Падение, огонь и покояние [Степан Витальевич Кирнос] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Степан Кирнос Дорогой скорби: падение, огонь и покояние


«Когда земля разделена, и небеса падут во тьму,

И спящие узнают семь проклятий,


Появится в то время странник,


Прошедший далеко за звезды и луну.



Хотя рожден лишь для прояснения


Вид его определит судьбу.


Грешники преследуют, праведные проклинают.


Пророки говорят, но отрицают.



Столько испытаний проясняют


Странника судьбу и яд проклятий.


Множество камней летит в него


Все пали, но один остался».

– Из книги «Незнакомец»


«Виновен каждый, пока не доказано обратное»

– Доктрины Алессианского ордена.


«Те, кто пытается приблизить конец, могут его отсрочить. Те, кто хочет отсрочить конец, могут его приблизить. Возможно, этот мир только Яйцо следующей кальпы? Леин вокин? Ты не дашь родиться новому миру?»

– Партурнакс

Том 3. Падение, огонь и покаяние

Часть 1. Рыцари тайн

Глава 1. Облачаясь в тени


Два года спустя.

В лагере довольно светло, яркий костерок разгоняет пляшущей рукой света ночную мглу, не давая мраку захлестнуть лагерь, несмотря на густую лесистую местность, что окружает эти места плотной растительной стеной. Три небольшие походные палатки, сделанные из волчьих шкур, стоят полукругом, а прямо перед ними разведён большой костёр, отчего вся местность в лагере заливается массивами света, рассеивающими любой холодный и непроницаемые потёмки ночи.

В лагере три человека, гордо несущие дозор, не смыкая очей. Два коренных черноволосых имперца с Небенея и один северный житель Коловианского Нагорья, чертами лица и телосложением сильно смахивающий на норда Скайрима. Каждый из них занимается собственным делом, не реагируя друг на друга, словно каждый из них не видит товарища.

Внезапно из леса отчётливо послышится шелест изумрудной травы и хруст павших листьев под лёгкими кожаными сапогами, что настойчиво приближался к лагерю. Звуки ясно исходят из тёмного леса, где плотной стеной встал ночной сумрак и куда тёплый свет костра попросту не достаёт, чтобы опрокинуть ночной сумрак.

Тут же подскакивает один из имперцев-небенейцев, закованный в тяжёлую броню имперского легиона морровиндского типа. В его руках, в свете костра, сверкнул кроткий имперский меч, и мужчина направил острие клинка, играющее отражённым сиянием огня, в сторону леса. Огонь кинул на квадратное невзыскательное лицо пульсирующие тени, осветив и глаза, отлитые шоколадом.

– Кто там?! – встревожено, но довольно грубо, вскрикивает имперец, словно выкинул армейский приказ. – Покажись! Живо!

Ответом стало лишь сумрачное молчание, только изрядно напрягшее обстановку.

Второй имперец, сторонник действий, а не переговоров, спешит встать с зелёной травы. Облачённый в синий балахон Гильдии Магов, слегка мокроватый, издавая шуршание магической ткани, он поднимается и встаёт в боевую стойку. Средь длинных худых пальцев колдуна прорывается неестественное свечение, мягкое и тёплое, оно ласковыми языками окутывает ладонь. Маг взмахивает руками и направляет магический поток в сторону леса, рассеивая густую тьму. Через несколько секунд, куда прилетел лазурный и тёплый магический шар, повисло небольшое волшебное светило, разогнавшее холодный ночной сумрак.

Отступивший мрак явил на свет небольшую невысокую фигуру. Это человек, или тёмный эльф, бретонец по росту и телосложению если судить. Он облачён в чёрные непроницаемые одежды, а на голову опускался мешковатый тканевый капюшон, практически полностью закрывавший лицо.

Крупный коловианец, потерев лысую голову, взяв в руки большую стальную обоюдоострую секиру, одетый в тяжёлые стальные доспехи северного типа, отделанные традиционным коловианским орнаментом, пошёл в сторону человека. При каждом грузном шаге сиро-норда доспехи звенят, разгоняя и неудобную тишину.

Подойдя, он тут же окидывает суровым властным взглядом голубых глаз невысокую фигуру, выясняя уровень опасности, которую может представлять человек или эльф. Человек ни достаёт ему и до груди. Посчитав опасность минимальной, он медленно опускает, гудящую от электрического магического покрытия на клинке, секиру и спокойно, мужественным голосом кидает вопрос:

– Кто ты? Чего надобно?

Незнакомец поднимает голову и испуганным взглядом окидывает лицо коловианца, всматриваясь в его северные черты лица, залитые магическим светом, отчего кожа на лице казалось бледной. Внимательно, сквозь мешковину рассмотрев крупные черты лица, посмотрев на длинные светлые волосы и вглядевшись в голубые глаза, незнакомец молвит:

– Я ищу Вольного Короля.

Вопрос прозвучал мягким, но в тоже время чуть грубоватым поздне-подростковым женским голосом.

– Здесь такого нет, – резко и холодно кинул коловианец.

– Я из Ордена, точнее из того, что от него осталось, – молитвенно сказала девушка. – Из Ордена Святого Магнуса.

Сиро-норд мгновенно изгрыз её неодобрительным взглядом, полном подозрения и недоверия, но услышав про Орден, всё же решил провести незнакомца к тому, кого он назвал.

– Пошли за мной, – перекинув секиру через спину, хладно сказал коловианец, без страха подставляя спину, зная, что товарищи прикроют.

Выходец из северной Коловии и странный незнакомец прошли через лагерь, где на их пристально уставились взгляды двух имперцев, исполненных напряжением и абсолютным недоверием. Сверкающие клинки бывшего легионера готовы истерзать незнакомку, а напряжение в руках чародея, проявляющееся в виде искрящегося шара, озаряющего местность фиолетовым светом, способно изжарить девушку электрическим напряжением. Сиро-норд быстро провёл девушку на небольшой пустой холм, у подножья которого и был разбит лагерь.

На самой вершине холма расположился человек или что-то похожее на него. Он принял позу медитации, сидя на коленях, но что-то с ним было не так. Сложилось впечатление, что сам мрак густой пеленой крепнет возле него и его окружает ореол сумрачной тьмы. Голова не видна и торс сидящего слишком затемнён, как будто его фигура только собирает вокруг себя сумрак, подобно тому, если бы это был бы лёгкий туман.

– Малахай, ты кого ко мне привёл? – тут же прозвучал вопрос голосом, наполненным северным хладом, полнейшим отсутствием эмоций и просто неким безразличием.

– Тут из Ордена хотят тебя видеть, – был дан простым суровым голосом ответ. – Будь он проклят.

– Х-м-м, – под нос затянул зловещий мужчина, – Покинь нас. – Тут же сотрясся воздух от промёрзлого требования.

Сиро-норд тут же исполнил приказ и спустился в лагерь, оставив незнакомца наедине со странным человеком.

Сидевший на холме моментально поднялся и медленным шагом стал идти к пришельцу, тянув за собой шлейф тьмы. Странная особа облачена в необычные одеяния, уникальные для самой культуры Тамриэля. Его грудь покрывает доспех, сделанный из довольно уникальной ткани – нитей мифрила, выкрашенных в нефритовый цвет, а под ними укрыты эбонитовые пластинки, отчего получался эффект двойной брони. Плечи кроятся под крепкими наплечниками, идущими внахлёст. Его ноги покрывают кожаные штаны, уходившие под высокие сапоги, укрытые за отдающими мрачным латунным блеском щитками. Руки сжимаются перчатками с такими же щитками, закрывающие от ударов всю конечность вплоть до предплечья, а голову покрывает капюшон и лицевая маска, отлично скрывающая личность непонятного, окутанного мраком, существа.

И высокий мужчина, сменив медленный шаг на быстрый за несколько секунд, перенося с собой ореол укрывавшей его тьмы, встал напротив незнакомца.

– Говоришь, ты из Ордена, – раздался двоякий потусторонний голос, словно его носитель был отравлен одержимостью. – Я знавал вашего Регента, это он обо мне рассказал?

– Нет, – прозвучал неуверенный ответ, овеянный страхом. – Я услышала его… от…

– Ну же, говори.

– От Люция, когда мы ушли из Ордена.

– Ох, Люций, – за маской таинственности пронеслось что-то от усмешки. – Меня Регент просил найти отступника-рыцаря, а его чада сами идут ко мне. – Рука существа устремилась в сторону лагеря. – Это выжившие после побоища у Моримат или вашей «Великой Цитадели», которых я в течение года собрал по всему Тамриэлю. Каждый из них после битвы потерял смысл существования, был разбит и готовился пойти по скользкой стезе. И слава Единому, что ты им не сказала, что была с Люцием. Тебя бы искромсали на месте.

– Я… я… я не знала о битве! – с дрожью и болезненным рвением высказала девушка. – Я не участвовала в ней и бежала от Люция. Прошу вас!

– И кто же, что от меня требует? – холодом прозвучал вопрос.

– Вы же Вольный Король? Вы же помогали Ордену всегда? Вы же тот, кто читает звёзды и судьбы? Вы тот, кто борется со злом?

– Я не читаю звёзды и судьбы, ибо это – ересь, просто я очень проницателен. Так рассказывал обо мне Люций?

– Да. Но вы…

– Это не важно, – последовал бесстрастный ответ, сменившийся на вопрос. – Разве я похож на монарха?

И тут же зазвучали слова, сказанные с нотками моления:

– Я знаю кто вы. Мне нужна ваша помощь, – и сменившись чуть ли не слёзную мольбу, прозвучала просьба. – Помогите мне, я знаю, что вы можете это.

– Я должен знать, кому помогаю, – и с ноткой требовательности «человек» добавил. – Откинь капюшон.

Тонкие длинные пальцы, выходившие из-под мешковатых рукавов, аккуратно коснулись тканевого капюшона и резким движением отодвинули массу чёрной ткани.

На лунный свет представилось прекрасное лицо. Аккуратные и тонкие контуры лица, несколько угловатые и вытянутые его черты придавали дух аристократичности. Коротковатые волосы, будто отлитые из северного золота, стали немного трепетаться на набирающем силу ветру. Глубокие как океан и голубые, словно небесная лазурь с солнечную погоду, похожие на два императорских сапфира глаза устремились на странного человека и в них отразились не только луны Мессер и Секунда, но и жажда надежды.

– Вы мне поможете? – с ещё большей надеждой прозвучал вопрос.

– В чём? – со злорадным ехидством проронен вопрос. – Уйти от Люция? Я слышал, от него перед его походом сбежало несколько неофитов старого Ордена. – Холодной бесстрастностью прозвучало заявление и так же продолжилось. – Или сбежать от имперского правосудия? Источники при императоре говорят, что служба Клинков проводит расследование о недавних событиях на юге Валенвуда с целью найти устранить опасность Империи. Или же ты хочешь скрыться от суда твоих бывших «братьев», что рыщут по Тамриэлю в поисках отступников. Ты скажи, от чего ты бежишь?

– От всего! – неожиданно выпалила девушка и буквально с молением обратилась к странному человеку. – Что вам стоит скрыть одного человека?

Странный человек, пристально окинув с ног до головы худощавую девушку своими помутневшими и застланными странной серой пеленой лазами, тут же ответил:

– Посмотрим, что можно сделать.

Глава 2. Когда в храме гаснут свечи


Скингард. Поздний вечер.

Город медленно начинает облачаться в сумрачный саван наступающей ночи, что томным шагом подходит к граду, беря его в свои прохладные объятия, что развеются с первым лучом зари. Но сейчас не время для солнца. Огненный солнечный диск постепенно уходит за горизонт, оставляя после себя лишь фиолетовое полотнище, на котором начинают зажигаться сверкающие звёзды, усеявшие его подобно серебряным монетам.

Вечерняя лёгкая и приятная прохлада заполняет узкие городские улицы, и лёгкий ветер начинает гулять по ним, временами начиная взметать в воздух обычную пыль и лёгкий мусор.

Привычно узкие и довольно тесные городские улочки заполнило множество людей. Многие в городе шли с тяжёлой работы, но их пути могли изрядно отличаться. Так кто-то спешил поскорее в родной дом, чтобы набраться сил перед следующим днём и как можно приятней для души провести ещё частицу жизненного пути с семьёй. Ну а кто-то просто рвался в местные таверны, чтобы утолить жажду и тягу к хорошей пьяной компании, в которых царят шутки и смех, игрища и веселья, а порой и поддержка друзей.

Город пышет жизнью и полон вечерней радости с весельем, кроме места у святилища. Оно простаивает в абсолютном горестном запустении и тоскливом одиночестве, что не подобает храму одного из Богов. Единственным верным и неизменным посетителем унылого места стал холодный ветер, игриво обвивавший шпили и стены храма, как бы напоминая о заброшенности сакрального места. Сам храм мрачной и пустой конструкцией устремляется вверх, показывая, как он возвышается над городскими стенами, словно споря с дворцом графа за величественность, продолжая стоять в гордом одиночестве. Как ни странно, но на него недавно легла тень дурной славы, и добрые жители города теперь обходят его стороной.

В священном месте всего города – славном «доме» Джулианоса постепенно устанавливается благоговейная тишина, что приходит сюда с каждым вечером, перемешиваясь с угнетающим страхом, ставшим нежеланным гостем в священном месте. Единственный служитель, не боявшийся остаться на вечернюю службу в храме, готовится покинуть, с недавнего времени проклятое, место.

Священник, облачённый в серые монашеские одеяния, подпоясанные кожаным ремнём, ходит по величественному месту, выполненному в стандартном сиродильском стиле, что и подавляющие большинство крупных культовых зданий в Сиродиле. Взгляд служителя девяти богов преисполнен печали, на его лицо полегла странная тень, за которой кроется наигранное уныние. Он впал в некое подобие меланхолии из-за того, что это место не пользуется благоговейным почитанием, как и прежде, но что больше всего огорчало старого священника, это то, что по городу пошла молва, будто это место оставил сам покровитель, предоставив его во владение самой тьме. И теперь тут не место силы и почитания богов, а оплот тёмных сил, что должны терзать город. И молва о бессилии высших сил готова была опрокинуть старого служителя церкви в депрессию, но не от осознания беспомощности богов. Он просто не может поверить, что люди сюда боле не хотят приходить и сам Джулианос позволил то, что бы в месте его восхваления бесчинствовало зло. Но всё же молитвы служителя храма были услышаны.

Священник в храме совершил последние таинства у алтаря, содеяв финальный поклон. Его карие глаза, за которыми кроется частичка алого безумия, направились на догоравшие свечи у входа. Служитель культа через терзавшую его сердце и душу тяжело втянул воздуха, наполненного сладкими и душистыми благовониями, и столь же тяжко выпустил его. Взгляд священнослужителя пристально следил за пламенем, которое с треском доедало воск, но тут священник, поняв, что слишком поздно, быстро встал с колен и чуть ли не бегом устремился к свечам.

Островки практически растопленного воска оставались в вечернее время последними прибежищами света в храме, возле которого свернулась неведомая тьма. Их треск словно знаменовал то, что храм ещё жив. Но священник задул свечи, рассеяв свет, и мрак железным замком сомкнулся в храме. Все службы окончены, свечи погасли, и пришло время тьмы.

Служитель Джулианоса почувствовал своими стопами, покрытыми тонкими сандалиями, что под полом начались шевеления и сотрясения, будто в крипте кто–то долбится в гробы и выламывает стены. А потом прозвучали и странные леденящие душу смешки, пробиравшиеся в самое сердце и сковывающие любой дух страхом. Зло неистово рвётся неудержимой волной из глубин храма.

Священник бегом вылетает на улицу, плотно закрыв за собой дверь, и опустив массивный, выполненный из крепкого дуба засов, который разобьёт разве что даэдрический осадный краулер. Лоб и всё тело священника, вопреки здравому смыслу, не покрылось холодным потом, а сердце не бьётся яростным зверем от страха, как он старается это показать. Он стоял, облокотившись на этот самый засов, как будто сам удерживал рвущееся изнутри зло.

– Святой Отец, что вас так напугало? Шёпот мёртвых? – прозвучал грубым мужским голосом прозвучал вопрос, переполненный сарказмом.

Священник отошёл от засова и развернулся к источнику звука. Взгляд служителя храма утыкается в двух наёмников, стоявших на фоне высоких домиков и западной улицы, ведущей к огромному храму.

Первый наёмник, ставший хозяином вопроса, намного крупнее второго, несмотря на разницу в расах. Это высокий смуглый редгард. На его тёмное лицо отбрасывала тень кожаная шляпа, а посему большинства черт попросту не видно. Но можно сказать, что на угловатом подбородке росла щетина, а губы тонки как кинжалы. Уроженец Хаммерфелла плотно облачён в самые обычные доспехи, которые может себе позволить наёмничий доход. Крепкое на вид пальто, сделанное из выкрашенной в чёрные тона мамонтовой кожи, на рукавах усиленное пластинками металла. Под пальто виднеется нагрудник из пластин стали, положенных и взятых внахлёст, и покрашенных в такой же чёрный цвет. Ноги покрывают поножи, усиленные железными пластинами и уходившие под кожаные сапоги. Оружие этого наёмника представлено острой стальной рапирой, свисавшей с пояса и несколькими метательными ножами, прикреплёнными специальными ремнями к пальто. Весь вид наёмника внушает помпезность, пафос и грозность, перемешанную с показушностью, словно он торгует собственным обликом, щеголяя перед народом.

– Я рад встречи, – монотонно-медленно промолвил священник и протянул ладонь. – Как вас зовут?

– У-у-у, какая ладонь холодная, – пожал руку редгард. – Вы чай живой?

– А ваш попутчик? Почему же он не представится? – одёрнул конечность священник.

– Да он вечно угрюмый, как церковник в борделе, – хлопнув по плечу эльфа, сказал редгард. – Да и не любит он храмы богов… капищами лжи их называет. Он всегда, будто не здесь.

Спутник здорового наёмника выглядит совершенно иначе. В лучах заходящего солнца перед священником предстал высокий альтмер, не выше редгарда. Черты его лица внушают ощущение потерянного благородства и в то же время закрытости, печали и мрака. Растрёпанные серебряные волосы распущены и слегка ложатся на широкие плечи. Зелёные глаза молодого эльфа, отдавая оттенком нефрита, словно полнились странной болью, вызванной тяжким грузом на душе.

Альтмер одет намного скромнее, без монументальности и пафоса напарника. Его тело защищает кожаный жилет, да простая белая рубаха, изрядно потускневшая. Штаны из крепкой усиленной ткани чёрного цвета уходят под высокие сапоги.

Единственным оружием альтмера служит полуторный меч, висевший за спиной, спрятанный в чёрные ножны. От клинка исходит странная неведомая аура, как лёгкий потусторонний ветер, которая действует на эфирном уровне, и незаметна материальным существам Тамриэля.

Священник внимательно, досконально осмотрит каждого наёмника, дав им собственную моральную и видовую оценку, после чего вытянулся, выпрямив осанку, словно солдат по стойке. Из-за худого телосложения, вкупе с длинной рясой, священник, вытянувшись стал похож на невысокий тонкий столб угля, догорающий в массивах солнечного света. И тут священнослужитель, с нотками вопросительной интонации, но стараясь соблюдать строгость в голосе, спросил:

– Это вы направлены к нам?

– Да, падре, нас сюда отправил сам граф. Сказал, что вам нужна помощь, – с бравадой в голосе ответил смуглый человек. – Говорят, что одними молитвами дело не выправишь.

Служитель храма поворачивает свою голову налево и оглядел прекрасный дворец графа, устремлявшийся в небеса, словно спорив с ним в могуществе.

– Хорошо, – тяжело выдохнув начал священник. – Надеюсь, он вам что-нибудь рассказывал про проблему?

– А? – вернулся из глубокой погружённости в себя мер и ухватившись за конец фразы предположил ответ. – Он сказал, что вы расскажете, – спокойно отвечает эльф, не роняя маски печали на лице.

– Хорошо, – священник бросил опасливый взгляд. – Несколько недель тому назад в крипте нашли служительницу. Она оставалась по ночам и следила за храмом, но ту ночь не пережила. – И остановившись на пару секунд, священник с нотками ползучего страха и дёрнувшимися краями губ, продолжил. – Её тело было обескровлено, а на шее были следы от двух клыков. Но это не всё. Двое стражников решили остаться на ночь и поймать зло. Но следующие утро их нашли исполосованными острым лезвием. Все их доспехи были порезаны как лоскуты бумаги…

Священник, было, хотел продолжить, но тут, подняв руку вверх, согнув её в локте редгард его остановил:

– Падре, я понял. Мы с другом разберёмся, – и переключив свой взгляд от священника дальше на восток, недовольно вымолвил. – О, вот и цирк с клоунами пожаловал.

К храму подошло шестеро стражников, облачённых в стандартную сиродильскую броню Скингарда. И перед ними, выпячивая грудью, вперёд шёл среднего роста имперец с вольными чертами лика. Быстро дойдя до храма, он сразу же заговорил, сделав свой голос безумно и противно надменным:

– Я здесь представляю власть графства и его безопасность. Требую впустить моих ребят в храм для зачистки и отстранить наёмников. Во имя Скингарда, выполняйте!

Эти надменно-наигранные слова выдернули мера из глубоких размышлений о пустом, когда он снова в них погрузился, не в силах сопротивляться силе отчуждения.

Высший эльф подошёл практически вплотную к капитану стражи и одним лёгким движением вынимает пергамент, завёрнутый в трубку, передав главному стражнику.

– Это разрешение графа о проведение зачистки именно нами. Прошу ознакомится, – и после того, как имперец взял в руки документ, альтмер продолжил. – Если вы хотите помочь, то стойте тут и не вмешивайтесь.

– Будь, по-твоему, – недовольно заявляет городской стражник и, приклонившись к эльфу, практически не слышимо заявил. – Но если что-то пойдёт не так, ответите перед Империей.

После этого капитан стражи, громогласно, словно с театральной наигранностью и вселяя убеждение, заявляет, чуть ли не на полгорода:

– Хорошо! Я и мои ребята останутся здесь!

Высший эльф подошёл к другому наёмнику, тихо ему шёпотом заявив:

– Пошли?

– Ну что ж, наш выход.

Редгард и альтмер подошли к большому дубовому засову и скинули его. Огромный кусок древесины с глухим ударом упал на камень. Тем временем священник поспешно удалился от места действий.

Высший эльф, вынув клинок и опустив его остриём к полу, стал медленно продвигаться по храму в поисках всевозможной угрозы. Мышцы напряжены, глаза и внимание навострены в поисках всяческой угрозы, способной вынырнуть из-за любого чёрного угла.

Под ногами, под подошвой кожаных сапог чувствуется каменный пол, выложенный десятилетиями назад. Сам храм выстроен в обычном сиродильском стиле – такие же прямые монументальные серые стены, красочные витражи и захватывающие грандиозные виды. Внутри всего священного места повисла беспросветная тьма, вставшая непробиваемой стеной.

Наёмники стараются двигаться как можно тише, пытаясь слиться с самой тьмой. В полусидящем положении они прошли через место, где находился спуск в подземные помещения и, проигнорировав этот вход, пошли дальше.

Внезапно у места, где расположен алтарь, пошевелилась тьма, отчего сам воздух содрогнулся от странного шороха и холодного ужаса. Сразу же, будоража повисший мрак нечто, переместилось за алтарь, в сторону, где читаются проповеди, и заняло позицию, как будто змея перед броском.

Тут же слышатся отчётливые шорохи и еле ощутимые стоны со всех сторон. По скамейкам, где сидят на проповедях, пробежали странные звуки, похожие на шуршание кожей. И клинок, сжимаемый в руках альтмера, засветился лазурью солнца.

Редгард, не смотря на эльфа, вознёс руку к верху и запустил под потолок магический заряд. Установившись под потолок, он засиял во всю силу, полностью озарив пространство храма, подобно тому, как яркое и неукротимое солнце освещает мир.

Двое наёмников судорожно окинули взглядом пространство вокруг себя, выискивая противников. Повсюду, их окружают гудящие и истошно сопящие полуразложившиеся тела. Куда ни кинь взгляд идут, пошатываясь, существа с обвисшими лицами, прогнившей и обесцветившаяся кожей, бывшей как оболочка для умершей плоти. Их действия размашисты, тела окружает ореол вони и смрада, а звук наполняется гулом мертвецов. Мертвецы наваливались пьяной кучей, желая порвать живых буквально на куски.

Вперед у алтаря затаилось существо, всё ещё кутавшееся во мрак и не желавшее выходить на свет божий. Оно как будто смакует каждый момент битвы, смотрит на наёмников, как жертва на хищника.

Редгард моментально оценил обстановку и кричит напарнику:

– Займись толпой, а я перейду к папаше!

В ответ эльф лишь кивнул и взял меч в обе руки, приготовившись кромсать мёртвую плоть, которой не лежалось в гробах крипты.

Альтмер одним ударом обезглавил живой неуклюжий труп, приблизившийся на расстояние удара. Меч сначала певуче рассёк воздух, а потом и сверкнул в свете магии, отделив полыхающую голову мертвецу.

Но тут же парень отступил в центр храма, ибо его со всех сторон теснят мертвецы. Их наступает не менее пятнадцати, а он один, с магическим клинком наперевес. Его напарник гоняется за главной тварью, так что упокоить тех, кому не спится вечным сном, миссия парня.

Высший эльф достал свиток, странно замерцавший огнём в свете, и одним ловким движением направил таившуюся в нём силу в стену мёртвой плоти. Сквозь грохот взрыва, пятеро живых мертвецов разметало в вихре огня, который расцвёл подобно цветку. И тут же в храме, вместо остаточного запаха благовоний, в нос стал забиваться аромат жжёной плоти. Огненный шар, эффектно убрал одну треть толпы, но всё-таки большинство продолжало бездумно наступать.

Альтмер бросается со светящимся лазурью клинком в стену мертвецов, решив рассеять её. Первым же ударом, поющим и блистающим клинком, он рассёк пополам мёртвую плоть одного из поднятых. Мастерски увернувшись от взмаха покойных подгнивших конечностей, что направлялись воину в лицо, эльф прошил серией ударов мертвеца, разрезав ему протухшее сердце.

Высший эльф, встав посередине мёртвой группы, что расположилась прям у лестницы в подземные помещения, широкими и тяжёлыми ударами, разделил силы мёртвых пополам, оставив на каждой стороне по три твари. Ещё двоих ему удалось зарубить, рассечь глотки, когда он махал мечом.

Альтмер, в два шага, ловко прыжками перемахнув через лестницу и каменный барьер, встаёт у северной двери, приготовившись встретить одну из групп мёртвых.

Высший эльф обрушивает град мощнейших ударов на несчастных мертвецов, которые могли в защиту подставить лишь собственную плоть. Напевное лезвие клинка рассекало гнилое мясо как нож масло. От острия светоносного меча ничего не скрылось, и не способно защититься ни сгнившие сердца, не испорченный мозг. Альтмер изрубил трёх мертвецов, словно капусту и, оставив их покрошенные останки, эльф переключился на другую группу, что всё-таки доковыляла до него.

Парень не стал тратить на них много времени. Он достал ещё один свиток с таким же действием и одним взмахом с ладони эльфа сорвался огненный шар, испепеливший последнюю группу мёртвых, отправив их в забвение и развеяв во мраке пепел тварей.

Весь храм наполнился запахом горелого мёртвого мяса, от которого могло стошнить, окончательно развеяв аромат благовоний.

Высший эльф не торжествовал победы, он сразу бегом направился к своему напарнику.

Второй наёмник продолжает напрасно биться со странным существом. Оно со сверхъестественной скоростью металось подобно змее по всему храму, уходя играючи из-под ударов. Облачённое в чёрные одеяния, подобно тому, как монах укутывается в тёмные рясы, оно мастерски уходило от выпадов рапиры, проваливалось в тень, и атаковала из неё клинком, выкованным из даэдрического эбонита.

Высший эльф вытащил ещё один свиток и взял его наизготовку. Существо вновь отошло на достаточное расстояние, уходя от рапиры, и альтмер отпустил заклятье. С пальцев парня, сиреневым прутом, со скоростью неподвластной никому, в существо устремился электрический разряд, разорвавший ткань пространства.

Мелькнувшая на одну секунду ярким синим светом, озарив мрачный храм, молния прошло по касательной, задев тварь в бок, и угодила в стену, отчего та плюнула каменной крошкой, лёгким слоем накрывшей пол.

Существо жутко завывало и с нечеловеческой скоростью отступило. Оно подобно метеору пронеслось через весь храм, ветром уйдя по лестнице в нижние помещения, и вышибло дверь в крипту. Бедная и несчастная дверь разлетелась деревянным салютом.

Наёмники понимали, что инициатива теперь в их руках и её упускать нельзя. Эльф и смуглый человек, не обмениваясь не единым словом, как можно быстрее спустились в крипту. По храму пробежало звучание стука каблуков и два парня скрылись под основной частью церкви.

Внутри множество маленьких колонн, поддерживающих храм, за одной из которых и свернулась тьма. У стен разбитые гробы, крышки валяются на полах, куски гнилого дерева и раздавленного камня усеивают пол как ковёр, из которых и выползли мёртвые, повинуясь некой чёрной воле. Но часть вечных лежбищ продолжала оставаться нетронутой. В воздухе повис странный потусторонний холод, терзающий сами души наёмников, скребясь в их естество леденящими когтями.

Редгард направил руку вперёд и с неё сошёл светящийся шар, который вновь застыл под потолком, светильником освещая помещение, разогнав сумрак к потаенным углам.

– Ещё остались? – шёпотом обратился смуглый человек к напарнику.

– Последний, – потерев карман, ответил эльф.

– Приготовься, – быстро кинул напарник и перешёл к трюку.

Редгард вытянул руку вперёд, и из его ладони исторглась волна пламени, с рёвом и диким червём устремившаяся вперёд, заливая всё инфернальным огнём. Туда, куда падал пламень, сразу возникала невысокая стена огня, будто пол облит маслом, полыхая насыщенно, пожирая огнём всё, что попадалось на пути. И боевой маг продолжал поливать массивами огня всю крипту, отрезав проходы в её нижние части.

Внезапно от одной колонны, к которой трескающей походкой подходило пламя, отделился тёмный ореол и быстрым ветром устремился к выходу из крипты, пытаясь спастись.

– Давай! – крикнул редгард. – Останови его!

Высший эльф вынимает свиток, воссиявший серебристой морозной аурой, и направил руками ту силу, что в нём скрывалась прямо в беглеца. От ладоней парня вынырнув из пространства, отделился ледяной снаряд, окутанный холодным магическим ветром. Морозной острый шип, оставляя шлейф изо льда подобно комете, угодил прямо в неудачного бегуна, опрокинув его на пол. Тьма моментально развеивается, опрокинутая магическим ударом.

Два наёмника, переглянувшись, сразу же подбегают к врагу, терзавшему город, вознеся собственное оружие для того, что добить тварь. Клинки зависли над телом, закутанным в чёрные одежды, из-под которых показывается синеватая бледная кожа.

Тело противника в области груди пронзил длинный ледяной шип, окропив серый пол алой кровью, а бок опален, поджарен до корочки, от электрического ожога, развеявшего и часть одеяний в прах.

Редгард лезвием рапиры откидывает капюшон, желая увидеть того, кто устраивал террор в храме, и на свет подалось тёмное лицо, с холодными, как лёд глазами, искажённое в гримасе боли и ненависти, украшенное синей отметиной на всю серую морду.

– Дэйдра? – с удивлением вопрошает смуглый человек. – Что тут делает демон?

– Г-л-у-у-у-п-ц-ы, – прохрипел дремора. – Не я в-во-о-л-к.

– Что ты несёшь? Что за бред? – возмутился редгард.

– Подожди, – вмешался эльф, и, обратившись к дреморе, продолжил. – Что за «волк», что ты тут делаешь?

– Я послан–н–и–и–к, – в предсмертной хрипоте заговорило существо, и бессильно подняло руку, указывая пальцами за спину наёмников.

Они всё поняли, но обернуться не успели, ибо могучий удар настиг моментально. В спину их толкнуло неимоверно сильное создание, и они отлетают на два метра вперёд, забывшись в нагрянувшем удивлении.

Высший эльф мастерски перешёл в кувырок и тут же перешёл в боевую стойку, увидев того, кто действительно повинен за террор в храме.

Перед ними возник высокий человек с лысиной, покрытой седыми волосами. Он довольно высок и худ, его тело покрывает монашеская ряса, подпоясанная кожаным ремнём, а в глазах читалась всё та же печаль… перемешанная со страшным голодом и чувством неутолимой жажды крови.

– Ах ты сволочь! – кричит редгард, поднимаясь с пола.

Альтмер узнаёт кто это, несмотря на то, что у существа лицо исказилось в диком непреодолимом голоде, ненависти и покрылось чёрной сажей. Это тот самый священник, который их и нанял.

Высший эльф обращает взгляд налево и видит, что у входа в одну из нижней части крипты там пламя затушено.

– Что ж, теперь мы знаем, кто истинное зло в этом городе. – Тихо говорит альтмер. – Как ты представал перед ликом богов, существо без души?

– Заткнись! – диким рёвом огрызнулось существо. – Я высушу вас до дна!

– Ха! Попробуй! – взяв рапиру в руки, сказал смуглый уроженец запада и с сарказмом продолжил. – Так вот, что происходит, когда в храме гаснут свечи. Кровосос выходит на охоту.

– Я не ел больше недели, – в голосе вампира льётся безумие и сумасшествие. – Меня гложет неистовый голод.

– Сам виноват. Нечего было убивать местных жителей, – с упрёком произнёс эльф, осудительно посмотрев на священника.

– Они разуверили. Они посмели не поверить в смерть, за что и поплатились. Я думал, что они поверят в смерть и ужас, в порабощение и его повелителя. Та, первая жертва. – Голос вампира становится всё грубее и несдержанные. – Я надеялся, что она станет первым адептом. И когда плоть её размякла, она не сдавалась, отвергая рабство смерти. Никто тут не верит в смерть, за что и будите ей принадлежать!

Обхватив меч в две руки, высший эльф задаёт вопрос:

– Почему ты заболел? И что здесь делает дэйдра?

– Это благословение, дарованное лордом Молагом Балом. А это его посланник. Между нами пакт. Сила в обмен на город. Уже через неделю бы четверть города была им благословлена. А через месяц этот град стал бы оплотом не жизни. – И с расплывшейся улыбкой, через которую проступил оскал, и блеснули клыки, заключил. – А теперь вы умрёте.

Священник, вознеся руки, в которых заиграли синие потусторонние сверкания, озарившие по-иному, тёмно-синему цвету, крипту, заговорил:

– Поднимайтесь те, кого отвернула жизнь! Станьте слугами смерти!

И как только руки священника опустились, сразу же в гробах послышались шевеления и копошения. Оставшиеся гробы прохрустели и затрещали, осыпаясь материалом из которого сотворены. А через несколько секунд вся крипта погрузилась в стоны мертвецов, что ползали по полу и пытались подняться на две ноги. Даже погибший дремора встал на ноги и приготовился своим телом служить новому хозяину.

Два наёмника отступили на несколько шагов назад, уставив оружие по направление к наступающей волне нежити, возглавляемой обезумевшим священником. Их медленно оттесняли к концу крипты, откуда была развилка на две лестнички, ведущие вниз.

– Теперь вас никто не спасёт, – улыбаясь и смакуя победу, так опрометчиво роняет громкие слова кровосос.

Раздался шуб тяжёлый сапог и доблестные кличи. Тут же нежить оттеснили щитами стражников, а затем и опрокинули на холодный пол, полностью нейтрализовав её действие. От внезапности и неожиданности отряды мертвецом и приготовиться не смогли. Их неповоротливые тела не способны дать отпор тренированной страже, а разум настолько отсутствует, что никто не предполагал возможность засады.

Вампир мгновенно развернулся, но не успел ничего сделать. В область сердца ему тут же пришлось серебряное копьё, озарившись вышедшим концом. Оружие с глухим звуком проломило рёбра, пробило сердце и вышло через лопатку, не проронив не единой кровники, с широкого наконечника.

Кровосос, цепляясь руками за воздух и пытаясь что–то сказать, повис на копье, не в силах с него сползти. Капитан стражи тут же отпускает оружие из рук, и вампир заваливается на спину, распластав конечности. Под ним не полилась кровь, а взгляд остаётся навечно погружён в пустоту.

В эту же секунду, последний раз трепыхнувшись, вся нежить обмякла и вернулась в объятия полной смерти. Всё окончилось.

– Затянулся ваш выход, господин стражник, – с иронией говорит редгард, поправляя шляпу. – Мы могли плохо окончить эту пьесу.

– Ничего страшного. Главное, что мы покончили с этой тварью. – И сплюнув на пол, гневно добавил. – Вот даэдра сын, он угробил моих ребят тогда.

– Господин капитан, – эльф, складывает руки на груди и продолжает говорить, – а как вы его нашли? Как поняли, что именно этот священник вампир?

– Всё пошло от Анжелины. Наша местная проститутка. Она подхватила… как его зовут?

– Сангванаре Вампирис. – Саркастично помог редгард.

– Да, это самое. Вот эту болезнь она взяла от одного из путешественников, а потом ею наградила нескольких человек. Она слишком поздно обнаружилась. Её сдала «сестра» по ремеслу. Двух человек, которых она наградила, мы успели незримо казнить. Но священник оказался слишком силён, а тут и вы в город пришли.

– То есть ваша Анжелина наградила и священника этой болезнью? – вопросил альтмер.

– Не слишком святой отец получается, – слова редгарда так же исполнены ехидной иронией.

Все трое ушли в небольшую паузу, наполненной смехом, вызванной столь забавным добавлением.

– Кстати, вот ваша награда, – внезапно, выйдя из смеха, сказал капитан стражи и достал из сумки два кожаных кошелька, сразу же протянув их наёмникам, добавив. – А теперь можете развлекаться. Таверны примут вас как родных.

Наёмники взяли плату в размере двадцати септимов золотом на каждого и направились к выходу из крипты, попрощавшись с капитаном стражи.

– Ну, Азариэль, что будем делать? – вопрошает Редгард. – Не зря же ты пришёл в Скингард.

Альтмер тяжело посмотрел на своего напарника. В нефритовых очах эльфа пробежала тень печали и внутреннего горя, от которого есть огромное желание избавиться. На несколько секунд задумался парень и дал свой краткий ответ:

– Пошли в таверну, Марат. Подумаем, что нам сказал Гланрил.

Глава 3. В погоне за слухами


Через несколько часов.

Это городская старая, но в тоже время самая дорогая и богатая таверна в Скингарде, которую только можно найти во всём графстве. Такая же роскошная, как имперская корона, и манящая, словно сам Имперский Город. Разделённая на два этажа, верхний и нижний уходивший под землю, она представляет, то место, где любили собираться самые зажиточные граждане города или богатые странствующие купцы, предаваясь различному веселью.

В этой таверне не царят столь привычные для большинства таких заведений вульгарные порядки. Над ней не витает ореол пьяной атмосферы и безудержного веселья, покрытого запахом пшеничного пива и жареного мяса. Тут не звучат задорные песни работяг и моряков о простой жизни и мирском существовании. Здесь поёт размеренная музыка в исполнении небольшой группы музыкантов, льющих в пространство изумительные тончащие песнопения, заставляющие саму мысль думать в философской канве. В этом месте нет романтики пьяных таверн, где люди пьют ради того, чтобы пить и веселятся ради самого веселья, потакая постулатам Сангвина. Эта таврена наполнена размеренной спокойностью, наполнявшей души посетителей смирением, сменяемым лёгким алкогольным буйством.

За столами этой таверны не звучат праздные легкомысленные шутки, наполненные житейской похотью и спесью. Тут граждане Империи под дорогостоящее горячительное собираются и обсуждают то, что происходит в их стране, обсасывая замутнённым сознанием все её аспекты. Политика и экономика – обо всём рассуждают за столах, предпочитая отдавать мысли возвышенным темам.

И в это практически тихое место, где жизнь течёт своим размеренным чередом, судьба или воля богов привела двух наёмников после тяжёлого задания. Они не смотрят на сидящих посетителей и на то, чем они втихую занимаются. Их взоры сразу же устремляются на одинокий столик в самом углу.

Хозяйка таверны, стоявшая за барной стойкой, как только узрела большими распрекрасными глазами, как порог её заведения переступают два грозных парня, тут же наполнила две полулитровых кружки пенным тёмным напитком и тут же понесла их к столику, где устроились наёмники.

– Вот, это за счёт капитана, – заботливо говорит женщина, не унимая великолепной добродушной улыбки, и, поставив две кружки на деревянный круглый стол, сразу спросила. – Это же вы избавили нас от бестии?

– Да, – кратко ответил Азариэль.

– Он знал, что вы сюда зайдёте, и передал вам благодарность, – так же радостно продолжила хозяйка и добавила фразу, которую так любят говорить содержатели таверн. – Если что нужно, обращайтесь.

– Всенепременно, – улыбаясь в ответ, говорит Марат.

Хозяйка тут же развернулась и ушла к барной стойке, принимать клиентов, оставив парней одних.

– Ну что делать будем, Азариэль? – сразу же задал вопрос редгард и приложился губами к кружке. – У нас много заказов, которые мы можем выполнить, помнишь? Не хочется терять деньги.

– Скажи, почему ты за мной идёшь? – вопросом на вопрос подействовал альтмер.

– Потому что это приносит септимы, – с торжественной улыбкой ответил Марат и продолжил. – Да, с тобой прибыльно, несмотря на то, что ты тянешь нас дальше от мест потенциальных заказов. С того времени, что я тебя встретил на Золотом Берегу, путешествие с тобой принесло много денег. В самом Анвиле нам удалось разоблачить наркоторговцев. У Кватча мы сумели разбить бандитов, за что местный граф нас и наградил серебром. В Королле нам удалось уничтожить целое логово даэдропоклонников, и Имперский Легион отблагодарил нас златом. И теперь Скингард. Пойми, куда бы ты ни пошёл, за тобой тянется след из денег. – Всё время ответа с губ редгарда не уходила деловая усмешка.

Альтмер улыбнулся на ответ и тут же опустошил половину кружки залпом, после чего уставился на собеседника.

– А почему ты пошёл за мной, когда мы встретились? А?

– Потому что решил помочь. – Кратко и честно, без бравады и помпезности ответил Марат. – В твоём рассказе, тогда втой анвильской таверне я услышал крик о помощи. Если ты так ищешь её, то мы найдём, несмотря ни на что.

– Спасибо Марат, спасибо за поддержку. – И взяв паузу, чтобы полностью допить пиво Альтмер с нотками грусти продолжил. – Но где мы будем её искать?

– Ты же говорил про Гланрила? Он должен был тебе что-то сказать.

– Я не верю этому босмеру. Он спокойно мог солгать. Но всё же его слова стоят того, чтобы к ним прислушаться.

– Ещё бы! – чуть вскрикнул Марат и с небольшой улыбкой добавил. – Под страхом смерти много кто может врать, чтобы спасти свою жалкую жизнь. Однако ты прав. Тот поршивец может быть в чём-то прав

– Послушай! – вспылил Азариэль. – Я не хотел. Он сам виновен в том, что чуть не расстался с жизнью.

– Успокойся, – с нотками требовательности потребовал редгард. – Лучше скажи, что он поведал.

– А ты разве не помнишь? – Удивлённо вопросил эльф и сам додумался. – А, ты тогда его стражу отгонял.

– Давай уже.

– Он сказал, что в окрестностях Скингарда видели несколько незнакомцев и что один из них был похож на ту, кого я ищу. То же описание, что я и предоставил ему. Он клялся, что это была она.

Марат широко улыбнулся и с сарказмом заявил:

– Знаешь, как ты о ней рассказывал, она Дибелла воплощённая. Может он просто наткнулся на странствующий бордель под охраной.

– И что же мы встретили в Скингарде? – словно не слыша саркастических уколов собеседника, альтмер продолжал. – Шайку контрабандистов? И десятки слухов, которые оказывались лажей. – И с пущим недовольством продолжил. – Этот городишка полон сплетней и лживой молвы.

– Ну не все же оказались ложью.

– Ну, разве тот, про «Вольного Короля», которого никто не видел и не слышал, о котором даже власти графства не знают, не говоря уже об имперских. Он просто остался неподтверждённым. Это миф, скорее всего, рождённый в воспалённом и размягчённом разуме жителей града, которые считают, что он всё знает.

И когда прозвучало словосочетание «Вольного короля» один из постоянных посетителей мотнул головой в сторону источника звука, словно услышав буквы, произнесённые в знакомом алгоритме.

А Азариэль тем временем просто продолжал:

– Мы оказались в погоне за слухами. О торговце Глонриле я услышал от слуг Восточной Имперской Компании, которые ещё и утверждали, что под Коловианским Нагорьем видели необычную странницу. Перед ними в Кватче нам сказали в Имперской Канцелярии, как на границе с Валенвудом, у реки Сирид, были замечены незнакомые для них люди и… – Внезапно приостановился парень, и тяжело выдохнув, с ещё большим упадничеством продолжил. – И всё оказалось ложью. Под нагорьем была совсем не она, а убийца из Тёмного Братства, так и не дошедший до задания, у границы ничего ценного, а в этом городке вновь лишь лживые слухи.

– Но может не всё так плохо? – попытался оказать поддержку редгард. – Может лучше тебе стать наёмником? Может бросить идею найти её? Скажи, Азариэль, оно того стоит? Ты гоняешься за тенями в чёрной комнате, когда вокруг пропадает столько возможностей! Оставь это дело.

– Я с тобой гонялся лишь за слухами, – в усмешке слышится хмельное коварство, туманящее разум. – Почти год мы исходили весь запад Сиродила, ведя охоту лишь на слухи и домыслы. Вся наша жизнь ими пропиталась. За последние месяцы ничего кроме погони за слухами.

– Почему она тебе так важна? – недовольством блеснул вопрос. – Азариэль, в мире столько хороших девок, а ты время тратишь на… даже слов нет, как выразиться.

– Тут нет ничего, о чём бы ты мог подумать. Она была не права, и я хочу ей это сказать. Хочу сказать, что она – друг мне, не раз спасший жизнь. Она была со мной в трудные минуты жизни и просто так, не поговорив я её оставить, не могу. Может, я хочу вернуть долг за спасённые жизни и выдернуть её из тьмы, защитить от цепких лап даэдра? Я не могу просто так взять и оставить друга, пускай она и предела меня и два года я её ищу.

Отчаяние окончательно взяло верх над парнем. Тоска от неудачи готова была прибить его и опустить на самое дно, где есть только пропойцы и вечно пьяные нищие. Тяга к жизни медленно угасает, неумолимо сменяясь на парализующую апатию и слабость.

Высший эльф, потерпев крах жизни в Ордене, не найдя Аквилы, готов был всё кинуть и уйти в себя. Великие рысканья по континенту должны были вот–вот прерваться, сменившись на вечную попойку…

И пока парень занимался ментальным самопоеданием к столику подошёл невысокий худощавый имперец. Он одет в довольно роскошные одежды, которые себе может позволить не каждый гражданин Империи. Его торс покрывает коричневый дуплет, расшитый золотым орнаментом на рукавах. Ноги закрывают шёлковые брюки, уходившие под богатые и роскошные сапоги. Ладони бережно показывают роскошь перчаток, выполненных из атласной ткани и расшитых узорами из золотой нити.

Азариэль обратил свой чуть захмелевший взгляд к незнакомцу, дабы его разглядеть, но хмель пересиливает сознание, отчего парень видит лишь общие черты.

Это была девушка среднего роста. На её плечи ложились чуть кучерявые волосы средней длины, доходившие до лопаток. Утончённые смуглые черты лица были покрыты под неравномерным потоком света и утопали в ползущей темноте, одновременно расплывающиеся в пьяном фокусе глаза.

– И что же тебе понадобилось? – вопросил Азариэль, продолжив наезд. – Скажи, зачем тебя принесло к нашему столику? Скажи, какого дэйдра ты тут ищешь?

– Я слышала, вы кого-то ищите. – Был дан краткий ответ мягким голосом. – Кого-то благородного, особу недурных кровей. Но пока ты ведёшь себя так, что заслуживаешь аудиенции у пьяных работников шахт и северных варваров.

– И где же она!? – с рвением, переполненным внутренней ломкой, встрепенулся Азариэль, и было хотел даже рвануть из-за стола.

– Я не знаю о ком вы, но я слышала про «Вольного Короля».

– Так это не слух? – настороженно спросил Марат.

– Не знаю. Я сама его ищу. В Скингарде о нём никто не слышал, ни граф, ни глава стражи, не даже местные из Гильдии Воров.

– Я слышал, что он подобен старому мифу, который то и дело выныривает из тьмы этого мира. – Уже захмелевшим голосом и сбитой интонацией сказал Азариэль. – Он как тень, что накрывает часть Сиродила и диктует там свои правила существования. «Вольный Король».

– Послушайте, если вы хотите его найти, то нам следует отправиться в южный Хартленд и искать там. Последний раз того, кто похож на него, видели именно там.

– А кто его видел? –с недоверием начал Марат. – Кто эти источники? Мы можем им доверять?

– Скорее всего, нет, – кратко отвечает девушка. – Это слухи, помешанные на домыслах и разведённые туманными догадками, гипотезы о второсортной молве, которым медный септим цена.

– Но как мы можем тогда идти за тем, чего не знаем? – вопросил редгард, явно клоня к тому, что эта затея абсолютно провальная.

Тут, продолжая сидеть за столиком, выпрямился в спину Азариэль. Он понимал, что искать чёрную кошку в чёрной комнате бесполезно, особенно когда её там с большой возможностью и нет. Его сознание прекрасно осознавало, что гоняться за мифами, которые знает небольшая кучка народа, меньше десяти, это более чем непростительная глупость, но всё же…

Азариэль нисколько сердцем и чувствами ощущал, что нужно идти туда, сколько душой. Его словно подталкивала некая неведомая потусторонняя сила, берущая своё начало в потоках эфира и наполняющая его дух большей решительностью.

И в вечном споре схлестнулись две извечные ипостаси сознания: разум, говоривший о здравом смысле и чувства, питаемые тайной энергией, ведущей к южному Хартленду.

– Азариэль, – склонился к товарищу редгард. – Давай займёмся Вольным Королём. Кажется, он может знать, где прячется эта монаршая особа.

– Почему ты так думаешь?

Ответом стала странная фраза, рождённая в пьянеющим сознании редгарда:

– Тёмный знает тёмного.

– Что?

– Я говорю, что если уж его вольное высокозадие якшается с миром теней и неизвестности, то он знает, где твоя подружка… может знать. К тому же, это интересно, и стоит этим заняться.

– Ты так действительно думаешь?

– Истинно.

И через несколько секунд спора, тянувшихся для парня чуть ли не всю пьяную вечность, высший эльф дал свой ответ:

– Хорошо, так уж и быть. Мы отправимся на юг Хартленда и отыщем «Вольного Короля».

– Только проспитесь, – недовольно сказался девушка. – Я вас буду ждать завтра у городских ворот. Вечером.

Глава 4. «Вольный Король»


Южнее озера Румаре. Через двадцать пять часов.

На небе серебреной россыпью зацвели мириады ярких звёзд, разлетевшихся по тёмному небосклону, словно горсть начищенных монет по чёрной тканевой материи. Небосклон также украсили и две огромные бусины – Мессер и Секунда холодным и не греющим светом освещая прохладную землю. Эти две луны стали воплощением монументальности всего космического пространства, что холодным мраком сгущалось возле планеты.

Воздух преисполнен ночной освежающей прохладой, которая прекрасна в своей статичности и непоколебимости. Она стоит подобно стене, не прерываемая лёгкими порывами ветра, которого не было вообще. Да, здесь прекрасно свежо, но никак не холодно, что только благоволило прогулкам вне помещений.

Погода стоит благодатная – на небе нет ни единого облачка, ветер лишь такой лёгкий, что это едва можно назвать ветром, так нежные сотрясания воздушного пространства.

Весь Хартленд представляет собой изумрудные берега озера Румаре, где в центре всего стоит апофеоз всей Империи, её центр культуры, экономики и управления – Имперский Город, приманивающий торговцев, воинов и политиков. Берега прекрасного и широкого озера осыпаны крайне небольшим количеством деревьев, и постоянно, неустанно, патрулируются силами Имперского Легиона, и хорошо просматриваемы со всех сторон. Здесь никто и ничто не могло быть не замеченным всеми структурами Империи: от имперского правительства до службы Клинков, от солдат легиона до местной стражи.

Всё это вело к тому, что никого Вольного Короля здесь и в помине быть не могло, ибо он, несмотря на все умения в скрытности и укрывания в тенях, не смог бы остаться незамеченным. Кто-нибудь, от обычных граждан и купцов до легионеров и Клинков смогли бы обнаружить присутствие легенды…

И всё же нашлись те, кто решили попробовать найти того, кто остался в тайне даже от Клинков Императора, несмотря на кажущееся безумие и всю поверхностную несуразность этой не совсем вменяемой идеи. Уже несколько часов подряд два человека один эльф провели в том, что ищут укрытый во мраке неясности и потаённый в слухах миф. Они пешком изрыли носом уже практически весь южный Хартленд, не оставив без внимания не один сантиметр изумрудных берегов.

Азариэль, с каждым часом этих поисков всё больше теряет надежду на то, чтобы найти того, кого зовут Вольным Королём, хотя, что значит, этот титул, и сам парень не мог догадаться. Он всё время проводил в поисках, не отвлекаясь на саркастические выпады, которые между собой устраивали имперка и Марат.

Альтмер, посмотрев назад, и убедившись, что его сотоварищи всё продолжают идти за ним, решил быстро вспомнить весь пройденный путь, которые исходили за последние часы.

Сначала, выйдя из Скингарда, они сразу пошли к мосту, ведущему на Имперский Город, по пути обследовав восточную часть Имперского Заповедника, но, несмотря на таившиеся надежды в лесистой местности миф, покрытый вуалью неясности, не удалось найти. Затем они взяли курс на обследование всего южного берега озера Румаре, изредка углубляясь дальше на юг. И несколько часов, бесцельно блуждая, обследовав все возможные айлейдские руины и развалины иного толка, однако ничего кроме древней пыли, стаи крыс и пару призраков обнаружено не было.

Азариэль, в ходе этого розыска, не нашёл даже намёка на присутствие того, кто бы соответствовал титулу или хотя бы чьего-нибудь иного присутствия. Ничего. Лишь пыль и прах древних легенд.

И сейчас он с напарниками практически дошёл до края Нибенейской долины, что на западе Румаре. И его гложила мысль, что он ничего и никого не смог найти. Все луга и изумрудные берега были пусты. И ничего кроме этой пустоты.

Он стоял прямо на берегу и всматривался на другой берег озера, словно именно там ища надежды на то, что сможет найти искомое. За его спиной на холме раскинулись древние айлейдские руины, ставшие безмолвным и покрытым завесой тайны стражем давно минувших эпох, когда над Сиродилом властвовали айлейды, а люди боролись с ними за свободу. Эти руины видели неисчислимое количество событий и сотни войн, что сотрясали эти земли. Они гордо возвышались над этим местом и отражали те мифы, что рвались из давно забытых времён и рвались наружу.

Внезапно в лицо Азариэлю подул лёгкий западный ветерок, рассеявший статичную прохладу, залив всё лёгким ночным холодком.

И тут прекрасное молчание, прерываемое лишь стрекотанием сверчков, разорвалось от недовольного голоса Марата, переполненного лёгким гневом:

– И где твой Вольный Король? Мы этого беса уже несколько часов ищем, где он, твою мать?!

Альтмер понимает, как надоели все эти сыски и гульба его напарнику. Он был человеком действия, которое, скорее всего, приводит к динамическому развитию и столь ожидаемому концу. Но сейчас не способность к реальному действию давили на него и несколько часов беспрестанного розыска, так и не принёсших результата, просто изматывают его душу.

Девушка, облачённая в свои роскошные одеяния, повернула голову в сторону небольшой рощи, раскинувшейся за холмом, на котором возвышался безмолвный страж былых времён, и пошла в ту сторону, предварительно хладно, но с нотками дрожи крикнув:

– За мной.

Тут же на плечо Азариэля легла рука Марата.

– Не следует нам за ней идти, – осторожно начал редгард. – Это может быть ловушкой. Проклятье, это же обычная разбойница, которая заманивает в глушь и там грабят.

– Да, скорее всего, – слегка улыбнулся Азариэль и потянулся к чёрной рукояти прекрасного клинка и сделал шаг вперёд. – Если это так, то мы очистим мир от преступных тварей.

Следуя за примером напарника, Марат бесшумно вынул рапиру и пошёл по пути в лес, мягко ступая на землю, приготовившись к неожиданной атаке.

Всё внезапно стихло, словно после оглушительного взрыва. Стало очень тихо, причём настолько, что можно было услышать собственное дыхание.

Азариэль всмотрелся вперёд, но девушки не увидел, но его глаз уловил пляшущие среди деревьев тени, словно они, переливаясь с мраком, прятались за небольшим леском и готовились нанести незримый удар.

Всё это отчётливо походит на засаду, но довольно странную. Тени из сумрака не спешили атаковать, они, словно выжидали некого момента, что послужит для них сигналом к нападению.

Обстановка продолжает накаляться. Азариэль вынул свой клинок и приготовился к обороне, продолжая следить за движением теней. Лезвие удивительного меча чуть касается кончиков травы и шелестит ими. Тут сзади послышались шорохи зелени и звук тихо подступающих шагов. Марат резко развернулся, встретившись спина к спине с напарником.

Сзади наступали явно не имперские легионеры и не профессиональные налётчики. Некий сброд, облачённый в лохмотья и рваньё, держа в руках самое примитивное оружие в виде вил, лёгких самодельных ножей и ржавых мечей, продолжал стягивать круг от побережья.

В эту же секунду из мрака выступили тени, явив себя на лунный свет, который скинул плащ сумрака с трёх человек. Один облачился в тканевые одеяния Гильдии Магов, выкрашенных в синий цвет, в его руках сжимаются огненные сферы. Второй явно старый отставной легионер с Морровинда, ибо носит старые доспехи легиона, а в ладонях сверкают два имперских меча. Ну а третий явно играл роль огромного верзилы. Это высокий лысый человек, в крепкой броне и с огромным оружием, веющим электрическим гулом, в глазах Азариэля выглядевший как типичный нордлинг.

Эти бойцы выглядят сильнее всего того сброда, что заходило со стороны побережья. В них виднеется недюжинный опыт, сила и умение обращаться с собственным оружием. Альтмер по походке, обхвату оружия и взгляду увидел в них профессиональных бойцов, а не дилетантов военного дела.

Ситуация становится сложная. С одной стороны, орава оборванцев, которую можно разметать, подобно тому, как ураган сметает хрупкие строения, а с другой опытные бойцы, прошедшие не менее десятка битв и знающих собственное дело, как казалось Азариэлю.

– Ну, брат, что делать будем? – тревожно вопросил Марат.

– Ты займись скотом, а я потолкую с теми, кто получше.

– Хорошо, – сказал редгард и сразу же пошёл к побережью, встречать «гостей».

Азариэль остался один против троих воинов. Он стал медленно подходить к ним, удерживая руку у кармана, где хранился один из недавно приобретённых свитков, в любую секунду приготовившись его использовать.

Трое врагов разделились и стали брать эльфа в кольцо, заходя с трёх сторон. Маг уже готовил огненные заклятья и в его руках начинал трещать и плавиться воздух. Бывший легионер, убирает второй короткий меч в ножны и заходит по центру, готовясь к обороне, несмотря на то, что собирался атаковать. Но вот крупный верзила, заходивший справа от парня, вознеся секиру у головы, приготовился к стремительному нападению, вставая в боевую позу.

И тут, в сие момент, всё остановилось, замерев в непонятной статичности, и динамика грядущей битвы спала на нет. Все застопорились, словно ждут странного сигнала, который никак не поступал. Сброд остановился на своём месте, а трое бойцов не смели сдвинуться с места.

И тут из тени деревьев выходит он. Сначала показалось, что словно большая высокая тень отделяется от деревец и плавной походкой двинулась к гостям. Но даже когда тень, откинутая высокой древесной растительностью, практически кончилась, тьма, словно собралась в кокон возле замысловатой фигуры. И только когда странная личность ступила на свет лун, непроницаемая тьма оставила его силуэт, и на траву вступил высокий мужчина. Но, несмотря на то, что тени выпустили его из своих рук, ореол сумрака продолжал окружать этого мистического персонажа.

Азариэль стал вглядываться в каждый аспект одежды этого странного и потустороннего воина, несмотря на сгустившийся мрак возле него.

Грудную клетку покрывал нагрудник, сделанный из пластинок мифрила, сияющего ярким серебром под лунным светом, которые крепились на крепкую кожу. Правая рука этого странного персонажа была окрашена в тёмно-зелёный цвет, подобно цветовому спектру древних и могучих лесов. Рукава брони выполнены из кожи, покрываемой металлическими щитками, а ладони покрывались кожаными перчатками, накрывавшие рукав практически до предплечья. На ногах были штаны, сшитые из очень мелких колец мифрила, что предавало им вид серебряной ткани, уходившей под сапоги, усиленные щитками.

Весь вид этой брони только придаёт загадочности и непонятности странному воину, который, несмотря на лунное сияние мифрила находила под ореолом теней, что создаёт облик сумрачного воина и капюшон с маской только усугубляли это представление. Этот персонаж только, что и был похож на истинного «Клинка ночи», у которого тьма – лучший друг.

Тут из леса вышла та самая молодая девушка–имперка, быстрым шагом направившись к высокой фигуре. И встав рядом с мужчиной, указав рукой на альтмера, имперка кинула:

– Вот это тот, кого вы искали.

И тут же неизвестный персонаж разразившейся пьесы начал говорить, обращая слова и буквы в вопрос. Его голос был мягок и текуч, но в то же время не терял свой силы, мужественности и стронного двоякого звучания, словно два голоса рвутся изо рта:

– Так это ты, наследник славы Ордена?

Азариэль немного потупился от неожиданности вопроса. Во-первых, он удивился, что с ним завели странный диалог, вместо битвы, а во-вторых, удивление нахлынуло его душу, ибо он даже не знал, что ещё кто-то в Тамриэле знает об Ордене, помимо имперского правительства и определённого круга лиц.

– Какого ещё Ордена?! – вопросил криком Марат.

– Это ты Азариэль из Ордена? – всё продолжает странный мужчина. – Это ты сражался в битве за Моримат?

– Я знаю айлейдис, но не знаю, что ты так называешь, – грубо ответил альтмер. – А может, ты объяснишься?

– Это забытая крепость айлейдов на юге Валенвуда. Там была огромная цитадель, в которой вы и жили.

– Да, – даёт краткий ответ парень. – Оттуда.

– «А ауран ни» (я приветствую тебя). – Чуть склонив голову, произнёс высокий мужчина столь же мягким голосом. – Азариэль из Моримат, уничтожитель Сынов Леса и убийца Дунхарта.

– А кто же ты, ответь, раз знаешь меня? – с вызовом вопросил парень, желая узнать, кто стоит перед ним, хотя и сам догадывался.

– Кто же я? Я тот, кто никому не известен, хотя видел больше, чем знаменитые хранилища Белой Башни. Я герцог без владения и незримый князь южного Хартленда. Я Вольный Король Бранд, Азариэль из Ордена.

Эти слова прогремели как штормовой гром посреди зимы. Альтмер даже и не думал, что именно сегодня сможет встретить того, кто существовал лишь на уровне мифов, и то погрязших в забытье и беспросветном сумраке.

Парень чуть подался вперёд, припустив острие клинка к земле, и задал вопрос:

– Да, что же ты знаешь про Орден.

– Мне известно больше, чем ты можешь себе представить. Я видел его в стольких ипостасях, каких тебе не ведомо. И за последними вздохами его мне тоже удалось последить. Поверь, я был там, когда Орден пал.

– Так почему же ты нам не помог! – крик разлетелся по всей местности. – Всё могло сложиться иначе, если бы…

– Если бы что? Ты сейчас ищешь оправдания себе, так что не разыскивай обвинений мне.

– А это кто? – клинок обвёл дугой тех, кто его окружает.

Бранд указал на людей, окруживших Азариэля.

– Они сражались с тобой из разных путей служений. Наёмник-легионер, боец Гильдии и маг.

– И что же ты хочешь делать?

– Мы будем вершить судьбу, плести нити мироздания.

Слова странного и пугающего мужчины прозвучали подобно мрачному предзнаменованию, лишь предрекающему будущий рок, несмотря на всё случившееся и то, что уже произошло. От этих слов по душе альтмера пополз необычный, ранее не испытываемый страх, медленно поедавший его душу, но столь же особенная сила клинка устремилась в сердце парня, разогнав весь страх и вернув уверенность.

– Что тебе нужно Король Бранд?

Маска скрывала всю нижнюю часть лица странного мужчины, но даже через неё было видно, как Вольный Король улыбнулся змеиным оскалом и ответил:

– Ни мне нужно, а тебе. Это же ты последние месяцы так неустанно и так тщетно гоняешься за девушкой по имени Аквила? Не так ли? И ты хочешь её найти, но для чего и сам не знаешь. Почему именно я?

– Так говорят сиродильцы… помелькает у них на речах, что некий «Вольный Король» знает многое.

– Ох… только поговоришь с парочкой учёным Сиродила, и путников, так уже и идут разные слухи. Но ладно, я всё равно собираюсь кануть в тень….

Азариэль уже понял, к чему клонит Вольный Король, но перебивать его не стал, позволив продолжить реплику.

– Так что, если ты хочешь её найти, для тебя сегодня выпал счастливый шанс. Ты должен мне помочь, и тогда, я скажу тебе, куда идти. И как только я сочту нужным, я дам знать тебе, куда идти, чтобы найти желанное.

Альтмеру этот воитель показался помпезным торгашом, облачённым в странную броню и с помощью магии наводящей на себя шарм короля. У него не было собственной земли, но есть потешное войско и непомерные амбиции, поэтому он и назвал себя Вольным Королём. Азариэль чувствует, как этот поступок наполнен гордыню и спесью. Он думал встретить благородного короля из мифов, а увидел перед собой торговца информацией со сбродом вместо «королевской армии». Таков «монарх».

Но всё же Азариэль не желал биться против всего этого скопища оборванцев. Он знал, что лучший выход – это пойти на сделку. Несмотря на недоверие и неприятие столь противной персоны, Азариэль решается пойти на сделку:

– Ладно, король без королевства, я согласен тебе помочь. Что от нас требуется, чтобы ты выдал информацию?

– Не от вас, – и указав пальцем на обескураженного Марата, продолжил. – Только от тебя. Только ты пойдёшь с нами в Святилище, и там мы добудем его, вместе.

– Что добудем.

– Знамя Хартленда. – Резко ответил Вольный Король и потянулся к клинку, висевшему за спиной.

В руках Бранда тут же оказалось длинное, но узкое лезвие меча, похожего на ятаган. Чёрная ручка была отделана золотыми узорами, а серебристое лезвие издавало статичный треск, от переполнявшей его энергии. Всё лезвие через несколько секунд затрещало электрическими искрами и наполнило сам воздух разряженной энергией…

– А теперь я должен проверить, достоин ли ты пойти в Святилище, – чуть грубее сказал Вольный Король, сделав тон более уничижительным, продолжил. – Не откажешь ли ты князю в поединке?

Азариэль поднял лезвие меча чуть выше колен и его уста выдали единственную реплику:

– Так и быть.

Вольный Король атаковал первый. Стремительным вихрем он обрушился на оборону альтмера, скрестив с ним клинок. Меч Бранда сразу отдал снопом искр при первом же ударе, и при каждом новом потрясении клинком об клинок лезвие ятагана продолжало выдавать искры, в сопровождении звука электричества.

Азариэль продолжал отбивать атаки зачарованного магией оружия, что искрами било в лицо, и ему всё труднее удавалось держать оборону. Шаг за шагом, но парень отступал, продолжая отражать выпады и верховые атаки. Альтмер, как только выдалась возможность, сразу перешёл в атаку. Он нанёс выпад, но Вольный Король отступил на два шага. Азариэль вывел клинок из выпада и, взмахнув им, направил его со всей силы вверх, начав замах для рубящего удара.

Противник уже стал готовить свой ятаган для удержания атаки сверху, но тут же Азариэль решил пойти на хитрость. Одной рукой он полез в карман за свитком, а конечность, где было оружие, молнией направил лезвием в бок Вольного Короля, изменив направление оружия.

Но и князь оказался прозорливым. Он сразу же устремил ятаган в бок и два клинка снова с металлическим звоном выбили сноп искр. А огненная стрела, вышедшая из свитка, была остановлена магическим барьером, поставленным Королём и её пламя обратилось в яркую вспышку.

Однако и Азариэль был не лишён чувства боя. Он знает, что варварское поведение порой лучше, чем элегантное фехтование. Парень тут же со всей силы пинает носом сапога в четырёхглавую мышцу, обходя усиления из металла. Вольный король издал лёгкий стон и потянулся к месту, которое пронзила боль, но альтмер не останавливался. Но левой рукой ударил князя в челюсть, а потом, подобно ветру, в один прыжок, оказавшись за спиной Вольного Короля, навел клиник в область незащищённой шеи, чем знаменовал свою победу.

– Достоин, – хрипло ответил тот, кто называл себя Вольным Королём. – Собирайся. Мы отправляемся.

Глава 5. Знамя Хартленда


То же побережье Нибенейской бухты. Спустя три часа. Святилище.

Азариэль чувствует, как по его коже ползучей змеёй бежит прохлада и могильный холод, медленно сковывающий тело и душу. Стужа, мокрота, тьма и древний страх пропитали это место, наполнив его аурой могильного ужаса.

Это древние айлейдские руины, навсегда и ото всех скрытые от глаз, погребённые под массивами водной глади и песками истории. И это чувствовалось совершенно чётко. С потолка, где шла пятёрка воинов, беспрестанно капала вода, и её плеск стремительным эхом разносился по всем руинам. А ни в одном из исторических свитков нет упоминания, о сей месте.

Альтмер, сжав в руке клинок, чуть припущенный к каменному полу, огляделся по сторонам, движимый инстинктом первобытного страха, но в его взор не попало ничего, что можно было связать с опасностью. Лишь ряды каменных айлейдских гробов, в которых вечным сном покоились древние хозяева этих мест, навсегда лишившиеся власти над своим доменом.

Тут же сработали чудесные свойства клинка. Из рукояти, мистическим тёплым потоком по телу и душе разлилась неведомая эфирная энергия, вселяющая уверенность и рвение, разгоняющая страхи и всякие ужасы, червём поселившиеся в сердце, но клинок не способен был разогнать те душевные само терзания, ментальный дискомфорт и некое чувство стыда, что ело душу Азариэля. Он никак не мог забыть, как поступил с Маратом, считая это низким поступком.

Редгард был в прострации, когда всё кончилось. Когда Вольный Король повёл за собой всех к побережью. Марат потребовал от Азариэля подробных объяснений. Он хотел знать про Орден, и как это связано с поиском Аквилы, но высший эльф ничего не собирался говорить. Конечно, он чувствовал стыд, что тогда в Анвиле наврал своему другу, так дерзко обманул его, поведал красивую и захватывающую историю, а не то, как мир чуть не был разорван на части и загнан под «железную пяту» отступников и сектантов, ведомых губительными силами.

И отказ Азариэля рассказать про Орден и про то, что случилось в той страшной и ожесточённой битве, вызвал в душе редгарда обиду. Он не смог понять, а тем более просить такой наглой и полуприкрытой лжи. Марат просто холодно попрощался и пошёл в сторону Имперского Города, оставив альтмера одного и это вызвало в душе Азариэля ощущения стыда, перемешанные с самопрезрением за столь гнусную, но вынужденную ложь. И ещё большей болью отдалось осознание, что тут их дороги разошлись.

И сразу же последовало воззвание Бранда, который звал Азариэля с собой, в некое святилище, о котором ещё никто никогда не слышал. И, несмотря на все терзания и внутренние сомнения бывшему рыцарю пришлось откинуть свет вечных орденских истин и вступить на дорогу, вымощенную чувствами…

Вольный Король рассказал, снизошёл до этого, по дороге, что это за святилище и где оно находится. Это был древний храм-гробница айлейдов, построенная под великим озером Румаре и скрыта даже от самих многих высших эльфов Хартленда. В этой гробнице не хоронились самые почтенные и значимые члены айлейдского общества. Тут не возлагались в гробы великие герои и учёные древней цивилизации. Это было специальное место, где захоронились те, кто умер от страшных болезней, пострадал от магических аномалий или даже был одержим страшными потусторонними сущностями. Своего рода это был могильник, куда отправляли тех, кто и после смерти мог отравлять землю и подвергать опасности многострадальный Тамриэль.

Но во время воины с людьми, когда владычество айлейдов медленно начинало сходить, когда легендарная Алессия прорезала оборону врага, как нож масло, это место стало прибежищем немногих, кто ещё чаял мечты о могущественной эльфийской империи. В могильниках был устроен храм почитания неизвестным богам, где айлейды молили их о победе, а сами они стали оплотом для незримого сопротивления, но воина была проиграна. Новая империя разбила в пыль эльфов и загнала их в свои мелкие городки, где они ещё поддерживали жалкие очаги умирающей культуры. Был заключён мир и воина окончилась, однако руины остались недобрым напоминанием былого, зловещим эхом из глубины веков.

Старые легенды гласят, что в конечном святилище, где молились айлейды, во время проведения одного из таинственных религиозных обрядов удалось призвать странное и неведомое доселе существо с неизвестного плана. И оно обратилось против создателей. Гнев и жестокость этой твари был настолько сильны, что бежавшие в страхе эльфы запечатали эти места навсегда, оставив их в полном запустении и забытьи. И этот могильник, не известный никому ранее, ушёл за грань забвения и был потерян навсегда, вычеркнут из всего, что только можно.

В могильнике-храме и остались разве что пустота и забытье, перемешанные с повисшим ореолом неистового страха. Сам зов древних, что лежали в гробах, отдававшийся в стенках, словно говорил бежать отсюда со всех ног и забыть про это проклятое место.

Но тут было так называемое Знамя Хартленда, в котором столь сильно нуждался Вольный Король, ибо утверждал, что «в нём скрыта истинная и древняя сила, имя которой – знание». Вольный Король лишь слегка приоткрыл завесу тайны, не говоря о том, зачем именно нужно ему древнее знамя.

И Азариэль идёт за Брандом, в поисках знамени ушедшей цивилизации, и он добудет эту тряпку, чего бы это ни стоило для всех, кто спустился в эти проклятые катакомбы.

Вокруг парня окружают отёсанные практически до стекольной глади каменные стены, каких нет в айдейдских руинах Сиродила. В каждой стене множество аккуратных выбоин, где покоятся гробы с мертвецами. Потолок представлен плитами, видимо выполненными из белого мрамора, и позеленевшими от неимоверного количества влаги, которая была над этим святилищем неизвестных богов. Его укрытый вход расположился на берегу, а сама гробница-храм уходила далеко в Нибенийскую бухту.

И это в кои-то мере смущало Азариэля. Находиться под толщей воды, которая раскинулась тоннами воды и породы над головой и могла обрушиться в любой момент, проломившись из-за каприза времени или погоды.

Но пока в его руке чудесный клинок, а маг в синим балахоне, освещает пространство, всё будет в порядке. И неизвестный Азариэлю чародей в какой-то момент времени стал гарантом стабильности их небольшой группы, что вышла на охоту за древней хоругвей.

Азариэль не вдаётся в подробности, кто с ним идёт рядом. Тот же имперец, чьи доспехи бряцали об два свисавших клинка. Тот же чародей, с балахоном, который издавал звуки шуршания ткани. Рядом с ними шёл высокий сиро–норд, и его стальные сапоги при каждом шаге отдают звонким эхом. И вольный король, облачённый в странные доспехи.

Вся группа, проникшая в древние руины, шла тихо, и никто даже не смел друг с другом заговорить, ибо весь слух обращён в пустоту, что отдавала лишь звуком стекающей воды. Каждый будто соблюдал вуаль тишину этого эпохального места, над которым восторжествовало забытье.

Но всё же перед спуском Вольный Король немного поведал о тех, с кем решил спуститься в эти забытые богами руины. Высокого ратника звали – Малахай. Он родом с северной Коловии, а поэтому так похож на нордлинга. Сиро–норд провёл множество лет в наёмниках Гильдии Бойцов, а после сражения под Цитаделью решил пойти в воры, но прежде чем его нашёл Бранд и дал ему более благородную работу. Маг по имени Теренций был бывшим чародеем из Гильдии Магов, но ушёл оттуда из–за разногласия с руководством, после резни. Его дух взывал к служению в культе Хермы-Моры, но предложение и зов Вольного Короля опередили опрометчивый поступок. И офицер Имперского Легиона, чьё имя Юлий, решил уйти со службы и примкнуть к бандитской шайке, но встреча с Вольным Королём изменила его судьбу.

Бранд не поделился теми мотивами, по которым они примкнули к нему и почему так верно следуют тем, путём, который он же и прокладывает. Это осталось за завесой вечной тайны.

Внезапно все размышления Азариэля прервались встревоженными, но размеренными, словами мага:

– Стойте.

Все остановились перед стеной тьмы, что заградила путь и за которую даже свет не проникал. В ней не отражались ни магические шары, источающие свет, ни отражение пятерых воинов. Словно стена вечного сумрака лишь жадно поглощала весь свет, что стремился в неё.

– Что это? – вопросил Юлий.

– Малахай, – чуть повернув, голову обратился чародей. – Ударь секирой.

Высокий коловианец подошёл практически вплотную к загадочной стене и замахнулся своей огромной секирой, чья толщина металла могла бы сделать из неё молот. Как только лезвие, направленное подобно сокрушительному молотку, коснулось сумрачной преграды, стена хрустнула и разлетелась с каменно-стекольным звоном, предоставив на вид следующую секцию.

Маг тут же направляет вперёд светящийся шар, который не разогнал весь сумрак, ибо его не было. Древнее помещение, в отличие от длинного коридора, освещали так называемые «Камни Варла», чей лунный свет льётся тысячелетиями и затопляет каждый уголок этой комнаты, не оставляя его не освещённым.

Помещение, явившееся пред навострёнными очами, довольно просторно. На высоких тонких столбах сияли «Камни Варла», серебряным холодным светом заполнявшее место. В помещение вела длинная каменная лестница, спускавшаяся вниз, к полу, уложенному плитами. У стен помещение стоит два длинных каменных пьедестала, на которых расположилось по десять статуй, а в самом конце большая дверь, с силуэтом вытянувшегося сияющего древа.

И именно эти изваяния из давно минувшей эпохи, изображавшие погибшую расу, привлекли внимание Азариэля. Они, удерживая в руках изогнутые клинки, облачённые в эльфийскую броню стояли по направлению к большой двери, словно охраняя её, будто сдерживая неведомого, в ожидании, когда он ступит в эту секцию. Видимо это и были знаменитые «айлейдские стражи», что стерегут древнего демона, опрометчиво вызванного из неизвестного плана.

– Приготовьтесь, – начал бывший легионер и тут же с лязгом вынимает два меча. – Это будет тяжёлая битва.

Маг приготовил заклятья, и сам воздух затрещал от копящейся энергии. Сиро–норд взял в боевое положение огромную секиру, что таинственно, зловеще блеснула и затрещала от напряжения в свете «Камней Варла». Азариэль вынимает свой прекрасный меч, чей конец эфеса украшено странным камнем, на котором были символы снежных эльфов. А Вольный Король, оставив оружие в ножнах, встал впереди группы и повёл её к воротам, за которыми крылось древнее зло.

Они спустились с лестницы, и пошли по широкому пространству через пьедесталы. Вся группа с опаской озиралась на недвижимых «айлейдских стражей». Силуэт каждого древнего воина айлейдов был затемнён и практически укутывался во мрак. Каждый из группы ожидал, что вот–вот они сойдут с собственных пьедесталов и ринутся в бой, желая покарать нарушителей их древнего спокойствия. Но все стояли смирно, словно не замечали того, что по их дому, который они должны охранять, спокойно расхаживают.

– Не стоит их бояться, – текучим голосом начал Бранд. – Они сойдут с мест лишь тогда, когда будут сняты печати с той двери, – заключив, Вольный Король указал на конечную дверь.

Группа быстро преодолела помещение и подошла к странной широкой двери. От этого прохода источает леденящий душу холод тысячи могил, а в душу забирался неистовый животный страх, бесновавшийся вместе с безнадёгой, что отравляла сердце. Сама эта дверь говорила о том, чтобы всяк к ней подошедший разворачивался и бежал отсюда прочь.

Вольный король приложил ладонь, укрытую в кожаную перчатку, и провёл по камню. Тут же дверь отдала красным свечением и мистически засияла, а посредине пыхнули огнём и проступили айлейдские символы.

– Как только я сниму печать, он вырвется, – бесстрастно заговорив, Бранд тут же скатился в эмоции лёгкого гнева. – Даже отсюда я слышу, как он скребётся разумом в моё сознание.

В ответ было лишь молчаливое согласие, данное всей группой.

Вольный Король взметнул руками, в которых заискрилось фиолетовое свечение, медленно, вихрем сползавшее на все руки.

Азариэль вздел свой меч, обхватив его двумя руками, который начал неистово светиться солнечной лазурью. Его примеру последовала остальная группа и приготовила то оружие, при котором и была? Но всё же страх перед неведомым существом терзал душу и сердце.

Бранд, собрав всю эфемерную энергию у себя в руках, обратил с собственных ладоней её на каменную дверь, ставшей преградой между миром и чудовищем, что скрывалось внутри.

Магия распылалась по каменной двери, словно краска, попавшая в воду. Камень засиял красным светом, зашипел и затрещал, борясь со снятием печатей. Послышалось странное шипение и огненные символы айлейдов, обратились в пар, развеявшись по помещению. И дверь в последний раз блеснула красными оттенками и стала просто каменной без магической защиты. Началось.

Сначала послышался чудовищный и оглушительный рёв, как будто в один голос завыли тысячи оборотней. Потом каменная дверь разлетелась кошмарным салютом каменных осколков, откинув всех, кто стоял рядом с ней, обратившись просто в мелкие кусочки.

Азариэля откинуло на несколько метров, и он с жуткой болью приземлился на спину. Позвоночник и рёбра затрещали, сковав все движения, и дышать, стало невозможно. Каждый клочок воздуха, втягиваемый краткими вздохами, давался сквозь нестерпимые муки, но всё же высший эльф остаётся в сознании и видит, что происходит.

Сквозь облако каменной пыли, затуманившей вход в крипту, выходит отвратительное существо. По форме оно напоминает оборотня, но сильно искажённого. У него не было шерсти, и кожа приобрела отвратительный розовый оттенок, словно он сварился изнутри и снаружи. Его передние лапы, настолько огромные и налитые напряжением, что готовы взорваться от перекачки мышц. Верхняя часть торса и спины настолько сильно покрылась опухолями и разрослась, что морда почти потерялась в фантасмагории больной плоти. Нижние лапы чудовища совсем не были костлявыми. Они также утопали в болезненных бубонах, будто плоть взбунтовалась и полезла из тела. Весь вид этого чудовища создавал образ перекаченного больного оборотня.

Азариэль заглянул прямо в чёрные как ночь глаза неведомого существа. Там он увидел лишь глубокую, словно мрак Обливиона, боль и древнюю злобу, что таилось в существе несколько лет без шанса на выход. И тут древняя тварь могла утолить терзавшую её жажду крови и насилия.

Но в тоже время заработали и легендарные «айлейдские стражи» вступили в бой, оставаясь верными лишь себе. Словно механические они сошли с пьедесталов и ринулись в неудержимую атаку, ведомые лишь заложенным приказом – уничтожить вырвавшееся чудовище.

Тем временем Вольный Король, отойдя от всей группы, отошёл на задние позиции и стал что-то монотонно бормотать, и собирать возле себя солнечную неведомую энергию.

Существо в один прыжок оказалось перед наступающей волной и, обнажив острые, как бритва Мерунеса, когти вступило в смертный бой.

Азариэль сквозь приковывающую к земле и сковывающее всякое движение боль, опираясь на клинок, смог подняться и продолжить наблюдение за боем, уже стоя, старясь собраться с силами.

Тварь невероятно сильна и быстра. Первым же запашистым ударом существо разбивает лицо «стража» и перед тем моментом, прежде чем его настигла волна клинков, отпрыгнуло в сторону, пролетев над головами, приземлившисьпосредине комнаты.

Перед существом оказался имперец с двумя клинками. Он тут же перешёл в яростную атаку, начав полосовать монстра своими короткими мечами, нанося целый шторм ударов, оставляя на плоти всё новые и новые полосы, кропя землю светло-красной кровью. Бывший легионер словно танцевал рядом с тварью, уходя от взмахов лапами, а его клинки резали и резали проклятую плоть.

Но как бы, ни была хороша пляска с клинком, существо мгновенно перешло в наступление. Первым ударом оно попыталось разрезать шею, но имперец ушёл от маха, однако тут же попадает под следующий взмах сверкающих когтей. Огромная разбухшая лапа, подобно молнии устремилась к доспеху Юлия. Имперец не смог быстро уйти, за что и поплатился. Лапы, подобные острым клинкам коснулись доспеха и со скрежетом и металлическим нытьём самой брони прорезали его. Когти начали ход, слово нож резал лист пергамента, рассекали сам стальной доспех. И когда лапа проделала свой страшный путь, существо тут же пнуло Юлия задней лапой, и он отлетел прямо на один из пьедесталов.

По доспеху имперца тут же побежали алые струйки крови, подобно тому, как бежит разлитое вино по столу. К нему тут же поспешил чародей, позабывший про битву и движимый желанием помочь своему товарищу.

Разгневанный сиро-норд, вознеся секиру устремился в бой, прорычав оглушительный боевой клич. Но как только он приблизился к существу, тварь одним резким ударом-оплеухой отправила его в нокаут, и коловианец мягко приземлился у стены, хорошо приложившись об стену.

Остался только Азариэль, и группа «айлейдских стражей», что волной нахлынули на существо, желая его опрокинуть, но у них это плохо получалось. Тварь оказалась настолько быстрой, ловкой и сильной, что через две минуты быстрого, как молния, боя в строю осталось только пятеро «стражей». Остальных разметало по всему помещению кусками ветхого материала – меди и камня. Существо беспощадно и спускается сознанием в самые глубины кровавого безумия. Оно своими когтями и силой уродливых гротескных надувшихся мышц разорвало и обратило в пыль практически всех врагов. Каждый раз, когда когти существа сверкали в свете «Камней Варла», один из стражей или несколько всегда рассыпались пылью по полу.

И тут в бой решил вступить Азариэль. Высший эльф испытал подлинный страх перед этой потусторонней тварью, но воззвав ко всем литаниям, что учили паладины и силе клинка, альтмер смог отбросить ужас перед монстром. У него сохранился один из самых редких магических свитков, который он вознамерился использовать против существа. Мер понимает, что скорость, быстрота и сила твари делали её несравненным противником, с которым нет смысла биться. Бывший рыцарь решил уровнять шансы.

Он поступил как истинный воин чести и благородства, зайдя со спины существу, которое разорвало лапами последнего стража. С рук Азариэля сорвалось зеленоватое свечение, окутавшее полностью одичавшее существо и пронзившее его потоками энергии. Тварь тут же попыталась молниеносно развернуться, но всё её движения были скованны и заторможены, но неистовая быстрота делала эти движения довольно скоростными и трудность в бою и опасность встречи с острыми когтями всё сохранялась.

Азариэль уклоняется от когтистой лапы и рассёк клинком, проведя движение снизу-вверх, торс существа. Меч певучим лезвием прошёлся через плоть и окропил уже потемневшей кровью пол помещения. Но тварь даже не заметила раны. Она продолжает наносить полные ненависти и мощи удары.

Альтмер отпрыгивает, чем ушёл от острых клинков, что направлялись в лицо парню и должны были его исполосовать. И тут же Азариэль направил колющий удар мечом прямо в грудь твари. Металл клинка глубоко погрузился в разбухшую плоть, но даже не причинил боли. Мер помотал клинком, но лезвие упёрлась в рёбра, что срослись в единую грудную кость.

Парень выдернул, искупавшийся в крови клинок и отступил на два шага. Существо вновь перешло в атаку. На этот раз оно двумя лапами попыталось выпотрошить высшего эльфа. Азариэль поставил блок и две разбухшие лапы когтями встретились с клинком. Азариэль чуть не поломался, ощутив на себе всё массу существа, а позвонок затрещал от напряжения. Боль в спине рёбрах и конечностях ударился с новой силой. Монстр потянулся своей пастью. Раскрытый собачий рот тут же блеснул белыми как луны и наточенными до состояния бритвы зубами.

– Азариэль, отойди! – закричал Вольный Король.

Парень был рад отойти, но он понимал, если блок будет снят, то его тут же полосонут десять острых когтей, чего просто пережить невозможно.

Внезапно на помощь пришла секира. Очнувшийся вовремя сиро-норд, подбежал к существу и, высвобождая всю накопившуюся в нём злобу, направив всю силу и удаль, нанёс удар прямо по кистям твари. Лезвие секиры пришлось чуть выше, и мощный удар просто отрубил конечности. Тварь тут же завыла неестественным и неистовым воем, а густая тёмная кровь стала орошать серый камень, что устилал пол.

Азариэль тут же отпрыгнул, создав пустой коридор между Вольным Королём и чудовищем, что стало финальным аккордом в нелёгкой битве. Огромный светящийся шар, с диким магическим рёвом, источая массивы лазурного жидкого пламени, что поливало по пути пол самой магией, содержа в себе неистовую мощь древней магии, устремился с ослепительной скоростью к монстру. И ослепительный свет заполнил всё пространство.

Монстр тут же пропал в вихре солнечного света, который его накрыл полностью. По глазам альтмера тут же ударила боль, вызванная столь ярким светом и когда Азариэль смог прозреть после недолгого ослепления, он увидел только как серый прах, вихрем кружась хлопьями, подобно чёрному снегу, оседает на пол. Неистовая и беснующаяся солнечная магия просто испепелила это чудовище. Всё было кончено для древнего монстра, что таилось несколько тысячелетий в жажде крови и свободе.

Поведение Бранда является несколько странным. С опустевшим взглядом он начинает идти в сторону той комнаты, где последние столетия и жила тварь. Он прошёл мимо искалеченного Юлия, даже не повернув в его сторону головы, словно шествует заворожённый. В это время имперец был на грани жизни и смерти и ему нужна помощь опытного чародея, способного оттащить Юлия из объятий смерти, но помочь некому. Маг пытается сделать всё, что в его силах, но кровопотеря была слишком сильной. Возле них суетливо копошился сиро-норд, старавшийся как можно быстрее снять куски разрезанной брони, чтобы добраться до ран.

Тем временем их Вольный Король просто шёл и не замечал ничего, будто то, что в той комнате его неистовой силой манило к себе, взывало ко всем фибрам души. И он вёл себя так, словно весь остальной мир потерял для него цвета красок и прекрасность звуков.

Азариэль, полный негодования, тут же побежал за Брандом, желая знать, что это за «знамя Хартленда» от которого Вольный Король потерял голову и позабыл про товарищей. Альтмер метнул в сторону раненого флакон с плескающимся зельем. Его ловко словил маг и тут же стал вливать его в раненого.

Парень встал рядом с Вольным Королём, который чуть ли не механическими движениями шёл и взбирался к своей цели.

– Что это было за существо?

В ответ послышалась лишь полная холода и бесстрастия речь:

– Одна хворь видимо легла на другую, что дало такой результат.

Дальше свой путь они продолжили в полном безмолвии. Два воина забрались по ступеням и прошли через выбитую каменную дверь, что удерживало больного вернвольфа, и вошли в древнее помещение.

Вольный Король поднял руку к верху и с его ладони сорвался небольшой светящийся шар, ставший холодным светилом. Сию секунду всё помещение осветилось небольшим магическим светилом, что развеяло тысячелетний мрак.

Перед ними открылось совсем небольшое помещение, имеющее форму круга. Всё облицовано плитами белоснежного мрамора и украшенного золотыми узорами. Посреди комнаты лежит несколько самых различных костей, видимо принадлежащих тем бедолагам, что были растерзаны заражённым оборотнем. Круговые стены в некоторых местах были запятнаны бурыми пятнами. Это была старая засохшая кровь тех айлейдов, что пали перед натиском чудовища.

Азариэль смекнул, что тут никакого призыва не было. Это был не демон из плана Обливиона, а заражённый одновременно «ликантропией» и «корпрусом» сородич, которого во время торжества болезни описали как «демона», а весь этот комплекс был построен для того, чтобы удерживать больного.

Но самое примечательное было в конце комнаты. Оперившись на стену, золотое древко несло на себе кусок плотной тёмно–зелёной ткани. К нему тут же подошёл Вольный Король и взял в обе руки тот артефакт, что он так страстно искал. Хоть практически всё лицо Бранда было закрыто маской и капюшоном, Азариэль чувствовал, как князь ликует от этой находки.

– Теперь ты мне поможешь? – настойчиво вопросил альтмер, желая получить единственную награду. – Ты скажешь, где она?

Вольный Король тут же повернулся, и в его руках символика на знамени засияла золотом. На тёмно–зелёном тканевом полотнище воссияло золотом геральдическое солнце. И тут Азариэль удивился до глубины души. Это знамя было похоже на то, что удерживал Регент перед последним боем в Цитадели. Удивление и некий страх перед неизвестностью заиграли в душе парня. Лучи златого солнца словно внушали уверенность и доблесть, разгоняя всю усталость и боль. Единственным отличием была надпись под знаменем, написанная на айлейдском – «Латтия Малату» (Сияние истины).

Знамя Хартленда и древнее знамя Ордена были похожи, как две капли воды, что сеяло в душе парня только подобие смятение, словно бы от встречи с призраком, и сотню новых загадок о происхождении Ордена.

Столь певучим, мягким и мужественным, но словно двояким голосом Вольный Король дал свой ответ:

– Ну что ж, слушай.

Глава 6. Замысел «Короля»


Через несколько часов. Рассвет.

С востока медленно встаёт яркое солнце. Ярким светом оно неотвратимо рассеивало и отгоняло ночной мрак и холодный сумрак, даря народу Тамриэля лишь теплоту своего присутствия. Только где-то на западе ещё оставалось небольшая тёмно-сиреневая пелена, ставшая отголоском мрачной и столь долгой ночи.

Ветра практически не было. Лишь с востока дул лёгкий и непринуждённый тихий ветерок, подобный лёгкому и непринуждённому бризу, а полуночная прохлада медленно отступала, оставляя лишь место для будущего размеренного тепла.

На побережье Нибенейской бухты стоит высокая фигура, словно торжествовавшая в гордом одиночестве. Руки древнего персонажа по-аристократически заведены за спину, и ладонь удерживает ладонь. Он смотрит глубоко вдаль, на восток, словно высматривая там что-то мистическое и древнее.

Сзади, совсем не подкрадываясь к нему, подходит немолодой человек, облачённый в тяжёлые доспехи имперского легиона. У него длинные седые волосы, отлитые серебряным оттенком, ниспадающие на броню и довольно некороткая борода, такого же монохромного седого цвета.

Подходящий человек кинул взгляд направо и увидел небольшую могилу, сделанную в виде небольшого кургана, вымещенную камнями сверху. Рядом с захоронением лежал комплект имперской брони, где сильнее всего выделялась кираса, на груди которой были прорези и пятна крови. У этой же могилы, опрометчиво брошено золотое древко с тёмно-зелёным полотнищем ткани.

Человек в имперских доспехах стал подходить к фигуре, него тут персонаж, облачённый в странную броню, вздел руку у верху, согнув её в локте, чем приказал остановиться.

И тут же полился спокойный мужской певучий голос, прозвучавший двояким тембром:

– Забирай.

В ответ полился грубый имперский ответ, своей бесстрастностью достойный любого имперского легионера:

– Я тебе столько информации предоставил. Пришлось поднять разведку Легиона и Клинков, а ты её использовал, чтобы навести шарм перед парнишей возле себя, да подальше его отправить.

– Это не твоё дело, как я пользуюсь ей. У нас был уговор – информация в обмен на знамя айлейдов. Можешь, кхе-хкхам! Забрать его, – с кашлем окончил «Король». – И зачем оно тебе понадобилось?

– Это дело имперской разведки и пусть таковым и остаётся, – представитель государства склонился на удивительным знаменем, продолжая говорить. – Бранд, сколько бы с тобой не сотрудничал, не могу понять твой ход. Почему ты отправил парня в юго-восточный Скайрим? А ту девушку – Аквилу на самый север Хай Рока.

– От вас имперской разведки ничего не скроешь, – с лёгким недовольством начал Вольный Король. – Потому что так нужно было, так диктует Единый, так говорит Его глас. Если не поступим иначе, тёмные потоки не этого мира могут нас опрокинуть.

– Почему? – тут же вопросил собеседник. – Разве таков его исход? Разве это справедливо? Ты конечно судьбочтец от богов, но я спрошу – не ошибся ли ты?

– Послушай, слуга смертного императора, – с ещё большим недовольством, исказив свой голос в лёгкой надменности, стал говорить Вольный Король. – Ты можешь верить во что угодно, но нет никаких богов, нет судьбы, кроме той, которую мы сами строим.

– Я не помню, когда ты записался в жрецы Единого? Давай вернёмся к моему вопросу.

– Я вижу намного дальше и шире, чем любой из ваших оракулов, магов или правителей, так что не тебе мне говорить про справедливость, ибо я пока живу, пока дышу буду чтить веру в Единого и его постулаты, ища тьму и изничтожая её, – и успокоившись, выдохнул.

– Вот цель твой жизни… молиться, верить, и немого грызть выпады тёмных сил. Что ж, а что с Азариэлем? Что тебе говорит… наитие?

– В этом мире и даже за его пределами он сыграет немаловажную и не последнюю роль, хотя и останется за гранью полного забытья.

– Чтобы говорить об этом, не нужно быть оракулом, – имперец сорвал знамя с палки и погрузил в большую сумку на поясе. – Мы желаем привести в порядок. Никто не узнает об Ордене Святого Магнуса и о его слугах.

– Да, про него, про тех, кто его окружал, и всё что происходило в этой бесконечной фантасмагории безумия, забудут навсегда и выкинут из истории, не без ваших усилий. Но он выйдет победителем, последней фигурой на игральной доске, из этой смертельной партии. Люций слишком спесив и горделив, чтобы понять, что его поражение он сам предопределил, когда поклялся даже Пустоту занять злом.

– Люций? Он повержен. Его силы разбиты, а самому ему предстоит подохнуть в канавах.

– Твоя разведка плохо работает, – шаркнул «Король». – Скоро он объявится и можешь не сомневаться в этом. Его рассказы о будущем повествуют о большой и кровавой войне, которую ещё можно остановить, если ты вовремя найдёшь Азариэля и направишь его в нужное русло.

– Пустоту? – Исказившись в недоумении, вопросил человек в имперских доспехах. – Ты о чём?

– Да. Единый говорил, что Азариэль станет не паладином сил света, но верным рыцарем Отца Ужаса, прежде чем обернётся к истинному Свету, если сам парень возжелает. В этой смертельной партии сойдётся столько зла, что для добра не практически останется места. И, в конце концов, зло дэйдра повстречается в смертельной схватке с Пустотой и Порядком. А за этой партией лишь забвение и забытье, что накроет эту историю навсегда.

– Ну а что же делать нам?

– Приготовься через два года встретить его там, куда он пойдёт. Единый готов был бы его вести по пути святого предназначения, но Азариэль не желает сего… он хочет найти иное, и такова его свобода, и мой Бог не нарушает свободы Своего творения. Парень будет на грани того, чтобы отправиться навстречу тьме. Он уже будет надломлен, и ему понадобится помощь и новая надежда. Верни ему их и следуй за ним, куда бы он пошёл. Чтобы достичь финального памфлета в этой партии, ему нужна будет помощь. Иначе зла будет настолько много, что он просто не справится.

– Откуда ты знаешь? – нахмурился имперец.

– Такова воля Единого, – мгновенно ответил Вольный Король. – Он направляет его через нас.

– Ты перенял веру Алессианского ордена, – с усмешкой произнёс человек. – Что ж, это весьма иронично.

И тут же резко сменив тему, седой человек перешёл на вопрос иного толка:

– Ты сказал ему, почему тебя называют Вольным Королём.

– Конечно, – с толикой бравады начал Бранд. – Потому что я сам себе хозяин и служу лишь себе. Потому что у меня нет царства, надела или иной земли, но у меня есть те, кто служит мне и идёт за мной на смерть.

– А истину?

И тут Вольный Король, откинув капюшон, и припустив маску повернулся к собеседнику.

На свет, чуть окутываемые тенью предстали черты лица того, кто себя звал Вольным Королём. Прекрасные пепельные волосы человека шли вперемешку с золотистыми локонами, что присущи были только для эльфов Хартленда. Правый глаз был преимущественно человеческим голубым, только зрачки имели крапины зелёного эльфийского. Но вот левый глаз был полностью зелёным и только в некоторых местах, в забитых углах, имелись кусочки белка. Из-под волос проступали два не до эльфийских уха, во многом имевшие человеческие черты, искривлённых подобно пожухшим листьям. Кожа на лице получилась странного оттенка. Что–то среднее между эльфийским и бледно-человеческим. Острые и тонкие губы покрыты шрамами и слегка перекошенными.

Двояким голосом, в котором звучали нотки надменного текучего эльфийского тембра и сурового человеческого звучания, Вольный Король ответил:

– Какую истину? Что я мог стать наследником одного из айлейдских городов? Что я бастард правителя, произошедший от человеческой рабыни? И восстание вашей святой Алессии превратило мой дом в пепел?

– Я…

Но гибрид его тут, же прервал и в недовольстве продолжил давить на собеседника:

– Что мне нужно было ему рассказать? Что я одержимый мутант, чьи свойства крови позволили жить тысячелетия, но в тоже время дали нестерпимую боль. Да, я мог стать князем одного из мелких городков, что стоял подле Старого Пути. Но всё было потеряно, когда полчища людей выжгли всё, что было вокруг. Я князь без надела, правитель без народа и только поэтому зовусь Вольным Королём, ибо ничем не связан с землёй на которой родился?

– Я думал, что раса передаётся по матери… а тебя вон как… перекосило.

– Это сумбурное проклятье, насмешка нечестивой магии и проклятья одного айлейда-чародея, решившего пошутить так над моим отцом и матерью.

– Но ты, же не обратил свой не против людей? Почему? Ты мог попытаться вернуть себе землю?

От вопроса, заданного несколько невпопад, как посчитал мутант, получеловек исказил лицо в недовольстве, но всё же дал ответ:

– Я Бранд, Вольный Король, выше злобы и мести. Нет смысла мстить прошлому, ибо незачем сражаться за то, чего уже нет…

Пара мгновений абсолютной тишины, нарушаемые журчанием озера Румаре, сменились словами слуги императора:

– И всё же. Хм, странно ты поступил с Азариэлем.

– Я уже говорил тебе – так необходимо. Всё сейчас не в нашей власти, сколько в руках зла и хаоса, – усмехнувшись сквозь адскую внутреннюю боль, ответил Бранд.

– Это понятно. Ну а что же Аквила? Почему именно Хай-Рок? Почему именно на родину бретонов?

– Ей тоже суждено сыграть отведённую роль, которую даёт Единый. Она подобна катализатору, который лишь подстёгивает развитие событий по предрешённому и забытому пути. Она ведёт, двигает душой парня. Его действиями, чем ведёт по дороге, предрешенной, ведущей к своему наиболее благоприятному исходу.

– Жалко парня. Так одержим дружбой с одним человеком, что готов спуститься за ним хоть в Обливион и сражаться с князьями Даэдра. Он так и сгинуть может. – Словно жалея по-отечески, сказал имперец, скрестив руки на груди.

– Смешно. Имперская разведка проявляет жалость, несите чарку вина! Можно выпить за то, сбылось несбыточное!

– Не смешно.

– Не вижу ничего для жалости. Он сам выбрал для себя этот путь. Люди, эльфы, другие расы, все имеют свои чувства, которые ими и движут. И каждый день, всегда и везде повторяется одна и та же история: обрушение надежд. Мрак порушенной дружбы, но случай с тем парнишкой особенный. Его абсолютное чувственное безумие может помочь той самой великой цели, что лелеял Орден, и стремитесь вы – Разведка и Клинки.

От отсутствия эмоций в голосе своего собеседника на душе главы Имперской Разведки пробежал холодок, но он успел подавить все зачатки страха у себя.

– Может и так. Но ты не ответил на вопрос – почему Хай-Рок?

– Я уже ответил, – с лёгким возмущением начал Вольный Король. – Потому что так надо. Рано или поздно его путь приведёт именно в феодальный край родины бретонов. Именно там решится судьба.

– Чья?

– Может его, может Аквилы, а может и самого Тамриэля. Во всяком случае, я ощущаю, что Единый специально указал то место, что-то там случится и это однозначно.

– И всё же, я не доверяю молве в твоей душе. Мне нужны факты и разведданные.

– Ну что ж, пускай в твоём мышлении это будет так, можешь заняться их собиранием, но всё же я чувствую, что и этому человеку придётся сыграть определённую роль. Пускай она даже сама об этом не подозревает, но её путь уже в руках Того, Кто забоится об этом мире и с этого созидаемого всем сущим пути она может сойти, однако это сулит страные последствия… такова цена свободы. Это не рок фатализма, а воля Его… возможно лучшее, что можно предусмотреть для Тамриэля, иначе наш мир ждёт забвение, – бесстрастно и безрадостно заключил Вольный Король.

– И?

– Если вы его вовремя не найдёте и не пустите по нужному пути, твой любимый Имперский Город, – рука «Короля» показала на прекрасное явление, где вокруг высоченной башни растелился могущественный град, – пожрёт огонь.

– Значит, нужно Империи найти Азариэля, чтобы спасти мир?

– Не сейчас, – Вольный Король развернулся в сторону юга, став поспешно удаляться. – Через два года. А до этого не подступайся к нему. Он будет не готов… он сам не хочет быть готов к тому, что ему уготовано.

Глава 7. Бандитский князь


Где-то у Дарвоне Вотч. Спустя два месяца после встречи с Вольным Королём.

Полуторный клинок, сверкнув в полусумраке, прикоснулся к серой шее противника и в одно движение, сквозь хруст позвоночника, описал дугу, от которой брызнула на землю кровь. Голова тёмного эльфа отлетела в сторону, а его обмякшее тело, фонтанируя кровью, обмякло и рухнуло на землю, издав смачный звук.

На шуршание травы и падающего тела обратил внимание другой оборванец в каких-то лохмотьях, но своего товарища он не увидел и уже собирался поднять тревогу в лагере, однако не успел. Ледяной шип, сорвавшийся с пальцев тени, прилетел ему прямо в затылок и вышел со стороны лица. Схватившись за воздух, издав неразборчивое кряхтение, противник завалился на землю, сгинув в высоких зарослях травы.

Из невысокой растительности подался их таинственный убийца. Это высокий высший эльф, удерживающий окровавленный клинок, с которого на траву стекала алая жидкость. На нём, как и всегда, одет кожаный чёрный жилет, усиленный пластинками эбонита, покрывавший испачканную рубаху, которая ложится на штаны из плотной ткани, уходившие под сапоги.

Высший эльф выходит из травы подобно тому, как охотник покидает засаду, готовясь нанести стремительный рывок. Прямо за ним протекала река, на которой вдали стоит могущественный Морнхолд, отдававшая ярким серебристым блеском под двумя лунами, что делает её просто прекрасной, достойной кисти мастера. Лёгкий ветерок бьёт ему в грудь с северо-востока, и слегка стремится трепетать седины волосы, в которых угадывался мотив серебра.

Впереди него, в болотистой низине раскинулся целый лагерь, похожий на укреплённое поселение, небольшую и самую настоящую крепость. Стоны, яростные крики, пьяный хохот, жуткий гогот и ещё целая масса причудливых звуков доносилась со стороны низины, встав над ней безумным ореолом и обозначив, чьи это земли на самом деле, повергнув при этом власть своего законного императора.

Высший эльф устремил свой взгляд далеко вперёд, желая рассмотреть место своей цели. Редуты, платки, среди которых горят сотни костров и светильников, самые различные фортификационные укрепления, башни, рвы и ещё десяток затейливых построек создавали так называемый вольный город, в центре которого горделиво возвышается Дворец Князя.

Вольный город образовывал по своей форме нечто похожее на уродливый и неправильный многоугольник, в котором образовывается несколько ярусов, расплывшийся подобно капле, на которую подули. Первый ярус или часть окружается самой обычной деревянной стеной, за которой встают сотни палаток и несколько десятков незатейливых строений. По «углам» хиленькой стены, которая грубо и неумело окантовала края вольного города, стоят наблюдательные посты, сколоченные из брёвен. Вторая часть селения огорожена уже высокой деревянной стеной, состоящей из крепких досок, на которых несут строгий дозор патрульные, а по четырём единственным углам стоят массивные башни, в которых спокойно мог размеситься целый взвод бойцов. Позади стены расположились высокие, порой даже трёхэтажные постройки, выполненные на стыке смешивания нордского, морровиндского и стиля Аргонии. В общем, они служат своей простой и единственной цели – обеспечивать жизнь так называемому вольному городу. Ну и в центре всей этой бандитской рукотворной эпопеи, выразившейся в дереве и тканях, стоит довольно высокий дворец-крепость, имевший внизу каменную основу, но преимущественно выполнен из дерева и представляет собой нечто похожее на аристократический двор. Высокое основное строение, главные черты которого утаивались в тени ночной, от которого исходят массивные деревянные стены, образующие маленький внутренний дворик: вот таков был дворец.

Альтмер оторвался от созерцания вольного города и повернулся в правую сторону. Его ухо уловило шорох в траве и тело инстинктивно повиновалось, чтобы узнать, кто подходит сзади.

Сквозь шелест и шорох травы, рассеивая ночную нависшую над Тамриэлем мглу, выходит к парню ещё один мужчина, одетый уже в костяную броню дома Хлаалу, с желтоватой отделкой и такого же цвета орнаментом. Только голова остаётся открытой.

Альтмер всмотрелся в грубые черты лица, которые сливались с ночным мраком. Это алые, как и у большинства тёмных эльфов, глаза, утонченные скулы, острый подбородок и губы, изуродованные отменным шрамом. Сама суть лица отражала таящийся внутри гнев, на пике жестокости и паранойи.

– Я убрал все патрули, как вы и просили, – обратился альтмер к подходящему члену дома Хлаалу.

– Ты молодец, – слащаво ответил данмер. – Но мы ещё не закончили. Ты же понимаешь, что для того, чтобы получить наше золото, ты должен дойти с нами до конца операции.

– Семья торгашей, – шёпотом себе под нос сказал альтмер и тут же поднял голову, громче обративших к тёмному эльфу. – Хорошо, посмотрим, чего стоят ваши воины, Адрил Хлаалу.

– Ну что ж, посмотрим, чего стоишь ты, Азариэль Хартлендский, – исказив голос в неприязни, кинул данмер.

Альтмер хотел этого тёмного эльфа мокнуть в дерьмо нетча, но понимает, что от благоволения и отношения сей заносчивого данмера зависит сегодняшняя получка, что могло довести высшего эльфа до безумия. Внутренняя горделивая натура предков, рвущаяся наружу при встрече с такими личностями, не даёт покою Азариэлю. Что бы успокоиться, он ударился в воспоминания.

Он помянул, как ушёл сначала в сторону северо-восточного Скайрима, последовав словам и наставлениям Вольного Короля. Там парень искал, то, что лелеял наравне с жизнью и следовал за этим, подобно за одним из самых наркотиков. Но там он ничего не нашёл кроме снега, холода и наёмной работы на местных ярлов и тэнов, осевших в Фолкрите и Рифтоне. Азариэль опрашивал всех подряд, воспринимая любые данные, которые ему расскажут, порой принимая даже откровенный бред. Все были опрошены в тех краях: от земельной аристократии до последних уличных бродяг и деревенских жителей. Сельские толки, городские пересуды, местный эпос и пьяные бредни: всё это выслушивал парень и понял одно – в Скайриме ничего нет. Всё, что ему удалось найти, значилось не более как гора слухов, построенная на домыслах и сплетнях, ведущая прямиком в никуда.

И тогда Азариэль, обуреваемый желанием найти прощение для подругу и снова обрести дружбу, ринулся на поиски уже в Морровинд, желая найти там что-то. Парень не стал заходить на пепельные пустоши южного Вванренфелла. Он ринулся на поиски сразу на самый юг Морровинда, куда и мог примерно указать Вольный Король. Но и здесь, мельком выполняя незначительную работу для Великих Домов и имперского правительства, альтмер ничего не нашёл, кроме самых обычных россказней. И тогда высший эльф решил отправиться в Морнхолд, пологая, что в оплоте королевской власти он найдёт нечто-то, что станет для него на вес золота. Но по пути он встретился с представителями Дома Хлаалу, которые предложили Азариэлю работу, от которой он не стал отказываться.

Великий Дом Морровинда искал наёмников и смельчаков, которые готовы принять участие в штурме на огромный разросшийся лагерь бандитов.

Когда-то это была довольно маленькая банда, совершенно незначительная, чтобы привлечь внимание имперского и морровиндского правительства. Но настал час, когда среди них возвысился тот, кого потом бандиты назвали своим князем. Такая неординарная личность, как «князь» быстро возвёл такое древнее ремесло на новый уровень. Он подмял под себя десяток местных банд и кланов, создав один огромный бандитский синдикат, который раскинул свои щупальца повсюду, куда только дотягивался. Наркобизнес, покровительство проституции, подкуп имперских служащих, заказные убийства: всё это стало предтечей и сутью существования преступного синдиката. Его деятельность стала настолько обширной и заразной, что имперскому правительству пришлось засекретить всё, что с ним связано и начать масштабную скрытую операцию. Меньше чем за сутки было нанесено десятки скрытых штурмовых ударов по всему юго-востоку Морровинда, чтобы искоренить щупальца и десятки логов бандитского синдиката. И наконец, настало время правосудия для Вольного Города.

Азариэль действовал в рядах тех, кто называл себя наёмниками-одиночками, шедшими в бой по собственному усмотрению и собственному плану. Единственное, чего они ждали, это сигнала о начале бойни. Но этот альтмер имел собственную цель, собственные планы на князя, которые получил в Морнхолде.

Парень, оторвавшись и выйдя из воспоминаний, оглядел местность и оценил свои шансы и начал проработку плана проникновения. С севера наступают силы Дома Дрес, которых привлекла Империя. С востока и юга, начиная брать в кольцо, подступали отряды из Дома Тельвани, а с запада, замыкая окружение, надвигаются имперские легионеры, поддерживаемые наёмниками-эшлендерами и чародеями из Гильдии Магов. С каждой стороны окружения грозно возвышаются осадные орудия в виде катапульт и фрондибол, способных на противника обрушит шквалы камня и огня, выжигая местность подобного гневу Его.

Внезапно на всю округу послышалось звонкое и тягучее завывание боевого рога, разлетевшееся по всей низине ярым воззванием к началу штурма. Азариэль почувствовал, как в воздухе витают нотки двемерского масла и жжёной стали. Внезапно, со всех сторон и с диким рокотом, достойного того, как открываются врата Обливиона, в небеса взметнулись десятки огненных шаров, осветивших всю местность подобно маленьким солнцам. Но уже через пару секунд завораживающее зрелище превратилось в кромешный ад. Маленькие «солнца» ударились об землю, прямо в вольном городе, и с громоподобным рокотом разлетелись по нему, ввергая бандитский лагерь в пучины пламени. Уже через секунды на лагерь бандитов обрушился ливень стрел, укутанных в огненные плащи. Они накрыли небосвод и стали подобны сотням звёзд, но как только коснулись земляного покрова – обрушили на лагерь бурю огня. С запада тут же замелькали летящие в вольный город рои огненных шаров, щедро засыпающих огненным покрывалом те места, куда они попадали. И снова залп лучников, перемешанный с ливневым огнём артиллерии, который обрушил самый настоящий шквал огня на грешную землю вольного города.

Бандитский лагерь стал медленно обращаться в огненный ад. Его здания пожирают пламенные волны, оставляя лишь остова, которые всё же доест огонь. Стены на всех уровнях были разбиты и медленно пожираемы жарким пламенем. Крик агонии, громкие приказы командиров и сотни стонов смешались в единую музыку гибели бандитского синдиката.

Тут же альтмер почувствовал сзади шорох и громкое бряцанье мечей из лунного камня об кость. Высший эльф обернулся и увидел, как к нему подступает несколько отрядов тяжёлой пехоты дома Хлаалу, облачённых в мощную костяную броню. Прямо за ними в воздух поднялась ещё одна волна облачённых в огонь стрел, которые подобно ливню обрушились на вольный город.

В это же время со стороны вольного города послышался деревянный хруст и плач всей конструкции, которая со страшным стоном стала падать под собственным весом. Азариэль повернулся и увидел, как с истошным хрустом, поедаемый голодным огнём рухнул дворец князя, похоронив под собой десятки людей.

– Вот бедняжка. Надеюсь, он был там, – прозвучала злорадная реплика со стороны.

Альтмер смог узнать по голосу и уловить по взгляду, который устремился на высокого, по меркам тёмных эльфов, аристократа.

– Адрил, – с лёгким упрёком обратился Азариэль. – Где кавалерия?

– Тяжёлая пехота нашего дома нам обойдётся намного дешевле, нежели нанимать кавалерийский отряд, – с бравадой и высокомерной необоснованной уверенностью в голосе ответил командир из дома Хлаалу. – Нужно экономить средства.

– Как знаешь! – крикнул сквозь рокот нового артиллерийского залпа альтмер.

Азариэлю было всё равно на бойцов из других домов, ибо его интересовал только единственный заказ. Он начинает собственное наступление, укрывшись в тени и убежав от стройных рядов войск одного из Великих Домов.

Парень понимает, что князь не погиб под обломками собственного дворца, иначе бы оборона давно рухнула. Но, несмотря на смертоносный обстрел, первую атаку помешанных на монетах наёмников-одиночек бандиты спокойно отбили, а это означало одно – их бессменный командир жив, иначе бы средь преступных крыс началась грызня за выживание.

Азариэль устремился в один из проделанных катапультой проходов в стене, слыша, как над головой раздаётся адский свист огненных стрел, но прежде чем пройти за линию обороны противника парень откупоривает и залпом выпивает огромный бутыль зелья невидимости, чтобы не быть пойманным. Как только непонятного вкуса и ощущения жидкость проникла в его организм, кожные покровы и всё, что было на парне, замерцало от магии зелья и обернулось в мнимую пустоту.

Высший эльф аккуратно прошёл за разбитую стену прямо в первое городское кольцо. Везде и повсюду бушует пламя, оттого кожные покровы и стонали от нестерпимого жара. Огненные языки пожирают всё, что находили, без остатка это сжигая, обращая в пепел. Клубы чёрного дыма витают облаком над местностью, отчего видимость только в радиусе двух-трёх метров и горечь дыма вызвала жжение в глазах. Бандиты в естественном желании спастись отбиваются от огня и прячутся от нового ливня стрел. Крики боли, стоны и завывания, что пробивались в уши, стояли кошмарным ореолом над поселением.

Азариэль ни обращает внимание на последнюю ночь вольного города. Сейчас его волнует только две проблемы – найти князя и не попасться на глаза его магу, который обладает мистический зрением как у ястреба и может найти даже того, кто выпил зелье невидимости. Его главной цели мешают клубы дыма, делавшие продвижение практически невозможным, наряду с группами бандитов, которые шныряли тут и там, подгоняемые приказами своих командиров. Всё вокруг в состоянии первобытного хаоса и тяжелее всего юлить меж бандитами, носящимся по лагерю в жалком желании спасти жизнь, но всё же находятся и титаны средь таких крыс.

Неожиданно высший эльф почувствовал боль и дискомфорт в правом плече и как нечто сжимается на нём и хруст ключицы больной дланью ложится на всё тело. Затем он ощутил, как его ноги отрываются от земли и секундой позже он отправляется в свободный полёт.

Азариэль приземляется с хрустом позвонков на спину и тут же выходит в кувырок, инстинктивно вынув меч и приняв боевую стойку. Парень огляделся и понял, что его положение, мягко говоря – безвыходное. Его повсюду окружают бандиты, взяв в плотное кольцо ту расчищенную местность, где эльф приземлился. Впереди себя, парень видит высокие, но полыхающие огнём, ворота во второй круг Вольного Города, на фоне которых стоял он.

Это высокий данмер, облачившийся в расшитый серебряными нитями, образующих замысловатый орнамент, стихарь, с широким капюшоном. Причём облачение такой длины, что влачится по земле, замарывая изумительные узоры пылью. Узоры переливались и сияли серебряным сиянием в свете бушующего пламени, и фигура словно издавала внутренний свет, отчего их блистание, слегка больновато било по глазам, заставляя щуриться.

Сзади изящной фигуры тёмного эльфа из дыма и неразберихи появляется ещё более крупная. Азариэль напряг взгляд и всмотрелся в её очертания, вылавливая детали. Шагает высокий и широкий человек, нордлинг, со светлыми волосами, заплетёнными в косы, которые волнами ложились на эбонитовый доспех. В руках у воителя зажата обоюдоострая и широкая секира из стали, которой без труда можно было раскроить голову ледяному великану. Да и к тому же лезвие секиры объято волшебным огнём, разрывающим материи стали.

Азариэль знал описание князя и понимал, что перед ним его попросту – нет. А вперёд вышли его телохранители, навсегда ставшие предзнаменованием его неожиданного появления. Это означало, что сам бандитский монарх где-то неподалёку.

– Смотрите, малая пташка забрела не туда! – презрительно и угрожающе заговорил нордлинг. – И что ты будешь делать?! – Криком закончил он и взял секиру в боевое положение. – А! Маму позовёшь!

Азариэлю оставалось лишь взять клинок наизготовку и приготовиться к бою. Но не будь он бывшим рыцарем погибшего Ордена, если бы, не имел запасного плана на подобный случай.

Высший эльф запустил левую конечность в карман, обращает объятую магическим свечением руку к небесам, и с его пальцев срывается заклинание, которое находит свой конец в том, что ярким цветком распустил в небесах. Через несколько секунд на то место, где стоит высший эльф, исторгнув яркий свет, озаривший лагерь сильнее бушующего пламени, возникает несколько фигур. Спустя момент, как магическая пелена яркого света рассеивается, становится понятно, что это тяжеловооруженные имперские солдаты, полностью закованные в сталь, и имеющие при себе молоты и секиры. Ещё через мгновение по всему месту, где собрались бандиты, засверкали яркие точки, откуда стала выходить тяжёлая имперская пехота.

Буквально в мановении ока они стали наступать, обращая пространство вокруг себя в кровавый тартар. Имперские легионеры без жалости и промедления набросились на ошеломлённых бандитов, которые не могли ничего противопоставить молотам, секирам и алебардам, что со страшной скоростью проредили оборону.

Завязалась тяжёлая битва между имперской элитой и превосходящими силами бандитов. Азариэль отпускает в свободный полёт огненный шар, который развеялся при встрече с барьером чародея. Высший эльф бегом направился к сильному магу-преступнику, попутно уходя от его ледяных шипов и молний. Как только пространство стало подходящим, Азариэль спускает с руки тяжёлый толстый зигзагом полетевший электрический прут, использовав один из свитков. Чародей поставил барьер, но сила заклятья заставила его растеряться, и он от мощности магии покачнулся, сделав шаг назад. Сквозь чёрный дым, вихрь огня и неразбериху боя вынырнул юркой змеёй Азариэль, свершив правосудие над замешкавшимся бандитом, одарённым магией. Высший эльф направил своё певучее лезвие в сердце противника, и когда кончик блестящего металла подался из спины, альтмер молниеносно вынимает оружие и рубящим движением направляет его к горлу.

Неожиданно тяжёлая рука нордлинга легла на плечо колдуна и отбросила его, заняв место соперника. Азариэль сделал кувырок назад, уходя из-под удара секирой, лезвие которой при ударе погрузилось в землю, вспахав её. Парень направляет колющий удар в живот норда, но тот попросту обхватывает лезвие меча своей латной перчаткой. Густая бардовая кровь закапала на клинок, обливая его тёмно-алой жидкостью.

Азариэль левой рукой нащупал один из свитков и мгновенно его применил, желая оторваться от противника. Огненная стрела ударила прямиков в незакрытые шлемом глаза нордлинга. Огонь охватил лоб и глазницы, норд попросту заскулил, затем издал дикий рёв и стал нащупывать свои глазные яблоки, которые не мог найти. Он стал безумно размахивать секирой в разные стороны, желая задеть своего врага, а в его глазах навечно поселилась тьма.

Парень не стал его изящно убивать, повинуясь книжным и бардовским россказням о красивых поединках. Он просто подобрался к нему слишком близко и нанёс один точный удар. Блистающий в свете тысячи огней и наточенный клинок направился прямо в подбородок норду и с пением входит прямо в мозг. Норд притих, и вся грузная туша наваливается весом на меч, повиснув на оружии. Азариэль так же быстро вынимает окровавленный меч и отпрыгивает на два шага назад, могучий воитель обмяк и рухнул на землю, как подкошенная трава.

Времени на празднование победы не оставили обстоятельства. Блеск и молния сверкнули посреди пламени, выпрыгнув, словно из ниоткуда. Азариэлю оставалось лишь поставить блок и его оружие столкнулось с гудящей от множественных магических заклятий на кривой саблей противника. Парень отступил на несколько шагов, дабы мельком осмотреть противника, который сам решается себя продемонстрировать.

Перед ним стоит среднего роста имперец, выбравший для экипировки почему-то парчовый зелёный дублет, который ложился на роскошные изумрудные штаны имперской аристократии, а стопы покрыли дорогие туфли. Лицо человека закрывает чёрная лицевая маска.

– Зачем ты пришёл в мой дом и сжёг его! – взревел имперец. – За это я тебя выпотрошу на глазах твоих же союзников. Запомни меня, ибо я последнее, что ты увидишь.

Высший эльф отошёл на пару шагов и приготовился к недолгому бою, понимая, что перед ним стоит сам князь. Для этого сраженияон специально подготовил несколько свитков и вещей, чтобы облегчить себе сражение.

Азариэль делает паршу шагов назад, практически касаясь стены огня, но всё же парню не хватило пространства, чтобы отразить все атаки. Он сделал кувырок, но бандит оказался быстрее. Как только альтмер разгруппировался, то тут же встретился с чередой яростных ударов. Сабля так и шипит при каждом ударе, так и тянет саму жизнь из вен при каждом сближении с кожей, а сталкиваясь, металл об металл выдаёт сноп ярких искр.

Азариэль хотел использовать свитки, но удары были настолько быстрыми, что все мысли и ресурсы тела направляются только на отражение выпадов. Внезапно на их пути возник Адрил Хлаалу, который захотел прикончить собственноручно князя, но поплатился за это. Сабля бандита сначала пробила его грудь, а затем и прошлась по горлу, но спонтанный скоротечный бой дал Азариэлю необходимое время. Как только архипреступник отбросил умерщвлённого тёмного эльфа, то встретился с огненным вихрем, от которого не смог спастись.

Князя отбрасывает на два метра, окутывая яркой вспышкой света и плащом огня. Его полыхающее и дымящееся тело приземляется на спину и приходится на торчащую обгоревшую доску бывшей деревянной конструкции. Спину пробивает заострённая доска, распотрошив лёгкие и сердце, чем обеспечила почти мгновенную смерть.

Азариэль подошёл к мёртвому Адрилу и обшарил его. В карманах и сумках он смог найти всего несколько десятков септимов серебром и десять – золотом. Как только он осмотрел труп заказчика, то сразу же, практически бегом, подбегает к князю, издававшему предсмертные стенания и кряхтения.

Опаленная одежда, превращённая в дымящиеся лохмотья. Лицо и тело, начинавшее медленно покрываться волдырями от ласкового прикосновения магического пламени. И сабля, лежащая где-то поодаль.

Азариэлю стало немного жалко смотреть на того, кто несколькими секундами назад был одним из самых крупных преступников Тамриэля, а сейчас стал изжаренным куском угля, готовившемся отойти на суд богов.

Высший эльф метнул взгляд нефритовых глаз на грудь ворога и заметил висящий на цепи замысловатый амулет, представленный чуть покрывшейся сажей шестернёй. Парень цепкими пальцами хватается за амулет и срывает его с князя, который к этому моменту издаёт последние всхлипы и душой отправляется в пустоту.

Вокруг бушует битва, которая уже явно сложится в пользу объединённых сил Империи. Бандитов продолжали теснить, и спасения им не было, а награда, ожидающая в сокровищницах Вольного Города более чем велика. Но Азариэль быстро развернулся и стал неспешно покидать место боя, наплевав на золото, серебро, драгоценные камни и ещё более дорогие вещицы. Ему теперь здесь делать нечего.

Глава 8. Место встречи


Спустя сутки. Тель-Бранора.

Серебряное сияние Мессера и Секунды сегодня отсутствовало, оставив эту часть Тамриэля без прекрасного явления извечных спутников планеты. Весь небосвод заволочен тяжёлыми грузными облаками, как будто отлитыми из свинца и стали, без конца поливающими землю холодным дождём и гоняющими ледяными неприятными ветрами. Воздушные потоки у моря гуляют подобно метели в Скайриме, завывая с такой же ретивостью и хладностью, заставляя укутываться в самые тёплые одежды.

Пронизывающие ледяные потоки воздушного массива куролесили по побережью, пробирая своим холодным прикосновением практически до костей, всякого, кто покинет дом. Надеть лёгкую одежду в эту погоду означало бы подвергнуть своё здоровье опасности и кожу лёгкому обморожению. Да, ветер стал таким сильным и холодным, что конечности начали неметь от неимоверно колкого «нежного» прикосновения ледяной прохлады.

Небо решило рыдать. Ливень, чьё касание вызывало дрожь от такого же состояния холода, неустанно капает с небес, ледяной дождь, без перерыва, хлещет с небес, заливая этот островок потоками прохладной водной массы.

На небольшой гавани, представленной всего одним пирсом, у которого покачивается всего одна небольшая и совершенно простая, только что пребывшая с континента, лодка, стоит высокая фигура. Из-за длинного кожаного плаща, слившимся с цветом ночной бездны и опустившегося на голову капюшона не было понятно, кто это. Но удивительный и неповторимый клинок, с длинной рукоятью, обтянутой кожей, уходивший под ножны, с гранёным камнем на навершии выдаёт его владельца.

За спиной у незнакомца для этих краёв раскинулось небольшое поселение, в котором проживали мастера из дома Тельвани. Полусгнившая деревянная лестница, поставленная у потрёпанных временем построек, чьи балки, на которых они и крепятся, уходили под береговой ил, вела в то самое поселение.

Взгляд фигуры, исходивший из-под тяжёлого капюшона, устремлён на только что пришвартованную лодку, прикован к ней, как приковывается подкова к копыту. Она пришла совершенно недавно, только что. Сначала на горизонте не было видно ничего. Потом сквозь сумрачную тьму и дождевой занавес, показался белый парус лодки, направленный точно на пирс поселения. И следуя логической упорядоченности, судно аккуратно пристало к гавани.

В лодке находятся двое. У руля, скорее всего, гордо стоит владелец судна, который решил выйти в море во время шторма. На лице держателя лодки застыла гримаса лёгкого страха и неимоверного облегчения, у него крайне взъерошенной вид, а руки до дрожи вцепились в руль. Кожаный плащ капитана валялся на дне лодки, представив на растерзание штормовых ветров крепкое мускулистое тело владельца данмера лодки, укрытое только тяжёлыми штанами, которые обычно надевают рудокопы.

Всё говорит о том, что капитан судна изо всех сил пытался довести лодку до поселения и не разбить её об острые берега острова или угробить парусину в вихрях штормового ветра. И мастерство владельца ладьи помогло ему доплыть до места назначения и не быть разбитым, опущенным на дно морское.

Но всё же оставалось неизвестным, почему капитан лодки решил вывести её в море во время жесткого шторма.

Ответ кроется во второй личности, оказавшейся пассажиром на борту ладьи. Это тоже данмер, только немного худощавее и ниже чем его соплеменник капитан, при этом пассажир обладает пепельной роскошной шевелюрой и серьгой в ухе. Странный тёмный эльф находится не под плащом, предоставив свой дорогой костюм на милость ветра и дождевой воды, падшей из облаков, которые богато насыщены вулканическим пеплом, что временами вздымался из жерла Красной Горы. На втором данмере, полностью прилипнув промокшими тканями к телу, лежит сравнительно дорогой костюм, который только могут себе позволить персоны из высоких кругов, будь это имперская или провинциальная аристократия, высший эшелон предпринимателей из Восточной Имперской Компании или большие чиновники Империи.

Чёрный камзол, расшитый серебряными нитями, и некоторыми узорами, выполненными из золота, с весьма большими манжетами, где пуговицы сделаны из отёсанного эбонита, прилипшей пеленой ложился на шёлковую рубашку, сотканную из нитей, покрашенных в серый цвет. Над камзолом красуется стальная панцирная пластина, скрывшая прекрасную и изысканную одежду от большей части дождевого ливня. Под верхнюю одежду уходят вымокшие дорогие монохромные чёрные штаны, сделанные дорогих западных материалов, которые накрываются тёмными сапогами под колено, вышедшие из-под руки сапожника, взявший для их изготовления кожу крупного белого оленя, что водятся только в Скайриме.

Вторая персона, запустив руку под липкий камзол, достаёт мешочек с деньгами. От веса раздутого кожаного мешка рука у данмера начала слегка трястись и подёргиваться. Кошель изрядно набит серебряными и золотыми септимами, хотя это было довольно сложно увидеть из-за того он практически закрыт и наружу проглядывало всего несколько золотых и серебряных монеток.

Капитан судна быстро зацепился за увесистый кошель и попытался запихать его полностью себе в карман, но не вышло. Когда только половина кошеля зашли в карман – он закончился, да и штаны стали слишком сильно оттягивать к полу. Тогда капитан просто швырнул его рядом с собой, и звон монет раздаётся приятным бренчанием даже посреди печального ветрового напева.

Теперь стало понятно, как второй, более опрятный данмер заставил капитана выйти в море его во время шторма. Он просто предложил ему такие деньги, от которых отказаться не позволила бы собственная жадность.

Пассажир взялся за предмет, напоминающий дощечку с ручкой, которая оказалась причудливым портфелем, и поспешил сойти с судна. Капитан тем временем занялся его швартовкой, в попытках привязать хлипкий канатик к подгнившему брусу, торчащему из пирса.

Второй данмер быстрым шагом направился к фигуре, которая так давно стояла и наблюдала за всеми телодвижениями на пирсе. Как только данмер подошёл к незнакомцу, то оказалось, что странник несколько выше его, практически в полтора раза, что выдаёт в нём расу высшего эльфа. Укутанный в кожаный плащ он смотрел на данмера, скрупулёзно изучая его и отмечая каждую деталь, находя данмера предприимчивым и лукавым, способным пойти по головам ради исполнения цели.

Внезапно данмер протянул руку, в знак приветствия и тихо выговорил:

– Здравствуйте, я Валс Арано с Морнхолда. Это с вами встречался мой протеже у старого города?

В ответ была дана светло-жёлтая рука, обхватившая в рукопожатии серую конечность данмера, и последовал утвердительный ответ:

– Да, я Азариэль Хартлендский. Мне ваш помощник сообщил, в чём вы нуждаетесь и что вы даёте за, как он сказал: «реликвию древнего народа».

– Почему «Хартлендский»? – Со вскользь прошедшей улыбкой спросил данмер, ведомый научным интересом стремившись узнать о высшем эльфе как можно больше. – Вы родом из Сиродила? Или что-то знаменательное свершили на берегах Румаре?

Словно в симметричный ответ альтмер слегка улыбнулся. Его тонкие губы, их края, слегка шевельнулись и тут же снова опустились, прижимаемые глубокой душевной болью. Эта улыбка, выдавленная сквозь боль, продлилась менее секунды.

– Это прозвище появилось после места…м-м-м…моей последней значимой работы. Да, можно сказать, я там свершил знаменательные дела. – Словно выкручиваясь, выплеснул высший эльф последние строки и тут же, не давая шанса данмеру на дельнейшие расспросы, касаемые своего прозвища, сам задал вопрос. – А вы откуда?

– Я учёный, занимаюсь изучением различных технологий двемеров. А так же чародей и инженер.

– Понял. И кстати, а почему мы встречаемся не в самом Морнхолде, не даже в местном трактире, а на пирсе под ветром и дождём? – Решил тут же поинтересоваться Азариэль.

– Вам есть разница, где получать деньги? – чуть не вспылил тёмный эльф и продолжил в том же духе. – В таверне, в городах или деревне, или даже лесу… деньги нигде не перестают быть деньгами.

– Хорошо, – и запустив руку под плащ, альтмер на бечёвке достал его; амулет, больший похожий на шестерню, сделанную из золота, слегка покачивался под штормовым ветром и каждая капля, попадшая на золотистую поверхность, словно начинала блестеть изнутри. – Эту шестерёнку я сорвал прямо с трупа бандитского князя. При штурме его Вольного Города погибли практически все наёмники, и большая часть морнхолдского королевского отряда, прибывшего на подмогу и нарвавшегося на подкрепление бандитов. – Проговорил Азариэль, явно набивая цену этому амулету.

– Я понял, к чему вы клоните. Поверьте, я за него готов дать за этот кусочек золота не менее чем тысячу септимов медью.

– Хм, просто за это золото в любом музее я могу получить не менее полутора тысяч септимов, а какой-нибудь коллекционер двемерских редкостей может и то дать две тысячи. Сама конструкция амулета говорит о том, что это некий механический ключ или составная часть устройства. – После этих слов Азариэль усмехнулся. – Но вы не просто собиратель редкостей. Вы инженер и учёный. И я так полагаю, вы уже знаете, что он открывает.

– А вы я смотрю не только воин, – с толикой недовольства в голосе начал тёмный эльф. – Вы ещё и торговец, который стремиться урвать выгоду. В вас крови Хлаалу нет?

– Так же, как и вы, – с упрёком ответил альтмер. – Все мы в какой-то мере торговцы, когда начинаем думать, как получить выгоду от мира.

– Я это делаю ради науки, а не ради того, чтобы сэкономить средства. У меня много проектов, в которые я вкладываю средства, – на грани самодовольства заявил Валс.

– Знаете, я готов отдать эту побрякушку бесплатно, если вы меня посвятите в детали своей работы и поможете отыскать одного человека. Ваш протеже мельком поведал мне, что у вас есть связи в Гильдии Воров и Морровиндском Легионе.

Учёный задумался. С одной стороны, он мог прямо сейчас получить ту вещь, которая поможет ему в завершении старого исследования. Это не даст ему потратить денег и сохранить их для дальнейших проектов. Но с другой стороны одна мысль о том, что он будет делиться своими тайнами с другими, пускай даже теми, кто помогает ему, просто коробит его. Валс Арано не мог смириться с тем, что десятилетие его наработок попадут в обозрение непросвещённого ума. Что всякие невежи будут смотреть прямиком в его чертежи и находить в них лишь замысловатые рисуночки, а не осмысленный язык инженерии. Да и он не ищейка и помочь никак не сможет в поиске, будь то людей, орков, эльфов или хоть гоблинов.

Однако выхода нет, поэтому, сквозь лукавую улыбку и снисходительный голос, Валс продолжает торговлю:

– Хорошо, я заплачу пятьсот септимов золотом, – тяжело выдохнув, вымолвил данмер.

– Ох, – диву дался Азариэль от услышанной суммы, – я вижу, что эти исследования для тебя более чем важны. Я смотру за них, ты готов отдать довольно немаленькую сумму. Что ж, я теперь просто вынужден узнать, что это за соискания… говори же, мне предпочтителен мой вариант оплаты.

Внезапно там, где раскинулась деревянная лестница послышались тяжёлые шаги. Азариэль по звуку определил, что подошва была выкована из металла и скорее всего из железа. Высший эльф обернулся и увидел, что по лестнице спускается ещё один данмер, облачённый в тяжёлую хитиновую броню, а у него за спиной шестеро наёмников, полностью закованных в железные эпохальные доспехи.

Со стороны причала послышались странные ёрзания, и высший эльф мельком кинул взгляд туда и увидел, как бывший капитан достал из-под сиденья своей лодки боевой двуручный молот сделанный из блестящей стали. Капитан явно не хочет расставаться с деньгами в случае, если разборка дойдёт до него.

– Валс Арано! – торжественно и одновременно гневно воскликнул тёмный эльф в хитиновом облачении. – Вот ты и попался, старый лис! Ты забыл, что на вёслах и при полных парусах можно быстрее добраться!

– Индорил, вас же было тринадцать при нашей последней встрече. Где ещё шестеро твоих болванов?

– Остались у берега. Боюсь, когда наш корабль поцеловался с берегом, они оказались не в том месте, и теперь будут лежать там всегда.

– Я не удивлён. Охрана у твоего господина никогда не отличалась умом. Что ж, достойная награда для твоих головорезов.

Данмер в хитиновой броне широко развёл руками, подставив грудь дождю, и обратился ко всем:

– Господа, достопочтенный капитан лодки и незнакомец в плаще, можете разойтись, ибо спор у нас только с этим н’вахом, который зовёт себя учёным, а на самом деле он обыкновенный ворюга.

Азариэль потянулся к клинку и обнажил лезвие. Лазурью оно не заиграло, но всё же не потеряло своих физических свойств в виде отменной остроты, необыкновенной гибкости и крепости. Альтмер не стал сбрасывать тяжёлый кожаный плащ, он просто опустил клинок острием к мокрым доскам и ответил данмеру в хитине.

– Он мне сам нужен, так что ребятки, спросите с него в другой раз. Отправляйтесь к себе домой целыми. – С явной угрозой закончил высший эльф, запустил левую руку под плащ. – Если уйдёте сейчас, никто не пострадает.

– Что ж, не обделён Тамриэль и дураками, которые не видят очевидных вещей. Сдерите с него шкуру! – махнув рукой, отдаёт приказ эльф Индорил.

Азариэль знал, что это обычные наёмники, вооружённые железными клинками и лёгкими щитами, только окованными металлом. Вся экипировка говорила о том, что их господин просто набрал сброд с улиц и дал им амуницию по дешёвке. Высший эльф в одну секунду выпрямил левую руку, направил действие свитка в противников. Огненный шар, на огромной скорости врезался в толпу врагов, охватив своим пламенем и рокочущим взрывом сразу троих и раздаётся адский стон и рёв агонии. Магическое пламя не знает жалости, а посему нет спасению тем, кто под него попал, особенно под железом. Чтобы себя спасти от жаркого адского огня наёмники сигают в воду, чтобы потушить боль.

Высший эльф не останавливается. Его клинок сталкивается с железным мечом наёмника, скрестившись, и тут же альтмер пользуется его медлительностью. Лезвие удивительного меча отступает назад, и парень со всех сил бьёт колющим ударом в сочленение брони на груди и животе. Пятый наёмник пытается пристрелить альтмера из арбалета, но высший эльф закрывается четвёртым наёмником, как щитом и тут же переходит в атаку. Свиток в руках Азариэля заиграл гудящим и шипящим напряжением. С вытянутой руки парня срывается яркая молния, бьющая в шлем врага. Вспышка, крик и враг лежит, расплатившись на пирсе, а четвёртый противник соскальзывает с меча и с грохотом рушится телом на прогнившее дерево.

Когда Азариэль добил шестого наёмника, пробив ему грудь ледяным копьём, со своего места сорвался, не сказав ни слова, Индорил, с кровавой жаждой в глазах. Каждый его удар боевым топором быстр и напорист. Тут Азариэлю больше приходило уклоняться, и проводить контратаки, точно выбирая место удара. Индорил направил свой топор на рубящий удар. Альтмер ушёл из-под него и тут же сделал выпад, после которого пришлось отойти на два шага, что бы ни попасться под яростный град ударов. В конце концов, Азариэль взялся за ещё один свиток и направил его действие в область сердца врага. Электрическая линия, пролетев зигзагом, ударила прямо в лицо Индорила, на секунды сковав его движения. За это время высший эльф быстро подбежал и проткнул своим мечом толстый хитин. Раздался хруст материала, и острый клинок насквозь прошивает тело, войдя в прогнившую доску пирса, и затем следует издыхание. Враг побеждён и со стенаниями заканчивает существование.

Валс Арано осмотрел поле скоротечной битвы. Он был несколько удивлён такому способу решению конфликта.

– И что мы будем делать с трупами? – спросил учёный. – Куда их денем?

– Сбросим в море. Вес их брони сам утопит тела. – Холодно ответил Азариэль и продолжил. – И вот скажи, если у тебя такие проблемы, разве тебе не нужен подручный? А? Сегодня я тебя защитил, а завтра меня может и не быть. Что ты будешь делать?

– Ну, хорошо, – таща за ногу Индорила в море, говорит Валс, – закончим с уборкой и пойдём в трактир. Я посвящу тебя в планы моих наработок.

Глава 9. Музейные ценности


Спустя два дня. Север Чернотопья. Где-то около Штормхолда.

Тишина опустилась на эти края лёгкой поступью мрака. Ночная мгла вошла в полноту собственных прав, накрыв землю прохладным сумраком, ставшим плащом для того, кто крадётся в тенях и пытается быть незаметных для бдительных стражей.

Только Мессер и Секунда, в окружении савана серебряных звёзд могут пролить свет на землю, плотно окутанную мраком, своим серебристым сиянием, и, освещая путь каждому, кто осмелится ступить ногой во тьму.

В ночи, у великолепного города, чья слава, сила и великолепие были известны в этой части родины аргониан, стоит одинокое трёхэтажное строение, выполненное в весьма простом стиле. Серое, грандиозное, сделанное из обычного холодного отёсанного камня, здание, погруженное в ночь, спокойно возвышается и не подаёт ни единого признака жизни.

Но лишь на первый взгляд это была банальная постройка, подкупающая своим простым стилем и выдержкой. Внутри неё находятся самые различные редкости и уникальные предметы из былых эпох. Чего там только не было: и хирургические инструменты из древних нордских крипт, уникальные изделия эльфийских рас из древнего периода, самые различные артефакты недов, времён расцвета айлейдских королевств. Но красуются там и инженерные выдумки древних эльфов-конструкторов, известных как двемеры. Именно они составляют остов коллекции одного торговца и путешественника, который её собрал.

Некий странник, который торговал по всему Тамриэлю, стал собирать всевозможные предметы уникального характера, которые покоились под пыльными плитами истории. Затем он стал снаряжать различные экспедиции, что занимались собирательством вместо него.

И так, год за годом, на пустом месте выросла огромная коллекция, которая вмещала в себя почти все реликты или вещи древних культур Тамриэля, став в буквальном смысле оплотом древней истории.

Но ведь эту коллекцию необходимо было где-то хранить. И торговец, пожелавший остаться неизвестным для народа Аргонии, выстроил трёхэтажную огромную постройку, в которой и решил разместить столь обширную коллекцию тысячи предметов, радуя глаз народа Империи.

Но несмотря на всю обширность собрания, только один предмет был ценен и только он интересовал ночного вора, который пробирался сквозь охрану. Только единственный объект настолько ценен для вора, что ради его получения можно было и пойти на преступление против правопорядка самой Империи.

Таинственный вор сначала отследил местоположение сторожей, просматривая хождения фигур в окнах. Потом вычислил их маршруты по факелам, которые они носили с собой, ставшие ярким, сиявшим в ночи, обозначением охранника. Ну и всё просчитав, он полез в окно, где не было не одного охранника.

Вор тихо вскрыл замок на окне, отворил дверцу и без единого шума пролез внутрь, прикрыв за собой стекло.

Пока ему благоволит удача, которой мог похвастаться не каждый ворюга, однако до мастерства из Гильдии Воров этому вору далеко, ибо те эксперты воровства обнесут музей и останутся незамеченными, а для этого воришки большая удача – попасть сюда незамеченным.

Вор спокойно проник в пределы сбора славной коллекции. Он опустил лицевую маску, ибо в ней не было необходимости. Если его поймают, то, так или иначе, сдерут её с лица.

Золотистое лицо высшего эльфа выражало лишь одно чувство – негодование от порученной работы. Валс Арано, представившийся учёным поручил Азариэлю побыть вором и выкрасть из этого музея одну реликвию, которая бы помогла бы его «славной работе».

Данмер пояснил, что занимается проникновением в одно из самых сакральных и сокрытых мест во всём Нирне. И в действительности, это место покрыто мраком неизвестности, тёмных тайн и древних печатей. О том месте ходят легенды и мифы, словно оно сотворено самим Сота Силом. Вне всяких сомнений, речь шла о таком объекте, как Заводной Город – древняя технократия Тамриэля, выстроенная некогда самим живым «богом» данмеров.

После того, как Азариэль услышал место назначения, его едва ли не одолел дикий смех. Ещё никто не смог на его памяти проникнуть в этот древний город технического просвещения. Но Валс был настойчив и говорил, что знает, где можно найти древнюю дверь, за которой и таится вход в область технократии. И для того, чтобы попасть в это место нужно естественно достать деталь, которая хранится в музее Штормхолда.

Азариэль согласился на эту авантюру в надежде на то, что безумный инженер поможет ему в поисках Аквилы. И Валс Арано отправил его на север Чернотопья посредством древнего заклинания телепортации, которое его перенесло под славный город. Там высший эльф занялся делом, которое очень важно для любого уважающего себя вора – он стал собирать информацию, касающуюся музея: его распорядок, имена охранников, вплоть до их семейного положения. И когда всё было выведано, что необходимо, альтмер пошёл на дело, ведомый одним-единственным желанием поскорее окончить воровской фарс.

Сейчас Азариэль находится в музее, внутри которого тридцать охранников по десять на каждом этаже. За каменными серыми стенками место собрания коллекции довольно просторно, удивляя широтой и простотой. Три огромных помещения, выстроенных друг над другом, где нет ни внутренних перегородок, ни иных лишних стен, мешающих вольному перемещению по залам. Только четыре каменных стены, крыша над ними, и множество стендов с экземплярами стоящих рядом с ними.

Высший эльф стал красться в тени, пробираясь мимо полок с музейными редкостями. Стражники ходили по кругу в музее, и поэтому от них было довольно трудно скрыться. Но всё же возможно.

Воздух в музее был наполнен ароматом горящей смолы, исходящей от множества факелов, которые были пропитаны ей, перемешиваясь с приятными нотками запаха благовоний, которые круглосуточно исходили от маленьких жаровен, горящих по углам постройки и дарующих незабываемое ощущение от присутствия.

Эльф увидел вход на второй этаж, представленный в виде вихревой лестницы, построенной в самом углу музея. На самом деле этот ступенчатый серпантин вёл и на третий этаж, связав все уровни воедино.

Становилось понятно Азариэлю, что до неё будет не просто добраться. Сейчас он заполз под один из стендов и прячется в тени от охраны, что марширует кругом у полок с реликвиями. Высший эльф знал, что его цель находится на втором или третьем этаже и поэтому единственный путь – к серпантину.

Вор нащупал в кармане небольшой звенящий стекольным перестукиванием пузырёк с «другом» любого домушника. Азариэль его бесшумно откупорил и проглотил его содержимое. Через несколько секунд все очертания его тела исчезли, словно сотканы из воздушной ткани. Одежда, оружие и сам эльф исчезают, окончательно растворившись в ночном сумраке.

Азариэль тихо выходит из своего укрытия и мягким, без единого звука, шагом направляется к подъёму на необходимые этажи. Он пробегает прямиком возле одного из охранников, которые выбрали для экипировки броню, сделанную из кожи.

Ночной стражник почувствовал щекой только прикосновение ветра и более ничего. Его глаза не уловили ни очертаний вора, ни его самого, как чёткую фигуру. Ничего. Только ветер и лёгкую прохладу, которой охранник не предал никакого внимания, продолжив свой не за мудрёный путь.

Азариэль, передвигая ноги, ступая как можно мягче, словно кот, крадущийся к жертве, поднялся по ступенчатому серпантину на второй этаж. Он понимал, что действие волшебного напитка медленно и неумолимо иссякает и времени у него остаётся всё меньше и меньше. Парень, как только переступает ветреной поступью границу второго этажа, приступает к осмотру стендов с артефактами едва ли не всех народов Тамриэля.

Его глаза улавливают только странные несуразные предметы, имевший серо-лиловый оттенок. Уродливые клинки, странные луки с вздувшимися образованиями. Доспехи и щиты, словно собранные из странных кусков неизвестного хитина. Этот материал не похож на хитин из Морровинда, больше напоминая содранную с подземных тварей костяные шкуры. Он намного крепче и собран в элементы брони более уродливо и неряшливо. Альтмер слышал рассказы про скайримских снежных эльфов, ставшими уродливыми ночными призраками, обитающих в двемерских подземельях. Может эти предметы их рук дело?

Парень переводит взгляд на следующую череду находок и заприметил там короткие клинки, похожие на уродливые тесаки из плохого железа. Странные убогие щиты и посохи с головами гоблинойдов. Тут же стало понятно, какому народу посвящена череда этих находок.

Азариэль проходя всё дальше, видит ещё ряд странных предметов. Там, на красном сукне, лежали странные копья, с неровным древком и широким листовидным наконечником. Там валяется пара головных уборов, похожих на открытые изощрённые шлемы с короткими перьями. Лежит так же и несколько огромных кабаньих клыков, принадлежавших к семейству щитоспинов. Коллекция предметов снежных гоблинов с Солстхейма была не столь велика.

Парень, сохраняя бесшумность и абсолютное безмолвие, пробегает возле всех полок и видит ещё несколько малых народностей Тамриэля, среди которых не было ничего такого, чтобы было бы достойно сиюминутного внимания ночного воришки, укрывшегося за пеленой магии зелья. Он понял, что тут делать нечего и решил подняться на третий этаж, где и надеялся найти таинственный реликт.

Поднимаясь по лестнице, он услышал, как идут и ему на встречу. Было слишком поздно, когда торс стражника упёрся в невидимое тело вора. Удивление, обескураженность и тревога взяли душу стражника, и он тут же приготовился поднять уже тревогу.

Азариэль мгновенно взял его за место у уха и приложил об стену. Раздался смачный и одновременно глухой звук удара, после которого последовало лёгкое стенание. Высшему эльфу пришлось придержать стражника, что бы его падение ни разнеслось эхом по всему музею.

После того, как охранник «прилёг», парню пришлось выпить ещё один флакончик удивительного зелья, которое сделало его подобно призраку, чьи очертания может уловить лишь глаз, смотрящий в тепловых спектрах.

На третьем этаже были собраны самые уникальные предметы из всей коллекции, которые только смог собрать в своих путешествиях торговец. На самом верху находится апофеоз его коллекций, в виде нескольких механических пауков, собранных гномами-мастерами. Есть стойки с древним и зачарованным оружием, которое так и манило своей эпохальной значимостью, пропитанное нитями той истории, в параллели которой оно существовало. Манекены с полностью собранными комплектами древней брони, которая в свою очередь поведала за свою жизнь на много больше, чем её многочисленные владельцы.

Но это было ещё не всё великолепие, найденное в древних криптах и могилах разных народов. По стенам были развешаны десятки старейших гобеленов, на которых рисуются сцены важнейших событий и расставлены на полках предметы роскоши, что так и манили своим великолепием, увековеченном в бронзе, серебре, золоте и драгоценных каменьев.

Однако у Азариэля нет времени рассматривать всю эту историческую фантасмагорию давно ушедшей роскоши, силы и славы, словно манящей из могилы былых эпох.

Парень оценочным взглядом окинул всё помещение и попытался навскидку определить, где может лежать искомый предмет. Вещь была похожа на четырёхконечную звезду, отлитую из золота высшей пробы и имеющую на обратной стороне странный выступ с уникальными резцами, которые только отдалённо могли напоминать двемерскую шестерню.

Скорее всего, она могла быть там, где большая концентрация предметов роскоши. Вряд ли торговец-коллекционер мог знать её суть практического применения и положил её к побрякушкам всякого рода.

Внезапно взгляд Азариэля привлёк предмет, блеснувший в свете одного из факелов. Молодой эльф устремился к тому месту, но это оказался одно из бесполезных серебряных произведений искусства.

И так несколько раз. Практически каждую четверть минуты в помещении отсвечивала неярким блеском какая-нибудь вещица, отлитая из драгоценного металла. Но всё же удача решила соблаговолить парню.

Он подошёл к одному из многочисленных стендов и увидел искомый предмет. Лёгкое ощущение паники, и гложущего состояния предваряя отчаянию, отступило, сменяясь на радость от находки. Но всё же не бывает добра без худа…

Внезапно сзади зазвучали голоса, полные удивления и гневного негодования:

– Какого Даэ… Кто ты! – Выкрикнул один из ошарашенных стражников.

Азариэль понял, что действие зелья предательски кончилось и теперь, он остался один на один с десятью стражниками. У него остаётся слишком мало времени и если придёт охрана с других этажей, то шансов у него не остаётся совсем. Парень уже слышит, как с обнажёнными клинками к нему стекается стража со всех этажей и времени на то, чтобы телепортироваться может не хватить.

Эльф оставил найденный предмет пару секунд, чтобы разобраться с охраной. В руках парня оказывается древний клинок, чьё лезвие обращено против невинных, которые лишь исполняют свой добрый долг и не желают миру зла.

Вор первым ударом оцарапал ногу первого охранника и проколол ему четырёхглавую мышцу, пронзив ногу насквозь. Со вторым и третьим стражем Азариэль справился, попросту направив острие меча в предплечья и бицепс, лишив возможности противника держать оружие. Мертвенно-бледный пол музея постепенно заливается кровью стражников. Четвертый охранник музея выеден из строя одним хорошим ударом в пах с сапога, который его свалил на холодный пол.

У Азариэля нет времени на продолжение боя. Он вынимает один из свитков иллюзии и применяет заклинание. Магические нити безумия, сорвавшиеся с руки эльфа и пронзившие одного из охранников, вызвали в нём неистовую жажду крови, которую разум не в состоянии пересилить. Ужасно рассвирепевший человек стал кидаться на всех тех, кто его окружает. Остальная охрана попыталась его остановить и повалить на землю, но магическое безумие было сильнее, и между бывшими друзьями завязался недолгий и кровавый бой.

Тем временем Азариэль подошёл к реликвии и сорвал её с пьедестала. По лестнице уже поднялась остальная охрана и ставшая призывать парня к тому, что он остановился именем порядка и закона Империи. Но Азариэль лишь усмехнулся и достал свиток телепортации, который ему отдал Валс Арано. В эту же секунду молодой эльф, вознеся руку к потолку, пропал в магическом вихре и ослепительной вспышке света.

Глава 10. Расчищая путь


Спустя несколько часов. Где-то у гор Велоти.

Снаружи, без всякого сомнения, жутко холодно, и не каждый путешественник заберётся в такие дебри. Ветер тернистыми потоками впивается в кожу, изъедая её своими морозными шипами. Да и сам холод, перемешанный и ниспосланный со снежной бурей и ею усиленный, пробирался под любую одежду, сковывая плоть своим «нежным» прикосновением. Снежинки, подгоняемые ужасным ветром, кружили над горами в безумном танце, закручивая в воздухе замысловатые кульбиты.

Горы Велоти явились в своём прекрасном снежном прохладном великолепии, которое больше нигде нельзя увидеть в этой части соединения границ Сиродила и Морровинда.

– Ты готов? – прозвучал вопрос голосом, полным дрожи и беспокойства, что отчётливо чувствовались.

Азариэль, укрытый от снега, морозного холода и ледяного поветрия в неглубокой пещерке, что в одной из возвышенностей небольшого горного хребта, осмотрелся по сторонам, прежде чем ответить.

Когда он, сквозь сияние и пространство оказался здесь, то очень удивился, что оказался тут вместе с древним артефактом. Негодование и искреннее удивление взяли его разум. И ещё больше они усилились, когда в каменистой пещерке он увидел Валса, который разобрал все свои вещи и готовится к походу вглубь.

Вокруг были только холодные скалистые стены, словно здесь поработал какой-то тяжёлый бур, прогрызший себе путь сквозь скалу. А впереди дорогу закрывает огромная и массивная дверь, отлитая из двемерита, но лишённая любого из стилей двемерского зодчества. Всё было более чем странно.

– Ты приготовился к спуску? – Ещё раз спросил Валс Арано, развеяв все сторонние мысли высшего эльфа.

– Что нас ожидает впереди? – поинтересовался Азариэль.

– Ох, этого я знать не могу. Лишь моё чутьё и записи о былых временах привели меня сюда. Но не мои предчувствия, ни тем более письмена из былых времён ничего не могли рассказать об этом месте, словно его вычеркнули из истории.

Азариэль нахмурил брони и сжал губы. Его голос сделался грубоватым и дрожал от недовольства и возмущения:

– Но ты говорил, что знаешь о Заводном Городе. И оказывается, что ты не знаешь, что в нём?

– Мы сейчас не в заводном город, – быстро и с намёками упрёка кинул Валс. – О Заводном Городе много чего говорится. Особенно во время Междуцарствия в нём много кто побывал, и оставил свои воспоминания. Но сейчас мы к одному из подходов к нему.

– То есть?

– Где-то в конце этой пещеры должен быть телепорт в Заводной Город. И те два артефакта, которые ты добыл, помогут мне попасть в одну из секций города, активировав старые механизмы. Про эти пещеры, тоннели ничего и нигде не сказано. Возможно, их кто-то вырыл ручным способом, а может быть и сами Даэдра тут поработали. Сказать трудно, очень много времени прошло.

– Ну, хорошо, – слегка сбросив пыл негодования, согласился Азариэль. – Ты хоть кто живёт в твоём Заводном Городе, раз идёшь туда?

После вопроса в угольных глазах данмера воспылал огонь пламенности в стремлении изучать неизведанное. Этот огонь был достоин учёного, и сменился на пламенный рассказ о том мире:

– Раньше там жило удивительное население. У них было уникальное общество, где каждый занимался отведённым делом. Можно сказать, что их целью был вечный поиск знаний, продолжение науки как смысл существования. Каждый в том обществе ответственен за то, в чём разбирался, и смыслом их существования стали уже не сами здания, сколько поиск их. Всё их существо было занято тем, чтобы работать и выполнять выделенную роль в обществе, как в системе неимоверного механизма. Да, поиск знания и труд стали сутью их жизни. – С безумной дрожью говорит Валс. – Жители там напоминали шестерни огромного механизма и тех, кто был бесполезен выкидывали, – однако внезапно огонь в его речах стал тухнуть, накрываясь ощутимым отчаянием. – Всё это было много лет тому назад. Тень упала на тот город и сейчас о нём, ни о его жителях ничего не известно. Мы потеряли кладезь великих знаний.

– Ты сожалеешь о том обществе? – вкрадчиво спросил высший эльф, услышав грусть в речи Валса.

– Да. – Просто ответил инженер-данмер. – То общество, оно было совсем иным. Оно более совершенное. У каждого была своя роль. Не было социальной неопределённости. Всё точно выстроено и имело совершенно иную иерархическую структуру. Мы, отбросив идеалы той, без всякого сомнения, технократии Сота Сила, обрекаем себя, наш мир на мучительную энтропию общества.

– Техно…Что? – в недоумении, разведя руками, спросил Азариэль.

– Не вникай, – махнув правой рукой, не ответил Валс, перейдя сразу к делу. – Хватит нам говорить. Я открываю ворота, приготовься к незабываемому пути.

После этих слов Валс Арано развернулся к двери и достаёт из карманов старый, покрытый ржавчиной ключ и поднёс его к еле заметной дверной скважине. Пара щелчков, наполнивших пространство и странные двери, простецкого дизайна со скрипом отворились, открывая путь к неизвестному.

Азариэль зажёг приготовленный факел и прошёл мимо своего клиента, пройдя за дверной «порог». Своими ноздрями он уловил ароматы сырости, немножко гнили, перемешавшись со спёртым воздухом, что бил по носоглотке. Так же своим носом парень уловил слабые, но ощутимые нотки двемерского масла.

– Идите строго за мной, никуда и ни на что не отвлекайтесь. Если в этом подземелье есть ловушки, а они будут, то построены они с одной целью – убить пришедшего за раз, а не его покалечить.

Парень ступил в темноту, рассеивая её горящим факелом. Потрескивающий пламень и хруст камня и сапог, развеяли вековечную тишь, стоявшую плотной стеной, а тёплый свет огня рассеял долголетнюю тьму, витавшей некогда несменяемой холодной пеленой.

Тьма и тишина отступили, уступая место двум исследователем, открывшим эти места за долгие множества столетий. Пещера всё так же уходила вглубь, образуя всё новые коридоры.

Азариэль знал, что от этих подземелий можно ждать всё, что приготовили древние зодчие этих простиранных мест. Он аккуратно ступает на каждый камешек, предварительно убеждавшись, что под ним не спрятан какой-нибудь древний механизм, который несёт незамедлительную и мучительную смерть.

Но вот у его спутника ловкости не хватило. Данмер просто не туда поставил ногу, задев некую маленькую пластинку. Азариэль уловил слабый перестук молоточков и шестерёнок и услышал в стенах пещеры движение механизмов. Парень понял, в чём дело. Все его мышцы внезапно напряглись, в них моментально заиграло натуга, и высший эльф сделал длинный перекат вперёд, предварительно отпихнув на землю своего нанимателя. Из стен пещеры, с каменным хрустом вылетели тяжёлые болты, похожие на снаряды двемерских баллист и со всей силы, которая только была в механизме, ударились в другую стену.

Силы удара однозначно бы хватило, чтобы насквозь прошить мамонта, но времени на размышления не оставалось. Там, где упал Валс у самого пещерного пола, откинулись кусочки камня и из миниатюрных амбразур полился зеленовато-светлый газ, что приятными струями и волнами стелился по камню.

Азариэль хватает за шиворот инженера-данмера, подобрал свой факел и крикнул лишь одно слово, разнёсшееся по пещере гулким эхом:

– Бежим!

И они понеслись со всех ног, сколько было силы, уже не обращая на дальнейшие ловушки, словно их и нет под ногами. Обстрелы градом болтов из самострелов, срывающиеся брёвна, выпрыгивающие из стен острые стальные колья – ничего не шло в сравнение с текучим газом, который неумолимо преследовал двоих вторгшихся пришельцев.

Альтмер был несколько раз в буквальном смысле в сантиметрах от гибели, которая готова была его достать одним из отравленных болтов, постоянно выхватывая Арано из-под струй пламени или камнепада, при входе в очередную секцию пещер.

Внезапно Азариэль с Валсом забежали в один из уровней довольно длинной пещеры, который поднимался немного вверх, нежели остальные, что только уводили под горный хребет. Всё вокруг напоминает огромный каменный мешок изнутри – такие же высокие потолки и округлая форма новой пещеры.

Как только они пересекли своеобразный «порог» пещерной комнаты, то тут же обвалился кусок скальной породы, чем с грохотом преградил путь к отходу. Да и факел в руках высшего эльфа стал постепенно сдавать и начинал постепенно тухнуть, и мрак медленно сгущался вокруг пришедших исследователей.

Валс Арано запустил руку в довольно большую сумку, что висела у него через плечо, и вынул оттуда, казалось бы, самый обычный масляный фонарь. Его структура выплавлена из обычного железа, собранного в спицы и подставку со стёклами, но как только пальцы инженера коснулись фитиля, то тут же всё пространство, которое их окружало, сбросило вуаль сходящегося сумрака и озарилось приятным голубым сиянием, которое едва ли, при своём пробуждении не ослепило глаза.

Азариэль мгновенно зажмурился, но как только глаза свыклись с таким неожиданным и довольноослепительным светом, он убрал ладонь с нефритовых очей и осмотрелся. Перед ним предстало огромное пространство, схожее по своим размерам на целый район Имперского Города, где у пещерных стен ещё сохраняется остаточная тьма. Где-то у «стен» пещеры в самых тёмных углах растут пещерные грибы, однако не известно, каким ветром сюда занесло семена. Но сильнее всего привлекла внимание конструкция, которая была в конце пещеры.

Это довольно высокий каменный свод, который по своему стилю напоминал арку для ворот, сделанную в около-северном стиле двемерских городов. А посреди свода на пьедестале присутствует странная фигурка, напоминающая пирамидку, как у алтарей Джулианоса. Только пирамида отлита из сверкающей латуни.

– Это и есть, твой портал? – Спросил Азариэль, посмотрев на странный фонарь в руках не менее необычного инженера.

– Вроде он. Да, это, скорее всего, будет он. – С лёгкой дрожью в голосе, выдающего волнение, смешанное с радостью, ответил Валс и сделал шаг вперёд. – Сейчас перед нами откроются секреты великих учёных.

Внезапно всё пространство вокруг содрогнулось, и с пещерного потолка посыпалась каменная крошка. И тут же некоторые куски стен в пещере попросту рассыпались, давая волю тому, что там скрыто. Защитные механизмы портала во истину поразили вторгшиеся эльфов, когда они узнали, что покоится в склепах.

Первым выбежало странное существо, собранное из металла и стрекочущее по камню своими металлическими ножками. Оно отлито некогда из двемерита, собрано древними подгорными эльфийскими инженерами и напоминало довольно большого паука или иное насекомое, у которого две передние лапки были оборудованы острыми щипцами.

За этой тварью последовало из каменной породы ещё дюжина. Издавая металлическое стуканье по камню, и выплёвывая сгустки пара, они брали в окружение двоих исследователей.

Азариэль завёл руку в карман и уже нащупал один из необходимых боевых свитков. Его суть стара как мир, но всё же подобные свитки ценились как основа боевой магии.

Высший эльф выпрямил левую руку и с его руки, когда бумага, пропитанная магией, стала обращаться в мистические потоки, разрывая реальность, сорвалось заклятье и в одного из пауков, издавая привычный рёв, и оставляя шлейф из дыма, рванул старый добрый огненный шар.

Корпус одного из механических насекомых встретился с испытанием в виде напора магии и на несколько секунд все механизмы приготовились только к обороне. Тем временем, Азариэль, взяв за рукав Валса, рванул к порталу со всех ног.

Двемерский паук покамест приходил в себя, Азариэль пихнул нерадивого учёного к порталу и атаковал двемерского паука мечом, желая разобрать конструкцию по винтику. Парень на бегу ударил его ребром лезвия, но меч лишь скользнул по механизму, выдавая фонтан искр, оставив царапину и слегка отбросив назад.

– Беги к порталу, активируй! – прокричал высший эльф, а сам остался для того, чтобы покончить с механическим роем.

Азариэль, свершая уклон от заточенных лапок одного из механизма, вбил свой меч подобно клину в спину паука, пробив шляпку в одном из слабых мест и разнеся механизмы, чем вывел из строя противника. Со следующим двемерским пауком высший эльф расправился более изящно – отрубил певучим клинком все конечности и тот попросту пал обездвиженный, не в силах передвигаться. Парень достал свиток цепной молнии, и как только магия сорвалась с его пальцев, три причудливых механизма закоротило, они отбросили пару бренчащих шестерней, а нужные детали оплавились от напора энергии внутри, и их работа встала, сделав их такими же безопасными, как домашние игрушки.

Однако победу смаковать рано, несмотря на лёгкую улыбку Азариэля. Но тут на поле боя вышел совершенно иной противник. Эта тварь далеко не работы подгорного народа. Эта отвратительная скотина, своим черепом и формой тела, похожа на древнего чешуйчатого монстра, с острыми выделяющимися треугольной формой зубов и кроткими передними лапками, но мощными задними конечностями и жирным увесистым хвостом. Немеханическим оставался лишь подгнивший череп, похожий на кость ящера, всё остальное было собрано из изрядно заржавевшего металла.

Существо несколько секунд постояло, рассматривая Азариэля. Оно словно его оценивало, присматривалось к слабым местам, будто у этой твари был самостоятельный рассудок. И тварь кинулась.

Азариэль знал, как она поступит, поняв это по её конструкции, а поэтому заранее приготовился к бою, поведя его в нужное русло. Но внезапно, в полёте, на тварь упал огромный, массивный кусок потолка, с хрустом раздробив ей полумеханический череп и прикончив непонятное существо на месте.

– Я запустил его! – радостно взмахнув руками прокричал Валс.

Вся пещера стала дрожать, словно её лихорадит. Каменные глыбы ринулись обрушиваться на пол, разбивая на детали механических пауков. Потолок готовился лечь на пол, и уже слышались стоны породы и её каменный хруст. По стенам развитой сетью побежали трещины. Всё вот-вот канет в небытие, захлопнется как уничтоженный план Обливиона.

Пространство в портале засияло жёлтым светом, который исступленно клубился из него. Каменная арка стала светиться приятным светло-жёлтым цветом, а статуэтка на пьедестале стала огненно-красной.

– Прощай, Азариэль! – Крикнул Валс Арано, который практически вошёл за грань портала и кинул бумажный свёрток на пещерный пол. – Вот твой выход отсюда!

Высший эльф опешил от такого, поэтому ринулся с яростью на данмера, но с клином пролетел мимо, не успев в портал. Парень спешил к магическому устройству, но обломки каменного потолка пресекли всякую надежду, да и латунная пирамидка помялась от камнепада, разрушившей её структуру и всё сияние пропало – портал исчез навсегда.

Азариэль ожидал награды, ожидал нового пути и надежды, а получил лишь некую бумажку. На негодование и злобу не оставалось времени, да и сил тоже. Наследник Ордена подбежал к бумаге и развернул её, вчитываясь в содержимое свитка. Оказалось, что это магический свиток и Азариэль скоротечно прочёл его и оказался окутанным ярким белым светом и в мановении ока исчез, за секунды до того, как него место обрушились каменные осколки.

Глава 11. Штольни Заводного Города


Где-то в Заводном Городе.

Валс Арано испытывает странные ощущения от нахождения в этом, без всякого сомнения, странном и древнем месте. Тут не стоит тишь, ей просто не было места среди бесконечно работающих механизмов, что издают нескончаемые механические стоны, говоря о том, что город продолжает жить вопреки всему.

И постоянное звучание бесконечных механизмов, сливаясь со зловещей полутьмой, создавало только небольшую толику той самой жуткой атмосферы, которой только могут позавидовать древние крипты, планы Обливиона и некоторые вампирские убежища.

Полутьма в этих коридорах была от того, что настенные светильники, весьма удивительной конструкции, тусклы, лежащие на латунно-каменных стенках, что на несколько эпох опережают все известные конструкции ныне живущих рас. Но они светят приглушённо, не во всю силу, словно берегут ценную энергию.

Сие место не является мёртвым, как может показаться или как пытается само показаться. Скрежет механизмов сменялся постоянными механическими скрежетаниями, доносившимися откуда-то за пределами стен, и звуками, очень похожими на топот металлических конечностей.

Всюду пространство сжимают высокие стены Заводного Города, которые очень похожи на отлично обустроенные, покрытые серым камнем и металлом, чем-то схожий на сплав двемерита и латуни, штольни, только без выхода на поверхность, в которых без конца сливаются воедино механическое звучание устройств, поддерживающие жизнь этой частички города, странный топот и мистическая темень, наводящая глубинный ужас в коридорах древнего города.

Валс Арано стремится избежать ненужного внимания со стороны жителей и обитателей эпохальных штолен, ибо не знает, чем может закончиться встреча с удивительными существами, десятком минут назад пытавшимися разорвать его напарника.

Учёный не чувствует сожаления от такого обмана, ибо Азариэль сам пошёл на преступления и в эту пещеру. Валсу всё равно на парня, ибо он всего лишь инструмент в руках учёного, который стремиться постигнуть самые потаённые знания. Прочь сожаление и мораль – ибо перед наукой для Валса они есть ничто.

Инженер выпил отменное зелье невидимости и запил его напитком ночного зрения, чтобы оставаться в тени штолен, и быть незамеченным, и смотреть из мрака отчётливым взглядом. По железно-каменным коридорам бродила только тень от его силуэта исследователя и еле уловимые очертания его фигуры.

Инженер-данмер осматривался по сторонам и пребывал в бесконечном удивлении от архитектуры. Но удивление перебивало всё неубывающее возмущение. Все записки о том месте, что звались Заводным Городом, сильно разнились с тем, что видел перед собой Валс. Тут не населённые различными полумеханическими существами и разумным обществом, прекрасные просторы Заводного Города, где кипела жизнь под мудрым надзором Сота Сила. Он находился в полузаброшенных штольнях неизвестного назначения, без всякого разумного населения технократического общества, где по коридорам бродят неизвестные существа.

В этом месте не было прекрасного и незабываемого антуража Заводного Города, где всё определялось исходя из заложенной механической команды. Тут не было ничего, лишь практически безжизненные мрачные коридоры, среди которых могла поджидать опасность.

Всё то, что было известно о Заводном Городе, для Валса оказалось сомнительным, но всё же ему хватает ума и здравомыслия для того, чтобы понять – он не в центральных районах прекрасного города и даже на его станциях и окраинах. Он находится во вспомогательных системах Города, которые очень недолговечны и практически неизвестны, ибо всегда оставались в забвении, как и его операция по проникновению в Заводной Город.

Данмер-инженер медленно пробирается по бесконечным штольням и коридорам, углубляясь в его недра. Его пугают и привлекают окружавшие сооружение. На пепельно-сером лице готова проскочить улыбка, от попадания в столь желанное место, если бы не аура страха.

По его ушам бьют звуки, стоны работающих механизмов, раздававшиеся металлическими перестукиваниями и скребками о стены. Это очень сильно давит на данмера, нагнетает обстановку вокруг него, создавая мешающий шум, который препятствовал концентрации, создавая такой же эффект, как тикающие громкие часы в пустой комнате.

Валс, несмотря на стон механизмов, продолжает свой монотонный и практический не меняющийся путь. Вокруг него пространство сжимают стены, словно заузив коридор, делая его более тесным. Но внезапно данмер, по его зрению, вышел в довольно широкую комнату.

Арано усмехнулся широте этой комнаты, ибо понимал, что весь Заводной Город может быть исполински огромным, но в тоже время он невообразимо мал, в виду того, что всё пространство в этой части Тамриэля было сжато до непонятно маленького состояния. Как и задумывал Сота Сил.

Вокруг простирается банальное четырёхугольное помещение, где у всех стен находятся столы, похожие на рабочие верстаки, отлитые то ли из меди, то ли из двемерита. Из-за плохого освещения было трудно понять, из чего были они точно сделаны.

Инженер-исследователь прошёл мимо столов, осматривая, что них лежало. Груды самых различных механизмов валяются на верстках, шестерёнок, кусочков металла и прочего бесполезного, в руках обывателя, мусора.

Но всё же данмер не стал себя обманывать, поняв, что это обычный металлом из которого мало, что можно было получить, разве если лам для продажи дуракам или начинающим коллекционерам. Но если сказать, что этот хлам из Заводного Города, то спрос на него среди коллекционеров вырастет в несколько раз. Может быть, и маститые собиратели ценностей заплатят за него целое состояние.

Глаза Арано уловили некое несоответствие в стыке стены. Он увидел, словно один кусок не доходит до другого и отбрасывая тень. Умело смастерённая оптическая иллюзия, которая прикрывала непоказанный и сокрытый проход.

Данмер тут же направился туда. В нём вспыхнул его жгучий огонёк познаний, что сжигает каждого уважающего себя реального учёного. Нечто схожее с теплотой надежды и предвкушения нечто ценного ля науки почувствовал в своей груди Валс, что отдалось приятным дискомфортом у сердца.

Он, проведя оголённой ладонью по латунному покрытию у прохода, встретил пародию на витиеватую лестницу. Она предельно похожа на серпантин, но каждый её заворот подобен прямому, а не плавному, пути. И ввысь лестничный путь, уходивший на немного вниз, представился монотонно и жутко квадратным.

Далеко зашедший инженер, всё продолжая прятаться в тенях магического зелья ступал настолько мягко, что подошвы его обуви, касаясь латунных дырчатых узорчатых ступеней не издавали не единого звука. Он старается продвигаться настолько тихо, что даже не брался за металлические перила, чтобы его кожа не скрипела о начищенный до блеска металл.

Когда данмер спустился до конца, то перед ним открылось пространство в виде небольшого коридорчика, стены которого отлиты из чистой латуни и блестели множественностью сияний от работающих светильников, исторгавших свет на всю свою мощь.

Валс Арано, буквально крадучись, прошёл через это пространство и оказался в небольшой комнатке, которая наполнена самыми различными предметами, которые только можно представить.

В небольшом, правильном квадратном помещении есть всё необходимое для различного рода исследований: алхимический стол с мензурками, на котором лежат свежие ингредиенты для зелий; устройства для наложения диковинных, невиданных для Тамриэля заклинаний, накладываемых на оружие; инженерный стол-верстак на котором аккуратно и прилежно сложены инструменты, а прямо у противоположной входу стены стоял собранный из различных металлических и деревянных деталей столик, за которым, спиной к Арано сидело нечто, облачённое в балахон слабого жёлтого цвета, с чёрными, замысловатыми узорами и странными буквами.

Сердце забредшего сюда исследователя забилось бешеной птицей. По его спине и телу пробегают мураши, а конечности взяла слабость и дрожь. Сам дух сковало от неожиданности и неописуемого страха.

Он понял, что это хозяин всей комнатушки и лучше всего будет покинуть её и бежать прочь отсюда. Нога инстинктивно делает шаг назад, стремясь нестись отсюда как можно быстрее.

Но как только он поспешил отступить, то тут же странный обитатель, по своим очертаниям похожий на стандартного разумного обитателя Тамриэля, оторвался от трудоёмкой работы на своём столе и приподнял корпус.

– Остановитесь, незнакомец, – полумеханическим голосом потребовало существо и само поспешило встать со стула. – Не делай здесь глупостей, житель подлунного мира и всё будет хорошо.

Страх, перемешанный с любопытством и пониманием того, что действие зелья кончилось, сковал тело Валса, и он поспешил подчиниться странному жителю Города.

– Каковая ваша цель посещения, незнакомец? – обратившись лицом, вопросил странный житель.

Но, ни лица, ни тела разумного существа, которое умело говорить, Валс не смог увидеть из-за того, что на хозяине комнаты лежит балахон, который закрывал даже голову, оставляя для обозрения лишь кончики пальцев рук, которые поблёскивали светлым металлом.

– Я вижу, что вы испуганы, – вновь полумеханическим звучанием, в котором уже не слышались нотки уникальности голоса, говорило существо. – Но отвечайте, пожалуйста, на вопрос – что вас сюда привело?

Арано сглотнул и успокоился. Существо не нападает и это пока хорошо. А значит, можно говорить. Это представитель общества учёных, он должен буде понять.

– Исследования, – выдавил сквозь скованность страхом из себя данмер и тут же контратаковал банальным для этой ситуации вопросом. – А кто вы?

– Я Заводной Апостол. Слежу за тем, чтобы все механизмы этого подуровня были в порядке и работали в соответствии с утверждённой им целью.

– А я…

– Исследователь с поверхностного мира, – внезапно высказал служитель Заводного города, закончив фразу Арано. – Вы желаете познать тайны нашего общества и мира, как и сотни, приходивших сюда до вас обителей поднебесного края.

– Да.

– Что ж, не всегда удаётся поговорить с представителями поверхности. Хотя раньше, во время, которое вы называете, Эпоха Междуцарствия, вас было довольно много для нашего тайного города.

– И вы все века провели только на этом подуровне?

– Да, вся моя цель прошла в этом месте, о котором не помнят даже в самом Заводном Городе.

– «Цель»? – с недоумением переспросил Арано. – Может «жизнь»?

– То, что вы называете жизнью, для многих Апостолов есть цель. По факту наша цель и жизнь являются единым. Мы исполняем цели, которые дарованы нам Сота Силом, и они настолько вплетаются в то, что вы зовёте жизнью, что самой целью и во имя неё мы ведём своё существование.

– Это…

– Фанатизм? Фундаментализм? – Словно игриво закончил забытый житель Заводного города.

– Почти.

– Но разве в твоём случае это не так? Ты сначала нашёл некий, неизвестный даже нам, вход сюда, прошёл через него сюда. Ты для всякого исследователя, твоего уровня, зашёл очень далеко. Разве это не фанатизм? Ты пришёл сюда узнать наши тайны, ведомы ли не фанатизмом?

Слова, произнесённые в обезличенном машинном тембре, задели Валса Арано, дав ему понять, что он, учёный с поверхности, имеет определённое сходство с такими фундаменталистами, как Апостолы Заводного города. Но всё же нечто вспылило в душе Арано:

– В отличие от вас я не шестерёнка в обездушенном механизме, которой можно назвать – технократией.

– Да, пожалуй, это единственное отличие между нами. Но ты пришёл сюда за знаниями, а не для того, чтобы разводить полемику, цель, которой – превосходство. Это непрактичная цель, а поэтому скажите, что вы хотите узнать. Я отвечу на любые вопросы, на которые можно и которые в моей компетенции. Тайны нашей технократии в вашем распоряжении, – на секунду полумеханический житель остановился и переходит к вопросу. – Скажите, а по какому пути вы сюда пришли?

На губах тёмного эльфа расцвела лёгкая еле заметная улыбка и тут же следует ответ глубоким голосом:

– Путём воровства, пролитой крови, махания мечом, предательства и толики знаний. Таков мой путь сюда.

– Что ж, у жителей верхнего мира таков путь ко всему. Вы – неизменны в этом, что рано или поздно приведёт вас к гибели, ибо это путь зла, а он к хорошему не ведёт.

Глава 12. Сломленный


Спустя месяц. Южный Вварденфелл. Хла Оуд.

– Хах-ха-аха! – грубый жуткий человеческий смех пронёсся на всю таверну. – Ну, ты альтмер даёшь. Я всегда думал, что пай-мальчиков вроде тебя и имперских мажоров ждут Имперский Город и рояль, а блатных корешей – алкоголь, скума, беспредел и всякая шваль.

Для Азариэля эти слова пролетели мимо ушей, звуки утонули в мысли неверия всего того, что случилось. Он осмотрелся и спросил себя – «Как я мог до такого докатиться?». У него есть повод обращать к себе укор, ибо сейчас он пьёт не с самыми лучшими гражданами великой страны, в каком-то захолустье. Покошенные стены, сколоченные из прогнивших досок от которых веет сыростью и плесенью; песок и земля под ногами вместо хорошего настила, источник тепла – открытый костёр, куда можно рухнуть спьяну лицом и сброд из трёх новых «друзей» альтмера. Азариэль трудно различает пляшущие, как и его помутнённое, сознание стулья и старые бочки с ящиками.

Азариэль расположился за старым, порушенным столом, у которого помимо него ещё трое. Через захмелевший взгляд он видит типичного нордлинга в ламеллярной броне, укутанного в плаще из шкур волка, с длинными светлыми волосами, через которые виднеются плетённый косы, густая грязная борода и усталые голубые глаза. Рядом с ним два данмера в костяной броне. Азариэль запомнил их как помощников высокого могучего человека.

– Как тебе наше пристанище?! – услышал Азариэль от тёмного эльфа с распущенными длинными волосами и шрамом через зловещее лицо.

– Адрил, – забасил норд. – Оставь в покое нашего друга.

– Чудесно, – с натужной фальшивой улыбкой ответил Азариэль, прикладываясь к помятой древесине кружки, и отпивает хмельного пива, уже не ощущая, как теплота разливается по горлу от крепкого опьянения.

Азариэль потянулся к тарелке, и его пальцы неуверенно сжались на куске солёного мяса и потянули их ко рту. Вкус соли и мясца показался таким далёким и не ощутимым, что Азариэля не обеспокоило, поскольку пиво в желудке взбунтовалось и захотело вырваться на волю, но надсадой воли было остановлено.

– Врёшь малой! – голосом резким надрывистым сказал другой данмер, лысый и широким лицом, в испачканной броне из кости без наплечников, с перемотанной серым платком шеей. – Тебе явно не по вкусу наше милое местечко!

– Лирил, – обратился норд к тёмному эльфу. – Спокойней. Наш друг знает, что Пункт Толстой Ноги – лучшая и единственная таверна в округе, – металлическая кружка припала к губам норда, после чего он утёр губы бородой и на всё таверну пронеслось. – Эх, лепись оно всё по мастям и катись по областям!

– Скажи, это ведь твой первый раз? – спросил Адрил.

– Да, – немедля ответил Азариэль.

После ответа Азариэль пропал в круговерти воспоминаний, где больнее всего отразились первые дни после того, как Валс его кинул. Бесполезные скитания по южной части Морровинда, и безумная скачка за потерянной дружбой, ради которой он был готов достигнуть края света. Всё это его привело к абсолютному ничего. Даже хуже. С позором Азариэль смотрит на то, кем стал и чем теперь вынужден зарабатывать на выживание.

– Ох, хорошечно мы по рамсили… сколько душонок загубили в том караване, – потирая ладони, проговаривает Лирил.

Караван торговцев под защитой наёмников Восточной Имперской Компании оказался в лапах наёмников, где Азариэль сыграл не последнюю роль. Теперь он обычный грабитель, бандит, которому место в тюрьме.

«Но как?» – ошарашенно спрашивает себя Азариэль.

Голод, жажда, отчаяние и боль от неудач его привели на эту скользкую дорожку. Пару дней назад, когда желудок изводил голод, горло перешило от того, что сухо, а дух разодран болью, его встретили три морровиндца и предложили работу. Теперь его желудок полон, во рту нет сухости, а муки души заглушены литрами дешёвого хмеля, но от этого легче не становится. Он участвовал в ограблении и лично расправился с солдатами Компании, честно выполнявших свой долг.

«Я же был когда-то рыцарем?» – Азариэль берётся за рукоять меча, чтобы пододвинуть его к себе, но тот стал тяжёлым, словно его отлили из чугуна. Мысленно альтмер понимает, что это конец для него как благородного воина и перед ним открываются огромные дали большущего преступного мира, в которые он окунаться не желает.

– Азариэль! – норд положил крепкую руку на плечо. – Нас ждёт ещё один караван. Завтра он пойдут рядом со здешними местами. Ты как, с нами?

Помедлив пару секунд и с тяжестью, скрипом на сердце, бывший рыцарь отбросил оставшуюся тень былого благородства:

– Да.

Часть 2. Тамриэльский «крестовый» поход

Глава 13. Возвращение к призванию


На востоке Сиродила. Спустя два года. Ночь.

Мрак сгустился над изумрудно-прекрасными просторами центральной провинции Империи, коснувшись и одного захолустного уголка.

В чащобе мира выстроена старая добрая таверна где-то под Чейденхолом, чьё название будет потеряно в песках времён, да и если она исчезнет, о ней мало кто вспомнит. На редкого посетителя посмотрят старые стены, местами покрывшиеся грибком. Всюду разбросаны покосившиеся столы и стулья десятилетней давности, сколоченные из местного дерева. Мебель в комнатах, пропахшая дешёвым пивом и разбавленным вином. Под сапогом глухо постукивают подгнившие полы, которые латали новыми досками. Воздух проникает через, выбитые, в порыве пьяной страсти, окна.

Помещение таверны совсем простое и незамудрённое, выполнено в стиле подобных питейных заведений, которых по Тамриэлю раскидано сотнями. Таверна всего в два этажа и прямоугольного типа, без каких-либо пристроек. На втором этаже располагается несколько комнат для тех, кто решил остановиться в этом захолустном месте, или у кого не было денег на нормальный городской ночлег. На первом же этаже стоит несколько столов и стойка трактирщика, за которой покачивается уже изрядно напившийся владелец этого заведения. В стойку хозяина вцепились тёмно-пепельные руки данмера, который будто въелся ногтями в древесину, чтобы не рухнуть от ударившей в голову суджаммы.

В сию таверну заходит немного посетителей, в основном это местные пьянчуги и бродяги или путешественники, ищущие приюта. А поэтому за столиком сидит всего пара человек, практически дошедших до состояния мяса, которое накачалось дешёвым элем, перемешанным с вином. Ну и где-то посреди бара орёт песни ещё более-менее трезвый бард во рванье, которому платят за то, что тут витают хоть какие-то звуки, кроме пьяного рыганьями и брани.

Человек, на котором куча неописуемого тряпья, которое он, похоже, содрал с нищего, делает шаг вперёд и с лютней наперев начинает горланить.

– А сейчас, я расс-скажу вам-с одну и-ик! Историю Скайрима.

По бедным струнам лютни ударили пьяные пальцы, и понеслась песнь на удивление довольно внятно и трезво:


– Жил да был Рагнар Рыжий – героем он слыл, как-то раз он в Вайтран ненадолго прибыл.

Он куражился, пыжился, бряцал мечом, похваляясь, что враг ему всяк нипочём!

Но вдруг Рагнар Рыжий как лютик поник, он услышал Матильды насмешливый крик…

Что блажишь ты, что врёшь, что ты мёд здесь наш пьёшь?! С нас довольно, готовься – сейчас ты умрёшь!

Лязг стали о сталь беспрестанно звенел, и Матильды воинственный дух пламенел! И унял с тех пор Рагнар хвастливую реееееечь… как слетела башка его рыжая с плеч!


Немногие посетители тут же подняли кружки в честь исполненной песни и поднесли пищу к ртам, не прожевав сплюнув часть от горечи и вони. Помимо всего, этот трактир, стоявший вдалеке от всех основных дорог, обладает ещё одним не самым примечательным атрибутом, вроде испорченной пищи и разбавленной выпивки. Ароматы плесени, испарения от дешёвого и разбавленного алкоголя, запах перегара, и смрад просроченной еды смешались в один единый ореол вони, который висит над таверной смрадным знаменем. В трактире, несмотря на все усилия одной единственной служанки, разжигавшей тут благовония, жутко смердело.

Но неожиданностью для этого ветхого заведения стало появление нового пьянчуги, который по своей одежде, речи и уму мог показаться агентом имперской разведки или наёмником, но не пьяницей.

В самом углу на столе, уронив голову, помутнённую от угольного вина, на руку, лежит убитый горем и лошадиной дозой крепкого алкоголя парень. На мужчине обычная одежда, свойственная для тёплого и мягкого Сиродила. Чёрные кожаные штаны уходят под сапоги, сделанные из крепкой кожи кабана. Жилет, на котором крепилась портупея, из толстой кожи, укреплённый стальными элементами кольчуги, ложится на шёлковую белую рубашку. На его столе ловит блики факелов и свечей стеклянной поверхностью бутылка угольного вина, которое по какому-то чуду трактирщик не стал разбавлять, недоеденный кусок второсортного, жёсткого мяса, чуть ли, не ставший в горле, и ломоть чёрствого затвердевшего как камень хлеба, который и кислотой не превратишь в мякиш.

На его лице проступила щетина, седые волосы серебром рассыпались по плечам и спине, а некогда наполненный жизнью тон лица сменился на картину дорожной пыли и грязи, легшей на безжизненный и обременённый печалью лик. Возле парня просто стоит ореол перегара, который лишь усиливался ещё выпитым здесь алкоголем.

– А-а-зриэля! – крикнул один из пьянчуг с другого стола и альтмер поднял голову, но кого-либо было увидеть трудно; голова готова лопнуть от жуткой боли, а образы таврены и пьяниц заплясали в хмельном танце и высший мер снова уронил голову на руку.

– Оставь его, ему и так плохо.

Без единого сомнения это Азариэль, только сильно накаченный крепким хмелем. Его жутко потрепало со дня расставания с Ремиилом, когда старый рыцарь отправился по своему пути, а юноша устремился на поиски утраченных надежд, что некой эфемерной и безумной сутью придают ему стимул для существования и поисков.

На несколько секунд память преодолела занавес нетрезвого бреда, сковавший разум парня, но всё это вылилось в очередное стенание:

– Бубьд… ты прокхлят, «Кор-роль».

Два года после битвы за Цитадель провёл в поисках подруги, обегав весь Сиродил и встретив Вольного Короля с Валс Арано, он схватился за них, как за последний шанс, но был обманут. После печальных событий, его хватило только на месяц поисков в Морровинде, после чего всё завершилось траурным возвращением в Сиродил, где сломленная гордость Азариэля возопила к кружке. Результатом бесплодных поисков стала страшная ипохондрия, из которой Азариэль не видел выхода, как утопить свою жизнь в крови и алкоголе, как того и требовала традиция отчаявшегося одиночки. Парень превратился в обычного наёмника, безжалостного кондотьера, который пробивает себе путь клинком и, заливая её багряными реками – таков результат уныния.

Азариэль всегда вспоминал те задания, и те провинции, через которое он пробивал свой кровавый путь. Он навсегда оставил в памяти и проклял, что обратил свой меч против Тамриэля. Оружие Верховного Магистра, клинок, сотканный из материи стали, добра и света, что был предназначен для защиты слабых от тьмы, временами вкушал кровь невинных. Да и сам меч, будто бы предчувствуя своё неправедное использование, перестал вселять веру в душу парня.

За последний год Азариэль сумел выполнить самые разные задания, которые сумел получить: налёты на караваны торговцев, которые каким-то чудом проходили без крови, сопровождения этих самых же торговых операций, разграбление склепов, участие в атаках на бандитские логова и временами кражи. Но больше всего он учувствовал в боях против тех на кого укажут имперские чиновники, региональная власть или офицеры легиона. Клинок Верховного Магистра вкушал кровь ровно, как и бандитов, так и мятежников, задумавших выступления против Империи или же просто граждан, что только намеривались посягнуть на порядок управления.

Имперские чиновники, купцы храмовники, жрецы, графы, ярлы южного Скайрима и командиры имперского легиона, которые искали наёмников для своих военных операций – никто не гнушается услуг наёмников.

И за короткое время Азариэль сумел накопить множество денег, которые он тут же пропивал в тавернах, напиваясь в хлам. А на следующий день, или неделю, всё зависело от того, когда кончатся деньги, парень снова шёл и искал работу, чтобы заработать новые септимы и вновь спустить их бесчисленных трактирах и тавернах, раскинувшиеся на территории Империи.

И сейчас Азариэль пропивал деньги после своего очередного задания, которое естественно удалось. Душа, воля, пробиваясь сквозь плотную пелену хмельного марева, заставила Азариэля ещё раз вспомнить детали, нюансы миссии, чтобы он хотя бы вспомнил, что стало причиной сегодняшней попойки.

Граф славного северного города Брумы поручил ему и ещё трём помощниками прочистить пещеру неподалёку от города. По данным стражи, там устроено логово местной секты, которая угрожала безопасности графства и ещё присвоившая некие артефакты Акавира. Граф Брумы поведал Азариэлю, что эта секта проповедовала могущество Намиры, даэдрической богини разложения и отвращения, а в пещере у них было, что–то вроде «храма». «А может это шанс?» – подумал тогда альтмер, цепляясь за шанс того, что эта секта как-то может быть повязана с Люцием.

Граф поручил это четырём воинам: Азариэлю, двум наёмникам и паладину Талоса, который поклялся именем своего бога уничтожить скверну даэдра. Глядя на того воителя культа Девятого, облачённого в восхитительные стальные доспехи, на парня сразу набросились воспоминания о паладинах из Ордена. О тех прекрасных воинах в кирасах исписанных литаниями. Азариэль вспомнил об их доблести и чести и тех временах, когда они были олицетворением света. Но одна мысль того, что он сам является жалким воспоминанием об эпохе Ордена, больно ущипнула за сердце.

Покрывая себя ночью, четыре вона графства отправились к пещере, где-то у гор Джерол и вступили в бой с силами противника. Но что стоит охрана из всякого сброда против паладина и Азариэля, которая стала не более чем лёгкой преградой в чёрно-маранных накидках, пропитанных смрадом и грязью.

Вспоминания Азариэль усмехнулся тому, как рьяно пытались сопротивляться враги и как их утопили в крови. Однако усмешка быстро развеялась во рвотных позывах, ибо память выдала картины влажного и скалистого образования, уходящего внутрь горы. Смрад, дикий смрад пленил нос, а под ногами плескались небольшие лужицы в которых игрались личинки и всякие насекомые.

Сглотнув слюну, позабыв про страх, а в случае Азариэля – отхлебнув из бутылки с элем, четверо воинов стали углубляться в пещеру, ожидая кошмаров из царства Намиры.

Вся пещера представляла собой длинный коридор, на стенах которого висели, неярко горящие факелы, а в самом конце тоннеля они вышли к большому и просторному помещению, которое видимо и служило так называемым «храмом». Все стены были отделаны оттёсанным и белым камнем, который немного позеленел от грибка и плесени, которые обильно покрывали это место. Несколько характерных столбов и арок, спрятавшихся за гнилостно-травянистыми наростами, свисавшими с них мясистыми волокнами, указывало на то, что это крепость хартлендских высоких эльфов. Видимо это была ещё при айлейдах заброшенная секция, которую явно отрезало неким бедствием. Свет там был практически заглушён и шёл только от луны, которая светила через немаленькую дыру на «потолке».

В центре возвышались двенадцать небольших плоских плит, выполнявших роль колонн. Они так же имели айлейдское происхождение, но вот под действием нечестивой магии их каменная структура медленно превращалась в нечто инфернально-сгнивши-бурое, пульсирующее проклятой жизнью. Камень сменялся настоящей мёртвой плотью местами, образовав мясные вкрапины и пустоты.

Воины скрытно заглянули за каменно-мясистую стену, обнаружив, жертвенный идол Намиры – огромные постамент с окровавленным ложем. Металлический каркас изваяния опутали пауки и черви, личинки и тараканы.

Вокруг культового места, образовав ровный круг, стояло чуть более десятка сектантов, поднявших руки вверх и зачитывающим такие безумные молитвы, что от одного их поминания становится дурно. Тёмно-зелёные балахоны, вымазанные в ихоре и слизи стали одеждой для культистов; оружием стали ножи да дубинки на верёвочных поясах.

Отряд мгновенно вступил в битву, и ему хватило пары минут, чтобы расправиться с наплывом сектантами Намиры. Все еретики были повержены и валялись на земле, кроме одного. Он стоял неподвижно, лицо его было укрыто тьмой капюшона. Его балахон был тёмно–зелёного цвета болота. Когда все культисты отошли к принцу-хозяину, и очередь дошла до него его руки обратились к потолку, оголив язвы и волдыри. Раздался булькающий хриплый голос:

– О, Намира, дарующая благость разложения и презрения, дай мне свою нечестивую силу. О Периайт, повелитель болезней, принеси мне свою стойкость, силу и суровость. Направь мои руки.

После этих слов, сектант поднял с жертвенника странную палку. Дизайн этого посоха напоминал сгнившие, сухие и переплетённые меж собой ветки, которые удерживали странный камень, отражающий оттенками нечестивой зелени.

Внезапно сектант повернул оружие на двух подходящих к нему наёмников и пустил его в ход. Из посоха вырвалась волна жуткой слизистой жидкости, оплётшей двух наёмников. Даже через опьянение Азариэль поморщился от воспоминаний того, как его напарники завоняли, как кричали в агонии, пока их горло не растаяло, ставлю тлеть и превращаться в кучу разжиженного мясного супа. Вторая струя, вылетевшая из посоха, была направлена на паладина, но он сумел увернуться, сделав кувырок за стену.

Азариэль мутно помнит бой с архисектантом. Его клинок высекал раз за разом щепки о древесину, но от нечестивого зачарования посох не ломался и не трескался. Враг пытался его поразить на расстоянии, но парень всегда сближался и бился. В конце концов, к ним присоединился паладин, но противник оказался необычно быстрым и ловким. Всё кончилось тем, что паладин и Азариэль загнали культиста на самый край пещеры, где обезглавили его.

Всё было кончено. После смерти врага какое-то облегчение посетило проклятое место и признаки лже-жизни стали увядать. Насекомые в паники спешили разбежаться кто куда, мясистые наросты познали, что есть увядание и тлен под напором порядков естества.

Азариэль стал бродить в поисках нужного ему, но не записей, ни каких-либо доказательств того, что это место хоть как-то связано с Люцием, найдено не было. Паладин же, найдя артефакты с Акавира в каком-то сундуке, был рад тому, что выполнил миссию во имя и славу Талоса. В замке Брумы повелитель графства с радостью принял обратно побрякушки и выделил героям дня мешки с деньгами.

Две тысячи септимов медью обременили карман Азариэля, но он знал, где можно сбросить этот гнёт. От самой Брумы и до этого трактира бывший рыцарь предавался тому, что ещё четыре года назад было воспрещено для него. Алкоголизм, гулкое и беспробудное пьянство поглотило его с головой, утопив в вине, эле и пиве.

Но Азариэль не смог «насладиться» своими воспоминаниями вконец, углубляясь в пучины отчаяния. Внезапно его сон и полуобморочное состояние прервал грубый женский голос:

– Ещё что-нибудь подать? – Азариэль слегка поднял трясущуюся голову и сквозь головокружение еле как смог рассмотреть служанку таверны; это весьма пышная дама, с обвисшим лицом и в тёмной одежде.

– Ещё вина! – хмельным голосом воскликнул Азариэль, судорожно водя по столу в попытках найти кружку. – Вина мне… и е-с-щё вина!

– А брюхо не лопнет? – надавила женщина. – Поутру не будешь гадить в тазик, алкаш окаянный?

– Я плачу! Мне и решать! Неси, давай! – Нагло крикнул он девушке, почувствовав себя хозяином положения.

– Как пожелаешь, пьянь саммерсетская.

Парень понимал, что ведёт себя как последняя пропившаяся скотина. И чувство вины тут же накрыло его с головой, заставив ещё сильнее себя угрызть.

Через мгновение она принесла парню ещё один кувшин вина, и в этот момент Азариэль решил извиниться. Помимо сорока септимов медью, парень подал ей ещё десять золотом, в знак извинений и даже попытался сказать, что он извиняется, но хмель настолько овладел Азариэлем, что он просто рухнул на стол и выронил свои деньги, которые со звоном покатились по гнилому полу.

– Вот руки у тебя-то дырявые как корыто старое! – взъелась служанка, став собирать монеты по полу.

Тем временем бард снова приступил к исполнению песен. Его язык слегка заплетается, голос надрывист как у раненного тролля, но всё же слушать можно:


– Минуя, Солитьюд и капища,


Минуя, Даггерфол и храмы,


Минуя Некром и кладбища,


Минуя Сентинел и базары,


От всех радостей гоним,


Минуя реки и Лейавин,


Ярким светом Магнуса палим,


Идёт по миру пилигрим.



Потерян он, грубоват,


Голоден, плохо одет,


Очи его полны заката,


Сердце его полно рассвета.


За ним поют пустыни,


Зажигаются зарницы,


Звезды дрожат над ним,


И сипло кричат ему птицы.


Ине будет о нём перетолков,

Нет смысла верить в себя и богов,

И значит осталась лишь только,

Следовать по судьбы дороге.

И быть над Тамриэлем закатам,

И быть над Тамриэлем рассветам.


В словах песни Азариэль нашёл отражение своей судьбы. На мгновение через пьяное полузабытье в нём проснулась жалость к самому себе. Он столько прошёл, столько дорог миновал и всё ради чего? Ради того, чтобы он сейчас напивался? Несправедливость вспыхнула, дав прилив в мышцах и на чистой браваде, и обиде Азариэль попытался встать, но под тяжестью опьянения его приковало к столу.

– О, о! О! – побежала в его сторону служанка. – Встать пытается. Ну ладно, посмотрим, какие монеты у тебя ещё завалялись в кармашках.

Дверь в трактир распахнулась, и на пороге оказался мужчина, бряцающий тяжёлым доспехом имперского легиона, который крылся под двумя накидками тёмной ткани, нежно скрывшими все элементы брони, и не один её элемент не отсвечивает, не отражает на себе слабое пламя свеч.

Оглядев трактир, лицо слегка дёрнулось, не попустив эмоции отвращения. Белый волос и такого же цвета бородка добавляли возраста к немногим морщинам к уставшему облику.

– Стой! – приказным тоном он крикнул женщине, когда она только захотела залезть в карман. – Оставь его.

– Слышь! – хотела облаять посетителя служанка, но вовремя отступила, когда увидела, как мужчина потирает рукоять короткого имперского меча.

Старик подошёл к пьяному парню и сел напротив него, предварительно тормоша пьяницу за плечо.

– Очнись! – Потребовал старик.

– Ч-ш-то ти-бе нужно? – вопросил Азариэль, явно не контролируя свой пьяный язык.

Глаза старика суровы и холодны, но даже в них есть что-то от негодования и жалости к тому, чем стал Азариэль.

– Выпьем моей настойки? – вопросил новый гость, и вытащил бутыль с плескавшейся густой зеленоватой жидкостью.

– А то! – воскликнул альтмер и тут же приложился к горлышку флакона, предварительно выхватив ив его из рук старика.

После того, как жидкость коснулась стен желудка и начала всасываться, Азариэль почувствовал, как его желудок всполохнул огнём, а затем и вены с жилами стянуло, как будто по ним побежал огонь вместо крови. Как в его ушах раздаётся жуткий и нестерпимый гул, а голову начинает дико и до изнеможения крутить, будто его закрутило в вихре смерча. Его руки в приступе корчи ищут за чтобы зацепиться, чтобы стерпеть нахлынувший каскад странных эмоций и чувств. Пока голова чуть не разрывалась, его тело начинала трясти судорога, которая чуть неопрокинула Азариэля на пол.

Тут он увидел, что его собутыльник даже не приложился к этой самой «настойке» и просто сидел, и смотрел на него.

– Это… не… настойка, – густой воздух сотряс скрип сквозь зубы.

– Конечно же нет, – с еле сдерживаемой злобой ответил старик. – Эта штука быстро прочистит тебе голову.

– Кто… ты? – сквозь боль в животе, груди и голове вопросил Азариэль и смотря через темень на глазах он смог различит и седину, и длинный волос и крепкое телосложение и мгновенно его душу захватила надежда, и губы вымолвили единственное слово. – Ремиил?

– Нет.

– Так кто?

– А кто ты? Посмотри на себя и кем ты стал? Это не достойно памяти Ордена, – обратил обвинительную к парню речь старик. – И это наследие Ордена? Эта пьяница всё то, что осталось от некого великого и могущественного воинства? Это в тебя некогда поверил Регент? Сейчас ты не достоин того, что бы даже называться рыцарем канувшего во мрак истории Ордена, не говоря о том, чтобы носить этот клинок. Сейчас ты алкаш, скитающийся по тавернам и не знающий своего предназначения. И каждый день, который тебе даёт Акатош, ты проводишь, утопая в пьянстве. Это не достойно чести и славы рыцаря.

– Да…кто…ты такой?

– Я тот, кто пришёл тебе напомнить твоё предназначение. Я тот, кто обязан тебя вернуть на путь, с которого ты свернул. Во имя Империи и Тамриэля на тебя в этой игре поставили сами правители, и ты не имеешь права подвести их. А теперь возвращайся в строй и служи Ордену, которому ты некогда присягнул. Запомни: долг кончается только со смертью.

– А-а-а, – Азариэль ощутил, как его чуток отпустило, и он смог рассмотреть человека более отчётливо и трёх секунд хватило, чтобы он в нём узнал предводителя таинственных воинов при Цитадели.

Азариэль ощущает, как в нём нарастает беспокойство и смущение, тревога и волнение. Изжога и неудобство прошли, однако их место спешат занять иные, более сногсшибательные чувства. Азариэль быстро успокоил своё сердце смирением и тихо спросил:

– Так кто ты?

– Неважно кто я, важно кем ты был, – упрекнул незнакомец. – И кем ты ещё можешь стать.

– Что ты от меня хочешь?

– Дело касается спасения всего Тамриэля и Люция.

– Люций жив? – изумление вырвалось с уст Азариэля, тут же успокоенное. – Где он сейчас?

– Мы этого не знаем. Известно лишь, что он собирает единомышленников с целью свержения императора.

– Что вы хотите от меня?

– Имперская безопасность требует, чтобы мы привлекли широкие силы для его поиска и подавления движения. Но мы не можем этого сделать. В Тамриэле и так неспокойно и отток войск может спровоцировать мятежи.

– Я не понимаю вас. Говорите яснее.

– Если ты хочешь поквитаться за Орден, то найди местоположение Люция и его культов. Как только это сделаешь, передай всю информацию мне через моего информатора в Имперской Канцелярии, он там агентом работает. И к нему зайди, чтобы получить первичные данные.

– Как?

– Сейда Нин. Там, – незнакомец резко встал и пошёл прочь. – Прощай.

– Но…

– Он тебя будет ждать там.

После этих слов незнакомец просто встал и ушёл, оставив морок неясности и тайн, а Азариэля ещё с минуту мутило и кидало то в жар, то в холод, но когда всё закончилось, Азариэль почувствовал, что протрезвел. В его голове появилась ясность мысли и чёткость соображения. Его несколько подташнивало, обезвожило и лишило сил, а по телу сбегали ручьи пота, пропитав одежду, но главное, что появилась трезвость за эти несколько дней.

«Что это было?» – вопрос сотряс разум. – «Кто это был?».

Расплывчатость мыслей смешалась с таинственностью намерений незнакомца. Азариэль пытается разобраться что к чему и старая, забытая за эти годы улыбка, рвётся на его губы, но тут же её смахивает длань печали. Люций жив… великий враг жив… и он становится сильнее. Его миссия не окончена и древний долг, старые клятвы взывают к тому, чтобы он снова обнажил меч против тьмы. Ладонь крепко сжимает рукоять, переживая, как пальцы холодеют от прохлады на чёрной коже, и чувство уверенности изгоняет призрак пленяющей безвыходности.

«С чего начать?»

Азариэль даже не успел помыслить о незнакомце и дальнейшем плане, как дверь в таверну распахнулась и зашла невысокая девушка. Её лицо и фигуру скрывает плащ-капюшон. Она зашла и озернулась по сторонам в поисках мест и после недолгого осмотра она верным шагом направилась к Азариэлю. Она лёгкой походкой подошла к столику и села, сняв капюшон.

– К вам можно присесть, добрый господин? – мягко спросила девушка.

– Конечно, приваживайся, – ответил Азариэль.

Он узнал её, по голосу, но всё же. Девушка невысокого роста, с длинными тёмными волосами, выразительными глазами цвета ореха, округлым прекрасным личиком… это Мирцилла. Она, некогда вместе с другими неофитами некогда ушла из Ордена за Люцием, а затем для Азариэля её след терялся. Её внезапное появление не удивило альтмера, а скорее насторожило, но воспоминания о старом нахлынули подобно сокрушающей волне.

Старые чувства обострились, когда спало опьянение и у сердца всё воспылало адским огнём и это не действие «настойки». В ушах повис истошный писк, через который раздался слабый перезвон клинков и крик агонии в Цитадели, перед глазами встали образы охваченных огнём Донжонов и поле, набитое трупами друзей и врагов.

– А! – прикрикнул Азариэль, приложив руку к сердцу, сдерживая тошноту и ломку в суставах; его пальцы сжались на одежде, и душу колыхнуло неистовое чувство «куда бы деться?» – А-а-а.

«Сначала незнакомец, теперь Мирцилла. Кто дальше?»

– С вами всё в порядке? Вы нальёте даме вина? – игриво спросила Мирцилла, шурша одеждами, присаживаясь рядом и стряхивая грязь и мусор со стола.

– Ты что, драная кошка имперская! – разоралась служанка. – Я тебе сейчас метлу в зад засуну, чтобы ты не раскидывала мусор! – но мгновенно её настиг покой, когда рука Мирциллы озарилась ярким светом, и магия успокоила женщину, сделав её покладистой.

– Конечно, – ответил Азариэль, приложил неимоверные усилия воли, чтобы не сорваться, и наполнил кубок пьянящей жидкостью из кувшина, что рядом. – А как ваше имя? – Вопросил тут же парень.

– Моё? – Невинно спросила девушка, – называй меня Велия. – Последовал мягкий и игривый ответ.

Похоже, она не узнала парня, чему он сейчас и обрадовался, и решил разыграть эту партию, но всё в её глазах Азариэль читает опасливость и это вынудило её назвать себя другим именем.

– А тебя как зовут?

–Аз… Филарэль, зови меня Филарэль. – Уверенно ответил эльф.

– Какими судьбами здесь, Филарэль?

– Пропиваю деньги. А ты как здесь оказалась?

После ответа парня девушка немного поморщилась, но потом её полное лицо озарила милая улыбка:

– Да просто гуляю, отдыхаю после выступления. Я путешествующая артистка, у нас целая труппа.

– А где ваш лагерь?

– Здесь, неподалёку. Но давай поговорим о чём-то другом.

– Хорошо.

– Как тебе новая постановка в имперском театре, не правда ли прекрасно?

– Несомненно, она была интересна, также интересна как вы, – заигрывает Азариэль, не зная, о чём идёт речь. – Такая композиция и яркость. Умелая актёрская игра, так же достойна уважения.

– Ох, спасибо. А, ты в курсе, что казнили местную музыкантшу–барда, за то, что она была уличена в поклонении Даэдра? Это ведь не справедливо? – с трепетом и волнением, но в тот же момент с негодованием, вопросила Мирцилла.

– А ты не думала, что эти культы могут быть просто опасны?

– Почему, разве люди не вольны в выборе веры, разве имперский культ девяти богов чем–то лучше других религий.

– Ты, когда-нибудь, сталкиваясь с культом Боэтии?

– А, что?

– Это жестокий культ, они проповедуют убийство слабых, и они убивают их. Это не свобода, а скорее… безумие.

– Наш культ не такой.

– Что? – резко спросил Азариэль.

Мирцилла подняла голову, в её прекрасных глазах мелькнул свет. Азариэль сейчас понимал, к чему всё клонится. Парень уже понял, что эта история с артистами и бродячей труппой – миф, умерший секундами раньше.

– Я вижу, что ты человек хороший, просто отправляйся за мной, – без лишних эмоций сказала она. – Я покажу тебе, что такое настоящая свобода.

– А, что за культ? Я просто обязан это узнать прежде чем мы с тобой, куда–либо пойдем.

– Мы проповедуем свободу.

– А поподробней? – вопросил парень, удивляясь тому, как быстро она перешла от прошения выпивки до сектантской агитации.

И Мирцилла стала рассказывать всю суть того, что отступники потом назвали «Поклонение четырём домам». Она подробно рассказала про объект своих почитаний и про то кому молится её «дом». Азариэль узнал, что это банальное поклонение определённым Даэдра, которых собрали в единую лигу и провозгласили «домом». И так получилось четыре «дома», в которые входят самые различные принцы Даэдра. В «дом отвращения и болезней» отправили Периайта и Намиру, ибо своими силами и дарами смертным вызвали только глубочайшее омерзение и смертельный шёпот вируса, что с точностью стрелы попавшей в сердце, убивал. В «дом знания и обмана» были помещены Клавиус Вайл, Хермеус Мора, Шеогорат, Мефала и Вермина, ибо эти боги в силах дать способность смертному владеть волей других, гордиться неестественными способностями, наградить его знаниями или обмануть, чем обрекут его на жалкое состояние. В «дом крови и войны» входят Мерунес Дагон, Молаг Бал, Малакат, Боэтия и Хирсин, ибо своим благословением могут наделить смертного такой силой, что в боевом искусстве ему не будет равных и в одиночку он сможет попрать целый легион. И последний дом, состоявший из одного бога, назывался «домом наслаждений», ибо Сангвин своими дарами способен был усладить любую похоть смертного.

Азариэль ещё долго слушал бред Мирциллы про то, как им свободно теперь живётся, но её рассказ постепенно кланялся к концу, и она просто поставил его перед выбором: идёт он с ней или нет. Парень осмотрелся по сторонам и внезапно вспомнил слова про долг, которые несколько минут ранее вырывались из уст старика. С вызовом взглянул на предательницу альтмер. За нефритовыми глазами возгорелась надежда, которой не было несколько лет и его губы устало разомкнулись, неся ответ:

– Пойдём, покажешь, какая у вас свобода.

Глава 14. Старый враг


В лесах под Чейдинхолом. Ночь.

Стоит тёплая и прекрасная ночь под славным городом, стоявшим в преддверии Морровинда. Небосвод усеян мириадами серебряных звёзд, а Мессер и Секунда сильным апофеозным сиянием освещали кроны деревьев так, что они начинали отдавать серебристо-зелёным. Деревья шепчутся меж собой под напором ветра, соприкасаясь верхушками.

Азариэль идёт по старой, практически заросшей тропинке, ведущей на северо-восток к северной части горного хребта Валеус, к месту у реки Камышовой. Впереди него быстро семенит Мирцилла. На ней так же колышется тот самый чёрный плащ, который чуть ли не по земле волочился. Она быстро идёт, молча, целеустремлённо. Складывалось впечатление, что впереди она видела ей единственной зримую пылающую ярким пламенем эфира мечту, в которой таится самое сокровенное желание всей жизни.

Шли они от старой таверны больше получаса, после чего всё-таки вышли к тому месту, где девушка постигла свободу и намеревается окунуть в неё Азариэля.

Это оказались настоящие руины канувшей во тьму истории великой цивилизации, что некогда властвовала на Сиродилом. Перед парнем предстают старые, разбитые и занесённые песками времён развалины айлейдов. Они представляют собой несколько покосившихся арок, которые образовывали круг, а там как раз-таки и оказалась точка входа в древнее помещение, предоставленное винтовой лестницей, ведущей к двери.

И, несмотря на то, что большая часть заросла травой или покрылась обычным лесным мхом, они под обливающим их светом лун, в котором эти руины утопали, мистически переливались. И смотря на это сооружение, Азариэль приметил, что данное сооружение несколько отличается от традиционного айлейдского архитектурного стиля, больше напоминания смешение людской грубости с эльфийской утончённостью

– Давай спускаться, – указав рукой на сооружение, произнесла Мирцилла.

Она вместе с Азариэлем подошла к лестнице и стала спускаться к двери, которая как ни странно исполнена в традиционном стиле айлейдов. В большой деревянной коробке у входа лежит несколько факелов. Девушка подошла к ней, подняла факел и зажгла его, проведя пальцами возле него. Парень тут же вспомнил её искусство обращения с заклинаниями пламени. Один из магов говорил, что у неё такие успехи в школе Разрушения оттого, что она импульсивна. Но Азариэль отбросил воспоминания в сторону, ожидая дальнейшего продвижения.

Девушка легко отворила с виду массивную дверь и вошла во внутренние помещения мёртвого города. В эту же секунду нога Азариэля ступила на разбитую плитку, хрустнувшую под его весом.

Первое помещение представляет собой небольшую комнату, облицованную старым белым камнем, который стал покрываться лёгким зеленоватым мхом. Там стояли несколько жаровен, в которых слабо догорали угли. Но Азариэля смутило то, что в этом помещении было несколько дверей.

– Прошу сюда. – Вымолвила девушка и подошла к одной из дверей.

Она легко толкнула дверь, и та открылась, после чего она лёгким взмахом ладони подозвала Азариэля к себе. Он пошёл за ней.

Парень и девушка шли по какому-то длинному и зигзагообразному коридору. Источников света практически нет, и темнота клубится впереди и сзади, дороги не видно, только слабо горевший факел немного развеивал тьму. По дороге Мирцилла объяснила, что здесь целая сеть тоннелей и ходов, который образуют один единый лабиринт, в котором пропали практически все последователи их культа.

В коридоре, через который пролегал их путь, жутко смердит странной, неестественной сыростью, которую Азариэль чувствовал только два раза в жизни: в комнате у Люция и в пещере под Брумой. Пол и стены вокруг разбиты, время их не пощадило. Стены айлейдов, на которые смотрели нефритовые глаза, изрисованы различными странными фресками, которые ещё никто не видел в развалинах подобного типа.

Они идут всё дальше, и вышли в большое, коробчатое помещение. Оно было уже больше благоустроено по последнему слову свободы и у Азариэля сильнее забилось сердце, а дух пронизан отвращением. Плётки и бандажи, вместе с наручниками и прочим срамным инструментом разбросаны на чреде подгнивших столов справа. Там же бочонок со скумой и вёдра воды с тумбочкой. Слева лежанки и разбросанные куски ткани. Но самое причудливое для этого места парень увидел в середине помещения. Там высится большой алтарь, представленный высоким медным столбом и арки, которая ступает перед столбчатым монолитом. Столб исписан непонятными символами, который не очень походили на письменность айлейдов.

Азариэль заметил, как к ним навстречу пошёл катжит, хоть и сиреневый балахон скрывал черты его лица, но извивающийся хвост выдал его расу. Его движения оказались действительно по-кошачьи мягки и легки, как у вора домушника. Черты морды, слабо виднеющиеся из-под капюшона, шрам и два разных глаза напомнили Азариэлю Зарго, одного из предателей-неофитов. На его пальце сияет золотое кольцо и Азариэль погрузился в память, где он мог видеть подобное, ибо его очертания ему знакомы.

– Кого ты привела в наш дом? – надменный вопрос нарушил спокойствие. – Разве ты не знаешь, какой сегодня важный день? Нас итак осталось трое.

– Это доброволец, я надеюсь, он послужит нам в нашем обряде сегодня, – мягко ответила девушка, предварительно пожав плечами.

– Доброволец говоришь… эй, ты, подними голову.

Азариэль взглянул катжиту в лицо. Это в действительности Зарго и парень его узнал абсолютно, особенно когда увидел серый окрас морды и тёмное родимое пятно у правого кошачьего ока. И снова его голову вскружило от веющих из прошлого образов предательства и бойни, но он быстро взял себя в руки.

– Зарго тебя раньше нигде не видел? – с подозрением спросил катжит.

– Нет, – уверенно ответил Азариэль.

– Ну, хорошо, – с тревогой сказал Зарго и развернулся.

«Неужто я так плохо выгляжу, что меня уже не узнают?» – посмеялся Азариэль.

Только в этот момент Азариэль увидел, как во тьме, в углу что–то шелохнулось. Будто бы сам мрак поколебался и пошёл рябью по пространству и взгляд Азариэля застрял на том месте, где содрогался сумрак.

– Ангел падший наш, выйди к нам на свет. – Словно умоляя, завопила Мирцилла и потянулась руками к тому месту, где колыхалась темнота.

Из сумрака угла, куда не падает свет расставленных жаровен, вышла высокая, облачённая в рыцарские доспехи Ордена фигура, только солнца на нагруднике нет, ибо его сменил оттиск розы. Этот высокий лже-рыцарь экипирован в начищенные до блеска, разукрашенные чёрным, пурпурным и розовым доспехи, выкованные из стали и выполненные в стиле северной пластинчатой брони. За его спиной бряцает длинный и широкий меч, больше походивший на огромный ятаган.

– Ты звала меня, сестра? – мягким голосом обратился предатель к Мирцилле. – И что же ты хотела, моя ревнительница свободы?

– У нас всё готово к ритуалу, «Ангел экстаза», – промолвив девушка и указав на Азариэля, попыталась пояснить кто это, но отступник остановил её поднятой рукой. – У нас есть доброволец и он поможет нам.

– Не нужно говорит кто это, я слышал и меня даже радует, что истинному удовольствию начинают тянуться. Это повышает статус свободы.

И повернувшись к катжиту, мягким голосом рыцарь-предатель отдал свой приказ:

– Зарго, начинай ритуал.

В ответ последовал лёгкий кивок, и кот в эту ж секунду побежал всех расставлять по своим местам. И после того как все стояли на нужных для ритуала местах катжит торжественно заговорил:

– Братья и сестры, сегодня мы призовём в этот мир нашего великого покровителя, что дарует нам удовольствие и пресыщение, нашего владыку, нашего Сангвина. Сегодня мы познаем мир безграничных удовольствий, которые он нам преподнесёт. И пусть старые и убогие консерваторы сгорят в пламене похоти!

После этого Зарго, Мирцилла и ещё одна девушка встали ровно по сторонам света. Азариэль занял своё место на севере. Зарго достал свиток, и, вчитавшись в него, приказал расставить ритуальные вещи и тут же рыцарь расставил по сторонам света чаши с благовонием, потом на них вылил скуму. Помещение стало постепенно заполняться наркотическим ароматом, который проникал в ноздри присутствующих и начинал дурманить их, кружить голову и сшибать сознание. Пока наркотический пар распространялся по помещению и вводил в прострацию сектантов, альтмер тихо достал бутылёк и сумел незаметно выпить эликсир, отчищающий тело от ядов, в том числе и от наркотика, и убрал стекляшку обратно в карман.

После того, как все религиозные действия ритуала были выполнены, Зарго взбудоражено заголосил, что б все за ним повторили молитву:

– Наш господин разгула и сладострастия, владыка и повелитель похотей наших прими наши дары, повелитель эмоций и чувств наших приди и заставь нас почувствовать истинное удовольствие, доводящее нас до вершин экстаза.

Все монотонно повторили эту молитву, но Азариэль заметил, что Мирцилла читала эту мантру с особым удовольствием, явно упиваясь ею. И как только губы культистов сомкнулись, катжит приступил к следующему этапу ритуала. Зарго подошёл к незнакомой девушке, что закованная лежала в кандалах на лежанке и отвёл её столбу. Пока кот вёл её к жертвеннику, Азариэль усмотрел черты той жертвы. Это оказалась прекрасная высокая светловолосая северянка, сквозь слабый намёк на свет показались острые черты лица, перемешанные с крупными скулами и глубокие зелёные глаза, но в этих заплаканных очах мер узрел лишь страх и ужас. И Азариэль понял, что эта девушка здесь не по своей воле.

Кот приковал её к столбу за запястья и резким движением сорвал с неё все скудные одежды. Потом он поднёс к губам её странный бутыль с мутной жидкостью внутри. Девушка вертела лицом и всячески старалась отвадить губы от мерзостной жидкости, но кот, схватив её за шею и придушив, насильно заставил сглотнуть поганый раствор.

После того как раствор был залит, Зарго вознёс руки и начал зачитывать заклятье, а девушка тем временем начала трепыхаться как одержимая, словно её разрывало изнутри от неведомой и дикой боли. Воздух в помещении стал более густым и начал постепенно промерзать и Азариэль разглядел, как у него перед глазами густятся облачка пара.

Девушка на столбе извивалась во все стороны, чуть ли не выламывая себе запястья и остальные кости с истошным хрустом. В помещении стало холодно как зимой и альтмер ощущает, как по его коже заплясали нотки прохлады и покалывания.

Зарго вскрикнул:

– О Сангвин, наш лорд и повелитель удовольствий! Прими эту душу в обмен на твои милости! – после чего он достал ритуальный стилет, похожий на кинжал айлейдов и вознёс его над девушкой, приготовившись пробить ей грудь. Она закричала в агонии боли и страха.

И Азариэль, преисполнившись отвращением к чёрному и мерзкому ритуалу, решил, что пора действовать. Подобно молнии в шею кота прилетел стальной нож и катжит, хватаясь за воздух зашатался. Он попытался его вынуть, но второй клинок пробил кисть и приковал её к плоти. Кот упал на покрытый инеем пол, заливая его кровью и доживая последние секунды.

Все стоявшие: Мирцилла, рыцарь отступник и некий сектант разом метнули свой наполненный злобой взгляд на «гостя». Азариэль уже стоял с обнажённым клинком. Он обхватил чёрную рукоять двумя руками и выставил перед собой, приготовившись к бою. Его меч засиял странным лазурным свечением, которое озаряло пространство возле него.

– Азариэль, это же ты… тот пёс, что постоянно якшался с Ремиилом! – прорычал рыцарь предатель. – Как я тебя не узнал.

– Время потрепало, знаешь ли, – мрачно ответил альтмер. – И тебя не узнать, чёртова ты скотина, предатель несчастный.

– Зачем ты пришёл сюда? Зачем ты срываешь наш великий замысел свободы?

– Я не стану объяснять. У вас настолько забродили мозги, что вам и не понять, что такое честь рыцаря Ордена.

– Твой Орден сдох! – воскликнул в порыве ярости рыцарь-отступник. – Мы его уничтожили! Наши силы сравняли ваши жалкие укрепления с землёй! Именно наше пламя вас выжигало!

– Орден будет жив, пока бьются сердца тех, кто отринул вашу скверну и вступил с вами в битву! Орден жив, пока дышат те, кто в праведной мести ведёт на вас охоту! «Амик арк Зин» – Воскликнул на драконьем языке Азариэль и вознёс клинок, подведя его к лицу.

– Убейте этого идиота! Если он не хочет получать удовольствие, пусть тогда страдает! – рыча, отдал приказ своим подчинённым отступник.

Культист в сиреневом балахоне попытался напасть на парня, но тут же получил метательный нож в живот. Азариэль подлетел к нему и рассёк его шею лихим взмахом, окропив пол кровью.

Азариэль, как покончил с противником, обернулся в сторону Мирциллы и вздрогнул от скомканного массива пламени, устремлённого в него. Азариэль отскочил, и ревущий магический болид с рёвом промчался мимо. Он попытался подойти к девушке, но в его строну, из рук сектантки была выпущена струя жаркого огня, спешащая обратить его в пепел, однако Азариэль поставил свой клинок, и всё магическое пламя рассеялось об сияющий лазурью меч.

Мирцилла недоумевала от такого свойства оружия и вновь взмахнула руками, посылая уже целый массив жаркого огня, желая испепелить того, кто оборвал столь ценную для неё церемонию удовольствий. И снова пламя было рассеяно незримой преградой образованной клинком. Она пребывает в шоке, но отступать не собиралась. Из сапога она вынула кинжал двемерской работы и ринулась на бывшего собрата.

Азариэль был готов к такому приёму. Он мастерски ушёл из-под удара, предварительно нагнувшись, и выгнувшись, резким ударом выбил оружие из рук девушки. И после того, как кинжал с лязгом отлетел, парень метнул в неё нож, но он был отбит встречной огненной стрелой, которая отбросила в стену ножик. После чего она вновь попыталась прикончить его магией огня.

– Мирцилла! – воскликнул Азариэль. – Отступи.

– Никогда. Тебе не сломить мою волю к свободе!

– Почему!? – ушёл от молнии Азариэль. – Почему ты сражаешься за это? Ваше дело проиграно.

– Нет! – в руках девушки снова заплясало пламя. – Тамриэлю ещё суждено познать новый закон, основанный на свободе!

– Сдавайся! Прошу тебя! – умоляет Азариэль, чувствуя, как его берёт тревога и тремор, а в горле появилось давление от чувства того, что ему придётся пролить кровь «сестры».

– Свобода превыше всего!

Всё это время Азариэль бился с ней, жалея её, в надежде на то, что она может образумиться. Но с каждым ударом эта надежда таяла, пока вконец не развеялась. Он, с отяжелённым сердцем, понял, что для опьянённых свободой сектантов есть только одно лекарство от страшного безумия.

Азариэль снова ушёл из-под огненного шара и за два быстрых рывка оказался практически вплотную с девушкой. Она пыталась что-то сотворить, но сверкнувший в свете камней варла клинок оборвал шёпот её губ. Мирцилла развела руками и увидела, как её живот пронзил меч. Азариэль его тут же выдернул, и сию секунду на пол закапала алая жидкость. Девушка не собиралась сдаваться. По её губам текла кровь, из её тела выходила жизнь, но она пыталась создать новое заклятье. Она лихорадочно разводила руками, и воздух возле неё стал раскаляться.

Азариэль понимал, что это нужно довести до конца. Он скорбит того, что сегодня оборвётся жизнь ещё одной наследницы величия Ордена. Парень взмахнул клинком и опустил его на девушку. Его резкий удар был похож на то, как суровый норд опускает свой боевой топор на врага, чтобы добить его. Меч Верховного Магистра пришёлся на ключицу и продолжил свой смертельный путь. После того как кости с хрустом разрубались, острие меча разрезало сердечные мышцы.

После того как душа покинула её тело, и она больше не представляет опасности парень вынул окровавленный меч. И вот он финал: девушка–имперка, упала замертво на окровавленный пол, распластавшись, и из её карих глаз окончательно пропала всякая жизнь.

Клинок моментально упёрся строем в пол и Азариэль ухватился за него, чтобы не упасть. Тьма в его душе истово воззвала к нему, а с уст последовал шёпот:

– Кровь… сестры… на моих руках.

– Какой ты молодец! – хлопая в ладоши и исказив свой голос в сарказме начал оставшийся отступник. – Просто взял и убил бедную девушку, которая хотела свободы. Ты безжалостно убил девчушку, которая грезила о своей мечте. Да ты просто безжалостный палач. Мясник из Валенвуда или откуда ты там родом.

– Я отправлю тебя к твоему проклятому богу! – еле сдерживаясь от злобы, рыком твердил парень. – Я сделаю из тебя решето, скампья морда.

– Ну, попробуй, – с бравадой кинул проклятый рыцарь. – Меня предупреждал Люций, что ты неплохой фехтовальщик и можешь представлять угрозу. Но я – первый жрец Сангвина, ангел удовольствий и лорд наслаждений не обделён совершенством владения клинка. Приготовься к смерти, пёс Ордена.

Рыцарь-предатель занёс руки за спину и в его ладонях лязгнул длинный меч, больше похожий на саблю, отразившуюся в закрытом шлеме противника. И как только оружие было обнажено, бой начался. Первым в этом смертельном танце атаковал Азариэль. Он нанёс град ударов, проверяя ловкость и силу противника, но отступник, играючи, чуть ли не в пляске, сумел отбить все атаки и перешёл в контратаку. Предатель постарался разрубить его, вознеся сверкающий ядовитым сиреневым светом клинок, и нанёс силовой удар, под которым проломилась каменная плитка. Азариэль просто отскочил, уйдя из-под этого массивного удара, и стал оценивать рыцаря, поняв, что обычными приёмами его защиту не обойдёшь.

Молодой эльф пошёл в атаку и нанёс несколько быстрых ударов, но предатель от всех просто успел увернуться, демонстрируя свою ловкость. В этот момент Азариэль вспомнил, что у него из всех зелий, растворов и жидкостей остались лишь несколько флаконов с фонарным маслом. И альтмер решил рискнуть, провернув тот случай, который случился у него с маслом, факелом и исполинским орком, который с ног до головы заковал себя в броню, весящую не менее ста килограмм.

Он достал сразу два небольших флакона и, просчитав, как поведёт себя противник, поочерёдно метнул их в рыцаря. Отступник мастерски уклонился от летящего в него флакона и тот разбился об стену, запачкав его маслом. Но второй бутылёк, как и просчитал Азариэль, попал прямо в стальной доспех отступника. Со стеклянным звоном разлетевшись, флакон, выплеснул масло, которое стало стекаться по доспеху предателя, щедро заливаясь в каждую пору на нагруднике и шее.

– И этим ты хочешь меня победить? Ты жалкое существо, которое не достойно даже названия рыцаря.

Азариэль вынул из портупеи последний свиток огненной стрелы. Взмахнув руками и направив его на рыцаря, с рук парня сорвалось заклинание, которое со скоростью молнии устремилась к отступнику, и через секунду стальной доспех проклятого похотью рыцаря–предателя вспыхнул жарким пламенем. Всю его верхнюю часть тела охватило жаркое пламя, которое раскалило доспех практически до красна.

Но рыцарь даже ничего не почувствовал. Он стоит и будто бы внимает горящему огню, пытаясь прочувствовать его суть.

– Сангвин хранит меня! – весело воскликнул предатель. – Я одарён благословением чувствовать всякую боль как наслаждение, и ты не представляешь, как мне сейчас блаженно!

И после этого, внезапно рыцарь развёл руками и направил магическую энергию в сторону Азариэля. Бывшего рыцаря снесло ледяным вихрем и тряхануло об стену. Он почувствовал, как затрещали его кости, как режущей болью воспылали органы и как его клинок отлетел в сторону. Парень видел, как вознеся свой двуручный ятаган, отступник готовиться добить его.

– Вот и ты сейчас умрёшь, мальчик, который не смог, – уже смакуя победу, с лёгкостью говорил отступник.

Рыцарь занёс свой клинок для того чтобы пронзить парня, а не зарубить его. Острие ятагана уже нацелилось на сердце лежащего, и отступник со всей силы рванул своё оружие вниз.

Внезапно Азариэль откатился в сторону, где лежал его клинок, и меч предателя прошёл мимо цели, с хрустом погрузившись в проломленный пол.

Мгновенно альтмер подобрал клинок и с особой скоростью, злобой, силой и рвением Азариэль опустил своё оружие на шею отступника. Послышался звон раскалённого металла, который с лёгкостью пропустил меч Азариэля и уже через секунды захрустели позвонки отступника. И всё было кончено. Полыхающая голова рыцаря-предателя откатилась в сторону, а тело осталось лежать у торчащего ятагана.

– Заудовольствуйся, – злобно сплюнул Азариэль в сторону поверженного противника и убрал клинок в ножны.

Парень обвёл помещение взглядом и увидел бедную девушку, которая трепыхается у столба, пытаясь выбраться из оков, бренча металлом о камень.

Найдя нужные ключи и ещё один сиреневый балахон, который лежал в одном из сундуков, Азариэль освободил девушку из плена, уже мёртвых сектантов. Пока он открывал кандалы, душа парня словно почувствовала странный гул рядом с этим столбом, мистическим позывом, взывающий его дух к себе. И как только заплаканная девушка обрела свободу, она сразу упала в объятия Азариэля, став ему рыдаться в балахон, который он ей предложил для одежды. Но поняв, что это всё–таки какая–никакая одежда она стала медленно её натягивать, не умоляя своего рёва и продолжая сквозь слёзы выдавать бессмысленные куски текста. Но Азариэль хотел узнать от неё лишь одного. Он стал её расспрашивать про отступников и о чём они говорили, но в ответ он получал лишь поток истерики и слёз.

И тогда он решил её успокоить одним старым проверенным методом со старинного Строс’Мкай. Он достает из внутреннего кармана жилета ром со знаменитого острова и просто залил ей в рот крепкого алкоголя. Сию секунду она откашлялась и рукой убрала флягой.

– Всё в порядке. Ты в безопасности. Кто ты? Как тебя зовут? – в лоб он спросил у девушки.

– Я Изольда, – уже более спокойно ответила бывшая пленница.

– Откуда ты?

– Я путешествовала из Скайрима в Сиродил, мне нужно было навестить троюродного брата в Бравиле. Он ветеран легиона.

– Славно, – коротко вымолвил Азариэль, поняв, что её пленили по дороге. – Ещё будешь? Для успокоения? – Протянув флягу с крепким семидесятиградусным алкоголем, вымолвил спаситель.

– Что эта за гадость? – с отвращением произнесла девушка, оттолкнув от себя флягу.

– Это самый лучший в мире ром, который можно только найти на этом континенте. И это самое лучшее успокоительное, – Азариэль хоть как-то пытается поднять настроение девушки. – Всё кончилось, можешь успокоиться.

В ответ он увидел, как девушка как–то натужно и сквозь боль улыбается и Азариэль понял, что это шанс, которым нужно пользоваться. Он мягко обнял её руками за плечи и задал свой единственный важный вопрос.

– Ты можешь назвать хоть одно место, о котором говорили эти твари?

Сначала девушка вновь была готова заплакать, но силой воли удержала свой слёзный порыв и сглотнув слюну, ответила на вопрос:

– Да, было одно место, которое они упоминали чаще всего. Они называли его «Собором Свободы» и говорили про Риверхолд. Они хвалились тем, что его никто не найдёт и что оттуда они начали свой великий поход.

Услышав это, радость озарила душу Азариэля и на его губах проглянула сдержанная улыбка. Нет, отрада вызвана далеко не тем, что он сможет наконец-то напасть на след старой подруги. Возмездие Люцию – вот что сейчас его дух перехватило и смотря на бедную женщину он отдаёт краткий кивок. Азариэль готов был обнять девушку и прижать к себе в этой радости, но внезапно у бронзового столба начали раздаваться странные щелчки, которые постепенно перерастали в гул.

Парень высунул кошель набитый самыми разными монетами: от медных до золотых и передал его девушке со словами:

– Вот держи, это тебе на дорогу и купишь себе нормальной одежды. А теперь беги отсюда!

И обескураженная девушка машинально схватила кошель, набитый септимами и побежала прочь отсюда, мелкая тканями балахона.

А тем временем обстановка продолжает накаляться. Вдруг арка вспыхнула ядовитым густо–зелёным светом, который проглотил её в массивах неестественного свечения. Символы на столбе вспыхнули ярким зелёным, словно его сейчас изнутри разорвёт энергия губительных сил. Помещение заполнил звук странного и потустороннего гула, который проникает в саму душу. И через пару секунд арку и столб поразила энтропия, которая пожирает их без остатка, Вся конструкция начала ржаветь и сыпаться камнем.

Наследник Ордена обнажил клинок, который сияет ещё сильнее и готовится отступать, но внезапно всё смолкло и на мгновение прекратилось. И через секунду арку со столбом разносит жуткий взрыв, озаривший помещение ядовито–зелёным светом, ударившим в глаза рьяной яркостью.

Азариэль от действия взрывной отлетел в стену и почувствовал, как всё его тело пронзила нестерпимая боль. В его ушах раздался гул, на момент, приглушивший все возможные чувства. Но глаза парня не ослепли, и он увидел, как из того места, где раньше была арка и столбшагало огромных размеров существо, сильно напоминавшее взрослого слоада с картинок из книг, но на представителя этой расы оно было не похоже.

– Что ты такое? – вопросительно прошептал Азариэль.

Из гнилостного света, сотрясая помещение, ступила громоздкая, с трясущимся пузом, и разбухшая тварь, неумело ступая по полу, она тянет за собой шлейф из вони и слизи. Его кожа – истлевшая бледно-зеленоватая кожица, обтягивающая сгнившие мышцы и местами покрывая страшные язвами и мясистыми наростами. Ноги и руки – увенчанные чёрными когтями распухшие конечности; голова же потеряна за обвисшими щеками и наплывшим лбом, из-под которого проглядываются пылающие ядовито-зелёные угольки вместо глаз.

При виде этой «прелести», из незнамо какого плана Обливиона, душа Азариэля наполнилась чистейшим омерзением, которое могло только возникнуть. Всё естество этой твари и тот запах, который оно источало, просто выворачивали желудок Азариэля наружу, но он взял себя в кулак, сконцентрировал волю и стал подходить к этой твари, чтобы оценить его возможности.

Даэдрическое создание презрительно посмотрело на парня заплывшими гноем глазами, и протянул трясущуюся от гноя, жира и свисающей кожи, толстую и когтистую руку в сторону Азариэля. Из лапы монстра заструилась энергия, зелёного цвета, которая нежно укутала парня, просочившись в каждую клеточку его тела и парализовав до такой степени, что невозможно было даже глазом пошевелить. Огромная прогнившая тварь разинула свою гнилую пасть и заговорила булькающим и хриплым голосом:

– Азариэль, мальчик мой, не старайся меня победить, тебе это всё равно не удастся это, – с улыбкой и голосом заботливого отца начало чудовище. – Это место предназначено специально для призыва тварей с планов Намиры и Периайта и порождением Сангвина здесь делать нечего. Я рад и горд тем, как ты с ними расправился. Но покорно прошу прощения, я нарушаю этикет, и забыл представиться, позволь мне сделать это сейчас. Ох, я так понимаю твоё молчание – это согласие. – С издёвкой, но вежливо твердила тварь. – Моё имя – Баркун Ржавая Хватка. И я пришёл с планов моих великих творцов – Намиры и Периайта. Я первый в роду гибридов отчаяния, отвращения и бесконечных болезней. Я дитя разложений и энтропии и хочу сказать тебе Азариэль, что долго за тобой наблюдаю, через пространство. Твоё безумие, и безнадёга эхом разносятся по царствам моих владык и содрогают их чувственные сердца. Энтропия твоей души буквально манит их к тебе. И хвали свою пропащую стойкость, что ты не повредился мозгом, иначе к тебе пришли бы и слуги того шута – Шеогората. – И улыбнувшись ещё шире, но сохраняя чумную стойкость и вежливость в своём голосе, тварь продолжила. – Ты бегаешь за целью, которую не можешь найти, ты метешься в поисках, пытаясь ухватиться за что-либо, хоть бы оно привело тебя к цели. Азариэль я хочу, что бы ты стал моим чемпионом, ибо служить нашему Дому Отвращения и Болезней, это твоё предназначение и не один иной бог или дом не обратит на тебя ни толики внимания.

Хватка демона ослабла до такой степени, что Азариэль мог слабо шевелиться, и он использовал эту возможность, чтобы ответить:

– Я… от-отправл-лю…те-тебя… об-обратно. – сквозь зубы уверенно проскрипел Азариэль, пребывая в святой уверенности, что он сможет преодолеть ужас паралича.

– В тебе нет веры истинной, чтобы меня остановить, той, которая зиждится на Истинах Единого. Оставь ложное верование в девять, ибо их суть – тьма, кои и наша. Что ж, мне не остаётся выбора, как благословить тебя проклятием, – и меланхолично произнеся, выходец из Обливиона вскинул вторую руку, которая полыхнула зелёным огнём, и стал колдовать. – Я дитя разложения и друг гноя. Я тот, кто даёт надежду, забираю до поры до времени у тебя великое благословение, которым тебя наградил цикл жизни – смерть. От имени и силы своих повелителей я говорю: когда ты достигнешь великой цели, которую так чаешь, пускай тебя, тут же пронзит великая хворь, что прокатится по моему миру эхом. И этот крик души станет мне маяком, на который я приду и тогда, когда бездна прорвёт твою ментальную защиту, мы станем едины. Я и ты воплотимся в одно. – И прервавшись на небольшую театральную паузу, существо добавило. – На этом всё, Азариэль благословеннопроклятый.

После этих слов из пасти демона вырвался страшный гогот, который заполнил все коридоры айлейдских руин, проносясь злобных эхом по ним и напугав даже призраков. Монстр расхохотался до такой степени, что упустил момент, когда альтмер смог преодолеть завесу парализующей энергии.

Азариэль силой воли стал прорывать паралич и его к этому вёл сам клинок. Бывший рыцарь напряг все мускулы и воззвал ко всем душевным и физическим силам, которые в нём были, запев одну из молитв. Силой воли и рвением клинка он вёл свою руку, пока меч не пресёк поток энергии и когда клинок прошёл сквозь гадкую зеленоватую струю, словно разрезав её, Азариэля разом отпустило.

И после того, как магия прекратила свою деятельность, на Азариэля тут же напала усталость и хандра, от такого потока апатии он чуть не рухнул, но воля взяла верх. И пока монстр стоял погружённый в удивление, Азариэль смог нанести решающий удар. Он вознёс оружие у себя над головой и, шатаясь, метнул его в тварь из Обливиона.

Острие, лихорадочно сияя лазурью солнечного света, прилетело монстру в сердце, подобно тому, как пика пробивает сердечную мышцу. И клинок, словно зачарованный на выжигание губительных сил, стал извергать потоки жаркого солнечного пламени, словно рождённое из эфира, в тело чудовища. Гигантская омерзительная тварь стала шататься во все стороны и широко размахивать руками. Из клыкастого рта полился чёрный гной с густой смердящей кровью, а само тело началось вздуваться как бычий пузырь. Через пару секунд из всех возможных щелей этой твари лился густой и смердящий гной. И, в конце концов, раздался взрыв.

Куски трупного и гнилого мяса разлетелись по всему помещению, закидав его массой мертвечины, стены и пол не просто оросило, а залило всеми омерзительными нечистотами, которые находятся внутри этой туши. Трупная вонь, смешанная со смрадом гноя и нечистот заполнила помещение, просто сделав его невыносимым. От того, что некогда было могущественным существом осталось только смердящее месиво.

Азариэль, промокший в гнили, крови и нечистотах подошёл к своему клинку, который потерял великолепное свечение и приобрёл обычные стальные оттенки. Альтмер сунул его обратно в ножны и поспешил покинуть это проклятое помещение, оставив за собой лишь

Парень сюда приходил с любопытством и выходил с надеждой. Пускай его любознательность обошлась в жизнь его «сестры», но такова была плата за знания, которые он получил и ту надежду, что здесь была обретена. Теперь он знал, куда нужно идти и с чего начинать свои возобновлённые поиски. Но лучше всего он понимал, что сначала нужно ему сменить эту смердящую всеми противными запахами одежду на что-то получше, что не так будет отпугивать прохожих. И он вспомнил, как в банке два года назад заложил сотню септимов серебром.

Сияние золота на пальце катжита привлекло Азариэля, и онсклонился на ним, отряхнув от мерзких ошмётков плоти. Золотые ладони держат рубиновое сердце, и Азариэль вспомнил, что как-то видел кольцо у Алитии.

– Так вот кто утащил колечко, – мгновенно парень поднёс ладонь и стянул украшение с мёртвой руки.

Азариэлю неизвестно, откуда у Зарго кольцо мёртвого архимага. Возможно он снял с трупа Алитии, считая, что оно предоставляет магическую ценность. Сам архимаг-то носил, но ничего кроме личной ценности оно не несёт и Азариэль бросает его в маленький сумок на поясе, надеясь при встрече отдать Ариану.

Выпрямившись, Азариэль осмотрелся. Теперь его ведёт новый смысл и новая надежда. Пора отпустить старое. Ордену место на кладбище истории, но вот месть за его смерть ещё можно исполнить.

Глава 15. Собор на крови


Спустя пять дней. У Риверхолда.

Стоит прекрасная солнечная погода, которая озаряет весь южный Сиродил и северный Эльсвейр. Небосвод Тамриэля сияет солнечной лазурью, а светлое голубое небо полыхает свежестью и красотой, заставляя радоваться любого, кто поднимет голову к небу. Лёгкий и практически неощутимый ветер гуляет по лугам, холмам и лесам этих славных мест, разнося приятный аромат цветов.

Лес изумителен и приятен. Пение птиц мило и отменно успокаивает, а отсутствие монстров и опасных животных делает здешние кущи безопасными. Особенно хорошо в лесах, которые наполнились букетами самых различных ароматов и прохладной свежестью теней, ставшей прекрасным местом досуга для таких солнечных дней.

Но идиллия подобных дней нарушается только неизвестным странником, пришедшим с севера, который рыскал в поисках убежища тех, кто некогда предал неизвестный всему миру Орден. Он шагает через леса, луга и холмы как ищейка выискивая следы тех, кто мог предать его братьев и сестёр.

Азариэль обыскал все пещеры, старые развалины и заброшенные форты в окрестностях Риверхолда, временами даже проходя всё дальше к городам родины катжитов. Куда его только не заносило – от старых имперских фортов, набитых бандитами вплоть до заброшенных шахт, населённых гоблинами; от пещер, где от света правосудия прячутся контрабандисты до древних руин, где кишмя кишит нежить и души неуспокоенных

И обыскав весь скоп мест, где можно укрыть тёмные дела, Азариэль уже был готов сдаться и отправиться к имперскому связному в Сейда Нин за информацией, но охотничья наблюдательность выручила его.

Парню рассказал один молодой добытчик пушнины из катжитов, что видел огромное скопление сектантов к югу от Риверхолда. Охотник поведал ему, как они ночью плясали возле небольшого кургана и как оттуда, изнутри этого невысокого холма вышел воитель, возле которого сама тьма сгущалась. Его броня была выкрашена в пурпурные цвета, с плеч, вместо плаща, свисала шкура вернвольфа, а весь доспех был усеян золотыми цепочками и драгоценными каменьями, которые сияли огнями потустороннего мира.

А в описании чёрного воителя гибельных сил Азариэль определённо узнал архипредателя – Люция, который совратил его бывших братьев и сестёр, поняв, что место, где происходил этот ритуал и есть их «тёмный собор». И охотник назвал, где происходила эта чёрная вакханалия, указав на местность к западу от Риверхолда и к северу от Тардорн Вуд.

Азариэль, без промедлений, двинулся к тому месту, где в последний раз видели свору сектантов под началом Люция. И известно, какое желание им больше двигало, подталкивая к тому странному и мистическому кургану, став топливом мотивов для сердца и деяний. Месть – явление, которое пропитало Азариэля, каждую его клетку организма и он не успокоится, пока не отыщет Люция и не истребит всю его свору.

Азариэль практически дошёл до того места на которое ему указал молодой охотник. Мер спускался с лесной опушки, как заметил тот самый холм, возле которого несколько дней назад плясали сектанты. Он больше напоминал вздувшийся волдырь на теле земли, покрытый изумрудными травами – поросший, ничем не приметный, но всё же привлекал внимание некой необычностью.

По траве шуршат новые сапоги, обтянувшие голенище до колена, утянувшие штаны из тёмно-синей ткани. Торс защитил толстый безрукавный жилет из кожи мамонта и усиленный пластинами стали, закрыв свободную домотканую рубаху. Азариэль до сих пор полон удивления, как ему хватило денег на всю одежду, каким чудом в банке скопилась такая сумма, но эти мысли быстро отошли на второй план, когда впереди показались образы холмища.

– Ох, Люций, – стягивая меч с бедра, произнёс Азариэль.

Весьма большой холм, перед которым мер выглядел небольшим, имеет один вход – небольшая еле заметная лазейка так и манит всякого искателя бед или приключений, но он пришёл сюда не за этим.

Парень достал свиток, в котором заключена магия освещения, произвёл необходимые взмахи руками, и над ним засиял тёплый и ласковый шар света, озаривший глубь пещеры. Азариэль сделал шаг и почувствовал, как его подошва ступила на камень, и по ощущениям он крепок и мигом смекнул, что его нога ступила на лестницу, ведущую в недра пещеры. И почувствовав, что под его ногами твёрдый камень, альтмер сделал шаг вперёд.

Бывший рыцарь Ордена начал идти, постепенно спускаясь в самую глубь пещеры. Он шёл пару минут по каменной винтовой лестнице, всё глубже спускаясь в недра сухой пещеры, и наступил момент, когда сам каменистый тоннель стала подходить к концу, и Азариэль наткнулся на старую, деревянную и закрытую дверь, которая явно вела дальше.

Азариэль толкнул её, но она оказалась накрепко закрыта, и он осмотрел её со всех сторон, всматриваясь в каждую деталь. Дверь является обычной, деревянной, местами сгнившие доски и медленно превращающаяся в труху.

– Раззудись, – с этим словом Азариэль сделал полшага назад и со всей силы приложился сапогом по доскам; мягкие и сгнившие они расступились и разлетелись под напором удара.

И разбитая в щепки дверь открыла вход в неимоверно огромное пещерное помещение, которое находилось практически над холмом наверху. Сверху угрожающе свисают десятки сталактитов, готовых сорваться и пасть на огромное здание, напоминающее храмы Сиродила, только без привычного шпиля. Вокруг соборо-подобного строения разбиты иссохший палисадник с оградкой и скопище маленьких пустеющих палаток.

Бывший рыцарь стал своё продвижение к двери в зловещий окутанный тайнами и мраком собор. Он прошёлся через внешний дворик, окружаемый целыми фалангами завядших и пожухших растений. Втянув ноздрями порцию воздуха, парень почувствовал, что воздух здесь намного гуще с преобладанием пьянеющей приторности. Фибры души содрогаются и Азариэлю кажется, что он слышит нереальный шёпот, нарастающий с каждым шагом:

– Служи… служи… служи… раскрепощение… похоть… страсть… кровь… знание… безумие… ты безумен…

– Духи, прочь, – пытается отогнать Азариэль ещё сильнее.

Высший эльф подошёл к двери собора. Он провёл по ней ладонью и почувствовал отполированное до стеклянной глади дерево, укреплённое металлическими элементами, и толкнул рукой. Дверь оказалась открыта и со скрипом отвернулась, предоставив проход.

Азариэль аккуратно зашёл в собор. Вся архитектура храма в точности повторяет убранство и устройство часовен и церквей Сиродила, будто бы они сделаны под копирку, вот только окна не содержали никаких витражей – серые и лишённые намёка раскраску. Обстановка в этом соборе отступников неимоверно огорчает одним страшным видом, трогая сердце прохладной рукой. Под ногами хрустит не черепица или мусор, но редкие кости, а стены украшены ужасающими грубыми ликами даэдрических принцев. Где-то по углам расставлены виселицы, на которых покачиваются иссушенные тела, но вони от них не исходит.

– Что за беспорядок?

Повсюду валялись опрокинутые в хаотичном порядке жаровни. На полу валяются разбросанные и местами сгнившие книги, перемешавшиеся с разбитыми скамьями. Со всех сторон на Азариэля смотрели серые и пошедшие трещинами стены, с которых уже практически спала вся краска, кроме той, которыми нарисованы нечестивые образы, и разило тяжёлой сыростью.

Парень подошёл к жаровне и втянул лёгкими аромат, который вокруг неё витал. Сладко опьяняющий и наркотический аромат скумы только усилился, попросту ударив парню в ноздри. Бывший рыцарь понял, что Люций жёг в жаровни наркотик, чтобы затуманить разум отступников, сектантов и прочих отщепенцев, которые повелись на его слова.

Следующее, что заинтересовало парня, это были разбросанные по полу тома. Азариэль нагнулся, что б осмотреть все лежащие книги, но вот только толку от них не было, ибо они все пестрят следами горения или гнили. И поняв, что книги ничего не расскажут ему о произошедших здесь событиях, бывший рыцарь дальше отправился осматривать собор.

Его привело, где у храмов Сиродила обычно было святилище, но сделал крайне удивительное открытие. Он встретил жертвенники всем Даэдра, сгруппированным сугубо по тем «домам», в которых их собрала необычная для Тамриэля ересь. И внимательно приглядевшись к ним, Азариэль увидел засохшие и практически выцветшие капельки крови.

– Видимо приносили жертвы, – констатировал Азариэль.

Альтмер подошёл к осквернённым алтарям, и там он, на пьедестале Хермеуса Моры нашёл странную, обтянутую тугой кожей книгу.

– Что тут у нас, – Азариэль подобрал странные записи и раскрыл их.

Символика и тем более буквы в книге на подобии даэдрического письмена в мифическом «Мистериуме Заркса». Азариэль стал бегать взглядом по страницам, вычитывая информацию, но ничего хорошего для себя не находил, поскольку всё о чём повествует книга, так это о Даэдра и не более того. Неожиданно из страниц выпали пожелтевшие листки, мягко порхнувшие на пол, но Азариэль не дал им долго пролежать, моментально их подняв.

Пролистав мысли неизвестного сектанта или отступника Азариэль наткнулся на крайне интересные записи, на которые не мог не обратить внимания:

«Наш новый и великий Орден Чёрной Ложи, ревнитель свободы, организованный талантливым, как он себя называет, «Королём», каждый день набирает всё больше членов. В наши ряды приходит пополнения в виде всех рас Тамриэля. Ему даже некоторые служащие Империи присылают деньги и ресурсы, в обмен на обещания о власти в новом мире. Но мы то знаем, что когда придёт эпоха свободы то только «он» будет властвовать и править над всем континентом и даже за его пределами. Мне повезло, что у такого прекрасного и всеми любимого человека как Люция я работаю секретарём. И мне в этих записях хотелось бы отразить, чего мы добились. Наш славный и великий Приход под Бравилом набрал уже больше пятидесяти последователей, готовых примкнуть к делу удовольствию и сладострастию. Славный и могущественный Приорат под Оркестом набирает свою силу в восемьдесят верных слуг, готовых на противника обрушить своё мастерство в знаниях. Закрытый и аскетичный Монастырь под Танетом, собрал в кулак сил на сто двадцать монахов разложения, презрения и болезней и в любой момент они готовы выпустить чуму на мир. Ну и самые большие успехи у великолепной Часовни под Вэйрстом, которая набрала двести служителей».

– Что за погань? – разгневался Азариэль, когда увидел, как разросся культ Люция.

Азариэль убрал листки в карман, ужаснувшись той мощи, которая каждый день набирает силу и готовится выступить против императора, Империи, Тамриэля и самого Нирна. Парень понимал, что если не остановить эту заразу, то уже через несколько лет под началом Люция соберётся столько войск, что он сможет вести войну со всем миру, бросив вызов самим богам. И в его мыслях промелькнули воспоминания об имперском информаторе в Канцелярии. Похоже, Империя становится единственным, кто сможет остановить чёрный поход Люция против всего Тамриэля.

Как только Азариэль стал собираться покинуть это чёрное место, его остановили. От неожиданности Азариэль вздрогнул, и по душе пробежала волна страха вместе с болезненными ощущениями колкости в сердце. Раздался огрубевший женский голос, некогда бывший приятным и милым:

– А вот и ты. Что ж, приятно тебя видеть.

Азариэль посмотрел на хозяйку слов, искажённых в сарказме. На него тёмно-синие глаза направила высокая стройная девушка. Лицо окаймлено распушённым объёмным волосом расцветки крыла вороны, подстриженным до плеч и слегка касающиеся мантии чёрного цвета, расшитой даэдрической символикой, до самых сапог. Её кожа – такая же бледная, что и прежде, только на лице есть пара ссадин и отметин крови.

– К-как? – удивился Азариэль, сильнее сжав меч. – Ли-Лира?

– О, я слышу, теперь твой голос задрожал. Смотрю, ты сильно изменился… стал похож на портового пьяницу.

– Как? Как ты выжила после Цитадели? Зачем ты сюда пришла?

– А тебе-то есть дело! – рявкнула девушка у входа и Азариэль осторожно зашагал к ней. – Тебе не было до меня в Ордене, какая разница сейчас?

– Давай без воспоминаний о старом… что было того нет, Лира. Как ты выбралась после?

– Пришлось отступить, знаешь ли. Ваши собратья застали нас врасплох.

– А зачем вернулась? Зачем ты меня искала?

Азариэль больше не узнаёт той милой и робкой девушки, пошедшей на предательство ради того, чтобы быть с ним. Теперь от неё веет опасностью и альтмер инстинктивно поднимает меч перед собой в предчувствии ревущего пламени или дрожи заряженного воздуха.

– Не бойся, Азариэль, – на отлитых кровавым рубином губах появилась улыбка. – Я не собираюсь с тобой сражаться. Не сейчас, по крайней мере.

– Тогда зачем ты здесь? – нахмурился альтмер.

– Люций знал, что ты сюда придёшь. Он так и говорил, что ты будешь его искать и начнёшь с этого места.

– И что же ты хочешь от меня, Лира?

– Не я. Люций желает, чтобы ты присоединился к его воинству. Он тебе обещает золото и удовольствия. Когда он победит, возвысится, ты будешь носить самые знатные титулы и станешь повелевать хоть городом, а если выслужишься – провинцией.

– Скажи Лира, – Азариэль приготовился к атаке, настороженно держа меч. – А ты ради чего с ним?

– Неважно, – отмахнулась девушка. – Твоё дело согласиться, и мы уйдём отсюда. Вместе.

– Как же ты изменилась, Лира. Что с тобой стало? Что на тебя так повлияло?

– А как ещё было поступить? А Азариэль? Я пошла вслед за силой изменений и свободы и не могла не… преобразиться.

–Если я откажусь от «даров» Люция?

После этих слов Лира сделала шаг назад и её место занял другой посланник убеждения. В руке его красуется боевой, и с запёкшейся кровью на ручке, моргенштерн. Доспехи его исписаны нечестивыми рунами и литаниями и украшены шипами и различными узорами, принадлежащим разным божествам Даэдра. На человеке нет шлема, и Азариэль посмотрел на лик отступника, чему ужаснулся. Его лицо его приводило в ужас: местами подгнившая местами выцветшая кожа, потухшие, чёрные, впавшие глаза и искажённое в адской гримасе лицо. Волосы у этого предателя практически выпали, предоставив облысевшую голову.

Азариэль опустил свой клинок и с помощью свитка огненной стрелы смог зажечь несколько жаровен, чтобы свет в этом помещении исходил не только от его светящегося шара над головой.

– Люций знал, что ты здесь будешь, – безжизненно, словно оживлённый труп, вымолвил предатель. – И я пришёл, чтобы засвидетельствовать его истину.

– И, что ты теперь будешь делать?

– Меня прислал Люций, дабы я сообщил тебе, что он готов проявить милость и принять твою заблудшую во тьме душу в ряды нашего нового Ордена.

– А если я откажусь?

– Тогда он дал мне полномочия тебя уничтожить. – С сухим формализмом вымолвил предатель и тут же воскликнул. – Ты только подумай, какой силой ты бы мог обладать, и какие возможности смог бы получить! С нашим могуществом, которое только увеличивается с каждым днём, мы сможем захватить весь мир. Целые орды будут идти за тобой. Ты сможешь удовлетворить самую желанную, самую тёмную или мерзкую похоть. Ты сможешь стать князем, графом, повелителем провинции или даже стать главой континента. А может, ты удостоишься чести стать правой рукой Люция. Ты только представь себе: Азариэль Великолепный, Регент Мунудса. Так каков будет твой положительный ответ?

– Оберхор, – вперёд подалась Лира. – Мы это уже проходили.

Альтмер стоял и обдумывал слова, сказанные предателем, приложив пальцы к подбородку, делая вид, что он в раздумьях. Парня не волнуют бессмысленные обещания отступника про славу и величие, власть и могущество, полученное время он тратит на то, чтобы найти слабые места в броне врага.

– Нет. Оставь эти титулы себе, – уверенно ответил Азариэль.

– Что ж, Люций говорил, что, скорее всего тебя придётся убить. Но ничего, твоя кровь послужит нам хорошую службу.

– Попробуй, гнида продажная.

– Стойте! – вмешалась Лира и ведомая внутренним желанием не допустить битвы встала напротив Оберхора. – Мы его ещё сможем переманить.

– Нет, Лира! Он сказал своё слово!

– Стой. Думаю, Люций ещё найдёт шанс его сделать нашим.

– Что тобой двигает, Лира? – скривил физиономию предатель. – Сестра, уйди или я убью его вместе с тобой.

В ответ Лира попыталась остановить предателя и её мотивы стали скрытыми для Азариэля. Она обхватила обеими руками горжет доспеха и применила к нему магию разложения, заставив сталь сыпаться ржавым снегом и оголить шею.

– Уйди, гнида!

Сильный удар по щеке заставил Лиру упасть на колени, а кулак выбил из неё сознание. Затем Оберхор вознёс над её головой оружие и собрался размозжить голову, но его остановил Азариэль выпадом в грудь, проткнув внешнюю часть брони и с силой надавив, погрузил охотничий нож в грудь, отпуская рукоять.

Рыцарь-предатель не умер и не пал, он взялся за меч и стал спокойно вытаскивать оружие из собственной груди. Этого времени хватило, чтобы Азариэль оттащил Лиру в сторону и укрыть её, дабы она не мешала их бою.

Оберхор атаковал со всей силой, круша всё то, что оказывалось рядом. Град молниеносных ударов булавой обрушился вихрем на парня, звеня о клинок Верховного Магистра. Азариэль все удары смог парировать, но неутомимый отступник отпрыгнул и вновь атаковал, на этот раз, пытаясь раздробить конечности. Его удары, несмотря на тяжесть булавы, были молниеносными и неожиданными, будто это не тяжёлое оружие, а небольшая и лёгкая палка.

Азариэль не успевал даже взмахнуть клинком, ему приходилось всё время удерживать защиту, но в этот раз удар нашёл свою цель и шипы булавы прошлись по левому плечу, рассекая его бритвенноострыми гранями. Кровь теплой струйкой потекла по плечу, и этому парень должен был благодарен, ибо удар тяжелого оружия мог полностью прийтись на руку, раздробив кость. Альтмер попытался яростно атаковать, но боль в плече и быстрая реакция отступника не позволили этого сделать, предатель от всех ударов просто играючи увернулся.

Верный погибшему Ордену рыцарь пощупал острый предмет, висевший на поясе. Он ощутил холодное прикосновение эбонита, остроту лезвия и шанс. Азариэль на поясе нашёл метательный нож, который в один момент сорвал и со всей силы в отступника. Нож с неким свистом пролетел свой путь и пришёлся предателю в ключицу, повредив кость, но никакого эффекта это не возымело. На лице рыцаря–предателя проступила зловещая улыбка, в глазах вспыхнуло чувство превосходства. Отступник спокойно вынул нож и кинул его на пол. Оружие с лязгом упало на пол, испачкав его странной прозрачной маслянистой жидкостью, что текла струйками по телу предателя.

– Я недосягаем для тебя, брат. Меня защищают великие принцы! – с восхищением самодовольства вымолвил предатель и снова ринулся в атаку, как одержимый.

Его удары всё так же также быстры и непредсказуемы. Он с рёвом продолжает разносить своей булавой всё, что попадалось под удар. Жаровни, скамьи, шкафы: ничего не могло уцелеть от сокрушительного удара отступника и разлетается на части.

Азариэль постоянно пятился назад, держась за охваченную жуткой болью рану. Внезапно в его глазах стало темнеть, а по телу ползучей походкой пошло онемение. Он чувствовал, как его плоть начинает ему отказывать. Руки стали отекать, а ноги подкашиваться, но он всё ещё продолжал держать оборону, встречая клинком сокрушительные удары моргенштерна отступника.

И вот враг занёс над головой оружие для сокрушительного удара, а парень поднял меч. Азариэль не мог отпрыгнуть, так как потерял координацию. Его начинало знобить и лихорадить, но Азариэль сумел парировать удар, однако сила атаки была столь велика, что парень не смог удержать равновесие и рухнул на холодный пол, выронив клинок.

– Ну что, брат, теперь понимаешь цену своего отказа? – торжествуя и смакуя победу твердил отступник.

– Иди в Обливион! – беспомощно выругался Азариэль.

– Сейчас ты там окажешься.

Ледяной шип прорезал спину рыцаря-предателя, выйдя из груди, затем ещё один и враг отвлёкся от Азариэля. Лира спасла альтмера и продолжает поливать противника дождём из ледяных копий, неумолимо наступая, но магический холод едва ли вредит рыцарю, и он вознамерился покончить с Азариэлем, поднимая моргенштерн.

Азариэль уже мысленно прощался с жизнью, но внезапно со стороны дверей послышался свист, и через мгновение из горла врага торчало две стрелы. Этого оказалось мало для столь могущественного противника. Отступник даже не пошатнулся, он просто обломал стрелы, вознёс булаву и с рёвом ринулся в атаку на тех, кто незвано явился.

У Азариэля настолько помутилось в глазах, что он не смог разглядеть, кто зашёл, но знал, что нужно сейчас делать, однако в отступника прилетел огненный шар, откинувший его в сторону алтарей, что спутало все мысли.

Азариэль, зацепившись за рукоять и уткнув острие в пол тяжело поднялся. Его враг – машина для убийства и только одно может уничтожить воителя, чьё тело оберегаемо от урона.

Азариэль, сквозь пелену мрака, увидел перед собой воина, поглощённого огнём и приближающегося к нему и оставшийся верный Ордену рыцарь перешёл в атаку, которой так жаждал. Он подошёл к нему практически вплотную. Противник попытался пырнуть шипами булавы Азариэля, обхватив её как копьё и ударив как пикой. Но парень ушёл из-под удара, сделав разворот возле него, и оказавшись спиной к алтарям, просто одним ударом клинка ударил в темечко предателя. Послышался хруст костей, но Азариэль не стал останавливаться. Он провернул клинок так, что вновь оказался лицом к лицу с противником, просто отрезав ему голову.

Пальцы предателя ослабли, и моргенштерн с лязгом рухнул на пол, а охваченная горячим пламенем голова покатилась в сторону алтарей, озарив то место и развеяв мрак, показала, что было за местом почитания Даэдра.

Последнее, что увидел Азариэль, это как из сумрака выступили десятки бочонков с маслом и ящиков с огненной солью, и как пламя постепенно перекинулось на эти бочонки.

Но вот неизвестная отрава взяла верх над волей и стойкостью Азариэля и ноги обмякли, подкосились, потеряв свою силу, и парень рухнул на холодный пол Собора не в состоянии даже пошевелить чем-нибудь.

– Выносите его, быстрее! – послышался знакомый голос.

Он почувствовал, как к нему подбегает человек, поднимает, закидывает на спину и понёс прочь из собора, который постепенно переходит во власть огня. Ещё один человек подошёл к моргенштерну, подобрал его и тоже побежал прочь из проклятого места.

Но вот наступил момент, когда Азариэль потерял сознание, перестав даже чувствовать. Его тело онемело, и практически охватил полный паралич. Изо рта потекла пена, а сердце стало биться из последних сил, приготовившись к принудительной остановке.

– Быстрее, тащите его наружу! – крикнул человек с моргенштерном, уже бежавший по лестнице.

До конца пещеры оставалось совсем немного, как прогремел страшный взрыв, и пещера в буквальном смысле стала проседать. Порода посыпалась на бегущих, и сам потолок пещеры был готов обрушиться на них, придавив, но в последний момент они выбежали из холма, который просел, став одним из неприметных элементом равнины. И нет больше собора сил тьмы, нет больше места сборища и чёрных месс для великого врага.

Но всё было не так прекрасно, как хотелось. Азариэля сковали предсмертные судороги, его тело почти парализовалось, по всему телу проступили синюшные вены, изо рта била пена, а сердце практически остановилось. Но сильнее всего болит и набухает раненная рука, от куда распространяется зараза по всему телу. Ещё минута и парень отойдёт на тот свет.

– Пошли все вон! Дайте мне пройти, – на полном бегу, расталкивая скучковавшихся возле парня, кричал маг.

Он был облачён в старинную и покрытую царапинами боевую броню магов давно канувшего во мрак Ордена. С его наплечников свисали литании, написанные на веленованой бумаге, а к поясу крепилось несколько свитков в стальных цилиндрах.

Вышедший маг подошёл к Азариэлю и вскинул руки. В ладонях завиднелось лазурное тёплое сияние, которое становилось только сильнее. И как только в его руках оказался целый массив эфирного света, маг направил всё это пламя восстановление на Азариэля. В эту же секунду тело парня охватил весь этот свет, поглотивший его полностью, словно обернув в световой кокон. И с минуту маг, удерживая это заклятье, после чего сорвал цилиндр с пояса и вытащил оттуда свиток. Чародей зачитал заклятье и направил массив уже голубого огня на Азариэля. Тело парня обхватили пронизывающие нитки, копошащиеся в нём, после чего просто развеялись.

– Мне не хватает сил!

Сквозь строй собравшихся мелькнула рыжеволосая девушка, на которой сияет металлический блеск и зелень растрёпанных одежд. Она в его тело направляет столь яркие массивы света, что остальные щурятся от ослепления и когда всё кончилось, она провела рукой над телом, окутывая его странной пеленой.

– Г-Г-Э, – шепчет Азариэль, но заклятье успокаивает его и погружает глубоко в сон.

После всего этого просто сделала пару шагов назад, предоставив плоды своей работы. Азариэль лежал спокойно, практически не сопел. Все признаки отравления спали на нет. Казалось, что он просто спит.

– Что с ним? – вопросил человек, подхвативший булаву.

Маг утерла испарину на лбу и пояснил:

– Он сейчас в глубокой коме. Я смогла остановить заражение и отогнать отраву от важных органов, но у меня не хватит сил, чтобы сейчас его окончательно исцелить. Яд сильно поистрепал его организм и поэтому мне понадобится время и образец его. Булава с тобой?

– Конечно.

– Вот и отлично, а теперь его нужно отнести в наш оплот. Там я им и займусь.

Глава 16. Обретение


К востоку от Арентии. Через несколько дней.

Погода оказалась просто отменной и прекрасной. Светло-голубой небосвод усеян небольшими одиночными тучками, которые и не предвещали дождя. Лёгкий ветерок гуляет посреди леса, добираясь до самых зелёных крон, создавая приятный для слуха шелест налитых зеленью листьев.

Посреди леса, подобно одинокому отшельнику на пустыре, стоит трёхэтажное здание, сделанное из дерева. Как ни странно, для этих краёв, оно выполнено в стиле не присущим местным зданиям. Сия постройка представляет собой три этажа дерева, мастерски сложенная в прекрасную постройку северного типа. Постройка находилась на небольшом возвышении, и к широким дверям вёл ряд ступенек, сложенный из отёсанного камня. Само здание было сильно вытянуто вдаль, а фасад представлялся по типу многих монументальных построек Рифтена. Внешний передний дворик постройки усажен различными цветками, которые издавали аромат благоухания.

Но как бы, ни была обыденна, непривлекательна и необычна, постройка именно в ней суждено разрешиться судьбам мира.

Сначала Азариэль почувствовал, как его нос забивают нотки благовоний и благоухание целебных трав. Потом его кожа ощутила жёсткую постель под собой и как она мнётся. Потом он ощутил, как по его кожному покрову текут стройки пота. Ну а затем он всё-таки смог открыть глаза и в это же мгновение ощутил гудение в голове, которое готово было её разорвать.

– О–о–о–ох–х–х! – с неимоверной тяжестью выдохнул Азариэль.

– Он очнулся! – послышался чей–то крик.

Взгляд бывшего рыцаря всё ещё был окутан густой пеленой, через которую он мог мало что увидеть, но, тем не менее, прекрасно различал силуэты. И сквозь пелену он разглядел, как к нему подошёл кто–то, облачённый в синие балахонистые.

– Вставай, аккуратно, – поддерживая за спину и помогая, твердил подошедший, рукой стараясь приподнять парня.

Азариэль пришёл в себя окончательно. И с помощью, сквозь неимоверную тяжесть и бессилие, он сумел занять сидячее положение. Его взгляд уловил, что он находится в комнате, в которой столпотворение. Азариэль протёр объятые огнём глаза и увидел всех, кто стоял рядом с ним, напрягая взгляд, чувствуя, что его очи… горят. Он ещё не видит, что глаза покраснели, окутав сетью алых капилляров нефритовую радужку.

За спину, крепкой рукой его удерживает глава магического круга погибшего Ордена. Сложив руки на груди, с суровым взглядом, в броне стражника Ордена парень узнал Рихарда. Ну, а рядом с ними стояли Готфрид и Рафаэль, которые только рады увидеть своего друга в живых. За ними Азариэль еле как различил рыжеволосую Гэ’эль и Лиру.

– Как ты? Я смотрю, ты уже пришёл в себя, – жёстко сказал Рихард.

– Тихо, тебе лучше успокоится, а не то своим напором можешь отправить его обратно в кому.

– Айк’Аран, ты слишком мягок для боевого мага, – прозвучал упрёк. – Ну ладно, мы пойдём отсюда, дадим ему отдохнуть. А ты веди его в курс дела. – Без единой эмоции, кроме подобия сдерживаемой ярости и злобы сказал Рихард и указал на остальных. – Вы, пошли отсюда!

И друзья парня, подчинившись своему командиру, покорно вышли за ним, закрыв за собой деревянную дверь.

Азариэль ничего не мог понять или вспомнить. Последнее он помнил, как обезглавил предателя и сам потерял сознание. Как его тело обхватила нестерпимая боль, и он беспомощно рухнул. А потом тьма. И сейчас он пробуждается в маленькой комнате. Её убранство было скудно настолько насколько возможно. У кровати в стене место заняло одно единственное окно. Впереди он увидел шкафчик, сундук и стул со столом, которые стояли, чуть ли не в одном углу. И всё. Разве только разве несколько зажжённых палочек с благовоний и размешанных в тарелках трав, которые источали приятный аромат, на подоконнике.

Молодой эльф попытался пошевелить левой рукой, но ощутил лишь пустоту и неспособность ничего сделать. Ничто не реагировало на позывы нервной системы, которая взывала к тому, чтобы рука пошевелилась. В холодном поту и с бешенным сердцебиением Азариэль повернул голову и увидел, что руки нет, а вместо неё обмотанный бинтами кулёк.

– Ё…! – Айк’Аран сумел вовремя наложить заклинание успокоения, окутав голову Азариэля потоками приятной магии, чтобы парень в ошеломлении и шоке не навредил себе или кому-нибудь.

Разум высшего эльфа заполнился чувством глубочайшего горя. Потеря конечности отозвалась в его душе жуткой агонией, что взывает к злобе.

– Что вы сделали? Где моя рука?! – встревожено, отчаянно, перемешано с накипающим гневном, усмиряемым заклинанием, вопросил Азариэль. – Что за пакость произошла?

– Я спас тебя.

– Ты мне руку отсёк! – превозмогая головную боль и слабость, вскрикнул парень. – Что ты учудил, хирург, недоделанный!?

– Тебе не нужно впадать в ярость, поскольку она слепа. За ней, за её пределами ты не увидишь истины.

– Рука! – вопит Азариэль, указывая подбородком на кулёк.

– Сейчас я тебе всё объясню.

– Попытайся!

– Яд, которым ты был отравлен, не совсем обычный… он был рождён зачарованием на металле. И когда частички металла попали тебе в плоть, они стали его вырабатывать и вырабатывали бы до тех пор, пока бы ты не умер.

– И вы…

– Не я обнаружил магическо-потустороннее явление яда, а твои подруги Гэ’эль и Лира. Благодари их, иначе бы ты сейчас передавал привет Аркею.

Услышав это, Азариэль впал в прострацию, на пару с радостью, горящей подобно костерок посреди холодной тьмы. Он не знает, как дальше сможет жить без руки и как сможет разить отступников, но в тоже время рад, что нашёл тогда Лира или она его нашла.

– Что теперь будет? – будто в никуда с потерянным взглядом вопросил парень.

– Я тебе советую не беспокоиться насчёт этого. Мне удалось найти одного… эксперта, назовём его так, который заинтересовался твоим случаем и обещал помочь.

После этих слов в душе парня поселилась надежда на то, что он всё ещё сможет разить врагов Тамриэля. То, что у него снова появляется шанс побороться с Люцием и пронзить его чёрное сердце. А может чародей просто лжёт, чтобы хоть как-то помочь эльфу и, не позволяя ему провалиться во мрак отчаяния.

– Меня просили тебя ввести в курс дела, – снова медленно заговорил маг. – Я расскажу кратко. Ты в поместье «Приют рощи». Раньше здесь располагалась «Славная рота» того наёмника Рафаэля.

– И… и что вы тут делается?

– Наша цель одна – охота.

– На кого?

– Тех, кто отступился от Ордена и его идеалов, – лицо чародея чуть поморщилось. – Так утверждает Рихард, но я вижу в нём лишь жажду мести. Я с ним, чтобы он не стал безумным фанатиком и не стал тем, кем мы некогда боролись.

– Как вы узнали о соборе? Как вы там оказались?

– В Нибенее один из наших… информаторов нашёл девушку, идущую на север. Она назвала себя Изольдой и рассказала нам о произошедшем…

– Айк’Аран, нужна помощь! – послышалось из-за двери.

– Прости, что так скудно объясняю, просто у меня много дел. Ты приходи лучше на совет. Он будет через полчаса. Там ты всё поймёшь.

Маг натужно улыбнулся, похлопал парня по плечу и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, которая через секунду открылась.

Азариэль был рад видеть этого человека, который пришёл в такой же одежде, что и при их первой встрече. Парень был готов подавленно ликовать, что за несколько лет снова видит знакомые лица, не стремящиеся его убить. Однако Азариэль даже не успел опустить голову на подушку, как к нему прошли новые посетители.

– К тебе можно?

В комнату вошли две дамы. Первую он уже видел вчера – волосы под стать цвету рясы, худая и стройная, холодная на вид, как зима, но трогательная как осень. От одного её появления комната наполнилась приятным ароматом розы. На её запястьях Азариэль замерцали наручники с маленькими шипами, проколовшими кожу, зачарованные на высасывание магии и поглощающие силу чародейства. Вторая же девушка – рыжеволосая альтмерка в плотно прилегающих кожаных одеждах болотного цвета. На торсе тёмные металлические пластины, плечи же скрыли наплечники, на ногах высокие сапоги со стальными наколенниками. На бледной груди покоится амулет в виде солнца.

– Лира… Гэ’эль? – обрадовался бывший рыцарь.

– Четыре года прошло, не так ли Азариэль, – края губ высшей эльфийки дёрнулись в намёке на улыбку. – Как же ты изменился.

– Жизнь потрепала, очень сильно. Ты как Гэ’эль? Как ты оказалась с «Гончими»?

– Ваш маг из рода людей поведал мне, что ты тогда охранял и защищал меня как дракон злато. Он меня и выходил, привёл в силу. Я очнулась через полдня, как ты ушёл.

– А почему ты с Рихардом гоняешься за нашими отступниками, Гэ’эль? Тебе ведь было всё равно на наш Орден.

– Это личное, – губы эльфийки сжались, голос же стал грубее. – Не хочу вспоминать лишний раз.

– Хорошо. Спасибо тебе огромное, Гэ’эль, за то, что ты меня тогда спасла. Ты чудо среди альтмеров. – На эти слова лицо второй девушки скривилось в неприязни. – А что с Лирой? Что за наручники?

– Вот как принимают братья и сестры, – сыронизировала Лира, брякнув наручниками. – А ведь мы столько всего прошли.

– И за что её заковали?

– А то ты сам не знаешь. Когда Рихард увидел отступницу, уподобился разъярённому скальному наезднику и только ваш чародей остановил его от того, чтобы он её не убил.

– Это так, за некромантию и предательство они меня решили предать казни, но, как видишь, я ещё жива, – усмехнулась Лира. – Азариэль, может ты похадотайствуешь за меня, как-никак я тебя спасла.

– Люди, почему вы предаёте? – небрежно тряхнула эльфийка человека. – Вот чего тебе не хватило в Ордене?

– Азариэль знает.

Юноша нахмурился и тягостно показал на руку:

– Лира, как видишь, судьба меня наказала, но прошу тебя, давай обойдёмся без прошлого. Ты сама знаешь, что я не мог поступить иначе, ты это прекрасно понимаешь.

– Это так… я может и забуду про всё.

– Почему ты предала Люция?

– Я не думаю, что тебе это истинно важно, – Лира поморщилась. – Не играй в себя благородного.

– Почему? Лира, люди и меры, да и все остальные, просто не могут без причины предать повелителя.

У Лиры всё вокруг сердца стянула давняя тревога, ладони со спиной запотели, к горлу подступил едкий ком, а по венам хлынул огонь.

– Пожалуйста, Аз-зариэль, – снова по-старому задрожали слова. – Не-н-не за-с-тавл-ляй меня говор-орить.

Азариэль опустился на кровать, пытавшись закрыть себя одеялом.

– Понимаю, Лира… понимаю…

– И что же теперь будет? – обезнадёжено спросила девушка.

– У тебя есть шанс искупиться. Ты для Империи – преступник и если останешься тут, то Рихард тебя с радостью сдаст властям или казнит лично.

– И что же ты предлагаешь? – спросила Гэ’эль. – Этого человека я думаю никак не исправить.

– В Сейда Нин, это в Морровинде, есть информатор одного из шпионов Империи. Он работает в тамошней Канцелярии. Обратишься к агенту Канцелярии.

– И что же ему сказать?

– Сообщишь: «искомое о Люции найдено» и приведёшь сюда тех, кого пошлют.

Заклинания и сила алхимических препаратов стали спадать и Азариэль ощутил сжимающую боль в правой руке. Он скорчился от неприязненных ощущений и дёрнулся торсом. Эльфийка сделала шаг вперёд и её руки озарили светом магии тело парня, и плоть его познала спокойствие и мир, боль отступила прочь.

–Так лучше?

– Спасибо… спасибо большое, Гэ’эль. Я у тебя в вечном долгу, – окинув взглядом девушек и помедлив, Азариэль расторопно продолжил. – Вам нужно отправляться в Сейда Нин и как можно скорее.

– Зачем? – удивилась Гэ’эль. – Зачем ты спасаешь этого человека? Разве не должны люди платить за свою глупость? Я бы одна могла доставить это сообщение.

– Я не хочу, чтобы Лиру отдали на растерзание. Это в долг за моё спасение.

– И всё? – улыбнулась Лира. – Неужели я не заслуживаю большего?

–Л ира, оставь меня, – Азариэль опрокинул голову и посмотрел в потолок из древа. – Я даю тебе шанс себя спасти себя, так используй его мудро. Можете идти, и как можно скорее… пусть Рихард за вами не угонится.

– Хорошо, Азариэль, – склонило голову Лира.

– Я отправлюсь с ней, – плечо Лиры сжалось от впившихся пальцев альтмерки. – Присмотрю, чтобы она не наделала глупостей.

– Спасибо. Спасибо вам обоим.

Две девушки кивнули в прощание и покинули комнату. Азариэль только собирался расслабиться и успокоиться, расположиться на жёсткой кровати, но

– Здоров, парень. – С лёту и широкой искренней улыбкой смуглый человек среднего роста; и Азариэль узнал эту одежду – большая широкополая шляпа с перьями скрыла часть лица, потный жилет из кожи, стянувший рубашку из белого шёлка; сапоги под колено и кожаные штаны; знакомы и черты лица – утончённые, треугольные, на подбородке чёрная аккуратная бородка, а в глазницах карие очи.

– Раф-Рафаэль?

– Именно!

– Салют, – поздоровался в ответ Азариэль.

Рафаэль взял один их стульев и поднёс его к кровати, на которой лежал парень. Сев на стул бывший наёмник вновь спросил:

– Как жизнь, лиходей?

– Как видишь, не всё нормально, – усмехнувшись, ответил Азариэль и указал подбородком на отсутствующую руку.

– А не беспокойся об это, – махнув легко рукой начал Рафаэль. – У меня в «роте» был один без руки. Редгард. Он так умело обращался со скиммитаром, что в миг тебя бы побрил своим мечом, ты бы и не заметил.

– Расскажи мне, что у вас тут происходит? – сквозь лёгкую боль спросил парень. – А то я до сих пор ничего не могу понять. Погони, сражения. Что к чему?

– А что тут рассказывать? Рихард нас четыре года гоняет по югу Тамриэля, только вот выходит у него плохо.

– И что же так? – натужно улыбнулся Азариэль. – Плохой из стражника командир?

– Никакущий, если честно. Мы четыре года натыкались на мелкие шайки бандитов да ковены каких-то культистов. Но…

– Но что-то изменилось, что вы решились здесь собраться?

– А ты проницателен, парниша. Всё изменилось с того момента, когда мы прикончили вашего предателя-рыцаря.

– О, хоть где-то улыбнулась вам удача в поисках. Что ж, туда этому псу и дорога.

– Из-за него мы даже планировали свернуть погоню, но вовремя нашли ту женщину.

– Ну, спасибо, что хоть меня не бросили.

– Можешь хвалить Акатоша, что мы подоспели. И пока ты хвалишь Акатоша, мы будем хвалить тебя. То, что Рихард нашёл в журнале, который ты там нашёл, нас… заинтересовало.

– Понятно, – выдохнув, тяжело сказал Азариэль. – Знаешь, за последнее…

– Стоп. Не нужно мне рассказывать о своих похождениях, – строго, но улыбаясь, прервал парня Рафаэль. – Я уже наслышан о твоей жизни наёмника-алкоголика, который успел, и грабить караваны, и их защищать. А также опустошил лучшие таверны Сиродила. Мне уже обо всём поведали.

– Кто?

– Мои информаторы.

– Кто именно? – с лёгкой улыбкой и еле уловимым задором вопросил Азариэль, тут же омрачённый тягостью действительности.

– У меня много знакомых, которые смогли сообщить о твоём разнузданном характере и несдержанном кошельке.

Эти двое ещё долго могли общаться на самые различные темы, но время не жаловало никого. В комнату вошёл лесной эльф, облачённый в одеяния магов Скайрима, и заговорил сиплым посаженным голосом:

– Пройдёмте на совет. Рихард его решил раньше начать.

– Хорошо, мы сейчас спустимся, – ответил Рафаэль и обратился к лежащему парню. – Ну, что, давай помогу тебе натянуть тряпки.

Бывший капитан наёмников помог Азариэлю приподняться и встать. Бывший рыцарь по привычке хотел помочь себе левой рукой, но тут, же опомнился, что у него нет её. Досада от потери вновь стала набирать обороты. Его ум наполнился самыми скверными мыслями: «а что если это всё? Что если никто ему её не вернёт?», «А если маг сказал так, чтобы успокоить его». И ещё мириады самых дурных мыслей наполнили разум Азариэля, пока он вставал.

Своими стопами Азариэль почувствовал шероховатости деревянного пола. Он, сквозь усталость, истощённость и остаточную боль, смог встать на обе ноги. На себе он приметил только домотканые штаны, сотканные из грубой колющейся мешковины.

– Одень вот это, – подталкивая старые коричневые потёртые ботинки, и бежевый халат сказал Рафаэль.

Азариэль естественно это сам не мог одеть, и ему понадобилась помощь друга, который за две минуты смог помочь калеке обернуться в эти одежды. Как только бывший рыцарь одной рукой зачесал серебристые длинные до плеч волосы за спину, Рафаэль оттолкнул деревянную дверь и повёл за собой парня.

Перед взором Азариэля, как ему показалось, открылось огромное пространство. По бокам были одни комнаты, уходившие далеко в ряд. Все четыре стены были усеянными дверями, которые вели в такие же комнаты. А прямо перед собой он увидел деревянную стену.

– Что это? – вопросил Азариэль. – Что это за стена? Что за двери?

– Сейчас мы на третьем этаже. За этой стеной находится кухня и столовая. На втором этаже ты увидишь в таком же помещении кузни и лаборатории. На втором и третьем этаже расположено сто комнат. Раньше в них жили мои славные бойцы.

– Я сожалею о том дне.

– Они погибли с честью, недостойной ни одного наёмника, – с вуалью печали сказал Рафаэль и тут же более бодро продолжил. – Ну ладно, пошли, скоро совет.

Азариэль и бывший капитан наёмников пошли по коридору, постепенно переходя с этажа на этаж, пока не спустились до первого.

Оказавшись на первом этаже, Азариэль увидел большое пространство, практически ничем не занятое. Окна располагались ровно, без каких-либо архитектурных изысков. Только там, где ютился вход в поместье, свисали два огромных стяга с драконьим гербом империи, тем самым особенно выделив ворота. Пол был сделан из отесанных каменных квадратных плиток, а посреди всей комнаты располагался огромный дубовый круглый стул, возле которого стояло двадцать стульев.

– А это что за место?

– Тут я собирал всех своих лейтенантов, управителей поместья. Эх, славные были тогда времена, – слова отяготели от скорби.

Азариэль вместе с Рафаэлем подошли к стульям и заняли своё место на этом совете, который вот-вот должен начаться. Бывший рыцарь с неприязненными ощущениями сел на один из стульев и мгновенно рядом с ним сел высокий нордлинг с копной соломенных волос на голове. В очертаниях насыщенного жизнью широкого квадратного лица, в глубоких ледяных глазах увидел знакомое, до боли о прошлом знакомое.

– Ну, здрав будь, – на губах норда появилась холодная улыбка.

– Готфрид! – обрадовался Азариэль и только захотел обнять друга, как боль в теле потянула его обратно, и он остался на месте, поморщив лицо. – Прости, не могу…

– Ничего страшного, – помяв небольшую бороду положил норд руку на плечо Азариэля. – Всё ещё сладится.

– Надеюсь. Как ты тут под командованием Рихарда? Не свихнулся с ним?

– Да ничего страшенного тут нет. Психопатит частенько, но это терпимо, да и успеха под его началом добиться трудновато. Сам-то как?

– Разве по мне не видно, что «прекрасно»? Появись мы на минут пять-десять пораньше, всё было бы по-другому.

Диалог друзей был прерван громким криком, который разнёсся рокотом злобы и упрёка по всей зале?

– Ты что, падла, совсем рамцы попутал!

– А вот и Рихард, – Рафаэль сел рядом с Азариэлем.

На противоположную сторону стола прошёл лысый зрелый мужчина из рода людей с накидкой из серо-бурой ткани, и окинул альтмера взглядом, полным ненависти и укора.

– А что я сделал? – повёл рукой Азариэль, изобразив на лице недоумение.

– Ты отпустил преступницу! – вновь кричит Рихард. – Как ты посмел без моего ведома это вытворить. Ты позволил отступнице просто так уйти, ты совсем ополоумел!?

– Не отпустил, а отправил с поручением, – спокойно говорит Азариэль. – С важным поручением в имперскую канцелярию. Думаю, там они поймут, кто она и отдадут в руки правосудия.

– Да что ты говоришь! – из-под накидки показалась та самая булава, которая лишила Азариэля руки и, тряся ей, Рихард приговаривает. – Вот взял бы и прямо сейчас съездил бы тебе ею по роже!

– Успокойся! – в спор вступил, и черноволосый мужчина в синим объёмном наряде, какой был в Ордене у магов. – Он и так натерпелся, чтобы выслушивать твои тирады.

– Айк’Аран, он, по сути, предал нас своей выходкой, – не унимается бывший стражник, раскачивая булавой. – Он сам стал подобен врагу.

– Тише будь Рихард, тише. Не давай гневу себя поглотить, ибо станешь ничем не лучше поклонников злых даэдра.

– Нет, чародей. Я сражаюсь против даэдра и поэтому не стану, как их последователи.

– Это слишком опрометчивая мысль. Оставь свой дух и разум в покое, – настаивает маг и колдует, тихо нашёптывая, чтобы Рихард не забил кого-нибудь в приступе ярости.

– Хорошо, – соглашается нехотя Рихард и садиться. – Ну что Азариэль, как погулял?

Решено было оставить этот упрёк без ответа и альтмер сидит молча, посматривая на Рихарда.

– Хорошо смотрю. Что ж, это будет тебе урок, что не нужно было одному соваться, да и все четыре года пьянствовать. Остался бы с нами и рук была бы с тобой.

– Давайте к делу, – настойчиво предложил маг. – У нас, Азариэль, есть листы, которые ты добыл и судя по всему, обстановка не самая хорошая, благо враг до сих пор себя не показал.

– У вас есть всё, – заговорил Азариэль. – Координаты, места и численность по культам Люция. Чего вы ждёте от меня? Я теперь вам уже ничем не смогу помочь… бесполезен.

– В отличие от твоего меча, не так ли?

– Ну, заберёте вы у меня меч. И что же вы собираетесь делать?

Рихард сжал ладонью подбородок, медленно излагая мысль:

– Ждать помощи от властей долго и накладно. Как только этим займётся Империя, здравствуй тебе формализм и бюрократизм. Мы же не хотим этого? Нет.

– Но без помощи Империи или регионов вам не совладать с такими силами. Без легиона или даже стражи врага не победить. Следует подождать Лиру, пока она не передаст агенту в Сейда Нин информацию касательно Люция.

– Мы можем нанять кого-нибудь, – заговорил Рафаэль. – Деньги у нас есть, а вот шайку поретивее я бы мог вам подыскать.

– Нет. С агентом долго, а с наёмниками… нет желания всякий сброд тащить на разборку дел мести.

– А что если подделать документы? – насторожено предложил Айк’Аран. – Как-никак для того чтобы направлять имперские войска к нужным для нас местам не нужны приказы императора, Клинков или высшего офицерского эшелона.

– Что ты предлагаешь?

– Нам нужны всего несколько направлений из Имперской Канцелярии и приказов высших офицеров. У меня как раз завалялось несколько образцов.

– Подделка имперских документов, подделка военных приказов. Это как минимум два пункта, за которые нас могут упечь в тюрягу, если мы попадёмся, – возмутился Рафаэль. – Вы хотите загубить всю кампанию до её начала?

– Ну а кто сказал, что мы должны попасться? Если всё осторожно сделаем, то ничего и не произойдет. Аккуратность ещё никому не помешала, мой уважаемый Рафаэль.

– Айк’Аран, если мы это сделаем, то потом несколько лет не сможем помочь Тамриэлю.

Этот спор ещё мог продолжаться часы напролёт, но, ни к чему, ни привести. Айк’Аран считал, что нужно подделать имперские документы и незаконно воспользоваться силами имперского легиона для уничтожения орд еретиков, сектантов и культистов. Маг считал, что хоть император и не заинтересован в уничтожении культа Люция, но помощь остатков Ордена для спасения Империи не помешает. Рафаэль же считал, что не нужно заниматься нарушением законов, что подделка документов и приказов Империи будет раскрыта и наказана, и они из героев превратятся в преступников.

Но внезапно все разговоры были развеяны неожиданно распахнувшимися воротами. На пороге объявился незнакомец. Азариэль пригляделся и увидел в нём тёмного эльфа, с долгими, завязанными в конский хвост волосами. На нём покачивалось длинное кожаное пальто цвета угля с роскошными манжетами, из-под которого виднелся такого же света рубашка. Чёрные тканевые брюки уходили под смольные кожаные сапоги.

Незнакомец в руках держал большую увесистую сумку, по виду довольно тяжёлую. Он размашистым, но медленным шагом, осматривая помещение начал шагать к столу. Он шёл так, чтобы смочь всё осмотреть и оценить обстановку. И подойдя к столу, он для вида прокашлялся и высоким тоном заговорил:

– Насколько я знаю, именно здесь понадобились мои знания и умения.

– А вы кто? – смущённо вопросил Рихард.

– Я Валс Арано. Учёный, и по совместительству инженер. Ну и совсем немножко мастер колдовства.

– Да, это я вам писал, – поднявшись и со стула, сказал Айк’Аран и стал идти к пришедшему. – Я наслышан о ваших работах и надеюсь, что вы нам поможете. – Подойдя и совершив крепкое рукопожатие, высказался маг.

– Так к кому нужна здесь моя помощь, и какая помощь?

– Арано!!! – воскликнул Азариэль и буквально слетел со стула, откинув его назад, в груди ощутилось давление и боль, а горло выдало ярость. – Ах, ты поскуда дрянная! Помнишь, как ты меня бросил в той пещере!? Будь у меня рука, я бы тебе голову оторвал! – Азариэль бросил молниеносный взгляд на пояс Рихарда, и у него появилась мысль отобрать у него булаву и… эльф успокоил себя, глубоко вдыхая и приходя в себя.

Валс Арано оценивающе посмотрел на ранение и мера, въевшись взглядом в то место, где была перебинтовка. На его губах прольскользнула лёгкая еле уловимая улыбка, после чего он дал свою оценку:

– Что ж, этот случай весьма интересный. Да напарник старый как вижу… поизносился. Простите, Азариэль, меня за ту выходку. Я вас, между прочим, наградил. Если бы не вы были бы сейчас завалены под камнями, так что я жду слов благодарности.

– Ах, благодарности! Надо было тебя тогда отдать на пристани тем псам.

– Именно этого я, можно сказать, ждал, чтобы испытать… новинки. Да, я думаю, что смогу вернуть тебе руку, – с невиданным самодовольством сказал учёный.

– Ну и какова цена новой конечности? – Вкрадчиво спросил Рафаэль.

– Десять тысяч септимов золотом.

– Сколько! – Вскрикнул Азариэль. – Да я тебя отделаю и брошу на корм волкам!

– Но именно вы мне около полутора года назад помогли с… назовём это «заимствованием» нужных механизмов из музея в Штормхолде, – указал на Азариэля Арано.

– Да, это был я, – с еле удерживаемой злобой произнёс Азариэль. – Я до сих пор не могу понять, как ты мог меня там кинуть, гнида ты этакая.

– Я вижу, что вы мне «рады», да и давайте забудем тот… случай. Ну что ж, для тебя сегодня выпал счастливый шанс, мой друг. Именно твоя… добыча мне помогла спуститься в Сота Сил. Скажем так, это были ваши инвестиции в будущее, а сегодня вы пожнёте дивиденды. Я проведу операцию бесплатно. Только найдите мне место.

– Хорошо, – кинул Рихард и указал в сторону. – Подождите там.

– Так значит, мы начинаем поход против Люция? – спросил Рафаэль.

– Думаю да. Так мы избавим Тамриэль от скверны и порчи этого гнилого отступника. И Азариэль вскоре будет с нами.

– И Легион, – добавил Айк’Аран в предвкушении создании подделки.

– И где будет наша первая цель?

– Я считаю, что нужно ударить в местечко под Бравилом. Вырежем всех тварей, без страха, сожалений и упрёка.

На слова Рихарда о первой вылазке, Азариэль лишь скорбно и одновременно праздно вспомнил старые слова из Ордена:

– За честь и Тамриэль.

Глава 17. Пик удовольствия


Спустя четыре дня. У реки Ларсиус.

– Чёртова погода, – сплюнул Азариэль в костёр, сидя под сводами небольшого предлеска. – Чёртовы еретики.

– Ничего страшного, – говорит ему Готфрид, на котором красуется типичный для Сиродила доспех из кожи. – Скоро мы обрушимся на ворога, и погодка станет, что надо.

Глаза молодого эльфа уставлены костёр и в зрачках отразились пляшущие язычки пламени, второе огню в душе альтмера. Следом он поднял голову и через покров листьев смог разглядеть небесную твердь, мгновенно выразив недовольство:

– Зараза, похоже, собирается дождь.

Погода совсем не радует. Густые и свинцовые облака закрыли небесную голубизну и сиятельную солнечную лазурь, накрыв землю сплошным массивом серости. Было понятно, что облака совсем скоро прольют массивы небесной влаги, залив эти места грозовым ливнем. Кроны деревьев, в небольшом леске у Бравила, музыкально шевелились от лихого ветра, который постепенно перерастал в предштормовой песне и уже готовился лихой стеной воздушных потоков пройтись по Тамриэлю.

– Брат, ты не сожалеешь о том, что отправил Лиру к агенту имперской разведки?

Азариэль повёл лицом в сторону,

– Нет, брат. Не жалею. Она не предаст, не в этот раз.

– Почему? Один раз она уже отступилась.

– Я видел по её глазам.

– Глаза? – полон удивления Готфрид.

– А ещё я отправил с ней Гэ’эль. Вместе они быстро доберутся до нужного места и приведут всех, кого нужно. Мы же оставили в поместье нашего связного?

– Да, брат, оставили.

– Облака…

Хоть погода и не преподносит подарков, но штурм обязан был состояться, ибо так решили на совете. После недолгих прений с магом Рафаэль всё же согласился с ним, что необходимо воззвать к помощи имперским силам, пускай даже и незаконным путём. И тогда Айк’Аран приступил к незаконной миссии, к которой и готовился. Он за несколько часов смог подделать несколько распоряжений Имперской Канцелярии и приказов офицеров Империи. Не сказать, что они получились образцовые, но довольно сносные. Обыденный командир солдат не сможет различить разницы между оригиналом и фальшивкой.

– Ну, когда они вернуться? – Азариэль повернул голову в сторону развалин имперского форта, которые обнесены самодельными лачугами, подобно плоти опухолями. – Рафаэль, зараза.

Азариэль не выпускает из ума, что его друг ушёл на разведку около получаса назад и так до сих пор не вернулся. Альтмер сильнее сжимает рукоять меча, отгоняя самые худшие мысли.

– Лучше молись, чтобы с бумажками всё сладилось.

В памяти возникли детали операции. Айк’Аран и Рихард должны били найти блажащий гарнизон имперских войск и отдать «распоряжения» о ликвидации «особо опасного культа, угрожающего безопасности южного Сиродила» – как было написано в документе.

– Я думаю, они справятся брат.

– Что ж, мы можем на это только надеяться. А ты вообще за эти четыре года как? Много наших погонял?

– Нет. И знаешь, я бы хотел закончить всё это безумие, я хочу покоя.

– Как думаешь, сколько ещё предателей осталось? – раздался звук лязга, и рикассо меча Дунхарта отразило свет костра. – Сколько нам придётся ещё убить бывших братьев и сестёр?

– Ты всё ещё так их называешь? – усмехнулся норд, взяв обоюдоострую секиру. – Для меня они – вороги, достойные смерти.

– Понимаю. Но всё же вместе с ними мы когда-то принимали клятвы, ели и пили.

– Да, брат.

– А где Ронан?

– В патруле.

Азариэль вспомнил, что отправил бывшего стражника Цитадели, пошедшего за Рихардом, «гулять» возле их лагеря, чтобы их случайно не нашли.

– Ты не боишься, что костёр нас раскроет, Азариэль?

– Как видишь, никого нет, а если и подойдут, то скажем – желаем вступить в ваш культ вольностей, но боимся подойти.

– Хорошо, – готфрид помедлил пару мгновений под тягостью сомнений, но всё же решил задать вопрос. – А ты вспоминаешь её?

– Кого?

– Аквилу. Я помню, вы с ней были очень дружны. Прям как брат и сестра по крови.

– Аквила, – болезненно вымолвил Азариэль и только собирался погрузиться в мириад воспоминаний, как вырвал себя из них усилием воли выдернул себя из бездны памяти. – Иногда. Пойми, Готфрид, я за ней два года носился. Два года искал и не нашёл.

– Да зачем оно тебе надобно было?

– Я и сам порой не понимаю, – впившись очами в кострище, медленно говорит Азариэль. – Не могу оставить друга, который мне спас жизнь, не могу. Хочу всё выяснить и даже помириться.

– И чего ты добился за два года?

– Ничего. Абсолютно. Кажется, мне нужно остановить её поиски. Остались незавершённые дела с Люцием и его бандой, в которых я хочу поставить жирную точку.

– Его кровью, брат?

– Непременно, – после сказанного Азариэль готов был погрузиться в мечты о том, как самолично расправиться с отступником, как вонзит ему меч в чёрное сердце, но Готфрид продолжает:

– Как твоя рука?

Матово-золотистые, словно из латуни, кончики пальцев сверкают в свете костра, ловя на начищенной поверхности каждое движение огонька. Альтмер пошевелил металлическими пальцами механической руки и вновь убедился, что металлы каким–то неведомым образом подчиняются его нервной системе. Холодный ветер обволакивал металл, но Азариэль не чувствовал этого, его рука лишена всяких ощущений. Ни боли, ни приятных касаний, и щекотки: ничего рука не чувствовала, разве что приказы воли хозяина.

– В порядке. Всё хорошо.

Хоть Азариэль и был в полусонном состоянии, его память сохранила образы операции. Кровь и лоскуты мышечной ткани выдёргивались ради того, чтобы на их место пришёл металл. Хруст кости и звук пилы по ней сменялся ударами молотка и гулом магии, которая спаивала нервную систему и колдовскую сущность механизма.

Сейчас Азариэль провёл глазами по руке и увидел, что она полностью подчиняется его воле и желаниям. Валс сделал её максимально схожей по формам с настоящей конечностью. Такая же правильно пропорционально прямая, без мышечного рельефа, рука. Все механизмы, утаенные внутри и обеспечивающие работу, были сокрыты под листами металла, игравшие роль «кожного» покрова. Живая плоть плеча резко контрастировала с металлической «плотью», но Азариэль чувствовал, как штифты, и механизмы впиваются ему в мышцы и кость, доставляя лёгкий боль и зуд, но это не важно. Он обрёл новую конечность, дабы судить и карать врага, ненавистного и опасного, а посему он благодарен Арано за его услуги, несмотря на то, что данмер его в прошлом обманул.

Мысли Азариэля о прошедшей операции внезапно развеялись, он услышал странный шорох со стороны культа, но увидел только стражника, который пошёл в патруле уже на четвёртый круг. Парень встал со своего места, надел перчатку на левую руку и посмотрел на старые развалины, где расположился противник.

Культ удовольствий обосновался в старом полуразвалившемся имперском форту, которых по Сиродилу было разбросано просто немерено. Такие же крепкие стены, четыре башни и главное здание посередине, примыкая к задней стене. Но вот пристройки его сильно приукрасили. Несколько небольших деревянных наблюдательных пунктов, баррикад и незначительных укреплений, представленных смесью досок, кольев и бочек. Но помимо этого виднеются ещё и несколько соломенных и деревянных хижин, которые вкупе с фортом создавали ощущение небольшого городка, который тихо-смирно ведёт своё существование. Домиков видно всего ничего, их количество не превышало и шестнадцати построек. И даже отсюда было видно, как все водящиеся в этом «городке» ведут обычный и размеренный темп жизни, как в обычных деревеньках, но это далеко не так.

Внезапно Азариэль отвлёкся от наблюдения за «городом» на стальной грохот доспехов явно имперского происхождения, идущий из глубины леса. Бывший рыцарь набросил новую укреплённую кожаную куртку и растормошил Готфрида.

– Что там?

– К нам пожаловали гости, – Азариэль потянулся к клинку и смог разглядеть, как сквозь стволы деревьев мелькают железно-матовые доспехи и к ним приближаются солдаты.

С другой стороны, от форта Азариэль смог разглядеть фигуру человека в шляпе, который бежит от форта.

– Рафаэль, – прошептал альтмер и увидел, что вместе с легионерами к ним бежит, и их соратник из числа бывшей стражи.

Они приближались очень быстро, и уже через пару минут на альтмера и норда нахлынула волна из имперских легионеров, облачённых в тёмной железо сиродильского доспеха. Среди них выделился один имперец, ступая вперёд с мужественным лицом, и грубым поставленным голосом заговорил:

– Вы Азариэль?

– Да, а вы кто?

– Командир четырёх неполных контуберний, Септимий Верилий. Ваши знакомые: Айк’Аран и Рихард утверждали, что здесь находится культ почитания Даэдра, угрожающий безопасности Империи и предоставили нам распоряжения Имперской Канцелярии о проверке этого места и приказ Рыцаря-Вассала Дециана. Вы подтверждаете данный факт? – сурово вопросил солдат.

– Да, всё так и есть. А где Айк’Аран и Рихард? – Спросил Азариэль.

– Они сказали, что присоединятся к бою позже, – холодно ответил легионер и тут же продолжил. – Раз тут угроза Империи, то она будет уничтожена. Для начала отправим разведчиков.

– Не нужно, – вступил в разговор Рафаэль. – Я там уже побывал и всё разведал.

– Тогда докладывайте, – бесстрастно потребовал командир легионеров.

– Если на глазок, то живая сила противника измеряется сорока двумя сектантами и тридцатью бойцами. Из укреплений, помимо форта, три наблюдательных пункта, расположенных ближе к входу в форт и один за ним, – Рафаэль тут же указал в сторону развалин. – Постройки возле форта образуют небольшое поселение. Характер построек вам известен: несколько соломенных строений южноскайримского типа и пара стандартных небольших лесных сиродильских. Но кроме всего этого, поселение огорожено цепью из странных баррикад: стоят несколько бочек, а впереди них выколочены доски, будто за ними должны располагаться стрелки.

– Что с командованием? Что-нибудь удалось узнать.

– Да, – Рафаэль показал окровавленный нож. – В одной из личных бесед тамошние жители поведали мне о властях своих.

– Ближе к делу.

– У них крайне децентрализованное управление, представленное независимым от остального количества живой силы числом. Это десять сектантов, образующих Собрание справедливости, издающее законы. Двенадцать культистов, собранных в «Механизм удовольствия», управляющей всей жизнью в поселении. И «Суд экстаза» – собрание девяти служителей культа, занимающееся разбирательством. Но есть ещё и Восходитель утех. Как я понял это предводитель всего поселения.

После этого рассказа командир легионеров слегка поморщил носом и столь же сухо констатировал:

– То есть в совокупности мы имеем дело со сто четырнадцатью сектантами, имеющими укрепления, чёткий аппарат управления и покровительство Даэдра, а наши силы измеряются тридцатью четырьмя бойцами. Что ж, расстановка сил явно не в нашу пользу.

– Ну и что нам делать? – с небольшой потерянностью вопросил бывший стражник.

– Говоришь крыши у них соломенные, – несколько приглушённо, но также холодно высказался командир. – Думаю, нам это отменно поможет.

– Вы что–то предлагаете? – спросил Азариэль, в ожидании гениального плана имперского солдата.

– Поступим так. Неподалёку есть ещё один гарнизон, я туда отправлю посыльного. Затем я со своими солдатами сформируем для вас прикрытие.

– Как?

– Каждый легионер Сиродила оснащён луком с достаточным боезапасом. С помощью нескольких манипуляций можно эти стрелы сделать зажигательными. Сначала мы из леса подожжём их соломенные крыши, тем самым создадим дымовую завесу, которая возможно привлечёт патрули. Под этой самой завесой вы прокрадётесь в форт и уничтожите командование противника, а мы отвлечём на себя основные силы. Всё понятно?

– Так точно, – ответил Рафаэль.

– Отлично, – сказал командир и обратился к своим бойцам. – Легионеры, приготовить зажигательный боеприпас. И ты, Марий, отправляйся к командиру Титу и передай, что нам необходима их поддержка.

И после того, как губы командира сомкнулись, все приступили к выполнению поставленного приказа, легионеры расчехлили сумки и стали готовить стрелы, переделывая их в зажигательные, а Азариэль повёл через деревья Готфрида, Рафаэля и бывшего стражника, постепенно занимая позиции сбоку от форта.

Укрепления сектантов располагались на открытом месте, слегка окружённые редким лесом и именно это преимущество, в виде прикрытия растительностью, и намеривались использовать солдаты легиона. Они рассчитывали, не выходя на открытую местность и не показывая местоположения расстрелять пылающими стрелами, соломенные крыши и дальнобойность луков позволяла им это сделать.

После недолгой пробежки Азариэль со своими людьми занял позицию сбоку от форта, где хижин и укреплений было меньше всего. Командир легионеров наблюдал за ним пристально, не убирая взгляда. И как только он убедился, что бывший рыцарь приготовился к бою, то был отдан приказ.

После того, как командир махнул рукой, больше двух десятков стрел, с охваченным огнём наконечниками, ласково легли на солому подобно огненному дождю, и крыши охватило едкое пламя. Новый залп заставил ещё больше крыш «одеться» в огненные язычки, которые с каждой секундой стали перекидываться и на другие строения. Послышались крики и вопли сектантов, которые в безумии искали место, где можно спрятаться или уйти от огненного правосудия и дымчатой пелены. Кто-то пытается атаковать легионеров, выбегая рассеянными рядами, но мгновенно получают ответ в виде стены стрел и остаются лежать в море травы.

Азариэль не ликует и не скорбит в душе от вида смерти прислужников Люция. Ему всё равно на марионеток даэра и лишь холодная ярость питает его. Он ведёт свой отряд всё дальше и глубже, медленно подводя их к форту. Смог дыма вызывает слёзы и горечь в горле, но прокашливаясь, Азариэль бежит и нет того, кто бы ему преградил путь.

Отряд, по плащом дыма проник в поселение и Азариэлю открылась картина обычного деревенского двора, где через два-три ряда простеньких хижин виднеется серо-каменная стена форта. Минуя улочки между хижин и укрепления, где нет ничего кроме горького дыма и смога пожарищ, Азариэль с мешками на перевес подбирался к стенам крепости.

Азариэль оглянулся и не увидел не одного сектанта поблизости, но зато знал, что главный вход в форт закрыт, а значит оставался единственный способ – лезть на стену. Бывший рыцарь предусмотрел этот вариант, иначе бы не взял с собой в сумках старую технологию мастеров Ордена, применяемую рыцарями при штурме подобных укреплений – раскладную лестницу.

Азариэль мысленно воздал хвалу забытому величию погибшего Ордена и указал Рафаэлю, чтобы он помог ему собрать деревянную конструкцию. Бывший капитан наёмников охотно согласился помочь, и через минуту уже была готова лестница, что поможет перелезть через неприступную, но невысокую стену. Первый полез Азариэль. Лестница под ним пошатывалась, сумка тянула вниз, механизмы в руке издавали еле слышимое специфическое звучание, а дым бил прямо в глаза. Но всё же он перемахнул через стену и сразу же прильнул к холодному камню, словно затаившийся ассасин. И так сделали все трое воинов, как только оказывались на стене.

Во внутреннем дворе форта был обычный быт военного поселения: кузница, дубильные станки, верстаки, стойки с оружием, манекены для тренировок и ещё несколько необходимых атрибутов обороны. Но помимо всего этого во внутреннем дворе стояло около двадцати бойцов, экипированных в кожаные, меховые и клёпаные доспехи. Они встали подобно страже у главного входа вовнутрь, и каждый воин зорко оглядывал местность, что и заставило всех четырёх прилечь и затаиться.

– Что будем делать? – вопросил стражник.

– Вы с Рафаэлем прикроете нас со стены. А мы с Готфридом решим эту проблему. Вам же Рихард арбалеты выдал? – сказал Азариэль.

– С какого? – возмутился Рафаэль.

– А точно, – опомнился парень. – Заберёте их в сумке. – Добавил бывший рыцарь и протянул тканевый мешок с кожаными лямками другу.

– Хорошо. Ступайте, – взяв сумку, вымолвил Рафаэль.

Двое бывших стражников ринулись к ближайшей башне, чтобы спуститься во внутренний двор. Но в той башне, которую они выбрали для спуска, оказалось трое сектантов, которые должны были наблюдать за обстановкой сверху, но вместо этого они на спальнике, вторя заветам своего покровителя Сангвина – предались плотским утехам. Двое мужчин, и девушка сплелись в едином похотливом эсктазном танце, которая представлена мерзкими телодвижениями, пока их «собратья» по культу отбиваются от Легиона. И возле спальника даже валялось несколько опустошённых бутылок из–под скумы, потерявшихся в волнах ткани сброшенных балахонов.

Азариэлю было настолько отвратительно за этим наблюдать, что он отвернул свой взгляд в сторону и его взгляд поймал дёргающееся пламя догорающего факела. Он ещё не тлел, но и горел не во всю силу. Готфрид понял, что намеревался сделать его друг и достал из небольшой сумки, висевшей через плечо, стеклянный флакон с плескающимся фонарным маслом и стал его подбрасывать на ладони.

Совокупляющиеся сектанты настолько были поглощены процессом, что и не заметили двух парней, чем атакующие и воспользовались.

– Ну что, попались? – в насмешку вопросил Готфрид, отчего сектанты оторвались от процесса и стали удивлённо хлопать глазами, смотря на бывших рыцарей.

– Нет стой, – Азариэль преградил мечом путь Готфриду, остановив и себя от жуткого помысла, – все мы грешны и этого не скрыть, не будем же множить количество убиенных сегодня.

– Ты о чём? – удивился Готфрид, а Азариэль склонился к сектантам, которые от страха попятились назад. – Ступайте отсюда, да побыстрее, и больше не смейте якшаться с даэдра.

В ответ лишь смущённое и неловкое молчание, вызванное ступором и банальным страхом, отчего Азариэлю приходится снова говорить:

– Там есть лестница, спуститесь по ней и идите отсюда прочь, – договорив, он сорвался на шепчущий крик. – Живо!

Сектанты моментально поднялись с мест и, ухватившись за тряпьё, что было сил, проскочили мимо рыцарей.

– Азариэль, зачем?

– Не знаю… они беззащитны, на нас не нападали… а праведнее ли мы них? – измученный взгляд упал на Готфрида. – Не думаю… пойдём уже.

Как только бывшие рыцари вышли во внутренний двор, в сторону них уже смотрело двадцать обнажённых клинков и разъярённых гримас.

– Сдавайтес…

Сектант не успел договорить, как его шею прострелил арбалетный болт и враг, в тёмно-лиловом балахоне пал на землю. Остальные неистово завопили и бросились вперёд.

Кровавя пелена неожиданно, для самого альтмера, застлала всё перед глазами Азариэля, и он даже не сумел ничего сделать, чтобы удержать себя от неё. Высший эльф, ведомый гремящим сердцем, алчущим кровавой расправы над поклонниками Люция, вступил в битву, начав кровавую пляску. Он не обращал внимания на Готфрида, который крошил сектантов громадной секирой. Сейчас Азариэль чувствовал себя единым с битвой, полностью позволив поглотить ей себя и потеряв полную связь с действительностью. Бывший рыцарь сделал резкий выпад клинком и угодил в горло зазевавшему противнику, мгновенно перехватил плоть механической рукой и сжав её до хруста костей, но этого мало.

Альтмер нанёс широкий рубящий удар, разрезавший лёгкую рубаху и пробивший весь нижний торс. Своей левой рукой он пробил живот, благо силы и крепости конечности хватило, и выдернул, лопающиеся в его ладони внутренности врага. Кровь, подобно алому вину, забежала по его конечности, омывая прикосновением войны, но Азариэлю было всё равно. Он оттолкнул противника и перешёл к следующему.

Молодой эльф нагнулся, подсёк за ногу сектанта и следующим ударом проколом ему грудь и повёл меч вниз, потроша его. Азариэль вынул меч, и органы врага посыпались на землю. И после этого приёма перед парнем внезапно возник новый противник. Он замахнулся для удара клинком, но болт угодил ему прямо в грудь, пробив кожаный доспех. Сектант пошатнулся, ибо остаётся всё ещё живим, но за несколько секунд лишился головы, отсечённой бывшим рыцарем.

Азариэль сделал кувырок и оказался меж четверых культистов его окруживших. Он не стал оценивать обстановку. Отбившись от всех ударов, он отпрыгнул в сторону и позволил одному из них слечь от болта и снова атаковал. Из кувырка он сделал глубокий выпад и проколол противника насквозь. Вынув окровавленный меч и с сумасшедшей реакцией парень, метнулся ко второму сектанту. Обойдя его с правого сбоку, предварительно уклонившись от удара, Азариэль отрубил ногу противнику и добил его на земле. Четвёртый же стоял в ошеломлении и с трясущимися коленками, но сдаваться не собирался. Сектант побежал с клинком наперевес, но умелым ловким и ударом лишился кисти. Азариэль вплотную подошёл к культисту и взял его за лицо левой рукой. Механизмы в конечности давили со всей силы, которую направляла яростная и поглощённая жестокостью воля бывшего рыцаря. Рука Азариэля, направленная чёрной волей, преисполнилось такой силы, которую только могли в себе таить знания Сота Сила и двемеров. Вот уже, сквозь стенания еретика, послышался жуткий хруст костей, и ладонь Азариэля сжалась.

Но внезапно бывшего рыцаря покинул боевой раж. Азариэль заметил, как по его перчатке стекают струйки крови, а у ног валяется обезображенный противник. Спустя мгновение он ощутил, как его трясут за плечо, как что-то кричат и пытаются добиться:

– Азариэль, бой окончен. Бой окончен! – повторял Готфрид, желая вывести своего друга из боевого безумия.

Но альтмер будто не слышит друга и постоянно вертится в поиске нового врага. Грудь вздымается всё чаще и чаще, сердце забилось сумасшедшим зверем и кажется, что вот-вот выпрыгнет из груди. Он ищет, водит налитыми кровью глазами и чувствует, что жажда крови не собирается его отпускать.

– Что с тобой!? – вскрикнул Рафаэль и со всего размаху влепил оплеух альтмеру. – Ты рыцарь Ордена или мясник!?

– Что произошло? – Азариэль мотает головой, медленно трезвея и чувствуя будоражащий запах крови и вони; ком тошноты сию секунду подпёр горло, и голова закружилась.

– Ты расправился с ними как животными! – Рафаэль указал на обезображенные трупы. – С тобой всё в порядке?

– А в чём претензия? –выйдя из пьянящего ступора, вопросил Азариэль, успокоив себя усилием воли. – Они враги и заслуживали смерти.

– Что с тобой сталось? Откуда такая безумность? – спросил Готфрид, опустив секиру.

– Фух, не знаю. Нашло что-то.

– Жестоко ты с ними.

– Ох, и когда в наёмнике проснулась сентиментальность? – злобно огрызнулся Азариэль.

Рафаэль, было, хотел возмутиться, но все обратили внимание, как решётка главного входа открылась и во внутренний двор стали просачиваться сектанты. И через несколько секунд они заполонили треть внутреннего двора, злобно смотря на четверых воинов.

– Уходи в форт и отыщи предводителя культа, – в приказном тоне сказал Рафаэль Азариэлю.

– Вы справитесь?

– Иди уже! – толкнув парня к воротам, вскрикнул бывший капитан наёмников. – Мы отбросим их.

Азариэль бросился к дверям форта и через пару секунд скрылся за его пределами. Он юркнул за деревянные ворота, покрытые мхом, и оказался в полностью тёмном, поглощённом во мраке, помещении, где нет ни свечи, ни жаровни. Рука высшего эльфа обратилась к карману и момент спустя магия вырывалась из бумаги, воплотившись в лучезарный магический шар, показавший длинный тоннель, манящий вглубь крепости.

– К нам… к нам… – нечто воззвало Азариэля из коридора, и он пошёл.

Из сумрака выступили только перевёрнутые предметы быта или иные вещи, устлавшие путь коридора. Стук капель воды о каменные полы быстро сменился на будоражащие душу звуки, исходящие словно от самих стен форта:

– Похоть… вожделения… яства… питие… женская плоть.

– Уйди прочь!

– Ты желаешь… закипаешь от вожделения… сдайся… отдайся похотям сангвиновым и предадись разврату…

– Никогда, – рычит Азариэль, сильнее сжимая клинок.

– Ты не выстоишь… отдайся… предайся нам… стань властелином похоти…

Азариэль продолжает терпеть нападки тёмных сил и продвигается вперёд. Звуки и домогательства становятся всё плотнее и настырнее, шёпот медленно превращается в один монотонный, сводящий с ума шум.

Голодное жжение объяло желудок вместе с вырвавшимся урчанием. Азариэль ощутил, ка его всего ломит и появляется недостаток сил от страшного, жуткого голода, рот же наполнился слюной. Альтмер сделал ещё один шаг и перед ним возникли образы стола, полного сытной пищи – куриной зажаристые ножки, бычья ляха, эльсвейрское фондю. А ароматы? Сводящие с ума запахи пленили нос и мозг, забираясь всё дальше и стягивая желудок.

– Ну, кусочек… хоть один кусочек…

– Нет! – упёрся Азариэль, схватившись за желудок, взывающий к пище.

– Ешь… набивай брюхо… ты заслужил это…

Азариэль упал на колено от голодных болей в животе и весь его разум устремился на битву с животом. По подбородку потекла слюна, во рту же уже ощущается мягкий и нежный ломтик мяса.

– Вкуси…

Что-то или Кто-то могущественный воззвал к душе Азариэля противиться этому, вся его воля застонала против пищи. Дрожащими руками Азариэль коснулся стола и перевёл всю силу в них. Крышка подлетела вперёд, ударившись с глухим стуком, и вся пища вместе с ней оказалась на полу.

Голод спал, и ломота прошла. Азариэль, опираясь на клинок, встал и пошёл вперёд, навстречу следующему испытанию.

Как по мановению невидимой руки горло паря пересохло и вопросило к жидкости, голова стала раскалываться от тяжелейшего похмелья, а руки затряслись. Качающейся походкой и держась за голову он пошёл вперёд, уткнувшись в столик, на котором красуются графины из золота. Алое подобно крови вино, пенное сытное пиво, вайтранский эль, мёд, балморская синь – всё это заполнило деревянную крышку. Азариэль втянул пьянящие ароматы, и на один лишь миг боль отпустила его, но чтобы потом молотом садануть в голову.

– Испей… – приказывает голос.

Снова Азариэль почувствовал светлое вмешательство, предавшее ему сил сопротивляться. Руки задрожали пуще прежнего, и их охватил такой тремор, что Азариэль не может держать меч. Косой походкой он подошёл к столу и с силой пихнул его, дав всему алкоголю выплеснуться на пол. Жидкость моментально зашипела едкой кислотой, а Азариэль потерял страшное веяние алкоголика.

Но это не всё, что приготовили ему силы искушения и сладострастия. Что-то сгустилось впереди, и шар света отбросил вуаль тьмы, явив из света милое чудное создание с бледно-благородной кожей. Из тьмы выступила высокая стройная дева, красивее которых Азариэль не видел – длинные пышные волосы, отлитые золотом, скрывшие грудь, фигура в виде идеальных песочных часов, на больших бёдрах белоснежная повязка, а кожа пестрит идеальной чистотой. Её глаза – отражение изумрудной красы Хартленда.

– Вожделей… – тихо завыл голос. – Ты желаешь её взять.

Девушка идёт медленно, но неумолимо и через секунду уже коснулась правой руки Азариэля бархатной кожей пальцев, и её прикосновение было подобно дуновению ветра. От тёплого прикосновения вся плоть молодого эльфа налилась взбудораженностью и сердце затрепетало тревожной радостью, нечестивым прикосновением.

– Азариэль, – шепчет дева и берёт левую руку Азариэля, мягко перемещая её себе на бедро, ведя по гладкой коже, заставляя следовать дальше, но соль в том, что металлу конечности не ведомы слабости плоти и Азариэль не ощутил соблазняющего прикосновения.

Похоть подступила сладким вожделением к сердцу, не так сильно, как хотела «дама», но разум взбунтовался и сам меч дёрнулся в руках. Альтмера словно Кто-то одёрнул, и он понял, что его дурманят, пытаются совратить и гнев вскипел в его крови.

– Уйди во тьму порождение тьмы! –прокричал Азариэль и вогнал острие меча прямо в живот даме. Металл окропила чёрная маслянистая кровь, и дурная вонь ударила в ноздри. «Дева» исчезла, вместо неё лишь тёмная дымка.

Сплюнув через плечо Азариэль, двинулся дальше и вышел в большое помещение, выстроенное в форме круга, заполненное редкой тьмой. У стен выставлены шесть жаровен на больших столбиках, с чаш которых поднимается неестественное фиолетовое пламя. Альтмер осмотрелся, но увидел лишь холодные каменные стены.

– А ты молодец… – раздался томный шёпот. – Пройти все испытания и добраться до Экзарха Удовольствий.

– Покажись!

– Ты действительно этого желаешь…

Азариэль на последней секунде успел заметить, как тьма пошевелилась и исторгнула из чрева своего смертоносного воителя, набросившегося на альтмера. Эльф кувырком ушёл в сторону, лязгнув металлом по камню и встретившись с врагом глаза в глаза.

Черноволосый юноша из роду людей неописуемой красоты и милым личиком – вот кого увидел Азариэль. Чемпион Сангвина оказался одет в изящную и роскошную броню, отражающую его тягу ко всему красивому. Стилистическая под кирасы снежных эльфов, броня белоснежного цвета и по виду сделана из какой-то кости. В броню инкрустированы сапфиры, рубины, аметисты и бриллианты, чем сильно её украшали и в свете фиолетового пламени они мистически переливались, создавая чудесную расцветку. Доспехи противника, сильно украшенные золотыми узорами растений, плотно прилегали к телу, подчёркивая изящную фигуру хозяина.

В левой руке Экзарх Удовольствий удерживает позолоченную боевую плеть, обвившей плечо, словно посеребрённый змей, а в правой изящный клинок, похожий на катану, с искривлённым лезвием, на навершии которого красуется сапфир.

Враг сделал шаг вперёд, трепенул плетью и заговорил совершенным и глубоким голосом:

– Что ж, Люций предупреждал, что ты силён, но чтобы пройти все искушения… это невообразимо.

– Кто ты?

– Я Экзарх Удовольствий и повелитель Культа Сангвина, брат. Думаю, ты меня сейчас не вспомнишь, но я тебя помню.

– Рыц-царь Ордена?

– Да, благости Сангвина изменяют многих, брат. Люций возвысил меня, и я предлагаю тебе то же самое.

– Кто ты… как тебя звали?

– Моё имя тебе ничего не даст, для тебя я был никем, но могу стать проводником в мир сладострастия вечности, по слову Люция.

– И, что же ещё рассказал тебе твой повелитель? – голос Азариэля огрубел.

– Ох, он дал мне право уничтожить тебя на месте, но я другого мнения. Я хочу, чтобы ты присоседился к нам.

– Что? – возмущённо кинул Азариэль.

– Только подумай, что ты теряешь. Наш господин удовольствий и разврата позволит тебе познать все вершины экстаза и окунуться в омут похоти. Наш Пик под жалким имперским городком, Бравилом, станет только началом, ибо наш лорд Сангвин тебе предлагает утолить свою похоть об весь Тамриэль.

– Невелики дары, – усмехнулся Азариэль.

– Ты станешь правителем, будешь вкушать самую вкусную пищу, пить лучшие напитки и проводить время с самыми лучшими женщинами.

– И быть рабом твоего господина!? Рабом его развращённых страстей!? Нет уж, свобода мне дороже. – Гневно высказался Азариэль и вскинул клинок.

– Может, ты нуждаешься не во всём Тамриэле, – со зловещей улыбкой на лице сказал глава культа и ударил плёткой.

На месте удара возникло нечто вроде проекции, в которой сквозь пелену тумана ступала девушка. Её черты были весьма размыты и малоразличимы, но всё же ощутимы. Недлинные светлые волосы, худощавое телосложение и невысокий рост, а в глазницах два сияющих синевой ока. В этих чертах Азариэль узнал Аквилу и понял, к чему клонит чемпион Сангвина.

– Ты-с-с ведь этого хочеш-ш-шь, – злорадно прошипел архикультист. – Я могу отступить от канонов похоти и дать вместо неё ту, с которой ты стремишься сойтись в праведном союзе. Как-никак дружба тоже удовольствие.

Азариэль воззвал ко всем постулатам канувшего в вечность Ордена и понял их смысл досконально. Суть запретов раскрылась в этот момент и альтмер всё осознал.

– Ну, так каков будет твой положительный ответ? – вновь зашипел противник, предвкушая согласие.

Внезапно с той стороны тумана, где стоял бывший рыцарь, показались шевелений и ревущее нагнетающее пламя, и огненный шар, развеяв иллюзию, устремился к чемпиону Даэдра.

– Давай! – крикнул Азариэль после того как применил свиток и обхватил меч двумя руками. – Покажи, чего стоит чемпион жалкого божества!

– Я убью тебя и отдам твой труп некрофилам! – отбив клинком магическую атаку гневно выкрикнул глава культа и ринулся в атаку.

Архисектант начал быстро махать серебряной плетью, рассекая сверканием воздух, пытаясь задеть ею Азариэля, но парень умело уходил от каждого удара, кувыркаясь и перекатываясь в грязи на полу. Бывший рыцарь пытался сблизить дистанцию, но кнут его удерживал на довольно большом расстоянии.

Азариэль снова бросился в атаку, но попал под жёсткий удар кнута. Сила удара была такова, что плеть чуть порвала его укреплённую кожаную куртку и кожу, обагрив кровью белую рубаху. Бывший рыцарь покачнулся и попытался отступить на пару шагов, но чемпион удовольствий сблизился и попробовал нанести удар изящным мечом. Его клинок, сильно похожий на ятаган, бешено сверкал и переливался множеством оттенков под светом пламени в жаровнях. Он попытался ударить, рубя с плеча, но Азариэль отбил удар и нанёс колющий в горло, но чемпион Сангвина ловко ушёл из-под удара.

Глава культа вновь воспользовался смертоносной плетью. Хлёст, пришёлся в ногу, обхватив её колющей болью, по ней серебристая плеть прошла скользящей змеёй и Азариэль пал на одно колено. Рана на ноге страшно загорелась, одаривая парня букетом самых разных видов боли. Азариэль поднялся и, прихрамывая, попятился назад, стараясь увеличить дистанцию. На лице чемпиона Сангвина проскользнула коварная улыбка, и вновь ринулся в бой.

Глава культа вновь ударил жуткой плетью и попал в левую конечность Азариэля, которой он закрылся как щитом. Плётка обвилась вокруг руки, подобно змее, и противник её резко потянул к себе, утянув металлическую «плоть», но бывший рыцарь сумел устоять на ногах. Экзарх удовольствий тянул плеть изо всех сил, и она стянулась до такой степени, что кожа на куртке порвалась и обнажила холодный металл на вид. Плеть, отделанная серебром, прекрасно сияет под пламенем жаровен, будто змее обвив руку парня, контрастирует с матовым златом. Но Азариэль не растерялся. Меч Верховного Магистра коснулся лезвием плети и рассёк её, оставив ненужный обрубок.

После того как плеть разрезалась на две части, чемпион Сангвина не устоял и отлетел в ближайшую жаровню. Горящие угли и пламя обрушились на голову главы культа, слепя его и увеча. Зала наполнилась криками и воплями Экзарха Удовольствий от ярости и боли, его прекрасные волосы начали полыхать и тлеть, угли прошлись по прекрасному лицу, оставляя ужасные шрамы.

Тем временем с руки Азариэля слетели куски кожи, ткани и плётки, обнажая под неяркий свет жаровен холодный мёртвый металл, подчиняющийся лишь воле альтмера. Глава культа, сумел подняться, держась ладонью за лицо, как за потерянное сокровище. Стоны и вой долетали от обезображенного рта.

Азариэль смог увидеть лик своего врага. Часть его волос была спалена, а лицо обгорело и покрылось ужасными шрамами, вкупе со вздувшейся кожей. Из красавца он превратился в урода.

– Т–т–твоя р–рука! – неуверенно и со страхом промолвил глава культа.

– Я тоже был удивлён, когда увидел её, – холодно буркнул Азариэль и уверенной походкой пошёл к противнику.

Альтмер, подбежав, со всей силы вонзил клинок в грудь Архангела Удовольствий, который от ощущения собственного уродства и увиденного чуда инженерии впал в ступор и желал только смерти. Бывший рыцарь выдернул клинок и со всей силы ударил противника в ногу, чуть ниже колена, перерезав голень, заставив его упасть на землю.

Враг опёрся на три конечности, а Азариэль навис с клинком, подобно жестокому палачу. Бывший рыцарь не произносил пафосных и красочных речей, он легко вознёс меч над шеей главы сектанта и со всей силы опустил клинок. Лезвие быстро прошло через плоть и с лёгкостью разрезало позвоночник.

В разуме не было ничего. Абсолютно. Он убил рыцаря Ордена, одного из наследников былой эпохи, но жалости не возникло, кроме пугающей пустоты. Для Азариэля этот бывший рыцарь потерял всякую родственность с прошлым и превратился во врага, который достоин смерти.

Голова откатилась недалеко. Азариэль поднял её и взял с собой как доказательство своей победы и поспешил на выход. Пока бывший рыцарь шёл по коридорам форта он не почувствовал той нагнетающей обстановки, что была ранее. Не было ни голосов, ни искушений, словно спала та самая пелена дурмана.

Но ещё терзала ещё одна мысль, которая появлялась, когда он смотрел на обнажённую металлическую левую руку, где лишь ладонь укрывается перчаткой. Парень понимал, что с подобной конструкцией нельзя представать перед легионерами, ибо это чревато последствиями. Однако решение нашлось неожиданно, опередив поиск. Перед самым выходом висела обычное кожаное пальто аристократического покроя. И эту одёжку бывший рыцарь сорвал и одел. Как только рукав покрыл металл, и парень убедился, что его странную руку не видно, Азариэль открыл дверь, и его настигло удивление.

Внутренний двор форта наполнен имперскими солдатами, выстроившимися в отряды по десять человек и ожидающими команды офицеров. Немногие воины таскают тела и складывают в ряды, но больше всего тех, кто просто стоит и таковых Азариэль насчитал шесть отделений, полностью занявших внутренний двор.

– Друзья, – повернулся альтмер к товарищам и усмотрел, что их лица выражали скорбь, но не радость от победы. Руки за спиной, а сзади выстроилось больше десяти солдат, образовав что–то вроде конвоя или ограждения с короткими имперскими клинками наголо.

Бывший рыцарь почувствовал неладное, но уходить уже поздно, ибо к нему уже приближался командир, который его и встретил на опушке леса.

– Вы победили врага? – бесстрастно задал вопрос командир.

– А вы? – вкрадчиво спросил парень.

– Да, к нам пришло подкрепление соседнего гарнизона и подошло два патруля, которые заметили дым. Нам удалось оттеснить противника во внутренний двор, а потом и добить здесь. Ну, а вы одержали победу?

– Да.

– Докажите.

В ответ Азариэль протянул на вытянутую лишь окровавленную и опаленную голову врага.

– Отлично, – Холодно сказал легионер и тут же обратился к солдатам. – Легионеры, именем Империи и её закона арестовать этого эльфа! – грозно и громко приказал командир.

– Какого?! За что?! – схватившись за меч и отбросив голову, вскрикнул Азариэль, чувствуя, как обида и страх вспыхнули и тут же погасли в груди.

– Именем императора, выполняйте!

– За что? – вопросил парень и опустил меч, зная, что с легионерами ему не совладать.

– Вы обвиняетесь в подделке официальных документов Империи и приказов офицеров легиона, – командир сменил официозный тон на грубый. – Понимаешь, Рыцарь-Вассал Дециан погиб месяц назад в Морровинде при налёте бандитов на форт. А значит, он вам ничего дать не мог, и вы лгали легиону. Империя такого не прощает. Схватите его!

Глава 18. Милость императора


Спустя двое суток. Бравильская тюрьма.

В камере кожу покалывает лёгкий холод и прохлада. Повсюду слышались стенания, разговоры и мольбы в других камерах, перемешиваясь со звучанием капающей влаги и говора стражников, сливаясь в единую тюремную симфонию. И каждый камень в кладке и стенах мрачного помещения словно исторгает камерный чуждый холод, который задавал ощущения уныния и безнадёги.

В комнате сидело пятеро воителей, ибо бывший стражник цитадели пал в бою, вступивших в битву с полчищами сектантов, но осуждённых Империей. Они не герои, вставшие на защиту Тамриэля, а преступники, подделавшие ради личной выгоды имперские документы в глазах закона. Такова ирония жизни.

В камере повисла полнейшая тишина, нарушаемая лишь сопением Готфрида, перемешанная с тяжелейшим напряжением, повисшим в воздухе.

Рафаэль был готов взорваться. Он себя битый час накручивал, что не смог отговорить всех от этой затей с подделкой документов. И в каждый раз, при умозаключении, он констатировал, что всего оказывался прав с финалом. Как он предсказывал, так и произошло.

– Жалко Ронана, – прошептал Рихард. – Совсем чуть-чуть не дожил до победы.

И Рафаэль не сдержался:

– Вот холера! По твоей милости мы тут сидим! – обратился разъярённый бывший наёмник к магу. – По твоей милости Ронан помер от лап придурков.

– Я не знал, что он умер, когда в последний раз его видел, он был жив, – стараясь оправдаться, говорил Айк’Аран.

– А я говорил, Даэдра его подери! Говорил!

– Да понятно, что ты говорил. Лучше успокойся и сиди тихо, как Азариэль, – попытался успокоить его Рихард. Айк’Аран, ты можешь открыть замок?

– Как? – маг показал «браслеты», впившиеся микрошипами в кожу и высосавшие всю магическую силу.

Альтмер и вправду сидит тихо. На нём были все те же кожаные сапоги, штаны, но вот появился новый чёрный камзол, который как буквально влитой, висит практически до колен и сделан для сиродильской аристократии. Прекрасные и широкие манжеты на руках свисали, образовывая объёмный рукав, чем и скрывали неведомые механизмы левой руки.

Азариэль был погружён в собственные размышления. Во время бойни во внутреннем дворе он даже и не заметил, как вошёл в состояние боевого безумия. Будто бы чёрная и непроницаемая для света Аэдра бездна его полностью проглотила и позволила вспышке гнева вылиться. Он полностью вошёл в битву, ощутив её всем своим естеством, но та жестокость, которая вспыхнула в душе, его самого поразила. Над Азариэлем взяло верх желание всех сектантов расчленить и покрошить в кашу, независимо от разных обстоятельств. И это его пугало, ибо потерять контроль он мог в любой ситуации, или случае. «А что если, он завтра обратит оружие против своих друзей?» или «Что будет, если ярость овладеет мною прямо посреди улицы?» – подобные вопросы вкрадчиво ели его мозг, нарушая и без того спокойное состояние, но пока он себя контролирует, а значит всё в порядке.

– Ну как выбираться будем? У нас ещё три места обитания культа, – заявил Рафаэль.

– А чем ты воевать собрался? – вопросом на вопрос отвечал Рихард. – Нас осталось пятеро. А их больше трёхсот.

– Но ведь вам это не составило помеху, чтобы потом подделать документы Имперской Канцелярии и офицера легиона, – послышался голос из-за решётки. – Вы же понимаете, чем это грозит?

В полном сумраке, укрывшись за мрак, как за плащ стояла фигура, облачённая в длинные роскошные одеяния. За этим силуэтом стоял ещё один человек. По очертаниям, которые можно словить в томном тюремном полумраке, у него были длинные волосы и короткая седая борода. Эти двое стояли прямо за решёткой и наблюдали за заключёнными, внимательно их изучая.

Внезапно Рихард злобно огрызнулся в сторону «гостей»:

– Слушай, не нужно нам читать нотации о морали. Меня пристыдить может только император! – Язвя, выкрикнул Рихард.

Послышался звук щелчков на замке решётке и дверь отворилась. На свет единственного проёма, через которое и подавалось освещение и воздух, вышел высокий имперец. Он одет в прекрасную, роскошную и богато пошитую мантию, уходившую в пол. На воротнике было две прекрасных белоснежных шкуры, а на груди висел амулет в форме ромба, выполненный из восхитительного алого граната, однако человек подошёл так, что сумрак пал на его лицо, закрыв тенью светлый лик правителя. И перед ним встал высокий мужчина, нордлинг, с длинной бородой и волосами, экипированный в совершенные блестящие доспехи, которые Азариэль видел только в битве при Ордене.

– Вы император? – с огромным ошеломлением и чувством ступора в голосе вопросил Айк’Аран.

– Нет, – послышался голос из-за камеры. – Всего лишь Рыцарь дракона по Сиродильскому Округу.

После того, как наместник правителя Тамриэля вошёл в камеру, все поспешили встать и поклониться ему. Но император поднял руку, согнув её в локте, в знак того, чтобы все сидели.

Азариэль впал в крайнюю форму удивления от того, что сам представителя императора Тамриэля спустился к ним в камеру, приехав из самого Имперского Города. Он не мог поверить, что перед ним стоит сам совладыка необъятной Империи, состоящей из целого континента.

– Откуда вы узнали, что мы здесь?

– Можете поблагодарить ваших подруг, – заговорил седовласый мужчина. – Лира и Гэ’эль вовремя добрались до моего агента.

– Господин Рыцарь дракона, зачем вы здесь? Не ради же нас? – с нотками покорности и верности вопросил Рафаэль.

– Конечно не ради вас, – усмехнулся государев слуга. – Но ради всего Тамриэля. Я так понимаю, вы – всё, что осталось от Ордена?

– Так и есть, господин Рыцарь дракона, – покорно ответил Рихард.

– Что ж, мне доложили, что вы начали охоту за, так называемыми, культами, по вашим словам, угрожающие всему Тамриэлю и эти секты расплодил ваш бывший соратник. Что ж, эту проблему расхлёбывать вам, – обвинительно заключил слуга императора. – Я не могу направлять, как бы, не хотел, его легионы открыто, так как это привлечёт нежелательное внимание со всех сторон, а значит, вы станете мой дланью, что пронесётся по всей Империи и вычистит эту мерзость отовсюду, – уже более торжественно, с нотками аристократической помпезности закончил высший военный офицер.

– Нас пятеро. Как мы сможем это сделать? У нас нет сил, – разведя руками, выговорился Рафаэль.

– Ну, тогда вам понадобятся эти две бумаги, – прервался представитель императора и достал два свитка из кармана своей мантии, сокрытый внутри, и протянул на вытянутой руке их Рихарду со словами. – «Предоставление полномочий от Совета Старейшин» позволит вам задействовать любой административный ресурс во всякой провинции Империи. Ни один ярл, граф, великий дом Морровинда или сам король Скайрима не имеет отказать вам в помощи, если вы предоставите эту бумагу. И второй документ, является моим личным указанием, по которому вам ни один офицер из его армии не откажет вам теперь в помощи. Любой легионер теперь обязан будет пойти за вами хоть в пекло Обливиона, – наместник повелителя Империи и протянул два документа Рихарду. – Теперь они ваши.

Азариэль стоял ошеломлённый от такой милости. Ещё вчера он был преступник, а сейчас его сам повелитель Империи отправляет на передовую, сокрытую от глаз обычных граждан. От таких новостей его дух одновременно ликует и радуется, в то же время ощущая незабываемый прилив сил. Рыцарь дракона уже покинул камеру, оставив в руках два документа по которым они становились вровень с высшими чинами имперского легиона и бюрократии Империи.

– Куда отправимся с такой-то милостью? – спросил Рафаэль, ступая к выходу.

– Туда, где пески горячи, – таинственно ответил Рихард.

Глава 19. Барханы в крови и огне


Спустя неделю. В пустыне к юго-западу от Оркреста.

Воздух стоит раскалённой и перегретой палящим солнцем нерушимой стеной и каждый глубокий вдох может разогреть лёгкий до неприятной коли. На небесах не было не единого облачка, что закрыло бы палящий источник света.

На фоне руин, взвинченных башней на небольшом пригорке, стоит Азариэль и ведёт наблюдение за целой грядой строений, которые мирно улеглись подле песчаного возвышения. Неимоверная жара нагревает кожу на камзоле, практически обжигая кожные покровы самого альтмера, но он стойко терпел, превозмогая всю суровость погодных условий этого жаркого края. Раскалённый воздух жгуче обжигает лёгкие при каждом вздохе, горячей волной пробегая по всему дыхательному органу, но всё же это было терпимо. Ради великой цели Азариэль был готов претерпеть все невзгоды, которые даровала эта суровая провинция.

На родине катжитов, в самом её сердце затаился червь ереси, который угрожает всему Тамриэлю и шестеро воинов пришли сюда, чтобы выжечь её всеми возможными средствами. Этот червь увеличивался с каждым днём в своих размерах, вбирая в себя всё больше ярых сектантов. И уже через несколько недель эта орда культистов будет готова обрушиться на Оркрест, устроив свой маленький чёрный крестовый поход. Но сегодня над этой ересью готовился суровый суд, который оборвёт жизнь культа.

Азариэль стоял у старых эпохальных развалин, которые некогда были сторожевой башней. Этот «пустынный гвардеец» стоит на страже огромного комплекса развалин, что стал прибежищем для культистов. Но и в этой башне тоже располагались еретики, маленький сторожевой гарнизон, который за свою опрометчивость поплатился жизнями, чему альтмер только рад.

Бывший рыцарь скрылся в тени высокой башни и наблюдает за раскинувшимся оплотом сектантов. Раньше это был храмовый комплекс, построенный ещё во времена меретической эры, но потом он оказался заброшен и остался стоять в одиночестве в самом сердце пустыни к югу от будущего Оркреста. И спустя долгое время, сквозь эры, его нашли гнусные культисты и переделали под собственные нечестивые нужды, однако сегодня эта место «подчистят».

– Всё наблюдаешь? – раздался голос сзади и Азариэль незамедлительно повернулся.

Внутри башни, покрывая себя прохладной тенью, стоит высокая девушка, на которой столь знакомые длинные одежды. Азариэль делает шаг назад и его нос уловит знакомые сладкие ароматы.

– Роза? – зевая, спросил Азариэль.

– Она самая… мои любимые духи, никак не могу отказать себе в них, – на бледно-белом лице появилась замечательная улыбка.

– Ох, Лира, что же ты тут делаешь?

– Пришла тебе помочь, конечно же, – девушка вышла из нутра башни, вставая под палящее солнце, от которого поспешила закрыться ладонью.

– Это чудесно, – Азариэль посмотрел на худые изящные запястья Лиры, отмеченные точками засохшей крови. – Ты как после… тех… «браслетов»? В себя пришла?

– Ох, как ты добр. Всё в порядке, можешь не волноваться.

– Спасибо тебе, Лира, – Азариэль вновь стал осматривать руины врага. – Без тебя бы мы сейчас были бы.

– Ничего страшного, Азри, ты мне помог уйти от… суда Рихарда, а я же вас выручила… ну как я. Гэ’эль ещё помогала.

– Азри, – шёпотливая усмешка соскочила с губ эльфа. – Сколько я уже не слышал этого обращения.

– Тоже подумал о прошлом? Об Ордене и…

– Нет! – резко оборвал её эльф. – Я не хочу вспоминать об Ордене. Слишком тяжко, – Азариэль протянул руку и указал в сторону руин. – Там сейчас сотни еретиков, которые ждут смерти, а среди них наверняка есть тот, кто пляшет на костях Ордена.

– Месть?

– Воздаяние по делам, – зевнув, ответил парень. – Справедливость, иначе говоря.

Лира магическим прикосновением к ауре души эльфа ощутила противоречивость и скомканную злобу, о которой ей уже рассказывали. Его душа несёт на себе слишком много и раны, оставленные предательством, и падением Ордена ещё не успели зарубцеваться, как судьба высекла новые и без спасительного мира, без отпущении злобы не избежать беды. Лира коснулась души и увидела, что его терзает боль… ненависть к самому себе и жажда мести за утраченное. За братство Ордена, за то, кем он был два года «странствий», за потерянную дружбу и всё это копится смертельным комом, который рано или поздно взвоет к пустоте. Ей стало жалко молодого эльфа к которому она раньше питала нежные чувства, превратившиеся в нечто более осознанное и контролируемое, но всё же такое же наивное и ласковое.

– Чем ты займёшься, когда всё кончится? – неожиданно спросил Азариэль. – Когда враг будет побеждён.

– Хочу отправиться в Скайрим.

– И что ты там желаешь найти?

– Коллегию Винтерхолда. Надеюсь, Империя позаботится о моём прошлом, и никто не узнает, кем я была последние пару лет. А ты?

– Я же, – улыбнулся Азариэль. – Думаю, найду одного своего друга. Кстати, а ты чем занималась у Люция?

– Ничем особенным… следила с Оберхором за обстановкой в Империи, до тех пор, пока мы не нашли выкошенный оплот у Чейднхола.

– Моя работа…

– Мы и не сомневались. Тогда он послал нас ждать тебя у Первого Собора.

– Первый Собор? Это та гадость под землёй?

– Именно там Люций собрал нас после изгнания и принял решение создать культы. Там Люций стал нас посвящать в таинства даэдра и это не просто пьянки, – Лира немного помедлила, собираясь с силами и преодолевая пелену мерзости.

– Что там было?

– Кровавые жертвоприношения, оргии, распоротые тела и всё это под странные песнопения, – дух девушки задрожал, и в слезах промелькнули слёзы.

Азариэль заметил это и приблизился к девушке, взяв её под правое плечо, чтобы успокоить даму.

– Тише-тише, – прижал Лиру Азариэль, сдерживая зёв. – Всё это позади. Теперь ты с нами.

Двое приутихли, и Азариэль только мог представить, что пережила девушка, сейчас он может только её успокоить, чтобы сконцентрироваться на операции. Лира снова заговорила:

– Кстати, насчёт твоей ярости…

– А-а, Рафаэль уже всё рассказал.

– Я просто спросила у него, как ты и он мне рассказал, что не всё хорошо.

– И что же с этого!? – сорвался Азариэль и тут же взял себя в руки. – Прости, я не должен был… слишком много накопилось.

– Именно. Попытайся найти покой, иначе последствия могу быть не самыми лучшими. Как-никак наши пороки – ключ для зла от наших сердец.

– Спасибо, Лира. Я приму это к сведению. Честно. А теперь давай вернёмся к делу.

Азариэль посмотрел на расположение развалин. Они находились, будто в небольшой неглубокой котловине, окружённой золотистыми барханами и дюнами сухого песка. В них копошилась нечестивая жизнь.

Бывший рыцарь осматривал конструкцию и архитектуру дальних строений и находил их довольно странной и даже уникальной, не свойственной для катжитской культуры всех племён разумных котов. В самом центре комплекса высится неимоверно широкая и большая трапеция–основание. На ней, оставляя значительное место по бокам, возвышается громадная пирамида, своей высотой сравниваясь только башней белого золота. На тех боках, где главная постройка оставляла место, мог спокойно разместиться гарнизон стрелков, но пирамида, даже прошедшая сквозь тернистые, безжалостные и жестокие пески пустынь и времён, продолжала являть своё великолепию миру. Она, как и основание, была сделана из бежевого, впитавшего саму суть пустыни и песка, кирпича и каждая сторона пирамиды хорошо отполирована, разве что мелкие изъяны и испещрения могли поколебать её великолепный и прекрасный вид. На пирамиде расположилось три ряда огромных, по сравнению с обычными, окон. Первый ряд стелется в три окна, второй в два. Но вот третий. Он состоял из одного окна, но весь этот уровень был сделан из чёрного, оттёсанного до зеркального состояния обсидиана. И смотря на этот вороний монолит, становилось понятно, откуда исходило командование всем культом и где сидят иерархи сектантов.

Помимо главной пирамиды, с каждой стороны трапеции, на которой стояло главное здание, Азариэль выхватывает образы того, как расположилось вроде четырёх селений, разграниченных мощенными камнем аллей из разбитых статуй. В центре каждого поселения была четырёхсторонняя башня, с конусообразной крышей. И возле каждой башни вокруг роились десять одноэтажных, полуразрушенных, сделанных из глины, но широких построек, в которых и живёт большинство служителей тёмного культа.

Азариэль смотрел на всю эту архитектурную задумку и строил у себя в голове планы наступления и продумывал, что может оказаться ключевой точкой в этом мистическом городке. То, что культ расположился в небольшом котловане, было хорошо, ибо всё поле боя оказывалось как на ладони. Да и сами сектанты не подумали о защите в виде стены, или хотя бы частокола. Парень подумывал, как будут наступать воины на этот оплот ереси, но все расчёты сводились к тому, что битва за пирамиду будет самой ожесточённой и кровавой, и они могут даже ей не овладеть.

Внезапно от размышлений о наступлении Азариэля оторвала рука, что упала на его плечо, и прозвучал низкий голос:

– Ты как готов?

– Да, Готфрид, но я не знаю, что ждать от этих сектантов из, так называемого, Дома Знаний, – с нотками сомнения говорит бывший рыцарь. – Им благоволят такие силы, что возможно они нас уже ждут и готовятся отбить все атаки.

– Нет, не знают, – вмешалась Лира. – Там полно магов и призывателей даэдрических сил, это так, но очень мало истолковывателей пророчеств Принцев.

– Не знают, – подтвердил Готфрид. – С разведки вернулся Рафаэль.

– Что он рассказывает о еретиках?

– Он начал с численности. Кажется, та книга, которую ты нашёл в соборе, уже врёт нам. Своей численностью они перевалили за пятьсот культистов.

– Что по управлению?

На вопрос ответил не Готфрид, ибо сзади вспыхнул свет телепортации и раздался женский голос:

– Нечего хорошего!

Из мгновенно тающих лучей света вышла высокая рослая рыжеволосая эльфийка из вида альтмеров, на которой рисуются её прежние одежды зелёная кожаная броня с пластинами стали, защищающими торс. На оголённой верхней части груди при каждом шаге колышется золотистый амулет Ауриэля.

– А что этот человек здесь делает? – прозвучало негодование, и эльфийка указала на Лиру. – Я думала, её под стражу Империи отдадут.

– Гэ’эль, соберись, сейчас не до этого. Что выяснил Рафаэль?

– Ладно. Касаемо управления. Честно сказать, я такого не встречала. Оно отличается от любой системы, что была в Тамриэле и даже за его пределами.

– К делу, – требует Готфрид, опираясь на секиру.

– На самом верху находится Совет мудрейших, что является собранием из девяти самых ревностных и одарённых служителей «Дома».

– А что по полномочиям? – вопросил Азариэль.

– Ничего особенного. Банальная человеческая тирания – они управляют всем и вся в культе, и нет им противовеса.

– Что там дальше? – спрашивает Лира. – Не одни же они управляются со всей ватагой?

– А ты проницательна для человека, – зелёные глаза эльфийки впились презрением к Лире. – Сразу под ними располагалась каста Адепты дома, состоящая из наиболее просвещённых братьев и сестёр. В их ведение находилась сфера надзора за младшими кастами и исполнения в жизнь тех поручений, которые давал Совет. Именно эта каста стала научным, религиозным и магическим фундаментом всего культа.

– Что там дальше? – спросил Готфрид. – Это все, кого сегодня мы порубим в капусту.

– Нет, сын севера. Адептам дома служат Ревнители верности, ставшие собранием из тех культистов, что только вступили на путь истинного просвещения и преданности «дому». Эта каста состоит из наиболее менее опытных и молодых членов культа, что только стали познавать основы служения своему пантеону Даэдра.

– А что по мясу? Рафаэль говорил, что там молодняка полным-полно.

– Да, есть и те, кто пришли совсем недавно и только заявили о своём стремлении служить нечестивому делу своего «Дома».

– Их кличут вроде Рвущимися.

– Ты прав. Видать ваш разведчик из числа людей всё же хорош. И если все остальные касты жили в огромной пирамиде и, то только что пришедшие сектанты довольствовались развалинами, вокруг, разделёнными на четыре секции. Каждой секцией управлял представитель из Ревнителей, чем доказывал, что он достоин, пройти дальше по иерархии культа.

– Я разумею, всё это очень пригоже, но что у них по шматью? Рафаэль говорил, что они какие-то там ряженые аспиды.

– Да, у каждой касты, кроме последней, был своей определённый цвет для одежды. Ревнители одевались в белоснежные как сугробы Атморы, одеяния, обозначающие их молодость и неопытность. Адептам было разрешено одеваться в серые балахоны, ставшие подтверждением того, что они, верно идут по пути знаний и рвения. Ну, а самый высший слой носит чёрные одеяния, цветом глубже, чем обсидиан.

– Откуда ты всё это знаешь? – удивился Азариэль. – Рафаэль на разведку ходил, а тебя где носило, Гэ’эль?

– Я была… назовём это охотой.

– О-у, – скривил лицо Азариэль. – Неужто ты кого-то…

– И не одного, мой родич, – коварно улыбнулась Гэ’эль. – Трое поведали мне секреты культа, которому служат.

– Ладно, – Азариэль обернулся к развалинам. – Предлагаю сначала небольшим отрядом отвлечь их внимание, стянуть в одну сторону и потом окружить со всех сторон, заняв поселение, – словно в никуда проговорил парень.

– Это плохая идея, – послышался приятный женский голос сзади. – Нас могут окружить уже в поселении непосредственно силы из пирамиды.

Азариэль повернулся и увидел, как к ним подходит высокая, с приятной золотистой кожей ещё одна эльфийка. На Азариэля смотрят оранжевые глаза и прекрасные немного вытянутые черты лица. У этой девушки аккуратный и можно сказать милый подбородок, светлые золотистые волосы снисходили до плеч, а нос имел небольшую горбинку.

– Где тебя Рафаэль нашёл такую, – фыркнул Азариэль и смог заметить, как Гэ’эль с неодобрением, осторожностью и надменной опаской посматривает на вторую эльфийку.

Бывшему рыцарю девушка не понравилась, ибо своим вызывающим поведением она напоминала скорее портовую девку, нежели ту, кто сможет помочь им. Да и паранойя Азариэля тоже взывала к тому, что он постоянно не спускал с неё глаз, хотя она думала, что это из-за её стиля одежды. И действительно, её одежда только соответствовала ассоциациям парня. Её ноги покрывают лёгкие сапоги и обтягивающие кожаные штаны, только подчёркивающие её выдающиеся ягодицы и бёдра. На торсе эльфийки была красная рубашка с закатанными рукавами и жилет, затянутый так, что сильно выделял её и не без того выразительную грудь, на котором находилось несколько металлических пластинок, и девушка носила всегда с собой сумку через плечо, сделанную из ткани и напоминавшую обычную портупею.

– А ты кто будешь, чёрная как ворона? – спросила вновь появившаяся девушка.

– Лира.

Альтмерка хоть и выглядит мило, но не стоит обманываться внешним видом этой эльфийки, ибо под её началом находится самое сильное на всём юге подразделение наёмников, которое по своему могуществу и мастерству сравниться с половиной легиона. И девушка эта была самым талантливым и превосходным магом, которого только выпустила Гильдия Магов, как говорил Рафаэль.

И на все колкости и подозрения, которые отпускал в её сторону Азариэль, она отвечала непринуждённо и легко, как впринципе и сейчас.

– Рафи? – исказив в ласкательном тоне начала чародейка. – Да он меня давно знал. Мы даже с его «славной ротой» вместе сражались под Сенчалем. Тогда и породнились, можно сказать.

– Понятно, славно, – угрюмо произнёс Азариэль и продолжил. – Ну, расскажи нам свой мудрый план по наступлению. – Саркастично выделив слово «мудрый» попросил бывший рыцарь.

– Ты и человек? – диву Гэ’эль не было предела. – Да как так то? Разве истинных альтмеров чистой крови не осталось?

Все смолчали на возмущение Гэ’эль.

– Мы должны взять их в кольцо со всех сторон и начать сжимать его. Тогда у них не будет иного выбора, как отступать к пирамиде и ничто нам в тыл не зайдёт. А там и подкрепление нам поможет.

– А силёнок хватит? – голос альтмера огрубел. – У вас, насколько я помню, всего двести бойцов, а врагов больше чем в два раза. Да и Рихард с Айк’Араном нескоро подойдут.

– У меня самые превосходные воины на всём юге, – гордо заявила девушка. – Каждый из них будет стоить десять городских стражников и пять легионеров. Поверь, им нас не одолеть, – с явной бравадой заключила эльфийка.

– Ну что ж, будем на это надеяться. И помните, мы здесь сражаемся за Тамриэль и во имя императора. Мы не можем сегодня проиграть.

– Ну и зануда же ты, – уколола альтмерка. – С тобой девушкам не бывает скучно?

В ответ Азариэль сухо и бесстрастно в ответ отчеканил:

– Ступайте и готовьте своих воинов к бою. Через десять минут начинаем наступление. Поступим как вы и сказали.

– Я, пожалуй, к ней присоединюсь, – Лира пошла за альтмеркой, знакомой с Рафаэлем. – Думаю, им моя помощь понадобится.

– Будь только осторожнее Лира.

– Спасибо и тебе не сплоховать.

Через мгновение Азариэль повернулся к Гэ’эль:

– Слушай, ты не можешь предупредить Рихарда с Айк’Араном, чтобы они поторапливались. Мы попытаемся ослабить культ, но без имперских сил нам не победить врага.

– Хорошо. Только давай посторожнее, чтобы мне не пришлось снова тебя оживлять.

– Твоими молитвами Гэ’эль, – сказал Азариэль вслед девушки, которая исчезла в яркой вспышке магии.

– Повежливей что ли с ней. Она ведь нам помогает и, причём бесплатно, – дал совет Готфрид. – Ты даже её имени не спрашивал.

– Нашёлся мне советчик, – гневно выпалил парень. – Она с нами бесплатно, потому что у нас есть представление полномочий и указания императора, по которым мы обязали её нам помочь. Иначе бы деньги платили. – Завершил Азариэль и ушёл в собственные размышления о положении сил.

Сейчас он, Готфрид и Рафаэль участвуют в первой волне, которая должна открыть кровавое представление и начнёт его та самая командирша наёмников, которая ведёт за собой отряды. А Рихард и Айк’Аран отправились за подкреплением. Айк’Аран должен был предоставлением полномочий у близлежайших городов собрать ополчение, в виде городских стражников, а Рихард с указом императора отправился искать подмоги у имперского легиона. Азариэль понимал, что именно только сила этих подкреплений способна решить исход боя, ибо воины эльфийки Алари, не знающие, что ждёт их, при столкновении с ужасами Дома знаний, окажутся малоэффективны. Однако наёмники оказывались пушечным мясом, которое выманит все силы, и поистреплют противника, прежде чем это сделают легионеры и городская стража.

– Начинается, – сказал Готфрид и указал на барханы, ставшие краями котлована, где начинали собираться отряды наёмников.

– Что ж, ступай к своему отряду и принимая участие в наступлении.

– А ты?

– А я приду с громом, – загадочно вымолвил бывший рыцарь, и прежде чем отправиться наверх разрушенной башни передал своему другу странный сияющий красным камень.

Готфрид кинул недоумевающий взгляд на своего друга, говорившего загадками, взял странный сияющий камешек и направился к приготовившимся воинам–наёмникам.

Азариэль остался стоять один в руинах башни. Он смотрел на раскинувшийся храмовый городок культистов, лежавший от него в четырёхстах метрах. Парень понимал, что сходу его невозможно было взять, как бы ни хотела та леди. Хоть её наёмники и были, как она сама говорила, непобедимы, но они готовятся вступить в битву с самыми одарёнными чародеями и призывателями, которые не уступают магам из Коллегии Винтерхолда или Гильдии. Да и мало ли кто знал, какими нечестивыми благословениями их одарили тёмные принцы из Дома познания. В самом лучшем случае их ждёт кровавый кошмар, в самом худшем – этот комплекс станет подобен самому враждебному из планов Обливиона. А посему единственная надежда – это своевременное подкрепление городской стражи и легионеров императора.

Бывший рыцарь ещё раз кинул взгляд на поле будущего боя и скрылся в тени разрушенной башни. Азариэль чувствует себя уставшим. Ощущение сна его постепенно одолевало, ибо он не спал уже сутки. Парень сюда прибыл несколько дней назад, когда в составе поисковой группы искал логово отступников. И он нашёл его, но ещё большее открытие он сделал на вершине отчищенной башни.

Азариэль взобрался на башню и наблюдет на то, что сейчас могло превратить наступление в кровавый вихрь. Возле его ног лежали сотни каменных частей – обломков, перемешанных с десятками острыми осколками камней душ. Азариэль догадался, что раньше здесь было не менее пяти столбов, около полутора метра высотой с магическим резонатором на вершине и камнем душ, который был к нему прикреплён. Такая конструкция часто встречается в древних криптах и могильниках Скайрима. И созданы они для того, чтобы магическим способом остановить любого, кто подойдёт слишком близко. И принцип действия этих защитных конструкций парень знал, ибо помогал их готовить во время обороны цитадели. Ставишь столб, обращаешь его, в сторону нападающих, подготавливаешь камень душ и ставишь его, связывая специальным заклятьем. И оружие готово, чтобы жарким огнём, жутким электричеством или лютым морозом косить любого врага, который появится в поле действия. Но эти столбы, которые подготовили еретики, были более…способными. Магический резонатор был увеличен и представлял собой что-то схожее с ушами летучей мыши, а камни души были просто огромными. Это всё значило, что дальность действия этих столбов становилась заметно больше. И Азариэль понимал, что те четыре башни не просто пункт управления секцией, где сидит её управитель. На вершине каждой башни расположилась подобная оборонительная система, которая зальёт лавинами магии любого, кто подойдёт близко, и привести её в боевое положение не составляло труда. Активация камня душ это дело нескольких секунд.

А это всё значило, что как бы ни хвалила своих воинов наёмница, ей подойти близко к пирамиде не удастся, ибо её наёмников и саму накроет ливень из магических снарядов различного типа. Да и солдаты легиона поплатятся десятками, если не сотнями жизней, прежде чем подойдут к пирамиде. Но и нельзя предупредить наёмницу об этих смертоносных устройствах, поскольку Азариэль полон сомнений, что Алари начала бы наступление, если бы узнала о средствах магической обороны. Остаётся только надеяться на то, что задуманное бывшим рыцарем осуществится.

Азариэль не собирается это допускать. После того, как он сделал ужасающее открытие, то как по благословению Акатоша он встретил одного торговца, который держал путь от Морровинда и Скайрима к островам Саммерсет. И у этого купца бывший рыцарь нашёл один чертёж – чудо двемерской технологии. Это оказались подробные чертежи боевой стационарной баллисты. У торговца и необходимые материалы для её сбора нашлись и за чертёж, вместе с материалами парень отдал пятьсот септимов золотом, что было неимоверно огромной ценой. Он отдал, по сути, свои последние деньги, но это того стоило.

Азариэль не стал раскрывать секрета о системе обороны сектантов. Он просто знал, что эта информация может привести к замедлению наступления или вообще его отмене. Но парень, вспоминая все аспекты и логику двемерского языка, собрал из всех материалов баллисту. Всю ночь он обращался к небу с нецензурной бранью и проклиная двемерский язык. Всю ночь он провёл на вершине башни, собирая сложный механизм. И это ему далось.

Сейчас он стоит на самом верху и наблюдал за всем происходящем. Постепенно наёмники подходили к городку. Девушка разделила все силы на четыре части, и каждое подразделение должно было теперь занять свою секцию и взять в окружение пирамиду. По пятьдесят бойцов на секцию и сейчас наёмники медленно стягивались к позициям. Они шли медленно, остерегаясь контратаки.

Вот протрубил рог врага, и сотни сектантов поспешили занять позиции среди разбитых зданий и башен, которые становились отличными укреплениями, роясь между развалинами подобно потоку муравьёв. Культисты стекались к первой линии обороны, готовясь встретить врага магией.

Внезапно подул лёгкий, еле уловимый кожей, ветерок. Ткань, укрывавшая баллисту, слегка затрепетала. Парень подставил свой лик ветру, ощутив, как его встретила свежесть, и приступил к выполнению задуманного. Металлические пальцы сжались на ткани и отбросили её прочь, обнажая оружие. Когда полотнище отлетело вон, то на солнце появилась сверкающая и сияющая бликами металлическая баллиста, выполненная из двемерита и древа.

Её калибровка и настройка заняли у парня чуть меньше минуты. Башни к нему расположились как вершины квадрата по отношению к центру стороны их связующих. Две первые башни были равноудалены от него, что вызывало трудность в выборе цели. Азариэль направил орудие в правую сторону. Поднял ложе по направлению над башней и спустил рычаги. Механизм сработал отлаженно, сквозь металлический скрежет, выплюнув два болта. Они полетели быстро, ровно и уже через несколько секунд вершина вражеской башни разлетелась в осколках камня и повреждённой деревянной крыши. Сквозь пространство послышались крики агонии, но бывший рыцарь не останавливался. Снова ложе большого орудия заполнилась огромными болтами и механизмы издали стон, и вражеская башня по левую сторону от него брызнула камнем, древесиной и плотью врага, потеряв вершину.

– Ха! – обрадовался Азариэль, припадая к болтам.

Однако бой пошёл не так хорошо, как хотел бы себе Азариэль. У него оставалось четыре «стрелы», и ими он собирался разнести оставшиеся башни, но сектанты пустили в бой оружие, которое доселе было неведомо.

Азариэль посмотрел на разгоравшуюся битву. На атаку наёмников сектанты отвечали скоординированным и залповым огнём магии. В наступающих полетели огненные шары, огненные стрелы, ледяные шипы и копья и разряды электричества. Но, маги наёмников ставили барьеры, чем позволили нанести ответный удар, не одарённые в магии бойцы Алари отвечали смертельными залпами из арбалетов. Невидимые болты пронизывали пространство и преодолевая расстояние пробивали грудные клетки ишеи сектантов. Они падали в недоумении, что их магия не спасла, но всё же они не собирались просто так отступать, делая свой магический напор всё мощнее. И вот уже обожженные или пронзённые льдом наёмники обагрили своей кровью пески Эльсвейра, однако воины Алари продолжали неумолимо наступать, всё больше выкашивая врагов. И рёв магии, стоны раненных и последние крики убитых слились в единую музыку войны, которую Азариэль слышит даже здесь.

– Что за! – воскликнул альтмер.

Вдруг из-за пирамиды появилось огромное существо. Не менее чем четыре метра ростом тварь представляет собой высокую фигуру, мало похожую на человека. Монстр будто сшит из разных кусков плоти. Крупные нити, кольца и магия стянули лоскуты кожи и плоти в единое изваяние. Места швов пузырятся и темно-багрят от налёта из застывшей крови и гноя. Вместо ладоней сияют острозаточенные кривые клинки и маранные кровью крюки, позволявшие разрубить взрослого огра с одного удара. Тварь, тяжело переставляя ноги, словно пьяная, пошла к наёмникам, которые наступали со стороны секции, где Азариэль разрушил первую башню.

Бывший рыцарь видел, как при каждом шаге у этого монстра каждый элемент тела буквально дрожит, а самому ему от такой массы просто тяжко передвигаться, но всё же, если эта тварь доберётся до наступающих, то перекрошить их в месиво за несколько мгновений. Крюк и клинок были способны на это.

Бывший рыцарь наблюдал за картиной, как над наёмниками готовился свершиться суд атронаха из плоти, но под его прицелом сейчас была третья башня. Через прицел баллисты уже виднелась вершина магического каменного «стража», а болты наведены на то, чтобы снести защитную систему. Азариэль приготовился выстрелить, но опустил руку с рычага, чтобы через секунду его вновь неуверенно его обхватить.

– Зараза!

Азариэль уже был готов рвануть рычаг, но увидел, как клинок атронаха рассёк пару наёмников, разметав их останки и оросив кровью барханы.

– Да будь ты проклята со своим планом! – выругался бывший рыцарь и отстранился от орудия.

Парень подобрал с пола два последних болта, вставляя их в секции, и до конца зарядил двемерское орудие, установив все четыре снаряда, как и предполагала схема баллисты.

Азариэль снова встал у оружия и направил его на атронаха. Четыре метра связанной нитями и магией плоти продолжали ковылять. Бывший рыцарь в несколько секунд просчитал все аспекты и показатели: расстояние до цели, возможную силу ветра, скорость твари, давление и прикинул возможные попытки прервать полёт болтов. И как только всё было просчитано, Азариэль спустил рычаг. Баллиста с металлическим грохотом простонала и выпустила в полёт все четыре болта.

Они полетели с присущим им свистом, преодолевая сотни метров за секунды. Внезапно один болт был сбит огненным шаром, но ещё три летели и наконец, достигли цели. Два огромных болта сокрушили голову, стальными наконечниками разбивая череп и выбивая мозги, марая ими древко, а третий болт прошил шею атронаху.

Огромный монстр из плоти покачнулся и с грохотом рухнул, на обагрённый собственной кровью, песок. Тварь упала на свой раздутый огромный живот, похоронив под ним тех сектантов, что шли впереди.

В душе бывшего рыцаря уже пробежала волна облегчения, и Азариэль приготовился торжествовать, но командование сектантов вынуло новый козырь. Повсюду в «городке» вспыхнули синевато-фиолетовые сферы, ставшие знамением того, что культ воззвал к своим тёмным принцам, и они в милости своей послали своих слуг в подмогу. Весь город утонул в брешах между мирами, озарившись противной синевой, которая завершилась безмолвием.

Спустя секунду молчания «городок» утонул в потустороннем вопле и неестественно-страшном вое, леденящим душу.

Бывший рыцарь понимал, что счёт пошёл на секунды и его вмешательство необходимо, ибо он видит всю картину боя целиком. Парень видел, как с дальней от него стороны магическими защитными системами было подавлено наступление. Как город наводнился тварями, что пришли из глубины Обливиона и не знали ничего, кроме воли хозяина. Положение становилось слишком отчаянным, и Азариэль достал синий сверкающий камень и кинул его на землю, размозжил камень одним ударом сапога. Тут же его окутало синеватое облачко, поглотившее и стёршие с этой вариации пространства.

Азариэль почувствовал, как магические энергетические потоки несут его со световой скоростью сквозь расстояние к тому месту, что было предопределено иным предметом. Сквозь тоннель, и вихри, вселявшие в душу некое глубокое тепло, за несколько секунд парень перенёсся через пространство и вынырнул посреди гущи боя в храмовом городке.

Парень оказался посреди самого вихря войны. Вокруг ревели массивы магии как со стороны сектантов, так и наёмников. От такого количества энергии сам песок в некоторых местах уже начинал плавиться. Страшные существа из глубин Обливиона выли и кричали, издавая звуки чуждые для Тамриэля. Самые жуткие кошмары, как Алчущие, Искатели, Граммиты и Луркеры наводнили городок жуткой кошмарной массой, сквозь которые альтмер шагнул, прорубая путь мечом.

Азариэль увидел, что находится возле второй обезвреженной башни, у которой кипел ожесточённый бой, чью защиту разнёс баллистой, но тут он краем глаза заметил, как с рёвом на него лети огненный шар. Альтмер увернулся и за два шага приблизился к источнику опасности. Маг в белом балахоне ничего не мог противопоставить Азариэлю и пал от его меча.

Бывший рыцарь попытался сориентироваться в битве и тут же у башни в двадцати метрах заметил Готфрида, яростно отбивающегося от стайки алчущих, рубя их тела секирой. Худощавая длинно-хвостатые бледно-белые сгорбленные твари, с вытянутым ртом и длинным языком, падали под напором стали Готфрида, окружая и окружая его. Тут же прокрутив у себя план действий, Азариэль стал прорываться к своему другу, отгоняя от себя стайки алчущим клинком.

В руках Азариэль держал меч, которым ему же на первом шаге пришлось воспользоваться. На его пути, паря над песками, возник искатель Хермеуса Моры – огромный парящий кусок плоти, словно накрытый слоем мясистой травы, с двумя парами лап и ртом посредине брюха.

Искатель тут же атаковал. Взмахнув всеми четырьмя руками, от него отошла зелёная шипящая волна энергии. Магия столкнулась о прекрасный клинок, вновь заигравший лазурью. Азариэль попытался приблизиться, но тварь отплыла назад и одной рукой пустила в парня зеленоватый комок магии. Бывший рыцарь рефлекторно увернулся и в один кувырок оказался вплотную с чудовищем. Оно попыталось оцарапать его когтями, но Азариэль сделал отскок, нанося удар клинком из-под себя. Кончик клинка прошёлся по сверхъестественной плоти, и монстр завыл, но парень не собирался останавливаться. Сверкающим клинком рассёк голову искателю и отрубил часть плеча и в награду Азариэля обрызгал смердящий и едкий ихор, от которого бывший рыцарь отряхнулся и продолжил путь.

Как только искатель пал, Азариэль сумел только обернуться и присесть, чтобы не попасть под удар примитивного топора граммита. Бывший рыцарь сдавил омерзение от нового вида твари и ещё одного порождения глубин Обливиона. Невысокое, тёмно-зелёное пузатое примерно с полутора метра, существо. Морда похожая на лягушачью, только пасть полная тонких острых клыков. Конечности вытянутые, приспособленные для нанесения ударов.

И бывшему рыцарю не составляло труда, чтобы отправить это существо в не забытье. Он отбил атаку, умело увернулся, отсёк руку существу и одним ударом располовинил граммита. После этого Азариэль продолжил путь, прорубаясь через орды врагов.

На пути Азариэля встретилось ещё множество врагов, решивших его остановить, но каждый раз клинок, подаренный некогда Регентом, вкушал крови сектантов, алчущих и граммитов. Наёмники Алари пытались отбиваться от стаек монстров и орд сектантов, но им не удержаться от полчищ. Однако они привлекли к себе всё внимание, оттягивая его от Азариэля, чем он и пользуется, ступив в тень и идя к другу.

Через пять минут два рыцаря уже стояли плечом к плечу, продолжая отбивать яростные атаки еретиков. Воины топором и мечом сдерживают натиск врага, окружая себя каймой рассечённых трупов монстров, которых бросили горой, чтобы задавить атакующих.

– Маги и стрелки, живо сформируйте защитный периметр! Воины, расчистите местность! – скомандовал Азариэль, когда возле них собралось достаточное количество наёмников Алари.

– А ты у нас командир! – сквозь битву прокричал Готфрид, направляя острие секиры на плечо граммита и после треска костей переводя её в голову алчущего.

– Хоть кто-то, но должен навести здесь порядок!

Два бывших рыцаря бились, с сосредоточенностью и напряжением. Их теснят, и врагов становится всё больше и больше, но рыцари не сдаются и окровавленный металл оружия всё чаще сверкает во взмахах, окропляя неестественной кровью естественные пески. Еретики и орды Обливиона роем хлынули на бывших рыцарей и воинов, но им стало куда труднее.

Через десять минут оборонительный периметр был сформирован, а площадь в десять метров оказалась расчищена от скверны, умывшись кровью и ихором. И когда обстановка стала более спокойной, можно было и поговорить.

– Как ты тут оказался? – удивлённо вопросил Готфрид, добивая луркера, которому моментом ранее разбил колени и несёт ему освобождение от жизни. – Ты же несколько минут назад разносил башни из орудия о котором и не сказал.

– Вынь камень, который я тебе дал.

Друг запустил руку в карман, но вынул оттуда лишь осколки, которые посыпались на раскалённый песок.

– Это вторая точка воплощения и то, что камешек стал осколками, значит, что точка отправки использована.

– Чего? – с недоумением вопросил парень.

– Не заморачивай себе голову. Просто действовали по типу телепортации, а теперь доложи обстановку, – устало попросил Азариэль.

– Ладно. У нас всё плохо – взяли в кольцо. Наступательные силы разбиты на очаги сопротивления. Под моим началом осталось двадцать восемь ратоборцев. Что с остальными я не знаю, – не падая в отчаяние, доложил Готфрид.

– А план был их взять в кольцо, – сухо констатировал Азариэль. – Без помощи имперских войск нам не справиться.

– Что будем делать?

– Дело – дрянь, но выход есть. Пусть твои воины формируют оборону у этой башни, – указав замаранным кровью клинком, на высокое строение сказал парень. – Закрепитесь там и ожидайте легионеров.

– Хорошо. А ты что делать будешь?

Внезапно к ним подбежал запыхавшийся наёмник в железных доспехах, прервавший начало ответа Азариэля. Его броня зияла дырами и сажей, а на теле множественные ссадины и кровоподтёки. Еле стоял на ногах, но всё же сквозь всхлипы и усталость доложил:

– Господин Готфрид, Господин Азариэль. У нас проблемы.

– Какие? – вопросил Азариэль.

– Леди Алари попала в окружение. Её прижали возле восточной башни и не дают и шага ступить. Если ей не помочь, то она не сможет удержать позицию.

– Так вот как её зовут…

– Только не говори, что ты её имени не знал, – возмутился Готфрид.

– Вот только узнал.

– Господа! Что с помощью!? – в отчаянии завопил наёмник.

– Хорошо! – сорвал резко Азариэль. – Пойду лично скажу, что план оказался лажей. Может, и помогу по ходу дела.

Хах, – усмехнулся норди бодро сказал Готфрид, протянув небольшой арбалет и запас болтов к нему. – Вот возьми.

– Это же из Ордена… – С чувством благоговения произнёс Азариэль.

– Да.

Тепло от присутствия реликвии из прошлого пронеслось по душе высшего эльфа. Бывший рыцарь обхватил его разукрашенную узорами, сделанную из бардового дерева, рукоять, лишённую приклада и чуть ли не прижал его к себе со словами:

– Вот теперь повоюем.

– Ступай, спаси леди. Можешь взять пару моих парней.

После этих слов Готфрид и Азариэль свершили братское рукопожатие и расстались. Всё теперь зависело от того, кто сильнее всех не любил леди Алари.

Альтмер понял, что первая башня это, то строение, чью вершину он разнёс первой. И просчитал, что за десять минут бега окажется там. Он взял с собой троих наёмников-бойцов и раздал им зелья невидимости, которые всегда хранил в достаточном количестве. Он потребовал, чтобы бойцы выпили их, ибо не хотел, чтобы на пути встала очередная тварь, или сектант.

И облачившись в невидимое, став только тенями четверо воинов стали пробираться по охваченному огнём и битвой храмовой городку. Он бежали со всех ног, но мельком смогли усмотреть все аспекты и движение битвы. Врагов рассеялось немерено, и они стекались к тем местам, где держалась оборона. И положение становилось более чем отчаянным. Улицы городка в основном заполнили служители двух низших каст и десятки тварей Обливиона, которые напирали страшной массой. Воздух разрывался от рёва магических снарядов, а от количества огня песок уже начинал плавиться. Магии было столько, что можно было её мощью и концентрацией поднять на воздух небольшой городок.

И вот сквозь гущи битвы четверо воинов прошли к тому месту, где держала оборону Алари, вместе с Лирой, с десятком одарённых чародеев. И Азариэль впервые увидел её в действии.

Прекрасная девушка была апофеозом магических сил. За её спиной возвышалась башня, только придававшая монументальности её мощи. Возле неё само пространство начинало трещать от концентрации энергии. Одним взмахом она направила массив огня и обратила в пепел луркера. Ещё одно движение рукой и группа граммитов разлетелась в конвульсиях от электрического удара. После этого Алари произвела сложное движение кистями руки и направила стену огня в сторону сектантов и искателей, за несколько секунд развеяв их прах.

Рядом с ней держит оборону и Лира. Черноволосая девушка обратила за пару секунд стаю алчущих в промороженные куски плоти. С её рук с громким рокотом вырвался электрический шар и покончил с луркером, разорвав его на части и оросив песок тошнотворной массой буро-синюшней плоти.

И чародеи, их окружавшие создают магические барьеры, в виде стены огня или залповой волны магии, держа еретиков с младшими даэдра на расстоянии. И если выбегала из подворотни банда из десяти алчущих, то она не могла ступить и шагу, ибо этот «барьер» просто обращал их куски разлетевшегося мяса.

Азариэль видел, что кольцо становилось всё уже, а еретиков, сектантов и мерзостных существ становилось всё больше, и чаша весов медленно опускалась на сторону противника. Чародеи Алари не выдерживали натиска врага и становились жертвами в когтях алчущих или падали под напором чужих заклинаний.

Бывший рыцарь оказался за спиной у двадцати сектантов в белых балахонах, что преградили ему путь до леди Алари, но для него это была не проблема, ибо у него в руках громоздится скорострельный арбалет Ордена. Он весьма объёмный, но особая конструкция позволяла ему выпускать до шести болтов. Плоская коробка с болтами крепилась под арбалетом, подавая с помощью пружины болты на ложе, а с специальный рычажок обеспечивал секундную перезарядку.

Под покровом невидимости Азариэль, и наёмники зашли с тылу к врагу. Бывший рыцарь насчитал не менее двух десятков противников, и ещё столько же к ним подтягиваются. Азариэль попытался прицелиться, но он мог только инстинктивно ощущать прицел и путь болта. Наёмники проделали тоже самое. Выстрел. Невидимость отпрянула будто плащ, но в ней нет больше надобности. Стальные наконечники пробили противоестественные тела монстров и плоть сектантов, заставив их рухнуть на песок, выкрасив его в багровый и мутный. Все шесть болтов нашли выход и Азариэль обнажил меч.

– Во имя чести и Тамриэля! – во всё горло прокричал древний клич Ордена Азариэль, чем вдохновил бойцов идущих за ним.

Он ринулся на всём бегу в сторону противника, обрушившись на сектантов лавиной гнева и ярости. Любое заклятье, спущенное с рук еретиков, он отбивал мечом, быстро сокращая между ними дистанцию, и когда Азариэль приблизился вплотную к врагу, то его клинок напился крови. Наёмники так же врезались в строй еретиков и тварей Обливиона, обагрив клинки.

Алари и Лира ответили двойным усердием, чтобы отбросить врага на клинки помощников и вскоре противник стал тесниться и отступать. Древний инстинкт, первобытный страх воззвал к паническому бегу, ибо победы на этом рубеже не видать – с одной стороны смертоносная магия, с другой яростный воин громит без страха и усталости противника.

Всё кончилось тем, что Азариэль занёс клинок для последнего удара, держа за шиворот стоявшего на коленях еретика. Сектант его молил о пощаде, но бывший рыцарь непреклонен. Одним ударом он погрузил меч в сердце врагу, тут же его выдернув, оборвав жизнь культисту.

Парень оглянулся. Песок заляпан липкой кровью и завален телами, как врагов, так и союзников. Через каменистые руины ветер доносит зловещий вой существ, и кличи врага так же режут ухо. Всюду гремит бой и Азариэль чувствует, что скоро к ним наведается куда больше врагов и рой скребущихся когтей уже несётся к ним, шаркая о пески.

– Азариэль! – Радостно воскликнула Лира, когда увидела альтмера.

Он вышел из тени разбитой постройки на площадку, где Алари держала оборону, и дал себя увидеть Лире. На её губах пробежала еле заметная улыбка, а сам взгляд девушки осветился внутренней радостью, но тут же всё сменило беспокойство.

– Сзади! – крикнула Лира и отправила в гудящий полёт ледяной снаряд остроконечными осколками рассёкший плоть луркера и сваливший тварь замертво.

Азариэль успел рвануть со всех ног, вставая под защиту чародеев Алари, но вот наёмники не успели. Второй луркер разнёс грудь когтистой лапой человеку, а затем лицо второго пропало в крепких лапах смертоносной твари.

– Убейте демона Моры! – приказала Алари и десяток магов в её подчинении обрушили шквал магических снарядов на чудовище, вспарывая, жаря и холодя его кожу.

– Азариэль, зачем ты здесь? – спросила Лира, опуская руки, и магия потухла в ладонях.

– Спасти вас, – Азариэль убрал меч в ножны. – Зачем же ещё?

Когда ещё одна стая была уничтожена, Алари сделала полукруг и встала спиной к исполинской пирамиде, положив руки на талию, улыбнулась ещё шире, после чего всё же заговорила:

– И что же тебя сюда привело, милый мой? – мягким голосом вопросила девушка.

– Пришёл сказать, что твой план оказался полной лажей, – усмехнулся Азариэль. – Ну и нам сказали, что тебе нужна была помощь.

– Это я уже поняла, – сказала Алари и заглянула в нефритовые глаза Азариэля, смотря чуть ли не в его душу.

Лира подняла руку и указала на пирамиду, которая озарилась крапинами неестественного зловещего света, тихо вымолвив:

– Азариэль.

И тут высший эльф осознал, что у него есть всего несколько секунд. Все его мышцы и реакция отбросили усталость и напряглись до такой степени, словно он готовился бежать марафон с быстрого старта. За доли секунды он сконцентрировал в себе остатки силы, ибо понимал, что такую угрозу никто не сдержит.

– Лира, в тот дом!

Азариэль, крикнув подруге, рванул со всех ног. И сила его бега была такова, что с первого раза он смог закинуть леди Алари. Она в недоумении и в неспособности что-то сделать поддалась и повисла на плече у парня. Бывший рыцарь приметил впереди полуразрушенный дом и понёсся туда. Мышцы ног неистово застонали от перенапряжения, но это того стоило. Он пронёсся через частично разрушенную стенку дома и скинул девушку на лежанку, а сам пригвоздился к полу дома. И через мгновение грянул раскат грома.

Шквал сотни темно-фиолетовых зарядов и огненных шаров, выпущенных со стороны пирамиды из её окон, ударили о землю адским хоралом, подняв её в воздух и разворотив руины. Массы песка и камней от разрушенных зданий были подняты вверх под страшную оглушающую канонаду. Всё что оказалось со всех сторон от пирамиды, было буквально сметено волной боевой магии, выпущенной сектантами.

Писк поселился у Азариэля в ушах, ибо сила магического взрыва была настолько сильной, что у парня заложило уши, но он смог подняться и осмотреться. Вся земля и песок дымились от магического удара. У здания, в котором они спрятались, снесло крышу и стену, обратив их просто в пыль. Местность возле башни напоминала перепаханное взрывами поле. Повсюду валялись разорванные и обугленные останки тех, кто шёл вместе с Алари. Всё превратилось в настоящий пейзаж войны между двумя мирами.

Азариэль зацепил Алари за руку и потянул на себя, мгновенно её поднимая.

– Ты спас меня, – «наивно» удивилась девушка.

– Да, но у нас времени на слова. Готовься к обороне. Здесь мы остались одни, – скоротечно вымолвил бывший рыцарь и перезарядил арбалет.

– Азариэль! – кричит Лира и готовиться спустить с рук шквал магии в сторону приближающегося роя врагов. – Они наступают!

Азариэль посмотрел на расчищенную волной магии песчаную даль и увидел, что Лира права. Со всех сторон к ним стекался с противоестественной синхронностью рой мелких тварей Обливиона.

И начался славный бой. Под плотным и жестоким градом магии, поливавшей их из пирамиды, и ревущими магическими снарядами наступавших культистов эта триада принялась держать оборону, став как единое целое. Азариэль расстреливал наступавшие полчища из арбалета, с каждой минутой меняя болты, которых становится всё меньше и меньше. Каждый его выстрел был точен как никогда. Всякий болт находил свою цель или нужную точку, отправляя любого врага в мир вечных сумерек. И холодная точность Азариэля дополнялась яростным магическим потенциалом Лиры и Алари. Смертоносными заклятиями они испепеляли, вымораживали и рвали на части еретиков и существ с особым рвением и жестокостью. Каждый взмах и магическое слово несли рок для отступников, даря им только мучительную смерть. Лира с особой заботливостью относилась к Азариэлю, ибо каждый раз, когда в его сторону нёсся магический снаряд она реагировала как молния, в одно мгновение, ставя барьер. Алари же прикрывала её, отбрасывая волну за волной.

– Сколько же их!? – кричит Алари, отправляя огненный шторм в лавину когтей и зубов, испепеляя тварей.

– Бьёмся до конца!

– Какого!? – с рук Лиры сорвался дождь ледяных осколков, разорвавший отвратительные тела монстров.

– Нашего или их! – ответил Азариэль и выпустил ещё шесть болтов, и первая волна алчущих погрузилась в тела родичей и песок.

Магический шквал возле них становился всё плотнее, постепенно переходя в ливень нечестивой магии. Песок возле Азариэля, Лиры и Алари стал расплавленным стеклом, но они не отступали. Лира всё так же ставит ментальные щиты, защищая от магии Азариэля, который вместе с Алари отстреливается от вопящих полчищ.

Тот пятачок, на котором триада держит свирепую оборону, озарился от количества магии, ярости и крови. Никто к ним не мог и на несколько метров подойти, не расставшись с жизнью. Казалось, что они просто непобедимы и сами младшие даэдра почувствовали страх, усомнившись в правильности приказов своих повелителей, но рок тоже имеет своё обличие.

Спиной Азариэль ощутил, как что-то нагнетает, как холод и жар одновременно его охватил, Лира попятилась назад, держась за уши от того, что магический гул сковал её уши и мозг. Алари выпустила остатки чародейских сил, чтобы отбросить вал нечисти, и ряды врагов озарились жарким страшным пламенем.

– Вы чего!? – бросилась Алари к соратникам.

Жуткая чёрно-лиловая сфера салютом проревела посреди них, разорвав взрывом саму суть пространства, раскидав союзников. Азариэля тут же волной силы откинуло в сторону, а арбалет разлетелся в дрова, спина сковалась жуткой болью и камзол надорвался. Парня откинуло в остаток угла, но не выключило, и происходящее он сумел увидеть своими глазами. Алари же приложилась головой о камень и налетела на острый осколок кровати, погрузившись боком в кусок дерева.

Из сферы размашисто вышло высокое существо, смахивающее на мера или человека. Его облачение люто и страшно, сделано мастерами Обливиона. Наплечники и нагрудник выкованы из эбонита, полностью скрыв широкие плечи, а мантия, выкрашенная в тёмно-синие цвета, касающаяся земли, сшита из кожи аргониан. Лицо этого колдуна закрывала костяная маска, вырезанная из черепа катжита. На всей броне пляшут десятки завитков золотого колдовского пламени. В правой руке сжата кривая сабля, окутанная тёмно-фиолетовым эфиром, левая рука держит высокий стальной посох, навершие которого стянута тремя переплетающимися змеями цвета индиго.

– Ал-лари! – прокричал альтмер и ринулся к девушке, но вновь его позвонок хрустнул об пол; маг отшвырнул его одним лёгким движением руки.

– Азариэль, – прозвучал сухой, как хруст веток, голос чародея, зашагавшего к нему.

Лира преградила путь чёрному магу, наплечники которого вспыхнули изображением рунического ока. Электрический разряд Лиры был отбит магическим барьером, рассыпавшись салютом искр.

– Лира! – прохрипел Азариэль, пытаясь встать. – Бе-бери Алари.

Лира отчаянно попыталась атаковать, выпустив в него ледяной шип, но он, распавшись на фракталы света, в одно мгновение оказался у неё за спиной. Через секунду Лира почувствовала холод стали и жар чёрной магии, высасывающей из неё жизнь.

Азариэль видел, как холодное лезвие сабли порвало чёрную ткань и торчало из живота девушки и как с клинка на разгорячённую землю капают капельки крови.

– Убью!!! – прорычал Азариэль и поднялся в атаку.

В его жилах забурлил огонь и злоба, которые его мгновенно подняли и заставили идти в бой сквозь ломь в позвонке. Вся боль и усталость прошли и бывший рыцарь, ухватившись за клинок, направился к тому месту, где стояла пронзённая девушка.

– Хах-хах, не пытайся мальчик, аха-хах! – злобно расхохотавшись, мгновенно среагировал и пропал в вихре света.

Лира почувствовала, как её охватила страшная слабость, пробежавшая волной по всему телу, и её колени подломились, тело стало мягким и неустойчивым. Клинок Азариэля со звоном отлетел в сторону, и на руки эльфа упала Лира, по чёрно-пыльным рукавам камзола потекла кровь, и они стали багряно-маранными.

Из её живота медленно текла густая алая кровь, заливая рясу, но Азариэль не собирался ей давать умереть. Он кусками ткани, оказавшиеся у него под рукой, старался остановить кровотечение.

– Ах, – улыбнулась Лира, зажав в руках свиток, отливающий золотом, окроплённый алой кровью. – Сплоховала я. Бе-бери сви-свиток, он оч-очень силь-сильный.

Азариэль сжал крепкими руками место ранения, убрав «золотой» свиток в карман, и попытался держать кровь, несмотря на то, что его жизнь могла оборваться под яростным штормом магии, но на свою жизнь ему стало наплевать.

– Тише-тише, – успакаивает её парень. – С тобой всё будет в порядке.

Внезапно Лира, по чьей щеке пробежала слеза, положила свои нежные руки на ладони парня и нежно, сияя душевным светом из глаз, сквозь хрипоту, заговорила:

– Я рада, что ты сейчас со мной.

Азариэль удивлённо спросил, пытаясь унять бешенный колот сердца:

– Почему?

На что услышал ответ, поставивший его в тотальный, ступор и разжёг в нём ярость ко всем сектантам:

– Потому что смерть лучше всего встречать с теми… – девушка оборвалась на кровавый кашель, окропившие её бледные губы багрянцем, после чего из последних сил вымолвила. – Я думаю, ты сам поймёшь. – Ласково ответила девушка и положила окровавленную руку на щёку парня, чтобы подтянуться и коснуться своими губами его уст, но внезапная боль и кашель пригвоздили её к полу, и она одёрнула ладонь, оставив кровавый след на щеке.

Азариэль оглянулся и увидел, как враг медленно подступается к нему и с предвкушением победы готовиться к кровавому пиру. В душе Азариэля поселилось чувство, ставшее больше, нежели досада или обида. Полыхающая огнём ненависть к еретикам заполнила его душу до края. Он хотел ринуться и перебить тех существ и еретиков, что медленно сжимают кольцо, но не мог оставить девушку.

Неожиданно он услышал рокот над головой, смешавший с рёвом десятков боевых труб, взывавших к атаке. Десятки камней полетели в пирамиду, подавляя магическо-огневые точки из которых вёлся огонь и каждый снаряд крошил породу главного строения, приближая её кончину. Каждое грохающее попадание вызывает трещины и хруст в породе, которые ступали мягким шагом энтропии по всей конструкции и скоро она рухнет.

Азариэль кинул взгляд и увидел, что далеко на барханах расположились имперские камнемёты, начавшие обстрел, щедро засыпая селение снарядами; в сам город, держа красные знамёна и под хоровые имперские кличи, входили солдаты имперского легиона, ведомые волей императора.

Рой врагов разделился с неестественной синхронностью – большая часть бросилась на силы имперского легиона, остальные бросились на Азариэля, и, кажется, он уже не спасётся – алчущих и граммитов слишком много. Неожиданно огненный змей зашипел с руки Алари и вопли с терпким запахом жжёных тел наполнили пространство. Эльфийка, качаясь и держась за окровавленный бок одной рукой, с другой отбивает орду монстров.

– Аз-аз-иэль, – язык Алари стал как пузырь, не способен пошевелиться; девушка из последних сил наложила на себя заклятье и потеряла со знание.

– Легион! – прокричал Азариэль, в надежде, что на него обратят внимание, сам взглянув на наступающих легионеров.

Это зрелище завораживает. Одетые в тяжёлые доспехи имперские солдаты шагают стройными рядами, с каждым шагом приближая победу. Воины императора неумолимо наступают, продвигаясь вглубь города, подавляя и разбивая всякое сопротивление на своём пути. Сокрушающей стеной они шли по полю боя, втаптывая в песок всякую тварь, что попадётся им на пути. Перед их дисциплиной, координацией и силой не устоят даже могущественные твари из Обливиона.

Но сейчас Азариэль видел в них решение другой проблемы, которую поставил выше битвы. Он замахал руками и закричал во всё горло, прося о помощи, и на него обратили внимание.

– Что у вас здесь!? – рядом с ними материализовался имперский маг в лёгкой броне легиона и с капюшоном на пол лица.

– Раненные! – указал Азариэль на два бесчувственных тела, сжимая в ладони чёрную рукоять меча.

– Я помогу им! – поднял светящиеся руки чародей. – Идите.

Азариэль, ошеломлённый от боя сделал шаг в сторону и наткнулся на солдата в изукрашенной тяжёлой броне офицерского типа.

– Я легат Андроник, – прозвучал грубый низкий голос. – Доложите о враге.

– Он повсюду. Твари Обливиона и сектанты.

– Ещё?

– Вы можете помочь им, – Азариэль указал мечом на двух девушек.

– Хорошо, – отмахнулся офицер. – Санитары!

Сейчас всё на что мог надеяться Азариэль это на чудеса имперской полевой медицины, хотя понимал, что шансов теперь мало, но надежда – это всё, что у него осталось.

Азариэль посмотрел на башню и понял, куда недалеко мог уйти чародей и собрался выполнить то, зачем они сюда пришли. Без свитка или знания точной точки телепортации этот колдун ее мог далеко себя перенести. Он сжал клинок ещё сильнее, подавляя в себе ненужные чувства ярости, и направился к ней, ибо самим естеством чувствовал, где искать гнусного врага. Азариэль подошёл к деревянной преграде и почувствовал, словно некто пытается влезть в его голову, но парень отринул всё и отворил скрипучую дверь, войдя вовнутрь башни, с опаской озираясь по сторонам в поисках врага, который себя и не скрывал.

Колдун стоял посреди небольшой комнаты, из которой лестница вела наверх. Повсюду раскиданы ящики, мешки и различный хлам, а посреди этого бардака возвышался чёрный маг.

– Ты изменился, – сухая речь чародея безжизненна. – Азариэль.

– Ты меня помнишь?

– Я один из твоих братьев… маг Ордена, присягнувший на верность Люцию.

– Ты не достоин так себя называть! – рявкнул альтмер. – Ты – предатель!

– Правильно ты боишься, – глубоким безэмоциональным голосом произнёс чародей. – Без магического таланта у тебя нет шансов меня одолеть.

– Посмотрим, – прорычал Азариэль. – И обхватил в две руки клинок.

– Подожди. Я, лейтенант армии Хермеуса Моры, генерал войск Люция, лорд-командир Мефалы и глава Дома знаний, предлагаю тебе сделку. Присоединяйся к нам. Мы…

Азариэлю было всё равно на те дары, которые предлагает чародей. Его сердце преисполнила бездонная ненависть к этому магу, которая имела лишь один способ выхода.

В ответ в сторону чародея полетел стальной нож, прервавший самохвалебную речь еретика, который был одним движением отброшен в стену.

– Как пожелаешь! – закричал маг и взмахнул рукой.

Из его ладони с рёвом вырвался сноп синих магических зарядов, ударивших в то место, где был Азариэль. Парень успел увернуться, пропустив их мимо себя, и пол отсалютовал кусками камня, пустив в мага сноп оставшихся метательных ножей. Чародей поставил специальный барьер, и все ножи с металлическим перезвоном разлетелись в метре от цели.

Бывший рыцарь понимал, что без дара магии ему не выжить, а посему собирался его лишить противника, чтобы уровнять шансы. Азариэль достал свиток и атаковал магией, но не боевой. Свет, яркий как солнце, обвил голову и глаза чародея, который ощутил страшную боль от неистового яркого света.

– Я твоё чучело требухой набью! – неистово кричал маг, взявшись за глаза и дезореинтированно начал ходить из стороны в сторону.

Сию секунду руки Азариэля слетело, произнесённое со свитка, заклятье «Массовое Молчание». И теперь ни бывший рыцарь, ни маг теперь не могли произносить заклятья, чего и добивался парень. Теперь они могли биться на равных, ибо колдун, сведущий в магии был и искусен в обращении с клинком.

Чародей попытался, что-то произнести, но его слова вязли ещё во рту, так и не найдя выход мысли, превращённой в магию. Колдун понял, какое против него применили заклятье и что это предрекает. Чёрный маг взял посох в боевое положение и приготовился им биться до конца, надеясь на собственное мастерство.

Парень, молчаливо прокричав, в ярости атаковал и меч рассёк воздух, опускаясь снова и снова, но маг все удары умело отбил посохом. После этого архисектант описал дугу жутким посохом, но Азариэль успел сделать кувырок назад. Маг нанёс тычковый удар в живот, но Азариэль отбил его, выбив искры, контратаковать, так что полосонул по наплечнику и сорвал его. Чародей пошатнулся и ударил посохом изо всей силы, но Азариэль увернулся, вывернувшись в сторону, и нанёс со всей силы сокрушительный удар по посоху, попросту сломав его. Прекрасное золотистое древко треснуло, а затем лопнуло, отчего посох и навершие разлетелись в разные стороны.

Но мага это не выбило из колеи. Выкинув поломанные куски посоха, в его рук сверкнул короткий меч и рассвирепев, потеряв священное для себя самообладание, атаковал. Азариэль перешел только в оборону, ибо град яростных и не скоординированных ударов обрушился на него. Маг пытался просто его задеть, нанося без техники удары в безумной хаотичности.

Азариэль почувствовал, как самообладание покинуло чародея, и во всей неожиданности просто пнул его ногой в нагрудник. Мага отбросило назад, ударив о стену, и он с лязгом выронил свой клинок. Высший эльф стал стремительно приближаться к колдуну, чтобы с ним покончить, но тот мгновенно встал, занёс руку за пояс и вытащил короткий стальной меч и снова ринулся в атаку, скрестив клинок с парнем.

Бывший рыцарь описал дугу клинком Дунхарта, но тёмный чародей успел уйти из–под удара и своим клинком нанёс рубящее движение. Парень успел поставить блок мечом и боевым ножом, который вытащил из-за пазухи, ударил в нагрудник. Но нож просто ввяз в магическом доспехе, без шанса на то, что его можно было вынуть.

Азариэль понимал, что ещё минута и заклятье спадёт, а поэтому нужно было кардинальное решение битвы, которое пришло неожиданно.

Гнусный чародей замахнулся для удара, но внезапно Азариэль ударил левой рукой в нагрудник колдуну со всей силы, послышался истошный хруст, и броня вмялась до такой степени, что чародей просто упал от боли. В груди колдуна вспыхнула страшная боль. Его дыхание стало прерывистым, а изо рта потекли струйки крови. Азариэль понял, что сломал ему пару рёбер.

Бывший рыцарь положил меч в ножны, и медленной походкой пошёл к архисектанту. Чёрный маг всего лишь пятился назад, пока не упёрся спиной в стену. Через секунду над ним нависло правосудие в виде Азариэля. Оставались последние секунды заклятия, но этого должно было хватить. Азариэль взял колдуна левой рукой за лицевую кость став медленно, нагнетающее сдавливать её, и жертва не могла даже завопить, что и стало для чёрного мага главной пыткой. Кровавый палач завершил правосудие в полнейшем молчании, хотя заклятие уже давно развеялось.

Глава 20. Потерянное предназначение


К юго-западу от Гавадона. У южной берега Реки Бьюлс. Спустя полтора месяца. Вечер.

Вокруг довольно темно, но не до состояния непроницаемого ночного мрака. Восточный ветер постепенно набирает силу, подкидывая в воздух листья и мелкий мусор, и становился всё более прохладным, словно грядёт буря, игриво подхватывая седые локоны молодого альтмера. Само пространство вокруг становилось всё более холодным и готовилось примерить саван ночи. Небеса постепенно наливались уже не тяжёлым свинцом, а чёрным углём, говоря о том, что они готовы громом и молнией возвестить о приходе грозы. Всё вокруг говорило о том, что намечается сильный ливень, который собирается залить весь северо-запад Тамриэля.

Азариэль, накинув объёмный кожаный плащ, сидит на поваленном дереве у приятно потрескивающего костерка, который горит красным пламенем, постепенно пожирая всё новые и новые веточки, обращая их в чёрные угли. Вокруг него, кроме зелёных лесных деревьев и личного лежака, никого и ничего не было. Парень уединился, оставив основной лагерь. В его руках зажат небольшой клочок потрепанной бумаги, уже жёлтый, старый, ветхий и заляпанный. Альтмер уже и не помнит, зачем и почему, что побудило его сохранить этот курочек бумаги. Чуткий нос поймал приятный, но призрачный аромат, уста же обозначили его сущность:

– Роза.

На маленьком клочке бумаги виднеются выцветшие черты и линии, складывающиеся в буквы на тамриэлеке. Альтмер обратил опечаленный взгляд в листок, четырёхлетней давности, который ему некогда дала Лира, будучи при распаде Ордена, в тот день когда произошёл злополучный Капитулярий. Эльф смотрит внимательно и читает с открытым сердцем то, что она написала:

«Дорогой Азариэль, надеюсь, ты это прочтёшь. Я хочу извиниться за то, что тогда сделала, за тот поцелуй». – На мгновение эльф выстроил в памяти тот момент, вспомнил её мягкие губы и злобу, которую вызвал её поступок. – «Надеюсь, ты меня очень простишь за то. Прошу тебя понять, я тебя очень сильно люблю. … Я вижу тебя каждый день, и моё сердце разрывается от этого. … Каждый раз, когда ты проходишь мимо меня, моё сердце замирает. Я пишу тебе в надежде, что мы когда-нибудь будем вместе, а поэтому прошу понять, почему я на стороне Люция. Я не разделяю его идеалов, кроме свободы отношений в Ордене и если ты попросил бы, я бы его оставила, если бы мы только вместе ушли… Каждый день я думаю о том, когда мы встретимся снова … Я понимаю, ты не поймёшь меня, но прошу лишь прощения, если я тебя за что-то когда-то обидела. Счастья».

Азариэль пробежал взглядом по тексту, даже не пытаясь прочитать места, стёртые временем. Он бросил записку в пляшущее пламя, и огонь сожрал бумагу, сначала обуглив её, а затем превратив в пепел. Бывший рыцарь палкой перемешал объятые пламенем веточки и красноватые угольки и в небеса устремились сверкающие искорки. Азариэль оторвался и через плечо посмотрел на остальной лагерь, в котором царил небольшой шум, и торжествовала подготовка к очередному бою с сектантами.

– Ох, Лира, – тяжко прошептал альтмер, чувствуя странное ощущение, неведомое доселе эмоция, на грани между чувством долга и стыдом за то, что он не смог уберечь девушку.

Сейчас она в руках лучших медиков-заклинателей Империи, её жизнь в надёжных руках, но от этого легче не становится. Оркрест на эти дни стал для неё домом, маги проявят недюжинную заботу, по воле денег Азариэля, но это не предаёт альтмеру счастья или спокойствия, наоборот, с каждым днём тревога всё сильнее распаляется по душе.

– Почему мне так плохо? – срывается надрывистый шёпот в надежде получить ответы, но никого нет, чтобы их дать.

«Кто она для меня?» – спросил Азариэль у себя. «Подруга? Та, которая его спасла несколько раз? Сестра по Ордену, которого нет? Или кто-то больше?» Парень осознал, что она для него всё это вместе и долгие дни, проведённые с человеком, внушают ему предопределённость пути рядом с этой девушкой. Беспокойство за её здравие перемежается с тревогой за будущее Лиры.

– Может мне действительно с ней остаться? – мысли о Лире нашли выход в целой фразе, заставив альтмера подумать о том, чем он займётся дальше и что Тамриэль слишком холоден и жесток, дни в нём суровы, чтобы долго идти по нему в одиночку.

Хруст веток и шорох листьев отвлёк Азариэля от размышлений о Лире, и он взглянул на гостя. Через лесок пробирается девушка, чей доспех цвета тёмной ивы весьма интересен для здешних мест. Веточки ломаются подошвой высоких сапог, увенчанных широким серебристым наколенником. Бёдра и нижнюю часть торса укрыл набедренник крепкой кожи, под который уходят пластины мифриловой стали, защищающей торс. Плечи покрыты большими объёмными наплечниками, из-под которых снисходят тонкие рукава.

– О чём рассуждаешь?

В голосе Азариэль узнал Гэ’эль и через пару секунд, когда вечерний мрак отступил, он смог разглядеть прекрасное лицо. Так парень разглядел и значительно удлинившиеся волосы альтмерки.

– Да так, о своём, – буркнул Азариэль.

– Понятно, – Гэ’эль приблизилась к костру и села рядом с Азариэлем на поваленное дерево.

– Как там в лагере?

– Ничего особенного, – уставилась Гэ’эль в пламень костра, – все готовятся к битве. Даже тот человек… как там его… Рох, Рихад…

– Рихард, – помог Азариэль.

– Да, именно он.

– И что он опять затеял?

– Ведёт себя как взведённый и даже наорал на вашего мага. Благо есть Клинки, которые умеряют его человеческий пыл.

– Что ж, думаю, он волнуется. Последняя битва с последним культом как-никак, да и я ему… мозг вправил полтора месяца назад.

Губы Азариэля украсила кроткая улыбка. Он с превеликой радостью осознавал, что это их последняя битва за будущее Тамриэля и сегодня ночью она спобедоносным торжеством закончится. Но тут же улыбка омрачилась речью Гэ’эль:

– Всё бы хорошо, но человеческий император не допустит о том, чтобы об этом кто-то узнал. Имперское правительство уже занялось тщательной чисткой концов.

– Да, откуда ты знаешь? – огрубел Азариэль.

– Клинок в лагере рассказал, чтобы мы не обольщались насчёт себя.

– Ну, будет же что-нибудь?

– Да, если какой-то осадок и оставался, то местные власти и имперский чиновники с офицерами легиона называли это не иначе как «славный план императора по скреплению земель Тамриэля». Поверь, через три поколения о нас всё забудут… если будут те, кому забывать.

Но Азариэля не волновало, как назовут их битвы, ему было просто плевать на славу. Его сейчас до нестерпимого зуда в сердце мучили только два вопроса: что сейчас с Лирой и как имперский легион справился с монастырём почитателей Намиры и Периайта под Танетом.

– Что о нас скажут, Гэ’эль?

– Мне всё равно, Азариэль. Мне нет дела, что обо мне скажут ваши имперские историки, если хоть пару строчек мне будет посвящено в архивах моей родины.

– Ох, эльфийская гордость, – Азариэль потянулся к мешку с вещами и вытащил оттуда маленькую пузатую фляжку, обтянутой сине-выцветшей тканью.

– Как будто ты не эльф, – Гэ’эль неодобрительно взглянула на Азариэля, который приложился к маленькому горлышку и отпил. – Пойми, наша гордость – достояние народа высших эльфов, не дающая нам раствориться в массе других… диких племён.

– Прости, если не подтвердил твоих расовых надежд. Гэ’эль, меня воспитывали не эльфы, и рос я без родителя.

– Извини, – девушка уловила стойкий ядрёный запах крепкого алкоголя, который и без приятия «заветного снадобья» слегка пьянит.

– Гэ’эль, я так и не могу понять. Зачем?

– Что «зачем»?

– Тогда в Цитадели. Ты же меня спасла, пожертвовав собой. Я был практически мёртв и шёл навстречу смерти, но ты… ты могла умереть от такой сильной магии.

Гэ’эль положила пальцы на ладонь Азариэля, и парень ощутил теплоту кожи эльфийки. Она продолжила, и забрала из руки альтмера флягу с крепким напитком, и сама припала к алкоголю.

– Кхе-кхе! – ощутив страшное жжение в груди и подумав, что её горло объял огонь, откашлялась девушка. – Что это за пойло!?

– Угольное вино, – забрал флягу Азариэль. – Крепкое немного.

– Это страшное пойло! – сплюнула эльфийка, сморщив милое лицо.

– Да ладно тебе.

– Держи, закуси, – Гэ’эль протянула парню шоколадную конфету, и Азариэль раскусил её, ощутив на языке приятный вкус шоколада и апельсина; по душе, пробежала приятная волна теплоты, в сознании возникли образы прошлого, как отец кормил его конфетами, как затем Люсия делала для него угощение и теперь Гэ’эль даёт ему сладость на губы, которую он готов смаковать вечно.

– С-спасибо, – с лёгкой улыбкой и покоем на душе молвит эльф. – Как?

– Я с недавнего времени ношу их с собой. Они мне тоже нравятся.

– Гэ’эль, – Азариэль положил ладонь на руку девушки, чувствуя тепло эльфийского тела и тягу родственной души. – Ради этих конфет… ради тебя, я хоть в Обливион.

– Понимаю. Как за Лирой там? – улыбнулась в ответ девушка и тут же поняла, что её вопрос был не уместен.

Азариэль снова впал в раздумья, только без прежней угрюмости, пока вкус шоколада на языке. В его пальцах снова зажата палка и он ей помешал угольки, злобно прошептав:

– Чёртов Аль’Ка–Атран.

– Азариэль, то, что случилось в Эльсвейре не твоя вина. Тебе не следует себя винить.

В памяти бывшего рыцаря вспыхнули образы того чёрного дня, отталкивающие радость от конфет, когда они пошли на злосчастный штурм Аль’Ка–Атрана. Именно так называли сектанты своё жалкое капище, как потом было узнано из допросов. В памяти Азариэля вечно теперь будет зиждиться образ окутанной огнём прекрасной пирамиды, и как она потом ушла в утробу пустыни. Катапульты имперского легиона так плотно держали пирамиду под обстрелом, что ни её стены, ни фундамент, ни выдержали, и она со страшным рокотом и каменным хрустом подломилась под собой и ушла под пески, забрав с собой сектантов и еретиков. В память врезалось и собственное безумие, как он после смерти главного чародея он без памяти и сознания стал резать оставшихся еретиков и сектантов, остановившись только в тот момент, когда Готфрид остановил его крепким кулаком в лицо. Он помнит и момент расставания его и Лиры, обуянной темью поступи смерти. Радости или даже намёка на отраду из-за падения очередного культа нет, ибо с того дня Азариэль помнит только лишь песок, пропитанный кровью и опаленный инфернальным огнём.

– Азариэль, ты как?

– Слишком много, Гэ’эль, накопилось, – тяжело дыша ответил Азариэль. – Да и Лира…

– О, Акатош, ты всё о том человеке помышляешь? Она же просто – человек, инструмент богов, и не более того.

– Она мне больше, чем просто знакомая, – сказал парень, про себя более сурово продолжил. – «Боги… где они были, когда Орден пал? Когда Лиру едва не убили… едва ли бы они позволили этому случится… если бы были. Стенндар, где твоё милосердие? Талос, где твоя защита и сила? Акатош, где твоё правосудие? Этого нет… боги мертвы».

– Да-да, сестра по Ордену, – нервно сказала девушка, сложив руки на груди, и продолжила более спокойно. – Азариэль, но Ордена-то уже нет.

– Ты права. Мне нужно просто успокоиться. В Ордене учили, что тревога и тщетные беспокойства – ключ сил тьмы от души.

– А что с Рафаэлем? – перевела тему Гэ’эль.

– Он решил остаться в вместе со своей подругой-наёмницей, пока та не выздоровеет. Что ж, добро ему на это, – грудь Азариэля сдавило от нарастающей тревоге, и он решил перейти к иным темам. – Что там с нашими?

– Ничего особенного. Пока просто собираются к обсуждению планов на будущее сражение.

Секунду помедлив, альтмер загадочно спросил?

– Вот за что мы сражаемся, Гэ’эль?

– То есть?

– Столько крови в нашем «славном походе». Культы падают один за другим, врагов и угроз для Тамриэля всё меньше и меньше, но во имя чего?

– Тебе нужно предназначение, Азариэль?

– Да, без него никак. Месть?

– Я думаю, что дела мести вами уже давно оставлены. Вы взяли больше, чем требовалось и даже больше, чем требует альтмерская гордость. Ваше… наше предназначение в том, чтобы следовать зову древнего долга, заложенного в нас предками и высшими силами. Мы – порождения света и всякая тьма вызывает у нас смущение. Можно сказать, мы – продолжатели дела вашего Ордена, его последний подарок и вызов тьме, которую проповедует человек Люций. Если ты спрашиваешь в чём наше предназначение, то я считают в том, чтобы Тамриэль встретил рассвет без страха, что он станет последним.

– Хорошие слова, – улыбнулся Азариэль.

Внезапно от его собственных размышлений парня отвлёк хруст листвы и шелест зелёной травы. Азариэль обернулся, схватившись за рукоятку своего меча, но увидел лишь высокого широкоплечего светловолосого человека в кирасе из стражников Вэйреста – плотная кожаная кираса, с высокими сапогами и без наплечников, открывающих синюю ткань плотной короткорукавной фуфайки, из-под которой выступают высокие полупалые перчатки, закрывшую руку до локтей.

– Это я, – прозвучал столь знакомый голос.

– Ты что-то хотел, Готфрид? – механически холодно спросил Азариэль.

– Хватит тебе тут сидеть, пошли лучше в лагерь. К тому же, скоро вернуться разведчики легиона. Надо будет послушать, что они расскажут.

– Хорошо, – с тяжестью произнёс Азариэль и, оперившись на клинок, с кряхтением поднялся. – Гэ’эль ты идёшь с нами?

Эльфийка направила руку на костёр и ладонь выдала поток холода; тут же раздалось шипение и огонь в костре поубавился, а затем и вовсе потух и остались только ледяные угольки.

– Идёмте.

Азариэль потянул плащ и сбросил его, засунув в сумку с вещами. На бывшем рыцаре всё так же качается чёрный кожаный камзол, опускавшийся ему до колен, только в него парень вшил несколько металлических элементов, образующих лёгкую нагрудную пластину. Теперь это хоть как-то напоминало лёгкий доспех.

За пять минут лёгкой прогулки через леса южного Хай-Рока Азариэль дошёл до того лагеря, где расположилась ставка сил Тамриэля. Он максимально прост и приспособлен только для командирского состава, ибо основные ударные силы должны были ждать к востоку и северу от того места, где должна была состояться последняя битва за контроль над Тамриэлем. Лагерь разбит прямо посреди леса и представлял собой несколько простых лежанок с нехитрыми маленькими палатками, составленными вечно бдящими патрулями и большой алой командирской палаткой в центре. Азариэлю на секунду показалось, что он где-то видел подобное устройство лагеря и вспомнил, что он полностью составлен по имперским лекалам, которые практически никогда не менялись.

Азариэль, пройдя через нехитрые баррикады, вошёл в лагерь и увидел его быт воочию. В небольших палатках расположились солдаты имперского легиона, которые составляли свиту рыцаря-протектора Империи. По лагерю бродит небольшой патруль, смотревший за дисциплиной. На вертеле готовилось мясо кабана, от которого исходил приятный запах, заполнивший весь лагерь, а где-то в сторонке расположилась полевая кузница за которой работал квартирмейстер, разнося перестукивание молота о наковальню на всю округу.

Бывший рыцарь огляделся и вновь убедился, что лагерь командиров коалиции находится в глубокой лесной чащобе и еретикам Люция сюда не добраться.

– Нам сюда, – указав на большую, раскинувшуюся посреди лагеря красную палатку, сказал Готфрид.

И Азариэль покорно направился к той самой палатке вместе со своим другом и эльфикой.

– Стоять. – Прозвучал грубый голос. – Кто вы?

Бывший рыцарь увидел перед собой двух охранников, что стоят у входа перед палаткой. И каждый из них был далеко не прост, как банальный солдат легиона. Прекрасная выправка, примерная осанка, бесстрастие в глазах суровых лиц, и искусно выполненное оружие, представленное катанами, с превосходными акавирскими доспехами.

– Пропустите, это я его позвал, – послышался изнутри палатки знакомый голос чародея погибшего Ордена.

– Мы подчиняемся только Агенту, – последовал холодный ответ стражников–Клинков.

– Пусть проходят, – из палатки ответил офицер Клинков.

– Проходите, – без еденной эмоции вымолвил стражник и отступил на шаг.

Азариэль зашёл вовнутрь командирской палатки. Там он увидел стоящий посреди квадратный стол с раскинувшейся картой на нём и свечами, которые, слегка потрескивая, освещали разрисованный пергамент. Воздух наполнился приятным запахом благовоний, которые разжигали офицеры легиона у себя в покоях и возле стола собрались все те, кто собирался повести своих бойцов сегодня в тяжёлый бой. В самом конце стола, на неброском деревянном стуле расположился имперец со смуглой кожей, карими глазами и короткой стрижкой. Азариэль запомнил его, как рыцаря-протектора имперских сил, что оказались в распоряжении Рихарда.

По правую руку от него стоял старик в тяжёлых доспехах имперского легиона северного типа. Высшему эльфу его зрелые черты лица, борода и длинные седые волосы показались знакомыми. Азариэлю взгляд этого мужчины показался… удивлённым.

По левую руку от офицера имперских войск стоял высокий нордлинг с чёрными волосами и зелёными глазами, холодно-суровым лицом. Азариэль увидел, как нам нём идеально лежат доспехи Клинков, словно влитые и нодати, перекинутое за спину, только предаёт стати человеку.

Рядом с ним расположились командиры стражи из Моурнота и Вэйреста, в роскошной стальное броне, которых удалось привлечь документами Совета Старейшин. И эти двое командиров вели за собой отряды городской стражи и ополчение, собранное наспех. Со стороны странного старика в имперских доспехах расположился брат-капитан ордена свечи, из Сентинела, укутанный в плащ из ткани, скрывший его одежду. Ну, а ближе всего к выходу оказался Айк’Аран, который стоял со стороны, противоположной офицеру имперского легиона.

И как только Азариэль переступил порог палатки, сию же секунду на него метнулись настороженные оценивающие взгляды. Рыцарь-протектор его одарил взглядом полным снисхождения, агент Клинков сверлил его взором полным недоверия и подозрений. Остальные же отнеслись более-менее нейтрально.

– Проходи, я тебя давно жду, – с облегчением сказал чародей и указал бывшему рыцарю на свободное место, где он может встать.

– Мне бы хотелось знать, а где ваш Рихард? Он смеет игнорировать разработку плана по наступлению? – надменно спросил рыцарь-протектор.

– Он передал все полномочия по присутствию мне, – ответил маг.

– Понятно.

– Ну а теперь, когда закончились прения, давайте начинать составления плана. – Грубо, но в тоже время без излишней эмоциональности неожиданно кинул Агент. – Что докладывает разведка?

– Численность противника больше двух тысяч бойцов, – хриплым голосом начал старик. – К ним успели примкнуть отряды носителей чумы и отчаяния с юга.

– Они выжили? – удивляясь, Азариэль прервал рассказ. – Имперский легион же должен был их уничтожить.

– Прошу никого не прерывать, – охолонил Азариэля Агент. – Да, кто-то выжил, но это не страшно. Продолжайте.

– Оплот противника представляет исполинский бастион. Вне крепости есть лишь небольшой старый разрушенный монастырский комплекс, выполняющий роль передового редута. Стены сделаны из обычного камня. За стенами расположен огромный храм-зиикурат, который выполняет роль административного центра секты.

– Что с командованием и бойцами?

– Всем руководит чемпион культа, имеющий титул Барон Войны. Под его началом находятся восемь Рыцарей Битвы, которые руководят всей сектой, поделённой на восемь орденов. Вот примерно и всё нехитрое управление.

– Известно что-нибудь про укрепления? – ввязался брат–капитан ордена Свечи.

– Стены примерно в пол высоты у имперского города, но заметно толще. Они сделаны из камня и созданы для того, чтобы в них разместился гарнизон.

– Слабые места у крепости есть? – задал вопрос рыцарь-протектор.

– Да. Там, где стоит разрушенный монастырский комплекс, есть несколько пещер, связанные с канализацией крепости. Через эту сеть можно спокойно попасть вовнутрь.

– Каково соотношение сторон? – вопросил стражник из Вэйреста.

– Со стороны противника: тысяча воинов, среди которых двести – это тяжёлая пехота, четыреста лёгкая, а остальное – сектанты; семьсот лучников и арбалетчиков и триста сектантов из–под Танета и командирский состав.

– А с нашей стороны: десять Клинков, тридцать рыцарей из ордена Свечи, сотня бойцов имперского Легиона, три катапульты, пятьдесят четыре городских стражника, больше сотни ополченцев и командирский состав, – констатирует холодно Агент.

– Это получается больше чем три к одному, – невесело сказал глава стражи Моурнота.

– Нам придётся постараться, чтобы победить в этой битве, – таким же тоном поддержал глава стражи Вэйреста. – Как-никак сражаемся за нашу родину. Избавим же её от проклятых даэдропоклонников. Я, надеюсь.

– Не падать духом, – встав со своего стула, воспрянул офицер легиона. – Мы сражаемся за императора и Империю, а значит, мы не можем проиграть.

– Это напыщенная самоуверенность или у вас есть конкретный план? – с толикой недовольства спросил агент Клинков.

– Мы отправим ударный отряд на зачистку храмового комплекса. Этот отряд проникнет в цитадель и откроет ворота. С помощью катапульт мы сможем разрушить часть стены и послать туда ещё часть силы, тем самым разделив их гарнизон на две части.

– Но их силы всё равно будут превышать наши в три раза, – заявил Клинок.

– Мы не собираемся их побеждать, попросту всех убить. Наша цель это командир врага, а затем его подчинённые. Если они падут, то оборона, лишившись верховного командования, будет сломлена. И в этом деле, я думаю, нам помогут Клинки.

Агент тайной службы осмотрелся по сторонам, словно ища посторонних слушателей, и холодно без эмоций вымолвил:

– Именем императора, я попрошу всех выйти из палатки, кроме вас, господа офицеры.

Азариэль беспрекословно подчинился приказу слуги императора и вышел из палатки. На улице свежо и хорошо. Лёгкий ветерок бил в лицо, знаменуя о том, что постепенно приближается неистовая буря, которая всё зальёт, но в этом ветерке витал лёгкий запах приближающейся осени. И в действительности, лето постепенно подходило к концу, что знаменовалось колким похолоданием в последнее время.

– Азариэль, – прозвучало воззвание, оборвавшее предчувствия парня о временах года. – Пойдём, поговорим. – С волнением произнёс чародей и повёл парня вместе с Гэ’эль за собой.

Они встали в десятке метров от главной палатки, выбрав место, чтобы их никто не услышал.

– С Рихардом что-то не так, – озабоченно бросил Айк’Аран. – Я чувствую это в его ауре.

– Что случилось? – спокойно спросил Азариэль. – Что ты там обнаружил?

– И не только он один, – вступила в диалог Гэ’эль. – Что-то странное и тёмное клубится вокруг него.

– Будто его дух наполнила кровожадность и безумие, умащённое ложными обещаниями, – поддержал девушку Айк’Аран. – И однажды я его застал за тем, как он читал молитву… «тёмной материи».

– Становится всё интереснее, – усмехнулся Азариэль. – Ты хочешь сказать, что он…

– Да, – ответила девушка. – Похоже, он нашёл себе объект поклонение и это не восемь богов Империи.

– Тогда он «пал»? Как он сражается против даэдра, если сам им служит?

– Мне бы тоже этого хотелось знать, – мрачно промолвил маг, но холодный голос Клинка заставил его оборваться:

– Можете вернуться! – Крикнул вышедший из палатки Клинок.

Маг всего лишь пожал плечами, слегка исказил гримасу в недовольстве и направился обратно на совет, и Азариэль с Гэ’эль последовал за ним.

В палатке было всё также, как и раньше. Также трещали свечи, и свои ароматы источали благовония. Только рыцарь-протектор легиона был несколько подавлен, словно его лишили всех званий. Также у стола собрались все те, кто был ранее.

– Что ж, вот конечный план наступления, – бесстрастно начал Агент. – Брат-капитан поведёт своих рыцарей на штурм монастырского комплекса. Вы Азариэль к ним присоединитесь. Вашей задачей становится проникновение за пределы крепости и обеспечение нам прохода. Взяв контроль над вратами, вы подаёте сигнал нам. Я посылаю своих Клинков через главные ворота. Объединившись с этим отрядом, вашей задачей становится проникновение в центральный храм и ликвидация командного состава. А через двадцать минут объявляю наступление и силы стражников, с ополчением, начинают наступление со стороны главного входа. С противоположной стороны должен начаться обстрел стены. Этим займётся всё ещё рыцарь-протектор. Нашей задачей становится максимально отвлечь силы противника от центрального храма, чтобы сводному штурмовому отряду удалось ликвидировать командиров. Надеюсь пока всё понятно?

– Так точно! – последовал ответ командиров стражи.

– Да, понятно, – ответили маг, Азариэль и Готфрид.

– Без сомнений, – с толикой подавленности сказал Рыцарь–протектор.

А старик всего лишь кивнул.

– Вот и отлично. А теперь можете разойтись и подготовиться к битве. Операцию начинаем через полтора часа. – Холодно кинул Клинок и поспешил выйти из палатки, одёрнув за плечо Азариэля.

Альтмер последовал за грузным воином, который отвёл его на пару метров от палатки. Несмотря на суровость, лицо Клинка отражает подавленную тревогу.

– Мне вчера удалось побеседовать с главой вашей группы – Рихардом. Я был весьма удивлён, что его светлость доверила ему свой «Указ».

– Почему? – удивился Азариэль.

– Мой медальон, зачарованный на распознавание даэдрических чар сильно накалился и у меня есть подозрение, что ваш лидер служит не тем силам, – Клинок вытащил из кисета на бедре небольшую круглую рубиновую пластинку с чеканкой акавирского дракона вместе со свитком. – Многие забывают о нашем предназначении, никто не знал о мисси вашего Ордена. Бери, я даю её тебе на будущее. Если вдруг, враг вернётся, расколи её, и Клинки помогут тебе, свиток же используй, если будет что сказать нам, – Азариэль взял рубиновую печать, ступая за Клинком, который ему сказал. – А теперь пойдём, тебя нужно оснастить.

Глава 21. Конец похода


Спустя три часа. У залива Иллиак.

Всю округу застлал холодный ледяной занавес дождя, ибо небеса облили Тамриэль срезами, когда началась последняя миссия по очищению мира от нечестивых культов врага. С юго-запада дует морозный порывистый ветер, заставляющий дрожать кроны деревьев в безумной пляске, но на берегу залива Иллиак нет ни лесочка, а посему слышен только печальный вой погоды.

Под покровом ночи к берегу подходил небольшой отряд рыцарей ордена Свечи, и каждый «брат» облачён в прекрасного вида стальную броню, укутанную в плащи тёмно-зелёной чёрной кожи, дабы слиться с местностью и стать призраками смерти. Среди них выделяются две фигуры, не вписывающиеся в общий рыцарский антураж – альтмер и нордлинг, приставленных к пятнадцати воинам, выдернутым полмесяца назад из Сентинела по воле Клинка.

– Азариэль, – во время лёгкой перебежки вопросил Готфрид. – Что мыслишь, мы сегодня окончим наш поход?

Альтмер сжал губы.

– Не знаю. Мне сейчас главное выполнить задачу.

– Какая годная на тебе бронь. Кто тебе такую выдал?

Парень осмотрел себя. Панцирь, покрывавший грудь и спину был сделана из сияющего мифрила и изрисован магическими символами. Пластинчатый наплечник, скованный из скайримской стали удобно ложился на плечо. Правое плечо оказалось без защиты. Кольчужная кираса исходила из-под панциря, мифриловой блестящей чешуёй покрывала торс парня и крепилась ремнями на спине.

– Клинок-глава, – шепотом ответил Азариэль, вспомнив, что у него по карманам рассовано ещё множество интересных вещей, от самодельных взрывчатых механизмов, до магических свитков и зелий;

– Чего у тебя только нет. Кстати, бабах-механизм тоже сварганил?

– Да. Вымогал два дня у имперского лекаря огненную соль, уголь, а их квартирмейстера… позаимствовал несколько деталей.

– Тише! – шепотливо «прикрикнул» командир рыцарей, с отличительным символом геральдического значка Сентинела на груди. – Если бы вы знали, какая история у этих мест.

Но бывшего рыцаря мало интересовала история. Сейчас он старался концентрировать все мысли на задаче. Под проливным дождём и диким ветром ударная группа редко лесистую местность, в тени невысоких деревьев и кустиков, медленно выходя к берегам реки Бьюлс, чтобы нанести первый удар по последнему оплоту ереси Люция.

Брат–капитан довёл группу до конца лесистой местности, оставив позади редкие деревья на фоне высоких исполинов – гор Драконьего Хребта, где открывался прекрасный вид на зелёный берег красивого залива, укутавшегося в саван дождя. Но посреди этого торжества гармонии на небольшом широком холме возвышается тот самый комплекс монастырей, которые необходимо было штурмовать.

Три монастыря и одна часовня образовали единое строение. Они построены на холме прямо возле воды как старые призраки минувших эпох раздоров и воин, которые несколько столетий не стихали в Тамриэле. И все три монастыря явно пестрили одним архитектурным стилем, который канул во тьму. Пески времён бурей прошлись по этому комплексу, снеся с него и крыши, и значительную часть стен, оставив от него лишь безликие руины, в которых кишат еретики, ведя свою жалкую жизнь.

Азариэль всмотрелся на планировку, чтобы просчитать варианты нападения. Эти четыре разных строения образовали квадрат. Первый монастырь смотрел на юго-запад и именно в нём вырезаны главные ворота, точнее то, что от них осталось. Второй и третий храмовые постройки расположились перпендикулярно первому, а сам квадрат замыкала двухэтажная часовня, возвышавшая над одноэтажными монастырскими зданиями. Согласно старым местным преданиям в первом монастыре жили монахи Талоса, во втором расположился культ Мары, в третьем волочили скромную жизнь поклонники Стенндара, а в часовне свою вечную службу несли монахи самого Акатоша.

Отряд медленно, под покровом ночи и плащей, выдвинулся к монастырскому комплексу. Азариэль ощущал лёгкое напряжение, гнетущее волнение, присущее каждому перед тяжёлым решающим боем. Азариэль видел всё более чётко силуэты разрушенных строений, которых накрыл ливень, покрыв плотным саваном разрушенные строения, руины былого времени, вечно несущие мрачный дозор у реки. Крыша и стены сохранилась только у часовни. От монастырей остались только плитка на полу, небольшие куски и остатки стен, а также небольшие балки, возле которых они возводились, уподобившиеся рёбрам скелета.

Отряд остановился на пологе небольшого холма, у самого подножья монастырей. Командующий показал на фигуру, укутанную в рясу, у разлома меж серо-зелёных стен и отдал тихий приказ:

– Цель на двенадцать.

– Так точно, – отозвалось из тьмы и арбалет рыцаря дрогнул, культист ту же секунду обмяк и рухнул на землю; шум от устранения пропал за воем ветра шорохом дождя.

– Азарий, – в полголоса начал командир группы, повернувшись к отряду, и его лицо скрыла ночь. – Возьмёшь с собой Азариэля и ещё семь рыцарей. Будете пробиваться с южной стороны. Я направлю атаку всех остальных с запада.

– Так точно, – ответил рыцарь и моментально определил, кто с ним пойдёт.

В ладонях Азариэля удобно поместился арбалет, выданный ему рыцарями. Он простенький, но надёжный и его силы хватит, чтобы сразить проклятого врага.

– Все готовы?

– Так точно, господин.

Азариэль со всеми хлынул в пролом на южном угле, как яд в рану и оказался в небольшом коридоре, сжатым стенами. Отряд двинулся дальше и полутишину нарушил только глухой стук арбалетов и враги устилали путь отряду. Азариэль и рыцари атаковали из дождевой пелены и покрова темноты, чем обескуражили охрану, которая здесь расположилась, обливая их дождём из болтов. Угол за углом, поворот за поворотом – врагов становится всё меньше, а ореол покоя не нарушен. Еретики даже писка не успели издать, как рыцари прострелили им горла из своих арбалетов. Азариэль прыгнул в небольшую комнатку и сжал спусковую пластину. Арбалет колыхнулся, и болт пробил рясу и грудь спящему сектанту; то же самое сделали и рыцари, очистив комнату.

– Спокойной ночи, – кто-то отпустил циничную иронию, при очередном убийстве.

На своём пути рыцари оставляют лишь кровавый след из трупов, что секундами раньше были спящими, под навесными кусками ткани и досок, сектантами и патрульными, что не смогли вовремя услышать или увидеть подползающую смерть. Через четыре минуты Азариэль уже достиг бокового входа в часовню, который был завален горами хлама.

Азарий попытался оценить характер и масштабы завала и понял, что единственный проход – это главный вход, а достигнуть его можно было, только пройдя через внутренний двор, что кишел молящимися культистами. Глава группы отдал приказ занять позиции среди разрушенных стен монастыря для наступления на двор и все тут же во мраке разбрелись по строению.

Азариэль прильнул к осколку мокрой каменной стены, на которой рос самый обычный мох и обратил своё внимание вовнутрь двора. За последние минуты наступления он успел полностью промокнуть и замёрзнуть, но казалось, что сектанты не чувствовали жуткого мороза и ледяной влаги, что плотно накрыла это проклятое место.

Бывший рыцарь смотрел на пребывавших в ночном бдении еретиков. Они собрались во внутреннем дворе у большого потрескивающего костра, который развели на месте старого прудика. Над ними безумно трепыхается и безумно рвётся в сторону бешенного дуновений ветра полотно кожи, которое повесели, чтобы не быть залитыми дождём. Сектанты сидят у костра, образовав плотный круг, и ветер доносит звуки монотонно произносимой молитвы, суть которой услышать невозможно.

– Сколько их там? – спросил один из рыцарей, припав к стене.

Азариэль выглянул из пролома во внутренний двор, увидев, что у стены где они прячутся разбит был некогда палисадник.

– Дваадцать-тридцать, – обратно припав к стене дал ответ парень.

– Кому же они там молятся? – нервничает другой рыцарь.

Азариэль снова выглянул.

– Намира… Периайт, похоже тут собрались почитатели этих даэдра, – ответил альтмер и потянулся к одному из трупов под ногами.

Бывший рыцарь перевернул лежащего с собой мёртвого сектанта на спину, чтобы осмотреть его. Азариэль сильно удивился тому, что тело сектанта укрыто кожаными доспехами под балахоном и от него не смердит, как от чумных слуг Периайта. На мокром нагруднике Азариэль разглядел символ Малаката – красивая двухлезвийная секира. Азариэль посчитал насмешкой судьбы – те, кто служит проклятой войне и нечестивой доблести отдали службу и бдение почитателям каннибализма и болезней, а сами улеглись отдыхать, за что и поплатились.

– Вперёд воины Свечи! Сокрушите еретиков! – яростно воззвал к атаке Азарий, сорвав сжатую улыбку с губ Азариэля.

Рыцари ордена обрушили залп из арбалетов, накрыв стальным дождём ничего не подозревающих культистов. Азариэль за несколько секунд взвёл арбалет и выстрелил в сектантов и ринулся в атаку, зная, кого необходимо ликвидировать в таком культе. Он не обратил внимания, что второй залп, пролетев со свистом, его чуть не убил и болты пролетели в сантиметрах от него.

На бегу Азариэль услышал звон ржавых клинков врага, их голодный рык и молитвенные завывания, обращённые к чёрным богам. Вот прозвучал булькающим хриплым голосом приказ, и стая сектантов, облачённых в бесцветные рясы, умолкнув, молча, без единого звука, ринулась волной на перешедших в атаку служителей ордена сентинельского престола.

Как только враг приготовился покончить с сентинельцами, им в спину пришёлся ещё один выстрел по приказу командира всего отряда. Болты завязли в рясах и чумных бубонах сектантов и с нечестивой стойкостью еретики встретили рыцарей свечи. Засада цели не достигла – удалось уничтожить не более десяти культистов из тридцати

– Убейте иерарха! – прокричал Азариэль, понимая, что архиеретик есть ключ к обороне в этом комплексе. – Оставьте его гвардию!

Несомненно, сейчас они встретились не просто с рядовыми почитателями культа, но с самыми умелыми и наиболее «одарёнными» дарами великого врага, еретиками.

Высокая фигура, в чёрной рясе, утянутой тройным орарем болотного цвета, в самом центре еретической гвардии подняла посох, смахивающий на засохшую палку, и невнятно отдала приказ, указав на альтмера.

Азариэль рассёк грудь первому сектанту и на него дыхнула страшная вонь гниющего тела, но враг не умер. Бывший рыцарь знал, что так просто не прорвёшься к архиеретику, а посему применил магию. Бумага свитков в одно мгновение стала скопленной энергией, и левая рука озарилась ревущим пламенем. Огонь был столь яркий и жаркий, что культисты в страхе и со жмуренными глазами отступили, пятясь назад и расступаясь, давай Азариэлю пробиться к главе.

Архисектант резко направил посох на парня, прорычав булькающим, словно у него в глотке вода, голосом заклятье и конец посоха вспыхнул буро–зелёным. С конца древка сорвалась липкая, смердящаяи разъедающая жидкость, плотной струёй направленная в грудь Азариэля. Но парень ловким кувырком в сторону ушёл от струи, и она клейкой лужей легла на брусчатку, и сию секунду старый камень зашипел и стал испаряться паром, как будто его проедает концентрированная кислота.

Вокруг завязался вихрь битвы, и рыцари ордена Свечи скрестили клинки с чумными сектантами, преисполненными страшным рвением забрать жизни во имя Намиры и Периайта. Звуки яростной битвы заполнили внутренний двор, и примечательней всего было наблюдать за тем, как воин без дома и сословия вступил в яростный и смертельный бой с чемпионом чумы и отвращений.

Азариэль нанёс левый верхний рубящий удар, но клинок лишь с музыкальным звоном рассёк воздух и прошёл в сантиметрах от балахона, увернувшегося сектанта. Но парень не остановился и тут же совершил выпад, на что культист резко ответил тычковым ударом посоха по корпусу. Мифрил выдержал атаку и удар не причинил даже боли, однако сектант отпрыгнул назад и с разворота замахнулся посохом, целясь Азариэлю в голову. Альтмер мгновенно нагнулся, и оружие пролетело в миллиметре от его седых волос, в то время как раздался сухой голос сектанта:

– Умри!

Посох продолжил своё движение по инерции, чем и воспользовался ахисектант. Он за доли секунд приложил ещё силу, игриво развернулся, словно безумно приплясывая, и сокрушающий удар направил в ноги. Древко посоха попало парню чуть выше щиколотки, и жгучей болью отозвалась вся нога. Магическая энтропия проникла через толстую кожу сапога и волной прошлась по мягким тканям бывшего рыцаря, вызывая ни с чем несравнимую агонию мышц. Ноги Азариэля от нахлынувшей волны слабости и боли не устоял и рухнул на каменную плитку.

Торжествующий культист не растерялся и за секунду приготовился нанести добивающий удар. Он занёс проклятый посох для удара плашмя, словно это не кусок дерева зачарованного тёмной магией, а мощный боевой молот. И усмехнувшись, архисектант со всей силы рванул посох вниз, неистово желая добить парня. Азариэль предвидел это, и когда посох рванул вниз, его встретила металлическая ладонь, сжавшая дерево до сухого хруста.

Еретик потянул его назад, но магическая палка даже не шелохнулось. Культист опешил, ибо боль, вызванная магией чумы и болезней, должна была просто разорвать эту руку от ломи, но архисектант не знал, что магию даэдра невозможно распространить по нержавеющему металлу.

Тем временем Азариэль резко встал и, удерживая посох, одним молниеносным сокрушительным ударом клинка разрубил его пополам. Магический кусок дерева обратился в гнилую труху и рассыпался по мокрой брусчатке с глухим стуком.

Но еретик не собирался так легко сдаваться. Он занёс руку заспину и из ножен, спрятанных в кучах, прогнивших и склеившихся от гноя лоскутах ткани балахона, и в руках появилась огромная сабля, покрытая слоем рыжей ржавчины.

Мощный и сокрушительный, но неумелый удар был пропущен Азариэлем, и сабля разбила старую каменную плитку. Ещё и удар и альтмер осознал, что сектант мало упражнялся с клинком. Под этот выпад Азариэль подставил одного из еретиков Периайта и ржавое лезвие рассекло ему плечо, но архиеретика не волнует смерть соратника. Архисектант снова нанёс рубящий удар, но в ответ раздался лишь звон камня, на которое упало лезвие клинка. Еретик попытался ещё раз атаковать увернувшегося парня и для этого занёс огромный меч над головой, что и оказалось ошибкой. Широкая сабля была довольно тяжела для главы культа и только затормаживала все его движения. Вознеся клинок над головой, его движения зависли на пару секунд, но и этого противнику хватило.

Азариэль молнией подскочил к еретику и левой рукой зажал рукоять сабли культиста, всей силой передавив и пальцы врагу, остановив ещё даже не начавшиеся движение оружия, выдавив из руки нечестивца хруст костей. Еретик поспешил взвыть от боли переломанных пальцев, но его голос был оборван.

Правой рукой Азариэль направил свой клинок прямо в брюхо еретику, удерживая меч под наклоном. Сверкающее лезвие меча вышло через спину между лопатками, неся на себе густую тёмно–багровую кровь почитателя отвращения и чумы.

Бывший рыцарь выдернул меч и снова его направил в грудь, острие прорвалось через твёрдую плоть, через кость и пронзило чёрное сердце еретика. Тело тут же потеряло жизненную силы и, попятившись назад, сектант упал на полированный камень, распластавшись и залив плитку гнилой кровью. Меч снова поднялся в ожидании вражеского клинка.

Азариэль оглянулся и увидел, что гвардия противника подавлена. Местность вокруг него завалили три десятка смрадных тел, и рыцари Свечи вновь стоят с мечами наперевес и ждут, пока им отдадут приказ.

– Брат-командир Тассад, – обратился Готфрид к главе рыцарей. – Что теперь?

– Ладно, идём дальше.

Пока все шли к часовне, парень посмотрел на поле битвы. Вокруг валялись лишь искромсанные тела сектантов, и среди груды тел не попалось не одного мёртвого рыцаря ордена Свечи. Азариэль безрадостно улыбнулся тому, что никого смерть не унесла и у них всё ещё сохраняется преимущество.

Бывший рыцарь подбежал к воротам часовни и присоединился к остальной группе. Рыцари ордена Свечи стояли и думали, как можно открыть запертые ворота, но Азариэль долго не разбирался с этой проблемой, ибо вход в часовню являлся ничем иным, как проеденными временем старыми деревянными воротами, которые практически стали дровами для топки.

В руках Азариэля показался ещё один свиток и бумажная суть растаяла, уступая место сокрытому в нём огню. Пара взмахов руками и с ладони сорвался плотный шар огня, и страшный пламень рванул к воротам, высекая после себя след из искр в воздухе. Прикосновение огненного шара и ворот ознаменовал взрыв, и доски разлетелись на салют щепок.

– Это быстрее, чем их ломать, – холодно произнёс Азариэль – И эффективней.

Рыцари переглянулись между собой. Их взгляды были переполнены самыми различными эмоциями, которые только возможны: от глубокого и неописуемого удивления до вскользь промелькнувшему глубоко душевному недоверию, но никто не стал оспаривать метод, которым была устранена преграда.

– Заходим! – Приказал брат-командир и вошёл внутрь часовни.

Азариэль был среди первых, кто вошёл вовнутрь. Держа свой арбалет наготове, он смотрел через примитивный прицел, тщательно всматриваясь в каждый уголок и ища возможной угрозы.

«Тут, наверное, было прекрасно» – сказал себе Азариэль, рассматривая образы часовни, ставшие обликом разрушения и запустения. Подобных маленьких часовен пруд пруди в Сиродиле у незначительных городков и деревень, но тут царит бардак. Она небольшая размерами, даже тесная для пятнадцати рыцарей. Скамьи всюду перевёрнуты, опрокинуты или даже сломлены, нигде нет нормальной и прямостоящей скамейки. В самом конце стоит потрепанная временем кафедра, у которой когда-то проповедовал настоятель Акатоша, теперь же это призрачное напоминание святости сия места.

– А, – Азариэль дотронулся до лица, когда у глаза упала капля. Он посмотрел вверх, и на него взглянуло пасмурное небо через множество дыр и пробоин над сводами часовни. Вся крыша покрыта разломами.

– Холодно, – грузно проговорил Готфрид, зайдя в часовню.

Прямо за кафедрой располагался огромный, массивный, выплавленный из железа, покрывшийся ржавчиной и лишайником люк. Он закрывал ту дыру, которая вела в сеть пещер, способных привести отряд в цитадель. Брат-командир подошёл к люку и кинул на него оценивающий взгляд, после чего хотел отдать приказ, чтобы его отодвинули, как на плечо рыцаря легла тяжелая левая рука Азариэля.

– Нужно подготовиться, прежде чем начать спуск, – спокойно потребовал бывший рыцарь.

– Здесь я решаю, что делать, – недовольно возразил глава группы. – На каком основании вы меня просите дать отдых и подготовку?

– Кто знает, что нас ожидает в пещерах. Там могут оказаться и твари похуже разъярённых сектантов. Да и чемпион почитателей Намиры и Периайта не был уничтожен.

– А время?

Азариэль достал из кармана специальные песочные часы. Их дал ему лично Айк’Аран. На них были специальные отметины, показывающие каждые десять минут. Песочные часы были рассчитаны на час. Бывший рыцарь их приподнял на уровень лица брат-капитана и тихо начал говорить:

– У нас есть пять минут в запасе. Со временем всё в порядке.

– Хорошо, – в полголоса вымолвил рыцарь и тут же на повышенных тонах обратился к остальным. – Даю вам три минуты, чтобы подготовить своё снаряжение и проверить амуницию. Ох, лучше сделайте это сейчас, чем потом будете молить богов о помиловании там внизу.

Рыцари Свечи разбрелись по всей часовне и стали готовиться к спуску. Кто-то ещё раз проверил оружие, кто-то подтянул доспехи, а кто-то сел и тихо стал твердить молитву Аэдра о защите. Все делали, то, что считали нужным, чтобы не сгинуть в пещерах и канализационных стоках.

Азариэль отошёл в сторону и занял место в углу рядом с кафедрой. Он открыл кисет и в его ладони промелькнули два маленьких стеклянных флакона. В первом плескалась багровая густая жидкость, а во втором тёмно–синяя, но изливающаяся светом от странной лазури вода.

– Что это? – вопросил подошедший Готфрид.

– Зелья.

– Да видать. Я спрашиваю – что это за зелья?

– Наш маг сказал, что первое повышает жизнеспособность, а второе поможет собрать и увеличить магическую силу, что усилит мощность заклятий.

– Я понимаю, зачем первое, но куда второе собрался применять? Ты же не обладаешь даром магии?

В ответ парень лишь открыл второй кисет, висевший на поясе, и продемонстрировал весь сноп чародейских свитков, таивших в себе искусства боевой магии.

Готфрид слегка усмехнулся и оглядел помещение, пребывавшее в густом мраке, посмотрев в единственное окно, в котором мелькали капли ливневого дождя.

– Странное место выбрали сектанты для организации своей крепости.

– Далеко не странное, а самое верное, – поучительно начал Азариэль. – В совокупности с расположением других культов, это становится ловушкой для трона Империи.

– Почему? – удивлённо вопросил подошедший Азарий. – Разве легион или иные силы не защитят Сиродил?

– Основная часть легионов расквартирована в провинциях Империи и в самом центре остался довольно маленький контингент, оставшийся чисто для поддержания порядка. А расположение культов блокировало бы или замедлило продвижение имперских сил. Секта в Эльсвейре отрезала бы путь легионам из Валенвуда и силы из самой родины катжитов. Культы под Чейденхолом и Бравилом создавались для того, чтобы отрезать Морровинд и Чернотопье. Еретики под Танетом предназначались для противодействия наступлению из Хамерфелла. А этот кровавый культ нужен для того, чтобы предотвратить натиск подкреплений из Хай Рока.

– А Скайрим? – внезапно вставил своё слово Готфрид.

– Под Брумой был один культ в зарождающемся виде, как и под Чейденхолом. Если он бы получил развитие и прибавку в живой силе, то у него может и хватило сил для того,чтобы хоть на немного задержать помощь из Скайрима.

– А в чём смысл? Зачем вся эта система? – вкрадчиво вопросил Азарий.

– Скажем так, их целью был центр Сиродила – Имперский город. Пока силы культов удерживала бы внешние силы Империи, ударная группа попыталась бы захватить город и уничтожить династию Септимов. И тогда рубинной амулет остался без носителя, а чем это чревато, знают все. – Пояснил Азариэль, намеренно скрыв рассказ про Люция.

Бывший рыцарь совсем не хотел рассказывать про архипредателя, получившему благословение от всех Даэдра сразу и по своим способностям, в несколько раз усиленными тёмными силами, превосходил возможности имперского легиона. Он не стал пугать рыцарей Свечи, что есть воитель Даэдра, способный перерезать их всех без особых трудностей.

– Рыцари, приготовиться! – скомандовал брат-командир и встал возле люка.

Когда все пятнадцать бойцов собрались у точки спуска командир группы отдал приказ о проникновении. Два крупных воина, сквозь собственные кряхтения, применив всю свою силу, подняли этот люк и положили его на пол. И как только люк коснулся пола, под железом послышался звук хлюпанья и писк раздавленных насекомых.

Тессад поднёс факел к месту, где раньше был люк и рассеял тьму. На свет проступила винтовая лестница из камня, уходящая в самые недра.

– Похоже, между крепостью противника и этой часовней есть проход, – констатировал командир группы и вступил во мрак.

– Только вот кто его сделал? – спросил один из рыцарей.

«Похоже, Люций долго готовился ко дню своего триумфа. Как же прекрасно, что он никогда не состоится», – таковы мысли единственного альтмера в отряде.

Азариэль оказался среди первых, кто ступил на лестницу. Спускаясь, он провёл ладонью по каменным стенам. Через кожу перчаток его нервные рецепторы уловили шероховатость и даже то, что камень местами изъеден временем и близостью к морю. И всё то время, пока он спускался, парень замечал, что чем глубже, то тем сильнее становиться вонь гнилья и сам воздух становится гуще. На стенах становится всё больше и больше странных и необычных растений. Мох приобретал гротескные и ужасающие формы, медленно источая гной. Плесень и грибок стали просто огромными, выделяя в воздух клубы едкого смрада, отчего дышать, становилось практически невозможно, ибо лёгкие даже не хотели втягивать этот воздух, а желудок спешил избавиться от всего употреблённого. Но каждый рыцарь ордена вспомнил, что служит трону Синтенела, а посему, несмотря на те все ужасы, которые им предстояло испытать, они должны идти вперёд несмотря, ни на что.

Отряд спустился на самый низ, достигнув предела спуска, и в один прыжок от лестницы Азариэль оказался по щиколотку в жуткой и смердящей, донельзя густой, напоминавшей болотную жижу, жидкости. Бывший рыцарь почувствовал, как его сапоги при каждом движении буквально вязнуть в зеленоватой клейкой массе, больше похожей на гной.

Оказавшись в канализации, Азариэль сразу осмотрелся и увидел картину, заставившую биться его сердце быстрее, а в руках ещё сильнее сжать арбалет. По своему типажу коллектор был похож на то, что являлось канализационными системами Имперского Города. Такие же отёсанные каменные стены и высокие потолки. Такая же прямоугольная форма построения канализации. Всё как в Имперском Городе, только более проще устроено. Но стены были покрыты махровым ковром из странного сгнившего мха и огромной плесени, в которых игриво копошились, издавая противный и мерзкий писк, сотни самых различных насекомых. Этих тварей было столько много, что складывалось впечатление, что этот ковёр, в большинстве мест накрывший стены, был живой и прибывал в постоянном движении.

Азариэль сдержал приступ омерзения и продолжил разглядывать стены и потолок, отмеченные «благословением» даэдра.

Также сквозь стены то и прорываются растения, сильно отличавшиеся от тех, что росли на землях Тамриэля. Это тёмные, словно поражённые смертельной энтропией, похожие на папоротники листья, почковавшиеся в самых различных местах стен. С потолка свисают странные мясистые лианы, больше напоминавшие вытянутый почерневший кишечник, развешанный подобно гирляндам. И с потолка постоянно капает бурая тёмно–зелёная вода, очень схожая с мокротой горняка.

Азариэль кинул взгляд дальше в тоннель. Проход предполагает длинный, уходивший вперёд коридор, без каких-либо зигзагов и поворотов. И на протяжении всего длинного коридора были расставлены горящие канделябры и жаровни, полностью освещавшие канализацию, предоставив на вид всё разнообразие флоры и фауны.

Но, ни это сильнее всего поразило Азариэля. Весь этот коридор был заполнен существами, что раньше были людьми и эльфами. Теперь же они совсем иные, чем были раньше. У каждого существа проглядывается серая, цвета мертвечины, кожа, изъеденная гнойными язвами из которых сочился зелёный ихор, но поимо этого на теле каждого монстра «пестрят» царапины, ставшие чёрными отметинами в которых весело и игриво копошились трупные черви. Некоторые части тел больных раздулись под напором плоти, поддавшейся плоти мутации и покрылись странными огромными наростами, словно их поразила бубонная чума из самого Обливиона.

Лицо каждого существа выражало глубокое отчаяние и нестерпимую боль, но их глаза показывали, что тела и души теперь служат тёмным принцам, став бусинами расцветки бездны. Пасть каждой твари черна как распахнутый зольник печи.

– Именем Акатоша, что это? – Азариэль ощутил испуг в словах Азария.

– Это корпрус в сочетании с чёрной магией Даэдра, – легко ответил высший эльф. – Они совсем не страшные, если рядом с ними не появляться.

Как только прозвучали первые слова толпы поражённых тяжёлой болезнью, исказившей и тела, и души, стали постепенно ковылять в сторону рыцарей Свечи. Твари подходили медленно, издавая странное кряхтения и кажется, будто они безопасны, но их мотивы были понятны.

– И что нам делать? – с дрожью в голосе, точно взмолившись, кинул вопрос один из рыцарей.

– Нам остаётся делать то, чему меня учили мои наставники в Ордене. Нам остаётся только сражаться! – вдохновенно крикнул альтмер и мгновенно развернулся в сторону существ.

Арбалет в руках Азариэля задрожал и свистящий болт угодил в глаз одному из ползучих существ, уложив его на месте. Его примеру последовали и остальные бойцы, открыв залповый огонь, стараясь скосить первые ряды проклятых тварей, но едва ли болты причинили существенный вред объятым проклятой чумой существам. Они вязли в пропитанной гноем плоти и чумных бубонах, не причиняя вреда.

В тот момент, когда рыцари атаковали, стаи многих насекомых сорвались со своих мест и взмыли в воздух, образовав целую тучу живой плоти и хитина. Как только насекомых стало достаточно, они подобно единому организму ударили по рыцарям и тысячи мелких тварей попытались попасть под доспехи воинов, желая забраться под тёплую кожу и смаковать плоть и кровь неприятеля.

Азариэль перекинул арбалет за спину и с клинком наперевес ринулся в отчаянный бой. Своим сверкающим клинком он сразу проткнул насквозь заражённую тварь в области сердца, но едва ли проклятый это почувствовал. Он продолжил махать когтистыми руками, в надежде задеть парня по лицу. Бывший рыцарь краем глаза заметил, как его обступают другие проклятые, и выдернул меч, а на месте раны обильно потекла чёрная смердящая жидкость.

– Сволочи! – выругался Азариэль и перешёл к действу.

Парень, вынув клинок, направил его в голову заражённой твари. И как только лезвие коснулось черепа существа, проломило кость и разрезало протухший мозг, нечестивая сила покинула больного и его тело обмякло. Азариэль одёрнул меч и отступил из круга, в который его попытались взять пронзённые корпрусом существа.

Обстановка оказалось поганой. Сорок практически неуязвимых кусков гноящегося мяса пытаются их порвать на части. Насекомые забиваются под доспехи и лезут прямо в рот, оттого приходится отмахиваться клинком.

Внезапно на парня кинулась ещё одна тварь. Её удар Азариэль успел блокировать, отрезав руку существу и пройдясь лезвием по спине. Клинок разрезал спину больного, местами лопая гнойные бубоны. Через рану обильно потекла густая, практически чёрная кровь, но это его не убило. Существо в один момент развернулось лицом к Азариэлю и вновь атаковало. На этот раз парень сделал два шага назад и нанёс колющий удар в лицо. Блистающий лазурью меч вышел через затылок больного, пронзив также и огромный горб. Заражённый корпрусом человек упал на спину, распластав конечности.

Бывший рыцарь продолжил битву, ни взирая на остальных, продолжив разить нечестивых тварей, а у рыцарей тем временем дела были не лучше. Нескольких воинов ордена Свечи забили когтистыми лапами, просто разорвав им лицевую кость на части. Ещё нескольких сумели повалить в смердящую под ногами жижу и там вскрыть доспехи, вместе с телом, а ещё одного убили насекомые. Они нашли оголившееся место кожи и залезли под неё. Мерзкие насекомые набили бедолагу, словно он обычный мешок. После чего тысячи мелких убийц устремились прочь из его тела, летя в самых различных направлениях, и бедного рыцаря разорвало в клочья.

– Сколько наших пало!? – отбивая выпад лапы кривым ятаганом, спросил брат-командир.

– Семь! – ответил Азарий.

Лучше всех держался Готфрид. Его северный двуручный топор оказался просто превосходен в такой ситуации. Лезвие его секиры украшал северный орнамент, одновременно ставший и символом зачарования, наложенного на это оружия. При каждом ударе секирой раны проклятых существ начинали обугливаться, а кожа превращалась в сажу. Его топор летает, как взведённый, отражая в чёрных зеницах тварей огненный путь оружия, несущий смерть. Могучий и яростный норд размахнулся и провёл удар широкой дугой по ногам существ и твари как подкошенные колосья. Готфрид нанёс тычковый удар древком в живот наступающего рычащего существа, отчего оно покачнулось и отступило, и резким движением приголубил лезвием больного, попросту разбив ему череп одним ударом.

– Готфрид! – предупредил Азариэль друга, когда проклятые стали заходить к нему с тыла.

Норд в ответ отдал лёгкий кивок и в мановении ока развернулся, заводя с собой топор. От быстрого удара, проклятого он ушёл в сторону и мощным ударом секиры отделил голову от остального тела существа.

Сделав шаг назад, он столкнулся спиной с Азариэлем, которых теснили всё сильнее волнами проклятой мерзости.

– Плохи дела! – сквозь безумное стрекотание крыльев насекомых, вои больных и звуки боя, крикнул Готфрид.

Отмахнувшись от организованной атаки насекомых, Азариэль сделал отскок вправо, и схватил левой рукой больного за лицо. Через несколько секунд передняя часть головы больного лопнула, как перезревший фрукт, а кожаный рукав испачкался в ихоре и прогнившей крови.

– Уводи всех к лестнице! – сквозь звуки битвы прокричал высший эльф.

– Что?! – исказив лицо в гримасе непонимания, криком спросил нордлинг.

– Выполняй, что я сказал!

Готфрид так и не услышал ответа, но поспешил исполнить указания Азариэля, ибо знал, что их исполнение наверняка единственный способ выжить. Высокий норд, размахивая секирой, прорвался через чумные толпы и доложил брат-командиру об словах своего друга:

– Нам надобно отступить! – Готфрид «приласкал» очередного проклятого секирой.

– Что?! – удивился Тессад, размахивая мечом и пытаясь разрезать плотную кожу монстров. – Куда!?

– Под лестницу! Бегом!

– Зачем?! – брат-командир легко отбился от когтистой лапы и отрубил её вышел локтя, дав Готфриду секирой разбить череп врага.

– Бегом! – одёрнул нордлинг редгарда и сам побежал в укрытие.

Лестница была настолько узкая, что один рыцарь мог спокойно сдерживать толпу, а посему орда проклятых и больных существ и тучи насекомых, что роились в воздухе, обратили внимание на единственного стоявшего высшего эльфа.

Азариэль не чувствовал усталости, ибо некая магическая аура в нём самым быстрым способом восстанавливала весь утерянный запас сил. «Может броня так помогает?» – смекнул Азариэль. Его постепенно обступало около тридцати выживших монстров. На теле многих были видны свежие порезы и ссадины, черной кровью рассекавшие серую больную плоть каждого больного. Тучи самых разных насекомых окутали парня, пытаясь залезть ему в каждую щёлочку или трещину в броне. Азариэль лишь отмахивал их от своего лица и головы.

Из кисета показался необычный золотой свиток, от которого так и сочились массивы скрытой разрушительной энергии, способной нести лишь рок и разрушения. Это оказался свет божий, сокрытый в бумаге и твари учуяли его. Каждый проклятый не в силах смотреть на неестественное сияние, которое реальнее самого сотворённого мира, будто это частичка небесного обиталища. Проклятые, под собственный скулёж отступили, а волна насекомых в страхе отхлынула назад.

«Спасибо, тебе Лира» – мысленно поблагодарил Азариэль девушку и развернул золото, превратившееся в нечто большее и светлое, чем магия. Раздались слова, снявшие печати с божественной воли:

–Латта йе аниамманис ракувар сей!

После того, как губы парня сомкнулись, нестерпимо яркий, как солнце и горячий, как пламя Магнуса, свет заполнил коридор. Это сияние, подобно священному огню, вычистило всякую скверну, просто выжигая всё то, что ему попадалось на пути. Все неестественные растения обуглились и обратились в пепел, проклятые твари взвыли от дикой и нестерпимой боли, и их плоть стала пузыриться, обращаясь в уголь, а сотни тысяч насекомых просто испарились в очищающем свете. Густая, грязная, клейкая и мутная под ногами Азариэля забурлила и стала пениться, становясь чистым паром. Сам камень стал плавиться, превращаясь в стекольную поверхность и всё закончилось в один момент.

Раздался оглушительный и мощный взрыв, ослепительности не уступающий солнцу и Азариэль зажмурился, чтобы не лишиться зрения. Всё, что было в дистанции двадцати метров, обратилось и развеялось пеплом. Трупы рыцарей и существ, ещё живые проклятые: всё стало прахом, а остальное, что не попало под испепеляющую волну, просто откинуло, как тряпичную куклу, порвав на части.

После того, как эффект заклятия спал, Азариэль пал на колени. Он чувствовал себя изнеможённым, будто из него выжили все соки. Его душа преисполнилась пустоты и апатии. Вокруг парня витал чёрный пепел, словно хлопья чёрного снега, медленно ложась на его броню. Рыцари и Готфрид, с опаской осматриваясь, вышли из укрытия и, увидев сидящего на коленях парня, поспешили помочь ему.

– Вы посмотрите! Что же тут творилось, что ничего не осталось! Здесь словно драконье пламя прошлось! – восторженно и удивлённо кричал один из рыцарей.

Но высший эльф не слышал этого. Его пустой взгляд направился в одну точку. Парень безжизненными глазами смотрел в оплавленную стену.

– С тобой всё в порядке? – Осторожно подёргивая за плечо, вопросил Готфрид.

И тут Азариэль в единый миг вышел из ступора. Вся безжизненность была сменена на некоторое ощущение потусторонней силы, переполнившей его секундами назад.

– Такая мощь, – шёпотом сорвалось с губ высшего эльфа.

– Что?

– Пойдёмте, – поднимаясь с колен, сказал Азариэль. – У нас мало времени.

И оставшиеся восемь бойцов продолжили путь по почерневшему от сажи коридору, который просто переполнился запахом гари. Рыцари и Готфрид с удивлением смотрели на оплавленные и чёрные как эбонит стены. На образованные в углах горы пепла. Никто не мог осознать, что такое неистовое могущество может храниться в одном заклинании.

Но внезапно удивление сменилось на разочарование. Воины шли несколько минут, постепенно уходя от разорённой огнём местности. Оставшиеся воины бегом преодолели очищенный от врага тоннель, повернув за угол, но там их ожидала сущность рока и погибели.

– Воу, – удивился Азариэль, подняв меч.

– Все святые, – взмолился Готфрид, сжимая крепче секиру. – Помилуйте нас.

Им путь преградил огромный, два с половиной метра ростом, гротескный воин, от одного вида которого Азариэль вздрагивает и взывает к остаткам мужества. Истлевшая кожа воителя чумы и презрения была светло-зелёно-мертвенного цвета. В своих распухших от болезней и мутаций руках он держал огромный железный и довольно простой молот, покрывшийся странным грибком и плесенью, напоминавшие острые шипы. Из небольших борозд на молоте источался практически тёмно–зелёный едкий гной, больше напоминавший концентрированную кислоту. Его доспехи ещё ужасней, если их так можно было назвать. На месте где должен быть горжет, в самом его верху сквозь элемент брони пробивался мясистый двойной подбородок, на котором росла щетина в виде лишайника. Железный панцирь, сиродильской работы, покрывавший торс этого воителя сильно деформировался на боках, местами даже фонтаном мясных опухолей пробивался сквозь броню. В нижней части живота доспех просто разнесло и подобно свадебному платью – органы этого существа свисали юбкой, практически касаясь смрадной густой жидкости под ногами. Стальные поножи на правой ноге ещё в порядке, только изрядно заржавели, но вот левую ногу растарабанило от опухолей настолько, что элементы доспехавросли в плоть, слившись в единой чумной фантасмагории. Левая рука этого рыцаря чумы и презрения была закована в огромную латную перчатку, доходившей до локтя. Пальцы были похожи на острые и прямые когти, способные с одного удара насквозь пронзить огра. Голову этого воина покрывал обычный покрывшийся коррозией шлем–барбют, с острым наконечником на самой вершине.

– Что это? – спросил Азарий, дрожа от отвращения к этому существу.

– Вежливей говорить «кто это?», – булькающим, словно у него литр мокроты в горле, и скрипучим голосом размеренно произнёс чемпион Намиры и Периайта и при каждом слове подбородки этого воина сотрясались как водная гладь.

– Так кто ты!? – с вызовом в голосе вопросил брат–командир, подавляя всё наростающее желание бросить оружие из-за вспыхнувшей жалости к существу.

– Я Ульхарит Чёрный Гной. – Также размеренно и противно говорило существо, некогда бывшее рыцарем Ордена. – Я полковник войск Периайта, «Мерзкая длань» госпожи Намиры, первый вождь Баркуна Ржавой Хватки и равный владыка Дома отвращения и болезней.

– Ты закончил перечислять свои титулы? – Яростно оборвал говорившего воина чумы брат–командир.

Тем временем Азариэль прислонился к уху Готфрида, оперившись на его плечо, и практически не слышимо стал шептать:

– Ты как?

– Я… я… не знаю. Мне охота бросить свой топор. Уж больно жалостливо мне его.

– Как только я начну, вы бегите к выходу. Меня не ждать.

И после того как альтмер дал указания своему другу и передал ему арбалет, он вышел вперёд, явно демонстрируя то, что желает говорить с главой проклятого культа.

– Ох, – по–старчески болезненно начал чумной солдат. – Кто это у нас тут? Азариэль благословеннопроклятый. – Смакуя, произнёс культист.

– О, обо мне уже рассказывал Баркун? – с удивлённой интонации спросил высший эльф.

– Ты не представляешь сколько.

– Так эта падла всё-таки выжила?

В ярких болотных глазах Ульхарита вспыхнул болезненный огонь радости:

– Он – один из даэдра и мечом его не победить.

– Я так не могу! – раздался вопль одного из рыцарей и его клинок улетел в стену и со всплеском приземлился в воду. – Жалость и отвращение!

Тут же рыцарь получил хук с правой от капитана и умолк.

– Может, ты нам что-нибудь хочешь предложить? – перевёл н себя внимание Азариэль, давя всякое желание бросить оружие. – Да, каковой будет твоя цена нашего предательства? – играючи спросил Азариэль и стал медленно идти, явно желая описать круг.

Чумной солдат подсознательно последовал примеру альтмера и тоже грузно зашагал, отходя от насиженного места, и помпезно обещая, что ждёт присягнувшись на верность Люцию:

– Ох, естественно вы все будете щедро одарены благословениями тех сил, которыми станете служить. Желающие удовольствий, смогут утолить свою ненасытную похоть в бесконечных спариваниях и пирах. Те, кто возжелают знаний, смогут удовлетворить эту жажду в тех библиотеках, которые предоставят наши повелители.

– Ты расскажи, что ждёт меня?

– Ах ты, амбициозный проказник, – с некоторой частицей удовольствия кинул Ульхарит. – Возможно, ты получишь расположение того «Дома», которому дашь свою вечную присягу. Ты получишь такое же могущество, как и я. – Бровадно закончил фразу чемпион своего культа и опомнился.

Ульхарит, следуя повадку Азариэля, оказался спиной к стене и сильно удалился от того места, где он стоял, тем самым открыл дорогу к выходу. Альтмер занёс ладонь в кисет и приготовился резко выпрямить руку.

– И стать таким же гниющим куском навоза?! – прокричал Азариэль и резко вытянул руку, пустив в ход магический свиток.

Огненная стрела за несколько секунд преодолела расстояние и ударила прямо по глазам Ульхарита, отчего рыцарь чумы и мерзостей покачнулся и отступил на два шага, зажав глаза латной перчаткой.

Рыцари и Готфрид тут же сорвались с места и, выжимая из себя все возможные силы, рванули к массивной двери. Они понимали, что смогут открыть её только вместе, а это значит, что Азариэлю некоторое время придётся удерживать «Полковника Периайта». И вот могучий нордлинг приложился к ржавой двери и стал её тянуть изо всех сил.

Тем временем Азариэль обнажил меч Верховного Магистра, который вновь покрылся сверкающей лазурью и перешёл в наступление. Противник высится над альтмером на полметра и сильнее в несколько раз, а также просто переполненный тёмными благословениями даэдрических принцев, отчего становился смертельно опасным.

Высший эльф подбежал и с одного удара погрузил клинок в живот повелителя культа, но это не нанесло вреда. Ульхарит лишь дал оплеуху правой рукой парню, отчего тот вынул меч и попятился назад. Азариэль почувствовал, как потусторонней и болезненный огонь побежал по его щеке, но собравшись, он снова перешёл в атаку.

«Брось оружие… это бесполезно… сжалься… сжалься» – раздался странный глас в голове Азариэля и пальцы едва самовольно отступили от рукояти.

– А-а-а! – рыком Азариэль отогнал шёпот и бросился в битву.

Чемпион чумы и самопрезрения описал дугу смертоносной когтистой перчаткой, пытаясь оцарапать парня, но Азариэль отступил на шаг назад и пронзил снизу налету своим мечом локоть врага. Парень не остановился, он стал прокучивать меч, вороша гнилые кости локтя, а когда понял, что монстр не чувствует боли, вынул лезвие, запятнанное чёрной кровью.

Ульхарит попытался его расплющить своим молотом, но парень ушёл от удара в бок и нанёс рубящий удар по противнику. Меч лишь звонко рассёк воздух, с металлическим скрёжетом прошёлся по шлему, не оставив даже царапины на нём и лишь слегка оцарапал мясистый подбородок. Не кровь, а чёрная маслянистая жидкость проступила на царапине противника, о чемпион Периайта и Намиры лишь утёр ранение ладонью.

– Ох, – булькающе произнёс разбухший воин и перешёл в атаку.

«Помилуй и будь жалостлив к моему дитя» – услышал в голове Азариэль шёпот и его рука ослабла, а в душе родилось желание бросить битву.

Ульхарит нанёс горизонтальный удар, от которого Азариэль еле уклонился, отвлекаясь на потусторонний шёпот, нагнувшись, и ржавый молот прошёл в сантиметрах от головы парня. В этот же момент, разогнувшись, одним широким взмахом альтмер отсёк чемпиону культа свисавшие органы и отскочив вправо, нанёс колющий удар в бок противника.

Пока гротескный воин держался рукой за живот, потирая место отрубленных конечностей. Меч вошёл в левый Ульхарита и парень начал давить на него со всей силы и погрузил клинок практически до гарды. Но путь оружия был вязким, словно «Мерзкая длань» Намиры состоит не из плоти, а из странного вещества, через которое оружие с трудом проходит.

В эту же секунду Азариэль мельком метнул взгляд на выход. Ржавая массивная дверь была широко отворена, а рыцари и Готфрид несколькими секундами ранее покинули проклятую канализацию, но и этой секунды хватило. Чемпион Дома отвращения и чумы с размаху ударил тыльной стороной своей левой ржавой перчатки альтмера. Азариэль сначала почувствовал, как склизкий и противный металл касается его кожи, затем жуткая острая боль волной прокатилась по лицу, а мышцы шеи взвыли от напряжения, и чувство полёта в конце. Мощный удар чуть не свернул шею и не выбил челюсть парню.

Азариэль плюхнулся в смердящую жидкость, но смог удержаться от того, чтобы погрузиться в неё с головой. По его лицу пробежала адская и обжигающая боль, которая стала перерастать в ноющие спазмы. Высший эльф почувствовал, как его лицо стало опухать, стремясь превратиться в опухший комок мяса, но внезапно он всем естеством ощутил, как его окутывает теплота и жизненные силы не дают энтропии болезней опухнуть его лицу. И тут альтмер понял, что его броня ещё и зачарована на восстановление жизненных сил. За несколько секунд броня восстановила жизнеспособность Азариэля, и он мог продолжить бой.

– Ты ещё стоишь? – с вызовом бросил усмешку Ульхарит и самодовольно добавил. – Ничего, скоро сгниёшь.

Азариэль ничего не ответил, он лишь хотел продолжить бой с чумным врагом, но клинок остался прямо в животе рыцаря болезней и страданий. Бывший рыцарь сейчас бы свою левую руку отдал за то, чтобы рядом с ним оказался паладин из Ордена. Вот это был бы поединок равных, но призраков из прошлого не вызовешь и ими не победишь реального врага.

Показался в руках эльфа свиток и с ним в руках ринулся к архисектанту. Ульхарит замахнулся для удара, но Азариэль резко взмахнул рукой, и с его ладони, издавая треск, сорвалась голубая молния, ударившая в руку противнику. Небольшая судорога свела его конечности и враг, издав демонические охи, покачнулся.

На бегу Азариэль смог вынуть свой клинок, вцепившись ладонями, и одним ударом разрубить ржавый панцирь на спине. Из прорези брызнул фонтан гноя и ихора, но глава культа даже не почувствовал этого. Он лишь со всей силы нанёс удар молотом и рассёк гладь смердящей под ногами мутной жидкости.

Азариэль ударил клинком в правую подмышку и лезвие пробилось сквозь спину, но даже это казалось безболезненно для Ульхарита. Бывший рыцарь был шокирован тем, что столь серьёзные повреждения не наносят вреда этому монстру. Болевой шок давно бы погубил любого нормального человека или мера.

Противник пошёл на хитрость и воспользовался собственной редкой скоростью. Одним движением руки он смог схватит за горло Азариэля и поднять его над землёй. Парень почувствовал, как на его шее смыкаются разбухшие чумные пальцы, как огонь ползёт по его телу, и дышать становится всё труднее, как внутри горло начинает опухать.

– Тебе конец!

Но альтмер не собирался сегодня умирать. Он ещё хотел прикончить последнего чемпиона. Азариэль воззвал ко всем силам и поднял левую руку над пленившей его чумной конечностью. Бывший рыцарь со всей силы ударил кулаком по правой руке главы чумного и самопрезираемого культа и сломал ему все кости в локте. Ульхарит зарычал и взвыл демоническим голосом и его пальцы разжались.

Парень вновь почувствовал под ногами хлюпкую твердь. Его горло, неистово пульсирующее болит, а воздух поступал лишь слегка, ибо всё внутри опухло и просто горит и прошлось страшным зудом, отчего парень закашлялся.

Ульхарит впервые, неотчётливо и опосредованно почувствовал боль переломанных костей, которая за секунды отошла в небытие. И вновь, взяв молот в две руки, он стал идти у Азариэлю, дабы свершить «правосудие» Периайта и Намиры.

Бывший рыцарь, убрал клинок в ножны, висевшие за спиной, и достал их. Два двемерских взрывных механизма, приводившиеся в действие от фитиля.

– И этим ты думаешь меня убить? – скептично побулькал Ульхарит. – Хах, я в ожидании.

– Ну, если ты ждёшь, – усмехнувшись, тяжело ответил Азариэль и пустил в ход магический свиток.

Альтмер махнул рукой, и ревущий огненный снаряд устремился прямо в лицо существу. Огненный шар ударил прямо в шлем Ульхарита, разнеся его на куски. Ржавый кусок брони разлетелся залпом поражённой коррозией кусочками металла, чем позволили магии обжечь лицо чемпиона культа. «Рыцарь чумы» и отчаяния вывал и выронил молот, обхватив лицо руками и наклонившись от боли, стал беспорядочно расхаживать по канализации, вопя рычащим басом.

Тем временем, использовав другой свиток огненной стихии, Азариэль поджёг два фитиля и из оставшихся сил устремился к «Полковнику Периайта». Враг был полностью ослеплён, ибо удар огненного кулака напрочь выжег глаза этому чудовищу, ослепив тварь. Азариэль как можно быстрей поднёс два шипящих округлых предмета и сунул первый под кусок брони, а второй протолкнул в ту рану, которую проделал клинком в боку больного монстра.

Ульхарит почувствовал нечто неладное и стал себя лихорадочно ощупывать, но было уже поздно. Фитили, рассчитанные на пятнадцать секунд, постепенно догорали, а Азариэль отбежал на достаточное расстояние. И всё кончилось.

Глухой, но мощный взрыв прозвучал как внутри монстра, так в переплетении доспехов и плоти. И даже бесконечные благословления Намиры и Периайта не спасли эту сущность от справедливого рока. Взрывом Ульхарита разорвало на части, окропив и испачкав стены его протухшей чёрной кровью и едким гноем. В вихре пламени живот монстра исчез, обратившись в куски гнилого обугленного мяса. Голова с грудью отлетела в сторону, руки разметало по сторонам, а ноги со сгнившими бёдрами улетели в стену, оставив паутину трещин. Для Ульхарита Чёрный Гной всё было кончено.

– О-ох, – тяжко выдохнул Азариэль, чувствуя радость и успокоение от победы над врагом. Убедившись, что тот мёртв, эльф поспешил выйти прочь из канализации.

За большой дверью Азариэль увидел широкую двадцатиступенчатую лестницу, выводящую прямиком из стоковых каналов. Ступив на первую ступень, Азариэль смог разглядеть как на выходе его уже ждёт друг на фоне большущего чёрного здания.

– Гарь…

Нос Азариэля уловил источавшееся отовсюду запах огня и жженой плоти, дым и зола клубятся над оплотом противника. Уши уловили перезвон клинков и крики, захватившие стены и башни поодаль от этого места.

В памяти Азариэля возникли образы крепости, которая раскинулась на берегах реки. Её мрачные стены, сделанные из чёрного камня, устремлялись высоко вверх и словно сдавливали пространство. Четыре готические башни, устрашавшие своим видом, расставленные по углам крепости, стали оплотом сопротивления еретиков. И в своих мыслях парень провёл их мимолётное сходство с донжонами Цитадели Ордена, чему сам усмехнулся.

Под ногами он чувствовал хорошую каменную плитку, отлично уложенную и очищенную, а перед глазами парень смог без труда разглядеть огромных размеров чёрный зиикурат. Он занимал просто неимоверно огромное пространство и устремлялся прямо к небесам, словно желая превзойти самих богов в своём надменном величии. Он был настолько массивен и широк, что пространство между ним и стенами стало похожим на узкие улочки. И стены этого ступенчатого храма были изрисованы золотыми буквами даэдрического алфавита, сплетавшиеся воедино в кровавые и жестокие молитвы.

– Ты где пропадал? – недовольно вопросил подбежавший Готфрид, чем вывел своего друга из бесконечных созерцаний еретической архитектуры. – Мы уже успели открыть ворота.

– А их охрана?

– Не ожидала такого нападения? Ну да ладно. Где тебя носило столь долго? Неужто он смог тебя задержать?

– Именно. Пришлось толковать с нашим другом, – легко и непринуждённо ответил Азариэль.

– И как?

– Не сошлись характерами, – усмехнувшись, вымолвил альтмер и тут же серьёзно спросил.

– И кто же это был?

– Видимо, глава того культа под Танетом. Его поставили охранять проход сюда.

– А он не сдюжил.

– Ты лучше расскажи, какая обстановка и где мы?

– Всё идёт по плану. Атака началась сразу с двух сторон и силы врага разделены. Клинки с рыцарями ликвидировали больше половины свиты главы «дома войны». Но появилась проблема.

– Какая?

– Чтобы попасть в храм, нужно бежать к главным воротам, со стороны которых вход в зиикурат. А там сейчас самый жестокий бой.

Внезапно, словно услышав проблемы парней, с рёвом, пролетевший над стеной и головами снаряд катапульты ударил прямо в самую нижнюю ступень зиикурата, и его камень разлетелся фонтаном, серой пылью накрыв парней, практически выбив проход в породе. Азариэль и Готфрид подошли к месту попадания и увидели, что стена настолько истончала от разлетевшегося камня катапульты, что её без труда можно было пробить хорошим молотом, но вся проблема в том, что молота нет.

– У тебя есть свитки? – спросил альтмер.

– Не ношу с собой.

– Ну, тогда надеюсь, что моих хватит, – мрачно вымолвил Азариэль и приготовился к их использованию.

– Попробуй.

Ладони Азариэля вспыхнули от того, что их затопило пламя, секундой позже сорвавшее с рук и ударившее в истончавшую стену. Снова плеснул дождь из каменной крошки и раздался треск стены, но это нее сломило преграду.

– Отойди-ка.

К стене подошёл Готфрид и навершие секиры, обтянутое металлическим набалдашником стало крошить камень. Неимоверной силы этого могучего нордлинга хватило, чтобы за минуту пробить проход в стене для проникновения внутрь. И как только стена отступила, Азариэль и Готфрид вошли внутрь зиикурата, оставив позади звуки битвы.

Это оказалось огромное просторное помещение, банально не вмещавшее взгляд. Оно оказалось настолько просторным, что здесь без труда могли разместиться несколько гарнизонов имперского легиона. У стен, выкрашенных в малиновый цвет, стояли сотни жаровен, образовав еденный не прерывистый ряд пылающих источников света.

Впереди Азариэль увидел высокие, покрытые золотыми узорами, колонны, выполненные из красного мрамора, поддерживающие следующие ступень храма.

Парни прошли через колонны и увидели, что на самом деле представляет центр культа. Колонны были границей, после которой розовая мраморная плитка сменялась на широченные чёрные обсидиановые плиты, поставленные друг на друга так, что образовывали своеобразные ступени. И на самом верху этой ступенчатой пирамиды расположился кровавый алтарь, который для своих жертвоприношений используют культисты Мерунеса Дагона, возле которого, в полном одиночестве, стоял он.

Азариэль увидел огромного воителя, с ног до головы, закованного в блестящие нордские стальные доспехи, исписанные даэдрической символикой, нарисованные кровью. В своих руках он держал широкий боевой топор, лезвие которого было исполнено в форме зубчатой пилы. С одного плеча этого воителя свисал алый плащ, ставший ещё одной символикой того, кому служит этот грозный воин.

Воитель культа крови и войны повернул свою голову в сторону незваных гостей и из-под рогатого шлема блеснул переполненный злобой и презрения взгляд.

– Зачем пришли? – рыком спросил кровавый воитель и, злобно улыбнувшись, добавил. – Я смотрю, тот сгнивший кусок протухшего мамонтова навоза не справился с вами.

– Я думаю, такой грозный воин знает, почему к ним с оружием в руках могут прийти другие воины, – ответил Азариэль.

– Вы собираетесь мне противостоять? Вы всего лишь черви, чьи черепа я раздавлю железной подошвой своего сапога! – презрительно прорычал глава своего культа.

– Ну, попробуй, – злобно кинул Готфрид.

– Ха, я главный палач Мерунеса Дагона, гранд–маршал войск Молага Бала, первый генерал Люция по прозвищу «Кровавый Охотник», клянусь своей честью, я не запятнаю воинскую честь и убью вас сегодня. – Рыча, и разрывая собственное горло, твердил еретик, но уже намного спокойнее обратился к парням. – По законам воинской чести, я вызываю на дуэль победителя остальных чемпионов.

Азариэль сделал шаг вперёд, но ему тут, же легла на плечо рука Готфрида.

– Не нужно, мы вдвоём можем его одолеть.

– Спокойней, всё будет в порядке.

– Так это ты! – во всё глотку прорычал грозный воин и вздел над собой зубчатый топор и во всё горло крикнул. – Подыхай пёс!

Его атака была стремительна. Он со ступеней с прыжка подобно кровожадной молнии кинулся на Азариэля, но эльф успел отскочить назад, и атака прошла мимо, и топор погрузился прямо в плитку. Чемпион прорычал и снова перешёл в неутомимое и молниеносное наступление. Боевой топор летал, зажатый в латных перчатках, словно ничего не весил и Азариэль еле как успевал уходить от быстрых атак противника.

Азариэль тоже старался наносить удары, когда удавалась возможность, но все уколы клинка сталкивались с непробиваемой стальной бронёй полностью заковавшей «Кровавого Охотника», что его ещё больше забавляло.

Чемпион кровавого дома со всей силы нанёс рубящий удар и два лезвия со звоном столкнулись друг об друга. «Кровавый Охотник» обладал неистовой силой и с каждой секундой лезвие топора, сдерживаемое клинком, приближалось к лицу парня, но противнику этого не хватало, и он стальным кулаком ударил в живот альтмеру. Азариэль отскочил назад и топор, лишённый сдерживания, проскочил в миллиметрах от него, чуть не разрубив лоб.

– Ну, ты и слабак! – прорычал «Кровавый Охотник», смотря на парня, взявшегося за живот левой рукой и исказившего лицо в гримасе боли.

По корпусу Азариэля разносилась жуткая боль, вызванная сокрушительным стальным ударом кровавого чемпиона, но магические системы брони, подаренной Клинком, уже заработали на полную катушку, стараясь как можно быстрей восстановить здоровье.

«Кровавый Охотник» в один прыжок оказался вплотную с альтмером и снова перешёл в атаку. Его топор вновь оказывался в сантиметрах от Азариэля, и удача покинула бывшего рыцаря…

Яростный враг сумел схватить другой рукой Азариэля за нагрудник и одним ударом рассёк ему мифриловую пластину. Только в последний момент парень подался назад, и холодное лезвие топора слега коснулось кожи. Альтмер почувствовал, как кожу на его груди рассекает холодное лезвие зубчатого топора, но на этом «Кровавый Охотник» не остановился. Он со всей силы пнул в грудь Азариэля, помяв ему панцирь и отбросив неистовой силой в сторону, желая достать ненавистного врага.

Азариэля отбросило в колонну, которую он почувствовал всей спиной. Адская боль пронзила всё тело, а по торсу бежали струйки горячей крови, обливающей грудь. Кости спины и груди болели настолько, что парень не мог разогнуться.

– Да ты прям как собака, брошенная против медведя! – торжествуя, выкрикнул «Кровавый Охотник», явно смакуя приближавшуюся победу.

Бывший рыцарь с трудом встал. Перед глазами всё плыло, неистовая боль сковывала всякое движение и в уме пробежала одна единственная мысль – «Если что-то не сделать, то это конец». Пальцы ухватились за бумагу в кисете, как за последний шанс и Азариэль понял, что это действительно его конечная возможность – свитков больше нет.

– Что это?! – прорычал враг. – Меня ничем не победишь!

Уста альтмера остались сомкнуты. Он безмолвно поднял обе руки, и светло-желтоватое полотно стало сосредоточением электричества в руках. И тогда Азариэль позволил отпустить фразу и показались его окровавленные губы:

– Твоя смерть.

Массивы чистой, ничем не ограниченной энергии окутали, как паутина, «Кровавого Охотника», озарив сиреневым, рождённым из небытия, свечением всё помещение. Треск и гул страшной волной прокатились по всему зиикурату и металл, который был только в избытке на теле врага. Нос поймал запах горелой плоти и по ушам ударил неистовый страшный жалостливый рёв.

Как только заклятье спало, и электрический треск сошёл на нет, послышались стенания «Кровавого Охотника».

– А-а, о-ох, ах, – медленно шевеля руками кряхтит враг.

Его отбросило на метр, его, некогда прекрасная и могучая броня, дымилась и разваливалась на куски и устлала метр обожжёнными пластинами. От него исходит неприятный запах жжёной плоти и волос, которые стали дымом и пеплом. И он, чемпион самого опасного культа, кряхтел как старик, валяясь в бессилии.

– Готфрид! – крикнул Азариэль и на своей шее показал жест обезглавливания.

Суровый нордлинг всё понял. Он вознёс свою могучую секиру и пошёл к обессилившему врагу. Враг не трепыхался, не молил о прощении и помиловании. Он гордо принял свою смерть и последним, что сорвалось с его обуглившихся губ, было:

– Нечестно.

И этот шёпот оборвала стремительно опустившаяся секира. С одного удара Готфрид отделил голову «Кровавому Охотнику», оборвав жизнь могучего воителя, и фонтан крови брызнул из шеи.

В эту секунду в храм вбежали сектанты. Вид поверженного владыки вызвал в них приступ страха и паники и Азариэль понял, что в этот момент оборона была сломлена. Альтмер занял место поверженного врага, обратив пламенную речь к еретикам, опираясь на меч от усталости и меланхолично покачиваясь:

– Посмотрите! Ваши иерархи мертвы, идеалы за которые вы бились – прах! У вас есть выбор – сдавайтесь и будете помилованы Империей! Если продолжите сражение, вас ждёт та же участь, – Азариэль показал на обезглавленный труп и заглянул в глаза эльфов, «зверей» и людей, в разношёрстных доспехах. – Я понимаю, некоторые хотят продолжить битву, но я вам скажу так – ваши союзники под Танетом, в Эльсвейре и Сиродиле мертвы. Все пали, и вы можете избежать этой участи!

– Азариэль, – взял за руку у локтя друга Готфрид. – Их не убедить.

– Тише, – шепнул эльф и снова заговорил с сектантами. – Вам не совладать с легионом и Клинками!

– Клинки, клинки императора, лучшие из лучших, – пронеслись сомнения средь толпы врагов, и Азариэль с лёгкой улыбкой понял, смог поддеть их сердца.

– Идите и скажите, то здесь произошло своим друзьям, которые ещё пытаются держать бессмысленную оборону. Да и император, если потребуется, отправит сюда ещё два легиона, так что в любом случае вы падёте и поклонение даэдра тут при любом раскладе будет выжжено. Где силы ваши принцев?! Где ваши владыки!? Они вас бросили, так почему же вы им должны служить!?

Азариэль прекратил молвить слово, отпустив еретиков. За пару минут пламенной и усталой речи он смог убедить культистов в бессмысленности сражения, да и как им биться, если все командиры и духовные лидеры отправились на тот свет. Слух о смерти главы культа распространился по всей крепости за десять минут, чем и подорвал дух служителейкульта. Имперские флаги – акавирский дракон цвета угля на багрово-алых полотнищах украсил надвратное помещение. Хоругви и знамёна расставлены по крепости, знаменуя безоговорочную победу легиона.

Глаза, полные усталости, цвета угасшего нефрита смотрят на то, что творится во внутреннем дворе прямо перед главным входом в тёмный зиикурат – огромную арку в метра четыре высотой.

– Акатош, помилуй нас, – раздались слова из толпы воинов.

Прямо перед ним большие ворота в стене и вход за пределы крепости завален телами, как и культистов, так и легионеров с местными стражниками. Всё вымазано кровью и сажей. Вокруг Азариэля шагает множество пленных, угрюмых лицами, гремя цепями и напевая странные песни. Заключение для них стало спасением от неминуемой смерти, но ничего не может унять боли их сердце от потери смысла жизней.

Дождь постепенно стихал, обращаясь в слабую морось, а ветер становился более умеренным и приятным. Азариэль подставил лицо к небесной влаге, дав ей омыть себя. Альтмер стоит с рассечённым на груди кожаным камзолом, через который виднелись пятна вытекший и запёкшейся крови, без своего доспеха, который он скинул ещё в храме. Лоскуты рубахи и кожи одежды слабо треплются под напорами холодного ветра. Весь внутренний двор расписал свет шипящих факелов, озаривших слабо местность.

Справа Азариэль услышал стук металла о камень и повернув голову разглядел броню в акавирском стиле – сегментированный доспех покрывает торс, плечи и руки пластинами металла; ладони под металлическими высокими перчатками; ноги по самое колено, защищённые крепкими округлыми наколенниками, закрыты цельными сапогами.

– Господин, Агент, – обратился Азариэль, повернувшись на человека, чье лицо утопила темнота, отбрасываемая шлемом. – Вы справились?

– Да, я смотрю, ты жив. Да и где тот доспех, который я тебе дал? – настойчиво вопросил Агент Клинков.

– Он сослужил хорошую службу, – бесстрастно ответил Азариэль и сложил руки на поясе, отчего командующий Клинками слабо усмехнулся. – Что теперь будет?

– Культы врага побеждены, если верить вам, а значит наша миссия окончена… и ваша тоже. – Клинок осмотрел крепость. – Всё, что ты видишь, будет уничтожено.

– Тут будет пустырь?

– Госбезопасность того требует. Никто не должен будет узнать, что можно собрать такую мощь. Да оставлять пустую крепость без охраны? Уйдут эти, объявятся бандиты или того хуже. Радикалы и сепаратисты, и снова потом штурмуй это место. Проще всё будет разобрать.

– И то верно.

– Вы всех перебили в тех монастырях?

– Да, господин. Тоже их хотите стереть с лика земли?

– Возможно. Теперь всё кончилось. Безопасность для Империи и императора снова восстановлена.

– Не совсем, – прохрипел Азариэль и увидел Рихарда.

Бывший стражник сильно изменился в лице. Оно стало худым и осунувшимся, нос изогнулся крючком, а глаза стали угольками ярости и фанатизма. Броня бывшего стражника помарана чёрно-багровой пастой, как и его моргенштерн.

Из вспыхнувшей рядом сферы, отбросившей сумерки, прочь выступила девушка в лёгких доспехах и, сделав шаг на встречу альтмеру, телепорт за ней захлопнулся, дав снова воцариться ночи.

– Азариэль, – бросилась к альтмеру рыжеволосая эльфийка. – С Рихардом не всё в порядке.

– Гэ’эль, ты как? – тут же спросил Азариэль. – Ты участвовала в битве? С тобой всё в порядке?

– Да, – альтмерка тут же встала рядом с Азариэлем, опасливо посматривая на Рихарда, который будто потерянный хаотично бродит. – Рихард. Он сошёл с ума.

– Доложите, – потребовал Клинок, одномоментно медленно обнажая катану. – Что произошло?

Вопрос был оборван одним из имперских солдат, подошедших к Рихарду и выложившим требование:

– Господин Рихард, Империя благодарит вас за хорошую службу и предоставляет награду. Вы можете забрать её в нашем лагере, а сейчас отдайте документы, врученные вам регентом. Указ Императора и Предоставление полномочий от Совета Старейшин – отдайте. Живо.

– Нет… нет… нет… – послышался монотонный шёпот и Азариэль с Клинком, с мечами наголо, осторожно стали сближаться с Рихардом, пока он твердит. – Это моё… они мне ещё понадобятся…

– Господин…

– Враг… он ещё жив… враг… нужно его убить… Люций…

– Рихард, – раздался голос Клинка. – Отдай!

– А-а-а, заткнитесь.

И дальше произошло то, чего никто не ожидал. Рихард поднял обе руки и на кожи перчаток ладони засиял светло-голубой ласковый свет, словно сотканный из пучков воздуха. Руки опустились и волна силы сумасшедшим потоком ударила во все стороны, снося тела и солдат.

Азариэль, из-за сильной усталости оказался слаб в ногах и не смог противостать магическому шквалу. Дав себя отбросить и пронести больной спиной по каменной плитке.

– Стоять! – кричать солдаты пленникам, уже приготовившимся к побегу.

Перед Гэ’эль мерцает полупрозрачный барьер чистой магии, сменившийся на пару огненных стрел, от которых Рихард ловко ушёл и направился бегом к эльфийке. Молнии и ледяные шипи расчертили пространство, дождём стихий ударившие по Рихарду, но мужчина умело ушёл от каждого снаряда. Азариэль попытался защитить Гэ’эль и сорвался с места, превозмогая ломающую боль, пульсирующую по всему телу. Клинок опустился в сантиметрах от цели, слегка исцарапав набедренную пластину, так и не задев Рихарда, который мгновенно ответил магической волной, отбросившей Азариэля.

Перед самой Гэ’эль возник разрыв света, из которого с громом и молнией вышел черноволосый маг в синем балахоне и блестящих доспехах на нём. Грозовой удар поставил Рихарда на колени, остановив его неумолимое продвижение.

– Рихард, ты что творишь!? – выпалил Айк’Аран

Лучники и воины легиона медленно стеклись ко внутреннему двору, держа луки и мечи наготове. Азариэль прихрамывая, ковыляет к Рихарду, с высоко поднятым мечом. Всё во внутреннем дворе замерло в ожидании развязки.

– Погоня, она не закончена, брат, – Рихард еле как поднялся. – Люций, он жив.

– Всё кончено, его культы повержены, а сам он стал мелкой сошкой, – пытается убедить Рихарда маг, понимая, что это бесполезно, но хотя бы потянет время.

– Нет… это не так… мне сказали великие повелители… тёмная материя.

В разговор вступил и Клинок:

– Это конец вашего похода, – лезвие катаны плавно примкнуло к шее. – Это всё Рихард и ты с этим не можешь смириться. Главы культов пали, еретики разбиты, и ты потерял себя без цели сражаться с ними, – имперские солдаты вырвали булаву из рук Рихарда и заковали его в наручники, ожидая приказа Клинка. – Увидите его.

– Вот он и конец, – опечаленно вымолвила Гэ’эль, смотря пристально на парня.

– Ещё нет, – улыбнулся Азариэль. – Осталось последнее дело.

Глава 22. Прощание


Спустя неделю. Вэйрест. Вечер. Трактир «Мутный Осадок».

Помещение наполнилось смехом и радостью людей, меров и «зверей» тут отдыхающих. В довольно просторной зале расставлено множество столов, за которыми посетители праздно отмечают конец дня, заливая его элем, вином, мёдом или пивом. Стены трактира – каменные, усеяны вытянутыми большими окнами с интересным плетением, хорошо держат тепло, исходящее от большого прямоугольного камина, с жарко полыхающим огнём внутри.

В самой середине первого этажа, на чисто-каменном полу поставлен большой широкий стол из дуба, крепкий как ворота и повидавший многое в трактире, как старый пропойца. С боку у стола сидит молодой эльф, с седыми волосами, завязанными в конский хвост, чтобы не мешались. Его одежда – потрёпанный старый камзол из чёрной кожи, который носит имперская аристократия, новая рубаха цвета снега Атморы, штаны из тёмных тканей и высокие сапоги. Лицо – выбритое худое утончённое, потерявшее некогда прежнюю нежность и ставшее оточенное ударами тяжёлых времён, но сейчас оно так и веет лёгкостью, отразило парящую душу. В нефритовых очах виднеется свет, откинувший мрак прежних свершений.

– Ну, где же они, – без недовольства, легко вымолвил альтмер. – Уже время девять вечера. Скоро всё остынет. – Договорив, эльф с аппетитом взглянул на яства, украсившие стол – жареная свинина, бретонский сыр, колбаса из баранины, душистый хлеб, запечённый скайримский картофель, яблоки под мёдом и море выпивки.

– Ладен-ладен, – согласился крупный нордлинг на противоположной стороне, в доспехах Вэйрестской стражи, с истёртыми гербами королевства. – Опаздывают. Так и пиво тёплое станется.

– Вот Готфрид, ты меня понимаешь, – на губах Азариэля проступила улыбка. – Чем теперь думаешь заняться?

Вопрос был прерван даже не озвучившись. К столу подошла немолодая полноватая рыжеволосая женщина в тёмно-серых бретонских одеждах и белом фартуке. Осмотрев парней добродушными, глазами она спросила:

– Добрые господа, вам ещё чего-нибудь надобно? А хотя, – Азариэль опустил руку в кисет и достал тридцать монет, отразившие свет свечи серебром.

– Вот, ещё одну бутылку вина.

– Сейчас принесу.

– Готфрид.

– Да, Азариэль?

– Чем сейчас думаешь заняться? Наш поход окончен, враги побиты и месть за… Орден взята.

– Даже не знаю, друже. Вчера мне предлагали работу наёмника, но не в Вэйресте. В Камлорне местный лорд ищет ратников, дабы лютовать за власть.

– О, а что он делает тут? А это уже интересно. Политические дрязги в королевствах бретонских. Что ж, мне кажется, ничего не изменить этот край, и короли да рыцари вечно будут тут биться.

– Как думаешь, что же им пособит? Сотни королевств и Империя.

– Разве что если какая-нибудь высшая сила вмешается и соберёт этот песок монархий в нечто крупное и единое. А сейчас? Мы можем только выпить за спокойствие в этом регионе.

– Боги?

– Нет… да и нет, мой друг никаких богов.

Подошедшая служанка поставила бутылку вина на стол, и пошла дальше обслуживать посетителей трактира. Парни отметили это лишь взглядом на бутылку.

– Так чем займёшься дальше, Готфрид?

– Не хочу быть больше душегубцем, по крайней мере просто за деньги. Ведь Орден учил искоренять нечестивцев и ересь, и я хочу продолжить идти по этой стезе. Охота сражаться с пакостью мира сего и быть подальше от лордов, королей ярлов и прочей грязи разборок.

– И что будешь делать? – спросив, Азариэль скрестил руки на груди. – Сражение и благородство трудно совместить.

– Думаю пойти в рыцари.

– А в какой орден? Думаю, лучше нашего ничего не будет.

– Ты прав, друже, прав. Тута имеется братство рыцарей Розы, но они служат обители короля Вэйреста. Я хочу пойти в рыцари Круга.

– И биться с противниками жизни?

– Да. Лучше так провести живота остаток. В борьбе с теми, против кого я когда-то клятву держал.

– Что ж, надеюсь, у тебя всё получится, Готфрид.

Азариэль оглянулся и устремил взгляд в трактир. Он видит, как какой-то монах в штопаной рясе, поднял кружку над столом, славя трактирщика вином. Где-то за другим столиком сидят мужики и играют в карту, и сейчас один из них проиграет куртку. Пьют все – работяги и крестьяне, путники и пара стражников города, пьют везучий с несчастливым и каждый стремится сегодняшний вечер «раскрасить в цвета синевы».

– Ой, – рядом со столом остановился черноглазый босмер, с растрепанными волосами, сивым лицом и грязной невзрачной одежде, ставшей лохмотьями. – Какой у вас знатный стол.

– Чего тебе надобно?

– Господин норд, у наших друзей нет денег, чтобы позволить себе одну десятую этого стола, – Азариэль оглянулся и увидел, как с одного из столиков на них смотрят четыре пары голодных глаз за столом у окна, а из еды у них сушёная рыба да кружка пива.

– И что ты хочешь?

– О, благородный альтмер, не могли бы вы с нами поделиться пищей или монетами. Прошу вас. Вы знаете, – нищий поднял палец вверх, ткнув в деревянный потолок. – Там вознаграждают щедрых.

Парни переглянулись, и Азариэль потянулся к принесённой бутылке вина, в то время как Готфрид кинул на стол кошель, зазвеневший приятным звоном медных монет.

– На, – альтмер протянул бутылку. – Бери.

– Ох, спасибо вам! – хватанулся нищий за бутылку и ловким движением смахнул деньги со стола, попутно утащив и пару колбасок. – Вы так щедры господа.

Двери распахнулись и за порогом оказались новые посетители, которым Азариэль тепло улыбнулся. Там он видит светловолосую прекрасную эльфийку, с изысканными чертами лица и янтарно-полыхающими глазами. Её одежда та, что и когда Азариэль увидел в первый раз – лёгкие сапоги и обтягивающие кожаные штаны, подчёркивающие её выдающиеся ягодицы и бёдра, на теле рубашка, словно сшитая из нитей рубина и жилет кожаный. В прошлый раз Азариэль был не рад ей, но сейчас ему доставляет радости её присутствие.

– Ждали нас, мальчики? – указала она на стол с парнями.

Прямо за ней смуглый среднего роста редгард, которого Азариэль всегда узнает по широкополой шляпе и одежде под стать ему.

– Да, Алари, чёрт бы тебя побрал, они нас ждали.

– Рафи, не будь так груб.

За сыном Хаммерфелла прошёл человек, на котором больше нет сапфирового балахона и доспеха. Их сменил синий камзол в пол, расшитый белыми нитями, высокие сапоги знати и штаны из атласа. Но даже изменение имиджа не способно спутать Азариэля. Чёрные волнистые волосы, правильные знакомые черты лица, глаза и гордая стать позволяют в норде узнать того, кто долгие лета вёл Магический Круг Ордена.

– Айк’Аран, ты можешь не стоять в дверях, – послышался низкий звонкий голос позади чародея.

Прямо за ним прошла девушка, и Азариэль её узнал по очам цвета бурь, прекрасному лицу и разросшемуся рыжему волосу. Доспеха больше нет. Его место заняло роскошное синее платье в пол, расшитое тёмно-сапфировыми узорами и оголившее светлые плечи эльфийки.

– Гэ’эль, проходи.

Последняя, кто зашла из всей пятёрки прекрасного вида девушка из рода людей. Как влитое на ней платье цвета ночи – не чёрное, но максимально приглушённо-синее. Хрупкие плечи скрыты нахлёстом из крупных грифоньих и вороньих перьев, уложенных в красивую часть одежды. Томный взгляд широких тёмно-синих глаз, глубокий и пленительный как Море Призраков был направлен прямо на Азариэля. Увидев её, сердце молодого эльфа ударилось в секундную дрожь

– Хорошо, Лира, – ответила эльфийка.

Все пятеро подошли к столику, и только они присели как ароматы жареного мяса, картофеля и пьянящего хмеля отброшены стойким запахом сладкой розы, который кажется таким сладким и страшно знакомым.

– Лира, опять надухариась? – сухие губы Готфрида, окружённые светлой бородкой, дрогнули в улыбке.

Садясь за места, Лира умастилась рядом с Азариэлем. Напротив неё воссела Гэ’эль, так же устроившись возле альтмера. Рафаэль же выбрал место рядом с нордлингом, а Алари присела к Лире, напротив парней.

– Ладно тебе будет, Готфрид, – черноволосая девушка взялась за бутылку с вином. – Духи как духи.

– Я вот хочу поинтересоваться Готфрид насчёт здоровья Лиры. Ты как после всего, что было?

– Всё в порядке, Азри. Спасибо, что справился о здравии.

– Азри, – с эфемерной усмешкой вторит Гэ’эль.

– Давайте выпьем что ли, – предложил Рафаэль и поднялся с кружкой пенистого эля. – За победу. За конец похода и что все живы.

– За победу, – вторят все и встают; Азариэль тут же приникнул губами к своей кружке и ощутил, как хмель разлился по горлу.

Для всех это славная и великая победа, по крайней мере, для молодого альтмера, который осушил полпинты светлого пива. Виды из прошлого, как он шёл в Обитель Ордена, как он учился и бился, дружил и шутливо враждовал с братьями и сестрами охватили разум теплотой. Но она сменилась на холодок предательства и раздоров. На секунду он вспомнил разорённые поля Цитадели, мёртвых братьев и сестёр, как четыре года назад его постигнула страшная боль, утрата всего, что он чтил и любил и разочарование. Его память наполнилась картинами бесполезного поиска, который принёс единственный плод – цельнометаллическую руку. И всё нашло свой исход и конец в «крестовом» походе против мечтаний и планов Люция, которые разделили сотни еретиков и культистов. Азариэль вспомнил последние шесть лет жизни и как за это время он изменился, как его помотало и привело сюда.

– Жалко только вашего Рихарда, – садясь на место произнесла альтмерка в синем платье. – Что же могло случиться с этим человеком.

– Кстати, Айк’Аран, – заговорил Азариэль. – Что ты можешь сказать по этому поводу?

– Такое поведение мне знакомо, – заговорил глубоким голосом человек с волосом и карими глазами.

– Откуда?

Губы мага сжались, а память наполнилась неприятными воспоминаниями далёкого прошлого:

– Честно признаться, – Айк’Аран опустил глаза на опустошённую кружку. – Я уже встречался с подобным. До своего вступления в Орден.

– Так-так-так, а это уже интересно, – настроилась Гэ’эль. – Человеческие слабости.

– Это было в молодости… Тёмная Материя, – голос мага едва задрожал. – Мы так называли Ситиса.

– «Мы»?

– Да. Стыдно говорить, но до того, как меня приняли в Ордене, я был мелким колдуном в секте Ситиса. Ох, чего мы наворотили тогда. Мне остаётся надеяться, что высшие силы дадут мне прощение за мои преступления тогда.

– Как же тебя тогда приняли в Орден? – удивился Азариэль.

– Это всё Алитиа, упокой Единый её душу. Она да пара рыцарей должны были зачистить пещеру, которую мы выбрали под место поклонения. Они действительно всех убили, но меня пощадили, по её настоянию.

– Как это было?

– Рыцари и Алитиа никого не щадили в тот день, и наш глава отдал приказ убить всех «ритуальных пленников». Я не знал, что им движет, может ненависть, а может он желал привлечь внимание Ситиса.

– А ты?

– Отказался. На глазах Алитии, и она помиловала меня из всей шайки при одном единственном условии – я откажусь от поклонения Ситису и отправлюсь вместе с ними в Орден.

– А как тебя вообще угораздило попасть в секту? – спросил Готфрид, надламывая кусок хлеба.

– По глупости. По огромной глупости, если так можно выразиться.

– Да говори уже. Как-никак з время нашего славного похода, как родные стали, – сказал Рафаэль, хватаясь за колбасу.

– Ах, – тяжко выдохнул Айк’Аран. – До четырнадцати лет я жил с родителями в Чейзгарде, у нас там располагалось небольшое имение и… жил бы там, себе припеваючи, так нет.

– Ты сын имперских чиновников?

– Нет, моя семья что-то вроде местной знати. Они были торговцами с Солитьюда, которые сумели купить себе титулы и осесть в Чейзгарде.

– И что дальше?

– Я не любил дело родителей, не любил торговлю и политику.

– И видимо всего у тебя было в достаток, и ты не знал, чем себя занять, – в голосе Гэ’эль Азариэль услышал чуть-чуть от язвы. – Всё так банально.

– Нет, Гэ’эль, ты ошибаешься. Я работал до упаду. Пока отец и мать управлялись в местном совете, мне доверили вести бухгалтерию и принимать поставки древесины с юга. Но мать с отцом… они словно не видел этого. Единственное, что я от них получил – образование и кучу нянек в детстве, и даже за это я им благодарен.

– Как ты попал в секту? – спросил Азариэль.

– Я возвращался с отцовского склада, когда один из моих знакомых позвал меня выпить и во время попойки он мне рассказал о «братии», где я смогу отдохнуть и найти новых друзей, понимание… будто бы его я и искал, – маг приложился к краю кружки, отхлебнув Вэйрстского эля.

– То есть ты пошёл за обещаниями? – спросила Лира.

– Да. И там поначалу мне дали чего я хотел. Новые тёплые отношения, но затем это превратилось в страшный сон. Мы ловили бедняков и приносили их в жертву Ситису, а наш гуру. «Светило пустоты», как он себя звал, оказался самым настоящим тираном. Он требовал приносить ему подношения, насиловал «сестёр» по культу, убивал всласть того, кто ему не нравился, склонял к насилию.

– Жуткие дела, – сказав, Лира коснулась накрашенными губами алого вина в бокале. – Как же это знакомо.

– Некоторые говорят, что в культах и сектах нет ничего страшного. Но не нужно себя обманывать, – Айк’Аран допил эль. – Все секты такие. Они поддевают тебя, когда тебе хуже всего, когда отчаяние торжествует в тебе сильнее всего. И ради чего? Чтобы их лидер жил припеваючи.

– Ладно-ладно, я понимаю, это чертовски важно, но как это имеет отношение к Рихарду.

– Дорогой Рафаэль, я исследовал некоторые записки Рихарда на предмет его… пристрастий и почему он мог так измениться.

– И что же там? – съев клубень картофеля, спросила Лира.

– До того, как их… потребовали Клинки, мне удалось прочитать в неотправленном письме, что он клянётся «тёмной пустоте» в верности, если она ему даст силы сокрушить врага. Он грезил найти Люция и собственноручно расправиться с ним, но не судьба. Погнавшись за тем, что явно не по его силам он продался даэдра и был повержен.

– А кому предназначалось письмо? – спросил Азариэль.

– Какому-то «Приюту Бездны», где-то у Козансета. Так он в письме говорил, что готов признать милость Скумного Кота.

– Самого Шеогората.

– Мне уже всё равно. Рихард продался тёмным силам и теперь им и всем, что он натворил, займутся Клинки. А я, – Айк’Аран поднялся с места с вновь наполненной кружкой, в которой плещется пиво. – Я же хочу забыть всё это.

– Молодость?

– Нет, Лира. Наш поход, – глаза мага стали печальными. – Четыре года бесплодных поисков, где мы хватились лишь за слухи о домыслах и редко выходили на мелкие секточки, связанные с Люцием так же как связаны убийство раба в Морровинде, и рыбалка на берегу моря Призраков.

– И что же ты хочешь забыть? – поднялся с кружкой Азариэль.

– Погоню и безумие, шедшее за ней. Мы же убивали тех немногих братьев и сестёр из Ордена. А, Азариэль, ты же помнишь некоторых из них?

– Да, – опустил голову эльф. – Под Чейдинхолом. Под Бравилом.

– Мне тоже пришлось. Там на стенах крепости мне встретились рыцари из Ордена… точнее они были рыцарями, – несладко сказал Айк’Аран. – В Эльсвейре я бился с магами, которые мне некогда были братьями.

– Тогда предлагаю выпить за тех, кто сбился с пути, – предложил Азариэль. – За тех, кого обманул Люций и сбил с истинного пути.

– Хорошо.

Молча и смиренно все приложились устами к выпивке и с сожалением в сердце отпили, поминая тех, кто стал жертвами ереси и лжи Люция.

– Чем теперь займёшься? – присаживаясь, спросил Азариэль.

– Отправлюсь домой, – Айк’Аран отвлёкся на смешок с другого стола и вернулся к застолью, оторвав кусок колбасы. – Пришло время примириться с родителями и успокоиться. Там и останусь.

Услышав ответ, Азариэль ощутил лёгкое присутствие радости. Айк’Аран, человек вечно хмурый, сдержанный сейчас расцвёл практически призрачной улыбкой, а в глазах извечную грусть сменило облегчение, вознесённость. Азариэль же рад увидеть таким человека, рад, что теперь он придёт к миру.

Таверна продолжает наполняться посетителями. Работяг и крестьян становится всё большее и трактир медленно, но верно становится всё веселее и шумнее. Игры, пари и жаркие споры, на пару с пьяным весельем дают этому месту приятную атмосферу шумного дружного застолья, которую не встретишь в сии грозные времена.

– Гэ’эль, – обратился Азариэль. – Я вот всё не могу понять одной вещи.

– И какой же? – нахмурилась девушка.

– Почему ты решилась присоединиться к Гончим? Зачем тебе охота на наших бывших братьев и сестёр?

Эльфийка секундно промолчала, а затем голосом медленным дала ответ:

– Это печальная причина. Ваши, так называемые «родственники» по Ордену, убили моего брата. Я с вами всё это время была, помогала не ради Империи и даже не ради вас, простите. Всё это было местью за брата… попыткой хоть как-то отплатить за его смерть.

– Зачем же ты меня спасла тогда?

– Азариэль, – скривила губы дама, ловко уходя от вопроса. – Лучше передай мне бутылку рома.

– Рома тебе? – ухватился за бутылку Рафаэль и протянул Гэ’эль. – А в голову не ударит?

– Я не такая слабая, как люди.

– Да чего тебе не угодно-то в людях? – не повышая голоса, спросил Готфрид.

– А мы низшая раса! – вспылил Рафаэль. – Не достойны её эльфийского благородства и славы.

– Нет-нет, – запротестовала против таких слов Гэ’эль. – Что вы такое говорите.

– А тогда почему? – надавил редгард.

– Рафи, – подала голос вторая эльфийка. – Не будь так напорист. Возможно это что-то личное, возможно это зов крови и воспитания.

– Я всегда говорил, что эта нелюбовь лежит где-то глубоко, – аккуратно предположил Азариэль, ощущая приятную лёгкость от хмеля.

Гэ’эль умолкла. Глаза уставились в одну точку, наполнившись сокрытой печалью.

– Я не, не люблю людей. Вовсе нет. Я просто считаю их род… неготовым к правлению, слишком он молод для этого.

– Причины?

– Хах, вам нужны причины? Да, Азариэль, ты прав как пророк, пророчащий о будущем, но только сказ то о прошлом.

– Так что же произошло на самом деле? – Азариэль навострил всё внимание на ответ эльфийки.

– В молодости, когда я ещё была на Саммерсете, моя семья жила в небольшой береговой деревеньке. Мои отец и мать не были землевладельцами или лордами. Они держали лавку магических товаров, и доход у нас был не самый большой, если честно. И всё пропитание деревни зависело от торгового договора старосты с Восточной Имперской Компанией.

– А как же власти провинции? – неожиданно прозвучал вопрос от Лиры.

– Мы оказались слишком незначительной деревенькой, чтобы имперские ставленники в Алиноре нам помогли. Про нас попросту забыли, и вспоминали раз в год, когда приезжали, чтобы посчитать и забрать налоги.

– И?

– Руководители Восточной Имперской Компании из рода людей взвинтили цены товары в два раза, – Гэ’эль лихо отхлебнула рома, чуть поморщившись. – Просто так. Они нам это сказали на собрании.

– Люди?

– Да. Среди них был и альтмер, который решил смягчить новые условия, но его… попросили заткнуться. У нас не было столько денег, чтобы оплатить товары, среди которых были нужные и для моей семьи, для лавки.

– А ты не пыталась искать справедливости? – вопросила Лира. – Обратиться там в суд?

– Ты думала, я её не искала? – обречённо ответила Гэ’эль. – Мы с братом обратились в имперский суд, но он встал на сторону Кампании. Нас сказали, что Кампания может в одностороннем порядке поднять цену в два раза, завалив кучей законов и уставов. Понимаешь, там всё было от людей и для людей.

– И что потом?

– Итог? – Гэ’эль допила ром. – Деревья вымерла. Все разбежались кто куда, а родители… они не могли нас прокормить, и брат ушёл в наёмники. Меня же отдали в Гильдию Магов. Сами же они перебрались в Санхолд. Он – портовый грузчик, а она – кухарка.

– Да, – поник Азариэль, смотря в кружку с пивом, как в омут.

– Понимаешь, Азариэль. Большинство людских сердец порочны. Их съедает алчность и похоть, желание загрести всё больше и больше. Человеческое мышление, выстроенное на деньгах, лишило меня дома.

– Гэ’эль, ты не глупая девушка, – заговорил Айк’Аран. – Ты должна понимать, что эльфийские и звериные сердца так же подвержены тлению. Сколько мне приходилось сражаться против альтмеров, отдавших свои души во власть тьмы.

– И всё же, – настаивает Гэ’эль, вновь наполняя дно кружки ромом. – Альтмеры – раса, заслуживающая большего признания, нежели люди.

– Да ты так и скажи, что хочешь видеть всех людей в клетках и рабских лагерях. Мне так и кажется, что ты ждёшь, когда твой остров устроит то, что сделали айлейды с недами?

– Нет, не городи этого! Я лишь хочу, что альтмеры сами правили своей землёй. Говорю о том, что люди ещё молоды.

– Может пора менять свои воззрения? – вопросил Азариэль. – Ты знаешь столько людей, которые явно луче многих твоих родичей.

– Не знаю. Пока мои убеждения полностью оправданы моим жизненным опытом и ничего пока я менять не собираюсь. В Гильдии Магов мне достаточно хватило видеть алчности людских сердец. Разве что вы, Айк’Аран, Готфрид и Рафаэль станете примером того, что люди могут быть намного лучше, чем они являются.

В таверну вошла городская стража.

– Давайте сменим тему, – нагнувшись к столу, предложил Азариэль. – Не охота перемещать праздник в камеру. – Молодой эльф взглянул на Гэ’эль. – Чем теперь будешь заниматься?

Гэ’эль допила из кружки крепкий напиток, ощутив огонь внутри себя, и как спирт ударил в нос.

– Ох. В Гильдию Магов я не вернусь, нет. Теперь я побуду вольным чародеем и отправлюсь на восток. Может, в Морровинде начну своё дело. Знаешь, Азариэль, я была бы рада, если ты ко мне присоединился. Хороший спутник не помешает.

– Кстати, – указал на эльфа Рафаэль. – Ты не словечка не сказал, чем займёшься сам. Неужто ты будешь только пить и мечом размахивать как настоящий забияка? Опять вернёшься к тем делишкам?

– Нет, Рафаэль, – улыбнулся Азариэль. – Я хочу найти одного старого друга. Отправлюсь под Норт Поинт, там должна быть одна деревня.

– А-а-а, подожди-подожди, – редгард приложил руку к голове, погрузившись в воспоминания. – Как же его там. Сейчас. Ре… Ремиил! Ты к нему собрался!?

– Да. Думаю, навестить старого друга. Как он там. Может, и останусь в деревне. Если честно, то с меня хватит крови на этот век, – при ответе Азариэля, Гэ’эль как-то померкла, сделалась отстранённой. – А ты чем займёшься?

На этот раз ответ взяла Алари:

– Мы с Рафи собрались открыть совместную конторку.

– Будете в Сиродиле?

– Нет, под Сенчалем. Он продал своё поместье в Сиродиле.

– И чем же вы займётесь? Опять будете наёмничать?

– Торговля, мой друг, торговля, – ответил Рафаэль, покачивая кружкой с пивом. – Я как ты – хочу мирной жизни.

– Только я тут продолжу ратоборствовать?

– Да Готфрид, ты воином родился им и умрёшь. Истинная северная честь.

– Спасибо, Азариэль.

– Рафаэль, как же вы вообще познакомились?

– Тут ничего особенного нет. Нас нанял Легион в Эльсвейре, чтобы мы помогли зачистить одну из крепостей на юге провинции. Но помимо меня, к делу подтянулись и местные власти, проплатив её шайку головорезов.

– Лучшие наёмники южного Эльсвейра, – возмутилась Алари. – А он их шайкой называет.

– Да так и было. Ты бы видел их капитана, – улыбнувшись покачал головой Рафаэль.

– Он просто…

– И что же дальше?

Ответ Рафаэля не был услышан. В таверне столпилось так много всех: людей, меров и «зверей» работников лавок, стражников в увольнении, местных крестьян, торговцев и пару господ. И только не хватает одного единственного персонажа для этой попойки, но он объявился. В длинно алом камзоле из парчи и в шапероне, с лютней наперевес, вышел бард. По крепкому телосложению, приятному мужественному лицу и светлому волосу можно сказать, что это выходец с севера.

– А давай нашу! – из толпы крикнул стражник, крепко приложившийся к бутылке.

– Давай! – ответил бард и запел, под общее подпевание и ритмичный гул.

– Мне нужно выйти, – шатаясь, ступая на облегчённые ноги, твердит Азариэль, пропуская мимо ушей песню о каких-то славных свершениях местного героя. – Подышать воздухом.

Молодой эльф протиснулся меж толпы завсегдатаев и вышел на улицу. Только собираясь насладиться свежим воздухом, он учуял столь знакомый и сладкий запах, что его едва не одёрнуло, а уста через улыбку вымолвили:

– Лира.

Перед Азариэлем возник образ высокой девушки, загородив прекрасные городские виды. Но под действием хмеля Азариэлю кажется, что прямоугольные черты лица дамы, её изумительные глаза намного краше и привлекательней ночного Вэйриеста.

– Что ты хотела?

– Поговорить с тобой.

– И что же ты мне хочешь сказать, Лира?

Девушка, неожиданно для себя, ощутила прежнюю дрожь, прежнее волнение и сердце истово забилось как прежде, хоть и она и приговорила полбутылки вина. Её голос дрогнул, как и прежде:

– С-скажи, а м-мы мо-можем…

– Лира, – прервал эльф девушку, коснувшись тыльной стороной ладони бледной щеки нордки; Азариэль смотрит прямо в её глаза, чётко обведённые тушью, и ему кажется, что он мог бы потеряться в них, утонуть в бездонной синеве. – Я понимаю, что ты хочешь… что желаешь.

– И чт-что т-ты дум-думаешь?

Азариэль смыслит, и к чему тяготеет её сердце, что лелеет душа. Она за все годы, за все дни жизни от Ордена пронесла тяжкий груз чувств, который желает сбросить… разделить. Сам эльф полон смешанных чувств, противоречий, которые под лёгкой рукой хмеля отступают, и голос разума умолкает. С одной стороны, он не может забыть того, что для него сделала Гэ’эль, испытывает душевую тягу к ней, необъяснимую и странную. А поэтому решается сначала решить дело с Ремиилом, оставив дела сердца на потом.

– Я хочу отправиться к Ремиилу. Повидать друга. Жди меня в Вайтране, я отправлюсь туда, когда завершу дела под Норт Поинтом.

– А что сейчас?

– А сейчас? – Азариэль сделал шаг назад, смотря на то как сине-голубая дымка ночи опускается на Вейрест, превращая град в сказочную столицу королевства; парень ясно понимает, что он не может сейчас дать её того, что она хочет, а поэтому цепляется за попавшуюся мысль. – И всё же, жди меня в Вайтране. Там всё и решим. Обещаю.

– Азариэль, – сдержанно вымолвила Лира, отстраняясь от парня и явив более-менее спокойную, ради вежливости, улыбку. – Пойдём, нас ждут.

Они вернулись к столу. Вокруг сохраняется такая же причудливая обстановка пьянства внутри таверны, хоть песня барда и утихла.

– Что-то вы долго, – недовольно фыркнула Гэ’эль.

Молодой альтмер, не обращая внимания на сходу поднял свою «чарку» и обратился ко всем, присаживаясь на место.

– После этого вечера мы разбредёмся кто куда, но я не хочу, чтобы мы забыли друг друга. Мы столько прошли вместе… и Цитадель и крестовый поход, разве это можно просто так забыть? – началом речи Азариэль приковал к себе взгляды всех за столом. – Друзья, куда мы не пошли, где бы мы ни были, я хочу, чтобы мы помнили друг о друге, помнили о том, что прошли вместе. Сейчас я хочу, чтобы мы выпили за прощание, и чтобы после него мы не забывали, что нас связывает.

– За прощание! – подхватили все тост и опустошили кружки.

Часть 3. Живые призраки минувшей эпохи

Глава 23. Старое о главном


Спустя месяц. В деревне под Норт Поинтом.

Ступает прекрасная солнечная погода, что редко воцаряется в далёких северных и весьма морозных местах. Прекрасный небосвод укутывает полное ничего, и он сияет изумительной великолепной утреннею лазурью. Лёгкий позднезимний ветерок всё же шалит, завывая и игриво щекоча кожный покров и подёргивая седые локоны путешественника.

Деревня располагалась прямо посреди большого и прекрасного леса, припорошённого таящим снегом, что раскинулся на самом далёком севере великого Хай Рока и к ней ведёт одна единственная дорога, которая некогда отпочковалась от длинного пути между Вэйрестом и Норт Поинтом.

Неизвестный странник, испытывая холод конца зимы, бредёт по полузабытой дороге и практически подошёл к небольшой деревушке, ведущей свою мирную и ничем не обременённую жизнь. Он прошёл сквозь сдавливающие пространство лесные «стенки» и вышел прямо к большой полянке, в ложе которой и расположилась тихая спокойная деревня северного Хай Рока, чьё название навряд ли кто помнил или знает, кроме самих жителей и имперских сборщиков налогов.

Странник в первую очередь заметил высокое и видимо самое главное здание в деревне. Посредине деревни высится большое сооружение, навеивающее уважение и могущество к Империи. Оно представляет собой вечный союз серого камня и бетона, который был присущ для всех имперских административных зданий, в которых происходит сосредоточение местной власти и откуда происходит управление поселением. Двухэтажное, с небольшими узкими окнами оно чем-то отдалённо напоминало союз архитектуры Хаафингарского стиля при существенном влиянии коловианской культуры.

Странник подошёл к деревне вплотную и увидел несколько домов, чей фасад абсолютно соответствовал стандартному бретонскому стилю – фахверку. Путешественник приметил, что дома одноэтажные и располагаются неким полукругом, образуя своеобразную площадь, где подле них раскинулись короткие вереницы торговых лавок, где небурным кипением идёт торговля.

Парень перевёл взгляд дальше от центра деревушки, и увидел несколько других построек, за кругом бретонских зданий. Они выполнены несколько в ином стиле. Слева от главного здания стояло здание намного крупнее остальных и походило на двухэтажную обычную северную нордскую таверну, сделанную в центральноскайримском стиле. Справа же стояла одноэтажная постройка очень схожая на, те здания, которые строят обычно рифтенские зодчие. Такая же бревенчатая постройка, от которой приятно веяло ароматами жжёной стали, плотницких материалов и самыми разными запахами кузнечных растворов.

Но помимо этих строений, образующих круг, путешественник узрел ещё множество хаотично расставленных бревенчатых и досочных хижин, которых было не меньше десяти. Они не стояли в определённом порядке, а были разбросаны по всей территории расчищенной от леса местности. И возле каждой такой хижины располагался не такой обширный, но и не маленький приусадебный участок.

Неизвестный странник прошёл в деревню и направился в первое место, где концентрируется вся информация о месте, так сказать главный информационный оплот деревни – таверну.

На страннике треплется длинная чёрная тканевая накидка с капюшоном, практически касающаяся пыльной, но подмороженной земли. Капюшон опускается до носа, и слегка наклонив голову, странник укутывал свой лик в кромешную тень. Под накидкой скрывался штопанный кожаный камзол. В несколько раз, самой крепкой ниткой его зашили там, где месяц назад его рассекло лезвие топора. На ногах обычные кожаные штаны, уходившие под чёрные сапоги из кожи. Его левую ладонь покрывала плотная потёртая кожаная перчатка. Сзади, перекинувшись через спину, мирно покачивался длинный клинок, убранный в чёрные ножны и сумка с вещами.

Странник прошёл несколько метров по дороге, заваленные грязно-белой слякотью и снегом, осматривая деревенские окрестности. Весь урожай практически убран, ибо осень, взявшая свой права, особенно в этих северных местах, была очень холодной. Он видит немногих людей, спешащих кто куда.

Чужак, идя по грязно-снежной дороге, пройдя через своеобразный круг из самых приметных зданий, вошёл на главную площадь, расчищенную от снега. Парень кинул кроткий взгляд на торговые лавки. Там, в основном, продавали мелкую домашнюю утварь, домотканые вещи и кузнечные изделия, но на третий лавке расположились различные книги, цветастые одежды, красочные ожерелья и ещё несколько манящих взгляд побрякушек.

Странник сразу понял, что на третий лавке товары никак не способные появится в этой деревни и одежды самого продавца были довольно насыщенными и колоритными, по сравнению с изношенными лоскутами ткани крестьян, здесь живущих.

– Странствующий купец, – шёпотом сорвалось с губ странника.

Все те, кто торгуют или просто гуляют на своеобразном рынке, сразу обратили внимание на пришельца. Никто не пытался подать того, что уставился на незнакомца, продолжая вести беседу с соседями и друзьями или не переставая торговаться с купцами. Но даже сквозь капюшон, прикрывший глаза страннику, незнакомец чувствовал, как его буквально сверлят дюжиной незнакомых взглядов, за которыми кроется страх.

Своим правым ухом незнакомый странник уловил топот тяжёлых солдатских сапог, но оборачиваться не поспешил. Он остановился и ждал, когда его окликнут.

– Гражданин, обернитесь, – прозвучал требовательный грубый мужской голос.

В ответ странник повернулся, но капюшона не убрал, оставив своё лицо под маской плотной тьмы. И сквозь тонкую ткань он увидел высокого нордлинга, облачённого в тяжёлые имперские доспехи северного типа. Его грудь укрывает широкая стальная пластина, к которой крепится кожаная юбка, что было присуще для доспеха легиона этой местности. Ноги покрывают домотканые штаны, уходившие под имперские сапоги со стальным щитком. Руки также защищают кожаные наручи со стальными щитками.

Но странника больше всего интересует не броня, а лицо легионера, который здесь нёс службу, ибо в нём парень нашёл старого знакомого. В глазах сияет самое настоящее серебро, сокрытая сила, служившая Ордену десятилетия. Путешественник с короткой улыбкой видит грубое, словно выточенное из камня лицо, которое он видел в течении четырёх лет службы. Чёрно-седой волос всё так же обрамляет лик и лишь слегка касается плеч, закованных в доспех.

– Далеко же ты забрался, – размерено вымолвил странник.

Все, кто был на площади, окончательно прекратили разговоры между собой и с заворожением смотрели за тем, как беседу начинают незнакомый странник с легионером. В глазах солдата Империи молнией промелькнуло смущение.

– Гражданин, назовите себя. Иначе мною будет применено оружие, – грубо и напористо кинул человек, показательно взявшись за рукоять короткого клинка, пристёгнутого к поясу.

Странник двумя руками резким движением откинул капюшон назад, предоставив на обозрение своё лицо. Свойственное для альтмеров желтоватое лицо покрывал старый шрам и лёгкие увечья. Щетина, неожиданно приобрётшая седой оттенок, покрывала нижнюю часть лица. Длинные седые волосы распущены и слегка подёргиваются от небольшого ветра. На норда смотрят выразительные нефритовые глаза, уставленные прямо в серебристые очи старого друга.

– Я думаю, ты меня помнишь, да и я не могу забыть такой строгости и требовательности, что звучит в твоём голосе, – губы альтмера разошлись в широкой улыбке.

Нордлинг продолжал стоять, недоумевая от происходящего. Утончённо-треугольные черты лица ему приходились очень знакомыми, вместе с нефритовыми очами. Норд продолжает смотреть на эльфа, находя его знакомым, и одновременно не может понять, откуда он его помнит.

– Вспомни Орден, – кратко кивнул альтмер и развёл руками.

– Азариэль, это ты? – с недоумением спросил легионер, ожидая подтверждения. – О боги, как же ты изменился.

– Ну не король Алинора же, – усмехнувшись, ответил эльф. – Ремиил, пора бы вспомнить.

После этих слов ошарашенный и удивлённый Ремиил, разведя руки в стороны, подошёл к альтмеру два воиназаключили друг друга поистине в братские тёплые объятия. С момента, когда Орден пал прошло всего лишь несколько лет, а событий можно насчитать на целую эпоху.

Крепко обнявшись, Ремиил разомкнул объятия и, продолжая удерживать своего старого друга за плечи, начал вдохновенно, подёргивая голосом, говорить:

– Вот проклятье, как я давно тебя не видел, – со столь редкой улыбкой, которую и в цитадели можно было редко увидеть, начал Ремиил. – Когда мне сообщили про загадочного незнакомца, что подходит к селу, я даже не думал, что это будешь ты.

– Сообщили? Про то, что я приближаюсь к деревне? – удивлённо вопросил Азариэль.

– У меня свои информаторы и помощники. Всё схвачено, как говорится.

– Вот, сразу узнаю рыцаря Ордена, – торжественно и буквально полыхая радостными эмоциями, твердил альтмер. – Может, пойдём в таверну, там поговорим?

– Я местного корчмаря несколько раз штрафовал за разбавленный мёд. Так, что давай ко мне домой. – Предложил Ремиил и указал на рядом стоящий прекрасный дом, располагавшийся по левую сторону от Азариэля. – У меня хранится дома бутылка пива.

– Ну, хорошо, пойдём, – осмотрев одноэтажный примечательный дом, согласился высший эльф.

И пока два старых друга шли в дом, им в спину уставились донельзя удивлённые взгляды селян, которые так и ничего не смогли разобрать. Несколько секунд таращились в спины бывших рыцарей жители деревни, пока медленно не вернулись к своим обыденным бытовым разговорам и торговли.

Сапог Азариэля коснулся крепких деревянных досок, стелившихся под ногами. Парень снял с себя накидку и осмотрел дом изнутри.

Он оказался довольно просторный, двухкомнатный и, как сказал Ремиил, с прекрасным погребом. Через широкие окна в комнаты поступал солнечный свет, озаряя дом. Два окна было в первой комнате – первое на стене, где располагался и вход, а второе прямо с противоположной стороны. В небольшой прихожей, имеется несколько простеньких шкафов и тумбочек. Азариэль прошёл дальше и увидел, что по углам стоят мягкие кресла, с шерстяной обивкой. На дальней стене, перпендикулярной входу, висела картина, расписанной изображением воинов, схлестнувшимися в страшной битве под Санкт Тором. И по всей комнате было разбросано ещё множество мелких предметов домашнего быта, которые не показались альтмеру интересным.

– Можешь сесть сюда, – произнёс Ремиил, указывая на квадратный столик с двумя стульями, стоящий почти рядом с входом, прямо под окном.

Азариэль аккуратно присел спиной к входу, поставив свой клинок и сумку рядом с собой у стены.

Тем временем хозяин дома принёс двухлитровую бутылку сиродильского пива с двумя небольшими деревянными кружками и поставил на столик, сам присев за него.

– Ну, рассказывай, как тут оказался? – разливая пиво, вопросил Ремиил. – Что вообще было за четыре года? Рыцарство пало, а ты как я смотрю, бодрствуешь.

– Ох, уж лучше ты начни, потому что у меня весьма и весьма долгий получится рассказ, – сказав, Азариэль отпив из кружки.

– Я тут женился, – сказал Ремиил, увидев на губах друга непринуждённую улыбку, что вызывало и радость в своей душе.

– Как ты и хотел, что ж это хорошо, очень хорошо. А как ты тут оказался?

– Ну, хорошо, – отпив пенящегося напитка начал Ремиил. – Когда мы разошлись, я сразу поехал сюда, как и планировал, только решил не по морю, а через континент. Но по пути пришлось завернуть в Блэк Уэйстс.

– А что там?

– На дорогах я слышал, что у них проблемы с бандитами. Придя туда, стало понятно, что тот сброд, с которым я столкнулся там, слишком организован для бандитов. Система наград и званий прям как в легионе. И избавив от местной банды то место, я начал расследование. Оказалось, что нити ведут прямо в Эвермор. Пришлось поднять старые связи в имперской разведке. Всё закончилось тем, что я смотрел на то, как на главное площади казнили несколько дворян вместе с главами практически всех местных банд.

– Ох, – выпив залпом кружку, выдохнул Азариэль. – Интересный у тебя был путь сюда?

– Ты только представь, несколько дворяшек грабили окрестности, а награбленное добро сбывали по дешёвке на рынках и Восточной Имперской Компании. А меня наградили званием «Почётный гражданин Эвермора» и тысячей септимов серебром.

– Понятно, – отпив ещё пива, снова заговорил гость. – И после этого дела ты сюда пришёл?

– Честно, нет. В окрестностях Штормхельма завелась некая тварь, которая нападала на купцов. На месте грабежей оставались лишь разграбленные караваны и кровавое месиво. Пришлось прибиться к хиленькому каравану и ловить на живца. Всё стало ясно, когда солнце скрылось за горизонтом.

– И что же?

– На нас напали озверевшие вампиры, – без толики страха ответил Ремиил, попивая пиво. – Я видел, как своими когтями кровосос за один удар снял скальп ещё одному стражнику. Ну, в общем, караван к утру дошёл до села, в которое он и направлялся. Но только купцов там было в два раза меньше, а из охраны в живых остался только я. И после этого случая меня представили к награде.

– И что же тебе пожаловали дворяне? Титул? Денег?

– Нет, – Ремиил поднял руку и на правой ладони Азариэль разглядел простое золотое кольцо. – Как сказал тамошний рыцарь – оно помогает лечить ранения.

– И после всего этого, ты прибыл сюда? – допив пиво, спросил Азариэль.

– Да. Я сюда пришёл думая заняться земледелием, но узнав про мои заслуги, местный управляющий дал мне пост Начальника Стражника,

– Начальника Стражи? А почему на тебе нет роне Легиона?

– Начальник стражи – представитель сил Легиона здесь. Мне пожаловали этот дом, а также хотели назначить в совет, но я отказался.

– Какой совет?

Внезапно нараспашку открылась дверь, и в дом буквально залетел невысокий имперец. Он был облачён в яркие роскошные одежды, говорящие о его высоком статусе. И тут, раскрыв рот, напыщенная личность заговорила ужасно надменным и самодовольным голоском:

– Так, кто этот незнакомец? Что он тут вообще делает? Ему нужно зарегистрироваться в книге! – вопит мелкий имперец.

– Да угомонись ты, – грубо кинул Ремиил. – Я потом лично скажу и имперскому управляющему, и старосте.

– Ох, стражничек, когда-нибудь ты поплатишься за своё наплевательское отношение к порядку!

– О Акатош, ты хуже скампа, а ну сгинь отсюда! – хлопнув по столу, грозно сказал Ремиил.

От хлопка имперец вздрогнул и моментально скрылся дверь, демонстративно шлёпнув ею.

– Кто это? – удивлённо задал вопрос Азариэль.

– Местный умалишённый. Думает, что он единственный, кто следит за порядком в селе, – и допив пиво из своей кружки, хозяин дома настойчиво спросил. – Ну, а теперь ты расскажи, как и что привело тебя сюда.

– Эх, есть ещё выпивка?

– Обожди.

Ремиил отошёл к одному из шкафчиков и под скрип двери вынул стеклянную бутылку, в которой здорово плещется тёмно-алая жидкость. Из бутылки она пролилась в кружку и Азариэль отпил её, ощутив прекрасный ароматный напиток наполняет его теплотой.

– Так скажи, что было с тобой?

– А что тут рассказывать. Помнишь день, когда мы расстались?

– Да.

– Тогда я пошёл на поиски Аквилы. Весь запад Сиродила обскакал за год, а потом ко мне присоединился наёмник один. В конце концов, расстались мы плохо, о чём я и сожалею, – Азариэль отпил вина, желая залить горечь сладкой выпивкой. – Я повстречал личность, зовущую себя Вольным Королём.

– А он?

– А что он… сказал, помоги найти реликвию, помоги и я укажу, где Аквила. В общем, люто было в подземелье, но мы справились с тварью.

– Что за монстр? Неужто он смог напугать тебя, рыц… бывшего рыцаря?

– Да не особо, но существо жуткое, поистине.

– Ну и что дальше?

– Он меня кинул. Отправил в Морровинд, сказал, что я там найду Аквилу, – Азариэль снова отхлебнул из кружки. – Там встретился мне один учёный, который меня тоже кинул. А потом…

– Что потом?

Азариэль ощущает, как его гложет чувство вины, как душа его наполняется желчью, которую он заливает вином.

– Нечего хорошего. От голода связался я с одной бандой и пропил всё рыцарское достоинство. Даже трудно говорить.

– Азариэль, как я тебя учил? Где твоя собранность и мужество?

– Это да… но слишком тяжёлые воспоминания. Куча нанимателей и у каждого свои мотивы. У кого-то благородные, у кого-то срамные, но все платили тем, на чём помешан этот мир. Деньгами.

– Ладно, что после?

– Два года я пил, пока меня не вернули на путь. Странный мужик, чем-то на тебя похож. А потом? Ох, эх… пришлось встретиться с Мирцилой?

– Кем?

– Ты должен её помнить. Одна из люциитов, была неофиткой.

– Возможно, помню, – сказал Ремиил, припадая к кружке.

– Мне пришлось её убить, – тяжко, словно стыдясь себя, проговорил Азариэль. – Она впала в поклонение Сангвину и готовилась принести жертву.

– Правильно.

– Там же я и закончил путь предательства одного из рыцарей… орденских. Ты бы видел, какого они даэдра призвали. Большой такой, гниющий пузатый.

– Давай дальше.

Азариэль поднял левую руку и правой сдёрнул потёртую перчатку. На свету заиграли латунные пальцы, и раздался слабый писк механизмов. Мысль приказала, и пять механических изваяний металла сжались в латунный кулак.

– Вот что дальше.

– Что это?! – ошеломлённо промолвил Ремиил, аккуратно, с опаской касаясь руки. – Какого с тобой сталось?

– Путь меня привёл в один собор, где меня лишили руки. Еле как откачали, а тот учёный, который меня кинул в Морровинде смог мне вернуть руку. Представляешь себе иронию.

– Ох-ох, у меня нет слов, – в глазах Ремиила Азариэль увидел глубокое удивление. – Я повидал многое, видел жуткое, но такое – в первый раз.

– Но это ещё не конец. Ты в курсе, что в разных краях Тамриэля Люций готовил восстания и бунты? В Эльсвейре, Хаммерфеле и у Хай Рока, а также под Чейдинхолом.

– Как?

– А вот так. Он планировал громкое возвращение, под оглушительные аплодисменты тысяч еретиков, но по милости императора мы его остановили. Когда вышли из тюрьмы.

– Ты и в тюрьме успел побывать? – позволил кроткую усмешку Ремиил. – Я смотрю у тебя жизнь была весьма насыщенная.

– Да там ничего особенного. Скажем так – разошлись взглядами с Легионом на форму документов.

– Понятно. И чем всё закончилось?

– Культы стёрты с лика земли, а Рихард сошёл с ума, – допил вино Азариэль.

– А что с ним не так?

– Он хотел, чтобы Люций отправился на тот свет и отдал душу Даэдра. Клинки это не оценили и теперь ему вечно томиться в имперской тюрьме. Что ж, после последней битвы мы напились так хорошо и разошлись кто куда, я же отправился к тебе.

– Как там поживает старина Айк’Аран?

– С ним всё в порядке. Он отправился к родителям в Чейз… Чайс… не помню название города, знаю лишь, что он где-то в Хаммерфеле.

– Не плохо тебя помотало за четыре года.

Ремиил сидит полностью погружённый в размышления. Он ожидал услышать историю про бесконечные поиски Аквилы и заказы наёмников, но явно не про то, как его друг, найдя след сектантов и после, потеряв руку, сменив её на протез, устремился в неукротимый крестовый поход по всему Тамриэлю в поисках еретиков и сект. Бывший рыцарь даже помыслить не мог, что вокруг него кипела незримая война с Азариэлем в одной из главных ролей.

– Мда, – растеряно начал Ремиил. – Про это можно хоть книгу писать.

– Я вижу, что немного шокировал тебя, – слабо улыбнулся Азариэль.

– Кстати, ты не сказал, куда ушёл Готфрид, – уже более привычным спокойным и по-мужски холодным голосом поинтересовался Ремиил. – Как-никак тоже рыцарь был и весьма неплохой.

– Готфрид решил примкнуть к одному из рыцарских орденов Хай Рока. Он желает дальше биться с нечестью.

– Понятно, – чуть опьяневши, сказал Ремиил, после чего по его губам скользнула еле уловимая загадочная улыбка, и он продолжил реплику. – Я тоже могу тебя удивить.

– Чем?

– Ты не поверишь, но тут, в этой деревне ещё до моего приезда на самой окраине деревни поселилась, – Ремиил придержал на пару секунд язык.

– Ну, говори уже, не томи.

– Аквила.

Единственное слово отозвалось в самых глубинах души будоражащим каскадом эмоций и чувств. После единого слова сердце Азариэля слабо дрогнуло и в области груди что–то сильно кольнуло, а в душе появилось сильнейшее желание её увидеть. Мысли спутались в бесконечной веренице противоречий и воспоминаний. Он её искал в Сиродиле и Морровинде два долгих года, что привело к жуткому падению и пьянству.

– Столько лет, – шепчет Азариэль и сам себе задаёт вопрос. – Но ради чего?

– Что прости?

– Я искал два года её.

– Азариэль, – голос старого друга сделался грубоватым. – Если ты хочешь её увидеть, то давай, не ропщи и вперёд. Неча тут разводить философщину жизни. Её дом ты сможешь найти на самой окраине, – Ремиил указал в окно, вы сторону, где дом. – На самом отшибе.

– Да, – поднялся Азариэль, скрывая механическую руку перчаткой. – Нам определённо есть о чём поговорить.

Парень отворил дверь и вышел на улицу. Его седые волосы подхватил усиленный восточный ветер, который гонит тучи облаков. Азариэль взглянул в небо и узрел как небеса готовятся припорошить на эту землю холодным снегом. Но Азариэлю всё равно было на портящуюся погоду. Неуверенной походкой, под действием рвения и бодрости, взбудораженными пивом и вином, альтмер направился в ту сторону, куда ему указал друг.

Около десяти минут Азариэль слегка пьяной походкой шагал по деревне, раскидывая слякотный снег, пока не вышел к постройке, стоящей на самом отшибе. Небольшой домик расположился практически возле самого леса. Азариэль приметил, что он выполнен в североскайримском суровом стиле: умело поставленные друг на друга камни, укрытые сверху соломенной крышей. Возле дома разбит совсем небольшой приусадебный участок, а во дворе валялись самые обычные предметы деревенского быта. На лавке у двери Азариэль увидел пару книг.

– Ох, Аквила, заставила ты меня побегать за тобой.

В нескольких метрах от дома, раскинув свои ветви в самые различные стороны, рос широкий и массивный дуб, за которым с лёгкостью можно было укрыться от любого взора. Азариэль робко приложился к дубовой коре и стал наблюдать, терзаемый самыми различными сомнениями, которые могут разрывать душу человека, искавшего друга два тяжёлых года, а затем ещё столько же провёл в походе, тайно лелея найти её найти. Внезапно парень почувствовал, что его чувство настолько гипертрофировано, что перестаёт иметь здоровую форму. Его сердце начинало всё сильнее колотиться, а душа словно тлела, внезапно, парень почувствовал привкус ржавчины во рту.

На порог вышла молодая девушка лет двадцати двух. Её прекрасная немного бледноватая кожа, прекрасно сочетается с северным и промёрзлым местом, как это. На ней была длинная рубашка белая рубаха, покрывшая верхнюю часть худых ног в тёмно-тканевых брюках. Худощавое телосложение ничуть не умоляло её красоты, а только подчёркивало потаённый аристократизм. Прекрасные золотистые волосы девушки опускались до плеч и игриво развивались на набирающем силу ветре. Тонкие худые губы, на утончённом лице, не выражают эмоций.

– Аквила! – воскликнул Азариэль и выпрыгнул из-за дуба.

Звон голоса, огрубевшего, но столь знакомого, донёсся до ушей девушки и её душа, всё её естество задрожали, как хрупкое хрустальное стекло под натиском громкого хорала, взявшего одну ноту. Она перевела взор глаз на дуб и увидела эльфа, с которым не виделась долгих четыре года. Её душа застыла в немом раздирающим крике – она не знает, что делать. С одной стороны, её душу разъедает стыд за то, что она сделала, за предательство и за то, что когда-то разделила идеи Люция. И от этого ей хочется спрятаться, найти самый забытый уголок мира, чтобы её оставило в покое прошлое, но видимо, даже здесь ей суждено быть найденной и предстать перед прошлым. И она ищет возможность примириться с тем, что было, найти искупление и возможность прощения. Но с другой стороны, её душа не желает встречать это «прошлое», не хочет никого видеть и тем более разговаривать. Лицо Аквилы сделалось бесконечно-печальным и грузным при виде, как к ней приближается друг из прошлого, которое она желает изгнать из жизни своей.

– Где я тебя только не искал? – Азариэль встретился взглядом с девушкой; небесно-голубые глаза встретились с очами излитыми нефритом. – Мы так и не поговорили, Аквила. – Каждое слово исходит с дрожью и диким волнением, трясущим Азариэля, несмотря на пиво и вино, которыми он отогнал страх, как ему казалось. – Я искал тебя в Коловии и Нибенеи, где изумруд разливается по лугам, я искал тебя на Вварденфелле, искал тебя у Морнхолда, я искал тебя в городских пересудах и деревенских байках, я искал тебя у одного данмерского учёного-шельмеца и у короля без владения, искал тебя на юге Скайрима, где снег венчает вершины и низины.

Неожиданно для себя девушка вспомнила своё прошение в той Обители Ложи, как она молилась Маре о встрече и её дрожащие уста выдали единственное слово:

– Азариэль.

– Долго же я искал тебя.

– Зачем? Азариэль, – голос Аквилы сделался более крепким. – Зачем ты меня столько искал?

– Потому что, ты мой друг… была, по крайней мере. Я не желаю выяснять дела прошлого, мне это без надобности. Я просто хочу, чтобы мы помирились, чтобы мы снова стали друзьями и забыли о прошлом, – голос Азариэля подрагивает, переходя к тяжести, в то время как Аквила отвела взгляд. – Аквила, Ордена больше нет, культов Люция тоже больше нет.

Внутри Аквилы растёт напряжение и тревога, и сама она лишь кратко молвит:

– Я… я… не знаю.

– Что это за амулет? – Азариэль потянулся к медному изваянию на шее Аквилы, представляющее переплетение летучей мыши и змеевидного дракона.

– Мне его рыцарь один дал, во время Капитулярия.

– Кто?

В светлой «живой» ладони Азариэля поместился амулет, источающий неведомую магию.

– Ульхарит Дан.

Азариэль поспешил одёрнуть руку, но не успел. Зловещая сущность, таившаяся в амулете, его сила и секрет вырвались наружу, заточённые в меди и ожидавшие момента, к которому вела целая вереница событий.

Парень ощутил, словно сам Обливион вонзился острыми когтями ему в душу и сквозь собственные стенания Азариэль услышал отдалённый демонический, булькающий гноем голос и почувствовал, как ему словно кто–то забирается в сознание:

– А вот и мы. Эт-о о-о-чень интересно. Ты про-о-шёл через бо-йню куль-тов.

– Кто ты? – отчаянно и обрывисто вопросил Азариэль.

– Ты о чём Азариэль!? – обеспокоилась Аквила, смотря на то, как Азариэль пятится назад, держась за сердце.

– Ты раз-ве меня не по-мнишь. Айлейдские руины. Мирцилла и я потом, – хрипло твердит даэдра.

– Баркун! Я же убил тебя! – С ярой безвыходностью вскрикнул парень.

– Я Даэдра, иначе – демон, меня невозможно убить. Я только изгоняем.

– Что тебе надо!? – В отчаянии завопил Азариэль, смотря на то, как Аквила готовит заклинания.

– Я ост-авил в теб-е брешь для свой магии, а ты прикоснулся к ней. Это наш с Намирой Периайтом вари-ант кары для тебя. Мы предвид-или, что ты можешь выиграть в малень-кой вой-не, вот и зад-умали лов-ушку.

– Что ты несёшь, демон!? – хватаясь одновременно за сердце и голову, отчаянно кричит Азариэль. – Это бред!

– Это называется – одержимость. Моё проклятие, данное тогда в руинах, позволило мне разделить это тело с тобой. Ты и я…Теперь мы, – конечные слова прошептал демон. – Мы едины.

– Этого не может быть. Прочь!

– Ты уже должен чувствовать, как по твоим венам бежит чёрная кровь, как она врывается в твои органы и сосуды бешеным зверем. Ты станешь моим оружием, а битва – для нас забавой. Я уже чувствую, как в твоей крови разливается отрава Обливиона! – весело и, ликуя, взахлёб ихором, выговаривал свои слова Даэдра.

Азариэль тут же кинул взгляд на собственные руки и увидел, как кожа медленно начинает бледнеть. Он почувствовал, как горечь подходит к его горлу и как внутри всё начинает… гореть. Как поднимается температура и в глазах мутнеет, а плоть в некоторых местах набухает. Парень чувствовал, как…заболевает и Аквила пытается его исцелить бесполезными заклятьями.

– Твоя душа заперта между «лас» и «динок» – жизнью и смертью. Только тогда, получается, запустить процессы, свойственные для моего отца Периайта и дурной тётушки Намиры.

– Это ложь, – шёпотом сорвалось с губ Азариэля.

– Всё – правда. Ты сгниёшь как те больные, которых ты и убивал. Ты сам себя проклял своими же чувствами, я всего лишь помог ему…расцвести… Ты теперь наш…

– О Акатош, помоги мне. Стенндар милостивый, – инстинктивно молит парень ложных богов, в которых разочаровался, обратившись к серым небесам, понимая, что ему никто не ответит; он цепляется за них, как за единственную ниточку к спасению, но чувствует, что сей дом пуст, и никто ему на помощь не придёт. – Помилуй меня.

– Богов здесь нет. Они оставили тебя. Есть только мы. И ты полностью наш. Ты теперь одержимый нами, – торжествуя, бахвалился Баркун, исказив голос в неистовом самодовольстве.

И демон стал монотонно твердить «Одержим», пытаясь сломить Азариэля и подчинить остатки его расколовшейся души.

– Аквила, – подозвал к себе девушку Азариэль, изнывая от чудовищного жжения внутри тела и досады, что им не удалось поговорить, – помоги!

Бретонка моментально направила на Азариэля массив тёплого исцеляющего света, но он не возымел эффекта, и она припала к парню, который готов рухнуть от боли.

– Аквила, отведи меня к Ремиилу, – смотря больными глазами в очи девушки, за которыми кроется тихий ужас. – Аквила, а потом уходи как можно дальше.

Глава 24. Чёрный «Целитель»


Деревня под Норт Поинтом. Восемь часов вечера.

Азариэля сильно тошнит, как при страшном отравлении. Его неистово рвало несколько часов кровавыми массами, перемешанными с кусками загустевшего гноя. Все внутренности словно возгорелись пламенем и стали прогорать энтропией плоти, обращаясь в тлен. Альтмер чувствовал, как всё внутри него поражает неописуемая чума. От той силы трещи, что неслась по его телу, парня давно должен был убить болевой шок, но нервные рецепторы по всему телу начали подгнивать, что сильно притупило всякую боль.

Высший эльф держался за живот и корчился всеми мыслимыми и немыслимыми гримасами, плясавшими безумным танцем на его лице. Азариэль лежал на кровати в спальне своего друга. Он не видел, что стоит вокруг, ибо его глаза были залиты смердящей густой зеленоватой жижей, от которой опухали веки и набухали брови. Альтмер лишь чувствовал, как заботливая женская рука пытается убрать кусочком ткани гнилостную пелену на глазах.

Камзол вместе с рубахой были сорваны и отброшены в сторону, предоставив на свет торс и руки Азариэля. Желтоватая кожа медленно начинала приобретать все оттенки мёртвой плоти. На плоти то и дело начинали набухать гнойные чумные бубоны. Правая рука парня вообще стала постепенно надуваться от того букета страшных болезней, что гангренозною тьмой бушевала в теле высшего эльфа.

Губы Азариэля почернели, приобретя угольный оттенок. Вся носоглотка отекла настолько, что парень не мог нормально вбирать воздух, и каждый его вздох сопровождался нестерпимым стоном. Всё лицо постепенно начинало сползать и набухать, словно его неравномерно медленно наполняют жидкостями.

На месте груди, где прошелся топор «Кровавого охотника» и оставил отметину, рана постепенно начала загнивать, а место возле неё чернеть. Из ранения уже текла странная тёмная смердящая сыростью жидкость. Края раны загнили окончательно и почернели, став как тряпочные. А из самой раны весело и ликующе выползали белые, не обременённые заботами паразиты.

Последним, что оставалось в полной статичности здоровья и порядка, ибо даже мозг и сердце поддались распаду, покрываясь гнойными волдырями, и укутываясь в одеяла из червей Обливиона, в теле Азариэля была его механическая рука, поскольку металлы, из которых был сделан протез, механизмам коррозии не подчинялись.

Хуже тела приходилось только разуму Азариэля. В его сознании весело бесновался Баркун. Он часами своими монотонными, но в тоже время помпезными речами изводил бедного парня. Несколько часов Азариэль слушал про вечную славу гноящихся во имя Намиры и Периайта, про то, какую силу и могущество они получают и как они почитаемы в обществе Даэдра. Также демон предрекал, каким станет Азариэль после того, как механизмы его повелителей закончат реконструкцию плоти и разума. Баркун рисовал образ грузного раздутого существа, которому не страшна любая боль, ибо все нервные рецепторы просто истлеют. Всё, что возможно, раздуется до неузнаваемых размеров. Своей распухшей рукой он сможет орудовать как боевым молотом. Ноги станут настолько массивными, что его, и мамонт с места ни сдвинет. А все органы внутри настолько мутируют, что смогут производить едкую кислоту, которая с лёгкостью разъест даже адамантий. Перед Азариэлем встал образ того воителя чумы, рыцаря отчаяния и самопрезрения, третьего чемпиона Люция, что был убит в канализации, который стал воплощением самого отвращения и тьмы миллиона болезней. И все эти жуткие рассказы про будущее, прерывались безумным смехом, жутким хохотом самого зодчего плоти и разума.

И пока Демон изводил плоть и сознание парня, пытаясь видоизменить эти две ипостаси сразу, Азариэль стал терзать свою душу и испытывать глубочайшее осознание собственной вины.

Он, рыцарь Ордена, герой кампании по всему Тамриэлю и воитель, которому доверили меч Верховного Магистра, вступавший неисчислимое количество раз в битвы с самыми омерзительными тварями, ни разу не поддавшийся искушению, сегодня пал жертвой гнусной задумки мерзкого демона. Злоба, ненависть, отчаяние и прочие горести разъели душу Азариэля, практически позволив взять над ним власть великому врагу. Он позволил своим чувствам настолько открыться и разрушить ментальные барьеры, что мерзкий даэдра пробрался в его разум, душу и тело. И теперь Азариэль до полного конца осознал всю суть постулатов Ордена и то, от чего они могли оградить, но было слишком поздно, и чума медленно подчиняла орган за органом, часть тела за частью тела.

Азариэль пытается сохранять стойкость разума, несмотря на всё собственное отчаяние, он не мог позволить демону взять над собой вверх. Своими мыслями он пытался бороться с чумным интеллектом, а волей пытался удержать расползание сотни болезней. Азариэль отчётливо понимал, что этого было и болезнь не остановить, но пока он жив и относительно здрав рассудком, он не сдастся и с честью даст последний ментальный бой Баркуну Ржавой Хватке.

Вокруг Азариэля роем копошились Ремиил и его жена, пытаясь хоть как–то приостановить падение рассудка и тела альтмера. Нежная и ласковая женская рука умело ставила примочки из трав, но эта никакого эффекта не оказывало. Несмотря на десяток целительных растворов, что были нанесены и втёрты в тело Азариэля, болезнь не прекращала буйствовать, а торжествуя, отвечала «огнём на огонь»: там, где проходил мазок целительного раствора, через полминуты вскакивал бубон, и кожа начинала нагнивать.

У светловолосой жены Ремиила складывалось впечатление, что эта болезнь, поразившая тело, имеет свой единый чумной и тёмный рассудок. Но вот у Ремиила сомнений не оставалось. Он знал, что эта чума порождение чёрных миазмов Обливиона. А посему он сделал всё, что сейчас мог: позвал самого лучшего лекаря, который только мог быть в этой деревне, а пока врач бежал к дому бедствия, Ремиил готовил несколько мазей и зелий, которые могли приостановить стремительное расползание адской чумы.

– Азариэль, мальчик мой, сдавайся, и ты познаешь вершины могущества болезней. Ты своей воле сможешь подчинить целые провинции. Ты сможешь править королевствами. Такая сила… – всё продолжал искушать демон Азариэля, вгрызаясь в его сознание всё крепче и крепче.

– Пош-ш–ш–ш-ёл пр-р-ро-ч-чь, – сквозь скрёжет пожелтевших зубов и адские муки давал свой утвердительный ответ бывший рыцарь.

– Ну, давай, сопротивляйся. Тебе всё равно не выстоять против моего кулака чумы. Рано или поздно… А это что у нас за орган…

Парень взвыл криком агонии и опухшими пальцами охватился за почки, которые медленно переставали работать и стали выделять в тело ядовитый ихор.

– Вот держи, – будоражено сказал Ремиил своей жене и передал ей три бутылочки со светлой жидкостью. – Надо будет ему залить их.

– Но как? Он весь дёргается, – изводясь от волнения дрожа голосом, говорила высокая светлая нордка.

– Я его буду держать, – мрачно ответил бывший рыцарь и подошёл к другу.

Те чувства, которые терзали душу Ремиила, было трудно описать. Он понимает, что эта одержимость чёрной и очень сильной сущностью, рождённой от союза ещё более могущественных тёмных принцев. И ещё хуже становилось Ремиилу от того, что и он был причастен к внезапно поразившей чуме Азариэля, ибо не скажи он про Аквилу, которая спешила скрыться на краю мира от прошлого, то его друг не извивался бы от чумы.

Перед глазами бывшего рыцаря всё ещё стоял образ того, как парень появился на пороге. Он еле как держался на ногах, его тошнило кровавым гноем, кожу поразили потемнения и жар сжигал его тело, словно шедший из самих печей Выжженных Земель. И этот безумный лепет, который вёл Азариэль с сущностью, убивал Ремиила, ибо старый рыцарь знал, что этот демон рядом, здесь, но помочь другу, поразив даэдрческую тварь клинком – невозможно.

Ремиил подошёл к трепыхающемуся и вьющемуся от нестерпимой боли Азариэлю. Хозяин дома резким движением взял парня за челюсть и умело надавил на те точки, что бы рот открылся. Как только губы разомкнулись, изо рта донёсся жуткий смрад, ударивший в нос Ремиилу, отчего тот отвернул и исказил лицо в гримасе отвращения, ибо вонь просто шокировала.

– Жена, заливай!

Нордка уже держала все флаконы с зельями, открытыми и в одно движения все их вылила в ротовую полость. Ремиил придавил челюсть и зажал нос Азариэлю, чтобы тот сглотнул. И парень проглотил все растворы.

Внезапно всё адским огнем просто взорвалось, словно концентрированная кислота и сильнейшая щёлочь пытаются друг друга растворить в теле парня. Азариэль затрепыхался пуще прежнего, ибо его словно разрывало изнутри от боли.

– Пускай! – возмутился Баркун. – Но это тебе не поможет. Эта дрянь только замедлит движение моего благословения, но не остановит. Браво, сын Ордена, ты выиграл ещё несколько часов мучений.

Азариэль по голосу «соседа» понимал, что Даэдра явно недоволен, что хоть что-то могло помешать его планам, отчего он начинал беситься. Но парень не питал иллюзий. Он чувствовал, как по его телу медленной волной продолжает бежать чума, продолжая сокрушать и подчинять своей прихоти все возможные системы организма.

– С-сломай-те плас-пластину, – подняв руку и указав на сумку стиснув зубы, промолвил Азариэль. – И св-свиток, ис-исполь-зуйте.

Его прошения никто не услышал. Отдалённо, он услышал стук в дверь и с радостью понял, что врач всё-таки пришёл. Ремиил пустил к себе в дом невысокого бретонца. На нём виднеются обычные коричневые брюки, ботинки, рубашка и кожаный жилет. Это оказался седой, но ещё не пожилой крепкий мужчина, а в руках этого доктора оттягивает небольшая кожаная сумка.

– Где? – поинтересовался доктор.

Хозяин дома, мрачно, в безмолвии провёл важного гостя в спальню, чтобы тот приступил к своему делу. Лекарь увидел на постели местами подгнившего альтмера, поражёнными самыми различными болезнями, которые только возможны в Тамриэле: от проявлений корпруса, до разжижения мозга.

Врач стоял полностью ошеломлённый от увиденной картины. Его даже не удивила механическая рука, ибо всё своё внимание он направил на тот букет зараз, которые в себе нёс парень. Он и не знал, с чего здесь нужно начинать, чтобы не навредить организму, который и так на грани распада.

– Операция? – поинтересовался Ремиил.

– Нет, – донёсся строгий ответ.

Лекарь даже не рассматривал вариант операций, ибо удаление хоть куска плоти могло вызвать непредсказуемую реакцию со стороны общего разума инфекций. Но лекарь отчётливо понимал, что сейчас необходимо остановить заразу, что они собрался делать.

Сельский врач достал множество маленьких флаконов, за стеклом которых игриво плескалась прозрачная жидкость. За бутылями в ладони лекаря блеснули несколько шприцов, сделанных из начищенной стали, вварденфелльского стекла, к которому примыкала толстая игла.

Лекарь меньше чем за десять секунд наполнил три шприца и передал их хозяевам дома.

– Нужно будет пустить раствор по вене в правой руке, кольнуть в мышцы пресса, а я попытаюсь оздоровить сердце, – расторопно, утирая испарину, молвит врач. – Начинаем по команде.

Ремиил встал справа, врач у сердца, а нордка заняла место у живота больного парня.

– Начинаем!

В одно движение, в один момент все три шприца пронзили больную плоть Азариэля, и целебный раствор был пущен в тело. Сильнее всего отреагировало червивое и почерневшее сердце, которое практически было съедено болезнью. Оно неистово забилось и его барабанный стук Азариэль слышал в ушах и ему казалось, что ещё пара секунд и оно лопнет.

Парень тяжело выдохнул. Он почувствовал, как по его телу побежали прохладные растворы, вступившие в битву с проклятыми миазмами тёмной и нечестивой магии, остановив их действие, но это оказался не конец. Лекарь заливал новые растворы в два шприца и как только инструменты были заполнены до дна, он передал один шприц в руки Ремиила и повёл его к правой стороне. И по кивку две иглы вошли в изрядно распухшую руку Азариэля, впрыскивая в извращённую плоть целительные жидкости. Парень почувствовал, как по руке, бежит прохлада и опухоли медленно, не спеша, начинали спадать. Чувство больного уплотнения в руке пропадало.

– Фух! – тяжело выдохнул лекарь. – Сколько живу и какой бы практике в легионе не проходил, а такое в моей жизни в первый раз. Не менее одного десятка болезней разом. Мне даже не хочется спрашивать, на что он нарвался этакое или кто его проклял.

– Белетор, ты мне лучше скажи, что с ним делать? – держа в голосе крепость, вопросил Ремиил.

– Пока ничего. Зелий мы в него на сегодня достаточно влили. Если ещё ему дать, то его убьёт не болезнь, а мы, попросту отравив. Я видел, у вас есть мази. Вот ими и воспользуйтесь. Просто обмажьте наиболее пораженные места. А я приду, завтра и после осмотра уже решим, что сделать дальше. Да и мне нужно подготовить несколько лекарств.

– Понял. Храни тебя Акатош.

– До завтра, – сказал лекарь и покинул дом, закрыв за собой дверь.

Азариэль лежит в одиночестве, ибо Ремиил сидел у окна, а его жена готовила мази к использованию. Альтмеру становилось намного лучше. Огонь болезней его уже не сжигал изнутри, а большинство органов вели подавленную размеренную работу, отбросив вуаль болезненности. Тело Азариэль ощутил ткань под собой, чувствует простыни и мягкое сено которым уложено ложе. Его кожа снова начинает чувствовать, а сердце бьётся тихо и размеренно.

На почерневших губах появилась слабая мерцающая улыбка. Он рад, что увидел сегодня Аквилу, рад, что из последних сил сказал ей бежать из этой деревни и спасать себя. Кто знает, кем или чем может стать Азариэль под действием болезней, что и будоражит ледяной рукой страха душу эльфа.

Становится тихо и спокойно, но Азариэль не питает иллюзий. Он знает, что легион болезней удалось остановить, но не победить. Его мучения были остановлены, но не прекращены. Энтропию тела и духа удалось предотвратить, но никак не обратить вспять. И парень всё ещё отдалённо чувствовал, как его изнутри продолжает ворошить маленький огонёк чумы.

Силы постепенно возвращались к Азариэлю. Он смог подтянуться и завалить свою голову на белоснежную подушку. В его сознании стало слишком тихо. Даже неумолкающий демон, соизволил замолчать, и Азариэль позволил себе провалиться в неглубокий сон, чтобы восстановить хотя бы толику сил.

Через три минуты дрёма Азариэль окончательно погрузился в сон. Его тело ослабло и ощутило необычайнейшую лёгкость, сознание ушло в полёт грёз, ему приснилось, как он улетает с этой земли, пролетая над лесами и красивыми городами. Сквозь воздух и озон, сквозь бездонные чертоги вселенной и через звёздную пыль несёт его сон и всем естеством он ощутил необычайный покой, будто все заботы бренного мира отпустили его.

Мир хоть на мгновение для Азариэля – лучшее снадобье для души. Ему кажется, что ещё немного и всё мирское отпустит его, и он предастся в объятия пленяющей от тлена, но дающей великую свободу вечности. Он готов оставить бренность этого мира и отдаться на волю бесконечного света, рвущемуся сквозь сон.

– Просыпайся, – раздался могучий и великий голос сквозь сон, заставивший Азариэля распахнуть глаза.

Азариэль ощутил лёгкое тепло по всему телу и в эту же секунду, приподняв голову, заметил, что на его коже блестят мази. А на правой руке, на указательном пальце он учуял силу и, подняв руку, он смог увидеть подарочное кольцо из Штормхельма, о котором говорил Ремиил. От сувенира исходила тлящая всякое повреждение мощь, и Азариэль чувствовал, как вся его правая часть постепенно приходила в порядок. Даже почернения, образовавшиеся на порезе от топора, начали проходить. Похоже, это была неистово мощная реликвия, которая заинтересовала бы и Орден в бытность свою.

Но Азариэля тут же привлёк шум, который раздавался в прихожей. Эти звуки смахивали на застёгивание ремней на тяжёлой имперской броне и звук металлических щитков.

– Ремиил! Ремиил! – начал тяжело звать своего друга парень, но было поздно, ибо ответом ему стал шлепок закрывающейся двери.

На воззвания прибежала его жена. Всё что ранее мешало парню смотреть прошло, и альтмер мог отчётливо видеть девушку. Это была высокая нордка, с угловатыми острыми чертами лица, озолоченными светлыми длинными волосами. Её серо-серебряные глаза, прямо, как и у Ремиила, полны удивления от столь скорейшего выздоровления парня.

– Что вам понадобилось, сударь? – вежливо и заботливо спросила женщина.

– Где Ремиил?

– Он вышел.

Но Азариэль сам всё понял. За стенами дома, на улице он отчётливо слышал десятки тревожных возгласов и шумы, перезвоны клинков и чёткие команды, которые могли говорить только об одном. Начинают бить барабаны войны, и Азариэль слышал их эхо своей истерзанной душой, чувствовал нагнетающее сражение.

– Там бой?

Ответом на вопрос последовало всего лишь молчание и кратко опущенная голова девушки. И эту реакцию женщины можно было понять, потому что Ремиил перед уходом рассказал, как может поступить Азариэль и не ошибся.

Сквозь стенания и чуть ослабшую внутреннюю боль, он смог занять сидячее положение. И когда его торс занял вертикальное положение, то механизмы инфекций медленно стали набирать обороты, разгоняя свой чумной маховик. Азариэль снова ощутил, как боль пульсирует внутри него, как болезнь вьётся в его душе веретеном скорой смерти.

– Стойте, вы куда!? – возмутилась женщина, но это было бесполезно.

Превозмогая бессилие и слабость, смешанную с болезненным жаром и просто пульсирующей в голове болью, Азариэль собрав остатки воли в кулак смог встать. И как только парень полностью поднялся с кровати, его неслабо качнуло, и он чуть не рухнул на кровать.

– Ложитесь, вам лежать нужно! – продолжала уговаривать парня девушка, но этого безумца не остановить.

Азариэль полностью проигнорировал все просьбы хозяйки дома. Качающейся походкой он пошёл в первую комнату, по пути запахнув свой кафтан. Азариэль отчаянно ухватился за рукоять меча, как за ручку трости, дабы не упасть. Латунными пальцами он откинул верх сумки и залез в неё. Через полсекунды металл сдавил пластинку из драгоценного камня, и сквозь пальцы посыпалась рубиновая крошка. Азариэль сделал это инстинктивно, думая, что верные слуги императора хоть как-то ему помогут. Оставался свиток, который он прихватил с собой.

Парня сильно качало, его голову кружило, а тело снова начинало ломить от молота инфекций, но Азариэль не собирался останавливаться. Превосходя чуму, он взял свой клинок, размашистым движением отбросил ножны и вышел на улицу.

Вне дома всё темным-темно, только мужики-ополченцы расчертили пространство факелами. Небеса посыпают землю лёгким снегом и снежинки так и пляшут в лёгком воздушном вальсе, подгоняемом восточным напористым ветром.

Азариэль обратил лицо на восток и подставил кожу на порывы прохлады, подхватывающие его прекрасные седые локоны. Он осмотрелся. Повсюду носились мужики с самым примитивным оружием: топоры, вилы, факелы и косы. Они пытались формировать защиту в образованном круге самых примечательных строений, стараясь держать под обороной главное административное здание имперской власти, но помимо ополчения, своего командира окружало четверо высоких воинов, в лёгких доспехах легиона. Среди них выделяется их командир – высокий седоволосый мужчина, без страха и упрёка готовый встретить врага и со светом в серебряных очах, раздающий команды одна за другой.

Ремиил обернулся и с глубоким упрёком увидел Азариэля. Грозной походкой, приблизившись к парню с сопровождением легионеров, Ремиил тут же кинул обвинение:

– Какого даэдра ты выперся!? Тебе лежать нужно!

Альтмер опёрся на рукоять клинка, чуть ли не повиснув на ней. Собравшись с силами, парень смог дать утвердительный ответ:

– Тв-твоя же-жена мне гово-ворила, что надо лежать. По-поверь, она-а пыталас-сь остановить, – и тут Азариэль прервался, чтобы сплюнуть и снег испортился от зелено-багряной жидкости. – Но какой прок будет от меня, если я буду лежать. Если я умру сегодня, то хотя бы как воин, а не в постели, как немощное и беспомощное создание, – кряхтя и запинаясь, тяжело ответил Азариэль. – Ну, давай. Как в старые добрые времена.

Ремиил недолго сверлил его взглядом. Он за несколько секунд сформулировал свой ответ:

– Ладно, но только с условием, что ты в бой вступишь лишь в самом крайнем случае.

– Хор-хорошо, ко-командир, – с натужной сквозь неимоверную боль, разрывающей его тело улыбкой согласился парень и тут же бесстрастно спросил. – Какова обстановка?

– На нас наступают. Бандиты. Численностью не менее роты. Все гражданские находятся в здании управителя, – указав на имперское здание, закончилкомандир обороны.

– А наш-ши-и силы?

– Двадцать мужиков и трое легионеров.

– Немного. Луки есть?

– Два охотника.

– Крыши, – от боли у Азариэля не получается и мысли высказать, поэтому он слово связал с жестом.

– Уже, – бесстрастно вымолвил Ремиил. – Я же тоже рыцарь. Бывший.

Их разговор прервал громкий вой в боевой рог, ознаменовавший то, что смертельный бой начался, но прежде чем они отправились, парен схватил мужчину, протянув ему магическую бумагу.

– Св-свиток, да-дай е-его ко-кому-нибудь.

– Что он делает?

– Кл-клинки, – от боли выдавил Азариэль и бывший рыцарь понял его.

Ремиил направился к главной дороге, чтобы её защищать, поведя за собой отряд ополченцев, но Азариэль почувствовал, что–то неладное. Так легко. Бандиты скопом нападают с главного тракта, ведущего к деревне. Это было тактически глупым решением, а сотня разбойников не объединится под началом глупого бандита. Азариэль обернулся и увидел, как со стороны леса, тенью к деревне пробираются не менее сорока разбойников. Они укутались в саван ночи и, думая, что переключив внимание на главное направление, их никто не увидит, и они смогут взять в окружение село.

Возле Азариэля стояло трое легионеров, которых он сумел предупредить, и они отошли на другой край круга:

– Легион кхе-кхе, – задыхаясь приказал Азариэль. – За мной. Там бан-кхе-диты.

Как ни странно, но имперские солдаты несли с собой луки с небольшим запасом стрел, что сейчас давало большое преимущество.

Заняв позиции у таверны и управляющего здании Империи, образовав цепочку между ними, легионеры начали вести прицельный огонь. Сорок бандитов, укутавшихся во мрак, даже не представляли, что их замысел могут раскрыть. И поняли они это когда, послышали свист рассекающей воздух стрелы и когда на землю, обагрив её своей кровью, попадали их товарищи. Но потери не могли остановить разбойников. Имперские солдаты выпускали стрела за стрелой, продолжай скашивать противника, однако бандиты и шагу назад не ступили.

Враг, прежде чем смог добежать до нужного места, претерпел огромные потери. Из сорока разбойников «получили право» сойтись в ближнем бою только девятнадцать. И вот они уже вплотную подошли к легионерам и те синхронно со звоном обнажили стальные клинки, вступив в неравный бой.

В сторону Азариэля был совершён глупый выпад, нацеленный в лицо. Парень тяжко одним ударом из-под себя клинка отсек руку выше локтя как стебель кукурузы, и продолжив движение, совершил петлю, разрезав горло. Со вторым бандитом он справился примерно также, только вместо горла рассёк ему висок. Следующий бандит на него с боку, но Азариэль ушёл от удара, махнув сначала мечом по пальцам врага, а потом добить его одним ударом пронзив насквозь.

Это оказался его предел. Болезнь и инфекции настолько ослабили организм Азариэля, что после последней победы он чуть не рухнул на землю. Боль снова начинает брать своё и буквально тянуть парня вниз, он больше не мог вести сражение и стал медленно пятится назад, скрючившись от боли.

Альтмер оглянулся и увидел, что двое легионеров, прежде чем пасть в битве, смогли положить по два бандита. Оставался только один солдат Империи, медленно отошедший и занявший позицию у Азариэля.

– Ну, что делать будем? – меча клинком из стороны в сторону и смотря на уже предчувствующих победу бандитов, спросил легионер.

– Отступать, – кинул Азариэль и, покачиваясь, ушёл обратно на торговую площадь, где его уже ждал Ремиил.

Их взяли в окружение. Из двадцати мужиков выжило только пять. Бандиты заняли торговую площадь, прижав защитников к зданию имперского управления селом, но пока защитники живы, они не сдадутся, и будут сражаться до конца.

Азариэль преодолел всю местность на грани возможности. Бег до последнего места боя дался ему неимоверно тяжело. Инфекции и болезни, переполнявшие его тело, готовы были взять верх и опрокинуть его на землю. Мокрота жидким комом подошла к горлу, адская боль в голове только усилилась, проламывая череп, тело стало болезненно напухать, а паразиты развеселились диким роем, стараясь поставить альтмера на колени, но всё же альтмер добежал до места назначения, прикрываемый неизвестным легионером.

Азариэль смотрел на бандитов, медленно подступавших к ним. Парень увидел в них подобие шакалов, ведомых своими нечестивыми желаниями и гнусными позывами. Разбойники были облачены в самые разные драные одежды и пробитые доспехи. На их лицах играла алчность и жажда наживы, и они готовы даже друг другу драть глотки за добычу.

Внезапно Азариэль услышал свой «внутренний голос»:

– Дай мне победить, дай мне взять над тобою верх, и я тебе дам такое могущество, что ты всех их убил. Поверь, ты станешь настолько могучим, что одной левой сделаешь из них прах.

Парень проигнорировал воззвание Баркуна и продолжил стоять, качаясь и думая, как можно было победить нахлынувшую волну разбойников.

Внезапно они расступились, дав пройти высокой фигуре. Это оказался человек, облачённый в стальные пластинчатые блестящие доспехи северной скайримской работы. Даже его лицо оказалось покрыто подобным стальным шлемом, через которое проглядывались людские голубые глаза. Рядом с ним с мешком на голове шла невысокого роста фигура. Она была как заложница. Руки её были связаны, а на шее висела цепь.

Человек спокойно прошёл сквозь ряды разбойников и довольно приятным голосом начал вести разговор, обращаясь к собравшимся выжившим:

– Ох, добрые люди села, вы просто стали заложниками ситуации. Не вините ни себя, ни нас. Во всём виноват недавно появившийся парень, – и указав пальцем на альтмера, продолжил воин. – Азариэль, это тебе привет от Люция. Ты лишил всех его духовных детей, разорил их дома, ты просто всех убил, зачем? Но теперь это не важно, ибо сейчас он спешит лишить того, что примечательней тебе. – и после этих слов воитель сорвал мешок с головы, и на вид предстала девушка.

Её взгляд отразился в его душе атрофировавшимся, атавистическим и полностью изъятым ощущением. Проще говоря, в душе Азариэля дрогнуло пустота, и он своим червивым сердцем ничего не смог ощутить, п она смотрела на него пронзительно своими голубыми, как небесная лазурь, глазами, словно моля о спасении.

– Ты привёл её прямо к нам в лапы, Азариэль, – бахвально твердит человек. – А твоя болезнь навела нас на тебя, чума притянула нашего мага сюда, прямо к тебе.

Азариэль только хотел сделать шаг, но демон Баркун, проклятый Даэдра не позволил ему это сделать, устремившись всем своим естеством в ноги. Похоже, тварь из Обливиона решила, что казнь девушки вызовет ещё большую волну энтропии, которая поможет подчинить в будущем Азариэля. И тут парень понял, что для девушки пришёл конец.

– Азариэль, – обратился Ремиил, но альтмер ничего не слышал, ибо душа, дух и сознание – всё это обволокла пелена безмолвия, немого бесчувственного созерцания.

Высокий воин в стальных доспехах вытащил из ножен длинный сверкающий клинок, похожий на ятаган ,и, взяв Аквилу за шиворот, занёс прекрасный, гравированный и украшенный серебром меч. Девушка в последний раз окинула взглядом Азариэля и Ремиила, поняла, какие ошибки она совершила, встав когда-то на сторону Люция, и мысленно попрощалась со своей жизнью…

– Прощай, – молвит томно девушка. – Прости.

Лезвие клинка уже подходит к шее прекрасной девушки, как вокруг себя Азариэль почувствовал нестерпимый холод, словно он в бездне. Вокруг него всю стало каким-то нереалистичным, краски мира стали тускнее. Азариэль заметил, что сам ход времени уменьшился в несколько сот крат. Всё пространство стало стынуть и превращаться в густеющую, а потом и статичную картину, словно он смотрит на неё в галерее. Кожа ощутила мороз и словно десятки маленьких игл пронзили её, холодок вьётся и пробивается под тело, в саму душу. Пространство задрожало, когда внутри, в самой душе раздался голос:

– Внимай мне, «Отцу ужаса», повелителю хаоса и владыке тьмы. Твоё ущербное сознание меня расценит как пустоту, бездну. Пускай, но я, моё естество и сама суть намного глубже. Я есть всё, ибо пустота повсюду. Я не смерть, ибо я та бездна, в которую ныряют ваши души, когда вы умираете. Я не разрушения, а всего лишь тот хаос, который вы несёте. Я есть Ситис.

После того, как имя силы, что с ним связалась, прозвучало, вся душа парня промёрзла до самых глубин от страха, ибо по сравнению с ним самые могущественные слуги зла – беззаботные и наидобрейшие дети. Он – бывший рыцарь и крестоносец, изгнавший скверну Люция, поборовший Рихарда систисопоклонника и не может пойти по пути, который ему предлагает эта тёмная сущность.

– Что тебе нужно? – робко и кротко вопросил Азариэль.

– Не мне, – холодным как лёд и грубым, словно речь дракона голосом начал Ситис. – Тебе нужно спасение Аквилы, и лекарство от одержимости. Я готов их предложить в обмен на одну услугу.

– Какую?

– Ты станешь моим глашатаем бездны и Герольдом Пустоты. Я хочу, чтобы моё влияние на этот мир не уменьшалось, а рвение и победа Даэдра может этому помешать. И твоей миссией станет это предотвратить. Ты понесёшь моё знамя и вобьёшь его в гнилое сердце Люция. Ты станешь воплощением меня в этом мире.

Ситис был краток. Владыка пустоты явно дал знать, чего он хочет и чего требует. Без прелюдий, длинных начал и помпезных речей. Отец ужаса знал, что хотел и осознавал, что предлагал.

Азариэль видел, как лезвие клинка вот–вот коснётся нежной шеи Аквилы и рассечёт его до крови, а от одержимости навряд ли получится избавиться. Всё просто взывало к тому, что бы стать герольдом самой пустоты. Но быть с Ситисом, это означает отвергнуть всё то, чему учили в Ордене, все те постулаты и священные принципы. Присягнуть на верность ему – отвергнуть весь свет, все клятвы и всё хорошее, что некогда было с Азариэлем. Он чувствует, что акт с этой тёмной сущностью пустоты сулит ему лишь страдания и гибель, но дружба с Аквилой, желание её спасти из-под лезвия, коснувшегося кожи, оказывается сильнее.

– Да, я с тобой, – кратко кинул Азариэль и был возращён к реальности.

После этих кратких слов клинок палача завершил путь, но он пошёл дальше, рассеяв воздух. На месте, где должна была стоять Аквила, зияла пустота, словно тут никогда девушка и не стояла.

Разъярённый воин, резко, полыхая от злобы, развернулся и метнул свой взгляд на Азариэля, который стоял в недоумении.

– Переродись во тьме, – шепнул Ситис и у Азариэля налитые свинцом веки сомкнулись, отчего он рухнул на землю, провалившись в глубокий сон, не воспринимая ничего, что развернулось за пределами его вернувшегося в здоровую целостность сознания.

Глава 25. Ожившие лики прошлого


На следующий день. Утро.

Азариэль удивительно легко открыл глаза и увидел потолок дома. Он лежит на той самой кровати, что и несколько часов назад. Под собой, спиной, он чувствовал чистые постели и само шуршание простыней, их шероховатый покров и мягкость сена. Внутри альтмер чувствовал состояние абсолютного спокойствия и пустоты, словно в его душе открылась бездна. Больше ничего не горит, не ворошит и не ноет от нестерпимой боли.

Голова альтмера приподнялась, и эльф осмотрел собственное тело. Кожаный камзол снова отсутствовал и лежал где-то у кровати. На Азариэле лишь сшитые из кожи чёрные штаны.

Бывший рыцарь смог подтянуться и облокотился частью спины на стенку и принялся себя обсматривать. Эльф осматривал себя и удивлялся тому, что с ним случилось за несколько часов. Опухоли, гнойные нарывы и чумные бубоны полностью пропали. Кожа ровная, как и до мириад болезней. Место пореза, оставленное тяжёлым топором старого противника, полностью зажило, не оставив даже шрама.

– Ох, почему я отключился? – тихо, шёпотом, еле слышимо задал вопрос себе Азариэль.

– Нужен сон, очень глубокий сон, чтобы перестроить твой организм и настроить его на тоннаж пустоты. Чумные миазмы Баркуна слишком глубоко пропитали твоё физическое естество, и чтобы их изгнать мне нужен был покой души твоей, – из пустоты прозвучал грозный ответ.

«Что же я наделал?» – в уме роняет Азариэль вопрос, наполненный печалью от того, что ему пришлось отречься от всего, что делало его тенью рыцаря Ордена. Азариэль вспомнил, как вчера отбросил все клятвы верности памяти погибшему Ордену, Тамриэлю, Империи и самим богам. И теперь он не длань сил света, что героически выжигает ересь, не наёмник, вставший на путь исправления, а падший мер. Теперь он герольд самой бездны, глашатай хаоса, что понесёт чёрное возмездие силам зла, дабы восстановить равновесие. – «Что же теперь с Баркуном?» – подумал про себя бывший рыцарь.

– Ты думаешь, что поступил неправильно, думаешь, что погубил себя. Одумайся смертное существо, оболочка плоти для души. Ты спас и себя и то, другое существо, которое носит имя Аквилы. Насчёт Баркуна твоей тонкой душе не стоит волноваться, его изгнала пустота, вместе с его пси-доменом, планом, в Обливионе.

«Что?» – также про себя вопросил Азариэль, привыкая к собеседнику в голове.

– Баркун – результат нечестивого незавершенного договора между двумя принцами, их порождение, которому дали маленькое царство в Обливионе. Хоть его даэдризация в ранге принцев не была завершена… из тебя он исторгнут. Но его поражение в самом царстве тьмы вызвало и падение домена.

– К-как он появился?

– Чемпион среди слуг Периайта был отдан на заклание Намире. И она сделала из жертвы воителя болезней и отвращения, наделила его толикой своей силы. Оставалась только дать ему корону, условием которое было подчинение тебя. Но я прервал процессы одержимости и теперь это снова мелкий дэйдра.

Голос Ситиса был груб и холоден, словно промёрзлая бездна, которую он и воплощает. И Азариэль ещё окончательно не свыкнулся с мыслью о вечном собеседнике, воплощавшим сам хаос.

– Ты должен найти Люция и покончить со всем этим. Найди повелителя воинств шестнадцати ересей и заставь его отойти от дела. Мечом иль словом – неважно.

– А Аквила?

– О, малодушные и мнительные смертные. Твоя знакомая из рода смертных в порядке. Займись владыкой даэдра.

«Где мне найти Люция?» – вспомнив о предназначении, решил узнать у своего нового повелителя парень. – «Ну, или с чего начать?»

– Странники из прошлого помогут тебе узнать, – загадочно ответил владыка пустоты и скрылся в неизвестных измерениях.

«Сит… эй, мне нужна помощь!»

Сколько бы Азариэль к нему не взывал, всё оказалось бесполезно. Ситис покинул его сознание, на какое–то время, и парню даже показалось, что говорил с самим собой. Ему на мгновение показалось, что это лишь безумие, вызванное каскадом событий, но исцелённое тело не оставляло сомнений.

Азариэль поднялся с кровати, ощутив под босыми ногами холодную поверхность досок, и твёрдой походкой поспешил в прихожую, где надеялся увидеть Ремиила. Он схватил камзол, натянул его на себя и быстро скрыл металлические пальцы перчаткой.

– Такая быстрая регенерация тканей. Такое даже мастеру–магу школы восстановления непосильно. Это всё странно, – раздался голос из прихожей.

Азариэль вошёл в комнату и увидел, как Ремиил, облачённый в обычные домашние одежды – рубаху и штаны, ведёт беседу с деревенским лекарем.

– А кома? – спросил хозяин дома и тут же повернул голову на пришедшего в чувство Азариэля; серебристых глазах промелькнуло диво.

– Ну ладно, меня ещё ждут раненые, а вы разбирайтесь, – поспешно, с нотами напряжения в голосе, сказал лекарь и поспешил удалиться из дома, оставив двух бывших рыцарей вдвоём.

Ремиил смотрел Азариэлю прямо в глаза, сверля его взглядом. Альтмер во взгляде своего друга чувствовал явную радость, но смешанную с недоверием и толикой подавленного страха. Высший эльф знал, что поверить в столь скорее выздоровление, без вмешательства потусторонних сил, практически невозможно, но его друг оставил это

– С выздоровлением, – косо улыбнувшись, сказал Ремиил и добавил. – То, что произошло вчера я не стану никому говорить. Пропажа Аквилы и твоё скорейшее выздоровление. Спишем это на промысел Акатоша, не так ли? – и после этих слов заключил друга в братские объятия. – Я уж думал, что мы тебя потеряли. – Кратко чуть ли не шёпотом сказал хозяин дома.

«Ох, как бы я хотел, чтобы это было порождение света… моё здравие и исчезновение Аквилы… света», – подумал скорбно парень.

«Я – лучше света, и твоя служба мне, залог».

«Может ли тот, кто родился тьмою от зари идти против таких же как он? Если тьма разделится, как она способна с собой бороться?»

– Что было, пока я спал? Каковы потери? – волнительно задал свои вопросы парень, отмахнувшись от шёпота мыслей.

– Всё в порядке. К нам подошло подкрепление.

– Какое подкрепление? – насторожился Азариэль.

Дверь распахнулась, и в деревенский одноэтажный дом вошли три фигуры, три знакомых, которых Азариэль никак не надеялся увидеть. Первый – среднего роста данмер, с глазами, пылающими огненным рубином, усталым лицом и длинными волосами цвета чёрного базальта, с серебряными прожилками. По изувеченному носу и шраму на лице альтмер узнал того, кто вёл Орден в последней битве. На тёмном эльфе повисло длинное, практически в пол пальто, скрывшее тёмные штаны и сапоги. Прямо за ним высокий нордлинг, с чёрным волнистым волосом, в кожаной облегающей куртке, штанах и сапогах под колено. Азариэль узнал в нём человека, который сильнее всего скорбел в день после решающей битвы. Ну, последний – закованный в броню элитной службы императора человек, черты, лица которого теряются под тенью зловещего шлема.

«Когда я видел их в последний раз?» – с вновь возникшей тяжестью у сердца, словно на душу повесили гирю, мелькнули в голове мысли. – «Три… четыре года назад». Светло-золотистая рука поднялась и указала на вошедших, а уста робко стали произносить имена:

– Тилис… Ариан…

– В нашей работе – без имён, – отчеканил хладным голосом Клинок, и убрал ладонь с рукояти катаны.

– Что вы здесь делаете? Тилис, Ариан я вас не ожидал здесь увидеть. О, Акатош, где вы всё это времени пропадали? Господин Регент, почему вы тогда покинули Орден? Ариан, ты где был. После битвы? – вопрос за вопросом скоротечно покинули уста Азариэля, душа которого слабо сотряслась от того, что прошлые братья стоят рядом с ним.

– Тише-тише, Азариэль, – остановил поток вопросов Клинок. – Вы поговорите о прошлом чуть позже, а сейчас нас ждёт дело.

– Как вы нашли меня?

– Помнишь, ты разломал печать?

– Да, а как она работает?

– Твоя печать была отмечена заклятием «пометка», а когда она была сломлена, то активировала магический свиток, который был привязан к местности, где был сломлен активатор, а сообщил нам о твоей беде один стражник местный, которого твой друг отправил нам через свиток твой, – холодно ответил Клинок и сошёл на резкость. – Не до этого сейчас, зачем я был призван? Не только ради бандитов?

– Да, господин… наш враг, Люций, вернулся, – с дрожью сообщил Азариэль.

– Хм-м-м, – затянул Клинок. – А вот это уже не хорошо. Что ж, думаю, тебе следует послушать твоих друзей. Я им до конца не верил.

– То есть? – нахмурился Азариэль.

– Три дня назад они, по воле случая, вышли на меня и сказали, что один из опаснейших врагов Тамриэля поднимает голову. Поскольку я участвовала в уничтожении культов, мне было трудно в это поверить, и всё-таки.

– Да, – а зазвучал шероховатый медленный голос Тилиса. – Азариэль, мы бы здесь не появились без лишней надобности и это сам понимаешь.

– Мой лорд…

– Не надо. У меня больше нет этого титула, Азариэль. Я понимаю, ты хочешь о многом спросить и поговорить, но нас ждут другие дела.

«Какие дела?» – спрашивает у себя Азариэль. Тилис и Ариан – те, кого он не видел вот уже четыре года, те с кем связана важнейшая часть его жизни, те, кто сыграл не последнюю роль в судьбе. Он смотрит на Ремиила, но находит лишь немое непонимание ситуации в глазах друга, хотя внутри нордлинг явно осознаёт, что над Тамриэлем снова сгущаются тучи. Всю эту ситуацию охватывает гнетущая странность, которая медленно перерастает в нечто зловещее, что добром не закончится.

– Говорите, – произнёс Азариэль и приготовился выслушать всё, что угодно.

– Год тому назад я нашёл Тилиса, – заговорил Ариан, начав расхаживать из стороны в сторону. – Мои информаторы, с которыми я поддерживаю общение, сообщили мне, что видели одного из рыцарей Ордена.

– И?

– Предателей. Мне пришлось отыскать Тилиса, и мы стали за ним следить, пока не вышел на банду.

– А где ты Тилиса нашёл?

– Я занимался обучением неофитов в Гильдии Магов. Отделение Брумы, – ответил данмер.

– Хорошо, что дальше?

– А потом мы нашли Клинка и сообщили ему о предателе и его связи с Люцием. А через три дня он взял нас с собой, и мы оказались здесь.

– Я то думал, что мы всех предателей перебили.

– Ладно, ты про поход позже расскажешь, а сейчас нужно решить, что делать дальше с рыцарем.

– А вы его не убили? – Задал вопрос Азариэль.

– Он у меня в подвале, – притопнув ногой, ответил Ремиил. – Связанный.

– Можно я с ним поговорю, – попросил высший эльф и посмотрел на Клинка.

– Конечно, – дал ответ Клинок. – Только не сотвори с ним ничего. Он ещё мне понадобится на допросах.

– Да, пожалуйста, только он ничего внятного так и не смог сказать, – вымолвил Ремиил и одним движением отодвинул крышку погреба, открыв место входа.

Азариэль подошёл к дыре в полу. Хозяин дома протянул ему ручной фонарь, с зажженной свечой внутри, отбросившей тьму. Высший эльф взял его и спустился по лестнице вниз. В подвале Азариэль ощутил сырость и ароматы заготовок. Под ногами чувствовалась мягкая, но промороженная земля. На коже проступили мурашки от лёгкого непринуждённого прикосновения руки прохлады.

Парень вытянул руку с фонарём, рассеивая мрак. Перед ними предстало множество полочек, сделанных из дерева и практически вбитых в деревянные стены подвала, образующих не совсем длинный коридор. На полках стояло множество бутылок с алкоголем, банок с консервированными продуктами, а в конце стоит бочка с солью, у которой лежит предатель.

Азариэль подошёл к пленнику, который опёрся спиной на бочку. Его окутало столько мотков верёвки, что нагрудник вместе с руками практически не виднелись, и она была настолько сильно затянута, что пленник еле как дышал.

Парень подошёл ближе и пальцем за подбородок поднял разбитое побоями и окровавленное лицо пленника, чьи черты лица не могли быть узноваемы из–за количество запёкшейся крови на нём. Бывший рыцарь, без прелюдий и угроз холодно и кратко задал свой вопрос:

– Где Люций?

– Ах–хах, – последовал тонкий безумный смех. – Ты думаешь, что я тебе действительно скажу это?

«Будет трудно», – признался себе Азариэль в том, что с предателем будет трудно разговаривать – «но попробовать стоит».

– Ты же понимаешь, что тебя ждёт смерть?

– Конечно, – распухшие окровавленные губы рыцаря разошлись в зловещей улыбке. – Но я готов на это.

– Ради чего?

– Ради освобождения конечно. Смысл в мире, который скрепляет себя проклятыми догмами гнилой морали? Ты же сам понимаешь, что наша миссия – принести свободу, раскрепощение.

– М-м-м! – прорычал Азариэль. – Хватит об этом. Ты посмотри на себя – рыцарь, якшающийся с бандитами. Как же низко ты пал ради свободы. Пожалуйста, – схватил за элементы пластинчатой брони альтмер. – Скажи, где Люций? Скажи и я с ним поговорю?

– Нет, – был дан утвердительный ответ. – Зачем он тебе?

Лицо Азариэля, освещаемое тусклыми потоками лампового света, скривилось в недовольстве.

– А тебе есть разница? Скажи, когда в последний раз ты видел своего господина? Скажи, когда он в последний раз с тобой говорил?

– Когда мы резали, вас псов. Там он дал мне великую миссию собирать культ Дагона в Хай Роке. Сделать часовню, достойную имени его.

– Река Бьюлси, Оркрест, Танет, Чейдинхол, Брума – тебе эти названия что-то говорят? – заметив лёгкое помрачение в глазах предателя, мер продолжил. – Я вижу что говорит. Так вот, культов в этих местах больше нет. Все ваши ячейки вырезаны Клинками и Легионом. Всё ваше дело – уничтожено нами.

– Не может быть! – брыкнулся рыцарь. – Это ложь!

– Есть ли мне тебе смысл лгать? Ты думаешь, что этим я вытягиваю из тебя местоположение Люция, но ты ошибаешься. Так или иначе я его найду, а ты должен знать – всё ваше дело утоплено в крови.

– Нет, – огрызнулся «рыцарь». – Ложь.

– Истина. Ульхарит, «Кровавый Охотник», Экзарх Удовольствий, Лейтенант Дома Знаний – все они кормят червей, – Азариэль вспомнил того, с кем говорит, его имя явилось из глубин памяти. – Сигмунд, думаю, ты понимаешь, что дело всей твоей жизни потерпело крах.

Тяжело дались эти слова «рыцарю», произносимый сквозь сонм сомнений, и тягость терзавших его душу. Уста тяжело распахнулись, неся хриплую медленную речь, наполненную желчью:

– Я не знаю, где он. Единственный, кто может знать – Абессинского моря король, другого такого ты не сыщешь. Он с ним имел дела.

– Хорошо, – поднимается Азариэль, отворачиваясь от предателя. – Спасибо тебе. Знаешь, раньше я тебя бы убил… за предательство.

– Раньше?

– Да. Но, с меня хватит крови… слишком много на мой век. Живи, тебя ещё ждёт имперское правосудие.

– Прощение?

– Возможно,

– Я думал, ты нас ненавидишь.

– В ненависти нет силы, незачем больше ненавидеть, – сказал предателю Азариэль и быстро покинул погреб.

Азариэль поднявшись, снова осмотрел домик деревенского антуража и не нашёл в нём Клинка, который покинул это место.

– Ну что там? – сходу спросил Ариан. – Он тебе что-нибудь сказал?

– Да, он сказал, что положение Люция знает только «король Абессинского моря».

– Что ж, теперь мы знаем, где его искать, – сделал шаг вперёд Ремиил и закрыл погреб. – Давайте собираться.

– Стоп-стоп, Ремиил, ты думаешь направиться с нами? – удивился Ариан.

– Да. Враг напал на мой дом, угрожал моей семье, и я должен его оставить? Я – рыцарь Ордена, пускай и в прошлом, и не могу оставить такое. Да и предатель, главный мятежник, должен быть убит.

– Нет, Ремиил. Оставайся. У тебя дом, служба и эта деревня. Как они без тебя обойдутся? – пытается убедить его Ариан.

– Ремиил, – обратился Тилис. – Ты храбрый человек и был таким всегда, но опомнись. Твоя жена… она не сможет без тебя.

Сомнение охватило сердце Ремиила и это заметил Азариэль, который решил убедить своего друга остаться, заговорив тихо, но утвердительно:

– Ремиил, останься. Твоя погоня окончена.

– Я ещё могу сражаться.

– Бесспорно. Я говорю о том, что твои воинский путь окончен. Ты должен остаться здесь. У тебя дом, у тебя жена и не покидай их.

В комнате показалась женщина, облачённая в весьма хорошие деревенские одежды бретонского стиля.

– Ремиил, – дрожащей речью она обратилась к мужу. – Я… я была у нашего знахаря.

– И, Бринна? – стойкий рыцарь дрогнул голосом.

– У нас будет ребёнок,– кротко произнесла женщина и попала в объятия Ремиила, который её тут же приласкал.

Азариэль с остальными искренне рады, что всё так получилось. Ремиил теперь останется с женой, оставив расправу над предателем в руки троих и не подвергнет себя опасности.

– Ремиил, не бойся, мы покараем Люция.

На пороге снова объявился Клинок. Его лицо, наполовину утопленное в тени шлема, хмуро и невзрачно. Холодная речь прервала ликование двух сердец и торжество друзей Ремиила:

– И что же вы будете делать дальше?

– Я собираюсь его найти, – утвердительно ответил Азариэль. – Найти Люция и покончить со всем, что затянулось на четыре года. Всё началось с Капитулярия, я же закончу это.

– Азариэль, ты же не думаешь его победить Люция в его же логове? – хладно сказал Клинок. – Думаю, лон уже вобрал в себя такую силу, что с ним будет нелегко справиться.

– И что вы предлагаете?

Немного повременив, Клинок дал ответ:

– Я знаю, куда ты можешь его привести. Наверняка такой враг заручился поддержкой даэдра, которые ценят воинскую честь и терять их поддержку он не захочет. Далеко к северу от Хай Рока есть один островок, где живут… воинствующие сектанты. – Клинок достал миниатюрную карту Тамриэля, вырезанную на дощечке и показал альтмеру островок.

– И что же вы желаете?

– Отправляйся и найди Люция, а потом предложи ему честно сразиться. Предложи ему показать свою воинскую мощь и мастерство, а так же ещё раз подтвердить перед даэдра право командовать войсками. Распали в нём тщеславие и гордыню, потяни за них и веди на бой.

– Сектанты… не…

– Не бойся. Клинки всё устроят, а теперь, – Клинок обратился к старому «рыцарю». – Вам необходимо собираться, господин Ремиил.

– Почему? – возмутился норд.

– Такова воля наша. Приказ императора – этой деревни больше не существует. Таково требование госбезопасности и никто не должен знать и даже предполагать, что тут были слуги сильного архиврага имперского спокойствия.

– А как же нам быть? – раздосадовался Ремиил, недоумевающе посматривая на Клинка. – Где мне жить?

В руках Агента Клинков оказался свиток, запечатанный алым сургучом, на котором красуется символ дракона.

– За заслуги перед Империей, мы даём вам это право на дом в Вайтране. Отправляйтесь туда и стройте свою жизнь. Об остальных жителях деревни Империя позаботится.

– Как?

– Раскидаем по городам, в лучшем случае, – ответил Клинок и скоротечно покинул дом. – Кто знает, какова воля императора…

– Ремиил, – обратился Азариэль. – Если будешь в Вайтране, скажи Лире, что я… ты сам знаешь, что сказать.

– И что же мы будем делать? – вопросил Ариан. – Неужто у меня выдался шанс мести?

– Тише, Ариан, – предостерёг Тилис. – Это путь скользкий и он ведёт в никуда.

– Сначала нам нужно найти «короля», – Азариэль закинул на плечо сумку. – Думаю, с этим у нас проблем не будет.

– Почему?

Ответ взял Ариан:

– У моего знакомого, в Хаммерфелле, есть одна торговая лодочка, можем взять. Что желанней для пирата, чем торговое судно?

Глава 26. Абиссинский «Король»


Спустя две недели. К югу-востоку от Строс’Мкай.

На море воцарилась хорошая благоприятная погода, которой позавидует любой капитан на морях, будь стоящий у руля лодки или у штурвала имперского галеона. Небеса тонули в солнечной лазури, отчего небесный свод становился ещё голубее, светлее. В лицо бьёт лёгкий и мягкий морской бриз, который только делал мореплавание намного приятней.

Азариэль стоит на самом носу длинной лодке и всматривался далеко в море, высматривая большой корабль или целую флотилию. Тилис занял место у руля лодки, в самом её конце, и пытался её направлять соответственно направлению полученным координатам. Ариан же старается управиться с единственным парусом так, чтобы его не отстегнуло или порвало, ибо ткань, из которой он был сделан, была слишком старой и потрёпанная и могла разойтись на куски в любой момент.

– Как же нам повезло с этой лодочкой, – жалуется Тилис. – Она же вся разваливается.

– Другой не было, – ответил Ариан. – Азариэль, помог бы.

Высший эльф с небольшим удовольствием ловит на своих щеках капли морской влаги, и как настойчивый бриз бил ему в лицо. Это ощущение морской стихии только подогревало в Азариэле рвение. Альтмер, хоть и старался высмотреть цель, погрузился полностью, настолько глубоко, что не слышал, как плещется морская гладь за бортом, в собственные размышления и воспоминания.

После тёплого прощания, трое наследников Ордена направились в единственное место, где могли знать хоть что-нибудь о короле пиратов. Практически без остановок, меняя экипаж за экипажем, телепорт за телепортом, и периодически на своих двоих они чуть ли не летели на юг Хаммерфела. Только там могла проскользнуть информация о местонахождении искомого. Из первых же городов их отправили на славный и старинный Строс’Мкай, где на острове они выложили немалые деньги, чтобы хоть что–то узнать о короле пиратов. Им указали, их направили в единственное место – на юго-восток от острова, говорили, что в последний раз именно там видели страшный корабль с адским капитаном. И Азариэль с Тилисом и Арианом ухватились за призрачный шанс. За последние септимы они купили потрепанную временем и морем ветхую лодку у старого моряка и отправились на поиски.

Азариэль полон внутренних душевных терзаний. Перед ними стоит задача склонить к помощи персоналию, покрытую тайнами и ужасными легендами. «Адский капитан, чей взор горит огнём» – как о нём частенько выражаются и часто говорят, что он жестоко расправляется с вражескими матросами. Мера пробирает холодок лёгкого страха от того, что им предстоит жуткая встреча.

– Акатош, дай мне сил, – взмолился Азариэль.

Ариан и Тилис смирились с тем, что придётся встретиться с самым опасным персонажем во всей истории Тамриэля, который сейчас выходит на центр сцены жесткого театра, где развернулся кровавый спектакль, решающий судьбу всего мира. Только Азариэль полог тревоги.

– Сколько днееей, сколько ночеееей, – попытался запеть Ариан. – Кажется, у нас плохи дела. Хлеба на день осталось. Есть ещё удочки.

– Их есть будем? – иронично вопросил Азариэль. – Если мы его сегодня не найдём, нам придётся поворачивать корабль и возвращаться в порт.

Вот уже больше четырёх суток трое воинов бороздили на лодке море в поисках пиратского корабля, на котором плавает самая опасная команда на всём морском западе. Запасы провианта подходили к концу. Сами ветхие борта лодки готовы были разойтись на доски, из которых они сделаны, а парус разлететься в клочья на лохмотья ткани. Если они не найдут короля пиратов в ближайшие несколько часов, то можно будет спокойно поворачивать к берегу, чтобы не пойти ко дну.

«Где же твой голос, когда ты нужен, будь ты проклят» – злоба родилась в уме альтмера.

Больше всего Азариэля напрягло то, что Ситис смолк. Вот уже две недели не звучал его голос из бездны, словно он отстранился от сознания альтмера, став безмолвным наблюдателем того, что происходит вокруг Азариэля.

«Где же теперь Аквила?» – вопрос ворвался в ум, развеяв остальные размышления. Азариэль полон мыслей о том, куда делась его подруга. Только ему стоило найти её, только замелькал шанс всё наладить и вновь сдружиться, как судьба внесла свои коррективы в жизненный путь двух душ. Тревога за девушку смещается тревогой и беспокойством перед неминуемой встречей со злом.

Азариэль отстранился от собственных размышлений о прошлом и Ситисе и стал внимательней всматриваться в горизонт. Вдалеке, практически на самом краю горизонта показалась чёрная точка, одиноко бороздящая море. Парень достал подзорную трубу и стал въедливо всматриваться вдаль.

– Впереди какой-то объект, – заговорил Азариэль. – Сейчас-сейчас.

Приближённое, слегка размытое изображение показало, что это корабль. Отсюда не было видно его деталей, но он очень был схож с теми, которые используются в имперском флоте. Габариты и масса корабля ошеломила Азариэля – он похож на большой имперский галеон – с чёрными парусами и без флага.

– Прямо по курсу корабль! – заорал Азариэль.

– За вёсла, – в приказном тоне сказал Регент.

– У нас нет вёсел, Тилис, – говорит Ариан. – Сейчас они сами подойдут.

Как и говорил бывший Префектор, корабль стал медленно приближаться к торговой лодке, и судёнышко пошло к нему на встречу тихим ходом. В предвкушении грядущего, в предчувствии танца стали и клинков, Азариэль обхватил покрепче рукоять своего меча, сжимая её у бедра как можно крепче.

– Что ж, сейчас посмотрим, каков этот капитан, – раздались речи Ариана.

С мизерным ускорением лодка направилась к неизвестному кораблю, который так же подходит к ним. Смотря на чёрную парусину, Азариэль размышлял, что будет дальше и как себя может повести капитан пиратов. С одной стороны, судя по слухам, он их мог сразу сожрать, даже не слушая цель их визита, и тогда вся пьеса кончится печальным и несколько позорным финалом. Но с другой стороны, не будь капитан умным и рассудительным он бы не стал властвовать над пиратским сбродом к западу от Тамриэля и поэтому сохраняется шанс, что он их выслушает.

«Где же ты?» – мысленно обратился Азариэль к пустотной сущности и не получив ответа пребывает в безмолвии.

Через полчаса лодка медленно, плавно приблизилась к судну, и у Азариэля не осталось сомнений, что это именно пиратский корабль. Чёрные дырявые паруса висели на трёх высоких мачтах. Черный как зола из Обливиона флаг реет над главной мачтой, внушая ужас в любого моряка. Нос корабля украшен фигурой скелета, держащего в руках клинок, который уставлен в горизонт, словно грозя Тамриэлю. Сами бората корабля были сделаны из тёмных пород древесины и осмолены так, что весь корабль становился чёрным и страшным, словно он вышел из вод преисподней.

Азариэль посмотрел наверх корабля и увидел, как к краю правого, с которого они и заходили, борта постепенно стекались пираты, не верящие в то, что кто-то к ним сам, по собственной воле подошёл.

– Что будем делать? – задал вопрос Ариан.

– Вежливо попросим капитана о помощи. Думаю, он чтит этикет переговоров, – прозвучал ответ Азариэля, полный безысходности. – Будто у нас есть выбор?

Внезапно к борту подошёл высокий человек, облачённый в серые одежды. С лодки можно увидеть, что это камзол цвета простого камня и треуголка. Он внимательно посмотрел на незваных гостей, и альтмер знает, что сейчас их просто оценивают, представляют ли они серьёзную угрозу.

– Что вам надобно!? – послышалось с корабля.

– Аудиенцию с твоим капитаном! У нас к нему дело!

Азариэль не видит лиц на палубе, но чувствует, что пираты явно ошеломлены от того, что кто–то добровольно ищет встречи с их капитаном. Они свято верили в то, что никто в здравом уме не станет искать встречи с их командиром.

Пираты скинули верёвочную лестницу вниз, так что она с характерным звуком ударилась о днище лодки.

– Вот, они нам подают лестницу. Это культурный и интеллигентный народ.

– Всё издеваешься, Азариэль, – к лестнице подошёл Тилис. – Что ж, давай посмотрим, как ты будешь с ними говорить.

Тилис и Ариан не разделяли слабого сарказма, ибо не знали, чего можно ждать от безумного капитана и его жесткой команды и это неизвестность действительно пугает. Азариэль же пробираем страхом до дрожи, но умело подавляет в себе каждый позыв ужаса, усилием воли.

Азариэль взялся за лестницу, перекинул клинок через спину, покрытую кожей поношенного камзола, и стал взбираться наверх. Он знал лишь одно, если Люций вёл дела с капитаном пиратов, то командир лихих морских волков должен знать, где может скрываться архипредатель… по крайней мере может ведать, где устроил своё логово враг.

«Проклятье, что-то неладное», – твердит себе альтмер, понимая, что просто так их к капитану не пустят.

Все троя взобрались на палубу и тут же были окружены плотным кольцом оружия – копья, скиммитары, мечи устремились острием в их груди. Мельком пробежавшись взглядом, Азариэль насчитал не менее тридцати воителей. Каждый пират одет практически однообразно, на каждом были рваные лохмотья, прикрывавшие верхнюю часть ног и торс. Обычно это били порванная рубаха и изодранные оборванные штаны.

Азариэль осмотрелся. В действительности, корабль напоминал перестроенный имперский галеон, окрасившийся в чёрные краски. Такая же широкая палуба, под которой может разместиться целый гарнизон, на которой стоит несколько больших гарпунов и скорпионов, последние видимо помогают при абордаже. Отовсюду доносился столь привычный корабельный скрип, так приятный каждому моряку, но действительность не позволяла парню долго заниматься созерцанием устрашающих и мрачных видов корабля.

С обнажёнными оружием пираты наблюдают за тем, как к ним прямо в лапы пришла добыча. Редко к самим пиратам приходит кто-либо по своей воле и подобное их удивляет.

– Что столпились?! Работа простаивает! А ну все по местам! – расталкивая пиратов, в приказном тоне пропитым голосом кричал высокий человек.

– Эй, у нас тут крысы сухопутные, – сказал кто-то из пиратов.

Азариэль посмотрел на командира. Это оказался более-менее прилично одетый норд. На нём треплется длинный серый тканевый имперский камзол, только изрядно ободранный. Бесцветные штаны уходили под высокие сапоги, высотой под коленку. Его взгляд суров, как ледяные пустоши Скайрима, а лицо грубо, украшено шрамами.

– Что забыли сухопутные крысы у пиратов? – с долей презрения начал норд. – Если хотите прожить ещё несколько минут, назовите, хотя бы одну причину, чтобы я на вас не спустил своих псов? – жёстко потребовал человек.

– Кто вы? – спросил бывший Регент.

– Я старший боцман этого судна. – Грубым, посаженным от рома, голосом ответил норд. – Но тебе-то есть дело?

– Мы здесь, потому, что нам нужен ваш капитан, – заявил Азариэль, сдерживая страх, подавшись плечом вперёд. – Позови его.

– Звать капитана? – Возмущённо задался вопросом боцман. – Ох, чувствую время вашей жизни, идёт уже по секундам. – И предъявив угрозу, норд крикнул. – Парни!

Оставшиеся в стороне пираты в унисон вынули клинки и ножи и стали стекаться к «гостям» корабля, вновь с попыткой взять их в кольцо. Лицо каждого члена команды исказилось в гримасе жестокости, злобы и чувства наживы. Рапиры, абордажные ножи, сабли, скиммитары: всё это и многое другое своим острием смотрело на троих воинов.

– Впредь, тушки, советую быть вам осторожнее со словами, а не то отправитесь на корм рыбам, – с чувством бравады и превосходства, смакуя собственные слова, твердил боцман.

Азариэль в ответ лишь слегка улыбнулся, посмотрел на своих спутников, которые обхватили рукояти собственных клинков, и, сделав снисходительный взгляд, соизволил пояснить цель собственного визита:

– Я с твоим капитаном хочу поговорить насчёт Люция, того, который из Ордена.

Взгляд боцмана сделался испуганным, и даже появилось такое ощущение, что он в пространном ужасе оказался, когда в воздухе зазвенело имя архипредателя. И даже бывалые пираты, чьи косматые лица и жестокая ярость могли вселить ужас в любого мореплавателя, попятились от высшего эльфа, словно он произнёс слово из древнего проклятия. В этот момент в глазах каждого пирата проскользнул еле ощутимыйужас.

Внезапно послышалась реплика, разорвавшая повисшее молчание, произнесённая грубым голосом пропитого дреморы, наполненная неконтролируемой злостью и яростью.

– Вы что, помёт скамповый, совсем обалдели! Почему работа простаивает?!

– Капита–а–а–н! – чуть ли не завопив, воззвал к своему покровителю боцман. – Тут спрашивают насчёт Люция.

– Чтоооо!!! – послышался злобный, на пределе ярости голос капитана. – Кто эти…!!!

Последние слова пропали в реплике боцмана, который, посмотрев в глаза Азариэля с сочувствием, сказал:

– Я вам сейчас не завидую. Лучше прыгайте за борт. Может, кто из вас и спасётся. – И усмехнувшись, норд отошёл в сторону.

Примеру своего боцмана последовал и экипаж. Пираты как шуганные поспешили разбежаться на безопасное расстояние, чтобы оттуда вести наблюдение за происходящим. Никто не хотел попасться под горячую руку своего беспощадного капитана.

Азариэль вышел на середину палубы так, что между ним и высоким крупным капитаном была только мачта. Парень внимательно смотрел на командира пиратов и не мог поверить, кем он оказался в действительности. Редгарские сапоги покрывали до колен свободные, но только грязные и штопаные белые штаны, чем–то похожие на шаровары. Грудь утягивает кожаный жилет, накрывавший что–то среднее между рубахой и кофтой с широкими рукавами, не доходившими до кистей рук. И эти жилет, вместе висевшей под ним одеждой, уходили под белые штаны, что держались на широком кожаном ремне. По своей одёжке он напоминал обычного редгарского морского налётчика, и только лицо капитана отражало его истинную сущность. Острый подбородок, тёмные, как смоль и бездна глаза, красная символика на лице, как у воителей из Выженных Пустошей и рога, торчащие сквозь длинные волосы. Это оказался дремора, в чьих пламенных очах играет огонь ненависти.

Адский капитан смотрел прямо в глаза Азариэлю, и они встретились взглядами. Внутри альтмер подавил все приступы страха и паники, загоревшиеся в нём. В последний раз он видел такой взгляд четыре года назад в битве с дреморами Дагона под Цитаделью. И боль тех дней заполнила сердце мера.

«Дай мне сил» – незнамо к кому обратился Азариэль, чувствуя, как слабость и паника разливается с кровью по его телу. Он берётся за меч, чувствуя, как свет внутреннего зачарованая питает его силой, становится опорой посреди бури эмоций.

– Ты посланник Люция? – грубым, полной еле сдерживаемой злобы, голосом спросил капитан. – Ты пришёл отдать долг?

– Нет, я не его посланник, – еле дрожащим голосом ответил Азариэль.

– Тогда кто?

– Мне нужно знать, где скрывается Люций, – сдрожащей требовательностью произнёс парень.

– А что ещё тебе надо? – возмутился дремора. – Может тебе ещё и сокровищ в придачу дать и корабль подарить.

Азариэль понимал, что эти пираты – скверный и не весьма отзывчивый народ, но он заметил, что глава пиратов к архипредателю испытывает не самые тёплые чувства, ибо тот ему что-то должен, чем и решил непременно воспользоваться.

– Ты говорил, что Люций тебе должен.

– Не твоего убогого ума дело, – огрызнулся капитан. – Кто ты такой вообще?

– Назови сначала своё имя.

– В именах есть сила, парень, ты должен это знать.

Бывшему рыцарю надоело это разглагольствование, вопль души, нервозность, взывает к клинку, да и он видел, что сам капитан только ждал повода, постоянно стараясь подвести диалог к логичному исходу.

– Ну, хорошо, глава пиратов, капитан этого корабля, я вызываю тебя на дуэль. Если я побеждаю, то ты мне назовёшь место Люция, а если же победишь ты, то я стану твоим пленником, – С наигранной экспрессивностью бросил вызов Азариэль.

– А твои подхалимы? – капитан указал на тех, кто пришёл с Азариэлем.

– Они согласны, – отвечает парень, с опаской посматривая на пиратов, застывших в ожидании боя.

– Если ты так хочешь, – криво улыбнувшись, вымолвил дремора и, наполнив палубу лязгом скиммитара, пошёл к альтмеру.

В руках у капитана альтмер увидел чудной меч, формами сильно напоминает ятаган или саблю, но с очень широким лезвием, расширяющуюся, к концу клинка, охваченный язычками пламени.

Клинок об клинок с металлическим звоном два бойца решили разрешить завязавшийся между ними спор с помощью холодной и бесстрастной стали, выбив из удара сноп искр и пламени.

Адский капитан начал атаку подобно жесточайшему шквалу. Град сильнейших ударов обрушился на парня, их оставалось только парировать. Дремора оказался невероятно быстр. Он сделал отскок в сторону и попытался ранить парня с левого бока. Азариэлю лишь оставалось совершить кувырок назад, чтобы сохранить дистанцию.

Бывший рыцарь сжал свой клинок двумя руками и снова почувствовал давно забытое чувство. По его конечностям снова побежало чувство уверенности и рвения. Азариэль вновь ощутил, как меч Верховного Магистра наполняет его силой и уверенностью, ведущей к победе.

Клинок дреморы рассёк воздух, высекая из воздуха пламень, и Азариэль нагнулся и отпрыгнул тут же назад, чтобы не коснуться острия. Альтмер отступает к борту корабля под напором капитана и кажется, ещё немного и его опрокинут.

– Я пущу тебя на корм акулам!

Азариэль понимает, что он не может, не должен проиграть. От него зависит будущее мира, будущее его жителей, а посему он должен выиграть этот бой. Тёплый свет миссии, святого предназначения предал ему силы и альтмер перешёл в наступление. Штормом рубящих верховых ударов он заставил капитана отступать, после чего сделал шаг назад, уходя из-под выпада противника, который медленно перешёл в замах и удар сверху. Азариэль прокрутился возле капитана и оказался у него за спиной, в эту же секунду совершив рубящий удар, но дремора моментально наклонился и из положения сидя попытался подрубить парню ноги. Однако бывший рыцарь высоко подпрыгнул, и лезвие с музыкальным звоном просто рассекло воздух. И когда парень приземлился, он направил лезвие меча в ключицу капитана, но тот успел поставить блок и два клинка со звоном ударились друг об друга.

Команда смотрела с заворожением за чудным боем, ибо ещё никто не видел, чтобы капитан дрался с таким противником. Никто и никогда. Обычно бои, которые вёл их король, заканчивались за несколько секунд, вспоротыми животами врагов.

– Ещё не устал, деточка? – стараясь поддеть своего оппонента, кинул капитан корабля.

– О, а я подумал, что ты сдаваться захочешь.

Капитан разъединил лезвия, и сила инерции потянула Азариэля вперёд, но он быстрым движением развернулся и встретил блоком удар, которой, король пиратов хотел направить ему в спину.

Бывший рыцарь отступил на два шага назад, когда удар оказался отбитым, и оказался стоящим спиной к мачте, лицом к морю. Азариэль попятился к мачте, а его враг напирал.

Капитан корабля обхватил рукоять двумя руками и с рёвом ринулся к Азариэлю. Враг нанёс со всей силы тяжёлый рубящий удар, способный раздробить любой доспех, но высший эльф сделал шаг в сторону и скиммитар противника погрузился в дерево мачты так, что лезвие наполовину ушли в неё, опалив древесину.

Азариэль не теряя не единого мига. Он знал, что первые полторы секунды капитан будет в прострации, а посему нужно был действовать моментально. Мер в один момент оказался за спиной у главного пирата и взял его за длинные волосы. После чего со всей силы ударил его пару раз лицом об мачту и сразу же ткнул в живот, в область почек, рукоятью меча, но на этом Азариэль не остановился. Пока капитан пытался осознать, что происходит, чувствуя на губах кровь от сломанного носа, Азариэль ударил носком сапога в область коленки и король пиратов подкосился. И свой финальный удар Азариэль нанёс подошвой сапога в лицо, чем чуть не вырубил капитана.

Король пиратов, практический выбитый из сознания, со сломанным носом и ушибом лица упал спиной на палубу, распластав конечности, обливаясь кровью из носа. Спустя мгновение лезвие клинка было приставлено к тёмной шее дреморы, готовое рвануться и отправить душу капитана в Обливион.

Команда не собиралась оставаться безучастной, ибо каждый чувствует ответственность за своего капитана и уважение на страхе. Лязгнуло всевозможное оружие и под собственное улюлюканье и рёв устремились к месту боя, но Ариан и Тилис встали барьером между Азариэлем и разъярённой командой, удерживая последнюю на месте.

– Стойте! Стойте! – тяжко прохрипел капитан. – Бой окончен.

После этих слов он, применяя максимум усилий, вставая на четвереньки, поднялся, и стоя, покачиваясь от головокружения, всё же сказал:

– Он победил, – положив руку на плечо Азариэлю, признал капитан. – Победил.

– Теперь ты скажешь, где прячется Люций? – с чувством злобы, спросил парень.

– Да, но не сейчас, пройдём ко мне и друзей своих прихвати, – и развернувшись к команде, громогласно с помпезностью заголосил. – Ставьте курс на Трас.

– Но капитан?

– Выполнять, крысы морские!

Пираты могли лишь подчиниться, и команда рассосалась по палубам и мачтам, сменяя курс и перенаправляя корабль на далёкий юго-запад.

Пятеро пошли к большой резной двери, украшенной сигилами даэдрического толка, исчерченные на образе клыкастой морды. Они идут небыстро, ступая через толпу везде снующих матросов.

– Босс, я не ослышался, – сиплым голосом обратился боцман, поправляя треуголку. – Мы отправляемся на Трас?

– Да, пора потребовать должок.

– Босс, вы хотите пойти против шавки шестнадцати.

– Ты что портки обмочил? – разозлился капитан. – Он не более чем пёс, цепная собака, которую заставили служить.

– Нет, босс. Как бы нам это боком не вышло.

– Так, мне твоё нытьё осточертело. Иди займись делом и присмотри за матросами, чтобы они

– Да, босс.

Боцман ушёл в сторону, оставив капитана одного с тремя «гостями». За дверью кроется тёмный коридор, освещённый немногими масляными лампами и, минуя несколько метров по настилу из чёрного ковра, они подошли к другой двери, выполненной из дуба цвета золы и окованной серебром.

– Проходите. – Бросил дремора и открыл дверь.

Внутри каюты капитана Азариэль помимо кровати где-то у стены увидел рабочий стол, заваленный бумагами и картами, на которых лежат карандаши, да компас с золочённым секстантом. Свет источается сквозь широкие окна да от нескольких ламп, внутри которых полыхает масляный фитиль. У стен Азариэль увидел несколько полок, наполненных книгами и свитками, а у окон стоит большой кованный сундук, с незнамо чем.

– Зачем ты нас сюда привёл? – спросил Тилис.

Капитан сел за кресло с высокой спинкой, став рассматривать и копаться в картах, предварительно кинув меч рядом.

– Не каждый раз к тебе припираются тушки и ищут человека, который мне задолжал. Что вам от него надобно?

– Это наше личное дело, – ответил Ариан. – Скажем так, он заслужил смерти за дела свои.

– Что ж, ваше дело, – капитан поднялся и подошёл к одному из шкафчиков и вынул литровую простую бутылку, с плещущейся светло-золотистой жидкостью и протянул её альтмеру. – На, выпей.

Азариэль коснулся горлышка и отпил. Ром неимоверно обжигающей струёй потек по гортани, чуть ли не сжигая её. Это оказался очень крепкий напиток, от которого даже нордлинга могло свалить наповал.

– Ох, зачем ты мне это дал?

– Награда за победу, ибо не каждый раз объявляется герой, чьих силёнок хватает, чтобы меня победить.

– Что ты от нас хочешь? – спросил Азариэль. – Зачем ты нас сюда привёл, что ты замышляешь?

– Вам нечего бояться, когда вы здесь, – стараясь сгладить обстановку, довольно спокойно начал капитан. – Я говорю о том, что никому из вас не победить того, кого вы ищите. Он стал слишком силён и ваше путешествие – это путь в один конец.

– Мы уничтожили его культы, сеть. Он стал безоружен. – Пытаясь переубедить короля пиратов, рассудительно возразил альтмер.

Капитан усмехнулся и одним махом проглотил два куска мяса, запив их напитком, опустошив стакан.

– Культы, шпионы… это всё пыль. Лёгкая пехота, пушечное мясо. А свою главную силу он ещё не являл Тамриэлю.

– И что же это за сила? – вопросил Тилис.

– Это благословение и верность всех Даэдра. От даров милости тёмных князей до клятв верности младших Даэдра. В награду он пообещал им не только Тамриэль, а сам Мундус. И встретив, его вы уже явно не увидите того, кого некогда знали.

– Почему ты помогаешь нам? – неожиданно сменив тему, резко спросил Азариэль, понимающий, что крепкий алкоголь начинает подбивать ему сознание.

– Видишь ли, мальчик, он мне задолжал и должен очень много, – прорычал в потайной злобе ответ дреморы.

– А какой долг?

– Примерно четыре года назад, или больше, этот скамп попросил у меня корабли. Не знаю, зачем они ему нужны были, но он мне обещал за них триста тысяч золотых септимов. Я ему и достал шесть хороших кораблей. Последнее, что я этой сволочи, слышал: «Верну деньги, когда выиграю дело свободы».

В этих словах Азариэль чётко услышал практически не сдерживаемую ненависть. Похоже, король пиратов лично хотел выпотрошить Люция, но не мог, ибо тот стал слишком силён. И это бессилие разжигало огонь ненависти ещё больше.

– А вам к нему какое дело? – прищурив взгляд, ещё раз задал свой вопрос дремора. – И всё же, не каждый день объявляются три пропащих души, ищущих встречи с грозой будущего.

– Хах, гроза будущего, – усмехнулся Ариан. – Откуда ты можешь о нём знать? Вот откуда? Какие твои источники?

– О, глупые смертные, – зловещая улыбка обнажила оскал клыков. – Посмотри на меня сын человеческий и скажи, кто я, какого роду? Я веду диалог с теми, кто ведает всем, с тем миром, где известно всё.

– Понятно, – вступил в диалог Тилис. – Тогда как нам его победить?

– Это не моё дело, мне плевать. Вы вызвались ему насолить, а я только в радость. Хоть грог ему в гузно залейте, мне всё равно.

– То есть твой интерес, чтобы ему просто насолить?

– Да.

– Так хотя бы куда мы сейчас взяли курс?

Взмахом руки капитан подозвал к себе троих и показал им на маленький архипелаг крохотных островов, к юго-западу от Тамриэля.

– Нам две недели плыть до Траса, точнее до места переноса.

– Морской телепорт? – удивился Азариэль. – Впервые о таких слышу.

– Нет, дурень. Без телепортов. Мы подойдём на достаточное расстояние, что нас мой маг со всем кораблём мотнул к архипелагу. Там уже разберёмся. А сейчас – отправляйтесь в трюма и найдите себе пару коек, потом отыщите моего боцмана и работайте. Неча лодырничать.

– Хорошо, – соглашается Тилис. – Спасибо, что хоть довезёте.

– Ничего, ветер нам попутный.

«Таков “король”» – подумал Азариэль, смотря за тем, как дремора покидает каюту и утягивает за собой «гостей». Драчлив, жесток, азартен, злобен, злопамятен и негостеприимен, но что ещё ждать от слуги Обливиона и от капитана морских волков?

Азариэль отвлёкся на собственные мысли. Он смотрит на Тилиса и Ариана, с прискорбием. Они – одни из последних наследников Ордена, и они могли бы сохранить, хоть на немного память о том, что случилось, но они собираются мстить Люцию, несмотря ни на что вступить с ним в последнюю битву. Для Азариэля всё отчётливее становится слышно дыхание смерти, он ощущает мотивы будущего, зрит через пелену времени, что одному ему не вернуться. Азариэль чувствует, что должен их остановить, чтобы они жили, чтобы ещё немного, ещё чуть-чуть пронесли память и потухающий свет погибшего Ордена, пока

– Ариан, – взял за плечо в коридоре человека высший мер, приостановив. – Когда мы найдём Люция…

– Конечно, буду мстить, за Орден и за Алитию, и даже не думай меня остановить.

Азариэль опустил руку в карман, и на сию секунду ладони сверкнуло золото, в которое уставился как в святыню. Взгляд его сделался широким и удивлённым, а язык вяз не в силах что-либо произнести. Через мгновение уста Ариана всё же выдали единственный вопрос:

– Как?

Полушёпотом Азариэль ответил:

– Кольцо твоей возлюбленной действительно украли предатели, и теперь я его возвращаю, – Азариэль протянул искусной работы украшение. – В обмен на него дай мне обещание – после того, как мы найдём Люция, ты покинешь меня.

– Почему?

– Я должен это сам завершить, – Азариэль провёл ладонью по рукояти меча. – Таков мой долг.

Глава 26. Тёмный князь


Спустя две недели. Коралловое королевство.

Воздух вокруг оказался густым и спёртым. Тропическая влага, а значит и такая же духота, просто изводят кожные покровы страшной теплотой. Здесь могут сойти литры пота, а прохладнее не станет. Любой нормальный человек или мер не мог здесь нормально подолгу жить, ибо рано или поздно «добьют» либо духота, либо местные насекомые. Чуть более приятно себя тут однозначно ощущали бы аргониане.

Азариэль под ногами чувствует хлипкую мягкую землю, как сапог погружается в морской песок. Своими двоими он крепко встал на хилую песочную сушу, представленную одним из множества коралловых атоллов. Перед ним стелился смешанный лес, состоящий из высоких пальм и широколистных тропических кустарников и иных растений, присущих этому атоллу.

– Проклятые острова, – выругался Азариэль.

Там, где-то далеко, виднеются альтмеру очертания, слабо различимые виды кристаллического столба, возвышающегося на тысячу фунтов к небесам. Грозная и зловещая она далеко отсюда и вызывает у высшего эльфа лишь сокрытое недовольство и тревогу к жителям этих скверных мест.

– Азариэль, что-то больно напряжён.

– Ариан, я просто не люблю слоадов. Мерзкие твари, если честно, – ответил Азариэль, смотря на товарища, высадившегося на берег. – Да и мой род с ними не очень ладит, история взаимоотношений не самая… мирная.

Парень посмотрел наверх, где плывут тёмные густые облака, с тонкими прослойками, имеющими зеленоватый оттенок, плотно застлали небосвод, закрыв его одним огромным массивом. Облака словно имеют «грязный» окрас. Они оказались не кристально серыми, и даже не смешанными светло–серыми. Здесь перемешивалось сразу несколько цветовых оттенков, вроде светло–коричневого, с толиками серого и тёмно–сиреневого, отчего небесная твердь становилась в каком–то смысле грязной.

Азариэль оторвал от «испачканного» небосвода и обратил свой взгляд под ноги. Подошвы его сапог ушли под светло-бежевую массу. Это далеко не хаммерфелльские пустынные пески, чья сухость не с чем несравнима. Здесь под ногами стелились напитанные тропической влагой песчаные массы, медленно переходившие в землю, из которой росла присущая этим местам тропическая растительность.

Азариэль посмотрел назад и увидел, как Тилис с боцманом затаскивают шлюпку, а где-то в море стоит на якоре корабль пиратов. Капитан же здесь на суше решил лично почтить Трас своим присутствием.

– Тут прячется Люций?

– Нет, – ответил капитан, потирая руки о жилет. – Тут ты найдёшь место, где он замыкался, – через миг, дремора всмотрелся в напряжённое лицо альтмера и недовольно заворчал. – Ты здоровый как бом-брамсель, а хмурый как мертвец, охраняющий клад.

– Неприятна встреча, да и место это не совсем гостеприимное. Да и Люций, якорь ему в глотку.

– О, я смотрю от моих нахватался. Да, ваш Люций тот ещё чёрт морской огурец, абордажной саблей ему по голове и что он сидел в гальюне триста три дня, потному пожирателю рыбьих потрохов, мать его каракатица!

– Вы там лодку занесли!? – Азариэль снова обернулся.

– Вроде на суше! – ответил Тилис. – Тут опасно лодку оставлять одну, слоады, да изменчивость архипелага.

– Не бойся, парниша, мы посмотрим за ней, – сказал капитан. – Мы не снимемся с якоря без вас… два часа.

Бывший регент хотел возразить, сказав, что пиратам доверять нельзя, но он знал, что Трасс это очень переменчивая земля со своими условиями и погодой и никто не знает, что можно ожидать от этого архипелага, а поэтому довериться лихим морским волкам – единственный залог того, что их, по возвращению на берег не будет ожидать неприятный сюрприз.

– Нужно идти, – мрачно сказал кинул Азариэль.

– Надеюсь, вы вернётесь, – тихо сказал Боцман.

– А если не вернётесь через два часа, то мы берём шлюпку и сматываемся из этого места, – усмехнувшись, обозначил король пиратов.

– Дальше, осторожнее, – со словами Азариэль вынул свой клинок и посмотрел вперёд.

Впереди лежит тропическая зелёная чащоба, выстланная высокими пальмами, тысячами кустарников, травой чуть ли не до колен и иными растениями, присущими огромным коралловым атоллам. Весь этот неимоверно огромный каскад растений превратился в один большой зеленый массив, через который явно придётся прорубаться.

Парень подошёл к зелёной изгороди и взмахнул клинком, который и рассёк кустарники с травой и зелёные снопы пали к ногам бывшего рыцаря и Азариэль стал идти дальше, рассекая зелёный монолит, прорезая путь через него. По дороге, который своим клинком делал бывший рыцарь пошли Тилис и Ариан, делая свой путь ещё чище.

Азариэль просто шёл вперёд и махал своим мечом направо и лево. После каждого удара подсекалось несколько кустарников и стройные ряды трав. Он шагал и не обращал внимания, куда идёт, пока его нога по колено не провалилась в воду. Альтмер ощутил приятную тёплую влагу, обволакивающую его ногу, но тут же поспешил вынуть конечность из тропической воды.

– Что это там? – уловив журчание слева, задал вопрос бывший Регент.

После этих слов все обратили внимание налево. Сквозь стволы пальм, листья кустарников и торчащие корни завиднелась узкая река, рассекавшая этот островок. Её окрас был тёмный, глубоко контрастировавший со светло–бирюзовыми оттенками океана, омывающего Трасс.

– Пойдём туда, – указав коротким мечом вправо, предложил Ариан.

Азариэль ничего не ответил. Он лишь повернулся спиной к речке и продолжил махать клинком, безжалостно истребляя тропическую растительность, которая с характерным шелестом ложилась под ноги.

Парень постоянно отмахивался от москитов и иной летающей твари. Насекомые под ногами ему были не страшны, но вот всё, что летает, могло нести в себе смертельную опасность. Говорили, что яд тропических насекомых был одним из самых смертоносных.

Через полчаса ходьбы по атоллу трое воинов не менее десяти раз сменили направление. Им на пути постоянно попадались то озёра, то реки, испещряющие этот коралловый остров, водоёмы же чем-то напоминали дороги и перевалочные пункты. И чем глубже они пробирались вглубь острова, то тем жирнее и крупнее становились насекомые. Уже несколько раз Азариэль своим сапогом раздавил тропических тварей, размером с его подошву его сапога, но ничем сверхъестественным исполинский рост здешних тараканов вызван не был. Таковы были особенности этих мест.

Кроны над головами становились всё плотнее, отчего в лесу страшно темнело, а воздух гуще, поэтому и дышать становилось всё труднее. Но не менее труднее, чем беспрестанно махать мечом. Меч Азариэля уже полностью окрасился в зелень, а рука была готова отсохнуть от усталости.

Азариэль понимал, что это место не для них. Оно для тех, кто выше, толще, сильнее и нерасторопнее. Эти острова для тех, у кого толще шкура и слишком массивное неповоротливое тело, чтобы было комфортнее передвигаться через озёра и реки, как через дороги и пути.

– Что б меня, но это место не для нас! Оно для проклятых слоадов! – от некого бессилия выплеснул свои эмоции Ариан, что совсем не было похоже на главу разведки в прошлом.

– Тише, – пытаясь успокоить Ариана начал Тилис. – Обрати внимание на право. – Указав своей саблей в правую сторону подбодряющее сказал бывший Регент.

Сквозь густой лес пальм и тропических растений показалась засвеченное место, начинавшееся с белого песка. Все поспешили туда. У Азариэля открылось второе дыхание, и он с усиленным рвением стал прорубать себе путь сквозь тропические зелёные массивы. Бодро размахивая мечом из стороны в сторону, вырезая растительность, он первым вышел к небольшой полянке, не заросшей густым лесным мраком.

Но парень даже не успел насладиться видами песчаной полянки. Всё, что он увидел, это как на него несётся ледяной шип. Острый как копьё, холодный как Скайрим и убийственно опасный магический снаряд нёсся прямо в грудь альтмеру, но Азариэль успел отскочить, и ледяной шип прошёл в миллиметрах от тела парня, вспахав землю позади него.

Встав, на свои двои ноги, Азариэль увидел перед собой высокое склизкое существо. Оно было похоже на двуногую жабу с ожирением. Огромный выпирающий живот, распухшие от жира конечности, три подбородка, серая земляная кожа и свисавшие щёки: всё это говорило о том, что перед бывшим рыцарем взрослая особь. Альтмер моментально осознал, что перед ним стоит слоад, но более интересная вещь оказалась за его спиной.

Два медных столба, стоящих посреди полянки в небольшом неглубоком озерце и между ними, игриво потрескивая, словно играет фиолетовая энергия. Последнему глупцу было бы ясно, что эта конструкция смахивает на портал и огромная скотина, стоящая перед ним, ревностно его охраняет.

В руках мерзкого существа снова стала концентрироваться морозная энергия и вот уже слоад спускает заклятье. Ледяное копьё со звоном ударяется об клинок, поставленный в блок. Тварь хотела сотворить следующие заклятье, но его правую щуку опалила струя пламени, выпущенная бывшим Регентом, и слоад со всей силы ударил Тилиса в грудь могучей разбухшей рукой. По крайней мере, хотел. Тёмный эльф легко увернулся от неуклюжего движения и выпустил в обвисшую спину сноп магических ледяных шипов, которые застряли у твари в жиру.

Слоад очень медлителен, что и играет на руку Азариэлю. Пока противник продумывал движение, парень за несколько шагов оказался вплотную к грязному существу и поразил его мечом. Альтмер надавил со всей силы и погрузил лезвие клинка так, что оно глубоко вошло под обвисшую грудь в область сердца и, разрезав рёбра, прокололо жизненно важный орган. Существо стало мякнуть. Азариэль вынул меч, окропив липкой кровью песок, и слоад, словно постояв, подумав, неспешно завалился на колени, а потом, испустив дух, упал животом в песок.

– Что ж, не так уж и трудно, – произнёс Ариан, склонившись над трупом слоада.

– Это пока остальные не набежали, – пробурчал Азариэль. – Продолжаем.

Труп гигантского существа не привлёк большого внимания группы, ибо убийство слоада, по сравнению с тем адом, который они прошли – детская забава. Весь интерес привлекли таинственные столбы, внутри которых, вихреватым образом играла фиолетовая энергия.

Азариэль, спрятав меч в ножны, висевшие на бедре, подошёл к медным столбам. Возле них он нисколько кожным покровом, сколько самой душой чувствовал странный потусторонний холод, идущий прямо из преисподней. Душа ощутила всю неестественность и потусторонность зловещей стужи, которая ничего не имеет с нормальным холодом.

Альтмер слегка коснулся медных столбов и его пальцы в эту же секунду закоченели, а в душу устремился неистовый ревущий хлад, парализующий мысли и приводящий в неистовую тревогу. Парень моментально одёрнул руку и попытался сжать кулак. Его пальцы еле двигались от поразившей их стужи.

– Ужас и холод, – сорвалось с губ Азариэля.

– Что? – вопросил удивлённо Тилис. – Азариэль, давай яснее.

Парень развернулся к нему лицом и сухо произнёс:

– Нам нужна магия тепла.

– Зачем?

– Люций, находится за этим порталом. – Указав рукой, начал Азариэль. – А за ним нас наверняка ждёт холодное место. Мои пальцы про морозились, словно я их опустил в Море Призраков. Я готов поставить на то, что его логово где-то на севере.

– Тогда зачем капитану нас сюда везти?

– Не знаю. Может он знает только портал сюда. Не до этого сейчас. Как нам защититься от дикого холода?

– Что ж, посмотрим, что я смогу, – руки Тилиса засветились, источая приятное тепло. – Давно я щиты не ставил.

– Отлично, а теперь к порталу, – поспешно сказал Азариэль и подошёл к столбам.

Перед ним стелилась лишь бурлящая светло-фиолетовая гладь, в которой то и дело появлялись розовые примеси, вытягивающиеся в форме водоворота. От столбов исходило небольшое потрескивание. Парень почувствовал, как его дух сковывает неведомый страх, но сглотнув и переборов его, вместе с Арианом и Тилисом сделал шаг за таинственную пелену.

Его кожу тут же атаковал холод. Весь путь занимал меньше мгновения, но в сознании парня он был подобен вечности. Альтмер, во время путешествия, ощутил, как его душу пробирают тысячи кричащих душ, молящих о помощи. Он ощутил, как его пронизывают нити неведомой энергии, вызывающей неподдельный ужас.

Через секунду Азариэль уже ступил на земли, находящиеся за пределами смертного понимания. Небеса представлены монотонным тёмно–синим монолитом, своим видом обрекающий на отчаяние. Земля под ногами была утрамбовавшимся серым пеплом, превращённым в камень.

– Где мы!? – раздался хриплый крик, сдавленный тоннами ледяного воздуха.

Они оказались в изрезанном ущелье. На них, тысячами пиками обратились, каменные выступы, больше напоминающие ощетинившуюся фалангу. Острие скальных «пик», посреди которых группа вышла, по воду кажутся неимоверно острыми, способными разрезать некоторые виды доспехов, как веленевою бумагу.

– Ах! –попытался вдохнуть Ариан, но ощутил, как его гортань стало покалывать.

Азариэль почувствовал, что он словно дышит льдом. Неимоверно сильный и жестокий холод рвался вовнутрь носоглотки, тернистым змеем прорываясь в лёгкие. После первого вздоха у Азариэля вся грудь запылала дикой болью, сами лёгкие забунтовали протеев потустороннего насквозь промороженного воздуха, пропитанного отчаянием и пеплом.

Бывший Регент взмахнул руками и сотворил заклятье. Возле тройки воинов замерцал светлый купол, накрывший их всех. За светло-золотистым барьером, стало намного теплее, хотя ледяные когти воздуха всё равно доставали группу за блестящей светлой преградой.

Азариэль на этот раз вдохнул нормально. Его лёгкие наполнил не такой холодный воздух, но грудь всё равно ещё стонала от первой порции ледяной атмосферы.

Никто не спрашивал, куда они попали, ибо все поняли это. Это пустынное, промороженное, разорённое и мрачное место, в воздухе которого повис лёд и страх, а под ногами пепел и грязь, место могло быть частью пристанища единственного тёмного принца, лорда страха и порабощения.

– Где это мы? – растерянный вопрос пронёсся на всё ущелье, в котором оказалось трое.

– Хладная Гавань.

– Нет, не она, – ответил Тилис Азариэлю. – Посмотрите на небеса. Они не пылают синим огнём, они стынут холодом.

– Тогда где мы?

– Не знаю, – Азариэль шагнул вперёд к барьеру. – Что будем делать?

– Нам не остаётся ничего, как идти вперёд, – осмотревшись по сторонам, мрачно констатировал Ариан.

И, молча согласившись, все поспешно пошли, пробираясь через ощетинившийся каменными кольями проход, неизвестно куда ведущий.

Это оказалось довольно широкое ущелье, да и горы, его образующие не были такими монументальными, имея часто проеденный вид, и через них виделась некоторая толика царства тёмного принца. Сапоги пачкались серым пеплом и грязью, а лёгкие наполнял морозный воздух. В этом мрачном месте никто не мог себя нормально ощущать. Азариэль видел вокруг лишь выжженные, словно здесь очень давно бушевали жестокие битвы, кручи.

– Кто же властелин этого непонятного царства? – спросил Ариан. – Много я был Префектором, но такого не видел.

– Это, скорее всего один из малых планов, – спокойно Тилис. – Тёмные принцы дают подпланы своим верным слугам.

– Чудесно, значит, эта паскуда обзавелась и своим царством.

– Да, так и есть Ариан, но ему этого мало. Он разрушил Орден ради власти в нём, готов был разорвать Империю ради короны, а теперь хочет сотрясти небеса во имя титула правителя… всего мира и, наверное, даже больше.

– Амбиции не промах.

– Поэтому мы должны его остановить. Азариэль?

Альтмер же идёт полностью погружённый в свои мысли. Это место вместе с ветром несёт гул воющих душ, нашептывающих гибельные песни, но разум их отторгает. Мысли о друзьях, Лире, Аквиле, прошлом и будущем растаяли словно морок, оставив место только сосредоточению на грядущей битве.

Наконец-то ущелье кончилось, и группа вышла нечто напоминающее огромную поляну. Только вместо деревьев, её со всех сторон окружала каменная «растительность», своим массивным серым гротеском сдавливая пространство. Но, горы, по сравнению с тем, что стояли на полянке, были подобны мелким молодым кустарникам, окружившими высокую стародавнюю сосну.

Каменный лес окружал огромный бастион, возвышавшийся посреди поляны не менее чем на две сотни метров ввысь. Эта крепость была представлена огромной исполинской башней, по своему обхвату у основания сравнимой с половиной Имперского Города. Азариэль был поражён монументальностью и гротеском старения, это же какое могущество и силу у строителя подобного сооружения и для чего нужны такие палаты. Стены башни были облицованы плитами из обсидиана, создающими один единые монолитный блок, прерываемый лишь окнами. Ни узоров, ни росписей, лишь чёрный обсидиан, своей хладностью и мрачностью абсолютно потакающий этому сумрачному месту.

Форма башни-крепости напоминала строение пальца. Четыре фаланги, от самой большой нижней, до последней по форме, напоминающей высокий вытянутый шпиль. И каждая «фаланга» отделялась друг от друга довольно толстым окаймлением в виде тёмно-металлического кольца.

Азариэль ошарашено смотрел на это грандиозное строение, и у него просто захватывало дух, от вопящего могущества и силы, выставленной напоказ. Он не мог поверить, что кто–то или что–то способно создать такую постройку и бывший рыцарь начал чувствовать собственную ничтожность, стоя рядом со зловещим воплощением чёрного величия.

Парень закинул голову и увидел, что на самой вершине, у пика огромной постройки, резвятся существа, похожие на огромных ворон и издающих сильно искажённый птичий гогот, слышимый тут лишь призрачным эхом.

– О, Акатош. Вот это махина, – заворожённо произнёс Ариан.

– Добро пожаловать в королевские земли, – ирония застряла в леденеющей душе и слова Азариэля показались серьёзно-холодными. – Нам всего-то нужно поговорить с ним.

Высший эльф посмотрел вперёд и увидел, что у башни есть огромные массивные ворота, но имевшие довольно вытянутую, и по сравнению с башней, узкую форму. К воротам вела чёрная лестница, сдавленная рядом остроконечных каменистых выступов, средь которых тускло горят синие огоньки. У самого подножья лестницы виднеются каменные жаровни, с слабо тлеющей тёмно-синей золой.

– Почему тут так… пустынно?

– А какой идиот согласится штурмовать подобное, Ариан. – Азариэль показал на башню. – Ты посмотри, один вид уже пленяет, да и не думаю, что кто-то позарится на неё.

– Мы же позарились, – осмотрев каменистые дали, образующие скальный изрезанный «лес», ответил Ариан.

– Идёмте. Нам пути назад нет, – сурово вымолвил бывший Регент и пошёл в сторону чёрных врат.

По приближенью к огромной башне в душу Азариэля всё плотнее забирался потаённый и сумрачный ужас, всё сильнее разрывая дух и саму душу эльфа. Ясно было, что шпиль есть сосредоточение неимоверного мрака и злобы, из которой начнётся новый крестовый поход на Тамриэль. С каждым шагом к мрачным дверям альтмер изнывал от чувства ничтожности, беспомощности и мистического страха, вбирающемуся ему под кожу и сеющему трепет в психическом состоянии. Эта башня забиралась в душу…

При приближении к жаровням, они ярко, сея ледяные искры, вспыхнули холодным, синим пламенем. Это ещё сильнее усилило панику в душе Азариэля, и он схватился за меч, не выдержав этого ментального напора.

Ладонь коснулась обтянутой чёрной кожей рукояти. Та древняя сила, которая крылась в архаичном, эпохальном клинке, живительным эликсиром полилась по душе, приводя её к успокоению. Парень сильнее сжал свой меч и неведомая уверенность, источаемая древним артефактом, овладела душой альтмера, приводя её к спокойствию.

– Ох, меч Верховного Магистра, – удивлённо, внимательно смотря на вынутое лезвие, начал тёмный эльф. – Как я его давно не видел.

После брошенной реплики все стали взбираться по лестнице наверх. Азариэль ступил на лестницу, выложенную серым камнем, и увидел, как она поднимается на пять метров ввысь рядом ровным ступеней.

Поднявшись, они встретились с дверью нос к металлу, которым она окована. В серебристом покрытии, образующим форму ворона, с распахнутыми крыльями, Азариэль увидел своё отражение и одежду. Только он хотел коснуться врат, как резко сменилась обстановка.

Внезапно затрубили рога и раздался низкий гулкий протяжный звук. Врата распахнулись под металлические стоны и скрип древесины. На самом верху каменистого ущелья объявились ряды стрелков, синхронно натянули тетиву.

– К оружию! – Азариэль схватился за клинок, но не успел даже его обнажить.

Из чрева шпиля хлынуло полчище дремор, закованных в чёрную демоническую броню, окованную тёмно-синим металлом и отделанную. В их руках покоятся пики, уставленные на пришедших кривыми лезвиями. В глазах дремор пляшут холодные огни.

– Что за!

– Нас окружили, Ариан, – сухо констатирует Тилис, сдавив весь страх.

– Впустите гостей! – послышался могучий голос из глубины шпиля.

У ступеней объявились десятка три дремор, так же с пиками и копьями наперевес. Выстроившись, они создали стену острых лезвий, став медленно напирать, что и заставило троих пройти внутрь шпиля.

Азариэль ощутил ещё больший холод внутри. Купол, построенный бывшим Регентом, внезапно рассеялся и теперь даэдрический хлад мог беспрепятственно вгрызаться в кожу высшего эльфа, но этого, почему-то не происходило.

Внутренне убранство башни полностью совпадало с тем, что красуется снаружи. Повсюду расставлены жаровни, в которых горел ледяной огонь, едва ли освещавший помещение. Дальние стены башни не освещались вовсе, и там навечно поселилась сумрачная непроницаемая ни для единого луча света густая тьма. Даже через окна не проникал свет, ибо и там его практически нет.

Стало понятно, что и здесь стены облицованы чёрным светопоглощающим обсидианом, в котором могла отразиться лишь чистейшая тьма, и это могло хоть отчасти оправдать тот кромешный мрак, воцарившийся внутри башни.

Азариэль уловил чутким ухом дыхание, тяжёлое и глубокое, вырывавшееся сквозь металл и вселяющее ужас. Повсюду стоят сотни, если не тысячи дремор, образовав длинный коридор, через который вели Азариэля с остальными. Парень не видел их всех, но он ощущал монотонное, ледяное тяжёлое дыхание существ и замечал вдалеке мерцание неисчислимого количества их синих глаз. Несметный легион дремор окружал их, словно безмолвные стражи.

Из живого коридора Азариэль увидел только первые несколько рядов, так как они стояли у жаровен, а остальные тонут во мраке. Опасливый взгляд парня окинул строй противника. У каждого их них виднеется идеальная выправка, каждое существо держит в руках огромный широкий даэдрический клинок, обратив его остриём к полу. Глаза слуг Малага Бала сияли ледяным, синим светом, отражая саму суть потустороннего хлада.

Коридор настолько длинный, а холл башни–крепости настолько огромным, хоть и большое количество его оставалось в сумраке, что потребовалось не менее десяти минут, чтобы довести пленников до места назначения, располагавшиеся на пути к середине исполинской башни.

Перед Азариэлем предстал огромный престол, сделанный из блестящей осквернённой стали. Трон, находившийся на возвышении, к которому вела ступенчатая чёрная лестница, выполнен в жутком, уродливом и отвратительном стиле. Каждый его угол представлен в изменённом стальном материале непонятном потоком рвущийся энергии. Складывалось впечатление, что престол готов расплыться в воздухе. Спинка трона представлена страшным плетением, где составными частями представляли переплетённые в отвратном водовороте неимоверно удлинённые кости пальцев рук, но только вытянутые наподобие веток деревьев.

А на самом троне сидел он и, увидев его Азариэль ощутил, как по его душе бежит волна страха, а по рассудку стелется тревога. Спину, как у древних варваров, укрывает несколько сшитых меж собой шкур вернвольфов, опускавшихся до пояса и накрывавших заднюю часть проклятой брони, придавая только больше наигранного ужаса. Тело этого воителя тьмы покрывал абсолютно чёрный доспех, совсем не похожий на тот, что он носил, когда–то ранее. Грудь укрывал толстый нагрудник, украшенный странным символом, похожий на раскрытое око, на фоне книги. К нагрудному сегменту крепился мощный горжет и пластина, приспособленная для защиты шеи и нижней части головы, закрывающая половину лица. Конец этой пластины был выплавлен в форме края красивого плетёного кружевного платка, поэтому, словно через сетку, можно было увидеть части лица. Снизу от пластины, покрывая живот, от нагрудникадо набедренной брони крепились горизонтальные металлические пластины. Они накладывались одну на другую и сильно напоминали доспех Клинков. Плечи скованны под широкими наплечниками, украшенными длинными острыми шипами. Руки также покрывались пластинами чёрного металла, но левая конечность заканчивалась странным оружием. Если правую руку, венчала обычная латная перчатка, то на левую ладонь покрывало странное гротескное приспособление – пять острых, сияющих в жарком пламене когтей, длиной с хорошую саблю, отчасти крепились к каждому пальцу, а ладонь накрывала огромная перчатка, которая странным техническим образом держала эти лезвия и обеспечивала их действие. Ноги этого воина защищали плотно прилегающие чёрные поножи, крепившие к латным сапогам.

«О, Ситис, помоги мне», – обратился с молитвой Азариэль, но его моления вряд ли слышны из этого страшного места. С болью и подавляемым страхом Азариэль взирает на воина, неимоверно разросшегося. Его словно вытянули и укрупнили. Из высокого имперца он вымахал в огромное существо ростом в два восемьдесят метра, а его телосложение и мышечная масса страшно увеличились, словно его накачали, как бычий пузырь.

Несмотря на всю странность этой брони, даже на то, что они были исписаны даэдрическими символами, больше всего Азариэля привлекало лицо. Даже в тусклом свете, исходившим от жаровен, видно было, как некогда прекрасный меняют лик десяткиблагословений и даров тёмных принцев. Некогда румяная и живая кожа приобрела тёмно–земляной оттенок. Лицо покрылось множеством незаживающими шрамами, приобрётшим чёрный цвет. Волосы выпали, полностью облысев голову. Черты лица стали отвратительно впавшими, будто на череп натянули кожу, а в глазах поселился поглощающий зольный мрак. Белок, вместе со зрачком и радужкой застлала чёрная пелена, отразившая вся суть полностью потерянной во зле душе бывшего рыцаря.

Без единого сомнения, Азариэль осознал, что это был Люций. Не менее сотни раз, преображённый своими новыми хозяевами, которым клялся и служил. Это стоял он в своём чёрном обличии, взирающий тёмными глазами на «гостей».

– Далеко же ты забрался, – вызывающе, но тихо, вымолвил бывший Регент. – Люций, «проклятье Ордена».

Грубый, почти демонический голос, пропитанный злобой, ненавистью и силой, пронёсся эхом по всему пространству, отразившись даже в нескольких десятках метрах от того места, где они стояли и Азариэль осознал, насколько огромно то помещение, посреди которого они стояли:

– Из какой они секции? – вопросил Люций, встрепенув когтями.

– Из восточного ущелья, господарь, – покорно ответил дремора.

– Хах, – саркастически усмехнулся архипредатель, – далеко же вы забрались, чтобы меня найти. Аж до Трасса добрались, ничтожества. Что ж, добро пожаловать на Ледяные Верфи, подплан Хладной Гавани, – улыбка, пропитанная фальшью, спала, уступив место холодному рыку.

– Кто же вы?! Отвечайте!

– Настолько твой мозг поразило даэдрической скверной, – вперёд ступил Азариэль. – Ты не способен даже нас узнать.

– Мне нет дела до прошлого, оно перед ликом бесконечности, нескончаемых благостей стало настолько ничтожным, что отступило из сознания.

– Я твой Регент, – так же меланхолично говорит Тилис. – Был им, пока ты не разрушил дом. Вспомни Капитулярий и изгнание, вспомни бойню и кровь, которую ты лил ради своей спеси.

– Какие гости, сам Регент пожаловал! – Люций даже и не думал вставать с трона. – Что ж, теперь ты мне должен клониться. Теперь у меня есть власть, а тебя её нет. Теперь я – повелитель.

– Ты всего лишь князёк лорда, жалкое подобие истинного царя, на деле же ты раб тёмных принцев. Червь!

Слова Ариана, выплеснутые в ненависти, вывели Люция, и он подорвался с трона. Мраморный пол башни треснул под тяжёлым весом Люция и его сапогами, существо молнией пронеслось, и пять лезвий зависли у шеи Ариана.

– С прошлой нашей встречи я сильно изменился, Префектор, и не думаю, а поэтому рекомендую внимательно думать, что твой гнилой рот будет говорить! – Люций убрал лезвия и самодовольно заговорил:

– Вы трое, зачем сюда пришли? Только по моей безграничной милости вы ещё живы и мои воины вас не растерзали.

– Люций, что с тобой стало, – шепчет Регент.

– Это я, скромный слуга своих повелителей, несущий свет свободы и фаворит всех принцев, стою перед вами. Я всегда таким был. Я – пылающая рассветная звезда Тамриэля, рассеивающая мрак гнилого имперского догматизма. Я – понесу штандарт новой власти в Тамриэль и создам новый мир.

– И что же ты будешь делать для этого?

– Планов моих всесветных вам никогда не понять. Мне индифферентна судьба мирозданья, если оно не покорится моим владыкам. Мне наплевать на жизни тех, кто слаб и жалок, на тех, кто не желает подчиниться.

– И кто же тебе поможет в этом деле? – отчаянно спрашивает Ариан. – Кто за тобой пойдёт!?

У трона Люций резко повернулся и поднял руки, по когтям замерцал свет, и раздался жуткий глас:

– Посланники, скажите, кто шлёт помощь князю шестнадцати!

В ответ на воззвание прозвучал громогласный ответ:

– Тебе шлёт помощь повелительница зари, та, чья сфера – заря и закат, магия междуцарствия сумерек!

– Тебе шлёт помощь, принц интриг, тот, чья сфера – обман и тайные сговоры, планы убийств, покушений, предательства и свержения власти!

– Тебе шлёт помощь, госпожа сна, та, чья сфера – ночные кошмары и дурные предзнаменования, а также, возможно, пытки и кража воспоминаний!

– Тебе шлёт помощь, принцесса света, та, чья сфера борьба с нежизнью!

– Тебе шлёт помощь, владыка исполнения мечтаний, тот чья сфера – дарование сил, исполнение желаний смертных и создание договоров!

– Тебе шлёт помощь, бог проклятий, тот, чья сфера – покровительство изгнанников и презираемых, он хранитель Верных Клятв и Кровавых Проклятий!

– Тебе шлёт помощь, господарь разрушений, тот, чья сфера – уничтожение, разрушение, революции, сила и эмоции. Он ассоциируется с лесными пожарами, землетрясениями, наводнениями и другими подобными природными явлениями!

– Тебе шлёт помощь, царица тайн, та, чья сфера – секреты, искусство и убийства!

– Тебе шлёт помощь, лорд порабощения, тот, чья сфера – господство над смертными и порабощение их разума!

– Тебе шлёт помощь, владычица безобразия, та, чья сфера – уродство и то, на что человек способен настроить себя путём деградации!

– Тебе шлёт помощь повелительница ночи, та, чья сфера – Ночь и Тьма!

– Тебе шлёт помощь лорд болезней, тот, чья сфера чума и заболевания!

– Тебе шлёт помощь, король удовольствий, тот, чья сфера разгул, веселье и радость!

– Тебе шлёт помощь, барон непознанного, тот, чья сфера – предсказание судеб, прорицание потоков Судьбы, прошлого и будущего, чтение небес и звёзд!

– Тебе шлёт помощь господин погони, тот, чья сфера – охота и великая игра!

– Тебе шлёт помощь принц безумия тот, чья сфера – безумие и искусство, и чьи мотивы неизвестны!

Шестнадцать звонких голосов обозначили верность Люция, его клятвы всем принцам даэдра и в обмен на это он обязался завоевать, преподнести к «столу» великого врага Тамриэль.

– Вы для меня мошка, – рычит Люций. – Тамриэль станет моим, а его душа и суть будет в руках принцев. Если вы пришли только для этого, то выметайтесь отсюда, шваль поганая.

Азариэль слышит, что слова Люция переполнены напыщенностью и гордыней. Он ощущает себя не просто уникальным, а единственно достойным для правления, тем, кто должен был властвовать всегда.

– Как же ты нас предал? – срывается тихий вопрос с губ Тилиса, внутри которого развивается тревога.

– И ради этого ты сюда пришёл? Что ж, некогда в Морровинде, мне показали истинный путь бытия, открыли глаза и теперь я настолько просвещён мудростью вселенной, что всяк в Тамриэле должен склониться пред моим знанием.

Высший эльф смотрел на старого предателя и в его разуме возникал образ обезумевшего от собственной власти тирана, опьяневшего от наделённого могущества, и именно так сейчас выглядит Люций. Ради жажды власти и во имя собственных похотей он и сам сейчас с радостью опрокинул бы мир и Азариэль видит в нём только обезумевшего деспота.

Азариэль посмотрел на Ариана и Тилиса. Дух норда сковало от внутреннего жесткого ужаса, который парализовал сами мысли, и это видно было по застекленевшим глазам. Данмер, чья гордость была уязвлена от бессилия перед таким монстром, еле сдерживал себя от ярости. Парень понял, что остался единственным, кто мог вести диалог с чудовищем.

Высший эльф подался чуть вперёд. В мрачных, бездонных глазах Люция что-то шевельнулось и уставилось на парня.

– Люций, могучее у тебя убежище, – расхваливая крепость, хвалебно начал Азариэль.– Но, если ты чемпион всех божеств, то почему в подплане Хладной Гавани?

– Да, это «Пик Свободы», моя цитадель, – не понижая градус самодовольства, заявил чемпион. – Мне её дал Молаг Бал в подарок. Это часть великой Холодной Гавани стала моим маленьким княжеством.

– А за какие заслуги? Ты не смог уничтожить Орден, твои культы уничтожены и сеть вырезана. У тебя нет слуг в Тамриэле. Ты лишён силы в том плане.

– Азариэль, это ты! – с толикой извращённой радости воскликнул Люций! – Я смотрю, тебя постигли дары двемеров и Сота Сила. – Указывая указательным когтем на левую руку альтмера, говорил чемпион богов. – Что ж, ты прав, слуг на вашей земле у меня больше нет, но здесь я выкую новую армию и начну свой великий поход в сердце Тамриэля, а затем покорю и весь Нирн! Мои войска огненным маршем пройдут по земле и принесут царство вечной свободы, вознеся её знамя над Глоткой Мира. Да, я взойду на Белую Башню, для того, чтобы там разорвать Амулет Королей, да распнуть вашего императора, и открыть самый огромный пролом в реальность.

– А как же помощники из рода смертных? У тебя их не осталось, все мертвы.

– Те культы и сеть были лишь пылью. Их смерть отдалила мой триумф, но не отменила его. Уже сейчас мои владыки шлют мне легионы своих слуг, чтобы я создал армию, которую никто не остановит. Поверь, только мне стоит спустить своих псов войны с цепей и уже завтра ваш любимый мирок заполыхает огнём! И ты меня не остановишь. – Пребывая на пике гордыни, так опрометчиво заявил предатель.

– Смешон ты, вестник свободы. Орден ты разрушил в стремлении принести свободу, а сейчас твоя цель – весь мир. Но ты уже потерпел поражение, два раза, и ты вознамерился третий раз завершить победой? Я не могу этому позволить случиться этому апокалипсису, – подавленно заявил Азариэль и пошёл на очень рискованный шаг, который сейчас считал единственно верным.

Парень громогласно обратился ко всему залу, произнося старые слова чести, так чтимые межу многими смертными, Аэдра и Даэдра, явно понимая, что это единственный шанс выйти отсюда живым.

– Я, Азариэль из Валенвуда, рыцарь Ордена, участник неукротимого тамриэльского похода и демоноборец, перед всеми присутствующими в этом зале, бросаю вызов Люцию, чемпиону всех богов! Я вызываю все его силы и его армию на поединок. Пусть он приходит в установленное место и покажет свою силу в битве!

Эти слова пролетели громогласным эхом по всему огромному пространству, доходя до каждого уха благородного дреморы, коих стояло не менее тысячи. Все слуги и воины Люция обратили пристальный взгляд на своего господина, ожидая от него лишь один ответ, достойный истинного воина, а не коварного клинка ночи.

– Что мне мешает тебя и твоих дружков прикончить прямо сейчас? – когти Люция устрашающим жестом уставились на троих. – Убить вас, да и дело с концом. Что ты вообще можешь?

– Люций, ты не посмеешь мне отказать. За тобой смотрят Мернунес Дагон, Малакат, Молаг Бал и ещё несколько твоих повелителей. Только дай ответ, не достойный благородного воителя, и они тебя покинут навсегда, – уже напрямую, практически не слышимо для зала, с лёгкой улыбкой, задорно сказал высший эльф Люцию и с издёвкой добавил. – Что ты будешь без них делать? Убить нас – пожалуйста, а как же Тамриэль без их помощи?

Архипредатель пустился в глубокие раздумья. С одной стороны, он мог их убить прямо сейчас и не мучиться с клятвами и честью, избавив себя от этой проблемы. Но с другой стороны сделай он это и от него отвернуться самые могущественные владыки. И без их помощи, он навряд ли достигнет так им желаемого и предвкушаемого всеми фибрами души, мирового господства.

Вот потемневшие серые губы архипредателя не спеша разомкнулись, неся ответ чемпиона тёмных принцев:

– Я, верховный лорд-маршал Мерунеса Дагона, первенец Малаката, черноокий князь Молаг Бала, чумной дракон Периайта, безумная длань Шеогортата, гранд–масочник Клавиуса Вайла, высший архивариус Хермеуса Моры, великий гончий Хирсина, сумрачная тень Нактюрнал, великое отвращение Намиры, кровавый клинок Боэтии, потаённый нож заговоров Мефалы, вестник рассветного заката Азуры, искоренитель нежизни Меридии, непревзойденный кошмаровидец Вермины, иерарх удовольствий Сангвина, глашатай Идеальных Повелителей и вестник свободы, принимаю твой вызов.

Титулы, произносимые спокойным, монотонным голосом могли вызвать зевоту у Азариэля, если бы сейчас не решалась судьба всего мира. Альтмер ясно знал, что Люций больше всего хотел их выпотрошить и принести в жертву своим повелителям, ибо он заставил его играть по тем правилам, которые выгодны только ему. Он понимал, опередив на один ход архипредателя, Азариэль выиграл немного времени для Тамриэля.

Внезапно Люций занёс правую руку и вытянул её вперёд, начав делать вихревые движения пальцами, закручивая их. На своей правой руке Азариэль увидел, как под кожей и на ней болезненно проступает чёрная метка, расписывая ладонь четырёхконечной звездой.

– Через неделю, я найду тебя по этой метке, и ты от меня не скроешься. – С наигранной улыбкой начал Люций, стараясь сохранять хорошую мину при плохой игре и тут же со злобой кинул. – А теперь проваливайте отсюда!!! Живо!!!

– Как пожелаете, – отдал лёгкий поклон Азариэль, иронично добавив. – Тёмный князь.

Глава 27. Место для битвы


Спустя неделю. На севере от Хай Рока. Десять часов утра.

– Ты только не бойся, – говорит в небольшой простой серенькой комнате имперец, в странных доспехах. – Твоё дело – понятно, мы тебе поможем.

Парень, на котором кольчужная броня, с подпоясанным табардом, расписанным четырьмя квадратами – алым и белым, опустил руку в кисет и тут же на ней оказался маленький флакон, с прозрачной жидкостью. Тут же он его откупорил и выпил содержимое и бросил его обратно, со стекольным бренчанием он приземлился на дно кисета.

Азариэль, не обращая на него внимания, стоит у окна и разглядывал те серые виды, повисшие над этим местом, находясь в своей маленькой келье. Вокруг него пространство сдавливали узкие каменные и безликие стены, ставшие единым монолитом. Единственное, кроме холодных бетонных полов и остывших стен, что было в келье это сундук для вещей грубая, лежанка, представленная кусками сшитой ткани, донельзя набитой соломой.

– Скажи, Флоренций, что там у тебя? – отвлёкся через полдесятка секунд на бренчание Азариэль, потерев руку о рукав грязного камзола.

– Да так, чтобы быть спокойным. И прежде чем ты спросишь – нет, это не алкоголь. Такое зелье из травок, чтобы…

– Чтобы что?

– В своё время, в одной из зачисток фортов, на меня колдун наложил заклятье страха. Хоть эффект от него спал, но до сих пор меня мучает напряжение, жуткое ожидание повторение паники. Вот я зельем и спасаюсь, – придушенно дал ответ Флоренций.

– Хорошо, – Азариэль посмотрел на человека, который стоит у него в дверях; среднего роста человек, с обветренным лицом, редкой чёрной бородкой, широкими губами, добродушными карими впавшими глазами на округлом лице.

– Хоть ты сам и помылся, так может, и одежду сполоснёшь? – с насмешливой требовательностью вопросил Флоренций. – А то ты посмотри, какая она у тебя грязная?

– Ничего страшного. Скоро, совсем скоро я получу другую, – ответил Азариэль и обратил взгляд в окно, находя там только бездонную тоску; высший эльф полон раздумий о грядущем сражении и тяжелее всего ожидание сражения. Практически неделя прошла с тех пор, как Люций «наградил» его меткой, которой мер заведёт ставленника шестнадцати в ловушку.

Погода за окном соответствует тем тяжёлым мыслям, что изъедали отягощённый разум альтмера. Небо выкрасилось в идеально серый цвет, скрывшись под не тёмно-серыми свинцовыми дождевыми облаками. Это оказались идеально серые тучи, подобные цвету камня, монотонные облака, давящие на душу альтмера монолитностью и словно обрекающие на отчаяние.

– Скажи, Флоренций, кто ты в ордене Клинков? – спросил Азариэль, лишь бы отвлечься от серости облаков.

– Я капитан братства.

– И тебе дали командовать десятком братьев-рыцарей? С твоей… проблемой? И ведь с тобой не только Клинки, но и сотня «полубратьев».

– Да, так и есть. Доверили командование, и я не опозорю ордена. Мне ведь поручена славная миссия, не так ли?

– Да, – меланхолично ответил Азариэль, понимая, что сегодня, скорее всего, они все погибнут под натиском клинков врага.

Сегодня, на этом отдалённом острове, вдалеке от всех тягостей и очей мира, суждено решиться судьбе Тамриэля. Вряд ли они выживут под напором всех сил даэдра. Азариэль глубоко вдыхает, стараясь примириться с близкой смертью, но всё равно тревога и отчаяние изводят его, он поднимает ладонь и видит, как та трясётся в лёгком треморе.

– У тебя ещё есть… успокаивающее? – помявшись, спросил эльф.

– Да, – воин подбросил флакон и Азариэль его ловко словил, тут же откупорив и опустошив. – Держи.

По горлу потекла горьковатая жидкость, дланью душевного покоя расстилаясь по телу и душе и даруя лёгкое облегчение.

– Спасибо, – послышались слова, полные облегчения.

В воздухе заплясали северные ветра, ворвавшиеся в келью. Они оказались не такими ледяными и промораживающими, как ветер Скайрима, но и не такими спокойными и размеренными, как морской бриз. Это был в меру прохладный и в меру порывистый ветер, своей мифической обречённостью сливавшийся с монолитным угрюмым небосводом, только мог обрекать, делая это странное место только мрачнее и отталкивающей.

– Герольд Пустоты, ну у вас и звание, – сказал Флоренций.

– Не я так себя нарёк, а Ситис, когда…

– Когда, что?

– Когда я сюда прибыл.

Азариэль погрузился в воспоминания о своём приезде. Его до сих пор гложет, что Тилис не простил ему того, что он решил отправиться в одиночку и сразиться один против полчищ Люция. Ариан же смирился с этой участью, получив кольцо, но вот бывший Регент сильно раздосадовался тому, что последняя битва, рождённая старым конфликтом в Ордене, пройдёт без него и он никак не сможет внести свой вклад в победу или смягчение поражения. Чародей капитана судна мог телепортировать на остров, который указал на карте Азариэль, только одного, а плыть до него больше двух недель и поэтому Тилису пришлось отступить, но не простить.

Оказавшись на острове, у большой церкви Ситиса, только глас Отца Ужаса и слова капитана Клинков остановили местных жителей от расправы. Азариэль помнит, как неделю назад его приняли, как Капитан рассказал о том, что они приготовили остров к обороне и ждали только его.

– Как ты попал в Клинки, Флоренций?

– А зачем тебе знать?

– Просто так. Интересно знать историю человека, рядом с которым придётся умереть.

– Да что тут рассказывать. Пахал землю в детстве с родителями, пока на нашу ферму не напала банда чародеев. Они всех убили и воскресили, кроме меня. Не знаю почему, из меня сделали прислугу. В итоге они навлекли внимание братьев-рыцарей Клинков, и в разгаре битвы я зарубил главаря.

– И тебя призвали на службу?

– Да, так и есть. Меня воспитывали в месте, к северу от Брумы, в огромной крепости. Растили для битв и охраны императора, и когда пришёл час, отправили сюда. А твой путь каков?

Внезапно дверь в тесной келье со скрипом распахнулась, не дав сказать Азариэлю и слова, и из-за неё послышался грубый, отчего-то такой холодный и неестественный голос, разорвавший вуаль воспоминаний на разуме парня:

– Господин Герольд Пустоты, вас ждут на совете.

Азариэль отвернулся от окна и бесстрастно ответил:

– Хорошо, я там буду, – сказав, бывший рыцарь подошёл к сундуку и резким движением открыл его, оттуда достав меч.

Азариэль приложил свою ладонь к чёрной ручке и вновь почувствовал, как его наполняет уверенность и неистовое рвение к победе. Это только укрепило решимость парня. Бывший рыцарь даже не ведал, какая мощь скрывается в этом клинке и насколько он древний, но он прекрасно знал, что сегодня именно этим клинком он распорет грудь предателя и разрежет чёрное сердце безумного тирана.

– Пойдём на совет?

– Да, пора бы,

Альтмер перекинул клинок за спину и направился к выходу из кельи. Азариэль коснулся тяжёлой двери и с усилием толкнул её, покидая комнату вместе с Капитаном.

Перед Азариэлем сразу открылся вид на порт, несколько домов по правую руку, портовую крепость, храм, в готическом стиле, стоявший посредине от того места где стоял бывший рыцарь. В воздухе резвился напористый прохладный леденящий ветерок, а небо готовилось разразиться мелким дождём или даже снежным градом.

Азариэль тотчас прикинул, где он находится и куда ему нужно идти. Он посмотрел налево и увидел огромную портовую цитадель, форт – узел всей обороны поселения.

Сколько бывший рыцарь не исследовал эти места всё одно – никак не мог сориентироваться в географии и постройках и сейчас он попытался вспомнить всё то, что смог узнать о том месте, что выбрал для битвы.

На самом деле так называемый остров «Отец ужаса» был ничем иным как цепью трёх островов, расположенных точно с запада на восток. Самый восточный островок был не жилым, не считая маленького «скита», который время от времени обеспечивал основное поселение северной рыбой. Изрезанная береговая линия, множество камней и каменных образований, создающих маленькие ущельица, и довольно маленькие размеры делали его абсолютно непригодным для размещения домов.

Центральный остров имеет ромбообразную форму, только его северная вершина сильно вытягивалась в море, отчего этот кусок суши в море имел перекошенный вид. Но именно на этом острое расположилось основное живое поселение, где и разместился центр обороны. Посреди центрального острова высится большой горный хребет, чьи чёрные горы высокой стеной устремлялись к небу, заставляя жить остальных в своей мрачной тени, оставлявший только южную и юго-восточную площадку для заселения. И из этого горного хребта течёт бурная река, лихо рассекающая северную и северо-восточную часть острова. Южная прибрежная часть центрального островка представлена портом и примыкающим к нему большой портовой крепости, служившим источником обороны для пристанища немногочисленных кораблей. Небольшой порт только отдалённо мог напомнить прекрасный портовый район Анвила. На самом деле это оказалась холодная, суровая и недружелюбная верфь, в доках которого витает страх.

Так же есть и небольшая крепость, где и заселился Азариэль, примыкала к горному хребту, и по большей части из него выточенная. В южной части острова расположились ещё и деревянные дома, солитьюдского типа, в которых жили немногочисленные островитяне, ведущие спокойную и размеренную жизнь, лишённую забот, кроме служения своему мрачному господину.

В восточной части центрального острова расположился огромный многоярусневый форт, выложенный из серого холодного камня. Толстые стены этого бастиона не возьмёт ни одна катапульта или требуше, а в многочисленных казематах хранились припасы и обмундирование: от чёрствого хлеба, до стрел для баллист. Именно от этого форта исходила огромная массивная толстая, похожая на солитьюдскую, стена, закрывавшая всю юго–восточную часть острова, примыкая напрямую к портовой крепости. Этот форт страшно огромен, монументален и выражал всё мастерство и суть науки фортификации, он оказался гротеском военного искусства.

Но посреди всех этих строений, в южной части центрального острова расположился тёмный, мрачный и даже пугающий храм Ситиса. Именно в нём жрецы воплощения пустоты проводили свои чёрные обряды с кровавыми жертвоприношениями. Именно он стал оплотом всего поселения, ибо в нём Пустотные Кардиналы слышали голос бездны – глас Ситиса.

На севере, северо-востоке и северо-западе проходила дорога, огибавшая горный хребет и ведшая к мосту на следующий остров.

Проход на следующий остров оказался в западной части центрального куска суши. Он начинался со строений, архитектурно похожих на постройки снежных эльфов. Те же ступенчатые лестницы, расположившихся полукругом и ведущих на большой длинный и широкий мост.

Западный остров покрыт снегом. Если центральный ещё спасал горный хребет и высокий северо-восточный каменистый берег, то восточный находился на высоком обрывистом куске камня, по своим береговым формам напоминая торт, где стенки – это каменные прямые склоны.

Там жили поселенцы, не принявшие Ситиса, а дающие поклон совершенно другому божеству. Азариэль по прибытию направился к ним, чтобы рассказать о великой угрозе, нависшей как над Тамриэлем, так и над всеми ними. По приближению альтмер увидел большие прямые стены, выполненные в стиле построек снежных эльфов, кольцом взявшие весь западный остров.

Встреча Азариэля и жителей руин снежных эльфов была недолгой. Они рассказали гостю, что служат совсем не Ситису, как это делают люди из центрального острова. Объектом своих поклонений они выбрали того, кто своей неизведанностью и абсолютной неизвестностью мог сравниться лишь с постижением зловещей тайны исчезновения двемеров. О нём ничего ни известно, но своей растущей силой и теми силами, что находились под его властью, он становился смертельно опасным врагом. Этот бог оказался ещё одним врагом тёмных принцев, а посему мог стать союзником в грядущей битве, ибо был когда-то ими предан. Его суть – консерватизм и порядок, и имя ему – Джиггалаг.

Обитатели руин отбросили старых богов, во имя отверженного и практически забытого божества, силой своей логики и знаниями порядка способный предсказать исход любого дела или решения.

Но те, кто служат порядку, не хотели иметь никаких дел с теми, кто в своём сердце чтит пустоту, хаос и бездну, а посему избегали людей с центрального острова. Они находили их смертельно опасными и чрезмерно фанатичными своему божеству.

И в Азариэле они узрели метку бездны, взятую им из нужды. Но Джиггалаг, через Патриарха Порядка приказал выйти к парню и говорить с ним. Слуги бога порядка подчинились ему и вышли, чтобы молвить слово с тем, кто дышал пустотой.

Азариэль рассказал им о том, какое зло надвигается из глубин Обливиона, и кто ведёт за собой демонические голодные до крови орды. Бывший рыцарь поведал об амбициях даэдрического чемпиона, любимца всех тёмных принцев, чья цель – весь Тамриэль и что если сегодня не объединиться сегодня, то завтра над Нирном будет развиваться чёрное знамя Даэдра. Азариэль раскрыл суть того, что на этом клочке земли, удалённого от мира, на самом его краю, они будут воевать за то, чтобы над миром завтра взошла заря.

Служители порядка согласились в грядущей битве встать в один ряд вместе со слугами хаоса и дать бой общему злу, что собирается ввергнуть мир во мрак.

Азариэль оторвался от воспоминаний об острове. Он посмотрел на руку, где была чёрная метка, и взглянул на порт, прокручивая воспоминания о собственной жизни. И усмехнувшись, понял, что место для битвы всё это, все последние года, время было его собственное сердце и покорёженный разум, а сегодня наступит его финальный аккорд и всё решиться раз и навсегда.

– Ты идёшь? – окликнул его Капитан.

– Да, прости, просто задумался.

Азариэль развернулся на восток и пошёл прямо, по крепостной стене, ведущей в монументальный форт. Повернув голову на юг, там, где выстроен порт и к нему примыкает портовая цитадель, Азариэль подле них увидел не менее сотни людей, «зверей» и меров, ведущих тяжёлую тренировку. Все они воины от рождения, но сейчас им предстоит встреча с самыми опасными существами за пределами этого мира, и жители острова должны быть готовы к грядущему бою.

Азариэль глянул в обратную сторону, там, где возвышается горный пик и где около него гористый настил. Там располагаются множественные позиции стрелков – «луки» и «арбалеты» острова оттуда покроют всю площадь суши, кроме крайнего восточного острова и не один даэдра не поползёт, не оказавшись под прицелом.

Вроде бы всё готово и даже стороны примирились – джиггалогопоклонники и систисопочитатели, вместе с Клинками, которые покрывают остров от взора имперского закона. Но даже это Азариэлю не придаёт уверенности и рвения, вместо этого парень обращает печальный взор на островные дали.

– Как же мне вас не хватает, – шепчет Азариэль, входя под своды огромного форта, чьё внутреннее пространство заполнено стражами, сверкающими блестящими стальными нагрудниками на ламеллярной броне и грозящие наконечниками коротких копий. Всюду, средь серых каменных стен, столы, ящики, канделябры, факелы, стойки с оружием, запасы пищи и боеприпасов.

Но всё это не привлекает альтмера, ибо он полностью отдался скорби по своим друзьям. Он печалится, полон тяжести от того, что все те, с кем он разделил горе и радость, те, кто прошёл с ним горки жизненный путь, те, кто помог ему встать, когда он пал, сейчас очень далеко. Азариэль готов отдать меч Верховного Магистра за возможность ещё раз поговорить с друзьями, попросить прощения за всё и попрощаться в последний раз. Их нет, и с этим ему приходится мириться, идя в стенах огромного форта, не предавая ему значения.

Друзей рядом с ним нет. Никого нет. Только он и пустота. Азариэль дал, как он сам думал – последний, обет в своей жизни и теперь одинок в своём стремлении скрестить клинок с Люцием и принести правосудие. Мести в нём больше нет, она ушла, развеялась, будто утренний туман, уступив место святому долгу по защите Тамриэля.

Азариэль вошёл на самый верх монументального форта, где и должен был состояться совет, на котором решаться все вопросы по обороне и её построения.

Последний, самый высокий, ярус предполагал небольшое помещение, представленное лишь полом и потолком, которые держаться на четырёх серых мрачных колоннах.

Посреди, на холодном каменном полу, яруса стоит большой квадратный стол, на котором покоится бумажная, местами выцветшая и потрёпанная карта островов. Сквозь серые колонны открывался прекрасный и ни с чем несравнимый вид на здешние места. Серые облака стали постепенно наливаться теменью, а ветер усилился настолько, что промораживал всех тех, кто поднялся на эту ярусную высоту, и чуть не уносило карту, чьи края прикреплены камушками, со стола.

Азариэль оглянул всех собравшихся. Тут он увидел представителей всех сторон, живших на забытых землях. Пустотный Архикардинал, управляющей всей жизнью на центральном острове, стоит промеж колонн и пристально вглядывался в морские пучины. Воитель пустоты, Гроссмейстер, – главнокомандующий войсками Ситиса занял место возле карты и изучает её, облачившись в тёмную тунику, прикидывая расположение воинов укрепление позиций. Рядом со столом, но не у карты, а скорее словно сторонясь её, стоит Патриарх Порядка, в светлой казуле, накинутой на белоснежную рясу, взявший на себя роль командира всеми теми, кто служит Джиггалагу.

Предводитель порядка и иерарх пустоты за столь долгое время видели друг друга впервые и не знали о себе ничего, что и настораживало Азариэля, ибо между ними, если пробежит искра, то она наверняка разожжёт огонь споров и конфликтов, которые могут подорвать всё оборону уже в битве.

– Слава пустоте, вот и ты, – холодным как бездна и лишённым эмоций грубым голосом сказал Пустотный Архикардинал, облачённый в боевую броню.

Азариэль метнул взгляд в сторону главы поселения и пробежался глазами по его одежде, находя её очень изысканной, но странной. Грудь и торс укрывала большая толстая кожаная пластина, выкрашенная в чёрный цвет бездны. В кожу были вшиты эбонитовые доспешные пластинки, усиливающие ударостойкость. Кожаная пластина ложилась на чёрную рясу, доходившую до пола, и лишь слегка касалось его, сделанная из маленьких металлических колечек, став, по сути, кольчугой. Его плечи покрывали большие стальные чёрные наплечники, а лицо украла маска, сделанная в форме черепа. Вся броня внушает странный неестественный страх из–за красных тканевых вплетений и выгравированной на наплечниках странных рун, смотря на которые начинаешь чувствовать потусторонний ужас.

– Аун’Биэль, – начал глава войск острова, поклоняющийся Ситису. – Он избран Отцом Ужаса, отнесись с должным уважением к тому, на кого пала длань нашего владыки. – С благоговением закончил командир.

– Ох, постараюсь, – исказив голос в недовольстве, кинул Аун’Биэль.

– Давайте перейдём к плану, – с требовательностью сказал Патриарх Порядка из рода высших меров.

Смотря на Архикардинала, на его манеры и формы поведения, бывший рыцарь вспомнил, как его встретил этот высокий нордлинг и вновь ушёл в мир собственных воспоминаний, который накрывал его слишком часто в последние дни.

Аун’Биэль рассказал парню о том, что их предупредили о том, что «Придёт странник с юга, наречённый моей дланью и призванный мною для того, чтобы сразиться за могущество пустоты и её влияние в этом мире».

Архикардинал рассказывал о жизни на острове, как они тут выживали, неустанно вели свой быт, множество поколений и жертвовали тех недостойных, кто отказывался приклонить колени перед Отцом Ужаса и с ликованием принимали в свои ряды того, кто отринул клятвы прошлой жизни, принимая пустоту в свою душу.

Аун’Биэль, прежде чем заселить Азариэля в крепость, поведал парню обо всём острове и его устройстве. Раскрыл суть их жизни: как они утром приклоняют в храме колени на своих пустотных мессах, а весь остальной день трудятся во славу своего небольшого поселения. Кто–то выращивал овощи, кто-нибудь отправлялся в море на небольших кораблях за большим рыбным уловом, а были и те, кто старался обеспечить рыбой поселение и с небольшого островка на востоке. Ну а были и воители, получившие благословение войны от Отца Ужаса и наречённые Берсеркерами Пустоты иАзариэль видел этих страшных воителей на тренировках и что они вытворяли с соломенными и деревянными манекенами голыми руками. Их силы равнялись возможностям двадцати солдат легиона, а по своей ловкости и скорости они превосходили в несколько раз любого из катжитов, Цаэски, или даже Ка По’Тун. А возглавлял их предводитель, великий вождь или Гроссмейстер Рыцарей Пустоты – глава круга самых умелых бойцов, но Азариэль не видел этого человека в деле и на тренировках, но по слухам, которые он услышал от воинов, их прославленный командир смог голыми руками убить Ледяного Гиганта, который обитал на северо-западе островной гряды.

Именно рассказ о жречестве, главных служителях культа Ситиса, бывшему рыцарю показался наиболее интересным. Аун’Биэль поведал, что шестнадцать человек было избрано лично Ситисом, через него, чтобы они несли свет его тёмных наставлений. И шестнадцать человек приняли клятву о вечном и беззаветном служении своему новому господину, отринув любую страсть или влечение к чему–либо в прошлом. Теперь они дети Отца Ужаса и служат только ему, порой делая вылазки во внешний мир ради привлечения новой крови в поселение.

Аун’Биэль рассказывал и о духовенстве острова. Шестнадцать Пустотных Кардиналов – так их нарекли. Они были в мирской жизни теми, кто управлял жизнью поселения, распределяя ресурсы в нём и раздавая поручения, упорядочивая жизненные процессы, но когда наступало время служения, то шестнадцать человек облачались в свои монотонные чёрные рясы и начинали распевать хвалебные литании и мантры своему покровителю, чтобы он ниспустил на них свою милость.

Азариэль не успел додумать в своих воспоминаниях образ Пустотных Кардиналов, ибо прозвучало воззвание к нему:

– Парень, ты что задумался, мы тебя, сколько должны ждать? – прозвучал мягкий эльфийский голос.

Бывший рыцарь вышел из мысленного ступора, порождённого глубокими воспоминаниями. Он ощутил, как по его коже бежит лёгкий ветерок, вызывая морозные покалывания на щеках, и понял, что не следует слишком глубоко уходить в собственные воспоминания.

Азариэль быстрым шагом подошёл к столу и оказался вмести с тремя командирами, готовившимися взять непростую оборону.

– Что ж, какова ситуация по моей части, – так же хладно и бесстрастно, но с еле уловимой толикой рассудительности начал Аун’Биэль, потирая подбородок. – Наш владыка Ситис предупредил меня о надвигающейся угрозе ещё неделю назад, и мы готовились к ней. На севере и северо-востоке были возведены дополнительные укрепления. На горном хребту были устроены специальные места для стрелков. В порту и на стенах форта были поставлены дополнительные баллисты.

– А что у вас по живой силе? – вопросил служитель порядка.

– Под моим командованием сто четыре берсеркера и триста семнадцать обычных жителей, которые прошли базовую подготовку в обращении с топором и луком, – отчётливо дал свой ответ Гроссмейстер.

– Этого мало, – неожиданно вмешался Азариэль. – Люций за собой поведёт не одну тысячу собственных слуг, наделённых силой, не меньше, чем ваши берсеркеры. – И повернувшись в сторону другого альтмера, спросил. – А каковы ваши силы, господин Ункаро.

Эльф Саммерсета скрестил руки на груди и нерасторопно дал свой ответ:

– У нас сорок пять Паладинов Джиггалага, тяжёлой пехоты, тридцать четыре Стрелков порядкаи шестеро чародеев. Так же смешанный отряд из служителей. – И с небольшой робостью, явным неверием в собственные слова добавил. – Если Джиггалаг благоволит, то и будут Рыцари Порядка.

– У нас есть ещё сотня моих полубратьев и десяток полного рыцарского братства Клинков. Так же нас поддержит мой чародей – Турий.

– А где он сейчас?

– Исследует остров на предмет магических источников силы.

– Понятно. – Мрачно кинул альтмер. – Этого всё равно мало.

– А сколько вам воинов нужно для победы? – Вызывающе вопросил Ункаро.

Азариэль безрадостно натужно улыбнулся и так же без эмоций ответил:

– Когда в последний раз я сражался с его силами, тог со мной было более четырёх тысяч не самых слабых воинов. И нас, после того дня, осталось не больше двадцати.

– Но у нас есть только эти силы, – резко и тоном возражения говорит Азариэлю альтмер. – И только с ними нам придётся держать оборону.

– Я знаю. – Мрачно сказал альтмер и досказал всю суть своей задумки. – А поэтому единственный шанс на победу – это убить самого Люция, как командира.

– Что ж, это будет сложно. Может, назовёте его слабые и сильные стороны, его стратегию и тактику поведения, Герольд Пустоты? – спросил Гроссмейстер.

– Он будет атаковать повсюду. Его сил хватит, чтобы взять нас в окружение. Необходимо установить магические барьеры вокруг островов, что бы слуги Даэдра не смогли начать высадку на нём, – Азариэль показал пальцем на карте у краёв центрального острова. – Здесь, здесь и здесь. Тогда он вынужден будет начать атаку с моря или с восточного островка, который, скорее всего, станет их плацдармом, а поэтому его нужно держать под обстрелом. Сам Люций наверняка вступит в бой, когда почувствует победу, а посему часть центрального острова нам придётся сдать быстро, но удерживать её под обстрелом лучников из горного хребта. Так же, скорее всего он не будет выдвигать все свои силы из Обливоина. Люций их постарается сохранить и попытается сокрушить нас массивным ударом тяжёлой пехоты.

– Спасибо, – вымолвил Аун’Биэль и перешёл к своим предложениям. – Господин Ункаро, пускай ваши стрелки присоединятся к нашим лучникам на горном хребту и ведут обстрел наступающих десантных войск противника. А потом, под прикрытием воинов, организованно отступают на запад и закрепляются на ваших укреплениях. Рано или поздно нам придётся оставить два острова, что бы, следуя словам Герольда Пустоты, выманить командира противника на бой.

– Где разместим моих «братьев»? – спросил Капитан.

– Будем их использовать для вылазок. Десять Клинков, командующих десятью подразделениями по десять человек. Держи их в разных частях центрального острова, чтобы они были готовы исполнить задачи.

– Кстати, – Пустотный Архикардинал швырнул Азариэлю кожаный мешочек и альтмер его мгновенно поймал, зажав в ладони, на которой через мгновения оказались пять камешков.

– Что это?

– Руны телепортации по острову. Белая – на севере, жёлтая – на юге в порту, синяя – центр у нашей часовни, серая – восток в Форте, а зелёная – запад, у моста. Это тебе, чтобы ты смог быстро перемещаться по острову.

– Спасибо.

– Да подавись. Что будем делать дальше по защите острова?

Азариэль взял слово, решив применить все полученные знания:

– Люций откроет нестабильные ворота в планы Обливиона, восточный остров, скорее всего, станет его военной ставкой. Предлагаю тяжёлой пехотой укрепить портовый район и форт. Стену между ними заполнить ситисопоклонниками. Северо-восточную часть я возьму на себя, только дайте мне отряд.

– Будет сделано, – грозно сказал гроссмейстер. – Мои бойцы вам послужат хорошую службу.

– Благодарю. Лёгкая пехота пусть находится в резерве на западе, северо-западе и в центре у часовни. Если их вывести на передовую, то враг быстро овладеет портом и атакует в центр, так он перехвати инициативу, а нам этого не нужно.

– И сколько нам так держаться? – спросил

– Столько, сколько потребуется. Со временем мы должны отступить, прикинуться пораженцами, и вынудить Люция лично вступить в бой. Думаю, он не откажется повести своих воинов в последнюю атаку и тут мы его и убьём.

– Ценой своих жизней?

– Мы так или иначе будем мертвы, Ункано, – сказал Капитан. – Так почему же не умереть, сделав что-то по истине хорошее.

Азариэль было хотел провести параллели с тем военным советом, что проводился несколько лет назад в Цитадели, но не смог. Слишком разные грани единой многолетней битвы, которая готовилась окончиться здесь. Тот совет был преисполнен светом надежды на будущее мира без злого тирана, присягнувшего на верность силам тьмы. Множество светлых воинов со всех уголков мира собрались тогда под одной крышей, чтобы дать бой злу, грозившему всему миру. И об их великом подвиге знал сам император Тамриэля, принявший косвенное участие в жестокой брани. Но этот совет иной. На краю свету, где о них никто не знает, на промороженном куске суши собрались далеко не самые светлые силы. Служители хаоса вкупе со слугами забытого даэдрического ложного бога должны были дать бой силам Обливиона. Но эти два совета воистину объединило одно: они создавались для того, чтобы защитить Тамриэль и всех его жителей от гнуси даэдрических князей, распустивших свои загребущие лапы.

– Что ж, тогда я отдам приказы? – предложил Гроссмейстер.

Внезапно правая рука Азариэля охватилась жуткой болью, и он схватился за неё изо всех сил. Четыре командира отвлеклись от переговоров по обороне и обратили внимания на стенания парня. Его рука горела жутким пламенем боли, который спал через пару секунд, а чёрная метка пропала с ладони, сделав её абсолютно чистой.

– Что с тобой? – спросил Аун’Биэль. – Ручку прихватило?

Парень, ни взирая на удивлённые взгляды командиров, бегом метнулся к колоннам, начав пристально разглядывать морскую гладь. И над водой появилось странной фиолетовой свечение – разрыв между мирами, откуда подался зловещий двухпалубный фрегат, словно из самойпреисподней. Его борта обиты железом, с выгравированной на нём даэдрической символикой, а на парусах развивался сигил Люция – стилистическое, словно гравированное руническое око.

– Вот и наступил час последней этой гибельной партии, – мрачно сказал Азариэль и схватился за клинок, воссиявший лазурью и громогласно, обращаясь к командирам войск Ситиса и Джиггалага. – Крепите оборону, враг наступает! – с еле уловимым шёпотом, уже себе сказал. – Может никто из нас до завтра не доживёт.

Глава 28. Первый ход


Тот же остров. Спустя полчаса.

Азариэль несётся со всех ног через широкий каменный мост, который шёл от форта, и перекидывался через остаток горного хребта на северо-восточную часть острова. Парень не чувствует усталости, не видит, как на самой высокой горе постепенно занимают удобные позиции лучники со стрелками и все мысли и воспоминания, что ранее обременяли его разум развеялись, как пыль на ветру, ибо разум герольда был занят размышлениями о битве и её ходе.

Тело Азариэля покрывал доспех, подаренный Архикардиналом, вытащенный им из старых хранилищ. Торс укрывает жилетка из драконьей кожи, изготовленная из толстой кожи и укреплённой пластинками железа. На плечи ложилось длинное массивное пальто, едва не касавшееся, сделанное из того же материала и в самом низу с вшитыми в него кольцами крепкой стали. Ноги укрывают поножи, смастерённые из крепкой кожи и стойких эбонитовых щитков, укрывших четырёхглавые мышцы на ногах. Ну а остальные части ног укрыли массивные сапоги, чья плотность кожи могла сравниться только с плотностью металла. Правую руку Азариэля укрыла толстая длинная перчатка, ложившаяся на перчаточную кольчугу. Но вот левая ладонь не нуждалась в том, чтобы её защищали. Механизмы из Сота Сила и металлы, воплотившие их, могли выдержать любой удар или чары.

Бывший рыцарь прекрасно осознаёт, что сегодняшнюю битву они проиграют, если Люций не будет убит до наступления сумерек. Иначе их сопротивление будет сломлено, силы рассеяны по всем островам и до следующего утра их всех перебьют.

Небо стало томно тёмным, но не почерневшим. Ветер слегка усилился, став полностью напористым и морозным. Азариэль бежит и видит, как из его носа и рта вырываются клубы пара и дыма, бьющие бегуну в лицо. Небеса разверзлись, и полился слабый ледяной дождь, сопровождаемый танцем из липких снежинок, липнущих к крепкой броне.

Азариэль раз за разом прокручивал план боя за остров, который был утверждён в последние секунды перед началом развёртывания обороны, но альтмер чувствует, что когда начнётся битва, все задумки наверняка рухнут, и поэтому все, негласно конечно, решили перейти к гибкому сопротивлению, без оглядки друг на друга.

Восточный остров было решено оставить и ничего там не организовывать. И он становился первой потерей в финальном аккорде многогодичной и ожесточённой партии за весь мир. Именно на этом острове будет развёрнут плацдарм для натиска на оставшуюся островную гряду.

Южная часть центрального острова была укреплена изначально, и там расположилось большое количество противокорабельной артиллерии, которую было очень трудно куда–либо перетащить. Там же, шестнадцать Пустотных Кардиналов, оказавшихся по совместительству и искусными чародеями, сотворили заклятие барьеров, накрывших весь остров и не дающих разорвать реальность и тем самым позволить выйти из Обливиона войскам противника.

Горный хребет центрального острова был усеян лучниками, простреливающих практически весь остров, а посему не один враг не уйдёт от их карающей стрелы.

Западный остров был отдалён от всех боёв и представлял последний рубеж обороны. Его высокие, скалистые обрывы, ставшие берегами, надёжно защитили расположенную там крепость от вмешательства. Единственный способ туда поспасть – пройти через широченный мост.

Но сейчас, ни порт, ни восточный остров не были целью Азариэля. Он, в окружении грузных воинов – «берсеркеров пустоты», облачённых в массивную пластинчатую броню из стали, бежал к той части центрального острова, что оказалась абсолютно без защиты и передавалась на удержание им.

От форта и до моста, ведущего на северную часть острова, отрезанную рекой, которая рассекла этот кусок суши, расположилась вся северо-восточная часть острова. Если северная часть острова была прикрыта старыми бастионами, то северо-восточный скалистый изрезанный берег был абсолютно наг, но по нему проходила дорога, ведущая из южной части острова в северную, а поэтому этот бег нужно было удержать любой ценою.

Азариэль занял позицию на берегу, средь камней и песка. Его обуревает волнение, многократно усиленное ощущением скорого боя. Но обратившись к рукояти меча, взывая к смелости, он себя успокаивает.

– Воины! – громогласно, дрожащим голосом обратился Азариэль. – Разойдитесь по брегу!

Высокие воители, облачённые в грубые, но мощные крупные нагрудники, с воротниками, укрытыми мехом, и шлемами с бычьими рогами на головах, беспрекословно подчинились и растянулись в рассеянную цепь. Каждый из них нёс либо огромный зазубренный клинок, либо большой зазубренный топор. Оружие этих берсеркеров предназначено только для одной цели – нанести как можно страшнее рану или увечье.

«Кто это такие? Где все мои друзья?» – отчаянно спрашивает Азариэль, смотря на воинов, которые уму не знакомы. Как никогда альтмер проникся чувством полного одиночества, но всё же найдя в себе силы, взывает к духу воителей:

– Мои боевые братья, – дух Азариэля съёжился от неловкости и отвращения от своих слов; они такие же «братья», как и враги – эти кровавые мясники и ситисопоклонники отвратительный альтмеру, но дабы поднять их дух, обращается к ним как к семье и равным. – Соберитесь с силами. Сегодня ваш сиятельный день блистательной славы. Враг, грозящий всему миру и господину пустоты, сломает зубы о наши щиты и кулаки! Нам нет пути назад!

Бодрый рёв стал криком одобрения на слова Азариэля. Они готовы идти в бой, рвутся скрестить мечи с вражескими клинками, дабы усладить господина своего.

Бывший рыцарь посмотрел наверх и увидел еле заметное сияние барьера, накрывшего остров. Парень тут же достал трубку и посмотрел в морскуюдаль.

На водной глади, озарившейся потусторонними цветами, рвалось само пространство. Не менее двух десятков кораблей с северо-восточной стороны выплывают из огромных сфер – разрывов реальности. Под каждым кораблём расплывается темно-фиолетовое пятно – остаток вод Обливиона, попавших в этот мир. Каждый корабль размером с сиродильский трёхмачтовый двухпалубный хольк, только очернённый красками. Каждый корабль, вверху каждого борта, был обит кусками металла, острыми шипами, направленными вверх. Чёрные паруса кораблей наполняют холодные ветра, гнавшие суда вперёд, а на борту копошится своя адская команда, состоящая из дремор.

Азариэль вгляделся ещё тщательней и не увидел никого кроме этих могучих воителей. И тут парень понял, что он был прав и Люций решил сокрушить их кулаком тяжёлой пехоты, молотом своего войска, ибо ему нужна быстрая и эффектная победа… которую он не получит.

Герольд пустоты перенёс подзорную трубу на восточный островок, который уже попал под власть даэдрических сил. Там, прямо из разрывов реальности, выходят стройные отряды дремор, занимавшие весь остров и через несколько минут восточный кусок суши пыл подчинён чёрной воле новых хозяев. На нём, дреморы–керл, подгоняемые жестокими хозяевами, скоротечно начали возводить небольшие полевые укрепления. Где-то появились стены из деревянных досок, где-то башни, а где-то и баррикады с осадными орудиями, средь разрезов и маленьких овражков. Азариэль продолжает смотреть, полнясь страха, который он тут же отгоняет, внимательно всматриваясь в образы изменений островка. Через пять минут альтмер увидел, как вышли пятеро дремор-валкиназ, ретиво отдающие приказы новым строительным отрядам, которые из скалисто-изрезанного, усеянного впадинами и десятками маленьких заливов острова пытаются сделать плацдармом для наступления.

Азариэль перенёс взор трубы дальше, за восточный остров, чтобы увидеть корабль архипредателя.

Огромный, трёхпалубный корабль галеон, по частям исторгавшийся из иного мира, словно огромный исполин посреди насекомых, в виде остальных кораблей, занял место подле островка. Его борта выкрашены в тёмно-фиолетовый цвет, оттеняющий потусторонним свечением, и разрисован красными даэдрическими символами. Каждый борт обит листами металла, и выстрелы хоть десятка баллист ему были как горох в бок мамонта. Черная парусина свёрнута и все три мачты оголились, что не сделало судно менее внушительным. Нос корабля, украшен зловещей фигурой дреморы, что держит меч в руках, направленный вперёд. И на борту этого адского судна роились сотни дремор, обслуживающих и поддерживающих жизнеспособность посудины, а на самом верху, гордо и устрашающе, ужаснее любого пиратского развивался флаг коалиции Даэдра, предназначенный для того, чтобы внушить страх в сердца защитников.

– Что б тебя, – выругался тихо Азариэль, смотря на корабль Люция и вспоминая своё путешествие на Трас. – Взгромоздил себе посудину. Якорь тебе в борт.

Парень отвернул трубу и обратил свой взор на южную часть, пристально наблюдая за обороной поселения. Порт максимально укреплён – заграждения и баррикады громоздятся у узеньких проходов, создавая лишь пару улочек для атаки, где врагов будут ждать жестокие воители Ситиса. Баллисты, которыми усеяна портовая крепость, готовятся прошить борта суден, которые подплывут достаточно близко, и пустить на дно со всем экипажем.

Внезапно, у часовни Ситиса разыгралось яркое свечение, озарившее и залившее светом весь центр поселения, на мгновение ослепив Азариэля.

– А, чтоб тебя, – зажмурился альтмер и снова посмотрел.

Несколько берсеркеров, вознеся свои мечи, ринулись туда, приготовившись хладной сталью встретить врага. Свечение длилось несколько секунд, после появилось два кристаллических столба друг с другом. Азариэль уже подумал, что барьеры не сработали и враг прорвался, но он ошибся. Из свечения стали выходить высокие воины, облачённые в кристаллические сильно искажённые доспехи. Кристаллические сапоги, перчатки, нагрудники, шлема: всё сияет кристаллическим материалом.

– Вот и порядок с нами, – тихо обрадовался Азариэль.

Рыцари порядка, слуги Джиггалага стройными рядами выходили из столбов, занимая позиции по собственному, никому не ведомому усмотрению. Берсеркеры их не атаковали, ибо знали, кому эти служат рыцари из кристаллов. Воины Ситиса их попытались поприветствовать, но те ответили лишь безмолвием и безразличиям, следуя лишь тому, что прикажет их единственный владыка.

Медленно, но верно они расползлись по всему поселению, занимая позиции от порта до форта, словно предчувствуя, где будет самый сильный удар. Даже отряд из десятка рыцарей порядка направился в сторону Азариэля и его берсеркеров. Теперь их шансы на победу немного возросли.

Внезапно, на море у порта появилось золотое свечение – ещё один разрыв реальности, из которого, на полном ходу, вырвались золотые однопалубные галеры. Сияние порталов и самих кораблей игриво озарило лазурью морскую поверхность, отразившись на водной глади чудесной россыпью золотистого сияния. Борта галер выкрашены в золото, а золотая парусина воссияла неестественным светом.

Бывший рыцарь направил подзорную трубу на эти судна и увидел гордо, с идеальной осанкой воинов. Каждый, выпрямив спину, удерживая в руках изящной работы щиты и мечи, облачён в прилегающие доспехи. Поножи, кирасы, перчатки, сапоги: всё это и ещё несколько элементов брони были словно отлиты из золота.

– Аврорианцы, – недовольно пробурчал парень. – Меридия, куда же ты полезла.

Азариэль поднял трубу выше и увидел, под каким флагом идут эти корабли. И повод радоваться исчез окончательно. Всё тоже злосчастное око, нарисованное в рунном стиле, трепеталось на холодном ветру. Флот Меридии готовится к штурму порта.

Баллисты стали плеваться стрелами в сторону золотых галер, аккуратно подступающих с юга. У стрелков, стоящих за ними, не было сомнений, что за золотом кроется сущность зла. Длинные стрелы прошивали золотые борта или вязли в них. Через минуту обстрела одну из галер удалось отправить на дно холодного моря, но флот Меридии состоял не менее чем из тридцати галер и трёх огромных, с косыми парусами, галеасов, на которых расположилось командование. И вся эскадра, синхронно гребя вёслами, на всех скоростях устремилась в порт. И баллисты, даже если начнут стрелять в два раза быстрее не смогут потопить и половину галер, не говоря о монументальных галеасах.

Азариэль понял, что их хотели окружить со всех сторон и разорвать силы обороны. Флот дремор напирал востока и севера, а эскадра Меридии подступила с юга, острым клинком устремившись прямо в порт.

На радость, Азариэля решил вступить Пустотный Кардинал. Аун’Биэль взошёл на башню портовой крепости, осмотрелся по сторонам, немного поклонился вперёд, будто приветствуя врага, и вознёс руки вверх. Его ладони окутали потоки громко трескающей энергии, поползшие по обеим конечностям и, в конце концов, полностью их обволокли пеленой небесного молниеносного огня. И выдержав несколько секунд, служитель Ситиса применил заклятье – Пустотный Кардинал резко опустил руки, сбросив с себя весь накопившийся массив энергии.

Неимоверно мощный разряд молнии, толстым электрическим прутом, за долю секунды спустившись с небес, с оглушительным грохотом, словно небеса раскололись, ударил в палубу одной из галер. Золотистый корабль в эту же секунду разлетелся в щепки. Разорванные куски опаленной парусины взметнулись к небу, словно десятки зажжённых платков. Карма и нос несчастного судна с приличным ускорением разошлись в разные стороны, а палуба в мановении ока исчезла в вихре деревянных щепок. Вся нижняя часть мачты бала обращена в ошмётки. А экипаж, словно тряпичные куклы, разбросало по морю. Несколько десятков авроиранцев были подброшены в воздух и разлетелись в самые различные стороны, словно кто-то стряхнул крошки с простыни.

Крики гибели и предсмертного ужаса донеслись со стороны моря. Берсеркеры эти крики агонии восприняли как пьянящий коктейль и вознесли к небу страшный вой, безумный вой и оглушительный рёв.

Аун’Биэль снова вознёс руки к небу и приготовился нести смерть флоту Меридии, желая устроить для него самый настоящий грозовой ад.

– Враг идёт! – прорычал один из берсеркеров, чем отвлёк Азариэля от наблюдения за портом.

Бывший рыцарь мгновенно спрятал свою подзорную трубу и вынул клинок. Даже отсюда он видел наступающие силы, брошенные на этот край обороны. Несколько десантных шлюпок плыли со стороны северо-востока, отделившись от остальной флотилии.

Внезапно по барьеру засверкали небольшие разряды, прозвучавшие глухими ударами. И у самого барьера попадали несколько оглушённых дремор. Азариэль знал, что это противник пытается прорвать магический барьер, но получив магический удар, враг в бесчувствии падал на землю.

Азариэль вынул, засиявший лазурью солнечной, ослепительной для порождений мрака, клинок. Вновь ладонь альтмера коснулась обтянутой кожей рукоятки. И снова, когда глаза парня стали рассматривать гранёный камень, на котором вырезаны древние символы снежных эльфов, по его разуму и телу побежала уверенность и рвение. Азариэль заново почувствовал, как его тело наполняется силой, каждая клетка его тела озаряется мистическим светом странной магии меча, а разум воспылал ревностью к грядущей битве, очистившись от скверных мыслей.

Враг всё приближается. Первые десантные шлюпки пристали к берегу и исторгли на скалистый берег полчища дремор-керл и дремор-кайтиф, в тёмных балахонах и старой чёрно-алой металлической броне, в руках же они несут простейшие палицы и клинки.Их глаза наполнились неистовой злобой и жаждой крови, а лицевые мышцы перекосило от злобы. Азариэль приглянулся, увидев, как напирают «кайтифы». Дреморы-кайтиф более сдержаны, но намного опаснее, хоть это и было ополчение, но их злобы и рвения хватит на жестокого и дикаря.

Более сорока дремор оказались на скалистом берегу, начиная медленное продвижение на остров, а за ними ещё несметные орды порождений Обливиона.

– Обрушьте на них волну! – послышалась команда с горного хребта, донесённая с порывами ветра, и стальная лавина градом устремилась на скалистый берег.

Сотни стрел сначала накрыли небесную твердь чёрной тучей, а потом и щедро осыпали берег. Дреморы-керл не в силах защититься от ливня стрел попадали замертво, прошитые стрелами чуть ли не насквозь. Но вот дреморы–кайтиф, укрытые доспехом и впадавшие в боевой раж, в большим количестве остались на ногах и, обратив лики к небу, взревев общим адским хором, устремились дальше штурмовать берег.

К берегу пристали ещё десятки штурмовых шлюпок, выплёвывая на берег всё новые отряды Обливиона.

– Второй ряд! – вновь прозвучало с гор.

И на дремор посыпались стрелы, над которыми были проведены магические обряды, и наступающие ряды дремор утонули во вспышках обжигающего света, которые несли в себе заклинания жаркого огня.

Но, несмотря на усердие стрелков, наступление народа из Обливиона неустанно продолжалась. В ожогах, ревущие от злобы и боли они продолжали продвижение, пока не заняли узкий скалистый северо-восточный берег. Однако этого мало. Усеяв немногочисленными трупами берег, наступление рисковало захлебнуться. Плотный град стрел не утихал, и среди дремор появлялись всё новые жертвы адского штурма.

Из новых шлюпок дреморы-кайтиф стали доставать огромные щиты-повезы и укрываться ими от обстрела. Стрелы с лязгом отскакивали от крепких массивных щитов, обитых сталью. Противник начал грозное продвижение по берегу, усеянному огромными валунами и трупами собратьев.

По скорости – как черепахи, пробираясь метр за метром шли дреморы, под заслоном щитов. Стрелы теперь им не приносили существенного урона, как это было ранее.

У берсеркеров и подошедших рыцарей порядка одно преимущество – они находись на возвышении, к которому ведёт изрезанный брег в камнях, которое протянулось на весь северо-восток, чем и отделило берег от остальной части острова. Чтобы пройти на это возвышение дреморам придётся разорвать свой боевой упорядоченный строй и вновь открыться, что станет для них подобно смерти.

Видя, что обстрел не даёт никакого результата, лучники спрятали стрелы в колчаны и стали ждать удобного момента, чтобы снова начать сеять смерть.

Азариэль поднёс левую ладонь к лицу и посмотрел на своё новое украшение, окаймлявшее низ безымянного пальца. Обычное эбонитовое кольцо с чёрной розой в виде украшения, подаренное Гроссмейстером. Парень ещё не знал, каковы его свойства, однако командир безумного воинства сказал, что это символ герольда пустоты. Смотря, Азариэль, увидел сквозь пальцы, как дреморы уже практически подошли к их позициям, и, убрав ладонь, обхватил клинок покрепче.

Вдруг, откинув щит, прорычав боевой клич, и с яростью в глазах ринулся в нетерпении почувствовать битву дремора-кайтиф. Он скачками, забрался по камням, перелез через возвышение и в прыжке атаковал. В полёте он вознёс булаву над головой и готовился её обрушить на Азариэля, вставшего в стойку, но тут случилось нежданное.

Один из рыцарей порядка, пребывая в безмолвии и статичности, сорвался с собственного места и перехватил слугу даэдра в полёте. Одним ударом он заставил дремору упасть, окончив его полёт, и палица врага отлетела в сторону. Враг попытался вскочить, но его броню разрезал точный хирургический удар прямо в сердце и спустя пару кряхтений дремора помер, так и не поднявшись.

Второй враг, отбросив щит, и с разбегу перейдя в высокий прыжок, дремора–кайтиф решил прикончить рыцаря порядка, думая, что он не сможет отреагировать. Но внезапно воин резко выдернул окровавленный меч и ловким движением направил его в бок врага. Клинок коснулся врага в полёте и с силой отбросил в сторону, на землю. Прокатившись в пыли, с разбитым окровавленным боком, дремора встал на одно колено и обратил свой взгляд в сторону Азариэля, но его смотрения были недолгими. Берсеркер, выше него на две головы, поднял за рога дремору, что тот завыл, одной рукой, другой же одним ударом в ключицу изувечил врага ужасающим мечом.

Бой за северо-восточную часть центрального острова наконец–то начался, и берсеркеры высвободили всю таившуюся в них злобу. Ревущей волной они устремились прямо в ряды наступающих и заползающих на скалистое возвышение дремор и Азариэлю только остаётся смотреть на это зрелище. Рыча и неистово оглушительно крича, с массивными устрашающими клинками и грозными топорами они врезались в ряды врагов, начав их безжалостно потрошить. Сила пустоты и хаоса, а также самые лучшие эликсиры и умения от бесконечных тренировок наполнили этих воителей просто-напросто страшной силой. Их доспехи оказались настолько крепкими, что оружие дремор, которое доверили младшим кастам, попросту скользило по ним, оставляя лишь царапины.

За несколько минут боя Берсеркеры Пустоты окружили себя облаком из крови и шмотья разорванной плоти. Их зловещие топоры рвали дремор на части, а мечи с лёгкостью рассекали плоть противника, но и кулаки этих воинов пустоты оказались смертельным оружием. Азариэль видел, как один из берсеркеров просто пробил череп дреморы, словно это была хрупкая ваза.

В бой вступили также и флегматичные рыцари порядка, облачённые в покров таинственности и безмолвия. В своём молчании и наполненностью силой порядка они оказались не менее опасными врагами. С хладным разумом и моментальным мыслительным процессом они, используя законы порядка, предсказывали, как поведёт себя враг. Их клинки быстро обагрились кровью дремор, что вступили в бой с теми бесстрастными существами, знавшими каждый их удар, обращая законы логики, портив наступающих.

С некой отстранённостью Азариэль смотрит на бой. Ему не жалко ни дремор, ни потерь среди союзников, только чувство последнего долга разбавляет абсолютную пустоту в душе.

И враги, которые не должны чувствовать страх априори, ужаснулись до глубины души от того, что с ними сделали берсеркеры и рыцари порядка. Их осталось просто ничтожное количество, явно неспособное дальше противостоять силам обороны. Двадцать пять воинов, при поддержке лучников, пребывая в багровом тумане и хладном спокойствии, вырезали практически две с половоной сотни дремор–керл и сотню дремор–кайтиф, брошенных в нападение.

Первая штурмовая волна, должна была занять весь северо–восточный берег, но она захлебнулась. Командиры жестоко просчитались, решив отправить, как им казалось, на незащищённый берег отряд, состоявший из двух низших каст. Никто из них даже предположить не мог, что берсеркеры, у которых в сознании сдвиг, в груди настоящий ад, при самых изнурительных и жесточайших тренировках, благословлённых Ситисом, не смогут удержать берег, но командование сил Люция намеревалось исправить эту ошибку и взять реванш.

Оставшиеся четыре десятка дремор побежали обратно к брегу, желая спасти собственные жизни, в трусости, но им это не помогло. Командир лучников отдал бесстрастный приказ, и стальная волна накрыла дремор, поразив их в спину. Оставшиеся сорок воинов, так гнусно поражённых в спину стрелами, были скошены в одно мгновение и чуть ли не синхронно упали на влажную землю, ещё сильнее увлажнив собственной горячей кровью.

Азариэль стоял в полном спокойствии и статичности. Он не рвётся вступить в бой, пусть это делают другие, став свидетелем того, как неудержимая ярость, дарованная Отцом Ужаса копившаяся годами, вырвалась наружу и обрушилась на противника, перетерев его в кровавую пыль. Бывший рыцарь и помыслить не мог, что на краю света есть воители, живущие свирепостью, ей думающие и ей руководствующейся.

Альтмер решил оценить ситуацию. Он снова достал подзорную трубу и стал осматривать окрестности. Весь берег был усеян трупами дремор и залит их кровью. Из кучи трупов иногда кто-то поднимался, но его сразу убивала стрела или рвал руками берсеркер.

Парень направил трубу в море и увидел, как в море вновь воссияли разрывы реальности и из врат исторгаются всё новые суда. Это оказались однопалубные деревянные судна, мало похожие на настоящие корабли. Безумно разноцветные паруса, крепившиеся на двух мачтах перекошенный правый борт, сумасбродно задранный вверх. А на борту десятки прекрасных воительниц, одетых в золотые и тёмные доспехи и имевшую либо золотистую кожу, либо цвета ночи.

– Вот и дедушка Шеогорат посылает свою свиту, – промолвил Азариэль. – Чтоб, тебя безумного.

Парень отчётливо понимал, что чем больше урону они наносят воинству Люция, то тем больше карт – боевых отрядов он будет посылать на бойню и это станет его ошибкой, ибо об стены крепостей он сломает свои зубы… Так задумывалось.

Внезапно Азариэль увидел, как на восточном островке появились огромные ворота Обливиона, ведущие в Мёртвые Земли Мерунеса Дагона. Сначала оттуда подалась огромная нога, похожая на паучью, а затем и вышло всю устройство. Несколько метров в длину и похожие на насекомое, в самом переде сконцентрировавшие огромное магическое орудие, забиравшееся на удобную позицию.

– Осадный краулер, – тихо сказал Азариэль и через трубу обратил внимание, как тяжёлый сапог дреморы-кинвал ступила на песок, где лежали его мёртвые собратья, а наверху разверзлись небеса, образовав огромный портал, откуда ринулись стайки Крылатых Сумраков – посланцев Азуры и вместе с ними крылатых бесов.

– Вот теперь будет сложнее, – сказал Азариэль и убрал трубу, приготовившись к адскому натиску; враг сделал первые выпады – попытался надкусить оборону с моря и высадившись, но получил по зубам и альтмер знает, что когда позиции прощупаны, начнётся славный бой.

Азариэль смирился с мыслью, что ему вскоре придётся вступить в бой, смирился со скорой смертью и с обречённым смирением приготовился встретить врага.

Глава 29. Властитель битвы


Спустя час.

Небо стало темнее, выкрасившись в угрожающие недобрые угрюмо-синие и чёрные тона, беспрестанно поливая землю липким и гадким дождём на пару с серым мокрым снегом. Азариэль смотрит вперёд, на изрезанно-каменистый пляж северо-восточного побережья и как враг в очередной раз захлебнулся в атаке. Рыцари порядка и берсеркеры снова отбили нападение, устлав тёмные прибрежные воды телами дремор, в крепких мрачных доспехах, с кроваво-зловещими прожилками. Средь них лежит лишь пара союзников – кристаллический доспех «рыцаря» торочит из моря на пару с блестяще-объёмистым нагрудником воителя пустоты.

– Командир, – рыком обратился один из берсеркеров, поднимаясь по камням. – Мы отбили нападение, что дальше?

Азариэль с мрачностью вспомнил, что центральный остров находится под ударом с двух сторон. С юга напирают рати безумного принца и владычицы ненависти к нежити. С востока нападение готовят легионы лордов Дагона и Молага Бала. Альтмер понимает, что это очень мало и враг только готовится к основному нападению.

Над головой пронеслись ревущие снаряды, расчерчивая небеса огненными хвостами. Они рухнули в скалистый настил у горы, расколов породу на фонтанирующий щебень. Катапульты врага принялись обстреливать остров, попутно стараясь добраться до стрелков на возвышениях.

– Герольд!

– Держите оборону, – дал холодный ответ Азариэль; высшему эльфу всё равно на то, сколько погибнет союзников или врагов, он живёт только в мучительном ожидании встречи с Люцием, чтобы поставить точку в этой войне.

В кожаных перчатках оказалась маленькая руна жёлтого цвета, мгновенно очутившись меж пальцев и потираема. В вихре света эльф пропал, оставив после себя, лишь пустоту и очутился в пылу боя.

К могучей портовой крепости прилегает несколько больших построек в бретонском стиле, стоящих в два ряда, у которых стелются три каменные верфи, где должны были размещаться корабли. Средь зданий тянутся маленькие улочки, выводящие к часовне, забитые баррикадами и нагромождения, за которыми прячутся солдаты.

Азариэль оказался на самом краю обороны – на верфях, где установлены баллисты. Герольд Пустоты видит, как к порту всё ближе и ближе подступают галеры врага, а баллисты пытаются отстреливаться, но их стрелы вязнут в золотистых бортах. Артиллерия с крепости и прямо на краю порта усыпает вражеские корабли ливнем снарядов, но вражеский флот столь огромен, что место потонувшего корабля занимают два новых.

«Проклятые демоны», – ругается про себя Азариэль, чувствуя, как его начинает охватывать тревога за положение.

– Азариэль! – обратился Капитан, руководящий обстрелом.

– Да, Флоренций.

– Ты как?

Через недолгое молчание пришёл ответ.

– Дай мне своё зелье. Для успокоения.

Азариэль получил флакон с зельем и мгновенно его опустошил. Стекляшка выпала из рук, когда очередная молния Архикардинала обратила в щепки очередной галеас, разметав его куски в стороны.

Альтмер обернулся и поддался удивлению – Рыцари порядка медленно стекаются на край порта, в то место, куда медленно подплывают корабли врага.

– Берсеркеры! – обнажив меч, через лязг и гул клинка, обратился Азариэль, и десятка могучих воителей сплотилась вместе с ним, с десятью полубратьями Клинков с катанами наперевес. – Приготовиться!

Корабли пристали к берегу – золотые галеры и сумбурные корабли сумасшедшего принца, исторгнув в порт полчища врагов.

Серебристым клинком Азариэль встретил золотое тело первого аврорианца, пробив ему грудь. Ещё выпад и меч замарала тёмно-багровая кровь тёмного соблазнителя, неудачно выпрыгнувшего с борта корабля. Позиции у баллист опустели, теперь там разгорается танец клинков.

Вокруг пляшут зазубренные мечи и топоры, кристаллическое оружие и катаны. Берсеркеры пустоты размашистыми движениями, подобными жестоким мазкам на холсте войны, вторят флегматичным рыцарям порядка, которые точными хирургическими ударами проламывают броню врага.

Азариэль оказался в самом эпицентре битвы. Слева от него в самой гуще вражеских сил кровавый путь пробивают полубратья Клинков, через толпы воющих соблазнителей. Скользнув взглядом влево, он видит, как берсеркеры, через собственный оглушительный боевой рёв ведут сражение. Смотря прямо, его взгляд заняли величественные «рыцари» которые со всё увеличивающейся решительностью продвигаются вперёд, скидывая врага в море.

Азариэль снова бросился в атаку и рванул вперёд, слыша, как ситисопоклонники читают молитвы своему господину, погружаясь в состояние религиозного пыла. Меч Верховного Магистра встретился с вражеским золотым доспехом, проламывая его. Ещё один бросок вперёд и парень оказался на самом краю портовой верфи, куда спрыгивает всё больше солдат.

– Во имя Ситиса! – воет берсеркер, опуская меч на золотого воина Меридии.

Азариэль врезался в очередного аврорианца, скинув его море и мгновенно перевёл меч в незащищённый бок соблазнителю, чьи тела покрыты доспехом на бёдрах, голенях и груди.

В гуще врагов, с абсолютным молчании, в окружении «рыцарей» Азариэль продолжает обороняться, медленно отступая. Врагов настолько много, что их теснят, заставляют отойти. Аврорианцы и соблазнители напирают неисчислимой массой врагов, марая камень порта своей тёмно-густой кровью.

Дыхание часто и глубоко, но не от усталости, а от волнения, охватившее Азариэля. Левой рукой он перехватил шею соблазнителя, сжав до предела. Титаническая сила ладони заставила позвонки хрустнуть, и жизнь покинула врага, и его тело парень отшвырнул в сторону. Медленно клокочущий гнев завоёвывает сердце Азариэля, и он всё с большим неистовством рвётся в бой, всё больше теряет контроль над собой. Его меч заплясал по вражеским клинкам дрожащей от возбуждения кривой дугой, времени касаясь вражеских доспехов и тел.

Воинство острова отодвинули до самих зданий и по порту ударили стрелки, усыпая неприятельскую массу стрелами и болтами, ливнем губительной стали. На большую стену от портовой крепости до форта накинулись с лестницами слуги Шеогората и Меридии, разделив штурмовой флот на две части, но там они встретили лишь непроницаемую стену огня баллист и луков, превративших наступление в жуткий фарс.

Азариэлю всё равно, что там со стеной, ибо прямо под зданиями порта их пытаются раздавить числом беспечные враги, ложащиеся под клинки и не способные устоять под сумасшедшим напором силы и ярости берсеркеров. Внезапно средь воющих полчищ замерцали вспышки и вышли на поле боя «кардиналы» пустоты, обратив знания в убийственную магию. Пять чародеев озарили возле себя место сумасшедшими потоками огня, приласкавшие аврорианцев и соблазнителей, обращая их в пепел и тлен.

– В бой! – приказал Азариэль. – Отбросим врага.

Снова берсеркеры бросились в бой, круша врагов неудержимой яростью, вложенной в клинки и топоры.

Неожиданная атака чародеев Ситиса ввела в ступор даэдрические орды, и они дрогнули. Воинство, которое должно было прорвать оборону, отступает в ужасе к кораблям, которые охвачены огнём чародеев. Бегущих настигает либо магия, либо меч, либо топор, опрокидывая бездыханные тела наземь. Они достигли небольшой победы, выиграв немного времени.

Натугой воли Азариэль себя успокоил. Его сердце успокоилось, и он поднял взгляд. Портовый камень устлан ковром тел, золотых, тёмных и виднеются пара берсеркеров да «рыцарей», вместе с полностью полёгшим отрядом полубратьев. В живых из Клинков только брат-рыцарь и Флоренций, подошедший к альтмеру.

– Ты как?

– Ох, – тяжко выдохнул альтмер, убирая меч, держась за сердце. – Долго мы не устоим.

– С тобой всё в порядке? – обеспокоился Флоренций.

Азариэль поднял голову. Над большой горой воцарилось безумие небес, выраженное в вихре облаков, посредине которого тьмой мерцает червоточина в реальности. Око тьмы смотрит прямо на гору, будто готовясь изрыгнуть в реальность нечто нереальное и жуткое.

– Посох! – хрипло закричал Азариэль. – Мне нужен посох!

– Что случилось?! – в недоумении кричит Клинок.

– Флоренций, – схватил его за плечо эльф. – Отступайте из порта и держите крепость с портовыми складами и постройками. Не дайте противнику прорваться к часовне.

– Хорошо, – кивнул Флоренций.

– «Кардиналы»! – меч Азариэля показал на гору. – Нам нужно туда, живо! И дайте мне магический посох!

Мгновения хватило, чтобы маги схватили с собой Азариэля, оставив после себя лишь пустоту, и альтмер оказался на самой вершины горы, подле которой течёт тёмная река. Отсюда Азариэль видит всю картину боя, как на ладони и снова волнение рвётся к нему в сердце при виде того, что творится. Отряды Дагона и Бала начали наступление и там, где Азариэль впервые принял бой, всё кипит от крови и пляса мечей. Море к югу усеяно золотистыми кораблями и силы двух богов несмотря на понесённые потери продолжают штурм.

– Зачем ты нас призвал сюда? – вопросил один из магов, отдавая свой посох и полагаясь теперь только на свои умения. – Зачем мы здесь?

Стоя на пике горы, Азариэль получил посох от одного из чародеев – длинная двухметровая трость, полностью из дерева и украшенная рунической резьбой.

– Посмотрите, – поднял руку Азариэль. – Приготовьтесь, мы не должны позволить им отвлечь стрелков.

Азариэль сильнее сжал посох, направляя мысли в магическое оружие и концентрируя волю. Он не одарён в магических науках, но посох восполнит эту недостачу. Лорд Бал не стал долго выжидать.

С неба, через портал, разорвавший небесную твердь, исторглась противно вопящая чудовищ орда в виде роя женоподобных существ – тёмно-синяя кожа, руки, ставшие кожистыми крылами и ноги, ставшие когтистыми лапами.

– Низвергните их с небес! – приказал Азариэль и его посох озарился свечением и выдал молнию; его магия светло-фиолетовым ослепительным прутом ударил в тело Крылатого сумрака, убив его и та пала наземь.

Маги присоединились к чародейскому шторму. Чародейство осветило пик горы, озарив его вспышками, и сам воздух раскалился от количества огня и молний, которые захлестнули небеса. Крылатые сумраки пали с небес, опалённые и пробитые электричеством, но воющая орда продолжает прорываться через червоточину в небесах, ведущую в царство Бала.

– Сколько ещё!? – кричит один из магов. – Нам держать этот пик?

Азариэль смотрит вниз. Некоторые «сумраки» всё же добрались до стрелков, поднимая их и скидывая с горы, нанося глубокие раны бритвенноострыми когтями. Вопящий рой даэдра продолжает наступать и как бы маги не старались.

– Нам нужно дождаться, пока портал не закроется, – ответил Азариэль, посылая ещё одну цепную молнию и сбивая дюжину «сумраков» и те дождём валятся с неба. – Мы не должны дать им прорваться.

– Где тёмные якоря?

– Это, наверное, временный портал Бала. Он скоро должен закрыться.

Заряд в посохе Азариэля иссяк, и он отбросил его на камень, обнажив меч. Вокруг заплясал хор вопящих крылатых тварей и Азариэль приготовился к жаркому бою. Первый «сумрак» лишился крыла и пыл пробит клинком, второй же пал с рассечённой грудью. Верещащим вихрем враг медленно стягивается над магами и альтмером, но они продолжают их сбивать с небес, усыпая пологи скал телами.

– Мы не удержимся! – кто-то из магов прокричал, отправляя вдаль огненный шар. – Нам нужно массовое заклятье!

– Герольд, – пихнул кто-то альтмера за плечо. – На север!

– Хорошо!

Азариэль наотмашь ударил мечом и запустил руку в карман, оцарапав лицо твари, вынув сразу белую руну и потерев её меж пальцев. Мгновение позже вершина горы вспыхнула ярким ревущим пламенем, которое приливной волной огня окутала большинство Крылатых сумраков. Когда альтмер оказался на северных бастионах, он смог увидеть лишь как рука магического огня смахнула с небес большинство врагов, заставив их пасть опалённым дождём плоти на камни.

Бастионы, которые укрыли северную часть острова и дорогу подле скалы, представлены полуразрушенными руинами – арки и стены, колонны и комнаты, подточенные неумолимым течением времени, образуют цепочку укреплений, средь которых мрачно блуждают только безмолвные Рыцари порядка.

Битва тем временем продолжается и по воле Люция открываются новые порталы, и новая армия вступает в бой. С севера в море разверзлись врата, и вода окрасилась в кристально-тёмно-зелёные цвета, а из очередного царства хлынули странные корабли – большие раздутые, с мотивами злобных морских рыб, украшенные витиеватыми узорами, похожие на широкие лодки. С мрачной мыслью Азариэль понимает, что Люций ещё не скоро объявится в бою, он скорее угробит своё воинство, нежели позволит себе оказаться в гуще событий. Он посылает всё новые и новые войска в стремлении переломить хребет обороне и на это сил у него хватит.

– Проклятый трус, – выругался от бессилия Азариэль и сильнее сжал рукоять меча.

За последний час он окунулся в самые различные схватки – на побережье и в порту, на пике горы и здесь готовиться встретиться со слугами Хермеуса Моры. Снова вселив в своё сердце спокойствие, он с решимостью готовится принять бой. В руинах опять заплясали клубы света и из секундного мерцания вышли четыре мага в чёрно-белых мантиях.

– Приказывай, Герольд, – обратился один из «Кардиналов». – Врата в царство Бала закрылись.

Азариэль посмотрел на небо, и его лицо украсила ухмылка эфемерного удовольствия. Червоточина в Обливион действительно исчезла и лишь пара десятков «сумраков» парят над островом.

– Герольд?

Холодный порывистый ветер с далёкого севера подхватил мокроватые седые волосы альтмера, и он ощутил хмурую надежду, как и облака, нависшие над ними. Маги рядом с ним и воинство Ситиса готово пойти за молодым эльфом пойти хоть в бездну, но гордости от этого в сердце не рождается, лишь суровая решимость биться дальше, пока не выйдет сам архипредатель.

– Где ещё один?

– Погиб во время заклятия. Герольд, ваши приказы?

Через разбитые окна и разрушенные стены Азариэль видит клыкастых высоких луркеров, которых несут корабли. Подле них леветируют искатели и десятки судов несут на себе тварей Обливиона, сильных и одарённых в магии. С лёгкой улыбкой эльф понимает, что им придётся карабкаться по крутому чисто каменистому высокому берегу, чтобы достигнуть руин.

– Готовьтесь, встречать будем демонов Моры лицом к лицу, – холодно дал ответ Азариэль, смотря на то, как широкие корабли плавно приближаются к берегу. – Готовьте заклятия, мы скинем их обратно в море.

Глава 30 Гамбит


Спустя два часа.

Азариэль ушёл из-под кривого зубчатого лезвия большого даэдрического меча мастерским кувырком влево, и небольшой слой грязи, перемешанной с противным липким снегом, покрыл его доспех, а широкий демонический клинок впустую рассёк воздух, и прошёлся над головой парня.

Азариэлю противостоит могучий двухметровый воитель, закованный в вычурные чёрно-красные доспехи, выполненные из осквернённого эбонита и покрытые золотистой окантовкой.

Где-то на горном хребту прогремел взрыв, снёсший куски породы, но Герольд Пустоты был полностью поглощён битвой и не слышал этого. Он вышел из кувырка, оказавшись позади дреморы, и нанёс колющий удар в шею, самый верх позвоночника, но почувствовав угрозу, противник ментально развернулся, отбив удар.

С каждой стороны внимательно следили за боем каждая из сторон. Десятки дремор с одной, а с другой берсеркеры, стоящие на мосту ведущий в форт, удерживающие надвратное помещение и никто не смеет вмешаться в бой двух командиров.

Парень отпрыгнул и ушёл от удара, который должен был его располовинить и тут же нанёс быстрый рубящий удар в шею, но дремора моментально поднял тяжёлый меч и клинком об клинок, выпустив сноп искр, встретил меч неприятеля.

Тут с неба на Азариэля ринулся один из последних Крылатых Сумраков. Издававшая истошные звуки женщина–птица с серым цветом кожи, словно ястреб пикетировала на парня, желая в него вцепиться собственными когтями и хоть как-то отомстить обороняющимся за смерть своих сестёр.

Младший Даэдра, словно молния направилась на Герольда Пустоты, но перед самой целью, схватив её за шею, перехватил закованный в полный даэдрический комплект дремора, и так стянул кулак, чуть незадушив тварь.

– Он мой, – прорычал слуга Дагона и швырнул Крылатого Сумрака на припорошенную тонким слоем мокрого снега землю.

Тварь прокатилась по земле и распласталась, обессиленная и отчаявшаяся от такого поражения перед самой целью. Но её отчаяние было недолгим. Дремора швырнул её в сторону Азариэля, а тот жалости не испытывал. И последнее, что увидело существо, это как на её лицо опускается тяжёлый сапог.

Раздробив голову Крылатому Сумраку, Азариэль перешёл в атаку. Сияющий в огнях битвы и от собственной лазури клинок сверкал яркими вспышками по холодному металлу меча дреморы, но, ни разу не пробивал его обороны.

Враг Азариэля силён, быстр и неимоверно опытен, а его доспехи невообразимо крепки, но и он мог допустить ошибку. Азариэль решил воспользоваться хитростью, продиктованной ему неудачной битвой в том тёмном соборе, ибо видел в этом свой единственный шанс на быструю победу в затянувшемся бое.

Дремора нанёс верхний рубящий удар, направив его в ключицу, но парень не стал отступать или делать перекаты. «Металл должен выдержать» – подумал про себя Азариэль и подставил руку под клинок.

Холодный металл лезвия коснулся кожаного рукава пальто и тяжёлым острым наточенным лезвием рассёк его и столкнулся с неожиданной преградой. Крепкие металлические механизмы на раз остановили движение меча.

Боль пронзила острыми иглами весь левый бок и штифты завопили, но он ощутил, что рука выдержала, и даже не один механизм не повредился и не поддался самой незначительной деформации.

Дремора опешил от того, что его меч пришелся, словно в каменную стену. Столь мощный удар если не отрубит живую руку, то на раз бы её сломал. Трёхсекундное замешательство взяло разум выходца из Мёртвых Земель и этого хватило.

Азариэль это продумал ещё до столкновения руки об меч. Всё было технически. Меч Верховного Магистра начал скользить по крепкой, практически непробиваемой броне, словно она вела его. Лезвие лишь слегка оцарапало железный орнамент, в виде растений из Обливиона, и устремилось в единственное беззащитное место.

Две секунды хватило альтмеру, что бы его меч прошёл путь от начала до шлема и завершил бой. Клинок аккуратно забрался под головную защиту и нашёл свою мягкую цель. Меч погрузился глубоко в плоть под челюстью и прошёлся сквозь мозг, прошив голову насквозь.

Азариэль отвёл левую руку и рука дреморы, удерживающая меч обмякла, и даэдрический клинок свалился в землю. Правая конечность противника ещё пыталась схватиться за меч, но она лишь беспомощно рассекала воздух.

Парень держал врага на одном мече, демонстрируя врагу поражение их командира. И противник был весьма ошеломлён, увидев смерть их командира, одного из «Кулака Люция», приближённого Мерунеса Дагона, дреморы-валкиназ.

Азариэль резко выдернул клинок, и командир дремор пал сначала на колени, а потом и завалился на бок, окончательно испустив дух. Этот бой остался за силами обороны.

Тем временем Азариэль подошёл к мосту, ведущему от северо-восточной части остров к форту, прошёл за надвратным помещением и скрылся за опустившимися вратами в виде стальной толстой решётки.

Вокруг него собрались десять берсеркеров в ожидании приказа. Азариэль кинул на них обессиленный взгляд и отдал его:

– Держите этот мост, – Выдохнув, промолвил парень и посмотрел, как дреморы, под неплотным обстрелом с горного хребта, подносят таран.

– А северо-восток? – спросил один из берсеркеров.

– Забудьте про него. Он потерян, – грузно сказал Азариэль и развернулся, начав быстрый путь к форту.

Герольд Пустоты утёр пот и сажу со лба и прокрутил всё, что было с ним за последние пару часов жестокого боя, ибо хотел в воспоминаниях выстроить единую цепь битвы и продумать дальнейшие действия.

Два часа назад к бою присоединились отряды Хермеуса Моры, которые попытались скинуть Азариэля с бастионов. Луркеры карабкались по скалам, искатели над ними парили, но сумасшедший массив чародейского искусства отбросил их обратно в море, а Рыцари порядка с Азариэлем воспели мечами оду битве, изукрасив серый камень тёмно-зелёным ихором. Попытка овладеть севером острова захлебнулась в тёмно-зелёной густой крови самих наступающих, которые трудно исчислимым ковром тел усеяли скалистое побережье и забили бастионы.

– Как же мы до того дошли? – отчаяние выразилось в вопросе и на этот раз проступил холодный пот.

После попытки напасть на север, Люций решил бросить в бой всей легионы. С востока в бой хлынули тысячи дремор Бала и Дагона, под командованием одного из дреморы-валкиназ, которого Азариэль только что прикончил. Командованию пришлось оттянуть войска из лёгкой пехоты и бросить на северо-восточное побережье, чтобы хоть как-то удержать побережье и не дать попасть врагу в центр.

– О боги, – отчаянно и больше необдуманно обращается Азариэль, уже не веря в то, что кто-то ответит на его мольбы и что там наверху хоть кто-то существует, кроме холодной ужасающей тьмы, терзающей сердца защитников.

Пробегая через мост, альтмер увидел на берегу только мертвецов – дреморы и берсеркеры, Рыцари пустоты и обычные ситисопоклонники вместе с обычными полубратьями Клинков. Всех объединила смерть и долг, ведущий на бойню.

Азариэль принял бой в страшном побоище на побережье, но ему пришлось командовать отступление, когда всё пространство оказалось занято, и оборонять было больше нечего и некому. Они пожали страшную жатву смерти, но врагов слишком много, и сотни легионеров дремор пытаются взять штурмом ворота, ведущие к мосту, который перекинут через реку на север.

С юга до ушей Азариэля доносятся звуки боя – перезвон мечей, гром магии и свист стрел на пару с диким воем и криками.

– Вот холера, – шёпотом сорвалось с губ Азариэля, и ещё раз он утёр пот со лба, подходя к форту и скрываясь в его тёмных коридорах.

Прокрутив воспоминания, альтмер осознал, что нужен некий стратегический ход, иначе битва зайдёт в ступор. Чем больше и ожесточённее они ведут оборону, то тем больше Люций кинет в бой войск и это битва может кипеть до конца времён. Разница в том, что архипредатель может терпеть потери сутками, что не скажешь об обороняющихся и их силы, скорее всего, растят к тому моменту, когда Люций решится сойти с собственного корабля.

– Проблема, – прошептал Азариэль сам себе, ступая дальше по серому Форту, напиленному припасами.

Азариэль пошевелил правой рукой и поправил воротник, и отяжелевшая конечность потянулась к шее. Парень почувствовал себя вымотанным. Чем больше он выкладывался в бою, при стремлении меча и подаренным силам Ситисом, то тем глубже становилась усталость. Если бой также продолжится, то он свалится от усталости, нежели от вражеского клинка.

Азариэль втянул полную грудь воздуха. Он ощутил, как в воздушном пространстве над островом появился неприятный запах гари, сгоревшей древесины и опаленного камня, перемешанный с ароматами крови и вони тварей из Обливиона.

– Господин Герольд Пустоты! – послышался грубый тяжёлый мужской голос из глубины форта. – Господин!

Из мрака коридора и стен цитадели выступил громадный воитель.

– Да, Гроссмейстер?!

Азариэль видел, как к нему подбегает командир берсеркеров, облачённый в особенный доспех. Его тело покрывает превосходная, но в тоже время простая, броня. Ноги укрыли высокие металлические сапоги, покрывшие поножи из двемерита. Грудь от ударов защищала толстая мифриловая пластина, под которой была кольчужная рубашка из этого же материала. Практически до щиколоток опускалась доспешная юбка, смастерённая из мамонтовой кожи и прикреплённым к ней металлическим пластикам. Руки защищают боевые рукавицы, покрывавшие сделанные из пластин орихалка рукава.

– У нас проблема. Форт под угрозой, – грозный голос пронёсся эхом по стенам форта.

– Как? Что произошло? – сухо вопросил Азариэль.

– Вам нужно это видеть.

Герольд Пустоты и Гроссмейстер бегом направились в Форт, на его стены. Парень бежал по мере сил. Они, подобно ветру, пронеслись через внутренние помещения укреплений, пробежали по лестницам, сквозь, набитые припасами и оружием, его казематы и через десять минут были на наблюдательном месте – на балконе маяка, выдающегося в море, соединённым с фортом узким мостиком и направленном на восток.

Перед Азариэлем открылась грандиозная картина военной полевой архитектуры Обливиона. Весь восточный остров был превращён в одну большую полевую крепость – невысокие стены стоят средь изрезанной каменистой овражистой поверхности. Баррикады превратились в непреступные укрепления, с небольшими каменными заграждениями, башенками с лучниками и командным пунктом, откуда командиры целых подразделений направляли свои отряды.

Дреморы-керл неустанно работали над укреплением острова, возводя всё новые и новые укрепления, превращая старые валуны в стены, или что поменьше перекатывали их друг на друга, обращая в стены.

На самом острове открылись не менее четырёх, смотрящих пламенем, врат Обливиона из царства Мерунеса Дагона, из которых исторгались всё новые и новые войска принца разрушений, готовых угнетать и уничтожать всех и вся. Они не стабильные и слабые, покуда горят огни в храме Единого, и очень скоро закроются, но и этого хватит, чтобы пополнить ряды дремор.

– Кто бы там наверху не был, – взмолился Азариэль, когда перед его глазами появился ужасающий механизм войны. – Дай мне сил.

Огромное, покрытое сажей, похожее на насекомое, разделённое на несколько секций, укорачивающиеся к концу устройство на восьми ногах медленно шагало к форту. Его «голова» была представлено огромным укрупнением, похожим на демоническое око. Всё устройство чем–то напоминало рожок.

Устрашающий Даэдрический Осадный Краулер медленно, перебирая ногу за ногой, сотрясая землю, подбирался к позициям потрёпанных обороняющихся воинов, готовясь, смести их огненным шквалом. Если он придёт в действие, то оборону могучей цитадели, ставшей ключом ко всей защите, из-за стратегического положения и количества припасов можно сворачивать за ненадобностью, ибо самого Форта не станет.

– Как у нас обстоят дела с остальной обороной? – хладно вопросил Азариэль.

– Порт находится под постоянным штурмом со стороны аврорианцев, силы безумного ложного бога штурмуют стену и портовую крепость, но никто ещё не смог прорваться.Только север и запад острова в порядке.

– Что же затеял Люций. Что ты хочешь от нас поганый пёс.

– Так может, подтянем ратников да контратакуем и принесём в жертву Ситису эту дрянь?

– Нельзя, – Азариэль указал мечом на машину войны. – Этим Краулером он нас выманивает, хочет, чтобы мы атаковали его, а он как раз…

– Как раз что?

– Попытается прорваться, и тогда мы останемся в окружении. Это его приманка и мы на неё клюнем.

– Что?!

– Только ты и я. Он ждёт атаки, он её и получит, только мы никого выдёргивать из боя не будем, пусть сломает ещё раз зубы о нашу оборону.

Азариэль понимал, что форт – это ключ ко всей обороне центрального острова. Потеряв его, тут же падёт всё поселение, а если он останется в руках защитников, то можно в нём удерживать натиски хоть год. Припасы это позволяют и даже если будут взяты: портовая крепость, порт, храм и стена, но форт останется не покорённым, то, ни о какой победе Люций даже помыслить не посмеет.

Азариэль осмотрелся по сторонам, дабы получше оценить обстановку. Гавань до полна завалена обломками золотистых кораблей. Они почти все пошли ко дну. Выживший экипаж бросался в порт, но был растёрт топорами и мечами берсеркеров. Тёмные соблазнители и аурилы пытались штурмовать берега перед стеной, которая шла от Форта к портовой крепости, но баллисты безжалостно отстреливали нападающих бойцов. Всё вокруг держалось, но этот краулер полностью портил всю ситуацию. Именно он может стать тем, что разрушит оборону.

Ситуация требовала моментального исправления. Кипевший бой продолжал набрать обороты, разгоняясь до безумных скоростей и решение должно быть не менее безумным. Даже отсюда Азариэль чует возможное поражение, тонущее в жутких звуках, которые льются отовсюду из каждого уголка острова и превращаются в жуткую симфонию войны.

Неожиданно в маяк вбежал босмер, облачённый в золотистую эльфийскую броню, на которой виднеются нечёткие узоры пепла.

– Кто ты?

– Посыльный, – быстро ответил на вопрос берсеркера лесной эльф.

– И какую весть ты нам принёс.

– Господин Гроссмейстер, наши чародеи готовы вам оказать помощь, – быстро промолвил лесной эльф.

– Чародеи? – удивлённо спросил Азариэль. – Они и подсказали, где вас искать.

– Да, я думаю, они нам помогут в дальнейшей битве.

Смотря на посланца, Герольд быстро прокрутил у себя в уме все мысли и варианты с возможностями и из своего разума он случайно достал идею, как ему казалось единственный способ остановить краулер.

– Стой, – обратился парень к босмеру. – Скажи чародеям Ситиса, чтобы готовились обрушить массивы магии на территорию, с которой на востоке в небеса взметнётся молния, – и резко кинул. – Беги скорее!

– Что ты задумал? – сразу же вопросил Гроссмейстер.

Азариэль видел, что между восточным и центральным островом есть небольшой кусок земли, прямо перед маяком, с которого смотрел парень. Именно этот маленький островок может стать перевалом и опорным пунктом для краулера.

– Вылазку, – мрачно ответил альтмер и столь бесстрастно добавил. – Мы дадим Люцию того, чего он жаждет и. Ты со мной?

В ответ командир берсеркеров кровожадно улыбнулся и устремился к выходу, Азариэль же откупорил зелье запаса сил и опустошил его. И как только покинутые силы вновь наполнили уставшее тело парня, он устремился за Гроссмейстером.

Их путь лежал через мелководье, где воды было примерно по грудь. Прекрасно исполненные и прилегающие доспехи не пропустили и капли воды, но вот холод ледяной морской влаги неприятно покалывал кожу, но Азариэлю на это всё равно, только цель впереди его волнует. Он шёл, не зная боли или страха. Его миссия сейчас одна – уничтожить краулер, а всё остальное меркнет, и сгинуло в небытие.

Через десять минут берсеркер, и бывший рыцарь, не скрывая собственного присутствия, оказались на побережье восточного острова, куда и подошло самоходное устройство. Огромное, несколько метров высоту грозно оно шагает вперёд, сотрясая землю вокруг себя, и Азариэль задушил в себе жуткий страх, сжимая как можно сильнее рукоять меча. Земная твердь дрожала, когда краулер переставлял свои ноги, от него исходили странные и противные звуки механического скрежетания, которое давило на слух. Монументальное устройство продолжало шагать вперёд, не замечая ни Азариэля, ни Гроссмейстера.

Десять метров отделяют отчаянных воинов от жуткого механизма войны. Мгновенно Азариэль увидел охранную команду, приставленную для того, чтобы отбить возможную атаку. В два ряда, по бокам от механизма, медленно, держа свои молоты, шли тридцать дремор–кинмашер, по пятнадцать с каждой стороны.

– Люций ждал, что тут будут сотни воинов… он решил пожертвовать краулером ради победы, так пусть теперь рыдает.

– Вместо сотни них он встретит лишь ярость пустоты и хаоса!

Гроссмейстер словно ждал этой секунды. Он, вознеся огромную широкую обоюдоострую секиру, сорвался с места и стремительным тараном устремился в бой, врезавшись с ходу в толпу врагов, и раздался звон брони. Его атака опрокинула сразу двух противников, и он не собирался останавливаться на этом. Десятилетия жестоких и нечеловеческих тренировок, перемешанные с чёрными мессами Ситиса, дарующие несравнимую ни с чем силу, кровожадностью и свирепостью сделали из обычного человека машину для убийств. Его реакция была быстрее молнии, а силы хватило бы, чтобы с одного удара кулаком расколоть череп мамонту как орех…

Командир берсеркеров рвал и метал дремор, словно это дети, не способные дать отпор. Никто к нему не мог подойти на метр, а если кто и осмеливался, то сразу получал секирой в голову, ну или же иную экзотическую смерть.

Азариэль так же включился в битву. Он подобно ловкой змее уходил из-под ударов и наносил свои выпады, ловко пробивая доспехи дремор в слабых местах. Жалящие уколы пробежались по телам всех дремор, и они попытались достать его. Большие молоты вспахали хлюпающую землю, разметав куски песка, и маленьких камней и Азариэлю приходится лишь уходить и уклоняться, времени касаясь острием чьего-нибудь нагрудника.

– Руби конечности! – вскричал Азариэль неистовому берсеркеру, который каким–то чудом сквозь алую пелену, застлавшую его разум.

– Я занят! – ответил альтмер, чёркая лезвием по очередному нагруднику и высекая искры.

– Х-м-м-м! – прорычал Гроссмейстер и что было сил, сорвался с места и пронёсся возле Азариэля подобно комете из стали и двемерита, разметав дремор в стороны.

– Давай! – зарычал берсеркер, убегая к другой паре конечностей.

Азариэль и Гроссмейстер синхронно ударили по передним ногам краулера. Вот только командиру берсеркеров хватило сил, чтобы перебить ногу, но Герольду Пустоты понадобилось три непоследовательных, прерывающихся через битву, удара, дабы его клинок рассёк плотный металл.

Огромный краулер, потеряв точку опоры, подкосился и с металлическим скрежетом повалился вперёд, перепахав берег и уйдя передом в море, разбрызгивая морскую воду, но, всё ещё беспомощно шевеля конечностями, стараясь идти так же вперёд.

Но времени не было. Пускай больше десятка высших офицеров армии дремор они положили, но оставались и другие, которые не собирались отступать. Да и к месту битвы стали стягиваться ещё десятки дремор. И дреморы-керл способны поставить механизм снова на ноги…

Азариэль выудил момент. Он, подбежав к повалившемуся краулеру, достал свиток, и замысловато взмахнув рукой, направил разряд в небо – тонкая, но яркая и слепящая линия зигзагом задела небеса, давая знак и символ.

Ответ не заставил себя ждать. Электрические прутья, размером с хорошую колонну, пронзившие небеса, плотным снопом ударили в то место, откуда молния ударила небо. Первым же ударом Азариэля отбросило в ледяное море. Но магическая атака продолжила. Больше десятка прямых толстых электрических прутьев утюжили землю, безжалостно уничтожая всё то, что попадалось на пути. Несчастный краулер мгновенно был разнесён на части. Его куски от магической атаки разлетелись на части, и раскалённые детали механизмов и металлическое шмотьё от мощной атаки разбросало по всему берегу огненно-металлическим дождём. На месте осталось только «брюхо» и ноги краулера, что означало конец осадному орудию и удачу вылазки.

От такого звука, что был при магической атаке, можно было оглохнуть, ибо сложилось впечатление, словно небеса затрещали по швам и готовы порваться. Из ушей немногих дремор, что оказались рядом, потекла алая кровь.

Такое эффектное зрелище произвело впечатление на неподготовленных зрителей. Гордые, бесстрашные и храбрые воины как дреморы явно не ожидали такой ожесточённой обороны. И были повергнуты в шок, когда увидели, что их штурмовое оружие разлетелось на детали.

Ступор и замешательства, вызванные таким развитием событий, позволили Гроссмейстеру незаметно отступить, он хоть и храбрый берсеркер, но ясность ума пытался сохранять по мере пси-возможностей.

Сам альтмер отброшен в холодное море и потерял сознание. На грани возможностей он чувствует, как море касается и ласкает его лицо и кожу по телу ледяной рукой и скоро он захлебнётся или его убьют. В мутнеющим сознании тускло рождается боль от того, что он встретил Люция, но рано беспокоиться. Азариэль почувствовал железный хват на воротнике, ощутив, как его достают из ледяной воды и когда голова покинула объятия моря, парень жадно втянул ещё воздуха и тут же почувствовал, как его ноги становятся на ил.

– Ну, каковы дальнейшие приказы? – вопросил вытащивший парня командир берсеркеров.

Азариэль оглянул всё, то пространство, что было в поле его зрения. На морской глади опять засияли врата и оттуда вновь хлынули корабли, набитые силами Даэдра. Золотистые, безумно сколоченные, суровые: корабли всех форм из нескольких царств выходили, покидая самые различные порталы, словно в отместку за краулер. На восточном острее засияли ещё одни ворота Обливиона, готовые привести в этот мир ещё больше воинов Обливиона.

Герольд Пустоты знал, что чем больше они сопротивляются, то тем больше сил Люций пошлёт на штурм, чтобы сломить сопротивление.

– Что мне делать? – Взмолился в мыслях Азариэль и услышал неожиданный ответ.

«– Жертва, вам нужна жертва». – Шёпотом прозвучало из пустоты. «– Так же, как и твой неприятель попытался что-то отдать на алтарь победы, пришёл и твой чред жертвовать».

– И что же мне отдать?

– А что у нас есть? Крови я упился, есть лишь земля, которая станет жертвенным агнцем для победы, распаляя самолюбие его тёмного величества, – томный шёпот кажется завладел разумом Азариэля и только приложив усилие воли альтмер вырвался из диалога с пустотой, подчинившись тяге Гроссмейстера и отступив обратно к маяку.

– Каков приказ? – вновь задал свой вопрос Гроссмейстер, готовый пойти на всё ради победы.

Глава 31. Последний на игральной доске


Спустя три часа.

Время уже пятый час дня, который тянется чуть ли не бесконечность, но на небе стало столь темно, словно восторжествовал глубокий вечер. Грузные тёмные небеса накрыли всё пространство над островами, бросив на них свою жуткую и чёрную тень, которая осыпала землю хлопьями тёмного снега, за короткое время засыпав острова, а ледяной ветер игриво носился меж скал, навевая скорбную песнь, но это, ни на градус не сделало текущую обстановку прохладнее.

Азариэль настороженно бродит среди руин снежных эльфов, что были в глуби западного острова, за круговой стеной и искал его. Это огромное святилище, где всюду растут кустарники, вырисовываясь в некогда прекрасный и пышный сад, высятся руины, а посредине возведена огромная статуя Джиггалага и всё тёмной массой с небес, испортившей белоснежные дали. Нижние края пальто касаются снега изодранными краями и обращены в лохмотья, сама одежда местами опалилась, покрылась сажей или царапинами. Только клинок оставался в порядке.

Герольд Пустоты забыл про ситуацию извне, которая напоминала звуками битвы, в виде истошных криков и боевых кличей, и искал только его, того, кто смог проникнуть сквозь барьеры и вывести целую роту дремор на западном острове.

Средь разрушенных часовен, покрытых слоем снега, то и дело попадались трупы дремор из Хладной Гавани, встретившиеся с холодной яростью защитников, отдавших свои жизни за победу. И вместе с дреморами снег «украсили» бездыханные тела поклонников Джиггалага, которые отдали жизнь ради скорейшей победы, ради того, что сдержать тут врага и не дать ему ударить из тыла. Сам же Азариэль вошёл в святилище бога порядка, когда было поздно и все его защитники отдали жизни на алтарь победы и теперь альтмеру остаётся принести возмездие за их смерти.

– Где же ты, – настороженно шепчет парень, водя мечом из стороны в сторону.

Каждый шаг скрипом отражался по всему пространству. Одинокий воин оглянулся. Некогда величественная часовня снежно-эльфийского народа, временными потоками обращены в руины, а на ней взросла культура поклонения абсолютному порядку.

Внезапно Азариэль услышал шорох слева за кустом, но усталость давала знать, и реакция его подвела. Альтмер только обернулся, как разглядел острие ледяного шипа, инстинктивно отпрыгивая в сторону. Альтмер измарался в тёмном снеге, как в него был пущен ещё один снаряд, угодивший в грудь и разлетевшийся на куски, не пробив доспеха. Острая пронзительная боль охватила рёбра, плоть и позвонок и Азариэль пал в снег, тяжело дыша, ёрзает в поисках меча и пытается встать.

– Ле-жать! – приставив посох у горла пригвоздил дремора Азариэля к земле. – Мой ге-нерал награ-дит мен-я за по-беду над то-бой!

В ответ парень лишь широко махнул мечом, рассекая древко посоха и мгновенно поднимаясь, и бросаясь в атаку.

– Сейчас я отправлю тебя к нему!

Дремора, развернувшись, только хотел убежать, как перед ним, сквозь разрыв в пространстве, буквально выпрыгнул Архикардинал Пустоты, поставив в ступор слугу Молага Бала. Аун’Биэль молниеносно подвёл свой посох, увенчанный четырьмя стилистическими черепами, ко лбу дреморы и через секунду голова слуги Даэдра разлеталась на ошмётки в ослепительной вспышке. Тело пало на колени, и через секунду его приласкал серый холодный снег.

– С-спасибо, – тяжело поднялся Азариэль, держась за грудь и сплюнув, окропив серый снег кровью. – Кажется ребро сломано.

Аун’Биэль медленным шагом подошёл к Азариэлю, и тут его рука резко и неожиданно замахнулась для удара, но вовремя остановилась. Альтмер знал, что заслужил того, чтобы получить хорошую оплеуху.

– Я бы тебя вывернул изнутри, если ты не был избранником Ситиса, – злобно произнёс Аун’Биэль, отводя руку на место, стараясь сдержать себя, и коснулся посохом груди парня и тот ощутил облегчение, режущая боль ниспала. – Пока живи, до победы.

– Благодарю. Меня можешь не винить, это был план Ситиса, – произнёс высший эльф, убирая меч в ножны.

– Он говорил что-то, но его шёпот столь неразборчив, что порой не поймёшь, что он желает, и поэтому я сомневаюсь в твоих словах. Скажи, зачем ты позволил им пробиться через срединную крепость и войти в поселение?

– Таков план… был.

– Ты – идиот, – поднял голос Архикардинал. – Ты думал этим выманить Люция? Думал этим исполнить пустотно-тёмную волю Ситиса, не ведая её? Ты болван, если думал, что слова нашего Отца Ужаса поддаются прямому толкованию.

Сейчас Азариэль смутился. Как так – сам владыка пустоты с ним ведёт диалог и водит одновременно ложными и гибельными путями? Неужто всё кончится победой даэдра? Но всё смущение пропало, когда он вспомнил про долг. Он ищет шанса встречи с Люцием прежде всего, а на ситисопоклонников и тёмное божество ему всё равно.

– Что там творится?

– После того, как ты приказал отступать – полный бардак. По-хорошему, мы правим только святилищем порядка, всем остальным пирует враг, – Архикардинал потянул за наплечник уставшего Азариэля. – Пойдём уже, битва ждёт.

Азариэль прекрасно помнит, за что мог получить, ибо именно он оказался повинен за то, что оборона центрального острова была разбита, а последний рубеж истязался жестокими атаками. Герольд Пустоты был виновен в том, что оборона острова заполыхала в адском огне.

Всё началось с того, что Азариэль решил послушаться Отца Ужаса и пойти на крайне рискованный шаг – он решил дать отступление и втянуть самого Люция в бой, который явно не откажется собственнолично добить сопротивление. Но вместо того чтобы вступить в бой, Люций усилил натиск в пять раз, отправив все имеющиеся войска, а Азариэль тем временем решил уступить ключевую точку – горный хребет и прилегающую к нему северную часть. Лучники поспешили отступить на западную долю центрального острова, чтобы они держали под обстрелом порт и враг моментально среагировал, перейдя в наступление по всем фронтам.

– Да, сглупил я… сглупил, – невесело под нос сказал альтмер.

– Что говоришь?

– Говорю, что зря отступил, зря уступил им гору и дал прорваться, – грузно вымолвил воин. – Очень зря.

С грустью, Азариэль вспомнил, что силы Люция заняли горный хребет, поставив там своих лучников, и уже удерживая под обстрелом южное поселение, также оккупировали северную часть и ринулись через неё на запад. А затем и центр вместе с часовней был сданы и порт оказался в клещах, между молотом и наковальней.

– А кто это? – указал посохом на тела дремор в снегу Архикардинал. – Никогда не видел, чтобы кучка оборванцев народа Обливиона могла прорвать защиту Ситиса.

– Аун’Биэль, видимо то был могущественный колдун, мастер телепортов и эксперт в магических защитах, раз он прихватил восемьдесят дремор с собой.

– Не такой хороший, если я его прикончил, – из-под маски черепа раздался зловещий голос. – Что тут вообще случилось?

– А где ж ты был?

– Пришлось уводить паству на мост и прикрывать заодно. Твой «чудесный» план, знаешь ли, подкинул мне геморроя.

– Когда я отступил, мне доложили, что в святилище объявились дреморы. Я взял командование на себя, направился с отрядом в этот храм, превратив его в кровавую арену.

– Чудно. И это в то время, когда моё поселение смели в бездну? Умеешь ты приоритеты расставлять, однако.

Дальше они идут в безмолвии, и только звуки далёкого боя скрашивают неловкую тишину. Азариэль полон рвения в бой и сожаления о потерях, которое сводится к одному – он может умереть раньше, чем встретиться лицом к лицу с Люцием.

Они подошли к стенам. Высокие и белоснежные, крепкие и несущие на себе последнюю сотню стрелков, отчаянно засыпающих нападающих ливнем стрел и болтов, они выложены из камня, которым некогда снежные эльфы строили свои города. Теперь же это памятник древних времён, который сгинет в песках времени, будет навечно забыт.

Перед распахнутыми огромными вратами, выполненными из древа, обшитого зеленовато-золотистым металлом, Азариэль увидел плоды войны – ряды раненных на лежанках и море пятен крови, выкрасившей белоснежную плитку святилища ужасающими мазками.

– Азариэль, – навстречу эльфу ступил, прихрамывая, человек, в помятом кольчужном доспехе и истерзанном табарде, мокром от крови и грязном от сажи; лицо же выражает картину мучения и покрыто свежими царапинами.

Он идёт в сопровождении высокого лысого нордлинга, с серьёзным лицом и грозными синими глазами, чьё тело укутано в тёмно-серую рясу, в руках же его зажат длинный посох, увенчанный акавирским драконом.

– Флоренций, – растерянно молвит эльф. – Что с тобой случилось?

– Битва, знаешь ли. Когда ты, кхе-кхе, – сплюнул кровь Флоренций, – скомандовал отступление, на нас через хребет, где ты жил, хлынула целая орда дремор. Только я с братьями, да пара десятков Паладинов смогла выйти из окружения.

– Как же ты теперь…

– Ничего, – слово взял лысый нордлинг. – Я его вылечу.

– А вы кто?

– Боевой маг Турий.

Азариэль осмотрелся. Сквозь пелену безразличия он ощутил лёгкий укол жалости, зов души и ужаснулся тому, что решил пойти на поводу у Ситиса, который пожал богатый урожай смертей во славу свою, похищая души с поля боя. Раненные вопящие, на настилках, с глубокими порезами, переломами или даже магическими ранами, устилают место у стен. Все те, кто за ним сегодня пошли, усеяли острова горами собственных тел, а там впереди, на мосту, берсеркеры сдерживают воющие полчища врагов, лишь бы воплотился в жизнь шаткий замысел Герольда Пустоты.

Внезапно в душе Азариэля разверзлась бездна, страшное отчаяние, духовная язва, проделанная токсичным союзом с пустотой. Для бывшего рыцаря приоткрылась ещё одна завеса тайны сегодняшнего дня – Ситис решил напитать себя душами убиенных последователей, решил впитать их в себя и самоомерзение пленило душу альтмера. Он – игрушка его и прислан был сюда скорее не для победы, а для того, чтобы жатва была собрана.

«Ситис…» – подумал Азариэль.

«Это всего лишь миссия», – раздался ответ в мыслях. – «Они – моё поле и пришло время убрать его, ты же привёл жнецов».

«Зачем?»

«Скажи я им убить себя в свою славу и посвятить пустоте, сделали бы они это? Им нужен был хороший стимул умирать, а тебе – месть. Кажется, всё справедливо».

Азариэль удивился безумию Ситиса и мрачно помыслил:

«Как же так? Ты вёл меня не для спасения мира, а для бойни? А как же победа?»

«Победа… ничего не стоит. Тамриэль ничего не стоит. Ты своё выполнил».

«Будь ты проклят» – подумал гневно Азариэль, понимая, что его просто использовали, понял, что со Ситис и даэдра – всё суть зла и сотрудничество с ним ни к чему хорошему не приведёт. Теперь он в тисках врага, теперь Люция может раздавить их силой своего войска.

Ответ злого демона пустоты – лишь загадочное молчание в уме, которое оставил после себя тёмный собеседник. Из вдумчивости Азариэля вывел вопрос Архикардинала и больнючий тычок посохом в лицо:

– И что ты предлагаешь? Нас теснят и жмут, не будем же мы вечность здесь сидеть.

– Сколько у нас живой силы осталось?

– Мой маг Турий и всё братство Клинков, – ответил Флоренций.

– Два моих кардинала и три десятка берсеркеров, двадцать из которых на мосту, плюс к этому два десятка Паладинов Джиггалага – они всё что осталось от прежних обитателей этого места, – Аун’Биэль провёл посохом дугу, обводя святилище. – Будь оно неладно.

Неожиданно разговор был прерван гулким звоном боевого рога, который донёсся из глубин острова. Казалось, что запело само пространство, и его звон разнёсся на всю округу, донеся до защитников святилища о злобном роке, идущим в бой.

– Что это? – удивился Архикардинал. – Какую пакость выпустили?

У Азариэля же не было сомнений. Он уже слышал пение этого рога, там у Цитадели и в него трубил именно он. Слабая улыбка украсила изнеможённое золотисто-сажистое лицо альтмера и он сдёрнул меч из ножен, с внутренним душевным возбуждением и ожиданием встречи молвит:

– Развязка близка.

– Ты думаешь? – вопросил Аун’Биэль. – Если ты ошибаешься, я самолично из твоего черепа вырежу чашу.

– Я знаю, – уверенно ответил Азариэль и посмотрел в сторону моста. – Отправьте десяток берсеркеров и оставшихся кардиналов в порт. Отбейте его.

– А ты? – бросил вслед ему вопрос Архикардинал.

Азариэль ничего не ответил, выходя за пределы ворот, и десяток братьев-рыцарей, Клинков с магом и Капитаном ступили за ним. Над головой он услышал пронзительный свист заточенных стрел, а пространство разрывали нестерпимые адские звуки битвы, в виде боевых кличей и нечеловеческой агонии.

Теперь Азариэль один. Нет ни друзей, ни союзников, ни даже прошлого. Есть только будущее, которое зависит от Азариэля и Люция, от момента их встречи и только это сейчас важно. Позади он услышал воздушный вой – звук телепортации и понял, что сейчас придётся ещё раз схватиться за порт.

– Азариэль, – взывает Флоренций к эльфу, но тот оставил всё и только грохот сердца слышен ему.

– Берсеркеры, отступайте с моста! – во весь голос, громогласно приказал Азариэль.

Двадцать воителей хаоса под командованием Гроссмейстера при прикрытии лучников со стен, пытались удержать наступающую ярость дремор. Весь мост, достаточно широкий, чтобы на нём могли уместиться три крупных колесницы в ряд, стал мокрым и липким от количества пролитой крови. Камень обагрился, выкрасив из серого скучного цвета мост в алый ужасающий оттенок. Весь мост завален кучами трупов, отсечённых конечностей и засыпан внутренностями.

Азариэль слышал, как дреморы умирали под мечами и топорами, а стрелы, только увеличивали это число, но усталость и раны постепенно брали своё, а стрелы у лучников готовы были предательски закончиться. Своими глазами альтмер увидел, как три дреморы набросились на шею берсеркеру, опрокинув его и скинув с моста.

Подняв голову к небу, с практически утерянной надеждой Азариэль выпалил:

– Кто бы Ты ни был, дай мне сил сокрушить врага, угрожающему миру, – и, сказав, пошёл вперёд, сжимая чёрную рукоять как можно сильнее.

– Берсеркеры, отступаем! – в приказном тоне закричал Герольд Пустоты, когда его не услышали. – Лучники, прекратить стрельбу! Беречь стрелы!

Никто не посмел противиться этому приказу. Стрелки ослабили тетиву и опустили стрелы, всё-таки продолжая их удерживать на древке оружия. Берсеркеры, получив вдобавок и прорычавшую команду своего командира, поспешили оставить позиции на мосту и скрыться за стенами старого храма снежных эльфов.

– Надеюсь, – возле парня остановился Гроссмейстер, в помятых и окровавленных доспехах и прежде чем скрыться за вратами, бросил одну-единственную фразу, протянув руну, на которой символ черепа. – Ты знаешь, что творишь и возьми это – защитит магией от меча.

Азариэль остался один и на мосту бой полностью стих. Перед ним выстроилось воинство тьмы – легионы дремор в проклятых вычурных доспехах, взирают на него глазами, полными ярости и злобы. Но Азариэль не питает страха, который отступил перед чувством последнего долга. Теперь только он и старый неприятель, бывший некогда братом.

Он уверенно идёт вперёд, обступая тела и не скользя по окровавленному снегу. Небеса тёмные и густые, кажется, что над землёй теперь властвует тьма и мечом заката опрокинут день.

Азариэль взглянул вперёд, и его сердце забилось ещё сильнее, в нос ударил запах крови, момент встречи наступил – сквозь стройные ряды дремор на мосту прошла высокая грузная фигура. Её спину скрыл чёрный шерстистый плащ из множества шкур оборотней, слившийся цветом с окрасом доспеха. Вся броня выражает безумие и преданность тьме, похожий на «рыцарский» доспех расписали зловещими символами сигилы всех принцев даэдра. По краям нагрудник, шлем перчатки, поножи и сапоги окантованы тёмным проклятым златом, всю чёрную броню окутывают золотые цепочки, свисавшие, словно тонкие лианы, знаменовавшие власть и богатство их господина. Голова покрыта закрытым шлемом топфхельмом искусной работы, с устремившимися вверх утончёнными рогами и с плюмажем в виде чёрных перьев. Через прорези на Азариэля смотрят такие знакомые глаза, ставшие мутными чёрными отражениями проклятой души.

«Дай мне сил», – взмолился Азариэль, желая, что бы его услышали силы, которые борются против тьмы и помогли ему.

В правой руке воин нёс огромный причудливый клинок. Лезвие похоже на то, какое у сабли, только отливает серебром и на полированной поверхности которой отразилась битва. На самом лезвии вырисовываются множество даэдрических букв, светившихся адским пламенем. Рукоять и гарда клинка сделаны из ослепительного золота, только ручка была обтянута кожей рабов-дремор. А на левой конечности вселяет ужас боевой коготь, делающий пять пальцев грозным оружием. Каждое его лезвие сверкает под пламенем, и мистически переливается пламенными цветами.

Парень потёр карман, где лежал последний флакон с живительным напитком и тут же приложился губами к горлышку, впитывая в себя живительный раствор. Сила наполнила усталые мышцы изгоняя утомление из тела перед страшным боем, но душа парня истощена. Смотря на проклятого воина, Герольд Пустоты почувствовал, как в его сознание настойчиво скребутся мысли, связанные с Орденом, погонями, той битвой за Цитадель, как его поглощает отчаяние и безумие, как его изводит сам вид падшего рыцаря. Но собравшись, парень вытеснил всё изводившее вглубь сознания, ибо сейчас хотел иметь чистый разум, способный держать целостность мысли и пошёл навстречу марионетки великого врага.

Архипредатель оказался намного выше Герольда Пустоты. Теперь его рост составил два с половиной метра, это оказался самый настоящий исполин, напичканный благословлениями Даэдра.

Остановившись на расстоянии метра, друг от друга, они стоят и молчат. Два брата по мёртвому Ордену, два взгляда на будущее Тамриэля, две судьбы, которые закручены в веретено фатумы этого мира и из которых плетётся полотно мироздания. Азариэль напряжением воли подавил все сомнения и мысли, стук его сердца клокочет в горле, бьёт по голове. Это уже не просто тревога, а шкал гнетущего ужаса, исходящего от врага, который всеми силами Азариэль пытается удержать в себе.

– Вот мы и встретились, – через топфхельм прорвался грубый низкий резкий голос, похожий на скрежетание ржавого металла. – Ты – Азариэль, последний из Ордена и стремящийся противостоять силам вечного изменения, силам избавления. Уйди прочь и я сокрушу твоих жалких союзничков!

– Люций, ты человек, который ради идеи ложного освобождения готов вымазать весь путь кровью, достойно ли всё этого?

– Чем же твой путь отличается!? – гаркнул Люций. – Оглянись и посмотри на свою жизнь! Неужели она тоже столь безгрешна, столь полна мира? Ты тоже мазан миром преступлений. Мы с тобой отличаемся только целями.

– Откуда ты знаешь обо мне?

– Мне рассказали мои великие повелители. Они видят всё, видят судьбы и благоволят мне в построении новой судьбы этого мира, – когтистая перчатка поднялась, и через лезвия он посмотрел на альтмера. – Я принесу новый порядок и вы – последняя преграда, которая будет сметена.

– Мы не похожи…

– Не больше, чем ты думаешь. И ты, и я – заключили сделку с тьмой, только ты стремишься сохранить Тамриэль в его несовершенстве, а я же передам его в руки владык, которые выкуют из него что-то большее, чем царство тирании.

– Ты лжёшь! – выкрик Азариэля раздался средь скал. – Ты желаешь власти, вот твоя цель! Твоя жизнь и цель это получение власти! И что же ты будешь делать!?

– Я понесу своё знамя. На клинках, утвержу кровавыми печатями на стенах городов и убью всех несогласных с новыми порядками. Такова теперь будет цена свободы, – дал жестокий ответ архипредатель.

– Мне плевать, за что ты предал этот мир, – голос Азариэля наполнился возбуждением. – Давай сразимся, в последний раз. Я сокрушу тебя, во имя всех тех, кого ты предал, во имя будущего и всех живущих.

– Мои воины раздавят тебя как мошку, ты один не справишься с ними, – рычаще-грохотящий глас вызвал рёв одобрения у вражьих рядов позади.

Звучание рогов где-то позади в порту, отвлекло Люция, и он повернулся, чтобы узреть момент отчаяния. Рунические глаза на стягах пали как подкошенные, ибо там теперь сражаются с мстительной яростью те, для кого это дом, отбросив захватчиков.

Шеогорат решил дать отступление. Архипредатель рассчитывал с помощью его сил взять ключевое звено между фортом и портовой крепостью – стену и на эту нужду он бросил всё, что мог. Несколько сотен аурилов и тёмных соблазнителей пали в битве за стену, так даже на неё не взобравшись. Плотным ковром золотистых и тёмных трупов они усеяли побережье, оросив его собственной кровью. И из этой горы трупов торчали сотни стрел баллист, выполнивших собственное предназначение. Это были бессмысленные жертвы, и Шеогорат это слишком поздно понял своим безумным умом. Его оставшиеся силы уходили на Дрожащие Острова.

Второй решила покинуть кровавое месиво Меридия – её уход обозначил так же вопль боевого рога. От её некогда прекрасного флота остался один подбитый Галеас и четыре галеры. Золотистые корабли,спустив флаги союза, мирно ушли в воссиявшие порталы, оставив занятые позиции, которые только что были снова орошены кровью и завалены телами аврорианцев.

– Тебя покидают, – с растущим удовольствием сказал Азариэль. – Твоё воинство тает, и ты терпишь поражение. Форт и порт наши.

– Ненадолго, – прорычал Люций. – Я отобью его.

– Ты проиграешь! – Азариэль поднял меч. – Сразись.

– Я – посланник шестнадцати, я – военачальник и полководец несметных полчищ, я – торжество нового порядка и я не могу проиграть!

В небесах пророкотал раскат грома, словно отвечая на слова тёмного князя. От его упёртости Азариэль стиснул зубы. Душа врага защищена фанатичной верой и тёмными благословениями принцев Обливиона и ему нечего предложить. Порт должен был стать предлогом, но теперь это очередная бессмысленная жертва. Вместо этого Азариэль решил дёрнуть за самолюбие Люция.

– Я рыцарь, который оборвал жизни предателям и похоронил замысел Люция, – голос Азариэля укреплялся. – Я стал карой для всех его нечестивых братьев, я возвысился над ним в мастерстве меча!

– Нет! – проревел Люций

Глаза Азариэля, его душа наполнилась уверенностью. Меч Верховного Магистра засиял солнечным свечением, озарился неестественным сиянием, суля смерть всему нечестивому.

– Я вызываю тебя на бой, перед ликом твоих соратников и не будет тебе покоя, пока я жив! Я стану призраком, вечно идущим за тобой, я стану твоим кошмаром и извечной помехой дел твоих, я несущий свой долг избавления мира от тебя, я стану твоей смертью!

– Ну что ж, – сабля Люция поднялась вверх, угрожающе нависнув над Азариэлем. – Я избавлю тебя от бренного существования и долга!

– Ну, давай!

Люций недолго размышлял. Вместо словестного ответа, он вознёс могучую саблю, и со всей силы направил его в место, где стоял Азариэль. Парень лишь отскочил и меч со звоном обрушился на каменный мост, выбив фонтан каменной крошки. Механической левой рукой он попытался пробить нагрудник архипредателя, раздался гулкий металлический гул, но сокрушительный удар даже вмятины не оставил. В ответ Люций пнул тяжёлым сапогом, и Герольд Пустоты отлетел, стерпев жуткую боль, сковавшую грудь, услышав хруст позвонков, приземлившись на камень моста.

– Ты невероятно жалок стал! – безумно взревел Люций, подбегая к парню и замахиваясь левой рукой. – Ты выбрал не ту сторону!

Азариэль видел, как на него с бешеной скоростью несутся четыре когтя. Парень вихрем сделал кувырок назад и лезвия вошли в камень, кроша его. Альтмер вышел из стойки и ударил мечом по когтям, но они всего лишь дали музыкальное звучание и сноп искр и больше ничего.

Люций вырвал когти из камня и снова ринулся в бой. Широким рубящим ударом он намеревался разрубить альтмера, но клинок прошёл мимо, отправив в свободный полёт кусок моста, и он вновь решил воспользоваться грозным оружием на левой руке – он им замахнулся как для удара оплеухой.

Герольд Пустоты пошёл на хитрость. Он поставил левую руку, и она, выпустив дождь искр, последовавших за металлическим звоном, встретилась с когтями, что чуть её не отсекло напрочь. Азариэль почувствовал, как железные штифты в его теле вопят, а рука издаёт адский скрежет, как сама кость чуть ли пошла развитой паутиной трещин от такого сокрушительного удара, но высший эльф стерпел и продолжил битву. Он со всей силы нанёс колющий удар в живот, но меч, лишь со звоном столкнулся с преградой, просто в него уткнувшись остриём, не пройдя дальше. Доспех оказался непробиваем.

Азариэль моментально отскочил назад и посмотрел на руку. Рукав боевого пальто теперь свисал ошмётками кожи, а на самой руке проступили четыре свежих царапины, оставленных столь необычным оружием.

Но Люций не остановил сумасшедшего натиска. Он рванул вперёд и своим телом повалил Азариэля на холодный камень, тут же размахнув саблей, направив её в колющий удар. Парень за момент до удара увернулся, откатившись в сторону, и массивный клинок погрузился в мост, с хрустом проламывая его.

Герольд Пустоты воспользовался ситуацией. Он подскочил и направил меч в руку Люция, клинок Верховного Магистра пробил перчатку и впился в ладонь, сделав небольшой укол. Люций слегка взвыл и одернул руку от своего оружия, оставив саблю торчать в мосту.

– Давай, доставь мне ещё удовольствия и свежей крови, – исказив интонацию в змеином шипении, вымолвил архипредатель и перешёл в неистовое наступление.

Он вырвал меч с куском моста и попытался куском камня на лезвии зашибить Азариэля, но меч прошёлся в сантиметрах от головы, так как Азариэль умело проскользнул под массивным и высоким воителем, и камень разлетелся фонтаном крошки.

Азариэль отступив на несколько шагов, одним движением достал метательный стальной нож и запустил его в архипредателя, мгновенно побежав за оружием. Летящее оружие тут же игриво отбил Люций, не успев заметить приближение Азариэля. Альтмер, подойдя так близко, нанёс широкий рубящий удар, направив его в шею, но великий предатель успел податься вперёд и полыхающий лазурью клинок скользнул по кружевным укреплениям горжета, оставив на месте разреза глубокую царапину.

Герольд Пустоты тут же со всей силы направил лезвие в шлем, но в ответ ничего хорошего не получилось. Люций со скоростью молнии развернулся, в полёте отбив клинок когтями в сторону, и кулаком с той силой, которая была в нём, постарался угодить эльфу в голову, тем самым просто разбив её о железную конечность. Азариэль знал, что этот удар его убьёт, а поэтому со всей своей реакцией быстро наклонился, и рука прошла мимо. Но тут же архипредатель рефлекторно нашёл выход, он сразу ударил ногой с четверть силы. Тяжелый стальной сапог пришёлся парню в грудь, откинув его в сторону дремор.

Азариэль отлетел, почувствовав, как его рёбра буквально раскалываются от огненной боли. Тем временем, несмотря на свою огромную массу и тяжелейший доспех, архипредатель за две секунды успел подбежать к парню.

Высший эльф даже и головы поднять не успел, ощутив, как холодная ладонь Люция, закованная в латную перчатку, сомкнулась у него на шеи, и потащила вверх.

Архипредатель поднял его над землёй как котёнка. Герольд Пустоты медленно задыхался, но чемпион всех богов решил покончить с ним изящнее. Он не стал сворачивать ему шею или медленно удушать. Когти на руке архипредателя так и просили напиться крови. Люций, торжествуя и смакуя явную и безоговорочную победу, медленно подвёл к его торсу когти и, тщательно примерившись, рванул их со всей силы, которая только в нём была.

Азариэль сначала увидел, как разорвалось мерцание его магического щита, не способного устоять перед таким демоническим напором, затем ощутил, как его броня проминается под грозным оружием и все её элементы скрепят, а потом и рвутся, а затем как холодный металл касается его органов и плоти внутри, разрезая её. Боль цепью пробежала по всему телу, и Азариэль еле слышно издал стенания.

– Вот оно, слабое отродье не способное за себя постоять! – взревел в торжестве Люций, продолжая насаживать своего врага всё сильнее и поднося к себе.

Азариэль, беспомощно повиснув на длинных и холодных лезвиях, был готов потерять сознание от боли и чувства поражения, но сам клинок взывал к тому, чтобы бой продолжался до победного конца. Внезапно неизвестная силы наполнила его тело, перемешавшись с рвением, дарованным мечом.

Бывший рыцарь вытащил из-за пазухи кинжал из укреплённой стали и со всей силы вбил его в глазницу Люция. Заточенное лезвие на раз пролезло через щель, и плотно погрузилось в крепкую бровную кость врага.Архипредатель завыл и тут же сбросил с когтей Азариэля, а тот в свою очередь оставил кинжал вглазнице Люция, который он пытался снять вместе со шлемом.

Герольд Пустоты упал на одно колено, опёршись на клинок, стерпев боль, которая его едва не прикончила. Долг в его душе, зов в крови оказался сильнее боли, и он её превозмог, но этого не достаточно. Пока Люций снимал с себя шлем, парень пытался прийти в себя и попытаться продолжить бой. Азариэль чувствовал, как его покидают силы и как кровь горячими струями бежит по его торсу, заливая всё тело. Он знал, что ранения слишком серьёзные и скорее всего он их не переживёт.

«Ситис, проклятый бес, меня покинул» – сквозь мутнеющее сознание появилась мысль, обрекающее на безумие, – «Он меня обманул, хотя чего ещё ждать от порождений зла». Азариэль попытался встать, но не смог, слабость и боль приковали его к земле. Он не может смириться с поражением, не может оставить мир на растерзание Люция и не смеет не выполнить долг. Крик бы вырвался из него мучительным рёвом, если были бы силы на это. Как же это больно – не мочь сделать то, чего желает сердце, разум и душа, и Азариэль готов зарыдать от отчаяния. Альтмер не может встать, в то время, когда его враг вот-вот рассечёт ему шею. «Я – проиграл» – эта мысль завладела рассудком альтмера, и слёзы градом тронули сажу на его щеках, замарав их влажными чёрными дорожками.

« – Отрекись от Ситиса, отрекись от тьмы» – этот голос оказался намного сильнее, его звон, его звучание исторгнуло всю боль из тела и вселяло праведную твердость в дух и слыша его кажется, что он может сотрясти само мироздание.

« – Кто ты?» – вопрос был наполнен горечью и страхом, Азариэлю стало казаться, что он сходит с ума.

« – Я есмь Сущий. Отрекись от владыки пустоты, нечестивого хаоса», – снова ворвался могущественный глас, исторгающий влияние злого духа и Азариэль ощутил силу, почувствовал волю к противостоянию тлена пустоты, его пленившего.

Азариэль готов пойти на всё ради победы, лишь бы вновь встать и скрестить меч с Люцием. Ослабевшими побелевшими губами, высший эльф шевелит и выдаёт слабый шёпот, которого оказалось достаточно:

– От-отрекаюсь от От-отца Ужаса и пу-пут-ей е-его.

Как только слова были сказаны, неимоверное тепло, бесконечная любовь и свет коснулись души Азариэля, и ему показалось, что Некто могучий, полный великой необъятной славы взял его в свои руки. Отчаяние, скорбь, боль, сожаление, неистовая жажда мести – всё это стало тленом, неважным перед той любовью и теплотой, которую дарует новый союзник, который помог эльфу так же как отец помогает заблудшему чаду. Тепло и внутренняя радость поселились у сердца эльфа, снова возвращая в его душу позабытую надежду.

« – Поднимись и иди!» – раздался могучий голос в голове и Азариэль не мог не подчиниться, покачиваясь и держась за раны, он встал и поднёс меч к лицу, разглядев символы.

Буквы снежных эльфов пляшут на навершии, но Азариэль может их различить. Он слабо знает язык своих далёких родичей, но сейчас почему-то он не сомневается в правильности, в истинности перевода и его губы уверенно прошептали:

– Из Духа – свет, из света – истина, из истины – сила!

И тут случилось самое настоящее чудо. Внезапно клинок Азариэль ярко, слепя глаза, неистово заполыхал. Это было не лазурное свечение, как обычно. Это оказалось самое настоящее лазурное агонизирующие и рвущиеся во все стороны неукротимое пламя, озарившее мост и дарующее странное тепло, но и само оружие вложило во владельца крупицу столь необходимого могущества. Все силы моментально вернулись, наполнив мышцы и сознание теплотой и светом, а раны стали затягиваться. Ни с чем, несравнимая уверенность наполнила душу, рвение взывало не к древней мести, а к исполнению более светлого и праведного долга.

Азариэль, вознеся свой горящий ослепительным лазурным белым солнечным пламенем меч, вновь направился в бой, уже чувствуя момент приближающейся победы. Люций уже успел снять свой шлем, оголив голову. По лицу архипредателя поплыла широкая улыбка, скорее похожая на безумный оскал животного. Он, бросив свой меч в стороне, взревев боевой клич, ринулся на Азариэля.

Азариэль, уйдя от удара когтем, ловко нагнулся и нанёс рубящий удар в грудь Люцию. Меч, оставляя огненный след в воздухе, искрами прошёлся по чёрному панцирю, оплавив его и распоров грудную пластину. Архипредатель вновь попытался зарубить Азариэля боевыми когтями, но они встретились с огненным лезвием. И все пять острых лезвий пали на землю, оплавившись в месте удара.

– Это невозможно! – отпрянул назад Люций. – Этого не может быть!

Ряды дремор колыхнулись и сделали шаг назад. Там, где стоял Люций появилось червоточина, тёмно-лиловый разрыв в материи реальности и архипредатель прыгнул туда, спрятался за плащом магии, перенёсшей его глубоко в тыл.

– Трус!!! – прокричал Азариэль и обернулся к союзникам… бывшим.

Всё святилище взвыло от предательства и жуткий гул донёс ветер. Они – слуги Ситиса и Азариэль только что отрёкся от их божества, и теперь у него нет друзей – всюду лишь враги.

Клинки окружили Азариэля – братья рыцари вооружены двумя катанами и ловко встретили приливную волну дремор, отбросив шквалом ударов их назад.

– Что будем делать?! – отбиваясь от меча врага, спросил Флоренций. – У нас больше нет союзников!

– Он мог отступить только в одно место, – Азариэль схватился за плечо Турана, испепелившего полдюжины слуг Бала огненной струёй из посоха. – Перенеси нас на восточный остров.

Чародей кивнул и вознёс посох, свершив широкое вихревое движение, и двенадцать воителей исчезли во вспышке ослепительного света, оставив на мосту лишь тела врагов.

Они оказались там, где враг крепче всего, но святая уверенность в Азариэле лишь взывает к тому, чтобы ворваться в самый центр, в самое сердце тьмы. Восточный остров – перемежение овражков и каньонов, заполненных водой по щиколотку, образующих кривое перекрестье, которые лежат изрезанной рассыпчатой поверхностью на водной глади. Так же тут много скал и только на северо-востоке острова есть хорошее возвышение, окружённое кривыми башнями и блоками.

Отряд оказался прямиков в центре водного кривоватого «креста», где соединялись все овражки и четыре солидных кусков суши стали лагерями для дремор.

« – На северо-восток» – приказал могучий голос в уме.

– Прорываемся! – крикнул альтмер, вознеся потухший меч.

– Куда? – раздался растерянный вопрос.

Это место – сосредоточение вражеских орд и со всех сторон на них хлынули меньшие существа, оставленные для охраны. Азариэль с Клинками бесстрашно встретил безумную волну мелких зелёно-пузатых граммитов, скампов и худощавых алчущих со светло-серой кожей.

– Туда, – указал мечом Азариэль на остров, окружённый высоким частоколом с большими кривоватыми грубыми башнями, чьё основание – камень, а вершины из древа. – Покончим со всем этим!

Даэдрический союз атаковал толпами неестественной плоти и острых клыков, и бритвенных когтей. Клинки встретили врагов радостной песнью катан, по две на бойца, и вокруг отряда разверзся шторм крови – мечи ликующе резали тела меньших даэдра. Средь воинства раздался рокот пламени и огонь из посоха и рук чародей сокрушил вопящих тварей, развеяв их пеплом по ветру.

На изрезанном острове бывший рыцарь противостоит нечестивым ордам даэдра, которых становится всё больше и больше. Он ведёт отряд прямо во чрево вражеского оплота и с башен на них посыпался ливень стрел на самом подходе к створчатым воротам, выполненным в стиле построек Дагона – серые и монументальные. Маг вознёс красивый посох и высвободил его могучую энергию – молниевый кулак сокрушительным ударом расколол опору одной из башен, и она с хрустом пала в воду. Ещё один взмах оружие и заряженная магия разнесла верх башни и с криком лучники пали на стены, сломав позвонки.

– Ворота! – кричит один из Клинков, штормом ударов двух катан рассекающий массу нахлынувшей плоти скампов. – Сокрушите их!

Азариэль тут же отреагировал. Перед ним ворота, сделанные из весьма тонкого камня, и левой рукой он стал колотить по серой поверхности, терпя страшную боль, впившуюся в плечо. Сначала она покрылась сетью трещин, а затем стала хрустеть. Уджар за ударом он пробился и нащупал с другой стороны засов – большая доска для распашных врат. Приложив максимум усилий, он заставил её затрещать в пальцах, и как только её часть стала трухой, парень со всей силы ударил по срединному зазору врат, и они поддались, впустив братство Клинков.

Внутри лагеря, на возвышенной скалисто серой земле виднеются рассыпанные куски врат в Обливиона, которые рухнули от нестабильности. Перед большим зданием, похожим на приземистую зубчатую башню, собранную из чёрного камня стелется большая серая платформа, окружённая двухметровыми шестами и с печатью рогатой головы.

Тут их встретили серьёзные враги – с боевым кличем и воплями битвы на них кинулись мускулистые рогатые воины, больше двух метров роста, с зловещими лицами, перекошенными от злобы с молотами наперевес.

– Зивалаи! – крикнул-кто-то из Клинков и отряд пошёл вперёд, прорезая путь через полчище тварей.

Чародей ступил вперёд и выпустил перед собой фонтан инфернального огня, окативший заивалаи и опаливший их до смерти, и мгновенно перевёл энергию с рук на одну из башен, с грохотом разнеся её в щепки.

– Азариэль! – обратился маг и отправил свой посох в полёт. – Он тебе понадобится.

Пальцы сомкнулись на древке посоха, и Азариэль, отдав мысленную благодарность ринулся вперёд, к низкой башне.

Альтмер сражается с остервенением, с яростью и самозабвением, отбросив все мелочи, позабыв про всё, что его волновало раньше. Братство Клинков контратаковало даэдрические армии и это заставило врагов колыхнуться, но не отступить и теперь они оказались в ловушке, добровольно войдя в окружение. Но для Азариэля это в радость, он повергает одного врага за другим, неумолимо продвигаясь вперёд. Из-за новых способностей меча и благословения неизвестных сил его атака стала подобна каре для слуг Обливиона.

Сражаясь, он видел, как его обступают всё новые и новые мелкие твари, раз за разом отбрасываемые смертельными выпадами братьев-рыцарей, которые оказались в ловушке, зажатые меж роем скампов и алчущих и элитой Люция.

Мельком Азариэль посмотрел на серо-синюшний горизонт, который становился всё темнее, казалось, что сам небосвод готов рухнуть от тяжести. На землю полился ледяной тёмный липкий дождь с противными хлопьями бесцветного снега.

Пробившись к платформе, на его пути встали трое дремор, в изумительной работы золотисто-чёрной броне, с кроваво-рубиновыми и сине-сапфировыми жилами, и двуручными мечами в руках. «Кулак Люция» – дреморы-валкиназ – могучие создания Обливиона, взращённые на сотнях битвах и представляющие смертельную угрозу, последняя преграда перед нечестивым господином.

Азариэль выставил вперёд посох и превратил мысль в страшный шквал магической энергии, который родился от дракона на навершии, и окатил стеной жаркого огня дремор. Враг завопил и попятился назад и Азариэль атаковал оплавленную броню. Первым ударом он рассёк горло дреморе, пока вторым выпадом посоха направил дождь ледяных шипов в голову другому воину. Третий дремора пал, когда Азариэль снова дал свободу энергии посоха, сокрушив воителя ударом молнии.

Азариэль продвинулся прямо на центр платформы, но Люция нет. Клинки сдерживают рои врагов, в который стали вклиниваться дреморы и зазвенело бренчание мечей. Долго они не продержаться.

« – Уйди от проклятого капища. Живо!»

Азариэль подчинился голосу и секундой позже с вершины приземистой башни спрыгнул он. Печать пошла с хрустом трещинами под тяжёлыми металлическими сапогами. Альтмер поднял взгляд и увидел, что под меховым капюшоном накидки виднеется один чёрный глаз, другой же окровавлен и размазан по щеке и лбу. Ужасающая когтистая перчатка сброшена, сабли нет, вместо них воин несёт большущую секиру– чёрное оружие, лезвия которой напоминают широкие перья.

– Я покончу с тобой блоха! – зарев Люций. – Я стану правителем этого мира!

– Ты всего лишь пешка даэдра, заваленная титулами. Ты был ей с тех пор, когда предал братьев и сестёр!

– Умри!

Атака оказалось безумно стремительной, сумасшедшей, что Азариэль успел лишь отпрыгнуть, чтобы его не рассекли. Альтмер совершил выпад, но потухший меч также скользнул по доспеху врага, оставив лишь царапину. Единственный шанс для Азариэля – пробиться сквозь кружевной горжет и угодить в голову.

Дуэль, которая могла попасть в мифы, останется забытой навсегда. Секира то и дело носится над головой и груди высшего эльфа, как бешенная бола, каждый раз способная его убить. Азариэль в ответ лишь царапает броню Люция, пытается дотянуться до его головы.

Физическая усталость медленно прокрадывается в эльфийское тело, развеивая эффект зелья, конечности теперь двигаются, как заторможённые. Люций, благословлённый всеми даэдра, не может устать, а поэтому продолжает наносить удар за ударом.

Азариэль сделал выпад и попытался использовать посох, уставив его в лицо врагу, но тяжелый удар ладони Люция заставил альтмера рухнуть на землю и пальцы левой руки разжались и посох отлетел в сторону.

– А-а-а! – прокричал высший эльф, когда подошва любимца даэдра прижала его грудь, с силой сдавив рёбра и прижав его к земле. Спина и позвонок, рёбра заполыхали страшной болью, в то время как раздался страшный голос Люция:

– Сейчас ты умрёшь, я принесу тебя в жертву своим господам, и кровь твоя станет моим благословением. Ей я помажу воинство своё. Твой сдохший Орден не смог меня остановить, так почему ты думаешь, что тебе это под силу!?

Люций ещё сильнее прижал Азариэля и занёс секиру для финального удара. Ему остаётся лишь опустить её на альтмера и настанет конец всей долголетней погони и битвы, закончится всё торжеством злого духа.

Через плывущий взгляд Азариэль заметил, как под его пальцами покоится древко посоха, подтягивая его к себе. У альтмера остался один-единственный, последний шанс пред неминуемой смертью, и он понял это. Из последних сил сжав металлическими пальцами древко, Азариэль направил дракона в бок Люция, хрипло и в тоже время со священной уверенностью и возбуждением произнося:

– Ветер твоих грехов раздует пламя! Сгори за свои преступления!

Огонь истошной змеёй кинулся на Люция и буря, солонеющий шторм разнёс пламя от бока на накидку из шкур врага. Пламя охватило тело Люция, и тот заревел, пытаясь изо всех сил сбросить шкуры. Огонь через секунды завладел спиной, сжигая и голову Люция, наполняя воздух тошнотворным запахов жжёной плоти.

Инстинктивно Азариэль выкрикнул слова, не зная, сработают ли они:

– Из Духа – свет, из света – истина, из истины – сила!

Клинок снова заполыхал солнечным пламенем, режущим всё нечестивое и Азариэль, с волнением в сердце решил поставить точку в стародавнем конфликте. Альтмер рассёк колено врагу и тот упал на одну ногу как подкошенный, выронив секиру и в страхе попятившись назад, скидывая с себя лоскуты шкурного плаща. Взмахом посоха Азариэль окутал Люция тёмно-сиреневой пеленой, привязав его душу к моменту смерти.

– Ты убьёшь меня из-за мести! – жадно прохрипел Люций, хватаясь за жизнь, огонь спалил его глаз, и он беспомощно мотает руками, ползя назад. – Чем ты лучше меня от этого!?

– Не из мести, – альтмер приблизился к врагу, отползшему к краю платформы. – Мне нет больше смысла лелеять её в сердце.

– Почему тогда!?

– Из любви к этому миру, ибо ты его не оставишь, никогда. Ты слишком далеко зашёл в своём предательстве и поколении тёмным принцам. Смерть – таков финал всех пешек даэдра, расплата за мимолётную власть.

Азариэль пламенеющим мечом расплавил доспех Люция и пронзил чёрное сердце архипредателя, и прекрасный клинок вышел из-за спины, продолжая плавить пластину металла.

Судорожно альтмер вынул пустой кристалл – тёмно-сиреневый камень, вмещающий души. С подавленной скорбью Азариэль осознанно обрёк душу человека на вечное заточение, ещё сильнее вогнав меч в сердце и погрузив его по самую рукоять в доспех. И только когда камень душ сверкнул, неестественным и зловещим фиолетовым светом, то только тогда альтмер со звоном выдернул меч.

Люций пытался что-то сказать напоследок, чтобы обозначило его лирический конец, но эти слова так и застряли на уровни разума и гортани, так и не дойдя до языка, а тем временем Азариэль остановился в битве. Грузное тело Люция, в чьих глазах пропал всякий намёк на жизнь, а на лице застыла маска скорби, перемешанной с отчаянием от провалившихся и разбитых грёз, навсегда лишённое души медленно завалилось на холодный камень платформе. Его броня зазвенела, когда соприкоснулась с поверхностью печати, а небеса разверзлись страшным громом.

Азариэль с печалью в нефритовых глазах посмотрел на тело Люция, не питая ненависти или радости. Рыцарь, мятежник, культист, даэдрапоклонник и полководец легионов Обливиона – вот кем был этот воин. Он – сияющая звезда Ордена и его погибель, должен был стать бичом Тамриэля и предметом союза всех принцев Обливиона. Теперь, когда его нет, конфедерация даэдра распадётся, и они снова погрязнут в бесконечной грызне меж собой.

Азариэль, сейчас и здесь, отпустил всю злобу, всю ненависть, которая душила его сердце терновыми цепями, терзая душу. Теперь он остался один в безумной игре, или мудрой воле высших сил. Партия окончена – зло потерпело крах, растаяв вместе с пеленой злобы альтмера, и он молвит слова прощания:

– Прощай, брат.

Азариэль и сбросил тяжесть лет, но радости от этого не ощутил. Он готов рухнуть от усталости и нахлынувших эмоций рядом с телом Люция, но не может этого сделать. Переводя внимание назад, он видит, что врагов слишком много. Четверо братьев-рыцарей лежат мёртвые, пали под напором даэдрических мечей, остальные же медленно отходят к нему под натиском клинков, когтей и клыков. Вопящая орда сотнями перекошенных морд и смертельным лап напирает на усталый ураган катан, который кропит тёмной кровью скалистую местность.

Меч Верховного Магистра поднялся к лицу Азариэля, высший эльф смирился со смертью, приготовился пасть в битве, забытым героем. Он выполнил долг, значит можно и обрести вечный покой.

– Отдай посох! – прокричал Турий и тут же получил магическое оружие, мгновенно подняв его к небу и под облаками что-то со страшным громом сверкнуло, брюхо небес запылало, окрасилось в ужасающие пламенно-огненные цвета.

– Что ты делаешь!? – спросил Азариэль

– Я отправлю этот остров на дно!

Тут же, словно в ответ на слова мага небеса скинули огромный шар, похожий на комету. Его соприкосновение с землёй обозначил ужасающий взрыв где-то посредине восточного острова, который расколол породу и раскидал рой врагов. Спустя секунду дождь из таких комет пал на остров, и земля задрожала, истошно завопила и взметнулась салютом в небеса, чтобы потом погрузиться на морское дно. Грохот от падений мог заглушить только пронзительный рёв и крик врагов. Гнев небес готов стереть с лика земли этот кусок суши и Азариэль в этом не сомневается.

– Отступаем! – крикнул маг и открыл портал – святящееся кольцо искр, которое ведёт прочь отсюда.

Азариэль усталым бегом направился к нему и как только приблизился к нему позади раздался страшный взрыв, и волна силы швырнула его вперёд в закрывающеюся дыру в пространстве на встречу тьме.

Глава 32. Новый смысл


Двести восемьдесят четвёртый год. Лейавин. Местный постоялый двор.

Стоит тихая и спокойная погода, продиктованная скорым наступлением совсем небольших похолоданий. На ночном полотне раскинулись сотни, если не тысячи мерцающих звёзд, рассыпавшись по сумрачному небосводу, словно бриллианты по чёрной тканевой материи. Однако такая красота никого не сможет привлечь, ибо сегодня столь знаменательный день, что никто не будет рассматривать небо.

Сегодня центром всей жизни стали не прекрасные окрестности города, не городской храм и даже не замок графа. В этот день, в эпоху третий эры император Тамриэля начал вторжение в Акавир, о чём по всему Сиродилу был дан радостный звон колоколов храмов, где священники возносили молитвы за победу имперских войск. Не так давно пал последний барьер перед мировым господством Империи Септимов –Эсрониэта и военный дальневосточный имперский флот устремился далеко на заокраинный восток, неся храбрых воинов в новый свет для его покорения. И центром вселенной, по крайней мере, в Сиродиле, стали трактиры и таверны, где люди праздновали столь славное начало нового завоевательного похода.

Этот постоялый двор не стал исключением. Хоть он и не был элитным заведением, или богатым постоялым двором, что в Имперском Городе, но по местным меркам он являлся чуть ли, не центром жизни и главным разносчиков свежих новостей в окрестностях, ибо через него проходили все слухи: от новой возможной любовницы графа до обсуждения последних политических свершений.

Вокруг множества посетителей стоят крепкие, но местами пропитанные влагой, жутко скрипучие и подгнившие деревянные полы под ногами, белые глиняные стены, повидавшие не один десяток пьяных драк и старые окна, через которые открывались прекрасные виды на город. Это самый обычный постоялый двор, выдержанный в стандартном стиле таврен Сиродила.

Неугомонные веселье и шум с перебором стояли на постоялом дворе, наполнив его старым духом пьянчужного романтизма. Кто–то во всю, на надрыв гортани горланил старые песни, самые молодые соревновались в том, кто больше выпьет или лучше девушку подцепит, а кто поумнее и под изрядным градусом сидели и обсуждали ситуацию вокруг Акавира, переходя в пьяные говоры и политике. Ну а самые азартные забавлялись самыми различными играми, ставя на кон последние септимы. В постоялом дворе, помимо восторженных голосов ветром разносился запах свежей выпечки, жареного мяса и бражной выпивки, только разогревавшие аппетит и алкожажду посетителей.

Без сомнения, все в таверне столь ликующе отмечали отправку легионов на Акавир. Император начал колонизацию другого материка и сегодня из крупных портов восточного Тамриэля отправиться первые корабли навстречу вящей славе и величию Империи. Так задумывалось.

Все веселятся и радуются, предаются безудержному ликованию, кроме одного эльфа, ставшего сущим контрастом для этого радостного места, портя его каплей грусти. В углу, под окном, рядом с железными чанами пива в одиночестве за столом сидит молодой парень, медленно попивая из кружки, пытаясь заглушить нестерпимую боль тела, родившуюся от разрыва сущности своей с Пустотой. Его тело покрыто старой рубахой и выцветшим потёртым камзолом, который когда-то имел чёрный цвет. На ногах пара старых поношенных сапог, которые скрыли обворованные штанины тканевых брюк. Серебряный волос распущен и ложится на грязное золотисто-мрачное лицо, щёки которого покрылись густой щетиной. От постояльца страшно несёт перегаром на пару с жутким ароматом немытого тела, отчего его можно было принять за обычного уличного бродягу.

В таверне появились два стражника – высокие имперцы в кольчужных доспехах, крепких шлемах и белых табардах с вышитым символом города – гарцующая лошадь.

– Вон он там, – указал один из стражников на парня в углу, и они двинулись к нему, под звуки чуть притихшего веселья.

– Азариэль Хартдлендский? – строго обратились стражи.

– Что вам нужно? – покачивая головой, пьяно спросил эльф, подавляя притуплённую боль, поставив кружку на стол.

– На вас пришли ориентировочные записки из Скайрима, Чернотопья и Морровинда, – речь взял упитанный стражник, с добрым лицом и большой бородой.

– И за что меня хотят судить?

– В Морровинде вы обвиняетесь за разбой, грабёж и участие в бандитской группе. Скайримские высокие суды ярлов хотят вас привлечь за кражу, а правосудие Аргонии за грабёж и за злостное использование магии.

– Это из других провинций, – отмахнулся лениво Азариэль, – вам до этого что за дело.

– Ну, как бы… согласно имперским договорённостям между провинциями о содействии в поимке преступников.

– К тому же, – вмешался худой стражник. – Вы нарушили таможенный контроль между провинциями, а это общеимперская юрисдикция.

– Вот она кара, – с усталой иронией усмехнулся Азариэль. – Ну что же вы хотите? Задержать меня? – рука альтмера опустилась к мечу, но не чтобы его использовать по назначению.

– Нет, мы посланы графом. Он очень признателен вам за ваши дела и хочет предупредить, чтобы вы были осторожнее.

– Спасибо, – чуть склонил голову Азариэль, и стражники покинули таверну, снова позволив окунуться всем в ликование.

Образы побережья нижнего Нибенея возникли перед глазами Азариэля. Именно на них он неделю назад очнулся, когда его выкинуло из портала и последнее, что помнил альтмер – вспышка адского огня, которая превратила весь его доспех в куски мусора, слабо связанные нитями. Единственное что оставалось, так это утопить их и остаться в одной рубахе, да лёгких штанах, босым, пустым кошельком и с мечом. Азариэль ощутил страшную неловкость, когда вспомнил, что ему пришлось украсть одежду с военного склада одного из фортов, чтобы хоть как-то разодеться.

После этого он поплёлся в Лейавин, надеясь там получить задание у графа, чтобы вновь забыться в битве, но некоторые части имперских легионов, шедшие на восток, и проходившие через город, выполняли и работу наёмников для населения, не оставляя работы для самих солдат удачи. Однако всё же у Графа Лейавина нашлось задание. В лесах была небольшая бандитская шайка, грабившая мелких торговцев и каким–то чудом избежавшая имперского правосудия, ставшая головной болью мелкой торговли. В награду граф, пребывая в щедрости, дал Азариэлю немного денег в виде пяти монет золотом. И разбитый неудачей парень сразу поплёлся их пропивать в ближайший постоялый двор.

– Забыться, – пьяно прошептал Азариэль.

Именно этого он сейчас желает. После битвы за острова, после того, что можно назвать победой, его душу захватила пустота, полная апатия, которая привела его в таверну. Люций побеждён, только что делать дальше? Он принёс мир и покой землям Тамриэля, оставив свой подвиг в абсолютном забытье, но что теперь?

«А может податься в политику?» – спросил у себя парень и слабо усмехнулся мысли.

Азариэль, за всю долгую погоню осознал – безумное стремление к свободе, путём сект, революций и мятежей, ни к чему хорошему не приведёт, ибо разумное существо станет рабом страстей, жажды власти, которая будет подаваться под гимнами об освобождении от догм «тираничных норм» и прочего. На что только не пойдут мастера душ, чтобы тянуть за их нити и поднять себя во власти.

«В бездну политику» – подумал, Азариэль, продолжив есть и пить.

Медленно и даже размеренно попивая из кружки светлое пенное, и разжёвывая кусок черствого хлеба, Азариэль услышал одну из песней, которую запел местный бард в простых тусклых одеждах, прославляя легионеров императора.

– А сейчас, о легионе! – пальцы молодого норда ударили по струнам лютни и песнь полилась:


Созданы мы давным-давно,


В грозные и лихие времена,

Но также прекрасно знамя легиона,


Всё так же красит небеса.



Наш славный бой врагу невыносим,


Всё заберём мы у него!


Если даст приказ Уриэль Септим,


Мы тотчас выполним его.



Под хаммерфелльским жарким небом,


В имперских громких городах


Отрядов легиона гимн верный,


Заставит поникнуть дух врага.



Легион занесён пеплом Морровинда,


Водами Аргонии он закален.


Во славу Империи и мира,


Шагает славный имперский легион.


Конец песни ознаменовался пьяно-радостным воем, и половина таверна опрокинула кружки, испив до дна в честь и за славу имперского легиона. Только Азариэль не спешит веселиться, ибо предчувствует, что всё кончится для легионов не совсем хорошо, но больше всего он поглощён поисков нового смысла, тяге к существованию, которая исчезла. К великому сожалению Азариэль понимает, что стал пленником погони и охоты, это была его жизнь. Он думал, что эта судьба постигнет Рихарда, но сам её принял, даже не заметив, что охота за Люцием, месть, стала не просто смыслом, но самой жизнью.

«О… как так случилось?» – спрашивает сам у себя Азариэль, только сейчас поняв, что настолько долго носил месть в сердце, что она проела душевную язву, и если был бы шанс в начале пути избавиться от злобы в душе, он бы приложил все усилия к этому. Сейчас же вместо них – пустота.

И сейчас вновь, снова после битвы, после поисков и неудачи в них, сидит парень и пьёт дешёвый алкоголь, пытаясь забыться в нём, утопив всё отчаяние в кружке с пивом. История оказалась циклична до боли. Неужто ли так всё закончиться?

Рядом с Азариэлем присел смуглый редгард, на котором вся одежда – кожаный жилет, плотно утянувший посеревшую рубаху с коротким рукавом, из-под которого выходит ещё один рукав, плотно прилегающий к рукам. Белые штаны налегают на верхнюю одежду, утянутые большим широким кожным ремнём, на голени, уходившие под сапоги.

– Кто ты, что тебе нужно? – спросил альтмер у незнакомца.

– Странно, что ты меня не помнишь, я Сутурах.

– Кто? – нахмурился Азариэль, пытаясь вспомнить этого человека, перебирая воспоминание за воспоминанием. – Я тебе денег не должен.

– Что ж, забыл ты меня, ну здравствуй, рыцарь Ордена Святого Магнуса. Давай я тебя вином угощу, а ты мне расскажешь про себя.

– Откуда? – шарахнулся Азариэль, чуть не упав со стула.

– Я служил вместе с тобой. Был неофитом.

– Не помню. Ладно, ты что-то там говорил про вино, – с едва заметной растерянностью сказал альтмер и допил пиво, протянув опустошённую кружку. – Наливай.

– Хорошо, – редгард поднёс бутылку из стекла, и в кружке высшего эльфа оказалась пенящаяся тёмно-багровая жидкость. – Расскажи мне, старый рыцарь, как ты был призван в Орден, что сказали тебе в путь матерь и отец?

– Как обычно. Жатва – через неё я попал в Орден. Испытания. А родители? – Азариэль коснулся губами края кружки, ощутив сладкий привкус вина и отпил. – Они ничего не сказали, поскольку покоились.

– Понятно. А как ты в Ордене клятву давал, помнишь? Весь твой призыв вместе с тобой тоже клялся же?

– Да, – страшная ностальгия посетила Азариэля, когда он вспомнил о том, как всё было – он и друзья, ещё не отравленные ересями Люция с радостью готовы были отдаться Ордену и посвятить себя войне с тьмой. – Всё помню. Славный был день, знаешь ли, но мы всё похерили. Как?

– Про первую битву поведай Азариэль. Как оно было впервые выступить против нечисти Тамриэля, – редгард припустил голову. – У меня не было первого задания, потому что первый бой я принял в Цитадели.

– Первое задание, – Азариэль с трепетом вспомнил, как он, Аквила и Лира, в те времена, когда их единила дружба и братство, с двумя рыцарями выступили против вампира; вспомнил как они бились и как его спасли… те дни, все они пропитаны духом нечто утраченного и потерянного, по чему поёт скорбь. – Оно было против вампира, ох и замарались же мы тогда.

– Понятно. А чем ты сейчас займёшься?

– Не знаю. Мой смысл потерян. Орден пал, а за большее сражаться незачем, да и нет сил.

– Дело ли в Ордене? Вспомни, как ты и друзья в капелле воспевали дела, как несли праведный свет в Тамриэль. Нас звала великая цель, о которой мы никогда не забудем. Вспомни своих друзей, за которых ты был готов погибнуть, вспомни нечисть, которую ты исторгнул. Орден – лишь дал нам в руки оружие и долг, указал пути, по которым мы можем пройти.

– Так кто же ты? – дрожа голосом вопросил Азариэль. – Кем ты был в Ордене?

– Вспомни, как полыхала в тот день Цитадель, вспомни как ты меня спас, и я потом нёс на плечах ту девушку – рыжеволосую эльфийку. Вспомни, как потом мы вспоминали погибших друзей там у последнего Донжона.

Снова Азариэль приложился к кружке с вином, допивая его, чтобы заглушить всё нарастающую боль, рождённой от тяжкого бремени воспоминаний, словно в душе он нёс чугун.

– Ты их до сих пор вспоминаешь? – снова вопрошает редгард. – Я вспоминаю. Знаешь, последние годы я работаю охранником у одного алессианского храма старенького, где нет идолов, и часто молюсь за тех, кто погиб тогда.

Азариэль приложился двумя пальцами к глазам, пытаясь удержать слёзы, рвущиеся от напавшей на него ностальгии. Столько воспоминаний и за всеми ними лишь тень, вечное преследование всего самого горького. Со всех сил альтмер пытается удержать плач по потерянной жизни в Ордене, по призраку счастья, которое он мог найти с Лирой, по тому, что потерял и сейчас уподобился праху.

– Не стесняйся, Азариэль, своих слёз, лучше взгляни мне в глаза и вспомни наконец-то. Я в долгу у тебя за то спасение.

– А, прости мне мою слабость.

– Давай же наполним ещё чарки свои, и я пойду, – снова редгард наливает вино. – Выпьем за наш славный Орден и за тех, кто навеки смолк.

– Да, за тех, кто в вечном покое, – Азариэль поднёс кружку к чарке хаммерфелльца и, не чокаясь, понёс её к губам, испив вина.

Они оба кратко кивнули и редгард, поднявшись, ушёл из таверны, оставив для Азариэля лишь вопрос смысла. Многое пройдя, встаёт единственный вопрос – чем можно заняться, какой новый стимул и мотиватор к жизни будет вести его? Снова уйти в служение, в это смысл жизни? Но служить кому, ибо служение служению рознь и Азариэль это понимает.

Сребролюбцы служат деньгам, называя это выгодой, Люций и культисты отдали свои души в лапы тёмных сил, облекая это в «свободу», за которой на самом деле стоял зов плоти и поражённой тьмой души. Перебирая воспоминания и жизненный опыт, рыцарь прошлого находит ответ, рождённый его соприкосновением с идеалами Ордена, которые подобно лампадке, в тёмной буре – поддерживали в нём неугасимый свет добра, когда даже на душу надвигалась страшная тьма, и дух был готов сломиться. И этот свет возвращал его на путь истинный, зов добра и всего хорошего всегда вопил в нём, когда свершалась несправедливость или он её вершил. На миг в уме родилась мысль, что в служении всему хорошему, поддержка этого и распространение и есть истинный смысл, который может его спасти?

Дверь постоялого двора со скрипом отворилась и в него, нерасторопно зашёл до ужаса знакомый старик. На нём серый, потёртый балахон, спускавшийся и едва волочившийся до пола, такие же потрепанные бесцветные старые сапоги. В руках у него был интересный деревянный посох, который отлично исполнял роль имитируемой опоры. Его лицо выдавало уже зрелость: длинная серая борода, такие же серые волосы и слегка морщинистое лицо на котором отчётливо виднеется татуировка дракона.

Старикокинул взглядом постоялый двор и остановил его на угловом столе. Он подошёл к трактирщику и попросил кружку эля. Взяв её, он кинул пару монет и направился к угловому столику.

– Вы, я надеюсь не против, если я присяду, – вежливо вопросил неизвестный старик, пару раз махнув рукой, разгоняя запах перегара, ореолом стоящий вокруг Азариэля.

– Конечно, садись, – небрежно ответил эльф, поморщившись от боли, и столь же угрюмо добавил. – Я твою настойку больше пить не буду.

– О как, – с наигранным удивлением начал собеседник. – Ты меня знаешь?

– А как не знать? Сначала Орден, потом тот старый трактир, затем в тюрьме Имперского Города, ну а в последний раз у Хай Рока, при взятии последнего культа, – и с упрёком в голосе продолжил. – И что же на этот раз тебе нужно, мил человек, неизвестно откуда?

– Да, ты прав, – резко и без интриги ответил старик. – Тогда был я. И скрывать уже больше нечего.

– Так представься? – смиренно попросил Азариэль.

– Я Гюнтер фон Мортис. Имперская легионная разведка. Приставлен самим регентом императора, чтобы следить за деятельностью Ордена, а затем, чтобы и за его наследством.

– Кхм, – посмеялся Азариэль, удержав хохот, услышав имя собеседника, вспомнив, что у Аквилы когда-то давно домашнего питомца звали «Гюнтером».

– Что-то не так?

– Ничего, – ответил парень. – А зачем было следить за нами после падения Ордена?

– Регент предчувствовал, понимал, что деятельность такой организации и её предателей не может не сказаться на судьбах Тамриэля. И скажи же, он ведь оказался прав.

– Да, прав, к счастью для мира.

– Почему ты не веселишься? – вопросил Гюнтер, попивая эль. – Такой славный день.

– А чему веселиться? Тому, что легионеры идут на смерть, что их жёны и матери будут рыдать по потерям? Война в Аквире не будет лёгким походом, – Азариэль тяжко вздохнул. – Тут нет повода для веселья.

– Осторожнее с такими словами. Их кто–то может расценить как измену Империи, но в чём–то ты прав. Регент предупреждал императора о том, что предварительная разведка была слишком быстрой и неточной, – ответил Гюнтер, так же строго вопросив. – К чему на этот раз попойка?

– Да я не особо-то пью, скорее отмечаю. Ты же должен знать, – Азариэль измученно взглянул в глаза Гюнтеру и тот, допив эль, сложил руки на столе в кулак, начал говорить:

– Конечно знаю, Клинки доложили нам о том, что должно было случиться к северу от Хай Рока и судя по тому, что ты тут сидишь, всё увенчалось успехом?

– Да, только вот братство Клинков погибло, вместе с островом, жалко их как-то.

– Они служили императору и рады были отдать жизни за него. Нечего их жалеть, ибо таков долг их.

– Так же, как и наш был когда-то, – тяжко выдохнул Азариэль. – О, я вспомнил тебя в шатре, когда мы брали последнюю секту. И почему… ты на меня так удивлённо смотрел?

– Я был удивлён, что ты последовал воле Вольного Короля, – Гюнтер выдал скупую и даже холодную улыбку. – Так просто он тебе наплёл про Аквилу.

– Ты с ним знаком? – удивился Азариэль. – Как? Когда?

– О нём не знают даже Клинки, и честно признаться, я сам случайно его встретил… ну как встретил… он сам меня нашёл. С тех пор сотрудничество легионной разведки с ним принесло много плодов.

– И он специально меня отправил подальше от Аквилы? – в голосе Гюнтер ощутил настроения негодования. – По его воле я шарахался и стал… преступником?

– Таков путь, Азариэль. Тебе нужно было пройти его, чтобы ты смог принять предназначение и сразиться со злом. Не так ли всё получилось? Если бы Вольный Король дал тебе то, что желало твоё сердце, свершилась бы великая победа над чудовищным врагом? Пойми, нам не всегда на пользу то, чего мы хотим, ибо желание наши зачастую рождаются из помрачённого сердца.

Азариэль принял слова Гюнтера. Он вспомнил, к чему всё привело, что путь, подаренный ему Вольным Королём, хоть и не оказался лёгок, но стал облегчением для всего мира.

Смирение перед уготованным – вот ещё один урок, который Азариэль ощутил во время похода и понял только сейчас. Если пытаться брыкаться, противостоять и пытаться уйти от предназначенного долга, то из этого ничего хорошего не выйдет. Он был призван бороться с нечистью, а вместо этого решил найти ту, которая его покинула, следуя тёмным посулам и к чему это привело, в конце концов? Смирение и следованию праведному пути – истинные благодати, которые ведут в свет, в пользу Тамриэлю, а сам идущий по стезе кротости останется недосягаем душой для даэдрических принцев мира сего. Конечно, у него была свобода и никто её не менял – он мог наплевать на святой долг и каков Тамриэль был сейчас?

– А зачем тебе нужно было это знамя? – вопросил альтмер, отступив из размышлений. – Это же мы для тебя его из крипты стащили?

– На изучение магам, – ответил Гюнтер, отпив из кружки. – Как говорил Вольный Король, в той ткани есть магия и в Гильдии я думаю, заинтересуются этим артефактом. Кстати, я до сих пор не могу понять… зачем? Во имя чего ты скакал по пол Тамриэля за той девушкой?

– А, ты про Аквилу. Всё просто – она мой друг, а друзей не так просто оставить в когтях тьмы.

– И ты устроил всё это? Устроил погоню по Сиродилу, Морровинду и югу Скайрима? Для прощения?

– Да, она того достойна… да и не держал я на неё зла. Если бы неё помощь, я был бы мёртв и ради такого друга я готов перевернуть хоть весь Тамриэль, а может, я просто пытался воздать должное за свою жизнь.

– Ох, и поносила её жизнь за то время, пока ты за ней гонялся.

– И что ты можешь рассказать о ней?

– Согласно данным имперской разведки, впервые она объявилась спустя два года после битвы за Цитадель, когда связалась с Вольным Королём. Потом я за ней установил слежку. В итоге она засветилась в трёх городах Хай Рока, где каждый раз приходилось случалась какая-нибудь свара с её участием. А так же она вышла на своих друзей в аббатстве возле Эвермора, откуда уже направилась в деревню под Норт Поинтом.

– А где она сейчас? – с внутренней дрожью, но внешним спокойствием спросил Азариэль. – Просто… интересно. Это же не гостайна.

– Подала бумаги в Имперскую Канцелярию, что в Морнхолде. Хочет быть в числе переселенцев на Инеслеа и покинуть Тамриэль. Может, стремится покинуть этот проклятый для неё континент, чтобы начать новую жизнь.

– Вот и славно, – допив пиво, сказал парень, обретя покой за Аквилу. – Хорошо, что хоть не в Акавир плывёт.

Гюнтер посмотрел на запястье молодого эльфа и заприметил странный амулет, удивительное украшение, которое повисло в тени манжета и лишь слегка выглядывает из-под широкого рукава. Это латунный начищенный прекрасной работы латунный диск, покрытый удивительными узорами, на котором виднеется лепестковый крест, в середине которого сияет начищенная бусинка злата.

– Что это у тебя? – спросил Гюнтер и показал на запястье правой руки. – Там вот.

Перед ответом Азариэль слегка и тепло улыбался:

– Это? Амулет Все-Создателя. Мне его подарил один из здешних, который как-то бывал на Солстхейме.

– А как же боги? Как же Девять? – сильно удивился и нахмурился Гюнтер. – Разве они для тебя неестественны?

– Мы молились ложным богам в Цитадели о защите и где они? Там, в битве с Люцием меня покинули все… где были твои боги, когда они нужны? Я только сейчас понял, что злу даэдра тогда противостояла пустота в наших сердцах… а она не лучше. Нет никаких богов… девять? Кто такие девять? Сущности инфернального мира… Бог, живой, же один…, наверное, я не знаю… ничего не знаю. А остальные – истуканы.

– Так ты разделяешь веру Скаалов? В единое божество?

– Они верят в переселение душ, а я – нет, ибо оно неестественно, – Азариэль поднял амулет. – Эта побрякушка, для меня просто украшение. Многобожие, реинкарнация, – усмехнулся сквозь приступ притупленной боли парень, – издёвка зла над миром, способ приковать души к материи.

– Почему ты так считаешь? – надавил Гюнтер. – Тот голос… это мог быть и Акатош и Талос и прочие? Даже обычные духи могут шептать.

– Не знаю… мне так не кажется, я так чувствую. Ладно, давай перейдём к другим темам.

– Хорошо, если хочешь, можешь дойти до одного монастыря, – старик протянул свиток Азариэлю. – Применишь его и очутишься в том месте. Чем ты теперь займёшься, Азариэль? Ты бы мог вернуться к Лире, согласно моим данным она в Вайтране, вместе с Ремиилом.

– Откуда ты всё знаешь? – нахмурился альтмер.

– После случившегося за вами всеми была установлена слежка. Ты пропал после деревеньки под Норт Поинтом, а вот про остальных мне доложил Клинок.

– А, это тот, который отправил Ремиила в Вайтран?

– Да. Так почему бы тебе…

– Ты думаешь я не хотел бы? – перебил Азариэль Гюнтера. – Она очень интересный человек и… с ней действительно можно провести жизнь.

– К тому же она не равнодушна к тебе.

– Я не могу. Я – преступник в трёх провинциях, и в Скайриме тоже.

– Юридически, Азариэля из Ордена не существует, а Азариэль Хартлендский иная личность, никак не связанная с Империей и будет очень странно, если вдруг мы помилуем Азариэля Хартлендского за деяния на том острове.

– Такова награда за дела, – сыронизировал альтмер.

– Во всяком случае, преступления в провинциях рассматриваются судами и по законодательству провинций. Тут поможет только вмешательство либо высших эшелонов имперской власти. Регента, например.

– Но он не знает Азариэля Хартлендского, – тут же сказал парень. – Я так понимаю, что помощи от власти ждать не придётся. Может, хотя бы штрафы за меня уплатите?

– Там на тебя накапало с размером месячного бюджета Виндхельма.

– Печально, тогда придётся мне прятаться. Я не хочу Лиру подставлять под молот правосудия, если меня закажут тем… кто не на службе государства. У Морровинда такие службы уж точно есть…

– Чем теперь займёшься?

– Орден мёртв, – безрадостно заговорил парень. – Я же собираюсь продолжить его дело, пусть о нём никто и не узнает, да и нечем мне больше заниматься. А что?

– Если хочешь заняться чем-то в поддержку интересов Тамриэля, я могу тебе предложить одну работу… как Азариэлю Хартлендскому, во искупление всех его прегрешений и преступлением перед правосудием. Работа предстоит тяжёлая и опасная…

– Где? – настойчиво спросил парень. – Что за работа?

– Отправляйся в Порт Тельванис, там всё и расскажу. Я тебя буду ждать пару недель, а теперь прощай, меня ждут дела, – Гюнтер поднялся с места, высказав имя парня с небольшой усмешкой. – Азариэль Хартлендский.

После этих слов «старик» поспешно удалился из постоялого двора, оставив у трактирщика пару серебряных монет.

За ним поднялся и молодой парень, чуть покачнувшись направился к выходу из таврены, прицепив на бедро меч, на последок услышав ещё одну песнь о легионе, пока пробирался сквозь толпы пьяных людей и эльфов. Нордлинг-бард снова зажал в руках лютню, занёс ладонь и его голос понёсся по всему заведению:

– И ещё одна песнь о нашем доблестном воинстве Империи! О том нелёгком времени, которое он пережил в трудную эпоху.


Имперский легион, доблестные пения,

Восточный Сиродил, Реманская Империя,

От чейдинхольских мятежей скрипят от злобы зубы.

Поют восставших Виктории Гирьен опальных трубы.


Но легиона ровные отважные фаланги,

Умело ударили повстанцам во фланги,


Но предателей в ту эпоху развелось немало,

Гордое знамя верности Нуль-легиона в грязь упало.


Лорду Балу, принцу тьмы легионеры присягу дали,

Но не все тогда праведный свет клятв предали.


Не поддалась зову тьмы горстка храбрецов и капитан Регил,

Присягнувших же лорду порабощения порок сгубил!


Второй легион виртуозен с потомками Предела в битве,

Скинул с трона Леовика, воздав богам хвалу в молитве.


И, всё бы ничего, и Варену править, и сияет слава легиона,

Но хитрость Маннимарко знать пределов не хотела.


Имперский город злу на службу поставлен был,

Второй Легион не спасёт, и каждый про него забыл.


Глава седьмого легиона – ужас предателей из Ковенанта,

Просторы Бангкорая – открыты для легионного таланта.

Король Верховный – Эмерек проклятый, грёзами лелеет,

О власти власть мечтает и думает, что никто и не посмеет.

Опрометчивость его сгубила и похищен легионом был,

В Зале Героев, доблестный Империи командир его убил.


Легион тринадцатый, гордость царства Пеллетин,

Стал он для Сенчала словно грозный воин-палатин.

Генерал Ренм и воители его – герои для катжиского народа,

В эпоху мрака и раздора, для царства – верная опора.

Ничего не страшно им – ни преступник, ни проказа, ни дракон,

Город возрождали «Щиты Сенчала» и строго соблюли закон.


Легионы эпохи междуцарствия – побитые грозные орлы,

Реманской Империи легионеры – былой славы нищие послы.


В мире раздора и войн тьме, Сиродилу продолжили служить,

Если уж и приступали закон, то чтобы Тамриэлю угодить.


Для них – те времена, испытаний трудных и горьких путь,

Окончились они, когда Тайбер к нам пришёл и решил Империю вернуть!


Услышав, Азариэль чуть покривился, хотя народ в таверне наполнился шумным ликованием. В Ордене им преподавали историю, и он знает, что имперский легион в период междуцарствия отчасти стал бандитским формированием, обиравшим население. Но цель имперской пропаганды иная, нежели нести правду – выставить сомнительные факты, а порой и тёмные страницы в свете доблести и героизма. Парень не стал осуждать подобное, ему до этого нет дела.

На небе сияют мириады прекрасных звёзд, образующих замысловатые созвездия. В воздухе витает свежесть, недоступная для пропахшего перегаром запаха внутри и альтмер почувствовал себя намного лучше, когда покинул место пьянства.

– Куда бы податься? – уронен тихим голосом вопрос и эльф понял, что сейчас ему нужно обрести нечто большее, чем новую цель. – Кто я? – спрашивает Азариэль, вспоминая, что весь его путь вымазан кровью и устлан трупами не только врагов и сторонников зла, но и безвинных; обратившись к памяти, он находит ответ. – Лиходей, убийца, вор, беззаконник. – И что же со всем этим делать? – вопросив, парень взглянул в сторону городских ворот.

Внезапно Азариэль вспомнил про свиток, который дал ему Гюнтер. Вынув его, парень моментально спустил свет с рук своих и окутался в мистические потоки, перенёсшие его далеко от этого места.

Пройдя через яркий ослепительный свет, его нога ступила на твёрдую поверхность, и перенос странной энергией избавил Азариэля от опьянения. Боль, страшная жуткая ломка в плоти, костях и душе объяла болезненными цепями всё тело. Такое ощущение Азариэль чувствует с тех самых пор, когда покинул остров и вырвал из души своей и тела влияние Отца Ужаса и теперь вынужден терпеть хворь и заливать её алкоголем.

Он оказался где-то среди скал и, осмотревшись, он увидел, как на пространство сжимают горы, рисующиеся возле этого места бежевыми исполинами. Под ногами большая каменная плита, выполненная в форме круга, на большой полукруглой платформе, которая поставлена на скалу.

Тут же лихой холодный воздушный порыв подхватил седые локоны Азариэля, по всему телу он ощутил ледяное прикосновение десницы горных ветров. Края его камзола игриво затрепетали, подёргиваемые вихрями

Впереди он увидел маленькую серую стенку, зажатую меж большими прямоугольными постройками, сделанными из такого же бесцветного камня, цвета пасмурного неба. Под самой чуть приплюснутой крышей, которая выложена покровом алой черепицы, на зданиях, стеснивших маленькую стенку, виднеется ряд из шести простых окон, округлых в верхней части и закрытых деревянными створками.

Азариэль неуверенно, и претерпев болезненную ломь, шагнул вперёд, навстречу небольшой выцветшей двери, которая в маленькой стенке и, подойдя он её толкнул. Петли, ржавые и старые тихо скрипнули и кусок дерева дал пройти альтмеру вовнутрь.

– Где я оказался? – вопрос Азариэля услышал только напористый ветер, вечно схоронив в своём стремительном порыве.

Он, шевеля ватными больными ногами, пошёл вперёд, выстукивая каблуком по заросшей дорожке, выложенной камнем, а всё что вне дорожки утонуло в жухнущей зелени. Справа и слева от него два рукава длинных построек всё из такого же серого и невзрачного камня, над которыми выцветшими красками «цветёт» приплюснутая крыша из алой черепицы. Шесть ступеней лежат подле построек, возводя на небольшое крыльцо, находящееся в тени длинного козырька, который держат простые квадратные колонны.

Он идёт по дороге, оказавшись на перепутье в форме креста, и дальше стезя ведёт к полукруглому крыльцу, так же с семью ступенями. Перед Азариэлем высится строгая и в то же время монументальная часовня, в которой прилегают рукава построек, выполняющих роль ограды для внутреннего двора святого места. Рядом с арочным входом имеются два тонких вытянутых витражных окна, на которых картины не знакомые Азариэлю. Парень взглянул наверх и увидел впечатляющее и завораживающее своей красотой круглое окно-розу под колокольней, на которой также вытянутые витражные окна.

Азариэль ощутил неожиданный прилив сил и отсутствие страха, как мучающая его боль отступила назад, и всё тело содрогнулось от освобождения, без сомнений он ступил вперёд и оказался внутри часовни. Два ряда лавок по семь штук тянуться к алтарю. Свет проникает и мягко ложится через витражные окна на серо-зеленоватый камень и омывает лучами солнца это чудесное место. У стен воздвигнуты статуи, среди которых альтмер узнал доблестного воина с опущенным мечом и могучую воительницу с высоко поднятым клинком – предводителей людей в славном восстании против айлейдов. Под сводами мирно покоится люстра, давно не знавшая прикосновение огня.

По-видимому, это место было давно заброшено и покинуто и Азариэль зреет это. Но в тоже время он ощутил такой покой и мир на душе, которого давным-давно не знал, ему показалось, что все тревоги этого мира отпустили его и он готов встретиться с вечностью, легко воспарив духом.

У мраморного алтаря Азариэль заприметил сгорбленную фигуру, согнутую в молитвенном коленопреклонении. Парень не хотел нарушать молитвы этого монаха, но любопытство взяло верх.

– Где это я? – спросил Азариэль, сблизившись с незнакомцем.

Молящийся поднялся, и зашуршали его одежды – чёрный подрясник, окутанный такого цвета рясой с большим капюшоном. Азариэль увидел нижнюю часть человеческого лица – чёрно-седая борода на широком подбородке, глаза же теряются во тьме капюшона. Спустя пару секунд томного молчания раздался тихий, но крепкий сухой голос:

– Это очень древнее строение. Раньше тут был монастырь посвящённый Единому. Это юг Коловианских гор.

– Кто вы? – удивлённо спрашивает Азариэль.

– Я – ревнитель исповедания, разделяющий веру предков и верую в Единого. Что тебя привело сюда, странник?

Азариэль полон мыслей, и спустя долгое время он не испытывает тревог и лёгкость, покой поёт на сердце, как будто он стоит в преддверии родного дома. Внутри, душой, он понял, что Некто вёл его всю жизнь, сквозь битвы и горе, сквозь падение и поднимая со дна печалей. Когда у Азариэля не было сил идти, Он нёс его на руках и давал новых, чтобы долгий и трудный путь был завершён. Все отступления от света и присяги тьме нуждаются в отпущении, всякая трудная стезя, дорога смертной тени, где плач и стон, вой и побоище, искушение и грех вступают в противоборство с негаснущим священным светом, чтобы быть правильно завершённой должна быть окончена в покаянии. Таков смысл. Азариэль вспомнил, сколько раз падал за свою жизнь в беззакония, и неожиданно ему захотелось излить душу, показать свои язвы духовные. Азариэль полон сожалений и не только за преступления. С болью он вспомнил, что так и не спросил Ремиила об избраннице, не может быть с Лирой, подверг опасности Аквилу, оставил Ариана и Тилиса от справедливого боя.

Ревнитель Единого смиренно и долготерпимо взирает на Азариэля, пока в нём бушует духовный шторм. Его не волнует сшибающий запах перегара, вместо этого служитель Единого полон мира и любви к тому, кто пришёл в эту часовню. Он знает насколько бывает труден путь, ведущий к отпущению всего того, что тянется по жизни прицепившись к душе ядовитым паразитом.

– Долгий путь… – тяжко выдохнул Азариэль, едва ли не задыхаясь от сдавившего грудь волнения, с содроганием душевным он понимает, что пришло время и с дрожью говорит, несмотря на то, что слова готовы увязнуть в горле. – Я хочу покаяться.

– Пойдём, – сказал мужчина и повернулся к алтарю, и еле шевеля ногами, Азариэль поплёлся за священнослужителем, неуверенно ступая к алтарю.

Без слов Азариэль понял всё и, преклонив колени перед алтарём, склонил главу, ощутив, как всё то, чем он жил раньше, все идеи и догмы стремительно рассеиваются, всем сокрушённым сердцем он ощутил жизненно необходимую нужду в покаянии.

– Расскажи о том, что совершил, – попросил нордлинг и накрыл правое эльфа своей рукой, словно его приобняв. – Расскажи, что гложет твою душу и Единый подскажет, как это можно исправить.

Слова полились вместе с градом слёз, расчертивших влажными дорожками грязное лицо, а сердце неистово затрепетало, когда слова сокрушения покинули уста:

– Я повинен во многих беззакониях. Убивал, грабил, побивал невинных, пьянствовал, – Азариэль задержал дыхание, чтобы собраться с силами. – Служил злу, в лице Ситиса, нарушал клятвы, воровал, язычествовал, говорил слова брани, смел возгордиться, желал зла ближнему…

Верующий в Единого смиренно выслушал всю вереницу прегрешений Азариэля, не осуждая, и когда парень закончил, уверенно вопросил:

– Ты каешься за свои грехи?

– Каюсь, – с облегчением, словно сбросив гору с плеч, вымолвил Азариэль, чувствуя, как тернистая боль немного отошла; а мужчина над ним что-то произносит, святые слова, но мысли Азариэля настолько освободились, что он их не может различить.

Завершив таинственное действо, служитель монастыря взял Азариэля под руку и поднял его. Парень ощутил себя облегчённо, намного лучше, не таким сдавленным как раньше, хотя боль всё ещё сохраняется. Теперь он чувствует надежду на то, что сможет стать лучше, возвысится над греховностью мира сего, не переставая считать себя недостойным мытарем.

– Ты же понимаешь, что это только начало нового пути? – медленно вопросил житель пустынного места. – За всеми нами столько грехов, как песок морской, и чтобы их увидеть и искупить мы должны трудиться.

– Понимаю.

Они прошли через весь монастырь, и вышли на ту площадку, на которой оказался Азариэль, когда его сюда перенесло. Впереди альтмер увидел длинную узенькую дорожку, которая прорезалась сквозь высоченные горы и подходящая к ветхому каменному мосту, ведущему через пропасть к забытому алессианскому наследию. Лихой ветер неистово затрепетал седой волос Азариэля, так же, как и трепещет его душа при встрече с новыми Истинами.

– Всё это ради того, чтобы я сюда пришёл? – томно спрашивает Азариэль и его слова подхватили ветра.

Повитель Единого, чьи одежды лихорадочно трепещутся под порывами горного ветра, дал ответ голосом сильным, но низким:

– Его воля нам неисповедима, но без Неё ничего не случится. Да, возможно Он вёл тебя через всё зло и борьбу с ним, что бы ты прошёл сюда.

Азариэль задумался и вспомнил, что действительно, вся его жизнь была устремлена на что-то и возможно встреча с новой Истиной, отступления от прежней лжи и есть цель, финал его пути.

– А зло? Почему же оно так сильно? – вопросил Азариэль, ища ответы. – Почему Он своею силою не отвратит всех от зла?

– Он дал свободу всем Своему творению, – дал ответ мужчина, устремив взгляд далеко в горы. – Никого зло силой не заставляет себе служить, ибо мы по немощам своим, по слабости духа, без опоры духовной данной Единым, открываем сердца свои злу.

Азариэль снова задумался. Разве Люций под силой присягнул даэдра, а все его братья и сёстры-отступники были обращены насильно? А те, кто участвовали в движении культов? Те, кто предался тьме и встретился Азариэлю на долгом пути, были насильно приведены ко тьме? Без Истины, без её благодати в сердце многие обречены пребывать во зле и за Люцием придут следующие марионетки даэдрических лже-богов, которые постараются уничтожить этот мир и предать его тьме. И так продолжиться до скончания времён, пока многие не узрят Истину.

– Смысл? В чём тогда смысл существования?

– Смысл существования в спасении. Им была дана возможность для спасения душ, для того, что все отвратили лица от греха, но мы путями этими пренебрегаем. Без борьбы со злом и личным грехом, без ожидания встречи с Ним нет и смысла в жизни.

«Орден…» вспомнил Азариэль и его цели. Он долгое время жил в борьбе со злом, долгое время его существование было наделено смыслом праведной войны с тьмой, а по слухам и легендам братья и сестры раньше исповедовали веру в Единого. Но что произошло, когда они отступили от этого, когда цели политические стали выше целей духовной? Орден пал, души его братьев и сестёр поддались развращению, и предатели собрали вокруг себя столько тьмы, что смогли разрушить Орден.

«Любое отступление от Него есть падение и смерть, ибо Он – источник жизни», – подумал Азариэль, ещё сильнее укоренившись в новой, спасительной для него вере.

– А что есть свет? Что есть Истина, которая нас обережёт народ Его от зла? Ведь должно быть что-то?

– Он и учение Его есть свет, – верный Единому указал на монастырь. – Там есть много манускриптов и книг, но я тебе скажу попроще. Суть в милосердии, ибо в нём только и можно спастись, в любви к ближнему. Правда в том, что противопоставить добродетели греху. Долготерпие гневу, целомудрие блуду, любовь ненависти, милостыню сребролюбию, радостную молитву унынию, смирение гордости и пост чревоугодию. Только так можно победить великого врага – искоренив зло в душах своих, ибо клинки тут не помогут.

Парень осознал, что если бы его братья и сестры, если бы он, будучи в Ордене, исповедовали эти добродетели то предательства и раскола не случилось. Отступившись от Истин, дарованных верой в Единого, Орден сам себя обрёк на гибель. Азариэль ничего этого не знал долгое время и нашёл корень всех бед на него свалившихся в отсутствии названного. Он не смирился перед уходом Аквилы, решил идти за ней несмотря ни на что и навязать свою правду, и к чему это привело? Азариэль навсегда запомнил, как его спесивое желание найти Аквилу и объяснить, что она не права привело к преступлениям в музее, к отчаянию и обману, в конце концов, низведя к пьянству. Он искал мести Люцию, как личному врагу и пал в руки злу, имя которому Ситис и безумное желание отомстить оставило такую душевную рану, такой шрам от соприкосновения с тьмой, что он ещё долго не исцелится, хотя надежда на это есть. Он пьянствовал, дав себе пасть настолько глубоко, что только вмешательство имперской разведки его заставило вернуться на путь. Уныние и отчаяние, обуревавшие душу Азариэля в тяжёлые моменты его жизни становились камнями, чугунными якорями, которые не давали ему подняться после поражений. И в последний смертный момент страшной битвы на острове он отбросил мотивы жестокой мести за личное несчастье и вверил судьбу в руки Его, дабы Азариэль очистился от ненависти и с более чистым сердцем исполнил святой долг и отсрочил судный час над Тамриэлем. Азариэль вспомнил, что залог того, что он всё ещё жив, дошёл до сюда – та небольшая любовь к ближнему, которую он проявлял и тут же припомнил, как отпустив нордку в айлейдских руинах из милосердия перед сражением с Баркуном, обеспечил себе спасение.

Всё ещё страшная пустота и обречённость подтачивает изнутри Азариэля, его раздирает слабость и боли, пронзившие тело. Он понимает, что наказание, которое он несёт за служение Ситису, будет трудно искупить, но яркий и тёплый свет любви Единого и Истин Его даёт надежду, понимание того, что всё будет хорошо.

Азариэль понял, что все они будут судимы за свои дела, и все мысли и поступки будут судить либо «против» него или «за» на том суде, когда ему предстоит идти домой в последний раз. В глубине души он знает, что ничего не останется просто так и каждый его помысел будет оценён, и чтобы победить мириад грехов, чтобы избавиться от страстей придётся долго, смиренно трудиться. Трудиться, отгоняя ненависть и заменяя любовью к ближнему, изгоняя сребролюбие и сменяя на безсеребреничество, отбросить гнев и взять терпение, откинуть блудные помыслы и вместо них обрести невинность, рассеивать уныние радостью спасения души, больше держать пост и быть смиренным.

Неожиданно Азариэль вновь вспомнил былое, вспомнил культ удовольствий под Бравилом. Только сила духа, рука Единого, которая по-отцовски поддержала его дух, помогла ему пройти те испытания. Если бы он припал, если бы он пошёл зову страстей, то давным-давно был бы мёртв. Вне испытаний, подобные грехи так же убивают, только медленнее, хитрее, объединяя вокруг себя целые культы. Азариэль вспомнил о зле и понял, что оно себе создаёт целые храмы и обелиски поклонения. Альтмер помнил, как шёл в песчаных барханах против приверженцев оккультных пророчеств и гордыни, как противостоял сторонникам гнева, ненависти, презрения у реки Бьюлси, как сражался со слугами блуда, пьянства и чревоугодия под Бравилом.

«Что же тогда добро в моей жизни?» – спросил себя Азариэль. Орден не мог быть добром, ибо погрузился в исповедь многобожия, отрекся от Единого, продолжая сражаться с великим врагом. Весь жизненный путь Азариэля – дорога сквозь зло к… этому моменту? Внутри альтмер ощутил, что самый большой свет в его жизни – этот монастырь, возможность покаяния и прийти к Истинам. Но сколько его друзей, павших в битве лишились благостям прикоснуться к Истинам, столько его братьев и сестёр лишились возможности спастись, пренебрегая добродетелями, оставшись во зле? Сейчас и здесь Азариэль понял, что его борьба с великим врагом, его путь и жизнь – маленький лучик света, ставший маяком и приведший сюда, рука Отца, вытянувшая Азариэля к спасению, дав бесценный шанс отречься от греха.

«Тамриэль… мир без истинного смысла и бессмысленный без Истин… какая-то карикатура», – подумал Азариэль, увидев перед собой бытие, погрязшее в битве с великим злом, но не знающее методов и средств к победе над тьмой. Нет Того, Чей труд и самоотверженный подвиг, неизмеримой воли и славы, смог бы спасти мириад душ от зла и в этом главная беда – Тамриэлю суждено носить над собой отпечаток зла, и снова и снова он будет испытывать горе, нести печать смертельного проклятья, и рано или поздно этому миру суждено будет погибнуть во зле, в котором он и лежит, без спасительного искупления.

Тот, кто встретил эльфа мягко взял Азариэля за плечо и повёл его обратно в монастырь, тихо произнеся:

– Пойдём, у нас теперь много труда.

Азариэль повернулся и пошёл за тем, кто исповедует Единого. Теперь жизнь наполнилась истинным смыслом, и старые очертания пути, не омрачённые греховным помыслом, обрели свет смысла. Он понимает, что надолго сутью его бытия станет встреча с Единым Богом, исцеление искажённой природы, из которой рождается зло и обретение душевного мира в сердце, которого он не знал с далёкого детства.

Глава 33. Воля сильнейших


Двумя неделями ранее.

Большие колонны окружили четырёхступенчатое ложе, где в самом центре стоит огромный стол, выточенный из белого камня, окружённый тридцатью деревянными тронами с ало-бархатной отделкой.

В зале Совета Старейшин стоит полнейшая тишина, и даже небольшое трепетание крыльев кого-нибудь из насекомых могло раздаться по всей башне Белого золота тихим шорохом, устремляясь собственным эхом высоко вверх. Тишина накрыло это место призрачный саваном, укутав его в вуаль безмолвия.

Практически все места пустуют, кроме двух. Зал Совета Старейшин оказался полностью безлюден и наполнен необычной и несуразной бессодержательностью.

У первого трона расположилась фигура в красно-роскошных одеждах – отменная лоснящаяся атласом туника, на груди богатые ткани примял золотистый амулет, на котором виднеется восемь стрел и светло-фиолетовая «жемчужина» посредине. Черты лица утопили в тени, так удобно ложащейся на лик.

За вторым местом, облачённый в сиродильский комплект доспеха легиона сидел высокий нордлинг, с прорывающейся через капюшон длинными седыми волосами и такой же серой бородой.

Знатный служитель Империи внимательно, и не проронив не единого слова, рассматривал первоначальные карты неизвестных лежащих на далёком и неизведанном востоке побережий, покрытых сумраком неизвестности земель.

– Будет кровавая война, – мрачно говорит человек в капюшоне. – Слишком много погибнет.

– Его Величество терзают мысли о новых землях, славных завоеваниях и построения целой планетарной океанической империи, – говорит надменно служитель страны. – Его ничего не остановит. Континентальный триумф Империи Септимов станет апофеозом достижений императорского дома, и наше святейшество не остановится.

Представитель монарха великой страны въедливо вгрызается взглядом в карты, уже рисуя на них планы завоеваний, расположения войск и как возводятся новые города. Но вот мысли его служащего были обременены совсем иным смыслом, который он хотел изложить, но вопрос императора, разорвавший вуаль тишины и безмолвия, оборвал эту возможность:

– Послушай, а карты точные?

Старик кивнул головой и голосом, преисполненным покорности ответил:

– Да, мой Рыцарь дракона.

– Если что-то пойдёт не так, то мне придётся распустить вашу Службу Имперской Разведки, а ваши полномочия император передаст Клинкам. Это понятно? – грозным вопросом заключил владыка Империи.

– Да, мой господин.

– Ты вроде что-то хотел спросить, – чутко заметив, что своим вопросом он оборвал вопрос собеседника, сказал представитель монарха.

– Да, мой господин, а как же тот акавирский артефакт? Разве вы не отправите за ним воинов?

– Да ладно, – усмехнулось доверенное лицо монарха. – Ты думаешь, он будет посылать своих легионеров за мифами? Чтобы они гонялись за неведомым, что сокрыто во мраке времён артефактом? Даже мне, видно, что то, что ты ищешь, окутано не просто мраком, оно словно вырезано из этого мира. Может того артефакта за которым ты гоняешься и вовсе не существует.

– Но, – запротестовал рядом с ним сидящий сотрудник разведки.

– Ладно, – внезапно согласился слуга Империи. – Можешь действовать, применяя лишь те силы, которые найдёшь сам и действовать в той юрисдикции, в которой тебе позволено. Можешь отправляться за своим Артефактом в Акавир.

– Спасибо мой господин, но у меня ещё один вопрос, касающийся того Ордена.

– Задавай, – чуть ли не рыком с нотками злобы позволил Рыцарь дракона по сиродильскому округу.

– Что он будет делать с тем, что от него осталось? И с его наследием?

Мало кто понял бы этот вопрос, но только, ни император. Всю суть вопроса он осознавал не просто полностью, а скорее уж досконально, абсолютно понимая его сущность.

Губы слуги императора разошлись в улыбке, и ставленник монарха ответил:

– Во-первых, наше сиятельство поручило службе Клинков и Имперской Канцелярии вычистить всё упоминания о нём. Будут уничтожены любые документы, говорившие о его существовании. От тех двух договоров до народного эпоса самых дальних селений. Само упоминание Ордена будет вычеркнуто отовсюду, и история вскоре его забудет. Во-вторых, к острову южнее Валенвуда я послал магов мастеров школы Изменения с армией помощников. Они приведут остров в порядок, избавив его от последствий битв, а тот «неукротимый поход» по Тамриэлю будет обозначен, как «кампания по укреплению Империи». Всего несколько поколений и те, кто хоть что-то знал об Ордене отойдут к Аркею. И любое упоминание Ордена выветрится из истории.

– А если не удастся восстановить остров?

– Император не перед чем не остановится, чтобы покончить с прошлым. Кусок суши скорее утопят, нежели позволят существовать.

– А чем продиктовано такое решение? – с еле уловимым возмущением вопросил агент разведки.

– Это вопрос выживания Тамриэля. И своим забытьем они послужат ему в последний раз. Никто не должен знать, что можно под единым знаменем собрать такую неистовую и чёрную мощь. И чтобы об этом никто не узнал, нужно, что Орден оказался за гранью забвения…

– Мой господин, а зачем он задержал войска… перед той битвой, когда Орден пал?

– Ему не нужны соперники, ни в каком виде. Слишком он… могущественный становился со своими побрякушками, да и нет места анахронизмам прошлого в будущем. Нету.

И договорив, военный офицер собрал все карты и отправился в свой кабинет, чтобы детально проработать помощь к плану по захвату Акавира.

Человек в капюшоне остался какое-то время один, и с некоторой толикой печали осознавая, что большинству хорошего суждено будет погрести во тьме. И наследники Ордена не исключение. Их не ждут награды, не ждут слава и почтение, лишь пустота и остаток спокойной жизни, которые они выбили в кровавых сражениях по всему миру. Сначала миссия Ордена – вершить справедливость в тени, а потом и переплетения политических интриг, с целью защиты Империи, обвили их судьбы и покрыли мраком неизвестности. «Что ж», – подумал человек. – «Такова их жизнь. Чему-то действительно лучше оставаться в тайне».

– «За гранью забвения», – сорвалось шёпотом с губ того, человека, который сражался за Тамриэль бок о бок со славными членами Ордена, прежде чем это место вновь укрыла пелена тишины.

Примечание


В обложке использовано изображение с сайта https://wallpaper-mania.com распространяемое свободно по лицензии ССО, а также рамочное изображение с сайта https://pngtree.com, распространяемое свободно по лицензии ССО.

Текст на обложке – «Блажен человек, которого вразумляешь Ты, Господи, и наставляешь законом Твоим, чтобы дать ему покой в бедственные дни» из Книги Псалмов – глава девяносто три, стихи двенадцать – тринадцать, написанный символикой снежных эльфов.


Оглавление

  • Том 3. Падение, огонь и покаяние
  •   Часть 1. Рыцари тайн
  •     Глава 1. Облачаясь в тени
  •     Глава 2. Когда в храме гаснут свечи
  •     Глава 3. В погоне за слухами
  •     Глава 4. «Вольный Король»
  •     Глава 5. Знамя Хартленда
  •     Глава 6. Замысел «Короля»
  •     Глава 7. Бандитский князь
  •     Глава 8. Место встречи
  •     Глава 9. Музейные ценности
  •     Глава 10. Расчищая путь
  •     Глава 11. Штольни Заводного Города
  •     Глава 12. Сломленный
  •   Часть 2. Тамриэльский «крестовый» поход
  •     Глава 13. Возвращение к призванию
  •     Глава 14. Старый враг
  •     Глава 15. Собор на крови
  •     Глава 16. Обретение
  •     Глава 17. Пик удовольствия
  •     Глава 18. Милость императора
  •     Глава 19. Барханы в крови и огне
  •     Глава 20. Потерянное предназначение
  •     Глава 21. Конец похода
  •     Глава 22. Прощание
  •   Часть 3. Живые призраки минувшей эпохи
  •     Глава 23. Старое о главном
  •     Глава 24. Чёрный «Целитель»
  •     Глава 25. Ожившие лики прошлого
  •     Глава 26. Абиссинский «Король»
  •     Глава 26. Тёмный князь
  •     Глава 27. Место для битвы
  •     Глава 28. Первый ход
  •     Глава 29. Властитель битвы
  •     Глава 30 Гамбит
  •     Глава 31. Последний на игральной доске
  •     Глава 32. Новый смысл
  •     Глава 33. Воля сильнейших
  •     Примечание