Я иду искать [Полина Люро] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Я иду искать

Глава 1

Первое, чему я как следует научился ― прятаться, да так, чтобы даже Али, излазивший в нашем замке все закоулки и подземные переходы, не мог меня найти. И совсем не потому, что нам с ним очень нравилось играть в прятки. Таков был приказ отца, повелителя этих горных пустошей. Для меня возможность удачно и вовремя скрыться означала спасти свою хрупкую жизнь, потому что защитить её сам я пока не мог: был для этого слишком слаб.

Мы сидели, прижавшись друг к другу, словно воробушки под крышей, и вздрагивали от доносящихся совсем рядом криков боли, лязганья мечей и стонов умирающих. В замке происходила очередная попытка переворота, и мы, двое мальчишек ― я и мой слуга Али, спрятавшись в тесной кладовке за тюками с грязным бельём, дрожали, каждую минуту ожидая, что старая дверь распахнётся, и, стуча подкованными сапогами, к нам вломятся заговорщики, чтобы убить меня, единственного наследника престола.

Али, которого я знал с пяти лет, обняв меня за плечи, шептал, обдавая моё заплаканное лицо запахом восточных специй:

«Не бойся, Барри, они нас ни за что не найдут. Куда им, этой тупой солдатне. Помнишь, как страшно было в прошлый раз в том жутком подземелье, но мы же спаслись. И сейчас, слава господу, всё обойдётся».

Его голос испуганно вздрагивал, и мне казалось, что ему хочется спрятаться за мою металлическую броню. Я сидел, сжавшись в комок, прижимаясь к нему, и понимал, что если нас сейчас найдут, то никакой каркас из стальных прутьев и тяжеленные латы, в которые я был упакован, не спасут меня от мечей заговорщиков. Мгновение ― и моя голова будет лежать рядом с грудой бесполезного металла.

И Али, моего слуги, нет, единственного друга, тоже не станет. Его худенькое тело, одетое в разноцветную рубаху и такие же штаны, традиционные на его родине, не защитят от мечей наёмников. Оставалось только ждать и молиться, чтобы прачка, укрывшая нас здесь, не проболталась под неминуемыми пытками заговорщиков.

Глядя во влажные карие глаза друга, казавшиеся огромными из-за расширенных зрачков, я не видел в них надежды на благополучный исход, только обречённость. Мы не разлучались всё детство: он играл со мной, учился наукам и боевым искусствам, принимал вместо княжеского сына наказания за шалости ― и теперь был обречён умереть вместе со мной.

Я не мог себе представить жизнь без него, потому что полностью зависел от моего маленького смуглого раба. Ведь страшная болезнь, доставшаяся мне в наказание за грехи отца ― мои хрупкие кости ломались от малейшего неловкого движения ― ещё не забрала мою жизнь только потому, что умелые мастера нашего княжества сковали для меня доспехи, сплетённые из особой, гибкой стали, предохранявшей от несчастий. А придворный маг позаботился, чтобы моя «защита» менялась и росла вместе со мной.

Без помощи Али мне было не справиться. Я привык к тяжести доспехов и почти не чувствовал их на себе. От постоянного ношения этого груза мои мышцы окрепли, но вот кости… Проблемой было надеть на себя этот тяжёлый панцирь, а вечером снять его перед сном. Для этого ко мне и приставили Али.

Маленький раб из какого-то южного королевства, добрый и смешливый, певший мне на ночь свои странные заунывные песни и рассказывавший страшные сказки, полные фантастических дэвов и прекрасных красавиц ― завоевал мою дружбу. Только ему я и мог доверять в замке, где любой придворный мог оказаться предателем, а за каждой тяжёлой портьерой ― скрываться наёмный убийца.

Мы с Али пережили уже не один дворцовый переворот, надеясь, что и в этот раз нам повезёт. И когда закончится весь этот кошмар, снова на коленях будем выслушивать крики и сетования отца на то, что он наказан богом таким больным отпрыском, и у него уже нет времени для рождения нового наследника.

«И на кой чёрт ты мне нужен, Барри, если не способен себя защитить? Сидишь под этим панцирем, как глупая черепаха, какой от тебя прок? Ты должен был стоять рядом с моим троном и защищать отца, как это всегда делали твои братья. Проклинаю тот день, когда чёрное колдовство унесло их с поля битвы, оставив мне тебя ― маленького уродца. И что я теперь должен делать?», ― он яростно размахивал кулаками, словно вёл одному ему видимый бой.

«Как только меня не станет, придворные тут же выковыряют тебя из доспехов и покромсают на кусочки на потеху толпе. Понимаешь, Барри? Несмотря ни на что ты должен быть сильным, я столько серебра отдал, надеясь найти лекарство, которое излечит тебя от недуга, и всё напрасно. На эти деньги можно было бы снарядить армию, ― говорил он уже тише, поднимая меня с колен и сажая рядом с собой, ― Барри, Барри, я так любил твою маму, а она оставила меня, отдав тебе своё прекрасное лицо и эту страшную болезнь в придачу».

Его глаза каждый раз наполнялись слезами, когда отец вспоминал о маме. Он гладил меня по волосам и нежно прижимал к себе, чтобы случайно что-нибудь не сломать. А я смотрел на его изборождённое морщинами и боевыми шрамами лицо, на страшную трость с железным волком в навершии, которой он легко ломал кости провинившимся придворным, и старался не отводить испуганного взгляда от этого ужасного спутника Князя, с которым он не расставался с тех пор, как потерял в бою ногу.

Это было настоящее оружие, которого я боялся не меньше других, но чаще всего отец, хромая, просто опирался на трость и ковылял на своей скрипучей деревянной ноге. Невозможно было предугадать, что он сделает в следующую минуту ― прогонит меня прочь или одарит серебром. Он был таким непредсказуемым, этот грозный Владыка небольшого горного княжества, всю жизнь сражавшийся с соседями, чтобы присоединить очередной клочок земли к своим каменистым угодьям.

Отец постоянно вёл войны, и довольно успешно. За годы его правления границы княжества значительно расширились, но от этого в нём не стало спокойнее. Присоединённые земли не желали подчиняться новому хозяину, бунты вспыхивали один за другим, и Князь жестоко их подавлял. Его не любили не только покорённые соседи, но и собственный народ. Он был настоящим тираном и ото всех требовал абсолютного подчинения. А с тех пор, как в бою пропали мои старшие братья ― его рассудок окончательно помутился, что подталкивало местную знать плести всё новые и новые заговоры против полоумного Князя…

Эти ужасные мысли не отпускали меня, пока в дверь, служившую нам с Али слабой защитой, не врезалась алебарда, прорубив в ней большую щель. Через пару ударов старая деревяшка раскололась, и в комнату ввалились вооружённые люди.

― Обыскать здесь всё! Мальчишка скрылся в этом направлении! ― рявкнул бас, и конец алебарды, проткнув мешок с бельём, выскочил прямо у моего лица.

Я замер, не в состоянии пошевелиться, едва шепча помертвевшими губами молитву о спасении души и готовясь к тому, что следующий её удар пройдёт через меня.

Но Али, вскрикнув, вскочил на ноги и резво помчался мимо нападавших к дверному проёму. Я понял ― мой друг решил увести опасность за собой, и судя по тому, как заорали заговорщики ― ему это удалось. Осторожно выглянул из-за мешка и тут же закрыл рот руками, чтобы не завопить от ужаса. Стрела догнала моего маленького спасителя и уютно устроилась в его груди.

Нападавшие чертыхались, пиная тело несчастного ребёнка:

«Это всего лишь маленький раб, он никогда не расстаётся с Наследником. Продолжайте поиски, эта тварь где-то поблизости. С каким удовольствием я насажу его сердце на свой меч, не первый год мечтаю об этом!»

У меня всё поплыло перед глазами, и я зажмурился, приготовившись к неизбежному. В этот момент послышался новый лязг мечей и топот ног, а следом раздался грохочущий голос отца:

«Попались, предатели! Арестовать их и завтра же вздёрнуть на городской площади!»

Это привело меня в чувство и, услышав, как стонут убийцы Али, я вылез из своего укрытия и на подгибающихся ногах, не глядя на отца, пошёл к телу друга, опустившись перед ним на колени. Из его рта стекала алая струйка крови, дыхание вырывалось с хрипами, а взгляд огромных глаз блуждал в поисках помощи.

― Али, не умирай, пожалуйста, ― плакал я, не стыдясь слёз, ― сейчас придёт лекарь и спасёт тебя, друг…

Он что-то прошептал, но так тихо, что я не расслышал, поэтому вплотную приблизил к нему своё лицо:

«Я не слышу, что ты сказал, Али, просто держись, береги силы…»

― Прости меня, Барри! Я не заслужил твоей любви, ― он вздохнул, и кровавые пузыри вздулись на его полных губах, ― потому что виноват перед тобой. Мне было приказано убить Наследника, и я несколько раз честно пытался это сделать, ― хрипел он, ― но не смог, потому что полюбил тебя. Это мой отец из ненависти навёл заклинание, сделавшие твои кости хрупкими. Но противоядие есть… Ищи его в Призрачных горах…

Взгляд Али затуманился, кровь хлынула некрасивым потоком, голова беспомощно откинулась назад, и его не стало. Моего единственного друга, того, кому я доверял как самому себе. Того, кто лгал мне и пытался убить, убить, убить…

Я повторял это слово, не замечая, как отец, осторожно закинув меня на своё плечо, несёт в мои покои и укладывает на кровать. Прибежавший лекарь осмотрел меня и, обрадовав Князя, что Наследник не пострадал, заставил против воли выпить горькую настойку, после которой я перестал твердить об убийстве и заснул.

А проснулся от ворчания старой няни, с детства заменившей мне маму:

«Открой глаза, малыш, не пугай нас. Ты уже сутки спишь, так и умереть недолго. Твой ненормальный отец места себе не находит. Приди в себя, а то он с расстройства прикажет всех нас вздёрнуть, совсем из ума выжил, старый болван».

Мои губы сами расплылись в улыбке. Только бесстрашная няня могла так говорить об отце, и он всегда молча сносил её ворчание. Уж и не знаю почему, но мне иногда казалось, что грозный Князь сам её побаивался, и порой меня так и подмывало спросить, в чём же тут дело.

Внезапно вспомнился вчерашний кошмар и неожиданное признание Али. Улыбка умерла на губах, и я сделал всё, чтобы ни одной слезинки не пролилось из глаз. Потихоньку сел, и, осушив поданную чашу воды, печально протянул:

«Няня, ты поможешь мне натянуть доспехи?»

― Бог с тобой, Барри, у меня не хватает сил удержать даже кувшин с вином, не то что эту проклятую клетку, что придумал для тебя мой бывший муженёк.

Я грустно усмехнулся. Няня обожала бранить нашего мага, когда-то в молодости успевшего ненадолго на ней жениться. Но что-то у них не срослось, и они расстались, оставшись при этом добрыми друзьями.

― Но благодаря этой, как ты говоришь, клетке, я до сих пор жив, няня. Твой муж ― молодец, жаль, что я так и не смог стать его учеником ― магии во мне, увы, нет ни капли. А ведь так мечтал об этом. Кстати, как его здоровье? Давненько я не навещал старого ворчуна…

Она побелела, её и без того сморщенное личико, казалось, стало ещё меньше.

― Ты опоздал, Барри. Во время попытки переворота он защищал твоего отца, и какому-то мерзавцу удалось расколоть его старый плешивый череп, ― она закрыла голову натруженными руками, оплетёнными выпуклыми венами, и тихо заплакала, ― его похоронили вчера вместе с остальными защитниками, всех предали огню, я даже оплакать старика не успела…

Я молча обнял сухонькое тело няни и погладил её по седым волосам.

― Прости, что проспал, мне было так плохо…

Она вытерла лицо рукавом и кивнула.

― Не вини себя, малыш, знаю о твоей потере. Переживаешь о маленьком Али? Такой был славный мальчик и так искренне тебя любил.

От этих слов моё лицо перекосило, и няня посмотрела на меня с испугом.

― Что не так?

Я взял себя в руки и снова её обнял.

― Не обращай внимания, няня, всё в порядке, ты права. Никак не могу его забыть: он был моим единственным другом и помощником, ― я замолчал, чтобы нечаянно не добавить: «А также отменным лжецом, который мог в любой момент убить меня».

Но промолчал, склонив голову в знак траура по погибшим.

Няня осторожно погладила меня по плечу:

«Твой отец уже выбрал тебе нового помощника. Его зовут Гай, он был последним учеником моего бедного муженька. Очень способный мальчик. Правда, характер у него… Ну да ладно, надеюсь, вы привыкните друг к другу».

И она крикнула:

«Эй, противный мальчишка, заходи и познакомься со своим будущим Господином. А заодно помоги ему натянуть проклятые доспехи. С сегодняшнего дня это твоя обязанность».

Не знаю почему, но при этих её словах моё сердце вздрогнуло, предчувствуя неизбежные перемены. Душой я всё ещё был с Али, и даже его неприятные «откровения» не могли вырвать образ друга из моей души. А Гай… Я был наслышан о нём и даже один раз сам с ним столкнулся. Никто за всё время не сказал о нём доброго слова: «наглый, насмешник, зловредный, вор, как таких земля держит» ― и это не самые плохие выражения из тех, которыми его награждали люди.

Дверь открылась, и он появился на пороге, даже не отвесив мне положенного поклона, не произнеся приветственных слов. Просто встал, скрестив руки на груди и уставившись на меня своим насмешливым взглядом, от которого я, одетый только в ночную сорочку, покраснел.

Мне недавно исполнилось шестнадцать. Он был на пару лет старше, но во взгляде этих прищуренных хитрых глаз я сразу прочитал нескрываемое превосходство. Словно это он был наследником княжеского титула, а я ― нищим попрошайкой, которому повезло родиться с магическим даром, позволившим стать учеником придворного мага.

Найти большую противоположность милому, застенчивому Али было просто невозможно. Я увидел в этом высоком, худом, взлохмаченном подростке с необыкновенными для наших краёв огненно-рыжими волосами и бледной, словно девичьей, усыпанной веснушками кожей, серьёзного противника, с которым мне предстояло провести бог знает сколько времени. В его кривой ухмылке без труда читалось: «Нам никогда не стать друзьями. Ты, Барри, ещё пожалеешь, что родился на свет…»

Мне показалось, что он ненавидит меня только за то, что я ― княжеский сын, больной человек, с которым ему придётся не только возиться, но и подчиняться моим приказам. И всё это вместо того, чтобы заниматься так обожаемой им магией. Даже не зная меня, он уже осудил и вынес свой приговор ― «виновен и должен страдать».

Я решительно посмотрел Гаю в глаза, давая понять, что таких как он ― полон замок, и меня насмешками не испугать. Да, мне не повезло, потому что кто-то очень ненавидел моего отца, сделав из меня инвалида, но это не сломало мой дух и не заставило опустить голову. Во всяком случае, по этой причине…

Он меня понял и довольно хмыкнул, предвкушая развлечение. Но повеселиться ему не позволил громкий голос няни.

― Ну что уставились друг на друга как два бестолковых барана? Гай, теперь головой отвечаешь за этого мальчика, и имей ввиду ― ты не можешь с ним вести себя так, как привык ― он твой Господин, заруби себе это на носу. А ты, Барри, повзрослей, наконец. В жизни не все такие добрячки, как твой любимчик Али, большинство людей всегда будут относится к тебе с недоверием. Ты должен доказать, что достоин уважения. И я точно знаю, что ты можешь это сделать…

Я согласно кивнул и обратился к замеревшему «новому помощнику», беря инициативу в свои руки:

«Подойди ко мне, Гай. Помоги принять утреннюю ванну, а потом надеть доспехи. В этом нет ничего сложного, просто мне самому неудобно их шнуровать».

Сказав это спокойным голосом, чтобы не показать, насколько меня трясёт от волнения, я подошёл к ширме, расписанной прекрасными птицами и цветами, отодвинул её, открыв размещённую прямо в полу наполненную горячей водой ванну, и, сбросив на пол рубашку, обнажённый, как ни в чём не бывало махнул ему рукой. И ухмыльнулся, так же как он, видя, как у не ожидавшего от меня подобного поступка насмешника вытянулось лицо.

Я первым сделал шаг в нашем сражении и выиграл этот бой…

Глава 2

Няня довольно захихикала словно озорная девчонка и поспешно вышла из комнаты, оставив нас одних, шурша чёрной как смола юбкой. Я же как ни в чём не бывало с невинным лицом простачка повторил просьбу:

«Гай, будь так добр, дай мне руку: ступеньки очень скользкие, ненароком можно и упасть»…

Надо отдать должное моему новому помощнику ― он быстро пришёл в себя и неторопливо приблизился, нахально окидывая меня полным презрения взглядом.

― А ты совсем даже неплох, Твоё Сиятельство! Я-то думал, что тяжёлые доспехи сделали Наследника похожим на убогого скрюченного старичка, ― он словно нехотя подал мне руку, и, вцепившись в неё, я осторожно спустился в голубую прозрачную воду.

Откуда надменному новому помощнику было знать, что даже такое простое дело, как принятие ванной, было для меня ежедневным испытанием. Маленький Али обычно сам мыл меня мягкой губкой и душистым мылом, лежавшими в красивой вазе. Гай же брезгливо скривился, взял двумя пальцами мочалку и словно нечаянно уронил её на пол, водрузив сверху ароматный кусочек мыла. А потом с тем же выражением лица небрежно столкнув ногой всё это в ванну, довольно улыбнулся. Но я ловко поймал мочалку и начал мыться, усердно натирая кожу и делая вид, что не замечаю его оскорбительного для княжеской особы поведения.

Он присел рядом со мной на корточки и склонил голову набок, не переставая ухмыляться.

― Неужели так и будешь терпеть мои выходки, Наследник, или, устроив истерику, пожалуешься строгому отцу?

Я, не прекращая намыливаться, хмыкнул:

«Думаешь, стоит? Ради того, чтобы посмотреть, как твой длинноногий обезображенный труп болтается на виселице на радость птицам? Я, Гай, не любитель подобных зрелищ, а ещё ― не мерзкий доносчик. Запомни это. И вот, ― с показным равнодушием протянул ему мочалку, ― потри мне спину, пожалуйста, самому не удобно».

Думал, он окрысится и скажет какую-нибудь гадость в своём духе, но Гай молча выполнил просьбу, и это меня насторожило. Наслушавшись многочисленных сплетен о плохом характере ученика придворного мага, я был на взводе, каждую минуту ожидая от него какой-нибудь выходки, но тот к моему удивлению осторожно водил мочалкой по коже, и мне показалось, что его руки слегка дрожали. До меня не сразу дошло, что насмешник боялся причинить вред Наследнику.

Такое поведение совершенно не вязалось с его же ершистыми словами, это меня смущало и беспокоило. Вымывшись, попросил подать полотенце, и он протянул его, случайно не донеся до моей руки и уронив в воду. Глядя, как оно медленно тонет, опускаясь на дно, я успокоился: теперь можно было выдохнуть, примерно этого от вредного помощника и стоило ожидать.

― Не смешно, Гай. Ладно, сам возьму запасное, ― потянулся в сторону, почувствовав, как нога скользнула по дну ванны. Я похолодел, заваливаясь на спину, и в ужасе зажмурился, приготовившись к боли, а, возможно, и смертельному удару о край раковины. В то же мгновение меня окатило водой, залив глаза и заставив беспомощно фыркать и кашлять. Крепкие руки помощника прижали меня к себе, пока я, испуганно таращась, цеплялся за его одежду.

Сообразительный Гай вовремя прыгнул в ванну и спас меня. Мокрые и растерянные, словно застигнутые врасплох влюблённые, мы стояли, сцепившись в «объятьях», и только старческий каркающий смех вошедшей в комнату няни вывел нас из ступора, заставив смущённо отпустить друг друга.

― А я смотрю, греховодники, вас и на минуту нельзя оставить вдвоём, чем это вы тут занимались, а? ― уперев руки в бока, веселилась ещё одна любительница потешаться надо мной.

Эти насмешливые слова подстегнули обоих: Гай быстро вылез из воды и, схватив меня за руку, осторожно помог выбраться из ванны. И, кусая губу, без напоминаний закутал в полотенце. Я, сгорая от стыда, боялся поднять на него глаза, и только еле слышно прошептал: «Спасибо!»

Няня продолжала смеяться, я же, сев на кровать, усиленно вытирался, не зная, как себя дальше вести. Не потерявший самообладания Гай, не обращая внимания на стекавшую с него ручейками воду, подошёл ко мне и, отобрав полотенце, как ни в чём не бывало сказал:

«Заканчивай с этим, итак уже, наверное, от усердия вся кожа в дырах. Я принёс твои чёртовы доспехи. Хватит сверкать задницей, Наследник, надевай бельё, и будем запихивать тебя в панцирь».

Няня засмеялась ещё громче:

«Да я смотрю, вы, ребятки, хорошо поладили между собой! Тогда приходите в столовую, стол уже накрыт», ― и она вышла из комнаты, вытирая слёзы с глаз уголком белоснежного накрахмаленного фартука.

Только тогда я осмелился посмотреть на Гая: хоть его лицо и покраснело от смущения, голубые глаза задорно блестели, и в них уже не было того надменного выражения, с которым мой помощник недавно появился здесь. Невольно улыбнулся и рассмеялся, Гай поддержал меня громким хохотом.

Он так быстро помог мне надеть доспехи, словно делал это постоянно. Оставалось поражаться, с какой ловкостью работали его худые пальцы.

― Гай, ― я не скрывал восхищения, ― откуда ты знаешь, как устроена моя «клетка»?

― Учитель всё объяснил. Он понимал, что рано или поздно мне придётся заниматься твоими доспехами: их же надо каждые полгода «подзаряжать» магией. Так что держись за меня, если хочешь и дальше нормально двигаться.

Я засмеялся:

«Да уж, подержался сегодня в ванне!»

Гай на мгновение остановил на мне взгляд и захохотал:

«А ты, Сиятельство, ничего! Я уж думал, что княжеский сынок и в самом деле надутый индюк, как о тебе говорили в замке!»

Смущённо улыбнулся ему в ответ:

«Про тебя, знаешь, тоже многое рассказывали…»

Он вытер слёзы с глаз и защёлкнул последнюю застёжку на моих доспехах.

― Ну всё, сбруя надета, наконец-то можно и позавтракать. Провожу тебя в столовую и сгоняю на кухню, может, там что и осталось…

― Зачем тебе туда? ― я искренне удивился его словам, ― ты теперь постоянно должен быть со мной. И обедать будешь по-княжески, и спать в моей комнате, ― показал на кровать Али у стены, невольно нахмурившись от неприятных воспоминаний.

Похоже, эта ситуация не вызвала у Гая особого восторга. Он сердито посмотрел на меня.

― Я что, раб, чтобы сидеть рядом с тобой как привязанный? Между прочим, в отличие от твоего Али, я ― свободный человек…

В ответ внимательно взглянул на худого, явно недоедавшего помощника и ответил как можно более равнодушным тоном.

― Ладно, иди куда хочешь, Гай, но за моим столом и еда вкуснее, и сможешь съесть сколько влезет. И ещё было бы здорово, если бы ты проверил её на присутствие яда. Раньше твой Учитель делал это каждый день, а ты так умеешь?

Гай закусил губу и недовольно кивнул.

― Ладно, так и быть, проверю, чем там тебя собираются травить, а потом уйду до вечера. Я хочу почитать книги Учителя, ― сказал он упавшим голосом, ― мне так много ещё надо узнать, а без него…

― Сочувствую тебе, Гай. Для всех нас это огромная потеря, поверь. Если и был в замке человек, которого отец действительно уважал, то это он. Я слышал, эти двое дружили и были неразлучны с самого детства?

Гай побледнел и снова кивнул. Он ненадолго вернулся к себе, чтобы переодеться, после чего мы пришли в столовую, где нас ждали роскошные блюда, от одного запаха которых мой живот радостно заворчал. Заняв за столом привычное место, постучал ладонью по соседнему стулу, приглашая нового помощника сесть рядом. Он заколебался, его взгляд «разбегался» от обилия и разнообразия съестного. Я думал, что Гай обрадуется возможности хорошенько набить брюхо, но ошибся: он помрачнел, и на его веснушчатом лице снова появилось высокомерная гримаса.

― В чём дело? Тебе что-то не нравится? ― изумлённо спросил его.

Он посмотрел на меня так, словно его смертельно оскорбили и, нарочито не спеша, сел на другую сторону стола.

― Что, Твоё Сиятельство, привыкли хорошо кушать? ― презрительно почти «выплюнул» он. ― А вот ваши подданные тем временем голодают. Даже моему Учителю приходилось часто обходиться чёрствой горбушкой хлеба и кружкой воды. Из нас выкачивают последние гроши на бесконечные войны, что ведёт твой отец…

Я вскочил и, подбежав, закрыл его рот рукой, зашипев на ухо:

«Тише ты, ненормальный, не забывай ― мы в замке, здесь всюду полно посторонних ушей. Если о твоих словах станет известно отцу, я не смогу тебя защитить. И твоего Учителя, к несчастью для всех нас, больше нет в живых…»

Он бешено сверкнул глазами и резко оттолкнул мою руку, и, хотя на ней была защитная перчатка ― я невольно застонал. Гай, поспешно расстегнув перчатку, внимательно осмотрел ладонь. Убедившись, что перелома нет, снова натянул на неё привычную защиту.

― Чёрт, совсем вылетело из головы, какой ты неженка, Наследник! Ладно, садись, проверю, нет ли тут яда.

Я вернулся на место, аппетит сразу пропал, в горле почему-то встал горький комок ― мне было стыдно, ведь Гай сказал то, что и так было хорошо известно ― здесь на еде не экономили, в то время как вся страна в очередной раз туго затянула пояса.

Гай медленно провёл рукой над столом, и в воздухе повисло серебристое облако, накрывшее все блюда. Через несколько мгновений оно растаяло. Я уже видел подобное, но каждый раз этот магический ритуал вызывал во мне восхищение и тихую зависть.

Не удержавшись, прошептал:

«Здорово, Гай! Как же тебе повезло родиться магом…»

Его лицо скривилось от такой похвалы, и он ядовито меня передразнил:

«А тебе, Твоё Сиятельство, повезло родиться князем…»

Я посмотрел ему прямо в глаза и зло процедил:

«Серьёзно? Повезло, говоришь? Хочешь, поменяемся таким «везеньем»? А то забирай его даром, мне оно не нужно, ― и я показал на свои доспехи, ― мало того, что обречён всю жизнь таскать на себе это добро, так почти каждую неделю кто-то пытается меня убить. Не передумал меняться, а, Гай?»

Он смутился, вот уж не думал, что он это умеет, и негромко произнёс:

«Да ладно тебе, Барри, не бесись. Ну вырвалась глупость, с кем не бывает…»

Вся моя злость сразу же растаяла и, не зная, что сказать, я показал на стол:

«Раз уж яда сегодня нам не положили, давай хоть поедим, что ли».

На этот раз Гай не стал отказываться и быстро принялся накладывать себе на серебряное блюдо всё подряд. Я смотрел на него и прятал улыбку, чтобы не смутить голодного помощника. Положил себе немного зелени и начал вяло в ней ковыряться, есть почему-то совсем не хотелось.

Мы молчали, я исподтишка поглядывал на быстро растущую рядом с ним гору куриных костей, и удивлялся, как это всё в него влезает. Внезапно он поперхнулся и попытался закашляться. Но вместо этого из его груди раздался полузадушенный хрип. Быстро вскочил и, подбежав сзади, обхватил руками под грудью и стал встряхивать. Этому приёму меня научил Али. Кусок кости благополучно выскочил, и Гай, наконец, смог вздохнуть.

В этот момент в столовую зашла няня и, снова застав нас в «интересном положении», удивлённо хмыкнула:

«Да что с вами творится, дети? Вы бы хоть до вечера потерпели…» ― и она снова засмеялась, а мы покраснели, как два пойманных с поличным дурака.

― Прекрати, няня, ― мне было стыдно и смешно одновременно, ― что за глупости ты говоришь? Гай подавился костью, а я ему помогал избавиться от неё, только и всего.

Она подошла к нам и весело потрепала обоих по щекам.

― А чего тогда покраснели, а? Да ладно, пошутила я. Идите оба в комнату Барри и ждите там, Князь сейчас придёт.

Мы переглянулись. Эта новость нас не обрадовала, но деваться было некуда, пришлось плелись назад.

По дороге Гай ругался на чёртову кость, что чуть не проткнула ему горло, и на глупую старуху, несущую всякую чушь. Я молчал, думая, как долго на этот раз будет вопить отец, обвиняя меня во всех своих бедах. Интересно, знал ли он, что на самом деле стало причиной моей ужасной болезни?

Эти размышления были прерваны стуком трости об пол и скрипом деревяшки, уже много лет заменявшей отцу ногу. Мы с Гаем быстро опустились на колени, склонив головы и покорно ожидая разрешения Князя встать. Он прохромал в мою комнату, даже не взглянув на нас, и плюхнулся в большое резное кресло.

― Очухался, наконец, сын? Что ещё за моду взял, словно девица, сутками валяться в кровати? ― его голос сегодня звучал как-то особенно сухо и зло.

Я молчал, по опыту зная, что так будет лучше. Надо было дать отцу хорошенько «проораться». Он сердился, и я тут был не при чём. Отец никогда не рассказывал мне о государственных делах, словно специально стараясь держать подальше от этого, чем вызывал неодобрительные разговоры придворных. Меня считали чуть ли не умалишённым, раз отец не доверял мне в делах. Это было странно, кое-кто, правда, говорил, что Князь просто не верит, что его младший сын доживёт до совершеннолетия, и поэтому ищет другого наследника.

Всё о жизни при дворе и в стране, мне было известно исключительно со слов Али. Я и сам считал, что отец слишком меня оберегает, хоть и был его единственным выжившим ребёнком. Постоянно пряча меня от жизни, он делал хуже нам обоим. Но я не смел сказать ему об этом, потому что до дрожи боялся своего отца…

Князь внезапно переключился на Гая.

― Я слышал о тебе много плохого, ученик мага. Но, несмотря на это, доверяю самое дорогое, что у меня есть ― сына. Не буду много говорить, просто запомни: день, когда погибнет Барри, станет последним и для тебя. Ты понял? ― и он приподнял в угрожающем жесте свою трость.

Гай поспешно поклонился, громко сказав: «Да, господин!»

Отец встал и, несмотря на хромоту, быстро вышел из комнаты.

Я удивлённо смотрел ему вслед: он никогда себя так раньше не вёл, значит, произошло что-то важное. Гай поднял голову и внимательно взглянул мне в глаза:

«Помяни моё слово, скоро нас ждут большие перемены. Не хочу тебя пугать, Барри, но твой отец…с ним что-то не так. Не могу объяснить, просто чувствую».

Я в ужасе уставился на него, надеясь, что это была всего лишь глупая шутка, но лицо моего помощника было серьёзным и задумчивым. И очень похожим на нашего погибшего мага…

Внезапно голову «повело», и от боли я закрыл глаза. Странное видение словно бешеная собака набросилось на меня, терзая рассудок. Кругом была кровь, она заливала всё, заставляя меня дрожать от ужаса. На этом фоне сначала появилось несчастное лицо Али, но его быстро сменил отец, чьи окровавленные седые волосы прилипли к коже расколотого черепа. За ним последовала горячо любимая няня, её когда-то голубые глаза почернели, а разбитый рот застыл в немом крике. А дальше замелькали, сменяя друг друга, чужие, незнакомые люди, протягивавшие ко мне руки, то ли ища спасения, то ли моля о пощаде

«Нет, оставьте меня в покое, я здесь не при чём!» ― закричал и почувствовал, как Гай держит слабеющее тело, не давая свалиться на пол.

―Эй, Барри, немедленно открой глаза! А ты, оказывается, ещё и припадочный. Предупредил бы, что ли, напугал до…

Он выругался, но я слышал, как бешено стучало его сердце.

С трудом разлепив веки, прошептал:

«Да всё со мной в порядке, просто плохо поел. Не обращай внимания, уже прошло», ― и, чтобы перевести разговор на другую тему, спросил:

«Скажи, Учитель был твоим отцом? Вы так похожи друг на друга, и как только сразу не заметил?»

Он вспыхнул, тяжело дыша, оттолкнул меня и сжал кулаки. Голубая жилка на его виске отчаянно пульсировала, прозрачные глаза недобро прищурились. Я невольно отступил, словно заворожённый яростным выражением этого худого напряжённого лица. Поднял руки в защитном жесте, улыбнулся и примирительно пробормотал:

«Прости меня, Гай, ты прав, не моё это дело. Поверь, не хотел тебя обидеть…»

Он сразу сник, сел на стул и спрятал лицо в натруженных ладонях. Я почему-то не мог отвести от них взгляд, пытаясь сравнить со своими изнеженными руками. Этому парнишке в жизни явно приходилосьмного трудиться, не то что мне.

― Неужели мы так похожи? ― его голос звучал расстроенно.

― И да, и нет. У нашего мага, конечно, не было таких огненных волос, но черты лица… Ты его копия, Гай. Не понимаю, почему стыдишься этого? Твой отец был замечательным человеком и преданным другом, ― при этих словах слёзы подкатили к горлу, я подумал об Али. Ещё совсем недавно он был для меня лучшим… Впрочем, именно Али до конца защищал меня и, не раздумывая, отдал свою жизнь, подарив такие нужные минуты для спасения. Почему же я веду себя как неблагодарная свинья, даже в мыслях осуждая маленького друга? Ему ведь тоже было очень непросто…

Гай посмотрел на меня с грустной ухмылкой.

― Я вовсе не стыжусь этого, просто не хочу, чтобы к многочисленным прозвищам, которыми наградили меня обитатели замка, прибавилось ещё и постыдное «бастард».

Глава 3

Его неожиданная откровенность меня смутила.

― Понимаю, поверь, от меня этого никто не узнает…

Гай невесело засмеялся, исподлобья окидывая меня недобрым взглядом.

― Верить тебе, Наследник, с чего бы? Я совсем не знаю княжеского сына, скорее всего, ты не лучше других…

Понимающе кивнул и улыбнулся не менее грустно.

― Верно, я тоже никому не доверяю, Гай. Если уж самые близкие люди предают…

Брови моего помощника удивлённо взметнулись вверх.

― Так ты узнал, что маленький Али обо всём доносил твоему отцу, кто тебе рассказал?

По моему побледневшему лицу Гай понял, что сболтнул лишнее.

― Вот как? Не знал, а что ещё от меня скрывал мой лживый друг? Говори, Гай, раз уж начал. Похоже, всем в этом замке известно гораздо больше меня, я такой доверчивый идиот…

Помощник смутился и подошёл к окну, делая вид, что с интересом рассматривает пустой мощёный двор. Было заметно, что ему неприятно говорить об этом.

― Ничего я не знаю, Барри, только эту сплетню и слышал на кухне. Все жалели тебя, судачили, мол, отец полностью контролирует своё чадо, не давая ни шагу ступить. А ещё, ― он хитро посмотрел на меня, ― поговаривали, что ты с Али…

Я закрыл глаза, стараясь сдержать рвущийся наружу гнев.

― Какая мерзость, что за гнусная ложь… Скажи мне, Гай, почему люди такие злые? Чем я провинился перед ними, разве итак мало наказан судьбой?

Ухмылка сползла с его губ, и вместо ответа он пожал плечами. Ни один из нас не хотел продолжать этот разговор. Внезапно Гай отвернулся от окна и, привычно скрестив руки на груди, спросил:

«Али рассказывал тебе о том, что сейчас происходит в городе?»

Пришла моя очередь задуматься.

― В общих чертах.

― Значит, нет. Странные дела-то творятся вокруг. Сначала в предместье, а теперь и здесь начали пропадать люди. Народ шепчется, что появился монстр-оборотень, похищающий горожан. За городом вроде нашли несколько начисто обглоданных скелетов. Ну, думаю, это выдумка испуганных болтунов. А неделю назад напасть объявилась и в замке: пропали сразу два помощника повара. Может, врут, конечно, и поварята просто сбежали в поисках лучшей доли. Но на душе всё равно неспокойно…

Я серьёзно задумался: «Надо же, такая интересная новость, а Али и словом мне не обмолвился, почему? Неужели отец приказал ему не беспокоить меня сплетнями? Возможно, и так…»

Делая вид, что всматриваюсь в гобелен на стене и стараясь придать своему лицу равнодушное выражение, спросил:

«Гай, расскажи подробнее об этих таинственных случаях. В одном ты прав, в этом доме я живу как в темнице, совершенно не представляя, что творится вокруг».

Он вдруг подошёл ко мне и, резко развернув к себе, заглянул в глаза так, что мне стало жарко от этого горячего, почти сумасшедшего взгляда.

― Не видел мира, значит? Бедняжка… А хочешь, устроим вылазку в город, не побоишься отца и последствий?

Это было неожиданно, и сердце радостно бухнуло, а кровь прилила к щекам. Я понял ― Гай бросал вызов, и мне это понравилось.

― А ты сможешь потихоньку обойти наблюдающую за мной стражу? Если ― да, то я готов. Чего мне бояться? Ведь это же тебе не поздоровится, если со мной что-нибудь случится…

Он легонько отстранил меня и деланно засмеялся.

― А ты хитрец, Барри. Вижу, как тебе не терпится прогуляться по городу, но вину за это сразу решил взвалить на меня. Браво, достойно княжеского сынка.

Я прищурился и скопировал его нахальную ухмылку.

― Ты ― мой помощник, не забыл, Гай? Значит, отвечаешь за мою безопасность. Если отец пронюхает… ― я выразительно провел ребром ладони по горлу и увидел, что он пожалел о поспешно сделанном предложении. Но отказаться уже не мог, гордость не позволила. Опять «моя взяла», ведь теперь ему придётся играть по моим правилам…

Он это понял и довольно хмыкнул.

― Ладно, как-никак я маг. Так и быть ― выведу тебя в город, но услуга за услугу: попроси у своего отца для меня разрешение свободно входить в покои и лабораторию покойного мага. Мне многое ещё надо узнать, но я совсем не уверен, что новый маг, если такой сумасшедший найдётся в городе, захочет оставить у себя строптивого ученика. А ты в это время сможешь полистать книги Учителя. Он собрал большую библиотеку, чего там только нет. Слышал, ты, Барри, любитель чтения…

Я мгновенно смекнул, что это отличная возможность разузнать о Призрачных горах, в которых, по словам Али, может находиться моё спасение.

― Договорились, сегодня же попрошу няню о разрешении: она единственная может в любое время заходить к отцу, и явно имеет на него влияние.

Словно услышав наши желания, няня вошла в комнату с очень озабоченным лицом. Я очень любил старушку и, испугавшись, спросил, всё ли с ней в порядке. Она грустно улыбнулась:

«Да что со мной случится, Барри? Если придёт время помирать, я, так и быть, тебе скажу», ― и няня нежно погладила мою щёку.

Я обнял её, целуя седые локоны:

«А почему тогда у тебя такое лицо, словно ты всё утро пробовала стряпню нового повара?»

Она помялась, видимо, не решаясь сказать мне, но, взглянув на Гая, махнула рукой.

― Что толку скрывать новости, когда рядом с тобой этот балабол. Дело в том, что я не на шутку встревожена, мой мальчик. В городе неспокойно, как бы не случилось нового бунта, а ещё эти слухи о странных исчезновениях…

Взял её морщинистые руки в свои и, погладив их, попросил:

«Няня, расскажи об этом, сколько же можно держать меня в неведении!»

Она устало опустилась на стул, расправив на платье несуществующие складки.

― Да что тут рассказывать, Барри! Никто толком и не знает, что происходит на самом деле. Сначала из ближайших деревень исчезло несколько жителей. Не сразу ― один за другим в течении двух недель. Может, и не поднялась бы паника, ведь в городе сейчас большая ярмарка, все так и думали: мол, поехали торговать. Но вскоре в разных местах стали находить разодранные окровавленные вещи пропавших. Словно дикий зверь трепал, а тел так и не нашли. Беда, беда…

Няня поправила седую косу, красиво уложенную на затылке, и печально посмотрела на меня.

― Потом и в городе случилось похожее происшествие: пропали дети одного купца, доставлявшего товары ко двору Князя. Жалко их до слёз, совсем ещё крошки. А сегодня из своей комнаты исчезла придворная фрейлина, я только что там была ― вся кровать в кровище, такой кошмар… Да и сбежавших не так давно поварят до сих пор не нашли. Весь замок гудит об этом, мол, и до нас добралось проклятое чудовище. Возможно, все эти случаи и не связаны между собой, люди склонны преувеличивать. Но на всякий случай вы оба держитесь вместе: ты, Гай, маг, и сможешь защитить Барри. Князь не зря назначил тебя помощником Наследника…

Я замер в недобром предчувствии.

― Няня, а что об этих событиях думает отец?

― Не знаю, милый. Он только что покинул город, на границе опять какой-то переполох. Знаешь, старый болван никогда меня не слушает, везде сам лезет…

Я внимательно посмотрел на нового помощника.

―У меня к тебе просьба, дорогая! Мы с Гаем хотели бы побыть в покоях мага, но после случившегося они закрыты. Гаю надо продолжить обучение, а мне хотелось бы почитать интересные книги. Помоги, няня, это в твоих силах.

Она с любопытством взглянула на нас:

«Что-то быстро вы спелись. Подозрительно. Ладно, проведу вас в комнату мужа, ключ у меня, но, чтобы к ужину ― оба были на месте. Иначе больше вас не пущу…»

Довольный, что всё получилось, я нежно обнял старушку, а Гай только иронично ухмыльнулся. Поворчав «для порядка», няня повела нас в башню мага. Обрадованный, я спешил за ней, как вдруг из-за поворота появилась фигура женщины. Она быстро пронеслась мимо нас, лишь на мгновение задержав на мне взгляд. Но и этого оказалось достаточно, чтобы у меня похолодело в груди и подкосились ноги.

Незнакомая дама была очень бледна, она не поклонилась, как положено по этикету, но не это меня испугало. Одетая только в залитую кровью ночную сорочку, с длинными распущенными волосами женщина словно плыла по воздуху, ни на кого не обращая внимания. И только поравнявшись со мной, заглянула в глаза и что-то беззвучно прошептала. Словно о чём-то просила, а потом растаяла в воздухе.

Это было очень страшно, но ни няня, ни весело болтавший с ней Гай, даже не заметили незнакомки, продолжая спокойно двигаться в покои мага. Я же, обливаясь потом, прислонился к стене: «Боже, ну за что мне всё это? ― стонал, кусая губы, ― знаю, что в замке иногда видят привидения, но нам с Али за столько лет они ни разу не попадались. А теперь ― мало мне безумных видений, так ещё и призраки пожаловали…»

Гай, наконец, заметил, что я отстал, и начал меня поторапливать. Пришлось собраться с силами и догнать смеющуюся парочку. Приведя нас на место и оставив там до вечера, няня вернулась к себе. Я проводил её хрупкую фигурку долгим взглядом, тяжело вздыхая: страшное видение никак не хотело покидать мои мысли. Оставалось только молиться, чтобы это оказалось лишь фантазией, порождённой переживаниями последних дней.

Ученик мага, бросив на меня удивлённый взгляд, тут же начал рыться на книжных полках Учителя, выбирая самые толстые и страшные на вид гримуары. Я же, узнав у него, где стоят книги и карты о нашем княжестве и соседних государствах, набросился на них.

И к огромному разочарованию очень скоро понял, что наскоком это дело не решить. Книг было слишком много, и, чтобы прочитать их все, мне понадобились бы месяцы. Поэтому перешёл к картам, открывая каждую и лихорадочно выискивая на них Призрачные горы. Вскоре, совершенно расстроенный, я сидел на полу, обложенный свитками с картами: несмотря на то, что наше княжество было окружено горами, название «Призрачные» ― мне так ни разу и не попалось.

Вид у меня, наверное, был жалкий, потому что вскоре рядом опустился Гай и насмешливо спросил:

«Помочь? Сокровища, что ли, ищешь?»

Я поднял на него измученный взгляд.

― Мне очень нужно найти Призрачные горы, перед смертью Али сказал, что там находится лекарство от моей болезни. Ведь хрупкие кости ― не наследство мамы, как постоянно твердил мне отец. Это злое колдовство…

Гай задумчиво посмотрел куда-то вдаль.

― Знаю, и Учитель это понимал. Он по секретурассказалмне, что они с твоим отцом много лет искали заклинание, которое сотворило это с тобой. Но ни о каких горах речи не было. С чего это Али решил, что ответ находится именно там? Ему — то откуда знать?

Я опустил глаза, мне было трудно произнести вслух эти слова.

― Меня искалечил его отец, до такой степени он ненавидел поработившего его Князя. Больше того, поручил своему сыну убить Наследника, но Али не смог… ― я не понимал, зачем открылся этому малознакомому человеку. Наверное, мне было нестерпимо больно держать в себе страшный секрет…

Гай ахнул и помрачнел.

― Вот так история! Оказывается, твоя жизнь всё время висела на волоске. Не позавидуешь… Думаешь, Али не солгал тебе про горы?

Я пожал плечами, отбросив в сторону очередной разочаровавший меня свиток.

― А зачем ему перед смертью надо было это делать? Он чувствовал себя виноватым и пытался хоть как-то мне помочь. Бедный Али.

Гай не шутил, наконец, он был серьёзен.

― Знаешь, Барри, я довольно долго изучал наши земли, и соседние тоже, Учитель хотел, чтобы его сын был образованным человеком. И могу совершенно точно тебе сказать, что в нашем княжестве нет Призрачных гор. И, насколько я помню, у ближайших соседей ― тоже. Но ты не расстраивайся, знаю, где посмотреть. Дай-ка мне тот толстый атлас, что лежит под грудой разного барахла.

Я протянул ему большую книгу, которую еле смог поднять, а Гай удержал одной рукой. Он начал листать её, что-то бормоча себе под нос, и, наконец, нашёл нужную страницу. Долго всматривался в неё, водя пальцем по названиям, и зло чертыхнулся:

«Нет таких, даже за Пустынным Королевством. Может, ты неправильно понял своего друга, и он имел ввиду что-то другое?»

Я с отчаянием посмотрел в его глаза. Мне было плохо, ведь после слов Гая таяла моя «призрачная» надежда. Новый помощник не выдержал и отвернулся, не зная, что сказать. Взгляд бесцельно блуждал по открытой странице атласа и остановился на цепочке озёр, расположенных на территории одной из соседних стран. Внутри самого большого из них стояло несколько точек.

― Что это такое, Гай? ― спросил я упавшим голосом, чувствуя, как ускоряется сердце.

Он взглянул на точки и, порывшись на столе мага, достал большую лупу.

― Сейчас узнаем, там стоит какая-то цифра, значит, это сноска. Внизу карты есть пояснение к ней. Ага, нашёл. Читаю: «Группа одиноких скал среди озера Ветров. Остатки горной гряды, утонувшей во времена большого потопа. Когда-то местные жители называли их Призрачными горами»…

Мы с Гаем одновременно вскрикнули:

«Нашли!» ― и радостно посмотрели друг на друга.

Но продолжалось наше веселье, увы, недолго. Гай положил атлас себе на колени и стал внимательно рассматривать нужное нам озеро. И чем дольше он это делал, тем озабоченнее становилось его лицо.

― Вот же зараза! К нему совсем непросто подобраться: сначала надо выбраться за свою границу. Ну, допустим, ты это сделал ― кто посмеет остановить княжеского сына, а? Да, любой. Князь сразу же назначит награду тому, кто приведёт тебя домой. Но можно, конечно, попробовать загримировать тебя, например, в девицу, ― он довольно хохотнул, а я вздрогнул от этих обидных слов.

― Будет тебе, Гай, потом посмеёшься, лучше говори, что делать дальше.

― Ладно, как скажешь. Итак, наша прекрасная девица в доспехах успешно перешла границу ― надеюсь, деньги у тебя есть?

― Есть, а что? ― я удивлённо взглянул на насмешника.

― И ты ещё спрашиваешь? Правда, такой наивный или прикидываешься? Да, с деньгами в два счёта можно любую границу перемахнуть…

Обречённо вздохнул:

«Понятно…»

Гай как-то странно посмотрел на меня и покачал головой:

«Да, Барри, с тобой будут одни проблемы».

Я нахмурился и попытался вырвать атлас у него из рук, но он не позволил.

― Ладно, не психуй, давай посмотрим, что можно сделать дальше. Итак, чтобы добраться до озёр, надо пересечь две границы. Первая отделяет наши пустоши от соседних, только, в отличие от безобидных каменистых предгорий, там тебя будут ждать полупустынные земли, о которых говорят много плохого: мол, и демоны водятся, и призраки, и твари, что высасывают человеческую кровь. Но, думаю, половина из этого ― бредни, а вот вторая половина…кто его знает. Без хорошего проводника эти места не пройти…

От такой перспективы я совсем скис, но изо всех сил старался делать вид, что слова Гая меня не испугали. Однако по его хитрому взгляду понял, что в этот раз ― проиграл: ему-таки удалось нагнать на меня страха, и он знал об этом.

Однако, не собираясь так легко сдаваться, я как ни в чём не бывало продолжил его расспрашивать.

― А если всё-таки удастся пересечь эти пустоши, что ждёт меня дальше?

Гай вдруг улыбнулся совсем по-доброму.

― А ты, Барри, смотрю ― мечтатель. Небось, книжки про путешествия любишь, да? И при этом ни разу не покидал пределов замка. Как думаешь, сколько у тебя шансов добраться хотя бы до нашей границы? Я уж молчу про соседние государства…

Я проглотил эти слова, попытавшись «отбиться»:

«Ты же сам говорил, что если есть деньги…»

Он посмотрел на меня как на недоумка.

― Верно, говорил. А если нападут разбойники и отнимут не жизнь, а только кошелёк, что будешь делать? Молчишь? Если у тебя не будет с собой армии, можешь и не мечтать попасть в эти Призрачные горы. Вот тебе мой совет: дождись возвращения отца и всё ему расскажи. Он так тебя любит, что может снарядить экспедицию. Впрочем, шансов тоже немного ― ведь у него нет ни одного мирного договора с соседями, и всё же это лучше, чем в одиночку пускаться в смертельное путешествие…

Помолчал немного, а потом как упрямый осёл продолжил гнуть своё:

«Итак, предположим, что я преодолел пустоши, что ждёт меня за ними?»

Гай покачал головой и тяжело вздохнул:

«А дальше пойдёшь через дикие леса, а потом болота. Но ведь тебе это ― раз плюнуть, да? Ты ж у нас великий путешественник, ― он печально засмеялся, ― ох, Барри, пожалей отца. Он и так четверых детей потерял».

― А что после болот? ― не унимался я.

Гай встал и положил атлас на стол. На лбу под рыжей чёлкой обозначились ранние морщины. Он снова скрестил руки на груди, что не предвещало для меня ничего хорошего.

― Ты больной, да? Я имею ввиду не кости, а мозги. Или просто псих? ― его интонация звучала угрожающе, ― хочешь знать, что будет дальше? Сначала по очень бурной реке надо добраться до озера, а оттуда на лодке, которой у тебя, кстати, нет, плавать от скалы к скале и что-то искать на этих голых камнях. Устраивает?

Теперь я тяжело вздохнул:

«Лодку можно купить у местных жителей».

― Ага, дикие племена людоедов с удовольствием продадут лодочку в обмен на твои сахарные косточки, дурак! ― он взорвался бранью и так стукнул ладонью по столу, что старая чернильница в виде головы лохматого зверя подскочила и опрокинулась, заливая бумаги. Гай чертыхался, даже не желая смотреть в мою сторону, тщетно пытаясь исправить ситуацию. Это была настоящая катастрофа: мои планы рушились прямо на глазах, а я не знал, что ещё можно предпринять и в отчаянии сжимал кулаки…

Глава 4

Я слушал ругань Гая и молчал, криком меня было не испугать ― и не такое от отца терпел. Когда бывший ученик мага немного успокоился, кивнул ему на песочные часы, показывавшие приближение ужина, и то, что нам пора возвращаться. Он надулся и, закрывая комнату, с такой силой провернув ключ в замке, что чуть его не сломал.

― Не злись на меня, Гай, наверное, я кажусь тебе сумасшедшим, но это не так. Постарайся меня понять: если в ближайшее время что-нибудь не придумаю, наверняка погибну ― наёмники найдут меня, и отец вряд ли спасёт… Ты не представляешь, каково это так жить ― с детства бояться удариться или неловко повернуться. А ещё всё время прятаться, как мышь. Лучше рискнуть и умереть в пути, чем… ― я задохнулся от волнения.

Внутри меня пылало пламя отчаяния. Гай вздохнул и закусил губу.

― А что насчёт вылазки в город, не передумал? ― может быть, мне показалось, но его голос прозвучал виновато.

― Нет. Думаю, мне стоит переодеться в простую одежду и накинуть плащ княжеского слуги. Так нас не тронут, сможешь достать?

― Без проблем, не волнуйся. Завтра, как придём сюда, выведу тебя за ворота замка. Пойдём на ярмарку, там много интересного. Сможем посмотреть представление и, главное, услышать все свежие городские новости, ― мы шли в мои покои и мирно болтали, когда я вдруг резко остановился.

― Что случилось? Тебе нехорошо? ― встревожился Гай.

― Дело не в этом. Можешь точно сказать, когда пропали поварята?

― Неделю назад, ушли с утра на рынок и не вернулись…

― Веди меня к их комнате, они, наверное, жили вместе?

Гай пристально, с явным недоверием посмотрел на меня.

― Верно, а ты откуда узнал?

― Ниоткуда, просто предположил. Идём, у меня появилась идея. Если я прав, мы найдём пропавших ребят. Вернее, то, что от них осталось…

Мы спустились по лестнице, туда, где находились помещения для прислуги. При этом Гай не переставал бросать на меня взгляды, полные подозрений. Пришлось ему всё объяснить.

― Знаешь, что я умею делать лучше всего? Прятаться, уже говорил об этом. А ещё искать. Нашим с Али любимым занятием была игра в прятки, поневоле, конечно. Мы излазили весь замок, все его подземелья. Если поварят убили, то наверняка спрятали где-то недалеко. Я знаю в этом крыле несколько потайных комнат, вот туда сейчас мы и пойдём.

На этот раз Гай посмотрел на меня с интересом, но ничего не сказал. Вскоре мы остановились у небольшой каморки. Я толкнул дверь и заглянул внутрь: ничего особенного там не было ― ни рваных вещей, ни следов борьбы.

― На них напали не здесь. Каким путём они обычно шли к выходу из замка? Веди меня, ― сам удивился тому, насколько твёрдо звучал мой голос.

Мы двинулись вдоль узкого коридора, в конце которого у стены стояли старые, тронутые ржавчиной рыцарские доспехи, изображавшие стражника на посту. Я присел на корточки, внимательно осматривая стены и пол возле них.

― И как, разглядел что-нибудь? Неужели поварята превратились в мух? ― насмешливый голос Гая обратил моё внимание на то, что рядом с доспехами скопилось довольно много мёртвых насекомых.

― Вряд ли, но тела за этой дверью, я практически в этом уверен.

― Надо же, где же ты тут дверь-то разглядел? ― усмехнулся Гай.

― Здесь, прямо перед твоим носом, ― сказал и повернул шлем «рыцаря» ― доспехи отъехали в сторону. В стене за ними обнаружились слабо заметные полосы проёма. Легонько толкнул стену рукой, и она подалась. Нашим испуганным глазам предстала темнота небольшого помещения. Из него с гулом вылетело несколько жирных мух, и одна из них ударила Гая в лоб. Он вскрикнул, и я чуть не подпрыгнул от страха.

Из потайной комнаты несло сладковатым запахом разложения, а ещё слышалось мерзкое жужжание. Видимо, мухи облепили тела несчастных. Я схватил помощника за руку и потащил прочь. Он попытался вырваться:

«Куда ты меня тянешь? Надо позвать слуг…»

― Тихо ты, за нами следом идут прачки, я видел, как они сворачивали, пусть найдут тела. Не надо привлекать к нам внимание. Ни к чему это, ― с этими словами с трудом затащил Гая за угол, где мы и остановились, прижавшись к стене и дрожа от страха.

Внезапно раздался женский визг и крики.

― Ну вот, ребят и нашли. Уходим, Гай.

Он смотрел на меня оцепеневшим взглядом и не двигался с места. Кажется, у него был шок. Я вцепился в его руку и потащил боковыми коридорами к ведущей наверх лестнице. Перед тем как подняться на неё, зачем-то оглянулся назад. Вот ведь дурак, лучше б я этого не делал! В двух шагах от меня стояли погибшие поварята. Их тела посинели и вздулись. Окровавленная одежда висела клочьями, у одного из ребят была оторвана кисть. Они испуганно озирались по сторонам и, увидев меня, радостно протянули вперёд свои изуродованные руки, словно хотели обнять.

В ужасе я развернулся и потащил за собой растерянного Гая. Лестница вывела нас в знакомый коридор, а оттуда уже без труда добрались до моих покоев. Няня ждала нас и набросилась чуть не с кулаками.

― Почему так долго? Заставляете старушку волноваться, бесстыдники! Чем это вы там занимались?

После встречи с призраками меня всё ещё трясло, но я принял «удар» на себя.

― Успокойся, няня. Мы читали книжки, правда. А потом решили пройти мимо кухни и услышали, как кричат служанки. Кажется, там что-то случилось, ― я врал с таким честным лицом, что няня не усомнилась в искренности моих слов, ― мы, правда, спешили. Сейчас умоемся и пойдём есть, а ты пока узнай, что там произошло…

Няня кивнула нам на накрытый стол и быстро вышла, а я повернулся к Гаю: он был мертвенно бледным. Пришлось усадить ученика мага на стул и, смочив полотенце водой, протереть ему лицо.

― Ты как, Гай? ― я волновался за него, а он вырвал полотенце из моих рук и зашвырнул его в угол.

― Ещё спрашиваешь? Подумай сам: я знал этих ребят почти десять лет, может, мы и не были с ними близкими друзьями, но хорошими приятелями ― точно. Они часто подкармливали меня, делились хлебом, когда нечего было есть. Надо найти того, кто это сделал, и этот кто-то наверняка живёт в замке… ― положив руки на стол, он уткнулся в них лицом. Его плечи вздрагивали.

Мне захотелось обнять его и сказать что-нибудь утешительное, как это обычно делал Али. Но я не рискнул: отошёл к окну и стал наблюдать, как во дворе суетились стражники. Значит, теперь и весь замок будет знать о страшной находке. Хорошо, что мы не попались на глаза, не хватало только сплетен…

― Эй, Барри, садись за стол, ты с утра не ел, да и я тоже, ― мрачный голос Гая оторвал меня от размышлений.

Ужин прошёл в полной тишине, не считая того момента, когда в комнату ворвалась перепуганная няня со «страшной новостью», о которой нам уже было известно. Мы молча покивали её рассказу и причитаниям о том, что и «замок перестал быть надёжным местом».

Услышав эти слова, я выразительно посмотрел на Гая, но он отвёл глаза. Няня ушла, пожелав нам спокойной ночи, а мой помощник, посмотрев на кровать Али, выдал:

«Лучше буду спать на полу, чем на месте покойника!»

Я вздохнул и, позвав слуг, приказал им принести другую кровать. Гаю это понравилось, и он без насмешек помог мне принять вечернюю ванну, а уже лёжа в своей постели, неожиданно спросил:

«Барри, я тут подумал о пропавшей фаворитке твоего отца…»

Я как ужаленный подскочил на кровати.

― О ком ты говоришь?

Он, казалось, смутился:

«О придворной даме, в комнате которой нашли много крови, я же тебе рассказывал. Вдруг её тело тоже спрятано в потайной комнате, в том крыле ведь есть секретные места, да?»

Но я не дал сбить себя с толку.

― Не заговаривай мне зубы, Гай. У отца была любовница?

Он засмеялся.

― Конечно, он же не старый ещё, ты что, не знал об этом? Вот чудак.

Я задумался.

― Ну, тогда мы ничего в потайной комнате не найдём. Отец достаточно умён, чтобы хорошо спрятать тело.

Теперь уже Гай вскочил с кровати.

― Ты в своём уме, Барри? Намекаешь, что Князь…

― У него бешеный характер, особенно последние годы. Как-то раз я видел, как он собственноручно избивал своего адъютанта. С безумным лицом бил его наотмашь своей палкой, там было столько крови… А потом стража унесла тело несчастного, и никто о нём больше не слышал. Вдруг эта дамочка попала отцу под горячую руку, тогда её никому не найти…

― Вот чёрт, ― ругался Гай, бегая в одной рубашке из угла в угол, ― надо было мне сразу же сваливать отсюда, как только отец умер. И зачем я задержался? С такими психами мне здесь долго не протянуть.

Я вдруг неожиданно для самого себя засмеялся.

― Понял наконец, что тут за жизнь. Поэтому нам с тобой и надо бежать. Найдём лекарство от моей болезни и поищем место поспокойнее, чем наша страна, где даже Князь может убить, не задумываясь.

Гай остановился, захватил со стола свечу и, подойдя к кровати, стал рассматривать моё лицо. Мне это не понравилось.

― Ты что, почему так на меня уставился?

― Хочу посмотреть, насколько ты похож на отца. У вас в роду все сумасшедшие?

Я взял подушку и запустил её в лицо наглого помощника. Свеча выпала из его руки прямо на толстый ковёр под ногами. Тут же запахло палёной шерстью и на самом видном месте образовалась чёрное пятно, хотя Гай успел подхватить свечу, вернув её на место.

― Ух ты, няня сразу заметит, влетит мне, ― расстроенно прошептал я.

― Ничего не заметит, ― пробормотал Гай и провёл рукой над пострадавшим ковром. Пятно моментально исчезло, я радостно засмеялся и сделал это слишком поспешно.

Гай схватил меня за ворот сорочки и, притянув к себе, чуть не задушил.

― А я смотрю, ты и впрямь хитрец! Но не на того напал. Я что, похож на дурака, чтобы ввязаться в подобную авантюру? Даже не мечтай, Барри!

― Воротник отпусти, а то мне придётся пожаловаться, что ты пытался меня задушить. ― «пошутил» я серьёзным голосом, и Гай тут же убрал руки от моего горла.

Он быстро вернулся в кровать, ругаясь страшными словами и проклиная тот день, когда связался с «княжеским отродьем», то есть, со мной. Я же, усмехаясь, поудобнее устроился под одеялом и закрыл глаза:

«Зря упираешься, Гай. Ты мне нужен. Я тут хорошенько подумал и понял, что в путешествии можно обойтись и без армии, вполне хватит хорошего мага. А ты ― единственный маг, которого я знаю. Так что прости, но тебе, хочешь или нет, придётся отправиться со мной».

Правда, сразу заснуть мне не удалось. Почему-то в голову лезли слова Гая о том, что я, как и мой отец, могу оказаться сумасшедшим. А вдруг, не приведи бог, его «пророчество» исполнится, что тогда со мной будет?

Утром я проспал, и неудивительно ― за окном стеной лил дождь. Почему-то первым делом подумал: «Ну вот и прогулялся в город, что за невезение!»

Гай заворочался в кровати и сел, протирая глаза:

«Давненько я так долго не спал. Учитель обычно поднимал меня с первыми петухами и заставлял работать. Ну уж лучше так, чем связаться с тобой…» ― он снова улёгся, подложив руки за голову.

Я притворно вздохнул:

«Злишься на меня, думаешь, мне легко? Каждый день как последний в жизни. А раз уж мы связаны, то теперь это касается и тебя. Я прекрасно понимаю твоё желание сбежать отсюда, поэтому давай сделаем это вместе. Не торопись, Гай, подумай хорошенько».

Ученик мага сделал вид, что не слушал меня и отвернулся к стене, но я чувствовал, что он размышлял.

Вошедшая в комнату няня отругала нас за то, что мы долго валяемся в постели и заставила встать. После утренней ванны и завтрака она снова отвела нас в покои мага, и по её грустному взгляду я понял, что сегодня что-то должно произойти.

― Няня, почему ты такая расстроенная, молчишь и так мало на меня ругаешься?

Она одёрнула неизменно белоснежный фартук и, тяжело вздохнув, погладила меня по голове.

― Сейчас будут похороны поварят, Барри, пойду переоденусь…

― Можно мне с Вами? ― голос Гая звучал так умоляюще, что я удивился, не ожидая от вредного помощника ничего подобного.

― Гай, тебе не разрешается оставлять Наследника, ты же знаешь, ― няня сердито нахмурила тоненькие седые брови.

Я решил проявить великодушие.

― Пусть идёт, няня, посижу здесь: тут много интересного, обещаю ― ничего со мной не случится. Гай закроет комнату на ключ, чтобы никто посторонний не смог войти.

Она кивнула:

«Ну раз ты так хочешь, болтун пойдёт со мной. Это ненадолго. И есть ещё кое-что, из-за чего у меня душа не на месте…»

― Что случилось, няня?

― Твой отец прислал гонца ― он задержится на границе…

Я помрачнел. Это означало только одно: воспользовавшись ситуацией, заговорщики снова попытаются меня убить. Няня ушла, не поднимая на меня печальных глаз, Гай даже не посмотрел в мою сторону ― и это был плохой знак. Мои надежды найти в нём союзника, а, может быть, и друга, таяли с каждой минутой.

Не зная, чем заняться, подошёл к столу мага и открыл атлас, быстро отыскав вчерашнюю страницу. Ещё раз пристально посмотрел на неё: цепочка озёр, и в самом крупном из них ― группа скал. С чего я вообще решил, что там может находиться нужное мне заклинание? А даже если оно там когда-то и было, то наверняка утонуло. Гай объяснил, что каждый год горы продолжают понемногу опускаться в озеро, причины этого никто не знал…

Как же мне хотелось закричать от отчаяния, но я не смог ― многолетняя привычка прятаться и молчать, чтобы ненароком не выдать своего местонахождения, победила. Полистав ещё немного атлас, скинул его со стола, сгоряча пнув ногой, и опустился на пол, закрыв голову руками.

В этот момент в замочной скважине что-то заскреблось.

«Гай же запер меня на ключ, я сам слышал. Но ведь есть умельцы, для которых не существует преград», ― у меня похолодело в груди, и, словно подтверждая мои опасения, ключ повернулся в скважине, и замок щёлкнул, открываясь. Я лихорадочно заполз под стол и опустил края скатерти, понимая, что всё равно это меня не спасёт, но хотя бы оттянет неизбежное.

Кто-то дёрнул за ручку, но она не подалась. Неизвестный снова повторил попытку, но дверь не желала открываться.

― Чёрт! Что происходит? ― глухой голос был мне незнаком, ― ты же обещал вскрыть любой замок. Мои люди уверяли, что проклятый урод сейчас совсем один. Так что с дверью?

― Она не открывается, мой господин! Видно тут, помимо замка, есть ещё какая-то хитрость. Это же покои мага… ― второй голос тоже звучал незнакомо и подобострастно.

― И без тебя догадался, идиот! Надо было брать с собой мага, кто же знал… ― неожиданно человек с той стороны громко постучал в дверь и засмеялся, ― эй, Барри! Может, сам выйдешь? Тогда умрёшь быстро. А если не послушаешься ― буду ломать тебе кость за костью. Поверь, это больно! ― тот, другой заговорщик, что открывал замок, тоже засмеялся, и его голос показался мне особенно противным.

Я молчал, сердце еле трепыхалось в груди, ручейки пота проникли под доспехи.

― Молчишь, трусливое отродье, надо было придушить тебя ещё в пелёнках! Ну, подожди немного, мы скоро вернёмся, и не одни

Теперь я расслышал удаляющиеся шаги, глаза мгновенно наполнились слезами, но к несчастью рядом не было маленького Али, чтобы ободрить и успокоить меня. Вообще никого не было… Никогда ещё я не чувствовал себя таким обречённым и одиноким.

Не прошло и минуты, как дверь распахнулась. В голове пронеслось:

«Неужели негодяи вернулись так быстро? Это конец…»

Я сжался в комок и пожалел, что сегодня, сам не знаю почему, не взял с собой даже кинжал. Голос Гая разрезал тишину:

«Эй, Наследник, ты живой ещё? Куда спрятался, дуралей?»

Я на карачках выполз из-под стола и бросился ему на шею, здорово перепугав. Он растерялся и нерешительно похлопывал меня по спине:

«Ты чего это, испугался, что ли? Меня и не было-то всего…»

Поднял на него заплаканные глаза, и в тот момент мне было всё равно, как это выглядело со стороны. Я чувствовал себя не гордым Наследником, а несчастным одиноким мальчишкой, которого только что в очередной раз пытались убить.

Гай посмотрел на меня и всё понял: схватил за руку, быстро потащив прочь отсюда. Мы бежали, что было сил, и я несколько раз спотыкался, потому что из-за слёз почти ничего не видел. Но новый помощник не давал мне упасть, и через несколько минут мы были в моих покоях, охранявшихся доверенными людьми отца.

Я с разбега плюхнулся на кровать, зарывшись лицом в подушку, сгорая от стыда, что повёл себя как маленький ребёнок. Теперь Гай наверняка будет издеваться надо мной, ведь я сам дал ему повод. В этот раз, кажется, Наследник вчистую проиграл ученику мага…

Глава 5

Но я ошибался. Гай подошёл и, сев рядом на кровать, осторожно коснулся моей руки.

― Хватить страдать, Барри, этим делу не поможешь. Выкладывай, что там у тебя случилось. Похоже, я не зря поставил магическую защиту, прежде чем уйти. Вот ведь сволочи. Ты был прав, когда говорил, что жизнь в замке ― полное дерьмо…

Я вытер глаза и сел, отметив про себя, что не помню такого, но, в любом случае, согласен с Гаем. Успокоенный его словами, сбивчиво рассказал о происшествии и узнал от своего помощника много интересных слов по этому поводу. Он вскочил и начал бегать по комнате, смешно жестикулируя и стуча себя по лбу кулаком:

«Вот я дурак! Нельзя было тебя одного оставлять, права была няня. Хорошо, что вовремя вернулся: как чувствовал, что мерзавцы появятся снова…»

И, глядя на это мельтешение, внезапно успокоился, потому что понял ― я не безразличен этому худому и неуступчивому юноше со злым языком и такими добрыми сочувствующими глазами… А, значит, надежда на спасение есть.

В комнату вбежала запыхавшаяся няня и, увидев нас, облегчённо выдохнула:

«Хвала небесам, вы здесь, мальчики! И не пострадали…»

Я вскочил и подбежал к ней.

― Что случилось, чем ты так напугана?

― Ну-ка, признавайся, негодник, это ты устроил пожар в комнате моего мужа? Хорошо, что стража проходила мимо, сейчас уже всё тушат, но, думаю, книги и записи погибли в огне. Очень жаль. Главное, ты, Барри, цел…

Мы с Гаем переглянулись и всё рассказали няне. Она схватилась за сердце, а потом набросилась на ученика мага с кулаками, и я еле её оттащил.

― Прекрати немедленно, няня! Гай меня спас, а ты дерёшься. Это неправильно. Если бы не он, меня уже не было в живых и никакие доспехи не помогли…

Все трое расстроенно молчали. Наконец, моя старушка встала и махнула нам рукой.

― Пошли, я велела накрыть обед в столовой. Утром немного попробовала рагу, которое приготовил новый повар. На этот раз было вкусно. Наш-то опять запил, пользуется, скотина, что Князь в отъезде, совсем распустился, старый индюк. Зато готовит отлично…

Мы шли следом за ней, и Гай хмурился. Я легонько толкнул его в бок:

«Ты чего такой?»

Он с тревогой посмотрел на меня:

«Не чувствуешь запах, сладковатый и острый одновременно, он идёт от няни. Не нравится мне это».

Я пожал плечами.

― Может, новые специи привезли, отец любит пряности.

Но Гай не слушал меня, а коснулся няниной руки, щупая её пульс.

― Ты чего это, бесстыдник? Я тебе не молоденькая служанка, чтобы руки распускать! ― засмеялась она.

― Конечно, ты в сто раз лучше. Только вот зачем пробовала еду, которую я ещё не проверил? Это опасно…

Она фыркнула, и её носик гордо задрался:

«Вот ещё! Что мне, старой, сделается! Не могла же я подавать блюдо, не проверив его на вкус, ― и няня весело нам подмигнула.

Внезапно она остановилась и схватилась за живот, а потом, захрипев, упала на колени и замерла, завалившись на бок. С её тонких бледных губ стекали струйки чёрной крови и падали на белоснежный фартук, которым она очень гордилась.

Всё случилось так стремительно, что я замер в смятении. Гай же не растерялся: подхватил няню на руки и бросился назад в мою комнату. Мне оставалось лишь следовать за ним. Увидев нас, стража удивлённо расступилась, и, придя в себя, я крикнул:

«Немедленно арестуйте нового повара, он пытался меня отравить!»

Гай положил няню на свою кровать и начал рыться в сумке, лихорадочно перебирая какие-то склянки. Его рыжая чёлка взмокла от напряжения.

― Вот, это должно помочь! Барри, подай тазик для умывания и принеси кувшин с водой, живо!

Я кивнул и бросился выполнять его приказ, а потом завороженно следил, как он промывал желудок бедной старушке и заставлял её пить лекарство, ругая за глупость. Результат получился на славу: совсем скоро бледная няня сидела в кресле и бранила Гая. А он радостно молчал и улыбался в ответ. Я готов был снова броситься ему на шею, но не посмел. Сегодня мне посчастливилось увидеть «настоящего» Гая, отличного мага и лекаря, точную копию своего отца…

Обедали мы в этот день в ужин, но перед этим отпросились сходить в башню мага и посмотреть, что осталось после пожара. Я держался рядом с Гаем, и он не смеялся надо мной. Комната здорово пострадала, насквозь пропахнув дымом. Сгорело почти всё, хотя несколько книг уцелело, и я приказал слугам доставить их в мои покои. К счастью, пожар не затронул лабораторию, Гай набрал оттуда разных склянок с лекарствами и нагрузил ими меня, так что к «себе» мы вернулись нескоро: оба шли медленно, боясь что-нибудь нечаянно разбить.

Ужинали с осторожностью, Гай предварительно проверил нашу нехитрую трапезу, потому что все блюда, приготовленные поваром-отравителем, которого, кстати, так и не поймали, пришлось выбросить. Няне ещё повезло, ведь она попробовала очень мало, иначе мы бы её уже оплакивали.

Вечером, улёгшись в кровать, я спросил Гая:

«Давай завтра сходим в город?»

Он вздохнул:

«После всего, что пережил, тебе ещё хочется «на прогулку»?

― Куда угодно, только не оставаться здесь. Те, кто приходил сегодня в комнату мага, чтобы убить меня, устроили поджог. Думаешь, они успокоятся? Я что-то в это не верю.

― А как объяснишь наше отсутствие няне?

― Лаборатория цела, скажу, что ты будешь разбираться с лекарствами, а я ― помогать тебе. Это на целый день, она поверит.

Гай ухмыльнулся:

«А ты, смотрю, мастак завирать, и даже не краснеешь».

― Ну да, ― я постарался скопировать его нахальную улыбку, ― по-другому здесь не выживешь.

Он пристально посмотрел мне в глаза, словно решал для себя что-то важное, и я разволновался.

― Ладно, ложись спать, врунишка, завтра организую тебе вылазку в город. Посмотришь, как живут твои будущие подданные.

Я невесело вздохнул.

― Не говори так, Гай! Я вовсе не наивный мальчик и прекрасно понимаю, что мне не дожить до княжеского трона. И, если честно, совсем и не хочется его занимать…

― Опять врёшь, Барри! Кто же добровольно откажется от власти?

― Я, например, ― мой голос был очень серьёзен, ― насмотрелся на жизнь в этом гадюшнике, был бы здоров ― давно сбежал…

― И чем бы ты занимался, ведь ничего же не умеешь делать? ― съехидничал Гай.

― Почему это? ― «обиделся» я, ― из меня бы вышел неплохой учитель: как-никак разбираюсь в науках и легко нахожу общий язык с детьми.

Гай сел на кровати, окинув меня насмешливым взглядом:

«А под «детьми» ты имеешь ввиду одного Али?»

Я ничего не ответил и отвернулся. Мне нечего было возразить, как ни крути ― он был прав: княжеский сын ничего не умел и, значит, был абсолютно бесполезным существом. Было слышно, как маг встаёт с кровати и подходит к моей постели. То, что он сделал потом, потрясло меня. Насмешник Гай осторожно погладил Наследника по голове:

«Не расстраивайся, Барри, в этом нет твоей вины. У тебя вся жизнь впереди, ещё найдёшь дело, которое придётся тебе по душе. Если, конечно, не соврал мне».

Не поворачиваясь, я взял его руку и прижал к своей щеке: Али часто так делал, когда хотел меня поддержать. Но Гай среагировал на этот жест иначе. Он оттолкнул мою ладонь, пробормотав:

«Ты чего это удумал?» ― и быстро вернулся к себе в кровать. Не знаю как, но я почувствовал, чтоего щёки загорелись румянцем, и ухмыльнулся про себя:

«Вот оно что ― я нравлюсь тебе, Гай. Что ж, тем проще будет уговорить вредного помощника сбежать вместе со мной».

Невинным голосом пожелал ему спокойной ночи и закрыл глаза, но уснуть сразу не смог. Я слышал, как ворочался в кровати ученик мага, в голове крутились страшные события сегодняшнего дня, словно предупреждая:

«Осторожно, Барри. Всё, что происходит с тобой сейчас ― только начало тяжёлого пути к свободе. То, что ждёт впереди, будет гораздо страшнее. Справишься ли ты, мальчик, умеющий только прятаться и искать?»

У меня не было ответа, и душу заполнила привычная тоска… Не помню, когда уснул, а утро следующего дня, наконец, посулило мне перемены. На этот раз лето показало нам, что хорошая погода ― правило, а не исключение. Солнце заглянуло в узкие окна моей комнаты и коварным лучом так нагрело щёку, что мне показалось, будто я горю. Я подскочил с криком:

«Огонь! Скорее воды!» ― и Гай, спрыгнув с кровати, спросонья помчался мне на помощь, въехав лбом в книжный шкаф. Слова, которые он потом произносил в мой адрес, по достоинству смогли бы оценить разве что завсегдатаи портовой таверны. Я лишь покраснел и пробормотал в своё оправдание:

«Прости, Гай, мне приснился плохой сон, что туземцы поджаривают меня на огне. Это всё горячее солнце виновато».

И попытался застенчиво улыбнуться, переведя всё в шутку, но не тут-то было. Ученик мага окинул меня презрительным взглядом, фыркнул и стал искать, что бы приложить к растущей на лбу шишке. Я достал из кошеля большую монету и протянул ему. Он вырвал её из моей руки и прижал к больному месту. Монета прилипла, что вызвало мой смех, но взбесило Гая ещё больше, и он стал забрасывать меня подушками, совсем забыв, что без доспехов это опасно для хрупких костей.

Я ловко уворачивался, но один небольшой «снаряд» всё-таки угодил мне в руку, заставив вскрикнуть. Левый мизинец выбило из сустава, что причиняло сильную боль. Гай тут же опомнился и подбежал ко мне.

― Боже мой! Прости, Барри, я спросонья плохо соображаю, потерпи, сейчас всё исправлю.

Он что-то пробормотал и спокойно вернул палец на место. Я удивлённо рассматривал его, шепча:

«Вот здорово, Гай! И как это у тебя получается, всё-таки хорошо быть магом…»

В это время вошла няня и посмотрела на нас с подозрением:

«Что это вы там рассматриваете?»

― Да ничего особенного, ― тут же нашёлся я, ― просто день сегодня солнечный, а нам с Гаем придётся просидеть в башне мага: надо разобраться с зельями и настойками. Я буду ему помогать, может, и научусьчему-нибудь, ― мой взгляд излучал простодушие и доверчивость, и няня, как обычно, клюнула на эту уловку.

Она ещё немного похмурилась, а потом махнула рукой.

― Ладно, одевайтесь, я сама приготовила вам завтрак, не доверяю больше поварам.

Мы с Гаем переглянулись и через некоторое время уже уплетали за столом блины с ягодами, запивая их вкусным медовым напитком. Я был доволен собой, всё шло по плану. Мне так не терпелось поскорее посмотреть город, что совсем забыл об опасностях, подстерегающих больного Наследника на каждом шагу.

Быстро покончив с завтраком, все сразу же отправились в лабораторию мага, правда, Гаю пришлось принести няне страшную клятву, что он ни на миг не оставит меня без присмотра. Как только мы освободились от назойливой опеки, помощник залез в шкаф, вытащив оттуда одежду для меня и плащи для нас обоих.

― Ух ты, Гай! И когда успел всё приготовить? ― бормотал я, переодеваясь в простую рубаху и штаны, ― смотри, прямо точно по фигуре.

― Это одежда поварят, им она уже ни к чему, ― грустно сказал ученик мага, застёгивая на мне плащ.

Я вздрогнул от его слов, а он поднял моё лицо за подбородок, снова внимательно всматриваясь в глаза:

«Не брезгуешь?»

Я равнодушно пожал плечами:

«С чего бы, зато теперь могу наконец-то выйти в город», ― сказал вполне искренне, но сердце вдруг тревожно заныло:

«А ты уверен, Барри, что можешь доверить этому незнакомцу свою жизнь? Столько лет знал Али, считая его почти братом, а он мог убить тебя в любой момент. Что, если и Гай только притворяется хорошим человеком, а на самом деле замышляет недоброе?»

Поэтому в ответ на задумчивый взгляд помощника я посмотрел не менее подозрительно. Он усмехнулся.

― А ты не так глуп, как кажешься. Правильно, Барри, никому нельзя доверять, всегда будь начеку. Готов? Пошли, натяни капюшон поглубже, хоть я всё равно сделаю тебя невидимым, пока не покинем ворота замка. Но мало ли что…

― А что может случиться? ― заволновался я.

Он засмеялся:

«А вдруг заклинание не сработает, а?»

По его насмешливой ухмылке я понял, что он опять надо мной подшучивал, но ссориться не стал. Всё прошло на удивление гладко, мы покинули замок и по мощёной дороге вышли на улицы города. Я с удивлением оглядывался по сторонам. Никогда не видел столько народа: горожане суетились, спешили по своим делам и совсем не обращали на нас внимания.

Город не произвёл на меня никакого впечатления: он был серым и довольно неказистым. В своих мечтах я представлял совсем иное, но вместо красивых ярких зданий, фонтанов и садов увидел бедные лачуги, покосившиеся невысокие дома, бесцветно одетых людей с худыми усталыми лицами. Ни радости, ни веселья.

Гай легонько толкнул меня:

«Ну как, впечатлился, Наследник?»

Я угрюмо кивнул.

― Ещё бы, всё точно, как в романах… Похоже, простым людям княжества приходится нелегко. Ты прав, я совсем не знаю жизни…

― Ну, если тебя это утешит, то и в соседних государствах народ живёт не лучше. Везде одно и то же: богатые становятся ещё богаче, а у бедняков всегда одна судьба ― горбатиться на хозяина или умереть на войне…

Я без труда понял его намёк, но ничего не сказал.

Он неожиданно очень осторожно толкнул меня в плечо:

«Не вешай нос, Наследник, сейчас пойдём на рыночную площадь, вот где весело!» ― и, схватив меня за руку, потащил в гущу толпы. Гай оказался прав, в толчее ярмарки было на что посмотреть и что послушать. Я с восторгом не сводил глаз с представления акробатов и фокусников, смеялся над шутками кукольника, а от приставучих гадалок меня отбивал мой помощник.

― Да пошли вы все, что вам надо-то, мы ― поварята из замка, и нам совсем не хочется узнать свою судьбу. Отстаньте, проклятые! Барри, смотри за кошелём, утащат!

Пока он пытался прогнать назойливых темноволосых женщин с длинными кудрями, одетых в многослойные пёстрые юбки и платки, я испуганно прятался за него и прижимал деньги к груди. Неожиданно меня схватила за руку невысокая девочка-подросток с огромными, в пол-лица, тёмными глазами, румяными щеками и длинными косами, с вплетёнными в них красными цветами.

― Эй, красавчик, давай погадаю и денег не возьму!

Я не успел увернуться от напора нахальной девчонки, как она уже пристально рассматривала мою руку. Румянец почти сразу же пропал с её милого личика, а глаза стали ещё больше.

― Что ты там увидела, говори быстрее, ― мне стало не по себе.

― Бедняга! Вот так не повезло тебе, но ты ещё можешь поспорить с судьбой и даже победишь, если будешь осторожен и настойчив. Вот только… ― она запнулась.

― Говори, раз начала! ― моё сердце просто гремело, отдаваясь болью в голове.

Она вдруг погладила мою ладонь, в её глазах стояли слёзы.

― Наследник! Ты в опасности, рядом с тобой сам дьявол, он хочет завладеть твоей душой. Мне пора, ещё увидимся, ― она вытащила цветок из волос и, сунув его мне в руку, махнула подолом цветной юбки, растворяясь в толпе гадалок.

Я машинально сунул цветок за ухо. В это время Гай потащил меня к прилавку со сладостями, и мы накупили много вкусного. Мой помощник тут же начал есть засахаренные фрукты, что-то весело рассказывая мне на ухо. Но я его не слышал, в голове хрустальным колокольчиком звенел голосок юной гадалки с её страшным предсказанием.

«Дьявол рядом со мной, он хочет похитить мою душу. Боже, что может быть страшнее? Няня говорила, что человек без души превращается в монстра и убивает всех, кто осмелится подойти к нему слишком близко. Неужели эта ужасная участь грозит и мне?»

Я почувствовал, что Гай тормошит меня за руку, подсовывая мешочек со сладостями, но отказался есть. Только тут ученик мага заметил, что я изменился в лице и серьёзно спросил:

«А ну, признавайся, что случилось?»

Я пробормотал, что гадалка напророчила мне страшную судьбу, которую смогу преодолеть, только если буду очень осторожен.

― Она назвала меня Наследником, Гай. Откуда ей известно, кто я? И можно ли верить таким предсказаниям? ― о странных словах, что поблизости меня караулит охотящийся на душу дьявол, я предусмотрительно промолчал. В тот момент это показалось мне правильным решением…

Глава 6

Гай внимательно меня выслушал и хмыкнул.

― Красивая была гадалка? Ишь, цветочек подарила, значит, дала тебе свой оберег. Видно, понравился ей, ты же у нас милашка!

Я посмотрел в его голубые глаза, обрамлённые рыжими ресницами ― в них была тревога, выходит, он старался отвлечь меня от грустных мыслей, прямо как Али… Маленький предатель Али. Меня снова накрыла тоска…

― Не шути, Гай, скажи мне честно, можно ли верить словам гадалки?

Ученик мага отвернулся и сделал вид, что рассматривает что-то в толпе. Я не торопил его, наблюдая, как солнечные блики играли в рыжей копне волос, понимая, что, скорее всего, он обдумывал ответ.

― Что сказать, верить или нет ― решать только тебе, чаще всего, гадалки лгут. Они просто очень наблюдательны и пользуются этим, обманывая доверчивых дурачков. Их главная задача ― заинтересовать собеседника, чтобы он снова захотел с ними увидеться и выкачать из простака как можно больше денег. Но бывают и другие, настоящие провидицы. Скажу честно, мне такие пока не встречались…

Я вздохнул: легче не стало, но тут случилось кое-что, заставившее меня на время забыть о гадалке и её пророчестве. Гай вдруг схватил мою ладонь и, обдав ароматом сладостей, прошептал:

«Прячься за мной, к нам идут «незваные гости».

Я тут же сделал, как он сказал. Сквозь толпу зевак двигалось двое ребят моего возраста, у них были такие отрешённые лица, будто мальчишки о чём-то глубоко задумались и не понимали, что делают.

Голос Гая звучал непривычно взволнованно:

«Они под действием дурной травы, я потом тебе объясню, что это, но лучше нам с ними не сталкиваться. У них в руках кинжалы, а глаза совсем пустые. Это очень плохо».

Я вдруг почувствовал, как защекотало у меня в голове, так уже было, когда Гай применял заклинание невидимости. Значит, он пытался меня защитить. Странные ребята были уже в двух шагах от нас, но вдруг остановились и начали вертеть головами. «Меня потеряли, ― догадался я, ― что же будет?»

Они снова двинулись вперёд и, подойдя вплотную, задев Гая плечами, быстро растворились в толпе. Я облегчённо выдохнул.

― Гай, всё в порядке, они ушли!

― Да, почти в порядке, особенно если ты быстро вытащишь из моей котомки склянку с красной пробкой, смочишь тряпку и приложишь к ране. Ну же, Барри, соображай быстрее!

Я как зачарованный смотрел то на его бледное лицо, то на руку, которой он зажимал бок. Через пальцы Гая, пульсируя толчками, лилась кровь, уже окрасившая пурпурным цветом половину штанины.

Дальше время для меня замедлилось. Я делал всё спокойно, словно мне каждый день приходилось оказывать помощь при ножевом ранении. Вытащив рубаху из штанов, оборвал её край и, свернув, намочил странно пахнущей жидкостью из флакона. Затем прижал к ране, слегка надавив на неё. Второй рукой обхватил Гая за талию, не давая ему упасть. Мешочек с ягодами выпал из его руки и покатился по площади. Я смотрел, как растекаются сочные ягоды под ногами спешащих людей и повторял, чувствуя, как промокает в моих пальцах повязка:

«Потерпи, друг, сейчас станет легче…»

Мне казалось, время еле ползёт, но, на самом деле, всё произошло очень быстро.

Гай вздохнул:

«Чёрт,ягоды жалко. Купишь мне ещё? Да отцепись ты от меня, Барри, а то люди уже на нас косятся. Кровь остановилась, рана почти затянулась, пошли домой…»

Я со страхом поднял на него глаза и увидел, что он улыбается. От сердца сразу отлегло. Обнял его и, быстро подбежав к прилавку, купил большую корзинку с фруктами. Гай с усмешкой отобрал её у меня и, взяв за руку, как ребёнка, повёл за собой.

Плащ мага развевался словно флаг на ветру, как и длинные огненные волосы, а я покорно плёлся рядом с ним, иногда поднимая голову, чтобы посмотреть, как он улыбался. Его глаза смеялись, и улыбка на губах была особенной ― удивительно счастливой.

«Он так рад, что остался жив, что ли? Или для этого есть другая причина?» ― пытался понять, но постепенно хорошее настроение Гая передалось и мне, поэтому до самого замка я ни разу не вспомнил о зловещем предсказании.

Мы без проблем вернулись в лабораторию мага, переоделись и сразу накинулись на фрукты. Страшное приключение только усилило наш аппетит, потом Гай проверил рану и, протерев её, убедился, что не осталось даже шрама. А вот штаны и рубаха были испорчены. Но и с этим он справился в два счёта. Я восхищённо крутился рядом, нахваливая его способности.

Гай засмеялся, качая головой.

― Вот не пойму, Барри, маленький хитрец, говоришь ты мне это от чистого сердца или просто хочешь, чтобы у тебя под рукой всё время был такой хороший маг?

Я набрался смелости и выпалил:

«И то, и другое, Гай! Но больше всего я хочу…» ― и замялся, замолчав.

― Ну, продолжай, если уж решился сказать, ― смеялся он.

― Больше всего хочу, чтобы мы с тобой стали друзьями… ― сказал и замер в ожидании его решения.

Он замолчал, отойдя к стене, и, как обычно, скрестил руки на груди.

― Знаешь, Барри, друзьями вот так быстро не становятся. Давай отложим пока этот вопрос. Пусть время покажет…

Я опустил голову, не скрывая своего разочарования, но кивнул. Было ужасно неловко, словно только что объяснился ему в любви, а он меня отшил. Хотя, конечно, всё было не так, и я прекрасно понимал, что он имел ввиду, и, всё же, это было ужасное чувство. А тут ещё в голову полезли мысли о гадалке и её словах про подстерегающего меня дьявола. А вдруг она имела ввиду Гая?

Дверь распахнулась, и в комнату влетела взволнованная няня.

― А ну, детки, быстро собирайтесь и бегом в свои покои. Неожиданно вернулся Князь и требует к себе вас обоих. Не нравится мне это…

У меня сердце рухнуло в пятки, я взглянул на Гая и понял, что он тоже встревожен, ведь на его бледном лице вспыхнули малиновые пятна. Не сговариваясь, мы тут же пошли в мою комнату, пока няня кричала нам вдогонку:

«А это что за корзина, откуда взялась?»

В ответ мы только ускорили шаг… Как только пришли к «себе» и немного отдышались, я спохватился:

«Гай, а ты успел спрятать одежду? Хорошо, что мы вовремя переоделись».

Мой помощник ничего не ответил, потирая щёку и не переставая задумчиво бродить по комнате. Это меня встревожило, я снова попытался его разговорить, но он так погрузился в себя, что, похоже, не услышал ни одного моего слова.

Вдруг он остановился:

«Помнишь, ты рассказывал мне, что Князь до смерти избил своего адъютанта? Откуда знаешь? Али донёс или сам видел?

Я нахмурился, вспоминать об этом случае было неприятно.

― Сам был свидетелем. Мы в тот день играли в прятки, вот мне и пришло в голову укрыться в кабинете отца, его тогда дома не было. Кто же знал, что он вернётся, да ещё в ужасном настроении. Я сидел в шкафу, ни жив, ни мёртв, и видел всё, что происходило. Казалось, отец просто сошёл с ума, никогда раньше не видел его таким. И если бы это был приступ бешенства! Но нет, его лицо было спокойным, убийство явно доставляло ему удовольствие. С тех пор я боюсь отца, даже когда он ласков со мной…

От моих слов щёки Гая загорелись ещё сильнее. Он тяжело дышал.

― Твой рассказ, Барри, сильно меня пугает. Поведение Князя очень напоминает…одержимость. От такого человека можно ожидать любой пакости.

― Что значит «одержимый», объясни. Неужели это человек, продавший душу дьяволу? ― мне стало по-настоящему страшно.

― Не знаю, Барри, да и причём тут дьявол. Ты что, веришь в эти глупости? Думаю, это какая-то болезнь мозга или наведённая кем-то магия. У твоего отца слишком много врагов. А знаешь, мой Учитель рассказывал, что раньше Князь не был таким: он был хорошим, очень добрым иотзывчивым человеком. Никогда не наказывал слуг и даже не помышлял о том, чтобы зариться на чужие владения. Тогда-то они и подружились с моим…Учителем. Друзья были ― не разлей вода.

Я слушал его рассказ, затаив дыхание.

― Это продолжалось много лет, но после того случая, как пропали его сыновья и умерла первая жена, он совсем сошёл с ума. Начал всех подозревать, вводил смертную казнь даже за незначительный проступок. Так он потерял самых верных союзников, и народ ему этого не простил. Мой Учитель остался в живых только потому, что был несравненным магом, и Князь нуждался в его способностях.

Он замолчал, его глаза наполнились тоской.

― Потом он встретил твою маму, и целый год в княжестве было спокойно, но, родив тебя, она умерла при загадочных обстоятельствах, ― Гай выразительно посмотрел на меня, и я понял, что он подозревал моего отца в смерти мамы. От одной этой мысли стало холодно: «Неужели этот человек ― мой отец? Не об этом ли «дьяволе» говорила гадалка?»

Обдумать эту мысль я не успел. Дверь распахнулась, и на пороге появился Князь. Он выглядел очень странно. Его камзол был испачкан в крови, навершие так пугавшей меня трости тоже было покрыто чем-то красным. Седые волосы ― взлохмачены и стояли дыбом, в беспокойных глазах плясали безумие и отчаяние.

Он быстро подошёл ко мне, я же, не успев вовремя встать на колени, приготовился к неминуемому удару, но его не последовало. Напротив, отец прижал меня к себе и, целуя в лоб, зашептал:

«Мой бедный мальчик, они-таки добрались до меня, я почти умер. Тебе срочно надо убираться отсюда. Бери моё сокровище, ― с этими словами он сунул мне в руку свёрток, ― и уноси ноги вместе с рыжим мальчишкой, только так ты сможешь спастись. Бегите прочь из княжества и никогда сюда не возвращайтесь. Это место проклято, оно запачкано колдовством, ― он снова крепко прижал меня к себе, ― я так виноват перед тобой, сын, прошу, не верь тому, что тебе будут рассказывать обо мне. Это происки дьявола, он пытался взять мою душу, а теперь, когда меня не станет, будет мучить тебя. Никогда не сдавайся, лучше умереть непокорённым, чем стать таким, как я…»

Отпустив меня, отец подошёл к Гаю и тоже крепко его обнял:

«Гай, будь достоин своего отца. Он был лучшим человеком из тех, кого я встречал в своей жизни. И прекрасным другом, не его вина, что он не смог меня спасти, но и я не причастен к его гибели. Клянусь тебе. Стань другом и опорой моему сыну. Вместе вы справитесь и сможете разрушить проклятье нашего рода. Прощайте оба и не медлите, у вас мало времени. Бегите прямо сейчас…»

С этими словами он вышел за дверь, и я в ужасе слушал, как навсегда удалялись его шаги. Няня, вскрикнув, бросилась вслед за ним. Я посмотрел на Гая ― он молча собирал свои вещи в походный мешок и прикрикнул на меня:

«Чего стоишь? Быстро возьми самое необходимое и прихвати деньги, мы уходим. Если замешкаемся, сегодня же умрём».

Я собирался, плохо соображая, что происходит: запихнул в мешок то, что попалось мне на глаза, включая и отданный отцом свёрток. Гай надел на меня плащ, в котором я был сегодня в городе, и, взяв за руку, потащил к выходу из замка, предварительно сделав невидимыми нас обоих.

Мы незаметно пробежали мимо стражи у ворот, стоявшей с задранными кверху головами. Там, на башне мага, копошились две фигурки. Я присмотрелся и ахнул: одной из них, несомненно, был мой отец. Он подошёл к самому краю и приготовился совершить страшный грех самоубийства. В него вцепилась маленькая женщина, и я еле выдохнул: «Не надо няня, не делай этого!»

Гай потянул меня за руку, шепнув:

«Пошли, мы теряем время!»

Но я не сдвинулся с места, пока обе фигуры наверху не обнялись и стали топтаться на месте, словно исполняя странный танец на крыше. Видимо, няня пыталась его удержать, но это было невозможно, и через мгновение оба полетели вниз.

Как же мне хотелось кричать, но голос пропал, а внутри головы снова зачесалось, значит, Гай опять применил магию. Уже не сопротивляясь, побежал вслед за ним, то и дело спотыкаясь и почти падая, повторяя: «Зачем ты это сделала, няня?» ― и плакал без слёз…

Не помню, как мы оказались возле постоялого двора. Гай прислонил меня к стене и, сунув в руки свои мешки, от тяжести которых я чуть не упал, приказал:

«Не двигайся и стой здесь, пока не вернусь».

Я так устал от беготни, потому что не привык много двигаться, и потихоньку сполз вдоль стены, оставшись сидеть на корточках с закрытыми глазами. И не заметил, как меня сморило. Голос Гая выдернул меня из сна, прикрикнув негромко, но очень обидно:

«Ну что расселся, да ещё глаза закрыл? Кто так себя ведёт, дуралей? Мы же с тобой в бегах, надо всё время быть начеку, любой мог подойти и перерезать горло, ― и уже спокойнее спросил:

«Умеешь ездить верхом?»

― Умею, и даже скакать галопом. Правда, немного. Меня в конюшне учили.

Гай схватился за голову и застонал:

«И за что мне такое наказание? Ладно, горе моё, иди сюда. Видишь эту пегую кобылу? На вот, дай ей яблоко, надо с ней подружиться, потому что теперь ты поедешь верхом на ней. Не пялься на меня, а действуй».

― А ты, Гай, как поедешь?

― Как и ты. Для меня тут припасли вороного жеребчика, вот он какой, настоящий красавец, ― и он погладил шёлковую гриву прекрасного породистого коня, заметно отличавшегося в лучшую сторону от унылой кобылы, которая, подобно мне, спала на ходу.

― Ты молодец, пока я дремал, успел купить коней. Кстати, откуда у тебя столько денег, я же тебе не давал?

― Откуда, откуда, ― передразнил меня мой помощник, а теперь и напарник по побегу, подозрительно краснея, ― оттуда! Не задавай дурацких вопросов, и мне не придётся придумывать на них не менее идиотские ответы!

― Ты сошёл с ума! ― от возмущения я сразу проснулся, ― мало того, что за нами соберут погоню из замка, так ты хочешь, чтобы ещё и хозяева этих коней подали на нас в розыск? Надо немедленно их вернуть, иначе нас ждёт беда… ― меня трясло от переживаний.

Гай же был совершенно спокоен, на его лице опять появилось уже знакомое мне высокомерное выражение. Он наступал на меня, вынуждая пятиться.

― Как думаешь, мой благородный и честный княжеский отпрыск, как далеко мы сможем убежать от погони пешком? Да нас поймают в два счёта. Верхом же ― уже к вечеру будем на границе, а ночью потихоньку переберёмся на другую сторону или пристанем, если, конечно, повезёт, к какому-нибудь каравану. Это стоит дорого, ты даже не представляешь, насколько. Радуйся, мы сэкономили деньги, и хватит болтать. Мне, знаешь ли, как-то не хочется расставаться с головой в таком юном возрасте. У меня на жизнь большие планы.

Я приуныл, он опять оказался прав. Сегодня у меня точно было не то состояние, чтобы спорить с Гаем, поэтому только махнул рукой и послушно взобрался на кобылу, похоже, этого даже не заметившую и продолжавшую меланхолично жевать листья ближайшего кустарника. Гай довольно ухмыльнулся и вскочил на жеребца, но двинуться дальше мы не смогли.

Нам помешала непонятно откуда вынырнувшая девчонка с косами в длинной цветной юбке и кофте с оборками. Я таращился на неё во все глаза, узнавая. Это была та самая малолетняя гадалка, предсказавшая мне несчастья. Она встала, растопырив руки в стороны и загородив нам дорогу, сердито хмуря чёрные брови.

― Стоять, воришки! А ну, немедленно верните мне коней, это моя добыча. Я увела их раньше вас, теперь они по праву принадлежат мне, ― я хлопал ресницами, слушая подобное заявление, и не верил своим ушам. Эта удивительная девчонка потрясла меня своей наглостью.

Гай же задорно расхохотался.

― Нет, Барри, ты только посмотри на неё, ещё молоко на губах не обсохло, а уже спорит со старшими. Пошла вон, идиотка, а то хуже будет! Или хочешь, чтобы я превратил тебя в курицу? Могу, ― и он сурово взглянул на меня.

Я тут же покорно закивал, подтверждая его правоту.

Но нахальную девчонку это не остановило. Она уткнула одну руку в бок и ехидно заулыбалась, смерив нас с Гаем насмешливым и бесстрашным взглядом.

― В курицу, говоришь? А я вот сейчас наведу на вас обоих порчу и сглаз, и посмотрим, далеко ли вы уедете на моих конях. Тем более, когда подниму крик, что видела здесь Наследника и его похитителя!

Глава 7

Это был сильный ход с её стороны. В ответ на эти слова Гай закусил губу и процедил:

«Твои условия, только имей ввиду ― коней мы не отдадим, они нам очень нужны ― вопрос жизни и смерти».

Нахалка сразу изменилась в лице и, сменив тон, спокойно сказала:

«Мои условия просты: вы берёте меня с собой, и я сама решу, когда вас покинуть!»

У Гаяот такой наглости отвисла челюсть, а я улыбнулся ― девчонка нравилась мне всё больше и больше. Что и говорить, я не был избалован женским вниманием, а тут такая красавица, да ещё с характером. Моё неопытное сердце сразу же растаяло…

Но у Гая, судя по всему, было на её счёт совсем другое мнение.

― Ах ты заноза! Даже не знаешь, куда мы едем, а навязываешься с нами? Значит, сама преступница, и тебе не выгодно привлекать к себе внимание. Не будешь ты на нас доносить, так что пошла прочь, а то мой конь затопчет тебя копытами…

Я видел, как глаза девчонки наполнились отчаянием и слезами, однако Гай был непреклонен. Но моё сердце не выдержало.

― Гай, давай возьмём её до границы. Она тоже в беде, как и мы, надо же помогать друг другу. Уверен, девушка много знает и сможет поделиться с нами информацией, правда? Как тебя зовут, девочка?

Она посмотрела на меня с благодарностью и застенчиво прошептала:

«Я ― Мирела, возьмите меня с собой. Мне правда очень надо уехать отсюда. Отчим продал меня в жёны старику, а я не буду с ним жить. Уеду в другую страну, гадалке везде найдётся место. И в дороге вам пригожусь, ребята. Вы ведь поедете через пустоши, правда? Наш караван ходил там много раз, я знаю и дорогу, и места, где есть вода, и где можно укрыться от песчаной бури. К тому же, здесь совсем рядом припрятана повозка, только коней нет…»

Гай думал всего мгновение, а потом быстро махнул рукой.

― Повозка ― это хорошо, где она?

― Здесь, спрятана за этими кустами.

Он быстро спрыгнул на землю и кивнул нашей новой знакомой:

«Показывай и не вздумай меня обмануть, прибью!»

Мирела фыркнула ему в лицо, всем видом демонстрируя, что ничуть его не боится, и повела вслед за собой. Через минуту они вернулись, а я уже спешился, не сомневаясь, что всё будет хорошо. Быстро впрягли лошадей в простую повозку, Мирела села на место возницы, мы же укрылись внутри. Лошади тронулись, и я тихо прошептал Гаю:

«Почему ты не сядешь рядом с ней? То не доверял ей, то позволяешь везти нас неизвестно куда?»

― Какой же ты наивный, Барри! Мне же нельзя светиться, нас с тобой наверняка уже разыскивают. А девчонка и правда знает дорогу, я успел с ней переговорить. К тому же наложил на неё заклятие, теперь она не сможет нам навредить. Этот народ такой суеверный ― стоило немного её припугнуть, и она поклялась отвезти нас именно туда, куда я сказал.

Он подумал немного и добавил:

«Хотя присматривать за ней всё равно придётся, а то и глазом не успеешь моргнуть, как пропадут и деньги, и остальные вещи. Ну-ка, показывай, что там тебе отец положил в свёрток. Надеюсь, это драгоценности, их можно легко продать в любой стране».

Я послушно достал из походного мешка свёрток и, устроив его на коленях, осторожно развернул. Но в нём оказался другой тряпичный свёрток, а в том ― ещё один. И пока я разворачивал эти никчёмные тряпки, Гай со стоном схватился за голову:

«Ну что за невезуха! Либо полоумный старик всё перепутал, либо у него просто поехала крыша…» ― даже не дожидаясь окончания процесса, он со вздохом улёгся на пол и, подложив под голову мешок, закрыл глаза.

Я же упорно продолжал разворачивать тряпки, потому что почувствовал в середине что-то твёрдое. Но, к большому разочарованию, этим предметом оказался расписной флакон из-под духов, похожий на тот, что я видел у няни. Открыл его и понюхал ― запах был приятный, чуть сладковатый. Во флаконе оставалось совсем немного жидкости, и я крепко закрыл крышку, чтобы она не вытекла.

Потом решил внимательнее рассмотреть тряпки, которые отец назвал «своим сокровищем». И тут до меня дошло ― это были мои первые пелёнки и распашонки с монограммами, вышитыми маминой рукой. А ещё ― маленькие белые вязаные башмачки. Отец хранил всё это, называя сокровищем. Видно, мои детские вещи и мамин флакончик духов значили для него очень много…

Я быстро свернул всё и дрожащими руками спрятал на дно своего мешка. А потом осторожно лёг рядом с Гаем, пытаясь не заплакать. До меня только что дошло, что я потерял единственных родных ― отца и няню, которая, хоть и не была одной со мной крови, но долгие годы заменяла маму. Я готов был зарыдать и закрывал рот ладонью, чтобы Гай не услышал и не отругал меня.

Уткнувшись лицом в руки, старался подавить стоны боли, и невольно вздрогнул, почувствовав, как Гай осторожно прижимает мою голову к своему плечу, тихо приговаривая:

«Бедный Барри, мне так жаль… В один день потерять и отца, и бабушку, это ужасно. Ты, наверное, не знал, что няня воспитывала твоего отца с пелёнок, хотя сама ещё тогда была девчонкой. Только её он и слушался, даже когда вырос. А через много лет женился на твоей маме. Она была дочерью няни, и все во дворце осуждали их брак. А им было плевать, так они любили друг друга. Твоя мама была настоящей красавицей, я видел её портрет. Ты похож на неё, Барри. Поплачь, станет легче, вот увидишь».

И он снова гладил меня по волосам. В эту минуту я понял, что больше не один. Что бы Гай ни говорил, он уже стал моим другом…

Я и не заметил, как уснул, а очнулся, когда меня резко тряхнуло, и кони остановилась. Котомка Гая скатилась прямо на меня, больно ударив по голове. Осмотревшись, к своему ужасу обнаружил, что вокруг темно, и, кажется, кроме меня в повозке никого не было. Быстро выскочив наружу, я увидел, как Гай, сидя радом с Мирелой, что-то с ней обсуждал. Было не жарко, всё вокруг заливал бледный свет луны, комары радостно набросились на меня, и я лихорадочно начал от них отбиваться. Тут-то меня и заметили.

― Смотри, Мири, наш соня, наконец, проснулся. Выспался, малыш? ― негромко засмеялся Гай, и мне не понравилось, что он так меня называет при девушке.

― Нормально, и, вообще-то, у меня есть имя, может, ты забыл? ― проворчал я, бросая на эту парочку косые взгляды.

― Смотри, Мири, какой он у нас обидчивый! Как же, забудешь тут! Но лучше его вслух сейчас не произносить, мы вот подумали вместе и решили дать тебе временное имя, какое предпочитаешь ― Жак или Ланс? Пока ехали, видели на домах расклеенные объявления ― за наши головы назначена крупная награда.

Я растерялся:

«Раз так, зовите меня Реми, мне всегда нравилось это имя».

Мирела улыбнулась.

― Мило и очень тебе подходит. Не обижайся, Реми, это же не навсегда. Слишком опасно называть вас настоящими именами.

― А как тогда назовём Гая?

― Мне нравится имя Ланс. Всегда хотел, чтобы меня звали, как рыцаря из легенд, ― мечтательно произнёс мой помощник.

Я нахально хмыкнул, не потому, что имя ему не подходило, а просто из вредности, и тут же пожалел об этом ― лицо Гая погрустнело, он сразу скис и отвернулся.

Мирела зябко повела плечами.

― Эх, сейчас бы развести костёр, похлёбку сварить. Я с утра ничего не ела. А вы взяли с собой припасы в дорогу и бурдюки для воды? В пустошах самое страшное ― жажда, может так случиться, что колодец или ручей пересохнут. Сейчас же лето, самая сушь. Не лучшее время для путешествия в этих местах.

Гай спрыгнул с повозки, сорвал ветку с куста и стал задумчиво её ломать.

― Мы же не выбирали, когда нам устроить побег, жизнь заставила. И, разумеется, ничего с собой не брали, слишком торопились. Ладно, Мири, показывай, где лучше всего перебраться на ту сторону.

Девушка спустилась на землю, и Гай помог ей, поддержав за талию. Меня это почему-то снова разозлило.

― Прямо за этими кустами брод, мы обычно всегда здесь переходили границу, тут в самом глубоком месте ― по колено. Залезайте в повозку, я сама проведу её через ручей.

― Я помогу тебе, а вот Реми пусть укроется внутри, ― строго заявил Гай.

― Почему это? ― возмутился я, ― может, мне тоже хочется с вами?

Гай просто подсадил меня в повозку.

― А доспехи где сушить будем, если оступишься? Мне — то всё равно, а вот ты без своей амуниции ― пропадёшь. Так что не спорь.

Пришлось с ним согласиться. Ручей мы преодолели очень быстро, а потом Мирела повела повозку по свету звёзд, зажигать огонь было нельзя ― нас могли заметить с той стороны. Примерно через час пути мы въехали в рощу и там, наконец, остановились. Гай развёл костёр, и Мири быстро приготовила похлёбку из тех запасов, что предусмотрительно взяла с собой. Мы были так голодны, что этого нам показалось мало, но делать было нечего.

Мирела посмотрела на нас с сочувствием.

― Потерпите, ребята, через пару дней будет небольшое поселение, там и запасёмся припасами. Надеюсь, деньги у вас есть?

Я важно кивнул, а сам подумал, что на самом деле в моём кошеле осталось не так уж и много. В последний раз почти половину его содержимого отдал Али, чтобы он купил в лавке новую книгу о приключениях. Большую часть денег всегда тратил на книги…

― Вот же роща, а пугали меня, что тут одна каменистая степь и холмы, ― я решил высказаться, потому что чувствовал себя «несчастным» опекаемым ребёнком.

― Точно, ― Мири усмехнулась совсем как Гай, ― она тут единственная, теперь до самого Лесного герцогства не увидишь деревьев, разве что чахлые кустики, ― Ланс, пошли за водой, бери бурдюки в повозке, тут рядом есть ручей. Ближайший колодец в неделе пути отсюда, да и то неизвестно, вдруг он пересох или отравлен…

― А разве в том поселении, о котором ты говорила, нельзя запастись водой? ― я снова проявил инициативу.

― У тебя денег не хватит ещё и за воду платить, а тут мы наберём её совершенно бесплатно.

― Ребята, возьмите меня с собой, ― самому было противно слушать этот жалобный голос.

― Нет, Реми, кто-то должен присматривать за повозкой и лошадьми. Если на тебя нападут, кричи что есть мочи. Мы будем поблизости и придём на помощь. А если не сможешь, делай то, что умеешь лучше всего ― прячься до нашего прихода, ― то ли пошутил, то ли серьёзно сказал Ланс.

― Что значит ― «нападут»? Здесь есть разбойники? ― я старался, чтобы мой голос не дрожал.

Ланс, тот, что ещё недавно был Гаем, засмеялся:

«Да ещё и контрабандисты! Не бойся, возьми мой кинжал на всякий случай, мы ― скоро…» ― и, захватив с собой кожаные мешки, он вместе с Мири растворился в темноте.

Я сидел у небольшого костра, крутил в руках кинжал и переживал. Всё бы сейчас отдал, чтобы в замке ничего не менялось: отец и няня были бы живы и заботились обо мне, не надо было никуда бежать и бояться, что нас поймают. А ещё меня пугали разбойники: няня рассказывала об их жестокости и о том, что они продают людей в рабство. А меня точно убьют, ведь без своих доспехов я совершенно бесполезен…

В кустах хрустнула ветка, и, хотя это было больше похоже на шорох, я напрягся и осторожно отодвинулся в противоположную сторону. На моё счастье, нога почти сразу съехала в овраг, и по нему я тихо перебрался как можно дальше от костра. Чудо, что не угодил в яму, но, не раздумывая, спрыгнул в неё и прижался к стене, замерев от ужаса. И сам не понял, как при этом умудрился не потерять кинжал Гая.

Новый шорох прозвучал увереннее, а за ним раздался хриплый голос:

«Иди сюда, они, скорее всего, ушли к ручью за водой. Даже костёр не потушили, идиоты. Смотри, и повозка здесь, и кони. Отлично. Проверь-ка, что там у них внутри. Я видел девчонку и мальчишку с ней, их можно продать на рынке в ближайшей деревне, как раз успеем к торгам через два дня. Но сначала повеселимся с ними обоими…

― Размечтался, губошлёп. Мы пока их не поймали, ― второй голос был таким холодным, что показался стальным лезвием, приставленным к моей шее, ― и никаких «забав»: в прошлый раз пришлось прикопать ребят, от них почти ничего не осталось. Я столько денег потерял, пока ты наслаждался их воплями. Честное слово, Волк, не будь ты моим младшим братом, давно бы вздёрнул тебя за эти «шалости».

― Ладно, ладно, Пит! Я не буду их трогать, как скажешь, только не ворчи…

Я слушал их голоса, и моё сумасшедшее сердце не частило, а, на удивление, билось ровно и спокойно. Такого со мной раньше не было. Мысли текли плавно, не мешая рассуждать:

«Если не предупрежу ребят, они попадут в ловушку. Но как это сделать, не привлекая к себе внимания? Рискнуть и закричать? В темноте ― почти не вижу, меня быстро поймают и, скорее всего, убьют, зато Гай и Мири смогут спастись».

И, не раздумывая больше, попытался встать из ямы, но тут что-то словно взорвалось в моей голове, и я провалился в беспамятство.

Очнулся от того, что Гай, он же Ланс, тормошил меня и хлестал по щекам, стараясь привести в чувство. Я еле открыл словно засыпанные песком глаза и сразу спросил:

«Вы целы? Я спрятался, а там― разбойники, они хотят вас убить!»

Гай вытащил меня из ямы и крепко обнял:

«Успокойся, всё уже позади, Барри! Они никого не тронут. Скажи, кто тут был ещё? Видел кого-нибудь?»

Он почему — то не повёл меня к костру, и это ещё больше пугало.

― Никого не видел, только собирался встать и закричать, чтобы вас предупредить, но тут что-то ударило меня по голове, и я отключился. А что случилось-то? Ты их прогнал, Гай?

Он как-то странно на меня посмотрел.

― Не я, но кто-то очень лихо с ними разобрался. Неужели не слышал, как они вопили?

Я испуганно покачал головой.

Он вздохнул:

«Ну и слава богу!»

Я оттолкнул его и рванулся к костру, но то, что я увидел, немедленно вывернуло мой желудок наизнанку. У костра стояла Мири и задумчиво смотрела на трупы двух мужчин среднего возраста, что лежали у её ног. На их лицах застыл ужас, но, самое страшное, что у них были перерезано горло и вырваны глаза. Трудно представить, кто бы мог сотворить такое…

Гай придерживал меня, пока тело содрогалось от увиденного, и осторожно гладил по спине. Как только мне полегчало, прижался к его плечу, и он отвёл меня в повозку. Уже сидя там, я слушал его разговор с Мирелой.

― Нас не было всего несколько минут, видно, эти люди следили за нами. Судя по одежде и оружию, они промышляли разбоем в здешних краях, ― говорила Мири, ― это чудо, что Реми успел спрятаться, такие звери вряд ли бы его пощадили. Но самое непонятное ― кто был тот, третий, что сделал это с ними? Знаешь, Ланс, это очень напоминает месть. Надо поскорее убираться отсюда, мне страшно оттого, что поблизости бродит подобное чудовище…

Ланс вероятно скрестил руки на груди, я, конечно, не видел этого, но живо всё представил.

― Если это была месть, как ты говоришь, то тот человек уже ушёл. Он же не тронул нашего чувствительного малыша, да и мы ему не нужны. Очень на это надеюсь. В любом случае, давай оттащу трупы подальше в рощу, а когда посветлеет, закопаю их. Вокруг повозки и коней поставлю защитное заклинание. Забирайся внутрь, я скоро приду.

Мири ничего не ответила, и полог откинулся, впустив её. Она села у противоположной стены, обхватив голову руками.

― Как ты, Реми? Голова болит?

― Есть немного, и желудок ноет, а так я в порядке.

―А ты везучий, раз эта тварь тебя не тронула, как думаешь, почему?

Я пожал плечами, но вряд ли в темноте она увидела это жест, поэтому сказал:

«Наверное, он следил за ними».

Мири вдруг встала и, подойдя, наклонилась надо мной:

«Помнишь, что я тебе сказала? Дьявол охотится за тобой, Реми. А вдруг он приходил к тебе, а разбойники ему помешали, поэтому он быстро с ними расправился?»

От таких ужасных слов я задрожал и попытался вжаться в стену:

«Не говори такое, Мирела! Мне и без того страшно».

Она сверкнула белками глаз и вернулась на своё место, усевшись у стены и пригнув голову к коленям. Мы молчали, тело трясло как в лихорадке, её жестокие слова не выходили у меня из головы. «А вдруг она права, и чудовище приходило за мной. Если это правда, то опасность будет подстерегать нас повсюду, Гай быстро сообразит в чём дело и бросит меня. И в самом деле, какой от меня прок, одни неприятности…»

Глава 8

Я вздыхал и жалел себя, но тут в голову пришла мысль, что со мной нет кинжала, который надо было вернуть Гаю. А я умудрился его потерять. Это расстроило меня ещё сильнее, к тому же тело под доспехами ужасно чесалось. Мне, привыкшему принимать ванну каждый день, было очень тяжело, к тому же я не мог почесаться, не сняв доспехов.

В это время в повозку влез Гай и первым делом подошёл ко мне. Из его руки вылетел маленький световой шарик и завис у моего лица.

― Ну что нюни распустил, Барри? Это не похоже на умного и гордого Наследника. Возьми себя в руки, а, иначе, как же мы с тобой преодолеем все трудности, если ты киснешь от первой неприятности?

Я попытался улыбнуться.

Ему это понравилось.

― А теперь вылезай наружу, ночь теплая, я захватил пару кувшинов воды. Это негусто, но пока хватит.

― Зачем, Гай?

― Будем снимать твою амуницию, немного помоешься, вспотел, наверное. Идём, не при девчонке же оголяться, как ты любишь, ― он шутливо толкнул меня в бок и подмигнул.

Я тихо засмеялся и вылез из повозки следом за другом. Через несколько минут снова лежал на голых досках, подложив мешок под голову, свободный от доспехов и счастливый, что этот ужасный день, наконец, кончился. Засыпая, подумал, что завтра, при свете дня, наверняка найду потерянный кинжал Гая и смогу его вернуть. На душе стало легче, и меня сморил сон, чтобы дать измученной душе немного отдохнуть от постигших меня бед и подготовить к новым, ещё более ужасным…

Я думал, проснусь от малейшего шороха, но усталость оказалась сильнее осторожности. Меня разбудила Мири.

― Вставай, Реми, Ланс сейчас придёт и поможет тебе с доспехами, а я пока приготовлю нам завтрак. И вот ещё что: заметила, ты по-прежнему называешь своего друга Гаем, постарайся так не делать ― ляпнешь где-нибудь по привычке, и нам конец.

Она собралась уйти, но я её остановил.

― А где он сейчас, Мири?

Девушка тяжело вздохнула:

«Хоронит тех, кто вчера мог сделать то же самое со всеми нами».

Осторожно спрыгнул с повозки, ведь спасительных доспехов на мне не было, и пошёл к оврагу; как назло, вернулись воспоминания о событиях прошедшего дня, безнадёжно испортив настроение. Ланса всё не было, и я решил пока поискать потерянный кинжал, оставленный, скорее всего, в той яме, где прятался.

Но, перерыв всё вокруг, оружия так и не нашёл. Это было неприятно, и пришлось вернулся к костру. Мири ушла за водой, и, сидя у огня, я подкидывал в него ветки. Солнечный луч пробежал по траве, и прямо под моей ногой что-то блеснуло.

Я радостно ахнул и схватил находку, правда, сразу же отбросив её от себя как можно дальше. Кинжал был испачкан в уже засохшей крови разбойников. Так вот чем неведомый «мститель» перерезал им горло! Но почему он сделал это кинжалом Ланса, хотя наверняка у него было достаточно своего оружия?

Ответ напрашивался сам собой и напугал меня. Этот некто, кого Мири называла дьяволом, специально подобрал клинок, зажатый в моей руке, чтобы свалить вину на меня, выставив убийцей. Поверят ли Ланс и Мири в мою невиновность? Наверное, но осадок останется…

И тогда я совершил ошибку: вместо того, чтобы рассказать всё друзьям, нашёл в повозке приготовленный для путешествия бурдюк, и, вылив из него немного воды, отмыл кинжал от крови, хорошенько протерев его травой. Я успел вовремя до возвращения Мири и тут же похвастался своей находкой. Она только кивнула.

― И где ты его отыскал?

― Да в яме, вчера было темно, выронил, наверное…

Девушка подняла на меня свои тёмные глаза, и я сразу понял, что Мирела мне не поверила.

В это время пришёл Ланс и, взяв доспехи, позвал с собой к ручью.

Мы наконец-то нормально вымылись, и, несмотря на то, что вода была очень холодной, я чувствовал себя прекрасно.

― Пользуйся возможностью хорошенько поплескаться, Реми, потом мы долго будем лишены этой радости.

Я согласился с ним. После недолгого завтрака вернул кинжал Лансу, и мы отправились в путь. Первое время только и делал, что с любопытством таращился по сторонам, задавал Миреле много вопросов о жизни в этих краях, о тех опасностях, что могут подстерегать нас в пути. Мне всё было интересно. Но часы в дороге тянулись медленно, пейзаж был слишком однообразный и быстро наскучил, я начал клевать носом.

Неожиданно сквозь дрёму послышались громкие удары хлыста и перепуганный голос Мирелы:

«Гони, Ланс, гони! Если мы не оторвёмся, в лучшем случае, нас продадут в рабство!»

Удары хлыста следовали один за другим, повозка подскакивала на дороге, окружив нас облаком пыли, из-за которого я ничего не мог разглядеть. С ужасом представил, что впереди окажется крутой поворот или пропасть, а мы с разгона нырнём туда. Сам не знаю, что на меня так повлияло, но я закричал, и в этот момент повозку тряхнуло, а меня выбросило за борт.

Я покатился по каменистому склону и остался жив только благодаря магическим доспехам. Но даже они не спасли меня от синяков и ссадин, а, главное ― от большой шишки на затылке. Хотя о чём тут было горевать, когда я оказался между двумя пылевыми облаками: одно стремительно от меня удалялось, второе же ― приближалось с ещё большей скоростью.

Выбора не было: или покориться судьбе и ждать своей незавидной участи, или попытаться спрятаться. Рядом была невысокая скала с чахлым кустарником у подножия. Шансов добраться до неё ― совсем немного, но страх порой подстёгивает лучше любого кнута. Сам не помню, как я оказался за этим кустарником и, увидев узкую горизонтальную щель у самой земли ― забился в неё, боясь даже дышать.

Сначала услышал приближающийся топот копыт и крики людей, затем звуки шагов, они раздавались всё ближе и ближе, и, предчувствуя неминуемую беду, я крепко зажмурился. Шишка на затылке запульсировала, и мне показалось, что кто-то тоненько хихикает прямо в ухо. Но в тот момент мне было плевать на это, хотелось только одного ― чтобы ониушли и забыли обо мне.

Я уже представил, как неведомые враги тычут саблями и пиками в моё тело, пытаясь выгнать из укрытия, а я плачу и прошу о милосердии, хотя и понимаю ― они не знают такого слова. Внезапно моё сердце успокоилось и забилось ровно, кажется, я просто со всем смирился. И уснул…

Солнце уже ушло за горизонт, где-то вдалеке завывали неизвестные звери, и мне было чертовски холодно. Руки и ноги затекли, а губы пересохли, но я был жив и до сих пор лежал в этой чёртовой дыре.

Совсем рядом фыркнула лошадь, заставив сердце снова сжаться, а тело ― замереть, насколько это было возможно в тех обстоятельствах. А потом голос Ланса прокричал на всю степь:

«Реми! Ты где?»

Это было так неожиданно, что я дёрнулся, больно ударившись плечом о скалу, и громко застонал. Быстрые шаги Ланса приближались, и вскоре у моего лица повис уже знакомый огонёк. Увидев его, я прошептал, чувствуя, как кровь сочится из губ:

«Ланс, я здесь, мне холодно и страшно, вытащи меня, пожалуйста!»

Сначала он засмеялся:

«Живой! Так и знал, что сумеешь всех провести, проныра Барри! Как же мне тебя отсюда выковырять? Сам двигаться можешь?»

Я еле пошевелил губами: «Это вряд ли. Придётся тебе меня доставать частями». На этот раз он не засмеялся, а произнёс несколько своих загадочных слов, и меня словно ветром выдуло из-под скалы. Ланс добавил ещё пару световых шаров, и они зависли в воздухе, освещая страшную картину.

Всё пространство перед скалой было усыпано трупами воинов, лежавших в разных позах. Их чёрная кровь оросила эти пустынные земли, тела были утыканы стрелами или порублены мечами. Рядом фыркали, переступая с ноги на ногу, несколько уцелевших коней в боевой амуниции, пытаясь найти среди камней клочки пожелтевшей травы. Всё указывало на то, что здесь недавно проходило яростное сражение, а я, получается, снова проспал.

Ланс нёс меня на руках к стоящей невдалеке повозке. Навстречу нам выбежала Мири, она смотрела на меня с испугом, а я пытался улыбнуться разбитыми в кровь губами:

«Привет, Мири, я ― в порядке…»

Девушка горестно всплеснула руками.

― Где ты его нашёл, Ланс? В обозе, рядом с другими пленниками?

― Не было никакого обоза. Наш маленький герой ловко забился в щель вон у той скалы. Еле достал его оттуда. Приготовь похлёбку, Мирела, надо покормить этого бедолагу. Он и так еле пищит.

Маг положил меня на траву у костра и стал снимать доспехи.

― Что ты делаешь, Ланс? У меня всё тело затекло, нет сил мыться.

― Вымыться было бы неплохо, конечно, но воду надо беречь. Я просто хочу узнать, что у тебя сломано.

― У меня ничего не болит, голова только немного кружится. Я точно не ранен.

Ланс посмотрел на меня с иронией.

― Как это ― не ранен? У тебя вся одежда в крови, места чистого нет. Так бывает во время шока, когда не чувствуешь боль.

― Говорю тебе, я ― не ранен, а про кровь ничего не знаю. Когда забивался в щель, одежда была совершенно чистой, если не считать, конечно, пыли и грязи.

Тогда помрачневший Ланс развернул мой плащ и показал его мне: на нём не было ни одного светлого пятнышка, словно кто-то специально прополоскал его в крови.

― Тогда как ты это объяснишь?

― Откуда мне знать? Я провалялся, ничего не видя и не слыша. Спроси об этом Мири, это она всё время твердит, что дьявол охотится за мной. Думаю, это его работа.

― Не придумывай сказок, Реми! Я не верю в эти бредни, должно же существовать какое-то рациональное объяснение. Может, у тебя было кровотечение?

Я еле-еле усмехнулся, скривив губы:

«Да после такого кровотечения цвет моей кожи был бы голубее твоих глаз…»

Мои слова почему-то его смутили, и, сняв доспехи, Ланс внимательно осмотрел меня со всех сторон.

― Верно, внешних повреждений нет, только несколько синяков, но ни растяжений, ни переломов. Это хорошо, но тогда откуда всё-таки взялась кровь?

Подошедшая к нам Мири велела усадить меня у костра и покормить похлёбкой ― я был так слаб, что не мог даже самостоятельно есть. Ланс кормил меня, как маленького, и ни разу не засмеялся. Мири же всё время молчала, задумавшись о чём-то. Наконец, она встала, отряхнув длинную юбку:

«Пойду соберу лошадей, продадим их и получим хорошие деньги, только вот сёдла и сбрую придётся снять. Как думаешь, что за люди гнались за нами? Они не похожи на подданных вашего княжества, но и на здешний люд ― тоже. У них смуглые лица и странный разрез глаз. Возможно, они пришли с юга, я там никогда не бывала…»

Я только что закончил «мучить» похлёбку и, облизывая ложку, спросил:

«Как думаешь, Ланс, кто мог напасть на такой большой отряд, и почему победители не забрали оружие и коней проигравших?»

Он внимательно посмотрел на меня, а потом отвернулся, наверное, для того, чтобы я не видел выражения его лица.

― Никто на них не нападал. Они просто разом сошли с ума и начали убивать друг друга. Странно, правда? ― с этими словами он развернулся ко мне и пристально заглянул в глаза.

Но я смело ответил на этот взгляд. Мне нечего было скрывать.

― Да, необычно, но я тут ни при чём. Не умею делать такие фокусы, но читал, что можно отравить людей, добавив им в еду специальные грибы, что вызывают «видения». Если их отравили, яд мог подействовать не сразу. Вот они и сошли с ума по дороге. Просто совпадение, что это произошло рядом с моим «убежищем».

Ланс ничего не сказал, а, снова взяв меня на руки, отнёс в повозку.

Уложив поудобнее, прошептал: «Спи!» ― и быстро ушёл к Мири. Я не слышал о чём они шептались, но фантазия нарисовала настоящий заговор против меня, что, конечно, очень расстраивало. Я понимал, почему они мне не доверяли, ведь, окажись я на их месте, поступил бы также, но, сколько ни ломал голову ― придумать себе оправдание так и не смог.

Сначала кинжал в чужой крови, теперь ― плащ и непонятное кровавое побоище ― почему всё это происходило рядом со мной? В отличие от Ланса, я верил в дьявола, но зачем ему понадобилась душа, почему именно моя? Что во мне такого особенного? От этих тяжёлых мыслей никак не мог заснуть и дождался, пока в повозку зайдут Ланс и Мири.

― Почему ты до сих пор не спишь, Реми? ― голос друга был таким усталым, что захотелось обнять его и успокоить, но я не посмел. Да, если честно, и сил не было.

― Не спится, всё думаю об этих странностях. Ланс, ты говорил мне, что вначале с отцом всё было в порядке. Может, припомнишь, когда именно в нём начались изменения?

Он лёг рядом со мной, и я почувствовал, что ему совсем не хочется разговаривать, но он преодолел себя.

― Пожалуй, первые признаки расстройства появились у него, когда пропали сыновья, а потом внезапно умерла жена. Его характер стал меняться прямо на глазах, так рассказывал мне Учитель. Но все решили, что это временное помутнение, связанное с пережитым горем. К тому же, после встречи с твоей мамой всё наладилось. А вот когда ты родился, а она вскоре скончалась ― тут он по-настоящему сорвался.

Ланс замолчал и о чём-то задумался.

― Кажется, Учитель говорил мне, что Князь после смерти твоей мамы ездил в какой-то забытый богом горный монастырь. Он провёл там две недели и вернулся совершенно другим человеком. Поговаривали, что там его заколдовали. Я спрашивал отца, правда ли это, но он молчал, а однажды проговорился, что почувствовал на Князе незнакомое сильное заклятье.

Я встрепенулся:

«Что за заклятье, говори же, Ланс?»

Он вдруг сильно занервничал.

― Да ничего я толком не знаю, но вроде оно построено на крови невинных жертв, и, чтобы его поддерживать, надо постоянно убивать. Но, по-моему, это всё бабкины сказки, доказательств-то нет. Учитель даже тайком ездил в тот монастырь…

― И что? ― моё сердце пыталось вырваться наружу, так громко оно стучало.

― В том — то и дело ― не было в горах никакого монастыря, только какие-то древние развалины. Местные говорили, что это плохое место, там раньше исполняли свои кровавые обряды дьяволопоклонники. Но их всех давно уничтожили, лет триста назад, и часовню разрушили в назидание другим. Правда, со слов местных жителей, в определённые дни можно не только видеть на горе эту часовню, но и войти в неё. То есть, войти ― можно, но выбраться наружу ещё никому не удавалось.

После таких слов Ланса в голове билась лишь одна мысль ― что тот, кого Мири называла «дьяволом»,сделал с моим отцом, изменив его и заставив вести бесконечные войны, расплачиваясь с нечистью кровью людей? И не ждёт ли меня, как его сына, подобная участь? Нет, ни за что, лучше умереть…

Я смотрел на Ланса с ужасом и видел, что он и сам напуган. Мири прикрикнула на нас, чтобы мы перестали шептаться. Пришлось отвернуться от Ланса, но я всё равно долго не мог уснуть, вздрагивая от завываний и рычания какого-то зверья за повозкой. И без объяснений друга понимал, что у местных хищников сегодня роскошный пир, и им не до нас. Спать под чавкающие звуки разрываемой плоти было просто невыносимо, и понявший это Ланс прочитал заклинание, позволившее мне уснуть.

Но кошмар на этом не закончился. Во сне я увидел себя сидящим на отцовском троне, в роскошной мантии и с короной на голове. И никаких привычных доспехов, значит, миссия закончилась победой. У меня был гордый вид и, когда в тронный зал ввели преступников, вынув меч, я двинулся им навстречу.

Первыми шли Гай и Мирела. Их лица и тела были покрыты синяками, одежда ― разорвана, но они крепко держались за руки. Увидев их, я, счастливо смеясь, отбросил меч и открыл им свои объятья, приказав немедленно снять с них оковы. Они радостно бросились ко мне, и я, быстро подняв свой клинок, убил им сначала Мири, а потом и растерявшегося Гая. Не спеша опустился перед ними на колени, закрыв лицо руками, мои плечи вздрагивали. Убийца моих друзей отвёл руки в сторону и посмотрел прямо мне в глаза, словно я не спал, а стоял напротив него. Тот, другой Барри вовсе не плакал над убитыми: он улыбался, а в его глазах плясали огни безумия…

Глава 9

Наверное, мой крик разбудил не только Ланса и Мири, но и распугал кормившихся трупами зверей. Мне было очень плохо, да и выглядел я наверняка не лучше, чем себя чувствовал. Пот заливал глаза, или это были безутешные слёзы отчаяния? Я не на шутку перепугал своих попутчиков, Ланс обнял меня и прижал к себе, успокаивая и посмеиваясь одновременно:

«Ну что же ты творишь, дурачок, наверняка вся округа слышала эти вопли. Может, нам и не прятаться вовсе, если ты будешь устраивать такие завывания, а?»

Мири смотрела на меня с жалостью и одёрнула его за рукав:

«Прекрати свои глупые шутки, Ланс, ему и так плохо. Что тебе приснилась, Реми? Может, поделишься с нами? Сразу станет легче…»

Я не отвечал, только мотал головой и всхлипывал. Понимал, что веду себя как маленький ребёнок, но ничего не мог поделать.

Мирела принесла мне воды из бурдюка, она была тёплой и противно отдавала кожей, но мне всё равно пришлось её выпить. Это подействовало, и я начал понемногу успокаиваться. Мири недолго посидела рядом, держа меня за руку, а потом, тяжело вздохнув, ушла спать. Я же снова улёгся рядом с Лансом и стал крутить единственную пуговицу на его рубахе.

― Гай, не хочу называть тебя этим дурацким именем ― Ланс, но, видимо, придётся. Слушай, у меня к тебе есть одна просьба, только пообещай, что выполнишь её. Пожалуйста…

Ланс почти заснул, но услышав моё нытьё, покорно открыл глаза.

― Сначала скажи, что ты от меня хочешь, а то вдруг попросишь луну с неба, а я сдуру, соглашусь?

Я тихо засмеялся и, резко дёрнув, оторвал несчастную пуговицу вместе с куском рубахи. Ланс охнул, видимо, хотел меня обругать, но кое-как сдержался.

― Ну, Наследник, у тебя и запросы. Хорошо, что это единственная пуговица на моих вещах…была. Ладно, так и быть, забирай её, дарю…

― Нет, Ланс, возьми её обратно, я хотел попросить тебя об услуге.

Ошарашенный друг печально вздохнул:

«Однако, странный ты выбрал для этого способ, Барри. Ладно уж, говори, что с тобой поделать».

Я немного помолчал, а потом выпалил:

«Если я начну сходить с ума, как мой отец, не жалей меня, сразу убей. Обещаешь?»

Он охнул и посмотрел в покрасневшие от слёз глаза. И ответил, как мне показалось, лишь бы я от него отстал.

―Хорошо, уговорил. Будут ещё просьбы, или пока остановимся на этом и, наконец, поспим? А то утро уже близко, спать хочу, сил нет… Да, и вот что, забирай пуговицу себе, мне она ни к чему… ― пробурчал он и перевернулся на другой бок.

Я кивнул и, зажав «щедрый подарок» в кулаке, на удивление быстро уснул. А утром после недолгих сборов наша повозка тронулась в путь. Никто из нас не стал завтракать на месте кровавого пира, устроенного дикими тварями. Мы сделали это через пару часов, отъехав подальше от места ночёвки.

Стоит ли говорить, что настроение у всех было подавленное, разговаривать не хотелось, поэтому, быстро перекусив, мы двинулись дальше. По дороге Мири предупредила, чтобы в деревне, где собирались пополнить наши запасы, ни с кем не разговаривали. Она сама знает, кому продать лошадей и у кого лучше купить продукты.

― Место это нехорошее, но других деревень поблизости нет. Тут промышляют работорговлей, продают краденое из обоих государств, а, главное, не спрашивают, откуда товары, кто ты и куда держишь путь. Но всё равно, держите ухо востро и будьте готовы бежать оттуда в любую минуту. И, напоминаю, никаких «старых имён», рядом ошиваются «охотники за головами», они ловят беглецов, вроде нас. Так что сидите в повозке и не высовывайтесь. Если что, вы мои братья…

Последние слова Мири нас насмешили: и в самом деле, ну кто поверит, что у смуглой, черноокой девчонки есть огненно-рыжий «брат», да и второй «братишка» больше смахивает на блондина.

Как бы то ни было Ланс хмуро выслушал слова Мирелы, но возражать не стал. Он задумчиво посмотрел на меня и спросил у девушки:

«У тебя есть запасное одеяло? Давай закроем Реми так, чтобы один нос торчал, скажем, что у него лихорадка, тогда к нам точно не сунутся».

Я и так весь прошлый день «належался в своё удовольствие» и мечтал хоть сегодня походить по земле, «размять косточки», но не буквально. Мысль о том, что мне придётся изображать «больного» и не двигаться, бесила, но я понимал, что Мири права, и потому промолчал. Ланс о чём-то пошептался с ней и, достав какую-то склянку с плохо пахнувшей мазью, нанёс эту гадость мне на лицо и ладони.

Кожа почти мгновенно страшно зачесалась, и, потерпев немного, я начал расчесывать зудевшее лицо. А Ланс смотрел на это безобразие и довольно кивал, потом вытер мокрой тряпкой мою кожу ― зуд постепенно прекратился, но лицо осталось покрыто немаленькими волдырями. Словно на меня напал рой диких ос, а я не смог от него убежать. Это, конечно, меня расстроило, зато развеселило друга и девчонку. Я дулся на них и пытался даже угрожать:

«Это как называется, Ланс? Нашёл время надо мной издеваться, вот сейчас встану и не посмотрю, что ты старше и здоровее меня. Побью, мало не покажется», ― злился я.

― Утихни, Реми, ― хихикая, сказал бесстыжий, ― просто немного потерпи. Во-первых, никто не узнает под этой краснотой твоё симпатичное личико, а, во-вторых, к тебе ― не сунутся, побоятся заразы. Вот увидишь, ты мне ещё за это спасибо скажешь!

― Обязательно скажу, вот уедем из деревни, найду палку побольше и скажу… ― не утихал я, чем приводил зловредную парочку в восторг.

Так, шутливо переругиваясь, мы и добрались до поселения, и, поскольку выходить мне не разрешалось, я подсматривал за происходящим через разрез в холстине, закрывавшей заднюю часть повозки.

Посёлок был небольшой, невзрачный и серый, впрочем, как и всё вокруг. Народ бродил по единственной улице, лица людей, в основном, были прикрыты капюшонами плащей или разноцветными шарфами. Все старались быстро проходить мимо и бросали на нашу повозку подозрительные взгляды. И чем больше я осматривался, тем тревожнее мне становилось на душе.

Мири привела доставшихся нам после ночной бойни коней к большому дому и, недолго поговорив с разбойничьего вида хозяином, быстро ушла оттуда, передав Лансу увесистый мешочек с деньгами. Моего вредного друга она выпустила на улицу только после того, как намотала ему на голову пестрый шарф, полностью скрывший его рыжие волосы, к тому же заставила надеть чудной халат из такой же ткани. Выглядело это комично, и я ждал, когда же они оба вернутся, чтобы как следует над ним посмеяться, отомстив за мои мучения.

За продуктами Мири повела повозку к другому дому, Ланс изображал из себя её свирепого охранника, и, глядя на него, я потешался, предвкушая забаву, совсем забыв, что в это время мне полагалось тихонечко лежать под лоскутным одеялом. Однако, это-то меня и спасло.

Как только я увидел, что ребята зашли в дом в сопровождении женщины в такой же пёстрой, как у Мирелы, юбке, хотел лечь на специально приготовленное для «больного» место. Но мне совсем не понравилось, как стоявший напротив дома человек, сделал хозяйке какой-то знак, и, стоило ей скрыться из виду, направился к нашей повозке. Ясно было, что они в сговоре друг с другом и замышляют против нас что-то недоброе.

Отпрянув от щели, через которую вёл наблюдение, я прижался к стене, лихорадочно соображая, чем бы мне отпугнуть разбойника, явно собиравшегося нас ограбить. К сожалению, Ланс забрал с собой кинжал, единственное оружие, которым я мог бы отбиться. Что мне оставалось? Притвориться смертельно больным и надеяться, что мое покрасневшее лицо отпугнёт врага? Такой вариант меня совершенно не устраивал.

Я колебался, а тем временем острый нож ещё больше прорвал полотно задней стены повозки и врезался в центр подушки, на которой должна была лежать моя голова. От одной мысли, что это могло стать моей последней минутой, я страшно завопил, скорчив гримасу, а уже наполовину забравшийся внутрь разбойник, явно не ожидавший этого, закричал громче меня.

И неудивительно, я сам чуть не поперхнулся, когда увидел, что мои розовые ногти потемнели и вытянулись в три раза, превратившись в страшные зазубренные когти, а красивое, ну, пусть на этот раз и не очень красивое лицо…с ним явно что-то происходило. Хотя увидеть результат изменения, конечно, мне было не дано, зато им от души полюбовался мой противник. Мда…

Моя «красота» буквально его подкосила. Он икнул, позеленел, посрамив цветом лица молоденькую травку, схватился за сердце и вывалился из повозки, ударившись спиной о землю. Со страхом смотрел на свои руки ― они были в полном порядке, как и лицо. Тогда, что это было? Меня охватил ужас: неужели, предсказание Мири начало сбываться, и я ― «весь в отца»?

«Нет, только не это, не хочу быть на него похожим. Никакому дьяволу не позволю забрать мою душу, лучше умру…» ― повторял я, когда в повозку ворвался Ланс и стал меня успокаивать.

― Что случилось, Реми? ― прокричал он.

Я показывал рукой в сторону, куда свалился разбойник.

― Там человек, он пытался ударить меня ножом, а я закричал. Он испугался и упал, ― это всё, что мне удалось из себя выдавить.

Ланс тут же выскочил наружу и подбежал к лежащему на земле типу. Тот выглядел отвратительно ― скрюченный, с зажатым в руке ножом и застывшей на лице гримасой ужаса. Его открытый рот, казалось, продолжал кричать. Можно было подумать, что негодяй умер от страха, и я это хорошо знал…

Из дома вышла довольная Мири, везя обычную тележку, доверху нагруженную только что купленной едой. Рядом с ней деловито семенила «хозяйка». Увидев своего подельника на земле, она ахнула и раскрыла было рот, чтобы накричать на нас, но нож в руке покойника говорил сам за себя, и злодейка притихла.

― Это мой племянник, ― бормотала женщина упавшим голосом, ― простите его, он у нас в семье дурачок ― не ведает, что творит. И сердце у него больное, сами видите…

Но я видел в её глазах нешуточную ярость и догадался, что она так просто нам этого не спустит. Прекрасно понимали это и Ланс с Мирелой, поэтому, быстро загрузив продукты в повозку, вернули тележку взбешённой «хозяйке» и ударили хлыстом коней, погоняя их прочь из этого ужасного места.

Настроение у всех было подавленное. Ланс разматывал шарф, вздрагивая каждый раз, как колесо налетало на камень, Мири вела повозку вперёд, закусив губу.

Я забился в угол, в который раз считая себя невольным источником неприятностей, и прислушивался к их разговору.

― Чёрт, Мирела, ну и накрутила ты мне башню на голове, чуть не запутался… ― бормотал Ланс, изо всех сил стараясь казаться спокойным, ― куда мы теперь? Она ведь наверняка организует погоню.

― Да, я хорошо знаю Тару, и никак не ожидала от неё такой подлости. Она из нашего народа, такое ― точно не простит. Знаешь, что такое кровная месть? Боюсь, теперь нам её не избежать…

― Это из-за меня, да? Он же первый хотел ударить, я только вскрикнул… ― не выдержал я, словно оправдываясь.

― Никто тебя не винит, малыш, это они решили поживиться за наш счёт. Сами виноваты, что у этого придурка от неожиданности отказало сердце…

Я благоразумно промолчал, распространяться о своих видениях, конечно, не собирался. Это ещё больше бы всё запутало, поэтому сидел, спрятав голову в колени, и старался не вспоминать страшные когти, что почудились мне совсем недавно.

― Ты знаешь эти места, Мири, куда теперь поедем? ― в голосе Ланса звучало нескрываемое отчаяние.

― Туда, куда они не сунутся, ― девушка подхлестнула и так резво бегущих коней.

Ланс окинул её взглядом и удивлённо хмыкнул.

― Что ж, твои слова вселяют надежду…

Мирела лишь на мгновение повернула к нам голову, но я увидел, как побледнело её прекрасное лицо. Если уж ей было так страшно, куда же мы направлялись? Вскоре она сама ответила на мой невысказанный вопрос.

― Тут недалеко есть скалы, называются Души предков. Считается, что там обитают…сами понимаете кто. Есть там одна неприятная пещера, нам строго-настрого запрещено даже приближаться к ней, это страшный грех. Но, с другой стороны, больше-то укрыться негде. Так что… ― и она тяжело вздохнула.

Мы потрясённо молчали. Ехать туда, где обитали призраки, было то ещё удовольствие, и сколько бы Ланс не говорил, что не верит «во всю эту чепуху», я заметил, как у него перекосило лицо, а на лбу выступили капли пота. Он поспешно вытер их всё тем же шарфом, в котором окончательно запутался, громко чертыхаясь.

В другое время я, наверное, посмеялся бы над ним, но сейчас предпочёл, чтобы смеялись надо мной, только не везли в логово нечисти…

Мирела резко натянула поводья, а потом осторожно развернула коней на маленькую, едва заметную тропинку, уводящую к невысоким скалам. Не оборачиваясь, она сказала Лансу:

«Маг, делай свою работу ― наших следов не должно быть видно».

Я услышал, как Ланс негромко забормотал свои заклинания. В том, что они сработают как надо, можно было не сомневаться. Уже не раз убеждался в том, что мой друг ― прекрасный маг. На всякий случай выглянул на дорогу через большую прореху в стене повозки ― погони не было, но от этого мне не стало легче. Мири произнесла ужасное слово ― кровная месть, значит, за нами будут гоняться до конца, пока никого не останется в живых, и неважно, что мы с ней ― не родственники, главное, мы былитам, а, значит ― тоже враги…

Неожиданно над нами повисла тень, закрывшая солнце, и даже я, находившийся внутри, почувствовал это. Быстро подбежал к Лансу, сидевшему рядом с Мирелой, и ахнул: в скале открывался большой проход, ведущий к пещере. Туда проехала бы не одна, а, наверное, целых три повозки в ряд. Но заросшая почти до пояса травой тропа говорила о том, что здесь давно никого не было.

Арка входа была неровной, но при этом украшена вырезанными в камне фигурами, похожими на людей в плащах. Они вели обычную жизнь ― строили дома, готовили пищу на костре, водили хороводы, охотились из луков на странных животных. С одной лишь особенностью ― у них не было голов, и это, чёрт возьми, пугало.

― Мири, это и есть пещера предков, в которую никому нельзя входить?

Она посмотрела на меня задумчиво:

«Эти скалы называются Души предков, туда могут входить только наши священники, и они делают это раз в десять лет. Судя по тому, как выросла здешняя растительность, тут давно никого не было. Обрати внимание, Реми, везде сушь, а здесь цветы и травы по пояс. Это души предков присматривают за своим святилищем…»

― Или совсем рядом находится источник, видимо, он проходит где-то под землёй. Скорее всего, в пещере мы найдем следы воды, ― как ни в чём не бывало сказал Ланс, ― что касается того, будто эти места никто не посещал, я в этом не уверен: тепло и влажная почва позволят траве вырасти за несколько дней.

Мирела посмотрела на него с упрёком, и Ланс замолчал, смутившись и пожав плечами. Я предпочёл оставить своё мнение при себе. Чтобы не говорил Ланс, мне было страшно. Няня, а, вернее, бабушка, рассказывала мне множество пугающих историй, случавшихся с теми, кто не уважал предков и нарушал места их упокоения. Может, конечно, она специально запугивала нас с Али, чтобы мы не шастали в усыпальницу, но это не очень-то помогло ― мы бывали там, и не раз, и никаких приведений не встречали. И всё же…

Видно было, что Мири тяжело нарушить запрет, но, прислушавшись к чему-то, она вдруг решилась и кивнула Лансу, передавая ему вожжи:

«Сам правь, у меня руки не поднимаются сделать это. И, пожалуйста, поторопись, за нами погоня. Не забудь убрать следы. Те, кто нас ищут ― внутрь не сунутся, но обязательно проверят это место».

Глава 10

Ланс взял управление повозкой на себя и решительно повёл её внутрь, Мири сидела, закрыв лицо ладонями, и тихо плакала; я не подошёл к ней, хоть мне и хотелось её утешить, понимая, как тяжело далось девушке это непростое решение.

Как только мы въехали, наш маг оглянулся и снова начал бормотать ― примятая колёсами трава немедленно поднялась и распрямилась. Я смотрел на друга с восхищением, в который раз жалея, что обделён не только здоровьем, но и способностями Ланса…

«Зато у меня иногда вырастают чёрные когти в локоть длиной, ― похвастался я сам себе, ударяясь лбом в мягкую стену повозки, ― вот дурак, нашёл чем гордиться!» Но, как ни странно, на этот раз я не расстроился, а, напротив, засмеялся над собой, и мне понравилось это непривычное чувство. Сколько же можно всего бояться и вечно прятаться! Наверное, пора, наконец, посмотреть на жизнь под другим углом. Вдруг и она в ответ обернётся ко мне лицом, а не тем местом, на которое я уже устал любоваться…»

Подумал и снова засмеялся, а, подняв глаза, увидел тревожно смотрящих на меня Ланса и Мири. Они переглядывались, и их лица были озабочены. Понятно почему: ещё бы, трусливая мышка Реми вдруг начал смеяться, наверное, совсем сошёл с ума, бедняга…

И, чтобы их успокоить, улыбаясь, сказал:

«Да я в порядке, не волнуйтесь за меня. А что это там за тип без головы стоит в углу пещеры и приветливо машет нам рукой?»

Неудивительно, что после таких слов Мирела вскрикнула и бросилась на грудь Лансу, а он тут же её обнял, испуганно оглядываясь по сторонам. Это мне совсем не понравилось, и пришлось чистосердечно признаться:

«Простите меня, ребята, никого там нет. Это я так глупо пошутил, хотел разрядить обстановку…»

Если б взглядом убивали, я бы уже умер. Причём, два раза. Повесил голову, всем видом показывая, что раскаиваюсь, но всё равно мне пришлось выслушать о себе много нехороших слов. Я покорно кивал и говорил, что больше так не буду. И, кажется, мне поверили.

Вдруг Мири подошла ко мне и принюхалась. Ланс следовал за ней, как привязанный, и не думая отпускать её талию. Вот бесстыжий!

― Реми, ты что, пил?

Я посмотрел на неё с удивлением.

― Конечно, пил, я так перепугался, когда тот тип ткнул ножом в подушку, на которой должна была лежать моя бедная голова. У меня не только в глазах потемнело, но и в горле пересохло. Ну и выпил немного из стоявшего у стены кувшина, такого красивого, с росписью. Вода там была вкусная

Мирела засмеялась, оттолкнув от себя Ланса, что не могло не радовать.

― Я прихватила с собой из дома немного вина. Смотрю, Реми оценил его по достоинству, и, честно говоря, хоть шутка получилась ― так себе, рада, что он, наконец, немного расслабился…

Ланс облегчённо выдохнул и, подойдя ко мне, дал лёгкий, почти невесомый подзатыльник. Но беда в том, что именно в этом месте у меня зрела шишка, и я снова почувствовал неприятную пульсацию в голове. Особенной боли не было, просто что-то билось внутри черепа и словно просилось наружу. А ещё, почесав затылок, я поднял голову и, к своему удивлению, увидел вдоль стен пещеры множество теней, одетых в длинные плащи с капюшонами…

Я икнул, зажмурился и протёр глаза руками, надеясь, что это лишь последствия «моей дегустации». Но ничего не изменилось. Пещера была небольшая и очень уютная. У противоположной от входа стены стоял величественный камень, вероятнее всего, алтарь. Перед ним на столике лежали фрукты и какие-то предметы, а поскольку я пребывал в нынешнем «храбром» состоянии, то смело направился к ним. Не обращая внимания на вопли Мири: «Ты что удумал, дурачок? Решил разорить подношения предкам? Остановись немедленно!»

Я кивнул, протёр о рубашку сочное на вид яблоко и, надкусив его, прочавкал:

«А Ланс прав, тут совсем недавно кто-то был. Вкуснятина! Берите, ребята, угощайтесь, духи не против, правда?» ― я посмотрел на прижавшихся к стене привидений, и они дружно закивали головами. Что ж, меня такой ответ вполне устроил.

Но Ланс, похоже, не разделял моего оптимизм: он быстро оттащил меня от «даров», хотя я всё-таки успел засунуть ещё несколько яблок в карманы штанов. Маг отвёл меня к стене, у которой было особенно много «теней предков», и усадил на постеленный Мири коврик. Я покорно сел, поклонившись прыснувшим в стороны привидениям, и прошептал:

«Извините моих друзей, мы ненадолго: переночуем, а завтра снова куда-то поедем. Не сердитесь на нас, я же вижу, вы ― хорошие ребята…»

После этих слов принялся как ни в чём не бывало догрызать зажатое в руке яблоко.

Ланс присел рядом со мной на корточки, его глаза смеялись, а рот пытался удержаться от ухмылки.

― А ты, Реми, оказывается, забавный парень, но у меня не хватит вина, чтобы всё время поддерживать тебя в таком «бодром» состоянии. Да и сопьёшься быстро. И поделись секретом, кому это ты всё время киваешь?

― Привидениям, они тут вдоль стен стоят, словно испугались чего-то. Редко видят людей, одичали совсем, ― и, видя, как Ланс, не сдержавшись, засмеялся, тоже ему улыбнулся и угостил украденным мной яблоком. Но он почему-то отказался и ушёл к Мири, похлопав меня по плечу.

Я не стал возражать: не хочет, значит, не голодный, так говорила няня. Воспоминания о том, как она мужественно пыталась спасти отца, вызвали у меня слёзы, и, вытирая их ладонью, прошептал:

«Горжусь тобой, старушка! Но всё-таки зря ты меня покинула, оставила сиротой…»

Эта мысль снова меня расстроила, но плакать я больше не стал, а, воспользовавшись тем, что Мири и Ланс что-то бурно обсуждали, потихоньку встал и снова пробрался к алтарю, с интересом рассматривая принесённые предкам дары.

Больше всего мне понравилась бутылка тёмного стекла, я таких раньше не видел, поэтому быстренько засунул её за пазуху. А заодно прихватил и кривой кинжал, ножны которого были усыпаны красивыми камушками. Но сначала, конечно, спросил разрешения у духов, мол, не против ли они такого наглого разграбления? Они почему-то низко мне поклонились, явно выражая свою благодарность, словно я избавил их от чего-то нехорошего. Поклонившись им в ответ ― не совсем же я невежа, чтобы не сказать «спасибо» за подарок, который, кстати, сам себе сделал, вернулся на коврик, свернулся калачиком и уснул…

Проснулся, когда в пещеру заглянул единственный лучик солнца. Наверное, было ещё раннее утро. Мири и Ланс сидели на своих ковриках рядом со мной и клевали носами. Вот бедняги, им, видимо, было так страшно, что не смогли толком заснуть, не то что я.

Действие вина закончилось, голова у меня не болела, значит, напиток был хорош. Однако, что удивительно, моё «бодрое», как назвал его Ланс, настроение никуда не делось. Я прекрасно чувствовал себя в этой пещере и, достав новое яблоко, начал завтракать, стараясь хрустом не разбудить усталых друзей.

На цыпочках отошёл от них подальше, решив немного «погулять» в этом странном месте. Привидения никуда не делись, а ходили за мной как привязанные. Но я не возражал. И с чего бы? Они так хорошо приняли нас в своём «доме», молодцы. Словно услышав мою похвалу, тени в плащах начали низко кланяться, заставив меня, наконец, серьёзно задуматься о происходящих со мной переменах.

Для начала мне приспичило срочно выйти наружу, ведь не мог же я облегчиться прямо в храме, верно? На улице и правда уже всходило солнце. Его лучи приласкали мою взъерошенную голову, словно бабушка погладила тёплой рукой по макушке. Погони не было видно, я радостно вздохнул полной грудью и улёгся прямо среди цветов и трав. Но тут же подскочил как ужаленный.

Вся спина была мокрой, и штаны ― тоже. Вот Ланс теперь меня засмеёт… Он был прав, говоря, что где-то близко под землёй течёт ручей, я убедился в этом на собственной шкуре. Настроение сразу испортилось, но возвращаться к друзьям в «мокром виде» не хотелось: решил ― пусть ветерок меня просушит, тогда и пойду.

От нечего делать подошёл к пещере и стал рассматривать барельефы, украшавшие её вход. Судя по всему, их делал мастер-самоучка: фигурки получились немного кривобокими, но понять, чем занимались эти странные создания, было можно. Особенно мне понравилось изображение, в котором «безголовые» готовили себе обед. Котёл у них был огромный, а поскольку я был очень голоден, то мой желудок пропел песню: «Покорми меня, Барри, можно прямо из такого вот котла».

Я погладил живот и присмотрелся к барельефу внимательнее: ну, допустим, наготовили они огромный чан похлёбки, а как есть-то собирались в отсутствии голов? Непонятно. И тут неожиданно заметил, что торчащая из котла кость подозрительно напоминала человеческую ногу.

Отшатнувшись, осенил себя охранным знамением, пробубнив:

«Да это же наверняка проклятые дьяволопоклонники тут развлекались. Интересно, Мирела в курсе, кому поклонялись предки её народа? Вряд ли, и пусть это остаётся тайной, а то бедняжка очень расстроится…»

Я решил немного исправить «изображение с котлом», отколов подозрительную ногу. Поискав на земле подходящий камень, нашёл его и, примерившись, осторожно ударил по «конечности», торчавшей из огромной посудины. Эффект превзошёл все ожидания: подо мной распахнулся люк, и, даже не успев вскрикнуть, ухнул в подземелье…

Наверное, я должен был бы разбиться насмерть, несмотря на мои замечательные доспехи. Но чудеса на сегодня не закончились. Меня словно подхватила гигантская рука и осторожно поставила на землю. Я стоялв полной темноте, разевая в испуге рот, как выброшенная на берег рыбка, и боялся вздохнуть. Внезапно в помещении, куда меня так неожиданно забросило, пронёсся шорох, и на стенах одновременно зажглось множество факелов. Это было жутко, и я не закричал только потому, что спазм перехватил горло.

В страхе закрутился вокруг себя в поисках выхода и легко его нашёл: коридор, выложенный грубо отёсанными каменными блоками, недвусмысленно намекал мне, чтобы я следовал по нему. Отказываться не стал, то есть поплёлся вперёд на подгибающихся ногах и совсем скоро вышел к огромному залу, набитому сокровищами. Честно скажу ― ни восторга, ни каких-то других эмоций эта комната во мне не вызвала. Да, она ломилась от насыпанных в кучу золотых и серебряных монет, сундуков, наверняка набитых драгоценными камнями и разного рода побрякушками.

Я усмехнулся, вспомнив, как однажды на мою просьбу купить побольше книг, чтобы устроить в замке библиотеку, отец схватил меня за ухо и протащил на виду у ухмыляющихся придворных в ту самую «секретную» комнату, которую охраняло целых четыре стражника.

Он втолкнул меня внутрь и стал открывать сундуки. Все они были пусты.

― Видишь, сынок, сколько денег я потратил на последнюю военную компанию? Если найдёшь здесь хоть одну монету, можешь забрать её себе на книжки. Что, не нашёл? Тогда вон отсюда!

И я помчался к себе, боясь получить вдогонку хороший тычок его знаменитой тростью. Нет, отец бывал со мной таким строгим очень редко, но этот случай и пустые сундуки казны я запомнил надолго.

Что ж, должен сказать, сокровищница разительно отличалась от нашей, но в этом-то я не был похож на своего отца ― не сходил с ума от вида золота, напротив, оно меня бесило. Я нахмурился и стал искать выход из золотой ловушки. А когда неожиданно почувствовал, что у меня под курткой стало очень горячо, распахнул её и вынул потеплевшие кинжал и бутылку, что я вчера умыкнул со столика для подношений.

Это меня озадачило. Что это, почему они нагрелись, неужели таким образом требовали моего внимания? Вполне возможно. И, прокашлявшись, спросил, не задумываясь, насколько глупо сейчас выгляжу:

«Что вы от меня хотите?»

В ответ кинжал так раскалился, что я отбросил его в кучу разного драгоценного барахла, переведя всё своё внимание на бутылку, с которой стали происходить изменения. Её содержимое сначала помутнело, а потом стало совсем прозрачным, и я увидел смуглое человеческое, ну или почти человеческое лицо с чёрными горящими глазами, большим красным носом и седой бородой. Чёрт побери, кажется, я нашёл джинна …

Честно скажу ― мне стало не по себе… Али рассказывал много сказок, герои которых встречались с коварными и лживыми джиннами, и для них это всегда кончалось весьма скверно. Я про героев. Поэтому, нахмурившись, буркнул, глядя в чёрные провалы его глаз:

«Чего надо?»

Кажется, джинн растерялся от такого невежливого обращения, но взял себя в руки, и у меня в ухе зазвенел его сладкий голос:

«О, прекраснейший из юношей! Выпусти меня из бутылки, и я выполню три твоих желания!»

И он начал гипнотизировать меня своим страшным взглядом, но это не подействовало. В нашем замке однажды выступал фокусник, который легко дурил голову придворным, что очень нравилось моему отцу, и он хохотал, подобно ребёнку. Но когда лже-маг попробовал провернуть этот трюк со мной, у него ничего не получилось, чему Князь очень обрадовался и подарил мне немного денег на книжки. Фокусника же прогнал взашей.

― Можешь снять с меня наложенное заклятье и сделать так, чтобы кости не были хрупкими? ― я честно дал ему шанс.

У джинна забегали глазки, но соврать он не мог, поэтому, потупившись, начал предлагать мне дворцы, гаремы и другую ерунду. Я печально покачал головой.

― И долго ты сидишь в бутылке? ― спросил просто из любопытства.

Он вдохнул:

«Две тысячи лет тут скучаю, вах!»

― Сочувствую, джинн, но придётся ещё помучиться, ― и недолго думая, отправил сосуд вместе с его обитателем к другим сокровищам.

В это время факелы замелькали, и у стены появилась уже знакомая мне тень и низко поклонилась.

― Спасибо тебе, о Великий повелитель тьмы!

― З-за что? ― испугался я, мне совсем не понравилось, как он меня назвал.

― За то, что не тронул наши сокровища, клянусь, мы и дальше будем хранить их для тебя!

Я не придумал ничего лучше, чем сказать: «Да пожалуйста. Кстати, мне здесь надоело, выведи меня к друзьям».

Нет, точно в это вино было подмешено какое-то зелье, иначе я ни за что бы не смог так спокойно среагировать на случившееся со мной происшествие. Я сам себя не понимал и не узнавал прежнего Барри-трусишку. «Надо будет расспросить Мири об этом вине», ― не успел подумать, как в стене сокровищницы образовался проход, и тень повела меня по коридору, оставив в небольшом закутке.

Я осмотрелся. В потолке сквозь щели пробивался свет, сверху доносились испуганные голоса друзей:

«О, Ланс, это злые духи покарали нашего малыша за то, что он съел еду с жертвенного стола», ― плакала Мири.

― Не говори глупости, Мирела, наверняка Реми пошёл тут всё осматривать, он же очень любопытный, и заблудился…

― Это я говорю глупости? На себя посмотри, как можно заблудится в такой пещере, тут только один выход…

― А я о чём тебе твержу? Он выскочил наружу и бродит где-то поблизости; сиди тут, пойду его поищу!

В это время я громко закричал:

«Ребята! Я внизу в подвале, прямо у вас под ногами, откройте люк и спустите верёвку!»

Меня услышали, и это неудивительно: я так орал, что сам себя оглушил. Лансу не потребовалось много времени, чтобы открыть вход в подвал и вытащить меня на «свободу». Я так этому обрадовался, что бросился всех обнимать, наверное, поэтому меня не очень сильно отругали. Кратко обрисовал ситуацию ― вышел по нужде, провалился в яму, побродил по коридорам и услышал голоса ― про остальное я скромно промолчал, особенно про ту часть, где тень почему-то называла меня Великим повелителем тьмы.

Не задерживаясь в этой обители теней ни на минуту дольше необходимого, мы выехали из пещеры, и я, по-прежнему выглядывая через разрез в полотнище повозки, с удовольствием убедился, что моя задумка удалась ― на барельефе из «котла» исчезла отбитая мною человеческая нога, но, к великому удивлению, оттуда теперь торчали бутылка и кривой кинжал. Было над чем задуматься…

Глава 11

Повозка вот уже несколько часов размеренно катила по каменистой и пыльной дороге, постоянно подбрасывая нас на ухабах. Преследователи то ли отстали, то ли, напротив, вырвались слишком далеко вперёд. Во всяком случае, их не было видно. Мне ужасно надоело смотреть на этот скучный, однообразный пустынный пейзаж, и я пожалел, что в спешке при побеге из замка не захватил с собой ни одной книги. Чтение было моей страстью и единственной отдушиной, потому что, запертый отцом в стенах замка, я мог удовлетворять своё любопытство, только читая. И делал это с удовольствием…

Сейчас же, в дороге, лишённый привычного развлечения, мог лишь грустить о прошлом и размышлять о тех странностях, что происходили со мной в последнее время. Слова Мири о том, что меня преследует некий дьявол, необычное поведение теней-призраков в пещере дьяволопоклонников заставили серьёзно задуматься, почему только я вижу то, что не могут другие?

Теперь я не сомневался, что лишь мне дано было рассмотреть «тени предков», которые не только не пугали нашу компанию, но, напротив, отнеслись ко мне очень почтительно, словно к своему господину. Я, Барри, трусливый княжеский Наследник ― Повелитель тьмы? Да не смешите, мне всегда влетало от отца за излишнюю мягкотелость и доброту, абсолютную неспособность причинить боль тем, кто от меня зависел.

― Из тебя никогда не получится настоящий правитель, Барри! ― обычно сердито кричал на меня отец, ― как только меня не станет, ты немедленно погибнешь, потому что никому не можешь дать отпор. А, главное, не хочешь этого делать. Я во многом, конечно, сам виноват, слишком тебя жалел, и всё из-за проклятой болезни. Надо было быть с тобой строже. В тебе совсем нет злости, это неправильно. В нашей жизни ― это равносильно признанию полного поражения, попросту ― смертельный приговор, детка. А я, видит бог, не хочу этого для тебя, ― и он крепко обнимал меня, не скрывая слёз. В такие моменты я верил, что он искренне меня любит, и давал ему слово воспитать в себе злость. Но только обманывал нас обоих…

Я посмотрел на Ланса, весело болтавшего рядом с Мирелой, и горько усмехнулся. Вот у него не было таких проблем ― маг по рождению всегда давал сдачи, потому и прослыл в замке первым забиякой и хулиганом. Как же мне хотелось хоть немного быть на него похожим. Но действие «бодрящего» напитка Миры, похоже, закончилось, и в душе снова поселились привычные меланхолия и тоска.

«Нет, не хочу чувствовать себя беспомощным больным ребёнком, даже не способным самостоятельно застегнуть доспехи. Если не могу злиться на других, буду развивать это чувство, направляя его против самого себя. У меня много недостатков, есть из-за чего посмеяться над собой. Если не могу быть физически сильным, значит, должен закалять свою душу. Может, тогда во мне проснётся та злость, о которой столько раз говорил отец, и я смогу, наконец, сам защищать себя, не сваливая это на других…

Ланс легонько тронул меня за плечо:

«Что приуныл, Реми? Тебе, наверное, скучно в дороге? А, знаешь, мне понравилось, как ты себя вёл в той чёртовой пещере. Мы с Мири здорово тогда испугались. Мне всё казалось, что рядом кто-то находится, а ты был таким на удивление храбрым…»

― Перестань, Ланс, не утешай меня. Ты же прекрасно знаешь, что причина моего странного поведения ― выпитое вино. Кстати, наверное, Мирела что-то туда добавила…

― Давай у неё спросим, ― и он крикнул, ― Мири, а что за вино ты взяла с собой в дорогу? Вот Реми считает его колдовским зельем, придающим храбрости.

В ответ девушка звонко засмеялась, на мгновение обернувшись к нам, и солнце осветило её бронзовую кожу, заиграло драгоценностями в больших карих глазах, золотистыми переливами в длинных толстых косах… Я не мог оторвать от неё восхищённого взгляда, а когда светлая блузка соскочила с её круглых плеч, совсем смутился и опустил глаза.

Ланс сразу же заметил это и, ухмыляясь, зашептал на ухо:

«Нравится девчонка? Она и правда красотка, а уж когда вырастет, с ней никто не сравнится, поверь мне», ― и он засмеялся.

Я почувствовал, что заливаюсь краской, и попытался на него разозлиться, но у меня опять ничего не получилось. Даже подумал: «А может, я родился такой ненормальный? Ведь даже на Али не мог сердиться, а только жалел его. Хотя он в любой миг был способен меня убить и всё время скрывал правду».

― Не знаю, что ответить, мальчики! ― Мири расправила свои роскошные косы, словно специально меня дразня, ― это было вино, сделанное ещё моей бабушкой. В нашем роду её неслучайно считали ведьмой: она умела лечить и готовить разные снадобья, может, и в вино что-то добавила. Я, как и вы, собиралась в спешке, не выбирала и схватила первое, что попалось под руку.

Ланс сделал «задумчивое» лицо и кивнул с важным видом:

«Хорошо, что предупредила, Мирела. Я, пожалуй, поостерегусь пить этот напиток, а то, кто его знает, начну, как Реми, со стенами разговаривать!»

Они оба засмеялись, а я совсем не обиделся и тоже присоединился к ним.

Всем сразу стало веселее, но тут Мири вдруг натянула вожжи и спрыгнула вниз, Ланс последовал за ней, а я, обрадовавшись передышке и возможности немного размять ноги, тоже неторопливо выбрался из повозки:

«Что случилось, Мирела? Увидела след наших врагов?»

Девушка ничего не ответила, присела на корточки, подтянув юбку, и, почти до колен обнажив красивые стройные ножки, что-то внимательно рассматривала на дороге. Она захватила в ладонь немного земли и принюхалась.

― Здесь на песке ― цепочка из капель крови, она ведёт прямо за поворот дороги. Надо бы разузнать, что там…

Я немедленно посмотрел вперёд: мы стояли перед нависающей над нами невысокой скалой, дорога огибала её, скрываясь из виду.

Ланс вынул из-за пояса кинжал и, бросив нам:

«Стойте здесь, я проверю», ― собрался идти вперёд. Я тут же схватил его за рукав рубашки и потянул на себя.

― Возьми меня с собой, Ланс, пожалуйста!

Он посмотрел на меня как-то обречённо, в его глазах без труда читалось: «Ну, навязался на мою голову, ещё и за тобой следить!» Но я вложил в свой взгляд столько упрямства, сколько на тот момент смог отыскать в душе, и он сдался.

― Ладно, только не отходи от меня ни на шаг и не исчезай. А ты, Мири, лучше возвращайся в повозку, и, если дела будут плохи, не жди нас и гони назад.

Я сделал серьёзное лицо, соглашаясь с ним. Мири насмешливо хмыкнула, глядя на нас, и пошла к лошадям. Ланс осторожно двинулся вперёд, я только-только собрался последовать за ним, как вдруг чья — то рука легла мне на плечо. Чуть не завопил от страха, но это оказалась наша спутница, уже успевшая вернуться. Она протянула мне небольшую, но увесистую дубинку:

«Возьми, Барри, мне так будет за тебя спокойнее».

Я растерянно кивнул и бросился догонять друга, который уже почти скрылся за поворотом дороги. Смело обогнув скалу, встал рядом с застывшим Лансом. Его кинжал валялся в пыли, у горла, уткнувшись остриём и в без того бледную кожу друга, блестела на солнце кривая сабля.

Человек, весь закутанный в широкое белое одеяние, протянул ко мне вторую руку, в которой оказалась точная копия сабли, угрожавшей Лансу.

Незнакомец в белом, правда, забрызганный кровью двоих лежавших на земле путников, что-то сказал на непонятном гортанном наречии, но я и без перевода догадался, что он намекал мне опустить дубинку. А, чтобы было доходчивее, наверное, пощекотал острием лезвия моё горло и заржал, как мерин, зацокав языком и оглядывая меня с головы до ног.

После такого ― самое время было начинать воспитывать в себе злость, мне для этого даже особых усилий не пришлось прикладывать. Пристально взглянул ему в глаза и вспомнил, как тени в святилище предков называли меня Великим повелителем. Звучало неплохо, и, нахмурившись, я подумал:

«Ты на кого саблю поднял, идиот, Великого повелителя не признал?» ― и скорчил, вероятно, страшную рожу.

Эффект был, как говорится, налицо. Закутанный по самые глаза в простыню тип выронил сабли из обеих рук и, что-то жалобно подвывая, упал передо мной на колени. Недолго думая, я решил закрепить результат ― с размаха двинул ему дубинкой по голове. Наверное, хорошо попал, звук был, словно раскололся пустой орех. От увиденного «дела» своих рук я прислонился к скале и позволил недавно съеденному обеду оросить сухую пустынную землю.

Подбежавший ко мне Ланс поглаживал меня по спине, утешая:

«А ты молодец, Реми! Я твой должник, вот уж не ожидал от нашего Наследника чего-то подобного. Что ты такое ему сказал, раз он даже оружие бросил? Поделишься секретом, а, великий воин?»

Я сплюнул остатки обеда и вытерся рукавом.

― Издеваешься, Ланс? А мне так плохо… Неужели я убил человека? Понимаешь, как это страшно звучит, а тебе всё хихоньки да хахоньки…

Он меня обнял, и я уткнулся носом в его рубаху, подумав почему-то о той пуговице, что с неё оторвал и спрятал в своём кошеле. Подбежавшая к нам Мири насильно заставила меня глотнуть из кружки, и я доверчиво сделал это, только потом сообразив, что выпил не воду, а уже знакомый мне «бодрящий» напиток её бабушки.

― Зачем ты это сделала, Мирела? Мне и так «весело», к чему вино?

― Не спорь со мной, глупый. Оно успокаивает, тебе сейчас это нужно, ― и она пожала мне руку, отчего я снова смутился и покраснел.

Ланс тем временем внимательно осматривал трупы, а потом просто оттащил их подальше от дороги.

― Что там, Ланс? ― спросила Мири.

― Похоже, местный проводник, тот, что в белом, решил избавиться от нанявших его бедняг. Обобрал их до нитки и убил, а тут мы не вовремя подвернулись. Зато у нас снова есть лошади, в ближайшем посёлке продадим их и купим себе оружие. Здесь слишком опасно.

Тут мне вдруг в голову пришёл вопрос, и я поспешил поделиться им с другом.

― Ланс, а почему ты не применил свою магию против этого разбойника?

― Не смог, Реми. Он словнодержал меня за сердце, не давая и слово сказать, тут явно замешано дьявольское колдовство…

При слове «дьявол» я чуть не задохнулся, вспомнив, каким образом мне удалось «повергнуть» столь сильного противника. В боку неприятно заныло, я снова согнулся пополам, пряча от друзей испуганные глаза. Теперь у меня не было сомнений в собственной причастности к этой чертовщине. Только бы они не догадались об этом и не отвернулись от меня…

Мири решила, что это последствия шока, и помогла мне вернуться внутрь. Пока я валялся на досках, друзья привязали к повозке новых лошадей, и мы, не торопясь, двинулись дальше. У меня было много времени, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию, но я не стал этого делать. Что толку гадать и фантазировать? Ответа всё равно не было.

Лёжа, слушал, как снаружи усиливается ветер и, подбрасывая мелкие камни и песок, бьёт ими в стену повозки. Мири безжалостно хлестала лошадей, подгоняя их. Ланс пересел на одного из «новых» коней и мчался рядом, ведя двух остальных в поводу. Меня так трясло и подбрасывало на кочках, что я кое-как на карачках смог подобраться ко входу и крикнул Миреле:

«Что происходит, почему мы так спешим? Колёса трещат, того и гляди вот-вот отвалятся!»

― Не дай бог, тогда нам конец! Приближается буря, надо успеть вон к тем скалам, попробуем там укрыться. Мы, правда, никогда раньше в этом месте не останавливались, и я не знаю, есть ли там пещера или хотя бы небольшой лаз. В любом случае, за скалой у нас есть шанс на спасение…

― Только шанс? ― испуганно повторил я, но девушка мне не ответила, продолжая терзать кнутом и без того измученных лошадей.

Я сидел в повозке и, в отличие от прошлого раза, не чувствовал никакой «бодрости», наверное, потому что понял ― смерть наступает нам на пятки. Мы добрались до невысоких скал, в которых не было не только маленькой пещеры, но даже небольшой расселины, где можно было бы укрыться. Мири тут же выпрягла взмыленных лошадей. Они фыркали, жалобно ржали, умоляюще глядя на нас своими лиловыми глазами. А потом, к моему ужасу, просто упали.

Подъехал Ланс и отвёл новых лошадей прямо к скале за повозку. А потом посмотрел на вздрагивающие тела несчастных животных, гибнущих из-за нас, на заливающуюся слезами Мири и перепуганного меня:

«Мирела, уведи Реми и сиди с ним рядом, не нужно ему на это смотреть, я сейчас присоединюсь к вам», ― и, вынув кинжал, пошёл к умирающим лошадям, а Мири загнала меня вглубь повозки, сказав, не поднимая головы:

«Он сделает так, чтобы они не мучились, не осуждай его, Реми, и, если знаешь какую-нибудь молитву, читай её. Проси бога заступиться за нас».

Вскоре в повозку забрался расстроенный Ланс, он был бледнее обычного. Рядом жалобно заржали кони, я чувствовал их страх, так же, как боль Мири и Ланса. Это было что-то новое для меня. Но ещё поразительнее было то, что, быстро высунувшись из повозки, несмотря на то, что Ланс пытался втянуть меня назад, и, взглянув на беснующихся лошадей, я мысленно приказал им успокоиться. И как ни странно, они сразу притихли.

Я даже не удивился своим новым способностям. Вернулся в повозку и улёгся на холодный пол, с головой закрывшись лоскутным одеялом. Мне было очень плохо. Именно плохо, а не страшно ― это чувство куда-то ушло, потому что теперь я точно знал ― пока друзья со мной, с нами не произойдёт ничего ужасного. Хотя и сам не понимал ― откуда взялась такая уверенность?

Лежал и отрешённо слушал, как ожесточённо воет ветер пустоши, забрасывая повозку камнями и песком, как негромко ворчит Мири, зашивая дыру в полотнище, а Ланс бормочет свои заклинания, видимо, изо всех сил пытаясь укрепить наше ненадёжное убежище. И старался не думать о том, что со мной происходит. Сон пришёл ко мне, когда другие от волнения даже не могли сомкнуть глаз.

Я стоял на чердаке отцовского замка среди пыли и разной бесполезной рухляди. Мы с Али нередко там играли, потому что знали один секрет. В полу были достаточно большие щели, через которые хорошо просматривалась спальня одного из придворных. Мы частенько подсматривали за ним, хихикая и обсуждая достоинства и недостатки разных дам, которых он приводил к себе, постоянно меняя любовниц.

Наблюдая за этими непристойными забавами, которые весело комментировал всезнайка Али, я с печалью думал о том, что мне, наверное, никогда не суждено вкусить «радостей любви», о которых постоянно болтал любвеобильный сановник, в шестнадцать лет меня до сих пор даже никто не целовал. И не потому, что все как огня боялись моего отца, нет. Во всяком случае, не только поэтому.

Девушки заглядывались на меня, я знал, что очень красив, но каждый раз падал духом, когда слышал за спиной их разговоры:

«Надо же, какой красавчик пропадает! Я бы с ним легла, да боюсь его раздавить!»

И они убегали, смеясь над моей бедой. Но и тогда я не злился, ведь девушки были правы. Оставалось только терпеть и надеяться, что когда-нибудь отец найдёт средство и спасёт меня от жестокой болезни. Я всегда рассчитывал на других ― на отца, Али, няню, потом на Гая, поэтому и вырос таким недотрогой, всего боялся и никогда не рисковал: ни ради себя, ни ради других…

Но теперь я менялся и чувствовал это: вот сегодня впервые убил человека, защищая свою жизнь и жизнь друга. Что же теперь будет? Как далеко смогу зайти?

Неожиданно передо мной появился Али, таким, каким он мне запомнился в последнюю минуту своей короткой жизни. Пестрая рубаха залита кровью, такой же алой, как и его пухлый рот. Обычно смуглое лицо ― бледнее моей белой сорочки, в глазах ― бесконечная тоска и любовь. Его разбитые губы прошептали мне:

«Держись, Барри! Ты справишься, главное, не пускай в себя зло. Это погубит тебя, и тогда мой отец, да гореть ему в аду, победит…»

Он плакал кровавыми слезами, и я рыдал вместе с ним.

Глава 12

Ланс осторожно тряс меня за плечо, пытаясь разбудить. Я открыл горячие тяжёлые веки, протерев их ладонью, и отвернулся от друга. Не мог смотреть в эти встревоженные, добрые глаза, не хотел ему врать. Поэтому просто буркнул:

«Не обращай внимания, Ланс! Просто плохой сон, вспомнил родных…»

Он понял и отошёл к Мири. Не знаю, как долго я проспал, но буря никак не утихала и грозила разорвать грубую ткань повозки, засыпая её всё новыми и новыми порциями каменистого грунта. Я почувствовал тяжесть на сердце Мири и тревогу Ланса и, чтобы разрядить гнетущую атмосферу, начал рассказывать весёлые истории и сказки, которые узнал от Али и прочитал в книгах. Сначала ребята делали вид, что им не до этого, но потом по их лицам и смешкам понял, что идея сработала.

Мои истории подхватил Ланс, поведав нам о своей непростой жизни в городе, пока наш придворный маг не взял его в ученики. Оказалось, что раньше он жил в трущобах, и, пока мать работала, промышлял, чем мог. Я сразу понял, что он имел ввиду, Мири тоже догадалась и смущённо опустила голову.

Не знал, что сказать на неожиданные откровения друга, и поэтому хмыкнул:

«Ну, иметь ловкие руки ― это же здорово, правда?» ― и подмигнул Лансу, на что он бросил в меня моим же украденным в храме яблоком. Намёк я понял и засмеялся, а яблоко с аппетитом съел. Настроение у всех немного поднялось, мы словно ненадолго забыли, что вокруг бушует страшная непогода, и, возможно, нам предстоит остаться здесь навсегда…

― Мири, расскажи о себе, ― зачем-то пристал я к девушке. Она не отказалась, но её рассказ был настолько грустным, что всем стало её жаль.

Мири рано осталась без отца, и её мама вышла замуж за богатого, но злобного человека. Он часто поколачивал их обеих и всегда был недоволен, что бы они не делали. Отчим рано выгнал Мирелу на улицу, заставляя попрошайничать, а позже ― гадать по руке. Но тут вышла неприятность: предсказания девочки были не всегда приятными, но зато обязательно сбывались. И это совсем не нравилось клиентам.

Отчим свирепел, мама заступалась за дочь, и однажды ей так сильно попало от мужа, что она заболела и умерла. Недолго думая, «папочка» решил сплавить девочку в богатую семью, выдав её замуж. Вот только она с этим не согласилась. Что было дальше ― мы знали.

― Мири, у тебя есть родственники в этих землях? ― спросил я с надеждой.

Она отрицательно качнула головой и, предупреждая дальнейшие вопросы, сказала:

«Никого у меня нет. Но я не пропаду, не переживай, у меня дар предсказания, главное ― убраться подальше от дома».

Мы снова замолчали, потом доели то, что осталось от завтрака, и от нечего делать улеглись спать. А вот я уже «выспался», мне не хотелось увидеть новый кошмар, поэтому просто лежал и думал: «Что со мной происходит? Привидения называли меня Великим повелителем тьмы, злодеи падали ниц, стоило хотя бы мысленно наорать на них, даже животные, похоже, побаивались, а ведь раньше вся живность в замке меня обожала ― я всегда подкармливал кошек и собак.

Повернулся и увидел, что Мири внимательно смотрит в мою сторону. Встал и тихонько подошёл к ней, сев рядом.

― Мири, если не хочешь спать, поговори со мной. У меня есть к тебе вопросы.

― Знаю, Реми, но вряд ли смогу ответить на них, прости…

Эти слова меня смутили, но я не сдался.

― Ладно, скажи, хотя бы, ты по-прежнему видишь рядом со мной дьявола? Как он выглядит?

Она вздохнула.

― Я вижу рогатую тень, полную тьмы и злобы, она всё время крутится рядом, но ты её не пускаешь. Это хорошо, Реми, но нечисть просто так не отстанет. Она будет ждать, когда ты совершишь ошибку, чтобы захватить твои разум и тело. Больше я ничего не знаю.

― Ошибку? Мне нельзя совершать плохих поступков, да? Но ведь я уже убил человека…

― Ты защищал себя и друга. Тот негодяй угрожал твоей жизни.

Я тяжело вздохнул.

― И ты не видишь способа избавиться от этого?

Она печально покачала головой:

«Думаю, ты сам должен найти решение, будущее неясно, и это даже хорошо. Значит, ты в силах его изменить».

Я поблагодарил её и вернулся на своё место. Итак, всё в моих руках ― «то ещё предсказание», так можно сказать о многом. Зато теперь понятно, почему все «тёмные» меня боятся. Нет, не меня, а того, кто постоянно стоит за моей спиной. Вот кому на самом деле поклонялись тени в пещере, видимо ему я «обязан» страшными когтями, напугавшими убийцу, да и другими происходящими со мной изменениями. Только этого не хватало…

В этот момент сильный порыв ветра ударил в бок повозки, чуть её не опрокинув. Я «завёлся» и в сердцах сказал:

«Пора бы уже закончиться этой непогоде!»

И что вы думаете? Ветер начал утихать, не прошло и нескольких минут, как буря прекратилась, и в небе снова засияло солнце. Правда, оно уже почти склонилось к горизонту, но это не отменяло факта случившегося чуда. Я заволновался, не перешёл ли черту, пожелав такого? И чем мне придётся расплачиваться за подобное желание? Прислушался к себе, но никаких изменений не почувствовал.

Ланс и Мири очень обрадовались неожиданному развитию событий: им было невдомёк, что для меня это «чудо» вполне может закончиться плачевно. Они весело болтали, проверяя лошадей, которые на удивление спокойно перенесли ненастье, и развели костёр, обломав засохший кустарник. Общим голосованием решили заночевать здесь, ведь до оазиса, о котором рассказывала нам Мири, был целый день пути.

Я посмотрел на ровную поверхность земли, под которой теперь покоились наши «старые» кони, и мне стало грустно, но с этим ничего нельзя было поделать. Мы сидели у костра и пили травяной напиток из запасов Мирелы, когда у меня внезапно заболела голова, и противный голос в ухе пропищал:

«Пора платить за исполнение желания, идиот! Чем будешь расплачиваться, кого из друзей принесёшь в жертву?»

Я стиснул зубы:

«Жертва уже принесена ― кони погибли».

Голос продолжал мерзко хихикать:

«Этого мало, я хочу человеческой крови!»

Меня снова накрыло странное спокойствие. Не говоря ни слова, скривившись от разрывавшей меня боли, я подошёл к Лансу, вырвал у него из рук кинжал, которым он пытался почистить какой-то странный фрукт, и, резанув по руке, стряхнул струйку крови в огонь. Боль тут же меня отпустила. Ланс заорал на меня, что я «бешеный придурок», но Мири остановила его, быстро перевязав рану чистым платком.

― Он потребовал платы за то, что буря утихла? ― спросила она дрожащим от волнения голосом.

Я просто кивнул в ответ и сел у костра, обхватив голову руками.

Ланс побледнел:

«О чём вы оба бормочите?»

Мири ответила просто:

«Видимо, Реми попросил остановить бурю, в которой нам суждено было умереть, и тот, кто стоит за его спиной, исполнил просьбу, а теперь потребовал плату кровью. Угадала?»

Я промолчал в ответ. Ланс охнул и выругался, а потом начал снова орать на меня, мол, зачем сделал эту глупость, буря бы и так прошла, надо было только немного подождать…

И опять раздался тихий голос Мири.

― Нет, не прошла. Если бы Реми не попросил, мы все остались здесь навечно…

Ланс поперхнулся словами и, взяв меня за подбородок, заглянул в глаза.

― Ты знал об этом?

Я отбросил его руку, впервые почувствовав что-то вроде раздражения, с ужасом подумав: «Вот оно, началось!»

― Нет, не знал. Всё случилось само собой, и, пожалуйста, Ланс, не кричи, мне и так плохо.

Мири снова заставила меня выпить пару глотков бабушкиного вина, и я покорился. Мне и вправду сразу стало легче, но отвратительного настроения это не исправило. Поев горячего, я отсел на другую сторону костра и весь вечер молчал, не принимая участия в разговорах.

«Няня говорила мне, что зло хитроумно и коварно, оно пойдёт на многое, чтобы погубить в человеке всё хорошее. Как же она была права. Наверное, дьявол, или кто бы он там ни был, выбрал меня, потому что я слаб. Но он ошибается, я быстро учусь ― больше никаких необдуманных желаний, надо бороться самому, а не надеяться на чудо».

Придя к такому выводу, не пошёл в повозку вслед за Лансом и Мири, оставшись у костра. Мне хотелось побыть одному, посмотреть на далёкие звёзды, которых немеряно высыпало сегодня в чистом небе. Ночью очень быстро холодало, но мне не хотелось уходить. Ланс принёс лоскутное одеяло и укрыл меня. Я с благодарностью смотрел на него, не чувствуя больше никакого раздражения, и это меня ободрило.

Не помню, сколько времени так просидел, как незаметно закрылись глаза, и, кажется, я задремал. А проснулся от странного скулящего звука. Ещё толком не очнувшись, подумал: «Ну, вот и волки появились…» И подскочил от этой мысли.

С другой стороны догоравшего костра сидело маленькое существо, очень напоминавшее щенка обычной дворняжки. Худой, с большими чёрными глазами и симпатичным круглым носом. Оно снова заскулило и поползло в мою сторону.

Я присмотрелся: из передней лапы «собаки» торчала колючка и, видно, причиняла бедняге сильную боль. Конечно, у меня не было уверенности, что это просто щенок, а не какой-нибудь пустынный волк. Я не мог безразлично смотреть на страдания маленького существа, поэтому, сбросив одеяло, поманил зверька к себе.

Удивительно, но он повёл себя как обычная домашняя собака, потому что, явно не боясь человека, доверчиво приблизился ко мне. Его большие глаза были полны слёз. Осторожно погладил лохматую большеухую голову и быстрым движением вытянул колючку. «Щенок» легонько взвизгнул и начал усиленно вылизывать лапу, а потом, завиляв смешным хвостиком, и мою ладонь.

Уже без страха взял его на руки и снова сел у костра, внимательно рассматривая забавного «пришельца». Он был непонятного пёстрого окраса, очень милый и игривый, на вид ― не больше двух месяцев отроду, и, порывшись в кармане, я нашёл кусок лепёшки, потихоньку скормив его малышу.

Тот жадно ел, смешно урча, и я понял, что больше не расстанусь с ним, чтобы ни говорили мне друзья. У меня было странное чувство, что уже видел этот умный, понимающий взгляд, от которого на душе сразу же потеплело. Почувствовав, наконец, насколько на улице холодно, подхватил одной рукой одеяло и вернулся в повозку, пряча щенка под курткой.

Задёрнув полог, улёгся на своём месте и накрылся одеялом.

― Что так долго? ― сердито прошипел Ланс.

― Любовался на звёзды, ― ответил, решив пока умолчать о своей неожиданной находке.

― Тоже мне, звездочёт, ― фыркнул друг и отвернулся к стене.

Я улыбнулся и, прижав к себе лохматое «нечто», у которого пока ещё даже не было имени, заснул. Утром щенок разбудил меня на заре и потащил наружу. Мне понравилось, что он сделал «свои дела» у скалы, а не в повозке. Выходит, и вправду раньше жил дома. Кто же тот бесчувственный чурбан, что выбросил малыша среди этих безжизненных пустошей? Может, ему надоели скулёж и завывания? В любом случае, я уже убедился, что самое жестокое существо на свете ― человек.

Мы немного побегали с Малышом в догонялки ― это имя возникло само собой и вполне меня устраивало, а потом пошли в повозку. Причём Малыш вцепился маленькими как иголки зубами в мою куртку и старался её прогрызть. Хватка у него была железная, дававшая понять, что просто так добычу у «грызуна» не вырвать.

Я слегка увлёкся, уговаривая своего зубастого питомца не лишать меня единственной одежды, и нечаянно натолкнулся на выходившего из повозки Ланса. Он посмотрел на меня со смесью удивления и скептицизма.

― Ты чем это занимаешься, Барри?

― Разве не видишь ― играю со своим щенком. Мы встретились сегодня ночью, и теперь я с ним не расстанусь.

Ланс открыл было рот, чтобы ответить мне, но потом махнул рукой, и в его глазах я увидел жалость. Что бы это значило? Уж не меня ли он жалел? Да сегодня, обретя щенка, я, наконец, почувствовал себя гораздо лучше…

Мой друг как-то смутился, в потом сказал:

«Не отпустит, не проси. Я знаю эту породу. Её как раз ценят за «мёртвую хватку». Кстати, где ты его нашёл?»

Я продолжил свои безуспешные попытки вырвать куртку из зубов мелкого вредителя:

«Вчера он сам вышел к нашему костру. Наверное, кто-то выкинул его, бедняжку…»

Ланс снова странно на меня посмотрел.

― Ты, видимо, забыл, какая вчера была погода. Думаешь, я поверю, что маленький щенок выжил в такую бурю? Сам-то подумай головой.

Я немного растерялся, а потом сказал Малышу:

«Ну хватит, поиграли и будет, отпусти, а то рассержусь».

Он тут же послушно выпустил уже прогрызенную куртку, уткнулся носом мне в грудь и тихо заскулил. Мне стало его жаль, и я тут же поправился:

«Не сержусь, не плачь, только не грызи больше мои вещи, у меня других-то нет».

Малыш поднял на меня свои умные глаза, и мне показалось, что он моргнул, словно обещая больше не безобразничать.

Ланс удивлённо хмыкнул.

― И всё же, как ему удалось выжить? Непонятно.

― Как, как… Просто он Везунчик. Хорошее имя, не то что ― Малыш. Малышей-то много, а Везунчик ― один…

Ланс завёл глаза к небу.

― Смотри, Реми, под твою ответственность. Да и еды у нас в обрез…

― Ничего, я с ним поделюсь, ― сказал и почувствовал шершавый язычок на своей ладони.

Из повозки вышла Мири и, внимательно посмотрев на Везунчика, погладила его по лохматой голове.

― Так вот кого я видела во сне. Считай, тебе здорово повезло, Реми. Это твой оберег от тёмных сил, посланный небесами. Кто-то там, наверху, очень хочет, чтобы ты добился своего. Береги его, как самого себя, ― и, улыбнувшись, она подтолкнула меня в повозку.

Я вошёл внутрь и задумчиво посмотрел на притихшего щенка.

― Кто же ты такой, Везунчик, и почему у тебя добрые глаза Али? Наверное, это просто очередной мой бред. Последнее время с моей головой творятся странные вещи. Лучше бы я научился себя защищать, это у меня пока неважно получается, ― гладил щенка по лохматой голове и не мог забыть о собственной догадке. Мои мысли настойчиво возвращались к одному и тому же вопросу: «Неужели маленький Али вернулся ко мне, чтобы помочь? Такого же не может быть!» ― долго смотрел на него, словно надеялся, что он мне ответит, а потом опустил его на пол.

В этот момент Везунчик тявкнул и смешно забарабанил хвостом по доскам, словно говоря: «Чего только не бывает на свете ― поживём, увидим!»

После нехитрого завтрака, состоявшего из горчащего травяного чая и куска лепёшки, повозка двинулась к долгожданному оазису, о котором Мири прожужжала нам все уши: там и озеро с тёплой водой, где можно вымыться, и чистейший ручей, и фруктовые деревья, и долгожданная тень. Просто рай!

Мы с Лансом, утомлённые серостью и однообразием пустошей, скептически хмыкали, слушая её восторженные рассказы. Но не перебивали, боясь обидеть.

― Ох, Ланс, озеро воды, где можно вымыться и просушить эти ужасные доспехи, в которых я почти сварился в такой жаре. Залезу в воду, и ничем ты меня оттуда не выгонишь, ― мечтал я, хотя на самом деле побаивался большой воды, ведь так до сих пор и не научился плавать.

― Да, поплескаться в водичке и простирнуть бельишко было бы неплохо. А ещё, знаешь, чего мне хочется? Мяса, настоящего, зажаренного на вертеле, истекающего ароматным соком…

Я шлёпнул его по спине:

«Замолчи, убью, изверг!» ― и мы шутливо стали огрызаться друг на друга. Мири посмотрела на нас с завистью и неожиданно сказала:

«Вот если бы у меня были такие братья, никто не посмел бы обидеть сироту…»

― Не расстраивайся, Мири, ты обязательно встретишь хорошего человека, который ради тебя сделает… ― моя фантазия на этом иссякла, и я задумался, на что готов пойти ради такой прекрасной девушки, как Мирела?

Ланс засмеялся:

«Мири, а ты к нему присмотрись, наш-то Реми на тебя давно глаз положил. Как ни крути ― завидный жених пропадает, Наследник как-никак».

Разумеется, я покраснел и показал другу кулак, что вызвало новый приступ хохота у них обоих, а у меня ― горький вздох досады.

«Тоже мне, друзья, могли бы и не напоминать, кто я такой… Самому хочется забыть об этом. Страшно подумать, что сейчас творится в княжестве. Наверное, топор палача уже многим испортил причёски. И первой в этом списке должна была быть моя голова…»

Глава 13

Сделав вид, что обиделся на друзей, побрёл рядом с повозкой, играя с Везунчиком: бросал ему серые, как сама пустошь, камушки, и он охотно возвращал их мне, правда, при ближайшем рассмотрении это оказывались совершенно другие камни.

― Ах ты, мелкий жулик, не хочется тебе искать, приносишь, что попало? ― строгим голосом «поругал» я щенка, и, вздохнув, добавил, ― нет бы, что-нибудь интересное принёс.

Приунывший было Везунчик встрепенулся, начал нюхать землю и внезапно рванул куда-то в сторону. Я испугался, что он отстанет от повозки, и начал его звать. Но волнения оказались напрасными. Щенок выскочил из-за ближайшего камня и положил у моих ног кость, довольно виляя хвостом и ожидая заслуженной похвалы. Однако мне сейчас было не до этого. Я внимательно рассматривал принесённую им «добычу»: на ней ещё оставались следы зубов какого-то хищника и даже немного мяса.

Это мне не понравилось, и, подняв руку, я остановил повозку, показав находку Лансу. Тот задумался, а подошедшая к нам Мири внимательно осмотрела кость и вздрогнула.

― Это, несомненно, принадлежало человеку, где вы её взяли?

― Везунчик принёс вон из-за того камня, ― смутился я, словно сам обглодал кому-то ногу. Все бросились смотреть, что же спрятано за большим валуном совсем недалеко от дороги.

Я прибежал первым и, почувствовав тошноту, тут же ушёл в сторону, уже оттуда слушая ругань Ланса и всхлипывания Мири. Друг подошёл ко мне и тронул за плечо:

«Ну, Реми, налюбовался, что иногда случается с одинокими путниками в пустошах?»

От его слов среди жары мне вдруг стало нестерпимо холодно и страшно.

― Что это было, Ланс?

― Не знаю, может, на человека напал хищник с гор, иногда они сюда забредают. Я читал об этом, думаю, Мири знает больше, но не хочет говорить. Что-то бубнит себе под нос на непонятном наречии и целует амулет. Лучше б она меня поцеловала…

― А почему это тебя? ― возмутился я.

― Потому что от меня хотя бы так ужасно не пахнет, ― усмехнулся он.

― Но я же не виноват… ― начал было оправдываться, но потом махнул рукой. Скорее бы добраться до оазиса и как следует вымыться …

Настроение играть пропало, и, забрав Везунчика, устроился в повозке. На душе было тревожно, и словно против воли я постоянно оглядывался назад, боясь, что увижу тень огромного кровожадного создания, идущего за нами по пятам…

Пару раз пробовал расспросить Мири о случившимся, но она сначала отнекивалась, а потом просто замолчала, давая понять, что своими вопросами я ничего от неё не добьюсь. Мы сами не заметили, как это случилось, но все стали держаться вместе, и только весёлый щенок по-прежнему яростно трепал отданный ему Мири драный мешок.

Оазис показался ближе к вечеру, и в лучах заходящего солнца выглядел просто волшебно. Едва остановив повозку, мы спрыгнули на белый песок и стали торопливо раздеваться. Мирела ушла за большие кусты и пригрозила нам, чтобы и носа к ней не совали. Но нам было не до этого. Ланс помог мне снять ненавистные доспехи, и мы почти одновременно голышом с воплями бросились в тёплую, как парное молоко, воду.

Жаль, конечно, что озеро было мелковато, в самой его середине оно доставало мне до пояса, но это не помешало нам с Лансом наслаждаться. Мы плескались, обрызгивая друг друга, фыркали и хохотали как дети, и на некоторое время я почувствовал себя абсолютно счастливым.

Ланс вышел на берег, достал из мешка мочалку, душистое мыло и стал намыливать меня, а я сидел в воде и улыбался как последний дурак. Потом мне пришлось мылить его спину, и хорошее настроение быстро сменилось на задумчивое:

«Надо же, всё его тело покрыто старыми шрамами, глубокими и не очень. Он со смехом рассказывал о своём детстве, и мне даже в голову не пришло, сколько тяжёлых испытаний пришлось перенести этому мальчишке. Я ― эгоист, всегда думаю только о себе, ну и, иногда, о Мири…»

Повернувшись, Ланс легонько щёлкнул меня по носу:

«Уснул, что ли, банщик? Или это работа не для твоих нежных ручек?»

― Прости, Ланс, задумался что-то, ― продолжил усердно тереть ему спину.

― Сильнее, сильнее, вот так, благодать какая… И о чём ты думаешь, княжеский сыночек?

― О тебе, о Мири…

Ланс снова засмеялся.

― Ну какой же ты любвеобильный, уж выбери кого-то одного!

Я сделал вид, что разозлился. Хотя и самому стало смешно, и несколько раз отшлёпал «весельчака» мочалкой по спине. Мы снова начали гоняться друг за другом, и тут только я заметил стоящего у воды грустного Везунчика:

«Везунчик, мой хороший! Иди ко мне скорее, тебе тоже не помешает вымыться!»

Но щенок, совсем как человек, замотал головой и попятился от воды. Это показалось мне неправильным, и, выскочив на берег, я подхватил зывывающего пса на руки и искупал в воде. Слёзы в его глазах пристыдили меня, он дрожал и скулил, уткнувшись носом в мою руку. Я быстро вынес его на берег и поставил на тёплый песок. Мне было стыдно за свою глупость.

― Прости, дружок, я такой болван, может, у тебя с водой связаны страшные воспоминания. Прошу, Везунчик, не обижайся на меня.

Он, повесив голову, быстро отошёл подальше, усевшись под раскидистым деревом, и начал вылизываться, время от времени глядя на меня печальными глазами.

Я вернулся в озеро, сел на дно и позволил небольшим волнам разбиваться о моё тело. Неожиданно вспомнил, что Али не любил большую воду. Он рассказывал, как однажды в детстве чуть не утонул в озере и теперь боялся заходить в него даже по колено.

Снова внимательно посмотрел на Везунчика, с унылым видом лежавшего на берегу, и повторял себе: «Это же полный бред, Али тут совсем не при чём, просто я очень по нему скучаю. А щенок ― всего лишь боится воды». И сам себе не верил.

За кустами вскрикнула Мирела, и мы с Лансом, не сговариваясь, рванулись к ней, совсем не подумав, что из одежды на нас ― только брызги воды. Она сидела рядом с берегом и, видимо, мыла длинные волосы. Они запутались в колючих ветвях кустарника, спускавшегося к самой воде, и Мири никак не удавалось их отцепить.

Мы появились в «полной красе» перед девушкой, совсем забыв, что давали слово не заходить на «её сторону». Взглянув на нас безумными глазами, она так отчаянно заверещала, что мы мгновенно ретировались назад. Первым из нас отдышался Ланс:

«Мири, не кричи так, горло сорвёшь и привлечёшь к нам всё зверье в округе. Ну, прости нас с Реми, не сообразили, услышали, что ты вскрикнула, и испугались за тебя!»

Кажется, и Мирела взяла себя в руки:

«Не сообразили они, нашли дурочку!» ― было слышно, как она всхлипывает, и от стыда я был готов провалиться на месте.

Помолчав немного, она жалобно сказала:

«Да ладно, я сама виновата, зацепилась волосами за ветку и вскрикнула. Реми, иди сюда и помоги распутать волосы, только обещай, что не будешь на меня смотреть».

― Конечно, Мири, можно мне уже…подойти? ― я сам удивлялся трясущимся рукам и дрожи в голосе.

― Иди уж, и не вздумай делать ничего лишнего, убью, ― пробурчала она.

Я покорно кивнул, забыв, что она меня не видит, но никак не мог решиться и сделать первый шаг. Ланс шлёпнул меня мочалкой пониже спины и хрюкнул в ухо: «Везунчик», ― совсем забыв, что зовёт моего щенка.

Как только я подошёл к покрасневшей Мири и, стараясь не смотреть на её прекрасное тело, начал осторожно выпутывать волосы из кустов, нечаянно вызванный Лансом щенок, увидев меня, счёл, что я в опасности, и бесстрашно бросился на помощь. Но не рассчитав, прыгнул прямо мне на спину.

Я с воплем окунулся в воду, Везунчик залаял на невидимого противника, с гордостью задрав маленький хвост, но на всякий случай попытался забраться мне на голову подальше от воды, исцарапав когтями всю спину. Мой вой, истошный лай собаки, а также хохот Мири и Ланса ― стали прекрасным завершением нашего купания в озере.

Позже, сидя у костра и давясь от смеха, мы уплетали сваренную Мири похлёбку и делились своими впечатлениями о первом совместном купании. У Ланса уже от смеха болел живот, Мирела хмыкала, я просто краснел, потому что именно меня друзья сделали объектом насмешек. Но не злился, мне было хорошо рядом с ними. А набегавшийся и наевшийся до отвала Везунчик мирно дремал у меня на коленях…

Мири ушла спать в повозку, а мы с Лансом решили заночевать у костра. В пустошах по ночам было холодно, но здесь, в оазисе, постоянно сохранялось тепло. Я валялся у огня, положив голову на руки, и смотрел, как играет Везунчик, пытаясь поймать маленького краба.

Ланс сел рядом со мной и внимательно к чему-то прислушивался.

Взошла полная луна, освещая небольшой пятачок земли, на котором мы расположились. Деревья и кустарники окружали нас чёрной стеной, и даже прекрасное маленькое озеро ― пугало в ночи.

― Ланс, ты поставил свою защиту? Что-то мне неспокойно, ― пробормотал я.

― Разумеется, но всё же не советую тебе никуда отходить от костра. Завтра на рассвете наберём у ручья чистой воды и поедем дальше. Хоть здесь, конечно, и здорово, но почему-то не хочется задерживаться у этой красоты.

― Наверное, ночью звери придут на водопой, ― мне становилось всё страшнее, ― Мири рассказывала тебе, какие хищники здесь водятся?

Ланс посмотрел на меня и не сдержался от ехидной усмешки.

― Какие — то, думаю, водятся… Например, те, что до скелета обгрызли бедолагу у дороги.

Ох уж этот Ланс, у меня после его слов всё тело покрылось мурашками. Вот же, нашёл время запугивать… Кажется, не только я испугался, даже маленький Везунчик после его слов прижался ко мне, поскуливая.

Ланс вдруг перестал ухмыляться и замер, прислушиваясь. Я тоже, подражая ему, «навострил уши», и, к своему ужасу, услышал отчётливый топот ног.

Мы, не сговариваясь, схватились за оружие. Я сжал в руках дубинку, а Ланс забормотал, и над его ладонью возник большой огненный шар. А Везунчик… Ох, лучше бы я этого не видел! Маленький щенок увеличивался в размерах прямо у меня на глазах, неузнаваемо меняясь.

Таких страшилищ я ещё не видел. Славные миленькие ушки уменьшились, заострившись, шерсть же, наоборот, выросла, превратившись в гриву, бугрившееся мышцами тело вымахало ростом с лошадь, огромные когтистые лапы рыли песок, готовые в любой момент броситься на невидимого пока противника. Производил впечатление и длинный, увенчанный большим шипом, словно жалом, хвост, бившийся о вздымающиеся бока… Добавьте к этой картине пасть, усыпанную огромными неровными зубами, да, к тому же, полыхающую огнём, и станет понятно, почему выглянувшая из повозки Мири тут же упала в обморок, а я уронил дубинку в костёр.

Но удивиться и испугаться такому внезапному преображению не успел. Из темноты выступили невысокие коренастые люди, вооружённые копьями и дубинками. Их головы были чисто выбриты, а тела, прикрытые лишь набедренными повязками, украшали многочисленные рисунки, рассматривать которые как-то не хотелось.

Во главе этой толпы шёл вождь или шаман, разобрать было трудно, но ростом он был немного выше остальных воинов, и на его голове красовалась корона, сделанная из человеческих черепов, а худое, словно состоящее из одних жил, тело, напротив, было совершенно обнажено. В руке он держал настоящую кривую саблю, воинственно ею потряхивая, а на страшном, как смертный грех, лице с выпученными, видно, для большего эффекта, глазами было написано вполне понятное и без перевода выражение: «Всё, ребята, вам ― крышка…»

Везунчик рявкнул, мало того, ещё и плюнул огнём в вождя, испепелив его на месте. Это решило всё. Воины, побросав оружие, с непонятными воплями исчезли в темноте. Мой щенок громко зевнул и, вернувшись к прежним размерам, удобно устроился у моих трясущихся ног.

Я попытался было вытащить из костра уже начавшую гореть дубинку, но обжёгся. Выругавшись фразой, узнанной у моего старшего друга, сказал ему, так и не успевшему закрыть распахнутый в изумлении рот:

«Это что было-то, Ланс?»

― Не знаю, Реми, но чудовище нас только что спасло…Ой, я думал, сдохну от страха. А где Мири?

И, чертыхнувшись, потому что непогашенное пламя на ладони сильно обожгло ему руку, Ланс на полусогнутых ногах поковылял к повозке с лежащей Мирелой. Я же опустился на песок рядом с Везунчиком и со страхом погладил его по лохматой голове. Он поднял на меня свои влажные чёрные глаза и, как ни в чём не бывало, начал облизывать мою руку.

― Спасибо, Али, ― еле выдавил из себя фразу, в которую и сам — то, честно говоря, не верил.

Щенок на мгновение перестал лизаться, словно что-то обдумывал, а потом, как ни в чём не бывало, продолжил своё занятие. Я вытер рукавом рубахи пот со лба и посмотрел на приближающуюся к нам Мири. Ланс размахивал руками, видимо, обрисовывая размеры диковинного зверя, в которого обратился мой маленький дружок.

― Мири, это всё происки дьявола, прячущегося за Реми, надо избавиться от щенка.

Но девушка молчала. Она опустилась на колени рядом со мной и погладила Везунчика по голове.

― Нет, Ланс, на этот раз ты не прав. В этом маленьком существе нет ни капли зла, только озорство. Без сомнения, он никак не связан с нечистью, что добивается Реми. Скорее, напротив, он нам послан небесами. Кто-то там, наверху, очень тебя любит, малыш, ― сказала она, обращаясь ко мне.

И я в ответ согласно кивнул.

― Да, Мири, догадываюсь, о ком ты говоришь…

И только Ланс фыркнул:

«Вы хоть слышите себя со стороны? Это же полный бред, чушь… Ладно, вряд ли эти уроды сегодня сунутся к нам, пошли спать в повозку, а завтра с рассветом валим отсюда. По горло сыт этим оазисом».

И мы пошли за ним к повозке. Я прижимал к себе Везунчика, зарываясь носом в его пушистый мех. Мири смотрела на нас как-то странно, а Ланс демонстративно держался подальше, но больше ничего не говорил.

Этот безумный день, наконец-то, кончился, чтобы дать начало другому, не менее удивительному дню…

С рассветом мы покинули странный оазис. Я держал Везунчика на коленях и постоянно оглядывался назад, на быстро исчезающее тёплое озеро, где вчера на несколько минут почувствовал себя обыкновенным мальчишкой. С утра пополнили запасы воды, и мне так долго не хотелось вынимать руки из-под прозрачных прохладных струй ручья, что Лансу пришлось за шиворот оттаскивать меня и, ругаясь, вести к повозке.

Я не сопротивлялся и вообще всё утро просидел как пришибленный, не слушая разговоров и сосредоточившись на собственных мыслях. Это было необычно, но я не думал ни о чудесном превращении Везунчика, ни о странных людях, готовых убить нас, ни о том непонятном существе, что, по словам Мири, сидело у меня за плечами и иногда подавало голос. Ничто меня больше не удивляло, я покорился судьбе, вероятно, решившей проверить меня на прочность.

Повторил эти слова вслух и усмехнулся. «Да уж, кто бы говорил о «прочности». Если бы не доспехи, меня бы уже давно не было на свете… Может быть, так даже было бы лучше, ведь, если хорошенько подумать, кому я здесь нужен?»

― Реми, что случилось? Почему ты плачешь, тебе нехорошо? Смотри, и Везунчик расстроен, прыгает около тебя, а ты его не замечаешь, ― встревоженный голос Мирелы ворвался в мои грустные мысли.

Я хотел сказать, что всё в порядке, и просто задумался, но понял, что не могу пошевелить губами. Меня словно сковало, подвижными оставались только глаза. Ко мне наклонился Ланс, подвигав руками перед лицом, но я не реагировал. Паники не было ― только уверенность, что скоро всё само собой пройдёт.

Не знаю, кто подал мне эту мысль, возможно, мой враг, о котором пока ничего не знал, или сам додумался, но я внимательно присмотрелся к мельтешащим вокруг меня друзьям и увидел их в новом свете. В прямом смысле. Везунчика и Мири окружал яркий слепящий свет, а вот над Лансом нависла настоящая тьма.

Глава 14

Стоило только это увидеть, как меня тут же «отпустило». Отдышавшись, негромко пробормотал:

«Я в порядке, не суетитесь, просто что-то нашло, словно отключился на минуту», ― взял щенка и, поцеловав его большой выпуклый лоб, погладил по пёстрой шерсти, чем-то напомнивший костюм Али, надетый на нём в тот последний день…

Мири и Ланс смотрели на меня с подозрением, а я сделал вид, что ничего особенного не произошло. А на самом деле… меня трясло от того, что я увидел. Как понимать посланное мне видение, и кто тот, что зародил во мне сомнения в друге? И в друге ли?

Они ещё немного поприставали, но я отшутился, что плохо спал ― вот и «досыпаю» на ходу. И меня оставили в покое. Но, как я ни старался, мысль о темноте над головой Ланса меня не отпускала. И тогда решился поговорить об этом с Мири: она могла видеть многое о каждом из нас, вот только как спросить её об этом, не вызвав подозрения? Я задумался, но, как обычно за последние дни, быстро развивающиеся события не дали мне времени на размышления.

Мири, ведущая повозку по очереди с Лансом, первой заметила на горизонте какие-то точки. Подстегнув лошадей, мы вскоре оказались около разграбленного каравана. Зрелище было ужасное: все люди, независимо от пола и возраста ― безжалостно убиты. Кровь осталась только на их одеждах, остальная впиталась в песок и почву. Повозки разграблены и сожжены, коней увели нападавшие.

― И часто здесь такое творится? ― спросил Ланс, нахмурившись.

Мирела пожала плечами и отвела взгляд от тел женщин и детей.

― Бывало, мы в наших путешествиях не раз натыкались на то, что оставалось после нападения пустынных разбойников. Странно только, что убиты все ― женщины, дети. Их обычно уводили для продажи или выкупа. Здесь же произошло нечто странное…

У меня опять спина покрылась мурашками. Сколько же ещё ужасов мне придётся увидеть и пережить? И всё это в чужой стране. Я никогда не интересовался, а как же обстояли дела в нашем княжестве, как жили простые люди. Прав был отец, говоря, что из меня никогда не получится правитель …

― Реми, как думаешь, Везунчик сможет отпугнуть грабителей? ― то ли в шутку, то ли всерьёз спросил Ланс.

Я посмотрел в глаза треплющего край моей рубахи щенка и пожал плечами.

― Ты же маг, Ланс, разве сам не справишься с ними?

Он вдруг покраснел и смутился, что было на него совершенно не похоже.

― Дело в том, что с тех пор, как мы покинули оазис, со мной что-то происходит. У меня не получаются даже самые простые заклинания. И ещё, я не чувствую магии. Не знаю, как тебе это объяснить, Реми, но ощущение, что кто-то похитил её у меня. Надеюсь, это временно, и всё вернётся. Иначе не представляю, как я буду дальше жить, это же часть меня…

Взял его за руку и заглянул в глаза, полные тоски:

«А есть ещё какие-нибудь странные ощущения?» ― я ждал его ответа, словно он мог развеять мои сомнения.

Ланс задумался.

― Словно на шее у меня тяжёлый камень, и он сильно давит…

Я тут же позвал Мири и попросил её внимательно осмотреть друга.

Мири пристально вглядывалась в него, а потом всплеснула руками:

«Как же я могла пропустить такое? Где ты подцепил эту чёртову заразу-нахлебника? Это мелкий зловредный бес, он вытягивает из тебя силы, заполняя душу пустотой».

Ланс всполошился, а у меня, напротив, отлегло от сердца ― вот, значит, какую тьму я увидел над ним.

― Что делать, Мири? Как прогнать эту нечисть? ― на беднягу было жалко смотреть.

― Успокойся, ритуал несложный, и, на наше счастье, я захватила и бабушкин сундучок, и книгу. Садись и смотри за лошадьми, дорогу видно хорошо, не заблудишься, а я пока почитаю, как изгнать беса. На привале всё и сделаем. До гор ещё часа два пути, никуда не сворачивай…

И, передав вожжи Лансу, она скрылась в повозке. Я устроился рядом с другом и, как мог, старался его поддержать ― вспоминал разные случаи из нашей с Али жизни, в основном, где и как мы прятались. Ланс молчал, но не гнал меня, было заметно, что настроение у мага упало ниже некуда.

Через некоторое время Мири вышла из повозки и сказала Лансу:

«Останови лошадей. Надо провести ритуал, дальше откладывать нельзя, будет только хуже».

Она вернулась в повозку, наш возничий последовал за ней, а я сунул нос внутрь и спросил:

«Мири, а можно мне присутствовать при ритуале?»

― Не просто можно, а нужно, Реми. Иди сюда и садись напротив меня. Я провожу этот обряд специально для тебя.

Удивлённо поднял на неё глаза:

«Почему для меня, проблемы же у Ланса?»

Она смутилась и посмотрела на моего друга. Тот прокашлялся и сказал:

«Не совсем так, Реми. Вернее, всё не так. Прости, что мы с Мири разыграли перед тобой небольшой спектакль. Мне даже пришлось применить к тебе магию, чтобы ты увидел надо мной «тьму», ― он покраснел и опустил глаза, ― ты только не обижайся, у нас не было другого выхода…»

Я растерянно смотрел на друзей.

― Подождите, подождите… Это что, был розыгрыш? Вы…просто посмеялись надо мной? Но зачем? Не понимаю.

Мири и Ланс, казалось, не знали куда спрятать глаза. Наконец, маг решился поговорить со мной.

― Это ты чудишь с тех пор, как мы покинули скалы Души предков. Всё время что-то бормочешь и не отпускаешь мою старуюрубашку. Даже пуговицу зачем-то к ней пришил.

Я непонимающе посмотрел на него и прижал к себе Везунчика.

― Что ты такое говоришь, Ланс? ― в голове никак не укладывалось, что мои друзья так поступили со мной.

Мири прятала от меня полные слёз глаза.

― Он говорит правду, Реми. С тобой что-то происходит: иногда ты ведёшь себя нормально, а иногда… Мне кажется, путешествие повлияло на твою и без того бурную фантазию. Это не удивительно, тебе пришлось столько вынести, ты же засыпаешь на ходу, даже когда вокруг бушует ураган. А во сне тебя посещают странные видения, мы только хотим тебе помочь, поверь!

Я вспыхнул.

― Что за ерунду вы несёте? Считаете меня сумасшедшим? И зачем мне твоя рубашка, я её в глаза не видел…

Ланс осторожно взял меня за руки и зачем-то связал их обрывком верёвки.

― Прости, Реми! Я делаю это, чтобы помочь.

И снова моё сердце забилось ровно и спокойно.

― Снимите верёвки, я никуда не денусь, раз надо, вытерплю ваш ритуал. Не унижайте меня, даю слово, что не попытаюсь сбежать.

Мири кивнула, и Ланс, краснея, избавил меня от пут. Я посмотрел на притихшего Везунчика, в его глазах была грусть, он словно говорил мне: «Послушай их, Барри, они желают тебе добра».

Напоследок погладил щенка по голове и сказал своим «спасителям»:

«Что ж, я готов, лечите меня, раз так надо».

Затем ничего особенного не произошло: Мири заставила выпить уже знакомого бабушкиного вина, и, положив мне руку на голову, долго читала какие непонятные слова из старой тетради. Я так устал ждать, когда же они закончатся, что снова чуть не уснул. В этот момент она наклонилась ко мне и шепнула прямо в ухо:

«Проснись, пора!»

И я открыл глаза. Ничего не изменилось: мы втроём сидели в полутёмной повозке ― Мири и Ланс напротив меня. В их напряжённых лицах было ожидание, и я не понимал, чего же они от меня хотят. Поэтому спросил:

«И что дальше? Песню спеть или балладу продекламировать?»

Мои друзья испуганно смотрели на меня, а я ― на них. Вдруг мой взгляд упал на свёрнутую в жгут рубашку. Она была так умело связана в узлы, что очень походила на игрушечную собачку. У неё было туловище, лапки и забавный хвостик. А на мордочке ― вместо носа пришита пуговица Ланса, которую я сам недавно оторвал…

Осторожно взял игрушку в руки и заплакал: «Везунчик…» Положил её себе на колени, смахнув слёзы рукой, и серьёзно спросил:

«Рассказывайте, когда это со мной началось?»

Ланс почему-то промолчал, и заговорила Мири:

«Я думаю, это случилось в пещере Предков, когда ты съел подношения и вообще вёл себя очень странно. Но мы решили, что во всём виновато бабушкино вино, и не обратили на это внимания. А потом ты вдруг стал заговариваться. Нет, не постоянно, но иногда словно что-то находило: один раз начал кричать, что убил человека, и тебя даже рвало. Мы заволновались. А когда после бури ты скрутил из рубашки Ланса игрушку, стал с ней разговаривать и везде таскать её с собой…»

Я вскочил:

«Понятно. Значит, после той пещеры у меня поехала крыша, поэтому почти всю дорогу я проспал. Не было никакого обглоданного скелета, и добряк Реми никого не убивал?»

Мири грустно покачала головой.

― Нет, Реми, мы уже почти добрались до гор, за которыми находится Лесное Герцогство, и никого в пути не встретили…

Я почувствовал, как мои щёки горят огнём.

― Значит, всё это мне привиделось? А зачем вы постоянно поддерживали мои иллюзии, говорили со мной так, словно щенок настоящий? Или это был мой бред, и я постоянно находился в этом дурацком состоянии? Озера тоже не было, и людоедов?

Мири засмеялась.

― Нет, озеро было, и мы здорово провели время в оазисе. Ты помог мне распутать волосы, которыми я зацепилась за кустарник, ― при этих словах она сама покраснела, ― мы ели жареных кроликов, пойманных Лансом, и пили вино. Было очень здорово, и никаких людоедов.

Я растерянно кивнул.

― Но я же видел, как изменился Везунчик. И Ланс ― тоже, а ты, Мири, упала в обморок. Неужели это был очередной кошмар наяву?

Тут вылез наш маг.

― Ну у тебя и фантазия, Реми. Похоже, кое-кто слишком много читал книг о путешествиях, и поэтому грань между реальностью и сном ― у тебя совсем стёрлась.

Не знаю, что происходило тогда внутри меня: мне было стыдно и, одновременно ― я впервые на них злился, не понимая, почему это происходит. Хотя, пожалуй, вру: они так ловко провели меня с «мнимой» болезнью Ланса, было из-за чего сердиться… И ещё, в голову вдруг пришла мысль: «А если это не я схожу с ума, и наша дорога не была лёгкой, как все думают? Если всё происходило на самом деле, просто тварь за моей спиной сделала так, что друзья всё забыли?» Но тогда под давлением обстоятельств отмёл эту мысль, как невероятную…

Чувствуя, что слёзы снова готовы политься из глаз, приказал себе сдержаться, хотя случившееся меня по-настоящему бесило. Никогда ещё не был так зол. В конце концов, я ― не тряпка, чтобы реветь по любому поводу. Ведь если хорошо подумать, моей вины в случившемся не было, просто слишком тяжело переносил свалившееся на меня горе, к тому же неудачное стечение обстоятельств… Хорошо, что ни Мири, ни Ланс не стали надо мной смеяться, иначе бы…

А в самом деле, что бы я сделал, если бы они повели себя по-другому? Ответ для меня был очевиден и страшен: убил бы обоих

«Нет, ― повторял я себе, ― это не мои мысли, никогда бы не подумал так о дорогих мне людях. Барри ― прекрасный, добрый юноша, который и мухи не обидит. ― И тут же хмыкнул про себя, ― неужели? А ловко я расколол череп тому убийце, интересно ― головы моих друзей такие же слабые, может, проверить?»

Я проглотил ухмылку, опустив глаза, чтобы никто этого не заметил, и сказал голосом тюфяка Реми:

«Простите меня, не понимал, что происходит. Может, ко мне и правда привязался бес? Или фрукты в пещере были отравлены?»

А потом обнял и крепко прижал к себе обрадованных друзей. Они смеялись и искренне радовались за меня. И я хохотал вместе с ними, думая, что же мне теперь со всем этим делать. Как-то давно прочитал в одной книге, что у некоторых психов в голове живут два совершенно разных человека. Злодей может уживаться с добряком. Мой случай? Посмотрим, посмотрим…

Улыбаясь друзьям, украдкой посматривал на пол повозки. Там лежал Везунчик, зевая, махал своим маленьким хвостиком и смотрел на меня ободряюще. Словно хотел, чтобы я поверил в обещание прекрасных глаз Али: «Не волнуйся, Барри, я помогу, ты никогда не станешь таким, как твой отец».

Да неужели?

Через пару часов мы остановились в предгорьях. Мири сказала, что лучше заночевать здесь, утром предстоит трудная дорога ― возможны камнепады и оползни, придётся всё время держаться начеку. Да ещё в последнее время горные львы повадились частенько нападать на путников, поэтому, чем быстрее мы преодолеем этот путь, тем лучше.

А за перевалом начиналось Лесное Герцогство, край дремучих лесов, болот и озёр. Там, не опасаясь, мы могли вернуться к прежним именам. Вряд ли нас стали бы здесь искать, однако Мирела предупредила, что придётся изменить внешность. А поскольку здешние жители в основном темноволосые, то для безопасности Мири собиралась перекрасить наши шевелюры. Иначе я со своими светлыми лохмами и рыжеволосый Ланс слишком бы выделялись на общем фоне, что могло привести к новым неприятностям. Идея Мири была воспринята нами «в штыки», слабые попытки возмутиться в ответ ― не помогли: девушка так строго на нас взглянула, что пришлось притихнуть и согласиться на всё.

Подумав, мы с Лансом решили ― можно и потерпеть, лишь бы без новых проблем пробраться на север страны, где находились нужные нам озёра. Конечно, это был план в целом, как именно будем двигаться в этих лесных, практически неизученных зарослях, что ждало нас там, где почти нет городов и посёлков ― мы понятия не имели. В пути нам могли повстречаться лишь охотники и золотоискатели, которым, как известно, лучше не переходить дорогу, иначе… Я вздыхал и старался прогнать неприятные мысли подальше от себя.

А путешествие действительно предстояло непростое, если даже власти не решались соваться в эти дикие места. Я спросил Мири, часто ли они бывали в Герцогстве, на что она смутилась и не спешила с ответом. Но, подумав немного, рассказала, что однажды в детстве родители ездили туда, но народ там оказался грубый, и им пришлось спешно покинуть страну. Подробностей путешествия девушка не помнила. Однако слышала, что на севере есть не только непроходимые леса и болота, но и древние города, и, хотя они давно заброшены, их руины до сих пор поражают своей красотой. Они притягивают к себе паломников из разных стран, спешащих полюбоваться на чудеса и попросить богов о помощи.

― Мири, а что ты знаешь про Призрачные горы? ― спросил, и с замиранием сердца ждал её ответ.

Она нахмурила лоб, а потом неуверенно покачала головой.

― А разве это не сказка, Барри? Бабушка как-то говорила мне, что раньше были такие горы ― очень странные, там водились призраки и разная нечисть, а обычные люди, напротив, бесследно пропадали. И однажды в наказание за это бог повелел горам опуститься в озеро. Но это же легенды. Неужели ты в это веришь? Думаю, и гор-то таких не было.

― Ты ошибаешься, Мирела! Мы с Лансом видели карту Озёрного края, там действительно есть скалы ― то, что осталось от гор. Они постепенно опускаются в озеро. Где-то на них должно быть лекарство от моей болезни, так сказал Али.

― А ты хотя бы знаешь, как выглядит твоё лекарство? ― голос Мири звучал участливо, но почему-то безумно меня раздражал.

Я сцепил зубы, не позволяя второй личности выбраться наружу.

― Понятия не имею, мой маленький друг не успел сказать, потому что умер, ― мне снова стало плохо от воспоминаний его несчастного лица, и я быстро прижал к себе скрученную рубашку Ланса, в которой продолжал видеть Везунчика с глазами Али…

Ланс и Мири сделали вид, что не заметили моего поступка, но я решил сразу покончить с недомолвками.

― Не смейтесь надо мной. Понимаю, что это всего лишь рубашка, но я так скучаю по Али… Мне легче, когда он рядом…

Друзья сразу понимающе закивали, хотя чувствовалось, что они ещё не до конца доверяют мне. Поэтому я продолжил:

«Как только справлюсь со своей тоской, сразу же выброшу эту рубашку куда-подальше».

Мой ответ всех устроил, а я, посмотрев в испуганные глаза Везунчика, тихонько ему шепнул:

«Не бойся, такого никогда не случится: я их обману, и ты всегда будешь рядом со мной».

Щенок радостно завертел хвостом, свернувшись калачиком на моих коленях.

Глава 15

Поскольку ещё не начало темнеть, и времени у нас было достаточно, Мири, уткнув руки в бока и внимательно осмотрев нас, словно решая, кому первому снести голову, произнесла:

«Ну и кто тут у нас самый храбрый? Нет таких? Значит, это будешь ты, Реми. У тебя волосы очень густые, ― она запустила руку в мои кудри, ― здесь рядом ручей. Недаром выбрала это место, краска готова, так что снимай рубашку, чтобы не испачкать».

Я жалобно оглянулся на Ланса, ища у него помощи, но он только вздыхал и молча подбрасывал хворост в огонь, а Мирела потащила меня за руку к месту экзекуции. Надо сказать, я мужественно перенёс все процедуры, а когда вернулся и увидел с трудом спрятанную улыбку друга, совсем упал духом.

― Мири, в полку твоих родственников только что прибыло! ― съехидничал Ланс.

― Точно, и теперь прибавится ещё один: а ну быстро встал и за мной.

Голос нашей командирши был суров, и насмешник подчинился. Когда они вернулись к костру, теперь уже я посмеялся от всей души ― похоже, даже краска Мири не справилась как надо с огненными волосами Ланса. Цвет получился приятного тёмно-зелёного оттенка с кое-где проглядывающей рыжиной.

Мири ругалась, ворча под нос:

«Что тут поделать? Этот цвет ― большая редкость в наших краях, невозможно подобрать краску, да и не ложится она ровно…»

Ланс, нахмурившись, заглянул в котелок с водой, хрюкнул и, пробормотав одному ему понятные слова, тряхнул иссиня-чёрной копной.

― Что на это скажешь, Мири? Похож я на твоего жениха?

Девушка гордо задрала нос и фыркнула:

«Тоже мне ― жених! На-ка, надень золотую серьгу, тогда будешь похож…»

― На жениха? ― обрадовался Ланс.

― На моего двоюродного дядю, ― холодно закончила Мири.

Я покатывался со смеху, за что получил затрещину от друга и чуть не прикусил язык. Но совершенно на это не обиделся, чему был очень рад. Ведь это означало, что пока я находился «в своём уме», и моя вторая личность тихо помалкивала.

Разобравшись с нашей маскировкой, мы расселись возле костра и поужинали. А потом началось самое интересное. Мирела рассказывала нам услышанные от бабушки и мамы истории об этих местах. Сразу за невысокими, но полными опасностей горами начинались густые леса, в которых водилось много пушного зверья, а реки и ручьи несли в себе частицы золотого песка.

― Если это правда, Мири, то тут должно быть много посёлков и небольших городов: золотоискатели с приисков и охотники за пушниной где-то должны жить и продавать свой товар. Так уж повелось, ― сказал Ланс, уплетая краюху хлеба.

Мирела грустно усмехнулась и продолжила свою историю:

«Поначалу так и было. Строились посёлки, из них вырастали небольшие города. Но люди покидали их, потому что ― боялись. В этих диких лесах обитали не только свирепые хищники, не пугавшиеся ни людей, ни оружия, ни даже огня. И даже не дикие племена туземцев, постоянно нападавшие на посёлки и получавшие, как правило, достойный отпор, выгоняли местных жителей с насиженных мест.

В этих лесах жило, да и до сих пор неплохо себя чувствует само зло. Да-да, не смейтесь. Настоящее зло, принимавшее облик друзей или родственников, сводившее с ума целые семьи, что потом брали в руки топоры и луки, безжалостно убивая всех, кто встречался им на пути. Иногда за ночь погибал целый посёлок, а приходившим потом людям оставалось только оплакивать сожжённые руины и горы трупов».

Ланс сердито чертыхнулся и подбросил в огонь несколько веток.

―Ты, конечно, меня прости, Мири, но твоя бабушка была просто безграмотной женщиной и, к тому же, большой фантазёркой. О каком зле она говорила? Не бывает «чистого зла» ― есть только очень плохие люди ― завистливые, жадные, стремящиеся захватить то, что им не принадлежит. Те, кто желают быстро разбогатеть или пробраться к власти. Они ни перед чем не останавливаются, спеша к своей цели. Такие уж уродились…

Мири посмотрела на него очень серьёзно.

― Может, я и необразованная, как моя бабушка, но верю ей. Есть в нашем мире странные сущности, что вторгаются и захватывают тела, умы и души людей. Обычные мужчины и женщины, попавшие под их власть, или погибают, уступая место злу, или борются с ним, сосуществуя вместе в одном теле, ― и её полной тоски взгляд на мгновение задержался на мне.

У меня же от её слов желудок сжался в комок, а противный голос в ухе зашипел:

«Она ― раскусившая тебя ведьма! Убей её, или погибнешь сам!»

Я опустил голову, чтобы никто не мог видеть моего лица, и ответил тому, кто прятался за моей спиной:

«Если ещё хоть раз вылезешь с таким предложением, я нанижу тебя на кинжал, мелкая тварь. И, поверь ― колебаться не буду».

Голос засмеялся ещё более мерзко:

«Интересно, как ты это сделаешь?»

Я криво усмехнулся:

«Да просто ― всажу себе в ухо любимый ножик Ланса».

Это было сказано настолько твёрдо, что он ― поверил и замолчал.

Мой друг встрепенулся:

«Ты что там бормочешь себе под нос, Реми? Есть мнение на этот счёт ― скажи, не бойся».

― Думаю, Мири права, тут может водитьсявсякое.

Ланс обиженно фыркнул: «Подкаблучник!» ― он явно ожидал, что друг его поддержит. И мне так хотелось это сделать, но сам был живым примером правоты нашей проводницы. Поверить в то, что я уже родился таким, с «дьяволом за плечами» ― казалось мне совершенно невозможным делом.

Разговор замер, и, чтобы немного его оживить, я задал Миривопрос:

«С какими ещё трудностями нам предстоит столкнуться в этих краях?»

Но она была рассержена на Ланса, не желая отвечать, и я сдался: сказал, что устал, и поплёлся в повозку, не отпуская от себя Везунчика. Там улёгся на своё место, подложив мешок под голову, и, поглаживая щенка, спросил у него:

«Скажи, Везунчик, может, просто дело в том, что я ― сумасшедший: разговариваю со старыми тряпками, вижу духов, которых на самом-то деле и в природе-то, наверное, нет? Ответь честно, только тебе и могу доверять, дружок…»

Я смотрел на наморщившего лоб щенка: он уткнулся носом мне в грудь и тихонько скулил. Или это я скулил за него? Никто не мог ответить на этот вопрос, и тогда вдруг ко мне пришло решение: «Что бы там ни было, я не сдамся. Найду средство победить болезнь, а после займусь поисками того, кто поможет разобраться с тараканами в моей голове».

Везунчик поднял голову и, внимательно посмотрев мне в глаза, кивнул. Что ж, мы поняли друг друга… Ланс и Мири ещё долго сидели у костра, о чём-то переговариваясь, а я сначала пытался прислушиваться к ним, а потом и не заметил, как задремал. Разбудили меня треск горящих веток, рёв дикого животного и крики Мирелы:

«Убирайся, окаянная тварь! Тебе тут нечем поживиться».

С заплетающимися спросонья ногами я споткнулся о снятые доспехи и чуть не упал. Но, сумев-таки удержаться на ногах, вылез из повозки, чтобы в следующее мгновение замереть перед представшей ужасной картиной: у костра лежал залитый кровью Ланс, а Мирела размахивала зажжённой веткой перед мордой большой дикой кошки.

Даже не раздумывая, я обратился к животному, нахлынувшие на меня равнодушие и спокойствие означали, что моя вторая половина взяла власть в свои руки:

«Пошла вон и не появляйся здесь!» ― я не приказывал, просто произнёс слова, словно отгонял разыгравшегося домашнего котёнка. Животное покорно опустило большие оранжевые глаза, которые до этого не сводила с окровавленной рубашки Ланса, метнулось в сторону и исчезло.

Мири выронила ветку и села рядом с нашим магом. Ей понадобилось всего несколько мгновений, чтобы прийти в себя, и она закричала на меня так, словно это я был во всём виноват:

«Ну что смотришь? Быстро тащи сюда мою чёрную сумку, а потом набери в ручье чистой воды и поставь кипятить. Будем лечить Ланса».

И пока я суетился, выполняя её задания, девушка разорвала рубашку моего друга и помощника, внимательно осмотрев раны на его груди, оставленные когтями напавшей твари.

Дальнейшее я помнил плохо: просто выполнял то, о чём меня просила Мирела, а когда перевязанного Ланса мы кое-как занесли в повозку, она вдруг виновато произнесла:

«Прости меня, Реми. Не хотела на тебя кричать, просто испугалась. Эта дикая кошка выскочила буквально из ниоткуда. Ланс бросился ей наперерез, а та ударила его лапой…» ― дальше говорить она не могла, а только всхлипывала у меня на плече. Я не знал, как её утешить, и испуганно поглаживал дрожащие пальцы девушки.

Когда Мири немного успокоилась, наконец, заметила, что моя кисть болтается и, охнув, начала возиться с ней. Я пытался «отбрыкаться», повторяя, что мне совсем не больно, хотя, конечно, врал, и что Ланс быстро всё залечит, как только придёт в себя.

К счастью, Мири меня не послушала и обработала руку как надо, даже напоив какой-то дрянью, после чего боль немного утихла. Она не спрашивала, что со мной совсем недавно произошло. Думаю, у неё были свои мысли на этот счёт, но пока Мирела об этом помалкивала, велев остаться рядом с лошадьми и караулить до восхода луны, обещая меня сменить.

Ссутулившись, я сидел у костра, подбрасывая ветви в огонь и отгоняя надоедливую мошкару. Мне было не до сна. Сегодня я нарушил установленные мной же правила ― обратился к своей второй половине, используя её силу. И оправдывал свой поступок сложностью ситуации. Между тем, прекрасно понимал, что сам загоняю себя в ловушку: чем чаще буду уступать злу, тем быстрее оно меня победит.

«Где же ты, выход?» ― спрашивал себя снова и снова, и всё ― без толку.

Мири проснулась сама и застала меня бесцельно бродящим вокруг костра. Моя рука совершенно не болела, спать ― не хотелось

― Иди отдыхать, Мири! Я покараулю до рассвета. Как там Ланс?

― С ним всё будет в порядке, завтра даже и следа от раны не останется.

― Здорово. А что это ты делаешь? ― мой голос звучал очень испуганно, и не без причины.

Она скинула широкую юбку и, сняв через голову кофту, легла прямо у костра, призывно постучав ладонью рядом с собой.

Я робко приблизился, смущённо отводя взгляд от прекрасного смуглого тела.

― Да иди же скорее, хочешь, чтобы я передумала, или меня съели комары? ― она гортанно засмеялась. От этого звука я совсем потерял голову, и, присев рядом, начал быстро раздеваться.

Мири удивлялась, гладя мою белую кожу:

«Надо же, какой ты нежный, совсем как девушка…»

― И вовсе нет, ― смущённо бормотал я, не представляя, что надо делать дальше.

Мири внимательно осмотрела меня, поглаживая руку маленьким смуглым пальчиком:

«Вижу, что не девушка» ― она продолжала смеяться, прижимаясь ко мне.

― Не бойся, Реми, я буду очень осторожна и ничего не сломаю. У тебя ведь раньше не было девчонки?

― Нет, ― шептал, зарываясь лицом в её тугие косы и неумело обнимая тонкий стан.

― Теперь будет, ― тихо произнесла она, касаясь губами моих робких губ.

И как пишут в романах ― «ночь спрятала нас под своим покрывалом…»

Я проснулся, когда первые лучи солнца нагрели мою щёку, и ужасно захотелось её почесать. Но сделать это оказалось невозможным, потому что кудрявая головка Мири удобно устроиласьна моей руке. Несколько мгновений просто счастливо улыбался, сдувая непослушные тёмные пряди с её милого лица. Потом осторожно освободил руку и укрыл мою красавицу её широкой юбкой.

Пока искал свою рубашку и штаны, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и, подняв голову, увидел ухмыляющеесялицо друга. Он стоял у повозки, по привычке скрестив руки на груди, и внимательно нас рассматривал. Я со спокойным видом продолжил одеваться.

― Может, хотя бы отвернёшься, Ланс…

― С чего бы это? Вы ― такая симпатичная пара, глаз не отвести! ― прошептал он, чтобы не разбудить Мири, ― вижу, она провела-таки свой обряд, и, смотри, как успешно.

С этими словами он распахнул последнюю из оставшихся у него рубашек, демонстрируя быстро зажившие раны от когтей дикой кошки. Лучше бы он меня ударил или плюнул в лицо, честное слово! Я пошатнулся и, ничего не говоря, пошёл к ручью, слыша за собой быстрые шаги Ланса.

Обида душила меня, я почти бежал: не хотелось, чтобы он увидел предательские слёзы в глазах. Нога запнулась о камень, и мой вредный друг поймал меня в прыжке.

― Прости, Реми, я ― дурак. Знаю ведь, что нельзя так глупо шутить, а язык сам… Прости, прошу тебя.

Кивнул в ответ и, присев у ручья, стал умываться. Ланс подсунул мне котелок, и пришлось его наполнить ледяной, видимо, стекавшей с гор, водой. Но, задумавшись, я продолжал держать давно переполненную ёмкость под льющейся с огромного валуна струёй. Друг осторожно разжал мои пальцы и, забрав котелок, взял за руку, пытаясь увести к повозке.

Я рванулся и, схватив его за воротник рубашки, хрипло прошипел:

«Думаешь, она просто меня пожалела, да? Потому что Реми ― маленький больной урод?»

Он освободился из моего захвата.

― Не цепляйся к одежде, и так, по твоей милости, с одной рубахой остался… Успокойся, Реми, откуда мне знать. В племени Мири к таким вещам относятся просто: если ты нравишься девушке ― она будет с тобой, но также легко может и бросить. Ведь, на самом деле, мы совсем её не знаем. Просто я хотел тебя предупредить, чтобы ты особенно не фантазировал на её счёт. А то ведь в жизни практически всё совсем не так, как в твоих любимых романах, ― и совсем тихо добавил, ― не хочу, чтобы тебе было больно…

Это прозвучало как-то по-особенному, и я сразу ему поверил. Мы вернулись к давно потухшему костру, но Мирелы там не было. Ланс, отдав мне котелок, поднялся в повозку и быстро выскочил оттуда с бледным лицом.

― Мири пропала, всё перевёрнуто вверх дном. Боюсь, её похитили.

Он бросил мне доспехи иза минуту помог их натянуть.

― Куда мы теперь? ― дрожа, спросил я.

― Там, за кустарником, примятая трава, похититель не успел её далеко увести, бежим. Только смотри под ноги и подбери по дороге толстую палку, опять ты у меня остался без оружия. Это никуда не годится, нельзя постоянно обращаться к тому отродью, что сидит у тебя за плечом. Ты и сам справишься.

Я пошёл за Лансом, продираясь через колючий кустарник, выискивая глазами сук потолще, из которого можно было бы смастерить себе дубину. Но на этот раз она мне не понадобилась: мы нашли нашу «пропажу» через пять минут.

Мири сидела у большого камня, поджав под себя ноги, и дрожала. Её глаза были завязаны платком, руки безжалостно скручены толстым жгутом, на ногах кровоточили следы от ударов плёткой… Я невольно вскрикнул, но Ланс закрыл мне рот ладонью, прошептав на ухо:

«Не пугай её ещё больше!»

Он присел на корточки рядом с девушкой и ласково сказал:

«Не бойся, Мири, это мы, твои друзья ― Ланс и Реми. Похитителя здесь нет, эта сволочь сбежала. Сейчас мы тебя развяжем, детка!»

Он быстро снял платок с глаз девушки, они были полны ужаса. А потом, не прекращая с ней разговаривать, осторожно освободил маленькие худые руки и растёр посиневшие запястья. Я же, как болван, молчал и тяжело дышал, не в силах сказать ни слова. Мири смотрела на меня и даже попыталась улыбнуться. Синяк, занимавший почти всю щёку, видимо, заболел, и она невольно скривилась.

И я опять не удержался, разозлившись, пожелал тому, кто причинил страдания Мири, умереть страшной смертью. Почти сразу же за этим совсем недалеко раздался истошный крик человека и рёв зверя, а следом ― ужасающие звуки разрываемой плоти. Ланс было рванулся на помощь, но я его остановил:

«Не стоит помогать тому, кто пытался похитить у нас Мирелу. Давай поскорее унесём её в безопасное место».

Сказал и до боли сжал кулаки: как же хотелось самому взять её на руки, но не мог ― это повредило бы мой позвоночник… Кто бы знал, как я сейчас ненавидел себя и эту проклятую болезнь.

Глава 16

Мири первой поняла, что со мной творилось, и строго сказала:

«Немедленно прекрати думать о плохом, Реми. Тебе нельзя, это привлечёт к нам зло, и, в первую очередь, затронет твою душу».

Я согласно кивнул и двинулся вслед за Лансом, легко несущим на руках маленькую хрупкую девушку. Он положил её внутрь повозки и велел мне сидеть рядом с ней, охраняя. Но этот номер у него не прошёл. Мири быстро оправилась, выпив немного вина из «бабушкиного» кувшина, и сама села управлять лошадьми.

― Мне это привычнее, а вы с Реми наведите порядок в повозке: придурок, посланный в погоню моим «женихом», зачем-то перевернул всё вверх дном. Золота у меня не было, думаю, это его сильно разозлило, ― и она показала на синяк и следы от кнута.

Мы с Лансом переглянулись, каждый хотел в тот момент «поговорить» с этим мерзавцем, но теперь это было невозможно, и виноват был я. Хотя признаваться в этом не собирался.

Мири вела повозку по хорошо заметной тропе, мы прибрались и нашли несколько яблок, предложив их бедняжке. Она взяла, но есть не стала, всё время думая о своём. Мы же погрызли немного старых лепёшек и сыра. Никто ― ни я, ни Ланс к ней не приставал: неловко было тревожить малышку, захочет ― сама расскажет…

Полдня по горной дороге, поднимавшей нас вверх, прошли относительно спокойно. Мы устроили привал у скалы и, наконец-то сварив кашу, нормально поели. Настроение у всех было невесёлое, да и собиравшиеся над нами тучи не сулили ничего хорошего.

― Быстро сворачивайте свой «привал», надоуспеть добраться вон до той скалы. Там точно есть пещера, я о ней слышала. Её называют ― «Приют путника». Тот, кто там ночует, всегда оставляет для других хворост и немного припасов ― это закон. Повозку придётся оставить снаружи, но лошадей мы должны завести внутрь, а то к утру от них останутся одни косточки.

Быстро собрались и, погоняя и без того усталых «трудяг», поспешили туда, куда указала нам наша проводница. Небо быстро темнело, и вдалеке уже погромыхивало. Где-то совсем рядом сверкнула молния, и я, наконец-то, понял, как же это страшно, когда нет крыши над головой. И, хоть мне уже довелось пережить бурю, гроза показалась намного опаснее.

Дождь обрушился внезапно, сразу окружив нас почти непрозрачной стеной. От бесконечных всполохов молний и потоков воды слезились глаза. Звуки грома отражались от скал, своим грохотом парализуя нашу волю. И только Мири не растерялась. Она буквально за руки втащила нас внутрь пещеры, до которой мы всё-таки успели добраться, а потом завела туда перепуганных коней, успокоенных магией Ланса.

Он осветил небольшое пространство пещеры, которому предстояло стать нашим временным убежищем, своими удивительными магическими огнями. Коней поставили у дальней стены и сразу же их накормили. Только потом занялись собой. В пещере и в самом деле был очаг и заготовленный хворост, а также немного крупы для каши. В воде ― недостатка не было…

Мири заставила нас побегать к повозке, чтобы перетащить из неё продукты и вещи, которые ещё не промокли. Это было очень страшно, тем более, что мы забрались уже довольно высоко, и с одного края дороги нас поджидал неприятный обрыв. А если учесть практически полное отсутствие видимости…

Но, наконец, все дела были закончены, Ланс прикрыл вход в пещеру заклинанием, и мы смогли вздохнуть спокойно: развели костёр, разделись и посушили у огня вещи. Хотя одеяла, пока мы их перетаскивали из повозки, успели промокнуть, на помощь опять пришёл Ланс, высушивший их с помощью всё той же магии.

Только теперь я заметил, что он израсходовал на это почти все силы: помог мне снять доспехи и сразу уснул, упав на пол, а нам с Мири пришлось кое-как подсовывать под него одеяло, что с моей так и не зажившей рукой было непростым делом…

И всё же мы справились: где-то в горах гремела гроза ― надрывно кашлял гром. Запускал молнии, смеясь над нашими страхами, бог-громовержец, насмешливый ветер то и дело разбивался о стены крепости-пещеры. Без задних ног спал маг Ланс, что-то мучило его во сне, он то и дело вскрикивал, грозя страшной карой неизвестному противнику. Это было и забавно, и грустно одновременно.

Мы с Мири, наконец, вдоволь напились горячего целебного отвара, сделавшего наши тела лёгкими и отдохнувшими, позволив, прижавшись друг к другу, на всю ночь предаться любви и забыть о тех трудностях пути, что уже преодолели, и тех, что ещё ждали нас впереди.

Наслаждение и ласки успокоили и утомили нас настолько, что мы благополучно пропустили все ужасы этой ночи. Лишь под утро, когда гроза кончилась, мне приснился странный сон.

Я видел себя бродящим по тёмным лабиринтам, наполненным призраками и другими загадочными сущностями. Они мелькали вокруг, не замечая, словно спешили по своим делам, а я был одним из них и не заслуживал внимания. Какие только уродцы и монстры не встречались на моём пути, и ни один из них не проявил по отношению ко мне ни капли агрессии.

Это тревожило и забавляло, объяснить свои необычные ощущения я не мог. Как бы неправильно это не звучало, но здесь я былсвоим. Один из коридоров привёл меня к большому залу, в котором на креслах, вырезанных из кости и украшенных черепами животных, сидели и неторопливо беседовали местные старейшины. Они и впрямь походили на обычных, убелённых сединами старцев, отличавшихся от простых людей лишь тем, что из их глазниц вырывалось разноцветное пламя.

Это меня заинтриговало, и я приблизился к ним, только тут ощутив, что неправильно передвигаюсь: мои ноги плыли по воздуху, не касаясь гранитного пола. Осмотрев себя, понял, что одет так же, как и старики ― длинная шёлковая рубаха до пола, скрывавшая ступни, была темнее самой ночи. Её украшали золотые и серебряные, смутно знакомые мне символы, значения которых, как ни старался ― вспомнить не мог.

Один из старейшин, тот, в чьих глазах переливалось тёмное, как переспелая вишня, пламя, привстал и поманил меня к себе:

«Сынок, как ты здесь оказался? Твоё время присоединиться к нашему Совету ещё не пришло. Что ты тут делаешь?»

Потрясённый, я не мог ему ответить, потому что, хоть и не сразу, но узнал в нём отца. Наконец, слова пришли ко мне.

― Папа, я ищу лекарство от того заклинания, что исковеркало мои кости…

Он вдруг засмеялся и прижал меня к себе. Я думал, что его тело при прикосновении развеется, как дым, или будет холоднее льда в зимнюю пору. Но это было лишь моей фантазией ― объятья «призрачного» отца оказались так же горячи и крепки, как и прежде.

― А что с твоей ногой? ― зачем-то вырываясь из этих слишком уж жарких объятий, пролепетал я.

― С ногой? А что с ней не так? Она в полном порядке. А вот тебе надо поскорее возвращаться в свой мир и заняться не поиском лекарства, что и так у тебя уже есть, а совсем другого. Худшее наказание, что можно только придумать ― это быть не в ладу с самим собой, со своей совестью, сынок. Разберись с тем демоном, что морочит тебя и твоих друзей. Это мой тебе отцовский наказ, и уходи отсюда поскорее, пока не заявилась моя тёща и не начала браниться по своему обыкновению.

Я кивнул и развернулся к выходу, столкнувшись в дверях с прекрасной девушкой, чья седая коса спускалась почти до пяток. Из её глазниц вырывалось такое знакомое голубое пламя, повторяющее цвет моих собственных глаз. И, хоть на её лице не было ни одной морщинки, по ироничной ухмылке и насмешливо поднятым бровям я сразу узнал бабушку.

Она вскрикнула: «Барри! Радость моя, иди же скорее и обними свою няню!»

И я чуть не рванулся к ней, но голос отца рявкнул:

«Не трогай его, Хильда, он ещё не окончил свой земной путь. Пусть сначала разберётся со своей судьбой».

И она послушно отступила в тень, опустив к полу свои необыкновенные глаза, а я побежал прочь и с криком проснулся в объятьях Мири. Кажется, мои вопли разбудили не только её ― Ланс подскочил на месте и крепко ударился головой о стену:

«Реми, ну ты и голосистый болван! Каждый раз я что-нибудь себе разбиваю из-за твоего противного голоса. Что на этот-то раз с тобой приключилось, или на нас снова напала дикая кошка?»

Мири спокойно натянула одежду и помогла мне привести себя в порядок.

― От тебя самого больше шума, чем от нас двоих, перестань нести чушь и помоги Реми с доспехами, ― она была невозмутима, и я чуть не расцеловал её за это. Но смутился и сдержался.

Как ни странно, поворчав немного, Ланс послушался, убедив меня, что в нашей компании царил матриархат…

Я выглянул наружу, и представшая картина, прямо скажу, меня не обрадовала: хоть то, что повозка, промокнув, уцелела ― было здорово, но полдороги, засыпанной камнями, сулили нам тяжёлый день… Присоединившиеся ко мне друзья стонали и заранее охали, представляя, сколько работы надо проделать, чтобы продолжить путь. Я пообещал во всём им помогать, но они смотрели на меня скептически.

― Помогать? Может, сразу засыпать тебя камнями, чтоб не мучился? ― ворчал Ланс.

― Это опасно, Реми! Одно неловкое движение… ― вздыхала заботливая Мири.

― Да прекратите же! На мне ― доспехи, и я совсем не слабак, вот увидите.

И мы начали работать. Сказать, что к вечеру, когда дорога, наконец, была расчищена, у меня ещё оставались силы ― было бы полным враньём. Даже жевать пустую лепёшку с кашей у меня не было сил, я просто валился с ног и безумно завидовал Лансу и Мири, не только уплетавшим ужин с большим аппетитом, но и умудрявшимся при этом ещё шутить.

Вдруг Ланс встрепенулся и, ударив себя ладонью по лбу, вскрикнул:

«Вот ведь болван, про козу-то забыл!» ― и быстро выбежал из пещеры.

Я застонал, и не только мысленно. Днём он увидел на откосе убитую камнем горную козу и полдня нам обещал, что сделает из неё вкусное жаркое. Стоило мне только представить запахи, которыми сейчас наполнится пещера, и мой желудок потянуло вывернуться наизнанку. К счастью, пока Ланс бегал за нашим будущим ужином, я не выдержал и уснул, пропустив все неприятные процедуры.

А проснулся поздней ночью от аромата настоящего мяса и почти на карачках приполз к костру. Жаркое оказалось жёстким и не очень вкусным, но изголодавшиеся по «нормальной» еде желудки даже не заметили таких мелочей.

Мы наелись, а на следующий день, пустившись, наконец, в путь, все страдали от несварения. Так что, как прошёл следующий день ― точно описать не могу, пожалуй, к нему подходило лишь одно слово ― отвратительно

К нашему счастью, это было единственное приключение в горах, и через пару дней мы благополучно спустились вниз, разбив лагерь у подножия этих пусть и невысоких, но довольно опасных гор. Перед нами простирался лес. Не простой, а тот, о котором хотелось говорить, затаив дыхание, и, по возможности, спрятав свой страх куда подальше.

Я растерянно смотрел на эту громаду, в которой не было ни то, что дороги, но даже небольшой тропинки. И, не буду скрывать ― в тот момент отчаяние накрыло меня с головой. Ну, скажите на милость, как пробраться через эти непроходимые заросли? Никак, другого ответа у меня не было…

Между тем, Мири и Ланс о чём-то оживлённо спорили, а меня даже не пригласили поучаствовать в их жаркой дискуссии. Я присел у костра и, наконец, задумался о том сне, в котором мне привиделись духи и повелевающий ими отец.

Уж и не знаю, как додумался до такого, но, сосредоточившись, представил себе зал, в котором проходило собрание старейшин, и, отыскав среди повелителей духов отца, обратился к нему за помощью. Он выслушал меня, даже не повернувшись, а потом щёлкнул пальцами, и из-под стола вынырнуло привидение сухонькой остроносой и весьма непривлекательной старушки, чей неприветливый вид сразу выдал её малоприятный характер.

«Это Оса ― она один из наших лучших разведчиков и проводников. Слушай её беспрекословно, и вы выйдите из леса с минимальными потерями».

Сказав это, отец махнул мне рукой. Я прекрасно знал этот жест, однозначно говоривший:

«Не мешай мне и убирайся прочь!»

«Так-так, ― размышлял я, помешивая угли в костре, ― что бы это могло быть? Новое видение, наподобие Везунчика, означающее, что моё заболевание усиливается, или всё-таки правда, которой можно верить?»

Я склонялся к первому варианту, потому что никакой старушки с дурацким именем «Оса» поблизости не наблюдалось.

― Просто ты, олух, не туда смотришь. Я рядом, ты меня пока не видишь, зато можешь услышать. Твой отец ― великий человек, и я согласилась помогать лишь из уважения к нему, ― прошипела она мне в ухо так, что сразу захотелось его почесать.

― Да ну! А, по-моему, он просто тебе приказал! ― зачем-то заупрямился я, хотя подозревал, что ничем хорошим моё поведение не кончится.

И не ошибся. Мелкая вредина размером чуть больше овода пребольно тяпнула меня зубами за мочку уха. Хорошо так впилась, аж кровь потекла. При этом она злорадно хихикала и, кажется, показывала мне язык. Я глазам своим не поверил. Попробовал поймать её в ладонь, но она скрылась, трепеща маленькими прозрачными крылышками где-то позади головы.

― Смотри, Мири, пока мы себе чуть головы не сломали, как найти дорогу в этой непроходимой чащобе, он с комарами игрался! Лучше бы ужин приготовил, ― фыркал Ланс, которого теперь, по словам Мирелы, снова можно было звать Гаем.

Меня его «речь» очень задела, а, может, это я разозлился после укуса зловредной Осы, но обиду не стерпел:

«Ага, как получилось с твоей протухшей козой? Лучше уж я комаров погоняю, чем друзей травить».

Сказал и сам покраснел, так стало стыдно. Гай нахмурился и сверкал на меня глазами не хуже громовержца. Мири усмехнулась:

«Да вы ещё подеритесь, дурачьё. Ужин я и без вас приготовлю, а ты, Барри, рассказывай, что надумал. Видела же, как ты что-то бормотал себе под нос».

Я посмотрел на обоих и, вздохнув, протянул ладонь:

«Эй, Оса, прости, пожалуйста, выходи и покажись, а то мне никто не поверит!»

Уговаривать вредную старушку не пришлось. Через несколько мгновений на моей ладони сидела маленькая, не совсем обычная фея и, сложив руки на груди, подобно Гаю, победоносно осматривала разинувший рот отряд. У меня отлегло от сердца. Раз и друзья её увидели, значит, это не мой очередной бред.

Я откашлялся и как можно более серьёзно произнёс:

«Гай, Мири, знакомьтесь ― это наш проводник по имени Оса. Она проведёт нас через дремучий лес к озёрам. Так обещал мне отец, хотите верьте, хотите нет…»

Ответом мне стало гробовое молчание…

Я ждал дальнейшей реакции, но Мири и Гай ― теперь, перебравшись через горы, мог, наконец, смело называть его настоящим именем, стояли и смотрели на маленькую остроносую старушку в драном платье. Её прозрачные крылья были сложены за спиной, и она явно нервничала, притопывая ногой по моей ладони.

― Ой, настоящая фея! А я не верила бабушке, думала, она сказки рассказывает. Правда, мне всегда казалось, что феи несколько… ― Мири испуганно посмотрела на помрачневшую Осу и почему-то быстро спряталась за спиной Ланса. Мне стало обидно…

Вот тут-то старушка и показала всем, кто она такая на самом деле: слетела с моей ладони на траву и начала расти. Да, это было то ещё зрелище! Когда её размеры превысили рост среднего великана, а Мири от испуга тоненько заверещала, Ланс произнёс своё слово, вернув старую хулиганку к прежним размерам, да ещё и заключив её в клетку.

Это Осу взбесило: она начала неистово бросаться на прутья неожиданной тюрьмы и, потрясая сухонькими кулачками, предрекать разного рода несчастья на наши глупые головы. Тут уже я быстро сообразил, что ссориться с проводницей нам совершенно ни к чему: со злости она могла завести нашу компанию в одну только ей известную глушь, где нас наверняка ожидала мучительная смерть. Или вредина вообще могла отказаться нам помогать.

― Прекрати, Гай! Не стоит обижать уважаемую даму. Уверен, она не хотела нас напугать, просто решила немного размяться, ведь так, дорогая Оса? ― обратился я к разъярённой фурии самым сладким голосом, на который только был способен.

Глава 17

Сообразивший, к чему я клоню, Гай быстро убрал клетку и даже извинился, «что неправильно её понял». Как ни странно, но этого оказалось достаточно, чтобы Оса остудила свой гнев, а когда Мири предложила ей несколько найденных ягод, совсем успокоилась.

Правда, Гай опять чуть всё не испортил, поинтересовавшись, как она собиралась есть ягоды, если сама по себе ― настоящее привидение? Старушка нахмурилась и снова обнажила большие клыки, но, видя, как Мири дала нашему другу подзатыльник, смилостивилась и пробормотала на удивление звонким голосом:

«Съесть, конечно, к сожалению, их не смогу, но как же хочетсяснова почувствовать этот незабываемый аромат. Я так по нему соскучилась…»

Мири, сочувственно покивав головой, тут же бросилась собирать для «бедняжки» букетик полевых цветов, чем заслужила её расположение, и Оса переселилась на плечо Мирелы. Удивительно, но эти двое очень быстро нашли общий язык, возможно, потому, что девушка была намного умнее нас…

Я же сделал для себя вывод, что со старушкой-проводницей надо быть настороже, ведь от неё зависел успех всего нашего дела. Вскоре она заняла почётное место у костра и совсем «размякла», рассказав свою грустную историю, выслушанную нами с должным вниманием.

Маленькая робкая фрейлина при дворе одного престарелого короля так ему понравилась, что он решил сделать её своей фавориткой. Но королева с этим не согласилась, и её стараниями бедняжку заключили в тюрьму, где долгие годы морили голодом. И даже после смерти она не нашла успокоения, превратившись в призрачную фею, вынужденную снова прислуживать теперь уже другим господам…

Эта история так нас тронула, что мы искренне извинились за своё грубое поведение, и, расплакавшись, она нас простила. Оса на самом деле оказалась очень милым и добрым созданием, ещё раз убедив меня в том, что не стоит судить людей, да и не только их, по неприглядной внешности. Мы подружились с феей и ни разу потом не пожалели о своём решении.

Переночевав под открытым небом ― глядя на темноту леса, который, по нашим представлениям, на долгие дни должен был закрыть нам свет солнца, никто не спешил спрятаться в повозке. Утром, позавтракав, решили поговорить с Осой, но нигде не смогли её найти. Это вызвало настоящий переполох в наших рядах.

― Это всё ты, Барри, виноват, ― ругался Гай, ― нашёл, кому доверять! Видно же, что бабуля с придурью…

― Не смей так говорить о ней, она замечательная, просто ты у нас слишком недоверчивый, ― заступилась за фею Мирела.

Я развёл их в стороны:

«Давайте немного подождём. Она скоро появится, видимо, ищет путь, ведь проводник сначала должен разведать дорогу».

Ребята согласились, и мы уселись у повозки, с тяжёлыми сердцами посматривая в сторону страшного леса.

― Там, наверное, столько разного зверья уженас поджидает, чтобы полакомиться сладкими косточками, ― вздыхал Гай.

― Что это с тобой, Гай, неужели паникуешь? ― засмеялась Мири, но по её встревоженному лицу было ясно, что, на самом деле ― ей совсем невесело.

Глядя на неё, мне так хотелось рассказать о своих чувствах, но Мири делала вид, что ничего особенного между нами не происходит, и это сводило меня с ума. Ох, я и так считал себя сумасшедшим, а тут ещё дела сердечные…

Фея вынырнула из-за моего плеча и уселась на траву перед нами, тяжело отдуваясь, словно от кого-то убегала. Я первым решился заговорить с ней.

― Уважаемая Оса, когда и куда мы пойдём? Ты знаешь дорогу?

Она посмотрела на меня как на наивного дурачка.

― Барри, ты совсем не похож на своего отца. Хотя, может, это и к лучшему. Конечно, я знаю дорогу, ведь у меня, в отличие от вас троих, есть крылья. Сразу скажу, что и по лесу можно пройти, но, во-первых, это отнимет у нас уйму времени, а, во-вторых, кое-кто из вас, скорее всего, поплатится жизнью. Вы ведь не хотите этого?

Мы дружно закивали, подтверждая её слова.

Оса осмотрела нас, и, судя по всему, итог был неутешительным.

― Раз через лес идти опасно, а летать вы не умеете, да и драконы, с которыми в прежние времена можно было договориться, вымерли, остаётся последний путь, ― и, встав, она выразительно топнула ногой по земле.

Мы, словно непонятливые дети, уставились на её крошечную ножку, пытаясь понять, что же она имела ввиду. Видя, что народ ей попался «недогадливый», наша проводница показала рукой вниз и снова топнула:

«Пойдём под землёй. На наше счастье, тут полно проходов ― есть туннели, прорытые золотоискателями, разного рода мошенниками и контрабандистами, а также относительно небольшими подземными животными ― что-то среднее между гигантскими многоножками и змеями. Противные существа ― скользкие, вонючие и, к тому же, обожают плеваться».

― Плеваться? ― голос Мири дрожал, и я попытался её приобнять, но она почему-то меня оттолкнула.

― Ну, да, и, поверь мне, красавица, у них очень ядовитая слюна: мгновенно разъедает плоть до костей, ― Оса была вполне серьёзна.

Мири взвизгнула и бросилась на шею Гаю, чем привела его в восторг, а меня ― в уныние.

― Ни за что я туда не спущусь, лучше развернусь и поплетусь в пустынное княжество, буду прислуживать в каком — нибудь трактире… ― прошептала моя подружка.

И все почему-то посмотрели в мою сторону, словно решение предстояло принимать мне одному. Это было нечестно. Я смущённо пробормотал:

«Дорогая Оса, а нет ли ещё какого-нибудь варианта преодоления пути?»

Фея-привидение перелетела ко мне на плечо и зашептала в ухо:

«Барри, что у тебя за спутники? Всего боятся! Ты же княжеский сын, прикрикни на них».

Но, не послушавшись её совета, я вдруг сказал:

«Раз по воздуху, по земле и под ней мы идти не можем, как насчёт воды? Есть ли тут река?»

Оса слетела с меня и вернулась на прежнее место. Её взгляд говорил, что с моими мозгами точно что-то не так.

― Горная река есть, неглубокая, бурная, с сумасшедшим течением, с множеством водоворотов и небольшим водопадом, впрочем, его хватит, чтобы растереть ваши косточки в пыль. И на чём ты, мечтатель, собираешься сплавляться? Верхом на бревне? Может, умеешь строить плот и управлять им?

― Не умею, ― печально констатировал я.

― Так решайтесь скорее, не век же будете здесь сидеть. Кстати, Барри, имей ввиду ― твой отец отпустил меня не навсегда: я ― дух и не могу долго жить среди людей.

Тут вдруг все затараторили, кто во что горазд: Мири готова была рискнуть и пройти через лес, Гаю больше нравилось путешествие под землёй, а я…молчал, неожиданно гаркнув на них:

«Тихо! Мне тут в голову пришла мысль ― у нас же есть маг, причём, весьма хороший. Может быть, ты, Гай, умеешь превращаться в птицу? Или создашь что-нибудь, на чём мы сможем быстро по воздуху преодолеть дорогу до озера? Я в книжке читал, что некоторые путешественники летали…»

Реакция Гая на мои слова была странной: он сначала взлохматил свои почему-то снова порыжевшие волосы и, глядя на меня почти безумным взглядом, проорал прямо в лицо:

«Книжек, значит, начитался? Я кто, по-твоему, джинн из бутылки? У тебя случайно нет такого, а, Барри? А жаль, пригодилось бы. Я ученик мага, понимаешь? Всего лишь ― ученик, а ты требуешь превращения в птицу…»

От его воплей меня бросило в дрожь.

― Да успокойся, бешеный! Ничего я от тебя не требую, просто ищу способ, как нам перебраться через лес. Мири, почему ты так на меня смотришь, в чём дело?

― Когда ты блуждал по подземелью Пещеры Духов, ты там, случайно, ничего не находил? ― её взгляд мне не понравился.

Я задумался…и вспомнил бутылку с джинном, легкомысленно брошенную мной к груде сокровищ. Но как Мири узнала, я же никому не рассказывал об этом… Неужели она за мной следила?

Наши взгляды с Мири встретились, и впервые я посмотрел на любимую девушку другими глазами. Передо мной стояла не только опытная, одарённая гадалка, но и провидица, к тому же ― внучка ведьмы.

Я нахмурился.

― Допустим, в подземелье мне попалась такая бутылка, но я оставил её с другими сокровищами. Тогда мне даже в голову не пришло, что она может пригодиться…

А дальше показалось, что меня окружило коконом тишины: все, включая Осу, осуждающе смотрели в мою сторону, и не нужно было слов, чтобы почувствовать себя последним дураком… Заливаясь краской, не зная, куда спрятать глаза от укоризненных взглядов друзей, пробормотал:

«Да, в тот момент я плохо соображал ― это вино твоей бабушки вскружило мне голову, но что теперь — то можно сделать? Я не умею поворачивать время вспять…»

Оса подросла, став одного роста с нами, и, подумав немного, сказала:

«Есть одна идея. Но тебе, Барри, придётся довериться мне и передать своё право повелевать джинном из бутылки. Ведь, формально, ты его нашёл, и приказывать можешь тоже только ты. А вот лететь за ним придётся мне. Я ― дух, с твоего разрешения смогу взять Вещь из Пещеры Духов и доставить сюда. Но взамен попрошу у тебя одно желание для себя. Таковы мои условия. Решай».

Моё сердце сначала запрыгало, как маленький ребёнок, которому пообещали сладости, а потом вдруг стало биться ровно и размеренно, напоминая, что сейчас в дело вступает моя вторая половина.

Молчал я недолго, нарушив тишину спокойным, но решительным тоном:

«Я ― согласен, Оса. Этим договором в присутствии свидетелей передаю тебе моё право повелевать джинном из бутылки, чтобы ты смогла доставить его к нам. Если ты исполнишь это поручение, одно из желаний будет принадлежать тебе. Таково моё слово».

Оса поклонилась мне и, вернувшись к своему обычному размеру, перед тем, как улететь, сказала:

«Мне понадобится время, сидите здесь и постарайтесь не вляпаться в историю. Как только вернусь, джинн в одно мгновение перенесёт нас к Призрачным горам. Предупреждаю, Барри, эти сущности очень коварны и придираются к каждому слову. Поэтому, пока есть время, подумай хорошенько, как правильно сформулировать своё желание. А иначе может так получиться, что всех вас разобьёт о скалы или утопит в море».

И, не проронив больше ни слова, она скрылась, растаяв в небе маленькой точкой. Гай и Мири задумчиво о чём-то переговаривались, и то, что они стояли близко друг от друга, почему-то совершенно меня не волновало. Вернее, другую часть меня, не испытывавшую к Мири никаких нежных чувств, лишь неясные пока подозрения.

Глядя, как исчезает вдали наша маленькая проводница, я задумался сразу о нескольких вещах: «А правильно ли сделал, доверившись Осе? Как она собиралась использовать одно желание? И, главное, почему я не догадался попросить её заодно принести оставленный в сокровищнице кривой кинжал, украшенный цветными камушками, от которого, наверняка, должна быть какая-то польза?»

Мири подошла ко мне, осторожно тронув за рукав рубашки.

― А ты меня сегодня удивил, Барри! Говорил так складно, похоже, я ошибалась, считая тебя слишком мягкотелым человеком. У твоей Светлости есть задатки, чтобы стать правителем.

Я посмотрел на неё долгим настороженным взглядом, услышав в этих словах злую насмешку, которой, возможно, там и не было. Мири сразу погрустнела, изменившись в лице, и отошла в сторону.

― Не обижайся, Мирела! Просто я очень переволновался, сомневаюсь, правильно ли поступил. Пожалуй, пойду в повозку и немного полежу, а то голова раскалывается, ― я старался, чтобы мой голос звучал убедительно, и Гай сразу же поверил. А вот на губах моей возлюбленной играла насмешливая улыбка, словно она видела меня насквозь. И это ещё больше злило.

Быстро укрывшись в повозке, прижал к себе Везунчика, смотревшего на меня преданным, обожающим взглядом.

― О, Везунчик! ― поцеловал его в чёрный мокрый нос, и в награду был облизан, ― ты единственный во всём мире, кому я могу доверять.

Он радостно крутил хвостиком и повизгивал от удовольствия, а потом прижался к моей груди. Я гладил его, чувствуя, как плохие мысли оставляют меня. Глаза сами собой закрылись, а губы расплылись в счастливой улыбке. И тут…тот самый противный голос из-за плеча, хихикая, прошипел мне в ухо:

«О, да! Твой замечательный Али спустился с небес, чтобы охранять тебя. Надо же, какая верность! И это несмотря на то, что именно ты, Барри, вытолкнул несчастного мальчишку к солдатам в день покушения! И он умер. Из-за тебя, ради тебя, потому что искренне любил и почему-то до сих пор продолжает любить предателя…»

Мои глаза в ужасе распахнулись, рот открылся в беззвучном крике, и даже горячее сердце Везунчика не смогло в тот момент помочь мне. Потому что я вспомнил свой грех. Потому что дьявол за моим плечом не солгал…

Мне было трудно дышать, я мысленно повторял слова того, кого Мири так упорно называла «дьяволом». Это был первый раз, когда я задумался, а, может, нечистая совесть прячется за моими плечами? Что же ещё такого ужасного совершил княжеский Наследник, о чём он предпочитает не вспоминать?

Меня трясло, я со страхом прислушивался, боясь узнать о себе ещё какую-нибудь гадость. Слёзы лились из глаз, и Везунчик, поскуливая, слизывал их с моих щёк. Руки сами гладили его нежную шёрстку, а губы, дрожа, шептали:

«Прости меня, Али, я ― причина твоих страданий. Сам не понимаю, как мог совершить такое? Трус и подонок, вот кем оказался твой лучший друг! Что же я, сволочь, натворил, никогда себя не прощу …»

В повозке зашуршало, и по шагам стало ясно, что это вошёл Гай. Я лихорадочно стирал ладонью следы слёз, но он всё равно догадался, что мне нехорошо. Сел рядом и осторожно погладил по волосам.

― Эй, княжеский сынок, хватит переживать. Думаешь, мне не страшно? Или Мири? Она вообще ― девчонка, но не ноет же. Отправилась поискать ягоды и грибы. Обещала, что не углубится в лес, а пройдёт с краешка. Вставай-ка, соберём хворост, не хочется мне её в этот лес одну пускать. Заодно подберём тебе хорошую палку, сделаем из неё новую дубинку, а то ты у меня совсем беззащитный…

Я тут же задумался: «Новую дубинку? Интересно, он помнит, при каких обстоятельствах была потеряна «старая»?»

― Гай, что-то я забыл, где «посеял» своё оружие…

Маг нахмурился, пытаясь вспомнить.

― Странно, не могу сказать, наверное, это случилось, когда меня не было рядом.

― Спасибо, Гай, что заботишься обо мне. Я расстроен, но совсем по другой причине: мне кажется, от меня нет никакой пользы, одна обуза…

Маг развернул меня к себе лицом и внимательно всмотрелся в заплаканные глаза.

― Ты что, Барри? Опять тебе эта дрянь за плечом всякие гадости нашёптывала? Не верь ему. Знаешь, на всё, даже на печальные события, можно смотреть по-разному. Мы все боимся перемен в жизни, но не случись беды в замке, никогда бы не отправились в путешествие. Да, оно опасное и рискованное, но зато ― интересное. Потом будет что вспомнить. Моя мама часто говорила: «Всё, что ни делается ― к лучшему».

Он осторожно потянул меня за руку, и я покорно пошёл за ним из повозки. Снаружи нас уже ждала Мири с корзинкой в руке.

― А корзинку-то тоже с собой взяла, запасливая девушка? ― улыбнулся Гай.

Мири хмыкнула, делая вид, что не замечает моего унылого лица:

«Я не только запасливая, но и много чего умею делать. Вот, например, сплела корзину, пока вы слушали историю Осы. У здешних кустов очень гибкие ветви, как раз для плетения. А ты такой невнимательный, Гай, даже не заметил, что я всю ночь работала…

Маг шутливо поклонился:

«Прости, рукодельница, виноват…»

В ответ Мирела фыркнула, и мы направились в этот пугающий лес. Не буду скрывать, как громко стучало моё сердце, едва мы в него вошли. Но он показался совсем нестрашным, почти не отличавшимся от той дубравы, что росла вблизи замка, во всяком случае, с первого взгляда. Но, несмотря на кажущееся спокойствие, все притихли: никаких шуток, весёлых разговорчиков. Вместо этого ― стремление не упускать друг друга из виду и дёрганье из-за малейшего шороха или треска ветки.


Глава 18

Мири всё время держалась рядом с нами и, несмотря на это, быстро набрала корзину грибов и немного ягод. Мы с Гаем подбирали хворост и, как только вышли из леса ― выдохнули с облегчением, свалив свою «добычу» рядом с повозкой.

― А я ещё, дурак, собирался идти через этот лес. Да меня и на полчаса не хватило ― весь мурашками покрылся. Что с ним не так? ― сердился Гай.

― Да ничего в этом лесу нет особенного, ― храбрилась Мири, присев рядом с нами и перебирая грибы, ― просто у страха глаза велики.

― Нет, тут ты неправа: всё время чувствовал, что за нами кто-то наблюдает, ― высказался я, вытирая со лба пот, ― надо увести повозку подальше от леса.

Но Мири заупрямилась.

― Мы уже провели у костра прошлую ночь, и ничего не случилось. Давайте караулить по очереди, и всё будет нормально.

Мы с Гаем переглянулись, но спорить не стали. Не знаю, как друзей, но меня эта тёмная громада не просто пугала, а приводила в настоящий ужас. Но, с другой стороны, я чувствовал непреодолимую тягу войти в этот лес. Причём, в одиночестве, что только укрепило растущую уверенность в моей ненормальности.

Мы занимались делами, что-то обсуждали, но чувствовалось, что все с тревогой ожидают наступления темноты. Когда, наконец, последний луч солнца скрылся за деревьями, мы собрались вокруг костра и, чтобы побыстрее скоротать время, стали рассказывать друг другу истории.

Проведённая накануне бессонная ночь сказывалась всё сильнее и, когда Мири начала клевать носом, мы с Гаем отправили её спать в повозку. А потом за ней последовал и маг, взявший с меня обещание разбудить его, если будет невмоготу дежурить, или услышу что-нибудь подозрительное. Я не изображал из себя храбреца, а лишь положил на колени большую дубину, сделанную для меня другом.

Как только Гай ушёл, сразу же стал внимательно вслушиваться в тишину ночи. Не было никаких подозрительных звуков, только потрескивали ветки в костре и фыркали стреноженные кони. Тихонько свистнул, подзывая к себе Везунчика, и он тут же прибежал почему-то из-за повозки.

― Глупый пёс, что ты там делал? Я же оставил тебя внутри. Здесь опасно просто так бегать, сиди рядом со мной, мне будет спокойнее.

Но Везунчик ухватил меня за край рубахи и потащил. Пришлось подчиниться. Неугомонная собака привела меня за повозку, где, к своему ужасу, я увидел новый большой разрез в полотнище. Мири не так давно починила дыру, но теперь на её месте зияла новая прореха, явно проделанная острым предметом.

Перепугавшись, бросился внутрь и сгоряча наступил на Гая. Спросонья он застонал и обозвал меня слепым идиотом, а потом, осветив наш «спальный закуток» магическими огоньками, и разглядев моё испуганное лицо, сморщился и приготовился сказать что-то уж совсем обидное. Но я его опередил.

― Где Мири, Гай?

― Не ори, дубина, спит она без задних ног, умаялась…

Я быстро подошёл к стене и, заглянув под одеяло, как и предполагал, не нашёл её там.

― Полотно повозки сзади разрезано, а Мири ― пропала, ― в ужасе выдохнул я, ― неужели снова наёмники жениха?

Маг тут же проснулся и зачем-то начал принюхиваться.

― В чём дело, Гай? ― меня снова трясло от волнения за любимую девушку.

― Барри, разве ты не чувствуешь сильный лекарственный запах? Нет? Почему меня это не удивляет? Не пялься на меня! Повсюду своеобразный аромат успокоительных трав. По-моему, её усыпили, хотя, в нашем случае это было лишним ― Мири итак ничем невозможно было разбудить. Иди-ка, запали факел, пойдём по следу.

Я послушно выполнил требование друга, но кивнул Везунчику, тихо прошептав: «Ищи Мири!» Он сразу меня понял, и пока Гай с оханьем спускался из повозки, щенок начал обнюхивать землю и, покрутившись на месте, взял след. Он начинался прямо за нашим «нынешним домом», там, где было разрезано полотно, и вёл не к лесу, а в сторону гор.

― Гай! Я вижу след, прямо за повозкой Мири волокли, ― я показал на заметную полосу на каменистой земле, ― быстрее, надеюсь, с ней ничего не случилось!

― Не ори, Барри, по любому, кое-что уже «случилось» ― её похитили, лучше смотри внимательней. Как назло, ночь такая тёмная, и даже луны не видно…

Я посмотрел на Везунчика, он уже был в десяти шагах впереди нас на небольшой ровной, поросшей невысокой травой полянке и крутился по ней, виляя хвостом. Со всех ног бросился к нему и увидел, что земля в этом месте словно вскопана, лицо Мири белело на ней неестественным бледным овалом.

Гай примчался на мой крик, и мы вместе начали руками откапывать подругу. Это не заняло у нас больше пары минут; девушка, к счастью, дышала и просто крепко спала. Гай перенёс её к костру и смотрел на меня, словно я мог объяснить случившееся.

― Что происходит, Барри? Какой-то ненормальный похитил Мирелу и закопал её в земле, но лицо не тронул, чтобы она могла дышать. Значит, не хотел убивать. Утром мы бы всё равно её хватились и обязательно нашли. Что это за игры?

Я разозлился.

― Почему ты у меня спрашиваешь, словно я знаком со всеми ненормальными в здешних местах? Куда пошёл?

Друг пристально посмотрел на меня и скрылся в повозке, почти сразу вернувшись с маленькой лопаткой. На ней были следы земли.

Он потряс ею перед моим носом и прошипел:

«Что на это скажешь?»

Я встал и сжал кулаки, готовый в любой момент бросится на Гая.

― Ничего, тоже мне, друг называется! Я люблю Мири, ты прекрасно об этом знаешь. Как у тебя совести хватает обвинять меня в подобном? И, к тому же, я не такой дурак, чтобы притащить грязную лопату в повозку. Кто-то играет с нами, желая перессорить…

Маг недобро сверкнул глазами и, наклонившись к Мири, легонько потряс за плечо:

«Мирела, просыпайся! Мы волнуемся за тебя, открой глаза…»

Она что-то проворчала в ответ и перевернулась на бок. Гай махнул рукой:

«Ладно, пусть спит, но здесь. Ты, Барри, иди пока в повозку и отдохни, а то у тебя уже синяки под глазами ― на пол-лица».

― Нет уж, лучше здесь прилягу, а то вдруг неведомый похититель вернётся и решит меня тоже прикопать…

Друг хмыкнул и улёгся у костра рядом со мной. Я подумал, что не смогу теперь подозвать к себе Везунчика, но тот сам прибежал и прижался к спине. Это было удивительно, но почему-то я был уверен, что в эту ночь с нами больше ничего не случится, и сам не заметил, как заснул.

Проснулся от криков Мири и Гая, ругавшихся между собой.

― Да говорю же тебе, это был он. У меня глаза слипались, но я его видела. Он ещё что-то бормотал себе под нос, словно был не в себе, ― пыхтела Мири.

― Барри, конечно, со странностями, но влюблён в тебя по уши и ни за что не стал бы такого делать, ― злился Гай.

― Согласна, но только я привыкла доверять своим глазам. Давай его разбудим и спросим, он не сможет мне солгать: всегда чувствую враньё…

Я сел, протирая глаза:

«Вы что раскричались, сон был такой хороший…»

― Понятно, о том, как закапываешь меня в землю? ― прошипела Мири не хуже ядовитой змеи.

Я чуть не подпрыгнул от возмущения:

«И ты туда же? Не делал я этого, откуда в твоей умной голове такие глупости, обидно же. Сидел себе спокойно у костра, да и взгляни на мои руки ― они в жизни не держали лопаты. Ни красноты, ни мозолей, а там ведь земля каменистая, копать, наверное, было бы трудно!»

Мири внимательно смотрела мне в глаза.

― Не врёт, ― произнесла она, как мне показалось, чуть ли не с разочарованием, ― но я же его видела…

Гай покачал головой:

«Что ты могла разглядеть в полной темноте? Тем более, тебе, похоже, приложили к лицу пропитанную зельем тряпку. Вот, возьми, нашёл её в повозке, она ещё пахнет».

Девушка брезгливо двумя пальцами взяла протянутый Гаем кусок ветоши и, понюхав его, расчихалась. А потом бросила в догорающий костёр.

― Как ни крути, ты прав, Гай. Прости, Барри, значит, это было видение. И, в самом деле, с чего бы тебе меня закапывать? Разве что, надоела до смерти? ― она облегчённо засмеялась, а я немного подулся для вида и присоединился к ней. Вопрос был исчерпан.

Гай радостно улыбался, но всё же заметил:

«Скорее бы возвращалась Оса. У нас тут завёлся ненормальный тип: бродит вокруг повозки и черти-что вытворяет. Надо его найти, иначе «весёлая жизнь» нам обеспечена».

Мы с ним согласились, и даже встревоженно озирались по сторонам, хотя толку от этого не было. Наш странный недруг днём прятался, а вот что ждало нас ночью ― предугадать было невозможно. А поскольку, кроме Мири, этой ночью никто так и не выспался, мы с Гаем решили отдохнуть, а караулить наш сон взялась предсказательница. Она чувствовала себя передо мной виноватой и пообещала приготовить к обеду грибной суп.

Мирела сдержала своё слово и к полудню накормила нас вкуснейшей грибной похлёбкой. Мы делали вид, что забыли о ночном происшествии и старались выглядеть вполне довольными жизнью, которая, впрочем, никак не хотела оставлять нас без сюрпризов.

Это началось где-то через пару часов после обеда. Мы с Гаем успели запастись хворостом на ночь и сидели рядом с повозкой, помогая Мири чистить какие-то найденные ею съедобные коренья. И тут я пожаловался:

«Странно, лето же, не должно так рано темнеть, или у меня с глазами что-то не так?»

Мири отложила нож и замотала чистой тряпкой только что порезанный палец.

― Точно, и я стала хуже видеть, а как ты, Гай?

Вместо ответа маг стукнул кулаком по миске с кореньями, и всё рассыпал.

― Чёрт возьми, я почти ничего не вижу! Спасибо, Мири, за прекрасный грибной супчик! Ты что, поганок туда положила?

Я уже не видел нашу повариху, перед глазами стоял сплошной мрак, зато слышал отлично. Мири возмущённо отнекивалась:

«Не болтай ерунды! Прекрасно знаю эти грибы и готовила их много раз. Не могла ошибиться. Это что-то другое…»

― Ну да, ты же у нас всезнайка, ни за что не признаешься, что ошиблась. Я читал в одной книге, что отравление грибами может быть смертельным, или как, например, в нашем случае, лишает зрения. И что нам теперь делать?

Я постарался взять себя в руки, хоть мне и было безумно страшно.

― Давайте не терять головы. Во-первых, возможно, Мири права, и грибы тут не при чём. Нам надо забраться в повозку, там мы будем вместе и хотя бы не потеряем друг друга. Гай, попробуй применить магию и что-нибудь рассмотреть.

Голос друга повеселел, и он что-то забормотал.

― А иногда ты говоришь дельные вещи, Барри. Да, стало немного лучше: теперь перед глазами не просто тьма, а серая пелена, а вас я вижу, как размытые силуэты. Давайте мне руки, отведу в повозку.

Это было похоже на игру в жмурки ― ничего не видно, но я тянул руки, пытаясь поймать Гая. Однако попалась Мири, и мы больно ударились лбами. Наконец, «полузрячий» сам схватил нас за руки и потащил за собой. Путь был короткий, но мы умудрялись постоянно спотыкаться, и только чудо не позволило мне упасть.

В повозку Гай заводил нас по одному, и вскоре мы сидели втроём, прижавшись друг к другу, и потихоньку разговаривали. Так хотя бы знали, что никто не пропал. Сколько мы так промучились ― сказать трудно, кажется, я то и дело засыпал, но Гай меня будил. Он выглядывал из повозки, но видел плохо, а когда наступили сумерки, задёрнул полог, сообщив нерадостную весть: теперь и перед ним стоял сплошной серый туман…

Мы попытались кое-как улечься и заснуть: все мучились от желания «выйти проветриться», что в полной темноте было слишком опасно. А тут ещё за стеной повозки послышались отчётливые шаги. Мы замерли ― нас не надо было предупреждать, чтобы вели себя тихо.

Судя по топанью, к нам пожаловали двое, они не разговаривали, видимо, им хватало языка жестов. Потом к чужим шагам присоединилось цоканье копыт наших лошадей. Итак, нас обокрали! А мы ничего не могли с этим поделать. Счастье ещё, что воры не взяли нашу повозку ― вид у неё был обшарпанный и неприглядный, а ведь похитители могли перерезать нас, как овец, или увести с собой с бог весть какими целями…

По иронии судьбы, через несколько минут после того, как затихли их шаги, к нам стало возвращаться зрение. На радостях мы обнялись и сразу гурьбой устремились к выходу. Опомнившись, деликатно пропустили вперёд нашу даму, а потом и сами выскочили из повозки как ошпаренные.

Ночь стояла настолько тёмная, что на мгновение показалось, будто я опять ослеп. Гай помог мне выбраться и ушёл к ближайшим кустам; недолго думая, я последовал за ним. Через некоторое время, умиротворённый, собрался вернуться к повозке и окликнул Гая, но он шикнул на меня из кустов и, схватив за руку, втащил внутрь колючего сплетения ветвей. Надо сказать, это было больно.

Заорать мне не позволила рука друга, плотно прикрывшая рот. Этого хватило, чтобы, поборов желание надавать ему тумаков, я притих и прислушался: кто-то ходил рядом и тяжело дышал. Это было самое смрадное дыхание, которое мне приходилось обонять до сих пор. Желание ругаться с Гаем за его «неласковое» обращение со мной мгновенно растаяло.

Мы сидели в кустах, ободранные острыми колючками, но одновременно и защищённые ими от неведомого зверя. Тот ещё какое-то время побродил вокруг нас, и я почти физически ощущал его ярость. И тут в голову мне и, видимо, не только мне одному пришла мысль о Мири. Бедняжка, она там совсем одна, а поблизости бродит мерзкое чудовище!

Потому, как Гай тряс мой рукав, понял, что он тоже переживает за нашу прекрасную гадалку. Но мы зря беспокоились. Её громкие свисты и крики, а также пылающие факелы отогнали зверя от кустов, заставив его со всех ног умчаться в лес.

―Эй, вы там живы ещё? А ну, вылезайте, я прогнала эту тварь.

Мы потихоньку выбрались, и Мири ахнула, рассматривая нас. Всё было в крови из-за огромных колючек, через которые нам пришлось продираться. Я пострадал в меньшей степени ― только руки и лицо, мои доспехи успешно отразили атаку кустов, а вот Гаю досталось по полной. На нём не было живого места, а рубашка и штаны висели клочьями. Впрочем, моя одежда в этом не уступала одежде Гая.

Думаете, увидев подобное, Мирела пожалела наши исцарапанные тела? Как бы не так! Она начала ругаться и в ужасе хватать себя за волосы, ведь теперь остаток ночи ей предстояло зашивать наше «драньё»! Другого-то у нас не было.

Дальше было сплошное мучение. Сначала Мири заставила обоих раздеться, отдав взамен свои пёстрые юбки, в которых нам пришлось ждать, пока она штопала одежду и вволю потешалась над неудачниками.

― Почему ты называешь нас с Барри неудачниками? ― как всегда не утерпел Гай, ― по-моему, нам здорово повезло: если не считать украденных коней, конечно. Мы нашли укрытие, зверь нас не достал, а в конце приключения прекрасная принцесса спасла нас и теперь зашивает дыры на наших штанах.

― Смейся, смейся, глупый маг, который не догадался даже прихватить с собой факел, я уж не говорю о том, чтобы применить свои знания.

Пристыженный Гай замолчал, а я вообще не влезал в их разговоры, у меня из головы никак не выходил тот, кто выкрал Мири и зачем-то её закопал. Может, это был зверь, припрятавший добычу? «Точно, а сначала это животное ножом разрезало стену повозки», ― возражал я сам себе. Нет, конечно, это был человек, но где он сейчас? Неужели тайком подсматривает за нами и выбирает новую жертву?

Рассвело, и Мири, зевая, только-только закончив свою работу, отдала нам долгожданные вещи. Поблагодарив её, мы вернулись в повозку и, переодевшись, снова попытались заснуть. Я слышал ровное дыхание Гая и Мирелы, завидуя им, потому что сам, задумавшись о таинственном похитителе, ворочался с боку на бок.

Везунчик появился внезапно и, обрадовавшись этому, я принялся его нежно гладить, но тот был очень увлечён: царапал лапкой мой походный мешок, пытаясь туда залезть.

― Вот ведь глупыш! Ну что тебе там надо, никаких «вкусностей» у меня нет, даже кусочка лепёшки. Подожди до обеда. Я обязательно что-нибудь для тебя раздобуду.

Но неугомонный щенок продолжал требовательно скрести мешок, и, чтобы его успокоить, вытряхнул содержимое котомки рядом с собой.

― Видишь, Везунчик, ничего нет!

Но он так не считал и выволок из груды разного скопившегося на дне мусора пару длинных толстых перчаток, которых раньше у меня не было. Я с удивлением рассмотрел их: они были достаточно плотные снаружи и мягкие внутри. А ещё ― на них была земля. В испуге отбросил их в сторону, а Везунчик с остервенением начал трепать добычу, словно это был его личный враг.

Глава 19

Меня затошнило от осознания произошедшего: было всего два варианта развития событий: или я, воспользовавшись перчатками, как-то умудрился вытащить Мири и зачем-то её закопал. Или кто-то подбросил это, чтобы свалить всю вину на меня. Я схватился за голову. Ну, скажите, зачем мне понадобилось вытворять подобное с Мири?

Испуганно посмотрел на перчатки, которые терзал Везунчик, и попросил его спрятать «добычу» где-нибудь подальше. Щенок понятливо взглянул мне в глаза и, схватив «улику», быстро исчез с ней в прорехе повозки. На душе стало немного легче. Допустим, я теряю рассудок, но продолжаю любить Мирелу и, в приступе безумия, подобно животному, пытаюсь оградить её от опасности. Бред, тысячу раз ― бред…

Но ведь кто-то хочет, чтобы я поверил в это, и мои друзья тоже. Неужели это делается лишь для того, чтобы они отвернулись от меня и бросили вдали от дома? А один я не смогу достичь желаемого. Ну вот, кажется, ты, Барри, и добрался до сути. Тот, кто навёл на княжеского сына заклятье хрупких костей, или его союзник очень не хочет, чтобы я добился успеха. Но кто это может быть? Неужели один из тех, кому так бесконечно доверяю?

Я застонал в отчаянии, не зная, что теперь и думать. Везунчик снова вовремя оказался рядом и, облизав мои руки, немного успокоил. Прижал его хрупкое тельце к себе и не заметил, как заснул. Но даже во сне мой мозг продолжал работать: мне снились друзья, которых я предал, и печальные лица отца и няни, словно спрашивавшие меня:

«Как же это могло произойти, Барри? Как позволил злу отравить твою душу ― ты же был таким хорошим мальчиком?»

― Нет, отпустите меня, это не я, не я… ― остервенело отбивался от будившего меня Гая.

― Ты чего это опять куролесишь, Барри? Придётся попросить Мири поить тебя успокоительными травами, а то каждую ночь вопишь во сне. Вставай, крикун! Оса прилетела и принесла бутылку с джинном. И ещё кое-что. Она говорит, что ты обрадуешься «подарку».

Я оттолкнул его спросонья и попытался вскочить на ноги, но запутался в одеяле и упал в объятья Гая. Заглянувшая в повозку Мири с Осой на плече рассмеялась:

«Смотрю, вас двоих так и тянет друг к другу. Мне начинать ревновать, Барри?»

Покраснев, я выбежал из повозки и умылся ледяной водой из ручья, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. Все собрались у костра, и Мири разлила похлёбку по мискам. Гай как обычно пытался шутить, но его никто не поддержал. Мы волновались, а Оса вела себя подозрительно тихо.

Наконец, с обедом было покончено, и, взяв себя в руки, я обратился к фее:

«Уважаемая Оса! Надеюсь, ваше путешествие было не очень обременительным. Итак, сосуд с джинном теперь у нас?»

Оса хмыкнула, увеличилась в размере и, подойдя, легонько хлопнула меня по плечу. Я-то думал, что даже не почувствую её прикосновения, а на самом деле это оказалось весьма болезненно ― чуть на траву не сел…

― Ах, Барри! Ты говоришь, как воспитанный человек, мне нравится. Да, я всё принесла, даже больше, чем просил. Надеюсь, ты не разочаруешься. Оба предмета лежали рядом, словно были специально приготовлены для тебя.

Это интересно, хотя и настораживает. В любом случае, разбираться придётся тебе самому.

Она немного помолчала и продолжила.

― Надеюсь, ты хорошо продумал, что скажешь джинну. Одно неверное слово, и может случиться всякое. И забери у меня, наконец, не только бутылку, но и кривой кинжал. В чём его сила ― я не знаю, но не советую использовать это оружие без крайней необходимости. В пещере, куда ты меня послал, нет «простых вещей», ― и она передала мне маленькую тёмную бутылку и изогнутый серпом кинжал в очень красивых ножнах.

Знала бы призрачная фея, что нам в её отсутствие просто некогда было думать: мы только и делали, что спасали друг друга. Но сегодня голова у меня работала хорошо, и, попросив у Осы пару минут на совещание, я собрал друзей в кружок.

― Пусть джинн перенесёт нас к берегу озера, в котором находятся Призрачные горы, ― предложил я.

― Скажи, чтобы он всех перенёс, а не только тебя одного, ― добавил Гай.

― И нашу повозку тоже, пусть коней мы и потеряли, но в ней ― все мои вещи, бабушкины книги и лекарства. На самом деле, всё не так просто: мы не знаем, как велико это озеро. Но просить перенести нас на одну из скал ― глупая затея. Ведь у нас нет лодки. Так что пусть тащит нашу компанию с повозкой на берег. Дальше придётся разбираться самим.

На том и порешили. Мы залезли в повозку, мне понадобилась минута, чтобы сосредоточиться и вынуть пробку из бутылки. Джинн появился незамедлительно, и мне не понравилось, как радостно блеснули его глаза.

― Слушаю и повинуюсь, о мой прекрасный князь, ― его слова были полны сарказма. Сразу вспомнилось, как униженно он просил освободить его из заточения в прошлый раз. Теперь интонация была совсем другой.

Я посмотрел на него, и, видимо, что-то в моём взгляде очень сильно напугало зазнавшегося джинна. Он вдруг как-то сморщился и помрачнел.

― Джинн, у меня есть три желания, одно из которых я пообещал Осе.

― О, нет, прекраснейший из юношей, ― заискивающе прошипел тёмный дух, ― у тебя всего единственное желание. Одно ты пообещал фее, второе она уже использовала, когда выкрала бутылку и кинжал, и, убегая от погони, попросила меня немедленно перенести её вместе с похищенными вещами к тебе. Так что говори своё желание и тщательно выбирай слова, чтобы потом на меня не пенять.

Я кивнул и спокойно повторил все требования, озвученные ранее Мири. И, кажется, сделал всё правильно, потому что джинн скривился, и через мгновение мы уже мёрзли на берегу огромного озера, по которому холодный северный ветер гонял тёмные волны.

Передал бутылку с джинном Осе, поблагодарив её за работу. Она смотрела на меня грустно.

― Я сразу не уйду, сначала хочу увидеть, как ты найдёшь нужное лекарство. Возможно, моя помощь тебе ещё пригодится.

― Спасибо, Оса. Нам и в самом деле не помешал бы ещё один друг, ― сказал и улыбнулся, увидев, как гордо засверкали призрачные глаза маленькой феи.

Порыв сильного ветра чуть не унёс её в озеро, и, поймав фею на лету, осторожно посадил под свою рубашку, бегом бросившись в повозку. Мири и Гай уже сидели там и дрожали, пытаясь согреться. Моя девушка тормошила замерзающего мага.

― Сейчас я посмотрю, какие у меня тут есть тёплые вещи, а пока закутайтесь в одеяла. Гай, можешь согреть чай своим магическим огнём? Нет? Жаль, придётся идти на холод и разводить костёр…

Тут из-за пазухи вылезла фея и, спрыгнув на пол, обняла старый котелок с остывшим напитком. А потом со смехом отошла в сторону ― вода почти кипела.

― Вот что значит, уметь работать с магией, Гай. Но ты ещё молод, научишься. Быстро пейте ваш непонятный напиток, и пойдём на улицу. Зловредный джинн поставил повозку слишком близко к берегу. Барри, ты ведь не указал ему точное расстояние. А это место скоро закроет приливом, так что впрягайтесь и везите туда, куда я укажу.

Мы беспрекословно послушались её совета и вскоре не просто согрелись, а взмокли. Кто бы мог подумать, что повозка окажется настолько тяжёлой. Но, наконец, общими усилиями нашли для неё новое место и закрепили на нём, обложив колёса камнями. Мири вытащила из сундука старый полушубок для Гая и меховую безрукавку для меня. Костёр развели только ближе к вечеру, приготовив, наконец, немного горячей еды.

Я устал как никогда раньше и, глотая обжигающую губы кашу, с тоской смотрел на берег озера, вдоль кромки которого носился Везунчик и лаял на пенный прибой. Никто, кроме меня, его не замечал. Небо было затянуто серыми облаками, только дождя не хватало. Мне стало так тоскливо, Оса вдруг перелетела с плеча Мири на моё, тихо прошептав на ухо:

«А твой щенок и вправду забавный, ты очень его любишь?»

Я так растерялся, что вместо ответа лишь кивнул, а потом с трудом выдавил из себя:

«Почему мы с тобой его видим, а другие ― нет?»

― Потому что он ― всего лишь призрак, вызванный тобой, чтобы не быть одиноким.

― Но он же ест и пьёт воду! Какой же он призрак? Или это происходит только в моём воображении? Оса, скажи честно: «Я схожу с ума?»

Она тихо засмеялась:

«Нет, Барри, не знаю почему, но ты близок к миру духов, поэтому можешь повелевать ими и даже вызывать в реальный мир, как случилось с Везунчиком. Это не сумасшествие, а твой дар».

Эти слова озадачили и напугали меня. Значит, Везунчик ― привидение, вызванное мной из мира духов, при этом необычное ― ест и пьет как живой, а видим его только мы с Осой. Такой странный, оказывается, человек ― этот Барри с хрупкими костями, интересно, а что он ещё может?

Гай не дал мне подумать, позвав нас с Мири в повозку. Ветер усиливался, маг решил дождаться, когда прогорит костёр и принести в плошке горячие угли, чтобы было не так холодно. Мири с Осой ушли, чтобы зашить все прорехи в полотнище, но я остался с Гаем. После жаркого лета мы словно попали в осень, к тому же, я никогда не видел так много воды.

По озеру гуляли метровые волны, это было страшно и завораживающе одновременно.

― Здесь что, лета не бывает? ― спросил я, только чтобы поддержать беседу.

― Почему? Оно в разгаре, мы же находимся далеко на севере, тут нет привычной нам жары. Но, думаю, тепло ещё будет, ― Гай вздохнул.

Я внимательно на него посмотрел.

― Тяжело тебе со мной, понимаю.

Он фыркнул.

― Не пори чушь! Просто думаю, где нам достать лодку. Надо найти рыбачий посёлок и поговорить с его жителями, они должны знать про скалы. Хотя, если честно, я не представляю, что мы будем искать на голых утёсах…

― А сколько их всего, Гай?

Он подумал немного:

«Если верить карте, их было двенадцать. Но уровень воды в озере ― непостоянный, всё время меняется: то затапливает некоторые скалы, то вдруг они появляются снова. Я не знаю, сколько сейчас этих чудных островов доступно для нас. К тому же, карты рисовались лет пятьдесят назад, всё могло сильно измениться. Поэтому нам и нужны рыбаки. К тому же, проверь деньги, Барри, придётся нанимать лодку и проводника. Остались у тебя ещё монеты в кошеле? Наше серебро очень чистое, поэтому оно ценится во всех ближайших государствах.

Кивнул и стал по привычке искать кошель на поясе, но вспомнил, что перепрятал его. И тут меня охватила паника: после того, как на Мири напали, я закопал кошелёк недалеко от нашей стоянки и, конечно, забыл его там…

По моему несчастному виду Гай понял, что я «посеял» все сбережения. Но почему-то не стал меня ругать, а с ухмылкой вынул из-за пазухи кошель с княжеским вензелем.

― Эх ты, растяпа! Хорошо, что я видел, как ты его прятал, а потом ещё пять раз перепрятывал. Мне кажется, или он действительно подозрительно тонкий?

Я выхватил «добычу» из рук друга и, быстро высыпав монеты на песок, пересчитал ― всё было на месте. Гай смотрел на меня с усмешкой:

«Убедился, что я не вор?»

Покраснев, поблагодарил мага и стал оправдываться:

«Ничего такого я и не думал, просто посчитал, сколько у нас денег. Осталось совсем мало, половину потратил на книжки. А грабить собственную казну мне было некогда, слишком поспешно пришлось уноситьноги».

― Ладно, Барри, давай переночуем на новом месте, надеюсь, Оса права, и нас не смоет в озеро. А завтра на свежую голову решим, что делать дальше.

Маг собрал угли в плошку, и мы вернулись в повозку. Там было нежарко, но хотя быветер не прибирал до костей. Мы дрожали, прижавшись друг к другу и закутавшись в одеяла. Я слышал, как стучали зубы у моих друзей и мысленно позвал Везунчика. Он тут же улёгся на моей груди, согревая своим горячим тельцем, а Оса, посмотрев на нас, вздохнула и с помощью своей магии нагрела воздух в повозке так, что вскоре все расслабились и уснули.

Утром мы не узнали побережье. Светило яркое солнце, и стояло почти такое же пекло, как на Родине. Радостно сбросив с себя тёплую одежду, побежали к озеру любоваться его спокойной, отражающей синеву неба прозрачной гладью. Ничто не напоминало о вчерашней непогоде, и настроение сразу поднялось.

Мири и Гай жалели, что вода в озере слишком холодная, им не терпелось искупаться, а вот мне впервые пришлось задумался о прелестях большой воды. Во-первых, я не умел плавать, и такой водный простор до чёртиков меня пугал. Стоило лишь представить себя в тяжёлых доспехах на утлой лодочке, и как ветер легко её переворачивает, а я камнем иду ко дну… «Интересно, какая там глубина? Не имеет значения ― всё равно утону…»

От печальных мыслей меня отвлёк вскрик Мири:

«Смотрите, сколько здесь рыбы! Вот бы её поймать. Давненько я не ела ничего такого!»

Оса сморщила нос и отругала Мири:

«Ты так кричишь, что всю рыбу распугала; она скоро уйдёт на глубину. Помолчи, и я постараюсь пригнать несколько рыбёшек вам в руки. Ну-ка, Гай, закатывай штаны и заходи по колено вводу, а ты, Барри ― неси ведро или другую посудину. Сейчас будем рыбачить с помощью магии; ты, ученик, смотри в оба и мотай на свой рыжий ус, как это делается».

― Нет у меня усов, ― проворчал Гай, но штанины покорно закатал и, морщась от холода, осторожно зашёл в озеро. Я принёс большое ведро, в котором Мири хранила какие-то вещи, и, не слушая её криков, передал его Гаю. А дальше начались фокусы.

Оса что-то шептала, и рыба покорно сама заплывала в опущенное ведро. Гаю оставалось только выкидывать её подальше на берег. Мири собирала улов, и таким образом мы «наловили» себе не только «завтрак», но и «обед» и «ужин».

Оса смотрела на наши радостные победные вопли и пляски голодных дикарей с доброй улыбкой, а потом мы с Гаем по очереди целовали её странные полупрозрачные руки, а Мири ― щёки, отчего сморщенное личико феи покрылось слезами и неожиданно начало меняться. Теперь перед нами стояла прекрасная юная дева с длинной светлой косой, её драные юбки превратились в роскошное шёлковое платье. Крылья за спиной переливались перламутром.

Мирела от восхищения захлопала в ладоши и закружила настоящую фею так, что та звонко засмеялась.

― А как тебя зовут по-настоящему? ― спросила наша неугомонная болтушка.

― Не помню, у духов нет имён, так что зовите меня Осой, ― смущённо пробормотала фея.

Я смотрел на неё, и мне почему-то было не по себе. Недавно Оса рассказала о моей близости к миру духов, и поэтому потихоньку спросил у неё:

«Дорогая Оса! Могу ли я что-нибудь для тебя сделать?»

Она изумлённо посмотрела на меня.

― Спасибо, Барри! Благодаря вам я вернула молодость и, как только ты добьёшься успеха, смогу начать всё заново. Мне, конечно, не вспомнить прошлого и, к сожалению, придётся забыть даже вас. Зато появится шанс прожить свою жизнь так, как мне хочется!

― Я желаю тебе счастья, милая Оса! ― осторожно обнял её и, не удержавшись, спросил:

«Как ты думаешь, каковы мои шансы на успех? Только ответь честно, не жалея меня!»

Её прекрасное личико погрустнело.

― О, Барри! Ты задал мне вопрос, на который никто не может ответить… Но я буду болеть за тебя всей душой, главное ― это понять самого себя, и тогда никакое зло тебе не страшно!

К нам подбежал сытый и потому довольный Гай.

― Оса! Ты обещала после завтрака сказать, что нам делать дальше.

Фея кивнула.

― Надо найти лодку и надёжного проводника, что в нашем случае будет непросто. Народ тут хитрый и своего не упустит, а денег у вас маловато. Но с этим я разберусь.

Она вынула из косы гребень и сняла с него все драгоценные камни, протянув их мне.

― Не просчитайтесь, они очень ценные. За один такой камень можно купить лодку с проводником на целый год или пару прекрасных коней. Зашей их в пояс, Барри, пусть Мирела тебе поможет. А я полечу на разведку, постараюсь найти ближайшую рыбацкую деревню и посмотрю, что там можно купить.

С этими словами она снова уменьшилась в размере и, взмыв в воздух, скрылась из виду.

Глава 20

Мы с Гаем проводили Осу взглядами.

― Да, Барри, а ты, оказывается, тот ещё сердцеед! Всех девушек себе переманил, и что только они в тебе находят? ― он засмеялся, ― фея права, надо спрятать камушки, иди к Мири, пусть зашьёт все, кроме одного ― самого маленького, в пояс. Оставим его для торгов. А я пройдусь вдоль озера, посмотрю, что да как.

Идея прогулки в одиночестве мне не понравилась.

― Может, не стоит одному бродить по незнакомому берегу? Кто знает, на кого наткнёшься?

― Волнуешься за меня? Смотри, а то я тоже влюблюсь в тебя, как девчонки, ты у нас такой милашка! ― и он шутливо меня обнял, да так, что мне пришлось отбиваться, ― да ничего со мной не случится. Я скоро вернусь, и займёмся твоими доспехами, заодно нагреем воды, чтобы кое-кто смог, наконец, вымыться, а то пахнешь… ― и он зажал нос.

Я шутливо толкнул его в плечо:

«Сам-то не лучше».

Он махнул мне рукой и побрёл вдоль берега, а я пошёл к Мири ― прятать так неожиданно свалившееся на нас богатство. Но на душе, в самом деле, было неспокойно, и я поделился своими волнениями с Мири, пока та аккуратно зашивала драгоценности в пояс.

― Ты прав, не стоило отпускать его одного. Фея же предупредила нас, что народ тут ушлый, наверняка кое-кто и разбоем промышляет. Хотя, с другой стороны, он ― маг и сможет за себя постоять…

Не могу сказать, что её слова меня успокоили. Я вышел из повозки, подозвал Везунчика и попросил его проследить за Гаем, а, если что случится ― позвать на помощь. Он всё понял, мой любимый маленький дух, и умчался по побережью, вздымая за собой песочные фонтанчики.

Итак, все были заняты делами: фея ― вела разведку, маг ― изучал окрестности, Везунчик ― незримо его охранял, Мири ― готовила ужин и занималась стиркой. И только я сидел на поваленной коряге совсем рядом с водой и думал о словах Осы. Она считала, что прежде всего, мне нужно разобраться в себе. Я не говорил ей о страшных снах, в которых видел себя предателем и убийцей, но был уверен, что фея всё знала.

Так что же со мной не так, раз я постоянно нахожусь в опасности и могу измениться не только физически, но стать совсем другим человеком ― жестоким, коварным, беспринципным? Почему именно я балансирую на грани совсем рядом с безумием, неужели в этом виновато наложенное на меня в детстве заклинание, или уже родился таким, и с этим ничего нельзя поделать?

Что, если это так? Тогда единственно правильное решение ― уйти от ребят, поселиться где-нибудь в горах и стать отшельником, который медленно будет сходить с ума, но никому не сможет навредить. Наверное, долго я не протяну, и первая же случайность быстро отправит меня в тот самый мир духов, где всем заправляет отец и ему подобные. Но дело в том, что меня совсем не тянет присоединиться к ним, мне нравится жизнь и мои друзья. Я хочу быть с ними. Что же делать?

Обхватив голову руками, заныл, раскачиваясь и надеясь, что меня никто не услышит. Громкий лай Везунчика оторвал от самокопания и заставил броситься на его зов. Я нашёл Гая лежащим в воде лицом вниз недалеко от берега. Заглядывать в прозрачные воды озера ― было очень страшно, но видеть друга беспомощным ― ещё ужаснее.

Не раздумывая, я бросился в воду и вытащил друга на берег, даже не заметив, что для этого мне пришлось зайти в озеро по грудь. А дальше руки работали быстрее, чем голова вспоминала, что нужно делать в таких случаях. Лишь однажды я видел, как дети играли у фонтана, и один мальчик, упав в него лицом вниз, захлебнулся. Его отец действовал молниеносно, и это помогло ему спасти сына.

Я повторял то, что когда-то увидел: перевернул Гая на бок и дал воде вытечь изо рта, а потом, откинув на спину, начал ритмично давить руками на его грудь, пока вода не брызнула фонтаном из рта, и он, наконец, закашлялся, сплёвывая на песок.

Везунчик носился вокруг нас с радостным лаем, но, кроме меня, никто не слышал этих воплей. Мири уже бежала со всех ног, и её длинные волосы развевались на ветру победным флагом. Она помогла Гаю сесть и счастливо обнимала нас обоих. А вот дальше случилось то, чего я никак не ожидал…

Гай встал, пошатываясь, схватил меня за рубашку и начал бить, повторяя:

«За что, сволочь, ты пытался меня утопить? Совсем сбрендил? Вот я сейчас поправлю твою голову в нужную сторону…»

Его удары сыпались градом, и только доспехи спасали мои бедные кости от переломов. Правда, от болезненных синяков они всё-таки не защитили. Мири с воплем оттащила от меня взбесившегося мага, раздавая ему тумаки.

Освободившись от крепких «объятий» друга, закричал во весь голос:

«Очнись, Гай! Я не трогал тебя, а сидел на берегу! Забыл, кто вытащил тебя из воды и спас?»

Он тяжело дышал, вены на его шее вздулись, лицо покраснело, так же, как и глаза с лопнувшими сосудами.

― Не лги, Барри, я же видел тебя! Этот сумасшедший взгляд ни с чем не перепутаешь, ты хотел меня убить…

И тут я всё понял, до меня, наконец, дошёл смысл происходящего: кто-то, приняв мой облик, уже не первый раз пытался меня подставить. Раз я близок к миру духов и даже способен их оттуда вызывать, значит, скорее всего, сам нечаянно выдернул это из тьмы. И теперь оно преследует, прячась за плечом, стремясь занять моё место, насылая ужасные сны и видения, в своём стремлении подчинить себе мой рассудок.

Я нервно засмеялся и сделал несколько шагов назад, а потом крикнул так, что практически сорвал голос, и остальное пришлось прошипеть:

«Мири, Гай, садитесь оба, я всё понял и сейчас попробую объяснить, что происходит на самом деле. Только не перебивайте».

Они замерли, а потом покорно сели на песчаный пляж. Я плюхнулся рядом и рассказал всё без утайки: и про то, что открыла мне Оса, моё путешествие среди теней в Пещере духов, про Везунчика, которого, как оказалось, я вызвал сам, подброшенные перчатки, закопанную Мири и многое другое.

― Больше того, я думаю, что не выталкивал Али, это была ещё одна попытка зловредного духа сломить меня. Именно он, приняв мой облик, жестоко убивал, когда считал, что мне грозит опасность ― два разбойника в роще, тип, что залез в повозку, пытаясь нас ограбить, пустынный воин-проводник, которого я убил дубинкой, хотя моими руками тогда управлял он… Этот «некто» так силён, что заставил обоих всё забыть, он просто хочет, чтобы вы от меня отвернулись…

У меня от волнения перехватило горло, и Мири зачарованно протянула мне кружку воды. Сделав несколько глотков, я продолжил говорить.

― А, помните, в пустошах, когда мне пришлось спрятаться в расщелине ― целый отряд погиб по его вине, он смог натравить их друг на друга. Духу-Двойнику ведь было важно сохранить моё тело, чтобы занять его. Зачем он закопал Мири и пытался утопить Гая ― не знаю, может, просто хотел нас напугать и перессорить, заставив подозревать друг друга? Ему удалось понемногу влиять на мой рассудок. Я ведь и в самом деле поверил, что во мне живут две личности, а в будущем ― ждёт сумасшествие, подобно отцовскому…

Вскочив, схватился за голову и начал ходить кругами около друзей. Мои щёки горели, но я был рад, что, наконец, нашёл логическое объяснение так давно мучившему меня кошмару.

― Не сомневаюсь, что именно злобный дух виноват в смерти отца и бабушки. Вы узнали бы всё это раньше, пойми я, что со мной творится. Остаётся надеяться, что вы, мои друзья, поверите «психу». Мири, посмотри так, как ты умеешь, и увидишь, что я ни разу не солгал. Ну, а если вы меня отвергнете ― просто уйду, куда глаза глядят, потому что…

Мири бросилась мне на шею и заплакала, Гай обнял нас обоих и зарылся своим длинным носом в мои волосы, шепча: «Прости, Барри, я словно ослеп, мог бы и сам догадаться».

У меня всё плыло перед глазами, но я улыбался, ведь был так счастлив.

― О чём ты, Гай?

― Тот, твой Двойник, когда начал душить меня, то применил один секретный приём. Его знают только шпионы и наёмные убийцы, тебе такое и не снилось. Вот я болван, плохо соображал в тот момент, а то бы… ― и он снова уткнулся в мои волосы, подозрительно всхлипывая…

― А что это у вас происходит? Можно мне тоже пообниматься? ― раздался звонкий голос Осы, и все сразу смутились, отпустив меня.

Я взглянул в глаза феи, и она радостно кивнула, обняв своими обманчиво лёгкими ручками.

― Молодец, Барри, раскусил его! Я знала, что ты обязательно разберёшься с тёмной мерзостью. Но это только полдела. Теперь вы знаете, как действует Двойник, и всем следует быть начеку, ведь он не успокоится, пока ты не загонишь его назад во тьму. А сделать это можно, лишь сбросив заклятье. Так что надо искать лекарство. Для этого нужна лодка, и теперь она у нас есть, вот только проводника не будет. Все рыбаки в один голос отказываются туда идти, говорят ― мол, проклятое место, привидения шалят. Но нам это не страшно, если рядом Повелитель духов, пусть ещё и маленький, ― и она хитро посмотрела на меня.

Я смутился, а Гай и Мири засмеялись. Ну, пусть уж лучше смеются надо мной, чем пытаются придушить!

Посмеявшись, друзья стали расспрашивать Осу о том, что она видела. По словам феи, места в округе пустынные и бедные. Есть несколько рыбацких деревушек, их жители кое-как перебиваются, продавая редким торговым караванам засоленную рыбу, а до ближайшего города нормальной дороги нет. В лесах живут племена, держащиеся обособленно от других людей. О них почти ничего не известно. Поговаривают о кровожадности «дикарей», но доказательств этому нет, напротив, местные даже вели с ними торговлю пушным зверем.

― А как ты сумела договориться о лодке, и когда она приплывёт сюда? ― Гаю не терпелось разузнать все подробности.

― Не удивительно, что у тебя длинный нос ― везде его суёшь, всё хочешь знать. Из тебя получится хороший учёный, но у меня свои секреты, и делиться ими я не собираюсь. А лодка ― вон она идёт вдоль берега. Я её проверила. Не удивляйтесь, что бывшая фрейлина разбирается в подобном. Мой отец был адмиралом, я всю жизнь с ним ходила под парусом. С рыбаком договорилась, он везёт на лодке и запас продуктов, и рыбу. А вот водой придётся запастись у ручья, он тут недалеко. Если до сих пор не заметили ― вода в озере на удивление солёная.

Гай понимающе надулся, не спуская глаз с приближающегося к нам паруса:

«Видно, когда-то очень-очень давно здесь было море, но со временем обмелело. А что слышно про Призрачные горы?»

Фея вздохнула и начала совсем как девчонка теребить светлую косу.

― Про это помалкивают, сколько ни спрашивала ― ответ один: приближаться к ним нельзя, страшно. Оттуда ещё никто живым не возвращался. Остались лишь предания, мол, в древности были у подножия гор великие города, там процветали ремёсла и торговля. Но правитель этой горной страны не поладил с Хозяином гор ― Великим Духом. Неизвестно, что они не поделили между собой, но кончилось всё плохо: проснулись старые вулканы, погребя под пеплом и лавой города, а горы стали понемногу опускаться в море.

Эти рассказы Осы нас расстроили.

― Сколько же скал осталось? Раньше, вроде, их было двенадцать? ― не унимался любопытный Гай.

― Всего лишь шесть. Думаю, нам нужна самая большая из них, она находится дальше всего. Сделаем так: пойдём под парусом на лодке вдоль берега, я буду указывать вам направление. На ночь будем останавливаться на суше: разведём костёр, сварим нормальную еду, пополним запасы воды. А когда увидим этот остров-скалу, направимся прямо к нему.

― Оса, а как мы узнаем, какой из островов нам нужен? ― теперь уже любопытствовал я.

― Не пропустим ― они следуют цепочкой друг за другом. «Наш» последний, самый крупный. Хватит болтать, лодка идёт к берегу, помогите рыбаку. Вижу, он всё продумал ― позади нашей посудины привязана вёсельная лодочка, так рыбак и вернётся к своим. Вот те на! Ишь, как заторопился, боится, что ли? Даже поговорить не хочет. Уже уплывает, ну-ка, все быстро в воду, чтобы наше «сокровище» не унесло течением ― похоже, мерзавец даже не бросил якорь.

Сказав это, Оса первой полетела к лодке и, опустившись на неё, снова быстро увеличилась в размере. Гай не разрешил Мири плыть, а сам нырнул в воду, и это после того, что недавно чуть не утонул. Я завидовал ему, но по-доброму. Тот, что сидел за моим плечом, заурчал в ухо:

«Позови водяного духа, он утащит негодника на дно!»

Я рявкнул на него:

«Сгинь, слышать тебя не хочу!» ― и он тут же замолк.

Мири испуганно посмотрела на меня, а я только махнул рукой:

«Не обращай внимания, пришлось прикрикнуть на ту дрянь, что за меня цепляется. Смотри, Гай уже на лодке и ведёт её сюда. Интересно, когда он успел научиться так ловко управляться с парусом?»

Мири ласково мне улыбнулась, отчего на душе сразу потеплело.

― Во-первых, не забывай, что он всё детство работал, в том числе, и на парусниках. А, во-вторых, с ним же Оса, адмиральская дочь. Как думаешь, она научит и нас с тобой корабельному делу?

Я кивнул, глядя на неё влюблёнными глазами. Лодка ударилась носом о прибрежный песок, и мы с Мири помогли Гаю вытащить её на берег. До вечера было далеко, и под командованием Осы началась подготовка к нашему первому водному путешествию. Мы запаслись пресной водой, перетащили вещи Мири из повозки, проверили запасы продуктов и рыбы, натянули тент от дождя и солнца. К вечеру все так устали, что почти валились с ног.

Ужинали у костра, и глаза невольно слипались, когда Гай сказал:

«Надо присматривать за лодкой. Повозку придётся оставить здесь, переночуем, а завтра спрячем её в кустарнике. Я хорошо умею маскировать предметы с помощью магии. Что уставились?»

Гай растерянно таращился на нас, потому что все смотрели на него с насмешкой.

― Не понимаю, почему вы мне не верите, ― смутился покрасневший маг, ― вот увидите, всё будет как надо. Решайте, в какой очерёдности будем охранять лодку…

Оса его перебила:

«Сегодня все отправятся спать. Я ― ваш охранник, феи ведь не нуждаются во сне. Так что отдохните как следует, а завтра с утра ― в путь. От рыбаков мне известно, что до сезонного изменения погоды осталось примерно две недели. Если нам повезёт, конечно. Значит, за это время мы должны добраться до нужной нам скалы, найти лекарство и успеть вернуться к берегу».

Мири чертила палкой какие-то знаки на песке. Не поднимая головы, она спросила:

«Примерно сколько времени уйдёт, чтобы туда добраться?»

Фея ответила быстро, словно ждала этого вопроса.

― Если нам повезёт с погодой, то через день-полтора мы будем на месте. Вот только позволят ли нам так легко добраться до нашей цели? Не уверена…

Я заволновался: «Ты о ком?»

Оса печально на меня посмотрела.

― Барри, кто-то очень не хочет, чтобы ты поправился. Наверняка, сам уже это понял. Твой отец прислал меня, чтобы я помогла тебе, но тот, кто нам мешает ― очень силён.

Я невольно сжал кулаки.

― Кто он, наш противник, человек или дух?

― Я не знаю, милый, но, думаю, что это один из Повелителей духов, как и твой отец. В том мире тоже идёт борьба за власть. Возможно, это даже отец Али, наславший на тебя проклятье. Про него мне почти ничего не известно, знаю лишь, что он был очень сильным колдуном и не простил ваш род за то, что попал в плен. И за своего сына. Я слышала, колдун почти сразу покончил с собой. У него, несомненно, была очень тёмная душа, думаю, это его посланник прячется за твоим плечом и пытается заменить тебя.

Она внимательно на меня посмотрела.

― Уже бывало ощущение, словно ты ― «не в себе»?

― Да, несколько раз, и ещё ― эти ужасные сны…

Оса обняла меня, и я снова почувствовал себя так, словно грудь сдавил каменный великан.

― Бедный мальчик! Не допускай такого, гони его прочь, ты ― будущий Повелитель духов. На самом деле, он боится тебя. Будет лезть или насылать кошмары ― скажи, что скормишь его Осе. Сразу притихнет…

Глава 21

Я испуганно посмотрел на невозмутимое личико прекрасной феи, и буйное воображение тут же нарисовало её вторую сущность ― страшное нечто, пожирающее других духов. Фея рассмеялась, словно мои мысли были для неё открыты.

― А ты молодец! Не бойся, всё верно, именно так сущности и получают дополнительную силу. Запомни ― мы только кажемся людьми, но, на самом деле… Впрочем, не бери в голову, духи не трогают людей, разве что иногда пугают… ― и она загадочно улыбнулась, размыкая свои тяжёлые объятья.

Я наконец-то облегчённо вздохнул и помассировал грудь. Фея виновато на меня посмотрела:

«Прости, Барри, мне порой бывает трудно контролировать свою силу!»

Мири подошла и нежно меня обняла:

«Это я сейчас исправлю! Скажи, где болит?» ― и она со смехом потащила меня в ближайший перелесок. Гай, фыркая, ушёл спать в повозку, а фея медленно поплыла по воздуху к лодке и устроилась на ней. Меня удивило, что Везунчик увязался за ней, весело подпрыгивая у неё на руках.

К повозке мы с любимой вернулись нескоро. Уже совсем стемнело, но при свете луны я отчётливо видел светящийся силуэты феи, сидящей на корме лодки, и щенка, устроившегося на её коленях. Впервые за много дней ночь прошла спокойно. А утром после завтрака все, наконец-то, забрались в лодку и двинулись к нашей цели.

День был на удивление чудесный, по-настоящему летний, на небе ― ни единого облачка, ветер наполнял паруса, и Гай с важным видом изображал из себя капитана. Оса обучала нас с Мири управлению парусами ― это было здорово. Хотя я по-прежнему с опаской смотрел на воду, никто из-за этого надо мной не подшучивал. К счастью, нам не пришлось узнать, что такое ― морская болезнь, и, думаю, причиной тому было волшебство нашей прекрасной феи.

В обед мы пристали к берегу и хорошо поели, а потом продолжили путешествие. На ночь устроились на песчаной косе и, устав почти неподвижно сидеть в лодке, бегали друг за другом, как дети. Оса смотрела на нас и улыбалась, Везунчик теперь не отставал от неё, преданно заглядывая в глаза новой подруге. Потрескивал в костре хворост, и, со смехом свалившись вместе с друзьями на песок, я подумал, что никогда ещё не был так счастлив…

Мы с Мири решили спать под открытым небом, Гай устроился на лодке, а фея, чтобы не мешать нам ― присоединилась к нему. Я счастливо пялился в ночное звёздное небо и мечтал, что совсем скоро найду нужное мне лекарство и тогда… А, действительно, что же тогда? Раньше как-то не задавался этим вопросом, не до того было.

Я не собирался возвращаться в своё княжество, там наверняка уже устроили делёжку власти, и пролилось немало крови. Вернуться ― означало бы ввязаться в борьбу за трон. Кровь, война ― нет, это не то, чего я хотел от жизни. Свобода, путешествия, друзья, первая любовь ― вот и всё, о чём я мог думать. Наивный, глупый ребёнок… Слова ― подданные, страна, долг ― тогда ничего для меня не значили.

Мири спала, и я нежно прикоснулся к её волосам. Импульсивная и страстная, чего мне ждать от неё в будущем? Скорее всего, насытившись, она меня бросит. Гай прав, такова её натура. Она с нами потому, что пока, подобно мне, не знает, как ей жить дальше. А Гай, чего хочет он? Ответ на этот вопрос был прост ― учиться, то есть, вскоре он тоже оставит меня в погоне за новыми знаниями. Что же будет со мной?

Холодный ветерок пробежал по берегу и взъерошил мои волосы, закрыв лицо. Неожиданный озноб пробрался под рубашку, пощекотал спину, заставив поёжиться в плохом предчувствии. Я резко сел, так, что закружилась голова, и противный голос у моего уха прошептал:

«Напрасно ты сопротивляешься, сын Повелителя! Всё равно будешь наш, слабый никчёмный мальчишка. Пусти меня, и я сделаю тебя сильным, наделю властью, и ты полюбишь её. Быть Господином надо всеми ― самое прекрасное, чего только можно пожелать. Всё равно твои друзья скоро тебя бросят умирать в нищете, не сомневайся…»

Я помертвел ― этот мерзавец пытался внушить мне свои мысли.

― Пора с этим заканчивать, пожалуй, немедленно скормлю тебя Осе!

Голос мгновенно затих, а я сидел, обливаясь потом, под порывами усиливающегося ветра, чувствуя приближение чего-то огромного и могучего. Оно возникло из темноты, и мир вокруг изменился. Внезапно стало на удивление тихо, даже ветер, казалось, испугался и пропал. Как же мне хотелось закрыть глаза и не видеть того, кто стоял в двух шагах от меня, среди лета обдавая клубами морозного воздуха. Очевидно, что это был не человек.

Веки поднялись против воли, передо мной стояла, наверное, самая прекрасная из когда-либо виденных женщин. Её длинные волнистые волосы падали тяжёлыми прядями, закрывая всё тело, оставляя открытой лишь божественную грудь. Огромные чёрные глаза смотрели прямо в душу, губы соблазняли своей сочностью и просили немедленного поцелуя.

Но я не желал её. Больше того, она внушала мне ужас и отвращение. Попятившись, споткнулся о корягу, чуть не упав, и прошептал, еле двигая губами:

«Кто ты, нечисть

― Как ты меня назвал ― нечисть? ― она рассмеялась так громко, что у меня заложило уши.

Я задрожал, но никто из моих друзей не среагировал на этот нечеловеческий вопль. Мири продолжала спать, при этом её милое смуглое личико напоминало маску покойника. Из лодки тоже не было слышно звуков привычного похрапывания Гая, фея не примчалась мне на помощь, значит, и её сковали чары.

― Глупый человечек, выбирай слова с осторожностью, если не хочешь, чтобы твои друзья проспали до конца своих дней.

Я опомнился и низко поклонился.

― Прости меня, Незнакомка, мои слова были слишком грубы. Как мне к тебе обращаться?

Она задумчиво меня рассматривала.

― А ты странный, сын Повелителя духов Горного княжества. Ещё никто не мог устоять передо мной. Может, тебе нравятся юноши или мальчики?

При этих словах красавицу сменил не менее прекрасный Незнакомец. А потом вместо него появился образ моего милого друга Али. Увидев его, я заплакал. Видно, это была не та реакция, которую ожидало посетившее меня странное существо. «Али» пропал, и его сменил старец в длинном светлом свободном одеянии, чья белая борода почти достигала земли, а лицо было строгим и нахмуренным. В почти прозрачных глазах не было ничего человеческого.

И тут я понял, кто передо мной, и ещё раз поклонился.

― Приветствую тебя, Великий Дух Призрачных гор! Я сам хотел искать тебя, но почему ты здесь?

Он увеличился в размерах так, что его голова оказалась где-то очень высоко, но это меня совсем не впечатлило, более того, я вдруг успокоился. Неужели, показывать жалкие иллюзии ― всё, на что он способен? Зря я так подумал. Налетевший вихрь подхватил меня и поднял туда, где в этот момент находилась ухмыляющаяся физиономия Великого Духа.

― А ты глупее, чем я думал, мальчишка! Предпочитаешь упасть с этой высоты, чтобы даже твои жалкие доспехи не смогли спасти бедные косточки? Или, может, мне хорошенько сжать тебя, чтобы кровь брызнула во все стороны?

― Ни то и ни другое, о Великий! Давай осторожно вернёмся к прежним размерам и поговорим. Ведь ты хотел от меня что-то узнать, или я ошибся? ― только боги знают, как мне было страшно в тот момент. И откуда только силы взялись…

Он хмыкнул и поставил меня на землю.

― Смотри-ка, а ты не трус! Пожалуй, из тебя получится дипломат. С чего вдруг решил, что мне, Великому Духу, что-то понадобилось от больного мальчишки? У меня есть всё, что только пожелаю, веришь?

Я улыбнулся.

― Согласен, у Вас наверняка есть многое, кроме простого человеческого счастья. Думаю, Вы одиноки, Великий…

Мы оба замолчали. Я прекрасно понимал, чем рискую, а он смотрел на меня с недоумением и неожиданно снова расхохотался.

― А ведь ты прав, ребёнок! Одному бывает тоскливо. Заберу-ка я несносное создание с собой ― исполнится твоя мечта увидеть Призрачные горы. Хочешь? Может, у меня найдётся то лекарство, что так настырно ищешь.

Моё помрачневшее лицо стало ответом на эти слова.

― Да не расстраивайся, Барри, мы заберём твоих друзей с собой. Они будут моими рабами. Как тебе такое решение?

― Ужасно. Мои друзья не заслуживают этой участи. Но я расстроен не только из-за этого: Вы только что признали ― в Призрачных горах нет никакого лекарства от моего недуга. Получается, это нелепое путешествие было напрасным…

Дух стал ростом с меня и показал на поваленную корягу, приглашая сесть. Мне уже было всё равно, и я покорно опустился на мокрый шершавый ствол.

Великий Дух Призрачных гор смотрел на меня задумчиво.

― Вот что, ты прав, нам надо поговорить, а потом я уйду, а твои друзья проснутся как ни в чём не бывало. Но ты должен быть со мной честен, это моё условие. Дальше будет видно, что с тобой делать. Возможно, даже подскажу, где на самом деле лекарство от болезни…

Тут я не выдержал и закричал:

«Хватит лгать! Вы все ― жалкие обманщики! Всё равно убьёте нас, просто говорите, что нужно и убирайтесь в свои дурацкие Призрачные горы!»

Он посмотрел на меня с жалостью, да-да, в этих пустых глазах появилось сочувствие, или мне лишь показалось. Но Дух не стал снова угрожать.

― Будем считать, что я ничего не слышал, Барри. Успокойся, и давай поговорим.

Мне оставалось лишь устало кивнуть в ответ.

А дальше случилось невероятное. Даже не понял, как это произошло, но все мы ― я, сидящий вместе с Духом на коряге, Мири, Гай и фея в лодке ― оказались в огромной, прекрасной в своей нетронутой первозданности пещере. С высокого потолка свисали сталактиты в виде сосулек и разнообразной бахромы. У наших ног раскинулось прозрачное, светящееся изнутри озеро. Это было феерически прекрасно, я не мог отвести глаз и только повторял:

«Вот это да! Красотища! А откуда идёт свет? Это же пещера, здесь должно быть темно…»

Великий Дух впервые улыбнулся:

«Рад, что тебе нравится моя обитель. Конечно, здесь светло ― нельзя же принимать гостей в темноте. Прости, что перенёс вас сюда, но дома я чувствую себя лучше. Давай сначала поговорим, обещаю вернуть всех снова к озеру, как только мы закончим наши дела».

Я оторвался от любования красотой пещеры.

― Дела? О чём Вы?

Великий Дух молчал, и мне пришлось подождать, пока он, наконец, заговорил.

― Барри, ты прав, если бы это не было важно для меня, я не пошёл к тебе, чтобы поторопить нашу встречу. Много лет жду, когда придёт один из Повелителей духов и снимет проклятие с моих Призрачных гор. Они снова поднимутся из вод этого старого моря, и, возможно, когда-нибудь люди сюда вернутся.

У меня от услышанного глаза полезли на лоб.

― Разве это не Вы сделали так, чтобы горы опустились?

Дух печально засмеялся, и его голос завибрировал, многократно отражаясь от стен.

― Это всё сказки, Барри, я бы никогда не позволил своим горам утонуть. Нет, всё было не так, как рассказывают человеческие предания. Моя ссора с одним зловредным Духом привела к печальным последствиям, а спасение было призрачным ― предстояло ждать столетия, пока один необычный Повелитель не придёт ко мне, чтобы разрушить проклятие. А если этого не произойдёт, о прекрасных Призрачных горах все забудут, потому что они навсегда утонут в этом необычном солёном озере, ставшее таким из-за моих многолетних слёз…

Я слушал его и не мог поверить в то, что происходило.

― Хотите сказать, что этот Повелитель ― я? Но это не может быть правдой по многим причинам. Во-первых, я ― жив, а все Повелители…сами знаете, вот и мой отец после гибели стал таким. Во-вторых, я ― болен, и только доспехи помогают моему существованию.

― Знаю, Барри, это ведь моё волшебство помогло придворному магу наделить умелое творение человеческих мастеров ― твои чудо-доспехи, волшебной силой. Тот, кто проклял меня, предупредил, что, как только родится мой спаситель, он сделает всё, чтобы его погубить. Так что ты пострадал из-за меня, прости. И не только ты ― твой отец бросился с башни, чтобы стать одним из Повелителей духов и ускорить этот процесс. Взамен я обещал вернуть ему сыновей и сдержал слово. Сейчас твои братья уже в Княжестве, и старший из них унаследовал трон. Самый умный и талантливый, он приведёт твою страну к процветанию.

Я молча слушал, обдумывая его речь.

― Значит, это тот самый Дух, что всё время вредил и пытался убедить меня в том, будто я ― сумасшедший? И всё для того, чтобы помешать прийти сюда?

― Да, мой мальчик. Тебе было трудно, но решение, которое ты должен принять добровольно ― подчёркиваю, заставить помогать мне ― не имею права, ― ещё ужаснее.

Я почувствовал, как зашумело в голове, и кровь отлила от щёк.

― Понятно, мне предстоит умереть здесь и превратиться в того самого Повелителя, что спасёт и тебя, и твои земли. Отец продал меня, впрочем, как и свою жизнь, лишь бы вернуть пропавших сыновей.

― Понимаю, как тебе больно, но ему было ещё тяжелее, ведь Князь любил тебя больше всего на свете. Но он был настоящим Владыкой и думал о том, как сохранить Княжество и спасти вверенные ему земли от разграбления. Он знал, что такое долг перед своей страной.

Я вскочил, заливаясь слезами.

― Если бы он был хорошим Князем, знающим, что такое «долг», не вёл бесконечные войны, а заботился о своём народе. Чтобы потом не пришлось приносить своего сына в жертву в искупление собственных грехов, ― в тот момент я забыл о том, что на моём отце лежало созданное на крови заклятье, требовавшее всё новых и новых жертв.

«Дьявол» за моим плечом радостно захихикал, празднуя победу ― ведь я фактически отказался помогать Великому Духу. Но он ошибался. Почувствовав его злорадство, меня осенило, как можно использовать странный кривой кинжал, доставшийся мне вместе с джинном из бутылки. Закрыв глаза, сосредоточился и, позвав кинжал, ощутил его в своей руке. Скинул ножны и ударил тёмным лезвием прямо за плечо, насадив на него мелкое ничтожество, послал его прямо к неподвижно застывшей фее. Тонкий визг Двойника сверлил мне мозг, когда Оса в одно мгновение разорвала его на части и проглотила, снова неподвижно застыв. Кинжал сразу же исчез из моих рук.

Я засмеялся, глотая слёзы:

«Не притворяйся заколдованной, Оса! Ведь ты с самого начала знала, какая судьба мне уготована. И всегда была с моим отцом заодно, а ведь я, дурак, тебе верил…»

Фея ни капли не смутилась и прилетела прямо ко мне, сжимая в объятиях Везунчика, смотревшего на меня глазами Али.

― Верно, Барри: и я, и вот он, ― она показала на щенка, ― мы всё знали и помогали тебе прийти к своему предназначению. Тебе решать, и, надеюсь, я не ошиблась.

Эти слова вызвали во мне почти безумный смех:

«То есть, ты не сомневаешься, что я отдам свою молодую жизнь за исполнение мечты сглупившего когда-то, и потому потерявшего свои земли старика?»

Везунчик при этих словах зарылся носом в руку феи и жалобно заскулил. В отчаянии прикрикнул на него:

«Замолчи, предатель, тебе я тоже доверял, а ты появился, чтобы посмотреть, как буду умирать…»

От этих слов Везунчик спрыгнул с рук Осы и прижался к моим ногам, не переставая плакать как человек. Я взял его на руки и начал гладить, утешая:

«Перестань, не рви моё сердце, ему итак невыносимо больно. Я не злюсь на тебя, просто так хочется жить, дружок! А теперь мне предстоит стать одним из вас ― бесплотным духом, пожирающим себе подобных…»

Вдруг меня накрыло неожиданное спокойствие, в голову пришла мысль, которая решила всё: что изменится, если меня не станет? Друзья поплачут и забудут, братьям сейчас не до меня, отца и Али ― уже нет в живых…

Я слышал свой голос словно со стороны:

«Великий Дух, для которого жизни людей ничего не значат, поклянись, что вернёшь моих друзей на берег озера, а ты, Оса, поможешь им добраться туда, куда они захотят».

Духи одновременно произнесли: «Клянусь!»

Меня это устроило, и, попрощавшись с жизнью, оттолкнул от себя плачущего щенка:

«Что ж, я готов добровольно отдать жизнь, меня в этом мире ничто не держит».

Великий Дух и Оса переглянулись и показали мне на светящееся озеро. Если бы я мог заплакать или засмеяться ― непременно сделал бы это. Ведь надо же было такое придумать, утопить не умеющего плавать человека в металлических доспехах. Весельчаки…

― Это, наверное, чтобы я наверняка утонул, ― у меня ещё осталось немного силы, чтобы напоследок ухмыльнуться.

Сказал и пошёл к подземному озеру. Вода была кристально чистой, из глубины шёл яркий манящий свет. Но я почему-то представил, что там внизу сидит не очень приятный монстр с большим количеством щупалец и зубастым ртом. Отец в детстве рассказывал о таких. Когда мои ноги коснулись воды, я шепнул:

«Скоро увидимся, папа!»

И сделал шаг вперёд. Вода сразу же приняла меня, дойдя до груди. А вот дальше сильный порыв ветра выкинул холодеющее тело назад в пещеру, больно ударив головой о каменную стену.

― Не так быстро, Дух! Решил уже, что победил меня? Напрасно…

Я смотрел на знакомого мне человека и не верил себе. Это был один из немногих придворных, что хорошо относились ко мне в нашем замке. Невысокий, приятный седоволосый человек с умными глазами и добрым голосом. Всегда меня жалел и дарил разные интересные вещи, в основном, книги о приключениях. Неужели он и есть тот самый враг? Никогда бы не подумал.

Человек посмотрел на меня и, подойдя вплотную, присел на корточки, заглядывая в глаза.

― Не слушай их, Барри, иди своей дорогой. Ты так молод, у тебя же вся жизнь впереди. Столько лет мечтал обойти всю землю и побывать даже за двумя океанами. Какое тебе дело до давней вражды двух стариков? Ну, утопишь ты себя, вылезут голые скалы из воды, и что? Кому от этого станет лучше? Не будь дураком, возвращайся к друзьям, и отправляйтесь путешествовать. Эти духи не смогут тебя задержать.

Как же хотелось последовать его совету, да вот только этот голос мне приходилось слушать всю дорогу, не зная, как от него избавиться. У меня за спиной сидел дух, а говорил за него этот «добрый человек». По его вине погибли отец и няня, и, подозреваю, исчезли мои старшие братья. Это он губил людей вокруг меня, заставлял переживать и думать, что я сумасшедший.

― Господин «как вас там», это же Вы убивали людей в замке и его округе, но зачем? ― он отшатнулся от меня, в его глазах вдруг мелькнул страх. Что же во мне так пугало всех типов с нечистой совестью?

― Да, это моя работа. Просто мне было скучно, ― теперь его голос звучал иначе, совсем как у зловредного духа, сидевшего раньше за моими плечами, ― к тому же, я надеялся напугать тебя. Думал, сбежишь куда глаза глядят и, возможно, свернёшь себе шею. Я регулярно устраивал заговоры, но ты почему-то выживал, везунчик.

Это меня взбесило, и объяснить свои дальнейшие действия потом уже не мог.

― Это я-то ― везунчик? А, точно, ― и, обратившись к щенку, вдруг рявкнул:

«А ну, настоящий Везунчик, ату его! Покажи этому гаду, что бывает с теми, кто обижает твоего друга!»

Повторять щенку не понадобилось. Он мгновенно вырос до уже один раз виденного мной чудовища и проглотил моего врага целиком. Облизнулся, снова став собой, и, усевшись на пол, начал выгрызать невидимых блох.

Глава 22

Пещеру тряхнуло, повалив всех нас, за исключением Мири и Гая, которые и так уже лежали. Озеро передо мной исчезло, а пол под ногами значительно приподнялся.

Я кое-как встал и посмотрел на растерявшихся духов.

― Ну и где мне теперь топиться? Кажется, ваше озеро решило найти себе новое местечко.

Оса и Великий Дух вместо ответа начали обниматься. Фея смотрела на меня счастливыми глазами:

«Не надо умирать, Барри! Ты сделал то, что должен был. Теперь можешь продолжать свой путь!»

И после этих слов я очутился на берегу озера, Мири что-то проворчала во сне и перевернулась на другой бок. А Гай выскочил из лодки и помчался ко мне.

― Слышь, Барри, мне сейчас такой сон приснился, ты не поверишь! Подбрось хвороста в огонь, я даже проголодался. Принесу рыбки, пожуём, и всё тебе расскажу.

И, развернувшись на полпути, он снова побежал к лодке, в которой не было Осы. Машинально подбросил веток в костёр, а потом ущипнул себя за руку. Это был не сон, значит, я вернулся. Мы все вернулись.

Гай бежал ко мне с большой копчёной рыбиной и двумя кувшинами вина. Его глаза сияли в предвкушении рассказа, которым он собирался меня удивить. Мири проснулась и, посмотрев на нас, проворчала:

«Почему не спите, полуночники? Это что, вино? Я тоже буду!»

Она встала, оглянулась вокруг и вдруг дёрнула меня за рукав.

― Мне кажется, или это какой-то странный отлив? Озеро отошло от берега очень далеко, что бы это значило?

Я улыбнулся.

― Просто Призрачные горы потихоньку поднимаются из воды. Нам больше не надо туда плыть, моего лекарства там никогда и не было…

― Что за ерунда? Ты тоже видел этот сон про Великого Духа, приходившего сюда и забравшего нас в свою пещеру? ― удивился Гай.

― Нет, Гай. Это был не сон, ― и, глотнув вина, я рассказал о самом удивительном приключении в моей жизни. А когда закончил историю, понял, что Мири смотрит на меня скептически, уж слишком это было невероятно.

Гай осушил почти весь кувшин и, вытираясь рукавом, выдохнул:

«Вот если бы своими глазами не видел это во сне, точно бы не поверил. Но у нашего Барри не обострение, он говорит правду. Это был такой кошмар, особенно когда ты, дурак, полез в воду. Я чуть не умер от страха за тебя, кричал, кричал, а ты меня не слышал…»

И он взялся за второй кувшин, но Мири отобрала его.

― Вы что, два идиота, дурить меня вздумали? Если ты, Гай, видел всё «своими глазами», как я могла проспать такое?

Пришлось вступиться за друга.

― Вы оба были под воздействием заклинания, но, думаю, тут дело в том, что Гай ― маг. Поэтому он смог увидеть всё случившееся, и, клянусь тебе, Мири, что не лгу. Меня до сих пор трясёт от произошедшего, ведь я едва не погиб. Наверное, надо бы радоваться, что остался жив, а вместо этого ― мне не по себе. Может, Гай прав, и ваш друг Барри ― просто сумасшедший…

Мири легонько стукнула меня по спине.

― Не смей так говорить о моём парне, ― и она меня поцеловала, ― просто ты ещё не отошёл от потрясения, милый.

И я, как дурак, засмеялся от её слов ― ведь она первый раз назвала меня «своим парнем».

Гай пропустил эту замечательную сцену, потому что всё-таки добрался до вина, а потом грустно вздохнул, не обращая внимания на то, что мы с Мири целуемся прямо у него под носом.

― Так, значит, к скале мы не плывём. Это понятно, а вот где искать лекарство ― большой вопрос…

― Я отвечу на него, ― Оса присела рядом с нами, и выскочивший из кустов Везунчик тут же устроился у неё на коленях.

Гай и Мири остолбенело смотрели на щенка.

― Мири, ты видишьсобаку, настоящую собаку? Или мне кажется? ― шептал, икая от выпитого, Гай.

― Вижу! ― так же ответила ему моя девушка.

Оса засмеялась.

― Ничего удивительного. После того, как Везунчик проглотил злодея, он стал намного сильнее. Теперь вы можете его видеть.

Обрадованный щенок посмотрел на меня заискивающе, и я ему кивнул:

«Ладно уж, иди сюда, маленький пожиратель всякой дряни!»

Везунчик с радостным визгом бросился ко мне, повалив на песок.

―Эй, потише, раздавишь мои косточки! Какой же ты стал тяжеленный! ― мне еле-еле удалось выползти из-под него.

Везунчик смутился и улёгся рядом, не прекращая отчаянно лупить себя хвостом по бокам. Я улыбался и гладил своего спасителя, не жалея рук. Оса нежно посмотрела на меня и спросила:

«А меня ты простишь, Барри?»

Я ничего не ответил.

― А если прямо сейчас скажу тебе, где находится лекарство?

Ответом стала моя горькая усмешка.

― Неужели мне придётся опять куда-то тащиться, чтобы ещё раз убедиться в том, что и так понятно ― тебе нельзя доверять, Оса!

Она понурила голову.

― Понимаю, почему ты мне не веришь, Барри, но лекарство совсем рядом и, если выслушаешь меня, через пять минут будешь здоров.

Мы все как по команде посмотрели на неё.

Она взяла ветку и, подержав в руке, словно нехотя бросила в огонь. Её губы кривились то ли в улыбке, то ли в гримасе боли. Это выглядело странно и не на шутку меня встревожило.

― Фея Оса, если действительно знаешь, где средство от моего недуга, не тяни, скажи, а я постараюсь поверить тебе…

Она кивнула.

― Спасибо, что даёшь мне шанс снова стать твоим другом, хотя бы ненадолго…

― Что ты имеешь ввиду, Оса? ― Мири успела подружиться с феей.

Та уклончиво отвела глаза и опустила голову, не ответив, но моё сердце задёргалось от плохих предчувствий.

― Барри, там, в пещере, я сказала, что уверена в тебе. И это правда. Клянусь, «злая» фея не хотела твоей смерти, напротив, я не сомневалась, что ты вспомнишь о силе любви, помогающей в любой беде. Везунчик ― не простой вызванный тобой дух, это душа Али. А он готов для тебя на всё, даже снова умереть…

У меня на глаза навернулись слёзы. Фея продолжила.

― Всё произошло так, как я и предполагала. Если бы ты не догадался попросить помощи у духа Али, я бы сама растерзала это чудовище. Мы с Великим Духом зашли так далеко, чтобы убедить негодяя показаться в пещере. Это чужая территория, но тщеславие заставило его забыть об осторожности, и он получил своё.

Она вздохнула и, наконец, посмотрела мне в глаза.

― Прости, что пришлось подвергнуть тебя такому испытанию, иначе нам никогда бы не удалось выманить злодея… Ну, хватит об этом. Ты сохранил то «сокровище», что дал тебе отец при прощании?

Я кивнул:

«Там были мои первые распашонки и флакончик маминых духов».

Оса рассмеялась:

«Нет, Барри, это не духи. Достань и выпей капли. Твоя мама была не просто первой красавицей княжества, а очень мудрой и предусмотрительной женщиной. Она заранее позаботилась о своём единственном наследнике, предчувствуя, что ему придётся нелегко. За эти капли княгиня отдала все свои деньги. Универсальное противоядие того стоило. Когда её отравили, твоя мама отказалась принять его, оставив лекарство для сына. Отец не мог отдать его раньше, пока ты не исполнил своего Предназначения. Давай, пей скорее».

Я так растерялся, что стоял, как вкопанный, не в силах пошевелиться. Мири быстро принесла мой мешок и вытряхнула его содержимое на песок. Она развернула небольшой свёрток и передала мне маленький круглый флакончик. Взяв его дрожащими руками, я никак не мог решиться выпить несколько остававшихся на дне капель. Гай подошёл ко мне и, осторожно взяв за руку, заставил выпить лекарство.

Я проглотил его и стоял, не зная, что делать дальше, краснея от устремлённых на меня взглядов. Ничего вроде бы не происходило, но фея, внимательно на меня посмотрев, вдруг засмеялась.

― Подействовало! Барри, сбрасывай эти клятые доспехи, они тебе теперь не нужны. Ну уж если ты без них не можешь, тогда носи…

Я тихо пробормотал:

«Отвернитесь, пожалуйста. Гай, помоги мне снять эту гадость, что столько лет одновременно спасала и мучила меня».

Девушки понятливо отвернулись, а Гай снял с меня плетёный каркас и смотрел, как я натягиваю на себя обычную рубашку и штаны. Ощущения были непривычные, ведь в последнее время из соображений безопасности даже спать мне приходилось в доспехах. Как же они меня достали…

Покашляв, дал понять, что готов. Оса и Мири повернулись, и тут моя девушка, недолго думая, что было сил ударила по руке, оставив на ней большой синяк. Я охнул от неожиданности и боли. А Мири, как ни в чём не бывало, осмотрев руку, скомандовала:

«Пошевели пальцами! Хорошо, значит, ничего не сломано».

А потом так завопила, что я чуть не подпрыгнул, задаваясь вопросом: «Кто всё-таки из нас двоих более сумасшедший?» Мири же, схватив за больную руку, кружила меня по берегу и кричала: «Получилось, всё получилось! Ты здоров, мой красавчик!»

Потом к нам присоединился не менее громко вопящий Гай. Он вырвал меня у Мири и обнял так, что глаза полезли на лоб:

«Вот здорово, Барри! Наконец-то, теперь, если что, я смогу задать тебе взбучку, не боясь сломать княжескую косточку!»

Я засмеялся.

― Это мы ещё посмотрим, кто кому задаст!

Мы ещё долго вопили и шутливо боролись друг с другом, а Оса сидела у костра и, счастливо улыбаясь, смотрела на наши игры. Когда «детишки», наконец, выдохлись, Мири сбегала на лодку и принесла ещё вина. Началась пирушка: мы пили вино, передавая кувшин по кругу, заедали его какой-то гадостью и хохотали, а Везунчик с радостным лаем носился вокруг нас.

Не помню, как я уснул, прижимая к себе Мири, чувствуя, что мою спину греет тёплый бок щенка. Никогда не мог этого понять ― ведь привидения же холодные, как лёд, а мой Везунчик такой горячий, словно живой… Я не волновался о том, что этой ночью кто-то на нас нападёт, ведь Оса обещала посторожить сон. Я снова верил ей.

Жаркие солнечные лучи разбудили нашу компанию. Оса уже успела сварить похлёбку, и мы с жадностью всё съели, поблагодарив «добрую фею» за заботу. Правда, у варева, что она нам скормила, был странный привкус, зато похмелье как рукой сняло.

Теперь настало время подумать, что же делать дальше. И куда двигаться, ведь главная задача была решена ― мои кости стали «нормальными». Возвращаться назад никто не собирался, оставалось выбрать новое направление. Тут все взгляды обратились к Гаю, среди нас он был самым «учёным».

Гай почесал в затылке и сказал с весьма недовольным видом:

«Что касается меня, я бы, не задумываясь, отправился в Равнинное Королевство. Оно совсем рядом с Озёрным Краем, но вот вопрос ― как туда добраться? Границу между государствами заменяют непроходимые болота. Я туда ни за какие коврижки не полезу ― там водится столько ужасной живности, брр… Не хочется, но придётся возвращаться в Пустоши и искать обходные пути».

Задумчивая Оса спросила нашего «мудреца»:

«А чем тебя привлекает Равнинное Королевство? В моё время о нём даже и не слышали. Правда, это было очень давно».

Глаза Гая загорелись энтузиазмом, слова так и посыпались горохом.

― Да это лучшее место в мире. Там столько городов, наука в почёте и, в отличие от здешних мест, процветает, как и культура. Академии Равнин известны своими учёными, я бы хотел …

― Да поняли мы тебя, Гай, ― усмехнулась Мири, ― у некоторых одна учёба на уме. Впрочем, я не против там побывать, главное, что туда мой отчим точно не сунется. А ты, Барри?

― Я бы тоже посмотрел на равнины. Ничего кроме гор в своей жизни и не видел. Возможно, именно там найду своё призвание, ― робко высказался, не спуская глаз с Мири.

Оса встала и обвела нас решительным взглядом.

― Очень хорошо, что вы так единодушны в своём решении. Я отправлю вас туда. У меня же осталась бутылка с джинном и одно неиспользованное желание.

Я удивился.

― Постой, но ты же хотела начать жизнь сначала…

Оса лишь пожала плечами.

― Мало ли что я хотела. В пещере мною было дана клятва ― отправить твоих друзей туда, куда они сами пожелают.

Все загалдели.

― Оса, ты не должна так поступать, это твоё желание. Мы и сами выберемся.

Она топнула на нас ножкой, и от этого по берегу быстро мелеющего озера пошли трещины, тут же заполнявшиеся песком. Мы притихли.

― Я всё уже решила и, даже если бы не было этой клятвы, поступила так же.

Мири тихо заплакала:

«А что будет с тобой, Оса?»

Она улыбнулась.

― Точно не знаю, наверное, просто исчезну. В любом случае, это лучше, чем быть вечной прислугой.

Каждый из нас подошёл и обнял её со словами благодарности. А я ещё добавил:

«Ты была нам отличным другом, Оса! Я не хочу, чтобы…»

Она не дала мне договорить, нежно поцеловав в щёку, и от этого поцелуя на несколько минут кожа онемела, так холодны были призрачные губы. На прощание фея протянула каждому из нас по мешочку, наполненному драгоценными камнями, посмеявшись, что на новом месте они нам пригодятся больше, чем ей на никчёмном платье. Затем велела взять свои вещи и собраться всем вместе. Сама же достала бутылку и, вызвав джинна, что-то ему сказала.

Мы очнулись на траве в прекрасном саду. Ветви деревьев были усеяны незнакомыми яркими плодами, и Гай тут же распробовал их, предложив и нам присоединиться к дегустации. Но мы с Мири благоразумно отказались ― кто знает, что пряталось под красивой кожурой? Гай же только пожал плечами и набил свою котомку запасом ярко-оранжевых шаров, при этом он облил свою одежду их соком и называл нас «много потерявшими дураками». На что Мири возразила ему, что «дураки не будут для него стирать». Мне пришлось почти разнимать эту сварливую парочку.

В общем, вместо того, чтобы осмотреться по сторонам, мы занимались всякой ерундой. Наконец, я, как показалось, взял ситуацию под контроль, прикрикнув на обоих. В результате ― друзья меня же чуть не побили, сказав, что мы не в Княжестве, и они не обязаны мне подчиняться. Я сделал для себя вывод, что лучше между ними не вставать.

Наконец, задиры успокоились и стали осматриваться.

― Надо бы найти прохожего и спросить дорогу в город, ― подал идею Гай, как будто мы сами об этом не догадались.

― Интересно, а нас поймут? На каком языке здесь говорят? ― это была уже моя мысль. Мало кто знал о моей склонности к изучению языков, а поскольку свободного времени во дворце было в избытке, то большую его часть, помимо чтения, я отдавал любимому занятию. Так что поговорить с иноземцем для меня не стало бы проблемой, о чём и рассказал друзьям, удивившись их восхищённым взглядам. Я даже смутился.

― Вот это да, Барри, похоже, из тебя тоже получится учёный, ― обрадовался Гай, ― давай вместе поступать: я ― в Академию Магии, а ты ― туда, где изучают языки.

― Здорово! ― надулась Мири, ― а мне куда? На рынок овощами торговать?

Я обнял мою красавицу:

«Вот ещё, у тебя же особые способности: видеть то, чего не могут другие. Уверен, и для тебя найдётся место. Ты ведь хочешь учиться?»

Мири радостно закивала, и я поцеловал её, стремясь поддержать.

Гай опять начал фыркать:

«Другого места не нашли, чтобы этим заниматься?»

Мири вдруг засмеялась и толкнула меня в бок:

«Знаешь, Барри, я заметила, как наш Гай посматривал на Осу. Чем хочешь поклянусь ― этот болван влюбился в древнее привидение!»

Я сделал удивлённое лицо, хотя на самом деле тоже обратил внимание на нежные взгляды, что мой друг бросал на прекрасную фею. Гай покраснел и, задрав нос, демонстративно пошёл вперёд по дорожке, где и столкнулся с человеком в плаще, неожиданно вышедшем из-за дерева. Тот вскрикнул и сел на траву, потирая лоб. Гай бросился к нему:

«Простите, ради бога! Я Вас не заметил, давайте руку, помогу встать. Надеюсь, Вы не ушиблись?»

Сидевшая на земле девушка откинула на спину капюшон плаща и тряхнула длинной светлой косой.

― Да не беспокойтесь, молодой господин. Кажется, я ― в порядке, ― ответила она и протянула ладонь Гаю, ожидая его помощи.

Но не дождалась. Наш маг словно оцепенел и, раскрыв рот, не сводил глаз с красавицы. Я решил помочь ему и, подойдя ближе, собрался поприветствовать незнакомку, но тоже замер. Видя, что мы оба «не в себе», Мири решительно приблизилась и, протянув руку девушке, помогла ей встать.

― Вот здорово, Оса, что ты тоже оказалась здесь! Я так рада, подруга! ― засмеялась моя возлюбленная и обняла испуганную незнакомку.

― Оса? Подруга? Вы уверены, что у меня такое странное прозвище? ― лепетала та, глядя на нас троих с испугом, ― дело в том, что я не понимаю, как здесь оказалась. Больше того, не могу вспомнить даже своего имени…

Мири тут же «нашлась».

― Так тебе же здорово повезло сразу встретить своих друзей. Мы прибыли в Равнинное Королевство, чтобы учиться в местных Академиях, говорят, они самые лучшие. Ты, наверное, тоже поэтому здесь.

Незнакомка, так удивительно похожая на «нашу фею», смутилась, потупив глаза, и пробормотала не очень уверенно:

― Да, это здорово, наверное. Но я ничего не помню, хотя, вроде, сильно не падала… Прости, пожалуйста, а как тебя зовут и твоих, то есть, наших друзей?

Мири представила всех по очереди, причём дала каждому довольно смешные характеристики, и «бывшая Оса» невольно улыбнулась. Мы с Гаем, наконец, оттаяли, но так и не смогли оторвать взгляды от нашей новой подруги. Особенно маг ― он просто светился от радости, оттерев нас с Мири в сторону, стараясь полностью завладеть вниманием бывшей феи.

Я не стал особенно ломать голову над этой загадкой: раз сбылась мечта, и Оса получила новую жизнь, значит, так и надо. Но меня мучило любопытство: какие магические навыки ей удалось сохранить, или она теперь ― обыкновенный человек? Оттолкнув Гая, к большому неудовольствию заревновавшей Мири, мне удалось поговорить об этом с бывшей феей.

― Стелла, скажи, ты по-прежнему ― маг? Раньше тебе многое удавалось.

Она подняла на меня свои удивительные, ставшие в этой жизни небесно-голубыми, глаза.

― Так моё имя ― Стелла? А ведь правда, кажется, именно так меня раньше и звали. Что-то припоминаю, только это было очень давно.

Я обрадовался неожиданному точному «попаданию».

― Конечно, Стелла, ведь это означает «звезда», а ты так прекрасна…

Новоиспечённая Стелла смутилась от моих слов, Гай же рассвирепел, думая, что я решил за ней приударить. А вот Мири раз и навсегда отучила меня говорить комплименты другой девушке: она со всей силы ударила по спине, впервые заставив пожалеть, что на мне нет доспехов…

Не застонав, хоть не только заработал синяк, но и прикусил губу, я продолжил свой «допрос»:

«Попробуй сделать что-нибудь магическое».

Она задумалась.

― Например?

Тут влез Гай.

― Я вот очень голоден, сможешь достать куриную ножку или, ― он посмотрел мимо меня на Мири, ― две ножки?

Стелла, взглянув на нас троих, поняла «ситуацию» без слов, и в её руке появилась ароматная, истекающая соком, поджаренная куриная ножка. Мы все, включая Стеллу, сглотнули. Гай обрадованно протянул к «добыче» руку, но не тут-то было! Выскочивший из-за дерева Везунчик в прыжке перехватил «приз» и помчался вперёд по дороге.

За ним рванулся вопящий Гай:

«Догоню, а потом убью и тебя, и твоего наглого хозяина!»

Мы со смехом бросились за ними и вскоре застали страдающего мага, который с печальной миной смотрел, как мой странный щенок ― ведь «нормальные» привидения не едят ― радостно помахивая хвостом, доедал курицу.

Я для вида «поругал» Везунчика, но Стелла меня остановила, протянув корзинку, наполненную разнообразной едой. Гай сразу успокоился и забрал её у новой подруги, предложив присесть под одним из деревьев и перекусить перед «возможно долгой дорогой». Все с радостью поддержали его идею.

Вскоре наша компания расположилась на траве и с аппетитом завтракала, пересмеиваясь. Мы словно забыли все невзгоды и ужасы, что нам ещё совсем недавно пришлось пережить. Впереди была новая, неизвестная жизнь, от которой все ожидали только радостных и счастливых событий. Везунчику тоже перепадало вкусненькое из корзинки, и он с довольным лаем носился вокруг, клянча всё новые и новые подачки.

Я был весел и упорно делал вид, что не замечаю у любимого щенка грустного взгляда Али и, тем более, не вижу мудрых, всё понимающих глаз смеющейся Стеллы, казалось, говоривших мне:

«Я здесь, Барри, потому что ещё нужна вам».

А, возможно, мне просто всё это привиделось, как и те странные, полупрозрачные существа, наблюдавшие за нами из-за соседних деревьев. Кто знает…

Конец


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22