Архитектор смерти (СИ) [Александр Владимирович Рыскин] (fb2) читать постранично

   Архитектор Смерти

   - Знаете, молодой человек, я бы не хотел касаться этого периода моей жизни. Откуда вы вообще узнали, что я когда-либо проживал в городе N? Кто тот идиот, который проболтался, я вас спрашиваю?!

  Репортер Мурильо закашлялся, чтобы выиграть пару секунд для ответа. Он не хотел называть своего источника, но собеседник, похоже, не оставил ему выбора.

  - Вы всегда так много курите, синьор Миттельмайер?

  Худощавый, высохший и желтокожий как мумия старик загасил сигару о дно массивной пепельницы, разогнал ладонью дымное облако и потянулся за стоявшей на столе бутылкой портвейна.

  - Ладно, раз вам не нравится, что я курю - буду пить. Это, по крайней мере, не должно причинить вреда окружающим. Вы не забыли мой вопрос, синьор журналист?

  - Нет, не забыл. Если вы настаиваете... О вас я узнал от доктора Эсперансы.

  Старик зло усмехнулся.

  - Да неужели? Вы хотите сказать, что проклятая обезьяна, когда-то именовавшая себя мэром города N, еще жива?

  - Доктору Эсперанса сейчас восемьдесят два года. Я посещал его в одной из столичных больниц для безнадежно больных.

  - Ага! - вскричал Миттельмайер, высоко подымая свой бокал. - Так он безнадежно болен?

  - У него неоперабельный рак..., - грустно сообщил репортер.

  - Так ему и надо! Стало быть, он подыхает. Что ж... Вы принесли мне отменную весть. И в благодарность я готов ответить на ваши вопросы.

   = =

   29-го сентября 19.. года в городе N, четвертом по величине населенном пункте страны, без видимых причин обрушилось здание "Эль-Альба де Америка" ("Заря Америки"), в котором размещалось огромное количество учреждений и магазинов. В считанные мгновения от гордой многоэтажной конструкции осталась куча строительного мусора. В большой братской могиле погребены были почти пять сотен человек; раненых оказалось очень немного, спасать было, по сути, некого.

  Президент страны назначил специальную комиссию для выяснения обстоятельств этой трагедии. Возглавил комиссию сам мэр города N...

   = =

  - Я тогда жил на Авенида дель Ренасимьенто - проспект Возрождения, самый центр. Как раз был дома, выхожу на балкон - и оно падает. Грохот, крики... Никогда прежде такого не видел. И, даст Бог, не увижу. А второе здание - отель "Романтика" - рухнуло спустя пару дней. Вот тогда и началась настоящая паника...

  - А вы сразу поняли, в чем дело? - нетерпеливо заерзал на своем стуле Мурильо.

  - Нет, конечно. Однако кое-что заподозрил... Отношения с мэром, да и со всем остальным городским начальством, у меня были такие, что меня и слушать бы никто не стал.

  - А из-за чего?

  - А очень все просто - я был другом предыдущего Президента. Другом и советником. Мы познакомились в Европе, на научной конференции. Я делал доклад. А он тогда еще не был Президентом, но уже занимал пост в правительстве. Вот и пригласил меня поработать на контрактной основе на благо молодого государства, только освободившегося от колониального владычества.

  - Так сразу и пригласил?

  - Нет, не сразу. Сначала мы выпили по бутылочке молодого вина.

   = =

  - Вы в своем уме, Анхель?!

  На мэра Эсперансу было страшно смотреть: лицо сделалось багровым, на лбу вздулись жилы, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

  - Я понимаю ваши чувства, господин мэр. Но ведь три здания уже обрушились. И сон, который вам приснился...

  - Оставьте мой сон! Я уже жалею, что рассказал вам... Черт, где мое успокоительное?..

  - Вот оно, господин мэр,- секретарь Анхель указал на пачку таблеток, лежащую на столе сбоку, под ворохом бумаг.

  Эсперанса схватил сразу две пилюли и проглотил их, не запивая.

  - Как вы себе это представляете, Анхель? Я прихожу к этому... полоумному нацисту и прошу о помощи? Говорю, что видел идиотский сон? Да он меня на смех подымет, и будет прав!

  - Во-первых, профессор Миттельмайер - никакой не нацист. Он консультировал "Аненэрбе" *, но никогда не состоял в их партии. А при первой возможности обосновался в Швейцарии. Покойный Президент Фигероа весьма ценил... своеобразные таланты профессора. И нет ничего дурного в том, чтобы...