Рассказы из жизни еврейских мудрецов [Мирьям Климовская] (fb2) читать онлайн

Рассказы из жизни еврейских мудрецов

Мирьям Климовская

Эта электронная книга была создана автоматически из цикла публикаций

http://toldot.ru/cycles/cycles_494.html

на сайте

toldot.ru

.

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 1. Мудрый судья

Судья не должен торопиться, принимая решение (см. Авот, 1), иногда ему приходится искать нестандартное решение.

К раву Яакову из Лиссы (автору книги «Нетивот а-Мишпат») однажды пришли судиться два человека. Один из них нашел на улице золотую монету и взял ее себе, а второй утверждал, что эта монета выпала из его кармана за несколько минут до этого, и он еще не успел отчаяться вернуть ее, поэтому она принадлежит ему. Рав Яаков почувствовал, что тот, кто назвал себя потерявшим монету, обманывает. Чтобы прояснить это, рав сказал ему выйти за дверь на несколько минут, и когда тот вышел, попросил нашедшего монету показать ее. После этого рав сказал громко (зная, что тот, кто за дверью, подслушивает): «Вот, видите, здесь, на монете, возле первой буквы есть маленькая дырочка. Это отличительный признак. Если истец назовет его, значит, монета принадлежит ему». После этого рав Яаков приказал впустить истца и спросил, не может ли он указать на какую-либо особенность своей потери. Тот с готовностью заявил: «Да, конечно: возле первой буквы есть маленькая дырочка, можете проверить». Рав улыбнулся и раскрыл ладонь, показывая обманщику абсолютно целую монету: «Видите, на этой монете нет никаких дырок, значит, она не ваша, а ваша, с дырочкой, наверное, потерялась в другом месте».

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 2. Не ради награды

Во времена Виленского Гаона однажды выдался год, когда невозможно было найти этрог для выполнения заповеди четырех видов растений на праздник Суккот. Торговцы из Литвы приезжали даже в Италию, но и там не было этрогов.

Гаон послал особого человека, чтобы тот, во что бы то ни стало, нашел для него этрог, даже если придется заплатить большие деньги. Пройдя долгий и нелегкий путь, посланник наконец нашел у одного человека великолепнейший плод. Но хозяин отказывался продавать такую драгоценность, какие бы деньги ему не предлагались! Тогда посланник, почти отчаявшись, в качестве последнего аргумента, раскрыл ему, для кого предназначался этрог. Услышав это, владелец этрога сказал: «Из уважения к Гаону, я готов отдать этот этрог бесплатно, но при одном условии: я получу награду, которая полагается ему в Будущем Мире за выполнение этой заповеди!» Посланник стал умолять его переменить свое решение, обещая вместо этого огромные деньги, но владелец этрога был непреклонен. Пришлось посланнику согласиться на это условие, он взял этрог, вернулся в Вильно и передал его Гаону. Тот был несказанно рад возможности исполнить заповедь с таким великолепием, но посланнику было не по себе: он страшился реакции Гаона на известие о цене, по которой достался ему этот этрог.

В канун праздника Суккот посланник пришел к Гаону и с волнением рассказал ему об этой сделке. К его удивлению, Гаон принял это известие с сияющим лицом! «Я готов уступить награду за заповедь, только бы у меня была возможность ее исполнить и доставить радость моему Создателю!» — воскликнул он. Рассказывают, что Гаон добавил: «Теперь у меня есть редкая возможность выполнить сказанное в Пиркей Авот: уподобляйтесь <в служении Всевышнему> рабам, которые служат господину не ради награды».

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 3. Гостеприимство

Рассказывается в книге «Кисе Давид» (которую написал а-Хида): один мудрец Торы, находясь в долгом путешествии, оказался как-то в городе Бартанура, в Италии. Когда он спросил, где можно переночевать, ему посоветовали обратиться к одному состоятельному горожанину, известному своим гостеприимством. Талмид-хахам направился к дому этого богача и, подойдя к входной двери, услышал, как хозяин посылает слугу на рынок — купить там по дешевке овощи, которые не успели распродать вчера. Услышав это, талмид-хахам развернулся, не заходя в дом, и отправился искать себе другое пристанище. Хозяин увидел его в окно и позвал к себе. «Похоже, вы услышали мои распоряжения слуге, — сказал он. — Знайте же, что моя душа жаждет выполнять как заповедь гостеприимства, так и заповедь поддержания изучения Торы. Кроме этого, мой брат рав Овадья (имеется в виду величайший комментатор Мишны рабби Овадья из Бартануры) проживает сейчас в Святой Земле, в Иерусалиме. Чтобы помочь ему прокормиться, я ежемесячно посылаю ему немалую сумму. Если я буду вести образ жизни, принятый у богатых людей, есть и пить соответственно своим доходам, мне не хватит денег, чтобы выполнять все эти заповеди. Поэтому я по возможности экономлю на собственных расходах, чтобы удостоиться выполнить больше заповедей».

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 4. Диспут с караимами

В 5536 (1776) году, во времена Виленского Гаона, Польшей правил король Станислав Август Понятовский. В то время секта караимов была достаточно сильна. Однажды они обратились к королю с заявлением, что именно караимы являются носителями настоящей Торы — точно в таком виде, как получили ее от нашего учителя Моше на горе Синай. А потом, якобы, появились так называемые талмудические евреи и присвоили себе звание исконных получателей Торы, исказив ее своими лживыми толкованиями. Представители караимов не стеснялись в выражениях, понося талмудических евреев, и, в конце концов, уговорили короля устроить диспут между представителем караимов и представителем талмудических евреев, в ходе которого перед королем должна будет проясниться истина — кого на самом деле можно считать настоящим евреем. Король согласился с этим планом и распорядился послать за представителем «талмудических» евреев для участия в диспуте.

Виленский Гаон, в свою очередь, сам назначил представителя «талмудистов». Он предложил на эту роль известного общественного деятеля из Пинска рава Йеуду Лейба Майтуса. Помимо обширных познаний в Торе, рабби Йеуда Лейб обладал также острым умом, в совершенстве владел польским языком и имел связи с польскими вельможами, которые относились к нему с уважением. Гаон пригласил рабби Йеуду Лейба к себе. Поначалу тот отказывался взять на себя такую ответственность и пытался уговорить Гаона отказаться от этого назначения. Но Гаон убедил его, и, в конце концов, р. Йеуда Лейб согласился исполнить эту миссию и предстать в назначенный день перед королем и противником-караимом, и получил благословение Гаона.

Король назначил днем диспута субботу. В тот день р. Йеуда Лейб встал до рассвета, помолился и прочел несколько глав Теилим (псалмов) с большим чувством. После этого он сделал кидуш, провел субботнюю трапезу и пешком отправился в королевский дворец, неся в сердце упование на Всевышнего.

У входа в дворцовые покои р. Йеуда Лейб встретил «мудреца» — оппонента из караимской общины, ожидавшего своей очереди быть приглашенным внутрь. В те времена полагалось представать перед королем без обуви — в одних чулках. Когда им было велено войти внутрь, все разулись, но р. Йеуда Лейб от большого волнения не оставил свои туфли в прихожей, а в рассеянности понес их в руках…

…Король восседал на троне, в окружении министров и придворных, а на столе перед ним лежал пасквиль, написанный караимами. Первым получил слово представитель караимов. Он начал свою речь с обвинения представителя «талмудистов»: «Посмотрите, Ваше Величество, на дерзость этих евреев! Их посланник не оставил, как все, свою обувь в прихожей, а взял ее с собой, словно он не доверяет слугам короля и считает их ворами!»

Король в изумлении взглянул на «талмудиста» и увидел, что тот действительно держит туфли в руках. Р. Йеуда Лейб наконец-то тоже обратил на это внимание и обмер, но быстро пришел в себя. «Ваше Величество, — сказал он королю, — Когда Творец явился нашему учителю Моше в горящем кусте, Он сказал ему: сними обувь твою с ног твоих, ибо земля, на которой ты стоишь, — святая земля. Моше выполнил это повеление, но после не нашел своей обуви там, где оставил. Дело в том, что караимы, которые находились поблизости, украли его обувь! Поэтому я и не решился оставлять свои туфли без присмотра в присутствии одного из них».

«Это наглая ложь! — закричал караим. — Ведь известно же, что никаких караимов тогда не было, ведь секта караимов была основана Ананом около тысячи лет назад. Как же можно обвинять их в краже обуви Моше?» Король рассмеялся и сказал: «Диспут окончен — он просто излишен! Ведь ты сам признался, что ваша секта была основана тысячи лет спустя после дарования Торы — так что вы не могли ее получить из первоисточника. Весь ваш донос — ложь от начала и до конца!»

Так благословение Виленского Гаона помогло рабби Йеуде Лейбу Майтусу защитить честь Торы и еврейства.

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 5. Ротшильд. История родоначальника

У рабби Цви Гирша Горовица, главы раввинского суда г. Черткова (отца прославленных раввинов р. Шмуэля Горовица и р. Пинхаса Горовица, автора «Афлаа»), был служка, Аншель Ротшильд. Рабби Цви Гирш годами копил деньги на приданое для своей дочери, и к тому времени, когда произошли описываемые события, у него собралась уже круглая сумма — пятьсот золотых, достойное приданое для дочери раввина. Эти деньги он хранил в мешочке в потайном отделении своего стендера — пюпитра, за которым он учился.

Однажды, в ночь на 14 нисана раввин, как и все евреи, проводил бдикат хамец в своем доме. Приблизившись со свечой в руке к стендеру и заглянув в заветный ящичек, он обомлел: там было пусто! Деньги, накопленные с таким трудом за долгие годы, исчезли!

Незадолго до этой истории р. Аншель покинул дом раввина: он женился и открыл собственную лавку, чтобы прокормить семью. Его новое дело уже начало приносить скромную прибыль. Домашние рабби Цви Гирша, узнав об исчезновении денег, предположили, что бывший служка «позаимствовал» их, чтобы открыть собственное дело. Поначалу рав не хотел их слушать, не желая подозревать невиновного, и будучи уверенным в кристальной честности р. Аншеля, не раз доказанной на деле. Но домашние продолжали убеждать рава, что только Ротшильд знал о деньгах, и только он мог их взять. В конце концов им удалось уговорить рава поехать к Ротшильду и выяснить это у него.

Увидев своего учителя, р. Аншель радостно выбежал ему навстречу — он был уверен, что раввин приехал навестить его и благословить. Р. Цви Гирш зашел к нему и в беседе рассказал, что пропали его деньги. С большой осторожностью он намекнул, кто главный подозреваемый в краже. К его удивлению, услышав это, р. Аншель сразу признался и предложил вернуть 200 золотых сразу, на месте, а остальную сумму — платежами в течение полугода. Рав уехал домой в растерянности, с другой стороны, чувствуя облегчение, что деньги нашлись…

Однажды в городской трактир завалилась развеселая компания. Героем дня был один из местных бедняков: как он объяснил трактирщику, ему улыбнулось счастье — он нашел на улице золотую монету, и теперь угощает всех приятелей за свой счет! К удивлению трактирщика, через неделю необычный визит повторился, причем везунчиком оказался тот же самый крестьянин. Это вызвало у трактирщика подозрение, и после того, как пьяные «гости» разошлись по домам, а те из них, кто был не в состоянии идти, уснули под лавками, он поспешил в полицию и рассказал об этом. Там ему дали совет: если везучий крестьянин появится в третий раз, напоить его побольше и, когда он как следует опьянеет, выспросить о происхождении этих денег. Неделю спустя трактирщик уже не удивился, увидев на пороге ту же компанию. Он собственноручно угощал щедрого крестьянина самыми крепкими напитками, пока тот не опьянел окончательно. После нескольких наводящих вопросов он заплетающимся языком рассказал, что его жена прислуживала в доме еврейского раввина, и однажды заметила потайной ящик. В отсутствие хозяев она сумела подобрать к нему ключ и обрадовалась, обнаружив там мешок с деньгами. Она принесла мешок мужу, а тот зарыл его во дворе и, выждав какое-то время и обнаружив, что денег до сих пор не хватились, рискнул начать их тратить.

Трактирщик поспешил в полицию, и крестьянина арестовали. Очень быстро тот сознался во всем и показал, где спрятал деньги. Они были в том же мешке — вся сумма, за вычетом нескольких золотых, которые воры уже успели потратить.

Начальник полиции пригласил к себе рава и расспросил о краже. Потом вернул ему деньги, рассказав обо всем случившемся. Рав Цви Гирш был очень рад, что деньги вернулись, но еще больше его радовало то, что р. Аншель Ротшильд оказался невиновным. Только одно оставалось непонятным, и рав поспешил выяснить это, снова нанеся визит своему бывшему служке. На вопрос, почему р. Аншель «признался» в преступлении, которого не совершал, тот ответил, что очень хотел успокоить рава, поскольку увидел, как его расстроила пропажа денег. Рав попросил у него прощения за напрасные подозрения и вернул ему все деньги, которые тот успел ему отдать. А еще — благословил р. Аншеля и все его потомство, чтобы оно всегда процветало. И так и получилось: дом Ротшильдов стал символом богатства и процветания во всех поколениях — благодаря благословению великого раввина.

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 6. Возмездие неизбежно

Бедная вдова с маленькими детьми жила на съемной квартире. Однажды у нее не нашлось денег заплатить за съем, и хозяин потребовал освободить квартиру. Дело было зимой, в страшный мороз, идти им было некуда, вдова и ее малыши плакали и умоляли не выбрасывать их на улицу — но хозяин был неумолим. Добрые люди, которые жалели вдову, но не имели возможности ей помочь, тоже просили хозяина пощадить этих несчастных и предоставить им жилье бесплатно хотя бы до лета. Но хозяин квартиры как будто сделался глухим — никакие мольбы не могли проникнуть сквозь прочную скорлупу равнодушия, в которую он облачился.

Увидев, что неимущие жильцы остаются в квартире, хозяин разобрал черепицу на крыше. Снег и ледяной ветер проникли в дом, и там стало так же холодно, как и под открытым небом. Обливаясь слезами, мать с детьми вынуждены были покинуть жилище и скитаться по заледеневшим улицам, пока не нашли пристанище в какой-то конуре. Эта история, как и жестокость хозяина квартиры, еще долго были на слуху у жителей города.

Великий Хафец Хаим, оказавшись свидетелем этой трагедии, был потрясен до глубины души. Он прочел вслух отрывок из Пятикнижия, где говорится, что тот, кто притесняет вдову или сироту, будет наказан смертью, и задался вопросом: что же будет с этим бессердечным человеком?

Однако наказание задерживалось: ведь Всевышний долготерпелив, и не спешит казнить злодеев, чтобы дать им возможность исправиться. Прошло десять лет, и хозяина квартиры укусила бешеная собака. Несколько недель он страдал, выл как собака, постепенно теряя человеческий облик, и, наконец, умер в страшных мучениях.

Об этом сказано в Пиркей Авот: «Не теряй надежды на возмездие» — оно в конце концов настигнет того, кому причитается. Как сказал царь Давид: «Куда скроюсь от Твоего лица?» Никакие уловки не спасут тех, кто действует против воли Всевышнего.

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 7. Настоящий судья

Великий рабби Моше Зеев Вольф, широко прославившийся своим выдающимся умом и познаниями в Торе, был одним из претендентов на пост раввина в городе Белостоке. Двое из наиболее влиятельных парнасов (деятелей общины) — р. Зимель Эпштейн и р. Коппель Гальперин — приложили немалые усилия и использовали всю силу своего влияния, чтобы р. Моше утвердили на этой должности. Эти двое были компаньонами, государственными подрядчиками по строительству шоссе и железных дорог, и очень богатыми людьми. Кроме этого, они были видными филантропами и много занимались благотворительностью и поддержанием всего, что связано с Торой и еврейской жизнью — микв, синагог и ешив. Их доля в процветании всех еврейских заведений была очень велика. При всей своей занятости, они регулярно учили Тору. Все это вызывало у жителей города огромное уважение к ним.

Однажды между партнерами возникла тяжба, связанная с бизнесом и финансами, и они решили обратиться к раввину — р. Моше — для того, чтобы он их рассудил согласно закону Торы. Перед этим каждый из них тщательно изучил разделы Шулхан Аруха, связанные с финансами и судопроизводством, чтобы как можно убедительнее обосновать свою правоту перед раввином.

Когда два парнаса появились в прихожей раввинского суда, перепуганный служка тут же бросился к раву докладывать об их прибытии. Раввин спокойно выслушал его и послал спросить у них, с какой целью они пришли — по делам общины или судиться между собой. Когда служка вернулся и сообщил, что они пришли судиться, рав так же спокойно приказал передать им, чтобы подождали в очереди вместе со всеми судящимися.

Когда же они наконец зашли в зал суда, раввин опустил свой талит на глаза, и так, не глядя на посетителей, не поприветствовав их и не пригласив сесть, перешел сразу к делу. «Зимель и Коппель, — спросил он, — кто из вас истец? Он должен первым изложить свои претензии к ответчику». Парнасы, привыкшие, что все вокруг обращаются к ним не иначе как с почтительным титулом «рабби», почувствовали себя глубоко уязвленными такой бесцеремонностью…

Когда же они наконец зашли в зал суда, раввин опустил свой талит на глаза, и так, не глядя на посетителей, не поприветствовав их и не пригласив сесть, перешел сразу к делу. «Зимель и Коппель, — спросил он, — кто из вас истец? Он должен первым изложить свои претензии к ответчику». Парнасы, привыкшие, что все вокруг обращаются к ним не иначе как с почтительным титулом «рабби», почувствовали себя глубоко уязвленными такой бесцеремонностью…

Обычно рав всегда приветствовал их и обращался к ним с большим уважением. От обиды они чуть не забыли, из-за чего пришли судиться. Р. Зимель, истец, говорил первым, но все красивые доказательства, выученные им вчера вечером, вылетели у него из головы, и он изложил суть дела сухо и лаконично. Когда он закончил свою речь, рав обратился к ответчику: «Теперь ты, Коппель, приведи свои возражения на претензии Зимеля». Р. Коппель говорил так же кратко и исключительно по делу. После этого рав приказал им выйти из зала и подождать за дверью, пока судьи будут совещаться. После совещания рав снова позвал судящихся в зал и объявил о решении суда. И затем, как полагается по закону, спросил, принимают ли они приговор суда и готовы ли выполнять его решения. Оба ответили утвердительно.

И тут раввин открыл свое лицо, протянул руку навстречу посетителям и тепло приветствовал их: «Шалом алейхем, р. Зимель, шалом алейхем, р. Коппель, добро пожаловать!». И приказал служке принести угощение для гостей. Те, изумленные, спросили: «Рабби, минуту назад мы были Зимель и Коппель, а теперь вдруг стали р. Зимель и р. Коппель? И почему Вы не поприветствовали нас, как только мы вошли сюда?». Раввин ответил: «Ведь написано в Мишне (Авот, 1:8): “Когда будут судящиеся стоять перед тобой, пусть будут в твоих глазах подобны преступникам”. А у пророка сказано (Йешаяу, 48:22): “Нет мира (шалом), сказал Ашем злодеям”. Но когда вы приняли приговор суда, вы снова стали праведными и честными, и достойными всех благословений, что есть в Торе».

Когда парнасы прощались с рабби, они хотели оплатить судебные издержки, как принято, но он отказался: «Слава Б-гу, община обеспечивает меня всем необходимым, а излишества мне не нужны».

Таков путь праведников: вершить суд не лицеприятствуя, как сказано в Мишлей (24:23): «Лицеприятствовать в суде — нехорошо». И написано в Торе: «Не лицеприятствуй в суде, ибо суд — Б-гу».

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 8. Своя спина не видна

Однажды у рабби Йеошуа Фалька[1] возникла тяжба с одним евреем, и они обратились в бейт дин — раввинский суд, во главе которого стоял известный раввин. Накануне судебного заседания рабби Йеошуа тщательно изучил всю законодательную литературу, относящуюся к его делу, и еще раз убедился, что он прав. И представ перед судом, он привел убедительные доказательства своей правоты из Талмуда и более поздних комментаторов. Однако дело было решено в пользу второй стороны. Рабби Йеошуа попросил главу раввинского суда показать ему, откуда были взяты основания для такого решения. Раввин (который не знал рабби Йеошуа в лицо и не догадывался, кто перед ним) уважил его просьбу и раскрыл перед ним… не что иное, как книгу, написанную самим рабби Йеошуа — «СМА», где и были изложены эти основания — черным по белому! Рабби Йеошуа был поражен: как он мог забыть свои же собственные заключения! Это было удивительным подтверждением высказывания наших мудрецов: человек не видит собственной неправоты (поскольку не способен судить самого себя беспристрастно).

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

[1] Рабби Йеошуа Акоэн Фальк — величайший законоучитель, автор повсеместно изучаемого комментария к разделу «Шулхан Аруха» «Хошен Мишпат» под названием «Сефер Меират Эйнаим», известного по аббревиатуре «Сма».

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 9. Как Виленский Гаон уличил лжесвидетелей

Один из уважаемых горожан и глав общины города Шклова выдал свою дочь замуж за достойного молодого человека, занятого изучением Торы. В доме, где поселилась молодая семья, было несколько квартир. В одной из них проживал молодой холостяк. Заметив исключительную красоту новой соседки, он возжелал чужую жену, и у него созрел коварный план, как устроить, чтобы она развелась со своим мужем, и он смог бы ее заполучить. Что же сделал этот нечестивец? Нанял двух «свидетелей», которые явились в Бейт-дин великого рабби Йеошуа Цейтлса, называемого «Сар из Ушицы». Очень убедительно и подробно они рассказали, как своими глазами видели, что эта женщина заперлась в комнате с известным в городе повесой и согрешила с ним. Все это было сказано в присутствии «обвиняемой», женщина разрыдалась и стала кричать, что она невиновна, и что все это — ложь от начала и до конца. Ее отец тоже твердил, что эти люди — лжесвидетели. Рабби Йеошуа придирчиво расспрашивал свидетелей, пытаясь найти противоречие в их словах, но напрасно — их показания были совершенно идентичными. А если факт измены считается установленным — женщина не может оставаться со своим мужем, им надо развестись.

Хотя по букве закона дело могло считаться решенным, рабби Йеошуа чувствовал правду. Но чтобы вывести ее на свет, одного ощущения мало — нужны доказательства. Не зная, как поступить, рабби Йеошуа собрался в дорогу и отправился в Вильно — к Виленскому Гаону рабби Элияу, слава о котором была широко распространена среди мудрецов Торы. Быть может, он в своей мудрости найдет выход из положения. Рабби Йеошуа взял с собой супругов, о которых шла речь, и свидетелей.

Когда они приехали к Гаону, и рабби Йеошуа изложил перед ним суть проблемы, рабби Элияу первым делом захотел еще раз выслушать показания свидетелей. И снова каждый из них по отдельности без запинки произнес то, что уже рассказывал перед рабби Йеошуа. Когда закончил говорить второй свидетель, Гаон поднялся с места и грозно вскричал: «Это — лжесвидетели!». Все присутствующие были поражены, а свидетели… затрепетали от страха и признались в том, что они ради наживы возвели такой страшный навет на честную и праведную женщину. И сразу же последовал приговор суда: невиновна!

Позже, когда «свидетелей» удалили, спросил рабби Йеошуа: «Да объяснит мне мой учитель, каким образом смог он определить, что свидетельство ложное?». Гаон ответил: «Сказано в Талмуде, что нужно допрашивать свидетелей по одному и проверять, совпадают ли их показания. И только если между ними нет противоречия, можно судить о деле. Но также сказано в Талмуде (и так написано в “Шулхан Арухе”), что если показания свидетелей совпадают дословно, необходимо тщательно проверить: не договорились ли они между собой? Ведь не могут два разных человека описывать увиденное совершенно одинаково. А если они согласовали между собой показания — значит, это не то, что они видели! Именно так и говорили эти люди: одними словами, и мне стало понятно, что они лжецы и обманщики. А они решили, что есть у меня пророческий дух, испугались и сознались; я же руководствовался только словами наших мудрецов!»

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 10. Плата за оскорбление

Рабби Нахум из Гродно (реб Нахумке), великий праведник и мудрец, которого считал своим учителем рабби Исраэль-Меир а-Коэн из Радина (Хафец Хаим), всю свою жизнь посвятил самоотверженной заботе о неимущих. Изо дня в день обходил он дома зажиточных горожан, собирая деньги для вдов и сирот. Однажды р. Нахумке постучался в дверь к одному адвокату — известному стороннику Аскалы («Просвещения»), который писал статьи в духе «нового времени» и ненавидел мудрецов Торы. Р. Нахумке смиренно попросил у него пожертвование, но в ответ услышал насмешки и ругательства: мол, кто дал тебе право быть над нами судьей, и т. п. Р. Нахумке, как и подобает праведнику, не отвечал на оскорбления ни одним словом. Разойдясь, «просвещенец» перешел на крик, и р. Нахумке был вынужден бежать с его двора с пустыми руками.

Об этом случае узнала жена адвоката, которая, в отличие от мужа, сохранила уважение к Торе и мудрецам. Она тут же побежала к праведнику и стала умолять его простить поступок ее мужа. Р. Нахумке заверил ее, что он полностью простил своего обидчика и не держит на него никакого зла.

Однако, как сказали наши мудрецы (Брахот, 18а), Святой, благословен Он, взимает дорогую плату за оскорбление праведников. Спустя несколько недель адвокат был арестован и обвинен в серьезном государственном преступлении. Вскоре состоялся суд, и его приговорили к двум годам тюремного заключения. Из-за судебного процесса он полностью разорился, и, сидя в тюрьме, сломленный и униженный, задумался о своих поступках и пришел к пониманию, что эти несчастья обрушились на него не просто так.

Тем временем жена адвоката снова пришла к р. Нахумке, уже по другой причине: после ареста мужа она с детьми остались без средств к существованию. Обливаясь слезами, она рассказала праведнику о своем бедственном положении. Р. Нахумке пообещал ей, что будет обеспечивать ее всем необходимым. Каждую неделю он давал ей нужную сумму. Но на этом р. Нахумке не остановился: он без устали обивал пороги влиятельных людей, имеющих связи с властями, пока не добился досрочного освобождения «просвещенца».

Вернувшись домой, адвокат услышал рассказ жены обо всем бескорыстном добре, которое сделал для них р. Нахумке, несмотря на нанесенные ему оскорбления. Что он чувствовал, слыша об этом, — можно только догадываться. Известно только, что с тех пор он приблизился к Торе и стал активно заниматься благотворительностью.

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 11. Купец и нищий

Один богатый купец ежедневно уходил из дому по делам своей торговли и возвращался к обеду. Его жена подавала на стол обильную трапезу, которая непременно включала в себя курицу, приготовленную разнообразными способами. Купец был вполне доволен своей жизнью. Но однажды его ежедневный обеденный ритуал неожиданно был нарушен.

В тот самый момент, когда жена подала на стол традиционную курицу, источавшую изумительный аромат, в дверь постучали. Хозяин, недовольный тем, что его потревожили, спросил, кто там. Из-за двери раздалось:

«Пожалейте бедняка, милостивые господа! Со вчерашнего утра не было у меня ни крошки во рту!» Купец раздраженно ответил: «Б-г сжалится над тобой!» и поспешил вернуться к трапезе. Бедняк не отчаивался: «Прошу вас, дайте мне хотя бы кусочек хлеба!» Богач окончательно рассвирепел от такой наглости. В гневе он вышел за дверь и набросился на нищего с ругательствами, да еще и ударил его по лицу! Совершенно униженный и по-прежнему голодный, бедняк поспешил убраться восвояси. Удаляясь прочь от негостеприимного дома, он не мог сдержать слез, но постепенно успокоился и подумал: «Все беды — это испытания от Всевышнего, благословен Он. Надо принимать их с любовью, ибо они наверняка искупают мои грехи. Эти испытания даны мне для того, чтобы я раскаялся и очистил свою душу». Приободренный этими мыслями, он побрел своей дорогой.

Купец тоже успокоился после этой неприятной помехи. Остаток обеда прошел без эксцессов, послеобеденный сон тоже был спокойным и сладким. А назавтра начались неприятности. Когда он пришел в свой магазин, то обнаружил, что в нем нет ни одного покупателя. Так продолжалось до конца дня, в результате тот день не принес никакой прибыли — одни убытки. На следующий день купец выставил свой товар на улицу, в надежде привлечь покупателей, но оказалось, что в этом месте запрещено так делать, и наш купец вынужден был заплатить крупный штраф властям. И так каждый день у него случалось что-нибудь новое, что приводило к очередным убыткам. Четыре месяца спустя бедняга полностью разорился.

Разорившийся купец позвал свою жену и сказал ей: «К сожалению, у меня больше не осталось денег, чтобы содержать семью. Нам стоит развестись, причем я не смогу выплатить тебе даже того, что обязался выплатить по ктубе — брачному контракту. Придется тебе вернуться в дом твоего отца ни с чем». Несчастная женщина вынуждена была подчиниться решению мужа.

Около полугода прожила она в доме своих родителей, ничего не зная о судьбе своего бывшего мужа. Однажды к ее отцу — уважаемому человеку — пришел шадхан с предложением: «Я слышал, что у вас есть разведенная дочь, женщина достойная и добродетельная. Будет ли Вам угодно познакомить ее с одним порядочным и обеспеченным человеком? Я готов сейчас же привести его к вам в дом, чтобы вы могли убедиться, что он полон достоинств». Отец женщины согласился, и через некоторое время сыграли свадьбу.

Каждое утро новый муж этой женщины молился, завтракал и уходил по делам до обеда, потом возвращался, обедал, немного отдыхал, затем учился, пока не приходило время молиться Минху — послеполуденную молитву. Жена преданно заботилась о нем и каждый день на обед радовала его новыми деликатесами, соответственно его достатку.

Однажды во время обеда в дверь к ним постучали. Хозяин спросил, кто там. Человек, стоящий за дверью, ответил, что он — нищий, и просит подать ему немного еды. Хозяин тут же вскочил с места, взял со стола нетронутую курицу вместе с целой буханкой хлеба и попросил жену отдать все это нищему. Женщина поспешила выполнить просьбу мужа, а когда она вернулась, тот заметил, что ее глаза полны слез. Когда муж спросил, почему она плачет, женщина рассказала: «Однажды мой бывший муж так же сидел за трапезой, когда к нему постучался нищий. Бедняга умолял дать хотя бы немного еды, чтобы он мог утолить голод, но мой бывший муж рассердился на него, обругал, даже ударил и прогнал прочь. И с того самого дня его дела пошатнулись, и все пошло не так, пока он совсем не разорился. Тогда мне пришлось развестись с ним и вернуться в дом отца, после чего я и вышла за тебя замуж. А сейчас, — всхлипнула она, — каков же был мой ужас, когда я увидела, что этот нищий и есть мой бывший муж! Как же мне не плакать, когда он, прежде зажиточный и уважаемый человек, опустился до такого жалкого состояния, что теперь вынужден побираться по домам!»

Услышав рассказ жены, пораженный муж признался: «Знай же, дорогая жена, что я и есть тот самый бедняк, которого с позором прогнал твой бывший муж! В тот день я принял на себя обязательство раскаяться во всех грехах, и с тех пор удача повернулась ко мне лицом. Я сумел встать на ноги и даже разбогатеть, и, более того, удостоился взять тебя в жены…»

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 12. Четыре истории

Безграничное терпение

У рава Прейды (одного из мудрецов Талмуда) был ученик, которому приходилось повторять каждый урок по 400 раз, и только тогда он его понимал. Однажды во время занятий с этим учеником к раву Прейде пришли, чтобы позвать его выполнить какую-то важную заповедь. Раби остался, чтобы продолжить занятие, и повторил свой урок, как обычно, 400 раз. Но выяснилось, что ученик все еще не понял. Раби спросил его: «Что случилось сегодня?» Ученик ответил: «С того момента, как вас позвали, я все время боялся, что вы вот-вот уйдете, и не мог как следует сосредоточиться, поэтому ничего и не понял». Рав Прейда сказал: «Теперь сосредоточься, и начнем все сначала, и я никуда не пойду, пока ты все не поймешь». И повторил ему все сначала — еще четыреста раз! Тогда раздался Голос с Небес и обратился к раву Прейде: «Скажи, что ты хочешь в награду за свое терпение: чтобы твоя жизнь продлилась 400 лет, или чтобы ты и, в твою заслугу, все твое поколение удостоились Будущего мира?» Рав Прейда сказал: «Я хочу, чтобы я сам и все мое поколение удостоились Будущего мира». И тогда Святой, благословен Он, сказал: «Пусть он получит и то, и другое».

Приходите все!

Раби Йеуда а-Наси, обладавший большим богатством, в годы засухи открыл свои сокровищницы и провозгласил: «Пусть приходят сюда те, кто учил Писание, Мишну, Агаду и Алаху, а неучи пусть не приходят!» Пришел к нему раби Йонатан бен Амрам и попросил: «Раби! Накорми меня!» Раби Йеуда спросил у него: «Сын мой, знаешь ли ты Писание?» Тот ответил:

«Нет!» Раби спросил снова: «Учил ли ты Мишну?» И снова тот ответил: «Нет!» Тогда раби Йеуда сказал: «Тогда почему я должен кормить тебя?» — «Накорми меня, как пса или как ворона!» [Раби Йонатан намекнул на написанное в Псалмах (147:9): «Дает Он скоту пищу его, воронятам — которые кричат». Числовое значение слова беэма (скот) равняется числовому значению слова келев (собака)]. Раби Йеуда сжалился над ним и снабдил его всем необходимым. А после этого пожалел, что изменил своему слову и дал от своих запасов человеку, который не желает заниматься Торой. Его сын раби Шимон сказал ему: «Мне кажется, это был твой ученик, раби Йонатан бен Амрам, который не желает пользоваться славой Торы в этом мире». Раби Йеуда послал проверить его слова, и выяснилось, что раби Шимон прав. После этого раби Йеуда провозгласил: «Пусть приходят все!»

Награда за одно доброе дело

Однажды умер сборщик податей, большой грешник. Его ближайшие родственники принесли на кладбище его тело, чтобы предать земле. В тот же день в этом городе скончался очень уважаемый мудрец, и весь город собрался, чтобы проводить его в последний путь. Во время похорон на кладбище неожиданно напали разбойники, и всем живым пришлось спасаться бегством, оставив покойников. Только один преданный ученик того мудреца не пожелал оставить тело своего учителя. Когда опасность миновала, участники похорон вернулись и продолжили церемонию. Но в суматохе гробы двух покойников перепутались. Ученик мудреца говорил об этом людям, но его никто не желал слушать. Так и получилось, что мудреца Торы похоронила горстка родственников сборщика податей, тихо и быстро, а самого сборщика податей предали земле с большими почестями, с восхвалениями и всеобщим плачем. И знал об этом только ученик раввина, которому никто не верил…

И ночью ученик не мог успокоиться, мучаясь вопросом, почему великий мудрец не удостоился посмертного почета, а вместо него его получил совершенно недостойный человек. Когда молодой человек наконец-то заснул, во сне он увидел своего покойного учителя. Тот сказал ему: «Сынок, не горюй. Здесь, в Мире Истины, я удостоился величайшего почета и нахожусь в Ган Эдене (раю) вместе с другими праведниками. А этого злодея отправили в то место, которое он действительно заслужил — в Геином (ад). Но однажды при жизни я слышал, как кто-то порочит мудрецов Торы, и

не стал протестовать. В наказание я сам был похоронен с позором. А сборщик податей однажды приготовил большую трапезу для градоправителя, но тот не пришел. Тогда этот человек раздал всю приготовленную еду бедным. И полученный им почет на похоронах — это и есть его награда за единственную исполненную им заповедь».

Взятка ослепляет

Раби Ишмаэль, сын раби Йосэ, сдавал свои фруктовые сады в аренду, и перед каждой субботой арендатор приносил ему корзину, наполненную фруктами из этих садов. Однажды арендатор принес ему фрукты не в пятницу, как обычно, а в четверг, прямо в здание суда, где председательствовал раби Ишмаэль. Раби Ишмаэль спросил: «Что случилось, что ты принес плоды раньше времени?» Арендатор ответил: «У меня есть тяжба с одним человеком, и я подумал: если мне все равно идти в Бейт дин, так уж принесу заодно и плоды». Раби Ишмаэль отказался принять от него фрукты и отказался разбирать его дело, назначив других судей. Во время разбирательства он слушал претензии обеих сторон и невольно размышлял: «Если бы мой арендатор сказал так-то, он бы выиграл суд, или он мог бы сказать так-то и выиграть». В конце концов раби Ишмаэль воскликнул: «Пусть испустят дух те, кто берет взятки! Уж если я, который получает плоды из собственного сада, не смог удержаться от предвзятости, то что же говорить о тех, кто намеренно берет взятки!»

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 13. О коэнах и десятине

Чему язва научила коэна

Мидраш Танхума рассказывает историю про одного коэна (потомка Аарона), который был специалистом по определению язв «цараат» (особой болезни, посылаемой человеку за грехи и делающей его ритуально нечистым).

Однажды, когда этот коэн оказался в нужде, он решил покинуть Святую Землю в надежде найти за границей заработок. Перед отъездом он обратился к своей жене: «Люди привыкли приходить ко мне и спрашивать, являются ли их кожные болезни “цараат”. Я хочу научить тебя этой премудрости, чтобы ты могла помогать им в мое отсутствие. Смотри, у каждого волоска на теле человека есть свой источник питательных веществ. Если Творец закрывает этот источник, волос перестает получать питание и выпадает. Это и есть “цараат”».

«Послушай сам, что ты говоришь!» — воскликнула жена. — «Для каждого волоска Святой, благословен Он, создал собственный источник, через который непрерывно посылает ему питание! Так неужели тебя, кто создан по Его образу и подобию, занимается Его Торой и растит детей, Он не сможет обеспечить пропитанием!? Неужели ты настолько не веришь в Его возможности послать тебе заработок здесь, на Святой Земле, что отправляешься искать счастья за границей!?»

Коэн согласился с женой и решил остаться в Земле Израиля, полностью положившись на Всевышнего.

Как простому еврею стать коэном

У одного богатого человека было поле, приносившее ежегодно обильный урожай — тысячу мер пшеницы. Хозяин каждый год исправно отделял от урожая десятину — ровно 100 мер. Когда он состарился и почувствовал приближение смерти, он позвал своего сына и сказал ему: «Сын мой, поле, что я тебе оставляю, приносит каждый год тысячу мер зерна. Прошу тебя — отделяй от этого урожая десятину, как это делал я».

Отец умер, и сын стал владельцем поля. В первый год он отделил сто мер, как и его отец. Но увидев количество отделяемой пшеницы, он счел его слишком большим и решил, что на следующий год не станет отделять так много. От следующего урожая новый хозяин отделил лишь 90 мер. И — о, чудо! — через год уродилось всего 900 мер. Хозяин увидел это и… решил, что он правильно поступил, уменьшив размеры пожертвования, — очевидно, поле истощилось и теперь не может давать столько, сколько раньше. Следующая десятина составляла вместо 90 всего 80 мер зерна, и — какое странное совпадение! — в последующем году уродилось 800 мер!

Так, постепенно уменьшая десятину, несколько лет спустя хозяин собрал с поля всего 100 мер пшеницы. Пригорюнившись, он сидел у себя дома и размышлял, как бы ему повысить урожайность своего поля, как вдруг увидел своих родственников, идущих к нему в гости в праздничных одеждах.

«Вы пришли посмеяться над моим горем?» — спросил он. «Эту беду ты сам на себя привел!» — ответили они. — «Сперва ты был хозяином всего урожая и отделял от него десятину коэнам и левитам. А теперь сам Всевышний дает тебе десятину от твоего же поля! Значит, ты сам стал коэном, и мы пришли тебя поздравить…»

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 14. Унесенные ветром

Однажды святой праведник Аризаль (раби Ицхак Лурия Ашкенази, величайший каббалист, живший в Цфате в XVI веке) сидел в синагоге, объясняя тайны Торы своим ученикам. Вдруг он прервался и воскликнул: «Благословен Судья праведный! Я услышал голос, провозглашающий, что Высший Суд постановил: наш город ждет невероятное по размерам нашествие саранчи, которая уничтожит всю растительность, все плоды садов и полей! И все это постигнет нас из-за мудреца Торы р. Якова, чьи страдания от нищеты уже дошли до крайности, так что праведник предъявляет претензии Святому, благословен Он! Владыка Вселенной намерен сурово наказать весь город за то, что своим равнодушием мы допустили, чтобы праведник дошел до такого состояния!»

Сказав это, Аризаль обратился к своим ученикам: «Давайте же, братья мои, соберем для нашего бедного товарища денег, каждый выделит сколько сможет, и кто-нибудь из нас купит ему еды, чтобы поскорее утолить его голод, а оставшиеся деньги отдадим р. Якову, чтобы он мог купить все, что ему необходимо».

Одиниз учеников Аризаля, р. Ицхак, вызвался исполнить эту заповедь. Он взял собранные деньги, поспешил на рынок, купил там разной еды и пришел к дому бедняка. Придя к р. Якову, р. Ицхак увидел, что тот распростерся на полу, оплакивая свою горькую долю. Р. Яков зарабатывал тем, что черпал из источника воду глиняными кувшинами и разносил ее по домам евреев, живущих в Цфате. Заработанных грошей ему едва хватало на жизнь. Но в то утро случилось несчастье: глиняные сосуды р. Якова разбились, и он не смог заработать себе на еду! Увидев это, р. Ицхак зашел в дом, помог бедняку подняться с пола, усадил его за стол и поставил перед ним купленные кушанья. Остальные деньги р. Ицхак отдал р. Якову, чтобы тот купил себе новые кувшины и смог обеспечивать себя в дальнейшем. И сказал ему р. Ицхак: «Прошу тебя, раби, помолись Святому, благословен Он, чтобы Он отвел беду от жителей города. Ибо из-за того, что не помогли тебе в нужде, ожидает Цфат страшное нашествие саранчи, которое может оставить весь город без пропитания. И постарайся впредь не роптать на Всевышнего». Праведник тут же взял на себя обязательство принимать все испытания с любовью и принялся молиться со слезами, умоляя Всевышнего простить ему этот грех и пощадить город.

После этого р. Ицхак вернулся в ешиву и рассказал обо всем, что произошло. Аризаль сказал:

«Знайте же, что в заслугу доброго дела, которое мы сделали, страшный приговор отменен, слава Всевышнему!» И все присутствующие вернулись к своей учебе.

В тот же день, спустя короткое время, жители Цфата увидели огромное облако саранчи, поднявшееся над границами города. Саранчи было так много, что она закрыла все небо, и в городе стало темно. Ученики Аризаля испугались, но учитель сказал им: «Не бойтесь! Небеса уже сжалились над нами, просто саранча еще не знает, что приговор отменен». И действительно, вскоре поднялся сильнейший ветер и отнес все облако саранчи в Средиземное море. Ни одно из этих насекомых не опустилось на землю в пределах Цфата! С тех пор жители Цфата с большим вниманием относились к нуждам бедняков, и особенно — р. Якова, чья обида чуть не привела на город беду.

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 15. Два разных золотых

Рабби Менахем-Мендл из Риманова сидел в окружении учеников, когда в дом учения вошел нищий. Одним своим видом бедняга вызывал жалость у окружающих: одежда — лохмотья, состоящие сплошь из заплат, бледный и тощий — кожа да кости. Увидев его, рабби Менахем-Мендл шепнул своему служке, чтобы тот зашел в его кабинет и достал из кармана его сюртука золотую монету. Когда служка принес монету раву, тот сразу же отдал ее нищему. Бедняк очень обрадовался такому крупному подаянию — это было больше, чем он мог даже мечтать! Счастливый, он покинул бейт-мидраш.

А рабби Менахем-Мендл, спустя какое-то время размышляя над произошедшим, расстроился. Он понял, что, давая деньги нищему, делал это лишь из жалости и не думал о том, что в этот момент выполняет заповедь благотворительности. А ведь благотворительность — цдака — заповедана нам самим Всевышним, и исполняя эту заповедь, мы должны делать это ради Его Имени! В недельной главе Торы Трума сказано: «И возьмут Мне приношение», и великий комментатор Пятикнижия Раши объясняет такой странный оборот (не «дадут», а «возьмут»): «Мне (из того, что и так принадлежит Всевышнему) — ради Моего Имени».

Рав позвал своего служку и попросил его найти этого нищего и привести к нему. Тот бросился выполнять поручение и вскоре обнаружил бедняка на рынке. Услышав, что рав зовет его к себе, тот испугался, решив, что рав дал ему золотой по ошибке, и теперь, обнаружив подмену, собирается отнять золотой и дать взамен мелкую монету. Грустный, пошел он обратно к раву. Каково же было его изумление, когда рав не только не забрал у него свой золотой, но и выдал еще один! Когда к нищему вернулся дар речи, он набрался смелости и спросил раввина: «Рабби, если вы собирались дать мне два золотых, то почему не дали их сразу? Ведь я очень расстроился, когда подумал, что вы обнаружили, что дали эту монету по ошибке, и хотите забрать ее обратно!» Рав ответил:

«Написано в главе Реэ: “Давая, дай ему”. Почему слово “дать” используется дважды? Чтобы научить нас, что, если сначала мы помогаем бедному исключительно из жалости, надо дать ему еще раз — ради исполнения заповеди. Поэтому я и дал тебе деньги два раза. И сказано также: “Пусть не будет тебе плохо на сердце, когда будешь давать ему”. Когда человек дает в первый раз, его сердце переполняют жалость и сочувствие к несчастному. А потом, когда его сердце успокоится, он сможет уже следить за тем, чтобы выполнить заповедь как положено».

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 16. Раввин-зеленщик

Рядом с бейт-мидрашем великого Мааршаля (рав Шломо Лурья, 1510-1573 гг., знаменитый законоучитель и комментатор Талмуда) жил еврей, торговавший овощами, все называли его реб Авраам-зеленщик. Этот человек усердно учил Тору и хранил это занятие в глубокой тайне от окружающих, так что никто не знал об этом. Однажды Мааршаль никак не мог объяснить трудное место в Талмуде и засиделся за учебой до глубокой ночи. По дороге домой он проходил мимо лавки р. Авраама, и вдруг услышал раздающийся оттуда голос. Прислушавшись, он с удивлением обнаружил, что р. Авраам-зеленщик учит вслух это же самое место и объясняет его — логично и обоснованно. На следующее утро Мааршаль попросил позвать р. Авраама к себе и задал ему сложный вопрос из Талмуда. Тот попытался было ответить, что он человек простой и неученый и не может понять, чего раввин от него хочет. Но Мааршаль как раввин города потребовал от него подчиниться приказу. Тогда р. Авраам заговорил, и Тора, которую он учил в тайне от всех, потекла из его уст, как живая вода из источника. Но об одном попросил р. Авраам — чтобы эта тайна осталась между ними. С тех пор так и повелось: Мааршаль приглашал его к себе, и они вместе обсуждали труднейшие места Талмуда, что доставляло раввину огромную радость.

Когда Мааршаль собирался покинуть этот мир, он завещал своей общине, чтобы назначили на место раввина именно рабби Авраама-зеленщика. После долгих уговоров р. Авраам согласился принять предложение, и так завещание Мааршаля было исполнено. Р. Авраам-зеленщик был живым примером того, о чем сказали наши мудрецы: тот, кто учит Тору в скромности, вдали от посторонних глаз, достигнет в ней истинного величия.

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 17. Я умер — поэтому я жив!

Раби Эфраим Залман Маргалиот (автор сборника «Бейт Эфраим») был не только великим знатоком Торы, но и очень богатым человеком. Его жена, доблестная женщина, настоящая эшет хаиль, сама занималась всеми делами, связанными с бизнесом, давая мужу возможность полностью посвятить себя изучению Торы. Только в исключительных случаях она советовалась с ним — в течение считанных минут, за обедом.

Однажды к ней пришел торговец бриллиантами и предложил очень выгодную сделку. Но поскольку вначале это дело требовало крупных вложений, рабанит не сочла себя вправе принимать такое решение самостоятельно. Она послала за р. Эфраимом в бейт-мидраш и попросила, чтобы тот, в виде исключения, прервал свою учебу и подошел к ней в кабинет, поскольку будущий партнер спешит, а заключить сделку без мужа она не может. Р. Эфраим послал ей свои извинения и сообщил, что он не может отменить свой постоянный урок. Сделка не состоялась.

Вернувшись из бейт-мидраша, р. Эфраим нашел свою жену расстроенной. Он стал утешать ее и сказал следующее: «В то время, когда пришел посыльный звать меня, я вспомнил, что сказали наши мудрецы (Брахот, 63б): “Приобретает Тору только тот, кто умерщвляет себя над ней”. Я объяснил это так, что надо сделать себя “умершим” для всех занятий этого мира в те часы, которые я установил для изучения Торы, и ни при каких условиях не прекращать учебу в это время. И я подумал: если бы, не дай Б-г, я был действительно мертвым — разве мог бы я прийти и советовать что-либо по поводу бизнеса? Сейчас я, слава Б-гу, жив, однако лучше мне как будто “умереть” для будничных дел, но не променять жизнь вечную на жизнь временную».

Услышав это, рабанит успокоилась, и ее и без того огромное уважение к мужу с тех пор возросло многократно.

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 18. Вершина столба

Рассказывают об Алтер Ребе — раби Шнеуре-Залмане из Ляд (автор «Тании», основатель ХаБаДа), что его окна выходили на двор Талмуд-Торы, где учился и его внук, Менахем-Мендель (будущий любавический ребе Цемах Цедек). Посреди этого двора стоял высокий столб, и на переменах ученики соревновались между собой, кто сможет выше залезть на него. Но большинство из них не могли преодолеть даже половину столба. Однажды Алтер Ребе услышал шум, радостные возгласы и аплодисменты, раздающиеся со двора. Выглянув в окно, он увидел, что толпа школьников чествует победителя, сумевшего добраться до вершины столба. Это был не кто иной как Менахем-Мендель, его внук. Алтер Ребе подозвал его к себе и ласково спросил:

«Менделе, почему ты был на вершине столба?». Мальчик ответил: «Мы соревновались. И никому это не удалось, кроме меня». «А чем же ты отличаешься от других?» — спросил Алтер Ребе. «Я наблюдал за теми, кто пытался влезть до меня, — рассказал Мендель. — Все они, поднявшись до половины столба, смотрели вниз, и когда видели, как высоко они поднялись над землей, у них начинала кружиться голова, и они не могли продолжать. Я решил не смотреть вниз, и смотрел только вверх, и так смог собраться с силами и добраться до вершины». «Правильно ты сделал, сынок, — сказал раби Шнеур-Залман. — И этим правилом надо руководствоваться всю жизнь. И в учебе надо смотреть не вниз, не на тех, кто слабее тебя, потому что тогда ты можешь успокоиться на своих достижениях или даже понизить свой уровень. Смотреть стоит только на тех, кто достиг большего, чем ты, тогда и ты будешь стремиться ввысь и достигнешь величия в Торе».

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 19. Сделай себе рава и удались от сомнения

Р. Даниэль Яфе был очень богатым человеком и всячески поддерживал изучение Торы. В частности, он удостоился оказывать существенную поддержку раби Йосефу Теомим, автору «При Мегадим». Когда рав Йосеф жил в Берлине, он учился и писал свои труды в бейт-мидраше р. Даниэля, полном еврейских книг.

Но не всегда р. Даниэль был богачом: в юности он был очень беден и работал на конюшне у торговца лошадьми вместе с р. Давидом Варишнером, который был очень праведным и Б — гобоязненным человеком. После этого р. Даниэль уехал в Берлин, преодолев немало трудностей на своем пути. Сначала он устроился посыльным в большом торговом доме, потом нашел себе учителя — студента, который обучил его основам экономики и бухгалтерского дела и прочим премудростям, необходимым, чтобы преуспеть в бизнесе. Вооружившись этими знаниями, р. Даниэль стал бухгалтером в другом торговом доме, сделал карьеру, женился на девушке из богатой семьи, на деньги приданого открыл собственный банк и вскоре разбогател. Его честность в делах и любовь к благотворительности снискали ему большое уважение в обществе, и вскоре он стал одним из парнасов — глав общины в Берлине. Таким образом, полностью сбылось сказанное нашими мудрецами: перемена места ведет к перемене мазаля — судьбы.

Тем временем, его товарищ р. Давид остался на прежнем месте и в прежней бедности. Но Всевышний послал ему замечательную дочь, Сару, обладающую исключительными достоинствами, скромную и Б-гобоязненную. У соседа р. Давида, р. Дова Кутнера был сын Авраам — выдающийся знаток Торы. Узнав о достоинствах соседской дочери, р. Авраам сам попросил отца устроить им сватовство. Р. Дов пришел к р. Давиду с предложением, но выставил также условие: приданое в 10 000 талеров. Р. Давид воскликнул: «Вы же знаете, в какой бедности мы живем, я не смогу собрать даже треть, даже четверть этой суммы!» На что р. Дов ответил: «Слышал я, что когда-то Вы работали вместе с р. Даниэлем Яфе, который сейчас один из самых богатых людей и глав общины в Берлине. Так поезжайте к нему, и он, несомненно, даст Вам все, что Вы попросите».

Делать нечего: собрался р. Давид в путь и вскоре прибыл в Берлин…

День был ясный и теплый. Р. Даниэль завтракал на террасе своего дома-дворца и читал книгу «Эйн Яаков». Вдруг к нему подошел какой-то еврей, сказал «Шалом алейхем, р. Даниэль», и принялся умолять помочь с приданым его дочери. Поначалу р. Даниэль не узнал его, принял за одного из многочисленных просителей и хотел дать ему одну монету. Но незнакомец не принял ее, сказав: «Не за этим я пришел. Неужели ты не узнаешь меня, своего товарища по работе на конюшне, Давида Варишнера?» Р. Даниэль воскликнул: «Друг мой, р. Давид, извини, что не признал тебя сразу, ведь с тех пор прошло уже сорок лет! Садись же вместе со мной, позавтракаем и побеседуем».

Так сидели они рядом, богач и бедняк, и предавались воспоминаниям о минувших днях.

В числе прочих, вспомнил р. Давид один случай: «Ты помнишь, р. Даниэль, как однажды был у меня хороший перочинный ножик со множеством лезвий и штопором, и ты очень захотел его приобрести, но у тебя не было денег. Помнишь, как ты сказал мне, что когда разбогатеешь, отдашь мне за него все свое состояние, что превысит 10 000 талеров? Я согласился, и мы скрепили свой договор рукопожатием…». Тут р. Давид заметил, как побледнел его друг, и с тревогой спросил: «Что случилось?» Р. Даниэль поспешил распрощаться с ним, сославшись на головную боль, и попросил прийти к нему в четыре часа пополудни…

Как только р. Давид удалился, р. Даниэль позвал свою супругу и сказал ей: «Дорогая жена, сейчас стало мне известно, что я потерял все свое состояние». Ответила праведная женщина: «Г-сподь делает, как правильно в Его глазах, Он дает богатство, и Он же его забирает. Расскажи мне, дорогой муж, что случилось?» Р. Даниэль рассказал ей всю эту историю. Жена сказала ему: «Не кажется мне, что эта сделка может считаться действительной. Ведь никому не придет в голову отдать все свое состояние за копеечный ножик».

Ответил ей р. Даниэль: «Это произошло 40 лет назад. Если бы я заплатил, и р. Давид купил на эти деньги немного товару, продал его с маленькой прибылью, купил бы еще, выиграл бы еще, и так далее, мог бы быть сейчас богатым. Вот послушай, что прочитал я в “Эйн Яаков”».

И р. Даниэль рассказал жене известную историю о раби Ханине бен Доса. О том, как пришел один человек в Иерусалим, купил там на деньги «маасер шени»^[1] кур, и проходя мимо дома р. Ханины, отвлекся на какое-то срочное дело и оставил их во дворе праведника, а потом забыл их забрать. Рабби Ханина вернулся домой и нашел у себя во дворе кур с несколькими отличительными признаками. Куры несли яйца, высиживали цыплят, и скоро их стало так много, что они начали мешать людям. Тогда рабби Ханина продал всех кур и купил на эти деньги коз, но и те вскоре так расплодились, что у рабби Ханины оказалось целое стадо. Спустя какое-то время проходил в тех краях хозяин кур, вспомнил о них и рассказал об этом своему спутнику. Рабби Ханина услышал их разговор, выбежал из дома и спросил этого человека об отличительных признаках забытых кур. Тот перечислил их, и тогда сказал ему рабби Ханина: забирай их. И вывел из сарая стадо коз.

«Вот видишь, — сказал р. Даниэль жене, — сколько усилий затратил рабби Ханина на уход за курами, их продажу, покупку коз и уход за ними. А потом отдал это все хозяину парочки кур! Так неужели я, когда-то лишив друга возможности сколотить состояние, теперь заплачу ему только жалкие гроши за ножик?» Ответила ему жена: «Не знаю, что тебе сказать, знаю только, что говорили наши мудрецы, благословенной памяти: “Сделай себе рава и удались от сомнения”. Так что послушай меня, поезжай к раввину Берлина рабби Цви Гиршу Левину, большому мудрецу Торы, и он тебе скажет, как поступить». Р. Даниэль согласился с мудрым советом жены, распорядился снарядить карету и поехал к раввину. По дороге он получил множество приветствий от прохожих, которые высоко ценили его щедрость и добрые дела…

Приехав к раввину, который сидел в окружении учеников, р. Даниэль попросил поговорить с ним наедине. Раввин пригласил его в одну из комнат, и р. Даниэль рассказал ему со слезами на глазах об этом злополучном договоре. Внимательно выслушав его, раввин сказал:

«Успокойтесь, р. Даниэль, про вас сказано: “От благословения Всевышнего разбогатеешь, и не будешь знать печали”. Согласно букве закона, вы не должны своему другу ни гроша, ибо таков Закон: человек не может распоряжаться ни тем, что не существует, ни тем, чем он не обладает, а только предполагает, что будет этим обладать. Ваш друг р. Давид также не полагался на ваше тогда не существующее богатство, и отдал вам нож исключительно в качестве подарка». Р. Даниэль спросил: «Значит, по мнению рава, я не должен ничего ему платить? А как же поступок рабби Ханины бен Доса?» Раввин ответил: «Рабби Ханина действовал в соответствии с мидат хасидут — выше буквы закона, и из этого нельзя выводить практические законы. Закон таков, как я уже сказал. Но если вы захотите сделать добро своему другу, это будет поступок, заслуживающий благословения».

Р. Даниэль вышел от раввина успокоенный и в хорошем настроении поехал домой. Вернувшись, он первым делом рассказал жене о решении раввина. Затем поехал в свой банк и вынул из сейфа 100 000 талеров, а затем, как ни в чем не бывало, вернулся на свою террасу обедать и продолжать чтение «Эйн Яаков». Там и нашел его р. Давид, придя в 4 часа, как и договорились. Увидев его, р. Даниэль встал с места, обнял и тепло поприветствовал друга. Р. Давид сказал: «Я рад, что тебе уже лучше». Р. Даниэль ответил: «Да, мне было нехорошо, но теперь я чувствую себя отлично!» Он угостил друга чашечкой кофе и тогда достал из ящика стола заранее приготовленные деньги. «Здесь сто тысяч талеров, — объяснил он, — Десять тысяч дай в приданое своей дочери, как и обещал. Пятьдесят тысяч вложи в какое-нибудь дело — пусть дает прибыль, которая пригодится вам на старости лет. А остальное — на свадебные расходы и украшения для невесты». Р. Давид Варишнер сидел, не веря своим глазам — такой огромной суммы он в жизни не видел! Он только и смог произнести: «Это слишком много!» Р. Даниэль ответил: «Но я должен тебе за ножик все свое имущество, кроме десяти тысяч талеров, и поверь, мне осталось еще намного больше». Р. Давид возразил: «Но ведь тот ножик я тебе отдал в подарок. Я и представить себе не мог, что ты достигнешь такого богатства». Р. Даниэль сказал: «Вот и я даю тебе все эти деньги в подарок, тебе они пригодятся, особенно в старости. И поверь, по сравнению со всем моим имуществом, которым благословил меня Г-сподь, эта сумма ничего не значит. Так возьми же ее, друг мой, и отпразднуй свадьбу своей дочери пышно и весело». Р. Давид больше не стал отказываться и вернулся домой в роскошном экипаже. Свадьба р. Авраама Кутнера и Сары Варишнер состоялась спустя несколько месяцев и была роскошной и радостной. И р. Даниэль Яфе тоже радовался тому, что смог помочь своему другу юности, и о нем сказано: «Изобилие и богатство в доме его, и (воздаяние за) справедливость его пребывает вовеки» (Теилим, 112:3).

[1] «Вторая десятина», ее отделяют после первой. Плоды второй десятины не нужно никому отдавать, но следует съесть их в пределах Иерусалима, или выкупить, а на деньги купить снеди, и съесть ее в Иерусалиме, при этом можно делиться второй десятиной с кем угодно.

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 20. Пес и раввин

Рав Мордехай Беннет однажды отдыхал на курорте в Карлсбаде, и там познакомился с одним человеком, который назвал себя «реформистским раввином» из одного городка в Германии. Тот с гордостью рассказал р. Мордехаю, что все религиозные вопросы в общине решает он сам. Более углубленная беседа показала, что знание законов Торы у этого человека находится в очень плачевном состоянии. Р. Мордехай спросил: «А что же Вы делаете, когда члены Вашей общины приходят с вопросами о разрешенном и запрещенном, например, о кашерности курицы, когда необходимо дать четкий и однозначный ответ?» «Раввин» ответил: «Я на всякий случай все объявляю “трефным”». Р. Мордехай улыбнулся: «Позвольте рассказать Вам одну историю».

Вот эта история. В одной деревне, довольно далеко от ближайшего к ней города — Франкфурта, жил один еврей. У него было обширное хозяйство, в основном он занимался выращиванием домашней птицы на продажу. Он приносил кур и гусей местному шойхету (еврейскому резнику), тот резал их, потом этот еврей разделывал их и продавал их мясо и жир. Если обнаруживалось какое-то сомнение в кашерности зарезанной птицы, он запрягал лошадь в телегу и вез птицу во Франкфурт показать раввину и получить от него приговор: «кашер» или «трефа».

Встретился ему как-то один легкомысленный человек и решил подшутить над безграмотным крестьянином. Он сказал:

— Зачем тебе ехать в такую даль из-за какой-то курицы? Послушай моего совета. Написано в Торе: «Мясо, растерзанное в поле (“трефа”), не ешьте, собаке бросайте его». Значит, «трефное» мясо полагается собаке. Ты клади птицу, по поводу которой есть сомнение, на такое место, где твой пес сможет ее достать. Если он съест — значит, мясо «трефное», если нет — кашерное!»

Понравилась нашему еврею эта идея — что говорить, нелегко было целый день трястись в телеге, особенно в холода. Стал он класть сомнительную птицу перед своим псом. И что удивительно: тот всегда съедал ее вместе с потрохами!

Месяц спустя решил наш крестьянин снова поехать в город к раввину. Увидев его, тот спросил:

«Вы давно не были у меня. Что-то случилось?». Ответил крестьянин: «У меня действительно было много вопросов по поводу кашрута, но с недавнего времени я стал предлагать их решать своему псу». Пораженный раввин спросил: «И что же заставило Вас снова приехать ко мне?». Вздохнул наивный еврей: «Мой пес слишком уж строг в законе. Он все объявляет “трефным”!»

Закончив рассказ, р. Мордехай обратился к своему собеседнику: «Вы пользуетесь тем же способом устрожать в законе…»

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 21. Как раби выполнял заповедь молчания

Однажды великий праведник и мудрец раби Исраэль из Вижницы попросил своего служку пройтись с ним. Они направились к дому директора местного банка, который был из сторонников «просвещения» и, конечно, не числился среди хасидов раби Исраэля. Тот был очень удивлен, когда открыл дверь и увидел таких гостей. Тем не менее, он с уважением впустил рава и его спутника в дом, пригласил их сесть и поставил на стол угощение. Поскольку раби Исраэль не проронил ни слова, а хозяин посчитал невежливым спрашивать у него лично, что привело раби на порог его жилища, он шепотом спросил об этом у служки. Тот так же шепотом ответил, что и он понятия не имеет о цели такого странного визита. Тем временем раби Исраэль поднялся со стула, попрощался с хозяином и двинулся к выходу. Вышел и хозяин его проводить, и уже за дверью наконец-то осмелился спросить об этом у самого рава. Раби Исраэль ответил: «Я пришел к Вам, чтобы выполнить заповедь, и выполнил ее».

Банкир удивился: «Какую заповедь?» Рав объяснил: «Наши мудрецы учили: как существует заповедь говорить то, что будет услышано, так же есть заповедь не говорить того, что услышано не будет. Но если бы я остался у себя дома, а Вы — у себя, я не выполнил бы заповедь не говорить того, что не будет услышано. Поэтому я и пришел, чтобы молчать у Вас, и так заповедь мудрецов оказалась выполненной по всем правилам». Банкир спросил: «Могу ли я узнать, о чем Вы молчали, — может быть, все-таки я услышал бы это?». Раби Исраэль ответил: «Нет, я знаю, что не услышите!» Так они спорили: банкир настаивал, чтобы рав открыл ему, из-за чего он проделал неблизкий путь, а раби Исраэль отказывался. И чем больше рав отказывался, тем больше разгоралось любопытство богача. В конце концов рав согласился рассказать, в чем дело.

«Неподалеку живет бедная вдова, которая тяжело работает, чтобы прокормить своих семерых детей. Она должна вашему банку большую сумму за квартиру. Поскольку у нее нет денег заплатить долг, банк прислал ей последнее предупреждение, что если она не заплатит, ее с детьми выбросят на улицу, а ее домишко продадут. Так что я хотел бы попросить Вас простить ей долг». Директор банка тут же воскликнул: «Раби, но я же не хозяин банка. Я только наемный работник! И она должна большую сумму! Как же я могу не выполнять свои обязанности и не требовать от нее погасить долг?» Раби Исраэль ответил: «Вот видите: я же говорил, что Вы не услышите. И зачем я только согласился это рассказать, поддавшись на Ваши уговоры, и таким образом нарушил повеление мудрецов…»

И раби Исраэль повернулся и ушел. Вернулся и директор банка к себе домой. Но слова раби поразили его в самое сердце, он все время помнил их и не знал покоя. В конце концов он взял на себя долг вдовы и заплатил его из своего кармана. Вдова с сиротами остались в своем доме. Узнав об этом, раби Исраэль благословил директора банка, чтобы всю жизнь он прожил в достатке и почете.

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 22. Две истории о раби Элияу Хаиме Майзеле

Обокраденная воровка

Однажды две женщины пришли судиться к раби Элияу Хаиму Майзелю. Дело заключалось в следующем. Они постирали белье — каждая свое, и развешали его сушиться на двух отдельных веревках. Но пока белье сушилось, пришли воры и украли все, что висело на одной из веревок. И женщины стали спорить из-за оставшегося: одна утверждает: это мое, а твое украли, а вторая говорит наоборот.

Рав попросил их принести ему оставшееся белье. Когда они сделали это, он сказал им выйти, а потом позвал свою жену, раббанит, и попросил ее добавить к этой одежде несколько вещей из их собственного гардероба.

После этого рав пригласил зайти одну из судящихся женщин и спросил: «Вы можете определить по виду, ваше ли это белье?» Когда она ответила утвердительно, рав подал ей «дополненный» сверток и предупредил: «Проверьте внимательно, все ли там ваше». Женщина начала доставать вещи из свертка и рассматривать их по одной: «Это мое, и это мое, а вот это — не мое». Рав попросил ее подождать за дверью и пригласил вторую женщину. И ей он сказал то же самое. Но эта женщина на все, что доставала, говорила: мое. Раби Элияу Хаим упрекнул ее: «Одежда принадлежит вашей соседке, а вы говорите неправду!»

Так остроумное решение раввина помогло найти настоящую хозяйку вещей.

Чужой кошелек

К раби Элияу Хаиму Майзелю как-то пришел один простой еврей с вопросом. Он нашел на улице кошелек, а в нем — 1000 рублей. На следующий день он прочел в газете, что один знатный человек потерял кошелек с большой суммой денег. Тому, кто найдет и вернет его хозяину, было обещано сто рублей в награду. Этот еврей тут же пошел и вернул потерю. Но вместо вознаграждения получил вызов в местный суд: богач утверждал, что в кошельке было две тысячи рублей! Так что еще тысячу он теперь должен! Теперь наш еврей пришел просить у раввина совета: как выпутаться из этой переделки — ведь на справедливость польского суда рассчитывать не приходится… Рав спросил, есть ли у этого еврея адвокат, который будет его защитником на суде, и, пригласил того к себе, дал ему совет, как помочь его подзащитному.

И вот настал день суда. Истец еще раз красноречиво описал, как еврей вытащил из его кошелька половину находившихся там денег и еще имел наглость прийти за наградой! Ответчик кричал, что он нашел только тысячу и вернул ее в целости и сохранности. Взял слово адвокат ответчика.

Прежде всего он обратил внимание суда на то, что его подзащитный — честный и порядочный человек. Не будь он таким — вообще не пришел бы возвращать потерю и оставил бы все себе! После этого адвокат обратился к истцу и спросил: «Ваше превосходительство, готовы ли Вы поклясться, что в потерянном Вами кошельке было две тысячи рублей?» Тот не заставил себя долго ждать и тут же вскочил и поклялся. Тогда адвокат обратился к судьям и сказал: «Господа! Невозможно сомневаться в правдивости столь уважаемого и благородного человека, как истец. Тем более нельзя ставить под сомнение его клятву. Но и ответчика надо признать порядочным человеком — ведь он пришел возвращать потерю. Из этого можно сделать только один вывод: найденный кошелек никогда не принадлежал истцу, это чужая потеря. На основании этого я прошу истца вернуть кошелек тому, кто его нашел». Истец понял, что отступать некуда — не мог же он признаться во всеуслышание, что поклялся ложно! Похоже, судьи это тоже поняли. Пришлось возвратить кошелек еврею…

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 23. Оклеветанный министр

Дон Ицхак Абраванель (знаменитый комментатор Писания) занимал должность министра финансов Испании, и король очень уважал его. Другие министры завидовали этому и пытались опорочить его перед королем. «Ваше Величество, Вы полностью доверяете этому еврею, ни разу не испытав его благонадежность, не проверив, действительно ли он верен королю» — говорили они. Король согласился, и министры предложили ему приказать министру-еврею составить список всего своего достояния и предъявить его королю. На это был выделен трехдневный срок. Рабби Абраванель выполнил приказ и спустя три дня принес королю оценку своего имущества. Взглянув на документ, министры рассмеялись: «Известно же, что только дворец, пожалованный ему королем, стоит вдвое дороже, не говоря уже о земельных угодьях!» Для точной оценки имущества министра финансов был приглашен специальный проверяющий, и он подтвердил, что сумма, указанная министром, в несколько раз меньше настоящей. Король был разгневан, но смолчал.

Вскоре произошло другое событие, которое переполнило чашу терпения короля. Министр иностранных дел намекнул ему, что знает государственные секреты, которые были известны только самому королю и министру финансов. На вопрос, откуда он о них знает, министр иностранных дел ответил, что дон Абраванель сам открыл их ему. Это было уже слишком. Мало того, что он утаил большую часть своих доходов, так еще и государственные тайны рассказывает каждому встречному! Такой министр заслуживает казни! Но король не решался казнить любимого народом министра публично — это могло бы привести к ненужным волнениям. Особенной популярностью дон Ицхак пользовался среди торговцев, благодаря тому, что снизил им тяжкие государственные налоги, и они смогли вздохнуть свободнее. Было решено убить провинившегося министра тайно…

Недалеко от столицы находился кирпичный завод, где круглосуточно пылал огонь в огромной печи. Король позвал к себе министра финансов и вручил ему запечатанное королевской печатью письмо, которое тот должен был незамедлительно передать управляющему кирпичным заводом. Рабби Абраванель сразу же отправился в путь. Едва его карета выехала за пределы города, дон Ицхак увидел стоящего на обочине еврея, который махал рукой, прося их остановиться. Дон Ицхак приказал кучеру остановиться, и еврей бросился к карете. «Ваше превосходительство! — воскликнул он, — Неделю назад родился у меня сын, и сегодня мы собирались сделать ему обрезание. Но моэль, приглашенный мною, неожиданно заболел и не смог приехать. Скоро вечер, и мне уже не найти другого моэля. Ваше превосходительство, мне известно, что Вы также и опытный моэль. Пожалуйста! Соблаговолите заехать ко мне домой и помочь мне выполнить заповедь Торы!»

Рабби Ицхак задумался. Он едет выполнить срочный приказ короля. Но есть приказ от Царя царей, повелевающий вводить каждого еврея на восьмой день жизни в союз праотца нашего Авраама. Можно ли пренебречь повелением Творца ради того, чтобы выполнить приказ правителя из плоти и крови?

Рабби Ицхак принял решение. Он передал послание короля своему слуге, и повелел как можно скорее доставить это письмо на кирпичный завод в его карете, и потом дожидаться его там, а сам пешком отправился на обрезание. Выполнив заповедь и выступив на праздничной трапезе с речью, дон Ицхак нанял экипаж и поспешил на кирпичный завод, забрать своего верного слугу. Когда он приехал туда, навстречу ему выбежал хозяин завода и сообщил, что тайный приказ короля выполнен…

Можно себе представить леденящий ужас, который испытал министр финансов, когда узнал о содержании письма: подателя сего послания незамедлительно бросить в пылающую печь! Но все стало ему понятно, когда ему передали, что успел рассказать перед смертью его слуга, которому он полностью доверял. Поняв, что с ним собираются сделать, тот расплакался и признался, что заслужил такое наказание, потому что польстился на деньги, предложенные министром иностранных дел, в отсутствие хозяина нашел тайник, где тот хранил секретные документы, выкрал их и передал министру-интригану.

Рабби Ицхак понял, что произошедшее было точной иллюстрацией высказываний наших мудрецов: «Соблюдающий заповедь не будет знать дурного», «Праведник спасется из беды, и на его место попадет злодей», «И отдам человека вместо тебя». Он возблагодарил Б-га за то, что благодаря выполненной заповеди был спасен от страшной участи.

На следующий день министр финансов предстал перед королем, целый и невредимый. Изумленный монарх спросил, был ли он на кирпичном заводе, и дон Ицхак рассказал ему обо всем, что стало ему известно, в том числе и об исповеди своего слуги. Весь гнев короля теперь был направлен на министра иностранных дел, и тому не удалось избежать наказания. После этого король обратился к рабби Абраванелю: «Теперь я понял, что ты праведный человек, и чуть не оказался жертвой интриг. Но я не могу понять, почему ты подал мне ложный отчет о своих капиталах?» Рабби Ицхак ответил: «Ваше Величество, действительно, есть сейчас в моем владении такие-то богатства, но я не рассматриваю их как свои! Ведь по королевскому слову все это в любой момент могут конфисковать. А предоставленный мной отчет содержал список средств, которые я отдал на благотворительность — их-то у меня никто не отнимет, ибо они хранятся для меня в самом надежном месте!» Король воскликнул: «Ты совершенно прав, и справедливо, что ты избежал смерти, а твои враги попали в западню, которую готовили для тебя!»

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 24. Тайное становится явным

Раби Моше Цви был главой раввинского суда в городе Саврани. Однажды пришел к нему уважаемый купец из города Броды, что в Галиции, и со слезами рассказал о своем горе. «Я давно занимаюсь торговлей, — поведал купец, — в том числе и с купцами из России. Среди них есть один уважаемый человек из Балты, и зовут его р. Ицхак. Он задолжал мне тысячу рублей и вручил мне, как принято, долговую расписку на эту сумму. Недавно я должен был послать ему список товаров, предназначенных для продажи, и приготовил его в отдельном конверте вместе со счетами. Но на следующий день мой слуга перепутал конверты и вместо списка отправил ему его же вексель на тысячу рублей. Когда я обнаружил ошибку, сразу же отправил ему срочное письмо со списком, а также добавил просьбу немедленно вернуть мне вексель. Прошло несколько недель, а от него в ответ — ни слова. Я написал ему опять и на этот раз получил ответ, что никогда он не был мне должен, никаких векселей не давал и не получал, и еще выразил обиду, что я его, якобы, в чем-то подозреваю. Это огромная для меня сумма, я не могу понести такой убыток и не разориться. И теперь я прошу рава помочь мне мудрым советом, как спастись от грабежа».

Раби Моше выслушал его горькую исповедь и сказал: «Через месяц я должен приехать в Балту, приезжайте и вы в то же время, и да поможет нам Всевышний восстановить справедливость!» Еврейская община города Балты в то время подчинялась решениям раби Моше Цви.

Месяц спустя р. Моше приехал в Балту, там снова предстал перед ним купец из Брод и вручил иск против р. Ицхака. Тот был тоже приглашен в суд, и когда он пришел, началось заседание. Оба купца по очереди высказывали свои претензии. Купец из Брод доказывал, что ответчик дал ему вексель на тысячу рублей, а потом этот вексель был возвращен ему по ошибке. А купец из Балты кричал, что ничего подобного не было, и весь иск — чистая выдумка! На это заседание пришли многие жители города — всем хотелось посмотреть, как великий мудрец Торы вершит суд в такой сложной ситуации. После того как обе стороны были выслушаны, р. Моше повелел судящимся и всему народу выйти из зала суда. После совещания было вынесено решение: р. Ицхак, купец из Балты, должен немедленно возвратить купцу из Брод тысячу рублей.

Купец из Балты рассердился и заявил, что приговор несправедливый, предвзятый и безосновательный, и он не считает себя обязанным ему подчиняться. Р. Моше ответил ему: «Вы осмелились оскорблять раввинский суд! Придется же и мне открыть ваш позор при всех. Знайте же, что почтальон принес вам вексель в начале Субботы, еще до кидуша, а вы сожгли его на субботних свечах — тех самых, что зажгла ваша супруга в честь святой Субботы!»

Услышав эти слова, купец из Балты обмер, его охватила дрожь, и он упал на пол без сознания. Когда его привели в чувство, раввин снова обратился к нему: «Теперь вы убедились, что есть над нами всевидящий глаз, и все тайное становится явным, даже если человеку кажется, что он совершает свои деяния в полном одиночестве. Теперь же немедленно пошлите кого-нибудь к себе домой принести тысячу рублей, которые вы должны. А также вы обязаны полностью раскаяться в своих поступках, и я тоже буду молиться, чтобы Всевышний, в Своей великой милости, простил ваше прегрешение и не наказывал вас за это».

Р. Ицхак немедленно выполнил требуемое. Он послал за деньгами, а сам слезно просил прощения у раввина, заверяя, что готов принять на себя любые лишения, чтобы искупить свой грех. Между тем раввин обратился к людям, во множестве собравшимся в зале суда. «Вы, наверное, думаете, что некий ангел с Небес открыл мне тайну о том, что сделал р. Ицхак с векселем, думая, что его никто не видит. Позвольте же мне представить вам этого ангела, знающего сокровенное, благодаря которому мне и удалось совершить справедливый суд».

И р. Моше открыл дверь в боковую комнату и вывел оттуда мальчика лет десяти. «Вот он, маленький ангел, от которого я и узнал правду». Купец из Балты побледнел и покраснел одновременно. Этот мальчик был не кто иной как сын его сестры, который лишился обоих родителей, и р. Ицхак с супругой взяли его к себе и растили как родного. И вот благодарность — именно он причинил ему такой ущерб: мало того, что лишил его тысячи рублей, которую р. Ицхак совсем было считал уже своей, так еще и опозорил его перед судом и всеми собравшимися, сообщив о том, что он совершил страшный грех нарушения Субботы!

От проницательного взгляда раввина не укрылось его внутреннее замешательство. «Не вздумайте как-нибудь ущемлять мальчика, р. Ицхак! Только в заслугу того, что вы будете продолжать заботиться о нем, как о родном сыне, вы сможете получить полное прощение. Учтите, вас предупредили!» Купец немедленно принял на себя обязательство продолжать заботиться о племяннике, будто ничего не случилось, и скрепил это обязательство рукопожатием с раввином. После этого р. Моше поведал, как ему стало известно о происшедшем.

«Приехав в Балту, я начал расспрашивать местных евреев о характере и поведении р. Ицхака, честен ли он в торговле, учтив ли с людьми. Надо сказать, все хвалили его, рассказывали, что он честен и щедр, и я уже было решил, что все обвинение — не более чем наговор. Но однажды я встретил одного местного меламеда (учителя Торы для детей), и в беседе спросил также и его о р. Ицхаке. Тот ответил мне, что р. Ицхак известен как достойный человек, и даже взял к себе в дом племянника-сироту и заботится о нем. Этот сирота, как выяснилось, учится в классе у этого меламеда, и р. Ицхак щедро оплачивает его учебу.

Тогда я спросил меламеда, известно ли ему что-нибудь о поведении р. Ицхака в своем доме — во всем ли оно соответствует Торе? И он сказал мне, что знает о р. Ицхаке только хорошее, но однажды слышал, как его племянник рассказал своему другу, что как-то раз видел своими глазами, как дядя нарушил Субботу. Меламед не мог поверить своим ушам; он отругал ребенка и запретил ему еще когда-нибудь рассказывать подобные глупости. С тех пор мальчик ни разу не говорил на эту тему.

Этот рассказ заставил меня насторожиться. Я попросил меламеда тайно привести ко мне этого мальчика, и когда он это сделал, я ласково обратился к нему: “Не бойся, сынок. Расскажи мне все как было, как ты рассказывал своему однокласснику о том, что твой дядя нарушил Субботу”. Мальчик почувствовал себя более уверенно и рассказал мне следующее: “Однажды, в пятницу вечером мы с дядей вернулись из синагоги и начали петь “Шалом Алейхем”. Вдруг в дверь постучал почтальон, который принес дяде запечатанное письмо. Дядя попросил почтальона открыть ему это письмо и, когда тот это сделал, принялся его читать. Я вышел в другую комнату, чтобы не мешать дяде читать письмо, а когда обернулся, увидел, что дядя посмотрел направо и налево, решил, что его никто не видит, затем быстро схватил письмо вместе с еще одной бумажкой, которая была в конверте, и сжег их на свечах, стоявших на столе. Тетя в это время была на кухне”.

Тогда я понял, — завершил р. Моше свой рассказ, — что вексель, посланный по ошибке от купца из Брод, прибыл к купцу из Балты в начале Субботы, и он, одолеваемый дурным побуждением, поспешил сжечь его, чтобы замести следы, в надежде, что никто не узнает об этом. Но Тот, Кто создал глаза, — неужели Сам не увидит? Он и послал маленького “ангела” рассказать об этом [и, возможно, именно в заслугу того, что купец приютил у себя сироту, его грех раскрылся и не остался лежать на его душе в ожидании Суда в день его смерти, апривел его к полному раскаянию и искуплению при помощи позора — прим. пер.]. Я рассказал об этом коллегам-судьям, и они согласились с решением».

Эта история показывает нам, на что может быть способен человек, одолеваемый жаждой наживы, а также о том, что «один грех влечет за собой другой» (Авот, 4:2). Ведь даже человек, соблюдающий заповеди, в минуту испытания не смог совладать с собой и нарушил Субботу из-за тысячи рублей! Об этом сказано: «Не будь уверен в себе до самой смерти».

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 25. Чудесное спасение

Эта история началась 15-го хешвана 5483 года (1722г.), когда в Иерусалиме правил жестокий ненавистник еврейского народа паша Юсуф. Едва придя к власти, он тут же стал возводить несправедливые обвинения на еврейскую общину города, арестовал ее руководителей и содержал их под стражей, в страшных мучениях. Все это делалось с одной целью — получить от общины огромный выкуп. Паша грозился казнить главу общины, если не получит деньги — 91 тысячу грошей — в течение трех месяцев. Мудрецы Иерусалима, во главе с гаоном раби Авраамом Ицхаки, автором «Зера Авраам», собрались, чтобы держать совет, и решили отправить верного посланца в Константинополь, чтобы попросить помощи у живущих там евреев. С этой целью был брошен жребий, согласно которому посланцем стал мудрец Торы раби Меюхас Бехер Шмуэль, автор книги «При а-адама».

В назначенный день посланец прибыл в порт Яффо и сел на корабль, отплывающий в Константинополь. Спустя пять дней раввин уже был там; первым делом он направился к раби Ма’ари Розанис (автору «Мишне ле-мелех») и рассказал ему обо всем, что приходилось терпеть иерусалимским евреям от жестокого правителя. Тот успокоил его, напомнив, что для Всевышнего одинаково легко спасти людей как от малой, так и от большой беды, и обратился к видному государственному деятелю, вхожему во дворцы правителей, р. Джелиби Зунано, представив ему посланника из Святого города. Р. Зунано пригласил р. Меюхаса к себе, принял его с царскими почестями, устроил в его честь пышную трапезу, а когда гость рассказал ему о страданиях иерусалимских братьев, этот влиятельный человек разрыдался и в трауре опустился на землю. Он немедленно отправился к султану и попросил его издать указ, защищающий иерусалимских евреев от жестокого и алчного правителя. Кроме того, он обратился к местным богатым евреям и собрал у них большую сумму денег для помощи иерусалимским братьям, добавив немало и из собственного кармана. Посланник, р. Меюхас, искренне благословил самоотверженного ходатая и отправился в обратный путь.

Дорога в Иерусалим проходила через Египет. Р. Меюхас прибыл туда 15-го Адара и встретился с гаоном раби Авраамом Алеви (автором книги «Гинат врадим»). Они провели вместе некоторое время за учебой, а потом, 16-го Адара иерусалимский посланник отправился по суше в Землю Израиля. Дорога через пустыню в те времена была очень опасной, особенно для одинокого и безоружного еврея. И опасность не заставила себя ждать…

Около полудня на безлюдной дороге на раввина напали девять вооруженных арабов. Они забрали у раввина все деньги, раздели его, оставив на нем лишь халат и талит-катан, и убили его осла. Но этого было мало, чтобы утолить их жажду крови. Они избили раввина, швырнули на землю, и один из них занес над его головой свой меч. Но Всевышний сделал чудо, как в свое время нашему праотцу Яакову, и шея раввина стала словно каменная. Меч убийцы сломался надвое. После него убить раввина попытались и остальные бандиты, но и они потерпели такую же неудачу. Это озадачило их, и они поспешили убраться, оставив раввина одного посреди пустыни.

Убийцы не оставили своей жертве ни воды, ни пищи, и он обязательно погиб бы, но милость Всевышнего не оставляла его и дальше. Удалившись примерно на две мили, бандиты неожиданно почувствовали, что их словно парализовало, и они не в состоянии двигаться дальше. Тогда они по — настоящему испугались и сказали друг другу: мы должны вернуть еврею все, что у него забрали. Давайте вернемся и попросим у него прощения, может, он заступится за нас, и Б-г простит наше прегрешение. Раби Меюхас был очень удивлен, увидев, как головорезы, только что покушавшиеся на его жизнь, возвращаются с повинной. Они вернули ему все награбленное до последней нитки и попросили прощения. Когда грабители ушли, а раввин остался стоять на дороге, потрясенный произошедшим с ним чудом, перед ним неожиданно появился величественного вида человек, чье лицо, казалось, излучало свет. Он спросил у раввина, куда он держит путь, и тот ответил ему: в святой город Иерусалим. Незнакомец мягко заговорил с раввином о том, что не надо ничего бояться, и что в мире нет зла как такового, и вдруг раби Меюхас сам не заметил, как в одно мгновение оказался в Иерусалиме.

С тех пор раби Меюхас сделал своим обычаем каждый год в этот день — 16-го Адара — устраивать благодарственную трапезу в память о чудесах, которые сотворил с ним Всевышний, и о своем необыкновенном спасении. И так же поступает его потомство во всех поколениях.

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 26. Невежда не может быть благочестивым

Один ам а-арец (невежда в Торе) жил напротив дома раввина. Однажды в субботу он увидел в окно, что в доме у раввина разожгли огонь. Наш герой знал о субботе не слишком много, но то, что зажигать огонь в этот святой день запрещено, он твердо усвоил. И недолго думая решил прибежать к соседу, чтобы упрекнуть его за нарушение законов Шабата. Но на улице шел дождь, поэтому наш ревнитель без колебаний схватил зонтик и бросился через дорогу — защищать святую субботу от поругания!

Раввин впустил соседа в дом и выслушал его гневную тираду о святости субботнего дня и о том, что в Торе написано «не зажигайте огня». После этого спокойно и мягко обратился к нему: «В моем доме сейчас гостит сын с семьей. У моей невестки неожиданно начались роды, и вызванная акушерка распорядилась разжечь огонь, чтобы согреть роженицу и вскипятить воду для нее. Мы сделали все это, поскольку опасность для жизни отменяет субботние запреты.

Но ты, друг мой, посмотри-ка на себя. Ты самоотверженно бросился укорять нас за нарушение законов Шабата, не подумав, что у нас могут быть на это причины, но при этом в твоей руке зонтик! А теперь посчитай, сколько субботних запретов ты сам нарушил, взяв его. Во-первых, поскольку у нас в городе нет эрува, ты сначала вынес его из личного владения в общественное, пронес его на расстояние больше четырех локтей, а входя к нам, внес его из общественного владения в личное. Кроме того, раскрытие зонта, согласно постановлению мудрецов, приравнивается к сооружению шатра, то есть тем самым нарушается запрет на строительство. Ты же сначала раскрыл его, переходя через улицу, а войдя к нам, закрыл, чем, соответственно, нарушил запрет на разрушение построенного. А поскольку на нем собралось много воды, ты еще и отжал его, нарушив запрет стирки. Не говоря уже о запрете переносить мукце. Теперь же посчитай, сколько субботних запретов ты нарушил, чтобы прийти и упрекать нас за нарушение Шабата!

Теперь ты видишь, что прежде чем поучать других, надо сначала выучиться самому. Как сказано: сначала укрась себя, а потом уже украшай других (Санедрин, 19а)».

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 27. Онкелос

У римского императора Адриана был племянник по имени Онкелос. Онкелос узнал о Торе Израиля и пожелал присоединиться к еврейскому народу и учить Тору. Но он боялся навлечь на себя гнев своего дяди, императора. Что же придумал Онкелос? Однажды он пришел к императору и сказал ему: «Я хочу заняться торговлей». Император удивился: «Неужели тебе не хватает золота и серебра? Ведь все сокровища империи доступны тебе!» Онкелос ответил: «Я хочу заняться делом, узнать получше мир и людей, а не сидеть все время в четырех стенах, хоть это и царские палаты.

Быть может, есть у тебя, дядя, совет, в какой товар лучше всего вложить свои капиталы, чтобы преуспеть?» Адриан сказал: «Если видишь что-то, что упало в цене, возьми это, ведь в конце концов цена на этот товар снова повысится, и ты много заработаешь».

Онкелос отправился в Землю Израиля, нашел мудрецов Торы и сказал им: «Я хочу учить Тору». Мудрецы ответили: «Тора не удержится в том, кто не обрезан и не является частью еврейского народа». Онкелос сделал себе обрезание и принял иудаизм, и погрузился в учебу, да так, что в конце концов стал мудрецом Торы. Встретили его раби Элиэзер и раби Йеошуа и увидели, что лицо его озарено светом Торы, а он, в свою очередь, задал им множество вопросов, жадно впитывая знания из их уст.

После этого Онкелос вернулся в Рим и предстал перед своим дядей, Адрианом. Император взглянул на него и поразился: «Почему так изменилось твое лицо? Ты стал похож на еврея!» Онкелос ответил: «Я действительно стал евреем. Я сделал обрезание, принял еврейскую веру и учил Тору. И посоветовал мне это ты сам, собственной персоной! Ведь ты же сказал мне брать товар, цена на который сильно понизилась, но потом она должна вырасти. Я обошел все народы, и не нашел народа более униженного и обесцененного, чем евреи. Но в конце концов его ценность несказанно возрастет, как сказал Йешаяу (49:7): “Так сказал Г-сподь, избавитель Израиля, Святой его, презираемому людьми, ненавидимому народами, рабу властелинов: цари увидят и встанут, князья [увидят] и поклонятся”». Услышав это, Адриан в гневе ударил племянника по лицу. Когда его гнев приостыл, он спросил: «Если ты хотел учить Тору, зачем тебе понадобилось еще делать обрезание? Мог бы учиться и без этого». Онкелос ответил: «Необрезанный не может учить Тору, ведь сказано: “Изрекает Он слово Свое Яакову, уставы Свои и законы Свои — Израилю. Не сделал Он такого никакому народу, и законов [Его] не знают они” (Теилим, 147:19-20)». Онкелос вернулся к учебе, а император на время оставил его в покое. Однако через некоторое время, когда его отношения с евреями ухудшились, император решил вернуть племянника, но тот ни в какую не соглашался оставить свою новую жизнь.

В Талмуде (Авода Зара, 11а) рассказывается, что император послал за Онкелосом взвод легионеров, чтобы арестовать его. Но когда те пришли к Онкелосу, тот рассказал им о Торе, о том, насколько она важна для существования мира, и убедил их остаться и принять иудаизм. Император узнал, что его солдаты ушли и не вернулись, потому что приняли сторону его мятежного племянника. Он послал еще один взвод, строго наказав им сразу же привести арестованного к себе, не разговаривая с ним. Солдаты схватили Онкелоса и повели его с собой. По пути он обратился к ним: «Можно задать вам один маленький вопрос? Принято в мире, что мелкий вельможа несет фонарь перед более значительным, чтобы освещать ему путь. А более важному вельможе выпадает честь освещать путь самому императору. Но видели вы когда-нибудь, чтобы царь нес фонарь перед своим слугой?» Солдаты очень удивились. Нет, они никогда такого не видывали. Тогда Онкелос сказал им: «Так было, когда сам Всевышний, Царь царей, вел Своего слугу — народ Израиля — по пустыне, освещая ему путь огненным столбом». Услышав это, солдаты тоже загорелись желанием присоединиться к избранному народу, который находится под опекой самого Всевышнего.

Император, не дождавшись и этих солдат, послал за Онкелосом еще один взвод и на этот раз строго-настрого запретил им вступать с арестованным в какие бы то ни было разговоры. Верные приказу, легионеры без лишних слов схватили Онкелоса и вывели из дома. На выходе он остановился и поцеловал мезузу (пергамент со словами из Торы, помещенный в футляр, который прибивается к дверному косяку). Это действие удивило солдат, и они, забыв о приказе, спросили, что он делает. Онкелос ответил им: «Принято в мире, что царь находится в палатах, а его слуги стоят снаружи и охраняют его. Но Всевышний — Царь царей — сам охраняет Свой народ снаружи!»

…Не дождавшись и третьего взвода, император оставил мысль об аресте Онкелоса.

Будучи выдающимся учеником раби Элиэзера и раби Йеошуа, Онкелос с горечью наблюдал, как падает уровень знаний в народе Израиля, находящемся под властью римлян. Все меньше оставалось людей, способных читать и понимать текст Торы, написанный на святом языке. Тогда Онкелос перевел Пятикнижие на арамейский язык, который был в то время разговорным. Наши мудрецы, благословенной памяти, говорят о нем, что таргум (перевод) Онкелоса был дан на Синае вместе с Торой, но потом позабылся, а Онкелос восстановил его, не добавив ничего от себя (Раши, Кидушин, 49а). И еще говорит Талмуд (Мегила, 3а): «Свой перевод Торы Онкелос-гер (прозелит) получил из уст раби Элиэзера и раби Йеошуа. А когда показал его им, они воскликнули: “Ты прекраснее всех людей, милость источают твои уста; за это благословил тебя Всевышний навеки” (Теилим, 45:3)». И теперь богобоязненные евреи каждую неделю читают таргум Онкелос вместе с еженедельным отрывком Торы.

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 28. Соломинка в глазу

У раби Янная во дворе росло развесистое дерево, ветви которого разрослись так, что свешивались через ограду — в общее владение. Сам раби был погружен в изучение Торы и не замечал, что они мешают прохожим, а также он полагал, что они рады тени от его дерева. Такое же дерево было у еще одного человека, и соседи пришли жаловаться раби Яннаю, что ветви этого дерева мешают проходить верблюдам с наездниками. Раби Яннай сказал им прийти на следующий день. Вечером он внимательно осмотрел свое дерево и повелел обрубить ветки, выходившие на улицу. Он понял, что и его дерево причиняет людям такое же неудобство, но из уважения к мудрецу Торы никто не смел сказать ему об этом.

На следующий день, когда судящиеся пришли к нему снова, раби Яннай постановил, что тот человек должен обрубить мешающие ветки своего дерева. Тот возразил: мол, и у раби есть такое же дерево. Тогда раби Яннай сказал ему: «Выйди и посмотри. Если мое дерево обрублено, сделай и ты так же, а если нет — можешь не делать».

В Талмуде задается вопрос: почему раби Яннай обрубил сначала собственное дерево, и только потом объявил постановление суда? И приводится ответ: поскольку сказано — укрась сначала себя, а потом украшай других.

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)

Рассказы из жизни еврейских мудрецов 28. Четыре пленника

Рассказывают, что в 4750-м году от сотворения мира (990 г. н. э.) один мусульманский правитель послал своего военачальника пиратствовать в море. Разбойники захватывали корабли из других стран, грабили их, а всех людей связывали и увозили в рабство. На одном из захваченных ими кораблей из Вавилонии находились мудрецы Торы: раби Хушиэль, отец рабейну Хананеля (впоследствии — знаменитого комментатора Талмуда), раби Шмарья, сын раби Эльханана, раби Моше и его сын раби Ханох. С раби Моше была его жена, отличавшаяся необыкновенной красотой, и она, к сожалению, приглянулась капитану пиратского судна. Поняв намерения негодяя, женщина спросила мужа на святом языке: «Встанут ли утонувшие в море во время воскрешения мертвых?» Раби Моше ответил стихом из Писания: «Сказал Всевышний: Из Башана верну [тебя], верну из пучины морской» (Теилим, 68:22). Тогда праведная женщина бросилась в море, чтобы не достаться нечестивцу…

Когда судно подошло к берегам Александрии, что в Египте, пираты продали там в рабство раби Шмарьяу. Попав в Египет, мудрец встретился с местной еврейской общиной, и вскоре заслужил там всеобщее признание как глава всех законоучителей.

Дальнейшее плавание по Средиземному морю привело корабль с пленниками к берегам Туниса, где был продан раби Хушиэль. Он очутился в Кайруане, и так же, как раби Шмарьяу в Египте, стал духовным лидером местных евреев.

Тем временем пиратское судно продолжило свой путь, и вскоре прибыло в Кордову, где местная еврейская община, действуя во имя исполнения заповеди выкупа пленных, выкупила оставшихся пленников — раби Моше и его сына, раби Ханоха. Поначалу евреи Кордовы не имели представления, какие великие знатоки Торы оказались в их краях. Раби Моше и раби Ханох отправились в Дом Учения, которым руководил судья раби Натан. Раби Натан давал урок своим ученикам, и не смог объяснить одно трудное место в трактате Йома. Раби Моше, до этого скромно сидевший в углу бейт-мидраша, попросил слова и подробно разъяснил все, что было непонятно, а также ответил на все вопросы присутствующих. Тут же раби Натан встал со своего места и объявил:

«Вот наш рав и судья, а я — его ученик! Мы должны выбрать нашего гостя главой над всеми нами». Все евреи Кордовы приветствовали нового раввина, они собрали для него большую сумму и одели его в дорогие одежды, как подобает великому мудрецу.

Пират, продавший пленников, увидел, какие почести оказывают раби Моше, и пожалел, что продешевил, продав его по цене обычного раба. Он хотел вернуть его себе, чтобы максимально нажиться, но испанский правитель воспротивился: он был рад, что теперь его еврейские подданные не будут нуждаться в переписке с мудрецами Вавилонии для решения своих вопросов, как было до этого.

Раби Моше обосновался в Кордове, вторично женился там, породнившись с самыми уважаемыми семействами, и из них же нашел жену для своего сына, раби Ханоха. Два этих мудреца стали столпами Торы для дальнейших поколений евреев Испании.