Неангелы (СИ) [Татьяна Кошкина] (fb2) читать онлайн

Татьяна Кошкина Неангелы

Глава 1. Лиха беда начало

Иногда наша жизнь кажется размеренной и скучной, мы смотрим кино и думаем: «Вот бы и мне такие приключения, уж я бы им показал!» Но когда дело доходит до реальной заварушки, мы прячем голову в песок. Почему? У всех по-разному. Я предпочитаю об этом не думать, особенно, когда уже торчу клювом в песке.

***

Многие люди считают, что совершеннолетие – особенный возраст, после восемнадцати всё становится как-то иначе. Мой же мир в восемнадцать перевернулся полностью. Я проснулась от сильного шума. Голова ныла в унисон окружающему меня гулу, во рту стоял стойки привкус железа и пыли. Где я? Открыть глаза и оглядеться по сторонам – самая глупая идея на свете. Почему? Всё просто. Плотная повязка лишала меня малейшей возможности что-либо рассмотреть, зато давящий на уши, свистящий звук вращающихся лопастей вертолета я узнала без труда. Откуда? Вы бы знали, сколько лет родители пытались затащить меня в эту адскую машину. Кажется, кому-то это удалось.

- Она очнулась. Снимите с нее повязку и развяжите, - прозвучал знакомый голос. Когда-то он читал мне сказки на ночь, будил меня по утрам в школу и утешал после первой двойки. Сейчас я будто услышала его впервые: вместо доброты и нежности в нем звучало лишь презрение и разочарование. Самое болезненное разочарование в мире – разочарование родителя в своем ребенке. Вместе с этим голосом и началась моя новая жизнь.

Когда вертолет приземлился, кто-то больно схватил меня за плечо, поставил на ноги и снял повязку. Ослепленная ярким солнцем, я прикрыла глаза ладонью. Очередная бесполезная попытка хоть как-то улучшить ситуацию. Понять бы еще, что это за ситуация, с чем её едят, чем запивают и надо ли закусывать.

- Что здесь происходит? Где я? - глаза постепенно привыкали к свету.

- Ты на пути в тренировочный лагерь Ассоциации.

Я глубоко вдохнула, отгоняя от себя непрошенный страх. Страх увидеть разочарование в глазах стоящего позади меня, самого близкого человека. Обернуться. Убедиться, что это она, а не кто-то чужой, но очень похожий. Нет. Ни один ребенок не спутает свою маму с кем-то другим. Это она. Уши готовы были это подтвердить, глаза не требовались.

- Я же сказала, что не поеду! – лучше уж замуж против воли, чем в тренировочный лагерь Ассоциации. Ох, где ж ты мой престарелый миллионер со вставной челюстью? Я готова. Эй, швартуй свой феррари и вези меня в лазурные дали. Ладно, мне даже девятка по мокрому асфальту в третьесортную хрущевку пойдет, лишь бы подальше отсюда.

- Ты рождена для Ассоциации, у тебя никогда не было выбора, - она с силой схватила меня за плечо и грубо выволокла из вертолета. Неприятная ноющая боль в голове не давала сосредоточиться и привести в порядок мысли, оценить ситуацию и что-то предпринять. Да и что я в сущности могла? Кричать «спасите-помогите»? Кому? На вертолетной площадке суетились люди в комбинезонах с вышитой на нагрудном кармане витиеватой буквой «А», но до меня им совершенно точно не было никакого дела.

Плечо вновь обрело свободу. Я, наконец, смогла успокоить сбившееся дыхание и оглядеться. Это было самое прекрасное место, что мне доводилось видеть в жизни. До самого горизонта тянулась горная гряда, на самых высоких пиках плотной сладкой ватой лежал туман, солнечные лучи пронизывали его, освещая все вокруг. Вертолетная площадка располагалась на горном плато достаточно внушительного размера. С пространственным мышление и определением размеров на глаз у меня всегда были проблемы, но то, что на вертолетной площадке умещалось три вертолета, небольшое двухэтажное здание-кубик и пара десятков человек – показательно.

Я шумно вдохнула чистый горный воздух. Не так уж и плохо. Мне вполне могло здесь понравиться, если бы ни одно но. Каждой клеточкой своего тела я осознавала, что нахожусь на высоте в нескольких сотен метров, если не тысяч. Некуда бежать, некуда прятаться. Только я и мой самый большой страх. Страх высоты. Я с самого раннего детства боюсь ее так сильно, что стоит оказаться выше второго этажа дома, впадаю в неконтролируемую панику, а иногда даже теряю сознание.

Мне не дали до конца осознать весь масштаб случившейся трагедии и хлопнуться в спасительный обморок.

- Твой прыжок через пять минут, - сообщил проходящий мимо парень и сунул в руки тяжелый рюкзак. Краем глаза я заметила его благоговейный взгляд. Смотрел он, конечно же не на меня, а на стоящую за моей спиной маму. Видимо, один из ее стажеров в этой самой Ассоциации – достойный ученик, без сомнения.

Куда прыгать? Зачем? Я начала оглядываться по сторонам в поисках ответов на свои вопросы, но вокруг лишь горы и суетящиеся люди. Неподалеку собралась кучка каких-то ребят моего возраста. Они взволнованно что-то обсуждали, стоя на краю обрыва. Кажется, на высоте эти «новобранцы» чувствовали себя, как рыбы в воде. Этакий косяк рыб-скалолазов и, что-то мне подсказывало, редких зубоскалов. Особенно выделялся один, с очень громким и низким голосом. Он умудрялся перекричать даже звук вращающихся лопастей одного из вертолетов.

Наблюдая за ними, понимала главное. Теперь я одна. Совершенно одна. Только мне здесь страшно, только меня насильно притащили сюда, только я боюсь подойти к краю пропасти…

- Мама, - набралась смелости, обернулась и встретилась глазами с моей не так давно горячо любимой матерью, - давай вернемся домой.

- Для тебя нет пути назад. Для всех людей за пределами этой поляны ты умерла. Через пару минут начнется инструктаж, после которого ты совершишь свой прыжок вместе со всеми. Иди, познакомься с ними, возможно, скоро вы станете одной командой. – Разговаривая со мной, она явно думала о чем-то другом, далеком и, кажется, приятном. Во мне проснулся гнев. Матери наплевать, что дочь может умереть – немыслимо! Я швырнула рюкзак на землю. – Мама! Очнись! Я могу погибнуть. Твоя единственная дочь может погибнуть! – я схватила ее за плечи и несколько раз ощутимо тряхнула. Может, загипнотизирована? Или что в Ассоциации с людьми делают? Верните мне мою маму, сволочи!

- Лучше иметь мертвую дочь, чем знать, что родила брак, - резким движением она стряхнула мои руки и направилась ко второй вертолетной площадке, где собралась небольшая компания людей, одетых в туристические костюмы цвета хаки или это военная форма? Издалека я не разобрала.

Ответ матери был, словно отрезвляющий и очень болезненный удар по лицу. Во мне проснулись врожденное упрямство и дух противоречия. Теперь я точно не могу погибнуть. Никогда. Нужно понять, что они сделали с моей матерью, где папа и что это за Ассоциация, ломающая людям жизнь! Стараясь унять дрожь в коленях, я накинула рюкзак на плечи и направилась к компании своих ровесников. Не знаю, на что рассчитывала, но попытаться стоило.

Еще на подходе почувствовала окружающее компанию веселье. Их разрумянившиеся лица, веселые улыбки и горящие счастливые взгляды. О ужас! Они были рады тому, что должно произойти. Они смеются? Да вы с ума сошли! Чему они радуются?

- Так значит ты из детского дома? Давал им там прикурить? – высокий, по виду самоуверенный парень громко разговаривал с коренастым очень серьезным на вид молодым человеком.

- Было дело. Детский дом – это тебе не у материной юбки расти. Поводов использовать наши способности хоть отбавляй. Ну, ты понимаешь, о чем я… - он рассмеялся. Громко и, почему-то, устрашающе. Именно его смех я слышала раньше.

Глаза начали слезиться, то ли от поднявшейся пыли, то ли от накопившихся чувств. Я постаралась как можно быстрее отвернуться от новоприбывших. Красноглазое и сопливое нечто – плохое первое впечатление.

Расти у материнской юбки. Да, это было хорошее время…

***

Я родилась в образцово показательной семье, хоть на доску почета вешай. Здоровая ячейка общества, как сказала бы моя престарелая учительница обществознания, все еще живущая в мире красных флагов, портрета Ленина и гимна про «Союз нерушимый».

Отгоняю навязчивый образ учительницы с лихо накрученной челкой и фиолетовыми кудрями, снова возвращаюсь к семье. Хороший достаток. Любящие родители. Моя мама прекрасно варила борщ, папа приносил ей розы по пятницам. А я? Что я? Я росла, училась, мечтала о такой же счастливой семье, как у них. Всё, как у всех. Одно но. Родители были помешаны на том, чтобы избавить меня от самого большого страха. Моя боязнь высоты вызывала в них совершенно нездоровую панику.

Из-за этого я лежала некоторое время в клинике под наблюдением жутко дорогого врача, меня постоянно таскали в горы, заставляли лазить на крыши домов в надежде, что привыкну. Но все было напрасно. Стоило мне подняться выше второго этажа, как я тут же переставала себя всячески контролировать. Подкашивались колени, кружилась голова, и в большинстве случае дело заканчивалось обмороком. Какая проблема в том, что человек боится высоты? Все чего-то боятся. Кто-то тараканов, кто-то темноты, кто-то замкнутых пространств, а я вот совершенно приземленный человек. Это не смертельно. Тем не менее, потеряв два года в специализированных центрах, я поступила в школу чуть позже своих сверстников и заканчивала ее будучи уже почти совершеннолетней мечтательной особой с безграничными фантазиями об успешном поступлении в МГИМО.

Если бы знала, что мне, как говорится, не светит, не тратила бы три года своей школьной жизни на книги, репетиторов и заочные курсы. Но могла ли я предсказать, что в восемнадцатый день рождения у меня не будет торта, встречи с друзьями и поздравления родителей, а вместо этого мне достанется ссора с матерью, холодный пол вертолета и мир, к которому жизнь меня не готовила…

***

- Будущие курсанты, быстро ко мне! – мамин командирский голос разнесся над поляной. Странно, в школе всегда говорили, что в горах запрещено кричать или ей и это можно? Я с опаской оглянулась по сторонам. Снежные шапки были достаточно далеко, никаких камней, грозящих упасть нам на голову, рядом тоже не было. Хорошо, еще пять минут я точно проживу. Удивительно, но стоя на руинах собственного мира, мы быстро учимся радоваться мелочам.

Восемнадцатилетние лбы столпились вокруг нее, как цыплята-переростки вокруг своей курицы-наседки, на которую моя мать была похожа в последнюю очередь. Высокая, подтянутая, с идеальной осанкой и гордо поднятым подбородком, она взирала на всех нас тяжелым взглядом темных, почти черных глаз. Из всех, кто был на этой поляне, только я одна знала, что эти глаза умеют улыбаться. Редко, но умеют. Глядя на меня, они когда-то излучали радость. Но теперь я лишь часть толпы и ей все равно.

- Через пять-десять минут мы с вами встретимся внизу, я надеюсь, в полном составе, - она выразительно посмотрела на меня, - и я с радостью поприветствую новых курсантов Ассоциации. Тех, кто будет с честью служить Творцу, несмотря ни на что!

Её речь была встречена гулом одобрения со стороны ребят.

- Да-да, успокойтесь. Перейдем к самому главному. Попасть в лагерь просто. Для этого каждому из вас уже выдали парашюты. Все, что вам нужно сделать – это совершить прыжок, подобный прыжкам бейсджамперов. Мы уже обеспечили ветер и поддержку. Думаю, некоторые из вас уже тренировались? – двое из шести присутствующих кивнули. – Вы прыгаете первыми. Те, у кого нет опыта, сначала на инструктаж – потом прыжок. Но помните, ваша главная задача – прыгнуть, удержать равновесие, дернуть за кольцо и раскрыть парашют. Стабилизация и посадка за ребятами внизу. Но учтите, они страхуют только на последнем этапе. Если вы сами не раскроете парашют, вас оставят умирать. Это будет означать, что вы не годитесь для нашей работы, и ваше спасение не имеет смысла.

У меня в глазах потемнело. Она привела меня сюда, зная, что я потеряю сознание и погибну? Моя собственная мать привела меня на смерть? Куда уж там историям о золушках и злых мачехах.

На негнущихся ногах я пошла за инструктором. Все, что мне удалось запомнить из инструктажа –где находится штучка, которую нужно дернуть. Я слушала его длинную и нудную речь, точно зная, что это бесполезно - сознание покинет меня в первые же секунды.

Вот они, последние минуты жизни, бесстрастно отмеряются тонкой блестящей стрелкой на моих часах. Тик-так. Кто бы мог подумать, что все закончится здесь и так рано? Я не успела попрощаться с отцом, не успела полюбить кого-то по-настоящему, не съездила в  Париж и не увидела другие замечательные вещи. Даже никогда не была в походе с палатками. А моя жизнь вот-вот закончится. Этого уже никогда не будет. Мне стало настолько больно, отвратительно, противно и… страшно. Впервые. По-настоящему страшно. Это был не тот страх, который охватывал меня на высоте и заставлял терять сознание, этот было чувство по-настоящему пугающей безысходности. Ужасающее падение в темноту того, что ты не успел сделать. В темноту бездушного одиночества.

- Арина, ваша очередь, - я не помнила, как вновь водрузила на себя тяжеленный рюкзак с парашютом и оказалась на краю пропасти. Внизу я не видела ничего, кроме белого клубящегося тумана. И… это было красиво. Что скрывается за ним? Увы, мне не дано узнать.

- Кира, что с ней? Она не прыгает… - вы когда-нибудь пробовали засунуть голову в воду и послушать, что говорят снаружи. Далекий глухой звук.

Один вдох. Сильный удар в спину. Теряю равновесие. Падение начинается. Мама? Самый близкий человек только что столкнул меня в бездну. Я летела вниз с ужасающей скоростью. Казалось, что внутренности отстают от меня как минимум на пару метров. В какой-то момент рука сама потянулась к заветной ручке и…

Что-то щелкнуло, дернулось, я сделала несколько живописных оборотов в воздухе и провалилась в темноту, несущую лишь гибель.

Глава 2. Неизвестная тень

Не могу поверить, что всего несколько дней назад мы были семьей. Каждый вечер ужинали за одним столом, по выходным ходили в кино и театр, вместе выбирали новый телевизор и откладывали деньги на мое обучение. Что с этим стало?

Сейчас мама – бессердечное существо, способное отказаться от собственной дочери ради всесильной Ассоциации. А что с отцом? Я не знаю. Где он? Что с ним? Я многое готова отдать, чтобы узнать хоть что-то. Знает ли он, что меня забрали? Ищет ли он меня? Или в этот самый момент он организовывает наши с мамой мнимые похороны? Папа, где же ты…

Чаша моих эмоций переполнилась, и я захлебывалась ими, как утопающий соленой морской водой. Судорожно вдыхая спасительный воздух пропахшего лекарствами лазарета, я открыла глаза. Вокруг было темно, пусто и очень холодно. Атмосфера полностью соответствовала настроению моего внутреннего я. Одиночество. Холод. Пустота.

Да, я прыгнула с этой треклятой скалы, но что было потом? Как в кино, второй шанс? Стропы моего парашюта совершенно точно спутались, и он не раскрылся. Сейчас по всем законам жанра мои останки должны украшать унылый каменный пейзаж и спасать от голода какую-нибудь многодетную семью птиц-падальщиков. А по факту?

Я ущипнула себя за руку. Пошевелила по очереди обеими ногами. Надо же, ничего не сломано. Еще и выспалась. Чувствую себя лучше, чем до прыжка. Может, кто-нибудь придет и всё мне объяснит? Пора, ребята, пора!

Кажется, мои мысли были услышаны. В соседней комнате включился свет, и вошли какие-то люди. Я не смогла различить, сколько их было. Кажется, двое. Ну, скажите же что-нибудь!

- Интересное место и время ты выбрал для разговора по душам, отец, - молодец, послушный мальчик или, скорее, дяденька. Я плотнее закуталась в одеяло и закрыла глаза, если заглянут - подумают, что сплю.

- А на что ты рассчитывал? Девчонка должна была погибнуть. Она брак, ты не хуже меня понимаешь значение этого слова. Но вмешиваешься несмотря ни на что, и теперь она здесь. Без права на жизнь, без способностей, без перспектив, - этот голос показался мне смутно знакомым, но откуда? Ума не приложу.

- С чего ты взял, что она брак? Дочь Киры и Учителя – брак? Это невозможно. Сам подумай. Такая колоссальная концентрация силы в родителях, а на выходе – ничего. Зачем тогда Творец создал эту пару? С катушек слетел? Ставишь под сомнение ЕГО выбор, ЕГО решение? Если тобой движут личные мотивы, то…

- Эй! Ты забыл, с кем разговариваешь? – второй голос занервничал. Кажется, первый попал, если не в десятку, то в девятку точно.

- Да-да, забыл. Ваше величество, глава всея Ассоциации. Раз ты глава, так и веди себя, как глава и помощницу свою талантливую приструни. Столкнуть родную дочь в пропасть, не проверив инвентарь и ничего не объяснив. Вы идеальный тандем, ребята! Ты – родного сына того и гляди сгноишь в этой глуши. Она свою дочь убить готова. Живи и процветай, великая Ассоциация, - со смехом или горечью произнес эти слова первый голос, я так и не поняла. Зато поняла, о ком речь, а это уже немало.

Значит, у меня нет каких-то там способностей и я, по их мнению, брак. Ощущать себя куклой, которой вместо головы прикрутили ногу, мне не нравилось. Совсем. Отвратительное чувство накрыло меня вместе с одеялом.

- Я серьезно. Зачем ты ее вытащил? Как я понимаю, вы не знакомы. Она тебе никто. Просто одна из многих уже упавших с этого утеса бесперспективных. По какому поводу самодеятельность? - не унимался Глава Ассоциации.

- Значит, сюда ты меня притащил, чтобы проверить, знакомы или нет? Увы, не знакомы. Мог не напрягаться. Теперь перейдем к остальному. Кто решил, будто те, кто упал, брак? Плохо уложенный парашют? - парировал его собеседник.

- Парашют здесь не причем. Она поддалась панике. Не смогла сориентироваться и раскрыть его. Это недопустимо для нашей работы, – он перечислял все мои огрехи холодным учительским тоном. Я инстинктивно сжалась под одеялом. Хорошо, что мне не светит здесь учиться. Меньше всего хотелось бы стоять у доски и держать экзамен перед человеком с этим голосом. – А сейчас, я должен разбудить ее и предложить какой-то выход из ситуации. Ума не приложу какой. Как ты думаешь, что мне с ней сделать? – Глава Ассоциации глубоко вздохнул и открыл дверь в мою комнату. Если, по их мнению, я должна умереть, то не решили ли они… сердце ушло в пятки, как у зайца из старой русской сказки. Руки похолодели. Кажется, ему не придется меня убивать. Я сама с этим прекрасно справлюсь.

- Это ваш выбор, Глава. И выбор вашей совести, - интересно, что это за голос, который так рьяно защищает меня? Любопытство взяло верх над страхом, и я осторожно приподняла одеяло. Но, увы, увидела только один силуэт, стоящий в дверях. Это, без сомнения, был Глава. Голос номер один я по-прежнему могла только слышать. – Но, прежде чем войдешь туда, ты должен знать, она дернула за кольцо, отец, - в комнате повисла тишина, которую через несколько секунд нарушили стремительно удаляющиеся шаги.

Я смогла разглядеть лишь неясный мелькнувший силуэт в дверном проеме, наполовину перекрытом фигурой столь пугающего меня Главы Ассоциации.

***

-Кто вы и что вам нужно? – каждая мышца в моем теле напряглась, когда этот человек вошел в комнату. В полутьме мне с трудом удалось рассмотреть очертания его лица.

- Здравствуй, Арина. Пожалуйста, успокойся, - он вытянул вперед одну руку и сделал несколько осторожных шагов в мою сторону, будто хотел погладить дикого зверька, который в любую секунду может броситься на него. Но снисхождение в его голосе прояснило ситуацию за секунду. Он каждым своим движением и каждым произнесенным словом говорил мне: «Ты можешь броситься на меня, можешь попытаться укусить и защититься, но ты всего лишь маленький зверек и от большого хищника тебе не уйти».

Я это понимала, но сдаваться без боя не собиралась. Пусть мои защитные меры будут абсурдны, но они хотя бы будут! Это уже немало.

В следующую секунду я со всей силы запустила в него подушкой и, надо сказать, попала в десятку, точнее прямо в лицо главе Великой Ассоциации. Глава не Глава, а по лбу подушкой получил. Был бы кирпич, я не стала бы мешкать. Но кирпича не было. Пока я судорожно прикидывала, что еще можно отправить вслед за подушкой и как проще прорваться к выходу, мой потенциальный убийца сделал самую неожиданную вещь - рассмеялся.

- Ты всё слышала, - сквозь смех произнес он, - и думаешь, что сейчас я скину тебя со скалы уже без парашюта, чтобы наверняка?

- А что, нет? Я же выродок, уродец или как вы там нас называете, - я выплевывала каждое слово, как матерное ругательство, произносить которые мне всегда было противно. Надеюсь, он понял, какое у меня после таких заявлений отношение к нему и его организации. Эти ребята разрушили мою идеальную жизнь и просто так им это с рук не сойдет.

- Каюсь. Несколько минут назад я действительно думал, что ты брак. Брак – это люди, рожденные от Мыслителей, но не имеющие способностей и таланта к нашей работе. Обычно они гибнут на подлете к тренировочному лагерю Ассоциации. Но, как видишь, ты жива, хоть и была на краю гибели, - его веселый тон меня ни на секунду не успокоил, я все еще смотрела на него волчонком. На волка при всем желании не тянула, только на маленький скалящийся комочек, дрожащий от страха.

- Потому что кому-то хватило наглости пойти против вас и спасти мою вполне себе никчемную бракованную шкуру? - сарказм. Сплошной ядовитый сарказм. Плюнуть бы ему этим сарказмом в глаз, вдруг, вместо яда сработает.

- Пять минут назад я бы согласился, что ты брак. Но, вероятно, всё не так просто, раз тебе удалось выжить. Скажу честно, ты первая, кого спасли на подлете. У нас нет точного регламента по этому поводу, и мне совершенно не хочется заниматься бумажной волокитой, чтобы его создать. Любви к бюрократии я, увы, не питаю, - он сделал быстрое движение ладонью и с другого конца комнаты к нему подъехал стул. Сам.

Такого я не ожидала. Мне что, повезло попасть в русскую версию Хогвартса? Где добрый дедушка с бородой, где волшебные палочки? Несколько секунд я ошалело переводила взгляд со стула на Главу Ассоциации и обратно. Его это, кажется, забавляло.

- Что это было? – по-моему, я головой слишком сильно ударилась и это галлюцинации на почве сотрясения мозга, но спросить стоило.

- Малая часть того, что тебе предстоит изучить. У нас здесь темновато, не думаешь? – он с видом циркового фокусника дунул в кулак. Я подумала, что сейчас он, как и положено, достанет оттуда носовой платок. Тогда мне будет на сто процентов понятно. Да, это бред.

Но в следующую секунду я увидела прекрасную магию, иначе назвать сложно. Он раскрыл ладонь и выпустил оттуда разноцветных светящихся бабочек. Мне удалось насчитать около пятнадцати штук. Одна из них подлетела и удобно устроилась на моем плече. Остальные кружили вокруг. Их свет дал мне возможность, наконец-то, рассмотреть лицо собеседника.

На меня с любопытством смотрел не старый еще мужчина. На вид ему было около сорока пяти лет, может и меньше, просто несколько неравномерных седых прядей в темных густых волосах добавляли ему лишние пару лет к возрасту. Кажется, он был из тех везунчиков, о которых говорят, что со временем они становятся, как хороший коньяк. Я могла бы предположить, что в молодости он вряд ли был сердцеедом, зато сейчас укладывать девичьи сердца у своих ног – легко! В общем, тянул глава Ассоциации на все пять звездочек.

Одна назойливая бабочка вилась вокруг него, норовя усесться на нос, он быстрым щелчком отфутболил ее в моем направлении.

- Ты закончила делать свои недвусмысленные выводы? Мы можем продолжить? - он читал мои мысли, без сомнения, но обдумать это мне не дали. Глава Ассоциации всерьез решил донести до меня информацию о его драгоценной организации и не собирался отступать, - Ты когда-нибудь слышала теорию о том, что мысли материальны? Кажется, в вашем мире это весьма популярно.

«Это ты издалека зашел», - подумала я и устроилась поудобнее, предвкушая долгий разговор. Он начал с сотворения мира, а тему про «мысли материальны» я уже слышала раз сто от своей не самой близкой, но все же подруги, помешанной на всякой паранормальной ерунде. Она перед каждой контрольной открывала свои чакры и отправляла высшей силе посыл «на отлично», но подняться выше трояка им с высшей силой удавалось редко.

- Извините, я понимаю, что это не самое важное, но, может, вы для начала представитесь?

- Почему всем так важны имена? Тебе не кажется, что я могу дать тебе чуть более важную и интересную информацию, чем свое имя? Хорошо, я представлюсь, а ты пока обдумай свой ответ на тот вопрос, который поставил я, - глава Ассоциации немного повернул голову влево, и в неярком свете бабочек я увидела шрам. Длинный и весьма уродливый. Он проходил перед ухом и спускался вдоль шеи куда-то за полурасстегнутый ворот рубашки.

– Меня зовут Ярослав. Последние 20 лет я возглавляю Ассоциацию мыслетворцов. Мой шрам – это последствия нашей работы. Хочу предупредить, раз ты вопреки всему попала сюда, ни я, ни кто-либо другой не сможет гарантировать тебе легкую и безопасную жизнь, - он провел указательным пальцем по своему шраму. – Мы, мыслетворцы, спасаем чужие жизни и рискуем своими. Почему? Всё просто. Творец дал нам определенный талант и особую миссию.

- Стоп, - сейчас глава Ассоциации был больше похож на сумасшедшего фанатика, чем на человека, возглавляющего важную и могущественную организацию, - Какой талант? Какая миссия?

- Дай мне договорить, - это было не просто требование. Мне стало тяжело дышать. Каждый раз, когда я пыталась произнести хоть слово, в мое горло точно втыкалась сотня ножей. Это была ангина в квадрате или даже в кубе. Я беспомощно хватала ртом воздух.

- Так-то лучше. Сначала дослушай – потом проясним ситуацию вопросами. У меня не так много времени, - его взгляд стал тяжелым и давящим. Тут я обратила внимание на его глаза. Они потемнели. Радужку почти невозможно было отличить от зрачка. Выглядело жутко. В какое место я попала? Что это за свидетели Иеговы с садистскими наклонностями и паранормальными плюшками? Кажется, он поймал мой взгляд и правильно расшифровал вопрос.

- Не пугайся. Это нормально. Силу мыслетворца проще всего определить по его глазам. Чем сильнее перед тобой человек, тем темнее радужка его глаза. Но предлагаю вернуться к нашему разговору. Поверь, объяснять тебе примитивные вещи мне не доставляет никакого удовольствия, но без этого никак. Увы, с возрастом я научился принимать спокойно даже самые неприятные из всех заданий. Талант и главная способность мыслетворцов… Кстати, весьма противное слово, не находишь? Между собой мы называем друг друга мыслителями. Так вот, главная способность каждого мыслителя – делать свои мысли материальными.

Пока я, как рыба, судорожно втягивала в себя воздух, Ярослав быстро разгадал, что именно я хочу этим сказать, и поспешил дать ответ. Если быть честной, я уже начинала ненавидеть его снова. Почему? Потому что отнять у меня право задавать вопросы – это деспотизм и свинство. Хочешь общаться со мной по-человечески, так общайся. Но нет, будем затыкать мне рот и тянуть свой нудный монолог до скончания века. Давай, объясни мне, с какого перепоя и кто эту миссию даровал, и почему мне эта радость на голову свалилась?

- Чтобы ответить на этот вопрос, мне придется еще немного углубиться в историю. Все мы создания Творца. На этой земле существует несколько колоний живых существ и самая многочисленная и любимая им колония – это люди. Самые обычные, с которыми ты жила последние восемнадцать лет. Следующая колония – это мы, Мыслители. Наша главная цель - выполнять задания творца и помогать колонии людей развиваться, создавать что-то новое и, возможно, великое.

В этот момент я почувствовала, что мое горло снова свободно, но не успела я воспользоваться ситуацией и задать вопрос, как в дверь комнаты постучали. Секунду спустя в нее заглянул долговязый взлохмаченный парень, он тяжело дышал.

- Глава, у нас срочное задание. Уровень – красный. Требуется ваше вмешательство. Кира ждет в кабинете.

- Учеба еще не началась, а ты уже проштрафился? Далеко пойдешь, - усмехнулся Ярослав и повернулся ко мне. – Твоя мать наотрез отказывается использовать мобильник, предпочитает нерадивых студентов. Что ж, мне пора. Изучи пока эту брошюру, здесь все написано кратко, но емко. Завтра утром я за тобой пришлю, - он достал из кармана тонкую книжечку и небрежно бросил ее на одеяло. – Пошли, курсант.

Стоило Главе Ассоциации пересечь порог комнаты, как бабочки исчезли и я снова осталась в темноте. Вопросов стало еще больше, а ответов не прибавилось.

Глава 3. Ошибка Ассоциации

Ночью найти выключатель в незнакомой комнате мне не удалось, поэтому брошюру я смогла изучить только с восходом солнца.

«АССОЦИАЦИЯ МЫСЛИТЕЛЕЙ: «Тысяча жизней ради одной»

Гласила золотистая надпись на обложке.  Я слегка потерла ее пальцем. Не знаю зачем, наверное, чтобы удостовериться в отсутствии заколдованных чернил или чего-то подобного.  А вдруг? Последние 24 часа вывернули мой мир наизнанку, подточили фундамент и разобрали крышу, поэтому никакие несчастные волшебные чернила и прыгающие буквы меня бы не удивили. Но брошюра оказалась совершенно обычная, на обратной стороне были указаны даже адрес типографии и численность тиража.  Пожав плечами, я углубилась в чтение…

Кто Мы и почему Мы?

Мы Мыслетворцы (Мыслители),  те, кому великий Творец  даровал уникальную способность   - управлять своими желаниями/мыслями и делать их материальными.  Этот дар не просто подарок, это огромная ответственность, это призвание и смысл жизни. Владеть талантом и не использовать его во благо – самое низкое, что может сделать Мыслитель.

Миссия Мыслителей. Мир людей жесток. Они ведут войны, строят друг другу козни, постоянно идет борьба за власть или влияние. Войны в мире людей не прекращаются никогда.  Но именно среди них рождаются особенные создания,  которым уготовано изменить этот мир: оставить след в истории, науке или искусстве. Кому-то из них предстоит стать мировыми светилами, кому-то воскресить свою страну и культуру, жизнь каждого из них бесценна. Эти люди - наши объекты.  Мы защищаем, спасаем их жизни и оберегаем. Они называют нас «ангелами-хранителями», мы называем их «гениями» или "объектами".

Качества мыслителя.  Настоящий мыслитель должен максимально ответственно относиться к своей миссии. Он смел, его ум дисциплинирован, а сердце отрыто для помощи людям. Мыслитель постоянно контролирует свои чувства и мысли, дабы избежать воплощения в жизнь опасных эгоистичных желаний.

Виды объектов и задач мыслителей.

Существует три уровня сложности задач мыслителей.

Зеленый уровень.  Необходимость спасти будущего гения  или человека важного для его появления в условиях, связанных с минимальным риском для жизни Мыслителя и объекта.

Класс опасности: низкий.

Уровень силы мыслителя: средний. Мыслители с низким уровнем силы на задания не допускаются.

Для выполнения заданий рекомендуется посылать курсантов последнего года обучения и выпускников тренировочного лагеря под надзором одного опытного Мыслителя.

Желтый уровень.  Необходимость спасти будущего гения  или человека важного для его появления в условиях, связанных со средним уровнем опасности для жизни Мыслителя и объекта.

Подбор кандидатов для выполнения заданий и классификация степени опасности  остается на усмотрение Главы Ассоциации и его доверенных лиц.

Красный уровень. Необходимость спасти жизнь будущего гения в условиях, связанных с максимальным риском для жизни Мыслителя и объекта (война, теракт, покушение на жизнь).

Класс опасности: высокий.

Уровень силы мыслителя: высокий.

Для выполнения задания назначаются мыслители высшей категории и/или Команды.*

*Команда – пять специально подготовленных мыслителей высокого уровня, работающих вместе над одной операцией».

Наконец-то в моей голове что-то стало проясняться. Вообще, способность хорошая. Было бы неплохо ее иметь. Но, к сожалению, мне не удалось вспомнить ни одной ситуации, когда мои мысли и желания становились реальностью. Если у меня нет никакого таланта, то что мне делать  дальше? Попробую обсудить это  с матерью или Главой позже…

Так и не дочитав брошюру, я откинулась назад, но вместо подушки попала аккурат в спинку кровати.  Блин! Да что ж такое!  И тут меня осенило. Один подобный случай был, кажется…

Я помнила это очень хорошо. Полгода назад. Это был взрыв в метро, как раз на той станции, где работает папа. Он забыл ключи дома и позвонил мне, мы договорились встретиться у четвертого вагона.  Но мой поезд внезапно остановился, появились какие-то люди и поспешно всех эвакуировали. В спешке нам объяснили, что на следующей станции взрыв и множество погибших. Это была именно та станция, где ждал меня папа. Тогда все мои желания впервые в жизни устремились в одну точку – к четвертому вагону, к отцу, который мог быть где-то под завалами... Пожалуйста, спасите его… кто-нибудь. Живи, пожалуйста! И, о чудо! Отец выжил. Спасатели сказали ему, что он «родился в рубашке».  Всего пара царапин и это притом, что он находился всего в нескольких метрах от эпицентра второго взрыва.

Интересно, это считается? Или я просто пытаюсь выдать желаемое за действительное?

Стоп. Мне что, хочется присоединиться к этим камикадзе? Нет, так не пойдет! Они жертвуют своими жизнями ради каких-то гениев? Им за это хотя бы платят?

- Мы ни в чем не нуждаемся, если тебя это так волнует, - прервал мои размышления знакомый голос. Мама.

***

- Кирилл, бросай курить. Сколько можно? – опять эти хождения по кругу. Десять раз говорил родителям, либо работа, либо курение. Если отец всерьез решил меня отстранить, то пусть все нюхают мой элитный табак. Эдгар, между прочим, выращивает его со всей душой, сушит и как-то хитро смешивает по старому семейному рецепту. Это вам не человеческие сигареты, где сплошная химикалия. Натурпродукт. Выкусите!

- Мам, я большой мальчик. В самое пекло войны мне можно, а дома покурить нельзя. У тебя режим курицы-наседки когда-нибудь выключается? -  да, был груб, исправлюсь.

- Ты можешь выпить  со мой чашку чая и рассказать, почему ты сделал то, что сделал…Возможно, тогда я смогла бы поговорить с отцом, изменить ситуацию в лучшую сторону, - мама как раз заваривала ароматный травяной чай.

- Тебе лучше меня известно, что отец слышит лишь себя и Ассоциацию, -  швырнул в окно недокуренную сигарету. От этого разговора даже «эдгаров табак» не спасает.

Мама  хоть и старалась всем видом показать недовольство нашими с отцом разногласиями, но все равно временами согласно кивала, выслушивая мои возмущения. Мой отец – тот еще гад, но мама, к счастью, об этом не знает. Пока у него хватает ума беречь её и без того не совсем крепкое здоровье. Ей стоит хоть немного расстроиться – она тут же начинает болеть.  Именно из-за хрупкого здоровья ее отстранили от работы сразу после выпуска из тренировочного лагеря, ну и, конечно, не обошлось без влияния ее отца, возглавлявшего  на тот момент Ассоциацию.

Я ума не приложу, как родители могли существовать на одной территории? И уж тем более, как им удалось заделать меня. Интуитивно-то все понятно, но практически... глядя на моих родителей - это за гранью фантастики.

Мой блестящий во всех отношениях отец. Невероятный запас силы и амбиций, ни одной проваленной операции, а что касается внешности  - некоторые наивные студентки на него до сих пор слюни пускают. Как говорит наша бухгалтерша тетя Сара, «видный мужик твой отец, Кирилл, только сердечности в нем нет».  Что касается меня, то я искренне сомневаюсь, что у него вообще есть сердце в романтическом понимании этого слова.

Моя мать  - хрупкая, маленькая женщина с неиссякаемым запасом сердечности. Влюбленная в отца по уши.  Она невероятно счастлива и горда тем, что когда-то Создатель выбрал его ей в пару. Моя мать ждала его сначала с заданий, потом с заседаний, а теперь ждет просто так. Если он вдруг решит заглянуть домой, то увидит её, ждущую его у окна, даже если это будет в три часа ночи. Но, заняв пост Главы, он почти перестал появляться дома. Мама иногда сокрушается, что дед зря настоял на его кандидатуре, но Создатель подал знак и мы не смогли ничего изменить. Творец сказал - Оракул передал  – Глава сделал. Иначе и быть не может. По крайней мере, внутри Ассоциации.

- Ты снова пойдешь к нему? – я заметил пакет с контейнерами на столе. Зачем бегать туда каждый день с ужином, если он все равно не оценит? Ему просто наплевать на твои старания.

- Что значит «к нему», Кирилл, это твой отец! – как об стену горох. Каждый раз я прошу ее прекратить, поберечь здоровье и силы.

- Потому что за ним есть кому присмотреть! Только ты одна этого не видишь, мама…

- Прекрати сейчас же, - в следующую секунду чашка упала на пол и разлетелась на мелкие осколки.

В прихожей раздались знакомые тяжелые шаги. Ну, неужели! Отец вошел в дом, на ходу снимая ветровку. Как и всегда при его появлении, атмосфера в доме резко изменилась. Даже воздух начал казаться более холодным.

- Что здесь происходит? – отец одним взглядом испарил и осколки чашки, и разлившийся чай. Мама засуетилась.

- Ясик, ты вернулся!  - она бросилась ему на шею. Он же смотрел только на меня, - Ты проголодался? Я приготовила прекрасный гуляш из кролика, которого Кирилл и Эдгар поймали в воскресенье.

- Я не голоден, Лия. Извини, мне нужно поговорить с сыном, - отец аккуратно освободился из ее объятий. Мне почему-то захотелось дать ему по морде, но я сдержался.  То, что у него ко мне дело, и так не сулит ничего хорошего.

- Хорошо, я в любом случае уже собрала для тебя еду. Возьмешь с собой, как проголодаешься – поешь, - мама зашелестела пакетами.

Мы вышли на крыльцо нашего типового дома Старой Деревни. В таких домах жили все мыслители. Кто-то семьями, кто-то командами. Большинство домов, разумеется, пустовало. Мыслители на месте сидят редко – всегда новые задания, всегда это опьяняющее чувство риска… Вдыхая теплый августовский воздух, я мечтал о задании, но…

- У меня есть для тебя задание, - начал отец. Его голос был ровным и спокойным, интерес к родному чаду у него всегда был чисто практическим.

Я аж подпрыгнул на месте. Задание? Мы же отстранены! Неужели сменил гнев на милость? Машинально укрепляю мысленный блок. Вдруг решит заглянуть в мою голову.

- Мне готовить ребят? – отвечаю небрежно, в тон ему. Показывать своё ликование – это лишнее.

- Нет, это задание только для тебя.   Ты должен научиться отвечать за свои поступки, - что я там говорил про ликование? Так вот, он его не скрывал. Видимо, идея ему жутко нравилась. О ужас! Он восхищался ей.  - Ты будешь учить.  Станешь Наставником в тренировочном лагере.

- С ума сошел? – я так не удивлялся с тех пор, как отец  пятнадцать лет назад отвез меня в Москву и показал жизнь обычных людей, людей без дара. – Спешу тебе напомнить,  Ассоциация отстранила меня от работы, я своенравный, неуправляемый и первый командир  за последние десять лет, кто потерял Целителя, - мне почти дословно удалось вспомнить речь отца со слушанья нашего дела. – Я не лучший пример для подражания.

- Считай это своим шансом. Наш эксперимент зашел в тупик. Как ты знаешь, мы вырастили пятерых  Мыслителей в неведении. Они жили, как обычные люди, и ничего не знали про Ассоциацию.  Мы думали, это облегчит их работу, поможет лучше понимать людей без дара и помогать им. Но мы ошибались. Сейчас в Ассоциации пятеро потерянных и ничего не понимающих ребят.  Ты должен сделать из них Мыслителей, создать команду,  -  отец протянул мне зажигалку. Я отмахнулся. Курение не мое призвание, скорее глупый бунт со скуки. Мне хотелось не сигарету, а двинуть Главе Ассоциации в нос и снова попасть под суд. Но в голове как-то сам собой прозвучал голос Учителя. Он всегда говорил мне: «Кирилл, твоя сила не имеет границ, но сила слова так же бесконечна. Учись слушать и говорить. Возможно, однажды это спасет тебе жизнь».  Учитель, мне чертовски его не хватает.

-  Но в команде должно быть пять человек, а в новом наборе шесть… - начал я.

- Да, шестая – Арина, дочь Киры. Ты воспитаешь из нее нового Целителя для своей команды. То, что она жива, твоя заслуга.  Когда-то тебе удалось сколотить из 4 неудачников, лучшую команду за последние десять лет.  Повтори опыт и у вас будет комплект, вы снова сможете работать.  Я позабочусь об этом.

- Ты понимаешь, что несешь? У нее нет данных. Она слишком зациклена на своих страхах и прежних мечтах. Мне хватило пяти секунд, чтобы понять это. Из такого человека невозможно сделать Целителя. Ты думаешь, она захочет рисковать своей жизнью, чувствовать бесконечную боль от чужих ран, впитывать ее, излечивать? Бред. Категорически невозможно.

- С каких пор в твоем словарном запасе появилось слово «невозможно»? – отец напрягся, воздух между нами стал тяжелым и опустил на мои плечи невиданную тяжесть. Власть Главы, она давит, но меня ему не заставить подчиняться.  Сфера. Я шумно выдохнул и представил, что меня окружает большая белая сфера. Она крепкая и надежная, через нее не проходит это давление, внутри нее не действует его власть.  Мне стало легче дышать.  Отец шумно выдохнул.  – Прекрати защищаться. Больше не буду на тебя давить с помощью дара. Ты сильнее, но у меня есть другие методы. Жизнь девочки, которую ты спас, в твоих руках и жизни твоей команды тоже. Ты соглашаешься – все они живут. Отказываешься – я легко избавлюсь от ненужных Мыслителей и одной неопытной девчонки.

Сволочь. Мерзкая, жестокая сволочь. К черту Киру, но эта девочка - дочь Учителя. Любимая и единственная дочь. Если она умрет, как я буду смотреть ему в глаза? Этот человек заменил мне отца и научил всему, что я знаю. Чтобы спасти нас, он пошел против Ассоциации и теперь не имеет никакой власти, не может защитить своего ребенка.  Бросить ее? Однозначно нет. А ребята?  Отец всегда знал мое уязвимое место. Слишком хорошо знал. Он мог выбросить меня на помойку, втоптать в грязь, если моя команда будет в безопасности. Я не отдам их на растерзание отцу, упивающемуся своей властью.

Мы стояли, молча глядя друг на друга, и оба понимали, какое решение я приму. Но продолжали играть этот нелепый фарс. Наконец, он нарушил молчание.

- Подумал? Все еще считаешь, что это невозможно? Мне отдать распоряжение?

- Хорошо. Сделаю все, что смогу, но не  даю никаких гарантий, - быстро ответил я. Признавать такое поражение лучше всего быстро, чтобы не было шанса передумать. Особенно, когда поражение– это шаг к победе. Рано ли поздно мы станем свободными, и это будет наша самая большая победа. А пока, что ж поделать, этот раунд он у меня выиграл.

- Отлично. Именно это я хотел от тебя услышать, - благосклонно ответил он.

- Только, отец. Одна просьба.  Останься на ужин…

Глава 4. Добро пожаловать на подвесной мост

***

- Как я могу присоединиться к Ассоциации? У меня нет дара, ты это прекрасно знаешь, мама.

- Тебя научат, я все уладила. Следуй за мной. И впредь, на людях прошу называть меня Кира. У нас здесь почти не используют отчества, фамилии и обращения «мама», «папа», тетя и подобные. К учителям обращайся по именам, к Ярославу – «Глава». Так положено.

Этот нелепый, короткий и какой-то односторонний разговор я вспоминала лежа в своей новой комнате. Все-таки удивительно как Кира изменилась или всегда была такой, просто хорошо играла свою роль любящей матери?

Старательно отмахиваясь от тяжелых мыслей, я выглянула в окно. А что? Вполне симпатичное место. Курсанты и преподаватели тренировочного лагеря Ассоциации жили в поселке под названием «Новая деревня».  Всё просто. Широкая центральная улица и несколько деревянных двухэтажных домов. Они не были похожи на деревенские дома, а скорее напоминали дорогие коттеджи, которые строят из натурального древесного сруба. Некоторые из них были причудливо разрисованы: красные, зеленые, золотые. Кто-то даже раскрасил свой дом невероятными этническими узорами.  Меня поселили в самый обычный, не цветной,  дом с табличкой «Н.Деревня, д.17». Этот адрес мне придется четко запомнить на ближайшие два года. Разумеется, если меня не вышибут  отсюда раньше.

Когда Кира привела меня сюда, дом пустовал. Мои новые соседи ушли на Большое Собрание.  Меня на него почему-то не пригласили, но это не беда. Зато я получила возможность пройтись по пустому дому и разведать обстановку.  Новое жилище оказалось просторным, уютным и очень практичным.  На первом этаже я обнаружила общие комнаты: кухню, гостиную и учебный класс с огромными окнами, из которых открывался потрясающий вид на отдаленные горные вершины. Немного побродив по первому этажу, я стащила из холодильника бутерброд с колбасой и поднялась по едва заметной, на мой вкус узковатой, лестнице, которая пряталась в углу гостиной.  Она привела меня в длинный коридор с шестью дверями, на каждой висела табличка с именем.  Мои новые соседи:  Михайлова Жанна, Комарова Валерия, Комаров Николай (брат и сестра?),  Лихачев Сергей и Феликс Залесский.  Все двери с женскими именами располагались на левой стене, с мужскими – на правой.  В каждой замок. Вообще, очень странная политика селить всей толпой и девушек, и парней. Но у Ассоциации везде свои порядки, не мне судить.

Комната мне понравилась. Эти Мыслители умеют хорошо устроиться.  Каждому курсанту полагалась отдельная просторная комната. Светлая и, не будь моё внутренне душевное состояние таким поганым, я бы назвала её уютной.  Кровать, размеры которой чуть-чуть не дотягивали до двуспальной. Письменный стол из темного дерева, шкаф для одежды,  книжные полки. Все, что нужно, чтобы полноценно учиться. Я бесконечно удивилась, увидев на своем письменном столе компьютер. Во всех известных мне сказках современные технологии как-то игнорировались.  Хотя, какая у меня сказка, скорее, суровая реальность с привкусом неадекватности окружающих меня персонажей.  Отдельно порадовало наличие персональной душевой, к удобствам «на этаже» я не была готова.

Разумеется, будучи ребенком цифровых технологий, я бросилась к компьютеру в надежде на интернет. Это была бы отличная возможность послать сигнал «SOS» папе или кому-нибудь из знакомых. Всё равно кому, лишь бы меня вытащили отсюда.  Но увы, доступа во всемирную паутину здесь не было. Немного постучав по клавишам, я поняла, что аналог интернета у Мыслителей существует, но это закрытая внутренняя сеть.  С его помощью можно было связаться с любым преподавателем, узнать расписание занятий и найти необходимую для учебы информацию. Увы, никаких тебе соцсетей, фильмов-онлайн и Google.

Немного пошарив в ящиках стола, я обнаружила там смартфон.  Разумеется, тут же набрала номер отца, но  противный женский голос злорадно сообщил мне: «Доступ к человеческой мобильной сети закрыт. Получите разрешение». Черт. Стукнув по столу оптической мышью, я выругалась и завалилась на кровать. От покрывала приятно пахло какими-то травами, матрац оказался ортопедическим и не таким продавленным, как его коллега в больничном пункте - моя спина была счастлива.  От нечего делать я решила дочитать брошюру, которую дал мне Ярослав.  И не зря. Там нашелся подробный раздел про гаджеты и технологии, где для таких как я было подробно расписано и про внутреннюю Интранет-сеть, и про персональный мобильный телефон, который полагается каждому Мыслителю. Как меня уведомила брошюра, его нужно постоянно носить с собой. С его помощью Мыслители получают задания, а курсанты – сообщения об изменениях в расписании,  вызовах к преподавателям или просто связываются друг с другом. В моем смартфоне уже были забиты номера сокурсников, Киры и еще несколько неизвестных мне людей.

Громко хлопнула дверь внизу. Кажется, вернулись мои новые друзья по несчастью. Я начала нервничать. Что они обо мне знают? Как отнесутся к моему внезапному появлению?  Зарываясь в собственные сомнения, я отсиживалась в комнате до вечера, и, стоило солнцу скрыться, провалилась в тревожный сон испуганного, голодного человека. В любом случае, завтра мне придется выйти из комнаты. Будь, что будет. Но пусть это будет завтра.

***

Рано утром меня разбудил кем-то заботливо установленный на 7:00 будильник. По старой привычке я переставила его на семь пятнадцать и приготовилась урвать еще несколько минут здорового сна, но не тут-то было. Следом за будильником, с громким звуком «о-оу», в моё утро ворвалось расписание занятий на первый учебный день.

 Е-mail рассылка, хм, да они не отстают от современных технологий!  Ассоциация на волне прогресса, даже почту с телефоном синхронизировали.  Открыв письмо, я тут же забыла про сон. Интересный набор для первого дня:

8:30 – 10:30. Спортивная тренировка: пробежка от Новой Деревни до Старой, проход  по подвесному мосту и обратно. Инструктаж по спортивной подготовке. (форма одежды –спортивная. Инструктор будет ждать около крыльца вашего дома).

11:30 – 12:30. Введение в мыслетворчество. Теория. (Учебный корпус, кабинет № 15)

12:30-13:30. Обеденное время.

14:00 – 15:30. Контроль мыслей. Практикум (Учебный корпус, кабинет №2)

16:00. Встреча с Наставником группы. Отработка полученных навыков.

Напряженный график. Особенно мне не понравилась надпись «по подвесному мосту». Мое воображение тут же нарисовало картину: я, глубокое ущелье и хлипкий мостик из веревок и старых прогнивших  досок. Голова закружилась.  Так, сейчас лучше об этом не думать. Буду решать проблемы по мере их поступления. Начну с первой - найти спортивный костюм и завтрак!

***

- Эй, осторожно!  - я едва успела увернуться от пролетевшей мимо сковородки. Что это было, черт возьми?

- Ой, извини. Мы решили яичницу на всех забабахать! Будешь? – приветливый лохматый парнишка пробежал мимо, держа в руках решетку с десятком яиц.  Я ошарашено кивнула.  –  Отлично! Лера,  у нас плюс один!

Румяная девушка с длинной косой, улыбаясь, махнула мне рукой. Мол, заходи, не стесняйся. За секунду до этого она ловко поймала летящую в нее сковородку. Я вошла в кухню медленно наполняющуюся запахом жареной колбасы и нос к носу столкнулась с тем самым громогласным парнем с вертолетной площадки.

- О, какие люди! Тебя все-таки оставили в Ассоциации? – его грубоватый голос привлек внимание всех обитателей кухни. – Перед вчерашним собранием в коридорах только о тебе и говорили. Делали ставки, грохнут тебя или дадут шанс. Я ставил на первое, если тебе интересно.

Прекрасно, не хватало мне еще пренебрежения от этого неприятного типа, который сейчас вальяжно развалился в кресле. Кажется, он надеется на роль альфа-самца в нашей импровизированной стае? К слову о стае, все её члены уже были уже в сборе. Двое: едва не сбивший меня с ног долговязый парень и миловидная девушка с доброжелательной улыбкой суетились около плиты.  Оба высокие, с русыми слегка вьющимися волосами. Очень похожи, видимо это и есть Валерия и Николай Комаровы.   Еще одна девушка сидела за столом и меланхолично размешивала чай. Вот кому реально повезло с генами: бледная кожа, четкая линия темных изогнутых бровей,  гладкие, точно вымазанные воском, черные волосы. Прекрасная контрастность в сочетании с тонкими чертами лица.  Рядом с ней стоял заманчиво свободный стул.

- Как видишь, жива. Надеюсь, ты немного поставил. Следующая стипендия только через месяц, - я решила тоже блеснуть своей осведомленностью, почерпнутой из брошюры. Вряд ли такой тип как он удосужился ее прочитать и понятия не имеет, что раз в месяц каждому курсанту выплачивается небольшая денежная стипендия на личные нужды.

- Ничего, я отыграюсь. Поспорю на то, что через пару недель ты с треском вылетишь из Ассоциации, на кой им нужен брак? – он закинул на пуфик ноги в огромных кроссовках. Размер сорок пять, не меньше.

- И снова проиграешь, -  раздался позади меня слегка картавый говор, хотя его обладателя это, кажется, совершенно не смущало.  Обернувшись, я увидела парня, несомненно, с самыми темными глазами на этой кухне.  До Главы ему было далеко, но на фоне присутствующих он выглядел внушительно. – Дочь Первого заместителя Главы так просто на улицу не выкинут, не так ли, Арина?

Интересно, откуда он знает мое имя? Мы знакомы? Я была на сто процентов уверена, что вижу его первый раз в жизни.

- Я Феликс Залесский. Мой отец предупреждал, что я буду учиться на одном курсе с дочерью Киры. Рад знакомству, бесконечно рад, - легкий, почти картинный поклон головы.  Только не ржать, Арина, держи себя в руках. Вчера надо было смеяться, когда табличку на его двери читала.   Феликс. Интересно, отчество у него не Эдмундович?  Еще бы ручку поцеловал, ей-богу.  – Разреши, я представлю тебе остальных. Мы вчера успели немного познакомиться.  Это, - он указал на моего обидчика, - Серёга Лихачев. Есть пробелы в воспитании, зато талант удивительной силы. После вчерашнего собрания мечтает стать бойцом в команде. Ставлю сотню, что у него все получится. 

Я еще раз внимательно посмотрела на этого «бойца». Может быть Феликс и прав. Прет этот парень, как танк, без сомнения.  А бойцу, по сведениям из брошюры, это и нужно. Сила, мощь, агрессия. Они -  главная ударная сила команды. Разрушать, противостоять ударом – это их роль.

- Очень приятно, - я постаралась изобразить на своем лице максимально приветливую улыбку. Ссориться с этим подобием Джаггернаута из Людей Икс хотелось в последнюю очередь, да и с Феликсом, судя по глазам, связываться лишний раз не стоило.

- Мне тоже, - ведущую роль в разговоре по-прежнему держал при себе Феликс.  Лихачев только молча кивнул. Кажется, авторитет Залесского в его глазах был непререкаем, - Продолжим? Вон та красотка с чаем  – Жанна. Она считает, что я болтливый выпендрежник, но вслух не говорит. Тому и рад.

Я кивнула столь впечатлившей меня девушке в знак приветствия. Она сдержанно улыбнулась и вернулась к своему чаю. Прохладная особа. Были у меня в классе такие, и мы с ними не ладили.  Тем временем ликбез от Феликса продолжался.

- А это наши Комары, - в следующую секунду он ловко увернулся от летящей в него яичной скорлупы, - ладно-ладно. Брат и сестра Комаровы, близнецы, что само по себе в семье Мыслителей редкость.  Кто из них Николай, а кто Лера сама догадаешься.

Эти двое были мне приятны с первого взгляда, за что вновь получили искреннюю улыбку.

- Яичница готова! – провозгласила Лера.

Голод не тетка, а очень прожорливый дядька, который не любит формальности. Поэтому минуту спустя, позабыв о разногласиях и неловкости, которая обычно возникает между малознакомыми людьми, мы сидели за одним столом и поглощали завтрак.

- Люди, а когда вы узнали о своих способностях? – я задала вопрос, мучивший меня последние несколько минут.  Мало ли, вдруг мои способности молчат, потому что я с крыши в детстве не падала? Или не пила молоко козы, сожравшей пять тонн травы на рязанских лугах?

- Мы неделю назад, - ответила Лера, - это было немного странно. Папа вызвал нас  по одному к себе в кабинет и попросил просто представить маленький светящийся шарик на ладони. И он появился! Представляешь? Родители были очень довольны и через неделю мы  с Колей отправились сюда.

- Со мной было примерно так же, - подтвердила Жанна, - на следующий день после моего совершеннолетия мама попросила меня повторить тот же фокус с шариком и все получилось. Было обидно бросать свою карьеру, я с четырнадцати лет в модельном бизнесе, но мне обещали, что после обучения разрешат вернуться. Ассоциация считает эту работу хорошим прикрытием.

- Жанна, будешь нашей Матой Хари. Вызывающие танцы с секретными сведениями. Я бы взял тебя в свою команду! - внес свою лепту Феликс. Вообще удивительно, что он смог молчать так долго. - Я давно знаю, так как мой отец не участвовал в программе.

- В какой программе? – тут же вступила в разговор Лера.

- Так вы не в курсе? – когда все вопросительно уставились на него, сын третьего заместителя Главы в полной мере  прочувствовал свою значимость и с важным видом поспешил устроить нам очередную акцию по ликвидации безграмотности, - все вы участники пробной программы.  Обычно Мыслители с детства растут здесь, в Старой деревне, не соприкасаясь с миром людей, но восемнадцать лет назад Ассоциация решила провести эксперимент. Вырастить  небольшую партию Мыслителей за пределами центрального лагеря. Основная идея заключалась в том, чтобы в Ассоциации появились люди, способные максимально эффективно и незаметно вливаться в мир обычных людей и жить среди них, обеспечивая защиту объектов. Вас могли косвенно готовить к работе, но говорить вам, кто вы и зачем было строжайше запрещено.

Вот это поворот. Я еще и жертва эксперимента. Потрясающе! Глядя на лица моих друзей по несчастью, я поняла, что такое положение дел их тоже не слишком устраивало. Да и кому понравится ощущать себя крысой из лаборатории, которой подсаживают вирусы разной степени опасности.

- Давайте не будем нагнетать обстановку. Мы в любом случае уже здесь. Обратной дороги нет. Нам остается только учиться и доказать, что мы не безнадежны. Да, мы пока ничего не знаем, но это все временно, не так ли? – Коля, неловко приглаживая рукой растрепанные волосы, от всего сердца старался всех подбодрить, что не возымело большого эффекта.

Мне как было противно на душе, так и было.  Ведь куда ни плюнь, мне в этом эксперименте досталось больше всех. Все остальные приехали сюда по доброй воле, обладая определенным уровнем способностей. А я что? Притащили насильно, выволокли из вертолета,  скинули со скалы и все это без малейшей предрасположенности к работе в Ассоциации.  Хотелось  что-нибудь разбить, ударить кого-нибудь, но я лишь с силой сжала руку в кулак. Боль от впившихся в ладонь ногтей немного отрезвила меня.

- Тоже мне трагедия!  - вмешался в разговор Серега. – Эксперимент, шмексперимент, да какая разница? Тут классно. Есть своя комната, кормят и ребята нормальные. Я в приюте с двенадцати лет и с удовольствием променял его на работу в Ассоциации. Тем более, что мои таланты там никто не ценил, - он громко засмеялся и одним движением руки заставил всю грязную посуду со стола улететь в раковину. Это было сделано небрежно и, кажется, несколько тарелок разбилось.

- Эй, осторожнее! У нас сегодня еще занятия, не растрачивай силу, - одернул его Феликс, - Кстати, мы уже опаздываем…

***

Мама была счастлива. Она порхала по дому, словно маленькая птица, напевая какую-то прилипчивую мелодию. Вчера за ужином отец сообщил ей, что ближайший год я проведу здесь в качестве Наставника.  Это была ее мечта. Сын рядом, на службе внутри Ассоциации. Работа нашей команды всегда была для нее чем-то из рядя вон выходящим.  Эти поездки в Ирак и Ливию, ночные подъемы и срочные вылеты в места захвата заложников. Спасибо отцу, что она не знала о моем присутствии на борту трех падающих самолетов. Но сейчас все это уже не имеет значения. Этим солнечным утром я был рядом с ней, жевал бутерброд с колбасой и запивал горячим чаем. Хороший мальчик. Примерный сын. Отвратительный Командир. Забегая вперед, абсолютно точно хреновый Наставник.

- Мам, завтра я вернусь в дом к Эдгару, - это был неприятный разговор, но я должен быть рядом с командой. Это моя обязанность как ее командира. Как донести это до мамы? Вопрос.

- Но почему? У тебя есть свой дом. – её рука чуть дрогнула, но на лице восковой маской застыла счастливая улыбка.

- Я должен быть рядом с командой. Мы обсудили это с отцом, он сказал, что это правильное решение, - что поделать, я ответственный командир и безжалостный врун. Ярослав скорее удавится, чем позволит своему сыну жить вместе «с этим сбродом» постоянно, но сейчас мне предстоит исправлять его ошибки, поэтому пусть терпит.

- Ну раз так, хорошо. Я зайду к вам завтра, принесу блинчиков. Вы там совсем не готовите, лентяи, - странная способность моей матери подчиняться и командовать одновременно. В ответ я молча поднял руки вверх и отправился собирать вещи. Йа, йа, май фюрер в фартуке с розочками!

Полчаса спустя я уже топал с рюкзаком на плечах из Новой Деревни в Старую. Пришлось зайти на инструктаж для Наставников.  Погода была прекрасная, настроение было ужасное. В такие дни мне просто необходима длительная пешая прогулка, хотя долететь было бы в разы быстрее.

***

Ужасное утро, самое ужасное в моей жизни. Кроссы мы в школе не бегали никогда, что сегодня вышло мне боком, потому что маршрут пробежки оказался без малого шесть километров. Два километра до моста, от него еще один до Старой Деревни и обратно.  Откровенно говоря, сдохла я еще на начале второго километра и добежала до моста только благодаря язвительным комментариям Сереги в стиле «Шевели батонами, золотая молодежь!».  Около моста мы остановились.

Все было, как в моих худших кошмарах. Веревочный мост, пропасть, старые доски. Может, я сразу два километра в обратную сторону и еще парочку вокруг Новой деревни наверну?  От мыслей о позорном дезертирстве меня отвлек голос инструктора:

- Что, выдохлись? Запомните, Мыслитель всегда должен быть в отличной форме. От вашей работы зависят жизни бесценных в своем роде людей и равновесие мира. Слабым духом и телом никогда не удастся его удержать. Вы все, без сомнения, мечтаете попасть в Команду, а не пополнять ряды планктонов-теоретиков, - в ответ на реплику Серега, Комары и Жанна согласно кивнули. Феликс кивнул, но как-то неуверенно, - а чтобы вас приняли в Команду нужно быть выносливыми и физически подготовленными к самым тяжелым условиям работы.

А можно я домой пойду? Я не хочу в команду, не хочу подходить к этой пропасти. Хочу домой к папе, учиться в университете, встретить какого-нибудь парня, выйти замуж и родить ему детей. Двоих, нет, троих или  даже шестерых. Только заберите меня отсюда!

-Сейчас вы команда и должны учиться преодолевать трудности вместе, - продолжал инструктор. Чуть ранее он представился нам как Хрычев Дмитрий Петрович. С легкого языка Феликса он тут же превратился в Хрыча Петровича, на что совершенно не обиделся. Как оказалось, его так называет большая половина курсантов и Мыслителей.  Мы покрутили пальцем у виска, но не стали объяснять ему, что прозвище по факту достаточно обидное.

- Что вы имеете ввиду, Инструктор? – Жанна тут же разглядела в его словах скрытый подтекст и оказалась права.

- То, что препятствия должна преодолеть непременно вся команда. Сегодня ваша базовая задача – этот мост. Через год он не будет вам нужен, но до этих пор мы каждое утро будем преодолевать его и еще несколько препятствий, которые я добавлю в вашу программу позже. Если препятствие не будет пройдено хотя бы одним из членов  группы, все получат «0» баллов в аттестационный лист.

Вся новоиспеченная команда дружно посмотрела на меня. Да, ни для кого из них не секрет, что я здесь самое слабое звено и перейти через этот мост для меня непосильная задача.  Стало противно и обидно, почему я? Почему из всех именно я боюсь высоты?  Мне ужасно не хотелось подводить остальных, но если мой мозг даст команду «отключайся» на середине моста, я ничего не смогу сделать.

- Что? Есть желающие понести меня на руках? – юмор вышел с запашком, но хоть как-то разрядил напряженную обстановку.

- Арина, мы на конкурсе юный джентльмен? Вроде, нет. Каждый участник команды должен пересечь мост самостоятельно, своими ногами. Никаких исключений,  - этот старый Хрыч Петрович был неумолим.

- Эй, идите сюда, я кое-что придумал! – Коля собрал всех вокруг себя, даже скептически настроенный, кажется, по отношению ко всему, Феликс решил уделить внимание, потому что своих идей у него по этому вопросу не было. – Сделаем так…

***

Тревога. Я замер на месте, как вкопанный. Тревога ощущалась повсюду. В легком дуновении ветра, в шелесте листьев. До обрыва оставалось каких-то жалких пару метров. Рюкзак на землю, он мне сейчас только мешает.

***

Мы  шли по мосту строем. Я упиралась ладонями в странно широкую для такого худощавого человека спину Комара. Мне было ясно сказано смотреть только на рисунок его футболки. За мной шла Лера, аккуратно придерживая меня за талию, она давала указания – куда поставить ногу. Мост был старый и хлипкий, шатался туда-сюда из-за заблудившихся в горах порывов ветра. Доски, размоченные дождями, скрипели. Каждый удар сердца отдавался в висках. Только не потерять сознание. Слушать голос Леры. Слушать и шагать вперед.

***

Я смотрел на мост и вздрагивал вместе с ним. Они преодолели половину пути. Кто-то мягко приземлился за моей спиной. Я обернулся и увидел главную причину моей тревоги.

- Учитель, что вы здесь делаете? Это опасно!

- Я ненадолго. Хотел узнать, как у тебя дела, - Учитель на минуту задержал свой взгляд там, где его дочь боролась с одним из самых больших своих страхов.  За то время, что мы не виделись, он еще больше осунулся. Линия его скул, которые и так были словно нарисованы на бумаге при помощи четких карандашных линий, стала еще острее. Кажется, в последнее время он тратил слишком много энергии.

- Вы выглядите уставшим.  Отец назначил меня Наставником и велел сделать из вашей дочери Целителя. Это вообще реально? -  я был рад возможности поделиться своими сомнениями с разумным человеком.

- Я всегда говорил, для тебя нет ничего невозможного.  По поводу Арины, не могу точно сказать, есть ли у нее дар.  Она боится многих вещей и, что самое важное, не хочет быть Мыслителем.

Он поймал мой удивленный взгляд и понимающе улыбнулся. Так, как умеет только Учитель. Его редкие улыбки предназначены только для особых случаев. Например, для таких, когда требуется скрыть снисхождение от своего оболтуса-ученика и донести ему легко и просто элементарные вещи, которые понятно и пингвину на льдине, но не мне.

- Да, тебе может показаться это странным, ведь другой жизни ты не знаешь.  Но она знает.  У нее были свои мечты и желания, которые в один день насильно отняли и бросили ее в мир, где, по ее мнению, для нее нет места. Окажись в ее шкуре и захочешь только одного – сбежать отсюда, - краем глаза Учитель наблюдал за ребятами на мосту. Первый из них уже ступил на твердую землю. Я облегченно выдохнул. Учитель тоже.

- Класс. И что теперь? Ради нашего плана я должен выполнить приказ отца, - осознавать это было особенно противно, и Учитель четко уловил это в моем голосе. Удивительно, но ему не нужно было залезать ко мне в голову, чтобы понять, что я чувствую.

- Если мы хотим решить все мирно, ты должен стать как можно ближе к отцу, заслужить его доверие. Помнишь об этом?  Пусть моя дочь сейчас далека от мыслетворчества, но она  на многое способна при хорошей поддержке. Если она найдет здесь друзей и будет доверять тебе, возможно, ты раскроешь ее дар.  Не пробуй с ней метод кнута. Говорю тебе, как ее отец, - впервые с того рокового дня его глаза улыбались вместе с губами, вокруг глаз собрались мелкие морщины. Проследив за его взглядом, я увидел, что наши новобранцы уже бежали в сторону Старой Деревни. Полным составом.

- Хорошо, попробую, - сказал я пустоте. Учитель  исчез.

Глава 5. Встреча с Наставником

***

После разговора с Учителем тревога перестала мучить меня. Ситуация с этой девочкой немного прояснилась. В голове появился более-менее пристойный план: найти общий язык, подружиться и попробовать изменить её отношение к мыслетворчеству. Если не прокатит, буду действовать по принципу «упал с лодки – научился плавать». Сброшу с обрыва без парашюта. Неосознанно скрипнул зубами. Нет, все-таки раздражает.  И чего я злюсь? Еще не начал, а эта затея уже меня безумно нервирует.  Одержимый далеко не радужными мыслями я открыл дверь, на которой кривым почерком было написано «Aliis inserviendo consumor» (лат. пер. «Служа другим расточаю себя»). Любовь нашего потомственного горца Эдгара к латыни была необъяснима, но чиста аки вода в пещерном озере.

 Все члены моей команды, кроме Маши, были в гостиной.

- Кого я вижу! Снизошло! Наследник всея Ассоциации! - я интуитивно метнул в столь радостно встречавшего меня лучшего друга кочергу. Моё появление отвлекло его от чтения «Божественной комедии» Данте, а за это придется поплатиться.  – Мог бы придумать что-то пооригинальнее, - легким движением руки Эдгар поймал кочергу и взглядом отправил ее на место.

- Ты тоже. Меня теперь с таким сарказмом на каждом углу встречают. Больше, больше оригинальности! – я дома. Наконец-то. Здесь и только здесь всегда был мой настоящий дом. Место, где всегда ждут, никогда не осуждают и могут поддержать любое твое решение, а на десерт пару раз довести до белого каления и залить это ледяной настойкой. После чего снова раскалить и так далее по алгоритму из серии как закалялась сталь. В любом случае, когда твой настоящий дом - постоянное поле боя, такое убежище бесценно.

- Твоя комната свободна. Маша начистила её до блеска, чтобы нашего драгоценного командира клопы не закусали, - подала голос жертва родителей-любителей истории СССР, а именно, Клим Ворошилов. Да, вот так, обладая специфической фамилией, его родители сознательно сделали сына полным тезкой одного из первых маршалов Советского союза.

- Смотрю, вы рады моему возвращению, - улыбаясь, я пожал руки своим друзьям.  Мои вещи уже улетели в нужную комнату. Потом распакую.

- Конечно рады, Наставник, - тут Эдгар не выдержал и заржал в голос. Слухи по Старой деревне разлетаются слишком быстро. Да, назначить Наставником самого неподходящего для этого кандидата – мой отец умеет веселить публику. Эдгару с Климом вот нравится, сидят, покатываются со смеху.

- Хватит ржать, без вас на душе тошно. Только попробуйте завалиться ко мне на занятия, будете лететь до Южного полюса. Это я вам гарантирую, - под руку попалась подушка и была снайперски запущена в друзей.  Сволочи бессовестные, я для них стараюсь, а они ржут.

Когда радость от моего возвращения поутихла, я пересказал своим друзьям разговор с отцом.

- Сделать из девочки с почти нулевым показателем силы Целителя? Да он с ума сошел! – возмутился Эдгар. Для него тема целителей всегда была больной.

- Да, здесь твой папаша определенно перегнул палку, - согласился с ним Клим, нервно теребя серьгу в мочке уха.  Ох и попало ему за неё в конце второго года обучения!

- Если все получится, мы сможем вернуться к работе, понимаете? Учитель говорит, что шансы есть. Я надеюсь, он прав.  Иначе мы с вами, ребята, в полной…

***

Это удивительно, но у меня получилось. Я прошла мост дважды, туда и обратно.  Да, при поддержке нашей разношерстной команды, но в любом случае, это успех!  Остаток пробежки дался мне сравнительно легко. Спасибо, эйфория!  Да и остаток дня прошел сравнительно неплохо.  Теория мыслетворчества оказалась весьма нудным, но не бесполезным предметом. Именно там я узнала, что талант Мыслителя – это, по сути, мышца, которую нужно постоянно тренировать.  После этих слов во мне загорелся маленький огонек надежды, если буду тренироваться, может, и себе какой-нибудь мыслетворческий бицепс накачаю.  Но преподаватель тут же свел все мои мечты на нет, сказав, что у каждого Мыслителя есть свой предел.  Если мой предел еще не понятен, так может, способностей нет совсем? Тогда и качать нечего.

На практических занятиях по Контролю мыслей мои опасения только подтвердились.  Нам рассказывали, что каждый Мыслитель должен научиться в первую очередь контролировать свои мысли и желания, чтобы не натворить бед.

Преподавателя по этому предмету, Льва Самойлова, кроме как прирожденным садистом назвать было сложно. Мне он не понравился с первого взгляда. Точнее, не понравились мне в нем две вещи:  липкий взгляд, которым он проводил Жанну, и блестящая от пота лысина.

- Ну что, проверим, как вы себя контролируете? – этой фразой он закончил теоретическую часть урока и перешел к практической.  –  Сконцентрируйтесь и думайте про этот цветок, - он показал на кривой кактус в горшке.  – Что бы с вами не происходило, вы должны удержать в своих мыслях образ этого кактуса и, желательно, не попытаться меня убить.

Сначала он занялся Лихачевым. На первый взгляд в аудитории ничего не происходило. Мы сидели молча, Лев удобно устроился на стуле напротив Серёги и смотрел на него.  Длилось это чуть больше минуты.

- Нет! Я тебя убью! – с криком  наш однокурсник вскочил на ноги, силой мысли поднял в воздух парту и попытался швырнуть её в учителя. Разумеется, не попал. Следом полетело несколько стульев, от которых учитель отмахнулся.

В следующую секунду Лихачев упал на пол и шумно выдохнул.

- Вот и всё. -  Лев поднялся на ноги, как ни в чем ни бывало, и вместе со стулом подошел к столу Жанны, намекая, что она следующая жертва.  – Вы поняли, что сейчас произошло? Комаров?

- Произошел всплеск эмоций, он потерял над собой контроль и обрушил на вас дар, - самый быстро соображающий среди нас Коля, разумеется, нашел, что ответить.

- Верно мыслишь, - учитель был доволен. – он действительно потерял контроль, но не только над собой, но и над даром, над своими мыслями. Из-за чего полностью обессилел. Это опасно для Мыслителя любого уровня. В аудитории это не кажется таким ужасным, но будь вы на задании, ваш объект был бы уже мертв.

Жанна вытянулась, как струна, глядя на кактус широко открытыми глазами. Всем своим видом она излучала решимость не поддаваться на все провокации. В этот раз Льву пришлось повозиться целых четыре минуты, прежде чем покрасневшая Жанна попыталась ударить его по лицу. Рукой. Без помощи дара.

- Браво,  - сально улыбнулся учитель, - интересный ход.

Судя по пунцовым щекам  и сбившемуся дыханию Жанны, она не разделяла его радости, а все ещё злобно смотрела на учителя.

- Но высший бал вам все равно не светит. Вы, Жанночка, потеряли самоконтроль. Схитрили, чтобы не тратить силы, но не вспомнили о том, что это всего лишь урок и достаточно грубая иллюзия.

- Не называйте меня так! Я вам не секретарша! – она схватила сумку и, громко стуча каблуками, вышла из кабинета.

Следующим был Феликс, который, через пару минут составил компанию Лихачеву. К счастью, до меня и Комаров у него руки не дошли или, возможно, он сознательно выбрал тех, чьи способности уже максимально раскрылись. Нам же выпала честь выслушать маленький теоретический ликбез.

-  Как вы уже поняли. Двое из троих сегодня истощили свои запасы силы. Что это? Рассказываю. У Мыслителей с небольшим потенциалом и тех, чьи способности еще недостаточно развиты, имеется лишь ограниченный запас силы.  Если Мыслитель вдруг теряет контроль и сосредотачивается на одном, сложно выполнимом желании, то рискует истощиться полностью. Именно в этом и заключается важность моего предмета.  Я должен научить вас контролировать себя и свой дар. К следующему занятию найдите информацию по методам самоконтроля. Будем отрабатывать всё, что найдете.

***

До встречи с Наставником у нас было еще полчаса, поэтому вся наша учебная команда сосредоточилась на кухне. Феликс и Серёга тут же вероломно напали на холодильник, набивая животы всем подряд. Кажется, обильное питание помогает от истощения сил.  Я и Комары лишь сочувственно смотрели на них, втайне надеясь, что к следующему занятию запасы в холодильнике нам пополнят.

- Может, прекратите жрать и объясните нам, чем вас так задел Лев, что вы потеряли контроль и растратили всю силу? – любопытство, кажется, было главной ахиллесовой пятой Леры.

Парни ее проигнорировали, уплетая тройные бутерброды: помидора, сыр, ветчина, хлеб.

На вопрос ответила Жанна, которая подпиливала ногти, сидя за обеденным столом.  Ну, у всех свои способы придти в чувство, не мне судить!

- Когда я посмотрела в его глаза, в моей голове появились странные картины со Львом в главной роли. Не хочу рассказывать их содержание, но это вызвало во мне такой гнев, что я решила – этого человека надо уничтожить. Стереть с лица земли, чтобы он никогда не смог повторить ничего подобного!  Это было мимолетное желание, полсекунды, после чего я пришла в себя, - её рука едва заметно дрогнула.

- Извини, я не должна была спрашивать, - смутилась Лера, видимо, она не ожидала такого ответа.

- Все нормально, в следующий раз он точно возьмется за вас, вы должны быть готовы. Надо понять, как блокировать это.  Может быть, спросим у Наставника? – Жанна проявила удивительное понимание.

- К слову о Наставнике, нам пора в классную комнату. Он сейчас придет, - очень вовремя я посмотрела на большие круглые часы над диваном. Опоздать на первую встречу с Наставником было бы верхом неблагоразумия.

***

Я так не нервничал с момента моей первой миссии. Никогда не был учителем, о чем я буду с ними разговаривать? Чему я могу научить людей? Ругаться с Главой, нарушать общественный порядок и курить «эдгаров табак»?  Допустим, я посмотрел их расписание. Сегодня троих изрядно потрепало. Ставить занятия у Льва в первый учебный день – извращение.  Думаю, придется им объяснить, что и как, потом обязательно проверить способности. И назначить пару персональных занятий дочери Учителя.  Да, все логично. Этого плана и буду придерживаться.

Маша была права, нужно было составить для них учебный план и следовать ему. Но предсказать, какую коллекцию юных талантов я обнаружу в аудитории, мне было не под силу, соответственно, план с вероятностью девяносто процентов пришлось бы корректировать, а возможно даже порвать и развеять над каньоном, как безнадежный.

Дом номер семнадцать. Я резко спикировал к крыльцу. Успокаивающее ощущение полета сменилось легкой нервозностью и раздражением. Не люблю складывать крылья, но летающий Наставник – это слишком для первого дня непосвященных курсантов.

***

В учебном классе парты были, как в американском кино про школу. Один человек – одна парта. В первом ряду  расположились Феликс, Серега и Коля.  По-джентельменски образовали щит, если вдруг снова придет Лев и решит устроить нам новую проверку на вшивость. Я заняла самую дальнюю парту, чтобы оказаться поближе к окну и подальше от Наставника. Может, меня не заметят?

Все сидели молча. Тишину нарушало только тиканье часов и, как мне казалось, слишком громкий стук моего сердца.  Я украдкой смотрела в окно, чтобы хоть как-то успокоить нервы. Но ожидание не длится вечно, рано или поздно происходит нечто такое, что заставляет тебя забыть о тиканье часов и облаках на ярко-голубом небе.

- Добрый вечер, курсанты! – этот голос, я его уже слышала. Точно слышала раньше. Где? Где? Калейдоскоп картинок-воспоминаний в моей голове тут же прокрутился на нужное время. Точно. Ночь. Разговор двух голосов, один из которых Глава Ассоциации, а другой его сын. Я посмотрела на нашего Наставника.  Внутри что-то перевернулось, подпрыгнуло и предательски ёкнуло. Легкий холодок пробежал от кончиков пальцев по рукам и добрался до шеи, заставив меня вздрогнуть.

Он похож на отца.  Такая же немного ироничная полуулыбка, темные небрежно остриженные волосы, та же легкая отстраненность от происходящего.  Но в отличие от собранного отца, у которого небрежность была скорее обманчивой иллюзией, здесь она была природой.  Небрежность сквозила во всех его движениях, пока он шел к своему столу. Вопреки ожиданиям, не сел на стул, а уселся прямо на крышку стола и обвел взглядом аудиторию.

На одну секунду наши взгляды пересеклись, и я чуть не слетела со стула. Черные, словно ночь. Различия между зрачком и радужкой нет. Просто черная бездна. Бесконечная сила мыслителя.

Мне захотелось залезть под стол. Прямо сейчас. Сжаться в маленький комочек и не вылезать.  Даже его отец не внушал мне такого страха, как это потустороннее небрежное существо. Какой человек? Нет тут человека.

***

-  Поздравляю вас с первым учебным днем, - сначала закончу с формальностями, дальше решу, что делать. – Меня зовут Кирилл. Следующие два года я буду вашим Наставником.  Моя задача отвечать на вопросы, помогать развивать способности и следить за тем, чтобы вы не напортачили. Мой номер автоматически записан в ваших мобильных телефонах. Звонить мне можно в любое время дня и ночи, но только если причина важная. Один звонок без причины  и я назначу наказание в стиле Киры, с которой вы пока не встречались, но гарантирую - вам не понравится, - не могу удержаться от циничной ухмылки.  Меж тем компания подобралась достаточно интересная.

Феликс – одаренный парень. Он местный и знает, кто я. Будет выслуживаться в надежде, что когда стану Главой, он получит место рядом. Вряд ли пойдет в Команду и не потому, что слаб, а потому что нафига она ему сдалась? Жизнью рисковать, кого-то спасать. Папа подмажет, возьмут в теоретики, загубят парню таланты, а он при этом будет думать, что хорошо устроился и жизнь удалась.

- Феликс, расскажи мне, что вы сегодня изучали. Есть ли какие-то вопросы? – пусть пока отчитывается, подумал я, видя, как сын Эдика Залесского, вытягивается по струнке и начинает отчет.

Его пространный рассказ позволяет мне рассмотреть остальных. Сергей Лихачов. Зверь буйный и сильный. Его можно будет рекомендовать в качестве бойца. Типаж подходящий, дури хоть отбавляй. Если Командир сможет вбить ему туда еще немножечко мозгов – парень сделает много хорошего.  Будем работать.

Николай Комаров. Немного слабоват, но это мы прокачаем, потренируемся. Личные качества на высоте, с разумом тоже неплохо. По словам Хрыча, это он придумал идею на мосту. Если постараться, из парня может вырасти неплохой командир. Но тут еще работать и работать.

Жанна. Да, Жанна из тех королев, что  любят и себя, и бездомных котят*.  Главное, не запеть. Вечный внутренний спор между я и они, что ценнее – это будет сложно. Скорее всего, окажется одиночкой.  Хотя, если с кем-то подружится, сможем увидеть и её в Команде. Всё меньше и меньше становится командных игроков, а нам нужны новые, полноценные команды…

Валерия Комарова. Вот из кого однозначно получится отменный Целитель. Надо будет отрекомендовать её отцу.  Может, он передумает на счет дочери Учителя. Ах да, вот и она.

Я только  успел бросить на нее взгляд, как  затянувшийся доклад Феликса подошел к концу. Пришлось отвлечься. Удивленные испуганные глаза. Еще немного и я подумаю, что она меня узнала. Но как? Откуда?  Единственный раз, когда мы встречались, она была без сознания.

- Отлично, Феликс. Садись. Думаю, вам интересно, что делал с вами Лев? Все просто. Он заставлял вас его ненавидеть. Для мыслетворца с большим потенциалом это легче легкого. Лев искренне захотел, чтобы вы его возненавидели, а всю остальную работу сделали вы сами. Ваше воображение нарисовало все, что вы так не любите, врисовало туда  образ Льва и вот, пожалуйста. Вы без пяти секунд убийца, - все смотрели на меня с искренним ужасом.

- Извините, Наставник, а разве так можно? – Лера заметно нервничала. Разумеется, для потенциального Целителя это дикость.  Пока не буду рассказывать, что свяжись Лев с ней, а не с более темпераментными представителями курса, у него могло ничего не выйти. Целители желают кому-то смерти исключительно редко.

- Когда жизнь вашего подопечного висит на волоске,  все можно. Ваша задача на занятиях у Льва – научиться контролировать свои желания и эмоции. А в дальнейшем еще и блокировать сознание, чтобы никто извне не мог вызвать внутри вас эту бурю, - все, кроме Арины, смотрят на меня почти с благоговением. Кажется, я начинаю понимать, почему мой отец продолжает преподавать – ему льстит такое отношение,  это целиком в его вкусе.  Но не в моем.

***

Заберите меня отсюда. Продолжаю смотреть в окно и стараюсь дышать ровно. Слушать бессмысленно, все равно меня со дня на день выпрут отсюда или придумают какую-нибудь ахинею, чтобы избавиться от моей бездарной персоны. Сердце стучит почему-то в голове. Мои органы затеяли переезд? Плохая идея, ребята, возвращайтесь на место. Здесь очень жарко.  Слышу откуда-то издалека голос Комара:

- Вы научите нас? Когда мы сможем приступить к отработке?

***

С ней что-то не так? У меня сейчас единственный шанс на спасение команды кони двинет. Прямо здесь. Вот я попал.  Еще и Комаров со своими вопросами. Кирилл, спокойно.  Ты Наставник. Делай умное лицо и отвечай по факту.

- К отработке приступим на следующем занятии. Пока Лев устроил вам лишь показательные выступления, чтобы вы поняли, как важно изучить его предмет.  В следующий раз он расскажет о средствах контроля и защиты. После чего мы все наши занятия будем посвящать обучению.

- А на сегодня всё, что ли? – а не заткнуть ли мне Сергея по принципу моего папы. Раздражает этот парень. Быстрее бы приструнить его слишком буйный нрав.  Вот начнутся серьезные тренировки – оторвемся.

- Еще нет, - злобно на него смотрю, изображаю негодование. Все, кроме Арины, испуганно вытягиваются по струнке. Из последних сил держусь, чтобы не заржать в голос.  – Сегодня я хотел бы понять насколько ваш дар развит. Думаю, некоторые из вас уже проходили тест «Светящийся шар».  Для тех, кто нет, объясняю.

***

Делаю то, что велит Наставник. Просто делаю. Сейчас это закончится, он уйдет и мне станет лучше.  Глубокий вдох.

- Закройте глаза…

Закрываю.

- Сложите ладони вместе и, медленно разводя их в стороны, представьте, что между ними появляется светящийся шар. Любого цвета, какой нравится. Старайтесь сделать размер максимально большим.

Я старалась. В ушах звенело, но я упорно пыталась сконцентрироваться. Шарик. Давай, хотя бы маленький желтый комочек. Появись. Пожалуйста, ты мне очень нужен. Если ты появишься, я не буду чувствовать себя здесь лишней и, возможно, даже смогу прижиться в этом непонятном мире со странными людьми. Я почувствовала легкое покалывание в ладонях. Неужели получается?

- Откройте глаза.

Ничего. Пустота. Словно удар по лицу.  Я посмотрела на остальных. У Феликса и Сереги шары были размером с приличный арбуз. У Коли чуть поменьше. Лера и Жанна создали шары размером с мячик для тенниса. У всех хоть что-то, но у меня пусто. Обидно, до слез обидно.  Выдохнула. Давай еще зареви здесь, Арина!

- Хорошо, мне все понятно. На этом наше занятие окончено. Арина, задержитесь. Остальные могут быть свободны.

Я не сомневалась, что вся толпа сейчас двинулась в сторону кухни. Продолжать опустошать холодильник. А мне досталась приватная беседа с Наставником. Вот радость!

Все вышли. Мы остались один на один. Сижу. Смотрю в стол. Стыдно. Главное, не хлюпать носом.

***

Интересно, она так и будет сидеть?  Ладно, подойду сам. В любом случае, нам надо поговорить.  Иду. Иду. Упираюсь в стену. В невидимую стену.  Приехали.  Чуяла моя пятая точка, что девочка не безнадежна.

- Арина, прошу прощения. Можно я подойду?  –  надо быть вежливым, я же Наставник. Лицо Мыслителей и все такое.  Хотя в её случае лицом уже выступила циничная рожа моего отца. Эту психологическую травму мне не залечить никогда.  Мы с отцом, конечно, похожи, но это не повод выставлять против меня блок.

***

Он издевается? Встал в метре от меня и не подходит. Как будто я ему чем-то помешала.  Понимаю, что начинаю плакать и злиться на него. Он спас меня и притащил сюда. Это он виноват в том, что я застряла в этом мире, где мне нет места.  Гнев внутри меня нарастал. Внутри все кипело и пылало.  Гнев и горечь.  По моим щекам потекли горячие слезы.  Поднимаюсь со стула и хочу уйти, но я просто обязана высказать ему все, что о нем думаю:

- Не подходи!  Ты во всем виноват, ты должен был дать мне умереть. Из-за тебя я сижу здесь и не могу совершенно ничего! Лучше бы разбилась и не мучилась!  - кричу, не думая о том, что это могут услышать ребята. Плевать. Не хочу больше здесь оставаться, никто не нужен. Пусть упиваются своим большим талантом, пусть спасают людей, убивают, что хотят делают. Я хочу жить! Жить у себя дома! Своей жизнью.

 Ещё этот тут стоит, смотрит своим всесильным взглядом.  Делает вид, что не может подойти. Разыгрываешь комедию перед бракованной девушкой? Проваливай!

***

Что за черт? Меня отшвырнуло на несколько метров обратно к столу.  Еще немного и будет эффект разорвавшейся бомбы.  Брак говорите? Если это брак, то я ощипанный петух с фермы родителей Клима.  Эта девчонка сейчас здесь всё разнесет, себя погубит и нас до кучи.

А, к черту дипломатию!  Достала эта истеричка. Сейчас устроим ей шоковую терапию.

Глава 6. Воспитание чувств

***

Он делает странное движение рукой, будто меняет экраны на планшете. И вот, ему уже ничего не мешает подойти. Снова злюсь. Если сейчас я каким-то образом смогла отбросить его, значит, смогу повторить. Было бы очень кстати.

- Второй раз не получится. Тебе не победить меня с помощью силы, - он подходит ближе.

- Это временно, - откуда во мне эта наглость? Сама себе удивляюсь. Наставник отмахивается от меня, как от надоедливой мухи.

- Прошу прощения за наглость, но тебе необходим отрезвляющий полет, - он хватает меня за шкирку, как нашкодившего котенка. Резкий рывок. Кажется, мои внутренности остались там, где я стояла секунду назад. – Крылья!

Еще один рывок. Перед моими глазами мелькает что-то белое. Оконные ставни с грохотом открываются, и мы оказываемся на улице. К моему ужасу, он поднимает меня все выше и выше, пока Новая деревня не уменьшается до размеров детских игрушечных домиков, а потом и вовсе скрывается за низкими облаками.

Высота отрезвляет. Гнев куда-то улетучивается. На его место приходит страх.

- Нет, верни меня на землю! – дергаю руками и ногами.

- Хватит дергаться, истеричка! – тон один в один Глава Ассоциации. Строгий и холодный. – Если я тебя сейчас отпущу, Кира будет три дня соскребать твои внутренности со скал. Либо провинившихся курсантов пошлет, что тоже возможно.

Не смотреть вниз. Главное, не смотреть вниз. Ладно, попробуем посмотреть вверх. Красивые крылья. С белыми, плотно прилегающими перьями. С трудом поборола желание выдернуть оттуда одно в качестве трофея.

***

- Я тебе выдерну! – одергиваю слишком расфантазировавшуюся курсантку. Перья она мне пощипать захотела. Сейчас отправлю в пятиметровое свободное падение, будешь знать.

- Может, спустишь меня вниз? – эти умоляющие нотки в голосе. Другое дело. Можно и спустить. Быстрым полетом.

- Пожалуйста, мне не жалко! – разжимаю пальцы. Будешь знать, как швырять меня об стену.

***

Снова падение. Кричу, но не понимаю, что. Спасительное забытье приближается. Давай уже! Столкнусь с землей, не чувствуя ничего. Приятная тихая смерть. Закрываю глаза. Ну, привычный обморок, где же ты?

Внезапно падение замедляется. Кто-то подхватывает меня за талию. Теплые сильные руки. Открываю глаза и встречаюсь с насмешливым взглядом бесконечной темноты. Инстинкт выживания – великая вещь. Вцепляюсь в его рубашку.

- Ты же не думаешь, что я убийца? Моя задача тебя учить, а не убивать, - он почти смеется. Сволочь!

Чувствую, как мы медленно опускаемся на землю. Наконец-то. Под ногами трава. Никогда не любила землю так, как сейчас. Мои колени дрожат, пытаюсь что-то сказать, но голос не слушается. Я просто обязана его ударить. Один удар – одна слеза. Снова удар. Снова слеза.

Он знал, что я боюсь высоты больше всего на свете, уверена, у них есть папка с информацией о каждом курсанте. Зная это, он сбросил меня с высоты. Сволочь. Снова бью и снова плачу. Мерзкий, отвратительный сын своего отца!

***

Ну вот, дерется. Это она еще не видела, куда я её притащил. Ради такого шоу можно и потерпеть.

- Успокоилась?- Все-таки она истеричка, что ни говорите. Спас ей жизнь, спешу заметить, дважды, а она возмущается и дерется. – Отпусти мою рубашку, мне её мама подарила. Жалко.

- Ой, извини, - смутилась и покраснела. Прелесть, просто тургеневская девушка с налетом двадцать первого века. Наконец-то догадалась оглянуться по сторонам.

- Ты…ты, куда меня утащил? Забери меня отсюда сейчас же! – обхватывает меня за талию. Ничего себе наглость. Знал бы я, что это место так на девушек действует – таскал бы их сюда толпами лет пять назад.

- Эм, прощу прощения, но есть же у людей какие-то границы личного пространства. Лезть обниматься к первому встречному – это немного неправильно? – прозрачнее намека сделать ну просто нельзя. Курсантка обнимает Наставника. Видел бы папа – прибил бы на месте.

***

Я оглянулась по сторонам и поняла, что такая долгожданная земля – это небольшой «островок» зелени полтора на полтора метра, окруженный пропастью. Один шаг и ты на краю обрыва. Он нормальный вообще? Моё сердце, ритм которого только-только успокоился, снова отбивало чечетку. Так и до инфаркта недолго.

Хочешь – не хочешь, а Наставник был здесь единственной опорой, за которую я и держалась. Пусть говорит все, что хочет. Не отпущу, пока не вернет меня обратно. Но против мужской силы не попрешь. Он освободился от моих панических объятий в два счета, но руки не отпустил.

- Раз уж мы сюда забрались, давай попробуем тебе помочь. Скажем так, подружить тебя с высотой, - по позвоночнику пробежал предательский холодок. Какой подружиться, я вниз хочу! Родители пятнадцать лет угрохали на то, чтобы «подружить с высотой», а он надеется справиться в первый же день. Уж нет идиот ли ты?

- Может, в другой раз, Наставник? – хорошая попытка, Арина, но по его лицу понятно - провальная.

- Давай сначала договоримся, пока мы не в аудитории, можешь называть просто Кирилл, - удивительно, всего за несколько минут он абсолютно перестал походить на отца. Сейчас не было никакой диктаторской манеры, просто успокаивающий голос и слегка гипнотизирующий взгляд. Тут-то я и попалась. – Просто постарайся мне доверять. Совсем скоро мы отправимся домой.

Верю. Как можно не поверить? Ему нужно верить всегда, - говорило что-то внутри меня. Я не сопротивлялась, как вообще можно было сопротивляться спокойствию после такой встряски?

- Хорошо, я попробую.

Я это сказала? Я согласилась с ним? Идиотка.

***

Вот бы сразу так? Спина немного ныла. Сначала я ударился об стол, потом потаскал на себе килограмм шестьдесят живого истерично дергающегося веса. Какие жертвы, какие жертвы!

- Открой глаза и осмотрись. Не пытайся обмануть себя. Этим ты ни себе, ни кому-то другому не поможешь. Вообще, лучше убрать из своей жизни эту привычку. Пойми, что ты высоко над землей, на маленьком островке безопасности. Это факт. Свершившийся факт. Вариантов нет. Но сейчас ты никуда не падаешь, правда?

Её большие испуганные глаза. Забавная она, двигается нервно, как испуганная белка. Пытается не смотреть на меня, а увидеть, что же там внизу. Глаза явно ищут, за что бы уцепиться взглядом. Вокруг нас только одно – пропасть. Я старался.

- Да, - её голос дрожит. На всякий случай, крепче сжимаю руки, вдруг начнется паника.

- Отлично. Сейчас я тебя отпущу. Упадешь ты или нет – решать тебе. Сосредоточься на том, чего ты хочешь, что тебе нужно сделать. Пока твоя задача просто устоять на месте, не потерять сознание и не упасть вниз, - надеюсь, я был достаточно убедителен. – Тебе даже проще, чем многим другим. Ты - Мыслитель. Управляй своими мыслями. Если будешь думать «Я упаду!» - обязательно упадешь. Думай о том, что взлетишь, и когда-нибудь у тебя появятся крылья.

Да, речь в стиле Эдгара. С крыльями я немного загнул, но старался объяснить как можно понятнее и чтоб запомнилось. Судя по чрезмерно одухотворенному лицу, работает.

***

Кажется, это сон. Какой он? Счастливый, волшебный или кошмар, грозящий обернуться катастрофой. Впервые в жизни выбор за мной. Я не знаю, когда обвалилась часть скалы, соединявшая наш островок безопасности и располагающийся неподалеку надежный склон. В любом случае, сейчас мы здесь. Ветер достаточно сильный, воздух густой, насыщенный, горный. К нему мне еще привыкать и привыкать. Как и к высоте…

- Нет! Не отпускай, я еще не готова… - дождешься от этого изверга понимания и сострадания. Мои руки вновь свободны. Страх возвращается вместе с резким порывом ветра, который едва не сбивает меня с ног. – Ай! – со всей дури вцепляюсь в его плечи. Пусть страдает вместе со мной.

- Эй, полегче, - Кирилл морщится, - с первого раза ни у кого ничего не получается. Попробуем еще раз.

***

Прекрасно. Теперь на моих плечах будет десяток симпатичных круглых синяков. Увидят Клим и Эдгар - устроят мне сладкую жизнь с приправой в виде недвусмысленных намеков месяца на два.

- Дыши глубоко и ровно, - пользуясь её замешательством, я высвободил свои плечи из мертвой хватки. Фух! Свобода.

Как только перестает держаться, начинается паника. Вот, снова этот испуганный блуждающий взгляд. Нам предстоит много работы, очень много. Дай мне, Творец, терпения, хотя нет, дай лучше ей смелости и понимания. Хорошо, хорошо, если там всё совсем безнадежно, вернемся к терпению.

- Может, вернемся? – снова этот умоляющий тон. Она слишком бледная, слишком напуганная, продолжать в таком состоянии невозможно. Нужно её как-то отрезвить.

- И что? Отнести тебя обратно в лагерь для меня пара пустяков, но это не решит проблему. Как долго ты сможешь при виде опасности прятать голову в песок без ущерба для команды? – разумеется, никакого ответа, кроме сдавленных всхлипов, я не услышал, но уже вошел в раж. - Есть много чувств, которые мешают мыслетворчеству. Главные из них – отсутствие веры и страх. Ты - одно большое сосредоточие этих качеств. Сегодня ты мне доказала, что обладаешь приличным потенциалом. Сейчас перед тобой стоит главный вопрос, хочешь ты его реализовать или нет. Если да, то придется бороться. Бороться за каждый, даже самый ничтожный успех. Так вышло, что на самом первом этапе обучения тебе досталась самая тяжелая битва – битва с самой собой. Преодолей это, и ты научишься побеждать. Научившись побеждать однажды, ты будешь легче побеждать в будущем. Неужели страх перед высотой такая дорогая цена за эту науку? Почему ты вцепилась в него, как будто это самое дорогое, что есть в твоей жизни? Когда ты летела вниз, то даже не догадалась подумать о том, чтобы взлететь. Сложила лапки и приготовилась к верной смерти. Пойми ты, сейчас в твоих руках безграничные возможности, но вместо них ты обнимаешь булыжник, который тянет тебя вниз. Твой отец этого бы не одобрил.

Ой, дурак! Кто тянул меня за мой длинный язык без костей? Учитель мне голову оторвет, если я хоть как-то втяну его дочь в нашу игру. Судорожно начинаю придумывать отговорки или, может, просто швырнуть её вниз с обрыва?

Черт, теперь она еще и ревет. Кажется, я только что применил к ней метод кнута и лишил себя возможности решить нашу маленькую проблему наименее болезненным путем. Молодец, Кирилл! Ты просто мастер в доведении до слез слабонервных девочек-первокурсниц.

***

Ну зачем он так? Не хватает воздуха. Наверное, я похожа сейчас на рыбу, которую выкинуло на берег и она вынуждена, стараясь из последних сил, хватать жабрами воздух. Будет бороться до последнего, прилагая эти бесполезные усилия. Она все равно погибнет. Но я не рыба. Я предпочитаю перестать дышать. Слабачка. Безвольная. Жалкая. Снова плачу. Ни капли такта. Решил меня, как нагадившего котенка, потыкать носом и сказать «так нельзя, плохое животное». Это все равно не поможет. Почему? Потому что мне плевать на его мир, плевать на все их миссии и… Стоп.

- Ты знаешь моего отца? – это просто великолепно. Если он знаком с моим отцом, то сможет передать ему сообщение и папа заберет меня домой. – Можешь с ним связаться? Он поможет мне, заберет отсюда.

На несколько секунд я забыла о том, что стою на высоте в n-надцать сотен метров над уровнем адекватности и всего несколько минут назад была готова расстаться с жизнью. Вот он – лучик надежды.

***

- Мы почти не знакомы. В любом случае, думаю, он бы не захотел видеть свою дочь такой слабой. Никакой отец бы не захотел, - я выкручивался, как мог. Снова вру, но во благо. Она должна начать учиться, если отец для неё авторитет, то воспользуемся им. Простите, Учитель, вы всегда знали, что ваш любимый ученик еще тот засранец.

Опять ревет. Интересно, когда у неё закончится запас жидкости в организме? Все-таки, я бездушная сволочь, даже стыдно. Передо мной испуганная, плачущая девочка, а я изображаю перед ней грозного учителя. Пора доставать пряники.

***

Плакать на ветру – жутко холодно. Всего секунду назад у меня появился шанс на спасение и тут же исчез. Как оставаться спокойной? Когда же ему надоест меня мучить? Я хочу только одного – оказаться в лагере. Прямо сейчас. Залезть под горячий душ, завернуться в теплый махровый халат и уснуть.

- Если хочешь, мы сейчас же вернемся обратно, - у моего мучителя проснулась совесть. Неужели. – Кажется, тебе достаточно на сегодня шоковой терапии, поэтому полетим спокойно.

- Давай быстрее! Скоро стемнеет, если я не вернусь к ужину – остальные поднимут тревогу, - выдуманная причина для того, чтобы поторопиться. Других нет, поэтому сойдет и такая.

- Готова? Закрой глаза. Не хочу, чтобы ты опять вопила на всю округу. Просто думай о чем-нибудь приятном.

Я послушно закрыла глаза. Когда он говорил таким мягким и спокойным голосом, ослушаться его было невозможно. Забавно, если не видишь бездну – всё не так страшно. Я вздрогнула от внезапного прикосновения его рук к моей талии и тихого голоса совсем рядом.

- Прошу прощения за нарушение личного пространства.

Мне показалось, что полет продлился всего несколько секунд. Интересно, этот человек когда-нибудь мерзнет? Что ни прикосновение, он всегда горячий, как батарея центрального отопления. Или я настолько замерзла? Не хватало еще простуду подцепить.

***

- Ну что, как прошло? – Эдгар имел возможность первым оценить мой взъерошенный вид и недовольную физиономию.

- Есть одна хорошая новость и куча плохих. С чего начать? – сейчас он начнет читать мне лекцию о трогательном устройстве дамских душ. Потом, разумеется, поставит мне диагноз «полный придурок» и выпишет справку.

- Давай хорошую, с остальным потом разберемся.- Мой друг всегда любил сначала съесть десерт, а потом незаметно вылить невкусный суп в ближайшую кадку с фикусом. – Маша оставила на столе чай с пирогами. Сказала, если тронем их раньше, чем ты придешь, она оторвет нам головы. Ты её знаешь, я предпочитаю не ссориться с этой очень отчаянной трудоголичкой.

- Где остальные? Не хочу сто раз пересказывать, - я принюхался, да, действительно, в комнате еще витал едва уловимый запах выпечки. Заманчиво. Желудок согласно заурчал.

Не успел я снять полотенце, которым был накрыт мой, хотелось верить, очень вкусный ужин, как в комнату вошли Клим и Маша. Они о чем-то горячо спорили, но увидев меня, тут же замолчали и навострили уши. Ругались они круглосуточно, а вот интересные новости в последнее время получали нечасто. Когда все уселись за стол, я вкратце пересказал им события сегодняшнего вечера.

- Самое главное, что потенциал есть! – Клим был сыт, доволен и бесконечно оптимистичен.

- Но на этом всё. Ты понимаешь, что такое Целитель? Здесь недостаточно просто потенциала, - Эдгар смотрел в чашку с чаем далеким, отстраненным взглядом.

- Согласна с Эдом. Целитель – это призвание или, как минимум, набор определенных качеств. Она должна обладать высоким уровнем не только силы Мыслителя, но и потенциалом человечности. Добротой, состраданием и желанием помочь даже ценой собственной жизни. Пропустить через собственное тело чужую боль нелегко, нужно испытать настоящее желание взять её на себя. Способна ли она на это? – Маша напирала и немного идеализировала Целителей, но в одном была права. Целитель должен искренне хотеть помочь другим людям. Этого в моей подопечной ни на грош. Она не может побороть даже свой страх, что уж говорить о победах над чужой болезнью?

- Думаю, Кир, ты тоже виноват. Слишком напирал. Сами подумайте, девчонку только что зашвырнули в этот мир, она лишила всего, что любила и ценила. Наверное, ей нужно какое-то время, чтобы придти к пониманию нашей миссии, - Эдгар укоризненно посмотрел на меня, - если продолжишь так на нее давить, ничего не выйдет.

- Виноват, - это я и без него понял еще там, на скале. Но что поделать? Был не прав, вспылил. Нужно было подумать, войти в положение. А я что? Рубанул с плеча. Надо извиниться. Смс? Письмо? Лично?

- Не лезь к ней. Дай придти в себя. Потом постепенно продолжишь. У нас есть еще два года, чтобы как-то изменить ситуацию, - Маша успокаивающе положила руку мне на плечо. Я невольно вспомнил другую девушку, которая прикасалась ко мне недавно. Смешную, испуганную и абсолютно запутавшуюся в этом мире.

***

Я удобно расположилась на траве неподалеку от моста. Лишний раз в пропасть лучше не заглядывать, а вот понежиться на пригорке, подставив лицо мягким солнечным лучам и теплому ветру, святое дело.

- Привет, расслабилась? – тяжелая рука опустилась мне на плечо. О нет, опять! Я раздраженно сбросила его руку. Не прошло и секунды, как Наставник опустился на траву рядом со мной.

- Нравится погода? - он пропустил несколько травинок между пальцами и улыбнулся, глядя на солнце. Выглядел он сегодня странно умиротворенным, что не мешало ему продолжать отравлять мне этот чудесный день.

- Да. Хорошая погода у вас здесь бывает редко, что удивительно. Вы же можете регулировать её по своему желанию, - я прикрыла глаза ладонью, чтобы лучше рассмотреть моего незваного гостя. Как всегда немного нелеп, немного небрежен и неизменно бесконечно силен. В течение этого месяца мы встречались с ним пять дней в неделю. Он приходил на вечернюю отработку навыков. Стоило ему войти в комнату, как воздух начинал напряженно вибрировать, готовый подчиниться любому его желанию. Тоже самое происходило и сейчас. Мы словно оказались в невидимом коконе из его могущества или это просто разыгралось мое больное воображение?

- Во-первых, не у вас, а у нас. Хочешь или не хочешь, ты теперь часть этого мира. Стоит понять это и перед тобой откроются удивительные возможности. Странно, что тебе совсем неинтересно какие, - Кирилл щурился от яркого солнца, что мешало мне увидеть его глаза, - Во-вторых, Мыслитель никогда не должен ставить своё «Я» выше миссии, мы не можем позволить себе быть эгоистами. Мы живем в равновесии, а постоянные «я хочу» мешают этому равновесию. Представь, если в Старой деревне будет жить несколько мыслителей, у которых есть достаточно сил для изменения погоды. Обычно, кстати, её корректирует порядка десяти специально отобранных человек. И вот одному из тех счастливчиков приспичило утром погреться на солнышке, а второму в то же время захотелось подольше поспать под звуки дождя. Третьему захочется туман, четвертому радугу и так далее. Представь, какой начнется бардак? Я думал, что ты поняла главный принцип Мыслителей. Наш дар дан нам не для того, чтобы воплощать в жизнь свои желания. Если Мыслитель начинает так себя вести, его могут осудить и посадить в тюрьму разума.

- Что еще за тюрьма разума? - об этом в моей брошюре написано не было.

- По версии Ассоциации, это самое страшное наказание для мыслителя. Его сводят с ума: погружаются в его разум и запирают изнутри. Формально человек жив, но внешний мир его не интересует. Он просто сидит на стуле, погруженный в свои мысли, до тех пор, пока не угаснет, - Наставник поежился и поспешил сменить тему. – В любом случае, есть вещи и похуже. Например то, что кто-то уже месяц не может перейти мост!

Внезапно мир вокруг меня начал вращаться. Я вскочила на ноги, нелепо хватая руками воздух. Как назло, рядом ни одного деревца. Нет, остановитесь! Стойте! Кто-то на мгновение выключил свет и снова включил.

- Кирилл!!! – я кричала до боли в горле, вцепившись руками в хилые веревки, но никто не ответил. Каким-то неведомым образом я оказалась прямо на середине нашего моста. В голове пульсировало, кровь отлила от лица, стало очень холодно. – Кирилл! Кто-нибудь? Помогите! - я не заметила, когда начала плакать. Словно маленький ребенок, впервые оставшийся дома один, я кричала, обливаясь слезами. Ответом мне была лишь тишина.

«Просто дойди до конца моста», - услышала я далекий голос, - «Дойди до конца моста…»

- Я не могу!

***

4 утра. Доброе утро, Арина! Сотрясаясь от беззвучных рыданий, я проснулась. Мокрые от пота простыни, залитая слезами подушка. Ладони болят от впившихся в них ногтей. Так сильно я сжала во сне руки. И так каждый день на протяжении месяца.

Я приняла душ и привычно отправилась на кухню – заправляться кофе. Остальные обитатели моего дома будут спать еще минимум три часа. Счастливчики! Пока все вокруг постигали новое и радовались жизни, я все больше, по словам вечно все замечающей Леры, превращалась в зомби. За этот месяц я сильно осунулась, из-за вечного недосыпа обзавелась кругами под глазами и постоянной мигренью.

Прошел месяц со дня моего появления в тренировочном лагере Ассоциации. Я начинала потихоньку осваиваться, даже утренние кроссы давались мне все легче и легче. Хотя, видит Творец, Хрыч Петрович придумывал нам каждое утро весьма суровые испытания: глубокие рвы, волнообразная трасса, грязь и т.д. В нашем расписании появились такие предметы как история мыслетворчества, перемещение в пространстве, создание иллюзий и мои любимые занятия по реакции и защите. Почему занятия по защите были любимыми? Способности, проснувшиеся в первый учебный день, отлично работали только на них. Блок получался прочный и долговечный, что удивляло даже преподавателя. Зато по остальным практическим предметам мне с грехом пополам удавалось наскрести проходной балл.

За это время я привыкла называть свою мать Кира. Она читала нам историю мыслетворчества и держалась со всеми подчеркнуто холодно. Несмотря на то, что предмет был бесконечно интересным, мы разбирали удачные и неудачные миссии Ассоциации, анализировали результат и пути его достижения, отношение моих сокурсников к Кире было неоднозначным. Коля и Серега регулярно получали от нее наказания и вынуждены были бегать по всей Новой деревне с поручениями. Первый за то, что подсказывал ответы своей сестре, которая так боялась маму, что на её занятиях могла только краснеть и заикаться. Второй за своё неотесанное поведение и, как выражалась Кира, полное отсутствие интеллекта. Они её, понятно дело, на дух не переваривали. Зато Феликс каждое занятие смотрел на неё подобострастным взглядом, ловил каждое слово и даже оставался после занятий, чтобы разобрать особо сложные миссии. За что честно ходил в любимчиках. В свободное время он снисходительно терпел наши подколы на тему «влюбился - женись». Но я прекрасно понимала, что стоит за его «влюбленным» взглядом. Наш сокурсник Феликс оказался типичным карьеристом и готов был с ног до головы облизать любого, кто мог поспособствовать его карьере. Кира была, разумеется, первым кандидатом на такое «вылизывание», пока на горизонте не маячил сам Глава. Но его мы видели в коридорах учебного корпуса лишь мельком.

***

После того случая с Наставником вне аудитории мы не общались. Первые несколько занятий я терялась, не зная, как к нему обращаться и чего ожидать. Потом все как-то забылось. Всё, кроме его длинного монолога на скале и бесконечной палитры ощущений: гнев, полет, страх, теплые руки, сбивающий с ног ветер. Я много думала об этом. Сначала злилась на него, потом, почему-то краснела, вспоминая его теплые руки на своей талии и темную бездну его глаз, но через месяц поняла, что должна сказать ему спасибо. Проявившиеся после с встречи с ним зачатки способностей вселили в меня уверенность; слова, которые в тот день заставили меня плакать, сейчас вели вперед. Я решила учиться. Если так важно стать Мыслителем, пусть так и будет. Первое, что я сделаю, когда достигну максимума в развитии способностей – избавлюсь от власти Ассоциации над своей жизнью. Навсегда. К этой мысли каким-то непостижимым образом привел меня наш Наставник. Остальных же он больше приводил в ужас, чем к полезным мыслям. Кирилл на отработке практических навыков с удивительной легкостью разбивал все наши блоки, сводил с ума, манипулировал. Никто и никогда не мог устоять. Мы снова и снова повторяли упражнения и неизменно проигрывали до тех пор, пока он не останавливал нас фразой: «Достаточно, вы уже готовы». И на отчетном занятии преподавателям оставалось только удивляться, почему самоконтроль Жанны в разы улучшился, а Колина сила выросла в три раза за месяц.

Мысленно подводя итоги прошедших недель, я шагала по извилистой улице Новой деревни. Хмурый августовский день, тяжелые тучи, предчувствие дождя и недосып длинной в месяц не могли испортить мне настроение. Сегодня выходной. Самый настоящий, когда не нужно было вскакивать рано утром, запихивать себя в спортивную форму, бежать по надоевшей грязи к воротам в Старой деревни и обратно. Не надо мучиться на Контроле мыслей, а потом два часа опустошать холодильник. Да, курсантам Ассоциации, как и всем трудягам этого мира, позволяли расслабляться в субботу и воскресенье.

Все члены моей команды предпочитали проводить выходные в Старой деревне. Феликс у родителей, а остальные просто разгуливая по её улицам и растрачивая остатки стипендии. Жанна неделю назад заказала себе пару новых платьев и осенние сапоги от какого-то именитого дизайнера. Зачем они ей в этой глуши – загадка. Бегать на шпильках по местной грязи – особый вид извращения, удовольствие от которого было доступно только ей. Коля и Серёга традиционно резались в одну из сетевых игр в компьютерном клубе, увы, замыкалась эта сетка всё на тот же интранет Ассоциации. Никаких посторонних связей. Куда ходила Лера, никому не было известно, но каждый раз она возвращалась к нам с набором новых интересных рецептов. Готовка – её конек. Разумеется, дежурили на кухне мы по очереди, но если вдруг готовить было лень , Лера была первым человеком, который приходил на помощь. Сейчас все они уже проснулись и были где-то там, за мостом…

Вообще, по слухам, Старая деревня - странное местечко. Как объяснял нам Кирилл, дом в ней есть у каждого русского Мыслителя, хотя многие не появляются там годами. Когда-то давно курсанты Ассоциации тоже жили в Старой деревне, пока однажды Оракул не возвестил, что такая жизнь портит детей и на время обучения их нужно отделять от семей, вырывать из привычной обстановки. В результате была построена Новая деревня, где и обитали теперь недоучки, вроде меня. Ах да, Оракул. Не знаю, правда это или нет, но ребята рассказали мне нехитрое устройство мира Мыслителей. У них было что-то вроде своей религии. Они считали, что наш мир создал Великий Творец, могущественное божество. Когда-то давно он управлял этим миром сам, но людей стало слишком много, и он создал Мыслителей, чтобы защитить любимых созданий от самих себя. Задания и другую полезную информацию от Творца Ассоциация получает через Оракул. Как эта штука работает, не знает никто, кроме Главы. Он и озвучивает волю Оракула, а значит, и волю Творца. Странная религия, но я решила придерживаться позиции, чем бы Мыслители ни тешились, лишь бы меня не трогали. Пока работало.

Мне на нос упало несколько холодных капель дождя. Эх, как же надоел этот серый пейзаж Новой деревни, но перейти мост самостоятельно я всё еще не могла, поэтому за месяц не была в Старой деревне ни разу. Я могла, конечно, обратиться за помощью к команде, но просить у ребят в их законный выходной нянчиться со мной, проводить туда и обратно – это как-то неудобно, стыдно и вообще неприятно. Поэтому все выходные я проводила за книгами или гуляла по единственной улице Новой деревни, однообразие которой разбавляли лишь два четырехэтажных здания из белого кирпича – учебный центр и госпиталь. Они стояли в самом дальнем конце улицы друг напротив друга. Чтобы не нужно было далеко тащить останки окончательно свихнувшихся от учебы курсантов, не иначе.

Другим своим концом центральная и единственная улица упиралась в подножие горы, на вершине которой, по сведениям из брошюры, находится Оракул, а на нижних уровнях - рабочие кабинеты Правления Ассоциации, зал суда и другие необходимые службы. Я уже несколько минут упорно разглядывала эту самую гору, и, кажется, мне удалось рассмотреть три-четыре уровня небольших окон. Жаль, бинокля нет, сейчас он был бы как раз кстати.

- Эй, Рина-Арина! – раздался за спиной веселый голос Комара. Он вообще любил склонять моё имя направо и налево. Его это веселило, а меня нервировало. Я обернулась и увидела, что он не один. Компанию ему составляла Лера и неуклюже топтавшийся позади Серёга. Последний всем своим видом показывал, что приходить сюда он не хотел, но его вероломно заставили.

- Вы что здесь делаете? – по моим подсчетам они должны были во всю развлекаться в Старой деревне.

- Мы тут подумали, - начала Лера, изучая глазами землю под ногами. Кажется, ей было неловко влезать в мои дела, но она почему-то не могла поступить иначе. Как всегда, когда кому-то требовалась помощь. Лера обладала уникальной способностью это замечать, даже тогда, когда ты сама этого нет видела. - Ты все выходные сидишь здесь. Это из-за моста?

Я ничего не ответила, но мои щеки предательски порозовели. Неловко. Мне и в голову не могло придти, что кому-то здесь не безразлично, чем я занимаюсь и как провожу своё свободное время. Всю жизнь я прожила в мегаполисе, где в большинстве случаев всем друг на друга плевать. Ты можешь сидеть и замерзать на лавочке в парке, а люди буду просто проходить мимо, спеша по своим делам. Им неважно, что с тобой произошло и что может произойти.

- Всё понятно, - подтвердил догадки сестры Комар. Лера понимающе улыбнулась, глядя на меня. -Почему ты не попросила нас помочь? Нам совсем несложно проводить тебя через мост, а вечером встретиться около него и вернуться обратно, - Коля бы дружелюбен, как и всегда. Забавно, это прозвище играет роль или у него действительно чуть вытянутый вперед острый нос? Всё это время я почти не вглядывалась во внешность своих однокурсников, кроме, разумеется, Жанны, которую сложно не заметить.

- Не хотела вас напрягать своими проблемами, - мне захотелось провалиться сквозь землю. Жутко неудобно, но в тоже время приятно и тепло на душе. Они хотят помочь, искренне хотят.

- Это же ерунда. Пошли, захвати вещи и повеселимся! – Лера подхватила меня под локоть и, не дожидаясь ответа, поволокла в сторону дома номер 17. Я с удовольствием подчинилась.

***

- Кир! Проснись! Быстрее! Черт возьми, Кирилл! – встревоженный голос Эдгара и лихорадочный стук в дверь моментально разбудил меня. Если наш мистер сдержанность и уравновешенность так шумит, значит, случилось что-то действительно ужасное.

Секунду спустя бледный, взъерошенный Эдгар уже стоял рядом со мной. Его била мелкая дрожь, взгляд лихорадочно блуждал по комнате, словно он что-то искал и не мог найти. Дрожащими пальцами друг нервно теребил белую шелковую ленту.

- Эд, успокойся. Что случилось? – вскакиваю и слегка встряхиваю друга. Вижу его взгляд и понимаю всё без слов. – Соня?

- Она пропала, - он выдыхает. Каждое слово дается ему с трудом. Лента в руках натягивается и вот-вот будет разорвана. – Если она попадется на глаза командам из Старой деревни - это будет конец. Они же… ты понимаешь? Они убьют её!

- Сядь, дай мне полминуты. Мы еще успеем её разыскать. До опасного района идти больше часа, - наскоро натягиваю первые попавшиеся под руку брюки и футболку. – Буди остальных. Разделимся и найдем её.

***

Вот я и в Старой деревне, до этого мне доводилось видеть только её ворота и слушать рассказы ребят. Деревней этот город в миниатюре можно было назвать только из-за обилия там деревянных домов. А по факту, множество пересекающихся улиц, странные указатели, постоянно снующие туда-сюда люди. Стоило мне пересечь границу Старой деревни, как мой смартфон тут же истерично завибрировал. Система оповещения предусмотрительно прислала мне карту, с подробным указанием всех улиц, нумерацией домов и списком наиболее интересных для меня мест: магазинов, кафе и т.д.

- Ничего себе! – я, без сомнения, была приятно удивлена. Тут кипела жизнь, в то время как в Новой деревне всё находилось в какой-то тяжелой полудреме. Там курсанты учились, а здесь – отрывались по полной программе.

- Нравится? – судя по всему, идея привести меня сюда принадлежала Лере. Уж с очень довольным видом она смотрела на меня, ошарашено сжимающую в руках свой смартфон.

- Обалденно.

- Ну, супер. Тогда мы пошли, развлекайтесь! – парни поспешили оставить нас одних. Понятно. Лера попросила их помочь, а потом пообещала отпустить восвояси. Да и что им с нами делать? У них ещё не все орки разгромлены, не всё золото добыто, не все города разрушены.

Следующие два часа мы с Лерой провели просто прекрасно. Гуляли по улицам, она показывала мне свои любимые магазины и кафе. Рассказала всё, что успела узнать за эти несколько недель, что гуляла по Старой деревне в одиночестве. Я впервые за два месяца осознала, как мне не хватало подруги, с которой можно погулять по улицам, посмеяться, поболтать, обсудить преподавателей, предметы и весь этот новый для нас мир.

- Извини, - Лера достала из сумки отчаянно пищащий телефон, - мне придется тебя бросить. Моя смена начинается через двадцать минут, - судя по растерянной улыбке на лице, ей было неловко.

- Смена? Ты работаешь? – я и подумать не могла, что в таком бешеном учебном ритме можно находить время на работу.

- Да, подрабатываю по выходным в кондитерской. Она на соседней улице рядом с площадью Творца. До того, как все началось, я мечтала стать кондитером. Не бросать же мечту из-за какой-то Ассоциации! Только прошу, не распространяйся об этом, у меня могут быть неприятности, - доверчивость Леры была удивительна, но я в любом случае не собиралась выдавать её маленький секрет.

- Не проблема. Секретничать мне особенно не с кем. Давай я провожу тебя до работы, потом придумаю куда пойти. После смены встретимся.

Общие секреты сближают. Кажется, мы сможем стать подругами. Это было бы замечательно. Жизнь начинает налаживаться, а погода ухудшаться. Дождь усиливался. Мы ускорили шаг и всего через пару минут оказались возле кондитерской «Сладкая жизнь». Лера махнула мне рукой на прощанье и скрылась внутри. Я же решила посмотреть, что из себя представляет эта площадь Творца и найти какое-нибудь подходящее место для обеда.

Первым, что я увидела на площади, был огромный фонтан. Его чаша, состоящая из искусно вырезанных семи языков пламени, имела поистине впечатляющие размеры. Столп воды бил вверх с невероятной силой прямо из центра выдуманного мастером костра. Интересное сочетание, огонь и вода. Это что-то значит? Надо будет спросить у Наставника, если не забуду. Заодно будет повод извиниться, наконец, за прошлый раз и поблагодарить. Пусть его методы и отдают садизмом, но он помог мне, а это заслуживает хотя бы «спасибо».

По площади туда-сюда сновали Мыслители абсолютно разного возраста. От совсем молодых ребят до бабушек в смешных шляпках в стиле Елизаветы второй. Несколько знакомых курсантов второго курса сидели в кафетерии и о чем-то весело болтали. Внезапно все присутствующие на площади люди странно оживились. По толпе волной прошел возмущенный шепот, и Мыслители, словно заколдованные, заспешили к фонтану. Что происходит? Сквозь шум мне удалось расслышать какие-то выкрики. Я ничего не понимала, но просто пройти мимо мне не позволило любопытство.

- Держите её! – кричал низкий мужской голос из толпы.

- Она проклята, - шептались проходящие мимо люди, показывая куда-то в сторону фонтана.

- Говорят, такие как она – предвещают Великий мор!

- Мы потеряем силу!

Я наступила кому-то на ногу, кого-то подтолкнула. Но все настолько были увлечены происходящим, что не обращали внимания на наглую курсантку академии. Попав в первый ряд, я увидела её. Никого подобного мне еще не доводилось видеть ни в человеческом мире, ни в мире Мыслителей. Хрупкая девушка с бледной, почти прозрачной кожей, испуганно смотрела на собравшихся вокруг людей. Её длинные светлые волосы были распущены и слегка спутаны, свободное некогда белое платье сейчас было испачкано грязью и порвано в нескольких местах. Она ничего не говорила, просто металась из стороны в сторону, как загнанный зверь. Толпа все сильнее сужала круг, заставив её замереть, прижавшись к гранитному краю фонтана. На секунду наши взгляды пересеклись и я обомлела. Каждому курсанту известно, что у всех Мыслителей глаза карие и чем темнее, тем больше потенциал. У девушки же глаза были ярко-голубые, словно озера, в которых на время дождя спряталось безоблачное летнее небо. Сейчас в них стояли слезы.

- Проклятой не место среди нас! – выкрикнул голос из толпы.

- Она навлечет беду! – еще один голос.

- Нужно избавиться от неё! – четвертый голос.

Подобные выкрики звучали отовсюду. Они ненормальные? Что еще за проклятия? Ведут себя, как толпа зомбированных сектантов. Мы в Средневековье? Еще не хватало, чтобы… Ой, нет. Не успела я об этом подумать, как в неё полетел первый камень. Он ударил девушку в руку, оставив некрасивую ссадину на плече. Следом полетел ещё один. Не все из них достигали своей цели, но несколько желающих покончить с проклятой были удивительно меткими.

Что же это? Зверство! Я понимала, что надо их как-то остановить, что-то предпринять, но всё это осталось лишь в моих мыслях. Меня будто парализовало. Если сейчас вмешаюсь, то и меня забьют камнями, расскажут матери и что будет дальше даже подумать страшно. Я не должна вмешиваться, это слишком опасно. Нет, должна. Но что я могу? Одна курсантка против толпы обученных Мыслителей? Может, стоит кого-нибудь позвать? Главу, маму, Наставника? Пока внутри меня шла эта борьба, девушка получила ещё несколько синяков и слишком меткий удар камнем по голове. Алая дорожка крови на бледной прозрачной коже. Девушка полулежала на мостовой, её руки, шея и ноги были изранены. Она не кричала, просто дрожала от страха и беззвучно плакала.

Внезапно всё замерло. Все камни, брошенные в неё, поднялись в воздух и с устрашающей скоростью полетели в толпу. Зеваки и каратели с камнями в руках отбежали на несколько метров, с трудом уворачиваясь от своих же снарядов.

- Что вы делаете, сумасшедшие?! – на площадь вбежал огромный, ростом под два метра, темноволосый парень лет двадцати пяти. Встреть я такого в московском метро, поспешила бы пересесть подальше, всё же лицо кавказской национальности со всеми вытекающими отсюда предрассудками. А когда к ним прибавляется еще и гора мышц – это пугает вдвойне. Он был зол, с его появлением атмосфера на площади накалилась еще больше. Несколько человек, которые кидали камни в девушку, не успели выставить блок и улетели на несколько метров, ударившись о стены стоящих рядом домов. Толпа в испуге расступилась. – Соня!

Девушка дернулась прочь, но он успел схватить её за руку и притянул к себе, заключив в крепкие объятия. Маленькая и хрупкая она утонула в них, перестала дрожать, но всё еще делала слабые попытки вырваться. Парень одной рукой медленно гладил её по волосам и что-то тихо шептал на ухо, успокаивая.

Несколько камней поднялись в воздух и устремились к паре, но упали на землю, не долетев всего несколько сантиметров. Едва прекратившийсядождь превратился в ливень. Над Старой деревней прокатился гром такой силы, что многие люди в толпе испуганно присели и посмотрели в небо. Ни дать, ни взять ожидали падения небесного свода на их грешные головы. Было бы неплохо.

- Хватит! - вместе с громом над площадью разнесся знакомый голос. Я крутила головой в поисках его владельца, но не могла найти, пока не догадалась посмотреть наверх. Ну, конечно. Кирилл стремительно спикировал вниз и приземлился на каменную мостовую, встав между разъяренной толпой и парой, для которой, казалось, все вокруг перестало существовать. Появился Наставник слабо сказать эффектно. Гром. Молния. Проливной дождь. Мокрые волосы взъерошены, глаза мечут молнии не хуже туч. Вода в фонтане замерла. На площади воцарилась напряженная тишина. Кирилл выпрямился в полный рост и раскрыл свои огромные белые крылья, чтобы ни один новый камень, брошенный в Соню и её спутника, не достиг цели.

- Следующий, кто бросит в неё камень, будет иметь дело со мной. Есть желающие? – не знаю как остальные, но я содрогнулась. Никогда ещё я не слышала в его голосе столько гнева и силы. Вот что значат эти темные глаза, вот что стоит за ними. Я внезапно осознала, что все те фокусы, которые он проделывал с нами на занятиях, для него лишь детские игры. Он даже не напрягался, разбивая наши защитные блоки, манипулируя нашими мыслями и чувствами. Я забыла как дышать, захлебываясь накатившей на меня волной силы. Кажется, большинство присутствующих страдали от того же диагноза.

- Есть, мистер командир неудачников! – я обернулась, чтобы посмотреть на самоубийцу, рискнувшего бросить вызов разъяренному Наставнику.

***

Мы разделились и договорились встретиться через час на площади Творца. Риск. Это изначально был риск, но мы не могли бросить её и отдать на растерзание Ассоциации и другим мыслителям после всего, что произошло. Как бы все ни повернулось для нас, для Ассоциации и целого мира мы не могли бросить Соню. Если мы не найдем её в ближайшие сорок минут, будет слишком поздно. Я понимал это отчетливо, но самое жуткое, что Эдгар понимал это лучше меня. Если с ней что-то случится… нет, все будет в порядке. Крылья!

Пронизывающий ветер и влажность низких дождевых облаков отрезвляли. Сейчас я не имею права на эмоции, иначе все будет потеряно. Полчаса поисков и ничего, как сквозь землю провалилась. Я пролетел весь путь от дома Эдгара до площади и обратно. Ничего. Никаких следов Сони. Стоп. Площадь! Как можно было не догадаться?

Мы опоздали. Толпа людей может означать только одно – они нашли Соню. Сумасшедшие зомбированные идиоты. Они еще называют себя ангелами-хранителями, да какие они ангелы? Средневековые необразованные чурбаны. В следующую секунду толпа расступилась. Эдгар. Ныряю вниз и максимально мягко приземляюсь рядом с друзьями. Чувствую, как вокруг меня пульсирует сила. Чистая, бесконечная сила. Она молниями скачет по кончикам моих пальцев. Одно движение, мимолетное желание и от этих недолюдей не останется ничего. Замирает вода в фонтане. Тишина. Их жалкие испуганные лица. Лишь одно маленькое желание и никто больше не посмеет бросить в неё камень. Никогда.

- Следующий, кто бросит в неё камень, будет иметь дело со мной. Есть желающие? – давайте, нарвитесь же кто-нибудь. Один повод.

- Есть, мистер командир неудачников! – за толпой стоял мой старый знакомый Глеб и улыбался. Как ни странно, его присутствие меня отрезвило. Вернуло мне что-то человеческое. Наша с ним история была стара, как мир. Два перспективных Мыслителя, два Командира, две сильные команды и пока, к сожалению, он выигрывал во всем, кроме потенциала. – Что, не будешь меня убивать? А я бы свернул её тоненькую шейку, - издевательский тон.

- Только тронь, и я сверну твою бычью, не сходя с места, - в воздухе повисло напряжение.

- Ты проиграл, Климов. Смирись, потенциал – это ещё не всё. Твоя команда пошла на списание. Вы умудрились провалить задание желтого уровня, твой Целитель – проклятая. Я уничтожу её сам. Это будет мой жест доброй воли, если ты не в состоянии устроить чистку и найти нового Целителя, я сделаю за тебя половину работы. Как тебе расклад? – поразительно, иногда люди, искренне стремящиеся испортить тебе жизнь, могут нечаянно спасти её. Так вышло и с Глебом. Если бы не он, я мог без труда разнести в щепки добрую половину Старой деревни и поставить под удар свою жизнь и, что самое страшное, подвести под монастырь всю команду.

Я не стал отвечать, а просто отфутболил его подальше. Он попытался выставить блок, но я снес его без труда. Говоришь, потенциал – это еще не всё? Лети, мой злейший друг, лети. По моим расчетам он должен был приземлиться в паре сотен километров от Старой деревни. Как он будет возвращаться обратно – его проблемы.

- Эдгар, верни её домой. Я приду позже, - повторять дважды им не потребовалось. Когда Эдгар и Соня отошли на безопасное расстояние, я понял, что теперь меня ничто не сдерживает. Одно движение, Кирилл. Легкое, неуловимое. От этих сумасшедших, жестоких, отвратительных… не останется и следа. Выдыхаю. Я должен себя контролировать. Спокойно. Хорошо, если я не могу себе позволить уничтожение физическое, попытаюсь хотя бы отрезвить их морально. - Кто вы такие, чтобы швырять в неё камни? Вы Творцы? Вы её создали? Эта девушка спасала людей, отдавала все свои силы на исцеление раненых, неужели никто из вас раньше не обращался к ней за помощью? Не верю. И теперь вы готовы хладнокровно убить её из-за каких-то нелепых предрассудков. Она отдала своей миссии все силы до последней капли. Да, теперь по вашим меркам Соня – пустой сосуд, но она заслуживает большего уважения, чем все, стоящие сейчас на этой площади. Большая часть из вас сидит в штабе, прикрывая свои бесценные задницы. Она, хрупкая девушка, не побоялась ринуться в самое пекло. А вы… Вы можете только кидать камни в того, кто не в состоянии защитить себя.

***

Мне хотелось провалиться сквозь землю. Глубоко-глубоко. Я сделала несколько осторожных шагов назад, пытаясь смешаться с толпой и не попасть на глаза разъяренному Наставнику, но не успела. Он заметил. Больше всего на свете я хотела опустить взгляд. Давай же, отведи взгляд на секунду. Разорви контакт и ты свободна. Бесполезно. Он смотрел на меня так, будто я была виновата во всем, что здесь произошло. Как будто это я бросала в неё камни и называла проклятой. Почему? Чем я провинилась?

Не знаю, сколько времени мы так стояли и смотрели друг на друга, но в один момент он просто взлетел вверх и растворился в облаках. Люди начали расходиться по своим делам. Я понимала, что для большинства из них это станет новостью одного дня и скоро забудется. Да, мы были свидетелями этого события, но ничего плохого не сделали. Всё, что он говорил, относится только к тем, кто кидал камни. Так они думают. Все, кто идет сейчас прочь от фонтана. Мне не нужно было обладать способностями, чтобы это понять.

- Понравилось представление? – раздался голос за моей спиной. Я вздрогнула и обернулась. Зачем он вернулся? Решил сделать контрольный выстрел? Снова заняться моим воспитанием? Лучше выстрел.

- Думаешь, кому-то это зверство может понравиться? – да за кого он меня принимает? Считает меня хладнокровной и бездушной эгоисткой, несомненно.

***

Как и все. Как многие до неё и после неё. Откуда в них это? Кто засунул в головы людей мысль: «Если я ничего не делаю, я не виноват». Если ты видишь жестокость и несправедливость, но ничего не делаешь, то виноват больше всех. Если ты позволяешь такому случиться, то ты виноват. Это твоя ответственность и твой потенциал человечности, который ты в большинстве случаев не способен реализовать. Почему? Много причин. Некоторые из них важные, некоторые нет. Но если ты Мыслитель и твоё призвание защищать людей, то такому поведению нет оправданий. Потенциал человечности для Мыслителя так же важен, как и потенциал силы. Не говоря уже о Целителях. Целители – те, у кого потенциал человечности превышает потенциал силы. Они компенсируют недостаток силы любовью к людям, справедливости и жизни. Целители ценят чужую жизнь превыше своей и в итоге становятся теми, кем должны быть. Именно поэтому Целителей можно пересчитать по пальцам. Я и сам не могу стать полноценным целителем, но она…она должна. Как? Понятия не имею. В любом случае, Арина должна получить урок.

- Нам надо поговорить, - я схватил её за предплечье и затащил в ближайший проулок, подальше от любопытных глаз. Сегодня мне и так посчастливилось привлечь слишком много внимания, желания развлекать публику на бис я не испытывал. По крайней мере, не сейчас.

***

Почему он постоянно меня таскает? Неужели нельзя просто сказать: «Пошли, надо поговорить». Нет, надо действовать методом питекантропа, пришел-увидел-утащил. Я даже пикнуть не успела. Мы оказались в одном из узких переулков между домами, такими ходами, наверное, пользуются только воры, шпионы и влюбленные парочки. Все примерно с одной целью – скрыться от посторонних глаз.

- Ты действительно думаешь, что это нормально? – он произносит каждое слово отрывисто и с нажимом, точно монеты чеканит.

- Говорю же, нет. Это бесчеловечно! – не понимаю, кому нужен этот допрос. Ну проходила мимо, ну увидела, ну подошла. Что я сделала не так?

- К черту толпу, не оценивай других. Оценивай себя. Ты считаешь, что это нормально? Стоять и смотреть, как в другого человека кидают камни и не помочь - это нормально? – Кирилл схватил меня за плечи и несколько раз встряхнул, как игрушечную куклу. Его глаза лихорадочно блестели. Не понимаю, что он хочет от меня услышать и зачем ему это воспитание чувств.

- Как будто у меня был шанс их остановить. Я ничего не могла сделать, - ловлю себя на мысли, что начинаю оправдываться. Осознание приходит внезапно. Я действительно оправдываюсь. Пытаюсь свалить всю ответственность за разыгравшуюся передо мной сцену на кого-то другого. На того, кто стоял в толпе рядом, на того, кто кидал камни, на кого угодно, только не на себя.

- Конечно, со своими способностями в области защиты, ты ничего не могла сделать. Или ты принципиально защищаешь только свою персону? - яд в каждом слове. Вижу по лицу, что ему противно разговаривать со мной. Он смотрит на меня так же, как люди на площади смотрели на ту девушку. Страх и отвращение. Он не кидает в меня камни, он выворачивает меня наизнанку при помощи слов. Внутри все перевернулось. Наставник должен быть другом и помощником для курсантов Ассоциации, а не доводить их до слез.

- Я…я… - начинаю заикаться, понимая, что крыть нечем. Я проявила малодушие. Не сообразила, не догадалась, не была уверена, что смогу. Если быть честной, я банально испугалась, что наживу себе проблем. Выйду, получу камнем по лбу, потом, не дай бог, мне придется объясняться с матерью. Зачем нужны эти неприятности?

Но быть честной с собой - это одно. Быть честной с Кириллом – совсем другое. По факту, у меня отвратительно получалось и то, и другое.

- Я хотела, но…я пока не могу защищать других, - снова оправдание. Я могла, могла попытаться. Он прав, целиком и полностью. Отвратительно. Я отвратительна.

-Так учись! В этом и есть суть твоей учебы – научиться защищать. Просто способности не стоят ничего. Способности, с помощью которых ты спасла чью-то жизнь – это уже сила.

Сколько можно меня поучать? Кажется, ему нравится орать на меня, постоянно кидать из стороны в сторону. Из-за его нравоучений я даже спать не могу. Каждую ночь выслушиваю их, кричу от страха и вскакиваю до рассвета. Что за ерунда? У всех есть своя точка кипения, даже у меня. Кажется, именно сейчас я подошла к ней вплотную.

- Хватит! Хватит меня поучать! – впервые я кричала на Наставника. Кричала от души, как обычно кричат один на один с деревьями в лесу, чтобы выбросить негативные эмоции. – Ты должен мне помогать, а ты только и делаешь, что несешь какой-то моралистский бред! На занятиях, вне занятий, даже во сне! Да кому он нужен? Доводишь до слез, постоянно! Каждую ночь!

Захотелось спрятаться. Забиться в темный угол, чтобы не встречаться больше ни с этим осуждающим взглядом, ни с собой. Стыдно, ужасно стыдно и противно. Но самое ужасное, что меня снова тыкают в это носом. Почему в каждую мою ошибку меня нужно тыкать носом? Я и так разрываюсь на части между новым миром и нежеланием покинуть старый. Между своими страхами и новой смелостью. Между двумя концами подвесного моста.

- Отпусти меня. Почему, каждый раз, когда мы разговариваем один на один, все заканчивается вот так? – второй раз хочу сказать ему спасибо и второй раз стою в слезах. - Как я могу полюбить этот мир, если ни от кого не вижу ни капли понимания? Все только требуют, требуют и еще раз требуют. Я всегда кому-то должна. Матери, преподавателям, Ассоциации, людям. Но я не могу ничего сделать, когда вот здесь, - кладу руку на сердце, - только пустота. Любая сила откуда-то вырастает. Желание что-то сделать откуда-то вырастает. Но сейчас от моего мира не осталось ничего, кроме пустоты. А такая почва ничего не сможет вам дать, чертовы идиоты! Кто из вас, требующих, сможет вернуть мне семью? Кто вернет мои мечты? Вы хватаете меня и тащите, отправляете в свободное падение и бросаете одну над пропастью, когда захотите, обесценивая мои желания. Как вы вообще учите кого-то, не понимая людей, Наставник?

Мокрая одежда липнет к телу, волосы спутались, дрожу, как осиновый лист. Но внутри появляется теплота. Я высказала все, что думаю. Пусть не Главе, а Наставнику, но начало положено.

***

На меня словно вылили ведро ледяной воды. Кажется, сейчас я впервые за последний месяц пришел в себя и посмотрел на ситуацию со стороны. Может, в чем-то она и права. С нашей первой встречи я вижу в ней только бестолковую девчонку, не обладающую ни силой, ни необходимым потенциалом человечности. Но она всю жизнь прожила в мире, где об этом никто никогда не слышал. Если мораль страдает и в нашем мире, то что творится по ту сторону гор. Из моего опыта – полнейший кошмар, а она в этом выросла.

Я тоже хорош. Вместо того чтобы нормально поговорить сначала утащил в горы, напугал до ужаса, теперь еще и отчитал за то, что она стала невольным свидетелем сцены с Соней. Да, Арина была не права в своем бездействии и, кажется, сама прекрасно это понимает. А тут еще я. Разумеется, ни о каком обучении в такой ситуации и речи быть не может.

- Пошли со мной,- отпускаю её плечи, надеюсь, я схватил её неочень сильно, - тебе надо переодеться и выпить что-нибудь горячее, потом поговорим.

Удивленный взгляд. Хорошо. Это лучше чем слезы, нервы и истерики. Когда один путь заводит тебя в тупик, самое время развернуться на сто восемьдесят градусов, пройти немного назад и поискать новый. Возможно, именно он приведет тебя к цели. То, что пришлось возвращаться – не страшно, а в большинстве случаев даже полезно.

***

Куда пойти? О чем поговорить? Не понимаю, но, почему-то, иду за ним, как привязанная. Справедливости ради стоит заметить, что не я одна здесь промокла и рискую подхватить простуду. Но ему, кажется, наплевать или он ничего не чувствует? Кто знает, на что способны эти ребята. Последний месяц я каждый день открываю что-то новое, возможно, когда-нибудь и меня научат не мерзнуть стоя на ветру в мокрой футболке, но пока мои зубы послушно отбивали незатейливый ритм.

Если там, куда мы идем, мне предложат плед и горячий чай – вперед. Веди!

- Еще и коньяком напоить могут, - отвечает на мои спутанные мысли Наставник.

- Эй! Не лезь в мою голову! – по снисходительному выражению лица, я поняла, что он снова нарушает самое личное пространство – пространство мыслей. Вообще, Мыслители в этом плане оказались удивительными хамами. То и дело, кто-нибудь стремится залезть в голову к соседу. Нас, к сожалению, этому пока не учили. Но ничего, научусь – начну мстить!

Глава 7. Добро пожаловать в мой мир

- Ой, кто это к нам пришел? – вместо привет, добрый вечер и других пригодных для знакомства фраз в доме Наставника меня встретили так. Кто? Сначала я не поняла. На первый взгляд гостиная, объединенная с кухней, была абсолютно пуста. Только через пару секунд я заметила, что у неё имеется второй этаж и голос доносится оттуда. Его обладатель, кажется, понял, что ему досталась не слишком сообразительная гостья, и поспешил появиться лично. Он эффектно перескочил  через перила второго этажа и картинно приземлился прямо передо мной, едва не задев большой круглый стол.

-  Позер, - прокомментировал Наставник.

- Клим Ворошилов, к вашим услугам, мадам. Позвольте ручку? – вместо ручки он получил сдавленный смешок. У них здесь любовь к периоду СССР? То Феликс, то Клим Ворошилов, у Ярослава второе имя случайно не Иосиф Виссарионович?

Внешне мой новый знакомый, конечно, не был похож на своего сурового тезку.  Этот парень больше походил на участника популярного музыкального бойз-бенда.  Уверена,  будь у него желание сделать карьеру в сфере шоу-бизнеса, девушки толпам падали бы к его ногам. Пухлые губы, красивые темно-карие глаза, слегка обросшие, небрежно лежащие на лбу светлые волосы.  Каплю бунтарства, оттеняющего общий слишком сладкий вид, добавляла серьга в виде черепа и скрещенных костей.  Красавчик, куда ни глянь.

Стало жутко неловко. Он весь такой сверкающий и я, промокшая взъерошенная девчонка.  Рука сама собой потянулась к волосам в попытке хоть как-то пригладить этот кошмар. Но, судя по большому зеркалу на стене, мой вид был настолько унылым, что поправляй ни поправляй подобие прически – толку не будет. Оставалось только смотреть и как-то тупенько улыбаться в ответ на его сверкающую белизной лыбу во все тридцать два.

Мои любования прервал Наставник. Умеет он испортить приятые моменты – талант, не иначе.

- Это Арина.  Подозреваю, что сейчас она залюбуется на твою смазливую физиономию, простоит еще два часа в мокрой одежде и окончательно заболеет.

Вот это было подло.  Как будто его друг сам не знает, что весьма привлекателен. Судя по нагловатой улыбочке, ему это известно лучше многих, и он не брезгует пользоваться сим фактом в своих интересах.

- О, та самая! – недвусмысленный жест бровями вверх-вниз. – Я пойду чай заварю.  Кстати, Маши нет, так что придется распотрошить твой гардероб или я могу пожертвовать ей свою рубашку, м? – он провокационно расстегнул несколько пуговиц.

- Сами разберемся. Делай чай, - буркнул Наставник и, больно схватив меня за плечо, уволок в одну из боковых дверей.

***

Из всех, кого мы могли встретить в гостиной, почему нам попался именно Клим? Нет, я без претензий. Это мой друг и все такое, но  когда он видит более менее симпатичную девушку, то начинает распускать перья и болтать безумолку.  Сейчас чуть лишнего не сболтнул. Объясняй ей теперь, что значит «та самая». Останемся одни – заставлю посуду мыть. И воду горячую отключу. Не отмажется.

- Что, понравился? Он у нас местный сердцеед. Как любит шутить Эдгар, этому дай волю, всех девок в Старой и Новой деревне перепортит. Будь осторожна, - кажется,  у меня появилось отличное хобби – спускать её с небес на землю, в прямом  и переносном смысле. Не думаю, что она этим довольна, но что поделать.  Зато мне так спокойнее. Намного спокойнее. Если ко всем нашим проблемам прибавить еще и нежелательные влюбленности – я свихнусь окончательно.  Испуганная и растерянная курсантка – это проблема, влюбленная курсантка – это катастрофа. У них же ветер в голове. Творец, если ты есть там наверху, давай пока оставим любовный фронт закрытым, ок?

-Не так, чтобы очень, - краснеет и улыбается в пол. Здесь два варианта, либо врет, либо заболела. Пусть лучше врет. 

***

Я никогда не отличалась особенно богатой фантазией, да и не имела желания строить иллюзии о том, как живут уже состоявшиеся Мыслители. Но комната Наставника меня удивила. Чем? Своей обычностью.  Почти точная копия моей комнаты в Новой деревне, только  чуть более обжитая и менее чистая. Типичная холостятская берлога: кровать не убрана, несколько футболок в полускомканном состоянии лежат на стуле. Под письменным столом я заметила небольшую кучку носков, уверена, грязных. Похожая привычка была у папы. Из-за неё  ему влетало регулярно от мамы и иногда от меня. Тогда я даже представить не могла, что воспоминание  об этой привычке когда-нибудь вызовет во мне самые теплые чувства.

- Прошу прощения, у меня тут беспорядок, - немного стушевался Кирилл, - я не ждал гостей.

-  Если тебя это успокоит, у меня правый носок дырявый. Я тоже не собиралась в гости, - нелепая попытка утешить хозяина комнаты.

По-моему, мои отношения с Наставником как раз отлично вписывались в понятие «нелепые». Он явно понятия не имеет, что делать со мной и моими проблемами. Сначала зачем-то меня ругает, я зачем-то плачу, потом он зачем-то притаскивает меня к себе домой, теперь зачем-то оправдывается, а я зачем-то рассказываю ему про дырявый носок. Вот так и живем, сплошные «зачем-то» и ни одного «понятно» и «правильно». Наверное, именно это и есть правильно. Потому что когда всё правильно-правильно  – это совсем ни в какие ворота!

Пока Кирилл копался в шкафу,  я продолжала разглядывать его комнату.  Полки завалены какими-то книгами разной степени древности, на столе несколько фотоснимков в разноцветных рамках. У меня создалось впечатление, что ему дарили эти рамки совершенно разные люди.  Настолько разномастными они были. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть фотографии. Вот он, Клим, парень с площади (кажется, Эдгар), Соня и еще какая-то девушка  улыбаются на фоне Триумфальной арки в Париже. Рамка ярко-желтая с блестящим рисунком.  Вот он с какой-то миловидной маленькой женщиной, судя по возрасту и едва уловимому сходству, это его мама.  Рамка классическая белая. Вот стеклянная рамка изогнутой формы, с фото улыбается взлохмаченный Кирилл в костюме для фехтования, а рядом с ним…

- Папа! – кажется, я произнесла это очень громко.

***

Почему когда дело касается Арины Дмитриевой всё идет наперекосяк? Ничего нельзя спланировать. Пытаюсь быть ей учителем – довожу до слез. Пытаюсь стать другом – перегибаю палку и ставлю под удар всю операцию. Забыл убрать фото. Злился на Клима, а сам немногим лучше. Даже хуже.

- Да, я же говорил, что мы немного знакомы, - снова выкручиваться. Весьма унизительно, но пока её нужно держать подальше от всей этой истории. Она только начинает приходить в себя, сообщение об отце выбьет её из колеи.  – Держи.  Прими горячий душ и переоденься. Если я когда-нибудь встречусь с твоим отцом, не хочу объяснять ему, почему его дочь подхватила воспаление легких.

О, послушалась! Стоит заговорить об Учителе и эта девушка становится податливой, как пластилин. Лепи, что хочешь.

***

Мой Наставник благородно удалился, предоставив мне удивительную возможность самостоятельно разбираться как включается горячая вода и, разумеется, не предупредив, что ванна скользкая.  Пара синяков на попе, два ожога на руке и я справилась с квестом «Прими ванну в незнакомом месте». Помятуя о главном правиле гостя: будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях, - я не стала засиживаться в ванной и поспешила залезть в сухую одежду. С легкой руки хозяина комнаты я стала обладательницей спортивных штанов на рост метр восемьдесят и темно-синей хлопковой футболки-поло.

Прежде чем спуститься вниз, я еще раз взглянула на фото. Больше месяца я не виделась с отцом, кажется, его образ начал постепенно стираться из моей памяти. Это слишком страшно, чтобы быть правдой. Я ничего не знаю о высоких материях, на которых помешан Кирилл и другие Мыслители, но я точно знаю, что забывать близких – это преступление против собственной души.  Интересно, если я попрошу Кирилла, он отдаст мне это фото?

***

- Клим, мне кажется, ты слишком много болтаешь, - с порога накинулся я на друга. Что на меня нашло? Он ничего  страшного ляпнуть-то не успел, но мне, почему-то хотелось его отругать.  Очень хотелось. – Что это за «та самая»? Расскажи ей ещё про отца, всю операцию. Пусть у человека извилина за извилину зайдет.

- Эй, успокойся, шеф. Буду нем, как рыба. И сразу даю зарок не улыбаться ей,  руки не целовать, цветов не дарить, на свидания не водить, - открестился от меня Клим. На всякий случай открестился во всех смыслах. Опыт не пропьешь. Мне стало спокойнее. Значительно спокойнее.

- Что не поделили, мальчики? – Маша с порога почувствовала, что обстановка в доме далека от здоровой. Это поистине удивительная способность.

- Гостью не поделили. Кир отчитывает меня за то, что я чуть не сболтнул ей лишнего. Спаси меня от этого тирана и деспота,  - тут же картинно нажаловался ей друг.

- Тогда точно за дело, тебе только дай что-нибудь распустить. Сразу распустишь. Кто у нас в гостях? Твоя мама пришла, Кир?

- Он сюда Арину притащил. Кстати, а она ничего, я бы взялся за её обучение. В свободное от других внеклассных занятий время, - Клим схватил свою чашку с чаем и развалился на диване, убивая сразу двух зайцев: перемещаясь в противоположную от меня точку пространства и занимая самое удобное место в доме.

Маша перевела на меня удивленный взгляд. Судя по выражению лица, она вот-вот готова была разразиться тирадой на тему моей неосмотрительности, рисков  и много чего еще.

-Это не обсуждается. Мы должны с ней подружиться.  Если всё получится, а у нас нет вариантов, придется работать всем вместе.  Так что, ведем себя прилично, гостью не обижаем, про планы и Учителя не распространяемся.

Ответом мне стало молчаливое согласие и укоризненный взгляд Маши. Я ни на минуту не сомневался, что стоит Арине покинуть дом, как мне будет прочитана лекция на соответствующую тему. Кстати, где наш будущий целитель?

Прошло еще полчаса, но она так и не появилась. Я не выдержал и отправился в свою комнату, ну что там могло случиться? Заблудилась в ванной?

- Эй, ты куда пропала? – открываю дверь и вижу, что мой курсант на месте. Жив и здоров. Сопит в две дырки на моей кровати, в обнимку с фотографией Учителя. – Пришла, выжила меня из собственной комнаты. Учитель, ваша дочь – нечто невероятное.

***

Я снова на подвесном мосту, но в этот раз мир не вращается и никуда не падает. Никакой паники нет. Под ногами тихо, только жалобно поскрипывает потемневшая от времени доска. Она будто говорит: «Ну что ты стоишь? Иди дальше. Мне же тяжело».

- Так и будешь стоять? – он появился прямо передо мной. – Все еще боишься?

- Папа! – я бросилась ему на шею, почти бегом преодолевая несколько досок. – Я так скучала. Как ты? Где ты? Ты ищешь  меня и маму?

Выглядел он, слабо сказать, неочень. Потрепанный вид, грустный взгляд покрасневших от усталости глаз.  Единственных  глаз в этом мире все ещё смотрящих на меня с любовью.

- Со мной всё хорошо, - отец успокаивающе гладил меня по волосам, - я знаю, где ты. Пока тебе безопаснее оставаться в Лагере Ассоциации. Учись, ты должна всему научиться. Как только у меня появится возможность, я сразу вернусь к тебе. Обещаю.

- Может, лучше я приеду? У меня ничего не выходит. Я не Мыслитель. Только и могу, что выставлять блок. Это место и эта судьба не для таких, как я. Кирилл постоянно мной недоволен. Учителя тоже снисходительно косятся. Мама меня ненавидит.  Я всего боюсь, ничего не понимаю.  Забери меня, пожалуйста.  И еще… здесь ужасно одиноко.

- Ты всё понимаешь и всё знаешь. Ты – мыслитель.  Если ты смогла отфутболить Кира в стену, значит, у тебя точно есть все, что нужно для мыслетворчества.  Дар – это не мышца, как говорит Ассоциация. Давая такую формулировку, они пытаются искусственно ограничить силу мыслителей.  Это долгая история, подробности которой я тебе обязательно расскажу, но чуть позже. На самом деле дар – это ты сама. Он уже в тебе, сильный, способный на многое и только ты решаешь  дать ему жить или уничтожить навсегда.  Если хочешь учиться, просто слушай его,  не спорь с ним, ничего не бойся и запомни, нет ничего невозможного.  Просто прими это и совсем скоро тебе не будет равных. Чтобы перейти мост достаточно просто захотеть оказаться на той стороне. Ничего больше.

Он исчез. Стало холодно, словно я всё это время обнимала призрака.

- Нет, вернись! Мне нужно слишком много тебе рассказать! – забыв обо всем  на свете, я бежала на ту сторону обрыва. Стоило ноге коснуться земли, как я проснулась.

В глаза мне светил коварный солнечный луч, неизвестно как пробившийся сквозь щель в плотных занавесках. Я уткнулась лицом в подушку, изо всех сил стараясь уснуть еще на чуть-чуть. Вернуться на мост, снова встретиться с отцом.  Но Морфей, видимо, распрощался со мной до следующей ночи и оставил меня в одиночестве вдыхать  этот бесконечно приятный запах, забытый  кем-то на подушке. Как замечательно выспаться впервые за месяц. Никакой мигрени, свежие мысли, прекрасное настроение и куча сил.

Не знаю, сколько еще я провалялась в постели, прежде чем до меня дошло, что это не мой дом и, что не менее важно, не моя кровать. С воплями «Ой, нет!» я вновь упала лицом в подушку и поняла, кто у нас так потрясающе пахнет и в чьей постели я сегодня не менее потрясающе выспалась.  Кошмар! Меня, наверное, ищут. Я же договорилась встретиться вечером с Комарами. Да там сейчас, должно быть, переполох!

Вскочив с постели, я нашла свой мобильник и чуть не сошла с ума, увидев там десять пропущенных звонков от Леры, еще пять от Коли и одну смс от Наставника: «Я сказал им, что все хорошо. Приходи завтракать».  Выдохнула. Слава богу!

***

- Ну ты и спать! На часах одиннадцать,   – заявил мне вчерашний знакомый. – Кир ушел на псарню, завтракай и пойдем знакомиться с Соней.

Сегодня Клим вел себя со мной более сдержанно, чем вчера. Обиделся, что не вернулась к ним вечером? Получил втык от Кирилла? Просто встал не с той ноги? Да какая разница, главное, что накормил меня огромными бутербродами с криво нарезанной колбасой и напоил чаем.

Спустя полчаса я уже в родной, высохшей за ночь одежде, бодро шагала в сторону небольшого черного дома с покосившейся крышей. Он уютно устроился в паре сотен метров от основного жилища команды Наставника.

- Только после вас, - молчавший всю дорогу Клим, внезапно снова включил режим галантности. Какое-то у него слишком переменчивое настроение. Все-таки, Мыслители – странный народ. Иногда они делают вещи, которых я не понимают. Категорически. Возможно, когда-нибудь пойму, но, увы, не сейчас.

Я заглянула внутрь и замерла в дверях, не найдя в себе силы двинуться дальше и разрушить потрясающее уединение двоих, на первый взгляд совершенно разных людей. Бледная, почти прозрачная  девушка, которую я видела вчера на площади, смотрела куда-то в пустоту своими ясными голубыми глазами.  Рядом с ней сидел тот самый огромный смуглый парень,  внешне идеально подходящий на роль  горьковского Ларры*, сына человеческой женщины и орла: гордый, свободный, но в отличие от него покорённый и зараженный бесконечным внутренним светом своей спутницы.  Он осторожно, словно склеивая статуэтку из фарфора, обрабатывал и перевязывал раны, нанесенные ей вчерашней толпой.

 Я хотела потихоньку уйти, но меня заметили собаки - пять русских борзых. Они окружали пару со всех сторон. Не было сомнений, что стоит сделать всего один шаг по направлению к ним и меня разорвут на мелкие  кусочки. Одна из собак предостерегающе зарычала.  Я испуганно шагнула назад и врезалась в стоящего сзади парня.

- Извини, Клим, - интересно, зачем он меня сюда притащил. Мы лишние в их маленьком мире.

- Не угадала, - произнес знакомый голос,  - но извинения принимаются.

Я обернулась и оказалась нос к носу с Наставником. Слишком близко. Да, это действительно он, тот запах, от которого я все утро с ума сходила. Можно я его еще понюхаю? Дмитриева, ты сходишь с ума. Медленно и уверенно. Ок, хоть что-то ты делаешь уверенно. Будем думать, что это удивительный прогресс в твоем обучении.

- Эй, очнись! – он несколько раз махнул рукой перед моим лицом, - не проснулась еще?

- Да, извини. Нормально выспалась впервые за месяц, - кажется, я начала краснеть.  Ну что такого? Уснул человек в чужой кровати – это не криминал. Правда?

- Я рад. Знакомься, Ричард. – только сейчас я заметила большого рыжего пса, дружелюбно виляющего хвостом. Я осторожно провела рукой по лохматой голове. Пес радостно зажмурился и лизнул мою ладонь. – Ты ему нравишься, значит, и собакам Эдгара тоже понравишься. Они обычно солидарны.

- Привет! Не думаю, что сегодня подходящий день для знакомств. Давайте в другой раз. Она всю ночь не спала. Я несколько минут назад смог убедить ее обработать раны. Не лучшая идея знакомить её с новым человеком, особенно тем, кто был вчера на площади, - он виновато улыбнулся мне и Кириллу. Забавно, я думала, что этот парень сейчас порвет меня на мелкие кусочки за преступное равнодушие. У него на это было определенно больше прав, чем у Наставника, отчитавшего меня вчера без зазрения совести. Но его больше интересовала девушка, сидящая внутри, чем неотесанная курсантка, непонятно зачем стоящая снаружи.  Кстати, хороший вопрос, зачем меня знакомить с этой загадочной девушкой?

- Не проблема, зайдем в другой раз. Забери Ричарда, а я доставлю Арину в Новую, -  Наставник протянул кожаный поводок другу и тот, забрав собаку, скрылся внутри псарни.

***

Какая-то она странная. То ли действительно вымоталась из-за постоянного недосыпа и теперь спит на ходу, то ли все-таки заболела? В любом случае, нужно поскорее отвести её домой, а лучше отнести. Так быстрее и безопаснее. Мне вчера  пришлось наврать с три короба, чтобы её однокурсники не подняли панику. Слава Творцу, что обнаружив пропажу, они решили позвонить именно мне.  Если она задержится здесь и сегодня – вопросов будет больше.

- Спасибо, - неожиданно выдала она. Я немного опешил

-  За что?

- За всё. Пусть я и не согласна с твоим подходом к моему обучению, но это работает. Благодаря тебе я получила хорошего пинка.  Именно этого мне не хватало, чтобы придти в себя после всего произошедшего.

- Я же твой Наставник. Мой долг вовремя дать хорошего пенделя.

***

- А еще пригласить переночевать в своей кровати, - раздался звонкий голос у меня за спиной, -  привет!  Вчера у нас не получилось познакомиться, - невысокая хорошо сложенная брюнетка  подошла ко мне и картинно пожала руку. – Маша.  Дай угадаю! Ты Арина? Дочь Киры? Думаю, тебя можно поздравить. Ты – первая курсантка, которой удалось переночевать в спальне нашего Командира. Обычно у нас фанатки на завтрак не остаются.

Такое чувство, что мне вылили на голову кастрюлю с кислым борщом и постучали по ней поварешкой. От такой приветственной речи свою возможность говорить я мгновенно потеряла.   Значит, вот так все выглядит со стороны?  Она подумала, что между нами что-то есть? Точнее у меня к нему что-то есть? Или мне сейчас в очередной раз показалось. Если нет, это мерзко. Как в старом кино.   Ученица влюбляется в учителя. Мне даже в голову придти не могло, что вполне невинный визит  может выглядеть так.

- Мне кажется, вы неправильно всё поняли, - когда дар речи все-таки вернулся, от неожиданности я перешла на «вы». Еще ни один человек не вызывал у меня столь смешанных чувств. Этот спокойный изучающий взгляд, ярко-очерченные слегка подкрашенные скулы, плотно сжатые губы. Даже легкомысленная прическа из множества мелких косичек, собранных в небрежный хвост, не могла стереть её сходство со строгой учительницей.  Мне сразу захотелось сдать ей домашнюю работу, хотя на этот урок мне ничего не задавали.  Или задавали, но я об этом ничего не знаю? Она изучала меня, как подопытного хомячка. Взгляд проникал под кожу и обещал в случае неудавшегося эксперимента без колебаний вывернуть жертву наизнанку, чтобы понять причину провала.

- Не обижайся, это у неё юмор такой. Специфический, - Кирилл метнул в девушку предостерегающий взгляд.

- Смешно, - мне было совсем невесело, даже категорически неприятно. Но улыбаться я на всякий случай не перестала. Тем более ко мне понятие «фанатка»  вряд ли применимо. Скорее вынужденная жертва. – Приятно было познакомиться, но я должна  вернуться в Новую.  Судя по количеству пропущенных вызовов, ребята меня всерьез потеряли.

- И про домашнее задание не забудь. У вас завтра Лев, он в этом  плане лютый зверь. Хотя Жанна, без сомнения, немного улучшит ему настроение.

 Откуда в ней столько яда? Эта девушка кому хочешь  вены  языком вскроет.

- Машуль, у тебя было тяжелое утро. Иди, отдохни, - судя по накалившемуся воздуху, это была не просто просьба. Наверное, поэтому девушка не стала отвечать, а лишь молча кивнула и, не оглядываясь, отправилась в дом.   Наставник, кажется, уже пожалел, что привел меня сюда.  

- Пошли, я провожу.  Тебе самой отсюда не выйти, – а мне хотелось. Одной. Идти долго-долго. Пока не дойду до моста. И перейти его, потому что именно сейчас мне мучительно хотелось на ту сторону обрыва.  – Арин, не принимай близко к сердцу. Она не всегда такая.

Да все равно. Мне еще слухов о ночевке в чужой спальне не хватало.  Надеюсь, эта непонятная Маша оставит эти нездоровые фантазии как можно скорее.

- Не принимаю, - совсем скоро мне будет не к чему принимать. Этот мир с каждым днем лишает меня желания иметь сердце. Слишком часто в него стараются всадить нож. Проще заковать его в броню и никогда не открывать. Пусть стучат в закрытую дверь.

Разумеется, ничего из этого я вслух не произнесла. Пусть лучше эти душевные метания  останутся при мне, не хватало еще вывалить их на Наставника, у которого и так полный дом забот. Странная девушка и по уши влюбленный в неё друг, жутковатая Маша с прекрасно работающей фантазией и совершенно несерьезный Клим.  Как он с ними справляется  – загадка.

- Мне пора домой. Проводишь меня до моста?

- Зачем? Экспресс-такси к вашим услугам, - он выразительно помахал вновь материализовавшимися крыльями.

- Мы пойдем пешком,  – либо сейчас, либо никогда.  Мне надо на ту сторону.  Я хочу на ту сторону!

***

- Ты уверена? – голос Кирилла впервые на моей памяти звучал подозрительно тревожно.

- Да. Что за вопросы? Ты - мой Наставник и должен в меня верить. Так что заткнись и верь, - неизвестно откуда во мне взялось столько решимости. Делая свой первый шаг на хлипкую дощечку моста, я надеялась только на одно, что всё это не напрасно.  Я должна научиться побеждать. Пусть это станет моей первой победой.  Той самой,  которая научит меня выигрывать остальные битвы.

Первая половина моста далась мне достаточно легко. Осознание высоты пришло позже, вместе с резким порывом ветра,  сильно покачнувшим мост. Я вцепилась в веревки с такой силой, что костяшки побелели.

- Нет, только не сейчас, - сердце бешено отбивало ритм. Голова кружилась.  Колени тряслись. Руки мерзли. Я паниковала. Только не это. – Дойти до конца моста. Я должна дойти сама, несмотря ни на что, иначе какой во всем этом смысл?…Кирилл? – внезапно Наставник приземлился напротив меня, еще сильнее раскачав неустойчивую конструкцию моста.

- Знаешь, чему я очень долго учился? -  он накрыл мои судорожно вцепившиеся в канат руки своими горячими ладонями.

- Ты именно сейчас хочешь об этом поговорить? – я вот-вот улечу в пропасть, а он решил прочитать мне очередную лекцию.  Преподаватель от бога, простите, от Творца. Как ни назови, этот засранец наверху явно сумасшедший старикашка.  Наставник же меня будто не слышал.

-  Я долго учился помогать. Обладая безграничной силой так легко обходиться без посторонней помощи. Но, легко преодолевая всё в одиночку,  сложно понять и принять тот факт, что на свете есть люди, которые не могут справиться сами с тем, что кажется тебе парой пустяков. И всем сердцем захотеть протянуть руку помощи. Давным-давно твой отец сказал мне: «Мыслители – это ленивые ангелы. Равнодушные. Они не помощники и не хранители, они просто на работе. Поэтому их силы ограничены.  Чтобы стать чем-то большим, нужно научиться понимать свой объект, доверять ему и чувствовать искреннее желание помочь», - он говорил негромко, но четко, словно выдыхая мне в лицо каждую фразу.

Ветер усиливался. Хоть я и с трудом  слышала Наставника,  каждая его фраза отпечатывалась где-то глубоко внутри. Знаете, иногда так бывает. Сквозь шум метро ты слышишь обрывок разговора совершенно посторонних тебе людей, но он, почему-то, надолго оседает в твоей голове.

- Отпусти руки. Выдохни и отпусти руки.

- Я не могу, - мои кисти словно приросли к веревке. Им было тепло под ладонями Наставника, но разжать их – это было выше моих сил. Остаться на этом качающемся мосту и не держаться за него – ни за что.

- Можешь.  Я говорил тебе всё это не просто так. Ты будешь смеяться, когда мы окажемся на земле, но именно сейчас я впервые осознал, что значит испытать желание помочь. Поэтому прошу тебя.  Доверяй мне. Просто доверяй мне. Только сейчас. Только одну секунду доверяй мне. Не миру, в который ты попала, не Ассоциации, не кому-либо другому. Доверяй мне, прошу.  Сейчас. Отпускай руки.

Этот поганец вьет из меня веревки, даже когда я в панике. Пропадая в умоляющем взгляде его глаз,  я отпустила канат и пошла за ним. Шаг за шагом. Глядя в бездонную темноту, ведущую за собой на ту сторону. Туда, куда я сейчас действительно хочу попасть.  Хочу так сильно, что иду по шаткому веревочному мосту, с трудом удерживая равновесие и не держась за веревки. Стоит Кириллу  отпустить мои руки, и я полечу вниз. Без сомнения. Но он не отпустит. Я была в этом уверена, как ни в чем и никогда. Как он держался? Загадка. Сколько мы шли? Я не знаю. Он что-то говорил мне, но я не запомнила ничего. Просто шла. Шла по этому жуткому качающемуся мосту, напрочь забыв про бездну под ним, про бушующую горную реку и хлипкие доски.

Глава 8. Яркие иллюзии

***

Внезапно всё закончилось. Под ногами больше не было деревяшек. Только пожухшая трава.

Мы стояли на краю обрыва, ошалевшими глазами глядя друг на друга и все ещё не веря в успех. Я сделала это. Мы сделали это!  Я перешла на ту сторону. Пусть не весь путь мне удалось пройти самой, но это уже победа. Кажется, теперь я точно знаю свой рецепт успеха. Нужно просто захотеть, сильно захотеть, а когда станет нестерпимо страшно, я просто пойду за ним. Пойду вперед. Вспомню тепло его рук и бездонную темноту глаз, снова переживу этот миг, дойду до конца и не потеряюсь.

Дачто такое! Соленые слезы с привкусом горечи снова текут по щекам. Видимо, так мой организм пытается избавиться от накопившегося напряжения.

- Эй, что за слезы? Всё получилось, - мой Наставник был доволен. Наконец-то  мне вместо укоряющего взгляда достался одобряющий.

- Не отпускай, - он только собрался выпустить мои руки из своих. – Не сейчас. Не отпускай. Мне кажется, если ты  отпустишь, я улечу назад. К тому началу, в котором меня нет, где есть только одиночество, страх и падение в пустоту.

- Если я тебя не отпущу, то прямо сейчас нарушу несколько основных законов Ассоциации. Меня уволят из наставников и, разумеется, заключат в тюрьму разума,  - я испуганно смотрела на него, не понимая, что он несет. Сбрендил от радости, что у меня, наконец, что-то получилось?

- Какие еще правила? Что опять не так?

-  Да, какая разница…

Он все-таки отпустил мои руки. На долю секунды я испугалась. Испугалась просто так, стоя на твердой земле, дыша прохладным сентябрьским воздухом.  Ничего не предвещало беды, но страх накрыл меня с головой и тут же исчез, вместе со мной растворяясь в крепких объятиях.  Он обнял меня так крепко, что предупреждения о личном пространстве сейчас стали бы лишь глупой шуткой. Пряча лицо в его рубашку, я продолжала тихо дрожать от пережитого страха, выброса адреналина и, кажется, от бесконечного  тепла, постепенно проникающего под кожу.

- Ты умница. Поздравляю с первой победой! – сердце отбивало чечетку.

Тук-тук. Что за черт?  С трудом соображая, что происходит, я открыла глаза. Теплое ватное одеяло коконом обвилось вокруг меня  - вот тебе и жаркие объятия.  Я едва не сошла с ума от разочарования.

Да, сегодня мне действительно удалось оказаться на той стороне, но всё закончилось далеко не так романтично, как нарисовала моя фантазия. В реальности меня проводили до входа в Новую деревню и отправили восвояси, немногословно похвалив за первый успех.  Окрыленная удачей  и бесконечно уставшая я тихо прокралась в дом, к счастью, не встретив никого из ребят.  Придумать  вменяемую легенду о том, где меня носило, я была не в состоянии, а правда породила бы слишком много шепотов за спиной. Маша мне сегодня наглядно продемонстрировала взгляд со стороны. Еще пять таких же я не выдержу.

Сбивая косяки, я добрела до своей комнаты,  рухнула на кровать и мгновенно провалилась в прекрасный сон, из цепких лап которого меня вырвали горячие объятия одеяла и  настойчивый стук в дверь.

- Можно войти?  - в дверях, неуверенно оглядываясь по сторонам, стояла Лера.

-Заходи, конечно!

Какая разница, всё равно ты уже прервала самый прекрасный сон в мире.

- Где ты была? Мы с Колей так переживали. Но Наставник сказал, что ты с ним и он приведет тебя в лагерь. Ты ходишь на какие-то дополнительные занятия, чтобы быстрее развить дар, не так ли?

Поразительно. Иногда не нужно придумывать отговорки и оправдания,  достаточно вовремя кивнуть.  Остальное люди придумают сами.

***

Вечером переговорить с Машей мне не удалось: она наглухо заперлась в своей комнате, занимаясь какими-то сверхважными делами Ассоциации, ну или просто скрываясь от меня. Что сути дела не меняет. Добраться до неё ближайшее время не представлялось возможным. Оно и к лучшему: пороть горячку я умею слишком хорошо, чтобы провоцировать меня на это.

Маша у нас девушка опытная. Она сделала всё, чтобы возможность  обсудить её поведение появилась  только за завтраком, когда я немного успокоюсь.  Но и на старуху, да не получу я пинка за такое определение, бывает проруха. Вечером перебесился, а утром что? Правильно. Снова разошелся.  По этому  поводу на кухне уже минут пять звенела посуда,  а остатки заботливо приготовленного Эдгаром завтрака грустно лежали на столе. Чай безнадежно остыл.  Мы ругались, а Клим и Эдгар наблюдали за всей этой вакханалией с первого ряда партера, точнее с самого безопасного места в комнате – дивана в углу. 

-  Чем ты думала, когда говорила это? Своей язвительностью и домыслами ты поставила под угрозу нашу работу! Нам нужна эта девчонка, как бы она тебя не бесила,  -  я не барышня, мне не дано природой таланта устраивать истерики. Старался, как мог.

- Кир, ты считаешь меня идиоткой? Сейчас я всё понимаю даже лучше, чем ты,   - Маша резким движением поставила чашку на стол. Кажется, от неё даже откололся кусочек.  – Ты ведь совсем не понимаешь, что делаешь, да?

- Нет, не понимаю. Объясни  мне, где я не прав?  Я забочусь,  объясняю, помогаю,  обучаю,  бегаю вокруг неё, как нянька. Чем на этот раз все недовольны? – то ли я дурак, то ли у женщин что-то не так сложилось.

–    Да, просто ангел-хранитель. Извини за сарказм. Ты хоть понимаешь, что девчонке всего восемнадцать лет? А твоё поведение прекрасно вписывается в портрет героя каждого второго женского романа. Сам посуди. Опальный герой,  сверхсильный человек, извини, Мыслитель. Заложник обстоятельств, вынужденный возиться с курсантами. Ты прилетаешь, спасаешь ей жизнь, постоянно таскаешь её на руках, приводишь к себе домой, разрешаешь  выспаться в твоей одежде на твоей же кровати. Ты хоть представляешь, чем нам это грозит?  -  нервными движениями она отправляла грязную посуду в раковину.  Та жалобно звенела, но пока оставалась целой.

- Не мели чепухи. Я - Наставник. Это моя работа и Арина это понимает, - прозвучало не слишком уверенно. А если не понимает? - Она знает, что я просто хочу помочь ей освоиться.

- Она девушка. Знать она может, что угодно, но ты спаситель и помощник, рано или поздно она полюбит тебя.  Женское сердце – особенная вещь. Ему наплевать на доводы рассудка,- последняя чашка пролетела мимо раковины и разбилась вдребезги.  – Если она полюбит тебя – мы обречены.  Помни об этом, когда будешь  в следующий раз носить её на руках.

- Не люблю вмешиваться в чужие ссоры, - я всегда подозревал в Климе наличие духа камикадзе, - но она права, командир.  Тебе стоит сбавить обороты, иначе дело закончится плохо. И эта ссора тоже плохо закончится, если вы не возьмете себя в руки.  Хотите клубничных пирожных? Я вчера купил просто потрясающие!

- Этот мир сошел с ума и вы, - я постарался максимально устрашающе зыркнуть на Клима и Машу, - вместе с ним. Как такое поведение вообще можно оценить, как романтичное? Я скидывал её с высоты,  орал, читал занудные лекции, выжимал из нее и ее друзей все соки на занятиях. Если сейчас так модно ухаживать за девушками, то я определенно что-то пропустил. А за свое спасение она не была благодарна, ни капли. Если вам так интересно.

Откуда у них эти нелепые фантазии? Как хочу, так  и обращаюсь с моими курсантами. Сейчас я искренне  стараюсь помочь дочери своего Учителя.  Этот человек сделал для меня больше, чем вся моя семья вместе взятая.  Как я могу бросить на растерзание Ассоциации слишком напуганную, слишком самолюбивую, слишком одинокую…его дочь?

 - Мне кажется, ты сам заигрался, - спустя несколько секунд тишины заключила Маша, прожигая меня взглядом,  - вошел в роль благородного Наставника для маленькой девочки. Сколько дней ты не вылезаешь из её снов?

- Тридцать два, если быть точным, - тут же «сдал» меня Ворошилов, засовывая в рот особенно большой кусок кекса с розовым кремом.  Спасибо, друг!

 Кто бы знал, как я ненавижу это выражение лица у девушек. Ироничная полуулыбка, голова слегка наклонена в сторону, брови приподняты,  взгляд сверху вниз. Фраза «ну я же говорила» без слов. Если Маша сейчас сделает это отвратительное «тц»  языком, я точно запущу в неё чайником. Потом извинюсь, конечно. Дня через два-три.

- Вы серьезно считаете, что лучше было добавить в её расписание персональные занятия?  Ваши риски-ириски при таком раскладе были бы более оправданы.  Мы наедине два раза в неделю и так далее.

-  А так, ей каждую ночь снится Наставник, днем она видит тебя на занятиях, теперь и в выходные вы неразлучны. Ты начинаешь заполнять всю ее жизнь.  Еще пара месяцев в таком режиме, и у нас будет новая пара образца «Целитель  плюс», - Маша всерьез решила меня добить, но промахнулась и рикошетом задела воспаленный нерв нашей компании.

- Маша, по-моему, ты форсируешь события, - раздался ровный, наигранно спокойный голос Эдгара. Ему не нужно было напрягать связки, чтобы звучать, как гром в этой комнате. - Ещё ничего не случилось, а ты паникуешь. Мы не находимся постоянно рядом с ними, а знаем все лишь со слов Кирилла. Эта информация не дает нам права его осуждать и подвергать сомнению действия Командира. 

Странная способность Эдгара всё еще была с нами. Он потрясающе умел расставить все точки над i, вовремя включить логику и привести в чувство. Кого угодно и в любой ситуации. Вот и сейчас, несколько слов и на кухне боевых действий воцарился мир. На несколько секунд.

- От тебя я поддержки и не ждала, ты всегда на его стороне!

Эдгар поднялся на ноги во весь свой исполинский рост. Когда мы впервые встретились, будучи двумя маленькими мальчиками с тараканами в голове, кто знал, что из него вырастет такой амбал. Даже я временами чувствую себя рядом с ним задохликом. Над Машей же его тень нависла, как монстр из фильмов ужасов, и прогремела:

-  В отличие от тебя, я полностью отдаю себе отчет в том, что  говорю и делаю. Возьми себя в руки. Думай о работе не как женщина, а как профессионал. Иначе мы потеряем и тебя.

Эдгар умел быть убедительным  не только внешне, но и  невзначай задевать самые тайные стороны души. Находить слабые места и наносить одиночные, но непременно действенные удары.  Судя по красноречивому взгляду, следующей его жертвой должен был стать  я.

***

- Спасибо за поддержку, -  иногда лучше начать неприятный разговор первым. Это пусть и маленькое, но все-таки преимущество.

- Не мне тебя судить, - Эдгар достал свою любимую дедову трубку и начал долгий ритуал подготовки к общению с умиротворяющим дымом и теплым, украшенным искусным узором деревом.  Это не значило, что разговор окончен, скорее наоборот. Всё только начинается и друг настроен серьезно.

- Подожди, - до меня начало доходить, - ты тоже считаешь, что она может…? – это был удар ниже пояса. Если я, хоть и с трудом, мог проигнорировать Машу,  швырнуть чем-нибудь тяжелым в Клима, но против лучшего друга у меня нет приема.

- Я согласен с тобой, чтобы ты сейчас ни делал. Моя поддержка тебе обеспечена, - крыльцо наполнилось сладковатым дымом. Друг слишком хорошо меня знал. Даже пугающе хорошо. Вот и сейчас, он с точностью опытного механика всего двумя фразами завел мотор моих слишком спутанных этим утром мыслей.

– Эд, я  давно не мальчик и не восторженный подросток.  Мне хорошо известно, какие женщины меня привлекают, как я себя при этом чувствую и как себя веду.  Это не то. Никаким влечением здесь и не пахнет.

- А чем пахнет, кроме моей трубки? – он с трудом сдерживал улыбку, вдыхая очередную порцию ароматного клубящегося тумана.

- Сложно сказать. Я пытаюсь заботиться о ней вместо отца, который не может быть рядом.  Пытаюсь стать ей братом, на которого всегда можно положиться. Пытаюсь  быть ей другом, который рассмешит и скажет добрые слова, когда всё будет казаться серым и унылым.  Пытаюсь  стать Наставником, способным научить многому и при необходимости дать хорошего пинка.

Определенно я не лучший специалист в делах душевных. Проще быстрым ударом избавиться от проблемы, не вникая в тонкости душевной организации каждого конкретного её виновника.

-  Просто найди подходящее название для своих чувств.  Еще раз повторю, я в любом случае на твоей стороне. То, что Соня выбыла из игры –  моя вина.  Сейчас ты платишь по моим счетам. И это…, - он на секунду отвлекся, чтобы выдохнуть в  прозрачное осеннее утро белое облако дыма, - отвратительно.

- Ты не виноват. Не брось я Объект, все было бы в порядке, - всем нам одинаково тяжело говорить о том дне. Вспоминать его – еще хуже.  За какие-то несколько минут наша жизнь изменилась до неузнаваемости. В ней появилось слишком много вопросов, ответ ни на один из которых мне  не удалось найти до сих пор. Пока не удалось.

- Случилось бы.  Рано или поздно. Наша работа – это риск. Я должен был поступить, как положено. Уйти из команды.  Вести тихую и спокойную жизнь.  Стать теоретиком и не давать повода, - он сжал трубку с такой силой, что потемневшая от времени древесина, казалось, вот-вот даст трещину.

- Сломаешь  – пожалеешь, - на всякий случай  предупредил я.

-  Скорее сломаюсь я, чем эта трубка.

- Починим.

- Есть вещи, которые нельзя починить. Есть ошибки, которые нельзя исправить. Наверное, это обязательная часть опыта, Кир.  Видимо, мы так глупо устроены, что самые простые истины нам нужно вколачивать с кровью. Загонять в угол и заставлять бороться до последнего, - докурив трубку, Эдгар принялся нервно вычищать остатки табака. Решив пожурить меня, он невольно сам попал в ловушку собственных мыслей.  Такое иногда случается, когда Творец еще не выбил из тебя всю дурь, а ты уже начал догадываться, что ему от тебя нужно.

Провалиться сквозь землю? Спрыгнуть с обрыва? Что я – виновник всей этой истории - мог сделать для них? Чтобы ни говорил Эдгар, но это целиком моя вина.  Я – командир. Моя главная задача – заботится о команде и эффективно выполнять свою работу.  Что сделал я? Всё бросил  и побежал спасать совсем другую жизнь, рискнув всем, что у меня было.  Последнее время я всё чаще возвращался мыслями в тот роковой день…

Одна неудачная миссия

В метро кипела жизнь. Люди сновали туда-сюда, кто по рабочим, кто по личным делам. Погруженные в свои заботы, они не замечали пятерых молодых ребят,  которые что-то оживленно обсуждали, стоя рядом с картой метрополитена.

-  Сонь, сама посуди, если мы будем держаться вместе, то рискуем не успеть среагировать, - убеждал блондинку высокий парень с серьгой в ухе.

- Он прав, мы должны разделиться, - подтвердила темноволосая девушка со строгими чертами лица.

- Хватит дискуссий. Совсем разделиться мы не можем, обязательно нужна подстраховка. Держимся рядом, в максимальном  радиусе семи метров друг от друга, - прервал все обсуждения высокий парень в потертой кожаной куртке. - Соня, ты идешь с Эдгаром на правую сторону платформы. Клим, вы с Машей на левую. Я пойду по центру. Кто заметит Объект – сообщайте.

Монотонно тикала стрелка на часах Кирилла. Он стоял в центре платформы, изображая туриста, заблудившегося в метро. Краем глаза он видел Эдгара, обнимавшего за талию свою бесценную Соню. Они весьма успешно изображали влюбленную парочку, спустившуюся за романтикой в темноту метрополитена. Маша и Клим направились в противоположную сторону, скрывшись за одной из колонн. С каждой минутой напряжение нарастало. Впервые команда получила такое задание. Они знают две вещи: сегодня здесь произойдет два взрыва. Их цель – спасение гениального художника Максима Кравцова (фото в приложении к делу). Ни времени, ни точного места.  Только название станции.

Люди мелькали, смешавшись в единую серую массу. Никто из них не подозревал, что сегодня может не вернуться домой. Тот, кто не успеет уехать, тот, кому не повезет. Сколько будет погибших Кирилл не знал. Но точно знал одно, что как бы ни хотел спасти всех присутствующих здесь, это запрещено. Начало и конец той или иной жизни в ведении Творца, никто кроме него не может решать, кому жить, а кому умереть. Спасение незапланированной жизни – один из главных проступков Мыслителя.

 - Эй, парень, закурить не найдется?

 Кирилл обернулся, и в следующую секунду произошло сразу несколько событий. Из остановившегося поезда вышел Учитель.  Прогремел первый взрыв. Кто-то закричал.  Под действием ударной волны одна из колонн с грохотом обрушилась, подняв в воздух облако пыли.  Крики. Грязь. Шум. Несмотря на всё это Кирилл вскоре заметил Объект. Оглушенный парень лет двадцати рухнул на бетонную платформу. Совсем рядом Кирилл почувствовал Соню и Эдгара, они уже спешили на помощь. Наспех он создал вокруг Объекта защитное поле. Поддерживать концентрацию в момент, когда вокруг всё рушится, почти невозможно для кого угодно, кроме Мыслителя-профессионала.

- Спасите его, кто-нибудь…Прошу…- прозвучал незнакомый, очень тихий голос. Кажется, в голове. Кирилл замер на месте, словно заколдованный, и обернулся. Учитель корчился от боли на каменных плитах платформы.  Что-то душило его и не давало спасти себя из этого громыхающего ада. Он с трудом поднимался на ноги, но тут же падал, ведя свою тихую битву среди пыли и разрушений. В голове что-то перещелкнуло. Решение было принято мгновенно. Объект перестал иметь значение. Спасительный защитный барьер рухнул.

«Я не дам ему умереть!»

- Нет, Кир! – Эдгар хотел остановить друга, но опоздал на одну сотую секунды.  Тот забыл про Объект и, как сумасшедший, бежал в противоположную сторону. – Соня!  Я останусь с Объектом, беги к Климу и Маше. Эпицентр здесь, нужна помощь. Скоро будет второй взрыв, - закашлявшись от пыли, он с трудом восстановил едва заметный блок вокруг Объекта. Тот, как назло, очнулся  и попытался подняться на ноги. Простым защитным полем теперь не обойтись.  Всего несколько секунд потребовалось Эдгару, чтобы добраться до Объекта. Второй взрыв накрыл их обоих. Ужасный грохот – последнее, что услышал Эдгар прежде чем отключиться.

***

«Черт побери, где Клим и Маша?» - душа Сони истекала кровью от криков раненых. Она могла помочь каждому из них, утешить и залечить раны, но их долг, эти невообразимо жестокие правила.

- Наконец-то я вас нашла!  - прокричала девушка, заметив Клима. Он вытаскивал Машу с путей. Её отбросило туда волной от первого взрыва.  Соня подбежала проверить и облегченно выдохнула. Подруга была без сознания, но вне опасности.

- Что случилось? Где Объект? – отплевываясь от пыли, спросил Клим.

- У нас проблемы. Что-то случилось с Кириллом, он потерял контроль. Эдгар сейчас находится рядом с Объектом. Нам нужно туда. В любой момент может прогреметь второй взрыв. Именно он потенциально смертелен для Объекта, - Соня едва успела договорить, как прогремел второй взрыв. Сердце упало и едва не разлетелось на мелкие кусочки. Эпицентр был там, где остались Эдгар и Объект. – Только не это.

- Соня, подожди. Не суйся одна! – больше взрывов не предвиделось, поэтому Клим оставил Машу за одной из колонн и побежал вслед за Соней, там он был сейчас нужнее.

***

Кирилл добежал до Учителя, на ходу закрывая его блоком. Кто бы это ни делал, он действует удаленно. Это помогло. Учитель перестал дергаться и замер на месте, словно парализованный. Восстановив дыхание, он, наконец, сообразил, кто только что спас ему жизнь.

- Кирилл, ты что здесь делаешь? – прохрипел Учитель, пытаясь отдышаться.

- Мы на задании. Здесь Объект, - быстро отрапортовал парень, - что с вами? Вы в порядке? Кто это был?

- О чем ты думаешь? Иди, спасай Объект, - всё, что успел ответить Учитель, прежде чем потерять сознание. Кирилл лихорадочно оглядывался по сторонам в поисках Мыслителя-убийцы.  Стоит оставить Учителя одного и тот до него доберется, сомневаться не приходилось.

- Где же ты, засранец? Я тебя найду. Чего бы мне это ни стоило…

Прогремел второй взрыв.  Это конец.

***

- Мы потеряли его, - упавшим голосом произнес Клим. Это был их первый провал. Полный провал. Гений мертв. Командир ранен. Маша зализывает раны.  Эдгар. С ним Соня. Просто с ним. Всего пять минут назад Клим и Кирилл вытащили всю команду со станции метро в один из технических коридоров. В тусклом свете ламп лица друзей казались восковыми масками.  Кто бы мог подумать, что не самая сложная миссия приведет их к такому исходу?

- Кирилл, какого черта ты устроил? – напустилась на командира Маша. – Ты должен был защищать Объект. Зачем ты сунулся туда, куда не должен был?

-Я не мог дать ему умереть, - каким-то странно отрешенным голосом отозвался Кирилл. Он не мог спорить, не хотел говорить и не пытался оправдываться. Он сам не знал, почему поступил так, а не иначе, но был точно уверен, что поступил правильно.

- Из-за тебя умирает Эдгар и погиб Гений, это ты считаешь правильным? – не унималась она.

- Что сделано, то сделано, - оборвал её Клим, переводя взгляд на бездыханное тело Эдгара и сидящую рядом с ним Соню. – Соня, сможешь исцелить его? – надежда была слишком призрачной, даже при условии, что с ними одна из лучших Целительниц в  Ассоциации.

Блондинка не ответила на вопрос. Соня не замечала ничего вокруг, прижимая руки к груди Эдгара. Словно заклинание повторяла она слова: «Я не дам ему умереть, не могу его потерять, не могу потерять…». Воздух вокруг пары пульсировал. Он умирал. Она не сомневалась. Ни на секунду не сомневалась, когда погружалась в его ощущения, забирая их себе. Примеряя на себя его смерть. Боль, холод и пугающая темнота. Раны на его теле начали быстро затягиваться, оставляя некрасивые шрамы на теле Сони.

- Соня, нет! – Кирилл слишком поздно понял, что происходит.

- Он будет жить. Это моё последнее желание…

Полное опустошение. В тот момент она отдала всё до последней капли, чтобы вернуть его к жизни.   Вернуть к жизни человека, для которого эта жизнь без неё ничего не значит.  Вытаскивая её бездыханное тело из обломков, мы думали, что Соня не выживет, но всё оказалось намного сложнее.

Суд отстранил нас от работы. Мы потеряли Целителя. Я так и не смог узнать, кто пытался убить Учителя.  Он, в свою очередь, не спешил делиться со мной подробностями этой истории. На месте Творца Максима Кравцова я бы всё равно убил, это моё личное мнение.  Мнение мерзкого эгоиста, бросившего свою команду. Один раз я поставил их под удар. Второго не будет. Это я знаю точно.

- Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется, - странным образом отозвался на мои мысли, погрузившийся на несколько минут в молчание Эдгар, - как давно ты последний раз классику читал, Командир?

***

Я стояла на залитой светом улице. Это был один из типичных странно спланированных городских дворов, когда детская площадка отделяется от подъездов проезжей частью.  Своего мальчика я заметила сразу. Он играл в догонялки с маленькой девочкой в смешных желтых кроссовках. Я подошла поближе.

- Не догонишь!  - задорно кричал он, оббегая песочницу.  Но девочке все-таки удалось схватить его за край футболки.

- Теперь ты водишь! - рассмеялась она и бросилась наутек. Меня что-то кольнуло. Девочка выбежала на проезжую часть и, не добежав всего пары метров до тротуара, запнулась за развязавшийся шнурок и упала на асфальт. Из-за поворота на полной скорости вылетел какой-то дорогущий седан. Мальчик спешил на помощь подруге, не видя несущийся на него автомобиль. Два ребенка. Две опасности. Две жизни.  Один Объект.

Я запаниковала и сделала первое, что пришло в голову – выскочила на проезжую часть следом за детьми, наспех закрывая их щитом. Боль пронзила мои колени, я ободрала их, падая на асфальт.  Внезапно всё закончилось.  Я оглянулась и поняла, что стою на коленях посреди классной комнаты. Меня трясет. Щеки влажные от слез. Колени, действительно, ободраны, но не об асфальт, а о деревянный пол класса.

- Что это было, Арина? – прогремел голос Киры.

- Я. Спасла. Детей, - отчеканила я каждое слово. Вытирая слезы.

- Ты должна была спасти только одного ребенка и не выдать себя. Вместо этого ты нарушила главный закон – мы спасаем только Объект. Никого больше. И раскрыла себя. Представь, что было бы, выкинь ты такой фортель на реальном задании?  - она, словно черная тень, нависла надо мной. Я поднялась на ноги, чтобы не казаться ниже неё. Стоять на коленях перед Кирой – никогда.

-  Я должна была дать девочке умереть? – всё внутри меня похолодело. Так вот она работа Мыслителя, её самая темная сторона. Знать, что можешь помочь, но ничего не сделать.  Не предупредить, не защитить. Сервис только для избранных. – Это бесчеловечно!

- Это закон. Прошу всех вас его запомнить, - обратилась она к классу.

- Да пошла ты к черту вместе со своими законами! – я схватила сумку и выбежала из аудитории. Мне нужен был свежий воздух. Много воздуха. Ничего более отвратительного я в жизни не слышала. Умирайте, гибните пачками, но мы – всесильные Мыслители не будем вам помогать. Будем просто смотреть, как вашим жизням приходит конец, пока не получим приказ. Какое нормальное человеческое сердце выдержит такое?

- Ты не человек, ты – Мыслитель, - кто-то ответил на мои мысли.

Я встретилась взглядом с Машей. Она стояла у двери нашего дома и, кажется, ждала именно меня.

- Что ты здесь делаешь? – я вытерла слезы и шумно выдохнула, чтобы успокоиться. Перед ней я плакать не собираюсь.  В моем рейтинге неприятных Мыслителей она занимала почетное второе место после матери. Проявлять в их присутствии свои чувства слишком унизительно.

-  Жду тебя, чтобы извиниться за вчерашнюю грубость. Хочу это сделать раньше, чем сюда придет Кир, - Маша слегка зажмурилась, вдыхая прохладный сентябрьский воздух. Кажется, ей было тяжело говорить. Подозреваю, Наставник крепко на неё надавил, чтобы заставить придти сюда.

- Мне не нужны неискренние извинения, - моё настроение не располагало к формальным церемониям вроде этой.

-  Они искренние. Я не хотела ничего плохого. Ляпнула сгоряча, с кем не бывает? Тебя только что ткнули носом в правила Мыслителей, не так ли? – Маша понимающе смотрела на меня. – Это всегда тяжело и со временем станет только хуже. Сейчас вы практикуетесь в иллюзиях, настоящие задания – совсем другое.

- Как вы это выносите? – поговорить с профессионалом, возможно, не такая уж плохая идея. Я предпочла бы Наставника, но его рядом нет, а Маша вот она. Расположена к общению и в пространстве весьма удачно.

- Каждый по-своему. Эдгар после заданий два дня читает писателей «потерянного поколения», Клим идет в загул, я ухожу с головой в самые занудные дела Ассоциации.  В отличие от этих бездельников, я дополнительно работаю теоретиком. Мне помогает, - пожала плечами девушка.

- А Кирилл? Как он решает эти проблемы? – судя по изменившемуся выражению лица Маши, этот вопрос был большой ошибкой.

- Спроси у него, вот он идет, - она нарочито небрежно кивнула в сторону калитки. Действительно, наш Наставник собственной персоной. Явился на полчаса раньше положенного времени. Интересно, это чтобы проконтролировать Машу?

***

- Всё идет по плану, мне удалось помочь ей справиться со страхом высоты. В ближайшее время назначу ей дополнительные занятия для развития дара Целителя, - отрапортовал я отцу. Слава Творцу, в этот раз личной встречи удалось избежать. Он был так занят в связи с прибытием какой-то делегации, что решил просто позвонить.

- Отлично. Продолжай работать и к концу года я отпущу вас на первое задание. Возьмете её с собой, пусть учится, - ответил голос в трубке. Я едва удержался, чтобы не выругаться.   Мне кажется, отец хочет её убить.  Через третьи руки.  Возможно, сделав жертвой обстоятельств. Зачем? Кто знает.  Отправлять курсанта еще не закончившего и год подготовки на задание с командой  – идиотизм.

-  Ты не слишком торопишься? Она только-только начинает осваиваться.

-  Посмотрим. Встретимся через неделю и обсудим успехи, - не попрощавшись, отец положил трубку.  Сама воспитанность, не иначе.  Стоило из-за этого прерывать мой стремительный полет от самого дальнего конца Старой деревни в Новую.  Сегодня я стартовал раньше обычного. Что-то не давало мне покоя и подстегивало как можно быстрее подойти к дому курсантов. Я привык прислушиваться к своему чутью. Согласен,  иногда оно подсказывает мне весьма сомнительные решения, но позже они всегда оказываются верными. Всё это лишь вопрос времени.

Представшая перед моими глазами картина душевного общения заплаканной Арины и слегка скривившей физиономию Маши подтвердила мои опасения. Неужели нельзя просто извиниться, не доводя человека до слез?

- Привет. Что за траурные лица?

Можно подумать, у меня оно сияет от счастья.

- Кира только что познакомила её с главным законом Мыслителей. Точнее ткнула её туда носом.  В учебных иллюзиях, – отрапортовала Маша. Для неё это точно не стало неожиданностью.  Она знала. Знала, что планирует Кира и ничего мне не сказала. Или я становлюсь параноиком?

***

Что вы чувствуете, когда кто-то входит в комнату в самый неподходящий момент?

После того, как моя команда прервала самый удивительный мастер-класс в моей жизни, мне хотелось лишь одного – скинуть их полным составом в ту самую пропасть, которую я успешно преодолела несколько дней назад. Интересно, почему, когда кто-то видит нас  вместе с Наставником, я чувствую себя застуканной с поличным?  Кажется, будто ввалившиеся в этот момент в нашу жизнь люди вторгаются во что-то сокровенное, видят это и делают какие-то свои в корне неправильные выводы. Наверное, все из-за Маши. После её слов я начала переживать, что мои более-менее сложившиеся отношения с Наставников могут не так понять.  А тут еще не идут из головы эти слишком чувственные сны. Когда-нибудь я сойду с ума. Возможно, именно это станет моим спасением из этого дурдома.

На крыльце мы не задержались. Маша с появлением Кирилла поспешила сбежать «по делам», нам же оставалось только пойти в класс и дожидаться остальных жертв Кириных занятий. Не скажу, что тот небольшой разговор изменил мое отношение к Маше, но теперь она не казалась мне такой уж странной. Возможно, это был первый маленький шаг к большой дружбе.

- Как твои успехи? Смогла сама справиться с мостом? – нарушил молчание Кирилл, когда мы оказались в учебной комнате. До начала занятия оставалось около двадцати минут. Ребята вот-вот вернутся. Интересно, как они пережили свою иллюзию? Больше всего я переживала, конечно, за Леру. Она в разы чувствительнее, чем я.  Если ей попалось аналогичное задание, боюсь,  дело кончится плохо.

-Кажется, мой страх высоты почти сошел на нет. Спасибо за всё,  - ответила я, невольно вспоминая свой сегодняшний сон. Нет-нет, только не краснеть.  Арина, научись отделять сны от реальности. Сердце Арины, начни биться в здоровом ритме. Мысли Арины, вернитесь в учебное русло.

- Не стоит благодарности, это моя работа. Как ты? Сильно поранилась? – он указал на мои колени. Черт, совсем забыла.  Ободранные колени вызывающе торчали из дыр в порванных штанах.  Надо хотя бы переодеться.

- Жить буду. «Асфальтная болезнь» в детстве была моей любимой.

- А вот бегать завтра не сможешь. Я тебя починю, пожалуй. Закатывай штанины, - меня насильно усадили на стул.

- Может, не надо? – хорошая попытка, Арина.  Жаль, что провальная. Наставник был настроен решительно. А как давно я брила ноги? Ой, как стыдно…

- Меня не волнует количество волос на твоих ногах. Просто это хороший повод показать тебе работу Целителя. Раны пустяковые, но  достаточно неприятные, чтобы ощутить разницу, - он присел на корточки напротив меня. - Чтобы излечить  рану, нужно замкнуть оба полюса, как мы делали при тесте со светящимся шаром. Только в этом случае вторым полюсом будет не  твоя рука, а чья-то травма.  – Наставник поднес свою ладонь к моему колену, но не коснулся его, а оставил между раной и ладонью пространство в несколько миллиметров.  Я подавила в себе желание взъерошить его волосы, внезапно оказавшиеся слишком близко. Прямо-таки в зоне риска.  А почему бы и нет?

- Сейчас ты почувствуешь тепло и легкое покалывание.

Моя рука приближалась, на одну сотую секунды несколько небрежно торчащих темных волосков коснулись моей ладони.  Попался! Но осуществить свой коварный план уровня наглой первоклашки мне не дали. Наставник среагировал быстро. Схватил меня свободной рукой за запястье.  Мягкой и аккуратной мертвой хваткой.

- Курсант Дмитриева, это что за поведение? – начал он строгим преподавательским тоном. - Я, между прочим, объясняю вам важные вещи, - его выдавал только едва подрагивающий уголок рта.  Казалось, он вот-вот рассмеется. Впервые в жизни мне захотелось кого-то поцеловать. Не стать жертвой внезапного мужского порыва, а сделать первый шаг самой, чтобы стереть с его лица это нелепое учительское выражение.

***

Из-за нее у меня скоро нервный тик начнется. Вон, уже щека дергается.  Показываю ей бесконечно важные вещи – она отвлекается. Ругать её – рисковать откатиться к началу. Хвалить – не за что. Определенно, я не создан быть учителем. Рожденный летать учить не может.  Надо предложить этот афоризм Эдгару, он оценит.

- Урок начался без нас?- слышу за спиной голос Комарова. Отпускаю свою нерадивую подопечную и оборачиваюсь. Да, Кира изрядно потрепала ребят. Растрепанная Жанна,  Сергей и Коля поддерживают  под руки бледную, едва стоящую на ногах Леру.  Черт, эта безумная женщина изведет мне всех потенциальных целителей.

- Нет, просто чиню первую жертву Киры. Вторую срочно сажайте на стул и принесите воды. Лера, ты как? – пришлось бросить Арину, травмы которой были сейчас второстепенными. Жалкие физические увечья против душевных.  Первые – ерунда, вторые – часто неисправимы.

- Нормально, - говорит отрывисто, гляди того разревется.

- Я вижу, - сарказм мой конек, определенно. – На сегодня занятие отменяется. Никто из вас не в состоянии тренироваться.  Идите и отдохните, как следует. Лера, задержись, пожалуйста. Надо побеседовать с глазу на глаз.

***

Внезапно отпущенная на свободу, я не могла справиться с появившимся чувством одиночества и возникшей неприязнью ко всем вошедшим.  Что вы здесь забыли? Зачем забрали его у меня? Теперь он быстро раздает какие-то распоряжения. Куда-то убежал Комар. На несколько секунд я потерялась в пространстве и молча взирала на происходящее. Внутри меня словно поселилось два разных человека: одна из них переживала за Леру и друзей, хотела подбежать к ним, узнать, как самочувствие; вторая я хотела заставить Наставника вновь обратить на меня внимание, смотреть только на меня, говорить только со мной. Невероятным усилием воли я загнала это своё альтер эго куда подальше. Не сейчас.

Я заметно прихрамывала на недолеченную ногу и добрый Коля предложил мне опереться на его плечо. Он поддерживал образ прекрасно воспитанного человека, как и всегда.  Оставив сестру нос к носу с Наставником Комар немного нервничал, но вида не подавал. Я готова была поставить  сколько угодно стипендий, что по возвращению кое-кто устроит Лере  допрос с пристрастием, в котором я, чего греха таить, готова была поучаствовать.

После занятий традиционным местом общего сбора была кухня. Во-первых, потому что применение силы Мыслителя требовало больших затрат энергии, которую отлично восполнял плотный ужин, а во-вторых, именно здесь было приятнее всего обсуждать прошедший день за чашкой ароматного чая.

- Девочки, чаю? – спросил Коля, глядя на меня и Жанну.  Мы обе уже несколько минут молча сидели на диване и смотрели куда-то в пустоту. Я всё еще находилась в учебном классе, пытаясь вновь поймать тот самый момент. Где носило Жанну, известно было только ей.

- Не хочу, - от мыслей о еде меня начало мутить.  Даже чай казался сейчас противной болотной жижей.

- Не откажусь, без сахара, - Жанна оказалась более сговорчивой.

- А мне чай не предложишь?  – поинтересовался Феликс, развалившись в кресле.  Серёга тем временем отправился опустошать холодильник. Ему особое приглашение не требовалось.

-  Нет, ты и так прекрасно себя чувствуешь, баран толстокожий, - небрежно бросил ему Комар, нажимая кнопку электрочайника.  Тот привычно зашипел. Вообще, на мой вкус, электрический чайники был одним из лучших изобретений человечества: быстро, удобно и не проворонишь.  А в сложившейся ситуации сделать это было легче легкого. Комаров ругается? Оскорбляет кого-то? Такое на моей памяти было впервые и, судя по удивленным лицам всех присутствующих на кухне, на их тоже.  Феликс даже потерял дар речи, жаль, всего на несколько минут.

- Эй! Фильтруй писк, Комар, - угрожающе прошипел он.

- И не подумаю. Ты пожертвовал Объектом, спасая свою шкуру,  и сидишь в ус не дуешь. Трусливая сволочь.

Серёга сориентировался быстрее всех и вовремя задержал Феликса, ринувшегося было на Колю в рукопашную. Мы с Жанной вдвоем повисли на Комаре. Просто на всякий случай. Раз он сегодня не в духе, может тоже в драку полезть.  Что он благополучно и сделал.

- Коль, успокойся, пожалуйста, - пропищала я, скользя ногами по полу.

Откуда в нем столько силы? Комар никогда не отличался ни хорошей физической формой, ни массивным телосложением. Тут же пёр, как танк.

- Он проявил малодушие, но это не повод драться, - выступила вторым голосом Жанна.

Наш нестройный дуэт, кажется, был услышан.  Коля замер на месте.  Он всё еще кипел, но больше не делал попыток «пойти на вы».  На свой страх и риск мы отпустили его, получив в ответ благодарный взгляд. В итоге чай Жанне пришлось заваривать самостоятельно - Комар улетел восвояси, громко хлопнув дверью.  Что происходит с этим миром? Все сошли с ума? Ладно, моя крыша давно трещит, но здесь, в стане моих однокурсников тоже неспокойно. Впервые за всё время нашего знакомства я обратила на это внимание.

***

Когда солнце скрылось за горными вершинами, ко мне в комнату заглянула Лера.  Выглядела она намного лучше, чем днем. Кажется, Кирилл хорошо с ней поработал.

- Не помешаю? – она устроилась в кресле, которое я пару недель назад утащила из гостиной. Мы там всё равно не бывали, а мне в комнате дико не хватало чего-нибудь по-домашнему уютного. Благо Коля  всегда был готов придти на помощь наивно хлопающей глазами девушке, без него затащить эту махину на второй этаж мне бы не удалось.

- Нет, конечно. Ты как? Выглядишь лучше. Кира тебя сильно потрепала? Днем на тебе лица не было.

- Всё хорошо. Наставник мне всё объяснил. И…, - Лера немного замялась, кажется, внутри неё шла борьба, сказать мне или нет, - кажется, я теперь знаю своё призвание в мире Мыслителей.

- О чем ты? – стараясь сохранять внешнее спокойствие, я сгорала от любопытства. Что же такого ей наговорил Кирилл?

- Ну помнишь нам говорили, что есть разные виды Мыслителей? Так вот, он сказал, что решил распределить нас по способностям и тренировать, как будущих членов команды. Правда, здорово?

Я, откровенно говоря, не разделяла её радости по этому поводу. Распределение по способностям для меня означало только одно, он разбросает нас всех по преподавателям  и меня, скорее всего, отправит куда подальше.  Слишком уж много проблем.

- Наставник сказал, то, что со мной произошло во время сегодняшнего занятия  - показатель высокого потенциала человечности. Он предложил мне стать Целителем, всерьез заняться именно этим направлением,  - Лера смотрела мимо меня, куда-то в темноту окна.  Мне было понятно её смятение. Судьба Целителя  - тяжелая ноша. После происшествия с Соней я почитала кое-что про работу Целителей и поняла, что это последнее, чем я хотела бы заниматься. Впитывать чужую боль, пропускать её через каждую клеточку своего тела, переносить на себя открытые раны  и заживлять их.  Да, Целители были самым уважаемым классом Мыслителей, но не из честолюбия брать на себя такую ответственность.  Это мазохизм.  Чистой воды мазохизм. Да и мой потенциал человечности не тянул на уровень, достаточный для такого самопожертвования.

-  Ты уверена, что хочешь этого? – осторожно спросила я.

- Да. Я всё обдумала, почитала. Это страшно, но оно того стоит. Научиться спасать жизни – это же прекрасно! - очнулась от своей минутной задумчивости подруга. – Только не говори никому, пожалуйста, про распределение. Наставник просил никому не рассказывать, но я не люблю хранить секреты. Для меня это слишком тяжело, - немного смутилась Лера.

- Не скажу. Как Коля? Ты уже слышала про его стычку с Феликсом на кухне? – я была уверена в положительном ответе, - что с ним происходит?

- Понятия не имею. В последнее время он какой-то совсем странный. Впервые в жизни я не понимаю своего брата. Знаешь, многие братья и сестры живут, как кошки с собаками. У нас так никогда не было. Мы с ним всегда были рядом, могли говорить обо всем на свете. Никаких секретов, никаких склок и ссор. Но теперь что-то изменилось, меня это тревожит, - Лера обрадовалась, что я затронула эту тему.  Хорошо, когда есть с кем поделиться накопившимися переживаниями. Я бы тоже хотела так сделать, но пока не могла. Не могла заставить себя рассказать ей о маме, о папе, о Соне и команде Кирилла, о самом Наставнике. Особенно о нем. Просто не могла. Казалось, что все, происходящее  со мной в мире Мыслителей, сон, который материализуется, стоит мне сказать о нем вслух. Но что самое страшное,  стоит только дать повод, и  шторм из чувств и эмоций, что зарождается внутри меня при виде Кирилла,  тоже станет реальным, накроет меня с головой, и я окончательно захлебнусь в них. Но пока я молчу, мы все в безопасности. И я, и остальные участники этой истории.

- Возможно, он просто устал. Наши тренировки нельзя назвать легкими ни морально, ни физически. Такое случается, - рискнула я высказать предположение. Оно  звучало не слишком реалистично, но что еще я могла предположить? Только,  что не у меня одной здесь временами сдают нервы.

- Не похоже. Первые пару недель ему здесь даже нравилось. Да и сейчас, обо всем, что касается учебы, он говорит спокойно. У меня есть предположение, - она хихикнула, - может, он влюбился? Что-то такое происходило с ним в старшей школе, когда он увлекся нашей одноклассницей.

-Да ладно? Я ни разу не видела его с девушкой.  Думаешь, он втихую бегает на свидания? Интересно, к кому?

Любимая девичья тема  - обсуждение дел сердечных увлекла нас на несколько часов.  Удивительно, как быстро течет время, когда строишь предположения о том, с кем –кто из твоих сокурсников проводит время. Лера оказалась удивительно осведомленным в этом плане человеком.  В результате чего  я узнала, что наша Жанна уже снискала славу первой красавицы и регулярно получала приглашения на свидания от поклонников, как с нашего курса (коих было еще две команды), так и со второго и даже от  жителей Старой деревни. На некоторые из них она даже ходила. Не более одного раза.  Самое интересное, что вромантической сфере засветился даже Феликс, завязавший странного вида отношения с дочерью одного известного теоретика. Главным достоинством которой был папа.

***

Ноги, объясните мне, пожалуйста, что я здесь делаю? Уже два часа я бестолково болтался по улицам Новой деревни, не имея никакого желания идти домой. Впервые за долгое время мне казалось, что мое место не рядом с командой.  Как будто я должен был что-то сделать здесь, но забыл.

- Прогуливаешься, тезка? – из темноты ко мне вышла Кира. Её с самого моего детства очень забавляла схожесть наших имен, по крайней мере, каждую нашу встречу она не упускала возможности это подчеркнуть.

- Как видишь, - это была самая отвратительная встреча из всех возможных. Я этого не скрывал.

- Не делай такое лицо, будто разговариваешь с грязью, - самое смешное, что именно такое лицо сейчас было у неё самой. – Я хотела узнать, как успехи моей дочери.

- Лучшей кандидатуры, чтобы это узнать ты не нашла?  Спроси у отца или у неё самой. Ах да, дочери, не оправдавшие надежд, должны быть сброшены со скалы.  Тогда зачем тебе вообще что-то о ней знать? Твоя дочь погибла в тот день. Арина – просто курсант Ассоциации, один из многих.

Несколько секунд  тишины. Кира выслушала меня молча. Да, мое заявление было слишком далеко от рамок приличий и слишком близко к оскорблению.  Острый, как нож, взгляд Киры устремился на меня.

- Глупый мальчишка, - она буквально выплюнула мне в лицо эту фразу, - чему ты можешь научить, если пытаешься судить, ни о чем не зная?

- Что я должен знать о ситуации, когда мать толкает своего ребенка в бездну с плохо уложенным парашютом за спиной? Я отказываюсь понимать даже возможность такого поступка, не говоря уже о реальном происшествии, - эта женщина точно одно из самых отвратительных существ на нашей планете.  Везде, где бы ни случались вещи противные мне до глубины души, была она. Постоянно.

- Верить или не верить мне решай сам, но её парашют должен был раскрыться. По моей просьбе ей выдали полную автоматику.  Даже если бы она не дернула за кольцо, ее жизни ничего бы не угрожало. Я подозреваю, что это хорошо спланированная попытка убийства, - Кира говорила об этом спокойно. Это был один из её основных талантов. Сто процентный блок и самоконтроль.  На моей памяти, даже в самые тяжелые моменты она не выдавала своих эмоций. Вот и сейчас, я будто разговаривал с женщиной из камня.  – Именно об этом я и хотела поговорить с тобой. Ей нужна защита. Удели этому время.

В моей голове сложились сразу две детали паззла, не дававшие мне покоя последние несколько месяцев.  Покушение на Учителя, возможное покушение на его дочь. Уж не один ли у них организатор? Интересно, но слабо верится, что последнее не дело рук Киры. Все-таки, она считала свою дочь браком, а среди Мыслителей старой школы подобное избавление от некачественных отпрысков было нормой.

- Она продвигается. Высота больше не проблема, по крайней мере, ей удалось перейти мост и не упасть в обморок. Её способности постепенно просыпаются. Но Арина не Целитель. Не знаю, кому из вас принадлежала идея отвести ей эту роль, но это большая ошибка. Подумай над  этим.  Я буду присматривать за ней на случай, если решу поверить в твою историю про парашют. Крылья!

Глава 9. Обнаженные мысли

***

Переступив порог кухни, мы с Эдгаром в ужасе замерли на месте. Картина маслом  «Клим приготовил завтрак» выглядела пугающе: самовар на столе и три коробки пирожных с кремом. В качестве дополнения – довольная и наглая морда друга, сияющая едва ли не ярче начищенного до блеска самовара. Всё бы хорошо, вот только этими пирожными он кормил нас уже три недели.  Не знаю в честь чего у него начались проблемы с и без того слишком буйной головой, но наш холодильник был до отказа забит этими чертовыми сладостями. Первые два раза это было даже вкусно, но когда тебя кормят этим почти месяц, а если не кормят, то бегают вокруг и воняют – это перебор. 

- Эй, у тебя ничего не слипнется? – я старался сохранять самообладание, чего нельзя было сказать про Эдгара, который и так относился к сладостям без особого фанатизма, а теперь просто возненавидел всё, что содержит крем и бисквит.

- У него, кажется, уже слипся мозг.  Если нет, то сейчас слипнется, - он угрожающе надвигался на Клима, явно планируя найти этим пирожным своеобразное и не слишком гуманное применение.

- Ничего вы не понимаете во вкусной и нездоровой пище, - с видом человека оскорбленного в лучших чувствах Клим выставил перед нами тарелку с криво нарезанными бутербродами. Быстрее бы вернулась Маша – единственный человек, способный накормить нас нормальной едой.  Увы,  мы, три взрослых и не совсем безнадежных в интеллектуальном и физическом плане мужчины, оказались абсолютно не способны приготовить маломальски приличную пищу.  Последние несколько недель Маша дневала и ночевала в Ассоциации, подготавливаясь к встрече с очередной важной делегацией. Мы же, бедные и несчастные,  голодали и перебивались, как могли.  За последнее время мы изучили все новые и вспомнили старые кафе и рестораны Старой деревни, коих было аж пять штук. То еще разнообразие, ничего не скажешь.  Но Мыслителей мало, дома мы бываем редко, а когда бываем,  в шумные места совершенно не тянет.  Ресторанный бизнес не наш вариант.

В отсутствии Маши меня больше всего угнетал не факт отсутствия еды, а то, что мой гениальный план  – выдать всем своим «детишкам» по персональному наставнику – готов был рухнуть. Я уже успел в красках расписать её Лере, пока приводил ту в порядок после злосчастного занятия с Кирой, но сейчас всё заступорилось.  Причин было несколько: первая – отец отказывался её согласовывать, вторая – Маша все еще была слишком занята. Если отца я благополучно мог послать на три национальные русские буквы, то отсутствие еще одного опытного Мыслителя было проблемой.   До прибытия делегации оставались считанные дни, поэтому  я решил направить свою энергию в другое русло, а именно, на расследование нелепой, но без пяти секунд успешной попытки «убийства» Арины.

Как провести расследование под носом Ассоциации и не попасться? Спросите у Эдгара. Под его четким руководством мы раскопали все, что можно о том дне.  К сожалению, иногда всё что можно – это чуть больше, чем ничего. Мы точно знали, когда они прибыли, имена пилотов и всех помощников. То, что в пропасть её столкнула именно Кира, тоже сомнений не вызывало. Но ничего про парашют и того, кто его подменил. Ни единой зацепки. Это начинало нервировать. Я терпеть не могу полный штиль, по мне так лучше шторм, крен мачты и риск для жизни, чем ожидание и кропотливое копание в деталях.  На всякий случай, я попросил Клима присматривать за Ариной, по крайней мере, пока она в Старой деревне. Он хотел было откреститься, но после моего заявления, что в противном случае этим займусь я, друг тут же согласился. Глупо было бы, после того, как они с Машей в два голоса кричали, что нам с ней надо реже видеться.

- Эй, философ, жрать будешь?  – выдернул меня из раздумий друг. Кто из них? Да какая разница!

***

Вопреки ожиданиям Леры, распределение от Наставника не состоялось ни следующим вечером,  ни через неделю, ни через две. Мы иногда обсуждали это несдержанное обещание и пришли к выводу, что сейчас в Ассоциации слишком неспокойно.  Как мы об этом догадались? Легко. С того рокового дня наш Наставник начал периодически отменять занятия, заканчивать раньше и постоянно куда-то исчезал. Не прошло и недели, как я начала ловить себя на мысли, что скучаю по нему. Я была согласна даже на еще одну порцию нравоучений, только бы он поговорил со мной за пределами аудитории. Но нет.  Стоило занятию закончиться, как он первым покидал класс. Стоило встретиться случайно на улице, он сдержанно кивал и шел дальше.

Три недели, три жутких недели.  Они давались мне тяжело, единственной радостью было то, что нас научили защищать собственные мысли.  Для этого достаточно было просто сконцентрироваться на какой-то одной идее и крутить её туда-сюда,  создать таким образом коммуникативный шум и не дать любопытным влезть в твою голову. Кто-то поначалу пытался представлять стену, но это не так эффективно, сильный Мыслитель без труда разрушит её, поэтому  технология с вирусной мыслью прижилась лучше. Я  так сильно  хотела этому научиться, что на занятии всё получилось с первой попытки. Спасибо,  поп-музыка начала 2000-х. Мне казалось, что у Льва на занятиях от неё мозг сворачивается, но будем честными, выходя из аудитории, я пару раз слышала знакомые напевы: «Ну где же вы, девчонки-девчонки…».  Пришлось в качестве подготовки к следующему занятию вспомнить еще пару песен – пусть проникается. Глядишь, решится на карьеру в шоубизнесе.  Лысый суперстар для тех, кому за  40.

До запланированной встречи с Лерой и Жанной в кафе оставалось чуть больше часа.  Последний месяц наша красавица была сама не своя: немного рассеянная в своих чрезмерно откровенных кофточках и коротких юбках, то накрашена и уложена, как на светский раут, то не выспавшаяся и лохматая.  Лера со своим вечным состраданием ко всем живущим не смогла пройти мимо этих метаморфоз и решила во что бы то ни стало узнать причину и, как всегда, всех спасти. Меня, разумеется, она тоже втянула в эту авантюру.  Пусть мы с Жанной никогда не были близки, но светлой и добродушной Лере я отказать не могла, уж очень она была замечательная.  Я даже немного завидовала. Мне хотелось быть такой же, вызывать у всех улыбку, уметь и не бояться заглядывать в самые темные глубины чужой души,  вызывать одобрение Наставника.

Как так? Мои мысли снова возвращаются к нему. К этому непонятному человеку, который, то нянчится со мной сутками, то не разговаривает неделями. К тому, кто, то снится мне каждую ночь, то не приходит даже во сне.  К тому, кто далек от моего идеала, но заставляет мое сердце биться так часто, что ну его нафиг, этот мнимый идеал.   К тому от одной мысли о котором, я начинаю нервно теребить телефон в поисках причины для звонка или хотя бы смс. К сожалению, таких причин  пока не было.  Но кто ищет, тот всегда найдет. Бойтесь своих желаний, потому что они имею привычку сбываться.

- Кого я вижу! – раздался за моей спиной знакомый голос. Я его точно где-то слышала раньше, но где – ума не приложу!

Оборачиваюсь и тут же вспоминаю. Тот парень с площади, который называл Кирилла неудачником. Откуда он меня знает?  На всякий случай закрываю свой разум, не хватало, чтобы какой-то непонятный и, судя по всему, неприятный тип лазил по моим мыслям.

- Извините, мы знакомы? – старательно изображаю недоумение.

-  Вряд ли, но я тебя знаю. Ты – дочь Киры и заноза в заднице Кирилла. Последнее меня особенно радует. Так что, будем знакомы. Глеб, - он протянул мне руку. Я на автомате её пожала. Хм, теплая приятная ладонь, хоть и человек на сто процентов он так себе.

- О чем ты говоришь? Почему заноза? – кажется, я чего-то не знаю и у меня есть уникальная возможность это узнать.

- Так ты не в курсе? – на губах моего нового знакомого появилась не больше – не меньше улыбка чеширского кота.  Широкая, загадочная и немного зловещая. Я отрицательно покачала головой, и он продолжил. – Команда нашего общего знакомого сможет вернуться к работе только в одном случае, если ты станешь Целителем и присоединишься к ним. Это приказ Главы. Твои слабые способности ему, как кость поперек горла. Но он продолжает с тобой возиться. Думаешь, из любви к педагогике и большой человеческой симпатии к тебе?

Не знаю почему, но я чувствовала себя обманутой. Так значит всё, что он делал, было по приказу. Он просто спасает свою задницу, а мне вешает на уши речи о высоких материях и призвании Мыслителя.  Я верила ему, думала, что в этом мире есть хоть один человек, который достоин уважения и доверия. А еще, дура, нафантазировала себе невесть что.  Глаза предательски защипало. Нет, только не здесь. Не смей плакать.

- Уууу, - протянул Глеб, - а ты думала, что он от чистого сердца? По доброте душевной решил помочь безнадежной девочке?  Это Мыслители, детка. Если ты еще не поняла, скажу. Всё хорошее, что делают мыслители – они делают по приказу и в собственных интересах. Это наша работа и наша жизнь.  Тебя спасло только то, что твоя мать не рядовой Мыслитель, а правая рука Главы, - он саркастически хмыкнул, - во всех смыслах этого слова.  В противном случае, тебя бы слили и забыли о твоем существовании быстрее, чем ты думаешь.  А так, Кирилл в лепешку разобьется, чтобы из тебя хоть что-то слепить.

Крыть было нечем. Говорить было нечего, я просто нелепо хватала ртом воздух, не зная как высказать своё разочарование, негодование и выразить боль. То ли пнуть лежащий на дороге камень, то ли ударить Глеба. Хотя его-то  за что? Он единственный из всех сказал мне правду, разумеется, тоже в собственных интересах.

- Глебушка, что ты забыл рядом с нашей Ариной? На свиданку тебя зовет, Арин? Не ведись. Поматросит и бросит,  – внезапно между нами возник Клим. Они что, следят за мной? Или это просто совпадение? В любом случае, он подарил мне прекрасный повод избежать продолжения неочень светской беседы о моей наивности.

- Решил сделать доброе дело и рассказать то, о чем твой командир очень предусмотрительно умолчал. Ввел девочку в заблуждение и с радостью играет на её чувствах. Как это по-нашему, по-командному, не так ли? – острый язык Глеба продолжал резать, точно тысяча ножей.

Вытерпеть это было выше моих сил.  Я не стала дожидаться развязки событий и молча побрела прочь, с трудом понимая, куда несут меня ноги. Главное, уйти подальше от этого места, где Мыслители играют друг с другом «в своих интересах». Не прошло и пяти минут, как мой мобильник зажужжал. Это был Наставник.  Позвони он до разговора с Глебом, моё счастье было бы безграничным. Сейчас нет. Я чувствовала себя преданной, получившей удар в спину, хотя причин не было.  Если задуматься, он ничего мне не обещал, не делал ничего из ряда вон выходящего. Кирилл просто учил, всё остальное я придумала сама или увидела во сне.  Виноват здесь только один человек и этот человек я. Но почему? Почему он мне не сказал, что от меня зависит так много?  Не хотел давить?  В моей голове крутились миллионы вопросов и ответы на них я могла получит, просто ответив на звонок.  Но не сейчас. Пока я не готова говорить с ним и видеть его.  Нам было запрещено выключать телефоны, но  после пятого звонка мои нервы не выдержали и я нажала заветную кнопку. Успокаивающий вдох. Ровный выдох. Я стояла у дверей «Сладкой жизни». Нужно сосредоточиться на Жанне и Лере.  Прикасаясь к холодной латунной ручке, я собрала всю волю в кулак и дернула её на себя…

***

- Что значит она поговорила с Глебом и пропала? Как ты вообще мог допустить этот разговор? Ты чем там занимался вместо того, чтобы присматривать за ней?   – этот мир решил поиздеваться надо мной.  Последние несколько месяцев я живу словно в какой-то идиотской трагикомедии положений. Вот и сейчас, тщательно выстроенная схема работы полетела к чертям из-за того, что мой отец не в состоянии держать язык за зубами.  Иначе откуда Глеб мог узнать про Арину? Только от него. Видимо, бахвалился на совещании, что скоро наша команда будет в деле.  Великовозрастный кретин, а не глава Ассоциации. Я ума не приложу, что делать…

К чему бы все ни шло, мне надо поговорить с Ариной. Как-то всё объяснить. Поймет она или нет? Готова ли она ближе познакомиться с темной стороной ангелов, увидеть оборотную сторону медали?  Гадать бессмысленно. Надо звонить…

…в пустоту. Первые пять звонков она просто не брала трубку, потом я слышал лишь «абонент временно недоступен».  Я метался по комнате из угла в угол, эта неизвестность сводила с ума. Где она сейчас?  Набираю номер Клима.

- Найди её. Обыщи каждый закоулок Старой деревни, но найди её. Мне наплевать сколько времени это займет. Я полетел в Новую. Нам нужно поговорить с ней сегодня. Это…очень важно!

Схватив с вешалки первую попавшуюся куртку, я направился в общежитие курсантов. Туда она точно вернется.

***

Лера уже закончила смену и ждала меня за нашим любимым столиком у окна. С трудом уняв дрожь в руках, я опустилась в мягкое кресло и взяла чашку с чаем, который заботливо налила мне подруга.  Тепло  распространившееся внутри с первым глотком горячей жидкости немного отрезвило, но не помогло скрыть  мои траурные настроения.

– Что случилось? Ты какая-то сама не своя.

- Ничего, на улице привязался какой-то непонятный парень. Наговорил гадостей.  Сейчас приду в норму, - чтобы отвлечься, вдыхаю ароматный пар. Мед, лимон и, кажется, немного имбиря. В прохладный октябрьский день  - то, что нужно.

- Расскажешь потом? - взгляд Леры не предвещал ничего, кроме допроса, но мне повезло. Любопытство на еще румяном от жара кухонной печи лице подруги сменилось дружелюбной улыбкой.-  О, а вот и Жанна!

***

- Кир, я нашел её. Сидит с какой-то толстушкой в «Сладкой жизни», выглядит нормально.  Сейчас к ним  подошла Жанна, пойду внутрь – понаблюдаю, - отрапортовал мне в трубку Клим.

- Не светись. Сиди тихо в углу и не вылезай. Паси её до Новой, встретимся рядом с их домом, - у меня отлегло от сердца. В ближайшие несколько часов ситуация под контролем. Я удобно устроился на ветке старого дерева, одного из немногих, выросших стараниями теоретиков на этом плато. Вообще, деревьям этого вида и такого размера здесь расти не полагалось, но если кому-то чего-то  хочется – оно обязательно появляется. Таковы уж мы – Мыслители.

***

Лера умеет шокировать.  Как? Да очень легко. Разумеется, разговор в кафе между нами тремя получился весьма натянутым, но, как оказалось, моя подруга и не надеялась на откровенность Жанны в таком людном месте. Вместо этого она внесла гениальное предложение и две увесистые бутыли коньяка, которые использовали в «Сладкой жизни»  для изготовления пьяных конфет. Девичник плавно перенесся из Старой деревни в Новую, а именно, в мою комнату. Почему именно в мою? Жанна в свою не пустила, а в комнату к Лере мог  в любую минуту зайти брат. Подобного вторжения мы хотели бы избежать.  Так и пришлось мне устроить девичник на своем ковре, о чем я ни минуты не жалела, по крайней мере пока.

-  Лер, без шуток, не твоё дело, - хихикала все еще державшая оборону Жанна. Её щеки порозовели от выпитого,  тщательно уложенные волосы слегка растрепались  -  это сделало её еще красивее.

- Да ладно, все свои.  Что с тобой происходит, я  же переживаю? – спрашивая, Лера увлеченно пыталась поймать кусок колбасы, ускользающий от неё по тарелке.

Пить я не умела, честно.  В нашем доме никогда не было алкоголя крепче шампанского и, будь я в нормальном состоянии души, никогда бы не согласилась на эту коньячную вечеринку «между нами девочками». Но сегодня алкоголь показался мне спасением, он помог расслабиться, на несколько часов забыть обо всем: о Наставнике, о Глебе,  о собственных смешанных чувствах.  Потягивая коньяк из бокала, я в вполуха слушала разговор Жанны и Леры.

- Не переживай за меня.  Какой смысл во всех наших чувствах, если у нас нет права на самое сокровенное? – ответила Жанна.

- Ты о чем? – уцепилась за ниточку Лера.

- А вы не в курсе? Неужели никогда не интересовались темой «любовь и мыслетворчетво»? -  рассмеялась наша красотка, запрокидывая голову назад. Мне показалось или она тайком смахивала с лица слезы?

- Нет, - я вышла из мимолетного забытья. Так что там про любовь?

-  Вот вы, вы влюблялись когда-нибудь? –  внезапно спросила Жанна. – Вы ведь еще не успели влюбиться здесь? Если не успели – хорошо! Не делайте этого! Ни в коем случае… - она сдавленно всхлипнула, еще чуть-чуть и расплачется.

Я не ответила, еще утром мне всё казалось понятным и прозрачным. Я готова была признаться самой себе и, возможно, кому-то еще, что влюбилась. Глупо, нелепо и не логично. Хотя,  о чем я? Влюбленность и логика –  это как два берега одной реки.  Стоишь на одном берегу, смотришь и кричишь: «Эй ты? Да, ты! Там, на берегу!  С ума сошла? Включи голову, идиотка!» А в ответ лишь тихий плеск волн. Бульк-бульк,бульк-бульк. Ууууу, моя голова…

- Что ты хочешь этим сказать? – Лера, кажется, была самой трезвой из нас. Как ей это удалось? Надо будет завтра спросить, если вспомню.

- Оракул. Раз в несколько месяцев он получает данные о парах Мыслителей. Только такие пары имеют право жениться, жить вместе и рожать детей.  Все мы – плод селекции. Творец. Там, наверху. Эта сволочь скрещивает нас, как хочет! А мы, как буренки, встречаемся с теми, с кем прикажут. Спим с ними. Рожаем им детей. Такое будущее нас ждет… - она с силой смяла рукой свисающее с кровати покрывало. – А я не согласна так жить!  Я хочу быть свободной от всего этого, сама выбрать!

Я аж протрезвела. На пару минут. Как так? То есть мне кто-то другой выберет будущего мужа, и я обязана буду выполнить все, что положено, включая супружеский долг и рождение детей, с каким-то левым мужиком? Или, еще хуже, с кем-нибудь из наших однокурсников. Я представила себя в тандеме с Лихачевым и мне поплохело. Или это от коньяка?

- Но так нельзя! – возмущению Леры не было предела.  – Это нечестно по отношению к нам! Не знаю, наверное, мне повезло, но наши с Колей родители очень любили друг друга и до сих пор любят. Видимо, Творец распределяет людей по способности ужиться вместе и полюбить друг друга или нет?

- Вряд ли, - подала я голос, - мои родители восемнадцать лет ломали передо мной комедию. А как только сплавили сюда, сразу забыли о моем существовании и друг о друге.  Теперь я понимаю, что они просто выполнили свою работу, сбацав меня и вырастив на  благо Ассоциации. Отличная работа. Две руки, две ноги. Комплект.

- Арина права, - продолжила Жанна, - я как только узнала – изучила всё, что только можно по этой теме. Информации мало, но суть такая: Творец сочетает пары так, чтобы рождались люди с даром и не происходило вырождение. Ему плевать на наши чувства. Мы в первую очередь – его слуги. Мы должны уметь делать то, что ему нужно. Остальное его не интересует.  Наши чувства, мысли…

- Можно же как-то восстать против этого? Ну, плюнуть на выбор Творца и сбежать с любимым человеком?  - романтичная Лера рассмешила даже меня. Да-да. Ночью, двое влюбленных крадутся среди гор, и тут их Творец сверху молнией по лбу бац, с криком: «А ну стоять, куда собрались?».

 - Я слышала такие истории. Некоторым удалось сбежать, но Асссоциация безжалостна к тем, кто нарушает законы Творца.  Многие из них были пойманы и заключены в тюрьму разума, кто-то согласился пойти на попятную, кто-то скрылся. Судьба последних неизвестна. Они изгнанники. Скорее всего, закрепились в мире людей и живут себе, остерегаясь каждого шороха, -  Жанна осушила свой бокал до дна.  – Лучше смерть, чем такая жизнь.

-  Жанна, мне кажется, ты усугубляешь, - попыталась как-то выправить ситуацию наша романтичная оптимистка Лера, - нельзя же просто так играть с чужими жизнями?  Тем более, мы не знаем, с кем нас свяжет Творец. Возможно, пара будет идеальной, как у моих родителей? Мы ведь будем решать проблемы по мере их поступления, да?

Интересно, можем ли мы вообще их не решать? Или остаться навсегда в одиночестве? И вообще, может, мы просто не доживем до своей очереди? Такое ведь может быть, да? Как я понимаю, место в команде у меня уже есть, осталось только начать ему соответствовать, ввязываться в неприятности и пафосно погибнуть. Ик. Да что ж такое! Теперь еще и икота.

- Лера, ты такая, - Жанна на миг задумалась, подбирая слова, - такая странная. Вроде бы, пытаешься быть в курсе всего, но про собственного брата ничегошеньки не знаешь. А он самый близкий человек, ведь так? – она как-то нервно усмехнулась.

- Мой брат? Причем тут Коля? – Лера недоуменно хлопала глазами, разливая коньяк по опустевшим бокалам.  Мои жестикуляции на тему «Ариночка больше не может, Ариночка пьяна в трюфель» оказались незамеченными.  Страдальчески выдохнув, я взяла в руку бокал. Ну не переводить же продукт? Вкусный продукт.

- У него уже есть пара. Думаю, тебе стоит говорить об этом с ним, а не со мной. Эй-эй, не сейчас!  -  она силой усадила на место Комарову, рванувшуюся было к выходу из комнаты. – Если сейчас придешь к нему в таком виде и начнешь допрос, он окончательно возненавидит меня...

Я потеряла дар речи. Он что? Комар возненавидит? Он не умеет. Коля был одним из самых доброжелательных людей, что я знала. Казалось, такие чувства как злость и ненависть были ему не присущи. Последние события и заставили меня усомниться в этом, но Феликс тогда сам нарвался. Эй-эй, подождите. Стоп. Что я сейчас услышала? Догадаться я смогла даже своим опьяневшим мозгом. Неужели? Жанна пара Комара? Выбранная Ассоциацией?

Кажется, до Леры тоже дошло. В комнате повисла напряженная тишина. Мы удивленно смотрели друг на друга. Это невозможно. Это пьяный бред красотки Жанны. Да?

***

Два часа ночи. Чем они там занимаются? Моя пятая точка уже приняла форму ветки дерева с рисунком коры. Этакое извращение в стиле Клима, который всю жизнь мечтал себе сделать татуировку на правом полупопии.  И даже сделал, правда, на левом предплечье, но Москва не сразу строилась и до полупопия он скоро дойдет, особенно, если продолжит активно им думать вместо головы.

Несколько часов назад Клим пришел ко мне и отчитался, что девчонки дома. Ехидно улыбаясь, он рекомендовал поговорить с ней именно сегодня. С таким допингом, как у них, все пройдет идеально. Верить хитрому лису себе дороже, но поговорить в любом случае надо.  Надо сегодня, до завтра я просто сойду с ума.  Неизвестность – изощренная пытка.

Вот, наконец, свет погас. Пока она не уснула, мы должны встретиться.

***

Лера тут же перевела тему в другое русло, благодаря чему мы просидели еще полчаса и почти закончили уничтожать содержимое бутылки.   Когда спьянилась даже Лера,  нашим нетрезвым коллективным разумом было принято волевое решение расползтись по комнатам.  Уборку я отложила до завтра. С трудом поднявшись на ноги я, пошатываясь, добралась до кровати и рухнула прямо на покрывало. Всё. Спать.

Ах если бы, ах если бы, не жизнь была, а песня бы, тогда карусель, карусель – это радость для нас со мной бы не случилась. А так, стоило мне принять горизонтальное положение, как мир начал стремительно вращаться вокруг оси, в роли которой выступала я.  Ни о каком сне и речи быть не могло. Я с трудом приподнялась на кровати и достала телефон. Интересно, девчонки добрались до своих комнат?  Пойти посмотреть – это выше моих сил. Решила просто написать.

- Черт! Я же тебя выключила, - еще пять минут мне потребовалось, чтобы нащупать маленькую кнопочку на пластиковом корпусе.  И, ура! Какая-то яркая заставка и мой телефон снова в деле. Тут же посыпались смс. Сколько раз мне пытались позвонить?  Тридцать? У нас что, угрызения совести? Хотя, какая у него совесть.

Еще несколько минут я пыталась набрать имя Леры в поиске по записной книжке телефона. Бесполезно. Попасть в таком состоянии по нужным буквам на клавиатуре – невозможная задача. И ладно.  Я им мамочка, что ли? Большие девочки, справились, я уверена.  Ой, что это?

«Привет! Еще не уснула? Я зайду?»

Наставник решил нанести мне полночный визит. Кажется, Клим слышал всё, что сказал мне Глеб и слово в слово передал Кириллу, раз он примчался ко мне посреди ночи.  Не пущу. Никаких гостей, у меня мир вращается! Я буду кататься на этой карусели без него! На моей разрисованной лошадке нет место принцам по профессии, только по призванию. Вот! Только написать ничего из этого я все равно не могла.  Если не отвечать, он уйдет.  Подумает, что сплю и уйдет. Вот и прекрасно. Пусть катится ко всем чертям, Творцам или кто там у него еще есть? А если он больше не вернется? Нет, так не пойдет. Пусть идет сюда.  Прямо сейчас.  Хочу, чтобы сейчас он был здесь.

Бдзыньк.

«Открой окно».

О, вот это я могу. Только руку потянуть. Щелк-щелк.  Добро пожаловать на мою веселую карусель, Наставник!

***

В пьяном виде она совершенно не контролирует свой разум. Даже отсюда слышу, что меня ждут.  Шумная девочка.  Судя по спутанным мыслям, она не в состоянии что-либо обсуждать. Поднимусь, удостоверюсь, что она в порядке и пойду домой.  Завтра поговорим.

Какой-то средневековый роман. Сначала стою несколько часов под окнами, а потом под покровом темноты влезаю в окно. Джульетта – это солнце. Сравнение в стиле Эдгара во времена увлечения Шекспиром. Ну и наслушались же мы тогда. До сих пор читать не тянет.

С ветки я легко перескочил на подоконник и оказался в комнате. Картина была слабо сказать впечатляющая.  На полу полный бардак: три грязных стакана, тарелки с остатками сыра, колбасы, конфет и, о ужас, этих  отвратительных пирожных с кремом. Моя курсантка пребывала в состоянии сидения,  безуспешно пытаясь перейти в состояние стояния.

***

Вот я и вижу тебя. Где же ты был эти несколько недель? Чем был так занят? С тобой всё в порядке? – все эти вопросы я задала бы ему, встреться мы вчера вечером. Сегодня мне хотелось задать ему несколько вопросов совершенно другого свойства. Но не лежа и не сидя. Он несколько минут наблюдал за моими попытками подняться.

- Сиди, не вставай.

- Я буду разговаривать с тобой только стоя, долбанный ты…мыслитель! – сила злости это почти как сила любви, только злости. Работает не хуже.  На ноги я на этой тяге худо-бедно поднялась.  Но вот выстоять не получилось.

***

Фух. Поймал. Ну и запашок. Стоп. Запах. Клим – сволочь! Не будь ситуация такой плачевной я бы рассмеялся. Вот, что значит настоящий, верный друг.  Решил помочь мне с ней поговорить и подмешал в и без того забористый коньячный спирт немного самогона из наших стратегических запасов. Этот запах я мог узнать из тысячи.  Надо ему завтра напомнить, что девочкам и коньячного было бы  достаточно, зачем усугублять-то? Хотел как лучше, получилось, как у Клима всегда.

Глупая девчонка повела себя, как типичный человек. Спряталась в алкогольной эйфории от всего, что на нее свалилось. Но, как бы там ни было, это сыграло мне на руку. Она здесь, у себя в комнате, почти в целости и сохранности. Всё, что нужно - уложить её спать.

- Почему ты не сказал мне? Почему не сказал, что от меня зависит существование твоей команды?  Зачем строил из себя доброго учителя?  - она говорила всё это, уткнувшись в моё плечо. Я попытался посадить её обратно на кровать, но Арина вцепилась в меня, словно мы сейчас вновь вернулись на тот мост. – Я думала, ты искренне хочешь помочь, а ты просто делал свою работу, исправлял свои ошибки.  Как-то глупо вышло. Почему ты не сказал мне?

Я не мог объяснить, да и зачем? Завтра она ничего не вспомнит. Толку сотрясать воздух – ноль. Сейчас нужно, чтобы она уснула.  Я хочу, чтобы она уснула. Эй, дар! Я хочу, чтобы она уснула. Бесполезно. Не работает. Она стоит рядом, а я держу её так крепко, как только могу держать кого-то. Мир замер в этот момент, застав меня врасплох.

-  Позже. Я всё расскажу тебе позже.  Сейчас ты должна выспаться.

***

Не отпущу, не могу отпустить руки. Если отпущу, он снова уйдет и неизвестно вернется ли. Когда еще мы сможем вот так поговорить. Да, в моей голове туман, мир вращается, а тело слушается с трудом, но в центре этого мира он держит меня, а я могу просто стоять, уткнувшись в его плечо. Пока всё так, я счастлива. Пусть даже он не любит меня и стоит здесь ради своей команды. Пока я пьяна у меня есть оправдание, чтобы любить его. Завтра этого оправдания не будет. Останется лишь тяжелое похмелье.

- Нет. Я не хочу спать. Не могу спать.  Почему ты не сказал мне? Если бы я знала, то смирилась бы с тем, что я для тебя только работа, - глотаю соленые слезы, - ты прекрасный Наставник. А я…просто глупая курсантка, которая всё поняла не так.  Не заставляй меня спать сейчас. У меня осталось слишком мало времени. Слишком мало времени, чтобы любить тебя...

***

Её последние слова подействовали, как отрезвляющая пощечина. Они были правы, все вокруг были правы, а я нет.  Забыл о том, что молоденькие ученицы склонны влюбляться в преподавателей. Это давно известный факт, знакомый миллионам людей и Мыслителей, но упущенный мной.

А я? Я дал ей призрачную надежду. Если бы не дал, она не обнимала бы меня сейчас и не плакала в плечо.  Тем временем поток слов, миллионом скальпелей вскрывающих мне грудную клетку, продолжался.  Я почти истекал кровью и готов был разлететься на миллионы частей от разрывающих меня противоречивых чувств.  Замерев где-то на границе между жизнью снаружи и жизнью в этой комнате, я слушал…

-  Завтра. Завтра я проснусь и перестану любить тебя.  Сделаю всё, чтобы стать Целителем. Так я буду точно знать, что ты в порядке. Мне рассказали про закон Ассоциации. Я не буду бороться за ваше внимание, Наставник. Но я не допущу, чтобы вы оказались в тюрьме разума или погибли. Я буду лечить ваши раны, тихо и молча… - она, едва касаясь, медленно провела рукой по моему лицу от лба через переносицу и до подбородка. – Если я не смогу победить свои чувства, то моя любовь к тебе будет такой.  Сзади, в тени твоих крыльев.  Я буду там.

Это был край. Край, через который только что перелилось всё, что касалось Арины Дмитриевой. Всё, от внезапного падения со скалы  до разодранных коленей и сегодняшних пьяных бредней. Край, который всё это время спасал меня от меня самого. Нам не дано предугадать, но нам дано узнать, как отзовется наше сердце на призыв слова. Как бы там ни было, я не мог поступить иначе.

***

Что я несу? Сумасшедшая. Только что я вскрыла свою душу и выложила всё её содержимое перед человеком, которому это неинтересно, которому всё равно. Он просто Наставник. Хороший Наставник, способный достучаться до сердец своих курсантов, но не способный их полюбить и предупредить о грядущих испытаниях.   Он мне не сказал, ничего не сказал. Я имею полное право сейчас отругать его, но не могу. Я снова поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом. Немного растерянным, отяжеленным чувством вины.  Он пришел извиниться и поговорить, но нашел меня такой.  Сюрприз! Добро пожаловать на мою карусель…

***

- Опять у тебя всё не тик-так, курсант Дмитриева.

Целовать глаза и соленые, слегка горьковатые слезы. Целовать щеки с остатками подтеков от косметики.  Целовать губы, только что подписавшие себе приговор. Я не мог спасти ни их, ни себя. Мы были обречены. Стоит кому-то узнать о том, что происходит сейчас здесь и всё пропало. Второй раз в жизни я повел себя, как мальчишка. Импульсивный мальчишка, не думающий ни о прошлом, ни о будущем.  Второй раз во всем виновата она. Этот  тихий голос. Всё это время я не вслушивался в него и только теперь узнал.

***

В одно мгновение мы стали осью этого вращающегося мира. Центром калейдоскопа из красок и эмоций. Прошу тебя,  Творец, пожалуйста, не дай мне забыть этот момент. Мягкий, но настойчивый поцелуй выбивал почву из-под ног сильнее самого крепкого алкоголя. Два опьянения смешались в один круговорот невероятной силы. Если бы не руки, надежно поддерживающие меня за талию, я рухнула бы на ковер. Прошу, не заканчивайся. Этот момент, не заканчивайся. Стоит даже легкому порыву ветра проскользнуть между нашими губами и всё исчезнет.  Я не сомневалась, что после этого проснусь в своей кровати, запутавшись в одеяле. Это же снова лишь мое больное воображение, в этот раз подпитанное хорошей дозой алкоголя.

***

Никогда в жизни, ни один поцелуй не вызывал во мне таких смешанных чувств. Это было что-то новое, необычное и правильное. Две детали одного пазла, идеально подошедшие друг другу. Картина сложилась, стала более гармоничной и бесконечно притягательной. Хотелось остаться внутри неё, внутри этой картины, написанной яркими красками бесконечного счастья, навсегда.

Ни одна женщина не была для меня столь непонятной: одновременно отталкивающей и притягательной. Момент, когда хочется оттолкнуть её и не отпускать никогда. Классический конфликт в действии, разум и чувства, ум и сердце, долг и желание.

Она отзывалась на каждое движение губ так, словно говорила со мной. Я чувствовал её, как второй полюс. Её чувства – мои чувства. Мои чувства – её. Это невозможно. Остановиться, срочно!

***

Что происходит? Это… Я сходила с ума от противоречий.  Моё дело на грани провала, теперь, когда это случилось.  Когда чувства вышли за край и затмили разум. Хочется держать крепко и не отпускать никогда, но грядет неизбежное – придется отпустить. В надежде забыть и в надежде, что ты забудешь. Призрачной надежде.  Учитель, Кира, отец, мать, Ассоциация – всё это безумие. Это невозможно. Стоит им узнать и мы все пойдем ко дну.

Только спустя несколько секунд я поняла, что вся палитра обрушившихся на меня чувств мне не принадлежит. Это чужие чувства и чужие мысли, в одно мгновение ставшие родными. Неужели? Этого не может быть. Такое просто невозможно.

***

Я сбежал. Летел по направлению ветра так быстро, как никогда. Как можно дальше оттуда, как можно дальше от неё.  Несколько раз меня бросало из стороны в сторону сильными воздушными потоками, как воробья при урагане. Сейчас я чувствовал себя воробьем: взъерошенным, маленьким  и бесконечно напуганным. Я не искал ответы, а пытался убежать.   Впервые в жизни я решил, что побег – единственный метод. До этого мне никогда не приходило в голову убегать от проблем. Ни разу.  Это был неизведанный доселе страх.  Я испугался быть настолько открытым перед кем-либо. Обнаженные мысли страшнее обнаженного тела. Это совсем другой уровень. Уровень близости. Уровень откровенности. Уровень любви.

Глава 10. Игры, в которые играют…

- Ну и рожа! – поприветствовала я себя в зеркале. Вид у меня был действительно впечатляющий, вполне мог вдохновить сценариста какого-нибудь фильма ужасов на создание новой серии кассовых хорроров «Похмелье-2015».

«Никогда больше не буду пить. Никогда. Как вообще люди становятся алкоголиками, как можно захотеть выпить снова после такого утра?» – думала я,  все ещё рассматривая свое малопривлекательное отражение. Круги под глазами, опухшее лицо, слюна присохла, на щеке отпечаток подушки. Красотка.   Кстати, о красотках.  Интересно, Жанна и Лера в форме?

Душ. Свежая одежда. Только очнувшись, я догадалась осмотреть комнату. Мы же вчера не убирались! Или убирались? Минут пять я смотрела на абсолютно чистый ковер. Тут точно были стаканы и грязные тарелки, когда я уползала спать. Куда всё делось?  Или я вчера унесла посуду на кухню?  Черт. Не помню.

Взяла в руки телефон. Ой. «Открой окно». Вчера ночью. От Наставника.  О, Творец, зачем я пила? Ну зачем? Нервно теребя занавеску, я принялась восстанавливать в памяти вчерашний вечер.  И чем больше вспоминала, тем больше убеждалась, что алкоголь – мировое зло. Привидится же такое. Это точно не может быть правдой. Пора жить своей жизнью, Арина. Возьми себя в руки. После того, что сказал Глеб, ты должна помочь Наставнику, а не пить и грезить о поцелуях. Да! А что если это правда? Если всё, что я помню – реальность?  Одна проблема. Как узнать?  Не могу же я подойти к Наставнику и спросить: «Извини, мы вчера случайно не целовались, забыв обо всем на свете? И да, спасибо, что прибрался в комнате!».  Мой смех потерялся где-то в недрах подушки, на которую я рухнула в порыве эмоций. Вот это был бы номер!

Если вдруг решусь, надо раздобыть фотоаппарат. Выражение лица Кирилла будет незабываемым!

***

Меня всё еще трясло. Что толку обладать неограниченным потенциалом, феноменальной силой и сто процентным контролем над мыслями, который не может пробить даже Глава Ассоциации, если простой поцелуй выдает все секреты? Творец тренирует чувство юмора? Или он давно уже умер, а человечество наивно пытается выдавать свои желания за его?

Я уже три часа изучал замысловатый рисунок древесины на потолке. Десять полос, двадцать. И так знаю, что их на этой доске двести восемьдесят шесть, но пересчитываю уже в неизвестно какой раз. Выспаться этой ночью мне не удалось. Мысли впервые за много лет были слишком рассредоточены и стоило закрыть глаза, как тут же в голову влетали самые невероятные воспоминания и фантазии.

Под утро  Маша подняла настроение, сообщив, что несмотря на сверхзанятость она согласна помочь мне с курсантами.  Это значило только одно – впереди много работы.  Нужно подготовить программу, всех распределить  и понять, что делать с  Ариной.  Ясно одно, я больше не смогу её учить. В переполненной аудитории проблем не будет, но один на один – риск слишком велик. Если вчерашнее сумасшествие повторится, последствия могут оказаться непоправимыми.

Работать. Я пойду работать. Отличная идея.  Здравая мысль.

***

- Привет Рин-Рин! Ну и видок, похмельный бульон будешь?  – Коля был замечателен и обходителен, как и всегда.  Вообще, мне повезло, что на кухне оказался именно он. Кто бы еще предложил мне чай и налил плошку куриного бульона с яйцом? Никто.

- Комар, ты – святой!  - я уселась за стол и подперла подбородок рукой. Это всё, что я способна была сейчас сделать.

- Проживи всю жизнь с Лерой, крылья отрастишь. Если тебе интересно, сейчас моя любимая сестренка умирает носом в подушку. Смею предположить, вы вчера изрядно набрались,   - ответил он, выставляя передо мной тарелку с бульоном, - Пей осторожно, он горячий.

Тепло и вкусно. Всё-таки Комаровы – уникальные люди. Существуют же такие, способные легким движением руки создать вокруг себя уют.  Мне очень повезло, что они были в моей команде. Я слишком скучала по этому ощущению домашности. Раньше, в нашей небольшой квартирке на окраине Москвы, у меня всегда была возможность почувствовать себя дома.  Возможно, иногда я не ценила это чувство, не предавала ему значения, но сейчас, потеряв всё это, я инстинктивно тянулась к людям, способным мне дать хоть немного домашнего тепла. Ценила каждую минуту с ними, каждую секунду.

- Крылья – не гарантия святости, - ответила я, вспоминая одного уже отрастившего крылья типа. Интересно, где он?  Может, позвонить ему и извиниться за моё вчерашнее состояние? Нет, говорить с Наставником нужно в здравом уме и трезвой памяти, а у меня сейчас ни того, ни другого.

Ммм. Я отпила немного бульона. Вкусный. Теплая жидкость приятнопролетела куда-то в сторону желудка, усмирять разразившуюся там третью мировую. Стало легче. Но до идеального состояния еще отпаиваться и отпаиваться целебным бульончиком.

- Пока ничего не ешь, кроме бульона. Мало ли, - посоветовал мне Коля,  наполняя термос этой «живой водой». Видимо на случай, если Лера решит еще поваляться.

Наблюдая за нехитрыми манипуляциями Комарова, я невольно вспоминала вчерашний вечер. Рассказ Жанны пришелся сейчас как раз кстати. Так все её мучения вот из-за этого парня? Доброго и уютного Коли Комарова? Кто бы мог подумать.  Припасть к её ногам рвется добрая половина знакомых мне мужчин и бесконечное количество незнакомых, а она сереет на глазах из-за этого нескладного парня с термосом. Ирония судьбы.

- Ты бы хоть мысли прикрыла или это неловкая попытка начать разговор на щекотливую тему? – он обернулся, и что-то изменилось. Неуловимо. Мгновенно.  Передо мной стоял всё тот же несуразный Комар с термосом, но в этот раз и его выражение лица, и взгляд, и движения – всё это было другим. Он напрягся, как струна, на которой мне не хотелось играть, но выбора не было. Я уже взяла в руки гитару и подвела Жанну.

-  Прости, это не моё дело. Лера очень переживала и мы вчера, в общем, - врать было теперь бессмысленно, пришлось рассказывать. Может, хоть так я спасу ситуацию и Жанну, -  попытались её разговорить.  Поэтому и напились.  Она не хотела нам рассказывать, правда…

- Не проблема, пусть говорит, кому хочет. Всё равно, это пустая затея. Ничего не выйдет, - он отмахнулся от моих оправданий, как от назойливых мух.

Да что ж такое, даже это у меня не получается! На что я вообще гожусь? Чтобы скрыть разочарование и не ляпнуть больше ничего лишнего, я вспомнила очередную назойливую песню и  уткнулась в чашку с бульоном.   Нет, так нельзя. Долго молчать нельзя. Сидим, как два идиота, друг напротив друга и молчим.  А я кожей чувствую, как он закипает и всё это выльется на Жанну, у которой сегодня, уверена, тоже не лучший день.

- Коль, прошу. Пожалуйста. Она не виновата. И вообще, чем ты недоволен? Тебе досталась самая красивая девушка в Ассоциации! Ты, считай, джэк-пот сорвал, - я не понимала его траурных настроений. Отличная девушка, красивая, талантливая, разумная. Чем не подходящая партия?

-  Знаешь, я говорил об этом с Главой  и он ответил мне слово в слово то же, что и  ты.   Забавное совпадение, не находишь? – умеет же укусить, комарище. Я едва не огрызнулась на него, но вовремя набрала полный рот бульона. Это спасло ситуацию. – В любом случае, она не в моем вкусе.  – он слегка подался вперед и пристально посмотрел на меня, - Я бы предпочел, чтобы Творец выбрал тебя.

Я поперхнулась и расплескала бульон по всему столу. Но этого никто не заметил, потому что в тоже время произошло еще одно, более важное событие. Скрипнула дверь кухни.

- Так, значит, между нами девочками, Арина? – Жанна, облаченная в серый свитер на несколько размеров больше,  стояла в дверях. Сегодня вся она была какая-то серая. Блеклая кожа, волосы небрежно собраны в хвост. Леггинсы тоже какого-то мышиного цвета.  Самая красивая серость, что мне доводилось видеть. Правда. Ей всё еще удавалось быть эффектной. – Какие интересные новости с самого утра.

- Я просто привел пример, не обостряй, - отмахнулся от неё Коля, хватая своевременно попавшийся под руку термос.- Пойду отнесу сестре. Ты, - он выразительно взглянул на Жанну, - на плите еще осталось немного бульона. Пей.

Мне стало легче, если это действительно был просто неудачный пример, то всё хорошо. Или это отмазка для Жанны? Очень кривая попытка спасти меня от праведной мести? В любом случае, этот номер не пройдет. Она уже услышала и запомнила. В мире «между нами девочками» - это конец.  Я подняла вверх обе руки, сигнализируя, что сдаюсь. Может, так она меня выслушает?

***

Расписал план. Отчитался отцу. Получил восторженное одобрение. Обалдел. Нет, правда, впервые в жизни отец был мной доволен на все сто процентов, радостно воспринял идею и почти всё утвердил.  Исключая одно условие, Арину должен был учить я. По его словам, доверять из всей команды он может только мне. Знал бы наш Глава, как сильно ошибается.

Пытаясь оттянуть неизбежное, я закончил работу, убрался в комнате, постирал вещи и даже приготовил обед. Команда наблюдала за мной с плохо скрываемым удивлением, но всё же рискнула попробовать мой фирменный борщ. Единственный суп, который я умел готовить.

 Рано или поздно даже самым нудным делам приходит конец, вот и сейчас. Пора…

- Кир, подожди меня! – сел мне на хвост Эдгар.  Углядел все-таки. Слишком наблюдательные друзья – моё проклятье.

- Поговорим? – войдя следом за мной в комнату, он плотнее захлопнул дверь, отрезав все пути к отступлению. К этому моменту я и так созрел, чтобы с кем-то поделиться и  насевший на меня Эдгар был лучшим выбором из возможных.

- Пообещай мне одну вещь, - идея пришла в голову внезапно, - если что-то пойдет не так, ты доведешь этих ребят до выпуска. Изолируешь меня от Арины и не пустишь к ней, даже если придется привязать мня веревками к собственной кровати.

- Так ведь не поможет, Кир. Если я вижу то, что вижу и если я прав – не поможет. Расскажи всё подробно. Мне нужно знать больше.

Я пересказал ему события вчерашнего дня, вечера и ночи. Заострив внимание на невероятном обмене. Друг тем временем мерил шагами комнату, от двери в ванную до шкафа и обратно. Туда-сюда, туда-сюда. Временами мне казалось, что он не слушал, но я ошибался.

- Не удержу. Ни я, ни Ассоциация, ни ты сам. Никто не удержит, - Эдгар открыл окно и посмотрел в сторону псарни. – Против вас играет сама материя. Та, что окружает нас и позволяет материализовать мысли. Мы ведь, хочешь-не хочешь, рабы своих желаний не меньше, а может даже больше, чем люди.  Возможно, сейчас, впервые в жизни, ты можешь понять меня и Соню. Понять, что  на самом деле произошло в тот день в метро и после этого. И, если вдруг поймешь до конца, поделись со мной. Я бьюсь над этой загадкой больше года. Многое мне удалось узнать, но далеко не все.

- Хочешь сказать, всё это время между тобой и Соней происходило нечто подобное?

Я всегда считал своего друга немного сумасшедшим романтиком-однолюбом. Однажды, давным-давно, когда мы были еще подростками, он увидел Соню.  И пропал.  Когда мы с Климом ходили воровать яблоки из человеческой деревни у подножья горы, он сидел с Соней и читал вслух её любимые книги. Когда мы ночью сбегали из деревни, чтобы полетать, он шел с нами до её дома и кидал мелкие камни в окно, выращивал огромные светящиеся цветы и прятал записки в коре дерева, растущего в её дворе.  Когда мы завели первые «серьезные» отношения с девушками, он, нервничая и смущаясь, пригласил Соню на первое свидание и носил её на руках вокруг Старой деревни до тех пор, пока она не согласилась придти.  Первые лет пять мы считали их чокнутыми, потом привыкли, что они друг без друга даже дышат с трудом.  Если Соня болела – Эдгар не ел, не спал и сутками околачивался либо в её комнате, либо под её дверью. Если он влипал в неприятности, по большей части из-за нас с Климом, она оббивала пороги всех возможных инстанций, чтобы вытащить его. Когда он получил первое ранение, она еще не была квалифицированным Целителем и чуть не погибла от потери крови, не рассчитав силы.  Так вот, значит, что двигало этими двумя сумасшедшими? Всё просто. Они не могли иначе.

- Не уверен, я же не могу почувствовать тебя, - он усмехнулся, возвращаясь из своих мыслей на грешную землю. – Зато Соню я чувствую до сих пор, чего нельзя сказать о ней.

- У неё так и не получается вспомнить? – на долю секунды я почувствовал себя на его месте и захотел удавиться. Любимая девушка, отдавшая всё, ради твоего спасения. Та, без которого ты не мыслил жизни многие годы и даже Ассоциация не посмела разлучить вас, теперь не помнит ничего. Не помнит ни тебя, ни друзей, ни родителей и не знает ничего о вашей жизни. О том, что связывало только вас двоих. Каждый день приходить к ней, видеть опустевший взгляд, смотреть в любимые глаза, сжимать любимые руки и не иметь возможности ни жестом, ни взглядом намекнуть на прошлое.  Просто радоваться тому, что она жива. Пусть не помнит, пусть не знает, но она живет, дышит, всего боится, но в страхе прячется за твою спину. Такое вот счастье, маленькое, на взгляд постороннего человека нелепое  и больше похожее на горе.

- Пока нет, но ей всё проще дается общение. Надеюсь, скоро она начнет выходить из псарни и, может быть, вернется в свою комнату. Я не представляю, как ей жить в нашем мире, будучи опустошенной. Возможно, это к лучшему, что она всё забыла, - выдохнул друг, проводя рукой по широкому подоконнику. – Ты и пыль вытер?

- К черту пыль, что мне делать? Хочешь – не хочешь, но у меня есть невеста. Невеста по выбору Творца и Ассоциации.

***

Я нервно теребила в руках мобильник. Неотвратимое приближалось. Стоило мне немного оклематься после вчерашнего, как жизнь напомнила мне, что расслабляться рано. Вместе с «о-оу» в мой день ворвался Наставник.

«Всем привет!  Общий сбор сегодня в 15:00 в учебном классе. Явка обязательна!»

Следующий час я металась туда-сюда по дому. Отправила лесом Комара, заглянувшего, чтобы извиниться. Гаркнула на Лихачева, попавшегося мне на лестнице. Так зыркнула на Жанну, что остывший кофе в её чашке, без сомнения, вновь закипел. К слову о Жанне, мы всё-таки пришли к мнению, что это был неудачный пример и всё к лучшему.  Зато теперь ей не так одиноко бороться с противоречиями в своей душе и жизни.

14:45. Меня начала бить нервная дрожь и в поисках спокойствия я без приглашения ввалилась в комнату к Лере.  У неё было мило. Она заменила казенные занавески яркими тяжелыми шторами с выбитыми цветами и красиво подвязала их лентами.  Напротив стола, видимо не без помощи брата, подвесила доску для записок, к ней разноцветными кнопками были прикреплены несколько семейных фотоснимков, какие-то листы с записями и пара рисунков «скелета» многоярусного торта.  Шкаф она передвинула в самый угол,  и пространства в комнате стало значительно больше.  Хм, неплохая идея, а не устроить ли мне перестановку у себя?  Придать комнате собственный колорит, так сказать.

Вчера вечером подруга казалась мне самой трезвой из нас, но сегодня выглядела так, будто выпила больше всех. Нежно зеленый оттенок лица, круги под покрасневшими глазами. Кажется, что ревела полночи, а потом съела три килограмма несвежих пирогов.

- Лер, ты как? Видела смс от Наставника? Как в таком состоянии пойдешь?

- Наплевать. Пойду, как есть. У меня выходной, имею право, - огрызнулась подруга. Ого! У Комаровой есть острый носик.

- Может не надо?  Скажу, что ты заболела, а потом передам всё, что он говорил. Вряд ли это полноценное занятие, - я пыталась убедить подругу, в тайне подозревая, что Наставник просто нашел повод поговорить со мной по поводу вчерашнего громкого заявления Глеба.

- Все равно. Ты помнишь, о чем вчера говорила Жанна? Про Оракула и распределение… - Лера по-детски обняла подушку и оперлась спиной на стену. Взгляд устремлен куда-то мне за спину и это пугает. В обычное время живая и жизнерадостная, сейчас она больше напоминала меня сразу после появления в Ассоциации.

- Помню, но ты же сама говорила,  будем решать проблемы по мере поступления. Хорошая была мысль, давай так и сделаем, ок? – приступ моего похмельного оптимизма не возымел эффекта.

- Если тебе кто-то нравится, то потенциальное распределение уже становится проблемой…

Ого! Одна ночная пьянка настолько сближает людей – удивительное дело. Так, волей-неволей начнешь понимать все эти алкогольные прелести. Наутро всплывают такие откровения, что диву даешься.  Наверное, в шпионских организациях учат правильно пить и выведывать таким образом секреты мирового масштаба. Но немного пугает, что из нашей команды все три девушки кем-то увлечены. Или это в силу возраста, одни мужики на уме? Ладно Жанна, у неё выбора нет, надо как-то эту ситуацию разруливать, а я влипла, как полная идиотка.  Теперь еще и Лера…

- Мне, кажется, нравится один человек.  Клиент нашего кафе, - щеки подруги слегка порозовели. Уже лучше, так она стала больше похожа на человека, чем на бледную поганку.  Прогресс. – Он заходит к нам каждый день, на кухне я выбираю ему самые красивые пирожные, а потом прошу официанток отнести заказ.

- Так ты не знакома с ним?  - я присела на край кровати и приготовилась слушать. История звучала интригующе.

- Нет. Я очень редко выхожу из кухни, чтобы не попадаться лишний раз на глаза преподавателям. Но один раз вышла, увидела его и, конечно, тут же спряталась на кухне.  Девчонки из кафе посмеялись надо мной, но с тех пор они докладывают мне о каждом его появлении. Им кажется, что я в него влюблена. Я не знаю даже его имени, но он такой…волнующий. – судя по лицу, Лера уже улетела мыслями в те моменты, когда видела его, одним глазом выглядывая с кухни.

- Но нельзя же судить только по внешней привлекательности, может, он плохо пахнет? Или характер у него отвратительный? Не паникуй раньше времени, нам пока хватит  Жанны! – про себя я корректно умолчала. Не хватало еще с загруженной Лерой делиться своими проблемами, сама как-нибудь разберусь.

О-оу.

«Вчерашний алкоголизм не освобождает  от присутствия на собрании!»

Я  взглянула на часы и громко чертыхнулась. Мы опаздывали  на десять минут.

***

Собрать курсантов в выходной день – красный уровень сложности.  Вовремя пришли только Комаров и Жанна. Когда я вошел в аудиторию, они сидели в разных её концах и бросали друг на друга злобные взгляды.  Замечательная стадия отторжения будущего партнера, все мы через это прошли.  На фразе «А где остальные?» в класс ввалились Феликс и Лихачов.  Почти комплект.

- Ждем еще пять минут и начинаем, - отправил нашим трезвенницам смс. Вчерашний алкоголизм не освобождает от присутствия на собрании.

- Извините, Наставник, - пробурчала Арина, втаскивая за собой в аудиторию Леру цвета то ли весенней листвы, то ли застарелой плесени.

- Ничего, теперь все в сборе.

Сохраняй спокойствие. Как назло, госпожа Дмитриева сегодня была очень внимательна к мыслям.  Рассказывая о том, что у каждого из курсантов теперь появится собственный наставник, я старался услышать её.  Бесполезно.  Сплошной Андрей Губин и «Лиза, не исчезай…». Можно, конечно, взять штурмом, но сейчас это будет слишком заметно. 

- Народ, заходите знакомиться!

Выражение лица Арины, когда вошли все Наставники, стоило всех затраченных сил. Сюрприз удался. Правда. Я еле сдерживал смех. Мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы отвести от неё взгляд.  Её удивление было таким ярким, что хотелось поддаться ему, подойти и весело сказать: «Сюрприз». Вместе посмеяться, но мне в конечном итоге нужно было работать и зачитать списки.

- Знакомьтесь, это члены моей Команды. Клим,  Маша и Эдгар. Они будут работать вместе со мной над вашим обучением. Прошу любить и жаловать своих новых Наставников, сейчас я зачитаю ваши потенциальные роли в команде и преподавателя, заодно и познакомитесь. Лихачев – боец, твой наставник Клим…

Слышу грохот. Ну что там опять случилось с Ариной?

***

Я замерла с открытым ртом. Без шуток. Теперь я застряла в аудитории со всей этой безумной компанией. Эй, Лера? Подруга еще больше белеет, хотя, куда уж больше? Потом краснеет. Это уже интересно.  Делает несколько шагов назад и с грохотом натыкается на парту. Секунда и все взгляды в аудитории прикованы к ней.

- Извините, - вздрагивает от собственной неловкости и отходит от злосчастной парты. Слежу за её взглядом. Нет, вы шутите. Так не бывает! Это просто эффект Ворошилова, меня тоже во время первой встречи накрыло.  Лучше бы так и продолжалось. Я почти ничего не знала про него, но для меня Клим был олицетворением человека, который при первом знакомстве быстро очаровывает, а потом потихоньку начинает обратный процесс. Почему? Нет, не потому что он гад, бабник и так далее.  Он вообще ни в чем не виноват. Просто видя его начинаешь придумывать ему драматичную или романтичную историю, приписываешь набор качеств, которые мечтаешь видеть в мужчине, и ждешь от него определенных поступков. В общем, создаешь его в своем воображении. А потом сталкиваешься с реальностью и не можешь простить ему то, что он обычный человек со своими проблемами, вредными и полезными привычками, взглядами на жизнь.  Не знаю, так ли это не самом деле, но какая собственно разница. Для меня сейчас было важно только одно, что он друг Кирилла. Друг, который, кажется, следил вчера за мной.

- Ничего. Кстати, Лера Комарова – целитель,  будет заниматься у Эдгара.  Продолжая тему Комаровых. Коля будет осваивать роль Командира команды и заниматься со мной.

Феликс шумно присвистнул и тут же порадовал всех присутствующих своей осведомленностью.

- Комар, да ты у нас звезда. Последние несколько лет Ассоциация не выпустила ни одного Командира. Будешь первым!

Комары ошарашено переглянулись. Я же смиренно ждала своей участи и не сомневалась в том, что мне светит миссия Целителя и персональные занятия с Кириллом. От мыслей о последнем у меня начинала предательски кружиться голова. Пока я витала в облаках, Феликсу отвели роль универсала и отправили к Маше – отличное решение, с учетом его стремления к спокойной жизни, она в красках может рассказать ему о жизни теоретиков и нудности их работы.  К моему удивлению, к Маше следом за Феликсом отправилась и Жана.

- Арина, всем нам хорошо известная. Целитель, -   произнося мое имя, он смотрел в другую сторону. – Наставник Эдгар.

***

Вы когда-нибудь чувствовали, что в вас сейчас прожгут дыру взглядом? После моих слов сжечь меня решили сразу несколько человек. Тот взгляд,  который я почувствовал спиной, принадлежал Арине: недоуменный, обиженный и испуганный. Второй: Эдгару, который по нашему первоначальному плану брал на себя Леру и частично обучение Коли. Остальные присутствующие тоже были порядком ошарашены.  Арина никогда не проявляла потенциал Целителя, но дальше тянуть было нельзя. Раньше начнет заниматься – раньше мы поймем насколько все безнадежно. Гребанный я оптимист.

Почему я внезапно поменял план? Объяснимо. Увидев её сегодня, я убедился в том, что стать её Наставником не смогу. Эмоции, вышедшие из берегов ночью, все еще оставались слишком близко к краю. Как чашка, переполненная чаем. Одно неловкое движение и мы снова окажемся в этом водовороте.

Отдать должное Эдгару, он воспринял этот удар в спину от друга очень стойко и продолжал придерживаться плана, взяв ситуацию в свои руки:

- А теперь предлагаю пообщаться в неформальной обстановке, у нас дома, - из Эдгара тамада, как из меня романтик, но народ проникся.  Когда тебе 18, ты за любой кипишь, даже если это война и голодовка, лишь бы весело было.

Я ушел. Не оглядываясь. Покинуть комнату как можно быстрее – единственное верное решение.

***

Он ушел. Ушел?  А поговорить! Я негодовала ровно до тех пор, пока не заметила, что Лера не пошла вслед за остальныим, а так и осталась стоять одна в опустевшем классе.

- Эй, ты чего? Совсем плохо, да? – я подбежала к подруге. Она едва держалась на ногах, вот-вот рухнет на пол. Слишком бледная.

- Нет, нормально, - Лера оперлась на парту, которая в этот раз, к счастью, не двинулась с места.

- Можем не идти с ними, посидим здесь, придем в себя, - предложила я в надежде, что так и будет. Кирилл ушел, со всеми Наставниками мне довелось познакомиться раньше, что там делать? Лучше отлежаться перед началом учебной недели, да и Леру поддержать. Она совсем раскисла.

- Как его зовут? – она зависла, глядя на входную дверь. – Я должна, наконец, узнать его имя. Сколько можно тянуть, правда?

Тут до меня дошло окончательно.  Это фантастика. Не команда, а сборище сердцеедов. На любой вкус и цвет. Осталось Феликсу замутить с Машей и будет роял флэш.

- Кого именно? – уточнение лишним не будет, но я даже не пыталась фантазировать на тему «Эдгар и…». Из всех, кто несколько минут назад находился в комнате, на роль безымянного возлюбленного из кафе подходил только один человек.  – Клим тот парень из кафе, да?

- Клим. Хорошее имя, - все еще в астрале. Облить водой? Открыть окно? Запустить стулом? В конце концов, надо приводить её в чувство. Нельзя же так стоять!

Наше отсутствие заметили. Быстрые шаги приближались к двери.

- Эй! Вы идете? Арин,  я все понимаю, что ты у нас была и все такое, но не пали контору, м? – Клим выдал с порога все лишнее, что только мог. Остановите этот таран кто-нибудь, тут уже есть одна сломанная им крепость, давайте не добивать вторую морально.

-  Мы идем, подожди минуту. У меня тут девушка с тяжелого похмелья, - я кивнула на Леру, медленно приобретающую цвет спелой помидоры. Да что за ерунда? Возьми себя в руки, подруга.

- Ой, похмелье. Забыл! –  из недр своей псевдо потертой куртки он вытащил небольшую фляжку в кожаном чехле и протянул Лере, - пей.  Навпитывалась чужого похмелья, да еще своё сверху положила, вот и плющит.

- Спасибо, - Лера дрожащими руками взяла фляжку и закашлялась, сделав несколько жадных глотков.

- Осторожно! Ты думала там что, лимонад? – Клима ситуация забавляла, он даже не потрудился это скрыть. Не знаю, что можно найти в этом смешного, лично мне было неочень весело.   – Не куксись, Арина, тоже глотни и в путь.

Внутри фляжки оказалась какая-то обжигающая жидкость с приятным травяным запахом и повышенным содержанием алкоголя. Голова просветлела, я немного успокоилась и, судя по лицу подруги, Лера тоже.

***

Ветер. Сильный, свободный и холодный. Вот чего мне нужно достичь. Стать холодным и свободным. Это участь сильных.  Вместо этого я сейчас горю, сидя на скале над пропастью. На той скале, где мы несколько месяцев назад впервые смогли поговорить. Где она была похожа на испуганную белку и  помяла мне любимую рубашку. На скале, где она впервые плакала мне в плечо. Нелепая истеричка.  Почему она? Не в моем вкусе, не такая, как нужно, не способная на то, что должна. Сплошные «не» и только одно «да», которое стирает все, что было раньше.  Именно сейчас все отрицания были бессмысленны.  Сейчас было важно другое: как быть дальше? Если утверждения Эдгара правдивы, нас так и будет тянуть друг к другу. Стоит это заметить Ассоциации - случится беда. Как отнесется к этому Учитель? Моя мама? Хуже всего, как быть с Ариной?  Я могу составить план, но она вне всех планов  и когда мы рядом материя сильнее нас.  Хотим мы этого или нет… О чем я думаю? Мы оба хотим этого, только поэтому все и происходит.  Мы - уникальные полюса, стоит нам замкнуть цепь... К чему это приведет? Я не знаю.

В кармане куртки зажужжал телефон.  Прочитав сообщение Эдгара, я впервые почувствовал, что мне холодно.  Волосы растрепало ветром, щеки горели  и были немного обветренны, ледяные потоки воздуха легко проникали сквозь куртку и синтетическую кофту на молнии.

Я поежился. Внезапно налетевший холод выдернул меня из тяжелых мыслей лишь на пару секунд. Как бы я сейчас ни думал поступить, мне нужно сначала поговорить с Ариной. Если она ничего не помнит – это решает все проблемы, хотя бы на время. Я буду держаться максимально далеко. Если она помнит – это сложнее. Если честно, ума не приложу, что с этим делать…

- Пора! Один шаг. Нужно понять, как много я накуролесил вчера.

***

В открытую дверь ворвался порыв холодного ветра и вместе с ним появился Наставник. Взъерошенный, как воробей после урагана, он извинился перед всеми за опоздание. Уже изрядно выпившим всем было настолько весело, что никому и в голову не пришло спросить: «Где ты был? Что случилось?» и так далее.  Верховодивший всей этой компанией Клим усадил его за стол и с фразой «Тебе штрафную!» налил рюмку из своей заветной фляжки. Её  Наставник опустошил в один присест к общей радости собравшихся.

По всемирному закону подлости посадили Кирилла рядом со мной. Я поежилась. От него  все еще веяло уличным холодом. Где тебя черти носили, Наставник? Летал в бурю? Это же опасно! Чем ты вообще думаешь?  Ничего из этого я вслух не произнесла, но и не отодвинулась от него, в надежде, что тесно зажатый между мной и молча следившим за мероприятием  Эдгаром, он быстрее согреется.

Мы кутили в доме Эдгара чуть больше часа. Пришли все, кроме Феликса, он считал участие в подобных загулах ниже достоинства Мыслителя, о чем нам и заявил на подходе к Новой деревне. Никто особенно не расстроился.  Все члены нашей команды давно относились к его мнительности, как к неизбежному злу. Взрослой команде он, судя по всему, тоже был мало интересен.

Тем временем Маша быстро нашла общий язык с Жанной, углубившись в обсуждение каких-то модных новинок.  Клим прекрасно спелся с Лихачевым, как это ни удивительно.  Казалось бы, глянцевый, одетый с иголочки Клим и медведеподобный Серега в старой побитой временем футболке, что их может сближать? Одно.  Наставник был прав, они оба бойцы, привыкли идти на таран во всем, что делают. Это свойство их характера делало парней просто идеальным тандемом для взлома мозга окружающим.  Клим понимал странные тяжелые шутки Лихачева, тот, в свою очередь, быстро усмотрел в своем личном Наставнике авторитет и, без сомнения, готов был завтра же проколоть ухо в честь вечной преданности. Даже провокационный стразик в черепушке его  не смутил.

-Эй, Жанна, так когда мы идем на свидание? – отойдя к дальней части стола, Клим нарочито громко обратился к раздраженно поежившейся Жанне. Не вызывало сомнений, что сейчас разразится скандал, но она молчала. Он склонился над ней и что-то прошептал в ухо. Я заметила, как её рука дернулась, словно она хотела ударить его по лицу, но в последний момент сдержалась.

Коля сидел слева от меня и молча потягивал налитый в его стакан напиток. Он и глазом не повел в сторону Жанны и в конец обнаглевшего Клима.  Кажется, наш новоявленный Командир улетел так далеко  в свои мысли, что не замечал ничего и никого вокруг.  Лера тем временем о чем-то беседовала с Эдгаром,  кажется, они обсуждали лирику Тютчева. Неожиданный поворот.  За несколько секунд до появления Наставника я столкнулась с настороженным взглядом Маши. Она смотрела на всю нашу компанию так, как смотрят на бомбу с часовым механизмом, у которой уже включился обратный отсчет.  Какой провод перерезать? Реально ли вообще её обезвредить? – это занимало её мысли.

Когда замерзший Наставник вошел в дом и сел рядом, я с трудом подавила в себе желание взять его за руку. Тихо, под столом. Так, чтобы никто не заметил.  Передать ему немного своего тепла, почувствовать холод и легкую шероховатость обветренной кожи под подушечками своих пальцев.

Я хотела  остановить свою руку,  но остановил её внезапно поднявшийся на ноги Эдгар. Секунда. Переключение внимания и мне удалось взять под контроль свои руки и мысли.

***

Атмосфера в доме была напряжена до предела и одновременно как будто бы непринужденна. Я буквально видел эти линии. Клим и Жанна – предсказуемо. Все, что симпатичное с длинными ногами и девушка – приоритет в интересах моего друга.  Коля – сконцентрировавший своё раздражение на пустоте и одновременно рвущийся в бой. Жанна, бросающая в его сторону умоляющие взгляды, но не встречающая поддержки.  Неспокойная Лера, окруженная бдительной защитой Эдгара. Конечно, Целитель в комнате. Он не позволит ей даже подумать о чем-то плохом. Так уж друг теперь устроен. Будет охранять, как верный пес всё, что хоть как-то напоминает ему Соню. Безумный, абсолютно безумный.

Маша, изучающая взглядом Арину. Та держится молодцом, но вздрагивает и оборачивается.  Эдгар тут же отвлекается от своего разговора, Клим тоже. Он знает своё дело. Тут же усаживает меня рядом с Ариной и берет на себя роль массовика-затейника. Алкоголь огнем разливается по организму, немного расслабляет, но тут же заставляет собраться с удвоенной силой. Она слишком близко, её рука еще ближе. Я кожей чувствую её приближение.  Эдгар спасает ситуацию.

-Теперь, когда все в сборе, предлагаю выпить за наше знакомство и новое начало вашего обучения! – он поднял бокал, все остальные с радостью присоединились. Витающее в воздухе напряжение тут же отошло на второй план. Мне пришлось поднять вторую рюмку.  Арине, кажется, уже пятую.

Почти все из присутствующих были к моменту моего прихода слегка навеселе. Надеюсь, это последний раз, когда я вынужден спаивать подрастающее поколение.  Пьяные желания бывают опасны, как для самих мыслителей, так и для их окружения. Но об этом я расскажу им завтра вечером. Пока пусть веселятся.

- Эй, взрослые Мыслители! Мы забыли об одной традиции!  - Клим, примостившийся между Жанной и Машей, играл свою роль на отлично.  – Всегда, когда у нас есть повод выпить, мы играем в одну игру. Благодаря ей мы сегодня сможем вас и кое-чему научить!

- Нет, я против. Играть с детьми – это ниже моего достоинства, поддавки, - тут же возмутилась Маша, но все члены команды, кроме неё, знали – игра состоится.

- А по-моему, отличная идея, - сдержанно поддержал Эдгар.

- Сейчас, детки, будет первый урок. – выразительный взгляд на Жанну, фирменное движение бровями. Может этот человек хоть раз обойтись без бравады? Ай,  о ком я, это же Ворошилов. - В Команде последнее слово за Командиром. Всегда.  Кир, ты готов сыграть?

- Да,  игра – лучший метод обучения, - спокойный голос стоил мне очень дорого.  Эта фраза  - первый шаг к одной из самых пугающих игр в моей жизни. Впервые в борьбе с противником я буду беззащитен.

Я чувствовал себя рыцарем, вышедшим на бой с драконом без меча и доспехов.  Пусть сегодня моим драконом была сидящая рядом со мной хрупкая девушка, она была опаснее самого сильного врага. Она заставляла меня бороться с противником, которого еще никому не удавалось победить -  с самим собой.

***

Нет. Я не хочу в это играть.  У меня не получится. Сумасшедший дом. Влезть в чужую голову, без подготовки.  Изучить прием атаки на мысли было бы неплохо, но не в такой компании, не сейчас.  Ах да, не прослушать бы правила игры. Команда Мыслителей предложила нам присоединиться к игре, похожей на обычную «Правда или вызов».  Разница была лишь в том,  если ты не отвечаешь на вопрос, то тебе предстоит не просто исполнить нелепое желание, а пережить реальный вызов.  Твой оппонент попытается найти ответ в твоей голове самостоятельно.  Если у него получится прорваться сквозь блок, он должен рассказать все остальным, если не получается, то тебе задают вопрос еще раз. Я понимала, новичку играть против опытных Мыслителей -  это безнадежно. Маша была права, им придется играть в поддавки.  Нам вкратце объяснили, что для атаки на мысли нужно использовать руку в качестве одного полюса, а голову оппонента в качестве второго.  Если с переводом на человеческий, то просто поднести руку к голове «жертвы» и захотеть узнать правду, столкнуться с защитой и победить. Когда каждый из нас с переменным успехом посмотрел несколько задорных мультфильмов в голове у Клима, мы начали игру.

-  Учтите, сейчас я поддавался, но за свои секреты буду бороться с большим рвением,  - он подмигнул Лере, чем мгновенно вогнал её в краску.  – Я спрошу Машу. Для затравочки, простой вопрос: что у нас с погодой на следующую неделю? Мы дождемся снега?

 - Это нечестно! – возмутилась девушка, злобно глядя на Клима, - ты заешь, что мне запрещено разглашать эту информацию!

- Тогда готовься к штурму, - ехидно улыбаясь,  он направился к коллеге по Команде.

- Нет уж. Будет снег. В четверг. Доволен? – она раздраженно сделала глоток остывшего кофе. Пока мы практиковались,  Маша, Эдгар и Кирилл успели выпить по паре чашек, наслаждаясь представлением.  – Теперь моя очередь, да? – прищурив глаза с густо накрашенными ресницами, она обвела взглядом комнату в поисках жертвы.  Я облегченно выдохнула, услышав не свое имя.

Как ни странно, игра пошла весьма бодро. Мы задавали друг другу странные вопросы, получали на них не менее странные ответы.  Пока не было ни одного вызова.  Снова наполняли бокалы и опустошали их. Чем выше поднимался градус в наших жилах, тем более горячими становились вопросы.

-  Маша, имеют ли Мыслители право любить? – это был не личный вопрос, но каким образом он слетел с моих губ, я сама не понимала. Видимо, это все алкоголь. Он развязывает мой язык слишком сильно.

- Я не отвечу тебе, - сказала она, жестом приглашая меня к себе. Вот и всё.  Мне предстоит штурмовать мозг опытного Мыслителя, чтобы получить ответ на вопрос, который меня, в общем-то,  не интересовал. Или все-таки интересовал?

***

Одно движение и я мог бы остановить это. Эдгар вовремя заметил мой порыв и, с силой нажав мне на плечо, заставил сесть. Такого поворота событий я не ожидал. Что покажет ей Маша? Стук сердца отдавался в висках – плохой знак. Я нервничал. Безумно нервничал. Превратился в тонко натянутую тетиву, что вот-вот разорвется. Я был готов прям сейчас схватить Арину и утащить как можно дальше отсюда. Но вместо этого  сосредоточился только на одной мысли: «Маша, не вздумай! Не показывай ей ничего лишнего!»

***

У вас никогда не возникало предчувствия, что вот-вот произойдет нечто важное?  Оно манит тебя. Ты идешь к этому. Боишься, но идешь. Так я шла к Маше, так я поднесла руку к её голове, замкнула этот второй полюс и сосредоточила все силы, чтобы прорваться внутрь. Но никаких усилий не потребовалось…

Мы стояли в густом тумане, глядя друг другу в глаза. Мой испуганный взгляд и её спокойный, уверенный и, кажется, обреченный.

- Поздравляю. Ты здесь, - Маша развела руками и ухмыльнулась ярко-накрашенными губами, - я подарю тебе ответ на твой вопрос, но какой вопрос ты задашь сейчас, когда нас никто не слышит?

Я замерла в замешательстве. Да, она понимала меня лучше меня самой и вопрос, заданный при всех, звучал для неё иначе. Так, как должен был звучать на самом деле. То, что я боялась произнести вслух, она все равно услышала.

- Ты хочешь узнать, любит ли он кого-то?  Хочешь узнать, почему я отношусь к тебе с такой подозрительностью? Не соперница ли я тебе? Я покажу, но хватит ли у тебя решимости это увидеть?

- Я хочу знать,  - три слова. Все, на что я была способна.

Она махнула рукой и рядом  со мной появилась самая обычная деревянная дверь. Никакой защиты, ничего. Просто подойти, дернуть за ручку и войти внутрь.

- Чего медлишь? Добро пожаловать.

Проявить малодушие сейчас, когда я в одном шаге от ответа? Ни за что. Пусть Маша и не может ответить на все вопросы, хотя бы на эти я должна получить ответ.  И я открыла дверь.

В следующую секунду меня закружило в водовороте образов и ощущений. Я словно стала Машей и переживала вместе с ней всё, что видела. Невероятно.

Мягкая ткань хлопковой рубашки соскальзывает вниз, обнажая плечо. Легкий сквозняк прикасается к коже, через секунду её уже обжигают горячие губы. Они медленно продолжают свой путь к шее. Руки мягко проникают под рубашку и стягивают её прочь. Все мысли пропали из головы в тот момент, когда он вошел в комнату. Это для меня что-то новое, необычное, но совсем не пугающее.  Я могла бояться с кем угодно, только не с ним. Он моё будущее, моя судьба и моя жизнь. Я знала это и была счастлива раствориться в нем без остатка.

 Наши полуобнаженные тела соприкасаются, обмениваясь  теплом. Я сгораю от жажды его прикосновений. Хочется больше и больше. Вдыхать его запах, чувствовать его тело.  Встречаюсь с его взглядом, наполненным темнотой и подчиняюсь его силе.  Я готова нырнуть в неё с головой и утонуть там, если потребуется. Он отвечает на мои поцелуи с невероятным жаром. Мы падаем на кровать. Чувствуя тяжесть его тела, я окончательно теряю голову, все чувства сосредотачиваются на прикосновениях к коже и ожидании большего…

Я не хотела на это смотреть. Не хотела это чувствовать. Кажется, я кричала, махала руками и старалась вырваться. Каждое прикосновение, которое заставляло стон срываться с её губ, каждый поцелуй, запечатленный на коже – все это отдавалось во мне физической болью. Неимоверной, пугающей.

- Прекрати это!

Закричала вслух и открыла глаза.  Окружающие испуганно смотрели на меня и укоряющее на Машу. Меня била мелкая дрожь, на лбу выступил холодный пот.  Я мечтала исчезнуть,  сбежать, испариться и, самое главное, навсегда забыть все, что увидела. Вы представляете, что значит видеть, как любимый человек целует кого-то другого? Страстно обнимает кого-то другого? А теперь представьте, что вам довелось еще и почувствовать  то, что чувствовал этот или эта другая. Ощутить чужое желание, чужое наслаждение и чужую любовь, зная, что вам никогда этого не испытать. Эти руки никогда не обнимут вас с такой страстью, никогда не поцелуют и не уронят на прохладные простыни.

- Ответ на мой вопрос: «да», - мне он казался неуместным, но все ждали именно  этого и разразились громкими аплодисментами.

- Какое противостояние и, о да, это блестящая победа Арины! – голосом комментатора хоккейного матча провозгласил Клим.  Все вокруг радостно заулюлюкали, не замечая моего подавленного состояния. Хоть здесь повезло. Я чувствовала себя опустошенной, запутавшейся и бесконечно грязной. Словно подсмотрела ту ночь в замочную скважину и была застукана.  Маша. Это был удар ниже пояса, сознательный удар, призванный растоптать меня и смести с дороги, как ненужный мусор.  Она, в свою очередь, сохраняла до крайности невозмутимый вид, когда задавала Кириллу вопрос, заставивший меня залпом осушить свой стакан. Теперь я тоже слышала её иначе, так же, как и она меня:

- Командир, ты когда-нибудь жалел, что знаком со мной?

Я! Я жалею, что он знаком с тобой. Что это? Ревность? Обида? Зависть? Арина, умоляю, держи себя в руках.  Да, ты только что увидела, как  мужчина, который тебе нравится, занимается любовью с другой. Почувствовала это и хочешь удавиться, но не сейчас, не на людях. Для слез в подушку у тебя будет целая ночь и, возможно, не одна.  Теперь существует только один путь – переступить через это. Перейти на другую сторону пропасти в одиночку. Без него.

- Нет, я не жалею, что знаком с тобой, - я слышала голос Кирилла как будто издалека. Конечно, не жалеет.  О чем я вообще думала? Как я могла себе представить, что вчерашний пьяный бред может быть реальностью? Безумная!

***

Я не помню, как ответил на странный вопрос Маши. В моих ушах все еще стоял крик Арины «прекрати это!». Это был не гнев, это была мольба, словно её  пытали, резали на части или жгли каленым железом. Что устроила ей Маша по ту сторону сознания? Что она показала? Я боялся даже представить.   Нервно теребя в руках пустой стакан, я думал только о том, как бы поскорее все закончить.  Будет странно, если я задам Арине вопрос сейчас? Думаю, нет.

- Арина, что ты делала вчера вечером?  -  абсолютно нейтральная формулировка, я старательно придумывал её, чтобы не вызвать никаких подозрений. Нелепый вопрос, требующий нелепого ответа.  Но его я так и не получил…

- Вызов.

***

Хорошо, я покажу тебе, что делала вчера вечером. В поступке Маше было что-то хорошее. Она подсказала мне, как обойтись без тяжелых разговоров. Достаточно просто открыть своё сознание.  Пусть смотрит, наслаждается. Посмеется потом вместе с ней и своей командой над глупой курсанткой.

-  Арина, ты хорошо подумала?  От него еще никто не смог защититься! Он всегда получает то, что хочет,  –  Маше, видимо, доставлял удовольствие процесс добивания жертвы.  Я уже лежу кверху лапками, я уже сдалась, что тебе еще нужно? Зачем этот контрольный выстрел? Двусмысленные фразы. Всегда получает то, что хочет.

Все притихли. Я посмотрела на ребят и  столкнулась с напряженным взглядом Комара, сидящая рядом с ним Лера смотрела на меня испуганно, да, без сомнения, это казалось безумием.  Наш конфиденциальный разговор гляди того мог стать достоянием общественности, но я не планировала показывать Наставнику его.  У меня была для него особая программа. Смогу ли я выдержать его натиск? Это неважно. Я не буду бороться. Просто открою дверь.

- Маша, не выступай! Правила есть правила, - навел на ринге порядок наш рефери Клим.

***

Эдгар был готов к этому и, встретившись со мной взглядом, едва заметно кивнул.  Он выстроит между нами блок, если что-то пойдет не так. Замыкать наши полюса,  как жонглировать ампулами с нитроглицерином. Одно неверное движение – взрыв.

- Ну, курсант Дмитриева, готовьтесь! Сейчас мы узнаем все ваши грязные секреты,   - я постарался изобразить на лице коварную улыбку и потер ладонями друг о друга. Шутка вышла какой-то натянутой, но что есть, то есть.

Мы стояли лицом к лицу в тумане разума. Я вглядывался в её лицо: плотно сжатые губы, заплаканные глаза и взгляд полный решимости.

- Могу я задать другой вопрос? – спрашиваю я.

-Нет, Наставник. Вы в моей голове, здесь действуют мои правила,  – лед её слов замораживал мне кровь, – входи!

Эта Арина пугала меня. Слишком холодная, слишком отчужденная. Что показала ей Маша? Я не сомневался, что именно те образы сделали её такой.  Что она там увидела? Вот был мой вопрос, но вместо ответа я послушно открывал дверь во вчерашний вечер.

Глава 11.Подслушанные разговоры

***

Мы замерли на скале, обдуваемые всеми ветрами. Увы, но это  одно из немногих мест в окрестностях Лагеря, где можно спокойно поговорить и быть уверенным, что никто из Ассоциации не наблюдает за тобой. Я часто прилетаю сюда, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. Обычно один. Но сегодня, второй раз я нарушил это правило. И второй раз это была Арина.   Вокруг нас густая темнота. Теперь она не только внизу, она окружает нас со всех сторон, обволакивает, скрывает от остального мира. Сейчас мы оба запутались, оба блуждали в темноте и искали ответы. Но нет и намека на дорогу - только темнота. Ничего больше.

Несколько минут назад я открыл дверь в её сознание. Полюс замкнулся. Блок Эдгара разлетелся на тысячи невидимых осколков. Я рухнул с головой в прошлый вечер и получил ответ на свой главный вопрос  - она всё помнит.  Помнит мою ошибку. Помнит и ждет ответов на свои вопросы.  Одно но. Не уверен, смогу ли дать их.  Тем не менее,сейчас я вижу только один выход. И этот выход – правда.

Фрагментами вспоминаю,  что было после. Хватаю её за предплечье и почти бегом направляюсь к выходу.  Клим бросает мне куртки, ловлю не глядя. Маша что-то кричит, но я не слышу. Быстрее, как можно быстрее отсюда.

***

Всё, что происходило после, смешалось в калейдоскоп непонимания. Я не нашла в себе сил вырваться. Кажется, где-то в глубине души,  понимала, что нам нужно поговорить. Один на один, без свидетелей.

Пока мы летели до уже знакомого уступа, в голове жила только одна мысль – то смутное воспоминание реально. Поцелуй. Это захватывающее видение было реальным в мире, где я живу; на земле, по которой хожу; в комнате, где всё за несколько месяцев успело стать мне привычным.

- От папочки научился? – я нарушила молчание, когда вокруг нас появились уже знакомые мне светящиеся бабочки.  Откуда во мне столько злости? Я на него злюсь? Ужасно злюсь.  Зачем было целовать меня, если у тебя уже есть девушка?  Что это было? Жалость к одинокой и запутавшейся мне? Пусть катится со своей жалостью к Творцу или еще куда подальше.

- Да, выглядит мило. Единственное, чему у него стоило научиться – это бабочки. К сожалению, я научился у него и другим вещам.

Холодный ветер отрезвлял. Отпущенная из горячих рук на свободу, в легком джемпере я мигом замерзла.  Ветер, темнота и мы двое. Это было немного похоже на прошлый вечер, когда на несколько минут нам удалось стать центром мира. 

Кирилл заметил, что я дрожу, и  завернул меня в одну из курток. Сопротивлялась, как могла, но все равно в течение пары секунду была окутана теплотой огромной куртки.

***

- Нам нужно поговорить.

- Было бы неплохо, - согласилась она, вновь сосредоточенно поджав губы. Как тогда, когда открывала мне дверь в недавнее прошлое.

Телефон надрывался в кармане. Со всей силы я швырнул его на ту сторону обрыва. Пусть орет там, потом заберем. Тоже самое я сделал с её мобильником, предсказуемо, что сейчас начнут звонить и на него.

- Эй! С ума сошел?

- Да, когда вытащил тебя из пропасти.  Когда согласился учить тебя. Когда вел тебя через пропасть. Когда целовал вчера вечером.  Каждый раз – это было безумие. Безумие, которое погубит всех нас, стоит о нем узнать.

Арина удивленно смотрела на меня и молчала. Сейчас я любил её, замерзшую, стоящую на этом клочке камня под порывами холодного ветра. С этими покрасневшими щеками, дрожащими руками и потерянным взглядом. Я любил её так сильно, что было трудно соображать.  Не знаю, где я нашел силы взять себя в руки и вернуться к разговору.

- Давай познакомимся заново.  Разреши представиться. Кирилл - единственный сын Главы Ассоциации, сильнейший из ныне живущих Мыслителей.

***

У меня задрожали колени или это земля содрогнулась? Правильным оказалось всё сразу. Он медленно поднимал вверх левую руку. Осколок камня, на котором мы стояли, дрожал. Горы вокруг, кажется, тоже. Что это? Что происходит? Землетрясение! Я начала в панике оглядываться по сторонам и, наконец, увидела. Наш осколок был теперь не отдельно стоящим куском скалы. Его и соседнее плато соединяла неизвестно откуда взявшаяся каменная дорога.

- Смотри сюда.

Я проследила за его взглядом и с трудом разглядела в темноте силуэт. Новая гора. Она медленно, по велению его руки, вырастала из земли с удивительной скоростью и вскоре замерла. Пусть я и была только на первом курсе, но точно знала про ограниченный запас силы и невозможность того, что здесь происходило. Никто не может изменять планету.  Управлять приливами и отливами, рельефом местности, землетрясениями. Максимум  - погода, но и её никто не сможет изменить в одиночку.  Секунду назад Наставник одним жестом опроверг все, что мне рассказывали и чему учили.

- Это не иллюзия. Горный пик настоящий, мост тоже, - он взял меня за руку и провел по импровизированному каменному мосту. Оказавшись на более надежной поверхности, я почувствовала себя лучше. Пусть высота больше не вызывала во мне панику, но по-прежнему заставляла чувствовать себя некомфортно.

- Что это было? Это же… - я смотрела на него и не могла сформулировать ни одной фразы.

- Это невозможно. Ты права. Для тебя, для ребят, для других Мыслителей и даже для Главы Ассоциации это невозможно.  Мне стереть с лица земли эти горы не стоит ровным счетом ничего. Одно движение, одно желание и здесь будет пустыня. Другое желание – здесь будет океан.

Я отошла на несколько шагов, благо, теперь места вокруг стало значительно больше - есть куда сбежать.  Было страшно, бесконечно страшно. Я смотрела в его глаза, словно впитавшие в себя  окружающую нас темноту и дрожала уже не от холода. С каким демоном я связалась и чем мне это грозит?

- Вам говорили, что Мыслители должны быть осторожны в своих желаниях. Я же должен быть осторожен вдвойне.  Есть то, что я не могу и не должен желать,– он приближался ко мне, я замерла на месте, словно окаменела, став частью окружавших нас холодных скал.

Мы были преступно близко. Я вздрогнула, когда он прикоснулся ладонью к моей щеке. Искушение сбежать и спрятаться в какой-нибудь каменной пещере было велико, но желание остаться и чувствовать его рядом – все равно сильнее. Кем бы он ни был: ангелом, демоном.  Без разницы.

- Что? – выдыхаю губами и подчиняясь неведомым инстинктам несколько раз, как кошка, трусь о согревающую щеку ладонь.

- Ты, – рука исчезает, как и не было ее. Холод возвращает меня в реальный мир. В мир не замкнутых полюсов. – Скажи честно, ты хотела, чтобы я полюбил тебя?

Отвечать ему было сложно. Губы почти не слушались, да и перед кем это существо должно отчитываться? Уверена, стоит мне его по-настоящему разозлить,  и мой прах развеется над ближайшими гонными вершинами в одно мгновение.

- Я никогда  так не поступлю, даже если очень сильно разозлюсь, - он слегка склонил голову вперед и улыбнулся, в очередной раз беспардонно ввалившись в мои мысли. Теперь я понимала, что все мои блоки для него лишь листы бумаги, которые ничего не стоит скомкать и бросить в корзину.  – Ответь на мой вопрос.

- Нет, - уверенность была сто процентной. За все это время я хотела от Наставника многих вещей, например, свалить навсегда из моей жизни или помочь вернуться домой. Но любви? Никогда. – Я хотела, чтобы в мире Мыслителей был кто-то, кому я не безразлична. Ради кого я могла бы жить, учиться и просыпаться по утрам. Тот, кому было бы не наплевать.

- Поздравляю, мыслитель, твои желания стали реальностью. По какой-то нелепой случайности все, что ты искала, находится здесь, -  он несколько раз сдержанным жестом ударил себя по груди, как раз  район сердца. – Но у всего на свете есть обратный эффект. Мир всегда стремится поддержать равновесие и сейчас он затащил нас сюда.  И последние сутки все, что я хочу – это ты.

Это было лучше, чем признание в любви. Лучше, чем самый желанный подарок на день рождения. Лучше, чем исполнение мечты.  Внутри что-то упало, разбилось, снова собралось, вновь упало и разбилось.  Сколько раз это нечто происходило – я потеряла счет на двадцатом.

Я сделала несколько шагов навстречу, но мне не дали приблизиться. Вскинув руку, Кирилл выставил стену. Я несколько секунд удивленно моргая смотрела на нее и не понимала причин.

-   Но есть мои чувства, а есть множество жизней, за которые я несу ответственность, - он опустил руку, но неяркое свечение говорило само за себя. Идти вперед – бессмысленная трата драгоценного времени. Меня отрезали, как кусок торта с кремовой розочкой.  -  Само мое существование пугает Ассоциацию. Такого соединения генов никогда не было. Отец и члены Совета видят в этом угрозу и мечтаю контролировать каждое моё действие, но не могут.  Никто и никогда в этом мире не мог подчинить меня. Заставить делать что-то вопреки моим желаниям.  Тут поздравляю, тебе это удалось. И все запуталось.   -  огромный камень отвалился откуда-то и с грохотом рухнул вниз.  Я в испуге дернулась, инстинктивно метнувшись к безопасности, к Кириллу. Его блок рассыпался, не причинив мне никакого вреда. Я ударилась лбом в его грудь и вцепилась в руками в куртку. Больше ничего не падало, но это тепло было настолько нужным, что я не выпустила из рук края его куртки, даже когда он попытался с силой оторвать меня от себя.

- У меня есть невеста, выбранная Творцом. Ты должна знать,  – стоя так близко, я с трудом воспринимала его речь. Зато могла чувствовать запах. Запах, который успокоил меня в тот день, запах, который был со мной, когда лежала на его подушке и была счастлива. Запах, который я не смогу описать, даже если очень захочу.  Чем он пах?  Тем, что никогда не надоест вдыхать. И я потеряю его навсегда.  «Выбранная Творцом» - приговор в мире Мыслителей.  Мне не хотелось задавать этот вопрос, но я сделала это, подняв на него глаза.

- Маша? – догадаться было несложно.

***

В меня вцепились, как тогда. Как в прошлый раз, когда высота вызывала панику. Но сейчас дело было не в этом. Разумеется, нет.  Я попробовал отцепить ее от себя. Нужно увеличить расстояние, чтобы продолжить.  Но сила из рук исчезла. Напрочь. Попытки оттолкнуть ее выглядели жалкими, потому что больше всего на свете я хотел обнять ее. 

- Маша,-  я должен подтвердить все сразу. Очередная потеря контроля – моя ошибка.  Арина лишь жертва.  Жертва слишком ценная, чтобы положить ее на алтарь Ассоциации.

- Ты любишь её?

Такой ожидаемый вопрос, ответ на который мне так и не удалось придумать. Как объяснить ей? Мы всегда были друзьями. Маша стала частью нашей команды сразу после выпуска, нам посчастливилось пройти вместе через множество миссий, смертей и ошибок. Когда Оракул объявил свою волю, мы постарались принять её с честью и со временем даже нашли положительные моменты в том, что  теперь пара.  Разумеется, сначала было отчуждение. Как сейчас у Коли и Жанны. Мы тоже чурались, не знали, куда себя деть то ли от смущения, то ли от страха перед неизбежностью.  Нам было по двадцать  лет и никто не задумывался о браке.  А крутить романы, когда рядом с тобой твоя будущая жена – нет уж.  Постепенно мы шли к этому пониманию.  Учились быть не только друзьями, но и чем-то большим.  Изучали привычки и предпочтения друг друга.  Всё от любимого блюда до самой чувствительной точки тела.  Я знал Машу, а она знала меня.  Как объяснить это восемнадцатилетней девчонке в розовых очках и мечтах о большой и чистой любви?  Ума не приложу.

***

- Да, без сомнения, - не колебался ни секунды.

Я не понимала. Категорически ничего не понимала. Как он мог целовать меня так, любя другую женщину? Что я для него значу, раз любит он все равно ее?  Это неправильно. Люди не должны прикасаться друг к другу без любви – это я всегда знала точно. Верила в это изо всех сил. И вот.  Этот маленький кусочек моей картины мира, с трудом уцелевший после попадания в Ассоциацию, рушился.  Собирать его, хватая за жалкие осколки, было унизительно, да и бесполезно.

-  Зная человека от образа мыслей до кончиков пальцев невозможно не любить его.  А я изучил Машу очень и очень хорошо. Как бесценного друга, как напарника, которому можно доверять.  Как женщину, которую я обязательно должен сделать счастливой.

Он пристально смотрел на меня, пытаясь оценить, что я чувствую. Что я могла чувствовать? Перед моими глазами все еще стояла сцена из воспоминаний его невесты. Невероятная боль, накатившая на меня тогда, снова вернулась, усилившись в миллион раз. Его слова обжигали кожу, оставляя шрамы на память, как науку. Тяжелую науку о жизни Мыслителей, их чувствах и долге.

- О да, это мне известно, - я отпустила его, оставив себя, как никогда, одинокой. Отошла на несколько шагов и сняла блок со своих мыслей в надежде, что он заглянет и увидит то, чем поделилась со мной его невеста.

***

Ожидаемо. Она не понимает. То, что для меня уже много лет привычная реальность, для нее – откровение, разрушающее иллюзии.  Но я не стану ее обманывать. Раз решил на чистоту, значит, на чистоту, какой бы грязной она ни была.  Точнее, какой бы грязной она ни казалась Арине.

Моя курсантка даже вздрагивала, будто я бил её палкой. От каждого слова.  Заглядывать в её мысли я не хотел,   но все равно сделал это, скорее по привычке, чем по собственному желанию.  И понял страшное.  Сейчас, пытаясь быть с ней честным, я просто добивал её.  Маша. Что же ты наделала? Как я могу говорить с ней после всего, что она увидела?

-  Не я должен тебе это объяснять, но то, что ты увидела – абсолютно нормально. Задача каждой выбранной творцом пары – оставить здоровое потомство. Думаю, ты в курсе, откуда берутся дети. Узнавая друг друга, мы готовились и к этому. Тщательная, спланированная практика. - Слишком много реализма выливается сегодня на голову моей бедной курсантки, слишком рано она узнает об этом.  Есть такие знания, которые должны приходить с опытом. Только так их можно по-настоящему усвоить и понять. В восемнадцать лучше жить в розовых очках и разбивать их, постепенно сталкиваясь с реальностью. Но у нас не было времени ждать. Пришлось сорвать их с неё быстро и навсегда.  - В любом случае, я привел тебя сюда не для того, чтобы обсуждать мои отношения с Машей.  Сейчас важно поговорить о нас.

***

Из гранаты вырвали чеку.  Не за этим? Не обсуждать отношения с Машей? Прекрасно. От вспыхнувшего во мне гнева я на несколько секунд даже забыла о холоде и ледяном пронизывающем ветре.

-  О чем поговорить? О твоей вчерашней ошибке? Ты ведь так хочешь всё назвать.

От накопившегося в крови алкоголя меня слегка мотало, разум был не настолько чист, как хотелось бы. Главное по этому поводу не рухнуть с обрыва, но, кажется, я и без того уже стремительно лечу в пропасть.

-  Я просто хочу быть с тобой честным. Если ты готова выслушать меня и хотя бы попытаться понять, - несколько бесконечно долгих секунд он задумчиво разглядывал меня, слегка наклонив голову влево. Кирилл, кажется, всерьез раздумывал над тем, как быть дальше.

***

Что же мне с тобой делать, слишком притягательная девочка? Маленький, но сверхсильный магнит, который так и норовит снова притянуть меня, лишить разума и воли. Слишком большая власть для нее. Возможно, будет гуманно ничего не объяснять, а просто сильно обидеть – стать врагом №1 и потерять то место в ее жизни, которое уже занял. Но где я, а где гуманность.

- Весь день я думал и даже советовался с экспертами, - ничего не знаю, Эдгар вполне тянет на авторитетного специалиста в подобных вопросах. – Сейчас могу совершенно точно сказать, что люблю тебя. Это невероятно, в корне не правильно, но других объяснений нет.  Да, я люблю Машу, как женщину и друга, которому всегда могу доверять.  Мои чувства к тебе я могу сравнить с любовью к жизни – самым сильным чувством, владеющим человеком. Именно оно заставляет людей совершать невозможное ради собственного спасения. Я же почти готов совершить невозможное ради того, чтобы быть рядом с тобой и видеть, что ты счастлива. Так понятнее?

***

Первое признание в любви, которое сделает мне мужчина, я представляла  не так.  Этот беглый деловой тон был то ли оскорбительным, то ли вымученным и спасительным. Взгляд обреченным. Ни счастья, ни поцелуя, ни букета ромашек.  Просто лекция: дежурная, будничная. Как «доброе утро», «приятного аппетита» или «спокойной ночи». Но что-то внутри дрогнуло, с силой ударилось о грудную клетку и продолжило отбивать свой и без того бешеный ритм.

Какие-то жалкие минуты назад он словно сгорал изнутри, я ни на секунду не сомневалась, что он предложит нечто  безумное в стиле: «Давай сбежим на край света, где нас никто не найдет». Но сейчас – нет. Передо мной стоял не мужчина, а Мыслитель. Сосредоточенный, сильный и спокойный. Я молча кивнула, ожидая продолжение.  

- Вот это -  моя ошибка. Полюбив тебя, я поставил твою жизнь под угрозу,  Мой отец только и делает, что ищет способ подчинить меня. Он держит меня под боком, наблюдает, ищет слабые места. Сейчас он использует Команду, играет их жизнями. Стоит мне заартачиться, как под удар попадает кто-то из них. Если он получит еще и тебя… это будет джэк пот. Я сделаю всё, что ты захочешь и сделаю всё, чтобы не потерять тебя. Понимаешь?

Он накинул на меня свою куртку, чуть дольше задержав руки на плечах.  Стало тепло и в тоже время как-то пусто, одиноко. Я не понимала. Решительно не понимала.

-  Не совсем. Получается, я по какому-то невероятному стечению обстоятельств,  ключ к тебе? Думаешь, если кто-то узнает, то попытается с моей помощью управлять тобой? Зачем? Ты и так здесь. Работаешь на них.

***

Этот разговор утомлял меня. Нервировал. Пугал, если угодно. Поймет ли она или решит пойти против системы? В  любом случае, я не смогу сказать «нет».  Буду бороться до последнего с её опрометчивыми желаниями, но мы придем к одному. Зачем только время трачу. Напоминаю сам себе беспомощно барахтающихся людей, терпящих крушение в океане при десятибалльном шторме. Еще немного и меня накроет девятым валом, пора закругляться.

-  Я не хочу втягивать тебя в игру, из которой ты не сможешь выйти живой. Скажу одно.  Моя независимость от Ассоциации сейчас очень важна. Команда может постоять за себя, каждый из них готов, если придется, пожертвовать жизнью, - она хотела что-то сказать, но я не дал ей этой возможности. Догадаться, какие слова готовы были вот-вот слететь с её обветренных губ, мне не составило труда.  Лучше ответить на них и им подобные сразу. - Тебе я не дам права выбора.  Они – моя семья, ты – смысл. Потерять семью больно, потерять смысл, значит, оставить от себя только оболочку. Бесцельную и пустую. Поэтому ты не выбираешь, ничего не решаешь. Ты сидишь здесь, учишься, бережешь себя и не встреваешь в неприятности! – рассказывая об этом, я разозлился. Но дар речи вернул.  Если долго блокировать горло, оно будет очень сильно болеть – мне ли не знать.

Внутри меня все еще сидело досадное раздражение, ворчащее: «Почему именно она? Какой смысл выбирать в пару одну женщину, а неразрывно связывать с другой?». Злился я сейчас именно на Творца, заварившего всю эту кашу. Вот бы встретиться с ним лицом к лицу, потребовать объяснений у этого шизофреника.

-  А если я не хочу? Раз такое случилось, почему мы не можем просто пойти, все рассказать и быть вместе?

Удивительная наивность честной девочки. Да, все можно решить. Можно честно рассказать и все будет хорошо. Увы, когда дело касается меня и Ассоциации такая мантра, как говорится, не  катит.

***

Голова начала гудеть, то ли от выпитого, то ли от обилия информации в одночасье рухнувшей на неё. Как все это переварить? Почему все так сложно?  На лице Кирилла написан ответ на мой вопрос – бесполезно. Правда никому не поможет.

-  Увы. Есть еще одна деталь, - он продолжил добивать меня и мой перегруженный информацией разум, -  отказ от брака с избранной Оракулом невестой невозможен. Если мы решим рискнуть всем и попытаемся убедить Ассоциацию в собственной верности, это сделает нас изгнанниками, Тенями.  Ассоциация пойдет на всё, чтобы не допустить подобного. Я нужен им здесь. Нужен настолько, что  они постараются избавиться от тебя.  Жестоко. Быстро. Навсегда. Даже твоей оболочке не дадут выжить.  Подумай над этим. Пока просто подумай.  И прибавь к этому еще одну мысль - последнее время я делал все, что ты хотела. Не заметила? Ты попросила помощи, падая с обрыва, я, как ненормальный, примчался к тебе. Ты захотела, чтобы я помог преодолеть пропасть, и я это сделал. Вчера вечером, ты хотела, чтобы я поцеловал тебя и снова я послушался. Как хороший песик.

 Он не смотрел на меня. Не знаю, что Кирилл искал взглядом в темноте. Спасение? Ответы? Занятно. Моё внезапное открытие оказалось настолько забавным, что я едва сдержала улыбку. Впервые за несколько месяцев я обратила внимание на его внешность. Вот так просто влюбиться в человека, не понимая, как он выглядит. С головой нырнув в его силу, в его голос и запах, поддаться притяжению,  почувствовать губы и погибнуть от ревности, не обратив внимание на то, какой у него нос, есть ли кубики на прессе (а интересно, есть?),  торчат ли у него уши или не очень?

Сквозь темноту многого было не рассмотреть, но некоторые черты лица ярко выделялись в лунном свете.  Большие, чуть глубже, чем нужно для классической красоты, посаженные глаза. Широкие брови.  Нос, на мой вкус, длинноват, но обросшие небрежно растрепанные волосы позволяют  это немного скрыть, когда видишь профиль. Четко обрисованная линия тонких губ.   Он внимательно посмотрел на меня, и я снова забыла о том, как он выглядит. Кто тут был марионеткой? Хорошим песиком? Я готова была выполнить любое желание. Прыгнуть с обрыва, если он прикажет. Пожалуйста.

- Но как такое возможно?  Почему ты подчиняешься?

- Невозможно сказать точно. Эдгар считает, что мы стали заложниками материи. Да-да, той самой, из которой соткано всё вокруг, той, которой мы можем управлять в силу своих способностей.  Но противостоять ей мы не можем. Нас будет тянуть друг другу, вопреки всему, как два противоположных полюса сверхсильного магнита.

***

Прости меня. Прости, пожалуйста, но я ничего не могу сделать.  Прости, за то, что лучшее, что я могу сейчас – это прочитать тебе лекцию, наговорить разного и оставить ни с чем.

- В Старой и Новой Деревне за всеми наблюдают, если кто-то поймет, что нас связывают не только отношения Наставник-курсант. Именно поэтому я должен дать тебе четкие инструкции, как вести себя дальше.  Ради этого я принес тебя сюда, а не ради разговоров о любви и Маше.

Я выдохнул, чтобы перевести дыхание. Близко. Очень близко. Всего пара сантиметров между пальцами опущенных вниз рук. Она молчит. Слушает и молчит. Я смотрю на неё и не вижу. Не вижу причин, чтобы не сбежать прямо сейчас отсюда на самый дальний край нашей круглой планеты.

- А сейчас? Здесь нас могут увидеть?

- Нет. Здесь нет.

***

Это был знак. Сигнал. Выстрел стартового пистолета. Как угодно. Я обняла его так крепко, как было возможно, стараясь компенсировать все объятия, которых я буду лишена, когда мы вернемся в лагерь Ассоциации. Уткнувшись носом в его плечо, вдыхала запах, стараясь надышаться на все то время, что не смогу сделать это снова. Плакала, надеясь, что слезы и пятна от косметики останутся на его кофте, чтобы напомнить обо мне. Я не думала о времени, не знала как долго мы молча стояли вот так, пытаясь запомнить друг друга.  Но почему-то понимала, что для него это тоже важно. Возможно, это была женская интуиция. Возможно, об этом мне рассказали его ответные объятия. Возможно, легкий, едва уловимый поцелуй в макушку перед тем, как  я услышала тихое: «Крылья».

Пора было возвращаться. Мы оба знали, что делать. Точнее, чего не делать ни в коем случае: не оставаться один на один, не прикасаться друг к другу, не искать встреч, лучше даже не звонить и не писать друг другу сообщения без повода. Стараться поддерживать отношения Наставник-курсант, насколько это было возможно.  А возможно ли вообще?

***

Только что отпустил её. Отпустил и вернулся домой.  Каждому из нас сейчас требовалось время, чтобы уложить в голове всё случившееся.  Не знаю, к чему это приведет, какие выводы она сделает и что в ответ на наши действия сделает материя. Теперь остается только ждать. Жить, учиться, работать и ждать.  Нет ничего отвратительнее этих мгновений ожидания, когда карты сданы и лежат рубашкой вверх. Ты готов протянуть руку, открыть их и узнать, что там внизу – победа или поражение. Но ты не ведущий, а он медлит, раздумывает и проводит скрытые комбинации.  Сдает. Мешает. Снова сдает.  Подкладывает новые карты. Тебе остается лишь наблюдать. Быть козырным тузом в рукаве и ждать, разыграют тебя или оставят жить. Всё зависит от расклада.

Одержимый хаотичными мыслями, я вернулся домой через окно. Судя по смеху, на кухне еще продолжалось бурное знакомство Наставников и курсантов. Мой приход туда  неизбежно вызвал бы множество вопросов, отвечать на которые не было настроения.

Чувствуя себя как никогда одиноким, я провалился в сон. Сказалась бессонная ночь и напряженный день.  Не знаю точно сколько мне удалось проспать, но когда я снова открыл глаза шум на первом этаже стих. Кто-то раздраженно стучал в мою дверь.

 -Кирилл, я знаю, что ты здесь. Открывай!

Разумеется, завершением такого великолепного дня должно стать объяснение с Машей. О ней я совершенно не подумал. Что ей сказать? Правду? Это уничтожит её. Соврать? Это мерзко. 50 на 50? В любом случае провал. Знать, что Маше - женщине, к которой ты испытываешь самые нежные из возможных чувств - предстоит повторить судьбу твоей матери.  Прожить жизнь, наполненную болью и осознанием, что человек, с которым тебя навсегда связали, живет и дышит ради другой.  Чтобы придти к тебе, он перешагивает через себя, свои чувства, мысли и желания. И ни одно даже самое страстное прикосновение к тебе не сравнится с легким касанием её руки.

Взмах руки и замок открыт.  Маша буквально влетела в комнату и от всей души хлопнула дверью. Душа у нее была большая и сильная, судя по жалобно зазвеневшим стеклам. Она злится. Я вижу это по ледяному взгляду, сжатыми  в тонкую ниточку губам, морщинке между бровями. За время наших отношений мы изучили друг друга до миллиметра, до мелких привычек и тонких, едва уловимых движений.

Не дав ей ничего сказать, я рывком поднялся с постели. Она злится на меня? Сама натворила дел, а виноват я? Нет уж! Жалость к ней, появившаяся внутри меня несколько минут назад, сменилась порывом гнева. Она заставила Арину страдать. Причинила ей боль.

- Ты думаешь, что творишь? – набросился я на неё. Маша замерла на месте от неожиданности. Я ни разу в жизни не кричал на неё.– Зачем ты показала ей всё это? С какой целью?  Что за приступы необоснованной ревности?

- Необоснованной? Ты видел, как она смотрит на тебя, но ничего не рассказал. Я единственная была с ней честна, - Маша всегда умела держать удар и сейчас отвечала мне с не меньшей долей гнева.

- Да, ткнула её туда носом. Без объяснений. Нам предстоит работать вместе, хочешь ты этого или нет. Как прикажешь ей работать с нами после всего, что она увидела? Даже если она питала ко мне какие-то чувства,  достаточно было просто поговорить.  Сегодня вечером я сделал это.  Проблема решена. Я не её личный Наставник, мы будем видеться только в учебной аудитории, и она сможет перерасти свои детские чувства ко мне. Если ты пришла отчитать меня за то, что в присутствии курсантов я вел себя двусмысленно и импульсивно, можешь начинать.  Но знай, что только твоя неуемная ревность стала этому виной, - перегнул, я перегнул палку собственной лжи, но не жалел.  Какие-то считанные минуты назад она вошла в комнату с видом победителя, человека способного отчитать меня, как ребенка, вышла же она отсюда опустив плечи. Я не стал её догонять.

***

Вопреки моим ожиданиям мир не изменился. Утром солнце встало по расписанию. Прозвенел будильник. Желудок привычно потребовал пищи, а ребята объяснений.  Я благополучно свалила все на то, что Наставник победил меня и отругал за скрытые грешки. На первый взгляд, этот ответ устроил всех и к концу дня инцидент был благополучно забыт. Благо, Кира придумала для нас особенно жестокое задание, после которого мы едва живые выползли из аудитории. Вечером в моей голове никак не укладывались мысли о том, что нам предстоит переживать подобное не только в иллюзиях, но и в реальной жизни.  Ужинали молча, каждый был погружен в свои мысли. Мы все провалили сегодняшнее задание. Почему? Все просто. Не поняли Объект, впали в панику и растерялись.

Я снова вернулась мыслями к занятию. Кира сегодня была как будто взвинчена, ей удалось скрыть это от всех курсантов, кроме меня.  Хочет она этого или нет, она моя мать и я точно знаю, когда мама злится. Думаю, все дети знают, когда их родители злятся. Зачатки инстинкта самосохранения.  Вот и сейчас, раздавая нам папки с подробным описанием Объектов (такие обязательно даются перед заданием каждому Мыслителю), она бросала быстрые взгляды то на телефон, то на дверь учебного класса. Но ничего не происходило. Несколько раз она посмотрела в окно. Снова тишина. Кира кого-то ждет? Или кого-то боится? Я отвлеклась от созерцания матери, на которую так не похожа, чтобы прочесть данные своего Объекта – военного корреспондента, которому предстояло стать легендарным писателем.  Задание казалось мне сравнительно легким. Найти объект за три минуты. Прилагалась даже карта лагеря.  Вычислить журналиста в толпе достаточно легко…только это в толпе живых.

-  Вы вообще умеете думать? Или это лишняя функция вашего мозга? – отчитывала нас Кира, когда дрожащие от страха,  мы вернулись в реальность.  – Комаров, какого черты ты искал начальника штаба на передовой?  Валерия, я на тебя и не рассчитывала, но грохаться в обморок в первые пять секунд?  Как ты работать будешь? Арина, ты могла подумать, что у журналиста на одежде есть метка или это лишнее? Феликс, ничего смешного. Я ожидала, что ты за минуту найдешь свою санитарку. Проще задание было только у Лихачева, но  тот не догадался посмотреть на карту и крестик «пункт связи».  Жанна молодец, сообразила, где искать доктора, но поздно. Тем не менее, на фоне остальных – сегодня высший балл.

Наша красавица бросила красноречивый взгляд на Колю, но тот ничего не заметил.  Мы хлопотали вокруг позеленевшей Леры, ей было совсем плохо. Я читала об этом в статье.  Целители слишком восприимчивы, их нельзя просто так бросать в  подобные иллюзии. Но кто в Ассоциации уделяет этому внимание? Никто. Обучение стандартное для всех. Не знаю в чем причина, но выбираться из этого нам предстояло самостоятельно. Я не хотела признаваться себе, что  это учебное наваждение еще долго будет преследовать меня в кошмарных снах.

 Моя иллюзия началась с падения в песок. Липкая кашица пристала к резине сапог.  Это была кровь молодого парня лет двадцати. Я не разбиралась в звездочках и насечках, но судя по возрасту, он вряд ли успел дослужиться до высоких званий. Рядом лежал мужчина за сорок, по его восковому безжизненному лицу со впалыми щеками и густым усам ползла отвратительная блестящая многоножка.  Подавив тошноту, я пошла вперед на крики раненых. Моей первой идеей было идти на голоса, только спустя полторы минуты я поняла, что ошиблась. Их было слишком много, за три минуты успеть оббежать всех – нереально. Все смешалось в хаос криков, крови, кусков одежды, сиротливо лежащих в песке оторванных рук и ног, опустевших взглядов, замеревших навсегда губ и бесконечной пещано-кровяной каши.  Через две с половиной минуты мне хотелось лишь одного – вернуться обратно. Я уже не искала. Я умирала. Умирала вместе с ними. Становилась частью этого Ада, проникающего под кожу вместе с воздухом, ставшим влажным от испарявшейся на солнце густой красной жижи…

Я полчаса смывала с себя это ощущение, стоя под обжигающими струями душа. Несколько раз с остервенением терла себя мочалкой. Мне было все равно, опоздаю ли я на занятия. Хотелось лишь одного – стать чистой. Выбраться из того кошмара, который вот-вот станет моей работой.  Никогда не возвращаться в это кровавое поле и ему подобные.

Вернувшись домой вчера вечером я приняла  одно важное решение.  Буду играть по правилам Кирилла, сделаю все, чтобы сохранить ту его часть, которая по какой-то причине зависит от меня, в целости и сохранности. А пока, чтобы не обезуметь от выжигающих меня изнутри эмоций, сосредоточусь на обучении. Если я погрязну в учебе, у меня не останется времени на мысли и чувства. Я соберу всю волю в кулак и стану Целителем, лучшим из лучших, даже если это потребует от меня сосредоточия всех сил. Буду идти вперед, совершенствовать мастерство и рано или поздно, возможно, этот путь приведет меня к нему.  Так будет правильно.  Когда станет совсем больно – буду читать книги о Целителях. Когда станет совсем невыносимо тянуть к нему – буду практиковаться. Пусть учеба станет моим лекарством от тоски и губительного притяжения.

Плотнее закутавшись в махровый халат, я решила почитать. Но в одиночестве комнаты слишком быстро дошла до кондиции «совсем больно». Зашумел процессор. Пора узнать всё, что только можно, о работе Целителей. Мы расстались не больше суток назад, а я уже готова перейти к практике.  Где-то через час дверь в мою комнату открылась. Вот ворона, забыла запереть!

- Можно к тебе? – сначала зашла - потом спросила.  Лера гениальна в своей непосредственности, как и всегда. 

- Заходи, я решила немного освежить в памяти информацию о Целителях и поискать дополнительную. Раз уж мы влипли в это дело.

Попытка изобразить гостеприимство в пику всему, что происходило сейчас внутри меня, увенчалась успехом. Возможно, если в комнате будет кто-то еще,  я перестану кожей ощущать одиночество. Почему мне дали конфетку, а потом отобрали, так и не дав ощутить её вкус. Интересно, если начать капризничать и топать ножками мне вернут мою конфету? Не знаю как с конфетами, а пирожное у вошедшей в комнату Леры выпросить можно.

- Понятно. Извини, что отвлекаю. Мне просто... – Лера сделала несколько несмелых шагов назад, словно передумала начинать этот разговор, но мгновение спустя собралась с мыслями, - … не с кем поговорить, - она по-прежнему выглядела неважно после занятий с Кирой.

- Выкладывай, - я развернулась на стуле и улыбнулась как можно доброжелательнее. Кто бы знал, сколько раз за эти несколько месяцев мне  хотелось высказаться.  Поплакать в плечо близкого человека, посоветоваться, но никого подходящего не было рядом. Раз так, пока стану жилеткой для кого-то другого, может, когда-нибудь,  и я смогу с ней поделиться своими неприятностями.

- Вчера Жанна осталась с ним, - начала Лера. По её выражению лица мне не составило труда понять, кто такой этот «с ним» и почему Лера вместо того, чтобы лечь спать, пришла ко мне. В одиночестве её, наверняка, тоже захватывали мысли разной степени нелепости.

- Жанна? Осталась с Климом? – это выглядело безумием. Когда мы сидели все вместе, Жанна активно отбивалась от парня и даже выглядела раздраженной, а теперь? Осталась с ним?!

- Думаю, она хотела разозлить Колю, - пожала плечами Лера. Удивительное спокойствие. Кто бы оценки выставлял, сама вчера отпустила Кирилла к невесте. Не попыталась бороться. Просто согласно кивнула.  И вот сижу здесь. Живая. Разговариваю вот, улыбаюсь даже.  Могу спеть. Надо?

- А он разозлился? – я в этом сомневалась.

- Не знаю, когда они уходили, он смотрел на них с отвращением. Ему не нравится, что Жанна популярна и ведет такой образ жизни. Как бы описать, слишком доступный. Сама знаешь, за эти несколько месяцев она сменила порядка пяти парней, а на скольких свиданиях была и не сосчитать. – Лера заглянула через мое плечо в статью на мониторе, -  я читала это, ерунда какая-то. Псевдо-мыслительство.

- Да? А мне показалось интересным. Целители – избранники Творца, звучит круто!  - я рассмеялась и нажала на красный крестик. Да, статья, действительно, отдавала бредом.  Теория гласила, что только Целитель может стать Оракулом, так как все, кто владеет большим потенциалом человечности, являются избранниками Творца и могут трактовать его волю. Дурдом.  Каждый мыслитель знает, что Оракулом всегда становится Глава и никто больше. Если послание Творца примет кто-либо другой, то небесное пламя спалит его до тла.

-  Расскажешь, что случилось в доме Наставника?  За что он тебя отругал? Сильно досталось? – Лера переживала. Я тоже. Вопрос на несколько секунд поставил меня в тупик. Какими бы подробностями её порадовать? Тем, что наш Наставник без пяти минут женат или  тем, что у нас с ним светлые чувства, но Ассоциация оторвет нам головы, стоит об этом узнать? Ну уж нет, Леру и так лихорадит.

- Нет. Всё в порядке. Маша мне показала кое-что личное, он случайно увидел  и решил уберечь меня от опрометчивых поступков.  Ты же знаешь, наш Наставник иногда сначала делает, потом думает, – почти правда,  ничего лишнего. Кирилл, я еще сделаю так, что ты будешь мной гордиться.  Буду вести себя, как хорошая девочка с задатками плохой шпионки.  – Думаю, Маше тоже вчера досталось.

- Странная эта Маша.  Мне кажется, она неочень приятный человек, от неё словно веет строгостью.  И она, - Лера перешла на возбужденный шепот, - похоже, влюблена в нашего Наставника. Ты бы видела, каким взглядом она провожала вас, и что случилось после. Эдгару пришлось выставить против  неё блок, чтобы не дать пойти следом. Она звонила Наставнику целый вечер. Вообще, вы выглядели круто, когда уходили!  Этакие влюбленные, сбегающие от всего мира.

- Лера, ты читаешь слишком много любовных романов, - рассмеяться было тяжело, но я справилась.  Никто. Никогда. Не узнает.

***

- Кирилл, нам надо поговорить.

Мы встретились с отцом недалеко от дома. Сегодня я организовал себе выходной.  Причин было много, главная - Эдгар посоветовал взять тайм-аут в общении с Ариной на несколько дней.  Я согласился. Пусть еще немного обдумает все происходящее, уравновесит собственные чувства, а я пока разберусь со своими.  Насколько это возможно, конечно. Сегодня  курсанты начнут заниматься с персональными Наставниками, а я пока навещу маму – такая была установка. Но по дороге Ассоциация, в лице своего Главы, снова спутала мне все карты.

- Да, Глава. Слушаю, - держусь отчужденно. У Мыслителей не принято открытое обращение между родителями и повзрослевшими детьми.  Больше в ходу официальный тон.

- Что произошло вчера? Что значит ваш побег с вечеринки?

Моралист. О да. Отец, да ты последний человек в мире, который имеет право читать мне нотации.

- Ничего такого, о чем тебе следует знать, - отвечаю в тон ему, - рабочие моменты.

Отец мне не верил. Я видел это по его слегка прищуренным глазам, приподнятому уголку губ и чуть изогнутой брови. В последнее время он выглядел неочень хорошо, кажется,  постоянные совещания и делегации сильно утомляли.  Что же ты задумал, Глава? Не хочешь поделиться с сыном полезной информацией?

-  Допустим это так. В конце концов, я сам разрешил тебе использовать любые методы, - он отмахнулся от моей лжи, как от назойливой мухи. -  Но я не об этом хотел поговорить. Близится ноябрь, сам понимаешь, что это значит. У твоих подзащитных будет три обострения. Я хочу, чтобы Арина попрактиковалась. Возьми её с собой на задания. Целитель тебе потребуется. К  этому времени азы она уже освоит, не так ли?

Мой отец идиот или претворяется? Он понимает, что я обманываю его, не объяснив своего поведения, но отправляет меня вместе с ней на задание.  Вдвоем. Один на один. Без посторонних, без надзора Ассоциации. Несколько дней. Это нормально? Неужели он обо всем догадался и это очередной коварный план бывалого политика? В любом случае,  до ноября еще две недели. Время есть.

-  Хорошо, я возьму её с собой. Теперь мне можно идти?

- Нет, и еще, - то, что он говорил, давалось ему с трудом. Словно отца  кто-то заставлял. Не закончив фразу, он вытащил из кармана обожженный свиток. Я видел такие на столе в его кабинете. Это Оракул. Только он передает сообщения на такой бумаге. – Прочти это.

Впервые в жизни я держал в руках священный свиток. Вообще, им не положено попадать в руки к рядовым Мыслителям, покидать пределы зала Оракула и кабинета Главы. Но отец по какой-то причине нарушил все эти правила.

Я развернул свиток:

«Сильнейший должен защищать. Гений – Арина Дмитриева. Достижение: спасение Земли».

У меня отвисла челюсть. Оракул постарался, чтобы этот объект достался именно мне. Какая честь и какое испытание. Что должна сделать эта девушка? Спасти мир? Это шутки такие у Творца? Как одна девушка может спасти мир? Я попал в комиксы? Или в кино для тех, кому едва пятнадцать? В любом случае, мне не нравится этот сценарист и режиссура на обе ноги хромает.

- Уровень красный,  - добавил отец.

- Будет сделано, Глава, - ответил я и вернул свиток. Прекрасно. Просто прекрасно. Теперь мне предстоит висеть у неё на хвосте круглые сутки. Губы сами собой растянулись в улыбке. Да, будет тяжело, но я буду рядом. Есть официальный повод проводить время вместе. Вдох. Выдох. Снова вдох. Снова выдох. Нужно взять себя в руки. Взять себя в руки и предупредить Арину. Она имеет право знать, что я сам выполню её обещание стоять за моими крыльями. Буду стоять за её спиной и вовремя хватать за шиворот, стоит ей сделать неверный шаг.

Будучи отпущенным на свободу из цепких лап своего отца, я быстро дошел до дома. Мама встретила меня горячим чаем и покрасневшими от слез глазами. Она была сама не своя. Налила мне чай мимо чашки, порезалась, когда делала бутерброды, от которых я заранее отказался, то и дело хлюпала носом.

- Мам, хватит бегать. Успокойся и сядь. Что случилось? – меня начинает нервировать работа семейного психолога у собственных родителей. Я слышал, у людей есть такое понятие, как развод. Мыслители тоже могли бы придумать себе что-то в этом духе. Я знаю, как минимум, одну пару, которой это необходимо.

- Шиповник. Он снова цветет, - упав на стул, она расплакалась навзрыд, вытирая слезы кухонным полотенцем.

Шиповник расцвел. Какое событие! Глядя на свою мать, я с трудом верил, что когда-то давно в ней были задатки бойца. К счастью, мой дед пресек все попытки дочери вступить в команду, вовремя выдав её замуж.  Характер – это одно, но хрупкое здоровье – совсем другое. Иногда мне казалось, что речь в итоговой характеристике Мыслителя, которую мне однажды посчастливилось найти в шкафу, шла не только о физическом здоровье, но и о душевном. Мама временами казалась безумной.  Я всегда считал, что это заслуга отца. Он довел её до этого. Как? Каким образом? Легко. Своим безразличием. Многолетним безразличием. К ней, ко мне, ко всему, что выходило за рамки его обязанностей в Ассоциации.

 На одной из скал, соединенной с Новой деревней тонким, весьма хлипким мостом,  был небольшой шиповниковый сад. Как и положено любому растению, шиповник иногда цвел.  Одно странно, на моей памяти  цвел он когда угодно, только ни когда ему положено.  Пару раз это случалось в январе.  Меня мало волновали причины его безумного цветения не по графику, а вот мамины вспышки безумия в этот период волновали сильно. Она становится раздражительной, постоянно нервничает, у неё все валится из рук. Пару раз она тяжело болела, и Целители не были уверены в том, выживет она или нет. Аллергия? Возможно. Я строил всевозможные теории на этот счет, ноникогда не решался спросить. Сегодня впервые мне по-настоящему захотелось сунуть свой нос в этот  весьма щепетильный вопрос.

- Мам, объясни, какая трагедия в том, что расцвел шиповник?

В ответ она еще  громче разрыдалась и ушла в другую комнату, громко хлопнув дверью. Вот и поговорили.

***

«Надо поговорить. Сможешь добраться до сада с шиповником?»

Это сообщение застало меня врасплох. Начнем с того, что пришло оно с какого-то странного приложения. Раньше я у себя на телефоне ничего подобного не видела. Откуда оно взялось? Это было непонятно. А от кого оно – стало ясно сразу. Наставник.

«Смогу. Когда? Почему такое странное сообщение?»

«Через тридцать минут. Эта программа не доступна для Ассоциации. Так нашу переписку не смогут прочитать и отследить. Клим передает, что с тебя пирожное за установку»

«Будет ему хоть сотня. Через тридцать минут около сада с шиповником. Я буду там».

Из моей головы за несколько секунд выветрились все страхи. Риск? Ну и пусть. Смерть? Разберемся. Важно только одно.  Он зовет меня. Сам. Я понимала, что это не свидание и не повод для радости. Но ничего не могла с собой поделать, тщательно выбирая свитер и подкрашивая глаза.

Последние несколько дней я только и делала, что прогуливалась мимо этого сада, вдыхая сладковатый запах цветущего шиповника, смешанный с морозным октябрьским воздухом. Бесконечно прекрасное сочетание.  Невероятное. Волшебное. Но в саду я не была ни разу. Причина проста – ну очень хлипкий мостик. Лишний раз ходить по нему не хотелось, но сегодня я сама не заметила, как преодолела его и оказалась в одной из полутемных аллей, освещенных знакомыми мне светящимися бабочками.  Красиво. Романтично. Наставник окончательно свихнулся и решил устроить мне свидание? Нет. Отогнала от себя шальную, но такую желанную мысль и прошла вдоль аллеи в глубину сада.

«Я на месте. Ты где?»

«Скоро буду. Наслаждайся видом»

Приказ Наставника – закон, да и лишать себя подобного зрелища было бы глупо.  Слабоосвещенные аллеи, уходящие в щекочущую нервы непроглядную темноту. Высокие, усыпанные множеством нежных ароматных цветов кусты шиповника таили в своей тени, без сомнения, множество укромных мест. В более теплое время года они были бы оккупированы влюбленными парочками, секретничающими подружками  и, возможно, даже коварными заговорщиками.  Неподалеку хрустнула веточка или это разыгралось больное воображение? Я обернулась, но никого не увидела. По спине пробежал предательский холодок. Наставник решил напугать меня? Хорошо, если так. Снова треск. Тихий, едва слышный.  Снова оборачиваюсь. Опять никого.  Я почувствовала себя мышкой в мышеловке, с которой играют перед тем, как съесть.  Сердце учащенно билось.  Разыгравшееся воображение уже нарисовало образ коварного убийцы, который обманом выманил меня и мечтает убить, отомстить родителям или Кириллу. Судорожно я вспоминала, что может сделать Мыслитель, чтобы защитить себя?  Ничего.  Пока не видишь опасность, ты ничего не можешь предпринять.  Нет универсального  защитного поля, нет сверхреакции или что там еще бывает у супергероев? В любом случае, я  не супергерой, и сердце мое уже отстукивало тарантеллу в районе левой пятки.  Такая вот истеричная анатомия.

Снова хруст. Совсем рядом.  Справа. Оборачиваюсь, упираюсь носом в куст и едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться и не напугать еще одного незатейливого посетителя ночного сада. Кто-то просто шел по соседней аллее. Только и всего. Куст мешал мне разглядеть любителя ночных прогулок, но любопытство уже проснулось. Интересно, кому еще приспичило поморозить сопли в парке? Как говорят, от любопытства кошка сдохла и у Варвары с носом были какие-то проблемы, вот только из моей головы все эти полезные мысли  своевременно как ветром выдуло. Страх тоже, за компанию.  Осторожно, стараясь не шуметь, я раздвинула ветви близлежащих кустов.  Несколько острых шипов больно царапнули мне щеку, но я не почувствовала боли. Слишком впечатлила меня открывшаяся взгляду картина.

Мама, в длинном темном  пальто, высокая и напряженная, словно струна,  стояла напротив Главы Ассоциации. Ярослав выглядел потерянным, немного суетливым. Казалось, что она здесь всесильный Глава, а он всего лишь курсант, не сделавший домашнюю работу.

- Зачем ты снова зовешь меня? – голос матери был наполнен холодом. Как обычно, сказали бы многие, но нет. Сейчас это не был преподавательский ледяной тон, сейчас это был голос обиженной, глубоко оскорбленной, но, что самое ужасное, любящей женщины.  Я изо всех сил старалась расслышать продолжение разговора.

- Ты знаешь зачем, - он смотрел только на неё и, кажется, не замечал ничего вокруг.

- Как прошли обсуждения с нашим «золотым запасом»? – мама сменила тему. Воздух вокруг них странно пульсировал. По моей коже вновь пробежали мурашки. Что меня так взволновало?  Было такое чувство, будто я подслушивала что-то сокровенное, а не простой разговор о работе. Даже за дежурной фразой здесь стояло что-то еще. Что-то мне глубоко непонятное, неизвестное, что-то, что связывало мою мать и Ярослава.  Возможно, это их общее прошлое вплотную приблизилось к поляне. Оно готово вот-вот переступить черту из яростно цветущего шиповника, с легкостью миновав шипы.

- Мы продали Теней на несколько миллиардов. Валюты самые разные. Эти надутые идиоты трясутся за свою жизнь, как перепуганное стадо свиней, - в голосе Главы звучало искреннее отвращение.

- Которое в любом случае попадет на бойню, - в унисон ему отозвалась Кира.  Я легко представила ее холодный взгляд и легкую ухмылку той же температуры.

- Ты думаешь, я пришел сюда, чтобы поговорить о работе? Я хочу поговорить о нас, - он сделал несколько сокращая расстояние между ними. – Кира, мы должны определиться.

- С чем? Прощу ли я человека, сломавшего мою жизнь? – Кира смотрела на него сверху вниз, если бы я могла сейчас рассмотреть её глаза, то скорее всего увидела бы боль. Боль, текущую по венам. Боль, рождаемую столкновением обиды и желания простить.   Её темнота будто заполняла всё пространство вокруг них. Она злилась.  Вспоминала что-то и злилась.

-  Это было давно. Тогда я не мог тебе ничего дать. Мы стали бы Тенями, в лучшем случае. А в худшем, закончили бы жизнь в тюрьме разума. Пойми, я сделал это не  ради себя, - он безуспешно оправдывался. Кажется, не в первый раз.

- И я была бы счастлива. Тогда, много лет назад,  я была бы счастлива погибнуть вместе с тобой. Сойти с ума в тюрьме разума или стать Тенью. Я ждала тебя, до последней минуты. До того момента, пока ты не сказал «Да» перед лицом  Оракула и твой брак с ней не был закреплен.   Умирала и воскресала вновь, сони тысяч раз. Одна, в полуразрушенном доме среди  ледяных камней, - голос Киры становился все более звонким и замер на тонкой грани между рыданиями и гневом, - После всего ты предлагаешь мне признать наши отношения? Все, что произошло этим летом лишь порыв, который я не смогла сдержать и теперь сожалею об этом.

Разговор перешел на повышенные тона. Мне стало слышно еще отчетливее. В висках пульсировало, мир перед глазами то расплывался, то снова сходился в четкую картинку. Неужели все, все эти намеки на мою мать и Главу были правдой? Она предала отца. Или даже так…она никогда не любила отца. Восемнадцать лет просто безукоризненно играла свою роль, лгала ему и лгала мне.  Я подавила в себе желание выйти из укрытия и высказать все, что  думаю по этому поводу.

- Не говори так. Я был вынужден оставить тебя.  Но сейчас мы снова вместе на самой вершине Ассоциации.  Давай жить сегодняшним днем. Сейчас. Сейчас я могу всё. Бросить Ассоциацию вместе с её законами к твоим ногам. Уничтожить, если прикажешь.  Я сделаю всё, исполню любое твое желание, - он замер в нескольких сантиметрах от нее,  - твоя дочь. Я сделал её Мыслителем, вопреки правилам. А сегодня вечером передал сыну  то поддельное послание Оракула. Он станет её защитником. Так, как ты и хотела. Теперь она в безопасности.

Что? Я теперь Объект? Гений, которого будет защищать Кирилл? Стоп. Ярослав подделал послание Оракула. Я должна рассказать об этом Наставнику. Он должен знать.  Наверное, из-за этого Кирилл вызвал меня сюда так поздно ночью. Из-за этого рисковал сейчас, стремясь ко мне на встречу.

- Спасибо, - я услышала облегчение в голосе матери. Она словно спустилась на несколько ступеней вниз со своего постамента, ближе к нему.  Неужели, ей не все равно? Зачем она просит защищать меня? Я же здесь, в безопасности.  – Это ничего не изменит. Я благодарна тебе, а теперь мне пора.

- Прошу тебя, Кира! – Ярослав почти кричал, не своим низким мелодичным голосом, а каким-то чужим, звонким, немного мальчишеским. – Я ни на минуту, ни на секунду не забывал о тебе все эти годы. Сколько мне еще вымаливать прощение? Этот сад. Я снова оживил его для тебя. Ты помнишь? Вспомни, пожалуйста.

Секунду спустя она, отчаянно сопротивляясь, оказалась в его объятия. Даже в блеклом свете я могла разглядеть, как напрягся каждый мускул на его теле.  Это не продлилось долго. Одним движением она вырвалась из его сковывающей хватки и отошла на несколько шагов.

- А ты вспомни. Вспомни все ночи, проведенные с ней, прежде чем ваш долг был исполнен. Вспомнил? Понравилось? Теперь представь, каково мне было ощущать прикосновения, не идущие ни в какое сравнение с твоими. Жить с мужчиной, который был для меня совершенно чужим человеком. Я тоже выполнила свой долг и выжгла до тла все воспоминания о нас, чтобы не сойти с ума.  Ты говоришь, что нам грозила тюрьма разума? Я прожила все эти годы в такой тюрьме.  В личном аду, пока ты блистал, пожиная плоды своего мнимого жертвоприношения. Я была твоей жертвой. Тем, от чего ты сознательно отказался в погоне за властью.  И теперь у тебя хватает наглости просить меня вспомнить? Снова вспомнить? У тебя вообще есть сердце?

- Да. Есть. И оно принадлежит тебе.

Она развернулась, чтобы уйти. Но он оказался проворнее и проницательнее. Мне оставалось только удивляться, как хорошо Ярослав знал мою мать. Он без труда заметил, что неприступная стена дала трещину, и воспользовался этим. Вновь оказавшись в его объятиях, Кира обмякла. Словно кукла подвластная воле кукловода.

Я ушла. Не было сил видеть их поцелуй. Соленый от её слез, блестевших в золотистом свете бабочек, полный боли, но бесконечно страстный. Хуже всего было то, что я понимала их. Понимала свою мать, понимала Ярослава.  Я могла осудить их, пыталась доказать своим мыслям, что так и нужно сделать. Но не могла. Первый всплеск злости на мать прошел, нового не последовало. Почему?

Всё просто. Они были отражением нашего с Кириллом будущего и меня это пугало. Я не хотела так. Совершать ту же ошибку.  Они поступили так, как должны были. Поступили по правилам. Подчинились Ассоциации и попытались наладить свою жизнь друг без друга.  Что из этого получилось? Только горе. Два несчастливых брака, запутавшиеся дети, потерявшийся где-то далеко отец. Одно я понимала точно – так не будет. Со мной такого не случится. Сейчас я пойду и расскажу Кириллу все, что услышала. И я не откажусь от него. Если моя власть над ним не просто выдумка, он не сможет сказать нет.

Глотая слезы, я бежала прочь от поляны, на которой двое были счастливы.  Их нужно оставить в покое.  Дать им время побыть счастливыми, минуя все условности Ассоциации, сжигающие изнутри даже её главу.

- Арина? – пелена слез и темнота не дали мне рассмотреть дорогу. Я врезалась прямо в Кирилла. Страйк! Последняя кегля на сегодня сбита.  – Что случилось?

 - Извини, - поспешно отошла на несколько шагов. Разочарованный выдох. Так надо, пока так надо, мы оба это знали. – Я услышала кое-что интересное. Давай уйдем отсюда подальше и расскажу.

Кирилл не стал спрашивать. Честь ему и хвала за это. Я была удивлена, как хорошо он ориентировался в этом хитросплетении аллей. Просто идти за ним, наскоро перепрыгивая кочки, было прекрасно. Я чуть не рассмеялась в голос, поймав себя на мысли, что вот так идти за ним следом всю жизнь было бы здорово, знать, что протянув руку, ты коснешься его спины, почувствуешь тепло и сможешь без страха продолжить свой путь даже в самой непроглядной тьме.

Мы перешли в дальнюю часть сада. Подальше от той поляны, где сейчас находились  наши родители, превратившиеся на какое-то время в наших ровесников, одержимых чувствами и безумными мечтами.  За время пути я немного успокоилась, но перед моими глазами все еще повторялась и повторялась эта сцена. В ней было всё, что пугало меня.  Всё, что я в тайне боялась почувствовать много лет спустя, потеряв сейчас своего проводника. 

***

Моя курсантка была, кажется, немного не в себе. Что успело произойти за двадцать минут, на которые я опоздал, петляя между скалами? Ума не приложу. Как бы то ни было, сейчас я должен ей рассказать, что моя гениальная идея держаться друг от друга подальше летит в тартарары.  Нелепое решение Оракула, самое нелепое, что я видел.  Ладно, есть еще парочка почти таких же ужасных, например, брак моих родителей.  В любом случае, я должен был предупредить её, что теперь буду поблизости.

- Арин, давай я начну. У меня есть для тебя новости,  - пытаюсь  собраться с мыслями, кажется, получается.

- Что станешь моим защитником по приказу Творца?

Когда-то давно, лет эдак двенадцать назад, Клим подсел на американские мультфильмы. Так вот, будь я персонажем этих мультфильмов, сейчас мне пришлось бы с нелепыми прыжками поднимать свою челюсть земли и, возможно, отплевываться от залетевших в рот бабочек.

- Откуда ты…

- Несколько минут назад я  подслушала разговор твоего отца и Киры, - отрапортовала Арина, глядя куда-то в сторону.  Что-то скрывает? Чего-то боится? Её выражение лица было слишком красноречивым, понятно, что услышала она не только это.

-  Что еще ты услышала? – задавая один вопрос, я знал, что получу ответ на все, потому что хотел его получить. Иногда так удобно быть почти всемогущим.

- Много всего. Этот сад был посажен для неё. Он цветет только для неё.

 Вот и ответ. Причина. Главная причина. Вот из-за чего этот сад так влияет на маму. Она знает для кого он, знает, что значат эти цветы. Знает, что если в воздухе витает этот запах, отец вместе с Кирой. Мне сложно было представить всю палитру чувств, одолевающих её сейчас.   Почему она молчит? Почему не говорит ничего ни мне, ни кому-либо другому? Почему молча терпит?  Могла ему хоть раз скандал закатить, потребовать в конце-концов элементарного уважения к себе. Выдыхаю, стараясь придти в чувство. Пытаюсь сосредоточиться на том, что говорит Арина.

- По её просьбе он заставил тебя стать моим Наставником. И еще, не знаю, важно это или нет. Он говорил о каких-то Тенях и людях, которым продал их услуги за какие-то бешеные деньги. Кто это, Тени?

Нет. Нет. Нет. Случайность. Эта нелепая случайность вот-вот втянет её в игру, слишком опасную, жестокую и грязную. Я должен оградить её от этого. Пока возможно. Пока еще есть шанс на спасение от Темной стороны Ассоциации. Черной. Отвратительной стороны.

***

Мне было интересно узнать о Тенях и тех, других людях, которые приезжали сюда. Не знаю почему, просто есть такие ниточки, которые торчат из любимой кофты. Ты тянешь за них до конца, даже зная, что когда вытянешь целиком, на рукаве останется лишь уродливая дырка и ничего больше. Но все равно тянешь!  Кирилл точно знал ответы на все мои вопросы, но не спешил меня просвещать.  Пользуясь его замешательством, я снова изучала его лицо, и чем дольше он молчал, тем  отчетливее я понимала, что не смогу отпустить. Никогда.  Сейчас я готова была стать Ярославом, вымаливающим одно объятие у Киры. Готова была сделать всё, чтобы не повторить их судьбу. Но он был спокоен.  Ужасающе спокоен.  Я боялась одного, что сейчас он придумывает новую ложь.

- Кирилл, поговори  со мной. Прошу тебя.  Хорошо, ты не хочешь о Тенях,  у меня еще есть мысли, которыми я хочу поделиться. Не знаю, права я или нет, но интуиция мне подсказывает, что твой отец и Кира в той же ситуации, что и мы. Они чувствуют тоже самое. Тоже незримое притяжение.

В глазах Наставника вспыхнул гнев. Спокойный всего долю секунды назад, сейчас он готов был стереть с лица земли этот сад, а может и пару гор с землей сравнять за компанию. 

- Это невозможно! – он ударил ни в чем не повинный куст шиповника и взвыл от боли. Есть ли шипы у шиповника? Странный вопрос, конечно, есть. И сейчас несколько из них торчит в его ладони.   Когда-то я читала книгу,  эпиграфом к которой была история о птице,  поющей один раз в жизни. Бросаясь грудью на самый острый шип, она поет умирая. Но нет ничего прекраснее этой песни.  Воспоминание о прошлой жизни обожгло меня огнем, но не задело. Я уже бежала к нему, как та самая птичка стремилась  к своему смертоносному шипу, чтобы исполнить последнюю песню.

***

Этого не может быть. Невозможно. Отец и Кира тоже заложники материи? Нелепость какая. Ирония судьбы. Разумеется, это многое объясняет. Но гнев, гнев бушующий во мне не утих. Боль от шипов пронзила руку внезапно. Как это можно переварить? Мне кривым почерком Творца написано стать таким же, как отец? Никогда не любить избранную им жену, довести её до отчаяния и, падая в пустоту, искать встречи с той, что стоит сейчас передо мной? Я не готов к этому. Не согласен с этим. Категорически не согласен.  Арина подбежала ко мне быстрее, чем я смог что-либо предпринять, и схватила за руку.

- Я помогу, подожди, - она поспешно доставала иголки из моей ладони. Я вздрагивал от боли и одновременно умирал от желания поцеловать её.  Слишком близко. Невозможно близко.  Даже боль, причиненная её руками, была счастьем.  Это пугало и шокировало одновременно.  Я должен был прекратить это и с силой высвободил руку из её холодных ладоней. Взгляд, одновременно понимающий и немного обиженный,  причинял мне боль сильнее, чем могли бы причинить все иглы шиповника из этого сада.

***

- Успокойся, это не смертельно, -  он раздраженно потирал пострадавшую ладонь.  Одна прядь его волос упала на  лоб, мне стоило огромных сил удержаться и не поправить её.  Сложно было лишить себя прикосновений. Очень тяжело. Особенно здесь, где нас никто не видит.  Когда мы снова в окружении темноты.

- Кирилл, я подумала о нас. И я против твоего предложения. Сегодня, в этом саду, я уже видела людей, которые пожертвовали всем ради Ассоциации и её правил. Пошли на поводу у собственного долга.  Что они получили взамен? Сам видишь.  –  я сделала шаг по направлению к нему. Он шагнул назад, удерживая дистанцию. Впервые в жизни мне приходилось нападать, странное ощущение. -  Не знаю, как быть дальше, но я на сто процентов уверена в одном - мне не хочется двадцать лет спустя оказаться на их месте. Поэтому я не откажусь от тебя. Да, это эгоистично. Да, ты ненавидишь во мне эту черту. Но это моё решение. Рано или поздно я приду к тебе. Слышишь? Для тебя не существует ограничений, кроме тех, что ты придумал себе сам. Не строй еще одну стену, строй мост. Я начну со своей стороны пропасти и буду ждать тебя на середине.

С каждой моей фразой он удалялся. Делал шаг назад и пропадал в темноте. Я шла навстречу, но не могла догнать его. Он исчез. Тихий шорох крыльев и пустота.  Снова одна, среди давящего на легкие сладкого запаха цветов шиповника и обжигающего ледяного воздуха.  «Он убьет меня, когда узнает, что сообщение Оракула – подделка» - я поймала себя на мысли, что неосознанно умолчала об этом факте. Да, в тайне я надеялась на то, что он будет рядом. Пусть даже так. Пока только так.

Глава 12. Ученики

***

Ждать или не ждать, вот в чем сегодня мой вопрос. Решала я его просто - ждала. Ждала расплаты за свое вчерашнее заявление в саду. Делала я это, глядя из окна учебного класса на серое небо, соприкоснувшееся с потемневшими от дождя горными вершинами, шапки которых давным-давно потерялись в облаках. Или недавно? Может, это мой Наставник когда-то сделал эти горы чуть выше, чтобы они смогли дотянуться до неба? Я отмахнулась от назойливых мыслей, вновь и вновь возвращавших меня к нему.

- Не спи, а то замерзнешь! – Лера устроилась за соседней партой. – Получила смс? Сегодня, после занятия, у нас первая встреча с Эдгаром. Я думала, он на нас плюнул, как Наставник на Колю. У них тоже до сих пор ни одного занятия не было!

- Да, видела. Может, Наставник пока занят? – говорить о нем ровно и спокойно получилось неожиданно легко. Стрелка на часах, висевших на противоположной стене, неумолимо приближалась к тому времени, когда откроется дверь и в неё войдет…

- Всем добрый вечер! – прозвучал в аудитории знакомый голос. Одновременно все присутствующие повернулись в сторону выхода и удивленно уставились на монументальную фигуру Эдгара.- Что? - в вопросе никаких эмоций, только правая бровь едва приподнялась.  Его, кажется, забавляло наше удивление. -  Кирилл на  срочном задании, у одного из его постоянных Объектов рецидив. Ему пришлось  уехать. Есть еще вопросы или мы можем начать занятие?

У меня были вопросы. Главный из них: «Это правда или предлог?». Одержимая им, я была слишком рассеяна и мысленно благодарна Эдгару за то, что он меня не спрашивал и не вызывал на практики. Мы подробно разбирали вчерашнее фиаско каждого конкретного члена Команды, минуя меня и Леру. Возможно,  его гуманность  - это просто отсрочка и нам предстоит серьезное испытание на дополнительных занятиях?

- Как бы там ни было, - завершил Эдгар «разбор полетов», - вы все попали в одну и ту же ловушку. Вы поддались чувствам, занервничали и не смогли рассуждать хладнокровно. Итог – все мертвы. Никогда на свете не появится прекрасного литературного произведения, которое должен был написать погибший журналист, никто не расскажет о милосердии обезумевшим от ненависти людям во всем мире, как это сделала бы погибшая медсестра. Потеря одного Гения – трагедия.  Вы потеряли пять. Это катастрофа.

Мы сидели, дружно опустив головы. Странно, когда занятия вел Кирилл, он никогда не  объяснял нам важность каждой конкретной жизни. Наш официальный наставник рассказывал нам о работе Мыслителя, как о задаче, которую нужно выполнить и забыть, но  никогда, как о важной миссии, имеющей значение в мировом масштабе.

- Как мы можем этого избежать? – подал голос с первой парты Коля.

- Прекрасный вопрос для будущего Командира,  тебе часто придется задавать его себе, - Эдгар одобрительно кивнул Комару, -  Когда вы на задании,  чувства могут стать помехой. Это главное, чему вас пытается научить Кира при помощи этих иллюзий. В любом месте и любой ситуации главное - сохранить жизнь Объекта.  Если вы сможете закрепить эту мысль в своих головах, то проблем не возникнет, - он выразительно похлопал себя пальцем по лбу.  – Я не обещаю, что это легко, но гарантирую, что когда-нибудь самоконтроль спасет жизнь вам и вашему Объекту.

По спине пробежали мурашки. Он говорил для меня? Взгляд Эдгара не цеплялся ни за кого конкретного, он вел себя, как типичный преподаватель, уделяя примерно одинаковое количество внимания каждому из присутствующих. Почему меня так задела эта фраза? Он считает, что мы не сможем работать вместе с Кириллом? Или у меня начинается паранойя? Ни один из этих вопросов я задавать не стала, ни на занятии, ни при разговоре после.

***

Наша первая тренировка целителей началась с самого неожиданного из возможных вопросов.

- Что вы знаете о любви?  Это первый вопрос, который я хотел бы задать будущим Целителям.  – Эдгар несколько секунд внимательно смотрел на нас с Лерой. Мы переглянулись, и, кажется, одновременно опустили глаза вниз.  - Судя по вашим покрасневшим щекам, ничего.  Сейчас я говорю не о любви в романтическом понимании, не о любви мужчины и женщины. Это лишь одна сторона чувств, на которой по непонятной причине зацикливается 90% населения Земли.  Чтобы исцелять, вы должны научиться любить всё: от грубого камня, лежащего на дороге, до цветущего дерева в прекрасном саду, от ужалившей вас пчелы до обидевшего вас человека.  Искренне полюбить все, что вас окружает, будь оно плохим или хорошим.

В этот момент я поняла, что Целителя из меня не выйдет, как ни старайся. Если я запнусь о камень, то пну его в ответ, если меня ужалит пчела, я прихлопну её тапкой, если человек причинит мне боль – я не смогу простить.  Как не могу простить сейчас Киру или Машу.  Какой после этого из меня Целитель?

- Но не спешите впадать в уныние. – видимо, на наших с Лерой лицах отразилась полнейшая безысходность, -  сейчас я говорю об идеальных чувствах для Целителя. Полностью соответствовать этому идеалу  не может никто. Люди не идеальны, а мы хочешь-не хочешь тоже немного люди.

-  А существовал когда-нибудь идеальный Целитель?  - поинтересовалась Лера.  Эдгар на секунду задумался. Я кожей чувствовала, что он на несколько секунд отправился туда, где был его идеальный Целитель. Что с ней? Она чувствует себя лучше?

- Нет, увы, но ничего не мешает вам стремиться к совершенству.  Именно над этим мы с вами и будем работать.

Следующий час мы подробно разбирали механику дара Целителя.  Оказывается, это не так просто – излечить.  Захотел и раны исчезли? Увы, нет. Во всем должно быть равновесие, если где-то убыло, значит, где-то прибыло.  В данном случае, Целитель забирал все на себя: болезни, раны, травмы.  И, что казалось мне самым ужасным,  Целитель должен искренне захотеть сделать это.  Какой нормальный человек на это согласится? Получить вместо кого-то перелом ноги или рваную рану живота?  Я не представляла.  Весь дар Целителя состоял в том, насколько быстро он может восстановиться после. Забрать просто – пережить травму другое дело.

Кое-что из этого я знала и раньше, но одно дело прочитать все в учебнике, другое – испробовать на себе.

- Именно поэтому многие Целители гибнут, так и не раскрыв свой потенциал, - завершил рассказ Эдгар, - они просто не успевают излечить себя.  Высший уровень для Целителя – забрать человека из рук смерти. У него есть три минуты после её наступления, чтобы вернуть Объект к жизни. Таких случаев известно всего два и все они закончились плачевно для Целителей, восстановиться после такого не под силу никому. Прошу запомнить это прежде, чем мы перейдем к практике.  Заниматься мы будем по отдельности, индивидуальные расписание я скину вам на почту позже.

Я выдохнула, неужели Соня один из двух случаев? Ведь именно поэтому нас хотели познакомить, не так ли? Или я снова слишком много фантазирую? Время покажет.

***

Эдгар оказался замечательным Наставником и прекрасным учителем. Если Кирилл был импульсивен, часто несдержан. Эдгар же вел занятия ровно. Знал, когда похвалить, когда отругать, когда объяснить еще раз. У меня начало получатся. Ни я, ни мой новый Наставник не ожидали больших успехов. На первом же персональном занятии мы открыли все карты.

- Ты – не Целитель по своей сути, ты – Целитель по приказу. Поэтому я не жду особых успехов, но мы сделаем все возможное, чтобы не ударить в грязь лицом, не так ли?

- Да. Я понимаю, сделаю все, что в моих силах. Вы, ребята, мне слишком нравитесь, чтобы оставлять вас умирать.

- Отрадно это слышать, - он ободряюще похлопал меня по плечу своей огромной рукой. Странно, после этого внутри меня потеплело, я впервые почувствовала себя частью команды.

Поразительно, но в обучении Целительству мне каким-то чудом удавалось не отставать от Леры.  Не знаю, в чем причина, возможно, все благодаря тому, что мы с ней в последнее время очень сдружились.  Занятия с Эдгаром, новые знания и возможности занимали большую часть наших мыслей, мы обсуждали учебу часами.  У неё были проблемы с восстановлением организма, у меня с переносом ран. Именно Лера придумала мне подходящий образ мысли:

- Если у тебя не получается полюбить то или иное существо и найти в себе желание помочь, попробуй представить себя на его месте. Как будто это ты сидишь с порезом на руке и ждешь исцеления. Должно помочь.

Сложно поверить, но она оказалась права. На следующий день мне удалось вернуть к жизни свою первую ветку дерева, добиться похвалы от Эдгара и впервые за время пребывания в лагере Ассоциации поверить,  что я не бесполезна.

  Через несколько дней он пригласил меня на псарню, честно признавшись, что хочет воспользоваться тем, что я знаю о Соне.

- Извини, что перенес занятие сюда.  Но с вашим обучением и постоянными отлучками Кирилла я слишком редко бываю здесь. Это для меня невыносимо, - произнес Эдгар, впуская меня внутрь.  Несмотря на холод за окном, внутри было тепло, даже немного жарко. Соня, одетая в легкий сарафан,  сидела на кровати и листала книгу. Нас она встретила теплой улыбкой и удивленным взглядом.

- Соня, знакомься. Это Арина, моя ученица. Мы позанимаемся здесь, если ты не против?

Девушка растерянно кивнула и снова уткнулась в книгу, совершенно потеряв к нам интерес. Взгляд моего учителя никогда не был таким, как сейчас. В нем смешались боль, одиночество и невероятная тоска.

- Она не разговаривает? Что с ней произошло?– шепотом поинтересовалась я, тут же укорив себя за излишнее любопытство.

- После завершения одной страшной миссии она не произнесла ни слова. Иногда мне кажется, что Соня больше не принадлежит этому миру.  Это убивает.

Слезы или мне показалось? Я встряхнула головой, отгоняя это видение. Наверное, показалось. Стоило Эдгару повернуться ко мне, он тут же пришел в себя. Как им с Кириллом удавалось изменяться так быстро?  Нужно взять и по этой специальности пару уроков. Позже.

- Давай забудем про уныние и перейдем к практике.  У меня есть для тебя пациент…

Мягкая шерсть.  Холодный, тыкающийся мне в руку черный нос.  Взгляд, полный абсолютного доверия.  Щенок бегал вокруг меня, прихрамывая на заднюю лапу. Я переводила испуганный взгляд с Эдгара на него и обратно.

-  Альма родила без меня, - он кивнул в сторону одной из борзых, - эта травма была получена им при родах, с тех пор он хромает.  Пока я не давал ему имени. Если нам не удастся исправить ситуацию с лапой, мне придется его пристрелить как брак.

Мне словно залепили пощечину. Брак. Я взяла щенка на руки, не понимая, как можно безжалостно убить существо настолько доверяющее тебе.  Малыш принялся слегка покусывать мне палец.  Хотел есть.  Неужели мой учитель сможет выстрелить в него?  Щенок тем временем понял, что кормить его здесь не собираются, и возмущенно запищал.

Я гладила его неестественно изогнутую лапу и пыталась сосредоточиться. Чтобы спасти его, нужно просто взять себя в руки, забрать эту боль и вылечить.  По рассказам Эдгара, принятая на себя боль животного воспринимается человеческим телом не так сильно, как боль другого человека.  Бояться мне было нечего. Легкая боль - ничтожная цена за спасенную жизнь. Немного потерпеть и этот щенок больше не будет браком,  получит шанс, так же, как и я.

Боль пронзила ногу внезапно. Колено подогнулось, и я оказалась на полу, прижимая к себе испуганно болтающего лапками щенка.  Все четыре лапы были абсолютно здоровы.  Мне же предстояло хромать пару дней.

Постепенно, погружаясь в информацию о Целителях, залечивая раны и переживая боль, я сама не заметила, как увлеклась процессом. Едва успев оправиться от того случая со щенком, я вылечила ожог  у Комара. Да, у Леры это получилось бы в разы быстрее, но мне было приятно почувствовать себя нужной, да и Комару помочь. Его жизнь в последнее время была далека от сладкой.  Они с Жанной продолжали ругаться, несколько раз переругивались и с Лерой.  В чем причина последнего я не знала, а подруга отказывалась говорить.  Меж тем моя трудоголическая мантра работала на ура. Заглушить тоску удавалось при помощи учебы, постоянного присутствия подруг и круглосуточной практики.  Жизнь вошла в привычное русло и несла свои воды вперед  со скоростью бушующей горной реки до того злополучного вторника.

***

Последние несколько недель выдались на удивление насыщенными. Я метался между двумя шизофрениками, по совместительству гениальными писателями и моими Объектами,  защитой Арины (в большей степени от паранойи её матери) и общими обязанностями Наставника.  В этом круговороте мне никак не удавалось найти время на индивидуальные занятия с Комаровым.  Если честно, я с удовольствием спихнул бы его кому-нибудь другому.  Да и чему его может научить самый отвратительный Командир из всех, что есть в Ассоциации? Как поддаться эмоциям и завалить задание среднего уровня? Как потерять Целителя?  Как нарушить все возможные правила Ассоциации, влюбившись в курсантку? Ни дать, ни взять, я – пример для подражания.  Будь моя воля, никогда не согласился бы никого учить, но это приказ.  О чем мне в жесткой форме напомнил сегодня утром отец.  Пришлось назначить первое занятие.  К счастью, дом нашей команды был свободен и мне не пришлось тащиться из Старой деревни в Новую.

Ожидая своего ученика, я в очередной раз пытался разобраться в собственных мыслях.  Неотвратимо приближалась еще одна напасть – совместная миссия с Ариной. Осталось всего два дня, но я так и не нашел в себе силы рассказать ей.  Почему медлил? Мне не хотелось снова ломать её только-только вошедшую в русло жизнь. Она старательно занималась с Эдгаром и даже делала успехи, веселилась с Лерой, пила много кофе и всегда вставала с правой ноги.  В общем, была счастлива без меня.

Скрип входной двери прервал мои размышления. В комнату, стряхивая с шапки снег,   вошел Комаров.

- Привет! Надеюсь, ты не против занятий в нашем доме, -  я старался быть максимально дружелюбным со своим, о ужас, учеником, - сегодня здесь все равно никого нет, было бы обидно не воспользоваться случаем.  На занятиях можно забыть про субординацию, обращайся ко мне на ты и по имени.

- Согласен, - он коротко пожал мне руку, - оставим формальности.

В последнее время этот парень стал слишком колючим. Судя по всему, распределение Ассоциации выбило его из колеи сильнее, чем мы могли предположить. Я не знал, как ему помочь. Мы с Машей в свое время не стали делать из этого трагедии. Сначала было жутко неловко узнавать друг друга с новой стороны: внезапной, неожиданной, откровенной. Изучать привычки и тела друг друга, словно читая энциклопедию. Медленно. Внимательно. Постепенно. Сейчас я мог бы защитить докторскую по теме «Маша и с чем её едят».

- Кирилл, мы начнем? – вернул меня в реальность Комаров. Я отвратительно задумчив. Взять себя в руки. Взять себя в руки и научить этого долговязого парня чему-нибудь полезному.  Срочно!

 - Да, пытаюсь решить с чего. Наставник я впервые, поэтому буду учить так, как когда-то учили меня. Начнем с самого важного – обязанностей Командира. Мы расположились за столом напротив друг друга. Мне хотелось, чтобы наши занятия больше напоминали дружеские посиделки, чем учебу.  Так когда-то занимался со мной мой Учитель.

Этот слегка колючий выжидающий взгляд. Такое чувство, что его так и подмывает мне что-то сказать, но он почему-то сдерживается. Ничего, у нас еще много времени, пусть дозреет.

- Главная функция Командира – координация. Он получает задание, доводит его до сведения Команды и создает план вылазки, самостоятельно или вместе с остальными. Это зависит от обстановки.  В рамках миссии Командир полностью контролирует действия каждого члена команды. Фактически, командир – сердце команды.  Он гонит кровь по венам, обеспечивает работу всех органов. Если сердце функционирует правильно, организм живет и процветает. Традиционно, Командир отвечает за успех всей операции. В случае провала  именно Командира вызывают на суд, где он обязан описать причину неудачи и любой ценой  защитить членов своей команды.  Таким образом, статус командира  – это в первую очередь огромная ответственность за жизни Объектов и членов Команды. Есть вопросы?

Я разозлил его? Чем? Вокруг моего ученика сгущалась энергия, он невольно напомнил мне закипающий электрический чайник. Вот только я пяткой чувствовал, что этот чайничек со взрыв-пакетом внутри вот-вот бахнет.

-   Наставник, у меня есть вопрос как раз про ответственность, - он замешкался на секунду, словно решая, стоит говорить дальше или нет. - Это из  чувства ответственности ты целовал курсантку? Или из-за любви к своей работе нарушил все правила Наставников?  За судьбу Команды беспокоился, когда прикасался к ней?  - он поднялся на ноги, инстинктивно пытаясь казаться выше меня.  – Извини, Кирилл, но мне противно слышать о долге и ответственности от тебя.

Вскипел. Только что я получил запрещенный удар в бою, о своем участии в котором и не подозревал.  Не требовалось имен, чтобы понять о ком речь. Но откуда?

- Она ничего мне не говорила, никогда бы не рассказала, - кажется, этому парню не нужно было читать мысли, чтобы догадаться, о чем я думаю. Полезная прозорливость, далеко пойдет. Вот только я тоже немного разбираюсь в том, что касается лихорадочного блеска в глазах, импульсивных поступков  и девушек, когда тебе едва стукнуло восемнадцать.

 -  Тогда откуда такая осведомленность?

- В тот вечер я заглянул к ней, чтобы проверить, все ли в порядке. Они с Лерой и Жанной изрядно набрались.  Пытался стучать, но меня никто не услышал.  Я открыл дверь и увидел вас.  Тогда мне не было ничего известно, и я подумал, что она твоя пара, но это не так, верно?

- Да. Это не так.  И? Что будешь делать? Донесешь на нас  Ассоциации? И вообще, с чего такие переживания за душевное состояние курсанта Дмитриевой?

Разумеется, он не донесет. Я чувствовал себя героем мыльной оперы. Да-да, у Комарова на лбу большими буквами было написано «влюбленный осел пришел бить копытом» .  Проблема в том, что бить копытом он решил перед достаточно опасным и, что немаловажно, нервным хищником.  Почему ему предлагают красивую и умную, а он лезет к моей…курсантке? Внутри меня зашевелилось неприятное чувство, подначивающее  отказаться от педагогики и перейти к тирании в особо жестокой форме.

Мой ученик сделал несколько шагов в одну сторону, потом в другую. Метался, не зная, что ответить.  Попал в собственный капкан. Забавно, в какой ступор может ввести простой вопрос, когда ты не готов признать очевидное.

- Не хочу, чтобы она страдала из-за тебя.  Ей и так досталось,  – он остановился напротив меня, уперев руки в стол. –  Пусть ты не согласен с выбором Ассоциации, не мне тебя судить. Но оставь Арину в покое, развлекайся с кем-нибудь другим!  В противном случае Ассоциация получит доступ к моим мыслям и призовет тебя к ответу.

Моя чаша терпения переполнилась. Развлекайся!  Неужели он думает, что  я в состоянии пожертвовать всем, что имею, чтобы просто поразвлечься? Этот сумасшедший опасен, гляди того он подставит меня, мою Команду, нашу миссию и… её. Он – угроза всему, что мне дорого. Одно его слово в Ассоциации и мы ничего не сможем исправить.  Я поднялся на ноги, наши глаза оказались на одном уровне.  Он дрогнул. Я видел это, чувствовал это. Сила пульсировала на кончиках пальцев. Тоже мне защитник. Дон Кихот Ламанчский просто, клеймо ставить некуда.  Пусть скажет ей хоть слово, пусть только подумает прикоснуться к ней, и я устрою ему такие ветряные мельницы, Санчо Панса неделю от скал отскребать будет.   Материя отзывалась на мое раздражение, подыгрывала моей ревности, искушала.

- А теперь молчи и слушай, – я холодно наблюдал, как невидимая сила поднимает Комарова вверх. Он испуганно болтает ногами и хватает ртом воздух.

Любимый прием отца. Блокируем горло. Я сознательно сдавил его сильнее, чем нужно.  Желание окончательно свернуть ему шею было слишком велико.  Это избавило бы меня от всех проблем сразу.  Нет человека – нет проблемы, как говорил один небезызвестный персонаж.  В ушах уже стоял тихий звук ломающегося хребта. Интересно, он знает, насколько близок к смерти?

 -  У тебя не больше прав любить её, чем у меня. Что вытаращился? Я не слепой и не идиот. – красноречивый взгляд болтающего лапками разозлил меня еще больше. - Твоя пара уже избрана Оракулом.  Один шаг. Приблизишься к Арине хоть на шаг, и я сверну тебе шею.  И никто, повторяю, никто меня не остановит.  Это первое.

- Кирилл, что ты творишь? – стоящую в дверях Машу  с силой ударило о стену. Это не отрезвило ни на секунду. Сейчас все, что мешает мне, должно быть убрано с дороги.

Я старательно заглушал свой внутренний голос с интонациями Учителя, упорно твердящий: «Прекрати, сделаешь только хуже! Ты уже принял решение, что будешь держаться от неё подальше и не поддашься искушению. Просто скажи ему об этом. Зачем калечить парня?». Ну уж нет.  Одна мысль, что он живет с ней в одном общежитии, может завтракать с ней за одним столом и, возможно, рискнет рассказать ей о своих чувствах, приводит меня в бешенство.  Сейчас у  него есть только один козырь в рукаве, его знания о поцелуе,  разыграй он его – не только жизнь Арины, но и весь наш план, дорогой Учитель, пойдет прахом.

- Продолжим образование, - я чуть ослабил хватку, чтобы сохранить ему сознание.  – Ты ничего не скажешь про тот вечер. Никому. Будешь вести себя, как пай-мальчик.  Если все просочится в Ассоциацию, в первую очередь пострадает Арина.  Выбирая между мной и ней, они выберут меня.  Рискнешь донести?  И, чтобы ты не считал меня сволочью, знай,- я снова усилил хватку, не обращая внимания на его покрасневшее от удушья лицо, - это была ошибка. Я запомнил её, чего и тебе желаю. Для Командира главное – долг, ответственность и благополучие Команды.   Его миссия. От остального тебе, как и мне, придется отказаться. Это будет непросто. Сможешь ли ты сделать то, что должен, отказавшись от того, что любишь? Подумай об этом хорошенько, - сила вновь сыграла со мной злую шутку. Я злился, материя бесновалась, невидимое кольцо вокруг горла курсанта сжималось все сильнее. Убрать его с дороги проще, чем надеяться на эффективность этой лекции.

 Дверь с грохотом распахнулась. Блок Эдгара встал между мной и Комаровым. Тот упал на пол, что-то хрустнуло, он вскрикнул и схватился за ногу. Внутри меня все еще пылал гнев.  Друг подбежал, схватил меня за плечи и с силой встряхнул.

- Кирилл, очнись! Приди в себя, чертов придурок!

Что-то изменилось в комнате. Запах. Влетевший ветер. Материя.  Комната плыла перед глазами. Сквозь опьянение силой я повернул голову к выходу и увидел её. Арина испуганно смотрела на меня, не решаясь переступить порог дома.

- Уведи её отсюда!

***

Он сошел с ума. Определенно сошел с ума. Я замерла в дверях не в силах пошевелиться.  Впервые в жизни он так пугал меня. Даже в тот день на площади он не был таким: опьяненным силой, пугающим, жестоким.  Коля рухнул на пол и, подчиняясь мимолетному порыву, я подбежала к нему.

- Ты в порядке? Нога? – он молча смотрел на меня. Шок? - Осторожно. Сейчас помогу тебе встать.

Едва я коснулась его плеча, как Комара отбросило в сторону  на несколько метров.

- Арина, не трогай его! Ради Творца, - Эдгар все еще пытался утихомирить Наставника. Сидя на полу, я чувствовала себя маленькой девочкой перед лицом жестокого родителя.  Каждый мускул моего тела напрягся до боли. Я больше не пыталась добраться до Комара.  Мне хотелось лишь одного – спрятаться.  Переждать эту бурю и дождаться солнца. Я заметила пошатывающуюся Машу, она с трудом поднималась на ноги. Что здесь произошло? Ей тоже досталось от Наставника?

- Маша, стой на месте, не приближайся!  Арина, подойди. Успокой его. Я пока осмотрю Колю.

Дрожа от страха, я поднялась на ноги. Я? Успокоить? Почему я, здесь есть его девушка, будущая жена или как там её еще назвать. Но Эдгара это мало волновало. Он отошел в сторону.  Впервые за несколько недель мы с Кириллом стояли лицом к лицу при свете дня. Впервые за все время нашего знакомства я боялась сделать шаг к нему на встречу. Да и как посметь, когда каждой клеточкой кожи чувствуешь колючий взгляд Маши.

***

Она боялась меня. Осознание этого причиняло нестерпимую физическую боль. Почему Эдгар не прогнал её? Это был приказ, между прочим.   Она подбежала Комарову и пытается помочь. Нет, я не хочу видеть, как она прикасается к нему.  Её внимание станет для него маленькой победой, этого я не потерплю. Не на моем поле, не с ней.  Материя все еще пульсирует и любое, даже самое ничтожное мое желание, будет исполнено за долю секунды.  О нет!  Комарова  отбрасывает в сторону.

- Эдгар, убери её отсюда. Сейчас же! Это приказ, черт подери!

Если Арина сейчас не уйдет… Поздно. Она касается своими мягкими пальцами моей руки. Замирает на секунду, словно ожидая удара. Неужели она думает, что я способен причинить ей вред? Немыслимо.

***

Полюса рук замкнулись. Я помню, что он просил меня не делать этого, но сейчас  давать ему право голоса значило позволить  причинить вред Коле и, возможно, всем нам. Выбор был очевиден.

Как и тогда в комнате, мир исчез. Невидимая материя превратилась в огромного чеширского кота, мурчащего от удовольствия. Довольного своим коварным замыслом. Но для меня это уже не имело значения. Важно одно: в его глазах больше нет гнева, они становятся чуть светлее. Все еще темные, но теперь я могу видеть тонкую коричневую нить радужки.  Горная река, которую последние несколько недель мне удавалось удерживать в русле, столкнулась с порогом и готова была рухнуть вниз, разбить водный поток о камни и высвободить энергию. Невероятно. Всего одно касание и я больше не управляю собой.  Встаю на цыпочки и касаюсь его лба своим, замыкаю полюса.  Тихо, одними губами прошу его:

- Обещай, что не причинишь никому вред.  Пожалуйста.

Наставник не отстраняется, несмотря на присутствие Маши.  Он  не говорит этого вслух, но я знаю – ничего больше не будет. Его злость ушла.  Неужели получилось? Кто управлял моими действиями последние несколько секунд? Сама я бы никогда не осмелилась вести себя так на глазах у Маши и Коли.

Откуда-то издалека слышу голос Эдгара:

- Уведи его наверх.

***

Дверь его комнаты, наконец, захлопнулась за нашими спинами и я облегченно выдохнула. Но замерла на вдохе, когда кольцо его рук сомкнулось на моей талии. Считанные минуты назад я боялась его, теперь же готова была раствориться в горячих объятиях без остатка.

- Спасибо, - его дыхание обжигало шею, губы почти касались мочки уха. По телу пробежала легкая, едва уловимая дрожь. Мне потребовалось сосредоточие всех сил, чтобы снова начать дышать.  Хотя, кому это было нужно?  – Побудь со мной, пока не вернется Эд. Когда ты рядом, меня не так пугают последствия.

Если несколько минут назад я управляла ситуацией и вела его за собой, как послушную марионетку. Сейчас ситуация в корне изменилась.  Теперь я превратилась в заложницу желаний. Чьих? Хороший вопрос. Он не хотел, чтобы я уходила до прихода Эдгара. Я не хотела, чтобы этот момент заканчивался. Почему мы не можем стать статуей? Навсегда замереть вот так, вдвоем, в этой комнате.

- Опрометчивое желание. Если я превращусь в камень, стоять рядом со мной будет не так приятно.

Он улыбается. Я чувствую это, не оглядываясь. Кому в сущности нужны глаза, если все можно узнать по биению сердца, дыханию и едва ощутимому движению губ?

***

Она мечтала о вечности, я же мог дать лишь несколько минут.  Себе. Ей. Нам.  Теперь моя очередь бояться.  Последствия  этой потери контроля будут существенными. Комар снова видел то, что ему ни в коем случае не положено было видеть.  О предстоящем разговоре с Машей я даже думать не хочу. Сейчас их возьмет на себя Эдгар, но это  будет лишь начало.

- За что ты так с ним?

- За то, что он любит тебя.

***

Всё рассыпалось. Магия момента. Связь. Тепло. Материя, обволакивающая нас плотным коконом рассыпалась на тысячи осколков. Я нашла в себе силы вырваться из объятий Кирилла и, наконец, взглянуть ему в глаза. Правда? То, что ты говоришь, правда?

- Я не хотел.  Честно. Поверь мне, пожалуйста. Он пришел ко мне, рассказал, что видел нас в твоей комнате. Обвинил в нарушении закона Ассоциации и начал угрожать, что расскажет все Главе, если я не прекращу «с тобой играть». Представляешь? Играть,  -  он снова начинал злиться.

- Поэтому ты решил его убить? – у меня не укладывалось в голове. Он же Мыслитель, ангел-хранитель, который читал мне лекции на тему морали и человеколюбия. Откуда взялась эта жестокость?

- Я пытался защитить тебя.  Вот еще одна причина, по которой мне нужно быть осторожным с чувствами, - не предприняв никаких попыток вновь подойти ко мне, он опустился на пол. Я молча наблюдала за ним, чувствуя его раскаяние, боль и страх. - Иногда моя сила выходит из-под контроля. Материя концентрируется и каждое мое желание, даже самое жестокое и опрометчивое,  становится реальностью. Сегодня, разговаривая с Комаровым, я поддался этому искушению.  Когда я понял, что он любит тебя и по глупости может рассказать о нас Ассоциации, материя взбесилась и я вместе с ней. Маша попала под горячую руку.  Остальное ты видела.

Он сидел на полу, подпирая спиной стену. Голова устало опущена, взгляд устремлен в пустоту, мысли где-то далеко в мире угрызений совести, судорожных поисков выхода из ситуации и легкого налета паники.  Всё, что я могла сделать – это сесть  рядом с ним.  Держать его ладонь в своей и гладить по спутавшимся волосами.  Не знаю, сколько времени мы провели вот так.  Молча.

-  Это ничего не значит, - его голос звучал безжизненно и устало.

- Что?

- Всё, что произошло. Я по-прежнему считаю, что мы не должны подвергать друг друга опасности.

-  Ты предпочитаешь подвергать опасности других?

-  Этого больше не повториться.

- Я бы не был так уверен,- мы не заметили, как в комнату вошел Эдгар. – Арина, у Коли сломана нога. Считаю, это твой шанс попрактиковаться на людях. Вперед.  Сидеть, Отелло!

Он удержал вскочившего на ноги Кирилла. Тот рванулся к двери из комнаты.

- Я сам его вылечу. Моя ошибка, почему она должна мучиться? – негодовал Наставник.

- Сейчас только Арина может исправить ситуацию. Он не слушает меня и не будет слушать тебя, даже если ты  его вылечишь. Дай им возможность поговорить. – в рассуждениях Эдгара была доля истины. И только одна проблема  - я никогда не лечила людей.

***

Я вошла в комнату как раз вовремя, чтобы предотвратить побег. Хотя, как далеко он мог убежать со сломанной ногой? Коля, чертыхаясь, пытался встать с дивана.  Распухшая нога причиняла ему боль, но не умаляла решимости. Вот упертый Комар! К счастью для меня, Маши в комнате не оказалось.  Мне стало чуть легче, но, под тяжелым взглядом Коли я почему-то почувствовала себя виноватой.

- Что это было? – мое появление заставило его прекратить попытки подняться.  Теперь он сидел на диване и пристально разглядывал меня, ожидая ответа.

- О чем ты? Лежи тихо, попробую исцелить твою ногу. - Я присела рядом с ним, осматривая травму. Эдгар сказал, что для исцеления перелома мне не нужны глубокие анатомические знания. Что ж, оставалось верить на слово, потому что ждать, когда нам на втором году обучения начнут читать медицину и все, что с ней связано, я не могла.

- Не делай этого. Не хочу, чтобы тебе было больно, - его прохладная рука обхватила моё запястье, не дав замкнуть полюс.

- Я – Целитель, мне нужно привыкать к боли. Тем более, ты пострадал из-за меня.  Знаю, ты хотел, как лучше, но не стоило угрожать Кириллу, –  моя неловкая попытка освободить руку не увенчалась успехом.

- Кто он? Объясни мне, иначе я не смогу спокойно реагировать на происходящее,- он провел большим пальцем по моему запястью, я вздрогнула от такого неожиданного проявления чувств. Или это случайность, которая кажется мне чем-то большим из-за слов Кирилла?

-  Он тот, кто хочет защитить меня сильнее, чем я хочу быть защищенной.  Прошу, пока никого нет. Не рассказывай никому о том, что увидел тогда в комнате и сегодня. Это важно. Если ты расскажешь, возможно, это будет стоить мне жизни.  Я могу тебе доверять? – меня слегка лихорадило, слишком много перемен за один вечер, как всегда, когда наши с Наставником пути пересекаются. Пока мы вдали друг от друга, кажется, что все спокойно, но  где-то весь этот поток скапливается и, стоит нам встретиться, как все от чего мы пытались сбежать, водопадом обрушивается на нас. Теперь еще и Комар. Его взгляд слишком пристальный. Рука, не дающая свободу действий.  Неловкость, сковывающая меня.

- Разумеется, - он не ожидал, что в его руках может оказаться моя жизнь. Собственно, я тоже не была в этом уверена, но в случае с Ассоциацией разумнее ожидать худшего варианта развития событий, чем надеяться на лучшее. Тот удар в спину от матери-фанатички до сих пор не давал мне покоя. -  Ты, конечно, не объяснишь мне, что происходит?

- Прости, сейчас я ничего не могу объяснить, потому что сама не знаю ответов.  Всё, что я могу сейчас – это попытаться вылечить твою ногу. Отпусти меня и дай сделать дело.

- Дай ей помочь тебе, - я вздрогнула от неожиданности. Когда он пришел? Не думала, что Эдгар выпустит его из комнаты. Мою неловкость, как рукой сняло. Я судорожно старалась вырваться из стальной хватки Коли, тот с неохотой, но вынужден был подчиниться обстоятельствам.  – После того, что увидел, извиняться не буду.

Как капризный ребенок ей-богу! Я с трудом подавила в себе желание высказаться по этому поводу и сосредоточилась на больной ноге. Мне хотелось помочь.  Излечив эту травму, я смогу хотя бы физически устранить последствия этого сумасшедшего вечера. Кирилл не будет мучиться угрызениями совести, хотя, о чем я говорю, все равно будет. Комар сможет своими ногами дойти до Новой деревни и не возникнет никаких вопросов, что с ним случилось.  Это было бы замечательно, сумей я вылечить эту злосчастную комариную лапу.  Боль пришла, она втекала в меня медленно, словно её вливали в моё тело через тонкую трубку капельницы. За спиной слышались удаляющиеся шаги Кирилла.  Я старалась полностью сосредоточиться на ощущениях. Странно, боль не такая сильная, как ожидалось. Вполне терпимо. Мой боевой дух поддерживал изумленный взгляд Комара. Он не ожидал, что у меня получится.  Внутри потеплело. Я еще могу удивлять. Внезапно все изменилось, ногу пронзила настолько резкая боль, что я вскрикнула от неожиданности. Из глаз брызнули слезы. Черт, это всегда так больно?

Секунда и Кирилл уже был рядом.

- Командир, она должна сама оправиться, - в дверях появился Эдгар. Судя по лицу, он уже жалел, что отпустил его сюда.

Наставник его не услышал, а я не могла сопротивляться. Как и всегда, когда дело касалось Кирилла.

- Лечение перелома – задача для второго года обучения. Она будет восстанавливаться слишком долго.  То, что у неё получилось – это уже успех. Закончим на этом.

Одно прикосновение руки и боль пропала. Физическая. Но осознание того, что теперь больно ему неприятно жгло где-то в области груди.

- Я очень быстро восстанавливаюсь, не переживай, - он осторожно вытер ладонью мои еще не высохшие слезы.

***

- Кирилл,  разомкни полюс, - предостерегающий голос Эдгара и рука, тяжело опустившаяся мне на плечо, вернули к реальности.  Её крик резанул по ушам. Пришлось действовать быстро и, разумеется, я замкнул полюс.  Второй раз на глазах у посторонних.  Забыл. Вы не поверите, забыл, что это может привести к новой потере контроля.  Благо, друг оказался рядом.

- Да, спасибо, - отпускаю её. В голове абсолютно идиотская мысль.  С прошлого раза она все-таки побрила ноги.

Глава 13. Нечаянные встречи

***

Полчаса назад Эдгар отправился в Новую вместе с Ариной и Комаровым.  Он, без сомнения, закрепит её успех и окончательно убедит Колю не держать на меня зла. Ему не впервой.  Но мой безумный вечер был далек от завершения. Поддаться импульсу, натворить дел и порадовать собственное «я»  просто. Сложно разгрести последствия.  Мне предстояло этим заняться безотлагательно.  Скрепя сердце я шел в комнату своей будущей жены, думая далеко не о ней.

Перед моими глазами все еще стояла сцена «Арина и Комар», которую я не слишком удачно для себя застал, спустившись в комнату, чтобы извиниться. Да-да, моя совесть, она же Эдгар, после долгих уговоров уломала меня принести извинения и попытаться наладить отношения насколько это возможно.  И все бы хорошо, но став невольным свидетелем  препирательств курсантов,  я забыл о своих благих намерениях. Он все-таки прикоснулся к ней. Держал её за запястье и водил по нему пальцем. Мы с материей снова негодовали, кто больше  - это вопрос.  Захотелось сломать ему еще и руки, предварительно переломав все пальцы.  Мне кажется, я в тот момент даже скрипнул зубами. Её попытки освободиться немного успокоили. Теперь я был согласен только на пальцы.

Но извиняться – никогда.   До этого дня я не задумывался о том, какие отношения связывают Арину с однокурсниками. Мне и в голову не могло придти, что кто-то из них может увлечься ей. Что он в ней нашел?  Хм.   А я что в ней нашел?  Один-один. 

Возвращая себя из воспоминаний в реальность, я осторожно постучал в дверь комнаты Маши. Тут извиняться придется – без вариантов.

- Что я сегодня видела на кухне? – она впустила меня в комнату и закрыла дверь, отрезав пути к отступлению. Я, конечно, мог слинять через окно, но  этого разговора в любом случае не избежать. Сегодня. Завтра. Через месяц. Ничего не изменится, а, судя по тому, что произошло несколько часов назад, только усугубится. - Объяснишь мне? Ты чуть не убил курсанта, запрещая ему прикасаться к нашей звезде №1? Совсем ума лишился?

Она опустилась в кресло рядом с трюмо, заваленным косметикой, украшениями и другими женскими штуками. Ни дать, ни взять королева и её верноподданный,   пришедший милости просить.  Ладно, попросим, что уж. Накосячил, так накосячил. Смилуйся, государыня рыбка!

- Да, лишился, - прощение не случилось. Слова сами сорвались с языка. Слова, вместо которых лучше было бы соврать, придумать десять тысяч оправданий и, разумеется, проколоться по полной программе.

- Из-за неё? – иронично поднята бровь, взгляд потемнел, я приготовился к казни. – Не ожидала, что ты понизил стандарты.  Честно признаюсь, мне и в голову не могло придти, что это ты заинтересован в отношениях.  Ну что поделать, иди, - указующий жест рукой, как продолжение «игры в королеву». –  Ты всегда привык получать то, что хочешь. И если сейчас ты хочешь её, я не в состоянии тебе помешать.

- Ты ошибаешься. Я никогда не хотел её. Это то, чему я хочу противостоять, но не могу, увы.

- Это и называется желание. Иди, бери то, что хочешь и возвращайся. Все твои желания должны исполняться, не так ли? Мы лишь средства для их осуществления.  Возлюбленные, если тебе нужно.  Друзья, если тебе нужно. Жертвы, если тебе нужно. Ведь так устроена вселенная.

Она не воспринимает  Арину всерьез. Сложно решить, должен ли я рассказать ей правду или пусть считает меня кобелем с неуемным либидо? Напускным хладнокровием она могла обмануть кого угодно, но не меня. Все происходящее было лишь первой частью марлезонского балета.  Искрой, поджигающей фитиль.

- Маш, прекрати. Все не так и ты это знаешь, - сложно убеждать её в чем-то, когда понимаешь, что она права.  Отчасти поэтому я долгое время не имел друзей, не мог общаться. Боялся, что друзья – просто жертвы моих желаний.  Учитель, когда-то помог мне с этим, но в этом разговоре он, увы, не помощник.

- А как? Мы бросаемся за тебя в огонь и воду - ты ставишь все под удар из-за какой-то курсантки. Я не прошу благодарности, но прошу элементарного уважения. То, что ты делаешь – это предательство. Ладно, пусть ты предаешь меня. Какое мои чувства, в сущности, имеют значение.  Но если Ассоциация узнает, вся твоя многолетняя игра в хорошего мальчика – псу под хвост. Ты готов этим пожертвовать ради Дмитриевой? Унизить меня, подставить Учителя, предать команду и все наше дело.

- Нет, не готов, - я смотрел в пол, как нашкодивший ученик на педсовете. Главное достоинство Маши – она всегда мыслила четко, знала, что ей нужно и шла к цели, не отвлекаясь на побочное.  Мне бы хоть каплю такой целеустремленности.

В комнате повисла напряженная тишина.  Я поднял глаза. Маша сидела в кресле, закинув ногу на ногу. Рука расслабленно лежала на подлокотнике. Бледная кожа эффектно контрастировала с черной трикотажной кофтой, неглубокий вырез подчеркивал тонкую шею, в ямочки ключиц падала тень. Она не смотрела на меня. Её больше интересовало собственное отражение в зеркале.

- Не смотри на меня таким жалобным взглядом. Бери. Я ничего не имею против.  За эти пять лет, ты не изменил мне ни разу, когда-то это должно было произойти.  Гены твоего отца так и манят? Невероятно. Он спит с матерью, ты рвешься к дочери. Эта семейка медом намазана?

- Я не мой отец, - это был удар ниже пояса. Она знала это, но фитиль уже догорел до пороха.

- По-моему, одно лицо, - Маша встала с кресла и подошла ко мне. Я ожидал увидеть глаза, наполненные слезами обиды, но их не было. – Только одно но, я не твоя мать. Она не может простить, а я прощу.  Прощу, если ты вернешься ко мне после миссии. Удивлен? Ну извини. Я вернулась сегодня пораньше из-за твоего отца, чтобы поговорить с тобой о совместной миссии с Ариной и убедить не затягивать до последнего. У вас будет три дня. Вдвоем, без надзора Ассоциации, в шикарном месте.  Воспользуйся  этим и возвращайся свободным от нелепых страстей.

Когда тебя целует красивая женщина, нормально потерять голову. Но сейчас все было не так и одновременно так, как я думал. Те же прикосновения, те же губы, только теперь мне было известно, что такое поцелуй с Ариной Дмитриевой и это все меняло.  Я обнял Машу, отвечая на прикосновения её губ, но лишь убедился в том, что уже не вернусь.

***

Прошло два дня, а река все еще не входила в русло. Я училась, как сумасшедшая. Читала, писала, брала дополнительные задания – все, лишь бы отключиться от реальности. После того вечера всё усугубилось тем, что Комар перестал скрывать свои чувства. Поняла я это на следующее утро.

Войдя на кухню, я обнаружила там только Комарова. Сегодня была его очередь готовить завтрак.  В воздухе витал приятный запах свежеобжаренной колбасы и кофе.  Наш дежурный  суетился у плиты.

- Доброе утро, - жизнерадостно поприветствовал он меня, разбивая яйцо о край сковородки, - сегодня яичница с колбасой и кофе. Устроит?

- Да, идеально, - я попыталась налить себе немного соблазнительно пахнущего бодрящего напитка, но чуть не выронила из рук кофейник, когда Коля забрал у меня из рук чашку. Он, явно специально, коснулся моей руки и замер на несколько секунд. Зачем было меня трогать? Да, я знала зачем, но чашку можно было забрать и так. Не прикасаясь.

- Садись, я все сделаю, - Комар улыбнулся, отобрав еще и кофейник. Да что такое!

- Коль, я сама в состоянии налить себе кофе, а у тебя сейчас яичница сгорит, - попытка отобрать у него чашку не увенчалась успехом.

- Разреши хотя бы принести кофе девушке, которая мне нравится, - мои щеки вспыхнули, его взгляд был слишком красноречивым, чтобы и в этот раз списать все на последствия рассказа Кирилла. Наставник был прав, а моя надежда на то, что  это лишь его фантазия, рухнула. Передо мной стоял влюбленный в меня мужчина, не вызывающий во мне никаких чувств, кроме неловкости. – Он рассказал тебе, не так ли?

В то утро я была как никогда благодарна Феликсу за появление на кухне. Лучше уж слушать его рулады в адрес моей матери, чем слушать аналогичное в свой адрес от Комарова.  Но самым качественным средством против Коли оказалась Лера. Это был первый секрет, которым я с ней поделилась. Удивительно, как легко становится на душе, стоит рассказать о проблеме тому, кому доверяешь. Как оказалось, для неё это была не новость, именно  за  это безумное увлечение она ругала брата.  И, разумеется, не отказала мне в помощи. На завтрак-обед-ужин мы спускались вместе, старались держаться рядом и после занятий. Сделать это было несложно - все давно привыкли,  что мы часами сидим и говорим о целительстве. Слушать это не противно было только Феликсу, всезнающему зануде по своей сути, остальные же предпочитали свалить подальше.  Жанну мы предупреждать не стали, она и так была излишне нервной в последнее время, один раз даже врезала по лицу Лихачеву, по обыкновению отпускавшему сальные шуточки в её адрес.

Наставник появлялся на занятиях, как положено. Помогал нам отрабатывать навыки, даже пару раз строго отчитал меня за ошибки. На первый взгляд, все шло своим чередом. У меня даже начало складываться впечатление, что события того злополучного дня - всего лишь мой сон. В тот вечер по дороге из Старой в Новую деревню Эдгар убедил нас сделать вид, что ничего не произошло. Никогда не обсуждать этот вечер, не вспоминать и вообще, забыть, как ночной кошмар. У меня почти получилось.

И вот, два дня спустя  меня разбудил стук в дверь.  Я подскочила на кровати. Часы на мобильном показывали пять утра. Чертыхаясь, я отправилась открывать. Кого там принесло в такую рань? Если это Комаров с букетом ромашек – убью на месте! Я протерла глаза и замерла на пороге, увидев свою раннюю гостью.  Маша стояла в дверях, прижимая к себе чехол с одеждой. На полу рядом лежала увесистая сумка.

- Доброе утро! Поздравляю, у тебя сегодня первая миссия, - приветствие, несмотря на мнимую доброжелательность,  было сказано тоном, отметающим всякие иллюзии.  Она терпеть меня не могла и не скрывала этого.  И я не имела никакого права её за это осуждать. Интересно, они поговорили? Что он ей сказал, правду или снова наше любимое блюдо – ложь во спасение? Пока я зависала, как старый компьютер,  она отодвинула меня в сторону и вошла в комнату. 

- Какая миссия? Я на первом курсе. Почему меня не предупредили?

- Все вводные получишь по пути туда. Откуда такие вопросы? Ты же у нас особый случай.  Глава лично приказал взять тебя на простенькую миссию, - Маша бросила вещи на кровать и посмотрела на меня. – Дуй в душ и жду тебя здесь через пять минут. Будем собираться.

Все еще пребывая в растерянности, я молча выполнила команду, а когда вернулась, обнаружила, что Маша притащила сюда какой-то адский набор из деловых костюмов и косметики.

- Что это такое? – я продолжала ошалело хлопать глазами.

- Конспирация, – усмехнулась Маша, усаживая меня на стул.

И тут понеслось. Такое чувство, что моя комната превратилась в салон красоты. На удивление профессионально Маша высушила и уложила мне волосы, наложила макияж.  Когда работа была закончена, она отошла на несколько шагов и придирчиво оглядела дело рук своих.

- Хм, а так ты даже неплохо выглядишь,- констатировала девушка, складывая руки на груди.

- Подожди, объясни мне, какая конспирация? Куда мы едем?

- Упаси Творец, я с тобой никуда не еду. Моя задача привести тебя в порядок. Достанься эта миссия Жанне, мне не пришлось бы вставать в половину пятого утра, но увы, у тебя с косметикой и укладкой совсем беда. И с деловыми костюмами, как вижу, тоже. Надевай! – она кинула мне одну из принесенных вешалок с одеждой. Натянув на себя костюм, я с ужасом обнаружила, что темно-синяя юбка до неприличия короткая, а вырез на пестрой блузке и того хуже. Последнее хотя бы скрывал пиджак, но вот куда прятать ноги?

- Маш, это нормально? – поинтересовалась я у девушки, истерично одергивая юбку вниз. Никогда не носила мини и не собиралась начинать.

- Да, в рамках заданного имиджа. Что ж, выглядишь неплохо.  Думаю, так и оставим, - она протянула мне сумку, - я собрала вещи. Все, что тебе может пригодиться. Следуй за мной!

Расфуфыренная до нельзя, в нелепой мини-юбке и сапогах на высоченных каблуках я ковыляла по плохо расчищенным от снега тропинкам. Интересно, Маше доставляет удовольствие наблюдать за моими мучениями? Неужели нельзя было надеть что-то более приличное? Мини и шпилька…ужас!  Умолчу о том, в какую раскоряку я преодолевала мост. Хорошо, что мыслители не увлекаются съемками стебных роликов для Youtube, в противном случае, мне без сомнения светила бы мировая известность под названием «Баба на шпильках в горах Кавказа» или в каких я там горах?

Мое недоумение усилилось, когда мы с Машей подошли к отвесной скале. Дальше пути не было. Хм. И? Теперь я должна карабкаться вверх по отвесному склону? А страховка предусмотрена или меня не жалко?

- Мне не жалко, но есть лифт, - ответила Маша, прикасаясь к небольшому каменному выступу, коих было множество. Как она нашла нужный? – Не надейся, у меня нет рентгеновского зрения. Если не знаешь  какой выступ правильный, просто ищи теплый.

- Спасибо, я запомню.

Мы вошли в самый обыкновенный лифт, который помчал нас вверх с впечатляющей для моего, слава богу пустого, желудка скоростью.

- Иди, - стоило дверям открыться, она выставила меня из лифта, - тебе туда.

Я побледнела, глядя на вертолет. Нет, только не вертолеты! Все что угодно, только не они. Адская летающая машина. Последний раз я оказалась в ней будучи без сознания. Мне доводилось терять  его и раньше, когда родители пытались отучить меня от боязни высоты по принципу «кидай в воду, авось поплывет».  Да, за последнее время я сильно изменилась, но не настолько, чтобы добровольно сесть в эту адскую машину.

- Нет, только не вертолет, - в заведомо безнадежном поиске спасения я обернулась к Маше.

- Ты сядешь в вертолет, это приказ Ассоциации, - она задумчиво смотрела на меня, - забавно, такое чувство, что я сама отдаю тебя ему, да еще и в красивую обертку заворачиваю.

Двери лифта закрылись прямо перед моим носом. Последняя надежда на спасение отправилась прочь от меня, окончательно затуманив мне голову своими запутанными фразами.

- Арина, мы ждем только вас. Быстрее! – кричал мне человек в непримечательном сером костюме и жилетке с буквой А. Забавно, пилот и в костюме или это не пилот, а мыслитель, с которым я еду на миссию? Неужели меня послали непонятно куда, в таком виде с абсолютно незнакомым человеком?

 С трудом преодолевая страх, я двинулась по направлению к вертолету и замерла у самого входа.  Самое сложное – поднять ногу и войти внутрь, точно осознавая, что эта нелепая штука потащит меня по воздуху на невероятной высоте.  Одно дело летать  в руках Кирилла, которому я полностью доверяла, другое – внутри железной штуковины.

По вертолетной площадке гулял холодный, почти зимний ветер. Он тут же растрепал мои волосы. И зачем Маша старалась? В короткой юбке было холодно, колени жутко замерзли, да и дизайнерская шубка, выданная мне все той же Машей, не спасала от холода. Пока я делала свой выбор между замерзнуть здесь или полететь внутри адской машины смерти, кто-то схватил меня за руку и с силой втянул внутрь.

- Как долго ты собиралась там замерзать? – Наставник смотрел на меня и улыбался. – Я думал, проблемы с высотой мы уже решили.

- У меня проблема с большой гудящей железякой, которая потащит меня на черти какую высоту, - буркнула я, дрожа от холода.

- Не нервничай, если упадем, я тебя вытащу, - он усадил меня на жутко неудобную лавку и накинул на ноги плед. – Выглядишь фантастически, но щеголять голыми коленками пока рановато.

Как можно продрогнуть до костей, стучать зубами, дрожать всем телом и одновременно заливаться краской. Мне это удалось. По крайней мере, щеки мои, вразрез с остальным телом, горели.

***

Маша, видимо, решила спровоцировать меня на измену. Я понимаю, что недвусмысленный образ «помощницы» сыночка богатых родителей обязывает, но настолько откровенного наряда я не ожидал. Ещё и шпильки. Их можно было переодеть после прилета. Пол вертолета совсем не расположен к хождению по нему в такой обуви. Но, увы, Маша сбежала, поэтому выговор сделать не получится. Оставалось завернуть несчастную жертву женского коварства в плед и усадить на лавку.

Моя курсантка ежилась под пледом, как замерзший воробей, что совсем не вязалось с её одеждой, и это было прекрасно.  Впервые поймал себя на мысли, что слон в балетной пачке может быть привлекательным.  Другого эпитета я подобрать не мог, настолько нерифмовались поведение Арины и её наряд.

- Ты любишь мини? Я в гневе из-за этого наряда, - проворчала она, когда я надел на неё шумоподавляющие наушники со встроенным переговорным устройством.

- Ну, извини, я тоже ненавижу галстуки. Но маскировка есть маскировка. Потерпи пока.

- Когда ты объяснишь мне, что происходит? Какое задание?

Режим допроса быстро переключился на режим паники.  Я еще никогда так не радовался тому, что моя курсантка жутко любит бояться самых обычных вещей. В любом случае, разговор пришлось отложить. А вот вылечить синяки на руке, в которую она вцепилась со всей силы, когда взревел двигатель и зашумели лопасти вертолета,  все же придется.

***

Ненавижу  полеты. Ненавижу вертолеты. Нас мотало из стороны в сторону. Кто пилот этой адской машины? У него права есть? Или что там положено? Кириллу с трудом удалось разжать мои пальцы.

- Успокойся и глубоко вдохни. Расслабься. Закрой глаза и посиди несколько минут. Тебе станет лучше, - в ушах звучал его голос и это успокаивало. Стараясь следовать указаниям, я откинулась на жесткую спинку скамейки. Неужели у них нет более комфортного транспорта? Ярослав говорил о миллиардах, могли бы и выделить немного на улучшение условий труда.  Закрыв глаза, я чувствовала каждое движение этой адской машины.  – Не открывай, - вовремя остановил меня Кирилл. Я вытянула вперед руку, но его напротив меня уже не было, теперь стало на мгновение по-настоящему страшно и тут же, словно второй плед, на меня опустилось спокойствие.  Он сидел рядом. Ощущения меня не обманывали. Я уткнулась носом в его плечо и даже умудрилась  поспать.

Мы приземлились на небольшую площадку. Места мне были странно знакомы, но откуда – ума не приложу.

- Мы в Подмосковье, - подсказал Наставник, осторожно поддерживая меня за локоть. На полосе было снежно и немного скользко.

- С прибытием, - поприветствовал нас человек в таком же сером костюме, что и у пилота вертолета. У них форма такая? Действительно? Он протянул толстую папку Кириллу. – Машина у ворот.

- Спасибо, - Наставник удостоил его лишь мимолетного взгляда и направился к выходу.

- Не спешите, вас ждут в здании. Это срочно. Следуйте за мной.

Я молча наблюдала за всем происходящим. А что я могла? Только смотреть. Интуиция мне подсказывала, что права голоса здесь больше у папки в руках Кирилла, чем у меня.

***

Что это было? Пора ехать. Судя по вчерашним отчетам, мы через три часа должны быть на месте, а нам еще пару часов в пробках стоять. О чем они думают?  Но моего мнения никто не спрашивал, и нам ничего не оставалось, кроме как последовать за одним из Теней.  В здании было тепло и переживания за здоровье Арины отступили на второй план.  Здесь хотя бы не замерзнет. Странно, я ни разу не был внутри  этого старого аэродрома. Семь лет я каждую осень прилетаю сюда, но никогда не интересовался, что это за здание, работает ли здесь кто-нибудь,  не заходил внутрь и вообще игнорировал все, кроме цели.

- Может, пора оглянуться по сторонам, Ученик?

Первым делом я отпустил руку Арины.

***

- Папа! – секунда и я уже крепко обнимала отца. И впервые за эти месяцы в полной мере ощутила, как сильно скучала по нему. Слезы сами потекли по щекам. Он неуверенно провел рукой по моим безнадежно растрепавшимся волосам.  Папа всегда чувствовал себя неловко, когда требовалось кого-то успокоить. Слава богу, хоть это не изменилось!

- Ну, ты чего? Не разводи сырость, здесь и так весьма противная обстановка. Я жив-здоров, ты тоже прекрасно выглядишь. Особенно, если сейчас пойдешь и умоешься. Игорь проводит, - из-за его спины показался какой-то амбал со слегка перекошенным лицом.  Опять серый костюм. Мне действительно безопасно идти с ним? – Иди, не бойся, - он едва заметно подтолкнул меня к нему и воспользовался своей свободой, чтобы пожать руку Кириллу.

Наставнику придется объясниться. Почти не знакомы?  Эти радостные лица и похлопывания по плечу. Да-да, именно так себя ведут незнакомцы. Глядя на них, не смогла удержаться от сравнения. Если Кирилл и Глава были похожи на едва знакомых коллег по работе, то сейчас передо мной словно стояли отец и сын, встретившиеся после долгой разлуки. Объяснять Кирилл мне будет долго и  в красках, почему снова навешал мне лапшу на уши! Думала я, шагая вслед за широкой спиной Игоря.

***

Учитель проводил меня в небольшую, уютно обставленную комнату. Горячий чай. Блины. Какие-то конфеты. Три стула. Нас абсолютно точно ждали.

- Не удивляйся, я специально подправил донесения, чтобы у нас в запасе оставалось немного времени. Приступ ожидается только завтра вечером, - стоило двери захлопнуться, как слегка отстраненный Глава Теней превратился в моего Учителя и весело подмигнул мне.

- Рад тебя видеть, - это была чистейшая правда. Жаль, что у нас так мало времени.  За эти несколько месяцев моя жизнь слишком запуталась, и парочка полезных советов была бы очень кстати.  Но стоит ли спрашивать совета у отца, ставить жизнь его дочери под угрозу или нет? Думаю, не стоит.  Впервые мне придется что-то скрывать от Учителя. Внутри  неприятно заныло. Я чувствовал себя предателем, был обязан этому человеку всем и собирался его обмануть.

-Будь это не так, я бы расстроился. Пока Арины нет, поговорим о главном. Ходят слухи, что Оракул умирает. Тебе об этом что-то известно? Понимаешь, что это может значить для нас? – он нетерпеливо стучал пальцами по столу. Мы оба знали. Вопросы были лишь необходимой формальностью.

 - Точной информации нет. Отец пока ведет себя спокойно, если не считать Ки…ну вы поняли.

- Моей жены, - он улыбнулся уголками губ, – называй вещи своими именами.  Сколько лет учу и все, как об стенку горох.

Я не удержался от улыбки. Это был его любимый прием. Невзначай напоминать мне о том, что я тот еще балбес. Ненавязчиво. Между делом.  Именно так ему удалось когда-то давно договориться со мной и заставить себя слушать. Много лет назад. Он появился в тот момент, когда я считал себя бесконечно сильным, бесконечно одиноким, бесконечно опустошенным. Учитель указал на мои слабости.  Помог найти лучшее, что у меня есть, и научил никогда не забывать об этом.

Один солнечный день

Дерево поднималось вверх. Медленно. Сантиметр за сантиметром. Ветви становились крупнее. Сейчас  на нижних можно было сидеть и весело болтать ногами. Только у десятилетнего мальчика, наблюдающего за этим чудом, не было ни настроения  этого делать, ни человека, который мог бы с ним этим настроением поделиться.

Вот на дереве лопаются почки и появляются первые листья, поблескивающие на солнце своей яркой зеленью. Мальчик недовольно сморщил лоб. Чего-то не хватает. Не идеально.  Он подошел к дереву и постучал по коре несколько раз. Вполне живое, теплое, шероховатое,  приятное на ощупь.  Дело не в дереве. Определенно.

- По-моему, на этом дереве не хватает тебя, - прозвучал низкий, слегка певучий голос за его спиной. Он обернулся и увидел высокого худощавого человека, несмотря на жару, завернутого в длинный плащ.  Его впалые щеки покрывала легкая небритость, отчего лицо казалось мальчику грязным.  Немытые несколько дней темно-русые волосы трепал легкий летний ветер.

- Вам холодно? Сейчас лето и не нужно носить плащ, - тут же объявил мальчик.

- Несколько часов назад я был там, где сейчас очень холодно и еще не успел согреться, - ответил человек. – У тебя получилось красивое дерево, ты талантлив.  Зачем ты его вырастил?

- Просто так, от скуки. Здесь растет очень мало деревьев, хочу, чтобы их было больше, - пожал плечами мальчик, с любопытством разглядывая собеседника. – Понял, ему не хватает цветов, - он прикоснулся рукой к дереву и на нем появились бутоны всех цветов радуги.  Мальчик снова поморщился, опять не то.

- Позови друга, залезьте вместе на дерево и оно станет идеальным. Ветки замечательно расположены, - заметил его собеседник. – И на мой вкус, здесь не хватает этого, - едва заметное движение рукой на дереве появились качели. Длинные. На них можно было легко уместиться вдвоем или просто полежать, вытянувшись в полный рост.

- Красиво, но у меня нет друзей, - буркнул мальчик. Он не любил об этом думать. Вообще, ему не нравилось думать о других детях. Все, что он от них видел в жизни - страх, лесть и насмешки. Да, все сразу. Он – сын Главы и многие хотели с ним подружиться, большинство по указке родителей.  Но их мысли были слишком громкими – они боялись его. Его пробудившейся силы. Как объяснил отец, сила  рядового Мыслителя просыпается только после восемнадцати лет. Его же сила появилась на свет вместе с ним.  В отличие от остальных ребят, он умел летать, лечить и создавать невероятные вещи. С каждым годом его сила росла и делала мальчика все более одиноким и замкнутым.  Когда-то единственным его другом был одноклассник по имени Глеб. Они любили фантазировать о будущих миссиях, удивительных возможностях Мыслителей. Глеб уверял, что первым делом после пробуждения силы он научиться летать, чтобы они могли вместе осмотреть окрестные горы. Но все изменилось, когда Глава отправил его отца в тюрьму разума. Глеб просил друга помочь, но тот ничего не мог сделать.  Да, он просил отца, но тот ответил: «Не давай себя использовать, сын. Его отец – преступник, а преступники должны быть наказаны». Кирилл, а это был именно он, передал ответ слово в слово и потерял друга навсегда. Тот не преминул подначить всех вокруг объявить ему бойкот, который длился вот уже два года.

- Тебя это не пугает? Тебе не одиноко? – мужчина опустился на качели и жестом пригласил мальчика сесть рядом.

-  Нет, мне хорошо.  Другие дети слишком слабые и даже не могут летать. В чем смысл быть таким слабым?  - Кирилл погладил цепочку качелей и перекрасил её в медный цвет. Ему он нравился больше обычной железяки.

- Наверное, смысл в том, чтобы каждый день учиться чему-то новому и стремиться стать лучше, чем ты есть сейчас, - ответил мужчина, плотнее закутываясь в плащ.

- А как же я? Мне не надо ничему учиться, я все могу, - мальчик сел рядом.

- Если в столь юном возрасте ты уверен, что можешь все, увы, ты более слаб, чем остальные.  Подумай об этом завтра, когда придешь сюда. Ты – хороший мальчик, и я помогу тебе. Придумай, чему ты хотел бы научиться, и я научу тебя. Всему, что ты захочешь.  Встретимся здесь через неделю.

Кирилл хотел было возмутиться, сказать, что ничего не хочет. Это глупости. Ему это не нужно.  Его что, подослал отец? Глупо заставлять кого-то учиться против воли. Мальчик уже тогда это понимал, но это отказывался понимать более взрослый мальчик – его отец.  Он заставлял его заниматься, присылал лучших преподавателей, но совладать с ним не удавалось никому. Кирилл улетал в горы, создавал защиту, нескольких особо строгих преподавателей отправил в больницу. Не со зла, конечно. Просто они были слишком занудными, говорили много – делали мало. Сидеть и слушать, что может быть хуже? Зачем сидеть, если можно действовать? Особенно, когда в мире так много интересного! И вот теперь этот непонятный тип в плаще. Его странные разговоры. Он что, пытается подружиться?  Ничего, если он от папы – посмотрим, кто кого! С другой стороны, он повесил качели. Плохой человек такие замечательные качели не создаст! Думал Кирилл, слегка раскачивая их: цепи едва слышно поскрипывали, несколько листьев дерева упали ему на голову, один, видимо, самый ловкий попал точно за шиворот рубашки. Ну что за дела, а?

Кирилл приходил туда каждый вечер. Хоть он и не горел желанием учиться,  но невольно возвращался мыслями к тому разговору, снова и снова раскачивая качели.  И даже кое-что придумал. Неделю спустя Кирилл пришел к дереву, цветы на котором уже давно распустились, и не встретил там Учителя. Он увидел мальчика, сидящего на его качелях.  Возмутительно! Кто-то еще пользуется его качелями и его деревом!

Мальчика звали Эдгар. Сначала они много ссорились, пытались драться и только потом Кирилл понял, что для полета не всегда нужны крылья.  Эдгар умел взлетать намного выше чем он, не вставая с качелей. Мог путешествовать во времени и пространстве, не сходя с места.  Эдгар пока не имел силы Мыслителя, зато путешествовал по мирам Герберта Уэллса, Жюля Верна и Станислава Лемма. Кириллу еще только предстояло научиться этому, как и дружбе. С Учителем же он встретился снова только несколько лет спустя и показал ему список на десять страниц с заголовком «Я хочу научиться».

***

-  Если донесения про Оракула окажутся правдой, совсем скоро Глава назовет  имя своего Приемника. Простая формальность, но мы должны быть на сто процентов уверены, что это будешь ты. В противном случае…

- …придется действовать кровью и силой. Я помню.

- Мы не можем позволить Ассоциации продолжить эту торговлю людьми.  Ситуация уже крайнетяжелая.  Стычки между хозяевами Теней происходят все чаще.

Этот заговор висел дамокловым мечом над моей головой уже несколько лет, скрипя, раскачиваясь и норовя в любой момент разрубить на двух Кириллов поменьше.  Но то, что сейчас делает Ассоциация, противоречит воле Творца. Да что там говорить, противоречит самому смыслу ее существования.

 Мыслители созданы для защиты гениев, мы охраняем самое ценное, что есть в мире. Так было. Многие века, пока в конце 19 века все не изменилось. Не знаю, кто первым придумал продавать услуги Ассоциации простым людям, но продавались они хорошо уже более века. Шли нарасхват.  За очень большие деньги. Знаете, если у вас есть пара лишних миллионов, вы можете обеспечить себе защиту на высшем уровне.  Ангелы-хранители, два по цене одного. Налетай.   Проблему игнорировали, пока не выяснилось, что за Гитлером  стоит проданная ему когда-то невероятно сильная Тень.  Мыслители не справлялись, Объекты гибли и рождались в невероятных количествах. Равновесие было нарушено.  Так было, пока сам Творец не поднял сигнал тревоги и не приказал собрать команду, чтобы уничтожить эту Тень.  В 1945 она пала. Но в сущности ничего не изменилось.  Сделки свершались и сейчас.

 Продавали по-прежнему Теней.  Это подразделение в рядах мыслителей не жаловали, хоть и не брезговали пользоваться их услугами при подготовке к заданиям и транспортировке. На Тенях вся черная работа:  что-то найти, что-то узнать, подготовить все для работы Команды (карты, фотоснимки, связи с людьми), выдать подробную информацию, доставить и исчезнуть. Они незаметны, сильны и бесконечно опасны.  Тени – это огромная паутина, в центре которой сидит виртуозный паук, стоящий прямо передо мной.  Единственный человек, которому я доверяю.  Мой Учитель.

- Мы готовы к любому исходу. Я нашел всех, кого было реально вычислить. Если что-то пойдет не так, сможем действовать быстро.  Сил достаточно. Тени, беглецы, примкнувшие к нам Мыслители.  Ассоциация ничего не сможет нам противопоставить.

- Оракул пока жив. Отец назначит меня приемником, других вариантов у него нет. Он уверен, что полностью контролирует меня. Видите, по его указке я тащу вашу дочь, которая едва освоила Целительство, на задание.

- Она твой Объект.  Да, я в курсе, - он поймал мой удивленный взгляд. Поразительно, как Теням, находясь не пойми где, удается быть в курсе всех событий. С другой стороны, это их работа. А Глава Теней, стоящий передо мной, был лучшим из лучших. – То, что моя дочь на задании вместе с тобой – гарантирует её безопасность. Поэтому прошу тебя не испытывать мук совести и других самоуничтожающих чувств, которые ты так любишь.  Эта миссия не опасна в принципе, а с тобой даже более безопасна, чем нужно.

-  Тем не менее, Учитель, я хотел …

***

Вид у меня был действительно впечатляющий. Тушь осыпалась, а потом еще и размазалась по щекам из-за слез. Прическа взъерошена, шуба примята с одной стороны, застежки перепутаны местами. Красавица, не иначе. Приведя себя в порядок, я направилась в комнату номер двадцать. Перед уходом Игорь сообщил, что меня будут ожидать там.

Вы когда-нибудь пробовали бесшумно подкрасться к двери на шпильках с железными набойками? А я пробовала. Пока до меня не дошло, что сапоги можно просто снять.  Было жутко любопытно, о чем они говорят, пока меня нет.  Разумеется, прикладывая ухо к двери, я рассчитывала услышать воспоминания  о прошлом или что-то в этом роде, но никак не таинственный шепот про Оракула и назначение приемником.  И да, я совсем забыла сказать ему о поддельном пророчестве!  По дороге к объекту обязательно скажу.

-  Тем не менее, Учитель, я хотел …

Кирилл остановился на полуслове.  Зачем я поторопилась? Может, удалось бы подслушать еще что-то интересное. Хотя, ставлю один к сотне, что меня бы рассекретили и заставили объясниться. Оно мне надо? Нет уж, политические интриги – это точно не ко мне.

 -Вот, дочь, теперь ты на человека стала похожа. Вы с Кириллом не успели позавтракать. У нас есть немного времени, поэтому предлагаю потратить его с пользой – поесть.

Пока папа разливал чай,  я внимательно за ним наблюдала. Не знаю зачем. Передо мной точно стоял мой отец, но что-то в нем неумолимо изменилось. Уставший взгляд?  Я и раньше видела такой. Резкие жесты? Тоже ничего нового. Глаза. Абсолютно точно у моего отца были серые глаза, не темные. Теперь же они были чуть светлее, чем у Ярослава. Однако, показатель.

- Пап, что с твоими глазами? Они раньше были серыми, маскировка какая-то? – повисшая в комнате тишина немного напрягала, я со всей свойственной мне неловкостью попыталась начать светскую беседу.

- Да, чтобы не вызывать вопросов. Кириллу при людях тоже приходится маскироваться, такие глаза, как у нас, слишком заметны. Ну и мне серый однозначно больше к лицу, - когда он снова посмотрел на меня, глаза уже были привычного мне серого цвета.  Я невольно улыбнулась. Да, таким я помнила отца. Немного суетливости, немного чувства юмора и этот взгляд.  Но у меня были вопросы, а значит, я должна получить ответы.  Случай подвернулся, когда у Кирилла зазвонил телефон и он, коротко кивнув, вышел из кабинета, чтобы ответить на звонок.

- Пап, не хочешь мне рассказать, что у вас общего с моим Наставником?

- Я его учитель, он - ученик, - ответил отец, встретив мой удивленный взгляд – Ты думала, буду придумывать всякую ерунду? Извини, все эти сказки больше в стиле мыслителей, но я не из того подразделения.  Мы познакомились давно, когда я возвращался со своей последней миссии в качестве Мыслителя. Твоя мать забеременела и мы, как участники программы, должны были на первое время прервать всякую деятельность.   Глава по известным причинам не хотел терять с нами связь и предложил мне работу – обучать его сына. Ребенка, чьи способности проснулись очень рано и, можно сказать, обогнали разум.  «Живая иллюстрация пословицы сила есть – ума не надо» - так мне его описали.

Отец отхлебнул чай. Я слушала его, как завороженная.  Не ожидала такой откровенности. Точнее, отвыкла от неё.  В Лагере Ассоциации никто не был со мной до конца откровенен, и я чувствовала это. Всегда. Будь то мои однокурсники, преподаватели или члены команды Кирилла.

-  А каким он был на самом деле?

- Очевидно.  Я увидел перед собой одинокого ребенка, в свои 6 лет повздорившего со всем миром. Что в его случае было чревато крупными неприятностями. Для нас, разумеется.  Для начала я дал ему задание и вернулся за ним спустя несколько лет. Помнишь мои командировки? Тогда я ездил заниматься с ним в лагерь Ассоциации. В остальное время был с тобой.  Можно сказать, что в какой-то степени вы оба мои дети.

Я слушала отца и чувствовала, как губы сами собой расплываются в улыбке. Может, стоит ему рассказать? Уверена, он поймет и, может быть, обрадуется, что все так сложилось.  Но пока на языке вертелся другой вопрос.

- А как же мама? Вы жили вместе из-за решения Оракула? Зачем ломали передо мной эту комедию?  – этот вопрос отцу не понравился. Он выпрямился на стуле чуть сильнее, чуть быстрее перевел взгляд с меня на ближайший блинчик и отхлебнул чай, словно выкраивая время на обдумывание ответа. Если бы я с завидным постоянством не путала свою наблюдательность и фантазию, то задала бы ему кучу вопросов уже сейчас. Но пока уверенности во мне было ни на грош, поэтому я просто ждала, что будет дальше.

- Арин, давай договоримся. Наши отношения с мамой – это наши отношения. У меня нет ни малейшего желания посвящать тебя в их подробности. Мы решили сделать твое детство прекрасным и у нас, кажется, получилось. Так ведь?

Я согласно кивнула. Возражений быть не могло. Моё детство было счастливым на все сто процентов, что сделало взросление чуть более болезненным, чем хотелось бы. Наверное, по-другому и быть не могло. Нас делают старше именно пережитые страдания. Именно с ними приходит опыт.  От этого ни родители, ни кто-либо другой не смогли бы меня уберечь.

- Да, ты абсолютно прав.

Негромко скрипнула дверь, и в комнату вернулся Кирилл. При нем расспрашивать отца я не хотела, поэтому следующие полчаса мы с аппетитом наворачивали предложенные вкусности. Отец откуда-то раздобыл мое любимое вишневое варенье. По этому поводу было безжалостно уничтожено пугающее количество блинов.  Кирилл даже начал переживать, что я сейчас лопну.  Не знаю как я, а вот слишком узкая юбка угрожающе врезалась в живот. Ой! Это вам не джинсы – пуговку незаметно не расстегнешь.

***

Пока Арина задавала свои странные вопросы про глаза, ко мне нагрянула очередная радость в виде звонка матери. Странно, она обычно не звонит, если знает, что я на задании. Пришлось извиниться и выйти в коридор. Если против того, что Учитель услышит что-то запретное, я ничего не имел, то Арине там греть уши точно не стоило. Она вот-вот влипнет в наши интриги, не хватало ещё осчастливить её моими семейными дрязгами.

- Да мам, я на задании.

Из трубки донеслось недовольное:

- Знаю я твоё задание. Ко мне полчаса назад заходила Маша, плакала, рассказывала о том, что ты влюбился в какую-то курсантку и уехал с ней. Ты понимаешь, что причиняешь боль своей будущей жене? Зачем ты её так мучаешь, что она тебе сделала? Маша – прекрасная девушка, чего тебе еще не хватает? – тирада на грани истерики. Думаю, она мечтала сказать эти слова давным-давно, только не мне, а моему отцу.  Только там смелости не хватает, а меня учить жизни – всегда пожалуйста. И да «какая-то курсантка», значит, мама не знает о её тесных родственных связях.  Что за игру затеяла Маша? Сказать одно и умолчать другое. Чего она добивается?

- Во-первых, успокойся. Во-вторых, я еду на миссию с курсанткой по приказу твоего мужа. Приказы Главы не обсуждаются. В-третьих, моей будущей жене следует поубавить свою неуемную ревность.  Отношения с курсантами запрещены. Тебе известно это так же хорошо, как и мне.  Давай поговорим, когда я вернусь.

Я говнюк. Совершенно точно.  Именно сейчас самоопределился окончательно. Но заявлять разгневанной матери, что на задании с девушкой, вызывающей во мне слишком сильные чувства, которая  для полного счастья еще и дочь Киры. Я говнюк, а не убийца.  Боюсь, маму это добьет. Возможно, из-за этого Маша и поведала ей только одну половину своей трагической истории.

После упоминания отца мама тут же закрыла щекотливую тему, спросила нормально ли мы долетели и повесила трубку.  Подарив мне удивительную возможность вернуться в кабинет, прервать тихий разговор Учителя с дочерью и не умереть с голоду. Следующие полчаса мы активно жевали и лениво обсуждали милые семейные мелочи, впечатления Арины от учебы и прочие погодные условия. Горка блинов значительно уменьшилась.

- Кирилл, что у тебя с галстуком?  - мой Учитель сегодня был удивительно неугомонен. Видимо, решил за пару часов компенсировать мне  все полгода отсутствия.  Я  машинально потеребил галстук.  Да, завязан он был не слишком ровно, но завязан же! Сегодня Маша занималась Ариной, поэтому галстук завязывали мы втроем.  Клим поискал схему в интранете, Эдгар полчаса пытался воспроизвести эту схему на моей шее (я никогда еще не был так близок к смерти от удушья). В итоге плюнули, завернули как получилось и отправили на задание. Так что, как есть, так и пришел. Ситуация была безвыходная.

- Мы с парнями завязывали.  То, что ты видишь – уже достижение. С удовольствием воспользуюсь услугами профессионала, - холодный чай иногда бывает вкуснее горячего, особенно, когда является поводом вовремя заткнуться.

- Профессионала? – глаза Учителя хитро блеснули. – Арина, займись.

Черт, зачем я набрал полный рот чая? Глоток был один, аж до боли в горле, но чай успешно пролетел внутрь, а не в лицо Учителю. Что? Бросил быстрый взгляд на Арину. Она смущенно, аки девица на выданье, потупила взгляд.  Видно, не ожидала, что отец выдаст что-то в этом роде. Я, если честно, тоже не был к этому готов.

- Простите? – удивленно смотрю на Учителя.

-  Главный специалист по завязыванию галстуков в этой комнате – моя дочь. Ты не знал?

***

Папа, ну ёлки-палки, что ты задумал?  Зачем так подставлять собственную дочь?  Его оправдывало только одно – он ничего не знал про наши сложные отношения с Кириллом и чрезмерно активной материей.

- Пап, я все забыла. Помоги ему сам, - попытка отбрыкаться успехом не увенчалась. Если уж моему отцу что-то пришло в голову, это не выбить никакими усилиями. Поэтому через пару секунд я, как послушная дочь и непослушная курсантка стояла перед Наставником, держа его за криво завязанный галстук.  Мы оба понимали, что стоим слишком близко. Материя уже начинала свои бешеные пляски, заставляя одинаково нервничать нас обоих.

Галстук был завязан очень крепко. Сразу видно, затягивали старательно и с гарантией, чтобы никакие тяготы и лишения миссии не оставили наставника без такого высокохудожественного прикрытия.  Первое прикосновение. Я пытаюсь развязать узел, но не могу. Ему приходится осторожно прикоснуться к моей руке, чтобы помочь. И вот я осталась один на один с двумя концами эластичного галстука, горящими щеками и страхом случайно поднять глаза.

***

Все смешалось в доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой…тьфу, все равно не то что-то  в голову лезет.  Лев Николаевич, вы в пролете, а я, то ли в полной заднице, то ли в раю.  Смотрю на суетящуюся Арину и не могу сдержать улыбки. Сцена похожа на картинку из какого-то несуществующего журнала «Идеальная семья». А что, это было бы интересно. Кирилл, о чем ты думаешь? Какая семья? Совсем  с катушек слетел. Последняя фраза прозвучала в моей голове нагловатым голосом Ворошилова.

***

Да, папа был абсолютно прав. В завязывании галстуков я съела не только собаку, но и пару симпатичных пушистых котят. Это странно, но узлы у меня всегда получались ровные, галстук ложился идеально. Папа всегда прибегал к моей помощи, когда ему требовалось выглядеть на все сто.  Руки делали все машинально.  Опыт не пронервничаешь.

Нахлест.  Я приближаюсь на шаг, чтобы было удобнее. Стараюсь не поднимать глаза с уровня галстука. Сосредоточимся на важном.  Отец наблюдает за нами, без сомнения. Кирилл ничего не сказал ему, в этом я тоже не сомневалась.  В противном случае вопросов было бы больше и далеко не про галстуки.  Он делает глубокий вдох. Его дыхание обжигает меня. Заворот.  Протягиваю через петлю и случайно касаюсь рукой его шеи.  Отдергиваю руку, словно только что прикоснулась к кипящему чайнику.   Для удобства нужно сделать еще один шаг, но я его не сделаю…

***

Блоки рушились один за одним.  Смотреть на неё и одновременно пытаться успокоить взбеленившуюся материю, да я виртуоз. Проблема только в том, что Арина – не материя, с её чувствами я сделать ничего не могу: с покрасневшими щеками, дрожащими руками, этим легким прикосновением к моей шее. Она сама испугалась того, что сделала. Учитель заметит это. Не может не заметить.

- И когда вы собирались мне сказать? – вернул нас к реальности голос Учителя.

 Быстрое движение  - идеальный узел завязан на моей шее.

Глава 14. Первая миссия Арины

***

Кирилл облегченно выдохнул и нажал на педаль газа. Черный матовый внедорожник, модель которого определить мне не удалось, сорвался с места.

- Что сказал тебе отец? Почему мы так быстро ушли?

После «удачно завязанного галстука» меня выпроводили за дверь для проведения приватного «серьезного мужского разговора», как выразился отец.  Подслушать его мне не удалось, зато нашлось время заглянуть в мобильник и ответить на несколько сообщений Леры, сгорающей от любопытства. На разминке Хрыч Петрович сообщил им, что я отправилась на свою первую миссию.  Супер. Значит, когда я вернусь, на меня накинется толпа однокурсников и завалит вопросами.  Было бы, что на них ответить.

- То же, что сказал бы любой отец на его месте. Тронешь мою дочь – убью,  - хмыкнул Кирилл, резко входя в крутой поворот трассы. – Это если в кратце.

***

Что еще я мог ей ответить? Что её отец припер меня к стенке и сообщил сразу пять правил, запрещающих нам быть вместе, и напомнил, что ослушаться Ассоциацию сейчас значило отправить все наши планы псу под хвост.

- Учитель, ты всерьез считаешь, что я этого не понимаю? Думаешь, что настолько плохо меня воспитал? – я легко освободился из его стальной хватки.  Он и не старался меня удержать, это была скорее попытка отрезвления, чем устрашения. – Лучше подскажи, как победить это. Ты же чувствуешь материю и понимаешь,  чего она хочет. Как с ней договориться, хотя бы на некоторое время?

- Она хочет того же, чего хочешь ты, - рациональный ответ учителя выбил меня из колеи. – Материя – это глина. Ты – мастер. Перестань бояться своих желаний и начни их контролировать.  Не понял до сих пор?  Вспомни, ты хотел встретиться с Ариной еще до того, как вытащил её из пропасти. Помнишь? Тот день, когда я вернулся, и ты спросил меня о семье? А твои желания…

- …имеют свойство сбываться, - из глубин памяти я вытащил это воспоминание. Действительно, будучи ребенком, я атаковал Учителя просьбами познакомить. Зачем мне было это нужно? Наверное, мне казалось, что все члены его семьи какие-то особенные люди, такие же, как он. Добрые, сильные и по-настоящему интересные.  – И что делать? Я хотел познакомиться, а не…

- Любить её. Начни уже называть вещи своими именами, сколько раз я должен повторять тебе этот урок? Да, она – моя дочь и она слишком уязвима, чтобы быть с тобой.  Думаешь Кира и твой отец оставили её в живых просто так? Включи мозг. У них, кроме тебя, есть еще люди, которых им нужно держать на коротком поводке, - на повышенных тонах Учитель говорил редко и, если это случилось, значит, дело дрянь. Внезапно до меня дошло, как всегда с опозданием.

- Ты? Получается, Арина стала невольным козырем в рукаве Ассоциации против нас обоих? Шикарно. Просто великолепно.

Я мерил шагами комнату. Так близко к провалу мы ни были никогда. Что за черт? Мы в нескольких шагах от цели и нам путает своим появлением все карты ничего не знающая курсантка? Да, опасность пока лишь потенциальная, но сделать её реальной Ассоциации не стоит ничего.  Мой отец выиграл джек-пот, оставив Арину в живых. Знает ли он об этом? Вот в чем вопрос.

- Что будем делать? Расскажем ей правду? – других вариантов у меня не было. Возможно, если рассказать ей все, как есть, она будет более осмотрительной.

- Её мысли слишком уязвимы. Арина плохо контролирует себя. Дать ей хоть каплю информации о нашем заговоре, значит, принести её на блюдечке твоему отцу. Вся надежда на тебя.  Будь осторожен и постоянно держи в своей голове, что от тебя зависит её жизнь.  Уверен, ты понимаешь, что будет, если обо всем узнает Ассоциация.  От себя добавлю, если с Ариной что-то случится, ты будешь отвечать лично передо мной. Не перед Главой Ассоциации, не перед Кирой, а передо мной. Думай об этом, когда решишь еще раз приблизиться к ней ближе, чем нужно.

- А она? Её мнение ты не учитываешь? – ладно, я смогу держать себя в руках, но у Арины есть своя воля и свои желания, противостоять которым невозможно. По крайней мере для меня.

- Тебе не кажется, что она просто делает то, что ты хочешь?

Я стоял и, как идиот, хлопал глазами, глядя на учителя. В поисках смысла многие выглядят еще глупее, уверен. Но сейчас именно я чувствовал себя слабоумным, пытающимся освоить теорию относительности. Так что вы, учитель,  говорили относительно своей дочери? Повторите для особо тугоумных.

Вслух это произносить мне не пришлось. Учитель и так все понял, собственно, как обычно. Он умудрялся понимать меня даже тогда, когда я сам себя не понимал. Можно мне такую способность?  Готов пожертвовать 80% своей дури за такое дело.

- Это круг, который ты сам начал чертить вокруг себя. И вот, с появлением Арины он замкнулся.  Ты почему-то захотел, чтобы она полюбила тебя и это случилось.  Ты никогда не думал о том, что стоит тебе по-настоящему отпустить её и она забудет об этих чувствах.   Станет счастливой и свободной.

Интересная мысль, которую обязательно нужно думать. Долго думать и ни один раз. Его теория выглядела очень гладко, но мне все еще казалось, что какой-то переменной не хватает. А вы говорите Эйнштейн. Ладно. Сейчас у меня есть другие дела, долго думать будем тогда, когда вернемся с задания. Благо, осталось всего три дня.

Снабдив сухим пайком для размышлений и строгим наказом «ни слова дочери»  Учитель выпустил меня на свободу. А значит, впереди несколько часов пути и начало первой миссии Арины.

- Достань с заднего сидения папку и изучи Объект.  Не теряй времени зря.

***

В толстой папке обнаружилась анкета. Такие бывают во всех личных делах: ФИО, дата рождения, фото. О, ужас! И это я сейчас, как Целитель, должна полюбить всем сердцем? Захотеть вылечить? Моя фантазия снова разыгралась и я уже чувствовала неприятный запах, который должен непременно исходить от человека с такой внешностью.  Немытые жидкие волосы, помятое лицо бывалой алкоголички, потемневшая кожа. Мы должны спасти её? От чего?

- Отравление алкоголем. Оно всегда происходит с ней в одно и то же время. В ноябре и в мае.  Не спеши кривить лицо, тебе не идет. Читай дальше, - небрежно бросил в мою сторону фразу и сочувствующий взгляд Наставник. Я послушалась, снова входя в роль правильной курсантки.

Так, Ольга Сергеевна Михалкович. Возраст – 45 лет. Ценность. Что еще за ценность такая? Ценность: родоначальник абстрактного гиперреализма. Зарождение движения произойдет после 2100 года. При жизни не признана.  Ключевая работа – «Мы вместе» (название обнаружено на обратной стороне холста).

Далее шли отчеты о прошедших миссиях. Первые листы были заполнены крупным почерком,  ровные буквы которого больше напоминали напечатанный текст. Читать было легко и просто.

«В ходе первичного ознакомления было обнаружено, что Объект начал работу над ключевой картиной. Процесс запущен. Трижды успешно предотвращена смерть от тяжелой алкогольной интоксикации. Причина: тоска по семье. Подробности устанавливаются. Фото произведений прилагаются к отчетному материалу».

Я перевернула страницу и потеряла дар речи. Такое действительно можно нарисовать? Кистями и красками? Картины были великолепны:  яркие краски, фантастические мотивы переходили в элементы гиперреализма. Лица всех персонажей были четко прорисованы, казалось, что на тебя смотрят живые люди, вписанные в тени от костра или лица появляются прямо из хитросплетения  геометрических элементов.  Невероятно. Никогда не видела ничего подобного.

«Операция прошла успешно. Все приступы интоксикации успешно остановлены. В результате работы открылись следующие факты: Объект теряет контроль и напивается дважды в год. В день гибели семьи (муж и дочь) в автокатастрофе и в день своего рождения. Потенциально опасное время, рекомендованное к присутствию защитника – 3 дня».

Далее несколько десятков страниц ежегодных кратких отчетов. Успешно. Успешно. Успешно. Внезапно почерк сменился на менее понятный и чуть более мелкий. Кто-то нажимал на ручку с такой силой, что буквы отпечатывались на обратной стороне листа. Что-то мне подсказывало, что этот кто-то и есть мой Наставник.  Я не ошиблась.

«Смена Мыслителя прошла успешно. Работа все еще не закончена.  Три интоксикации предотвращены. Подробный отчет о выпускном задании прилагается к личному делу Мыслителя».

Я бегло пролистала остальные отчеты. Ничего нового. Успешно. Не закончено. Успешно. Не закончено.  Она работала над картиной пятнадцать лет и все еще не завершила её. Внезапно  меня осенила совершенно дикая мысль.

- Кирилл, скажи, она жива до тех пор, пока не закончена картина?  Как только она завершит работу, вы бросите её? – не знаю, что на меня нашло, но к горлу подступила горечь и стянула его с удивительной силой.

- Да. Ассоциация откажется от неё, как только ключевая работа будет завершена, и она обретет покой.  Я очень надеюсь, что это случится, как можно скорее, - Кирилл уверенно петлял между автомобилями. Движение на трассе стало более плотным.  Он был абсолютно спокоен и сосредоточен, кажется, на чем-то своем.

- Но...

- Понимаю. Выглядит жестоко. Но она уже мертва. Преступление не в том, что мы однажды бросим её на произвол судьбы, а в том, что много лет насильно держим на этой земле.  Заставляем корчиться от боли, год за годом переживать эти страшные воспоминания и не даем обрести покой. Гуманнее было бы провалить это задание.  Я много раз думал об этом, приезжая к ней.  Но, стоя в мастерской художника и глядя на невероятные картины, рожденные его рукой, невозможно убить их автора.  А теперь поспи. Сегодня у тебя было трудное утро.

Сытость желудка  и тепло кожаного салона быстро привели меня в состояние сонной кошки. Я совершенно не запоминала дорогу, то проваливалась в сон, то вздрагивала и спрашивала, долго ли еще ехать.  Кирилл отвечал спокойно, злобно поглядывая на плотный поток машин.  Конечно, на крыльях быстрее, зато здесь нет ветра и очень уютные сидения. Спала бы и спала.

Не успела я в очередной раз отключиться, как мы  резко свернули с трассы.  Несколько минут по, о чудо, ровному асфальту и мы въехали в одну из типовых подмосковных деревень, где дорогие коттеджи московских элитных дачников соседствовали с немногочисленными облупившимися от времени домами местных аборигенов.  Большую часть которых, разумеется, составляли морщинистые старушки в платочках на любой вкус и цвет, от теплых серых до ярких посадских, подаренных заботливыми детьми, что приезжают раз в месяц проведать  мать и бабушку.

Кирилл остановил машину напротив трехэтажного коттеджа, окруженного по периметру высоким каменным забором.  Да, все в лучших традициях отдыха «богатых и знаменитых»: личное пространство – святое. Наверное, это к лучшему. Кто знает, что там за закрытыми дверями происходит на самом деле?

Я собиралась выйти из машины, но едва успела прикоснуться к ручке, как Наставник остановил меня.

- Не спеши. Жди пока я сам подойду и открою тебе дверь. Чтобы я ни делал, не пугайся и старайся вести себя естественно. Сейчас из ворот выйдет сторож, он из местных и не в курсе, кто мы и зачем здесь.  Мой образ в рамках этой миссии: сынок богатых родителей, работаю в их компании «Тесла» помощником генерального директора. Не глуп, но инфантилен. Периодически приезжаю сюда поработать в  спокойной обстановке со своими «помощницами». Ок?

- Если я правильно поняла твою интонацию при слове «помощница», то это будет забавно, - хмыкнула я, не зная, как реагировать на эту шпионскую операцию.  Зачем такие сложности?

- Мы не вызываем подозрений, не забудь об этом.  Чтобы ни случилось, улыбайся, хлопай глазками, для полноценной картины можешь заигрывать и смотреть на меня влюбленным взглядом. Разрешается.

Ох уж этот его режим мыслителя. Рука чесалась огреть чем-нибудь тяжелым.

- А обычно я на тебя каким-то другим смотрю? Пошли, вон твой сторож.

Энергичный дедок в потрепанной фуфайке, которую традиционно в деревне носят в любое время года, кроме разве что жаркого лета,  уже открывал ворота гаража и улыбался своей полубеззубой улыбкой. Кирилл  коротко ему кивнул и вышел из машины. Ничего себе трансформация. Изменилось всё: походка, движение плеч, откуда-то взялась привычка картинно поправлять растрепавшиеся волосы. Рядом со мной сидел человек, обремененный силой и миссией, туда вышел – парень, обожающий девушек, ночные клубы и отдых на Гавайях.  Он что-то быстро сказал сторожу и направился к моей двери.  Я натянула на лицо улыбку, расстегнула шубку и две верхних пуговицы на блузке. Раз уж мы такие профессионалы, пожалуйста. Никаких подозрений.

Наставник помог мне выбраться из машины. Я невольно вздрогнула под его прожигающим взглядом, который двусмысленно задержался на существенно увеличившемся вырезе моей блузки.  Уголок его рта едва заметно дернулся, но комментария не последовало.

К тому же в этот момент к нам подскочил сторож, отвесив мне сходу дюжину комплементов.  Рука Кирилла по-хозяйски легла  на мою юбку чуть  ниже талии.  Я вздрогнула, на секунду забывшись, но тут же взяла себя в руки. Как раз вовремя, чтобы попытаться успокоить свой бешенный сердечный ритм. В этой роли мы, кажется, обойдемся без актерского мастерства.

***

- Это твоя комната, - немного застрял в образе и картинным жестом открыл перед Ариной дверь в её временную комнату. Едва не чертыхнулся, увидев её лицо.  За одну секунду с него пропали и цвет, и улыбка. Ну что я за идиот?  Надо было догадаться.

- Извини, а другая комната есть?  - она слишком сильно сжала в руках сумку. Даже костяшки пальцев побелели.  – Не думаю, что смогу здесь находиться…

Она развернулась и, громко стуча каблуками, пошла прочь по коридору. Пару минут назад  я всерьез готов был ринуться в холодный душ и вот, желание исполнилось.  Я снова вменяем.  Мой идиотизм отрезвил меня самым жестоким образом.

***

- Арина, подожди секунду!

Соображал бы он так же быстро, как бегает. Меня слегка лихорадило. Перед глазами вновь стояла та самая сцена. Сцена из их с Машей жизни. Все происходило именно в той комнате. Те же обои на стенах, та же кровать, то же покрывало. Как ему вообще могло придти в голову поселить меня там? Или он просто забыл? Забыл о том, что я видела и как мне было больно?  Лучше буду спать на диване в гостиной. Да. Лучше там. Или на коврике.

Отправить нас одних в этот дом было самой отвратительной идеей Ассоциации. Уверена, что её придумал не Наставник. По доброй воле он бы меня сюда не притащил, да и Маша говорила, что это приказ, которого он не может ослушаться, так же, как и я.

- Арина! У меня нет времени бегать за тобой, - меня с силой схватили за руку и развернули на сто восемьдесят градусов.  Увидела я там все, что угодно, кроме сожаления.  Он был раздражен. Мы на задании, а я трачу драгоценное время на личные переживания. Не по-мыслительски.

- Найди мне другую комнату, - я выдохнула, стараясь собраться с мыслями. Мозгом я понимала, что глупо психовать по такому незначительному поводу, но внутри все просто пылало, металось из стороны в сторону и то ли рвалось наружу, то ли пыталось самоубиться о ребра.

- Извини. Не сообразил. Найдем тебе другую комнату, не проблема.  И давай договоримся на будущее, личное оставляем в лагере.   Третья дверь налево, там свободная комната. Распаковывайся.

И это всё. Все, что он сказал в свое оправдание. Какое-то преступное равнодушие в каждом слове. С таким Наставником мне предстоит работать три дня? Ничего личного, только общее благо.  Как я могу оставить все личное, когда оно вот тут, совсем рядом, болезненно сжимает сердце и заставляет дыхание сбиваться.  Вопреки всему разворачиваюсь и медленно топаю в третью дверь налево. Самое время оказаться в одиночестве.

***

Отчет в Ассоциацию отправлен. Все-таки таскать с собой неопытного мыслителя – целая проблема.  Обязательная оперативная отчетность о каждом этапе операции. Тьфу, занудство. Это почти так же нелепо, как  в свои 25 с хвостом каждый вечер звонить отцу и радостно сообщать «Пап, я поужинал. Кушал салатик и чай с печеньками».  Вот и я сейчас.  Приземлились – отчет. Приехали – отчет. Спасибо, что мне не нужно провожать её до туалета и отчитываться об успехах на сортирном фронте.

Дабы немного выгулять своё раздражение, я отправился на небольшую разведку. Как там моя чудо-художница? Ольга, Ольга, что же вы с собой делаете. Слава Творцу, хотя бы на месте и нигде не заплутала, спасаясь от медленно наступающего горя. Без шуток, несколько лет назад в этот период я нашел её в лесу. Пришлось начать спасательную миссию чуть раньше и не совсем по плану. Разумеется, в отчет я это не включил. Меньше знают – нашим легче.

Сегодня объект был дома, пьян и спал без задних ног. Жаль, что завтрашняя ночь будет не такой тихой и приятной, по крайней мере, для нас с Ариной. Просчитывая варианты и возможные риски,  в большей степени для Арины, а не для Ольги, я наивно попытался пораньше лечь спать. О каком сне может идти речь, когда один твой Объект должен вылечить другой твой Объект. У Арины все еще мало опыта, риск для жизни весьма велик. Прокручивая в голове все возможные варианты развития событий, я начал постепенно погружаться в клейкую полудрему.  Противное «о-оу» ворвалось в тишину комнаты. Кому не спится в ночь глухую?

***

Это было сложно, но других вариантов спокойно уснуть я не придумала. Все шкафы в комнате оказались абсолютно пустыми, а спать в этом шелковом кошмаре было решительно невозможно.  Холодная ткань, отвратительные тонкие тесемки, врезающиеся в плечи.  Определенно, эти шелковые сорочки подходят только для того, чтобы их красиво снять. Но никак не для использования по своему прямому назначению. 

Тщательно проведя ревизию вещей, собранных мне в дорогу Машей, я не обнаружила там ни одной более-менее длинной футболки. В  общем, футболок было аж две, но одна из них имела просто фантастическое декольте, а другая была слишком обтягивающей. Хозяйке на заметку, всегда собирай сумку сама.

 «Одолжишь футболку?»

 Дурная идея писать по этому поводу Наставнику, но моему негодованию не было предела.  Что за бред? Маша рассчитывала, что предел моих мечтаний – щеголять перед её парнем в короткой юбке, обтягивающей кофточке или чрезмерно вычурной коротенькой ночнушке. Я еще раз посмотрела на себя в зеркало. Девушка с двумя невинными полурастрепавшимися косичками и черная шелковая сорочка с кружевом, едва доходящая до середины бедра.  Так я больше похожа на мечту маньяка-педофила, чем на сексуальную взрослую женщину.  Да и для кого тут стараться? Не идти же в самом деле соблазнять чужого жениха.  От едва промелькнувшей в голове мысли я почувствовала, что краснею. Боже мой, Арина, о чем ты думаешь? Ты на задании. Пусть оно самого слабого уровня, но это работа. А ты.  Но фотку-то можно сделать?

***

Футболку? А трусы с рубашкой ей свои не одолжить? Отложил телефон в сторону и перевернулся на другой бок.  И нет, не уснул. Совсем не уснул. Перевернулся. Нет, опять не то.

«Есть.  Сейчас принесу»

В моей спальне ей нечего делать. Нанесем материи превентивный удар и лишим шанса еще немного разбушеваться. Зайду, отдам и вернусь обратно. На этот раз спать. Совершенно точно – спать.

***

А если с этого ракурса? Вот, так отлично. Все-таки эта нелепая одежда классно подчеркивает грудь.  Хм, еще немного правее и…я встречаюсь взглядом со стоящим в дверях Наставником. Глаза прищурены, правый уголок рта немного приподнят.  Первый рывок и нелепая попытка протиснуться в щель под кроватью, размером  в пару сантиметров. Ну почему я не побежала к шкафу? Пришлось экстренно заворачиваться в простыню.  Не скажу, что это спасло общий вид,  но хоть без декольте и оголенных ног.

- Стучать не учили?

-Я стучал, но ты была немного занята, - он выразительно кивнул в сторону зеркала, едва сдерживая улыбку. Да, не будь я на месте курсантки, застигнутой врасплох,  мне тоже было бы весело. Но, увы, других балбесок не нашлось.  Кирилл, меж тем, продолжал ехидно комментировать. - Решила отправить фотку своим друзьям в лагерь? Интересный образ. Мальчики оценят. Особенно, Комаров.

Ну вот зачем так откровенно издеваться? Да, сейчас создам общий чат и разошлю всем. Первым делом не к месту упомянутому Комару, пусть устраивает восстание и ломится  сюда, спасать меня от грязных домогательств  Наставника. Или  сразу бежит к Ярославу и Кире. Они оценят мой внешний вид. Я неизвестно с чего разозлилась так сильно, что даже забыла покраснеть и смутиться, как положено невинной деве моих лет.

-  Могу прислать тебе, хочешь? – я  демонстративно помахала мобильником.

-  Маше отправь,  она будет в восторге, - он смотрел куда-то поверх моего плеча. Голос звучал невесело, хотя лично меня эта ситуация начинала веселить. Бегаю  вокруг него, то ли в простыне, то ли в вызывающей сорочке, на телефоне эти нелепые фото. – Но недолго, потому что она ошиблась в своих расчетах.

Кирилл подошел ко мне и протянул футболку, в которой я спала в прошлый раз. Интересно, он случайно или запомнил? Было бы приятно, если запомнил. Когда твоя фантазия бежит впереди паровоза, а мужчина, один взгляд которого заставляет тебя слетать с катушек, стоит напротив  - держать в руках концы простыни становится очень сложно.

- О чем ты говоришь? На что она рассчитывала? – упоминание Маши традиционно приводит меня в чувство лучше, чем самый забористый нашатырь.

- На то, что мы будем спать в одной комнате, - Кирилл положил футболку на край кровати, - переодевайся и ложись. Завтра тяжелый день. 

Что значит спать в одной комнате? Маша считала, что я еду с Наставником, чтобы провести вместе несколько бурных ночей? Мои мысли снова вернулись в её воспоминания. Представить себя на её месте было моей самой большой ошибкой.  Странно, но до этой минуты мне никогда не приходило в голову, что я могу занять её место в тех воспоминаниях. Точнее создать вместе с Кириллом аналогичные, возможно, более сильные и яркие. Уверена, более сильные и яркие. В комнате стало ужасно жарко или это меня бросило в жар? Я сильнее прижала к себе простыню, скрываясь за ней от собственных мыслей, убедительно улетающих куда-то не в  ту сторону.

- Тебе нравится что-то подобное? – мои слова настигли его уже в дверях комнаты. Он обернулся. В этот раз он смотрел прямо на меня.  Я замерла на месте, как всегда, подчиняясь этому его взгляду. Бездонному, сильному, лишающему воли и мыслей.  Мир вокруг меня начал превращаться в тягучую субстанцию, мешающую ему приблизиться.  Он медленно, словно преодолевая недюжинное сопротивление всего, что его окружает, двигался в моем направлении. Или это мне видится эта замедленная съемка? Что-то внутри меня сгорало от нетерпения. Подозреваю, что я. Мой внутренний инквизитор, стремящийся держать меня в рамках разумного, доброго, вечного,  все-таки поджег костер.  Всерьез опасаясь, что сгорю или задохнусь от дыма, который вот-вот наполнит все вкруг, я глубоко, до боли в грудной клетке вдохнула воздух с примесью его запаха.  Я оголенной кожей плеча почувствовала ткань его футболки, когда он наклонился к моему уху.

- Я же сказал, она ошиблась, - я забыла, как выдыхать.  Напряжение во всем теле выдавало меня с головой. – Чтобы соблазнить меня, тебе это не нужно.

Небрежное прикосновение к плечу и спадающая с него бретелька. Мой разочарованный выдох. Захлопнутая дверь. Что это  было? Дышу, как сумасшедшая, стремясь унять сердцебиение. Успокойся. Успокойся!

***

Душ.  Холодный душ.

***

- Арина, разорви связь!  - голос Наставника долетал до меня откуда-то издалека. Моё тело ныло, во рту появился неприятный привкус плохого алкоголя и рвоты. Резкая боль в желудке, а потом и во всем теле. Я задыхалась.  Виски сковало железным кольцом и сдавливало с невероятной силой.

Кто-то схватил меня за плечо и оттолкнул от Ольги, лежащей на полу коридора. Именно там её в этот раз застала алкогольная кома. Когда Кирилл скомандовал мне «Бегом!», я поняла, зачем Хрыч так упорно тренировал нас. Мне удалось преодолеть запущенный огород, увязая по щиколотку в грязи, и не отстать от Наставника. Обязательно после возвращения  нужно поблагодарить Хрыча за тренировки. Да, они жутко раздражают и выматывают, зато полезность на лицо.

Замкнуть полюс я смогла лишь с третьей попытки. Кирилл начал беспокоиться, но был удивительно сдержан. На занятии он, без сомнения, уже начал бы злобно на меня порыкивать, сейчас же его терпение было безгранично. Потерял он его, когда понял, что я теряю сознание.  Это случилось внезапно. Сначала, как и в случае с Комаром, все пошло хорошо, без особых проблем.  Её землистый цвет лица начал изменяться, кожа стала более теплой. Невероятно, я действительно спасаю жизнь.  Реальную человеческую жизнь. Я, улыбаясь, впитывала её отравление со все большей охотой.

***

Эдгар прекрасный учитель, надо выдать ему за это благодарность. Не знаю как, но обязательно что-нибудь придумаю позже.  Пусть не сразу, пусть с третьей попытки, но у нее получилось.  Ольге становилось лучше, Арине – все хуже. Главное не упустить момент и вовремя прервать.  Два Объекта между жизнью и смертью одновременно – это перебор.  Хватит! 

- Арина, разорви связь!

Так меня и услышали.  Как старый вампирюка, Арина впитывала этот яд. Я не мог ждать, пока она остановится сама. Пришлось насильно разорвать полюса. Как раз вовремя.  Арина потеряла сознание и рухнула на пол. Я с трудом поборол желание броситься к ней и отнести домой, подальше отсюда.  Беспокойство застилало мне разум, этот туман разогнать было слишком тяжело, но у меня получилось. Сначала Объект этой миссии.  Потребовалась, кажется, вся сила воли, чтобы замкнуть полюс и закончил дело. Теперь Ольга будет в порядке, по крайней мере, до следующего вечера.

***

Я в кровати. Все тело ноет, голова гудит. Как будто я пила тридцать лет и три года. Пошевелила головой  и вскрикнула.  Это еще что? Я осторожно прикоснулась к ушибленной голове. Ноющая боль. Шишка. Класс! 

- У тебя сотрясение мозга и общее отравление организма. Извини, но я не могу тебя вылечить. Твое тело должно научиться восстанавливаться самостоятельно, - превозмогая боль, я повернула голову и увидела Наставника. Он сидел на табурете рядом с моей кроватью и держал в руках какой-то ароматно пахнущий компресс.

- Ничего, справлюсь, - превозмогая тошноту и слабость, я приподнялась на локтях. - Иди спать, ты тоже устал, пока доделывал мою работу.

По общей бледности Наставника, мне не составило труда понять, что работу я не закончила. Пришлось доделывать ему.  На меня обрушилось отвратительное разочарование  – разочарование в самой себе. Хотелось сделать все идеально, чтобы он гордился мной, радовался моему успеху. Мы смогли бы отпраздновать мой дебют. А что мы имеем? Я лежу в кровати и еле-еле могу шевелиться. Вид  у меня определенно отвратительный, еще и тошнота…ой, нет…

Вовремя подставленный тазик спас мою кровать, но не мою гордость. Врагу не пожелаю, вывернуть наружу содержимое своего желудка на глазах у человека, который тебе нравится. Самое унизительное, что  моглослучиться.

 - Не занимайся самоедством. Сейчас тебе станет лучше. Спи, - он осторожно коснулся рукой моего плеча и, словно марионетка, я повиновалась легкому нажиму, безвольно упав на подушку. Это не было рекомендацией или словами утешения. Это был приказ сильнейшего в мире Мыслителя, отданный мягко, но действенно.  Полет в глубокий сон был долгим и очень приятным.

***

Тепло и ярко.  Неожиданно яркий солнечный луч разбудил меня около восьми утра. Редкий жизнерадостный осенний день решил случиться именно тогда, когда я не смогу оценить его в полной мере.  Голова все еще немного гудела, в теле поселилась слабость, а на лице невероятная бледность.  Уверена, сейчас Наставник придет и выдаст мне кучу инструкций и запретов. Вряд ли в программе дня будет пункт: «Прогуляться и подышать свежим воздухом». Я потянулась и плотнее завернулась в одеяло. Красота. Сегодня среда, а мне не нужно вставать на тренировку. Никакого Хрыча, никаких прожигающих взглядов Комарова. Даже вчерашнее отравление кажется не таким ужасным.  Хотя нет, я встала на ноги и, покачнувшись, вновь опустилась на кровать.  Все-таки отравление было существенным. Надеюсь, хотя бы с Ольгой все в порядке.

Эти  мысли настолько занимали меня, что сну в голове просто не хватило места.  Пришлось, пошатываясь, подняться и вскоре обнаружить, что дверь в комнату Наставника заперта, а он, судя по всему, дрыхнет без задних ног.  Ничего удивительного, я очнулась часа в четыре утра, если он и после сидел рядом,  то проснется нескоро.

Придется завтракать в одиночестве.  От мыслей о завтраке меня начало мутить, желудок свернулся в клубок и жалобно заныл. Понятно. Завтрак мне не светит. Может, что-нибудь приготовить для него? Думаю, это достойная плата за вовремя подставленный тазик.  Он проснется, а тут кофе и блинчики.  Не знаю,  при помощи какого переключателя во мне активировался режим «Любящая жена», но я воспаряла духом и потопала изучать содержимое холодильника на предмет яиц и молока. Было бы неплохо найти на этой гигантской кухне ящик с мукой.  Кухню в коттедже отгрохали действительно впечатляющую: огромная, совмещенная со столовой. Все поверхности вычищены до блеска.  В отделенной стойкой зоне стояли плита, холодильник и даже посудомоечная машина.  Но, как оказалось, никаких запасов провизии не было. Все ящики абсолютно пусты. Ну, если не считать помятой бутылки с кефиром,  половины батона и здоровенного куска докторской колбасы.  Класс. Этим нам предлагает Ассоциация питаться еще два дня? Не пойдет.

Как вы думаете, со сколько работает магазин в деревне? Ничего подобного, никаких круглосуточных супермаркетов, никаких «стекляшек», обычная железная ерунда, похожая то ли на будку, то ли на старый железнодорожный вагон с надписью на табличке «Магазин работает с 10 до 17. ИП Звездочкин Я.К.».  Кутаясь в найденную на вешалке куртку, больше подходящую для прохладного лета, чем для ноября месяца, я направилась восвояси.  И дабы хоть как-то исправить свое настроение начала разглядывать местных жителей. Они вышли на улицу, чтобы поприветствовать разыгравшееся солнце.  Разумеется, это не касалось людей из-за высоких заборов. Немногие из них, кто все еще жил в деревне осенью, с сонными лицами садились в свои дорогие машины  и с громким гулом отчаливали на работу. Бабушки в потрепанных от времени пальто провожали их неодобрительными взглядами.  Ездят, с самого утра гудят, воняют выхлопными газами. Цветы точно завяли из-за них, а не потому что на дворе начало ноября.

Возмущенное мяу отвлекло меня от наблюдений. Этот рыжий потрепанный кот определенно научился укоризненному взгляду у бабушек.  Мяу.

- Привет, есть хочешь? – не знаю, понял ли он меня, но подошел ближе, сел напротив и еще раз выдал свое мяу.  – Ну пошли, у меня в холодильнике как раз есть полкило отменной колбасы.

- Он не любит колбасу, зато очень любит попрошайничать.

Я подняла глаза и нос к носу столкнулась  с до боли знакомым мне лицом.  Волосы грязные, примяты с одной стороны. С другой небрежно торчат. Как спала, так и пошла.  Покрасневшее лицо. Выглядит лучше, чем вчера, когда мы вытаскивали ее с того света. Ольга Михалкович собственной персоной. Ой, ну и достанется же мне от Наставника. Сталкиваться вот так с Объектом – грубейшее нарушение правил. Но если задуматься,  нарушения  -  моя специализация.  Я сама сплошное нарушение. Начиная от моего появления, заканчивая первой миссией, случившейся на год раньше положенного.  В любом случае, посмотреть на неё и в панике сбежать – не вариант. Тем временем кот, завидев знакомое лицо, подбежал к женщине и, цепляясь за старое изъеденное молью пальто, забрался на плечо.

-  Я не знала, извините, - тут мне пришла в голову нелепая мысль, - вы не подскажете, где здесь можно купить молока, яиц и муки? Магазин закрыт, а кушать хочется.

-  Идем со мной,  -  взгляд её  бледных глаз с тяжелыми веками, одно из которых венчала некрасивая родинка,  отдавал легким снисхождением.  Да, по ее мнению, я – городская девчонка, зачем-то завалившаяся в деревню. Дитя супермаркетов, шумных станций метро и ресторанов быстрого питания.  Такие как я давно сказали «да» пластиковому миру комфорта и безграничных возможностей, навсегда отказавшись от терпкого цветочного аромата настоящей жизни.

Она несколько секунд внимательно на меня смотрела, после чего побрела в сторону магазина. Я молча потопала следом и очень удивилась, когда наш Объект, не долго думая, подошла к закрытой двери и несколько раз уверенно в неё постучала.  Внутри кто-то зашевелился.

- Иногда, если хочешь открыть запертую дверь, достаточно просто постучать.

Дверь открылась и оттуда показалось недовольное женское лицо. Вот кому яркое солнце было до лампочки, да и вообще все радости мира казались глубоко противными. Судя по старому советскому фартуку,  криво свисающему с плеча, это была продавщица, еще не успевшая накрасить глаза идеально подходящими к такому наряду ярко-синими тенями с блеском.  Воланы на голове, меж тем, присутствовали в изобилии. Такое чувство, что я оказалась в той самой нелепой комедии про жизнь провинциальной России.  О ужас, и это всего в нескольких десятках километров от Москвы.  Меж тем женщина буквально расцвела, увидев меня. Доброжелательная улыбка, открытая нараспашку дверь.

- Милочка, заходите скорее. Вы что-то хотели приобрести на завтрак?  - она впустила меня внутрь и грозно посмотрела на Ольгу. –Лелька, пшла отсюда! В долг не дам больше!

- Лиля, ну будь человеком. Мне собак покормить, да кошкам корму. Я ж не для себя – для зверья прошу, - в голосе слышалась мольба: настоящая, неприкрытая и пугающая. Я никогда не слышала, чтобы люди говорили таким голосом.

- Конечно, для себя тебе Михалыч нагонит.  Опять вечером, небось, бутыль принесет.  Пшла вон! Ты мне и так должна – век не расплатишься!  - продавщица впустила меня внутрь и захлопнула дверь перед носом женщины. Я услышала только скорбное мяу от рыжего кота.

Рассматривая пыльные витрины, я всерьез сомневалась, что еда под стеклом все еще пригодна к использованию. Запахи скисшего молока и несвежей колбасы, капитально пропитавшие магазин, подтверждали мои опасения. К счастью, мне не нужны были скорбные заветренные сосиски, печально расплывшееся сливочное масло и, тем более,  селедка в странно зеленоватом соусе.

- Решила приготовить завтрак своему парню? – тут же подкатила ко мне опытная женщина. - Не беспокойся, мы в деревне, тут все всё знают. Особенно, если приезжает наш плей-бой. Василич, ты его знаешь, он дом сторожит, тут же всё разболтал. И тебя в красках описал. Впервые кто-то из приезжих девушек зашел в магазин.

Да, моя новая знакомая определенно относилась к разряду продавщиц, с которыми обычный поход за хлебом превращается в болтовню часа на три с перемыванием косточек всем знакомым и незнакомым, от звезд эстрады до соседа слева.

- Да, хотела испечь блины. Но в его доме нет ничего необходимого, кроме разве что растительного масла, - я глупо хихикнула, стараясь поддержать имидж наивной ухоженной девочки из столицы. Хоть помятое бледное лицо и дискредитировало  меня по полной программе.   Продавщица никак не комментировала мою внешность, но смотрела с сочувствием. Видимо, выглядела я действительно удручающе.

-  Понятно, с полок ничего не бери. Сейчас я тебе достану. Мне уже принесли яйца от местных несушек, молока с утреннего надоя, еще теплое, - она зашебуршилась где-то  под стойкой и вытащила оттуда обещанные продукты. – Мука у меня хорошая, ты не думай. Сейчас. Высший сорт.

Продавщица скрылась за фанерной перегородкой. Зазвенели какие-то банки.  Что-то железное с грохотом упало на пол. Стремясь унять тошноту, появившуюся от затхлого запаха не слишком свежих продуктов, я рассматривала помещение магазина. Несмотря на общую ветхость и легкую загаженность оно было даже уютным. Судя по всему, магазинчик был семейным. На стене висели какие-то фотографии. От нечего делать я принялась их рассматривать. Черно-белые, потрескавшиеся и выгоревшие от времени соседствовали с более яркими, цветными снимками. Люди, много людей. Картина на всех фото одна и та же. Люди стоят на фоне одного и того же дома, кажется, я видела его пока шла сюда. Счастливые, улыбающиеся люди.

- Это наши деревенские снимки. Мой покойный отец любил фотографировать и любил эту деревню.  Раз в год снимал всех жителей на фоне нашего дома, - продавщица поставила пакет с мукой на прилавок.

- Замечательно, а эта женщина, Ольга, есть на этих снимках? – сама от себя не ожидая, спросила я.

- Да, вот она. С мужем. Вон на той, пузатая такая. Вот-вот должна была разродиться.

Я судорожно искала знакомое мне лицо на фото, но не видела его.  Конечно, снимку более десяти лет, о чем я думаю? Описание «пузатая» упростило задачу и я вскоре нашла свой Объект. Она стояла с краю, обнимая низкого коренастого мужчину. Да, неужели она? Хрупкая, миловидная женщина, сияющая от счастья. Красивая улыбка, ямочки на щеках, опрятное платье, расшитое цветами. Мужчина рядом чуть склонился к ней, приобнимая за талию.

- Вот что с людьми делает алкоголь, а какая красавица была и талантливая. Все дома в деревне как-то нам расписала. Говорят, её даже приглашали в Москву, в художественный институт какой-то, а она возьми да и замуж выйди. Тут же дочка у них родилась. Хорошая была семья. Потом, как муж с дочкой погибли, так и покатилась по наклонной.  Сначала плакала много, потом в бутылку полезла, - продавщица сочувственно вздыхала. Да-да, с тем холодным сочувствием, в тайне подразумевающим «ах, хорошо, что случилось не со мной».

- Извините, могу я купить кое-что еще? Что хотела эта женщина. Вы же знаете. Соберите это и еды. Овсянки, гречки. Молока еще баночка для нее найдется?

Благо, денег у меня было достаточно, чтобы позволить себе эту благотворительность. Стипендию, на которую в Москве студент мог вполне прилично жить, я не тратила несколько месяцев и успела запихнуть в сумку определенную сумму наличности.

- Держите, - Ольга все еще сидела на лавке рядом с магазином и теперь ошарашено смотрела на меня, протягивающую ей увесистый пакет с едой.

- Что это? Не нужно, она все равно даст мне еды. Просто ругается для порядку, - быстро проговорила она, испуганно шарахаясь в сторону.

- Не отказывайтесь, пожалуйста.  Этой еды вам хватит на приличный срок, - я насильно сунула ей в руки пакеты и развернулась, чтобы уйти, но не успела сделать и пары шагов.

- Подождите, я возьму эту еду. Но хочу поблагодарить вас. Идемте со мной, - она несколько раз оглянулась, словно не была уверена, что я пойду следом. Но я пошла. Странно. Я совершенно спокойно иду за малознакомой женщиной неизвестно куда. Где мой страх и инстинкт самосохранения?  Ассоциация выбивает его на раз, видимо.

Знакомый дом. Вчера я не успела его рассмотреть, но он был на одной из фотографий в личном деле Ольги. Точно, здесь она живет. Я бросила быстрый взгляд в сторону нашего коттеджа, выглядевшего огромным каменным исполином рядом с покосившимся то ли домом, то ли сараем. Стараясь не чихнуть от спертого затхлого запаха я вошла внутрь.  Мы прошли небольшую комнату с облупившейся печью. В углу я заметила старый продавленный диван со скомканными грязными простынями. Видимо, здесь она спит. Ужас. Немытая посуда горой лежала в раковине под старым, знакомым мне исключительно по советским фильмам умывальником из серии «нажми на пипку – получишь воду».  Вчера я была так увлечена, что ничего этого не рассмотрела. Ольга открыла передо мной одну из дверей и пустила внутрь.

Иногда всего один маленький шаг отделяет нас от невероятной, незнакомой нам реальности. Сейчас я его сделала. Это была мастерская. Стоило мне взглянуть на картины, как в моей голове пролетели слова Кирилла:  «Глядя на невероятные картины,  невозможно убить их автора». Это точно были самые прекрасные  картины, что я видела в жизни. Да, я никогда не была поклонником живописи, но это неожиданно, великолепно. И, что еще более невероятно, мастерская была абсолютно чистой. Множество картин стояло вдоль стен. Какие-то были накрыты тканью, какие-то стояли на мольбертах.  В центре же я увидела огромный холст, скрытый простыней. Сердце учащенно забилось. Неужели, это и есть она. Та самая картина, что много лет спустя изменит мир.

- Выбирай, - она слегка улыбнулась, видя мой восхищенный взгляд.

- Вы, вы серьезно? – я невольно начала заикаться. Она хочет подарить мне картину. Могу ли я, как Мыслитель её взять. Не противоречит ли это правилам? Да, Арина, вовремя ты вспомнила о правилах. Молодец.

- Ты не переживай. Это мои картины. Я их автор и очень хочу отплатить тебе за помощь. Посмотри внимательно, какая нравится, и забирай.  Пойду пока поставлю вариться кашу. Скоро прибегут мои друзья.  Рыжий, пошли, я налью тебе молочка, - она вышла из мастерской вместе с котом, все еще сидящим на её плече, и оставила меня один на один с холстами.  Вживую они выглядели ярче, чем на фото. Каждый мазок кисти, каждый изгиб был будто живым.  Вот огонь, который вот-вот прожжет холст, вот солнце, которое сейчас согреет меня, вот усталость в темных глазах…

Я закашлялась. Что это? Откуда? С небольшой, размером со школьную тетрадь, картины на меня смотрел до боли знакомый человек.  Он стоял в полоборота, глядя прямо на меня. Перья его крыльев были такими четкими, что я на секунду задумалась, не посылает мне Наставник это видение в попытке остановить безумный эксперимент. Осторожно проведя рукой по холсту, я убедилась - это рисунок. Очень реалистичный портрет.  Изгиб бровей, ресницы, нос, губы. Это точно не фото?

- Так и думала, что его выберешь,  - художница как раз вернулась в мастерскую, - вся деревня смеялась, когда я рассказала, что ко мне приходил ангел и спас меня.  Тогда я нарисовала этот портрет и показала людям.  Все смеялись еще больше. Они  знали, кто теперь живет в том красивом доме рядом со мной.

- Прекрасный портрет, но этот человек точно не ангел. Вы ему польстили, - я улыбнулась как можно беззаботнее. Не уверена, что получилось хорошо. Но как получилось, обратно уже не переделаешь.  Мне хотелось сказать ей многое. Что она права и у этого человека есть крылья.  Что он и есть её ангел-хранитель. Что именно он возвращает её каждый раз к жизни. Но не смогла, наверное, не должна была и поэтому не смогла.  – Возьму его, если вы настаиваете.  И еще просьба…

- Какая?

-  Не пейте больше  и закончите картину, - я указала на центральный мольберт.  Невозможно было ошибиться. Картина такого размера, ключевая картина, была здесь только одна.

Уходила я с тяжелым сердцем, тщательно запакованной картиной в руках и жужжащим мобильником в кармане.  Выйдя на крыльцо, едва не споткнулась о двух собак, ожидающих, как я догадалась, свой завтрак. В заросшем палисаднике зашуршала трава, и появился незнакомый мне черный кот.  Тоже, видимо, за едой.  Сколько же зверья она кормит?

***

Куда она делась, черт побери? Стоит уснуть на несколько часов, как случается какая-нибудь гадость.  Мне что повесить на неё колокольчик, как на корову.  Так можно будет хоть как-то её контролировать.  Я метался по дому около получаса. Сначала наивно подумал, что Арина еще дрыхнет, но  в комнате её не обнаружил. Пусто было так же в библиотеке, на кухне и  в трех ванных комнатах.   Звонить тоже оказалось бесполезно.  Никто не берет трубку. Черт, неужели Кира оказалась права? С ней что-то случилось? Покушение? Или просто сбежала из Ассоциации, как и мечтала?  Идти в деревню её искать  слишком рискованно. Я и так  заметный персонаж, а если столкнусь с Объектом в здравом уме – это совсем никуда не годится. Списать ее видения на пьяный бред я могу, а вот объясняться по трезвости, увы, не готов.

Еще несколько звонков.  Нет, определенно, риск встречи с Объектом ничтожен.  Если с Ариной что-то случится – это будет катастрофа. Я понимал это, как никогда, отчетливо.  Понимал, когда наспех обувался и натягивал куртку.

- Извини, я в магазин ходила, - Арина ввалилась в дом с пакетом продуктов.  - Руки заняты, не успела взять трубку.

Нет, я сейчас забуду про все благодетели Наставников, Мыслителей и десять библейских заповедей до кучи и убью её. В магазин она ходила.  Нет, реально? В магазин! А телефон у нас в магазине не ловит?  Руки заняты? А догадаться, что  болтаться по деревне, когда ты на задании, глупо и,  в общем-то, запрещено? 

- Какого черта ты вообще туда поперлась? Должна была сидеть в доме и носа никуда не высовывать!  - надеюсь, я с ней не слишком резок. Хотя, плевать. Учитель, вашу дочь  сейчас просто жизненно необходимо выпороть. Слишком своевольна. И чего я на неё ору, поход в магазин не самая большая провинность.

Арина скисла, сжимая в одной руке пакет с едой, в другой что-то завернутое в помятую собачью морду, напечатанную на пестром пакете.  Где она вообще нашла  магазин, в котором не страшно покупать еду? Я прошел по деревне несколько раз и  тот единственный обшарпанный вагончик не внушил мне никакого доверия к местной продукции.

***

Я стояла в дверях и виновато смотрела в пол, как нашкодившая ученица. Сердце приятно согревала картина, которую я предусмотрительно завернула в старый пакет. Но кричащий на меня Кирилл заставил глаза наполниться слезами. Было обидно, ужасно обидно. Я хотела, как лучше. Хотела даже завтрак ему приготовить, а вместо этого на меня орут, как на двоечницу после выставления оценок за четверть.

- Просто хотела приготовить тебе нормальный завтрак, - выдохнула я, понимая, что оправдание это не слишком достойное. Но какое есть, другого не придумать. Сама придумала – сама влипла. Наставник приблизился ко мне. Я вся сжалась, ожидая новой порции нравоучений.  Но этого не случилось. Он аккуратно забрал из моих рук пакет.

- Извини, я не должен был на тебя кричать. В следующий раз просто позови сторожа, он все закажет, - Кирилл развернулся и ушел на кухню.

В этот раз его немногословность была мне на руку. Нужно было незаметно протащить картину в спальню и понадежнее спрятать.

***

Я хотела приготовить тебе завтрак.  В итоге кто с венчиком мешает тесто? Правильно, Кирилл. Потому что Кирилл – балбес, срывающийся на неё по мелочам. Интересно, где она? Ушла в комнату и снова пропала. Надеюсь, не сбежала от меня через окно.

 Знаю, что провинился и перенервничал.  Ну дурак. Кажется, у нас будут очень воздушные блинчики. Я взбивал тесто с такой интенсивностью, что оно запузырилось.  Нет, так нельзя. Вечером нам работать, а мы снова ссоримся.

«Кто-то мне завтрак обещал…»

***

Да иду я, иду. Голодные мужчины хуже влюбленных. Вспоминая назойливость Комара.

- О, пришла! Я замешал – ты жаришь, - довольно объявил Наставник, демонстрируя мне плоды трудов своих.  Вот интересно, ты просто не умеешь их жарить или ленишься? Я все еще была на него обижена. Зачем с порога накидываться на меня. Ну ушла из дома на час, но я же вернулась и все в порядке. Никаких проблем. Да, я встретилась с Объектом и даже побывала у нее дома, но во-первых, он об этом не знает, а во-вторых, я помогла ей. Может быть, Мыслителям время от времени стоит вспоминать, что с людьми нужно  обращаться по-человечески.

***

- Действуем, как вчера.  Наша задача поймать момент, проникнуть в дом, когда она отключится, быстро привести её в порядок и исчезнуть. Объект не должен нас видеть.  Ты смотришь глазами, я – головой. Есть вопросы? - Кирилл смотрел на меня в упор, ожидая ответа. Я быстро кивнула и вжалась в мягкую спинку дивана.

- То есть ты опять настроишься на её мысли? Слушай,  я еще вчера хотела спросить. Почему мы не можем просто влезть к ней в голову и внушить, что она больше не пьет? Лев делал подобно на наших занятиях. Что нам мешает? – любопытство сгубило кошку и, когда-нибудь, точно погубит меня.  Девяти жизней  у меня нет, зато со мной в меру нетерпеливый Наставник, которого я могу успокоить без труда. Ладно, с трудом и возможными последствиями,  но могу же. 

- Мы не должны вмешиваться столь кардинально без команды Оракула.  После такого она просто потеряет свою индивидуальность и перестанет рисовать. У неё должна быть своя воля, иначе работа не будет закончена.  И еще, - он замолчал на секунду, - остановись вовремя.  Разомкни полюса.  Если почувствуешь, что не справляешься, лучше передай ее мне.

После обеда Кирилл удобно расположился на коврике у выхода и закрыл глаза, настраиваясь на Ольгу. Поймать мысли человека, не видя его, было мне пока не по силам.  Я же, закутавшись в теплую куртку, отправилась в сад.  По нашим данным, её собутыльники должны были придти с минуты на минуту.  Но их не было. Час. Два. Я стучала зубами и не понимала, что происходит.

- Давай домой, бесполезно. Не знаю, что произошло, но она не пьет.

Я спрятала улыбку в воротник кофты. Не пьет. Она умница, лучшая.  Я засеменила в дом, едва не поскользнувшись на  размытой тропинке. Солнечный день подошел к концу. Из низких облаков уже полчаса то усиливаясь, то успокаиваясь лил дождь. Мои ботинки жалобно хлюпали.

***

На кухне витал приятный запах ужина, который  наш сторож предусмотрительно заказал из города. Я ничего не сказал Арине об этой вкусной заначке. Почему? Правильно. Нужно было что-то придумать  в обмен на мое отвратительное поведение утром. Да, у меня не лады с фантазией - весьма убогая идея. Тем не менее, настроение было чуть выше ожидаемого ровно до тех пор, пока не зазвонил телефон.  Что, опять отчет?  Может, повесить в доме веб-камеры (я не уверен, кстати, что их тут нет) и устроить реалити-шоу для правления Ассоциации?

- Да, Глава.

- Кирилл, плохие новости.  Вы дежурите последнюю ночь и завтра вылетаете к Эвересту. Один горе-герой решил штурмовать гору именно сейчас, надо его вытащить. Твоя команда уже отправилась туда. Они начинают подъем. Вы с Ариной на подхвате, - ровный командный голос. Какого черта? Он включил в работу неполноценную команду без предупреждения ее командира.

- Отец, ты обалдел?  - о какой субординации может идти речь, когда твой начальник  - идиот, ну и по совместительству человек, имеющий определенное отношение к твоему появлению на свет.

- Снова забылся? Твоя команда укомплектована полностью со вчерашнего дня. Я имею полное право снова вами распоряжаться, - в голосе отца слышался так раздражающий меня триумф. Так вот куда он вел все это время? Тестовая миссия? Пусть практикуется? Ему просто нужно было найти повод вернуть нас к работе и как можно скорее. Зачем? Одному Творцу известно, но я приложу все усилия, чтобы приобщиться к этому знанию в самое ближайшее время.

- Команда не укомплектована. Неопытная первокурсница не может считаться полноценным Целителем. Это закон. Не лицензированный Мыслитель, не прошедший обучение и выпускную миссию не может стать частью Команды.

- Знаешь в чем главное преимущество Главы? Любой закон можно изменить.  Тени прибудут завтра в полночь.  Подробную информацию вышлю тебе на смартфон в течение пяти минут.

Отключился. В бессильной злобе я замахнулся, но вовремя остановился и задание с негромким писком все-таки прилетело на мой мобильный.  Зашибись, нет, ну просто зашибись.  Какой Эверест?  Если на этой детской миссии я мог без проблем уследить за двумя объектами, то в условиях «Гималаи в ноябре» вероятность потерять кого-то из них слишком велика.

Но что я делаю вместо того, чтобы что-то предпринять? Конечно, читаю данные миссии. Да, этому парню предстоит взойти на Эверест  и открыть какую-то важную биологическую активность. Но это будет через десять лет, а пока он решил штурмануть гору вместе с компанией каких-то недоумков. А как еще назвать людей, которые организуют подъем на Эверест в ноябре?  Даже дочитывать не хочу. Дураку понятно, что лавина или обвал.  Но я, конечно дочитал.  Координаты ясны. Схема работы тоже.  Вляпались по полной программе…

Глава 15. На «дороге жизни»

***

Из двух вариантов спасения у меня только что остался один. Кира была вне зоны доступа.  Раз за разом я в бессильной злобе набирал ее номер. Интересно, отец сознательно отправил ее куда-то далеко в надежде, что очень боевое крещение  дочери пройдет незаметно или это случайное совпадение? Признаться сразу,  именно на Киру, помешавшуюся на безопасности дочери, я возлагал самые большие надежды и вот они, пшик, развеялись по ветру. Как и не было их.

- Учитель, слава Творцу, ты на связи, - хоть до кого-то дозвонился.- Ты знаешь о новой миссии?

- Да, машина будет ждать вас завтра в полночь.  Самолет ровно через два часа, - отрапортовал он, как ни в чем не бывало. Пульс постучал в висок. Несколько раз. Четкие удары. Один за одним.  Осознание того, что Учитель ничего не предпримет.  Ни-че-го. Это я слышал в каждом его слове, все крепче сжимая в руках злосчастный мобильник.

- Забери Арину. Учитель, ты не хуже меня знаешь, насколько опасен Эверест и чем это может кончиться для всех нас. Забери свою дочь  и верни в лагерь. Неопытному Мыслителю там не место, - все, что я мог сказать в надежде на помощь. Аргументы, по-моему, достаточно веские.

- Нет. Она едет с тобой. Это приказ Главы, а ты, напоминаю, должен выполнять все его приказы. В противном случае мы не достигнем цели.

Мне сейчас послышалось или в его голосе я услышал укор?  Он недоволен тем, что я пытаюсь спасти его дочь? Я знаю, к чему приведет нарушение приказа. Но сейчас меня больше пугает  другое - к чему приведет моё послушание. Кажется, только меня. Остальным плевать. Мой отец – это одно, ему Арина, как ком в горле и сверло в заднице. Но Учитель, не ожидал от него подобного хладнокровия.  На несколько секунд даже замолчал, пытаясь подобрать слова, найти веские причины и заставить его изменить решение. В голову не пришло ничего, кроме родительской любви, которой по идее должно  быть достаточно.  Едва услышав о таком задании, Учитель должен был остановить это безумие. Но нет.

- Жизнь одного не стоит ничего? Даже если это ваша дочь?

Мой голос срывался на крик. Потерять её. Нет. Я скажу всё, что угодно. Сделаю все, что угодно. Она туда не поедет. Это чистой воды безумие и сейчас у меня на проводе последний шанс его предотвратить. Всё или ничего.

- Кирилл, всегда нужно чем-то жертвовать.  Пора тебе, наконец, это принять.

Чем спокойнее говорил Учитель, тем сильнее во мне закипал гнев. Рука еще  сильнее сжала смартфон. Корпус жалобно скрипнул.  Сегодня был явно не его день, лишь одна капля самоконтроля спасла несчастный телефон от неминуемой гибели.

Её жизнь. Я не готов платить такую цену за пост Главы и свободу Теней. Не готов. Я не герой и не хочу становиться им ценой чужих жизней.

***

- Учитель, ты не хуже меня знаешь, насколько опасен Эверест и чем это может кончиться для всех нас. Забери свою дочь  и верни в лагерь…

Я застыла в дверном проеме. Кирилл разговаривал с моим отцом – это точно. На повышенных тонах – это удивительно. Я притихла – это правильно. Стоит мне выдать себя и разговор прекратится. Так хоть  что-то узнаю. Признаться честно, за эти несколько дней я поняла только одно, что каким-то образом оказалась в эпицентре смерча. Внутри огромной воронки, сметающей все на своем пути.  Сейчас я стою там, где всегда штиль.  Но как долго мне удастся прятаться здесь? Неизвестно. С трудом, благодаря счастливой случайности, мне удается время от времени выхватывать из этой безумно вращающейся воронки фактов, людей и воспоминаний ценные отрывки. Но они не складываются в цельную картину. Это жалкие обрывки повествования, которые я не могу сложить воедино. Картина слишком велика, как огромный холст в мастерской моего первого Объекта.   Возможно, сейчас самое время застать Наставника врасплох, прижать к стене и… задать несколько вопросов.

- Ты ничем не отличаешься от Киры. Вы оба, не моргнув глазом, готовы принести дочь в жертву собственным амбициям. Что вы за родители вообще? – его голос срывался на крик. -   Не знаю как, но я сделаю все, чтобы твоя дочь завтра же отправилась в лагерь. Она не готова, черт возьми, взбираться на Эверест и ковыряться в трупах, пытаясь вытащить Объект из-под обвала!

Он сейчас кричит на моего отца и своего обожаемого Учителя?  Прижимать к стене настолько разъяренного Кирилла было страшно, инстинкт самосохранения говорил мне, что пора делать ноги. Но где я, а где инстинкт?

Новая миссия? Гималаи?  Никак нет, командир. Я еду с тобой.  Какую бы миссию вы с папой не задумали,  хочу быть полезной.

Смирившись с собственным решением, я без колебаний переступила высокий деревянный порог.

***

- Я еду, - рука легла на мое плечо.  Только этого не хватало.  Пришлось бросить трубку, так и не закончив разговор. 

- Нет, не едешь и не замыкай полюса, не поможет,  – сбросил ее руку с плеча.  Вот тебе и примирительный ужин.  Единственное ее наследство от родителей – невероятное упрямство. И сейчас мне придется два часа, возможно, на повышенных тонах объяснять ей,  что новичкам не место на опасных миссиях.  Ладно, даже если это и место для кого-то другого, но точно не дня неё. -  Ты не готова.

***

- Это моя жизнь и я еду с тобой, - в кухне витал запах свежее приготовленного ужина, но сейчас он скорее раздражал, чем привлекал. Как можно спорить с Кириллом, когда внутри себя мне приходится спорить еще  со здравым смыслом, сердцем и жалобно урчащим желудком.

Он скинул мою руку и обернулся.  Я невольно отступила назад, мягко отодвинутая его блоком и окружающей его материей. Да, он использует её, как хочет.  Черт бы побрал этот норовистый ментальный пластелин.   Сегодня материя, определенно, не поддерживает меня.   Взгляд и без того пугающих глаз был абсолютно безумен, губы словно тонкая нить,  которая вот-вот разорвется и обрушит на меня поток неоспоримых аргументов и неотменяемых приказов Командира.

- Пока твоя жизнь находится под моей защитой, ты никуда не поедешь, - нож его слов отрезал все мнимые пути к отступлению.   Только я знала свой контраргумент и снова ничего не сказала.

Идиотка, почему мне так жутко сообщать ему о поддельном приказе Оракула? Почему я молчу? Сейчас тот самый момент, когда нужно рассказать, и я точно знаю одно – буду молчать до победного.  Внутри меня зародился страх. Какой? Всё просто, но это просто слишком пугающе. Если Кирилл узнает, что я не объект, как он себя поведет? Если он узнает, что я скрывала от него правду так долго, что он подумает? Начнутся вопросы, на которые у меня нет ответов.

Возможно, он решит, что я хочу удержать его рядом при помощи липового послания Оракула, цепляясь за него, как за последнюю соломинку.  Если быть честной с собой, именно это  я и делала. Только благодаря нему я была уверена, что Кирилл никуда не денется – он никогда не бросит Объект. Именно это послание давало ему официальное право быть рядом со мной. Не станет его, в моей жизни Кирилл будет просто Командиром и Наставником. Я перестану кожей ощущать его присутствие везде, куда бы ни пошла.  В лагере буду совершенно беззащитна. Этого я боялась. Холодного, пугающего одиночества в толпе.  Именно этот страх сейчас гнал меня в Гималаи. Да, мне плевать на Объект, который мы должна спасти, и на Команду тоже, за редким исключением.  Но остаться в Лагере пока  Наставник будет бороться со снегом, холодом и  смертью за полмира от меня – увольте.  От внезапно обрушившегося на меня осознания я так и замерла с открытым ртом, не успев высказать очередную порцию возражений.

- О чем ты думаешь?  Это горы! Самые высокие горы в мире! Ты боишься перейти мост, как ты собираешься  карабкаться по склонам на высоте в пять тысяч метров? – Кирилл безуспешно взывал к голосу моего разума.  Одна проблема: когда дело касалось его, мой разум брал выходной.

***

Вариант связать ее и оставить в этом доме на несколько дней не так уж плох.  Потом повинюсь перед отцом.  Скажу, что оставил Арину проконтролировать Объект,  так как были сомнения в его адекватности.  Сейчас же сомнения у меня были только в адекватности курсантки.

- Я пойду с тобой, -  своей решимостью она напоминала камикадзе, собирающегося на первый и последний боевой вылет.  Неужели все женщины считают, что пафосно сдохнуть рядом с мужчиной лучше, чем один раз поверить в то, что он справится сам? Попробую еще раз убедить по-хорошему, если не получится, вернемся к варианту с веревкой.

***

– Ты и полгода не отучилась.  Твой дар начал развиваться позже, чем у остальных. Помнишь, сколько усилий тебе потребовалось, чтобы научиться хоть чему-то? Ты и сейчас топчешься на последнем месте в рейтинге. Твои способности то проявляются по максимуму, то пропадают совсем. То ты прекрасный Целитель, то теряешь сознание от малейшего расхода энергии.  То можешь создать энергетический шар, то нет.  На что ты можешь рассчитывать, если окажешься в опасности? На меня? Нет. Потому что я буду занят Объектом. Защищать  два Объекта – это, как гнаться сразу за двумя зайцами. Как ни старайся – оба попадут в суп к кому-то другому.  Так что ты сейчас ужинаешь, пакуешь вещи, и мы экстренно придумываем, как отправить тебя в Лагерь, - Наставник подошел к столу и нервным жестом пододвинул в мою сторону тарелку с  призывно пахнущим стейком. 

Я не ела ничего подобного с момента появления в Ассоциации. Сами прилично готовить мясо мы не умели, да и времени не было; в кафе Старой Деревни я почти не заглядывала, не считая «Сладкой жизни», которая на стейках тоже не специализировалась.  Будь обстановка более располагающей я бы плюнула на все приличия и проглотила этот кусок мяса целиком. Теперь же я безуспешно пыталась проглотить ком, стоящий насмерть в моем горле.

-  Давай ужинать.  Куда бы мы ни отправились сегодня ночью, лучше быть сытыми. 

Он отрезал небольшой кусок мяса и, насадив на вилку, протянул мне.  Я, подчиняясь какому-то неведомому автоматизму, взяла вилку и задумчиво посмотрела на блестящий в свете ламп ароматно пахнущий кусочек.

Кирилл вышел из комнаты. Его порция так и осталась нетронутой.

«От 5000 км и выше»

- Что, захирели в вынужденном отпуске? – Клим жизнерадостно топал впереди. Казалось, ему достаточно крутая горная дорога совсем не была в тягость. Даже одышка не появилась. В то время как мы с Машей периодически останавливались, чтобы перевести дух. Высадить нас пришлось в нескольких километрах от базового лагеря альпинистов. Одетые в типовые утепленные туристические куртки мы не привлекали внимание. По этому маршруту постоянно ходят  любители  поглазеть на смертников, желающих взобраться на гору,  или взглянуть поближе на вечно движущийся ледник. Разумеется, все это было в сезон. Сейчас же людей почти не было. По дороге нам встретилась лишь небольшая группа спускающихся вниз азиатов. Они восхищенно перешептывались и показывали друг другу фотографии на дисплеях фотокамер.

- Раз такой сильный, может, один полезешь, а мы тут подождем? – огрызнулась на него Маша, сбрасывая с плеч тяжелый рюкзак. На лбу девушки выступили мелкие капельки пота.

- С тобой все в порядке? Ты здорова? – я снял варежку и приложил ладонь к ее лбу. Мокрый и холодный. Температуры нет – это уже что-то.

- Эд, все в норме. Клим прав, я засиделась в кабинете, - она виновато посмотрела на меня своими кристально-честными глазами. Им я не верил никогда. Почему? Кто знает. Что-то подсказывало мне, что Маша никогда не была  с нами до конца откровенна. 

- Можем немного отдохнуть. У нас есть время…

Исполнять обязанности Командира мне не нравилось от слова «совсем». Слишком большая ответственность. Клим бежит впереди паровоза, Маша спорит с ним и разваливается на части, мои мысли ускользают отсюда дальше, чем положено.  Мы сейчас не Команда, а просто три Мыслителя, которых обстоятельства заставили работать вместе. Мне еще никогда так сильно не хватало лучшего друга.

***

Мы вставали на привал еще несколько раз. Всё остальное время Клим своей неуемной энергичностью не давал нам окончательно потерять темп.  В итоге, к лагерю вышли на час раньше.  Нас уже ждали. Несколько этнических шерпов - Тени. Если бы ни они, то статистика смертности Мыслителей на Эвересте была бы  еще более впечатляющей, хотя и сейчас не слишком радовала глаз.

Мыслителям не нужно знать языки – это неоспоримый плюс. Ты просто хочешь понимать и понимаешь. Хочешь, чтобы твои слова понимали  и их понимают. К сожалению, такой фокус с книгами у меня не прошел. Шекспира на языке оригинала прочитать мне удалось намного позже, чем я планировал. Но это было поистине прекрасно. Жаль, времени и возможности освоить старо-английский у меня нет…

Нас проводили в палатку к руководителю экспедиции и нашему Объекту. Высокий, широкоплечий мужчина с  обветренным лицом и упрямым взглядом из-под кустистых бровей. Скажи такому, что через несколько часов его ждет смерть, запрети лезть на ледник сегодня,  и ты будешь послан в лучших традициях русского языка и его внелитературного жаргона.  У Объекта  на лбу написано «я прав, а вы заткнитесь».

- Михаил, это руководитель группы, о которой я говорил. Всего три человека. Хотят присоединиться к вашему восхождению, - быстро зашелестел ему шерп, на ходу стягивая с головы шапку. В высокой палатке во всю работал обогреватель.  Было душновато.

- Где остальные? – голос соответствовал внешнему виду. Низкий, глубокий, слегка грубоватый.

- Дышат кислородом. Мы в процессе акклиматизации. – я ощутимо покачнулся, не было ни слова лжи. Да, Лагерь тоже находится в горах, привыкнуть к воздуху нам было проще, но свыше 5000 метров без подготовки – все равно тяжело.

 - Не возьму. Вас еще черти сколько ждать, пока привыкните. От графика отобьемся. Нет, однозначно, - сказал, как отрезал, Михаил.  Другого я и не ожидал.  Но если Мыслитель хочет куда-то попасть, он обязательно попадает. Я коротко кивнул шерпу и тот начал что-то быстро говорить Михаилу, понимать мне не требовалось.  Сознание этого огромного человека оказалось далеко не таким сильным. Даже голова болеть не начала, как это обычно бывало при штурме чужого сознания.  Пара винтиков и…

- Ну ладно, пошлите. Вместе оно как-то…веселее будет.

Шерп удивленно посмотрел на меня. Главное разрешил, а как объяснил – не все ли равно?

***

Поднялся сильный ветер. Выход пришлось перенести на утро. Пока я разговаривал с руководителем группы, Клим не терял зря времени и, дозаправившись кислородом, поставил палатку.

- Маш, останься здесь и не поднимайся на ледник,  – девушка сидела внутри и едва заметно дрожала. Выглядела она чуть лучше, чем пару часов назад, но все равно была жутко бледной. Клим завернул ее в два зимних спальника, как гусеницу в кокон. – Ты больна. В таком состоянии от тебя никакого толка.

- Мне скоро станет лучше. Когда выдвигаемся? – Маша грозно стрельнула глазами в мою сторону. Оставить ее здесь будет сложнее, чем я думал.

- Завтра. Слышишь, как завывает? В такой ветер  мы не перейдем Кхумбу. Они не совсем идиоты….

-…а по-моему, ты им льстишь. Тащиться в это время года на Эверест – полный идиотизм, - Клим, развалившись на МОЕМ спальнике, с невероятной нежностью разглаживал ярко-желтую надувную подушку. Таскал он ее с собой на каждое задание с фразой: «Я не могу без нее спать!» Ехидные комментарии Командира по этому поводу он традиционно пропускал мимо ушей, а когда Кирилл допек его окончательно, пообещал начать носить с собой с той же целью резиновую женщину.  

-Эд, когда Кирилл должен выйти на связь? – вновь подала голос Маша, заваливаясь на бок. – Я успею поспать?

- Спи, я отчитаюсь.

И заставлю его отдать тебе команду о возвращении в лагерь. Все равно никого другого ты слушать не станешь.

***

Всю дорогу я сидела, тихо забившись в угол.  Кирилл со мной принципиально не разговаривал. Одежду мне помогла подобрать симпатичная невысокая женщина, одетая в серое.  Она же дала мне вводные инструкции и папку с заданием. Наставник тем временем помогал Теням собирать сумки, перегружать их в самолет, а после в изрядно помятый микроавтобус. Все происходило так стремительно, что я не успевала ни разглядеть пейзажи за окном, ни даже поинтересоваться, как звали ту «серую леди» (так я называла ее про себя).  Микроавтобус с плотно затемненными стеклами вез нас сначала по вполне приличной трассе, потом по колдобинам  и в конце пути грубо затормозил. Я едва не врезалась носом в спинку впереди стоящего сидения.

- Выходи, дальше пешком, - Кирилл впихнул мне в руки большой туристический рюкзак. Видимо, рассудил, раз уж поперлась, так получай по полной программе.  Но сдаваться я не собиралась.  Ни тогда, когда ругалась с ним  перед вылетом, ни когда в последний момент запрыгивала в самолет с сумкой наперевес.   Он знал, что я это сделаю, и знал, что выбора у него нет.  Даже когда десятый раз звонил моей матери и в очередной пытался договориться с кем-то из Теней. Но первая была временно недоступна, а вторые неподкупны и на сто процентов послушны моему отцу.

Странно, но самая высокая гора в мире не впечатлила меня ни своим величием, ни ласкающими её вершину облаками.  Подобныепейзажи в Лагере я видела чуть ли не каждый день. Да, эта глыба холодного камня была огромной, опасной и многих восхищающей.  Но для меня все это уже сосредоточилось в другом. Его показная холодность пугала и была опасна гораздо больше.  А темп, с которым он уже больше часа двигался вперед – восхищал. 

Шли в тишине.  Сильный ветер пронизывал насквозь даже выданные нам теплые куртки-аляски и термобелье, плечи ныли от тяжести рюкзака, ноги заплетались. Мы топали вверх по узкой тропинке.  Она то и дело петляла и, вскоре, совсем исчезла. Мы шли по какой-то россыпи из камней, аккуратно ступая между серыми угловатыми булыжникам.    Я устала и жутко хотела пить, но молчала и упрямо шла следом за бодро шагающим вверх Наставником. Он не оглядывался.

На нас медленно опускались сумерки. Я начала переживать, что мы не успеем дойти до темноты. Хотя, куда дойти? Понятия не имею. Просто иду за ним, как привязанная. Мы дошли до какой-то  поляны, покрытой ровным слоем снега,  и остановились. Я недоуменно оглядывалась по сторонам. И что дальше? Здесь нет людей, нет никакого лагеря.  Это привал? Или здесь мы будем ждать обвала?

- Второй вариант. Мы в километре от базового лагеря. Ребята и Объект должны находиться там.   Сейчас поставим палатку и выйдем с ними на связь.

Ему не требовалась лопата, чтобы подготовить место для нашего маленького лагеря. Снег  повиновался легкому движению руки…

***

- Почему мы не можем придти к ним сейчас? Прикинемся заблудившимися туристами, - я наблюдала, как Наставник вгоняет колья в промерзшую землю. Натягивает веревки.  Спать нам предстояло в прямом смысле под одной крышей. Это слегка щекотало мои нервы. Даже чуть больше, чем перспектива карабкаться по скалам на невероятной высоте.

- Мы не знаем,  где произойдет обвал.  Творец не дает четких координат. Базовый лагерь слишком близко к леднику, он тоже может пострадать.  Если это случится, нас там быть не должно. Мы должны вовремя, по сигналу вот этой штуки, - он показал мне тонкий браслет переговорного устройства, - среагировать, обнаружить и вытащить Объект. У нас не будет времени откапываться самим.

Со мной говорили, как с глупым маленьким ребенком. Таким тоном, словно по десятому кругу объясняли элементарные вещи.  Я только учусь и имею право задавать глупые вопросы и нечего так на меня коситься!

Когда палатка была установлена, мы затащили вещи внутрь, разложили плотные пористые пенки и раскатали спальники. Рюкзаки стали удобными подушками,  если абстрагироваться от карабинов, молний и карманов.  Вот и сбылось мое желание.  Я в походе с палатками. Что-то мне подсказывает, что песен под гитару  и шашлыков не будет.

Кирилл нажал несколько кнопок на браслете и, о чудо, мы поймали связь.

- Хей, кого я слышу! Командир в зоне доступа, - не в меру жизнерадостный голос Клима разнесся из динамика.- Как вы там, ребята?

-  Мы на месте.  Как твоя подушечка, сладкий?

Впервые слышу как Кирилл, обычно напряженный и серьезный, над кем-то подтрунивает. Его голос изменился, стал более ровным и теплым.  Губы чуть изогнулись в легкой усмешке. У них с Климом какой-то особый ритуал?

- Она у меня горячая штучка.  Валяется в ногах и греет мне пятку, - не задержался с ответом голос Клима из динамика.

Судя по изменившемуся лицу Командира, веселая часть закончилась и вот-вот на «сладкого» обрушится град официальных вопросов.  Я предположила и не прогадала.

- Вы где? И где Эдгар, почему ты на связи? – голос Наставника звенел, как натянутая струна «до».  Предельная сосредоточенность. Предельное недовольство.

- Пошел за чаем. Пока сидим в лагере. Маша дрыхнет. Пришлось Эдгару поковыряться в буйной головке объекта. Лично я уверен, что там пустынный склад, в котором иногда самозарождаются тараканы. Но Эдгар говорит, он ничего. Просто амбициозный и упрямый баран.  Типовой, так сказать. Первая группа уже на леднике, во втором лагере. Мы с основной выходим завтра в 9 утра. Здесь человек восемь.

- Какая смертность? Есть данные?  – Кирилл бросил на меня острый, короткий взгляд и был вознагражден ответным – испуганным.  Я, едва дыша, ждала ответа. Сколько выживет? Они должны знать.

-  Один – семь. Это принципиальный момент. Мы не сможем никого вытащить, Кир, мне жаль, - голос Клима неуловимо изменился.  Наставник шумно выдохнул. Я вдохнула, обжигая легкие ледяным воздухом.

- Понял. Мы ждем сигнала и выдвигаемся вас откапывать, не забудьте включить GPS.  Если что-то случится, я на связи в любое время. Не облажайтесь там! Надеюсь, завтра встретимся полным составом. До связи!- Кирилл нажал кнопку портативного передатчика и упал на спальник.

Я скромно сидела в углу палатки, поджав ноги к груди, и мелко дрожала от холода, страха и хаотичных мыслей.  По уму, мне бы снять куртку и залезть в спальник, но пока не хотелось. Мне вообще казалось, что в любую минуту Командир махнет рукой и я на автопилоте улечу в лагерь Ассоциации.  Или по принципу кавказской пленницы, меня замуруют в мешок и бандеролью отошлют обратно.  Гималайская пленница.  Нет уж, лучше просто буду начеку и не позволю воспользоваться случаем.

От  завывающего ветра нас спасали плотные, многослойные стены из неизвестного мне материала. Несколько минут с нами в палатке сидела тяжелая тишина, вязкая, давящая на плечи, противная субстанция.

Я чувствовала себя маленькой девочкой, которая собирается играть во взрослые игры. Обещает, что не будет бояться, но в ту же секунду пугается собственной тени. Когда спина окончательно устала, а прижатые к груди ноги затекли, я, не раздеваясь, улеглась поверх своего спальника.

Палатку освещал небольшой налобный фонарик, закрепленный под потолком.  В его свете тени, падающие на лицо Кирилла, казались темными и пугающими. Лицо стало похоже на бледную восковую маску. Глаза закрыты. Я испуганно вздрогнула. Он отвернулся на другой бок, лишив меня возможности разглядывать его лицо.

- Ты злишься на меня? – я подавила в себе желание коснуться  плеча Наставника. Оно так близко. Стоит только руку протянуть. 

- Нет, не на тебя. На себя.

- За что?

- За то, что ты здесь.   Я все еще против твоего участия в операции.  Но не могу ничего с этим сделать. Завтра ты окажешься на леднике Кхумбу – одном из самых опасных мест в мире.

Он повернулся ко мне лицом и открыл глаза.  Они сказали всё.

- Не делай этого. Пожалуйста.

Громкий выдох.  Одно движение ресниц,  и я увидела спасительную радужку.

-  Все равно бесполезно. Ничего не получается. Я не могу ничего изменить и повернуть все так, чтобы ты отправилась домой. Увы.

Меня, как молнией прострелило. Вот оно что. Впервые он оказался бессилен, но почему? Потому что я очень хотела поехать или кто-то наверху хочет, чтобы я оказалась здесь. Зачем? Кто знает этого склочного Творца.  Слишком  много странных, непонятных мне дорог он выбирает для нас и других людей, Мыслителей и сердец.

***

Я испробовал все. Сконцентрировал материю и постарался достучаться до Киры: найти её, сообщить, привлечь к действию. Ничего. Бесполезно.  А пытаться сформулировать нечеткое послание в стиле « Арина должна вернуться в лагерь»  - слишком рискованно.  Большая погрешность, которая, если не повезет, может привести к гибели. Зная уровень везучести моей курсантки, ну его нафиг так рисковать.

Она лежала напротив, совсем рядом. Да, занятно. Вместе, в одной палатке, но материя молчит. Неужели Учитель оказался прав?  Последние несколько  часов я был слишком зол, обеспокоен и почти что приказал Арине перестать думать обо мне в надежде, что она сама откажется от миссии. И вот, материя молчит. Мы можем лежать напротив, разделенные лишь узкой полоской пола и не испытывать этого губительного притяжения.  Всё? Это конец? Учитель снова оказался прав?

Отрывистый писк браслета разорвал тишину.

- Слушаю, - всей душой надеюсь, что это Кира. Но, увы. Эдгар решил задать несколько вопросов.

- Привет! Не спите? – в голосе Эдгара я услышал тревогу. Он не любил командовать. Эта роль, которую периодически навязывала Ассоциация, была ему поперек горла.

- Нет,  у вас все в порядке?  Какие-то изменения?

- Никаких.  Объект в норме, храпит так, что палатка трясется.  В походе будем рядом с ним по очереди,  сменяясь раз в тридцать минут.  Тут другая проблема, - он понизил голос, - Маша больна.  Её необходимо отправить обратно.

Я бросил быстрый взгляд на Арину. Это было бы идеально. Прекрасный повод отстранить их обеих от работы и отправить в лагерь. Арину, как целителя. Машу, как пациента.  Неужели это тот самый мифический грузовик с пряниками, который должен был и на моей улице перевернуться?

-  И чем я могу помочь? – знаю чем, но надеюсь, не придется.

-  Ничем ты ему не поможешь, - вполне бодрый голос Маши врывается в эфир. – Я в порядке и не надо сговариваться за моей спиной. Домой я не вернусь.

- И я рад тебя слышать, - как всегда в своем репертуаре. Значит, Эдгар просто переоценил уровень опасности. С ним после случая с Соней такое случается с завидным постоянством. Предпочитаю списывать это на посттравматический синдром и общую внутреннюю истерию, которую другу удивительно качественно держит под контролем. Окажись я на его месте, с катушек бы слетел. Без сомнения.  

Мой грузовик с пряниками только что угнали две особо упрямые особы.  Мне оставалось только надеяться, что хотя бы одна из них сделала это из чувства долга и во имя миссии. Да, я мог приказать им по полной программе, но моё чутье пело протестные гимны и грязно ругалось. Пришлось прислушаться. Снова. Как обычно.

***

Я слушала пререкания Команды и тихо улыбалась в высокий ворот своей куртки. Возможно, мы с Машей чем-то похожи.  Очень печально, что только одним – обе не хотим сдаваться так просто. Когда дело касается работы – это хорошо, когда мужчины – дело принимает совсем иной оборот.  Интересно, где наш термос с чаем?  Я никак не могла согреться. Нервы. Нервы. Нервы.

-  Держи, - Кирилл уже закончил разговор и протянул мне крышку от термоса, наполненную чаем.  Пах он более чем странно. Точно чай? Я настороженно посмотрела на Наставника, принимая из его рук ароматно пахнущую «чашку». Даже забыла в очередной раз высказать свое фи по поводу его бесцеремонного вторжения в мою голову.

- Что это?

- Чай с бальзамом. Алкоголя немного, зато согревает в разы лучше. Пей, ты сейчас цвета просроченной курицы, - губы Кирилла дрогнули и слегка изогнулись в естественной ироничной ухмылке. Услышав голоса всей команды он, кажется, немного успокоился и стал совсем странным. Таким я его видела всего раз, когда  несколько минут назад он обменивался колкостями с Климом. Значит, так он на самом деле общается с друзьями? Таким они его видят?  Мне же всегда доставался серьезный, напряженный Кирилл, словно держащий на плечах весь небесный свод, или, о ужас, по-учительски отчужденный.

Делаю жадный глоток и закашливаюсь. Горло обжигает горячая жидкость.  Не успеваю съязвить, что сам он курица. Хотя ладно, выглядит он вполне бодрым и ни капли не замерзшим.   Меня же не спасало ни фирменное термобелье, ни теплая куртка.  Чай немного помог.

-  Ты представляешь, где нам предстоит работать?  Проверила в поисковой системе, что такое ледопад Кхумбу? Уверена, что полностью осознаешь  уровень опасности? – он изучающее смотрел на меня своими преступно-бездонными глазами.  Я поняла, что краснею. Стыдобища.

- Нет, - делаю еще один глоток в надежде, что немного «крепкого» чая успокоит мои нервы. Облажалась. Побежала за ним на миссию, толком не зная ни уровня риска, ни подробностей о месте. Да, в папке фигурировало название «Кхумбу», но что это? Мне даже в голову не пришло посмотреть.

- Двойка тебе по подготовке к миссии. Да, вам пока не объясняли этих тонкостей. Но на будущее, всегда, первым делом узнавай подробности  о месте Миссии. Особенности ландшафта, строений. Если дело происходит в городе, то о камерах наблюдения,  уровне популярности места. Тебе придется учитывать огромное количество разных факторов.

Прекрасно, у меня внеклассное занятие по дисциплине, о которой я даже не слышала. Может, мне теперь экстерном экзамены сдать и сразу с автоматом в руках туда, в поле с разномастными трупами и вопящими от боли живыми? Картина всплыла в моем сознании так ярко, что я вздрогнула и зябко поежилась.

- Итак, Кхумбу, если говорить просто, это огромная куча льда, которая постоянно находится в движении.   Она движется очень медленно для реки, но быстро для горного склона.  Альпинистам приходится наводить переправы, перелезать с льдины на льдину прямо над пропастью. В любой момент одна из точек опоры может придти в движение и … - он выразительным жестом изобразил падение.   Я превратилась в скрючившийся на спальнике комок страха, судорожно сжимающий крышку с кипятком.  Тем временем мой Наставник продолжал свой пугающий рассказ.

- Из-за постоянного движения льда здесь часто бывают обвалы. Именно это случится завтра.  Эдгар, Маша и Клим будут с группой и сделают все возможное, чтобы защитить Объект  в момент обрушения льда и дальнейшего падения.  Сами они из завала выбраться не смогут, мы должны будем  отправиться туда и помочь. Понимаешь теперь, во что ввязалась?  - он улыбнулся. Липкий страх, окутавший все тело с ног до головы несколько секунд назад, развеялся.  Маг, волшебник, Наставник… Я улыбнулась в ответ, чувствуя себя, то ли влюбленной идиоткой,  то ли самоубийцей, то ли и тем, и тем одновременно.  Еще немного горячего чая. Руки все еще дрожат. Хорошо, что согревающего напитка осталось совсем немного, и он не выплескивается через край.  Тепло приятно растекалось по телу. Я сделала последний глоток, вернула Кириллу опустевшую крышку и улеглась на свой спальник нос к носу с Наставником.

- Да, понимаю.  Мне страшно. Страшно, как, наверное, никогда не было.

Где предел моего страха? Последние месяцы заставили границы расшириться настолько, насколько было возможно. Я столько раз видела что-то страшное, иногда шокирующее и каждый раз думала: «Вот он – мой максимум. Страшнее уже не будет». Но жизнь и Ассоциация не переставали меня удивлять.  Опять. Это случилось снова. Завтра я открою для себя новые грани страха и должна буду  перешагнуть через них, оставить позади себя, чтобы идти вперед следом за этим придурком, лежащим напротив.  Надо было сбежать еще там, в Подмосковье.  Добралась бы на попутках до города, нашла  одноклассников, перекантовалась  как-нибудь, а там, глядишь, нашла бы работу и сняла комнату у какой-нибудь вонючей бабули, круглосуточно ворчащей на современную молодежь.

- Не переживай,  сильно рисковать тебе не придется.  Туда я донесу тебя вместе со снаряжением.  Это против правил, но раз я не могу отправить тебя обратно, попробую сделать риск минимальным. Насколько это возможно.  Как только мы их откопаем, заберу Объект и передам его нашим помощникам в Базовом лагере.   Потом вернусь за тобой, чтобы избежать возможных проблем с высотой.  Ребята справятся самостоятельно, - Кирилл на несколько секунд задумался и потом продолжил, - не переживай. Все будет нормально.

Попытку не оценила.  Точнее, я оценила, а вот мои нервы нет. Дрожь вернулась  снова, но в этот раз причиной был не холод.  Лучше бы я замерзла.  На экране мобильного телефона высветилась цифра 22. Самое время  заснуть, но ни в одном глазу. Поесть? Не хочется.  Нас весь день кормили, как на убой.  Жирной, калорийной пищей. Я стала переживать, что мой желудок восстанет против такого питания, но нет, пока он безмолвствовал.

Между нами снова повисла тишина. Только тент палатки шумно дрожал от ветра. Иногда мне казалось, что его вот-вот сдует, но Кирилл закрепил все надежно. Сам же турист-виртуоз лежал с закрытыми глазами и, кажется, почти не дышал. Нет, серьезно? Дрыхнет? Я тут не знаю, куда деться. На улицу не выйти – холодно. Перемещаться тоже особо некуда. Книжку бы почитать, но я ничего не захватила. Кто мог подумать, что на опасной миссии в горах у меня будет время и желание погрузиться в мир Джейн Остин, Шарлотты Бронте? Ой, да мне бы сейчас и тонкая бульварная книжечка сгодилась. Я поерзала, устраиваясь поудобнее. Влезла с ногами внутрь спальника и отвернулась к противоположной стене. Стало теплее, но уподобляться Наставнику и снимать куртку я не стала.  

***

Я не спал, но самоотверженно притворялся. Все, что мог сказать,  я уже сказал, а поддерживать светские беседы не было ни настроения, ни смысла. Меня волновала материя и то, что Арина может заболеть.  Если она завтра сляжет с температурой, что мне с этим делать?  Даже если вылечу, слабость останется. А задание в любом случае не будет таким легким, как я ей описал.  Но нервировать ее еще сильнее? Нет уж. Только паники мне не хватало. Пусть думает, что все идет по плану. По крайней мере, пока оно действительно так идет.

Возится? Чего, спрашивается, возится? С этой настойки должна  уснуть сном младенца, но нет, шебуршит.

Приоткрываю один глаз и сдерживаю смех. Да, засунуться в спальник прямо в куртке  – это она весело придумала.  Так точно не уснет, а потом моя синяя курица еще и сварится, когда надышим.  Надо прекращать этот идиотизм.

- Сними куртку.

***

 - Сними куртку, - голос за моей спиной заставил меня вздрогнуть. По спине пробежали предательские мурашки. Зачем? Перед моими закрытыми глазами пролетело сразу несколько картин разной степени странности, от банального вывешивания на просушку до…более желанного варианта.  О ужас, о чем я думаю? Ответ пришел сам собой.  – Еще немного и в палатке станет очень жарко. Если вспотеешь, ходить  в этой одежде будет неприятно.

Послушно, как заколдованная кукла, снимаю куртку и заталкиваю под голову. Лежать стало намного удобнее, достаточно объемная куртка внутри спальника цеплялась  замками за подкладку, загибалась и просто сдавливала все тело. В свитере лежать было приятно, но немного прохладно.

За спиной слышу обреченный вздох и какое-то движение. Вжик молнии.  Движение ткани. Что он там делает?  Замираю и жду, что же будет дальше?

- Иди сюда, - следующий мягкий командирский приказ.  Если внутри меня где-то зарождался сон, сейчас он пропал окончательно.

- Что?- Я обернулась.  Боюсь подумать, какое выражение было в этот момент на моем лице.  Судя по усмешке Кирилла, впечатляющее.

- Ты мерзнешь, а другого способа согреть тебя я не знаю, - он приподнял верхнюю часть своего спального мешка, приглашая меня лечь там. И тут я делаю самую нелепую вещь в своей жизни, нелогичную. Я не думаю ни о том, что это странно. Ни о том, что это мой Наставник. Ни о том, что он не так давно признался мне в любви, снес мою крышу и весь фундамент подчистую своим поцелуем. Да плевать, что будет дальше. Я перекатываюсь к нему под бок и, крепко обняв, утыкаюсь носом в грудь.  Здесь я в безопасности. Никаких страхов. Никаких иллюзий. Ничего нет, кроме тепла и невероятно родного запаха.

Он вздрагивает от такой резвости, но ничего не говорит и застегивает спальник. Я закрываю глаза, проваливаюсь в тепло. Обнимаю его еще крепче и тянусь, чтобы поцеловать. Блин, я сегодня слишком смелая. Ненормально смелая. Или это на меня начинает действовать алкоголь из чая?

Кирилл  резко отодвигает меня от себя. Настолько, насколько это вообще возможно, когда лежишь в одном спальнике. Я  открываю глаза и непонимающе смотрю на него. В книжках, обычно, мужчина не может устоять. Судя по рассказам более опытных подруг, в реальной жизни мужчины часто не могут справится с женским напором, да и вообще, всегда рады…прикоснуться к прекрасному. Черт побери, почему мне достался не мужчина, а буддистский монах? Спокойный, с ровным дыханием и осуждающим взглядом.

-  Не знаю, что ты нафантазировала, но я позвал тебя не за этим.  Просто в одном спальнике теплее, это достаточно распространенная практика. Я себе не прощу, если ты заболеешь. 

Шумно вдыхаю и ловлю себя на мысли, что неплохо было бы прямо сейчас провалиться под землю. Сейчас у меня есть уникальная возможность пролететь вниз на несколько тысяч метров больше, чем стоя, например, на тротуаре в Москве.  Что за идиотка? С чего я взяла, что могу так просто прикоснуться к нему. Обнять. Поцеловать.  Чужого жениха. Это просто забота Наставника, не больше.

- Устала, - скидываю его руки со своих плеч и снова обнимаю. Прячу лицо в его свитере вместе со своими слезами.  Стыдно. Правда, стыдно. – Я не хочу быть твоим смыслом – это для меня слишком сложно. Слишком сложно понять, принять и уяснить своё место. Почему? Почему я не могу стать для тебя ничем больше:  любимой девушкой, невестой, пусть даже любовницей на пару недель.  Тогда я бы знала, что делать.  Сейчас – нет.

Слышу смешок, ну вот чем я его развеселила? Злюсь.  Укусить бы его, но свитер слишком плотный.

- Да, особенно в качестве любовницы, ты бы, конечно, знала, что делать, - продолжает тихо посмеиваться. Не могу на него злиться.

Слава богу, что он не видит моего лица. Сейчас оно совершенно точно цвета спелой южной помидоры. Уж сказала, так сказала.  Как я сегодня выяснила, соблазнительница из меня никакая, да и пытаться пленить мужчину ночью, в Гималаях,  лежа в спальнике и дрожа от страха. Тут бы не справилась и царица Клеопатра. Куда уж мне.  Хотя, как показала практика,  я его и в кружевной сорочке не слишком привлекаю.  Нет, но немного злит.   Я ему тут душу изливаю, а он ржет.  Стукаю его в грудь и отворачиваюсь.

- Я серьезно, а ты издеваешься.

Он молчит. Кажется, молчит бесконечно долго. Я напряжена до предела, не перегнула ли палку? Черт. Угораздило же выпить этот развязывающий язык чай. Уверена, причина в нем.  Я облегченно выдыхаю, когда меня обнимают сзади, и вновь замираю, слушая его голос:

-  А я не могу дать тебе ничего из того, что ты просишь.

- Почему?

-  Потому что я обещал. Обещал, что никогда не изменю и не причиню боли женщине, которую Творец выберет мне в пару. Никогда не уподоблюсь отцу.

- Обещал Маше?

- Себе.

- Что мне теперь делать?

- Жить. Веселись с друзьями, учись, влипай в неприятности,  - Кирилл на секунду замолкает, осторожно прикасаясь губами к моим волосам. Я чувствую. Не знаю как,  но чувствую. –…ходи на свидания.  Будь счастливой.

Глупый мой Наставник. Даже я, твоя непутевая ученица, понимаю. Счастье – не работа. Нельзя быть счастливой, потому что надо.  Счастье не подчиняется приказам, оно глухо к словам и обещаниям. Счастье – это действия. Они требуют много сил, выжимают тебя целиком, до последней капли, но ты продолжаешь идти вперед с горящим сердцем. В руках. Даже если оно уже вырвано из груди. Даже если это последние минуты твоей жизни.  Только тогда ты счастлив.

Мое сердце уже вырвано и лежит в твоих руках. Если бы сейчас я умерла, то умерла бы счастливой. И я ни на день, ни на час, ни на минуту, ни даже на сотую секунду не хочу терять это ощущение.  Потому что другого счастья для меня не существует.  Этого не изменит никакой приказ.   Даже твой, всесильный Мыслитель.

Проваливаюсь в сон. Этот приказ мне придется выполнить.

 ***

За годы работы понимаешь одно – нервничать бесполезно. Заранее готовиться – тоже. Всегда всё начинается внезапно и происходит не так, как ты себе представлял. Идеального плана не бывает. Спасает только реакция, разум и сила.

Перед выходом я связался с Киром и, кажется, разбудил. По крайней мере, голос у него был странный. Уставший.  Клим тут же предположил, что ночь была бурной и получил затрещину от Маши. Она и в правду была как новенькая. Не скажешь, что еще вчера еле-еле держалась на ногах. Может, я на самом деле параноик?

Мы шли уже час по меткам, оставленным предыдущей группой. Некоторые из них сместились, некоторые засыпало снегом.  Но пока нам удавалось миновать все проблемные места без приключений. Судя по координатам,  второй базовый лагерь должен быть где-то поблизости.  Мы только что спустились вниз по ледяному склону и переводили дух. Нам предстоял достаточно крутой подъем вверх. Еще две пропасти и мы на месте. Маша только что сменила Клима рядом с Объектом.  Я точно знал, что каждый из нас сейчас на пределе- все чувства максимально обострены.  Кхумбу точно обманывал всех, заманивая все глубже и глубже. Все дальше от Базового лагеря и от Кира.  Я всерьез задумался о том, не дать ли им сигнал неспешно выдвигаться следом за нами.  Но не успел…

Опора ушла из под ног. Жуткий треск. Мы полетели вниз вместе с острыми осколками льда. Нависающая над нашими головами льдина с грохотом обрушилась следом. Еще этого не хватало! Я нажал кнопку передатчика. Пора. Падение прекратилось. Слава Творцу, улетели неглубоко. Со всех сторон слышались крики. Кто-то, падая, сломал руку.

Я не успел подняться на ноги, как сверху посыпался лед. Мы с Климом, не сговариваясь, метнулись к Маше и Объекту, но нас отрезал обвал сбоку.  Еще и оттуда. Снова крики.  Едва заметное движение рукой и льдина, летящая на Клима сверху, разлетелась на куски. Вокруг только снег, лед и отчаяние. Все смешалось. Ледяной ад.  Люди бесполезно пытаются прижиматься к ледяной  стене, в надежде, что не получат удар, летящими вниз камнями. Те валятся, разбиваются о лед под нашими ногами и поднимают вверх облака снежной пыли.  Объект и Маша пропали из поля зрения.

Прыжок. Еще один. Направо. Чертов лед. Режет, как нож. Чувствую теплую дорожку крови на щеке. Спешу туда, где несколько секунд назад мелькнула куртка Маши, в надежде, что мне не показалось. Из снега торчала чья-то рука. Завалило окончательно. Нельзя.

Кажется, мы боролись со льдом целую вечность, прежде, чем я увидел Объект. Он лежал лицом в снег, Маша рядом, окружив их едва заметным защитным полем.  Все верно, все по правилам. Мы должны соблюдать осторожность, если кто-то выживет, он не должен знать, что мы  замешаны. Поле пропускало мелкие камешки, но эффективно защищало от больших и опасных.

Пробираясь к ним, я попутно вытащил изо льда какую-то женщину. Знаю, это не спасет её жизнь, но постоянно проходить мимо – выше моих сил.  Я потратил на это драгоценные секунды и увидел страшное.

- Маша, черт…

Вот почему больным мыслителям не место на задании.

***

- Арина, давай быстрее! Они где-то рядом, - раздраженный голос Наставника. Он спешит и немудрено. Несколько минут назад мы плавно опустились на снег. Небольшое возвышение, казалось, только что целиком съехало вниз.  На склоне справа следы от крупных отколовшихся льдин.  Мы получили сигнал от Эдгара меньше четверти часа назад, и с этого момента все происходило слишком стремительно.  Рюкзаки на плечи. Крылья. GPS навигатор в смартфоне. Полет. Я даже не успела испугаться высоты. Было не до нее. Нужно было сконцентрироваться на задании и мне это удавалось, по крайней мере, до приземления.

Ноги вязли в мелких осколках льда – последствиях обвала. Бежать было тяжело, но я догнала Наставника. Дыхание сбилось. Горло до боли жгло холодным воздухом.   Теперь о холоде не могло быть и речи.   Где же они? Я оглядывалась по сторонам в поисках хоть какого-то знака. Кирилл перед вылетом сказал, что это может быть веревка или следы от переправы, кусок железа, лестницы. Но ничего не было.

- Я нашла. Веревка, - не знаю, каким чудом мне удалось разглядеть припорошенный снегом кусок снаряжения.

Наставник, то ли подбежал, то ли подлетел ко мне. Он передвигался по снегу с такой скоростью, словно всю жизнь жил здесь и ходил только по такой земле.  Теперь точно никаких отлыниваний от занятий Хрыча. Надо еще и дополнительных попросить.  По снегу мы на тренировках еще не бегали.

Кирилл взял конец веревки и осторожно поднял вверх. Да, она вела вниз по покатому склону.  Мы пошли по этому следу, надеясь лишь на то, что он приведет нас к живым, а не к мертвым. По крайней мере, я  старалась в это верить. Что думал Кирилл для меня оставалось загадкой.  Сейчас, на задании, он был похож на охотничьего пса, которого волнует лишь добыча и не отвлекает от цели даже громогласный выстрел из ружья.

Тупик. Веревка уходила куда-то под снег. Я содрогнулась. Неужели то, по чему мы сейчас ходим, свалилось на их головы.  Неужели все эти люди, погребенные сейчас внизу, полезли сюда добровольно?  Безумцы.

- Они должны были оставить вход,  - тихо прошептал Кирилл себе под нос, - тут должен быть вход.

Он замер на несколько секунд, оглядываясь по сторонам. И внезапно сорвался с места, как пес, увидевший свою добычу.  Дальше вниз.  На ходу перемахнув через небольшое возвышение.  Мне потребовалось чуть больше времени, чтобы преодолеть его.

-  Эд! Эд, ты как? – я услышала встревоженный голос Кирилла.

-  В норме, Командир. Клим тоже жив.  Маша ранена. Объект жив, но без сознания. - сбивчивый отчет  Эдгара. Голос хриплый, словно ему не хватает воздуха. – Вытащи нас отсюда.

- Отлично. Иду к вам. 

Я подбежала и поняла, откуда слышится голос Эдгара. Видимо, они укрылись в небольшом углублении скалы, чтобы проще было отбиваться от обрушившегося на них ледяного потока. В итоге  их все равно завалило, но остался небольшой, узкий проем.

- Кир, здесь тела. Не думаю, что… - начал Эдгар, но Кирилл понял его с полуфразы.

- Арина, жди здесь.  Не суйся. Смотри в оба. Если появятся люди или признаки нового обвала – сообщи.

***

Нашел.  Сердечный ритм вошел в норму. Они живы. Все в порядке, - думал я,  аккуратно протискиваясь в узкий проем.  Не хватало еще его завалить. И так на соплях держится. Было страшно оставлять Арину одну, но засовывать ее в пещеру с трупами я пока не готов. Точнее, не готов к последствиям этого урока.

Темноту освещал слабый свет налобного фонарика Клима.  Эдгар сидел на снегу. По щеке размазалась кровь, но в целом руки-ноги были на месте.  Натюрморт Маша плюс Объект выглядел менее оптимистично.

- Соскучились?  Наверх полезем или уже обжились здесь?

Привыкнув к темноте, я увидел в новоявленной пещере несколько тел. Молодая женщина лежала навзничь, кажется, ее вытащили из-под завала, но было слишком поздно. Я злобно посмотрел на Эдгара. В профилактических целях.  Кроме него здесь гуманистов не было.  Из снега торчало несколько рук, вон там, половина туловища…нижняя.

- Интерьер у вас неочень. Увольте дизайнера.

***

Объектом оказался огромный мужчина. О, Творец, как Кирилл потащит его до Базового лагеря? Там же больше сотни килограмм веса! С другой стороны, тащить его по льду – еще дольше. Так что моему Наставнику придется постараться.  Эдгар, Кирилл и Клим с трудом вытащили его наружу.  Я по очереди вглядывалась в каждого, кто оказывался на поверхности, пытаясь оценить повреждения. Но Клим вылез, как всегда, сияющий и довольный жизнью. Разве что волосы выбились из-под шапки и куртка порвана в трех местах.   А так хоть сейчас снимай фильм «Похождения Красавчика в Гималаях».

Эдгар меня напугал больше. Его лицо было измазано запекшейся кровью. Я метнулась было к нему, чтобы осмотреть, но взгляд показавшегося на поверхности Кирилла заставил меня замереть на месте. Поняла. Стою и не двигаюсь. Эдгар ободряюще мне улыбнулся. Стало спокойнее. Но где Маша?

Её подняли следующей после Объекта.  Она была бледна, но дышала. Кирилл коротко кивнул мне, и я подошла к девушке, присев рядом.

-  Попробуй ей помочь, только не увлекайся. Почувствуешь слабость – разомкни полюс! – донесся до меня предостерегающий голос Наставника. Никогда бы не подумала, что придется замыкать полюс и пытаться вылечить Машу. Не знаю, получится ли.  Она все еще была для меня неприятным человеком.  Моей соперницей, если можно так сказать. Соперничать с ней? Я проиграю по всем фронтам.

Осторожно снимаю с девушки варежку и касаюсь руки.  Бледной. С изящными тонкими пальцами. Закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться и найти в воспоминаниях тот короткий момент, когда она мне хоть немного понравилась. Такое точно было, но когда? Придется постараться, чтобы найти каплю любви в огромном вязком болоте неприязни.

- Не прикасайся ко мне!

Я открыла глаза. Маша вырвала свою руку из моей не слишком крепкой хватки и смотрела на меня, то ли испуганно, то ли ошарашено.

- Маш, дай ей вылечить тебя. Пусть поможет. Это ее обязанность, – вмешался Эдгар. Кирилл не стал тянуть время и отправился с Объектом в Базовый лагерь.

- Со мной все в порядке. Мне не нужна помощь … какой-то дилетантки, - проворчала она, безуспешно пытаясь подняться на ноги. С третьей попытки ей это удалось. Пусть и ненадолго. Не простояв и минуты, она едва не рухнула вниз. Удержать равновесие удалось только благодаря вовремя подставленной руке Эдгара.  Он покачал головой, но ничего не сказал.

Я молча проглотила обиду. Это ниже ее достоинства принять от меня помощь? Неужели? Я не настаиваю, не очень-то и хотелось.   Стоп. Что это? Я одна это слышу?

***

«Дорога жизни». Так часто называю этот путь, забывая, что часто это и дорога совсем в другую сторону. Да, пройти здесь проще, чем с северной стороны, но опасность все равно велика. Сегодня погибло много людей - большая половина экспедиции.  Маша мешком повисла на моем плече.  Упрямство. Только упрямство довело ее до такого состояния.  Больным не место на здании. Сейчас не время для нотаций, но я обязательно отражу все в рапорте и добавлю личной беседе. Сразу. Сразу, как только она поправится.

Хорошо, что теперь я ничего не решаю. В пещере Командир взял ситуацию в свои руки и описал нам свой план.  Сначала он уносит Объект, потом девушек по очереди. Будь Маша в адекватном состоянии, она прошла бы путь сама, но сейчас об этом не может быть и речи. Отпускать же Арину в столь опасное путешествие Кир отказался наотрез.  Убеждать его в обратном было бесполезно, да и тратить драгоценное время на споры в такой ситуации просто нелепо. Хочет работать крылатым грузотакси, так зачем мешать?

Стало тяжело. Маша выдохнула и вновь лишилась сознания. Пришлось уложить ее обратно на снег.

- Клим, помоги!  Арина, иди сюда.  Попробуем ее вылечить, пока она без сознания.

Но никто не ответил.  Тишину разорвал испуганный крик девушки:

- Берегитесь!

В следующую секунду снег под нашими ногами пришел в движение. Клим среагировал мгновенно. Одно прикосновение к снегу и все замедлилось, а после остановилось совсем.

- Надо спешить! Я долго не продержу, слишком тяжело.

 Множество колотых льдин разного размера неумолимо двигалось навстречу. Больше похоже на оползень, чем на обвал. Только от этого не легче. Кириллу стоит поторопиться. Расклад не в нашу пользу.  Два Мыслителя. Бесчувственная Маша. Курсантка-недоучка. Это вам не лирический конфликт между чувством и долгом, а куда ни посмотри, весьма прозаичная жопа.

***

Я растерялась. На меня двигалась целая куча льда. Что я должна делать?  Несколько секунд и нас сметет, нам не выстоять против такой стихии. Внутри похолодело.  Последние удары моего сердца были такими странными, словно оно отбвивало чечетку, стоя на моей голове. Я обернулась и посмотрела на Команду.  Эдгар и Клим тратили силы на то, чтобы защитить Машу и задержать наше движение вниз. Оставалась только я. Слабая. Неопытная и совершенно напуганная. 

Голос Наставника возник в моей голове:

«Конечно, со своими способностями в области защиты, ты ничего не могла сделать. Или ты принципиально защищаешь только свою персону?»  

Блок. Я могу.  До этого дня мне не приходилось  защищать кого-то, кроме себя.  Я не знала, как объяснить материи, что от нее нужно. Но она знала все сама.

Подчиняясь какому-то неведомому инстинкту, я сомкнула ладони и резко развела в стороны. С одной мыслью. Защитить.   Создать стену и не пустить этот поток  дальше. Пусть идет в другую сторону. Слышишь? Меняй русло.  Глухой?  Слушайся меня, засранец!

Земля под ногами дрогнула. Я не этого хотела, нет, не этого…

Едва успела отскочить прежде, чем перед моими ногами образовалась пропасть. Трещина прошла ровно вокруг нас и начала расширяться. Лед полетел вниз,  мы были под защитой. Под защитой пустоты пропасти.  Я ошарашено смотрела на свои ладони, потом поискала глазами Наставника, но его, ожидаемо, поблизости не оказалось.  Обернулась и встретилась с  удивленными взглядами Эдгара и Клима. Кажется, я их впечатлила…и благополучно потеряла сознание.

Глава 16. В ожидании

- Я не знаю, как тебе это удалось, но ты должна прекратить. Навсегда прекратить вмешиваться в его жизнь, - Маша холодно смотрела на меня, сидя в продавленном кресле больничной палаты. Мне неизвестно сколько людей проливало в нем слезы, но сейчас был явно другой случай. Сейчас плакать по моему бренному телу никто не собирался. Я очнулась несколько минут назад и уже пожалела об этом. Встретила меня не толпа испуганных и озабоченных моим здоровьем друзей, а Маша, мечущая в мою сторону  самые настоящие шаровые молнии одним движением ресниц.

- Что случилось? - мой голос звучит слабо и глухо. Во рту пересохло.

-  Не знаю как, но ты разбила древний ледник на две части, устроила землетрясение и убила несколько сотен человек.

- Что? - скажите, что это шутка. Я поднялась на локтях, но тут же рухнула на подушку.

- Где Кирилл? Он должен мне все объяснить, - я хотела слезть с кровати, но едва смогла пошевелить ногой.

- Он в соседней палате. Ты чуть не убила его, - глядя на мои метания, Маша сохраняла спокойствие достойное почетного караула у замка Елизаветы второй. Встретив мой непонимающий взгляд, она все-таки снизошла до объяснения.

- В тот момент, когда ты разрубила ледник, у Кира пропали крылья. Он рухнул в расщелину. Его нашли спустя сутки, - она поймала мой испуганный взгляд, - он жив. Чудом.

Маша смотрела на меня так, словно я чуть не забрала ее жизнь. Наверное, это и есть любовь. Ценить чужую жизнь так же высоко, как свою. Ставить чужие интересы в один ряд со своими. Любовь - это когда что-то чужое становится твоим. Твоим до последней капли. Вместе с достоинствами, недостатками и влюбленными фанатками.

- Нет, - шепотом, едва слышно, как в бреду. Наверное, это и есть бред. Все это нереально. Он сильнейший, он неуязвим. Это все мне просто привиделось. Снова падаю в темноту, поддаваясь усталости собственного тела. 

***

- Кирилл, очнись, пожалуйста. Ты не можешь меня ослушаться. Сам говорил, что следуешь всем моим желаниям, - меня разбудил тихий шепот и слезы на ладони. - Я вылечу тебя, даже если все они не смогли. Чего бы мне это ни стоило…

Арина, глотая слезы, бессовестно замкнула полюс. На ней надета помятая больничная пижама, бледное лицо жутковато выделяется в полумраке комнаты. Моя голова беспощадно гудит, а и без того пугающее изображение в глазах слегка двоится.  Меня ударили молотком по голове?  Ничего не помню.  Как оказался здесь, что случилось, как мы вернулись с Эвереста.  Почему Арина в больнице? Почему я в больнице? Какого черта, в конце-концов!

- Что ты здесь делаешь? - скриплю, как старый диван. Язык шевелится с трудом, но я все же нахожу в себе силы сесть на кровати. Мои губы тут же накрывают другие, соленые от слез.

-Очнулся, -Арина выдыхает это прежде, чем снова поцеловать. - Я ждала два дня прежде, чем тебя оставили одного. Чуть ума не лишилась. Они делали все возможное, но ты не просыпался. Я думала, что... – она уткнулась носом в мое плечо и еле слышно закончила, - ...убила тебя.

Я не успел задать ни один из миллиона вопросов, как за дверью послышались голоса. Они становились ближе с каждой секундой.  Сложно разобрать, о чем они говорят, но голос отца я мог узнать из миллиона других. Арину от себя пришлось отрывать буквально силой и не уверен, что только физической. Кажется, невольно выставил блок.

- Сюда кто-то идет.

Она метнулась к выходу с такой скоростью, что я едва успел схватить ее за руку. Хм, удивительно, реакция не пострадала.  Но резкое движение тут же отдалось в голове. Я закрыл глаза, чтобы не рухнуть обратно. 

- Ты не успеешь, они уже близко. Залезай в шкаф, блокируй мысли и не высовывайся. Потом обсудим, что произошло.

Тихо скрипнула маленькая, едва заметная дверь в углу и в тот же момент открылась другая. В комнату вошла самая неожиданная компания из возможных. Отец решил устроить разбор полетов прямо в больничной палате?

***

В узкую щель между двойными дверями видно было немного, но кое-кого из вошедших мне удалось разглядеть. Глава, Кира и несколько незнакомых мужчин. Один из них был похож на Феликса.  Наверное, это и есть отец, протолкнувший сына в нашу невероятно перспективную группу, что б ей.  Немного сутулый, с цепкими маленькими глазками, мне кажется или он странно посмотрел в сторону шкафа? Неужели заметил?  Фух, нет. Отвернулся и прошел вперед. Теперь мне был виден лишь кусочек дверного проема и слышны голоса.

-  Очнулся? Прекрасно, - ровный, поставленный голос Главы. Тон отдает холодком и не предвещает ничего хорошего. – Как ты объяснишь все произошедшее?

Я услышала скрип и шелест жестких больничных простыней.  Кажется, Кирилл пытался подняться на ноги. Не знаю, успешно или нет.  Судя по звукам, обратно он не сел. 

-  Не понимаю, о чем ты. Я с самого начала предупреждал, что отправлять необученного Мыслителя с нестабильным даром на миссию красного уровня – идиотизм.   И если Большой Совет полным составом явился в лазарет посреди ночи, чтобы судить меня или курсанта Дмитриеву,  то прошу сначала разобраться с приказами, которые я вынужден был выполнять. Многие смогут подтвердить, что я со своей стороны сделал все возможное, чтобы не допустить участия курсанта Дмитриевой в миссии,  - хрипло, но твердо изложил свою позицию Наставник.  Кажется, ему не в первый раз приходилось «держать ответ» перед этими людьми.

- Глава, у него частичная амнезия и очень сильная травма головы.  Можете отложить разбирательства до завтра? Кирилл, сядь, – низкий мужской голос кажется смутно знакомым, возможно,  это тот же доктор, что лечит меня.   Но я в этом не уверена.   Ладно, о чем я? Сейчас я ни в чем не уверена. Даже в том, что происходящее со мной реальность, а не очередная порция бреда.  Только подумайте, я – убийца.  Да, не прямое попадание, но из-за меня погибло две сотни человек, а Кирилл лежит с перебинтованной головой и пытается защитить насперед лицом Ассоциации. Все это похоже на ночной кошмар больше, чем на реальность.

- Не вмешивайтесь в чужие дела, Комаров, - холодно оборвал его Ярослав. Глава Ассоциации во всем своем великолепии.  Комаров? Родственник наших Леры и Коли? Может быть, отец? Я навострила уши. Раз появилась возможность узнать больше, чем положено, надо этим воспользоваться.

- Он прав, Глава. Наследник не знает, что произошло.  Ему не успели рассказать.  Требовать с него отчет сейчас  – не лучшая идея.   Совет пришел удостовериться в том, что он жив и в состоянии полностью восстановиться до церемонии.  Думаю,  мы увидели  и почувствовали достаточно.

Я чуть не выпала из шкафа. Что это было? Моя мать только что высказалась в защиту Кирилла? Строго. Разумно. И да, Главе нечего на это ответить. Даже так, он не может выступить против нее и Кира это знает.

- Она права, Ярослав. Твой сын в добром здравии, сейчас это самое главное для Совета.  Объект спасен. Миссию можно считать успешной, а остальные разбирательства отложить, как минимум, до прихода расследования Теней, - спокойный и совершенно мне незнакомый голос подвел итог этого неприятного разговора.

- Хорошо, - без энтузиазма согласился  Ярослав,  - отложим это. Теперь, если вы не против, я хотел бы поговорить с сыном наедине.

***

Вы когда-нибудь пробовали возражать десяти сильнейшим мыслителям, когда в голове нет никаких более-менее адекватных мыслей. Только боль, шум и непонимание. Как будто в море мыслей произошел шторм. Сейчас, в эту минуту особенно сильный порыв ветра подхватил небольшой деревянный кораблик и швыряет его  от виска к виску.  О каких разбирательствах они говорят? Что произошло? Ответ доктора про частичную амнезию  немного прояснил ситуацию, но меня от раздражения это ни капельки не спасло.

 К счастью, желающих составить компанию мне и отцу не оказалось. Несколько бесконечно долгих минут и палата опустела. Я старался не думать о шкафе и его обитательнице, чтобы никоим образом не привлекать внимание материи и членов  Совета.  Это было сложно, особенно, когда Кира высказалась в мою защиту.  Сей факт стал неожиданностью даже для меня, что уж говорить об Арине, сидящей в шкафу. Дай ей, Творец, терпения не выдать себя.  Ноги. Лучше думать о ногах. О том, что они вот-вот онемеют, и я рухну на пол.

- Оракул умирает, - огорошил меня отец, стоило Совету покинуть палату,  - раньше, чем мы предполагали.  С этого дня я начинаю готовиться.

Я ждал этого момента много лет. С тех самых пор, как узнал про Теней и вступил в заговор, пообещав им свободу.  С тех самых пор, как  решил во всем подчиняться отцу, чтобы достичь цели. Еще немного и я буду свободен.  Если меня когда-нибудь спросят, что я почувствовал, находясь в одном шаге от свободы, я отвечу  - страх.  Одно дело жить и мечтать о свободе. Говорить себе, как только стану свободным – обрету счастье! Думать об этом каждый день, как о далекой мечте. Лететь на свет, на путеводную звезду, указывающую тебе путь. И вот, наконец, почти достигнув цели увидеть, что  это - огонь.  Полыхающее беспощадное пламя, которое протягивает к твоим тонким крыльям свои обжигающие щупальца.

-  Что я должен делать?  - остается надеяться, что я не выгляжу сейчас, как ошарашенный болван.

- Процедура стандартная. Ты должен присутствовать на объявлении Наследника в следующую субботу. Вместе со своей парой, - между его бровей на долю секунды появилась небольшая морщинка и тут же пропала. Словно он вспомнил что-то неприятное, но вовремя взял себя в руки. Душевные метания отца меня никогда не волновали, но в это момент внутренний голос испуганным голосом Арины напомнил: «Они в той же ситуации, что и мы». Я отогнал эту мысль, классифицировав как бессмысленную и даже лишнюю.  Мой отец не заслуживает ни понимания, ни жалости.

-  Это всё? – неужели будущему Наследнику ничего не нужно делать.

- Нет, - он швырнул на кровать тонкую красную папку, - посмотри это, когда я уйду.  И, - зачем в нашем разговоре появилась эта МХАТовская пауза,  я так и не понял, но спокойно ждал продолжения, - я еще не определился.

Если бы мог, то швырнул бы ему вслед подушку или даже тумбочку, но стоило отцу закрыть за собой дверь, как ноги окончательно перестали меня слушаться.  Знакомство пола и  задницы редко бывает приятным.  Равно, как и знакомство тумбочки и затылка.  Но сегодня, видимо, был день быстрых знакомств в больничке Ассоциации и все вышеозвученные части тела решили в нем поучаствовать.  Зато как приятно чувствовать ее прикосновения и слышать испуганный голос. Даже улетая в никуда.

***

После пятой попытки затащить Кирилла на кровать, я решила пожалеть и свои все еще слабые руки и его, надеюсь, временно бесчувственное тело, очередной раз падающее на пол.  Не хотелось оставлять его на полу без чувств – замерзнет, но усугублять сотрясение мозга хотелось еще меньше. Он и в нормальном состоянии по голове ударенный,  еще пару раз ударится и совсем с катушек съедет, а ему через неделю в какой-то церемонии участвовать.

О последнем мне думать не хотелось.  Разумеется, это не какая-то церемония.  Ярослав сделает Кирилла новым Главой, а значит, его женитьба будет неизбежна.  Судя по информации из интранета, Главой может стать только женатый мыслитель. А значит, сначала свадьба – потом власть.  Как я  это переживу? Вопрос интересный, но не слишком актуальный. Сначала нужно, чтобы Кирилл пережил мою ошибку, хоть я и не знаю, в чем именно она заключается. 

Несколько минут спустя мне пришлось снова прятаться в шкаф. В палату вошел доктор и тут же развел панику. Санитары, к моей вящей радости, водрузили изрядно помятого Наставника на кровать и накрыли одеялом.  После завершения осмотра я вновь вылезла из своего укрытия.  За окном было по-прежнему темно.  Целитель погасил верхний свет, доверив освещать комнату лишь небольшому ночнику, стоящему на тумбочке у кровати.

- Кирилл, хватит уже дрыхнуть. Мне нужно знать, что ты в порядке, - я нервно теребила кусок его одеяла, размышляя, стоит ли мне рискнуть и снова замкнуть полюс.  После первого раза моя голова была слегка мутной и противно ныла.  От мук выбора меня отвлекла папка, которую в суматохе спихнули на пол.  Интересно, имею ли я право заглянуть в эти  документы?

- Читай вслух, - прозвучала команда откуда-то из недр одеяла.

- Даже больной копаешься в моей голове. Имей совесть, - буркнула я, не в силах сердиться. Все-таки его беспомощность – моя вина. 

Около часа мы изучали папку, в которой оказалось не что-нибудь, а подробности нашей миссии с рапортами всех участников, кроме меня и Кирилла.  Действительно, как и сказала Маша, я каким-то невероятным образом расколола ледник, что  в свою очередь спровоцировало сход большой лавины и землетрясение в четыре балла.  В процессе чтения меня не покидало чувство, что в отчете перепутано имя. Такие кардинальные перемены были под силу  Наставнику, но не мне.

Но в то же самое время есть отчет Теней, которые приняли в базовом лагере Объект и видели, как через несколько минут после отлета у Кирилла исчезли крылья. Видели, как он теряет крылья и летит вниз.

- Что это было? – я с надеждой посмотрела на Кирилла, он точно должен что-то об этом знать.  Но его выражение лица говорило об обратном.

- У меня есть кое-какие догадки, -  обладатель обжегшего наши уши голоса вышел в свет лампы.

- Папа? Как долго ты здесь? – я хотела повиснуть у него на шее, но вовремя вспомнила, что он был одним из тех, кто поддержал нашу поездку на Эверест  и отказался вернуть меня домой. Да, мой отец, как и все, продал меня в угоду собственным интересам.  О чем я переживаю? Могла бы уже привыкнуть.

- Достаточно. Не смотри на меня так. Я сделал то, что должен был сделать. Это не значит, что ты не дорога мне. Просто я был уверен – Кирилл скорее погибнет сам, чем позволит тебе умереть. К сожалению, у меня не хватило фантазии представить, что все может быть настолько серьезно, - он не извинялся, просто констатировал факты.  Меня так и тянуло высказать ему все, что я думаю по поводу экспериментов с нашими жизнями и поступками в стиле «я пожертвовал тобой, не спросив твоего мнения».  Но тут вмешался Кирилл.

- Что тебе удалось выяснить? – он предпочел разговор строго по делу и, разумеется, был прав.

- Точной информации нет. Рискую предположить, что Арина использовала твою силу.  - Отец проигнорировал наши озадаченные взгляды. -  Все произошло следующим образом: ты переживал, что с ней что-то случится и настроился во чтобы то ни стало спасти Арину. Материя концентрировалась, собиралась с мыслями и возможностями.  И когда Арина примерила силу, чтобы защититься и защитить остальных, ваши желания совпали.  Силы объединились и на несколько секунд Арина стара проводником материи, на который подали слишком большое напряжение.  В итоге она не смогла вовремя остановиться, что привело к расколу и лавине. Ты же обессилел и рухнул вниз, лишившись крыльев.

Скрип шестеренок в моей голове был, предполагаю,  слышен аж в Старой деревне.  Без сомнения.   Еще немного и сюда сбегутся все окрестные Мыслители с воплями «после 23:00 скрипеть мозгами запрещено! Спать мешаешь!».

- Это может повториться? – снова логичный Кирилл.

- Всё, что произошло однажды, повториться снова.  Я не буду доносить о случившемся Главе. Просто хочу предупредить  вас об опасности, - он отступил в тень и приготовился снова слиться с ней.

- Учитель, церемония через неделю. Будьте готовы! – после недолгого замешательства громко произнес Наставник.

- Мы будем готовы, - отец задержал на мне свой взгляд и растаял в тени. Как он это делает?.  Глава Теней исчез,  подкинув нашим трещащим головам приличную порцию пищи для размышлений.  Переварить ее было сложно не только мне.  Но вопреки моим ожиданиям, минуту спустя с кровати раздался выразительный храп. Невероятно! Ему выдал столько странной информации, а он дрыхнет. Нет, вы серьезно?

***

Утро началось в обед. А его, как водится, лучше всего разделить с друзьями, которые каким-то невиданным образом всегда появляются как раз  к обеду.   Иногда вместе с едой и твоей побледневшей от переживаний матерью.

- Кирилл, ты очнулся! -  женщина, давшая мне жизнь, решила, видимо, ее и отнять посредствам удушения.

- Да, мам. Я почти в норме, - с трудом отлепил ее от своей шеи, стараясь не смотреть на ехидно ухмыляющегося за ее спиной Клима и показательно смотрящего в окно  Эдгара.

- Хорошо, очень хорошо.  Доктор сказал, что скоро тебя отпустят домой, - она деловито зашелестела пакетами, вытаскивая оттуда один контейнер за другим. – Ты не ел несколько дней, тебе обязательно  нужно нормально питаться, чтобы поправиться.  У тебя церемония на носу.

Впервые эта суета меня не раздражала.  Палата наполнилась такими умопомрачительно родными запахами маминого бульона, картофельного пюре с котлетами и травяного отвара, которым мама обычно заменяла чай.  Уж не знаю почему, но в этом импровизированном кружке «Мы любим Кирилла», мои мысли не могли оставаться долго. Они невольно устремились к другому человеку. К ней, наверное, вот так никто не придет. Она вообще завтракала?

***

Еще ни разу с таким сожалением я не выписывалась из больницы.  Почему сейчас? Уже можно идти? Может, еще на пару дней задержите, у меня вот и голова болит, и слабость?  Вообще я не в форме. Но, увы, целители ровно в девять ноль-ноль выставили меня за дверь со справкой про больничный до четверга и соблюдением частичного  постельного режима.   Жаль, если бы я знала, что это наша последняя ночь по соседству, то растолкала бы Кирилла и заставила рассказать мне все о церемонии, его дальнейших планах и многом другом.

В расстроенных чувствах я брела к нашему дому. Предвкушая одинокий завтрак, пыль в моей комнате и звенящую в ушах тишину.  Но стоило открыть дверь, как я тут же осознала свою ошибку.  Сегодня выходной.  В коридоре на меня с визгом налетела Лера.

- Арина вернулась! – если кто-то в доме еще спал, то ему крупно не повезло.  Громогласный крик Леры разбудил бы и медведя в зимней спячке.  – Я так волновалась, так волновалась.  Нас не пустили в лазарет. Мы пытались пролезть, но там какая-то защита.  Вышел доктор, навалял нам по шее и пообещал выписать тебя в ближайшие дни.  Я как раз готовлю праздничный пирог по случаю твоего возвращения и первую миссию надо отметить!

Сто слов в секунду.  Но эти сто слов так улучшили мое настроение, что жаловаться на слабость и стаскивать подругу со своей шеи я не стала.  Хоть кто-то мне рад.  Все ребята меж тем высыпали в коридор.

- Ну и напугала ты нас, Дмитриева! – пробасил Лихачев, хлопнув меня по плечу. – Тут такое было, когда вас привезли.  Слава Творцу, обошлось.

- Ну вы это…- к горлу подступил ужаснувший меня комок, кажется, сейчас расплачусь. Только не сейчас.  -  Пошлите на кухню, Лера же торт обещала.  Не стоит нам упускать такой шанс!

Я сделала шаг вперед и встретилась взглядом с Колей. Боже мой, что произошло? Сейчас он был больше похож на ожившего покойника, чем на молодого парня в полном расцвете сил.  Щеки впали, под глазами залегли глубокие тени. Он вообще спал, пока меня не было? Ел?

- Я рада, что ты снова с нами, - Жанна мягко отодвинула от меня Леру и обняла.  Я почувствовала умопомрачительно приятный запах ее дорогого парфюма. Неужели она тоже переживала?  Не думала, что стольким людям я не безразлична.

- Спасибо, я тоже рада вернуться к вам. Пошлите уже на кухню, - взмолились я и мой желудок.  Больничную кашу я ненавидела, поэтому завтрак благополучно оставила на тумбочке в надежде, что дома для меня найдется пара вкусных и сытных бутербродов.

***

- Кир, ты уже знаешь, что именно произошло на Эвересте?  - приступил к допросу с пристрастием Эдгар, стоило моей матери покинуть палату.  Я уже готов был вспомнить свою молодость возраста лет двух, и заорать «Мама, вернись!». Но чудом сдержался.  Рассказывать в любом случае придется. Не сейчас, так потом.  Я кратко пересказал друзьям теорию Учителя. Клим смотрел на меня, как на безумного. Эдгар с сожалением.

- И не смотрите на меня так. С этим феноменом нам еще предстоит разобраться. Нужно только выбраться отсюда, как можно скорее.

Если быть честным, сегодня я чувствовал себя вполне пристойно.  В теле осталась лишь небольшая слабость, при резких движениях болели плотно забинтованные ребра и голова. При утреннем обходе врач сказал, что при падении я сломал четыре ребра, получил сильнейшее сотрясение мозга и сильно ушиб позвоночник, благо, тут обошлось без перелома.

- Ты проверял, силы вернулись в полном объеме? – поинтересовался Клим, разваливаясь на освободившемся после ухода мамы кресле. 

- Реакция в норме. Блок получается. Остальное не проверял.  Чтобы проверить силу полностью, мне нужно улететь.  У тебя есть гениальная идея, как сбежать отсюда? – судя по мелькнувшим искоркам смеха в глазах друга, предложений  у него было  хоть отбавляй.

- Отлеживайся, пока можешь.  У тебя есть несколько дней, чтобы восстановиться. Маша обещала уладить юридические формальности с миссией.  Я с понедельника займусь курсантами. Клим прошерстит все, что только можно в интранете и библиотеке ассоциации на тему передачи силы другому Мыслителю.  Советую заняться этим прямо сейчас, - он выразительно посмотрел на друга. Стоически выдержал его недовольный взгляд и устрашающую гримасу.

- Почему, когда вы обсуждаете няшку-Арину, меня всегда выставляют за дверь? – пробурчал Клим и, напоследок показав нам язык, удалился с видом оскорбленной невинности. Хотя невинность из него уже лет десять так себе.

- Я открою окно? Ненавижу этот больничный запах после всего, что случилось, - он не стал дожидаться моего утвердительного ответа и впустил в комнату свежий осенний ветер. Дышать сразу стало легче. Да, это то, что нужно. Я вообще не понимал, как люди умудряются выздоравливать в больнице.  В этом месте все пропитано болезнью и лекарствами. Густой воздух словно говорит тебе: «Ложись на кровать, закутайся в одеяло и болей».  Он не дает стимула бежать вперед, только заставляет лежать и ждать, когда же все это закончится.  А чем закончится – дело десятое. 

- Как тебе это удается? – этот вопрос мучил меня даже  больше, чем сотня вопросов об Арине. Да, я хотел поговорить с Эдгаром, но как ему удалось узнать? Почему у него всегда получается?

- Узнать, что тебе срочно нужен друг?  Легко. Настоящие друзья всегда это чувствуют. Всегда знают, когда нужны и, если могут, приходят на помощь.  А мы с тобой дружим больше десяти лет.  Не могу же я тебя бросить на растерзание страстям и сомнениям.

- А бросить на растерзание докторам можешь, значит? – догадаться, кто запретил Климу даже думать о моем побеге, было нетрудно.

- От этого тебе хуже не будет.  Врачи подлатают твое тело, но с душой, увы, им не справиться. Поэтому я здесь.  О чем ты хотел поговорить?

Эдгар уселся на подоконник, совершенно не опасаясь рухнуть вниз из открытого окна. Одно из самых лучших качеств моего друга – он не боится высоты. Остальным пришлось привыкать к моим полетам, Эдгар же был, как говорится, всегда готов. Чем ближе к звездам, тем ярче мысли. Так, по его словам, воспринимается полет.

- Если честно, поныть хотел, - я упал на подушку и встретился взглядом с потолком. Белым, как чистый лист бумаги. Ненавижу белый цвет. Когда я вижу что-то белое, сразу хочется это раскрасить, ну или неприличное слово написать. Все, что угодно, лишь бы не белое.  –  Такое чувство, что наша ситуация ухудшается с каждым днем. Пока мы шли на Эверест, материя успокоилась, была полностью под контролем. Но это оказалось затишьем перед бурей.  Иногда мне кажется, что Арина – яд, медленно разрушающий мою жизнь.  Знаю, что не должен так думать, но… - мягкая подушка и тяжелая, как кирпич, голова. Вот я и произнес это вслух. То, что давно зрело внутри меня и теперь, увы, мне не стало легче. Ни капли. Почувствовал себя полным придурком.

- Яд? Интересная аллегория. В стиле Шекспира, - вот уж не ожидал,  что мой друг начнет зубоскалить. С трудом повернув голову вижу, что  и правда усмехается. – Отвечу тебе в тон. Самое  лучшее противоядие всегда  сделано из яда.  Даже так, яд может стать противоядием. Если пить его капля за каплей, рано или поздно он просто не сможет причинить тебе вред.

 Моя голова раскалывается на кусочки, а он  изъясняется, как дядюшка Уильям, вместо того, чтобы объяснить мне все нормальным языком. Настоящий друг.  Ничего не скажешь.

- Ты пытаешься сказать, что я должен перестать отталкивать Арину? Издеваться над больными – это свинство. На носу церемония.  Когда меня официально объявят Наследником, за мной будут наблюдать круглыми сутками.  До самой церемонии вступления в права.  Предположим, я соглашусь с твоей теорией и что? Наши отношения  за несколько секунд станут известны всей Ассоциации.  Итог сам угадаешь или тебе в красках описать?

Я редко позволяю себе говорить в таком тоне, особенно с друзьями. Но сейчас мой голос был больше похож на рык. Да, именно эти мысли разрывали изнутри, причиняя физическую, почти нестерпимую боль.  Жгло то огнем, то льдом. Сковывало горло, заставляя хватать ртом воздух.

Бах! Лампа на прикроватной тумбе разлетелась вдребезги.

- Об этом я и говорю.  Смирись с собой, смирись со своими чувствами, прими их. Уверен, тебе станет легче как управлять силой, так и сосуществовать рядом с Ариной. Пожалуй, это все советы, которые я могу тебе дать, - он одним движение руки вернул лампу в прежнее состояние.

- Ты знаешь, где она? – это последний вопрос, на который я был сегодня способен. Арина молчала. Ни смс, ни звонка. Понимаю, что зайти в палату, когда здесь моя мать, она не отважится.  Но хоть бы сообщение прислала, что все в порядке.

- Сегодня ее выписали из лазарета. Во вторник она вернется к занятиям.  Доктор Комаров считает, что с ней все в порядке.

Вслух задать все вопросы, влетевшие в мою голову, я был физически не в состоянии. Встретил ли ее кто-то? Добралась ли она до дома? Помог ли ей кто-нибудь подняться по лестнице на второй этаж? Кажется, на моем лице все это отразилось вполне четко.

- Не переживай. Она добралась до дома, там ее встретила Лера и все остальные ребята. Они очень ждали ее возвращения,  - ответил Эдгар и тихо вышел из палаты. Я не стал прощаться, снова проваливаясь в сон.

***

Когда я поднялась в комнату, солнце было уже в зените. Мои же силы упорно стремились к закату. Рухнуть на кровать и закрыть глаза – единственное, что заботило меня в тот момент, когда со скрипом открывалась дверь комнаты.  Лера и компания устроили мне настоящий допрос.  Что? Как? Страшно? Трудно? Что за обвал? Я старалась отвечать максимально правдиво, но без самых интимных подробностей.  К счастью, им они и не требовались.   Войдя в комнату, я остолбенела.

Вещи были сложены в углу и не распакованы. В голове тут же пронеслась тысяча и одна мысль. Портрет. Его могли обнаружить. Досматривали ли вещи? Кто знает.  Для начала нужно его найти. Это не составило большого труда. Он нашелся в рюкзаке, который я оставила в палатке у подножия Эвереста. Да, все это время носила с собой, как последняя дура. Но оставлять в коттедже не решилась. Мало ли что.   Портрет был в целости и сохранности. Я сорвала с него бумагу, стряхнула несколько пылинок с носа Кирилла и  засунула в верхний ящик стола. Лера слишком любит вваливаться в мою комнату без стука, а втягивать ее в наши запутанные отношения с Наставником совсем не хочется.

Не удосужившись разобрать остальные вещи, я удобно устроилась на кровати. Как приятно лежать не в спальнике, не на продавленной больничной койке, а на своей привычной кровати под не менее привычным одеялом.  Общая расслабленность сыграла на руку сну, я не сопротивлялась, улетая куда-то вдаль.

***

До вторника я влачила весьма жалкое существование. Не ходила на занятия, не могла даже долго гулять,  а от любого применения дара меня начинало опасно пошатывать. Один раз пришлось прибегнуть к помощи Феликса, который к своему вящему неудовольствию мне ее оказал. Уж не знаю, взыграла ли в нем совесть или жалость. Но что-то точно взыграло.

Во вторник утром я вернулась к занятиям. Хрыч Петрович  не знал ни жалости, ни снисхождения и заставил меня месить грязь ботинками наравне со всеми.  Но, отдать ему должное, за мои неудовлетворительные показатели на стометровке не влепил ноль в табель.  С даром все, вроде бы, устаканилось.  Эдгар заменял Кирилла на занятиях с группой. Увы, снисхождения от своего нового коллеги по команде мне тоже не перепало. Спрашивал, как с остальных.  Даже назначил дополнительное занятие на вечер пятницы.  Я оценила его странный выбор времени, но ничего не сказала. 

 Конец недели и без дополнительных занятий предстоял насыщенный. В четверг утром мы получили на почту официальное приглашение на Торжественную Церемонию Объявления Наследника Ассоциации.  Девятнадцать ноль-ноль. Парадный зал Ассоциации. Форма – парадно-выходная. Всем, у кого есть официальная пара, придти  вместе.  Жанна и Комар печально переглянулись. Такого им переживать еще не приходилось. Я всерьез опасалась, что дело снова кончится ссорой.

А чем это кончится для меня?  Сможем ли мы с материей спокойно смотреть на то, как Кирилла объявят Наследником и, может, прямо на месте обвенчают с Машей. Вообще, смогу ли я видеть их вместе на приеме? Вместе, как признанную всеми пару.  Он будет вести ее под руку или, о ужас, держать за талию.   После того, что я видела в воспоминаниях и чувствовала, хуже не будет. Уверена. Хуже не будет.

Вот чем были заняты мои мысли, когда я медленно переставляла ноги по мощеной булыжником центральной улице Старой деревни.  Начался мелкий дождь, и моя куртка покрылась маленькими темными точками.   Я накинула капюшон, надеясь, что успею дойти до псарни раньше, чем дождь превратится в ливень.

- Привет! – по привычке здороваюсь с Соней. Она не прячется от меня, но и не отвечает. Просто кивает и снова продолжает гладить своей прозрачной рукой лохматую голову собаки.

- Это хорошо, что ты продолжаешь здороваться с ней. Она уже почти привыкла к тебе, - Эдгар как раз подкидывал дрова  в небольшую печку.  Да, ночи становились все холоднее, а на псарне всегда тепло.

- Какие планы на сегодня, что будем изучать? – я наивно хлопала глазами. Дураку понятно, что сейчас мне будут читать лекцию о поведении на завтрашней церемонии.

-  Тебя Кир не кусал? Это он обычно любит строить из себя идиота,  даже когда лучше всех понимает, что происходит.  Я хотел с тобой поговорить о завтрашней церемонии. Ты пойдешь вместе со мной и Климом, как часть команды, - встретив мой недоумевающий взгляд, он уточнил, - это требование Главы. Не наша идея.

- Что от меня еще требуется? – только инструкции, только четкие инструкции спасут меня. Иначе накосячу, как пить дать.

- Все просто. Приходим,  ждем объявления Наследника и сразу уходим. Твоя задача контролировать себя, держаться в тени, -  на несколько секунд повисла пугающая пауза, - и, если потребуется, успокоить Кирилла.

- Видишь, даже мой лучший друг считает меня психом, которому нужна санитарка. А ты рискуешь говорить, что любишь меня.

Я обернулась и увидела Кирилла. Все еще с повязкой на голове, но в целом весьма бодрого. Он даже улыбался, как мальчишка. Слегка подняв вверх подбородок и выставив напоказ ряд ровных белых зубов.  Такое удавалось увидеть не часто.  Я даже залюбовалась и упустила тот короткий момент, когда можно было без зазрения совести повиснуть у него на шее. В итоге мое место занял огромный рыжий пес.  Он подбежал к хозяину, поставил ему лапы на плечи и принялся облизывать лицо.  Кирилл пошатнулся, я ахнула. Но ему удалось сохранить равновесие, и я облегченно выдохнула.

- Фу, Ричард. Фу, - слабые попытки отбиться от любвеобильного пса не увенчались успехом. Благо, через минуту он успокоился сам и  сел у ног хозяина, продолжая радостно вилять хвостом.  Кирилл попытался пригладить безнадежно растрепанные волосы, его прическа теперь полностью соответствовала выражению «корова языком лизнула», только в данном случае у коровы наблюдался длинный хвост и громкий лай.

- Выписали или сбежал? – поспешил уточнить Эдгар.

- Выписали, чтобы не сбежал.  У вас тут инструктаж, а меня не пригласили. Смотри, обижусь, - Кирилл подмигнул другу, отталкивая морду пса, который как раз собрался на второй заход.

- Инструктирую, как умею. С тобой все ясно, а вот на какой поводок мне твою санитарку сажать, я пока не придумал…

***

Мы медленно брели вдоль старого обветшавшего забора, обозначающего границу Старой деревни. По рассказам Феликса, Ассоциация планировала его снести, оставив границу лишь номинальной, но почему-то откладывала это уже несколько десятилетий. Под  сапогами грустно всхлипывала грязь. Дождь закончился, оставив после себя лужи и размытую дорогу. 

На псарне мы обсудили завтрашний вечер и торжественно пообещали Эдгару держать себя в руках. Когда общие темы для разговоров закончились,  я и Кирилл, не сговариваясь, почувствовали себя лишними и оставили Эдгара с Соней наедине, если не считать компании собак. Несмотря на все мои протесты,  Наставник вызвался проводить меня до центральной площади, где чуть раньше мы договорились встретиться с Лерой и пройти по магазинам.

Молча топать по грязи в то время, когда внутри ты мечешься из стороны в сторону, предчувствуя  пугающий хаос завтрашнего дня,  невыносимо.  Кто придумал эту нелепую байку, что с любимым человеком не нужно слов. Можно молчать часами, просто быть рядом и быть счастливой. Не похоже. Мне о стольком нужно его спросить, столько сказать, что, кажется, не хватит вечности.  Я не хочу тратить драгоценные минуты рядом на тишину. Хочу тратить их на слова, которые должны быть сказаны; прикосновения, которые необходимы, как дыхание; чувства, которые должны быть свободны.

- Про завтра, - Кирилл нарушил молчание первым, остановив меня в трех перекрестках от площади, - чтобы ни происходило, чтобы ты ни увидела, чтобы меня ни вынудили сделать. Оставайся спокойной.  Ты должна твердо запомнить: все это лишь картинка, притворство. Я делаю это ради общего блага, это мой долг. Мне нужно оставаться спокойным, но если я почувствую твое желание все прекратить, - пар легкими клубами вырывался из его рта, словно  слова обретали эту легкую, почти невесомую форму, - не уверен, что смогу сдержаться.

***

Что за чушь я сейчас нес? Не мог молча ее проводить, выполнить долг защитника и свалить в туман? Это мандраж, нервы. Наследник, ты – полный идиот. Боишься неизвестности, как ребенок темноты.  Нервничаешь, как первокурсница на экзамене. Несешь ахинею, как персонаж бульварной книжки про любовь.

-Спасибо, - Арина улыбается, внутри все успокаивается. Переключатель щелкнул. – Мне было нужно это услышать.

Легкое движение материи заставляет меня сделать шаг назад. Мы в Старой деревне, сейчас канун Церемонии – нельзя допустить ошибку. Думаю, мне стоило использовать крылья и быстро перенести ее на место. Долго идти рядом, месить ботинками грязь и неосознанно замыкать полюса замерзшими руками. Не лучшая идея.

***

После его слов мне стало легче. Ему, кажется тоже. Но это на душе, а вот быстро переставлять ноги, увязающие по щиколотку в слякоти, было тяжеловато. Кирилл почему-то не стал использовать крылья, что в такую грязищу и холод было бы как раз кстати.

-  Все еще не можешь летать? – я снова остановилась, опасно поймав себя на мысли, что стараюсь оттянуть момент расставания. Хоть так. До проулка, в котором мы разойдемся в разные стороны, оставалось не больше четырех домов.

-  Не пробовал.  Рискнем? – выглядел Кирилл каким-то слегка ошалевшим. То ли от свежего воздуха после недельного заточения в больнице, то ли у него, как и у меня,  нервная истерия.

- Нет, - я развернулась и схватила его за плечи, словно это могло как-то помешать.  И сама испугалась этой наглости.  Мы на территории Ассоциации. Нельзя забывать об этом.  Я быстро опустила руки.  – Извини. Мне кажется, тебе лучше отдохнуть, прежде чем летать и рисковать собственной жизнью по мелочам.  Я переживаю. Вдруг они снова исчезнут.

***

Не знаю, что изменилось тогда в каньоне. Но, кажется, я неосознанно начал бояться ее. Бояться себя рядом с ней. Да, страх – еще одно чувство, с которым я почти не был знаком до встречи с Ариной. На этом холодном осеннем ветру мне, как никогда сильно, хочется её обнять.  Успокоить. Сказать, что она не виновата в том, что случилось на миссии. Никто не виноват или виноваты оба?

- Добрый вечер.

Голос за моей спиной заставляет вздрогнуть и обернуться.

- Привет, мам! – вижу, как она смотрит на нас. Неужели со стороны всё так очевидно? Она поняла? Догадалась?  Инстинктивно встаю между ней и Ариной.  Руки матери дрожат, взгляд словно хочет уцепиться за что-то, но снова начинает блуждать от меня к ней и обратно.  – Что ты здесь делаешь в такое время? Уже поздно.

-  Это ЕЁ дочь?  - мама словно выплевывает  эту фразу в нашу сторону.  Тон не вызывает сомнений. Брезгливость. Ненависть. Такие интонации я  слышал только, когда она говорила о Кире. Видимо, этот тон моя мать решила передать по наследству.  - Убийца, рожденная этой… - шипящий, затихающий шепот.

- Да, - не знаю, как она догадалась. Арина с Кирой совсем не похожи, но факт есть факт. Кира – жгучая брюнетка,  высокая, с темными ярко очерченными бровями и бледной кожей.  Арина же наоборот, невысокая шатенка среднего роста. Только кожа такая же бледная, как у матери. Но ни взгляд, ни черты лица – не похожи. Совершенно. Но, как бы там ни было, мы попались.

- Что ты делаешь с ней в такое время? Она опасна и это неприлично.  Тебя не интересует, что подумает твоя невеста?  - все-таки догадалась или близка к этому. Я с трудом подавил в себе желание подойти к Арине и заткнуть ей уши. Мне самому было противно слышать то, что говорила мама, чего уж говорить о ней.

- Я учу её по приказу отца, - мне никогда не доводилось раньше злиться на мать. Но сейчас. Она слишком не вовремя. Одна короткая фраза сделала своё дело.  Мама пришла в себя и улыбнулась. Закон. Мой отец  для неё закон, религия и смысл. Всё в одном. Даже если он будет несправедлив, ужасен и жесток, она все равно будет поддерживать его. Вот и сейчас. Мама прекрасно понимала, по какой причине отец отдал это распоряжение. Видела нас вместе и, вполне вероятно, слышала. Но стоило мне упомянуть отца, как все возражения сошли на нет. Она слепо верила во все, что он делал. Так было всегда.

- Ох, - мама выдохнула и опустила глаза, - прошу прощения, вы работаете. Кажется, я снова все не так поняла. Конечно, кому Яся мог поручить обучение такой тяжелой студентки, - она смотрела куда-то между мной Ариной.  – Меня зовут Лия, я – мама Кирилла, - она слегка склонила голову.

***

Жизнь, превращающаяся в кошмар, продолжала кружить меня в своем водовороте. Теперь в нем появился новый персонаж.  Сперва эта ненависть в голосе и «это её дочь», потом «убийца». В одну секунду эта женщина изменяется и голосом, и взглядом.  Я даже растерялась. Спина Кирилла закрывает её от меня ровно наполовину.  В сумерках сложно рассмотреть ее во всех подробностях, но я старалась изо всех сил. Мне интересно увидеть женщину, давшую ему жизнь.  Когда она здоровается со мной, я решаюсь выйти  и тоже поздороваться. Глупо молчать и прятаться за чужой,  о ужас я думаю «чужой» о нем, спиной, когда с тобой разговаривают.

- Добрый вечер, я Арина. Приятно познакомиться, - кривлю душой. Не сказать, что мне очень приятно, но что поделать.

- Ну что ж, продолжайте занятия. Не хочу вам мешать. У меня есть дела. Совсем скоро ему уходить, совсем скоро, -  она странно говорила и двигалась резко, нервно, словно заблудилась и сама не понимала, что делает здесь с нами. Дрожащей рукой Лия  плотнее завернулась в шарф и сдержанно кивнув пошла дальше вдоль забора.

В моей памяти остались только её огромные, как блюдца,  глубоко посаженные глаза, словно впавшие внутрь. Вспомнились фильмы в том самом мистическом стиле Тима Бертона.  Темные круги вокруг глаз и бесконечная обреченности во взгляде. Вот, что имел ввиду Кирилл, когда обвинял своего отца? Неужели, Ярослав довел свою жену до такого состояния?

Мы стояли молча и ждали, когда она отойдет на достаточное расстояние, чтобы не слышать нас. Становилось с каждой минутой все холоднее, интересно, почему бы всесильным мыслителям не сделать для нас какую-то более теплую осень и зиму? Надоело мерзнуть! Ах да, нам же не положено особых условий, Мыслители должны быть стойкими и сильными, не злоупотреблять даром и все такое прочее. Лучше бы эти самые Мыслители научились пониманию чего-то, кроме собственного долга. Мы все еще люди, почему мы должны брать на себя больше, чем остальные? Почему ради миссии нужно жертвовать семьей,  своими желаниями и даже собственными чувствами.  Я научилась жить, как они, но понять их мне так и не удалось.

***

Лия выдала все с порога, когда-то давно в ней были задатки бойца, точно. К счастью, мой дед пресек все попытки дочери вступить в команду, вовремя выдав её замуж.  Характер – это одно, но хрупкое здоровье – совсем другое. Иногда мне казалось, что речь в этой характеристике шла не только о физическом здоровье, но и о душевном. Мама сейчас казалась безумной.  Я всегда считал, что это заслуга отца. Он довел её до этого. Как? Каким образом? Легко. Своим безразличием. К ней, ко мне, ко всему, что происходило за пределами его обязанностей в Ассоциации.  Ну и на сладкое целая плеяда женщин, одна за другой, до тех пор, пока не вернулась Кира. Иногда я ловил себя на мысли, что это месть. Он как будто мстит за что-то собственной жене, медленно, капля за каплей  сводя ее с ума, унижая.

- Она так сильно меня ненавидит? – голос Арины странно дрогнул. Умеет мама произвести впечатление.

 - Не тебя. Киру.  А как бы ты относилась к женщине, которая отобрала у тебя мужа?

 - Кажется, это не мой вариант. Пойду лучше посоветуюсь с мамой. Получу пару уроков, как увести мужа из семьи. Совсем скоро мне это пригодится, - совсем по-детски хихикнула Арина. В этот момент, мне показалось, что я окончательно свихнулся. Она же совсем ребенок. Да, совершеннолетняя по паспорту, но все еще девчонка, которую бросили в новую жизнь, где все ее толкают от стены к стене. Стоит к кому-то подойти, удар и ты летишь в противоположную сторону. Там уже ждут, чтобы нанести новый.

***

После дополнительного занятия мы договорились с Лерой пройтись по магазинам в Старой Деревне. Кирилл решил, что лишний раз появляться вместе на оживленных улицах нам не следует, да и то, что его выписали от большинства лучше держать в секрете. Так что он наблюдал за мной, в этом я не сомневалась, оттуда-то из темных закоулков, в невероятном количестве примыкающим к главной улице.  Магазинов с одеждой здесь было немного, как и времени на приобретение наряда. Но идти на церемонию, имеющую в названии слово "торжественная", нам с Лерой было решительно не в чем.  Я разглядывала витрину с пугающим белым манекеном в вычурном голубом атласном платье, на котором, о ужас, поблескивали стразы.  Лера опаздывала, а смартфон грустно пискнул и выключился. Мне оставалось лишь нервно вертеть его в руках. Надеюсь, она не передумала. Подожду еще немного и пойду домой.

- А вот и мы! - интересно, жизнерадостность Леры - это врожденный талант или его можно приобрести? Я бы не отказалась от порции позитива. После встречи с матерью Кирилла кошки, регулярно скребущие на моей душе, устроили концерт с оркестром. Сейчас в их песне  на мотив «У кошки четыре ноги» появились удивленные нотки.

- Жанна? - сказать, что я  обалдела, значит, ничего не сказать. Красотка Жанна никогда не покупала ничего в местных магазинах, по ее словам, в этом сельпо ловить нечего.

- Не смотри на меня так. Я не собираюсь покупать и, тем более, носить эти тряпки, - брюнетка в стильном черном пальто и сапогах на высоких шпильках брезгливо смотрела в сторону мутной витрины первого магазина одежды. - Лера попросила меня помочь с выбором платья. Хочет кого-то впечатлить.

Лера зарделась, как маков цвет. Мне оставалось лишь закатить глаза и пожать плечами. Когда ж ее отпустит климо-вирус? Быстрее бы.

Но, увы, этому дню слово быстрее не нравилось категорически. Сперва они опоздали, а теперь еще и эти злосчастные тряпки никак не хотели то садиться на талии, то на груди. Угодить Жанне оказалось сложнее, чем угодить всей Ассоциации вместе взятой. Мы обошли пять магазинов, впереди осталось еще три. И так небольшой выбор становился теперь совсем ничтожным. Но ни я, ни Лера не потратили ни рубля. Жанна презрительно фыркала на все, что видела.

Спустя два часа изнурительных боев с застежками на платьях и язвительной Жанной я влезла в классическое черное платье-футляр, легкую легкомысленность которому придавал разрез до середины левого бедра. Самое то, чтобы быть в формате и не привлекать лишнее внимание.

- Жанна, ты как хочешь, мне надоело. Беру это и никакой критики, - безапелляционно заявила я. Жанна, грациозно сидящая в низком кресле с изогнутыми подлокотниками, одобрительно кивнула.

- Мрачновато и слишком скромно на мой вкус, но тебе идет, - не знаю, чего ей стоило это смирение во взгляде и голосе, но звучало вполне убедительно. Кажется, ей просто надоело таскаться с нами по магазинам и смотреть на эту «кривую безвкусицу». - Тебе бы еще стрижку сделать...- умиротворение сменилось плотоядной усмешкой.

Я испуганно попятилась назад. Нет уж, никакой стрижки. Живой не сдамся!

-О, ужас! Лера, ты похожа в этом на пироженку с кремом! Снимай сейчас же! - возопила Жанна в унисон со всем своим эстетическим внутренним миром. – Если хочешь, чтобы мужчина тебя съел – не лучшая идея быть похожей на торт!

Иногда спасение ожидает нас с самой неожиданной стороны.

Глава 17. Церемония

***

Я впервые вошла в двери штаба Ассоциации. По случаю торжества их открыли настежь, навели широкий мост, застелили весь путь красной ковровой дорожкой, которая после первых десяти пар ног превратилась в черную, но это никого не смущало. Мыслители плотным человеческим потоком стекались в парадный зал. Откуда их столько? В Старой Деревне едва ли насчитается больше полутора тысяч жителей и все они русские, либо, как сказали бы в новостях, выходцы из бывших союзных республик. В толпе, частью которой стала я и, поддерживающий меня за локоть Эдгар,  говорили по-английски, по-немецки и, кажется, по-китайски. Или это японский? Кто ж его знает. Но группа низкорослых шумных монголоидов целеустремленно прокладывала себе дорогу ко входу в зал.  От них ловко увернулся Клим. Он вел под руку какую-то фигуристую шатенку.  Перед входом нас коротко представили, но я не запомнила имени то ли Эля, то ли Нэля.

Как я могла вообще что-то запомнить? Все с утра шло наперекосяк.  Проснувшись, я с ужасом осознала, что платье, показавшееся мне скромным не такое уж целомудренное.  Разрез очень провокационно оголял бедро  при ходьбе, а туфли, позаимствованные у расщедрившейся Жанны,  соблазнительно поблескивали высоким глянцевым каблуком. И, самое ужасно, вчера меня все-таки постригли!  Ладно, постригли хорошо, но достаточно коротко. Мои волосы высказали свое фи против этого надругательства, завившись с одной стороны внутрь, с другой – наружу. Как спала, так и примяло, короче говоря.  Пришлось бежать к Жанне за средством для укладки, а потом к Лере плакаться на платье. Нет, серьезно, ну как так? Почему вещи смотрятся идеально только в магазине?

Ну и да. Большую половину дня я крутила в руках мобильник. Жутко хотелось написать. Узнать, как дела. Что происходит.  Переживает ли он? Но откуда-то я знала, что сегодня рядом с ним Маша. Это ее день. Её день, как его невесты, как будущей жены Главы Ассоциации. В итоге после обеда я сдалась, разбудила телефон и…запустила в интранете поиск статей об Оракуле.  Последние дни я очень много слышала о нем. Оракул то, Оракул это. Но так ни разу и не занялась поиском информации о том, что же он такое и как связан с Главой.

«Оракул – избранник Творца. Он живет в одиночестве на вершине и принимает послания из обжигающего пламени, толкует их и передает в руки Главе Ассоциации.  Никто, кроме Главы не может контактировать с Оракулом. Огонь Творца беспощаден,никто не может вечно противиться его жару. Когда Оракул сгорает, его преемником становится текущий Глава Ассоциации».

Зашибись карьерный рост. И чего они так дерутся за этот пост? Сначала пашешь всю жизнь, как проклятый. Подчиняешься туче нелепых правил. Потом каким-то образом горишь несколько десятилетий и быстренько откидываешь копыта? Перспектива так себе. При случае надо обязательно поговорить об этом с Кириллом. Может, ну его, этот пост? Как я поняла, он так убивается из-за моего отца и Теней. Так Тени хитрые, сами разберутся. Кому нужны такие жертвы?

В толпе идущих я увидела Леру, лучезарную и сияющую в свете огромных ламп вместе со своим платьем, усыпанным мелким стеклярусом. Его элегантность заканчивалась там, где начинались рюши на рукавах, но ей шло. Даже Жанна не смогла ничего противопоставить, тем более магазин, в котором мы его купили, был последним. Лера с самого начала воспринимала поход на церемонию, как поход золушки на бал. Мне же это казалось восхождением на Голгофу.

Наконец, мы вошли в Парадный зал. Я, как героиня фильма про Гарри Поттера, замерла на пороге с открытым ртом. Парадный зал оказался огромной пещерой. Невероятной высоты потолок терялся где-то в темноте.  Сталактиты и сталагмиты срослись в виде двух рядов причудливо изогнутых колонн.  Зал состоял из нескольких уровней. Три огромные ступени-площадки. Нижняя – самая большая, куда мы и попали, как только переступили порог, была наполовину пуста. По ее периметру стояли какие-то скамейки, а в центре оставлено большое пустое пространство. Зачем? Может быть, это танцпол или что-то в этом роде? Церемония же подразумевает под собой праздничную after-party . Так ведь?

Я на несколько минут зависла, разглядывая обстановку. Эдгар, не дав толком опомниться, потянул меня дальше.  Что, еще не всё? На моих высоченных каблуках «с чужой ноги» ходить было не слишком удобно. Но, как торжественно сообщила мне Жанна, наряд обязывает – носи!

Следом за Климом и его спутницей мы прошли через заграждения и поднялись на ступеньку выше.  Эта зона была заполнена круглыми коваными столиками с витиеватыми узорами на ножках и белыми скатертями сверху. Они напомнили мне столики в дорогих ресторанах, которые летом организовывали небольшие террасы на улицах города.  Мы с родителями никогда в них не заходили, но белые скатерти, начищенные до блеска приборы и изящный фарфор качественно впечатались в мою память.  На секунду улетев в собственные воспоминания, я очнулась только когда мы подошли к столику с номером пять на золотой табличке.

- Ну, ребята, у нас сегодня vip-места! Наслаждайтесь, - объявил Клим, плюхнувшись на стул. Девушка скромно устроилась рядом, глядя на него недвусмысленно горящим взглядом.

Эдгар перестал руководить моими передвижениями по залу и отодвинул один из стульев.  Мне потребовалось несколько секунд, чтобы воспринять этот жест галантности и занять свое место.

-  Сомнительное удовольствие быть на равнине под артиллеристским огнем, - менее оптимистично, но более загадочно отозвался Эдгар.

- Такая рожа, как у тебя, Эд, точно привлечет шальную пулю.  Расслабься, - Клим открыл ближайшую бутылку вина и разлил по бокалу всем присутствующим. Я потянулась было к своему, чтобы сделать спасительный глоток и, по совету Клима, немного расслабиться, но получила чувствительный шлепок по руке. – Цыц, маленьким девочкам вредно напиваться на официальных приемах.

Я насупилась и показала ему язык. Зачем налил тогда? Клим полностью проигнорировал мой приступ обиды и принялся что-то нашептывать на ушко своей спутнице. От чего та глупо хихикала и периодически краснела.

- Это Парадный зал. На официальных приемах в его нижней части находится зона для рядовых сотрудников Ассоциации, - Эдгар решил устроить мне небольшой ликбез, чему я была несказанно благодарна, поскольку нервозность ожидания заставляла мои колени предательски дрожать, а мысли путаться. – Мы сидим в vip-зоне, здесь собираются всякие шишки из Ассоциации и руководители иностранных филиалов. Весьма скучная и коварная публика. На Церемонии здесь же выделяют места для команды Наследника.

Я заметила, что в vip-зону вошла Жанна в великолепном черном платье, соблазнительно облегающем все изгибы ее идеальной фигуры. Волосы она забрала в небрежный на первый взгляд объемный пучок на затылке, оставив свободными лишь несколько прядей, которые красиво обрамляли ровный овал лица.  Её достаточно глубокое декольте (я бы на такое ни за какие коврижки не осмелилась) эффектно подчеркивало грудь. Что окружающие мужчины тут же заметили, бросая на нее заинтересованные взгляды. Наша Жанна же шла, ступая, как царица, окруженная жалкими ободранными холопами.  Я даже не сразу заметила рядом с ней Колю, бросающего неодобрительные взгляды в сторону активизировавшихся мужчин и шикающих на них жен. Глупый ты, Комар! Любой на твоем месте радостно вышагивал бы рядом, светясь от гордости, как начищенный пятак. А ты? Все еще ищешь в толпе кого-то другого и даришь этой прекрасной девушке лишь свою злость.

- А что здесь делают мои однокурсники? Они же не команда Наследника, - поинтересовалась я у Эдгара, рассмотрев за одним из столиком Леру. Она оживленно беседовала с каким-то смуглым мужчиной лет сорока в строгом темно-сером костюме.

- Глава решил, что учеников Кирилла тоже стоит допустить сюда. Не знаю в чем причина, но она определенно есть.  Ярослав никогда ничего не делает просто так, - прокомментировал Эдгар и продолжил рассказ. – Вся церемония будет происходить вот здесь, на следующем возвышении. Мы увидим все в мельчайших подробностях.

- В чем будет заключаться церемония? Какой-то обряд или что-то подобное? Есть причины бояться? – в очередной раз я мысленно отругала себя за то, что не удосужилась почитать в интранете ничего о назначении Наследника.

- Ничего такого. Это просто объявление Наследника. Все обряды будут после, когда Наследник станет Главой. Сегодня Ярослав должен объявить всем о сложившейся ситуации, назвать имя своего преемника и получить одобрение Совета. После чего, тот получит браслет от членов Совета и начнет обучение, - голос Эдгара по какой-то причине звучал не слишком уверенно. – На самом деле, я никогда не был на Церемонии. Это твой отец рассказал вчера ночью Кириллу, чтобы тот не переживал. Последнее назначение происходило до нашего рождения.

Кирилл? Переживал? Эта фраза резанула по ушам. В первую секунду мне стало обидно. Почему не сказал мне? Не поделился? Я настолько бесполезная? Вчера он ничем не выдал мне свои переживания или я не увидела?  В следующую стало больно. А что я, собственно, могу? Пожалеть? Сказать «все будет хорошо»? Ему не это было нужно в тот вечер. Возможно, ему был нужен Учитель и его слова, которые смогли бы заставить Кирилла вновь стать сильным. От общения же со мной он только слабеет, становится более уязвимым, как и говорила Маша. Она была права, разумеется. Как и всегда. Но что я, в сущности, могу с этим сделать?

Одержимая этими мыслями я рассматривала третий ярус парадного зала. Часть его сейчас занял небольшой оркестр. Все пространство зала наполнилось нежной мелодией, которая удивительным образом отражалась от стен и окутывала меня целиком. Невероятная акустика. Импровизированная сцена была испещрена множеством мелких выбоин, по которым тихо текла прозрачная, блестящая в свете стилизованных электрических свечей, вода. Она стекала к подножию этой гигантской ступени и уходила куда-то вниз.

Только слепой не заметил бы странных косых взглядов в сторону нашей небольшой компании. Первые минут пять я думала, что слишком нервничаю и немного паранойю. Но нет. Чем дальше мы проходили внутрь, тем отчетливее становились взгляды. Не иностранных гостей, а местных Мыслителей.

***

Где-то в глубине полутонов коридора гудел парадный зал, наполненный людьми, как улей пчелами.

Каждый из них что-то говорил, о чем-то думал и ждал нашего появления. Каждый из них знает, чем закончится сегодняшний вечер, многие ждут этого с удовольствием и плохо скрываемым триумфом. Несомненно, кому-то грядущая смена власти не по нутру. Но для меня? Что это значит для меня? Победа - однозначно. Поражение - несомненно. Я выиграю бой для Теней и Учителя, но проиграю собственную свободу.

Маша небрежным жестом поправила прическу. Она разбудила меня сегодня ни свет, ни заря хлопаньем дверцы шкафа и шумом фена. У простыней в ее комнате был жутковато-приторный аромат ванили, всегда. Раньше я не обращал на него особого внимания, но сегодня он с такой невероятной силой ударил мне в нос, что тот без сомнения должен был распухнуть и превратиться в сливу. Еще больше давило счастливое выражение лица моей старой подруги. Я по извечной своей привычке наблюдал за тем, как она наносит макияж. Мягкие движения пальцев по белой коже, осторожные — карандаша по векам, легкие — кисти по щекам. Сегодня моя невеста проводила свой ежедневный ритуал чуть дольше обычного, с предвкушением триумфа, победы. Я же не готов был полностью разделить ее мнение.

Еще немного и мы, следом за отцом, появимся в зале. У нас будет около получаса на общение с коллегами перед церемонией, а потом произойдет то, что должно произойти. Странно, но с каждой секундой я чувствовал себя все более спокойно. Как будто именно сейчас исход становился очевидным и понятным. Становился тем, что мне понравится.

***

Музыка оркестра сменилась. Легкую, почти летящую мелодию флейты, затмил альт или что-то другое большущее и струнное.  Все в нашей ложе поднялись на ноги, мы поспешили сделать то же самое.  Оказалось, что места в этой vip-зоне не так уж и много, я слегка задела стулом девушку из-за столика сзади. Пришлось поспешно извиняться, но на меня лишь бросили пренебрежительный взгляд. Ну и ладно.

Когда Кира показалась на сцене под руку с Главой, меня передернуло. Какого черта? Ярослав должен быть здесь со своей парой, той самой странной женщиной, которую мы встретили вчера. Но нет. Он сжимал руку моей матери и твердо шел вперед.

Ожидаемо. Шепот прокатился по рядам и в нашей, и в нижней ложе.  Девушка и ее соседи по столу тоже перешептывались.

- Это Кира? Глава безумен в своем увлечении….

- Нас ждет гнев творца…

- У каждого Главы была «вторая». Просто Ярославу хватило смелости это признать, - шикнул на них низкий мужской голос.

Вторая? Что значит вторая? Не забыть задать этот вопрос Кириллу, ну или тому, кто попадется мне под горячую руку.

***

Интересно, ты всегда себя так чувствуешь, когда достигаешь цели? Я шел к этому много лет и вот, сейчас, стоя перед тысячами людей, понимаю, что разочарован. Нет триумфа победы, нет ощущения законченности, нет ничего, что согревало бы мое сердце. Только тупая, раздражающая головная боль и желание покончить с церемонией как можно скорее. Отец сияет, как начищенный пятак, ведя под руку Киру. На ее месте должна быть моя мать и все присутствующие это знают. Чувствую их пренебрежение и не только ко мне. Меня они просто боятся, его же презирают. Да, именно он сделал Ассоциацию богатой и влиятельной организацией, помог ей выбраться из средневековья. Но там,  где появляются деньги, тут же зарождается жажда ими обладать. Большая часть присутствующих в vip- зоне, по которой я небрежно пробежал взглядом, пришла сюда именно за этим. Жажда денег и жажда власти. Они готовы наполнить океаны кровью, лишь бы утолить ее.

***

Во время вступительной речи Ярослава за нашим столиком висело колючее напряжение. До того как зал затих, ситуацию сглаживал нелепыми шуточками Клим, но вот и ему пришлось засунуть свой язык туда, куда пять минут назад посоветовал Эдгар.

- Я и моя семья, - он нежно гладил руку Киры, - рады приветствовать вас. В середине вечера мы вместе с Советом объявим имя моего преемника. Желаю приятного вечера!

Зал разразился аплодисментами. Я забыла похлопать. Просто смотрела на Наставника под руку с Машей. Они прекрасно смотрелись вместе и выглядели на сцене, перед взглядами сотен людей так органично и уверенно, будто там им и место. Наверное, так оно и есть. Они рождены, чтобы сиять вместе. Запланированы Творцом.

- Будущий Глава – шикарный.  С таким я и на «вторую» согласна, - словно почувствовав направление моего взгляда, прокомментировала девушка из-за соседнего столика. Да заткнешься ли ты сегодня?

- С ума сошла? Говорят он псих. Сильный, но сумасшедший, - ответил ей второй голос.

- Псих не псих, но власть получит. Было бы неплохо тебя ему пристроить, - снова вставил свое веское слово мужчина.

Я старалась держаться, но горло словно стянули тонкой стальной проволокой. Как же больно. Осознание того, что мне не место в этих лучах закатного солнца, проникающего сквозь тонкие окна-бойницы, в зал. Отворачиваюсь от сцены и ловлю обеспокоенный взгляд Эдгара. Он, как цепной пес, чует мое состояние.

- Наконец-то, - Кирилл и Маша спустились со сцены и уселись на свободные места за нашим столом. Наставник раздраженным жестом ослабил галстук. Я невольно улыбнулась, вспомнив его отношение к этой удавке. Да, мой любимый, тебя снова посадили на поводок. Еще немного и его заменят на настоящую цепь.

Зал вновь наполнился музыкой.  Подали угощения и напитки.  Мне с трудом удалось запихнуть в себя несколько обжаренных креветок.  Бесполезно.  Сегодня мне ничего не съесть.  Мало того, сидеть за одним столом и наблюдать, как Кирилл подливает Маше в бокал вино и кладет ей на тарелку несколько устриц (ни дать, ни взять образцовый женишок) решительно невозможно.  Убедить себя в том, что их взаимные улыбки и взгляды – спектакль, тоже.

Это абсурд, но меня спасли танцы.  Кириллу и Маше, оказывается, положено было вместе с Главой открывать это сомнительное мероприятие.  Когда их места за столиком опустели, стало легче. Особенно, если не смотреть, как он обнимает ее за талию.  Минуту спустя небольшой импровизированный танцпол в vip-зоне и такой же внизу наполнились людьми.

***

Я зябко ежилась, стоя на балконе. Да-да, мне удалось найти в череде узких окон выход на приличных размеров балкон, выдолбленный в камне. К поручням я не подходила, заведомо зная, что внизу несколько сотен метров отвесной скалы и пугающая темнота. Не знаю, как быстро меня потеряет Эдгар. Надеюсь, не скоро. Чтобы не привлекать внимание других потенциальных посетителей этого оазиса свежего воздуха, я отошла в самый дальний угол, почти слившись с плотной тенью.   Так мне удастся на некоторое время остаться одной.  Раз уйти я не могу, то хотя бы пережду. 

Раздались быстрые шаги. Я вжалась в стену, надеясь, что меня не заметят.

- Прекрати так себя вести, я всего лишь потанцевала с ним, - из идеальной прически Жанны выбилось несколько прядей, глаза метали молнии.  Она резким движением вырвала руку из стальной хватки Коли.

- Лучше о своем поведении подумай.  Весь вечер только и встречаю сальные взгляды твоих мужиков. Еще это платье дурацкое. Разрез, вырез. Все наружу. Зашибись мне пара досталась, - наступал Комаров.  Порыв ветра взлохматил его волосы, но не остудил гнев.

- Хватит. Устала слышать в свой адрес эти намеки.  Почему нельзя просто гордиться, что у тебя красивая невеста? - девушка отступила на несколько шагов назад.

- Пошли, буду гордиться в зале. Наблюдая, как моя красивая невеста, ведет себя, как шлю… - Коля попытался схватить ее за руку. Но его с силой дернули за плечо. Парень отлетел на несколько шагов и едва не упал в наметенный у стены сугроб.

- Обзывать девушек нехорошо, - Клим грозно посмотрел на Комара. Перевел взгляд на Жанну и его тон изменился, - особенно, красивых девушек, - классическая «климовская» плотоядная улыбка, сразившая, по рассказам Эдгара, ни одну сотню девичьих сердец.

Жанна, держись! Подумала я и удивилась. Она, действительно, держалась молодцом. Точнее, просто проигнорировала обаяние Ворошилова, наморщив нос так, словно увидела перед собой дохлую крысу. Ужасно смердящую крысу.

- Это наше дело. Не влезай, - не слишком уверенно буркнул Коля.

- Ваши дела мне неинтересны. Но если кто-то оскорбляет девушку, настоящий мужчина обязан вмешаться.  А тебя, пожалуй, стоит отправить на перевоспитание к нашему Командиру. Ходят слухи, он нашел к тебе подход, - хмыкнул Клим. Его прозрачный намек был понятен Комарову не хуже, чем мне.

- Твоего Командира надо держать в психушке, - угроза подействовала  и Коля, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, удалился в зал.

- О чем вы говорили?  - Жанна никогда не упускала главного. Клим этого не учел и нас едва не поймали за хвост.

- О своем, о девичьем, - как всегда, в  самый ответственный момент парень включил «дурилку» на полную мощность.   Устраивать допрос, когда он так мило хлопает ресницами, было невозможно. Я как-то пробовала. Жанна, судя по всему, тоже пала жертвой его обаяния и не стала задавать вопросы.   – Ты в порядке, красавица?

Он нежно, почти по отечески, поправил ее выбившуюся из прически прядь.  Девушка дернулась и с силой отбросила его руку в сторону.

-  Не, - она разделяла каждое слово, - трогай…меня.  В моей жизни больше нет для тебя места…и для таких, как ты.

Жанна быстро, насколько это было возможно на высоченных каблуках, прошла внутрь. Оставив Клима  на балконе «одного».  Тот пожал плечами, хмыкнул и тоже вернулся в парадный зал. Я осталась в тени, подбирать упавшую челюсть и пытаться понять, что сейчас произошло.

***

Мыслитель должен обладать выдержкой, а так же стойко переносить все тяготы и лишения. Все в лучших армейских традициях. Но вот стоять на балконе под обильным снегопадом больше двадцати минут – это перебор. Пришлось вернуться в тепло, где меня накрыло моим любимым топографическим кретинизмом. Столик, где ты, ау?

На пути возникла толпа людей – пришлось обходить через край танцпола. Прекрасно. Оттуда мне удалось разглядеть и наш столик, и одиноко сидящего за ним Эдгара, и танцующих в центре Кирилла и Машу.

- Потанцуем, красавица? – я не успела даже пискнуть, как чьи-то сильные руки оказались на моей талии и втянули меня в толпу танцующих.

- Эй, что вы себе…

Отчитать нахала не получилось. Прижатой насмерть я оказалась ни к кому иному, как к Глебу. Это что еще за бред? Скажите мне, что я сплю и это просто кошмарный сон.

- Отпусти меня, - попытка вырваться не увенчалась успехом. Зато спровоцировала смех моего вероломного похитителя, - что тебе нужно?

- Я здесь один. Ты сегодня неплохо выглядишь. Думаю, почему б не станцевать с вероломным убийцей, а?  - он холодно улыбался, глядя на меня в упор. Я по уже впитавшейся под кожу привычке  оценила его уровень. Глаза. Темные, как у Главы. Не меньше.  Впечатляющий уровень. Очень впечатляющий. Невольно отметила, что блондины с темными глазами смотрятся нереально круто. Жаль, что светловолосые мужчины не в моем вкусе. Совсем.

-  Я не убийца! Это случайно вышло! – кричать об этом в переполненном зале не стоило, поэтому Глеб отделался лишь моим возмущенным шепотом.

-  Очень жаль. Попытайся ты сознательно убить Наследника, я бы обеспечил тебе место в своей команде. Не глядя на послужной список провалов и отвратную успеваемостью. Но, увы.

Вот, что значит, партнер ведет в танце. Никогда не понимала этого определения, сейчас же испытала на собственной шкуре и не в самых приятных условиях. Едва уловимым движением он отталкивает меня, не отпуская правую руку, и таким же движением притягивает к себе.  Не успеваю сориентироваться и утыкаюсь носом ему в грудь.  Запах дорогого парфюма на несколько секунд сбивает с толку. Шепот на ухо выбивает из колеи еще больше.

-  Не подумай случайно, что я заинтересован в тебе.

- Зачем все это? – голова слегка кружилась после столь резкого движения.  Мой вестибулярный аппарат и в обычное-то время был не на высоте, а сейчас так просто находился в тихой прострации.

- Муха на крылышках принесла, что твой Наставник в последнее время относится к тебе весьма трепетно…

Я в очередной раз попыталась вырваться из крепкого захвата и вновь потерпела поражение. Ставить блок,  не знаю, имеет ли смысл и не швырну ли я Глеба на людях через весь зал. Не уверена.  Не решит ли сила Кирилла в очередной раз наведаться ко мне? Нет, слишком много рисков. Сейчас закончится эта бесконечная песня, и он меня отпустит.

- Тссс, - Глеб провел ладонью по моей скуле и больно схватив за подбородок заставил поднять лицо вверх. Даже не хочу знать, как все это выглядело со стороны. Если Кирилл увидит – трагедии не избежать. - Расслабься.  Мы просто немного развлечем твоего Наставника, заставим его кровь закипеть и, если повезет, увидим самое невероятное представление в истории Ассоциации.  И что он в тебе нашел?

Я превратилась в мысли. Не знаю, поможет ли это, но я желала всей душой, чтобы Кирилл нас не заметил, а если вдруг заметит, то не наделает глупостей. Это спектакль. Не верь тому, что видишь, пожалуйста.

- Тебя обманули, ему наплевать на меня. Ты ничего не добьешься, - поддерживать блок из эпичной песни группы РукиВверх «Потому что есть Алешка у тебя» удавалось все сложнее.  Но я же талантливая ученица, правда?

***

Мы с Машей четко знали протокол и вели себя идеально, что называется, ни один придворный церемониймейстер носа не подточит.  Глядя на нас сегодня, все должны был видеть органичную пару, идеально подходящую для выбранной роли – первых лиц Ассоциации. Так было, пока мы не сели за столик. Лучше бы нам выделили места рядом с отцом, но я сам (идиот) настоял на том, чтобы сидеть вместе с командой.

Арина постриглась. Это я заметил сразу. Очень шло. Отметил, но ничего не сказал. Старался вообще не смотреть в ее сторону и правильно делал. Так спокойнее. Достаточно того, что она волнуется. Старается быть спокойной, но то задыхается от боли, то впадает в какую-то невероятную прострацию.

Это абсурд, но меня спасли танцы.   Мы с Машей открывали вечер вместе с Ярославом и Кирой. Нелепое правило, притом, что танцор я не самый лучший.  Когда несколько лет назад мы с Машей учились танцевать вальс, я оттоптал ей все ноги до синяков. Теперь, конечно, прогресс на лицо, точнее на отсутствие этих самых синяков на ногах партнерши, но с ритмом не ладилось стабильно. Не могу танцевать под чужую дудку и даже под ритм чужой музыки.  Таков уж я.

- Извини, - на ногу я Маше все-таки наступил. Уже тогда, когда танцпол заполнился парами, одну из которых я так отчетливо увидел в толпе, что сомнений быть не могло. Глеб добрался до Арины. Умный, коварный, злопамятный гад.   Не может помешать мне стать Главой, так попытается диверсию устроить. Я мог бы догадаться.

- Что случилось? – невеста встревожено смотрела на меня.

- Все в порядке, задумался о том, что еще немного и статус будет получен, - я шептал ей это на ухо и улыбался. Пусть думают, что я шепчу ей на ухо романтические глупости.  Вообще, проблема этой толпы в том, что она вообще что-то думает, точнее, пытается это делать.   Тысячи глаз изучают меня и других потенциальных кандидатов на пост. Их нет, но иногда кому-то и помечтать не грех.

Между тем, я закипал вместе с материей. Глеб прикоснулся к ее лицу. Тут вскипело. Он сделал то, чего я не могу. Получил то, чего я жажду больше всего на свете, больше чем получить статус Наследника. Он прикоснулся к ней. К её волосам, коже. Это невозможно больше терпеть.

Музыка остановилась, но я не успел сделать и шага в их направлении.  В моих глазах лишь отпечатался момент: побледневшая Арина прижата к Глебу.  Он не выпустил ее даже после окончания танца.

С третьего яруса разнеслось:

- Кирилл, подойди, пожалуйста, сюда, - пришлось подчиниться раскатившемуся по залу голосу отца.  Все еще негодуя, я шел прочь от попавшей в ловушку любимой девушки к титулу Наследника и был сам себе противен.

Отец стоял за невысокой трибуной и говорил в закрепленный на ней мохнатый микрофон. Так вот, почему его так хорошо слышно. Новая аппаратура. Опять выгодно сторговался с покупателями Теней, не иначе.

- Совсем скоро мне предстоит занять место Оракула и навсегда отречься от всего земного, в том числе и от управления нашей великой Ассоциацией. Сегодня я должен предложить кандидатуру Наследника.  Я долго думал, взвешивал все за и против, но в итоге готов признать перед лицом Творца и Совета, что после меня организацию должен возглавить мой сын – Кирилл.  Да, в его карьере были взлеты и падения, но он проявил себя, как отличный Наставник. А кем, если не Наставником для всех, должен быть Глава Ассоциации?

Я встал по левую руку от отца. Совет в полном составе выстроился по правую руку.

- И сейчас я обращаюсь к Совету. Согласны ли вы принять мой выбор и начать обучение нового Главы Ассоциации?

Зал замер в ожидании. Во мне же ничего не трепетало. Отец говорил, это простая формальность. Иллюзия возможности выбора, так сказать.  Вот, председатель Совета идет к трибуне. Сейчас он скажет, что Совет одобряет кандидатуру, и мы все отправимся надираться по углам, а завтра меня припрягут к какой-нибудь занудной деятельности в стиле изучения дневников всех Глав с сотворения мира.  Или, о ужас, потащат знакомиться с моим дражайшим пращуром!

- Совет Ассоциации….

Я не слушал, сверля взглядом Глеба, прижимающего в себе Арину. Черт. Черт. Черт. Стоя здесь, я совершенно беспомощен.  В одном шаге от цели, в миллионе миль от мечты.

***

Он нас видел. Если не с танцпола, то с третьего уровня разглядел по полной программе. Глеб занял на удивление удачное место, как раз напротив трибуны Главы.  Я уже перестала предпринимать бесполезные попытки вырваться. Он держал слишком крепко. Его обросшие светлые волосы неприятно щекотали мне щеку.  Глеб прижимал меня к себе с такой силой, что мои ребра готовы были вот-вот объявить бойкот издевательству и протестующее затрещать.

Ну же, Кирилл, ты молодец. Продержись еще немного, докажи, что Глеб не прав. Прояви себя, как хладнокровный будущий Глава Ассоциации. Тебе точно пригодится такой опыт.

- Совет Ассоциации выдвигает вотум недоверия Наследнику. И предлагает своего кандидата на пост Главы. Он зарекомендовал себя, как эффективный Мыслитель и профессиональный Командир.  За шесть лет ни одной проваленной миссии.

Что? Какой еще вотум? Зал позади меня вскипел.  Гул. Шепот. Видимо, не я одна была шокирована происходящим. Удивление было таким сильным, что я не сразу заметила. Свободна.  Неужели наигрался?  Глеб выпустил меня из своей железной хватки, но тут же поймал руку за запястье и картинно прикоснулся к ней губами. Да, прекрасное шоу, несомненно, призванное добить Кирилла.

- Прошу прощения, красавица. Не смею вас больше задерживать. У меня важное дело политического характера.

Глава 18. Немного жжется

***

- Зачем ты это устроил, отец?  - я ни секунды не сомневался, что все случившееся на Церемонии дело рук моего дражайшего родителя. Хоть он и усиленно изображал удивление до конца приема. Даже слишком усиленно.

- О чем ты? – он сидел за своим письменным столом и картинно просматривал бумаги. Не читал. Просто перебирал. Брал одну в руки, секунду смотрел и откладывал в сторону. Затем брал следующую. На меня Глава Ассоциации не смотрел. Не иначе как в надежде, что я включу хорошего мальчика, и не буду мешать папе работать. Нет уж. Хорошим мальчиком я уже был – неэффективно.

- Ты плохой актер, от тебя так и веет триумфом. Чему радуешься? Смуте? -  я раздраженно мерил шагами комнату. Мне еще ни разу не приходилось проявлять заинтересованность в должности. Сейчас же выбора не было.  Отец не осознает, насколько близки мы были к перевороту. Не к его афере с Глебом, а к настоящей кровавой бойне.

Вотум недоверия. Совет торжественно приглашает на сцену Глеба.  Хорошая новость – он отпустил Арину. Плохая… о ней я подумать не успел.  Двери Парадного зала с грохотом распахнулись. По неровным рядам зрителей пробежал шепот. Кто-то закричал.  Вокруг Учителя мгновенно образовалась мертвая зона в пару метров. Никто не хотел стоять рядом с Тенью. Да его и не должно здесь быть. Армию предателей не приглашают на торжественные церемонии.

Не обратив никакого внимания на шепот и несколько выкрикнутых в спину угроз, он прошел через весь зал и встал рядом с отцом. Ледяной взгляд. Ни одна мышца на лице не дрогнула.  Казалось, что он вернулся, как минимум, с того света и все никак не может напитаться жизнью.

Неужели, они готовы к атаке? Еще не все потеряно. Не обязательно проливать кровь. Это недопустимо. Я должен предотвратить бойню. Он остановил меня взглядом. Сила не потребовалась.

- Когда два голоса не могут договориться, третий обретает силу, - начал Учитель. Они не будут атаковать, не сейчас. Отлегло.

- Что ты имеешь ввиду, Тень? – председатель Совета не был готов к этому и ошарашено, с положенной долей брезгливости смотрел на главаря  внезапно заявивших о себе бесправных.

 -  Учи историю, Петь, - фамильярность Учителя за секунду сбила всю спесь председателя совета, - если Глава и Совет выдвигают разные кандидатуры на пост наследника, Тени получают право слова и назначают испытание.  Да, такого не случалось уже несколько веков, но мы помним этот обычай и готовы исполнить свой долг. Завтра мы пришлем задание для каждого претендента. Результат испытаний определит истинного Наследника.

Отец не выдержал. Терпение – не его сильная черта. Я это знал, как и всё окружение. Не пользовался этим в Совете только ленивый. Заставьте Главу немного разозлиться, пообещайте приостановить  деятельность на пару дней – и через час получите решение. Почти всегда такое, как вам нужно. Просто потому, что Ярослав Климов ненавидит ждать и незаконченные дела.

-  А ты думал, будет легко? За все нужно платить. Привыкни к этой мысли. За должность, которую ты вопреки всему жаждешь – тоже придется заплатить, - он поднялся на ноги и в упор посмотрел на меня.  Ха! Пугай так своих подчиненных.  Со мной этот номер не пройдет, как ни старайся. – Неужели боишься Глеба? Проиграешь ему? Не уверен в себе? – оскалился Глава. Именно оскалился – не улыбнулся.

- Забыл? Я всегда получаю то, чего хочу,- смотреть ему в глаза не было сил и нервов. Все могло решиться так быстро, но, увы. Я развернулся и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.  Одна проблема, действительно ли я хочу стать Главой или у меня есть другие желания, гораздо более сильные? О том, что в моей голове живут такие вопросы Ярослав никогда не должен узнать.

Возле кабинета отца мне посчастливилось  столкнуться нос к носу с Кирой. Она сидела в приемной и пила кофе. Вот почему Ярослав был так раздражен. Его ждет более приятный досуг, чем общение с сыном.  Я планировал, как всегда, быстро пройти мимо и не задерживаться рядом с этой женщиной ни на минуту.

- Кирилл, подожди, - голос Киры остановил меня на половине пути.

- У меня нет настроения вести светские беседы. Особенно с тобой. Особенно сегодня, - огрызнулся я. Пока нас не слышит никто со стороны, можно и фамильярничать. Раз у нее хватило смелости претендовать на место матери, мой гнев она точно как-нибудь переварит. У неё желудок крепкий, как у гиены.

-  Только один вопрос. Что за слухи бродят в Ассоциации о тебе и Арине? Говорят, ты слишком, - она одолжила у времени секунду, чтобы подобрать слова, - внимательно относишься к своей подопечной. Излишне внимательно. Если между вами что-то происходит, я должна знать.

- Ничего ты не должна. Сама отказалась от роли матери ради места рядом с Главой, - я все еще отказывался верить в историю Арины про «у них такая же ситуация». Мой отец не способен на подобные чувства. У него нет для этого самой важной детали – сердца. -  Но, если тебе вдруг интересно знать больше о наших отношениях и моем повышенном внимании, напомню. Арина – трудный случай, а так же мой Объект. Она получает ровно столько внимания, сколько нужно для обеспечения безопасности…

Меня как будто током ударило.  Кира потеряла всякое значение. Что она подумает? Какая разница.  Главное, что ей больно. Арине больно. Тревога застилала глаза и мысли плотной пеленой. Нужно бежать. Нет, лететь. Поддаваясь внезапно нахлынувшей панике, я в первый раз с момента инцидента на Эвересте раскрыл крылья.

***

Провозившись в кровати несколько часов, я окончательно распрощалась с призрачной надеждой на сон.  Как такое могло произойти? Все были уверены на сто процентов, что Кирилл станет наследником. Меня разрывали противоречия. С одной стороны, все складывалось удачно. Если он не станет Главой, то ему не придется уходить из мира в качестве Оракула и, опять же, жениться на Маше в ближайшее время тоже не обязательно. Последний факт грел бы мое сердце значительно больше, если бы не парочка весьма ощутимых «но». Первое – он все равно не разорвет отношения с невестой по выбору Оракула. Второе – он очень хотел стать Наследником, ему нужна эта должность.  Отец, разумеется, поддержит его. Сегодня папа появился как никогда вовремя и, кажется, спас ситуацию. Но какие испытания потребуется пройти Кириллу и Глебу? Справится ли он с ними?

Плюнув на сон, которого ни в одном глазу, я спустилась вниз за чаем.  На кухне было непривычно темно, только маленькая «дежурная» лампа блекло светилась рядом с чайником.   Он-то мне и нужен.  Немного горячего чая и наслаждение спокойствием – этого мне сейчас не хватало. Но, как оказалось, как раз этого мне и не светило.  С трудом в темноте мне удалось разглядеть хрупкую фигурку, свернувшуюся в кресле, как кошка.

- Жанна, ты чего? – я сделала несколько шагов по направлению к однокурснице в попытке разглядеть выражение ее лица. Вдруг, пока меня не было, здесь случилось что-то ужасное? Мое больное воображение вот-вот готово было разыграться и нарисовать тьму всяких ужасов, поэтому я быстрыми шагами приблизилась к креслу и, надеюсь, ответу на свой вопрос.

- Неужели я похожа? – она тихо всхлипнула и быстрым движением вытерла рукавом слезы, в надежде, что я не замечу.

- На кого похожа? На что похожа?

Ответом мне были лишь сдавленные рыдания. Жанна спрятала лицо в ладонях. Да что, черт возьми, происходит? От неё в таком состоянии никаких внятных объяснений мне не светило.

- Приготовлю чай с ромашкой, и потом ты мне все расскажешь, договорились? – разговаривать с ней было бесполезно, оставалось ждать, пока проревется.  Я быстро нажала кнопку электрочайника и принялась искать в наших стратегических запасах ромашку.  А это, скажу вам, дело не из легких.  Лера регулярно пополняла запасы разнообразными вкусами и сейчас «чайный набор» занимал без малого две полки шкафа.

- Я, правда, похожа на доступную девушку?

Чашка в моей руке дрогнула и её содержимое расплескалось по столешнице. Спасибо, что не упала.

- Так, дыши глубже, пей чай и рассказывай, кто ляпнул такую глупость? – я поставила чай на небольшой столик рядом с креслом и пододвинула к нему один из пуфиков. Стоять на ногах было выше моих сил, но бросить Жанну в таком состоянии - свинство.  Она закашлилась, сделав слишком большой глоток чая.  Чего греха таить, я прекрасно знала кто, но Жанне о своем коварном подслушивании докладывать не планировала. 

- Коля, он сказал, что никогда не свяжет свою жизнь с такой, как я, со шлю… - она не договорила и снова заплакала. Через несколько секунд все прекратилось. Жанна затихла и подняла на меня глаза. В них появилась непонятная мне враждебность.  – Вы все так думаете, да? Из-за того, что у меня много поклонников? Так знай, я не спала с ними. За всю жизнь у меня бы только один мужчина. Только один и никого больше.

«Любовь королевы»

Она была по-настоящему красива.  Королева Жанна, именно так называли ее в известном модельном агентстве.  Великолепное тело, походка и длинные, точно глянцевые, черные волосы. Каре-зеленые глаза смотрят проницательно из-под красиво изогнутых бровей.  Она мало похожа на своих коллег – девушек и парней, упивающихся собственной внешностью и мечтающих об удачном замужестве, мировой славе и красивой жизни. Возможно,  это потому что она молода.  Ей всего семнадцать, а пятерка топ-компаний уже расписала ее график на месяц вперед.  Невероятно, как ей удается совмещать учебу с интенсивной работой. Из-за этого, быть может, ее кожа всегда бледная, а характер вызывает недоумение у коллег и руководителей.  Жесткая. Хладнокровная. Язвительная. Одиночка. Все это она – Королева Жанна.

Её сердце такое же холодное, как и ее взгляд, - заявил однажды Денис – ведущая модель агентства. Ни для кого не секрет, что этот парень точил зуб на Жанну с тех пор, как она переступила порог фотостудии для съемки своего первого рабочего портфолио.  Ходили слухи, что он даже поспорил с кем-то, что первым завоюет эти бастионы.

Цветы. Конфеты. Приглашения в кино. Романтические сюрпризы. Он испробовал всё, но так и не смог снискать ее благосклонности.  Да и конкуренция была велика. Чем больше снималась Жанна, тем шумнее и многолюднее становилась очередь ее поклонников.  Однажды, на праздновании дня рождения агентства сын одного русского олигарха подрался со своим лучшим другом – племянником австрийского дипломата – из-за того, что Жанна отвергла первого и пошла танцевать со вторым.

Меж тем, девушку не волновал шум вокруг ее персоны.  Все эти красивые ухаживания вызывали лишь раздражения. Наглые и весьма откровенные подкаты – злость. Она знала, что для всей этой толпы всего лишь приз.  Как в детской песочнице, когда у Васи появляется новый пластиковый самосвал, а все остальные смотрят и завидуют.  Мужчины, которые борются за нее, и хотят стать этим самым Васей – самым крутым парнем в песочнице. Но Жанна не самосвал и, тем более, не пластиковая игрушка. Ей всего семнадцать и она ждет настоящую любовь. Это понятие сложно объяснить миру дорогих костюмов, вкусно пахнущего парфюма и вечных писькомерок сильных мира сего.

Именно поэтому на работе она всегда одна. Подруг в агентстве девушка решила не заводить. Зачем? В этом серпентарии нет людей, а пригреть змею на груди может только полная идиотка. К счастью, Жанна не такая. Но сердце ледяной королевы рано или поздно должно было растаять.

- Привет, Жанночка, - невысокая, слегка полноватая женщина расцеловала свою красотку-подопечную в обе щеки и торжественно вручила ей папку с новым проектом. – Ты не поверишь, тебя выбрали для этой съемки!  Это успех. Рекламная компания автомобильного бренда мирового уровня. Твое лицо будет на улицах Парижа, Лондона, Милана, Рима! Какие перспективы.

Жанна просияла. Неужели. Её выбрали. Не какую-то известную модель, а её! Внешне девушка оставалась спокойной, но внутри – трепетала от счастья.  Две недели назад она отказалась работать с одним известным модельером, в надежде, что ее утвердят в эту кампанию.  В призрачной надежде, как считали ее коллеги. Но вот, эта папка. В ее руках. Работа в ее руках. Новые горизонты. Путешествия.  Только одно, но.

- Кто партнер? – компания презентовала две машины, для него и для нее. А значит, съемка будет в тандеме. Жанна не любила работать в команде, но ради таких перспектив можно было и потерпеть. – Где будут съемки?

- Съемки будут проходить в московской студии. Ты не совершеннолетняя. Они решили избежать юридических формальностей и организовать работу в России. Твой партнер приедет завтра.  Познакомитесь на общем собрании, - хитро улыбнулась Лариса – личный менеджер Жанны.

 Утро выдалось дождливым и слякотным. Жанне едва удалось добраться до офиса к назначенному часу. Когда она влетела в двери переговорки, все, кроме ее напарника, были в сборе. Встретили Жанну едва ли не аплодисментами.

Со всех сторон слышалось: «Поздравляем!», «Большой успех!», «Умница!».

В голове у девушки крутило лишь одно: «Наглые лицемеры», «Лжецы», «Подлая лесть».

Эти улыбающиеся лица слишком долго озлобленно скалились ей в лицо, чтобы она могла поверить в искренность хоть одного их доброго слова.

- Ну что ж, начнем, - красивая худощавая женщина сорока лет одним взмахом руки заставила всех замолчать и занять свои места за круглым столом.  Это директор агентства, некогда известная модель Эльвира Наумова. Несколько лет назад она закончила карьеру и успешно вышла замуж за лысеющего владельца нефтяных вышек.  И на выкачанные из мужа деньги открыла свое дело. Шло оно, как это ни удивительно, неплохо. Виной тому был человек, сидящий по правую руку от нее. Высокий, худощавый с крупными скулами, цепким взглядом и настоящей гривой каштановых волос.  Валескес.  Диего Валескес. Конечно же, он не был испанцем. Некогда этот человек носил простое русское имя Сергей и торговал сникерсами у метро. Но жесткий характер, низкий уровень морали и невероятное везение в конце девяностых возвели его на вершину рекламного бизнеса, а потом плавно опустили в постель к Эльвире Наумовой. Разумеется,  когда они встретились под простынями, он  был уже Диего с яркой исковерканной испанской фамилией и кучей полезных связей.

- Извините за опоздание.

Стеклянная дверь переговорной открылась, и в нее вошла целая делегация незнакомых Жанне людей. Мужчина средних лет в дорогом костюме, два широкоплечих охранника, тонкая молодая девушка с шикарной укладкой, которой, видимо, и дождь не помеха.  Её за плечи в комнату аккуратно втолкнул высокий парень. Секретарша, как классифицировала девушку Жанна, неловко улыбнулась, покраснела и потупила взгляд.

Парень снял с головы черную бейсболку, стряхнув капли дождя прямо в стоящий в углу фикус. Что-то екнуло, подскочило, перевернулось и улеглось обратно. Жанна вздрогнула, но вида не подала. Что это? Кто это?

- Знакомьтесь, -  Эльвира расплылась в улыбке, глядя на парня. Сидящий рядом Диего насторожился. – Это Алекс Скобелев. Если кто-то не следит за модельным бизнесом в Европе, даю справку, в настоящий момент Алекс – самая популярная и высокооплачиваемая модель.  У него русские корни, поэтому не стесняйтесь общаться на родном языке.  Он будет работать бок о бок с вами ближайшие две недели.  По большей части над рекламной кампанией «Огонь и лед» вместе с нашей Жанной.

- Всем привет! Надеюсь, сработаемся, - взгляд устремленных на нее голубых глаз был таким пронзительным, что всем стало понятно –появился новый охотник. Жанна вдохнула полной грудью насыщенный горячий воздух в попытке успокоить свои дрожащие руки и сдержанно кивнула Алексу. Её смятение не должно быть заметно. Никому.

***

- Что ты делаешь? – она с силой залепила по лицу этому лохматому прыщу, что постоянно ошивается рядом с директором агентства. Ого, вот это девушка. Вот это характер – отметил про себя Алекс, ставший невольным свидетелем сцены.

Жанна же не чувствовала себя в тот момент обладательницей выдающегося характера и других достоинств. Она была испугана и зла. Диего часто кидал на нее сальные взгляды, но попытаться зажать ее в углу темного коридора – это перебор.  Мало того, что Жанна и так на нервах из-за завтрашнего начала съемок, теперь еще и это. Громко цокая каблуками, она удалилась в студию, где сотрудники праздновали начало работы над проектом.

Когда Алекс вернулся в помещение, его привычно оцепили самые активные девушки агентства.

- Потанцуем? – промурлыкала одна из них, призывно проводя рукой по галстуку. Почему бы и нет? Он редко отказывал красивым женщинам в их невинных забавах.  Тем более, что за невинными забавами потом шли весьма и весьма взрослые игры, доставляющие намного больше удовольствия.

Жанна наблюдала за весьма эротичными движениями подвыпившей Маринки. Она вцепилась в Алекса мертвой хваткой и вряд ли отпустит в ближайшее время. Да, невероятный парень. Всего за несколько дней он завоевал сердца всех особей женского пола от Эльвиры до Ларисы. Даже престарелая уборщица, видя его в студии, улыбалась ему со всей возможной теплотой.

- Бабник, - буркнула себе под нос Жанна и одним махом опрокинула в себя стопку текилы. На территории агентства за ней никто не наблюдал. Всем было весело без нее. Внутри все клокотало. Совершенно новое, яркое чувство. Тогда она и подумать не могла, что именно так выглядит ревность.

Жанна смотрела на танцпол. Отшивала непрошенных кавалеров и пила. Много. До тех пор, пока зал не поплыл перед глазами. С трудом держа равновесие на высоких шпильках, она начала медленно, по стеночке пробираться к выходу.  Вызвать такси. Нужно вызвать такси. Как хорошо, что мама снова в командировке и мне не достанется сегодня по полной программе.

Девушка успешно миновала зал. Прошла по злополучному узкому коридору и рядом с большим окном едва не потеряла равновесие. Кто-то  схватил ее за плечо и удержал на месте.

- Жанночка, что-то ты совсем напилась. Доставить тебя домой?- голос Диего был сладким, почти елейным. Он не смог заполучить её трезвой – пьяная не будет сопротивляться.  Все удачно совпало.  Девушку сильно зашатало, и она в буквальном смысле рухнула в его объятия.

- Мммм, какой ты теплый А… - начала бредить она.

- Диего, - прозвучал мелодичный голос, - вас ищет Эльвира. А даме, кажется, пора домой.

Алекс точно знал, как урезонить  этого похотливого засранца. Он до ужаса боялся потерять свое место. Диего хоть и обладал властью, но собственником оставалась Эльвира, которая, в случае измены даст ему такого пинка под зад, что лететь он будет до Канадской границы.

Парень осторожно забрал девушку из рук мужчины.

- Эх, тяжела и неказиста жизнь простого мыслителя, - Алекс усмехнулся себе под нос и, бережно взяв  на руки полуотключившуюся Жанну, отправился ловить такси. 

***

Где-то вдалеке шумел душ. Слава богу, дома.  Мама приехала?  Черт, мусор не вынесла! Жанна в панике открыла глаза и вскочила на кровати. Её ждали плохие новости. Где бы она ни была сейчас, это определенно не имеет ничего общего с понятием «дома». Гигантская двуспальная кровать, панорамные окна, ни пятнышка на лучезарно-белом постельном белье. Но, верно, в душе шумит вода.

Что я вчера наделала? Где я? Я с кем-то провела ночь? Ничего не помню.  Девушка подняла одеяло и обнаружила, что полностью одета. Разве что сапоги кто-то снял. Отлично, невинность в сохранности – уже что-то.  О черт, сегодня же съемка!  В панике она принялась искать свой мобильник. Его кто-то заботливо положил на тумбочку у кровати.  Фух, всего лишь восемь утра.

- Доброе утро, алкоголикам! Уже проснулась? – такого подарка судьбы Жанна точно не ожидала.  Одна из ведущих мировых моделей, господин Алекс Скобелев, выплыл из душа, обернутый лишь в полотенце. Другим, маленьким, он наспех сушил волосы.  Влажные, тонкие пряди светлых волос.  Прекрасно сложенный: ровные кубики пресса, широкие плечи, полотенце держится на бедрах, давая возможность рассмотреть … Ой, нет.

Жанна покраснела и спрятала лицо в одеяло.

- Что? – недоумевал парень, глядя на засмущавшуюся девушку. Смешная серьга в ухе, с которой он не расставался даже в душе, отражала свет, атакуя Жанну мелкими солнечными зайчиками.

-Ты не одет, - все еще пряча лицо в одеяле, пробубнила  она. Так не похоже это было на поведение сдержанной королевы, хладнокровной и разумной.  Сейчас она была, как и положено в ее возрасте, смущавшейся девчонкой.

- Кто бы мог подумать, что ты такая стеснительная, - поддразнил ее парень, удаляясь в соседнюю комнату.

Он вернулся через несколько минут одетый в домашние штаны и футболку,  эффектно подчеркивающую рельеф тела. Жанна нашла в себе силы вылезти из-под одеяла и сидела на краю кровати, судорожно поправляя слишком сильно задравшуюся юбку.

-  Не переживай ты так. Перестаралась с текилой, только и всего. Я не знаю, где ты живешь, поэтому принес тебя к себе.

Жанна удивленно смотрела на него. Перестаралась с текилой? Голова не болит. Лицо, вроде, не опухло.  Да, пила. Помнит. Как сюда попала – нет. Мистика. Если напиваешься до беспамятства, разве утром тебе не должно быть плохо?

- А мы не? – как бы задать вопрос так, чтобы не обидеть.

- Ты напилась в стельку. А я не некрофил, даже когда пьян, - рассмеялся парень и дружески похлопал ее по плечу.  – Приводи себя в порядок, на работу пора. А я пока закажу завтрак.

***

Шли дни. Ни Жанна, ни Алекс не вспоминали о том злополучном утре. Все наладилось и устаканилось.  Первую неделю они снимались по отдельности, в разное время. Встречаясь только на пересменках. Девушка так погрузилась в работу, что завалила экзамен. Пришлось готовиться не только к съемкам, но и к пересдаче. На чувства не осталось ни капли времени.

Алекс продолжал в своем духе. Девушки, вечеринки, съемки, вспышки фотокамер – все это постоянно окружало его.  С Жанной он вел себя так же, как с другими девушками. Сдержанно, галантно, иногда заигрывал – скорее по привычке, чем с какой-то конкретной целью. Он купался во всеобщей любви и обожании. А она все ждала чего-то. Наверное, совместных съемок. «Огонь и лед».  Накануне съемки ей показали окончательный концепт. После которого ей так и не удалось уснуть ночью. Изобразить это с ним. Нереально.

Концепт  «Огонь и лед» подразумевал безудержную страсть двух стихий. Мужчина – страстный, пылающий огонь. Девушка – неприступный лед, таящий в его руках.  Настолько откровенного концепта в карьере Жанны еще не было. Но работа есть работа.

На следующий день она, дрожа всем телом, облачалась в свой чрезмерно откровенный костюм ледяной амазонки. Рваный белый топ, подчеркивающий грудь. Короткие светлые шорты, визуально удлиняющие ноги и подчеркивающие бедра.  Довершение образа – серебристый боди-арт,  ярко подведенные глаза, посеребренные волосы и стеклянные туфли на высоченных каблуках.  Когда закончили накладывать грим, Жанна критично осмотрела себя со всех сторон. Все идеально. Плоский живот, красивые полушария груди, полупопия – тоже удались. Все по высшему разряду. Но почему же так страшно? Почему так предательски дрожат колени?

Причина открылась несколькими минутами позже. Жанна уверенной походкой вошла в студию и, опешив, замерла на месте. Напротив нее стоял мужчина-огонь. Она не сразу его узнала. В глаза вставили карие линзы, волосы сделали более темными. Боди-арт из языков пламени покрывал все тело. Разумеется, одежды ему тоже досталось немного.  Брюки и жилет из коричневой кожи, какие-то ремешки, шнуровка.

При виде нее парень залихватски присвистнул.

- Шикарная мне досталась льдинка, завидуйте, - все члены съемочной группы, привыкшие к его юмору, рассмеялись. Жанна показала язык в знак неодобрения. Ей и так нелегко, а теперь над ней еще и смеются.

Шел третий час съемок. Грим, текущий под жарким светом ламп поправляли несколько раз.

- Жанна, возьми себя в руки. Вы должны показать страсть. Не смотри на него, как испуганная селедка.

Легко сказать. Сначала, когда они снимались для одного кадра, но с разных сторон – все было хорошо. Но самая, по заверениям координатора «горячая» часть была впереди.  Называлось это «а давайте добавим сексуальности».  Именно над ней убивались последний час. В соответствии с концептом, Алекс должен был почти уложить Жанну на капот машины версии «для него» и замереть, едва касаясь губами ее лица. Чтобы возбудить у зрителей чувства, но и оставить немного фантазии. Но что делать, если девушка каждый раз при его приближении замирала, как вкопанная, забывала как дышать и совершенно терялась.

- Давайте пообедаем, а потом продолжим. Думаю, Жанна просто устала.

- Ок, - поддержал руководитель съемки, - через полчаса жду вас здесь. Без опозданий.

Оголодавшая и не менее уставшая команда с радостью восприняла это предложение и студия тут же опустела. Жанна собралась в гримерку, но ее остановили.

- Подожди секунду, - Алекс поймал ее руку и заставил вернуться на место съемки, к этому злосчастному автомобилю и его капоту. – Надо решать проблему, иначе мы никогда не закончим.

- Ты о чем? – Жанна непонимающе хлопала глазами.

- Ты боишься меня, - слегка изогнув затемненную гримом бровь, констатировал Алекс. – Столбенеешь каждый раз, стоит мне приблизиться. Всё легко. Просто представь, что я твой парень, и ты собираешься заняться со мной любовью на капоте автомобиля.

Жанна представила, тут же покраснела и закашлялась.  Нет, лучше бы не представляла. От подобной фантазии тело, словно загорелось изнутри. Пламя плавно переместилось из груди вниз живота.

- Я не могу. - Выдохнула девушка, стараясь смотреть куда угодно, только не на своего партнера по съемкам.  На его лице она боялась увидеть  раздражение от работы с дилетантом.

 - Только не говори, что ты…- Алекс не стал заканчивать фразу, - хорошо. Давай попробуем так, - он отошел на несколько шагов, - найдем комфортное для тебя расстояние.  Смотри на меня. В глаза. Я буду приближаться к тебе, как только почувствуешь, что тебе не комфортно – говори. Остальное я сделаю сам и поможет небольшой фотомонтаж. Ок?

- Хорошо, - идея Жанне понравилась. Если удастся найти комфортное расстояние, возможно, что-то и получится.

Девушка замерла, слегка облокотясь на капот автомобиля. Такое чувство, что карие глаза были для Алекса родными. Видимо, сейчас начали делать очень крутые линзы, которые не видны со стороны.  Шаг за шагом. Он все ближе. Жанна не испытывает никакого дискомфорта. Только жгучее ожидание.  Интересно, он сам планирует останавливаться? Что будет, если он подойдет слишком близко, а я не скажу стоп?

- Все еще нормально? – Алекс замер в маленьком шаге от нее.

- Да, вполне, - девушка попыталась улыбнуться. В итоге губы лишь слегка дрогнули. Стало неимоверно жарко, хоть все софтбоксы, кроме одного, и были выключены на время обеда.

-  Хорошо. Самая сложная часть.

Он сделал еще один шаг и положил руки на капот автомобиля. Жанна оказалась в капкане из тепла, запаха грима и бесконечного смущения.  Смотреть в глаза становилось сложнее -  они были теперь очень близко.  И с каждой секундой расстояние сокращалось еще больше.

- Стоп, - выдохнула одними губами Жанна и закрыла глаза. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Теперь она могла слышать только голос.

- Жанна, - он смаковал ее имя, медленно растягивая гласные, - на таком расстоянии мужчину уже невозможно остановить.

Будь на его месте кто-то другой, она давно сбежала бы или устроила скандал. Но сегодня Жанна с жаром, не достойным ледяной королевы, отвечала на этот дерзкий, нагловатый поцелуй.  Скользила руками по его телу, к которому мечтала прикоснуться с того самого дня, когда проснулась в его гостиничном номере.

Сильные руки мягко приподняли ее и положили на капот. Она и не думала сопротивляться, целиком отдаваясь умелым прикосновениям, горячему дыханию и запаху слегка вспотевшего мужского тела.

Внезапно все закончилось. Включился свет и в студию вошел руководитель съемок. Застав их в позе, самой, что ни на есть подходящей к концепту.

- Поняла как надо? – тут же пришел в себя Алекс и слез с капота. Он протянул ей руку, помогая спуститься.

- Да, примерно, - Жанна тщетно пыталась отдышаться. Руководитель съемок, заставший их врасплох, показал вверх большой палец. Типа, так и надо, ок. Парень весело подмигнул девушке и, как ни в чем не бывало, отправился обедать. Оставалось целых пять минут.

***

Они сняли концепт. Все справились прекрасно, особенно модели. Они показали яркую страсть. Когда снимки были опубликованы, на Жанну буквально обрушился шквал заявок и приглашений. Были даже съемки для мужских журналов, от которых ее агентство вежливо отказывалось. Нет, не из-за беспокойства о чести и совести девушки, а заботясь исключительно о своей репутации. Модели нет восемнадцати лет, а значит,  съемка для таких журналов – подсудное дело.  Одно дело концепт-арт, другое - эротическая съемка.

- Жанночка, ты прекрасно выглядишь, - щебетала мама, отправляя свою дочь на праздник по поводу окончания съемок. – Я улетаю сегодня ночью, как сядем – отзвонюсь.

Как всегда, - думала Жанна, - перелетная птица не может усидеть на месте. Даже когда безумно нужна собственной дочери.

 Вечер не задался с самого начала. Перед выходом – подвернула ногу, потом столкнулась с Диего и его противными сальными глазками. Жанну передернуло от отвращения, но руки он не распускал, а значит, пока нет повода залепить ему по лицу. На танцполе вовсю шло веселье и его центром, разумеется, был Алекс.  Маринка терлась рядом с ним, точно перепутала с шестом.  Гладила его шею, так и норовила залезть под рубашку. Жанна отошла подальше и заняла свое место рядом с текилой. Её не покидало ощущение дежа вю. Снова Алекс зажигает где-то там, она пьет…следуя этой схеме утром она должна проснуться в его номере. Интересно, сработает?

После третьей рюмки кровь начала закипать, а голова едва заметно кружиться. Откуда-то взялся задор то ли пойти потанцевать, то ли выпить еще одну?  На танцполе Алекс –  туда ни ногой. Тогда еще одну. Жанна налила себе рюмку.

- Стоп, несовершеннолетний алкоголик, - кто-то выхватил из рук девушки рюмку и, судя по звуку, опустошил ее сам. Жанна подняла грозный нетрезвый взгляд на обидчика и увидела Алекса.  – Может, хватит надираться в одиночестве? Пошли танцевать?

Как раз заиграла весьма подходящая медленная мелодия. К центру танцпола стали медленно стягиваться парочки. Жанну почти насильно сдернули со стула и вытащили туда. В эту кучу людей разной степени трезвости. Некоторые пары опасно пошатывались, норовя сбить с курса остальных. Некоторые самозабвенно целовались.  А некоторые, как они с Алексом, тихо беседовали.

- Ты на меня дуешься? – спросил он, прижимая девушку к себе.

- За что? – его тело было таким приятным и, не стоит бояться этого слова, родным. Когда только она успела так к нему привыкнуть? За эти несколько часов съемок?

- Ну, в студии я вел себя, как старый развратник.

Жанна пьяно хихикнула. Нет, почему же, как молодой и сексуальный парень, - хотела ответить она, но не слишком свежий разум построил совсем другую фразу и выдал ее без цензуры.

- Почему же? Мне понравилось, – далее последовали слова, которые на трезвую голову Жанна никогда бы не произнесла. Но, увы, трезвой голова была три стопки крепкого алкоголя назад. – Я бы повторила этот мастер-класс.

Утром она открыла глаза и потянулась, чувствуя мягкую усталость во всем теле. Дежа вю – снова тот же номер отеля. Только на гостье нет одежды и, если хозяин номера выйдет из душа в полотенце, никто не будет стесняться. Но он так и не появился. Пропал. Исчез.

Она видела его новые фотосессии в европейских журналах, но ни ей, ни кому бы то из России он так и не позвонил. Встретились они несколько месяцев спустя при весьма странных обстоятельствах, в неожиданном месте и представился он ей как Клим Ворошилов. Боец команды Мыслителей.

***

Я знала, что это не моё дело, но язык так и чесался спросить.

- Извини за вопрос, но это же не…- она не дала мне договорить.

- Клим. Я была его объектом некоторое время назад, - Жанна шмыгнула носом и уткнулась головой в поджатые к груди колени. – Я ничего не знала. Просто влюбилась и сделала то, что сделала. Будешь смеяться надо мной, но я не жалею. Клим – хороший человек.  Он всегда обращался со мной хорошо, и до, и после.  Иногда мне кажется, что здесь он мой единственный друг.

- А я? А Лера? Мы тоже твои друзья. Конечно, не такие горячие, как Ворошилов, но все-таки, - попытка пошутить увенчалась успехом. Жанна даже улыбнулась. На одну секунду.

- Да, но сложно дружить с сестрой человека, который каждый день вытирает об тебя ноги. Критикует, кричит, злится.

Личность Комара последние несколько недель открывалась для меня с новой стороны, но то, что он способен вот так обращаться с девушкой, было, пожалуй, самым неприятным открытием.  Я вскипела еще тогда на балконе, но сейчас все повторилось с новой силой. Как он вообще может так себя вести?

- Да, тебе сложно поверить, не так ли? С тобой он никогда так не обращался? Так оно и бывает, когда тебя любят, а когда ты только мешаешь  - тебя ждут совершенно другие слова.

- Ну почему меня вечно любят какие-то идиоты, - вырвалось у меня,  прежде чем я поднялась на ноги и громко хлопнув дверью покинула кухню. Кровь кипела, а гнев требовал выхода. Сейчас я найду для этого Комара подходящую тапку.

Дверь с табличкой «Николай Комаров» не была заперта. Я представления не имела о том, сколько времени было на часах, когда пинком открыла её и ввалилась в комнату к Комару.  Ввалилась и

замерла на пороге. Хозяин комнаты не спал, а сидел за столом в образе активно пьющего

интеллигента: галстук ослаблен, рубашка полурасстегнула, пиджак висит на ручке компьютерного кресла.  На столе стакан и опустошенная две трети бутылка вина.

- Какого черта ты творишь?  Как у тебя вообще повернулся язык такое сказать девушке? – громко

начала отчитывать я, захлопнув за собой дверь. Обойдусь без зрителей. Коля не успел обернуться, как я залепила ему добротный подзатыльник.  Мое нервное напряжение, скопившееся внутри за последние дни, решило выйти наружу именно таким способом.

- Эй! – Комар вскочил на ноги и пошатнулся – он был пьян. Испугавшись собственной наглости и, наконец, сообразив, что я нахожусь один на один посреди ночи в комнате с пьяным парнем. – Кто это меня здесь жизни учит? За подружку обидно стало?

Он сделал несколько нетвердых шагов по направлению ко мне. Я отступала назад, стараясь сохранить между нами эту дистанцию.  Вот она – плата за мою импульсивность.

- Скажи мне, у нас будет конкурс за место Наследника или биться  будут за тебя? Как узнала? Когда успела и со вторым закрутить? Я сегодня вас видел. Сладкая парочка. Хочешь сделать такую же карьеру, как твоя мать? – заваливая меня вопросами, он продолжал надвигаться, а я отступать.  До тех пор, пока не уткнулась спиной в ручку двери. Нащупать и выбежать отсюда. Как можно скорее.

Комар среагировал мгновенно. С силой схватив за запястье, он дернул меня на себя.  Секунда и я оказалась прижата к нему, вдыхая исходившие от него алкогольные пары. Вино. Красное. Такое пили все на Церемонии. Попыталась вырваться, но второй рукой он обхватил меня за талию и прижал к себе еще крепче. Животом я чувствовала пряжку на его ремне.

- Что ты делаешь? Прекрати, отпусти меня! - попытка сопротивляться – бесполезно. Несколько раз ударила его свободной рукой в грудь – не помогло.

-  С ними ты так себя не ведешь, не так ли? Мне тоже нужно стать Наследником Ассоциации, чтобы Арина Дмитриева позволила прикоснуться к себе? – его холодная усмешка, так не похожая на привычную теплую улыбку Комарова. Откуда она взялась? Когда он научился быть таким? Кто его научил?

- Ты бредишь. Отпусти меня, завтра поговорим на трезвую голову, - я дрожала всем телом.  Было ясно, что не отпустит.   Мой голос, звучавший так яростно минуту назад, сейчас больше походил на писк.  Я обратила внимание на его глаза и тонна слов, взывающих к его благоразумию, так и не слетела с моих губ. Они потемнели. Что он задумал? Что он делает?

- Что же в тебе такого…  - шепнул он одними губами, наклоняясь ко мне. Я попыталась отвернуться, но не успела.  Он поймал мои губы своими. Целовал с напором, жадно и даже властно. Я не оставляла попыток вырваться, но меня тут же прижали к стене. Ай, голова.  Боль в затылке, никаких путей к отступлению и, о ужас, подкашивающиеся колени. Губы предательски поддаются и приоткрываются, пуская его внутрь.  Он не останавливается и не удивляется, я едва успеваю схватить ртом воздух, прежде чем его губы снова находят мои. 

Поцелуй не идет ни в какое сравнение с поцелуем Кирилла, но тело реагирует на него.  Я ловлю себя на мысли, что невольно отвечают Комарову.

Звон стекла. Грохот. Кто-то отрывает от меня Колю, как плюшевую игрушку и отбрасывает в сторону. Я  медленно сползаю вниз по стене и съеживаюсь в комок. По щекам тихо текут слезы, ловлю ртом воздух и не могу надышаться.  Слышу, как кричит Комар, кто-то бежит по коридору и с грохотом распахивает дверь.  Все это где-то далеко. Словно мне зажали уши двумя огромными подушками, и я слышу происходящее сквозь них.

- Кир, стой! – Клим вбежал в комнату и хотел оттащить мертвой хваткой вцепившегося в курсанта  Наставника.  Безуспешно. К ним даже не подойти.

- Я его предупреждал, - хрипло произнес Кирилл. Этот голос больше похож на звериный рык, чем на человеческую речь.  В унисон ему хрипит прижатый к полу Комар.

В комнату вошел еще кто-то. Неспешно.  Сквозь пелену слез я увидела Киру. Ее длинная тень зависла над замершими на полу ребятами.

- Отпусти его, это приказ Ассоциации, - холодно произнесла моя мать.  И не скажешь, что в комнате едва не произошло изнасилование ее дочери. Но, возможно, в конце это уже не было похоже на принуждение.  Я отогнала эту шальную мысль.  Как я могла? Как могла так подвести Наставника? Нарвалась на неприятности и, о ужас, отвечала на поцелуй Комара. Это поразило меня больше всего.  Все нужно закончить. Прекратить. Кирилл не должен стать убийцей из-за моей глупости. Он не заслуживает этого.

- Прекратите, пожалуйста, - мой голос звучал тихо, но этого хватило. Тот, кто должен был услышать – услышал. Кирилл снял блок и выпустил Колю из своей церберской хватки.

Мне же оставалось только надеяться, что Кира воспримет этот жест как подчинение приказу Ассоциации.  Так и случилось.

-  Вот и отлично.  Наставник, следуйте за мной. Мы разберем ваше поведение в служебном порядке.

- Нет, - Кирилл холодно и небрежно бросил эту фразу моей матери.  В дверном проеме зашептались. Да, мало кто осмеливался на людях так вести себя с правой рукой Главы.  – Пока она не придет в себя, я останусь здесь.  Хоть Совет зови. Клим, помоги Арине попасть в её комнату и жди меня там.

Ворошилов со мной не церемонился и действовал по древнему принципу всех мужчин: «схватил и уволок». Я же, закрыв глаза, чтобы не встречаться с растерянными взглядами однокурсников,  держалась за его шею и сожалела о двух вещах:  о том, что пошла  разбираться с Комаровым и о том, что Кирилл не может отнести меня  сам.

***

Клим опустил меня на край кровати и укоризненно поцокал языком.  Кажется, хотел что-то сказать, но сдержался. Потом передумал и все-таки спросил.

- Вот скажи, на кой тебя понесло ночью в комнату этого несчастного? -  он уселся на мой компьютерный стул и несколько раз прокрутился вокруг своей оси.  Я молчала и хлюпала носом. Его жизнерадостность сейчас раздражала и мешала сосредоточиться на моих и без того слишком спутанных мыслях.

-Долго ты будешь со мной нянчиться? – отвечать на вопросы мне хотелось меньше всего.  А раз молчать Клим все равно не умеет, буду задавать свои.

- Пока Командир не придет, -  ему явно было скучно сидеть со мной и, к своей чести, он этого не скрывал . Вот выбить дверь  - это дело, а сидеть в четырех стенах с заплаканной лохматой девахой. Увольте.

Я с надеждой посмотрела на дверь, но ответом мне был лишь шум шагов, доносившихся с первого этажа. Интересно, что там происходит? Как там Кирилл? Что теперь будет с Колей и как это воспримут Лера и Маша? Что скажут остальные?

- Как вы вообще здесь оказались?  - остальные вопросы задавать вслух не имело смысла. Пришлось устраивать допрос Климу.  Ладно, просто невыносимо было сидеть в тишине и переживать. Уж лучше допрос с пристрастием.

- Все по-разному.  Я шел мимо  и столкнулся с Кирой на входе.  Услышал звон стекла  и сделал гениальный вывод о том, что мой Командир опять вляпался в неприятности. Как видишь, не ошибся, - Ворошилов вытянул ноги, задев ботинком мой ковер. Будь я в своем обычном состоянии, непременно закатила бы истерику из серии «осторожнее! Грязная обувь по ковру, караул!», но сегодня мне было не до грязных отпечатков ботинок. 

- Шел мимо? -  я понимающе хмыкнула. – Может, честно скажешь, что шел проведать Жанну?

- Разболтала, да? – парень смущенно почесал затылок и улыбнулся. – Ты права.  Как только ты убежала, она набрала мой номер.  Потому что умница, а не как некоторые, - его намек был настолько прозрачен, что я готова была запустить в этого сердцееда подушкой.

Но дверь открылась, и в комнату вошел Кирилл вместе с судорожно пульсирующей вокруг него материей. Меня затрясло. Сразу от всего. Хотелось поговорить, обнять, узнать все ли в порядке. Я вскочила на ноги, не смогла выбрать, что же сделать в первую очередь, и снова села.

- Клим, спасибо. Иди вниз, отвлеки Киру. Мне нужно несколько минут.

- Так быстро управишься? – хмыкнул Ворошилов и, характерно присвистнув, покинул комнату. – Пока, Арина! Не скучай!

Стоило двери за Климом закрыться, я вновь начала плакать. Нет, ну продержалась же целых двадцать минут. Но когда Наставник оказывается рядом, я словно становлюсь слабее.  Не могу держать себя в руках, делаю глупости. Хотя, сегодня я натворила бед и без его участия.

- Прости, я не должна была туда идти, - спрятать лицо в ладонях и не видеть его укоризненный взгляд.  Он ведь именно так на меня сейчас смотрит. Надеюсь, хоть не почувствовал первые признаки моей капитуляции под артобстрелом из комариных поцелуев.

Он молчал. Я продолжала убиваться:

- Мне так стыдно. У тебя и так плохой день, а тут еще я.

Он молчал. Скрипнула дверца шкафа.

- Комаров оскорбил Жанну. Это так мерзко, я не смогла сдержаться….

Мне на плечи опустилось махровое полотенце.

- Успокойся и прими душ. Смой с себя это. 

Я испуганно подняла глаза.

- Нет. Ты сейчас уйдешь, так ведь? Отправишь меня в душ и уйдешь, -  схватила его за пуговку на рукаве пиджака. Большего сейчас не могла себе позволить. Мы в Лагере и я провинилась. Очень провинилась, даже больше, чем он может себе представить.

- Если не пойдешь сама, я отнесу тебя туда на руках.

- Не мотивирует, - пробубнила я и отправилась в душ, как хорошая девочка.

***

Что я почувствовал, когда влетел в комнату и увидел то, что увидел?  Ярость.  Взрыв ярости был такой оглушительной силы, что теперь, когда все успокоилось, в ушах слегка звенело.  Контуженный.  Контуженный собственной ревностью, гневом, невозможностью сохранить ее только для себя. Ожидаемо, что однажды мне придется увидеть, как она выходит замуж за другого, рожает ему детей и, как положено, выполняет долг Ассоциации. Я же буду сидеть на своем троне, освобождать Теней, вершить судьбы, читать послания Оракула и биться головой об стену, когда мысли о ней будут влетать туда.  Придется в кабинете выделить на это отдельную поверхность и запастись бинтами.  Думать буду часто, очень часто.

От нечего делать я принялся изучать комнату, в которой был всего один раз, и тогда рассматривать местные достопримечательности времени не было.  Обычная комната, ничего слишком ярко характеризующего хозяйку. Нет ни постеров любимых звезд, для сравнения, у Клима вся стена заклеена плакатами, от содержания которых даже я временами краснею.  Никакой тонны баночек с косметикой и флакончиков со странными приспособлениями типа пилинг-крема – тут мне вспомнилась бы Машина комната. Там этого было более чем достаточно. Каких-то особенных книг тоже нет. После краткого осмотра, у меня сложилось впечатление, что здесь живет Штирлиц и вся комната устроена так, чтобы в случае чего исчезнуть и  не оставить после себя никаких следов.

Из раздумий меня вырвал хлопок двери.  Какая невероятная скорость, она успела хоть волосы намочить?

- Командир, приказ выполнен, - отрапортовала моя подопечная.  Я смотрел на нее и понимал страшное. В этой теплой пижаме с медвежатами, лохматых тапках и с растрепанными мокрыми волосами она выглядит более соблазнительно, чем  тогда в шелковой кружевной сорочке. Несколько секунд пришлось повторять, как мантру: «Я должен отправить ее спать. Спать. Одну».

- Прекрасно. Слушай следующую команду.  Залезай под одеяло и спать!

Надулась, как мышь на крупу, но под одеяло залезла.

-Ты не уйдешь? – спросила она, падая на подушку.  Не смог удержаться и коснулся кончиков разметавшихся по подушке мокрых волос. Её слегка отстраненный взгляд изучал потолок. Да, после сегодняшнего вечера у нее есть и пища для размышлений, и повод для паники.  Почему она задает мне именно этот вопрос? На ее месте  любая сейчас плакала бы навзрыд или активно интересовалась, что будет с обидчиком. Но Арину беспокоило лишь одно.

- Я буду рядом, спи, - движимый неведомым инстинктом, подтыкаю ей одеяло – чтобы не вылезла.

Некоторое время мы молчим. Я сижу на краю кровати. Арина лежит с закрытыми глазами.  Если бы меня можно было так легко обмануть. Не спит, ни капли.  Пользуясь моментом спокойствия, вглядываюсь в ее лицо слабо освещенное светом настольной лампы.  Обычное.  Бледное. Все еще со следами испуга. Губы упрямо стиснуты.  На носу  маленькая, едва заметная родинка. Никогда не замечал ее раньше.  Под глазами следы от плохо смытой косметики.

- Кирилл… - раздался тихий шепот.

- М?

- Поцелуй меня, - Арина открыла глаза и приподнялась на локтях.

Очень близко. Не могу удержаться и не вдохнуть ее запах.

***

Так быстро я не мылась никогда. Казалось, что вот-вот упущу драгоценные секунды и, выйдя из душа, обнаружу лишь пустоту. В комнате никого, кроме меня и толпы тараканов в голове.  Задуматься о том, что напяливаю нелепую пижаму и свои дурацкие, но такие теплые лохматые тапки, я не успела. Слишком боялась потерять время.  И в последний момент, перед дверью в комнату, остановилась.

Рука дрогнула, так и не нажав на ручку.  Меньше часа назад ты почти растаяла в руках другого парня.  Как тебе совесть позволяет просить Кирилла быть рядом с тобой после этого?

Я  не ожидала ничего. Когда вышла, меня тут же отправили спать. Пошла. Залезла под теплое одеяло. Закрыла глаза.  Кирилл сидел на моей кровати, я чувствовала его тепло рядом с ногами и несколько минут старательно отбивалась от неугодных мыслей.  Нет. Мне нужно разобраться, иначе я никогда не усну.

- Поцелуй меня.

Нужно. Мне очень нужно понять, что все случившееся с Комаровым просто ошибка и все мое внутреннее «я» принадлежит Наставнику. Потому что так должно быть. Он для меня единственный. Это правильно.

Повторять дважды не требовалось. Кирилл пододвинулся чуть ближе. Одно движение и его лицо уже напротив. Материя приступила к своим ритуальным пляскам. Я приготовилась снова улететь туда, где было мне самое место. В мир, где мы на несколько секунд  едины.  Но вместо этого упала на подушку. Вот зараза.

- Нет, - вместо поцелуя он резко вернул меня в горизонтальное положение.  Навис надо мной, как горный утес, но удержался на руках.  Зато по моему телу уже забегали предательские мурашки, дыхание сбилось. Кажется,  не нужно  ничего делать, чтобы я принадлежала только ему.  Поцелуи, объятия – методы для других. На его близость мое тело отзывается без допинга.

- Ты не понимаешь, - я готова была плакать -    Сегодня. В комнате с Колей. Мне не нужна была помощь. Когда ты влетел в комнату, я поддалась ему. Я хотела того, что произошло. Понимаешь? – я не знала, зачем все это рассказывать Наставнику, но слова лились рекой. Мы так и застыли на кровати в позе маленькая девочка и нависший утес. –  Мое тело поссорилось со всем остальным и действовало самостоятельно.  Как такое вообще возможно? Я всего лишь хочу убедиться, что все еще чувствую к тебе что-то.

Тут произошло неожиданное. Кирилл рассмеялся и буквально рухнул на меня поверх одеяла. Его нос коснулся моей шеи.  Волосы приятно щекотали лицо. Я дернулась, в безумпешной попытке освободить руки из плена одеяла. Хотелось отвесить ему подзатыльник.  Что смешного? У меня драма, а он ржет. Мгновение. Замерла, осознав нашу внезапную близость.

- Невероятная. Ты просто невероятная, - никак не мог отсмеяться парень. Я же таяла от едва заметного прикосновения губ к коже и тяжести его тела. Говори больше. Так я готова тебя слушать вечно.

***

Впервые девушка рассказывает мне что-то подобное. Все, с кем я был раньше, знали чего хотели, знали как и почему.  Здесь же лишь сто процентная детская наивность. С ней же она предлагала мне рассказать все отцу. Сейчас именно с ней рассказывала о том, о чем другие молчат. Как тут соблюсти преподавательскую этику?   От собственных мыслей стало настолько смешно, что я не удержался в своем исходном положении.

Миллиметр.  Ничтожное расстояние между моими губами и ее кожей. Все предосторожности из головы, как ветром сдуло. Стоит сейчас Кире подняться и открыть дверь, она увидит воочию  весьма недвусмысленную картину. Но она не придет. Потому что я так хочу. И наблюдатель ничего не увидит. Потому что я так хочу. А я всегда получаю то, чего хочу.

***

-  Это желание, - едва слышный шепот. Громче в комнате, тишину которой разрывает только стук моего бешено бьющегося сердца, и не нужно.  Горячее дыхание обожгло кожу в районе шеи.  Черт, повторяй это слово бесконечно.  Кажется, что температура моего тела выросла как минимум вдвое.  Я глубже вдохнула, пытаясь найти хоть чуточку прохладного воздуха. Но Наставник был рядом, а значит, вокруг нас только раскаленная материя.

Следуя моим мыслям, он продолжал свою лекцию:

-  Любовь и желание, - с каждым произнесенным словом на меня вновь и вновь накатывали горячие волны, - связаны не так тесно, как в женских романах. Желать можно многих, даже Колю Комарова. Он достаточно привлекательный парень.

Больше всего на свете мне хотелось сейчас освободить свои руки из плена одеяла, запустить пальцы в его волосы и слегка нажать на затылок, чтобы заставить прикоснуться к себе. Преодолеть это ничтожно малое расстояние между нами.  

Мои желания все еще ничего не значат для тебя Наставник, чтобы ты ни говорил мне раньше.  Вместо прикосновения он отдалился отменяя.  Кирилл все еще улыбался.  За эти минуты я успела сойти с ума, а он все еще смеялся надо мной.

- Он просто очень умело прикоснулся к одному из самых чувствительных мест,  - если мои щеки еще не были жутко красными, то сейчас я на сто процентов стала похожа на помидор.

***

Да, он очень умело прикоснулся к этим губам. Зажег в этом теле то, что должен зажигать лишь я. Точно в замедленной съемке наблюдаю затем, как блестящая капелька пота движется вниз по ее шее,  мимо ключицы, ниже за открытый ворот пижамной рубашки.  Интересно, если захочу, смогу я превратиться в эту каплю?

- Есть еще вопросы, курсант Дмитриева? - вглядываюсь в ее раскрасневшееся лицо.

Прохладная рука касается шеи. Арина воспользовалась тем, что оказалась на свободе.

- Нет. Только желания, -  рука ощутимо нажимает на шею в попытке притянуть ближе к себе. Но я не поддаюсь. Она  даже не представляет, как сильно мне хочется стереть чужие поцелуи с её губ. Заставить забыть этот вечер. – Ты должен подчиняться всем моим желаниям, забыл?

***

Я думала, что температура моего тела давно перевалила за сорок. Но стоило мне коснуться его кожи, как стало ясно, кто здесь горит на самом деле. Это моя последняя попытка исчезнуть из этого мира. Если он устоит, значит, мои желания не так сильны.

- Слушаюсь и повинуюсь.

О боже! Или Творец, все равно кто. Я готова тебя благодарить только за то, что ты создал этого человека, эту стихию и эту невероятную силу, способную заставить меня потерять разум.  Сегодня я чувствовала прикосновения нескольких мужчин. Разных. С разным телосложением, цветом волос и запахом.  Но только один, по-прежнему только один, заставлял мир вокруг взорваться миллиардами ощущений, захватить тело и душу одним поцелуем. Наверное, потому что они всегда принадлежали ему.

Снова этот калейдоскоп чувств. Мне будто удалось перенестись в прошлое.  Легкий укол боли.  Скорость и ледяной ветер. Ярость. Безумная, обладающая собственной волей. Огонь, сжигающий изнутри обрывки контроля. Боль.  Внутри,  медленно растекающаяся по венам.  Осознание, что рано или поздно она будет принадлежать кому-то другому.

Никогда. Никому другому. Не знаю как, но я должна передать это ему в нашем сумасшедшем обмене. Кирилл должен почувствовать, успокоиться и дать себе право на счастье.

- Я люблю тебя, - само слетело с губ,  когда Наставник отвлекся от них, чтобы заставить меня выгнуться навстречу поцелуям,  нежно щекочущим шею.

***

Как ни странно, ее слова стали необходимой мне сейчас отрезвляющей пощечиной. Какого черта я заигрался? Кто позволил подобное?  Кира и Клим внизу, ждут меня. Более чем уверен, они вот-вот потеряют терпение. Даже мои желания не смогут сдержать их слишком долго.

- И это большая ошибка.

Вы когда-нибудь пробовали оторвать друг от друга два магнита, слипшиеся противоположными полюсами? Чувствовали это сопротивление? Так вот, когда я отдалялся от нее – оно было в миллион раз сильнее.  Но выбор остаться сейчас и через несколько часов увидеть ее гибель или  уйти, оставив ее разочарованной, но живой, был очевиден. По крайней мере, для меня.  Она – цена моей победы. Расплата неизбежна.

***

Я не выходила из комнаты. Просто не могла заставить себя показаться на глаза однокурсникам. Чувствовала, что абсолютно разбита после всего случившегося.  Церемония, Комаров и сбежавший Кирилл. Все это выбило меня из колеи.  Тело ныло так, будто я вскопала десять огородов с картошкой. У нас с родителями никогда не было дачи, но у знакомых была целая плантация. Не хватало только рабов. Вот мы с отцом и ездили иногда помочь, а нам потом доставалась часть урожая. Мама никогда не одобряла этих поездок, но мы упорно продолжали эту традицию каждое лето до тех пор пока мне не исполнилось двенадцать.  Именно тогда отец получил повышение, начал ездить в командировки и пропадать на несколько недель.  Теперь я знаю, что это было за повышение.

Стрелка часов показывала два часа дня, когда в мою дверь тихо постучали, и в комнату вплыла Лера с целым подносом еды и чаем.

- Арин, ты в порядке? – она поставила поднос и опустилась на стул, где еще вчера сидел мужчина ее мечты.

- Не знаю, - опустошение, именно так можно было назвать мое состояние. Но я не решалась произнести подобное при Лере. Уверена, она и так переживает из-за поведения брата.

 О-оу. Просигналил мой телефон. Сообщение в волшебной программке made in Клим Ворошилов призывно мигало.  Я вспыхнула, словно вновь ощутила вчерашние поцелуи на шее.  Наставник, как тебе удается заставлять меня чувствовать себя так,  не находясь рядом.

«Сегодня начинаются испытания. Меня не будет несколько дней»

«Подумал, что ты должна знать»

Я погасила экран телефона и подняла на Леру влажные глаза.  Она, как обычно, все истолковала по-своему.

- Ты очень испугалась? Я чуть не убила Колю, когда он протрезвел, -  много слов,  как всегда, когда моя подруга нервничает. – Представляешь, он совсем ничего не помнит. Говорит, что расстроился, много выпил, потом взял еще одну бутылку с праздника и ушел к себе. Что было потом – неизвестно.

Странно, но на Колю я больше не злилась.  Если бы он по своей пьяной глупости не набросился на меня, Кирилл не прилетел бы сюда.  Только сегодня я радостно осознала, что к нему вернулись крылья. Он летает. Я впервые увидела их после Эвереста.  Да и весь мой страх, все воспоминания о прикосновениях и поцелуях стерлись.  Их заглушили другие, более яркие и невероятно острые.

Сейчас, погрязшая в опустошении, я горевала лишь о том, что вчера вечером Наставник оставил меня одну. А теперь, он уезжает. Один. На испытание, которое приготовили ему Тени.

- Как он? – кажется,  я и правда становлюсь добрым Целителем. Даже готова простить Комара. Вот так сразу, на следующее утро.

- Плохо.  Все утро просидела с ним, но он отказывается выходить из комнаты.  О том, чтобы пойти к тебе и извиниться,  даже думать не хочет.  Прячет голову под подушку, как глупый страус. – продолжая нервничать, Леравзяла принесенное мне пирожное и начала жевать с таким аппетитом, что даже мне захотелось попробовать.

Лежать в присутствии гостя мне не нравилось. Вчера это правило было пересмотрено, но только для одного человека.  Я откинула одеяло. Бум.  Что-то упало на пол.  Все это время в складках одеяла лежала рамка. Мне хватило секунды, чтобы понять. Портрет Кирилла.   Я поспешила поднять, но не успела.

- Я подниму, не вставай, - пирожное было забыто. Лера держала  в руках рамку и с удивлением разглядывала изображение.

Немая сцена.  Всё по Гоголю. Приехал ревизор и понеслось. Я начала судорожно перебирать в голове возможные отмазки, но, как назло, фантазия ушла в отпуск.  Как объяснить однокурснице, что делает в моей кровати портрет нашего Наставника? Есть идеи? Я тыкаю в него вилкой по ночам, чтобы выплеснуть гнев? Так на портрете ни пылинки.

- Это же, - она подняла на меня изумленный взгляд.

- Положи в ящик и забудь то, что увидела, - надеяться, что такой подход возымеет эффект, не приходилось.

- Вчера он вломился в комнату и едва не убил моего брата, когда увидел вас вместе.  Ты не пришла ночевать домой и на следующий день вернулась вместе с ним в Новую.  Вы вместе убежали тогда с праздника, - методично Валерия Комарова перечисляла все, что видела. Дураку понятно, что в ее голове сложился вполне однозначный образ наших отношений.   – У вас что?

- У нас ничего, - не помня себя, я вскочила с кровати, отобрала у Леры портрет и засунула его в ящик стола. -  Я же сказала, забудь. Меньше знаешь  - крепче спишь.  Так что там с твоим братом? Пошли мириться.

О-оу. Еще одно сообщение прилетело на мой мобильный. На этот раз простая смс.

«Жду тебя сегодня в 19.00 в моем кабинете. Кира»

Телефон выпал из рук.  Впервые за несколько месяцев моя мать хочет поговорить. О чем?  Вряд ли о моей успеваемости. 

***

Через час улетаю на миссию, которую подготовили для меня Тени. По сведениям Эдгара, Глеб уехал на задание два часа назад.  Что задумал Учитель? Какое испытание он подготовил для каждого из нас? Сможем ли мы его преодолеть? Я хорошо знал Учителя и поэтому нервничал. Он может сколько угодно поддерживать меня, но если решит, что я не готов – не допустит до работы. А я не готов.  В моей душе сумбур, в сердце пустота, а в голове последствия вчерашнего урагана.

Вокруг суетятся сразу две женщины. Не по моему желанию главные в жизни. Маша усиленно старается успокоить меня.  То плечи помассирует, то примется рассуждать о том, какие варианты могут подготовить Тени.  Она уже перелопатила все возможные упоминания об испытании Теней, но ни одно  из них не было расписано подробно. Везде просто «правил после испытания Теней», «Тени одобрили эту кандидатуру», «не пережил испытание Теней». Но в чем оно заключается?  Нет ответа.

С другой стороны бегала мама. То чай предложит, то поесть, то предлагает позвонить отцу и узнать о том, что будет на испытании.  Постоянно просит поберечь себя и не влезать в неприятности.

- Сынок, если почувствуешь, что дела плохи – уходи. Не рискуй сильно. Сдайся. Мы и так проживем, - услышав это десятый раз за утро, я не выдержал.

-  Достала эта философия жертвы. Я не ты, мама. Я не поднимаю лапки и не теряю рассудок, когда вижу проблему.  Сейчас мне нужно настроиться на победу, а не строить планы красивой капитуляции, - кажется, перестарался. Повысил голос.  Плечи отвернувшейся к окну матери слегка дрогнули. Маша бросила у меня укоризненный взгляд и подбежала к ней.  – Выйдите отсюда обе. Оставьте меня одного!

- Лия, пойдемте. Он просто нервничает. Не принимайте близко к сердцу, - слегка приобняв мою мать за плечи, Маша вышла вместе с ней из дома. О только что захлопнувшуюся дверь ударился стул, а следом за ним граненый стакан, разлетевшийся на мелкие осколки.

Я взял телефон и написал два коротких сообщения. Она должна знать, что испытания начинаются.

Глава 19. Цена победы

Я вошла в комнату Коли, ожидая многого. Воспоминаний, которые вот-вот набросятся на меня со всех сторон и заставят сбежать, страха, душевных метаний. Но ничего не было. Ничего, кроме спокойствия и ощущения, что я все делаю правильно.

Он лежал на кровати и смотрел в потолок. На щеке огромный синяк, губа разбита, из-под воротника рубашки торчит слегка помятый пластырь.

- Привет, - я замерла, не решаясь подойти ближе.

- Арина, - он, как ошпаренный, подскочил и сел на кровати.

Попытка извиниться зависла в воздухе.  Мы смотрели друг на друга, не зная с чего начать.  По закону жанра, я должна устроить ему истерику и выбежать прочь. Но меня волнует только то, что чувствую я.  Никаких других законов нет.

- Как твоя голова? Тебе лучше? -  из него, ожидаемо, и слова не вытянешь.  Смотрит на меня взглядом провинившегося щенка и молчит.

- Я заслужил, - Комар почесал лоб, я заметила спрятавшуюся под челкой небольшую шишку, - как ты?

- Все в порядке. Ты, правда, ничего не помнишь? – я сделала еще один шаг к кровати.

Он наморщил лоб, пытаясь сосредоточиться:

- Какие-то обрывки, как во сне.  Мне рассказали, что случилось, - Коля попытался улыбнуться, но лишь поморщился от боли и неловко прикоснулся к челюсти. –  Мне ужасно стыдно. Правда. Я не хоте…

Тут в моей голове что-то щелкнуло. Я заходила сюда спокойно и была настроена на примирение, но мне врали в лицо. Пусть не сознательно, но ложь есть ложь.

Воспоминания о чувствах Кирилла витали вокруг меня сумасшедшим роем.  Снова, как в прошлый раз, он неосознанно показал мне часть себя. Ту, что прятал от остальных. Я же, как губка, впитала её.  Его боль. Ярость. Чувство вины. Ощущение опасности. Презрение к вошедшей в комнату Кире. Страх перед последствиями. Сейчас все это сконцентрировалось в огромный, пульсирующий комок злости.

- Хотел, - оборвала я, не в силах слушать.  Коля опустил голову.  – Мы – мыслители. Всё, что с нами случается, мы притягиваем сами. Своими желаниями.  Даже если хотим этого неосознанно, то все равно получаем. Поэтому не вешай мне вермишель на уши.

- Ты говоришь, как Наставник, - вторая попытка Комарова улыбнуться тоже провалилась.  На лице на несколько секунд отпечаталась боль и тут же стерлась.

- Он приходил к тебе? Когда? – раз Коля жив, значит, разговор был мирным. Или?

- Сегодня утром. Перед тем, как меня выпустили из лазарета.  Сказал то же самое и намекнул, что в третий раз мне так не повезет. 

- Третий раз? – Лера, про которую все забыли, подала голос.- Ты раньше ссорился с Наставником? С ума сошел?  - напустилась она на брата.

- Я с ума сошел? – огрызнулся на сестру Комар. – Видела бы ты его. Руки дрожат, глаза горят - одним взглядом наизнанку выворачивает.  Как помешанный.

Мне снова вспомнились чувства Кирилла. Эта ярость. Смогу ли я сдерживать ее вечно? Наступит ли момент, когда материя ответит мне «нет» и Наставник окончательно потеряет контроль? От этого никто не застрахован.  Допустить подобное еще раз я не могу.  Откуда во мне столько здравомыслия? Словно мысли не мои.  Чужие. Правильные, но чужие.

- Не прикасайся ко мне. Больше. Никогда.   - я чеканила каждое слово. Задело. Разумеется, задело.  Назвать его помешанным. Кирилл – лучшее, что со мной случилось после появления в Ассоциации. Странное. Временами непостижимое. Но лучшее и безумно любимое.   С каждым днем я ощущаю это все сильнее.

-  Что? Больше не скажешь ему стоп? – буркнул в мою сторону Коля и тут же осекся, глядя на удивленную Леру. Этого она точно не должна была услышать.

Комар, ты – идиот. Хорошо, что я не Кирилл и во мне нет столько силы. Я готова была сорваться на него и придушить собственными руками. Что за поведение?

- Лера, спокойно, - я на всякий случай положила руку на плечо подруги. Коля посерел.  Понял, что ляпнул глупость. Хоть теперь дошло.  – Я тебе все расскажу позже, хорошо? Закрой разум и постарайся не думать об этом в людных местах. Пожалуйста.

-   Хорошо, - её аж трясло от любопытства, но в голове честно крутился какой-то стишок. Я улыбнулась. Умница.  Главное, чтобы она не была такой же рассеянной, как Арина Дмитриева.  Думать о себе в третьем лице забавно, но попахивает шизофренией.  Так, возьми себя в руки, Арина и прижучь этого Комара.  Разжужжался.

- Я больше не стану его останавливать. И не смотри на меня так. - В его глазах мелькнул страх или мне показалось? – Если будешь так обращаться с Жанной, еще и натравлю.  Возможно, даже двоих мыслителей.

***

Напротив меня стояла миниатюрная девушка с собранными в хвост светлыми волосами.  Она четкими, отработанными движениями показывала пассажирам авиалайнера, где находятся аварийные выходы и кислородные маски. Темно-синяя форма стюардессы была ей, несомненно, к лицу.  Заметил это не только я, но и высокий тучный человек справа. На вид ему около сорока, короткая стрижка, цепкий взгляд.

Известный дипломат,  которому через несколько лет предстоит провести исторические переговоры и предотвратить Третью Мировую войну. Интересно, это правда или Тени специально выбрали для нас псевдо-объекты? Гадай-не гадай, но раз сказали вытащить из падающего самолета живым, значит, надо делать.  Благо, салон полупустой. В этот период в Китай летают единицы – не сезон…

***

Я забыла о времени, рассказывая Лере всю правду о своих чувствах к Наставнику и наших сложных взаимоотношениях. Перебиваясь со смеха в слезы и обратно, старалась честно рассказать все и не сказать ничего. Слишком много слов. Много личного, о чем не хочется говорить вслух. Но поговорить надо – станет легче, и она должна понять. Хоть что-то.  Сколько сможет.

- Вот так. Я могу его успокоить, но не могу стать его девушкой. В идеале, мне вообще нельзя к нему приближаться, - завершение рассказа вышло каким-то драматичным и невеселым. Да мне и не было весело. Куда уж там. Ещё эти стрелки часов предательски бегут вперед, приближая разговор с Кирой. Этот тет-а-тет пугал меня больше всего.

Внезапно Лера обняла меня и несколько раз погладила по голове.  Я вздрогнула от неожиданности.

- Извини. Не знаю, как ты выдержала все это с одиночку. Я должна была заметить. Какая из меня подруга после этого?  - в её глазах блестели слезы.  Приехали.  Я могла ожидать от Леры чего угодно, но точно не слез и мук совести.

Прервал мое замешательство звук входящей смс-ки.  Интересно, какая кара меня постигнет за опоздание на встречу с правой рукой Главы Ассоциации? Яд? Розги? Расстрел?  Гадать можно было долго, но неизбежное зло приближалось с каждым шагом.

Лера проводила меня до крыльца и отправилась о чем-то переговорить с Жанной. Смею надеяться, что речь в этом разговоре пойдет не обо мне и моих секретах, вышедших сегодня наружу в противозаконных количествах.

***

Три часа. Полет нормальный. Даже слишком нормальный.  Пассажиры тихие, даже дети мирно дремлют под дешевыми флисовыми пледами.   Мой Объект упорно изучает что-то в своем планшете. Мир, покой,  напряжение. Замершая струна, по которой вот-вот ударят.  Куда придется этот удар Теней? Остается только гадать.  Шестое чувство подсказывало мне, что очевидным путем они не пойдут.  Возможно, самолет и не будет падать. Упаду только я.

«Эд, как дела в лагере?»

Разумеется, я проигнорировал требование о выключении телефонов.  Минута. Две. Три. Ответа не последовало.  Он издевается? Внутри начинают шевелиться предательские червяки сомнения. Меня совершенно точно водят за нос. 

«Контролируй себя. Все в порядке»

Ответ меня не удовлетворил. Совсем.

«Собери всех.  Следите за Ариной и мамой»

Не знаю, поможет это или нет. Но мне так спокойнее. Возможно, Тени устроили самую обычную миссию красного уровня, но лучше исключить все вероятности заранее. 

***

- Садись.

Впервые за долгое время я осталась наедине со своей матерью.  В полутемном кабинете, освещенном несколькими настольными лампами с темно-зелеными абажурами. Под её тяжелым взглядом я, как послушная ученица, опустилась на стул и удивленно посмотрела на приготовленные угощения. Чай. Мои любимые пирожные.  Варенье. Слегка обжаренные тосты.  Всё, как я люблю.  Нет уж, ни к чему не притронусь.  Возможно, все-таки яд.

- Зачем все это? – мой голос дрожал. Взять себя в руки. Срочно.

-  Хочу поговорить с тобой не как работник Ассоциации, а как твоя мать .

Что простите? Как кто? Как мать, которая отправила меня в свободное падение и бросила в общежитии, прочитав лекцию на тему «ты ничтожество, но я все организовала». Мать, которая считает тебя позорным браком. Интересный получится разговор. Мне не хватило смелости ничего из этого произнести вслух.  Вместо гневной тирады с моих губ сорвалось только тихое:

- О чем? – как будто сама не знаю.

- Забудь о Кирилле.  Он не принесет тебе ничего, кроме горя. Что бы он тебе ни говори, что бы ни обещал.  Не верь ему.  Творец уже выбрал для него пару. Ты ничего не сможешь сделать, - ровным голосом. Я ждала, что он дрогнет. Хоть где-то. Хоть в одном окончании, на одной слегка протянутой гласной. Но она была спокойна и звучала ровно, как хорошо отстроенная  нота на фортепиано.

- С чего ты взяла, что я о нем думаю? – упираться, так до конца. Раз Кира сидит напротив меня, точно за стеклом безэмоциональности. Я тоже так сделаю. В конце концов, она моя мать. Должно же у нас быть что-то общее.  – Он делает то, что должен. Заботится обо мне больше, чем вы с отцом вместе взятые. Учит меня. Надеюсь, вы ему хорошо за это платите. 

- То есть ты спишь, обнимая  портрет Наставника, потому что он хорошо тебя обучает? Невероятная тяга к знаниям. И я не хочу знать, как к тебе попала картина, нарисованная его Объектом.  Стиль, знаешь ли, очень узнаваем. Чаю? – она, как ни в чем не бывало, принялась разливать по чашкам ароматно-пахнущий напиток.  Издевается, не иначе.

- Какое право ты имеешь заходить в мою комнату и рыться в вещах? – вскипела я. Какого черта, сначала бросить меня в воду – барахтайся, как знаешь – а потом играть в заботливую мать, которой не безразлична судьба дочери.

- Право заместителя Главы Ассоциации, заметившего нарушение закона.  Право матери, переживающей за жизнь дочери.  Выбирай, какое тебя устроит, - она резко поставила чайник на стол.  Резче, чем должна была.  Стекло, которым Кира окружила себя, начало опускаться. Медленно.  Закончила она почти шепотом. – Ярослав убьет тебя, если узнает.

- Ну и пусть. Какая  разница?  Ты сама хотела сделать это. Не переживай, Ярослав избавит тебя от необходимости марать руки. Радуйся! – обида на мать, все это время копившаяся внутри меня, наконец, нашла выход.  Слова я выплевывала четко, отрывисто, не обращая внимания на удивленный взгляд Киры. Не ожидала, что за эти несколько месяцев я отрастила зубы и теперь умею кусаться?

- Не строй иллюзий. На что ты надеешься? Думаешь, он бросит невесту, Ассоциацию и власть? Убежит с тобой на край света?  Не будет этого. Ты останешься одна, покинутая и совершенно разбитая. Забудь о нем, пока не поздно, - крах самообладания Киры.  Ровный голос срывается в  крик.  Она резким движением поднимается на ноги и нависает надо мной вместе со своим ужасающе тяжелым взглядом.

Я не выдержала. Эта женщина. Она ставит на нас клеймо.  Думает, что Кирилл такой же, как и Ярослав. Как у нее язык повернулся такое сказать? Как их можно сравнивать?

Кирилл другой, абсолютно другой.

- Хватит, мама, - я вскочила на ноги так резко, что стул с грохотом упал на пол. – Это тебя бросили. Это ты умирала от одиночества. Это ваша история. Твоя и Ярослава, который предал тебя ради власти.  Не сравнивай нас. Даже не думай об этом.

- Откуда? – даже в полутьме комнаты я заметила, как побледнела мать.

- Ты родила меня с хорошим слухом. Видишь, что-то тебе удалось, - самое время было остановиться, но я уже закусила удила. – А теперь давай решим раз и навсегда. Это наша жизнь и  наша история. Мы проживем ее так, как считаем нужным и допишем до конца.  – мне пришлось остановить поток слов, чтобы вдохнуть воздух, - И знаешь? Я сделаю всё возможное, чтобы это был хэппи-энд.

Все. Наши семейные отношения закончатся здесь и сейчас. Навсегда. Со всей силы хлопнуть дверью кабинета преподавателя – редкая роскошь для студента. Будем думать, что мне сегодня нереально повезло. 

Семь шагов к пропасти

Ветер пронизывает до самых костей. Словно вскрывает мою плоть, прожигая холодом насквозь. Я заслужила. Давно заслужила расплату. Шаг. Скоро всё закончится. Это будет самый честный и справедливый поступок в моей жизни. Я всем только мешаю: путаюсь под ногами, хватаю чужое и пытаюсь удержать. Двадцать пять лет. Двадцать пять лет понадобилось мне, чтобы понять. Это чужая жизнь. Жизнь, которую я украла.  У меня нет на нее права и никогда не было.

***

- Друзья навсегда! – хором крикнули две девочки и показали друг другу тонкие браслеты на запястьях.  Синий и зеленый.

- Теперь мы никогда не расстанемся, - смеялась бледная девочка с огромными темными глазами.

- Точно, никогда. И никогда не поссоримся. Будем всегда делиться конфетами и не брать игрушки без спроса! - поддержала её подруга. Долговязая и нескладная девчушка с длинной косой, которую она только что небрежно откинула за плечо.

***

Шаг. Прости меня. Ты не хотела делиться конфетами, и я без спроса взяла твою игрушку. Думала, что игрушку. Верила. В то, что ты просто играешь, как обычно. А я не играла. Я взяла, чтобы любить и заботиться. Но игрушка принадлежит хозяйке, даже когда стоит на твоей полке.  Всегда ждет её. Смотрит только на неё. Любит только её. До самозванки нет никакого дела.

Соль. Щеки обжигают слезы, которые под порывами ветра становятся ледяными. Какое право я имею на эти слезы? Сколько плакала ты? Сколько ты пролила слез?

***

- Я влюбилась, - она влетела в комнату подруги и плюхнулась на кровать.  Лия, как всегда, сидела за столом и что-то читала. Вот ведь заучка! Неужели нельзя просто расслабиться? Посидеть с друзьями, выпить немного вина.  Им уже восемнадцать, а значит, можно всё.

- Опять? – подруга отложила книгу и посмотрела на девушку поверх тонкой оправы очков.

- Теперь всё по-настоящему. Моё сердце, оно вот-вот из груди выпрыгнет. Ты бы видела его глаза, он невероятно силен. Красивый, высокий, - не в силах совладать с эмоциями, она вскочила на ноги. Подбежала к зеркалу и принялась себя рассматривать. Покрутилась в одну сторону, потом в другую.

- Красивая, красивая, - рассмеялась Лия. – Только косу твою жалко.  Красоту обстригла.

- Ничего, так сейчас модно, - она судорожно поправляла растрепавшуюся челку.

Действительно, хороша.  Высокая, статная, с длинными ногами и красивой грудью. Парни увивались за ней с пятнадцати лет. Она же порхала, как птичка. То с одним погуляет, то с другим. А уж если влюбится – держись. Никто устоять не может.

***

Шаг. И ты не устоял. А кто бы смог? Она всегда была яркой, сильной и красивой. Вы оба были такими. Созданными друг для друга. Чтобы идти рядом, побеждать, блистать и восхищать. А я? Кто я? Всё, что у меня было – это мой отец. Власть моей семьи и желание быть с тобой. Всего одно. Маленькое, секретное, но невероятно сильное.

***

Он блистал. Везде и всегда, как яркая звезда. Он единственный, кто с первого раза проходил все испытания по мыслетворчеству. Ни одного провала. Лучший студент курса. Море надежд и стремлений. Сильный потенциал мыслителя. Ему пророчили великолепное будущее.  Все теоретики Ассоциации надеялись получить его в свой департамент, но он, разумеется, выбрал работу в Команде.  Опасность. Риск. Ранения.

Это был первый год для них в тренировочном лагере и первый год для него в качестве Командира команды.

Лия шла из Старой деревни в Новую, ругаясь на погоду. Ветер. Мелкий моросящий дождь. Под ногами вместо дороги болото из грязи. Черти что. Еще эта стройка. Новая деревня тогда действительно была новой, достроенной только наполовину.  Везде валялись бревна, сновали рабочие. Обстановка совершенно не располагает к учебе.

- Ай! – в жиже под ногами оказалось бревно и Лия, нелепо размахивая руками, полетела прямо в грязь.

- Осторожнее, - вместо грязи она врезалась лбом в чье-то коричневое пальто. – Здесь стройка. Рекомендую смотреть под ноги, - чьи-то руки помогли ей найти равновесие.  Было ужасно неловко. Но извиняться и благодарить за помощь, глядя под ноги, невежливо.

Лия подняла взгляд, вдохнула, чтобы произнести заветные слова извинения и забыла, что хотела сказать.  Карие глаза искренне улыбались, собирая вокруг себя мелкие морщинки.

***

- Пошли-пошли, - раздался звонкий голос у дверей комнаты, - она хорошая. Моя лучшая в мире подруга. Мои самые близкие люди должны знать друг друга в лицо.

Лия третий час писала эссе по Контролю мыслей. Весь пол был засыпан смятыми листами.  На голове кривоватый пучок, из которого торчит пара погрызенных карандашей. Разумеется, никому и в голову не пришло предупредить о визите. А о таком госте стоило сообщить заранее.

Дверь распахнулась и в комнату вбежала подруга, волоча за собой его. Того самого. Человека в коричневом пальто.

- Знакомься, это Ярослав. Самый лучший в мире, - отрекомендовала подруга, глядя на парня влюбленными глазами. Сердце Лии сжалось в комок, наполненный болью. Он смотрел на Киру так, словно здесь была только она. А её, испуганной и ошарашенной внезапным визитом, не существовало.

***

Шаг. Я не смогла больше жить там. Видеть вас каждый день, слушать рассказы Киры о поцелуях и размышления, можно ли доверять тебе. Стоит ли сбежать с тобой в охотничий домик за скалами и пропасть до утра? Мне хотелось только одного. Кричать «Нет». Так громко, как только могу. Срывать голос, вырывая тебя из сердца. Как ты туда врос? Как тебе удалось, всего за несколько секунд.

Тогда я впервые заболела. Впала в беспамятство и лежала, словно умирающая. Бредила. О, зачем я бредила.  Если бы он ни услышал, ничего бы не случилось.

***

Несколько недель его дочь, его милая и добрая девочка сидела в комнате. Сначала был ад. Лия впала в забытье. Высокая температура, постоянный бред.  Простуда? Избавить дочь Главы Ассоциации от  нее не составило бы труда. Но целители оказались бессильны. Лечить разбитое сердце они не умеют. А вот он. Он может.  Вылечить её. Дать ей то, что она хочет.  Нарушить все правила и законы, но спасти её – сердце отца не могло решить иначе.

- Милая, у меня для тебя есть новости, - он вошел в комнату, плотно закрывая за собой дверь. Сквозняк дочери был строжайше противопоказан. Никакого внешнего воздействия.

- Какие? – в глазах и голосе никакого интереса. Жизнь словно уходит из нее по капле. С каждым днем только хуже. Жар спал – единственная их победа.

Лия посмотрела на отца. Тот слегка смущенно потупил взгляд. Он был хорошим политиком, сильным Главой, но слишком чутким и нежным отцом. В  Совете даже шутили на эту тему, что, мол, не сможет Лия наследника родить – папка замуж не отдаст.

- Оракул выбрал для тебя пару.

Девушка вскочила на ноги. Нет. Только не пара. Она никогда не полюбит этого человека. Зачем? За что?

- Отец, это невозможно. Я люблю другого.

Он ничего не ответил. Просто молча протянул обожженный свиток. Свиток Оракула. Первый и единственный раз в жизни Лия держала его в руках. Держала в руках свою судьбу.

***

Шаг. Я знала. Что-то не так. Отец никогда не приносил свитки домой. Но не поверила, что подмена возможна. Подозревала, но не верила.  Я навсегда запомню твои глаза, когда мы сидели в кабинете, и он официально огласил …приговор. Отвращение. Это ты почувствовал. Ужас и отвращение. С тех самых пор другого взгляда я не видела. Ты никогда больше не смотрел на меня теми смеющимися глазами. Только отвращение, которое позже сменилось стоическим равнодушием.

О том, что тебя заставили. Приставили нож к горлу твоего отца. Я узнала за день до свадьбы, так же как и о поддельном пророчестве.  Все было в моих руках. Одно слово и мы были бы свободны. Ты ушел бы к Кире, к любви, к счастью. Я, возможно, смогла бы это пережить. Или не смогла бы, какая разница, если в итоге вы все равно вместе, а я иду к пропасти.

Я любила тебя, заботилась о тебе, родила тебе сына. Но так и не смогла завоевать хоть каплю твоей любви. И потеряла навсегда самого близкого человека.

***

-  Лия! Пустите меня! – невероятный, дикий крик разорвал тишину дома. Грохот. Киру грубо вышвырнули из дома Главы, из дома Лии – лучшей подруги. Бывшей лучшей подруги. – Впусти меня, нам нужно поговорить! – она не оставляла попыток докричаться.

- Может, встретишься с ней? – в комнату, хмурясь, заглянула мама. Три дня. Три дня Кира приходила сюда и пыталась встретиться. Но что Лия могла сказать? Решение Оракула не обсуждается. Особенно, когда от одной мысли о предстоящей свадьбе все внутри трепещет от счастья. Он её. Теперь он всегда будет рядом с ней, так решили наверху.  Это не она забрала его, не уводила у лучшей подруги. Это сделало само провидение. Сам Творец.

- Нет, не могу, - вот только почему Лия чувствовала себя воровкой – необъяснимо.  Она не могла найти в себе смелость и взглянуть в глаза своей единственной подруге, погибающей от боли.

Сытый голодному не товарищ, не друг, и тем более не лучшая подруга. Утром на ручке двери Лия обнаружила зеленый браслет.

***

Шаг. Вот и всё. Теперь я делаю то, что должна была сделать много лет назад. Ухожу. В спасительное небытие. Мой сын – точная копия отца. Единственное мое счастье. Сильный. Красивый. Честный. Любящий. Скоро займет пост Главы. Я буду ему только мешать. Так же, как мешала его отцу. Моя миссия выполнена, Ярослав. Я отдала тебе все, что могла.  Только ты не взял.

Теперь пришло время стать свободной. Будьте счастливы…. Шаг.

***

Я бежала по центральной улице Новой деревни, не разбирая дороги.  Слезы застилали глаза. Только что, кажется, я объявила войну Ассоциации. Догадаться надо. Хлопнуть дверью прямо перед носом Киры. Вряд ли материнский инстинкт спасет меня от её благих намерений. Она, без сомнения,  выложит ими ровную дорожку в ад для меня и Кирилла, а возможно и для всей команды.

- Арина, стоять! – меня схватили за капюшон куртки и затормозили. Громогласный  голос Клима я узнала сразу.  –  Сказать, что я задолбался тебя искать – это ничего не сказать. Где тебя носило?

- Не спрашивай. Что  случилось? Что-то с Кириллом? – забыв о приличиях, я вытерла заплаканное лицо рукавом куртки.  Парень, глядя на это, слегка поморщился, но комментировать мою покрасневшую физиономию с размазанной под глазами косметикой не стал.

- Вы два паникера. Он переживает, что с тобой может случиться беда. Поэтому я целый час бегаю по деревне, как ищейка. А ты вместо того, чтобы пригласить гостя в дом и напоить чаем, истерично вопрошаешь, что с Кириллом случилось. Жив, здоров. Смс-ки пишет.

- Где остальные?

- С мамой Кирилла. Точнее, ищут её. Она тоже куда-то запропастилась. Вечно вас на месте нет, когда надо.

В груди что-то ёкнуло. Не к добру это. Но я поспешила списать всё на общий нервный срыв после разговора с Кирой. Главное, чтобы с Кириллом все было в порядке, и он вернулся сюда. Пусть и чужим мужем, но живым. 

***

Имеет ли значение, кто бросил в тебя зубочистку, когда мир переворачивается с ног на голову? Какая разница, кто написал смс, если в нем слова «Твоя мать мертва». Есть ли смысл бороться за мир, в котором её больше нет? Имеет ли значение, кто сидит рядом, когда самолет начинает падать?

-Учитель…

В одну сотую секунды мир изменился.  Объект, сидевший рядом, обрел новые черты лица и тела. Самолет вошел в зону турбулентности.  Кто-то из детей испуганно вскрикнул. По салону разнесся крик: «Мама!».

***

Внутри все сжалось, лишая возможности дышать. Боль. Отпустило. Я часто дышала, стараясь не упасть со стула. Щекоча кожу, капелька пота скатывалась от виска к уху. Мелкая дрожь пульсировала под кожей.

Три пары глаз тут же вцепились в меня с одним вопросом. Что произошло? Несколько часов мы ждали известий от Команды и Кирилла. Но в ответ только тишина. Клим пробовал связаться с Эдгаром и Машей – никто не берет трубку.

Забыто сейчас было все. Лера сидела рядом со мной, пытаясь затолкать третью чашку уже безнадежно остывшего чая. Как ни странно, на Ворошилова, который удобно расположился на стуле рядом с Жанной, она не обращала никакого внимания. Неужели действие вируса прошло?

Не сгрызай меня изнутри беспокойство за Кирилла, я обязательно уделила бы этому внимание. Но не сейчас.

Я попыталась взять чашку, но руки ходили ходуном.  Чай расплескался по столу.

- Что-то случилось, - губы казались какими-то чужими.

- Рин, может, таблеточку и спать? – предложила Жанна, сочувственно глядя на мои мучения.  Теперь и она в курсе наших с Кириллом непростых отношений.  Лера не утерпела. Разумеется, без подробностей о Комарове и приукрасив ситуацию своими зверски романтическим воображением. Так что первые полчаса мы с Климом пытались объяснить, как все было на самом деле. Точнее, я пыталась, а он  ныл, что его Командир – влюбленный осел.  Жанна не прониклась ни первым, ни вторым, ни третьим рассказом. Не стала ничего советовать. Просто сказала: «Держись!»  За что я была бесконечно благодарна нашей королеве красоты.

Дверь на кухню открылась, и в комнате стало тесно. Небольшая уютная кухня была определенно мала для монументальной фигуры Эдгара, но его это, казалось, ни чуточки не заботит. Он, как пес, несколько раз махнул головой, стряхивая с волос влагу от растаявшего снега, и поднял на нас взгляд.  На ноги вскочили все. Было понятно без слов. Действительно, что-то случилось.

***

Он убил её. Все-таки убил. Мечтал избавиться и вот, её больше нет. Гнев обрушился на меня неконтролируемым потоком. Самолет задрожал еще сильнее. Кончики пальцев призывно покалывало. Знакомое чувство. Сейчас одно моё желание равняется силе сотни команд Мыслителей.  Нас резко подняло вверх и снова бросило в воздушную яму.

Какой смысл во всем, если её больше нет? Какое мне дело до этих кусков мяса, охваченных желанием наживы,  готовых предать за место под солнцем и поступиться моралью ради успеха. Горите вы все в аду.

Салон самолета наполнился дымом. Черт! Но успокоиться я уже не мог. Огонь разгорался все сильнее.  Учитель ничего не предпринимал, просто смотрел на меня спокойным, ожидающим чего-то взглядом.

- Почему? – одними губами произнес я, глядя в его глаза.

- Цена победы, - ответил он и растворился в воздухе.

Шум пропал. Звуки падения. Даже запах гари исчез. Осталась только материя, окружившая меня плотным непроницаемым коконом. «Самолет падает, но я его не спасу»,  - последняя мысль, прежде чем провалиться во тьму.

***

- Эд, не томи. - Клим, похоже,  был официальным противником мхатовских пауз, особенно, когда их держали с таким выражением лица. Эдгар смотрел на меня. Я смотрела на Эдгара и медленно оседала на стул.

- Нет, - Лера успела подхватить меня под локоть.

- Кирилл погиб.  Самолет с его миссией взорвался на высоте больше сотни метров. Выживших нет, - парень замер на месте.

Я ожидала от себя любой реакции на это известие, но не такой. Не было ощущения разорвавшегося на кусочки сердца. Не было желания рыдать и биться головой о стены. Ничего.  Пустота и твердая уверенность. Он жив.  Даже слез не было.

- Это не всё, - Эдгар продолжал вскрывать нарывы.-  Мать Кирилла мы нашли мертвой. Она шагнула в пропасть  сегодня ночью.

Я тоже падала в пропасть.  Темную пропасть ледяного отчаяния и не понимания. Мать Кирилла? Когда он вернется, будет не в себе.  Я буду нужна ему. Нет, я не позволю себе сломаться сейчас. Резко выдыхаю.

- Арина, он не вернется, - Клим услышал мои мысли, да я и не пряталась.

- Не спорь с ней, - оборвал его Эдгар.  – Арина, твой отец арестован. Он сдался Ассоциации. Признался, что подстроил эту миссию и вся вина за гибель Кирилла и сотни человек лежит на нем. Завтра суд.

Семь шагов к пропасти

Ветер пронизывает до самых костей. Словно вскрывает мою плоть, прожигая холодом насквозь. Я заслужила. Давно заслужила расплату. Шаг. Скоро всё закончится. Это будет самый честный и справедливый поступок в моей жизни. Я всем только мешаю: путаюсь под ногами, хватаю чужое и пытаюсь удержать. Двадцать пять лет. Двадцать пять лет понадобилось мне, чтобы понять. Это чужая жизнь. Жизнь, которую я украла.  У меня нет на нее права и никогда не было.

***

- Друзья навсегда! – хором крикнули две девочки и показали друг другу тонкие браслеты на запястьях.  Синий и зеленый.

- Теперь мы никогда не расстанемся, - смеялась бледная девочка с огромными темными глазами.

- Точно, никогда. И никогда не поссоримся. Будем всегда делиться конфетами и не брать игрушки без спроса! - поддержала её подруга. Долговязая и нескладная девчушка с длинной косой, которую она только что небрежно откинула за плечо.

***

Шаг. Прости меня. Ты не хотела делиться конфетами, и я без спроса взяла твою игрушку. Думала, что игрушку. Верила. В то, что ты просто играешь, как обычно. А я не играла. Я взяла, чтобы любить и заботиться. Но игрушка принадлежит хозяйке, даже когда стоит на твоей полке.  Всегда ждет её. Смотрит только на неё. Любит только её. До самозванки нет никакого дела.

Соль. Щеки обжигают слезы, которые под порывами ветра становятся ледяными. Какое право я имею на эти слезы? Сколько плакала ты? Сколько ты пролила слез?

***

- Я влюбилась, - она влетела в комнату подруги и плюхнулась на кровать.  Лия, как всегда, сидела за столом и что-то читала. Вот ведь заучка! Неужели нельзя просто расслабиться? Посидеть с друзьями, выпить немного вина.  Им уже восемнадцать, а значит, можно всё.

- Опять? – подруга отложила книгу и посмотрела на девушку поверх тонкой оправы очков.

- Теперь всё по-настоящему. Моё сердце, оно вот-вот из груди выпрыгнет. Ты бы видела его глаза, он невероятно силен. Красивый, высокий, - не в силах совладать с эмоциями, она вскочила на ноги. Подбежала к зеркалу и принялась себя рассматривать. Покрутилась в одну сторону, потом в другую.

- Красивая, красивая, - рассмеялась Лия. – Только косу твою жалко.  Красоту обстригла.

- Ничего, так сейчас модно, - она судорожно поправляла растрепавшуюся челку.

Действительно, хороша.  Высокая, статная, с длинными ногами и красивой грудью. Парни увивались за ней с пятнадцати лет. Она же порхала, как птичка. То с одним погуляет, то с другим. А уж если влюбится – держись. Никто устоять не может.

***

Шаг. И ты не устоял. А кто бы смог? Она всегда была яркой, сильной и красивой. Вы оба были такими. Созданными друг для друга. Чтобы идти рядом, побеждать, блистать и восхищать. А я? Кто я? Всё, что у меня было – это мой отец. Власть моей семьи и желание быть с тобой. Всего одно. Маленькое, секретное, но невероятно сильное.

***

Он блистал. Везде и всегда, как яркая звезда. Он единственный, кто с первого раза проходил все испытания по мыслетворчеству. Ни одного провала. Лучший студент курса. Море надежд и стремлений. Сильный потенциал мыслителя. Ему пророчили великолепное будущее.  Все теоретики Ассоциации надеялись получить его в свой департамент, но он, разумеется, выбрал работу в Команде.  Опасность. Риск. Ранения.

Это был первый год для них в тренировочном лагере и первый год для него в качестве Командира команды.

Лия шла из Старой деревни в Новую, ругаясь на погоду. Ветер. Мелкий моросящий дождь. Под ногами вместо дороги болото из грязи. Черти что. Еще эта стройка. Новая деревня тогда действительно была новой, достроенной только наполовину.  Везде валялись бревна, сновали рабочие. Обстановка совершенно не располагает к учебе.

- Ай! – в жиже под ногами оказалось бревно и Лия, нелепо размахивая руками, полетела прямо в грязь.

- Осторожнее, - вместо грязи она врезалась лбом в чье-то коричневое пальто. – Здесь стройка. Рекомендую смотреть под ноги, - чьи-то руки помогли ей найти равновесие.  Было ужасно неловко. Но извиняться и благодарить за помощь, глядя под ноги, невежливо.

Лия подняла взгляд, вдохнула, чтобы произнести заветные слова извинения и забыла, что хотела сказать.  Карие глаза искренне улыбались, собирая вокруг себя мелкие морщинки.

***

- Пошли-пошли, - раздался звонкий голос у дверей комнаты, - она хорошая. Моя лучшая в мире подруга. Мои самые близкие люди должны знать друг друга в лицо.

Лия третий час писала эссе по Контролю мыслей. Весь пол был засыпан смятыми листами.  На голове кривоватый пучок, из которого торчит пара погрызенных карандашей. Разумеется, никому и в голову не пришло предупредить о визите. А о таком госте стоило сообщить заранее.

Дверь распахнулась и в комнату вбежала подруга, волоча за собой его. Того самого. Человека в коричневом пальто.

- Знакомься, это Ярослав. Самый лучший в мире, - отрекомендовала подруга, глядя на парня влюбленными глазами. Сердце Лии сжалось в комок, наполненный болью. Он смотрел на Киру так, словно здесь была только она. А её, испуганной и ошарашенной внезапным визитом, не существовало.

***

Шаг. Я не смогла больше жить там. Видеть вас каждый день, слушать рассказы Киры о поцелуях и размышления, можно ли доверять тебе. Стоит ли сбежать с тобой в охотничий домик за скалами и пропасть до утра? Мне хотелось только одного. Кричать «Нет». Так громко, как только могу. Срывать голос, вырывая тебя из сердца. Как ты туда врос? Как тебе удалось, всего за несколько секунд.

Тогда я впервые заболела. Впала в беспамятство и лежала, словно умирающая. Бредила. О, зачем я бредила.  Если бы он ни услышал, ничего бы не случилось.

***

Несколько недель его дочь, его милая и добрая девочка сидела в комнате. Сначала был ад. Лия впала в забытье. Высокая температура, постоянный бред.  Простуда? Избавить дочь Главы Ассоциации от  нее не составило бы труда. Но целители оказались бессильны. Лечить разбитое сердце они не умеют. А вот он. Он может.  Вылечить её. Дать ей то, что она хочет.  Нарушить все правила и законы, но спасти её – сердце отца не могло решить иначе.

- Милая, у меня для тебя есть новости, - он вошел в комнату, плотно закрывая за собой дверь. Сквозняк дочери был строжайше противопоказан. Никакого внешнего воздействия.

- Какие? – в глазах и голосе никакого интереса. Жизнь словно уходит из нее по капле. С каждым днем только хуже. Жар спал – единственная их победа.

Лия посмотрела на отца. Тот слегка смущенно потупил взгляд. Он был хорошим политиком, сильным Главой, но слишком чутким и нежным отцом. В  Совете даже шутили на эту тему, что, мол, не сможет Лия наследника родить – папка замуж не отдаст.

- Оракул выбрал для тебя пару.

Девушка вскочила на ноги. Нет. Только не пара. Она никогда не полюбит этого человека. Зачем? За что?

- Отец, это невозможно. Я люблю другого.

Он ничего не ответил. Просто молча протянул обожженный свиток. Свиток Оракула. Первый и единственный раз в жизни Лия держала его в руках. Держала в руках свою судьбу.

***

Шаг. Я знала. Что-то не так. Отец никогда не приносил свитки домой. Но не поверила, что подмена возможна. Подозревала, но не верила.  Я навсегда запомню твои глаза, когда мы сидели в кабинете, и он официально огласил …приговор. Отвращение. Это ты почувствовал. Ужас и отвращение. С тех самых пор другого взгляда я не видела. Ты никогда больше не смотрел на меня теми смеющимися глазами. Только отвращение, которое позже сменилось стоическим равнодушием.

О том, что тебя заставили. Приставили нож к горлу твоего отца. Я узнала за день до свадьбы, так же как и о поддельном пророчестве.  Все было в моих руках. Одно слово и мы были бы свободны. Ты ушел бы к Кире, к любви, к счастью. Я, возможно, смогла бы это пережить. Или не смогла бы, какая разница, если в итоге вы все равно вместе, а я иду к пропасти.

Я любила тебя, заботилась о тебе, родила тебе сына. Но так и не смогла завоевать хоть каплю твоей любви. И потеряла навсегда самого близкого человека.

***

-  Лия! Пустите меня! – невероятный, дикий крик разорвал тишину дома. Грохот. Киру грубо вышвырнули из дома Главы, из дома Лии – лучшей подруги. Бывшей лучшей подруги. – Впусти меня, нам нужно поговорить! – она не оставляла попыток докричаться.

- Может, встретишься с ней? – в комнату, хмурясь, заглянула мама. Три дня. Три дня Кира приходила сюда и пыталась встретиться. Но что Лия могла сказать? Решение Оракула не обсуждается. Особенно, когда от одной мысли о предстоящей свадьбе все внутри трепещет от счастья. Он её. Теперь он всегда будет рядом с ней, так решили наверху.  Это не она забрала его, не уводила у лучшей подруги. Это сделало само провидение. Сам Творец.

- Нет, не могу, - вот только почему Лия чувствовала себя воровкой – необъяснимо.  Она не могла найти в себе смелость и взглянуть в глаза своей единственной подруге, погибающей от боли.

Сытый голодному не товарищ, не друг, и тем более не лучшая подруга. Утром на ручке двери Лия обнаружила зеленый браслет.

***

Шаг. Вот и всё. Теперь я делаю то, что должна была сделать много лет назад. Ухожу. В спасительное небытие. Мой сын – точная копия отца. Единственное мое счастье. Сильный. Красивый. Честный. Любящий. Скоро займет пост Главы. Я буду ему только мешать. Так же, как мешала его отцу. Моя миссия выполнена, Ярослав. Я отдала тебе все, что могла.  Только ты не взял.

Теперь пришло время стать свободной. Будьте счастливы….Шаг.

***

Я бежала по центральной улице Новой деревни, не разбирая дороги.  Слезы застилали глаза. Только что, кажется, я объявила войну Ассоциации. Догадаться надо. Хлопнуть дверью прямо перед носом Киры. Вряд ли материнский инстинкт спасет меня от её благих намерений. Она, без сомнения,  выложит ими ровную дорожку в ад для меня и Кирилла, а возможно и для всей команды.

- Арина, стоять! – меня схватили за капюшон куртки и затормозили. Громогласный  голос Клима я узнала сразу.  –  Сказать, что я задолбался тебя искать – это ничего не сказать. Где тебя носило?

- Не спрашивай. Что  случилось? Что-то с Кириллом? – забыв о приличиях, я вытерла заплаканное лицо рукавом куртки.  Парень, глядя на это, слегка поморщился, но комментировать мою покрасневшую физиономию с размазанной под глазами косметикой не стал.

- Вы два паникера. Он переживает, что с тобой может случиться беда. Поэтому я целый час бегаю по деревне, как ищейка. А ты вместо того, чтобы пригласить гостя в дом и напоить чаем, истерично вопрошаешь, что с Кириллом случилось. Жив, здоров. Смс-ки пишет.

- Где остальные?

- С мамой Кирилла. Точнее, ищут её. Она тоже куда-то запропастилась. Вечно вас на месте нет, когда надо.

В груди что-то ёкнуло. Не к добру это. Но я поспешила списать всё на общий нервный срыв после разговора с Кирой. Главное, чтобы с Кириллом все было в порядке, и он вернулся сюда. Пусть и чужим мужем, но живым. 

***

Имеет ли значение, кто бросил в тебя зубочистку, когда мир переворачивается с ног на голову? Какая разница, кто написал смс, если в нем слова «Твоя мать мертва». Есть ли смысл бороться за мир, в котором её больше нет? Имеет ли значение, кто сидит рядом, когда самолет начинает падать?

-Учитель…

В одну сотую секунды мир изменился.  Объект, сидевший рядом, обрел новые черты лица и тела. Самолет вошел в зону турбулентности.  Кто-то из детей испуганно вскрикнул. По салону разнесся крик: «Мама!».

***

Внутри все сжалось, лишая возможности дышать. Боль. Отпустило. Я часто дышала, стараясь не упасть со стула. Щекоча кожу, капелька пота скатывалась от виска к уху. Мелкая дрожь пульсировала под кожей.

Три пары глаз тут же вцепились в меня с одним вопросом. Что произошло? Несколько часов мы ждали известий от Команды и Кирилла. Но в ответ только тишина. Клим пробовал связаться с Эдгаром и Машей – никто не берет трубку.

Забыто сейчас было все. Лера сидела рядом со мной, пытаясь затолкать третью чашку уже безнадежно остывшего чая. Как ни странно, на Ворошилова, который удобно расположился на стуле рядом с Жанной, она не обращала никакого внимания. Неужели действие вируса прошло?

Не сгрызай меня изнутри беспокойство за Кирилла, я обязательно уделила бы этому внимание. Но не сейчас.

Я попыталась взять чашку, но руки ходили ходуном.  Чай расплескался по столу.

- Что-то случилось, - губы казались какими-то чужими.

- Рин, может, таблеточку и спать? – предложила Жанна, сочувственно глядя на мои мучения.  Теперь и она в курсе наших с Кириллом непростых отношений.  Лера не утерпела. Разумеется, без подробностей о Комарове и приукрасив ситуацию своими зверски романтическим воображением. Так что первые полчаса мы с Климом пытались объяснить, как все было на самом деле. Точнее, я пыталась, а он  ныл, что его Командир – влюбленный осел.  Жанна не прониклась ни первым, ни вторым, ни третьим рассказом. Не стала ничего советовать. Просто сказала: «Держись!»  За что я была бесконечно благодарна нашей королеве красоты.

Дверь на кухню открылась, и в комнате стало тесно. Небольшая уютная кухня была определенно мала для монументальной фигуры Эдгара, но его это, казалось, ни чуточки не заботит. Он, как пес, несколько раз махнул головой, стряхивая с волос влагу от растаявшего снега, и поднял на нас взгляд.  На ноги вскочили все. Было понятно без слов. Действительно, что-то случилось.

***

Он убил её. Все-таки убил. Мечтал избавиться и вот, её больше нет. Гнев обрушился на меня неконтролируемым потоком. Самолет задрожал еще сильнее. Кончики пальцев призывно покалывало. Знакомое чувство. Сейчас одно моё желание равняется силе сотни команд Мыслителей.  Нас резко подняло вверх и снова бросило в воздушную яму.

Какой смысл во всем, если её больше нет? Какое мне дело до этих кусков мяса, охваченных желанием наживы,  готовых предать за место под солнцем и поступиться моралью ради успеха. Горите вы все в аду.

Салон самолета наполнился дымом. Черт! Но успокоиться я уже не мог. Огонь разгорался все сильнее.  Учитель ничего не предпринимал, просто смотрел на меня спокойным, ожидающим чего-то взглядом.

- Почему? – одними губами произнес я, глядя в его глаза.

- Цена победы, - ответил он и растворился в воздухе.

Шум пропал. Звуки падения. Даже запах гари исчез. Осталась только материя, окружившая меня плотным непроницаемым коконом. «Самолет падает, но я его не спасу»,  - последняя мысль, прежде чем провалиться во тьму.

***

- Эд, не томи. - Клим, похоже,  был официальным противником мхатовских пауз, особенно, когда их держали с таким выражением лица. Эдгар смотрел на меня. Я смотрела на Эдгара и медленно оседала на стул.

- Нет, - Лера успела подхватить меня под локоть.

- Кирилл погиб.  Самолет с его миссией взорвался на высоте больше сотни метров. Выживших нет, - парень замер на месте.

Я ожидала от себя любой реакции на это известие, но не такой. Не было ощущения разорвавшегося на кусочки сердца. Не было желания рыдать и биться головой о стены. Ничего.  Пустота и твердая уверенность. Он жив.  Даже слез не было.

- Это не всё, - Эдгар продолжал вскрывать нарывы.-  Мать Кирилла мы нашли мертвой. Она шагнула в пропасть  сегодня ночью.

Я тоже падала в пропасть.  Темную пропасть ледяного отчаяния и не понимания. Мать Кирилла? Когда он вернется, будет не в себе.  Я буду нужна ему. Нет, я не позволю себе сломаться сейчас. Резко выдыхаю.

- Арина, он не вернется, - Клим услышал мои мысли, да я и не пряталась.

- Не спорь с ней, - оборвал его Эдгар.  – Арина, твой отец арестован. Он сдался Ассоциации. Признался, что подстроил эту миссию и вся вина за гибель Кирилла и сотни человек лежит на нем. Завтра суд.

Глава 20. Тюрьма

***

Раз. Два. Три. За окном улыбался солнечный осенний день. Снова, как тогда на первой миссии. Интересно, если я испеку блинчики, он обрадуется и вернется? Мысли на грани между реальностью и безумием.  У меня не было сил подняться с кровати. Тело словно пришили к матрасу. Четыре. Пять. Сколько там полосок на потолке?  Легкое покалывание на кончиках пальцев. Теперь оно побежало вверх по рукам. Кажется, я лежала неподвижно всю ночь и телу это не понравилось.

Мы писали. Сжала в кулак левую руку. Мы писали. Сжала в кулак правую руку. Наши пальчики устали. Обе руки вместе.  Боль накатывает внезапной волной. Его нет. Я могу сколько угодно опаздывать на занятия,  стоять на середине качающегося моста, бродить по аллеям из шиповника ночью. Он не придет.  Моё желание ничего не значит. Он его не услышит.  Что я могу противопоставить смерти?

Прорвало. Чтобы никто не слышал, пришлось перевернуться и спрятать лицо в подушку. Крепко, до боли стиснуть её зубами и укрыться с головой одеялом. Он жив, черт возьми.  Пусть весь мир думает, что мертв. Я знаю. Знаю правду.  Где ты, чертов Наследник Ассоциации? Почему не вернулся домой?

***

- Она не ест уже сутки. Не пытайся меня остановить, - с подносом в комнату ввалилась, как ни странно, Жанна.  Я ожидала Леру, но та просто вошла следом. Видимо, безуспешно пыталась остановить подругу.

- Арина! - Лера мгновенно заметила мои заплаканные глаза и дрожащие губы.  – Жанн, ну какая ей еда?

Меня тут же обняли и погладили по голове. Рыдать от этого захотелось только больше. Лучше бы рядом не было никого, так меньше соблазна окончательно расслабиться и упасть в отчаяние. Кого я обманываю? Я и так в отчаянии. Уже там. Погруженная в боль. Чувствую одно, вижу другое, желаю третьего. Права ли я в своих чувствах? Не знаю.  Возможно, они обманывают меня, спасая от страшной участи. Лгут во спасение, как любил …нет, любит делать Кирилл.  Вечно не договаривает, стараясь уберечь от страшной правды. Только вот страшная правда не любит сидеть в тени. Ей нравится поджидать тебя за ближайшим углом и в тот самый момент, когда ты успокоился и почувствовал себя в безопасности, выскочить оттуда с громким «Бу!» . Напугать до чертиков, разозлить и хладнокровно воткнуть нож в сердце.

Жанна водрузила на стол поднос с чаем, печеньем «Елочки» и тарелкой спагетти с сыром.  Первые секунды от запаха еды меняв мутило.  Зато голодный желудок сразу отозвался на приближение пищи жалобным урчанием.

- Её желудок думает иначе, - хмыкнула девушка.

- Я. - мне с трудом удалось восстановить дыхание.  Внутри грудной клетки отчаянно ныло. Это рвалось наружу что-то ужасное. – Я бы съела твоих кексов, Лер.

От неожиданности подруга резко отпустила мои плечи.

- Сейчас все сделаю, - и вихрем умчалась вниз.

Мы с Жанной удивленно переглянулись. Внезапно девушка подошла ко мне и встала напротив, скрестив на груди руки. Из-под темных бровей на меня смотрели яркие зеленые глаза полные решимости.

- Никаких кексов, если не приведешь себя в порядок  и не спустишься вниз. Сейчас же!

***

Наша кухня за последние сутки, видимо, превратилась в личные апартаменты Ворошилова.  Диванчик в углу был удивительно хорошо обжит. Подушка, одеяло. Придвинутый пуфик, чтобы можно было протянуть ноги. Появился даже небольшой столик. Сейчас на нем стоял поднос с бутербродами.  Ему еще и завтра к дивану носят? Хорошо устроился.

- Ты все еще здесь? – я попыталась удивиться, но эмоции вышли какими-то вымученными, чужими. Блеклое отражение того, что было раньше.  Имеют ли они значение теперь, когда его нет? Имеют, потому что он есть.

На меня не обратили никакого внимания. Клим был занят интереснейшим делом – изучением процесса приготовления кексов.  Рукав его свитера уже был перепачкан в муке, она же осела на волосах и носу, который он то и дело норовил засунуть в плошку с еще не замешанным тестом.

- Хватит крутиться под ногами. Раз нечего делать, принеси яйца из холодильника, - зло буркнула на него Лера.  Если бы её щеки не были такими предательски красными, я бы подумала, что чувства сошли на нет. Но, увы.  Всё оказалось намного проще. Любовь любовью, а готовить Валерии  Комаровой нравилось больше. Так что Клим  банально проигрывал кексам.

- Так его, Лера! – одобрительным возгласом поддержала воспитательный процесс Жанна и буквально втолкнула меня в кухню.

- Если б я был султан, был бы холостой, - без энтузиазма напел Клим и пошел к холодильнику.  Судя по всему, ему кексы нужны были не меньше, чем мне. Только глядя на его уставшее и слегка осунувшееся лицо, я поняла, что не одинока. Не мне одной плохо.  Не только я скучаю и бьюсь в истерике. Одно но. Я могла себе это позволить, а Клим нет. Ни он, ни (я уверена) Эдгар не могут сейчас позволить себе слабости.  Какого черта тогда я расклеилась?  Эта мысль со всей силы стукнула меня по голове и совершенно точно оставила шишку на затылке.  Отрезвило.

- Клим, ты решил поселиться у нас? –  слегка пошатываясь от слабости и голода, я доползла до стула и уселась за обеденный стол. Фух. Было такое чувство, что я только что пробежала пару километров.

- И не мечтай. Я на дежурстве. Ты все еще Объект. По правилам, после смерти Командира мы должны защищать его Объекты до перераспределения, - пояснил парень, резко захлопнув дверцу холодильника.

Слово смерть резануло мне уши.  Оно было чужое, не нужное здесь, не к месту. Зачем говорить о смерти, когда Кирилл жив?  Снова кричал мой внутренний голос. Как же тебя унять, глупое ты создание? 

- Арина, - в комнату вошел Эдгар. Картинка как-то сама собой наложилась на прошлый вечер. Я вжалась в спинку стула, ожидая следующей порции новостей. – Хорошо, что ты здесь. Тебя хочет видеть отец.  Ему разрешили свидание.

Все движение на кухне замерло в одну секунду.  Лера перестала стучать ложкой по краям плошки. Даже включенный минуту назад электрический чайник щелкнул и выключился. Осталось только напряжение.

***

- Ты ненавидишь меня?

Мы с папой сидели друг напротив друга за серым стальным столом. Нас окружали серые холодные стены. Воздух в зале для свиданий был тяжелым и спертым. Где-то неподалеку что-то щелкало. Таймер? Обратный отсчет до взрыва? Маленький человечек с фотоаппаратом? Какое это имеет значение, когда перед тобой сидит последний человек, которому ты могла доверять. А теперь его судят за убийство. За убийство человека, нет, за убийство всего в твоей жизни.  Но ненавидеть его я не могла. Слишком сильное чувство. Сейчас, выжженная до тла отчаянием, я не была на него способна.

- Нет.

- Нам нужно поговорить так, чтобы нас не услышали. Времени  мало, - щелканье прекратилось. В серой комнате повисла напряженная тишина. Я не шевелилась. – Через несколько часов суд. Я не могу умереть презираемым тобой.  Только не моей дочерью. Быстро.  У нас всего несколько минут.

Совсем скоро я привыкну к этому туману разума. Когда отец замкнул полюс, я буквально провалилась в него. Утонула и вынырнула лишь рядом с ним. Глядя в знакомые мне серые глаза.

- Извини, в комнате везде есть уши. Так быстрее. Я должен тебе всё объяснить, - отец выдохнул, пытаясь собраться с мыслями.

- Что именно? Расскажешь, почему убил Кирилла? Попросишь простить тебя?- я говорила это без злобы. Внутри лишь равнодушие и ожидание ответов. Наконец-то я их получу. Получу ведь?

- Я не убивал Кирилла и этих людей, - он махнул рукой, и рядом со мной появилось кресло.  Отец опустился во второе такое же.

- А кто? – в моей голове зашевелились склизкие черви подозрений. Нет, не может быть. Это просто моя больная фантазия. Глупости воспаленного отчаянием мозга.

- Догадываешься? Кирилл узнал о смерти матери и потерял контроль, - отец выдохнул, - он сжег самолет и всех этих людей. Детей, женщин. Как ты знаешь, никто не выжил.

Я остолбенела и буквально упала в проигнорированное несколько секунд назад кресло. Сердце бешено билось.

- Но почему ты идешь под суд? Почему не сказал Ассоциации правду? – руки до боли сжали подлокотники кресла. Я потеряю обоих. Кирилла потеряла уже. Теперь еще и папа. Почему хотя бы он не может остаться со мной? Кому и для чего нужно отбирать у меня всё, что дорого? Зачем это нужно? Глаза защипало. Я могу плакать в пространстве чужих мыслей?

- Нет подтверждения того, что Кирилл мертв. Нет фактов и доказательств. Если Кирилл жив и решит вернуться, то войти в двери штаба Ассоциации он должен выжившим героем, а не убийцей.

- Всё из-за вашей миссии? Из-за освобождения Теней? – буркнула я, уже пылая ненавистью ко всем Теням. Отец удивился, но как-то вяло, словно давно подозревал, что я в курсе.

- Тогда ты услышала то, что должна была услышать. Миссия есть, но не буду скрывать, она заключается не в этом. Освобождение Теней – предлог. Извини, но большего сказать не могу.  – Отец едва заметно улыбнулся.

Я ловила каждое его слово, разглядывая мелкие морщинки, образовавшиеся в углу рта. Совсем скоро мне останется лишь вспоминать его. Вновь подступившие слезы душили. Зачем вмешиваться? Почему нельзя просто жить спокойно рядом со мной? Что за страсть к революции и переворачиванию мира? Никогда, никогда я не смогу этого понять.

- Но ты невиновен, как так можно? – у меня в голове не укладывалось.

- Чтобы создать героя, нужно сначала создать злодея. Эту роль я хочу сыграть сегодня. Сыграть так, чтобы все поверили, - он замолчал, словно раздумывая, говорить мне что-то еще или нет.

- Пап, не томи. Есть что-то еще, да?- не выдержала я, уже глотая слезы. Давай, добей свою дочь. Хуже уже не будет. Но я ошибалась. Как же я ошибалась.

- Я убил Лию, - коротко ответил он. Его пронзительный взгляд устремился на меня, когда я, как ошпаренная вскочила с кресла.

- Ты убил кого? – голова вот-вот готова была взорваться. В какую реальность я попала? Зачем. Почему. Верните меня обратно.

- Я убил его мать, - спокойно повторил отец. – На самом деле, Тени не просят победы в испытании. Им нужна плата. Отдать самое ценное и доказать, что не потеряешь себя.  Пока об этом помнили, Теням не давали повода, старались до церемонии решить все вопросы и принять единогласное решение. Но члены Совета поддались Ярославу и забыли об этом. На Церемонии у меня был выбор: уничтожить сотни или решить всё ценой одной жизни.

Мне оставалось только плакать, спрятав лицо в ладонях. Я окончательно запуталась и ничего не понимала. Отец был с Кириллом за тысячи километров отсюда. Лия умерла здесь, шагнув вниз с обрыва. Как? Как?

- Помнишь ваше первое занятие со Львом? Манипуляция с сознанием. Формально, она сама приняла решение и совершила самоубийство. Сразу после церемонии я воскресил в её голове определенные воспоминания и заставил, наконец, почувствовать то, что она заслужила, - в голосе Главы Теней  не было ни капли раскаяния. Это так резануло мне уши, что вот-вот из них должна была политься теплая струйка крови.

- Почему она? Как ты мог забрать мать у любимого ученика? – я снова упала в кресло, не зная, как справиться с навалившейся на плечи тяжестью.

- У Кирилла было две самые большие ценности.  Я просто не смог забрать у него тебя, - голос отца стал чуть ниже. Одна мысль об этом явно причиняла боль. Мне тоже. Он спас мою жизнь ценой жизни Лии.  – Она заслужила, то, что с ней случилось. Эта женщина только носила обличье жертвы.

Время…

Меня выбросило из его сознания так резко, что я не удержалась на ногах и рухнула на пол. По серой комнате гулял сквозняк. Он неприятно холодил мокрые от слез щеки. Дверь, через которую я вошла, была открыта настежь. За порогом застыл Ярослав.  Темные глаза метали молнии, лицо побледнело и осунулось.  Кажется, за ночь он прошел все круги ада.

Я отвела взгляд от Главы Ассоциации и увидела, что отец поднялся на ноги.

- Что ты показал ей?  - почти прорычал Ярослав.

- Попробуй, узнай,  – холодно бросил ему отец.

Они стояли и буравили друг друга взглядами.  Я знала, что идет какая-то невидимая мне борьба, чувствовала напряжение, пульсацию материи. Никто не хотел уступать.

- Убийца, - рыкнул Глава Ассоциации. Узнал ли он о своей жене или имел ввиду Кирилла? Скорее всего, второе. Меня казалось, что смерть жены стала для него лучшим подарком на все грядущие праздники.

- Не больший, чем ты, - парировал отец.

Ярослав налетел на него стремительно, словно филин на испуганного мышонка. Только у этого мышонка были весьма длинные когти и острые зубы.

- Я никого не убивал, - рычал Глава Ассоциации. – Не ровняй меня с собой, сволочь!

Отец просто смеялся. Словно помешанный. Играл он уже роль или действительно сошел с ума? Я не гадала. Не смела гадать, медленно отползая к выходу из холодной серой комнаты.  Я не успела достигнуть двери, как две пары рук подхватили меня и буквально насильно выволокли наружу. Сопротивляться? А смысл?

***

Меня втащили в полумрак холла. Занятно, однажды войдя в двери Ассоциации, ты уже не можешь из них выйти? Теперь они притягивают тебя как магнитом.  Эта гора буквально всасывает тебя вместе с воздухом. Заставляет изучать новые и новые свои закоулки. Сейчас я в одном из тюремных коридоров, я уверена, что за моей спиной два мужчины в комбинезонах с буквой «А», у кого еще могут быть такие сильные руки?  Несколько ничтожных попыток вырваться были предотвращены с удивительной легкостью.

- Стойте, - из темноты коридора  выплыл Ярослав. Неужели с отцом закончил? Узнал ли он что-то? Сомневаюсь.  Отец никогда бы не сдался, а вот я. Сердце упало вниз и спряталось в районе правой пятки, как у того самого зайца из сказки. Руки резко отпустили меня. Пришлось схватиться за стену, чтобы удержать равновесие.

- Что вам от меня … - мне не дали закончить.

- Информация, - в темнеющих глазах Главы Ассоциации загадочным калейдоскопом отражались  бледно-желтые светильники, освещающие коридор.  Полюс замкнулся.  Песня, которую я так старательно раз за разом прокручивала в своей голове, оборвалась.  Никогда я не чувствовала такого натиска. Он просто смел мою защиту, как хрупкий карточный домик.  Ему стало известно всё.  Обо мне, о Кирилле, о подслушанных разговорах.

- И что вы сделаете?  - веки стали каменными и сами опустились несколько секунд назад . Стоило неимоверных усилий поднять их вновь.  Картинка перед глазами плыла,  то и дело превращаясь в расфокусированную кашу.

- Ты и мой сын? – я кожей чувствовала, как Глава дрогнул.  Он понял то же, что и я, когда подслушала их в саду шиповника.  Чувства похожи.

- Да, -  мои губы предательски дрожали, произнося это короткое слово. Полюс был все еще замкнут. Сила материи с невероятной силой давила на виски. Глава побеждал. Конечно, побеждал.  Он ликовал.  Сегодня он избавится от всех лишних и начнет свою идеальную жизнь, не так ли? Нелюбимая жена – мертва. Муж любимой женщины – скоро будет осужден и тоже умрет. Девчонка, путающаяся под ногами, в его руках. Да, есть опасность, что сына уже не вернуть, но пусть. За свою победу тоже стоит заплатить.

Боль пронзила голову. Словно стрела прошла навылет из виска в висок. Я закричала и попыталась отшатнуться, но знакомые руки охранников не дали мне такой возможности. Боль затихла на секунду, но это была лишь короткая передышка. Она пришла снова. Новый виток. Новый уровень. Кажется, кто-то невидимый безжалостно надел мне на голову раскаленный жлезный обруч.

- Властью данной мне Оракулом, заключаю тебя в тюрьму разума. Да будешь ты скована кругом до конца времен, -  последнее, что я услышала, прежде чем потерять сознание.

Глава 21. В кольце

***

Надоедливый мобильник. Жужжит и жужжит. Я спать хочу, понятно? Наконец-то, впервые за несколько дней спала спокойно и теперь кто-то рискует прервать мой сон. Убью. Не открывая глаза, я нащупала на тумбочке телефон.

- Да? – мой недовольный голос должен был убедить человека на том конце, что разговора не будет. А на его бренную голову, в которую пришла мысль позвонить мне в такую рань, обрушатся все кары Ада, от венца безбрачия до энуреза.

- Рин, ты дрыхнешь еще? У нас колок по инглишу через полчаса!  - раздался в трубке звонкий голос моей старой знакомой Наташки.

Я подскочила на кровати и открыла глаза. Что за черт? Где я? Осматриваюсь по сторонам. Это моя комната. Та самая, в которой я прожила всю свою жизнь до злосчастного совершеннолетия.  Всё, как обычно. Доска с записками и несколькими сиротливыми фото с отдыха висит над столом.  Портрет группы из трех ванильных мальчиков на стене. Они были очень популярны, когда мне было тринадцать. Тогда и повесила. Сейчас и название не вспомнить. Оно разве что на плакате написано.  Почему до сих пор не сняла? Не знаю. Наверное, потому что это мое прошлое. Кусочек моей жизни, который не хотелось забывать.

Дверца шкафа, как всегда, слегка приоткрыта. Мама сто раз просила отца починить, но он упорно отнекивался. Отвертка и молоток – не самые любимые его инструменты.

- Д-да. Наташ, скоро буду, - пролепетала  я и повесила трубку.

Что это было? Мыслители, Ассоциация – все это просто сон? С губ сорвался вздох то ли облегчения, то ли сожаления, то ли и того, и другого сразу.  Оглядевшись, на тумбочке я заметила помятый листок бумаги.

«Уехали на дачу к Смирновым. Ждем тебя вечером после проверочной. Завтрак в холодильнике, деньги  на столе. Целую, мама»

Целую, мама. Как удар в сердце. Неужели мне так этого не хватало. Такого теплого и такого обыкновенного «целую». Простой записки от мамы, пропитанной заботой. Слезы навернулись на глаза, но я сдержалась. Нужно было понять, что у меня за проверочная и, самое главное, где я должна скоро быть. Ничего не помню. Какой университет? Что за проверочная? Черт-черт!

В сумке нашлась зачетка. Так, МГУ.  Я поперхнулась. Я что, поступила в МГУ? Как так? Я туда и не планировала. Шутки такие? Факультет иностранных языков и регионоведения. Так, это мне через полчаса надо быть на Ломоносовском, что ли?

Наскоро затолкав в себя бутерброд, я оделась и отправилась сначала на штурм московского метрополитена, а потом и троллейбуса. Проездной очень удачно оказался в сумке, прихваченной с этажерки в коридоре.

***

Разумеется, на проверочную я опоздала минут на тридцать, но преподавательница – высокая худощавая женщина сорок плюс в огромных очках – приветливо мне улыбнулась и без лишних разговоров выдала задание.  С задней парты рукой махнула Наташка, и я заняла место рядом. Не знаю как, но колок я написала. Спасибо, репетиторы из МГИМО. Натаскали меня за три года на твердый хор.

- Ну ты и спать, Дмитриева! Хорошо, что Стрекоза сегодня в духе. А то пришлось бы пересдавать, - Наташка не умолкала ни на секунду.

- Повезло, - я пожала плечами, решив говорить по минимуму. Никто не должен догадаться, что я ничего не помню. Не знаю, как долго удастся продержаться. Несколько раз я испуганно кивала незнакомым ребятам, которые тепло меня приветствовали. Блин, кто вы? Кто все эти люди?

- Арин, с тобой все нормально? Ты какая-то растерянная, - Наташа остановила меня рядом с дверью в деканат. Спасибо, табличка.

- Готовилась полночи. Не выспалась, - отмазка, которая спасает всегда, - не обращай внимания.

- Сейчас забегу в деканат за доками, дождешься меня? – понимающе кивнула подруга и скрылась за тяжелыми дверями деканата. Я устроилась на подоконнике, пытаясь как-то уложить в голове все случившееся. Ничего не помню. Совсем. Ни друзей, ни этот злосчастный универ, ни одного преподавателя. Все, что касается мира Мыслителей помню отчетливо, некоторые моменты даже до дрожи отчетливо. Неужели сон был таким реалистичным? А как же эта жизнь? Разве можно просто так взять и забыть полгода жизни?

- Привет! – высокий парень с огромной папкой в руках плюхнулся рядом со мной на подоконник. Солнце играло с его слегка обросшими волосами.  При таком освещении казалось, что они сделаны из молочного шоколада. Как и глаза. Такого же цвета.  Он смотрел на меня так, словно мы давно знакомы.  О, Творец, пусть это будет не мой парень, пожалуйста.

- Привет, - я постаралась изобразить максимально доброжелательную улыбку.

- Как колок? Удачно?  Готова стать моделью после пар?

Эээ, что? Какую работу, какой модели? Видимо, все эти и еще тысяча вопросов отразилась на моем лице.

- Переучилась? Ты обещала после проверочной по английскому позировать мне для портрета главной героини, - он костяшкой указательного пальца несколько раз щелкнул мне по лбу. Я зажмурилась и вздрогнула.  Какие фамильярности. Эй, парень, я тебя не знаю.

- Извини, забыла. Напомни, главной героини чего? – как же неловко, боже мой. Взгляд незадачливого то ли художника, то ли автора чего-то был слишком красноречивым, чтобы его игнорировать.

- С тобой все хорошо? Сама же вызвалась позировать для обложки моей книги. Я как раз принес тебе черновик, перечитай, вспомни и подумай еще раз. Если откажешься, я пойму. Правда, - он достал из сумки толстую папку с листами. Что ж, по сведениям Наташи, у нас еще три пары. Будет, чем заняться.

- Раз обещала, значит, буду, - торжественно пообещала я, - но вспомнить не помешает.

- Отлично, читай. После пар встретимся и поедем к художнику.

***

- Что за черт! – я вскочила на ноги прямо посреди пары и, схватив черновик, выбежала в коридор. Лектор не успел ничего сказать, словно завис, вместе со всей аудиторией.

Несколько минут я судорожно листала книгу моего нового-старого друга. Страницу за страницей. Это невозможно.  Героиня носила мое имя. Он описал всё. От падения со скалы до сцены в комнате. Описал Соню, Эдгара, Клима, Леру, Жанну, Комарова и Кирилла. Все они вот здесь. На бумаге. Когда я, глотая слезы, читала свой разговор с отцом, на мое плечо опустилась тяжелая рука.

- Снова плачешь? Как в прошлый раз, - улыбнулся парень, - готова?

- Да, готова.  Замечательная книга. Только название. Ангелы. Не вяжется, -  я пыталась улыбнуться дрожащими губами, - они определенно не ангелы.

- Учту, идем?- он подал мне руку  и помог слезть с подоконника.

***

Солнце играло в ветвях деревьев. Я с удовольствием вдохнула сладкий весенний воздух, позволяя нежному ветру играть с растрепавшимися волосами. Обожаю весну. Мир словно оживает, просыпается после долгого зимнего сна. Новый сезон. Новое начало. Новая жизнь.

Мы шли по узкой аллее. С одной стороны за нестрогим рядом деревьев шумели машины.  С другой – какое-то унылое серое здание.  Внезапно мой спутник замер на месте, как вкопанный.

- Я идиот, - парень хлопнул себя по лбу.  – Забыл папку с предыдущими эскизами в аудитории! Подожди меня здесь, десять минут и я вернусь.

Мы не успели далеко уйти. Вот он, наш корпус университета. Всего лишь перейти дорогу, миновать небольшой сквер и всё. Действительно, недолго.  Я сидела на скамейке и смотрела вслед удаляющейся фигуре. Внезапно, меня что-то дернуло. Не дало усидеть на месте. Предчувствие. Какое-то смутное. Необъяснимое. Я, как охотничья собака, сорвалась с места, поддаваясь импульсу.

Дорога. Пешеходный переход. Призывно мигает зеленый человечек. Писк сообщает слабовидящим, что можно переходить. Но летящая на полной скорости спортивная машина не слышит писка, не  видит и запрещающий сигнал.

- У него ведь должен быть защитник, - промелькнуло в моей голове. Такого автора не могли оставить без защиты. Правда?

Но, то, что я видела, противоречило всем моим мыслям. Всему, о чем я хотела думать и о чем мечтала в этот момент. Как в замедленной съемке я видела машину, людей на переходе и моего друга в самом его центре. Я закричала, вскидывая вверх руку. Выставляя блок. Но ничего не вышло. У меня не было силы. Никакой. Только крик, громкий удар тела  сначала о бампер, потом об асфальт. Ощущение беспомощности.  И темнота.

***

Земля содрогнулась под ногами. Мелкая трещина расколола камень, на который мне довелось так неосторожно приземлиться. Добро пожаловать домой. Я не понимал, как теперь смотреть на этот мир. Наверное, никто еще не возвращался домой настолько изменившимся.  Последние сутки перевернули всё с ног на голову, а как жить дальше с новым знанием. Ирония, но даже Творец не знает. Но об этом можно подумать потом. Сначала нужно вытащить Арину. С ней-то я теперь точно знаю, что делать. Как и с Учителем.

Внутри вскипел гнев, но тут же вместе с прозрачным осенним туманом улегся на горные хребты. Теперь я знаю свою силу, чувствую её каждой клеточкой и понимаю смысл. Она ластится к моей коже, как соскучившаяся кошка.  Как жаль, что Творец не успел рассказать больше. Очень стыдно, что все мои вопросы были про Ассоциацию и Арину. Мог бы, например, спросить, как вылечить Соню. Почему не спросил? Дрожащими от холода пальцами я набирал телефон Эдгара.

- Привет, я вернулся, - идиотская фраза, но что я мог придумать в ответ на молчание.  – Разбуди всех, вы мне срочно нужны. Жду около дома моих курсантов.

- Хорошо,- сдержанный Эдгар, как всегда, в своем репертуаре.  Даже в пять часов утра. Спокоен и как будто не разбужен.

***

- Живой, зараза! – налетел на меня Ворошилов, стукнув по спине с такой силой, что мне едва удалось сохранить равновесие.  Ударить в грязь лицом после такого триумфального возвращения – не наш формат.

- Такое чувство, что ненадолго, - я несколько раз повернул корпус сначала в одну, затем в другую сторону, чтобы размять спину. Ну и тяжелая же у Клима рука. – Где Эд и Маша?

- Эдгар сейчас будет, а Маша больна. Вчера отправили в лазарет. Случившееся с тобой её подкосило, - друг на несколько секунд задумался, прежде чем продолжить. – Арина исчезла. Мы не можем её найти уже второй день.

Известие про Машу заставило меня вздрогнуть. Неужели она привязана ко мне так же крепко, как и мать к Ярославу? Новости, которые я привез, станут для неё ударом. Возможно,  эта отсрочка нашей встречи к лучшему. В первую очередь, для неё.  Про Арину я все знал, чувствовал и умирал вместе с ней. Каждую секунду. Знал даже больше, чем хотел. Времени у нее было мало. Катастрофически. Пугающе. Парализующе мало.

- Эд, почему ты смотришь на меня, как будто привидение увидел?- друг подошел и замер в одном шаге от меня, вглядываясь. Точно прикидывал. Я это или не я сейчас стою перед ним.

- Весь лагерь считает, что ты мертв. Так что да, ты – призрак, - хмыкнул друг, протягивая мне руку, - но удивляюсь я по другому поводу.  Как невероятно почувствовала тебя эта девочка. Только один человек в лагере знал, что ты жив.

- Не сомневаюсь, - я оборвал друга, силясь не потерять самообладание. Потеряю его – потеряю время – потеряю её. – И сейчас наша задача вытащить эту девочку из тюрьмы разума. Любой ценой.

- Тюрьма разума? – громко вскрикнули на крыльце дома. Жанна, кутаясь в пальто, замерла на верхней ступеньке. – Вы сейчас не про Арину?  Скажите, что нет.

- Именно про нее, - подвел итог Клим, - да не переживай ты, вытащим сейчас твою подругу в два счета!

Девушки в нашей компании сейчас определенно были лишними. Клим сразу входил в образ «детка, я супергерой», это раздражало еще больше, чем перспективы ковыряться в темницах Ассоциации.  Я мог почувствовать её, но катакомбы, где содержались осужденные, знал из рук вон плохо. Бывал там пару раз, но не больше.

- Значит так, герои, я иду с вами, - девушка воинственно поправила шарф и уперла руки в бока.  Нас буквально пригвоздил к месту взгляд полный хладнокровной решимости.

- Нет, нет и нет, - разумеется, я был против. Мне неопытных курсантов на опасных миссиях уже хватило. По шею. Пусть эта и одна из лучших на курсе. Все равно. Нет.

- А как вам такой аргумент? – Жанна запустила руку в карман своего пальто и вытащила на свет белую ключ-карту. – Официальный доступ в тюрьму разума. Я попросила Машу выбить мне разрешение, чтобы наблюдать феномен закольцованной силы.

Пока мы с Эдгаром поднимали челюсти с земли,  Клим не сдерживал свою радость. Да когда он вообще хоть что-то сдерживал?  Жанна несколько раз ударила его по плечам, когда наш боец, обхватив её за талию, снял со ступенек крыльца. После чего опустил на землю и взлохматил ей волосы.

- Умняшка моя,  - довольная улыбка Ворошилова разбилась о недовольный взгляд Жанны.

- Эй, отпусти меня, - девушка высвободилась из цепких лап моего друга и проворчала, - я тебе не домашняя собачка, чтобы так со мной обращаться. Еще и укладку испортил.

- Она чудо, не так ли? – Клим подмигнул нам и пошел вслед за девушкой, уверенными шагами топающей в сторону штаб-квартиры Ассоциации.

Спорить я не стал. Если у Жанны есть допуск к темницам, то почему бы и нет. Она может быть полезна. В крайнем случае, за ней присмотрит Клим, если ему вообще можно доверить хоть что-то более-менее ценное.

***

- Рин, ты дрыхнешь еще? У нас колок по инглишу через полчаса!  - раздался в трубке звонкий голос моей старой знакомой Наташки.

Я открыла глаза и осмотрела комнату. Так, стоп. Мы же только вчера сдали коллоквиум. Какие полчаса?

***

- Нет, ты не пойдешь. Подожди еще немного, - я буквально вцепилась в своего друга.

- Эй, с ума сошла? Надо скорее забрать. Если кто-то украдет эскизы! – он вырвался из моих рук с такой неистовой силой, словно сам спешил к своей смерти, как мотылек на огонь.

Снова я верила в Мыслителей. Снова пыталась выставить блок. Снова кричала. Снова кровь медленно текла по асфальту.

***

- Рин, ты дрыхнешь еще? У нас колок по инглишу через полчаса!  - раздался в трубке звонкий голос моей старой знакомой Наташки.

Я издала в трубку такой жуткий нечленораздельный звук, что по приходу в университет была встречена красноречивым взглядом Наташи из серии «а не пора ли вам, девушка, к санитарам».

Опять. Снова. Какой раз? Какой день подряд я буду безуспешно спасать его? Пятый? Десятый? Мне казалось, что это длится вечность. Целую вечность я просыпаюсь этим утром. Целую вечность я пишу контрольную по английскому. И целую вечность мой друг раз за разом умирает у меня на глазах. Чтобы я ни делала, какие бы диверсии ни придумывала. Он все равно умирал. Раз за разом. Не всегда из-за машины.  В прошлый раз это был бандит с ножом в одном из переулков. Один раз его даже убило шальной пулей. А я ничего, ничего не смогла сделать.

- Я- идиот, - парень хлопнул себя по лбу.  – Забыл папку с предыдущими эскизами в аудитории! Подожди меня здесь, десять минут и я вернусь.

Что-то изменилось. Неуловимо. В дуновении ветра. В визге тормозов. Обреченная на боль, я бросилась к перекрестку. Желтую машину развернуло при торможении, но водитель не сбил ни одного из пешеходов. В воздухе запахло жженой резиной.

Я сделала шаг назад и в кого-то врезалась. Чья-то рука мгновенно оказалась на моей талии, прижимая ближе. Не давая сбежать, да я и не стремилась. Впервые вдыхая воздух полной грудью, я знала – он вернулся. Вернулся за мой. Теперь все будет хорошо.

- Круг разорван, - тихий шепот совсем рядом с моим ухом.

***

Слабоосвещенный вечно петляющий коридор. До позднего осеннего рассвета всего несколько часов. Нам надо успеть, пока остальные мыслители мирно спят в своих постелях, освободить тех, кто заключен в кольце из силы и мучений. Как минимум, двоих. Эдгар молча шел рядом со мной.  Сзади шепотом переругивались Жанна и Клим.

- Мог бы и аккуратнее с тем охранником, - выговаривала ему девушка.

- Кто бы говорил, второго ты сама об стену приложила, - я был уверен, что в конце Клим показал ей язык. Но мог и ошибаться, конечно.

Прошло около получаса с того момента, как мы вошли на территорию темниц Ассоциации. Карточка Жанны сработала без проблем, двери открылись, а вот от охранников пришлось избавиться. Как и от тех, что стояли при входе. Потом еще от четверых в переходе между общественной и центральной секцией.  Мы старались не убивать, но времени было мало и в запале, кажется, Эдгар свернул кому-то шею.  Он ненавидел сотрудников Ассоциации, а тем более, её охранников. Цепных псов, как друг их называл. Слишком много крови они попортили ему и его семье несколько лет назад.  А ситуация с Соней только усугубила его ненависть. Они много раз приходили, чтобы забрать её. Но каждый раз отступали перед ним и собаками, а когда дело было совсем плохо – в игру вступал я.

Погружаться в мысли и воспоминания времени не было. Сейчас я мог только полагаться на свои чувства. Теплоту кожи, биение сердца, желание быть рядом вцепившееся в другое такое же.

- Мы правильно идем? – спросил Эдгар, когда, миновав несколько развилок, я остановился.

- Уже не идем. Мы пришли.

Я превратился в стрелку компаса, поддающуюся магнитным колебаниям. Медленно, настраиваясь на эту, случайно пойманную волну, повернулся к одной из дверей. Вот она. Типовая, такая же, как и многие до нее. Белая с небольшим круглым окошком. Заглянуть – проверить – забыть.  Замерев, вдыхаю воздух. Да, она там. Точно. Срываюсь с места и бегу внутрь. Дверь рассыпается передо мной в мелкие щепки. Именно рассыпается, тихо шелестя остатками дерева. Странно, что их до сих пор не заменили на железные. С другой стороны – зачем?  В тюрьме разума двери не главное.

Вбежав в комнату, я замер, как вкопанный. Более жуткой картины мне еще не доводилось видеть. Даже война не заставляла моё сердце рухнуть в самые глубины Ада и за доли секунды обледенеть там. Подняться к солнцу, растаять и вернуться снова в Ад.

Наверное, причина в том, что войны, на которых я был – это чужие войны. Смерти, которые я видел – чужие. Все это никогда не касалось меня напрямую. Сейчас же я видел, как сходит с ума самое ценное существо в моей жизни. Моё существо.

Она сидела на кровати, с силой вцепившись руками в одеяло, и раскачивалась из стороны в сторону, как безумная.  Голову обхватывал белый обруч из чистой материи. Пересохшие губы что-то шептали. Мне удалось расслышать, только подойдя ближе.

«Ад – это бессилие. Бессилие – это Ад». Раз за разом. По кругу.

Гнев на отца и страх потерять её смешались в невероятный ураган. Пришлось собрать в кулак все свое самообладание, чтобы вернуться в эту комнату и освободить, наконец, Арину.

- Класс, мы её нашли.  Только оковы может снять только Глава, что делать будем?  - прозвучал за спиной голос Жанны.

- Теперь я решаю, у кого здесь какие полномочия, - я сам удивился, какой злобой было пропитано каждое мое слово. Но смотреть на Арину, контролировать себя и выслушивать бред от Жанны  - было выше порога моего терпения.  – Эд, проследи за коридором.  Наше проникновение уже могли заметить. Я держу под контролем камеры наблюдения, но не могу сказать, сколько сил отберет у меня разрыв обруча. 

 Меня не волновало, что мои спутники увидят что-то или догадаются. Все равно потом расскажу. Все, как на духу.  Сразу, как только сделаю уборку в этом мире, приведу его в порядок и покажу одному мерзкому Творцу, что значит искренне любить свое создание.

 Кольцо материи не обжигало меня. Разумеется, нет. Оно ластилось ко мне, как котенок.  Я коснулся его пальцем и серебристый сгусток энергии пробежал вверх по руке. Любого другого мыслителя это убьет, но не меня.

Слышу, как за спиной вскрикнула Жанна.Видимо, она неплохо изучила эти механизмы. Хех, сюрприз. Специальный курс углубленного изучения циклической материи.  Ведущий факультатива совершенно точно не лысый профессор, домогающийся до длинноногих студенток.

- Приказом Творца. Круг разорван, - мне не нужно говорить громко. Тихо. На самое ухо. Остальным слышать не полагается.

***

Впервые за несколько мучительных дней я почувствовала холод, тело затекло, пальцы на руках онемели, но все это не имело никакого значения. Даже сидя с закрытыми глазами, я чувствовала его присутствие. Это умножало на ноль всю боль, отчаяние и физический дискомфорт.

- Если открою глаза, ты не исчезнешь? – шепчу тихо. Сухая губа треснула, когда я попыталась улыбнуться.

- Никогда больше.

Мягкая подушечка пальца прикоснулась к неприятно саднящей губе.  Боль исчезла, и я открыла глаза. Что я знала о нем теперь? Он убил их. Потерял контроль и убил людей в самолете. Не пощадил никого. У него отобрали самое ценное и заставили это сделать. Винить его или нет? Бояться или нет? Какая разница.  Определение пришло само собой, когда я бросилась ему на шею, едва не свалив на пол. Боль от затекших мышц пронзила внезапно. Спасибо Творцу, что есть рядом эти руки, способные удержать меня рядом.

- Я думала, этот ад никогда не кончится, - больше не смогла держаться и разревелась, вцепившись ослабевшими руками в его рубашку.

- Ты…ты только что разорвал круг? – не знаю сколько времени прошло, но откуда-то издалека я услышала удивленный голос Жанны.  Это иллюзия? Очередная иллюзия?

Двигаться стало легче. Не так больно. Блин, этот гад лечил меня! Надеешься на радостные объятия, растворяешься в них, а это оказывается медицинская процедура.  В любом случае, за неё я была более чем благодарна.

- Извини, все остальное дома,-  когда Наставник отпустил меня и обернулся к Жанне, я с удивлением обнаружила, что могу стоять на ногах без боли. Вполне уверенно стоять.  Класс. – Жанна, не сейчас. У меня нет времени ничего объяснять.

- Кир, у нас проблемы, - Эдгар быстро вошел в комнату.

Только в этот момент я полностью осознала присутствие рядом других людей. Клим, Жанна и Эдгар. Интересная команда по спасению Арины.

- Все в порядке, Эд. Они как раз вовремя.

Глава 22. Истина в Зале Оракула

Комната наполнилась людьми с этой страшной буквой «А» на черных пиджаках. Крепкие ребята-охранники.  Все происходило так стремительно, что я не успела сосчитать, сколько их было. Да это и не имело большого значения. Они не сделали ничего, просто стояли, удивленно вытаращив глаза.

Кирилл устало выдохнул и выпрямился во весь рост, все еще поддерживая меня за талию. Я чувствовала себя защищенной и спокойной. Он вернулся, а значит, теперь плохо не будет. Чтобы ни происходило, все в порядке. Я прижималась к нему и странно лениво для такой напряженной ситуации пыталась вникнуть в происходящее.

- Добрый вечер, - поприветствовал их Наставник,- вы пришли, чтобы задержать нас по приказу Главы Ассоциации?

- Да, - самый высокий из этих  почти одинаковых людей сделал шаг вперед, - вы должны пройти с нами, Наследник.  Признаюсь, что мы удивлены. Нам сказали, что вы погибли на испытании Теней.  Как вижу, это не так, а значит сейчас вы официальный Наследник Ассоциации, - он слегка склонил голову, - Глеб не прошел испытание.

Чем этот мужик отличался от остальных таких же? Я слегка прищурилась, играя в игру, найди хотя бы одно отличие. Бах, победа. Буква на его форме была вышита золотыми, а не серебряными нитками. Иногда мелочи так важны, что самой противно.

- Мы пойдем. Добровольно и прямо сейчас.

-Извините, но сейчас Глава занят. Несколько минут назад он поднялся в башню Оракула, - отрапортовал мужчина.

Я не понимала, почему он отчитывается перед Кириллом, а не хватает нас за шкирку и не волочет к своему руководству? Хотя нет, понимала. Наследник. Слишком сильный мыслитель. Он просто боится его провоцировать.  Наверное, так.

- Занят казнью виновного в моей смерти? – хмыкнул Кирилл. Я подняла взгляд и увидела его лицо. Так вот почему все предпочитают конструктивный диалог, а не туповатую драку. Губы слегка изогнуты в усмешке, глаза прищурены и пусты. Только темнота. Отстраняюсь от него и беру за руку. Замкнуть полюса на всякий случай. Да, я боюсь, что его срыв повторится.  Так  у меня есть ничтожный шанс это предотвратить.  Кирилл косится на меня, но руку не отнимает.

Меж тем охранник стушевался. Да, что-то здесь не складывалось. Если Кирилл жив, то и казнить не за что – ежу понятно.

- Хватит церемоний, быстро ведите меня наверх. Коротким путем.  Нужно предотвратить несправедливость.

***

Несправедливость, хм. Назовем это так. С Учителем я успею разобраться после, сейчас он мне нужен живым, потому что этот чертов создатель нашей планеты толком ничего не объяснил. Придется разбираться на месте. Кажется, я говорил с Творцом сутки, но не узнал ничего. Как так? Ладно, сначала вытащить учителя – потом разбирать эту планету по винтикам.

 На всякий случай, всю дорогу не выпускаю руку Арины. Так надежнее. Пусть идет рядом, я должен чувствовать её. Что мы увидим там наверху? Успеем ли? Предугадать невозможно. Но, видит этот лентяй наверху, я сделаю все, что смогу.

Охранники остановились на несколько пролетов ниже. Меня пустили без проблем, остальных пришлось протаскивать чуть ли не силой. Бдительные стражи Ассоциации уперлись в какой-то столетний закон, что к Оракулу может входить только Глава, первый заместитель и, в крайнем случае, Наследник, но никак не толпа рядовых мыслителей.

- Отец, хватит казнить направо и налево. Я жив, -  наверное, никто еще не открывал дверь в зал Оракула с ноги.

Впервые в жизни я вошел туда, где происходили главные таинства Ассоциации. Это была небольшая круглая комната, главной достопримечательностью которой был гигантский камин. В нем неуютно ярко горел огонь. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – дрова подкидывать не нужно.  Огонь горел сам по себе, даже дыма не было.  В тени камина я заметил маленькую сгорбленную фигуру. Рассмотреть её мне мешало отсутствие нормального света. Только пламя камина и несколько свечей  - маловато для полумрака большой комнаты. Отец и Учитель сидели друг напротив друга за квадратным столом из темного дерева. Их я смог разглядеть без труда.  Учитель был связан белыми путами материи.

- Кирилл? – отец поднялся на ноги. Он окинул нашу компанию быстрым взглядом, задержал его ненадолго на мне и Арине. Несколько раз цокнул языком, точно потеряв слова. - Мы здесь немного заняты. Давай поговорим внизу, - тон снисходительного преподавателя.

Как меня это раздражает. Пламя в камине разгорелось чуть ярче. Арина сжала мою руку чуть сильнее. По сюжету любой истории где-то здесь должно быть слезливое воссоединение отца и едва не погибшего на миссии сына, но что-то пошло не так.  Не у меня. Я живой сын, готов купаться в родительской любви.  Только с отцом что-то не заладилось.

- Нет, мы решим все здесь и сейчас. Казни не будет, - повышаю голос, стараясь не доходить до феерических децибелов Творца. Голос еще чувствителен после переноса, могу не сдержаться.  Но шепотом с Главой не поговорить, это тебе не Арина.

***

Я боролась с желанием подбежать к отцу и освободить его от этой странной светящейся веревки, опутывающей руки. Как? Что с ней делать? Не знаю, зато Кирилл знает точно. Он поможет. Чтобы не отвлекать Кирилла своими желаниями, я принялась разглядывать зал. Меня впечатлила обстановка: огромный камин, монументальный стол и тяжелые каменные стены. Если в остальном штабе Ассоциации чувствовалось присутствие цивилизации и современных технологий, то здесь сплошное средневековье.  Главное, чтобы пытки не практиковались. Сейчас это пугало меня больше всего.

- Он все равно убийца, - лицо Ярослава неестественно исказилось. Взгляд, брошенный на нас, заставил меня инстинктивно прижаться чуть ближе к своему защитнику. Спиной я почувствовала, как к нам подошли остальные. Судя по ровному дыханию, за мной стоял Эдгар.  Чуть дальше – Жанна, её сбитое дыхание было слегка учащенным. Клима я не слышала вообще. Хотя, возможно, именно он стоит сейчас за моей спиной? Нет, вряд ли. Не чувствую запаха одеколона.  Кажется, у меня на нервной почве включился кривоватый режим Шерлока Холмса. Метод  дедукции в действии. Но мне было все равно, хоть дедукция, хоть индукция, хоть переменный ток, лишь бы Кирилл был под контролем. Последствия для отца в любом случае будут и весьма существенные.

- Причастность Учителя к смерти мамы не подтверждена. У него есть информация, которая может быть полезна для Ассоциации.  Ты же не хочешь её потерять? – Кирилл отпустил мою руку и сделал несколько шагов по направлению к отцу. Я инстинктивно рванулась следом, но он жестом заставил меня остановиться.  Что за?

***

Отпустить Арину было сейчас лучшим решением.  Никто не должен вмешиваться, мне не нужны случайные жертвы.

- Пока еще я Глава и мне решать, что для неё полезно! – вспылил отец.  Он не мог иначе. Сейчас все, что у него осталось – Ассоциация. Он потерял всех, кто дорог, в борьбе за эту власть, хоть и не осознавал этого.

- Увы, папа, сейчас я немного выше по служебному положению.

Движение руки и Глава взлетает в воздух, глупо болтая ногами. Когда-то ему самому нравился этот прием. Неужели вкусы изменились? Или на своей шкуре это не так приятно? Огонь в камине становился все жарче. Кто-то, скрывающийся темном углу, жалобно заскулил.  Он не был опасен, я бы почувствовал. Больше всего сейчас  мне хотелось сделать  одно – сжать пальцы. Услышать треск его хребта, убить моего отца, заварившего кашу, которую не в состоянии выхлебать и целая рота оголодавших солдат.

- Нет! - Два голоса за спиной прозвучали одновременно.  Я обернулся.  Глаза Арины, наполненные слезами. В дверях замер изящный силуэт.  Кира вбежала в комнату. Бледная, взлохмаченная, она была зла и напугана одновременно.

***

Меня остановили на полпути к Кириллу.  Я не верила в происходящее, что за бес вселился в Киру? Что с моей матерью? Она обнимала меня. Так же крепко, как раньше.  Её мокрая от слез щека коснулась моей.

- Арина, девочка моя, как ты?  Эта мразь. Я только что узнала, - как в бреду, шептала она, прижимая меня к себе. Я так и стояла, словно замороженная.  Сон? Я снова в бреду, где у меня есть любящие родители? 

- С ней все в порядке, - впервые с начала этого спектакля отец подал голос, - Кирилл успел вовремя.

Все присутствующие перестали что-либо понимать. Логика раскололась на миллион осколков без возможности реставрации.  Даже Кирилл, к которому я метнулась, чтобы остановить наклевывающееся убийство, замер. Повисла звенящая тишина.

- Не убивай его, - Кира отпустила меня.  Наконец, смогла вздохнуть спокойно, - он не достоин легкой смерти, - в голосе звучала такая ненависть, что я задрожала, чувствуя её кожей.  Неужели Кира говорит про Ярослава? Кто перевернул зеркало? Кто выпустил сюда отражение? Кто снова вывернул мир наизнанку?

Она подошла к отцу, коротким движением освободила его от пут, и стоило ему подняться на ноги, крепко обняла.

- Я боялась опоздать. Очень боялась опоздать, - мягким движением, словно кошка, она прильнула к нему.

- Ты все сделала правильно, все хорошо.

Он коснулся губами её волос или мне показалось? Я не понимала. Кричать и требовать объяснений тоже не могла. Нарушить вновь повисшую тишину, нет, не могу. Язык словно онемел.

- Что происходит? – вместо меня магию тишины разрушил Ярослав. На него больно было смотреть. Бледный, потерянный мужчина, скованный этими странными светящимися веревками.

- Ты думал, все вокруг идиоты?- хмыкнул отец, обернувшись к Главе. Ему пришлось отпустить Киру, чтобы в последний момент схватить её за локоть. Потому что та, услышав Ярослава, бросилась в его сторону с такой яростью и силой, что Кирилл отшатнулся, освобождая ей дорогу. – В мире мыслителей выследить убийцу ничего не стоит. Твоя энергия оставляет печать на всем, к чему ты прикасаешься. Я знал, что рано или поздно ты войдешь в полную силу и захочешь вернуть Киру, избавиться от меня и нашей дочери.

- Хочешь сказать, что просчитал меня? – лицо Ярослава исказилось в усмешке. Он не верил отцу, я сразу поняла.

- Удивлен, да? Много лет назад я стал готовиться. Кира называла меня старым параноиком, но беспокойство за судьбу дочери сделало свое дело. Если бы ни она, ни её власть над тобой,  я бы проиграл, -  отец собственническим жестом притянул к себе Киру.

- Как приятно слышать, что тебя использовали, - рыкнул Кирилл, догадываясь, о чем Глава Теней скажет дальше.  Я метнулась к нему и схватила за руку.

***

Происходящее казалось каким-то сюрреалистичным. Арина, Кира, Учитель – с каких пор они стали образцовой семьей? Когда всем известная правая рука Главы превратилась в его врага? Как я это упустил? Учитель. Эта его речь холодного и расчетливого гада.  Он использовал и меня тоже, а я верил, как дурак.

- Мне нравится думать, что дети не ответственны за грехи родителей. Я помог тебе научиться мыслить самостоятельно, не дал ему использовать тебя. Только в этом состояла моя роль, не более, - ответил на мой выпад Учитель. Как и в наших упражнениях по фехтованию, он отражал даже самые непредсказуемые удары с удивительной легкостью.

- Хватит разговоров, он чуть не убил её, Миш. Он чуть не убил моего ребенка. Снова.   – боль и ненависть смешались в голосе Киры. Она горела от нетерпения и жажды возмездия, а я похолодел от ужаса. Снова?

***

Девочка в домике

Ветер. Холодный, пронизывающий, прожигающий тело до самого сердца. Стремительно замерзающего в темноте вместе с безрассудной хозяйкой. Одинокой. Брошенной. Растоптанной.

Она открыла глаза. В комнату, сквозь криво прибитые доски заглядывали звезды. Лунный свет не оттенял их красоты и пугающего холодного блеска.  Сегодня рождалась новая Луна. А старая? Её время умирать. Её свет по капле вытекает из тела, коченеющего на морозе. Полуразрушенные стены маленького домика и крепкая крыша были неплохим укрытием от теплого летнего дождя, но не от осеннего ледяного ветра. Когда же он придет. Он должен придти.

Она вспоминала тот день.  Первый. Именно тогда летний ливень, сильный и стремительный, застал их в дороге. Именно тогда они нашли этот домик и укрылись в нем. Именно тогда он впервые целовал её губы, касаясь нежно и осторожно. Горячие прикосновения перемежались тонкими ледяными дорожками дождя, стекающими с мокрой челки.  Она впервые прикасалась к его жестким волосам, пропуская их сквозь бледные пальцы.

Боль появилась внутри и медленно начала свой путь на поверхность тела, прожигая огнем путь наружу. Девушка изо всех сил сжала зубы. Ай. В рот попало несколько соленых капель. Губу прикусила. Первая вода, что она выпила за сегодняшний день.  Первая пища, что попала в её тело за сутки. Кровь.  Когда же он придет. Он должен придти.

Девушка онемевшими от мороза пальцами вцепилась в старый плед и притянула его к лицу.  Он пах пылью и сыростью. Удивительно, как меняют вещи холод и одиночество. Всего месяц назад она принесла его сюда.  Тогда за окном светило яркое солнце, низкие молодые березки шелестели золотыми листьями. Лучи солнца проникали сквозь дыры в стенах, освещая захламленное пространство комнаты. В центре выделялся небольшой диван, который они вместе нашли и вычистили. Обшарпанный, хромой на одну ножку стол. На нем в ту ночь стояла бутылка вина и две походные кружки. Девушка примостилась на странной жесткой конструкции, чем-то смахивающей на больничную кушетку. У неё не было сил сесть на тот самый диван. Почувствовать призрачное тепло его обивки и боль воспоминаний. Как будто это было вчера. Их счастье. Солнечное. Яркое.

- Кира, ты здесь? – тихий шепот парня испугал её. Увидев знакомый силуэт, он вошел внутрь, подперев дверь камнем, в руках Ярослав держал бутылку вина и две кружки. – Смотри, притащил с миссии в Грузии. Настоящее выдержан…

Он не успел договорить. Девушка бросилась ему на шею.

- Живой, слава Творцу, живой, - шептала она, обжигая горячим дыханием его щеку.

- Ты сомневалась? Даже из глубин Ада, я бы вернулся к тебе. Запомни, глупенькая, я  всегда вернусь к своей Кире, - короткий и невинный поцелуй в кончик носа.  Соленые слезы счастья.

Он не придет. Не вернется к своей Кире снова. Никогда. Она издала пугающий то ли рык, то ли вой. Из самого сердца. Воспоминания душили. Врывались в разум, резали его и кололи. Заставляя царапать сломанными ногтями кожу в бессильной злобе на себя, на мир, на подругу, на него. Кира считала, что не умеет ненавидеть. Она всегда была  доброй, иногда, по мнению её некогда лучшей подруги, даже слишком.  Сейчас ненависть сжигала изнутри. Ненависть к себе, в первую очередь. К глупенькой девчонке, которая несколько недель назад раскраснелась от вина и откинулась на мягкую спинку дивана.

К глупенькой девчонке, которая отдавалась смелым прикосновениям рук и ловила его необходимые как воздух губы. Как же она ненавидела её.

-Ты в порядке? – он нежно убрал с её лба прилипшую челку и прикоснулся губами.

- Да, - Кира все ещё тяжело дышала не в силах унять стремительно бьющееся сердце и наивно куталась в плед, прикрывая наготу. Несколько минут назад она никого не смущала, но сейчас. Тогда девушка покривила душой, все было не совсем в порядке. Внизу живота неприятно саднило, но удовольствие и осознание новой близости с любимым перекрывали все остальное.

Боль того дня вернулась, усиленная тысячекратно. Пронзила низ живота. Кира скрючилась, подтягивая к груди окоченевшие ноги. Что происходит? Она медленно теряла сознание от голода, холода, выжигающей изнутри боли.  Стоило ей разогнуть ноги при следующем уколе боли, как горячая струйка крови скользнула по внутренней стороне бедра. Что это? Шептала она одними губами, теряясь в лабиринтах физической и душевной боли. Больно. Слишком больно, чтобы выдержать это живой. Сознание медленно улетало в темноту, спасительный сон укутывал её плащом из безмятежности.

Грохот. Дверь отлетела вместе с косяком. Сквозь темноту и ускользающее сознание Кира увидела мужскую фигуру.  Неужели! Он пришел. Первая догадка. Разочарование. Это не он. Ярослава она могла узнать по фигуре. Это был кто-то другой. Кто-то чужой.

- Идиотка, - человек нашел её за считанные секунды. Голос. Она его узнала. – Что ты с собой сделала?

Горячая рука прикоснулась к её лбу, отметая сон. Вторая легла на живот, в том самом месте, где болело. Кира попыталась скинуть с себя эти бесцеремонные руки, но сил хватило лишь на слова.

- Дмитриев, иди к черту. Дай умереть, - прошипела девушка одними губами. Но незваный гость расслышал. Все до последнего слова.

- Твою мать, ты беременна, что ли? – Лучший по медицине без труда почувствовал её. Да, маленькое сокровище. Она узнала совсем недавно, но не успела сказать. Теперь все неважно.  Ей остается только умереть вместе с этой маленькой жизнью. Их бросили. Растоптали.

- Уходи, - снова попытка прижать ноги к груди, которую грубо прервали.

- Разбежалась. Спать, - он быстро замкнул полюс в районе виска.  Глаза девушки закрылись, и она погрузилась в сон. Мужчина без труда подхватил её на руки, за последние дни Кира ужасно похудела из-за стресса и постоянной тошноты. Он на секунду замер, вглядываясь в черты лица, на которые раньше не обращал никакого внимания. Да, ну и подарочек подсунул ему Творец.  В любом случае, нельзя терять времени. Беременную женщину он вылечить не сможет, а ей нужна помощь. Срочно. Всё остальное будет позже, если вообще будет.

***

- Подожди. Прежде, чем Творец, - Учитель кивнул в мою сторону, - вынесет приговор, я должен зачитать все пункты обвинения.

К своему ужасу я осознал две вещи: мне придется вынести приговор отцу и Учитель упивается этим моментом. Он ждал его.  Долгие годы ждал и, наконец, достиг цели. Какой? Вряд ли просто мстил за чувства жены. Никто не стал бы так делать, а он тем более.

- Все покушения на Арину запланировал твой отец. Даже то несдержанное поведение Комарова его рук дело. Парень ни в чем не виноват. Ему в голову подсадили эту идею,  и на благодатной почве она развилась в манию, - хладнокровно продолжал свою обвинительную речь Учитель. - Он заигрался в великого Главу. В того, кто может теперь получить всё.  Но больше всего наш Ярик хотел получить Киру, вернуть её в свою жизнь полностью и избавиться от твоей матери. Не так ли?

- Да, именно поэтому ты убил её? – процедил сквозь зубы отец.

- Ярослав, ты никогда не играл в компьютерные игры? – не в тему спросил Учитель, улыбаясь одними глазами . – Есть там такие многоходовочки. Так вот, Кирилл, ты догадываешься, кто договорился с Советом о вотуме недоверия?

- Отец, - в голове мелькнула шальная мысль. Черт.  Все с самого начала было так просто.  Я готов был убить Учителя, без суда и следствия, как только закончу с отцом.  – Я говорил с ним об этом после Церемонии.  Он не подтвердил, но…

На лице Ярослава под моим взглядом не дрогнула ни одна мышца. Он уже понял, что загнан в угол и больше у него нет козыря в рукаве.

- Все верно.  Тени провели расследование. Это было нашим долгом перед проведением испытания. Мы не можем взять жертву просто так.  Да, я убил твою мать. Можешь казнить меня, если хочешь, но начни с него. Он поставил меня перед выбором и, прости, что выбрал жизнь своей дочери и пожертвовал Лией.  Наверное, я должен был поступить иначе.

При мысли о потере Арины, даже иллюзорной, у меня внутри все сжалось. Голова слегка закружилась, и я крепче сжал её руку и тут же ослабил хватку, чтобы не причинить боль. Невозможно, потерять её невозможно.  То, что я сейчас скажу, растопчет память матери, но иначе. Не могу иначе. Уголки глаз щипало.  Неужели после всего я еще способен на слезы? Никогда не плакал, не стану и начинать.

- Вы все сделали правильно.

Я вытянул руку. Одно движение и отец потерял сознание. Привести приказ в исполнение можно позже. Мне есть о чем еще с ним поговорить и, в конце концов, распоряжение о моем назначении должно исходить от него.  Переворот внутри Ассоциации не пройдет безболезненно, если не будет подтверждения Главы.

- Учитель, еще один вопрос…

Глава 23. Истинный Оракул

- Хочешь узнать про заговор, которого не было? – Учитель  быстро сообразил, что я не планирую его ни убивать, ни даже отправлять в заключение.  Мне показалось или он сейчас  похлопает меня по плечу и скажет, что вся история с освобождением Теней – затянувшаяся шутка.  Тогда  я точно откручу ему голову.  Арина меня не простит, но мы ей память подкорректируем и никаких проблем. Идеальное преступление.

- В смысле? – судя по всему, без наводящих и уточняющих вопросов мне ничего рассказывать не собираются.

- Я пошутил, - заметив моё резкое движение, он предостерегающе выставил вперед руки вместе с блоком, - спокойно. Заговор все-таки был.  Когда я пригласил тебя в нем участвовать, то искренне хотел освободить Теней.  Цель изменилась полгода назад.

В моей голове заскрежетали шестеренки. Полгода назад. Та самая миссия. Покушение. Всё вело на ту самую станцию метро в грохот взрывов и тяжелую оседающую на волосах и теле пыль,  возвращало к импульсивности поступков и провалу.  Арина, словно чувствуя ту же внутреннюю боль, прижалась лбом к моему плечу. Я был благодарен небу за то, что успел. За то, что мне дали время успеть.

***

Отец то ли специально пытается его довести, то ли проверяет на прочность самоконтроль. В любом случае, это опасная игра со стихией, с которой я связана невероятно крепкими нитями. Сейчас так сильно, как никогда раньше.  Чувствую, как нервирует Кирилла этот разговор; внутренняя боль едва заметно отражается на его лице, но я замечаю. Этот слегка отвлеченный взгляд, устремленный внутрь себя. Чуть сильнее сжатые челюсти. Тоненькая морщинка на лбу. Никто не видит, кроме меня. Но как помочь? Что сделать? Все, что я могу, это замыкать полюса. Снова и снова.  

- Я чуть не уснул. Ты с сотворения мира рассказывать будешь? - прокашлял кто-то из-за камина. Жуткие шаркающие звуки, как в фильме ужасов при приближении монстра. Но вышло оттуда не чудовище, а уродливый старик в сером многократно заштопанном пиджаке. Я вскрикнула и вцепилась в руку Кирилла.

Это был самый настоящий злой горбун из сказки. Скрюченная спина, крючковатый нос, обожженная кожа. Руки перевязаны множеством грязных бинтов.

***

Я не верил своим глазам, но не мог ошибаться. Этот человек был похож на свое старое фото и не похож одновременно.  Время согнуло его спину, а служение огню выжгло тело. Но это был он, без сомнения.

- Дедушка?

- Здравствуй, внук.  Удивлен, что ты узнал, - старик закашлялся, - видишь, до чего доводит слепое служение Ассоциации?

Он вышел на свет и устало опустился на один из стульев.  Я всматривался в его черты и не мог понять, в чем причина таких трансформаций.  Видимо, немой вопрос отразился на моем лице.

- Это огонь. Из него мы получаем послания Творца. Он сжигает наше тело. Никто не может выдержать жар небесного огня. Эта стихия беспощадна ко всем, - существо, некогда бывшее моим дедушкой, закашлялось и сплюнуло кровавую слюну в сторону лежащего на полу Ярослава. – Много веков мы думали, что нет выхода. Но я его нашел.  Точнее нашел ошибку и причину мучений.

- И это я с сотворения мира рассказывал? – Учитель сложил руки на груди и иронично приподнял бровь.

- Я все еще Оракул, не дерзи, мальчишка, - проворчал дед скорее для проформы, чем  ради усмирения завравшегося Главы Теней. – Так вот, о чем я? Огонь. Став Оракулом, я получил доступ к древним архивам и понял, что Мыслители  оказались не лучше людей. Мы презираем их за любовь к власти, деньгам и славе.  А сами подчинялись системе, построенной на лжи. Последний  Оракул был уничтожен много веков назад, Кирилл…

Пока я пытался как-то переварить сказанное,  Эдгар подал голос. Совсем забыл, что друзья были в комнате и молча наблюдали за всем происходящим. Это даже неплохо – потом рассказывать историю в красках им не придется.

- Вы хотите сказать, что все приказы, которые получали мыслители от Творца, были ложными? – мне легко удалось представить, как морщится сейчас лучший друг. Из нас всех он был самым непримиримым борцом с ложью. Не признавал её ни в каком виде.  Он стойко терпел сторонние интриги, но если врали ему…ух, гнев Эдгара был страшен.

 - Нет, - дед показал свои руки, - мы ценой своей жизни достаем послания из огня.  Сгораем за несколько десятилетий, кто сколько продержится, но это не главное. Как я узнал из архивов, Истинные Оракулы были истреблены с одной целью…

- Подделывать послания.

Я вздрогнул и обернулся. Мне показалось или эти слова произнесла Арина? Да, это была она. Совершенно точно. Все присутствующие смотрели на неё с удивлением, и только дед с явным одобрением.

- Умная девочка, - покачал он головой и подмигнул Учителю.

- Подождите, получается, что послания подделывали, и никто ничего не смог сделать? Неужели не было ни одного разумного человека во Главе Ассоциации? – я не понимал и не хотел начинать понимать эту аферу. Все, что я высказал там наверху, возможно, это было несправедливо.  Мыслители просто не слушались своего создателя. Погрязли в алчности, коварстве и жажде власти.

- Сначала не было, потом не осталось Истинных Оракулов. Стать таким невероятно сложно,  а когда на них начали охотиться – они исчезли совсем.  Выбора не было. Главам пришлось нести это бремя. Пока Творец не послал….

Что-то произошло. Треск. В комнате резко стало светло и неимоверно жарко. Огонь в камине точно сошел с ума, высунув наружу разгоревшиеся в разы сильнее языки пламени. Они оставляли следы на полу, стенах и камине. Все присутствующие одновременно сделали шаг назад.

- О нет, опять, - в голосе Оракула звучали слезы, - новое послание Творца.

Как только поднимусь наверх – устрою этому гаду темную. Не мог подождать со своими объектами каких-то жалких полчаса. Видимо, не мог.  Горящий свиток вылетел из камина, дедушка вытянул руку и закрыл глаза, приготовившись к боли…но у послания была своя воля. Огненный свиток метнулся в нашу сторону. Я вытянул руку, чтобы поймать его.  Смс-ку не мог прислать, а?  Зачем спектакль?

***

Я едва успела увернуться от огненного свитка. Кирилл протянул руку, но своенравное послание проигнорировало его. Пришлось обернуться, чтобы понять, к кому же собрался этот кусочек огня, боли, бесконечно ценной информации.

- Это для меня,  – мелодичный голос пронзил тишину зала Оракула. Хрупкая блондинка держала в руках заветный свиток. Соня в легком платье на тонких бретелях казалась призраком лета, вошедшим на территорию зимы.  Свиток послушно лег в её руку, не оставив ожога.

- Соня? – голос Эдгара сел. Казалось, он пытается одновременно говорить и полоскать горло.

- Истинный Оракул, - обожженный старик упал на одно колено, - вы освободите меня?

- Да, вы свободны. Я готова занять свое место.

Соня проигнорировала удивление Эдгара. Полностью. Словно он ничего и не говорил. Я не могла привыкнуть к звуку её голоса. Для меня Соня была немым свидетелем занятий, тихой и драматичной любовью Эдгара. Сейчас же она обрела голос.

Все присутствующие наблюдали за тем, как Соня медленно развернула свиток.  Кажется, никто в комнате сейчас не дышал. Что? Что скажет эта внезапно появившаяся в дверях девушка? Но она молчала. Улыбнулась, обнажив белые зубы, и спрятала бумагу в кулаке.

- Соня, что происходит? – Эдгар подбежал к ней и встал рядом.

- Я отдаю долги, - эхом отозвалась девушка, - прости меня.

 Соня обогнула Эдгара, подошла ко мне и протянула свиток. Дрожащей рукой я прикоснулась к теплому шершавому пергаменту и развернула послание.

«Сильнейший должен защищать. Гений – Арина Дмитриева. Достижение: спасение Земли»

Я чувствовала теплое дыхание рядом с правым ухом. Кирилл заглянул в послание и рассмеялся. Мне оставалось только замереть в нерешительности и окончательно запутаться в мыслях. Только что поддельное послание стало настоящим? Как быть с этим? Должна ли я рассказать Наставнику?

- Старый пердун, - хмыкнув, произнес Кирилл.  Дышать стало легче. Значит, с меня объяснений не потребуют и эта маленькая тайна о поддельном пророчестве останется со мной. Какое это, в сущности, имеет значение. Теперь это официальное послание. То, что несколько месяцев назад оно было поддельным,  значения не имеет.  Правда?

***

Где прошел спектакль, на который меня не пригласили? Я видел Соню, видел побледневшего Эдгара, свиток пергамента с этим нелепым пророчеством.  Почему я второй раз за вечер чувствую себя так, будто меня полгода водили за нос?

- Соня, что происходит? – стараюсь не быть грубым, но как-то само собой получается достаточно жестко.

- Прояви фантазию, Командир. Я – истинный Оракул.  Мне очень неловко, но твой Учитель согласился помочь мне занять свое место и тщательно сплел это заговор.  Я не могла выдать себя, простите, - девушка смотрела на всех присутствующих, избегая взгляда Эдгара. Она обманула его. Я понимал, что повлекут за собой её действия и не имел представления, как Соня сможет вымолить прощение. А станет ли она это делать?

- Целители – истинные избранники Творца? – произнесла Арина, удивленно глядя на Соню. – Я думала, это ложная теория.

- Нет, - Соня улыбнулась и, кажется, подмигнула моей Арине,- все верно. Только Целитель может стать Истинным Оракулом.  Тебе это не грозит, правда. Ты уже сыграла свою особенную роль. Об этом тебе Кирилл как-нибудь расскажет. Расскажет ведь, а ни как обычно, Комадир?

Я закашлялся. Соня в курсе? Она знает все. Все это время знала и молчала. Сложно удержаться и не свернуть ей шею. Кошусь на Эдгара. Друг растерян, он злится и не знает, что сказать. Столько дней он считал её потерянной, заботился о ней, страдал… а это лишь часть заговора, часть спектакля.  Ну и тяжелый же им предстоит разговор.

***

Тепло. Вокруг нас бушевала метель, но я изо всех сил прижималась к Наставнику и не чувствовала холода. Когда вечер откровений в Зале Оракула закончился, Кирилл дал краткие распоряжения касательно Сони и Ярослава, договорился об отдельной комнате для дедушки. Климу поручили проводить домой Жанну, а Эдгар занял стул в зале Оракула и отказался уходить оттуда даже под страхом смертной казни.  Возражений не было. Все понимали, что им с Соней нужно о многом поговорить.

 Временно управление Ассоциацией взяли на себя мои родители. Я слушала разговоры в пол уха и боролась с накатившей сонливостью.

- Спишь? – тихий шепот над самым ухом привел в чувство.

- Нет, - я не хотела показаться слабой и бодрилась, как могла.

- Пора домой, - Кирилл упорно отказывался говорить со мной нормально. Только шепотом, только на ухо, только нежно обнимая за талию.

Домой было решено добираться на такси марки Кирилл-экспресс. Счастье. Меня охватило какое-то бешенное, ненормальное счастье, когда мы поднялись в воздух. Я крепко держалась за своего Творца, за свою стихию, за самого дорогого мне человека.  Наплевать, кем он там на самом деле был. Это не мое дело. Главное, что он со мной, и мы вместе с материей нежно мурчим от удовольствия.

 Неужели, когда-то давно я боялась высоты? Сейчас я увлеченно рассматривала пейзаж внизу. Вон она, наша Новая деревня, совсем рядом.  Скоро я буду дома. Но что-то пошло не так. Новая деревня и дом нашей команды остались позади.

- Кирилл, мы куда? – я старалась перекричать ветер.

- Домой.

Глава 24. Немного про любовь

Я открыла глаза и потянулась. Теплая постель, тяжелое одеяло и родной запах. Как несколько месяцев назад я уткнулась носом подушку, вдыхая его изо всех сил, и подскочила на кровати. Стоп. Где Кирилл? Где я? Что происходит?  Сонный мозг работал с задержкой в несколько секунд. Вчера я вырубилась по дороге в Старую деревню и, быстрый взгляд на часы, дрыхла полдня!  Ну как так, а? У меня могла быть самая важная ночь в жизни, а я её проспала.

С меня кто-то снял верхнюю одежду, оставив в штанах и футболке. Стоп. Футболка? Я встала с кровати и подошла к зеркалу. На мне красовался до боли знакомый комплект. Ой, нет. Он меня переодевал. Я закрыла глаза ладонями и упала обратно на кровать. Ай. Пяткой прямо по тумбочке. Боль прошла мгновенно, когда я увидела поднос, на котором комфортно разместились бутерброды и потертая термокружка. Надпись на смешном желтом стикере гласила: «Доброе утро! Я в штабе Ассоциации, дождись меня дома».

Внутри потеплело настолько, что я готова была превратиться в маленькое солнышко.  «Дождись меня дома». Улыбаюсь, как последняя сумасшедшая. Дождусь, обязательно дождусь.  Я дождалась тебя с того света, сидя в тюрьме разума. С этим уж точно как-нибудь справлюсь.

 Мой желудок радостно сообщил, что проснулся. Пришлось в срочном порядке накинуться на бутерброды. Вот уж точно, любовь приходит и уходит (на работу), а кушать хочется всегда. Когда я доедала второй бутерброд, зазвонил телефон. Он примостился тут же на тумбочке, рядом с подносом.  Я снова вспомнила своего Наставника самым добрым из возможных слов.

- Привет! Ты где? Мы с Лерой тебя с утра ищем, - проворчала в трубку Жанна.

-Я в Новой, - коротко определяю свое местоположение. После вчерашнего подруга легко догадается  о более точных координатах.

- Сейчас придем. Сегодня отменили все занятия, преподаватели в штабе полным составом.

- Давайте, прихватите мне теплые вещи, пожалуйста! – крикнула в трубку на последних секундах. Не знаю, расслышали они или нет.

***

Говорите,  совершить переворот сложно? Ерунда. Сложно разгрести его последствия.   Когда я появился в зале Большого Совета, встревоженный шепот пробежал по рядам присутствующих.  Они до последнего не верили, что Кира говорит правду. К ней в рядах снобов из Совета всегда было настороженное отношение, если бы сейчас за её спиной не стоял лично Глава Теней, женщину вполне могли бы прорвать на мелкие кусочки.

- Всем добрый день! Рад, что вы пришли.  Я, как Наследник Ассоциации, вынужден сообщить, что Глава сложил свои полномочия по приказу Творца. Кира? – она небрежно вложила в мою руку свиток с пергаментом.

- Глава должен уйти.  Он нарушил законы Творца, распространив поддельные сообщения Оракула. Наследнику пришло время занять его место и привести в порядок Ассоциацию, - спокойно прочитал Кирилл, - если у вас есть сомнения в подлинности этого свитка, мы можем попросить Оракула высказаться. Он лично передал его сегодня ночью.

Советники молчали. Понятно, что выступить против они не могут, да и подняться к Оракулу, значит, тоже нарушить закон Творца. Что он сделает с ними за это? Кто знает?  Я точно знаю, что ничего, но лучше пусть боятся, чем протестуют. Тени на моей стороне, а значит, про любой заговор я узнаю еще до того, как они его придумают.

- Совет согласен, - подтвердил Петр, он же председатель Совета.

- Прекрасно. Есть одно уточнение, по закону, который вы все свято чтите, я не могу занять место Главы. Мне требуется длительное обучение, в связи с чем, предлагаю передать бразды правления Ассоциацией Кире Дмитриевой, как первому заместителю. Она знает работу и является моим доверенным лицом, отец так же высоко ценит её профессиональные качества. 

Все прошло странно гладко, видимо, Учитель запугал их настолько, что  желания оспаривать мои притязания на должность или выступать против Киры ни у кого не было. Но впереди меня ждало еще более жестокое испытание – встреча с отцом. Если к Совету я шел со спокойным сердцем, то в камеру к Ярославу с самым нехорошим из возможных предчувствий. Этот человек еще меня удивит, без сомнения.

Ночью я видел сильного, уверенного в себе Главу, что с ним стало всего за несколько часов? Как же быстро можно уничтожить, сломить даже сильного человека, стоит только найти его слабое место. Ахиллесова пята. Учитель её нашел и не преминул воспользоваться полезной находкой.

Глядя на то, как изменился отец, я невольно испытал к нему острое чувство жалости.  У него не осталось ничего ни власти, ни семьи, ни любимой женщины.  Когда я вошел в комнату для допросов, он медленно поднял на меня лицо, бледное и равнодушное, словно восковая маска. 

- Что случилось, отец? Мне передали,  ты хочешь поговорить, - я опустился на стул напротив него. В комнате было, как всегда, сыро и безысходно печально.

- Да, я должен тебе рассказать одну вещь, - голос звучал ровно и пусто, словно ему глубоко все равно, что происходит в мире, - Маша не твоя пара. Я приставил её, чтобы следить за тобой.

- Я знаю, - про предательство Маши мне рассказал новый друг  «в верхах» нашей необъятной системы мира.  Переварить это оказалось нелегко, но я справился, хоть и предвкушал тяжелый разговор с девушкой.

- Еще не встречался с ней? Не успел спустить всех собак? – он медленно гладил рукой металлическую поверхность стола. Что с ним произошло за ночь? Как будто не Арина, а он провел несколько дней в тюрьме разума.

- Нет. Что случилось с тобой? Кира приходила тебя пытать?

При звуке её имени он вздрогнул.

- Кира приходила, - подтвердил он.  Все стало понятно, и причина его невменяемости, и пустота во взгляде, и то, что он решил поговорить со мной. – Видишь, до чего довела меня безумная любовь к одной женщине? Во всем, что я делал, виновата эта безумная зависимость. Ради того, чтобы вернуть её, я сотворил много зла. Не ради власти, не ради Ассоциации – это неважно. Важна только она, так я думал. Увы, ошибался, - отец замолчал на несколько секунд, чтобы перевести дух, - не повторяй моих ошибок, сын. Не позволяй себе так любить, быть зависимым от одной женщины. Не делай её центром своего мира, видишь, куда это привело меня.

Самая нелепая попытка переложить вину на кого-то другого, что мне довелось видеть.  Сам убегает от ответственности, а потом решает научить меня жить. Нелепый дурак. Не знает ничего про меня, про Арину и никогда не узнает, зато как бодро делает выводы.  Хочется разбить ему лицо, но я сдерживаюсь. Жизнь его итак уже побила.

- Винить других в своих ошибках – низко, перекладывать ответственность за собственную глупость на плечи любимых – подло. А теперь давай решим раз и навсегда. Это наша с Ариной жизнь и  наша история. Мы проживем ее так, как считаем нужным и допишем до конца,  – мне пришлось остановить поток слов, чтобы вдохнуть, - И знаешь? Я сделаю всё возможное, чтобы это был хэппи-энд.

- Как знаешь, - удивительно, но отец не стал со мной спорить, - ты уже растоптал меня, показал, что сильнее. Я хочу попросит тебя не обижать Машу,  она не хотела шпионить. Её заставили.

- Ты? – это был перебор. Он и сюда влез, пробрался почти в самое сердце моей личной жизни.

- Жизнь, - усмехнулся отец и отчего-то воспрял духом. Понял, видимо, что обладает информацией, которую я не знаю. Сейчас правда сама плыла ко мне в руки, но я почему-то боялся её принять. Вряд ли отец вызвал к себе сына-предателя, чтобы рассказать милую историю о его подставной невесте.  За этим кроется что-то большее.

- Говори точнее, у меня нет времени вытягивать из тебя правду по одному слову в час, - я начинал злиться. Сказал один  - говори два. Тянет и тянет. Невозможно.

- Она умирает, Кирилл.

- Кто? – не понял я, как-то быстро Ярослав переключился с Маши на кого-то другого. Стоп.

-  Маша умирает.  Удивлен? Это была моя самая гениальная идея.  Они, там наверху, сказали тебе, что я искал методы сдержать твою силу? Так вот,  я его нашел.  Маша. Я привязал её к тебе, как паразита, чтобы сохранить ей жизнь и оттянуть у тебя часть силы.

- Что сделать?

- Оттянуть часть силы. Я подозревал, что рано или поздно Творец призовет тебя. Подобных Мыслителей на земле не рождалось, в свое время я перелопатил все архивы, узнал все, что только мог о феноменально сильных мыслетворцах. Так вот, таких нет было, - он слегка прищурил глаза, словно пыталсяразглядеть смятение в моей душе. – Оставался только один вариант, ты уже не Мыслитель, а что-то большее и рано или поздно, либо уничтожишь нас, либо отправишься к Творцу.  В попытке спасти всех нас от потенциальной опасности, я искал способ замедлить развитие твоей силы. Вариантов не было до тех пор, пока арабские Целители не нашли способ продлить жизнь умирающим от неизлечимых болезней.  Они предложили связать больного и здорового человека, в два раза сократив потенциал последнего.  Я проделал то же самое с тобой. Маша мне помогла. Можешь уточнить в лазарете, как называется её болезнь. Сейчас уже не вспомню, но стоит  тебе исчезнуть на несколько дней, лишить Машу возможности прикасаться к тебе, она вновь начинает прогрессировать: причиняет нестерпимую боль и ведет к смерти.  Ты – её единственное лекарство.

Мир вокруг нас словно начал вращаться с бешеной скоростью. Стол, стулья, я и отец стояли на месте. Всё остальное поплыло перед глазами. Разумеется, я не питал надежд по поводу честности отца и гуманности его методов, но такой жестокий шаг предсказать был не в силах.  Чем он был мотивирован? Страхом? Болью? Разве это имеет сейчас значение?

-  Стоило ей хоть слово тебе сказать или отказаться от своей шпионской деятельности, как я мгновенно разорвал бы вашу связь, выслал её подальше от тебя и через несколько дней. Пуф. Маши больше нет, - он явно наслаждался произведенным эффектом, а я судорожно сжимал и разжимал кулаки. Больше всего мне хотелось сейчас набить ему морду. Без помощи силы, просто вмазать, как редкостной сволочи.

- Ты хоть сам понимаешь, насколько это мерзко? Все, что ты делал. Пытаться убить невинную девушку, Учителя, изводить собственную жену, подделывать послания, шантажировать людей, - меня колотило, как в лихорадке. Лоб стал влажным, прохладная капля неприятно щекотала висок.

- А ты представляешь, как больно видеть их счастье и понимать, что этот ребенок навсегда привязал самого важного для тебя человека к Дмитриеву, этому идиоту, который никогда не ценил ничего, кроме власти.  К этому пауку, который своими мерзкими отвратительными лапками прикасается к её коже?  И она, о, она улыбается ему, - его взгляд сделался стеклянным,  он словно смотрел в прошлое, - гладит свой округлившийся живот.  Ты понимаешь, что отдал бы все на свете, чтобы этот ребенок был твоим. А дома тебе ждет жена-истеричка, чуть что впадающая в лихорадку и сын, который связал тебя с ней.  От неправильности всего этого сердце рвется на части, и ты решаешь во чтобы то ни стало дождаться конца проекта и вернуть все на места. Освободить Киру от всего этого. От мужа, от ребенка и вновь вернуть в твою жизнь. Сделать все правильно.

Я тряс его за плечи, но он продолжал свой безумный лепет. Что с ним сделали? Или он сам это с собой сделал? Когда-то я читал, что Мыслитель в отчаянии может сам себя загнать в тюрьму разума. Кажется, это он. Тот самый феномен.

Я вызвал охрану и попросил пригласить Целителей. Внезапно, взгляд отца прояснился:

- Интересно, сможешь ли ты наслаждаться жизнью с Ариной, зная, что где-то умирает Маша? Замечу, тебя не было в лагере несколько дней…

Снова внутри зрачка только стекло и тихий, едва слышный лепет, слетающий с губ.  Больше его судьба меня не интересовала, теперь это дело целителей. Я сорвался с места и умчался в госпиталь.

***

Лера и Жанна скрасили мой день. Впервые за долго время я чувствовала себя отдохнувшей, свободной и совершенно счастливой. Мы пили чай, уничтожали стратегический запас пирожных Клима и обсуждали события прошлой ночи.  Разумеется, всё мы Лере не рассказали, зная её неумение хранить секреты, но романтическую историю про спасения меня из Тюрьмы разума она теперь знала.

- И что? Он принес тебя сюда? –подруга явно хотела продолжения истории.

- Не знаю. Я уснула, пока мы летели над пропастью.

Тут Жанна не выдержала и рассмеялась. 

- Ты серьезно уснула? Шикарно!  А мы там сидели и фантазировали, разрушите вы дом или нет. Клим проспорил мне стольник, - она достала смартфон и увлеченно принялась набирать сообщение. Что-то мне подсказывало, что там установлена та же программа для быстрой связи, что и у меня.

Я поддалась веселью Жанны, пряча покрасневшее лицо в ладонях. Уверена, фантазия у Клима, что надо. Картинку он им, должно быть, нарисовал наилучшим образом, а тут такое разочарование.

Как же здорово сидеть вот так с подругами на кухне и болтать о пустяках. За подобными разговорами и прошел весь день, Кирилл пока не появлялся, как и остальные члены команды.  Когда за окном начало темнеть, я стала все чаще поглядывать на дверь, а подруги засобирались домой.

- Может, с нами? – спросила Лера, натягивая на голову толстую вязаную шапку.

- Не говори глупостей, конечно, она не пойдет!  - Жанна схватила подругу за локоть и вытащила из дома, громко хлопнув дверью. А я так и осталась стоять напротив неё, не зная, то ли смеяться над ними, то ли переживать, что Кирилла до сих пор нет. Решила начать по порядку и написала Жанне «Спасибо» с кучей смайликов.  Будем считать, посмеялась.

***

Сегодня впервые за несколько месяцев я взял в руки сигарету. В голове после напряженного дня все путалось, а еще предстояло самое сложное – рассказать всё Арине.  Правду. Целиком до последнего слова. Ещё и Маша исчезла, пришлось просить помощи у того, кто может её найти и, возможно, вылечить.  Успеет ли он? Разумеется. Он смог сотворить наш мир, в конце концов.

Втягиваю в легкие горький дым. Медленно выдыхаю его клубы в морозный воздух. Почему-то не хватает решимости войти в дом, где меня ждет она.  Прячусь на веранде, как преступник.  Что меня останавливает? То, что с Машей все не решено до конца? То, что нужно будет много говорить? Или просто страх, который неизбежно возникает, когда самое желанное оказывается рядом. Стоит только протянуть руку и вот, ты держишь его. Но ты медлишь, потому что не знаешь: сможешь ли уберечь, не причинишь ли новой боли.

- Что ты здесь делаешь?  - она все-таки нашла меня.

Телефон в кармане призывно вжикнул.  Сообщение: «Девчонку нашли. Жива и жить будет. Если ты не прекратишь паниковать, я спущусь на землю и лично тебя убью. Так и быть, подглядывать не будем».

Я сунул телефон в карман куртки  и посмотрел на Арину. Она все еще была в моих штанах и футболке, сверху накинула чью-то теплую куртку. Присмотрелся. Внутри потеплело, она не ошиблась – моя.

***

Я впервые видела его курящим. Наставник кутался в потертую кожаную куртку. Плотный свитер на молнии  явно не спасал от вечернего холода.  Его пальцы с невероятной нежностью ласкали плотно скрученную сигарету, кончик которой маленьким огненным глазом маячил в темноте. На веранде витал сладковато-тяжелый запах домашнего табака.

- Что ты здесь делаешь?  - интересно, почему он стоит здесь и не входит в дом. Я же жду.

У Кирилла зазвонил телефон и меня он, кажется, не расслышал.  Нет, это сообщение. Чему Наставник улыбается? Я смотрела на его легкую полуулыбку, неровными прядями свисающую челку и понимала, что находиться так далеко от него больше не могу.

- Думаю, - он отвечает и прижимает меня к себе. Чувствую его тепло, теперь все в порядке. Все будет хорошо всегда.

- О чем?

- Хватит ли мне вечности, чтобы рассказать тебе всё.

- Ты забыл, что нам не нужны слова? 

Он нашел. Безошибочно нашел мои губы, отбрасывая куда-то в сторону недокуренную сигарету. Я не любила и не люблю курящих, но этот запах, плотно переплетающийся с запахом Кирилла, казался таким невероятно правильным, что я приняла его как должное.

- Пошли в дом, здесь холодно,  - в секундном перерыве между поцелуями произнес Наставник. Мои губы слишком тяжело переживали разлуку.  Я скинула с себя ненужную куртку. Больше не будет холодно, никогда.

- Только вместе с тобой.  Если ты хочешь стоять здесь всю ночь, я остаюсь.

Вокруг уже пульсирует бесконечная материя, готовая подчиниться любому нашему желанию. Контроля не существует.  Когда желания двух мыслителей настолько едины, они неизменно станут реальностью. Они становятся сильнее каждого в отдельности и получают полную власть над нами.  Он целовал меня так судорожно и жадно, как едва не утонувшие люди вдыхают бесценный воздух. Между жизнью с ним и смертью, я выбрала бы «с ним», а что  будет дальше, уже не имеет значения. Я здесь. Это моё желание. Желание, настолько плотно переплетенное с другим таким же, что противиться ему невозможно.

***

Утром меня разбудил яркий солнечный луч. Да, так и должно быть, немного тепла и света в ноябре. Когда внутри Творца сияет солнце, он просто обязан поделиться им с миром. 

- Что же будет дальше? – прошептала сквозь сон Арина и прижалась ко мне, словно под одеялом было так же холодно, как вечером на веранде.

Обнять её утром  - еще недавно это было мечтой. Не желанием, они у меня всегда исполняются, нет, а мечтой, которая иллюзией витает где-то в высоте и заставляет сердце биться чаще. Сегодня она сбылась.  Думать о том, что будет после, совершенно не хотелось.

- Что-то обязательно будет. Когда-нибудь я тебе расскажу, что ты всегда была моей. Еще до того, как мы познакомились.

Впервые за всю свою жизнь я чувствовал себя целым и, как никогда, сильным.

Перевернуть мир? Мы это обязательно сделаем, но чуть позже.

~КОНЕЦ~

P.S.

***

Кира прислонилась спиной к шершавой поверхности дерева. Сколько времени она стояла там? Минуты, часы или, может быть, сутки? Потерянная в своем горе, женщина обнимала себя, словно пытаясь сохранить тепло. Какое ей тепло? Оно не положено таким, как она. Пустым, не способным к рождению новой жизни. Увы, плата за мимолетное счастье была слишком высока.

Ярослав ничего не потерял, бросив её. У него была семья, сын, которого Кира никогда не видела. Не могла заставить себя посмотреть. Вдруг, он похож на отца? 

Она потеряла всё. С трудом ей удалось собрать себя и свою жизнь по кусочкам, но один фрагмент так и останется пустым. Ужасная дыра, зияющая в самом сердце. У неё никогда не будет ребенка. Больше никогда. Горло обхватило плотным кольцом. Рыдания так и не сорвались с губ.

Ранние осенние сумерки обступали со всех сторон.  Вместе с ними Кира медленно падала в темноту своего отчаяния: оно проникало в каждую клеточку тела, вгрызалось в неё зубами и грозилось разорвать на части.

Почему снова неудача? Сотни Целителей, человеческие доктора и медицинские центры. Она была готова на всё и прошла через всё. Результата – нет.

***

Он брел домой. Разбитая губа болела, под глазом наливался синяк. Сегодня лучший друг бросил его, Глеб настроил против него ребят  - пришлось драться. Кирилл, как настоящий мужчина, не мог позволить себе сдаться. Бился до последнего и победил, хоть силы были не равны. И, как самый настоящий маленький воин,  сейчас предавался очень большому унынию. Теперь он остался один. По-настоящему один.  Его и раньше мало кто мог понять, но тогда у него был Глеб. А сейчас – никого.  Глаза защипало. Нет, он не будет плакать. Настоящие Мыслители не плачут, а он самый, что ни на есть, настоящий.

«Нужно поспешить, мама будет волноваться», - думал Кирилл, перепрыгивая через лужу. Внезапно, его взгляд зацепился на темный силуэт. Кто-то стоял рядом с его деревом. Хрупкая фигурка опиралась на него, чтобы не упасть, но все равно медленно скользила вниз.

Кирилл подбежал и увидел тетеньку. Она плакала, царапая ногтями кору.

- Не царапайте его, ему больно, - вступился за дерево мальчик, - почему вы плачете? Вас кто-то обидел?

Женщина подняла на ребенка заплаканный взгляд:

- Все в порядке.

- Когда в порядке не плачут, - нахмурился мальчик.

***

Сознание было похоже на вязкую текучую субстанцию. Снова обморок, он близок, как никогда. Волны боли обрушивались на неё раз за разом. Она сама разворошила их, бросив туда камень. Да, Кира мечтала участвовать в том проекте.  Лагерь Ассоциации душил её: воспоминаниями, столкновениями с Ярославом и снисходительными взглядами коллег. Разумеется, их история ни для кого не была тайной, и если Михаил был глух к общественному мнению, то Кира каждый намек воспринимала очень болезненно. Если она забеременеет до конца года, то они попадут в проект и уедут отсюда в мир людей. Шанс спрятаться, вырваться из этой клетки, но он с каждым днем ускользает сквозь пальцы.

Ноги слабели и отказывались держать. Кира плавно опустилась на землю, все еще подпирая плечом дерево.

«Кто этот мальчик? Он реален или это иллюзия?»

- Все в порядке, - отвечала она, как в бреду.

- Когда в порядке не плачут, - хмурился маленький знакомый. Он был так странно похож на Ярослава. Её словно громом ударило. Это видение? Неужели?

- Ты…ты кто?

- Я Кирилл. Иду домой к маме. Вам тоже надо домой, - заявил мальчик, - иначе вы замерзнете и заболеете.

- Мне всё равно.

Она попыталась испуганно отпрянуть, когда мальчик коснулся ладошкой её головы. Он  Мыслитель? Дети не умеют читать мысли и проникать в сознание. Это было известно всем и каждому.

***

- Вы грустите, потому что у вас нет ребенка? – удивился мальчик. У всех взрослых есть дети, если они хотят. А у этой тети нет, хотя она очень хочет. Кирилл расстроился.  Это нечестно. Ему одиноко, у него нет друзей. Эта тетя могла бы завести ребенка, и у него бы появился друг! Самый настоящий и самый преданный, который всегда его поймет и будет с ним играть, когда другие отвернуться от него, как сейчас.

Тетенька смотрела на него удивленным взглядом, а он думал, как помочь. Кирилл легко поймал свою идею, подцепил  её и начал сосредоточенно думать. Было у него в груди какое-то теплое чувство, что все получится. Это желание исполнится – совершенно точно.

***

- Откуда ты знаешь? – испугалась Кира.

- Вы об этом думаете. Постоянно думаете. Я могу вас вылечить, - мальчишка улыбнулся и протянул ручку к её животу. Женщина вскочила и отпрянула, но тут же врезалась спиной в ствол дерева. Пуговицы пальто были расстегнуты, и мальчишка прикоснулся к свитеру в районе живота. Этого хватило, чтобы почувствовать тепло.

- Ваш ребенок подарит мне то, чего больше всего не хватает. Совсем скоро он появится, вы уже готовы. Ничего не бойтесь. Теперь вы здоровы. Я желаю вам счастья!

Он отошел от женщины и довольный собой вприпрыжку побежал домой. Когда Кира пришла в себя, она решила, что все это сон или галлюцинации на нервной почве. Через несколько недель женщина узнала, что ждет ребенка и её жизнь круто изменилась.

От автора:

Спасибо за то, что все это время  не расставались с Кириллом и Ариной, ну и с автором этого безобразия. Это мой первый роман. Ваше внимание к нему очень много значит для меня! Спасибо!:)

Эпилог. К небесам против воли

Веки превратились в камень. Он попробовал пошевелить рукой, ногой – ничего. Нет сил даже почесать нос. А чешется, между прочим.

- Не спеши. Сейчас привыкнешь, у нас немного иная гравитация, - послышался рядом высокий мужской голос. В ушах зазвенело. Да тут не только гравитация другая – всё другое. Даже звуки воспринимаются как-то иначе, как будто тарелкой над ухом гремят.

Несколько бесконечно долгих минут потребовалось, чтобы открыть глаза. Прозрачный потолок, украшенный множеством рисунков и символов. Кирилл не разглядел ни одного знакомого.  Голубое небо – вполне стандартное. Яркие солнечные лучи падают на лицо. Очень по-летнему. Куда его занесло?  Где у нас сейчас лето?

- И не пытайся, - звенящий голос раздражает уже меньше, - ты не на Земле.

- Как? – от неожиданности Кирилл резко поднял корпус и тут же пожалел об этом. Сопротивление оказалось сильнее, чем на земле. Как будто на грудь положили мешок с цементом и заставили качать с ним пресс.

- Если говорить на вашем языке, ты в мире Творца, - продолжал вещать голос. Его обладатель в поле зрения пока не попал. – Не спеши шевелиться. Твой организм постепенно привыкает. Еще несколько минут, и ты перестанешь чувствовать разницу между этим миром и твоим.

- Кто ты такой? Почему я здесь? – это не то место, где Кириллу нужно быть. Он понимал это отчетливо. Если мать мертва, отец может добраться до друзей и до Арины. Нужно узнать, как вернуться назад. Время спешить домой.

-Я – Творец. Ты в моем мире и больше не вернешься назад, - в поле зрения показался человек в белой одежде, похожей на азиатский костюм со стоячим воротником рубашки и широкими удобными брюками. У него были жидкие темные волосы, уставший взгляд и забавная острая бородка, скрывавшая безвольный подбородок.

- Ты? – он был прав, вот и удалось сесть. Тело привыкало. – Ты создал наш мир?

Кирилл метался. Он никак не мог выбрать, что сделать сначала: набить ему морду или задать миллиард вопросов. Глядя на пренебрежительную ухмылку Творца, больше склонялся к первому варианту.

- Верно. Если перестаешь нервничать и, наконец, начнешь слушать, я расскажу тебе обо всем.

Постепенно сила вернулась  к ногам и Кирилл встал. Они с Творцом были почти одного роста. Зло смотреть в его серые глаза было вполне удобно. Правда, отвечали они спокойным снисхождением к молодости, пылкости и неразумности.

- Да, я создал ваш мир. Прости, что он не идеален. Только в таком мире может рождаться творчество, только из неидеального получается прекрасное. Об этом ты узнаешь позже. Сейчас на повестке дня у нас другая проблема.

- Не идеален? Проблема? Ты хоть знаешь, что воротишь на Земле? Знаешь, во что превратилась твоя Ассоциация? Знаешь, до чего доводят людей твои селекционные развлечения? А Тени? Почему ты допускаешь этот рабовладельческий строй?

- Успокойся, - голос Творца был таким раздражающе ровным, что будь они на земле и Кирилл мог быстро передвигаться, то обязательно двинул бы ему в нос. Но, увы, ноги и руки слушались все еще с трудом. – Это не то, о чем тебе сейчас стоит…

Договорить он не успел.

- Ты, наконец, вытащил его оттуда, Люц, - раскатом грома пролетел над головой зычный голос. Кирилл обернулся и увидел, что в комнату вошел огромный мужчина. В просторной зале, где стояли они с Творцом, места стало удушающее мало.

- Да, Создатель, - склонил голову Творец.

- Прекрасно, значит, я могу схлопнуть этот мир. Слишком долго он мозолил нам глаза и, наконец, ты справился. Твой сын хорош. Зря ты тянул столько лет с его переносом. Давно все было понятно, - мужчина подошел и похлопал Кирилла по плечу, колени парня подогнулись. Очень тяжелым вышло это похлопывание, но еще тяжелее оказались влетевшие в голову догадки.

- Что значит схлопнуть? –  парень оглянулся и в упор посмотрел на Создателя. Озерно-голубые глаза последнего несколько неодобрительно сверкнули, видимо, Кирилл нарушил какое-то негласное правило.

- Прости меня, Создатель. Я еще не успел рассказать новорожденному о наших порядках. Он только-только научился ходить. – Люц не поднимал головы, изучая витиеватый орнамент пола.

- Понял, - коротко кивнул этот огромный человек, - Кир, так ведь тебя зовут? – он снова переключил внимание на новорожденного.

- Верно,  - парень начинал терять терпение. Ох уж эта догадка, если она подтвердится  он…а что он может в этом мире?

- Идемте со мной, оба.

***

В конце зала обнаружилась светящаяся сфера размером с крупный арбуз, плотно окруженная светящейся золотой сетью, множеством разноцветных огоньков и всполохов.  Она висела в воздухе, поддерживаемая невидимыми нитями, закрепленными на четырех железных крюках.  Справа от неё светился разноцветными кнопочками пульт, примерно так Кирилл представлял себе панель управления космическим кораблем, когда вместе с Эдгаром читал книги из серии "Коллекция фантастики".

- Знаешь, что это? – Создатель кивнул в сторону сферы. Вопрос был риторическим. Кирилл сейчас не знал даже кто он сам, что говорить о каких-то светящихся сферах. – Даю подсказку, - он подошел и нажал одну из кнопок на пульте.  Светящаяся сеть исчезла, всполохи тоже – осталась лишь она. Земля. Такая, какой её видят из Космоса, какой рисуют на глобусах. Прекрасная, мирно вращающаяся в пустоте.

- Это? Мой мир? – Кирилл приблизился, чтобы лучше рассмотреть. Действительно, все материки на месте, океаны. Мир жил, вот спутник кружит вокруг планеты, вот ночь наступила в южном полушарии.

- Теперь это твой мир, - Создатель обвел рукой залу, - ты пока не знаком с ним, но он тебе понравится. Здесь нет войн, мы не убиваем друг друга, живем по особенным законам и коллекционируем самое прекрасное, что есть во всех созданных мирах – произведения искусства.

- А что будет с тем миром? Объясните мне, черт возьми, что значит хлопнуть? – разозлился Кирилл. Долго его еще будут мурыжить этими общими фразами? Он должен знать.

- Он будет уничтожен, - спокойно ответил Создатель.

Перед глазами Кирилла бешенной каруселью пролетели лица друзей, Объектов, их незаконченные работы и все развеялось вместе с лицом улыбающейся Арины. Она там, внизу, ждет его с задания и не дождется. Их схлопнут, прихлопнут тапкой, как назойливых мух.

- Люц еще не успел тебе рассказать. Он – Творец. Он создает миры, если говорить вашим языком, так мы размножаемся. Создаем мир, лелеем его долгие годы до тех пор, пока там не рождается ребенок, наделенный силой Творца. Это сложная система, подробнее ты изучишь её позже. Так же, каждый мир дарит нам свои произведения искусства, лучшие умы. Но когда рождается Творец, его развитие останавливается. Это потолок. Тогда мы забираем новорожденного сюда, а мир схлопываем, потому что он больше не имеет значения. На его месте создают новый.

У Кирилла в голове не укладывалось столь потребительское отношение. Там же миллионы людей, тысячи Объектов, огромное количество не созданных пьес, картин, опер. Раз он здесь, все это не имеет значения? Арина. Физическая боль скрутила с такой силой, что парень согнулся пополам, сдерживая наполнившие глаза слезы. Но совладал с собой быстро и вновь выпрямился, с вызовом глядя на Создателя. Он не допустит. Не допустит смерти.

- Нет, вы не уничтожите этот мир! – рявкнул Кирилл, голос раскатом прокатился по просторной зале. Создатель нахмурил кустистые брови, глаза опасно сверкнули.

- Люц, приструни своего сына! Иначе жизнь его будет недолгой, - рявкнул Создатель так, что тонкие едва заметные стекла на окнах задрожали.

- Кирилл, помолчи секунду, - спокойно начал Творец и поднял взгляд на Создателя, - простите, но есть обстоятельства. Этот мир не может быть уничтожен.  Нам следует собрать совет и рассмотреть особую ситуацию.

- Вечно у тебя все…не так, как надо, - успокоился мужчина и приготовился слушать, - показывай свои обстоятельства.

Люц подошел к пульту, что-то потыкал и на вновь появившейся золотой сетке замелькал маленький зеленый огонек.  Он пульсировал и слабо бился, как загнанная в клетку птичка.

- Нет, - прошептал Творец и начала судорожно тыкать на новые кнопки, шепча себе пол нос, - ну что за идиот?

- Что-то не так, Люц? – усмехнулся Создатель. Он-то все понимал, а вот замолчавший Кирилл терялся в догадках, о чем сейчас идет речь.

- Это наша с Киром проблема. Что касается этого дела, все верно. Вы видите все сами. Мы не можем уничтожить этот мир. Мой сын поселил там Создание. Своё Создание.  Вы знаете, что это значит? – с нажимом произнес Творец.

- Да. Только выживет ли это создание в мире, не созданном специально для него? – огромный мужчина склонился над миром и присмотрелся к бьющемуся зеленому огоньку. – В любом случае, я собираю совет. Мы обсудим вашу ситуацию максимально быстро, - взгляд стал заинтересованным или Кириллу показалось?

Создатель вышел из залы и дышать стало легче. Легче думать. Легче наброситься на Люца с миллионом вопросов.

***

- Ты хочешь сказать, что я создал Арину? – последние полчаса Кирилл упорно и с достоинством раз пятьсот поднимал с пола челюсть. Но эта новость была, похоже, самой странной из всех. Да, Творец рассказал, как придумал Ассоциацию,  мыслителей, рассказал зачем нужны были эти миссии. Даже упомянул про проблему с Оракулами, но подробностей сообщить не успел, потому что Кирилл как неистовый сумасшедший раз за разом возвращался к теме Арины. Совет, собранный Создателем где-то там далеко, тянулся вечность.

- Не в прямом смысле, конечно. Как говорил Создатель, у нас нет межполовых отношений. Если честно, их выдумал я, чтобы сделать ваш процесс размножения более интересным и коротким. Как оказалось, он получился еще и приятным, - хмыкнул Люц, что-то подсказывало Кириллу, что этот Творец с хитрыми глазами заглядывал в созданный собой мир. - Но ты дал свою энергию для того, чтобы она родилась. По вашим меркам, она дочь своих родителей, можешь не переживать, - он усмехнулся, увидев вытянувшееся лицо Кирилла, - но по законам нашего мира, она твоя дочь, твое создание – самое близкое тебе существо. Энергетически.

- Но как? И что мне с этим делать? Мы должны забрать её сюда прежде, чем мир будет уничтожен?  - новый поток вопросов обрушился на Творца.

- Живи, как угодно. Люби её, это не запрещено, в нашем мире таких отношений и нет вовсе, а значит, нет запретов, - он задумчиво смотрел на зеленый огонек, - сейчас у нас есть другая проблема. Создатель был прав, выжить в неприспособленном для неё мире – сложно. Сейчас она уже на пороге смерти.

- В смысле? – Кирилл нахмурился, тоже разглядывая мечущийся зеленый огонек.

- Твое создание. Оно в круге, - Творец посмотрел на парня таким взглядом, словно тот должен был все понять. Потребовалось некоторое время, чтобы соотнести местное определение и земное. Ошибки быть не могло. Арина в тюрьме разума. В нем вспыхнул гнев такой силы, что самому захотелось обхватить руками проекцию их маленькой планеты и схлопнуть её ко всем чертям, вместе с этой невообразимой жестокостью, которая убивает самое ценное, что у него есть.

- Кто?

- Твой биологический отец.

Он рыкнул. Отрывисто. Сдерживать чувства в этом мире было еще сложнее, чем в нижнем. Особенно, когда тело с каждой секундой наливается новой силой, становится крепче и кажется, что одним касанием ты можешь сметать города.

- Успокойся, Творец. Ты привыкнешь. Я понимаю, нет большей привязанности, чем между Творцом и его первым созданием. И нет прощения тому, кто нанесет ему смертельный удар. Твоя природа будет отторгать его, ты никогда не сможешь простить ему этого покушения. Иногда я сожалею, что сделал кровные связи на Земле слишком крепкими. Даже если ты захочешь убить отца, совершить месть, то не сможешь получить удовлетворения. Только еще большую боль. Помни об этом, что бы ни случилось.  И отец Арины, убийца твоей матери. Помни, что её узы тоже крепки.

Знание не всегда благо. Сейчас, сидя на скамье с мягкой спинкой и искусно вырезанными из дерева боковинами, Кирилл понимал, что готов отдать все, чтобы забыть многое из рассказа Люца. Да, глупое желание, но тогда он был бы более несведущим, более счастливым.  Но не смог бы спасти Арину. Сможет ли сейчас? Совет тянулся ужасно долго. Что они там обсуждают? У него каждая минута на счету.

- Решение принято, - внезапно произнес Люц, вырывая Кирилла из размышлений. В следующую секунду в комнату вошел Создатель.

- Мы вынесли решение. Если твое создание сможет выжить в неприспособленном для него мире, мы сохраним его. Ты станешь его Творцом. Как делить обязанности, решайте с Люцом. Он все равно не хотел больше строить миры. Возможно, ты уговоришь его поддерживать твой.  В противном случае, после спасения своего создания, ты вынужден будешь вернуться и жить с нами.  Если твое создание погибнет – ты остаешься здесь, а этот мир я схлопываю.

Создатель холодно кивнул на прощанье и вышел прочь. Они с Люцем замерли, несколько ошалело глядя друг на друга. Теперь все зависело от них.

- Разумеется, я согласен. Поддержание мира работа не пыльная. Как раз мне на пенсии будет развлечение, - подмигнул мужчина, выражаясь так по-земному, что в голову Кирилла закрались подозрения, что Творец сам отчаянно влюблен в созданный собой мир.

- Спасибо. Как мне попасть обратно? Времени почти нет, - зеленый огонек отчаянно бледнел.

- Прикоснись к золотой сети и подумай о том, куда хочешь попасть. Если что, - Люц не переставал удивлять, достав из кармана брюк смартфон, - я буду писать тебе напрямую. Мой номер я тебе тоже забил. Только, - он замялся, словно новости были не самыми приятными, - рано или поздно ты должен будешь вернуться сюда. Я дам вам максимально долгий срок, чтобы быть вместе, чтобы ты мог приспособить для неё мир. Но вечность не обещаю.

- Спасибо, - Кирилл готов был броситься ему на шею, но сдержался, - за всё.

- Я не альтруист, мне тоже нужна твоя помощь. Во-первых, разберись с хаосом в Ассоциации, они со всем от рук отбились. Подробности узнаешь у деда.  Спаси своего Учителя, я ему должен за помощь.

Одна фраза и еще миллион вопросов, но он задаст их потом. Слишком мало времени на спасение Арины, спасение мира.

- Люц, у меня тоже одна просьба. Если она погаснет, схлопни мир вместе со мной. Мне не нужна жизнь, в которой нет её.

Кирилл не услышал ответ, потому что огонек опасливо вздрогнул и почти потух на мгновение. Времени было все меньше. Парень прикоснулся к золотой нити и в ушах зазвенело.

Специальная глава 1. Девочка в домике

По техническим причинам спешл "Девочка в домике" превратился в мини-роман из нескольких глав. Решила вынести всё отдельно. Начинаю выкладку здесь: https://lit-era.com/book/neangely-devochka-v-domike-b21276

Спасибо, что вы с Мыслителями:)

Специальная глава 2. Время любви

***

«Ну и зачем я сюда поперлась?» - думала Жанна, шагая рядом с Лерой по улице Старой деревни. В руках подруга гордо несла коробку с пирожными и улыбалась так, что у хмурящейся красотки скулы ныли, не иначе как от солидарности.  Но дружба – святое, а значит, на просьбу: «Жанна, я одна стесняюсь, дойди со мной хотя бы до его двери». Она не могла сказать: «Нет».

- Мы почти пришли, - коробка в руках Леры едва заметно дрогнула. Подруга волновалась. 

- Ты уверена, что хочешь туда идти? У него там, наверное, очередь ко входу. Возможно,  электронная,  - Жанна была настроена слабо сказать скептически. То, что Лера неравнодушна к Ворошилову, было видно издалека, но не повод же признаваться и вкусняшками кормить. Нашла романтического героя. Бабник и нахал. Жанна готова была биться об заклад с любым, что это так. Увы, её имя тоже числилось в его победном списке, но на все предостережения Лера отстраненно кивала и продолжала свой путь к нему. Тяжелая косичка с синей лентой задорно подпрыгивала в такт её стремительным шагам.

- Ну и что, постоим немного.  Поздравлю и уйду, -  произнесла Лера, неловко опуская взгляд на коробку.  Она не была уверена в своих силах, Жанна это понимала и не спешила бросать принцессу в одиночестве перед логовом кровожадного дракона. Облезет, гад ползучий.

***

Несколько месяцев назад Команда разъехалась из общего дома. В первую очередь из-за интересного положения Оракула и разногласий между Кириллом и Машей.  Последняя вообще уехала из Старой со словами: «Это нужно переварить». Командир не стал её удерживать, да и не хотел. Дураку было ясно, что после всего случившегося им некомфортно рядом друг с другом, к тому же Арина всерьез нервничала. Жанна её прекрасно понимала, все-таки бывшая рядом и весьма коварная.

Как охарактеризовал эту ситуацию Клим, пингвинам пришло время садиться на яйца и вить гнезда.  Так что теперь Эдгар жил вместе с Соней в старом доме Команды и ожидал прибавления в семействе. Кирилл  на правах Главы быстренько раздобыл себе новый, наотрез отказавшись жить там, где когда-то обитали его родители. Учитель упорно предлагал переехать к ним, но более опытная в бытовых вопросах Кира быстро его переубедила. Клим же оказался один в новом доме на 3-ей линии Старой деревни. 

Вопреки ожиданиям, очереди ко входу не было, хоть снег на крыльце и был плотно утрамбован множеством женских сапожек.

- Подержи, я позвоню, - тихо пролепетала Лера и насильно всучила Жанне коробку. – Осторожно, не урони.

Девушка тряхнула челкой и, откинув за спину косу, нажала на кнопку звонка. Прозвучала какая-то малознакомая классическая мелодия. Жанна чуть заметно скривилась. Как банально, Ворошилов , мог бы что-то пооригинальнее придумать.

- Похоже, его нет… - девушка обернулась, но увидела лишь спину подруги. Лера сорвалась с места и, как безумная, бежала вниз по улице. Секунда. Скрылась в одном из переулков. Как назло, именно в этот момент дверь дома открылась, и на пороге показался Клим, собственной персоной.

- Жанна? – он ожидал увидеть кого угодно, но только не королеву собственной персоной.

-  Нет, ты не понял. Это не от меня, это… Лера. Она дала мне коробку, постучала и сбежала. Я вообще не понимаю, что происходит. - Жанна попыталась объяснить, но вышло как-то растрепанно и сбивчиво. Девушка оглянулась, но подруги нигде не было.  Клим сделал тоже самое, с тем же результатом.

-  И что же делать? - парня эта ситуация явно развлекала.

- Забирай эти чертовы пирожные, и я пойду, - раздраженно ответила Жанна, протягивая коробку. Стоять с подарком перед домом Клима Ворошилова 14 февраля, что может быть унизительнее? Тут уже, судя по следам,  прошли стада желающих прикоснуться к телу. Сколько из них переступило порог? Интересно, у него есть хоть какой-то дресс-код или фэйс-контроль? Ей в любом случае тут не место.  Пройденный этап.

Он протянул руку, чтобы забрать подарок.  Жанна радостно выдохнула. Сейчас она отсюда уйдет. Стыдно-то как, ужас. Но вместо пирожных он схватил её за руку и втянул в дом. Дверь захлопнулась за спиной. Коробка со сладостями полетела на пол, когда парень резко дернул Жанну на себя и просто вжал в свое тело.  Поцелуй без объявления войны, без контроля, наглый и захватнический, непременно ведущий к капитуляции.

Несколько минут просто выпало из жизни девушки, сметенной невероятным напором рук и поцелуев.  Жанна очнулась, когда они упали на диван, она самым бессовестным образом уже стягивала с него футболку. Тело пылало, желание захватывало так, как было только с ним.

-  Клим, не надо, пожалуйста, - девушка  уперлась ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть от себя.

- Ну, Жаннаа… - простонал он и рухнул с неё прямо на дощатый пол.

- Давай не повторять прошлых ошибок,- она сняла со спинки дивана кофту. Когда он успел её стянуть? Не помнила в упор. – Один раз ты со мной уже поиграл. Этого вполне достаточно, не превращать же такую хорошую дружбу…

- …в прекрасный секс? – парень приподнялся и  посмотрел на «подругу», надевшую кофту задом наперед, растрепанную, с покрасневшими от поцелуев губами. Такую желанную.

- У меня есть пара, а ты явно не предназначен для серьезных отношений. Бередить старые раны, заново вскрывать нарывы. Извини, у меня нет настроения усложнять себе жизнь.

Девушка встала с дивана и огляделась в поисках зеркала. Увы, его в гостиной не оказалось. Дом у Клима бы абсолютно новый и совершенно не обустроенный.  Диван, какой-то стол с несколькими стульями, разбросанные везде вещи и гигантский чемодан в углу. Вот и все нехитрое убранство главной комнаты.

- Зеркало в ванной, но ты итак красивая, - подмигнул парень, поднимаясь на ноги. Он указал в сторону двери рядом с лестницей на второй этаж.

***

-  Кирилл, мне нужна женщина! – заявил он в трубку. Судя по звукам, друг на том конце провода чем-то поперхнулся. 

- Эмм…не припомню, чтобы у тебя были с этим проблемы.

- Нет, мне нужна конкретная женщина. Но у неё есть пара!

- Нет, нет и нет, – тут же разгадал замысел друга Кирилл. – Я не могу просто так разбивать пару, созданную наверху. Равновесие должно быть сохранено.

Клим на несколько секунд задумался. Чертово равновесие. Почему нельзя все сделать проще? Раз и готово. Еще секунда и он готов был превратиться в нового революционера, но в голову пришла более продуктивная, хоть и рискованная идея.

- А если заменить?

- Что заменить? – не понял Командир. Его голова явно была сейчас занята чем-то другим.

- Ну меня воткнуть в пару, а того выкинуть куда-нибудь. Тогда равновесие сохранится?  -  Клим сам понимал, что подписывает себе приговор. Никаких девочек, никаких гулянок и вообще семейная кастрация на веки вечные.

- Так можно, без проблем, - хмыкнул Кирилл, - только ты учти, что придется жениться. Если ты ради одной ночи, то лучше не стоит. Попробуй так совратить, ты же это умеешь.

- От кого я это слышу, а? От мистера «женюсь, какие могу быть игрушки?», - странно, но перспектива брака и жизни на одной территории именно с этой девушкой его не пугала.  Жанна – умница, каких поискать.  Да, они будут ссориться, ругаться, ну а потом…мириться.  Мысли упорно  шли куда-то не в ту сторону.

- Если ты сейчас не отстанешь, никакого женюсь у меня не будет.  Так что, Жанну перевожу в разряд твоей пары или нет? – раздраженно проговорил друг.

- Эй, ну почему сразу Жанна? Может это, - начал по привычке ерничать Клим.

-  Ставлю тебя в пару? – оборвал его Командир.

-  Да, ставь меня в пару, - парень нажал на кнопку и бросил телефон на диван. Зашибись судьбоносное решение принял, раз, и почти женат.

***

- Это что сейчас было? – Жанна слышала из ванной не весь разговор, но большую  его часть. Особенно впечатлил отрывок по замене пары, о которой её снова никто не спросил.

- Блат, - хитрая улыбка Ворошилова тут же стерла из головы все претензии по части нового выбора Творца.  Приводить себя в порядок было совершенно необязательно, потому что секунду спустя её снова схватили и, закинув на плечо, поволокли на второй этаж. – Теперь ты моя по полному праву. Ближайшие два часа не смей думать о том, как обставлять гостиную.

Лера

Так быстро она не бегала никогда в жизни. Нужно скрыться как можно дальше, чтобы никто не слышал  рыданий, которые готовы вот-вот сорваться с губ.  Только что из благих целей она «подставила» подругу. Сил не было  смотреть, как их с Климом коротит от энергии, стоит лишь подойти близко. Не было сил смотреть, как фыркает в сторону этой дружбы Коля – он в последнее время стал невозможным трудоголиком, и не обращал внимания ни на что кроме учебы, в том числе и на свою вынужденную невесту.

Клим.  Сердце Леры болезненно трепетало, стоило лишь подумать о нем. Щеки предательски розовели, а дыхание сбивалось. Так же, как сейчас от быстрого бега. Но у него если и были чувства, то только к её пирожным… и к Жанне. Девушка поняла это быстро. Как? Очень легко. Она часто видела Ворошилова с девушками  в том самом кафе, где подрабатывала, и ни на одну из них он не смотрел так. В глазах смесь восхищения, нежности и желания. Как ему удавалось маскировать под дружбу эти слишком вольные прикосновения, укусы за ушко и другие явно не дружеские поступки, Лера не знала. Но в голову пришла нелепая мысль, что Жанна подыгрывает - специально, делает вид, что не видит и не понимает…

Все это тянулось больше года и ей надоело.  Надоело мечтать самой, надоело смотреть, как эти двое играют в игру, из которой все равно не выйдут победителями. Рано или поздно они проиграют друг другу и любви. И, возможно, это причинит вред её брату, а он и так сам не свой.

Лера свернула в один из узких переулков и остановилась, тяжело дыша. Душила боль, а не усталость от бега. Благодаря тренировкам, она могла пробежать больше и ни капли не устать. Но любовь – не кросс, любовь – не тренировка. Здесь не бывает быстрее, выше, сильнее. Здесь либо есть, либо нет и никаких объективных результатов.  Девушка согнулась пополам, пытаясь отдышаться. Сжала до боли зубы.

- Девушка, у вас все в порядке? – послышался приятный бархатистый голос. Лера выпрямилась и посмотрела на того, кто прервал её уединенное отчаяние.  Приятный парень, высокий, чуть нескладный. Милые ямочки на щеках и добрая улыбка - такой точно не пройдет мимо замерзающего на улице котенка. Лера сейчас была именно им. Одинокая. Измученная. Разбитая по собственной воле. Она все  сделала правильно, но какой ценой?

- Да, все хорошо, - Лера выпрямилась и шумно выдохнула. - Иногда делать людей счастливыми немного больно…

Он пристально на неё посмотрел, словно оценивая.

- Вы любите мороженое?  - парень слегка склонил голову на бок, нелепый шарф со снеговиками, который Лера заметила далеко не сразу, примялся с одной стороны. – Думаю, вам требуется легкая заморозка.

- Я очень люблю… мороженое.

Кирилл и Арина

***

Ночь с 13 на 14 февраля. Метель. Ветер.

- Кирилл, вот объясни, зачем тебе я? Сам не справишься? Ты же творец! – Эдгар зябко ежился и кутался в шарф. Ну, хотя бы зевать перестал – метель быстро привела в чувство.

- Я невесту воровать иду, по законам гор и все такое. Тут без тебя никуда, - довольно улыбнулся Кирилл, явно намекая на национальную принадлежность друга. Парня ветер и снег совершенноне смущали, шел, как ни в чем не бывало. – Как там? Спрячь за высоким забором девчонку…

- Это Яшка-цыган был. И опыта в воровстве невест у меня не больше, чем у тебя. Вот просвети, зачем метель?  Мог же погоду поприятнее сделать.

- Атмосфера. Ты должен оценить, это же почти Пушкин!  - не унимался слишком радостный Творец. -  Почти пришли. Сейчас дело поможешь обстряпать и все.  Отпущу тебя к Оракулу под бочок.

Разумеется, метель не была просто метелью, а воровство невесты очередной шуткой. Жениться они планировали давно, но будущая теща уперлась рогами в стенку. Кирилл невольно вспомнил их разговор с Кирой и Михаилом несколько недель назад.  Именно тогда он решил всерьез заграбастать себе Арину, навсегда и без всяких отговорок. Ежу понятно, что выбора у них нет, они так и так будут вместе, но хочется не просто быть привязанными друг к другу эмоционально и ловить мимолетные встречи. Пора быть рядом навсегда, а не прятаться от Совета и других Мыслителей. Теперь  он Глава и на него все смотрят с пристальным вниманием, тащить на эту сцену Арину в качестве девушки не хотелось. Хотелось сразу в качестве жены, со всеми правами и обязанностями. Тем более что до окончания её обучения оставалось чуть меньше полугода. 

- Через мой труп, - заявила Кира, угрожающе глядя на Кирилла и Учителя. Последний честно заявил, что «давно пора». – Ей всего девятнадцать! Брак? С ума сошел?

- Вот какая разница, Кира? Что сейчас, что через два года. В нашем случае это простая формальность, - вспылил парень. 

- Формальность? Кирилл, брак – это в любом случае ответственность.  Если ты так относишься ко всему, то я против. Категорически против,  - еще один холодный взгляд. Да, отношения с тещей у него, кажется, будут как в анекдоте: «Я люблю твою маму, когда она живет за тысячу километров от нас». Одна проблема, они жили всего в пятистах метрах друг от друга, так что любви к Кире у него со временем явно не прибавится.

Именно тогда, когда он хлопнул дверью перед её носом, и родилась эта гениальная идея. Украсть, пожениться, поставить перед фактом. Его не смог отговорить Создатель, еще не хватало, чтобы вмешалась Кира.

- Кирилл, ты Арину предупредил?  - спросил Эдгар, когда они приблизились к дому курсантов.

- А зачем? – коварно улыбнулся Творец, подходя к знакомому до боли в пятой точке дереву.  Сколько часов он на нем просидел? Не сосчитать. – Подстрахуй от посторонних глаз, пожалуйста.

- А я-то думал, ты меня для поднятия боевого духа позвал, - хмыкнул Эдгар и зажмурился, концентрируя материю. Это Кирилл мог раз и готово, простым смертным приходилось чуть труднее.

***

Арине не спалось. С тех пор, как Кирилл начал отлучаться наверх к Создателю, она очень переживала. Стоило парню покинуть мир – сна, как ни бывало. Эта нелепая мысль: «А вдруг не вернется? Если не отпустят назад, что делать?». В очередной раз девушка ворочалась в кровати, сбивая простыню с матраса. Тряпочка под спиной уже превратилась в ком и лежать было неприятно, но Арина твердо вознамерилась уснуть. Встанет – точно о сне можно забыть.  Еще немного поворочившись, она уткнулась лицом в подушку. Сон начал медленно подступать, но тихий щелчок ставни и влетевший в комнату холодный февральский воздух отогнали его в мгновение ока.  Девушка напряглась, но не подала вида, что проснулась.  Кто это мог быть? Кирилл вернется только через неделю, а любому другому гостю она заведомо не рада.

Шаги медленно приближались, вот уже слышно дыхание, еще мгновение и он попытается замкнуть полюс. Арина не дала ему этого шанса. Блок. Гость не отлетел, но отшатнулся от кровати. Быстрым движением девушка откинула одеяло и вскочила на ноги, готовая держать оборону.

- Ты кто? Что тебе нужно? – в руке, которую она прятала за спиной, собирался золотой шар материи. Его можно швырнуть и оглушить противника. Вполне достаточно, чтобы потом быстренько подлатать и допросить.  Вокруг себя Арина выставила едва заметное защитное поле – не подойдет, гад.

Какая-то подозрительно знакомая усмешка на незнакомом лице. Иллюзия стремительно тает, приготовленный к удару шар лопается. Обман. Человек, которого она видела, всего лишь образ? Это внушение.

- Любимая, ты всегда так невнимательна к своим мыслям. Но агрессивная защита мне понравилась, - уже знакомый голос сзади и родные руки обнимают за талию, притягивают к себе, мягкий поцелуй в шею и легкое головокружение. Одна секунда и Арина, что секунду назад была напряженной, как струна, успокоилась, стала мягкой и расслабленной.

- Ты говорил, что вернешься через неделю, - прошептала она и обернулась.

- Я еще не вернулся, - один поцелуй. Девушка обмякла в его руках, лишившись сознания.

***

Кирилл аккуратно приземлился на снег с завернутой в одеяло Ариной. Метель улеглась.  Эдгар, на шапке которого уже собрался приличный сугроб, встретил друга озадаченным взглядом:

- Кир, у нас проблемы, - короткий кивок в сторону.

Из тени медленно вышел Учитель. До этого он в буквальном смысле сливался с темнотой, как хамелеон. Чертова конспирация Теней, без ста грамм не разглядишь и, главное, не говорят, как им это удается. Внутренние секреты. Кирилл относился к таким вещам спокойно, но все остальные Мыслители без шуток нервничали.

- Думал, что можешь утащить мою дочь, а я ничего не узнаю? – Михаил чуть улыбнулся.

- Ну, мы бы потом рассказали, - пожал плечами Кирилл и почему-то стушевался. Побежал за ней, как дурак, и совсем забыл, что у Теней своя система оповещения.

- И как ты собрался проводить ритуал? Сам?

- Да, а  у меня есть варианты? – поинтересовался парень, прозрачно намекая на то, что Учитель как-то странно легко пошел в прошлый раз на поводу у жены.

- Мог меня попросить. Собственно, я здесь и у тебя есть уникальная возможность это сделать. – Михаил оперся спиной на стену и скрестил руки на груди, ожидая ответа своего ученика. Разумеется, он пришел бы и без просьбы, но надо было хоть как-то наказать этого нахала. Подумать только, решил жениться на его дочери и даже не пригласил на свадьбу.

- На колени вставать или так согласишься? – огрызнулся Кирилл, им нужно было успеть наверх и к четырем вернуться на скалу, чтобы провести земной ритуал.  А тут еще и Учитель издевается, знает же, что его участие в церемонии решит целую кучу проблем. Да и Арине будет приятно, что хоть кто-то из ее семьи присутствует на свадьбе, о которой она еще не знает.

***

Нос что-то щекотало, Арина проснулась и, чихнув, поднялась с кровати. Несколько секунд потребовалось, чтобы сообразить – это не кровать, и она далеко не в своей комнате. Девушка лежала на самом настоящем ложе из шкур животных.  Воздух в помещении был тяжелым и влажным, где-то вдалеке медленно капала вода. Арина встала на холодный каменный пол, опустила взгляд и рядом с ногами увидела ярко-желтые тапочки. Какая предусмотрительность, вот только чья?

«Что за черт? Где я?» - думала она, оглядываясь. Кажется, это была пещера. Отдать должное, хорошо обустроенная. Полумрак  освещали трепещущиеся огоньки факелов. В центре стояло огромное зеркало,  в полтора её роста, не меньше. А рядом на манекене белое платье, самое настоящее, из легкой струящейся, почти невесомой ткани. Рукава-крылышки, приталенный крой, тонкое и, кажется, легкое кружево идет поверх блестящего шелка.  На несколько секунд Арина залюбовалась, действительно, красиво.

Но впечатление портило одно – отсутствие ответа на вопрос, какого лешего она здесь делает? Последнее, что девушка помнила – это Кирилл в её комнате. Он вернулся от Создателя на неделю раньше обычного, напугал иллюзией и…всё. Дальше никаких воспоминаний.

- Проснулась? – в противоположном конце пещеры мелькнул свет и вошел Кирилл. Арина мгновенно успокоилась, если он здесь, значит, все будет хорошо. Осталось понять, что именно будет? И почему это будет хорошо?

- Как я здесь оказалась? – она скрестила руки на груди и обвела помещение красноречивым взглядом. На какое-то мгновение девушка стала так похожа на отца, что Кирилл невольно усмехнулся.  Что-то из этого чуда да вырастет, в последнее время она становится все сильнее: хорошие показатели на тренировках, прекрасное поведение на миссиях. Еще немного и он решит, что преподавать – его призвание.

- Я тебя украл, - обезоруживающе улыбнулся парень и обнял свое создание. Девушка привычно прильнула к нему, материя вокруг замурлыкала.

- И что со мной будет делать коварный похититель? – Арина медленно провела руками по его спине и вдохнула родной запах.

- Жениться, - её быстро поцеловали в губы. Гневное выступление на тему «а меня ты спросил?» с треском провалилось, не начавшись. Мысли спутались. Только один образ мгновенно привел её в чувство.

- А как же мама?

-Ну, она будет очень зла, - новая улыбка и новый поцелуй, на этот раз более настойчивый и страстный. – Так что, помочь тебе надеть платье?

Через два часа платье все-таки надели, а заодно узнали, почему именно жених не должен видеть невесту до свадьбы. Все просто. Процесс застегивания сотни крючочков временами вызывает такие затруднения, что можно и свадьбу пропустить. Особенно, если несколько раз расстегивать обратно.

- Во-первых, у меня все готово. Во-вторых, первая брачная ночь должна быть после свадьбы, а не до! – рявкнул Михаил в трубку, когда её, наконец, взяли.

- Да мы тут…крючки застегиваем! – оправдался Кирилл и мягко прикоснулся рукой к плечу невесты. По её коже стремительно разлилось тепло, покрывшее все тело.

-  Ты там пока крючки застегиваешь, внуков мне не наделай, новобрачный, - буркнул Учитель и повесил трубку.

Кирилл посмотрел на экран телефона и взвыл, шесть неотвеченных вызовов, три важных.

- Извини, мне нужно им перезвонить.  Можешь выходить на улицу прямо так, не замерзнешь,  - наскоро переодевшись в брюки и чуть помятую рубашку, парень сделал несколько шагов к выходу из пещеры, но тут же вернулся.  – Арин…

- М? – девушка поднялась и принялась расправлять складки на платье.

- Ты очень красивая, - легкий поцелуй в ключицу и удаляющиеся шаги.

Арина замешкалась и замерла напротив зеркала, все еще до конца не осознавая происходящее. Она разглядывала идеально сидящее на ней платье, разумеется, Кирилл не мог ошибиться. Он знал её до мелочей, от худых плечей, что Арина предпочитала прятать, до тонкой талии, которую подчеркивал крой. На лице ни капли косметики, но глаза горят, на щеках легкий румянец, губы чуть покраснели и припухли от горячих поцелуев.  Счастливая и любимая. Попав почти два года назад в лагерь Ассоциации, она и подумать не могла, что здесь можно быть счастливой и, наконец, почувствовать себя на своем месте.  Никаких страхов, только цели, которых Арина обязательно достигнет, а если вдруг оступится, её подхватят родные руки. Внутри все трепетало от предвкушения обряда, который совсем не походил на человеческий…

***

Кирилл как раз засовывал телефон в карман, когда девушка несмело выглянула из их импровизированного укрытия. Ему потребовалось несколько часов, чтобы подготовить его. Спасибо Эдгару, помог с обустройством, а главное с пушистой кроватью. Шкурки были из его личных запасов. Судя по удивленному, улыбающемуся лицу девушки, место церемонии она оценила в полной мере.

Не узнать его было невозможно. Горы, тонкая каменная дорожка к небольшому «огрызку» скалы, что когда-то стоял в одиночестве над пропастью. Именно там испуганная Арина отчаянно цеплялась за него, умоляя вернуть её домой. Выступ пришлось немного увеличить, чтобы там убрался учитель, да и пространство для церемонии было необходимо.

Арина невольно улыбнулась, чувствуя, как огромные снежинки медленно падают на обнаженные руки. Холодно не было, Творец защитил её от этого, но ощущения от таявших снежинок и мягко стекающих по рукам капель воды остались. Ветер чуть развевал волосы, когда девушка медленно шла по узкой каменной дорожке через бездонную пропасть и ни капли не боялась.

И  вот они рядом. Отец довольно улыбается, глядя на них, то ли это радость за дочь, то ли гордость за воспитанника, то ли все сразу. В их семействе не поймешь.

- Ну что, начнем?

Звонит телефон. Кажется, в Ассоциации прочухали, что новоявленный Глава в зоне доступа и решили позвонить все сразу. Только закончился один разговор, как телефон зазвонил снова. Кирилл принял вызов и крикнул на кого-то: «Еще раз позвонишь, и от штаба останется только каменная крошка! Понятно?».

- Все, выбрасывай телефон. У тебя свадьба, - нахмурился Михаил. Он в глубине души понимал воспитанника, на которого в последнее время свалилось слишком много обязанностей и ответственности.  Они с Кирой помогали, чем могли, но некоторые решения мог принять только Глава. Увы. Да и его, в отличие от Михаила, не так боялись.  Парень считал это недостатком и последнее время активно работал над собственной репутацией, но на это у него уйдут годы, а пока приходится разгребать дела в любое время дня и ночи.

 Когда телефон зазвонил в третий раз, парень возмущенно рыкнул и удивленно уставился на экран мобильного.

- Вот это интересно. Прости, еще один звоночек, - он виновато посмотрел на свою невесту и отошел, насколько это было возможно. Разговор с Ворошиловым был ожидаемым, но не очень своевременным. В любом случае, Арина обрадуется, когда он обо всем расскажет. Но это будет потом,  а теперь – свадьба.  Следующий телефонный звонок.

- Кирилл, - с нажимом произнесла Арина, - если так пойдет, мы никогда не поженимся. Стоило ради этого воровать меня из лагеря? – парень мгновенно выключил телефон и спрятал в кармане. Действительно, перебор. У них вот-вот начнется церемония, а он тратит время на какую-то рабочую ерунду.

- Согласен. Не знаю как вы, безумные, а я замерз, - подтвердил Михаил. – Времени у нас мало, мне еще Кире объяснять, какого лешего меня пригласили на свадьбу собственной дочери, а её нет.

- Именно. Тебе придется многое объяснить, дорогой.

Все присутствующие, кроме Михаила, вздрогнули и испуганно обернулись. Кира грозно смотрела на всех участников неудавшейся очень секретной свадьбы, темные волосы и полы длинного пальто трепал ветер.

- Ты сама сказала, что нам рано жениться, - неожиданно для всех выступила в свою защиту Арина.

- А ты, значит, считаешь, что ей в девятнадцать лет замуж выходить в самый раз? – Кира проигнорировала дочь, прищурилась и посмотрела на мужа. Тот ответил ей красноречивым взглядом, от которого женщина мгновенно прикусила язык. Это было поистине достижение – заставить её молчать.

- Знаешь, одна у меня в девятнадцать уже погуляла. Чуть не потерял, - закрепил успех Михаил, обезоруживая жену окончательно.

- Куда ж она от меня денется? – довольно улыбнулся Кирилл, притянув Арину к себе за талию. Его создание подобно ласковой кошке потерлась щекой о жесткую ткань рубашки. – Хоть в девятнадцать, хоть в тридцать.

Арина была полностью согласна с этим самоуверенным утверждением, но под бок легонько ткнула, чтобы не расслаблялся. Промелькнувшее недовольство не мешало наслаждаться его близостью.

- Ой, да черт с вами. Женитесь. Стоило из-за этого планировать побег и всю эту сверхсекретную операцию, - рассмеялась Кира и встала рядом с мужем.  – Все в курсе процесса, я надеюсь?

- Да, - лица Кирилла и Арины в одно мгновение стали серьезными и напряженными. Они замерли друг напротив друга.

- Вытяните вперед правую руку, - скомандовал Михаил. – Готовы?  Перед лицом Творца и высших сил, прошу священный огонь скрепить ваш союз! Да вспыхнет пламя! – он взмахнул руками, и новобрачные оказались в огненном круге. Между ними, в самом его сердце, взметнулся к небесам костер. Оба не дрогнули. -  Руки в огонь…

***

Испуг на секунду промелькнул во взгляде Арины, когда вспыхнувшее сбоку пламя едва не обожгло подол платья.

- Смотри на меня,- прошептал одними губами Кирилл. И она смотрела в темную бесконечность его глаз, улетая куда-то далеко. Делала все, что от неё требовали, не испугалась полыхнувшего между ними костра.

- Руки в огонь, - команда слышна едва-едва, как будто идет из другого мира, далекого и чужого.  Кирилл выполнил её первым и поморщился, огонь обжигал его руку, оставляя ужасные следы. Арина поспешила сделать тоже самое и до крови прикусила губу, чтобы не закричать от боли. – Вытащить. Руки в замок. – следующая команда напряженным голосом отца слышна уже лучше.

Они сцепили руки. Ужасная боль от его прикосновения, впервые в жизни. Глаза Арины наполнились слезами. Какой садист придумал этот ритуал?  Кирилл, судя по лицу, думал примерно так же и напряженно морщился.

- Клятва, - громкий крик эхом над пропастью.

Измученные болью начали одновременно:

Я чувствую твою боль...

Исцеление друг друга шло медленно, постепенная стирая ожоги с рук. Арина чуть улыбнулась, глядя на своего почти мужа. Он так сосредоточенно произносил слова, как будто всю ночь репетировал и боялся забыть.

Я исцеляю твои раны. Твоя боль - моя боль.

Исцеление закончилось.  Напоминанием о боли стал едва заметный тонкий шрам вокруг запястья.

Ты - единственный огонь, в котором я буду гореть.

Я принимаю тебя вместе с тьмой в твоей душе.

Я принимаю тебя вместе с болью в твоем сердце.

Я принимаю тебя таким, какой ты есть.

Ты - часть меня. Я часть тебя.

Единство навсегда.

Шрам стал невидимым. Арина знала - при необходимости он снова появится, чтобы напомнить о клятве и подтвердить их брак.  Огонь вспыхнул последний раз и погас, оставив в воздухе облако дыма, которое тут же разогнал ветер. Они стояли, сцепив руки, и смотрели друг на друга горящими глазами. Всё. Теперь по всем правилам. Вместе.  Бесконечная волна счастья поднялась откуда-то из сердца Арины и разлилась по телу.

- Ой, да целуйтесь уже, мы отвернемся, - не выдержала Кира, аккуратно вытирая слезу перчаткой. Отвернуться сейчас ей требовалось  больше, чем детям, которым было благополучно на все наплевать. Они видели только друг друга, и это по-настоящему трогало сердце матери.

***

Кира в приказном порядке затащила всех к ним домой, приглашая хоть немного отметить  праздничное событие.  Сопротивляться было бесполезно. Эта женщина могла прощать глупые выходки не чаще одного раза в сутки, поэтому Арина и Кирилл послушно вернулись в Старую деревню.

Стоило двери родительского дома открыться, как им навстречу вылетел ураган по имени Лера. Сияющий, чуть лохматый ураган с покрасневшими от жара плиты щеками.

- Ура! Пришли! Поздравляю! Арина, ты – красотка, какое платье, - она обняла подругу с такой силой, что та невольно закашлялась. – Давайте скорее, все ждут.

На кухне стало понятно, что тихого праздника не получится. Стоя в дверях, Кирилл бросил вопрощающий взгляд на Учителя, но тот молчал. Глава Теней тоже был в растерянности.  Арина же оказалась чуть более проницательной и встретилась с хитрой улыбкой матери.

- Мама! Мы же хотели по-тихому! – возмутилась девушка.

- У меня единственная дочь, и я требую праздника, - подмигнула ей Кира и отправилась помогать Лере, та как раз пыталась аккуратно достать из духовки коржи для торта.

- Сам не знаю, как терплю её столько лет, - пожал плечами Михаил и ушел следом, оставив новорожденное семейство на растерзание членам команды и однокурсникам Арины. Все шумной толпой налетели на них сбивчиво поздравляя, похлопывая по плечу и в шутку обзывая тихушниками.  Пришел даже Комаров, он сдержанно пожал руку Кириллу.

- Извини, за все.  Мне нужно было переврить, - он похлопал своего наставника по плечу.

- Понимаю, - Кирилл кивнул со всей возможной доброжелательностью. Наконец-то этот парень оттаял, они все этого ждали, больше года ждали и честно переживали, что он так и не сможет принять эту правду.

– Могу обнять? – он коротко кивнул в сторону Арины и улыбнулся, почти как раньше, когда они только-только познакомились.  Получил разрешение без проблем. Кирилл готов был обнять весь мир, простить всех грешников и воскресить всех мертвых. Ой, нет, последнее, наверное, перебор.  – Поздравляю от души. Ты очень красивая сегодня!

- Спасибо, за всё, – с девушкой после тех событий он старался не общаться, Арине же искренне хотелось его поблагодарить, за то, что он пытался её защитить, за помощь и даже за то, что долго сопротивлялся подсаженной в его голову мысли.

Внезапно Арина заметила незнакомого человека, неприкаянно топтавшегося рядом с кухонным столом. Лицо знакомое, очевидно, житель Старой деревни. Но кто он и что здесь делает? Оставив Кирилла в компании Ворошилова, его пошлых шуток и картинных подзатыльников от Жанны, она подошла к гостю.  Он внимательно наблюдал, как Лера искусно делает цветочки на торте и что-то говорил, улыбаясь.

- Привет! Мы, кажется, незнакомы…

- Ой, - подруга дернулась и чуть не запорола очередную розочку. – Забыла представить. Это Илья. Он… - она запнулась, явно не зная, как объяснить. – Он со мной. Когда Кира позвонила, мы ели мороженое и…- смущенно затараторила Лера. Еще немного и объяснит, как уговорила его пойти в незнакомую компанию, боясь, что вид счастливых Клима и Жанны выбьет её из колеи. В успехе своей операции она, почему-то не сомневалась.

- Раз с тобой, значит, наш, - Арина остановила её поток слов, улыбнулась  и протянула гостю руку, - Привет! Приятно познакомиться.

***

- Кажется, я старею, - улыбнулась Кира, сбрасывая туфли прямо на кухне. Гости разошлись, можно было расслабиться.  – Устала и ноги болят.

- Ну, ты сама это затеяла, - резонно заметил подошедший к ней с чашкой какао муж. – Я планировал  сплавить их домой сразу после церемонии. Поверь, этому они обрадовались бы значительно больше.  Но кое-кому захотелось праздника?

- Кое-кому захотелось мести, - хитро прищурилась женщина. –  Этот наглец утащил дочь у меня из-под носа, сговорился с моим мужем-предателем, - последнее она произнесла с особым нажимом, - он еще легко отделался. Ну и, в конце концов, у нас с тобой не было праздника, пусть хоть у них будет.

- Тааак, - протянул Михаил и поставил чашку на журнальный столик, -  ты явно хочешь и мне отомстить? У тебя есть какие-то претензии, к тому, что было после нашей свадьбы? Мммм?

Женщина попыталась сделать шаг назад, но не успела. Её вероломно подхватили на руки. Претензий у неё не было, но ради такого настроения мужа можно и подыграть.  Остывающее какао ей было совершенно не жалко, у них в шкафу годовой запас. Как раз для таких случаев.

***

- Арина, твоя мама – садист, ты в курсе?  - улыбнулся Кирилл, намеренно долго возясь с крючочками на платье.

- Не повезло тебе с тещей, - хихикнула девушка, когда легкая дорожка поцелуев прошла по её полуобнаженной спине.

- Зато с женой повезло, - последний крючочек был нагло сломан, но он никому об этом не расскажет.

Конец

Оглавление

Глава 1. Лиха беда начало

Глава 2. Неизвестная тень

Глава 3. Ошибка Ассоциации

Глава 4. Добро пожаловать на подвесной мост

Глава 5. Встреча с Наставником

Глава 6. Воспитание чувств

Глава 7. Добро пожаловать в мой мир

Глава 8. Яркие иллюзии

Глава 9. Обнаженные мысли

Глава 10. Игры, в которые играют…

Глава 11.Подслушанные разговоры

Глава 12. Ученики

Глава 13. Нечаянные встречи

Глава 14. Первая миссия Арины

Глава 15. На «дороге жизни»

Глава 16. В ожидании

Глава 17. Церемония

Глава 18. Немного жжется

Глава 19. Цена победы

Глава 20. Тюрьма

Глава 21. В кольце

Глава 22. Истина в Зале Оракула

Глава 23. Истинный Оракул

Глава 24. Немного про любовь

Эпилог. К небесам против воли

Специальная глава 1. Девочка в домике

Специальная глава 2. Время любви