2.0.8.4 [Айнур Анверович Сибгатуллин] (fb2) читать онлайн

С натуры

Антон не любил ходить проводником в каховский сектор. Начать с того, что клиенты гибли от мин и растяжек через раз. Едва только перейдя рыжеватые заросли колючей проволоки на границе. А если Антон все-таки умудрялся провести группу до пункта назначения, то часто оказывалось так, что их никто уже не ждал. Кроме разве что банды южан, отмечающих удачный штурм очередной многоэтажки, из окон которой горящими факелами вылетали последние жильцы.

И все же некоторые клиенты хотели проникнуть именно в каховский сектор. Туда, где неприметно кипела торговля наркотиками, оружием и детьми. Вот и сейчас Антон привел с собой группу торговцев, обвешенных клетчатыми тюками и подсумками. Они всегда походили друг на друга – измученные испитые лица, хитрые азиатские глазки и густые бороды. Антон сначала не соглашался вести их, но ему предложили щедрую плату – три рожка патронов и четыре гранаты.

На этот раз все прошло удачно: Антон довел торгашей до убежища.

Было уже слишком темно для того, чтобы возвращаться обратно за кольцевой периметр и Антон решил заночевать в одной из ближайших многоэтажек. Взяв автомат на изготовку, Антон осторожно вошел в подъезд, почерневший от копоти.

В загаженных и выжженных квартирах уже почти ничего не напоминало о прежней жизни до катастрофы. Антон переступал через давно истлевшие останки жильцов, стараясь не думать о том, какую мучительную смерть они приняли.

Поднявшись на третий этаж, он увидел в глубине одной из квартир еле уловимый отблеск света. Антон остановился и тихо снял автомат с предохранителя. Затем подкравшись поближе и досчитав про себя до трех, он перекатился по полу и вскинул автомат в сторону угла, откуда шел свет. Он увидел темноволосую девушку, сидящую у маленького костерка и отчаянно выставившую перед собой кухонный нож. Антон поставил автомат на предохранитель и закинул его за плечо.

Незнакомка дрожащими руками продолжала сжимать нож и, не отрывая глаз, смотрела на Антона.

– Да уберите же нож. Не трону я вас.

Антон прошел вглубь комнаты, сел на корточки у противоположной от девушки стены и закурил.

– Меня Антон зовут.

Девушка медленно опустила нож. Потом заговорила.

– А я Таня. Вы из коломенского батальона? У вас их нашивки…

Антон хмыкнул.

– Нет, я сам по себе. Тот батальон погиб в туннелях станции отбиваясь от…Никто так и не знает от чего или кого. Два года как. А форму мне дали за то, что провел одного человека в ваш сектор.

Девушка поправила рукой волосы и отложила нож в сторону.

– Так вы проводник? Про вас столько… разного рассказывают. А раньше кем были? Я вот работала воспитателем в садике, недалеко от Арбата. Бывали, наверное, там?

Он быстро кивнул.

– Было дело. А мы в некотором роде коллеги – я ведь учителем рисования работал в школе. А так до этого на вольных хлебах художником. Иногда на Арбате кантовался.

Таня всплеснула руками.

– Надо же, а я ведь часто любила гулять там после работы. Хотите чаю? У меня есть пара пакетиков, как специально для такого случая. Садитесь, я мигом.

Таня развела костер из кусков паркета под куском арматуры, торчащей из стены, на которую она повесила чайник.

Антон прислонил автомат к стене и спросил:

– Ну и давно вы здесь прячетесь?

Девушка вздохнула.

– Давно…

Они оба замолчали. Наконец, чайник вскипел, и Таня разлила пахучий зеленый чай по консервным банкам.

– Ну, за встречу, Антон!

– За встречу, Таня!

Они чокнулись банками.

Антон огляделся по сторонам. В комнате не было ничего ценного, только кучи мусора и обгоревшие стены. Да на стене висел старый календарь с рекламой женских духов. Таня перехватила его взгляд и пояснила:

– У нас здесь была большая библиотека, папина. Мы с мамой еще в первую зиму ее сожгли, вместе со всей мебелью, чтобы согреться. Книги так быстро сгорают, их лишь на растопку пускать. Паркет гораздо дольше горит. Хотя у соседей в квартире от ламината такой дым шел вонючий, ужас!

Девушка внимательно посмотрела на него.

– Вы наверное, голодный? А у меня есть чуть-чуть голубиного мяса! Будете?

Антон покачал головой.

– Я пойду, пройдусь что-ли. Может найду, что на ужин. Я скоро.

Спустившись на улицу и нацепив очки ночного видения, он пошел в сторону разбитой котельной, где маячило несколько собак. Подойдя поближе и выбрав их них наиболее здоровую на вид, Антон выстрелил ей в голову из пистолета. Стая кинулась было рвать на куски тело агонизирующей псины, но, услышав звук передергиваемого затвора, отбежала недовольно поодаль. Взвалив на шею тушку, Антон двинулся обратно в сторону дома, чувствуя затылком, как за ним крадутся, злобно урча, бродячие псы.

Возле входа в подъезд Антон развернулся и выстрелил в одну из собак. Собака жалобно завыла и быстро замолкла, разрываемая на части стаей. Антон воспользовался этим и скрылся в доме.

Войдя в квартиру, он заметил, как девушка сглотнула слюну, увидев убитую собаку.

– Ой, как здорово! Сейчас будет ужин! Вы знаете, как я умею готовить шикарно жаркое? Пальчики оближите!

Антон бросил собаку на пол и девушка стала быстро разделывать тушку, продолжая весело болтать.

– Антон, а вы за границей бывали? Я только в Турцию пару раз съездить успела. Там такое море классное…

Антон достал сигарету, помял ее в руках и задумался. Он никогда не был в Турции. Оказавшись первый раз за границей в Италии он с тех пор ей никогда не изменял. Рим, Флоренция, Неаполь, Венеция. Он рисовал их узкие кривые улочки, старинные башни, фонтаны и каналы бесчисленное количество раз. И конечно же Сиена: башни собора и городская площадь. А еще Пиза. На туристических картинках обычно показывают одну падающую башню, но Антон знал, что самое красивое вовсе не башня и даже не соседний собор, нет. Он приезжал туда, чтобы часами переносить на холст величественное сочетание зеленого травяного ковра и белого мрамора.

Таня бросила собачье мясо в слегка проржавевшее ведро с водой и развела огонь на полу.

– А что вы рисовали, Антон? Натюрморты? Пейзажи там всякие я не знаю или портреты?

– И пейзажи и портреты. Пару выставок даже провел в Манеже.

– Ух ты. Я тоже раньше на выставки ходила. Но в кино конечно чаще бегала. Обожаю «Унесенные ветром», их иногда в Иллюзионе крутили. А еще «Красотку». Вы, наверное, не рисуете сейчас?

Антон горько усмехнулся и посмотрел на свои огрубевшие пальцы. Он вспомнил как писал в Римини морской пейзаж. Антон стоял босиком на песке, зажав зубами кисть, быстро набрасывая на мольберте лазоревой краской крадущиеся к берегу гребни волн. Солнце начинало садиться, вокруг бегали загорелые дети, а вдалеке на горизонте медленно проплывал огромный океанский лайнер. На пляже еще было полно людей, лениво подставлявших свои тела лучам заходящего светила. Рядом с ним стоял мальчик, с интересом следящий за его работой. Антон потрепал мальчика по голове и улыбнулся его маме, итальянке в серебристом парео…

– Ой, а я не спросила, может вы сырое мясо больше любите?

– Мне без разницы, Таня. Но раз уже огонь есть, давайте прожарим.

Наконец Таня закончила готовку, и они с Антоном сели ужинать. За окном издалека раздавались одиночные выстрелы.

Антон сосредоточенно пережевывал мясо и изредка поглядывал на робко жующую Таню. Девушка напомнила ему «Даму с горностаем» Леонардо. Такие же тонкие руки. Или нет, скорее Жиневру ди Бенчи.

Закончив есть, Антон взял девушку за руку и потянул к себе. Таня, опустив глаза, обвила руками его шею. Потом расстегнула на нем куртку и стала покрывать поцелуями грудь…

Когда они остановились и, шумно дыша, лежали, обняв друг друга, Таня спросила:

– У тебя есть кто-нибудь?

Антон усмехнулся.

– Никого.

Девушка опустила глаза и тихо ответила:

– А у меня есть один… он приходит раз в неделю и… когда закончит, дает мне мясо. Если бы не он, я бы давно умерла. Как и все. Он вообще-то добрый, хоть и по-русски почти не понимает. Саидом его звать, завтра прийти должен…

Таня накинула куртку Антона и бесшумно выскользнула из комнаты. Антон закурил и задумчиво пускал кольца табачного дыма в потолок. Разговор с девушкой напомнил ему о прошлом. Его картины: пейзажи, натюрморты, портреты – все они, скорее всего, давно истлели, сгнили или сгорели в огне войны. Ему казалось, что он напрочь забыл обо всем этом, но разговор с девушкой пробудил в нем воспоминания и закрывая глаза он снова и снова видел холсты, краски и кисти.

Войдя, Таня легла рядом и положила ему голову на грудь. Потом, помолчав немного, сказала:

– Я хочу уйти отсюда, слышишь?

Антон приподнялся на локте и посмотрел на девушку сверху вниз.

– Через час я выхожу из сектора. Я могу взять тебя с собой, но это опасно.

В глазах у Тани блеснули слезы.

– Мне все равно.

Таня тихо всхлипнула. Антон слегка приобнял ее.

– Хорошо, мы уйдем вместе. Давай собирайся.

Девушка стремглав натянула одежду, побросала в мешок несколько тряпок, и через десять минут стояла у порога, ожидающе глядя на Антона.

На улице уже начинало светать и Антон с девушкой быстрым шагом пошли в сторону ясеневского сектора.

До границы оставалось всего лишь несколько сотен метров, когда Антон увидел, как навстречу им идет торговец, катящий громыхающую тележку. Увидев Антона с Таней, торговец закричал:

– Товары для дома и семьи, недорого, не проходите мимо! Все, что угодно и за любые деньги! Пожизненная гарантия!

Антон тихо спросил Таню, снимая с плеча автомат:

– Может тебе нужно что-то купить? На дорогу, там, или вообще… А у этого, судя по всему, много всякого барахла.

Таня неопределенно пожала плечами.

Антон взял на изготовку автомат и подошел к торговцу.

– Чем торгуешь?

Торговец поставил тележку и нагловато поглядел на них.

– А что, есть на что покупать, боец?

Антон нахмурился.

– Есть патроны, разрывные и обыкновенные. Гранаты. Пойдет?

Торговец хмыкнул:

– На что мне твои патроны, я тебе их сам продам пару тонн.

Антон буркнул:

– Ладно, хорош болтать, показывай товар.

Торговец шустро вывалил содержимое тележки на землю и свистнул куда-то в сторону. Антон оглянулся – в окнах соседнего подъезда он увидел двоих вооруженных южан, радостно оскалившихся, когда он встретился с ними глазами.

– А это мои добрые южные друзья, которые иногда помогают мне перейти через дорогу… Но, у меня все по честному, без обмана. В этом секторе меня каждый знает, я давно здесь торгую.

Антон снова повернулся к рассыпанной куче хлама и стал ворошить ее стволом автомата. Таня спряталась за его спину и старалась не смотреть в сторону продавца.

Вдруг посреди кучи Антон увидел новенький деревянный складной этюдник с набором кистей и множеством блестящих тюбиков масляных красок.

Антон нагнулся и взял коробку в руки. Открыв изящную крышку из бука, он увидел на внутренней стороне крышки надпись на итальянском – Cоlori per artisti. Поднеся этюдник к лицу, Антон вдохнул запах и слегка закрыл глаза. Да, это было именно то, что надо – палитра, кисти, рисовальный уголь, мастихин, масленка, флаконы с эссенцией терпентина и льняного масла и, самое главное, пятнадцать пахнущих тюбиков масляной краски. Земля бурая Флоренции, земля желтая Веронская, земля Сиенны жженая – переводил он про себя с итальянского надписи на тубах.

– Сколько? – как можно безразличнее постарался спросить Антон.

Торговец хитро прищурился.

–Гмм…да такая вещь сейчас, наверное, одна на всю Москву есть. Что только за нее не предлагали. Рисуй не хочу, хоть натюрморт, хоть лесные дали, хоть бабу голую.

– Слышь, мужик, давай конкретнее, называй цену, а там посмотрим.

Торговец зло сплюнул и усмехнулся.

– Цена говоришь? Цена есть. Очень конкретная цена. Доступная цена для рядового покупателя. Все это будет твое, если ты отдашь мне ее.

И он ткнул грязным забинтованным пальцем в грудь Тани.

Таня отшатнулась и прижалась к Антону.

Антон ничего не отвечал, нервно двигая желваками. Он достал из коробки ретушную кисть и провел по ее пушистому кончику большим пальцем. Барсучий волос, отметил про себя Антон. Он посмотрел в широко раскрытые глаза Тани, затем мягко отлепил ее от себя и слегка подтолкнул в сторону торговца.

– Я согласен.

Торговец тут же свистнул и к нему подбежали двое южан. Таня потрясенная смотрела на Антона, но тот уже аккуратно складывал этюдник с красками и кистями.

Торговец ехидно наблюдал за ним.

– Антон, нет, …пожалуйста, не надо, – одним губами шептала девушка, с которой начали срывать одежду южане, довольно похлопывая ее по телу.

Антон ничего не отвечал и открывал металлические тюбики, проверяя краски. Он как-будто не обращал внимание на радостные вопли южан, волокущих по земле девушку за волосы.

Антону было не до нее. Он держал в руках открытый тюбик краски и кисть. А в вещмешке у него лежало несколько чистых холстов, которые он уже хотел истратить на перевязочный материал.

Наконец Антон оглянулся по сторонам. Вокруг были одни развалины, но по дороге в сумерках он успел заметить остатки леса, где можно было рисовать великолепный пейзаж с соснами.

Торговец все еще не ушел и продолжал собирать рассыпанный товар. Антон поправил автомат и бросил небрежно:

– Послушай, а у тебя нет карандашей и бумаги?

Торговец выпрямился и задумался.

– Могу посмотреть на складе. Но это будет дорого стоить, солдат.

Антон посмотрел ему прямо в глаза.

– Это не важно. Не уходи далеко.

Я иду дорогой скорбной

Ялтинские минареты видны издалека. Что с моря, что со стороны гор – куда ни ткнись – всюду белеют десятки башен-ракет. Многие считают их символом города, а по мне они просто копируют турецкие.  Безликие новоделы на строительстве которых кое-кто здорово нажился. Только не говорите мне, что я завидую. Просто я точно знаю, как можно украсить Ялту. И если б я был городским архитектором, то построил лишь одну мечеть. Восемь куполов цвета небесной лазури. Журчащие фонтаны у входа и прохладные мраморные полы с тончайшими орнаментами. Своды колонн, испещренных изящной вязью. И лучи света, проникающие сквозь витражи на молельные коврики.

Звонок мобильного телефона прервал мои мечты. Незнакомый номер.

– Камиля позови, – буркнул мужской голос в трубке.

– Это я. Чем могу служить?

– Слушай сюда. Я ищу архитектора. Тебя хвалили уважаемые люди. Хочу, чтоб мой новый дом был не хуже чем у Мустафы-бея.

– Простите, а с кем я разговариваю?

– Э, ты что не узнал меня по голосу? – в трубке раздалось цоканье, – я Фархад Ширинский.

Я привстал. Фархад. По слухам его банда контролировала добрую половину городских рынков и подпольных кабаков.

– Слушай сюда. Сейчас к тебе приедут мои ребята. Бери что там тебе нужно и пулей ко мне. Я свой дом показывать буду. Скажу, что надо сделать. Ты все понял?

– Да, Фархад-эфенди. Я..

В трубке раздались гудки. Вытираю рукой лоб. О Аллах, сам Фархад хочет сделать у меня заказ. Последние месяцы дела мои шли неважно. Те, кому нужны были услуги архитектора, предпочитали экономить. Им проще скачать эскизы и дать турецким гастерам в работу. А я не шел на уступки – не люблю торговаться. И цены у меня недешевые. А тут такой клиент да еще сам на меня вышел.

Я видел дом Мустафы-бея. Чумовая пародия на Тадж-Махал, дворец в Алупке и Кастель Сант-Анджело. Как мой бывший однокурсник Арслан мог согласиться на такую чудовищную халтуру – один Аллах знает. Причем этот кошмар теперь выдают туристам за последнее веяние исламского зодчества.

Едва я успел собраться, как в дверь мастерской громко постучали. Я открыл дверь и увидел прямо перед собой двух бугаев в кожаных тюбетейках.

– Ты что-ли, архитектор?

– Да, я…

– Поехали, давай. Хозяин ждет.

Меня подхватили под руки и потащили к машине.

– Эй, а нельзя ли полегче?– попробовал было возмутиться я и тут же получил удар по ребрам. Меня втолкнули в микроавтобус, и я растянулся на полу.

–Тебе ж сказали, хозяин ждет, – прошипел один из бугаев и кинул мне мешок, – надень на голову. Мобильник где? Давай сюда.

Морщась от боли, протягиваю телефон.

Бугай довольно хмыкнул.

– Молодец, быстро врубаешься. Не то, что твой предшественник.

– Вы о ком? Какой предшественник?

– Такой. Скоро узнаешь, – бугай ухмыльнулся и кивнул водителю, – поехали, аркадаш.

***

Ехать пришлось долго. Или может мне так казалось из-за мешка на голове? Машину сильно трясло всю дорогу. Из обрывков разговоров я понял, что мы едем в сторону Кафы по разбитому горному серпантину.

Наконец автомобиль остановился. Меня подхватили под руки и потащили куда-то вверх по лестнице.

Яркий свет стробоскопов больно резанул по глазам, когда мешок сдернули с головы. Проморгавши, я увидел перед собой восседающего на тюфяках лысоватого толстяка. Он не обратил на меня никакого внимания, лениво смотря, как перед ним танцует несколько девушек. Фархад-бей покачивал головой и прищелкивал пальцами в такт музыке.

Девушки исполняли танец живота. У каждой в руках кривая сабля. Из одежды – полупрозрачные куски ткани, расшитые золотыми монетами, едва прикрывавшие их соблазнительные округлости.

Мы стояли на уличной террасе, откуда открывался вид на ночное море.

Одна из танцовщиц привлекла мое внимание. Она плавно кружилась в танце, положив саблю на грудь.

Остановившись, девушка взяла клинок в руки и подбежала к Фархаду. Окружавшие хозяина дома бандиты выхватили пистолеты, но Фархад знаком остановил их. Танцовщица поставила свою ногу на его лоснящийся голый живот и поднесла саблю к горлу Фархада. Затем подбросила ее в воздух, схватила за кончик и метнула в пальму, стоящую в кадке у стены. Сабля вонзилась в ствол, а девушка растянулась у ног хозяина, склонив голову.

Фархад радостно хрюкнул и взял девушку за подбородок.

– Эй, Зульфия, ты так больше не шути, да? А то мои аскеры тебе чик-чик сделают.

Фархад оттолкнул ногой девушку и захохотал. Танцовщица поднялась с пола. Перед тем как уйти она бросила дерзкий взгляд на меня.

К уху Фархада наклонился один из бугаев. Фархад повернулся ко мне и приглашающе кивнул. Охранник слегка подтолкнул меня и я подошел поближе к хозяину.

– Сюда садись. Ешь, пей, – Фархад махнул рукой и передо мной тут же поставили тарелку с пловом и бокал вина.

Я изрядно проголодался в пути. Плов таял во рту, а вино сразу разлилось по телу жгучим теплом.

– В общем, короче. Ко мне через месяц приедут уважаемые люди из Туркестана. И мне надо чтоб к их приезду мой дом стал похож на дворец Топкапы в Стамбуле.

Я поперхнулся пловом и закашлялся. Топкапы за месяц? Да он что сумасшедший совсем.

– Простите, Фархад-бей, но…

– Слушай сюда. Твой предшественник работал здесь полгода и почти закончил. Тебе осталось завершить начатое. За деньгами дело не станет. Все чертежи и эскизы тебе покажет мой помощник Селим. Что будет нужно купить – скажешь ему. Все понял?

– Да, только я хотел узнать, а кто делал работу до меня и…

– Селим, проводи гостя в его комнату. Утром позови Зульфию – она все объяснит ему.

***

Поместье Фархада располагалось над высоким обрывом у моря. Я стоял у самого края пропасти и смотрел, как волны внизу налетают на камни, разлетаясь на мириады сверкающих капель. Знакомое место. Мыс бен Ладена. Он же мыс Ильи, где когда-то стоял маяк, развалины которого торчали из под строительного мусора. Вдалеке виднелись минареты Кафы, такие же безликие как ялтинские.

Мы приезжали сюда в детстве с мамой и она рассказывала мне историю о том, как часто корабли разбивались о скалы в этих водах. И одна женщина на свои деньги построила маяк, в честь избавления своего сына от недуга.

Солнце уже встало и потихоньку начинало выглядывать сквозь облака. Слышу шум приближающихся сзади шагов и оборачиваясь. Ко мне подошли Селим и вчерашняя танцовщица.

Селим всучил мне в руки портфель.

– Держи, ар-хи-тек-тор, – Селим кивнул в сторону девушки, – вопросы ей задашь, если что не понял, да?

Я посмотрел на портфель и мне показалось, что я где-то его видел и не один раз. Правда, тогда он был гораздо чище, без этих коричневатых подтеков.

В кармане у Селима запищала рация. Он быстро отошел в сторону, прикрыв рот рукой.

Открыв портфель, я увидел эскизы поместья с заметками на полях и сразу узнал почерк. Ну конечно это был Арслан Семецкий, кто бы сомневался. Только куда он делся?

– Меня зовут Зульфия, – услышал я низкий грудной голос и поднял взгляд. Девушка взяла из моих рук один из чертежей и стала внимательно изучать его.

– Да, я в курсе. А вы что разбираетесь в архитектуре? Или все-таки больше в танцах? – решил почему-то съязвить я.

Девушка усмехнулась и оглянулась на Селима, стоявшего чуть поодаль.

– Я училась в строительном колледже в Симф…, то есть в Акъмесджите. Увлекалась восточными танцами. В студию ходила, в конкурсах участвовала. Даже побеждала пару раз. Вот там меня и приметили. Предложили танцевать в стриптиз-клубах. Ну а деньги были очень нужны, чтобы дальше в институт поступать.

– А как вы…как ты оказалась у Фархада в гареме?

– Как обычно оказываются. Хозяин ночного клуба, где я танцевала, проиграл меня Фархаду в нарды.

– Ну и как тебе тут?

– Нормально. Днем отсыпаюсь, вечером танцую, а ночью…

Я отвернулся и стал внимательно листать чертежи.

– Ночью я тоже сплю. Фархад уже слишком стар, чтобы что-то смочь. Да и вообще его женщины особо не интересуют. Ну, если только очередную партию аульных дурочек заслать в секс-джихад в Сирию. Зато его очень интересует строительство дворца. А когда я подсказала пару идей по дизайну, то Фархад приказал, чтобы я докладывала ему о ходе стройки.

Зульфия вернула чертеж и ненароком коснулась меня бедром. Складываю бумаги в портфель. Селим закончил говорить по рации и подошел к нам.

– Хозяин звонил. Велел, чтоб сегодня уже начали, – Селим пристально посмотрел на Зульфию, но ничего не сказал.

Мы быстрым шагом вернулись в поместье. По дороге тихо спрашиваю у девушки:

– А где Арслан? Выгнали что-ли?

– Убили его.

Я уронил портфель из рук. Из него посыпались бумаги и мы оба стали их собирать.

– За что? – только и смог спросить я.

– Деньги стал красть. Попался на ерунде. Притащил кучу старого хлама и решил выдать его за антиквариат. Ну, а у Фархада ведь есть свои спецы-антиквары. Арслан быстро раскололся.

– Что вы там шепчетесь, а? – Селим ударил меня носком ботинка по щиколотке. Я упал, скривившись от боли. Зульфия поднялась и топнула ногой.

– Ты что совсем сдурел? Я ему про Арслана рассказала, чтобы быстрее работал, а ты его хочешь инвалидом сделать? Знаешь сколько пальцев на обеих руках Фархад-бей тебе за такие дела отрежет?

Селим побледнел.

– Брат, прости, да? – он протянул мне руку и помог подняться, – только хозяину не говори, да?

Я только мотнул головой и продолжил путь. Зульфия шла рядом.

– Тебе главное успеть все быстро доделать, что Арслан начал. Осталось то всего ничего. Менять ничего в эскизах не надо, а то не успеешь и тебя…

– Хорошо, я постараюсь. Только мне надо осмотреть объект.

***

На мысе, где когда-то стоял знаменитый маяк, мой предшественник решил построить угловатую башенку наподобие Ласточкиного гнезда. Я стоял у ее подножия и наблюдал за работой каменщиков. Строители клали кирпич под присмотром бандитов Фархада, щедро лупцующих нагайками по спинам людей. Вряд ли это были турецкие гастарбайтеры.

– Эх, архитектор, не хочешь курнуть, а? – Селим протянул мне сигаретку с гашишем, – тебе не помешает расслабиться, брат.

Я чертыхнулся про себя и углубился в чертежи. Семецкий был конечно тот еще раздолбай, но иногда его озаряли неплохие идеи. Мне понравился проект и я решил ничего не менять с внешней стороны. А вот внутри башенки стоит кое-что поправить.

– Мне нужен мощный компьютер с программой для отрисовки проектов. Чертежная доска. Много листов бумаги, – я посмотрел на Селима и добавил, – и вели охране, чтобы перестали бить рабочих. Иначе я скажу хозяину, что в срок не успеем.

– Все сделаем, брат. А вот насчет рабочих – это ты сам с хозяином говори.

– Хорошо, поговорю. Откуда они?

Селим пожал плечами и хотел что-то ответить, но тут у него снова запищала рация. Присев на корточки, Селим, отчаянно жестикулируя, стал что-то объяснять.

Я подошел к строителям и спросил, кто у них за старшего.

– А вон там, видишь, седой такой замеры делает, – махнул рукой в сторону пристройки молодой парень в тельняшке, – мы его Дедом кличем.

– А имя то у него все-таки какое?

Парень распрямил спину и зло посмотрел на меня.

– Имена это у вас, эфенди, а у нас только клички, как и положено животным, – он воткнул лопату в землю, – еще есть вопросы?

Я что-то невнятно пробормотал и зашагал в сторону «деда», который оказался высоким стариком лет под шестьдесят с длинной седой косичкой. Он старательно вымерял стены отвесом. Негромко кашлянув, я спросил:

– Простите, мне сказали, что вы здесь старший.

Старик повернулся ко мне. Его холодные синие глаза впились в мое лицо.

– Ну, допустим, что и так, молодой человек. Чем обязан?

– Меня нанял Фархад-бей. Я новый архитектор. Простите, как ваше имя?

– Дед мое имя. Этого будет вполне достаточно. Так чем я обязан?

– Я хотел сказать, что договорюсь с Фархад-беем, чтобы ваших строителей перестали избивать.

– Вот как? – старик прислонил отвес к стене, – чем же мы заслужили эту милость, господин? Неужели нас решили поощрить? Или может сюда мчатся на белых верблюдах наблюдатели из Совета Европы по защите прав сексуальных меньшинств? Хотя это вряд ли – педерастия среди наших, как вы изволили благородно выразиться, строителей не практикуется.

– Послушайте, – я уже начал жалеть, что затеял разговор, – я вас сюда не отправлял. Меня только наняли в качестве архитектора.

– Откуда вы, молодой человек?

– Я местный. С Ялты.

– Местный, – усмехнулся старик, – где же все вы были, господа местные, когда нам сюда путевку выписали?

Я опустил взгляд вниз. Когда исламисты пришли к власти и перекрыли границы, то тысячи людей – и славян и татар согнали в лагеря в засушливых крымских степях. Как и многие другие, я старательно делал вид, что не замечаю исчезновения соседей и знакомых. Иногда мне казалось, что они просто уехали куда-то отдыхать и осенью обязательно вернутся.

– Никто не знал тогда, что так все выйдет. Сами помните, что только после того как шариатские гвардейцы смогли отбить вторжение свидомых на полуострове стало более-менее спокойно. Мы ведь все вместе радовались, когда ворам-чинушам отрубали руки на площадях.

– Руки, значит, говорите. Я родился в Коктебеле. Там жил поэт…

– Я знаю о ком вы, – торопливо начал я, – и мне очень нравились его стихи:

…Я иду дорогой скорбной в мой безрадостный Коктебель…

По нагорьям терн узорный и кустарники в серебре…

Старик наморщил лоб и, закрыв глаза, произнес.

…И не смолкает грохот битв

По всем просторам южной степи

Средь золотых великолепий

Конями вытоптанных жнитв…

Старик взял в руки отвес и долго смотрел на него.

– Воронцов Арсений Павлович. Это мое имя. Благодарю, что хлопочете за нас, но право, не стоит. Зульфие поклон от нас за еду, что вчера передала. Я ведь с ее матерью… – старик замолчал, – впрочем, неважно. А теперь идите. И да хранит вас Господь.

***

Зульфия стояла у развалин маяка и смотрела на море, прикрыв ладонью глаза от солнца. Я встал рядом с ней.

– Меня кстати, Камиль зовут.

Девушка обернулась ко мне и улыбнулась. Я продолжил.

– Тебе поклон просили передать. Ну, ты знаешь за что.

– Дядя Арсений?

– Он самый. Ты его откуда знаешь?

– Мы с ним оба родом с одного поселка. Он часто к сестре своей больной приезжал. И с матерью моей знаком с детства. И я у него на коленях часто сидела, когда совсем малой была, – Зульфия вздохнула.

– Поможешь мне отрисовать интерьеры внутри?

– Ну, я постараюсь, – Зульфия поправила волосы, – правда я не особо шарю в этих новых программах.

– Да это легко. Главное, чтобы ты смогла выдержать единый стиль.

К нам подбежал запыхавшийся Селим.

– Эй, архитектор, айда в дом, хозяин обедать зовет. Гость к нему приехал важный. Хочет, чтоб ты компанию составил – Селим недобро посмотрел на Зульфию, – а ты иди на женскую половину, нечего тебе тут шастать.

***

– А, проходи, садись, дорогой, – Фархад решил изобразить сегодня гостеприимного хозяина. Кроме него за столом сидел полноватый офицер в натовской форме.

– Полковник Уандералес, – представился он и широко улыбнулся, – я приехать в гости к Фархад-бей и узнать, что ты есть новый архитектор. Как тебя зовут?

– Камиль, – я присел за стол и знаком указал слуге налить бокал вина. Если уж участвовать в этом спектакле, что ж я сыграю свою роль подобающим образом, – вы хорошо говорите на крымско-татарском.

– О, – гость довольно заулыбался еще шире, – я изучал ваш язык в Каламбия юниверсити. Точно говоря, я знаю по чуть-чуть все тюркские языки. Мой образование политология.

– А как же вы стали военным?

– О, если короче сказать, то когда ваш рипаблик просить поддержку у западный мир фо борьба против…эээ… киевский и московский хунта, то мы прийти на помощь. И я переводил при подписании акта о независимости речь ваш лидер в этом, эээ…не, не Севастополь, а эээ…

– Ахтияр, – услужливо подсказал Фархад.

– О, да. Йес, Ахтияр. Прекрасный город, наши моряки очень довольны. Столько красивый юнош энд чилдрен. И так, эээ…

– Давайте выпьем за Крым! – подымаю бокал и, не дожидаясь других, выпиваю до дна.

– О, йес, за Крым! – полковник чокнулся с Фархадом, – великий страна! Великая история!

– История как история. Войны, набеги, восстания. Все как у людей, – меня почему-то стал раздражать этот не перестающий лыбиться американец.

Уандералес покачал головой.

– Вы суметь заставить дрожать от страха русский. Ваши ханы брать Москву много раз в плен. Даже Гитлер не смочь взять Москву!

– Я не историк, мистер Уандералес, – я усмехнулся, – но, по-моему крымские татары ни разу не смогли взять Москву, а только сжигали ее пригороды.

– Эй, архитектор, ты давай там, не особо, – Фархад нахмурил брови, – я сам много раз слышал как по телевизору об этом говорили. А там врать не дадут. Сам знаешь, что ждет этих. Ну, которые агенты проплаченные.

Я попросил слугу налить еще вина. Полковник широко улыбнулся и спросил.

– А ваши предок был депортирован в Туркестан или быть здесь?

– Мои предки не были депортированы. Их проверили и оставили жить здесь, как и почти всех крымских татар. Но вы ведь об этом прекрасно знаете, полковник?

– О, да, мистер Камил. Странный сталинский операций: почему-то депортировали чуть-чуть.

– У моего деда двоюродного брата выслали, – Фархад грыз баранью кость, – у немцев в легионерах служил. Как вернулся все на парады ветеранов ходил со своими. Там и прихватило сердце.

– Мистер Фархад, ваш героически предок служить на благо ваш рипаблик Крым! Без него вы так и быть колония Москва или Киев. Вы согласен, мистер Камил?

Я пригубил бокал.

– Я думать, что сегодня, когда Крым ваш защищать наши военный базы и ваши турецкий братья, – полковник улыбнулся и указал рукой в сторону моря, – когда вы входить в Европа как демократик страна, вам нечего бояться Москва. И когда у вас будет много оружия и воинов эээ… Аллаха, йес, вы пойти в поход на Москва и наказать ее за столетий колониальный жизнь!

Полковник еще долго разглагольствовал на темы истории и политики. Я изредка кивал и старательно ел да пил. Лишь когда речь зашла о планах Фархада на устройство его поместья я решил вставить свои пять дирхамов.

– Мистер Фархад, ваш будущий дворец быть очен красив, – восторгался мистер Уандералес, – я видеть проект. Фантастик!

– Фархад-эфенди, – я старался говорить отчетливо, несмотря на то, что уже был немного пьян, – сегодня я видел как ваши охранники избивают рабочих. Так нельзя, они их убьют или покалечат и мне не успеть выполнить свою работу. Прикажите перестать их бить.

Фархад поставил бокал на стол и вытер губы салфеткой.

– Хорошо. Я прикажу. Но если ты не успеешь, – Фархад зло усмехнулся, – а успеть теперь ты должен не за месяц, а за три недели, я тебя сам забью, понял?

***

Прошло полторы недели, а отделочные работы не были сделаны и наполовину. Охранники скрипели зубами, но рабочих не трогали. По крайней мере при мне. Поначалу работа на стройке шла своим чередом. Только вот почему-то спустя несколько дней строители вдруг все как один стали трудиться вначале вполсилы, а потом и того меньше.

На мои увещевания люди кивали, обещали закончить в срок. Однако, стоило мне отойти как они устраивали бесконечные перекуры, ругались и даже дрались между собой, одним словом делали все, только чтобы не работать.

Селим зло усмехался, видя мои страдания, и изредка продолжал предлагать мне покурить траву.

– Брат, люди такие все, да. По-хорошему никто работать не хочет, даже ишак. Нужна палка. И сила. Чтоб уметь сильно бить, – Селим пустил подряд несколько колец дыма, – зря ты хозяина просил. Теперь мне придется сказать ему, что не успеваешь. Сам знаешь, Фархад тебе накажет.

Я поежился. Мы сидели втроем, вместе с Зульфией, в мастерской и пили вино. Зульфия оказалась толковой чертежницей и неплохо разбиралась в дизайне. Вот и сейчас она, наморщив лобик, что-то ваяла на компьютере.

Селим продолжил.

– В Туркестане у Фархада очень важные партнеры. С Чуйской долины. Упаси тебя Аллах что-то закосячить. Так что думай, брат, как ты теперь выкручиваться будешь.

Зульфия подняла взгляд.

– Эй, Селим, хватит уже. Человек людям жизнь спас может, а ты..

– А ты вообще молчи, женщина, – ощерился Селим, – твое дело танцевать и это, рисовать. Поняла?

–Поняла-поняла, – хмыкнула девушка, – только и ты пойми, что про твои делишки я очень хорошо знаю и если что, ну ты понял ведь, да?

Селим ударил кулаком по столу и вышел на балкон.

– Я поговорю с дядей Арсением сегодня вечером. Так что не беспокойся, – Зульфия протянул мне бокал, – лучше налей еще вина.

Мы допили с ней всю бутылку. Уже стало смеркаться. Оглядываюсь кругом, поискав взглядом нашего вечного спутника. Его нигде не было. Девушка усмехнулась и подошла ко мне.

– Ты что скучаешь по нему? Ха-ха. Смотрю без него как без рук, да?

Я покраснел и встал с кресла, слегка покачиваясь на нетвердых ногах.

– Плевать я хотел на него. И вообще, хватит о нем.

– Ого, какие мы смелые, – Зульфия обвила мою шею руками и прижалась, горячо задышав, – иди ко мне…

***

Мы лежали, обнявшись на пыльном ковре, среди помятых чертежей, и курили траву, оставленную Селимом. Трава была так себе. Только голова разболелась. Хотя Зульфия, судя по тому, что ее распирал смех, все-таки «приплыла».

– Скажи, а что вы с Селимом не поделили? – спросил я, – и про какие-такие делишки его ты знаешь?

Зульфия прыснула со смеху.

– Мы с ним все-е-е-е прекрасно поделили. Мы так с ним все поделили, что когда он ко мне полез домогаться, то так получил ногой между ног, что неделю еле ходил. Ха-ха-ха.

Девушка встала и подошла, пошатываясь к окну. Вспотевшее голое тело озарялось отблесками прожекторов сторожевых вышек. Я смотрел на ее груди и пытался вспомнить купола какого храма они напоминают.

Красивое женское тело всегда казалось мне одной из самых совершенных архитектурных форм природы. Все эти изгибы и ложбинки, выпуклости и углубления – что может быть более безупречным?

Девушка затряслась от смеха и стала показывать пальцем в окно.

– А вот кстати и он, твой Селим. Ха-ха. И не один, а с Фархадом и его охраной. Прямо сюда идут.

Я вскочил и бросился к окну. Дверь распахнулась от удара ноги и в комнату ворвались люди. Девушка все еще смеялась, когда Фархад выхватил автомат у одного из бандитов и начал стрелять в нее. Звуки выстрелов отдавались в моей голове как удары кувалдой по водосточной трубе. Зульфия сделала несколько шагов и рухнула на пол. Ее глаза удивленно смотрели на меня, а ноги еще долго дергались в судорогах.

Фархад навел на меня автомат и несколько раз нажал на курок. Раздались сухие щелчки. Фархад брезгливо швырнул ствол в сторону и подбежал ко мне.

– Ах ты, мразь! – Фархад сбил меня с ног и стал пинать, норовя попасть в лицо, – вы думали меня опозорить на все побережье, да? Да я тебя!

– Хозяин, давай убьем этого…, только не прямо сейчас, а – Селим с размаху ударил меня ногой в челюсть, – пусть в подвале посидит, а утром мы придумаем ему такое, вай.

– Якшы, Селим. Бросьте в подвал. А завтра утром я сам скормлю его собакам. А эту залейте в бетон.

Охрана схватили меня под руки и поволокла куда-то вниз. Последнее, что я помнил был кровавый след, тянущийся за мной по пути.

***

Когда я очнулся уже светало. Подвал, куда меня бросили, был весь заполнен каким-то хламом. Я осторожно попробовал приподняться и застонал от боли. Медные подносы, пыльные ковры, старинные светильники – похоже об этих дешевых подделках рассказывала Зульфия. Все они были похожи на предметы интерьера в эскизах внутренней отделки, сделанных Арсланом.

Эх, Арслан-Арслан, если бы ты не пожадничал и не стал скупать всякую дрянь, то я бы сидел сейчас на ялтинской набережной и пил турецкий кофе. И Зульфия бы осталась жива. Ну, зачем тебе, например, понадобился вот этот ржавый медный кумган? Неужели ты думал, что такую подделку под старину, пусть даже и очень качественную, никто не раскроет?

Беру кувшин в руки и вытираю пыль, пытаясь прочесть надпись по-арабски. Я уже почти отчистил надпись от грязи, когда услышал сверху тихий голос.

– Эй, юноша, вы живы?

Я приподнялся и подполз ближе к узкому зарешеченному окну. Сквозь решетку виднелось лицо Воронцова.

– Боже, что с вами сделали.

– Они убили ее, Арсений Павлович!

– Я знаю, юноша. Да успокоит Господь ее душу, а души ее убийц я отправляю в Джаханнам сам, – глаза старика недобро блеснули в полутьме, – а вам бежать надо. Идти то сможете?

– Смогу.

– Тогда слушайте. У двери стоит охранник. Нужно, чтобы он зашел в подвал.

– Но я не знаю как я…

– Молодой человек, вас завтра… Вы, что правда не сможете ударить охранника?

– Не знаю.

– Хорошо. Тогда через пару минут начните стучать в дверь, чтобы охранник отвлекся. Сможете?

– Попробую.

Старик исчез. Я вытер рукавом пот со лба и подошел к двери. О Аллах, помоги мне.

Посчитав про себя до трех, я изо всех сил стал бить ногой в дверь.

– Эй, ты, – раздался раздраженный голос охранника, – ну ка быстро заткнулся. Или я тебе…

Раздался звук глухого удара и приглушенный стон. Через мгновенье дверь распахнулась. На пороге стоял Воронцов с автоматом в руках.

– Скорей, юноша, – старик схватил меня и потащил за собой, – только пригнитесь.

Мы прокрались вдоль стены строящегося дворца в сторону ворот. Недалеко от них стояло несколько машин.

– Вы водить машину умеете? – старик положил автомат на колени.

– Умею. Я даже смогу завести вон те жигули без ключей.

– Ох ты, – довольно хмыкнул старик, – откуда такие познания? Вы часом не угонщик?

– Не. Просто у отца были такие жигули и когда мне нужно было покатать подружек я знал что надо сделать, – я размял пальцы, похрустывая суставами, – ничего хитрого.

– Тогда вот что, сударь. Подберитесь к машине. А когда заведете, я отвлеку их внимание на себя.

– А как же вы? Давайте вместе сбежим!

Старик усмехнулся.

– Не выйдет у нас вместе. Дай Бог у вас одного получится, если я смогу отвлечь их. На вышке видите, вон – старик мотнул головой вверх – пулеметы. Так что план такой. Заводите машину, я отвлекаю, а вы ворота сносите и айда по трассе. Бежать то есть куда?

Я пожал плечами. Фархад не успокоится пока не найдет меня и не убьет. Это и морскому ежу понятно. В Ялте ли, в Кафе ли и даже в Ахтияре – везде меня будут ждать. Или его бойцы или прикормленные стражи шариатской гвардии.

– Юноша, в десяти километрах отсюда, по дороге в Акъмесджит есть поворот в сторону горы Ак-кая. Свернете на него. Доедете до скал и увидите указатель на пещеру Алтын-Тешик. Сбросьте машину в пропасть, а сами идите пешком до верхней пещеры. Там вы найдете наших. Передайте им поклон от меня.

Старик перекрестился и передернул затвор автомата. У меня сжался комок в горле

– Ну, с Богом, юноша.

***

– Так тебя, значит, Воронцов сюды направил? Этот, ну тот который дворец тут построил в Алупке, да? – голос с ехидцей шел будто из самой электрической лампы, направленной мне в лицо.

– Послушайте, еще раз вам говорю, – я потянулся, забыв, что руки связаны, – старик сказал, что здесь я смогу укрыться. Он назвал свое имя Воронцов Арсений…

– Может хватит уже Ивана разыгрывать, а? Или скажешь всю правду и мы тебя быстро отправим на тот свет, хоть к Аллаху хоть к шайтану. Или я сейчас позову Ахмеда у которого твои дружки из шариатской гвардии забили камнями дочь. Так он тебя так оприходует, что ты будешь молить, чтобы мы тебя поскорей убили!

Я заскрипел зубами, вспоминая, как я прорвался сквозь ворота, как старик расстрелял охранников на вышке, как я шел под палящим солнцем через горные перевалы.

Удар ноги выбил из под меня стул и я упал. Лежа на полу, я увидел, как в помещение кто-то вошел.

– Прекратить!– раздался высокий мужской голос, – Жабров, сколько раз уже было говорено, пытки это у них! А у нас или сразу признается или со скалы сбрасываем!

– Дык ведь это, Искандер, – голос слегка изменился – ты конечно в авторитете и все такое. Мы тебя все оченно уважаем. Только вот насчет того как допрос вести – это уж мы сами разберемся. Тем более, что Совет так и не принял решение о запрете пыток. А этот типаж оченно подозрительный. Каким-то образом смог пройти сквозь патрули гвардейцев. Про Воронцова тут шнягу прогнал. Мол он у какого-то барыги чалился с другими и помог ему с побегом. А мы же все видели как его бомбой разорвало, когда на турецкую облаву на перевале нарвался.

– Подыми его, сейчас разберемся.

Меня рывком сдернули с пола и усадили на стул. Я, сощурившись, посмотрел на говорящего, чей голос показался до боли знакомым.

– Вот так встреча! Камиль! Развяжите его немедленно!

Я смотрел на говорящего все еще не веря своим глазам. Искандер. Мой бывший одногрупник. У которого я когда-то увел девушку. А потом дрался с ним из-за нее. И с которым в итоге подружился. Когда Амина бросила и меня. Эх, как же мы напились тогда с ним.

– Так вы значит знакомы, – Жабров снял кожаный передник и закурил.

– Знакомы, – бросил Искандер, помогая освободиться мне от веревок, – я за него ручаюсь.

– Это хорошо, аркадаш. Только это ведь не означает, что его не могли завербовать и забросить к нам. И ежели потом выяснится, что он совсем не тот, кого ты знал раньше, сам понимаешь…

Искандер пристально посмотрел мне в глаза. Я вкратце рассказал всю историю, опустив некоторые подробности.

– Я его заберу к себе. Под мое личное поручительство, – Искандер помог мне встать и, придерживая, повел к выходу.

– Якшы, Искандер, забирай. А вечером на Совет вместе сним придешь, – Жабров зло усмехнулся, – там и поглядим  что стоит твое слово.

***

– Воронцов классный был мужик. А знаешь чем он до всего этого занимался? – Искандер достал бутылку масандры и разлил по пиалам, – историю преподавал в Севасте. В военно-морской академии. Ну а когда началось… Вначале как и все ходил на митинги. Статьи писал в интернете. Пока его квартиру с женой и внуками не взорвали. Потом пропал на полгода.

Искандер замолчал и поднял пиалу.

– Давай не чокаясь. Светлая память ему.

–Амин!

Я оглядел крохотную каморку Искандера, где мы сидели. Узкий топчан, портрет Гаспринского, стопка книг в изголовье вместо подушки, пара охотничьих ружей в углу. Тусклый свет лампочки выхватывал из полутьмы надписи арабицей на стенах.

– Ты, наверное, слышал как в порту один за другим подорвали два турецких торпедных катера и американский эсминец? Так это его группа устроила. Воронцов же был до гражданки боевым пловцом. Он бы еще потопил корабли, да нашелся предатель. В общем, он смог уйти, шел к нам, да попал в засаду на перевале. Мы видели взрыв, думали он погиб, а он вот значит выжил…

– Ты то сам как здесь оказался? – спросил в свою очередь я, – ты же здесь вроде как один из командиров?

– Долгая история, – усмехнулся Искандер.

– А я не тороплюсь.

– Чтож, да рассказывать особо и нечего. Ты же сам помнишь, как все радовались, когда навели порядок и покончили со свидомыми. А у меня до этого были разборки с братвой из под Гезлева – денег требовали с моих ресторанов, типа закят на джамаат. Я тогда их послал, а эти упыри потом опять ко мне пришли, но уже в форме шариатских гвардейцев.

В дверь каморки постучали и не дожидаясь ответа в нее вошел парень в рваном камуфляже.

– Селям алейкум, Искандер-бей!

– Селям. Что тебе?

– Совет уже начался. Вас обоих велено позвать.

Искандер хмыкнул.

– Ну, раз велено, то пойдем.

Мы шли по узким пещерным коридорам, освещаемым часто мерцающими лампами. По дороге Искандер рассказал о том, как устроена жизнь в пещерах.

– Люди здесь разные собрались, Камиль. Я командир отряда мусульман. У нас в основном все местные татары, но есть и новообращённые и с Кавказа ребята и с Волги. А еще здесь есть отряды русских, украинцев, армян, казаки, байкеры и сектанты. Короче полный суповой набор. Наверху нас пасут натовцы и шариатские патрули. Сюда пока особо не лезут. Но и не выпускают никого. На склонах дежурят их снайперы. Если б не тайный ход, то с голоду бы умерли. Тебе каким-то чудом удалось пройти, поэтому к тебе так и отнеслись. Мы подозреваем, что против нас готовят карательную операцию. А здесь и так своих проблем хватает. С недавних пор люди стали пропадать на нижнем уровне. Много людей. А у нас там половина запасов хранится. Скоро голод начаться может.

Мы подошли ко входу хорошо освещенную пещеру, где заседали члены совета. Среди них я увидел своего давешнего мучителя.

– А вот и наш гость! – выкрикнул Жабров, – сюда иди. Пусть народ на тебя поглядит. Выходи на середину. А ты, Искандер, погоди, сначала мы гостя нашего поспрашиваем.

Я вышел вперед.

– Ти значить вид Воронцова? – спросил парень в папахе и в кожаном пиджаке с повязкой с изображением трезубца, – А чим доведеш?

– Ничем. Арсений Павлович дорогу сюда указал, перед тем как спасти меня, – я оглядел сидящих и продолжил, – идти мне больше некуда, меня сейчас ищут.

Это я зря сказал. Народ тут же недовольно загудел.

– Этого нам еще не хватало! Может ты нам еще гостей каких на хвосте привел, а? – зашипел в сидящий углу мужичонка с пистолетом за поясом.

– А я об этом вам и говорил, братва, – влез в разговор Жабров, – или он заслан к нам сюда или за ним толпа придет.

– Послушайте, – почти выкрикнул Искандер, – я давно знаю Камиля. Он рассказал мне как попал в такую ситуацию. Предлагаю оставить его у нас. Мы же не звери какие. Я ручаюсь за него.

– Есть предложение, – ввернул Жабров, – поручительство это хорошо. Но нам бы гостя нашего проверить на деле. Пусть он докажет, что готов стать одним из нас.

– И что ты предлагаешь? Дать ему автомат и послать наверх снять снайперов? – Искандер скрестил руки на груди.

– Автомат дать и послать. Да только не наверх, а вниз. Туда, на первый уровень. Пусть он там все разведает и нам доложит, а? Что скажете, братва?

– Да, верно, пускай идет. А там уж поглядим.

***

– Эй, аркадаш, ты в порядке? Отпускай веревку!

Я стоял на дне глубокого спуска и пытался зажечь сигнальный факел. Наконец яркий свет озарил мокрые стены пещеры.

Отвязав веревку я снял с плеча автомат. Держа в руке факел я вошел в узкий тоннель. На стенах пещеры слева и справа виднелись древние надписи и рисунки. Один из рисунков показался мне знакомым. Подойдя ближе я разобрал надпись по-арабски, изображающую одно из имён Аллаха. Мне вспомнились прощальные слова Искандера: «разные люди и существа здесь раньше жили, одни из них поклонились Аллаху, а другие Иблису. Местные рассказывали, что здесь живет дракон».

Я прошел по узкому ходу почти полкилометра, когда на плечо мне легла чья –то тяжелая рука и усталый старческий голос произнес:

– Куда путь держишь, странник?

Роняю автомат на землю и сам падаю вслед за ним. Факел выпал из рук. Я пополз в сторону, пытаясь укрыться за камнем.

– Это не имеет смысла, – огонь факела выхватил из полутьмы фигуру старика, одетого в странный наряд, наподобие тех, что носили в старину татарские купцы, – выходи сам. И не задерживай меня.

– Вы, кто, эфенди? – я приподнялся.

– Я Акбар, раб милостивого Аллаха, из племени ифритов. Страж этой пещеры, куда посмели забраться твои неверные собратья.

Ифриты. Одно из племен джиннов. Но откуда им здесь взяться? Старик видимо с катушек слетел. А как же пропавшие бойцы? О Аллах, неужели я попал в руки маньяка? Автомат валялся в паре шагов от меня. Попробую заговорить ему зубы.

– Селям Аллейкум, Акбар-бей! – пытаюсь улыбнуться и потихоньку двигаюсь в сторону оружия, – я не знаю кого вы называете неверными, но я, Альхамдулиллях, правоверный мусульманин.

– Стой где стоишь, презренный лжец, – прошипел старик, скривив рот, – думаешь твое оружие поможет тебе? Ну, так смотри.

Старик простер руку в сторону автомата и он на моих глазах моментально покрылся ржавчиной и рассыпался в горстку бурой пыли.

– Твои неверные друзья тоже пытались убить меня, за что сразу поплатились жизнью. Ты, я вижу, хочешь последовать их судьбе? Что ж, да будет так…

Я понял, что еще миг и моя участь будет решена. И я отчаянно закричал:

– Стойте, стойте! Акбар-бей, не надо меня убивать! Вы же мусульманин!

Старик ухмыльнулся.

– Да, я из праведных джиннов, а не слуга шайтана! И чем же это тебе поможет, презренный?

– А тем, что если вы мусульманин да еще праведный джинн, то разве вы могли забыть хадис о том, что перед Аллахом легче уничтожение всего мира, чем убийство одного невинного человека?

Старик погладил свою бороду и пробурчал.

– Так то невинного. А все твои друзья сразу начинали метать куски металла из своих орудий шайтана. И ты тоже хотел моей смерти, разве не так?

– Не так! Да и откуда мне было знать, что вы на самом деле праведный джинн! Слуги шайтана часто прикидываются мусульманами, чтобы быстрее увлечь их в ад.

– Гмм…а ну ка произнеси шахаду.

Я перевел дух и сел на колени. Никогда не строил из себя строго соблюдающего мусульманина, хотя в наше время попасть в шариатский суд за малейшую провинность было как два пальца об асфальт. И хадис я вспомнил лишь потому, что услышал его недавно в одном из арабских сериалов, что без конца теперь крутят по телевизору. Но шахаду, хвала Аллаху, я помнил.

– Ашхаду алля иляха илляллах ва ашхаду анна Мухаммадан расулюллах!

– Амин!

Взгляд старика смягчился, он подошел поближе и сел напротив меня.

– Я все еще не уверен, что тебе можно верить, эээ…

– Камиль.

– Камиль? Что за имена пошли у людей, – старик достал откуда-то из недр халата трубку и задымил, – так что ты тут забыл, Ка-миль?

– Акбар-бей, наверху в пещерах живут люди, которые прячутся от других людей, которые…, – тут я запнулся. Как я могу объяснить старику или джинну, во что я до сих пор не могу поверить, что нынешние властители полуострова, причисляющие себя к истинным мусульманам, творят чудовищные вещи?

– Что ты замялся, аркадаш? От каких людей вы прячетесь?

– От плохих. От тех, кто прикидываясь праведными на самом деле таковыми не являются… – тут я вспомнил, как меня допрашивали наверху и поежился.

– Продолжай.

– Здесь, в пещерах на нижнем уровне у нас спрятаны запасы еды. Если мы не получим к ним доступ, то начнется голод.

Старик пыхнул мне в лицо трубкой и небрежно бросил:

– Что-то не очень были похожи твои друзья на тех, кто борется с мунафиками. Я бы даже сказал, что они сами тоже или мунафики или кафиры. Один ты мусульманин. Впрочем, Аллаху виднее.

– Акбар-бей, разрешите моим друзьям забрать наши запасы и мы больше вас никогда не потревожим!

Джинн задумчиво дымил и как будто не расслышал моей просьбы. Наконец он выпустил трубку из-за рта и произнес.

– Я все размышляю над тем хадисом, что ты успел сказать до того, как я чуть не отправил тебя на тот свет, Астагфируллах. Раз ты говоришь, что они борются с мунафиками, то сам я не могу решить такой вопрос в одиночку. Придется вести тебя на совет джиннов.

Джинн сделал легкое неуловимое движение рукой и я оказался вместе с ним в светящемся прозрачном тоннеле, несясь на огромной скорости. Старик держал одной рукой меня за шкирку, а в другой придерживал все еще дымящуюся трубку, из которой сыпались тысячи мелких искорок. Наш полет продолжался несколько минут. Наконец тоннель закончился и мы упали со стариком оземь.

Акбар первым встал на ноги и довольно осмотрелся кругом.

– Добро пожаловать в мир джиннов, аркадаш. И да свершится воля Аллаха!

***

– О вы, которые уверовали! Если нечестивец принесет вам весть, то разузнайте, чтобы не поразить по незнанию невинных людей, а не то вы будете сожалеть о содеянном! Так сказано в аятах!

– Акбар, мы не хуже тебя знаем священные аяты! Давай-ка лучше послушаем, что нам расскажет человек. Итак, ты поведал нам о том, что властителями полуострова стали люди, притесняющие правоверных и людей писания, прикрываясь священным Кораном?

Высоко надо мной в воздухе реял огромный человек, ноги которого будто вырастали из холодного синего пламени. Рядом с ними зависли без движения десятки других людей, одетых в старинные одеяния.

Я откашлялся и продолжил.

– Да, именно так. Они погубили многих невинных людей, а других сделали рабами. А те, кто не захотел им подчиниться, сейчас скрывается в пещерах и их участь зависит от того поможете ли вы им.

– Гмм…все это очень странно, человек. Люди, почитающие Коран, не могут так поступать.

– А если это слуги шайтана, которые хотят сбить с пути истинных правоверных? – подал голос один из джиннов помоложе, – разве не могут они прикинуться праведными властителями?

– Может ты и прав, ифрит. В нашем джихаде, что длится от сотворения мира, мы видели всякое. Многие наши джинны перешли на сторону Иблиса, поддавшись на увещевания. И теперь его сила многократно возросла.

Джинны стали переговариваться, шум нарастал.

– Вот что я скажу, правоверные. Мы выслушали этого человека и теперь должны подумать как нам поступить. Предлагаю пока оставить его под присмотром Акбара, а завтра вновь соберемся на наш меджлис.

Я с облегчением вздохнул и расправил плечи. Джинны быстро разлетелись и я остался вдвоем с Акбаром. Я находился в месте обитания джиннов всего несколько часов и увидел совсем немного. Джинны жили в огромном городе, похожем на древний Багдад из голливудских фильмов. Белые глиняные дома, узкие переулки с высокими заборами, многоголосые рынки и возвышающиеся над ними минареты. А посреди всего этого дворец совета джиннов, где и слушалось мое дело.

– Бисмиллях, – старик Акбар взмыл в воздух, обхватив меня за пояс, и мы полетели над городом. Мимо нас пролетали на большой скорости другие джинны, но мы удивительным образом избегали с ними столкновений. Через полчаса мы приземлились на окраине города во дворе дома, где росли вишни.

***

Старик Акбар завел меня в дом и усадил на топчан. Обстановка внутри напоминала стандартное убранство татарских домов в степных районах, разве только не было телевизора и фотографий на стене.

– Переночуешь у меня, аркадаш, а завтра… – старик задумался, и хотел было продолжить как дверь в комнату резко отворилась и впорхнула девушка с длинной черной косой, в шараварах и золотистом халате.

– Дедушка, здравствуй! Ой, а кто это с тобой? – девушка с интересом посмотрела на меня.

– Малика, это человек, он не из нашего мира. Я встретил его там, наверху, в пещерах. До завтра он наш гость. Давай-ка накрой нам на стол, внучка. Мы проголодались.

– А имя есть у этого человека? – спросила девушка, – и вообще он разговаривает?

– Меня зовут Камиль.

– А чем ты занимаешься, когда не бродишь по пещерам?

– Я архитектор. Проектирую дома и дворцы.

– Дворцы? Ух ты!

Старик недовольно закряхтел и девушка, смутившись, побежала накрывать на стол.

– Акбар-бей, скажите, а почему вы сами не живете во дворце? Ведь вы же можете себе наколдовать все что угодно? И магической силы у вас хватает на это.

– Аркадаш, я из тех джиннов, кто раб Аллаха, а не слуга Иблиса. Да, мы можем использовать магическую силу, когда воюем со слугами шайтана. И еще мы можем очень быстро перемещаться. Таковы наши способности.

Старик вздохнул и продолжил.

– Тяжелые дни настали для праведных джиннов. Полчища Иблиса впервые за многие века приблизились к стенам города и вот-вот пойдут на приступ. А наши силы сильно ослабли после того как многие молодые джинны поддались на посулы неверных и перешли на другую сторону. Вот, даже бывший жених Малики стал кафиром и приспешником Иблиса. Она его вроде уже забыла, да нет-нет и всплакнет.

– Почему же молодежь уходит?

– Тому много причин. Сатана искушает джиннов возможностью совершать все то, что запрещено в Коране, обещая им, что в день страшного суда их, как и его самого, Аллах простит. Иблис говорит им, что он действует, выполняя договор с Создателем. Однако тут он лукавит, ибо Аллах оставил Иблиса для лишь того, чтобы с его помощью отделять истинных правоверных от неверующих и лицемеров.

В комнату вошла Малика и стала расставлять еду на столе. Я старался не слишком пристально смотреть в ее сторону и мне показалось, что я неплохо справился с этой задачей. Накрыв на стол, девушка присела с нами.

– Камиль, а чем у вас молодежь вечерами занимается?

– Ходит гулять, в кино, рестораны, дискотеки и еще много куда.

– А что такое ки-но? И эти как ты сказал –рес-то-ра-ны?

Я попробовал как мог кратко объяснить девушке про последние достижения человеческой мысли в индустрии развлечений. Малика время от времени прикрывала рот от смеха, качала удивленно головой.

– Ну а вы чем тут развлекаетесь по вечерам? – я попробовал предположить чем могут заниматься молодые праведные джинны и джинии, – тоже наверное танцы, песни, игры какие-нибудь?

Малика вздохнула и украдкой посмотрела на старика.

Акбар молча грыз баранью кость, так смачно чавкая, что видимо не слышал наш разговор.

– Да ничем мы тут не занимаемся. Музыка запрещена, танцевать нельзя, рисовать только узоры. Девушка всегда должна ходить не одна, а под присмотром родственников. Книги только самые скучные. И ладно еще у меня дедушка такой добрый, а у других чуть что – до тех пор, пока замуж не выйдешь – за малейшее прегрешение плеткой бьют!

– А как же твой бывший, с ним-то ты как познакомилась?

– Это тебе дедушка проболтался, да? Нас сосватали друг другу еще с пеленок. Я вначале его терпеть не могла, а потом привыкла, он даже нравиться мне стал. Да только…, -девушка вздохнула, – он все хотел, чтобы я… Ну в общем хотел согрешить со мной. Но у него ничего не получилось с непривычки. Он жутко рассердился, а тут как раз в город проникли шайтаны обоих полов. Вот он с ними и загулял, а потом исчез. А с ним еще с десяток парней с нашей махали.

– Ты знаешь, у нас там тоже наверху хотят, чтоб без музыки, танцев, вина и табака. Но пока еще не запретили. Точнее кое-что запретили, да все равно люди тайком пьют, гуляют и занимаются прочими неприличными вещами.

– Астауфирлах! – возопил старик, расслышавший мои последние слова, – что вы там обсуждаете?

– Камиль рассказывает какие нравы у них там наверху, а я про то какие праведные джинны живут в нашем городе! – быстро нашлась с ответом Малика.

– Машаллах, – произнес старик, – раз ты уже поел, то давай-ка я тебя отведу в чулан и запру – я ведь как-никак за тобой присматривать должен. Айда, пошли.

Малика с грустной улыбкой проводила меня взглядом, когда старик уводил меня в свой доморощенный зиндан. Мое узилище оказалось достаточно комфортным и если не замок на двери, то я бы счел его съемной хатой для отдыхающих на море. Я с удовольствием растянулся на кровати, рассчитывая вздремнуть часок-другой, когда дверь в мою тюрьму отворилась. В дверном проеме стояла Малика.

– Расскажи мне о тех неприличных вещах, которыми вы занимаетесь у себя там наверху, – прошептала девушка, сбрасывая одежду на пол…

***

– Давай убежим отсюда! – Малика лежала на моей руке и игриво покусывала меня за ухо, – я ведь джиния, вмиг унесу тебя на самый край нашего мира.

– А как же твой дедушка? – я привстал на локте и поцеловал девушку в плечо.

– О нем можешь не беспокоиться – он то у нас ходок еще тот. Думает я не знаю, зачем он шастает по нескольку раз в неделю к Дефне-ханум. Ну так что бежим или ты будешь ждать чем кончится суд джиннов над тобой?

Я замотал головой. Еще мне не хватало, что джинны отправили меня куда-нибудь на очередное испытание моих нервов.

Мы быстро оделись и украдкой проскользнули мимо мирно храпящего старика Акбара.

Малика обхватила мне за пояс и взлетела над крышами домов.

– Ииихххуу! – закричала она и мы огромной скорости полетели из города.

Под нами проносились леса и пустыни, реки и озера. Иногда в небе нам встречались другие джинны, с удивлением глядящие на нас. Через пару часов мы приземлились на берегу моря, в уютной бухте, на берегу из мелкой гальки.

– Какая красота! – девушка засмеялась и, быстро скинув одежду, нагишом прыгнула в волны. Я стоял у самой кромки воды и смотрел на догорающий закат. Чайки отчаянно голосили и проносились над нами, широко раскрывая клювы. Скоро мне стало казаться, что ничего из того, что случилось за прошедшие дни, на самом деле не было. Я сел и песок и закрыл глаза, представив, что я загораю на ялтинской набережной и смотрю на медленно плывущие далеко в море корабли.

Шум шагов по осыпающимся камням заставил меня открыть глаза и обернуться. Передо мной стояло несколько омерзительных существ в темных одеждах, похожих на джиннов, но только с маленькими отростками на голове. Один из них взял меня за воротник и притянул к себе.

– Вот так удача, воины Иблиса! Нам попался человек. Ха-ха-ха.

Где-то позади пронзительно закричала Малика. Я повернул голову и увидел, как девушку вытаскивают из моря и волокут в нашу сторону по песку за волосы.

– Ай-яй-яй, человек, как не стыдно, а? Совратил праведную джинию с пути истинного. Ай-яй-яй.

Я попробовал отпихнуть шайтана, но тут же упал оземь рядом с Маликой.

– Послушай, меня, аркадаш, – протянул слащаво шайтан, – зачем оттягивать неизбежное? Ведь ты и так уже по сути перешел на сторону великого и всемогущего Иблиса – разве нет? Осталась чистая формальность – отречься от… не хочу даже произносить его имя и поклясться в верности истинному властителю миров – Иблису!

Шайтан взял подмышки плачущую Малику и поставил на ноги.

– Джиния, тебе что хочется назад в ваш убогий и бессмысленный город праведных джиннов, где все тайком грешат налево и направо, а? Пойдем с нами, милая. Прости, что мы были так грубы с тобой – вот, укройся!

Шайтан накинул на едва прикрывающую свою наготу руками девушку плащ.

– Вот, выпей, тебе это поможет быстро успокоиться!

– Что это? – спросила, вытирая слезы, девушка.

– Это самый лучший на свете напиток из лозы винограда, дарящий радость душе и уму, погружающий нас в иные волшебные миры. Пей, не бойся, вот так. Ну как, уже лучше? Ну ка еще бокальчик, хи-хи.

– Итак, продолжим, аркадаш. Так ты значит человек? Что же ты тут забыл?

– Я попал в плен к джиннам, когда шел по пещере.

– А, знаю я это место. Мы там иногда бываем и частенько подшучиваем над стариком Акбаром. Ну так и что же ты там делал? Может ты из этих, кто прячется в пещерах от других людей наверху? Я угадал?

– Я уже запутался кто от кого прячется. Послушайте, не мучайте девушку, отпустите ее, она не виновата. Это все я.

– А кто ее мучает, аркадаш? Сам посмотри –ей же очень хорошо с нами, да? Так ты согласна пойти с нами, а? Хорошо-хорошо, пусть подпишет пергамент своей кровью и подарите ей все возможные наслаждения, которых она была лишена все эти годы, ха-ха!

Я рванулся к Малике, но чьи-то сильные руки удержали меня. Громко хохоча, девушка запрыгнула на плечи одного из шайтанов и взлетела с ним в воздух, расплескивая во все стороны вино из кувшина. Пролетая надо мной она крикнула:

– Ай да вино! Камиль, лети с нами! Ииииххуу!

– Не переживай, аркадаш. Ей теперь так хорошо. Да и тебе пора давно уже присоединиться к нам, а?

Я собрался с духом и быстро произнес:

– А‘узу биллахи мина-ш-шайтани-р-раджим!

Лицо шайтана зло искривилось и в этот момент я увидел, как в небе появились десятки джиннов.

– Тебе повезло, презренный. Твои дружки прилетели. Но мы еще с тобой встретимся и продолжим разговор. Это я тебе обещаю.

Шайтан взмыл в воздух и бросился догонять своих товарищей.

Рядом со мной опустились на землю несколько джиннов, вместе со старшим джинном, допрашивавшим меня на совете.

– Мы долго думали нужно ли тебя спасать, человек. Но за вас с Маликой просил старик Акбар. Где она кстати?

Я сжал кулаки и пробормотал.

– Она ушла с ними.

– Ясно. Я не буду тебя спрашивать что вы с ней делали. Пусть это останется на твоей совести. А теперь полетели обратно. Суд над тобой будет завершен до того как взойдет Луна на небе.

***

– О праведные джинны, прежде чем мы приступим к суду над этим человеком я хочу сообщить печальную весть, – глава совета джиннов глубоко вздохнул, – старик Акбар только что умер. Его сердце не выдержало того, что любимая внучка присоединилась к приспешникам Иблиса. Да успокоит Аллах его душу в Раю!

Джинны возмущенно загудели. Я стоял посреди огромного зала, прикованный к столбу тяжелой цепью. Рядом сидел на топчане джинн-палач с ятаганом, пробуя пальцем остроту клинка.

– Правоверные, будем ли мы разбирать дело или сразу приговорим человека к наказанию как положено по законам шариата?

Мнения джиннов разделились.

– Отрубить ему голову!

– Нет, он же не совратил замужнюю джинию – ему полагается лишь сто плетей за прелюбодеяние!

– Да, какие сто плетей – он же не ушел с ней к Иблису!

– А что с ним дальше делать? Разве можем мы его оставить в нашем мире? И обратно вернуть тоже нельзя! Выходит лучше казнить?

Я стоял, озираясь по сторонам, пытаясь разобрать сквозь громкие крики перебранки джиннов слова тех, кто предлагал меня простить. Наконец, старший джинн заставил всех замолчать и обратился ко мне.

– Праведные джинны решили приговорить тебя к наказанию ста ударами плетей за прелюбодеяние с незамужней джинией. Однако, поскольку ты устоял перед посулами шайтанов тебе полагается всего лишь … десять плетей. Палач, приступай!

Палач разочарованно отложил в сторону ятаган и достал кожаную плеть.

– Бисмиллях! – вскрикнул джинн и стал хлестать меня по спине. Я закусил руку от боли, слезы выступил у меня на глазах. Наконец, он остановился, когда я скорчившись лежал у столба, нервно вздрагивая в ожидании новых ударом.

Когда я открыл глаза все джинны уже разошлись, кроме главного.

– Встать то сможешь? – грозно спросил он.

– Да… – простонал я и поднялся на ноги.

Джинн схватил меня подмышки и вылетел из дворца. В этот раз меня ждала не убогая хибара на окраине города, а роскошный особняк с мраморными львами у входа и высокими колоннами в коринфском стиле.

Джинн отнес меня в беседку в саду и положил на ковер.

– Что же с тобой делать эээ…странник?

– Меня Камилем зовут. А тебя?

– Омар ибн Булгари. Есть хочешь, наверное? – джинн хлопнул в ладоши передо мной из ниоткуда возникли блюда с изысканными кушаньямии и напитками. Я молча схватил тарелку с пловом и стал зачерпывать рис прямо руками и быстро отправлять его себе в рот.

– Расскажи мне еще о вашем мире, человек.

– Да я уже почти все рассказал. Ну, про самое главное.

– Меня интересует могут ли нам помочь люди в войне с шайтанами? Я как-то подслушал разговор людей в небе. Они летели на двух железных птицах и говорили о том, что у вас есть много невиданных видов оружия, которым можно уничтожить всю земную твердь.

– В Крыму его еще нет. Американцы обещали в этом году разместить ядерные ракеты, но пока только площадки в горах подготовили для баз.

– Ра-ке-ты?

Я рассказал Омару про ракеты и ядерные бомбы и подлодки. Джинн качал головой и восторженно цокал и восклицал время от времени: Машаллах!

Когда я доел, то попросил Омара показать мне внутреннее убранство дома –я старался запомнить все эти сказочные орнаменты и узоры. В самой большей зале я увидел на столе кувшин, который показался мне очень знакомым. Я не мог вспомнить где его уже видел.

– Омар ибн Булгари, а что это за кумган? – я дотронулся до кувшина.

– Это сосуд, в котором однажды я провел несколько тысяч лет из-за злого колдуна. В другом таком же кувшине был мой брат – Осман. Самый великий джинн всех времен. Его мощь и сила превосходят силы почти всех наших джиннов. Если бы мы могли найти его.

Внимательно смотрю на кумган и стукаю себя кулаком по лбу.

– Омар! Я видел точно такой же кувшин в нашем мире! И надпись и узоры –все совпадают.

Джинн вскочил на ноги и схватил меня за плечи.

– Ты уверен в этом, человек? Поклянись, что это не обман!

– Я уверен и клянусь, что это так! У меня отличная зрительная память.

– О Аллах, если это правда, то нам нужно срочно добраться до него! Не сегодня-завтра полчища слуг Иблиса обрушатся на нас, а потом они и за вас возьмутся! Быстрее летим! Я немедленно созываю совет джиннов!

И снова я стоял перед скопищем джиннов, недоверчиво выслушавших мое сообщение. Но в этот раз Омар не стал тянуть. Он быстро собрал отряд во главе которого мы полетели наверх в пещеру, где меня подобрал старик Акбар.

Перед тем как отправиться я обратился к джиннам

– Праведные джинны, у меня будет одна просьба.

– Говори!

– Помогите моим друзьям одолеть негодяев, угнетающих мой народ!

– Ты говоришь о тех, кто прикрываясь священным Кораном, убивают невинных?

– Именно так.

– Хорошо. Если это слуги шайтана, то наша ярость будет страшна, – сказал от имени совета Омар.

***

Встреча джиннов с людьми в пещере началась с того, что по джиннам открыли огонь из всех видов оружия. Я не сразу смог перекричать звуки выстрелов и упросить джиннов не применять свои силы.

– Остановитесь! Прекратите, слышите! Это говорит Камиль, которого вы отправили вниз, чтобы узнать, что там творится!

– Камиль, мы не видим тебя, но если это ты, то скажи где была родинка у Амины? – я узнал голос Искандера и облегченно засмеялся.

Прижав ладони ко рту, я громко выкрикнул ответ. На той стороне пещеры раздались смешки.

– Это точно, Камиль – крикнул Искандер, – иди к нам и возьми с собой одного их тех, кого ты привел. Только скажи, чтоб без всяких глупостей.

Мы с Омаром двинулись в сторону людей Искандера, направивших на нас автоматы и испуганно таращившихся на синее пламя под ногами Омара.

Нас провели в узкую пещеру с зелеными от плесени сталактитами, где ждали командиры отрядов пещерных жителей.

– Це що ще за чудисько? – указал удивленно парень в папахе на Омара.

– Джинн, – ответил я.

– Джинн? Это как в сказке про Алладина что-ли?

Я досадливо поморщился.

– Это не из сказки. Это самый настоящий ифрит, глава племени джиннов – Омар ибн Булгари. Он обещал нам помочь избавиться от ненавистного ярма исламистов.

– А Луну с неба он тебе не обещал, а? – зло засмеялся Жабров, – какой он нафиг джинн. Фокусы какие-то показывает и мы на это должны повестись, братва?

Омар посмотрел на Жаброва и протянул в его сторону руку. Жабров вдруг перевернулся вниз головой и взлетел к потолку, отчаянно вереща. Командиры схватились за оружие и направили его на нас.

Искандер закричал.

– Тихо! Успокойтесь! Я все-таки мусульманин и не могу не верить в существование джинов. И мы находимся в такой ситуации, что нам ничего другого не остается как пропустить отряд этих существ. Может быть, это все не сказки. Наших запасов еды осталось на два дня, а затем начнется голод. Пусть идут!

***

Джинны уничтожили бойцов Фархада за считанные минуты. Их разрубленные тела тут же сбросили со скалы в море. Сам Фархад пытался спрятаться в собачьем питомнике, но освобожденные джиннами рабы его выволокли наружу и прибили гвоздями к стене почти достроенного дворца.

Омар положил мне руку на плечо.

– Это один тех мунафиков, про которых ты рассказывал?

– Да. Ты можешь стереть с лица земли все это поместье и восстановить маяк, который раньше освещал здесь путь кораблям, Омар?

– Мне ничего это не стоит, только скажи вначале, где кувшин.

Мы спустились в подвал. Кувшин лежал точно там, где я видел его в последний раз.

– Держи, Омар.

Джинн бережно взял кувшин в руки и выбежал наверх. Он потер сосуд, еле слышно читая заклинание.

Кувшин завибрировал в руках джинна и земля под нами тоже затряслась мелкой дрожью. Из кувшина повалил дым и через мгновенье из него вырвался джинн размером с океанский лайнер. Он с ненавистью посмотрел на нас и сжал кулаки.

– Презренные твари, молитесь, чтобы ваша смерть была легка!

– Осман, брат мой! Это я Омар! – джинн подбежал к брату и попробовал обнять его за палец огромной ноги.

– Омар? – удивленно поднял брови джинн, – брат мой, как же я тосковал без тебя!

Осман поднял на ладони младшего брата и слезы побежали из его глаз. Братья проговорили друг с другом еще полчаса, когда я решил напомнить им о себе.

– Праведные джинны, я прошу простить меня, – прокричал я, – но мы договаривались, что вы поможете людям восстановить справедливость! Мои друзья в пещере также ждут помощи!

– Помощи? – Осман нахмурился, – я ничего людям не обещал и помощи им от меня не будет никогда! Нам нужно спасать свой мир от войск шайтана. А вы уж люди сами между собой разберитесь как-нибудь.

Омар попытался что-то возразить, но Осман приложил свой палец к его губам.

– Омар, ты же обещал! – закричал я.

Братья молча переглянулись и взмыли в небо. Вслед полетели и другие джинны. Я кричал им вслед, бежал за ними, но джинны быстро исчезли в облаках. Напоследок из облаков сверкнула молния, все строения задрожали в воздухе и исчезли. И только на самом краю скалы, точно там же где и раньше, стояла башня маяка из белого кирпича, на самом верху которой ярко вспыхивал луч света.

***

– Эй, юноша, а что грустим?

Оборачиваюсь. Воронцов! С перевязанной рукой прижимает к себе автомат. Бросаюсь к старику.

– О Аллах! Мы все думали, что вы не выберетесь.

– Я тоже так подумал, когда прыгнул в море со скалы. Но Господь зачем-то решил сохранить мне жизнь, – старик присел на камень и закурил.

– Что же нам теперь делать? Сейчас сюда примчатся гвардейцы с американцами! А джинны нас бросили.

– Пускай едут. У нас же есть чем их встретить, а братцы? – обратился к толпе освобожденных рабов Воронцов, – джинны, говорите, бросили? Да кто нас только не бросал и ничего, живы пока, верно?

– Верно говоришь, старик!

– Ну что так и будем тут ждать у моря погоды? Юноша, как там в пещерах – держатся еще наши?

– Держатся. Только совсем дела их плохи. Запасы и патроны на исходе. Я думал джинны помогут, а они.. – я махнул рукой.

– Тогда вот что. Вы машину еще водить не разучились?

– Нет.

–Тогда позвольте пригласить вас всех на стоянку внизу под скалой – там стоит грузовик.

– Я хочу сам повести, Арсений Павлович!

– Воля ваша, юноша! Только давайте поторопимся, братцы.

Грузовик быстро набирал ход с горы, когда я увидел впереди перегородивших дорогу броневики и солдат. По бамперу защелкали пули, стекло разлетелось вдребезги, царапнув лицо.

Нажимаю на газ и мотор надсадно рычит. Машина летит прямо на толпу солдат, стреляющих в нас. Я закрываю глаза и шепчу:

…По долинам тонким дымом розовеет внизу миндаль,

И лежит земля страстная в черных ризах и орарях…

Отец Ибрагим

Она пришла ко мне в офис рано утром. Прямо с улицы без записи. Будто секретарша Жанна в приемной превратилась в невидимку, и ее возмущенное фырканье было чем-то вроде жужжания осенней мухи.

Рыжая челка гостьи упрямо торчала из-под козырька бейсболки. Шея обмотана арафаткой. Загорелые колени проглядывали сквозь прорехи джинсов.

Рывком подтянула к себе стул. Села. Положила нога на ногу. Вытащила из пачки сигарету, поискав взглядом пепельницу. Не обнаружив ничего подходящего, хмыкнула и чиркнула спичкой об стол. Совсем как взрослая.

Я вовремя успел прикусить язык, благо знал детский кодекс почти наизусть. Нет уж, детка, твои права здесь священны. Делай, что хочешь – презумпция виновности взрослых слишком скользкая тема даже для адвоката.

Сколько же ей лет. Пятнадцать? Шестнадцать? Шумно вздохнув, она пустила несколько колечек дыма в мою сторону.

– Чем могу помочь?– спросил я, наконец.

– Мне эта… адвокат нужен.

– Адвокат? Ну, я адвокат. Слушаю вас внимательно.

– Я эта… прочла в вебе. Ну, про этого, как его там – ну парня, который хотел отсудить миллион долларов у родителя номер один.

– А, да, припоминаю. Статья шестьдесят восьмая. Понуждение ребенка к послушанию посредством оскорбления личности ребенка. И семьдесят первая.

Черт возьми, откуда эта пигалица узнала об этом процессе? Это было одно из самых неудачных моих дел. Парень или точнее сказать мальчик лет десяти обвинил отца в том, что тот несколько раз отвешивал родному чаду подзатыльники. И потребовал, чтобы я предъявил иск на миллион. В таких делах максимум можно отсудить пожизненные алименты с родителя порядка тысячи долларов в месяц. И все!  А я как мог отказаться? Лишился бы лицензии. Ну и понеслось дерьмо по трубам. Миллиона я конечно не выиграл, коллеги хихикали и крутили пальцем у виска, однако, папахен отписал сыночку все свое имущество, когда я намекнул ему на другую статью. Ту самую, за которую его в родительском лагере ждали бы очень неприятные последствия. Это было против правил вообще-то. Но как он сам вел себя по отношению к сыну? Не в двадцатом же веке в конце концов живем.

– У вас такие же неприятности с родителями номер один и два?

– У меня? Ха. Да это у него неприятности со всеми. Ну, это отца значит. А номер два давным-давно переуступила эти… права что-ли лиге.

–Лиге сексуальных реформ?

– Ага. Вроде им.

– Так какой иск вы хотите подать? О взыскании морального вреда? Пожизненные алименты?

Девушка усмехнулась.

–Да что с него взять-то? Не, я хочу другое.

Она порылась в карманах и достала мятый листок.

– Во, читай, я специально вырезала из газеты.

Я расправил бумагу: «Грамотно составленный контракт с новой семьей минимизирует практически все риски ребенка. В контракте можно указать сколько денег будет получать ежемесячно ребенок, какое место жительства ему гарантируют родители и прочие вещи. Но главное, что контракт будет заключаться по итогам открытого конкурса или аукциона, который ребенок имеет право провести сам или с помощью ювенального юриста…"

– Контракт и проведение торгов по ребенку ввели законом совсем недавно, практика только формируется, – привычно забубнил я, – и я бы рекомендовал ограничиться обычным лишением прав родителя, взысканием компенсации морального вреда. Ну, а лига быстро подберет вам новую семью – хотите гетеро хотите гомо…

– Ну, уж нет. Эта лига нормальную семью разве подгонит? Да и вообще семья это отстой. Ты мне давай дело бери и какие там бумажки нужны скажи.

– Эээ… хорошо. Как вас зовут, простите?

– Ника.

– Ника, мой секретарь тебе все расскажет. Да, кстати, а кто будет платить за ведение дела? Все та же лига?

– Ну а куда ж она денется? – захихикала девушка,– пускай только пикнут – ты им сразу счет кидай, да? У меня полкласса уже по второму разу родителей меняет. Лига все оплачивает. Правда это…все нормальных родителей почему-то никому не достается – даже похуже биологических бывает, вообще кошмар!

– Жуть, – согласился я, – хорошо, договорились. Но просудиться с твоим нынешним родителем вначале нам все же придется, иначе объявить торги ты не сможешь. Поняла?

–Угу.

– Кстати, а чем занимается твой от…, тьфу ты, родитель номер один?

– Он этот, как его там, священник. Знаешь таких?

***

Мои познания о религии укладывались в пару бородатых анекдотов и в воспоминания о школьных экскурсиях в последний действующий храм. Городские власти не сразу закрыли собор. Вначале  рассовали старушек-прихожанок, слишком рьяно навещавших церковные службы, по домам для престарелых и умалишенных. Затем провели для порядка референдум. Само собой горожане единогласно согласились с тем, что музей истории борьбы сексуальных меньшинств за свои права должен быть размещен именно здесь.

И все же власти не пошли до конца – на свободе оставили нескольких священников, но только тех, кто согласился совершать обряды всех мировых религий. Далеко не все пошли на это – некоторые даже пытались судиться. Но их быстро отправили на лечение. А те, кто остались, прошли необходимые курсы и получили лицензии.

Отец Ники был одним из таких священников. Собственно это был последний действующий священник в городе – слишком хлопотно, неприбыльно и опасно было это занятие. К тому же отец Ибрагим категорически отказывался венчать однополые пары ни по какому обряду. Только редкие заказы на обрезание да освящение новых винтокрылов позволяли сводить ему концы с концами.

Я долго звонил в дверь трейлера, щедро расписанного местной молодежью всевозможными ругательствами и рисунками, изображавшими радости плотской любви во всех ее ракурсах.

Дверь, наконец, открылась. На пороге стоял высокий сухощавый мужчина лет пятидесяти с окладистой седой бородкой. Его черные, глубоко посаженные глаза испытующе смотрели на меня.

– Слушаю тебя, сын мой.

Я аж крякнул от подобного нахальства.

– Простите, я вам не сын. Я вообще-то по делу.

Священник всплеснул руками.

– Это вы меня простите – я подумал, что вы пришли ко мне по вопросам веры. Прошу вас, проходите внутрь!

Я прошел в дверной проем и оказался внутри довольно грязноватого вагончика. На стенах висели кресты, иконы, шамаили, изображения языческих божков с множеством рук.

– Итак, какое у вас ко мне дело?

– Вы родитель номер один Ники? Отец Ибрагим?

– Допустим. Господи, что она натворила на этот раз?

Я вытащил из портфеля повестку и протянул ее священнику. Тот, сощурив глаза, стал читать, шевеля беззвучно губами. Я незаметно включил скрытую камеру в очках, чтобы зафиксировать факт вручения.

– Господи, она же еще ребенок и не понимает, что пишет! А вы юристы и рады нажиться на горе. Разве не так? – вышагивал по вагончику священник.

– В том то и дело, что она ребенок, отец Ибрагим. Поэтому  у меня к вам простое предложение – закончить дело полюбовно и разбежаться. Иначе…

– Что иначе? Я люблю свою дочь и не отдам его никому. Уходите!

– Хорошо, я уйду. О дате слушания дела вас известят.

Я встал и направился к двери.

– Послушайте, – услышал я сзади,– постойте, молодой человек!

Я обернулся. Священник близко подошел ко мне.

– У вас есть семья, дети?

– У меня абонемент в свинг-клубе.

– А в Бога вы верите?

– Я верю в Закон.

– Вы знаете, я тоже в ваши годы был атеистом. Да-да, причем радикальным, из тех, кто плясал в храмах и распиливал на части кресты.

Я поставил портфель на пол и выключил камеру в очках. Черт возьми, этот факт мог сыграть в пользу священника в суде как смягчающее вину обстоятельство. А если он раньше еще был геем, то вообще может отбиться от иска.

– Как же вы стали священником после такого?

Старик пригласил меня присесть. Он не сразу ответил.

– Мы с женой были в браке уже десять лет, но все никак не могли завести детей. Три выкидыша. Один ребенок родился мертвым. Мальчик. После всего этого врачи поставили диагноз, что моя жена никогда не сможет стать матерью. Я тогда работал маклером на бирже, неплохо получал и потратил кучу денег на лечение, но все бестолку. И вот однажды я проезжал мимо храма. В тот день был страшный ливень с грозой. Молнии били прямо в асфальт, и я решил переждать стихийное бедствие в стенах храма, куда в детстве меня приводил отец. Едва я отбежал от машины, как раздался страшный звук, и яркая вспышка озарила все кругом. Я оглянулся и увидел, как мой автомобиль вспыхнул от удара молнии.

– Вам, наверное, не выплатили страховку? Такой страховой случай крайне редко компенсируют.

Священник махнул рукой.

– До меня не сразу дошел смысл произошедшего: Я стоял под проливным дождем и смотрел на догорающий кузов машины. Как-будто это случилось не со мной. Спустя какое-то время ко мне подошел священнослужитель и отвел в здание храма. Придя туда, я стал молиться. Это не была молитва в строгом смысле этого слова – просто поток слов и мольбы Господу за то, что остался жив. А в конце я попросил его ниспослать мне ребенка.

Старик замолк.

– Вы хотите сказать, что Ника родилась после того как вы, будучи в нестабильном психофизиологическом состоянии, сходили в храм и вымолили себе дочь у Бога?

– Я хочу сказать, что Господь смилостивился над нами. Врачи долго не могли в это поверить, потому что это было настоящее чудо. А потом я бросил работу и стал читать Коран, Библию и другие священные книги.

– Ваша жена ушла сразу после рождения Ники?

– Нет, она оставила нас, когда Нике исполнился год.

Священник встал и достал с полки фотографию.

– Она была такой милой и доброй девочкой. Но, воистину дороги Бога непредсказуемы.

– Вы хотите сказать, что…

– Я хочу сказать, что я не биологический отец Ники.

***

Я сел в винтокрыл и дал команду автопилоту везти меня домой. Пристегнувшись ремнем, я включил видеофон, чтобы еще раз посмотреть запись разговора со священником.

Запись слегка дрожала, повторяя движения моей головы, но в целом качество было вполне приемлемым для суда присяжных. Я промотал запись вперед до того момента, как старик положил фотографию настол.

«Зачем вы рассказали мне об этом факте?

– Вы бы все равно узнали из биокарты.

– Ника в курсе?

– Господи, да. Вы же сами прекрасно понимаете, что для нынешних детей это уже не имеет никакого значения. Тем более, если в среднем каждый ребенок меняет родителей до совершеннолетия как минимум два раза.

– А кто же отец Ники?

Старик пожал плечами.

– После того как жена узнала диагноз, то стала много пить, завела сомнительные знакомства. Я стал находить в мусорном ведре использованные шприцы. Потом она стала посещать свинг-вечеринки. Но об этом я узнал гораздо позже. Вначале она сказала мне, что опять ждет ребенка. Это произошло вскоре после того случая с ударом молнии.

– То есть ни вы, ни она не знаете, кто биологический отец?»

Я промотал запись вперед.

«…рождение Ники перевернуло всю мою жизнь. Я просил Господа о чуде и он явил мне свою милость. И только после ее рождения я уверовал.

– Но ведь она не ваша родная дочь. Ваша жена совокуплялась с десятками или сотнями мужчин и женщин.

Священник поморщился как от головной боли.

– Не мне судить ее и не быть мне судимым – она много страдала, в том числе и по моей вине.

– Хорошо. Ваша история удивительна и может выдавить пару слез из присяжных. Но, я представляю интересы своего клиента-ребенка и буду до конца отстаивать их в суде.

Старик вздохнул.

– На все воля Всевышнего. Мое любимое вероучение гласит:  Не будь побежден злом, но побеждай зло добром.

– Красивая фраза. Но, давайте ближе к делу, святой отец.  Итак, вы отказываетесь в досудебном порядке передать родительские права?

– Я не могу.

– Бросьте, миллионы родителей уже сделали такой шаг. Этого конечно можно было избежать, если бы они не нарушали права ребенка.

– Ваши так называемые права ребенка суть порождение дьявола. Ника резко изменила свое отношение ко мне поле того, как в школе стали преподавать этот предмет. Это там ей сказали, что отца можно не слушаться и если в семье не покупают все, что ребенок захочет, то семью можно поменять на более богатую. А Ника мечтает одеваться в красивые платья и ездить на дорогой машине.

Камера дрогнула влево-вправо, видимо я от удивления словами священника покачал головой.

– Ну а получение женщинами равных прав с мужчинами в двадцатом веке видимо тоже было порождением дьявола? А получение афропеоидами равных прав с белым?

– Это другое дело.

– Разве? Дети смогли получить равные права со взрослыми после сотен и тысяч лет рабского угнетения. Это я вам как юрист говорю! Если бы вы открыли любой закон, допустим, начала двадцать первого века, то у вас бы волосы дыбом стали от того, насколько бесправны и беззащитны были тогда дети. Да что законы – почитайте воспоминания современников того периода. Родитель мог заставить ребенка заниматься музыкой или иностранными языками, одеть его в одежду, которую сам ему выберет. Вам бы понравилось, если бы с вами так поступили сейчас?

– Я не отдам вам Нику»

Я выключил видеофон. Винтокрыл начал снижаться к посадочной площадке на крыше небоскреба, в котором я жил.

Чтож, визит к священнику помог собрать мне массу улик. Дело можно считать практически выигранным. Однако, для полноты картины я должен побывать в школе клиента, уточнить размер гонорара в Лиге сексуальных реформ и найти родителя номер два.

***

Школа, где училась Ника, располагалась в одном из наиболее неблагополучных районов города. На всякий случай я оставил свой винтокрыл на охраняемой посадочной площадке и решил пройтись пешком. Собственно, район внешне был похож на другие, но только количество убийств, грабежей и изнасилований здесь зашкаливало. Впрочем, нам адвокатам грех было жаловаться на это обстоятельство, потому как рост криминала увеличивал поток наших клиентов.

Я выбрал многолюдную улицу, напичканную видеокамерами. До школы оставалось чуть менее ста метров, когда дорогу мне преградил смуглый подросток азиатской внешности. Ковыряясь в зубах спичкой он с ухмылкой смотрел мне в глаза. Я хотел сделать вид, что ничего не заметил и собирался обойти его, но подросток вновь преградил мне путь. Чтож, придется вступить в диалог с этим юношей.

– Молодой человек, я бы хотел… Ай!

Резкий удар носком ботинка по-моей правой голени отбил у  меня всякое желание что-либо говорить. Я едва устоял на ногах, закусив губу до крови.

Подросток продолжал ковыряться в зубах, еще более нагло скалясь. Я огляделся по сторонам и увидел чуть в стороне еще пару его сверстников. В руках одного из них что посверкивало. Так, понятно, видеокамера.

– Ну что, козел, бабки сам отдашь или помочь?– парень смачно сплюнул мне под ноги.

– Давайте решим этот вопрос мирным путем, – я, потихоньку прихрамывая, начал пятиться от него в сторону школы.

– Мирным? – ухмыльнулся подросток, – да ты меня избить никак хочешь, а? Вон как кулачки свои сжал. Небось, своего ребенка через день бьешь, да?

– Послушайте, молодой человек, я адвокат и чту Детский кодекс… А, черт!!

Еще один удар ногой по бедру едва не обрушил меня на землю.

– Мы тебе сейчас засунем твой кодекс в одно место, а потом выложим видео в сеть, где все увидят как ты избиваешь бедных маленьких детей, понял?

Я кивнул. Мимо нас быстро проходили люди, старательно не замечая происходящего. Подросток сел на корточки и потянул меня вниз за рукав, заставив присесть рядом.

– Сколько?

Подросток пожал плечами.

– А сколько сам дашь?

– Ну, две сотни долларов хватит?

– Издеваешься?

В этот момент один из стоящих в стороне подросток подбежал к нам.

– Азиз, отпусти его. Это мой, ну, адвокат, – Ника откинула капюшон куртки с головы, – не сильно тебе досталось?

Я облегченно вздохнул и помотал головой.

Азиз скривил губы и прошипел.

– Он нам должен тысячу долларов. Если хочешь, чтобы он ушел тебе придется отработать бабки.

–Ладно, Азиз, ну ты че!

Азиз ухмыльнулся и, шлепнув себя по ляжке, ушел.

Девушка взяла меня под руку и повела в сторону школы.

– Ты это не обижайся на него.

Я хмыкнул.

– Нет проблем.

– Как там папаша – договорился?

– Нет. Он наотрез отказался. Будем судиться.

Ника повисла к меня на руке.

– Ух ты. Меня, наверное, в телевизоре покажут, да?

– Возможно. Дело обещает быть громким.

– А здесь ты че делаешь?

– У меня встреча с твоим куратором – нужно хорошо подготовиться к процессу.

Девушка кивнула и повела меня в кабинет куратора. Я шел за ней и смотрел на ее тонкие щиколотки и упругие ягодицы, выпирающие сквозь ткань черных бриджей.

Ника резко повернула голову назад, заметила мой взгляд и улыбнулась. Я сделал вид, что любуюсь школьным садом и спросил.

– У тебя кроме Азиза еще есть здесь друзья?

– Полно. Ахмад, Арслан, Саид. Они иногда к моему отцу ходят по пятницам.

– Гмм… это они у твоего отца научились так со взрослыми общаться?

– Не, они отца вообще не слушаются. Только молитву вместе с ним почитают, а как он начнет с ними разговор какой нудный про Бога там или Аллаха так они сразу и отваливают.

***

– Какое счастье, когда права ребенка находятся под защитой закона, господин адвокат! – ворковала не переставая куратор Ники Анна, – и какое счастье, что наша славная девочка, наконец, получит достойную ее семью!

– Ну, нужно еще дождаться вердикта присяжных, – прихлебывая чай, ответил я, – и все же, давайте вернемся вот к такому вопросу, Анна. Скажите, Ника жаловалась ли вам до этого на своего родителя номер один? Я имею в виду нарушения ее прав.

Анна задумалась на мгновенье.

– Ника очень разносторонний ребенок. И очень толерантный.

– Да что вы, – я вспомнил встречу с Азизом, – нельзя ли поподробнее? Это может пригодиться в процессе.

– О, с удовольствием, – Анна поправила прическу, – может еще чаю?

– О, благодарю вас, – я решительно прикрыл чашку рукой, – итак?

– Как-то раз Ника пошла с одноклассниками на экскурсию в городскую библиотеку. Их новый преподаватель плохо ориентировался в нашем городе и они немного заблудились. Так вот по дороге им встретился подросток-афропеоид, пинавший банку кока-колы и находившийся под влиянием некоторых ммм… медикоментозных веществ. Ника предложила преподавателю спросить у афропеоида как пройти в библиотеку, на что учитель сказал ей, что вряд ли этот юноша может указать туда дорогу. Представляете, какой фашист?

Я энергично закивал.

– Ника тут же вызвала по телефону полицию. Учителю повезло, и он отделался всего лишь месяцем исправительных работ и пожизненным лишением права вести образовательную деятельность. Как видите, наши уроки толерантности всегда были на высоте и на окружных олимпиадах наши ученики регулярно занимают первые места!

– А что все-таки насчет родителя номер один?

– Ах да, простите, совсем отвлеклась. Может еще чаю? – Анна приблизила ко мне свое лицо.

– Благодарю. Так вы хотели сказать…

– Ее, так называемый родитель номер один, всегда мне не нравился. Религиозный фанатик! Удивительно, что он до сих пор еще на свободе!

– Власти в последнее время стали снисходительно относиться к верующим. У вас были какие-нибудь претензии к отцу Ибрагиму?

– Конечно, были! Представляете, однажды он заявляется в школу и начинает поздравлять всех детей с каким-то своим непонятным праздником. Мол, кто-то там воскрес. И пытался их поцеловать по три раза. Правда он быстро это дело прекратил после того, как старшеклассницы, прошедшие усиленный курс сексуального поведения показали ему, как нужно целоваться, – Анна захихикала, прикрыв рот рукой.

Я усмехнулся.

– Кстати, вот еще вспомнила, – затараторила Анна, – когда Нике было десять лет, отец Ибрагим пытался запретить посещать ей уроки сексуального поведения. Нет, вы подумайте, какой лицемер! Но мы его быстренько поставили на место, предложив на выбор не мешать посещать уроки или потерять права родителя.

– Благодарю вас, Анна, за сотрудничество, ваша информация весьма пригодится в нашем процессе.

***

Сигнал видеофона разбудил меня следующим утром. На экране виднелась мордашка Дианы. Я нажал кнопку.

– Привет, подруга.

– Привет, чувачок. Ты один что-ли? – Диана пыталась разглядеть в камеру, нет ли кого в моей постели. Спрашивается, какой ей интерес, если мы переспали когда-то пару раз.

– Один, подруга. Чем обязан?

Диана злобно усмехнулась в экране.

– Врешь ведь, извращенец. Ладно. Тут ко мне обратился за помощью один уважаемый гражданин.

– Неужели? Какой-нибудь завязавший наркот?

– Не, чувачок, круче. Ты тут дело раскручиваешь по девочке. Нике, да?

Я сглотнул и привстал на постели.

– Так вот мой клиент – ее родитель номер один.

– Плохи же твои дела, если ты берешься защищать в таком деле священника.

Диана показала мне средний палец.

– Ты же знаешь, если за дело берусь я, то со мной лучше не связываться – поэтому советую тебе отозвать иск и я обещаю, что не буду сильно скручивать тебе яйца в процессе.

– Мне плевать. Я всегда довожу начатое до конца.

– Ну смотри сам, чувачок. Подумай. Где меня найти сам знаешь.

Экран видеофона погас. Я сбросил одеяло на пол.

– Мой господин желает еще? – киберкукла подползла ко мне по кровати, колыхая упругими блестящим грудями и игриво покачивая бедрами. Я взял в руки пульт и выключил RT567.

Да, денек начался погано. Эта крашенная сучка Диана редко проигрывает и как правило играет очень жестко. И если она взялась за дело по оспариванию лишения родительских прав, да еще где родитель священник – значит не все так просто, как мне показалось с первого раза. Пора мне уже пообщаться с Лигой и насчет аванса и вообще общественной поддержки и пиара.

В дверь позвонили. Кого еще там принесло? Я накинул халат и подошел к экрану камеры наружного наблюдения. На улице стояла Ника.

***

– Как ты нашла меня?

Ника прошла в комнату и встала у окна. Сегодня она была одета совсем не так как в нашу последнюю встречу: зеленое платье, открывающее плечи и грудь, туфли на высоких шпильках,.

– Клевый вид. А что у всех адвокатов такие…, – девушка запнулась подбирая слово, – большие жилища?

– Только у таких как я.

– Ты женат, да?

– Ты что пришла обсуждать мое семейное положение или может все-таки по делу?

Ника подошла к кровати и медленно потянула на себя покрывало, из-под которого торчали ноги киберкуклы. Фотоэлементы RT567 сработали и киберкукла снова активировалась, замурлыкав:

– Мой господин желает еще?

Ника прыснула смехом.

– А я то думала, что у тебя семья нормальная. Ну, жена и дети там.

Я усмехнулся.

– Ты напоминаешь мне своего родителя номер один. Может все-таки ты отзовешь свой иск? Он тебе многое расскажет про брак и прочие семейные ценности.

– Это он тебе сам расскажет. Ты ему кстати понравился.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, мы тут с ним вчера поговорили насчет дела. Он сказал, что виделся с тобой и сожалел, что ты занимаешься ну, всем этим.

– Это еще ни о чем, ни говорит. Скажи лучше – кто ему нанял адвоката?

Ника пожала плечами.

– Наверное, ему положен бесплатный адвокат.

– Бесплатное место на кладбище ему полагается. А такой дорогой адвокат как Диана работает только за очень большие деньги, уж поверь я –то знаю. Ты можешь узнать, кто ему помогает?

Девушка ничего не ответила и снова подошла к окну, любуясь видом на центральный городской парк.

– Я должен отработать с тобой ответы на каверзные вопросы. Ты можешь прийти завтра в мой офис?

Ника продолжала молчать и как будто искала что-то взглядом снаружи. Я подошел ближе.

– Кстати, а почему ты не в школе?

– А я сказала, что у меня встреча с адвокатом.

– Ах вот как. Ну ка давай марш на уроки.

Девушка быстро развернулась и посмотрела мне в глаза. Затем положила мне руки на плечи и поцеловала в губы долгим протяжным поцелуем. Краем глаза я заметил, что ее зеленое платье бесшумно слетело на пол. Ника прижалась спиной к стеклу, притянув меня к себе. В этот момент я опомнился и с трудом оторвался от губ девушки.

– Так нельзя. Уходи.

Девушка закрыла лицо руками, затем схватила в охапку платье и выбежала в дверь.

***

– С чего это вы вдруг просите повышенный гонорар, господин адвокат? – председатель местного отделения Лиги сексуальных реформ громко барабанил толстыми волосатыми пальцами по столу. – Дело-то стандартное и гонорар здесь положен стан-дарт-ный. Вы же сами говорите, что все доказательства против родителя номер один Ники. Я бы сам пошел в суд, да врачи запрещают мне волноваться. А я буду очень сильно волноваться, когда увижу этого святого отца, да! Бедная девочка, как она могла столько лет терпеть все это. Ну, ничего, у меня есть на примере прекрасная пара родителей – Петр и Карл.

– Дело было стандартным до того момента, пока у священника не обнаружился адвокат. Адвокат, который прекрасно знает все тонкости ювенальных судов, и который не проиграл практически ни одного дела,– я старался не повышать голос, – это будет не простая формальность, а серьезный процесс, который будет освещаться в прессе.

Председатель снял очки и стал протирать их полой пиджака.

Я продолжил.

– Мне нужно будет серьезно подготовиться к суду. Я также планирую съездить к родителю номер два Ники.

– Хорошо. Напишите необходимую сумму на заявке и отнесите секретарю, – председатель устало откинулся в кресле, – у нас есть бюджет для таких случаев.

Я кивнул и уже встал, собираясь уйти, как председатель жестом остановил меня.

– Мы давно сотрудничаем с вами и всегда оставались довольны вашей работой. Пожалуй, вы правы, дело будет громкое. Пусть оно и кажется на первый взгляд самым тривиальным. Однако, нам придется здесь дать бой священнику. Вы ведь понимаете о чем я.

Я часто закивал головой и присел обратно.

– Важно не просто забрать ребенка. Важно показать, что у таких как они детей в принципе быть не должно. И их самих давным-давно уже быть не должно. Подумать только – середина двадцать первого века, а все еще находятся кто-то, кто верит в эти сказочки для сумасшедших. Да-да. И, поговаривают, будто такие люди есть даже там, – председатель показал взглядом на потолок.

– Сделаю все возможное, чтобы Ника обрела счастье.

– Идите, – председатель махнул рукой, – жду от вас хороших новостей.

***

– Госпожа Ольга?

– Нет, я ее супруга. Проходите, – женщина с засалившимися волосами в грязноватом халате открыла мне дверь и впустила в убогую хибару. Я вошел в дом и поморщился от затхлого запаха старого тряпья и сладковатого аромата марихуаны.

В кресле напротив сидела родитель номер два Ники. Она неподвижно смотрела в экран телевизора застывшим стеклянным взглядом. В руке у женщины дымился косяк. Одета Ольга была также в поношенный халат. Глубокие мешки под ее глазами были заметны даже в полумраке комнаты.

– Она в норме. Сейчас придет в себя, – хмуро бросила супруга Ольги. – А вы кто, налоговый инспектор?

– Я адвокат. Мне нужно поговорить с Ольгой наедине.

– Кто адвокат? Полиция пришла? Мне нужно зачитать мои права! – вскинулась вдруг Ольга, вертя во все стороны головой.

–Тише-тише, милая, – успокоила Ольгу ее подруга, – он не из полиции. Он адвокат, пришел к тебе. Я вас оставлю ненадолго, схожу за джином в лавку.

Я благодарно кивнул и подсел поближе.

– Итак, госпожа Ольга. Я адвокат вашей биологической дочери Ники, веду ее дело по иску о передаче ребенка в надлежащую семью.

Женщина затянулась косяком и протянула мне.

– Будешь?

– Спасибо, нет. Итак, продолжим. Вы отказались от прав на дочь через год после ее рождения в пользу Лиги сексуальных реформ. Вы не могли бы подписать письменное заявление о том, что…

– А ведь я тебя знаю.

– Простите?

– Неужели забыл? – женщина зло усмехнулась и придвинулась ко мне, дыша в лицо запахом перегара. – Свинг-вечеринка в зоопарке. Тогда они только входили в моду.

Я вгляделся в лицо Ольги. Что-то смутное знакомое виделось мне в чертах ее лица, но как я ни старался я не мог ее узнать.

– Ты был тогда совсем молодым.

– Извините, вы меня с кем-то путаете.

– Да не путаю я тебя ни с кем, козел, – Ольга затянулась косяком и закашлялась, – я всех вас помню до одного. И тебя тоже помню.

– Давайте лучше поговорим о вашем муже и браке с ним. Ваш бывший супруг утверждает, что не является биологическим отцом ребенка. Это правда?

Ольга потушила косяк о ручку кресла.

– Вроде как да.

– Вы не могли бы подписать заявление…

– Сколько?

– Простите?

– Я говорю сколько дашь денег за то, чтобы я тебе подписала твои бумажки.

Я огляделся по углам – антирадар не пищал, значит камер тут нет.

– Триста долларов.

– Пятьсот.

Я вздохнул и сказал.

– По рукам.

После того как деньги перекочевала в карман Ольги та быстро подписала заявление о фактах нарушения прав ребенка родителем номер один. Я захлопнул чемодан и уже собирался уходить, когда Ольга поманила меня пальцем. Я подался вперед, стараясь дышать ртом.

– А ты знаешь, что Ника родилась как раз аккурат через девять месяцев после той зоо-вечеринки?

***

Я не помню как сел в винтокрыл и включил автопилот. Я держал перед собой цифровое фото Ники из досье и тупо смотрел на него. Рыжим я не был. Хотя цвет глаз серый как у меня. Сами глаза… глаза такие же как у матери. Что еще? Нет, не похожа на меня ни капельки. Да и вообще не спутала ли меня с кем-то другим эта укуренная лесбиянка?

Ту вечеринку в зоопарке я припоминаю фрагментами. Когда после очередного прихода я открывал глаза то обнаруживал себя под голым женским телом, совершающим характерные движения и издающим подобающие сему занятию звуки. Но эту дамочку я не могу вспомнить. То есть, я не помню ее лица. Нет, не может быть. Хотя, что гадать – нужно срочно сдать ДНК-тест и сравнить с ДНК Ники. Я нашел на навигаторе адрес ближайшей ДНК-лаборатории и направил винтокрыл в ее сторону.

***

Диана вбежала в мой офис как обычно, без приглашения, промелькнула мимо секретарши и с разбега плюхнулась на стул, чуть не забрызгав себя кофе из кофейни, который притащила с собой

– Привет!

– Привет!

– Завтра предварительное слушание и отбор присяжных.

– Я в курсе.

– Не хотела бы тебя огорчать, но, так и быть по старой дружбе скажу.

Я хмыкнул.

– Валяй.

– Тебе ждет один неприятный сюрприз.

– То есть?

– Я не буду тебе говорить в чем дело. Иначе это не будет сюрприз, ха-ха. Скажу только, что тебе пора начинать набрасывать проект мирового соглашения.

Я привстал из-за стола и опершись руками посмотрел сверху вниз на Диану. Ее маленькие груди как всегда выглядели безупречно.

– Ладно, хватит блефовать. Лучше скажи, кто тебя нанял?

Диана усмехнулась

– Скоро узнаешь, чувачок. И, кстати, как насчет того, чтобы тряхнуть стариной и оттянуться? Я знаю один неплохой загородной отель у озера.

Диана взяла меня за кончик галстука и потянула к себе. Я выдернул свой галстук из ее рук.

– Вот как, – брови Дианы удивленно изогнулись, – ты случайно не стал эээ… сторонником однополой любви? Или может ты уже вовсю трахаешь свою юную клиентку?

Я нажал кнопку звонка.

– Жанна, проводите, пожалуйста, до выхода нашу гостью.

– Да, конечно. Тем более, что у нас тут еще посетители. Думаю, вам стоит их принять.

Диана встала.

– Чтож, тогда до завтра.

Я молча кивнул и махнул рукой в сторону двери. Через минуту я нажал кнопку.

– Жанна, кто там пришел?

– Журналист с федерального телеканала и его оператор. Хотят взять интервью у вас по завтрашнему слушанию.

– Хорошо, пригласите их.

Дверь открылась и в кабинет вошли двое мужчин. Один нес камеру, другой, в короткой стрижке бобриком и очках быстро пожал мне руку.

– Мы бы хотели задать вам несколько вопросов по иску Ники к родителю номер один. Вы, не против, я надеюсь?

– О, конечно нет. Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы.

– Окей, тогда сразу же приступим.

– Скажите, пожалуйста, вы давно ведете такие дела и как часто добивались удовлетворения исков детей к родителям?

– Я практикую уже более эээ…ну почти десять лет. Из них большую часть я выступаю адвокатом в ювенильных судах. И, как правило, почти все дела выигрываю.

– Чего вы хотите добиться в суде? Не кажется ли вам, что разлучать родителя номер один с дочерью слишком жестоко?

– Моя клиентка хочет добиться передачи родительских прав к Лиге сексуальных реформ. И у нее есть на это полное право, защищенное законом. Напомню, что статья третья Детского кодекса гласит: «Каждый ребенок имеет право информировать о любом нарушении его прав родителями и требовать через суд передачу родительских прав к надлежащим компетентным родителям или специализированным организациям, защищающим равенство прав детей и взрослых». Ника хочет вначале, чтобы ее взяла под свое крыло Лига. А потом мы планируем воспользоваться новеллами в законодательстве и провести конкурс среди компетентных родителей на право заключить контракт с девочкой на ее воспитание до достижения совершеннолетия.

– Как отразился на психике девочки тот факт, что ее родитель номер один священник?

Я развел руками.

– Пока трудно судить, точно могут сказать эксперты-психологи, которых мы обязательно привлечем к участию в процессе. Но уже сейчас я могу заявить, что Ника нуждается в том, чтобы ее срочно изъяли из дома, где она живет со своим родителем. Когда я читал ее электронный паспорт ребенка, где она ежедневно информирует школу о порядках, царящих в семье, то у меня волосы дыбом встали. А уж рапорты службы ювенальных приставов, приходивших с проверками к ним домой еженедельно это вообще кошмар!

– О, нельзя ли поподробнее? Нашу передачу смотрят миллионы сограждан и будет лучше, если они узнают, как подобает себя вести компетентным родителям.

– Пожалуйста. Начнем с того, что в холодильнике были обнаружены просроченные сырки и молоко. Далее. Отец Ибрагим постоянно запрещал Нике реализовывать ее право на половую свободу в общении со сверстниками и сверстницами. Он понуждал ее посещать занятия по музыке и бальным танцам не получив на это ее надлежащим образом оформленного согласия. Также он понуждал ее читать так называемые священные книги, тяжело травмируя хрупкую психику ребенка и нарушая тем самым ее право на свободу выбора модели поведения. И так далее и так далее. Я мог бы еще долго перечислять, но… оставим эти подробности для суда.

– Конечно, господин адвокат. Большое вам спасибо!

Журналист подал знак оператору и тот выключил камеру.

***

-Встать, суд идет!

Судья важно прошел на возвышение, шурша алой мантией, оглядел поверх очков зал, полный зевак и журналистов, и сел.

– Прошу садиться.

Зал с шумом выдохнул. Я посмотрел в сторону ответчика. Отец Ибрагим мял в руках бумагу, испещренную записями. Он мягко улыбнулся девочке. Ника отвела взгляд.

Диана зло ощерившись показала мне неприличный жест, так, чтобы никто кроме меня не видел и, как ни в чем ни бывало, преданно уставилась на судью.

– Адвокат истца, встаньте! Вы продолжаете поддерживать заявленный иск? Или, возможно, готовы прекратить слушание дела за примирением сторон?

Я поднялся, поправил галстук и ответил.

–Ваша честь, истица поддерживает иск. Мы просим передать родительские права истицы компетентным родителям, назначенным судом из числа пар, рекомендованных Лигой сексуальных реформ. Мы считаем, что дальнейшее пребывание истицы у родителя номер один нарушает ее право на компетентное детство. Кроме того…

Судья жестом остановил меня.

– Ваша позиция понятна, господин адвокат. Адвокат ответчика?

Диана встала.

– Ваша честь, ответчик не признает иска и считает, что обладает навыками, необходимыми для реализации права истицы на компетентное детство.

Судья кивнул.

– Хорошо. Слушание дела начнем ммм… допустим послезавтра. А сейчас я предлагаю сторонам отобрать присяжных. Прошу вас, господин адвокат!

Я вышел вперед и подал знак приставу вызвать первого кандидата в присяжные.

В зал вошел длинноволосый молодой человек в майке и в кожаных штанах. Его руки и шея были испещрены цветными татуировками. Принеся присягу на конвенции объединенных наций он занял свое место на скамье допроса свидетелей. Я взял в руки его досье и подошел поближе. Так, двадцать девять лет, состоит в браке, двое детей. Работает автомехаником. Ага, три предупреждения ювенальной службы за оставление детей без присмотра, результаты ежеквартального тестирования на компетентное родительство удовлетворительные. Похоже, парень, сегодня не твой день.

– Прошу вас изложить права ребенка, указанные в статье первой и третьей Детского кодекса.

– Эээ… каждый ребенок имеет равные права со взрослыми определять модель своего поведения в обществе и семье. Также ребенок имеет право на компетентное детство, включая право самому определять свое отношение к эээ…

Парень почесал в затылке.

– Продолжайте.

– А также ребенок имеет право требовать прекращения родительских прав в случае, если родители нарушают его право на компетентное детство.

– Скажите, что вы понимаете под компетентным детством?

– Это когда у ребенка есть все условия, игрушки, своя комната, еды достаточно, родители не обижают.

– И все?

– Вроде как да.

– А право на сексуальное просвещение?

Парень нахмурился.

– Ну, когда ребенок подрастет мы расскажем ему откуда берутся дети.

Я торжествующе посмотрел в зал и спросил.

– А как же право на полную информацию о различных видах половых отношений? Вашему старшему ребенку сколько лет?

– Девять.

– Вы уже ознакомили его с…

Парень вскочил.

– Я не обязан в таком возрасте давать смотреть ему… такие фильмы! Наш куратор подтвердил, что родители имеют право до  двенадцати лет не знакомить своих детей с такой информацией!

Я усмехнулся и посмотрел в сторону Дианы – она пролистывала страницы досье кандидатов, насупив брови.

– Ваша честь, я прошу отвести данного кандидата из списка.

– Ходатайство, удовлетворено! Следующий?

– Да, ваша честь!

Пристав подвел к трибуне свидетелей очередного кандидата. Это была полная женщина лет за пятьдесят, обвешанная дешевой бижутерией с ярко накрашенными губами. В ее досье было указано, что она состоит в однополом браке уже двадцать лет. Домохозяйка. Ее супруга работала школьным гинекологом. Воспитывают приемного ребенка. Мальчику семнадцать лет. Состоит на учете в наркокомитете.

– Сколько лет ваш ребенок употребляет вещества, изменяющие психику?

Женщина стала загибать пальцы.

– Около трех лет, точно не скажу.

– Как скоро вы проинформировали его о негативных последствиях употребления этих препаратов?

– Как только узнала. Я сразу сказала ему, что чрезмерное употребление наркотиков может причинить вред его здоровью и попросила использовать только одноразовые шприцы!

– Благодарю вас! Ваша честь – прошу внести данного кандидата в список присяжных!

Я отобрал еще нескольких кандидатов, после чего пришла очередь Дианы провести отбор такого же количества присяжных заседателей.

Диана заняла мое место и попросила пригласить следующего кандидата. В зал вошел пожилой мужчина, опирающийся на трость. Проковыляв к свидетельскому месту он начал отвечать на вопросы Дианы.

– Скажите, ваши дети уже взрослые?

– Да, им уже много лет, у них самих совсем большие дети. У меня два сына и одна дочь, шесть внуков.

– Ваши дети не состоят в однополых браках?

Старик возмущенно фыркнул.

– Они нормальные люди, черт возьми.

Зал возмущенно загудел. Диана продолжила опрос.

– А на занятия по сексуальному разнообразию ваши внуки ходят?

– Все мои дети воспользовались правом замены этих занятий на другие, пока им не исполнилось двенадцать лет.

– Благодарю вас, вы свободны. Ваша честь, данный кандидат подходит к работе в жюри! Следующий!

Отбор кандидатов в жюри у Дианы продвигали сегодня туго. Большинство кандидатов она отводила – слишком явно стремились показать свою лояльность требованиям детского кодекса.

Очередным кандидатом в жюри оказался молодой рыжеволосый мужчина с бегающими глазами. Я пролистал его досье. Ого, десять предупреждений полиции за понуждение к сексуальным отношениям несовершеннолетних без уведомления куратора. Так, ну такому Диана сразу заявит отвод.

Диана вышла вперед.

– Вы не меняли родителей до достижения совершеннолетия, это был ваш свободный выбор?

– Да.

– Да, в смысле вы любили своих биологических родителей?

Мужчина на минуту замялся с ответом.

– Я заключил с ними контракт о надлежащем содержании.

Диана кивнула.

– Ваша честь, я закончила отбор!

Странно, этот кандидат будет гарантировано голосовать в нашу пользу, а она его включает в число присяжных. Видно совсем дела плохи с кандидатами. Я злорадно усмехнулся и представил с каким выражением лица Диана выслушает вердикт жюри.

***

– Итак, представь себе, что ты в суде на допросе. Ты слушаешь меня? – я шагал по кабинету из угла в угол, изредка поглядывая в сторону Ники.

Девушка забралась в кресло с ногами и листала какой-то женский журнал. Я уставился на Нику, а потом на свое отражение в стенном зеркале. На мгновение мне показалось, что мы похожи как брат и сестра.

– Эй, ты с нами?

Ника кивнула и достала сигарету. Я посмотрел в сторону Жанны, которая сидела в углу и стенографировала.

– Итак, вопрос. Ваш родитель номер один пытался без вашего согласия принудить вас исповедовать религиозный культ?

– Ну, пытался. Книжки там всякие читал. Слова какие-то чудные произносил.

– Ты, пойми. Тебя будет допрашивать после меня адвокат, который таких как ты за пару минут раскалывает.

Девушка пожала плечами. Я продолжил.

– Ты должна ответить, что твой отец каждый день заставлял тебе молиться, читать священные книги и соблюдать заповеди. Запомнила?

– Вроде да.

– Ладно. Дальше пошли. Я тебе спрошу – принуждал ли тебя отец убираться дома, мыть посуду, полы. Что ты должна ответить?

– Ну, да, просил меня прибрать свою комнату, выкинуть мусор.

Я вздохнул.

– Не так. Надо сказать – каждый день заставлял убираться, а не просил! Поняла?

– Ну, поняла.

– Ладно, на сегодня уже хватит. Жанна, проводите клиентку.

Секретарша выключила машинку для стенографии и пригласила девушку к выходу. Ника покачала головой.

– Господин адвокат, мне нужно сказать вам кое-чего.

Я смерил девицу взглядом.

– Жанна, оставь нас.

Секретарша обиженно хмыкнула и вышла.

– Я извиняюсь.

– За что?

– Ну, за тот раз. Я, правда, думала…

– Не надо. Лучше вот что сделай. На углу улицы есть лаборатория по ДНК-тестированию – нужно найти твоего биологического отца. Тест займет у тебя пару минут. Счет оплатит Лига. Сделаешь?

Ника кивнула.

– Ну, иди. Тест отдашь мне завтра перед судом.

***

– Адвокаты сторон, прошу подойти ко мне!

Я вытер пот со лба и быстрым шагом подбежал к судейской кафедре. Рядом со мной тут же встала Диана, как – будто нечаянно касаясь меня своей грудью.

Судья придвинулся к нам и негромко сказал.

– Господа адвокаты, пора бы уже закругляться. Я хочу успеть до обеда рассмотреть дело. Вы уже, по-моему, представили все доказательства и свидетелей. Так?

Я посмотрел на Диану. Та слегка изогнула спину и приблизила свое декольте поближе к судье.

– Ваша честь, да, нам пора переходить к судебным прениям. Но мой клиент хочет сделать одно важное заявление.

Судья нахмурился.

– Только быстро.

– О, ваша честь, уверяю вас, это не займет много времени, – Диана с ехидцей покосилась в мою сторону.

Мы разошлись по свои углам.

Сегодняшнее слушание уже успело порядком утомить обе стороны, судью, жюри и полсотни зевак в зале. Стандартный процесс по лишению родительских прав обычно занимал не более получаса и был скорее формальностью, чем полноценным судебным заседанием. Слишком очевидным и предсказуемым был итог.

Однако, сегодня слушание шло уже пятый час подряд, перемежаясь перекрестными допросами свидетелей и перепалками адвокатов.

Положение ответчика между тем складывалось все хуже и хуже, судя по взглядам присяжных, которыми они награждали отца Ибрагима по мере изучения улик. Казалось, еще немного и все они перескочат через ограждение и начнут душить священника. Ну, пожалуй, что и не все: парочка заседателей была явно на стороне ответчика.

Я перевел дух и быстро взглянул на Нику. Она сосредоточенно красила ногти лаком вишневого цвета и, казалось, сидела здесь совершенно случайно. Я засунул руку в карман и нащупал свой ДНК-тест. Я получил его еще вчера, но так и не ознакомился с результатом.

Тем временем к свидетельскому месту вышел священник, достал очки и положил перед собой лист бумаги. Отец Ибрагим беззвучно шевелил губами, опустив глаза, затем перекрестился.

Судья нетерпеливо спросил:

– Ответчик, мы слушаем вас.

Отец Ибрагим кашлянул и начал, запинаясь, читать.

– Уважаемый председатель, уважаемые присяжные! В целях соблюдения требований закона в отношении равенства прав не только родителя и ребенка, но и иных прав, я хочу сделать следующее заявление. Данный процесс в отношении передачи моих прав родителя в целях соблюдения прав ребенка на компетентное детство не может быть рассмотрен в этом суде. Я прошу прекратить слушание дела.

Зал удивленно загудел, журналисты вытянули микрофоны в сторону священника. Я чуть не вскочил заявить протест, но судья опередил меня возмущенным окриком.

– Ответчик, вы понимаете что несете? Какое прекращение дела?

Отец Ибрагим снова кашлянул и продолжил.

– Данное дело не может слушаться сегодня потому, что я …

Священник замолчал и посмотрел в сторону Дианы. Та отчаянно шипела ему что-то и махала рукой.

– … я вступал в …половые отношения с истицей с ее согласия в течении нескольких лет до настоящего процесса. В связи с этим прошу…. слушание дела прекратить и передать его в суд по защите сексуальных прав.

Зал взревел. Я вскочил.

– Протестую! Данное заявление надумано! Прошу допросить истицу – никаких половых отношений между ней и родителем номер один не было! Это уловка, чтобы затянуть процесс!

Я взглянул на Нику. Ее лицо стало пунцовым.

– Папа, ты что! Я же ни с кем, даже..

Судья поманил нас пальцем. Мы подбежали с Дианой к его кафедре.

Судья почти перегнулся через стол к нам и зашипел.

– Адвокат ответчика. Это что еще за балаган? Почему вы сразу не сделали заявление?

Диана пожала плечами.

– Ответчик долго не мог решиться сделать заявление. Это его право.

Судья вздохнул.

– Адвокат истицы, к сожалению, я вынужден прекратить дело в связи с заявлением ответчика и передать его в суд по защите сексуальных прав.

– Но, ваша честь, вы же прекрасно видите, что это заявление на самом деле злоупотребление правом и наглая ложь! Истица отрицает факт половых отношений!

Судья усмехнулся и развел руками.

– Это будет устанавливать уже другой суд.

Отчаянная мысль пришла мне в голову и я буквально прокричал

– Я прошу объявить перерыв пятнадцать минут!

– Зачем? – вопросил судья.

– Я хочу представить доказательства лжи ответчика!

– Хорошо, – устало сказал судья и стукнул молотком, – объявляется перерыв.

***

Я не сразу нашел то, что искал. Городская библиотека находилась в том же здании, что и суд, но уже давно не работала. Я с трудом уговорил пристава пустить меня внутрь. Войдя в помещение, я сразу бросился к электронному каталогу, но он был отключен. Стукнув кулаком по стене, я метнулся к запыленным книжным полкам. Наконец я увидел заветные золоченные корешки – это было именно то, что надо. Схватив несколько книг, я помчался в зал заседаний.

Судебный пристав вызвал судью и процесс продолжился. После первого удара молотка я встал.

– Ваша честь, у представителей истицы есть ходатайство.

Судья буркнул.

– Огласите, пожалуйста, его поскорее.

Я набрал в легкие воздух и начал.

– Согласно процессуальному кодексу лица, свидетельствующие в суде, обязаны говорить правду под угрозой уголовного наказания.

– Ближе к делу.

– В статье второй того же кодекса оговорено, что ранее принятые кодексы также могут применяться.

– К чему вы клоните, господин адвокат?

– Ваша честь, прошу меня дослушать! Итак, в предыдущей редакции кодекса указывалось на то, что граждане, придерживающиеся определенных мировоззрений, приносят присягу на священной книге своей религии. Эта норма не была отменена и я прошу вас обязать ответчика поклясться, что он говорит правду!

Я подхватил все священные книги, что я смог найти в библиотеке и положил их у места свидетеля. Я позволил себе кинуть победоносный взгляд на Диану и ее клиента.

Судья почесал в затылке.

– Да, я помню это правило. И, действительно, норма действует. Приводите ответчика к присяге.

Отец Ибрагим, моргая глазами, посмотрел на меня. Диана что-то старательно печатала в видеофоне или делал вид, что печатает.

Пристав разложил перед отцом Ибрагимом несколько книг и отошел на несколько шагов в сторону.

– Ответчик, клянетесь ли вы говорить правду и только правду и ничего кроме правды?

– Клянусь, – тихо сказал священник.

– Не слышу! – рявкнул судья.

– Клянусь!

Я медленно опустился на стул и закрыл глаза рукой.

– Ответчик, вы подтверждаете, что ваше заявление правда?

– Я… Да, подтверждаю.

Судья кашлянул.

– Если это все, то я хочу огласить свое определение. Итак…

Я снова вскочил.

– Ваша честь, я хочу также сделать заявление.

Судья кивнул.

– Ваша честь, ответчик солгал и оклеветал свою дочь. Я прошу ознакомиться с содержанием биокарты истицы, раздел детской гинекологии. Там сказано, что истица – девственница! Кроме того, в ежедневном дневнике мониторинга поведения родителей, который вела Ника, в разделе сексуальные отношения с близкими родственниками ни указаны подобные сведения!

В зале загудели зрители, часть из которых стала фотографировать Нику.

– Достаточно, адвокат, – судья стукнул молотком по столу, обитому зеленым сукном, – слушание дела объявляется прекращенным ввиду подсудности ответчика суду по сексуальным правам детей. Все свободны. Кроме истицы.

***

– Прошу вас следовать за мной, – тетка в униформе ювенальной службы с каменным лицом привычно смотрела куда-то в сторону, а не в лицо Нике.

Девушка испуганно вертела головой.

– Мы же выиграли дело! Чего вы от нас ходите?

– Да, действительно, – я поискал взглядом судью, но того как ветром сдуло, едва зал заполнили сотрудники ювенальной службы в серой форме мышиного цвета. – По факту получения судебного решения мы планировали перевести вещи Ники в другое место. Чтобы она жила отдельно. А потом заключили бы контракт на содержание с новой семьей.

– Согласно установленному порядку мы обязаны немедленно изымать детей, чьих родителей лишили родительских прав и размещать их в наших домах Лиги сексуальных реформ под присмотром воспитателей.

Я похолодел. Действительно, я забыл об этом правиле и сейчас Ника должна была подчиниться. Отойдя чуть в сторону, я огляделся. Все входы были перекрыты, а на руки Ники уже надели наручники и повели к выходу.

– Куда вы хотите ее увезти?

Тетка хмыкнула.

– Не положено информировать до передачи в новую компетентную семью. Эй, ребята – берите девчонку и айда.

Приставы подхватили под руки Нику и едва ли не волоком потащили ее в грузовой винтокрыл.

Ко мне подошла Диана.

– Ну что, чувачок, похоже ты действительно не трахнул девочку.

Я отмахнулся.

– Отстань, не до тебя.

– А зря, чувачок. То, что я знаю могло бы тебе пригодиться.

– Что ты имеешь в виду?

– Знаешь куда повезут сейчас твою подружку? К твоему любимому заказчику – председателю городского отделения Лиги. Они давно ждали такую… неопытную. Она же на вес золота буквально. Сейчас же срок сексуального воспитания начинается с рождения ребенка, а тут прям у них под носом такой редкостный экземпляр. Непорочная дева.

– Зачем она им нужна?

– Как зачем? Для сексуального воспитания и разнообразия. Я ведь хотела как лучше. Я, правда, не знала, что она еще…

– Кто тебе заплатил за ведение дела?

– Никто. Я же выросла в том районе. А отец Ибрагим крестил меня.

Диана достала из кармана маленький серебряный крестик и поцеловала его.

– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Это я придумала ход с признанием в педофилии – мы бы выиграли время и развалили в итоге дело.

Я покачал головой. Оглядевшись я увидел в зале стайку смугловатых подростков с Азизом. Они что-то оживленно обсуждали с отцом Ибрагимом. Я направился с Дианой в их сторону.

– Послушай, – начал я.

Азиз сплюнул на пол.

– Отвали.

Дружки Азиза недобро посмотрели на меня.

Отец Ибрагим положил руку на плечо Азиза.

– Не надо так. Мы с Дианой обжалуем действия ювеналов. Так ведь, Диана?

Диана вздохнула.

– Падре, простите меня. Боюсь мы напортачили. Я строила вашу защиту думая, что Ника давно уже…ну вы меня понимаете. И в биокарту в ту графу я даже и глядеть не стала – думал на ней пробнегде ставить. Тем более, что она общается вот с этими, – Диана кивнула в сторону подростков.

– Что это значит? – встревожился отец Ибрагим.

– Ее повезли к Председателю Лиги. К нему сразу увозят всех изъятых детей, которые еще… не были ни с кем. А потом они бесследно исчезают. Мне об этом мои знакомые полицейские рассказывали.

– Но ведь они же борются за права детей! Они же их должны защищать. – отец Ибрагим тяжело задышал.

– Ибрагим-хазретлери, – Азиз нетерпеливо взял священника за локоть, – я знаю этих шакалов из Лиги. Мои ребята разберутся с ними, Иншаала.

Азиз бросил ключи от винтокрыла одному из подростков.

– Я поеду с тобой, – сказал я.

Азиз усмехнулся.

– Ты хоть дрался когда-нибудь?

– Я смогу помочь пробраться внутрь – Председатель меня знает.

– О, это другое дело, – Азиз хлопнул меня по плечу, – показывай дорогу, адвокат. Ибрагима-хазретлери бери с собой. Погнали, братья. Аллах акбар!

– Аллах акбар! Аллах акбар! – выкрикнули подростки.

***

Наши винтокрылы неслись над городом на предельной разрешенной скорости. Я вел машину на ручном режиме, включив аварийные огни. До здания Лиги было еще около десяти минут лета. Винтокрыл Азиза еле поспевал за нами – слишком много подростков залезло в его машину.

– Адвокат! – прокричал сквозь шум мотора священник – вы все еще верите в закон?

Я нажал на рычаги, прибавив скорости винтокрылу. Пока мы летели стало темнеть. Над городом сгустились тучи и стали посверкивать молнии. Видимость упала. Из тумана передо мной выросло здание небоскреба и я резко бросил машину влево.

– Отец Ибрагим, я не знаю!

– Вы помните какие-нибудь молитвы?

– Ни одной!

– Я хочу, чтобы мы вместе помолились!

Я резко бросил винтокрыл вправо, обогнув линию электропередач.

– Валяйте!

– Повторяйте за мной! – голос священника продирался сквозь рев моторов, – отче наш, сущий на небесах… да святится имя … да будет воля… и на земле… хлеб наш насущный дай… и прости нам долги наши… и не введи нас в искушение… ибо твое есть царство…аминь!

– Аминь! – повторил я за священником, вжимая рычаги почти в пол.

Отец Ибрагим продолжил.

– Во имя …милостивого…хвала господу миров, милостивому… тебе одному мы…веди нас прямым путем, путем тех, кого …не заблудших… аминь!

– Аминь! – снова повторил я и начал идти на снижение.

***

Наш винтокрыл приземлился первым. Выпрыгнув на землю, я осмотрелся: у здания было полно других машин. Обычно вечером здесь никого нет. С другой стороны это помогло нам остаться почти незамеченными.

Через несколько минут рядом приземлился винтокрыл Азиза. Подростки бесшумными тенями выскочили из машины наружу и побежали в темноте к зданию.

Азиз подбежал к нам. В руке у него был кривой нож.

– Ну что, адвокат, мы готовы.

– Я тоже.

–Возьми вот это – может пригодится, – Азиз протянул мне пистолет, – справишься?

– Я пойду один, – я осторожно взял в руки оружие и прикинул на вес в руке.

– Как скажешь, брат, – Азиз подал знак подросткам и они стали перебегать ближе к выходу.

Заткнув пистолет за пояс, я пошел к зданию по совещенному пустырю. Глазок видеокамеры повернулся в мою сторону. Я помахал ему рукой и позвонил в дверь.

– Кто? – рявкнул динамик.

– Я адвокат девочки, которую сюда привезли. Мне к председателю за гонораром!

– Подождите здесь, я уточню!

Через минут замок щелкнул, и дверь отъехала в сторону.

Я вошел внутрь помещения. За стойкой сидел охранник – темноволосый мужчина с ярко накрашенными губами и подведенными глазами. Он перегнулся через стойку и приторно улыбнулся.

– А мы с вами нигде раньше не встречались? – охранник положил свою руку на мою. Я стиснул зубы и улыбнулся в ответ, доставая из-за спины ствол.

– Может быть, вы были моим клиентом? Я часто веду бракоразводные процессы среди однополых пар.

– Ах, ну что вы. Я замужем за мужчиной моей мечты! А скоро нам дадут на воспитание мальчика из…

Я выхватил пистолет и ударил со всей силы по лицу охранника. Удар пришелся тому в висок и мужчина медленно осел вдоль стены. Я обошел стойку и нажатием кнопки открыл дверь.

В здание порвались один за другим подростки. В руках они были ножи и металлические прутья. Последним вбежал Азиз.

– Куда дальше, адвокат?

Я прислушался.

– Туда!

Мы побежали по длинному коридору, ведущему в спортзал. Подбежав к двери, я осторожно ее приоткрыл. В зале было несколько десятков человек – обнаженных мужчин и женщин. На первый взгляд это было похоже на обычную вечеринку свинг-клуба. Однако, приглядевшись получше я увидел, что все люди в зале были одеты в красные маски. Они радостно подбадривали стоящего в центре зала полного вислозадого мужчину, стоящего ко мне спиной.

Я открыл дверь пошире. Толстяк отошел в сторону и подал знак рукой. Толпа на мгновенье расступилась и я увидел Нику. Она была раздета и привязана к большему деревянному кресту. Толстяк воздел руки кверху и закричал:

– Принесите мне нож! Мы начинаем! Кто первый хочет попробовать, а?

В этот момент меня оттолкнул в сторону Азиз. Он вбежал в помещение и заорал.

– Аллаааа!!!

Вслед за ним ворвались подростки, вооруженные ножами и прутьями. Они набросились на участников «вечеринки», превращая их дряблые и некрасивые тела в кровавое мессиво.

В зале началась паника. Голые мужчины и женщины стали срывать свои маски и пытаться убежать, но подростки никого не выпускали из зала. Один за другим падали голые тела на пол, искромсанные ножами.

Я побежал к Нике. Толстяк сорвал с себя маску и я узнал председателя. Увидев меня он выхватил нож и занес его над телом девушки. Сам не помню как я нажал на спусковой крючок и сколько я выпустил пуль. Я стрелял до тех пор, пока не кончились патроны.

Очнулся я от толчков Азиза в плечо.

– Все нормально, брат. Машаллах, мы успели!

Я взглянул на бьющееся в конвульсиях жирное тело председателя. Пистолет выпал из моих рук с грохотом на пол.

– Тебе придется уехать отсюда, брат, – Азиз поднял пистолет с пола и убрал в карман – это только нам ничего не будет, мы же дети по закону, сам знаешь.

– А где Ника? – я огляделся по сторонам.

– Она с отцом Ибрагимом, брат.

– Я хотел бы увидеть ее.

Азиз кивнул и мы выбежали на улицу.

***

Отец Ибрагим сидел на траве, прижав к себе Нику, укутанную в покрывало. Он гладил ее по голове, что-то приговаривая и улыбаясь. Я подошел к ним и сел рядом.

Священник посмотрел на меня и сказал.

– Девочка очень напугана и не может сейчас говорить. Но вы не беспокойтесь – с ней все будет хорошо.

– Куда вы теперь? – спросил я, – скоро здесь будет полиция. Вас будут искать, как и меня.

– На все воля Господа. Азиз обещал переправить нас на юг к своим. А вы куда?

– Еще не знаю. Скорее всего на восток.

Ника повернулась в мою сторону и измученно улыбнулась. Я взял ее руку в свою.

– Я приеду за тобой.

Девушка кивнула и попыталась что-то сказать, но не смогла.

– Прощайте, отец Ибрагим. Прощай, Ника!

– Да благословит тебя Господь и сохранит тебя!

Винтокрыл, управляемый автопилотом, поднял меня в воздух. Сверху я видел, как подростки поливают бензином здание и угоняют винтокрылы убитых гостей.

Я полез в карман и вытащил скомканный конверт – результат своего ДНК-теста. Открыв иллюминатор, я выкинул конверт.

Что-то мешало мне сидеть в кресле. Я привстал и увидел книгу, похожую на те, что я притащил из суд. Я открыл ее на первой странице и прочел:

И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.

Аттилио

– Генерал, вы это всерьез про Кипр? И это после того как нас в прошлом году поимели в Ливии? – Брабанцио затянулся сигарой и пустил кольцо в потолок, – я вас не понимаю!

– Сенатор, – Аттилио поставил бокал на стол, – война есть война. Случаются и поражения. Но с нами или без нас Кипр снова сумеет сбросить десант Халифата в море.

Аттилио подошел к окну, выходящему на мост Риальто. Солнце уже почти село и на мосту зажелтела подсветка. Вдоль набережных неспешно скользили переполненные гондолы. Черные бронированные борта суденышек сливались с водой. Прожектора полицейских беспилотников изредка выхватывали из темноты силуэты туристов в бронежилетах. Господи, сколько же сегодня вас обретет вечный покой на дне каналов.

– И все же, генерал. В Ливии у нас вместе с американцами и англичанами было шесть дивизий! Шесть! Сотни боевых роботов, вертолетов, танков и лазерных пушек! И где они теперь все, а? Где я вас спрашиваю? Так я вам напомню! Ржавеют в песках под Бенгази! Ну, а что на Кипре? Там же в несколько раз меньше солдат!

– Меньше, – согласился Аттилио.

– Так значит их и…

– У них есть самое главное.

– Гмм… любопытно. И что же это за самое главное? Ядерное оружие?

– Ровно тоже, что было у ливийцев, когда они прогнали нас.

– Да ладно, синьор Аттилио. Знаете, как говорят здесь в Венето, – нельзя сделать шаг больше, чем позволяет длина ноги. Давайте-ка лучше еще выпьем этого прекрасного кьянти! – сенатор Брабанцио подал знак слуге-роботу. Через пару мгновений в бокалах плескалось вино цвета граната.

– Чин-чин, синьор Аттилио! – Брабанцио едва пригубил вино, когда зазвонил нанофон. Сенатор щелкнул пальцами. Из аппарата, лежащего на столе, возникла голографическая картинка. Аттилио поднял взгляд и увидел девушку в джинсовом костюме с арафаткой на шее. Каштановые волосы мягко лежали на ее плечах. Во рту у девушки торчала палочка от чупа-чупса. В карих глазах бегали насмешливые искорки.

– Чао, папа! Ой, ты не один?

– Чао, Дисдемона! Ну, наконец-таки, Святые угодники! Как долетела? – сенатор заслонил спиной дымящуюся в пепельнице сигару.

– Все отлично, папа. Полковник Кассио с солдатами встретил меня в аэропорту. Сейчас садимся в вертолет.

– Не забудь надеть бронежилет и каску! Кстати, познакомься, это бригадный генерал, синьор Аттилио.

– Чао, генерал! Так вот вы какой! Спасибо, что организовали мое торжественное конвоирование к папе, – девушка помахала рукой, – да, я же вас позавчера видела в новостях. Вы там комментировали операцию по зачистке Римини. Неужели вам удалось остановить погромы в итальянских кварталах?

Аттилио пожал плечами. Дисдемона продолжила.

– Ой, а вы знаете, вы меня обязательно дождитесь! Я уже вылетаю в вашу сторону! У меня есть классная идея для моего видеоблога! Чао!

Картинка погасла.

– Вот ведь непоседа, – ухмыльнулся сенатор, – едва вернулась домой из России, а уже рвется в бой. И откуда в ней это? Она же итальянка, а не американка или немка.

– Из России?

– Я же вам рассказывал про Дисдемону? Нет? Она с пятнадцати лет ведет свой видеоблог. Три миллиона подписчиков.

– Учится?

Сенатор взял в руки сигару и поднес ко рту.

– Болонья показалась ей слишком скучной. Ей бы все по ночным клубам ходить. Да ездить по всяким экзотическим странам. Вместо того, чтобы выйти замуж. Вся в свою покойную мать, прости Господи ее грехи. Сколько я ей уже сватал разных молодых людей. Эх! И отпрысков миллионеров, и графов и герцогов и спортсменов и даже кинозвезд. Все чистокровные итальянцы. О, тысяча извинений, генерал, я не хотел вас задеть. Вы для меня самый, что ни на есть махровый патриций! Ха-ха! Тем более, что вы крестились!

Генерал сделал несколько глотков из бокала. Знал бы сенатор из какой семьи родом Аттилио. Сколько было желающих найти и повесить его вниз головой рядом с растерзанным отцом. И сколько еще мерзавцев ищет его, чтобы спросить, куда девалась золото из казны.

– Хотя, я, конечно, могу ее понять. Мельчает наша молодежь, ох как мельчает. А если кого и увидишь поприличнее, так или педераст или био-киберофил. В лучшем случае выкладывает видео в сети как перепихнулся с очередной малолеткой. Дьявол! А все почему? Нас совратило процветание! Нынешнее поколение верит только в комфорт.

– Хочу вас, разочаровать сенатор. Не все итальянцы такие. В моей бригаде есть отличные офицеры. Например, мой честный Яго.

– Яго? Да-да, припоминаю вы как-то говорили о нем, синьор Аттилио. Только много ли таких Яго наберется на всю Италию? Хотя, какая к дьяволу Италия. Это скорее Итарабия. О, генерал, вы же понимаете о чем я.

– Без проблем, сенатор.

Тут с Брабанцио не поспоришь. От Италии, которую знал Аттилио двадцать лет тому назад, уже почти ничего не осталось. Нет, дворцы, галереи, магазины и рестораны никуда не исчезли. Вот только итальянцы…Они словно стали превращаться в еле видимых призраков на фоне смуглых и нагловатых подростков.

– Они же ни в какую не хотят принять наши обычаи и порядки! Зато плодятся как кролики. Как там говорил один их арабский лидер – матка арабской женщины – моё самое сильное оружие. А мы тем временем исчезаем! В прошлом месяце я делал доклад в Сенате. Так вот, на одного итальянского новорожденного сегодня приходится семь новорожденных детей муслимов! Семь! Ну а как иначе если итальянцы не то что детей завести, а даже жениться не хотят!

В кармане у Аттилио зазвонил нанофон. Вставив в ухо гарнитуру генерал отошел в угол комнаты. Сквозь помехи он услышал встревоженный голос полковника Яго.

– Генерал, прошу прощения. Срочная информация. Камеры наших беспилотников засекли в южных районах города большие скопления мусульман, двигающихся в центр. Пока без оружия. Какие будут указания?

Аттилио помрачнел.

– Подымите в воздух вертолеты. И пусть они несколько раз и пониже пролетят над этими группами. Чтобы всем было видно, какие стоят пулеметы и ракеты. Через полчаса доложите обстановку. Я бы не хотел раньше времени подымать тревогу. Все-таки сегодня суббота. Большинство солдат в увольнении.

– Вас понял! Конец связи!

***

Полковник Яго выключил рацию. В кабинете дежурного по штабу бригады становилось жарко. На всех мониторах можно было наблюдать одно и тоже – толпы женщин, одетых в черное, орущие молодчики с прутьями, и бородачи в белых хламидах, идущие впереди толпы. Да уж, славная ночь накануне Пасхи. И что их так прорвало? Ну, подумаешь, пристрелили парочку подростков, наставивших стволы на карабинеров. Какбудто до этого никого из муслимов не убивали на улице. Неужели из-за такой ерунды в венецианских махалях началась заварушка? Что-то тут не так. И как назло в казармах почти никого. А еще пришлось отправить в аэропорт целый взвод и вертушку. Чтобы встретить дочку сенатора. Которого едва не посадили за связи с мафией.

На мониторах было видно, как толпы уже просочились на набережные каналов и узкие улочки. Яго нажал яркую красную кнопку и по всему расположению бригады завыли сирены. Пилоты вертолетов, получив команду на взлет, выбегали из казарм.

Через полчаса полковник построил у штаба бригады всех имеющихся в части солдат и приказал выдать им полный боекомплект. Вскоре стало понятно, что вертолеты, барражирующие на толпами мигрантов, вовсе их не испугали, а даже наоборот разозлили. Яго хотелось ударить по экранам, из которых буквально вырывалась ненависть толпы.

– Яго, дружище, ты что такой кислый? Вечеринка в разгаре, а ты печален как кот после кастрации.

Полковник обернулся и увидел входящего Кассио.

– Ты что-то рановато, – бросил Яго, – обычно, после встреч в аэропорту ты появляешься лишь наутро.

– О, только не сегодня. С меня хватило и получаса полета с этой Дисдемоной, чтобы захотеть вернуться к тебе, милейший Яго.

– А что так? Дай угадаю. Неужто она оказалась старой некрасивой лесбиянкой, которая…

– Да нет, Яго. Дисдемона красива и вовсе не из этих. Уж я-то точно знаю. Тем более, что мы вместе учились в школе. Просто она достала меня своей болтовней о России.

– Россией? Она что русская?

– Почти. Ее мать оттуда родом. А так она там давно ошивалась. Да ты наверняка слышал про ее видеоблог.

Яго покачал головой. Последние месяцы ему было не до просмотра видеоблогов гламурных барышень из мафиозных семейств. После того как стало вакантным место заместителя бригадного генерала Аттилио. Яго считал себя единственным достойным кандидатом на вакансию. Однако, Аттилио не спешил с его назначением. Несмотря на то, что они прошли вместе столько сражений и боев. Иран, Пакистан, Афганистан, Сирия. Полковник не вылезал из дежурств, безукоризненно выполнял все приказы генерала, таскал его портфель и решал кучу бытовых вопросов вместе со своей женой. Да толку пока было мало.

– Так вот. У Дисдемоны просто крыша там поехала в России. Рассказывает всякую чепуху, которой только дети поверят.

– Например?

– Ну что типа в России мирно уживаются христиане и мусульмане. Хотя их там половина на половину. Даже больше получается чем у нас. Или что русские не голодают. Даже наоборот. Не, я конечно и раньше слышал от наших общих знакомых, что в ее видеоблоге совсем не то, что обычно показывают в новостях…

Внимание Яго привлекли яркие вспышки на экранах. Началось.

***

– Папочка, ну я прошу тебя, ну уговори, пожалуйста, синьора Аттилио, а? – Дисдемона трясла за руку сенатор Брабанцио, – я же много раз вела репортажи с операций карабинеров! И в России я с полицией была на задержаниях опасных преступников! Ну, папочка! Генерал, я вас умоляю!

Сенатор приобнял дочь.

– Дисдемона, я же не могу ему приказать. Уважай его волю. Тем более, что в городе сейчас творится что-то ужасное. Я приказал усилить охрану палаццо.

– Генерал, – Дисдемона отпустила руку отца и подошла к Аттилио, – мне правда очень хотелось бы вместе с вами снять репортаж. Про то, как наши солдаты защищают порядок в городе! Простите, если я вас чем-то обидела.

– Синьорина, – Аттилио сделал шаг назад и посмотрел девушке в глаза, – я правда не хочу подвергать вас опасности. И к тому же вы только-что прилетели.

– Генерал, – Брабанцио подошел и встал рядом с дочерью, – боюсь, что сейчас в городе, возможно, самое безопасное место возле вас. Ради всего святого прошу вас не отказать в просьбе моей дочери! В свою очередь я дам команду своим людям в районах оказать огневую поддержку вашим солдатам. Которых у вас сейчас совсем немного, не так ли?

Аттилио заиграл желваками.

– Через десять минут за мной прилетит борт, синьорина. И если вы…

– Я все поняла, генерал! Я мигом! – Дисдемона схватила сумочку и выскочила из кабинета.

– О, спасибо, генерал! – Брабанцио затряс руку Аттилио, – я щедро вас отблагодарю!

– А вот это излишне. Но люди ваши мне потребуются.

– Без вопросов, генерал. Считайте, что город у вас в кармане!

***

– Сколько сейчас солдат в казармах, полковник? – Аттилио подошел к интерактивной карте.

– Полбатальона или даже менее того, – Яго посмотрел на Дисдемону, вытаскивающую из сумки видеокамеру,– здесь нельзя снимать, синьорина.

– Я не буду ничего выкладывать в сеть без разрешения генерала, -Дисдемона достала из сумки фотоаппарат.

Аттилио ткнул пальцем в точку на карте.

– Покажите мне камеры возле Дворца дожей.

Яго сделал несколько манипуляций над клавиатурой и вывел изображение на большой экран.

– Вот это да! – Дисдемона всплеснула руками, – такого карнавала я еще не видела!

На экране вся площадь Сан-Марко была покрыта стройными рядами мусульман, читающих намаз, на расстеленных молельных ковриках. Мужчины впереди, женщины в задних рядах. По краям площади жались группы карабинеров.

Аттилио сдвинул брови.

– Полковник, немедленно вызывайте людей. Всех кого сможете найти. Через два часа вы должны собрать хотя бы половину бригады. Оставьте за себя полковника Кассио для наблюдения за ситуацией. За вами самое главное. Вы же знаете, что сейчас начнется в городе…

– Слушаюсь, генерал!

– Генерал Аттилио, можно я пока задам вам несколько вопросов? – Дисдемона щелкнула фотоаппаратом.

– Синьорина, – Аттилио не отрывая глаз смотрел на экран, на котором было видно как стройные ряды людей, будто солдаты по команде, делали единые движения, – я обещал вашему отцу помочь вам снять репортаж в безопасном месте. Но вы же сами видите, что происходит и ваша работа…

– Вот-вот, генерал, это и есть моя работа. В конце концов в итальянской армии есть даже специальный батальон психологического воздействия. Там где мои коллеги занимаются ровно тем же самым – помогают вам воодушевить солдат и сограждан!

Аттилио поднял взгляд и холодно посмотрел на Дисдемону. Вот ведь нахальная девчонка. И как он позволил уговорить взять ее с собой в штаб бригады. Можно подумать, что он шестерка ее отца. И как же она не похожа на Брабанцио. А эти карие глаза – теплые и лучистые, наверное, от матери.

– Хорошо, задавайте ваши вопросы.

Дисдемона улыбнулась.

– О, благодарю вас, генерал. Итак, давайте с самого начала. То есть где вы родились, кто была ваша семья?

– Я родился в Мавритании, синьорина. Когда мне исполнилось три года мы переехали в Ливию. Мне было шесть лет, когда в стране началась гражданская война.

– А ваши родители? Чем они занимались?

Родители. Аттилио пытался узнать, где их похоронили, когда его бригада вошла в Триполи. Говорили, что их останки после казни тайно захоронили в пустыне телохранители-бедуины. Не успел. Ливийцы скоро выбили их из города. И теперь одному Аллаху известно, когда он сможет вернуться домой и заняться поисками могил.

– Они погибли. Как и почти вся моя родня, когда американцы начали бомбардировки Триполи.

– Соболезную, генерал, – Дисдемона выключила камеру, – но, что потом, как вы выжили?

– Меня вместе с другими мальчишками забрали на одну из тренировочных баз Халифата. Там я и стал солдатом.

– Как с вами обращались? Говорят, там очень жесткие нравы.

– Жесткие? Ну, можно сказать, что и так, синьорина. В семь лет мне дали в руки нож. Чтобы я привел в исполнение приговор неверному.

– И вы…

– И я сделал то, что мне приказали.

– Боже. И много вам пришлось убить людей, когда вы были на стороне Халифата?

– Не так много как другим. И не столь разнообразными способами как выпадало другим.

– Вам было жаль своих жертв?

– Тогда нет. Скорее наоборот. Я думал, что выполняю свой священный долг перед Аллахом. Предавая мунафиков и кяфиров справедливому возмездию.

– И долго вам там пришлось пробыть?

– Я сбежал оттуда в четырнадцать.

Аттилио вытер пот со лба. Господи, почему он рассказывает ей то, что никогда еще никому не говорил здесь после побега? Нужно как-то взять себя в руки.

– Вы разочаровались в Исламе?

– Я разочаровался в людях. И в себе. Последней каплей было то, что мне пришлось казнить своего родного брата. Он смотрел с друзьями по телевизору футбольный матч. Это не понравилось одному из полевых командиров.

Аттилио на мгновенье замолчал.

– Я постарался сделать так, чтобы брат не мучился умирая. Это было трудно, но я сделал это. Вот только потом…Они заставили меня играть в футбол его отрезанной головой.

Зазвонил нанофон. Аттилио взял трубку в руку.

– Слушаю, Яго.

– Генерал, через час почти вся бригада будет в сборе! Оружие и амуниция готовы. А через полтора часа на плацу построение.

– Полковник, благодарю! Я не сомневался в вас. Конец связи!

***

Полковник Яго выключил рацию. Генерал в нем не сомневался. Ну, еще бы. Кого бы мог попросить Аттилио сделать то, что мог бы сделать только Яго? Неужто Кассио? Да этого недоумка только патроны на складе считать можно поставить. И то под присмотром старого капрала. В кармане завибрировал нанофон. Эмилия. Что ей еще надо?

– Да, Эмилиия, слушаю. Только говори покороче. У нас нештатная ситуация.

– Я уже в курсе, дорогой. Я в бомбоубежище с Бьянкой. Еле успела добежать из сэконд-хэнда!

– Бьянка? Зачем ты водишь дружбу с этой клубной шлюшкой? По-моему в бригаде скоро не останется ни одного офицера, ктобы не имел ее.

– Да что ты повторяешь сплетни своих голубых импотентишек! Бьянка может быть несколько ветрена, но не настолько!

Яго выругался вполголоса.

– Ты мне за этим звонила?

– Нет, конечно! Я просто хотела тебе сказать, где я! А вовсе не обсуждать байки гарнизонных сплетников! Чао!

Гарнизонные сплетники. Да уж, это именно они скинули с анонимного сервера в полковую стереоконференцию грязную сплетню о связи Аттилио с Эмилией. Автора сплетни установить так и не удалось. Со временем Яго стало казаться, что все забылось. Только с тех пор каждый смешок в части за спиной полковник стал воспринимать на свой счет.

Яго не стал тогда допрашивать Эмилию. Сделал вид, что ничего не знает. Только вот на душе осталось какое-то поганое чувство. Хоть и был уверен, что это ложь, подброшенная кем-то из недовольных его стилем командования. Ничего, придет время и он доберется до автора грязной клеветы.

***

Бронированная мотогондола почти бесшумно скользила по каналу, двигаясь в сторону Дворца дожей. Аттилио стоял в рубке рядом с Дисдемоной и капитаном и смотрел, как на берегу высаживаются солдаты из броневиков-амфибий. Было уже далеко за полночь, но на площади Сан-Марко все еще было многолюдно и светло от зажженных факелов.

– Генерал, все готово для атаки, – Яго показал рукой в сторону залива, – транспорты для погрузки арестованных также на подходе.

Аттилио посмотрел в бинокль на площадь. Люди на площади вновь выстраивались в строгие шеренги, хотя время намаза еще не наступило.

– Приступайте, полковник.

– Слушаюсь! – Яго отдал команду и по площади прокатился залп из автоматов. Яго строго следовал правилам, установленным Аттилио для подобных внештатных операций. Первый залп всегда в воздух. Второй и третий резиновыми пулями. Потом слезоточивый газ. И только потом, если карабинеры не могут разогнать дубинками весь это сброд, солдаты открывают огонь на поражение. Стандартная процедура.

– Генерал, – Дисдемона коснулась грудью Аттилио и тутже отстранилась, – а они знают, что солдатами командует их бывший единоверец? Вам никогда не было их жалко?

– Они прекрасно все про меня знают, синьорина. И прекрасно понимают, что я не допущу здесь того ада, что я сам прошел.

Аттилио обратился к капитану.

– К берегу.

Мотор гондолы заурчал и через несколько минут Аттилио соскочил на пристань. Операция уже почти завершилась. Мигранты бежали в свои кварталы, оставив за собой несколько тяжелораненных. Пара сотен мусульман сидела на корточках под охраной карабинеров и ждала погрузки на транспорты. Аттилио сжал кулаки. Неужели это никогда не кончится? Что их ждет? Скорее всего депортация. Туда, где их ждут, не дождутся братья из Халифата. Чтобы задать им несколько вопросов о причинах бегства на Запад.

– Сержант! – окликнул Аттилио стоявшего возле задержанных военного полицейского, – перевезите их через лагуну в Кьоджу и отпустите.

– Но, генерал!

– Выполняйте, – Аттилио развернулся и поискал глазами Дисдемону. Она стояла прямо у кромки воды и без устали щелкала фотокамерой. Аттилио подошел к девушке и кашлянул.

– Вы не выпьете со мной чашечку кофе, синьорина?

***

– Ну, а что было с вами потом, когда вы бежали в Европу? Говорят в первые годы мигрантов принимали очень тепло, люди не знали, куда девать одежду, еду и другие подарки.

– Синьорина, – Аттилио взял в руки чашку и сделал глоток, – может, так поначалу и было. Однако в девятнадцатом году все подарки видно закончились. И единственный подарок, который делали тогда всем вновь прибывшим – это бесплатное место в концентрационном лагере.

– А когда вы пошли в армию?

– Это долгая история, синьорина.

– Я готова терпеливо ее выслушать, генерал.

– В лагере для мигрантов я попал в самое настоящее рабство. Европейцам не было никакого дела до того, что там творилось. Их главная задача тогда была отловить всех, кто прибыл с территории Халифата и доставить их живыми или мертвыми в лагерь. Какое-то время это работало. Но поскольку методы нацистов по массовому уничтожению применить было невозможно скоро лагеря разрослись настолько, что…

Аттилио замолчал.

– Генерал, вы сказали, что попали в рабство. Что вас заставляли делать?

– Все, – Аттилио откашлялся, – все, что только может прийти в голову людям, лишенным свободы. А потом я сбежал. Я прятался от полиции вместе с другими арабскими подростками. Вскоре мы достали оружие и стали уличной бандой, державшей в страхе даже местных мафиози.

– Здесь в Венеции?

–Нет, южнее, в Падуе. Такое происходило везде в Италии, да и не только в ней.

Но однажды для меня все изменилось. Как-то ночью мы ворвались в католический храм, чтобы ограбить его алтарь. Внутри был священник. Сначала он пытался оставить нас словами, пока главарь банды не ударил его по щеке. Когда вожак решил ударит его по другой, глумливо цитируя известную цитату из Библио падре выхватил из под рясы мечете и рассек его до пояса. А потом он стал нас убивать одного за другим.

Позже, падре рассказал мне, что был бойцом иностранного легион. Но в момент, когда он кромсал на куски моих товарищей по уличной банде я вдруг понял какое грязное дело я совершал. Я отбросил пистолет и преклонил колени, смиренно ожидая своей участи.

Падре сохранил мне жизнь. Мы долго тогда с ним говорили о Господе, о жизни и о любви. Через несколько недель я крестился. А еще через месяц я поступил в военную академию.

– Ну а дальше?

– Дальше? Я просто достойно воевал везде, куда меня посылала республика.

– Вы не были женаты, генерал?

– Господь пока не дал мне счастья встретить ту, с которой я бы хотел соединиться узами брака. Вот вкратце такова моя жизнь, синьорина. Ну а теперь с вашего позволения мне нужно заняться делами.

Аттилио встал и вышел из кофейни.

***

Браво, генерал! Вы как всегда легко разогнали эту жалкую кучку дикарей, посягнувших на наш образ жизни! Браво! – Брабанцио приобнял Аттилио, – надеюсь моя дочь не слишком мешала вам в вашем деле?

– О нет, сенатор. Нисколько. В моем деле меня гораздо больше волновала помощь ваших людей. Как мне сообщили, они отсекли районы от центра и не дали пробраться тысячам других мигрантов к Дворцу дожей.

Брабанцио довольно усмехнулся.

– Да уж, мои ребята постарались. Но им это не впервой – они выросли на улице и знают как себя на ней вести. А вот и моя дочь.

В комнату вошла Дисдемона вместе с Кассио и Яго.

– Генерал,– девушка слегка запнулась и продолжила, – можно вас на пару слов. Папа, я должна обсудить с синьором Аттилио его интервью с глазу на глаз, если ты не возражаешь.

– О, конечно, конечно, – Брабанцио развел руками, – а я пока займу синьоров офицеров.

***

– Синьор Аттилио, я смонтировал запись вашего интервью и хотела выложить его сегодня с утра в видеоблог, но…, – Дисдемона вздохнула, – я решила, что не буду этого делать.

– Вот как? – удивленно поднял бровь Аттилио, – что ж, наверное, действительно не нужно пугать ваших подписчиков обстоятельствами моей жизни.

– Дело не в этом, генерал. Интервью, если его выложить, произведет эффект разорвавшейся бомбы. Все телеканалы будут умолять меня продать права на трансляцию. Я посмотрела по сети – никогда никому вы не рассказывали о себе так откровенно. Я.. теряюсь в догадках, чем я заслужила такое право?

– Видно таково было расположение звезд на небе, синьорина, – Аттилио слегка улыбнулся. Господи, что я болтаю, пронеслось у него в голове.

– В любом случае, генерал, я решила не выкладывать его в свой видеоблог. В нем слишком много таких личных вещей, после которых ваше имя могут истрепать в грязи клеветники и те синьоры, что пекутся о чистоте крови. Для них вы навсегда останетесь… пришлым арабом, несмотря на то, что вы ревностный католик и боевой генерал, не проваливший ни одной операции.

Дисдемона подошла к генералу и посмотрела ему в глаза.

– А для меня вы…

– Синьорина…, – начал было Аттилио.

– Дисдемона, генерал! Я надеюсь вы уже закончили? – голос сенатор заставил их вздрогнуть, – мы тут с вашим офицерами обсуждаем один важный вопрос. Кстати, твое мнение, дочь моя, нам также будет интересно услышать, поскольку мы будем говорить и о России!

Генерал Аттилио вышел с Брабанцио в гостиную. Дисдемона глотнула вина из бокала и пошла следом за ними

***

– Яго, да с чего вы взяли, что Россия сейчас может на что-то повлиять в мире? Эта нищая страна с полувоенной диктатурой и ржавыми ядерными ракетами уже ни на что не годна! – Кассио вышагивал по гостиной размахивая руками, – вот увидите, очень скоро там начнется гражданская война и демократическая оппозиция свергнет режим полковника Мурзина!

– Кассио, эта страна смогла преподать урок и Халифату и Китаю и даже американцам, когда те имели глупость блокировать русскую базу в Венесуэле. Вы только об этом вряд ли можете вспомнить. Поскольку про Россию у нас принято говорить или плохо или очень плохо.

– Синьоры офицеры, давайте вернемся к тому вопросу, что мы начали обсуждать, – Брабанцио знаком пригласил Аттилио сесть в кресло, – помните недавно мы говорили о ситуации на Кипре, генерал? Теперь мы с вашими коллегами вернулись к теме и наши мнения разделились. Итак, синьор Кассио, что вы говорили…

– Генерал, – Кассио заложил руки за поясной ремень, – я выразил мнение, что очень скоро Кипр обратится к нам за помощью и мы восстановим историческую справедливость, вернув Италии остров, принадлежавший ей когда-то!

– Италии остров никогда не принадлежал, – усмехнулся Яго, – это Венеция владела им.

– Полковник, не цепляйтесь к деталям – Кассио продолжил, – итак, я утверждаю, что греки-киприоты скоро разорвут союзнические отношения с русскими и позовут нас! И так считаю не один я. И наша семья и политики, что поддерживают моего отца и…

– Кассио, когда речь идет о политике, кою я отношу к занятиям весьма непотребным, то возможны любые варианты. И на Кипре тоже, – Яго подошел к Кассио и похлопал его слегка по плечу, – только, если греки пойдут на разрыв с русскими я им не завидую. И вовсе не из-за тех грандиозных планов, что лелеет ваша семья. Россия может спокойно дать отпор Халифату и защитить Кипр. Как когда-то смогла помочь освободить от турков север острова.

– Генерал, ну а вы что думаете насчет того, что бы Кипр вновь вернулся под крыло Италии? – Брабанцио плюхнулся в кресло, – по мне так это было бы прекрасно.

– Остров мог бы стать хорошей базой для наших кораблей, – сказал Аттилио, – и киприоты всегда считали себя частью Европы. Только вот быть союзниками это одно. А стать нашей колонией? Сомневаюсь. Россия по крайней мере от греков ничего не требовала. А только давала оружие и защищала остров с воздуха и моря.

– Из вас всех, синьоры, в России была только я, – Дисдемона встала рядом с Аттилио, – и позвольте мне сказать пару слов. Русские это…

– Дочь моя, – Брабанцио вскочил из кресла и приобнял Дисдемону за плечи, – мы все прекрасно знаем твою точку зрения. Но давай мы сегодня не будем ее слушать. Ты, наверное, устала с дороги. Ты была сегодня весь день с генералом. А уже далеко за полночь.

– Но, папа, я..

– Не спорь со мной, – Брабанцио подозвал слугу-робота, – дроид проводит тебя в твою спальню. Спокойной ночи, дорогая! Да и нам пора расходиться, синьоры. Доброй ночи! А с вами, генерал, я бы хотел обсудить еще один маленький вопрос.

***

– Синьор генерал, как давно у вас служит полковник Кассио?

Аттилио пожал плечами.

– Около полугода. Честно говоря я бы не взял его к себе, но вы же помните как и кто его рекомендовал, сенатор.

– О, безусловно. Я и сейчас хочу вам кое-что порекомендовать. Только примите это как чисто дружеский совет. О, конечно, решение всегда за вами.

– О чем вы, сенатор? Давайте без намеков.

– Да все очень просто. Насколько мне известно у вас свободно место заместителя. Не так ли?

– Пока да. Но скорее всего я назначу своим заместителем полковника Яго.

– Я бы не спешил с этой кандидатурой, синьор генерал. Безусловно, Яго профессиональный военный с большим боевым опытом. Однако, было бы лучше, если вы назначили своим заместителем Кассио.

– Кассио? Я не ослышался? – Аттилио встал, – я не знаю во сколько денег обошлось его семье звание полковника. Но доверить этому юнцу жизни своих парней?

–Генерал, – улыбнулся Брабанцио, – этот юнец принадлежит к одной из самых влиятельных семей не только Флоренции, но и всей Италии. Вы уж не обижайтесь, но будьте уверены, что придет время и он обойдет в карьере многих боевых генералов, включая и вас. И ваше будущее, карьера, во многом будут зависеть от того как у вас сложатся с ним отношения. Я также хочу напомнить, что его семья может дать столько гуманитарной помощи в лагеря, сколько не сможет дать и миллион Яго.

– Но я не могу поставить его на эту должность. Он просто с ней не справится.

– О, синьор генерал, нет такой должности с которой нельзя было бы не справиться при наличии опытных советников и помощников. Вы кажется хвалили полковника Яго? Ну так пусть он и дальше помогает вашему будущему заместителю. И вы ровным счетом ничего не потеряете. К тому же, вряд ли офицер с такой явной прорусской позицией сможет сделать карьеру. И вообще долго продержаться на службе. Так что, генерал, я бы хотел позвонить завтра утром отцу Кассио и обрадовать его приятным сообщением. Вы ведь не разочаруете меня?

***

– Синьорина Дисдемона! – девушка обернулась. Генерал Аттилио стоял возле бронетраснпортера и махал рукой, – Доброе утро! Вы не хотели бы со мной прокатиться?

–Доброе утро, генерал! – Дисдемона подошла поближе, – это что приглашение на свидание?

Аттилио рассмеялся.

– Почти. Я еду в фильтрационный лагерь. Прибыла новая партия беженцев. Хочу поговорить с ними до того как за них возьмутся братья из Халифата.

– Вы полагаете это поможет им стать европейцами? – хмыкнула Дисдемона, – они же заранее ненавидят все, что наша страна создала. Но жить и пользоваться всеми благами цивилизованного мира им законы шариата не запрещают.

– Я не могу переделать их всех, синьорина. Но если я смогу убедить хотя бы некоторых, то кто знает. Итак, вы со мной?

Дисдемона кивнула и запрыгнула в бронетранспортер. Через полчаса машина остановилась у въезда в лагерь. Аттилио вызвал коменданта и приказал собрать новеньких. Когда солдаты согнали беженцев Аттилио залез на борт бронетранспортера и поднял руку. Он говорил по-арабски. Дисдемона включила наушник переводчика:

– …никто не ждет. Ни вас, ни ваших детей. Здесь никто вам не рад из местных. И даже ваши земляки, кто прибыл сюда до вас, вам тоже не особо рады. Не все из вас смогут здесь остаться. Часть из вас скоро отправят обратно домой. Без денег, что вы потратили, чтобы с таким трудом добраться сюда. И без всякой надежды вновь сюда вернуться. Но те из вас, что получат статус беженца, встанут перед выбором. Или жить здесь в узком кругу единоверцев и соплеменников. Презирая и плюя на эту страну, ее культуру и язык. Унижая и избивая тех немногих детей, что рождаются в итальянских кварталах. Насилуя итальянских женщин. Или все же попробовать стать европейцами. Познать красоту и величие этого прекрасного края, благословенного Господом. Полюбить все то, что было создано веками предками современных итальянцев.

Аттилио оглядел притихших беженцев.

– Братья! Мы пришли сюда, чтобы начать новую счастливую жизнь. Чтобы забыть о тех ужасах, что творятся на землях Халифата. И только от нас зависит – повторится ли здесь трагедия или мы сможем помочь европейцам вступить в эру нового возрождения. Мы это и есть будущее Европы. Но мы не должны принести сюда страх и ненависть. Аллах не этому учит вас! Я призываю вас жить в мире и проникнуться любовью к вашей новой родине – Италии. Перед вами и вашими детьми открыты все возможности, которые и не снились вам на родине. Не позволяйте шайтану заставить вас свернуть с правильного пути!

Ибо, поистине, мы все принадлежим Создателю и к Нему наше возвращение! Всевышний непременно вознаградит вас в беде и даст вам взамен нечто лучшее! Да хранит вас Господь!

Генерал соскочил с бронетранспортера и пригласил знаком Дисдемону. Машина тронулась и девушка заговорила.

– Аттилио, вы и правду думаете, что кто-то из них последует вашим словами? Эти дикари, о, простите…

– Да, вы правы, в чем-то они и правду дикари. По крайней мере большинство из них точно. И мужчины и женщины и дети. Сорок лет правления Халифата от Касабланки до Ташкента так даром не проходят. Но я верю, что они все-таки обычные нормальные люди. Которым очень хочется счастья и мира.

***

– Ну и что ты теперь будешь делать? – Эмилия стояла, уперев руки в бока, и насмешливо наблюдала как Яго чистит пистолет, – Я ведь тебе давно говорила, что не светит тебе повышение. А ты…

– Заткнись, – Яго положил пистолет на стол, – иди лучше к своей путане Бьянке и напейся там до чертиков. Как вы обычно делаете.

– Сам напейся, неудачник, – фыркнула Эмилия, – а мы с Бьянкой поедем гулять в ночной клуб. Ну что уж поделать, если ее любовник не жалеет на нее денег в отличие от тебя, мой милый. Чао!

Эмилия швырнула в сумку ключи от машины и хлопнула дверью.

Яго снова взял в руки пистолет и направил его ствол на себя. Нет уж, такой радости он жене не доставит. Однако, ему и самому нечему радоваться. Долгожданное повышение досталось этому бездарю Кассио. Как же Аттилио пошел на это? Он же прекрасно знает, что Кассио вообще не имеет боевого опыта. И вообще нормального жизненного опыта. А только пьет, трахается и нюхает всякую дрянь.

Неужели ему снова быть на побегушках теперь еще и у этого сынка богатеньких родителей? Ну уж нет. Аттилио не оставил ему выбора. Как же сделать так, чтобы получить желаемое?

Кажется есть один способ. С некоторых пор Аттилио оказывает усиленные знаки внимание дочке Брабанцио, известного своими взглядами в отношении арабов и прочих черных. Что ж, судя по тому как на Аттилио смотрит Дисдемона у них скоро все наладится. А это точно не понравится ее папаше.

***

Генерал, на КПП пришла синьорина Дисдемона. Говорит, что вы ее знаете и ей нужно срочно с вами поговорить, – голос дежурного в трубке не выражал эмоций, – пропустить?

– Пропустите немедленно и проводите в мой кабинет. – Аттилио поправил воротник и посмотрелся в отражение нанофона. Аттилио все эти дни, что прошли с момента посещения лагеря порывался позвонить Дисдемоне, но каждый раз находилась какая-то важная и уважительная причина, напрочь мешающая это сделать. Бригадный генерал называется. Страшно набрать номер девушки.

Дверь отворилась и в кабинет вбежала Дисдемона.

– Генерал, слава Богу, что я вас застала! Я должна вам срочно рассказать об этом…

– Синьорина, пожалуйста, садитесь, – Аттилио усадил запыхавшуюся Дисдемону в кресло и налил ей воды, – что случилось?

– Простите, генерал, что я вот так внезапно, но я не могла об этом сказать по нанофону. Дело в том, что я подслушала разговор моего отца с кем-то из ваших офицеров! Они запланировали сегодня, как они похвалялись, преподать урок мусульманам. Устроить нападение на фильтрационный лагерь. У них очень много оружия – даже беспилотники с пулеметами. В нападении будут участвовать все члены отделениясициалианской каморры в Венеции и приглашенные головорезы из Флоренции и Милана! А ваших солдат они постараются отвлечь или занять чем-то.

– Вы не узнали голос моего офицера?

– Нет, я видела только его спину, говорили они с моим отцом вполголоса.

– Синьорина, вы ведь понимаете, что помимо усиления охраны я буду вынужден принять меры против вашего отца?

Дисдемона покачала головой.

– Об этом даже забудьте думать. Ничего ему не будет. Тем более за смерть мусульман. Даже спасибо скажут и орден дадут.

Генерал поднял трубку.

– Полковник Яго! Немедленно свяжитесь с охраной лагеря и прикажите усилить охрану! Также мне нужен взвод солдат разведбата. И пара бортов. А еще лично вы. Оставьте штаб бригады на полковника Кассио. Пускай попотеет.

Аттилио выключил нанофон и повернулся к Дисдемоне.

– Я немедленно вылетаю. Полагаю, мы сумеем дать отпор зарвавшимся бандам вашего отца.

– Я лечу с вами!

– Еще одно интервью?

– Нет, просто…, – Дисдемона запнулась и опустили взгляд, – я хочу побывать там вместе с вами. Тем более, что подле вас безопаснее всего.

***

Вертолеты высадили солдат в ущелье за километр от лагеря. Яго лично расставил бойцов и дал инструкции. Аттилио с Дисдемоной тем временем забрались на верх горного склона, поросшего виноградом. Оттуда хорошо просматривалась дорога. Девушка достала фотоаппарат и стала делать снимки.

– Генерал, а на вашей родине, в Ливии, растет виноград?

– В районе Киренаики. Из него делали ужасное вино.

– А я за то время, что жила в России научилась пить водку! Да-да, не смотрите на меня так. Я могу выпить целую бутылку и не опьянеть. А вы пьете?

Аттилио пожал плечами.

– Почему вы не пьете? Ведь ваша новая вера этого не запрещает?

– Но и не поощряет, синьорина. Тем более сейчас, когда на дороге появились дружки вашего отца.

Дисдемона вскочила и подошла к краю обрыва. Внизу на дороге были видно несколько несущихся грузовиков и легковых машин, из которых раздавались ор и пьяные песни. Аттило отдал команду по рации и взял в руки бинокль. Когда машины приблизились к выходу из ущелья раздались автоматные очереди.

Из-за камней показался Яго. Он пошел прямо на машины, держа в руке автомат с белым платком на стволе.

– И как он не боится, – пробормотала Дисдемона, – они же убьют его, Аттилио!

Генерал улыбнулся.

– Во-первых на нем бронекостюм, защищающий его с головы до пят. Во-вторых на нем погоны полковника итальянской армии. И, наконец, в третьих…

– Синьор генерал, не будьте таким занудой! – прыснула девушка, – Вы мне лучше скажите вот что…

Дисдемона повернулась лицом к Аттилио, когда земля под ее ногами стала осыпаться и девушка стала скатываться вниз. Генерал успел схватить ее за руки. Через несколько мгновений ему удалось вытащить ее. Девушка вся дрожала от страха.

– Дева Мария, я чуть не погибла! – Дисдемона вцепилась в Аттилио, – какая же я дура! О, простите меня.

Аттилио провел рукой по волосам девушки и нежно поцеловал в губы. Дисдемона уперлась руками в его грудь, а затем обняла за шею и потянула Аттилио на себя…

В это время Яго внизу вел разговор на повышенных тонах с вожаком бандитов. Переговоры были недолгие. Увидев нацеленные на машины со всех сторон стволы автоматов и пулеметов мафиози быстро убрались восвояси.

Полковник Яго поискал взглядом генерала. Куда бы он мог подеваться? Они летели на разных бортах. Генерал прибыл первым и сразу куда-то исчез. Яго окликнул сержанта, прилетевшего вместе с Аттилио.

– Эй, а где наш командир?

Сержант усмехнулся.

– Там же где и синьорина, что с ним прилетела. Вон на том склоне, чуть левее от скалы.

Яго снял с плеча автомат и отдал его сержанту.

– Подержи-ка. Я пойду доложу генералу.

***

– Сенатор, я имею полное право вас арестовать за подстрекательство к мятежу и организацию нападения на лагерь. Вы…

– Послушайте, синьор генерал! Вы забываетесь! – Брабанцио вышагивал по своему кабинету из угла угол, – во-первых, вы никогда ничего не сможете доказать. И это я вас очень быстро упеку в тюрьму за ложное обвинение! А во-вторых, я что-то не понял – вы что опять приняли ислам и работаете на халифат? Стыдитесь! Да вы поймите, если мы не остановим этот поток арабов, африканцев, пакистанцев и прочих бог его знает каких станцев – Италия ис-чез-нет!

– Она исчезнет из-за таких как вы, синьор. Вы же сами говорили, что рождаемость среди коренных жителей почти нулевая. Большинство итальянцев пенсионеры.

– Говорил! Еще как говорил, генерал. Только вот мириться с этим и продолжать потакать нашим либерофилам в том, чтобы мы продолжали принимать беженцев я не намерен! И не только я один. Мы сможем возродить великую римскую империю и доведем до конца то, что не смог сделать дуче! И наш народ очень скоро начнет плодиться и размножаться!

Аттилио развел руками.

– Ну и как-же вы собираетесь это делать?

– О, это уж не ваша печаль, генерал. Таких как вы мы и на пушечный выстрел не подпустим к нашим женщинам. Очень скоро сенат примет законы о поощрении деторождения итальянцев и о полном выдворении из страны всех этих мигрантостанцев! Мы пригласим в страну людей из христианских государств – Восточной Европы, Южной Америки. Чтобы они соответствовали образу, внешности и культуре нашей нации!

На столе у сенатора запищал компьютер. Брабанцио подскочил к столу и отрывисто буркнул в микрофон:

–Синьоры, прошу прощения, я перезвоню через пять минут.

Аттилио продолжил:

– Сенатор, не нужно жить иллюзиями. Слишком далеко все зашло, чтобы можно было решить проблему так как вы предлагаете. Единственный способ спасти Италию это постепенно, шаг за шагом, научить всех вновь прибывших полюбить эту страну. Что-то будет потеряно, с чем-то придется расстаться, но мы сможем достичь главного.

Брабанцио огрызнулся:

– Да это вы замечтались, синьор генерал. Никогда эти арабы не полюбят Италию, плевать они хотели на все это. Их цель Халифат и точка! Нам никогда не сойтись вместе. И чем скорее мы начнем избавляться от иллюзий, тем быстрее наша нация обретет утраченное нравственное и физическое здоровье.

Стекла дома сенатора вздрогнули, вдалеке раздался какой-то гул. У Аттилио зазвонил нанофон. Генерал нажал кнопку.

– Алло, генерал. Это Яго. Плохие новости. На территории фильтрационного лагеря прогремел чудовищной силы взрыв. Точное количество убитых и раненных еще не известно. Мы полагаем…

Аттилио выключил нанофон.

– О, вы наверное уже в курсе о той ужасной трагедии, что произошла в лагере? Ох уж эти исламисты! Даже тут смогли устроить свои подлые делишки, – Брабанцио хищно ощерился, – полагаю вам пора вернуться в штаб. Ибо скоро у вас будет очень много работы, генерал.

Едва закрылась дверь за Аттилио как Брабанцио нажал на кнопку громкой связи на компьютере.

– Синьоры, я нарочно оставил включенным микрофон, чтобы вы сами все услышали. Боюсь, что генерал Аттилио…

– Герр Брабанцио, – стальной взгляд женщины в адмиральской натовской форме с экрана казалось пригвоздил сенатора к креслу, – нам здесь в Брюсселе крайне не нравятся те сообщения, что поступают нам относительно бурной деятельности вашего визави. И я и мои коллеги, – адмирал кивнула на сидящих с ней за длинным столом других военных чинов, – недоумеваем почему до сих пор его никто не остановил. Вы хоть понимаете к каким последствиям могут привести его выступления перед мусульманами? А что если они действительно прекратят нападения и тихой сапой начнут смешиваться с нами?

Брабанцио быстро закивал.

– Фрау Хуреман я обещаю…

– Мы даем вам сорок восемь часов на то, чтобы закрыть вопрос. И зарубите себе на своем горбатом итальянском носу, что мы не допустим того, чтобы Европа превратилась в помойку, населенную ублюдками, порожденными от связей с арабами и неграми. Кажется так у вас уже было на Сицилии во времена арабских завоеваний? Жду вашего доклада через двое суток.

Экран монитора погас. Сенатор откинулся в кресле и нахмурил лоб. Что они там, в Брюсселе о себе возомнили. Ишь ты, приказы теперь ему раздают. Да кто они такие, чтобы помыкать им, самим главой венецианской каморры. Ну ничего-ничего, и до вас очередь дойдет. Все ваши вопросы закроем.Брабанцио злорадно потирал потные ладони, когда в дверь постучали.

***

– Чем обязан, синьор полковник? Только прошу побыстрее. У меня час тому назад был ваш генерал. И все вопросы по охране порядке я обычно решаю с ним.

– Синьор сенатор, я к вам пришел несколько по другому поводу. Хотя он до некой степени он тоже связан с охраной порядка.

Вот как? – Брабанцио откинулся в кресле, – я слушаю вас, синьор Яго.

Яго подошел к столу Брабанцио, развернул стул и сел опершись руками на спинку.

– Сенатор, вам известно, что я давно верой и правдой служу республике.

– Республика знает об этом и уже воздала вам по заслугам и чином и боевыми наградами. И я полагаю, что вы испытываете чувство гордости и благодарности.

– Не думаю, сенатор, что вы в курсе о том, какие на самом деле я испытываю чувства. И уж точно не те, что вы перечислили.

– Ближе к делу, Яго.

– Хорошо. Я бы хотел показать вам одну видеозапись. Только прошу вас иметь в виду, что у меня есть в надежном месте ее копия и в случае, если вас посетит глупая мысль отправить меня к праотцам, содержание записи станет в скором времени достоянием всех пользователей сети.

– Что за вздор, полковник. Какую еще видеозапись вы хотите мне показать? Ах да, – Брабанцио усмехнулся, – так это же вы на дороге остановили колонну машин, идущую на лагерь. И вы что решили меня этим шантажировать? Я был о вас лучшего мнения полковник. Неужели вы всерьез…

Яго покачал головой.

– Сенатор, я бы не посмел вас беспокоить подобной ерундой. Хотя, да это видео имеет некое отношение к упомянутым вами событиям. Вот только то, что там показывается может сильно вас огорчить.

Яго бросил на стол нанодиск. Брабанцио вставил диск в компьютер и уставился в экран. Яго продолжил.

– То, что вы видите, синьор Брабанцио, на самом деле не содержит ничего противоестественного. И если рассуждать аллегорично символизирует ту ситуацию, которая…

– Дьявол!! – Брабанцио смел со стола монитор и все, что было, – дьявол, я убью его!! О, мерзавец! А она, как последняя шлюха, она, о черт подери!! Я лично оскоплю его! А ее…

– Синьор сенатор, я прошу вас взять себя в руки, чтобы мы продолжили обсуждать мой вопрос.

–Какой твой вопрос, мерзавец?! Кто снимал это видео? Кто еще знает про это??

– Пока никто, синьор. Снимал я сам. Я прошу прощения, что стал свидетелем того как ваш единственная дочь…

– Молчи, негодяй! Я немедленно соберу своих людей и…

– Синьор, я бы вначале кое-что все же обсудил с вами.

– Что мне с тобой еще обсуждать?

– Мое дальнейшее повышение по службе.

Брабанцио посмотрел на Яго так, как будто впервые увидел его.

– Это вряд ли. Да и с какой стати мне тебе помогать?

– Потому что в противном случае о содержании видео станет известно всем. И членам вашей профашистской партии, где не очень уважают связи лидеров, чьи дочери трахаются с горячими арабским жеребцами. И членам вашей банды. И тогда вас не то что в сенат не изберут, а даже в…

– Мерзавец!! Я убью тебя!

– Синьор, вы не забыли о моем предупреждении, я надеюсь? Мы же с вами деловые люди? И нам еще долго с вами работать, сенатор, рука об руку.

Яго встал и навис над столом.

– Итак, я не знаю как вы это сделаете, но завтра, крайний срок послезавтра, мне должно быть присвоено генеральское звание и издан приказ о моем назначении командовать бригадой. Взамен вы получите оригинал видеофайла. А в качестве бонуса я сам сделаю мою будущую должность вакантной.

– Убирайтесь, – Брабанцио осел в кресле, – к дьяволу все.

***

– Полковник, доложите обстановку, – Аттилио застегнул пряжку бронежилета. В кабинете кроме него были Яго, Кассио и несколько офицеров.

– Генерал, в городе начались погромы. Идут уличные бои. Большинство районов на окраине и часть центральных контролируются исламистами. Они все хорошо вооружены. Карабинеры заперлись в своих казармах. Часть наших солдат держит оборону в центре, но их гораздо меньше чем участников волнений.

– Да какие это волнения, Кассио,– усмехнулся Яго, – это самая настоящая война. На которой вам еще не приходилось бывать.

– Я бы попросил вас, Яго! Генерал, на территории нашей базы всего десятая часть личного состава – почти все ушли отмечать Пасху.

– А те кто остались?

– Большая часть из них этнические мусульмане. Вы же знаете, что среди итальянцев мало желающих служить в армии.

– Какая разница, – Аттилио вложил пистолет в кобуру, – все они мои солдаты. И почти каждого из них я знаю в лицо. Я знаю, что они не подведут. Яго, сколько смогут еще продержаться солдаты возле Дворца дожей?

– Пара часов от силы. Генерал, может стоит просить о помощи сенатора Брабанцио? – Яго ткнул пальцем в карту на столе, – это же их районы, где они всю жизнь толкали наркоту, крышевали проституцию и прочую шваль! Его бойцы нам тогда здорово помогли.

– Вы наверное забыли, с кем мы недавно столкнулись по дороге в лагерь? И тем более, что я с Брабанцио никаких общих дел иметь не хочу. Вот что. Передайте по связи мятежникам, что мы прекращаем сопротивление и всех их пропустим на площадь Сан-Марко. Выполняйте, полковник Кассио.

– Они же убьют всех нас, генерал, – Яго старался быть спокойным.

– Они и так нас всех убьют, если мы продолжим вести огонь по ним. Мне нужен борт. Я лечу ко Дворцу дожей.

– Синьор генерал, к вам синьорина Дисдемона!

Аттилио насупился.

– Проводите ее в мой кабинет. Вылет через пять, нет, через десять минут! Готовьте борт!

***

– Зачем ты пришла? Мы же решили пока…

– Я знаю, знаю, милый – Дисдемона обняла Аттилио. Генерал прижал девушку и впился в губы. Аттилио показалось, что поцелуй длился вечность. Наконец он отпустил Дисдемону.

– Послушай, – Аттилио провел пальцем по губам Дисдемоны, – мне нужно остановить эту бойню. Я вылетаю на площадь Сан-Марко.

– Не надо, Аттилио, я прошу тебя, не ходи! Они вряд ли тебя послушают, ты же для них навсегда вероотступник!

Аттилио улыбнулся.

– На все воля Господа. Или Аллаха.

– Тогда я пойду с тобой!

– Нет, – Аттилио приобнял девушку, – в этот раз находиться рядом со мной…

– Весь город в руках мятежников. Скоро они начнут штурм базы. Куда же мне идти как не к тебе? Отец прислал за мной своих головорезов, они ждут за воротами. Я не хочу идти с ними.

– Хорошо. Только обещай мне выполнять все мои указания.

– Обещаю, – Дисдемона поцеловала в губы Аттилио и протянула руку к пряжке ремня бронежилета, – обещаю выполнять любые твои желания сегодня и всегда.

***

Вертолет приземлился прямо позади Собора Сан-Марко. Храм окружали штабеля из мешков с песком, за которыми расположились солдаты бригады Аттилио и карабинеры.

Площадь была уже заполнена мусульманами, только что прочитавшими намаз. Над площадью и всеми зданиями вокруг развевались огромные зеленые знамена с полумесяцем. И только над Собором Сан-Марко продолжал развеваться порванный итальянский флаг.

– Генерал, все готово для вашего обращения, – Кассио показал рукой на балкон, – мы договорились с имамом, который только что читал проповедь с балкона собора, что у вас есть обращение от военного командования.

– А где Яго? Он должен быть здесь?

– Ушел проверить соседнюю крышу. Опасается снайперов! Вам бы бронежилет надеть, генерал.

– Потом! Проводите меня, Кассио. И прошу вас обеспечить безопасность Дисдемоны, чтобы ни случилось!

– Слушаюсь, генерал!

Аттилио преодолел несколько лестниц в окружении солдат, крутящих во все стороны стволами автоматов. Когда генерал оказался на балконе солнце уже начинало садиться. В отблесках солнца он успел разглядеть разорванные полотнища пасхального театрального фестиваля. Разломанные декорации валялись по всей соборной площади. Здесь на балконе кто-то свалил в кучу реквизит – бутафорские мечи, доспехи, костюмы. Аттилио переступил через них и подошел к микрофону.

– Братья! Я бригадный генерал Аттилио, командующий войсками республики в Венеции, пришел к вам, чтобы…

– Убирайся отсюда! – раздались крики из толпы, – мы знаем кто ты такой!

– Вероотступник! Джахиль! Казнить его прямо здесь!

– Братья! – Аттилио на секунду запнулся, увидев направленные из толпы в его сторону оружейные стволы, – братья, в священных аятах Корана сказано: Аллах – наш Господь и ваш Господь. Нам достанутся наши деяния, а вам – ваши деяния. Нет места дальнейшим спорам между нами и вами. Аллах соберет всех нас, и к нему предстоит прибытие!

Братья, я не имам, а только солдат, который защищает этот город и его жителей. То, что случилось сегодня произошло из-за ничтожной кучки негодяев, желающих вашей смерти!

– Ага, ничтожной! Да каждый итальянец спит и видит как-бы избавиться от нас по плохому или по очень плохому!

Аттилио поднял руку, призывая к тишине.

– Никто не рад тому, когда в его дом приходят жить люди, с которыми у него мало общего. Тем более, если гости проявляют неуважение к хозяевам. Но разве вы приехали сюда воевать и проливать кровь? От чего вы бежали сюда в Европу? Разве не от войны? Разве вы не хотели мира и благополучия для себя и своих семей?

– Да мы-то хотим. Только вот тамошние власти селят нас в самые грязные районы, не дают работы, кормят всякой дрянью. И убивают каждый день наших детей!

– Убийцы подростков уже арестованы и предстанут перед судом. К сожалению, я не могу гарантировать, что это больше не повториться. Но я хочу обратиться к вам и сказать, что когда-то однажды наши предки уже приходили в Европу. Мавры правили Испанией, Португалией и Сицилией. И тогда наши предки смогли найти общий язык с христианами, чтобы жить в мире и уважении друг к другу! Арабские халифаты на Пиренеях были самыми передовыми государствами того времени! И сегодня история повторяется. Дряхлеющая Европа принимает гостей из Азии и Африки. Которые могут стать ее будущим!

Братья, в ваших руках оружие и желание отомстить за годы унижений! Но сможете ли вы пролив море крови начать новую счастливую жизнь? Остановитесь, пока не поздно! Нам нужно сесть за стол переговоров. Чтобы установить справедливые правила. И тогда…

Аттилио опустил взгляд и увидел на груди дрожащую красную точку посреди расплывающегося темного пятна. Генерал оперся на поручень балкона. Толпа внизу не слышала звука выстрела и ждала, когда он продолжит. Аттилио тихо прошептал в микрофон:

– Поистине, мы все принадлежим Создателю. И к Нему наше возвращение.

Девять оленей Санты

-Танго, Танго! Я Фокстрот! Прием! Мэйдей! Мэйдей!

– Фокстрот, Танго на связи! Прием! Доложите ситуацию!

– Танго, борт триста восемь совершил аварийную посадку в трех километрах на восток от Кандагара.

– Фокстрот, назовите себя!

– Капрал Джонсон, сэр!

– Капрал, это полковник Кларенс. Каковы наши потери?

– Сэр…в живых только я.

– Хорошо, капрал. Мы засекли твои координаты, борт за тобой уже вылетает. Эй, что там происходит?

– Сэр… Меня атакуют. А, черт, меня зацепило!

– Капрал, держись!

– Да, сэр! Я пытаюсь! Они…

– Капрал! Прием! Капрал, ответьте!

– Капрал тебе больше не ответит. На связи полевой командир Ахмад. А ты кто?

– Полковник Кларенс. Что с капралом?

–Жив. Пока еще.

– Ахмад, вчера мы взяли в плен двух твоих бойцов, предлагаю обмен.

– Обмен? Зачем? Бойцов у нас хватает, делай с ними, что хочешь, наши женщины еще нарожают.

– Как насчет патронов? Я знаю у тебя проблемы. Десять ящиков патронов к калашникову.

– Десять ящиков? Как дешево тебя оценили, капрал, да? За мою голову, например, дают миллион долларов. Патроны мы и так получим, полковник, когда придем на твою базу. Причем даром.

– Что вы с ним сделаете?

– Ты сам знаешь.

– Значит, мы никак не договоримся?

– Никак.

***

– Капитан Льюс, отслеживайте источник сигнала. Майор Эшли,  подымите в небо эф сто семнадцатый. Сколько времени потребуется для поражения источника сигнала?

– Пятнадцать минут, но сэр..

– Подымайте самолет в воздух. Немедленно. Приказ – нанести ядерный ракетный удар по координатам источника связи.

– Есть, сэр!

***

– Полковник! Простите, сэр!

– В чем дело?

– Капрала Джонсона вызывает на связь сын, хочет поздравить с Рождеством!

– Черт. Как это не вовремя. Хотя погоди – скажи ему, что папа на задании и мы сейчас соединим его, пусть остается на линии!

***

– Ахмад, ты слышишь меня? Прием!

– Слышу.

– Капралу Джонсону звонит его сын из Америки. Ему восемь лет. Разреши поговорить ему с отцом. Это ведь будет последний раз, когда он услышит его голос. Через полчаса наступит Рождество. Это наш праздник. Мы всегда проводим его всей семьей. А утром дети находят под елкой подарки от Санты. Ахмад, как слышно? Прием!

– Хорошо. Но я буду рядом. И если это обман… Али! Саид! Тащите сюда американца.

***

– Том, ты слышишь меня?

– Алло! Папа, это ты?

– Нет, Томми. Это полковник Кларенс. Папа на задании, но я сейчас переключу связь и ты поговоришь, о’кей?

– Да, сэр. А у папы всё в порядке?

– Не волнуйся, Томми. Говори!

– Капрал, мы на связи, прием!

– Сынок, это я! Алло!

– Папа! Папочка! Как ты? С Рождеством тебя!

– Я в порядке…и тебя с Рождеством!

***

– Капитан Льюис, доложите обстановку.

– Сэр, истребитель заходит на позицию. Через десять минут мы сможем поразить цель!

– Хорошо, доложите по факту выхода сто семнадцатого на позицию.

– Есть, сэр!

***

– Алло, папа! А что ты мне подаришь на Рождество?

– Томми, на Рождество детям приносит подарки Санта. Ты что забыл?

– Папа, ну я уже не маленький. Какой Санта, ну ты что? Я же знаю – это вы с мамой кладете под елку подарки.

– Сынок, Санта-Клаус существует на самом деле. Он развозит подарки по всему миру на повозке с девятью оленями. Чтобы ты хотел получить в подарок?

– Айпад, папа! Уже у всего класса есть, только у меня нету!

– Хорошо, Томми, Санта принесет тебе под елку айпад!

– Спасибо, папа! А Санты нет, я точно знаю!

– Эй, мальчик, ты почему папе не веришь, а? Папа сказал Санта подарки принесет, значит это Санта принесет.

– Папа, кто это?

– Томми, это … Его зовут Ахмад. Я у него сейчас в гостях.

– Мальчик, слушай, ваш этот Санта с оленями к тебе прилетит в трубу и айпад тебе в камин засунет прям под елку. Ты всё понял?

– Да, сэр. Я всё понял. Только всё равно Санты не существует.

– Эй, мальчик, да. Санта-шманта Северный полюс живет с пингвинами. У него там целый склад айпадов.

– Нету никакого склада на Северном полюсе! И пингвинов там нет! И Санты нет!

– Слушай, капрал, как ты сына воспитал! Он мне не верит, тебе не верит!

– Простите, сэр, а вы сами в Санту верите?

– Какого Санту, мальчик! Я в Аллаха верю. А Санта это… это ваше всё! Слушай, капрал, твой сын совсем от рук отбился.

– Ахмад, дай мне еще с сыном поговорить.

– Говори.

–Томми, я очень тебя люблю! Санта обязательно придет к тебе этой ночью. Ты только не спорь со мной, ладно. И маму обними за меня.

– Папа, я тоже тебя люблю!. Папа…. у тебя правда всё о’кей?

– Томми, девять оленей Санты уже летят к тебе.

– Алло, папа, тебя плохо слышно! Алло!

***

– Сэр, истребитель вышел на позицию и готов поразить цель! Подлетное время ракеты тридцать секунд! Радиус поражения живой силы противника с поправкой на ветер – три километра от эпицентра взрыва!

– Передайте пилоту ждать моей команды.

– Есть, сэр!

***

– Эй, полковник. Ты здесь?

– Да, Ахмад. Прием!

– Слушай, забирай короче своего капрала, понял, да? Только быстро бери, пока я не передумал.

– Якшы, Ахмад.

– Капрал, я тебя знаешь чего отпускать буду? Твой сын веры нет. И грубый стал – взрослых не слушает! Ты домой езжай и его выпори хорошо, да? Чтоб вообще про Санту вопросов не было, да, полковник? Ты же тоже веришь в Санту?

Капитан Арктика

– Опять, что-ли, Михалыч?

– Да опять на, товарищ капитан! И чего он так полюбил наш сектор, кутенгесский джеляб!!

Михалыч сплюнул под ноги и достал рацию.

– Кому сообщать-то, на – норвегам или америкосам?

Капитан Габов пожал плечами. Натовцы так и не смогли до сих пор толком поделить Мурман-ланн. Границы секторов, обозначенные на картах, могли свести с ума кого угодно. И если что случалось, то приходилось долго и муторно выяснять, кому докладывать.

Его напарник, матерясь во весь голос, подобрался по глубокому снегу к выгоревшей пятиэтажке. Фары бронемашины высвечивали в темноте граффити. Качество рисунка было так себе. Хотя, если не придираться, то можно было легко узнать лицо героя запрещенного фильма. Из его детства в Мурманске. Не в Мурман-ланне.

Рация напарника зашипела. Пока Михалыч, коверкая слова, докладывал американскому офицеру капитан подошел поближе к стене. Ноздри защекотал приторно сладковатый запах свежей краски. Интересно, сколько ему лет? Или ей? Тому, кто, рискуя жизнью в комендантский час, рисовал граффити с Капитаном Арктика. На стене дома, хорошо видного с проходящей мимо железной дороги.

– Товарищ капитан,– напарник протянул рацию.

Габов взял аппарат и ответил по-английски. По мере разговора на лбу офицера показались глубокие складки как у старика. Михалыч за это время успел облить стену бензином и поджечь. Пламя хищно пожирало краску, озаряя ночное небо.

– Хватит спичками баловаться, Михалыч – Габов кинул рацию напарнику, – едем прочесывать лагерь мигрантов. Майор Джонсон приказал…Короче, каждую землянку. А если не найдем и в этот раз…

Михалыч довольно хмыкнул.

– … то имели мы их Вашингтон в Копенгаген через Роттердам, на!

– Поимеем, Михалыч, поимеем. Давай за руль.

Бронемашина взревела двигателем и медленно, набирая ход, двинулась в сторону трассы на аэропорт.

Капитан достал с заднего сиденья калаш и проверил магазин. В боковом окне проносились развалины домов и заводов. Здесь в районе промзоны искать художника было бесполезно. Стаи бродячих собак и выводки крыс-мутантов сразу сбегались на человеческий запах. Натовцы тут даже беспилотники умудрялись терять. А Михалыч всерьез говорил, что это голуби-мутанты нападают.

Россказни Михалыча, однако, слишком часто были похожи на правду. Как-то раз напарник пошутил после очередного съезда коренных мурманланнцев, что скоро в городе заставят всех изучать саамский язык. Так через пару неделю про это приняли закон.

Впереди на горизонте показались шпили минаретов из снега и льда. Ну, вот и приехали. Лагерь мигрантов. Сейчас начнется потеха. Одна надежда, что сюда скоро подъедут другие патрули. Американцы то сюда вряд ли сунутся. Чтоб потом, если что не так свалить на местных полицейских.

У ворот лагеря возникла легкая заминка. Тетка в черном балахоне кинулась на капот броневика и стала бить по нему кулаками. Наверное, точно такие же бронемашины, еще не списанные американцами, в ее родных краях, сделали что-то страшное с ее семьей.

Михалыч привычным жестом ткнул шокером тетку и она упала навзничь. Поставив бронемашину у КПП, Габов с напарником с автоматами наизготовку двинулись к землянкам.

В лагере начинало светать. Габов включил подствольный фонарь. На бегу он высвечивал все попадающиеся следы. Капитан знал, что он ищет. Там, у дома с граффити он сразу заметил узкий след велосипедных шин. И маленькие отпечатки гриндерсов.

– Может, на, подождем пока другие подтянутся, а капитан? – Михалыч тревожно оглядывался по сторонам, – сам знаешь, людишки тут нервные. Да в каждой землянке по пулемету в конопле понатыкано. А художника этого херова все одно не поймать. И чего они так его все ищут, на? Этот же фильм и не помнит никто.

Капитан усмехнулся про себя. Фильм и вправду забыли многие. Даже он сам сейчас с трудом мог вспомнить, о чем говорили герои, как они выглядели. Хоть он и пересматривал его несколько раз. Когда еще работали школы. Помнил только, что в картине Капитан Арктика сражался с Капитаном Америка. Все остальное как-то в смутно. А вот американцы видать хорошо тот фильм запомнили. А тут еще по всему городу стали появляться граффити с Капитаном Арктика. Где-то аккуратно выписанные, где-то грязновато и торопливо. Но везде на рисунках угадывался запрещенный двуглавый орел на шлеме героя и его бело-сине-красном щит. По городу пошли слухи, что в городе снова появились партизаны. Вот только откуда им было взяться? Последнего подпольщика на его глазах американцы сбросили в море, залив ноги бетоном.

Габов прижал палец к губам и указал взглядом на землянку, к которой вел велосипедный след. Михалыч кивнул и подошел к двери, сквозь щель которой была видна полоска света. Через секунду они выбили дверь и ворвались в землянку.

– Всем стоять, на! Полиция Мурман-Ланна! – заорал было Михалыч и сразу осекся. В грязной землянке на полу сидел смугловатый подросток лет двенадцати, прижимая к груди аэрозоль с краской. В углу землянки стоял ржавый велосипед.

– По-русски, бельдым, на? – Михалыч ткнул стволом автомата в шею подростка, – кто еще на хате?

Подросток испуганно замотал головой. Михалыч схватил за руку мальчика и торжествующе вывернул ее ладонью к свету.

– Капитан, глянь!

На ладони подростка виднелись свежие следы краски.

– Ну что, капитан, неужто нам достанется награда за этого маломерка? Этож теперь можно сразу валить на юга, на! А ну говори, сука, на кого работаешь?

Михалыч швырнул мальчика на пол и замахнулся прикладом. Габов перехватил его за руку.

– Погодь, Михалыч. Дай я попробую поговорить.

Капитан поднял на ноги мальчика и отряхнул его.

– По-русски говоришь?

– Говорю. Только не бейте, пожалуйста, – мальчик вытер глаза рукавом.

– Не будем. Если все скажешь. Как звать тебя?

– Ахмед.

– А фамилия?

– Джанлы.

– Хорошо говоришь по-русски, Ахмед. Мать что-ли из местных?

– Из Североморска.

– И где она сейчас?

– Пропала прошлой зимой, – мальчик провел рукавом по лицу, – она на трассе…

– Ясно. А отец?

Мальчик пожал плечами.

– Ладно, Ты рисовал у железки граффити с Капитаном Арктика?

– Я много чего рисую. Его тоже. А что?

– А то, на, – Михалыч схватил за плеча подростка, – что за тебя америкосы полгорода на ноги подняли. Ты хоть знаешь, кого рисовал?

– Это Капитан Арктика. Он из фильма, который мне он мамы остался. Хотите, покажу?

Габов осмотрелся. На полу в углу он увидел допотопный телевизор и несколько видеодисков. Подойдя ближе, он поднял их и стал перебирать. Большая часть фильмов были индийские, несколько старых американских и вдруг он вздрогнул. В его руках была копия фильма «Капитан Арктика». Коллекционная серия. Надписи еще на запрещенной кириллице.

– Ох тыж, как свезло-то, на, капитан, – присвистнул Михалыч, сдвинув каску на бок, – дык за этот фильм америкосы нас вообще озолотят. Давай что-ли Джонсону отрапортуем..

– Погоди, Михалыч, – Габов подошел к телевизору и включил его, – американцы подождут. Ты фильм-то сам видел хоть раз?

– Ну, не помню уж.

– Вот я и не помню почти. Давай пока время есть глянем, а уж потом америкосов вызовем. Никуда они не денутся.

Телевизор загудел, по экрану пошли полосы, а потом и титры фильма. Капитан сел перед телевизором скрестив ноги. Михалыч присел рядом, держа мальчика на прицеле.

Габов с комком в горле смотрел, как Капитан Арктика сражается с американцами и разносит на куски натовские беспилотники, танки и пушки. И как в конце фильма он ломает звездно-полосатый щит капитана Америки напополам об его голову. А потом скидывает америкоса со статуи Свободы в воды Гудзонского залива.

Капитан выключил телевизор. Комок в горле не проходил. Габов вспомнил, когда он в последний раз видел фильм. Незадолго до того, как его отдали в полицейский колледж. Когда еще была жива мать. Это было в тот самый день, когда началось вторжение. Они тогда пошли вместе в кино. На середине сеанса погас свет, здание кинотеатра вздрогнуло и стало обрушиваться…

– Эх, на, крутой был мужик этот Капитан Арктика, – Михалыч задымил сигаретой, – только я все равно не понял – чего америкосы так за него впряглись, на. Сейчас китайцы гораздо круче снимают.

– Ахмед, ты сказал, что рисовал не только Капитана Арктику, – Габов повернулся к подростку, – кого еще?

Мальчик шмыгнул носом.

– Еще Бэтмена, Железного человека, Халка. Правда, Капитана Арктику больше всех.

– А его почему?

– Потому, что его мама очень любила. Это был ее любимый фильм. Мы смотрели его столько раз…

– Ладно, хорош, на, – Михалыч привстал и достал рацию, – пока другие патрульные сюда не приехали и про пацана с фильмом не узнали надо Джонсону…

– Положи, пожалуйста, на пол автомат, Михалыч – Габов передернул затвор и навел калаш на напарника.

– Капитан, ты чего, на! Совсем берега попутал? Или ты может сам решил все бабки прибрать?

– Мне деньги не нужны, Михалыч. Просто этот фильм и пацана я америкосам не отдам.

– Как не отдашь, на? А как же награда? И вообще. А на этого пацана глянь – смотри что он хочет сделать!

Габов на секунду перевел взгляд на подростка и пропустил момент, когда на него навалился напарник. Они катались по полу, вырывая автомат друг у друга. Капитан пытался достать нож из голенища сапога, когда Михалыч ударил его головой об стену и он потерял сознание.

– Нет ну вот ведь какая ты, на, оказалась сволочь, капитан, – голос напарника шел откуда-то сверху, – я то вначале подумал ты так из-за бабок, а ты оказывается идейный, на. Чуть из-за тебя своего единственного шанса свалить отсюда не лишился! Как же ты все эти год в полиции служил и детектор лжи обманывал?

– Я сам себя обманывал, – с трудом разлепляя губы сказал Габов, – и только сейчас это понял.

– Эх, капитан, на, – Михалыч махнул рукой, – извини, но может ты и понял чего, только поздновато. Американцы через полчаса приедут. Джонсон охренел, когда узнал про тебя. Долго матерился и да все про какую-то загадочную душу трындел. Так что, прощевай, капитан, а я…

Звук выстрела ударил по ушам. Михалыч удивленно обернулся. Сзади стоял мальчик с пистолетом в руке. Михалыч потянул было руки к нему, но не удержался и упал, засучив ногами.

Подросток подбежал к капитану и развязал ему руки.

– Послушай, Ахмед. Тебе есть, где укрыться?

– Да, капитан. Я уйду в соседний лагерь к брату отца.

– Хорошо. Тогда забирай свой фильм, краски и давай, беги скорей!

– А вы? Я мог бы…

– Не надо. Буду прорываться в китайский сектор. Всего-то пара сотен километров. Бензина хватит.

Ахмед взял капитана за руку.

– Скажите, вы зачем меня спасли? Вас же…

Габов усмехнулся.

– Не знаю. Может, хоть ты поймешь, когда подрастешь. Тогда и расскажешь мне.

– Тогда, возьмите вот это. Он ваш.

Мальчик залез под топчан и достал из под него пыльный сверток.

– Вот. Только откройте его тогда, когда будет совсем тяжко! Это подарила мне мама!

Офицер пожал плечами.

– Что в нем? Пара лишних магазинов?

Мальчик тихо улыбнулся.

– Ладно, беги. А я пока тут немного задержусь.

Габов почти подбежал к бронемашине, когда пуля снайпера попала ему в плечо. Он успел заползти за колеса и огрызнуться парой очередей. Кровь удалось остановить, но силы стали стремительно оставлять его. Если бы только удалось запрыгнуть в кабину и завести двигатель. Если бы.

Кольцо окружения быстро смыкалось вокруг него. Скоро он уже не мог поднять и головы от автоматных очередей, щедро осыпавших его фонтанчиками снега и земли. Помутненный взгляд капитана случайно упал на прихваченный мешок. Габов развязал его и высыпал его содержимое. На снег мягко опустился игрушечный бело-сине-красный щит.

Габов усмехнулся и крепко взял его в руки.

– Я ведь еще не играл в тебя, Капитан Арктика.

Мы живем в хорошей Вселенной

– Мистер президент, звонил адвокат Леви, – промурлыкал в трубке томный голос секретарши, – просил сообщить, что задерживается. Обещал подъехать через час. Какие будут указания? Может быть кофе, сэр?

– Кофе? Гмм… – Джон Эшли закашлялся и забарабанил пальцами по столу, – да, пожалуй. И притащи, наконец, папку с его гребанным досье!

– Да, сэр, простите. Я немедленно все принесу и…

– Вот и неси, да поживей, – Эшли бросил трубку и прошелся по кабинету. Чертов адвокат. Задерживается он. Подумаешь, Бейкер и МакКензи. Гребанные юристишки. Их контора была открыта только через сто лет после того как заработало управляемое им агентство. Легендарное национальное детективное агентство Пинкертона. Всевидящее око Америки с тысячами сотрудников по всему миру, прославивши на века свой девиз «Мы никогда не спим!» и раскрыв самые жуткие и зловещие преступления. Не то, что эти бумажные крысы, вытягивающие деньги за болтовню в судах и кляузы.

Эшли подошел к окну. Жгучее июльское солнце светило прямо в глаза. Сквозь огромные витрины в доме напротив он увидел, как десятки офисных клерков корпели, уткнувшись в мониторы. Гребанные белые воротнички. Сколько мелких или больших грязных тайн вы скрываете от других. Неужели среди вас есть хотя бы один, на кого бы нельзя было найти компромат?

Через полчаса Эшли пролистывал папку с досье на адвоката. Арон Леви. Лучший на курсе. Почти безупречная репутация. Всего лишь несколько штрафов за неправильную парковку. И задержание полицией на несколько часов за курение травки с другими студентами в университетском кампусе. А дальше головокружительная карьера в прокуратуре. И, наконец, работа в Бейкер и МакКензи. Формально один из партнеров крупнейшей в мире юридической фирмы, а на самом деле ее настоящий управляющий. Лично знаком с президентом и большинством европейских монархов. Не говоря уже о том, что вел громкие судебные дела у самых богатых арабских шейхов в Заливе. Где до этого успел повоевать. Что же его заставило его лично обратиться к нему, главе ведущего в мире детективного агентства?

Огонек на телефонном аппарате замигал.

– Сэр, подъехал мистер Леви.

– Скажи, что я провожу совещание по селектору. Пускай подождет.

– Да, сэр.

Эшли включил скрытую камеру в приемной и стал наблюдать за адвокатом. Тот сидел, скрестив руки и озираясь по сторонам. Эшли довольно усмехнулся и нажал кнопку вызова.

***

– Итак, чем обязан, мистер Леви? – Эшли посмотрел прямо в глаза адвоката и облокотился на стол, – обычно партнеры и адвокаты работают с директорами филиалов агентства. Я специально посмотрел досье по контрактам – еще ни разу нашу штаб-квартиру не посещала особа столь высокого ранга из вашей…

– Мистер Эшли…

– Можно просто Джон. Ты ведь тоже был там? – Эшли кивнул на фотографию, где он стоял на фоне догорающего иракского танка.

– Был… Джон. И не только там.

– Скотч? Виски?

– Мне бы водки.

Эшли пожал плечами и пошел к минибару. Разлив спиртное по стаканам он плюхнулся в кресло.

– Итак, Арон…

– Давай сначала выпьем, Джон, – адвокат ослабил воротник рубашки и опрокинул стакан в рот.

Эшли крякнул и пригубил из бокала.

– То, что ты сейчас услышишь, может показаться тебе…весьма эксцентричным, – Леви щелкнул замками кейса и достал папку с бумагами, – такие дела ты вряд ли вел когда-либо в своей жизни.

– Ближе к делу, Арон.

– Джон, неделю тому назад ко мне обратился один наш постоянный, очень известный и состоятельный клиент с необычной просьбой. Я долго формулировал ее в контракте. Как бы тебе сказать… В общем, он хочет нанять ваше агентство, чтобы установить, кто или что и каким образом создало Вселенную.

***

Эшли сидел перед монитором снова и снова прокручивая запись разговора с адвокатом.

«– Тебя какой телеканал нанял, Арон или как тебя там на самом деле? Где у тебя скрытая камера, а? Здесь под рубашкой? Или там? Гребаные клоуны, я вам сейчас засуну в одно место ваш розыгрыш!

– Джон, вот мои документы, ты можешь позвонить в наш центральный офис и…

– А, так у тебя просто крыша поехала? Ну, так это не ко мне, приятель.

– Один миллиард долларов.

– Что?

– Ваше агентство заработает один миллиард долларов, если раскроет дело. Вот ваш стандартный контракт, подписанный мною от имени клиента, а это чек на триста миллионов аванса, которые я могу перевести тебе прямо сейчас на банковский счет…»

Эшли нажал кнопку перемотки.

«– Так кто все таки тот сумасшедший, кто готов заплатить такие деньги за…

– Я не могу тебе его назвать, Джон. Адвокатская тайна. Так ты согласен?

– Мне нужно показать его юристам и вообще…

– Брось, Джон. Это ваш модельный договор. Ты часто заключаешь контракты на такую сумму? Я мог бы обратиться к другим твоим коллегам из Большой Четверки – конторам Бэрнса, Уокенхата или Кидда. Но я выбрал тебя. Потому что ты тоже был в Заливе. Решай прямо сейчас».

В углу экрана монитора замигал значок нового сообщения. Эшли промотал пленку вперед.

«– Ну, хорошо. Адвокатская тайна и все такое. Но почему детективное агентство? Это же ученые теории всякие там проверяют. Физики, астрономы.

– Совершенно верно, Джон. Астрофизики, которых ты наймешь, будут тебе помогать в этом деле. Но это же ученые, Джон. Которых еще надо найти. Организовать. Проверить их адекватность. А у нас с тобой бизнес. И это частное расследование, без малейшей огласки, которую так обожают твои будущие подопечные. Сотни, а может и тысячи ученых. Которые не должны до конца понимать, зачем их привлекли и которым твои сотрудники должны запудрить мозги, а при необходимости… Ведь еще никто до этого не сумел провести эксперимент такого масштаба в трубе колайдера, сохранив его в тайне. И у нас нет в запасе даже года на их исследования, понимаешь?

– Кстати, а сколько у нас есть времени, Арон?

– Три месяца. И один миллиард долларов, который ты получишь, если раскроешь дело».

Эшли кликнул на сообщение и открыл электронную почту. Письмо было от главного бухгалтера, просившего уточнить, на какие статьи расходов пойдут поступившие только что на их счета триста миллионов долларов.

***

– И на сколько дней ты летишь, Гараев? – Ира сладко потянулась и положила голову на грудь Марата. Он усмехнулся и нежно провел рукой по спине девушки, чуть задержавшись у самого копчика, а затем продолжив путь ниже.

– На самолет опоздаешь – сам будешь виноват, – прошептала она, скользя губами по его телу и зарываясь с головой под простыню.

– Ирка, – шумно вздохнул Марат, закатывая глаза,– ну какой нафиг самолет…

В Шереметьево он еще раз перечитал письмо из Агентства. В нем было всего несколько строчек, где сообщалось, что ему необходимо срочно прибыть в штаб-квартиру в Анн-Арбор в штате Мичиган на экстренное совещание директоров филиалов со всего мира. Интересная фигня, подумал Марат. На его памяти еще не было подобного случая. Не, ну были конечно региональные совещания по селектору. И всегда не могли разобраться куда приткнуть российский филиал – то ли в Европу, то ли в Азию.

Марат поначалу оченькорректно пытался договориться с коллегами с Запада. Пока прибалты и свидомые панове с прочей европейской шушерой не стали его конкретно доставать на каждом совещании. Он плюнул и попросился к азиатам, а те тоже стали фыркать. Мол, фигли ты, белый кяфир, к нам подмазываешься. Даром, что мусульманином прикидываешься. В итоге и на тех пришлось забить. И с тех пор штаб-квартира проводила для России отдельный селектор.

И вот теперь экстренный вызов. Даже Ирку запретили брать с собой. А она уже договорилась, что ее подменит на уроках физик с соседней школы. Хотела заказать по интернету билеты в тамошний Музей занимательной науки. Так нет же. Строгая секретность. Ладно, хоть Ирка девка необидчивая. Все поняла. И в дорогу проводила так, что Марат ходил теперь по аэропорту как татаро-монгол, проскакавший без остановки, из Бухары до Киева.

***

– Итак, господа, слушайте меня очень внимательно. Два раза повторять не буду, – Джон Эшли прокашлялся и обвел взглядом зал, – в наше агентство обратились за помощью в одном эээ…необычном и странном деле…

В течение последующих пятнадцати минут пока он выступал, в зале царила гробовая тишина. Эшли заранее перевел миллионы долларов на счета филиалов. Это обстоятельство сразу отсекало любые поводы усомниться в серьезности заказа. И все же президент физически ощущал недоумение регионалов, тревожно переглядывающихся и шушукающихся между собой.

– В папках, что были вам розданы есть краткая информация по всей этой научной канители, – продолжил Эшли, – основные теории происхождения Вселенной. Имена ученых, адреса научных центров. Но это лишь то, что лежало на поверхности. Обыщите вместе с научными консультантами сверху донизу все академии и университеты. У Женевского филиала будет отдельное задание. Большой адронный колайдер ваша головная боль. Туда мы соберем всех гребаных яйцеголовых. Чтобы обкатать весь найденный материал в трубе. А самое главное умудриться провернуть это дельце так, чтобы все думали, будто снова ищут этот, как его, Бозон Хигса.

Теоретические обсчеты сделаем в Китае на лучшем суперкомпьютере в мире в Цзянсу. И помните – этот заказ может сильно выручить агентство. Вы все прекрасно знаете, что мы едва закрыли прошлый год без убытков. Так что, действуйте. На все про все три месяца. И тот, кто сможет закрыть дело получит лично от меня миллион долларов. Да хранит вас Господь!

***

– Гараев, а зачем тебе сдались мои учебники, а? Ты что на старости лет решил в институт поступить на технаря? – Ирка помешивала картошку в сковородке на плите, игриво отставив ногу, – хотя ты знаешь, сейчас людей с дипломом юриста вроде тебя как грязи. Ладно, хоть ты не как все, Шерлок Холмс, ха-ха.

– Слушай, Ирка, – Марат захлопнул учебник и прошелся по кухне, – у меня сейчас в работе одно дело. Ну, в общем мы там ищем кой-кого. Кажется он физик. Только ты никому, ладно?

– Ой, да конечно, – Ирка всплеснула руками, – а чего он натворил-то?

– Это я тебе сказать не могу. Но нам нужно найти тех, кто занимается теорией происхождения Вселенной. Я со вчерашнего дня всех своих сотрудников на уши поставил. По всей стране ищут. Да мне бы самому вначале разобраться, Ир. Чтоб не выглядеть дебилом. А времени в обрез, заказ срочный.

– Ой, Гараев, я тебе сейчас все объясню на пальцах! Я это не помню, где уже вычитала. Кажется в «Автостопом по Галактике». Короче, смотри сюда. Видишь воронку для варенья? Вот представь, что я затыкаю ее пальцем. И наливаю туда варенья. Вишневого. А потом вынимаю палец и снимаю видео, как варенье выливается в банку.

– И чего?

– Да пока ничего, Гараев, – усмехнулась Ирка, – потом ставлю пленку на обратную ускоренную прокрутку. И мы видим как варенье заполняет воронку. Только в другом порядке. Вот тебе и вся теория Большего взрыва.

– Прикольно. А этот, как его, Мультиверсум.

– Гараев, достань-ка из холодильника пива. А теперь налей в кружку. Отлично. Видишь сколько пузырьков? Много, да? Вот один из таких пузырьков это наша Вселенная. И все другие пузырьки тоже вселенные. Вот только не все их них станут такие же как наши. Считанные единицы на триллионы триллионов пузырьков-вселенных. При таком же сочетании углерода, водорода и кислорода, позволивших зародиться жизни у нас.

– Слушай, а теория струн? Я три раза своих референтов заставил сделать мне презентацию, ни фига не понял.

Марат достал пачку сигарет и закурил.

– Короче, Гараев, забей. Знаешь сколько еще таких теорий? Да только ни одна пока не была экспериментально доказана. Вон, сколько лет под Цюрихом на колайдере ученые пробуют, а толку? Кстати, раз в Америку не съездили, может тогда в Альпах на лыжах покатаемся?

– Погоди насчет лыж. А ты сама то какую теорию самой правильной считаешь?

– Да никакую. Талдычила нам об них в институте куча профессоров, талдычили, а потом на сессии подряд всех девчонок заваливали, чтоб… – Ира протянула ложку ко рту Марата, – ну ка попробуй. Нормально?

– Угу, – промычал Марат с набитым ртом, – ну а может кто-то среди твоих бывших одногрупников, кто в аспирантуру пошел, слышал о ком? Ну там о каких-нибудь физиках, которые свои теории выдвинули и про них никто не знает толком?

– Да был такой один профессор у нас, – усмехнулась Ира, – его в итоге с кафедры поперли. Вообще хотели в дурдом закрыть. Я тогда еще в Москву из Уфы не перевелась.

– Так-так.

– Как же его звали? Эээ…То ли Валитов то-ли Хамитов. Кажись Валитов. Короче рассказывал, что смог доказать настоящее происхождение Вселенной, полностью опровергающее все другие теории и большего взрыва и струн и до фига других. У меня даже где-то его брошюрка на антресолях валялась. И главное все так по полочкам разложено у него было. Мол, действие силовых линий эээ… господи как их там, электромагнитного и гравитационного поля распространяется прям мгновенно. А сила света вообще не может быть показателем.

– И что же в итоге по его теории создало Вселенную?

– А ты что не понял, Гараев? Да Бог конечно, кто же еще?

***

Марат с большими напрягами нашел адрес профессора Валитова. Бывшего профессора, бывшего академика, уехавшего в село Метевбаш под Белебеем, что в паре сотен километров от Уфы. Выручили старые связи, благо в свое время помог местным ментам зачистить банду отморозков. Изнасиловавших малолетку и избежавших тюрьмы. Но не пули и места в бочке бетона на дне реки.

Дорога до Метевбаша по августовской жаре порядком измотала его из-за ремонта по всей трассе и полетевшего кандея. Когда Марат добрался до села, он бросил машину в кустах у ближайшей речной заводи и, едва скинув одежду, нырнул с головой в воду.

Обсохнув и придя в себя, Марат увидел, что к его черному «гелику» подошло несколько парней в спортивных костюмах. Он усмехнулся про себя и приготовился к теркам за жизнь, однако, молодежь вежливо поздоровалась. Поинтересовались, не нужна ли ему помощь. Марат попросил показать дорогу к профессору Валитову. Один из пацанов сел к нему в машину и они уже в сумерках поехали на другую окраину села. Там где стояла недостроенная мечеть.

– Мажит-хазрят внутри, – парнишка подвел Марата к двери и, попрощавшись, скрылся в темноте. Марат снял обувь и вошел внутрь. В помещении еще шел ремонт, стояли строительные леса, пахло свежей штукатуркой.

– Ас-саляму Аллейкум, – поздоровался он.

– Уаллейкум ассалям, – услышал в ответ откуда-то сверху. Марат поднял голову и увидел на лесах старика в треуголке из газеты с мастерком в руке.

– Я ищу профессора Валитова.

Старик усмехнулся.

– А я ищу себе помощника. Может, мы поможем друг другу, а? Ну-ка, накинь на себя вон ту куртку и подымайся сюда.

Марат пожал плечами и вскарабкался наверх.

– Затирать штукатурку умеешь?

– Доводилось в армии…

– Вот и прекрасно. Я накидываю раствор, а ты за мной. Заодно расскажешь, зачем пожаловал. Айда!

Марат по пути несколько раз про себя репетировал предстоящий разговор, но все равно не знал с чего начать. Старик с лукавым прищуром глянул на него.

– Ты сказал, что тебе нужен профессор Валитов? Был когда-то такой, да весь вышел. Теперь простой муэдзин при мечети.

– Мажит-хазрят, – Марат быстро двигался по лесам следом за стариком, выравнивая стены, – мне о вас много рассказывала моя девушка. Она училась на физфаке и сказала, что у вас была своя теория происхождения Вселенной.

– Ах вот ты о чем. Субханаллах! А она не сказала тебе, сколько еще существует десятков теорий на эту тему?

– Сказала. Почти всех их пробовали экспериментально доказать на колайдере и только у вашей теории есть расчеты, которые подтвердились буквально на днях на самом мощном в мире суперкомпьютере.

– В Токио?

– Нет, в Цзяньсу, в Китае.

– Любопытно. А тебе зачем все это надо, парень?

– Меня Марат зовут. Марат Гараев. Директор российского филиала Детективного агентства Пинкертона.

– Еще более любопытно. Слишком быстро не затирай, видишь неровно пошло. И что теперь частные детективы на досуге физикой увлекаются? И приезжают за тридевять земель на лекции в глухие башкирские колхозы?

Марат решил пойти ва-банк.

– Нет, физику я никогда не любил и сейчас не перевариваю. У нас есть розыскное дело. Мы, скажем так, организуем проверку наиболее вероятных теорий происхождения Вселенной. На Большом адронном колайдере под Цюрихом. И на лучшем суперкомпьютере в мире в Китае. За два последних месяца никто так и не смог подтвердить ни одну теорию. Шеф уже хотел уволить всех директоров в регионах. И тогда я от отчаянья выслал им вашу брошюру, хазрят. Она их очень сильно заинтересовала.

– Серьезно? Эх, слышал бы тебя мой бывший ректор. Тот, что чуть меня в психиатрическую клинику не пристроил.

– Вы получите огромное вознаграждение, если согласитесь принять участие в исследованиях.

Старик сильно закашлялся.

– И ты думаешь, что я сразу все брошу и поеду с тобой, чтобы доказать всему научному миру состоятельность своей теории?

– Я очень сильно надеюсь на это, хазрят! Ведь это же в ваших интересах – восстановить свое доброе имя и посрамить насмешников.

– Пять лет тому назад я бы поехал с тобой в чем есть. Два года назад я бы задумался над твоим предложением. А теперь мне это уже неинтересно. Я здесь пчел развожу. Мед продаю. Скоро мечеть отремонтирую, Иншааллах. Книги разные читаю, стихи. Вот, послушай.

…В деревне Бог живет не по углам,

как думают насмешники, а всюду.

Он освещает кровлю и посуду

и честно двери делит пополам…

Марат вытер пот со лба, достал было сигарету, но потом быстро засунул ее в карман. Профессор продолжил:

…Возможность же все это наблюдать,

к осеннему прислушиваясь свисту,

единственная, в общем, благодать,

доступная в деревне атеисту.

– Я только с последней строчкой Бродского не согласен, – улыбнулся старик, – а в остальном это стихотворение очень точно передает мое нынешнее настроение, Марат. Мне хорошо здесь после города, в котором я впустую потерял столько лет. Пытаясь доказать своим ученым коллегам то, что простому верующему доказывать не нужно. Знаешь, мне ведь уже восемьдесят семь. Здесь я схоронил жену. Здесь скоро обрету и я свой покой. Потому как мне жить осталось от силы три месяца.

– Абзый, что вы говорите, – Марат бросил шпатель в ведро с цементным раствором, – тогда вам тем более надо отсюда срочно выбираться, мы найдем вам лучших врачей, а потом…

– Слишком поздно. Моя опухоль в мозгу неоперабельна. Ладно, на сегодня хватит. Айда, чай пить. Завтра тебе с утра предстоит тяжелая обратная дорога.

***

– Алло, Джон, это я.

– Да, Арон, рад тебя слышать!

– А я вот тебя не очень. Потому что после каждого нашего разговора мне приходится огорчать своего клиента, Джон. Твоей очередной неудачей на колайдере. Как продвигаются поиски?

– Идем на опережение. Отрабатываем новые версии, есть предварительное видение.

– Ты потратил уже столько денег…

– Так ведь расходы огромные! Чтобы сохранить все в тайне мне приходится идти черт знает на что!

– За такие деньги, Джон, душу можно продать.

– У нас есть одна зацепка. Мы даже поначалу ее всерьез не восприняли. Все гребаные яйцеголовые в Цюрихе обозвали ее фейком. А потом, когда я пригрозил всех их разогнать и заставил прогнать по трубе – что тут началось!

– Поторопись, Джон. Ты же помнишь условие контракта о последствиях в случае, если ты не справишься с делом. Ну а я обязан помнить об интересах своего клиента.

– Арон, твою мать, неужели ты так поступишь со мной?!

– Ты же служил в Ираке, Джон. И знаешь, как нам иногда приходилось поступать, чтобы избежать поражения. Пойми, ничего личного, ты хороший мужик. Только я не завидую тебе, ковбой, если ты не сможешь раскрыть дело.

***

После звонка из американской штаб-квартиры на мобильный настроение у Марата упало еще больше. Какая к лешему премия, размечтался, наивный татарский неюноша. Сам Джон Эшли грозился его не просто уволить, а прислать к нему в гости с десяток отмороженных колумбийских киллеров. Если он завтра же не притащит с собой старика в Цюрих. Это конечно шеф по ушам ездил. Ну а если он всерьез, то Марат отправит гостей домой по частям. С этим то он быстро разберется. А вот если его с работы попрут, да еще банк ипотечную квартиру с машиной отберет – как он это Ирке сможет объяснить? Итак за бракованную шубу весь мозг вынесла.

Профессор разлил зеленый чай в пиалы и заговорил.

– А ты хоть немного понял мою книжку, а?

Марат пожал плечами и вздохнул.

– Что-то про мгновенное взаимодействие Солнца и других планет. И вообще всего.

– И вообще всего. Как верно ты схватил суть моей теории. Даже не поняв ее.

– Я не по этой части, абзый. Мое дело искать, иногда стрелять.

– Я тоже всю свою жизнь что-то искал. И стрелял когда-то неплохо. На войне со снайперкой. И атеистом был еще тем.

Валитов с шумом глотнул чая из пиалы.

– Ты никогда не задумывался над тем сколь красиво и величественно устроен наш мир? Почему в нем такой порядок и гармония?

– Ну, мы в школе это еще проходили. Миллиарды лет развития Солнечной системы и…

– Никогда не думал о том, почему так прекрасен закат в Балаклавской бухте и на Воробьевых горах? В чем вообще их смысл? Какой подтекст? Ты знаешь, что для того, чтобы исчезла или появилась вся эта красота было достаточно одной микроскопической песчинки?

– Песчинки?

– Да-да, одной малюсенькой песчинки из квинтильонов квинтильонов песчинок всех морских пляжей на свете. Ровно одной. Такова разница, которая отделяла создание нашей Вселенной от ее возможной гибели. Если бы изменение подобного микроуровня имело место, то мы бы могли вообще не существовать. Потому что если бы скорость расширения Вселенной изменилась хоть на одну квинтильонную, то она бы уничтожила сама себя. И ты хочешь сказать, что эта невероятная точность произошла чисто случайно или спонтанно?

– Но ведь почти все ученые в один голос говорят, что был Большой взрыв и наша Вселенная…

– Мы живем в хорошей Вселенной. Созданной по отличному плану и умелыми руками.

– А с чего вы решили, что ее кто-то создал?

Старик хитро улыбнулся и взял со стола деревянную ложку.

– Посмотри на этот предмет. Ты знаешь, что я держу в руках?

Марат недоуменно хмыкнул.

– Вроде ложка.

– Скажи, а тебя надо видеть того человека, который ее сделал, чтобы убедиться в ее существовании?

– Нет, конечно.

– Вот видишь. Даже такая простая вещь создана кем-то. Чье существование обязательно предполагается. А ты хочешь сказать, что весь этот невероятный и прекрасный мир не подразумевает наличие создателя?

А когда ты разгадываешь кроссворд в газете – ты же не считаешь, что он появился совершенно случайно? Что у него нет умного автора? Ты ведь не скажешь, что его хитроумность и сложность это просто ничего не значащие факты? Однако, почему же когда речь идет об удивительных явлениях природы, гораздо более сложных и утонченных чем кроссворд, в уме автора которого мы не сомневаемся, ученые мужи как правило отказываются верить? Отказываются верить в наличие создателя, придавшего нашей Вселенной порядок, согласованность и гармонию?

– Хазрят, ваша теория доказывает…

– Моя теория доказывает, что силовые линии электромагнитного и гравитационного поля распространяется мгновенно, на порядки быстрее скорости света. Они несут информацию сразу из любой точки Вселенной. То есть любые взаимодействия между небесными телами осуществляется мгновенно. А если все тела и вещества, расположенные на поверхности Земли, Луны, планет, звезд, Солнца перемещаются вместе с ними, то и они взаимодействуют с веществами на других планетах также мгновенно. Следовательно, всякий обмен информацией между взаимно двигающимися планетами, звездами и объектами на их поверхности с помощью действий силовых линий электромагнитного и гравитационного поля совершается мгновенно.

И если это так, то как и написано в Коране, Библии и Торе – Аллах, Господь Бог может все слышать, все видеть и мгновенно наказывать человека за содеянное.

Валитов закашлялся и показал рукой на шкаф в углу.

– Будь добр, найди там толстую черную тетрадь и принеси, пожалуйста.

Марат открыл дверцы. Внизу шкафа под висящим костюмом с боевыми орденами он увидел кипу исписанных мелким почерком бумаг, а среди них тетрадку.

– Тебя сильно начальство заругает, если я не поеду с тобой?

– Да ладно, хазрят, разберусь как-нибудь. Мне бы завтра с врачом вашим поговорить.

Валитов усмехнулся.

– У нас тут врачей нету, только ветеринар. Послушай, я не знаю как это тебе поможет. Но в этой тетради мои последние записи формул и расчетов. Их еще нет в той книге, которую ты видел. С ними вы сможете доказать существование создателя. Возьми ее. И да хранит тебя Аллах, Господь Бог.

***

– Алло, Арон, алло! Черт вас побери, у нас получилось!

– Тише-тише, Джон, вы разбудите мою жену. Вы знаете сколько сейчас времени?

– Да какая мне на хрен разница! Мне только что звонили из Цюриха! Колайдер подтвердил теорию этого сумасшедшего ученого из России! Вы можете себе это представить?!

– С трудом. А что наши нобелевские лауреаты и прочие яйцеголовые?

– Пищат от восторга! И скрежещут зубами, что это не они додумались. И что им вряд им удастся похвалиться из-за подписки о неразглашении. Мои ребята уже запустили через Викиликс дезу, что это всего лишь очередная неудачная попытка найти другой Бозон Хигса. Из-за которой колайдер немного потрясло вместе с Альпами. Так что можете не беспокоиться и передать своему клиенту, что тайна исследований полностью соблюдена. Это будет стоить дополнительно еще…

– Ок, Джон, когда вы пришлете мне результаты эксперимента?

– Самолет с моим человеком с документами и счетами на оплату уже вылетел к вам, мистер Леви. Надеюсь, что ваш клиент будет очень доволен тем, как мы быстро раскрыли это дело.

– Я тоже надеюсь, что это принесет ему радость, Джон.

***

Старик в кресле у зашторенного окна сидел, слегка наклонив голову и прислушиваясь к звукам снаружи, очень похожим на шум многотысячной толпы. Стороннему наблюдателю могло показаться, что старик задремал под лучами прохладного сентябрьского солнца, еле пробивающегося сквозь щели между красными портьерами, закрывающими окно. В руках он держал небольшую книжечку в кожаном переплете. Старик смотрел на ее обложку и что-то бормотал про себя.

В дверь постучали. Старик тихо кашлянул. В комнату почти вбежал молодой человек в черном, держа под мышкой объемистую папку бумаг. Подойдя к старику, он почтительно склонил голову, шумно дыша.

– А, это ты Антонио, – вяло улыбнулся пожилой человек и потрепал юношу по щеке,– мы скоро начнем, уже без пяти двенадцать. Что ты мне принес?

– Сеньор Леви прислал бумаги. По нашему делу. Там…

Старик сжал руками подлокотники кресла.

– Там правда есть то, что мы надеялись найти, Антонио?

– Да, тысячу и тысячу раз, да!

Старик взял в руки папку и медленно открыл ее. Он пролистнул несколько страниц и еле слышно пробормотал:

– Значит все-таки…

– Простите, что вы сказали?

– Не важно, Антонио.

Настенные часы стали отбивать удары. Старик протянул папку юноше.

– Нам пора. Ты распечатал текст моего выступления?

– Вот он.

– Хорошо, сын мой. Тогда распахни портьеру.

Старик подошел к окну и поднял вверх руки. Толпа на площади Святого Петра радостно взревела, приветствуя человека в белой сутане. Старик прикрыл микрофон рукой и тихо обратился к юноше:

– Позвони сеньору Леви и передай благодарность от моего имени. И еще скажи… скажи, что ему перечислят любую сумму. Любую. Потому что мне… мне очень нужно поговорить с ним.

– С кем, святой отец?

2.0.8.4

Осень в Париже похожа на одинокую молодящуюся старушку. Она тихо бредет по аллеям и бульварам, рассыпая по дороге пожухшие листья. Мимо нее проносятся аэроциклы и электромобили, беспилотники и геликоптеры, а она все идет и идет куда-то, изредка щурясь на усталое солнце, изысканно греющее балконы и мансарды.

Я стою на террасе с сигаретой в руке и любуюсь восходом. Золотые лучи щедро расцвечивают шпили минаретов по всему городу. Внутри меня будто рождается мелодия, на душе удивительно спокойно и хорошо и хочется петь. И даже сверкающий полумесяц на Эйфелевой башне, апогей безвкусицы, не вызывает сейчас раздражения. Его толстые рога, хищно нацеленные в небо, напоминают ломтик сыра, небрежно насаженный на кухонный нож.

Позади меня скрипнула дверь, кто-то шлепает босыми ногами по мраморному полу. На мои глаза ложатся ладони цвета молочного шоколада.

– Господин рано проснуться, – горячее дыханье обжигает затылок, – надо зайти дом, холод здесь, болеть нельзя.

Оборачиваюсь на голос. Баако, милая Баако. На солнце темнокожие округлости твоего тела гораздо светлее. Ты всегда знаешь, как угодить господину. Может быть потому, что ты появилась здесь первой? Сколько уже лет прошло с тех пор – кажется десять? Твои сочные упругие губы все такие же пьянящие и сладкие, но, прости, у меня сегодня много работы. К тому же тебе нужно сделать обновление.

Я смотрю как девушка вставляет себе кабель подмышку и вспоминаю как долго выбирал в робогарем первого секс-робота. И сейчас и тогда я не специализировался на секс-программировании. Моя работа обслуживать робоюристов. Тихая и непыльная работенка за которую платят вполне приличные деньги. Которых мне с лихвой хватило на двухэтажный особняк со своим садом в районе Нёйи-сюр-Сен. А с секс-роботами нужно больше заморачиваться в части мелкой моторики, так что я предпочитаю писать программы для аналитики. Поэтому я просто зашел в онлайн-магазин и стал просматривать последние модели. И тут среди тысяч вариантов брюнеток и блондинок я увидел тебя, Баако. До сих пор не могу понять чем ты меня так тогда зацепила. Копной пышных волос? Смешным африканским акцентом? Курчавым треугольником между ног?

Это потом, года через три, я решил купить в робогарем Агнетту. Грудастая светловолосая «шведка» с усовершенствованной речевой функцией, чтобы трахать без устали мой мозг. И почему меня тогда так возбуждали бесконечные споры о литературе и кино, перед тем как активировать бота на полную мощность?

А через два года я взял на распродаже в мечети Аль-Франкони Анхелику. Да, тогда в моде были шикарные латиноамериканские задницы. Все остальное в ней не имело никакого значения. Кажется, за все эти годы я обмолвился с ней лишь парой фраз.

Ну и наконец, Фукаэри. Японка, сделанная в Китае. Изящная, нежная. Она чем-то похожа на тебя, Баако. Вот только ее разработчики так и не смогли прописать ей нормально режим девственности.

Тушу сигарету и захожу в дом. Киборги-уборщики бесшумно скользят по стенам, потолку и полу. На столе ждет завтрак. Горстка фиников, чашка кофе и круасанны из слоенного теста со сгущенкой. Я сажусь за стол и пролистываю на гибком пластике последние новости. Так, что там у нас. Шотландия хочет выйти из состава Объединенных европейских эмиратов. Россия в шестой раз пытается заселить колонию на Юпитере. Радикалы-исламисты опять осквернили памятник Мохаммеду Бен Аббесу, первому президенту шестой республики. Ничего нового. Откладываю гибкую пленку газеты в сторону и принимаюсь за еду.

Я успеваю дожевать круассан, когда на экране стереоцентра появляется сигнал вызова с эмблемой ИИ. Слегка поперхнувшись, нажимаю кнопку приема на пульте. Интересно, за каким шайтаном я понадобился шефу в такую рань?

– Ассаляму аллейкум, месье Малик. И приятного аппетита.

– Уалейкум ассалям, месье ИИ. Благодарю вас

Лицо ИИ иногда показывает эмоции, соответствующие контексту. Вот и сейчас он включил режим харизматика. Хотел бы и я так иногда выглядеть.

–Месье Малик, в головной офис поступила протокольная жалоба от судьи D503/I130. Один из роботов-адвокатов вышел из строя прямо в ходе судебного заседания. Были совершены действия, нарушающие протокол этики дозволенного поведения. Необходимо осуществить диагностику.

Хмурю лоб и пытаюсь вспомнить, когда такое случалось последний раз. Роботы часто ломаются, из строя выходят различные модули и детали механизмов, но модуль этики всегда был самым надежным, я писал его сам. Может быть вирус? Вряд ли – все наши программы протестированы и защищены. А при малейшей неполадке включается запасной компьютер.

– Месье ИИ, а в чем именно выразились неподобающие действия?

– Вам будет предоставлена полная видеозапись. Как обычно мы готовы провести ремонт машины и без вас, месье Малик. И, как вы знаете, согласно регламенту, мы обязаны вначале предложить вам произвести осмотр неисправного робота.

Кто бы сомневался, месье ИИ. Будь ваша воля, если понятие воли вообще применимо к искусственному интеллекту, я бы давно отравился на улицу вслед за юристами, которых вы поголовно заменили. Однако, отцы-основатели робототехники заранее позаботились о том, чтобы в системе всегда оставались специалисты из числа людей. И это пока защищало.

– Я проведу осмотр, согласно регламенту.

– Отлично, месье Малик. Запись уже отправлена вам по нейронету. Робота доставят не позднее двух часов после нашего разговора.

Экран гаснет. Я допиваю кофе и набираю на клавиатуре активацию Анхелики. Сейчас только она сможет отвлечь меня от дурных мыслей.

***

Видеозапись для анализа протокола поведения состояла из нескольких файлов. На первом из них робот-адвокат в хиджабе получает ордер шариатского суда. Адвокату назначена защита женщины, обвиненной в прелюбодеянии. Лицо робота показано крупным планом, ничего необычного в поведении не видно. Хотя само лицо отличается от стандартных. Какое-то оно неправильное что-ли. Возможно, для большей выразительности в ходе судебных прений – робоадвокаты по регламенту должны иметь усиленный модуль речевых и внешних эмоций. А еще слишком яркий макияж. Наверное, муниципалитет как всегда решил сэкономить и закупил партию подешевле из Индии. Там любят размалевать роботов женского пола.

На следующем файле разговор с адвокатом. Включаю погромче звук.

«…Так вы говорите, что не давали никаких поводов для развода?

– Никаких, – женщина опускает взгляд и с тревогой всматривается в адвоката, – может все-таки я могу попросить судью дать мне в защитники человека? Я не хочу, чтобы мое дело вел робот.

– Мадам, – адвокат улыбается и поправляет хиджаб, – уже три года как адвокатская коллегия полностью заменена роботами, способными безупречно защищать интересы своих клиентов. Не надо волноваться. Расскажите в чем было дело.

– Хорошо, адвокат, – женщина вздохнула и продолжила, – месяц тому назад мой муж решил развестись и трижды сказал «Талак». Когда я выплакалась, то подала заявление о разделе имущества. Тогда он стал просить меня снова выйти за него замуж. Однако, вы же знаете что в таких случаях приходится делать по шариату…

– О, безусловно, мадам. Это предписано Аллахом дабы мужья десять раз подумали, прежде чем кричать на весь свет «Талак». А ваш супруг знал об этом, когда объявлял развод?

Женщина усмехнулась.

– Откуда. Он же Коран в руки отродясь не брал. Ислам принял только для того, чтобы жениться на мне. Точнее на моих деньгах. Я это сразу поняла, но отец сказал, что в мои тридцать мне уже не найти лучше варианта. Тем более, мой муж был один из немногих, кто еще не обзавелся робогаремом.

– Итак…

– Муж стал рассказывать мне о том как он сожалеет. Как ему будет ужасно, когда мне по шариату придется выйти замуж за другого, вступить с ним в интимные отношения и только потом…

– Вот дерьмо.

– Простите?

– Какое ярмо. И на самом деле шариатом такой промежуточный брак запрещен и приравнивается к прелюбодеянию.

– Он сказал, что консультировался об этом у робоадвоката.

– Гмм…робоадвокаты по-другому и не могли сказать. И что же он вам предложил?

– Он сказал, что якобы вышла фетва, разрешающая вступать в брак с роботом-мусульманином в подобных случаях. И что это он переживет гораздо спокойнее.

– Гмм… секс с роботом вместо нормального здорового секса? Он показывал вам фетву?

– Кажется нет. Я думаю, он что-то мне подсыпал в еду. Помню лишь как он привел робота-имама и еще какого-то робота. Нам прочитали никях. Затем я пошла в гостиницу со своим новым мужем. А когда мы с ним были вместе, в номер ворвалась шариатская полиция.

– Что было потом?

– Муж все отрицал, – женщина опустила взгляд, – стал всем рассказывать, что я ему давно изменяла с секс-роботом и сейчас хочу его оклеветать..»

Я выключил запись и закурил. Когда я застал свою жену с R-13 она тоже все отрицала. Я не стал тогда вызывать шариатскую полицию из-за Мадины. Ей было всего четыре года. Решил, что ей будет лучше остаться с матерью и отпустил к родителям Разии в Амстердам. А потом, когда Разия умерла от передозировки, Мадина сбежала к джихадистам. Там она вышла замуж за одного из главарей – престарелого шейха. Ей едва исполнилось тринадцать. Когда я забирал ее тело из Бенгази, он блаженно курил опиум, изредка пуская очереди из калашникова в небо…

На часах было уже почти одиннадцать. Пожалуй, прервусь. Мой домашний хаб, или Хабиби как я его иронично называю, давно вызывает меня онлайн. У него есть дурацкая привычка, если я не отвечаю в течение часа, вызывать шариатскую полицию и скорую помощь. Нажимаю кнопку.

– Ассаляму аллейкум, месье Малик!

– Привет, Хабиби. Что у тебя? Только давай покороче, у меня полно дел.

– Месье Малик, ваши счета за нейронет и комплектующие детали к 3-D принтеру полностью оплачены. В этом месяце расходы выросли на…

– Хабиби, дальше, – барабаню пальцами по столу.

– Несколько солнечных батарей на крыше вышли из строя. Судя по записям сторожевых беспилотников их повредили прорвавшиеся в центр нелегалы из Польши. Они закидывали камнями и бутылками с «коктейлем Молотова» дома по всему району.

– Когда это было? Почему я не слышал?

– Месье Малик, это произошло ночью в половину первого, когда вы уже спали. Я полностью блокировал звуки с улицы во время вашего сна. Беспилотники автоматически открыли огонь. Нескольким из нападавших…

– Хорошо, Хабиби. Что-то еще?

– Только что из компании доставили неисправного робота на тестирование. Переместить его в лабораторию в подвале, месье?

– Да, перетащи. И приготовь инструменты.

Проматываю запись вперед. Так, а вот и заседание суда. Посмотрим.

«…ваша честь, моя подзащитная невиновна!

– Адвокат, суд исследовал все представленные доказательства. Вина госпожи Ахмади полностью доказана. Прошу передать секретарю прошение вашей подзащитной о помиловании и признание в совершенном прелюбодеянии. Суд учтет его при назначении наказания и проявит милосердие. Не задерживайте процедуру, суду еще необходимо рассмотреть после вас девять дел.

– Ваша честь, моя подзащитная полностью отрицает свою вину! Я прошу приобщить к делу видеозапись, сделанную хабом в доме ее бывшего мужа. На ней записано как господин Ахмади…

– Что за запись, адвокат? Это нарушение протокола. Где признание вины?

– Здесь записано как господин Ахмади вводит в заблуждение свою бывшую жену, рассказывает ложную фетву и…

– Адвокат, ваша модель поведения не соответствует протоколу! Где заявление о…

– Не будет никакого заявления, Иблис твою мать! Ее муж подставил, она…

– Охрана, немедленно удалите адвоката из зала. В заседании объявляется перерыв. Охрана, немедленно удалите адвоката…».

***

Разбирать на запчасти робота не самое интересное в моей профессии. И почему я должен заниматься еще и этими дурацкими железками? Я вообще-то программист-роботехник, а не мясник. Надо бы инициировать поправки в регламент. Пускай роботов разбирают по кусочкам сами роботы.

Включаю свет в мастерской. Робот сидит на стуле посредине помещения. Почему он, то есть она, до сих пор одета? Щелкаю пальцами и командую.

– Раздеться. Включить режим сна.

Робот продолжает сидеть неподвижно. Ого, похоже у машины еще и серьезные повреждения слуховых рецепторов. Мой 3-D принтер последний раз только с пятой попытки отпечатал нормальные. Вот еще одна проблема на мою голову.

Подхожу ближе и повторяю команду.

Робот, наконец, включился и стал медленно стягивать с себя хиджаб. Отхожу в сторону и выбираю электропилу. Краем глаза вижу как на пол бесшумно падает платье, платок. Подымаю взгляд. Первый раз вижу, чтобы робоюриста укомплектовывали как секс-робота. Такие грудь и бедра вряд ли нужны в суде. И уж тем более непонятно зачем робоюристу кружевное белье и чулки с туфлями на высокой шпильке. Ладно, пора посмотреть, что там у него внутри. Включаю электропилу и подношу ее к голове робота и…лечу на пол сбитый с ног. Пытаюсь подняться и падаю от удара чем-то тяжелым по затылку.

***

Голова гудит и кружится, с трудом открываю глаза. Я лежу связанный на полу, на рту скотч. Меня приподымают и прислоняют к стене. Всматриваюсь в лицо женщины передо мной. Робоюрист. О, шайтан тебя дери, похоже коротнул модуль безопасности. Нужно срочно вызвать на помощь хаба. Но как?

– Если ты обещаешь заткнуться я отлеплю скотч, – робот достает из моего кармана пачку сигарет и закуривает, – согласен?

Киваю и пытаюсь понять, что происходить. Сколько я уже провел в отключке? Кажется чуть меньше часа? Хаб скоро начнет мне звонить и спасет от взбесившегося робота.

С моих губ вместе с криком сдергивают скотч. Так теперь нужно вспомнить деактивирующие команды. Кажется эта.

– Включить режим нулевого цикла! Начать перезагрузку! – выкрикиваю в лицо робоюристу. Она фыркает и пускает мне в лицо струю дыма.

– Если ты еще не понял, что я не робот, то ты полный придурок, – женщина подымает с пола платье и надевает его через голову.

– Вы…вы кто?

– Робот в пальто!

Женщина подходит к компьютеру и входит в сеть. Похоже что-то ищет. У меня все еще кружится голова и сильно затекли связанные руки.

– Вот ведь дерьмо! Так это ты оказывается Малик Битар, – дамочка разворачивает монитор ко мне, где высвечивается мое фото.

– Да это я. А что?

– Так это из-за тебя тысячи адвокатов были вышвырнуты на улицу. Вот дерьмо! И фамилия у тебя подходящая¹.

Пожимаю плечами.

– Я не специалист по железу. Я всего лишь написал программное обеспечение робоюристов, гарантирующее людям абсолютную законность. Ту законность, которую такие продажные шкуры как…ваши коллеги никогда бы не дали гражданам.

– Не надо говорить так про всех. Я всегда вела дела честно. Специализировалась на делах о домашнем насилии. Отстаивала права женщин в шариатском суде. А уж говорить, что теперь людям дали абсолютную законность, ха-ха..

– Мои программы были ничем не хуже – и точно также защищали права женщин и в шариатском и в других судах. И у них точно не было таких…проблем как у вас, мадам…

– Джалия, или просто Джала, – женщина набирает в навигаторе адрес, – у тебя машина на ходу?

– Да, но только…

– Отлично. Тогда тебе придется со мной прокатиться кое-куда.

Джала оглядывает мастерскую и видит лазерный нож на столе. Я пытаюсь освободиться, но ремень только туже врезается в кожу. Женщина берет нож, включает его и подносит к моему горлу.

– Ты ведь умный парень, Малик. А мне всего то и надо, чтобы ты отвез меня в одно место и там мы с тобой разбежимся.

– А нельзя ли это сделать без меня? Я дам вам ключи от электромобиля, – всматриваюсь в панель вызова хаба, – я обещаю, что никому не скажу.

Джала усмехается.

– И что ты скажешь своему хабу и ИИ, когда они поинтересуются пропавшим роботом?

– Придумаю чего-нибудь.

– И как я могу верить человеку, придумавшему робоюристам правовой релятиватор?

Иблис ее дери, откуда она столько знает? Разработка релятиватора была строго засекречена и проходила тестирование только в некоторых округах Парижа. Как раз в том суде, где Джалу и задержали. Только с запуском релятиватора робоюристы стали вести себя как обычные юристы – то есть применять закон в зависимости от обстоятельств и людей, а не только из «чистого права».

– Куда вам нужно ехать?

– В Рокамадур.

***

Электромобиль с включенным автопилотом бесшумно скользит по шоссе. Я выставил максимальную скорость, чтобы быстрее покончить со всем этим. Хотя как теперь с этим покончишь, я еле отбрехался от хаба. Сказал, что везу на робота на тестирование в лабораторию в Марселе. Но очень скоро хабиби увидит мой маршрут, где его конечная точка вовсе не Марсель, а захолустный провинциальный городишко по дороге на юг.

Джала сидит рядом, прижав рукоять лазерного ножа к моему животу. Она уже в хиджабе и изящно повязанном платке. Я откашливаюсь и спрашиваю.

– Простите, мадам…Джала. Мне очень любопытно как вы умудрились скрыть, что вы…

Джала усмехается.

– Можешь на ты. Я же работала раньше адвокатом по уголовным делам. Один мой бывший клиент-хакер все и организовал. Мне зашили в руку чип с которым я проходила в офис и выдавала себя за робоюриста.

– Но зачем вы… ты это сделала? Ведь для бывших адвокатов разработали целую программу…

– Ага, программу помощи в становлении клошаром. Ты хоть знаешь сколько моих коллег покончило самоубийством? Сколько из них попало в соцприюты?

– Прости, мне об этом ничего не известно. То есть мы конечно предполагали, что не все бывшие юристы смогут адаптироваться.

– Не все, ага. Процентов так под девяносто девять или чуть больше.

– И сколько времени тебе удавалось скрываться?

– Полтора года.

Качаю головой.

– Невероятно. И ни один ИИ или один судья-робот ничего не…

– Я же говорю – автоматы фиксировали сигнал с чипа и все, дело в шляпе. Ну и еще у меня же память феноменальная – все законы наизусть шпарю, никто и в жизни на меня бы не подумал.

– А чтож ты сорвалась в процессе? Дело то яйца выеденного не стоило. Эта дамочка почти наверняка крутила вовсю с роботом, а мужа решила оговорить, когда поймали.

Джала хмыкает.

– Надоело. Каждый день приходится юлить, обманывать, искать способы обойти закон как положено робоюристу. Тем более, если я точно знала, что мою клиентку подставил муж – на записи же все видно! Но судья не дал ее включить в перечень доказательств и тут я…в общем зря я конечно. Мне еще совсем немного денег оставалось поднакопить.

– А что у тебя в Рокамадуре?

Женщина хмуро смотрит на меня.

– Не твое дело. Ты меня дотуда главное довези, понял?

Сзади машины раздается сирена, мы оборачиваемся на звук. Шариатская полиция.

***

– Ты только веди себя тихо, понял? – Джала включает батарею лазерного ножа, – и чтоб без глупостей…

К машине подходит офицер. Опускаю стекло.

– Ассаляму Аллейкум, сержант Аль-Баруди ваши документы.

Протягиваю документы на машину и паспорт. Полицейский бегло их изучает, смотрит на Джалу и спрашивает.

– Кем она вам приходится?

Пожимаю плечами.

– Эээ….купил на распродаже, сейчас везу в свой робогарем…

Сержант усмехается.

– Машаллах! Я смотрю она в хиджабе – вы что загрузили модуль мусульманки?

Я смотрю на Джалу. Ее глаза как-будто ничего не выражают, только рукоятка ножа еще сильнее вдавливается в бок.

– А, да, буквально сегодня, да-да, в магазине была скидка на программное обеспечение и я решил, что так будет более…эээ, правильно.

– Правильно? Гмм…а почему вы за последние три часа пути ни разу не залогинились в кибермечети? Вы не авторизовались ни на намаз Зухр ни на намаз Аср. Ни вы ни ваша робомусульманка. Кстати, где на нее документы? Ну-ка выйдете из машины оба.

Ну все приехали. Я забыл, что недавно верховный муфтий республики издал фетву, обязывающую неомусульман посещать кибермечеть в положенные часы молитвы. И если дома я прописал скрипт, имитирующий мою активность, то в машине я этого не делал. Слишком давно я не выходил из дома.

– Поживей, давайте, поживей,– сержант делает шаг назад и берет в руки рацию. Поворачивается к нам спиной и в этот момент Джала выскальзывает из электромобиля и включает лазерный нож.

Я закрываю глаза руками и не вижу как она наносит удар. Только глухой звук падающего тела, я смотрю вниз и вижу как ярко-красный ручеек медленно течет к моим ногам.

– Быстро в машину, – Джала тащит меня за рукав и запихивает в салон. Электромобиль трогается, я смотрю в пол, обхватив колени руками.

– Курить будешь?

Киваю и беру в руки зажженную сигарету, затягиваюсь несколько раз подряд. Джала похлопывает меня по плечу.

– Ты особо не нервничай. Потом, если что скажешь, что был заложником, я тебе угрожала. А так оно ведь и было. Любой суд тебя оправдает. Это я как адвокат говорю.

– Так все таки, зачем мы едем в Рокамадур? – глухо сиплю я, – или у тебя там клад зарыт и ты не хочешь со мной делиться?

Джала усмехается и пускает дым в окно.

– Моя дочь в тамошнем приюте. Вот посмотри, – протягивает цифровое фото, – Лейла. Ей уже двенадцать.

С гибкого полупрозрачного фотопластика на меня смотрит смеющееся лицо ребенка, играющего в мяч на берегу моря. Даже темный буркини не омрачает ее улыбки.

– Три дня тому назад я должна была перевести им плату, я уже и деньги приготовила, а тут меня задержали. В общем, я за ней.

– А они в курсе, что ты..?

– Для них я тетка, щедро платящая за то, чтобы ее дочь получала хорошее образование и воспитание. Только в маленьких городках еще можно рассчитывать на то, что вся эта мерзость и разврат не будут в таких масштабах как в Париже.

– Ну, это было больше во времена пятой республики, когда нация еще не обрела единства…

– Ой, только не надо мне школьный учебник пересказывать. Я еще застала в живых мою бабушку и она мне рассказала, как все было на самом деле. Да и сейчас, думаешь, зачем юристов на роботов поменяли?

– Ну, я же говорил, они более совершенны и…

Джала убрала нож в карман и откинулась в кресле.

– Хорошо тебе мозги промыли, хоть ты и робототехник и релятиватор придумал. Да чтоб болтали поменьше о том, как на самом деле увеличилась преступность. Ты давно на улице в своем районепешком гулял, Малик?

– Эээ…не помню. Мне удобнее в электромобиле. Он у меня с усиленной защитой. Да, я припоминаю, как несколько раз какие-то люди пытались открыть машину на улице, но у меня звуконепроницаемые бронестекла и вообще я…

– Подъезжаем к городу, – Джала посмотрела мне в глаза, – скоро мы с тобой расстанемся. Ты только меня с дочерью до автовоказала подбрось и свободен.

Пожимаю плечами. Я смотрю в окно на узкие улочки. Когда-то Рокамадур был местом паломничества христиан. Здесь были часовни, свыше тридцати церквей, хранились святые мощи. А потом, когда все началось – в рамках римской конвенции все это вывезли в Канаду, в Квебек. Сейчас же это был тихий городишко с десятком мечетей в стиле хай-тек. И кроме мечетей других напоминаний о влиянии Ислама здесь не было. Да и жители городка совсем не были похожи на выходцев из Магриба. Такие же типичные буржуа, что и в моем районе.

– Здесь нужно направо, а потом через квартал налево – командовала Джала автопилоту. Электромобиль бесшумно скользил по булыжной мостовой. Солнце уже клонилось к закату. Наконец мы остановились у ворот бывшего монастыря. На дверях висела табличка с большой надписью на арабском.

Мы подошли к воротам. Джала набрала номер кода, двери отъехали в сторону и мы вошли.

***

– Что значит, вы действовали по регламенту? – я пытался говорить спокойно. Джала сидела на полу, закрыв лицо руками, ее плечи тряслись.

– Простите, месье, мы не можем нарушать правила, – директор приюта опустила взгляд, – иначе нас поменяют на роботов. Сами знаете, сейчас достаточно всего лишь одной жалобы.

– А почему вы не звонили матери? Тем более, что ее не было только три дня?

– Месье, она пропустила платеж, а на наши звонки не отвечала. Ну и сами знаете на улицах сейчас всякое бывает. Вот мы решили, что ее дочери будет лучше выйти замуж, раз уж нам так повезло с приездом шейха. Сами знаете, сейчас у всех робогаремы, приличным девочкам очень трудно найти достойного мужа.

– И что вы действительно полагаете, что отдали ребенка достойному мужу?

– О, Лейла уже не ребенок, она месяц тому назад стала девушкой. А шейх Аль-Куиль выделил приюту такие огромные пожертвования.

Набиваю на карманном компьютере его имя и запускаю поисковик. Так, шейх Абдурахман Аль-Куиль, шестьдесят лет, мультимиллионер, потомок когда-то богатейшего нефтяного клана Залива, два экраноплана, три яхты, дворец в Ницце. Имеет свою сеть медицинских клиник.

–Адрес то он хоть оставил?

– Кажется нет. Ой, мы так обрадовались за Лейлу! Субханаллах!

– А что она сама-то? Неужели была рада выйти замуж за шестидесятилетнего старца из Саудии?

– Ой, он очень молодо выглядел для своих лет. А она, она плакала, но вы же сами понимаете в таком возрасте они…

– Вот именно, мадам, в таком возрасте, – я сплюнул и махнул рукой.

Я посмотрел на Джалу. Ее глаза были уже сухи, она смотрит прямо перед собой невидящим взглядом. Затем подымается с пола и выходит на улицу. Выбегаю следом. На улице уже темно, звучит вечерний азан.

– Слишком поздно, – Джала закуривает и прислоняется к стене, – эти гребанные регламенты ни один суд до сих пор не оспорил. Я с одним делом когда-то дошла до Верховного суда. Все бестолку. Тех девочек так и не отдали матерям.

– А зачем ты вообще отдала дочь в приют? Могла бы нанять кого-то присмотреть за ней.

– Это долгая история, Малик. Я не знаю что мне теперь делать. А ты можешь ехать домой. И возьми, нож, он тебе еще пригодится, когда будешь кромсать очередного робота.

– И что ты вот так вот легко сдашься?

Джала пожимает плечами.

– Кто знает, может быть в браке она будет счастлива. Тем более замужем за богачом.

– Послушай, у меня тоже была дочь. И все закончилось совсем не так благостно как тебе хочется думать. Вот, смотри, я тут кое-куда зашел через дыру в безопасности. И я вижу, что экранолет Аль-Куиля сейчас стоит в аэропорту Шарль де Голль. Дальнейший маршрут еще не проложен. Мы можем попробовать вернуть твою дочь. И это возможно будет не совсем законно. Ну не более чем убийство тобой полицейского.

Джала берет меня за руку.

– Едем.

– Сначала ко мне домой. Нужно кое-что там сделать. Иначе ИИ и хаб заподозрят неладное.

***

Весь обратный путь до Парижа я каждые полчаса пролистывал новости, напрасно ища сообщения об убийстве полицейского. Странно, по идее нас должны были искать, перекрыть дороги, тормозить и проверять документы на каждом посту. Я поделился своими наблюдениями с Джалой. Та лишь усмехнулась.

– Власти республики не хотят лишний раз привлекать внимание общественности к криминалу. Иначе сторонники вхождения в состав Объединенных европейских эмиратов получат лишний козырь на предстоящем референдуме. Но ты не думай, что дело закрыто. Полиция сейчас землю носом роет. Только никто кроме нее этого не знает. Ну или разве кто обратит внимание, что беспилотников над дорогой сейчас немерено летает.

Я посмотрел в окно. Впереди на горизонтом маячило несколько беспилотников. Поежившись захожу в сеть и смотрю данные по маршруту экранолета Аль-Куиля. Так и есть, данные обновились. Джала увидела как я нахмурил лоб.

– Что там с этим шейхом? Есть новости?

– Да, экранолет скоро покинет Париж.

– Куда он летит?

– В Москву. Через двадцать минут.

– Вот дерьмо! – Джала бьет кулаком по подлокотнику, – мы опять опоздали?

– Дай подумаю. Я сейчас свяжусь кое с кем. Может повезет.

Набираю текст в закрытом киберчате. Так, есть контакт. Тимур, дружище, мой старый друг боевой юности из Москвы. Когда-то мы вместе здорово пошалили в группировке Киберхалифата. Сколько мы могли бы грабануть еще банков, если бы не глупое желание прихвастнуть подвигами в сети. Я тогда легко отделался – отработал на шариатскую киберполицию всего лишь пять лет. А Тимур… ходили разные слухи. Сейчас он лидер одной из сильнейших группировок хакеров России. Никто не знает где он сейчас на самом деле. И только несколько его старых подельников изредка болтают с ним по древним чатам.

Набиваю текст. На мониторе высвечивается берег моря, колышащиеся ветви пальм и наконец лицо Тимура. Постаревший с сединой на висках,но его глаза все такие же бесбашенные.

– Бонжур, Малик!

– Салям, Тимур! Как дела? Опять отдыхаешь?

– Как видишь, – рука Тимура выхватывает откуда-то сбоку загорелую блондинку и притягивает к себе, – ну а ты что – все так же работаешь на этих.

– Работаю, Тимур, работаю. Мне нужна твоя помощь в Москве…

– Без проблем, рассказывай, дружище.

Через полчаса я уже знаю все что мне нужно. На бортовой панели высвечивается вызов ИИ.

– Тебе лучше притвориться отключенной.

Джала кивает и застывает в позе. Включаю экран.

– Ассаляму аллейкум, месье Малик. Доброго вам пути.

– Уалейкум ассалям, месье ИИ. Благодарю вас

–Месье Малик, мы хотели узнать что показало тестирование неисправного робоюриста.

– Эээ…я еще не успел его до конца протестировать.

– Месье Малик, может лучше…

– Нет, еще раз говорю, нет, я сам протестирую машину. И в конце концов сроки по регламенту еще не нарушены!

– Да, месье Малик. И мы надеемся, что вы сможете их соблюсти в точности.

Экран гаснет. Автопилот показывает, что мы подъезжаем к дому.

***

– Месье Малик!

– Привет, Хабиби, – мы входим с Джалой в гостиную. Стенные панели переливаются всеми цветами радуги – Хабиби как может выражает радость от моего прибытия. Навстречу мне выходят все четыре секс-робота.

– Господин! – Баако подбегает ко мне и крепко обнимает, – моя хотеть сильно любить. Можно я…

– Баако, милая, я только с дороги, – мягко отодвигаю от себя девушку, – давай чуть позже.

– Хабиби, подготовь мне чемодан с вещами. Я уезжаю на пару дней.

Панели начинают мигать желтым цветом.

– Месье Малик, это не было запланировано. Мне необходимо…

– Хаб, просто собери мне вещи.

Джала насмешливо осматривает мой робогарем, стоящий в ожидании.

– А у тебя неплохой вкус, месье Малик.

Пожимаю плечами.

– Нам нужно поесть. Хабиби, накрой нам на стол.

Джала тихо поправляет меня.

– Я же робот…

Мотаю головой.

– Хабиби, мне как всегда. А для Джалы найди переносную подзарядку и принеси.

Мы садимся за стол. Джала что-то ищет в сети. Я быстро ем, поглядывая на часы. Девушки из робогарема все также стоят в режиме ожидания. Щелкаю пальцами – все свободны. Роботы молча выходят из комнаты.

– Мне нужно связаться со своим старым другом в Москве – тихо говорит Джала.

Я протягиваю гибкую трубку.

– Внизу в мастерской, там где ты уже была. Если включить электромагнитный резонатор – твой разговор не сможет подслушать хаб.

Джала кивает и уходит.

Я откладываю в сторону вилку и даю роботу знак налить вина. Глоток старого доброго Божоле мне сейчас как раз не помешает. Итак, во что я вляпался? Недонесение на убийцу полицейского, взлом сервера, сокрытие факта выдачи человека за робота. Я ничего не пропустил? И зачем мне все это? Может пока не поздно позвать хаба и сказать все?

Вдалеке со стороны мастерской слышен какой-то шум. Стенные панели переливаются красным цветом.

– Хаб, в чем дело? Где-то коротнуло?

– Месье Малик, экстренная ситуация с новым роботом. Прикажете вызвать полицию?

– Нет! Я сам разберусь.

Бросаю салфетку на пол и бегу вниз по лестнице в мастерскую. Вышибаю дверь ногой и вижу как Джала отбивается стулом от моих роботов. Хлопаю в ладоши. Роботы из гарема застывают как вкопанные. Подбегаю к Джале и вытаскиваю ее наверх.

– Что произошло?

Джала усмехается и поправляет сбившуюся прическу.

– У нас у людей это называется ревность, а как у роботов я не знаю. Я вообще думала, что секс-роботы так не переживают. И уж тем более я не давала ни малейшего повода.

– Я сам перепрошивал их. Модуль эмоций у них стоит на максимуме. Это…эээ…необходимо.

–Ладно, мне это неинтересно, месье Малик. Лучше послушай что скажу. Я поговорила с Сергеем, мои старым другом из России. Он адвокат, раньше служил в службе госбезопасности русских. И сейчас с ними сотрудничает. Обещал нам помочь найти шейха. Так мы летим вместе? Или…

Я вздыхаю и киваю в ответ.

– Вместе-вместе. Одной у тебя ничего не получится. Ну а мне терять уже нечего – и так вляпался.

***

В аэропорту у Джалы забрали лазерный нож. Таможенники обещали вернуть его мне по возвращении. В остальном все прошло гладко. Справку на Джалу я выписал практически официально – ведь я лицензированный робототехник, имеющий право выдачи сертификатов.

Полет до Москвы занял немногим более трех часов. По дороге Джала рассказала о жизни дочери до приюта. Слушая ее, я пытался представить какой бы могла стать и моя Мадина.

Во Внуково нас встретил Сергей. Со слов Джалы он служил в иностранном легионе и был ее клиентом до тех пор, пока его не депортировали за шпионаж. Глядя на его респектабельный вид трудно было представить, что когда-то он воевал в Италии и Греции.

– Джалия, солнце мое, – Сергей крепко прижал к себе Джалу, – как ты?

– Нормально, – Джала грустно улыбнулась и похлопала его по плечу, -познакомься, это Малик, Малик Битар. Он… очень помог мне.

Сергей пристально посмотрел мне в глаза и сдержанно поздоровался.

– Прошу в машину, мне как раз позвонили ребята. Экраноплан вашего шейха стоит в международном аэропорту в Жуковском. Они уже готовы начать штурм, но я попросил дождаться нас.

Мы запрыгнули в электромобиль и помчались по заснеженному шоссе. Сергей о чем-то болтал с Джалой, а я смотрел на проносящиеся мимо огромные небоскребы. Кажется, кто-то со стороны моих предков по материнской линии был родом из России. Мне даже присылали днк-маркеры дальних родственников из Ростова, они хотели со мной познакомиться. Как-никак четвероюродные братья, но я заблокировал их номера и перестал отвечать на звонки. Видимо потому, что я вообще стараюсь ни с кем не общаться.

Я задумчиво смотрел в окно, пока меня не тронула за плечо Джала.

– Тебе не обязательно принимать участие в спецоперации.

– А я и не собираюсь. Просто хочу убедиться, что все будет хорошо.

Джала похлопала меня по плечу и продолжила разговор с Сергеем. Наконец, мы заехали на территорию аэропорта и остановились возле ангара, где стоял большой экранолет.

Сергей бросил несколько фраз в шипящую рацию и со всех углов к трапу экранолета побежали десятки солдат спецназа. Загремели выстрелы, экранолет окутался дымом. Перестрелка длилась всего несколько минут. Вскоре по трапу с поднятыми руками стали спускаться шейх и его сподручные. Их запихнули в бронированную машину и тут же увезли. А затем по трапу стали выбегать подростки, почти дети. Это были одни девочки в ярких хиджабах. Некоторых из них бойцы выносили на руках. Джала распахнула двери машины и побежала навстречу одной из девушек, растерянно стоящих по крылом.

– Лейла, радость моя! – Джала крепко прижимала к себе девочку, – все уже закончилось, скоро мы вернемся домой!

– Домой? – Лейла оттолкнула мать и отбежала в сторону, – домой? Опять в приют? В котором ты меня бросила и за два года ни разу не была?

– Тише, доченька, тише, – Джала протянула руки к девочке и попыталась снова прижать к себе, -я все тебе объясню. Главное, я успела тебя забрать из рук этого грязного старикашки.

Девочка зло усмехнулась.

– Этот старик был добр ко мне. Он делал мне подарки и…я могла стать его женой! Нам было так весело у него, пока не пришли вы! Что вы наделали! Уроды!

Джала вздохнула и сделала шаг к дочери.

– Я не могла к тебе прийти все это время, потому что у меня… обнаружили опухоль. Я пыталась вылечиться, лечение стоило очень много денег. Мне пришлось…пойти на многое.

– На многое? Это ты про то, что бросила меня одну в этой жалкой дыре?

– Прости, меня, Лейла. И позволь рассказать до конца, а потом сама решай куда тебе идти.

Лейла скрестила руки.

– Мне все равно, мама.

– Хорошо, послушай. Я слишком поздно стала лечиться. Мне ничего не помогало. Лекарства, операции, химиотерапия – все было бесполезно. И через полгода безуспешных попыток вылечиться я умерла. Мое тело похоронено на кладбище Монпарнас. Участок 2.0.8.4. Второй поворот налево с главной аллеи. Черный каменный обелиск с позолоченными весами правосудия. И травяное покрытие. Я часто прихожу туда и смотрю, улыбаюсь и плачу.

– Мама, что ты говоришь? – Лейла топнула ножкой, – хватит уж надо мной издеваться! Ты прекрасно выглядишь для умершей. А твой хахель вряд ли стал бы спать с покойницей. Ну ты даешь, мама.

– Дочь, я правда умерла. А то, что стоит перед тобой это лишь цифровая копия.

Джала повернулась ко мне.

– Малик, помнишь, я говорила тебе, что обратилась за помощью хакеров, чтобы вживить чип? Я действительно к ним обратилась, но только по другой причине. Мне нужно было сделать цифровую копию своей личности и загрузить ее в робота. Что мне и сделали незадолго до моей смерти.

Я подошел к Джале и взял за запястье. В том месте, где у любого робота выпирала кнопка аварийной блокировки сквозь кожу еле-еле светился красный индикатор. Я вспомнил, что попытки оцифровки личностей были свернуты несколько лет тому назад по указанию муфтия.

Отпустив руку Джалы я сделал шаг назад и посмотрел ей в глаза. Она грустно улыбнулась и поправила прическу.

Я хотел было что-то сказать, но закашлялся и в этот момент увидел, что два бойца спецназа стали позади Джалы.

– Прости, Джала, – голос Сергея слегка дрожал, – но нам поступила команда задержать тебя по ордеру Интерпола. По обвинению в убийстве полицейского. Нам придется тебя депортировать. Прости.

Джала закивала и стала медленно двигаться назад, подняв руки вверх.

– Джала, не дури, – Сергей достал пистолет из-за пояса и взвел курок, – Джала, стой!

Он упустил момент, когда Джала одним ударом вырубила спецназовцев и бросилась бежать к электромобилю. Она почти добежала до машины, когда разрывная пуля разнесла ее голову на мелкие осколки. Торчащие провода из туловища еще долго искрили, пока ее не залили пеной.

Я стоял и пытался прикурить, щелкая зажигалкой. Тяжелая рука Сергея легла мне на плечо. Я повернулся, хотел что-то сказать, но комок в горле мешал.

– Послушай, Малик. Тут такое дело. Я не успел сказать об этом Джале. Тем более, что с ней такой поворот. В общем перед штурмом наши специалисты просветили тепловизором экраноплан. По нашим визуальным данным на борту находились несколько десятков подростков, в основном девочки. Однако, тепловизор показывал, что на борту есть только один человек – шейх Аль-Куиль. Больше людей на борту не было.

– Как? – голос вернулся ко мне, я посмотрел на Лейлу, сидящую возле тела Джалы, – что, что это значит? Я не понимаю, Сергей.

– Аль-Куиль владеет сетью медицинских клинник по омоложению. А на самом деле он промышляет подпольной трансплантацией органов. И Лейла… он поступил с ней также как и с другими.

– А как же она..?

– Аль-Куиль перед тем как изъять органы снимает цифровую и 3-D копии. На этом он тоже зарабатывает деньги – роботы-девочки хорошо идут на подпольных рынках Саудии.

– И ты отпустишь его, Сергей?!

– Отпущу, Малик, обязательно отпущу. И дам добро на вылет. Только далеко он не улетит, – Сергей достал сигарету и прикурил, – обещаю.

***

На бульварах Парижа уже который год подряд можно увидеть неспешно гуляющих под руку мать и дочь. Они тихо бредут по мостовым, что-то рассказывая друг другу, в любую погоду, утром и ночью, на закате и рассвете. Они будто не могут наговориться и не обращают внимания ни на кого. Иногда я иду за ними следом, изредка мне хочется подойти к ним и заговорить. Но в самый последний момент я останавливаю себя и прохожу мимо. Им нельзя мешать. Их разговор нельзя прервать. Им еще столько нужно сказать и выговориться. Пока разряженные батареи не разлучат их.

Джихад online

– Капитан Каримова, прошу войти в нейронет, – голос ИИ в наушнике как всегда без малейших эмоций. И как всегда не вовремя. Прямо перед тем, как я собиралась лечь в капсулу секс-релаксации. Чертыхаясь, отстегиваю датчики и надеваю нейрошлем.

– ИИ-33006, капитан Каримова онлайн.

– Примите информацию.

Запускаю файл. Что тут у нас. Ага, понятно. Очередное исчезновение девушки. Ксения Шилова, двадцать лет, студентка юрфака Сколково-VII. Почти коллега, которой ей уже никогда не стать. За последние полгода семнадцать партнерств, включая однополые. Ну и вот оно. Два месяца назад записалась в сообщество секс-джихадисток. Посещения в Сети кибермечети. Видеообращение о принятии ислама месяц назад. Зачисление в кибермедресе. Новые друзья из Стамбула и Алеппо-II. И, наконец, исчезновение. Такое же загадочное, как и у всех других. Ну что ж, вот тебе, Лиза Каримова, ещё один глухарь, поздравляю.

– Капитан Каримова, прошу изложить ваши версии.

Ага, версии, как же. С этим проблем нет. Версия все та же, как в файле от ИИ, только имя и адрес новые вставляй в файл да копируй. А ИИ для отчетности наверх и этого хватит. А вот мне придётся ещё для проформы смотаться домой к родителям этой дурочки. И цинично втирать о больших шансах найти ее.

– ИИ-33006, докладываю. Вербовка в секс-джихад. Похищение. Почерк преступника тот же, что и в других случаях. К выезду на место похищения готова, – чеканю фразы, как киборг. Сейчас быстро на аэроцикл, писать рапорт по шаблону. Несколько 3D-фото в дело. И, может быть, я успею обернуться за пару часов.

– Капитан, какова вероятность поимки преступника стандартными методами?

Пожимаю плечами. Сказать что ли правду? А вот и скажу.

– Ноль процентов.

– У вас есть предложения по нестандартным методам раскрытия?

– Ноль предложений.

Не, ну а чего? Если федералы делают ставку на ИИ, назначая их повсюду на руководящие посты от Москвы до Пекина, то пускай они сами и дают предложения, а не присваивают чужие.

– Капитан, найден сценарий, существенно повышающий процент раскрытия. Вы готовы рассмотреть его?

Готова, готова. Я всегда готова.

– Слушаю, ИИ-33006.

– В базе данных успешно раскрытых преступлений против личности, часто упоминается вариант поимки преступника «на живца». Вы имеете информацию о таких случаях?

– В академии проходили.

– Есть предложение стать вам «живцом».

Опаньки. Зашибись предложеньице. Только это без меня, мои дорогие железные друзья.

– ИИ-33006, предложение отклонено, – мой голос немного дрожит.

– Капитан, прошу сообщить причины отклонения.

Причины. Опять, что ли, сказать правду? А ведь могу. Хотя нет, не сейчас. Мне ещё нужно дождаться того дня когда всех вас сдадут на металлолом.

– Параметры похищенных не совпадают с моими. Размер груди, цвет волос, уровень интеллекта.

– Отказ принят. Прошу продолжить расследование.

Выдыхаю с облегчением и включаю 3D-моделятор одежды. Через секунду на мне обтягивающая кожаная униформа телесного цвета с двумя прозрачными чашечками, мягко сжимающими грудь. Оперативники вроде меня не обязаны соблюдать официальный дресс-код. Это пускай унылые тетки-прокурорши носят бесформенные мундиры. А мне ещё, может, повезёт и я смогу найти партнера хотя бы на полгода. А может, и на год.

***

Дорога к жилищу пропавшей заняла полтора часа. Это, вообще-то, далековато даже по меркам Москвы-XI. Примерно пятьсот километров. Эх, а ведь были времена, когда Москва ютилась на клочке размером с Кипрский эмират. Наверное, хорошего в этом было мало. Помню, нас водили в школе на экскурсию в Москву-I. Кошмарище. Уродливые бетонные коробки.

Навигатор аэроцикла мигает. Приехали. Я приземляюсь на лужайке с фонтаном возле дома с башенками. Похоже на замок. Я такой же видела в Италии. Когда управляла беспилотником, прикрывая рейд наших морпехов. От замка, правда, уже почти ничего не осталось. Все-таки артобстрелы и ракетные удары. Но контуры один в один. Паркую аэроцикл у фонтана.

У входа в дом молодой полицейский преграждает путь.

– Простите, сюда пока нельзя.

Оглядываю молокососа. Симпатяга. Ногти зеленого цвета. Губы перекачаны силиконом. Тычу ему в нос удостоверением.

– О, простите, капитан. Обычно ваши коллеги приходят в форме киберполиции, – парень опускает взгляд на мои груди, – ух ты, какая пластика! Где вам её делали? А то я тоже…

– Мудак, они настоящие, – толкаю его плечом и вхожу в особняк.

Внутри толпятся полицейские, изображающие бурную деятельность. Так, кто тут у нас главный? Ага, у камина спиной ко мне сидит женщина, её плечи вздрагивают. Напротив нее седой мужчина в полицейской форме с погонами полковника. Поднимает взгляд на меня. Или на мои груди. Включаю камеру в нейрошлеме и запускаю поиск его фото в базе партнерств.

– Капитан Каримова, киберполиция, – показываю удостоверение, – мне нужно осмотреть комнату пропавшей. И получить доступ к её компьютеру.

– Полковник Трофимов. Спецотдел, – отвечает седой и протягивает флешку, – это копия всех файлов пропавшей,

Женщина оборачивается ко мне.

– Я провожу вас, пойдёмте.

Мы проходим вверх по лестнице, отделанной черным деревом. Мягкие ковры приглушают шаги, когда мы идём по длинным коридорам.

Наконец мы входим в огромную спальню. В помещении пахнет гарью. Посреди комнаты огромная кровать с водяным матрасом. На стенах – стереокартинки, изображающие совокупляющихся животных.

– Ксения у нас очень необычная девочка, в школе увлекалась биологией, хотела стать ветеринаром, но мы с папой отговорили, – женщина вздохнула, – думали, что ей лучше подойдёт ювенальная юстиция. Вы же знаете, какой там нужен характер.

Подхожу к компьютеру, точнее к тому, что от него осталось. Делаю несколько снимков.

Мать садится в кресло и обхватывает голову руками.

– И чего ей не хватало? Мы с отцом обеспечили её всем. У нее было три спортивных машины, яхта, гидроплан, мы наняли ей лучшего инструктора по сексу, мы…

– Она что-нибудь рассказывала вам о своих новых друзьях из Халифата?

– Ксюша в последнее время с нами вообще не разговаривала. Так уже было один раз, когда она в пятнадцать лет узнала, из какой кошмарной семьи нам пришлось её изъять.

– А кто её настоящие родители?

Дама вздыхает и вытирает глаза ладонью.

– Они были родом откуда-то из-под Бишкека. Бежали из Халифата, а здесь связались с дурной компанией, стали воровать, ну и сами понимаете, куда их потом. Я бы, конечно, удочерила кого-нибудь не из тех краев, но вы же сами знаете, как у нас тут напряжно с рождаемостью.

– Когда она исчезла?

– Сегодня. Сразу после ужина. Она закрылась в своей комнате. А за час до этого распечатала на 3D-принтере эту самую одежду, ну, которую они все носят там у себя…

– Хиджаб?

– Похожее слово, но другое вроде…

– Никаб?

– Точно. И ещё 3D-коврик для молитв.

– И что было дальше?

– В доме выключился свет. А потом, когда я хотела зайти к ней в комнату Ксюша не отвечала и не открывала. Я испугалась, мы вскрыли дверь, а там… Компьютер расплавился, а нашей Ксюши уже не было. Окно было закрыто изнутри, на записях с камер видно, что никто не покидал дома.

Знакомая картина, все сходится. Что ж, пора закругляться.

– Скажите, вы ведь найдёте её? Нам сказали, что вы лучший сыщик в киберполиции.

Начинается…

– Мы приложим все усилия.

Собираю аппаратуру и иду к двери. Поступил ответ из базы партнерств. Вывожу изображение на стекло шлема. Полковник Трофимов, 40 лет. Регистрация последнего партнерства год назад. Среднее количество партнеров в год – полтора. Строго гетеро. Интересный случай. И откуда он такой взялся? Из музея, что ли? Или импотент?

– Спасибо, не провожайте, дорогу я знаю. До свидания!

***

– Значит, вы категорически отказываетесь, капитан?

– Можете звать меня Лиза, – мы сидим в вертолете полковника и пьём кофе. Внезапно выяснилось, что мой аэроцикл сломался и мне пришлось обратиться за помощью. Которая тут же была оказана путём личной доставки меня в сторону дома.

– Ваш ИИ сообщил моему ИИ об отказе. Я вас понимаю, конечно, это ваше право. Но неужели вам бы не хотелось поймать похитителя?

– Я конечно хочу поймать этого урода. Или, скорее, уродов. Хотя, если честно, эти уроды забирают тех, кого вообще абсолютно не жалко. И отправляют их туда, где им самое место.

– Это вы про халифат? Но ведь они же звери, Лиза! Которые прикрываются Исламом только для того, чтобы воровать людей и использовать их на разные непотребства. – Трофимов стукнул кулаком в иллюминатор.

– Полковник…

– Можно просто Николай.

– Вы помните, сколько лет существует Халифат?

– В этом году будет сто пятнадцать.

– Вот именно, что будет. А сколько лет Дикому полю?

– Примерно столько же. Если считать с момента отделения Кривдонбасса.

– И вы хотите сказать, что мы, вместе с индийцами и китайцами, не могли бы их зачистить за месяц максимум?

– За неделю, если американцы подтянутся. Но, капитан… Лиза, наши либерасты сразу подымут хай про международное право и…

– Ладно, к черту либерастов, полковник. Вы все так же настаиваете, чтобы я была наживкой?

– Не настаиваю, а прошу, Лиза.

Встаю с кресла и нажимаю кнопку на комбинезоне. Одежда бесшумно соскальзывает на пол. Провожу пальцем по его губам.

– Что ж, тогда нам нужно обсудить детали операции, полковник…

***

Когда-то я сутками висела в 3D-чатах. Мне было очень интересно общаться до, во время и после киберсекса с людьми обоих полов и всех цветов кожи. Утром я могла быть с зулусом из Йоханнесбурга, после обеда – с японской школьницей, а вечером – с семейной парой из Швеции. Я узнавала через них мир. Наверное, это были самые важные уроки в моей жизни.

Теперь же мне нужно вписаться в 3D-чаты совсем другого рода. Никакого киберсекса. Это вообще как? По крайней мере, так указывали в правилах доступа админы сообществ. Даже секс-джихадисты декларировали, что девушкам нужно быть полностью закрытыми, никаких откровенных фоток и домашнего порно. Правда, эти же самые товарищи почему-то предпочитали обращать в киберислам девушек ультралёгкого поведения, успев вдоволь наглядеться на их доморощенную порнушку.

Я выложила парочку забойных стереофото в стилю ню. А фото в профиле – в закрытом платье. И сразу подала заявку в парочку киберсообществ, где были зарегистрированы пропавшие девушки. Буквально через минуту заявку одобрили. Я получила приглашения дружбы от целой толпы бородачей в арафатках. Кого тут только не было. Турки, арабы, афганцы, албанцы, нигерийцы и европейцы. Был даже один исландец по имени Абдулла.

Ладно, сыграем. Принимаю их все в друзья и начинаю с ними трепаться. Первый чат с турком. Надеваю нейрошлем.

– Салам, сестра!

– Салам, брат!

– Ты решила встать на путь истинной веры?

Так, теперь главное – не переборщить.

– Я ещё думаю. Слишком много грехов на мне, может, уже поздно?

Турок цокает языком.

– Аллах милостив, надеюсь, ты уже записалась в кибермечеть истинного халифа?

– Ой, мне прислали оттуда только что приглашение…

– Через полчаса наш имам начнёт проповедь. Заходи в сообщество, сестра, и оденься, как положено истинной мусульманке.

– Ой, я даже ещё ничего не читала и молитв не знаю…

– Сестра, это не важно. Просто залогинься и послушай имама! Каждый, кто услышал его проповедь хотя бы один раз, сразу вставал на путь киберислама!

Киваю головой и выхожу оффлайн. Отсылаю запись ИИ и копию Трофимову. Пускай тоже поволнуется. Как-никак я теперь его партнер. Странный он. Сразу предложил мне контракт на партнёрство на неопределенный срок. Я о таком даже и не слышала никогда. Про венчание какое-то стал разговоры заводить. Ладно, пора мне в кибермечеть. Распечатываю на принтере хиджаб. Надеваю шлем и вхожу в 3D-чат.

Стереоизображение мечети изнутри похоже на локацию одной восточной игровой вселенной. Кажется, она называлась «Аладдин». Только здесь нет чудовищ и монстров. Но орнаменты один в один. По ходу админы кибермечети сперли дизайн игры. Надо бы потом натравить на них интеллект-полицию. Чтоб за нарушение авторских прав обеспечили им всем гарантированное пожизненное. Ну а мне – приличное количество кредиток в качестве премии.

Раньше многие мусульмане предпочитали ходить в обычные мечети. А теперь мечетей на всех не хватает, люди стали предпочитать кибермечети. Разницы почти никакой. В кибермечети даже интереснее – можно реализовать спецэффекты почти на уровне Голливуда. Да и удобнее намного – не нужно никуда мотаться, надевай нейрошлем и вставай на 3D-коврик.

Оглядываюсь по сторонам. Рядом виртуализуются голограммы женщин в мусульманских платьях. Судя по поведению, многие молоденькие девушки тут впервые, как и я. Сажусь в уголке рядом с бабкой в небрежно повязанном платке. Она смотрит на меня поверх очков и говорит.

– Первий раз, кызым?

– Первый, матушка, то есть, бабушка.

– Не матушка. И не бабушка. Зови мине Бибинур-апа. Мине тут висе знают. И я всех знай. Ты откуда такая? Работаешь? Замуж хочешь?

– Работаю я, Бибинур-ата. Замуж сильно хочу.

– Не ата. Апа, – крякнула бабка, – так гиде ты, говоришь, работаешь, э?

– Я программист. Компьютеры ремонтирую, нейросети протаскиваю.

– Э, что за работа для такой красивый кызым? Тебе дома сидеть надо, детей рожать и для мужа танцевать танец живота. Умеешь, э?

– Я только у шеста умею танцевать, апа. Стриптиз ещё могу обычный.

– Э, стриптиз-миптиз, какуй разница. Главное чтоб муж сытый-довольный бил!

Интересные у неё понятия. Я думала, такие типажи теперь только в сказках встречаются. И откуда она онлайн выходит? Из леса что-ли? Шлю запрос на центральный сервер. До начала молитвы ещё несколько минут. Чтобы запинговать бабку, нужно ещё стандартно две минуты по протоколу.

– Апа, а ты что, брачный агент?

– Сама ты ахент. Мин сваха мусульманская. Знаешь, сколь девушек я замуж пристроила, э? Все они сейчас живут как шахини и пиризиденши! А ты, кызым, светлий волос, да? Грудь какуй размер? Ты мне скажи, мине жинихам про тебя рассказать нужно ато.

– Ага, блондинка я, апа. Сиськи третий размер.

– Э, тиретий размер, кызым, тибе срочный замуж нужно!

Сервер возвращает запрос. Айпишник бабки откуда-то из-под Казани. Сектор Кырлай.

– Кызым, так ти сильно замуж хочешь?

– Сильно, апа, очень сильно!

– Тогда вот, возьми, кызым, – бабка достаёт из своих шаровар сверкающий предмет, похожий на расческу.

– Что это апа?

– Гиребень волшебный. Ты кнопка нажми, чтоб тебе в рук попал. А потом волос расчеши. И жених тибе сраз появится!

Включаю анализатор. Гребень из категории виртуальных-подарков пользователей, одобрен администрацией Сети. Пожимаю плечами и принимаю подарок.

Перед глазами вспыхивает яркий свет, меня вышвыривает из чата. Я переворачиваюсь верх ногами. Потом падаю, проваливаюсь сквозь уровни кибермечети, снова взлетаю, ввинчиваясь в воздух – и теряю сознание.

***

– Э, кызым, как ти? Живой ма? – голос бабки скрипит над головой. Открываю глаза в каком-то подвале. Руки связаны. Вот же, мать вашу, это что за…

– Кызым, ти не бойся. Я больше кров не пью, сердце из грудь не доставай. Я тебя, как обещаль, замуж отдавай.

– Ты кто, бабка, а? – подаю голос, – ты чего вообще? Где я?

– Я не бабка, кызым. У вас, уруслар, мине Баба-Яга звать, а у татарлар – Убыр.

Пытаюсь развязаться, но узлы только сильнее впиваются в руки.

– Я тибе замуж отдавать. Один очень хороший человек! Спасиб потом сама скажешь! Я ему твой фото уже отправил. Сикоро тебя забрать придёт. Самой любимой женой будешь!

Надо выиграть время. То, что меня убивать не будут, уже хорошо. И я нахожусь не в халифате, а в России. Хотя это странно. Бабка-то ни хрена не мусульманка. Шаманит через чат. Неужели она и есть похитительница всех девушек? Что-то не сходится.

– Апа, а я же это, не просто замуж хочу. Мне в халифат надо. И вообще, я мусульманкой стать хочу, мне в джихад к братьям..

– Эээ, кызым – Убыр всплескивает руками, – ти что, сапсим глюпий, да? Ты знаешь, что там с тобой делай? Я тебя нормальный муж найти, а там толпа шайтанов тибя – ииих, с утра до ночь, и…

Договорить бабка не успела. Яркая вспышка ослепила нас. Раздался хлопок, как от шумовой гранаты. Подвал заволокло дымом. Неужели Трофимов нашёл меня и сейчас спецназ начнёт штурм? Я сгруппировалась и попробовала отползти в сторону. Открываю глаза. В воздухе перед нами в столбе огня виден мужской силуэт. Средних лет, небольшая бородка, одет в зеленую рубашку, твидовый пиджак и джинсы, только мусульманская шапочка чуть старомодна.

– Убыр, ты опять за своё взялась? – голос звучит нарочито медленно, – эта девушка шла совсем не к тебе.

– Э, к тибе, к мине, какуй разница? Вон, в мечети сколько девушек, любой вибирайма. Ти, тем болей, имам, хуч и джинн.

– Да, я джинн. И я могу выбрать любую. Но только ту, кто сама этого захочет. Как она, например. А ты, старая карга, решила украсть чужое.

– Иии, ну и прости миня, – залебезила Убыр, – совсем я старый стал. Совсем память нет.

– Сжёг бы я тебя заживо, Убыр, – джинн увеличился в размерах и, казалось, заполнил собой весь подвал, – но пока прощаю. Нам скоро потребуются твои услуги. Особенно в Казани. А девушку я забираю с собой. Она хотела попасть к нам сама, братья уже заждались. Да сбудется её мечта!

***

– Пятьдесят тысяч долларов, раз! Пятьдесят тысяч долларов, два!

– Пятьдесят пять!

– О, господин из первого ряда, отличный выбор! – голос аукциониста в динамике бьет по ушам, – такая девушка станет украшением любого гарема! А посмотрите на неё сзади! Он разворачивает меня спиной к залу и нагибает головой вниз.

– Шестьдесят!

– Семьдесят!

– Сто тысяч!

Я пытаюсь закричать, но не могу. Я стою голая на сцене разрушенного древнего амфитеатра. В зале сидят боевики, обвешанные оружием, и голограммы перекупщиков. Нервно вздрагивающие, когда очередной обкуренный шахид начинает шмалять из автомата очередями вверх. Торги в разгаре. До меня уже продали с десяток девушек. Тех, что подешевле, купили на органы и в полевые публичные дома в горах. Меня оставили на десерт.

– Сто тысяч долларов раз, сто тысяч долларов два, сто тысяч… гяурских долларов… три! Машаллах! Господин из первого ряда, достопочтенный шейх Хабиб ибн Абдурахман Аль-Булгари приобрёл новое украшение для своего гарема! Наш самый почетный клиент! Господин, если пожелаете, мы сделаем скидку на обрезание вашей новой наложницы!

Из первого ряда подымается, кряхтя, толстогубый лысый боров. Так вот почему так дико кричали во дворе проданные девушки. Ну, уж нет. Я делаю шаг в сторону аукциониста. В руках у него пульт управления беспилотником, транслирующим торги в сеть. Ребром ладони бью в кадык. Срываю с его головы нейрошлем, выхватываю пульт и бегу. Выбегаю в лагерь боевиков. При виде голой девки, несущейся почти на скорости аэроцикла, у них отвисают челюсти. Забегаю в один из шатров. Так, теперь займёмся вами, шейхи и прочие упыри. Выхожу в сеть по закрытому каналу и вызываю полковника. Тот сразу откликается, в окошке чата вижу его встревоженное лицо:

– Лиза, ты где? Ты в порядке? Немедленно сообщи координаты!

– Ага, в порядке, я в таком порядке, мать твою! Я где-то в халифате…

– Мы вытащим тебя! Укройся где-нибудь, борт с морпехами вылетит с нашей базы в Алеппо через десять минут!

– Полковник, сюда хоть десять вертушек пошлете – собьют всех! Не надо сюда никого слать! Пока просто пробей координаты! А я попробую куда-нибудь заныкаться. А ещё я им устрою тут киберсекс по полной программе – у меня тут, по ходу, доступ к их беспилотникам! Все, полковник, конец связи! И, если что, знай, я бы согласилась быть твоим партнером на…

Экран гаснет. Связь оборвана. Ладно, сейчас начнётся потеха. Вхожу в сеть джихадистов. Качаю вирусы и заражаю ими центр управления боевыми роботами. Так, а это что у нас? Ага, беспилотники. Нате, гаденыши, получайте. Перехватываю управление. Так, эту парочку направим на заправку, ещё парочку – на склад боеприпасов. А этот, с пулеметом – прямиком на аукцион, перебить их всех нахрен.

Хочу нажать кнопку, чтобы послать ракеты и… не могу пошевелиться. Перед глазами возникает зеленоватая пелена, начинают болеть виски, отрубаюсь…

***

– Что ж ты сразу не сказала, сестра, что хочешь стать воином киберджихада?

Пожимаю плечами. Мы сидим на ковре в шатре командира отряда джиннов. Передо мной изысканные блюда, фрукты, вино. Джинн по имени Аждар щёлкает пальцами – и кувшин подлетает к моей пиале и наливает вина. Я уже перестала удивляться. Вначале полет через нейросеть. Потом бабка-ежка, теперь этот джинн, ни фига не похожий на сказочного. Не из огня, обычный человек, только очень сильно накачанный, судя по мускулатуре, заметной через одежду.

– Я же не знала, что меня сразу станут продавать как… и я не хотела раньше времени привлекать внимание спецслужб.

– Таких шлюх, которые сюда рвутся, как… в общем, или в гарем, или… – Джинн затягивается из кальяна. – Ты – другое дело. У тебя, кроме твоих прекрасных округлостей, есть ещё и мозги.

Ага, мозги. Были бы у меня мозги, я бы не за что на свете не ввязалась в эту авантюру. Каким местом я думала? Хотя авантюра на самом деле началась много лет тому назад, когда я стала хакером. И взломала на спор сервак киберполиции. Куда потом и пришлось идти на службу, чтобы не загреметь в лагерь.

– Аждар, ты давно здесь? Ну, воюешь с неверными за халифат?

– За халифат? Ха-ха, я воюю сам за себя. А халифат это только красивая вывеска. Бренд, на который клюют озабоченные шлюшки и простофили. Мы здесь делом заняты. Наркотики, оружие, антиквариат. Халифат – это огромная корпорация, где крутятся нехилые деньги. Ну а наш отряд отвечает за киберсети. Все порносерверы и подпольные казино платят нам деньги. И нам очень нужны такие хакеры, как ты. Мы, джинны, не особо разбираемся в технологиях. И мы не настолько могучи, как нас показывают. А наша магия часто только вредит, мы сожгли столько серверов.

– Так что, киберджихад тоже…

– Не, киберджихад – это серьезно, сестра. Это серьезные деньги. Мы воюем с неверными по-настоящему. Ну, в смысле в нейросети. За это нам шейхи платят больше всего. Только мы занимаемся войной в свободное от основного бизнеса время. А на поле боя идут подростки и наркоманы, и ещё иногда фанатики. Которым мы показываем свои магические способности. А тебе я не буду вливать в уши всякую ерунду. Мы будем платить такие деньги, какие тебе и не снились в твоей фирмешке, где ты корпела за гроши.

– А кровавые массовые казни? С огнеметами и…

– Казни? Нам их монтируют в голливудских студиях за очень приличные деньги. Они же продвигают ролики в сетях.

– А халиф?

– А что халиф? А, ну он, конечно, всем управляет. Его доля – половина.

– Он тоже джинн?

– Джинн, джинн. Очень древний и старый джинн. Но очень хорошо соображает во всем, что касается науки и технологий. Мы ведь, джинны, очень любопытны до всего. А когда появился нейронет, вообще оттуда не вылезаем. Если раньше, чтобы облететь вокруг земного шара, мне нужно было четыре дня, то теперь, по Сети, я могу проскочить за полсекунды!

Аждар пускает дым из носа красивыми фигурками зверей и птиц. Я пододвигаюсь к нему ближе.

– Я бы хотела с ним познакомиться. Это возможно?

Джинн усмехается.

– Для начала мы должны проверить тебя в деле. Иди пока поспи.

Джинн щёлкает пальцами. В шатёр вбегает женщина в парандже.

– Гюльнара, размести ее в моем гареме. В полночь разбудишь и приведёшь ко мне.

***

– Лиза – гяурское имя, сестра! Тебе срочно нужно к имаму, чтобы он тебе дал нормальное, мусульманское! – Гюльнара протягивает мне изящное кружевное белье зеленого цвета. – Примерь-ка это! Последняя коллекция, только вчера из Парижа! Но сначала – в хаммам!

Так, что это за проверка такая? Джинн же, вроде, сам говорил, что я ему нужна как хакер или, может, он запал на меня? Он, конечно, мужик секси, не то, что шейх, которому меня изначально продали. Но, мать его, я сюда не этим приехала.

– Зачем мне белье и баня? – спрашиваю без обиняков девушку. Та хитро улыбается.

– Ты не думай ничего такого. Аждар не такой джинн, как другие. Потому он и командир отряда. Когда он захочет сделать тебя своей наложницей, ты сама к нему побежишь. Сейчас он просто хочет настроение создать, перед тем, что тебя ждёт на пути киберджихада.

– Кружевное белье?

– Ага, и процедуры спа после хаммама. Давай примеряй и в баню айда.

Через полтора часа я в шикарном платье, в дорогом белье, в макияже возвращаюсь в гарем. На меня собрались посмотреть все его обитательницы, коих оказалось у Аждара двадцать с лишком. В основном, блондинки с грудью пятого размера. Все как фотомодели с обложки модных журналов. Замечаю среди них знакомое лицо. Опаньки, пропавшая Ксения. Приветливо ей улыбаюсь.

– Ты, русская поди? – решаю не терять времени и беру быка за рога, – по дому не скучаешь?

Девушка усмехается:

– По дому? Теперь здесь мой дом! Я познала свет истинной веры, а главное – обрела счастье моей жизни в служении моему господину! С ним я познала такие… такие… чувства…

Да уж, и ради такой овцы я рисковала жизнью.

Мы проходим в шатёр джинна. На мне алый хиджаб,арабский макияж, под хиджабом – кружевные трусики и чулки. На руках сурьма. На ногах туфли на высокой шпильке.

– Салам, сестра, – приветствует Аждар

– Салам, брат.

Ого, на кушетке перед джинном стоит суперкомпьютер последней модели для военных. Мечта любого хакера.

– Садись, сестра, – Аждар прихлебывает из бокала, – мне только что привезли братья, взяли со сбитого гяурского вертолета. Американцы в последнее время слишком много стали на себя брать, нарушать наши договорённости. Пришло время напомнить, кто заказывает музыку. Я надеюсь, ты взломаешь его так же легко, как нашу сеть.

Усмехаюсь и начинаю стучать пальцами по клавиатуре. Так, что тут у нас… И где вас учат такие пароли ставить, в школе для умственно отсталых, что ли?

– Готово, – разворачиваю компьютер монитором к Аждару.

– Иблис тебя топтал! – выдыхает Джинн из кальяна густой дым, – доступ к беспилотникам!

– Я прошла проверку?

Джинн усмехается.

– Почти. Осталась самая малость. Найди-ка на карте их полевой госпиталь.

Щелкаю джойстиком и поворачиваю монитор обратно. Одновременно вхожу с закрытый чат с полковником. Вырубаю звук и изображение, перехожу в текстовой чат.

– Вот, ближайший – в сотне километров под Тибруком.

– Сколько там сейчас людей?

– Три тысячи вместе с медперсоналом.

– Отлично. Тогда убей их всех.

Поднимаю взгляд. Джинн обставляет бокал в сторону и смотрит мне в глаза.

– Ты ведь хотела киберджихад? Ха-ха. В общем, за голову каждого американца полагается по тысяче американских долларов от шейхов. Половина халифу. Тебе для начала сто тысяч. Давай приступай. Ах да, чуть не забыл. Когда будешь направлять ракеты на госпиталь, не забудь закричать погромче: "Аллах акбар!". Поняла? Мне нужно записать видео. А потом мы с тобой отметим дельце, ха-ха.

Я киваю. Три тысячи жизней. Полковник, когда же ты меня вытащишь отсюда? На такие вещи я не подписывалась, мать твою. Ну, давай же, Трофимов. Сообщаю в текстовом чате расклад с госпиталем, он ещё может эвакуировать людей и включить защиту противоракетную. Полковник отвечает.

– Лиза, ИИ связался с американским военным киберштабом. Тамошние ИИ посовещались и… запретили эвакуировать госпиталь и сбивать беспилотники, когда узнали, как близко ты подобралась к их верхушке! Тебе же обещана встреча с халифом?

– Полковник, но это же живые люди, твою же мать!

– Капитан, это приказ. Они тоже солдаты и знали, на что подписались, когда ушли на службу дяди Сэма. А потом, рассказать тебе, сколько стариков, женщин и детей они убили и сожгли лазерами заживо? Здесь нет невинных и безгрешных, Лиза, каждый из нас в чем-то замазан. Но мы воюем за правое дело, и если ты доберёшься до их главного ублюдка, ты сможешь закончить войну! Тебе придётся пойти на все, что тебе предложат. Даже если заставят вступить в партнерство с…

– Пошел ты к черту, полковник, мать твою!

Джинн пристально смотрит на меня. Я сворачиваю окно чата.

– Как дела, сестра? Есть проблемы?

– Никаких проблем, – задаю координаты беспилотникам и отключаю систему защиты госпиталя с воздуха, – абсолютно никаких.

***

– Миллиард просмотров! Один миллиард просмотров уничтожения американского госпиталя за три дня! – Аждар летал по всему шатру в каком-то безумном танце, – даже если бы голливудщики ничего не сделали – да, теперь ты мегазвезда нейронета. А продажи алых хиджабов через 3D-принтеры принесли мне почти такой же доход, как денежный перевод от шейхов! Тебе и не снилась в своей России такая слава!

Да уж, это точно. Не снилось и не мерещилось. Теперь моё имя и лицо известно всему миру. Президент США отдал приказ убить меня, за мою голову назначена награда в сто миллионов долларов. А главное, никому ничего не объяснишь. И на душе так погано. Суки. Я убила три тысячи мужчин и женщин. Там были ещё около сотни детей. Я последняя сволочь. Суки. Суки все, и Аждар, и джихадисты, и полковник, и ИИ, и все, все! А главное – все это во имя чего?

– Так значит, я прошла проверку, Аждар?

Джинн усмехается.

– Почти, сестра моя, почти. Теперь у тебя нет пути назад. Но это была, так, разминка перед настоящей проверкой. Вот пройдёшь её – и тогда ты предстанешь перед халифом.

Джинн приземляется рядом со мной.

– А теперь слушай сюда. Пришло время разобраться и с Россией. Я хочу нанести удар прямо в самое ее сердце. Ты не бывала в Казани?

– Не доводилось.

– Там есть огромный пороховой завод. Прямо в центре города с населением девять миллионов человек. Большинство из них мусульмане, которые не признают власть халифа. Что ж, пришла пора преподать им урок. Тебе нужно взломать сеть завода и устроить там большой взрыв. Поскольку завод частично использует оборудование, не подключенное к Сети и вообще к компьютерам, тебе потребуется помощь местной ведьмы – Убыр, кажется, вы с ней знакомы?

Хмыкаю:

– Ещё как. Замуж меня хотела выдать, дура старая

– В общем, вот её координаты, планируй операцию. Халиф ждет от меня только хорошие новости, так что не подведи меня!

Час от часу не легче. С этой убырихой людей убивать. А эта овца, ради которой я ввязалась во все это дерьмо, тем временем будет в гареме отрываться. С этим что-то надо делать. Для начала надо вырубить Аждара хотя бы на полчаса…

– Аждарчик, ты кажется говорил что-то про то, как мы отметим моё первое дело? – подхожу к джинну и сажусь к нему на колени, – так это правда, что у джиннов…

***

– Э, кызым, ты как мене нашел? – Убыр взмахивает руками. В окне чата видно, что она готовит какую-то дрянь в 3D-принтере.

– Долго объяснять, апа. Слушай сюда. Я не в гареме сижу, я, твою мать, на джинна Аждара работаю, слыхала про такого?

– Э, как не слыхай. Злой он, любит убивать через интеренет много, девушек красть. Мине обижать. И, кызым, так ты тож, штули…

– Вот именно, апа, я теперь с ним заодно. Мне приказано с тобой вместе очень много людей убить. Я буду сети компьютерные взламывать, а ты своей магией помогать в реальности. Прямо в Казани. А если откажешься…

– И, кызым, я теперь убивать сапсим не умею! Мин только девушек похищать и замуж выдавать. Ни хочу я убивать, и ты, кызым, тож не убивай, плох это!

– Короче, апа, мне вместе с тобой велено пороховой завод взорвать. И заодно всю Казань к шайтановой бабушке отправить.

– Э, как отправить? А как же татарлар? Эта только здесь мине детей пугают, сказки всякий, мой имя книжки писать, ресторан называть. Татарлар ведь все теперь Казан живут, и все тут погибать, штули?

– Однозначно, апа, тут им сейчас настанет полный кирдык. И не только татарам, – я оглядываюсь на посапывающего джинна, – апа, времени нет. Я вот что придумала. Давай никого убивать не будем, а вместо настоящего взрыва ты своей магией ненастоящий взрыв завода изобразишь. Я его сниму на видео и джинну отправлю.

– И если он узнай, то меня и тибя убивай, э? Давай я тибе бежать помогу, и мы…

– Джинн тогда другим даст поручение, и люди все равно погибнут. Так мы их не спасем, апа. Нам нужно покончить со всем этим. Я обещаю, что придумаю, как. А пока мне нужно время потянуть, поняла? Ну, чтобы меня с их главным познакомили. А там я уж с ним как-нибудь разберусь.

– Ладно, кызым, мин тебе помогать будет, – Убыр потирает руки и начинает произносить заклинания. Я включаю запись онлайн камер со всего города. Набираю Трофимова.

– Полковник, это я.

Трофимов выглядит осунувшимся, будто не спал несколько ночей.

– Лиза, ну наконец-то! У тебя все в порядке? Как ты смогла усыпить джинна?

Усмехаюсь про себя.

– Тебе об этом лучше не знать. Мне вот что нужно. Сейчас скину файл с записью взрыва порохового завода в Казани, от которого должны погибнуть девять миллионов человек.

– Какого взрыва? Когда?

– Успокойся, взрыв не настоящий. Его одна ведьма татарская наколдует, запись мне скинет, а ты должен обеспечить дезу по Сети и через журналюг, что город уничтожен полностью.

– Лиза, я все сделаю. Я еще хочу тебе сказать…

Джинн начинает просыпаться

– После полковник. Конец связи.

***

Никогда не думала, что моя прелестная мордашка в обрамлении алого хиджаба станет когда-нибудь ассоциироваться с грозным обликом самой известной террористки за всю историю человечества. Девять миллионов погибших. Девять. Именно такую цифру озвучивали все каналы. Полковник вместе с нашими и заокеанскими ИИ сработали на славу. Снятые ими ролики заполонили Сеть. А магические заклятия, наложенные Убыр на город, создавали полную иллюзию его исчезновения с лица земли. Зрелище было настолько реальным, что я порой сама начинала сомневаться, что все это лишь иллюзия.

Как бы то ни было, Аждар сдержал свое обещание, и мы вместе с ним сейчас шли к дверям в главные покои халифа. Его огромный подземный дворец в горах Синджара простирался на многие десятки километров под землей. Мы проехали их на магнитоплане. Аждар сказал, что джинны ленивы и при любой возможности используют последние технологии, чтобы поменьше напрягаться и не летать под землей на коврах с риском набить шишки.

И вот мы у входа, который охраняют два огромных ифрита, дышащие огнем. Они распахивают перед нами двери, и мы видим зал, сверкающий золотом и изумрудами. Аждар делает шаг вперед и упирается в копье стражника. Ифрит качает головой и показывает знаками, что внутрь могу пройти только я. Аждар скрипит зубами и, кланяясь, исчезает. Стражники закрывают за мной дверь.

– Подойди ближе.

Склонив голову, мелкими шажками двигаюсь в сторону голоса. Вижу золотые ступени. Трон халифа.

– Мы рады приветствовать тебя в нашем дворце. Присядь возле нас и расскажи, как тебе удалось так легко уничтожить столько неверных. Девять миллионов кяфиров, не так ли?

Поднимаю взгляд. Передо мной на троне мужчина в синем деловом костюме. На вид не больше тридцати. Темные волосы и жгучие черные глаза. Он крутит в руках древнюю головоломку – кубик с крутящимися цветными гранями. Возле трона два нейрокомпьютера. На экране одного по новостному каналу показывают взрыв Казани. На другом отображаются котировки акций с мировых фондовых рынков.

Я откашливаюсь.

– Повелитель, для меня честь служить вам и бороться вместе с другими братьями против неверных. Я не могла подвести вас! И я…

Джинн останавливает меня жестом руки.

– Знаю, знаю. Аждар доложил мне какая ты старательная. И как ты хотела предстать передо мной. И что ты суперхакер, который под видом дурочки, жаждущей поучаствовать в секс-джихаде, пыталась выйти на нас через нейронет, чтобы предложить свои услуги. Это было, конечно, слишком рискованно с твоей стороны.

Начинаю придумывать на ходу.

– Оставаться в России было еще более рискованно. Тамошняя киберполиция уже дышала мне в затылок. А еще американцы искали меня за взломы банковских серваков. Китайцы с индийцами тоже вышли на моих подельников, и те сдали меня под пытками.

– Да-да, я слышал об этом. Только ведь это было очень давно? Где-то примерно лет семь тому назад? Тогда все обстояло именно так, как ты рассказываешь. С одной единственной поправкой – когда тебя обложили, ты загадочно исчезла. А потом вдруг неожиданно воскресла и сразу прибежала к нам.

Ого, откуда он знает такие подробности, шайтан его задери?

– Повелитель, я все эти годы пряталась. Подрабатывала программистом, нигде не светилась.

– Да-да, это все звучит весьма и весьма правдоподобно. Как и твой хакинг в Казани. Ты ведь там не одна работала?

– Мне помогала местная ведьма. Без нее я бы не смогла выполнить ваш приказ, повелитель.

– О да, безусловно, не смогла бы. Ты не находишь, что эта почтенная пожилая женщина также заслуживает награды?

– Заслуживает, повелитель!

– Прекрасно, – джинн щелкает пальцами. Передо мной начинает виться легкий зеленоватый дымок, что-то с глухим стуком падает сверху и катится к моим ногам. Я всматриваюсь и отшатываюсь. Это отрезанная голова Убыр. Выпученные глаза полны ужаса. Язык вывалился из-за рта. Из обрубка шеи сочится кровь.

– Мы еще долго бы не знали о твоем потрясающем обмане, если бы не наш агент в русских спецслужбах. Если бы он не рассказал о твоем предательстве, вряд ли бы я захотел тебя увидеть. Но мне было интересно посмотреть на тебя, прежде чем отправить в ад. Кстати, тебе там понравится. Ха-ха.

Вот же гадство. Кто меня слил? Пытаюсь встать, но не могу.

Халиф поднялся с трона и медленно пошел в мою сторону.

– У тебя есть последнее желание?

– Да, есть, – сиплю я.

– Я внимательно слушаю.

– Я хочу увидеть, как ты оказываешься в нейронете. Потому что не верю, что джинны могут выкрадывать людей через нейронные сети. С помощью магии вы это можете с древних времен. Но нейронные сети вам не по зубам.

Джинн фыркает.

– Иди сюда, к компьютеру, глупая женщина, и смотри.

Халиф начинает стремительно уменьшаться в размерах и исчезает. На мониторе вижу джинна в 3D-чате. Он презрительно смотрит на меня и показывает неприличный жест. Я усмехаюсь и блокирую его в одном из секторов жесткого диска. Затем запускаю процесс резервного копирования джинна. Халиф пытается выйти из чата, но я закрыла доступ суперсложным паролем. Джинн начинает в ярости произносить заклятия. Я тем временем выхожу на связь с Трофимовым.

– Эй, полковник, прием!

– Лиза, наконец-то, слава Богу…

– Слава Богу? Полковник, у тебя крот, меня слили джиннам и чуть не грохнули!

– Лиза, это я…

– Что значит…

– Это я слил информацию халифу о тебе. Такое решение приняли русский и американский ИИ, когда поняли, что тебе не удастся добраться к халифу. Даже после того, как ты взорвала Казань. Но мы пошли на это только потому, что ИИ просчитали уровень риска раскрытия блефа в Казани. И допустили высокий процент вероятности того, что ты сможешь обхитрить джинна.

– Вот же вы уроды, полковник.

– Капитан, это война. И ты ведь уже нашла решение?

Усмехаюсь.

– Конечно, нашла. Смотри сюда.

Процесс копирования завершен. Я создаю дополнительный диск на компьютере и выпускаю копию джинна в 3D-чате. Теперь их там двое. Двое одинаковых халифов. Нажимаю кнопку разблокировки. Через мгновенье из компьютера один за другим выскакивают два халифа. Они смотрят друг на друга – и их глаза наливаются яростью. Потихоньку отступаю назад и двигаюсь в сторону двери. До свидания, мальчики.

***

«ИЗ АРХИВА.

ДОКЛАД ИИ-33006

7 сентября 2130 года

Адресат: Объединенный генеральный штаб вооруженных сил РКИФ (Российско-Китайско-Индийской Федерации)

Приоритет: абсолютный

Секретность: высшая

Настоящим предлагается посмертно представить капитана киберполиции Каримову Елизавету Викторовну к присвоению звания Героя РКИФ за активное участие в уничтожении Халифата.

Согласно имеющимся данным, капитану Каримовой удалось войти в контакт с халифом и создать его копию, спровоцировав тем самым хаос среди боевиков Халифата. Вследствие этого войска РКИФ с минимальными потерями смогли полностью занять территорию Халифата.

Глава киберполиции Российского сектора,

ИИ-33006

РЕЗОЛЮЦИЯ

В награждении посмертно отказать.

Согласно имеющимся данным, представленным полковником Трофимовым, в настоящее время его партнер на неопределенный срок, капитан Каримова, жива и находится в родильном доме № 321423 в Москве-XXX. После рождения ребенка капитан готова вернуться на службу и лично получить награду.

Начальник Объединенного генерального штаба вооруженных сил РКИФ,

ИИ-7250803».

Изгоняющий джиннов

Жить в Москве-ХI то еще удовольствие. Особенно, если мимо твоих окон с утра до ночи мелькают беспилотники и аэротакси. Ну а что ты хочешь, если живешь на сто пятом этаже? Только сюда можно спокойно заселить офицера киберполиции, зная, что он и не пикнет. А куда ж ему деваться, ёкаламэнэйный бабай? «Служить и верить!» – как написано на моем шевроне. Вот и все. Ладно, хоть Лильку удалось пристроить в беби-кластер здесь же на сороковом этаже. Там робоняни последней модели, питание-воспитание, все дела. Раз в неделю можно запросто зайти-приобнять. А раз в год и на целый месяц могут выдать. Тогда хоть на Марс лети. Главное рубиюаней найти на билет для робота сопровождения.

Подхожу к окну и смотрю на соседнюю башню. Сквозь сверкающий поток летящих машин пытаюсь разглядеть силуэт в неоновых окнах. Где-то там, сейчас полковник Трофимов доедает ужин. Потом он подойдет к окну и будет смотреть в мою сторону, похрустывая пальцами рук. Затем снова и снова будет вызывать на сеанс связи в сеть. Чтобы просить возобновить со мной контракт о sex-партнерстве на неопределенный срок. Раньше надо было об этом думать – я же живой человек, такая же как все. Здесь никто такие контракты никогда не заключал, и нечего было мне потом предъявлять.

Эх, полковник, твою же робомать Мы смогли спасти мир от Халифата, но не спасли нас самих. Ты так и не простил мне Аждара, а ведь я простила то, как ты слил меня американцам². Хотя, пофиг уже, проехали. И вообще пора спать. Тем более, что капсулу тантра-релаксации до сих пор так и не починили.

– Капитан Каримова, прошу немедленно войти в сеть, – голос ИИ в наушнике прилетает из ниоткуда. Ёкаламэнэйный бабай. – ИИ-33006, капитан Каримова онлайн.

– Примите срочную информацию.

Запускаю файл. Видеозапись с камер зала Большого театра. На сцене танцуют балерины. В партере половина – китайские офицеры. По окончании номера все аплодируют. На сцену выбегает танцор в черном плаще. Он улыбается и сбрасывает плащ на пол. В его руках два лучемета. Чуть помедлив, он начинает плавно кружиться. Первыми очередями он расстреливает балерин, превращая их в горящие факелы, летящие в оркестровую яму. Покончив с ними, танцор открывает огонь по зрителям, кружа в бесконечном фуэте, пока опомнившаяся охрана не убивает его.

Выключаю запись. Дальше все понятно. Через пару часов в сети появится видео, где группа роботов на фоне пустыни заявят, что джихадисты берут на себя ответственность за теракт. После завершения записи роботы взлетят на воздух и прибывшим на вертушках морпехам достанутся лишь обломки обгорелого пластика. А затем еще одно массовое убийство. Как будто и не было разгрома Халифата. Скоро во всем РКИФ³ не останется мест, где бы эти недобитки не пытались отыграться.

– Капитан, сообщите план мероприятий по расследованию преступления.

– ИИ-33006, я планирую осуществить выезд на место жительства преступника, произвести обыск и изъять компьютер. Прошу согласовать.

– План подтвержден. Немедленно выдвигайтесь по адресу.

Еще бы ты не согласовал, чертова железяка. Ладно, поехали.

***

Осмотр квартиры танцора ничего не дал. Ну, разве только его коллекция антикварных секс-роботов. Надо бы, конечно, оформить их изъятие на склад. Только боюсь, что ребятки из отдела расследования секс-преступлений заиграют их в момент.

Я запустила компьютер хозяина квартиры. Взломать пароль я смогла через полчаса. Обычно справлялась за две минуты. Неужели тебе есть что скрывать, балерун? Так, что тут у нас. Ну, понятно сплошной киберразврат: игры, фото, видео. Стандартный набор каждого второго пользователя сети. Такие же файлы были и у других убийц. У всех них внезапно уезжала крыша и все они якобы имели отношение к киберджихаду. Только вот не был никто из них раньше особо замечен в религиозном рвении. Скорее наоборот. Где тут связь?

Так, а что если сравнить логи компьютера этого господина и логи компьютеров других убийц?

Загружаю данные на компьютер, подключаюсь к сети и запускаю анализ совпадений. Ага, есть! Как и все другие он посещал сайты киберджихадистов. Логов было слишком много, как будто они только там и торчали с утра до ночи. Что-то тут не так. Слишком простое объяснение. А что если поискать в удаленных файлах?

Ага, все они посещали 3D-чат для любителей арабской БДСМ. Видать обычный киберсекс поднадоел, искали приключений. Которые они пытались скрыть на таком уровне, что не всякий бывший хакер типа меня сможет найти.

Я забрала жесткий диск и полетела на аэроцикле в управление.

У входа в нашу башню натыкаюсь на патрульных дроидов. Окружив меня и наставив лучеметы, они сканировали мое удостоверение целую минуту. Тут главное не делать резких движений и не открывать рта, пока они не начнут задавать вопросы.

Наконец старший группы возвращает удостоверение. Я хочу продолжить путь, когда слышу окрик.

– Лиза, постой!

Оборачиваюсь. Кто бы сомневался.

– Трофимов, мы уже все обсудили, – я начинаю заводиться.

– Капитан Каримова, – полковник насупился, – совершено еще одно убийство, такое же как три часа тому назад на балете. Вас назначили в мою группу. Вы едете со мной на место преступления. Вопросы есть? Тогда живо в беспилотник!

Пожимаю плечами. Только ИИ могло прийти в голову ставить в опергруппу бывших партнеров. Мы надеваем наушники и молча смотрим в иллюминаторы.

Полицейский дрон летит в сторону Москвы-I. Эти уродливые бетонные коробки ни с чем не спутаешь. Мы пролетаем над местами, где заселили беженцев. Лагерь «Северное Чертаново». Ржавые спутниковые тарелки увешаны бельем. Внизу под нами зарево костров из покрышек и толпы возбужденных людей.

– Сколько в этот раз? – поинтересовалась я.

– Точно еще неизвестно. Примерно около тысячи. В основном африканцы.

Африканцы. После того как ООН договорилась со РКИФ о квотах беженцев почему-то львиная доля мигрантов из Центральной и Южной Африки досталась российскому сектору. Якобы они были более толерантны чем выходцы из Магриба и Ближнего Востока. И типа всегда были очень благодарны за поддержку в трудные годы. А когда их искренняя благодарность перешла все границы – большинство мигрантов уже было размещено по сектору. Возвращать назад уже было просто некуда – материк стал почти полностью непригоден к жизни. Власти начали политику ассимиляции, но ее итоги никто не решался обнародовать последние пять лет.

– Орудие убийства?

– Яд. Местный колдун проводил в полночь мессу, все участники пили кровь из жертвенного сосуда. Через час люди стали умирать.

– Полковник, мне нужен его компьютер и все гаджеты.

Трофимов кивает.

Беспилотник начинает снижаться на заброшенном пустыре, окруженном тройным оцеплением солдат и полицейских. Пустырь освещен прожекторами беспилотников. Видно как толпа беженцев пытается прорваться к телам погибших, лежащих повсюду.

Мы проходим к бронетранспортеру, возле которого солдаты с трудом удерживают бьющегося в истерике африканца.

– Этот урод не успел грохнуть себя – полковник показывает рукой на пояс с тротилом, – детонатор не сработал. А перед этим он кричал лозунги киберджихадистов.

– Шаман-исламист? – усмехнулась я.

– Ага. Типа осознал свою греховную сущность и решил искупить грехи, – Трофимов сплюнул, – его комп здесь же.

Я захожу внутрь бывшей трансформаторной будки. На стенах развешаны засушенные травы, грибы, тушки животных. В углу стоял старый раздолбанный компьютер. Такие сейчас и в музее не найдешь.

Сразу запускаю поиск в удаленных. Один в один как на компьютере у танцора и всех других убийц. Только они все мертвы, а этот…

– Полковник, мне нужно немедленно допросить его, – протягиваю электрочип Трофимову, – вот допуск на ведение допросов нулевой толерантности.

– Хорошо, – соглашается полковник, – но только в моем присутствии.

Солдаты затаскивают колдуна в будку и пристегивают наручником к трубе. Надеваю обруч контроля сознания на голову колдуна.

–… Вы все умрете! Все до единого, – хрипит колдун, дергая из-за всех сил трубу, – Все! Все! Все!

– Все мы умрем, – соглашаюсь я, – только одних из нас предадут земле с должным почетом и уважением, а других, вроде тебя, подвергнут биотрансформации в свинью или муравьиного льва.

– Мне все равно! Я выполнил свой долг перед… Аллахом!

– Интересно, какой долг ты выполнял в порночатах? И с кем ты там общался?

Колдун зло ощерился и зашипел:

– Ааа..Лиза Каримова…Ты ответишь за то, что ты сделала! О, Иблис найдет тебя, да-да! Но сначала он найдет твою дочь и пришлет ее сердце по кусочкам! Оно будет еще биться, когда ты возьмешь его в руки. А потом он займется тобой и…

Ударом ноги ломаю кисть руки колдуна. Мразь. Я всматриваюсь в его лицо. Откуда он меня знает? Мое имя не написано на шевроне, только штрих-код.

– Отвечай на вопрос! – подкручиваю показатель электромагнитного напряжения, – Кто. И когда. Тебя. Завербовал. В киберджихад.

Колдун захохотал и повалился на пол в припадке, пуская обильную пену.

– Быстро сюда медробота! – закричал полковник и сел на ноги извивающегося по полу колдуна. Я смотрела как зачарованная на то, как колдун изгибался дугой, выкрикивая проклятия и ругательства. Где-то я уже видела такое.

Подхожу ближе к шаману и тихо произношу несколько слов. Он начинает рычать, сбрасывает с себя полковника, едва не хватает меня за руку. Я успеваю отскочить и наблюдаю за состоянием колдуна. Тот вдруг резко стихает и засыпает.

– Полковник, мне нужно возвращаться в управление. Хочу кое-что уточнить.

***

Хорошо, что все-таки Трофимов возглавляет группу расследования. Иначе мне бы долго пришлось готовить информацию для ИИ. Чтобы избежать отключения от работы на месяц другой – стандартное наказание за превышение лимитов нулевой толерантности.

На самом деле я могла и при полковнике найти всю информацию по сети. Но я решила побыть от него подальше. Я же не железная.

В управлении по коридорам сновали боты, доставщики еды. Уже обед, а я до сих пор с ночи на ногах. Ладно, пожрать я всегда успею, вначале дело.

Итак, что мы имеем? Семь массовых убийств, совершенных людьми, якобы являющихся религиозными фанатиками. У всех преступников есть одно общее место – походы в арабский секс-чат. И у каждого из них эта информация тщательно прикрыта на компьютере исламистскими лозунгами и логами посещений сайтов джихадистов. И еще одна, возможно общая для всех черта – судя по показаниям свидетелей и записям с камер все подозреваемые словно с ума сошли.

Запрашиваю по сети информацию у медробота. Ага, ожидаемо: у колдуна наблюдается маниакально-депрессивный психоз в стадии маниакального неистовства. Все симптомы были налицо – ИИ подтвердил.

Такие же симптомы я видела во время войны в Халифате. Только там это называлось немного по-другому. Одержимость джиннами. Чаще всего этим страдали женщины. Якобы джинны порабощали их тела и души, заставляя сквернословить, бросаться на людей, кричать, кататься по земле.

Женщин приводили к имамам и иногда тем удавалось изгнать джиннов. Но не всегда. И тогда женщин запирали в каменные звукоизолированные зинданы, где они медленно сходили с ума. А иногда их просто забивали камнями. Нашему миротворческому отряду было запрещено вмешиваться.

Одержимость джиннами там была в порядке вещей, как и здесь в российском секторе бесноватость. Мне рассказывали ребята из отдела религиозных преступлений о бесноватых и случаях, когда аферисты пытались на этом заработать рубиюаней.

Ну а что у нас? Психическое расстройство на религиозной почве сразу у семерых подряд? Кто-то применил гипноз и заставил их всех в определенный момент начать убивать? Пожалуй, мне нужна помощь эксперта. Только какого? Психиатра? Экзорциста?

Когда я прочитала несколько слов суры «Аль-Фатиха» колдун стал дергаться из-за всех сил. Точно также как дергались все те женщины из которых изгоняли джиннов. Это что – совпадение?

Вызываю ИИ.

– ИИ-33006, капитан Каримова онлайн. Направляю отчет. Также прошу акцептовать запрос.

– Отчет принят. Запрос рассмотрен, – через минуту квакает в наушнике, – вам направлены координаты эксперта. Немедленно вступайте в контакт.

На экране вывожу данные. Киберимам Камиль, мечеть № 3456, Москва-II, сектор Арбат. Профиль: изгнание джиннов.

– ИИ-33006, прошу подтвердить данные эксперта.

– Данные подтверждаю. Информация к сведению: доктор медицинских наук, бывший руководитель лаборатории киберпсихозов при институте имени Сербского, господин Камиль Алладинов, в настоящее время имам-хатыб мечети махали неомусульман. Также является ведущим экспертом в российском секторе в лечении психических расстройств на религиозной почве.

Ёкаламэнэйный бабай. Значит бывший психиатр уверовал в существование джиннов и имеет на этом свой маленький гешефт? Хотя, что я говорю – я то ведь не просто верю в существование джиннов – я же у одного из них⁴ была в гареме наложницей.

***

Мечеть в стиле раннего неохайтека была еле видна среди стоэтажных книжек-небоскребов. Я оставила свой аэроцикл прямо у входа и побежала вверх по ступеням. Сегодня я была одета в закрытую мешковатую униформу цвета хаки, мои волосы закрывал шлем, так что я вполне соответствовала мусульманскому дресс-коду.

Быстро прохожу женскую половину и нажимаю кнопку вызова в кабинет имама. Дверца отъезжает и я вхожу внутрь.

В кабинете за огромным прозрачным столом сидит молодой мужчина в старомодных очках, с бородкой. На нем дорогой костюм. Он встает из-за стола.

– Здравствуйте, капитан! Рад вас видеть, присаживайтесь.

Киваю головой и плюхаюсь в кресло.

– Итак, – имам сцепляет руки в замок, – вас интересуют джинны, если я правильно понял запрос от вашего ИИ?

– Да, имам Камиль. Точнее меня интересует, а правда ли то, что джины могли поработить всех этих убийц?

Я протягиваю флешку. Имам вставляет ее в комп и просматривает видеофайлы.

– А вы стало быть верите в существование джиннов? – улыбается имам.

– Это не вопрос веры, – усмехаюсь я, – по крайне мере лично для меня. Я видела их как вас. Это ведь джинны-шайтаны провозгласили Халифат, чтобы с помощью людей поработить весь мир.

– Я тоже верю в существование джиннов. Любой мусульманин знает, что джинны являются частью Вселенной, сотворенной Аллахом. Джинны тысячекратно превосходят людей по силе и возможностям. Среди джиннов есть праведные джинны и неверующие в Аллаха – помощники Иблиса или Шайтана. Христиане называют Шайтана Сатаной, Люцифером или Дьяволом. За непокорность и гордыню он был проклят Аллахом и…

– Значит джинны могут контролировать людей?

– Это невозможно.

Имам встал из-за стола и подошел к окну.

– Но раз вы верите в их существование…

– От того, что я верю в их существование, вовсе не следует, что джинны могут захватать власть над человеком или вообще встречаться нам в этом мире.

– Вот как? Но я же сама лично…

– Вы видели то, что видели. И то, что предстало перед вами, могло иметь триллион научных обоснований. Однако, я в прошлой жизни был профессиональным психиатром и со всей ответственностью заявляю, что джиннов мы сможем увидеть только в Судный день! До этого момента времени вам может мерещиться все, что угодно – джинны, лешие, гномы, водяные и домовые. Все это имеет под собой ту или иную физическую а чаще всего психическую основу.

– Но вы же известны как раз тем, что занимаетесь изгнанием джиннов! Имам улыбается и садится на краешек стола.

– Занимаюсь, конечно, занимаюсь. Только смотря, что понимать под изгнанием джиннов, капитан. Для меня это психотерапия с помощью которой я лечу психически больных людей, считающих, что они якобы одержимы нечистой силой. Да, я читаю при этом суры из Корана для того, чтобы запустить механизм реагирования пациента-мусульманина, считающего, что в него вселился джинн. Но в первую очередь я рекомендую всем больше регулярных физических нагрузок, больше овощей и фруктов. На ночь не наедаться. Не смотреть перед сном телевизор и не играть в киберигры.

– И что помогает?

– Представьте себе, да! В подавляющем большинстве случаев достаточно этого.

– И это все ваши методы по изгнанию, то есть простите, психотерапии?

– Нет, ну не только. Прежде всего не думайте о плохом и не говорите о нем. Больше положительных эмоций. Вы должны работать на той работе, которая вам нравится и от которой вы ощущаете приятную усталость. Вам следует заполнять свой день полезными делами до предела и вечером просто валиться с ног от усталости. Ни сети, ни киберигр!

– Но как быть с тем, что все эти убийцы бывали в кибер-чатах, после которых у них начинался психоз?

– Вот именно после кибер-чатов! – имам соскочил со стола, – думаю здесь не обошлось без последних разработок психотронного оружия. Убийцы могли получить какую-то команду, после того как их вначале прозомбировали. А потом они начинали убивать.

Я задумалась. Да, я тоже слышала о последних разработках американцев, но никаких подтверждающих фактов не находила. Однако, слышать подобную теорию от исламского прововедника, изгоняющего джиннов?

– Вы сказали, что у вас в руках есть один из тех убийц, кто якобы одержим джинном?

– Африканский колдун.

– Я хочу немедленно осмотреть его и доказать вам, что никаких джиннов в нем нет.

***

– Ас'алю-Ллаха-ль-'Азыма, Рабба- ль-'арши-ль-'азыми, ан йаш-фийа-кя! – имам положил руку на голову колдуна и продолжил, – Бисмилляхи! Бисмилляхи! Бисмилляхи! Бисмилляхи! Бисмилляхи! Бисмилляхи! Бисмилляхи!

Включаю нейропереводчик.

…Прибегаю к Аллаху и могуществу Его от зла того, что я ощущаю и чего опасаюсь! О, Аллах, Господин людей! Удали бедствие и излечи, ведь Ты Излечивающий, и нет излечения, кроме Твоего излечения, таким излечением, которое не оставляет никакого недуга! С именем Аллаха провожу чтение от всего, что тебе вредит, и от зла любого духа и любого глаза. Дай Аллах, чтобы он тебя излечил! С именем Аллаха я провожу тебе чтение!

Колдун задергался и завыл. Его лицо исказила чудовищная гримаса, глаза налились кровью. Наручники казалось вот-вот разорвутся.

Имам взял колдуна за плечи и зашептал ему на ухо. Колдун перестал дергаться и затих. Имам надел на голову колдуна шлем и начал трансляцию.

– Ислам никогда не отрицал пользы науки, – имам лукаво улыбнулся, – как видите я вначале при помощи гипнотического внушения ввел больного в транс и он стал полностью безвреден. Теперь при помощи кибергипноза уже на первом сеансе больной станет осознавать тот факт, что никаких джиннов в нем нет и он просто страдает психическим расстройством.

– А причина расстройства?

– Гмм…я уже высказывал вам свою версию.

– Все убийцы впадали в безумие после посещение арабских кибер-чатов.

– Значит нужно срочно заблокировать такие чаты. А еще лучше поместить под наблюдение всех тех, кто там успел побывать.

Я осматриваю помещение палаты в госпитале, где мы находимся. Чтобы заблокировать кибер-чат нужно от силы пара часов. Ордер от ИИ получу в лёт. А вот задержать всех посетителей на территории федерации…

– Вы не забыли, что написано на двери моего кабинета? Киберимам! Мне будет достаточно, чтобы все задержанные, где бы они не находились, были подключены к сети. Тогда я смогу провести полноценный сеанс кибергипноза удаленно.

А почему бы и нет? Может тогда заодно сможем выйти на след тех, кто делал «одержимыми» любителей эротики?

Тем временем колдун пришел в себя. Взгляд его стал осмысленным и я бы даже сказала человечным. То что надо для допроса.

– Назовите свое имя!

– Нана Квану Бонгсам. Где я? Кто вы такие?

– Вы обвиняетесь в массовом убийстве, – подхожу ближе и смотрю ему прямо в глаза, – кто заставил вас совершить это?

– Не знаю…они вошли в меня…я боюсь…они скоро вернутся…прошу вас защитите меня!

Взгляд колдуна стал мутнеть. Он испуганно озирался по сторонам, стараясь закрыть голову руками.

Имам покачал головой.

– Как правило одного сеанса недостаточно. Больные очень долго не могут свыкнуться с мыслью, что они были одержимы вовсе не джиннами. Но я уверяю вас, что рано или поздно каждый из них будет исцелен.

– Хорошо, имам Камиль. Мы сможем организовать вам сеанс в течение суток.

***

Мы задержали четыре тысячи семьсот тридцать четыре пользователя, посещавших арабский чат. Четыреста двадцать два человека при попытке оказать сопротивление были убиты.

Сейчас мы с Трофимовым сидели в кабинете имама Камиля. Он заканчивал настройку аппаратуры и проверял каналы связи. Наконец он надел на голову шлем и поднял указательный палец вверх.

Полковник дал команду и тысячи людей вошли в сеть.

Имам прочитал несколько сур. Я взяла в руки шлем.

– Не надо, Лиза, – Трофимов показал на монитор, – вот же все видно.

– Он там один, – включаю датчики и ныряю всеть.

Мы стоим на залитом солнцем поле, покрытом нежной зеленой травой. Вдалеке виднеются горы, покрытые снегом. Я сама выбирала эту картинку для сеанса.

Долина заполнена людьми до горизонта. Посредине на пологом камне стоит имам Камиль. Он делает круговые движения руками и что-то тихо шепчет. Его шепот слышен повсюду. Это не слова молитвы. Мы проходили эти кодовые фразы в криминальной психологии.

Я всматриваюсь в лица людей. У всех полузакрыты глаза. Они покачиваются из стороны в сторону, беззвучно шепча. Черты их лиц поначалу озабоченные и злые постепенно становятся умиротворенными.

На горизонте над холмами появляется темная точка. Потом еще одна. И еще. Они стремительно приближаются. Странно, я не моделировала на карте появления птиц. Я пытаюсь перезагрузить картинку – черта с два. Что это?

Подкручиваю четкость оптики. Это джинны. Сгустки синего огня в форме птиц с человеческими головами. Они стремительно приближаются. Я вижу их растопыренные когти.

Имам замечает джиннов и кричит мне.

– Нужно засечь сигнал, откуда идет трансляция! Вы слышите меня?

Киваю головой.

Джинны спускаются на землю и окружают имама огненным кольцом. Он усмехается и грозит джиннам пальцем. Дальнейшее я потом вспоминала с трудом. Помню только, как джинны набросились на имама, превращая его в горящий скелет, рассыпающийся в прах.

Полковник Трофимов успел сорвать с моей головы шлем, иначе меня бы постигла участь имама – после сеанса кибергипноза он превратился в овощ.

***

– Ты точно уверена, что это были джинны?

– Да, твою же робомать! Да! Еще как уверена! Ну сколько можно об одном и том жеь! – я пытаюсь вскочить с больничной койки, но сильные руки полковника удерживают меня.

– Лиза, ты же знаешь я должен представить отчет своему ИИ! Мне будет трудно объяснить ему природу явления.

– Трофимов, пиши своему ИИ все что хочешь. Нам нужно остановить все это!

– Что ты предлагаешь?

– Нам нужно провернуть с джиннами комбинацию вроде той, что мы тогда…

– Не сработает. Уже было.

– Может поискать кого-то среди имамов, кто сможет изгнать джиннов?

– Хочешь еще один овощ в ту же палату, где имам Камиль?

Так, думай, Лиза, думай. Всегда на каждую хитрую гайку – найдется свой болт с резьбой. Значит и на каждого джинна-редиску найдется свой колорадский жук.

– Трофимов, я не особо шарю в этом джиннской теме, нам по любому нужен специалист. Запроси своего ИИ, пускай найдут кого-нибудь. Лучше еще один овощ, чем еще пара тысяч трупов завтра. Ты понял?

Полковник нахмурился и вышел за дверь.

Срываю датчики с рук и запускаю моделятор одежды. Голова немного кружится.

Трофимов возвращается.

– Ты куда собралась? Ну ка обратно в койку!

– Полковник, ты нашел эксперта?

– Нашел, но ты никуда не поедешь!

Ёкаламэнэйный бабай. Ладно, придется применить запрещенный прием.

– Полковник, тогда твой запрос о sex-партнерстве можешь считать…

– Ну хорошо, хорошо. Вот лови файл.

Надеваю шлем, считываю данные. Шейх Вализаде. Заведующий отделом прикладной джиннологии при кибер-медресе. Автор множества книги статей о джиннах. Ого, то что надо.

Через час мы с полковником стучимся в дверь кабинета шейха. Он предупрежден о нашем визите.

– Проходите, уважаемые, – шейх встречает нас у порога и жестом приглашает сесть, – вам какого чая – зеленого или черного?

– Благодарю, – отвечаю я, – но у нас очень мало времени.

– О, тогда вы попали по адресу, – усмехается шейх, – ибо пока я буду пить чай – у вас появится очень много времени.

Чертыхаюсь про себя.

– Нам зеленого.

Шейх кивает и кидает в фарфоровый чайник листья чайного листа. Все это время шейх не промолвил ни слова. Наконец он разливает чай по чашкам и садится с нами на ковре.

– Вы знаете в каком месте я работаю? А хотя, что за глупые вопросы я задаю офицерам полиции. Все-то вы знаете обо мне, даже больше чем я и Аллах вместе взятые. Так вот значит отдел, где я тружусь, постоянно навещают все городские сумасшедшие. А сегодня случилось подлинно историческое событие. К нам в отдел пожаловал сам господь бог. И он всего лишь принес свое новое послание человечеству в виде рукописи. А потом потребовал, чтобы мы поставили его труд на обсуждение. Поначалу я вообще не знал, что мне делать.

Но тут мои сотрудники вмешались в разговор и грубо перебили его. Кое-кто назвал его сумасшедшим. Они спросили читал ли он Коран, знает ли он Ислам.

А я им сказал, что странными являются их вопросы. Ведь этот человек утверждает, что он бог. И никто не может это ни подтвердить ни опровергнуть. Затем я сказал, не каждый день к нам является господь бог. Возможно это единственный день в нашей жизни, когда это случилось. А они вместо того, чтобы благоговейно выслушать его слова, начали задавать ему такие нелепые вопросы.

Но было уже поздно. Увидев такие усмешки моих сотрудников, господь бог покинул нас и обещал больше не приходить к нам.

Это было за полчаса до вашего прихода и я как-раз хотел выпить чашку чая, чтобы отойти от всего этого. Ну а вы с чем пожаловали?

Полковник Трофимов сказал.

– Шейх, вы слышали о недавних массовых убийствах, совершенных киберджихадистами? Точнее сказать людьми, которые так себя называют.

– Называют? Я думал, что они истинные джихадисты.

– Не совсем так, – вмешиваюсь я, – все они незадолго до убийства посещали кибер-чаты сексуальной тематики.

– Да? Ну это вполне объяснимо.

– То есть?

– Ведь это же для них часть джихада. Они посещают кибер-чаты для того, чтобы согрешить. Согрешив они ощущают, что такое грех и ненавидят его. Как только у них ослабевает вера, они опять идут в киберчат. Сделав это они опять ненавидят грех, вера укрепляется и боевой дух возрастает. Потом они берут в руки оружие и воюют за Ислам против греха.

А он прикольный. И даже начинает мне нравиться.

– Шейх, мы считаем, что здесь дело не только в джихаде. Иначе бы мы обратились не к вам.

Шейх задумчиво почесал бородку.

– Как-то в чайхане мы обсуждали причины, по которым некоторые горячие головы начинают громить западные посольства из-за какого-то дурацкого 3-D фильма или каррикатуры.

В ходе обсуждения собеседники выдвинули интересное мнение о том, что люди, которые это делают просто неудовлетворенные. Они не пьют, не курят, не гуляют с женщинами. Они находятся под постоянным давлением семейных, традиционных и религиозных запретов. Вдобавок в основном они бедные люди, не могут себе ничего позволить, так как просто денег нет.

Поэтому у них накапливаются различные стрессы, находятся в напряжении нервы. И где им сбросить пар? Стрессы действуют на психику,а выхода нет. Так с ума можно сойти. Поэтому по первому же зову своих главарей, они бросаются на штурм посольств и других объектов. Только погромами они сбрасывают пар, освобождаются от стрессов, снимают нервное напряжение. Причина в этом. Успешный и удовлетворенный жизнью человек никогда не пойдет из-за какого-то дурацкого фильма громить посольства и различные объекты. А если пойдет, то можно сказать, что он просто сошел с ума.

– Не думаю, что это наш случай, – ответил полковник, – люди, которые совершали теракты до этого особой религиозностью не отличались. Есть среди них и очень богатые люди. Мы думаем дело совсем в другом.

– Неужели из-за джиннов? – оживился шейх.

– Именно!

– Джинны завладели всеми этими людьми?

– Так точно.

– Как интересно. И вы хотите, чтобы я помог вам?

– Да, нам ИИ рекомендовал вас как самого лучшего эксперта.

– Гмм…есть только один способ победить джиннов – найти других джиннов и может быть им удастся справиться. В данном случае вам нужны праведные джинны. Только я бы не советовал вам их просить о помощи.

– Почему?

– Один Аллах знает чем дело обернется, ибо как бы не был праведен джинн Иблис всегда будет пытаться поработить его душу. Иногда это случается.

– А есть ли другой способ извести джиннов?

– А, вы наверное про тех плутов, что похваляются способностью изгнать шайтанов?

– Почему плутов? – обиделся полковник, – среди них встречаются умные и честные священнослужители.

– Это исключение, подтверждающее общее правило – большинство из этих изгонителей плуты и мошенники.

– Послушайте, шейх, нам нужна ваша помощь. Где мы можем найти праведных джиннов? Вы же многие годы изучаете их.

– Изучаю, изучаю и даже порою общаюсь. Хорошо, я помогу вам. Запишите адрес чата. Там вы найдете то, что ищете.

– Чат 3D-архитектуры?

– Джинны всегда были известны любовью к строительству дворцов и домов. Я сам долгие годы не мог встретить джинна, пока не зашел в этот чат и не увидел их сущности.

***

Мы договорились с полковником, что при малейшей угрозе он прерывает сеанс. Вообще конечно он хотел сам вначале пойти на переговоры. Но я ему объяснила, что как бы ни были праведны джинны на женщину они будут реагировать совсем по другому. Тем, более, если я оденусь так, как принято у нас ходить.

Чат архитекторов это вам не секс-чат. Здесь совсем другое программное обеспечение, и люди другие. Участники чата на ваших глазах возводят огромные замки и дворцы. Вы открыв рот будете смотреть на это бесконечное шоу.

Шейх сказал, что определить в чате кто есть джинн очень просто – достаточно посмотреть насколько нереальны их задумки и вы можете смело брать их за бороду и начинать разговор.

Я решила положиться на интуицию и увидев первый же проект дворца, плавающего в океане, решительно направилась к архитектору. А он особо и не скрывал, что является джинном – его аватар имел мало чего с человеческим обликом.

– Ассаляму аллейкум! – поприветствовала я джинна.

– Аллейкум ассалям!– джинн поклонился и я готова была поклясться, что мое прекрасное тело, еле прикрытое полпрозрачным хиджабом, весьма и весьма отвлекло его от занятий архитектурой.

– Послушайте уважаемый джинн, мне нужна ваша помощь.

– О, конечно, уважаемая госпожа, – улыбнулся джинн, – приказывайте и я…

– Вы же настоящий праведный джинн, не 3-D аватарка из мультфильма.

Джинн нахмурился и попятился назад.

– Да постойте же! Разве праведные джинны отказывают в помощи людям? Или вы прислужник Шайтана?

– Сама ты прислужница! Говори, что за дело! И кто ты такая вообще?

– Капитан киберполиции Каримова. Расследую дело об убийствах, которые совершили люди, одержимые джиннами. Их тысячи. С каждым днем их становится все больше и больше. Джинны-шайтаны вселяются в их тела в одном чатов, наподобие этого. Только там люди занимаются развратом, а здесь…

– Что ты хочешь от меня?

– От тебя и твоих соплеменников –праведных джинном мы хотим помощи! Только вы способны справиться с этими исчадиями ада, прикидывающихся людьми, ведущим джихад!

Джинн пожал плечами.

– На все воля Аллаха. Это не наша война. Вы люди расплачиваетесь за свои грехи. И тот из вас, кто истинно верующий сможет победить шайтана. А те, кто подается его уловкам, те сгинут вместе с его прислужниками. В общем вам самим нужно разобраться с этим злом.

Шайтан тебя задери. Я то наивная татарская девушка думала, что стоит мне попросить о помощи и те сразу кинутся сражаться. Однако похоже в мире джиннов новые тенденции о которых ни киберимам ни шейх не знали. Так, будем импровизировать на ходу.

– Да послушай. Ты говоришь, что это не твоя война? Хорошо. Но вы сами, гражданин праведный джинн где сейчас находитесь? Часом не в сети? А те, с кем вам война не ваша они где подсказать? Да-да, тоже в там же. И могут в любой момент прийти к вам в гости. И найдет они вас также легко как и я. А придут они не одни а с миллионной армией людей которых они сделают своими прислужниками. Достаточно я рассказала ил еще добавить?

Джинн почесал бородку.

– Мне надо пообщаться с братьями.

***

Сражение джиннов в сети длилось несколько часов – праведные джинны прогнали слуг шайтана из людей и испепелили сервера секс-чата.

Мы с полковником наблюдали на мониторах происходящее и пытались записать все на видео. Однако когда мы стали смотреть запись, то выяснилось, что она напрочь испорчена.

– Ну что, дело можно считать закрытым? – спросил полковник, занеся руку над клавиатурой компьютера,– а праведным джиннам, что может премию выпишем?

– Погоди, Трофимов, – я соскользнула с его колен и увеличила изображение, – а можешь вывести на экран самые посещаемые киберчаты?

– Ну ты же знаешь какие самые…

– Их тоже выводи.

– Как скажешь, партнер.

– Я еще тебе снова не партнер, – щелкаю по носу полковника, – контракт не заключен даже на пару часов.

– Ладно-ладно, сейчас.

Полковник проделывает множество манипуляций и наконец выдыхает.

– На, смотри.

Однако смотреть было нечего – все секс-чаты, посещаемые миллионами пользователей не работали. В новостных лентах я прочитала, что и секс-чаты и все порносерверы были грохнуты вскоре после того как праведные джинны победили джинной-шайтанов. А еще в сети были зачищены и все другие нехорошие места, где приторговывали наркотой, сбывали краденое.

Ох и ни чипа себе подумала я. Мы столько лет в киберполиции боремся со всеми этим уродами, а тут в один момент все вопросы решились.

– Лиза, ты погляди что еще пишут, – полковник ткнул пальцем в экран, – они что все какой-то травы новой курнули?

В новостных лентах сразу после новости о падении сайтов шла пошли заголовки о том, что полиция всего мира не справляется с потоком преступников, желающих сообщить о всех совершенных ими преступлениях.

Ёкаламенейный бабай.

– Полковник, а тебе не кажется, что это как-то связано с нашими праведными джиннами?

– Кажется, очень даже кажется, – согласился Трофимов и поцеловал меня в губы, – да и иблис с ними.

– Не, погоди, – я отстраняюсь от полковника, – мне нужно зайти в теневой       нет, чтобы связаться с хакерами. Они то уже точно знают в чем дело.

– Тебя я туда не пущу, – полковник взял в руки шлем, – давай координаты, я сам туда зайду и поговорю. Все равно там у вас всех левые аватарки. Никто и не узнает, что это не ты.

– Ладно, скачай аватар и ключ к серваку, – протягиваю суперфлешку, – хоть какие-то зацепки, пусть даже самые дикие версии – все запиши.

– Есть товарищ капитан! – улыбнулся полковник и вошел сеть.

***

– Я не могу находиться с тобой в одной комнате, женщина! – полковник бегал из угла в угол, закрыв лицо руками, – немедленно закрой свое тело!

– Трофимов, ты чего? – этот вопрос я задавала ему уже двадцатый раз после того как он вышел из сети. Первые десять минут я не могла понять что с ним произошло – он то плакал, то смеялся, то вскакивал и заламывал руки. Потом он стал нести какую-то ахинею о нашей греховной связи, вообще какие мы грешники. Полковник вспомнил, что десять лет тому назад он случайно застрелил при задержании преступника и теперь писал показания на самого себя.

– Уходи! Это грех! О Боже, что я наделал?

– Эй, полковник, хорош уже! – я начинаю злиться.

Полковник смотрит на меня будто видит в первый раз и выбегает в коридор.

Твою же робомать. А тут еще звонок от ИИ.

– ИИ-33006, капитан Каримова онлайн.

– Капитан вам нужно немедленно явиться в управление. Поступило свыше десяти тысяч сообщений о совершенных и готовящихся преступлениях от лиц, осуществлявших их совершение. Указанные лица сообщили данные о своем местонахождении и готовы явиться к нам по первому вызову.

Бегу к аэроциклу. Пришла пора навестить шейха.

***

Когда я врываюсь в кабинет шейха он как всегда невозмутимо пьет чай. Увидев меня о показывает рукой на место возле себя и достает пиалу.

– Мне зеленого! – с порога бросаю я и сажусь возле шейха.

– Как скажешь, уважаемая, – улыбается шейх.

Мы пьем в тишине чай, звучит восточная музыка. Шейх, полузакрыв глаза, покачивается в такт. Наконец, он поворачивается ко мне.

– Итак, что случилось в этот раз? Помогли ли вам праведные джинны?

– Помогли. Еще как помогли. Теперь у нас в сети все как в раю. Только гурий слишком много.

– О, что-то я не слышу искренней радости в твоем голосе, уважаемая.

– Ты прав, шейх.

Я рассказываю о случившемся в мире и с полковником.

– Это все произошло сразу как шайтаны были разбиты в сети.

– А разве вы не этого хотели? Полной победы над злом? Ведь все зло в сети повержено – не так ли?

– Так. Только…

Шейх прерывает меня.

– Только что? Ты скучаешь по злу? Взяла тоска по проискам Иблиса?

– Да какая тоска, Шейх. Мой полковник спятил – в него как-будто джинн вселился.

– Именно так, – вздохнул шейх, – праведные джинны стали вселяться в грешников и насильственно принуждать к добрым делам.

– Что-то я тоже не слышу радости в твоем голосе. Ведь ты же соблюдающий мусульманин.

– Ну во-первых, я неомусульманин. И не сказал бы, что я особо соблюдающий. Иногда очень даже наоброт. Но дело не в этом. Вы нарушили своими делами баланс, который установил Всевышний в этом мире. Хвала Аллаху пока только в сети. Но джинны скоро захотят выйти в реальность и начать всех нас делать праведниками. Ох, если бы я знал, чем обернется мой совет.

– Это был хороший совет – возразила я, – шайтаны были разбиты.

– А вот как раз этого и не надо было делать.

–То есть?

– Шайтаны – источник зла и грехов, они губят нас в этом мире. Они всегда и всюду водружают свое знамя и призывают людей к неверию и непокорности Аллаху. И в то же время шайтаны помогают выяснить натуру людей. Какие они? Кто достоин из них рая, а кто ада?

– То есть все то зло, что творится в мире – убийства, изнасилования, терракты – все это необходимо и типа чтобы проверить человека?

Шейх усмехнулся и пригубил из чашки.

– Уважаемая, в ваших образовательных кластерах сейчас учат чему угодно – роботехнике, основам секса и толерантности, но не учат самому главному, что отличают нас от животных. Потому что именно в потребности творить зло человек отличается от всех других живых существ. А вообще есть много попыток объяснить необходимость зла. У нас у мусульман борьба с Иблисом – это основа служения Аллаху. У христиан –говорят о том, что зло дано для того, чтобы человек имел свободу выбора. Чтобы он прошел испытание этим выбором и только тогда стал истинным верующим. Господь терпит, ожидая, что несчастья и страдания образумят людей, обратят их сердца к правде и добру.

– Так что же делать? Все шайтаны в сети уничтожены, зло искоренено.

– Ну, во-первых, Всевышний никогда не допустит исчезновения зла даже в сети. А во-вторых, с чего ты решила, что все шайтаны уничтожены? Ты что-то говорила о том, что есть несколько тысяч людей, одержимых джиннами? Было такое?

– Было.

– Ну так все эти шайтаны там до сих пор у них в телах и сидят. Организуйте их подключение к сети. Мысль понятна?

Я подбежала к шейху и чмокнула его в щеку.

– Спасибо! Пойду спасать своего полковника. И заодно мир!

***

Операция по запуску шайтанов в сеть прошла очень быстро. Слава богу ИИ смогли просчитать на компьютерах необходимость зла как фактора, поддерживающего развитие человеческой цивилизации и сети в частности. Стоило мне только сбросить шайтанам информацию о победе, одержанной праведными джиннами, как все темное воинство ада выскочило из людей и устремилось в бой.

Праведные джинны были застигнуты врасплох – целую неделю в нейронете шло сражение во всех киберчатах, пока шайтаны не вернули себе назад свое.

Бои еще шли в сети, когда я решила навестить полковника в больнице. Его держали в закрытой палате на стенах которой он писал бесконечные признания во всех смертных грехах.

Я вошла в палату. В руках у меня были фрукты и цветы.

Увидев меня, полковник затрясся.

– Уйди от меня сосуд греха! Не смей ко мне приближаться!

Я улыбаюсь и достаю электрошокер. Так надо, Трофимов.

Через минуту, когда полковник уже валяется на полу трясясь от электрических разрядов я надеваю ему и себе нейрошлемы и выхожу на связь с джинном.

– Эй, я знаю ты в нем! Только вот пока прохлаждаешься здесь попусту – твои праведные братья проливают кровь в боях с шайтанами!

– Что ты говоришь, нечестивая? Какие бои? Все шайтаны повержены!

– А вот и нет – несколько тысяч шайтанов вы пропустили. Так что давай, беги помогай своим. Или ты трус?

– Замолчи, женщина!

В наушнике повисла тишина. Ну вот и все. Я сняла нейрошлем и села возле полковника. Он лежал на полу с закрытыми глазами с блаженным выражением лица.

Достаю из кармана проект контракта о sex-партнерстве. На обложке надпись – «Все отношения заканчиваются». Я кладу контракт и ухожу. Все будет хорошо, полковник. Все будет хорошо.

Последний джихад за любовь

– Ну и как тебя называть после этого? – Айдар с укоризной посмотрел на кота. Кошак только что сделал лужу в углу кухни и теперь терся у ног хозяина, вымурлыкивая прощение.

Айдар вздохнул и продолжил драить ершиком бутылку из под кефира. Ладно, пока что амнистия, котосапиенс. Потому как мать на работе и не видела сего безобразия.

В квартире было душно и влажно. Над городом только что пролился дождь. А в комнате Айдара еще и пыльно от множества книг, стоящих на открытых стеллажах. В основном это были книги по истории, хотя к его работе все-таки больше относились бы книги по физике и программированию.

Айдару безумно нравилась его работа. Тихая, но интересная. Конечно, он не мог себе позволить отдыхать на Лазурном берегу. И машины у него не имелось с роду. И одевался он лишь в то, что покупала мать. И еще много было всяких мелких и обидных вещей, постоянно напоминавших Айдару о его материальном положении. Но все это забывалось, когда Айдар думал о своей работе. Даже мать и его лучший друг Вадик не знали толком, над чем на самом деле работал Айдар. Хотя, казалось бы, разгадка лежала на поверхности. Достаточно было лишь задуматься над названием его института. Но почему-то, такое сочетание слов как Институт клиодинамики не вызывало у окружающих желания узнать подробнее о его каждодневных занятиях. Мать лишь ворчала из-за того, что сын не порадует ее внуками и покладистой снохой.

Нет, пусть все-таки до поры до времени его работа для друзей и родни останется тайной. К тому же пока что и похвастаться особо нечем. Да и дисер туго идет. Хотя тема так и просится для того, чтобы обкатать на ней последнюю версию программы клиосерфинга. Да и сам директор института – Магомед Магомедович скорее всего не стал бы ругаться, узнав о том, что его ассистент Айдар Казаков совсем немножко злоупотребил служебным положением.

Небо за окном постепенно прояснилось. Кот залез на подоконник и с интересом глядел на голубей, прогуливающихся по перилам балкона. Айдар посмотрел на часы и начал собираться на работу. Сегодня был особенный день. Пробный запуск новой версии моделятора. Того, что поставили вчера вечером. И новый таймлайн для первого прогона.

Магомедыч советовал тщательно подумать над вводимыми категориями данных. Иначе опять получится каша, мед, говно и пчелы. Как в тот раз, когда Айдар просчитывал таймлайн с переселением казанских татар в 1946 году в Монголию. Эту идею как-то жарко обсуждали на интернет-форуме альтернативной истории. Поговаривали, что была такая идея фикс у Сталина. И всякий раз в финале таймлайна получалась какая-то ерунда: татары и монголы выступали походом и сокрушали Китай, а потом СССР. Почти как в старые добрые времена Темуджина. Весь институт ржал над результатами исследования.

Едва войдя в лабораторию, Айдар запустил компьютер и пошел ставить чайник. Что же сегодня попробовать просчитать, подумал Айдар. Он стал пролистывать свои записи. Нет, все-таки надо реабилитироваться перед ребятами на таймлайне по татарской тематике.

Итак, что мы имеем? Древние времена трогать не будем. Средневековье, тоже, пожалуй, пропустим. Семнадцатый, восемнадцатый… девятнадцатый – никаких интересных точек бифуркации не наблюдается. Двадцатый век. Вот оно. Обращение татарской интеллигенции в секретариат ЦК КПСС о предоставлении статуса союзной республики Татарской АССР.

Айдар запустил сбор данных на компьютере и через несколько минут имел подробную справку. Татария могла впервые стать союзной республикой еще в 1922 г. Или в августе 1991 г. Татарская АССР подписывает Союзный договор, становится шестнадцатой союзной республикой и выходит в 1991 году из состава РСФСР. Годится. Айдар запустил моделятор.

Дверь в лабораторию отворилась и вошел седой, аккуратно постриженный мужчина, среднего роста, с бородкой-эспаньолкой.

Айдар встал и подошел к визитеру. Тот крепко пожал протянутую руку Айдара и слегка приобнял его за плечо.

– Ну что, уважаемый, как успехи? Как дома дела, как мама?

– Да, потихоньку, Магомед Магомедович. Вот, только что запустил расчет очередного таймлайна.

Магомедыч хмыкнул и спросил:

– Ну что в этот раз? Опять свои татарские корни будешь тешить? Эй, дай-ка угадаю: Казанское ханство заключает унию и мирно входит в состав Московского государства? Войска Гитлера доходят до Казани и провозглашают штат Идель – Урал? Или может Тохтамыш разбивает вусмерть Тимура под Кондурче?

– Просчитываю последствия наличия у Татарии статуса союзной республики в 1991 г. Все таймлайны на компьютере просчитать пока не получается— постоянно зависает. Я ребятам из техподдержки, наверное, ящик водки буду должен.

На огромном экране монитора мелькали потоки цифр. В лаборатории был отчетливо слышен гул процессоров, работающих в полную силу. Магомедыч присел на край стола и достал массивный портсигар. Щелкнул крышкой и протянул Айдару. Айдар не стал ломаться и взял папиросу. Они закурили.

– А как там твой дисер продвигается? Напомни-ка мне тему, – Магомедыч смачно затянулся беломориной, – давно над ним корпишь, уважаемый?

Айдар пожал плечами:

– Да не очень. Диссертация называется – Мирные инициативы России в Гаагских конвенция и декларациях 1899 и 1907 годов как упущенный шанс человечества.

– Это в смысле, что после этих конвенций все ведущие мировые державы должны были дружно прекратить наращивать свои вооружения? И в итоге мир во всем мире?

– Типа того. Российский император Николай II предложил тогда остановить гонку вооружений. И чтобы путем мирных переговоров решать все конфликты да много чего еще.

– Что-то я не припомню, чтобы эту тему мы в школе и институте проходили.

Айдар усмехнулся.

– Вряд ли бы во времена вашего детства коммунисты стали рассказывать о то, что задолго до их курса на разрядку ровно то же самое предлагал русский царь. Он ведь, по их мнению, хотел войны не меньше чем его кузены – германский кайзер Вильгельм II и король Великобритании Георг V.

Магомедыч слегка нахмурил брови и прошелся по кабинету.

– Я чего зашел-то, Айдар-джан. Послезавтра будет конференция по клиодинамике, а у меня в этот день теща с Гудермеса приедет в гости. Сам понимаешь, не могу я обидеть родню. Так что давай-ка ты вместо меня туда сходишь, послушаешь. Может доклад прочтешь какой, а?

Айдар замотал головой.

– В общем, сходи, потом расскажешь. Как говорил один мой знакомый шейх: Кто приобщает себя к новым познаниям, для того Аллах облегчает путь в райскую обитель.

Магомедыч подошел к компьютеру и стал, щурясь, читать с экрана. Потом он крякнул и похлопал Айдара по плечу.

– Может машина на самом деле не глючит? Довольно-таки правдоподобный расклад дается.

Айдар пустил файл на печать. Он не мог понять шутит Магомедыч или нет. Компьютер сообщал, что в случае получения статуса союзной республики Татария провозглашала независимость наравне с другими ССР. Вслед за Татарской ССР такие национальные республики как Якутия, Башкирия, Дагестан и другие также потребовали аналогичный статус, после чего в стране вспыхнула гражданская война. Ожесточенные бои шли не только на Кавказе, но и в Поволжье, Сибири и Дальнем Востоке. Перед глазами Айдара запрыгали цифры с количеством убитых и раненных.

***

Конференция проходила в здании академии наук на Ленинском. Айдар подошел к лифту и нажал кнопку вызова.

– Давно лифта нет? – вдруг вывел его из задумчивости женский голос, с чуть легкой хрипотцой. Айдар повернулся и увидел девушку в синем джинсовом костюме с арафаткой на шее. Каштановые волосы девушки мягко лежали на ее плечах. Во рту у девушки торчала палочка от чупа-чупса. В карих глазах девушки бегали насмешливые искорки.

Айдар собрался было ответить, когда из его рук каким-то невероятным образом выпала сумка с ноутбуком. Он судорожно кинулся подымать вещи. Едва он поднял сумку, как из нее посыпались ручки, карандаши, какие-то бумажки. Айдар, чертыхаясь, стал собирать их с пола. Наконец, сложив вещи в сумку, он поднялся. Девушка все также с легкой усмешкой смотрела на него.

– Извините, я тут …лифт скоро будет.

Айдар провел рукой по волосам и поправил очки.

Девушка вынула палочку от чупа-чупс из рта и ткнула ей в ноутбук.

– Хорошая машинка, почём?

– Сергей… друг привез из штатов.

– Ясный перец, что не из Талды-Кургана. У нас такие еще официально в России в продажу и не поступили. Где-то через пару месяцев только. Ну и как она?

– Да вроде ничего. Шустрая.

– Да, блин, в этом ей не откажешь. С оперативкой-то на сто гигов.

В этот момент блямкнула кабина лифта и дверцы распахнулись. Айдар заскочил в кабину, следом вошла незнакомка. Нажав на нужную кнопку, Айдар сообразил, что не спросил у девушки на какой ей этаж.

– Нам по дороге, – бросила незнакомка, роясь в большой кожаной сумочке.

Лифт кряхтя несся наверх. Айдар смотрел на высвечивающиеся цифры этажей на табло. Наконец он спросил:

– А вы случайно не на конференцию?

Девушка перестала копаться в сумке и посмотрела внимательно на молодого человека.

– На нее самую.

– Я тоже. Вы, не с кафедры медиевистики? Я, кажется, там вас видел…

– Я? Какая еще медовистика, нафиг. Меня контора наша прислала.

Лифт остановился и молодые люди вышли.

– Пошли скорей, – бросила девушка на ходу, – и так опоздали.

Девушка открыла дверь в зал и, пригнувшись, просочилась в последний ряд. Айдар, на секунду задумавшись, пошел за ней и сел рядом. Он огляделся. Конференция, судя по всему, вот-вот должна была перейти от официальной части к работе в секциях. На сцене что-то радостно бубнил седобородый лектор. В зале почти не было пустых мест. Девушка достала планшетник, затем повернулась к Айдару и спросила:

– Тебя как звать-то?

Айдар засунул руку в сумку и вынул оттуда визитку.

– Вот. Тут все написано.

Девушка прыснула в ладошку. На них зашикали. Айдар недоуменно посмотрел на нее, а потом на свою руку и увидел, что вместо визитной карточки он протягивает собеседнице … рекламку мужского стриптиз-клуба. Кажется, он прихватил ее с ворохом другой рекламы, забирая почту. Айдар скомкал бумажку и буркнул:

– Извините, в ящике валялось. Вот, моя настоящая визитная карточка.

Все еще хихикая девушка пробежала взглядом по кусочку картона. Затем сказала:

– Круто. Хотя первая визитка мне понравилась больше. А меня Машей звать. Но я не аспирантка какая-нибудь, я здесь совсем по другому поводу.

На них опять зашикали. Сидящий впереди лысоватый пожилой мужчина повернулся и прошипел:

– Молодые люди, хватит тут болтать. Здесь вам не дискотека! Или вас придется вывести…

Маша нахмурила брови:

– Ой, как страшно.

– Вы еще и хамите! А ну быстро отсюда!

На них начали оглядываться.

Айдар шепнул:

– Пойдем, в холл. Там бутербоды и кофе.

Маша кивнула и они выскользнули из зала.

– Вот козел, докопался, – чертыхалась девушка. – Выведет он меня. Да он уже меня реально вывел.

Девушка взяла планшетник и быстро застучала по экрану пальцами, изредка клацая наманекюренными ноготками.

– Так что у тебя за повод? – спросил Айдар, попивая кофе.

– Да ничего особенного. Я программист, а наша контора игру сейчас пишет новую. Там по истории много чего будет. Сказали, чтоб сходила, послушала умных людей. А ты что тут забыл?

– Меня от института послали. Тоже послушать умных людей. А по какому историческому периоду будет игра? Я как-то играл в «Ордусь 2.0». Ничего так.

– Наша игра покруче, Айдар… Петрович, – Маша дожевала бутерброд и продолжила, – у этих все было замкнуто на сюжете одной книги. Одномирье косорукое. А у нас игра пойдет совсем не так. Мы задаем все основные события, которые были у нас в истории. Ну там, Куликовская битва, Ледовое побоище. А потом по ходу действия игроки могут изменить ход истории нафиг.

Перестав жевать, Маша быстро огляделась по сторонам.

– Что-то я разболталась с тобой. Это же катэ, блин.

– Катэ?

– Коммерческая тайна сокращенно. Ладно, ты только не болтай никому, окэй?

Маша снова стала что-то набирать на экране планшетника.

– Так, вот ты где, Аркадий Иванович. Глянь,– девушка развернула к Айдару экран, и он увидел фотографию давешнего цербера, сделавшего им замечание.

– Сейчас посмотрим, что это за гусь такой. Так, ну понятно, админы здешние забили на безопасность. Боже, ну что за детский сад, хоть бы какие-то элементарные… прям даже не знаю. Ага…

Айдар смущенно сказал:

– Ты что, проникла в их сеть? Это же..

Девушка усмехнулась:

– Проникла… Да тут и проникать никуда не надо, все сами вынесли на блюдечке с голубой каемочкой, чтоб их …. через три порта с присвистом. Так, ну-ка поглядим. Ага, а дедуля-то с душком. Смотри, что у него в кеше… Я таких за километр чую. И вот, фу, какая гадость. Ты не парься. Просто я немного кое-что проясню для окружающих про этого «ученого». Вот. Вуаля.

– Что ты сделала?

–Да так, ничего особенного. Просто переслала инфу в управление «К», отлавливающее таких как он. Ну и заодно его супруге в почту сбросила. Да коллегам по кафедре. Ладно, продолжаем пить кофе дальше.

Айдар ошарашено пытался осмыслить услышанное. Наконец спросил.

–Маша, ты что… хакер?

– Ну, допустим. А в чем дело?

– Я просто подумал…Ты же видела название моего института на визитной карточке?

– Ну, видела. Какой-то там креодинамики.

– Не крео, а клио. Институт клиодинамики. Я думаю, тебе будет гораздо полезнее поработать над одним нашим проектом, чем … заниматься таким вещами.

Маша распрямила плечи.

– С чего ты решил? И вообще, мне есть чем заняться.

– Маша, ты же сама сказала, что пришла сюда послушать, как ты говоришь, умных людей. Чтобы потом на своей работе использовать для разработки новой игры, так ведь? Здесь выступают одни теоретики, а я практик. И все, что они тут скажут я уже давно знаю. Я занимаюсь в нашей лабораторией расчетом таймлайнов – слышала такое слово?

– Да знаю, конечно. И что дальше?

– Я работаю на институтском сервере, где просчитываю варианты развития нашей истории. У нас есть огромная база данных по всем сюжетам мирового и российского исторического процесса. Проблема только в том, что моделятор, ну в смысле наш компьютер, не тянет расчеты. То одно глючит, то другое. И я вот подумал, что может быть нам объединить усилия? Ты сможешь использовать наши наработки, а взамен поможешь мне разобраться с моделятором.

Девушка задумалась. Затем спросила:

– А начальство твое, что скажет? Вдруг у вас там тоже катэ, а тебе потом башку отвернут?

Айдар рассмеялся:

– Да какое там катэ. У нас не институт, а проходной двор. Я договорюсь с шефом, не переживай. Он мне только спасибо скажет. Ну что, по рукам?

– По рукам. Только потом не жалуйся.

***

– С чего ты решил, что моделятор глючит? Может тут проблемы в железе? Я, конечно, в нем тоже немного шарю, Айдар, но, сам понимаешь, здесь… – Маша шустро барабанила изящными пальчиками по клавиатуре моделятора.

– Да нет же, – Айдар расхаживал по кабинету лаборатории, скрестив руки, – говорю тебе проблема в софте. Наши админы уже проверяли все. Разработчики тоже руками разводят. Я даже не знаю…

– Дай мне еще полчаса. А пока, завари кофе, что-ли.

Айдар кивнул и стал искать банку с зернами кофе. Маша досадливо морщилась, слыша как он, громыхая, шарился по шкафам. В итоге банка была все-таки найдена, а вместе с ней и турка.

– Слушай, Айдар. Похоже программа твоя, моделятор, в полном поряде. Я все проверила. Сначала думала вирус какой засел или действительно баги. А вот и нет, все чисто. Тут кое-что другое, по-моему, – Маша развернулась в кресле и посмотрела на Айдара, – кофе готов?

– Сейчас будет. А что ты обнаружила? – Айдар подтащил стул и сел напротив девушки, так, что были видны ее стройные загорелые ножки.

– Я посмотрела записи таймлайнов. Которые, как ты говоришь, были глючные. Ты знаешь, проблема не в глюках, а в корректном вводе данных. А еще ты задал слишком мало параметров для просчета таймлайна. Мы с такой же проблемой сталкивались, когда игру предпоследнюю делали. Ой, у тебя там кофе выкипает.

Айдар вскочил и подбежал к турке. Кофе был спасен. Теперь осталось только найти подходящую чистую чашку.

– Короче, слушай дальше. Надо задать количество параметров как минимум около нескольких сотен. Может и тысяч, я не знаю. И тогда твои таймлайны будут похожи на вполне реалистичные. И еще. Вводить надо не только строго цифровые параметры, а оцифрованные социальные факторы. Ну как в играх у персонажей есть свои модели поведения, так и в таймлайнах нужно задавать социальные моменты всякие. Я в них не шарю, тебе самому виднее должно быть. Ну, это типа, религия, традиции там. В общем, много чего, понимаешь?

– Да у меня есть все эти данные в цифре. Просто я думал, что хватит нескольких десятков данных. Численность населения, территория, количество вооружений. Мне эти данные завести в моделятор не так много времени потребуется.

– Думаешь? Ладно, давай заводи их в комп. Я тебе еще могу перекинуть кое-какие наши разработки. Но только это все катэ, так что ты никому ни слова. А за это с тебя ваша база данных по истории. Я ее конечно и так могла бы скачать. Ты ее и зашифровать-то по человечески не смог. Да решила по-честному с тобой.

Девушка подошла к своей сумочке, достала из нее серебристую флешку и кинула Айдару. Тот еле успел поймать. Затем Маша села за компьютер. Айдар запустил второй компьютер и стал перекидывать базу данных.

Через часа полтора девушка откинулась в кресле и устало выдохнула.

– Алес!

– Неужели все?

Маша покачала головой.

– У меня лично все.

– У меня в принципе тоже. Может, попробуем?

– Почему бы и нет. С чего начнем?

Айдар задумался. Его взгляд скользнул по комнате и выхватил обложку диссертации на столе. Он взял в руки папку и стал ее задумчиво перелистывать. Затем отложил в сторону и, сев у компьютера, начал вводить данные. Маша подкатилась к нему на кресле к нему и стала читать с экрана.

– Ты не слишком размахнулся, Петрович? Твоих данных будет достаточно?

– Вполне.

– А почему именно эта тема? Есть же более интересные таймлайны – например, открытие Америки, вторая мировая война, крестовые походы всякие…

– Эта пускай в Голливуде такие темы окучивают. А у нас есть свои. Родные. Тем более, что я по ней диссер пишу. Как видишь все очень просто. Ну что, запускаем?

Моделятор слегка загудел и начал обработку данных. На экране пошел обратный отсчет. Айдар повернулся к девушке и спросил:

– Что ты знаешь о Гаагских конвенция и декларациях 1899 и 1907? Хотя…в школе вы это вряд ли проходили.

–Гмм…зачотно вангуешь. Первый раз слышу. Хотя я вообще-то про город такой знаю – когда три года тому назад с друзьями мимо проезжала. Там вроде особо ничего такого нет, не то, что в Амстердаме.

– Ладно, тогда я расскажу, чтобы ты понимала какие таймлайны могут быть. В августе 1898 года российские дипломаты от имени царя обратились ко всем ведущим державам с предложением провести конференцию по сокращению расходов на вооружения. Россия предлагала также запретить использовать в морской войне подводные лодки, запретить вводить в оборот новые взрывчатые вещества. В общем, тогда было предложено еще много других ограничений, применяя которые миллионы людей остались бы живы и здоровы. А главное могло не быть ни первой ни второй мировой войн! Удушающий газ, разрывные пули, ядерные бомбы, беспилотники – все это могло быть только плодом фантазии писателей.

– Фантазии? По-моему фантазией осталась эта идея царя. Или может я что попутала и теперь в школе учат, что первой мировой и не было вовсе?

Айдар усмехнулся.

– Да нет, ты права с точки зрения уже произошедших событий. Предложение России вызвало во всем мире разнообразные реакции – от удивления и восхищения до насмешек и подозрений в предательстве интересов союзников. Из всех предложенных ограничений договорились принять почти что ничего. Мир продолжал готовиться к грядущей великой войне, которая никуда не делась. Хотя как же легко можно было ее избежать! Да если бы в Гааге все страны договорились разрешать конфликты в третейском суде как предлагал вначале Николай II то конфликт Сербии с Австро-Венгрией с которого все и началось можно было загасить в самом зародыше.

– И тем не менее первая мировая война была. И вторая тоже. И все другие, так ведь?

– Была. А могла и не быть, и мы скоро увидим, что из этого могло выйти.

На экране монитора мелькали цифры. Принтер тихонько зажжужал и стал выплевывать один за другим листки бумаги.

– Ну что, как успехи? – спросила девушка.

Айдар протянул ей листки бумаги.

– Посмотри сама.

Маша сморщила носик:

– Ой, давай, может ты сам прочитаешь, а то я уже так устала…

– Хорошо, тогда слушай. Значит я поставил моделятору задачу рассчитать два таймлайна. Первый таймлайн – это период с 1898 по 1951. Точка бифуркации – 1898 год, год принятия Гаагских конвенций. Второй таймлайн, связан с первым, то есть продолжает ход истории в период с 1951 по 1991. Что мы имеем в итоге? Компьютер пишет следующее: после подписания Гаагских конвенций, утвердивших некоторые инициативы царя, первая мировая война так и не началась. Потому что Сербия и Австро-Венгрия разрешили свой конфликт в 1914 году в Гаагском мировом суде. Правда потом, спустя два года вооруженный конфликт между ними состоялся, но это была сугубо региональная война, в которую другие великие державы не стали вмешиваться.

Конфликт между Россией и Германией по альтернативному таймлайну также не произошел. Тут я попробовал просчитать известную историю о телеграмме Николая II кайзеру.

– Телеграмм? Это что у них тогда уже мессенджеры были? Ха-ха.

– Ну, хватит прикалываться. Эту историю ты тоже конечно в школе не проходила. Так вот. Великая война могла не произойти, если бы кайзер, двоюродный брат царя, ответил на его телеграмму с предложением созвать третейский суд.

– И что просчитал моделятор?

– То, что я сказал. Первой мировой войны не будет. Конечно, будут локальные войны на континенте. В большинстве вариантов Австро-Венгрия и Османская империя разваливаются.

Что тут еще… а, ну понятное дело никакой революции в России не случается. Ни в феврале ни в октябре ни вообще. И гражданской не будет. Только небольшие волнения в национальных окраинах. Поляки и фины немного побузят и успокоятся. Гмм… А вот это интересно. Знаешь, какие территории будет контролировать Российская империя, Маша?

– Неужели Аляску?

Айдар довольно усмехнулся.

– Да, почти угадала. Россия при императоре Алексее II после 1925 года вернет назад Порт-Артур, а еще станет держать под собой весь Северный Китай, почти весь Иран, проливы. Присоединит Монголию и Туву сразу. Но кроме этого важно другое. Судя по этим цифрам золото России не достанется американцам, которые за его счет во многом нарастили свою промышленность. И таким образом штаты останутся сугубо региональной сверхдержавой без претензий на мировое господство.

Это первый таймлайн, что мы просчитали.

Во втором таймлайне, Россия успешно продолжает развиваться. Ее население достигнет к 1951 году триста миллионов. Это будет первая экономика в мире. А вот чего не будет – так это ни Гитлера ни Сталина. Потому что у них не нет почвы – первой не было, не будет и второй мировой!

Ну и к 1991 года империя, конечно станет более конституционной, ближе по формату к британской, но все таки монархией!

Я бегло посмотрел цифры – по-моему, два таймлайна просчитаны почти идеально. Спасибо, Маша.

Девушка улыбнулась.

– Всегда пожалуйста, Петрович. И тебе спасибо за базу данных.

Маша вдруг повернулась к двери и прислушалась.

–По-моему, сюда кто-то идет. Слышишь?

– Да… может это ребята из айтишников?

Дверь распахнулась и в кабинет вошел Магомедыч. Он удивленно посмотрел на девушку, но ничего не сказал. Айдар подскочил к нему и, едва поздоровавшись, начал говорить:

– Магомед Магомедович, кажется все получилось! Моделятор работает без сбоев и выдал точные таймлайны, вот поглядите.

Айдар сунул под нос Магомедычу листки бумаги и стал что-то быстро ему объяснять. Маша стояла в стороне, шурша оберткой очередного чупа-чупса. Наконец, Айдар представил ее директору:

– А это, Маша. Без нее я бы не справился! Она … эксперт, независимый по программному обеспечению. Занимается разработкой игрой по исторической тематике.

Магомедыч сухо кивнул девушке и продолжил чтение. Айдар подошел к девушке и тихо сказал:

– Директор наш. Я его с детства знаю.

Директор сел в кресло у компьютера. Он быстро пролистывал записи таймлайна, время от времени что-то набирая на клавиатуре. Маша повернулась к Айдару и шепнула ему на ухо:

– А он что, тоже в компьютерах шарит? Я смотрю он коды мои проверяет.

– Да, у него первое образование техническое, все первые компьютеры в СССР он внедрял. А потом занялся историей. Или точнее сказать математическим моделированием исторических процессов.

–А что же вы раньше не могли кого-то позвать из нормальных программистов?

–Магомедыч как-то особо не давил на меня. И вообще он такой в этом плане спокойный. Всегда говорил: «На все воля Аллаха».

– Молодые люди, что вы там шепчетесь, – сказал Магомедыч и развернулся к ним. – Давайте лучше обсудим результаты вашей работы.

Айдар с Машей подошли поближе.

– Я посмотрел данные моделятора. Неплохой результат имитационного моделирования. Даже не верится, Айдар. Я так понимаю, что это все благодаря вам, Маша?

Девушка посмотрела на Айдара и ответила:

– Да, есть такое дело.

– Вы где-то работаете сейчас?

– На фирме компьютерной. Игры пишу.

– Я бы хотел взять вас к нам на работу. Хотя бы в качестве внештатного эксперта.

Маша пожала плечами.

– Даже не знаю.

– Вы не спешите с ответом. А насчет оплаты ваших услуг не беспокойтесь, не обидим.

Магомедыч достал из кармана пиджака визитную карточку и протянул ее девушке.

– Надумаете – позвоните. А ты, Айдар, давай откорректируй данные по продолжению полученного таймлайна и вводи их в базу. Будем дальше тянуть имитационную модель. Посмотрим, справится ли моделятор. Ты помнишь, какой хадис пророка висит на входе в мой кабинет?

– За ученого человека молится все живое на небесах и земле, даже рыбы в море!

– Амин.

Директор попрощался и вышел из кабинета. Айдар повернулся к Маше и произнес:

– Ну что, пойдешь к нам?

Маша улыбнулась.

– Я подумаю.

***

На следующее утро Айдар спозаранку примчался в лабораторию и засел за работу. Он прогнал еще несколько раз моделятор, чтобы проверить итоговые расчеты. Незадолго до обеда раздался телефонный звонок. Айдар взял трубку и услышал голос Магомедыча.

– Алло, Айдар, здравствуй, дорогой! Как успехи?

– Все нормально, я как раз хотел к вам зайти и поговорить. И еще спросить кое о чем.

– Вот и заходи. С последними данными. А у меня для тебя еще сюрприз есть. Так что, жду.

Айдар распечатал последнюю версию таймлайнов и пошел к Магомедычу. По дороге он встретил Пашку из соседней лаборатории. Тот спросил с ехидной ухмылкой:

– Ты что там девушек к себе теперь водишь? Смотри, Магомедыч мужик правильный, чисто по шариату тебя выпорет.

Молча обойдя его, Айдар двинулся дальше.

– Да ладно, чего обижаешься, чувак, я же завидую белой завистью, —Пашка миролюбиво похлопал его по плечу и зашагал рядом, – лучше расскажи как-ты с моделятором развлекаешься. Есть успехи? О, я смотрю ты таймлайны какие-то отрисовал. О чем хоть?

– Гаагские конвенции. Я тебе рассказывал, там…

– Да-да, помню. И что тебе удалось просчитать таймлайн?

– Да, удалось. Я даже тебе хотел…потом показать как специалисту по военной истории.

Пашка довольно крякнул.

– Ну, специалист это громко сказано. Так, просто сведущий человек. Да и не только в военной истории. Ну и что у тебя после Гаагской конвенции случается в таймлайне?

– Случается великая и процветающая держава, которая..

– Погоди-погоди, а что с первой мировой, когда она у тебя начинается? В 1920? Или в 1921?

– Да не начинается она у меня. И вторая мировая тоже. Будут локальные войны и только.

– Обалдеть. А ты хоть знаешь, что появилось благодаря мировой войне?

– Ну, ясно дело что. Более совершенные орудия убийства людей, а еще произошло много других трагических вещей, которых могло не случиться, если бы конвенция…

– Вот ты заладил конвенция, конвенция. Для начала, хотя бы вспомни как изменилось положение женщины после войны. Да не будь ее – женщины еще бы несколько десятилетий продолжали прозябать. Не имея ни возможности зарабатывать, ни голосовать! И все это у них появилось из-за войны, когда они стали заменять мужчин. Даже прокладки появились в гигиене женщин после того как в ходе боев придумали новые перевязочные материалы. А пластическая хирургия? Это ведь все тоже из военной медицины. Женское здравоохранение и снижение младенческой смертности – тоже изменилось в лучшую сторону после войны.

Айдар усмехнулся.

– Паша, тебя послушать, так война это двигатель прогресса.

– Именно так, Айдар, и ничегоболее! Ядерная энергетика, авиация, медицина, промышленность, химия, космические технологии – я могу продолжать бесконечно долго перечислять, так вот все это развивалось благодаря исключительно тому, что наши предки из века в век вели войны. И чем больше войн происходило – тем больше человеческая цивилизация продвигалась вперед.

– Да ну тебя, – пожал плечами Айдар, – никуда бы не делись ни космос ни медицины без войн, все бы мы получили и миллионы жизней сохранили.

– Ладно-ладно, иди, мыслитель. Все равно я прав.

***

В приемной директора как обычно никого не было кроме секретарши. Пухленькая крашенная барышня, увидев Айдара, ни на секунду не прекратила покрывать алым лаком свои коготки.

– У себя? – буркнул Айдар.

– У себя.

Айдар зашел в кабинет. Магомедыч встал из-за стола и дружески поманил Айдара к себе.

– Ааа, уважаемый, проходи, проходи. Как там мама твоя? Как семья? Садись, пожалуйста. Чай? Кофе?

Айдар сел и сказал:

– Спасибо, Магомед Магомедович. Я, можно, сразу к делу перейду?

– Ну, переходи, давай. – Магомедыч сел напротив Айдара и достал портсигар: – Будешь?

– Не, спасибо. Пытаюсь бросить.

– Ну, смотри. Так что у тебя там, – Магомедыч пыхнул папиросой и откинулся в кресле.

– Я просто хотел сказать, что еще раз прогнал на моделяторе полученные таймлайны. Все сходится. Может есть разница в несущественных моментах. Но в целом результаты отличные!

Магомедыч выпустил клуб дыма и не сразу ответил:

– Ты сильно продвинулся вперед за последние дни. Субханаллах! У тебя такой прогресс в работе пошел! Может тебе помощь какая-то еще нужна? Люди, ресурсы?

– Да нет, спасибо. Пока сам справляюсь. Да и Маша мне хорошо помогает.

– Вот пусть и дальше помогает. А у меня для тебя есть кое-что интересное, – Магомедыч открыл ящик стола и протянул конверт.

– На, возьми.

Айдар взял конверт в руки

–В институт пришло приглашение из Турции на международную конференцию по математическим моделям в гуманитарных науках. Поезжай туда с Машей вместе – вам это будет полезно. И захвати с собой моделяторы. Будет чем похвастать. В общем, удачно тебе съездить.

***

Самолет приземлился в аэропорту ранним утром. Маша растолкала своего спутника.

– Вставай, Петрович, в отеле выспишься. А пока мне нужна твоя грубая мужская сила – вещи достань, а?

Вокруг суетливо копошились пассажиры. Айдар вытянул сумки с багажной полки и стал пробираться к выходу из салона самолета. Маша семенила за ним следом. Она одновременно посматривала в зеркальце и подкрашивала губы алой помадой.

Влажный и горячий воздух плотно окутал молодых людей, едва они выбрались наружу. Выйдя из здания аэропорта, Маша с Айдаром направились к стоянке. Их ждал микроавтобус с табличкой отеля. Водитель, пожилой турок, радостно кивал головой и что-то лопотал на своем птичьем языке, усаживая их в машину.

– Слышь, Петрович, – горячо шепнула Айдару на ухо Маша – ты за ним приглядывай. Тут все водилы кемарить в пути любят. Как заметишь, что водитель иногда вздрагивает головой – сразу чем-нибудь его развлекай. А я пока посплю, ладно?

Маша откинулась в кресле и закрыла глаза. Дорога до отеля показалась Айдару вечностью – старичок-водитель, поначалу выглядевший бодрячком, через полчаса стал подозрительно смыкать веки и вздрагивать. Айдар, холодея от ужаса, начал говорить с шофером на дикой смеси русского, английского и татарского языков. Собеседник, услышав в речи Айдара некие тюркские нотки, оживился и попытался даже что-то ему отвечать. Поболтав так с полчаса, Айдар немного успокоился. Он любовался проносящимися мимо пейзажами. С одной стороны синело море, с другой – на дорогу выпирали бурые анатолийские горы с торчащими в них соснами. Дорога крутилась посреди травы и камней, уходя на узких поворотах в небо.

Автомобиль подъехал к отелю. Маша сняла босоножки и босиком зашлепала к морю, бросив Айдара разбираться на ресепшене с заселением.

Их поселили в соседних номерах. Спровадив носильщика, Айдар вышел на балкон. Перед ним расстилалось море, шумно брызгающее на пляж пенные бирюзовые волны. На пляже было полно свободных лежаков. Отдыхающие, в основном семейные пары с детьми, почти все залезли в воду и плескались недалеко от берега.

В дверь нетерпеливо постучали. Айдар отпер дверь. За порогом стояла Маша в легком шифоновом платье, под которым смутно угадывались линии груди и бедер.

–Ты как хочешь, а я хочу искупаться, – девушка подошла к холодильнику и достала оттуда запотевшую бутылку пива. Скептически прочитав название, Маша поставила бутылку на место, – я уже купальник надела, пошли давай, не тормози.

– Может чуть попозже? Я хотел проверить моделятор – его на таможне так долго крутили-вертели. Не нравится мне это. К тому же сейчас самая жара, – Айдар пододвинул к себе футляр моделятора и отщелкнул замки.

– После проверишь, Петрович, после. Никуда он от тебя не денется, – Маша подошла к Айдару и оттащила его за руку от прибора, – если ты сейчас со мной не пойдешь, то я буду кричать, что ты ко мне приставал и сдам тебя в полицию.

Через десять минут они уже были у моря. Побросав вещи, Айдар с Машей наперегонки забежали в воду, брызгая друг друга, и поплыли к буйкам.

Когда они, вдоволь наплававшись, вышли на берег, Айдар ощутил странное беспокойство. Будто под сердцем противно застонала гитарная струна. Он остановился и огляделся по сторонам.

– Петрович, ты чего там завис? – крикнула Маша, сидя под тентом. Она собрала волосы в пучок и подколола их, – если ты о моделяторе переживаешь, то ладно, пошли в номер. Я же вижу, как ты зажался весь.

Айдар встряхнул головой, словно прогоняя морок. Затем решительно зашагал к одежде, натянул на себя рубашку с джинсами и заспешил в сторону корпуса. Айдар почти не обращал внимания на то, как пыталась его догнать Маша, неуклюже шлепая вьетнамками по скользкой плитке на дорожках.

Войдя в номер Айдар остановился и прислушался. Внутри было тихо. Он достал ключ и собрался открыть чемодан с моделятором, когда кто-то бесшумно подкрался сзади и ударил его по голове.

***

Айдар с трудом разлепил веки. В висках и затылке остро пульсировала боль. Он попробовал пошевелиться и понял, что его руки и ноги туго связаны веревкой. Судя по тряске, его куда-то везли. Айдар посмотрел по сторонам. Он лежал на боку в грязном кузове грузовика. Затем Айдар увидел ноги, обутые в армейские ботинки и приклады автомата. Люди в пятнистой форме громко переругивались друг с другом. Айдар попробовал приподняться на локтях.

Айдару хотелось пить. Куда его везут, кто эти люди, зачем я им вообще сдался – проносились мысли в его голове. Айдар стал вспоминать все известные ему истории похищений. Вряд ли его выкрали из-за денег. Может, перепутали с кем-то? А где моделятор и что с Машей? Что с ним сделают? Может, это какое-то недоразумение и когда все выяснится его отпустят?

Машина остановилась. Его подняли и вытащили наружу.

Протащив несколько десятков метров, его бросили на землю и сняли мешок с головы. Щурясь, он огляделся по сторонам. Он находился в огромном шатре, испещренном пулевыми отверстиями.

– Ты! Смотри на меня!

Айдар поднял голову. Перед ним стояло несколько человек с автоматами и в черных масках-балаклавах. На стене висел черный флаг с надписью по-арабски. Под флагом в кресле сидел седовласый мужчина с открытым лицом. Айдар понял, что это он обратился к нему по-русски с еле уловимым южным акцентом.

– Меня зовут шейх Абу-Саид. Ты находишься на священной земле Ислама, где нет места неверным! И то, что ты оказался здесь – воистину на то была воля Аллаха, давшего тебе шанс встать на путь исправления!

– Я не понимаю… – начал было Айдар.

– Молчи! Мы знаем про тебя все. Айдар Петрович Казаков, тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения и так далее. У тебя есть то, что нужно нам для победы над неверными. Это ведь твое? – шейх кивнул в сторону.

Айдар повернул голову и увидел моделятор. Откуда они узнали о нем, именно сейчас, когда все так наладилось с таймлайнами?

– Ты, наверное, уже понял, что от тебя нужно?

Айдар замотал головой.

– Вы наверное меня с кем-то спутали, я…

– Ты! Именно ты нам и нужен. Специалист по клиодинамике – это ведь ты, не так ли? Так вот, нам не нужны твои исторические бредни. Твоя машина может обсчитывать сценарии не только прошлого, но и будущего. Причем с абсолютной точностью! Не так ли? Отвечай!

Сценарии будущего. Да, моделятор мог теоретически просчитывать таймлайны не только прошлых исторических событий, но и сценарии будущего. Именно об этом они не раз спорили с Магомедычем. Он считал это наиболее перспективным коммерческим направлением. Айдар же всегда отнекивался и сводил к историческим исследованиям, упирая на то, что иначе институту не дали бы грант. Магомедыч вздыхал, чертыхался, но не давил. Только время от времени все равно пытался вернуться к этому.

– Вижу, что я правильно сказал. Итак, нам нужно, чтобы ты просчитал нам несколько сценариев войн халифата с неверными. Все необходимые данные уже залиты в моделятор. Скоро мы планируем наступление. И ты просчитаешь его так, чтобы мы смогли победить. Ты понял? Ты ведь тоже мусульманин, насколько нам известно? Только поэтому ты еще жив. Когда ты закончишь ты получишь все, что хочешь. И, конечно же, получишь в наложницы свою русскую девку. Притащите ее сюда!

Айдар услышал шум. Повернув голову, он увидел как две женщины в черных абайях втащили Машу с мешком на голове. Одна из женщин стащила с девушки мешок и приставила нож к ее горлу.

– Это что за хреновня? Айдар, где мы? – Маша пыталась освободиться, но почувствовав лезвие у горла притихла.

– Молчи, неверная! Или я отдам тебя своим воинам на потеху, – Абу-Саид встал с кресла и подошел к Айдару, – теперь все в твоих руках. Или ты делаешь то, что мне нужно. Или…

– Я сделаю, что вы просите. Только я прошу вас не причиняйте ей вреда!

– Об этом не беспокойся. До тех пор пока ты не докажешь нам, что ты верен делу Ислама с ней будут обращаться как с самой любимой моей наложницей. Когда ты закончишь – ты получишь ее. Живой и здоровой, если справишься.

***

Айдар третий день подряд вводил данные, полученные от подручных Абу-Саида в моделятор и каждый раз в финале каждого сценария халифату наступал конец. Это происходило через год, через полгода, даже через десять лет. Но всегда финал различался лишь в деталях. Где-то Абу-Саида вешали свои же, где-то расстреливали американцы в подвале. Иногда он сам сдавался. Нет, такой сценарий нравился Айдару, но разве этого от него ждут боевики?

– Ну что, чем ты порадуешь нас? – вкрадчивый голос Абу-Саида раздался прямо над ухом. Айдар вскочил, – покажи ка свои успехи.

Айдар повернул моделятор к Абу-Саиду и сказал.

– Я стараюсь как могу, использую все данные, которые вы мне дали, но…

– Можешь не продолжать. Я и так знаю, что наши дела плохи. Американцы с саудитами обложили нас с юга. Русские с сирийцами на западе. Все против нас.

Айдар спросил.

– А откуда вы так хорошо говорите по-русски?

Абу-Саид усмехнулся.

– Очень трудно не знать язык, на котором с детства говорит твоя мать. Еще труднее забыть его, если ты родился и вырос в России.

– Как же вы оказались здесь и…

– На все воля Аллаха. Но я пришел сюда не обсуждать с тобой свою жизнь.

Абу-Саид прошелся по шатру.

– Послушай, я слишком хорошо знаю историю войн человечества. В них успех не всегда зависит от чистого перевеса сил. Ватерлоо, Гавгамелы, Куликовская битва. Всегда можно нащупать слабые места врага и нанести удар. И ты нам в этом поможешь. Но видно тебе нужно немного отдохнуть. Сегодня тебе приведут твою женщину. Она твоя рабыня. Делай с ней все, что захочешь. А пока работай.

***

– Вот ведь зараза какая! А я еще обрадовалась, когда такая поездка обломилась на халяву, – Маша ходила из угла в угол, – что же нам делать, Айдарище, а?

Айдар пожал плечами.

– Я бы ни в жизнь сюда не поехал, если бы не эта конференция…

– А что у тебя с их заданием? Получается?

– Пока никак. Всегда одно и тоже – их халифат летит к шайтановой матери, а Абу-Саида кончают..

– Эх, а если даже ты смог, то что? Халифат тогда победит, реализовывая твой таймлайн, и тысячи или миллионы людей погибнут или попадут в рабство? А ты, что ты будешь чувствовать? Как ты будешь жить после этого? Тебя ведь не отпустят.

– Зато тебя освободят!

– И я стану твоей наложницей? И какой я буду по счету у тебя в твоем гареме? Ну, уж спасибо!

Маша фыркнула. В плену ее одежду забрали и выдали черную абайю, которую она швырнула в угол шатра, едва вошла. На ней была одна тонкая ночная рубашка.

Айдар встал и подошел к Маше вплотную. Сегодня она пахла не так как обычно в Москве. Ее тело пахло благовониями и сандалом. У Айдара слегка закружилась голова от аромата и он притянул девушку к себе.

***

Прошло уже две недели, как Айдар работал над таймлайнами. Результаты Айдара улучшались раз от раза. Иногда моделятор давал оптимистичные сценарии для войск халифата, которые правда были все-таки еще нестабильны. Но все же лучше чем то, как было в начале. И все же без особого успеха.

Машу приводили к Айдару каждую ночь. Они занимались любовью до изнеможения, хотя те места, где они находились, напоминали ад. Каждое утро Айдар слышал звуки автоматных очередей. Абу-Саид предпочитал совершать казни через расстрел в отличие от других полевых командиров.

– Ты любишь меня? – спрашивала Маша, сидя на нем, вбивая его в постель сильными упругими толчками.

– Да, конечно, – Айдар хватал ее за волосы и притягивал к себе, впиваясь в губы.

– Хорошо, – шептала Маша, еще крепче охватывая его бедрами и ускоряя ритм.

***

Однажды утром в шатер Айдара ворвались боевики и молча потащили его наружу. Айдар покорно шел, стараясь не думать о том, что его ждет.

Этой ночью от безысходности он решил загрузить в моделятор совсем безбашенный сценарий, который неожиданно показал практически стопроцентный успех джихадистов. Айдар едва успел распечатать файлы и теперь на ходу перечитывал их. Невероятный исход казался глюком взбесившейся машины, но Айдар вспомнил слова профессора Волдеева с универа. Тот всегда говорил, что вся история человечества невероятна и невозможна, но ничего более похожего на правду не существует.

В шатре Абу-Саида было многолюдно. У стола с картой толпились полевые командиры, что-то громко обсуждавшие. Один из них, стоявший спиной к Антону, показался ему смутно знакомым.

– А вот и ты, наша карающая десница Аллаха, – голос Абу-Саида звучал насмешливо, – чем ты нас порадуешь, брат?

Айдар сказал.

– Я сильно продвинулся вперед. Я перебрал много сценариев для ваших солдат, но только один их ведет к победе. Вот, посмотрите.

Айдер протянул распечатки. Абу-Саид выхватил их и стал жадно читать. По мере чтения на его лбу появлялись новые складки. Наконец, он произнес.

– Я не понял. Ты что издеваешься над нами? Что все это значит?

– Это значит, что вы сможете победить и мирно распространить законы шариата и границы халифата от берегов Атлантического океана до Индийского и не только. Вам нужно только…

– Нам нужно только немедленно разоружиться и без всяких мирных переговоров сдаться неверным? Вы слышали, братья?

Айдар закивал.

– Все верно. Полностью разоружиться. Отпустить всех пленных. Перестать совершать терракты. Направить все деньги на строительство мечетей и медресе. Вести всю свою работу лишь политическими средствами, через партии, вакфы, благотворительные фонды. Так пришли к власти умеренные исламисты в Турции. Так и вы постепенно придете к власти во всех мусульманских регионах.

Абу-Саид насмешливо зацокал.

– И что, неужели никто не будет нам мешать? Ни американцы, ни их продажные марионетки?

– Конечно, вас будут пытаться останавливать, бросать в тюрьмы и лагеря, но на этот случай есть сценарий мусульманского Махатмы Ганди, который без насилия смог привести Индию к независимости. Так и вы, если и в правду хотите мусульманского ренессанса, сможете..

– Довольно! Ты сильно нас огорчил, брат. А мы так надеялись на тебя. И даже твой наставник возлагал на тебя такие надежды, да брат Магомед?

Айдар близоруко прищурился. Рядом с Абу-Саидом стоял Магомед Магомедович в арафатке и камуфляже. Загорелый, обветренный.

– Ассаляму Аллейкум, Айдар.

– Вы…так это вы?

– Да, Айдар, во имя Аллаха я возглавил институт клиодинамики и занялся разработками моделяторов, с помощью которых можно просчитывать варианты истории прошлого и будущего. Я долго в тебе сомневался и уже хотел бросить все и перебраться в халифат, когда ты неожиданно стал получать отличные результаты.

– И вы решили…

– Да, я направил тебя с твоей девушкой-программисткой и последней версией моделятора в Турцию, якобы на конференцию, чтобы наши братья смогли тебя выкрасть и победить в битве с неверными. Правда, я не рассчитал, что ты все-таки еще не продвинулся вперед. Хотя может твоя наложница сможет нам помочь не только своим красивым телом, но и мозгами? Абу-Саид, прикажи своим воинам, чтобы они приведи ее сюда.

В шатер втащили Машу в черной абайе. Абу-Сади подошел к ней и взял за подбородок.

– Я смотрю ты тут прямо расцвела, неверная, а? Может тебе стоит прийти ко мне сегодня вечером, если твой жених не сможет нас порадовать?

Айдар сделал шаг вперед, но тут же упал под ударом приклада автомата. Лежа на земле, он увидел как девушка выхватила из под абайи какой-то блестящий металлический предмет и тут же упала, подкошенная выстрелами автоматчиков.

Абу-Саид вытер с лица кровь и нагнулся, чтобы взять из рук девушки оружие. Он хмыкнул.

– Забавно. Она хотела убить меня ножом для бумаги. Воистину Аллах лишает разума врагов его!

Он повернулся к Айдару.

– Следующим будешь ты, если к завтрашнему утру не сможешь меня порадовать.

***

– Так значит ты говоришь, что все теперь нормально и наши войска победят, если выступят на Дамаск тремя колоннами и окружат русскую базу?

– Вот компьютерная модель, смотрите сами – голос Айдара был сух. Казалось, что ему было все равно.

Абу-Саид вертел в руках моделятор и радостно цокал языком.

– Ты только посмотри, брат Магомед! Хвала Аллаху, мы через месяц, Иншаалах, захватим всю Сирию, потом Турцию и Ирак, потом Саудию и Египет, а потом…

– Амин! – Магомед вознес руки кверху, – да ниспошлет Аллах смерть неверным от наших победоносных войск! И спасибо нашему брату Айдару, который смог наконец совершить то, что мы от него так долго ждали!

Абу-Саид усмехнулся.

– Иди, отдохни, брат в своем шатре. Мы пришлем тебе сегодня новых наложниц, дабы твоя легкая грусть после утраты своей неверной подруги быстро исчезла. Как говорят у нас – что общего между караваном верблюдов и женщиной? За одной всегда приходит другая. Ха-ха! Иди же, наслаждайся отдыхом. А воинам Аллаха пора идти в бой с неверными!

***

Через три дня, когда войска халифата были полностью уничтожены в ходе наступления. Айдара схватили и бросили в подвал. Абу-Саид приказал оставить его в живых до его приезда, чтобы он сам мог лично его запытать до смерти. Но не успел.

Однажды утром Айдар услышал звуки перестрелки. Скоро она стихла. Он услышал звуки шагов. Загремел замок, дверь открылась. На пороге стоял Магомед Магомедович с автоматом в руках.

– Хвала Аллаху, я успел! Айдар, ты в порядке?

Айдар сделал шаг назад и прижался к стене.

– Не бойся, Айдар! Абу-Саид и его подручные сбежали. Последние бойцы из его отрядов сдаются в плен. Самолеты альянса контролируют небо над всем халифатом.

– Вы же были с ними заодно! Это из-за вас погибла Маша!

–Айдар, я только сейчас могу тебе рассказать, что я не только директор института. Я глава отделения суфийского ордена Накшбандия в России. Ты ведь знаешь что это за тарикат? Многие твои предки служили нашему ордену. А теперь орден взял под свое крыло институт, где ты работал.

– К шайтану ваш тарикат! Зачем вам нужно было влезать во все это и втравливать меня с Машей?

– Айдар, послушай, мы давно ведем тайную войну с джихадистами, которые нас люто ненавидят и считают вероотступниками. Они уничтожают наши мечети, убивают братьев тариката как убили славного брата Муамара в Ливии. Так что поводов влезть сюда у нашего ордена предостаточно.

Все наши попытки покончить с ними терпели неудачу. Тогда мы стали прощупывать Абу-Саида, большего любителя технологий, и придумали легенду с моделяторами, которые якобы могут с абсолютной точностью просчитать любые военные сценарии. Джихадисты долго не заглатывали наживку, а мы все никак не могли им показать успешные наработки. Пока наконец случай не свел тебя с Машей, известным хакером. С помощью которой ты смог сделать рывок.

– И которую вы послали сюда на верную смерть?!

– Абу-Саид слишком доверял технологиям и решил попробовать моделятор как последнюю надежду. И ты мог реально привести его к победе. Особенно, если бы ты еще пару месяцев подзадержался в его лагере, где его люди легко обрабатывают молодежь. Но ты мог бы подставить джихадистов, что в итоге и сделал. Только для того, чтобы ты их подставил пришлось…найти повод для того, чтобы ты их возненавидел.

– Убирайтесь к чертям собачьим, – Айдар осел наземь и закрыл лицо руками, – ненавижу.

Магомед присел на корточки рядом с Айдаром.

– Так было нужно. Благодаря тебе и Маше тысячи людей смогли стать свободными и будут живы. А теперь, когда при помощи моделятора мы знаем как мирным путем без кровопролития взять власть здесь и почти повсюду…У нас будет свой халифат, где все будет по другому. И ты сам сможешь узнать каким может быть мир без войн. Осталось просчитать лишь несколько таймлайнов. Разве тебе как ученому не хотелось бы…

– Где аппарат?

– О, я знал, что ты согласишься. Сейчас, я достану его.

Магомедыч стал развязывать рюкзак и уже почти достал моделятор из рюкзака, когда Айдар обрушил на его голову кусок бетона. Следующим ударом Айдар разнес на куски моделятор. Истекая кровью Магомедыч прохрипел:

– Что ты наделал, глупец?

Айдар поднял с пола калашников и передернул затвор.

– У вас в кабинете на стене в красивых рамках висело так много хадисов, что вы забыли самый главный: Всякий, кто искренен в науке, побеждает, но тот, кто хочет от нее лукавства, гибнет.

Государь оператор

«Каждый государь желал бы прослыть милосердным, а не жестоким, однако следует остерегаться злоупотребить милосердием. Что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись? Говорят что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх»

Никколо Макиавелли, «Государь»

– Послушай, Айдарище, не ну не могу я вот так взять и отдать тебе суперЭВМ аж на целых две недели! Не-мо-гу! – Паша, он же Павел Сергеевич, он же ИО директора института клиодинамики, вскочил с кресла и навис над Айдаром полосатой пиджачной тучей, – я и так уже пролетел с тремя госконтрактами как фанера над Малмыжем! А мне вас всех чем-то кормить надо! Зарплату платить! А ты все заладил дай да дай. Вот нафига тебе оно сейчас, а? Ты, бы лучше KPI свои закрыл, а то опять без квартальной останешься!

Айдар хмуро посмотрел в окно. Крупные капли осеннего дождя, стекавшие по стеклу, казалось, занимали все его внимание. В это можно было совсем поверить, если бы не побелевшие костяшки пальцев, сжимающие папку с расчетами. Неужели так трудно найти свободное время в графике суперЭВМ, пускай даже ночью? Или может все гораздо проще? Просто Паша сейчас разыгрывает перед ним великого начальника, распекающего нерадивого подчиненного? А ведь всего полгода назад они вместе пили по пятницам пиво в сквере на Патриках и играли в мафию с юными лаборантками в антикафе.

– Не, я ж тебе завсегда рад помочь, – Паша плюхнулся в кресло и нажал кнопку селектора, – Елена Петровна, где мой кофе? И скажите Сергею, чтобы подогнал машину к подъезду. Да, и позвоните в приемную Дмитрия Олеговича, чтобы мне пропуск заказали. Не, ты пойми, чудак-человек…

– Паша, да это ты пойми, – Айдар открыл папку и достал лист бумаги, испещренный цифрами и графиками, – ну или хотя попытайся меня понять.

– Не ну, спасибо, – зло усмехнулся Паша, – где уж нам дуракам…

– Мне всего-то нужно довести до конца работу по цифровой обработке ключевых событий истории. Если не с появления человечества, то хотя бы с начала нашей эры.

– И что?

– И, тогда мы сможем просчитать высоко вероятные таймлайны на точках бифуркации. Мы снова запустим моделятор и…

Паша вздохнул и забарабанил пальцами по столу.

– А премию тебе моделятор будет платить? Мало тебе того, что девчонка погибла⁵…

– Ладно, я все понял – Айдар встал из-за стола и быстро пошел к выходу. Он хлопнул с силой дверью и сбежал по лестнице в лабораторию.

Включив свет, Айдар стал вводить данные. Черт с ним с этим долбанным суперЭВМ, пускай подавится. Пока что можно и на персональном суперкомпьютере покорпеть. Машинка-то шустрая. В принципе предварительно основные экспоненты и на ней получится просчитать.

Айдар посмотрел на фотографию рыжеволосой девушки на стене и вздохнул. И хорош упиваться жалостью к самому себе. Фиг вам, институтским упырям и вашему главному шайтану в директорском кресле. Вы еще не раз будете кусать себе колени, когда узнаете, как звонко щелкнули клювом.

***

Айдар две недели старательно вводил данные в минисуперкомпьютер. Голова трещала, дико хотелось спать от недосыпа, но Айдар почти не обращал на это внимание. Теперь осталось дело за малым – анализ данных. Вот только вытянет ли такой объем комп?

На столе зазвонил телефонный аппарат. Айдар с сомнением покосился на него. Телефон все никак не унимался. Начальство, чертыхнулся про себя Айдар и поднял трубку.

– Алло, Айдар Петрович? – проворковала секретарша, – с вами хочет переговорить Павел Сергеевич, соединяю.

– Айдар, физкультшалом! – голос Паши прямо таки источал дружелюбие и радость.

– Привет – буркнул Айдар, – чем обязан?

– Правильно ставишь вопрос, – довольно хмыкнул Паша, – вот именно что обязан и чем. Давай срочно ко мне, дело есть. Тебе понравится, зуб даю.

Через полчаса Айдар сидел в кабинете Пашки и терпеливо внимал тому, как тот радостно распинается о новом проекте.

– Короче, Айдарище, слушай сюда. Минобр тендер объявил – компьютерная обучающая игра по истории пятиклашек. Не ну там с шумеров и египтян до греков римских. Я сначала не втыкал, что за мутотень, а потом вспомнил про тебя! – Паша похлопал Айдара по плечу, – ты ж у нас без пяти минут дохтур наук! В общем, тебе надо набросать сценарий игры, а потом наши айтишники забацают прогу и все будет путем! Насчет победы в тендере я уже перетер с кем надо. За деньгами дело не станет, а главное, что я тебе тогда дам поюзать суперЭВМ. Все как ты и мечтал. Не ну чего по рукам?

Айдар пожал плечами.

– Нет, не по рукам, Пашка.

Паша усмехнулся.

– Не, а чего так, я не понял? Тебе что денег что-ли не надо? Ходишь как нищеброд, а я тебе реально бабок предлагаю заработать.

– Только не таким путем – я тебе уже говорил про все твои схематозы. Если бы речь шла о честном конкурсе я бы может согласился, а так, извини.

– Знаешь че, мне твое извинение до одного места! Не, я бы давно тебя уволил на хрен, да из первого отдела пока что запретили тебя трогать! Сидишь тут фигней страдаешь, пока я деньги для конторы пытаюсь достать. Да и знаешь, иногда не все так чистенько получается. Не, а ты думал, откуда и за какие шиши у нас новая аппаратура и мебель?

Затрещал селектор. Паша нажал кнопку.

– Не какого лешего, Елена Петровна, я же просил пока меня не беспокоить.

– Павел Сергеевич, к вам Кристина Сергеевна.

– О как раз ее мне и надо. Пусть заходит.

Через минут дверь в кабинет отворилась и в него вошла темноволосая девушка в очках и синем делом костюме. В руках она держала пластиковый стакан кофе и раскрытый макбук.

– Вот, познакомься. Это Кристина. Кристина Никитина. Она теперь отвечает за все наши новые проекты. Да, и еще Кристина теперь мой новый первый зам. И заодно твой начальник

Девушка протянула руку Айдару.

– Здравствуйте!

Айдар на секунду замешкался, а потом торопливо пожал протянутую руку.

– Айдар.

Паша продолжил

– Кристина училась в Америке, работала в крупных компаниях в Силиконовой долине. Занималась искусственным интеллектом и нейронетом. Теперь вот у нас. Будет помогать нам развивать институт. В отличие от тебя, дружочек. Да-да, Кристина. Представляете, этот гражданин не хочет идти выполнять мое поручение. Не хочет помочь родному институту. Вот что с таким делать, а? Может тебя понизить в должности?

– Ладно, все понятно – Айдар встал и вышел из кабинета.

– Айдар, подождите! – Кристина догнала его в коридоре, – почему вы отказываетесь от участия в интересном проекте? Ведь он же как раз по теме ваших исследований.

– Мои исследования это наука, а то, что мне предлагает Паша это… Хотя, что я вам рассказываю – вы наверное ему и посоветовали подобную махинацию.

– Окей, я ничего подобного Павлу Сергеевичу не советовала. Наоборот я объяснила ему, что нам не нужны проблемы. И нам вполне по силам победить честным путем.

Айдар усмехнулся.

– Честным путем? Вы, похоже, давно не были в России.

– Может я не была давно в России, но я не занимаюсь нытьем и делаю правильные вещи.

– Смотря, что вы понимаете под правильными вещами.

– В настоящий момент я считаю правильным поговорить с вами и Павлом Сергеевичем, чтобы исчерпать конфликт и мы все вместе нашли решение, устраивающее всех. Вы ведь согласны с тем, что положение института весьма плачевное?

Айдар пожал плечами.

– Ну, допустим.

–А я, допустим, считаю, что вы сможете принести пользу науке и институту в частности, сумев реализоваться в каких-нибудь проектах. Например, в конкурсах, где вы могли бы проявить себя как историк.

– Это вы про пашкин схематоз с тендером?

Кристина мотнула головой.

– Давайте договоримся, Ай-дар – я ведь правильно произнесла ваше имя? Я не буду вас втягивать во всякие сомнительные вещи, а вы пообещаете, что постараетесь помочь институту. Окей?

– Окей, в смысле я согласен, – ответил Айдар, – а теперь я бы хотел продолжить свою работу.

– Я хочу посмотреть вашу лабораторию, – Кристина посмотрела на часы – у меня как раз есть полчаса до совещания.

***

Первое приятное впечатление от Кристины растаяло как сыр в микроволновке сразу после того как Айдар начал ей радостно рассказывать о своем проекте.

– Так какие показатели ваша лаборатория смогла достичь за последние три года? – Кристина пролистала пальцем планшет, – судя по данным отчетности институт потратил на фонд оплаты труда, расходные материалы, а также на закупку компьютерной техники свыше…

– Послушайте, Кристина, – Айдар присел на краюшек стола и скрестил руки, – фундаментальные научные исследования не приносят прибыли. Нигде в мире. По крайней мере сразу.

– А как давно вы уже работаете над своими таймлайнами? Павел Сергеевич как-то неохотно рассказывал о ваших успехах с моделятором. С ним были какие-то проблемы?

Айдар заиграл желваками. Он хотел показать Кристине таймлайны, но компьютер упорно глючил и никак не хотел запускать прогон. Наконец процессор заморгала огоньками и запустил моделяцию.

– У Павла Сергеевича все подробно описано в моих еженедельных отчетах – когда, где что, – бросил Айдар.

– Я подробно их изучила и поэтому сейчас здесь, чтобы убедиться, что все там описанное не липа, – Кристина подошла к столу, – просто покажите мне ваши последние наработки.

– Пожалуйста, – хмыкнул Айдар, – а какой период истории вам показать?

Кристина скрестили руки на груди.

– Тот, который вам наиболее интересен.

Айдар почесал затылок. Что бы такое вспомнить? Еще в институте он с увлечением изучал все подряд, преподы даже предрекали ему крах на госэкзаменах, поскольку по их мнению он слишком разбрасывался – утром исследовал источники из раннего средневековья Юго-Восточной Руси, днем фронтовые дневники генералов второй мировой войны, а вечером штудировал метрические книги и ревизские сказки. Конечно, со временем у него появились свои предпочтения – история Золотой Орды, Казанского, Крымского, Сибирского и Астраханского ханств. Потом декабристы, берберские пираты, османы, самураи – Айдар постепенно становился ходячей энциклопедией, правда в реальной жизни это никакой пользы так и не принесло. Скорее наоборот – горе от ума. В то время как он корпел над книгами другие его сверстники с радостью и энтузиазмом продавали себя оптом и в розницу в офисное рабство. Одни богатели, другие, крутясь как белка в колесе, так и не добивались ничего. Но все это шло мимо него, пока он допоздна занимался написанием рефератов и курсовиков, а потом и статей.

– Вчера я проработал таймлайн в котором красные не победили.

– Красные? Вы про то, что британские королевские войска…

– Я про семнадцатый год. Российская империя – слышали о такой?

– Да-да, конечно, – Кристина поправила очки,– просто я не сразу поняла.

– Вот, смотрите, – Айдар запустил программу и ткнул пальцем в монитор, – узнаете людей на фотографиях?

Кристина подошла к столу и прищурилась.

– 

Это кажется Кировский? Он был премьер-министром, а этих я не помню.

Айдар развел руками и покачал головой.

– Это Керенский. А не Кировский. Александр Федорович. А это генерал Корнилов. Лавр Георгиевич. Рядом с ними некто Львов Владимир Николаевич. Политик. Итак, 28 августа 1917 года. В стране голод, разруха, монархия свергнута, идет война, погибли миллионы солдат. Генерал Корнилов начинает свое выступление против тогдашнего правительства России. Его войска стягиваются к столице России – Санкт-Петербургу. В реальности его мятеж провалился. Так обычно представляют эти события в учебниках по истории.

– Да-да, я вспомнила. А потом была революция. А вы что хотите сказать, что ничего этого могло не быть?

– Я хочу сказать, что, во-первых, это был не мятеж. Корнилов заранее планировал с Керенским введение военной диктатуры, чтобы привести в чувство расхлябанные воинские части и бастующих рабочих. Без этого войну было не выиграть. Ровно тоже самое, что сделали потом большевики. Но из-за того, что Корнилов был никудышным политиком и его по сути подставил Львов вся идея пошла насмарку.

– То есть?

– Корнилову нужно было не поддаваться на провокационные речи Львова, а арестовать его и успокоить Керенского, боявшегося конкуренции.

– Вы считаете, что в этих событиях все определялось личностным фактором? – задумчиво протянула Кристина.

– Как и во многих других событиях мировой истории, – ответил Айдар.

– И что же получилось в вашем таймлайне? – спросила Кристина, – вы что поменяли по части роли личности?

Айдар усмехнулся.

– Я всего лишь реализовал вариант в котором генерал Корнилов смог проявить себя не как генерал, а как политик. Вот, смотрите, что в итоге получилось.

На экране замельтешили цифры, буквы, карты, графики, пока наконец Айдар не остановил программу и торжествующее не произнес.

– Это конечно очень грубые прикидки, но все-таки вполне себе обоснованные. Итак, в сентябре 1917 года генерал Корнилов вместе с Керенским договариваются и вводят военную диктатуру, подавляют смуту на фронте и в тылу. Большевики разгромлены, Ленин и Троцкий осуждены военно-полевым судом и повешены. В феврале 1918 года состоится Учредительное собрание на котором будет провозглашена Российская Демократическая Федеративная Республика. Россия получит по максимуму контрибуций и территорий по итогам Версальского мира. Она сохранит свою довоенную мощь и миллионы людей сохранят свои жизни, а не сгинут в огне Гражданской войны, которой так и не случится. А когда придет пора воевать с Гитлером, то он не пройдет дальше Киева и будет повержен еще быстрее, чем в реальности. Вот такая вот загогулина, Кристина.

Девушка скрестила руки на груди и прошлась по кабинету. Стук ее каблучков гулко отдавался от высоких потолков, украшенных лепниной.

– Айдар, все это очень любопытно. Вот только я пока не понимаю, как это может помочь институту заработать деньги.

Айдар хмыкнул.

– Я вообще-то ученый. Я живу наукой, а не деньгами как вы.

– Жить одной наукой, Айдар, можно тогда, когда вы мультимиллионер и можете позволить себя развлекаться подобными исследованиями. А если вы наемный работник, получающий зарплату, то должны предпринимать усилия для того, что ваше руководство было вами довольно. А довольно ваше руководство будет только тогда, когда вы хотя бы выйдете на точку самоокупаемости. К сожалению, я пока не вижу вас в нашем институте.

–В нашем? – вспыхнул Айдар, – это вы говорите мне? Человеку, который…Да вы… Эх, а впрочем, черт с вами.

Айдар махнул рукой и полез в карман за пачкой сигарет.

Кристина подошла к столу.

– Айдар, услышьте меня. Я не хочу с вами ссориться и просить вас уволиться по собственному желанию. Мне всего лишь нужны результаты. А у вас их пока нет. Предложение Павла Сергеевича вы отвергли. Окей, мы не станем больше это обсуждать. Но я буду ждать вас предложения.

– Какие? Руки и сердца?

Кристина нахмурилась.

– Предложения о том, как можно использовать все ваши эти наработки. Я сброшу вам файл со списком тендеров в котором мог бы участвовать наш институт. Ровно через неделю я буду ждать от вас информацию. Если она будет интересной, то я пришлю вам бригаду айтишников. Удачи!

***

Третий день подряд работа валилась из рук Айдара. Из головы все никак не шел разговор с Кристиной. Какая-то девчонка-манагер учила его жизни. Да кто она вообще такая – чертыхался про себя Айдар. И вообще не послать бы их всех к шайтановой матери?

Дома Айдар лег на продавленный диван и вдумчиво всматривался в трещины на потолке, пытаясь понять чем теперь заняться. Место в институте хоть и было не ахти, но худо-бедно позволяло иметь возможность тратить деньги на книги и на молоко для кота. Если он уволится, придется обзвонить знакомых, вешать резюме в сети и ходить на встречи с эйчар-девочками. Все это было как-то скучно и мелковато на фоне тех открытий, что планировал предъявить всему миру Айдар. Посему недолго думая он решил встретиться со своим старым другом Артемом, подвизавшимся на ниве рекрутерства, авось что посоветует.

Как обычно Айдар опоздал на встречу. Когда он появился в офисе у Артему тот выразительно посмотрел на часы и покачал головой.

– Старичело, так ты работу не скоро не найдешь. Даже среди раздолбаических академических кругов. Ладно, старик, давай ближе к телу. Прочел я твое резюме. Ну, в общем мягко говоря ни о чем.

– Как ни о чем? – скрестил руки Айдар, – а мои наработки, дипломы, статьи?

– Все это фигня, старик, – Артем стал набирать на клавиатуре компьютера текст, – сейчас скажу своим девочкам, они тебя проинтервируют и все нахрен переделают. Слишком много воды и слов, а дел по нулям. Это я про твои достижения за последние десять лет. Проектов прибыльных у тебя не было, продажи компании ты не улучшал, карьерного роста тоже не наблюдалось. Короче, старик, у пятидесятилетней уродливой девственницы, запертой в монастыре, больше шансов выйти замуж за миллионера из списка Форбс чем тебе найти нормальную, хорошо оплачиваемую работу.

Артем еще долго что-то говорил Айдару, который слушал его вполуха. Потом Айдару пришлось почти два часа отвечать на кретинские вопросы, под конец которых он уже был готов бросить все и пойти на работу хоть дворником.

Придя на работу Айдар с ненавистью открыл файл от Кристины и стал читать. Тендеры. Министерства, департаменты, агентства, комитеты. Чего ради он должен тратить свое время на эту белиберду? Все равно ничего не получится – кому интересны его таймлайны?

Айдар уже собрался закрыть и удалить файл, когда его внимание привлекло одно объявление о конкурсе. Поначалу он не сразу понял что именно привлекло его внимание. Но затем он придвинул к себе компьютер и стал набивать текст. Через два часа он откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. С этой идеей он мог бы пожалуй послать институт куда подальше и реализовать проект в какой-то крупной игровой корпорации. Айдар вздохнул и сохранил текст. Ну уж нет. Он докажет всем, особенно этой соплюшке и Пашке, что только ученые могут выдвигать гениальные идеи.

***

Кабинет Кристины располагался в бывшей лаборатории искусственного интеллекта. Лабораторию полгода назад прикрыли, когда выяснилось, что все ее сотрудники вместо работы занимаются майнингом. Благо, что не успели развернуться и их уволили по тихому без скандала. Хотя вообще ребята они были хорошие и часто приглашали Айдара посидеть за компанию. Он всякий раз вежливо отнекивался, ссылаясь на занятость. Айтишники не обижались.

Айдар постучал в дверь и вошел.

Кристина ходила по кабинету и говорила по-английски. Айдар не сразу понял, что она разговаривала по клипсе-наушнику.

В кабинете было пусто. Большой клипборд, испещренный стикерами, записями, стол, огромный монитор и картина, изображающая мужчину и женщину с закрытыми тканью головами. Рене Маргрит, вспомнил Айдар, картина «Влюбленные».

Кристина закончила говорить и подошла к столу.

Айдар прокашлялся и сказал.

– Вот, я написал, как вы просили, – он положил папку на стол.

– Хорошо, я посмотрю, – бросила Кристина, – я наберу вас на следующей неделе, окей?

– Вы же сами сказали, чтобы я через неделю принес и…

– Окей, вы все принесли, я почитаю.

Айдар покачал головой.

– Этот тендер уже объявлен и можно опоздать – через неделю заявки перестанут принимать.

– Ну, хорошо, что там у вас, – нахмурилась Кристина и взяла в руки файл, – садитесь.

Девушка ходила из угла в угол, пока читала листки. Закончив читать, она посмотрела на Айдара, как будто впервые его увидела.

– Это вы сами додумались?

– Сам.

– Просто я не ожидала такого проекта… от вас. Это… это, мне нужно переговорить кое с кем, – Кристина подошла к окну и стала говорить по наушнику. Через пять минут она повернулась к Айдару.

– Сегодня юротдел подготовит весь комплект документов к заявке. Айтишников я подключу сразу как мы выиграем тендер и подпишем контракт.

Айдар усмехнулся.

– У вас там тоже все схвачено как у Пашки Сергеевича?

Кристина помотала головой.

– Боюсь, что на такой тендер схвачено все совсем у других – сумма контракта почти миллиард.

– Ну так ведь тендер не на закупку мерсов – на кону будущее России.

– Для многих на кону только деньги. А Россия слово из шести букв, куда нужно приткнуть свои айти-наработки.

– Хорошо сказано. Случайно не себя цитируете?

Кристина подняла голову от бумаг.

– Через неделю должны быть готовы сценарии по ключевым таймлайнам. Пять. Вы всепоняли?

Айдар собрал бумаги и подошёл к двери.

– Кстати, насчёт цитат, – Кристина скрестила руки на груди, – я работала в стране, название которой было из трёх букв. Там многие наши бывшие любили смаковать гадости о России. Для них она – Раша, Рашка или эта страна. Знаете, почему я никогда так не говорила?

Айдар пожал плечами.

– Потому что Россия это надолго. Так говорил мой дед, полковник ракетных войск стратегического назначения. А уж он-то точно знал.

***

Айдар пыхтел всю неделю, даже пару раз ночевал в лаборатории, но успел прописать только три сценария и сейчас с тоской ждал объяснений с Кристиной. Никогда раньше он не переживал о задержке сдачи работ. В институте это было в порядке вещей. Вовремя сделанное скорее воспринималась как халтура. А тут вдруг стал волноваться как студент, не сдавший «хвосты». Хотя чего было так рефлексовать, если ещё неизвестно победит ли институт на тендере? Айдар прочитал другие заявки – это были серьёзные конкуренты, не чета их институту, впервые посмевшему заявиться на конкурс с таким ценником да ещё на такую тему. Поначалу правда Айдар подумал что это конкурс по зоологии или животноводству. Словосочетание «Вожаки России» не ассоциировалось у него с чем-то серьезным и тем более с чем-то имеющим отношение к его теме исследований. И все же Айдар сумел углядеть как можно соединить его таймлайны и конкурс на лучшую обучающую программу для будущих руководителей страны.

Дверь в лабораторию отворилась и вошла Кристина. Айдар встал и поправил очки.

– Добрый день, Айдар! Мы договаривались, что через неделю вы представите как минимум пять таймлайнов. Вы подготовили их?

– Почти, – вздохнул Айдар, – я записал три. Но зато очень качественно проработанных!

– Плохо. Ладно, давайте то, что есть. Заявка на тендер почти готова. Приложим ваши таймлайны и будем держать кулаки.

Айдар вынул флешку из модулятора и протянул девушке.

– Я решил начать с самых ярких точек бифуркации…

– Айдар, говорите, пожалуйста, яснее. Без этих ваших мудрёных терминов.

– Как скажете. Первый таймлайн – Иван Грозный в период когда он ввел опричинку.

– Окей, второй о ком?

– Ленин в 1918 году. Третий – князь Трубецкой в день восстания декабристов.

– Трубецкой плохой пример. Наша программа совсем не об этом.

– Ого, – поднял брови Айдар, – я смотрю вы стали разбираться в отечественной истории, фамилии точно называете.

– Как профессиональный маркетолог я должна разбираться в продвигаемом продукте, то есть в данном случае истории. Я проштудировала за эти дни полный курс. Окей, два других более понятны и все-таки почему именно они?

Айдар пожал плечами.

– По итогам конкурса будет отобрана программа для подготовки будущих руководителей страны – министров, губернаторов, генералов. Я как историк не могу отрицать такого факта, что в России только жесткие правители достигали успеха. Поэтому я взял в качестве отправных сценариев для их подготовки ситуации, где…

– Окей, я поняла, Айдар. А почему здесь нет Сталина? Ведь это именно он ассоциируется с таким стилем менеджмента страны?

– Сталин слишком сложный таймлайн. Если бы я засел писать его сюжеты, то даже десятую часть не успел бы сделать. Я решил начать с более простых деятелей.

Кристина положила флешку в сумочку и посмотрела на Айдара.

– Неужели нет ни одного примера в нашей истории, когда успешно управлять Россией можно было бы без жестокости и репрессий?

Айдар покачал головой.

– Вопрос не в необходимости жестокости – вопрос в том как далеко готов зайти в ней человек. В данном случае – правитель.

– А вы случайно не латентный сталинист, Айдар? В Америке многие годы прекрасно обходились без подобных подходов. Может в качестве таймлайнов взять события биографии Линкольна, Рузвельта, Вашингтона?

– Расскажите об этом индейцам, миллионы предков которых были истреблены в одной из самых демократических стран мира. А ещё вьетнамцам, ливийцами, иракцам и ещё с пару десятков народов.

– Вы осуждаете американцев и ратуете за подобную жестокость у нас дома?

– Это другое, Кристина. В России никогда не вырезали коренные народы и не творили геноцид в отношении других стран. Жестокость применялась для того, чтобы сохранить страну перед внешней угрозой и двигать её развитие.

Айдар достал пачку сигарет и похлопал по карманам ища зажигалку.

– Окей, я услышала вас. Айтишники начнут отрабатывать модели сценариев в 3-D виртуальной реальности как только подпишем госконтракт.

Айдар усмехнулся.

– Конкурсная комиссия ещё даже не вскрыла конверты со всеми заявками а вы уже говорите ровно так как Пашка. А ещё зарекались от участия в сомнительных схематозах.

Кристина защелкнула молнию на сумочку и сказала.

– When in Rome do as the Romans do⁶.

– А я думал скажете что-то более патриотичное, типа «С волками жить по волчьи выть».

– А я думала, что историки прекрасно осведомлены о необходимости переступать через правила и законы. Но вообще-то я ничего не крала и взяток не давала, если вы об этом. Я всего лишь попросила отца сделать звоночек кое-куда, чтобы конкурс прошёл честно. Только и всего. И если все будет идти по-честному, то наши шансы на победу высоки.

– Вы в этом уверены? – спросил Айдар.

– На восемьдесят процентов.

– А кто у нас отец?

Кристина фыркнула.

– Кто у вас я не знаю, а мой – генерал войск информационных операций.

– Ого, кибервойска. А я думал гебешник. Или мент. Ылита страны, чьи дети учатся и работают за границей.

– Я училась в МГУ на мехмате. Жила в общаге. До этого помоталась с отцом по гарнизонам. А в Силиконовую долину поехала набраться опыта.

– Ну и как набрались?

Кристина защелкнула сумочку и посмотрела в окно.

– Я отдам айтишникам то, что есть. Остальные таймлайны должны быть закончены не позднее субботы. Надеюсь, что кроме умения тролить собеседника вы обладаете умением приносить пользу институту.

***

Айдар только хмыкнул, когда прочел в новостях о победе института клиодинамики на тендере «Вожаки России». Хотя помимо злой усмешки в адрес связей отца Кристины он испытывал чувство, весьма похожее на чувство гордости. Впервые, его имя зазвучало по новостным телеканалам как автора идеи. Пашка даже иногда таскал его с собой на пресс-конференции, представляя как красу и гордость института. Хотя слова Айдару практически не давали, да он и сам не рвался. В основном выступала Кристина. Вот и сейчас на очередной встрече с журналистами он больше слушал.

– Вы сказали, что будете применять технологии виртуальной реальности в процессе обучения. Это будут только VR-очки или что-то еще?

Кристина прокашлялась и ответила.

– Само собой VR-очки будут применяться на первом этапе подготовки. Для начала обучающиеся должны привыкнуть к определенным историческим локациям. Вообще привыкнуть к тем игровым вселенным, что мы создадим для них. Наши будущие лидеры просто будут ходить по улицам, общаться с ботами, имитирующими население страны того или иного века. На следующем этапе мы запустим более реалистичное графическое отображение, почти не отличающееся от действительности. Качество картинки в формате 3-D будет не отличаться от графики, которую применяют сейчас в Голливуде.

– Но вы же не одними картинками их будете развлекать?

Кристина кивнула и продолжила.

– Каждому обучающемуся будет даваться ситуация по мотивам событий нашей истории. Чаще всего потребуется очень быстро принимать решение. После прохождения данной точки бифуркации программа начнет моделировать индивидуальный таймлайн. После чего в очень реалистичном режиме обучающийся может физически испытать последствия своего решения.

– Физически? Что вы имеете в виду?

– Мы использовали некоторые наработки коллег, применяемые при подготовке солдат спецназа. Там, когда в ходе тренировок в VR-очках солдат получает виртуальную пулю, его тело испытывает сильнейший болевой шок. Боль, конечно же, проходит, но закрепляется в мышечной памяти. Так и у нас, если ученик завалит экзамен, то может почти реально испытать те же чувства, когда человека расстреливают, сжигают на костре, распинают или вешают.

– А более приятные ощущения, например, киберсекс вы будет предлагать? – в зале пробежали смешки.

– Пока этого не планируется. Еще есть вопросы?

– Какие события истории вы планируете пройти обучающимся?

– Мы бы не хотели преждевременно раскрывать все карты, – улыбнулась Кристина, – скажу лишь, что в основном ученики будут переживать ключевые события нашей истории – революцию 1917 года, вторую мировую войну, времена дворцовых переворотов, вторжение монголов, присоединение территорий к Российской империи – набор таймлайнов бесконечен, наша история это сплошной нелегкий выбор…

Айдар до этого молчавший наклонился к микрофону.

– Скажите, а никто из вас не мечтал испытать те же чувства, что были у Колумба, когда он увидел берег Америки? А побывать в шкуре Наполеона на поле битвы Ватерлоо? Командовать русскими войсками на Куликовом поле? Сражаться с войсками Ксеркса? Далеко не все наши будущие лидеры пройдут сквозь все эти испытания. Даже если они знают, как в реальности все случилось – в наших таймлайнах далеко не все так просто и определено как в учебниках по истории.

– То есть вы будете фантазировать?

– Компьютер будет моделировать уникальные таймлайны, исходя из данных той или иной исторической эпохи. Мы не будем слепо копировать общеизвестные исторические факты. Мы…

Кристина подвинула к себе микрофон.

– Как я уже говорила мы бы не хотели делать общеизвестными детали нашей обучающей программы. Спасибо, что уделили нам время! Следующая пресс-конференция состоится на следующей неделе.

Когда Кристина осталась с Айдаром и Пашей наедине она сказала.

– Айдар, я очень прошу вас на будущее не афишировать…

– Не, старик, ты не прав, – тут же влез Пашка, – мы тут еле на конкурс вышли, еще до конца прогу не обкатали и вообще только в процесс, а ты…

– Ладно, все понятно, – махнул рукой Айдар.

– Я очень надеюсь, что вам действительно все понятно, – сказала Кристина, – потому что некоторые проигравшие в тендере до сих пор не могут успокоиться и только и ждут повода, любого нашего лишнего слова, чтобы создать проблемы проекту.

– А как же ваш…? – начал было Айдар.

– Я вас услышала. Как оказалось нам противостоят компании, где есть свои друзья из других силовых структур – генералы, министры, даже маршалы и адмиралы.

– Даже так, – усмехнулся Айдар.

– Это еще ничего не значит, – возразила Кристина, – тендер наш. На крайний случай всегда есть запасной вариант – нанять парочку конкурентов на субподряд и они успокоятся.

– У вас случайно нет почетного гражданства Рима? – съязвил Айдар.

– Пока нет, – ответила Кристина, – зато есть кое-что другое по Риму. Павел Сергеевич, вам ведь же уже сказали…

– Не ну сказали, конечно, – нахмурился Пашка, – еще как сказали. Не а может я как-то отдельным рейсом и потом к вам?

– Исключено. Папа предупредил, что в составе делегации включили только меня и Айдара Петровича.

– Какой делегации? – спросил Айдар, – я ничего не понимаю.

– Айдар, завтра мы с вами летим в Рим в составе правительственной делегации на заседание большой восьмерки. Папе позвонили оттуда и сказали, что… сам заинтересовался нашим проектом и хотел встретиться с нами.

– Сам? – Айдар почесал затылок.

– Борт номер один вылетает из Внуково в семь часов вечера, – Кристина оценивающе посмотрела на Айдара, – у вас есть приличный костюм?

***

– Значит это вы автор идеи? – голос президента звучал глухо и устало. Президент сидел, откинувшись в глубоком кресле, и пил чай из добротного подстаканника. Салон самолета слегка потряхивало – даже президентский борт не в силах избежать влияния зоны турбулентности.

Айдар сглотнул.

– Я давно работаю над темой таймлайнов и точек бифуркации. Еще основоположники теории клиодинамики предлагали…

– Мы не знали, что вас заинтересует идея проекта, – перебила его Кристина, – и мы до подведения итогов конкурса представить себе не могли, что сможем реализовать проект. Хотя, конечно, мы видели заявки других конкурсантов и понимали, что наши шансы выше. Все их задумки были слизаны в американских и прочих западных обучающих программ. То же MBA только в более примитивном исполнении.

Президент хлебнул чая и сказал.

– В России не две беды, а два миллиона. Я устал менять губернаторов и министров – почти ни один из них не может добиться того, что мои указы работали. Земля наша велика, а порядка в ней… И княжить некому. Я уже почти плюнул на все и тут вы.

– В истории России неоднократно были подобные случаи, – затараторил Айдар, – когда казалось страна вот-вот обрушится в тартарары или по-тихому сольется в жалкое пересохшее болото. И каждый раз находился тот, кто подымал страну на дыбы. Кто не боялся быть жестоким.

– Знаю-знаю, молодой человек, – махнул рукой президент, – только времена сейчас другие. Даже во времена моей молодости уже старались особо не жесткачить.

– Жестокость не самое главное в правителе.

– Любопытно чтоже еще.

– Важнее его решимость, его способность не ошибаться, интуиция, харизма – мы заложили в сценариях подготовки проверку и прокачку всех ключевых характеристик будущих лидеров страны. И только те из них, кто проявит в себе на тестировании эти качестве и должен быть допущен к управлению страной. Это как… вы помните как Германия смогла достичь успеха в футболе?

– Припоминаю, – усмехнулся президент и встал с кресла, – все началось в далеких девяностых.

– Немцы с детского сада оценивали всех юных футболистов, рейтинговали каждого и двигали самых лучших наверх, – продолжил Айдар, – так и мы пропустим через нашу программу большинство руководителей и тех, кто хочет ими стать, отберем лучших и прокачаем их навыки через исторические таймлайны. С полным погружением в виртреальность. А затем…

– Через два месяца после подписания контракта мы сможем принять первую партию учеников, – Кристина поправила упавшую прядь со лба, – через три месяца обучения вы получите новую команду с кем можете пойти на следующие выборы. Они разберутся со всеми теми, кто саботирует ваши поручения.

– Узнаю дочь своего отца, – президент прошелся по салону и посмотрел в иллюминатор, – недаром его подразделения так эффективны в борьбе с Халифатом. Хорошо, я поддержу ваш проект. Если что-то потребуется – звоните моему помощнику и мы все решим. Главное, чтобы вы меня не разочаровали, коллеги. Я хоть и не Дарт Вейдер, но…

– Мы справимся, – ответила Кристина.

***

– Ты сегодня как обычно? – Кристина тихо подошла сзади и прижалась к спине Айдара. Не дождавшись ответа, она вздохнула и направила смартофон на кухонных роботов. Аппараты замигали огоньками и начали готовку завтрака. Шум отвлек Айдар от глубокомысленного серфинга новостей в планшете.

– Прости, Крис, ты что-то сказала?

– Я хотела узнать соблаговолит ли мой дражайший супруг прийти сегодня вовремя на ужин домой. По-моему ты уже давно закончил отладку программы. И я не понимаю, что-же такое задерживает его так долго на работе? Я вроде молоденьких практиканток к тебе не направляла.

Айдар хмыкнул. За все три года, что они были женаты, он так и не смог научиться определять шутит ли в данный момент Кристина или вот-вот накуксится от обиды или ревности. Вот и сейчас поди догадайся. Видел бы кто сейчас с работы эту мимишную девушку, моментально превращающуюся в акулу со стальными зубами в своем кабинете на планерке.

– Ага, практикантки. У меня там и так хватает секса головного мозга с багами моделятора.

– А что там еще? – Кристина села на табуретку рядом и зевнула, – мне вчера отчитались с айти-отдела, что проблема устранена.

– Ты понимаешь, все вроде работает, но ученикам все время выпадают такие таймлайны, где они кладут почем зря тысячи, а порой миллионы людей. Ну, конечно, это не люди, а всего лишь боты. Но ты же знаешь, что потом…

– А потом те из них, кто угробил миллионы ботов, получают назначения, сажают все ворье, выкидывают бездельников-чинуш на улицу и делают все, чтобы страна шла вперед. Ну а насчет таймлайнов – не ты ли когда-то говорил, что чем жестче – тем лучше.

– Да, я и сейчас не отказываюсь от своих слов. Но я не имел в виду одну только жестокость!

– А вот администрации понравился твой подход. И они настоятельно просят давать как-можно больше таймлайнов, где по итогам определяются самые жестокие руководители.

– Так это ты удалила таймлайны, где я в качестве разминки давал людям попробовать либеральные сценарии?

– Ну не лично я. Ты не забывай – наша программа нам уже не принадлежит, мы занимаемся ее гарантийным обслуживанием. А попутно создаем новые таймлайны – все твои сценарные наработки идут в дело.

Айдар покачал головой.

– Пашка наверное счастлив, деньги капают на счет, только и успевай на Мальдивы мотаться.

Кристина нахмурилась.

– Да, я в последнее время все на себе тащу. А коллеги наши сам знаешь – только и мечтают какбы поменьше поработать да побольше получить.

Кухоный робот дзынькнул и выкатил дымящийся завтрак на панель стола. Айдар взял в руки вилку и стал ковырять яишницу. Закончив завтракать он сказал:

– Может тебе самой попробовать позаниматься на программе, а? У меня есть один тестовый логин. Можешь хоть сегодня начать.

– Ты считаешь меня слабым руководителем?

– Вовсе нет! – Айдар приобнял Кристину, – просто ты же сама жалуешься на подчиненных, значит нужно им слегка поддать под одно место. А этому умению ты легко обучишься на таймлайне Чингисхана. Ха-ха.

– Смотри у меня дошутишься, – погрозила пальчиком Кристина, – ладно на работу. Я подумаю над твоим заманчивым предложением.

***

Айдар включил радио «Эхо дождя» сразу как выехал со двора на Ленинский проспект. Ведущая бойко тараторила последние новости.

…– после последних обысков в Министерстве по делам национальностей были арестованы министр Колыванов и все его замы. В ходе следственных мероприятий были изъяты незадекларированные драгоценности и валюта на общую сумму три тысячи долларов и восемь тысяч юаней. Суд вынес решение об аресте коррупционеров на три месяца. Это первое задержание с начала года. Преступников смогли задержать благодаря бдительности одного из сотрудников министерства, закончившего курсы «Вожаки России». Самое удивительное, что он был племянником самого министра и тот полагал, что о его преступлениях никто не узнает.

И вот какие комментарии дает российский политолог Дмитрий Шайтановский:

– Мы уже несколько отвыкли от таких громких арестов. Казалось был после того как аппарат чиновников была очищен по всей стране мы могли бы ожидать, что другие поостерегутся повторять ошибки других. Тем более после того как по телевидению последние два года еженедельно показывали казни коррупционеров. Увы, некоторые так и не смогли смириться и попытались украсть у российского народа. Чтож, видимо нужно преподать еще один, надеюсь, последний урок.

– Как по вашему оценит суд действия преступников?

– На пожизненное уже заработали.

– Спасибо, господин Шайтновский. И к другим новостям. Двадцатый по счету авианосец сошел со стапелей верфи во Владивостоке…

Айдар переключил канал на музыкальный. Слушать очередной рассказ ведущей об открытии космодрома, строительстве нового города или рекордном урожае ему было скучно. И самое забавное, что ни грамма вранья во всех этих новостях не было. За последние три года после того как к власти стали приходить люди, прошедшие обучение по его программе, в стране все изменилось. Экономика, промышленность, наука, культура, социалка – везде было покончено с бардаком, воров посадили, бездарей разогнали. Страна как-будто очнулась от долгого, тяжелого сна. Вот только пробуждение было болезненным – сотни тысяч коррупционеров посаженных в лагеря были не в счет – это были преступники, попавшие в надлежаще место. Но вот что касается простого обывателя – ох как несладко ему пришлось. Шестидневная рабочая неделя и всеобщая трудовая повинность не давала шанса избежать труда на благо страны никому.

Айдар въехал на Большой каменный мост. До института оставалось не более десяти минут, когда он увидел как полицейский лазерным жезлом дает ему знаки остановиться.

Выйдя из машины Айдар протянул права.

– Лейтенант Шаймарданов, – представился полицейский,– вы превысили скорость на два километра.

Айдар пожал плечами.

– Лейтенант, ну извини, на работу опаздываю. Может отпустишь, земляк, а?

– Что значит отпустишь? Вот что, господин Казаков, – нахмурился полицейский, – закон един для всех. А если вы решили, что я не привлеку вас к ответственности как земляка, то вы жестоко ошибаетесь. Приговариваю вас к шести месяцам лишения прав и штрафу. Паркуйте машину – через полчаса ее заберет дрон-эвакуатор. Теперь вы поняли свою ошибку?

– Да, – осевшим голосом буркнул Айдар.

***

– Айдар Петрович, подойдите немедленно к Кристине Сергеевне.

– Иду, – бросил трубку Айдар и быстро надел пиджак. За последнее опоздание на совещание к своей жене он был лишен месячной премии. И это но еще легко отделался. Все-таки супруг. Других Кристина увольняла за опоздание не глядя. Хотя, что опоздание – если камера в кабинете зафиксирует недовольную гримаску после выволочки по селектору – как минимум словишь выговор.

Весь институт стонал под игом Кристины, очень быстро сменившей Пашку, как только она прошла обучение на моделяторе. И как Паша сразу не понял чем дело кончится – наивный московский юноша. Он так и не узнал, кто посоветовал Кристине пройти тот же самый курс, что лютовавшие по всей просторам страны новые управленцы Президента. Правда кроме стонов в институте происходили огромные перемены – после того как Кристина уволила половину сотрудников, а другая половина работала с утра до ночи институт и так неплохо зарабатывающий стал получать такие деньги будто они торговали оружием или наркотиками.

Айдар вошел в кабинет Кристины. Она сосредоточенно печатала на компьютере.

– Привет! – начал дружелюбно Айдар.

– Садись, – бросила Кристина и продолжила печатать.

Айдар сел в кресло и взял в руки смартофон.

– Выключи, – Кристина достала из ящика стола папку, – знаешь что это?

Айдар покачал головой.

– Отчет о продажах моделятора за последний квартал.

– Ты хочешь сказать, что продажи сильно упали?

– Хуже. Они не упали. Они просто остались почти на той же отметке, что и в предыдущем квартале.

Айдар почесал затылок. Он ничего не понимал в коммерции. Сколько бы Кристина не втолковывала ему о самоокупаемости, марже, кеш-фло и прочих мудреных словах бизнес-новояза. А в последнее время каждый ужин дома плавно перетекал в деловое совещание с конференц-связью с замами и продажниками.

– Ну это еще не конец и даже не…

– Айдар, услышь меня. Да, это еще не конец. Но именно с таких цифр рушились все бизнес-империи. А я не хочу, что бы все, во что я вкладывалась последние три года, вылетело в трубу!

– И что ты хочешь от меня, дорогая? – попробовал улыбнуться Айдар.

– У тебя в лаборатории сейчас работает двадцать человек, так?

– Ну да.

– Их придется уволить. Всех.

– Да как?! Ты что, это же все высококлассные специалисты, штучный товар! Знаешь с каким трудом я их все собрал у себя? Как мы долго притирались друг к другу? А сколько они таймлайнов разработали? Да не будь их…

– Завтра тебе нужно собрать их и объявить о сокращении. Все документы уже готовы. Наши эйчары проведут с ними работу, что снизить издержки на выходных пособиях.

– Но почему?! – Айдар вскочил с кресла.

– Услышь меня. Они перестали генерить прибыль и сейчас тупо протирают свои штаны, если не хуже. Я уже дала задание нашим безопасникам проверить все. В последнее время в твоей лаборатории подозрительный перерасход бумаги для печати.

– Да ты вообще понимаешь что говоришь?

– Успокойся. Я уже все продумала. Ты же владеешь английским?

– Ну да.

– Окей, тебе будет очень просто понять твоих новых подчиненных, пусть даже по скайпу.

– Каких еще подчиненных?

– Очень исполнительных и компетентных. Я наняла фрилансеров из Мумбая.

– Какого еще Мумбая?

– Это город в Индии. Там очень недорогие программисты. И историки, хорошо говорящие по-русски. Выпускники МГУ, Лумумбы и МГИМО. Они помогут тебе разработать новые таймлайны как только ты избавишься от старой команды, тянувшей нас на дно.

– Ты это серьезно?

– Вполне. Окей, иди к своим бывшим подчиненным, подготовь их. Через полчаса их начнут вызывать в кадры.

***

Айдар тяжело переживал потерю своих соратников. Никто из них и слова не сказал. Все понятливые. Айдару даже показалось, что он видит в их взглядах проблески сочувствия и жалости к нему. И вот он остался один. Хотя нет. Если бы один. Жители славного города Мумбай с утра до ночи ревностно выполняли его малейшие указания. Казалось, что прикажи он достать Луну с неба и через два часа максимум его приказ будет исполнен.

А еще Кристина. Раздающая ему и немногим оставшимся институтским аксакалам всевозможные поручения и разносы и штрафы по малейшему поводу. Зато все в институте было на своем месте. Каждый вкалывал ни на страх, а на совесть. Да и на зарплату грех было жаловаться. Таких премий и окладов еще надо поискать даже на Западе.

И все бы хорошо. Кристина регулярно исполняла супружеский долг. Они купили огромное поместье на западе Подмосковья с шикарным видом на Москву-реку. Вот только никак Айдар не мог привыкнуть к тому, что в любой момент его жена могла наорать, унизить, а потом походя уволить любого, кто по ее мнению стал обузой и не приносил прибыли институту. Хотя чему было удивляться – сейчас повсюду только такие и были у власти. И все как один прошли обучение по его программе. Поговаривали, что даже Сам регулярно тренировался на моделяторе. Правда никто не знал какой он выбирал себе таймлайн. Вряд ли Сталина, но судя по последним событиям на границе с Халифатом видимо Жукова или Тухачевского.

Айдар возможно еще бы долго терпел выходки жены, пока в один день она не сказала, что китайцы работают быстрее и стоят на десять процентов дешевле индусов. Непонятно почему, но теперь Айдару было еще больнее терять своих подчиненных, для которых эта работа позволяла содержать и кормить всю их многочисленную родню и кучу смешных малышей. Айдар успел познакомиться с каждым из тех, работал в далеком южном краю. И вот теперь он снова лишался тех, кто вкладывал всю душу в работу.

Только после этого он решился пройти усиленный курс «Макиавелли» с полным погружением. Кристине он ничего не сказал. Этот таймлайн был экспериментальной и только Пашка мог знать о его существовании. Но Пашка был уже далеко. Он вовсю нырял в Египте, обучая дайвингу престарелых немцев.

Зато Айдар теперь стал вращаться в тех кругах, что до этого старательно избегал. Он завел знакомства на самом верху и одновременно собирал компромат на жену. Долго ему трудиться не пришлось – несправедливо уволенные бухгалтера с института помогли найти ему все до единого нарушения закона. Айдар аккуратно собрал гигабайты информации и передал все в счетную палату. Расплата не заставила себя долго ждать – проверяющие оторвались по полной и выписали Кристине волчий билет. Даже папа-генерал не смог помочь. Или побоялся. И вот теперь Кристина сидела дома, безуспешно обзванивая старых знакомых в поиске работы, а Айдар занял ее кресло. Ну а кто еще как не он, знающий лично и министра и главу комитета и всех-всех начальников с большой буквы с кем он многие месяцы налаживал контакты в саунах и банях, днях рождения, рыбалках и шашлыках.

Получив в очередной раз благодарность министерства Айдар решил поделиться радостью с женой. Войдя в дом он чуть не запнулся о бутылку дорогого коньяка. Он быстро зашагал в спальню, где увидел полупьяную жену, втыкающую коллекционные ножи в дверь спального гарнитура.

– Аааа…это ты, мой дражайший… ик…и драгоценейший…ик…супруг, – сказала Кристина.

– Перестань немедленно! – закричал Айдар и отобрал ножи. Он уложил жену в постель и лег рядом.

– Ну что, доволен? – пробормотала Кристина, – как тебе работается на моем месте?

– Нормально работается. Так же как и тебе после Пашки, – Айдар пристально посмотрел на жену, – больше не пей, пожалуйста.

– Ну а что мне еще делать? – глаза Кристины заблестели.

– Правильные вещи, – сказал Айдар и поцеловал ее в губы.

***

– Айдар Петрович, с вами хочет поговорить жена. Я сказала ей, что у вас встреча, но она…

– Соединяйте, Елена Петровна. Китайцы приедут через пять минут в лучшем случае – Айдар откинулся в кресле и включил наушник в ухе. Лучи заходящего солнца били прямо в глаза в окно его кабинета в Сити, но Айдар только слегка щурился. Ему нравилось наблюдать за тем как солнце медленно садится за небоскребами, простирающимися далеко за горизонт.

Институт занимал верхние пять этажей в самой дорогой башне Сити-центра, но оно того стоило. Здесь был лучший вид на Москву.

– Алло, Айдар, ты не забыл, что мы вечером идем в цирк?

– Да, помню, Крис, помню, конечно. Только, может младшую оставим с робоняней?

– Ни за что! Тем более, что ей вчера в садике одна девочка сказала, чтобы она больше с ней не играет и другие девочки тоже. А потом они толкнули ее с лестницы и Оленька очень сильно плакала. Так что давай устроим ей и Тимурчику маленький праздник.

– Окей. Давай устроим.

Айдар отключил телефон и забарабанил пальцами по столу, а затем набрал номер своего первого зама.

– Андрей, ты кажется говорил, что у тебя есть идея запустить программу для детей? Подготовь мне до конца недели прототип.

– Как скажешь, Айдар Петрович. А какие таймлайны?

– Я думаю для начала княгиня Ольга.

– Гмм…а не слишком ли жестоко? Все-таки дети.

Айдар усмехнулся.

– Дети – наши лучшие учителя.

ИГра

– «Убей неверного»?

– Че, читать разучился? – Фагим медленно шевеля губами еще раз вслух прочел надпись, – у-бей не-вер-но-го. Иг-ра.

– А кто подарил? – спросил со вздохом Рашид. Он, не отрывая взгляда, смотрел на большую черную коробку с символикой халифата, стоящую посреди комнаты. Кто бы ему такой подарок сделал. Рядом с ним восхищенно цокали языками близнецы Саид и Халит.

Фагим довольно усмехнулся.

– Дядя Ибрагим. Он давно уже обещал, что когда мне исполнится двенадцать…

– Это который из Алеппо?

– Не, из Ракки, – Фагим пошарил по карманам, – нож есть?

– На, – Саид протянул выкидуху, – дашь поиграть?

– Посмотрим, – бросил Фагим и стал вскрывать подарок. Через минуту крышка полетела на пол. Подросток погрузил руки в стружку и потащил из коробки что-то тяжелое.

– Ого! – хлопнул себя по бокам Халит, – а я то уж думал, что это комп для виртуальной реальности со шлемом и дисками GTA в комплекте.

– О, Аллах, – Фагим держал в руках два автомата Калашникова, – неужто настоящие?

Рашид поднял с пола лист бумаги, выпавший из коробки, и стал читать.

– Кяфиры вряд ли бы пропустили через границу, – затараторил Саид, заглядывая в коробку – да и на почте…

– У дяди Ибрагима везде свои люди, – фыркнул Фагим, – и у нас в парижском эмирате, и в берлинском.

– Да не нужно никаких своих, – усмехнулся Рашид, – вот же, написано: «В игровой комплект входят макеты снайперской винтовки, трех автоматов Калашникова и четырех пистолетов. Также в наборе игры есть холостые патроны с шумовым эффектом, точно воспроизводящим звуки выстрелов настоящего боевого оружия…

– Дай почитать! – Фагим вырвал из рук Рашида бумагу.

– Фагим, смотри что тут еще есть! – закричал Саид и замахал черным знаменем с надписью белой арабской вязью.

– Да тихо ты! – Рашид одернул подростка, – забыл какой срок в нашем эмирате за такое знамя дают? Ажаны и так лютуют.

Халит достал из коробки черную балаклаву и надел на голову.

– Рашид, читай вслух, – Фагим ткнул бумагой в бок подростку, – чего-то я плохо вижу, тут правила игры вроде.

– Да че правила, все то ж самое, что в GTA, – Халит хотел сплюнуть, но вовремя вспомнил, что не на улице, – бери калаш, задерживай неверных, суди, а потом казни. Или просто сразу казни. Не так что-ли, Рашид?

Рашид поправил очки и начал читать:

– Двадцать макетов гранат, балаклавы с символикой джихадистов, сборник фетв о проступках кяфиров и джахилей.

– Ясно, – усмехнулся Фагим, – ну что, дадим прикурить этим галлам, а?

– Че, прям под знаменем халифата? – Саид вставил в автомат магазин и прицелился в окно на сверкающий полумесяц Эйфелевой башни.

– Фагим, – голос Рашида немного дрожал, – так нельзя. Халифат запрещен, сам знаешь, что с нами сделают, если поймают со всем этим. И вообще мусульмане так не должны поступать. Мой отец…

– Не хлещи верблюда лифчиком. Твой отец всего лишь имам мечети на содержании у властей, – Фагим подскочил к Рашиду, – вы ведь не жили в лагерях беженцев? И тебя не топили в ледяной воде контрабандисты? И мать у тебя жива, да? А у меня и мать и отец… Американский беспилотник – слышал о таком?

– Слышал, но…

– Они никого не трогали! – глаза Фагима заблестели, – просто кому-то очень понравились наши нефть и земли. Понимаешь? А наша вера и наш народ им очень мешали. И сейчас только в халифате, где воюет дядя Ибрагим, еще чтут Коран по настоящему, а не так как здесь!

Рашид положил руку на плечо Фагима.

– Такова воля Аллаха, Фагим. А то, что делают в халифате…Аллах им судья. А порядок и здесь наведут, мы сможем жить в мире и согласии с галлами. И взрослые и подростки. Дай время, парижскому эмирату всего лет пять. А Аллах любит терпеливых – так написано в Коране.

Фагим покачал головой и сбросил руку Рашида с плеча.

– Дядя Ибрагим никогда не верил в нашего эмира. Тому бы только гарем трахать да скачки верблюдов проводить на ипподроме Лоншан.

Халит с Саидом захихикали. Они уже нацепили балаклавы и увлеченно делали селфи на фоне флага.

– Короче, – Фагим достал из коробки снайперскую виновку, – если ты трус, который боится обоссать от страха кяфирские джинсы и тебе плевать на Коран, то ты можешь валить отсюда на все четыре стороны. А если…

– Фагим, ты же мой друг!

Фагим протянул снайперку Рашиду. Тот аккуратно взял ее в руки.

– Что еще написано в правилах игры?

Рашид поправил очки.

– Прежде чем казнить неверных их нужно бросить в тюрьму и подвергнуть пыткам.

***

Жители района Сен-Дени испуганно шарахались от бегущих в свете фонарей четырех людей невысокого роста с автоматами в руках. Не то, чтобы это было им внове. Тут ведь каждый второй таскал с собой ствол или приторговывал наркотой. Просто флаг халифата и зеленые повязки с арабской вязью на головах – это было чересчур даже здесь.

Подростки бежали в сторону сгоревшего здания базилики. Когда-то здесь покоились останки всех королей Франции. Теперь собиралась молодежь из ультра-правых группировок. Готы, панки, наци. Арабские подростки пару раз сюда сунулись, но когда огребли по полной – интерес остыл.

Солнце еще не село. Возле входа в базилику несколько человек гоняли мяч.

Фагим подал знак всем пригнуться и незаметно подобраться поближе.

– Рашид, – позвал тихо Фагим, – что там было написано в сборнике фетв про футбол? Харам?

Рашид пожал плечами. Он с детства мечтал стать футболистом, но из-за плохого зрения и слабой координации его не взяли в школьную команду даже запасным.

– Фагим, – захихикал Саид, – а ты глянь, кто играет. Это же девчонки с параллельного класса. Вон на воротах стоит Мари, а это Луиза, Жанна и Селин бегают. Помнишь, как они нас отметелили стульями по голове в четвертом?

– Ага, – Халит взял на прицел играющих, – а может их в рабыни и в гарем, а?

– Какой гарем, кретин, – цыкнул Фагим, – заходите с Саидом сбоку, а мы с Рашидом пойдем прямо. Когда я выстрелю – тоже выскочите и дайте очередь вверх, ясно? А потом берем их в плен. Давай, погнали!

Девочки играли в футбол при свете горящих автомобильных покрышек лысым бесцветным мячом. Их радостный визг почему-то разозлил Рашида. Ему и так не нравились готы, а эти выкрасились так как слуги шайтана в страшном сне праведника.

Фагим толкнул друга в бок. Рашид кивнул и они выбежали на свет. Фагим передернул затвор и выстрелил в воздух. Девочки бросились врассыпную.

– Всем стоять! Лечь на землю лицом вниз – руки за голову! – заорал Фагим, – воины халифата вперед!

Из полутьмы на площадь выбежали Саид с Халитом и дали несколько очередей в воздух. Девочки испуганно завизжали и вжались в асфальт.

– Тащите их в базилику, – приказал Фагим, – будет где перед смертью помолиться!

***

– Бисмилляху рахмани рахим, – голос Рашида гулко разносился по всему залу собора, – объявляю открытым заседание шариатского суда района Сен-Дени. Слушается дело по обвинению в нарушении норм шариата эээ… неверными. Назовите ваши имена.

Девочки уже немного пришли в себя, но все равно не могли понять чего от них хотят люди в черных масках, говорящие детскими голосами. Самая старшая из Мари поднялась с пола и сказала:

– Эй, вы, что вам от нас надо? Денег за нас никто все равно не даст!

– Заткнись и сядь! – оборвал Фагим и навел на нее автомат, – быстро сказала имена, а то я тебя тут же кончу.

– Хорошо-хорошо, – закивала девушка, – меня зовут Мари Вилар, а это Луиза Делаж, Жанна Дюкре и Селин Клеман. Чего вам нужно?

– Вопросы здесь задаем мы, – весомо сказал Фагим. Эту фразу он запомнил из одного фильма и давно хотел произнести при случае, – читай дальше Рашид.

Рашид прокашлялся и поправил очки.

– Согласно фетве халифа на территориях Дар аль-ислам запрещены игры, изобретенные неверными во искушение мусульман к коим относится и так называемый футбол. За нарушение запрета полагается наказание – смертная казнь.

– Но ведь у нас не запрещен футбол, везде гоняют мяч, вы же всех не казните?– захныкала рыжая Луиза, размазывая локтем черную тушь по щекам, – даже эмир спонсирует ПСЖ.

– Мы не подчиняемся эмиру! – выдохнул Фагим, – мы служим халифу. А он запретил футбол и приказал нам карать всех, кто ослушается! Начнем с вас – другие сами бросят. Единственный футбол, который он дозволил – это играть отрезанными головами неверных! Хочешь сыграть?

– Послушай, ты, – Мари поднялась на ноги, – вы все долбанные конченные психи! Быстро отпустите нас, пока полиция вас не загребла!

– Сейчас ты огребешь по полной, кяфирка! – Фагим кивнул, – давай дальше, Рашид!

– Рашид? – повторила Мари, – погоди-ка да я же узнала твой голос! Ты же с нашей школы, недавно делал доклад по участию мамелюков в русском походе Наполеона. Помнишь? А это с тобой друзья твои как их там Фарид, нет Фагим…

Рашид закашлялся и выронил из рук винтовку.

– Тебе это не поможет, – Фагим кивнул близнецам, – где их будем кончать?

– Возле алтаря, – Халит подмигнул Фагиму – из автоматов или просто гранатами закидаем?

– Не, – покачал головой Фагим, – забыл что-ли как в роликах показывали? Ставить на колени и из пистолета в затылок. Эх, забыли взять оранжевые робы смертников из комплекта…

– Мальчики, вы что это по правде? Рашид, что ты молчишь? – Мари протянула к нему связанные руки, – мы же все с одного квартала! А твой отец в прошлом году приходил к нам в школу с лекцией об исламе!

– Страна откуда я приехал тоже дружила и с Францией и с Америкой, – Фагим ткнул дулом автомата в плечо девушки, – а потом раз и хоп, дружба тю-тю! А моих родителей и их родителей и близких отправили предстать перед судом Аллаха. Пока вы все тут, галлы, с жиру бесились.

– А с чего ты решил, мелюзга, что мы тут с жиру бесимся? – Мари сделала шаг в сторону подростков, – тебе рассказать, как моя мать пошла на панель, чтобы прокормить меня и трех моих братьев и сестер? Или про моего отца, застреленного жандармами по ошибке? Луиза – покажи им синяки и расскажи, что от тебя хотел отчим! Жанна – сколько раз тебя заставляли…

– Хватит, неверная! Мы избавим тебя и твоих товарок от всех грехов и страданий! – Фагим передернул затвор, – Рашид огласи приговор кяфиркам!

Рашид поправил очки и сказал тихо Фагиму, наклонившись:

– Может не надо так, как будто мы и вправду их убивать собрались? Это ведь всего лишь игра. Давай им прямо сейчас скажем…

– Ты, что – Фагим зло усмехнулся, – пускай трепещут от страха до самой последней минуты.

– С именем Аллаха, Милостивого и Милосердного! – голос Рашида звенел от напряжения, – вы приговариваетесь к смертной казни! Приговор привести в исполнение немедленно!

***

Халит шустро настроил камеру на автоматическую съемку, чтобы самому суметь попасть в кадр с пистолетом в руках. Девочки обреченно стояли на коленях, склонив головы. Фагим оглядел мальчиков, приставивших пистолеты к затылкам приговоренных. Вид Рашида ему не понравился. Фагим буркнул:

– Отставить стрелять! Неверные, даю вам пять минут на молитву!

Подростки со вздохом убрали пистолеты и задымили сигаретами. Мари подняла голову и сказала:

– Ребята, оставьте покурить.

Рашид дрожащими руками подкурил сигарету и вставил ее в рот Мари.

– Спасибо, – одними губами сказала девушка и затянулась, – знаешь, а мы ведь постоянно в нашем кругу о смерти говорим. На кладбищах абсент пьем, там так классно тусоваться. Я вообще люблю зависать на кладбище Пер-Лашез, где могила Джимми. Жаль, что там меня никогда не похоронят.

Помолчав девушка продолжила.

– А в футбол мы все равно будем играть. Там. И пусть весь мир катится к чертой матери!! Давайте скорее покончим с этим!

Рашид сжал кулаки и закричал.

– Нет! Вы не будете там играть, потому что…

Девушка поднялась с колен и запела хрипловатым голосом:

–This is the end, beautiful friend!

This is the end, my only friend!

The end!

Фагим подбежал к девушке, швырнул ее на колени и приставил пистолет к виску.

– Я тебя сейчас су…

Договорить он не успел – брызги крови и мозга вылетели из его головы прямо в лицо Мари и Рашиду. Близнецы Саид и Халит задергались и упали, окрасив кровавыми фонтанчиками стены ризницы. Рашид бросился к Мари, вытолкнув ее с линии огня. Через мгновенье Рашид услышал, как и падают на пол мириады осколков витражей, раскуроченных пулями снайперов.

– Немедленно сложить оружие! Здание окружено, сопротивление бесполезно! – слышалось из динамика откуда-то сверху сквозь рев моторов полицейского вертолета, – даю вам пять минут на размышление и выходить из здания с поднятыми руками! Отсчет пошел!

Рашид лежал рядом с Мари за колонной, где их не могли достать снайпера.

– Уходите, – сказал Рашид, – все кончено.

Он достал нож и освободил от веревок руки Мари. Девушка стащила с него балаклаву. Рашид провел рукой по своей груди – что-то красное потекло между его пальцев. Он улыбнулсяи сказал:

– Жить – классно.

Мари хмыкнула и взяла его за руку.

– А ты не знал?

Рашид покачал головой

– Вспомнил…

– Ну?

– Ты когда там играла… клево ты пасуешь, только…когда бьешь по воротам – всегда бей пяткой…Погба так пробил недавно.

Мари улыбнулась.

–Ты научишь меня?

Лунное солнце пустыни

Луноход подкатился к внешнему валу кратера и замер. Бью кулаком в подлокотник. Ёкаламэнэйный бабай! И почему именно в мой рейс? Кратер по лунным меркам совсем небольшой. Всего-то пара сотен метров в диаметре. Месяц от роду. Ученые как узнают – сразу примчатся. Вот только мне теперь делать крюк в полтораста километров. Потому как кердыкнулся единственный проход между кратерами Магин и Соссюр.

Вызываю диспетчера. Сквозь треск помех слышен знакомый голос. Улыбаюсь про себя. Богдан Назарыч Тыщенко. Вылитый Тарас Бульба, только без чуба. Прислали с украинской базы на подмену полгода назад. А потом сказали, что ему лучше не возвращаться. Слишком хорошо отзывался о нашей станции. Он на них сильно обиделся, но желто-голубой флажок на скафандре так и не снял. А с нами все также говорил из принципа только на родной «мове».

– Дядько Богдан, это восьмой! Слышишь меня? Прием!

– Слухаю нормально, Алмаз! Шо там у тоби?

– Да все путем. Вот только дорога на Ньютон накрылась. Новый кратер.

– Ось же ж, еперный театр! Зразумив тибе. Повертайся на базу. И швыдче! Через годину почнется пылевая буря.

Чертыхаюсь про себя. Буря мглою небо кроет. Только гордый буревестник. Сейчас, разбежался. Назад на базу. А то нет других путей на Ньютон. А буря, так она каждое утро здесь. Не буря, а одно название.

– Алмаз, ты чуешь мене?

– Мне нужны данные спутника по дороге южнее кратера Курций.

– Яки данные, Алмаз! В другой раз сгоняешь!

– Другого раза не будет. Если не доставлю груз – меня штрафанут в Лунтрансе по полной – а то ты не знаешь. Будь ласка, вышли данные.

На том конце связи раздалось кряхтенье.

– Добре, сейчас скину. Тилька давай там обережно, зразумив?

Хмыкаю под нос.

– Дякую!

Пока грузятся файлы, разворачиваю луноход. На горизонте медленно подымается вверх голубой шар. Контуры континентов словно со школьной карты. В этих местах мне еще не приходилось наблюдать восход Земли. Обычно я видел восходы и закаты гораздо западнее. И почему всегда лучше всего видна пустыня Сахара? Почему не Волга? Родную Казань я бы угадал по огромному скопищу светящихся огней. Но отсюда и огней Москвы не видать.

Индикатор на панели приборов замигал. Так, посмотрим какие варианты. Да, маршрут на любителя. Ехать придется по самым краям кратеров. Эх, была не была.

Выжимаю ручку газа. Вперед, кавалерия! Ничего, что немного задержусь с доставкой на французскую базу. Груз-то у меня не особо скоропортящийся, судя по цифровым накладным. Хотя я когда глазами пробегал список немало повеселился. Французские колонисты жаждали получить вино, шампанское, трюфеля, духи, женские платья, много-много пар туфелек, кружевные трусики и даже сыр с плесенью. Толик с бухгалтерии на мой вопрос за какого им столько, ответил, усмехаясь, что, мол французы весьма романтичные, но при этом внимательно следят за распродажами на Земле.

Ставлю луноход на автопилот и откидываюсь в кресле. Машину порядком трясет, поверхность испещрена трещинами и бороздами. Однако, все лучше, чем обратно на базу ехать. В прошлом году у меня и так вычли прилично из премии. Дескать, у меня один из самых невысоких рейтингов в компании. Из-за того, что я выезжаю в рейсы не так часто как другие. Ну а как мне выезжать, если у меня машина две тысячи девяностого года выпуска? Древней ее только экспонаты в музее лунной техники, что в русско-китайском анклаве.

Луноход взобрался на кромку кратера. Перехватываю управление и стараюсь особо не глядеть по сторонам. Там, впадины глубиной с несколько десятков метров. Машина цепко держится на гребне. Хочу вытереть пол со лба, когда начинаю чувствовать под ногами вибрацию. Вокруг машины начинают подыматься облака пыли. Заревела аварийная сирена. Лунотрясение! Пытаюсь удержать луноход, но он начинает заваливаться на бок. Удар головой об панель управления. Еще удар. Еще. Ремни впиваются в тело, я переворачиваюсь вместе с машиной и лечу вниз на дно кратера. Последнее что я успеваю сделать, это надеть гермошлем и включить сигнал бедствия.

***

– Господин, вы меня слышите?

Пытаюсь открыть глаза. Звук из нейропереводчика бьет в перепонку. Какие-то силуэты гортанно и крикливо спорят прямо над головой, изредка бесцеремонно тыкая в меня пальцами. Кто они, что им от меня нужно? Хочу приподняться и бессильно падаю – руки и ноги пристегнуты наручниками к кровати. Надо мной склонилось смуглое лицо.

– Господин, как вы себя чувствуете? Кивните, если понимаете меня.

Мотаю головой из стороны в сторону и пытаюсь заговорить, но из горла идут какие-то хриплые звуки. Вглядываюсь. Девушка. Одета во все черное, на голове платок, окаймляющий лицо. Брови вразлет, карие глаза и длиннющие ресницы. Красавица, на автомате отмечаю про себя.

– Вижу вам уже получше, господин. Постарайтесь заснуть.

Проваливаюсь в сон. Сколько я сплю? Несколько часов? Суток? А эта девушка – она что мне привиделась? Когда просыпаюсь, то обнаруживаю, что наручники с меня сняли. Приподымаюсь на кровати. Обычная больничная палата. Только надписи на арабской вязи на капельнице.

Двери палаты с треском распахиваются и в помещение вваливается несколько человек в боевых скафандрах с лучеметами. Стекла на гермошлемах опущены. В палате сразу завоняло порохом. Какже я ненавижу запах лунной пыли. Закрываю рот и нос руками. Вот же ж звезданутые кретины. Они что в шлюзе вообще очистку не проходили?

Один из боевиков снимает гермошлем. К нему подбегает девушка и, поклонившись, протягивает стакан с водой. Так, значит все-таки она мне не привиделась. Судя по всему это главный. Лысый, гладко выбритый череп, черные глаза, сверлящие меня взглядом. Я чуть не прыснул со смеха – это же вылитый звездный пират Глот из одного древнего мультфильма. Как же он назывался? Секрет планеты? Или..

– Господин Ур-ма-нов, – медленно, нарочито растягивая буквы, шипит главарь, держа в руках мои документы – Ал-маз Ри-нато-вич. Астагфируллах! Это ведь ты? Отвечай!

– Да, это я, – сглатываю слюну, – где я? Вы уже сообщили на российскую базу обо мне?

– Ты находишься на территории базы Лунного халифата! А я верховный визирь, Махмуд Али. До твоей базы нам нет никакого дела. Сообщать о тебе мы не намерены. Пока не решим, что с тобой делать. А также с тобой, Хадиджа. Ты не имела право тащить сюда этого мунафика!

Ого, так вот куда меня занесло. Халифат. База мусульман, прилетевших сюда с Земли после третьей мировой. На Луне о нем почти ничего не было известно. Кроме разве того, что на его границах бесследно исчезали луноходы.

– Отец, в священном Коране сказано – ответила девушка, – проявляйте милосердие к тем, кто на земле, – и Тот, Кто на небесах, проявит милосердие к вам!

– Дочь моя, ты, прежде всего капитан шариатской гвардии. Твоя задача не учить меня шариату, а защищать наши границы! Кто тебя просил спасать его? Аллах определил ему погибнуть в лунотрясении, а ты..!

– Я действовала согласно шариату. А если этот человек заслуживает наказания, то он должен ответить за свои преступления. Но пока его вина неизвестна до суда…

Визирь сплюнул.

– Шариатский суд примет соответствующее решение. Он как раз сейчас заседает по делу о краже. Заодно решит, что делать со всем этим – визирь неопределенно кивнул в мою сторону.

***

Меня ведут по коридорам уже в наручниках. По бокам двое солдат с лучеметами. Впереди Хадиджа. Она изредка оглядывается на меня, держа руку на кабуре. По дороге нам попадается множество зевак обоего пола. Женщины в черных одеждах, большая часть из них полностью закрыта, видна только щелочка для глаз. Мужчины в белых длинных одеждах. Как одеваются в странах Залива, где я был однажды на отдыхе. Там я тоже вызывал косые взгляды, когда в шортах забрел в глубь жилых кварталов, слегка навеселе. Только оттуда я смог унести ноги, а здесь…

Останавливаемся перед аркой у входа огромный зал с прозрачным потолком, сквозь который видно звездное небо. Хадиджа подходит ко мне и снимает с меня наручники. Тихо спрашиваю:

– Что происходит? За что меня собираются судить? Ведь я…

– Вам предъявят обвинение в нарушении границы Халифата, – Хадиджа смотрит в пол, когда произносит это, – ваша машина, господин… Алмаз, к сожалению, пересекла наш сектор. Я была обязана отдать команду патрулю открыть огонь. Но не стала.

– Но это же бред! Все лунные станции подписали соглашение о мире и сотрудничестве!

– Все, кроме нас. Здесь действуют лишь законы шариата! Молитесь, чтобы Аллах был милостив к вам. Наши судьи судят строго согласно священному Корану и Сунне. Никто не избежит наказания, если заслуживает того. Но ваше нарушение… за него вряд ли вам присудят суровое наказание. Ну, может несколько ударов палкой. Или отрежут палец. Ну не всю же руку. Не то, что за подобные грязные делишки вроде воровства!

Хадиджа кивнул в сторону зала. Я подошел поближе и увидел, как здоровяк в кожаном фартуке занес огромный нож над рукой подростка, стоящего перед ним на коленях. Взмах ножа и рука юноши падает на пол. Фонтан крови и дикий крик.

Прислоняюсь к стене.

– Что он украл?

Хадиджа пожимает плечами.

– Разве это важно? Если бы даже это была иголка – все равно он совершил тяжкий грех.

– А если он на самом деле ничего не крал? И его осудили по ошибке?

– Наши судьи-кади мудры и не допустят ложного приговора, – девушка поправила платок, – Иншаллах и с вашим делом разберутся.

Я хочу возразить, но тут сзади меня подхватывают охранники и волокут в зал. В зале множество людей в боевых скафандрах, которые с ненавистью смотрят в мою сторону. Меня оставляют посреди арены напротив трех судей в зеленых мантиях.

– Назови свое имя, неверный! – почти выкрикивает председательствующий.

– Урманов. Урманов Алмаз Ринатович, житель русско-китайского анклава и…

– Довольно. Что ты делал на священных землях Халифата, нечестивец?

– Во-первых, прекратите меня оскорблять. Я тоже, Альхамдулилях, мусульманин. Может и не такой как вы, но все-таки.

В зале нарастает шум. Судьи начинают перешептываться, когда в зал входит группа людей в боевых скафандрах во главе с верховным визирем и молодым человеком в белой чалме с огромным изумрудом. На вид ему было лет двадцать пять, почти как мне. Все, кто находится в зале, вскакивают с мест и склоняются в поклоне. Охранники толкают меня вниз и ставят на колени. Молодой человек махнул рукой и приветливо улыбнулся. Подходит ко мне. Мы смотрим друг на друга. Визирь шипит мне на ухо:

– Нечестивец! Склонись перед главой всех правоверных этой планеты и правителем халифата Юсуфом! Повелитель, этот неверный посмел нарушить границы нашего священного государства и…

Халиф подымает руку, прерывая визиря, и обращается ко мне:

– Можешь встать, чужеземец.

Подымаюсь на ноги. Халиф продолжил.

– Мне рассказали, что твоя машина перевернулась и ты чуть не погиб. Зачем ты въехал на наши земли?

– Я не собирался нарушать границу вашего сектора. Обычно я вожу грузы другим путем, но в этот раз дорога была перекрыта новообразованным кратером. И…

– А что за машина у тебя была?

– Луноход марки «Шойгу – 2045».

Халиф почесал редкую бородку.

– Сколько в нем лошадиных сил?

– Сто двадцать.

– А какая максимальная скорость на ровной поверхности?

– Восемнадцать километров в час.

Халиф усмехнулся.

– Почти как у меня, слышишь, визирь? А ведь я чемпион халифата и у меня самая быстрая гоночная машина. Ты что тоже на гонках выступаешь?

– Гонки? Да, я трижды побеждал на планетарных соревнованиях. Неужели не слыхали?

– Мы не интересуемся кяфирскими новостями, – халиф внимательно посмотрел на меня, – а если ты такой знаменитый гонщик, то зачем занимаешься перевозками?

Я вздохнул.

– С деньгами дела не сложились, вот и приходится крутиться.

Визирь наклонился к уху халифа и что-то зашептал, зло поглядывая на меня. Халиф кивнул и сказал.

– По нашим законам тебя ждет суровое наказание за незаконное вторжение в наши границы. Однако, если ты выполнишь одно мое поручение, то не только избежишь кары, но и заработаешь кругленькую сумму кредитов. Я ведь правильно говорю, достопочтенные судьи? Ну что, согласен?

– А у меня что есть выбор?

– О, конечно он всегда есть, чужеземец, – халиф похлопал меня по плечу, – но сначала я хочу посмотреть правда ли ты такой крутой гонщик как рассказываешь. Визирь, подготовьте два лунохода. И не отпускайте палача – может быть его услуги еще потребуются.

***

Я так и не узнал пошутил ли халиф насчет палача. Хотя запросто мог это точно выяснить. Потому что ясный перец я не собирался уступать. Мой луноход шел вровень с машиной халифа, когда у меня заглох движок. И это оставило меня в неизвестности о моей судьбе в случае победы.

Халиф тогда развернул свой луноход и забрал меня в собой. Всю дорогу до ангара в знак особой милости он рассказывал о том, как его предки в гонках на робоверблюдах всегда брали призовые места. Когда мы уже почти вернулись на базу я осторожно спросил:

– Ваше эээ…

– Эй, когда мы одни можешь обращаться ко мне по имени!

– Юсуф, я читал на мегавики немного о халифате. Там сказано, что твои предки стали строить колонию на Луне задолго до того как нефть уступила место альтернативным источникам энергии.

Халиф указал рукой на синий шар над нами.

– Когда они решились на это, то все соседние монархии смотрели на них как на сумасшедших. Кто ж тогда знал, что война сметет с лица Земли кучу государств. И что неомусульманские марионеточные режимы будут править от Касабланки до Бишкека.

– Да-да, у меня дома сохранились файлы голосовых сообщений моего прадеда с кавказского фронта – я их часто слушал еще в школе. Прадед возмущался американцами и китайцами и…

– Мы успели увезти почти все. Кроме Каабы. Но мы не могли предположить что война закончится так быстро да еще с таким исходом. Я надеюсь ты не из этих? Неомусульман то есть.

Мотаю головой.

– У нас в Казани они тоже вовсю развернулись. Но я держусь традиционного мазхаба. Сколько бы не приходилось из-за этого терпеть.

– Это хорошо, – кивнул халиф, – потому что терпение тебе пригодится, когда ты окажешься на базе неомусульман – ведь именно туда нужно доставить один груз.

Мы продолжили разговор в хамаме. Халиф Юсуф потягивал кальян и перебирал в руках голографические четки.

– Несколько лет назад неомусульманская ересь каким-то образом проникла на нашу дальнюю базу, там где добывают гелий-3. Мы хотели силой подавить мятеж, но эти слуги шайтана отбили все наши атаки и мы были вынуждены заключить с ними перемирие. Они поставляют нам гелий-3, а за это мы снабжаем их всех необходимым и не лезем в их внутренние дела.

Халиф пристально посмотрел на меня и продолжил.

– В последнее время на базе мятежников вышло из строя много роботехники и они запросили у нас прислать на замену кое-какие механизмы на замену. Вот их-то ты и должен будешь доставить.

– Неужели у вас нет опытных дальнобойщиков? – хмыкнул я, – на кой я вам нужен?

Халиф поцокал языком.

– Мы уже направляли туда несколько машин чтобы вывезти партию гелия 3 и подвезти роботов – ни одна не дошла. Дабы не преумножать число вдов в столице я пошлю туда тебя.

***

– Постарайтесь не отклоняться от курса более чем на пятнадцать метров в сторону – инструктировала меня перед выездом Хадиджа, – иначе сработают датчики и вы взлетите на воздух, господин.

– Хадиджа, ну сколько раз я уже говорил обращаться ко мне по имени, – качаю головой.

– Простите, не могу заставить себя – здесь так учат обращаться к мужчине с пеленок. Ну и мой отец…

– Странно, что он отпустил тебя одну со мной, – говорю я.

– О, отец прекрасно знает, что со мной ничего предосудительного не случится, – глаза Хадиджи смеются. Девушка проводит рукой по ткани хиджаба, – на мне двадцать встроенных микрокамер, транслирующих круглосуточно в женский центр борьбы за нравственность все, что происходит со мной и моим телом. А если ты, упаси Аллах, прикоснешься ко мне, то встроенные в ткань разрядники ударят тебя током и…

– Намек понял. Ладно, мне пора ехать. Счастливо оставаться, – залезаю в кабину и захлопываю дверцу. Хадиджа машет мне рукой и выходит из шлюзовой камеры. Грузовой многотонный луноход вздрагивает. Я собираюсь выехать из ворот базы Халифата, когда передатчик на панели управления начинает шипеть.

– Алмаз, это Хадиджа! Я получила приказ Халифа сопроводить тебя до базы неомусульман. Прием!

– Принято! Давай на борт.

Через несколько минут Хадиджа падает в соседнее кресло и пристегивается ремнями. На ней боевой скафандр, в руках лучемет. Включаю двигатель и мы выкатываемся из ворот базы на равнину. Я смотрю на девушку и улыбаюсь. Хадиджа не снимает хиджаб даже под гермошлемом. Я обращаюсь к ней.

– И все-так не могу поверить, что твой отец согласился отправить тебя со мной, сомнительным дальнобойщиком с базы кяфиров одну. А то он не знает, что если женщина захочет, то никакая…

– Смотри на дорогу, – Хадиджа тыкает меня стволом лучемета в бок.

– А что за миссия-то у нас? Что везем? Конскую колбасу? – съехидничал я.

– Узнаешь, когда придет время.

– Ну а все-таки?

Хадиджа молчит, напряженно всматриваясь вдаль. Впереди виднеется многокилометровая полоска гигантских кратеров, глубиной несколько десятков метров. Именно из-за них дорога такая длинная – по прямой до базы можно было добраться всего лишь за три часа.

Я слежу за дорогой, машина идет на ручном управлении. Из-за перегруза даже по ровной поверхности луноход еле ползет. Чтож там такого нагрузили? Немудрено, что столько рейсов угрохали с экипажами.

– Ты давно живешь среди кяфиров? – спрашивает Хадиджа.

– С рождения. Только у нас их никто так не называет среди мусульман. Это такие же люди как и мы.

– Из-за кяфиров нам пришлось уйти в хиджру на Луну. Это они устроили кровавую войну, это они…

– Так, стоп-стоп, – ставлю руль на автопилот и поворачиваюсь к девушке, – то, что вам тут рассказывают на самом деле происходило иначе. Рассказать?

–Не надо, -машет головой Хадиджа, – прибереги свои кяфирские байки для неомусульман с базы, им это точно понравится.

– Эй, а я между прочим в друзья неомусульман не записывался. Там, кстати, на той базе тоже есть женщины имамы? И мечети для этих самых? Ну ты поняла о ком я.

– Не знаю и знать не желаю, – хмурит брови Хадиджа, – Слышала только, что они вовсю пьют вино и виски и творят прочий харам. Астагфируллах!

Я понимающее киваю. Лунные неомусульмане ничем не лучше земных.

Луноход тем временем подъезжает к краю кратера и начинает маневрировать, чтобы объехать крутой спуск. Перехватываю ручное управление и через секунду машина начинает заваливаться набок. Судорожно дергаю за рычаги, колеса лунохода бешено вертятся. Нет, не может быть, чтобы я через пару дней после одной аварии вляпался сразу в другую.

– Что происходит? – кричит Хадиджа, наставляя с перепуга на меня лучемет, – немедленно останови машину!

– Мы падаем на дно кратера! – ору я,– убери пукалку, дура!

Луноход наконец цепляется колесами за камни и останавливается. Вытираю пот со лба. Так, нужно успокоиться и узнать в чем дело. Надеваю гермошлем и спрыгиваю на поверхность. Внешних повреждений нет, но машина глубоко осела в лунном грунте. Я возвращаюсь в кабину и говорю.

– Хадиджа, дела плохи. Нам нужна помощь.

Девушка качает головой.

– Все машины на главной базе в ремонте. С базой неомусульман связи пока нет. Попробую связаться с отцом.

Сквозь шум помех после получаса непрерывных вызовов в эфир визирь откликается.

– Хадиджа, что случилось? Я слишком поздно узнал о приказе халифа иначе бы я…

– Отец, у нас авария – мы застряли.

– Дочь моя, с тобой все в порядке? Ты не ранена? Чужеземец не посмел…?

– Отец, у меня, Альхамдуллилях, все хорошо. Вот только как-то нас нужно отсюда вытащить!

– Ты же знаешь, сейчас ни одной машины на ходу нет. Есть только один вариант. Открой грузовой отсек. Там ты найдешь то, что поможет вам, Иншааллах!

***

Когда мы с Хадиджей распаковали первую капсулу с роботехникой, то вначале не сразу поняли зачем роботам на базе по добыче гелия 3 нужно быть так красиво одетым и обязательно женского пола? Как оказалось согласно данным распароленного бортового компьютера, мы везли двести секс-роботов женского пола китайской сборки. С отключенной функцией осознанной речи.

На вопросы Хадиджы визирь недовольно пробурчал в рацию.

– Дочь моя, ты же знаешь как мы зависим от этих детей шайтана. Но и мы им позарез нужны как единственный канал поставки всего. А еще у них большие проблемы с женщинами. Поэтому они заказали у нас партию кяфирских секс-роботов в обмен на двойной объем гелия-3.

– Отец, но ведь это харам! Ты же сам говорил…

– Хадиджа, это харам для истинных мусульман, а этим уже терять нечего, Астагфирулах! Пускай предаются разврату, ибо все они ответят за свои грехи на Страшном суде!

Я кашлянул.

– Прошу прощения, а зачем вы нам показали все это? Чтобы я провел мастер-класс с ними?

– Болван, – фыркнул визирь, – секс-роботы помогут вам продолжить путь. Активируй столько роботов, сколько нужно и вытаскивай луноход! И поскорее – метеорологи говорят, что идет сильная пылевая буря.

Хадиджа стояла в углу, опустив взгляд, пока я запустил дроидов. Да уж веселенькая ситуация. Всякие грузы доводилось возить, но такой. Я вспомнил, что про одного из диспетчеров поговаривали, что он тайком держит у себя дома нечто подобное. Но это были скорее слухи. Женского пола на нашей базе хватало с избытком.

Я активировал двадцать секс-роботов. Подаю команду с пульта управления и роботы выходят наружу. Зову Хадиджу и мы пристегиваемся ремнями. По видеокамерам я координирую роботов. Они включают турборежим и набрасывают на луноход, выпихивая его из грунта. Через несколько минут вывожу луноход на устойчивую поверхность. Хочу открыть шлюз, чтобы запустить роботов обратно в грузовой отсек, но Хадиджа мотает головой.

– Отец приказал оставить их здесь.

– Почему?

– У них было другое предназначение, не для работы на лунной поверхности. Теперь у них вся механика забита пылью и в любой момент может коротнуть.

– Ну как скажешь, – усмехаюсь я и начинаю движение.

В боковом зеркале вижу как роботы в туфлях на высоком каблуке и длинных вечерних платьях, все в лунной пыли, бегут за луноходом, спотыкаются, падают, скатываются в кратеры. Хадижа молча рассматривает накрашенные ногти.

Ставлю луноход на автопилот и поворачиваюсь к девушке.

– Можно попросить тебя кое о чем?

– Говори, – бросает Хадиджа.

– Во-первых, поставь, пожалуйста, лучемет на предохранитель и тогда сколько угодно направляй его на меня. Спасибо. А во-вторых, скажи почему такая красавица все еще не замужем?

– Это тебя не касается – понял?!

– О, конечно я все понял. Не понимаю только одного – как вы дошли до жизни такой, что меняете секс-роботов на гелий-3? Вы бы еще свиней выращивали и вино делали на продажу.

– Это тоже тебя не касается. Давай лучше следи за дорогой, а то опять придется роботов активировать.

– О, это было бы неплохо, – еле сдерживаю смех.

Хадиджа с ненавистью смотрит на меня.

***

Мы приехали на базу через пять часов после аварии. В ангаре собралась толпа мужчин. Некоторые из них держали друг друга за руку. Нажимаю кнопку и активирую роботов. Ну вот, дело сделано.

Я вижу как толпа мужчин расступается, пропуская вперед женщину в полупрозрачном хиджабе, сквозь который видно почти все.

Хадиджа сжимает в руках лучемет и отворачивается, когда женщина подходит к кабине. Вылезаю наружу и снимаю гермошлем.

– Добро пожаловать на базу истинных неомусульман! – женщина протягивает мне руку. Я нерешительно пожимаю ее.

– Я Фирюза, главный имам этой махали. Благодарю, что сумели добраться! Как только вы пожелаете мы загрузим в грузовой отсек оговоренный груз.

– Я желаю прямо сейчас. А еще мне бы хотелось выспаться перед тем как ехать назад.

– Мы предоставим вам лучший номер для новобрачных, – улыбается Фирюза.

– Никакие мы не новобрачные! – взрывается Хадиджа, – поселите нас в разных углах караван-сарая и забирайте наконец эти порождения шайтана!

Фирюза улыбается и берет у меня пульт от секс-роботов.

– Братья и сестры! – кричит она, – наконец-то мы получил долгожданный для многих из вас груз! Забирайте роботов, согласно очередности и вовремя возвращайте их утром на подзарядку. Прошу бережно относиться к оборудованию, в случае нанесения ущерба мы будем вынуждены лишить провинившихся премии. И доступа к прибывшим дроидам.

***

Сквозь потолочные окна номера в караван-сарае Земля была видна как ладони. Я лежал на кровати и смотрел на небо, думая о том как-бы скорее отсюда выбраться.

В дверь тихо постучали. Открываю. На пороге Хадиджа в халате с тюрбаном полотенца на голове. Проскальзывает мимо меня внутрь.

– Закрой быстрей.

Пожимаю плечами. Вот так номер у меня в номере.

– Только не смей думать обо мне плохого! Я на секунду вышла, чтобы отдать робогорничной вещи в стирку, а дверь захлопнулась! Робот забрал вещи и уехал, а там по коридору шли навстречу эти, тьфу, вспомнить тошно.

– Ну этих-то можно было совсем не бояться, – улыбаюсь я, – ты им была совсем не интересна. А другим тем более с тех пор как им привезли такие игрушки.

– Только бы отец не узнал, Астагфируллах! Меня заживо закопают в реголите в легком скафандре!

– Будет обидно, если тебя казнят за то, что ты не совершала, – беру Хадиджу за руку, – поэтому давай хотя бы я тебе кофе сварю, пока ключ достану.

Девушка вспыхнула и отдернула руку. Я подхожу к кофеварке.

– Тебе покрепче? Арабику?

Хадиджа кивает и садится в углу кухни. Смотрю на часы – полпервого ночи по земному времени.

– У тебя какой номер?

– Триста шестой, – отвечает Хадиджа.

– Ладно, посиди пока. Сейчас все будет, – накидываю куртку и выхожу в коридор.

Старый дедовский способ открытия электронных дверей никогда меня не подводил. Нахожу место, откуда идет питание на замок. Отключаю электричество, перерезав провод, все, вуаля.

Забираю хиджаб и бегом назад.

– На, держи. Можешь переодеться здесь – клянусь этой кофеваркой я на тебя и глядеть не стану. Хотя конечно хочу. Но выпить кофе гораздо важнее, ведь правда? – я отворачиваюсь и разливаю кофейный напиток по чашкам. Терпкий запах щекочет ноздри. Предвкушаю как мы сейчас мило побеседуем, но моим желаниям не было суждено сбыться – в коридоре раздаются крики и шум.

– Сиди на месте – я узнаю, – твой лучемет в машине?

Хадиджа кивает.

Открываю дверь, выглядываю в коридор. Через дверь от меня на полу лежит истекающий кровью мужчина, рядом дергается в конвульсиях еще один. Над ними стоит покачиваясь секс-робот, на его губах и руках кровь. Из другого номера выходит еще один робот, тоже весь в крови. Он держит за волосы оторванную мужскую голову. Я начинаю медленно возвращаться в номер, когда меня замечают роботы. Захлопываю дверь и роняю на пол шкаф. Кидаю еще какой-то хлам. Дверь начинает содрогаться под ударами.

– Что за хрень придумал твой папаша? – кричу я Хадидже, – только что привезенные нами секс-роботы убили троих. А через пару минут и нас!

– Как убили? – бледнеет Хадиджа.

– А вот так! Нужно валить отсюда!

Смотрю на потолок. Так, где тут у нас вентиляционные трубы? Вот, кажется. Выбиваю рукой секцию на потолке и подтаскиваю стол.

– Давай сюда лезь!

Подсаживаю девушку и мы ползем по трубе. Через полчаса мы подымаемся на крышу отеля. С него хорошо видны строения базы под огромным прозрачным куполом.

– Алмаз, смотри! – Хадиджа показывает рукой на соседнюю улицу и закрывает лицо руками. Там секс-роботы выбрасывают из окон людей вниз с высоты. Видны вспышки лучеметов, слышны крики.

– Это все твой отец, шайтан его задери, – сплевываю я, – а вот похоже и он сам. Я показываю на сверкающую лысину визиря в группе вооруженных боевиков, прорывающихся в центр базы.

– Я не хотела этого! – шепчет Хадиджа, – мы должны были наставить их на истинный путь и только если они откажутся…

– Расскажи это своему отцу.

***

– Ну что, чужеземец, ты блестяще справился со своей задачей! – Юсуф хлопает меня по плечу перед строем боевиков, выстроившихся на центральной площади – наконец-то мы вернули контроль над нашими землями, где свили гнездо прихвостни Иблиса. Наконец-то мы покончим с этой кяфирской заразой, опутавшей нашу и соседнюю планету грязными щупальцами! А начнем мы наш путь с нее.

Халиф делает знак рукой и на площадь волоком тащат Фирюзу. Она вся в кровоподтеках, одежды почти нет, руки связаны колючей проволокой.

– Но мы не будем ее казнить! – кричит Юсуф- она будет сидеть в клетке посреди базы до конца своих дней. Дабы все знали что я, великий халиф Луны, не проливаю зря кровь и милостлив даже к таким слугам шайтана.

– Повелитель, – шипит визирь, зыркая глазами в мою сторону, – только прикажите и мы…

– Нет-нет, – морщится халиф, – хватит уже крови. Ты и так уже здоров напортачил – ты же говорил, что все пройдет тихо. А что вышло, а? Я хочу отметить нашу славную победу и скорей забыть обо всем этом.

Юсуф подходит ко мне и говорит.

– Пойдем посидим покурим кальян. Хочу узнать у тебя как там живется в кяфирских колониях. Мне скоро могут понадобиться эти знания…

***

Вечером мне удалось незаметно подобраться к клетке, где держали Фирюзу. Я принес ей воды и немного еды.

– Простите, мы не знали, что привезли роботов-убийц.

Фирюза грустно улыбается.

– На все воля Аллаха.

– Что же теперь делать? Или может все еще обойдется? Халиф обещал больше не проливать крови.

– Халиф завтра уедет и верховный визирь начнет массовые казни. Он не успокоится пока не уничтожит последнего неомусульманина. Но вы можете этому помешать.

– Как?

– Я успела спрятать пульт управления секс-роботами до того как меня притащили сюда. С его помощью ты сможешь вместе со своей девушкой спасти нас.

Фирюза рассказала куда она спрятала пульт и я побежал за Хадиджей.

Я нашел девушку в кабине лунохода. Ее глаза грустно блестели, из-под платка выбивалась челка.

– Послушай, – начал было я.

– Я не хочу никого видеть…

– А спасти людей от смерти ты тоже не хочешь?

Девушка подняла взгляд.

– Ты что-то придумал?

Мы легко проникли в отсек, где жила Фирюза. Пульт был там, где она сказала.

–Сигнал бьет на три километра, – Хадиджа посмотрела на монитор, – как мы сможем обезоружить солдат халифата? А они сразу откроют огонь, роботы включат режим проактивной защиты и снова получится кровавая каша.

– Не получится, – усмехаюсь я, – ну-ка дай ка мне пульт.

***

Через три часа после того как я отдал команду роботам все боевики Халифата лежали связанными на главной площади и безоружные. Только халиф успели сбежать с небольшой группой солдат. Тяжело раненный визирь лежал в госпитале под усиленной охраной

– Ты поступил не так как предписано в Коране, – краснея сказал после Хадиджа, -но ты спас людей и это зачтется тебе в день страшного суда.

Я усмехнулся про себя вспоминая как обнаженные секс-роботы почти без сопротивления обезоруживали солдат, пока те пялились на их силиконов-пластиковые прелести. Да я и сам бы ничего не смог сделать в ситуации, когда к тебе подбегают несколько голых девушек, начинают тебе мило улыбаться и заигрывать, а потом хрясь, хук слева или сразу в солнечное с ноги и ты лежишь на земле, ничего не понимая.

Фирюза решила отпустить назад солдат халифата. Но не сразу, а только после того как они поживут какое-то время здесь на базе. С правом внеочередного доступа к секс-роботам. Почувствуют разницу. А уж потом вместе с группой секс-роботов они прибудут на базу Халифата и Халифату настанет хана.

Однако я решил не участвовать во всем этом и договорился, что вернусь на свою родную базу. Обещанных кредиток от халифа мне так и не обломилось, а на моем счете сиротливо лежали 18 рублей. Луноход, который мне достался был чуток лучше моего прежнего – ему было лет на пять меньше. Зарядив батареи, я пришел попрощаться с Хадиджей.

Я нашел ее в госпитале, где она устроилась медсестрой. Увидев меня, она покраснела и опустила глаза.

– Ты пришел попрощаться? – спросила она.

– Да, я еду домой. А ты?

Хадиджа пожала плечами.

– Я не могу оставить отца. Уезжай. Уезжай с этой проклятой планеты на Землю. И когда голубой диск будет восходить на горизонте я всегда буду вспоминать тебя. Прощай.

Хадиджа взяла ампулы с лекарствами и ушла в палату.

Больше я ее никогда не видел. Через полгода я вернулся на Землю. И каждый раз, когда Луна вечером появлялась на небе я искал взглядом знакомые контуры лунных морей. Где ты, Хадиджа?

Халиф и дворец

– Господин! О мой господин, скорее проснитесь! – кто-то трясет меня за ворот ночной рубахи.

Шайтан тебя забери, это что за дерзость такая! Скатываюсь с ложа на ковер и выхватываю толедский клинок из ножен. Острие сабли упирается в отверделый сосок обнаженной женской груди. Зулейха. Моя новая наложница. Еще совсем юная и глупая. И никакого уважения к старшим. Даже к своему хозяину. Самому Сахибу Аш-Шурте. Главному сыщику всего Кордовского халифата. Вот возьму и отправлю тебя в монастырь к неверным. Там тебя мигом к порядку приучат. Ладно, что ж там стряслось такого?

– Господин, ради Аллаха простите, что посмела вас разбудить! Но там внизу стражники халифа, они…

Бросаю саблю оземь и накидываю халат. Спускаюсь по лестнице к воротам под испуганными взглядами слуг. Так-так, неужто сам Тарик пожаловал? Вряд ли бы он ко мне сунулся без приказа халифа. А халиф присылает в гости начальника стражи и главного палача халифата, как правило, лишь в одном случае. О Аллах, вот и я, наконец, удостоился этой высокой чести.

– Халиф ждет тебя, Камал, – жидкая бородка не могла скрыть злобную ухмылку Тарика, – живо садись в повозку.

Делаю шаг назад и упираюсь в железо доспехов стражников. Воины обступили меня, держа руки на эфесах сабель. И, как назло, ни одного джинна рядом. Всех до единого вчера отпустил на свадьбу джиннии в соседнем халифате. Конечно, я могу их мигом вызвать. Нужно лишь трижды повернуть кольцо на безымянном пальце. Да только какая от них польза сейчас в их полупьяном виде. К тому же стражникам достаточно прочесть всего один аят из священного Корана, чтобы джиннов как ветром сдуло. Только и годятся, что пугать простолюдинов, пуская огонь изо рта.

Что ж, на все воля Аллаха. Запрыгиваю в повозку, за мной захлопывается решетчатая дверца. По дороге во дворец халифа огни факелов выхватывают десятки скачущих во все концы всадников. Всюду видны отряды стражников, перекрывающих узкие улочки. Неужели опять бунтовщики? Я же сам переловил всех главарей и дал приказ джиннам закинуть их в те земли, откуда родом воины-сакалиба.

Повозка, дребезжа колесами, проехала по мосту через Гвадалквивир и остановилась у ворот. Дверцы повозки открылись.

– Дайте ему чалму, – прошипел Тарик стражникам, – еще не хватало, чтобы он предстал перед повелителем с непокрытой головой.

Лучи предрассветного солнца уже вовсю пробивались сквозь узорчатые орнаменты решеток на окнах. Халиф стоял к нам спиной, рассеяно слушая главного визиря Абу-Саида, который что-то зло шипел, подымая палец к небу.

Я склонился в поклоне. Последний раз меня вызывали к халифу, когда украли его любимого коня, подаренного королем франков. Коня я так и не смог найти. Зато смог найти колдуна, который наложил заклятье беспамятства на весь двор халифа и его самого. Может, мне и сейчас сделать такой же фокус?

– Подойди ближе, – прошипел визирь и обратился к повелителю: – Государь, привели вашего главного сыскаря.

Халиф повернулся ко мне. Его стальной взгляд не предвещал мне ничего хорошего.

– Камал, сколько лет ты во главе шурты? – халиф подошел ко мне и положил руку на эфес сабли. Я смотрю прямо в его черные глаза. Мы почти сверстники, но только он уже почти весь седой и слегка обрюзг. А я еще нет, хотя моя работа тоже весьма нервная.

– Повелитель, я служу вам пять лет, с тех пор как вы взошли на престол и…

– Пять лет. Целых пять лет ты наводил порядок в халифате. Пять лет твои люди и джинны ловили воров и убийц. Ты заверял меня, что очистил Кордову и ее окрестности от всех преступников. Так?

– Государь, я и правда почти очистил город…

– Почти? Ты сказал – почти? Я не ослышался?

Визирь подкрался сбоку к халифу и прошипел:

– Этот проходимец заслуживает смерти за то, что посмел врать вам, государь. И теперь после такого неслыханного преступления, что произошло этой ночью. Преступления, которое он бессовестно проспал, – не лучше ли будет сразу отрубить ему голову и разогнать всю его шайку? Тем более что главный палач здесь, и только прикажите…

Тарик достал из-за пазухи шелковый шнур и зашел мне за спину.

– Я еще не закончил, Саид. Или ты теперь мне будешь указывать, кого и как казнить?

– Что вы, что вы! Я всего лишь хотел сберечь ваш покой от общения с подобными людьми. Ваше время бесценно, о повелитель! Мы могли бы поручить Тарику и его воинам обыскать все кварталы дом за домом и…

– И ты думаешь, что там ты найдешь пропажу? – халиф покачал головой. – Может, и тебе лучше сразу отрубить голову, чтобы не тратить мое драгоценное время на обсуждение подобных вещей?

Я кашлянул и как можно более смиренно спросил:

– Государь, умоляю, расскажите мне, что случилось? Чем вы так расстроены? Я клянусь найти преступников и…

– Дворец.

– Простите, что, повелитель?

– Они украли мой дворец, что я построил в горах. В честь своей фаворитки Аз-Захры.

Сдвигаю чалму за затылок. Кто же не слышал о постройке огромного дворца. Мадина Аз-Захра. Жемчужина халифата. На следующей неделе халиф собирался устроить торжества в честь завершения строительства. И вот теперь дворец украли? Но как?

– Это невозможно, государь!

Халиф усмехнулся.

– Поезжай в горы и сам убедись в этом. Даю тебе три дня. Найди мне мой дворец и тех, кто украл его. Уверен, что ты более всех других знаешь тех, кто способен на такое.

***

Я действительно намного лучше других знал тех, кто был способен украсть. И если не дворец, то уж точно дом или корабль. Их было не так много. По крайней мере среди тех, кто сейчас ошивался в халифате. Что ж, с них и начнем. А пока я объявил общий сбор шурты. Мы собрались, как обычно, в караван-сарае у восточных ворот. И, как всегда, джинны напоили вусмерть всех купцов и их слуг, чтобы те ничего не могли подслушать. Как правило, на следующий день никто из них не жаловался: одни – потому что не хотели огрести по полной от имамов за харам, другие – потому что харам им пришелся вполне по душе. Как говорится, без обид.

На мой призыв пришли все, кто был трезв и способен прийти сам после вчерашней пирушки. Таких было аж трое. Джинны Акбар и Хайдар да писарь Рахим. Впрочем, больше на самом деле никто и не был нужен. Только эти трое и помогали мне ловить преступников. Все остальные были выпивохи и бездельники. Которых я держал лишь для того, чтобы они создавали шум и суету, столь ценимые в халифате как знак усердия в исполнении воли халифа.

– Ну, что скажете, служители закона? – спросил я сразу после того как поведал собравшимся о визите к халифу.

– Сахиб, это вряд ли кто из наших! Какой-то заезжий джинн по дороге в земли франков, – подал голос Хайдар, – клянусь…

– Да погоди клясться, – сплюнул Акбар, – наши тоже могли бы запросто. Чего только они не крали у людей – и девственность в брачную ночь, и дожди летом, а уж сколько своровали виноградников и галеонов!

– Дворец – это не галеон, – задумчиво почесал бороду Рахим, – я был в горах неделю назад и видел дворец. Его размеры – тысяча локтей в ширину, две тысячи в длину и полтысячи локтей высоты. Чтобы украсть такое сооружение, нужно обладать невероятными магическими способностями. Что-то не припомню я джиннов, обладающих таковыми у нас в халифате. Хотя…

– Слушайте все, – я встал и трижды повернул кольцо на безымянном пальце, – мы сейчас разделимся и начнем искать вора. Или шайку воров. Рахим, подыми все архивные записи и изучи похожие случаи в древности и в недавнее время. Любой джинн, который украл самую захудалую лачугу, должен быть задержан и допрошен. Да и разыщи все записи из казны халифа о строительстве дворца. Мне нужно знать всех, кто его строил. Все расходы до последнего золотого динара. Кто кому платил. Кто доставлял камни и дерево. Какие были закуплены светильники и ковры. Ты, Хайдар, собирай шурту и начинай обыски у скупщиков краденого. Вряд ли мы что-то у них найдем. Но, может, кто их них начнет делиться своими подозрениями на других и выведет нас на верный след. А потом, когда Рахим составит списки всех джиннов, что совершали похожие кражи, – хватай подозреваемых и тащи в зиндан. И не забудь взять с собой пару имамов. На твоих обалдуев надежды мало. Вечно путают строчки в аятах и упускают подозреваемых. Ну а мы с тобой, Акбар, сейчас же вылетаем на место преступления. Готовь свой ковер.

***

– И где же сейчас все рабочие, каменщики, резчики, водоносы, слуги, где вообще все люди, шайтан их задери?

– Сахиб, они все… исчезли… вместе с дворцом, – главный архитектор Абу-Хаким часто моргал глазами и прижимал руку к груди, – клянусь Аллахом, я…

– Прибереги свои клятвы для пыточной камеры, – я подошел к Абу-Хакиму почти вплотную, – рассказывай, как все было на самом деле. Почему исчезли все, кроме тебя? Может, ты был в сговоре с ворами, а?

Архитектор схватился за грудь и застонал. О Аллах, только смерти единственного свидетеля мне еще не хватало.

– Акбар, ну-ка живо влей ему в рот воды из священного источника Зам-Зам. И продолжи допрос.

Джинн подхватил теряющего сознание старика и стал отпаивать его водой из кувшина. Я оставил их и еще раз пошел осматривать то место, где еще прошлой ночью стоял огромный дворец. Солнце уже вовсю припекало. Я вышагивал по основаниям фундамента, пытаясь найти хоть какие-то следы преступников. Увы, ни малейшей зацепки.

Поворачиваю перстень, и через мгновенье передо мной приземляется Хайдар.

– Господин, ваше распоряжение выполнено. Задержано двадцать джиннов и восемь скупщиков краденого.

– Что-нибудь нашли у скупщиков из предметов дворцовой обстановки?

– Мы нашли множество украденных вещей из тех, что мы искали. Но ни одной вещи из дворца…

Пинаю камень и еще раз оглядываю пустырь на месте дворца.

– Возвращаемся в Кордову. Архитектора в зиндан.

***

– Рахим, я возлагал на тебя большие надежды… – я потягиваю дым из кальяна и качаюголовой.

Мы сидим с джиннами в караван-сарае и запиваем вином усталость.

– Сахиб, мы допросили всех подозреваемых. Мы обыскали все лавки скупщиков и развалины домов, где любят собираться джинны, способные на подобное преступление, но, увы…

– И что, даже под страхом смерти они не признались?

– Да, мой господин. Джинны очень боятся смерти, и обычно они сразу признаются во всех своих темных делишках. Но не в этот раз.

– Акбар, ну а ты что скажешь?

– Сахиб, одно из двух. Или мы не взяли того джинна, что украл дворец. Или… или это преступление джинны не совершали.

Рахим ехидно зацокал языком.

– Кто же тогда? Неужто сам Иблис удостоил? Только джиннам под силу такие кражи. Я находил записи в архиве диван аль-хатима столетней давности. Там упоминался случай, когда один джинн по прозвищу Аль-Хабиб перенес мечеть в соседний квартал из-за раздоров в местной общине. Но она была совсем небольшая, а сам джинн вскоре после этого умер. В записях сказано, что причиной тому могло послужить его крайнее истощение в связи с переносом мечети по воздуху.

Хайдар покачал головой.

– Наши джинны если и могут что стащить, то лишь верблюда на соседнюю улицу. Таких могучих джиннов в нашем халифате отродясь не было. Если только кто из них не прибегнул к помощи колдунов.

– Колдуны?

– Да, Сахиб. Колдуны не так заметны, как джинны. Они творят свои дела тихо и неприметно. Но мало кто знает, сколь могущественна бывает их магия, когда они направляют ее в услужение шайтанам.

Затягиваюсь дымом и пускаю кольца вверх. Как я сразу не подумал, что здесь могут быть замешаны колдуны. Наверное, потому что сам марабут. Колдун, использующий силу Корана, а не силу Иблиса. Колдун, скрывающий от людей свои силы.

– Рахим, что у нас есть на колдунов?

– Сахиб, за ними не числится явных прегрешений. Как вы помните, мы пытались не раз привлечь их к суду за отравления и ворожбу, но никто не хотел свидетельствовать на Коране, и мы всякий раз их отпускали.

– У тебя есть их имена и адреса?

– Да, сахиб.

– Что ж, тогда я повелеваю задержать их всех до единого. Тащите их всех в зиндан. Хайдар, возьми записи у Рахима и собирай людей. А тебя, Акбар, я попрошу снова слетать со мной на ковре.

– Мы снова летим в Медину Аз-Захру?

– О нет, гораздо ближе. Кстати, ты, Рахим, тоже летишь с нами.

***

Полеты на ковре никогда не были моим любимым занятием. Я всегда предпочитал лошадь. Но сейчас только с высоты птичьего полета я мог бы увидеть то, что хотел.

– Куда летим, сахиб? Вы так и не сказали…

– В западное предместье.

– Но, сахиб, вы же знаете, что там нам строго запрещено летать и нас могут…

– Акбар, веди ковер куда сказано. А ты, Рахим, смотри внимательно.

Через несколько мгновений мы уже были над западным предместьем. Местом, где за высокими заборами жили самые знатные вельможи в роскошных дворцах. В садах при которых они резвились со своими наложницами. И предавались грехам.

– Рахим, что ты видишь внизу?

– Сахиб, я вижу поместья самых знатных придворных и…

– Ты ведь помнишь предметы из обстановки дворца? Приглядись-ка повнимательней. Я уверен, что кое-кто из наших казнокрадов мог прикупить что-нибудь из украденной утвари.

– Сахиб, я внимательно смотрю, но я могу что-нибудь пропустить. Нам нужно спуститься пониже.

– Твоя идея придется по душе лучникам, стоящим по периметру дворца визиря. Они вот-вот начнут стрелять по нам. Акбар, быстрей поворачивай назад!

– Слушаюсь, сахиб! А вы действительно надеялись разглядеть сверху краденые вещи?

– Прежде всего я хотел, чтобы наши казнокрады хорошенько разглядели меня. Они никогда не должны забывать, что я наблюдаю за всеми ими. И когда халиф прикажет заключить кого-нибудь из них в зиндан, я мигом окажусь над их дворцом.

– Сахиб, но это бывает так редко…

– Главное, что все-таки бывает, Акбар.

***

Первый колдун, которого джинны попытались задержать, вначале попытался обратить их в камень. Хайдар разрубил его пополам, за что получил от меня огромный нагоняй.

– Но Сахиб, да ну его к шайтану, – оправдывался джинн, – я не хочу быть каменным идолом!

– Хорошо, – устало киваю, – ну а других-то за что вы изрубили на куски? Неужели не было никакой возможности задержать их?

– Увы, сахиб, слишком опасны были их чары. Но мы все-таки схватили нескольких.

– Есть какие-то подозрения?

– Сахиб, под пытками один из колдунов проговорился, что колдун по имени Аль-Харис часто наведывался к верховному визирю. А еще иногда ездил в гору, туда, где был дворец. А теперь он скрывается в горных пещерах и собирается сбежать в Рабат.

– Тащите немедленно его сюда!

Хвала Аллаху, я редко когда занимаюсь пытками. Люди боятся джиннов и сразу со страху выдают им самые сокровенные тайны. Джинны боятся людей, читающих священные аяты, и тоже особо не упираются. А вот с колдунами приходится повозиться. Вот и сейчас едва в пыточный подвал втащили Аль-Хариса, я понял, что этот так просто не заговорит. Что ж, у меня и не такие начинали петь как райские соловьи, когда я применял магию. Дозволенную магию священного Корана.

– Послушай меня внимательно, Аль-Харис, и сделай то, что я прошу. И тогда я оставлю тебя в живых, если не выясню за тобой более грязных и кровавых делишек.

– Я служу Иблису, – зашипел колдун, – он скоро придет за мной.

– Иблис приходит к тем, кто его боится или что-то хочет от него получить. А я служу Аллаху и халифу. Моя магия дозволенная, в отличие от твоей.

– Ну да, как же, дозволенная, – усмехнулся Аль-Харис, – ты такой же вероотступник, как и мы.

– Иногда я поступаю не так, как предписывает Сунна. Но сейчас мы хотим поговорить с тобой не об этом. Это ты украл дворец халифа?

– Клянусь Иблисом, я его не крал.

– Ты лжешь! Хайдар, ты ведь кастрировал этим летом своего жеребца?

Джинн довольно ухмыляется и подмигивает мне.

– Да, сахиб! И теперь мой жеребец самый быстроногий в халифате!

– Что ж, твои навыки сейчас нам пригодятся. Здесь достаточно ножей?

Колдун начинается извиваться в веревках.

– Стойте! Я сказал вам правду! Я не крал дворца! Как можно украсть то, чего не было на самом деле!

Мы переглядываемся с джиннами

– Что это значит?

Колдун зло зыркает на нас.

– Никакого дворца Аз-Захра никогда не существовало.

– А что же тогда все видели на его месте?

– Никто ничего не видел. Я накладывал заклятья по ходу строительства. Все думали, что они видели дворец, но они восхищались миражами. Мне это стоило много сил, я изнемогал, и я…

Подбегаю к колдуну и хватаю его за бороду.

– Кто приказал тебе наложить магию? Хотя постой, что за глупый вопрос. Но скажи-ка лучше, почему магия исчезла? Твои заклятья могли быть вечными!

– Я имел глупость проболтаться об этом тому, кто приказал мне их наложить. И он решил, что более уже не нуждается в моих услугах.

– Что ж ты не превратил его в камень?

– Увы, я много лет тому назад сделал ему амулет, защищающий от любой магии Иблиса. Ему и его людям, которые бросили меня в мешке на дно Гвадалквивира.

– Хорошо. Хайдар, отведи-ка пока его в темницу и не убирай далеко ножи.

***

– Рахим, ты внимательно проверил все записи из казны халифа?

– Да, господин! Я ознакомился с каждой строчкой расходов на строительство дворца. Строителей, которых якобы наняли строить и которые получали деньги, никто в глаза не видел и не знает. Архитектор сказал, что все они якобы приехали из Самарканда и Бухары. Утром они появлялись, вечером исчезали. Никто не знает, где они обитали.

– Так, со строителями понятно. А что насчет камня, дерева и серебра на отделку?

– Все расходы шли через помощника главного архитектора, отвечавшего за закупки у купцов и ремесленников.

– И где он? Почему я не вижу его перед собой?

– Сахиб, он исчез. Точнее сказать, его никогда не существовало. Аль-Харис показал, что сам сотворил этого духа.

– И, значит, все золото из казны халифа утекало через него?

– Да, господин. Золото поступало к нему из дворца, он исправно отчитывался за произведенные траты, предъявляя миражи.

– Похоже на то, что следствие закончилось, Рахим.

***

– Камал, я надеюсь, ты с хорошими вестями?

Я стою в покоях халифа. Его лицо очень грустное. Возле него расположились верховный визирь и несколько министров дивана.

– Повелитель, мы нашли вора и тех, кто способствовал ему в этом.

– Говори!

– Я бы хотел объявить вам об этом наедине.

Халиф бросает в сторону:

– Уходите все, кроме Абу-Саида.

Я подхожу поближе к халифу, почтительно склонив голову.

– Повелитель, дело в том, что вас обманули. Вашего дворца никогда не существовало в природе.

Халиф привстает с трона и подходит ко мне. Визирь семенит вслед за ним и шипит:

– Ты что, пришел сюда над нами поиздеваться, наглец? Халиф каждую неделю был на строительстве и лично проверял, как идет стройка.

Я склоняю голову и тихо произношу:

– Халиф видел не дворец. Это были чары колдуна. Очень сильное заклятие.

Халиф подошел ко мне почти вплотную:

– Ты поймал колдуна?

– Да, повелитель. Он заточен в зиндане и ждет своей участи.

– Он сказал, куда он дел золото, которое я заплатил на строительство?

– Он не знает, где сейчас это золото. Но зато назвал того, кто приказал ему сделать этот гнусный обман, повелитель.

– Говори!

Я набираю воздуха и выговариваю:

– Ваш главный визирь прикарманил себе его.

Халиф поворачивается к визирю и пристально смотрит ему в глаза.

– Камал, это серьезное обвинение.

– Колдун никогда бы не выдал Абу-Саида, если бы тот не решил от него избавиться. Мы нашли мешок, в котором его слуги хотели утопить колдуна. Слуги уже признались под пытками. А на мешке вышита тугра визиря.

Халиф кладет руку на эфес сабли.

– Абу-Саид, что ты скажешь в ответ на это?

Визирь склоняет голову и отвечает.

– Повелитель, не спешите меня казнить, а выслушайте. Я не буду отрицать, что деньги, которые вы выделяли на дворец для своей любимой наложницы Аз-Захры, забрал я со своими людьми.

– Негодяй, ты посмел ослушаться своего халифа! Стража!

– Постойте, повелитель. Да, мне пришлось пойти на это. Ибо деньги, которые вы тратили из своей казны, на самом деле были… э-э-э… позаимствованы вами из государственной казны. Казны, к которой ваша личная казна не имеет никакого отношения.

Лицо халифа покрывается пунцовыми пятнами.

– Что ты смеешь сказать, нечестивец…

– Вы строили дворец для своей любимой наложницы за государственный счет, повелитель. И я, как верховный визирь этого государства, не мог допустить того, чтобы они ушли на такие бесполезные траты. Вместо того чтобы закупать оружие и строить крепости на границах. В том время как неверные отвоевывают земли халифата и превращают наши мечети в церкви. А всех правоверных и иудеев заставляют креститься. В противном случае их казнят. Вот об этом, государь, болела моя душа, когда я увидел, куда вы собираетесь потратить государственную казну!

– И где теперь эти деньги?

– Все деньги до последнего золотого находятся в подвалах государственной казны. А вот перечень расходов на оборону халифата. Одна ваша подпись, и…

– Хорошо, я подумаю над этим…

Халиф прохаживается по зале.

– Повелитель, неверные не будут ждать. Разве вы хотите, чтобы на минарете мечети Мескита звонили колокола?

– Ради Аллаха, хорошо, где ваши бумаги? Но как мы объясним про дворец?

– Предоставьте это мне, повелитель. Я прикажу колдуну снова наложить заклятье. И дворец Аз-Захра навеки останется для людей как настоящий.

***

Мы стоим с Абу-Саидом возле входа в казну. В руках у визиря подписанный халифом указ. Абу-Саид похлопывает меня по плечу:

– Камал, ты же понимаешь, что если я просил халифа казнить тебя, то делал это исключительно в интересах государства. Я не мог предать огласке историю с дворцом раньше времени.

– О чем вы, ваша милость, я давно уже ничему не удивляюсь в нашем халифате.

– Вот и славно. Зато теперь наш халифат сможет навести порядок на севере и востоке на границе с франками.

– Иншааллах! Честно говоря, во всей этой истории я больше удивлен вовсе не магией, а вашим отношением к государственным делам.

Абу-Саид усмехается.

– Те, кто искренне служит Аллаху, вряд ли может поступить по-иному. А ты, наверное, все эти годы думал, что я и мои министры дивана крадем золото из казны, чтобы на эти деньги строить себе дворцы?

Я вздыхаю и развожу руками.

– Камал, думаю, ты сам уже догадался, что и наши дворцы…

– Да, ваша милость. Я уже понял. Но зачем?..

– Мы вынуждены прибегать к магии. Иначе люди не поймут. Они заподозрят нас в еще более страшных грехах. В стране начнется смута. И пока мы объясним, что мы на самом деле живем в простых и убогих домишках, считая каждую медную монету, нас просто убьют.

– Ваша милость, будьте покойны, я никому не раскрою вашей тайны. И прикажу своим джиннам на всех углах рассказывать о чудовищных случаях воровства и мздоимства в халифате.

– Обязательно расскажите! Люди любят такие сказки больше чем правду, не так ли?

Джинн, джинсы, джин, Джини и Джон

– Ты трус, Джон Слоу!

Вжимаю голову в плечи и пробираюсь к выходу из салуна. Господи, пронеси. Ты всегда помогал мне избежать встречи с этим мерзким ублюдком Бьюфордом Далтоном – помоги и сейчас. Пускай он напьётся в хлам и набьёт морду другому бедолаге. Мне и так перепало от его подручных сегодня днём у реки. Господи, только не сейчас. И тем более не при Джини.

– А ну стой на месте, паршивый сын мула! Я к тебе обращаюсь, черт возьми! – голос Бьюфорда перекрыл гвалт пьяных ковбоев и игривые смешки проституток.

В салуне повисла мертвая тишина. Именно в такой тишине перед грохотом выстрелов рождаются легенды о ганфайтерах. Только какой из меня ганфайтер? Я всего лишь ковбой и не хочу ни с кем ссориться. Обычное желание честного работяги, превратившее мою жизнь в ад. Ибо ковбой может быть кем угодно – мерзким подонком и шулером, насильником и палачом, отцеубийцей и бандитом, забирающим последние капли воды на дне фляги из рук умирающего в пустыне гаучо. Господь по имени Смит и Вессон отпустит любой грех кроме одного – ковбой не может быть трусом.

Люди вокруг меня расступились, образуя круг. Может, всё ещё обойдётся? Через улицу офис шерифа. В окно я вижу, как Джек Сандерс покачивается в кресле-качалке, попыхивая сигарой. Он любуется закатом, держа винчестер на коленях. Отталкиваю зевак и распахиваю окно.

– Эй, шериф! Мистер Сандерс!

– В чем дело, ковбой? – цедит сквозь зубы шериф.

– В салуне сейчас может произойти… кровавое побоище! – я показываю в сторону барной стойки, возле которой отираются бандиты Бьюфорда.

Шериф, усмехаясь, вынул сигару изо рта и пустил кольцо дыма.

– Кровавое побоище? С тех пор как мы загнали апачей в резервацию, я только и мечтаю, чтобы оно случилось. Только сдаётся мне, джентльмены, я ещё долго не увижу нечто подобное. А свои проблемы с пьяным сбродом ты уж как-нибудь реши сам, ковбой.

– Но, мистер Сандерс, вы же представитель закона! Я прошу вас о защите, шериф!

– Закон защищает слабых – женщин, детей, стариков и калек. Ты кто из них, парень?

– Я…

– Эй, ты! – огромная лапища Бьюфорда схватила меня за шиворот и швырнула об стену. – Я, кажется, звал тебя. А ты решил, что на старика Бьюфорда можно не обращать внимания? Неужто ты обрёл смелость, Джон Слоу? А то мои ребята рассказали, как они отобрали у тебя пару сёдел, сняли сапоги и хотели стянуть джинсы, да уж больно стало тебя жалко. А ты, значит, безропотно им всё отдал. Так это правда, мистер Слоу?!

– Мистер Далтон, я прошу прощения… – начал было я, вставая на ноги, но удар в ухо снова обрушил меня на пол.

– Джентльмены! – сапоги Бьюфорда, позвякивая шпорами, остановились у моего лица, и голос сверху продолжил: – Джентльмены! Да вы только послушайте, черт меня подери! Мои парни отделали этого субчика, вытрясли из него всё, что могли, а он просит прощения! Может, ему понравилось и он хочет ещё?

Салун огласился взрывом дикого хохота. Засмеялась даже Джини, которую тискал у барной стойки очередной клиент. Её тонкий заливистый голосок я узнал бы из тысячи других.

– Бьюфорд, а ведь парень сегодня небось получил деньги у старика Финли за работу, – подал голос один из местных выпивох. – Может, он хочет с тобой поделиться, а? Ты уж тогда меня не забудь, хе-хе.

Меня рывком поставили на ноги и обыскали. Кошелёк с золотыми монетами перекочевал в руки Бьюфорда. Весь мой заработок за три месяца работы. Его рыжие усы ехидно топорщатся.

– Ты ведь правда хотел со мной поделиться, мистер Слоу? – Бьюфорд достал револьвер и засунул его мне в рот. – Кивни, если я прав.

Комок застревает у меня в горле. Господи, на счету у банды Бьюфорда десятки убийств только в одном этом графстве. Неужели мне предстоит стать ещё одной зарубкой на рукояти его пистолета? Я пытаюсь кивнуть. Только бы выйти отсюда живым. Бьюфорд убирает револьвер и, усмехаясь, кидает кошелёк на стойку бара.

– Эй, Сэмми, – кричит Далтон бармену. – Мистер Слоу столь добр, что решил оплатить мои долги. Надеюсь, теперь мы в расчете, Сэмми?

– О, конечно, мистер Далтон, – бармен быстро пересчитал монеты и запер их в кассу, – мы очень признательны вам и эээ… мистеру Слоу, который любезно…

– О да, мистер Слоу сама любезность и доброта, не правда ли, джентльмены?! – Бьюфорд подмигнул своим приспешникам. – Такому человеку не пристало работать ковбоем! Ему бы очень подошло петь в церкви или вышивать крестиком, ха-ха! Кстати, какого чёрта мистер Слоу носит револьвер, а?

Бьюфорд срывает с меня пояс с кобурой. Тяжёлый ствол падает на пол. Оружие отца. Я не помню, когда последний раз стрелял.

За окном раздаётся стук колёс. У салуна останавливается повозка старьевщика Киндерли.

Бьюфорд довольно усмехнулся и поманил к себе торговца.

– Эй, мистер Киндерли, у меня есть для тебя хорошее предложение от мистера Слоу. Он очень жаждет избавиться от одной вещицы, которая ему абсолютно не нужна. А взамен он бы хотел взять что-нибудь эээ… более мирное и спокойное. Что-либо из домашней утвари: чайник, кастрюлю, чашки, баклажки. Короче, нет ли у тебя чего такого, а?

– Сэр, – Киндерли поправил сюртук и приосанился, – я могу порекомендовать вам и мистеру Слоу много прекрасных произведений искусства, но позвольте полюбопытствовать – на что вы хотите их обменять?

– Вот на этот ствол, старик. Револьвер, конечно, не ахти, модель старовата, но мы с мистером Слоу не будем особо придирчивы и с удовольствием возьмём взамен какую-нибудь вещицу.

– Сэр, в таком случае я рекомендую вам этот старинный кувшин, привезённый из Персии. Он не очень красив, но…

– Довольно, старик. Бери ствол и давай сюда свой горшок.

– Ну что, Джон Слоу, – Бьюфорд даёт мне в руки замызганный грязный кувшин и подводит к дверям салуна, – мы славно повеселились и помогли тебе обрести счастье! Теперь не нужно переживать, что люди будут о тебе судачить – ведь ты больше не ковбой!

Бьюфорд даёт мне пинка, и я лечу вниз, пересчитывая ступени.

– Возьми кувшинчик и дуй к девушкам. Можешь помочь им со стиркой и уборкой, ха-ха, – слышу вдогонку голос Бьюфорда. – Только не вздумай больше ходить в джинсах!

***

Я не помню как долго я шёл по прерии. Несколько часов. Всю ночь. Утро. День. Снова ночь. Комок в горле как будто был у меня с рождения. Я шёл и шёл, крепко сжимая ручку постылого кувшина. Всякий раз, когда я хотел избавиться от него, что-то останавливало меня. Наверное, я хотел испить чашу позора до дна. Хотел, чтобы каждый встречный тыкал в меня пальцем. Наконец, обессиленный, лёг под деревом и тут же уснул. Мне снилось, как я перебил Бьюфорда и всю его шайку огромным мачете. Скормил по кускам всех их голодным койотам и аллигаторам. Как я въехал в салун на белом скакуне, бросил Джини через седло, и мы ускакали за поездом, идущим в закат.

Когда я проснулся, солнце стояло в зените. Я огляделся по сторонам – оказывается, я прошагал с пару десятков миль и переночевал недалеко от границы графства. Там, где начинается Гнилой каньон. Обычно я объезжал стороной эти места – травы здесь росло мало, зато койотов и змей хватало.

Чертовски хотелось пить. Мой взгляд наткнулся на злополучный кувшин – символ моего унижения и позора. Чертыхаясь, я швырнул его с размаха о камни, ожидая увидеть, как разлетятся в стороны осколки, но кувшин и не думал разбиваться. Мне даже показалось, что от удара треснул валун. Я готов был поклясться, что минуту назад на нём не было этой глубокой трещины.

А ещё на поверхности заиграли зеленоватые искорки, а из горлышка заструился голубоватый дымок. Я попытался взять кувшин в руки и с криком отдернул ладонь – сосуд обжёг пальцы. Из-под позеленевшей крышки кувшина всё сильнее и сильнее струился дым.

Достаю из-за голенища сапога нож и поддеваю крышку. Она отскакивает, и поляна окутывается густым дымом, пахнущим смесью конопли и маиса. Я закашлялся и закрыл глаза. Чёрт подери, мало мне Бьюфорда, так ещё и старьёвщик подсунул какую-то дрянь, которой травят саранчу на полях.

Когда дым развеялся, я увидел старика в странном наряде. Я повидал немало всякого сброда в нескольких штатах: китайцев и мексиканцев, гуронов и цыган. Я встречал староверов из медвежьей России и переселенцев-бюргеров. Но неизвестно откуда появившийся старик был одет, как фокусник из цирка шапито. Да-да, именно в таком наряде выступал факир, из рукавов которого вылетали голуби и появлялись кролики. Интересно, откуда он взялся здесь – никак отбился от своих?

Старик тем временем несколько раз чихнул, увидел меня и вознёс руки вверх. Он быстро забормотал на странном гортанном языке. Поначалу я ни слова не мог разобрать, пока он не щёлкнул пальцами.

– Хвала Аллаху, мой господин, что выпустили меня из этого сосуда страданий и боли! Да продлится ваш род в веках и пускай…

Я замотал головой – я ещё не слышал о миражах за пределами пустыни. Чёрт возьми, неужели старик из цирка сбрендил и зачем-то приплёл сюда мой злосчастный кувшин.

– Мой господин, да простит Аллах мою дерзость, но я никоим образом не хотел вас напугать или прогневить! Я, смиренный раб лампы, джинн по имени Барак аль Хусейн ибн Рушди, буду рад служить вам, господин!

Раб лампы? Джинн? Кажется, я слышал это слово в детстве. Покойная матушка читала мне на ночь восточные сказки. Но откуда здесь, в прериях, могло взяться это сказочное существо? Да и вообще с чего я должен верить в байки заблудившегося факира из цирка?

Я прокашлялся и сказал:

– Послушайте, мистер. В паре миль отсюда есть железная дорога. Я могу проводить вас…

Старичок яростно замотал головой.

– Мой долг служить вам и исполнять любые ваши желания!

– Мистер факир, мне и так ужасно плохо…

– Смотря что считать ужасно плохим, мой господин! Что печалит вас, о мудрейший? – старик склонился в поклоне.

Господи, а вдруг старичок не тихий свихнувшийся факир, которого прогнали из цирка, когда он выжил из ума, а буйный головорез, перерезавший горло всем клоунам? И он набросится на меня, если я начну перечить?

– Эээ… мистер факир…

– Вы можете звать меня как угодно, мой господин, хотя в тех местах, где я вырос, меня звали Барак аль…

– Окей, я буду звать тебя дядюшка Барак.

– Итак, мой господин, что за печальные мысли омрачают ваше лицо?

– Я был унижен и ограблен, дядюшка Барак, – сбиваясь, я рассказал факиру мои злоключения.

Выслушав печальную повесть, старичок вознёс руки вверх и сказал:

– О Аллах, воистину испытания, которые ты насылаешь на нас, делают нас сильнее перед встречей с Иблисом и его слугами. Ибо… – тут факир забормотал какую-то околесицу про своды небес, сладкоголосых гурий, ждущих за вратами рая, и сады, полные невиданных наслаждений. Сумасшедший факир, казалось, впал в экстаз. Я уже подумал, не дать ли мне потихоньку дёру в ближайший перелесок, когда дедок лукаво улыбнулся мне и произнёс:

– Не желает ли мой господин разделаться с дерзкими нечестивцами, посмевшими оскорбить его? Есть много способов и средств – огнедышащие драконы, змеи-молнии…

Похоже, старичок хотел научить меня цирковым фокусам – пускать огонь изо рта, глотать шпаги и прочей факирской дребедени. Только Бьюфорда этим не напугать, лишь разозлить. Джини, конечно, будет восхищённо ахать. Нет, это вряд ли мне поможет поквитаться с обидчиками. Спасибо тебе, дедушка, за твою доброту, но..

– Может быть, господин хочет превратить презренных злодеев в камень? Или… – старик продолжал красочно описывать небесные кары, которые можно было обрушить на бандитов. Это стало порядком утомлять, и я вспомнил, что в цирке видел выступления силачей, борцов, боксёров. Да, боксёры. В салунных драках крепкие кулаки могли бы изрядно облегчить мою жизнь. Может, старик отведёт меня к какому-нибудь знакомому цирковому силачу, и тот обучит меня нескольким апперкотам? Хотя… разве это меня спасёт? Я ведь и мухи не обижу.

– Мой господин решил, как он разделается с негодяями, дерзнувшими унизить его?

Эх, сдаётся мне, что старик ещё не скоро угомонится. Теперь главное его не разозлить и чем-то занять, пока я не отведу его к местному доктору.

– Хорошо, дядюшка Барак, – я вздохнул, – тогда сделай так, чтобы я стал эээ…лучшим боксёром на всём Западе.

– Боксёром? Не будет ли столь добр мой господин объяснить, что означает это чудесное слово?

Факир точно выжил из ума, если не помнит, с кем каждый вечер выходил на арену. Ладно, главное не выводить его из себя.

– Дядюшка Барак, боксёр это человек, который ударами кулаков может побить другого человека. А лучший боксёр – это тот, кто может одним ударом сбить противника с ног, выбив из него всю дурь.

– Смотря что понимать под выбиванием дури, о мой господин! – ухмыльнулся в седую бороду старик. – Впрочем, ваше первое желание будет мною немедленно исполнено.

Факир что-то тихо забормотал, в воздухе вокруг него стал виться голубоватый дымок. Видать, старик хоть и спятил, но показывать фокусы не разучился. Мне показалось, что мои руки стали более мускулистыми и слегка увеличились в размерах. Господи, похоже, и я перегрелся на солнце. Или, может, хлебнул в салуне джина с лишком? Мои размышления прервал стук копыт. Из-за скалы выехало трое всадников. Я поморщился – подручные Бьюфорда. Вчера они тоже были в салуне и всё видели. Подъехав ко мне, всадники спешились. Самый молодой из них осклабился, посмотрев на мой жалкий вид и кувшин в руках. Старичок куда-то исчез.

– Джентльмены, кого мы видим. Мистер, о, простите, мисс Слоу, наше почтение, – троица загоготала.

Я почувствовал комок в горле и успел сказать.

– Послушайте, я вас не трогал, езжайте своей дорогой.

– Эй, Мисс Слоу, вы что, решили указывать, чем нам заниматься? – парень подошёл ко мне и схватил за рукав. Я слегка толкнул его в грудь и, чёрт подери, ковбой отлетел, как пушинка, в сторону, ударившись головой о ствол дерева. Я смотрел на свою руку, сжимая и разжимая пальцы. Что это? Что со мной происходит? Как я осмелился?

Тем временем двое его товарищей подбежали к нему.

– Джим, глянь, Билл без сознания, – один из ковбоев оглянулся на меня и потянулся к револьверу. Его рука вытаскивала пистолет из кобуры, когда мой кулак сломал его челюсть. Заорав от дикой боли, тот стал кататься по земле. Третий ковбой успел выхватить винчестер и стал палить в меня. Я успел перекатиться по земле и укрыться за выступом скалы. Господи, это что же, факир сумел так нафокусничать, что двое крепких парней Бьюфорда валялись на земле, избитые мною, человеком, который дрался последний раз с мальчишками в школе? Только вот с одними кулаками мне не победить бандита. Откуда-то из воздуха появился старичок.

– Доволен ли господин своим слугой? Удалось ли тебе выбить дурь из своих врагов?

– Доволен, дядюшка Барак, ещё как доволен. Сейчас сюда примчится шайка Бьюфорда и отправит меня на небеса!

–Астагфируллах, мой повелитель! Приказывай, и сделаю так, чтобы ни один разбойник не сумел избежать твоей карающей десницы!

Я усмехаюсь. Кажется, я понял, в чём дело. В цирке я видел сеансы гипноза, когда люди на арене делали всё, что им приказывал гипнотизёр. Дедушка нахватался в цирке всякого, вот и сейчас меня через гипноз обучил боксу. Ай да дядюшка Барак, вот если бы ты еще не спятил, то цены б тебе не было.

Я попробовал высунуться – пуля чиркнула прямо над моей головой. Мерзавец явно хотел поквитаться со мной за товарищей, а если не сможет – отправится за помощью к Бьюфорду. Ну, спасибо тебе, старичок. Если раньше я хоть мог остаться в живых, то теперь мне не дано и этого. Впрочем, если старик такой могучий гипнотизёр…

– Дядюшка Барак, ты сказал, что выполнишь все мои желания?

– Мой господин, приказывай!

– Окей, тогда сделай так, чтобы я стал лучшим стрелком на Западе!

– Смотря что понимать под лучшим стрелком, о светлейший! Господин хочет стать стрелком из лука, пращи или огнедышащих орудий?

– Огнедышащих, старик, чёрт подери, шестизарядных. Слышишь!

– Да, мой господин!

Зеленоватый дымок окутал меня. На краю поляны валялся без чувств избитый мной бандит, на поясе которого висела пара револьверов. Я досчитал до трёх и побежал – терять мне было нечего. Теперь я был вооружён. Выждав момент, когда бандит перезаряжал карабин, я выскочил из укрытия и побежал в его сторону. Тот, оторопев от такой наглости, выхватил револьвер – я выстрелил первым. Через мгновенье я видел, как тёмное пятно расползается по его рубашке и он медленно оседает оземь. Чёрт возьми, неужто старичок и правда колдун?

Дядюшка Барак появился из ниоткуда в воздухе передо мной.

– Доволен ли мой господин своим рабом?

Я хмыкнул. Пожалуй, пришло время повидаться с Бьюфордом.

***

Я вернулся в город на закате. Приехал бы и раньше, но болтовня дядюшки Барака оказалась весьма занятной. Конечно, он так и не рассказал мне толком, чем занимался в цирке. А у меня в голове всё никак не укладывалось – как такой способный фокусник и гипнотизёр мог всерьёз утверждать, что жил все эти годы внутри кувшина? Как жалко может выглядеть человек. Не приведи Господь и мне сойти с ума в его годы.

По россказням старика выходило, что его заточили в кувшин много веков назад и бросили в волны Аравийского моря. И Барак поклялся служить верой и правдой тому, кто его освободит, и исполнять все его желания. Старик трясся рядом со мной на лошади и буквально умолял позволить ему осыпать меня золотом и бриллиантами, возвести дворцы сказочной красоты, привести в покои сладкоголосых и нежных гурий.

Судя по всему, дядюшка Барак мог мастерски гипнотизировать, но фальшивое золото и тому подобный обман вовсе не входили в мои планы. Я всего лишь хотел вернуть свои честно заработанные деньги, а потом отвести его в лечебницу или приют для умалишённых. А после назначить свидание Джини.

Остановившись за углом салуна, я слез с коня. Я достал револьвер из кобуры.

– Дядюшка Барак, а твой гип… то есть магическая сила до сих пор действует и я всё ещё лучший стрелок?

– Мой господин, – борода старика гневно затряслась, – ваш раб никогда бы не посмел отплатить столь чёрной неблагодарностью и позволить вам усомниться в моей преданности и силе, дарованной Аллахом! Ваши огненные стрелы поразят любого, кто…

– Окей, дядюшка. Жди меня здесь и колдуй из-за всех сил.

Я вложил револьвер в кобуру и быстро зашагал в сторону салуна.

У входа меня увидел один из ребят Бьюфорда и хотел было поиздеваться надо мной. Удар кулака отправил его в нокаут, и он влетел головой в двери, разнеся в щепки одну из створок.

Я вбежал вслед за ним и остановился у входа. В зале повисла тишина. Я огляделся по сторонам. Посетители салуна не сразу признали меня.

– Ба, кого я вижу, – голос Бьюфорда раздался откуда-то сверху. – Мисс Слоу решила отдохнуть от стирки и перепихнуться с моим…

Пуля из моего пистолета попала ему точно в сердце. Бьюфорд успел удивленно посмотреть на красное расплывающееся пятно на груди и покатился вниз по лестнице, считая головой ступеньки. Члены банды потянулись к пистолетам, но никто из них не успел даже достать их. Двенадцать трупов лежали на полу салуна через две минуты после того, как я вошёл.

На следующий день жители города избрали меня шерифом.

***

– О Джонни, милый, принеси, пожалуйста, чулки, – голос Джини заставил меня оторваться от бутылки виски. Какая это была по счёту бутылка? Пятая? Шестая? Эх, пора бы мне завязывать с выпивкой, но, чёрт возьми, как отказать, если все так и норовят угостить нового шерифа, такого славного малого, спасшего город от банды мерзавцев.

Джини принимала ванну. Неделю назад я забрал ее из салуна и поселил у себя. Хозяин не возражал, да и Джини была весьма довольна. Особенно после того, как я попросил джинна при помощи гипноза увеличить мою мужскую силу.

Внизу по улице сновали торговцы скотом, фермеры – их стало гораздо больше в городе с тех пор, как я покончил с бандой Бьюфорда. Деньги потекли в город рекой, горожане не уставали благодарить меня. А ведь ещё пару месяцев назад я был никто. И вот теперь я вершу правосудие, и сам мэр и судья и все местные богачи заискивают передо мной. Они знают, как я могу поступить с тем, кто посмеет нарушить закон. И всё это благодаря помешанному фокуснику-гипнотизеру.

Я с трудом поднялся с пола и на четвереньках пополз к кровати. Голова трещит, как будто с меня начали снимать скальп, да передумали. Перед глазами мелькают мушки, стены колышутся то вправо, то влево.

Я заполз на кровать и взял в руки охапку белья. Господи, я ничего в этом не понимаю, все эти крючочки, бантики, подвязки – эта женская амуниция заставляла сдвигать меня на затылок шляпу, когда я оставался наедине с Джини. Но, хвала Господу, в конце концов всё всегда куда-то девалось, и я видел Джини такой, какой её создал Господь. Чистой, непорочной, нежной и обольстительной.

Тихий кашель сзади заставил меня вздрогнуть. Чеёрт возьми, неужели кто-то из шайки Бьюфорда решил отомстить мне? Я попытался достать револьвер, но он самым подлым образом упал на пол. Поворачиваюсь на звук.

– Мой господин, ваш смиренный раб готов исполнить и дальше все ваши желания…

– Чёрт тебя возьми, эээ… дядюшка Барак, – говорю я, с трудом ворочая языком. – Да я эээ… чуть не отправил тебя к праотцам! Ик!

– О, простите, мой господин! Но сердце мое обливается кровью, когда я вижу, как вы бедствуете в этом забытом Аллахом месте, в то время как вы могли бы жить в сказочных дворцах, стоило бы только…

– Джони, кто это? – Джини вышла из комнаты, закутавшись в халат, и с интересом смотрела на диковинного старика.

– Эээ, милая, познакомься, это эээ… дядюшка Барак, он… ик!

– О бесценная госпожа, – бухнулся в ноги старик, – я смиренный раб…

– Джини, милая, эээ… этот чудак умеет, ну это, ты же помнишь, как в прошлом году к нам приезжал цирк? Ну, вот и он, ик!..

– Так вы факир, дядюшка Барак?

Старик нахмурился.

– Факир? О, вовсе нет, бесценная госпожа, я…

– Джини, тебя сейчас продует, эээ… пойди возьми плед и посиди у камина, ладно?

Джини пристально поглядела на нас со стариком и вышла из комнаты.

– Дядюшка Барак…

– Да, мой господин!

– Я очень благодарен тебя, ик! за… всё. Но давай эээ… не будем ничего делать с дворцами и золотом, а?

– Но почему, мой господин? Неужели вы всё ещё сомневаетесь во мне?

Я покачал головой.

– Да пойми ты, старик, мне не нужны неприятности. Да, я лучше всех дерусь и стреляю. Тут без твоих, ик! эээ… способностей я бы ничего не смог. Но золото – этот обман, и все твои факирские способности, ик!

Старик насупился.

– Так господин считает, что я делаю – это обман?

Я достаю бутылку и допиваю из неё последние капли виски. Голова по-прежнему трещит, тошнота подкатывает к горлу.

– Мой господин, только прикажите, и я докажу вам, что я не презренный обманщик, а праведный джинн, способный исполнить любое ваше желание!

Чёрт возьми, у меня перед глазами начинают кружиться бабочки с чёртиками, мой скальп снова вернулся на место, и теперь кто-то суровыми нитками пришивает его назад. Я протягиваю бутылку старику и говорю.

– Эээ… ну, если ты такой… волшебник, ик! то давай… лезь сюда… и, эээ… я, может, и поверю, ик!

– Слушаюсь, мой господин!

Я закрыл глаза, проваливаясь в тяжёлый сон. Последнее, что я успел запомнить, как я не глядя заткнул пробкой бутылку и положил её под голову.

***

Ласковые прикосновения губ Джини разбудили меня в полдень.

– Джонни, пора вставать! Сегодня вечером на ярмарке открывают новую карусель – я хочу покататься с тобой, милый!

Я пытаюсь приподняться и тут же падаю обратно в кровать. Голова трещит, а тут ещё что твёрдое под подушкой. Я протянул руку и достал пустую бутылку. Хотя почему пустую? Там вроде что-то ещё осталось. Что это там внутри копошится? О, черт меня возьми! Я швыряю бутылку на пол и ударяюсь головой об стену.

Господи Иисусе, внутри бутылки, мне показалось, сидит мой злосчастный старикашка. Но этого не может быть!

– Джонни, милый, что случилось? – обеспокоенная Джини с тревогой смотрит на меня.

– Там, там! – я трясущимися руками показал в ту сторону, куда укатилась бутылка. – Посмотри сама!

Джини решительно подходит к бутылку, подымает её и несёт ко мне.

– Ты видела, да?

– Джонни, там какой-то дым или песок. Вроде что-то мелькнуло. Хочешь, я открою?

– Нет!! Только не это, милая! – я вскакиваю с постели и натягиваю джинсы.

– Что с тобой, милый? Что ты там такое разглядел? Мне кажется, что ты слишком много пьёшь последние дни. Это как-то связано с тем факиром, что приходил вчера?

– О, ещё как связано, Джини, ещё как!

Путаясь в словах, я рассказал ей, как встретил дядюшку Барака, как он помог мне своими способностями и как вчера я предложил ему залезть в бутылку.

– Так ты считаешь, что всё это цирковые фокусы? – задумчиво протянула Джини. – Ги-пноз?

– Хуже, Джини, хуже, – усмехнулся я, – с гипнозом всё уже покончено. Просто у меня началась белая горячка, и мне мерещится всякая ерунда.

– Гмм… тогда тебе нужно срочно пойти к доктору Дженкинсу. Он как раз вернулся вчера с ранчо – девочки рассказывали. А бутылку – давай я заверну её в бумажный пакет, чтоб ты никого не распугал и не разбил.

Через полчаса я сидел в кабинете у доктора и, трясясь от ужаса, рассказывал свою историю. Доктор Дженкинс внимательно меня выслушал, заставил показать язык, послушал меня через трубочку и даже постучал молотком по коленям. После всего этого он предложил мне сигару и сказал:

– Джон, то есть господин шериф, всё это очень увлекательно, но я врач, эскулап, если хотите, и давно уже перестал верить в сказки.

– Так у меня действительно белая горячка?

– Пока трудно сказать. Но то, что вам нужно перестать пить, мне это достаточно очевидно. Иначе завтра вам покажется, что в бутылке не человек, а стадо слонов.

– Доктор, но человек в бутылке – дядюшка Барак, выглядел так, будто взаправду там был! Вы сами гляньте! Может, это какой-то цирковой фокус?

Я достал из пакета бутылку и поставил на стол. Доктор затянулся сигарой и вопросительно посмотрел на меня поверх пенсне. Я бросил взгляд на бутылку – она была абсолютно пуста. Чёрт возьми, это вообще была другая бутылка. Неужели Джини перепутала?

– Я выпишу вам пилюли, мистер Слоу…

Я выскочил из кабинета доктора и побежал домой.

***

Я влетел в номер, где оставил Джини, и замер на пороге. Моя Джини сидела в кресле в дорогом парчовом платье, на голове сверкала алмазная диадема. На пальцах блестели изумруды и рубины. У ног Джини на груде золота лежал хихикающий дядюшка Барак, подбрасывающий к потолку пригоршнями золотые монеты. Черт возьми, все эти драгоценности были точь-в-точь как настоящие!

Увидев меня, Джини поначалу немного смутилась, но быстро пришла в себя.

– А, Джонни, милый, посмотри, что мне наколдовал дядюшка Барак. А ещё он обещал построить дворец! Из белого мрамора!

– Джини, послушай, это всё… это… один сплошной обман! Я же говорил тебе, что он факир из цирка, который при помощи гипноза может внушить что угодно! Вот и теперь тебе кажется, что всё это на самом деле! Их даже как будто можно потрогать – ты ничем их не отличишь от настоящих!

Джини надула губки и скуксилась.

– Джонни, я хочу их себе оставить! И дворец хочу! А еще повозку из красного и чёрного дерева – дядюшка Барак обещал мне её подарить.

Я посмотрел на старика, который зло ощерился на меня и прошипел:

– Отныне она моя госпожа! Это она освободила меня из этой смердящей бутыли, куда ты обманом меня завлёк! О, моя бесценная госпожа, приказывай!

Я достал револьвер и навёл его на старичка.

– А ну немедленно заканчивай свой гипноз и выметайся из моего города, чёрт тебя подери! А иначе я…

Я взвёл курок, но тут мой пистолет превратился в ржавую железку и развалился в руках.

– Так значит, да? – усмехнулся я и двинулся в сторону факира. Я успел сделать пару шагов, как почувствовал ужасную слабость во всём теле – я хотел схватить старичка, но не смог и свалился без сил на пол.

Джини встала с кресла.

– Джонни, милый, ты можешь называть это как угодно: фокусы, гип-ноз, обман – мне это всё равно. Золото, бриллианты, изумруды и рубины, что я держу в руках – всё это теперь моё, и я хочу умчаться отсюда прочь! Да, дядюшка Барак? Ты обещал мне ковер-самолёт, так где он?

– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа!

– Я оставлю тебе немного золота, милый. Ни в чём себе не отказывай!

Ковёр из-под моих ног выскользнул и взлетел к потолку. Джини послала мне воздушный поцелуй на прощанье и вылетела на ковре вместе с дядюшкой Бараком в окно.

Я лёг на пол и захохотал. Эскулап был прав – это действительно белая горячка!

Я перевернулся на бок и подложил руку под голову. Скоро Джини вернётся и позовёт меня ужинать. Надо бы выспаться. Только чертовски неудобно лежать – груда золотых монет не самое лучшее место для сна.

Завещание профессора Аль-Муртада

Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного!

Любезный брат мой Омар! Если ты читаешь это послание, значит, ангел смерти Азраил уже пришел забрать мою душу дабы я предстал перед Всевышним Аллахом.

Адвокат Керим-бей любезно согласился принять меры к розыску и оформлению всех прав на наследство в твою пользу. Употреби же мое состояние как подобает истинному правоверному и да будет тебе благо на земле.

Ты, наверное, удивлен – как такой богатый человек как я умудрился умереть? Как вообще это могло произойти в наше время, когда само понятие смерти почти забыто? Ведь ныне любой житель бывшего Парижского халифата может поменять изношенное тело в био-принтере. Большая часть из которых принадлежит моей корпорации. И нет такой части человеческого тела и сознания, которые нельзя было бы заменить или превратить в нечто сверхъестественное, сделав себя практически бессмертным и всемогущим.

Чтож, я расскажу тебе как дни моего бренного существования подошли к концу.

Но сначала, на тот случай, если ты стер воспоминания, напомню тебе обстоятельстванашей жизни. Увы, слишком многие стали зачищать свою память, дабы освободить место для обретения новых сверхспособностей. Да что говорить – сам я часто любил пополнять свои познания в языках и науке удаляя ненужное из сознания. Это все же лучше чем, Астагфируллах, приращивать вторую голову или расширять череп как делают сейчас многие ученые мужи.

Итак, наша семья перебралась в Европу в потоке беженцев из Леванта незадолго до того как начался первый западный джихад. И все те годы пока шла война, мы провели в лагерях. Тысячи и тысячи мусульман предстали перед Аллахом, включая наших родителей и трех сестер, умирая в муках от издевательств, голода и болезней. Последней из сестер на моих руках угасла семилетняя Айша. Ты помнишь, что просил лагерный врач в обмен на ее излечение?

А потом был второй и третий и, наконец, четвертый, последний джихад, после которого земля куфра признала власть халифа.

И когда я вышел на свободу то поклялся, что буду лечить людей. Я хотел стать вторым Авиценной. А ты решил пойти учиться на офицера шариатской гвардии. Но вначале нас вместе с другими детьми отправили в одно из многочисленных медресе в центре Берлина.

Однажды, мы с тобой стали свидетелями того как при подрыве последнего кафедрального собора в лицо солдату из оцепления попали осколки стекла. Он кричал так, что мне иногда до сих пор мне кажется, будто я слышу его вой. Через несколько недель по дороге в медресе мы случайно встретили солдата. Его лицо почти зажило. Но уродливые шрамы теперь испещряли лоб и щеки на всю жизнь.

Мне было странно видеть, что врачи не сделали гвардейцу шариатской гвардии качественной операции. Это при том, что в городе было полно докторов, занимающихся пластической хирургией. И многие дамы в хиджабах и без, гуляющие по центральным улицам, судя по их губам и другим частям тела, явно побывали там не один раз.

В тот день на уроке в медресе мугаллим Мустафа-бей вызвал меня читать вслух священный Коран. Я открыл книгу и прочел слова, приписываемые Иблису: «Я приложу все усилия, чтобы увести людей от верного пути; возбужу у них несбыточные желания, буду приказывать им, и они изменят творение Божье!».

Дочитав эти строки я обратился к мугаллиму с вопросом:

– Мустафа-бей, а что правоверным вообще запрещено что-либо изменять в себе? Все-все?

Мугаллим усмехнулся.

– Это зависит от того является ли подобное изменение необходимым или излишеством. Если по медицинским показаниям необходимо, например, лечения косоглазия, то это дозволено. А если кому-то хочется лечь под нож хирурга только ради того, чтобы сделать себя более привлекательной, то это харам!

– Почему же тогда столько людей ходят к пластическим хирургам и…

– Я же сказал тебе, мальчишка, что это харам! А те, кто совершают его – ответят в свое время перед Аллахом! А до этого еще и перед городским шариатским судом!

И тут я задал вопрос, который в дальнейшем изменил мою жизнь и жизнь миллиардов людей.

– А что если врачи смогли бы делать такие операции, чтобы люди становились такими, такими …какими никогда не были.

Мугаллим нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, например, нарастить человеку крылья, чтобы он смог летать. Вживить людям жабры, чтобы они смогли плавать под водой бесконечно долго. Наделить мышцы людей силой, с которой они бы могли крошить камни. Или передать способности читать мысли, двигать предметы усилием воли…

– Астагфируллах! Замолчи немедленно, нечестивец! Это харам! – мугаллим схватил меня за воротник и зашипел на ухо,– твое счастье, что сегодня шариатский суд не работает, иначе не миновать бы тебе плетей! Убирайся с глаз моих!

Я выбежал в слезах из здания медресе. Я бродил по улицам и думал о том, сколько возможностей открылось бы перед детьми Адама, если бы можно было менять тело человеческое. А если еще и улучшить разум! И почему это считается харамом? Это же не операции по увеличению срамных частей тела. Ведь сколько можно было бы пользы получить от этого людям.

Вот какие мечты обуревали меня пятнадцатилетнего подростка тогда, любезный брат мой. Так я прошлялся по улицам почти весь день. Я сильно проголодался. К моему несчастью я как на зло оказался возле пекарни, где продавались восхитительные булочки в кремом. Не помню как я протянул руку и запихнул за пазуху пару булок. Громкий окрик привел меня в себя и я понесся из-за всех ног. Увы, меня быстро поймали и уже на следующе утро я предстал перед шариатским судьей.

Суд длился несколько минут. Я признал свою вину и раскаялся. За это мне вынесли очень мягкий приговор. Отрубить руку.

Я не буду тебе рассказывать, мой дорогой брат Омар, что я пережил потом и где был и чем занимался до того как я закончил Сорбонну и стал врачом. На все воля Аллаха и кто знает – может быть, если бы я не пережил той страшной боли, то я бы ничего не достиг в этой жизни?

Но я расскажу тебе о том, почему я все-таки решился встать на тот путь, который навсегда изменил жизнь человечества. Дело в том, что я полюбил девушку. Она была христианка. Ее звали Диана. Мы работали вместе в госпитале. Я пытался ухаживать за ней, дарил цветы и конфеты, приглашал в дорогие рестораны. Она изредка принимала мои ухаживания, но была всегда холодна со мной и безразлична.

Не сразу я понял, что тому виной мое увечье. Даже лучшие протезы того времени не могли скрыть отсутствие левой руки. И тогда я заперся в своей лаборатории и не выходил из нее до тех пор, пока не изготовил чертеж первого в мире био-принтера.

Руку я нарастил со второй попытки. Окрыленный я побежал к Диане домой. Мне долго не открывали. Наконец, дверь отворилась, и на пороге появился полуобнаженный мужчина. Из-за его плеча выглянула недовольная Диана. Я молча повернулся и выбежал на улицу.

Светило весеннее парижское солнце. Только что закончился дождь и я шел по мостовой смотря на свою вновь обретенную руку, то сжимая, то разжимая пальцы. Слезы стояли в моих глазах, но они скоро высохли.

Придя домой, я стал экспериментировать. Сначала я изменил свою внешность, став похожим на одну из голливудских знаменитостей. Потом нарастил мускулы, с помощью которых можно было легко сдвинуть железнодорожный состав длиной в сотню вагонов. Обрел возможность заниматься любовью бесчисленное количество раз и доставлять женщинам все виды удовольствий. И еще много других способностей, делающих меня неуязвимым и всесильным.

Когда я улучшил при помощи био-принтера тело – пришло время достичь совершенства своего мозга. Я овладел знанием всех земных языков и наук. И через пару месяцев я смог совершать силой разума все то, о чем когда-то спрашивал мугалимма в медресе.

А когда я разбогател, то решил пойти еще дальше и стал менять свое тело используя части тела животных.

Вживив жабры акулы, я переплыл все океаны и моря. Нарастив панцирь глубоководной рыбы, я исследовал океанские впадины.

Когда морские глубины мне наскучили – я решил обрести крылья и облетал все горные гряды планеты.

Наигравшись с био-принтером сам, я решил, что пришло время поделиться своим изобретением с людьми. Теперь я точно знал, сколько великолепных возможностей улучшить жизнь появится у людей. Я запатентовал свое изобретение и открыл фирму по выпуску био-принтеров.

Думал ли я тогда о аятах священного Корана, запрещающих подобные изменения детей Адама? Вряд ли. Да и зачем мне были нужны слова Бога, если я сам и был истинный Бог? Что я не мог сделать такого, что мог только Аллах?

Ах да, тебе, наверное, интересно как я смог получить разрешение на подобный харам? А очень просто – тогдашнему халифу Парижа пришлась по душе идея использовать людей-птиц для вторжения на Британские острова. Да и люди-рыбы также не давали кяфирам ни малейшего шанса. Римская академия фикха даже быстренько издала соответствующую фетву, дозволяющую мне производить опыты.

Тогда мне казалось, что очевидная польза будет перевешивать возможные излишества при использовании моего изобретения. Если бы я знал во что все это выльется.

Да, Британские острова была покорены в течение двух недель и я получил высший исламский орден от Халифа. Мои богатства стали чудовищно велики, а мое имя славили в мечетях по всему миру. Некоторые даже пытались объявить меня последним пророком – Махди. А я лишь смеялся и предавался всем земным порокам, без конца пополняя их список.

Первое время пользователи био-принтеров не злоупотребляли полученными аппаратами и использовали их вполне разумно.

Но постепенно я стал понимать, что все выходит из под контроля. Мои био-принтеры стояли в махалях от Лиссабона до Токио. И теперь каждый мог делать со своим телом все что угодно. Люди с шестью руками. Люди с тремя или четырьмя головами. Люди с песьими головами. Люди-драконы. Люди-пауки. Я сбился со счета, пытаясь подсчитать сколько видов людей теперь стало на земле. Ученые вообще стали говорить о появлении новых рас.

Помимо изменений тела люди поголовно стали приобретать сверхъестественные способности – телепатия, телекинез, левитация, ясновидение. Кто угодно мог одним нажатием кнопки стать гениальным писателем, композитором или режиссером.

Я год за годом придумывал новые комбинации каждая из которых вызывала восхищение и ужас. Я смог сделать людей невидимыми и способными телепортироваться. Люди получили возможность наделять и лишать себя эмоций – способности любить, смеяться или плакать.

А затем начались войны и хаос. И было уже неважно как это называется – крестовые походы, джихад или мировая война. Сражения шли день и ночь, не прекращаясь, потому что всеих участники были бессмертны.

Последний раз мы с тобой виделись незадолго до падения Вены. Ты тогда еще использовал био-принтер и просил меня доработать его, чтобы твоя танковая бригада смогла отбить город. А потом ты пропал на долгие годы.

Говорили, что ты своими солдатами воюешь в горах Афганистана, стойко отбивая атаки людей-птиц. Не знаю, правда ли это. Иншаллах, мой адвокат найдет тебя и ты вступишь в права наследства. Чтобы исправить мои ошибки. Ведь ты единственный имам, кто после падения семи халифатов всенародно проклял мое изобретение и меня. И ты был прав.

Увы, с моим разумом и телом с некоторых пор стали происходить ужасные вещи. Мой организм постепенно разрушается, теряя день за днем все те ухищрения,  что я получил при помощи своего изобретения. Я превратился в немощного старика, выглядящего ровно на столько лет, сколько дано мне природой. И только моя рука, выращенная вместо отрубленной, еще может выводить каракули, что я пишу тебе сейчас.

Воистину сколько ни хитри, но Аллах наилучший из хитрецов!

Я заплатил огромные суммы, чтобы слухи о моем состоянии не просочились в прессу. Но долго скрывать правду я не смогу. Тем более, что скоро подобная участь постигнет всех, кто прибегал к помощи био-принтера. Мои биоинженеры уже подсчитали когда и сколько миллиардов людей предстанет перед судом Аллаха вслед за мною.

Чтож, Иблис уже заждался меня в преисподней. Школьный мугаллим был прав. А ты, любезный брат мой Омар, собери тех немногих, кто избежал искушения шайтана. Ибо они заслуживают место в раю. Используй накопленные мною богатства дабы удалиться с братьями в уединенные места и переждать, пока планета не очистится от скверны.

Да хранит тебя Аллах и ниспошлет свою милость последним из детей Адама, не ступившим на путь неправедный!

Да обретешь ты путь прямой – путь Господа твоего!

Твой любящий брат.

В оформлении обложки использована фотография с https://canva.com/ по лицензии CC0.

Примечания

1

Битар (араб. بيطار) кузнец.

(обратно)

2

Имеются в виду события, произошедшие с капитаном Каримовой в рассказе «Джихад online» (Настоящая фантастика-2017, Эксмо, Москва).

(обратно)

3

РКИФ – Российско-Китайско-Индийская Федерация.

(обратно)

4

Имеются в виду события, произошедшие с капитаном Каримовой в рассказе «Джихад online» (Настоящая фантастика-2017, Эксмо, Москва).

(обратно)

5

Имеются в виду события, произошедшие с главным героем Айдаром в рассказе «Последний джихад за любовь» (Настоящая фантастика-2017, Э, Москва).

(обратно)

6

Живешь в Риме – живи как римлянин (англ.)

(обратно)

Оглавление

С натуры

Я иду дорогой скорбной

Отец Ибрагим

Аттилио

Девять оленей Санты

Капитан Арктика

Мы живем в хорошей Вселенной

2.0.8.4

Джихад online

Изгоняющий джиннов

Последний джихад за любовь

Государь оператор

ИГра

Лунное солнце пустыни

Халиф и дворец

Джинн, джинсы, джин, Джини и Джон

Завещание профессора Аль-Муртада

*** Примечания ***