Удиви меня (СИ) [Rauco] (fb2) читать онлайн

========== Чертоги Красной Воительницы ==========

Звезды бросали жемчужные отсветы на чуть помятые бока старенького челнока, проносясь по сторонам и сливаясь позади в пегое мерцающее полотно. Сумрак говорил чистую правду: машина, хоть и видала виды, но работала исправно и слушалась штурвала, как хорошо вышколенный пес свистка. Впрочем, сейчас Кошмар шел на автопилоте, ибо с восприятием действительности пару дней назад начались крупные проблемы…

Он абсолютно не привык столько терпеть. В прежние годы Сезон был разнообразен и щедр на любовные приключения. Два брата раз за разом покоряли чужие гаремы и вкушали ласки десятков самок, далеко не ко всем возвращаясь повторно. Им радовались, их ублажали… Им позволяли насытиться сполна. Что ж, теперь все это было в прошлом…

Помнится, когда Кошмар только-только свыкся со смертью Проклятья, то подумал: в Серые Чертоги он уже ни за что не вернется. И вообще к самкам не вернется… Ведь именно из-за них погиб брат. От баб проклятых все зло… Что он станет делать с наступившим в положенное время гоном, последний сын Броска в тот момент не думал.

Однако к осени кое-что изменилось. Неожиданно, по воле странного случая. Кошмар впервые увидел ее среди Матриархов, освобожденных от Головастых, и с тех пор сердце его забилось как-то иначе, по-особенному. Смальта, дочь Быстрой Реки, пленила его душу и подчинила себе мысли — вмиг, окончательно и бесповоротно. Он не понимал, что с ним творится, ведь был даже близко не Сезон, и страсти его тела тихо дремали до следующего года, а желания ограничивались отдыхом и едой. Но вид этой мощной, пышущей здоровьем и отличающейся несколько грубоватой и примитивной, варварской красотой самки, заставил его сознание непостижимым образом перевернуться. Кошмар просто понял, что она обязана принадлежать ему и только ему. А уж, когда к ней удалось прикоснуться, подав руку, и Смальта, вместо того, чтобы оттолкнуть низкорангового самца, охотно воспользовалась его поддержкой, а потом еще и удостоила благосклонным, если не сказать, заинтересованным взглядом… Короче говоря, у сына Броска не осталось ни малейших сомнений. И даже тогда, когда выяснилось, что предмет его восхищения является дочерью Старейшины, молодой воин не утратил своих намерений. Еще не зная, как именно он будет добиваться этой самки, Кошмар уже был твердо убежден: он ее непременно завоюет, чего бы ему это не стоило…

Правда, потом ему пришлось надолго забыть о вспыхнувшем чувстве. Подготовка к Большой Охоте, зачистка «Острова», переживания за напарника…

Но вот момент настал. Все испытания оказались позади… И последний сын Броска, разделивший с сыном Грозы громкую победу, ныне Старший Кровавый, устремился на новую битву — на этот раз, за собственное счастье. Преисполненный уверенностью, с жутким черепом Перерожденца в грузовом отсеке… А так же с нестерпимым давлением в брюхе и потихоньку съезжающей в замкнутом пространстве крышей.

Его путь был долгим — в богатые Чертоги Красной Воительницы. Эту планету яутжи колонизировали последней, «подвинув» ее прежних владельцев, для которых те территории также не являлись исконными. Щупальценогих интересовали, главным образом, природные ресурсы, яутжам же был более важен климат, в котором бы их самки и детеныши чувствовали себя комфортно. Ну, и понятно, на чьей стороне, в итоге, оказался перевес… Хотя, давно это было, очень давно…

Пожалуй, единственным минусом изобильных Красных Чертогов являлось их расположение. Добраться до них мог позволить себе далеко не каждый охотник, так как для этого, как минимум, следовало обладать хорошим транспортом. К примеру, ресурса Сумракова челнока на столь дальний перелет не хватало — к счастью, выручила пара пересадочных станций, расположенных на пути, где можно было осуществить дозаправку.

Зато, поговаривали, что из-за труднодоступности данных территорий негаремных самок там больше, чем где-либо еще. Вот и Смальта подтверждала данное мнение, будучи свободной в свои пятьдесят с небольшим. Хотя, по ее собственным словам, основной причиной являлись ее специфические требования к кандидатам… Какие именно — подробнее Кошмар расспросить не удосужился, но почему-то сразу решил, что уж он-то точно будет соответствовать ее идеалу по всем статьям. «И что же должен сделать самец, дабы ты сочла его достойным?» — спросил он ее во время одного из разговоров. «Он должен меня удивить», — ответила Смальта. И вот сын Броска летел ее удивлять…

Вообще, ему полагалось волноваться: он впервые летел один на совершенно незнакомую планету, да еще и собирался свататься к дочери Старейшины, толком не зная всех правил… Но, учитывая, что все это происходило уже на середине Сезона, подобные вещи казались опьяненному избытком гормонов самцу совершенно несущественными. В его мозгу давно вышла на первое место донельзя упрощенная схема вида «долететь-отыскать-вставить», а все ее возможные погрешности истомленным разумом на данный момент просто отрицались.

В Центральном Комплексе Кошмару пару раз перепало от Тучки — не боги весть какая благодать, но хоть что-то… Только благодаря этому первое время и держался. Теперь же, оказавшись один на один со своей нерастраченной похотью посреди открытого космоса, он готов был выть в молчаливое пространство целыми сутками и кидаться на стены, подчиняясь иллюзорным образам, вспыхивающим в его воспаленном воображении. Чему он, в общем-то, и посвящал все свое свободное время. То есть, фактически, вообще все.

Стыковка и дозаправка проходила как в полусне… Кажется, в последний раз он чуть не придушил какого-то урм, всего лишь услужливо предложившего взять челнок на обслуживание… Но, видимо, как-то они все-таки договорились, ибо, когда Кошмар в следующий раз ненадолго пришел в себя, то убедился, что летит прежним курсом с максимальным топливным зарядом и полным багажником отменной жратвы. И освежителем воздуха, мерзко болтающимся у смотрового стекла (неслыханное оскорбление — те, кто считал, что яутжи воняют, себя бы сперва понюхали…)

До пункта назначения оставалось меньше двух дней. Но время для измученного ожиданием самца тянулось так медленно, что срок в двое суток воспринимался сейчас как, по меньшей мере, два года. Кошмар вконец извелся. Он периодически впадал в беспамятство, лишь на короткое время возвращаясь к действительности, и обнаруживая себя то свернувшимся жалким калачиком в углу, то утирающим кровь с рассеченного об опорную арматуру лба, а то делающим садку на багажный короб. Кстати, судя по пятнам на полу и потекам на самой конструкции, злосчастный короб уже становился жертвой его домогательств весьма неоднократно…

Как бедный сын Броска все это вынес — одним демонам было ведомо. Но вот, на исходе второго дня, оповещение об окончании курса в очередной раз выдернуло его из забытья. Чертоги Красной Воительницы быстро надвигались пред его восхищенным взором своей пылающей в жарком мареве громадой с перетекающими над обширным океаном волнами прохлады. На табло высветились заблаговременно введенные более точные координаты.

Челнок приземлился в угодьях уже поздно ночью, выбрав относительно ровный участок между двумя небольшими рощами. Как только двигатели затихли, и остывшая обшивка перестала представлять собой опасность, запирающие механизмы с шипением разомкнулись. Кошмар поднялся из кресла и сдвинул дверь. Встав на пороге, он с замиранием сердца вгляделся в окружающую темноту, преисполненную брачными песнями десятков разных существ, в коей отчетливо слышались и трели местных спаривающихся яутжей.

Сын Броска невольно потянулся вперед, опираясь на края дверного проема. И тихо зарокотал, словно бы отзываясь на далекое многоголосье. Затем он догадался снять маску, и тогда душистый влажный воздух мягко заполнил его исстрадавшиеся в духоте носовые камеры, а в горло словно бы потек сладостный нектар. Несколько минут самец просто стоял и упивался этой чудесной ночной свежестью, чувствуя, как постепенно уходит напряжение, и мысли, наконец, проясняются… Этот эффект, конечно, длился недолго, но на подготовку к дальнейшим активным действиям должно было хватить…

Надышавшись вволю, сын Броска потряс головой, упорядочивая мысли и чувства, после чего вернулся вглубь челнока. Следовало оставить доспехи и взять традиционное копье для охоты и ритуальных поединков. До рассвета оставалось несколько часов — как раз, чтобы тщательно подготовиться к предстоящему сватовству.

Интересно, а у кого вообще надо было свататься?..

========== Приготовления ==========

«Как правильно к бабе свататься?»

Кошмар немного подождал, и вскоре, к его радости, пришел ответ: «Без оружия, с трофеем и хорошей добычей».

«А к кому подходить?» — задал сын Броска следующий вопрос.

«К Главе гарема — добыча будет для нее. Но я не знаю, как ты сейчас пойдешь, это делается до Сезона или в его начале».

«Другие варианты?»

«Найти Храмовый сад и караулить в нем. Туда приходят свободные самки».

«А, если она туда не придет?»

«Тогда не знаю».

Кошмар озадаченно почесал между отростками гривы и набил следующее сообщение: «А… А ты где?»

«В гареме».

«Как тебя Тучка отпустила???»

«Она не отпустила».

«Сбежал? Класс! Что делаешь?»

«Тебе не кажется, что это глупый вопрос?»

«Везет. Пойду, попробую сделать, как ты сказал».

«Успехов».

«Тебе тоже», — самец захлопнул крышку коммуникатора и задумался. Сумрак был прав: идти на территорию чужого гарема в разгар Сезона являлось не самой лучшей идеей, даже не имея при себе оружия. Тем более, неизвестно, кто там являлся владельцем… Вот ведь балда, даже не спросил у Смальты, как зовут ее дорогого папашу! Так, глядишь, если не шибко взбалмошный бы оказался тип, можно было бы рискнуть и сейчас с ним договориться… Теперь же оставалось лишь на одну удачу и надеяться.

Ослепительно-яркое утро заливало округу туманным сиянием, и длинные тени деревьев полосатили прикорнувший возле рощи челнок. Кошмар сидел на подножке, свесив ноги. Подле него лежало деревянное копье с простым наконечником. Доспехи давно покоились на держателях, и наготу молодого самца прикрывала только узкая набедренная повязка. Сын Броска был уже готов отправиться к владениям Смальтиного батюшки, но в последний момент решил уточнить у товарища, а как там оно положено по этикету. Вот тут-то и выяснилось, что сразу шагать в гарем нельзя, а надо сперва добыть мяса в качестве своеобразного выкупа за невесту. Хорошо. Положим, выполнение этого условия не составляло труда (хотя, кто знает, что вообще в местных угодьях водится, и сложно ли это ловить?..) Но вот наткнуться в неподходящий момент на хозяина гарема совершенно не улыбалось. За свою жизнь Кошмар обошел тайком десятки гаремов, однако действовать в открытую ему еще ни разу не доводилось, а потому он даже представить себе не мог, чем подобное предприятие способно закончиться. А еще самец понятия не имел, оправдан ли вообще риск, на который он собирается пойти: вдруг, Смальта не дождалась его? Тогда юному воину, мало того, что пришлось бы с ее отцом и Матриархами объясняться, так еще и выведывать у них, кто самку увел, а потом, возможно, идти сражаться за свою любовь (любовь?..)

Череда тревожных мыслей стремительно проносилась в голове Кошмара, гудя, точно рой медоносных тварей. На свежем воздухе он вновь обрел способность думать, и что-то это его сейчас мало радовало. Столько проблем сразу появилось…

Тем не менее рассиживаться было некогда. Самец тяжко вздохнул, подхватил свое оружие и спрыгнул с подножки. Заперев челнок, он поглядел по сторонам и двинулся на поиски пригодных для охоты мест. Перелесок он миновал примерно за десять минут, так ничего интересного не повстречав. За деревьями открывалась низина, на дне которой протекала ленивая река, образующая многочисленные заводи и старицы. Берега водоемов сильно заросли, кое-где превратившись в густые кущи, похожие издали на пушистые подушки. Вот, где наверняка было чем поживиться! Не долго думая, сын Броска отправился прямиком туда.

Охота заняла больше времени, чем Кошмар предполагал. Сперва он долго выслеживал дичь, что было весьма проблематично, учитывая его весьма скудные знания относительно местной фауны и ее повадок. В конце концов, самцу попалось некое четвероногое с тремя смешными рожками на морде, которое удалось с пятого раза успешно поразить копьем. Однако радость сына Броска оказалась преждевременной: принявшись свежевать тушу, охотник открыл в ней источник такого отвратительного запаха, что едва не проблевался на месте. Мясо смердело, будто бы уже неделю как стухло, и естественно не годилось не только как дар самкам, но и в качестве пищи вообще. Интересно, а существовали ли у этих зверей какие-то природные враги?..

Вторая попытка была удачнее в том плане, что добытое животное хотя бы не воняло. Кошмар позарился на него, введенный в замешательство аппетитными круглыми боками, однако, стоило вспороть существу живот, как из разреза вывалился непомерно длинный кишечник, плоти же на тонких ребрах оказалось толщиной менее, чем с палец.

На третий раз попалась какая-то мясистая полуводная тварь, загоравшая на солнышке и не успевшая соскользнуть в спасительную реку. Эта добыча, наконец, удовлетворила охотника. Туша зверя имела приятный аромат, была в меру жирной и с минимумом требухи. Выпотрошив ее, Кошмар, довольно заурчал, взвалил добычу на плечо и зашагал в поселение.

Для начала Кошмар решил все-таки попытать счастья в Храмовом саду. А вдруг, Смальта действительно приходила туда ежедневно в ожидании его? Тут Сын Броска невольно замечтался… И ускорил шаг. Ах, если бы так оно и оказалось… Однако, несмотря на внезапно вспыхнувшую надежду, самец предусмотрительно взял с собой одну лишь дичь, трофей же оставил на челноке, дабы Сезонное помрачение не вынудило его вручить ценный дар первой попавшейся самке, в случае отсутствия Смальты.

Путь до центра поселения выдался неблизким. Пространства располагающихся здесь гаремов были по большей части весьма обширными, а нейтральные полосы оказались поразительно широки. На одной из таких полос Кошмар и рассчитывал организовать себе и Смальте жилье, покуда его средства не позволили бы занять более крупную постоянную территорию. Молодняку разрешалось селиться между гаремами, но это было временным решением, ибо подобные участки рано или поздно переходили во владение кого-то из соседей, когда же границы двух гаремов оказывались слишком близко, мог начаться захват и чужих земель.

Дорога, покрытая мягким синтетическим составом, послушно ложилась под ноги, а справа и слева тянулись бесконечные цветастые сады. Из-за пышных крон виднелись высокие крыши с многочисленными ячейками солнечных батарей. Что до обитателей этих богатых угодий, то их почти не было видно, хотя, голоса отчетливо слышались, а запахи густо наполняли воздух, теснясь над улицами и плавно распространяясь по волнам слабого ветра.

Да, пахло тут повсюду. Мучительно самками и предупреждающе — самцами. Кошмар, минуя гарем за гаремом, старался не поддаваться этим противоречивым стимулам и пытался отвлечься, то и дело утыкаясь жвалами в покоящуюся на его плечах тушу водоплавающего зверя, дабы вдохнуть ее вкусный запах. Сперва немного помогало, но, по мере продвижения вглубь населенного пункта, метод перестал себя оправдывать. Возбуждение начало накатывать все более настойчиво. Подбрюшье налилось болезненной тяжестью, шея прилично взмокла, и ткань, прикрывающая бедра тоже стала влажной. К тому моменту, когда в поле зрения показался центральный квартал с Храмом, сыну Броска стало уже практически все равно, какую самку он станет соблазнять… Что и требовалось доказать.

В саду самца постигло горькое разочарование. Смальты там не оказалось, равно, как и других молодых самок — видать, в этом году всех уже расхватали. Зато имелась веселая компания сильно пожилых дамочек, сразу же немало Кошмаром заинтересовавшихся. Он и стрекотнуть не успел, как эти потрепанные жизнью особы обступили его, конфисковали добычу (вернее, как-то так получилось, что Кошмар, вроде как, сам ее им отдал) и пустили юнца по рукам, устроив оргию фактически посреди общественного места. К тому моменту сын Броска соображал настолько туго, что действия новоявленных партнерш не только его не смутили, но и воспринялись как само собой разумеющиеся. Опомнился самец лишь, когда его семенники полностью опустели, а страшная, как сама смерть, старуха, придавившая его собой, принялась страстно слюнявить ему гриву. Всеми правдами и неправдами вывернувшись из ее неожиданно крепких объятий, молодой воин поспешно отступил, успев кинуть тоскливый взгляд на обглоданные кости, белеющие в траве — все, что осталось от его с таким трудом добытой дичи…

На закате самец вернулся к реке и, приложив поистине невероятные усилия, отловил какую-то толстую нелетающую тварь с крыльями. Вроде бы, она казалась вполне съедобной… Разумнее всего было, конечно, подождать до завтра, но временно обретя над своим телом и разумом контроль, Кошмар не пожелал терять более ни минуты. Вернувшись к челноку, он забрал череп Перерожденца, оставил на борту копье и отправился туда, где полгода назад простился со Смальтой.

Дорогу Кошмар помнил хорошо, так что добрался быстро, еще засветло. Тем не менее, приблизившись к границе владений Старейшины, он ненадолго замешкался, собираясь с духом. Потом взял себя в руки и решительно углубился в главную аллею разбитого вокруг здания гарема парка. Будь, что будет…

Не успел сын Броска одолеть и половины пути, как с боковой дорожки, поигрывая внушительным копьем, выступил громадный самец с бело-коричневой шкурой. Судя по его суровому виду, посетителей он совсем не жаловал.

— Неужели, опять у нас гости? — с оттенком издевки прогрохотал Старейшина — в том, что это был именно он, сомнений не оставалось. У Кошмара от его вида и интонации душа ушла в самые пятки, тем не менее, молодой охотник остался на месте и низко поклонился гиганту.

— Я пришел не за твоими женами, почтенный, — стараясь не выдавать дрожью в голосе своего волнения, проговорил он. — Смальта, дочь Быстрой Реки — та, чьей руки я пришел смиренно просить.

— Дорогой, кто там опять? — стройная самка в следующую минуту выскользнула из-за поворота — похоже, она шла следом за супругом.

— Иди в дом, Печаль, — рыкнул Старейшина, но его спутница, вместо того, чтобы послушаться и мгновенно исчезнуть, уставилась на Кошмара изумленными глазами.

— Хмурый, возлюбленный мой самец, я знаю этого юношу! — выкликнула она и тут же, не дожидаясь закономерного и ревнивого вопроса «Откуда?», пояснила: — Он был в числе тех славных воинов, что вернули одну из твоих дочерей, освободив ее от вражеского плена!

Осмелившись поднять взгляд, Кошмар тоже сразу узнал эту самку. Именно она встречала Смальту и так долго причитала надо погибшей в результате деятельности Головастых кладкой. А Старейшина, стало быть, сам Хмурый… Ох, вот попался, так попался, глупый малек…

— А лучше бы и не возвращали! — внезапно рявкнул будто бы в сердцах Великий, но острие копья, нацеленное в грудь сына Броска, тем не менее, отвел.

========== Долгожданная встреча ==========

Кошмар покорно шел за Хмурым, держась на почтительном отдалении. Печаль была отправлена за Смальтой, и самцы остались вдвоем, так что младший воин опять почувствовал себя совершенно беззащитным перед внушительным собратом. Однако Старейшина агрессивных намерений более не демонстрировал и даже позволил себе спокойно повернуться к юнцу спиной. Эту-то широченную, мощную спину сын Боска и созерцал перед собой на протяжении всего пути. Кажется, несколько раз в саду промелькнули самки и детеныши, с интересом поглядывая на неожиданного пришельца, но Кошмар не смотрел по сторонам, сконцентрировав свое внимание на странном Смальтином папаше. Неизвестно, что можно было от него в следующий момент ожидать…

— Мы пришли, ждем тут, — слова Великого внезапно вывели молодого самца из этого полугипнотического состояния, порожденного смесью удивления и страха. Подняв голову и оглядевшись, Кошмар обнаружил, что они пришли в глухой и уединенный уголок сада, где высился старый грот.

— А как же Глава гарема? — пискнул сын Броска.

— Что — Глава гарема? — не понял Хмурый.

— Я добычу принес… Ей хотел отдать…

— Сам съешь! — рыкнул старший воин.

— Так… Я хотел, как положено… — совсем стушевашись, пробормотал Кошмар.

— Ладно. Оставишь здесь, — немного смягчившись, ответил Старейшина. — Я ей скажу. Нечего тебе лишний раз на моих жен глядеть. За девкой пришел? Забирай, и валите.

Сын Броска в недоумении моргнул, но перечить не стал, а аккуратно сгрузил тушу добытой твари на входе в грот и скромно встал поодаль. Хмурый кинул короткий взгляд неопределенного характера на оставшийся в руках Старшего Кровавого трофей, презрительно дернул жвалами и встряхнул головой, обросшей длинной окладистой гривой. Его раздражало присутствие юнца, но он старался держаться в рамках приличий. И вот как раз это-то и настораживало.

— Великий, — через некоторое время Кошмар все-таки осмелился нарушить молчание. — Могу я спросить?

— О чем? — с подозрением прогудел тот.

— Мне показалось, что ты хочешь скорее выдать свою дочь замуж…

— И что тебя не устраивает? — в голосе Хмурого вновь проскользнули угрожающие ноты. — Ты ведь за ней и явился, или я что-то не понял?

— Нет, все правильно, Великий! — поспешно воскликнул младший воин. — Просто я… Я это первый раз… И думал, что мне придется испытание какое пройти… Или еще как-то… В общем… — тут он смущенно умолк, начиная понимать, что вот-вот наговорит лишнего.

— Что, слишком просто? — внезапно усмехнулся Старейшина. — Испытаний захотелось? Ну-ну… Будут тебе… Испытания.

Больше ничего Кошмар спросить не успел, так как на тропе появилось три самки. Одну из них сын Броска не знал. По виду она была почтенным Матриархом. Мощная, отмеченная благородной полнотой, темношкурая, лицом она походила на Смальту, скромно следующую рядом. Похоже, это и была Быстрая Река, матушка будущей Кошмаровой невесты. С ними шла уже знакомая сыну Броска Печаль. Она что-то тихо говорила спутницам, но, приблизившись к гроту, замолчала и удалилась.

Когда Смальта и ее могучая родительница (теперь было ясно, в кого пошла эта дева комплекцией) приблизились к самцам, Кошмар низко поклонился, а Хмурый сказал:

— Супруга моя и дочь, этот достойный охотник… Как тебя там? — Старейшина вдруг понял, что даже не спросил у потенциального зятя его имени и происхождения.

— Кошмар, сын Броска, — немедленно отозвался молодой самец и вновь отвесил поклон.

— Короче, говори сам, чего хочешь, а я умываю руки, — бросил Хмурый и чуть отступил назад, позволяя Кошмару подойти к невесте и ее матери.

— Прекрасная Смальта, — тщательно подбирая слова, заговорил сын Броска. — С момента нашей первой встречи я думал о тебе постоянно. Обстоятельства заставили меня задержаться, но я верил, что ты дождешься меня, и не ошибся. Этот трофей я посвящаю тебе. Я помню, что ты просила удивить тебя. Перерожденец — самая странная и самая опасная тварь, что я когда-либо встречал. Его голова… Она далась мне нелегко. Оценишь ли ты… — не зная, что еще сказать, самец медленно положил свой зловещий дар к ногам Смальты, что до сих пор внимательно слушала его нестройную речь, и с очередным поклоном отступил.

— Я помню тебя, сын Броска, — неожиданно надменно произнесла самка, мельком взглянув на череп. — Признаться, я не ожидала твоего визита… Ну, что ж… Приятно, что ты заглянул. Однако одного трофея мало, чтобы я приняла решение в твою пользу. Чем ты еще готов меня поразить?

От столь прохладной встречи Кошмар опешил. Смальту было просто не узнать! Вот она стояла перед ним, высокая и гордая, точно такая, какой он вот уже сотню раз представлял ее себе, пока летел сюда… И смотрела на него с таким высокомерием, что руки опускались, и язык отказывался слушаться. Он принес ей голову Перерожденца… А она отреагировала так, будто Кошмар вручил ей связку мелких черепов, добытых на первых детских охотах, что некоторые самцы по привычке таскали с собой в качестве оберега…

И тем не менее…

— Я повысил свой ранг, — нашелся сын Броска. — Молодая Кровь не годилась тебе в партнеры, и Кровавый также не был бы ровней дочери члена Совета, но будучи теперь Старшим, я осмеливаюсь просить твоей руки. Ответь, согласишься ли ты пойти со мной и стать мне супругой?

Смальта на это прищурилась, скрестила руки на груди и некоторое время молча изучала издали его гриву. Во взгляде Быстрой Реки, по-прежнему остающейся безмолвной, появилась необъяснимая тоска.

— Похвально, — наконец, изволила отреагировать молодая самка. — Похвально, но мало. Что еще ты можешь мне предложить?

Кошмар лишь вытаращился и в недоумении развел жвала. Смальта фыркнула. После чего, вполголоса сказав себе под нос: «Так я и знала», подхватила преподнесенный ей дар и, чуть заметно поклонившись родителям зашагала прочь, оставив обалдевшего жениха стоять с отвисшими мандибулами.

— Во, съел? — внезапно как-то устало проговорил Хмурый, когда дочь скрылась с глаз. — И это к тебе она, кстати, проявила еще максимальный интерес. Извиняй, малек…

— Я не понимаю… — прошептал сын Броска, продолжая в потрясении вглядываться туда, где исчезла за поворотом фигура отказавшей ему самки.

— Мы тоже, милый, — скорбно вздохнула Быстрая Река, тут же поймав недобрый взгляд супруга, но проигнорировав его. В конце концов, она могла позволить себе обратиться к расстроенному юнцу вот так, по-матерински. — Не вини себя. Смальта у нас… Особенная. Ты же заметил, что ее возраст… Несколько старше, чем обычно бывает у самки на выданье?

— Я думал… — начал Кошмар. Потом осекся и сник. — Я не знаю…

— Каждый Сезон я молю богов, чтобы нашелся достойный воин, который придется ей по нраву, и каждый Сезон она отвергает всех: Старейшин, Вожаков, Великих… Все для нее, видите ли, скучные, «обычные», как она говорит, — продолжала жаловаться Матриарх. — Я ее спрашиваю: а какой же тебе необычный-то самец нужен, дочка? А она мне: «Когда увижу — пойму». Вот и весь сказ… Но раз ее даже твой трофей и твое повышение не впечатлили… Кстати, скажи, это и правда так, что тебе дали Старшего сразу после Молодой Крови?

— Ради Смальты я выполнил сложное и опасное задание, — ответил немало польщенный, но все еще обескураженный сын Броска. — Вдвоем с товарищем мы освободили космическую станцию под названием «Остров», ликвидировав почти тысячу особей Священной Дичи.

— «Остров»? — от неожиданности Хмурый аж прихрюкнул. — Я не ослышался?

— Нет, почтенный. Тот самый «Остров».

— Вдвоем? — тут уже непроницаемый старик просто глаза округлил.

— Вдвоем. Все данные в Совете…

— Ох… И эта дура отказалась… — Старейшина вдруг горестно хлопнул себя по лбу и грузно присел на скамью, уже немало не заботясь о производимом впечатлении, после чего уныло поглядел на супругу и констатировал: — Река, мы, похоже, не сбагрим ее никогда.

Быстрая Река вздохнула в ответ и присела рядом с мужем, склонив голову на его мощное плечо. Кошмару и прежде было немного не по себе, но сейчас он почувствовал себя совсем уж неловко.

— Как мы только не пытались с ней сладить, — дополнительно разъяснила Матриарх. — Даже силком пробовали… А она: пойду, говорит, в Совет, жаловаться, что меня принуждают к сожительству с недостойным… На мать свою жаловаться — какова угроза, а? Так и терпим… Так-то она золото — не девка, характер чудесный… Но, как разговор о замужестве заходит — головой о стену биться охота… И выгнать прочь родное дитя рука не поднимается…

…Смеркалось. Кошмар в полной растерянности медленно брел к челноку. Впервые он решился следовать правилам, и сразу получил такой жестокий отказ… Да еще от кого? От той, что вне Сезона так мило ворковала с ним! От той, в которую он умудрился влюбиться, имея полный штиль на гормональном уровне! От той, которую он, в конце концов, спас от мерзких похитителей и вернул домой! Нет, к подобному жизнь сына Броска не готовила. При всем при том, что никогда и не баловала…

Что же теперь он должен был делать? Самка решительно отвергла его, посчитав для себя неинтересным, хотя даже ее высокородные родители им практически восхитились. Но трофей она забрала… То есть, Кошмар его ей отдал… И она его взяла. А самого самца послала подальше. Так что теперь у него не было ни трофея, ни жены… Блестяще! С другой стороны, ведь не стал бы он этот череп обратно отбирать…

Короче говоря, с какой стороны ни взгляни, ситуация складывалась идиотская. Родители Смальты на все случившееся только руками развели и все. А сам Кошмар даже близко не представлял, что теперь делать.

Ему срочно нужно было посоветоваться с братом…

========== Приключения с коровой ==========

Наручное устройство противно запиликало в ночи, заставив сына Грозы подскочить на лежанке. Он все еще никак не мог привыкнуть к наступлению мирного положения хотя бы на небольшой срок…

Осторожно выбравшись из-под двух уснувших поверх него самок, Сумрак, нащупал в полутьме коммуникатор и, недовольно щурясь, вчитался в сообщение.

Опять Кошмарик. Чтоб его… Он, что же, собирался теперь весь остаток Сезона его дергать?

Самец с досадой рыкнул. Кого другого он давно бы уже поставил с его вопросами в игнор, но напарник, в конце концов, столько сделал для него… Кошмар не только помог ему пройти Большую Охоту, выступая в качестве отличного проводника, но и вытащил потом с открытой черепно-мозговой травмой и даже доставил к лекарям, с которыми сам же и договорился. Любой другой на месте сына Броска отдал бы Сумраку последние почести, даже не удосужившись проверить, есть ли у того пульс, а потом взял причитающуюся добычу и был таков. Кошмарик так не поступил. Мало того, он дочистил на станции всю мелочь и добросовестно собрал трофеи. И к пассии своей тоже опоздал из-за того что ждал пробуждения товарища… Хотя, кто вот его просил об этом?

«Нужен совет по поводу самки», — высветилось на табло. Вот те раз…

«У тебя нет совести. И не мне тебя учить премудростям Сезона», — послал Сумрак в ответ. Скорее уж наоборот… Сумрак, хоть и был старше своего друга, а спаривался-то всего второй год, не то, что Кошмар, познавший в свои тридцать с небольшим все грани разврата.

«Она забрала трофей, а меня выставила. Сталкивался с таким?» — нимало не смутившись, потребовал консультации сын Броска. Сумрак как раз только-только угнездился подле своих жен… Хорошо, что самки не проснулись, когда он вылез опять: они тогда бы вновь захотели интима, а самец на данный момент был выжат досуха.

«Раз забрала, значит, приняла твое предложение, иди к ней снова», — это и правда было все, чем сын Грозы сейчас мог помочь.

«И что сделать?»

Сумрак не удержался и выразительно провел ладонью по лицу вниз до самых жвал. О чем тут же пожалел, неосторожно задев все еще болезненную зону имплантации и зашипев.

Проснувшаяся Греза незаметно встала и подкралась сзади.

— А что ты делаешь? — поинтересовалась она, заглядывая самцу через плечо.

— Спи давай, — буркнул Сумрак, — я сейчас тоже обратно лягу.

— А я уже выспалась, — с намеком промурлыкала самка. Начинается…

«Принеси ей дичь», — быстренько ответил напарнику сын Грозы и отложил коммуникатор, но затем, чуть поразмыслив, взял снова и отправил уточнение: «Съедобную».

Кошмар долго размышлял над словами напарника, после чего заключил, что такая самка как Смальта простой съедобной дичью не заинтересуется. Следовало изловить для нее что-то эдакое, необычное, чего она уж точно не вкушала каждый день… Но вот что? Что-то особо крупное или особо прыткое? Летуна с красивыми перьями или плывуна с красивой чешуей? Нет, нет, все не то… Можно подумать, дочка Старейшины никогда не ела деликатесов и не видела ярких шкур…

Проломав голову добрую половину ночи, сын Броска так ничего путевого и не придумал, в конце концов забывшись беспокойным сном в действительно очень удобном кресле пилота. Снилась ему какая-то чушь, как будто бы он ходил по лесам и подкарауливал разных зверей, но каждое убитое животное неминуемо превращалось в рогатую вонючку, и Кошмару приходилось начинать все с самого начала.

Утром молодой воин пробудился, с немалым облегчением избавившись от мучительных видений. Вместо умывания потерев заспанную физиономию руками, он окончательно вернулся к действительности и принял решение прекратить думать и начать действовать. Нужно было, хотя бы, выдвинуться для начала на охоту, а там, глядишь, нужный объект выйдет на него и сам.

Взяв копье, Кошмар покинул челнок и быстро зашагал к реке. Достигнув водоема, он все-таки слегка ополоснулся, чтобы смыть с себя лишний запах, после чего приступил к тщательному обследованию прибрежных территорий, мечтая, как уже этим вечером он добудет для возлюбленной такого зверя, что она придет в восторг и сразу кинется бравому сыну Броска в объятия. Однако, время шло, а достойная дичь так и не попадалась. В зарослях бродили какие-то копытные, а по деревьям скакали четверорукие, но все это было так банально и обычно, что даже силы тратить на их преследование охотник считал излишним. С разочарованием провожая взглядом целую стайку толстеньких прыгучих существ, самец невольно предался воспоминаниям. На Малой Охоте он однажды самостоятельно выследил Кусачку-альбиноса — тогда даже Сумрак обзавидовался… Вот отыскать бы и в этот раз нечто подобное! Да, разве ж, часто такое бывает…

Солнце уже поползло к закату, а Кошмар все продолжал свои, похоже, что безрезультатные поиски. Он ушел довольно далеко от места своей стоянки и собирался после недолгого отдыха двигаться дальше, однако местность начала превращаться в болотистую, и сын Броска был вынужден повернуть назад.

К челноку он вернулся поздно ночью, расстроенный и с пустыми руками. Взойдя на борт, молодой воин с раздражением отшвырнул копье, забрался в кресло и подобрал под себя конечности — так было уютнее. Потом поколебался немного и достал из бардачка коммуникатор.

«Я ничего не поймал для нее», — прочитал Сумрак на экране и ненадолго подвис. Не поймал, потому что толку не хватило? Или не захотел? Или дичи не было?..

«Она требует, чтобы я принес нечто удивительное, а тут вся дичь обычная», — пришло следом.

— Что, опять твой смешной дружок пишет? — осведомилась Полночь, отдыхающая рядом. Сыну Грозы волей-неволей пришлось объяснять супругам, кто ему все время шлет сообщения, и почему он на них отвечает, Прорве переписку даже показать пришлось…

— Да… — вздохнул Сумрак. — Он вознамерился добиваться внимания очень странной самки… Мне думается, она просто водит его за нос, но Кошмар убежден, что, если он ее поразит чем-то, то завоюет ее сердце раз и навсегда.

— И чем он ее решил поражать? — с интересом прострекотала Солнышко, ластясь к Полночи, чтобы та почесала ей спинку.

— Дичью. Но он не знает, какая дичь может удивить самку…

— Несъедобная, — фыркнула Осень и попыталась отобрать у самца коммуникатор, на что тот недовольно рыкнул, убирая средство связи за пределы ее досягаемости.

— А серьезно?

— Не знаю, — Жрица задумчиво начала перебирать его гриву.

— Я вот удивилась, когда ты однажды такого огро-омного рогача приволок, — подала голос Греза.

— А я — когда ты принес ползуна, который вдруг прямо на столе ожил, — не упустила возможности подколоть супруга Прорва.

— Понятно, хватит, — поспешно проговорил Сумрак и набрал сообщение: «Мои самки говорят, что удивить их может только размер дичи. Или, если она будет несъедобная — если неприятное удивление вдруг тоже подходит».

Кошмар молчал довольно долго. Сын Грозы успел за это время покрыть по одному разу каждую из своих самок… Полночь как раз содрогалась в его объятиях, когда коммуникатор запищал снова. Прорва, воспользовавшись временной занятостью супруга, в наглую завладела устройством и прочла в слух: «А, если мясо очень плохо пахнет, так что никто бы в здравом уме не стал на такое животное охотиться?»

«Как раз то, что надо!» — проворно набрала и отправила Глава гарема, прежде чем Сумрак подоспел к ней и отобрал коммуникатор.

«Кошмар, это не я написал, извини», — пришлось слать в ответ. Но сын Броска, похоже, за идею всерьез ухватился, потому как следующее, что он спросил, было:

«А можно из несъедобного мяса как-то сделать съедобное?»

«Не дури», — был ответ.

— Что он еще пишет? — тут же полезла Греза. Пришлось озвучить.

— Вообще, есть средство, — внезапно пришла на помощь Солнышко. — Он где там, ты говорил? В Красных Чертогах? Туда, вроде, завозили Бронеголовов, если я не путаю. Так вот, даже, если мясо чуток подтухло, несколько часов вымачивания в молоке Бронеголова делают из него вполне пригодное в пищу. Молоко вымывает большинство токсинов и вытягивает запах.

Сумрак изумленно вытаращился на супругу и медленно проговорил:

— Не знаю, когда это тебя нужда заставляла есть подтухшее мясо, но, пока я жив, такого точно больше не будет… И, тем не менее, тут даже я удивлен…

— Меня когда-то давно одна местная ведьма научила, — беспечно отозвалась младшая дочь Свободы. — Ну, предложи мальку — вдруг, это его шанс?

Сам не веря, что пишет это, Сумрак задокументировал ее слова и отправил напарнику. Хотя, как тот будет брать молоко у Бронеголова, сын Грозы предпочел даже не думать…

Кошмар ликовал. Это было именно то, что нужно! Вряд ли кто-то из местных добывал трехрогих вонючек на еду — тут и без них неплохая дичь водилась. Значит, ожидать, что Кошмар принесет именно такой деликатес, дочь Быстрой Реки точно не могла. А Бронеголовов-то да, видал он нескольких, причем, среди них как раз была одна кормящая самка. Конечно, не факт, что метод стопроцентно подействовал бы, но попробовать стоило. И, в случае удачи… Ну и лицо же у Смальты будет, когда она попробует принесенное Кошмаром мясо и найдет его довольно вкусным, а потом узнает, ЧЬЕ это мясо!

Сын Броска с трудом дождался рассвета. Первым делом он нашел в багажнике челнока металлическую емкость для вымачивания трофеев и как следует прополоскал ее в реке, а потом пустился на поиски самки Бронеголова. Кошмар знал, что некоторые народы специально держат определенный скот для получения питательных составов, которыми данные животные выкармливают свой молодняк, потому сама идея доения была для него отнюдь не нова. Подобные аналоги встречались в фауне разных планет с небольшими вариациями, например, у одних тварей «молоко» производилось всей поверхностью тела, а другие имели соски или вымя. А у некоторых железы, производящие подобный секрет, располагались вообще в глотке… Бронеголовы имели локализованное молочное поле на брюхе, и их телята* ловили широкими пастями струйки теплой сероватой жижи, надавливая на материнский живот носом. Яутжи эту жижу в пищу никогда не использовали, но когда-то давно, кажется, делали из нее клей или что-то вроде… Ну, тут ведь употреблять само молоко и не требовалось.

Самка с теленком обнаружилась почти что на том же месте, где Кошмар видел их накануне. Животное, еще полусонное с утра и потому, хотелось надеяться, не шибко внимательное, стояло среди кустарника, лениво пережевывая ветки и подергивая шкурой под атаками местных кровососов, а детеныш топтался подле родительницы, то и дело поддевая ее мордой. Несколько минут Кошмар наблюдал за ними из отдаления, решая, каким же образом незаметно подобраться. Бронеголовы были туповаты и подслеповаты, но обладали чутким слухом и неплохим обонянием, следовательно, охотнику предстало вести себя очень тихо и как-то ухитриться не пахнуть самим собой… И, если с первым еще могло получиться, то вот со вторым… Самец, конечно, помылся перед тем, как вышел на промысел, но Сезон неумолимо накладывал свой отпечаток, и уже через полчаса кожа сына Броска покрылась пахучей испариной.

Беспомощно оглядываясь в поисках чего-то, чем можно перебить свой мужской дух, и в который раз жалея, что не удосужился заныкать флакон-другой поглотителя, Кошмар в какой-то момент наткнулся взглядом на свежую кучу навоза. Около минуты он с отвращением гипнотизировал ее, затем сглотнул, поморщился и потихоньку, делать нечего, приступил к процессу маскировки…

Наконец, ответственный момент настал. Основательно измазавшись в Бронеголовьих отходах, охотник улегся на землю и неслышно пополз в густой траве по направлению к ни о чем не подозревающим животным, осторожно подтягивая за собой сосуд для сбора молока. Доить скотину самцу никогда прежде, разумеется, не доводилось, и единственное, что он знал о столь интимной процедуре, так это то, что молочная зверюга должна оставаться живой и, по возможности, спокойной…

Подобравшись к мамаше с тыла и, на свое счастье, не будучи замеченным, Кошмар тихо подсунул под нее емкость, после чего аккуратно, но настойчиво оттеснил обалдевшеготеленка. Корова на миг насторожилась, но, не почуяв вблизи ничего, кроме родного и знакомого запаха говна, вернулась к прерванному завтраку. Сын Броска с опаской высунулся из травы и протянул руку к нависающему над ним морщинистому пузу. Затаив дыхание, самец мягко сдавил, стараясь не задевать кожу когтями. Несколько мутных капель сорвалось и ударило о дно посудины. На ощупь это было еще хуже, чем визуально…

Бронеголовиха вновь напряглась и теперь уже повернула голову. Рука Кошмара вовремя спряталась среди растений. Не увидев никого, кроме собственного теленка, озадаченно толкущегося рядом, корова отвернулась и, пройдя чуть вперед, засунула морду в глубину, по всей видимости, очень вкусного куста. Охотник при этом в последний момент перекатился, уварачиваясь от мощных копыт и спасая свое орудие сбора драгоценной жидкости, а затем, выждав минуту, предпринял новую попытку, опять оттолкнув морду навязчивого детеныша подальше. На этот раз получилось лучше, и вскоре ручейки молока потекли прямо в подставленную емкость. Совсем уже осмелев, Кошмар поднялся и, усевшись на корточки, начал действовать обеими руками, массируя налившееся молоком горячее брюхо. И животина, похоже, нисколько не была против, невозмутимо продолжая жевать побеги.

Набралась уже добрая половина емкости, когда потерявший бдительность дояр случайно оперся локтем на круп животного… Бронеголовиха тотчас же прекратила кормиться и с подозрением поглядела назад, к своему удивлению обнаружив под боком не только голодного теленка, но и еще некое непонятное существо. Всхрапнув от неожиданности, корова выпучила на яутжа крохотные зенки, тяжело взбрыкнула и ломанулась вперед. В результате Кошмар полетел в одну сторону, а тара с молоком — в противоположную… Детеныш, испуганно мекая, устремился за матерью, и обе твари в мгновение ока скрылись в зарослях.

Когда оглушенный охотник, наконец, смог подняться на ноги, то сиротливо лежащий на боку сосуд стал первым, что попалось ему на глаза. Кошмар просто взвыл от досады… Столько стараний впустую! Еще и дерьмом измазался…

Тем не менее, приблизившись, он подобрал емкость и заглянул внутрь. К его неожиданной радости, на дне оптимистично плескалось около литра оставшейся жидкости. Что ж… В принципе, он и так не собирался мариновать целую тушу…

____________________________________

*«Теленок» и «корова» здесь используются как зоологические термины, а не как намек на видовую принадлежность. В принципе, коровой, зоологи именуют почти любую самку животных из отряда Парнокопытные, а теленком — любого детеныша этих зверей, ну, и здесь по аналогии я сочла возможным использовать эти слова.

Комментарий к Приключения с коровой

Большое спасибо дорогому Brujo за некоторые отличные мерзкие мыслишки)))))))))))))))))))

========== Гастрономический изврат ==========

«Никогда не используй дерьмо как средство для отбивания запаха», — прочитав это, Сумрак нахмурился, силясь понять смысл данной рекомендации, но у него так и не вышло.

«Не буду», — наконец, ответил сын Грозы.

Отправляя сообщение, он от всей души мысленно попросил напарника не прояснять сейчас контекста ситуации.

Отмывался Кошмар долго и тщательно. Но водные процедуры не особо помогли, так как запах навоза продолжал настойчиво преследовать самца. В итоге, сын Броска оставил бесполезное занятие и вылез из реки, искренне надеясь, что до вечера «маскировка» все-таки выветрится. Пора уже было приступать к следующему пункту смелого кулинарного плана, состоявшему в поимке нового трехрогого вонючки.

На этот раз выбор Кошмара пал на небольшую особь — выслеживать крупное животное смысла не имелось, так как большая часть мяса все равно пошла бы на выброс. Кроме того, у молодого зверя плоть должна была быть нежнее. За добычей пришлось немало побегать — мелкая тварь и передвигалась намного шустрее, чем взрослая. Успешно пригвоздить поганца удалось лишь с пятого раза.

Добив дергающегося зверя, запыхавшийся охотник присел рядом и тут же на месте занялся разделыванием туши, дабы не тащить лишнюю грязь в челнок. Вонял отловленный экземпляр действительно чуть меньше, чем предыдущий, но не настолько, чтобы его мясо появился соблазн попробовать. Морща нос и подергивая максиллами, Кошмар снял и выскоблил шкуру, затем выбрал несколько самых аппетитных (естественно, только на вид) филейных частей и срезал мякоть тонкими пластами, а все остальное так и оставил лежать. Возможно, какие-нибудь падальщики все-таки ели трупы этих зловонных созданий?

Вернувшись к своему транспорту, самец извлек из его недр тщательно припрятанную посудину с драгоценным надоем и плотно уложил в нее полоски мяса, так, чтобы покрыло дно. Затем, оставив будущее угощение мариноваться, сын Броска вновь пошел к реке — простирывать шкуру. В конце концов, следовало предъявить Смальте какое-то доказательство, и хорошо бы, чтоб оно тоже не пахло, точно дохлятина.

На черновую выделку кожи трехрогого Кошмар потратил около двух часов, после чего прилег подремать, решив дать мясу как следует выстояться. Проспал молодой воин в результате, немного-немало, до самого полудня. Глаза он продрал с большим трудом, и потом еще долго пытался сориентироваться во времени. Затем, осознав, как долго на самом деле продлился его отдых, самец уже довольно оперативно вернулся к действительности, подскочив и немедленно кинувшись проверять, как там движется его эксперимент.

В нетерпении заглянув внутрь емкости, сын Броска обнаружил, что с ингредиентами произошло нечто странное: молоко побурело и сделалось густым, точно кисель, плоть же частично обесцветилось. Запах от «маринада» шел весьма специфический, но уже не противный, какой-то землистый, что ли…

Взяв заранее заготовленную канистру с водой, самец тщательно промыл слипшиеся куски и еще раз принюхался к ним. С трудом в это верилось, но молоко и впрямь помогло! Нестерпимая вонь исчезла, сменившись легким неопределенным ароматом, несущем в себе небольшую горчинку. Кошмар несколько минут придирчиво изучал один из кусов, перетирая его между пальцами и периодически поднося его к носовой складке, затем сходил за аптечкой, извлек из нее дозу нейтрализатора — на всякий случай — и, набравшись смелости, лизнул мясо. Вкус был непривычным… Похожим на какую-то деревяшку. Но однозначно лучше, чем у кланового пайка.

Самец глубоко вздохнул, зажмурился и отправил весь кусок в пасть. Проглотил. Подождал. Еще подождал… И съел еще два, чтобы окончательно убедиться в безопасности полученного блюда. Когда в течение часа плохо так и не сделалось, охотник понял, что пора вновь идти свататься.

Стоило дневной жаре немного схлынуть, сын Броска завернул свой дар в душистые листья какого-то местного пряного растения и отправился покорять своенравную избранницу. В этот раз он ступил на территорию Хмурого почти безбоязненно — в конце концов, тому не меньше хотелось сбагрить Смальту из своего дома, чем Кошмару ее заполучить.

Какая-то юная самочка, встретившаяся воину на пути, вскрикнула от неожиданности и кинулась докладывать хозяину гарема о проникновении в угодья чужого самца, так что довольно скоро рассерженный Старейшина показался оттуда, куда убежала паникерша. Он явно приготовился как следует проучить нарушителя, и в прежние времена от такого угрожающего рыка, какой издавал сейчас старший самец, Кошмар сбежал бы раньше, чем сам источник звука появился в зоне видимости. Но сегодня он мог не бояться.

— Почтенный Хмурый, не гневайся, это снова я, сын Броска, — еще издали умиротворяюще прострекотал Старший Кровавый и поприветствовал отца возлюбленной учтивым поклоном.

— Что тебе нужно? — останавливаясь, зарокотал тот.

— Я прошу разрешения еще раз увидеть Смальту. Я принес ей новый дар. Возможно, он ее впечатлит.

— А ты упертый малый, — фыркнул Старейшина. — Хорошо. Иди обратно и оставайся на краю моих владений. Там есть приметное дерево с раздвоенной кроной — жди возле него. Дочь придет. А здесь я чтобы тебя больше не видел! В следующий раз насажу на копье, помяни мои слова!

Не дожидаясь благодарности, Великий развернулся и зашагал к гарему, Кошмар же, решив не испытывать судьбу, двинулся в указанное место.

Он прождал Смальту довольно долго. Вообще, будучи настроенным исключительно на победу, сын Броска был готов при необходимости и ночевать тут остаться, только вот гостинец бы протух… К счастью, до этого не дошло. Дочь Быстрой Реки все-таки соизволила явиться, но на лице ее была написана такая смертная скука, что любой другой претендент на месте Кошмара сразу же понял бы: у него нет никаких шансов…

— Зачем ты звал меня, воин? — самка встала в отдалении и смерила своего настойчивого воздыхателя пренебрежительным взглядом.

— Прекрасная Смальта, ты сказала, что я недостаточно удивил тебя. Но я прошу дать мне еще один шанс, — склонившись, самец медленно двинулся к ней, на ходу разворачивая принесенный сверток.

— Что это? — насторожилась самка.

— Моя сегодняшняя добыча.

— А что так мало? — от вида четырех жалких мясных полосок, появившихся в руках охотника, Смальту вдруг пробило на смех.

— Если тебе понравится, я принесу больше, — невозмутимо проговорил Кошмар. — Пока же просто попробуй. Гарантирую: такого ты еще не ела.

— Сперва ты, — внезапно преисполнилась недоверием дочь Быстрой Реки.

Самец лишь хмыкнул и на ее глазах съел очередной кусок. Только убедившись, что у странного воина нет намерения ее отравить, самка осмелилась попробовать угощение. Немного помусолив мясо во рту, но, очевидно, так и не узнав вкуса, она проглотила первый ломтик и, поколебавшись, потянулась за вторым.

— Не очень вкусно, — призналась Смальта. — Но съедобно. Хотя, я вряд ли захочу еще…

— Я и не заставляю, — усмехнулся Кошмар. — Только ответь на вопрос: ты поняла, плоть какого зверя я принес тебе?

Самка озадаченно застрекотала и скривила сосредоточенную физиономию.

— Это плывун? — наконец, предположила она.

— Нет.

— Пернатая тварь?

— Нет. Даже близко не пернатая.

— Прыгунчик?

— Нет, — окончательно расплывшись в улыбке, сын Броска потряс головой. Смальта негодующе рявкнула и взяла с листьев оставшееся мясо. Тщательно осмотрев и обнюхав его, она сжевала этот последний кусок и задумалась.

— Сдаешься? — не выдержал Кошмар.

— Это какая-то амфибия, — наугад уже выпалила самка.

— Нет.

— Так что же тогда?

— Удивилась? — осведомился молодой воин, отбрасывая листья и придвигаясь к собеседнице ближе.

— Еще нет. Скажи, чье мясо, а там видно будет, — возразила та.

— Узнаешь? — с этими словами сын Броска вытащил из-за спины свернутую шкуру и гордо развернул перед Смальтой.

— Что? — вытаращилась самка. — Как это понимать?

— Так и понимать: ты ела плоть животного, кожу которого сейчас видишь у меня в руках, — спокойно объяснил Кошмар.

— Это, что, был Смердун??? — если на лице дочери Быстрой Реки сейчас отобразилось не удивление, то неизвестно, как еще можно было бы охарактеризовать данное выражение с настолько выраженной эмоциональной окраской.

— Не знаю настоящего названия, — с важным видом зарокотал сын Броска, — но смердел он знатно — что верно, то верно.

— Как же… — тут Смальта осеклась и, будто бы спохватившись, начала яростно дышать на ладони, пытаясь понять, не воняет ли у нее изо рта.

— Я знаю один метод, — с хитрым видом ответил молодой самец. — Если хочешь, я потом расскажу тебе… А пока признайся: я все-таки тебя удивил.

— Удивил, но… — нехотя проворчала самка, скованно умолкнув посреди предложения с явным намерением поскорее придумать, в чем именно это «но» состоит.

Кошмар же, в свою очередь, медлить не стал. Услышав «кодовое слово», он в мгновение ока очутился подле Смальты и любовно заурчал, наконец, позволяя себе полной грудью вдохнуть ее божественный запах. Его руки дерзко сомкнулись на талии избранницы, и жвала потянулись к ее шее в попытке осуществить первый укус страсти. Партнерша была, конечно, высоковата, но сыну Броска не приходилось привыкать спариваться с самками крупнее себя…

— Эй, ты что делаешь? — возмущенно вскрикнула Смальта, резко отталкивая от себя нахала.

— Ты же дала мне согласие, — озадаченно защелкал самец.

— С чего ты взял? Ты удивил меня, но все еще слишком мало. Думаешь, обработал мясо сорной дичи какой-то вашей охотничьей химией — и все, я твоя? Руки, понимаешь распустил… Нет уж, дорогой! Доступ к моему телу стоит дороже!

— В таком случае, — немало задетый этими словами, но, тем не менее, не собирающийся сдаваться, сын Броска поглядел на недотрогу исподлобья, — жди меня на этом же месте через два дня. Я удивлю тебя вновь, и на этот раз ты не откажешь.

— Посмотрим, — бросила самка, поправив одеяние и уверенно зашагав по направлению к дому.

========== Ожерелье из звезд ==========

Быстрая Река бесшумно выступила из тени деревьев. Одним богам было известно, сколько она там стояла, но, судя по ее опечаленному выражению лица, довольно давно, застав весь произошедший разговор. Сперва Кошмар решил, что она пошла за дочерью, дабы убедиться, что ухажер не покусится на ее честь, и оттого ему на миг сделалось страшновато, ведь, как-никак, полез он к Смальте со всей откровенностью, даром что, при своих габаритах та легко бы его сама уложила, если б потребовалось… Однако, враждебности в облике Матриарха сын Броска не заметил, а сказанные ей слова окончательно убедили самца, что «болела» милая матушка в данной ситуации как раз таки за него.

— Здравствуй, храбрый воин, — поприветствовала Быстрая Река, степенно подходя к юнцу. Тот немедленно склонился, смущенный ее внезапным появлением. Высокоранговая особа подошла совсем близко, и ее зрелый, притягательный аромат защекотал носовые камеры Кошмара. Все еще возбужденный, после неудавшейся попытки спаривания, самец едва сдержался, чтобы не кинуться к ней… Но что-то подсказывало, что это стало бы роковой ошибкой. Супруга Хмурого вряд ли жаждала измен, кроме того, ее расширяющаяся книзу фигура уже намекала на формирующуюся внутри кладку.

— Я не хотел оскорбить твою дочь, — справившись с первоначальной оторопью, пролепетал сын Броска.

— Разве, я в чем-то тебя обвиняю? — горько усмехнулась Матриарх. — Это ты меня прости, что явилась подглядеть… Но я так надеялась, что она, хотя бы, в этот раз уступит… Только, видно, не судьба.

— Я попробую еще раз, — в голосе Кошмара прибавилось уверенности. Самец целеустремленно рыкнул и тряхнул гривой.

— Мне нравится твое упорство, юнец, — вздохнула Быстрая Река, внезапно по-матерински возлагая руки на плечи охотника и всматриваясь в его блестящие темные глаза. — Но мне жаль, что ты тратишь свое время. Боюсь, для нее это не более, чем игра…

— Великая… — сын Броска пристально поглядел на собеседницу. Он не знал, имеет ли она статус Великой Матери, но решил, что худа не будет, даже, если он немного ей польстит. — Великая, если бы я не почувствовал тогда, на клановом корабле, нечто особое… Если бы я не был уверен, что Смальта почувствовала это тоже… Я бы ни за что не стал надоедать ей. Но мы с ней так много говорили… И мне показалось, что именно я смогу стать тем, кого она так ждет. Возможно, я просто ошибся. Но, пока я не полностью удостоверился в тщетности своих стараний, я не отступлюсь.

— Мальчик мой… — внезапно с безмерной теплотой промолвила Быстрая Река. — Присядем, и я расскажу тебе о своей дочери. Ибо ты единственный, кто решился столь самоотверженно добиваться Смальты. Я благодарна тебе, но мне хочется быть честной до конца…

С этими словами самка опустилась на придорожный камень, Кошмар же уселся напротив нее прямо в траву, скрестив ноги, и выжидающе задрав голову.

— Давно, почти восемь десятков лет назад, — начала Матриарх, — гарем Хмурого приносил очень много дочерей. Раньше это не являлось проблемой, ведь наш самец был знатным воином, и многие высокоранговые охотники прилетали свататься. Хмурый в ту пору двигался к посту Старейшины, и мы процветали… Однако затем случилось непредвиденное. Нашего воина несправедливо оклеветали, лишив всех привилегий, и несколько лет он находился в опале. То были тяжелые времена, и особенно больно инцидент ударил по нашим дорогим девочкам… Если сыновей принимали на обучение, независимо от крови, то родниться с предателем, беря в жены его дочерей, не захотел более никто. В итоге, многие прекрасные самочки пошли за безродных мальков, а несколько даже сбежали от безысходности с наемниками… Тогда девочек решили более не инкубировать. И почти тридцать лет у нас не было дочерей… Хмурому пришлось нелегко. Он чудом избежал заключения. Не стану пересказывать всего — хотя бы потому что всего я и не знаю, но он действительно через многое прошел, чтобы доказать свою невиновность и отыскать злоумышленников…

— Я слышал, что с его вхождением в Совет связана какая-то на редкость кровавая история, — подал голос изумленный Кошмар, — но не думал, что дела обстояли именно так… У нас Великий слывет крайне… Беспощадным политиком. Не хотел ничего такого сказать, но…

— Станешь тут беспощадным, — фыркнула Быстрая Река. — Спроси, а его кто-то пожалел?

— Думаю, что нет… — вздохнул молодой самец и углубился в созерцание травы под собой.

— Вот именно. Да только речь сейчас, если ты помнишь, не о том.

— Да, но я не совсем понимаю… — запутался Кошмар. — Смальта же намного младше?

— Конечно, — подтвердила самка. — Она родилась в переломный момент. Дочерей мы все еще не планировали, хотя дела Хмурого пошли на лад. Тем не менее, Смальта должна была вылупиться самцом. Однако я случайно перекрутила термостат в инкубаторе, и выставила температуру выше необходимой, а, когда заметила, было уже поздно… Ты слышал когда-нибудь о «горячих самках»*?

Сын Броска отрицательно помотал головой.

— Ну, а, что самцы вылупляются при более высокой температуре инкубации, чем самки — это-то хоть знаешь? — с подозрением осведомилась Река. И получив утвердительный (хоть, и несколько неуверенный ответ), продолжила: — Когда же яйцо перегревается выше допустимых значений, зародыш в нем, чаще всего, просто гибнет. Но иногда все-таки выдерживает, и по полу может сформироваться как самочка, только очень крупная, зачастую, с мужскими чертами и мужским характером… Вот и Смальта получилась… С особенностями. Тем не менее, Хмурый нежданной дочке оказался очень рад. А, когда услыхал, при каких обстоятельствах она появилась, заявил, дескать, ничего не знаю, вырастет настоящей леди, и он сам для этого все сделает. А потом началось… Не стану ходить вокруг да около: наш возлюбленный воин стал баловать малышку так, как даже нам, его супругам не снилось. Привозил ей подарки, украшения — когда она еще даже ничего в них не смыслила, изобретал постоянно развлечения какие-то… Мы сразу поняли, что добром это не кончится, и через несколько лет возобновили инкубацию девок, чтобы хоть какая-то конкуренция была. Да только не помогло — Смальту отец так до последнего из всех и выделял… Когда ей исполнилось десять, Хмурому предложили пост Старейшины. Разумеется, он согласился, получив одновременно возможность поквитаться в остатками недругов… Но с этих пор времени на дочь у него почти не осталось, несколько лет он вообще прилетал в Сезон на две недели, а потом мы его год не видели. Тем не менее, я тогда вздохнула с облегчением. И, как оказалось, зря. Смальта подросла, и началось вот это… Боюсь, тот идеал самца, каким был в ее детских глазах отец, настолько засел ей в голову, что теперь все достойные претенденты кажутся ей скучными и неромантичными… Другого объяснения я просто не вижу.

Выслушав рассказ Быстрой Реки, Кошмар надолго задумался, а Матриарх, разволновавшись, что супруг заметит ее долгое отсутствие, еще раз извинилась за дочь и заторопилась в гарем.

— Пожалуй, я все-таки попробую, — прощаясь с ней, неожиданно заявил сын Броска. — В конце концов… Кому-то все равно придется ее дальше баловать.

— А оно тебе точно надо? — усомнилась самка.

— Мне почему-то кажется, что да, — потупился юнец.

«Братишка, ты же в курсе, какие побрякушки бабы любят?»

Смеркалось. Кошмар сидел на подножке челнока и задумчиво смотрел на стекающее за лес темно-алое солнце. Ответ все не приходил. Уже отгорел закат, и на сизом небе стали проступать созвездия. Сын Броска переключил свое внимание на них. Вот, блин, нахватался от Сумрака… Тот тоже вечно на небо глазел — и что там такого ему показывали? Впрочем, иногда и впрямь успокаивало…

«В двух словах не расскажешь, — пиликнуло, наконец. — Смальте подошло бы что-то из перьев, мне кажется. А вообще, смотря, что она любит».

«Ей нравятся звезды», — вдруг вспомнил Кошмар.

Еще через полчаса ночную тишину нарушил рев взлетающего челнока.

В орбитальном комплексе близ Чертогов Красной Воительницы Кошмар прежде никогда не бывал, тем не менее, по его разумению, все подобные станции имели приблизительно одинаковое устройство. А это значило, что на нижних ярусах определенно обитали рауты. А, где рауты — там базары и лавки менял.

О, в этих лавочках можно было найти все, что душе угодно! Конечно, если бы имелась возможность сгонять до «Всячины», сын Броска, не задумываясь, посетил бы ларек Чакчаша, а уж тот бы посоветовал, к кому обратиться, либо у него самого сыскался бы нужный товар… Но сейчас следовало исходить из того, что было в непосредственном распоряжении самца. В конце концов, гость мелких метеоритов, собранных при ремонте обшивки станции или при ликвидации орбитального мусора, непременно у кого-нибудь из этих хвостатых проныр нашлась бы.

Приткнуться в доках, не смотря на отдаленность Красных Чертогов от основных космических путей, оказалось довольно проблематично. Похоже, в Сезон сюда наведывалось много Свободных охотников, держащих в элитных угодьях свои гаремы. Впрочем, Кошмар заметил и пару клановых судов — очевидно, в других комплексах все места давно были заняты.

Оставив челнок на самом краю площадки под крылом какого-то более крупного корабля, сын Броска, ничуть не переживая, что при взлете его невзрачный транспорт могут просто не заметить и смять, отправился искать лифтовую платформу, курсирующую до второго яруса. Именно там, по всей вероятности, обитали второсортные народности, склонность к общению с которыми, присутствующая у Кошмара, бесконечно изумляла и настораживала его напарника. Впрочем, откуда Сумраку из хорошей семьи было знать все достоинства заведений, принадлежащих данным национальным меньшинствам? Кошмар как-то попытался устроить ему введение в мир сточных культур, так сын Грозы потом еще долго поминал ему этот поход… Хотя, ничего, бухал-то наравне.

Вспомнив последние приключения на «Всячине», самец ухмыльнулся и бодро зашагал вперед. В брачный период все орбитальные комплексы заметно пустели, и данная станция не стала исключением из правил. Пока молодой воин искал лифт, на пути ему встретилось лишь несколько пожилых охотников и один угрюмый тип, явно накаченный успокоительными. Даже драться ни с кем не пришлось.

Наконец, проследовав по указателям, сын Броска вышел к вместительной платформе, которая, с минуту «подумав», неторопливо повезла его на нижние уровни. Самец расположился возле смотрового окошка и начал созерцать проплывающие мимо этажи. Сперва показался ничем не примечательный уровень личных отсеков младшего состава — там шатался какой-то немногочисленный молодняк. У самого лифта кто-то кого-то самозабвенно лупил. Дальше проехал этаж арсеналов и тренировочных залов, за ним притихшие мастерские…

Вот платформа дернулась и остановилась. Сойдя с нее, Кошмар внимательно осмотрелся и удовлетворенно отметил, что, похоже, попал именно туда, куда стремился. Вокруг открывался многообещающий вид на технические коридоры, узлы коммуникаций и кособокие бараки раутов. По доносящемуся из дальнего блока характерному шуму самец немедленно догадался, в какой стороне находится базар.

Уже пятый лавочник изумленно таращился на сурового яутжа, откровенно не понимая, зачем тому понадобился такой мусор, как метеориты? Нет, они бы продали с радостью, но такую ерунду и задарма-то вряд ли кто-то стал брать, потому в наличии, увы, не имелось. Одно дело, космическая руда, так ее и не в таких местах искать надобно…

Кошмар почти отчаялся, начав раздумывать о том, уж не рискнуть ли слазить в утилизатор, когда какой-то зашуганный шешек с чешуей, по неведомой причине топорщащейся дыбом (может, больной какой?), подкинул за умеренную плату нужный адресок. Несказанно обрадованный сын Броска тотчас же отправился по полученной наводке, однако отыскал хитро запрятанную лавку далеко не сразу. Удивляться тут было нечему: магазинчик принадлежал одному из местных шарлатанов, который толкал втридорога всякие отбросы, приписывая им удивительные целебные свойства. До того, кого там этот прохиндей обманывает, Кошмару совершенно не было дела, главное, что «небесными камнями» данный тип спекулировал только так, что до цены… Сын Броска подумал, что как-нибудь договорится.

Вопреки его ожиданиям, договариваться не пришлось. Завидев одного их «хозяев», как мелкие народности часто именовали яутжей, владелец лавки — поджарый немолодой раут — кинулся наутек, не дождавшись даже приветствия. Можно было просто остаться в на месте и пошарить среди товара, но, зная, насколько мастерски рауты делают тайники, и заключив, что изловить пожилого инопланетянина будет намного легче, Кошмар даже не стал и пытаться, а принялся догонять беглеца.

Надо сказать, по поводу легкости самец немало ошибся. Уходя от погони раут показал невиданную прыть — всем бы старичкам так бегать! Сперва он юркнул в боковой коридор, уводящий к электросетям, а оттуда по шахте для кабелей скатился на первый ярус. Съехав вслед за ним на заднице и получив массу незабываемых ощущений, сын Броска, чертыхаясь, вытащил забившуюся между ягодиц ткань набедренной повязки и припустил по следам раута дальше. Но хитрый лавочник не собирался сдаваться. Он начал петлять между коллекторами для отходов, то и дело опрокидывая под ноги преследователей какую-нибудь ветхую заградительную конструкцию, а в довершение всего проскользнул в узкий вентиляционный лаз. Каким чудом Кошмар протиснулся туда за ним и не застрял, оставалось только гадать, тем не менее, к ссадинам на пятой точке у него прибавилась содранная шкура на плечах. Лаз, как выяснилось, вел к реакторному отсеку, ворота которого оказались ожидаемо заперты. Не предусмотрев этого, беглец влепился прямо в них, и возле них же, наконец, был благополучно пойман.

Когда не на шутку рассерженный сын Броска поднял раута за шкирку, тот залопотал на сильно ломаном яутжевском:

— Я ничего не сделать! Я ничего не сделать! — и засучил тощими лапами.

— Мне просто нужны были «небесные камни», шешек сказал, у тебя бывают! — тяжело дыша, прорычал Кошмар через переводчик.

— Не арбитр? — будто бы не веря своему счастью, пискнул лавочник.

— Какой, на хрен, арбитр! Метеоритами, говорю, торгуешь?

Обратно они вернулись уже спокойным шагом. Раут всю дорогу лебезил пред грозным охотником и каждую минуту кланялся, а, когда впереди показалась оставленная лавка (внутри уже хозяйничала парочка наглых урм), то приглашающе замахал, побуждая быстрее следовать за собой. Завидев владельца магазинчика в сопровождении яутжа, воришки мигом побросали добычу и смылись через окно, раут же, смешно ругнувшись им вслед, сразу полез куда-то под прилавок. Через мгновение перед радостным взором сына Броска по желтому от грязи и времени пластику рассыпалась насколько десятков металлически поблескивающих оплавленных камешков.

— Сколько? — перевела маска.

— Подарок, подарок! — всплеснув лапами, запищал раут и щедро подвинул всю кучку метеоритов в сторону Кошмара.

— А дырки просверлить? — осведомился сын Броска.

— А бжжжж — за денежка!

___________________________________

*Явление это вполне реально у современных рептилий, а сам термин позаимствован из террариумистики.

========== Степь ==========

Лед тронулся. Сантиметра на два…

В назначенное время Смальта ждала самца у раздвоенного дерева. На этот раз опоздал сам Кошмар. В его оправдание следовало сказать, что задержался он совсем ненадолго, и явился с самой орбиты. Хотя, самка все равно проявляла явные признаки нетерпения. Пришлось долго унижаться и рассыпаться в извинениях, что сыну Броска само по себе было не очень свойственно. Что вообще эта баба с ним творила?!

Наконец, дочь Быстрой Реки сменила гнев на милость и сразу же поинтересовалась, чем на этот раз воин изволит ее поразить. Кошмар мысленно сам себе пожелал удачи и вынул сверток с подарком…

— Я помню, как тебе понравились звезды, когда мы были на клановом корабле, — начал сын Броска издали. — Сами звезды очень горячи и далеки, но я собрал тебе ожерелье из их осколков. Они выглядят невзрачно, зато, они настоящие…

— Прямо, как ты, — насмешливо, но беззлобно стрекотнула Смальта, охотно принимая странный дар.

А потом Кошмар опять поторопился…

Растроганная самка слегка потеряла бдительность, позволив ему прижаться к себе и даже обняла в ответ, но молодой воин сам все испортил, попытавшись стащить с нее юбку, за что ему ощутимо прилетело по носу.

— Этого мало, чтобы получить меня! — отрезала Смальта, агрессивно встопорщив максиллы и сверкнув желтыми глазами.

И опять ушла…

А самец, отвергнутый уже в третий раз, был вынужден вернуться к своей стоянке. Потерянно пробродив вокруг нее порядка получаса, он на почве крайнего расстройства и невыносимой тяжести в семенниках углубился, наконец, в рощу, где вступил в постыдную сексуальную связь с каким-то пнем.

«Кошмарик, я не хочу тебя расстраивать, но, похоже, она намекает на то, что не желает жить во времянке. Самка-то не простая все-таки», — возможно, жестоко было так отвечать другу на его жалобы относительно своенравной невесты, но Сумрак сказал правду. И лучше было сыну Броска эту правду узнать сейчас и от него, чем проколоться еще раз пять и потратить на эту недотрогу все силы… Паразитка забрала его трофей — вот что было обидно. В том числе и Сумраку, который сам же этого Перерожденца Кошмару отдал. Тоже дурак был… Не подумал сразу, что товарищу высокородную особу даже привести-то некуда…

«А, если я найду жилище ей по нраву?» — с детской непосредственностью осведомился напарник.

«А материально потянешь?»

Ответом было долгое молчание.

Сумрак вздохнул.

— Что грустим? — Греза опять появилась словно бы ниоткуда и проворно вскарабкалась к своему самцу на дерево.

— Думаю вот: а, если бы не было этих угодий, пошла бы ты со мной? — глубокомысленно проговорил сын Грозы.

— Ты бы мне сам в таком случае не дался! — рассмеялась самка.

«Ну-ну, как же», — подумал Сумрак, закрывая коммуникатор и притягивая супругу поближе. Ей почему-то нравилось спариваться среди ветвей…

Кошмар весь день бродил по улицам, присматривая подходящее место для жилья, и все больше убеждался в том, что застолбить здесь хороший участок ему не светит: возраст не тот, статус не тот, материальная база не та… Максимум он мог позволить себе какой-нибудь пустырь… Но воздвигнуть достойное здание, пусть даже небольшое, или выторговать готовое уже становилось для юнца задачей совершенно непосильной.

Эх… Прав был Сумрак: хочешь взять самку, подумай сперва, куда ты ее приведешь… Прежде, развлекаясь с многочисленными любовницами, Кошмар не забивал голову подобными вещами. А, когда свататься полетел, жилищным вопросом тоже не озаботился — отчасти с непривычки, отчасти из-за Сезонного ослабления интеллекта. Теперь же поздно было что-то придумывать.

«Вообще, как оно правильно-то, новый гарем заложить?» — мучительно размышлял Кошмар. Ведь справлялись как-то другие самцы… Спросить бы … Только вот не у кого было, кроме, как у кровного брата. А Сумрак и хотел помочь, да не мог, ибо сам ничего подобного в своей жизни не практиковал: парню просто свезло окрутить готовых самочек с «приданым». Явно дело рук его демонов — не иначе!

К вечеру сын Броска окончательно пал духом. Похоже, Смальту ему было уже не покорить. Что ей до трофеев и побрякушек, когда нет главного? И не только… Теперь, поглядев на ситуацию с иного ракурса, Кошмар стал осознавать, что за него вообще вряд ли какая самка сейчас пойдет. Только и остаются ему, видать, озабоченные старухи…

На нервной почве захотелось есть. В Сезон аппетит самцов, как правило, находился в угнетенном состоянии, но голод сына Броска даже в этот период имел свойство пробуждаться внезапно, без предупреждения, и сейчас как раз наступил подобный случай.

Выйдя за пределы поселения, Кошмар обнаружил небольшой перелесок, где и вознамерился поохотиться. Но какое же его постигло удивление, когда, зайдя под плотно сомкнутый лиственный полог, он обнаружил под ногами… Следы мощеной тропы! Она была наполовину засыпана почвой и заросла мхом, но кое-где проглядывали причудливые каменные плиты, определенно уложенные в каком-то неведомом порядке. Следующей странностью оказалось полное отсутствие крупной дичи. Всякой мелочи вокруг летало и ползало хоть отбавляй, а вот рогачей, да прыгунов не попадалось ни одного, словно что-то отвадило их отсюда…

Поймав несколько хлипких древесных ползунов, самец проглотил их живьем, создав у себя временную иллюзию сытости. Пища с минуту поелозила в желудке и затихла. Организм немедленно сообщил, что неплохо бы скушать что-то еще.

Обшарив перелесок вдоль и поперек, Кошмар так путевой дичи и не выследил, однако совершил очередное открытие: никакой это был не природный ландшафт, а заброшенный сад! Среди зарослей сын Броска отыскал несколько разваленных гротов и пару каменных скамеек, так что сомнений почти не оставалось… Очевидно, хозяева оставили эти угодья очень давно, так как главное здание не сохранилось, а отдаленность территории от границ поселения и ее неухоженное состояние объясняло, почему никто не завладел ею, спустя столько времени.

Смирившись с тем, что поохотиться тут нормально, скорее всего, не удастся, самец решил немного отвлечься и отыскать руины бывшего гарема: интересно стало, где именно стоял дом и велик ли он был. Однако, сколько Кошмар не прочесывал сад, а никаких камней не нашел… Возможно, здание полностью разложилось, будучи синтетическим или деревянным? Наверняка. Хотя, это показалось сыну Броска весьма странным, ведь большинство из увиденных им в этой местности строений состояло именно из камня. Но кто знает, что за странные яутжи здесь обитали…

…Сердитый голос раздался из-за спины так внезапно, что самец аж присел, готовясь к обороне.

— Ты что тут рыщешь, малек?

Медленно обернувшись, он узрел саму обладательницу голоса — худую и высокую самку с добела поседевшей шкурой и гривой.

— Это твои владения, Старшая? — невольно употребив при виде столь почтенной особы детское обращение, испуганно прощелкал Кошмар.

— Мои, — подтвердила та, оскалив кинжалы жвал и начав угрожающе приближаться, отчего сбитый с толку охотник попятился, крепче вцепившись в копье.

— Я считал, это все ничье… — пролепетал самец.

— И подумал, не сделать ли все тут своим? — старица громко рыкнула и совершила в сторону пришельца выпад.

— Н-нет, Старшая… — далеко отпрянув и сразу сообразив, что перед самкой следует опустить оружие, пискнул сын Броска.

— Что тогда?

— Искал еду…

— И все?

— И… Ночлег, — внезапно вырвалось у самца.

— Да ты… Да ты ж маленький совсем, — уже более спокойно проговорила хозяйка территории, пристально разглядывая воина, действительно бывшего ей намного ниже груди.

— Уж какой уродился, — нахмурился Кошмар. Самка неожиданно рассмеялась.

— Только не говори, что ты сюда в поисках любовных приключений прибыл!

— А почему бы и нет? — осмелел самец и тоже сделал шаг навстречу незнакомке.

— Да потому что ни одна путевая девка такому заморышу не даст.

— А непутевая? — уже нагловато рыкнул Кошмар, шагнув еще ближе.

— Назови себя, — повелительно молвила старица.

— Кошмар, сын Броска! — подрагивая всем телом, в неясном предвкушении ответил самец.

— Степь, — ответила самка. — Давно уже просто Степь.

В его руках она была гибкая, как лоза, податливая, как глина и… Одновременно твердая, как неприступная скала. Она позволяла ему руководить, но исподволь вела сама, умело направляя движения юного партнера, обтекая его собой нежно и, вместе с тем, властно. Выцветшая грива ее пахла, как горькие травы, а тело имело вкус дорожной пыли. Степь была старой… Не просто старой — древней… Но, боги! Ни одна самка еще не дарила сыну Броска подобных ощущений! Даже Бриз, как никто искусная в любовных утехах, теперь казалась неопытной девочкой по сравнению с ней…

— А теперь скажи правду: для чего ты пришел? — глубокие бесцветные глаза в окружении густой сети морщинок внимательно глядели на воина, а сильная рука с сухой, шершавой ладонью, массировала содрогающееся от страсти подбрюшье юнца, другая же покоилась под его головой, чуткими пальцами перебирая куцые отростки.

— Я пришел… К тебе… — с трудом выговорил Кошмар, в исступлении оглаживая худую спину, склонившейся над ним партнерши и чувствуя, что вот-вот окончательно утонет в этом непредсказуемом омуте из стонов, взглядов и прикосновений. Да… Он не лгал. Он пришел к ней…

— Я ведь старая, — легкая улыбка растянула истончившиеся, почти прозрачные ротовые перепонки.

— Нет… — как в полусне самец покачал головой и тут же потянулся жвалами к сухой, подтянутой груди.

— Тебе просто кое-что сильно давит, — самка склонилась и заворковала ему в самое ухо. — Завтра я уже не буду для тебя так хороша…

— Нет… — он вдруг задохнулся, почувствовав, как горячее лоно, раскрывшись, накрывает его восстающее естество.

— И ты не уйдешь? — Степь плавно двинула бедрами, позволяя юнцу легко проникнуть в себя, и с нажимом провела пальцами вдоль его позвоночника, ощутив напряженный прогиб в области поясницы и надолго задержав руки в этом месте.

— Я останусь, — прошептал сын Броска.

========== Короткое счастье ==========

Кошмар открыл глаза и… Очень удивился увиденному. Ибо места этого он не помнил, и как здесь оказался, совершенно не разумел.

Вокруг была светлая и просторная комната с потолком в виде неправильной полусферы и стенами, отделанными каким-то растительным материалом в виде скрученных и переплетенных сухих стеблей. Окна имели вид вертикальных щелей неправильной формы и располагались в самом верху. Надо сказать, обстановка здесь царила весьма причудливая: повсюду тянулись канаты, к которым при помощи крючков крепилась разнообразная утварь. Очевидно, они заменяли стеллажи, которые сложно было бы разместить вдоль выгнутых стен. С потолка свисали пучки каких-то сушеных трав и куски вяленого мяса. Посреди комнаты высился стол с основанием из похожей на морское чудище разлапистой коряги, два «щупальца» которой, далеко выставляясь наружу и изгибаясь, служили скамьями.

Самец с опаской пошевелился, проведя ладонями по бокам от себя. Под ним было что-то мягкое, шерстистое и уютное. Шкуры?.. Кошмар оперся на руки и привстал, тут же убедившись в своих догадках: он действительно проснулся на широком ложе, застеленном какой-то местной пушниной. На незнакомом ложе в незнакомом доме.

Свесив ноги с постели (до пола они не достали), молодой воин огляделся. Но более детальное знакомство с комнатой ситуации не прояснило. Он находился в подобии странной хижины, куда было всего, что можно, под завязку напихано. Создавалось впечатление, что загадочный обитатель этого дома использовал помещение враз как спальню, столовую и кладовку. Ладно, хоть признаков уборной здесь же не наблюдалось…

Погрузив когти в гриву и задумчиво взлохматив ее, сын Броска напряг память. Как-то ведь он сюда попал, верно?

Внезапно откуда-то снизу послышались шаркающие шаги. Быстро отыскав взглядом источник шума, самец увидел поодаль нечто вроде открытого люка, в котором виднелись каменные ступени, уходящие вниз. И кто-то явно поднимался по этим ступеням прямо из-под земли!

Первым желанием было схватиться за оружие, коего Кошмар при себе, естественно, не обнаружил. Не обнаружил он также на себе одежды, зато характерный запах, витающий вокруг ложа, и слипшиеся участки шкур подсказали, что несколько часов назад тут активно спаривались. И, судя по приятному ощущению пустоты в подбрюшье, сын Броска сам являлся одним из участников данного процесса.

Тут из люка показались голова и плечи старой самки, при виде которых воспоминания к охотнику стали неторопливовозвращаться.

— Выспался? — участливо проворковала Степь, входя в комнату и направляясь к обескураженному самцу.

— Да… Старшая.

— Старшая? — усмехнулась самка. — А ночью ты звал меня иначе…

Кошмар втянул голову в плечи и беспомощно уставился на нее. Он все еще плохо помнил подробности.

— Так ты уходишь? — осведомилась Степь, снимая с каната-вешалки его аккуратно расправленную набедренную повязку и протягивая одеяние самцу.

— Ухожу? — переспросил Кошмар, вставая с ложа.

— Я первая спросила.

Самка поставила перед своим гостем сосуд для питья и села напротив, пододвинув к себе второй и с наслаждением втянув ароматный пар, вьющийся из носика. Кошмар осторожно последовал ее примеру, принюхавшись к запаху заваренных трав. Пахло непривычно, но достаточно приятно… Хотя, вообще-то он редко пил что-то, помимо воды и алкоголя.

— Попробуй, — предложила Степь. — Эти листья хорошо восстанавливают силы. А ты их за ночь-то прилично потратил, — тут она коварно ухмыльнулась. — Есть будешь? Правда, у меня только сушеное…

— Я схожу на охоту, — серьезно проговорил сын Броска. — Мы поедим нормально.

— Как пожелаешь, — облокотившись на стол и с любопытством разглядывая самца, проговорила старица. — От свежатинки не откажусь.

— У тебя странный дом… — заметил самец, рискнув все-таки отхлебнуть обжигающего напитка.

— Вчера у тебя вопросов не возникло, — вновь улыбнулась Степь.

— Я очень смутно все помню, — признался Кошмар.

— Не удивительно. Зачем ползунов жрал?

— А ты откуда знаешь?

— Отрыжку после них ни с чем не спутать, — самка позволила себя хрипло хохотнуть. — Да не смущайся так, с кем не бывает… Их кожа слабо ядовита. Срывает всякие тормоза после употребления. А ты и без того был на грани. Ну, мы сообща проблему быстро решили. Только ты больше их не ешь, мало ли.

Самец опустил голову в знак согласия и одновременно скрывая стыд.

— Я сделал что-то не то? — пробормотал он.

— Не то? Ну, кроме того, что несколько раз признался мне в любви, все нормально. Мне понравилось. Так, стало быть, ты и впрямь остаешься?

— А можно? — внезапно спросил Кошмар, с надеждой поглядев на пожилую любовницу.

Он остался. А какая у него была альтернатива? Дальше безуспешно добиваться Смальты? Или сношать в лесу деревья? Кроме того, он имел неосторожность пообещать… И как-то неудобно было нарушать данное в порыве страсти слово. Да, Степь была стара… Но этот факт почему-то не смущал юного воина, напротив, происходящее казалось правильным и закономерным, словно бы сын Броска всегда знал, что ему предстоит здесь оказаться и осчастливить самку, годящуюся ему чуть ли не в прабабки.

По возрасту ей действительно можно было дать лет за двести двадцать, то есть, возможно, даже старше Тучки, притом, что в постели, Степь превосходила многих молодых, умело распоряжаясь партнером и прекрасно чувствуя, как может подарить ему ответное наслаждение. Необычно выглядело и ее телосложение. Как правило, старые самки раздавались в талии, становясь поистине необъятных размеров, Степь же при высоченном росте имела почти по-девичьи стройный стан, просто иссохший, подобно почве в летний зной. Стать и манера движения выдавали в ней бывшую Наставницу или даже воительницу, но ласковый и заботливый нрав был более свойственен матери. Создавалось такое впечатление, что она долго тосковала здесь одна, и потому приблудившийся юнец сразу был принят, почти, как родной. Тем не менее, на вопросы, касающиеся ее прошлого, самка отвечала неохотно, зачастую, сводя все к фразе: «Какое это сейчас имеет значение?» В итоге, Кошмар никак не мог определиться, как же к ней следует относиться… Но, тем не менее, в своем решении остаться не разуверился.

Он привык к ней удивительно быстро. Можно сказать, они сразу начали жить, как настоящая семья. Самец ходил на охоту и приносил мясо своей самке, потом они ели вместе, потом спаривались. Так день проходил за днем, а ночь за ночью. И, как ни странно, эта размеренность начинала сыну Броска даже нравится, принося прежде столь редкое для него ощущение собственной значимости. Что до своих чувств к Степи, то о них молодой воин предпочитал слишком не задумываться — хватало того, что они были положительные.

— Тебе же, поди, с молоденькими погулять охота? — временами подкалывала его самка.

— Я не брошу тебя, — неизменно отвечал самец, и взгляд старой отшельницы от этих слов непередаваемо теплел, а руки тянулись обнимать…

Вообще, это была не совсем правда — не думать о Смальте он по-прежнему не мог. Но и оставить Степь не мыслил теперь возможным. И, казалось бы, в чем проблема? Требовалось лишь сделать Старшей предложение, а потом на правах хозяина гарема привести на ее территорию вторую невесту — чем не вариант? Сумрак именно так и поступил, и ничего, все остались довольны… Но Степь, похоже, либо догадывалась о подобных мыслях, либо имела какой-то совершенно особый взгляд на отношения, а только сделать первый шаг самцу категорически не позволяла. Он даже имени ее матери до сих пор не знал… Так что фактически Кошмар оставался при ней в качестве не то любовника, не то приемыша, не то квартиранта… Вроде как, жить — живи, а на большее не претендуй… Ну, так и жили.

Кстати, о жилище. Оно оказалось столь же необычным, как сама хозяйка. Когда в первое утро новая партнерша показала самцу свои владения, он сразу же понял, отчего не нашел накануне развалин — их просто-напросто не было, ибо дом находился в целости и сохранности, мало того, его габариты просто поражали своими размерами, а устройство намного превосходило всякое воображение. Дело в том, что жилище Степи состояло из стволов живых деревьев! Когда-то давным-давно некто посадил здесь ростки кругами, очень близко, и, очевидно, воздвиг внутри каждого такого круга каркас, к которому год за годом привязывались растения. Деревья росли, их стволы искривлялись, а ветви переплетались и врастали друг в друга, постепенно формируя глухие стены с пышной зеленой кроной вместо крыши. Таких «зданий» было почти два десятка, и все они соединялись между собой сетью подземных тоннелей, с виду же неподготовленный глаз воспринимал весь комплекс как диковинный лес с участками неожиданно густого древостоя.

На вопросы, относительно того, когда, кем и с какой целью все это было придумано Степь также толком не ответила, сказала лишь, что дело очень давнее, и когда-то какой-то народ все дома так выращивал… И все.

Живущая уединенно, самка уже многие годы не пользовалась большинством помещений, так что в отдельных «комнатах» царило запустение. Однако, среди увиденного, Кошмар успел заметить и детскую, бывшую когда-то теплой и уютной, и помещение для инкубации, и обширную кладовую. В принципе, все это можно было со временем восстановить… Однако, имелась ли в том необходимость? По крайней мере, сейчас они отлично уживались в одном таком древесном шатре, деля между собой стол и ложе, а из прочего пользуясь лишь купальнями.

Кстати, самым невероятным во всем строении казалось то, что все коммуникации были подведены с абсолютным знанием дела, а солнечных батарей, обеспечивающих жилище энергией, имелось даже с избытком — пожалуй, это была крайняя степень сочетания архаики и современности, какую сыну Броска когда-либо в жизни вообще доводилось видеть. Вот кое-кто бы точно такому удивился!..

Три недели промелькнули незаметно и безмятежно. Беды ничто не предвещало… Разве что, последние несколько дней Степь неважно себя чувствовала. Она почти не ела и стала много лежать. Когда обеспокоенный Кошмар спрашивал, не больна ли она, самка с улыбкой отвечала, что от старости лекарства нет. Но, не смотря на ее кажущуюся непринужденность, внутри сына Броска росла и ширилась непонятная тревога…

В то утро Степь поднялась рано и начала одеваться. Одеваться очень странно… Спросонья Кошмар совершенно не понял, что происходит, но встал и пошел к ней, намереваясь расспросить, с чего это самка вместо привычной туники серого цвета вырядилась в шкуру Бронеголова и нацепила перевязи.

— Я иду на охоту, милый, — спокойно и буднично отозвалась та, после чего вытащила из какого-то угла запылившееся копье.

— Тебе захотелось развеяться? — удивился самец. — Подожди, я соберусь, и мы пойдем вместе!

Но Степь внезапно покачала головой и вымолвила уже с оттенком печали:

— Нет, малек, я пойду одна.

— Почему? — продолжил недоумевать сын Броска.

Ответ прозвучал страшно и неумолимо, точно гром среди ясного неба…

— Потому, что это будет моя Последняя Охота. И туда компанию не берут.

Кошмар не поверил своим ушам. На минуту он просто потерял дар речи и возможность двигаться… А затем, резко придя в себя, кинулся к самке, силясь удержать ее от необдуманного шага. Да куда там…

— Степь, ты же сильная, ты здоровая, что ты такое придумала? — вопрошал он в отчаянии. — Тебе просто много лет, ну, так и что?

— Вот то-то и оно, — грустно улыбалась самка.

— Но нам же было так хорошо вместе!

— Было… — она прислонила копье к стене и заставила самца сесть, а сама опустилась напротив и внимательно поглядела ему в глаза.

— Не надо, не уходи… — уже почти беззвучно прошептал сын Броска. Степь нерешительно пошевелила жвалами. Только сейчас Кошмар заметил, как потрескалась эмаль на их поверхности…

— Послушай, юнец, — тихо сказала она, — в ту ночь, когда ты пришел ко мне… В ту ночь я уже пыталась уйти. Не ушла из-за тебя… Я ведь с тобой и впрямь молодость вспомнила. Так что спасибо. Спасибо тебе за все, дорогой. Только тянуть больше нельзя. Не сегодня — завтра я могу уже не поднять своего оружия… А мне не хочется так. Поэтому ухожу сейчас. Поборюсь с крепкозубыми, как в старые добрые… И не смей следом ходить, слышишь?

Кошмар лишь молча опустил голову. В горле давило…

— Если я до темноты не вернусь… — продолжила самка.

— Ты вернешься! — не дав ей договорить, почти выкрикнул сын Броска и попытался вскочить на ноги, но Степь удержала.

— Если я не вернусь, — повторила она, — выполни мою последнюю просьбу. Приведи сюда молодых самок, и продолжите здесь свой род. Я хочу, чтобы здесь снова бегали детеныши. Ну, как, осилишь? — тут она вновь нашла в себе силы улыбнуться.

Кошмар пообещал.

Тогда Степь ушла, а он остался. Один в пустом и тихом доме, где никто не видел, как воин из клана Гнева, Старший Кровавый, покоритель «Острова» забился в угол и ревел, ревел, точно несмышленый малек…

Так прошел день. К ночи старая самка не вернулась.

Комментарий к Короткое счастье

Я не виновата, мне так было показано…

========== И как тут отказать? ==========

Он снова направлялся к Смальте. И впервые — с неохотой. С ухода Степи минуло всего два дня, и этого было слишком мало, чтобы боль утраты окончательно утихла. Приводить сейчас кого-то в оставленный ею дом, пусть даже ту самую, единственную и вожделенную, ради которой еще недавно сын Броска готов был вывернуться наизнанку, казалось кощунственным, и Кошмар никогда бы сам не принял подобного решения, но… Именно так пожелала Степь. Более того, это было все, о чем она его попросила за всю их недолгую совместную жизнь. Самец так и не узнал, кем она была, не узнал, кто взрастил лесной дом, и не узнал, что значило это необычное жилище для старой самки. Но чувствовал, что поступить должен, как велено, а остальное… «Какое это сейчас имеет значение?» — она, наверное, говорила так не зря.

Значение имели лишь эти последние дни, когда два существа, сполна познавшие одиночество и отчуждение, соединились и стали друг другу нужны. И хорошо, что все случилось так, как случилось. Хорошо, что Кошмар никого не привел, и Степи не пришлось делить его с более молодой конкуренткой, а ему не пришлось лишать ее и малой толики своего внимания. Знай он наперед… Он отдал бы больше. Он придумал бы, как дать больше…

Мог ли он ее остановить? Имел ли право мешать? Должен ли был отправиться на поиски, если, вдруг, она ранена, но еще жива? Его любовь и привязанность кричали: да! Но уважение к старой охотнице и память о ней категорически возражали: нет, нет и нет. Степь не хотела бы, чтобы кто-то знал, где и при каких обстоятельствах она погибла, не хотела бы, чтобы кто-то видел и оплакивал ее тело, а уж тем более нашел ее искалеченной. И запомнить ее живой, стоящей на ногах, держащей оружие и улыбающейся — было лучшим, что сын Броска мог для нее сделать.

На вторые сутки, взяв себя в руки, самец взялся за уборку. При всем при том, что фанатом порядка он не являлся, к приходу невесты дом следовало привести в более-менее божеский вид. Комнату Степи Кошмар пока решил не трогать, лишь унес с ложа хранившие следы их связи шкуры, под спальню же приспособил помещение поменьше, обновив лежанку и выметя скопившуюся за годы пыль. Задачу облегчили найденные в завалах кладовки механические уборщики — трех из них удалось вернуть в рабочее состояние и запустить в подземные коридоры. А вот тенета с потолков Кошмару пришлось снимать самостоятельно, как и срезать проросшие внутрь жилища ветки. В довершение всего он проверил и отрегулировал систему отопления — здесь, в Красных Чертогах, климат был, в целом, благоприятный, и даже зимой можно было хоть во дворе спать, однако, капризы погоды никем не отменялись.

Когда дом заблистал чистотой (ну, ладно, когда по нему стало возможно передвигаться, не спотыкаясь), сын Броска пригнал на новую территорию челнок и прошелся по саду, намеренно пометив своим запахом деревья, а уже после этого зашагал к гарему Хмурого. Видимо, предстояло побеспокоить старика еще раз, но как бы иначе ему удалось встретиться со Смальтой?

— Впервые такого упрямого вижу! — изумился Старейшина, созерцая перед собой наглеца, который, не взирая на угрозы, посмел явиться вновь.

— Великий, твоя дочь приняла все мои дары, — учтиво ответил Кошмар, — поэтому я не теряю надежды. Отпусти ее сегодня со мной. Я нашел для нас хорошие земли.

Хмурый приподнял в недоумении одну бровь, но за Смальтой, все же, послал. Та явилась довольно скоро. Шла она торопливо, делая большие шаги и показательно возводя очи к небу — с этим самка несколько перестаралась, потому было прекрасно видно, как она на самом деле рада, что сын Броска так отчаянно за ней бегает. Кошмар, разумеется, ее переигрывание заметил, но вида не подал, а лишь улыбнулся во всю пасть и поклонился дочери Быстрой Реки со словами:

— Здравствуй, красавица, успела соскучиться?

— Я отказала тебе — ты до сих пор не понял? — с подчеркнуто терпеливой интонацией осведомилась та.

— Ты сказала, что тебе мало, а это еще не отказ, — парировал самец. — Я долго думал, чем тебя еще удивить и порадовать, и, наконец, понял. Я кое-что добыл для тебя. Но принести это сюда не получится. Пойдем со мной, и я все покажу.

— Пойти с тобой? — переспросила самка с подозрением. — А могу ли я тебе верить?

— Прекрати уже выделываться! — вдруг рявкнул до сих пор стоявший молча в стороне Хмурый. — Ты его больше почти в два раза, нашла, кого бояться…

— Кстати, да, — буркнул слегка уязвленный Кошмар, тем не менее, осознавая, что собственная мелкость ему сейчас только на руку.

Поколебавшись, скорее, для вида, чем из реальных опасений, Смальта согласилась на его предложение, и обрадованный папаша тотчас же выставил обоих с территории, втайне надеясь, что дочь теперь вернется только за вещами.

— А идти долго? — капризно спросила самка, когда они с Кошмаром выбрались из сада на дорогу.

— На другой конец поселения, — признался самец, подумав, что, пожалуй, стоило за невестой-то на челноке прибыть. С другой стороны, там было лишь одно кресло, не в багажник же ее сажать…

— Отлично! — фыркнула Смальта. — Давай, хоть платформу вызовем…

— А… Давай погуляем, — вовремя прикинувшись, что все так и задумано, предложил Кошмар.

— Погуляем? От края до края? В разгар Сезона? — пытаясь удостовериться, что охотник говорит серьезно, уточнила самка.

— По кораблю тебе со мной гулять нравилось, — бесчестно напомнил сын Броска, подныривая спутнице под бок и игриво ее подталкивая. — А, если, кто полезет, так я тебя никому не уступлю!

Возразить Смальте было нечего, и они пошли…

Вскоре пришлось признать, что самка знала, о чем говорила. Прогулка и впрямь вышла с приключениями. Не успела неопределившаяся парочка миновать и трех кварталов, как Кошмару пришлось схватиться с другим молодым охотником, положившим на Смальту глаз. Спасибо Сумраку, что за год мало-мальски натаскал напарника… Атаку удалось отбить ценой пары клочков шкуры, но, стоило сыну Броска пройти со своей невестой еще немного, как не пойми откуда вылез следующий претендент. На этот раз самцу распороли бок и чуть не порвали горло, но любимую он, все-таки, умудрился отстоять. Следующий встречный самец был крупнее и старше Кошмара, благо, Смальта заметила его первой и оттащила своего беспечного ухажера в кусты.

— Признайся, ты не хочешь меня потерять, — оказавшись в укрытии рядом с предметом своей страсти, Кошмар не упустил возможности нахально прижаться к самке, за что был дополнительно укушен.

— Я хочу дойти и поглядеть на твой сюрприз, — предупредительно рыкнула та, поднимаясь и возвращаясь на дорогу.

— А потом?

— А потом, скорее всего, я возьму платформу и улечу обратно!

Она шла по заросшей кудрявым мхом тропе и с нескрываемым удивлением озиралась. Похоже, самец не лгал: здесь каждое дерево несло только его запах…

— И это все реально твое? — в который раз спрашивала Смальта.

— Мое, — оборачиваясь к ней, усмехался сын Броска. — А, если дашь мне согласие, то и твое.

— Но я не вижу самого дома!

— Имей терпение…

Уже вечерело. С дороги оба немало притомились, Кошмара же, ко всему прочему, донимали раны, но момент был ответственный, а потому, что самец, что самка, держались максимально бодро, стараясь не показывать друг перед другом слабостей. Молодой охотник шел впереди, указывая путь через заросли, а его избранница двигалась следом, теперь уже немало смирив свою спесь. Надо же, такой юнец, а, поди-ка, отхватил угодья, едва ли не в размер отцовских!

— Мы пришли, — внезапно останавливаясь перед странного вида густой куртиной, хитро проговорил самец.

— Это, что, шутка такая? — рассерженно защелкала Смальта, однако Кошмар качнул головой и протянул ей руку. А в следующий момент самка увидела уходящий под землю лаз…

Осмотрев жилище изнутри, дочь Быстрой Реки пришла в настоящий восторг. Нет, опять-таки, для отвода глаз, она, конечно, сделала замечание по поводу тех следов запустения, что у самца не хватило терпения ликвидировать, но саму идею определенно оценила, признавшись, что действительно не ожидала подобного. А в довершение неожиданно сказала:

— Все это прекрасно, но вот-вот настанет ночь…

— Так, ты хочешь вернуться? — чуя прозрачный намек, начал подыгрывать самец.

— Поздно… Видимо, придется остаться до завтра, — с притворным сожалением ответила Смальта, и присела на ложе — а ведь Кошмар специально закончил показ комнат на их будущей спальне…

— Я совсем не против, но ты понимаешь, что, уснув сегодня здесь, завтра ты рискуешь проснуться моей женой? — подходя вплотную, хитро прищурился сын Броска.

— Если ты сейчас придумаешь, чем еще меня удивить, то я готова заснуть, уже будучи ею, — с этими словами бывшая недотрога плавно откинулась на спину и кокетливо взглянула на юного воина, после чего, как будто бы внезапно смутившись, отвела глаза.

«Да неужели?!» — подумал со счастливым замиранием сердца Кошмар и, возбужденно урча, немедленно полез сверху. О, ему определенно было, чем ее удивить!

========== Опять … ==========

Тихий вздох вырвался из пасти присмиревшей самки, и Смальта окончательно замерла в ожидании их первого воссоединения. До сих пор она не знала ни одного самца, а потому волнение было неминуемо. С другой стороны, Кошмар, только-только вышедший из рядов Молодой Крови, тоже вряд ли имел большой опыт общения с противоположным полом, но это в данном случае не успокаивало, а лишь добавляло тревоги…

— А ты, вообще-то, знаешь, что надо делать? — наконец, не удержалась самка, когда заливисто воркующий сын Броска оказался над ней и, дрожа в нетерпении, принялся ее не слишком аккуратно раздевать.

На мгновение самец в недоумении замер, поставленный ее вопросом в тупик, а вслед за тем до него стало медленно доходить, в чем заключается отличие этой ситуации от прочих им прежде испытанных: Смальта никогда ни с кем не спаривалась до него. Привыкнув к немолодым и прекрасно сведущим в искусстве обольщения самкам, он, тем не менее, ни разу не имел дела с девственницей, так что удивить дочь Быстрой Реки он рисковал, прежде всего, не постельными талантами, а постельной бестактностью… Надо же, он-то рассчитывал с ходу вывалить на невесту весь свой богатый репертуар ласк и позиций, а тут, видимо, нужно было действовать принципиально иначе… Но вот как? И Сумраку-то сейчас не напишешь…

Впрочем, сразу паниковать не следовало. После трех недель регулярного секса Кошмар довольно неплохо себя контролировал, да и брачный период близился к завершению, так что самец теперь вполне был способен «подойти к процессу творчески». Чем он, собственно, и занялся.

Но не задалось у них с самого начала…

— А ты, что, вообще никогда, ни с кем?.. — самец не нашел ничего лучшего, чем спросить самку напрямую.

— По жвалам давно не получал? — со зловещей проникновенностью осведомилась Смальта в ответ.

— Я же как лучше хочу… — обиделся Кошмар.

— Ладно… Наверное, я просто нервничаю, — нехотя призналась дочь Быстрой Реки.

— А почему? — наползая сверху так, чтобы его лицо оказалось прямо перед лицом самки, спросил сын Броска.

— Не знаю… Возможно, потому что теперь все изменится?

— Но все ведь всегда меняется, и это нормально, — возразил самец, озадаченно наклонив голову.

— Это понятно… — внезапно обретя задумчивое выражение, проговорила Смальта и, подняв руку, легонько прикоснулась к его переносице, а затем медленно провела когтем вверх до середины лба. Создавалось такое впечатление, что ей хотелось потрогать самца, но она не знала, что дозволено, а что нет.

— Смальта, — внезапно посерьезнев, Кошмар взял ее руку за запястье и отвел от себя, в упор поглядев на пока еще невесту, — скажи честно, ты хочешь быть со мной? Потому что я теперь уже совсем ничего не понимаю… Ты мне еще тогда, на корабле понравилась, и мне показалось, что это было взаимно. Я не соответствовал тебе по рангу и не мог достойно тебя обеспечить, но я постарался стать для тебя лучше. А ты как будто наоборот рассердилась на меня за это. Скажи уже честно, в чем дело? Ты вот сейчас сама легла передо мной, а через минуту опять готова меня оттолкнуть.

— Ты мне тоже еще на корабле понравился, — чуть поколебавшись, ответила самка и в нерешительности двинула максиллами, словно хотела улыбнуться, но раздумала. Все-таки, как же она была красива… Дробный узор, покрывающий ее обычно ясный и гордый лик, сейчас проступил особенно четко, сделав черты более выразительными, но, вместе с тем, выдавая смятение; оттененные им светло-желтые глаза были наполнены ожиданием неведомого, но отблеск сомнения неизбежно подрагивал в самой их глубине. Грива, увитая изысканными украшениями, в беспорядке рассыпалась по сторонам от головы самки, и грудь, достаточно широкая для женской особи, вздымалась все чаще и чаще. Ожерелье из метеоритных осколков, покачиваясь, покоилось на ней. Смальта все-таки его носила…

— Так, что тогда? — наклоняясь ближе, вновь спросил молодой воин.

— Ты необычный, с тобой было весело и интересно, но я не могу представить, как это пойти за тебя и иметь от тебя детей, — попыталась объяснить она, окончательно поставив самца в тупик.

— Но ты же и хотела, чтобы с самцом не было скучно, чтобы он тебя удивлял? — нахмурился он.

— Хотела. Но… Боги, я ведь и подумать не могла, что это удастся именно тебе!

— То есть, ты меня не хочешь, — мрачно подытожил Кошмар, резко отстраняясь и усаживаясь рядом.

— Я так не сказала… Но…

— Для чего тогда провоцируешь? — он поглядел на самку с осуждением, потом не выдержал и отвернулся. — Для чего вообще подала надежду?

— Ты добыл для меня Перерожденца и заполучил всю эту территорию, драться за меня был готов… Вроде как, после такого уже не отказываются…

Все, что сын Броска смог сделать в ответ — это хлопнуть себя по лбу, встать и выйти.

Он ушел спать в комнату Степи, но заснуть так и не смог, проворочавшись до рассвета. Все оказалось напрасно… Не смотря на все приложенные усилия, Смальта воспринимала его как забавного малька, с которым можно было поболтать, погулять вместе, убить время… Но не связать жизнь. Ирония состояла в том, что другие партнерши относились к нему точно так же, только прежде его это ни капли не смущало. Правда, у них и разница в возрасте была намного больше, так что их-то как раз интересовал исключительно секс без обязательств. А тут… А тут — просто неслыханно, самке требовались обязательства и гарантии, и он в кои-то веки готов был их продолжить, да еще и все ее капризы выполнил, а статью и возрастом, стало быть, не вышел! Всем оказался хорош, но физически не привлекал… Это был просто колоссальный удар.

Очень хотелось вновь пожаловаться Сумраку, но на сей раз Кошмар даже не знал, что именно написать. Больше всего просилось что-то вроде: «Дружище, мне так хреново…» Но это уже было просто стыдно.

Утром сын Броска потихоньку вернулся туда, где оставил Смальту, и обнаружил ее крепко спящей. Впрочем, куда бы она делась… Ведь не пошла бы одна пешком среди ночи обратно. С минуту понаблюдав за ней, самец вновь скрылся в люке и, пройдя по темному коридору, вышел во двор. Погода стояла прохладная. Запрокинув голову, Кошмар долго изучал хмурое небо, в итоге, заключив, что через час-полтора хлынет дождь. Наверное, самка захотела бы остаться и переждать, и кто он такой, чтобы выгонять ее?

Поежившись от раннего тумана, молодой охотник вернулся в жилище и взял копье. В голове на мгновение шевельнулась коварная мыслишка наловить токсичных ползунов и подкинуть их строптивой избраннице, но тут же заглохла: на подобные пакости сегодня не хватало энтузиазма. Вместо этого самец отправился в соседний лесок и добыл там небольшого рогача.

По возвращении начавшийся дождь лишь слегка его замочил, а с первыми ударами грома сын Броска уже был под крышей. Как следует затворив дверь, чтобы не нахлестало в коридор, он проследовал в трапезную и свалил тушу на стол. Запах самки ощущался в доме довольно сильно, так что, похоже, она так и не ушла…

Убрав оружие, Кошмар отправился на поиски Смальты и обнаружил ее довольно быстро — в купальнях. Ишь, а ведь как хозяйка уже распоряжалась…

— Я там поесть принес, — буркнул самец, отводя глаза от обнаженной самки, которая, в свою очередь, поспешно запахнулась в простынь.

— Мне? — изумилась дочь Быстрой Реки.

— Себе. А ты присоединяйся, если хочешь. Я не жадный, — с этими словами, он повернулся и, не дожидаясь реакции, отправился разделывать рогача.

Когда мясо было порезано и готово к употреблению, из проема в полу чуть боязливо выглянула проголодавшаяся Смальта. Кошмар ее появление проигнорировал. Погруженный в свои мысли, он медленно обдирал с костей остатки плоти, сразу же автоматически отправляя их в рот.

— Там погода совсем испортилась, — посетовала самка, потихоньку подсаживаясь к столу.

— Я тебя не гоню, — хмыкнул на это самец. — Оставайся, сколько пожелаешь. Сезон на исходе, я все равно никого уже не найду. И тебе тоже больше навязываться не стану, можешь не бояться.

— Ты обиделся? — виновато спросила Смальта и попыталась прикоснуться к руке воина. Однако тот немедленно отодвинулся и лишь молча качнул головой.

— Обиделся, конечно, — вздохнув, констатировала самка. — Слушай… Так, и кто же мы теперь друг другу, получается? Ты мне сделал предложение, я, вроде как, его приняла… Но вместе мы не спим, а теперь еще и смотреть друг на друга станем косо…

— Не знаю, — отозвался Кошмар. — Видимо, обманщики.

— Кого? — не поняла дочь Быстрой Реки.

— Друг друга и самих себя.

Комментарий к Опять …

Друзья, я сама ничего не понимаю… Эта глава планировалась как предпоследняя и весьма такая порнушная, но… Представьте себе, эта зараза ему не дала!!!

Наблюдаем дальше…

========== Когда не спится ==========

Уже на протяжении нескольких суток они жили рядом, будто соседи. Смальта не торопилась уходить, но и попыток сблизиться не предпринимала, Кошмар также ни на чем не настаивал. Чтобы себя лишний раз не искушать, он старался покидать угодья на целый день, исследуя окрестные луга и перелески, а, возвращаясь затемно, сгружал самке добычу и сразу уходил к себе, даже не замечая постепенных изменений, происходящих в жилище. А изменения были, ибо дочь Быстрой Реки, скучая в одиночестве, принялась за наведение уюта. Быстро сдружившись с кибернетическими уборщиками, она взялась за выскабливание полов, стирку белья, вынос мусора и перестановку мебели, в результате обнаружив целую гору необычных и старинных вещей непонятного происхождения. Кто здесь жил прежде, скопив все это барахло, было совершенно непонятно. Какой-то смутный запах в помещениях присутствовал, но он ощущался настолько слабо, что сделать вывод о его источнике не представлялось возможным. Пару раз Смальта, конечно, пыталась выспросить у Кошмара, каким же образом ему достался этот дом, но самец неизменно отмахивался, не желая продолжать разговор.

Он вообще стал теперь неразговорчивым…

Шли последние недели Сезона, близилось возвращение в клан. И, чего ради, спрашивается, Кошмар только в такую даль таскался? Великолепный трофей был утерян им безвозвратно, а в делах семейных сын Броска так и не преуспел. Вожделенная самка была совсем близко, но оставалась недосягаема, да и Степь он подвел…

Теперь, когда гон практически отступил, тяжелые мысли наваливались особенно охотно. Мысли и воспоминания… Каждый вечер молодой самец подолгу ворочался на ложе, пытаясь уснуть, но в голове теснились образы ушедших близких и тени несбывшихся надежд. Стоило ему смежить веки, как рядом с горькой усмешкой присаживался Проклятье и говорил, как бывало прежде: «Братишка, смирись, таким, как мы, ничего не светит в Сезон!» Кошмар зажмуривался крепче и поворачивался на другой бок. А там уже поджидала Степь. Она с нежностью тянула к нему свои худые иссохшие руки и шептала что-то утешительное. Но самец, не в силах выносить эту пытку, вырывался из ее родных объятий и уходил в ночь. Потом он долго бродил по дремлющему саду, а с первыми проблесками утра засыпал в каком-нибудь укромном уголке, иногда, вплоть до полудня. Пробудившись же, вновь шел на охоту, стараясь не попадаться Смальте на глаза.

На пятую ночь сделалось совсем невыносимо, и вновь захотелось выть от тоски. Тогда самец бесшумно покинул жилище и направился к челноку. Открыв дверь и вскарабкавшись на подножку (а трапа тут и впрямь очень не хватало), сын Броска направился прямиком к багажному отделению. Покопавшись на дне, он, спустя некоторое время, извлек из глубин ящика для провизии драгоценную заначку. Старая добрая «Затейница», сколько ж раз ты приходила на помощь…

Кошмар выпрямился и встряхнул сосуд перед глазами. Внутри резво побежали веселые пузырьки. Скоро такие же наполнят его исстрадавшийся мозг, и станет легче… Намного легче.

Самец постоял на месте еще с минуту, задумчиво почесал живот и вернулся к выходу, где уселся на самом краю, свесив ноги вниз. Пробка отскочила под когтем его большого пальца и упала куда-то в траву под тихое шипение, вырвавшееся из горлышка ей вслед. Закрывать было нечем, значит, допить предстояло все.

Смальте не спалось. Пять дней уже прошло, предстояло что-то решать. Но никак не получалось. Уйти домой? Она могла. И это означало бы еще один год упреков и причитаний относительно отсутствия у нее личной жизни и детей. Остаться? И того веселее. Кошмар обиделся, да так, что, похоже, больше видеть ее не желал, никакой семьи у них бы при всем желании теперь не получилось… А, если бы и получилось… Самой, что ли, теперь за ним бегать?

Ко всему прочему, она так и не могла разобраться, что чувствует к этому мальку. Поначалу был интерес, было просто забавно… Но она ведь и впрямь не могла предугадать, что он к ней свататься полетит! Да еще выбьет себе двойное повышение менее, чем за год! Да еще притащит башку Перерожденца! Откровенно говоря, Смальта никогда таких тварей не видела, и не особенно даже верила в их существовании. Полученный трофей она потом долго со всех сторон изучала, отыскивая следы подлога, но не нашла ни одного! Стало быть, тварь была реальной… И этот мелкий Кошмарик умудрился как-то ее грохнуть… Дальше больше. Смальта решила с ним поиграть — авось, утомится, да и отвянет. Но нет! Он сперва сделал ей два поистине идиотских подарка (хотя, главное условие, что она выставила, — удивление — было строго им соблюдено), а затем внезапно отжал у кого-то территорию под целый гарем. И это не лезло уже ни в какие ворота. Одно с другим не взялось. Будь на месте сына Броска воин, хотя бы, лет на двадцать старше и, хотя бы, на голову выше — как вон тот, второй, что их сопровождал на корабле, Сумрак, кажется — и самка, не задумываясь, отдалась бы ему, ведь все вышеперечисленные поступки свидетельствовали не только о нестандартности мышления, но и о крайне серьезных намерениях… Но, что думать на счет Кошмара, Смальта попросту не знала. Ну никак не походил он на могучего покровителя, каковым, к примеру, был ее горячо любимый отец… А, когда она еще и представляла себе спаривание с ним… Почему-то самке упорно казалось, что при первой попытке он промахнется, а, когда, наконец, попадет в цель, то совершенно не станет заботиться о том, доставляет ли он какие-то приятные ощущения партнерше. Молодняк есть молодняк. Впрочем, ни убедиться в своих опасениях, ни расстаться с ними Смальте так и не удалось. Так что теперь она вообще не представляла, как ей в сложившейся ситуации себя вести…

Помучившись еще немного, самка решилась на откровенный разговор. В конце концов, она так и не спросила об истинных чувствах Кошмара, а этот вопрос мог многое сейчас прояснить. Выбравшись из постели и накинув на плечи покрывало, дочь Быстрой Реки немедленно отправилась с визитом к своему юному недосупругу, намереваясь, наконец, положить их взаимным пререканием конец — любой, главное, хоть какой-нибудь. И, да, вот прямо сейчас, посреди ночи. Однако, к ее удивлению, Кошмара ни в одной из комнат не оказалось. Тогда самка вышла в сад и, принюхавшись, пошла на ставший уже привычным, запах, очень скоро отыскав самца с упоением пьянствующим на борту челнока…

— Вот это да, вот это номер! — подходя ближе, громко прострекотала Смальта. Кошмар, до того клевавший носом с ополовиненной бутылью в руке, поднял голову на ее голос и расплылся в дурацкой улыбке.

— А т’ что, — он проглотил икоту, — пр’шла?

— Какая-то тварь в дом забралась, хотела попросить тебя выловить, — соврала самка.

— А. П‘том, — и он вновь уронил голову на грудь.

— Ой, дура-ак… — простонала дочь Быстрой Реки, подбирая повыше края покрывала и влезая на подножку. — Ты что за дрянь тут глушишь?

— О! — вновь проснувшись, возвестил сын Броска. — Эт… «Зате-ейница». Зверь-вешшшщщщь… На, глотни! — и бутылка ткнулась Смальте прямо в грудь. Самка вовремя перехватила сосуд, иначе бы содержимое выплеснулось ей на колени. Брезгливо скривившись, она поднесла горлышко к носу и втянула в себя пряный аромат. А самец неожиданно вновь вскинул руку и, подтолкнув бутылку под донышко, заставил застигнутую врасплох самку плеснуть себе в рот отменный глоток. От неожиданности Смальта закашлялась и сплюнула на землю часть настойки, но несколько жгучих капель все-таки скатились в ее горло.

— Ты что делаешь, гад! — рявкнула она, поспешно утираясь.

— Ну во-от, стараешься для нее, стара-аешься, а, к’к, чуть что, т’к сразу — гад, — хныкнул самец и забрал бутыль.

— Кошмар, давай ты это оставишь, и я тебя спать уложу, а завтра поговорим, — как можно более доброжелательно попыталась предложить самка, понимая, что сегодня никакого разговора точно не выйдет.

— Не, — отмахнулся самец. — Я сам. Уложу… Уложусь… Полягу…

— Да ты погляди на себя! На кого ты стал похож! — напрасно попыталась пристыдить пьяницу Смальта.

— А т-т’бе какое дело? — хрюкнул самец.

— Ну… Не ведут себя так достойные воины!

— Т’к я же не достойный. Вот и все, — он залил в пасть очередную порцию алкоголя.

— Почему ты так решил? — отбирая, наконец, бутылку, проворчала самка.

— Раз т’бя не достойный, зн’чит, и в’ще недостойный, — вздохнул сын Броска и понурил голову.

Дочь Быстрой Реки в изумлении уставилась на него, не зная, что ответить. С одной стороны, мало ли, что мужик по пьяни может ляпнуть, с другой…

— А я т’бя, между пр’чим, люби-ил… — вдруг провыл самец и тут же доверительно вновь подтолкнул ее руку: — Ты пей…

Потрясенная самка, сама неожиданно для себя поднесла «Затейницу» ко рту и сделал медленный глоток.

— А теперь? — тихо спросила она затем. Кошмар опять тяжко вздохнул и ответил:

— А т’перь я себе не разрешаю… Ты ж не хочешь… Шшшшто вы в’ще, бабы, хотите? Не живется вам спокойно…

Вместо ответа Смальта глотнула еще раз и отдала бутылку самцу.

— Потому вот так т’перь… Ик! — резюмировал Кошмар и трогательно обнялся с полупустым сосудом.

— Послушай, — внезапно почувствовав внутри себя необъяснимую теплоту, спросила дочь Быстрой Реки. — А, если бы… Если бы я тебе разрешила?

— Тогда бы снова любил, — тоскливо прозвучало в ответ.

— А за что? За что меня любить-то?

— За что-то — эт, когда уважают. А любят так просто… Да ты не г… Не гр… грузись. На! — бутыль вновь ткнулась Смальте в руки.

Некоторое время они сидели молча, болтая ногами над колышущейся ночной травой. Самка и сама не заметила, как постепенно допила остатки…

========== Прощальный дар Сезона ==========

Проснувшись в крепких объятиях Кошмара под днищем челнока, Смальта мысленно застонала. Это ж надо было так… Самка попыталась осторожно повернуться. Самец, не открывая глаз, замурчал сквозь сон и прижался к ней плотнее, дыхнув крепким перегаром с горьким растительным оттенком. Бо-оги…

Подтянув одну ногу и попытавшись ею оттолкнуться, чтобы встать (вторую обнимал своей задней конечностью сын Броска), Смальта ощутила в области промежности легкое саднящее ощущение. А еще там все было мокро и липко… Приподнявшись со второй попытки на локте, дочь Быстрой Реки на миг зажмурилась от накатившего приступа головной боли, потом страдальчески опустила глаза вниз. Оказалось, что они не просто лежали в траве, а замотались в покрывало, очевидно, под влиянием прохладной ночи. Самка постаралась напрячь память, но это тоже оказалось больно…

В результате ее движения, наконец, пробудился и Кошмар. Прищурившись от утреннего света, он с минуту недоумевающе глядел на Смальту, а затем, вдруг растянул ротовые перепонки в наглой улыбке и попытался притянуть партнершу к себе. Однако та отпихнула его, вперив негодующий взгляд в его довольную физиономию со словами:

— Ты хоть понимаешь, что произошло?!

— Ну, либо мне снился один чудесный сон, либо мы прокувыркались с тобой всю ночь, — проявляя удивительную для яутжа с похмельным синдромом рассудительность, отозвался сын Броска и тут же, демонстративно заглянув под покрывало, констатировал: — Судя по всему, все-таки второе.

— Мы переспали по пьяни! — взвизгнула Смальта.

— С кем не бывает… А, что, тебе, разве, не понравилась? — житейски проговорил Кошмар и добавил хитро: — Женушка!

Смальта аж задохнулась от возмущения и не нашла, что ответить, а юный нахал вновь заурчал. Воспользовавшись наступившим замешательством, он обхватил ее руками и уложил подле себя, невозмутимо предложив:

— Давай еще немного поваляемся!

— Поражаюсь, насколько ты спокоен!

— А с чего мне беспокоиться? — удивился Кошмар.

— Я вообще ничего не помню!

— Ну, я тоже мало что припоминаю… Но ты точно пришла сама и точно не была против. И, если я не путаю, все время просила еще, — тут его взгляд сделался особенно лукавым.

— А как мы оказались внизу?

— Кажется, с подножки упали. И, судя по ощущениям, ты упала на меня. Но я наверняка тебя сразу простил.

— Голова раскалывается, — пожаловалась самка, садясь и сжимая виски.

— И у меня слегка трещит, — признался самец. — Кстати, говорят, секс — лучшее средство от головнойболи. Может, проверим? Заодно память освежишь…

Деваться теперь было некуда, ибо все произошло само собой. Более того, Смальта неожиданно отметила, что все ее противоречия странным образом улеглись. И впрямь, смысл теперь был отказывать Кошмару? Напротив, его предложение теперь казалось в каком-то смысле даже заманчивым — в конце концов, интересно же было, чему такому они так самозабвенно посвятили остаток ночи, что даже из челнока выпали…

Тем не менее, самка поставила условие, что они сначала сходят помыться, потом перекусят и еще раз спокойно обсудят случившееся, а уж потом, если все сложится…

— Мыться вместе будем? — бодро прощелкал сын Броска, выбираясь из-под металлического брюха летательного аппарата и подавая новоиспеченной супруге руки, чтобы помочь ей подняться.

— Размечтался! — фыркнула Смальта в ответ, запахиваясь в покрывало, но, все же, позволяя себя вытянуть. При этом ее заинтересованный взгляд невольно скользнул сверху вниз по обнаженной фигуре молодого воина. Он, конечно, был худоват, но, в целом, если относиться не предвзято…

А дорвавшийся самец, тем временем, абсолютно не желал отставать. Он проводил дочь Быстрой Реки до комнаты гигиены и без спроса влез под душ вместе с ней, приступив таким образом к странного вида затяжной прелюдии. Пока смирившаяся с его обществом самка, запрокинув голову, долго и жадно пила, Кошмар, урча и булькая, старательно слизывал воду, струящуюся вниз по ее телу, то и дело пощипывая кожу жвалами и блуждая по стану любимой руками. Иногда Смальта, отрываясь от своего занятия, раздраженно рыкала на него, вызывая секундное замешательство, после чего ухаживания продолжались, как ни в чем не бывало.

Выйдя из купален, пара, так и не одеваясь, проследовала в кладовую, где оставалось несколько кусков вчерашней добычи охотника. Сам он есть не стал, но позволил насытиться своей самке, после чего возобновил преследование, планомерно тесня партнершу по направлению к спальне.

— Остановись ты хоть на минуту! — уворачиваясь от его настойчивых объятий, просила она.

— Зачем? — урчал сын Броска. — Мы и так с тобой кучу времени потеряли!

— Это было нечестно! Я себя не контролировала!

— Я тоже, так что все честно.

Обескураженная Смальта даже не поняла, как самец дотолкал ее до комнаты, а потом и до ложа, на которое она вынуждена была опуститься под его нескончаемым натиском. Сопротивляться просто не имелось никакой возможности. Возбудившийся Кошмар мало того, что был крайне навязчив, так еще и завел несколько нестройную, но бесспорно эффективную брачную песнь, сопровождая ее рокочущие трели усилившимся мускусным запахом.

— А в любви ты, стало быть, только на пьяную голову признаешься? — когда самец навалился сверху и вновь пустил в ход свои жвала, подбираясь к ее горлу и плечам, Смальта все-таки не выдержала.

— Нет, почему, на трезвую тоже могу, — не отвлекаясь, ответил сын Броска и без всякого пафоса просто пробубнил ей в гриву: — Я тебя люблю. И теперь ты моя. Глава моего будущего гарема…

— Признайся, ты сделал это специально, — напоследок упрекнула самка.

— Как ты себе это представляешь? — на сей раз ненадолго оторвавшись от обнюхивания и покусывания партнерши, осведомился Кошмар. — Я был гораздо пьянее тебя, чтобы делать что-то специально. И, потом, откуда мне было знать, что тебе приспичит искать меня посреди ночи? Так что нет, дорогая, это ты, похоже, сделала все специально. Подобралась, когда я не мог противиться, соблазнила…

Говоря так, сын Броска уже без всяких любезностей раздвинул ноги самки и принялся поглаживать между ними уверенными, но, вместе с тем, нежными движениями. Помимо собственной воли Смальта издала глухой стон и обхватила шею супруга руками.

— Ага, что-то начала припоминать? — зашептал самец.

— Отдельные… Моменты… — дыхание самки начало предательски сбиваться, когда она ощутила, что пальцы партнера заскользили быстрее и свободнее.

— Такие, например, как этот? — колени Смальты необъяснимым образом взлетели вверх и оказались на плечах Кошмара. Рыча в предвкушении, он сильно сдавил пышные бедра возлюбленной перед собой и прижался медленно расходящимся под давлением восстающего мужского органа отверстием клоаки к влажному, раздразненному входу. Самка вскрикнула и выгнулась, ощутив проникновение и пульсацию чужого тела внутри себя; в мозгу короткой вспышкой сверкнуло ночное: «Просто расслабься, это не больно…» И следом — первый толчок с плавным нажимом. Сначала показалось, что он так глубоко… А потом выяснилось, что может быть намного, намного глубже…

— Сильнее…

Самец всхрапнул и резко двинулся вперед, в порыве страсти наклоняясь и буквально сгибая партнершу пополам. Боги, какая узкая… И непослушная внутри. Лоно самки судорожно дрогнуло, как будто сопротивляясь вторжению, и с трудом пропустило глубже, практически не давая первой порции семени выхода. Теперь уже самец сорвался на громкий стон, безуспешно пытаясь дать задний ход. Руки Смальты тут же соскользнули по его бокам и вцепились чуть выше подколенных ямок, не позволяя двум телам разъединиться.

— А что ты скажешь об этом? — внезапно отпуская ноги самки, перемещая ладони под ее поясницу и привставая, рыкнул сын Броска, заставив супругу максимально прогнуться в спине и упереться в лежанку плечами. Сообразив, что партнера следует обхватить бедрами, Смальта подняла таз выше, чувствуя себя буквально поддетой на горячем окрепшем стержне.

— А, что… Я… Что я сказала об этом ночью? — выдохнула самка между участившимися фрикциями.

— Вспоминай! — неумолимо приказал самец и сжал когтями дрожащую плоть. Под неистовый рев оргазмирующей пары в тесное пространство хлынула раскаленная волна.

— Я захотела поглядеть в твои бесстыжие глаза? — наугад предположила Смальта, едва переводя дух.

— Не знаю. Но не проблема устроить, — и ладони Кошмара сдвинулись по направлению к ее лопаткам, одном рывком поднимая объемное по сравнению с самим самцом тело. Пытаясь не потерять равновесие, дочь Быстрой Реки вновь обвила руками шею своего воина, и спаривание продолжилось уже в позиции сидя, лицом к лицу.

Бурный финал настиг их именно в этом положении, ознаменовавшись согласным рыком, после чего Кошмар и Смальта так и остались сидеть, крепко прижавшись друг к другу, и каждый ощущал дыхание другого, почти как собственное. Несколько минут они не размыкали объятий. Один из них радовался своей долгожданной победе, а другая, как ни странно, была еще более счастлива своим поражением…

— Еще хочешь? — мурлыча, самец ткнулся жвалами под челюсть самки и развратно прошелся кончиком языка вдоль шейных складок, забравшись в гриву и обведя по кругу ушную впадину.

Дочь Быстрой Реки заколебалась. По ее виду читалось, что наиболее вероятный ответ «да», но сознаться в своих желаниях этой недотроге было ох как непросто.

— Вижу: хочешь, — не раздумывая долго, прошел на помощь Кошмар. С этими словами он оторвался от возлюбленной и ловко обогнул ее, обхватив сзади.

— Эй, ты что? — ощутив давление на загривок, насторожилась самка.

— Сейчас ты почувствуешь меня совсем по-другому, — пообещал сын Броска, побуждая ее наклониться и опереться на руки. Его наливающаяся плоть приблизилась вновь, коснувшись сочащихся складок и слегка раздвинув их; Смальта вздрогнула и не сдержала стона удовольствия. Расставив бедра шире, она инстинктивно подставилась, принимая в себя самца. Быстро обретая твердость, головка его члена устремилась вверх и уперлась в заднюю стенку семяприемника, пройдя вдоль от входа до самой глубины — острые и приятные ощущения для обоих.

— И впрямь по-другому…

— Хочешь быстро? — Кошмар склонился над любимой и понизил голос до вибрации на грани слышимости.

— Не знаю…

— Раз не знаешь, надо проверить!

Взявшись руками за плечи самки, самец сделал несколько толчков, позволяя ей привыкнуть, а затем сразу же многократно ускорился. Вот он откинулся назад и с ревом задрав голову добавил амплитуды, и Смальта с каждой фрикцией начала все больше распластываться на ложе. Теперь адаптировавшееся лоно позволяло сыну Броска двигаться более свободно, и он делал все возможное, чтобы раскрыть для своей супруги всю доступную на данном этапе гамму чувств. А та покорно отдавалась этим новым для себя ощущениям, извиваясь, рыча и постанывая, выпуская наружу всю свою концентрированную, прежде никем не востребованную страсть. Однако долго выдерживать натиск изголодавшегося самца, пусть и не на пике гона, было сложно, и вскоре Смальта уже прижималась к ложу всей грудью, впиваясь когтями в скомканное покрывало. Это заставило сына Броска притормозить и сменить положение. Наклонившись вперед, он прильнул к партнерше и помог ей улечься на живот, после чего начал совершать редкие, но сильные толчки, изливая остатки семени и кусая самку между лопаток.

Когда же акт был завершен, Кошмар даже не подумал с самки слезать, а, напротив, дал понять, что это вообще только начало, принявшись потираться о нее челюстями, слизывая капли пота, вдыхая усилившийся любовный запах и урча громче прежнего. Его пенис мягко опал внутри семяприемника и безвольно выскользнул с потоком спермы и смазки, но уже через несколько минут воспрянул вновь, настойчиво уткнувшись в манящую разгоряченную промежность. Смальта безропотно позволила перевернуть себя набок.

— Мне есть смысл считать все эти позы? — нашла в себе силы поинтересоваться она.

— Только, если ты намерена удивляться их количеству, — прозвучало в ответ, как вызов.

Время перевалило за полдень. Утомленная пара лежала без движения посреди измятого ложа.

— Я сбилась со счета на пятнадцатой, — едва шевеля жвалами, пожаловалась дочь Быстрой Реки.

— Ничего, вечером пересчитаешь, — обнадежил молодой супруг.

— Где ты только этому выучился?

— В колонии специальные курсы есть, так и называются: «Как удивить капризную самку», — пошутил Кошмар.

— Ну тебя, — зевнула Смальта и отвернулась. Спина и бедра с непривычки сразу отдались тянущей болью. Из семяприемника от движения густо выплеснулась переполняющая его влага.

Последствия содеянного ощущались странно. С одной стороны, мышцы болели не хуже, чем после интенсивной тренировки, да и обилие всяких жидкостей, противно подсыхающих на коже и лежанке шарма не добавляло… Но одновременно все тело наливалось ни с чем несравнимым теплом, становясь податливым и текучим, и мерно гудело отголосками пережитого экстаза. А сознание медленно опутывал своими сетями подступающий сон…

— Знаешь, — Кошмар приподнялся и перегнулся через супругу, чтобы видеть ее лицо, — а я ведь и дальше готов тебя удивлять. Всегда. Всю жизнь.

Самка, не открывая глаз, попыталась сдержать улыбку, но у нее не вышло бы сейчас даже при всем желании.

Каков, однако, негодяй… Пожалуй… Пожалуй, она тоже полюбит его со временем. Возможно, даже быстрее, чем ожидает сама.

========== Год спустя. Сюрпризы не заканчиваются ==========

Спрыгнув с подножки, сын Броска бодро зарычал и небрежно кинул под ноги встречающей его самке нечто глянцево-белое, испещренное отверстиями и изобилующее затейливыми изгибами.

— Это что? — в изумлении заморгав, осведомилась Смальта.

— Трофей, — пораженный ее недогадливостью, пояснил Кошмар.

— Нет, я вижу, что трофей… Я имею в виду, какая это часть тела? Просто больше на скелет задницы похоже…

— Кто ж виноват, что у этих водных тварей головы такие? — фыркнул охотник. — Вот, смотри, зубы, если не веришь… Ты у кого-то в заднице зубы видела?

Глядя, как молодой супруг, смутившись, принимается вертеть странный череп, отыскивая пресловутые зубы, самка не удержалась от смеха.

— Ладно, верю, — прострекотала она. — Иди уже сюда.

Самец обрадованно зарокотал и немедленно устремился к своей крупной партнерше, тут же убедившейся, что за год ни черта он не вырос. Хотелось надеяться, что это не генетика…

— Я очень по тебе соскучился, — бодая Смальту головой замурчал Кошмар. А через несколько секунд он уже напирал с таким энтузиазмом, что чувствовалось: если самка хоть немного сейчас уступит, он овладеет ею прямо здесь.

— Полегче, дорогой, — осадила его Смальта. — Я тоже соскучилась, но, может, хоть в дом зайдем?

— Пошли! — с готовностью ответил сын Броска.

— А спросить, случайно, ни о чем не хочешь?

— Спросить?.. — самец озадаченно отодвинулся и склонил голову сначала на одну сторону, потом на другую.

— Да, — она прищурилась и дернула одной максиллой.

— Как… У тебя дела? — предположил Кошмар.

— Хорошо. Но нет.

— Здоровье?

— Не жалуюсь, ты же видишь. А еще?

— Ты, что, нашла себе самца получше? — тут он уже нервно переступил с ноги на ногу и почесал в гриве. Дочь Быстрой Реки закатила глаза и лишь молча обняла мелкого супруга одной рукой, прижав к себе и проворчав:

— Глупый ты еще, ох глупый… Идем, я тебя кое с кем познакомлю…

На полу, попискивая, копошилось пять мальков. Кошмар понял далеко не сразу…

— Любовь моя, пять потомков за раз… — он медленно перевел взгляд на самку.

— Было два яйца, если ты об этом, — видя его замешательство, пояснила Смальта. — Но ты и в свое отсутствие умудрился меня удивить.

— Я? — в изумлении переспросил самец, постепенно осознавая, что вот эти невнятные комочки чешуи, все темные, как он, и крапчатые, как Смальта — его первые официально признанные потомки.

— Ну, я-то хотела сына и дочь, — супруга задумчиво присела над детенышами и растащила тех двоих, что уже успели подраться. — Заложила в инкубатор на разные температуры. Из одного, в итоге, вышло три самки, а из другого — два самца…

— Боюсь, такой сюрприз будет не последний… — не вдаваясь в подробности, вздохнул смекнувший теперь всю суть Кошмар.

— Эдак я до Великой Матери быстро дойду…

— Ну, я же перескочил через ранг за год — так у меня и самка под стать, — нашелся сын Броска, как всегда, быстро адаптируясь к ситуации. Ну, мальки — что тут странного? Ну, пять штук — ладно… — А как ты их назвала?

— Боги! — тут Смальта встала и всплеснула руками. — Вот об именах я думала меньше всего! Ты представляешь, что такое следить за пятью новорожденными враз? У меня присесть времени не было, не то, что поесть и выспаться! Ладно, хоть сестры помогали. Но сейчас почти все они со своими мужиками, а младших перестали выпускать в связи с Сезоном, так что я совсем сбилась с ног.

— Привести тебе несколько помощниц? — лукаво осведомился самец.

— Только выбирай, как следует, — нравоучительно ответила самка.

— Может, ты мне еще список предоставишь?

— Отличная мысль! — игриво толкнув партнера, подколола Смальта. — Так есть предложения на счет имен? В конце концов, это и твои детеныши тоже. Я вот только пока не придумала, как их нормально отличать. Парни еще куда ни шло. Этот, вон, побойчее, а тот более тихий, хоть и близнецы. А девки все идентичные. Пришлось ленточки повязать…

Кошмар, наконец, посерьезнев, пригляделся к малькам. Потом рискнул подойти ближе и опуститься рядом с ними на корточки. На маленьких когтистых ручках он теперь реально заметил тесьму разного цвета: розовую, оранжевую и желтую у самочек, черную и белую у самцов. Маленькие дочки Смальты, не обращая внимания на отца, мутузили друг друга. Та, у которой была повязана желтая ленточка, в данный момент лидировала. Малек с белой отметкой сосредоточенно перебирал снятые с матери бусы, его неугомонный брат ползал кругами и примеривался их умыкнуть…

Внезапно сердце Кошмара замерло… Что-то было до боли знакомое в этой нехитрой детской возне…

Взглядом спросив у жены разрешения, он осторожно поднял самого тихого малька, неловко удержав за бока, и тот, уронив бусы, в растерянности заперебирал конечностями, соображая, куда же делась опора. Если честно, самец совершенно не представлял, как их брать правильно…

— За шкварник хватай, — непринужденно подсказала Смальта и, подавая пример, подхватила девку с желтой тесемкой.

— Проклятье… — будто бы не слыша ее, тихо произнес Кошмар. Он хотел сказать это уверенно, но голос все-таки дрогнул на последнем слоге…

Самка, будучи не в курсе дела, лишь фыркнула:

— Да они все одно сплошное наказание — точно в тебя пошли.

— Нет, ты не поняла, — сглотнув комок и усилием воли возвращая себя в прежнее состояние, объяснил воин. — Это имя. Давай вот этого назовем Проклятье.

— Проклятье? — переспросила Смальта и сразу же легко согласилась: — Пусть будет Проклятье. Говорят, такие имена приносят удачу…

— А она — пусть будет Степь, — самец бережно вернул сына в общую мальковую кучу и протянул руку к дочке, беспокойно елозящей в объятиях Смальты в попытках вернуться к сестрам — там, на полу, без нее все самое интересное происходило! Однако, увидев перед собой незнакомую лапищу, маленькая Степь сразу переключила на нее свое внимание, ухватившись за ближайший палец и попытавшись его сгрызть. От неожиданности Кошмар хрипло чирикнул.

— Она согласна, — улыбнулась Смальта.