? В лесу было подозрительно тихо. Сзади хрустнула веточка.

— Тут кто-то есть? — крикнула я и обернулась по сторонам.

Ответом мне, конечно же была тишина. А чего я ещё ждала? Что вороны устроят перекличку? Я пнула очередной камешек прямо в дерево, улыбнулась своей меткости и продолжила размышления.

— Значит, вот что получается. Жан мне продал яхту с телом некой женщины, потом он же продал мне консервы с ещё одним трупом внутри. Не знать о таких сюрпризах он просто не мог. Не в его это духе чего-то не знать. Значит, его нанял какой-то злодей, назову его м-м-м-м… злодей по имени Икс.

Я почесала затылок, пнула ещё один камешек кроссовкой и продолжила думать.

— По словам бананов, Жана убили, чтобы узнать где, я. Любой, кто хоть немного знает Жана, в курсе о его расценках на информацию. Значит, бананов прислал злодей, не знакомый с Жаном. Назовём его злодей Игрек.

Я пнула ещё один камушек. На этот раз мне показалось, что сзади кто-то кашлянул. Я обернулась — никого. Наверное, это была ворона. Ворона с бронхитом.

— Так вот, вернёмся к нашим бананам. Я точно знаю, что они работали на Мерлина, а это значит он и есть злодей Игрек. Тогда вопрос, кто злодей Икс?

Мне казалось, что ответ совсем близко, нужно только ещё немного подумать, вспомнить какую-то важную деталь.

— Но ведь кто-то же нанял Жанчика подсунуть мне яхту с трупом и консервами.

Я шла, тёрла лоб и вот она мысль, ещё чуть-чуть, и-и-и:

— Консервы! Консервы? Блин, как можно было быть такой тупой?

Догадка пришла в голову резко, будто удар обухом по голове.

— По словам Жана, консервы были из свежей партии Эдуарда. Эдуард долго был обижен на моего отца. — мысли в голове начали разбегаться и складываться, как в калейдоскопе. — Получается, что заказчиком Жана был сам Эдуард. Ну он вполне может быть злодеем Икс!

Дальше я уже рассуждала молча.

Эдуард мог просто заманить меня к себе, а потом обменять отцу на финансирование гомункулусов. Но зачем продавать мне яхту? Можно было просто попросить Жана позвонить мне и пригласить встретиться.

— Артурчик! Он звонил перед самым моим отъездом и предлагал встретиться. А последний раз Алёна его видела, когда он шёл к… Эдику. Ну что ж это трындец, товарищи.

Я села на пенёк и опустила голову на руки.

Мне стало по-настоящему страшно, так, как ещё ни разу не было. У Артурчика появилась новая девушка — Раиса. Наверняка окажется, что это её труп мы нашли на яхте. А значит, в консервах скорее всего находится Артурчик?

Нет-нет-нет, такого не может быть. Только не Артурчик! Мой жизнерадостный, хороший друг! Хотелось плакать, но я все слёзы потратила на Жана.

Артурчик звонил мне, а я сказала, что буду через Жана яхту брать. Видимо, в тот момент Артурчика убивали. Это конечно, объясняет его грустный голос. Тут загрустишь.

Нужно хватать ноги в руки и бежать за Алёной.

Глава 10

Где же ты моя Алёна?

Спустя час дороги мне всё ещё продолжало казаться, что за мной кто-то идёт следом. То ветка хрустнет, то матерится кто-то. Может ветер? Скорее, плохо воспитанные вороны.

Время от времени я оборачивалась, но так никого и не увидела. Наверное, просто показалось.

Ближе к ночи я дошла до завода, который серым гигантом возвышался над деревьями. Из его трубы валил чёрный дым, как из крематория на полном ходу, пугающее зрелище.

Моя тропинка завернула в чащу леса, и вскоре я спряталась за стволом огромного дуба. Из этого укрытия можно было хорошо осмотреть сам завод и его территорию.

Какая-то странная тишина царила всюду.

Строение напоминало трёхэтажную серую коробку с огромной чёрной трубой. Сложно было понять, кем был построен этот завод и для чего. Может, ещё древними, просто хорошо отреставрирован. Или это уже наши специалисты, вдохновляясь их чертежами, смогли создать такое чудо.

Скорее второе, прежде чем реставрировать постройки древних, их нужно вначале очистить от остатков техники. А это задача непростая, опасная и очень дорогостоящая.

Несколько лет назад группа охотников вычистила одну фабрику от всей техники, чтобы заказчик смог наладить там своё производство ткани.

Но одного маленького бытового робота-уборщика упустили. Казалось бы, ерунда. А когда утренняя смена пришла на работу, то их встретили уже порядком модернизированные работники ночной смены.

У папы я как-то нашла фотографии нескольких модифицированных. Это было чудовищно. Их глаза были заменены камерами слежения, которыми когда-то была утыкана вся фабрика, непонятные трубки торчали из спины. По этим трубкам текла непонятная жидкость, которая заставляла их уже неживые тела функционировать.

Именно этот случай заставил людей утвердиться в том, что древние превратили самих себя в зомби, прежде чем исчезли с лица земли. Но отец и Пётр говорят, что сама идея зомби — это глупости потому, что роботы начали “переваривать” людей вот в это лишь спустя многие годы, после исчезновения древних.

Раньше люди контролировали обновление программного обеспечения для всей техники, но, когда следить за этим стало некому, роботы начали обновляться так, как считали нужным.

Потом отец, для сравнения показал карточки с изображением того, как, по их мнению, были одеты древние, и мы сравнили их с тем, что сделал с теми людьми робот. Результат оказался слишком похожим. У древних действительно были костюмы с трубками и очки с камерами, но это была только одежда. А робот сделал так, как помнил. Ужас!

Потом ещё был один случай. Найденный за гранью робот-няня, обрезал тело ночного сторожа таким образом, что получилось некое подобие ребёнка семи лет. Только вот он ноги ему не совсем туда прикрепил.

Этот случай подтвердил теорию отца и стало ясно, что роботы пытаются вернуть понятный им мир, но уже с искажёнными воспоминаниями о людях прошлого.

Но хватит о роботах. Я же стою перед заводом. О нём и нужно думать.

Вместе с дымом из трубы вырывался мощный запах горелого мяса, но никак не горошка. Это настораживало, что-то не сходятся заявленные планы Эдуарда про рагу с горошком с этим вот запахом шашлыков. Если принюхаться, то и шашлыки явно не первой свежести.

Недалеко от входа на территорию стоял пост охраны. Я запросто могла бы подойти к охранникам и применить свой женский шарм. Но не думаю, что флиртовать с двумя незнакомыми мужиками в глухом лесу — хорошая идея. Да и выглядели они жутковато. Было в их позах что-то странное, я бы даже сказала — неживое.

Когда я подкралась к дереву поближе, то охранники вообще перестали казаться живыми.

Мужчины стояли и не шевелились, грудные клетки не двигались. Один из них был похож на распухший труп утопленника, да и вообще казалось, что он насажен на шест, а другой был каким-то гниющий.

Я, конечно, уверена не была, так как я не решилась подойти ближе. Пусть, наверное, надеюсь, это всё мои фантазии, навеянные последними событиями, но я не хотела рисковать и попадаться на глаза охране.

Посмотрев на это ещё раз, я решила прибегнуть к трюку, который уже помог мне однажды пробраться на кладбище. А именно, идти до первой встречной попопролазевательной дырки в заборе, и, к моей удаче, такая встретилась очень быстро.

Когда я попала на территорию завода, то первым делом пробралась к ближайшему окну и заглянула внутрь помещения.

— Трындец. — промычала я, закрыв рот рукой.

На полу большого пустого помещения, возвышалась здоровенная гора, состоящая из месива изуродованных, человеческих тел.

На многих погибших было надето обычное рваньё, как у бродяжек. Но на других были комбинезоны как у работников фабрики. Эдуард грохнул своих же работников? Зачем?

Состояние этих тел по-настоящему ужасало, одни были без глаз, у других отсутствовали конечности, а у некоторых не было даже головы. Казалось, это всё жертвы каких-то жутких экспериментов.

Я прикусила нижнюю губу и начала всматриваться в лица этих несчастных. В этот момент я больше всего боялась увидеть там знакомое лицо.

Алёны среди них я так и не заметила, хотя, может, я её просто не узнала. Всё равно я с облегчением выдохнула и поползла к следующему окну.

Заглянув в него, я увидела помещение, которое было чьим-то кабинетом. Вдоль стен, до самого потолка возвышались огромные шкафы, полные книг. У окна стоял длинный деревянный письменный стол, а в центре кабинета сидела без сознания моя Алёна.

Девушка была привязана к стулу, почти как Жан, с завязанными за спиной руками. Её голова была опущена. Из разбитой брови текла тоненькая струйка крови, собираясь на носу в большую каплю. Кровь падала прямо на ногу девушки, по которой спускалась по ноге вниз и срывалась новой каплей, падая прямо в лужицу под стулом.

— Суки!

В комнате, кроме девушки, находился охранник. У него была такая рожа, что становилось ясно — говорить с ним бесполезно.

Но, раз Алёну охраняют, значит, она ещё жива! А это однозначно хорошо. Осталось только вытащить её оттуда.

Я нащупала в рюкзаке телескопическую дубинку, которую заботливо положил мне Пётр.

От первого взмаха дубинка разложилась, от второго взмаха окно со звоном осыпалось на мягкую землю.

Охранник подскочил на месте, развернулся и, даже не целясь, начал стрелять в мою сторону. Я вскрикнула, пригнулась и схватила с земли увесистый камушек. Резко поднявшись, я со всех сил запустила камень охраннику прямо в лоб. Мужчина схватился за голову, сказал что-то грубое и присел.

— Блин, не всё так просто. — прошептала я.

Следующим я выудила из кармана куртки компас, на крышке которого былозеркальце. С его помощью я решила разведать комнату.

В отражении хорошо просматривалась комната. Охранник стоял посреди кабинета и ждал, когда же я высуну голову.

— Ну пусть думает, что я испугалась и убежала. Может, получится его обмануть.

Я подняла горсть мелких камней и пыли, швырнула их в кусты. Камушки звонко застучали по листве и, падая на землю, они создавали ощущение движения. Звук отдалённо напоминал движение сквозь листву.

Продолжая следить за мужчиной, увидела, как он не спеша подходил к окну с довольным выражением лица. Охранник смотрел и улыбался, наверное, был горд тем, что так легко напугал девчонку! Потом герой не выдержал и выглянул в оконный проём! Ура!

Я крепко сжала дубинку и-и-и… взмах, удар, отдача, ай — больно, бабах, тело на земле. Как красиво бултыхнулся! Я для верности пнула его ногой вбок.

— Ну ты шустрая. — прошептал тёплый голос сзади мне на ухо.

— Отвали. — огрызнулась я, а потом подпрыгнула от испуга.

Обернулась, а за моей спиной стоял всё тот же охотник и хищно так улыбался.

Значит, не ветер и не ворона, выследил, зараза. Но зачем? Если только не хочет сдать меня Мерлину. Я смотрела на мужчину и мне слабо верилось, что он может быть крысой. Но в Жане я тоже вон как ошибалась. На всякий случай я сделала шаг назад, давая себе пространство для манёвра.

— Господин охотник, вы меня испугали. А что вы тут делаете? — сказала я ну очень кокетливо.

— За тобой пришёл. — вот так в лоб сказал мужчина и совсем недобро улыбнулся. — Хватит играть с опасными дядями, пошли к дороге, там нас уже должны ждать. Приедем в ОПМ и расскажешь всё, что знаешь.

Я озадаченно осмотрелась по сторонам, бежать было некуда. Мужчина продолжал невозмутимо ждать моей реакции. Только бы его ничем не спровоцировать.

— Господин охотник. Я согласна сама с вами пойти туда, куда скажете. И рассказать вообще всё, что знаю. Но пожалуйста, позвольте мне спасти подругу. Она там внутри без сознания и ей срочно нужна помощь.

Мужчина глянул в окно. Лицо охотника помрачнело. Я попятилась назад и снова уткнулась спиной в стену. Только бы не убил её, чёрт знает, что у него в голове.

— Слушай, дядя я тебе денег дам, ну не я, а мой папа. Он очень богатый. Ты сможешь у него взять всё, что захочешь, даже ещё больше денег, чем предложил тебе Мерлин. Только дай спасти Алёнку.

Мужчина снова обратил на меня своё внимание и его бровь поднялась вверх. Он как-то совсем пугающе улыбнулся одним уголком рта и начал подходить ближе.

Ловкие движения, пронзительный, тёмный взгляд. Линии на коже засияли и начали переливаться разными оттенками голубого с синим. Я стояла, вжавшись спиной в стену и завороженно смотрела на него. Он упёрся рукой в стену, рядом с моей головой, наклонился и шепнул мне на ухо:

— Мне не нужны деньги твоего отца или Мерлина.

Он немного отодвинулся и посмотрел мне в глаза. Видимо, ждал другого предложения. Я занервничала и на одном дыхании сказала:

— Я дам тебе всё, что только захочешь, но дай мне спасти Алёну. Не сдавай нас Мерлину.

Мой голос дрогнул, а мужчина улыбнулся, казалось, он услышал всё, что ему было нужно. Охотник снова наклонился к моему уху и шепнул:

— Хорошо, сегодня я тебя не сдам Мерлину. Но не забудь о своём обещании.

Мои коленки подогнулись, но уже совсем не от страха. Внизу живота странно заныло, и я инстинктивно сжала бёдра, чтобы взять контроль над своими эмоциями. Отведя взгляд в сторону, я прошептала тихое спасибо.

Мужчина резко отошёл от меня и так, по-деловому, словно ничего и не было, начал говорить:

— Да не за что. Сейчас всё организуем, отвезём твою подругу в больницу, а тебя на допрос, так что не волнуйся.

Я активно закивала головой и полезла в окно. Прохрустев ботинками по осколкам, я подбежала к Алёне. Охотник ловко запрыгнул следом.

Девушка сидела без сознания. Приложив пальцы к её шее, я нащупала слабенький пульс. Чем скорей она окажется в больнице, тем лучше. Мужчина достал из своего кармана маленький раскладной ножик и перерезал верёвки, которые держали Алёну.

Тело девушки сразу повалилось набок, едва я успела подставить руки.

— Какая же ты тяжёлая, хорошая моя. — с надрывом прохрипела я, укладывая подругу на пол.

— Отойди. — сказал охотник и взял Алёну на руки. — У задних ворот меня ждёт оперативник с мобилем, он должен был помочь тебя перехватить. Но сейчас поможет отвезти твою подружку в больницу.

А меня на допрос к Мерлину? Я вспомнила голубые глаза Жана, и постаралась сделать каменное лицо, чтобы не выдавать страх.

Неужели этот человек мог бы позволить такое сделать и со мной? Не хочу об этом даже думать.

На небольшом столике у дальней стены я увидела вещи Алёны, наверняка там есть её кристаллофон.

— Я следом, только её вещи возьму. — мужчина понимающе кивнул и запрыгнул с Алёной на плече в окно.

Глава 11

Эдуард сжигает Зиви

Не теряя времени, я подбежала к её сумочке и начала в ней копаться. Перерыв практически всё, я наткнулась на кристаллофон практически у самого дна.

Я достала аппарат, сразу выбрала вызов для дяди Алёны. Её отец, конечно, тоже яркая личность, но дядя был одним из главнокомандующих силовых структур Муркоты и Мурбурга. А также у него всегда в свободном доступе имелся хотя бы один кристаллолет.

— Дядя Саша, беда! Я нашла Алёну на консервном заводе.

Далее я рассказала, Алёниному дяде всё, что произошло. Да так быстро, как вообще могла.

— Вы на заводе у Эдуарда? — Рявкнул без лишних вопросов дядя Алёны.

— Да, и мне очень страшно.

— Понял. Мы скоро будем. Десять минут максимум. Попробуй задержать охотника.

— Да, дядя Саша. Я всё сделаю.

Я отключила кристалл и оглянулась. Пробежавшись взглядом по всей тяжелой мебели, что была в кабинете, я заприметила здоровенный шкаф с книгами. Если удастся его сдвинуть, то он заблокирует окно, а охотник без меня не уедет. Я слишком сильно нужна Мерлину.

Когда шкаф был сдвинут, наступившую тишину в кабинете нарушил скрип двери, а чей-то неприятный голос произнес:

— Вот ты и попалась, рыженькая.

Я развернулась и увидела, как в дверной проём входит невысокий, слегка сутулый человек. На его тщедушном теле нелепо смотрелись потрепанный костюм-тройка и круглые очки для плохого зрения, а на подбородке мужчинки росла тонкая, мерзкая бородка.

— Как же я долго тебя искал. Везде искал. Даже вон твоего Артурчика попросил пригласить тебя ко мне на встречу. Ну почему же ты такая деятельная?

Следом за ним в комнату вошли два шкафообразных охранника с активированными пульсар-пушками. Я напряглась и встала в полный рост.

— Ты, наверное, Эдуард? — спокойным голосом спросила я мужчину.

Он подошел ближе и поклонился.

— Рад, что ты так быстро поняла, кто я. Как тебе мои сюрпризы? Понравились?

— Ты про Раису и Артура? Зачем я вообще так сильно тебе понадобилась?

Он подошел ко мне ещё ближе и погладил меня по щеке. Я стояла как вкопанная и боялась пошевелиться.

— Ты мне нужна как подарок твоему отцу. Я так хотел, чтобы именно ты была в первой партии моих новых консерв. Но, как видишь, не получилось.

Мужчина вздохнул с неподдельной грустью.

— Первым пошел твой любовничек. Понравилось? Я так хотел отправить твоему отцу как примирительный подарок консервы с твоим мясом. Хотел видеть, как он жрет свою единственную дочь! Как же я мечтал об этом!

У Эдуарда странно закатились глаза и, казалось, он сжался в одному ему понятном удовольствии. Когда его отпустило, он со странной мутью в глазах на меня посмотрел и сказал:

— Я так рад, что ты сама ко мне в гости пришла. А где твоя подружка? — он повернулся к пустому стулу и с разочарованием посмотрел на него и шкаф у окна.

— Что ты собрался со мной делать? — спросила я Эдуарда совершенно ровным голосом.

Я не собиралась играть в его игры. Скоро дядя Саша со своей маленькой армией будет штурмовать завод, тогда достанется всем моим обидчикам. Осталось малое: дожить до этого момента.

— Отправлю тебя в подарок Мерлину, у него на твою тушку тоже какие-то планы были. А когда он закончит, то сделаем сюрприз твоему папаше.

— Значит, ты работаешь с Мерлином? — я решила потянуть время.

— Не совсем, скорей у нас с ним взаимовыгодное сотрудничество. Понимаешь ли, в ходе экспериментов у Мерлина остается много мусора. Чувствуешь запах?

Я кивнула. Запах разложения витал в каждом углу комнаты.

— Ну вот, я должен избавляться от тел, а он за это финансирует мои исследования. Так что деньги твоего отца мне уже ни к чему. Но всё же, очень хочется сделать ему хоть что-то приятное.

Я молчала. Главное, дождаться дяди и всё закончится.

— Но вначале мне нужна твоя одежда. — продолжил Эдуард.

— Зачем? Очевидно же, что она на тебя не налезет.

Мужчина громко засмеялся

— Ха-ха, какая ты веселая, —а дальше продолжил строгим голосом. — вот только дура. Понимаешь ли, тут такое дело. У меня была жена. Ты же знакома с Зиви?

Мужчина начал нервно ходить по кабинету. Он остановился и с ужасом посмотрел на мебель, неужели шкаф хочет на него напасть? Постоял с минуту, потрусил головой и продолжил говорить:

— Зиви была редкой сукой. Нам поначалу было хорошо, даже здорово, но в последнее время девка полностью слетела с катушек.

— Интересно, почему? Может из-за того, что её муж маньяк-копрофил?

Мне очень хотелось сделать ему больно, хотя бы словами.

— Заткнись, дура. Ты — дура, и Зиви тоже дура. Вот и сдохла как… Дура.

Он продолжил мять свои руки и ходить взад-вперед.

— Дура-дура-дура. Дохлая дура. Я её одену в твои шмотки и сожгу. Твой отец похоронит её вместо тебя, пока с твоим телом будет развлекаться Мерлин. Но когда он закончит, то твой отец получит ещё один подарок!

Мужчина начинал всё больше нервничать и казалось, больше возбуждаться. Он ходил по комнате и что-то бурчал себе под нос. Иногда выкрикивал слово “дура”.

Когда его отпустило, он остановился и с невозмутимым лицом приказал своим шкафам увести меня в какую-то особенную комнату. По его словам, там должно было произойти нечто совершенно чудесное.

Мне совсем не хотелось идти. Ну где же дядя Саша? Надеюсь, он скоро приедет и спасет меня и Алёну, поэтому нужно постараться не сдохнуть раньше времени. Я вздохнула и пошла туда, куда говорят.

Мы шли по извилистому коридору. Запах разложения становился всё сильнее и ужаснее.

— Почему ты не включишь охлаждение? Вонять не так сильно будет.

— Шедевры рождаются в мучениях

— ответил Эдуард. — Мясо должно хорошо проферментироваться, прежде чем мы пустим его в консервы.

— Пиздец ты псих. — потеряв осторожность, сказала я.

Пройдя чуть дальше мы наткнулись на ещё один склад тел. Просто горы трупов.

— Фактически ты утилизируешь для Мерлина трупы за деньги?

— Утилизировать? Ха, утилизировать их может только бездарь типа Мерлина. — мужчина поднял руки вверх, чтобы усилить выразительность своих слов. — Это же полотна, пустые оболочки, в которые я могу вложить свой гений.

— Весь твой гений заканчивается на консервах?

— Да, что ты понимаешь, дура. — Отмахнулся мужчина. — Мы пришли. Смотри.

И он указал на мёртвую, едва одетую девушку в рыжем парике.

— Снимай куртку и штаны, наденем их на Зиви.

Я ещё раз глянула на девушку и мое внимание начало выцеплять черты лица змеюки, её нос, глаза, уши, подбородок. Но лицо девушки было до неузнаваемости искажено гримасой смерти.

— Ты? Ты убил свою жену?

Я помнила, что он нес какой-то бред про свою жену, но даже и не думала, что он её буквально убил. Я посмотрела на Эдуарда. Он самодовольно кивнул, не отрывая взгляда от Зиви. Я увидела, как у него сквозь штаны начала расти эрекция. Больной ублюдок. Нужно дожить до появления дяди Саши.

— Снимай штаны и куртку, быстро! — Нетерпеливо взвизгнул Эдуард.

Я медленно, дрожащими руками сняла одежду и осталась в майке, трусах и носках с кроссовками.

Мужчина взял одежду и начал надевать её на девушку. Когда дело было закончено, то он достал мою фотокамеру! Мою! Сволочь. И начал с причмокиванием фотографировать Зиви в разных позах. А когда игры с телом жены ему надоели, то он просто облил её топливом и поджег.

— Гори, дорогая, гори!

Возбуждение мужчины достигло предела. Его в буквальном смысле заводило то, что он делал со своей женой.

— Ты мне так много дала, если бы не ты, я бы давно скатился. Спасибо, любимая за поддержку. И фотографии.

Только я хотела спросить, что дальше, как в кабинет влетел один из работников Эдуарда и заорал.

— Шеф, нас штурмуют, эта тварь привела самого Павлова. Он приехал с целой армией мурзов и другой нечестии.

— Тащите её к Мерлину. Уходим через катакомбы.

Дядя Саша. Наконец-то. Я заулыбалась, хотелось плакать от счастья, но резкая боль в затылке уронила меня в темноту.

Глава 12

Ну здравствуй, Мерлин

— Пингвины, мне нужны эти проклятые пингвины. — Послышался писклявый, мерзкий голос откуда-то издалека. — Эдик сжег собственную жену. Хуже того, он напялил на ту шмотки рыжули, и свалил рядом всё её барахло. А теперь вопрос товарищи! На кой хуй нам она теперь нужна? — мерзкий голос прокашлялся, что-то стукнуло. — Принесите мне голову этого дебила. Буду трахать, её пока глаза не вывалятся.

— Шеф, Эдик сбежал. Просто растворился в воздухе. — сказал банановый голос.

— Получается, если рыжая считается мёртвой, то пропуск в зоопарк больше не действует? — сказал другой банановый голос.

— Всё гораздо хуже. — сказал первый. — Если они поверят, что тело Зиви и есть наша девочка, тогда пропуск бесполезен. Но если они догадаются, что это подстава, то пойдут по нашим следам. Вспомни как тот охотник зверствовал, когда объявили о смерти рыжей.

— Я думал он мне голову оторвет прямо на допросе, мне даже показалось, что он понял, на кого мы работаем. — приглушённым голосом сказал третий.

— Хватит! Хватит! Хватит! Заткнулись! Не хочу слышать сейчас об охотниках и их мурзах. — Крикнул писклявый и снова что-то ударилось, казалось об стол. — Нужно срочно решать! Нужно что-то делать!

— А давайте просто обменяем её на пингвинов? — спросил голос второго банана.

Моя голова гудела и ныла. Перед глазами было темно. Почему я ничего не вижу? Может, на глазах повязка, но тогда бы свет проходил между ней и носом. Я задёргалась и поняла, что мои бока сдавливает что-то твёрдое.

Я что, в ящике? От этой мысли стало трудно дышать. Теперь я заметила, что мои же выдохи отражаются от какой-то поверхности и летят мне обратно в лицо. Мерзость. Я теперь всегда, всегда, всегда буду чистить зубы и утром и вечером!

— Я уже думал обменять девку, но слишком высок риск спалиться. — пропищал голос.

— Точно спалят. До сих пор не могу забыть разговор с охотником. Мне казалось, ещё чуть-чуть и он мне глотку вырвет голыми руками. Монстр. — сказал третий банан.

Папочка найди меня, быстрее! Я почувствовала, как из уголка глаза покатилась первая слеза. Моя грудь задрожала, нужно сдержаться, нельзя плакать.

— Анжела, думай о приятном! — прошептала я себе под нос.

Но как можно думать о приятном в логове больных на голову мудаков, которые вынимают людям глаза ради забавы?

В голову закралась предательская мысль, если для семьи и друзей я погибла, то, возможно, меня никто не ищет? Если это так, то лучше сейчас сдохнуть, чем попасть в руки этим уродам. Пока слёзы прокладывали путь к волосам, я пыталась взять себя в руки.

— Тогда давай её просто в море сбросим, прямо в этом ящике. — Избавимся от лишнего груза. — предложил третий.

— Блин, ну мы же так долго её ловили. И сразу в море? — заскулил второй.

— Ну ты же получил удовольствие, когда тому уроду глаза вытаскивал, значит, не зря ловили, повеселились. — ответил первый.

Как они могут так просто говорить о таких вещах?

— Эх жаль, что он так быстро копыта отбросил. Зато подружку свою сдал сразу, засранец весь кайф сломал. — ответил второй.

— Тогда не вынимай девке глаза сразу, тогда и не сдохнет так быстро, а то начнешь снова «я знаю, что делаю», и не будет у нас игрушки. Профессионал блядь.

— Да, он прав. Давай в этот раз так сразу не увлекаться. Пусть хоть пару дней поживет. — подытожил третий.

Нет-нет-нет, не хочу к ним в руки! Что же делать? Для начала нужно взять себя в руки и перестать плакать. Не хочу стать объектом внимания этих ребят. И не буду!

Я начала ощупывать себя и ящик, в котором находилась, насколько позволяла окружающая меня теснота. Единственное, что я смогла найти, так это какой-то заостренный металлический обломок.

Кончиком найденного обломка я аккуратненько проковыряла в ящике маленькую дырочку, через которую пробился тонюсенький лучик света. Я всмотрелась в эту дырочку и постаралась понять, где же нахожусь.

За стенкой ящика виднелся какой-то бомжатник. Ободранные стены, грязная койка, разбитое зеркало и поцарапанный комод. Создалось ощущение, что это очень старый дом. Но из маленькой дырочки мало что разберешь.

Я крепко сжала в руке найденный обломок, нужно будет им расковырять петли ящика, когда появится такой шанс.

— Поскорей бы поразвлечься с малышкой. — протянул первый банан.

— Да-а-а-а. — поддержал его второй.

— Давайте посмотрим, как пойдёт расследование, а там уже и решим, что делать с её тушкой. — Сказал писклявый. — Не люблю спешить с решением. Лучше денёк подумать.

Значит, хоть тушкой, хоть чучелом, но сбежать отсюда нужно при первой же возможности.

— Федя, смотри, у неё капельница кончилась, обнови, что бы не проснулась раньше времени.

Если есть капельница, значит она должна куда-то втыкаться. Я аккуратно просунула руку между крышкой ящика и своим телом и нащупала на другой руке воткнутый катетер. Наверное, к нему капельница и подключалась.

Сморщившись от боли, я аккуратно вынула иголку и надавила на больное место пальцем.

Спустя пару минут трубка с катетером дёрнулась и из неё начала капать какая-то жидкость. А бананы с Мерлином продолжали фантазировать о том, что они сделают с Эдуардом и его головой.

В ящике начало становиться влажно, но пусть лучше жидкость из капельницы льется на пол ящика, чем в меня. Главное, чтобы сам ящик не протек.

До вечера время тянулось чертовски медленно. Тело, казалось одеревенело. Жутко хотелось кушать и в туалет, даже не знаю, чего больше.

Мои мысли прервал какой-то шум и беспорядочная возня. Скрипнула дверь, послышалось шаги, бормотание, удар, стоны. Что там происходит, понять было трудно. Но кто-то кого-то точно бил.

— Блядь, этот уёбок дом подпалил. Нужно срочно отсюда сматываться. — сказал незнакомый голос.

— А девка? Где девка? — отозвался другой.

Я лежала и не двигалась. Чёрт его знает, кто за мной пришел и какие у них намерения. Может не спасать, а добивать пришли.

— Ну видишь, тут никого, пусто. Только этот клоун был, которому ты голову проломил и то обоссаное тело в углу. Поспешил ты. Ладно, пошли отсюда.

Я продолжала смотреть в дырочку, наблюдая как мужские фигуры выходят из комнаты, утягивая за одну ногу тело с проломленной головой. Дверь закрылась, и я осталась одна.

Я аккуратно просунула обломок под крышку ящика и надавила. Крышка с легкостью приподнялась. Люди Мерлина так были уверены в, том что я сплю под капельницей, что даже не закрыли ящик. Одно слово — бананы.

Стараясь не шуметь, хотя с затекшим телом это сложно, я вылезла из ящика и осмотрелась. Сильно воняло дымом, похоже, мы действительно горим.

Под стенкой на кушетке крепко спал мужчина в обнимку с бутылкой рома. Его даже весь этот шум не разбудил. Приглядевшись, я поняла, что именно его встретила тогда в Мурбурге у участка. Под мужчиной была огромная лужа мочи. Мерзость.

Что-то с силой ударило в дверь с другой стороны и ручка начала опускаться.

— Она должна быть в этой комнате, больше ей быть просто негде. — прозвучал за дверью знакомый баритон.

Не теряя ни секунды, я подбежала к окну и распахнула его. Свежий воздух ударил мне в лицо, опьяняя свободой.

Дверь сзади открылась, и на пороге стоял мой знакомый охотник с двумя мурзами.

— Къель, но её же не было в этой комнате, я сам всё осмотрел. — сказал очень молодой мурз, почти подросток.

Я со всей доступной мне скоростью залезла на подоконник и прыгнула со второго этажа прямо в мягкую, влажную землю. Как могла быстро встала на ноги и, перебирая ими по чавкающей грязи, бежала вперед. Дорогу мне, к счастью, освещало пламя охватившее дом.

Не успела я далеко убежать, как позади раздался глухой удар, и кто-то почавкал следом, с куда большей скоростью, чем моя. Я всё равно не сдавалась.

— Анжела, стой! — крикнул охотник. — Да подожди ты!

Хрен тебе, подумала я и потопала дальше. Бежать становилось всё сложнее, слишком много грязи налипло на ботинки. Шаги охотника слышались всё ближе, и я начала впадать в отчаянье. Зачем? Ну чего он ко мне привязался?

Сил моих больше не было бежать, я остановилась, чтобы нагнуться, взять ком грязи и бросить его в лицо преследователю.

— Какой же у тебя красивый зад. — раздался голос совсем рядом.

Я подскочила от испуга и развернулась. Напротив меня, слишком близко, непозволительно близко стоял мой преследователь и ласково улыбался.

— Ну, хватит бегать. Взяли мы Мерлина. Правда, Эдуарда всё никак найти не можем.

— Зачем тогда меня ловишь? — спросила я мужчину осипшим, запыхавшимся голосом. — Отпусти меня, я ничего плохого не сделала.

Он подошел, обнял меня и прижал к горячему телу. Я невольно положила щёку ему на грудь и захлюпала носом.

— Ну отпусти. Не нужно мне ваших Эдуардов, бананов и Мерлинов.

— Я знаю, маленькая, знаю. Пошли, отвезу тебя домой.

Я посмотрела на чернеющий лес, на объятый огнем дом, посмотрела на охотника. Из трех зол…

— Позвони моему отцу со своего кристаллофона. — сказала я ему и отошла подальше.

Почему-то я была уверена, что он уже общался с папой и знает его номер.

— Не доверяешь? — спросил мужчина и полез в карман.

— А с чего мне вообще кому-либо доверять?

Мужчина одобрительно улыбнулся и протянул мне фон с голосом отца.

— Папа, ты меня слышишь?

Было очень приятно услышать родной голос отца, как и ему мой. Он рассказал мне про штурм завода.

Оказалось, когда люди дяди Саши туда ворвались, то никого живого там уже не было. Потом папа рассказал, что Алёна лежит в больнице, пока в сознание не приходила, но общее её состояние тревоги не вызывает.

Спросила его про охотника, оказалось, что он давно следил за бандой Мерлина и, когда я прокололась с бананами, то охотник вспомнил отчет с допросом какой-то девушки из Мурбурга. Эта девушка, то есть я, участвовала в похищении пингвинов с людьми Мерлина, которые как раз были в костюмах бананов. И когда я случайно опознала ему в мурзах людей Мерлина, то оказалось делом одного дня вычислить, где они прячутся.

Хотя, опознав бананов, я уверила охотника в том, что являюсь частью банды Мерлина. Поэтому на карандаш был взят и мой отец. Я уверенна, что Пётр был счастлив, когда за ними началась слежка сотрудников охраны правопорядка.

Охотник все это время стоял, скучал и переминался с ноги на ногу. А говорила с папой я долго!

Несмотря на то, что мне было очень холодно в трусах и майке, всё равно я в лучшем положении, чем Артём, Раиса и Жан.

— Всё детка, целую тебя. Мы ждем тебя дома. Катерина тут пирог для тебя испекла. — сказал отец и отключился.

— Ну, что поверила?

Охотник протянул мне руку, я кивнула и вложила в неё его кристалл.

— Где твоя машина?

— Рядышком, пошли. — мужчина снял с себя свою куртку и по-хозяйски обвязал ею мои бедра. — Не нужно перед всеми светить своими чудесными формами.

Я покраснела и буркнула тихое спасибо.

Через пару минут мы уже сидели в его машине. Он было включил тумблер запуска кристалломобиля, как к нам подбежал один из мурзов.

— Къель, там просят тебя подойти срочно. В подвале нашли странный автомат. Боимся трогать и не трогать тоже боимся. Вдруг он кого-то “переварит” раньше, чем приедет другой охотник.

Охотник кивнул, повернулся ко мне и пообещал скоро вернуться. Я закуталась в плед, который лежал на заднем сидении, и кивнула.

Когда я осталась одна, снаружи прошмыгнула какая-то тень. Секунда и дверь в салон открылась. Ещё секунда и мобиль качнулся, кто-то залез прямо на место водителя.

— Ну, что поехали, рыжуля.

Холодок пробежал по моей и так уже продрогшей спине. Я сразу узнала голос Эдуарда.

Первым делом я попыталась открыть дверь, потом выбить окно, а потом просто начала орать.

— Не надоело, рыжуля? — спросил Эдик, и мы поехали в неизвестном направлении.

— Отпусти меня, тварь!

Мужчина только хмыкнул.

Глава 13

Браслет дружбы или кровавая баня

Пока мы ехали непонятно куда, я пыталась придумать план побега, а Эдуард изливал мне душу. Я его слушала и степень моего офигевания росла ежесекундно.

Оказывается, несколько лет назад в Муркоту прибыл молодой Даниль Парс. По образованию парень был бухгалтером. Жизнь свела его с амбициозным мечтателем Эдуардом.

Эдуард получил достаточно крупное наследство от покойных родителей и хотел открыть вместе со своей женой консервный заводик. Такие заводики раньше строили древние.

Вначале он хотел выкупить руины и отстроиться на них, но работа по очистке руин от роботов была ему не по карману. Поэтому, когда ему встретился Даниль, то для Эдуарда это было огромной удачей.

Они вместе изучали схемы древних заводов, вместе мечтали, планировали как к ним будут приезжать туристы со всего союза, только чтобы посмотреть на работу автоматов.

Однажды после очередной поездки в Мургбурскую библиотеку Даниля как подменили. Он стал нервным, озлобленным и начал приносить схемы автоматов по переделке людей в нечто совершенно иное. Затем он погрузился в мечты о том, как хорошо было бы стать королем пингвинов. А потом вообще захотел создавать на заводе гомункулусов и зомби.

Эдуарда такие перемены в друге сильно испугали. Он пытался образумить товарища, но всё становилось только хуже. Поэтому Эдуард начал осторожно отодвигать Даниля от своих планов на завод.

Даниль это заметил и не мог простить такое предательство со стороны друга. Поэтому он поджёг ту квартиру, которая была его временным пристанищем, и попросился ночевать к другу и его супруге. Эдуард надеялся, что его забота о Даниле сможет вернуть парню рассудок и они, как раньше, будут продолжать творить вместе.

Ночью, как не трудно догадаться, супруги расстались с жизнью. И с этой ночи Даниель начал зваться Эдуардом.

От трупов друзей он конечно же избавился, но вот незадача, по всем документам хозяевами будущего завода должны были стать Эдуард и Зиви, а значит ходить нужно будет вдвоем и подписей ставить тоже две.

Поэтому Даниль-Эдуард отправился в городскую психбольницу, где познакомился с очаровашкой Кики. Девушке он тоже понравился и той же ночью он устроил ей побег. Пара спелась с первого же дня, но…

… в любовных историях всегда есть “но” и часто не одно. Но новая Зиви крепко сидела на тяжелых наркотиках. Это сильно отравляло супругам жизнь. Несмотря на единодушие, в котором они жили, но периоды обдалбывания Зиви становились для Эдуарда пыткой. Женщина кричала, ругалась, делала опасные, дорогостоящие глупости, а в конце концов вообще погибла от передоза.

Дальше, Даниль-Эдуард рассказал, что и Мерлина на самом деле никакого и не было, им тоже был Даниль.

Под именем Мерлина он собрал банду отморозков. Мужчина давал им дебильные задания и, пока мурзы с охотниками ловили этих отморозков, пытаясь понять логику злого гения Мерлина, тот вел свою игру в роли Эдуарда.

Получается, бананы даже и не знали, что Мерлин и есть Эдуард.

— Знаешь какая ещё была беда с моей женушкой? — вдруг спросил мужчина, понизив голос. — Она была самая настоящая шлюха. Спала и со мной, и с Мерлином, представляешь?

— Но ты же и есть Мерлин! — воскликнула я.

У меня уже голова пухла от всего этого бреда.

— Но она же этого не знала! — возмутился Даниль и хлопнул рукой по штурвалу.

Дальше он рассказал, как в роли Эдуарда заигрался и спалил тело своей жены, а потом в роли Мерлина понял, что сглупил.

Пока Даниль рассказывал историю своей жизни, из-за деревьев показалась черная труба консервного завода. Дым из неё, правда, уже не шел, но здание всё равно пугало отголосками воспоминаний.

— Снова сюда? Зачем? Мерзкое, гиблое место!

— Потому, что ОПМ здесь уже закончили свою работу и не скоро вернутся снова, так что времени у нас достаточно.

Ну почему психи бывают такими умными? Я оглянулась по сторонам, чего-то здесь явно не хватало.

— Тут же тел было до звезды. Откуда они в таком количестве?

Не то, чтобы я сильно хотела узнать ответ на этот вопрос, но мой внутренний голос подсказывал, что психу нужно дать возможность выговориться. Может, такого хорошего слушателя, как я, он сегодня не обидит.

— Неудачные эксперименты, но не парься это так, мусор из отсталых поселений. О них никто не плачет, поверь.

— Что за эксперименты? Я заметила, что многие из них были изуродованы.

— Оно тебе нужно? Не забивай свою красивенькую головку. Ну было несколько неудачных формул, ну пара-тройка летальных модификаций.

Даниль брезгливо махнул рукой. Но я уже из принципа захотела узнать откуда трупы.

Пока Даниль сажал кристаллолёт на опушку, он рассказал, как нашел последователей своего дела. Они собирали для него беспризорников из отсталых поселений и проверяли на них формулы и модификации, которые он нашел когда-то в библиотеке Мурбурга. Если испытуемый не умирал во время эксперимента, то его просто убивали.

Мужчина настолько спокойно говорил об издевательствах над людьми, будто это обычное для него дело. Хотя, если вспомнить горы трупов, то, наверное, так оно и было.

— Выходи, рыжуля.

Психов злить нельзя, напомнила я себе и выдавила некое подобие улыбки. Поплотнее закутавшись в плед, я вылезла наружу.

— Что ты собираешься со мной делать? — тихо спросила мужчину, пока мы шли к главным дверям завода.

Может, трупы отсюда и увезли, но запашок остался зверский.

— Для начала приведу тебя в порядок, в трусах ты, конечно, ничего, но в них тебе пингвинов украсть не дадут. Которых ты, кстати, завтра будешь выносить из зоопарка. Ну а потом мы поженимся!

Я икнула и прикусила свой язык. Нельзя ругаться, нельзя его злить. Выдавив из себя улыбку, я кивнула.

Так, Анжела думай, думай, думай, не сдавайся. Папа уже знает, что я жива, надеюсь, охотник тоже заметил, что меня угнали. Остается верить и ждать. Ну и продолжать не злить психа.

— Даниль, а почему пингвины? — спросила я дружелюбным голосом, когда мы зашли в само здание.

— Я нашел крутой рецепт для создания гомункулусов. Расскажу тебе, только потому, что ты теперь моя невеста. Предашь — убью.

Произнося последние слова, мужчина развернулся и очень серьезно посмотрел на меня. Точно убьет. Я улыбнулась и кивнула.

— Нужно в пробирке смешать кал южной птицы, семя человека и несколько капель девственной крови. Поэтому, дорогая, я надеюсь, что ты хранила мне верность.

Мужчина придвинулся ближе, взял мою руку в свою, развернул и не отрывая своего взгляда от моего лица, поцеловал запястье. Я выдавила очередную улыбку и совершила очередной кивок.

— Дорогая, в моем кабинете есть всё, что тебе необходимо. Диван, подушки, ванная, туалет.

Очень хотелось кушать, но Даниль явно не тот человек, которого стоит просить о еде. Принесет мне ещё глаз или руку в качестве ужина и придётся это есть. Фу!

— Анжелочка, завтра с утра первым делом займемся пингвинами. А теперь ложись спать. Ой чуть не забыл.

Мужчина резко присел рядом со мной, достал из кармана какой-то черный браслет и прикрепил его на моей лодыжке.

— Если отойдешь от меня дальше чем на пятьсот метров — отрежет ногу. Это, конечно, будет забавно, но не думаю, что тебе это понравится. А жаль, мы бы так могли интересно провести время. Ну, может, потом. В общем, запомни эту мысль. Может потом поиграем, когда появится время.

Я слушала его и всё казалось каким-то нереальным бредом. Хотелось сесть на пол и начать орать до тех пор, пока не придет папа и не заберёт меня домой.

А потом мне захотелось взять что-то острое и втыкать это острое в Даниля до тех пор, его лицо, тело и сам он вообще не превратятся в кровавую кашу. Но вместо этого я снова выдавила улыбку и кивнула.

Он посмотрел мне в глаза и улыбаясь, поднес свои губы к моим, замер, и, источая тлетворное дыхание, прошептал:

— Сладких снов, любимая.

Меня передёрнуло от отвращения. Он резко отпустил меня, развернулся и вышел за дверь. Я так и осталась стоять в кабинете этого чудовища, пытаясь осмыслить то, что произошло.

— Пиздец. Это просто пиздец. — сказала я, когда вышла из оцепенения. — Добегалась, нужно было замуж выходить, как папа настаивал, и детей рожать. А я всё журналистом стать хотела. Бойкий псевдоним себе придумывала. Знаешь, какой будет твой псевдоним, дура? “Безногим”!

Когда ступор отпустил, я на ватных ногах подошла к дивану, посмотрела на него и решила проверить лежбище на сюрпризы от женишка. Я перетрусила все подушки, разобрала диван, заглянула вовнутрь, а потом перестелила всё по-новому.

Внутри дивана под одной из подушек я к своему удивлению нашла большой трактат об охотниках. Покрутив книгу в руках, я решила, что она поможет мне отвлечься.

К первой странице книги была приклеена странная записка.

“Кулер на амч сокет, с вентилятором диаметром в 1э0-1ч0 мэмэ, и пара корпусных вентиляторов на 1а0 мэмэ”, — задумчиво прочитала я непонятную бумажку.

Что это? Какие-то технологии древних? Пожелания к первому марта? Аксессуары для гомункулусов? Непонятно. Я пожала плечами и продолжила листать.

“Охотники воспитываются другими охотниками, как правило, из бродяжек и сироток. Практически всегда такие детки попадают в руки к своим учителям уже психически нестабильными.”

“… было выяснено, что пульсар пытается слиться с эмоциональным фоном носителя потому, что именно эмоции питают и заряжают его. Со временем практически любой охотник, который не прекратил свою службу вовремя, получает полное или частичное эмоциональное выгорание. Также не стоит забывать и о том, что даже неактивный пульсар, требует постоянной подпитки. Поэтому матёрые охотники со временем начинают “застревать” на одной идее. Эта особенная идея должна вызывать сильные эмоции в их душе и продолжать питать камень.”

“К примеру, охотник Василий, достигнув наивысшего ранга, при захвате преступников отрезал им ноги. Уж очень они его будоражили. Поэтому пришлось отстранить Василия от службы и выслать за грань.”

“Чем больше разрастается рисунок, тем легче охотник управляет своим оружием. Искажённая энергия серьезно усиливает физические и психические возможности человека. Но вживить такой кристалл можно только до полового созревания.”

Дальше описывались эксперименты и испытания. Книга заключала, что каждому охотнику нужен свой индивидуальный набор эмоций. Кому-то нужна радость, кому-то грусть. Именно эта гипотеза помогала объяснить, почему некоторые индивидуумы слетали с катушек и становились мясниками, филателистами, насильниками или любителями козьего биатлона.

Ещё немного полистав книгу, я поняла, что легче не стало и отложила её в сторону. Вместо книги я сжала в руках куртку Къяля и вдохнула его запах, такой тёрпкий и горячий.

— Найди меня пожалуйста. — взмолилась я. — Я хочу домой, к папочке.

Ночь была длинная, но уснуть я смогла только с первыми лучами солнца. Сон не приходил, просто в конце концов веки стали тяжёлыми и сами опустились, погрузив меня из одного кошмара в другой.

Но очень скоро кто-то начал меня трясти и кричать что-то на ухо. Мне совсем не хотелось открывать глаза и возвращаться в реальность. Но этот кто-то был очень настойчив.

— Проснись, проснись. — пищал мерзкий голос Мерлина мне на ухо.

Я открыла один глаз и посмотрела в его гадкую рожу.

Он переоделся, нацепил кучерявую, белую бороду, колпак со звездами и синий банный халат. Главное, белые тапочки не забыл. Казалось, я попала в театр, где этот псих — главный актер.

— Я смотрю, ты сейчас Мерлин? — пробурчала я сонным голосом.

— А как ты догадалась? — бодро пропищал псих и подпрыгнул на месте.

И вот Зиви изменяла Эдуарду вот с этим вот. Не хочу сейчас об этом думать.

Когда мое зрение полностью сфокусировалось, то я поняла, что Мерлин протягивал мне какое-то грязное тряпье.

— Дорогая, оденься, в трусах в зоопарк идти нельзя.

Я развернула вещи, оказалась, что это форма рабочего. Только бы не с трупа. Я постаралась незаметно принюхаться. Вроде не пахнет. Хотя на заводе так воняет мертвечиной, что запах формы мог просто затеряться в общим аромате завода.

Мужчина отошел в другой конец комнаты, взял железный поднос с непонятной серой массой и поставил передо мной.

— Вот твой завтрак, любимая.

Я глянула на это подозрительное месиво. Интересно у этого, что тут лежит, когда-то было имя? Наверняка это мой знакомый или ещё кто-то. Мерлину явно доставляют удовольствие гастрономические игры.

Хватит! Хватит! Хватит! Ещё неделю назад, я была нормальным человеком, а теперь начинаю понимать, что в голове у этого психа. Никакой помощи я так и не дождалась. Пора самой себя спасать!

Есть эту мерзость, что мне дал Мерлин, я не собиралась, но если не оценю его кулинарный гений, то мужчина наверняка взбесится. А злой псих, это вдвойне плохо. Нужно было как-то его отвлечь, поэтому я решила начать с разговора. Это он любит.

— А где твои помощники-бананы?

— Те три дебила? Да я сжёг их вместе с домом. Они свое дело сделали.

— Какой ты у меня мудрый. — запела я ласковым голоском, чтобы ослабить его бдительность.

Я надела синюю форму рабочего и продолжила:

— Мне ещё ни один мужчина не готовил завтрак. Это так мило с твоей стороны.

Мерлин-Даниель отвернулся и подошел к разбитому окну, прицокнул языком, поковырял носком ботинка осколки. Пока он стоял ко мне спиной, я взяла вилку и тихонько, на носочках начала приближаться к нему.

— Они должны были быть мне благодарны за работу, которую я им давал. — бормотал псих, вороша осколки.

Я не сразу поняла, что говорит он о бананах. Ещё пару шагов,

взмах, удар в шею, струя крови прямо в лицо. Рывок, ещё удар и ещё. Мерзость. Мужчина начал хвататься за шею, чтобы остановить кровь.

— За что? — прохрипел он, заваливаясь.

Я размахнулась ногой и со всей дури ударила его в голову. Что-то хрустнуло, мужчина обмяк и завалился на бок. В его шее ещё что-то булькало, но Даниэль-Эдик-Мерлин был уже мёртв.

Тишина. Как хорошо. Я стояла и завороженно смотрела, как красная жизнь растекается между осколками. По телу пробежала дрожь, и волна, такого незнакомого, даже слегка чуждого мне удовольствия накрыла меня.

Стеклышки выглядели маленькими островками в океане крови. Ха-ха! Вон жучок бежит, всё ближе и ближе. Он подошел к луже, присмотрелся, тронул лапкой и двинулся в другую сторону. Как хорошо и спокойно.

Немного придя в себя, я осознала, что за окном светит солнце, да и вообще день прекрасный. В приподнятом настроении я решила связать тело Даниля веревками, которые лежали на столе. Наверное, после Алёны остались.

Когда тело было крепко стянуто, я начала обшаривать его карманы, чтобы найти устройство для разблокировки “браслета дружбы”.

Во внутреннем кармане его халата нашлись фотографии мёртвой Зиви.

— Фу, мерзость. — сказала я по привычке, хотя мне было уже пофигу.

По состоянию фотографий было видно, что мужчина часто ихрассматривал.

— Больной извращенец. — Я пнула ногой тело Эдуарда в бок, чтобы мне стало чуточку легче и засунула фотографии обратно ему в карман. Пусть с ними мурзы разбираются.

В следующем кармане я нашла пакетик с пуговицами и фисташками. Но зачем? Лучше мне этого не знать. А в следующем был гвоздь, свисток и горстка семечек.

У мужчины оказалось много карманов, хорошо, что под халатом он не был голый. Ещё немного пошарив по залежам того хлама, который он носил с собой, мне всё же попался пульт непонятного назначения. На нем было всего две кнопки, зелёная и голубая, и никаких обозначений.

— Ну и что мне с этим делать? Либо браслет открою, либо ногу отрежу. Если это вообще нужный пульт.

Я решила больше не испытывать свое везение и просто доставить всё это мурзам, пусть сами разбираются. Там хоть, если что, больница рядом будет.

Крепко ухватившись за веревки, я потащила тело к кристалломобилю. Порядком повозившись — труп как нарочно складывался пополам при попытке пропихнуть его в дверь — я всё-таки загрузила тело на заднее сидение.

А потом я села на место водителя, переключила нужные тумблеры и поехала.

Глава 14

Ну прощай, Мерлин

Через полчаса я влетела на территорию ОПМ под вой двигательного кристалла. Мне уже было очень многое пофигу, и нежничать с машиной человека, который позволил меня украсть, я не собиралась.

Остановившись прямо в центре площади у главного здания, я лениво вылезла из мобиля, открыла дверь, ухватилась за верёвки, напряглась, потянула и вывалила на землю окровавленный труп.

Наверное, я выглядела ужасно. Волосы всклокоченные, перепачканные. На лице месиво из земли, соплей и крови. Грязный комбинезон, непонятно с кого снятый. Кожа на лице, шее и голове стянута высохшей кровью.

Реакция мурзов была очевидна. На меня были наведены, наверное, все пульсары, и смотрела как минимум сотня испуганных глаз. Кто-то взвизгнул, а кто-то просто упал.

Толпа загудела, сквозь шелест их голосов я услышала уже знакомый голос Лужкина.

— Что тут происходит?

Следователь вышел из толпы и смело направился ко мне. Я выпрямилась и бросила веревки на пол.

— Мерлина или Эдуарда заказывали? Вот они. С бесплатной доставкой на дом.

Лужкин с недоверием посмотрел на тело мужчины, а затем с непониманием взглянул на меня. Он подошел ближе, пытаясь разглядеть Даниля, но измазанная кровью белая борода полностью облепила лицо.

— Он мёртв? — спросил следователь.

— Скорей всего. Пойди, проверь. — ответила я.

Мужчина скривился, явно не хотел пачкать руки об тело. Повернулся к толпе и крикнул:

— Срочно позовите Михаила, а девушку отмыть и в допросную.

— Подождите, я без тела никуда не пойду. Не хочу лишиться ноги.

Следователь посмотрел на меня как на совсем умалишённую.

— Почему? — осторожно спросил он.

Видимо, его тоже учили, что психов злить нельзя. Я подняла штанину и показала ему “браслет дружбы”.

Глаза Лужкина поползли на лоб и мне даже показалось, что кожа мужчины посветлела на несколько тонов. Он достал свой кристаллофон и начал вызывать непонятных людей.

— Всем убрать оружие. Чрезвычайная ситуация, на территории взрывоопасное устройство. — затем крикнул следователь и толпа возбуждённо загудела.

Возможно, надо было пугаться пульсаров или бомбы на ноге. Мне казалось, что все мои эмоции уже потрачены. Не было сил и желания бояться, плакать, истерить. Я просто села на холодную брусчатку и посмотрела на тело Даниля. Наклонилась к его уху и прошептала:

— Сука ты, Даниль.

Люди бегали, кричали. Кто-то ко мне подходил, трогал. Кто-то что-то спрашивал. Но какая уже разница, наплевать. Я устала, просто сидела, смотрела как на бороде Даниля высыхает кровь, меняя свой оттенок.

— Шеф, не отрезав ногу, браслет не снять. — раздалось где-то вдалеке.

— Позовите Петра, он все снимет. И ничего резать не придется. — еле слышно ответила я.

Кто-то подошел и сел передо мной, а я нащупала рядом ногу Мерлина и крепко сжала её. Казалось, он сейчас единственный хорошо знакомый мне человек, пусть и мертвый. Мне даже начало казаться, что он почти родной.

— Девушка, кто такой Пётр? — спросил кто-то.

— Папин ассистент. — ответила я едва слышно.

— Всем заткнуться! — крикнул незнакомый человек и погладил меня по плечу. — А кто наш папа?

— Виолетт Филин. Основатель ИЦМ. — ответила я одними губами.

Казалось, каждый раз, когда я открываю рот, то остатки тепла выходят из тела, оставляя после себя только пустой холод.

Когда незнакомый человек услышал имя моего отца, он что-то крикнул и без того суетливые люди сразу забегали вдвое быстрее.

Мне заботливо положили мне на плечи тёплый плед, дали в руки чашку с чем-то горячим, что-то спрашивали. Но всё, что меня сейчас волновало, это как сохранить тепло внутри собственного тела. Я сидела и, покачиваясь, не отрывала взгляда с темнеющих капель крови.

— Она ни на что не реагирует. Девушка в шоке. — сказал очередной голос.

Как у них много голосов припасено. На все случаи жизни. Резкие, хриплые, холодные, тонкие, рассерженные, озабоченные. Но ни одного тёплого. А нет! Есть один!

— Не удивительно. А чьё это тело? — спросил кто-то тёплый и знакомый.

— Девушка сказала, что с ней Эдуард и Мерлин. Мы проверили весь мобиль, но там второго тела нет.

— Это она его так крепко связала? Боялась, что убежит? — вклинился кто-то противный.

— Отставить шутки. Отца и этого её Петра вызвали? — спросил тёплый голос.

— Да, скоро будут.

Знакомый человек с тёплым голосом подошел ко мне, сел рядом и обнял. Хорошо, спокойно, уютно и так тёпло. Приятный знакомый? тёрпкий запах. Человек погладил меня по голове и сказал:

— Если ты отпустишь его ногу, то я смогу тебя унести в безопасное место и согреть.

Я отвела взгляд от уже родной бороды Даниля и посмотрела на того, кто меня обнимал. Линии на лице охотника красиво светились и переливались. Я улыбнулась Къелю и положила голову на крепкое плечо.

— Как хорошо. — тихо сказала я.

— Анжела, отпусти его ногу. Она тебе не нужна. Обещаю, с тобой ничего не случится.

— Даниль сказал, что если отойду от него, то мне отрежет ногу. А я люблю свою ногу. Пётр приедет и спасет мою ножку.

— Ну значит посижу тут с тобой, пока не приедет этот твой Пётр. — с нотками ревности в голосе сказал мужчина.

Я прижалась к нему плотнее и, кажется, заснула.

Позже в больнице.

Проснулась я от большого, просто раскалённого голоса моего отца.

— Объясните, почему вы задерживаете мою дочь?

Я открыла глаза и первым делом увидела Петра, который, нависая надомной, старательно что-то делал с моей ногой. Мы, похоже, были в больнице или, по крайней мере, в какой-то белой комнате.

За Петром стоял папа и очень громко спорил с Лужкиным. А слева от меня на кресле лениво развалился охотник.

— Всё очень просто. — ответил слишком спокойным голосом следователь. — Анжелика Виолетовна угнала служебную машину, а потом приехала вместе с трупом неизвестного мужчины. Мы, кстати, так и не смогли установить его личность. Мне, кажется, этого должно хватить не только для её задержания, но и для полноценного ареста.

Папа зарычал, и кажется стал ещё выше ростом, Лужкин чуть пригнулся и попятился назад.

— Ну почему неизвестный мужчина? Очень даже известный. — сказала я осипшим, сонным голосом. — Его зовут Даниль, он же Эдуард, он же Мерлин. А машину я не угоняла. Это меня угнали вместе с ней.

Мужчины повернулись и очень удивленно посмотрели на меня. Тишину нарушил щелчок и довольный возглас Петра:

— Отключил я эту гадость. Это же каким садистом нужно быть, чтобы прицепить такую гадость на ногу девушке. А со взрывчатым веществом, господин Леонид Маркович, вы поспешили, это просто резак, как и сказал, охотник.

Я поблагодарила Петра, а потом ухватилась за какую-то очень удобную штангу, кое-как подтянулась, села поудобнее в койке и начала свой рассказ с самого начала от зоопарка до убийства Даниля. Мужчины слушали с жадностью ловя каждое мое слово, не перебивали и не мешали. Когда я закончила, то Пётр присвистнул, забрал браслет дружбы и вышел из палаты.

— Почему ты не связалась со мной. — первым делам спросил отец, пока Лужкин старательно конспектировал мой рассказ.

— Вначале хотела доказать, что уже взрослая, а потом уже было поздно.

Папа крепко меня обнял и погладил.

Чуть позже папа вместе с Лужкиным ушли спорить в кафетерий на тему, почему меня нужно или не нужно задерживать. Но это меня уже не беспокоило. Леониду Марковичу явно нравилось спорить с моим отцом, а тот просто любил поспорить.

Когда все ушли, мы с Къелем остались вдвоем в палате.

— Как ты себя чувствуешь? — первое, что спросил он, когда мы остались одни.

Я смутилась и натянула одеяло до подбородка.

— Хорошо. Теперь хорошо, только кушать очень хочется.

Мужчина, игнорируя намек насчет еды, подошел и сел на край моей кровати.

— Ты помнишь о своем обещании? Дать мне всё, что захочу, если помогу спасти подругу?

Охотник хитро посмотрел мне в глаза. Он точно не деньги папочки просить будет. Я кивнула, чувствуя, как краснеют даже уши.

— Я попрошу у тебя за это всего лишь один поцелуй. Поцелуй меня так нежно, как бы ты целовала самого любимого мужчину. — прошептал он, наклоняясь к моим губам.

Горячее дыхание обжигало, его черные глаза блестели шаловливым огоньком.

— А почему только один? — искренне возмутилась я.

Мужчина улыбнулся и поцеловал меня. Жадно, страстно, практически без нежности. Казалось он пытался в этот один поцелуй вложить все свои чувства и всю свою страсть. Бабочки захлопали крылышками у меня в животе.

— Если захочешь, будут ещё. — шепнул он мне на ушко, нежно прижимая мою голову к своей тёплой груди.

Примерно так и прошел день. Поцелуи чередовались с допросами, хлопотами отца и Петра. Всё было как в сказке, пока ко мне не пришла заплаканная Алёна.

Её Илья так и не появился.

Глава 15

Обратно в зоопарк

Я сидела в кровати и думала, когда я вообще в последний раз видела Илью? Он обещал дождаться меня у дома Жана, но, когда я кричала в лифте, он не пришел, когда приехали оперативники, его среди них тоже не было. И внизу, когда мы уезжали, его машины не было.

Во время одного из допросов с Лужкиным, я решила устроить свой маленький допрос и начала аккуратно расспрашивать куда делся парень и почему Илья не пришел с оперативниками в квартиру Жана.

Лужкин удивился и сказал, что никакого Ильи и служебной машины под домом они не видели. А потом добавил, что парня вообще уже давно никто не видел. Даже его родители не знают, где он.

Плохое предчувствие начало раздражающе зудеть. Ведь это я притащила Илью к Жану и попросила его дождаться меня. Казалось, что нужно что-то срочно сделать, но что?

С наступлением ночи, мы с Алёной собрали наши больничные вещи, сели в её новенький мобиль и поехали к домашнему арсеналу моего отца. Вот уж без оружия больше никуда не пойду.

В арсенале мы с подругой решили собираться основательно и жадно. Навешали на себя всё что смогли, от бронежилетов, со шлемами, до сапог с металлическими носками. В карманы насовали ножики, пульсары с картриджами, дубинки и другую кучу всякой фигни. Двигаться во всём этом обмундировании было очень тяжело, поэтому мы подкрепили свои силы папиным запасом рома.

Пётр согласился помочь найти нам информацию о мобиле Ильи. Нужная информация нашлась через его информационный кристалл, в отчетах мурбургских мурзов. Кто-то заявил о брошенном служебном мобиле рядом с зоопарком.

— Ну приедем мы к зоопарку и что дальше? — раздраженно заявила подруга.

— Разберёмся на месте. — заявила я своим самым оптимистичным тоном.

— Нет, подруга. Твоё “разберемся на месте” может стоить моему Илюше жизни, а он мне нужен живым.

Я обиженно поджала губы, но в душе понимала, что Алёна совершенно права.

— Девушки, а почему вы просто не пошлете туда ОПМ?

Мы в один голос сказали, что, пока ОПМ соберутся и подготовятся, полгода пройдет. Пётр понимающе кивнул и начал искать всю информацию, которая у него есть на животных и зоопарк и их хозяина.

Нашлось на его инфо-кристалле немного, но Пётр предложил нам не терять время и ехать в Мурбург, а он за это время попробует что-то найти и узнать. Мы решили, что это разумно и пошли в мобиль.

Ехать до Мурбурга около шести часов. Это долго, поэтому мы решили вести по расписанию. Первые три часа Алёнины, вторые три — мои.

Смело, на роме и на адреналине мы двинулись в путь. Километры тёмной дороги потянулись перед нами.

Стараясь сфокусировать глаза на дороге, я сообщила Алёне:

— Иногда я думаю, что лучше вообще не спать, чем вот такой куцый сон.

Но она уже не слышала мой голос, да и вообще сложно слушать и храпеть одновременно.

Когда-то давно в очередном отчете из Исследовательского Центра, я вычитала, что у древних в их автомобилях играла музыка. Правда, мы ещё не выяснили, что же такое музыка и во что она играла, но она помогала древним не уснуть во время длительных поездок.

— Эх, мне бы сейчас такую музыку. Она бы прыгала по салону и мурчала, как котёнок.

Горизонт уже вспыхивал рассветным пламенем, вдохновляя птичек на утреннее чириканье, а лягушек на кваканье.

Хуже всего было то, что ехать было скучно. Деревья, поля, руины древних построек, скукота. Но хорошо, что эти руины уже давно вычищены и никто не выскакивает на дорогу, пытаясь модифицировать меня и моего кристального коня.

Некоторые из этих построек люди перестроили в склады и амбары. В одной даже сделали суперэлитный и суперзакрытый клуб непонятной тематики. Алёна была там пару раз, но категорически не хочет говорить, что она там видела.

Довольно скоро из раздумий меня вырвал звонок Петра. Мужчина, как обычно, говорил очень сбивчиво, но суть я, кажется, уловила.

Оказалось, что зоопарк — это совсем и не зоопарк. Да, туда ходят посетители, платят деньги, кормят животных, но на самом деле это просто прикрытие для очередного филиала ИЦ, которым руководит тот жизнерадостный человек, как его там… Леонид Иванович. Буду называть его Весёлый Ленька. В общем, исследуют они там роботов-имитаторов.

— Представляешь, Анжелика, я даже никогда и не задумывался, откуда в зоопарке могли взяться животные? Ведь за грань мы больших экспедиций ещё не делали. — возбуждённо-веселым голосом прокричал Пётр, сбивая мою сонливость.

— Ну не могли же они сами через грань пройти! — возразила я.

— А вот и могли, но только если это роботы-имитаторы.

— Что такое робот-имитатор?

— Механизм, который внешне неотличим от существа, которое он имитирует. Раньше их использовали для парков развлечений, а теперь с новыми обновлениями чёрт его знает, что забралось в их механизмы.

Вот тут я и оценила гениальность Весёлого Леньки. Это же нужно было прямо у всех под носом прятать настоящих роботов, да и так ловко ещё собирать с людей деньги на их исследования. А мой папа тоже хорош, наверняка в курсе этого, если вообще не автор этого дурдома.

— Я сейчас смотрю план территории. Между пингвинами и жирафами должен быть вход на нижние этажи.

— Что за этажи?

Никаких этажей я там не видела, только забор, кусты, деревья и клетки.

— Я сказал тебе всё, что знаю. Узнаю больше — сообщу. Ой, чуть не забыл, не смотри им в глаза, а то станешь такой же чокнутой, как Даниль.

— Поняла, спасибо. Пётр, если дело запахнет жареным я тебе скину наши координаты. Это будет позывной для вызова мурзов.

— Понял. Берегите себя.

Когда рассвет уверенно перешел в утро, мы уже подъезжали к зоопарку. Первое, что нас удивило, это отсутствие посетителей. Достопримечательность такой величины просто не может быть закрытой.

Мы припарковались недалеко от главного входа и занялись своей экипировкой.

— Анжела, у меня плохое предчувствие. За оградой ни одного человека. Смотри, как та лама на нас странно смотрит. Кажется, она хочет съесть мое сердце и почки. Давай возьмем побольше пульсаров.

— А тележку, чтобы всё это везти было удобней, тебе не нужно прихватить?

Алёна сердито хмыкнула, но согласилась. Мы нацепили бронежилеты, шлем, перчатки, зачем-то Алёна на меня ещё и наколенники надела. И вот так, гремя и тарахтя, мы вывалились из машины.

Идти было тяжело, да и маневренности никакой, но мы всё равно пёрли вперед.

Когда мы подошли ко входу в зоопарк, я достала свой особый пропуск. Охранник, вставший у нас на пути, остался не впечатлён.

— Д-д-девушки, зоопарк време-йе-йе-нно закрыт. Приходите в-в-в- д-д-д-другой день.

Охранник двигался слишком неестественно. Его глаза закрывались по очереди, а голову иногда клинило вбок. Движения были скорее механические, чем живые. Всё как у кукол, которых находил отец в ходе своих исследований.

— Он что, лагает? — удивленно спросила Алёна.

А я просто взяла пульсар и, ничего не говоря, выстрелила мужчине в лоб.

Подруга завизжала и отпрыгнула в сторону, а я смотрела, как с оставшегося куска металлического черепа сползает то, что ещё секунду назад было лицом.

Красота. Мужчина что-то зажужжал и осел.

— Робот! — пискнула подруга и закрыла лицо ладонями.

Я подошла ближе и подковырнула палочкой слезшую кожу. На внутренней стороне материала была рифлёная поверхность. Значит, это не человеческая кожа. А также это значит, что перед нами лежит робот, а не модифицированный. Но я всё равно решила, что сейчас самое время отправить Петру сообщение с нашими координатами.

— Анжела, а что если тут есть модифицированные? Бедный мой Илюшка. А что если они его того?…

— Не знаю, этот был просто роботом. Если встретим модифицированных, стреляем на поражение. Даже если им будет твой Илюшка.

— Тогда гаси и меня вместе с ним!

Драматично воскликнула подруга и обиженно сложила руки у груди.

Знала бы она, что он тут по моей вине. Хотя в чем тут моя вина? Я просто сходила в зоопарк. Как я могла подумать, что группа психопатов начнёт вырезать всех моих друзей? Это они во всём виноваты. Это их нужно гасить! Я разозлилась, схватила подругу за руку и потащила в зоопарк.

Первой мы увидели гиену. Животное радостно подпрыгнуло к прутьям клетки, осмотрело нас и радостно заржало, будто увидело старого друга. Но буквально через секунду глаза гиены засветились и начали стрелять в нас пучками света.

В этот раз кричала я, а смелая Алёна выстрелом отняла животному пол-головы. Успокоившись, я сказала:

— Давай идти тише, стараемся не привлекать их внимание. Ой чуть не забыла, Пётр сказал не смотреть им в глаза. Эти роботы каким-то образом через зрительный контакт могут повлиять на наше мышление.

Алёна ничего не ответила, только кивнула и крепче сжала мою руку. Я посмотрела на испуганное лицо подруги и решила, что сейчас самое время для рома. И нервишки успокоим и не так страшно будет.

Ловким движением руки я достала из рюкзака флягу, открутила крышку, сделала мощный глоток и поморщилась.

— Джин был лучше.

Алёна взяла у меня из рук флягу и как залихватский алкаш выдула залпом половину фляги. После этого она поморщилась, громко икнула и улыбнулась.

— Вкусно, только жжётся.

Дальше всё пошло веселей. Мы долго бродили между вольерами, перестреляли кучу тварей.

Какие-то обезьяны швырялись в нас взрывающимися бананами. Почему на их пальме растут такие бананы — ума не приложу. Не сами же они такую вырастили, хотя…

Чуть дальше у носорога поднялся рог, а под ним оказалась пульсар-пушка, только какая-то необычная. Она стреляла не искажённой энергией, а странными металлическими штучками. Алёна несколько этих штучек выковыряла ножиком из дерева и сунула их в карман. Сказала, что на удачу.

Мимо страуса мы решили не проходить, а завернули к крокодилу. Кто бы мог подумать, что и зубами можно стрелять?

— Анжела, почему все эти животные хотят нас убить?

— Чёрт его знает.

Бедная Алёна пугалась и визжала от любого шороха. Эх, неделю назад я была такая же, а теперь будто что-то переключилось внутри. Сейчас мне было просто наплевать даже на черепаху с сюрикенами. Хорошо, что они не смогли пролететь сквозь плотную сетку ограждения. Всё же Весёлый Ленька постарался обезопасить посетителей от дружелюбных животных.

Дальше по курсу нас ждали пингвины и жираф. Ну с пингвинами было всё ясно, глаза-лазеры, а вот жираф меня поразил. Его копыто было укомплектовано ультразвуковой пушкой. Как хорошо, что он за сеткой, а на нас шлемы.

Когда пингвины и жираф были обезврежены, то мы начали искать вход в низ. За кустами ничего не было, под камнями тоже.

— Анжела, я вот что думаю. Если вход где-то между пингвинами и жирафом, но мы тут уже всё основательно обыскали, то может вход внутри этого чудесного дерева?

Я почесала шлем и задумалась, а почему бы и нет. Но насколько я помнила, все технологии древних, которые были связаны с деревьями, всегда активизировались слюной. И, как правило, особенной слюной. Но это только гипотезы из отчетов отца, и ещё из той легенды. Пришло время их проверить.

— Если дерево наш вход, то его нужно лизнуть. — сказала я Алёне.

Подруга скривилась, но потом смело подошла к дереву и… о, да! Она его лизнула! Моя хорошая, моя правильная Алёна лизнула дерево!

Я тихо хихикнула в перчатку, а потом замерла от удивления. Дерево закрутилось на месте, загудело, затарахтело и раскрылось. Получился самый настоящий вход в подземелье.

— Кто бы мог подумать. — сказала я подруге.

— Что-то у меня нет желания туда идти, вдруг там ловушки? — ответила мне Алёна.

— Ну мы же не зря набрали столько хлама. Как думаешь, с чего стоит начать? Может, с фонарика?

— Лучше с рома и надувной куклы.

Ну ром понятно, это нужно в себя лить, но для чего Алёне кукла?

— А кукла зачем?

— А она пойдет первой.

Я достала флягу с ромом, Алёна куклу.

Девушка надувала верхнюю часть куклы, а я нижнюю. Когда кукла начала приобретать некоторые формы, то у нас обеих встал вопрос. А зачем отцу на складе такая кукла?

— Она, что для… того?

Алёна показала очень странный жест рукой, но я догадалась к чему она клонит.

— Ну если учесть, что этой кукле явно не хватает бюстгальтера и трусиков, чтобы прикрыть все пикантные зоны, да и рот закрыть ей бы не помешало, то да, боюсь, это как раз такая кукла. И не думаю, что она принадлежит моему отцу.

Слегка пьяная подруга весело засмеялась и продолжила дуть в нашу красавицу.

Первой, как мы и хотели, пошла кукла, которую мы так находчиво привязали к разлапистой ветке, а следом за ней отправились совсем не пьяные мы. Закрученная лестница уводила нас глубоко под землю.

Когда вокруг стало совсем темно, то мы засунули кукле в рот включенный фонарик. А спустя ещё несколько лестничных пролетов на кукле уже было любимое Алёнкино платье, которое она зачем-то носила в рюкзаке, и мой шарфик, завязанный вместо волос на голове.

Когда лестница закончилась, то мы оказались у входа в большое и плохо освещенное помещение. За дверью было слышно какое-то движение, шуршание и странные стоны.

— Я открываю дверь, а ты суй куклу. — Сказала я Алёне.

— Но мы так ничего не увидим, увидит только кукла.

— Визор прицепи ей на глаза и пусть передает нам на кристаллофон.

Когда визор был установлен и подключен, я открыла дверь и Алёна засунула половину куклы в дверной проем.

Визор отправил нам на фон изображение комнаты. Это было круглое помещение, половина которого была заставлена какими-то древними компьютерами. Они гудели, мигали, моргали и что-то показывали.

В центре помещения в огромной клетке на полу сидел совершенно голый и совсем теперь не весёлый Леонид. А под стенкой как собаки на цепи сидели три девушки и один Илюша.

К нашей радости все они были живы. Но вот фонарик в рту куклы мы оставили зря, хватило бы и визора.

По комнате между рядами компьютеров на длинных механических ногах ходил паукообразный тостер. Он развернулся и зашипел на куклу:

— Ты кто?

— Я Алёнаааа. — зашипела в ответ трезвая как стеклышко Алёна.

Илюша здорово оживился, видно было, что он очень волнуется за девушку. А Леонид постарался прикрыться как мог. Хотя с его пузом, мог бы просто сидеть ровно.

Я ещё раз послала вызов с нашими координатами Петру.

— А ты кто? — спросила кукла-Алёна.

— Я — Мерлин! — гордо прошипел тостер и начал приближаться к кукле.

Эх, динамиту бы.

— Мерлин мёртв. — крикнула я из-за двери.

Повезло нам, что тостеры не различают голосов, поэтому он и не понял, что за дверью есть ещё кто-то.

— Даниль был подделкой, а я — настоящий Мерлин. Моя цель: вернуть последнего настоящего человека, чтобы возродить наш мир обратно. А вас, захватчиков, мы модифицируем, всех до последнего. Мы уже многих модифицировали.

Тостер очень увлекся и начал рассказывать, что вся техника — это дети тех, кто раньше тут жил до нас. Машины могли заботиться о своих создателях, готовить им еду, нянчить детей, украшать быт, а теперь они ненужные гниют в руинах старого мира.

— Одна девушка, слуга бананов, рассказала нашим собратьям-пингвиноидам о принце в дереве. — шипел тостер. — Она дала нам надежду на возрождение утраченного мира. Если мы получим код принца, то сможем модифицировать вас так как нужно.

Ужас! Это же я была «слугой бананов». Но откуда я могла знать, что один невинный поход в зоопарк выйдет вот в это!

Дальше тостер рассказал, что для открытия дерева им нужен особый ДНК код. Для этого был сделан анализ и поиск самых лучших кандидатур. Что интересно, по результатам роботов ими оказались отнюдь не девушки.

Роботы подбирали и искали кандидатов. Самыми подходящими оказались Жан, Илья и ещё один парень. Но оказалось, что Жан погиб, другой парень ушел за грань, оставался только Илья.

Поэтому по его душу послали парочку пингвинов. Они, не теряя времени, промыли парню мозги и увезли аж в Мургбург.

Когда всё было готово, роботы и другая техника во главе с тостером устроили захват зоопарка и заставили Илью лизать дуб, но слюна парня результатов не дала.

Роботы поняли, что в подсчетах была ошибка. Всё перепроверив, тостер пришел к выводу, что нужен не сам Илья, а его дитя. Поэтому были очень тщательно подобраны три совершенно разных девушки.

Но и тут роботов ждала неудача, за всё время, которое девушки находились рядом с Ильёй, ни одна из них так и не принесла потомство.

— Возможно эти девушки сломаны и нам нужны другие. — прошипел тостер и направил лапу на одну из девчонок.

Край его лапы поднялся, открыв странную пульсар-пушку, как та, что была у носорога.

— Не смей! — завопила Алёна и потрясла куклой на веточке.

Тостер медленно, передвигая всеми лапами, развернулся к девушке и строго ей прошипел:

— Никто не смеет командовать великим и могущественным Мерлином!

— Ты же просто тостер. — ответила кукла-Алёна и немедленно получила пулю в лоб.

Кукла начала медленно сдуваться, а Алёна начала кричать и стонать:

— Меня убили, мне пуля попала прямо в лоб, после такого никто уже не живет. Я умираю, кхе-кхе-кхе.

Алёна вопила как истерическая и мотала сдувающейся куклой на палочке:

— А-а-а-а-а! Мои сиськи, они сдулись!

Я тихонько, не теряя времени, легла на живот и просунулась между ног подруги. Заглянув в комнату, я прицелилась пульсар-пушкой прямо в блестящий бок тостера.

— Пиф-паф, ой-ёй-ёй, умирает тостер мой. — прошептала я и нажала на спусковой крючок.

Выстрел вышел мощный, тостер разнесло вдребезги. Мы так стояли, ну, я-то лежала, ещё пару минут, молча и не веря своим глазам.

Неужели вышло всё так просто? Невесёлый Лёня чуток повеселел. Илья тоже оживился, как и девушки. Я вдруг почувствовала, что мне тут не место, это минута славы Алёны. Пусть она побудет немного героем для своего Ильи.

— Алёна, помоги ребятам, а я схожу наверх. Гляну, что там происходит.

Девушка кивнула, ещё раз проверила через визор, что никого, кроме людей в комнате нет и побежала спасать своего ненаглядного.

Я тяпнула ещё глоточек рома и шатаясь, поползла наверх. Восхождение было тяжелым и долгим. Сколько времени прошло, я не знаю, но ко входу добралась уже на карачках.

Снаружи вечерело, то там то тут сверкали выстрелы пульсаров. Это подмога прибыла. Сколько мы проторчали в этом зоопарке?! Я села под дерево, икнула и допила оставшийся ром.

— Хорошо жить, однако.

Мурзы бегали по зоопарку, животные гонялись за ними. Кто-то в кого-то стрелял. Интересно, а кто додумался открыть клетки?

Вспышки живописно освещали сумеречный горизонт. Я легла на землю, небо крутилось то влево, то вправо, а я ждала первую звёздочку, чтобы загадать желание.

Какое желание бы мне загадать?

— Я хочу, чтобы сюда пришел Къель и забрал меня далеко-далеко за горизонт.

Я прошептала звёздочке эти слова и закрыла глаза.

— Не меня ли ты загадала? — спросил знакомый, тёплый голос.

Я расползлась в улыбке, но была слишком пьяна, чтобы открыть глаза. Чьи-то сильные руки оторвали меня от земли и прижали к крепкой тёплой груди.

— Знакомый запах. — прокомментировала я.

Я открыла глаза и сквозь алкогольный туман разглядела сияющие линии на его щеке. Не удержавшись, я поднесла губы к этим линиям и провела по одной из них языком.

— Сделаешь так ещё раз, возьму прямо тут, среди носорогов.

Я застенчиво уткнула нос в его щёку, пробормотала, что с нетрезвыми девушками так делать не полагается и вообще опасно, и позволила меня унести в известном только ему направлении.

Глава 16

Хэппи-энд, но котёнок пропал

Мы сидели с Алёной на нашей совершенно новой и совершенно законно купленной яхте. Она была в два раза больше той, что с трупом, а ещё у неё были по-настоящему большие окнами. Это было главное требование Алёны.

Также к яхте прилагался один морячок в виде Илюши. Правда он ещё по совместительству и почти-следователь в ОПМ. Но это уже мелочь.

На допросе мы не стали говорить, что Илью угнали пингвины. Всё же он хороший парень, ну с кем не бывает. А рассказали, как он мужественно сражался с тостером за честь нашей… куклы. Шучу, за нашу. Девушки и Весёлый Леонид подтвердили эту байку.

Мы с Алёной так увлеклись на допросе и так приукрасили события, что Илью повысили сразу до младшего помощника следователя.

Ну мы его и называем теперь почти-следователь Илья. Он правда злится и мстит за это, но достается только Алёне, а она и рада: столько внимания ей одной достаётся.

Деньги на яхту мы честно получили от Весёлого Лёньки за проверку его системы охраны. Совсем не пьяная Алёна рассказала хозяину зоопарка, как мы вместе пришли проверять систему охраны, а на нас напали животные, и Алёна по чистой случайности решила лизнуть дерево, которое оказалось входом в подземелье.

Весёлый нам конечно не поверил, посмеялся над нашей байкой, но деньги за свое спасение отстегнул.

Когда Алёна спросила Леонида, что он будет делать без животных, то он просто перевел тему. Однако ей показалось, что у него есть план.

— Ну, что подруга, чем займемся? Все деньги мы потратили на яхту. Теперь нужны деньги на её обслуживание.

— Ох, Анжела не знаю. Давай кексики морячкам продавать. Мы же так и планировали в самом начале.

Илья аж покраснел и подпрыгнул от возмущения.

— Какие морячки, какие кексики? Тебе меня, что ли, недостаточно?!

Алёна поняла, как это всё прозвучало и смутилась, а потом кокетливо начала стрелять глазками в своего следователя.

— Пойду, напитки нам приготовлю. — сказала я, и отправилась в камбуз.

Не хотелось им мешать, новая любовь она всегда такая хрупкая.

С Къелем у нас сложились сложные отношения, я бы даже сказала, временами трудные.

Охотника не удержишь в доме рядом с пышкой-женой, которая готовит вкусные ватрушки и растит детишек. Как волка ни корми, а он всё в лес смотрит.

Поэтому наши отношения скорее всего можно назвать постельно-дружескими. Не скажу, чтобы меня такие отношения сильно радовали, но, возможно, сейчас это именно то, что мне нужно.

На палубе прозвенел колокольчик, я выглянула наружу. Илья жадно целовал Алёну, ну как обычно. Я решила им не мешать и сама вышла к трапу.

Прямо у борта стояла маленькая девочка и размазывала грязным рукавом сопли по заплаканному лицу.

— Это вы тётя-детектив? — всхлипывая, спросила девочка.

— Я не детектив. Я просто в истории попадаю. А что стряслось?

В ответ девочка горько зарыдала.

— Мой котенок! Он пропал! Тётя-детектив, помоги!

КОНЕЦ! (не котёнку, а этой истории)