Фантастика 1979 [Александр Петрович Казанцев] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (179) »
Вечером товарищи собрались на танцы; мне не хотелось идти, но меня потащили чуть не силой… Вечер был теплым, в парке играла веселая музыка, на тесовой танцплощадке творилось настоящее столпотворение… Я встал в стороне, но тут же ко мне подошла девушка, радостно назвала меня по имени. Девушка была красива; я растерялся, пытаясь вспомнить, где и когда ее видел. — Наверное, я ошиблась… — смутилась девушка. — Нет, это мое имя… — Вы из Синегорья? — Да, я там жил до десяти лет. Потом мы уехали… — Вы не уехали, вас выселили фашисты, — нахмурилась девушка. — Они тогда всех выселяли… Нашу семью тоже схватили. Меня, сестер, бабушку… Бабушка была, правда, в лесу; фашисты стали кричать, чтобы все выходили… Бабушка вышла, а матери выходить запретила. Так нас с бабушкой и увезли в неметчину. Я кораблей боялась. Говорили, что всех на корабль посадят и увезут за море… А вы, говорят, бежали? — Два раза убегали… На латвийской границе. — Меня Зиной зовут. Я из Усадина. Вы со мной дружили, приходили к нам… Недавно я в Синегорье вас видела, шли с автобуса… Зина открыто улыбнулась, я попросил ее перейти на «ты». К Зине пробился парень, пригласил на танец, но девушка мотнула головой, хмуро глянула, и парень отошел. Я поискал глазами друзей, они были рядом… — Айда гулять, — предложила Зина.
Я помнил Зину так, как помнил себя. Тоненькую, смуглую, с тяжелыми черными косами. Помнил, как ходили с ней за малиной и Зина испугалась змеи. Я выломил прут, в ярости застегал гада. Мы дружили, и я готов был умереть за свою подружку. Мальчишки боялись толкать ее на зимней горе, потому что сразу начиналась драка… В бору я бросился бы с палкой на волка, если бы он вдруг напугал Зину. В грозу, когда мы спрятались под копной сена, Зина в страхе прижималась ко мне. Мы даже целовались в окопе на берегу озера… Но девочки больше не было, рядом со мной шла девушка. Я растерялся, не зная, как вести себя и что говорить… — У тебя каникулы? — весело спросила Зина. — Нет, практика… — А у меня каникулы… Оказалось, что Зина учится в Ленинграде, в Порхове гостит у подруги и вскоре снова поедет в деревню к матери. — И зимой приезжала… С лыжами, я в лыжной секции, первый разряд, скоро кандидатом в мастера буду… — Здорово! — вырвалось у меня. — Понимаешь, от нашей деревни до школы километра четыре, и все холмы… Вот я и научилась бегать на лыжах. Мать говорит: ты не бегаешь, а летаешь… Разговаривая, мы вышли к реке. На берегу шумело гулянье. Веселье тут было иным, чем на танцплощадке. Девушки и парни прогуливались под вековыми деревьями, затевали игры, танцевали, просто стояли над рекой. Возле столетней липы кружилось несколько пар, мы с Зиной закружились тоже… Неожиданно погас свет. Музыка продолжала играть, но пары замерли, и в темноте пронеслось страшное слово «буря»… Зина в испуге прижалась ко мне, замерла, как тогда, в грозу… Город тонул в темноте, нигде не было ни огонька. Сумасшедше рванул ветер. С грохотом летели сорванные с крыши листы жести, затрещали сломанные буревалом деревья. В темноте Порхов стал похож на дикий ночной лес… Бежать было почти невозможно, ветер становился все сильнее. Рослые деревья, будто трава, согнулись, прижались к земле. Как ядра проносились сорванные ветром яблоки, картечью сыпались сбитые с веток гроздья рябины. Стало страшно, вернулся позабытый страх, тот, что я мальчуганом чувствовал на войне. И вправду, то, что мы видели, напоминало войну, только не ту, которую я видел, а давнюю, далекую — с громом осадных орудий и высвистом ядер. — В крепость! — крикнула вдруг Зина, потащила меня за собой. Крепость была рядом, темнела, будто огромная крутая гора. Мы нырнули в проход, прижались к еще не успевшей остыть каменной стене. Камни, глубоко прогретые за день, обжигали, будто широкие печные кирпичи… Ветер бесился, ударяясь о крепостную стену, шипел, грохотал, но стена стояла неколебимо. Полыхнула молния, и близко-близко я увидел лицо Зины — бледное, испуганное. Развевались густые волосы — ветер разрушил прическу, расплескал мягкие, как кудель, темные пряди. Когда моя мать была молодой, у нее были такие же густые и длинные волосы… Пушечными раскатами накатился гром, снова полыхнуло, и вновь я увидел корявую древнюю стену и девушку с густыми волосами. Страха в глазах Зины уже не было… Показалось, что мы вернулись в незапамятное время… Шел страшный бой, по крепости били пушки, враг рвался к воротам, но трусов в крепости не было. Даже девушки
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (179) »
Последние комментарии
2 часов 42 минут назад
2 часов 45 минут назад
2 часов 57 минут назад
2 часов 59 минут назад
3 часов 13 минут назад
3 часов 30 минут назад