Бутон [Марина и Сергей Дяченко] (fb2) читать постранично

Марина и Сергей Дяченко БУТОН

Когда мне было лет двенадцать, я увлекался тяжелым роком и экзотическими растениями. Непонятно, каким образом две эти привязанности уживались друг с другом. Однако вполне уживались; в нашем классе половина мальчишек увлекалась тяжелым роком, потому что это было круто. А возиться в земле, проращивать семена в стеклянной пробирочке, потом закапывать их в песок пополам с черноземом и ждать, когда появится росток, мне было просто приятно.

Мы плохо разбирались в музыке. Тяжелым роком у нас называлось все, что гремело, ревело, бряцало и угнетающе действовало на психику родителей. Кассеты переписывали друг у друга; обмену и общему изучению подлежали также сопутствующие материалы - картинки, плакаты, фотографии. Стены вокруг моей кровати (а я был единственным ребенком в семье и у меня была собственная маленькая комната) были оклеены масштабными изображениями рогатых личин, выражавших крайнюю ярость. Родители, конечно, ворчали, мама даже изорвала в сердцах пару особо паскудных плакатов, - однако я был упрям, и они в конце концов смирились, уверив друг друга, что я “перерасту”.

Родители в то время хорошо зарабатывали и не скупились, когда речь заходила о моих “карманных расходах”; прежде всего они радели, конечно, о том, чтобы я покупал ростки, семена и луковицы в большом цветочном магазине на углу и таким образом мое “мирное” увлечение составляло конкуренцию “агрессивному”. И я действительно покупал ростки, семена и луковицы - однако по случаю купил и черную футболку с изображением торжествующей рогатой рожи. Картинка была такая выразительная, что даже мне становилось не по себе, когда я долго ее разглядывал. От родителей существование футболки пришлось скрывать - я хранил ее в ящике письменного стола, куда мама, время от времени потрошившая мой шкаф на предмет грязных вещей, никогда не заглядывала. И, конечно, выходя в ней из дому, я всегда набрасывал поверх футболки куртку или ветровку.

Однажды в конце апреля, в субботу, я вернулся из школы после пяти уроков, пообедал, переоделся и отправился в цветочный магазин на углу - поглазеть на проспекты, прицениться и, если повезет, что-нибудь купить.

Продавец был новый - толстый и очень косоглазый. И проспект был тоже новый: хризантемы, цикламен, нолина, монстера, азалия, бегония, диффенбахия, сциндапсус, драцена маргината, юкка… “Взрослая юкка выглядит как ложная пальма и подходит для украшения холла или большой комнаты. Крупная юкка - дорогое растение, которое заслуживает соответствующего обращения. Юкке требуется глубокий горшок с хорошим дренажом. Юкка взрослая может зацвести белыми колокольчатыми цветами…”

Продолжая мечтать о “взрослой юкке”, я перевернул страницу - и наткнулся на цветную фотографию изумительного по красоте растения. Аннотация уверяла меня, что цветок с красивым и замысловатым названием не только живуч и долговечен, но и крайне неприхотлив.

Один глаз продавца с интересом косился на мою футболку, другой равнодушно смотрел в окно. Я спросил, есть ли в продаже луковицы чудо-растения; с некоторым презрением продавец сообщил, что есть. Я справился о цене; продавец долго рылся в тетрадях с прайс-листами и наконец огорошил меня суммой, которую я заплатить при всем желании не мог.

Сам не знаю почему, но неудача расстроила меня куда больше, чем можно было ожидать. Еще полчаса назад я не знал о существовании этого цветка - а теперь готов был умереть из-за того, что не могу выложить за него половину зарплаты моего отца; я стоял на углу, у стеклянной стены магазина, апрельский ветер теребил меня за полы расстегнутой куртки, а у входа в подземный переход, где полдюжины старушек обычно торговали сигаретами, тюльпанами и чахлыми розами, теперь стояла только одна, зато очень дряхлая. Перед ней на пластмассовом ящике из-под бутылок помещались разнообразные мешочки, пакетики и пучки.

Я подошел.

Старушка заговорила - что-то о цветах, которые она выращивает и семена которых за бесценок продаст мне. Я просмотрел ее раскладку сперва мельком, потом внимательнее; кроме стандартных пакетиков с семенами обыкновенных летних цветов, которых полно в каждом палисаднике, ничего не увидел и хотел уже было отойти, когда старушка вдруг оборвала болтовню и сказала совсем другим, очень серьезным и значительным голосом:

- Я знаю, что тебе надо, мальчик.

Сунула руку в карман своего черного осеннего пальто и вытащила полиэтиленовый сверток - то был особый, “пупырчатый” полиэтилен, в который обычно пакуют бытовую электронику, тот самый, чьи пузырьки так приятно нащупывать пальцами и плющить, пока они не лопнут с хлопком.

Я смотрел как завороженный. Старуха развернула сверток, внутри оказался еще один - из обыкновенной бумажной салфетки. А внутри второго свертка была луковица - очень большая и темная, похожая на куриное сердце из старой бронзы.

- Это тебе, - сказала старуха. - В магазине он стоит…

И она назвала