Заре навстречу [Вадим Михайлович Кожевников] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (289) »
Вадим Кожевников Заре навстречу
Часть первая
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Что б ни случалось, отец всегда держал себя с Тимой вежливо. Когда Тима опрокинул на пол керосиновую лампу и похожий на шляпу зеленый стеклянный абажур разбился вдребезги, отец только сказал огорченно: — Ну, брат, натворили мы с тобой! Придет мама, что мы ей скажем? — Присев на корточки, отец собирал осколки в газету. — Папа! — заявил Тима.— Хочешь, пойду на кухню и просижу там один всю ночь, пока мама не простит? Петр Григорьевич высыпал осколки в помойное ведро, долго молча ходил по комнате, пощипывая бородку, потом заглянул под стол, куда залез Тима, чтобы не видеть опечаленного отцовского лица, и произнес сердито: — Только слабодушные люди могут просить о наказании, не чувствуя за собой вины. — Папа,— проныл Тима,— я же нечаянно его разбил! — Тогда есть все основания упрекнуть тебя в лицемерии,— нравоучительно сказал отец. — Я же просто испугался, когда разбил! — Выходит, ты трус?! Этого Тима перенести не мог. Он вылез из-под стола, подошел к отцу и спросил, задыхаясь от обиды: — Значит, я трус, по-твоему? — Да,— спокойно ответил отец. В отчаянии озираясь, Тима увидел на табуретке кринку с молоком, накрытую сверху блюдечком. Вызывающе глядя в глаза отцу, Тима взял кринку в обе руки, высоко поднял ее, помедлил и бросил изо всех сил об пол. — Вот,— прошептал Тима,— и еще чего-нибудь разобью! Отец, сощурившись, смотрел на Тиму. — Ты знаешь на кого сейчас похож? На погромщика! Тима знал, кто такие погромщики. Об этом рассказывала мама. Его еще не было на свете, а мама тогда жила в Ростове, где по улицам ходили с портретами царя ломовые извозчики и лабазники. Мама прятала от них свою подругу Эсфирь. Когда в дверь стали бить каблуками, папа — который еще вовсе не был папой, а просто пришел в гости к маме,— снял студенческую тужурку, надел на пальцы оловянный кастет, скинул крючок с двери и стал драться в прихожей. Если бы рабочие-дружинники не разогнали погромщиков, папу убили бы. У папы до сих пор бровь рассечена белым шрамом. Погромщики — это было самое оскорбительное в доме слово... Тима зажмурился, глубоко вздохнул, чтобы набраться сил, и разразился отчаянными рыданиями. И когда наконец открыл слипшиеся от слез глаза, увидел, что отец стоит у двери одетый. — Папа, папочка,— закричал Тима истошно,— только не уходи! — Я пойду к соседям занять молока,— спокойно сказал отец. — Если ты боишься один посидеть в комнате,— насмешливо предложил он,— пожалуйста, идем вместе. — Но ты вернешься, не обманешь? — Я никогда не обманываю и не говорю неправду! — сказал сердито отец и попросил: — Будь добр, возьми тряпку и вытри пол. Всхлипывая, Тима долго возил тяжелой мокрой тряпкой по молочной луже. Потом он положил тряпку возле помойного ведра, вымыл под умывальником руки и, вздохнув, уселся в углу между печкой и умывальником. В кухне было темно и страшно. Вокруг железной дверцы печки собрались кучкой черные тараканы. По сырой стене, где был прибит умывальник, ползали мокрицы. У помойного ведра скреблась мышь, в кладовке грохотал пустой посудой хомяк. «Как в тюрьме,— подумал Тима,— только в тюрьме больше животных, папа говорил, самое противное там — клопы и блохи, а мыши даже ничего, с ними весело. Папа воспитал одну, она у него из рук крошки ела». Вот Тиму папа тоже очень терпеливо воспитывает, никогда не ругает, не бьет, он только рассказывает ровным, спокойным голосом, каким должен быть человек — честным, правдивым, смелым. Но когда мама хвалилась, что Тима сам умеет ставить самовар и ходит за водой к водоразборной будке, отец сказал: «Это же — естественное чувство долга». Сознание вины терзало сердце Тимы, хотя он и считал себя оскорбленным. Ведь Тима так редко видит отца. Почему отец всегда разговаривает с ним, как со взрослым? У Вовки Сухорева отец тоже сидел в тюрьмах и тоже вернулся из ссылки, но он своего Вовку водит повсюду с собой и хвастливо говорит: — Видали моего отпрыска? А ну, Вовка! Вопрос: кто есть узурпатор, кровопийца, губитель народа? — Царь-император, самодержец Николай Второй и последний,— бойко отвечает Вовка, весело поблескивая хитрыми глазами. А вот отец Тимы строго-настрого запретил ему говорить плохое о царе. И каждый раз поспешно посылает гулять на улицу, когда приходят гости. Правда, однажды произошел ужасный случай. Но Тима тогда был еще совсем маленьким. Они приехали тайком из Нарыма в уездный сибирский город в большой просмоленной лодке и поселились в гостинице «Дворянское подворье». Отец сбрил бороду, усы и стал сразу очень молодым. А мама расплела косы, сделала высокую прическу, купила жакет, расшитый черной тесьмой, и стала очень красивой, но только уж слишком важной, как жена нарымского урядника. — Ну, старик,— говорил отец Тиме, сияя,— скоро в- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (289) »
Последние комментарии
3 часов 57 минут назад
20 часов 1 минута назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
3 дней 11 часов назад
3 дней 15 часов назад