Хроники Единорога. Охота [Роберт Е. Шмидт] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]


РОБЕРТ Е. ШМИДТ


ХРОНИКИ ЕДИНОРОГА

ОХОТА

Fabryka Słów, Люблин, 2007

Перевод: Марченко Владимир Борисович, 2021




ПРОЛОГ


Базилику Святого Петра перестраивали много раз. Далекой была дорога от представлений Бра­манте, через проекты Рафаэля, и вплоть до Микеланджело, который на эскизах первого указанного осно­вал окончательную версию собора. Ту самую, которая известна нам сейчас. Царящую над Вечным Горо­дом. И не только гласящую среди паломников славу Всевышнему, но и заставляющую опуститься на колени своей красотой и величием тех, которым кажется, будто бы они уже никогда не поверят в Бога.

Такое же впечатление складывается у паломника, глядящего на символизирующих четырех еван­гелистов парящие, хотя и до сих пор незавершенные, башни барселонского собора Святого Семейства. Эта бази­лика настолько отличается от представлений классического костёла, что человек, вступающий в ее стены, чувствует себя так, словно бы вступает в совершенно иной мир. Глядя на невероятные, совер­шенно чуждые формы здания, даже хорошо знающий искусство архитектуры обязан признать, что его знания – это ничто по сравнению с гением Гауди.

В мире хватает мистических зданий, столетиями очаровывающих красотой, и в этом нет ничего удивительного: их творцы делали все, что в человеческих силах, чтобы творение было достойно Бога. Храня в памяти все эти чудеса, трудно понять, чем руководствовались проектировщики дома божия, стоящего в самом центре Белостока. В бетонной глыбе, похожей, скорее, на здание гипермаркета, а не на костёл, практически не было ничего от готического величия. Не была она и образцом модернистского стиля, и уж наверняка она не производила надлежащего впечатления на верующих, которые совсем не­подалеку могли найти себе уютное место для молитвы в одной из жемчужин европейской сакральной архитектуры. Правда, это здание было увенчано православными крестами.

Интерьер бетонной святыни тоже был суровым; белым, словно лицо смерти, холодным, словно ее дыхание, хотя снаружи сейчас царила невыносимая жара. Массивные двери захлопнулись за вошед­шим с глухим грохотом, но никто из присутствующих не повернул головы. Уже отзвучали органные ак­корды, через несколько секунд должна была начаться проповедь; ксёндз как раз поднимался по ступеням невысокого амвона.

- Одно имеется царство в небесах… - произнес одетый в белое мужчина с длинными седыми во­лосами и ужасно худым лицом, входя в проход среди последних рядов пустых лавок. – Разве не так гла­сит Биб­лия?

Верующие как по команде обернулись к идущему по средине нефа пришедшему. Открывающий Писание священник замер с поднятой в жесте благословения рукой, с нескрываемым изумлением глядя на приближающуюся к амвону фигуру. В полнейшей тишине всякое столкновение каблуков с железными подковками с имитацией мрамора на полу в ушах собравшихся звучало ударами кузнечного молота.

- Тогда почему же, вместо того, чтобы совместно гласить славу Спасителю, вы до сих пор раска­лываете Царство Христово на очередные, мало чем отличающиеся один от другого обломки? – спросил пришелец, а голос у него был сильный, звучный, хотя, вместе с тем, очень спокойный.

Теперь собравшиеся в храме видели его уже лучше. Орлиный, выдающийся нос. Перепаханное морщинами исхудавшее лицо. Покрытые двухдневной, правда, редкой щетиной впалые щеки. И глаза… Потрясающие, блестящие и такие синие, как царство, о котором мужчина говорил. Пришелец остано­вился возле первых рядов. Осторожно опустился на одно колено и размашисто осенил себя знаком кре­ста, сильно склоняя голову.

- Ради сребреников это творите, как Иуда? – задал мужчина очередной вопрос, поднимаясь; на его широких устах цвела ироничная усмешка. – Или же ради мгновения иллюзорной власти?

- Да о ком… речь? – заикаясь, выдавил из себя изумленный настоятель. В его голосе можно было почувствовать неуверенность и слишком жесткий, как для этих сторон, акцент.

- О людях, что прибивают к вратам храмов листки со своими правами, - ответил незнакомец. – О переполненных грехом гордыни божьих слугах, бунтующих против власти иных, не менее достойных презрения священников. О жадных почитателях божка мамоны, истекающих роскошью среди моря нищеты. О фальшивых моральных авторитетах, выталкивающих собственными поступками верующих из божьих домов. О всех тех, которые называют себя протестантами, православными, католиками, хотя на самом деле, как дети одного и того же Бога, обязаны зваться только лишь христианами.

Говоря эти слова, мужчина не глядел на кафедру, зато внимательно присматривался к сидящим вокруг людям. Верующие боялись глянуть ему прямо в лицо, но когда тот отводил глаза, за ним следили десятки пар глаз. Мужчина чувствовал эти взгляды спиной: горящие, переполненные страхом, но пока что еще не ненавидящие.

- Сын мой, зачем ты мешаешь проведению службы божьей? – На сей раз вопрос с амвона был произнесен более резким тоном. – За кого ты себя считаешь?...

Кто-то на одной из последних лавок с правой стороны закашлялся. Кто-то другой тут же заставил его замолчать протяжным шипением.

- Ты знаешь, кто я такой. Как и все вы… - мужчина обвел круг разложенными руками, указывая на лавки. – Хотя и не хотите в это еще поверить.

- Святотатствуешь! – выкрикнул ксёндз, опираясь ладонями о резную балюстраду. Открытая Библия, под действием его выдающегося живота сползла с пюпитра и, шелестя страницами, полетела прямо в вытянутые руки мужчины в белом.

- Это я святотатствую?

Пришелец рассмеялся и осторожно расправил загнувшиеся страницы.

- Ты не имеешь права… - начал было священник, но не закончил.

Захлопнутое с треском Святое Писание не сколько заглушила слова ксёндза, сколько забила их назад в горло. Голос пришедшего казался теперь чуть ли не шепотом, но не было в храме никого, кто бы не вздрогнул, когда раздались произнесенные с презрением слова:

- А какое право имеешь ты быть пастырем сей отары после того, что случилось в Кржидлицах, Моронге, Пясечном, Сталевой Воле? Знают ли твои овечки, почему ты покидал те приходы ночью, тайком, нередко в компании охраны?...

Налитое лицо священника побагровело, чуть ли не посинело, глаза в течение нескольких секунд выражали безграничное изумление, но тут же верх взяла ненависть, уголки губ нервно задрожали. Они – священник и незнакомец – мерили друг друга взглядами.

- Ах ты урбановская[1], коммунистическая гнида… - прошипел наконец-то ксёндз, а лицо его просветлело. – Ну так, теперь я уже все понимаю. Это он наслал тебя сюда! Поначалу все лживо описал, а вот теперь…

- Тот, кто прислал меня сюда, - спокойно ответил мужчина в белом, прижимая Библию к груди, - не имеет ничего общего с упомянутым тобой человеком.

- Уж я-то прекрасно знаю, откуда ты приходишь, и кто тебе платит! – Настоятель нацелил палец в печально улыбающегося мужчину. – Только меня, коммуняка, так легко не испугать! Солью в глазу у вас стоим, ибо не даем людей простых оглуплять и грабить среди бела дня!

- Кстати, о грабеже… - бесцеремонно перебил его человек в белом. – У той старушечки, которой ты уделил помазания позавчера, имелись довольно-таки приличные сбережения в шкафу. По-моему, ты еще не успел внести на тот счет в банке "Ковчег", с которого финансируешь…

- Лжец! Клеветник! – разошелся священник. Он умоляюще поглядел на своих прихожан и разложил руки в папском жесте. – А вы что так сидите и пялитесь, когда вашего настоятеля провокаторы так оскорбляют?

Пришелец весело поглядел на лавки, на которых начала нервно ерзать пара мужчин. Трое как раз вставало, подгоняемые нервными призывами ксёндза. Седой указал пальцем на ближайшего из них. Одетый в потертый сливового цвета костюм, наверняка помнящий еще раннего Герека, был ниже него на голову и значительно толще.

- А если кто без вины, пусть первым бросит камнем… - произнес он, глядя прямо в сощуренные, холодные глаза стального цвета. На высоком лбу указанного мужчины, несмотря на царящую в храме прохладу, появились крупные капли пота, которые быстро стекали вниз, в кустистые брови. – Что, Влодечек, побьешь меня, как ту несчастную женщину в прошлую пятницу, которая не могла отдать взятых в долг на лекарства денег? Запытаешь меня, как ее, за несчастные двести злотых? Или попугаешь меня своим складным ножичком, который постоянно таскаешь в кармане? Тем самым, которым порезал лицо Ядзи Соболяковой. Ты же прекрасно ее помнишь. Возможно, с того дела прошло и тридцать лет, но ведь то была твоя первая серьезная работа, пан… Деревенский Гангстер. Что, не нравится, когда парни Рогаля так тебя называют… Не нравится, но ведь приходится слушать всякий раз, когда идешь за своими сребрениками…

Мужчина в сливового цвета костюме, слыша эти слова, задрожал, потом нерешительно поглядел в лицо сидевшей рядом женщины. Обведенные всеми оттенками фиолетовых теней, круглые от изумления глаза говорили сами за себя. До сих пор Влодзимеж Прашка был для их хозяйки любящим, хотя, возможно, и несколько суровым мужем. Таксистом по профессии и по любви. Она не знала про дополнительные занятия, равно как и про многие другие делишки доморощенного исполнителя по возврату долгов ближайшего ломбарда, но вот о старом ноже, который муж носил, вроде как, для самозащиты, знать была должна. Женщина потянула остолбеневшего супруга за рукав, а тиот, с выпученными глазами и раскрытым ртом, тяжело хлопнулся на задницу, собирая на себе взгляды ближайших сидящих.

- И ты, Брут, против меня?

Палец незнакомца переместился к следующему защитнику пастыря.

Тот приближался, слегка наклонившись вперед, вытянув руки, будто намереваясь драться.

- Думаешь, Павлик, - седой спокойно глядел ему прямо в глаза, - что со мной тебе пойдет так же легко, как с мужчиной, которого ты сбил той новогодней ночью на дороге за Патыками? Он не мог защитить себя, когда ты стаскивал его на обочину. У него был переломан позвоночник, и он был полностью парализованным, но говорить мог… И он говорил, все время говорил, правда? Умолял, чтобы ты смиловался, чтобы вызвал помощь, чтобы ты не дал ему умереть за просто так… А знаешь, как долго он еще умирал после того, как ты уехал, запихнув его в заполненную снегом канаву? Знаешь, что потом случилось с его семьей?

Павлик, а, собственно говоря, Павел, потому что уменьшительным именем его называла жена и пара приятелей, продолжал надвигаться на мужчину в белом, только теперь в его поведении уже не было ни малейшего следа агрессии. Он двигался будто автомат, руки опустил, челюсть спазматично тряслась, глаза затуманились. Он понятия не имел, что случилось с жертвой несчастного случая, не хотелось ему знать и то, что случилось с семьей того человека. Он просто желал забыть, хотя даже годы питья на умор не освободили его от тех воспоминаний.

- Ты уговаривал себя, когда к тебе приходили кошмары, будто бы тот человек выжил, - театральный шепот седого дошел до самых дальних рядов, - хотя в глубине души прекрасно знал, что у него нет ни малейшего шанса. Потеря такого большого количества крови, гипотермия. Ведь то была средина по-настоящему морозной зимы… И у тебя, Павлик, тоже не будет шансов, когда встанешь перед лицом Наивысшего Судии. Вот если бы ты тогда не забрал того бумажника, не стянул того обручального кольца… Если бы хотя бы перестал ездить пьяным…

Мужчина, которого звали Павликом, грохнулся на колени за шаг до своей не случившейся жертвы. Он плакал, что-то непонятное мямлил, затем, даже не поднимаясь с коленей, направился в сторону лавки. Он пытался обнимать за ноги сидящих ближе всего людей, но те отодвигались от него, шипя с отвращением, как будто бы тот разносил самую отвратительную заразу.

Третий защитник священника сам вежливо уселся на месте, прежде чем незнакомец повернулся в его сторону, тем не менее, шорох в костёле не прекратился. Акустика в не грешащем красотой здании была по-настоящему превосходная. Любое, даже тише всего произнесенное слово было прекрасно слышно и здесь, перед самой кафедрой, и в самом последнем ряду.

- Я знаю всякий ваш грех и всякую вашу вину, - продолжил седовласый, неспешно прохаживаясь перед передней лавкой. – У меня имеется адрес твоей новой любовницы, Юречек… Это уже вторая распечатанная секретарша в этом году, правда же? – Упомянутый по имени нувориш нервно засмеялся и умолк, видя ненавидящий взгляд элегантной женушки. – Про прихвостня с голубым "фокусом", которому ты уже дважды порвала каблуками обшивку на потолке, тоже знаю. – Ненависть в глазах бывшей местной мисс красавицы сменилась чистейший воды изумлением. – Семь тысяч двести восемьдесят. – Худощавый парень в слишком длинном пиджаке нервно сглотнул слюну, так что кадык заплясал на лебединой шее. – Это уже столько ты украл из кассы районной лавки, в которой работаешь. А хозяин все так же думает, будто бы это он тебя использует, не выплачивая за сверхурочные. Ну а пан почтальон, наверное, надеется на то, что никто не знает, кто рекомендовал взломы в дома отпускников с Антонюковской?

И вновь всего лишь несколько шагов отделяло говорящего от кафедры. Настоятель стоял, словно окаменевший, напоминая одну из натуралистических статуй, как правило, украшавших старинные костёлы. Он наверняка знал, что это сражение проиграл, но до сих пор размышлял, а кем мог быть этот одетый в белое мужчина. В отличие от прихожан, он не верил, что знание, которым располагает таинственный пришелец, родом не от мира сего.

- Ну а возвращаясь к нашему пастырю… - Шорохи разговоров неожиданно умолкли, словно стоны умирающего, который как раз в это мгновение отдал Богу душу. – Пани Вечоркова, а спросите у сына, когда уже вернетесь домой, куда это он ездил с ксёндзом-благодетелем по субботам. А если он не пожелает рассказывать, то, возможно, видеокассеты, находящиеся в доме у ксёндза, в ящике с дровами для камина, в том самом, дубовом, закрытом на висячий замок, все пояснят…

- Замолчи… прошу тебя, замолчи.

Казалось, будто бы священник совершенно бесшумно шевелит губами, тем не менее, всем было слышно, что он говорит. Истинное чудо, а может только эффект исключительного умения лишенного вкуса архитектора?

Седовласый замолк, повернулся к амвону и поднял руку в обвиняющем жесте, но, прежде чем сам заговорил, другой голос прервал тишину. Гораздо более высокий в тональности и более решительный. Раздавался он со стороны входа.

- Представление закончено, пан Лис!

Оглянулись практически все, за исключением мужчины в белом и ксёндза, который глядел в ту сторону все время. Старик медленно опустил поднятую руку и тихо ругнулся, настолько тихо, что никому услышать его не удалось.

У входа стояло трое мужчин в черных костюмах. Двое, крепко сложенные, с бычьими шеями и практически одинаковыми лицами, держались за спиной третьего, гораздо более худого и меньшего роста, чем они. Уже на первый взгляд было видно, что он гораздо старше своих спутников. У него был высокий, бледный лоб, припорошенные сединой волосы, водянистые глаза; узкая щель рта была почти что лишена губ, а еще орлиный нос, на который опирались толстые очки со слегка затененными стеклами. Те, что сидели ближе всех, если бы обладали хорошей наблюдательностью, могли бы отметить еще одну примету: тоненький, круглый шрам на виске.

- Управление охраны государства, - сообщил всем низкий мужчина, показывая небольшую бляху, формы которой с этого расстояния невозможно было распознать, не говоря уже о расшифровке украшающих ее надписей. – Прошу всех хранить спокойствие и оставаться на местах, - прибавил он, видя замешательство, которое вызвали его слова среди людей, которых они застали врасплох.

Рослые блондины, вероятнее всего, близнецы, тем временем встали за спиной мужчины в белом. Их начальник подошел с другой стороны, привстал перед алтарем на колено и небрежно перекрестился. Потом глянул прямо в глаза седому.

- Эдмунд Лис, сын Станислава и Вероники, - бесстрастно сказал он, словно бы цитировал данные из статистического ежегодника, - Именем Республики Польша я заключаю вас под арест за участие в организованной преступной группе, целью которой была попытка вынудить выкуп путем устрашения и шантаж духовных лиц.

Обвиняемый молчал. Одного кивка очкарика хватило, чтобы ему профессионально надели наручники и потянули по проходу. Он не защищался, когда близнецы выводили его, даже не дергался; шел послушно, чуть ли не безвольно, между функционерами спецслужб, всматриваясь в пол. Молчал, но с его лица не сходила ироничная усмешка.

- Прошу прощения. – Офицер обвел взглядом сидящих на лавках. – Прежде всего, за то, что мы так долго не реагировали. Как вы понимаете, нам необходимо подождать до тех пор, пока подозреваемый не зайдет настолько далеко в своем представлении, чтобы во время процесса не мог бы использовать какую-либо отговорку. Одновременно ручаюсь, что Эдмунд Лис уже никогда не станет вам надоедать. Благодарю за сохранение спокойствия и сотрудничество… И да помоги вам Господь!

Дезориентированный неожиданным поворотом событий настоятель, до сих пор торчащий за кафедрой, нервно перекрестился и, глядя вслед уходящим, трясущимся голосом выдал из себя:

- Братья мои… и сестры! Вот вы были свидетелями… чудовищных наговоров, высказанных \тим клеветником… не только против вас… но и… против меня, вашего пастыря… И все же… справедливость божья, как сами видите… существует!

Направлявшийся к выходу офицер, услышав эти слова, остановился на самой средине нефа и неспешно обернулся.

- Это правда, что пан Лис зарабатывает шантажом, - бесстрастным тоном объявил он, - но я никогда не назвал бы его лжецом или клеветником. Основой деятельности руководимой им преступной группы является прекрасный сбор разведданных в окружении. Опасаюсь, что ни одно из представленных им обвинений не было лживым. Но этим как раз в свое время займутся соответствующие органы.

Выводимый мужчина, похоже, услышал эти слова, поскольку до ушей собравшихся в костёле донесся его громкий смех. Настолько громкий, что заглушил даже шаги замыкающего процессию мужчины в черном.


   


Поляризованные стекла мерседеса пропускали немного света. Лис, комфортно развалившийся на заднем сидении, глядел на лишенное какого-либо выражения лицо седоватого, ежесекундно значительно поглядывая на скованные наручниками руки.

- И тебе нечего мне сказать? – спросил мужчина в черном костюме.

- Как офицеру УОГ, которое, кстати, было ликвидировано десять лет назад, ли доктору Левинскому, моему непосредственному начальнику? – ответил Эдмунд вопросом на вопрос и обезоруживающе улыбнулся.

- Как начальнику, - седеющий не проявлял желания шутить.

- Как начальнику могу сказать тебе только одно, Адам: в этой роли ты был просто великолепен. Вот только с чего это в голову тебе пришел УОГ? – Лис наклонился вперед и поднял скованные руки. – Уж будь так добр и сними, наконец, с меня этот металлолом.

- Что касается УОГ, я импровизировал. Только никто из этих мудаков этого и не заметил. Что же касается наручников… Мне очень жаль, только ключ у кого-то из Гольцов. – Левинский кивнул головой в сторону заднего стекла, через которое был не слишком хорошо виден капот едущего за ними внедорожника с охранниками. – Придется тебе какое-то время потерпеть.

- И зачем ты мне это делаешь?! – отшатнулся Лис и театрально свалился на сидение.

- А зачем ты нам устраиваешь подобные номера? Не затем мы тебя тренировали, чтобы ты эпатировал народ дешевыми представлениями…

- Нет? В таком случае – зачем? – Лис весело поглядел на серое в этом освещении лицо начальника. – Вот скажи, зачем, на самом деле вы меня готовили?

- Твои способности необходимы для обороноспособности страны.

- Да хрен там, для этого! – воскликнул седой, вжимаясь в угол. – Бог, Честь, Отчизна… Как раз этих заповедей в вашем моральном катехизисе и нет! Скорее уж, туда подходят: Скандалы, Гонорары и Бухло! Меня вы используете, чтобы исключать конкурентов на место у корыта, вот и все.

Левинский с упреком поглядел на него.

- Раскрытие ксёндза-педофила ты считаешь верным ходом, а берущего взятки чиновника, уже нет?

- Если принять во внимание факт, - тут Лис злорадно усмехнулся, - что раскрывают только чиновников, связанных с оппозицией, то ты прав: не считаю. Потому что не скажешь же мне ты, будто бы кто-то из нашей команды получил задание разработки человека из окружения премьера?


   


Левинский не отвечал. Конечно, он мог и солгать, мол, и такие задания поручались группе, только Мундек не дал бы себя обмануть. В его спецгруппе он был особым асом.

Эдмунд Лис, известный когда-то визионер. Известный настолько, что телевидение устроило показательную программу с ним. Тогда на глазах у зрителей он старался решить три загадочных – хотя и предварительно решенных полицией – исчезновения, располагая только лишь вещами, принадлежавшими жертвам. Два из трех диагнозов оказались точными. Последний ошибался на какую-то малость. Давно это было…

Левинский наскочил на него случайно, от нечего делать перещелкивая каналы. Днем ранее ему было поручено втайне найти крючок на одного из контркандидатов на президентское кресло. Тип из "неправильной" оппозиции имел уж слишком хорошие результаты в опросах. И ни единого "скелета в шкафу". Слишком молодой для контактов с СБ, никаких походов налево, никаких любовниц. Примерный муж и отец семейства. Адам, несмотря на довольно-таки серьезный возраст, был из людей, мыслящих перспективно, не было у него ограничителей, типичных для чинуш. Как говаривал его восемнадцатилетний внук: он въезжал. Глядя на достижения Лиса, он посчитал, что ясновидящий является идеальным инструментом для выполнения нетипичного задания. Одного электронного письма хватило, чтобы на следующий день они встретились в кафе.

Не успел он задать вопрос, как Лис сказал коротко: "Пять тысяч, это слишком мало, пан Левинский". Разве нужно было лучшей рекомендации? Именно столько Адам хотел предложить за информации, компрометирующие контркандидата. Опять же, своей фамилией он не представился.

В конце концов, заплатил десять тысяч евро, хотя собеседник предупредил, что никаких гарантий не дает. Ведь объект мог быть чистым, как слеза. Да, подобный риск существовал, но с другой стороны… Ну у какого из политиков нет хотя бы немножечко грязи под ногтями? Политика – это спорт для людей, лишенных нервов и… щепетильности. Ясновидящий поставил только одно условие: он должен был очутиться в одном помещении с указанной ему целью. Как раз это никакой проблемы не представляло. Избирательная кампания раскручивалась на все сто. Все кандидаты двоились и троились, чтобы убедить избирателей, что они и их программы для них наиболее предпочтительны. Ближайшая встреча кандидата с народом выпадала уже на следующий день в Познани. Туда они поехали вдвоем – Адам остался в автомобиле, Лис отправился на митинг и, имея поддельную аккредитацию прессы, без труда очутился неподалеку от "независимого" кандидата. Вернулся он чрез четверть часа и вручил Левинскому листок бумаги с длинным рядом цифр, датой и каким-то непонятным словом. Как оказалось, то был номер и пароль к счету. Секретному счету в швейцарском банке. И было на нем немало, почти столько, сколько стоило пропихнуть одно важное постановление во время предыдущей каденции парламента. Телефона от "благожелателя" хватило, чтобы лидер рейтингов вышел из предвыборной гонки.

Начальство Адама не знало и не желало знать, как их подчиненный добыл эту информацию, но награда его не обошла. Это был пропуск к еще большим средствам и в По-настоящему Крупную Политику. И вот тогда он решил сыграть ва-банк. В течение нескольких месяцев он в тайне тщательно изучал всяческие материалы, касающиеся паранауки: телепатии, телекинезе, прекогниции, дистанционном видении, астральных сущностей. О сверхъестественных способностях, о которых написано не меньше, чем о мифической Атлантиде. И для многих столь же фантастических, как пропавший континент. А ведь Эдмунд Лис существовал на самом деле, и хотя это Левинский снимал сливки, как раз сверхъестественные способности ясновидящего позволили удалить наиболее грозную помеху для президентуры своего человека, а после того исключили из гонки и других противников поменьше. Это если Лис фактически был ясновидящим или, точнее, если говорить более научно – прекогнитом. Несколько простых экспериментов дало Адаму много чего для раздумья. Если у его нового сотрудника имелся дар ясновидения, как он говорил, почему ему всегда был нужен физический контакт с целевой личностью?

И почему он никогда ничего не предупреждал о трудностях? А парочка таковых появилась до того, как кампания счастливо дошла до конца. Возможно, это его визионерство было всего лишь прикрытием, маской… под которой скрывался телепат, что существенно ограничивало бы поле маневра. Ведь одно дело предвидеть будущее, а другое – возможность проведения мониторинга мыслей других людей. Власть над прошлым является ничем по отношению к власти над тем, что еще не случилось.

Но, размышлял Левинский, раз телепатия возможна – а в этом как раз он был уже практически уверен – должны существовать и другие люди, обладающие другими сверхъестественными способностями. Среди них должны быть прекогниты, пускай даже и малочисленные. Кем, как не эсперами, были все те пророки, которыми страницы истории просто кишат. Вот если бы он получил необходимые фонды, тогда можно было бы создать тайный оперативно-вербовочный центр для очередных агентов со сверхспособностями…

В этом месте размышлений он доходил до серьезной проблемы. Подача заявки на финансирование подобного центра равнялось раскрытию тайны. И – вполне вероятно – осмеянию самого себя в глазах прагматичного начальства. Тем не менее, он рискнул.

Начал он с проверки Лиса. Тот, пускай и нехотя, признал правоту Адама: да, не бывает у него никаких видений, он способен лишь воспринимать чужие мысли. Предполагаемый ясновидец поддался целой серии испытаний, необходимых для точного определения границ собственного дара. И вот, наконец, пришел день пробы. В награду за заслуги Адам предстал перед Комитетом – группой наиболее влиятельных в партии людей. Тот день он помнил, словно то происходило буквально вчера, хотя прошло уже столько месяцев. Комитет регулярно собирался на вилле одного из видных деятелей, члена элитарного клуба правителей. Когда совещание подошло к концу, и более важные дела были уже оговорены, Адама попросили пройти в салон. Члены Комитета сидели за богато заставленным столом. Пять лиц, известных по телевидению и билбордам, а перед ними он, стоящий с томами документов под мышкой и с по-настоящему безумной задумкой.

- Пан Левинский, - начал председатель парламентарного клуба, бегло перелистывая принесенные Адамом документы, - скажу прямо. Представленное вами Комитету предложение – совершенно идиотское, но, в соответствии с обещаниями помня о том, что вы для нас сделали, мы не выгонеим вас за дверь сразу же, а выслушаем до конца. Тем не менее, вы должны понимать, что если все это, - он указал на бумаги, – окажется надувательством, - мы распрощаемся навечно. Вы просите пять миллионов злотых на организацию ячейки контрразведки, вербующей… эспералов?

- Эсперов, пан председатель. Людей, обладающих сверхъестественными способностями, - подсказал Адам.

- Правильно, паранормальных агентов, что бы это ни значило. А вот скажите мне, как вы это себе представляете? Вы же знаете, как выглядит бюджет ведомства. Мы не можем вписать несколько миллионов в рубрику "собственные расходы" при позиции "минеральная вода". Вы ведь понимаете и то, что за эти деньги мы можем иметь несколько десятков лучше всех подготовленных специалистов в любой сфере[2].

- Не считая большого количества самого современного шпионского оснащения, - прибавил вице-маршалок[3] сейма.

- Вот именно. Вы же, из того, что я вижу, ничего конкретного не предлагаете. Ведь может оказаться, что никого с подобными способностями мы не найдем, ведь правда?

- Теоретически… - Адам на момент заколебался, он начал подозревать, что пересолил с оптимизмом в своих расчетах, - такое возможно.

Высокопоставленные лица глядели на него с весельем в глазах. Для них ясновидящий был чем-то вроде фокусника. Самое большее – престидижитатором. Зрелищным обманщиком чувств. Как когда-то Дэвид Копперфилд.

- Я понимаю ваше недоверие. Я и сам до недавнего времени был скептически настроен в отношении паранауки, но вот здесь мы имеем дело с неподдельным феноменом. В прилагаемом досье на страницах от седьмой по двадцать вторую вы найдете подробности проведенных мной тестов…

- Гадалки, гномики – во что еще вы прикажете нам поверить? - перебил его известный сенатор, с отвращением отталкивая от себя просмотренные документы. – Мы занимаемся реальной политикой. Управляем государством, анализируем все по-научному и никогда не гадаем на кофейной гуще. Это же смешно…

- Я далек от того, чтобы рассказывать сказки, пан сенатор, - заверил Адам. – Те случаи, о которых я говорю, вовсе не мошенничества. Это действие сил, которых, пока что, современная наука не способна объяснить, но и не отрицает их.

- Вы хотите сказать, - включился в разговор молчавший до сих пор вице-премьер, - что подробный агент мог бы сообщить, допустим, кто был источником последней утечки в прессу? Или же, кем были члены группы, удерживающей власть?

- При способствующих обстоятельствах это было бы довольно просто, - признал Адам.

- Что это означает: при способствующих обстоятельствах? – спросил вице-маршалок.

- Я не в состоянии объяснить это слишком конкретно… Из предыдущих исследований объекта нам известно, что телепат может пассивно считать мысли цели, но не может заставить его думать о чем-то конкретном. Если представить проблему образно, телепатия – это нечто вроде телевидения. Пан Лис представляет собой приемником вербальных и визуальных мыслей из разума сканируемой личности. Моя первая операция удалась, поскольку я поместил пана Лиса рядом с целью во время пресс-конференции, на которой задавались вопросы по интересующей нас теме. Хотя кандидат красных говорил нечто иное, но его мысли выдавали правду. Если бы затем мы провели подобную конфронтацию, например, со Львом Рывиным[4], мы бы наверняка получили ответы на все интересующие комиссию вопросы…

- Сегодня нам и так с того ничего, - вице-маршалок, которому присутствие в комиссии во время той аферы много чего дало, покачал головой, - но жаль, что вашего подопечного не было у нас под рукой девять лет назад.

- А как вы собираетесь рекрутировать эти свои паранормальные отклонения от нормы? – очень конкретно спросил вице-премьер. – Не дадите же вы объявление в "Нову Выборчу"?

- Как раз это будет не таким уж сложным, как может показаться, - ответил Адам. – Поглядите на страницу восемнадцать во втором томе. У нас сложились хорошие отношения в средствах массовой информации. Мы закажем оплачиваемым нами журналистам создание или восстановление программ о сверхъестественных явлениях. Размещение их в период наибольшей смотрибельности проблемой не должно быть. Поначалу пойдут препарированные материалы и обращения к зрителям, чтобы те сообщали нам про известные им случаи подобных явлений. Разведкой и проверкой займусь я сам под прикрытием репортерской деятельности. Думаю, что через полгода с первого показа результаты будут.

- Звучит довольно-таки разумно, - согласился вице-маршалок, наливая себе рюмочку "смирнофф". – Но вот я думаю, есть ли во всем этом смысл. – Если люди с подобными сверхспособностями не являются абсолютной редкостью и могут быть столь пригодными, почему ни одна из разведок сверхдержав не опирает на них свою деятельность?

- У нас нет доказательств на то, что Моссад или ЦРУ продолжают пользоваться услугами именно таких агентов, поскольку данный факт по очевидным причинам относится к совершенно секретным. Но существуют многочисленные предпосылки, указывающие на то, что в прошлом сверхъестественные способности неоднократно применялись для оперативных действий… - без тени смущения ответил Адам.

Он был готов к подобному вопросу и собрал подробные, хотя и совершенно неофициальные материалы по теме паранаучных экспериментов, проводимых правительствами Соединенных Штатов и России. Проблему он расследовал постепенно, шаг за шагом, начиная с пятидесятых годов двадцатого века, выделял наиболее громкие случаи, указывал на зацепки. Он подробно давал ссылки на любые разновидности феномена, который отмечала официальная и неофициальная наука. Указывал на исходящие из них выгоды и угрозы. Доказывал, что один натренированный телепат в состоянии выполнить больше работы, чем сотня классических шпионов. В особенности, если речь идет о хищении тайн. Зная, на что способен Лис, он верил, что в любом слухе по данной теме имеется зерно истины. Вот только его собеседники относились к представленным им материалам как к обычным сенсационным публикациям бульварной прессы. Чем, собственно, в большинстве своем они и были.

- Факты, пан Левинский, факты, - через четверть часа сенатор довольно-таки бесцеремонно перебил доклад Адама. – Я и сам иногда смотрю канал Дискавери и видел там гораздо более впечатляющие номера, чем те, о которых вы рассказываете. Но то все факты для СМИ. Очковтирательство. Возможно, что этот ваш человек каким-то там способностями и обладает, но, как вы сами говорите, это всего лишь семьдесят процентов надежности. Или по-другому: как минимум тридцать процентов того, что он подведет.

- Все это не так! – не согласился с ним Адам. – Те тридцать процентов – это результат тестов, не касающихся непосредственно телепатии, а…

- В этой профессии любая ошибка может дорого стоить, - вновь перебил его сенатор.

- Согласен, риск и вправду может быть серьезным, - выразил свое мнение вице-маршалок, - а верификация добытых сведений практически невозможна. То, что удалось нам с выборами, вовсе не означает, что мы всегда будем победителями. А если ваш агент считает фантазии цели или какие-то его глюки? Ведь вы наверняка понимаете, что, выдвигая кому-нибудь обвинение, неверное обвинение, мы совершим и публичное, и политическое самоубийство.

Подобная ошибка была возможна. Говоря по правде, она уже случилась, но об этом знали лишь Адам с его телепатом. Буйное воображение одного из лидеров оппозиционной партии чуть не привела к позору. К счастью, Левинский все проверял трижды и в самый последний момент отказался от контролируемой утечки в прессу о романе радикального депутата с известной певицей. Что-то тронуло его, заставив проверить и ее воспоминания. В ходе фальшивого интервью журналист напрямую спросил у женщины о слухах, касающихся данного дела. Присутствующий при этом Лис не обнаружил ничего, что подтверждало бы эротические фантазии депутата сейма. Зато при оказии до Адама дошло, как сильно он рисковал. Да, телепат мог передать содержание перехваченных мыслей, но не мог оценить их достоверность.

К счастью, сенатор был настроен положительно.

- Лично я бы вопрос не демонизировал. За последний десяток лет прозвучало около сотни обвинений, которых никто не подтвердил документально. Вы помните, чем завалили президентство Комаровского?[5]

Слыша смех подпивших политиков, Адам посчитал, что пришел подходящий момент для применения окончательного аргумента.

- Если господа позволят, - облизал он пересохшие губы, - мне хотелось бы представить способности моего медиума здесь и сейчас.

Политики за председательским столом советовались друг с другом. Председатель партийного суда решительно протестовал против приглашения Эдмунда Лиса на собрание, но остальные быстро перебили его решение. Похоже, они не верили в легендарную силу телепата. Адам даже думал, что они рассчитывают на возможность демаскирования хитроумного мошенника и избавиться таким образом от обременительного подчиненного, предлагающего идеи, которые могли бы поставить под удар серьезность их постов.

Не прошло и получаса, как доставили Лиса. Он появился в компании двух сильно раздраженных охранников, как раз тогда, когда Адам заканчивал четвертую чашку кофе. Новый гость вошел в зал, вежливо поздоровался с присутствующими и занял указанное место. Он вовсе не казался сконфуженным присутствием известных деятелей политической сцены.

- Перед вами пан Эдмунд Лис, тот человек, о котором говорил ранее… - представил его Левинский собравшимся. – Если уж я не смог убедить вас принять проект, он сделает это за меня.

- Это как же? – с весельем в голосе спросил вице-премьер, глядя на телепата. – Мы, что же, узнаем номера, победившие в завтрашнем розыгрыше спортлото?

- Скорее всего, нет, - спокойно ответил ему Лис. – Я вовсе не член Совета по Денежной Политике, и будущего предсказывать не умею. Я вижу лишь факты из прошлого исследуемого объекта.

- Ну, в прошлом оно каждый умеет читать, - возвратил ему шутку сенатор.

- А особенно, историки и политики, - поддержал его вице-премьер. – Для чего нам архивы и папки?

Лис невинно усмехнулся, а затем в течение четверти часа рассказывал о делах, которые каждый из собравшихся желал бы утаить исключительно для себя. Адам надеялся на то, что он не перегнет палку в раскрытии правды, так как это могло бы закончиться трагично для них обоих. Но телепат подбирал слова весьма осторожно. Левинский с удовлетворением наблюдал за багровеющими лицами очередных политиков и благословил про себя собственную предусмотрительность. Никого не оповещая, он устроил Лису участие в резких пресс-конференциях с участием членов Комитета. Понятное дело, инкогнито: один раз телепат выступил как сотрудник катеринговой фирмы, в другой раз задавал вопросы как урожденный журналист, а политики, в святой уверенности, что никто не в состоянии залезть в их головы, наслаждались собственной безнаказанностью.

- Мы даем вам это контракт! – рявкнул неожиданно председатель парламентарного клуба, прерывая любопытный рассказ про одну несовершеннолетнюю "избирательницу" из его округа. – У вас есть эти гребаные пять лимонов!

Адам охренел.

- Минуточку… - прошептал побелевший словно стенка вице-премьер, который всего три минуты назад услышал даты и фамилии, о которых предпочел бы позабыть навсегда. – Вы получите десять миллионов… даже двенадцать, потому что именно столько у нас еще имеется в ведомственном резерве… - Он говорил с трудом, стиснув зубы. – Но при одном условии! – В самую первую очередь вы разработаете эффективные методы предохранения от таких типов, как… этот ваш медиум. – И он указал пальцем на лыбящегося Лиса.

Адам на это условие согласился. А почему бы ему не взять семь дополнительных миллионов? Впрочем, в его планах уже была разработка защиты от способностей своего первого подопечного, хотя он сознательно не поместил данный подпункт в предварительной смете расходов.

Но теперь он отнесся к данной рекомендации, как к приоритетной, и уже через восемь месяцев довел до реализации эффективные методики защиты людей от возможности считывания их мыслей. Комитет верифицировал эти результаты по-своему. В ведомственный дом отдыха на Мазурах, который переделали в базу группы, послали "защищенного" подобным методом агента снаружи. Человека, который понятия не мел о способностях Лиса. Ему было дано задание ликвидировать телепата. И не фиктивно, а самым настоящим образом. Прикрытие было очень простым. Офицер должен был забрать Лиса на очередное задание "в поле". Если бы у телепата все еще оставались возможности преодолеть барьер, он должен был считать истинные намерения палача. Только он их не считал и доверчиво уселся в автомобиль, везущий его на верную смерть. Лис ужасно удивился, когда сразу же за воротами центра ведущий офицер отменил операцию. Он был без "защиты", так что все стало известным телепату в одно мгновение. Вот тогда Лис впервые взбунтовался. Но начальство знало, как его успокоить. Их методы были хоть и приземленными, зато эффективными.

И если данная часть программы завершилась полным успехом, то поиски новых полностью агентов провалились по всему фронту. Адам мечтал обнаружить по-настоящему необычных людей. Он свято верил, что на свете имеется много не похожих на обычных людей экземпляров, способности которых на много степеней превышают то, чего мог добиться Лис, но пока что ему удалось завербовать всего лишь двоих обещающих биоэнерготерапевтов. Даже расширение программы вербовки на очередные каналы частных телевизионных станций не приносило желаемых эффектов. Решительное большинство аномалий оказывалось банальным мошенничеством, либо же они далеко выходили за рамки заинтересованностей Адама. Но начальство щедро оплачивали его исследования и никаких претензий пока не предъявляли. Только все это вскоре должно было измениться. Уже незадолго…


   


- …потому что я, Адам, человек верующий! – Левинский вырвался из задумчивости, когда провозглашающий свой монолог Лис неожиданно повысил голос. – Меня задалбывает, что тип, который уже несколько лет обязан сидеть в тюрьме, чуть ли не в силу величия закона сексуально пристает к очередным детям! Причем, в качестве стража морали других людей! Ну вот сам скажи, как это я, человек, верующий в Бога, должен относиться к священнику, который теоретически вводит в тайны веры, а на самом деле насилует моего ребенка?

- Слишком коротки у нас руки, чтобы все это изменить.

- Уменя не короткие! – начал протестовать телепат. – Да я…

- Раз я говорю, что короткие, значит, так оно и есть. И теперь у тебя другие задания. – Адам снизил свой морализаторский тон и начал нервно обыскивать карманы пиджака. Наконец нашел. Небольшой ключик на цепочке полетел в направлении изумленного телепата. – Один ты мир не изменишь, по крайней мере, сейчас.

Лис перехватил ключик на лету и с чувством обиды поглядел на начальника.

- Какие еще другие задания? – спросил он, неуклюже вскрывая замок. – Леппер[6] возвращается на арену?

- Нет, на сей раз про политика речь не идет.

- Не про политика? Про кого же тогда?

Адам забрал у него ключик и разомкнутые наручники. Какое-то время взвешивал их в руке, словно бы раздумывая, а правильно ли сделал, освобождая телепата, затем решительным жестом закинул стальные цацки в карман пиджака.

- После нескольких лет поисков мне улыбнулось счастье, - сообщил он.

- Что, новую телочку подцепил? – оживился Лис. – И тебе хочется узнать, на самом ли деле она тебя любит? – заранее усмехнулся он. – Ну, в этих делах я тебе не помощник. Женское сердце склонно к переменам и баста…

- Речь не о женщине… То есть, не в том значении, о котором ты думаешь.

- А в каком?

- Думаю, я напал на след единорога.

- Пиздишь… - рассмеялся телепат.

- Не способен ты правильно оценить меня, Мундек.

- При всем уважении, которое я питаю к деньгам, которые ты представляешь, не поверю, пока не коснусь или не увижу.

- Скоро, причем – довольно скоро, ты поймешь, что даже телепаты ошибаются.

- Базар-вокзал… Хрен там… - Лис улегся поудобнее, словно собирался заснуть, но глаза закрыл лишь на миг. – Блин!.. – крякнул он и снова выпрямился.

- Что еще случилось? – Левинский удивленно глянул на телепата.

- Куда мы едем?

- Во Вроцлав. Остальная часть команды уже в пути.

Лис глянул на часы.

- Черт, поздно уже… Попроси Норберта, - указал он головой на радиотелефон, - чтобы тот в Варшаве съездил на Центральный Вокзал. Я обещал Молодому, что куплю ему новый выпуск "Хеллбоя", а у меня совершенно из головы вылетело.

- Хеллбоя? – еще больше удивился Левинский.

- Это такой комикс… - с невинной улыбкой пояснил Лис. – Про чудищ, которых одно правительственное агентство использует для борьбы со злом.

- Неужто вам хочется читать такую фантастическую хрень… - покачал головой Адам.

- Для кого хрень, а кому и не хрень. И это совсем никакая не фантастика. Как по мне, вовсе даже неплохой обычай…


   


Потемнело. До сумерек было еще далеко, но свинцовые тучи плотно закрыли кусочек неба, видимый над узким каньоном улицы, образованным шпалерой еще довоенных домов. Первые тяжелые капли дождя начали ритмично барабанить по крыше машины.

- Долго еще? – Молодой отложил комикс на сидение и со вздохом вскрыл очередную банку "колы зеро". Несмотря на включенный кондиционер, потел он что твоя мышь. Сто сорок килограммов живого веса, замкнутые не в слишком-то просторном коробе автомобиля, начали выделять интенсивный и не слишком-то приятный запах мускуса.

- Не пей столько, потому что перерыва на сцеживание картошки не будет, - пожурил его Лис.

На полу между сидениями уже валялись шесть опорожненных до последней капли и смятых банок.

- Да хрен там… - фыркнул толстяк и допил колу. – Ты, Малдерчик, лучше на мой вопрос ответь.

Лис не любил, когда его так называли, но привык. У Молодого была привычка всем давать прозвища. И, следует признать, талант к этому у него имелся. Впрочем, если ненадолго задуматься, ассоциация была простая. Лис – это Фокс, ну а уменьшительное от "Эдмунда" он заменил на Малдерчик – и ноль проблем. К тому же работа, которую телепат выполнял, идеально соответствовала "Секретным материалам".

Сам себя Молодой называл мистером Хайдом, а второго целителя – доктором Джекиллом. Они обладали теми же самыми биоэнерготерапевтическими свойствами, так что на операции брали попеременно. Они представляли собой крайние противоположности, как характерами, так и физически. Петру Конечному, всей остальной частью группы называемому Молодым (так его, в свою очередь – и не очень даже остроумно – окрестил Лис), было всего двадцать пять лет, за ним был детский дом и законченная средняя школа, правда, без аттестата зрелости. Был он злорадным, ленивым, но высказал себя хорошим товарищем в изоляции центра. Парень сыпал анекдотами налево и направо и мог выпить море водяры. А вот доктор Валериан Окраса, то есть доктор Джекилл, был степенным господином под семьдесят. Весил он не больше пятидесяти килограммов и вел себя со сдержанностью, свойственной аристократу, который совершенно случайно зашел в корчму, забитую плебсом. Его сложно было полюбить, тем более, что сам он предпочитал собственную компанию, книги и радио. Влт к телевизору привыкнуть он как-то не мог.

- А откуда мне знать, как долго Адам станет держать нас в этой консервной банке? – наконец-то отреагировал Лис на вопрос коллеги. – Что касается меня, в жизни не поверю, что когда-нибудь мы попадем на единорога.

Этим именем они между собой определяли людей, способных считывать будущее. Кто-то из них, может даже и Молодой, когда-то сказал, что прекогниты, если вообще существуют, гораздо более редки, чем единороги. И более легендарны. Тем не менее, Левинский не прекращал поисков. Для него ясновидящий представлял собой ключ к воротам, что отделяют наш мир от того, в котором все возможно. Он был последним звеном, необходимым для реализации искусного плана, зреющего в голове Адама вот уже несколько месяцев. С того момента, когда вживленный ему имплантат эффективно защитил его мысли от считывания.

Около двух десятков, если не больше, раз он вычислял людей, которым могло исключительно повезти. Он внимательно исследовал все случаи, но наиболее тесным наблюдением решил охватить игроков, которым более всего везло на бирже, а еще тех, которые выигрывали в лотереи и в казино, так как он предполагал, что кто-то, способный видеть будущее, соблазнится легкими деньгами. Но пока что этот след вел в никуда.

Первым успехом оказалась телепрограмма про "ангелов-хранителей". В ней препарировали серию баек о таинственных покровителях, предупреждающих ближних перед грозящими тем несчастными случаями. После выхода передачи в эфир отозвалось десятка полтора человек из Нижней Силезии и пригородов Вроцлава, которые пережили подобные события.

К женщине, стоящей поздно ночью с тремя детьми на опустевшей трамвайной остановке перед Главным Вокзалом подошла девушка и попросила помочь отыскать нужный ей маршрут. Когда женщина пожелала оставить детей вместе с багажом, девушка начала возражать. Она помогла перенести чемоданы под столбик с расписанием. Через десять секунд большегрузный автомобиль, за рулем которого сидел пьяный водитель, перекатился через то самое место, на котором до недавнего стояло семейство. В сложившейся кутерьме девушка исчезла еще до того, как кто-то смог успеть ее поблагодарить. Случайность, чудо или результат прекогниции? Спасенная женщина не сомневалась в сверхъестественном происхождении "ангела".

И не всегда предупреждающей личностью была молодая девушка. В двух из шести подтвержденных случаев люди благодарили за сохранение жизни маленькому мальчику. Один раз ребенок начал плакать в набитом людьми магазине, говоря, что чувствует запах выходящего газа. Тут же вспыхнула паника, даже продавщицы выбежали на улицу. Через несколько секунд взрыв полностью уничтожил помещение магазина, ранено было около шестнадцати человек, в основном, зеваки, но, по крайней мере, никто не погиб. Расследование показало, что утечка произошла по причине неисправной прокладки газового вентиля в подвале под магазином. Вот только улетучивающийся газ совершенно не имел запаха. Пацан, понятное дело, в замешательстве испарился.

Так что следствие Левинского всякий раз застревало в мертвой точке. Хорошо еще, что очевидцы помогли составить точные описания девушки и мальчика, что позволило начать широкомасштабные поиски, в которых принимали участие полиция и спецслужбы. Для этого разработали специальную легенду: душевнобольная женщина похитила ребенка местного политика из правящей партии, в связи с чем рекомендована была далеко идущая осмотрительность. Даже ближайшие сотрудники Адама не зналиЮ что их шеф напал на столь выразительный след. Левинский не чувствовал необходимости делиться этой информацией со своими людьми – на тот случай, если бы оказалось, что он снова идет в тупик. Лис с остальными в это время занимались бесплодным наблюдением за постоянными посетителями казино и покупателей билетов "лотто-миллион".

Шли месяцы, Левинский постепенно начал сомневаться в успехе операции. Казалось, будто дело девушки застряло в мертвой точке. Разыскиваемые словно бы под землю провалились, закончились и сообщения о чудесных спасениях. И так было вплоть до этого дня…

И вот теперь они уже несколько часов торчали в машине, припаркованной на одной из боковых улочек Олбина[7]. Мерседес с остальной частью команды ожидал за углом.

- Блин… - буркнул Лис, садясь поудобнее. Он зевнул. Если бы не проливной дождь и четкий запрет Левинского, он вышел бы перекурить. Ни Молодой, ни Роберт – один из братьев Гольцов, который сегодня выполнял роль водителя, не курили, и они запретили телепату даже думать о том, чтобы быстренько пыхнуть сигаретку у открытого окна. – На твоем месте я бы приготовился к не слишком удобному ночлегу в машине, - бросил он Молодому.

- Я и сам этого опасаюсь. – Толстяк печально кивнул, повертел в руках зачитанный комикс, и вдруг его лицо озарилось улыбкой. – Расскажу вам анекдот…

- А вот этого как раз я и не знал, - захихикал Лис, протирая глаза.

- Выматывайся из моих извилин, дядя, - возмутился Молодой. – Слово "расскажу" означает, что…

- А вот этот как раз я знаю, - перебил его Лис, которому ужасно хотелось снова погрузиться в дремоту. - …И ушел Господь от Адама довольный, смотрит на Еву и говорит: чудо сзади, чудо сбоку, а спереди… будет краситься.

- Свинья! – рявкнул Молодой. – Малдерчик, телепень долбаный, вот, что, обязательно обламывать мне анекдоты еще до того, как я их расскажу?

- Не всегда. Только тогда, когда ты меня достаешь.

- Тихо… - Голец повернулся к ним, приложил палец к уху и прижал наушник покрепче. – Не слышу, что мне передают из единицы.

Лис уже хотел ему ответить покрепче, но в этот момент мимо машины кто-то прошел. Съежившийся, мелкий силуэт в ярко-желтой противодождевой пелерине. Скучающий телепат практически на автомате прощупал разум прохожей и вдруг окаменел. Он почувствовал головокружение, холод, вся кровь отхлынула от лица. Телепат поперхнулся собственной слюной.

- Что случилось? – спросил обеспокоенный его видом Голец.

- Единорог… - прохрипел белый как мел Лис, глядя на неспешно удаляющуюся фигуру. – Ёбаный единорог!

Он рванул за дверную ручку и выскочил из машины. Лис был лишь ненамного медленнее Роберта, который уже мчался за желтой пелериной. Из-за угла выбежал второй из братьев Гольцов, за ним появились две более худощавые фигуры, спрятанные под зонтами. Прекогнит остановился. Какое-то мгновение он глядел на бегущего с противоположной стороны охранника, потом повернулся, но сделал это спокойно, без каких-либо признаков перепуга или дезориентации. Роберт был уже почти что рядом с ним. А точнее: рядом с ней. Из под надвинутого на лоб капюшона выглядывали пряди каштановых волос.

Лис был уверен, что цель никуда не сбежит. Все двери в подворотнях были солидными, оставшимися еще после немцев. Все они были закрыты на четыре запора и нашпигованы домофонами. Они все это проверили еще до того, как начался серьезный дождь. Единственные пути побега были блокированы обеими частями группы. Девушка, похоже, поняла это и медленно поняла руки вверх. Мундек, не теряя времени, попытался войти в ее мысли. Крайне осторожно, так как теперь уже знал, что его там ожидает. Только на сей раз все было по-другому. Вообще-то, он все еще видел сотни мелькающих картин, слишком летучих, чтобы распознать, слишком быстро теряющихся в водовороте им подобных, чтобы их все запомнить, только сейчас они были как будто бы… выцветшие.

И вот тут он считал мысль, которая доминировала над всеми остальными.

- Не подходить! – заорал он, однако, Левинский то ли не расслышал его, то ли не обратил внимания на предупреждение. – Отойдите, у нее в руках…

Оглушительный разряд молнии, ударившей в громоотвод ближайшего здания администрации жилого комплекса, заглушил его слова. К счастью, Гольцы в снопах посыпавшихся искр заметили угрозу. Они молниеносно вытащили оружие и нацелили его в голову девушки.

Тем временем к Лису присоединился совершенно запыхавшийся Молодой.

- Отойди! – рявкнул телепат и толкнул толстяка. Вот только с силами он просчитался. Биоэнерготерапевт стоял будто вкопанный.

- Что такое? – удивился он, но, прежде чем Лис ему ответил, заметил яйцеобразный предмет в руке девушки. – Бля-а! Если ебнет, то даже я вас из этого дерьма не вытащу, - просопел он и стал разглядываться, словно бы искал убежища.

- Юная дама! – Левинский остановился в паре шагов от отчаявшейся. – Положите это, прошу вас, мы и в самом деле не желаем вам сделать ничего плохого.

Девушка отрицательно покачала головой и грозно тряхнула рукой, в которой держала гранату. В пальцах второй, высоко поднятой ладони Лис заметил чеку.

- Ты мне не веришь, Сабина? – Адам криво усмехнулся. – Даже если и так, то это ничего не меняет... Пожалуйста, ты можешь покончить здесь с собой, но таким образом ты ведь не спасешь жизни своего братика, правда?

Девушка глянула на него с ненавистью, но руку не опустила. Зато чека упала на плитки тротуара.

- Отдай эту гранату, - невозмутимо продолжил Левинский. – И пошли с нами, я же обещаю, что мы сделаем все, чтобы Петрусь вышел из этого живым. Если у тебя дар, наличие которого мы у тебя подозреваем, ты знаешь, что я не лгу.

Лис понятия не имел, о чем говорит Адам, а дела приняли слишком серьезный оборот, чтобы снова войти в его мысли. Если шеф неверно оценил ситуацию, ближайшие несколько секунд решат, кто переживет возможное побоище. Сам он должен был сохранить концентрацию. Глянул через плечо на Молодого, но в том месте, где должен был находиться биоэнерготерапевт, уже никого не было.

- Отложите оружие. – Левинский поглядел на Гольцов, но те его не послушали. – Черт подери, это приказ! – рявкнул он, раздраженный несубординацией.

Вот это уже подействовало. Они направили стволы в сторону тротуара, только Лис знал, что для столь натренированных агентов подготовка к выстрелу длилась бы не дольше, чем мгновение ока. Девушка, если у нее хоть что-то было в голове, тоже должна была это понимать.

- Пожалуйста... – Левинский встал между ней и одним из близнецов, явно давая понять, что силовое решение в расчет не принимается. – Мы и в самом деле не желаем тебе ничего плохого. И ты знаешь, что для Петруся мы единственный шанс. Для тебя, в каком-то смысле, тоже...

- Поклянись жизнью своих детей! – неожиданно перебила его девушка.

- Погляди в будущее, там получишь лучшую гарантию, чем моя клятва.

- Поклянись жизнью собственных детей, что сделаешь все, чтобы он не умер! – повторила та.

Адам глянул на Лиса, на Гольцов... похоже, только сейчас он заметил отсутствие Молодого. Он сложил зонтик, поднял голову и позволил, чтобы на момент крупные капли разбивались о стекла его очков. Так неподвижно он выстоял несколько ударов сердца, затем положил руку на грудь и сказал:

- У меня всего один ребенок, сын. И клянусь его жизнью, а так же жизнями членов моего ближайшего семейства, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы твой брат был излечен. – Он нагнулся и поднял чеку с тротуара. – Давай закончим это представление, пока нас никто не увидел.

Он отдал кусочек металла Норберту.

Лис только сейчас почувствовал, как сильно он промок. Он глядел на близнецов, которые взяли под локотки девушку в желтом плаще, на Левинского, на Молодого, который появился, будто бы из-под земли.

- Мундек, едешь со мной, будешь мне нужен, доктор Окраса поменяется с тобой местом.

Адам, не ожидая подтверждения, направился к углу, за которым уже исчезли Гольцы.

- Дождь, темнота, типы в костюмчиках... – просопел Молодой. – Сцена ну прям из финала долбаной "Матрицы", разве нет?


   


- Так в чем там дело с этим братом? – спросил Лис, едва только они тронулись. – В чем тут вообще дело?

- Я тебе не говорил, знаю, извини, - ответил Левинский, вытирая голову полотенцем. – Я не был уверен, нахожусь ли на правильной тропе. После программы об "ангелах хранителях" я получил много интересных сведений, которые свидетельствовали либо о божественном вмешательстве, либо о существовании единорога.

Сабина глянула на него с явным изумлением.

- Д, да, моя дорогая, - Адам улыбнулся ей, - если не ошибусь, ты являешься столь же редким и чудесным явлением, как и упомянутый единорог. Во всяком случае, - повернулся он к Лису, - проверяя полевые донесения, я обрел уверенность, что все это не случайность. Поиски продолжались долго, я же, осознавая способности Сабины, понимал, что на розыски могут понадобиться и годы. Только нам немного повезло. Офицер АВБ[8], осуществляющий надзор за одной из больниц, доложил, что в онкологическое отделение попал мальчик, соответствующий разосланному нами описанию. Вообще-то, его привела девушка, которая, в свою очередь, не сильно соответствовала словесному портрету, но соответствовали длина и цвет волос, но ты же знаешь, как раз этот элемент внешности можно довольно легко изменить. После тщательного просмотра записей камер внешнего наблюдения я уже был уверен, что мы, в конце концов, напали на след единорога. Мальчиком мы занялись, забрали его из больницы, а Сабине я оставил сообщение, где она меня может найти.

- Почему вы не сняли ее в больнице?

- В присутствии стольких свидетелей? – Левинский хохотнул с издевкой. – Может, еще телевидение нужно было пригласить, а?

- Минуточку, но все это никак не складывается в целое. Если ты и вправду прекогнитка, то должна была знать, чем закончится помещение брата в больницу.

= А ты позволил бы умереть единственному существу, которое ты любишь? – мрачно ответила на это Сабина.

Лис поглядел ей прямо в глаза. Все время он пытался пробиться сквозь хаос, царящий в голове девушки. Из водоворота видений он отделил множество личных мыслей. Тем не менее, он практически ничего не знал о ее прошлом.

Но даже в это мгновение он не сомневался в ее горячей любви к брату.

- Говоря по правде, наш единорог очутился в безвыходной ситуации. С одной стороны, он мог сохранить свободу, но тогда должен был ы пожертвовать жизнью любимого человека, с другой же стороны спасение Петруся означало... – Адам помялся, желая сказать: работу на нас, но он выбрал более дипломатическое выражение - ...пожертвование собственной свободы.

- Не называйте меня так, пожалуйста, я вам не предмет и не животное. У меня есть имя и фамилия, - возмутилась девушка, в очередной раз слыша присвоенное ей кодовое имя.

- Ну конечно же, прошу прощения, Сабиночка. Я не хотел тебя оскорбить. Это такой наш жаргон... Скаж, дар, которым ты владеешь, позволяет тебе видеть будущее?

- Да.

- Замечательно. Сейчас я задам тебе несколько вопросов. Постарайся ответить ка можно проше и тщательнее. Это очень важно.

- Хорошо.

Девушка поглядела на Лиса, словно бы зная, что телепат концентрируется на приеме ее мыслей.

- Обладают ли эти твои видения какой-то регулярностью?

- Не понимаю.

- Я имею в виду: как ты видишь будущее. То ли это вырванные из контекста образы или, скорее... более широкий обзор ситуации? Можешь ли ты вызвать их или они приходят сами?

Девушка не ответила сразу, но Лис, несмотря на хаос, все так же царящий у нее в голове, узнал ответ еще до того, как тот был вербализирован.

- Я не контролирую этого. Иногда что-то вижу, иногда – нет. Видения приходят неожиданно, без предупреждения. Один раз это неподвижный образ, походящий на фотоснимок; в иной раз сцена подлиннее, но всегда она касается места, в котором я в этот момент нахожусь.

Она не совсем точно сказала то, что перед этим воспринял Лис. Скорее всего, она не желала открывать всей правды. Он этому не удивлялся. И сам он скрывал свой дар, как только удавалось долго.

- Я просил, Сабиночка, - сказал Левинский, - чтобы ты постаралась отвечать по-настоящему подробно, от этого зависит...

Он прервался, заметив, что ее лицо сереет.

Лис не мог этого видеть, но видение, воспринятое им в тот самый момент, заставило его обернуться. Разум прекогнитки превратился в тигель с миллионом образов, меняющихся столь быстро, что это вызывало чуть ли не физическую боль.

- Я тебе доверилась! – В возбужденном голосе девушки можно было почувствовать страшное волнение. – Теперь ты мне доверься. Прикажи ему притормозить, - указала она на сидящего за рулем Норберта.

- Не понял?

Казалось, Левинского застали врасплох.

- Прикажи ему притормозить! – крикнул Сабина.

- Зачем? – Адам все так же не понимал, к чему ведет прекогнитка. Или чувствовал какой-то подвох. – Норби, притормози-ка немного...

Голец слегка снизил скорость.

- Еще! – воскликнула девушка.

- Да заче...

-Тормози! – взвизгнула Сабина столь пронзительно, что Голец тут же отреагировал, хотя Адам не отдал ему приказ.

Движение на двухполосной дороге не было плотным. В поле зрения у них было только две легковые машины и уже побитый ржавчиной "ельч" с прицепом, до краев загруженный картошкой. Неожиданно тормозящий на скользкой дороге "мерседес" забросило в колею, едущий за ним второй автомобиль группы с трудом избежал столкновения, в самый последний момент съезжая в полосу зелени.

- Да что же это, бля...

Левинского, несмотря на пристегнутых поясов безопасности, бросило словно куклу.

Лис не был пристегнут, он полетел на переднее сиденье, больно стукнувшись ключицей.

Прицеп "ельча" затанцевал по мостовой, стягивая всю пару поначалу на обочину, потом в другую сторону. Водитель потерял управление над машиной. И двадцатитонный грузовик секунду скользил боом по направлению движения, чтобы в конце перевернуться, как в замедленном кино. Прицеп с громким треском вырвался и въехал в канаву.

- Иисусе милосердный... – пробормотал Голец, останавливая машину в нескольких метрах от тучи пыли, в которой исчез перевернувшийся "ельч".

Сабина склонилась к до сих пор не пришедшему в себя Левинскому.

- Не забудь, что ты тоже благодарен мне жизнью... – шепнула она настолько громко, чтобы все в салоне ее услышали.


   


Солнце, шезлонг на пляже, холодное пиво в руке. Вот уже несколько дней Лис наслаждался прелестями мазурского уединения. Левинский сосредоточился на работе с Сабиной до такой степени, что отменил все операции. Ожидали только лишь рекомендаций со стороны Комитета. А их, как на злость – а может, и к счастью, не было. Хотя в это и сложно поверить, политики, совсем как нормальные люди, устроили себе отпуск.

- Не помешаю?

Лис чуть не подскочил при звуке голоса, чудом не разлив пиво на себя.

- Сабина? – удивился он, приподнимая поля соломенной шляпы. – Что ты здесь делаешь? А я думал, будто бы...

Девушка сняла вьетнамки, положила полотенце на доски и присела на краю мола.

- Докторишка поехал в Варшаву, вернется только вечером.

- Ему хорошо. А как там Петрусь?

- Вчера улетел в частную клинику в Швейцарии. Все оплачено заранее. Через неделю у него операция по пересадке костного мозга. Сейчас же все в руках Божьих.

- Вот увидишь, все будет хорошо.

- Ты "Сияние" смотрел? – ни с того, ни с сего спросила Сабина.

- Не смотрел, - ответил изумленный сменой темы Лис.

- Но книгу ведь наверняка же читал?

Телепат поудобнее улегся на шезлонге и сдвинул шляпу, пряча глаза в тени. Он ожидал продолжения, но девушка молчала. Это удивило его не меньше, чем вопрос про его, что там ни говори, любимую книгу Кинга. Поэтому он осторожненько вполз в ее мысли, хотя Адам четко запретил ему делать это вне сессий. Там его ожидало очередное изумление. Гигантский круговорот видений, который он запомнил по предыдущим визитам, едва чувствовался. Зато в туманной белой пустоте он видел два четких слова.

Словно бы кто-то написал их на классной доске:

- Ты меня принимаешь?

Эти слова были направлены ему. Наверняка.

- Да, - ответил он вслух.

- Не говори, сияй, - одна надпись плавно сменилась другой.

- Потихоньку...

- В чем проблема?

- Я никогда еще не разговаривал подобным образом.

- Но ведь ты же телепат.

- Единственный в этом кругу.

- Не поняла.

- Никто не видел моих мыслей... – с трудом формулировал он ответы. – Я принимал образы, видения... Но никто не воспринимал меня.

- Ладно. Тогда я буду вкратце.

- Зачем мы... сияем?

- Потому что нас подслушивают

- О чем ты говоришь?

Вместо письменного ответа он увидел картинку. Небольшое помещение, набитое мониторами, какой-то еще аппаратурой. Два солдата, обслуживающие терминалы. Лис сконцентрировался на изображении, передаваемом камерами. Он увидел знакомые интерьеры, лица. Молодого, который объедался чипсами и читал комиксы. Сидящего на унитазе в роденовской позе доктора Джекилла. Играющих в карты с охранниками Гольцов. На самом крупном мониторе Левинский и пара врачей собрались у стола, на котором лежало обнаженное тело привлекательной девушки. Понятное дело, Сабины.

- Что это? – спросил Мундек.

- Видение.

- Будущее?

- Теперь уже нет.

- Курва мать...

- Тоже женщина.

- Извини, - сдержал себя телепат. – Это не может быть правдой.

- Но это правда.

- Я жь проверял мысли охранников.

- У тех, что у ворот? Они ни о чем не знают

- Это какая-то паранойя... Если не они, тогда кто?

- "Кто будет следить за охранниками..., - ответила девушка известной ему цитатой.

- Ну, разве что так...

Лис вышел из мысленного контакта. Потянул приличный глоток пива. Комитет платил, но и требовал. И, как видно, предохранялся со всех сторон. Интересно, знал ли об этом Левинский... Он вошел в мысли Сабины еще раз.

- Доктор об этом знает?

- Понятия не имею, - ответила та немедленно.

- Черт... – Картинка Окрасы, размышляющего на горшке, возможно, было и забавной, но означала, что что все они находились под колпаком.

- Негласная слежка – это не самое существенное, - просияла девушка.

- А что существенно?

- Планы Левинского.

- Какие еще планы?

Вновь видение. Дом, самый банальный кубик, которые несколько лет назад тысячами появлялись в предместьях и селах. За домом небольшой, заброшенный сад, в нем беседка. Дым. Как будто бы что-то горело. Люди забегают вовнутрь. Слышны перепуганные крики. Стоящая возле Мундека женщина теряет сознание. Внутри беседки лежит мертвый мужчина. Сейчас Лис видит его четко. Лицо искажено в гримасе крайнего испуга или боли. Фланелевая рубашка, рабочие брюки. Довольно чистые. Только лишь одно портит этот образ. Нога от половины икры и почти что до паха сожжена, превратившись в уголь, но в нескольких сантиметрах далее ткань кажется не тронутой огнем, даже не опаленной. Точно так же и сосновые половицы, на которых лежит тело. Доски под обугленной ногой выглядят, словно останки полен из кострища, соседних же огонь вообще не коснулся.

- Спонтанное самовоспламенение, - буркнул Лис.

- Левинский желает контролировать этот процесс.

- Каким образом?

- Этого я не знаю.

- Этого никто не знает...

- Даже те, которые обладают такой силой.

- Да. – Лис невольно усмехнулся. – В особенности – они.

- Открывая свой дар, умирают.

- Потому Адам и хочет воспользоваться прекогницией.

- Да, я должна локализовать данное событие.

- А мы перехватим человека до того, как он сгорит.

- И познаем природу этого явления.

- Совершенно как в "Воспламеняющей взглядом".

- В чем? – удивилась Сабина.

- Стивен Кинг. Книга, кино, - пояснил.

- "Firestarter"?

- По моему, так.

- То видение, которое ты видел...

Надпись закончилась неожиданно, на половине предложения.

- Так?

- Это случится завтра.

- Манная кашка с молочком.

- Ты не понимаешь.

- А чего тут можно не понимать?

- Подумай над тем, зачем Адаму firestarter? – ответила Сабина вопросом на вопрос.

- А зачем единорог? Телепат?

- Это кое-что другое.

- Это почему же? – быстро спросил он.

- Наши дары не служат уничтожению... - Похоже, девушка занервничала. Он заметил, что в надписи не хватило одной буквы. – Во всяком случае, не непосредственно.

- Ну, это так... Только ведь это ни о чем еще не свидетельствует.

- Дай Бог, чтобы ты не ошибался.

- Что ты имеешь в виду?

Сабина не отвечала.

- Если у тебя имеются какие-то подозрения...

- Знаешь, почему я вообще с тобой говорю? – неожиданно сменила тему Сабина.

- Нет.

- Потому что... потому что ты другой.

- Что означает: другой?

- Не такой, как Левинский.

- Почему ты так считаешь?

- В автомобиле... – Надпись исчезла, но прежде чем Мундек успел отреагировать, появилось ее продолжение. – Ты знал, что я солгала.

- Когда?

- Перед самым ДТП.

- Нуу... – замялся он.

- Но меня ты не выдал.

- Этого ты не знаешь... – усмехнулся он под полями шляпы.

- Знаю.

- Откуда? Ты же ведь не телепатка?

- Я видела будущее.

- А, ну да... – Вновь она дала ему понять, что обладает над ним преимуществом. Причем, существенным.

- Это хорошо о тебе свидетельствует.

- Ну, раз ты так говоришь :-)

К своей надписи он прибавил смайлик. Как в чате.

- Я способна видеть то, что желаю.

- Это я знаю.

- Могу видеть тогда, когда захочу.

- Продолжай.

- Нет.

- Почему?

- Сам погляди...

Белизна исчезла в мгновение секунды, словно ее сдули. Он стоял в мрачном, узком коридоре за спинами трех мужчин. Нужно было привыкнуть к отсутствию света, совершенно как в реале. Это продолжалось какое-то время. Силуэты двух мужчин, несмотря на темноту, показались ему знакомыми. Ну да, это ведь близнецы, но кем являлся третий? Он никак не мог ассоциировать типа, хотя... Он дал бы руку на отсечение, что когда-то его видел. За троицей он шел вплоть до залома стены, затем по ступеням поднялся на лестничную площадку между этажами. Здесь Гольц остались сзади, а незнакомец подошел к окну и раскрыл его настежь. Там он уселся на подоконнике и надел темные очки. Идентификационный бэйджик сотрудника АВБ на оранжевом шнурке он разместил так, чтобы тот был как можно лучше виден на фоне черной водолазки. Наверняка в этот миг его проверял либо агент с биноклем, либо снайпер.

Лис выглянул из-за плеча мужчины на забитую народом улицу. Он не знал, что это за город, не замечал никакого характерного здания, памятника, ничего. Но одно было точно – это Польша. И праздничный день. Вдоль мостовой выстроился ряд людей, каждые несколько метров стояли полицейские. И в толпе, и на стенах повсюду были флаги. Раздался звук полицейской сирены. По средине улицы проехала полицейская патрульная машина. Вдали продвигалась кавалькада лимузинов. Автомобили, окруженные кордонами мотоциклистов, приближались медленно. Лис поглядел на мужика в окне. Тот сидел, сложив руки, как сотни зрителей по сторонам, в соседних окнах, на балконах. Вот только у них не было судорожно стиснутых челюстей, набежавших кровью глаз и пульсирующих жилок на висках. Мундек вновь поглядел на улицу. Едущий во главе колонны черный, бронированный "бмв" был в полутора десятках метров от подворотни, в которой они недавно стояли. Неожиданно автомобиль взорвался. Не было никакого выстрела, брошенной гранаты. В этот момент картинка замедлилась, словно бы подействовал адреналин, словно бы это он сам принимал участие в событии; он видел все очень четко. Автомобиль опустился, пуленепробиваемые окна и крыша сопротивлялись ударной волне взрыва какие-то мгновения, выгибаясь, набухая. А потом изнутри, место за местом, сквозь растущие щели и трещины начали появляться языки пламени: из обрамления стекол, из-под капота. Пробка бензобака выстрелила снарядом прямиков в онемевшую толпу. За ней – струя горящего бензина. В одно мгновение автомобиль превратился в шар светло-оранжевого пламени. Сидящий на подоконнике мужчина с усмешкой обернулся, и вот тут Лис вспомнил, где видел его раньше...

- И как? – спросила надписью Сабина, когда образ исчез.

- Кто это был?

- Firestarter Адама. Некий Ковальчик.

- Я спрашивал про цель.

- Новоизбранный президент.

- Курва мать... – выругался Мундек, но девушка не обратила на это внимания.

- Мы должны его остановить.

- Как? – ответил он сиянием.

- Не знаю... но что-то мы сделать должны.

Лис поочередно рассматривал идеи. В конце концов, ему показалось, будто бы подходящее решение найдено.

- Ты не можешь ему сказать про этого файрстартера?

- Слишком поздно.

- Что означает: слишком поздно?

- Видение пришло после того, как я его проинформировала.

Лис не отвечал. Он вышел из мыслей Сабины и потянулся за пивом.

Он сделал приличный глоток и сразу же все выплюнул. Божественный нектар слишком долго стоял на солнце. Сейчас пиво было теплым, словно моча младенца. И на вкус было таким же.


   


Фасад дома выглядел точно так же, как и в видении Сабины. Вот только сейчас было еще темно. Солнце только поднималось, когда Норберт остановил грузовой мотоцикл ML на опушке рощи, в нескольких десятках метров от участка Ковальчиков.

Несмотря на столь раннее время, Левинский был очень возбужден. Он нервно кусал верхнюю губу и потирал большими пальцами указательные.

Лис поведению шефа не удивлялся. После нескольких лет неудач, он наконец-то стал одерживать успехи. Единорог принес ему счастье – по крайней мера, так сейчас он мог думать.

- Ребята из Комитета должны быть на седьмом небе от счастья, - сказал телепат.

Он тоже держался своего плана. Проверял.

- Ребята из Комитета еще ничего не знают.

Адам не глядел в его сторону, в напряжении присматриваясь к застройкам.

- Что, не похвалишься таким успехом?

- Всему свое время, - Левинский не прерывал наблюдений. – Который час?

- Без четверти пять, - доложил Голец.

- Четыре сорок пять. – Лис усмехнулся собственным мыслям. – Именно в это время немцы атаковали Польшу, начав Вторую мировую войну.

- Ошибаешься, дядя. – Молодой поправил его, едва успев проглотить последний кусочек бутерброда. – Четвертью часа ранее они начали бомбардировать Велюнь, Валим, а может Валч. Учебники врут, а школа засасывает.

- Да, знаю. А Вестерплатте держалось, потому что Бомбровский закрыл Сухарского в бункере[9]. Ты все время это повторяешь.

- Потому что это правда. – Молодой облизал губы и взял следующий бутерброд. – Историю, мой дорогой телепатнутый пан, постоянно фальшивят.

- Заткнитесь вы наконец! – Адам оторвал взгляд от3окна и поглядел на часы. – Через шесть минут заходим. Все знают, что от них ожидается?

Все подтвердили кивками. Лис вытащил из сумки огромные ножницы по металлу.

- Оставь-ка свои калории, - бросил он инструмент на колени Молодого. – Надо сделать работу.

- Так ведь это же ты должен был резать сетку... – удивился биоэнерготерапевт.

- Вот именно, - присоединился Левинский. – В чем дело, Мундек?

- Вчера вывихнул запястье. – Лис показал руку, обтянутую эластичным бинтом. – А нашему колбаснику пригодится немного движения.

- Отвали...

У Молодого явно не было желания тратить силы.

- Никаких "отвали". Бегом! – прекратил дискуссию Левинский.

Конечный исподлобья поглядел на телепата, спрятал бутерброд в карман и взял с колен ножницы. Он с трудом вылез из автомобиля. Склонившись, он трусцой побежал в направлении заросшей виноградом ограды. Все это выглядело комично – словно бы кит после того, как его выбросило на берег, пытался спрятаться в траве. К тому же, на средине пути он начал терять бутерброды, запиханные в слишком мелких карманах куртки.

- Мундек, помоги-ка этому паяцу... – Левинский на секунду опередил предложение Лиса.

- Понял!

Телепат быстро выскочил из машины, захлопнул за собой дверь и, не оглядываясь, побежал за Молодым.

Даже если бы у Левинского было орлиное зрение или бинокль, он не мог бы заметить небольшой предмет, который Лис сжимал в ладони. Не мог он видеть, как тот бесшумно отсчитывает секунды. Когда дошел до десяти, выскочил. Упасть не успел – ударная волна швырнула его на забор. Чека вылетела у него из ладони. Больно было ужасно, но, к счастью, никакой обломок его не достал. Через секунду второй взрыв подбросил горящие останки автомобиля вверх. Это рванул бензобак.

Конечный лежал в паре шагов дальше: ему так не повезло, осколок гранаты поразил его в голову. Он еще дышал, но лужа крови, вытекавшей из раны на темени, была уже приличная. Мундек вошел в его мысли и почувствовал холодную дрожь. Сознание биоэнерготерапевта постепенно угасало. Это было странное, буквально пугающее чувство, словно бы разум Молодого западал сам в себя. Лис тяжело сглотнул слюну. Впервые в жизни он считывал последние мысли умирающего человека.

- Черт бы его подрал...

Он ничем не мог помочь. А даже если бы и мог, у него на голове имелась большая проблема.

Двери второго автомобиля открылись, из них выскочил Роберт. С пистолетом в руке он мчался а направлении развалины, разглядываясь при этом во все стороны. Лису было важно, чтобы тот не проассоциировал взрыва с его личностью. Оружия у него не было, впрочем, на открытой территории от прекрасно подготовленной машины для убийства он не убежал бы. Так что он тоже бежал назад, к взорванному автомобилю, словно бы не имел со взрывом ничего общего.

Голец уже находился возле горящей кучи металла, исчез за бьющими в небо языками пламени, совершенно иррационально пытаясь спасти брата. Лис резко остановился. Даже здесь, в нескольких метрах от источника огня, жар было трудно выдержать. Он глянул в сторону Молодого, но тот уже не шевелился. Сознание он потерял, много времени у него не осталось. Во всяком случае, игре он не мешал. Мундек бросил взгляд на дом; странно, но ни в одном окне свет еще не загорелся. Он проверил, что делают остальные из экипажа второго автомобиля. Сабина все еще стояла у открытых дверей машины. Доктор Окраса бежал, если это можно было назвать бегом, к куче лома.

Все шло в соответствии с планом... Вот только, откуда эта боль, вдруг пронзившая плечо, а через мгновение и живот. Лис повернулся к взорванной машине и увидел широкоплечий силуэт, изготовившийся к выстрелу. Голец сориентировался?! – мелькнуло в голове, когда он уже падал на землю. Но как?

Упал он на спину. Хотя с изумлением открыл, что не может пошевелиться, сохранил полное сознание. Он видел, как к нему подбегает Окраса, как наклоняется, как кладет рядом сумку. Теплая кровь, хлестнувшая на лицо Мундека, явно принадлежала кому-то другому. Но ведь единственным человеком, находившимся рядом, был старый доктор Джекилл, туалетный роденовский мыслитель.

- Ах ты сволочь!

Лис услышал эти слова, слоно те доходили с огромного расстояния. Пинка, пошевелившего его безвольное тело, он не почувствовал. Лица Роберта он не видел, отмечал только лишь его расплывчатый силуэт. Нападавший пнул его еще раз, после чего, похоже, присел рядом.

- Неее... пой.... мешь, - прошептал Мундек, вкладывая в эти два слова все силы, когда увидал над собой до странности деформированное, но все еще знакомое лицо.

- Ошибаешься, урод, я прекрасно понимаю, - прохрипел охранник. – Она мне все объяснила. – Он переложил холодный ствол ухоженного "хеклер-и-коха" ко лбу Лиса. – До свидания в ад.... – только это он и успел произнес, прежде чем исчезнуть из поля видения.

Очередная струя теплой крови залила лицо и глаза телепата. Все сделалось красным. Но он продолжал видеть облака, деревья... Я умер... прошло через голову. Но почему же у всего цвет крови, почему я не вижк сияния? Со все большими усилиями он мог ассоциировать, потому только сейчас жо него дошел смысл высказанных мгновение назад слов. Она все объяснила? Кто? Сабина?

Вновь над ним кто-то встал. Он не видел: кто, это была только лишь невыразительная тень взалившем все и вся багрянце. Ему хотелось что-то сказать, но из заливаемого кровью рта прозвучал только хрип. И поднялись пузырьки кровавой пены.

- Сабина? – попытался он отыскать ее разум. – Сабина?

- Я тут, - ответ пришел быстро.

- Что... пошло... не так?

- Ничего не пошло, - спокойно ответила та. – Все идет в соответствии с планом.

- Но ведь... я умираю...

- Потому что так и должно было случиться.

- Но... почему?

Круговорот образов, столь характерный для мыслей прекогнитки, ворвался в его сознание. На сей раз она общалась с ним совершенно по-другому. Передавала. Не какие-то там надписи, но нормально, по всей полосе.

Сабина была телепаткой.

По-настоящему хорошей телепаткой.

- Я не та, за кого ты меня принимаешь. Твой начальник начал создавать команду эсперов – у нас, в ФСБ, мы называем так людей, обладающих сверхъестественными способностями. Мы сориентировались, что вы над этим работаете, когда один из членов Комитета провел тебя на заседание межправительственной комиссии в марте. Помнишь?

Сам он не помнил, так что она ему напомнила. Польско-российские переговоры на тему экономического сотрудничества. Ничего не значащий эпизод. Мундек должен был проверить намерения переговорщиков, что он и сделал. И контракты на несколько сотен миллионов долларов пошли псу под хвост...

- За переговорами прослеживал мой отец. Прекрасный человек и сильный телепат. Ты не был в состоянии раскрыть его присутствия в собственных мыслях. Он же читал тебя, словно раскрытую книгу. Так он узнал, что вы начинаете использовать эсперов, как и мы. Для нашего дела вы представляли слишком большую угрозу. И мы не могли позволить утратить стратегический перевес. Возврат контроля над давними зонами наших влияний продлится еще добрых несколько лет. Потому мы предприняли соответствующие шаги.

- О чем... ты говоришь?...

- Поначалу мы хотели все устроить через ваших заказчиков, но те уже оказались устойчивыми к телепатии. Этот ваш Левинский был даже ничего. Его методика обеспечения против считывания мыслей является не только новаторской, но и очень действенной. Вы обрели бы громадное преимущество, если бы вам удалось реализовать планы по защите всего правительства. К счастью, люди из Комитета уж слишком опасались раскрытия тайны и утраты влияния. И потому через пару часов мы поглотим все ваши результаты вместе с центром.

- Не... понимаю... ты же ведь преко...

- Прекогнитов не бывает, дурачок. Тут вы дали себя обмануть. С самого начала и до конца. Чудеса, видения, этот пустой дом на отшибе. Даже граната, как видишь, не случайно очутилась тогда у меня в руке.

- Так ведь...

- Что: ведь? Ты до сих пор не понимаешь? Все эти чудесные спасения были заранее подстроены. Мы знали, что Левинский разыскивает, как вы сами это поэтично назвали, единорогаю Его громадной ошибкой было оставить часть людей из группы без блокады. Когда ты бегал с толстяком по казино, мы неоднократно сканировали ваши мысли. Центр посчитал, что раз уж вам так важен прекогнит, то вы его получите. Ты даже не знаешь, как легко можно подстроить чудесные спасения. Тем более, когда над этим работают настоящие профессионалы. Элита.

- Но... авария...

- У водителя грузовика было простое задание: выполнить маневр поворота в тот момент, когда ваша машина начнет тормозить. Не раньше. Для этого даже не нужно быть эмпером. Если бы я не успела убедить Левинского вы просто проехали бы мимо.

- А... Пет...?

- Бедный ребенок. Ты сам сканировал его множество раз, но не заметил, как его переделали. В этом мы по-настоящему хороши. А разыскала его в Силезии. Мать алкоголичка, отец за решеткой, один из тринадцати детей. Добрый дядюшка из столицы позаботился о больном Петрусе. Потом мы подождали, чтобы болезнь развилась до такой степени, чтобы легенда единорона выглядела действительно хорошо. И я подставилась под выстрел во Вроцлаве. Очко!

- Но я... видел... в твоих...

- Ты видел то, что я хотела, чтобы ты видел. Ты же прекрасно знаешь, как сложно отделить истинные мысли от фикции, тем более, когда цель сама не знает, что является правдой, а что – иллюзией. Если бы не это, Комитет уже располагал бы абсолютной властью. Ты способный телепат, Эдмунд, но не обработанным, как алмаз, а я – бриллиант чистейшей воды. Если бы тебе дали шанс получить подобную шлифовку, тогда, быть может, ты и перерос бы меня на голову. Но так не случится. Твоя судьба завершится сегодня, здесь, в этой деревне. Мне очень жаль, что наше знакомство заканчивается таким вот образом, но в этом ничего личного... Так должно было случиться. – Она прервалась на мгновение, круговорот ее мыслей исчез, но, прежде чем Мундек смог зарегистрировать приход пустоты, она вновь засияла: - Ты ликвидировал группу номер один. Роберт был настолько добр, что позаботился, чтобы не осталось свидетелей всего скандала. Я же позаботилась, чтобы у него мог быть реванш. В принципе, я должна была бы позволить, чтобы он тебя добил, но... не разрешила. Это ведь и так ничего не изменит... Я знаю, что ты человек хороший, религиозный. Так же, как и я. Потому я дам тебе этих несколько дополнительных минут. Здесь полнейшая пустошь. Никтоне станет тебе мешать, если ты пожелаешь примириться со своим Богом. Прощай, котик, а мне уже пора бежать. Это же сколько еще нужно сделать.

Туманная белизна исчезла, небо вновь сделалось багровым от заливающей глаза Лиса крови. Потом багрянец постепенно темнел, пока не превратился в абсолютную черноту.


ЧАСТЬ I

ПРОБУЖДЕНИЕ


Багрянец постепенно темнел, пока не превратился в абсолютную черноту... Мундек почувствовал деликатное дуновение прохлады, которое мазнуло пальцы на ногах и исчезло так же неожиданно, как и появилось. Но только лишь на мгновение. Когда дуновение возвратилось, оно было более холодным, более интенсивным, и ничто не указывало на то, что у него имеется намерение снова уйти. Холодное, но насколько же бархатистое прикосновение "ничего" перемещалось столь же медленно, как и неумолимо, передвигаясь не только по страдающей коже, но и внутри тела, вдоль мышц, сухожилий и костей, словно волна эфирного прилива.

То, с чем сталкивался холод, переставало существовать для измученного болью разума. Онемение исчезало, но вместе с ним уходила и боль. И хотя Лис прекрасно понимал, с чем имеет дело, страха уже не испытывал. Костлявые, но и нежные, словно бархат, пальцы Смерти несли успокоение, освобождали от мук невысказанного страдания.

Ледовое касание уже дошло до коленей, поглотило бедра, затем добралось до пояса. Продвигалось дальше, не задерживаясь, его можно было чувствовать как на спине, на животе, так и внутри тела. Оно неотвратимо близилось к все слабее бьющему сердцу. До телепата как раз дошло, что глухие и все менее регулярные удары, сопровождающие каждое сокращение умирающей мышцы, являются единственными звуками, мешающими спокойствию данного места. Если, конечно, состояние, в котором он сейчас находился, можно было определить наименованием "места".

Еще один спазм, возможно, два, и прекратится отдаленное биение, завершится дающая жизнь жидкость, прокачиваемая сквозь разорванные артерии. И наступит тишина...

Абсолютная темнота и полнейшая тишина.

Ничто.

Не должно было все это так быть, еще успел подумать Лис, не так... Если бы только он мог крикнуть, тот один-единственный, последний раз. Он бы выложил Творцу, Сатане, кому угодно, кто слушал, что все должно было быть не так... Он знал, что уже не обладает властью над телом, понимал, что сознание существования было редуцировано до импульса, постепенно исчезающего электрического заряда, кружащего между миллиардами умирающих нейронов. Он знал обо всем этом, но не был бы собой, чтобы не попытаться, пока его чертов, находящийся в состоянии осознания конца разум не погаснет. И действительно, еще до того, как прозвучал очередной, уже слабенький удар сердца, прежде чем ледяное объятие Смерти поглотило очередной фрагмент желудка, Эдмунд Лис завыл, словно животное, с которого живьем сдирают шкуру. Неземное сияние взорвалось перед самыми глазами, словно разрывая уже привыкшие к бездонной черноты зрачки.

- Курва твою мать!

Не этими словами желал он попрощаться с миром, только старые привычки были сильнее желаний даже перед лицом смерти.

Вместе с сиянием вернулась боль. Уколы миллиона раскаленных до белого каления иголок заставили Лиса стиснуть веки – он сделал это инстинктивно, защищаясь от адского огня. Ибо, а чем еще могла быть подобная пытка? Подействовало... Подействовало! К громадному изумлению телепата боль с каждой секундой уменьшалась. Он уже не чувствовал жара, его не секли огненные бичи, хотя охватывающая все и вся белизна уступала слишком медленно.

Прошло довольно много времени, прежде чем все еще ошеломленный Мундек решился поднять веки. Он знал, что сейчас увидит. Сияющий туннель, на конце которого будет стоять фигура в развевающихся одеждах, с распростертыми руками приглашающая его в мир, где ничего, что имело какую-либо ценность на земле, уже не считается. Так должно быть... Только не увидел он никакого туннеля, не было и знакомого силуэта у него в конце. Никто не раскинул рук в приветственном жесте! Разогретая на солнце бутылка пива выскользнула из ладони телепата. Она упала на посеревшие доски помоста, глухим ударом окончательно призыва Лиса к реальности. Сейчас он уже четко слышал скрип подгнившей древесины, крик вспугнутой птицы, плеск воды где-то чуть ниже. Он схватился с шезлонга и нервно провел ладонями по местам, которые прошили пули. Кожа была гладкой, не было ни шрамов, ни даже утолщений, которые обычно остаются после давно заживших ран! Словно бы ее ничто никогда не пробивало...

Режущее глаза сияние внезапно утратило свое сверхъестественное измерение. Каждый, кто глянул прямо в солнце, в особенности, стоящее в зените, должен был почувствовать себя точно так же, как и он сам только что. Мундек усмехнулся, вначале про себя, чтобы через мгновение разродиться громким хохотом.

Иллюзия, видение, неправда, все неправда!

Это не костлявые когти Смерти высасывали жар жизни из стынущего тела, а всего лишь прохладный мазурский ветер, тянущий с озера, обдувал вспотевшие ног и добирался до спины сквозь щели в шезлонге. Тот же самый ветер, который сорвал с головы Лиса соломенную шляпу, до сих пор защищавшую лицо от солнца.

Мундек стиснул веки еще сильнее, чем несколько секунд назад. Когда через минуту, а может – спустя целую вечность, он отважился открыть слезящиеся глаза, увидал волнующуюся поверхность озера, качающиеся на ветру камыши, доски мола, а над всем этим – вездесущая, хотя и слегка выгоревшая, синева неба. Он снова откинулся спиной на сырое от пота полотно.

- Ну, блин, Сабина... – прошептал он, еще раз продвигая ладонью по животу в том месте, которое пробила пуля, выстрелянная Гольцом. – А мне казалось, будто бы нет такой силы на Земле, которая была бы в состоянии меня напугать, но вот тебе удалось... – прервал он,гдядя, словно сквозь туман, на то место, где буквально только что лежала русская. – Сабина?

На молу никого не было, кроме него самого. Телепат только лишь сейчас заметил, что не чувствует ее мыслей. Щуря глаза, он поглядел на бутылку, которая только что выпала из его ладони. Золотистая жидкость выливалась из горлышка, пена уже покрывала довольно приличную поверхность досок. Лис уселся на лежаке верхом. Зрение все еще устраивало ему фокусы, но с каждой секундой он замечал все больше подробностей окружения. Уже видел, хотя и не совсем четко, сосны на береговом обрыве, за ними рыжий, двухэтажный дом центра. И силуэт человека, который шел по выложенной бетонной плиткой дорожке.

- Хей!

С этого расстояния Мундек не мог его идентифицировать, даже когда протер глаза.

- Как оно, Малдерчик...

Голос звучал довольно-таки знакомо, но был нечетким, словно бы у собеседника был полный рот, но прозвище... ну да, это должен быть Молодой.

- Петрусь, у меня вопрос. – Лис поднялся с шезлонга и склонился за пивом, которое минуту назад упустил. – Ты Сабину, случаем, не видел?

Смазанный силуэт с каждым шагом делался более четким – теперь уже не было никаких сомнений, что он соответствует китоподобной туше Молодого.

- Кого?

- Ну... Сабину. Ту телку... – изумленный Лис судорожно отыскивал подходящее определение Единорога. – Ну, ты же знаешь, о ком я говорю.

- Блин, дядя, не следует столько времени торчать на солнце без шляпки. – Молодой рассмеялся, но тут же подавился смехом. – Это у тебя явно что-то на крестоносцев перемкнуло[10], - прибавил, когда уже откашлялся.

- Кончай уже кривляться. – Мундек пытался сконцентрировать взгляд на все еще нерезком лице собеседника. – Эта стерва только что устроила мне такой отлет, что я чуть в штаны не наделал...

Молодой глянул на пенящуюся лужу под ногами Мундека и вздохнул.

- Стерва! – понимающе сказал он, с трудом подавляя смешок. – Вот так сразу было и нужно. Вот только знаешь, мне не кажется, будто бы продавщица из Помяниц добавляла в эти ссаки наркоту. Ей было бы не выгодно, даже если бы кидала туда самый дешевый план. Ну, а если мне память не изменяет, ее зовут Зенобией или как-то так, а вовсе не Сабиной...

Очередной кусок громадного батончика, который биоэнерготерапевт держал в руке, исчез во рту.

- Завязывай! – перебил его Лис. – И перестань меня доставать, а не то следующего Хеллмена тебе придется рисовать самому.

- Расслабься, Малдерчик, - выставил в защитном жесте руку Молодой, заглатывая очередной здоровенный кусок макси-марса. – Буду говорить по делу. Я не знаю и никогда не знал никакой Сабины. То ли у тебя сонный кошмар случился, то ли солнце на этом помосте тебе мозги до конца сварило. Единорог, это же подумать... А свои угрозы сверни не в слишком даже узкий рулончик и засади с размаху. В самую середку увядшей задницы. Та тетрадочка, которую ты мне привез в прошлом месяце, была последней из цикла. Миньола[11] закончил серию. Очередного "Хеллбоя", следи за моими губами: Хеллбоя, мне и вправду придется рисовать самому, даже и без твоих угроз.

Лис в очередной раз стиснул веки. Когда он их открыл, видел уже вполне четко, хотя перед глазами все еще летали пятна. В основном, там, где он пытался сконцентрировать взгляд, то есть, на лице биоэнерготераевта, что и вправду раздражало и мешало сосредоточиться.

- Молодой, ты чего несешь? – спросил он через несколько секунд, когда уже перестал бороться с черными кругами. – Ведь только же что мы вместе были на операции во Вроцлаве. Девушка с маленьким братиком. Они появлялись перед несчастными случаями, предостерегая людей перед несчасьем, Левинский вычислил их через...

Пётрек положил на плече Лиса громадную, словно буханку хлеба, ладонь. В которой не было супербатончика.

- Не знаю, старик, чего ты там принимаешь, но дозу мог бы мне и уступить, - сказал он, облизав остатки шоколада с губ. – Пиво так тебе ебнуть в голову никак не могло.

Он стукнул Мундека по уху и, не ожидая ответа, направился в сторону каменных ступенек, ведущих вверх на край обрыва. В первую секунду Лис хотел было его задержать, но от этого намерения отказался. Вместо этого он проник в мысли биоэнерготерапевта.

- Малдерчик, а будь-ка так добр и вали из моей головы, а не то, если я войду в твою с помощью взятой напрокат и чрезвычайно удобной монтировки... – Обертка сладкого батончика описала красивую дугу и упала в камыши, пробуждая живейшее любопытство среди уток; рука же, бросившая ее, завершила всем известный жест.

Лис послушал совета, поскольку, а с каких это он должен был читать в мыслях Молодого. Он уже знал, что биоэнерготерпевт над ним никак не смеется, что, однако, означало... Так, спокойно. Это все следовало систематизировать.

Он уселся на лежаке, пытаясь вспомнить последовательность последних событий. Визит в белостоцком костеле, поездка с Левинским, операция во Вроцлаве... "Этот дождь, темнота, типы в костюмчиках... Сцена ну прям из "Матрицы" – зазвучал у него в голове текст, произнесенный Молодым. Слишком много подробностей я помню, образы слишком реальны. Это должно было случиться, на все сто. А вдруг, все-таки, нет... Нет. Черт подери, нет! Ведь я там, мать его за ногу, был!

Сабина обладала гораздо большим могуществом, чем он предполагал. Она впустила его в свои мысли, здесь, на этом пляже. Показала видения предполагаемого будущего, файрстартера, покушение, но вот потом по-настоящему обвела его вокруг пальца. Он не вышел из нее, а только все так же лежал на молу, веря, будто бы они совместно планируют заговор, выдвигаются на операцию и... Вновь он почувствовал, как ледяные пальцы поползли вверх по спине. Это воспоминание тоже было слишком реальным.

Должно существовать логичное объяснение, подумал он, никакая там фантастика и мистика. Путем исключений всегда можно добраться до единственного правильного решения, так говорят эксперты-криминалисты, по крайней мере, в кино. Тогда начнем исключать. Шаг за шагом. Возможно ли, чтобы она устроила мне такие галюники? Ведь во время видения файрстартера и покушения я все время видел, что гощу у нее в мыслях. Погоди... был такой фильм с Томом Крузом, черт, как же он назывался... Мужик погибает в ДТП, а потом живет в виртуальной реальности, совершенно не осознавая того. Нет... Невозможно, это же фигня на постном масле. Чистая фантастика. Ну да ладно, только что с того? А сама телепатия разве не является чистейшим случаем science fiction?...

Жизнь – это не кино, а я не погиб, да и как, если стрельба была подделкой, привитой Сабиной прямиком в мои мозги? Разве что тогда, во Вроцлаве, она все-таки воспользовалась гранатой... Нет, это чушь, ведь тогда бы она сама погибла. И Молодой должен был бы запомнить это событие, я же только что о нем прочел. Но если она его стерла... Понятно! У Молодго нет блокады. Чтобы узнать правду, необходимо проверить других.

- Чтоб ты сдохла, зараза русская... Ничего, рано или поздно ты попадешь ко мне в руки...

Мундека отвлекло очередное дуновение холодного ветра, несущего известную ассоциацию.

Лис усмехнулся, поднес бутылку ко рту. Янтарная жидкость, стекающая в горло, была теплой, словно моча малолетки. И, говоря по чести, вкус имела такой же. Телепат глянул на этикетку. "Пяст", что за дерьмовое пиво... "Пяст"?! Блин, а откуда в этой мазурской глухомани локальное вроцлавское пиво? Выходит, я должен находиться во Вроцлаве! Нет. Не лепится. Никакого смысла. Это должно было случиться здесь. Переломный момент наступил по ходу видения, во время визита в ее мыслях. А это означает, что...


   


- Послушай меня, Молодой, - Лис схватил Петруся за руку, останавливая вилку с по-настоящему крупным шматом стейка на полпути ко рту. – я знаю, что ты себе думаешь, вот только...

- Старик... – взгляд толстяка, сконцентрированный на конце вилки, был даже более жалким, чем памятный взгляд кота из "Шрека". – Не знаю, заметил ли ты, но я сейчас ем.

- Парень, да ты что, поехал, - возмутился Мундек. – Кто-то тебе выжег дыру величиной с Луну в памяти, а ты только про еду наяриваешь.

- Мальдер, вали отсюда на худой буй, я голоден, ужасно голоден, во рту с шестнадцати ноль-ноль не было ни крошки, я тут пробую потребить скромный ужин... – ответил на это Молодой, на сей раз с прекрасно слышимым раздражением.

Лис отпустил предплечье биоэнерготерапевта. Разозленный, он глянул на экран телевизора, с которого как раз отъезжал "Телеэкспресс"[12].

- Парень, я говорю, что тебе и, наверняка, всем остальным из нашей группы стерли память, а ты посылаешь меня в задницу и пускаешь слюнки, словно бы ничего не ел уже неделю... – он прервался на миг, огляделся по пустой столовой и спросил. – Да, чисто ради интереса, а куда все подевались?

- На офеафию поехали.

Лис едва понял ответ, извлеченный из раздираемых зубами кусков хрящей и мяса.

- И оставили нас? – удивился Эдмунд.

- А фо эфто ф певый рас, - просопел Молодой, потянувшись за компотом.

Верно, на операции они не всегда ездили в полном составе, но... как правило, оставляли Молодого. Лис был единственным телепатом в команде, и он не помнил случая, чтобы отъезд его как-то обошел.

- Я понимаю, что вместо тебя взяли Джекилла, но я... Я даже не был на инструктаже.

- О чем ты звиздишь? – произнес Молодой и тут же загрузил в рот следующий кусок средне прожаренного мяса.

- Ладно, жуй уже свой обугленный труп, раз должен, но, по крайней мере, выслушай меня, мешок избыточного жира. – Лис нагнулся и прошептал очередное предложение: - Вчера у нас в руках был единорог. И у меня имеются доказательства этому.

Нависла нервная тишина, прерываемая исключительно чавканьем.

- Лично я не назвал бы то, что имел вчера в руках единорогом, - ответил Пётрек, едва проглотил кусок, как тут же занялся следующим куском мяса.

- Молодой, не заводи меня, - предупредил его Мундек.

Жующий мясо толстяк пожал плечами.

- Ты что, считаешь меня психом? – спросил Лис, склоняясь еще сильнее.

Минимальное шевеление головой в горизонтальной плоскости на худой конец можно было принять за отрицание.

- Ты же знаешь, что я могу читать мысли людей?

Н сей раз биоэнерготерапевт кивнул головой.

- Ну а в простоте ума инфузории туфельки предположить, что имеются люди, способные делать более сложные штучки?

Широко раскрытые глаза Конечного свидетельствовали о его изумлении – или же о том, что спешно заглатываемый кусок стейка именно сейчас перешел в контратаку.

- Эта што же? – разговор с полным ртом у Молодого выходил не ахти, хотя, вроде как, практика порождает мастеров.

- А хотя бы то, что, к примеру, они влезли тебе в башку и убалтывают, что их не существовало, или, и это, похоже, пример получше, что мясцо, которое ты сейчас уминаешь, это прессованное козье дерьмо в сметане.

- Пеештань, не виишь, што я ем... – взорвался Пётрек, брызгая слюной на собеседника.

- Ты можешь представить такое? – Эдмунд взял вилку и наколол ею кусочек жареной картошки. – Говорю же тебе, фрайер, мы схватили единорога, а он превратил у нас, а точнее – у вас, мозги в кисель, а потом смылся.

- Моу, навеняка, што моу... – Молодой спешно заглотал очередной, не слишком хорошо прожеванный кусок мяса, - ...но ведь мы разыскиваем гада уже давно, и я, наверное, чего-то бы знал, если бы...

- У тебя нет экрана, - перебил его Лис, стуча себя вилкой по виску. – Любой эспер способен тебя перелицевать, словно старые подштанники.

- Пееицеваць? – Биоэнерготерапевт подозрительно поглядел на Лиса. – Это чо з-ачит?

- В голове тебе все намешать... темнота.

- Эт'точно. - Молодой облизал губы и начал отрезать очередной кусочек мяса. – Но...

- Нет никакого "но", - разозлился Лис. – Я же долбаный телепат. Я вошел в нее...

- Эт'тебе так кажется.

- В ее мысли, эротоман коцаный. Я вошел в ее мысли там, над водой, и... – Лись прервался, разыскивая подходящее определение тому, что произошло во время разговора с Сабиной. – В общем, я помню по-настоящему страшные вещи.

- Ага... – толстяк похотливо глядел на огромный стейк.

- Мог бы и прекратить эту жратву!

Лис чувствовал, что взорвется, если увидит еще один кусок мяса, исчезающий в пасти Молодого.

-Ты лучше валяй, чего там видел.

Толстяк захватил хлебом остатки соуса, полируя тарелку дочиста.

- Операцию по захвату файрстартера... начал Мундек, но тут же прервался. – Как ты это сделал?

- Чего? – удивился Молодой, рука с хлебом застыла на полпути ко рту.

- Только что на тарелке у тебя была как минимум половина той несчастной коровы.

- Ты говоришь, я ем, чего в этом удивительного?

Корочка хлеба моментально исчезла во рту биоэнерготерапевта-Гаргантюа.

- Но ведь не килограмм же за пять секунд.

- Не преувеличивай, Малдер, снова у тебя случился улет. Если так пойдет и дальше, с тобой вообще нельзя будет говорить. Ладно, говори, чего таг с файрстартером, потому что я еще хочу взять десерт. Сейчас начинается "Сканер", а у меня невысказанное желание его посмотреть. Они там так здороо дерутся ни за что.

Прежде чем ответить, Лис нервно прикусил губу.

- Я видел хренову операцию, в ходе которой погибли: ты, Левинский, Гольцы, Джекилл, и, что достает больше всего, я!

- Тебя убили, и ты сбежал, интересно... – Молодой расхохотался. – Можно было бы заключить пари, что если бы Джордж Ромеро увидел твой снимок, он вернулсябы к съемке фильмов про зомби, вот только не помню...

- Потому что кто-то вычистил тебе эту твою пустую башку, жирная свинья! – не сдержался Лис. – Если бы я мог передавать видения как та сучка, сам увидел бы...

- Если бы да кабы, да во рту росли грибы, так был бы не рот, а грибной огород, - отрезал Молодой.

- Дебил.

- Ты хочешь мне сказать, - Молодой усмехнулся, вытирая рот салфеткой, - что все неожиданно позабыли про какую-то супертелку, и один лишь ты ее помнишь?

- Да. В общем, это все, что я хотел тебе сказать, - сказал Лис, сунув руку в сумку, которую принес с помоста. – А если я, по твоему мнению, ошибаюсь, тогда объясни мне, медвежонок надувной, каким макаром в этой деревне, в лавочке твоей королевы из сновидений, пани Зенобии Конопатой, появился вроцлавский "пяст"?

Молодой осмотрел предложенную ему бутылку без особенного интереса.

- По-твоему, это "пяст"? – спросил он, поворачивая бутылку так, чтобы Лис увидел этикетку.

- "Вояк"? Ё-ка-лэ-мэ-нэ... – охнул Мундек, заглядывая в сумку, из которой только что вытащил свое коронное доказательство.

Он высыпал на стол целую кучу мусора, заполнявшего емкую сумку. Ни за какие коврижки в мире он не мог вспомнить, чем являлись мятые бумажки и совершенно дешевые предметы, а прежде всего – на кой ляд он их вообще с собой таскает. Молодой заслонил рукой тарелку с едва начатым стейком и с укором поглядел на Мундека.

- Сходи-ка помучай кого-нибудь другого, - попросил он телепата, склоняясь над сочным мясом. – А я и вправду проголодался.


   


После длительного полета бутылка упала в воду с тихим бульканьем. Несколько пузырей, и вновь был слышен только шум стеблей аира. Лис закурил и, нервно прикусывая губу, поглядел на часы. Скоро четыре вечера. На выцветшем небе не было видно ни единой тучки, но и солнечный диск тоже куда-то пропал. Для этой поры летнего дня было явно слишком темно. В такую погоду мир и вправду, казалось, терял окраску. Вдалеке бурое зеркало воды плавно переходила в стену столь же бесцветного тумана, который пару дней назад поглотил другой берег озера. Хорошо еще, что хоть не было сильного ветра...

Это же сколько уже дней?... Черт, с две недели будет, а может... Впрочем, а кого это волнует. С тех пор, как Мундек вернулся к реальности, он все еще не мог сложить в кучу фрагменты головоломки единорога. Он и дальше проводил чуть ли не все время, пытаясь раскрыть тайну Сабины. Молодой обходил его по широкой дуге, даже ел в другое время или у себя в комнате, лишь бы не слушать очередных теорий, а те множились в голове у Лиса будто вошедшие в поговорку друзья и знакомые Кролика. Все эти бездеятельные дни так похожи один на другой, думал телепат. И почему долбаный Левинский не возвращается с операции? Никогда еще он не выезжал так надолго. Только он один может подтвердить мои слова...

Лис вытащил изо рта сигарету и потянул глоток пива. Черт, слишком теплое, скривился он, инстинктивно поглядев на наклейку. Неужто пиво в этой засранной округе всегда должно быть таким теплым? Черт, не с кем даже и словом перемолвиться. Если бы не парни из караульной, осуществляющие обходы центра, он мог бы и забыть, как выглядят люди... А как с ними заговорить, сплошные, блин, службисты, как только желаешь к ним подойти – исчезают, а теперь еще и дверь в караульное помещение закрыли наглухо.

Мундек потянул маленький глоточек холодного пива. Орошающие стекло капли приятно охлаждали ладонь. Он затянулся сигаретой и еще раз поглядел на озеро. О, еще один службист вышел в обход, подумал он при виде лениво марширующей фигуры в мундире. Солдат неспешно шел по поверхности озера, направляясь к пристани. Еще один глоток пива стек в горло Лиса и тут же покинул его. Телепат подавился живительно холодной, муссирующей жидкостью, когда до него дошло, что он видит.

Человек не может ходить по воде! Это означает... вообще-то, был один такой, но вот уже пару тысяч лет его в округе не видели.

- Эй, ты! – заорал Лис, чуть не выжигая себе глаз и не выбивая зубов, когда приложил ладони ко рту.

Наполовину выкуренная сигарета и почти что полная бутылка пива полетели на доски мола. Охранник, услышав призыв, повернул голову в сторону Мундека, но не остановился. Он продолжал идти свободным, хотя и мерным шагом, а при каждом столкновении го сапога с водой образовывались мелкие волны.

- Курва мать, это же не на самом деле... – Дезориентированный Лис не знал, что делать. То ли бежать к Молодому, прежде чем солдат доберется до берега, или же на пристань, чтобы там лично захватить Иисусика из АВБ. С каждой секундой паника в мыслях делалась все сильнее. – Да что же ты сделала с моими мыслями, сучка? – прошептал он, сделав наконец выбор. – Когда-нибудь я тебя за все это убью! Буду вырезать ремешки из шелковистой попки, сиськи растяну, как резинки, завяжу на спине на узел, а глаза через нос выколупаю чайной ложкой...


   


Молодой жил на втором этаже, окна его берлоги выходили на озеро.

Лишь бы только он был у себя, думал Мундек, забегая на лестницу. Он выбрасывал ноги, беря по две высокие гранитные ступени за раз, пока не запыхался. Чувствуя огонь в легких, Лис снизил темп, только это никак не удлинило дыхания, достойного старого курильщика. Перед очередной площадкой пришлось остановиться. Чертова лестница, подумал он, нужно было на лифте, вот только кто ездит на лифте на второй этаж? Сложившись чуть ли не вполовину, истекая потом, он дышал, словно загнанный зверь, вслушиваясь в пульсирующую в висках кровь и схватки сердца, которое било, словно с ума сошло.

- Не хватает только инфаркта, - просопел Мундек, опираясь плечом о подоконник.

Он поглядел вверх. Пустые, белые стены, зеленые панели, последующие ступени и целый лестничный пролет впереди. Погоди... Быстрый взгляд за спину дал понять, что он стоит на седьмой, а может и восьмой ступеньке первого лестничного пролета.

- Божечки, да что же это со мной творится... – охнул он.

Сердце все так же стучало в груди, как бешеное, пот орошал пот ручьями, а в легких чувствовался только жар. И это после восьми паршивых ступенек? Так, обязательно надо бросить курить, решил он. Потом тронулся очень осторожно и на сей раз добрался до дверей, обозначенной криво нарисованной двойкой без дополнительных красот.


   


Он не стал морочить себе голову стуком, двери, которые он угостил пинком, отбились от стенки и чуть ли не расквасили ему нос. Тогда он открыл их еще раз, уже более спокойней. В комнате было темно, как в склепе, тем не менее, Молодой не побеспокоился включить свет. Блеск лампы дневного света, попадающий из коридора, какое-то время освещал часть письменного стола, на котором стояла тарелка с начатой свиной отбивной и настоящим эверестом пюре. Не обращая внимания на протесты, Мундек вырвал столовые приборы из рук молящегося на блюдо биоэнерготерапевта и потянул его за воротник в сторону окна.

- Иди-ка, князь темноты и фом неверующих. Иди, погляди, теперь у меня имеется доказательство, что все это мне не привиделось! – проорал он прямиком в лицо Пётрека и раздвинул тяжелые шторы.

Светлее от этого вовсе не стало. На дворе явно царила ночь. Или это небо сильнее нахмурилось. Или окно было слишком грязным. Во всяком случае, удалось лишь заметить размытые очертания нескольких веток и призрачный ствол дерева, растущего ближе всего к дому.

- Чтоб ты сдох... – запыхавшийся Мундек отпустил Молодого и тяжело упал на кровать. – Это какая-то паранойя. Что со мной творится?

Входная дверь захлопнулась с легким стуком защелки замка. В комнате вновь воцарилась сплошная чернота. И присутствующая повсюду тишина.

Абсолютная чернота и полнейшая тишина. Только ползущего холода не хватало...

- Слышишь меня, Малдер? – неожиданно до уха телепата добрался тихий шепот.

- Ясное дело, слышу... – ответил Лис автоматически, но даже сам удивился звучанию своего голоса. Это было скорее, ворчание, чем корректно произнесенные слова, хрип, завершенный спазматичным приступом кашля. Кто-то приложил ему руку ко рту, словно бы успокаивал его. Приторный запах мускуса вызвал раздражение в носу, на губах же почувствовал соленый вкус пота. Он хотел было сорваться с кровати, но с ужасом отметил, что совершенно не чувствует ног, руки тоже отказывали действовать. Ему казалось, будто бы лежит на чем-то, что было, похоже, на кучу скомканных, а вдобавок еще и вонючих тряпок. В этой темнице невозможно было что-либо распознать.

- Слава Богу... – Тот же самый голос, не совсем неизвестный, хотя и трудный для идентификации, прозвучал теперь с другой стороны. – Я уже опасался, что утрачу тебя.

Мундек еще раз собрал силы, чтобы подняться, и на сей раз выразительно почувствовал, что его кто-то поддерживает. Ему удалось сесть.

- Кто ты такой? Почему здесь так... – бросил Лис вопрос в темень, слова прошли сквозь горло уже более гладко. Он не раскашлялся, только не обещающее ничего хорошего царапание в гортани заставило его прервать на полуслове.

- Спокойно. – Телепат вновь почувствовал чью-то руку на плече. – Это всего лишь я.

Лис все так же не узнавал этот голос, хотя знал, что где-то его уже слышал.

- Читай во мне... – подсказывал шепот над ухом.

Ну да, со всем этим Эдмунд совершенно позабыл про собственный дар, проклатие – как его еще назвать. Зачем кому-то глаза, раз он способен видеть чужими. Он попытался дотянуться до мыслей человека, который пребывал с ним в помещении. Он боялся, когда входил в его разум, но только принятое им видение ввела его в истинное изумление.


   


- Три дня... – Мундек недоверчиво покачал головой. – А мне показалось, будто бы прошло три недели.

- Там, где ты был, понятие времени, наверняка, не существует, - философски заметил Молодой. – Говоря по чести, лично я не желал бы вообще и никогда узнать, как там оно на самом деле.

- В задницу, попросту – в задницу, подумал Мундек, только здесь вовсе не лучше.

- Это правда, здесь вовсе не лучше, - машинально ответил биоэнерготерапевт.

Лис был ошарашен.

- Ты услышал, что я подумал? – спросил он через какое-то время.

- Слышал, - ответил Молодой. – Говоря по правде, в последнее время я слышу твои мысли даже слишком часто.

- Как? Ты не можешь меня воспринимать. Ведь... ты же не был телепатом.

- И не был, и сейчас им не являюсь. – Петр рассмеялся где-то в темноте. – В этом можешь быть уверен, дядя. Зато ты получил апргрейд до фазы Nexus.

- Ап... чего? – удивился Мундек.

- Неважно, Малдерчик, все равно не врубишься. Скажем по-другому. Ты перешел на более высокий уровень, как в игре. У тебя больше НР[13], больше маны и очков мощи. Впрочем, я и сам подцепил чего-то подобное, разве что только в своей профессии...

- О чем ты говоришь?

- Хлопец, ты обрел парочку новых способностей. Вот только тебе нужно еще их освоить, обрести над ними контроль, а то иногда ты передаешь как "Радио Мария"[14], непрерывно и на всех частотах.

- Ужас...

- Скорее: опасно, - бесцеремонно перебил его Молодой. – Мы не можем покинуть этого места, пока ты не научишься удерживать своих мыслей на поводке. Только представь, что мы возвращаемся в город, а ты в трамвае передаешь в трамвае непосредственную трансмиссию с места преступления или с удовольствием вспоминаешь последнюю ночь с девочкой, мальчиком или кого ты там предпочитаешь...

- А разве здесь не... – обеспокоился Лис.

- Здесь нам ничего не грозит, - перебил Молодой, во второй раз не давая Мундеку закончить. – К счастью, у тебя не такой мощный передатчик, как у Рыдзыка. Или же эти стены хорошо экранируют. Во всяком случае, там, - эти слова, наверняка, сопровождались каким-то жестом, указывающим направле­ние, только в темноте его не было видно, - выдержать можно. И слава Богу, я хоть ненадолго мог вздремнуть между сеансами по оздоровлению. – Блин...

Лис должен был признать правоту Пётрека, чтение мыслей других людей – это ничего приятного, в особенности, если не умеешь сдерживать или, по крайней мере, фильтровать лавину поступающих стимулов. Об этом он знал очень даже хорошо. Годы практики. Потерянные годы... Интересно, а чья бло­када подействует в другую сторону? Так, поглядим, нужно лишь немного сконцентрироваться...

Биоэнерготерапевт где-то в темноте тяжело вздохнул. К сожалению, он не отозвался ни словом, поэтому Лис не был уверен, то ли это эффект освобождения от присутствия чужих мыслей в голове, то ли обычное проявление депрессии.

Утешало его одно: он вырвался из кошмара. Выжил. А все благодаря Молодому. Несколько се­кунд пребывания в мыслях Пётрека дало понять телепату, как много изменилось с того момента, как пули прошили его тело. Парень уже осознавал случившуюся с ним перемену, но до сих пор не знал, что она была окончательным и бесспорным решением тайны, которую столько лет пытался решить Левинский. Здесь и сейчас было открыто не хватающее звено, соединяющее нормальных людей и эсперов. Здесь и сейчас Лис познал механизм, позволяющий вызволить в человеке воистину могущественную, практи­чески божескую силу.

Как обычно, это было настолько просто, что буквально гениально. Неожиданно все стало ясным. Достаточно поставить потенциального эспера на границе жизни и смерти, и все барьеры, ограничиваю­щие его силы, разлетятся. Именно это и должно было твориться с жертвами пирокинеза. Момент невнимательности, дремота, излишне убедительное видение, иллюзорная угроза... Обычный человек просыпается с криком, но тот, кто способен силой мысли разжечь огонь, хотя этого еще и не знает...

Ключом к божественности является страх, не тот обычный, сопровождающий нас ежедневно, но звериный, буквально атавистический испуг, который охватывает человека перед самой смертью. Перепуг, заставляющий прыгнуть в глубочайшую пропасть, если имеется хотя бы миллионная часть процента на спасение. Это мгновение, когда проявляются все, до сих пор скрытые паранормальные способности. Вот дорога к невообразимому могуществу. Для тех, кто ими обладают... и переживут момент испытания.

Лис осознал эту истину через несколько секунд после того, как поглотил – ну да, буквально поглотил – безумное количество информации из разума коллеги. Он не считывал его актуальных мыслей, как когда-то, но теперь обратился туда, куда до сих пор не имел доступа. В самые дальние закоулки памяти, к забытым образам, кружащим между нейронами в самой глубинной периферии сознания. Еще он обнаружил данные, которых мозг биоэнерготерапевта еще не успел – или же не был в состоянии - ассоциировать... Лис не терял времени на концентрацию над одинарными потоками, он поглощал все чуть ли не оптом, словно бы списывал информацию на жесткий диск через самые скоростные в мире каналы. И, что самое интересное, ему не нужно было ничего усваивать. Это знание просто появлялось у него в голове, словно бы была там с самого начала. В том числе, и та его часть, которую телепат даже не желал знать.

Упоительное впечатление очень быстро прошло, через полтора десятка секунд Мундек, падая на кровать, почувствовал, что мир кружит у него перед глазами, совершенно как после серьезной пьянки. Даже сквозь стиснутые веки, он чувствовал, что впадает в бесконечный круговорот сходящего с ума внутреннего уха. Ему сделалось нехорошо, Лис с трудом подавил рвотный рефлекс. Он стиснул зубы и нервно глотал слюну, чтобы хоть немного уменьшить горечь в горле. Только лишь спустя несколько минут он почувствовал способность вернуться к анализу ситуации.

Сабина работу спартачила. Она была уверена, что гаснущий разум биоэнерготерапевта свидетельствует о его скорой смерти. Возможно, она даже зарегистрировала его отчаянные попытки спасения себя, но она пренебрегла ними, неверно интерпретируя слабеющие сигналы. То, что вместо того, чтобы всадить в них еще по пуле, она оставила умирающих и уехала, не ожидая физического подтверждения смерти, было ее самой серьезной ошибкой. Чисто человеческим рефлексом, понятно, тем не менее, трагичным в последствиях упущением. Ибо, прежде чем она смогла добраться до ближайшего шоссе, на лугу рядом с горящим автомобилем случилось чудо.

Молодой, несмотря на тяжкие раны, вовсе даже не умирал. Слабеющая активность мозга вовсе не означала, будто бы его разум погружается в небытие. Этот процесс предвосхищал нечто совершенно противоположное. Смертельная угроза, перед лицом которой встал организм биоэнерготерапевта, высвободила его мощь. Истинную, до сих пор скрываемую даже от него самого. Куколка превратилась во взрослую... Ну нет, усмехнулся телепат про себя, это было бы ужасным преувеличением; уж кого кого, но толстого Конечного никак нельзя было назвать бабочкой.

Лис отыскал момент перемены в глубинах подсознания Молодого, многократно анализируя его, чуть ли не физически участвуя в нем. Когда до парня дошло, что близится конец, он почувствовал то же само, что и Мундек. Страх, звериный страх, которого ни с чем нельзя сравнить. Вместо того, чтобы поддаться судьбе, онпожелал с ней сразиться. Выжить любой ценой. И как раз тогда все это и случилось. Как будто неожиданно треснула плотина, сквозь которую до сих пор лениво сочилась способность лечить. Сила, которую нельзя было сравнить с божеской, но уж наверняка во сто крат большей, чем та, которой парень располагал перед этим, заполнила его тело. Хватило буквально несколько секунд, чтобы затянулись все раны и регенерировали поврежденные ткани. Если бы кто-то увидел этот процесс своими глазами, даже если бы он был атеистом, поверил бы, что стал свидетелем чуда, такого же самого, что стояло у истоков чуть ли не всех культов.

Но изменение обладало и собственной ценой, чрезвычайно высокой ценой. Процесс самоизлечения исчерпал силы целителя, как ментальные, так и физические, практически до края возможностей. Но это вовсе не было концом, а только лишь прелюдией истинной драмы. Рядом, на глазах Пётрека умирал партнер по группе. Биоэнерготерапевт осознавал, что попытка спасения Лиса может завершиться смертью их обоих. Нужно было выбирать между отдыхом и регенерацией собственных сил и риском, связанным с их последующей потерей во время излечения телепата. Нужно было выбирать – и он выбрал. После первого сеанса он с трудом затащил раненого в дом, который был их целью, и в подвале без окон в течение последующих суток неустанно боролся за его жизнь.

То бы самый утомительный день в жизни Молодого. Если бы не крайняя усталость, он наверняка бы поставил Лиса на ноги в течение часа, а то и скорее. Но приведение собственного тела в порядок стоило ему столько энергии, что действовал он исключительно на резервах. Так что остатки сил нужно было распределить по уму. Он часто отдыхал, накапливал немного энергии и передавал ее умиравшему коллеге, не оставляя себе практически ничего. Это была самая настоящая гонка со смертью. И – похоже – чистое расточительство лечебной энергии, поскольку время, необходимое для ее пополнения, вело к очередному расстройству вплоть до прекращения жизненных функций Лиса, в результате чего они оба возвращались в исходную точку. Только не это представляло собой наибольшую проблему для Молодого. Более всего сил занимала необходимость прислушиваться к каждому звуку, к самому легкому шороху. Панический страх перед потерей добытого в подобных обстоятельствах дара отвлекал его до такой степени, что он с трудом концентрировался на процессе лчения, многократно расходуя ценную энергию понапрасну.

Он знал, что русские могут вернуться на место казни в любой момент. Да хрия бы затем, чтобы затереть следы. Каждая разведка действует подобным образом. Даже у АВБ имелись свои чистильщики – им несколько раз приходилось "убирать" после менее удачных операциях группы Левинского. Если бы хоть кто-то появился в этом анклаве, весь труд Молодого пошел бы псу под хвост. Он не смог бы спасти полумертвого коллегу, и ему самому тоже пришлось бы погибнуть.

Только, скорее всего, по непонятным причинам русские убирать за собой не собирались...

Первый серьезный кризис случился ночью, когда крайне исчерпанный биоэнерготерапевт запал в нервный сон. Наверное, это как раз тогда оставленный без опеки Мундек почувствовал крадущуюся Смерть. Так по крайней мере он считал сейчас, не имея возможности скоррелировать оба события во времени. Во всяком случае, поздней ночью, по истечению двадцатого часа реанимации, произошел перелом. Тело, лежащее на коленях спящего Пётрека, конвульсивно дрогнуло, раз, другой, потом расслабилось. Во все еще одурманенных сном мыслях Молодого внезапно, без какого-либо предупреждения, взорвалась какофония звуков, еще появился рой хаотичных образов, словно бы кто-то внутри его головы сразу же врубил на всю катушку сотню телевизоров. Все это сопровождалось неописуемой буквально болью, которая тут же отобрала у него сознание.

Именно тогда плотины, удерживающие дар Лиса, уступили под напором ледяных пальцев старухи с косой. Неконтролируемый удар высвобожденного потока подсознания телепата мог привести, в неподготовленным к его прибытию чувствам, к неотвратимым потерям. Наиболее мягким из приговоров в таком случае является сумасшествие, смерть может быть лишь спасением. Только крайне обессилевший Пётрек не боролся, он сразу погас, и это спасло их обоих.

Мундек возвратился из далекого путешествия, не зная, что это всего лишь начало истинного хождения по мукам, в ходе которого – погрузившись в спячку – он будет вновь обретать силы и здоровье. Очередные два дня и две ночи Молодой провел, мечтая только лишь о том, чего бы съесть и о пробуждении Лиса. До какой-то степени он уже научился нейтрализовать очередные удары все еще кипящего разума телепата. Передача, к счастью, не была уже столь интенсивной, как в первый раз. Зато длилась гораздо дольше, со временем становясь непрерывной трансмиссией сознания. Случалось, что она ускорялась так, что ничего не было можно понять. В другие моменты все, казалось, успокаивалось, замедляться чуть ли не до неподвижности, давая Пётреку немногочисленные мгновения отдыха.

Молодой старался регенерировать силы, когда это только было возможным, кроме того, он потихоньку учился, как извлекать их из запасов, накопленных в собственном теле. До него дошло, что необходимо успокаивать, загрублять чувства, чтобы интенсифицировать регенерацию, и открыл, как это делать. В нормальных условиях поставить телепата на ноги было бы чистой воды формальностью, только оголодавший, перепуганный, все еще потерявший все силы целитель ни в чем не был уверен и предпочитал не рисковать. Тем более, что Лис, на теле которого уже не было никаких видимых ран, несмотря на чистую, здоровую ауру, все еще не выходил из комы. Он застрял в ловушке своего разума, во внутреннем мире, в который у Молодого был только фрагментарный доступ, когда ход мыслей телепата замедлялся до сносного темпа. В один из подобных моментов биоэнерготерапевту наконец-то удалось навязать с ним контакт. Болезненное мечтание о свиных отбивных и горе пюре было последней мыслью целителя перед пробуждением Мундека.

Телепат тоже запомнил это видение.

Молодой ни в чем уже не походил на объемистого, покрытого жиром парня, который от одного неудачливого героя сериала "Лост" отличался только прической. Лис не знал, сколько килограмм потерял биоэнерготерапевт за последние семьдесят два часа, но, судя по тому, как свободно повисла на нем одежда, их было много. По-настоящему много.

Ладно, хватит о прошлом, подумал Лис, пора заняться будущим.

Молодой молчал.

- Ты слышал, о чем я подумал? – спросил телепат вслух.

- Нет, - ответил парень через какое-то время. – А что, должен был?

Ему ответил лишь сухой смешок Лиса, закончившийся приступом кашля. Ну что же, даже у богов имеются свои ограничения.


   


- Притормози немного, - попросил Молодой.

Он остановился и оперся ладонью о сырой сосновый ствол. Пётрек тяжело дышал, согнувшись, словно бы только что завершил убийственный бег, хотя на самом деле они прошли метров двести или триста.

Лис настоял на том, чтобы покинуть подвал вечером, сразу же после захода солнца. Ему не хотелось мучить глаза, за эти несколько дней привыкшие к темноте, но главной причиной его решения было желание избежать слишком уж любопытствующих взглядов. Ночь затирала следы, темнота скрывала подробности. При удаче у них появлялись приличные шансы на то, чтобы выбраться из ловушки, не встретив живой души. Из того, что он запомнил, до шоссе у них было не более полутора километров, максимум – двух. Во время поездки сюда Лис не обращал внимания на такие мелочи, но после недолгой концентрации и всего лишь пары неудачных попыток он добрался до соответствующего фрагмента собственной памяти и воспроизвел его словно старую запись.

Вновь он был в автомобиле и хотя со своего места не видел циферблаты на распределительной панели, он мог оценить длину трассы по времени поездки, которую оценил на минуты четыре с хвостиком. На лесной дороге служебные ML не могли развить большей скорости, чем тридцать – сорок километров в час. Вездеходы с приводом на четыре колеса могли, вообще-то, мчасться через лес и гораздо быстрее, но наверняка не во время операции. Им нужно было сохранять полную осторожность, действовать скрытно, чтобы не спугнуть цель – Левинский лично проследил за тем, чтобы его приказания были исполнены. Так что два километра казались Лису самым верным результатом. Даже если он и ошибся в расчетах, прогулка не могла быть намного длиннее.

Мундек остановился рядом с тяжело дышащим Молодым и сунул руку в карман пиджака за сигаретами. Прикурил одну, потратив чуть ли не с половину коробки отсыревших спичек, и наконец-то жадно затянулся. Когда дым через длительное время покинул его легкие, он внимательно поглядел на биоэнерготерапевта. В темноте подвала этого не было хорошо видно, но здесь, на открытом пространстве, с ясную лунную ночь, Лис мог наконец-то оценить, что за три дня парень потерял, как минимум, килограммов пятьдесят, если не больше, веса. Сейчас он походил на Флипа, переодетого в костюм Флапа. Будто в настоящей буффонаде. Брюки держались на нем только лишь потому, что раньше парень носил подтяжки. Но Лису хватило глянуть на измученное лицо Петра, и охота смеяться тут же прошла.

Он сплюнул под ноги, сигаретный дым после такого длительного перерыва вызвал у него истинное истечение слюны.

- Сними пиджак, - сказал он.

Молодой поднял голову.

- Это зачем? – ответил он, цедя слова между очередными вдохами. – Я только замерзну и...

- Мы поменяемся, - перебил его Лис. – Я дам тебе свой. А в таком костюме ты слишком обращаешь на себя внимание. А нам еще нужно подцепить транспортное средство.

Биоэнерготерапевт фыркнул, наверное, он желал рассмеяться, только ему не особо удалось.

- Правда? С изысканными дырками от пуль и коркой засохшей крови на груди... – говорил он медленно, но слишком продолжительная речь и так завершилась приступом кашля.

- Я только лишь хотел помочь, - буркнул телепат.

- Знаю, - тихо сказал Молодой, с трудом выпрямляясь. Дыхание его было таким же ускоренным. Слишком скорым и неглубоким. – Спасибо. Я чуточку отдохну, и можно будет идти дальше.

- А ты не мог бы... – Какое-то время Лис подыскивал подходящую формулировку, - сам себя, ну, ты понимаешь, подрихтовать?

Может быть, дядя... Наверняка могу, но сначала ты должен будешь кое-чего сделать для меня.

- Как скажешь.

Мундек поглядел на товарища с интересом, но как раз в этот момент Луна исчезла за облаками, и сделалось гораздо темнее.

- Разожги костер, отрежь себе ногу и поджарь ее на вертеле, но, знаешь, прилично так, как я люблю...

И вновь слишком длительная речь завершилась приступом спазматического кашля, который буквально пригнул Молодого к земле.

- Нет проблем, а от фирмы еще прибавлю печеночку с решетки, маринованную в водочке, мой ты Ганнибал[15], - ответил разозлившийся Лис.

- Знаешь ты, как меня удовлетворить, Малдерчик.

Парень оттер губы от слюны, потом тяжело сел под деревом, не обращая внимания на мокрую траву.

- Я тебе помочь хочу, - охнул Эдмунд, - а ты тут шуточки надо мной строишь.

- Нет, дядя, я не шучу. Я исчерпал всю энергию, что у меня была. Сейчас я столь же пуст, как пространство между ушами блондинки. Если я сейчас не суну в рот чего-нибудь съестного, то просто свихнусь. Пока сидел без движения, как-то держался, но теперь, сам видишь, любое усилие... Знаешь, как у меня в животе сосет?

Лис сплюнул еще раз, выслушав очередные предложения, произнесенные целителем между глубокими вдохами и кашлем. Но помочь он мало чем мог. Ночной сбор ягод или грибов в расчет, похоже, не входил, ну а зверей в ближайшем лесу, скорее всего, не было. Разве что братья наши меньшие и вправду не располагали настолько развитыми разумами, чтобы он мог их вычислить, а может они были устойчивыми к влиянию телепатии. Так или иначе, ни единого зверя он не зарегистрировал, ну а к собственным ногам был даже слишком привязан, чтобы серьезно обдумать предложение Молодого.

- Тогда у нас проблема. – Мундек бросил взгляд на выбоистую дорогу перед ними, потом глянул назад, на выжженные останки автомобиля и темный массив покинутого дома, едва отделяющийся от черноты ночного неба. Вдруг сказал: - Погоди здесь. Отдыхай, никуда не ходи. Сейчас я вернусь.

В течение секунды Лис раздумывал над тем, не бросить ли сигарету, но победил инстинкт курильщика. Он спрятал горящий "пэлл мэлл" в замкнутой ладони и бегом направился в сторону застроек. Добрался до калитки, из которой вышли несколько минут назад, но в дом не прошел, а только вдоль его стенки перешел на другую сторону участка. Если они попал в долбанную дерёвню, то на огороде возле дома он должен чего-нибудь обнаружить. Пускай даже несколько одичавших самосеек. Молодой вроде как не должен слишком жаловаться на не слишком изысканный вкус еды.

- Ну, сволочь старая, вылезай, - буркнул Лис, поднимая голову.

В свете луны у него было бы больше шансов. К сожалению, густая заслона туч не только обещала темноту, так и предсказывала близящийся дождь. Очень скоро крупные, жирные капли дождя начали валить с неба, поначалу робко и изредка, тем не менее, тихое шипение с каким первая из них погасила жар сигареты, которой он как раз затягивался, достала Мундека до последнего. Если невезуха, так во всем. Он выплюнул мокрый окурок и двинулся через ограниченный оградой участок, прочесывая заросли руками.

Минут через пять он обрел уверенность, что свою теорию про самосейки можно сунуть кому-то в задницу. То ли у туземцев не было времени на такую херню, как разведение овощей ради собственных потребностей, либо плоды не смогли пережить несколько сезонов без хозяйской руки. Зато крапива и всякая другая колючая зараза посчитали это местечко истинным раем. Мундек задержался у ограды, чтобы подумать. Беготня по всей округе мало чего даст, если не знать, чего и где выискивать. А у Лиса не было ни малейшего понятия, чего съедобного он мог бы найти в этой глуши.

Неожиданно он почувствовал знакомый холод на спине. Сильне дуновение ветра раскачал вершины деревьев и поля высоких трав... Трав? Мундек бросил взгляд на другую сторону ограды, шелест был странным, слишком сухим... Он напряг зрение, потом пробежал пару шагов до места, в котором высокие колосья чуть ли не касались сетки.

Препятствие он преодолел несколькими движениями, как когда-то в молодости перебрасывая ноги над верхним краем ограды, и очутился в самой средине поля одичавших зерновых. Колосья были крупными, тяжелыми, набухшими, а стебли – сухими. Он сломил один и разтер колос в лалоях, не обращая внимания на все более густой дождь. Дунул раз и другой, растер остатки более тщательно, после чего всыпал угловатые зернышки в рот. Те были твердыми и не слишком вкусными, зато наверняка достаточно зрелыми. Быть может, уважающий себя землепашец и не начал бы еще жатву на этом поле, но Лис был родом из города, чего, временно, по нему не было видно, слышно и вообще не чувствовалось.

Он горстями срывал одни колосья, распихивая их по карманам, а те, у которых были длинные стебли, укладывал на земле, образуя приличных размеров снопик. Минут через пятнадцать, с огромной охапкой сорванных растений он побежал к лесной опушке, не обращая внимания на струи летнего теплого дождя.

   


Они присели на приличных размеров сваленном дереве и молотили колос за колосом. Мундек делал это спокойно, он мог управлять голодом силой воли, а вот у Молодого никаких тормозов не было. Зерна он поглощал жадно, плюясь и фыркая, когда оболочки из каждой горсти, исчезающей между обветренными губами, раздражали высохшее горло. Но, в конце концов, даже ему было достаточно. Удивительно быстро, учтя свершения, которыми поражал всех в столовке центра.

Еще до того, как они закончили есть, дождь прекратился.. Из-за туч выглянула луна, но вот светлее вовсе не сделалось. Мундек глянул в немилосердно смятую пачку. Копание в ней пальцем не помогло. Подымить сегодня уже не удастся.

- Поел? – спросил он у чмокающего целителя.

- Вроде бы да. – Молодой похлопал себе по животу. – Можешь покурить, а мне дай четверть часика на реинкарнацию.

Пачка от "пэлл мэлл" по крутой дуге полетела в кусты.

- Это по вопросу курения, - сообщил Мундек, берясь за следующий колос.

- Сорри, дядя, я бы отдал тебе свое курево, но ты же знаешь, что я не курю.

- Ничего страшного, - ответил на это Лис, поднимаясь. – Курение – это наименьшее из наших проблем.

- Эт'точно, - кивнул Молодой. – Нам надо как можно скорее попасть в центр, а в таком тряпье...

- Если центр еще существует... – перебил его Эдмунд.

- Выплюй свои слова, - возмутился целитель. – Ты и вправду считаешь, будто бы эта зараза могла чего-то натворить и на Мазурах?

- Лично я бы натворил, - холодно ответил на это телепат. Ра русские хотели ликвидировать наш проект, им нужно попасть в центр, захватить результаты исследований, и только лишь при уходе расколошматить там все вдребезги пополам. Подумай, Сабина была с нами в центре; Левинский относился к ней, как к члену команды, наверняка он уже сделать ей постоянный пропуск. Она забрала нашу служебную машину. Чтобы попасть на территорию центра, ей нужно было придумать осмысленную лапшу для охранников. Насколько я ее знаю, с этим она справилась без малейшей проблемы. Парней из абвера экранировать не стали, чтобы дело не вышло наружу. Таким макаром, у наших друзей москалей имеется несколько спокойных дней, чтобы вытянуть из доктора Каревича все о программе экранирования.

- Так... – Молодой сунул в рот соломинку и какое-то время жевал ее, всматриваясь в стену деревьев. – Выходит, Мазуры отпадают.

- Отпадают, - согласился Лис.

Повисла тишина, которую прервал отдаленный раскат грома.

- В таком случае, что делаем? – спросил целитель, выходя из состояния онемения.

- Не знаю, надо обдумать. В этих одежках мы не можем показаться среди людей, чтобы не возбудить подозрений. Группа не существует, центр, вероятнее всего, захватили русские, а Левинский в это время развлекается на том свете. У нас нет бабла, документов и даже запасных трусов... – Телепат покачал головой. – Единственное, что мы можем сделать, это бить прямиком в Комитет. – Да... – прервался он, изумленный этой мыслью. – Взамен за предупреждение об эсперах из ФСБ мы получим полную охрану. Если мы все хорошо разыграем, центр позволит нам взять на себя и восстановить проект Левинского. Это может удаться, но пока что – ноль применения силы. Мы обязаны любой ценой избежать того, чтобы нас нацелили. Могу поспорить, что русские не облажались. Возможно, у них и не было времени на личное вмешательство, но наверняка мониторят известия из этой округи. Малейшее упоминание про таких чудаков, как мы, и они снова будут у нас на пятах.

- Комитет... – фыркнул Молодой. – Не надо шуток. Где его искать? Для меня он столь же мифичен, как и Шангри-Ла.

- Спокуха, - Лис пренебрежительно махнул рукой. – Я знаю, кто входит в этот уважаемый круг.

- Думаешь, - целитель поглядел на Мундека с недоверием в глазах.

- Я так не считаю. Уже давно я встретился со всеми ними в одном кабаке. Как ты думаешь, кто их убедил, чтобы тебе оплатили длительный отпуск над озером перед планируемой вивисекцией?

- Ну...

- Отдохнул уже? – спросил Мундек, внимательно приглядываясь к лицу иоэнерготерапевта. – Нам надо добраться до шоссе, подцепить тачку, прежде чем дождь не разойдется...

- Ты и вправду веришь, что кто-то в здравом уме остановится посреди ночи в этой глуши, увидав столь оригинальную парочку, путешествующую автостопом? Типчика, живьем перенесенного со страниц "Худеющего" и зомби, сорвавшегося со съемочной площадки "Резидент Эвил"...


   


На проходящей сквозь лес трассе, в полночь, в струях дождя и в декорациях, достойных самых мрачных опер Вагнера, и вправду установиться мог только совершенный идиот. В течение получас Лис махал проезжающим машинам четыре раза, всегда с одним и тем же результатом. Водители наверняка не были в состоянии заметить столь мелких подробностей, как дыры от пуль или пятна от крови на промокшем пиджаке, но у них имелось столько инстинкта самосохранения, чтобы при виде двух мужчин посреди леса прибавить газу.

- Да чтоб ты, хрен на утиных лапах, четыре колеса сразу пробил!

Промокший, замерзший, да еще и забрызганный грязью очередной машиной Эдмунд сделал известный жест в направлении исчезающих в темноте габаритных огней старого "люблина".

- Да успокойся, Малдерчик, ты и сам бы не остановился.

Молодой присел на бетонном километровом столбике, продолжая жевать промокшую соломинку. Даже по звуку голоса было слышно, что силы к нему возвращаются.

- Не за тем мы вывернулись от старухи с косой, чтобы теперь нас прибила молния, - парировал Лис, указывая головой на подходящую с востока грозу.

Как бы для того, чтобы подчеркнуть значение его слов, их ослепила яркая вспышка, раздался оглушительный гром. Близко, очень близко. Лис выругался про себя. Следующую машину они просто обязаны остановить. А вдали, как по заказу, появились два уруга от фар. Мундек потер руки и встал посреди полосы движения.

- С ума сошел?! – Молодой схватился со своего столбика. – В такой дождь...

- Сиди, колбасник, - передал ему Лис. - Я знаю, что делаю.

Какое-то время ничего не происходило, огни приближались, потом вдруг затанцевали и исчезли.

- Вот же блин... – охнул Лис.

- Что случилось? – Молодой выбежал на асфальт и остановился рядом с телепатом. – Ты чего, угробище ментальное, сделало?

- Ничего, - изумленно буркнул тот. – Я хотел контролировать водителя, заставить его остановиться.

- И? – Лис не отвечал, Молодому пришлось потрясти его за плечи. – И что?...

- Понятия не имею. – Телепат вырвался. – Влез я в сукина сына без проблем, приказал еему снять ногу с педали газа, второй нажать на тормоз, как во время прибацанного экзамена на права... ну, и ты сам видел. Вывернулся, как тюлень в цирке.

- Идиот, только что ты убеждал меня, что ни в коем случае мы не можем применять собственные умения, а вот сейчас размазал какого-то мужика о дерево! – Целитель глянул на Лиса со злостью, но тот, казалось, совершенно не слушал его тираду. – Ведь там могли быть дети! Слышишь, Малдер? Женщины, дети!...

- Заткнись, - рявкнул Лис. – И гляди...

Неподалеку от места, в котором исчезли фары машины, появились две красные точки. Молодой заметил их и застыл с поднятой рукой. Указательный палец, направленный в обвинительном жесте в телепата, начал потихоньку опускаться. Парень с открытым ртом следил за снопом яркого света, который омел стену деревьев, а потом чуть ли не ослепил их двоих.

Скорее всего, водитель автомобиля не погиб и вот сейчас, после включения дальнего света, а вдобавок еще и противотуманных фар, пытался выбраться с обочины на шоссе. Машину пару раз закинуло на колеях, а через несколько секунд сияние было редуцировано до двух знакомых кругов.

- Американец сраный...

Телепат сплюнул на асфальт.

- Чего?

Времени для дальнейших объяснений уже не было, подъезжавший автомобиль был уже близко. Молодой направился к обочине, хватая Лиса за рукав, но тот освободился одним движением. Громкое рычание двигателя, совершенно не похожее на те, которые они слышали раньше, неожиданно сделалось более спокойным и тихим. Вскоре басовое урчание перешло в ритмичный гул, несколько похожий на характерную работу поршней "харлей-дэвидсона". Водитель тормозил. Молодой – уже стоя на обочине – с изумлением глядел на сконцентрированное лицо Лиса, затем на видимый уже совершенно четко спортивный силуэт близящейся машины.

Красный форд shelby GT-500 подкатился к месту, в котором они стояли; стекло со стороны пассажира с тихим жужжанием сдвинулось вниз. Освещение в кабине было выключено, но водитель склонился к открытому окну настолько сильно, что Лис с Молодым увидели его лицо. Было ему лет тридцать, самое большее – тридцать пять; зачесанные назад, покрытые гелем волосы, явно обесцвеченные. Рыжеватую, коротко подстриженную испанскую бородку при столь недостаточном освещении легко было и не заметить.

- Как оно, красотки? - завел он. – Не желаете круто прокатиться в моей огненной птичке?

Говорил он с запевом, характерным для восточных регионов страны, сильно акцентируя начало каждого слова.

- Ясен перец.

Лис потянул Молодого за рукав и подтолкнул его в направлении открывающейся двери. Окаменевший целитель даже не дрогнул.

- Шевели задницей, колбасник, только не раскрывай хлебало, - передал ему Мундек, - подталкивая коллегу уже более решительно. – И пиджак снимай.

- По...

- Да заткни же хлебало, - Телепатическое соответствие крика наконец-то дошло ло сознания адресата. – Думай, только думай... И ноль слов.

- Зачем тебе мой пиджак? – спросил целитель, но послушно исполнил указание. Громадный, будто палатка, шмат материала сдвинулся с его плеч.

- А ты как думаешь? – Лис подтолкнул его к машине.

- Блондиночка садится спереди, - радостно бросил водитель.

Дезориентированный этим текстом Молодой замялся и из-за плеча поглядел на Лиса.

- Блондинка – это я, - быстро объяснил ему телепат. – А ты – та рыжая. Влезай на зад и рот на замок. Делаю это в первый раз, так что не знаю, насколько я в состоянии обманывать его чувства.

- Понял. Я – жажда, а ты – спрайт... Это ты уже совсем ебанулся, - буркнул себе под нос Пётрек, повернулся в сторону автомобиля и одарил обесцвеченного широкой улыбкой. Так, на всякий случай.

- Работайте с инструментом, - подогнал его водитель. – У твой подружки писька уже на этом дожде промокла.

Лис воспользовался моментом, когда Молодой неуклюже устраивался на заднем сидении, и снял окровавленный пиджак. Какое-то мгновение он размышлял над тем, а не выбросить ли его в придорожную канаву, но посчитал, что тот мог бы привлечь чье-нибудь внимание, ну а им шума никак не было нужно. Поэтому он туго скрутил его и сунул под мышку. Пиджак Пётрека он разложил на красно-черном сидении, чтобы не оставить уж слишком много грязи. Он был уверен, что полностью контролирует разум водителя, но не знал, окажутся ли длительными иллюзии, которыми сейчас его подкармливал. Тем более, когда мужик назавтра обнаружит пятна засохшей крови на блестящей коже. Шок может дать ему понять, что он вовсе не забирал девиц, словно живьем снятых с выцветшего плаката "Тату", на который годами вздыхал Молодой, но всего лишь парочку потасканных мужиков, выглядящих будто персонажи из дешевого ужастика. Береженного Бозя бережет, как говорит старая поговорка, потому Лис предпочитал дуть на холодное.

- Малдер, ты чего, мать твою за ногу, вытворяешь? – засиял с заднего сидения Молодой.

- Устраиваю нам перевозку, - ответил телепат. – Только я не знаю порога своих возможностей, так что, будь добр, не выступай и сиди так, чтобы он не видел тебя в зеркале заднего вида. Не уверен я, действует ли иллюзия и на отражения. Будет лучше, чтобы он не увидел твоей хари. Тебе ведь не хотелось бы, чтобы наш обесцвеченный коллега вдруг докумекал, что ты вовсе не чудовищно привлекательная телочка с огромным бюстом, а всего лишь скоростным макаром похудевшим самцом кита.

- Да пошел ты лесом...

Молодой свалился на сидение, втискиваясь как можно дальше в угол.

Водитель хотел было нагнуться, чтобы достать ремень безопасности, свисающий со стороны пассажира, но Лис его опередил.

- Ремешочек, девонька, ре...

Обесцвеченный усмехнулся, открывая два ряда идеально белых и удивительно ровных зубов, после чего спросил, похотливо модулируя голос:

- Эй, красотка, ты зачем мои мысли читаешь?

Пётрек замер, слыша эти слова. Лис не отвечал, говоря по правде, он тоже поддался панике, неожиданно почувствовав, как бешено бьющееся сердце продвигается к горлу. Неужели он начал терять контроль над иллюзией? Нет, до этого никак нельзя допустить! Ни за что!

Водитель неожиданно застыл, изогнувшись в сторону телепата, словно бы время перестало для него существовать.

- Что такое? – На сей раз Молодой не ограничился только лишь мыслью, но Мундек был настолько встревожен, чтобы это заметить. – Ты чего ему сделал?

- А хрен его знает, ничего не понимаю...

Телепат тоже не придерживался навязанного целителю принципа; он произнес одно предложение, запал в кресло и замолчал.

- Чего ты не знаешь?

- Пётрек, все это для меня такое новое. Раньше я никогда не управлял мыслями других людей, я был попросту грёбаным приемником; если кто чего подумал, я концентрировался и воспринимал содержание сообщения. Обычные слова, иногда картинки, редко когда-нибудь что-то сложное, но сейчас... Я просто не знаю, как далеко могу продвинуться.

- Раз сказал "а", значит, надо говорить и "б", - проинструктировал его целитель. – Теперь мы уже не можем отступить.

- Ёханый бабай, парень, - охнул Мундек, - это все равно что пилотирование пассажирского самолета без инструкции по обслуживанию. Сотня циферблатов, на которые нужно все время глядеть, рычажки, кнопки и регуляторы. Одно фальшивое движение, и ты падаешь на рожу с высоты в десять километров.

- Не стану я тебе повторять. – Молодой застегнул ремень безопасности и уселся поудобнее. – Раз уж ты решился на такой ход, доведи его до конца. Ты влез ему под шляпу с такого расстояния, правда, с уже известным результатом...

- С каким результатом?! – рявкнул Лис. – Ты чего, не видишь? – Он хлопнул ладонью по шифтеру смены скоростей в форме буквы "Т". – Это сраный автомат, а я приказал типу нажать на тормоз левой ногой...

- И что с того?

- Ничего, сдашь когда-нибудь на корочки, поймешь. Слушай, Пётрек, похоже, я смогу управлять им, словно марионеткой, но все, что я делаю, для меня ново... Не хотелось бы перегнуть палку. Не хочется мне, чтобы с кем-нибудь случилась беда.

- Так нужно было его отпустить, - парировал на это Молодой.

- И что, ты бы мок под этим...

Лис не успел завершить предложения, неожиданно его ослепил ярчайший свет, словно бы кто-то сунул ему лампу-вспышку прямо под нос; через мгновение вся машина затряслась от оглушительного грохота.

Дерево, под которым они стояли пару минут назад, было буквально переполовинено, словно бы кто-то рассек его вдоль огромным огненным клинком. Расщеп не был ровным, он шел наискось и заканчивался метрах в трех над землей. Они видели это четко: несмотря на проливной дождь, листья занялись бледным, хотя и интенсивным огнем, который, правда, быстро проиграл сражение сотням литров льющейся на толстые ветви воды. Та часть дуба, которую отсекло от корней, какое-то мгновение еще держалась на месте, но по мере того, как последние волокна, все еще соединявшие обе части ствола, лопались, начала сползать, словно судно по пандусу, чтобы, в конце концов, с чудовищным треском зарыться в уже подмокшую землю. Какое-то время сидящие в "форде" слышали лишь ритмичный стук дождя по стеклянной крыше, затем – все более громкий стон, с которым громадные, все еще тлеющие во многих местах ветви начали клониться к земле. К счастью, перевесили раскидистые ветки, и дерево не упало на шоссе, но прямиком в ряды стройных сосен сопушки леса. В конце концов, обугленные ветви спутались с несколькими стволами, и снесенный молнией колосс окончательно замер. Запахло дымом и озоном.

- И Бог промолвил... – боязливо прошептал Молодой.

- Ну что, у тебя еще остались какие-то сомнения? – буркнул Лис, отводя взгляд от поваленного дерева. – Если бы не я, тебя показывали бы во всех новостях. Ты был бы крупнейшей шкваркой в слишком больших штанах, найденной на обочине в этом сезоне.

- Поехали отсюда, прошу тебя...

Глаза целителя были громадными и круглыми, что твои блюдца.

Телепат поглядел за окно на угасающее на дожде дерево, затем на застывшее в странной гримасе лицо водилы. Обесцвеченный был похож на собственную статую. Ни одна мышца не дрожала на его лице, даже глаза сделались матовыми, как будто неожиданно перестали отражать свет. Идеальный образ неподвижности, только лишь капелька слюны, сочащаяся из уголка неестественно искривленных губ, портила весь эффект. Мундек стиснул ладони и нервно потер большие пальцы, совершенно словно сапер перед тем, как начать снимать взрыватель с мины. Пора возвращаться к реальности.

Обработанный перекисью неожиданно охнул, как будто кто-то трахнул его камнем по голове.

- Вот же, блядь, чтоб тебе кто в задницу сунул помело... – со скоростью пулемета выдал он дискантом. – Моя причеха!...

Он подперся рукой, чтобы не упасть на лицо. Так, со скрюченным туловищем, он сидел с минуту, возможно, даже с две, в полнейшей неподвижности... Похоже, ему стало больно. Очередной абзац из учебника по управлению людьми, который стоило бы запомнить, вздохнул про себя Эдмунд.

- Это люмбаго, - сказал о тихо, подпирая плечо водителя. – Пройдет, я знаю, у самого когда-то было.

- У самой было, Малдер, отсыревший ты хряков перец! – засиял Молодой с заднего сидения. – У самой было. Ты же девица.

Обесцвеченный еще раз громко охнул и тяжело опал на свое место. К счастью, сконцентрировавшись на преодолении боли, разницы он не заметил.

- Эй, мачо. – Телепат поглядел на него с деланным беспокойством, он все еще не умел играть исключительно мыслями. – Как приедем в город, белочка сделает тебе массаж. А она чемпионка мира в этом деле.

- Тогда поспешим.

В держащего руль с характерной коброй при звуке слова "массаж" словно бы дьявол вселился; он так врезал по газам, что пассажиров буквально втиснуло в сидения. Четыреста семьдесят пять с лишком механических лошадей, выжимаемых из восьмицилиндрового двигателя, обеспечивающих ускорение до сотни менее, чем за четыре секунды, это нечто такое, что и вправду стоит пережить. Но вовсе не на дороге третьей категории поверхности, темной ночью, да еще и во время проливного дождя. Пижон пытался импонировать "девочкам", чтобы затереть неприятное воспоминание о слабости. По его мнению – что телепат считывал без труда – как можно скорее вытянуть двести сорок километров в час по этой дороге было ключом к успеху. Лису не нужно было видеть лица Молодого, чтобы знать, что на нем написан ужасный испуг. Он и сам был близок к тому, чтобы наделать под себя. Поэтому рискнул, в очередной раз вмешавшись в сознание водителя. Просто напросто, он скрутил ему счетчик на две трети.


   


Полчаса и сорок преодоленных километров. Вот сколько понадобилось Лису, чтобы более-менее сориентироваться в своих новых способностях. Обработанный перекисью водорода любовничек сидел рядом, тихонечко, словно мышка под веником, напряженный, словно тысяча чертей. Обе руки на руле, выпрямленные в локтях, захват крепкий, правильный, без пяти три, веки слегка прикрыты, глаза уставлены в лобовое стекло. Одно мигание на каждое перемещение дворников. Едучи со скоростью двести сорок километров в час по узкой, обрамленной деревьями дороге, нельзя позволить себе ни малейшей ошибки. Ну прямо тебе Роберт Кубица[16] на последнем круге перед тем, как добыть прошлогодний, уже третий чемпионский титул в Формуле-1.

Молодой уже давно заснул, восстанавливая силы, а Лис, закончив экспериментировать с открытым разумом, вот уже несколько минут осторожно копался в памяти водителя. У него не было намерений принимать на себя поток сознания маломестечкового казановы, потому и не открывался полностью довольно-таки мутной струе его мыслей. Он попросту третировался, исследовал недавно обретенные способности, возможно, даже в чем-то баловался ними, но, чем дальше он пребывал в сознании их водителя, тем более его переполняло чувство собственной, какой же громадной мощи.

Он уже не был второстепенным приемником чужих мыслей. О, нет. Он только начал познавать свой дар, а уже строил иллюзии, не хуже тех, которыми не так давно накормила его Сабина. А еще он шкурой чувствовал, что это только начало, вершина айсберга, малая доля истинной мощи, которая пока что ждет своего открытия и обуздания. Но всему еще придет время. Как говорит старая пословица: маленькой ложечкой наестся быстрее и лучше, чем огромным половником, с которого большая часть жратвы падает не в рот, а на пол.

Теперь нам нужно только лишь добраться в какое-нибудь цивилизованное место, добыть новую одежду, немного денег и добраться до Варшавы, думал Мундек, все еще не выходя из мыслей водителя. Только лишь благодаря Комитету, мы сможем выжить...

Вилла в Констанцине[17], в принципе – даже небольшая усадьба. Какая же это была улица? Лис попытался вспомнить очертания дома, серую штукатурку, виноград вокруг окон, запущенный сад, висящую на заборе рекламу... и вдруг увидел все это увидел очень четко... Картина наехала на его воспоминания, вытеснила их... Он видел дом, ограду, деревья. Даже реклама была там, где следует, но то наверняка не был тот вид, который Лис запомнил. Наверняка – нет...

Дом горел, виноградные лозы на стенах давно уже обуглились, из окон вырывались языки пламени высотой в несколько метров. Плоская крыша нд этой частью здания, похоже, завалилась. Когда ветер и струи воды, заливаемой пожарными, подавляли огонь ненадолго, Лис видел в ближайшей оставшейся от оена дыре светлый фрагмент неба.

Телепат почувствовал знакомые мурашки вдоль позвоночника. Видение? Откуда? Вроде как ничего подобного у него не было... Он испытал нарастающее возбуждение. Неужто он не только усовершенствовал способность к телепатии, но еще и обрел дар предвидения? Мундек сконцентрировался на картинке, еще раз анализируя его подробности, и неожиданно для самого себя понял, чем является то самое наложение, даже, скорее, проникновение... Пожар вовсе не был видением, просто он находился в голове Стефана – их водителя. Лис видел одно из запомненных им воспоминаний; отброшенное мозгом в качестве не имеющего ценности информационного шума оно сохранялось с миллионами ему подобными в сети нейронов, а выловлено оно было только лишь потому, что телепат думал о Комитете во время того, как шарил в памяти типа с обесцвеченными волосами, он их как бы сам притянул, вызвал. А раз дела обстояли таким образом...

Мундек погрузился поглубже. Это заняло какое-то время, мысли этого человека походили на котел с вечно кипящей водой. Мозг накапливает все данные, которые добираются до него, раскладывая по полочкам, словно опытный кладовщик. Часть попадает в собственно память, здесь искажения случаются реже всего, хотя тоже бывает, все зависит от интеллектуальных способностей человека и богатства его воображения. После нескольких лет эти воспоминания все еще остаются на своих местах, правда, теперь походят на выцветшие фотографии. Скорее, тени, чем образы давних событий, идеализированные, ретушированные. Все остальное – а это означает приличное большинство поглощенной информации – является не имеющим никакого значения мусором, собранным в кучу в самом отдаленном углу склада, который, время от времени, удаляется защитными механизмами мозга. Но, прежде чем это случится, фрагменты отброшенных воспоминаний смешиваются и объединяются, словно гниющие остатки в компостной яме. Что интересно, этот процесс может быть по-настоящему быстрым. Иногда достаточно нескольких дней, чтобы от них ничего не осталось; хотя бывает, что отдаленные отзвуки событий путаются в сети нейронов годами после того, как были забыты. В исключительных случаях подобные воспоминания совершенно неожиданно возвращаются к человеку...

Картинка, которую запомнил Стефан, была слишком подробной, что заставляло подумать, что зарегистрировал он ее недавно. Лис решил добраться до этого целостного воспоминания, если это было возможным. Исходная точка у него уже была, теперь было достаточно попасть в нужный "файл" – он решил, что именно так станет относиться к людским умам: словно бы те были дисками сканируемых компьютеров. Пётрек ужасно восхищался "Матрицами"; Мундек посмотрел все четыре части кусками, зато неоднократно, и теперь воспользовался поэтикой фильма, чтобы систематизировать собственные знания.

Чтобы добраться до потока сознания, где были скрыты образы пожара, много времени не понадобилось. Много Лис не увидел, всего десятка полтора секунд, но этого хватило. Стефан запомнил фрагмент телевизионных новостей. После наезда на огонь, камера сменила план на более широкий, на котором молодой репортер в синей куртке с логотипом TVN24 с жаром сообщал о событиях двухдневной давности. Лис четко слышал, как юноша, похоже, только начинающий работать в "поле", с восторгом говорит в микрофон:

- В трагическом пожаре семейного дома в Констанцине, вызванном взрывом резервуара с газом, погибло шестнадцать человек, в том... жаркие девочки ждут тебя, позвони 700 667 667...

Блин, дебил с обесцвеченными волосами, похоже, переключил канал в самый интересный момент.

Лис молниеносно вышел из мыслей водителя. Взрывы газа случаются, но... Но только полнейший дебил мог поверить, что взрыв в штаб-квартире Комитета через день после ликвидации группы Левинского мог быть делом случая. Вопрос заключался только в том: то ли это было работой кого-то из посвященных, кто подобным образом затирал следы, либо же это люди Сабины завершили дело. Ответ на этот вопрос был в списке жертв... А его было бы напрасно искать в голове у нашего Стефана. Очередное, более тщательное сканирование его памяти не принесло какого-либо эффекта; новости он глядел на вилле какой-то жирной и старой бабищи, с которой он и занимался следующие сорок восемь часов,занимаясь жратвой, питьем до поросячьего визга, что, впрочем, и не было странным, учитывая, что потом ему пришлось трахать уродливую гору сала самыми различными способами. При случае стало понятно, откуда у него были бабки на такую тачку, дорогую косметику и стильные тряпки.

Мундек глянул на часы, было без пяти одиннадцать. Сейчас должны были передавать новости. Ели его подозрения был верными, любой информационный канал должен был начаться с сообщений о правительственном кризисе – если таковой случился. Он вошел в Стефана еще раз, только лишь для того, чтобы сориентироваться, как разобраться в обслуживании радиоприемника с кучей прибамбасов, и включил его. К сожалению, все запрограммированные каналы передавали винегрет из нео-диско-поло[18].

- Что случилось?

Разбуженный громкими звуками целитель пошевелился на заднем сидении.

- У нас имеется проблема, - гробовым тоном известил его Лис.

- Тоже мне, новость... – буркнул Молодой, опять устраиваясь поудобнее. – Зачем сразу было меня будить?

- Именно, что новость!

Все это пошло прямиком под череп целителя. Тот сразу же отказался от вымащивания себе гнездышка.

- Что случилось?

- Еще не знаю, но в голове нашего крашеного приятеля я нашел весьма неприятные картинки...

Мундек передал последовательность с горящим домом.

- Блин, ну ты меня и напугал. – Неожиданное появление изображения привело к тому, что Молодой подпрыгнул настолько, насколько позволял ремень безопасности. – Это что, твоя хата?

- Нет.

- В чем тогда проблема?

- Комитет, - лаконично ответил Лис, крутя регуляторы приемника.

- Что: Комитет?

- В этом доме я с ними встречался.

- Shitfuck! – Молодой склонился вперед, хватая обеими руками, спинку кресла. – Русские?

Эдмунд лишь пожал плечами.

- На обычный несчастный случай это не похоже. Потому пытаюсь выловить какую-нибудь человеческую станцию на этом спутниковом дерьме, сейчас должны начать передавать новости. Если это всего лишь короткие ручки мафии затирали за собой следы, шансы у нас еще имеются, но вот сообщение о правительственном кризисе будет означать...

- Shitfuck... – повторил Пётрек, но уже гораздо тише.

- И даже fuckshit.

За минуту до одиннадцати Лису удалось вручную настроиться на какую-то местную радиостанцию; ему хотелось найти RMF или Радио-Z, но Молодой разумно посоветовал успокоиться. Самые важные новости передают даже там, где Макар телят не гонял, ну а эта станция явно была из первой лиги. Едва-едва прозвучал джингл новостей, как они уже знали, что дела не в порядке.

- ...правительственный кризис продолжается, - возбужденно сообщала диктор. – В трагическом пожаре прошлой среды погибли премьер вместе с супругой, маршалок сейма, два его заместителя, министры иностранных и внутренних дел, а еще двадцать других лиц, среди которых много выдающихся деятелей правящей партии. Агентств Внутренней Безопасности выпущенном сегодня коммюнике заявило, что взрыв газа в вилле на улице Новодворской не имеет признаков террористического акта. Специальная следственная комиссия продолжает вести расследование причин взрыва, но, как мы узнаем из собственных источников, она тоже подтверждает, что мы имеем дело с трагической случайностью...

Лис выключил радио. Ехали в полнейшем молчании, точно восемьдесят километров в час по прямому, словно стрела, шоссе, к виднеющемуся на горизонте зареву ближайшего города.

- И что делаем? Спросил наконец-то ломающимся голосом Молодой, не выдержав продолжающейся тишины.

- Во-первых, - глухо отозвался Эдмунд, - нам нужно добытб новые тряпки и какое-то транспортное средство. С этим особых хлопот не будет, что видно на прилагаемой картинке.

Молодой указал на макушку Стефана:

- И что на это спонсор? Не обидится?

- Не думаю...

- Сотрешь ему память?

- Нет, после краткого раздумья ответил Лис. – Это было бы слишком опасно. У мужика куча знакомых. Начались бы расспросы, дело могло бы выйти наружу. Как считаешь, сколько времени надо, чтобы связать столь странный случай амнезии с фактом, что на месте казни не было найдено наших трупов? Ведь кто-то, в конце концов, набредет на сожженный ML, на труп Джекилла и...

Телепат прервался, только сейчас до него дошло, что после прихода в себя он не видел цбитых членов группы у автомобиля. Он обернулся и внимательно поглядел на Молодого.

- Ты ебанулся или чего?1 – рявкнул тот. – Я кто тебе, Ганнибал Каннибал? Я их похоронил, идиот. Ты выгревал задницу на пляже в центре, а я между сеансами лечения затащил тела в ближайший подвал. Яма там уже имелась, так что я только лишь привалил их кирпичами и прикрыл их толью. Людям уважуха нужна, а не то, чтобы их вороны да крысы объедали посреди полевой дороги. Я и не знал, что Голец для тебя...

- Неважно. Все равно, остаются сожженные в машине, - не сдавался Лис.

- А ты знаешь, как все выжаривает фосфорная граната? Раза в три лучше, чем долбанная койка в солярии. Сомневаюсь, чтобы осталось достаточно много остатков для проведения идентификации. - Молодой пожал плечами. – Даже если кто и сообщил мусорам про обнаружение сгоревшего автомобиля, они подумают, что это какой-то хитрован спалил тачку, чтобы обманом вытянуть страховку.

- Так по номерам же дойдут...

- Не дойдут, Малдерчик. Ты столько раз трепал языком с Гольцами, но вижу, что личное достоинство не позволило тебе поговорить с ними "за жизнь". Все наши тачки были зарегистрированы на телеграфные столбы. Сомневаюсь, чтобы эти люди существовали на самом деле. Впрочем, регистрационные таблицы я тоже похоронил, на всякий случай лежат под телами.

Лис усмехнулся. А Молодой не такой дурной, каким выглядит...

- Я слышал... – донеслось с заднего сидения.

Блин, нужно получше себя контролировать, подумал Мундек, а вслух сказал:

- Возвращаясь к нашему спонсору. Мужик знает, что подобрал пару молоденьких телок. Устроим ему видение упоительной ночи с этими девочками...

- Мы? – удивился Молодой.

- Ну да, мы. Ты уж извини, пончик, только я не гляжу каждый вечер на сон грядущий порнуху, так что моя изобретательность в этом плане сильно ограничена.

- А откуда тебе известно, что я... – Молодой замолк на полуслове; до него дошло, откуда Лис черпает свое знание. – Ладно, устрою я ему ночку. – Передразнивание Стефана удалось ему на все сто. – Но что потом?

- Наш жиголо живет на содержании одной чудовищно ревнивой кашалотихи...

Мундек на мгновение прервался, чтобы не сильно трепать языком, а просто переслал видение последней ночи Стефана.

- Блииин, паря, поспокойнее! – рявкнул целитель. – Вали с этим дерьмом из моей головы.

- Хорошо, - телепат отступил из его мыслей, - дам тебе фрагментик помягче.

- И не смей! Ее должны показывать сексоголикам, отвыкание гарантировано.

- Не бойсь, выберу момент, когда она еще одета.

- И на кой ляд? – возмутился Молодой.

- Потому что пани Ядзя – это часть нашего плана. Ей следует накрыть Стефчика... – Лис замолчал. Только сейчас до него дошло, что это не подействует. – Нет, это не сработает, толку ноль.

- Ты это специально сделал, урод. – Видение женщины Стефана явно не покидала Молодого. – Блин, ну и колбасина, это же обратную эрекцию можно подцепить, причем, на несколько лет...

- Ладно, про эту бабуиншу можешь забыть, - сказал Лис. – Сделаем так. Передаешь ему все представление, а под конец мы открываем карты. Говорим нашему Стефанчику, что знаем пани Ядзю и, либо он выдает нам долю, либо мы все раскрываем кашалотихе. А у нас все записано... Не поверишь, но наш хозяин установил себе в спальне пару камер.

- Камеры – это клево... – Молодой вдруг заинтересовался темой. – А где он держит записи?

- Тебе мало фильмов с ослика[19]? – рассмеялся Лис. – Деревенского порно захотелось?

- Пускай осел сосет, у меня уже год взломанный софт к тюнеру тарелки. Исключительно full HD 1080i, сорок каналов эротики. Так что мне пофигу, что этот деревенский ебарь...

- Тогда зачем вообще спрашиваешь? – перебил его Лис.

- Из профессионального интереса.

- Ладно: разбиваем зеркало, забираем диски с подвигами Стефчика, забираем бабло и валим.

- Погоди, погоди... И он нам те бабки отдаст по-хорошему?

Мундек задумался. А и правда, с чего это Стефан должен был бы отдавать телкам те бабки, на которые мог бы перед завтраком вынюхать себе дорожку.

- Может, мы вооружены будем, - подбросил Молодой осмысленное решение.

- Ага, простые давалки со стволами. Это ты телика пересмотрелся... Хотя, погоди, а ведь идейка шикарная, только нужно будет ее слегка модифицировать. У нас имеется сообщник, который в соответствующий момент вступит на сцену. Для верности – два сообщника. Наш лапочка не станет прыгать, увидев ствол девятого калибра. Ты только глянь на него, перец всю жизнь проводит если не в кроватке, так в тренажерном зале. На его заднице больше дырок от шприцов, чем заклепок в Грюнвальдском мосту. К счастью, он не жрет столько, сколько ты, так что при удаче мы найдем немного старых, зато подходящих тряпок. Я постараюсь, чтобы он их пропажи не заметил. А потом уезжаем в сторону заката. The End.

- Чудное окончание, пан режиссер, - похвалил Молодой. – Но по тачке плакать он станет, этот GT-500 и вправду редкий экземпляр. Настоящий shelby от две тысячи восьмого года. Модель KR, King of the Road, как в старые добрые времена. Настолько помню, их делал до две тысячи десятого, и не больше, чем пять тысяч.

- Потому мы ее и не заберем, дорогой мой Ватсон, - остудил Лис запал коллеги. – Слишком уж характерная тачка, нам нужно что-то такое, что не бросается в глаза.

- Тогда на чем мы поедем в Варшавку, Шерлок?

- На поезде, как нормальные люди.

- На поезде? – В голосе Пётрека было слышно разочарование. – А мы не можем заставить Стефана, чтобы нас отвез?

- Я сказал: поедем на поезде. Как нормальные люди.

- Да ладно, пускай уже. Последний вопрос: сколько отбираем?

Телепат еще раз проник в мысли водителя.

- Максимальная ставка – двадцать тысяч. Евро. Столько наш Стефчик законсервировал на черный час. В сахаре, на антресолях.

Целитель свистнул.

- Чудненько... Хапаем все, лишь бы на пользу пошло...


   


Эдмунд чувствовал себя паяцем. Он стоял в тени навеса для тележек под гипермаркетом и пытался как можно меньше бросаться людям в глаза. Но в лакированных ковбойсих сапожках из змеиной кожи, несколько великоватых, размера на два; в обтягивающих черных штанах их светящегося материала, покроем походящих на дамские обтягивающие панталоны, и в нейлоновой рубашке, которой не постыдился бы ни один чернокожий альфонс в Гарлеме, задача была, что ни говори, трудной. Стефан оказался весьма оригинальным типом, в особенности же, если говорить об одежде. Самые новые предметы были еще даже ничего, но, к сожалению, слишком маленькими... К счастью, в одном из чемоданов на чердаке Лис вынюхал старые тряпки, еще тех времен, когда обесцвеченный ромео только начинал работать в профессии покорения сердец.

Молодой, несмотря на все сердечные пожелания и на громадную утрату в весе не смог втиснуться ни в один из принадлежавших Стефану костюмов. Только хлопчатобумажный тренировочный костюм, обнаруженный на антресолях, растянулся настолько, чтобы целитель уместил в нем все еще жирную задницу и обвисшее пузо. К сожалению, тренировочный костюм был дамским и интенсивно-розового цвета, что значительно сужало поле маневра.

Сигарета закончилась слишком быстро. До открытия оставалось десяток с небольшим минут, но посреди недели, в столь раннее время было немного желающих делать покупки в располагавшейся в пригороде чудовищных размеров торговой галерее. Только Лису даже столь небольшая, по сравнению с масштабами объекта, группка казалась толпой. Тем более, что он привлекал внимание каждого, кто очутился с этой стороны парковки, словно бы все языки пламени с костра на рубашке были магнитами. А может, это все по причине чертовых голых баб с рукавов... Поначалу Мундек удерживался от какого-либо вмешательства в мысли выпендренных бабуинов, украдкой бросающих взгляды в его направлении, но через четверть часа ему осточертели их значащие усмешки и насмешки, которые слышал выразительно, несмотря на то, что от сбившихся у входа людей его отделяло несколько десятков метров открытого пространства, и никакое из злобных замечаний не покинуло губ в форме более громкой, чем сценический шепот.

Эдмунд бросил окурок на землю, небрежным шагом вышел из-за навеса и, не оглядываясь, направился в сторону перехода через улицу с двухрядным движением. Он чувствовал, как секунда за секундой собравшиеся теряют интерес к мужику в странной одежде. И замечательно... Он вступил на ступеньки и встал на краю входной арки. Просканировал территорию за улицей. В радиусе взгляда, и даже мысли, он увидел всего одну старушку. На всякий случай, приказал ей присесть на лавочку. Ну зачем старушечке напрасно мучиться. Он оглянулся и быстро пересчитал собравшихся перед входом в торговый центр. Девяносто три человека, в основном, люди в возрасте, пенсионеры в возрасте прилично после шестидесяти. На стоянке еще семнадцать. Здесь преобладали молодые, водители немногочисленных автомобилей, припаркованных на огромной бетонной площадке. От ближайших Мундека отделяло метров сто тридцать. До открытия оставалось девять минут, если, конечно, обслуживающий персонал привык открывать вовремя. Достаточно много, как для потребностей телепата.

Он сконцентрировался. Тишина на съемочной площадке! Шорохи телепатически воспринимаемых разговоров стихли, будто бы их кто ножом отрезал. Лис расслабился. Внимание! С весельем он отметил, что отреагировали все, даже водители, стоящие дальше всего на парковке. Руки выпрямлены, словно в учебнике опущены вдоль туловища, ноги вместе, грудные клетки вперед, головы подняты, взгляд вправо, словно как во время муштры в армии.

Даже не верится, подумал Эдмунд. Больше ста человек на таком большом пространстве... Каковы же границы могущества человеческого разума? Какие невроятные деяния можно свершить, обладая таким могуществом?

Он уже собирался отдать всем команду "вольно" и отступить, как внезапно в голове родилась сумасшедшая мысль. Он глянул на часы – единственную, если не считать нижнего белья и телефона собственную вещь, которую смог спасти. Четырех минут, вроде, должно хватить... Он вытащил послужившую нокию N95, к которой испытывал сентиментальные чувства, несмотря на то, что телефон годился разве что в музей техники, проверил, сколько свободного места на карте памяти, и включил запись.


   


- Тебя, блин, покарежило?... – только и сумел выдавить из себя Молодой, прежде чем поперхнулся багетом, фаршированным овощами, сыром и ветчиной. – Там же повсюду камеры, - прибавил он, уже после того, как откашлялся.

- Снаружи?

Мундек презрительно пожал плечами, но почувствовал, как по позвоночнику ползет ледяная дрожь.

- Внутри, снаружи, повсюду. – Целитель выплевывал из себя слова, словно бы то была гуща от чая-заливайки. – Торговые центры – это же ведь чертово государство в государстве. И государство полицейское. Камеры в примерочных, над кассами, за стеллажами, в конторах, сортирах, где только можно следить за клиентом. Могу поспорить, что минут через пять после этого вот номерочка, - указал он подбородком на экран мобилки – еще до того, как открыли двери, кто-то из охранников уже копировал все событие на диск. В лучшем случае, поместит запись с хохмаческими комментариями на Ютьюб, а в худшем – сплавит за бабки TVN или новостной службе Polshit[20].

Мундек сорвался с дивана и выругался. Какое-то мгновение могло показаться, что он разобьет "нокию" об стену – но в самый последний миг удержался от этого жеста бессилия. Он сунул телефон в карман брюк и решительным шагом направился к двери.

- А куда это ты? – спросил Молодой, отводя бутерброд ото рта.

- Возвращаюсь в торговый центр. – Лис поглядел на часы. – Только час прошел. Быть может, они еще не проверяли записи с камер.

- Сомневаюсь, - зубы целителя снова вонзились в батон.

- Ну, может охранники до сих пор думают, кому бы это продать.

- Такой большой, а ф шудеса веришь? – Пётрек оттер губы верхом ладони, быстро проглотил то, что заполняло его рот и поднялся из-за стола. Было вдно, что он с печалью прощается с незаконченным завтраком. – И хорошо, потому что нам осталась только вера в чудеса, Мальдерчик. Погоди, я пойду с тобой. Будет лучше, чтобы рядом находился кто-то способный думать, а не только телепатировать... – Он надел пиджак, поправил галстук перед зеркалом и одарил разозленного телепата лучистой улыбкой. – Я все понимаю, но какого ляда ты приказал сотне этих писинеров представить на парковке финальный номер из "Gaelforce"[21].


   


Дальше Лис хотел действовать нахрапом. Войти в торговый центр, вызвать директора и, представившись агентом АВБ, потребовать доступ в помещения видеомониторинга. Но тут Молодой напомнил ему про сотни камер, которыми были нашпигованы все помещения торгового центра, и это эффективно погасило рвение телепата. Им нужно было действовать крайне осторожно, чтобы не попасть не только в телевизор, но и в зону заинтересованности известных служб.

Всю дорогу Лис молчал, вроде бы как и слушая тирады Молодого, иногда машинально качал головой, но в действительности рассматривал – и один за другим отбрасывал – десятки вариантов действий. Обход мониторинга казался делом невозможным. Он знал, что камеры видеонаблюдения регистрируют вход любого человека в офисную часть, о том, что вредных устройств там до и больше, в этом он убедился сам, участвуя в осмотре на месте после нападения на универмаг Macro Cash and Carry в Забже, когда сотрудничал с полицией в качестве ясновидящего. Три мужика вошли в служебные помещения перед самым открытием хранилища, терроризировали персонал и хапнули больше миллиона злотых. Мусора поначалу считали, будто бы схватили Господа Бога за ноги: грабители выступали перед камерами во все стороны, но, тем не менее, за решетку попали вовсе не те люди, что надо. Тогда для правоохранительных органов считался быстрый успех, вот и цапнули трех невиновных типов, которым, кстати, потом были выплачены серьезные компенсации. Расследование началось заново, были привлечены самые разные специалисты. Но после стольких лет после нападения даже Мундек мало чего мог сделать, хотя и очень старался. Загадка так и не была решена, истинные преступники наверняка успели растратить деньги или устроиться в местах, где песок мягкий словно бархат, а океанская вода прозрачна будто хрусталь. Зато Лис насмотрелся записей с камер, размещенных в коридорах, переходах, на лестничных клетках и возле каждых дверей, ведущих в самый занюханный офис, не говоря уже про хранилище, и с тех пор знал, что вторжение в помещения охраны связано с автоматической регистрацией в, как минимум, двух независимых системах. Сейчас он корил сам себя, что позабыл о столь элементарных делах, и одновременно пробовал решить, должны ли они злополучные записи уничтожить на месте, украсть или намутить в компьютерной системе охраны так, чтобы те затерялись в электронном шуме. И постоянно его терзала мысль, что если кто-то успел эту запись скопировать и вынести за пределы торгового центра, они с Молодым могут только сесть и разрыдаться...

- ...ты меня совсем не слушаешь телепузик сраный!

Молодой потряс Лиса за плечо, грубо возвращая в реальность.

- Извини. Я задумался...

До Мундека только теперь дошло, что они уже на стоянке перед центром. Сотни машин отделяли их от кремовой стены зала.

- Возможно, ты все же решишься поделиться со мной гениальным планом, проклюнувшимся в твоих прямых извилинах?

- Я еще не успел доработать подробностей, - буркнул Мундек, чтобы тот не приставал.

- Ладно, знай доброе сердце бледнолицего. – Молодой встал перед Лисом и ткнул его пальцем в лацкан пиджака. Повторю все еще раз, но если подведешь, дальше будешь действовать сам.

Мундек раздраженно глянул на него. Он уже открыл было рот, чтобы вывалить, каково его мнение относительно изобретательных идей коллеги, но, в конце концов, решил выслушать, что собиается сказать целитель. А вдруг, каким-то чудом, он напал на лчшее решение. Блин, да в их положении любое решение будет лучшим...

- Заходим в торговый центр, - Молодой говорил быстро и решительно, как будо бы успел уже выучить собственный план на память, - вычисляешь менеджера, руководителя, машинистку, уборщицу, короче, любого, кто имеет доступ на зады. Влезаешь ему или ей под шапку; каким макаром – это уже твое дело. На спонсоре ты уже потренировался, так что, похоже, знаешь, как убедить такого типа, чтобы тот пошел в помещение мониторинга и проверил, должны ли мы уже гадить в шелковое бельишко от Шайссера...

- Шиссера, - автоматически поправил его Мундек.

- А разве не один черт? – отрезал Молодой. – Самое главное, что наша марионетка узнает то, что мы хотим узнать, а ты вытащишь из нее информацию. А тогда будем реагировать в зависимости от ситуации. Если запись имеется, но они о ней не знают, тебе нужно будет добраться до оператора мониторинга и убедить его запись уничтожить. Пускай тот диск он сожрет, поломает, спалит, поцарапает – лишь бы его уже нельзя было прочитать. Таким образом, исчезнет единственное материальное доказательство твоей лажи. А на словах в подобное никто не поверит.

- Ладно, умник, а если они уже успели поглядеть на меня в деле?

- Тогда проблема делается большей... – Молодой почесал себе подбородок. – Если они спихнули диск какому-то телеканалу, это еще полбеды, тогда ты можешь переделать на мыло кого-то со станции. А вот с Нэтом дела похуже... – Толстенные пальцы целителя вновь начали дергать несуществующую щетину на челюсти. – Знаешь, дядя, что слишком много, то нездорово, - выступил он с максимой, которой ранее не придерживался, во всяком случае, за столом. – Всем остальным будем беспокоиться, когда ты уже будешь знать, что с записью.


   


- Всего лишь как булочку с маслом заглотать, - прокомментировал Молодой, у которого все продолжало ассоциироваться с едой.

Когда все закончилось, он гордился собой, что твой павлин – и не безосновательно. Предложенный ним способ устроить дело оказался попаданием в десятку. Они присел в уютной кафешке на конце одного из торговых пассажей, неподалеку от незаметных дверей, ведущих в служебные помещения. Мундек как раз заказывал кофе, когда из офисной части вышла рослая блондинка в обтягивающей мини-юбке и снежно-белой блузке. Вход в нее во время выбора из меню оказался довольно-таки трудным заданием. Телепат заикнулся и замер на мгновение, уставившись на уходящую по пассажу девушку.

- Вот же омерзительный старикан, такого только пинками в задницу гнать... – принял он, концентрируясь, еще и мысли официантки, которая явно отметила его отсутствующий взгляд. – И пялится же, блин, как сорока на блестяшку, пень недоебаный, и, главное, на что?... На эту громадную, жирную жопу с целлюлитом...

Тем временем Лис уже был в мыслях Марыси. Молодой догадался об том, когда сексбомба торгового центра слегка споткнулась, когда телепат перехватывал контроль над ее разумом. Мало какой мужик может сразу врубиться, в чем заключается хождение на высоких каблуках.

- А мне капучино, - сказал Мундек, удивляя тем самым официантку, которая все еще издевалась про себя над девицей из офиса. Телепат воспринимал жар громадной ненависти, которую порождал исключительно тот факт, что жертва была моложе и изящней озлобленной жабы в накрохмаленной наколке на волосах и грязноватом фартуке.

- Видите вон ту женщину? – бросил, подчиняясь импульсу, телепат, показывая на Марысю. Блондинка как раз остановилась на миг, прижав руку ко лбу, а потом повернула, неуверенно ставя шаги. – Вы же, по-видимому, согласитесь со мной, - продолжил Мундек, не ожидая ответа, - что моя жена со своей жирной задницей и на километр заметным целлюлитом должна ходить в брюках, а не обтягивающих и уж слишком коротких юбках?

Молодой, чуть не лопнул, сдерживая хохот. Он сбил рукой салфетку и нырнул за ней под столик, лишь бы только исчезнуть с глаз онемевшей официантки. Женщина стояла, словно соляной столб, пялясь с опавшей челюстью на исчезающую за дверью блондинку.

- Капучино, - Мундек захлопнул меню и отложил его на стол заученным движением, - большой. И с двойным сахаром. Пожалуйста.

- Лафа, сплошная лафа... – Молодой вытирал слезящиеся глаза, стараясь на глядеть в сторону стойки, за которой исчезла все еще находящаяся в состоянии шока официантка. – Могу поспорить, что заказы она попутает. И откуда ты вытряхнул такую зацепку?

- Бабы... – буркнул Лис. – Ты и не поверишь, насколько эти холеры завистливые. Угадай, кто подбросил мне тот текст?

- Целлюлит, блин... Хохма, пальчики оближешь... – Молодой причмокнул. – Только, дядя, тебе еще нужно поработать над моторикой; она же чуть не вхерячилась в эти сорняки в горшках, когда ты ей лобные доли прижал...

- Спокуха, откормыш. Думаешь, это так просто?

- Нет, я вовсе так не думаю. Говорю только, что этот элемент ты пока что не очень отработал.

- Отвали...

Мундек уселся поудобней, он как раз утратил непосредственный контакт с Марысей. Металлические стены экранировали его способности столь же эффективно, как сетки Левинского.

- Anytime, anywhere, - ответил на это Молодой.

Не исключено, что в этих словах было какое-то скрытое значение, но телепат не собирался его узнавать.

На столике приземлились две чашки. Молодой фыркнул. Ни в одной из них капучино не было. Лис поглядел на официантку, слегка склонив голову вбок.

- Что я заказывал? – спросил он.

- Кофе... – промычала та неуверенно.

- Какой?

- Ну, ка... ко...

- Капучино, - подсказал телепат, - решительным жестом отодвигая от себя чашку. – А эти помои никак на него не похожи. Так что, будьте добры, берите свою обвисшую задницу в руки и принесите мне то, о чем я вас вежливо просил.

Молодой с любопытством поглядел на Мундека. Лис явно был раздражен всей ситуацией. Не ошибкой официантки, но последовательностью событий, начатых утренним походом за покупками. С одной стороны, телепат обрел громаднейшую силу – минутный ролик, в котором сотня совершенно случайных людей выкаблучивают ирландские танцевальные па с грацией финалистов "Танцев со звездами", впечатление производил. С другой стороны, эта идиотская демонстрация могла для них много стоить. А им нельзя совершать ни малейшей ошибки. Не здесь... Тогда зачем же Мундек желает устроить этой бездари еще какой-то номер?

- Пани, уж извините коллегу. Мы с ним врачи, заскочили на кофе после весьма сложного дежурства. Будьте добры, принесите заказанный капучино, и мы избавимся от каких-либо проблем.

Женщина исчезла между столиками словно привидение.

- Малдер, завязывай. – Молодой склонился над столиком и поглядел прямо в глаза телепата. – Сконцентрируйся на задании, не усложняй. И так уже достаточно нашкодил.

- Да я всего лишь...

- Завязывай и отстань от нее.

- Ладно.

Через мгновение на столе очутилась огромная кружка ароматного кофе с огромной шапкой взбитых сливок, посыпанных корицей и молотым шоколадом. С двумя пакетиками сахара на блюдце и с пирожным. Мундек даже не глянул на официантку, задумчиво всыпал сахар, стараясь не взболтать сливочной шапки. Он потихоньку начл расслабляться – хотя и нервно поглядывал на дверь, ведущую в служебные помещения.

- Что ты приказал ей сделать? – спросил Молодой, ставя пустую чашку на блюдце.

- Официантке?

- Нет, блондинке.

- Ну, выяснить, знает ли кто-нибудь про запись.

- Надеюсь, напрямую она не спросит...

- Можешь быть спокоен, - загадочно усмехнулся Мундек. – Она получила достаточно подробные инструкции.

- Что-то слишком долго она не возвращается, - глянул на часы Молодой. – Ты все так же сидишь у нее под челочкой?

- Нет, вышла из радиуса воздействия. – Слишком много стенок и металла. Но не паникуй. Это ведь требует какого-то времени...

- Ну, раз у нас появилась свободная минутка, - Молодой вновь склонился над столиком, - можт подумаем, что дальше?

- Ты же сам говорил, - заметил на это Мундек, - что как только Марыся вернется, мы сможем...

- Я не про запись, - перебил его целитель, - но ситуации в целом. Понимаешь? Что мы делаем после того, как выскочим из этого бардака? Нет Комитета, нет Левинского, нет центра...

- Ну, этого как раз точно мы и не знаем.

- Видел, что русские наделали в Варшаве? Слишком долго мы торчали в службах, чтобы не знать, как устраиваются подобного рода дела. Раз уж они самого премьера завалили...

- Центр они могли и оставить, там ведь не только все документы, но и ценные для них люди: Каревич, все исследователи. Мы значительно опередили их в области экранирования; если они желают подробно сориентироваться, как далеко мы зашли, им понадобится много времени... – Мундек взял свой кофе. – Если бы я был на месте русских, то не стал бы уничтожать центр, а только захватил бы контроль над ним. Используя Сабину и то, что весь Комитет теперь в могиле, они легко подставят на наши места своих агентов. Кто их теперь проверит? В самом центре политического бардака можно действовать месяцами, прежде чем кто-нибудь о чем-нибудь спросит. Наша группа была ведь настолько секретной, что о ее существовании знала всего лишь пара человек, да смилуется Господь над их душами...

- Позволь мне повторить вопрос, - Молодой оперся локтями о столешницу. – Что мы делаем со столь мило начатой жизнью супергероев?

- Это ты мне скажи, - ответил на это Лис. – Чувствую, что у тебя имеется план.

- Имеется, понятное дело, что имеется, - Целитель радостно улыбнулся. – Вино, женщины, песни.

- Интересно, вот почему я ожидал именно такого четкого и объективного ответа. Хотя нет, погоди, удивительно, но в нем ничего не было про еду...

- И какой элемент в моем мастерском плане тебе не подходит? – удивился Молодой, пропустив мимо ушей последнюю зацепку. – Мы обладаем способностями, благодаря которым способны стать повелителями мира...

- Позволь тебе напомнить, что произошло на борту "Титаника" через неполные полчаса после того, как кто-то произнес похожие слова.

- Спокуха, дядя. Ты позаботишься о соответствующей каске, я же – о нашем здоровье. Наберем так, по-легкому, в чемоданчик пару лимонов зелени, после чего выедем в какой-нибудь налоговый рай, ты пошевели чайником? Бунгало при пляже, двадцатиметровая яхточка с экипажем, холодная выпивка и компрессы из молоденьких сисек на ночь. Ну а если у тебя с этим проблема... Эти пальчик лучше всякой виагры, ручаюсь. Чего еще желать?

- Имеется кое-что такое... – буркнул Лис, слизывая сливки с губ.

- Неужто? Что же может быть лучшего?

- Сладкая месть.

На лице телепата расцвела гадкая, вредная и отвратительная усмешечка.

- Месть?! – изумленный целитель поднял голос на пару тонов слишком громко.

- Да не ори ты так, - тут же осадил его Мундек. – Да, месть. Ты и вправду считаешь, будто бы единственной угрозой на том пляже перед бунгало из сновидений будет риск, что Гринпис забросит твое бледное китообразное тельце в море всякий раз, как только ты поставишь ногу на песке?

- Отвали, - Молодой почувствовал себя оскорбленным. – Кто там станет нас искать на Караибах?

- Тот самый, кто реши предложить тебе самую эффективное за всю мировую историю лечение от излишнего веса.

- Для Сабины и ее банды мы как раз валяемся в кустах, в ста тридцати километрах отсюда. И так оно и останется до тех пор, пока твоя новаторская аранжировка монгольского балета на стоянке не наделает фурор в телевидении или в Сети, пан паршивый телепат.

- А хочешь поспорить, что через два, самое большее, три дня кто-нибудь анонимно донесет полиции о сожженном ML и валяющихся вокруг трупах? Если не будет хватать двух тел, мы станем наиболее разыскиваемыми на всей земле людьми. И знаешь, возможно, как много сыплющих наличкой миллионеров со славянскими чертами лица каждый месяц появляется на Гавайях, Караибах или каких-то там Сейшелах?

- Нам не обязательно так уж сходить с ума...

- Ты говоришь, что я должен добыть нам бабки. Вроде как ничего сложного – всего вечер прошел, а у нас уже семьдесят кусков в кармане, только то, чтобы сделать по-настоящему большие деньги связано с гораздо большим риском. Тут такой сраный торговый центр, такая мелкая шутка, а мы чуть не засыпались...

- Это ты чуть не засыпался, - напомнил ему Молодой.

- Факт, я, - согласился телепат. – Только мы ведь на одной тележке катимся, мой пожирающий всякое дерьмо приятель. Где я, там и ты.

- Не обязательно.

- Хочешь со мной расстаться, сынок? Тогда успехов... Я могу устроить бабло на раз-два, - Лис щелкнул пальцами, - а вот тебе придется здорово поломать голову. Как один из многих, и даже чертовски способный биоэнерготерапевт много ты в этой стране не заработаешь. Тем более, без документов, ведь под старой фамилией ты же выступать не собираешься? Ликвидация бородавок, удаление прыщей, заклинания для запоров – только это ты и можешь предложить потенциальному клиенту втемную. Никаких зрелищных исцелений, потому что прекрасно знаешь, кто на следующий день будет тебя ожидать за дверью...

Молодой молчал. Он понимал, что Лис прав. Талант целителя мог быть даже более ценным, чем телепатические способности, но при всем этом он был обусловлен некоторыми существенными ограничениями.

- Ты уже понимаешь, о чем я говорю? – спокойно спросил Мундек. Легкий кивок в качестве ответа ему был достаточен. – Сначала заловим нашу сучку, - продолжил он через пару секунд, - а потом всех тех, кто за ней стоит и могут о нас чего-то знать...

- Но потом собираем солидное бабло и рвем когти под пальмы, - закончил целитель.

- Момент...

- Чего? – Молодой повел глазами за взглядом Лиса.

Дверь в служебные помещения были закрыты, но выражение лица телепата свидетельствовало о том, что она вот-вот откроется. И действительно, через несколько секунд из нее вышла Марыся, которая – хотя сама об этом и не знала – стала временной женой доктора Лиса. Под мышкой у нее был свернутый экземпляр какого-то иллюстрированного журнала, с этого расстояния сложно было различить что-либо кроме феерии красок с лакированной обложки. Девушка огляделась по пассажу, заметила сидевших в кафе мужчин и помахала им рукой. Мундек ответил ей как бы случайным жестом и вновь взял свою чашку.

Молодой наблюдал за кошачьими движениями девушки, когда она приближалась к их столику. Либо телепат так быстро учился, либо просто отпустил ее извилины, и теперь она сама могла собой управлять. Во всяком случае, эффект был неплохим, Марыся вызывающе крутила довольно-таки крупной попкой, в оценке которой официантка не слишком и ошибалась. Только лишь когда она подошла поближе, Пётрек заметил, что у блондинки взлохмачены волосы, щеки покраснели, а ее помада слегка размазана. Целитель бросил удивленный взгляд телепату, но тот, казалось, таких мелочей не замечал.

- Эй, дорогой! – Девушка склонилась, бросила журнал на столик и оперлась локтями о заборчик, отделяющий территорию кафешки от пассажа. – Как у тебя прошел денек? – растянула она губы в чувственной улыбке, которую Молодой не отметил, поскольку концентрировал свой взгляд сантиметров на пятнадцать ниже.

- Все в порядке, сокровище, - ответил Мундек, щуря глаза. – Наклонись-ка посильнее, по-моему, у тебя что-то на подбородке...

Он взял накрахмаленную салфетку и провел ею по щеке молодой женщины, возле того места, где помада была сильнее всего размазана. Вот это уже не ушло внимания Молодого. Марыся усмехнулась еще шире, хотя он мог бы поклясться, что такое просто невозможно.

- Мне пора лететь, котик, встретимся вечерком, - бросила девушка на прощание и уже мчалась в сторону двери.

Лис помахал ей рукой, столь же сухо, как и в ходе приветствия, и придвинул к себе оставленный блондинкой журнал. Глянул на него и скривил губы – скорее всего, вид взрывающегося космического корабля был явно не в его вкусе.

- Что здесь играют? – спросил целитель, как только дверь за Марысей закрылась.

Телепат раскрыл журнал. Несильно, но достаточно, чтобы Молодой заметил спрятанный между страницами серебристый диск.

- Ты же говорил, что она должна всего лишь...

- Соврал я, - Мундек захлопнул журнал и допил свой капучино.

- Как?

- Разве это важно? – Теперь уже Лис наклонился над столиком. – Самое главное, что сработала она на медаль. Ты можешь мне подать свою салфетку?

- Зачем? У тебя ведь и своя есть? – удивился Молодой.

- Скажем так, что мне не хотелось бы вытирать губы тем, что на ней имеется.

ЧАСТЬ II

ВОЗВРАЩЕНИЕ


Эдмунд настоял на том, чтобы они поехали поездом. Целитель убеждал его, попеременно ругал и умолял, но все напрасно. Телепата не остановило даже то, что добраться до гмины Трыхультовской потребует двух пересадок и чуть ли не шестичасовой поездки на жаре. Он разработал план – безопасный план – и решил, что на сей раз никаких импровизаций не будет. Но хватило пятнадцати минут ожидания отъезда в раскаленном вагоне, чтобы случилось чудо. Неземной жар, бьющий от разогретого металла, смрад, добывающийся из-за перегородки, отделяющей первое купе от туалета, забитое наглухо окно, наличествующая повсюду грязь, помнящая еще время последних лет коммуны и семь десятков шумных короедов, под надзором монашек направляющих в летний лагерь, заставили Лиса нарушить свое же решение. Он гадко выругался себе под нос, снял с вешалки пиджак, в котором еще только что прятал лицо от палящего солнца, и встал перед Молодым, истекая потом, как будто на него кто-то вылил кружку с водой.

- Ладно, - сообщил он. – Сделаем это по-твоему. Но автостопом не едем.

Лодзь – город крупный, как говорят: агломерация. В телефонной книге адреса автомобильных салонов занимали целых шесть желтых страниц, не считая рекламы. Целитель долго не раздумывал, три страницы попали в его карман, а вызванный через мобилку таксист провел вступительный выбор целей.

Поначалу они попали на громадную бетонированную площадь, заполненную блестящими на солнце автомобилями. Здесь имелось все: от пахнущих автомобильной замазкой "малышей" до громадных американских седельных тягачей. В небольшой конторке при открытой ремонтной мастерской, где два измазанных молодых человека копались в двигателе пожилого "мерса", сидел пан Збысь, скучающий владелец этого храм автомобилизма: огромный толстяк с бесстрастным, налитым лицом, на котором единственной бросающейся в глаза подробностью был фиолетовый рубильник картошкой. Неизвестно, что более всего делало его сегодня нежелательным на контакты с клиентами: высокая наружная температура или столь же высокая концентрация спиртного в крови. Каким бы там ни был повод нелюбви пана Збыся к роду людскому, но прибывшие должны были побеспокоиться пройти внутрь духрвки, в которую к полудню превратилась контора, чтобы господин и повелитель этой помойки пожелал обратить на них внимание.

Пётрек вежливо поздоровался и в нескольких словах пояснил, что им нужно. Но, прежде чем загорелое лицо продавца сменило выражение, указывая на частичную хотя бы попытку проанализировать проблему, в дело вступил потерявший терпение Мундек. Через полчаса они выехали из салона на семилетнем темно-синем "пассате-комби". Быстрое считывание мыслей проеденного этиловым спиртом торговца сэкономило несколько часов излишних переговоров и впаривания ему всякой чуши. А самое главное – приличную сумму денег.

Они не обманули Збыха, равно как и не – вопреки кажущемуся – его не обокрали. Просто взяли напрокат на несколько недель одну из побывавших в аварии машин, которые хозяин недавно привез из Германии и теперь выставил на продажу или в прокат после быстрого ремонта. Понятное дело, за все заплатили сверху. Понятное дело, по минимальной ставке, как для членов семьи. Автомобиль, возможно, и не был вершиной мечтаний – он до самого конца склонялся к покупке одного из замечательно экспонированных, шикарных германских лимузинов, в особенности его привлекал "mercedes CL-500Э 2008 года, перед которым он пускал слюнки минут пятнадцать, так ведь в "пассате" до сих пор работал кондиционер, простая система навигации с рабочей, хотя и пиратской картой Польши, а еще подтвержденный техосмотр, который проводили два месяца назад в Ганновере. Правда, его провели еще перед аварией, но, как бы там ни глядеть, несколько царапин, полученных на парковке, никак не могли повредить механике и подвеске. Лис доверился внутренней убежденности пьяного владельца салона, что он отдает машину, гарантирующую полнейшую надежность. По крайней мере, на не слишком долгое время.

В двадцать минут четвертого, сидя в тонко пахнущей ванилью и бодряще прохладной кабине, они выбрались из забитого города на улицу Стрыковскую, чтобы застрять в гигантской пробке, вызванной дорожными работами. Отпускной сезон уже несколько лет был сигналом для начала проведения ремонта выездных трасс из крупных городов. С позднего Герека ничего в этом вопросе не поменялось, а паника года, предшествующего чемпионат Европы, на проведение которого у нас имелись ничтожные, те не менее – хоть какие-то шансы, только усилила вездесущий в это время года хаос. Дажеотсутствие правительства не было в состоянии что-либо изменить. Хотя как раз этому Эдмунд Лис и не удивлялся, двадцативосьмипроцентная посещаемость на последних выборах четко свидетельствовала, что там, где народ видит весь политический класс, оень темно и страшно воняет.

Злорадство тех, которые должны были работать на жаре и в пыли, по отношению к счастливчикам, стремящимся на песчаные пляжи побережья и на покрытые лесом возвышенности Кашубской Швейцарии, не имела границ. Сидя на обочине раскопанной дороги или же опираясь на рукояти огромных совковых лопат, они с издевкой глядели на машины, в которых варились в собственном соку целые семьи. Лис глядел на блаженно лыбящиеся лица, на загорелые фигуры, зная, что среди всех путешествующих, похоже, только он не желает реализовать в действительности сцен, живьем перенесенных со съемочных площадок "Техасской резни бензопилой". Он размышлял над тем, а не подкрутить ли эмоций парочке самых разъяренных типов, но, в конце концов, от этого отказался. Инцидент означал бы удлинение простоя, а работники... это ведь инструменты в руках лишенного воображения офисного планктона. В кондиционированном интерьере, с тихо играющей успокаивающей музыкой, не имея на шее раздражающей супруги и недовольных короедов, Лис мог позволить себе какую-то щепотку жалости.

Чем дальше от Лодзи, тем движение было меньше. С момента сдачи в эксплуатацию второй нитки на А1, безаварийный проезд до развилки на Ольштын требовал минут, тем более, если не придерживаться предписанной скорости. Но Молодой палку не перегибал. До вечера было далеко, не испытваал он потребности и в слишком быстром приезде к цели, тем более, что погода на Мазурах после чрезвычайно жаркого дня начала резко ухудшаться. Когда они съезжали на шоссе 16, свинцовые тучи собрались на севере, над самым горизонтом. А через час сделалось совсем темно. Первые толстые, чуть ли не жирные капли летнего дождя громко зачавкали, разбиваясь на лобовом стекле. Вдали блеснуло: раз и два. Молодой подумал, что играющая как раз на станции RMF старая добрая песня "Лето, лето повсюду..."[22] звучит буквально издевательски. Лису все было по барабану, еще на автостраде он запал в дремоту, и теперь все так же тихонько похрапывал, опираясь головой о натянутый ремень безопасности.

До Мрогова осталось не больше пятидесяти километров. Движение в сторону Мазур было средним, но, что самое интересное, противоположная полоса движения уже долгое время зияла пустотой. Тщательно Пётр не считал, но в течение последней четверти часа в противоположном направлении появилось, самое большее, с десяток машин. Зато их постоянно кто-то опережал, пользуясь черепашьим темпом, с котором ехал "пассат". Молодой не морочил себе этим голову, оценивая, что у цели они будут меньше, чем через час, что их абсолютно устраивало. Если только ничего не завалится, подумал он, и чуть ли не сразу пожалел об этом. Едущий перед ним "опель вектра" резко начал тормозить, могло показаться, что совершенно беспричинно, но уже через несколько секунд целитель увидел причину столь неожиданной реакции. На границе видимости сквозь строи проливного дождя пробились красно-синие мигающие огни. Патрульная полицейская машина, скорая помощь, пожарные? Хрен его знает, при такой погоде узнать будет нескоро.

- Эй, старая спящая красавушка, открывай-ка свои замутненные глазоньки...

Слова Петра сопровождались солидный толчок в плечо телепата.

- Чего? – хрипло спросил Мундек, не раскрывая глаз.

- Ничего. Перед нами чего-то творится...

Целитель склонился над рулем, пытаясь высмотреть хоть чего-нибудь сквозь плотный занавес дождя. Молодой ругнулся, когда до него дошло, что на дороге стоит несколько автомобилей с включенными мигалками, темнота совершенно изменилась от их вспышек.

Ехавший спереди "опель" притормозил до тридцати в час, перед ним тащилась еще пара машин, чуть подальше чьи-то аварийные огни указывали на конец пробки. Через мгновение сигнал перехватил очередной автомобиль, за ним следующий. Молодой глянул в зеркальце, в поле зрения у него была еще пара быстро приближавшихся машин. Он предпочел не рисковать, рука чуть ли не механически нажала на клавишу с характерным треугольником.

- Ты, может, поглядел бы, чего там творится.

Пётрек уселся поудобнее и ожидающе поглядел на телепата. Но у того явно не было желания покидать страну сна.

- Наверное, авария... – буркнул он, лишь только они остановились в длинной колонне автомобилей, метрах в двухстах от мигающего барьера. – В таком дожде оно и с самым лучшим водителем может случиться... Бляаа!

Молодой подскочил при звуке ругательства и инстинктивно нажал на педаль газа. По счастью, мгновение назад он перебросил скорость на нейтральный. Если бы не это...

- Ты чего, с катушек съехал, придурок! – вспыхнул он. – Что, обязательно так орать?

- Блокада! – Мундек в одно мгновение выпрямился. – В Ольштыне произошло нападение на банк. Сейчас они прочесывают все машины...

- ...а у нас даже никаких документов нет, - завершил мысль телепата и отпустил рычаг.

- Разворачивайся! – в голосе Лиса уже не было слышно сонливости.

- Каким макаром?

Целитель мотнул головой в сторону окна со своей стороны. По средней линии шоссе были установлены бетонные элементы, отделяющие полосы движения; на этом отрезке, похоже, тоже велись какие-то работы. Лис быстро повернул голову в сторону обочины. Здесь, в свою очередь, имелась глубокая мелиоративная канава, которую могли форсировать разве что танки, да и то – еще неизвестно...

- И на кой ляд мне разворачиваться, - скорее, заявил, чем спросил Молодой. – Поиграй с их извилинами, как со Стефаном. Я – рыжая, а ты – блондинка, помнишь?

Мундек поглядел на целителя, широко раскрыв глаза. Черт! Только что он сидел с Левинским и Гольцом в "мерсе", вот буквально только что... Сонный и поддавшийся панике он совершенно позабыл про свой новый дар. Мундек зловеще усмехнулся.

- Ну что, как я понимаю, все утряслось? – осторожно спросил Молодой.

- Вроде бы так.

- Ну и супер, - целитель расслабился и протянул руку к выключателю радио.

- Погоди... – неожиданно телепат сделался серьезным, отстранил руку Пётрека и занялся навигатором: покрутил один регулятор, нажал на кнопку, но безрезультатно. – Ты мог бы сделать приближение вот того участка дороги? – попросил он наконец.

Молодой триумфально усмехнулся, и через мгновение на экране появилась прямая, словно стрела, линия. Красный кружок на ней обозначал актуальное положение их автомобиля, вычисленное, как минимум, дюжиной спутников.

- Что-то не так? – внимательно поглядел он на телепата.

- Что, ни одного съезда, - спрашивал Мундек со все большей паникой в голосе. – Даже на поля?

- Съезды на поля в такой дождь, ну ты даешь! Нужно было прикупить диск для трактористов и возчиков, там отмечены даже межи и сараи... – Смех замер у него на губах. Беспокойство Мундека должно было означать нечто серьезное. – Ну, говори же, в чем дело?

- У меня нет доступа... – Лис громко сглотнул слюну.

- Что означает: нет доступа? – рявкнул Молодой. – К чему ты не имеешь доступа?!

- К мусору, который проверяет документы. – Говоря эти слова, телепат опустил голову. – Всех остальных считываю, но вот его как будто здесь и нет. Ничего, пустота, черная дыра... Я не могу прочесть его мыслей. Если бы я не видел его собственными глазами, то не знал бы даже, что он там стоит.

Молодой внимательно пригляделся к группе стоявших на дороге полицейских. Высокий, худой словно палка офицер как раз взял в оборот очередного водителя. От "пассата" его отделяло, самое большее, с десяток машин. Так что у них было несколько, самое больше, чуть больше десятка, минут... Любой резкий маневр отпадал. Они были слишком близко от кордона, чтобы резко завернуть или съехать с шоссе, чтобы никто не обратил на это внимания.

- Что делаем? – Молодой нервно барабанил пальцами по рулю.

Лис молчал. Он глядел в окно, оценивая шансы на прорыв в лес. Черная стена деревьев маячила на расстоянии трех-четырех десятков метров от шоссе, но вот пробежать этот отрезок в таком дожде и грязи... Нет, это в расчет никак не входило. Тем более, что у самой дороги стоял бронированный транспортер с включенным двигателем, а полицейские в дождевиках, с ксеноновыми фонарями в руках и собаками на поводках патрулировали приличный фрагмент обочины... С людьми телепат еще справился бы, хотя иллюзия могла бы быстро лопнуть по причине "невидимого" мусора, но эти вот волкодавы... Буквально только что он обрел уверенность в том, что его дар никаким образом не влияет на животных. Он глядел прямо в глазища ближайшей овчарки, и в самом конце, только лишь когда сильно сконцентрировался, почувствовал ее присутствие. Мимолетная помеха в метафизической тишине, нечто, на что в обычных обстоятельствах он не обратил бы внимание. Нечто, что сбежало от него тогда, в лесу, когда он впервые зондировал окружение. К сожалению, он мог только это. То есть, он мог зарегистрировать присутствие животного, но вот разум того, если вообще можно говорить о разуме в случае братьев наших меньших, оставался плотно запечатанным.

- Что делаем? – повторил чуть погромче Молодой. – Еще шесть машин – и наша очередь.

Ответа все так же не было.

- Блин, Малдер, если ты ничего не сделаешь, нам хана по всей линии.

- Ты мне мешаешь... – рявкнул Лис, все так же отчаянно выискивая способ.

- Старик, а ты не можешь этого паяца куда-нибудь отвлечь? Пускай его позовут к телефону, да что угодно.

- Телефон, - фыркнул телепат. – Именно здесь. Как же.

- Тогда придумай чего-нибудь получше, раз уже...

Лис усмехнулся, поднял руку и выпрямил указательный палец.

- Заткнись, - сказал он и прикрыл глаза.

Несколько следующих секунд они сидели в темноте и тишине, вслушиваясь в мерное урчание двигателя и стук дождевых капель по крыше. За это время похожий на палку полицейский закончил проверку документов красной "мазды" и махнул фонариком водителю черного "гольфа", стоявшего перед "вектрой". Тюнингованный автомобиль неспешно подкатился к контрольному посту. Офицер заглянул в окно автомобиля, традиционно отдавая салют, и вдруг отскочил с диким воплем, обеими руками хватаясь за лицо. Резко отступая, он наскочил на изумленного партнера и толкнул его на бетонный отбойник. "Калаш" ударенного прочертил красивую дугу и уал на соседнюю полосу движения, прямиком под подъезжавший грузовик, а дезориентированный владелец оружия очутился на асфальте буквально через секунду. Рычание ослепленного полицейского, визг тормозов большегруза, оглушительный вопль клаксона – все слилось в одно, заглушая сдавленный крик человека, лежащего буквально в сантиметре от громадной шины. В это самое время дверь "гольфа" с силой распахнулась, короткостриженный тип с бычьей шеей и в блестящем тренировочном костюме выскочил наружу, классическим "зиданом" добавил высокому полицейскому, посылая того на асфальт, и умело перескочил бетонную запору, исчезая за большегрузным автомобилем, прежде чем кто-либо из остальных полицейских смог отреагировать.

То, что случилось потом, походило, скорее, на сцену из комедии, чем на стопроцентную погоню. Стоящие ближе всего мусора, вместо того чтобы бежать за смывающимся водителем "фолксвагена", толпой бросились на помощь атакованному. Несколько других, снимая оружие с предохранителей, окружили черный автомобиль, из которого вышли две довольно-таки скупо, зато вызывающе одетые девицы. В кабине "пассата" не было хорошо слышно, что они кричат, но скандал, похоже, только раскручивался. Всего лишь три полицейских, из стоявших под БТР, помчались в темноту, стреляя в воздух и спуская собак с поводков.

- Ну просто заебись... – Молодой чуть ли не прилип к лобовому стеклу, чтобы было получше видно всю операцию. – Ну ты, блин, мужику и устроил...

- Он сам себе все устроил, - буркнул в ответ Лис. – Если бы ты был альфонсом, к тому же еще и приторговывающим наркотой, тоже чувствовал бы себя не в своей тарелке... Я же ему всего лишь "припомнил", что, похоже, он не вытащил после последней вечеринки приличного мешка марухи из багажника. А все остальное – это уже чистая самодеятельность пана Кольбы, ну, может, кроме екомендации применить перечный газ.

- Так или иначе, но мужику хана...

- Я упоминал уже, что это украинец и здешний резидент мафии? – Мундек снова устроил голову на ремень. – Нихрена ему не сделают. Разве что собачки любимый треник чуточку порвут...

Ситуация на трассе постепенно возвращалась в норму. Высокого провели в БТР, днвиц и машину отставили в сторону, где те до сих пор продолжали гевалт с несколькими мусорами, переворачивающими багажник вверх дном. Погоня пока что не закончилась, у мафиози были весьма умелые ноги.

Полицейский, который только что полетел задом через барьер, уже успел поднять оружие и фонарь, оставленный контролером. В этот миг он живо размахивал руками перед двумя другими полицейскими, которые прибежали ему на помощь. Эти двое явно предлагали упавшему взять на себя обязанности контуженного коллеги, на что у того не было ни малейшего желания. В конце концов, у него отобрали фонарь и выслали на обочину, где он присел на столбике и начал чиститься от грязи, следя за горластыми проститутками.

- "Звездные войны" помнишь? – неожиданно спросил Молодой.

- А какое отношение программа СОИ[23] имеет к данной ситуации? – удивился телепат.

Новые полицейские как раз махали фонариками водителю "вектры".

- Какая СОИ? Империя, Люк Скайуокер, темная сторона силы, ну, врубаешься?

- Нет.

- Соберись, Мундек, дорогой наш телепузик, первая часть, то есть, четвертая...

- Ты чего буровишь?

- Ну, четвертая. Самая старшая, они же не по очереди снимали, но дело не в том. Издание full HD, ремастерированное к тридцатипятилетию? Мы же смотрели этот фильм как-то в центре, помнишь?

- Ничерта не помню...

- Ладно. – Молодой поглядел на полицейского, склонявшегося к открытому окну "вектры", а потом прямо в глаза телепата. – Читай...

Мундек вошел в мысли целителя буквально на секунду. И широко усмехнулся...

- Уже врубаешься? – спросил Молодой.

- Да отстань уже.

- Ну пожалуйста... Прошу тебя!

- Ладно, хорошо.

Свет фонарика очертил круг перед капотом их машины. Молодой легонечко нажал на педаль газа, подъезжая к патрульному автомобилю, блокирующему проезд. Закутанный в полиэтиленовую пленку с ног до головы полицейский в черном мундире подошел к окну со стороны водителя, его партнер в то же самое время осветил регистрационную табличку, а потом – интерьер кабины. Похоже, он проверял содержание наклейки в углу лобового стекла. Еще один мусор встал у пассажирской двери. Двое других обошли машину и встали за багажником. Эти были с собаками. Похоже, блюстители закона уже сделали выводы из недавнего события. Как оно говорится: после беды всякий поляк умник. У всех оружие было снято с предохранителя.

Сноп яркого света еще раз залил интерьер автомобиля, а через пару секунд тихий стук в стекло сообщил, что пришло время испытаний.

- Добрый вечер, дорожный контроль, старший постовой Войдецкий, - представился закутанный в полиэтилен полицейский, прикладывая руку к промокшему капюшону. – Представьте, пжалуйста, водительские права и документы на машину.

Молодой быстро глянул на телепата, но тот сидел спокойно, с характерной шельмовской улыбочкой на губах.

- Покажи пану документы, - указал он на бардачок.

Молодой вытащил кучу бумаг, полученных в салоне, нашел среди них смятое регистрационное свидетельство и договор аренды. Он уже собирался выставить их за окно, как до него дошло, что на таком дожде они через секунду превратятся в мокрые тряпки. Полицейский, похоже, тоже это понял и наклонился сильнее, заслоняя туловищем все окно, высунул обе ладони, с рукавов из пленки на брюки целителя полились струйки холодной воды.

- Не этих вы роботов разыскиваете, - сказал лис, как только голова мусора очутилась в поле его видения, и выполнил легкий, округлый жест ладонью.

Полицейский тут же отдал документы Молодому, отступил от двери и механическим голосом сообщил:

- Не тех мы роботов разыскиваем. – Он махнул рукой остальным полицейским, отзывая тех со свои мест. – Можете ехать.

Два стука открытой ладонью п крыше, и дорога перед "пассатом" была открыта, когда блокирующая ее патрульная машина отъехала на обочину.

Фонарик тут же пригласил движением очередную машину из очереди. Молодой нажал на газ, одновременно закрывая окно. Через мгновение дорожная блокада осталась далеко позади.

Несколько секунд они молчали, поглядывая в зеркало заднего вида, после чего, как по команде, расхохотались.

- Ну кайф! – Молодой сукнул рукой по рулю. – А ты ничего, телепузик, вот если бы еще так не паниковал...

- Пройдет какое-то время, пока не привыкну... – Мундек поудобнее прилег на сидение, потянул ремень безопасности и уложил на него голову. – Но идея у тебя была шикарная.

- Это не я, а только Лукас, - все еще смеясь, ответил целитель. – Ну, блин, и хохма...

- Хохма хохмой, но, как сам видишь, без документов мусора могут замести тебя в пять секунд... – Лис замолчал, как будто бы начал что-то обдумывать. – Анджей Карский...

- Кто это? – удивился Пётрек.

- Так зовут того полицейского, - ответил задумчиво Лис.

- Невидимый?

- Тот самый. Чертова черная дыра.

- А может это кто-то из...

- Нет. Это не был кто-либо из наших, экраны дают совершенно другой эффект... – На миг повисла тишина, потом телепат начал говорить, как будто бы читая чьи-то документы. – Сначала армия, десантура, командировки в Ираке и Афганистане на один срок, затем школа и семь лет в полиции. После полицейской школы в Щитно он сразу же попал в антитеррористическое подразделение в Гданьске, в течение года он уже тренирует подчиненное комендатуре отделение в Ольштыне. Каких-либо предупреждений или выговоров нет. Никаких необычных поступков. Только это знали о нем его товарищи из подразделения. Странно все это... – В голосе телепата прозвучала нотка неуверенности, даже страха. В первый раз, хотя, наверняка, не в последний, он столкнулся с такой вот проблемой. Мужик казался стойким к телепатии, только это было совсем не так, как в случае животных. Все же Лис мог чувствовать их присутствие, а вот Карский, попросту, был невидимым для паранормальных органов чувств. Его стоило запомнить...

- Неужто у твоего божественного дара имеются ограничения? – спросил Молодой, не переставая хихикать.

- А хрен его знает... – ответил после длительного молчания Лис. – Поживем, увидим. Ты лучше сверни в первую же полевую дорогу, которую укажет навигатор. Так, на всякий случай, если бы у псов[24] чего-то там сработало под фуражками. Пока этих фраеров – банковских грабителей не словят, в округе может быть по-настоящему жарко. Нам надо найти чего-нибудь более надежное, чем гостиница... - Телепат замолк на мгновение, а потом вздохнул. – Боже, у них наверняка имеются контакты в каждом пансионате в округе.

- Что, как тревога, так и к Богу, - бросил ему быстрый взгляд Молодой.

Лис ответил ему странным блеском в глазах.

- А знаешь, колбасник, это мысль...


   


На массивной двери не было ни звонка, ни дверной ручки. Один большой дверной молоток в форме львиной головы. Молодой повернулся и вопросительно глянул на Лиса. Телепат пожал плечами и указал на бронзовое кольцо, выступающее между желтыми клыками короля джунглей. После удара, зазвучало удивительно громко, словно бы за покрытой фанерой древесиной находилась не прихожая, но громадный и пустой неф храма.

Длительное время ничего не происходило. Изнутри дома не доходило хотя бы шороха, огромный дверной глазок, нацеленный прямо в лицо Молодому, оставался закрытым.

- Есть, есть. Попробуй еще раз, - посоветовал Лис и, отклонившись за оградку, поглядел за угол здания.

На конце короткой, выложенной плиткой дорожки, в открытом настежь гараже, стоял блестящий, хотя и не самый новый черный "мерседес". Не успел Пётрек второй раз поднять дверной молоток, что-то тихонько щелкнуло, и дверь приоткрылась, но ширина щели была всего пару сантиметров. Рвно настолько, как позволяла цепочка. В щели, наверняка не выше, чем в полутора метрах от порога, появился выпуклый глаз, окруженный сеткой глубоких морщин.

- И чаво жилаите?

Судя по звучанию голоса, вопрос задала женщина. Очень старая женщина.

- У нас к ксёндзу настоятелю дело, - ответил Молодой вежливо, но вместе с тем отодвигаясь от двери, как бы из опасения, что после таких слов старушка пальнет в него или кольнет огромным кухонным ножом.

- Это же какому? – дверь не открылась ни на миллиметр.

- СлужебнОму, - Лис выручил обильно потеющего коллегу, невольно передразнив старушку.

- Ксенць-благодетель чичас страшно занятый, - не уступала экономка. – А господа милициянты пущай придут позднее, лучше всего – после мессы.

- Идите к настоятелю, добрая женщина, и скажите ему, что... – Мундек не поднимал голоса, однако старался, чтобы его слова звучали решительно. Торчать на пороге приходского дома в черном костюме во время тридцатиградусной жары особым удовольствием никак не были. К счастью, не успел он закончить предложение, как почувствовал присутствие за дверью другого человека. После этого все покатилось уже быстро.

- Что случилось, София?

Глаз исчез, как только они услышали мелодичный, но, вне всякого сомнения, мужской голос.

- Милициянты, проше ксенця... – послушно ответила старушка, а Лис сконцентрировался.

- Полиция, ко мне? – В голосе духовного лица можно было услышать нотку удивления. – Так ведь я же только-только освятил новый пост в Клейкове...

Скрежетнула отпираемая цепочка, дверь раскрылась на всю ширину, в них встал дородный тип в сутане. Роста в нем было больше ста восьмидесяти сантиметров; редкие седые волосы были зачесаны назад. Под шеей, одним углом запихнутая за колёратку[25], все еще болталась большая салфетка. Скорее всего, тем страшным занятием, о котором упоминала экономка, сейчас пугливо выглядывающая из-за спины своего нанимателя, был обед. Лоснящийся от жира подбородок ксендза-благодетеля только подтверждал это предположение.

- О... – удивился священник, увидев, вместо местных представителей органов безопасности, лвух совершенно чужих мужчин в безупречно скроенных костюмах, заставляющих вспомнить, скорее всего, специальные службы. – Вы из полиции?

- Не совсем... – Лис выступил вперед. – Это пани София пожелал нас квалифицировать подобным образом, сам не знаю, почему. – Телепат дружелюбно улыбнулся и снял поляризованные солнцезащитные модные очки. Экономка произнесла вслух только то, сколько он приказал ей сказать, что было частью плана.

- И чему я должен быть благодарен за ваш визит?

Местный священник почувствовал себя уже не так уверенно. Хороший знак.

- Да будет благословен Господь, - ответил на это Пётрек, перехватывая инициативу, как это ранее было согласовано с Лисом. – Мы разыскиваем отца Люциана.

- Во веки веков. – Ксёндз внимательно приглядывался к вспотевшему сверх всякой меры целителю. Через минуту, тщательно подбирая слова, он сказал: - Отец Люциан, насколько мне известно, никогда не посещал наш скромный приход. А можно ли узнать, в чем дело?

- Мы работаем для канала TVN Religia, - продолжал Молодой, изображая озабоченность. – Нам сообщили, что мы найдем его именно здесь, мы должны взять у него интервью. Вы знаете, отче, мы готовим программу про известных целителей, действующих на лоне Церкви, а отец Люциан, похоже, один из лучших среди живущих...

Ксёндз покачал головой.

- Кто-то, господа редакция, над вами посмеялся. Я в этом приходе десять лет, пани София может засвидетельствовать, но сам я никогда не встречал отца Люциана лично. Ни тут, ни на территории прихода. Из того, что мне известно, в последнее время он вообще не покидает монастыря. А жаль...

- Тогда прошу нас простить за неожиданное нашествие. Да будет восславлен во веки веков.

Телепат надел очки и спустился по ступеням, не ожидая ответа священника. Целитель неуклюже поклонился и пошел по следам коллеги. Приходский священник какое-то время еще глядел вслед за ними, потом исчез в полумраке прихожей. София взглядом провела гостей до самой калитки, затем благоговейно закрыла тяжелую дверь.

- Есть чего-нибудь? – спросил Молодой, когда они уже садились в свой темно-синий "пассат".

- Ничего, - буркнул Лис, вытирая лоб платком. Хватило четверти часа на солнце, а кабина автомобиля уже стала походить на внутренности раскаленной печи. – Давай уже, запускай, а не то я стеку по брючине.

- Ксёндз чистый? – целитель не был новичком. – Никакого крючка на него не нашел?

- Сплошная мелочевка... – вздохнул телепат и подкрутил кондиционер на полную катушку. – Ничего конкретного. Во всяком случае, ничего такого, что могло бы нам пригодиться на долгое время.

Им было нужно убежище, причем, дольше, чем на день или два. Потому-то Лису и пришла идея воспользоваться одним из находящихся в округе приходов. В ходе одной из своих работ с полицией он услышал о мошеннике, который, притворившись монахом, годами скрывался от органов правосудия. Когда ему надоедало в одном месте, он обворовывал хозяина и отправлялся на другой конец страны, где повторял свой номер. Церковные земли, в особенности – на провинции, до сих пор были недоступными для светских властей, чем даже экстерриториальные здания посольств. Там можно было испариться, что твоя камфара из поговорки.

Мундек ни в коей мере не собирался обворовывать священников, ему лишь хотелось притаиться поближе к центру, чтобы разработать осмысленный план проникновения на его территорию. Поэтому он определил на карте спираль, ведущую через очередные дома приходских священников, расположенные вокруг озера. Он разыскивал не только подходящее место, но и хозяина, у которого под ногтями было достаточно грязи, чтобы его без труда можно было шантажировать.

Методика была простая – они стучали в двери; Мундек приказывал открывавшим их лицам, чтобы те сообщили ксёндзу о прибытии полиции, после чего считывал мысли духовных особ. Ничто так не облегчает работы телепата, как открытие считываемого разума на соответствующей странице. К сожалению, либо данная округа была удивительнейшим оазисом честности священников, либо же местом изгнания для тех, которые не умели умело нарушать божьи заповеди. Четыре попытки и четыре поражения – вот каким был результат до сих пор.

- А ты точно ничего не выявил на того толстяка? – спросил опечалившийся Молодой.

- Толстяка? – удивленный телепат ответил вопросом на вопрос: - А чего это тебе приспичило?

- А разве ты не слышал тот чудный запах? Печеная в меду рулька...

- Толстяка... – повторил Лис, качая головой. – Ты хоть раз можешь подумать о чем-то другом кроме еды? Езжай, а не то они начнут чего-то подозревать.

Молодой включил зажигание и резко поддал газу. Колеса "пассата" забуксовали на гравии, но машина тронулась достойно, в облаке пыли, обсыпая придорожную часовенку градом камешков. Совершенно не по-христиански.

- Я могу думать, вот и думаю, - отсек целитель, когда они въехали на неровный асфальт. – Я думаю, телепузик, что ты перегибаешь палку с той осторожностью. Нужно было разгладить им извилины. Со Стефаном ты так не церемонился...

- Слушай, ты как потерявшийся в тумане ребенок... – буркнул телепат.

- Ну так просвети меня, - ощетинился Молодой. – Все время звиздишь, будто бы стал равным богам, а обычного катабаса[26] усмирить не можешь.

- Да не в том дело, что не могу...

- А в чем?

- А в том, что не до конца знаю, как мой дар действует на людей, - медленно произнес Мундек. – До вчерашнего дня я считал, будто бы способен управлять любым неэкранированным человеком. Но пан инспектор Анджей Карский четко показал мне, что это не так уж и точно. А это означает, что границы применения моего дара ближе, чем мне казалось. Так что я предпочитаю не рисковать...

- Что создает почти что большую разницу, - признал Молодой, странно при этом усмехаясь.

- В том-то и оно, - Лис не обратил на его слова особого внимания. – Будем откровенны, мой дар представляет собой одно большое неизвестное. Я даже не мгу быть уверен, не вспомнил ли Стефан обо всем, хотя я и приказал ему забыть. Поэтому нам следует действовать осторожно, пока я не познаю собственные ограничения более тщательно.

- Ну это ты преувеличиваешь...

- Нет, вовсе даже не преувеличиваю. Вот как ты представляешь себе самообладание такого ксёндза?

Молодой не ответил.

- Вот именно. Чем больше внешних факторов, тем большей будет вероятность того, что что-то пойдет не так. В этом регионе ксёндзы под своей опекой содержат по нескольку деревушек и поселков. Этот вот толстяк, как ты его ласково называешь, служит мессы в двух костёлах и еще в малюсенькой капелле под Одоланами. Полный контроль над его начинаниями оказался бы неисполнимым.

- Почему?

- Потому что мы из этой деревни будем выезжать. А с расстояния в десяток с лишним километров я не смогу никем управлять. Оставленный сам себе, он может начать чего-то кумекать, а я ведь не отключу его на время нашего отсутствия.

- Эт'точно... – буркнул Молодой, имея перед глазами походящее на застывшую маску лицо Стефана. – Да, ты прав, этот номер не прокатит.

- Потому нам нужно найти священника, который в своей жизни много кое-чего натворил, чтобы у него без или всего лишь с небольшим вмешательством телепатии было желание нас прятать. Нас, а не каких-то там блондинку и рыжую. Не будет необходимости контролировать окружение, не будет проблем с отключением. А будет только спокуха, расслабуха и твоя рулька в меду...

- Или говно в сметане... – перебил его Молодой, нервно глотая слюну.

- У тебя вкусовые рецепторы настолько дегенерировали, что разницы ты и не заметишь, - выпалил Мундек.

- Но, по крайней мере, они у меня были, - злорадно захихикал Молодой. – Куда сейчас?

Лис вытащил блокнот, пролистал несколько страниц, потом включил навигатор. – Новитница.


   


- Вам привет от полковника Ситажа.

Перепаханное морщинами лицо в одну секунду сделалось белым как мел, а в широко раскрытых глазах не было ужен ничего, кроме всеохватывающего страха.

- Не понимаю...

Ксёндз Тадеуш хотел сказать что-то еще, но слова не желали протиснуться через гортань.

- Да понимаешь ты все, сверчок, понимаешь, - перебил его Лис, - цитируя добытые из закоулков памяти жертвы слова офицера службы безопасности, и дистанционно уменьшил перепуг собеседника. Еще мгновение, и сфинктеры под сутаной могли отпустить, что было бы той еще проблемой для всех.

- Откуда... Как... Но ведь... – заикался священник, который явно не мог высказать мучающий его вопрос.

- Твою папку, сверчок, сожгли, - закончил Лис муки одним предложением, - как товарищ полковник и обещал. Потому что, что бы там о нем ни говорить, но свою честь имел. Вот только не знал он, что ваш договор псу под хвост сгодился. Все документы отдела, а уж в частности, группы "D", в течение всего время ее существования незаметно копировались. Даже в семидесятые годы. Можешь верить, можешь не верить, но архивы четверки, все, что попало в Отдел Изучения и Анализа, сейчас находится в безопасном месте, и мы в любой момент можем этим воспользоваться...

- Гады вы, - с ненавистью прошипел ксёндз. – Вы же обещали!

- Э нет, сверчок, мы не гады, и мы ничего тебе не обещали. – Лик склонился над столом и скорчил грозную мину. – А если бы гадами были, твои овечки давно бы уже знали, что у старого настоятеля под сутаной шевелится.

- Что шевелилось... – Священник запал в самого себя. – Это было уже давно...

- Правда, сверчок? – телепат гаденько усмехнулся. – А Познань, год две тысячи второй, а Плоцк - - это уже две тысячи шестой, если вспоминать только последние похождения... Наверняка ты сидел бы на тепленьком местечке в курии до нынешнего дня, если бы только твоих покровителей конкуренты не завалили. Ситаж, помимо того, что был ужасным сукиным сыном, обладал одним неоспоримым достоинством: как никто другой он умел давать своим агентам идеально характеризующие их псевдонимы. А твой, похоже, это же не цитата из "Приключений Марека Пегуса"[27], ведь правда?

С каждым произнесенным телепатом словом ксёндз становился все меньше и меньше. Он уже не глядел в глаза собеседника, опустил голову, плечи его обвисли, как будто бы кто-то начал выпускать накачанный в него воздух.

- Чего вы от меня хотите? – прошептал он наконец так тихо, что Лис мог бы этого и не услышать, если бы3только все время не контролировал его мыслей. Телепат дал Молодому условный знак рукой. Целитель отлип от стены и не спеша подошел к столу, стоящему посреди довольно просторной, хотя и темной кухни.

- Сотрудничества, - спокойно произнес он. В этом спектакле он играл роль хорошего мусора.

- Сотрудничества? – Ксёндз уныло поднял голову. – Сотрудничества?! Разве вы не видите, где мы разговариваем? Вот уже годами я торчу здесь в изгнании, нихрена не знаю, ни с кем не знаком... сейчас я оперативно непригоден.

- А это еще посмотрим.

Пётрек уселся на свободном стуле и разгладил ладонью подвернувшуюся клеенку.

Лис следил за водоворотом мыслей в голове священника. Да, было страшно, если бы кто-то вытащил на свет божий старые грешки, но страх перед возобновлением сотрудничества с безопасностью был гораздо сильнее. Но даже не это более всего пугало ксёндзв Тадеуша, его прошлое скрывало еще кое-что; нечто такое, с чем он до сих пор себя не выдавал. Заинтересованный телепат начал зондировать эго мысли глубже. Добравшись же на самое дно, подумал: ха, а вот это интересно.

- Ты ошибаешься, сверчок, если считаешь, будто бы вернулось старое, - сказал он, садясь удобнее, нога на ногу, откинутая назад спина, голова слегка искривлена вбок. Он не спускал глаз со все еще бледного лица священника. – Мы не агенты служб, тех самых служб, - акцентировал он.

Целитель послал Лису удивленный взгляд, этого в их планах не было, но телепат успокоил его легким кивком.

- Не понимаю...

Ксёндз выпрямился, он уже не испытывал давящего страха, скорее уже – любопытство.

Он понятия не имел, что за столь резкую смену настроения он должен был благодарить сидящего перед ним худощавого мужчину с коротко подстриженной бородкой, но никак не собственной смелости. А еще он не предполагал, как сильно изменится тон этого разговора, причем, уже через пару секунд. Мундек, в свою очередь, пытался сконцентрироваться, ведь трудно задавать вопросы после того, как получил ответы, а они были у него перед глазами вот уже несколько минут.

- Поймешь, сейчас все поймешь, - вмешался Молодой, хотя, говоря по правде, сам он ничего не понимал.

- Рим, 198 год, - при каждом слове стуча безымянным пальцем по клеенке. – 14 марта, время 16:55. Апартаменты младшего секретаря на Виа Германико, - значащим жестом он повертел не существующий перстень на том же пальце.

Глаза священника сделались круглыми, словно блюдца.

- Откуда... Как...

- А вот оттуда и так! – У Лиса возникло неотвратимое чувство deja vu, вновь слыша одни и те же замечания. – Думаешь, безопасность вспомнила бы про такого несчастного червяка после стольких лет?

Ксёндз Тадеуш покачал головой, словно бы желал утвердительно ответить.

- Зачем им кто-то такой, который, как сам говорит, нихрена не знает и ни с кем не знаком?

- Не знаю, - промычал священник.

- Так я знаю, сверчок: нафиг не нужен. – Лис снова склонился над столом. – Никто из твоих начальников так никогда не узнал, как здорово складывается у тебя сотрудничество с товарищем полковником. Не за эти грехи тебя отодвинули от корыта и не за эти грехи выслали в эту глушь. Ты здесь потому, что язва на здоровом теле Церкви, к которому ты уже столько лет присосался, проиграла очередную партию за влияние с более грозными новообразованиями.

Онемевший настоятель еще раз кивнул, на сей раз уже гораздо осторожнее.

- То, что началось в Риме, теперь будет иметь продолжение. – Телепат послал своей жертве настолько жесткий и холодный взгляд, который только мог изобразить. – Теперь уже понял, сверчок?

- Да, - прохрипел ксёндз Тадеуш.

- У нас имеются все микрофильмы относительно твоего сотрудничества с безопасностью, - продолжил Мундек. – К тому же у нас полное досье всех твоих похождений как под прикрытием Паеца[28], так и Вельгуса[29]. А когда я говорю: полное, это означает, что мы знаем о них столько же, сколько и ты, и даже больше. Фамилия, даты, время. И даже то, что у тебя в голове все время тот новый министрант[30], сын Марцинковой.

Ксёндз перекрестился и сорвался со стула, как будто собираясь бежать, но всего один жест Лиса посадил его на место.

- И только от тебя, сверчок, зависит, воспользуемся ли мы ними. – Телепат быстро вел беседу к завершению, чувствуя, что перегнул палку. – ты понял?

- Да. Я все сделаю, все. Святым Крестом клянусь!

Как же, как же, подумал Лис и удовлетворенно усмехнулся. В течение всей своей жизни в гробу ты видел веру, Церковь и все, с ними связанное. Сутана всего лишь была пропуском к легкой и развратной жизни. Тадек, ведь ты и Бога не слишком-то веришь.

- Ты уж извини, - Мундек встал, потянулся. – У Бога масса проблем, чтобы еще подбрасывать Ему еще и твое лжесвидетельство. Капитан Конечный пояснит тебе, чего мы от тебя ожидаем.

До Молодого не сразу дошло, что речь идет о нем. Разговор Лиса со священником пошел не совсем так, чем он надеялся. И он понятия не имел, что случилось в Риме еще до его рождения.

- Что там за дело с той встречей? – засиял Молодой Лису, вместо того, чтобы повернуться к сбитому с толку ксёндзу.

- Наш приятель решил продаться еще и Штази, - быстро ответил Лис.

- Ага. Дошло.

- Ты, давай, не доходи, а работай!

- Ксёндза из Помяниц знаешь? – спросил целитель через пару секунд тишины.

- В Помяницах нет прихода, - ответил ксёндз Тадеуш, удивленный тем, что агенты не ориентируются.

- Капитан не имеет в виду настоятеля в той глухомани, а ксёндза, у которого эта жопа находится под опекой, - вмешался Лис, посылая Молодому убийственный взгляд. – И его вопрос был чисто риторическим.

- Знаю, конечно же знаю, его зовут...

- Да знаем мы, как его зовут, - перебил его Молодой. – Нам нужны надежные сведения, которые тот человек поможет тебе добыть. Слушай внимательно. Попросишь его, чтобы он выбрался прогуляться в окрестности курортного центра МВД над озером. А точнее, чтобы переговорить с кем-нибудь из руководства или, по крайней мере, с охранниками, если его не пропустят на территорию, что весьма вероятно. Он должен расспросить о возможности разместить там два десятка семинаристов из Познани на целую смену в сентябре...

- А если он спросит, почему я сам...

- Скажешь ему, - на полуслове перебил его Лис, - что твой давний опекун обратился к тебе с такой деликатной, подчеркиваю, деликатной просьбой. Дай понять, что, возможно, с той группой появится сам Хренус Доколенус из Рима. А почему ты ничего не желаешь устраивать лично? Ну, что-нибудь выдумаешь. Насколько нам известно, когда-то ты отсутствием выдумки не страдал.

- Может... – какое-то время отец Тадеуш размышлял, - я скажу ему, что за мной следят борзописцы из "Новой Кошерной"[31]. Они вечно вынюхивают сенсации...

Лик коротко кивнул; если бы не умение читать мысли, он даже и не знал бы, о чем речь.

Священник радостно усмехнулся. После подобного вступления он ожидал более сложной задачи.

- А зачем привлекать ксёндза Антония? – умильным тоном спросил он. – Я узнаю все по своим каналам...

- Глупец! – Лис бахнул кулаком по столу, так что зазвенели спрятанные в ящичке вилки-ложки. – Раз уж мы говорим, что тот человек пойдет лично в курортный центр, это означает, что ты сделаешь все, чтобы именно так и произошло. Ты обязан все устроить так, чтобы у него и мысли не мелькнуло, что ты действуешь по иным побуждениям. Можешь мне верить, если случится по-другому – мы узнаем. Ты подойдешь к тому заданию столь осторожно и деликатно, словно бы от этого зависела твоя жизнь... – Лис прервался на момент. – И это не шутки, от результата этого задания и вправду зависит, будешь ли ты и далее радоваться своим приходом, либо получишь пропуск в царство небесное. Это понятно?

- Да.

- И еще одно, ты не станешь ожидать ксёндза Антония в Помяницах. Попросишь, чтобы он приехал сюда, к тебе домой.

- Но...

- Что: но?

- Он увидит вас.

- Об этом не тебе беспокоиться, - рявкнул Лис, но быстро взял себя в руки. – На время вашей встречи мы с коллегой отправимся прогуляться. Здесь оставим лишь аппаратуру для записи.

- Ах, ну да, конечно, - обрадовался ксёндз Тадеуш. Методы разведывательной работы не были для него чужими. – Понимаю.

- Понимаешь и замечательно. В таком случае пиз... – Мундек с трудом сдержал ругательство – поспеши в Помяницы, сверчок!


   


Ксендз Антоний покинул дом приходского священника после девяти вечера. Хозяин, хотя современи последней работы на СБ прошло много лет, умения не утратил. Коллегу по профессии он обвел вокруг пальца, даже не вспотев. Три бутылки церковного вина, что были вскрыты при случае, дополнительно развязали язык пожилому гостю. Только все это более чем трехчасовое мычание Лису было совершенно не нужно. Он узнал обо всем через несколько минут после приезда серебристого "мицубиси", еще до того, как оба священнослужителя откупорили первую бутылочку.

За миг до появления гостя телепат призвал Молодого в сарай, который обычно служил в качестве гаража.

Сейчас в нем стоял готовый к отъезду "пассат". Целитель сел за руль, Мундек рядом – и даже застегнул ремень безопасности. Он сконцентрировался, проверяя, а не спешат ли за ксёндзом Антонием другие, менее желательные гости. Но лес казался пустым, какого-либо следа экранов он не почувствовал.

Один ноль, подумал Лис. Даже если в лагере отдыха визит духовного лица показался подозрительным, из его мыслей он должен вычитать только то, что передал тому ксёндз Тадеуш. То еть: ничего интересного. Ничего, что связывало бы гостя с недобитыми остатками группы Левинского.

А теперь пришло время для самой интересной части. Лис осторожно вступил в мысли старого священника и убедился в том, что тот очень прост для считывания, в основном, потому, что он не думал ни о чем другом, как только о поверенной миссии. Он ведь участвовал в событии года, если не целого десятилетия. Именно таким в данной округе должно было считаться прибытие, да, бывшего, но архиепископа и группы его фаворитов. А он, скромный приходский священник, должен был иметь в этом великом деле свое существенное участие. Лис просил Господа лишь о том, чтобы старик не оказался слишком большим конфабулятором[32].

- Ну, чего там творится? – Молодой толкнул телепата локтем, вырывая того из транса.

- Сиди спокойно на заднице и думай про ужин, - рявкнул разозлившийся Мундек. – Дай мне сконцентрироваться, это продлится, самое большое, с четверть часа.

- Ладно, спокуха так спокуха...

Прежде чем Лис вернулся к анализу образов из разума пожилого священника, он еще раз проверил лес, выхватив два сигнала, очень далеко, практически на границе приема. Он посвятил им десятка полтора секунд, этого хватило, чтобы открыть приземленный повод, ради которого парочка отправилась в укромное местечко. Мундек вздохнул. Другие, обычные и серые люди могли жить на полную катушку, а он, существо, одаренное таким могуществом... Эх, да чего там говорить. Он вновь сконцентрировался на священнослужителях.

Молодой тем временем, по причине отсутствия лучшего занятия, наблюдал за пауком, ткущим сеть между зеркалом и крылом "пассата". Прежде чем членистоногое успело растянуть две нити, целитель почувствовал легкий подзатыльник. Он глянул на Лиса и почувствовал поднимающуюся по спине холодную дрожь. Пётрек потянулся к ключику, предварительно вставленному в замок зажигания, но телепат удержал его руку.

- Что-то не так, - сообщи Мундек.

- Нашему дедуле приделали хвост?

- Нет. – Лис вновь, ради уверенности, омел округу со стороны леса, но ничего не услышал, кроме стонов влюбленной парочки. – Дело в центре.

- Ты рассказывай, дядя, рассказывай, - подогнал его Молодой.

- На воротах стояли люди, которых я не сумел распознать, похоже, какие-то новые. Долгополого запустили после того, как записали его в книгу приходов. – Молодой скорчил дурацкую рожу, он тоже не мог поверить, что не ушло внимания Лиса. – Слушай дальше. Никто его не сопровождал, так что он устроил себе прогулочку по берегу озера, заглянул в столовку и только потом отправился в контору. И знаешь что? Директриса центра отдыха... ты слышишь, что я говорю?... директриса курортного центра, пани... Ванда Розмус, пообещала, что переговорит в министерстве о возможности приема группы семинаристов. Потом провела ксёндза по домикам, показывая ему комнаты, тренажерный зал и отдельные бунгало.

- Не врубаюсь... А откуда там вдруг взялась директриса?

- Хорошо поставленный вопрос.- Мундек одарил товарища бледной усмешкой. – Бабец вел себя так, словно вел этот бизнес с незапамятных времен.

- А что с нашими помещениями, лабораторией?...

- А нету, пропали. Словно камень в воду, или лучше: испарились будто камфара. Эта Розмус завела долгополого в медицинско-реабилитационную часть в подвале. Все выглядит так, как в проспекте, который мы осматривали вместе с Левинским, когда выбирали объекты, годящиеся для базы. Повсюду стандартное оборудование, не новые металлические двери с алюминиевыми дверными ручками.

- Это невозможно, - Молодой провел ладонью по неожиданно вспотевшему лбу.

Это крыло здания было оснащено для потребностей группы за бешенные миллионы. Даже в случае эвакуации такие вещи, как бронированные двери с системой электронных замков никто бы не демонтировал. Впрочем, даже если бы кто-то и настоял на том, чтобы их забрать, на их место не навешивали бы старинные конструкции. Пластик был гораздо дешевле, более функционален и, просто, красивее.

- Я тоже так считаю, - согласился телепат, а Молодой не мог понять, то ли дело в том, о чем он только что говорил, то ли в последней мысли.

- Мундичек, как мне кажется, наш долгополый навешивает нам лапшу на уши.

- Ну да, - соглашаясь, кивнул телепат, - только это та самая лапша, которую ему ранее кто-то умело продал.

- А это означает...

- ...что базу захватили русские, как я и подозревал, - решительно закончил Лис. – Как видишь, осторожность оплачивается.

Молодой кивнул. Когда Мундек придумал многоэтажную интригу, которая должна была позволить им проверить центр, он считал, что это признак паранойи. Как обычно, он голосовал за более простое решение. К примеру, они должны абсолютно нормально проехать мимо входа и попытаться просканировать охранников с ходу или же попробовать "достать" людей, находящихся за оградой, если бы таковые появились. Но телепат утверждал, что это угрожало бы их раскрытием, если российские телепаты и вправду были на страже. А то что те на страже находились, причем, дело свое знали хорошо – в этом уже никаких сомнений не было.

- А знаешь, что во всем этом самое смешное? – неожиданно спросил Мундек.

- Выкладывай.

- На территории курортного комплекса находятся гости.

- Гости?

- Похоже, что наши телепаченные приятели устроили для себя там оперативную базу. – Мундек рассмеялся. – Помнишь, как я тебе говорил, что лично бы не уничтожал центр, а только занял бы его со всем оснащением? Ведь в том бардаке, который воцарился в столице после покушения на премьера и его подлиз, никто в течение кучи месяцев не спросит, а что происходит здесь. Левинский обладал истинным даром прятать инвестиции, так что наша база отдыха, возможно, даже и не фигурирует в перечне недвижимости министерства.

- А наши приятели тем временем спокойно вытянут все из доктора Каревича и подождут всяческго маленького червячка, что был связан с программой, а теперь незадачливо вернется на эти территории...

Молодой начал барабанить пальцами по рулю.

- Про нас им пока что не известно, это точно, - сказал Лис. – Разве что кто-то из них позаботился смотаться, так, на всякий случай, на место операции.

- Об этом я как раз мог бы и не беспокоиться, - ответил на это Молодой. – Существует серьезная вероятность, что они придут к выгодным для нас умозаключениям. К примеру, они могут подумать, что наши уборщики их опередили.

- Может, и подумают, но, может, и не подумают.

- Я бы подумал.

- Дядя, мы имеем дело с профи. С самыми настоящими, закаленными в боях профессионалами, с людьми, уже много лет обладающими силами, пользованию которыми я только учусь.

- Что вовсе не меняет того факта, что Сабина с нами была слишком недолго, чтобы обо всем узнать. – Молодой победно усмехнулся. – Левинский, наверняка, ничего ей не выдал, и даже в неэкранированных она не могла войти без стука. Такое ведь почувствовать можно...

- Давай-ка я кое-что покажу тебе, - перебил его Лис.

Целитель с любопытством глянул на коллегу, ожидая либо видения, либо какой-то иной передачи. Через мгновение его пальцы продолжили выстукивать ритм на руле.

- Ну? – нетерпеливо произнес он. – Так как там с показом?

Мундек жестом головы указал на его промежность. Молодой глянул вниз и... его челюсть опала.

- Но ведь я же не...

- Ты – нет, - подтвердил телепат. – Это сделал я. Сделал так, что ты расстегнул себе ширинку, даже не зная об этом.

- Но как... Перед тем я всегда чувствовал, когда ты копался у меня под черепушкой.

- То было до изменения.

- Не только, после него – тоже... – Молодой замялся. С того момента, как Лис начал контролировать свои мысли, он ни разу не нарушил его приватности, во всяком случае, так ему до сих пор казалось.

- Наша курва во время пребывания в центре могла считать из тебя все, что ты знал относительно программы и группы, - подвел итог Мундек. – Ты не был экранированным.

- А что я такого знал?...

- Ты и сам бы удивился. – Лис заложил руки под шею. – Мозг регистрирует столько мусора, о котором ты даже понятия не имеешь, а умелый селекционер способен извлечь из него массу нужных сведений. Это всего лишь вопрос времени. Воь я, к примеру, тольуо что докопался до расписания движения автобусов с автовокзала в Груйце. Оно у тебя в голове уже семь лет, равно как и сотни секретных документов, которые висели на доске во время совещаний у Левинского, плюс все разговоры с Гольцами, сплетни из будки охранников. На выбор, на вкус и на цвет...

- О fuck... – охнул Молодой, а Лис расхохотался. Люебовники из леса именно в этот миг пережили оргазм.


   


Затененный дворик, видимый с другой стороны проходной калитки, манил прохладой и цветными зонтами, украшенными логотипом местного пивного заводика. Мундек поглядел на часы, до встречи был еще час, а он едва стоял на ногах. Прогулки по мощенным улочкам на такой жаре, даже со шляпой на голове и в рубашке с короткими рукавами, удовольствием назвать было нельзя. Тем более, в легких словно перышко, чертовых итальянских туфлях за две с половиной тысячи. Ведь их легкость означала еще и то, что подошвы обладали толщиной листочка промокательной бумаги точно такой же жесткостью. Мундек чувствовал каждую неровность средневековых дорожек, словно бы ступал по ним босиком. Даже сейчас, когда стоял, лучше не становилось. Вид официантки, направляющейся с охапкой кружек к одной из лавок, заставил принять решение. Пора чуток расслабиться.

Он присел за свободный столик справа от входа в небольшое заведение. В это время, ближе к полдню, в уютном садике пивной серьезного круговорота клиентов еще не было. Одна из трех длинных лавок была пуста; на второй, наиболее далекой с точки зрения Мундека, сидело шестеро мужчин с лицами, носящими многочисленные следы неравной борьбы с вредной привычкой – в этот миг они как раз поднимали тяжелые кружки в тосте. На ближайшей лавке несколько находящихся уже в состоянии подпития личностей шумно разговаривали. Лис заказал у пробегавшей официантки большую кружку "живца", к ней – салат "капрезе", к сожалению, в меню больше не было чего-нибудь посущественней, когда же девушка исчезла в темном зале, он уселся поудобнее и закурил сигарету.

Сквозь клубы дыма он наблюдал за гибкой блондиночкой в розовой блузке и обтягивающих брюках с низкой посадкой, которая практически откровенно пускала слюнку в отношении молодого, одетого во все черное, цыгана. Парень и вправду был красив, даже Лис должен был это признать. Темный оттенок кожи, черные, покрытые гелем волосы, худощавый, и в то же время широкоплечий. Типичный провинциальный казанова, ну совершенно как Стефан. У Мундека не было необходимости приникать в мысли любовника, чтобы знать, чтобы знать, что у того в данный момент ходит по голове. Как правило, мужчина смотрит женщине глаза. Цыган, тем временем, не отрывал взгляда от приличных размеров декольте, с трудом скрывающего роскошные груди девушки.

Напротив этой парочки сидел мрачный тип, скорее всего – отец или отчим блондинки. На первый взгляд, ему было уже гораздо больше шестидесяти, хотя, судя по числу стоящих перед ним рюмок и учтя относительно раннее время, не было исключено, что он был значительно моложе, чем выглядел. Он с безразличием следил за прохождением разыгрывающегося у него перед глазами романа, время от времени расправляясь с очередным "бешенным псом"[33]. Зато сидящая рядом женщина, слегка надкусанная временем дамочка, все еще выдающая себя под подростка, с наслаждениям приглядывалась страстным поцелуям, которыми цыган одарял блондинку между глотками дешевого вина – только сейчас Мундек заметил, что эти трое пьют самую гадкую "софию"[34].

Целостность картинки дополнялась маленькой девочкой, верной копией сексуальной мамочки, которая, словно заводная, бегала вокруг лавки.

Когда Мундек начинал вторую кружку, шестерка алкоголиков удалилась согласным, хотя и шатким шагом по направлению раскаленной солнцем улицы. Идя цепью, они чуть не сбили низенького парнишку в бейсболке и сопровождавшего его пузатого типа, которые как раз сворачивали в калитку.

- Вот же курва!

Ругательство, вопреки кажущемуся, не прозвучало из тенистого прохода, его произнесла блондинка, выпутывающаяся из страстных объятий смуглого ухажера. Девица совершенно не выглядела при этом перепуганной, самое большее – от нее так и било злостью. Ее дочка, обегающая лавку, по меньшей мере, в сотый раз, с воплем бросилась в сторону подходящего молодого человека. Толстяк куда-то исчез, похоже, пошел за пьяницами.

- Филипек! – запищала девочка, прыгая в вытянутые руки паренька. Там она и осталась, держа его за шею, когда они подходили к сидящим.

- Присаживайся, Филипп, - пожилая женщина подвинулась. – А я должна оттащить Зыгмунта.

Но по выражению ее глаз вовсе не следовало, что она желает закончить забаву. Зыгмунт тоже не позволял оторвать себя от сидения и очередного "бешенного пса", даже несмотря на усилия его супруги. Молодой же человек проигнорировал обоих, поставил девочку на землю и с укором поглядел на блондинку.

- Что же ты делаешь, Марта? – ломающимся голосом спросил он, слишком низким тоном, чтобы это не обратило внимания цыгана.

- Ничего не делаю, - ответила девица "на отвяжись", прижимаясь к своему новому принцу. – Что тебе надо?

- И кто этот тип?

Цыган радостно улыбнулся; Мундек отметил при этом, что у него не хватает множества зубов, хотя оставшиеся были снежно-белыми.

- Садись, братан, - мягко сказал он, - и расслабься.

Филипп глянул на него исподлобья, но, о чудо, уселся на месте, несколько секунд назад покинутом накачавшимся Зыгмунтом. Было заметно, что вся это ситуация для него чертовски болезненна. Тем более, что блондинка не переставала клеиться к новому хахалю, делая из всего этого самое настоящее показательное выступление.

- Ты можешь мне объяснить, - в конце концов попросил паренек, - зачем ты громоздишься на этого... типа?

- Кхарав Ромек, - вмешался цыган, садясь удобнее, а блондинка впилась в него еще сильнее.

- Чего?

- Этот тип только что сообщил, что его зовут Ромек, - перевела девица.

- Выпей, поговорим... – цыган подвинул Филиппу рюмку, из которой до сих пор пила пожилая женщина, и налил в нее теплой "софии". Парень криво поглядел на рубиновое содержание рюмки, затем – с нескрываемой ненавистью – на своего соперника, поскольку именно такой статус тот должен был обрести в его глазах.

- Это вовсе не объясняет того, зачем ты к нему клеишься!

- Да отвяжись от меня, Филипп. – Блондинка выпрямилась. – Я не твоя жена.

- Но ведь...

Парень собрался протестовать, но девица тут же продолжила:

- Отведи Мартынку домой и не устраивай тут скандалов, - она достала из-под стола спортивную сумку, по-видимому, с вещами девочки.

- Похоже, у тебя шарики за ролики зашли!

Глаза в тени козырька бейсболки загорелись злобой.

- Спокуха, парень, спокуха, а то у тебя вино проливается.

Цыган снова оскалился, только эта улыбка уже не была веселой или красивой.

Мундек начал подозревать, что недостатки в зубах казановы появились в результате подобного рода событий. С одной стороны, ситуация была просто комичной – если бы он рассказывал о ней Молодому, тот наверняка бы не поверил; с другой стороны, паренек, которого блондинка послала к черту, должен был в этот момент переживать сущий ад. Лис задумался, почему он попросту не набьет морду ромскому барончику. Сам он на его месте давно бы уже так и сделал.

Телепат глянул на часы и тихо выругался. Наблюдение за местной жизнью поглотило его настолько, что он забыл про встречу. Часик в тени пролетел, словно стрела, а ведь ему нельзя было опоздать. Лис мысленно проник в зал за официанткой, чем отвлек ее от интереснейшей беседы с сотрудницей. В то время, как он рассчитывался, в игре за соседним столиком наблюдался пат.

Лис поднялся, парень в бейсболке сделал то же самое, разве что секундой позднее. Вместе они направились между столиками к калитке. Мундек чувствовал ненависть и печаль, вскипающие в невысоком парне, не нужно было приникать в его мысли, чтобы знать, как сильно тот страдает. Когда они очутились в темноте прохода, Лис обнял Филиппа рукой, глянул прямо в изумленные карие глаза и высвободил от нагроможденной боли.


   


- Пан аспирант[35]...

- Чего ты хочешь, Щепочка?

- Я... Ну, вы знаете...

- Нет, не знаю.

Старший постовой Киевский нервно прикусил губу. Он знал, что желает сказать начальнику, только не мог найти соответствующих слов.

- Ну... я же сразу пану аспиранту говорил, что эта Соболевская – она... – прервался он, видя, что уже зашел далеко.

- ...всего лишь обычная блядища, - спокойно закончил Филипп. – Думаешь, я этого не знаю?

Толстяк остановился, словно в землю врытый.

- Что такое? – Аспирант остановился в двух шагах, заметив, что идет один, и, весьма удивленный, повернулся. – Я что-то не то сказал?

- Еще как, - буркнул Киевский, глядя исподлобья на идущего к нему аспиранта.

- Так что ты хочешь сказать?

Они встали лицом к лицу, что выглядело комично, учтя как минимум сорок сантиметров разницы в росте.

- Ну...

- Давай, говори!

- Ладно, скажу. – Щепочка набрал в легкие воздуху, словно бы собирался нырнуть, и заговорил очень-очень быстро, наверняка желая высказать все, прежде чем случится реакция, которую можно было предвидеть. – Пан аспирант был такой влюбленный в Соболевскую. Света за ней не видел. И вы орали, когда кто-нибудь начинал что-нибудь говорить, а ведь все знали, что она гулящая. И когда пан туда пошел, так я остался в калитке, потому что она же с тем цыганом на ваших глазах облапывалась, так что даже мне, человеку чужому, глупо было глядеть. А потом пан вышел из пивной с тем седым типом, улыбаясь, как будто ничего и не...

Парень в бейсболке внимательно поглядел на своего подчиненного. Чем дольше он слушал его речь, тем больше чувствовал себя не в своей тарелке. Он помнил все, каждый день, каждое мгновение, которое провел в компании Марты, все унижения, как мелкие, так и побольше, которые терпеливо сносил во имя большой, неподдельной, как ему казалось, любви. И никогда никому не признался, сколько это ему по-настоящему стоило. Никогда еще не позволял, чтобы кто-либо при нем плохо говорил о Марте. Он заклинал реальность, страдал, а сегодня, в тот самый день, когда познал по-настоящему огромное унижение... Ничего. Полнейшее спокойствие и расслабленность. Щепочка был прав: несмотря на то, что он до сих пор еще помнил отблеск чертиков в цыганских глазах, похотливое выражение на лице своей бывшей – да, не станем бояться этого определения: бывшей – он не чувствовал ничего, ни гнева, ни злости, ни печали.

- Так что ты сказал, Щепочка? – спросил Филипп, сдвигая бейсболку на затылок.

- Да я ничего...

Старший постовой уже жалел, что вообще заговорил. Слишком часто он видел, как его начальник нервно реагирует на малейшую критику своей дамы сердца.

- Погоди, погоди, ты сказал, что из калитки я вышел в сопровождении какого-то седого мужика?...

- Так и было. – Толстяк кивнул. – Худощавый, в шляпе и белом костюме. Он обнимал вас рукой, так, по-дружески, и, по-моему, что-то шептал вам на ухо.

Филипп прищурил глаза и стиснул зубы. Не помнил он никакого седого мужика. Тем более, такого, с которым только что шел и разговаривал, позволяя на фамильярность. Он быстро осмотрелся, изучая дальний конец улицы. К сожалению, среди немногочисленных туристов он не заметил никого, соответствующего описанию постового. Он немного подумал и бросил взгляд на фронтон ближайшего дома. Напротив прохода, ведущего в пивную, размещался банк. Размещенная над входом камера могла зарегистрировать изображения людей, покидавших садик.

- Пошли!...

Не ожидая толстяка, он побежал в направлении стеклянных дверей.


   


Владелец этого заведения вкусом обладал. А если даже не он, то декоратор, который превратил первый этаж одного из домов Старого Города в классический ирландский паб. Лис уселся за столиком на двоих в глубине, под стенкой. Сразу же под имитацией дна громадной бочки, как и было договорено. Попивая "гиннес" с соком, он разглядывался по длинному залу и оценивал тщательность исполнения отдельных элементов интерьера и их гармонию. Темно-бронзовый цвет дубовой древесины стенных панелей и такая те темная зелень обоев идеально совпадали друг с другом. Как и много лет назад, в Дублине. Даже музыка была похожей: фолк-ритмы, немного электроники, пискливый вокал. Неосознанно он погладил утолщения на коже ладони. Несколько похожих заведений вышло из-под его собственных рук, только это было очень давно, в другой жизни.

Мундек отпил еще один глоток холодного пива. В таком месте, как это, можно было почувствовать себя словно на Изумрудном Острове, если бы не одна мелочь. Прохладным, кондиционированным помещениям, перетащенным на континент, не хватает души. Того существенного элемента, который отличает живого человека от мертвого тела. Вроде бы как все неподдельное и при месте – если только мы не имеем дело с жертвой несчастного случая или убийства – но достаточно одного взгляда, чтобы открыть громадную разницу. Этому заведению не хватало запаха, выделяемого толпой потных тел, взвеси табачного дыма под потолком, говора десятков никогда не закрывающихся ртов и звона опорожняемой посуды. Паб был холодным и стерильным, чего невозможно было бы сказать о неподдельном ирландском public house.

- Пан Лис?

Телепат вздрогнул, вопрос, донесшийся из-за спины, застал его врасплох, хотя бесстрастный голос очень соответствовал настрою этого интерьера.

- Да.

Мундек указал на стул напротив себя, даже не поднимая головы. Карский не переставлял его изумлять. Рутинер, он должен был прибыть гораздо раньше. Лис уселся так, чтобы в его поле зрения были только двери. Заходя, он дополнительно проверил в мыслях бармена, что задний выход и паба закрыт по причине ремонта во дворе.

Щуплый, жилистый мужчина баскетбольного роста присел на указанном месте. Глаза у него все так же были слегка красными, тогда, в ходе полицейской блокады он получил весьма приличную дозу газа. Если бы не реакция и дождь, кто знает, закончилось бы все только лишь тремя днями больничного.

- Туалет? – спросил Мундек, не скрывая веселья.

Полицейский подтвердил, потом повернулся, чтобы подозвать официантку. К сожалению, ни одной из них в радиусе взгляда не было. В соответствии с планом.

- Чего вы выпьете? – спросил Мундек. – Как я понимаю, спиртное даже не рассматриваем.

- Как вижу, домашнее задание вы отработали, - Карский бросил быстрый, оценивающий взгляд на телепата.

- Стараюсь, - подтвердил Мундек. – Если мне можно предложить, в такую жару газированная вода со льдом и лимоном была бы в самый раз.

Полицейский легонько кивнул и вновь повернулся, махая рукой бармену, который на мгновение выглянул из-за заслонявшей бар колонны, чтобы протереть тряпочкой стойку. Он был настолько занят своим делом, что не обратил внимания, на подзывающего его клиента.

- Не желаю тратить понапрасну ваше ценное время, - заговорил тем временем Мундек, - поэтому сразу же перейду к делу. Вы на самом деле необычный человек, пан Анджей, и ваше сотрудничество для меня крайне важно.

Карский выпрямился, отказавшись на время от желания сделать заказ.

- Почему вы считаете меня кем-то необычным? – спросил он, и в его голосе появилась нотка подозрительности.

- Вы обладаете неким даром... – продолжил Лис. – Дар, о котором вы даже понятия не имеете.

- Зато вы владеете о нем всей полнотой сведений.

На лице полицейского появилась усмешка.

- И да, и нет, - тоном судьи, зачитывающего приговор, огласил Лис, отодвигаясь от столика, чтобы официантка могла поставить перед полицейским стакан воды со льдом и лимоном.

- Ничего штучка.

Карский провел взглядом девушку, которая удалилась без слова, словно автомат.

- Это не штучка, приятель. – Телепат поднял кружку, поглядел на веточку клевера, нарисованную соком на пене "гиннеса", и следующий глоточек сделал осторожно, чтобы слишком быстро не уничтожить рисунок. – Наверняка ведь вы потратили немного времени и проверили, что разведывательный департамент, о котором я упоминал, существует на самом деле.

Полицейский, соглашаясь, кивнул.

- То есть, вам известно, что дела, о которых я упоминал – это не выдумка.

- Мне известно, что раскрываемость виновных в преступлениях с помощью ясновидящих и других... чудотворцев, минимальна, - ответил на это Карский. – А статистика ведь не лжет.

Лис усмехнулся.

- Существует ложь, большая ложь и статистика. Работая столько лет в полиции, вы должны были бы прекрасно об этом знать. – Улыбка исчезла с лица телепата. – Это не шутки, пан Анджей. Все новостные издания переполнены сообщениями о хаосе в стране. Для вас, это результат трагической катастрофы, а для меня... – Лис вновь ненадолго снизил голос. – И нечего тут ходить вокруг да около. Несколько дней назад российские эсперы провели очень эффективную атаку на власти нашей страны...

- Все это пустые слова, пан коллега. – Карский не позволил Мундеку закончить предложение. – Это был несчастный случай, банальный, пускай и трагичный в своих последствиях несчастный случай.

Лис отставил кружку.

- То есть, вы считаете, что полтора десятка самых важных во всем государстве людей договариваются тайно встретиться, и супербезопасный резервуар с газом взрывается в тот самый момент, когда собравшиеся входят в наиболее охраняемое помещение?

- Три независимые комиссии экспертов, обследуя место случившегося, пришли именно к такому заключению. – Карский несколько раз стукнул выпрямленным указательным пальцем о столешницу. – Об ошибке не может быть и речи.

- Соглашусь с вами, что никакой ошибки и не случилось, - кивнул Лис и склонился к собеседнику, чтобы говорить потише. – Ответственные за данный инцидент люди – это профессионалы, они позаботились о мельчайших деталях. А члены комиссий увидели то, что им следовало увидеть.

- Чушь.

- Правда. Чистейшая правда.

- Вы пытаетесь мне сказать, что на месте... покушения или же катастрофы были подброшены доказательства, которые должны были обмануть экспертов?

- Не совсем...

- Тогда о чем мы говорим? - - начал злиться Карский.

- Знаете ли вы, что такое телепатия? – вопросом на вопрос ответил Лис.

Полицейский глянул на него с состраданием. Мундек уже не в первый раз пожалел о том, что не может читать его мысли, равно как не может послать ему никакого видения. Тем более, что последнее значительно упростило бы дело.

- Способность гнуть ложечки взглядом?

- Нет, - не согласился Лис. – Изгибание предметов взглядом – это телекинез. Тоже полезная штука, отрицать не стану... Но я имел в виду чтение человеческих мыслей. Умение внушить кому-нибудь, что он видит нечто иное, чем находится у него перед глазами. Умение заставить людей делать вещи, которые они делать не хотят, самой только силой воли.

- Да хвати уже заливать! – рассмеялся Карский, привлекая тем внимание.

- Ладно, как тогда вы объясните поведение официантки? – указал Мундек на наполовину опустевшую, все еще покрытый инеем стакан.

- Очень просто, - без малейших колебаний ответил на это полицейский. – Фокусник и его ассистентка... По данному ей знаку официантка принесла мне питье, которое предложили именно вы.

- Вот же скептик попался... – буркнул Лис. – Да, пан Анджей, вы правы, я мог бы все это аранжировать именно таким образом. Ладно, тогда я покажу вам кое-что другое. Следите внимательно, через мгновение эти два типа, сидящие возле окна справа, чокнутся рюмками, и сделают это так чильно, что посуда разобьется.

Карский не стал поворачиваться, только при звуке разбитого стекла пошевелил головой.

- У меня тоже имеется пара коллег, которые по данному им знаку могли бы сыграть небольшую комедию. Раз уж вы телепат, тогда скажите, о чем я сейчас думаю. Вот это должно меня убить гораздо сильнее, чем все другие демонстрации, так ведь?

Мундек вздохнул.

- Этого я сделать не могу. Мне очень бы того хотелось, но я на самом деле не могу. Это вопрос дара, о котором я упоминал, вопрос вашей исключительности. Но я могу сделать с лицами, находящимися в этом зале все, что вы не пожелаете.

Полицейский триумфально усмехнулся.

- Тогда... – он на момент понизил голос, - сделайте так, чтобы официантка, которая нас обслуживала, подошла к столику под стенкой, за которым сидят четыре иностранца и показала им грудь.

- Нет.

- Почему? Это же простое задание. – Карский сделал большой глоток воды через соломинку. – Вот видите, и на этом мы ставим точку по делу теле-чего-то там и ваших возможностей.

Лис прикусил губу.

- Вижу, дорогой мой Анджей, - медленно произнес он, - вижу, что ты банальный придурок. – Лицо полицейского застыло, но Мундек, совершенно не обращая на это внимания, продолжил: - Эта женщина работает здесь недавно, за несчастные два куска в месяц плюс чаевые. Хуярит она по четырнадцать часов в день, чтобы обеспечить содержание ребенку, который никогда уже в жизни не увидит снега, а ты желаешь, чтобы я заставил ее сделать что-то такое, что лишит ее столь тяжело добытой работы? Хочешь ёбаного доказательства, тогда заставь поработать свою пустую башку и придумай самую сумасшедшую штуку, которая только придет тебе в голову, но такую, исполнение которой никому не наделает вреда.

Последние слова прозвучали по-настоящему зловеще, в соответствии с намерениями Лиса.

- Сволочами не бывают, ими нужно родиться, горько подумал Мундек. Перед глазами у него все еще была салфетка, которой он вытирал лицо Марыси. Хотя прошло уже несколько дней, но этот вид все так же мучил его. Тогда он поддался панике, желая спасать любой ценой, но... Если бы он мог повернуть время....

Карский закусил губу, скорее всего у него было желание подняться и уйти, поэтому Мундек прибавил еще одно слово, хотя оно с трудом прошло через его горло.

- Пожалуйста...

- О'кей, - выражение на лице полицейского несколько смягчилось. – Я дам вам еще один шанс... – Он наморщил лоб. – А вот сделайте так, чтобы все в этом заведении запели "Харукану"[36].

У Лиса опали руки.

- И что такое "Хару-бля-кана"?


   


Уже в сороковой раз Филипп перемотал запись назад и пустил ее на замедленной скорости. Камера была установлена на лестнице, но объектив у нее был широкоугольный, так что при случае она захватывала всю улицу. В том числе: и выход из калитки, и даже небольшой фрагмент дворика пивной. Демонстрируемая покадрово картинка показывала момент, когда полицейский отошел от столика, было четко видно, как цыган с триумфом скалится у него за спиной, а Марта вонзает ногти в черную, словно дно преисподней, рубашку и притягивает к себе ее владельца. Еще лучше было видно, что Филипп очутился на краю нервного срыва. Он знал себя, прекрасно знал, что был бы в состоянии прибить урода голыми руками, и сделал бы это без малейшего колебания, если бы не малышка. Она не заслужила на то, чтобы расти в подобной семейке видеть такие сцены...

А через два десятка кадров мужик в шляпе, выше Филиппа на голову, а может даже и больше, с длинными седыми волосами – да, эти волосы были именно седыми, а не светло-русые, как роначалу казалось – поравнялся с ним в проходе. Вот он наклонился, охватил Филиппа рукой – какое-то мгновение они глядели друг другу в глаза, будто влюбленные, сделав совместно не более десятка шагов, достаточно долго, чтобы таинственный мужчина успел прошептать ему что-то на ухо. Что-то такое, чего он не помнил, но как только они вышли из полумрака закрытого листвой прохода, Филипп уже не был тем человеком, что раньше. Он обрел задор, поднял голову. Даже его походка стала упругой, как редко когда. И улыбка на лице.

- Так кто же ты такой, умник?

Аспирант отмотал запись на несколько кадров и остановил в том месте, где незнакомец начал удалятся. Филипп увеличил лицо, спрятанное под широкими полями шляпы. Сейчас оно заполняло весь экран монитора: худощавое, аскетическое, лишенное какого-либо выражения. На бледной коже с трудом можно было различить коротко подстриженную испанскую бородку.

- Пан аспирант! – из-за переборки появилось лицо Щепочки. – Засекли!

Филипп отодвинулся от монитора и повернулся на стуле. Только что он загнал за работу весь состав мониторинга центра города. Со сорок камер неустанно следили за каждой улицей в радиусе четырех километров от бара в Бронзовых Воротах. Чем дальше от центра, тем сеть становилась реже, тем не менее, она охватывала все ключевые перекрестки, вокзалы, остановки, больницы, школы и официальные учреждения. Кем бы ни был таинственный мужчина, всякий его шаг по Старому Городу должен был быть увековечен. Вопросом времени оставалось воспроизведение трассы, которую он преодолел после того, как покинул пивную с садиком. Вопросом удачи – выявление его в какой-либо из ключевых точек. И как раз над этой задачей ломало голову шесть из восьми работавших в эту смену техников.


   


- Давайте уже прекратим эти игры, пан Лис. – Карский допил воду, прочесал пальцами волосы и поднялся с места. – Я дал вам шанс, несмотря на все те глупости, которые пан выдумывает, а сделал я это лишь затем, что проверил ваши акты тез времен, когда вы работали для столичной комендатуры в качестве... хмм... медиума. Хотя, говоря по правде, я знаю много обычных мусоров, которые и без всех этих фокусов-покусов имели значительно лучшую раскрываемость, чем у вас.

- Ничего удивительного, - вздохнул Лис. – То была работа для ясновидящего, а я только телепат.

- До свидания.

Полицейский отвернулся и... замер.

Время внутри ольштынского паба перестало существовать.

Пальцы окаменелого бармена застыли на выключателе старенького усилителя; одна из официанток застыла с бокалом пива в руке над столиком, за которым трое развеселенных молодых людей замерли в позах, выражающих неподдельный взрыв радости. Остальные клиенты тоже выглядели, словно их перенесли сюда из кабинета восковых фигур.

- Не можем поддаться, а?...

Карский подошел к старичку, держащему у губ стакан дешевого яблочного вина, и замахал ладонью у того перед глазами. Никакой реакции не заметил. Он склонился и выполнил необычно быстрое движение, как бкдто намеревался ударить сидевшего в лицо, но застывшее в недвижимости лицо мужчины оставалось мертвым. Даже зрачки не отреагировали на смену освещения. Руку, держащую стакан, нельзя было отогнуть, хотя член антитеррористического отряда в какой-то миг применил всю свою силу.

- Не знаю, как пан это сделал, - сказал Карский, повернувшись к Лису, - но...

- Это не фокус, пан Анджей... – Телепат значаще усмехнулся. – Вернитесь, пожалуйста, к столу, мне не следует отключать их на такое долгое время...

Карский послушно выполнил просьбу, но глаз с зала не спускал. Едва он уселся, шум разговоров вновь заполнил интерьер паба. Не обошлось, правда, без пары мелких проблем. Официантка поставила кружку на стол так сильно, что стекло треснуло у нее в руке, а янтарная жидкость брызнула на трех веселых парней, что, впрочем, лишь усилило их смех. Старичок, которого проверял полицейский, кривясь от боли, отставил свое вино, чтобы расправить руку.

- Я не хотел этого делать, - сказал Мундек. – Такие показы не только доставляют людям боль, но еще и опасны. – Он вытянул руку и забрал DVD-диск у молчащей официантки, которая, словно привидение, появилась возле их столика. – Мониторинг в помещении ведется тремя камерами, - пояснил он удивленному собеседнику. – Нам нельзя оставлять подобного рода следов.

Карский громко сглотнул слюну и потянулся к своему стакану. К сожалению, тот уже был пуст.

- Возвращаясь к теме... – продолжил Лис. – Надеюсь, что этот показ дал понять вам, что я не чокнутый... – прервал он, позволяя официантке бесшумно поставить новый стакан с водой перед полицейским. – В последнее время я сотрудничал с крайне секретным подразделением АВБ, в состав которого входило несколько человек, обладающих парапсихологическими способностями.

- То есть, таких как вы людей имеется больше?

- Таких как мы, - поправил его Лис.

- Так у меня нет никаких способностей! – Анджей замахал руками в жесте стихийного отрицания.

- Почему же, они у вас имеются.

- Так может вы поделитесь со мной сведениями о моих предполагаемых сверхсилах?

- С удовольствием... – Лис усмехнулся, показывая один палец. – Я сказал бы, что ваши способности являются ключевыми для нашего дела. Для меня вы невидимы. – Изумление Карского свидетельствовало о том, что формулировка для него ни ясна, ни удачно изложена. – Понятное дело, что не в физическом смысле этого слова, - быстро прибавил Мундек, желая затушевать неудачное впечатление. – Я вижу вас превосходно, но как телепат я не в состоянии выявить вашего присутствия. Если бы было по-другому, я знал бы о вашем присутствии в туалете перед встречей и мог бы ответить о содержании ваших мыслей. Но в данный момент это несущественно, давайте вернемся к теме нашего разговора. Вы должны мне поверить, что в Констанцине произошел не несчастный случай. У меня нет ни единого материального свидетельства для подтверждения данного тезиса, но, что бы там ни говорили всякие комиссии, мы имеем дело с запланированным преступлением. С государственным переворотом... – Мундек снизил тон. – Я знаю об этом, поскольку сам очутился в списке лиц на отстрел и только чудом пережил конфронтацию с российской агентессой, которая проникла в наше подразделение.

Карский глядел на телепата с испугом в глазах. Правда по каплям проникала в его разум. Но пока что рациональный разум не мог ее воспринять.

- Вы рассказываете невероятные вещи...

- Я делаю невероятные вещи... – перебил его Лис. – Одну из них вы видели минуту назад. Мир не настолько прост, как кажется большинству людей.


   


- Есть! – Филипп сравнил время на часах и таймере, после чего повернулся к технику, сидящему за монитором, на котором седоволосый мужчина входил как раз в паб в Старом Городе. – Двадцать шесть минут... Бронек, быстренько перемотай запись и проверь, не вылетела ли пташка. А ты, - указал он на Киевского, - звони парням. Хочу, чтобы через пять минут на Старомейской были две группы. С оружием. Они закрывают территорию со стороны Замковой и Сташица.

Старший постовой кивнул и вынул из кармана пиджака служебную мобилку. Филипп усмехнулся про себя. Сеть вокруг незнакомца сжималась: медленно, зато неумолимо.


   


Карский допивал остатки воды. То, что он услышал за последние несколько минут, для него походило, скорее, на содержание приключенческого или даже фантастического фильма, а не на сообщение о реальных событиях. Он еще не избавился от всех сомнений, но у рассказа телепата имелись руки и ноги, если принять предположение, что эсперы и вправду существуют – а в свете случившегося несколько минут назад показа их существование нельзя было отрицать.

- ...теперь вы понимаете, что официально мы не можем идти с этим к кому-либо.

Лис закончил подробный отчет о нескольких последних днях. Понятное дело, он не упомянул пару несущественных мелочей, например, скандал на дорожной блокаде, что могло бы отрицательно повлиять на оценку всей ситуации.

- Понимаю, - кивнул полицейский.

- Тогда договоримся следующим образом... – Мундек вынул из кармана рубашки листок бумаги и положил его на столе перед Карским. – Больше сегодня я не стану на вас давить. Решение нелегкое, и это я понимаю. Но прошу помнить, что у нас нет слишком много времени. Если я не ошибаюсь, русская группа в настоящий момент разрабатывает наши банки данных и готовится к чему-то крупному. Очень крупному. Возможно, я и пересаливаю, но кто может нам гарантировать, что новый премьер не будет марионеткой в их руках?

Карский молчал. Как бы фантастически не звучали слова его собеседника, среди хаоса, воцарившегося в стране после правительственной катастрофы, случится могло все, сто угодно.

- Вот список вещей, необходимых для реализации нашего плана. – Мундек подвинул листок на сантиметр. –Как вы считаете, сколько времени займет, чтобы все это устроить?

Полицейский взял список и внимательно просмотрел несколько строчек текста. Сразу он не ответил, Мундек успел сделать еще один, довольно-таки приличный глоток "гиннеса"; на сей раз листочек клевера на тонком уже слое пены не смог остаться в ненарушенном состоянии.

- Документы – это мелось, они будут у меня через два, самое большее – три дня, - сообщил наконец Карский. – Что касается людей, мои ребята спокойно могли бы выполнить такое задание, идея с тренировками не глупа, хотя...

- В отличие от вас, они ничего не будут помнить, ручаюсь.

- А что с возможными раненными? – Уже задавая этот вопрос, Карский понял, что при помощи целителя раны, полученные в ходе боя, проблемой не будут; но оставалась проблема, на которую ни Лис, ни некий Молодой никак не могли повлиять. – А что с возможными убитыми? Сотрете ли вы убитых парней из памяти всего взвода? Вы уберете их из документации комендатуры? Учтя то, с кем мы будем иметь дело, эта операция может стать раз в сто сложнее, чем Магдаленка[37].

- Говоря откровенно, план не предусматривает непосредственного контакта... – Мундек прервался, видя сомнение в глазах собеседника. – В случае появления смертных жертв, нам придется инсценировать несчастный случай.

- Из снайперской винтовки трудно застрелить себя в затылок...

Телепат в очередной раз пожалел, что не может проникнуть в мысли Карского.

- Пан Анджей, это война, - произнес он, как только мог спокойнее. – Гребаная тайная война, о которой никто, кроме нас, не может узнать, а ставка в ней – независимость Польши. Нашей родины. Сам я неуч в военных делах, но вы можете спланировать операцию так, чтобы ограничить риск до минимума. Но если случится самое худшее...

- Понимаю. Ни медалей, ни пенсий не будет.

- Того типа, что раздавал медали, завтра похоронят на Повонзках[38], причем, с артиллерийским салютом, а его преемник, если только мы не предпримем соответствующие действия, через пару-тройку недель может повесить ордена уже тем, которые послали предыдущего премьера в могилу. Что касается денег, прошу не беспокоиться Даю слово чести, что никто из ваших людей на бобах не останется, если что-то вдруг пойдет не так.

- Имеется кое-что еще... С короткостволами никаких проблем нет, но вот...

- Говорите смело, - подбодрил Лис, заметив смущение полицейского.

- Боюсь, что во время этой операции, мы не сможем пользоваться нашим служебным оружием. Если отпуска нескольких ребят еще никто никак не свяжут, то вот выписка снайперского оружия с перестрелкой... Точно так же мы можем снять новостной ролик для телевидения.

- Понимаю. – Телепат кивнул. – Это и вправду серьезная проблема...

Неожиданно он прервал и бросил быстрый взгляд на витрину.

Карский не обратил на это внимания, изучая содержание переданного ему списка.

- Говоря по правде, - воспользовался он затянувшейся тишиной, - я до сих пор надеюсь на то, что проснусь, залитый потом, в собственной постели, и все это окажется всего лишь сонным кошмаром...

- Такой возможности нет, мы не в "Матрице". – Лис положил на стол мобилку. – Это совершенно новый телефон. – Им никто не пользовался, так что вычислить его нельзя. Я позвоню через два дня, ровно в двенадцать, и сообщу о месте встречи. До этого времени я прошу вас принять решение и не беспокоиться об оружии. По-моему, я нашел решение для всех наших проблем...

   


Одного шага за дверь хватило, чтобы Лис попал в объятия чудовищного жара, льющегося с безоблачного неба. Удар жары был даже более обезоруживающим, чем профессиональный захват, с помощью которого его обездвижили двое коротко подстриженных мужчин в бледно-голубых рубашках с коротким рукавом и дорогих, хотя и безвкусных противосолнечных очках. Тем более, что выкручивая ему руки, с головы у него сбили шляпу, и солнце буквально ослепило телепата.

- Полиция!

Один из нападавших замахал перед глазами прохожих значком, другой в то же самое врем подтянул цепочку наручников, заставляя задержанного еще сильнее сгорбиться.

Краем зашедшего слезами глаза Мундек заметил, что пара других, идентично выглядящих мужчин исчезла внутри паба. В данный момент только трое мусоров страховало пленника. Все трое стояли вокруг него с готовым выстрелить оружием и нервно разглядывались по сторонам.

- Поедете с нами, - сообщил толстяк, в котором телепат распознал человека, которого недавно видел в проходе у пивной с садиком, и подтолкнул все еще согнутого Лиса в сторону обочины. Автомобильное движение на тротуаре было запрещено, но мусорам никакие запреты никогда не мешали. Они же сами их и устанавливали. По жесту толстяка из-за ближайшего угла выехал новенький служебный "опель" с мигалкой, закрепленной на крыше магнитом. Дезориентированные прохожие разбегались от машины во все стороны, когда водитель, не обращая на них ни малейшего внимания, с писком тормозил на скользкой мостовой. Телепат проигнорировал гневные окрики, его голову занимала другая проблема, которую он не предусматривал. У многих туристов с собой имелись телекамеры и фотоаппараты. Практически все делали снимки. Тех, что находились поблизости, он быстро нейтрализовал, но оставались люди в толпе, снимавшие инцидент издали. Лис чувствовал, что всем помешать он не может.

К счастью, вся операция не продолжалась более десяти секунд. После этого времени Мундек очутился между двумя полицейскими на заднем сидении автомобиля. Тронулись резко, сворачивая в первый перекресток, еще до того, как захлопнулись двери.

- Он у нас! – с нескрываемой гордостью доложил по радиотелефону толстяк, только лишь расселся поудобнее рядом с водителем. Вел он себя так, словно командовал отрядом десантников, хотя в действительности был всего лишь мальчиком на посылках мало чего значащего унтер-офицера.

- Могу ли я узнать, за что меня задержали? – спросил Лис с очаровательной улыбкой на лице.

- Нет.

Короткий ответ толстяка должен был сопровождаться быстрый удар в печень, но полицейский, собиравший это сделать, внезапно утратил охоту бить кого-либо. Говоря по правде, теперь его вообще ничего не интересовало.

На всякий случай телепат отключил и второго из охранявших его мусоров, а потом застонал достаточно громко, чтобы его услышали на переднем ряду.

- Езжай на "Войска Польского", - сказал Киевский водителю, откладывая микрофон. Наслаждаясь собственной важностью, он не обращал внимания на то, что творится сзади. И замечательно. Тем самым он сэкономил время телепату. На этом этапе Мундек не собирался вмешиваться в разум Павла Скожиньского, человека простого, но преданного работе в полиции душой и телом. Незнакомый город, большая скорость при весьма плотном уличном движении... неожиданный перехват мыслей водителя в обязательном порядке закончился бы аварией.

- Так ведь мы собирались забросить его в обезьянник в комендатуре... – начал было протестовать Скожиньский, как правило, ездящий в конвое. Его раздражала динамично развивающаяся ситуация, столь отличающаяся от прекрасно известной ему рутины. В течение шестнадцати лет службы он ни разу не опоздал в КПЗ, суд или в тюрьму. И никогда он не менял заранее установленной трассы. Можно сказать: чудо, учитывая ремонты дорог и другие непредвиденные обстоятельства. А может то был лишь идеализированный образ воспоминаний...

- Раз я сказал: езжай, так езжай, - погасил его Щепочка. – А размышления оставь людям поумнее.

Ну они и поехали. Патрульный автомобиль, трубя сиреной, резко сменил полосу движения и, несясь против движения, плавно опередил забитый туристами автобус, уже длительное время сражающийся с перегородившим мостовую мусоровозом. Мундек "подкрутил" страх Киевского, толстяк нервно завизжал при виде быстро приближавшихся огней. Постовой Скожиньский, слыша эти звуки, испытал огромное удовольствие, вот не принимал он властную позу толстяка. Но ему не хотелось задираться с его начальником, аспирантом Дзиком. Лис тут же ассоциировал фамилию с отмеченным в памяти толстяка типом в бейсболке. Вспомнил он и другие сведения по его теме. Их было немного, но парочка входила в категорию весьма интересных.

Хватило минуты, чтобы Мундек познал противника и его намерения – то есть, он мог начать подготовку к завершению этой комедии. Они как раз приближались к крупному перекрестку, все еще держался зеленый сигнал, но, поскольку горел он уже длительное время, Скожиньский начал тормозить, в любой момент ожидая лавину автомобилей, водители которых, не видя патрульную машину из-за деревьев, могли тронуться с перекрестка сразу же после желтого сигнала. В глубине души Лис приветствовал его осторожность, но разум подсказывал нечто совершенно противоположное. Поэтому он воспользовался устами Киевского:

- Успеем, нажми, - подогнал водителя толстяк, правой рукой опираясь на полочку.

Они доехали на расстояние двух десятков метров от перехода для пешеходов, когда загорелся желтый сигнал. Водители, стоящие на Ратая должны уже видеть вспышки мигалки и слышать сигнал. Тем не менее, к изумлению полицейских, они отреагировали. Тронулись, только-только зажегся зеленый сигнал, причем, всей лавой. Скожиньский нажал на тормоз, ругаясь, на чем свет стоит, машину повело вправо, и она отерлась о самый конец бампера стоящего на красном сигнале фургона. Полицейский водитель хотел слегка срезать поворот. Он верно рассчитывал, что таким образом получит несколько метров и долей секунды, чтобы заглушить скорость перед неизбежным столкновением с темно-синим "вольво". Женщина, сидевшая за рулем массивного шведского лимузина, всматривалась в панель своей машины, совершенно игнорируя стальной снаряд на колесах с пятью орущими мужиками в средине. До самого конца на ее лице и в душе рисовался идеальный покой, усиленный телепатией и баюкающими звуками "Времен года" Вивальди.

Скожиньский был хорошим водителем, настоящим профессионалом, но чуда совершить он никак не мог. Маневр с поворотом спас патрульную машину от полного разрушения, что, учтя разницу в массе машин, а еще скорость "опеля", закончилось бы трагично для всех пассажиров. Автомобиль, ударенный в бок "вольво", наверняка бы пошел бы кувырком, потом двигаясь через перекресток прямо к лаве грузовиков и фургонов, трогающихся сейчас с правой полосы движения. Киевский все это видел глазами воображения Скожиньского. Мундек позаботился о том, чтобы ни одна из мелочей видения, развернутого разумом водителя, не ушла от перепуганного толстяка. Еще он подключил восприятие парней из сопровождения, посчитав, что те тоже не должны терять самого замечательного куска забавы. Он сам вопил вместе с ними, но не от страха, скорее – от возбуждения, как когда-то, во время первой поездки на самых высоких во всей Европе "русских горках" в парке развлечений неподалеку от Дублина.

"Опелю" удалось повернуть где-то на семьдесят, если не восемьдесят градусов, прежде чем врезаться в бок величественно движущегося "вольво". Поначалу крылом он врезался в пространство между передним колесом и пассажирской дверью, после чего с разгону прижался по всей дине к темно-синему кузову. Рывок, сопровождающий удар, был резким, но не таким сильным, как ожидал Лис. Скрежет сминаемого металла на момент заглушил вопли полицейских, даже выстрелы боковых воздушных подушек безопасности по сравнению с ним прозвучали исключительно глухо. А потом сделалось тихо. Машины разделились. Подавившиеся двигатели перестали работать, охрипшие мужчины замолкли...

Патрульный автомобиль проехал несколько метров параллельно с "вольво", потом правым передним колесом ударился в высокий бордюр, подскочил, бросив пассажиров под потолок, и остановился на столбе световой сигнализации. Второй участник столкновения медленно катился дальше, широкой дугой проехал по пешеходному переходу и остановился далеко за ними, передним бампером опираясь о высокий бордюр.

- Господи Иисусе и Дева Мария, - охнул Киевский и быстро перекрестился. Машину он покинул первым. Парни из эскорта последовали за ним, к счастью, задние двери слева, после нескольких сильных рывков удалось открыть; только Скожиньскому не повезло, как коллегам. Ему пришлось вылезать на другую сторону через широкую консоль с закрепленным на ней дробовиком и рычагом смены скоростей. Передняя часть корпуса была повреждена сильнее всего как раз со стороны водителя, столбик слегка согнулся, а двери, вжатые на добрые пять сантиметров вовнутрь кабины, заклинило на все сто.

Мундек, ключом, который он отобрал у одного из мусоров сразу же после столкновения, спокойно открыл наручники и вышел из разбитой машины. Он вытащил из кармана сигареты и сошел с мостовой прямиком в небольшую группу зевак, стоявших за низкой металлической оградкой; попросил прикурить у мужчины в рваном тренировочном костюме, от которого на несколько метров несло пивом, и встал рядом с ним, в первом ряду увеличивающейся толпы. Долгое время он наблюдал за набожным молчанием Скожиньского, который осматривал повреждения автомобиля, как будто бы до сих пор не верил, что его блестящая служебная игрушечка сейчас представляет собой только кучу лома, после чего перенес взгляд на "вольво", возле которого остальная троица выступала на ни в чем не повинную тетеньку, пугая ее, попеременно, то своими бляхами, то оружием.

- Псы, - ни с того, ни с сего бросил мужик в тренировочном костюме, а на его небритом, пропитом лице появилось выражение глубочайшего презрения.


   


- И что это за сборище?

Филипп склонился к лобовому стеклу машины, увидев приличную пробку перед перекрестком.

- Авария, пан аспирант, - сообщил водитель и включил мигалку, чтобы съехать на правую полосу, с которой можно было свернуть на улицу Войска Польского. Сейчас же они замедлили, как и все остальные водители перед ними. Чертова привычка, подумал аспирант, чуть ли не каждый паяц за рулем обязан притормозить, проезжая мимо места аварии, даже если находится на другой полосе движенияЮ лишь бы только наглядеться на свежую кровь, разбросанные кишки и обломки машин.

Новенькое "вольво Эйч80" стояло поперек улицы, касаясь бампером бордюра. С этой стороны никаких повреждений видно не было. Низенькая, засушенная, зато неплохо ухоженная старушка, наверняка участница столкновения, размахивала руками, ежесекундно хватаясь за голову. Рядом с ней Филипп заметил мускулистую фигуру высокого толстяка, чертовски похожего на Щепочку...

- Блин, это наши!

Водитель затормозил в тот самый момент, когда Дзик открывал рот, чтобы попросить развернуть.

Аспирант не стал ждать, открыл дверь и вышел из патрульной машины прямиком на улицу. Бегом он двинулся между стоящими на красном сигнале светофора автомобилями, перескочил через узкую полосу зелени и чуть ли не влетел под поржавевшую "сьерру", которая протиснулась по бордюру за задним бампером "вольво" и таким образом вырвалась из пробки.

- Баран! – рявкнул Филипп в сторону железяки, удалявшейся теперь в туче синего дыма.

- Пан аспирант, - Киевский вытянулся перед начальником словно на параде, - докладываю, что...

Дзик с безразличием прошел мимо него, равно как и мимо потерявшей голову старушки, и бросил взгляд на "опель". Скожиньский как раз пытался сунуть голову между разбитым ободом и погнутой колесной аркой. Но не это обратило на себя взгляд аспиранта. Тот факт, что водитель пытается столь изысканно покончить с собой на глазах толпы, был ничем по сравнению с видом пустой машины.

- Где он?! – рявкнул Филипп, указывая на разбитый автомобиль.

- Сза... – Щепочка уже успел поравняться с начальником, он как раз поднимал руку, чтобы показать, где оставили мужчину в наручниках, когда до него дошло, что патрульная машина абсолютно пуста. – Так ведь Рацевич приковал его к штанге... – охнул вспотевший постовой. – Я же только что его видел. Лукаш, Томек, вы же должны были следить за сукиным сыном! – крикнул он ссорящимся с бабкой полицейским.

- Это ты должен был следить за ним, а не они. – Дзик замахнулся ногой, чтобы пнуть разбитую машину, но в последний момент раздумал, увидев ноги Скожиьского, выглядывающие из-под свернутого бампера. У него не было желания только ухудшать дело. – Расспросите зевак, только быстро! Быть может, кто видел, в какую сторону он ушел.

Киевский отдал салют и неуклюже побежал к стоявшим возле дороги людям. Остальные полицейские, к ужасу старушки, направились за ним.

Филипп встал на бордюре и вынул из кармана пачку жевательной резинки. Он не пил, не курил, но должен был чем-то успокоить нервы, а в этот момент его трясло ужасно. Аспирант чувствовал себя будто вулкан перед самым извержением. Странный человек с белыми, словно снег, волосами насмеялся над ним среди бела дня. Но это еще не конец, мой дорогой, подумал Дзик, суя в рот сразу три драже жвачки. О, нет. Тебе удалось сбежать, но у меня имеется твой дружок из паба. Знаю, что ты позвонишь ему через два дня. А когда уже договоришься с ним на следующую встречу, будем тебя ждать. Может, ты и умеешь мутить людям в башке, но на сей раз так легко ты не выкрутишься. Мы будем готовы к любой возможности... Неожиданно глазами воображения он увидел голову мужчины в белом костюме на пересечении линий прицела. Ну да, это может быть идеальным решением нашей проблемы.

Толкучка на углу, где каждый из зевак, окружавших троицу полицейских, указывал рукой в другом направлении, перестала его раздражать. Сегодняшнее поражение было совершенно неважным. Так, мелкая задержка на пути к успеху. Еще несколько движений челюстью, и успокоительный вкус мяты начал успокоительно действовать на нервы Филиппа Конрада Дзика[39]. Давление в кратере с каждой секундой уменьшалось.

- Это вы начальник тех скотов, которые разбили мне машину? – заданный писклявым голосом вопрос сопровождался крепким тычком костлявого пальца в почку.

Короче, в тот полдень на окраинах Ольштына извержение вулкана все же состоялось...


   


- А вы пунктуальны, - сказал Лис, поднявшись из-за столика. – Мне это нравится.

Они поздоровались, словно старые знакомые, подав себе руки, но без излишней эмоциональности. Минеральная вода, а еще газированная с лимоном, уже ожидала на столе. Куски льда еще не успели подтаять.

- На сей раз я заказал ее без каких-либо фокусов, - усмехнулся Лис, видя мину полицейского. – Здесь слишком много людей, слишком много камер, чтобы что-то выкручивать.

Карский поднял стакан и сделал приличный глоток, полчаса поездки в толкучке раскаленного докрасна автобуса делало свое даже в случае закаленного десантника.

- И каково же ваше решение, инспектор? – после длительного молчания спросил Мундек. Невозможность зондировать мыслей собеседника раздражала его сильнее, чем он хотел признать.

Спрошенный нервно кусал губу, было видно, что и для него эта беседа не легкая. А это обещало сложности.

- Это непростое решение, - выдавил он из себя наконец.

- Непростое, - признал Лис. – Но давайте го уже примем, каким бы оно ни было.

Полицейский вздохнул и вновь взял стакан в руку. На этот раз пил дольше, небольшими глотками, затем отложил соломинку в сторону.

Он ведет себя так, словно бы желает потянуть время, подумал Мундек. Он прищурил глаза, сконцентрировался на окружении, поначалу на ближайшем, потом попробовал собраться, как только было можно дальше, но вылавливание возможных угроз из такой громадной толкучки мыслей превышало его возможности. Во второй после преображения раз он почувствовал себя по-настоящему не по себе.

- Я не вхожу в дело, - сказал Карский, как только отвел стакан ото рта.

- Не входите? – неосознанно повторил Лис. – Просто вот так?

- Да.

- Жаль, действительно жаль... – Вообще-то телепат ожидал подобного ответа, но поведение полицейского не давало ему покоя. – Что-то не так? – спросил он.

- Нет.

Тон ответа не казался полностью откровенным.

- Что-то вы ужасно напряжены, - Мундек решил продолжать.

- Для вас, пан Лис, все эти ля-ля наверняка являются чем-то нормальным, - ответил Карски, подумав какое-то время. – Но у меня есть жен, двое детей, работа, которую люблю. Решение о согласии могло бы стоить для меня гораздо больше, чем вы можете себе представить.

- Догадываюсь. Но можете мне верить, я не обманул вас ни единым словом, - телепат поднял два пальца, как будто отдавал харцерскую клятву.

- Знаю.

Столь категорическое заявление застало Мундека врасплох.

- Знаете?

- Да... – Карский допил воду одним глотком. – Знаю. И потому...

Думаю, вам тоже следует кое о чем знать... – Лис почувствовал в голосе Карского странную нотку, опасную нотку.

- Вы рассказали кому-то обо мне?

Полицейский отрицательно покачал головой. Но в глаза Мундеку он не глядел.

- Ты меня подставил? – спросил телепат с явным недоверием, украдкой бросая взгляды на перекатывающуюся мимо столиков толпу.

- Спокойно, пан Лис. – Когда Карский наконец-то поднял глаза, в них можно было заметить только громадную печаль. – Для опасений причин нет. Вам ничего не грозит, по крайней мере, не с моей стороны. Я никому не сказал о вас sensu stricto. Вчера связался с одним давним коллегой, с которым раньше служили в "Громе". Томек в последнее время сделался шишкой у боровиков[40]. В столице у него масса знакомств и должников. Я попросил его тихонько проверить кое-какие факты и доказательства, но ни словом не упомянул о вашем плане.

- Какие доказательства?- Те самые, которые исследовались комиссией, - ответил на это Карский. – Знаю, что сейчас вы мне скажете: я своими глазами видел, что способна сделать телеки... патия, но увидеть и поверить – это два различных дела.

- Если бы у всех был такой подход к реальности, как у вас, нам не нужно было бы сегодня сражаться за поддержку проведения Евро... – Лис вздохнул, потому что как раз сейчас до него дошло, что политический кризис может окончательно перечеркнуть шансы на полюбовное соглашение проблемы с УЕФА. – И, как я догадываюсь, коллега набрел на кое-что любопытное.

- Вы плохо догадываетесь.

- Не хотите же вы сказать, будто...

- Не хочу, но скажу. Сегодня утром, когда я позвонил в Варшаву, то узнал, что Томек... Якобы, ему стало плохо за рулем и он врезался в столб виадука. Всего лишь через два часа после нашего разговора. На обратной дороге из прокуратуры. Мужик был здоров, как бык... сейчас же лежит в отделении интенсивной терапии в критическом состоянии. Говоря практически, он превратился в растение.

Лис скривился: если Карский верно оценивает ситуацию, даже Молодой мало чего сделает. Хотя, с другой стороны...

- Я же говорил, что мы имеем дело с профессионалами.

- Теперь вы понимаете, почему я не хочу рисковать? – спросил полицейский.

Мундек поглядел прямо в глаза Карскому, это был единственный способ вглядеться в чью-то душу. По крайней мере, для людей, не обладавших даром телепатии. Если антитеррорист когда-либо и обладал хоть каплей сожаления, сегодня оно бесповоротно испарилось из его сердца. За синими радужками скрывалась лишь бездонная чернота. С такими людьми невозможно торговаться. И хорошо.

- Вчера утром я проснулся, как всегда, рядом со своей женой, - продолжал тем временем Карский, - глядел на ее спокойное лицо, потом перенес взгляд на фотографии наших дочурок и подумал, что годами рвал себе жилы, чтобы дать им хотя бы суррогат счастья и покоя. Когда же достиг стабильности, появились вы с самой абсурдной теорией заговора в истории... – Телепат уже открывал рот, чтобы протестовать, но Карский успокоил его одним движением руки. – Прошу меня не перебивать. Вы прекрасно знаете, что как бы эта авантюра не завершилась, ничто уже не будет так, как раньше.

- Вы абсолютно правы... – Мундек склонился над столиком и, все так же глядя прямо в глаза Карского, сказал: - ...только ваш отрицательный ответ теперь не имеет ни малейшего значения.

- Не понял?

- Высылая приятеля за доказательствами, вы выписали смертный приговор и себе, - сказал Лис. И, кто знает, не на всю ли семью, хотел он прибавить, но пока что оставил эту мысль для себя. Он решил давить только так, как это было нужно.

Карский побледнел. В мгновение ока кровь отлила от его лица. Он понял.

- Нет!

Полицейский поднялся бы, если бы Мундек не придержал его ладонь, но и так обраьтл на себя внимание.

- Да! – прошипел Лис, тут же гася эмоции в небольшом кафе. – Они уже знают, кто послал его шпионить... Твердого человека, а ваш коллега наверняка был таким, пытки не сломают, зато опытный телепат вытянет из его головы все в одно мгновение, не оставив ни малейшего следа. – Он постучал себя пальцем по виску. – Даже те события и факты, о которых "допрашиваемый" давным-давно забыл. Когда русские доберутся до тебя, приятель, - он сознательно перешел на более фамильярную фору, - а можешь мне поверить, что это вопрос, самое большее, нескольких дней, и они откроют твой дар - идиллия закончится.

Карский нервно сглотнул слюну. Он уже понимал, в чем заключалась его ошибка. Раз телепатия позволяла читать мысли, любой, кто довел до аварии Томека, мог вытащить из его мыслей информацию относительно лица, которое заказало проверку доказательств.

- Только с нами у вас имеется какой-то шанс на то, чтобы выжить и отомстить за коллегу, - прибавил Мундек, видя, что полицейский до сих пор сражается с мыслями. – Теперь вы не можете отступить.

- Похоже на то, что у меня нет выхода...

- Хотелось бы сказать, что я рад. – Лис поднял обе руки в жесте извинения, - вот только цена, за которую я обрел в вас союзника, мне этого не позволяет...

Карский со злостью поглядел на телепата, но, прежде чем успел открыть рот, чтобы ответить, девушка в красном клетчатом платьице склонилась над столиком, ставя перед ним новый стакан воды, а перед Мундеком – покрытую капельками росы рюмку с водкой.

- И все-таки фокус-покус, - буркнул полицейский.

- Когда гибнут хорошие люди, ничто другое не считается, - отрезал Лис. – За ушедших приятелей, - одним движением он опустошил рюмку и облизал запекшиеся губы. Он сам чуть не утратил над собой контроль, когда услышал слова Карского, но ни за что не мог показать ему, как боится.

- В такие минуты я жалею, что совершенно не выпиваю, - полицейский вздохнул и взял воду.

- Нечего жалеть... Лис вытащил сигарету и постучал ею по столешнице, стараясь, чтобы этот жест выглядел естественно, что при дрожащих пальцах было совсем даже нелегко. – Выпивка и курево – это признаки слабости. Выступать против жизненных трудностей на трезвую голову – вот для этого необходимо обладать настоящей храбростью.

- Наверное, нам следовало бы вернуться к нашей теме...

Карский, скорее всего, уже взял себя в руки, профи до мозга костей.

- Правильно. – Мундек прикурил и затянулся первым дымом. – Как быстро вы сможете собрать сюда своих ребят?

- Самое позднее, через полчаса они будут на месте, - немного подумав, ответил полицейский.

- Отлично. Нам понадобятся шесть человек. Три группы. Седьмого отошлите домой. Будет лучше, если бы ваша жена с дочками на какое-то время исчезли из поля зрения. Мундек еще раз склонился над столиком. – Пускай едут куда-нибудь, на неделю, возможно даже дольше, и пускай никто, даже вы, не знает места их пребывания. Они должны забрать всю наличность, которой вы располагаете. С этого момента и вплоть до отбоя нельзя пользоваться ни кредитными карточками, ни документами...

- Вам не следует мне все это объяснять, какое-то время назад я работал по программе охраны свидетелей. – Анджей вынул мобильный телефон. – А что с оружием?

- Ну что же... – Лис глянул на висящие в глубине бара часы. – Где-то через час у меня договоренная встреча с солидным поставщиком. Что же касается вашего приятеля...

- Да?

- Не хочу пробуждать ваших надежд, но... – Мундек нервно облизал губы. – Прошу позаботиться о том, чтобы его не отключили от аппаратуры. Но на сей раз прошу быть осторожным. Возможно еще не все потеряно.


   


Киевский уже с десятый раз проверил служебный "глок".

- Успокойся, - положил ему на плечо руку Дзик. – А не то еще яйца себе отстрелишь.

- Ты понимаешь, все это меня чертовски достает, - охнул толстяк, втискиваясь поглубже в сидение. – А в особенности – ожидание.

- Дыши поглубже, Щепочка. Это тебя успокоит.

Аспирант процедил эти слова с трудом. У него самого были проблемы с сохранением спокойствия, не помогала даже жевательная резинка. Два дня ожидания. Две бессонные ночи. На сей раз он не отцепится.

- Можно тебя кое о чем спросить? – Киевский сильно нагнулся вперед, всовывая голову меду сидений.

- Если хочешь пойти в сортир, ответ звучит: нет!

Дзик поглядел на подчиненного с отвращением. Главный подлиза в отделении так же годился для операции как боа-душитель для галстука. Филипп терпел его только лишь потому, что толстяк доносил обо всем, а знал он и вправду много.

- Нет. Я хотел спросить не про сортир.

- Тогда слушаю.

- Почему пан аспирант так сильно желает схватить этого человека?

Дзик отложил бинокль, с помощью которого проверял окрестности входа в торговый центр.

- А тебе какое дело?

- Да вот так себе размышляю. Мужик вам так прислужился, камень с сердца снял... Лично я бы ему только спасибо сказал.

Филипп поглядел на Киевского с сожалением.

- Одна ласточка весны еще не делает, - сказал он и разблокировал двери "тойоты". – Тебе пора.


   


Мундек поглядел на часы. Без десяти четыре, пора идти. Он заплатил по счету и направился в сторону десятка стеклянных дверей. Подобные места его увлекали. Монументальные храмы мамоны. Заполненные до краев храмы новой веры. А в настоящих домах божьих теперь пусто, подумал Лис, глядя на протекающую вокруг него людскую реку. Хотя еще десять лет назад это казалось невероятным, алчный клерикализм проветрил ее намного эффективней, чем пятьдесят лет коммуны. Сегодня, особенно в крупных городах, они ничем не отличаются от соборов Парижа, Дублина, Мадрида. И походят, скорее, на музеи, чем на места распространения веры. Их роль беруь на себя всемогущие гипермаркеты. Это в них каждое воскресенье тянутся паломничества миллионов заработавшихся поляков. Люди приезжают семьями, даже из отдаленных местностей. Окутанные парами благовоний из испытанных дезодорантов, они проводят целые вечера, молясь алтарям полок, заполненных кучами рекламируемой продукции. Бросая банкноты, они добровольно жертвуют кассирам в такт мимолетных песен верховных жрецов безвкусицы, звучащих из невидимых динамиков. Исповедуются, признаваясь в грехах гордыни и обжорства, когда требуется застегнуть пуговицы в исповедальнях, называемых здесь примерочными. Измученные умерщвлением плоти, они жадно потребляют тело Господне в десятках уютных трапезных, плотно рассеянных вдоль главного нефа универсама. Вечерами же, когда приходит время покаяния, они толкают тележки, заполненные новоприобретенными грехами, прямиком в собственные дома.

Одного все еще не хватало святыням мамоны. Вечной прохлады мраморных интерьеров, столь ценной в летнюю жару.

Задумавшись, Мундек позволил захватить себя реке потных тел. Кондиционеры в застекленном атриуме явно не справлялись. Но на улице, сразу же за раздвижными дверями, было еще жарче.

- Кого я вижу...

В нескольких шагах перед Мундеком остановился высокий блондин в застиранных джинсах и сказочно цветастой рубашке, похотливо обтянутой на громадном брюхе.

- Пан Киевский, как мне кажется. – Лис улыбнулся, как будто бы увидел старого приятеля. – А куда же подевались ваши дружки?

- Это какие еще дружки? – Щепочка, следует признать, умел замечательно притворяться. Если бы не талант телепата, Мундек точно обманулся бы его невинной миной.

- Те самые, которые стоят где-то за мной, в толпе, с зудящими пальцами на спусковых крючках.

Мундеку не нужно было особенно тратить силы, чтобы выявить мусоров. Через пару секунд он локализовал шесть оперативников. Некоторые стояли поблизости, другие постоянно перемещались в потоках человеческих тел, чтобы как можно меньше бросаться в глаза.

- И что, тебя застали врасплох? – торжествующе улыбнулся толстяк.

- Уж-жас, - Мундек направился к нему. – Ну просто никак не могу понять, как вам удалось меня обнаружить.

Постовой отступил на шаг и вытянул руку перед собой. Вторая легда под рубашкой, на приличных размеров выпуклости возле пузыря громадного пуза.

- Не советую, - предупредил Щепочка.

Лис остановился. Потому что подобный жест выполнили семь стоящих вокруг него полицейских (под конец ему удалось выявить еще одного придурка, который до этого, вместо операции интересовался потными официантками в ближайшей кафешке). Щелчки курков, взводимых под верхней одеждой, в голове телепата прозвучали, словно звон церковных колоколов. Никто не шутил, в этом он был уверен.

- Чего вы от меня хотите? – спросил он спокойно.

Вместо ответа он получил мобильный телефон. Щепочка вытащил его из-под рубашки и небрежным движением перебросил его Мундеку. Скользкий от пота кусок пластмассы чуть не выскользнул из пальцев телепата.

- И что я должен с ним сделать? – спросил Лис, вытирая аппарат шелковым платочком.

- Нажми на кнопку приема и слушай...

Мундек поступил в соответствии с инструкцией: нажал на клавишу и прижал мобилку к уху.

- Дзик дик, Дзик зол, у Дзика[41] очень острые клыки...

Пискливый голос, исходящий из трубки, вне всякого сомнения принадлежал аспиранту.

- Ну а я из города, - спокойно заметил на это Мундек, входя в игру. – и что видно, что слышно?

- Пан достает меня, - Филипп быстро проглотил первое поражение в этом матче.

- Такой уж у меня сложный характер.

- ...А люди, которые меня достают, плохо кончают.

Это должно было прозвучать грозно.

- Как, например, красавчик цыган из пивной с садиком?

- Не перегибай палку, мужик... – прошипел, словно породистая змея, Дзик в трубке.

- Договорились, - согласился Мундек. – Перейдем к делу.

- Люблю разумных людей, пан...

- Друзья называют меня Мундеком.

- Пускай будет Мундек, во всяком случае – пока, пока мы лучше не познакомимся.

В голосе аспиранта прозвучала веселая нотка.

-Позвольте, пан аспирант, повторить вопрос. – Телепат проигнорировал последний фрагмент. – Чего вы от меня хотите?

- Эпоха товарищей закончилась, - поправил его Дзик. – Вопрос звучит: чего я хочу.

- Пускай будет и так. Так вот, чего вы хотите?

- Не знаю, понимаешь ли ты сам, приятель, каким громадным даром обладаешь...

- Скажем так: кое-какое понимание в этой сфере у меня имеется.

Дело принимало не тот оборот, на который рассчитывал Лис. Чертов сморчок оказался необыкновенно осторожным и предусмотрительным человеком. Мало того, что он не появился лично на месте встречи, так вдобавок еще не сообщил своим людям самых существенных данных про ловушку. А это означало смену планов. Мундек бросил взгляд на мобилку. Судя по состоянию, наверняка то был служебный аппарат Киевского. Классическая "моторола" М6 с камерой и подсветкой крупного жидкокристаллического экрана. Корпус сильно поцарапан, батарея наполовину разряжена. Замечательно.

- У меня имеется предложение, пан Эдмунд, - Дзик явно решил перейти к сути дела.

- Превращаюсь в слух.

- На сей раз никаких телепатических штучек не будет, - аспирант говорил медлено и спокойно, словно бы они беседовали о погоде. – У меня там четырнадцать человек и еще парочка за пределами комплекса, это на тот случай, если бы вы оказались лучше, чем я предполагаю.

- Снайперы, как мне кажется, - перебил его Лис и усмехнулся, слыша первый характерный "пик".

- Точно, - согласился Дзик. – Как видите, домашнее задание я отработал на пятерку.

- Вижу, вижу. Одну секундочку... – Мундек оттер пот с лица платочком, после чего осушил ним же телефон. – Прошу прощения, но здесь ужасно жарко.

- Парень, ты ничего там не комбинируй, - голос в трубке оставался холодным, - ты же прекрасно знаешь, что на этот раз не выкрутишься. Дай мне то, чего я хочу, или будешь грызть песок.

- А чего вы хотите?

- А ты не догадываешься?

Развеселенный своей игрой, Дзик не расслышал следующего пиканья.

- Не-а, не догадываюсь. И если ты мне этого не скажешь, - телепат тоже покончил с ненужной вежливостью, - так и умру в неведении.

- Ты о чем пиздишь?

- Об этом...

Очередное пиканье прозвучало гораздо быстрее, чем предыдущее, и уже не ушло внимания аспиранта.

- Что это за звук?

- Твой жирный придурок забыл зарядить батарею перед выходом, а может вы слишком много болтали, взаимно возбуждаясь хитроумным планом захвата меня в этой паровой бане... – Мундек отвел трубку от уха и глянул на экран, иконка батареи уже пульсировала красным. – У нас где-то пятнадцать секунд на то, чтобы закончить этот разговор.

Последующее пиканье подчеркнуло вес его слов.

- Ах ты сволочь...

- Если хочешь поговорить, приезжай, - перебил его Мундек, слыша еще один сигнал. – Даю слово, что ничего глупого я пытаться не буду. Поговорим снаружи, в четыре глаза и три телескопических прицела, если ты чего-то боишься.

- Ниско...

Мобилка сдохла без предупреждения, не дав Дзику закончить.

Мундек повернул аппарат в ладони и бросил его изумленному Киевскому. Он всегда считал, что подсветка экрана в "мотороле" совершенно бессмысленна – возможно, это и поправляло видимость в солнечный день, но заряд жрала, просто ужасно.


   


Двадцать минут. Ровно столько понадобилось Дзику, чтобы появиться на тротуаре перед входом в гипермаркет. Щепочка пока что еще не заметил его прибытия, он все так же бессмысленно пялился в Лиса, впрочем, точно так же, как и остальная часть отряда. Все согласно плану. Если бы не вмешательство телепата, нахождение другой мобилки никакой проблемой бы не было, у каждого из остальных мусоров имелась при себе своя – приватная или служебная ну а в толпе, клубящейся вокруг, можно было реквизировать сотни исправных аппаратов. К сожалению, никто об этом не подумал.

- Глянь-ка кто пришел, - жестом головы Мундек указал на стеклянную стену за спиной толстяка.

Киевский быстро повернулся, но его взгляд не сразу пал туда, куда было нужно. Лису пришлось направить его на карликовую фигуру аспиранта. Только лишь после этого вмешательства постовой взмахнул рукой, и внезапно вокруг Мундека сделалось душно. Вонь потных тел усилилась, когда пятеро бычков в гражданском окружило телепата плотным кольцом. Тот не протестовал, хотя мог сделать так, чтобы полицейские оставили ему побольше свободного пространства. Он посчитал, что, поддаваясь воле мусоров, успокоит подозрительность Дзика. Ему было нужно ещ несколько минут...

На дворе оперативники расступились сами; если в торговом комплексе царил африканский климат, то теперь они очутились внутри доменной печи перед самым выпуском чугуна. Завидовал им, особенно тем, кто носил пиджаки, на открытом пространстве они должны были испытывать истинную пытку.

Филипп указал место, которое снайперы, а их было согласно уверениям, трое, видели как на ладони. Мундек усмехнулся – его план реализовывался без сучка и без задоринки. Мусора встали на расстоянии нескольких метров в двух группах, образовывая вместе с отдельно стоящим Дзиком равносторонний треугольник. Все держали руки в карманах. Разумная тактика, достойная того, чтобы ее запомнить, оценил Лис. Таким образом, они могли стрелять в него, не рискуя ранить кого-то из своих. А кроме того, они не обращали на себя ничьего внимания. Ну вот, парочка знакомых встретилась, делая покупки, и теперь остановились поболтать.

- Думаю, излишние беседы можно пропустить, - сказа аспирант, когда Мундек переместился на предназначенное для него место. – Если ты телепат, то уже все знаешь.

Лис громко рассмеялся.

- Ты и вправду считаешь, будто бы это так просто? – спросил он.

- Честно говоря: да. Я прекрасно знаю, на чем основана телепатия...

- Прекрасно знаешь? – перебил его Мундек. – А откуда же?

- Ты что, насмехаешься надо мной, парень? – лицо аспиранта рзко стянулось.

- Нет. – Лис не переставал улыбаться. – Вовсе не насмехаюсь. Просто я не лез тебе в голову, раз уж мы собрались поговорить. Но если ты и вправду этого желаешь...

Дзик прищурил глаза – должно быть, ему было больно. Телепат выступил из его мыслей, не желая в ней ничего намешать, пока..

- Теперь ты уже знаешь, почему я предпочитаю нормально разговаривать с обычными людьми?

Мундек мог с ним сделать буквально все что угодно, но низкорослый аспирант с громадными амбициями до какой-то степени ему импонировал. Вообще-то, после того, как он углубился в его сознание, чувство увлеченности резко ослабело, но, раз уж они должны были провести вместе еще пару минут, беседа показалась самым разумным способом на то, чтобы убить время.

- А в прошлый раз я и не почувствовал... – Дзик с подозрением глядел на Лиса.

- В прошлый раз я стер твою боль вместе с небольшим фрагментом памяти, - легко соврал телепат.

Филипп кивнул. Действительно, он не помнил той встречи, если бы не Щепочка и не видеозаписи с камеры, наверняка бы оней и не узнал.

- Скажем...

- Позволь мне повторить вопрос. Откуда ты знаешь, что я телепат?

- Видел всякое, - ответил аспирант, а Лис скорчил изумленную мину. – Люблю фантастику, мужик. Ужасы. Ты чего, телевизор не смотришь? "Мертвая зона", "Воспламеняющая взглядом", "Керри".

- Словом, про телепатию ты нихрена не знаешь.

- Может и нихрена, - усмехнулся Дзик, - но тебя же пришпилил.

- Это правда. Комбинируешь неплохо, хотя и движешься на ощупь. Делаешь верные выводы, но не знаешь базовых сведений. Этот номер со снайперами...

- Головка то работает.

"Головка, возможно, и так, жаль, что не голова", - подумал Мундек и заставил одного из полицейских поглядеть на часы. Черт, оставалось отыграть не менее минут пять этой комедии. Задавать вопросы, ответы на которые давно тебе известны, делается скучным.

- Говори, чего хочешь.

- Хочу Марту, - прозвучал короткий ответ.

- А мне казалось, что эту блядищу я тебе из головы выбил.

- Ты убил чувство, - сказал Филипп, - но не стер воспоминаний.

- Память – это тебе не магнитофонная пленка. Из нее ельзя удалить любые фрагменты, тем более, столь существенны. Ты подумал над тем, как выглядели бы твои воспоминания, если бы я выкинул все, что связывает тебя с этой гулящей девкой? Ты подумал, а что с людьми, которых вы вместе знаете? Имея такие провалы в памяти, паренек, ты бы просто с катушек бы съехал.

Дзик кивал головой. У него не было причины не верить словам телепата. Они звучали убедительно и без сверхъестественной поддержки.

- Другое дело – стереть боль, - продолжал Мундек. – Говоря по правде, там, в садике, мне тебя сделалось жалко. Но это, наверное, уже последний добрый поступок в моей жизни. Как видно на прилагаемой картинке, такие поступки возвращаются к нам с утроенной силой.

- Я хочу Марту, - повторил Дзик.

- Ну так возьми ее, - выпалил Мундек. – В чем проблема?

- Хочу Марту, но не хочу того блядуна.

- Филипп, несмотря на то, что я знаю твои мысли, иногда я просто не понимаю, что тебе нужно.

- Не строй из себя идиота, - фыркнул аспирант. – Я хочу, чтобы ты выбил ей блядство из головы.

Лис вновь проверил время, на сей раз по часам одного из водителей. Черт, как же это время медленно тянется, подумал он.

- Вот так, запросто? – спросил он.

- А почему бы и нет?

- Ты когда-нибудь видел, чтобы монашка кому-нибудь добровольно дала?

Этот вопрос Мундек задал, снизив голос.

Дзик нахмурился. Телепат попал в его чувствительное место. Филипп желал марту такой, какой она была на самом деле: развязную, вульгарную, вот только хотел ее исключительно для себя.

- А что, не справится...

- Да может и справится, - попал ему в слово Мундек, - но зачем мне оказывать услугу типу, который устраивает на меня охоту, да еще в центре города.

- Возможно, потому, что у тебя нет выхода. – Аспирант тоже снизил голос. – Может быть, потому, что сейчас ты очутишься на земле, а когда встанешь, у тебя будут скованы руки и ноги. Более того, ключи от наручников тут же будут выброшены в сточную канализацию...

Левая рука полицейского выполнила неопределенное движение в направлении решетки возле бордюра.

- Ты думаешь, Филипп, что удержишь меня подобными штучками?

- Думаю. – Дзик начал накручиваться. – И ты еще не услышал самого лучшего. В округе тут у нас масса памяток, оставшихся после немцев. Ну просто заебательских бункеров, окруженных итрами армированного бетона и спрятанных под кубическими километрами породы. И вот в одном из них мы свили тебе гнездышко. Как сам видишь, к этой встрече я подготовился по-настоящему хорошо.

Лис рассмеялся, этот план он знал во всех мелочах, в конце концов, он сам был автором идеи. Но и Дзик произвел крупный творческий вклад в это дело. В особенности телепату нравилась система не требующего личного присутствия обслуживания пленника с помощью чего-то тип пневматической почты. Неглупым было и усыпление его на время перевозки. Аспирант Дзик обладал буйным воображением, наверняка сформированным сотнями дешевых фильмов ужасов, которые он обожал смотреть. Вот если бы у него еще был перевес на старте...

Вдалеке, на стоянке Мундек увидел знакомую фигуру. Мысленная передача длилась меньше секунды. Пора заканчивать представление.

- Ну что же, предложение звучит даже соблазнительно, но, к сожалению, вынужден отказать.

Одним мысленным импульсом он отключил всех людей их отряда Щепочки.

- Не издевайся, - Дзик указал на бетонные столбики, отделявшие стояночные места от мостовой. – Один шаг за эту линию, и получишь три пульки в голову.

- Эх ты, мишка колосапый, - на губах телепата вновь появилась улыбка, - а вот представь, что я рискну.

Филипп с недоверием глядел, как Киевский поворачивается, подходит к столбику и садится на нем. Очередные оперативники покидали свои посты, но сам он не мог даже дрогнуть, он чувствовал себя так, словно бы кто-то покрыл все его тело слоем камня или стали.

- Вот видишь, - Мундек подошел к Дзику и наклонился к его уху, - у тебя со мной серьезная проблема. Позволь объяснить тебе ее простыми словами. Если ты и дальше будешь меня доставать, я нанесу неожиданный визит даме твоего сердца, что будет означать, что каждый из них, - указал он головой на недвижных теперь полицейских, - а так же все остальные твои дружки по отделению вскоре познают то же самое наслаждение, которое охватило тебя. Мы поняли друг друга?

Аспирант вяло кивнул.

- Превосходно. Но это еще не все. Говоря по правде, я у тебя ту боль вовсе не забрал. Я ее лишь временно заблокировал. Так что, если я еще раз увижу или почувствую, что кто-то из твоих песиков обнюхивает меня под хвостом, я сделаю так, что кошмар возвратится. И постараюсь, чтобы он был во сто крат более страшным.

Филипп был бы ошарашен, если бы не то, что он и пошевелится не мог. Его глаза выражали безграничное изумление.

Телепат не мог отказать себе в удовольствии еще немного его накрутить.

- Мужик, ты и вправду верил, будто бы у тебя имеются какие-то шансы?... Знаешь, иногда банальный случай приводит к тому, что внезапно все начинает складываться. У меня была проблема, и проблема огромная, и тогда твои парни появились под пабом, тем самым предлагая, как на тарелочке, ее решение. Старичок, которого указал бармен, все выдал, ведь правда? Сдал меня, сукин сын. А вы, профи по допросам, заглатывали его слова, будто голодные пеликаны. Ты и поверить не можешь, как я балдел от радости, стоя в толпе на углу "Войска Польского", когда твои люди выпытывали у меня, в какую сторону я сбежал. Не тогда ли тебе пришла в голову гениальная идея применить снайперов? – Глаза аспиранта сделались идеально круглыми. – Все так, мишенька, я водил тебя на поводке с самого начала и ручаюсь, что это еще не конец. Это не ты ожидал меня здесь, а я тебя, а точнее, то оружие, которое мне нужно. Признаюсь, ты чуть не попутал мои планы с той мобилкой. Так выглядят истинные проблески гениальности, дорогой мой, именно так, только тебе не хватило решительности. В конце концов, ты прибыл сюда, и я вытащил из твоей головы расположение снайперов. Мои люди тут же занялись ими, а наша болтовня служила только тому, чтобы дать им время на действия. – Мундек бросил взгляд на часы. – А теперь последнее и самое важное. С этого момента ты работаешь на меня. Будешь делать все, что я тебе скажу. Правительства нет. Ваш комендант утратил покровителей и свалил за границы Союа. Половина его подлиз уже пакует чемоданы. Сам знаешь, какой бардак царит в комендатуре с момента "несчастного случая" с премьером. Не потому ли у тебя была столь большая свобода во время погони за мной? Ведь раньше даже твой дяденька из центрального аппарата не дал бы тебе подобной свободы.

Дзик кивнул в очередной раз.

- А..ак... как я опъясню п-потею оужия?

Аспирант начал разговаривать, поначалу нечетко, борясь с онемением, достававшим до шеи.

- Спокойно. Ничего опасаться не надо, во всяком случае, пока будешь вести себя вежливо. - Мундек оттер лоб платком. – Твои паяцы запомнят данную операцию, как неудачную. Я не появился на месте встречи. Так что напотелись напрасно. Но ты не сдаешься, операция продолжается, оружия ты не сдаешь, таишься и следишь. Дедок из паба вскоре получит новые сведения. Через пару-тройку дней расставишь на меня еще одну неудачную ловушку. После того получишь свои снайперские винтовки. Кстати о птичках, стрелков найдешь в темно-синем фургоне на поле "С". Они уверены в том, что ты взял их на разведку перед началом собственно операции, и не помнят, что брали оружие. Выступать они не станут, если ты устроишь им это время и сможешь удержать их подальше от интендантуры до времени нашей следующей встречи. Надеюсь, Филипп, что это начало нашего плодотворного сотрудничества. Через пять минут ваше болезненное состояние пройдет.- Мундек указал на неподвижных оперативников. – Еще тебе следует плюс за то, что послушал мою подсказку и выбрал место операции так, чтобы оно не находилось в радиусе действия камер охраны. Благодаря этому, ни у тебя, ни у меня не будет ненужных стрессов.

- Ну а Мавта? – проблеял полицейский, обильно пуская при этом слюну, когда паралич мышц достал уже до его нижней губы.

Телепат делал это сознательно, постепенно расширяя границы паралича мышц, благодаря чему усиливал чувство страха у собеседника. Он рассчитывал на то, что паника не позволит Филиппу разумно думать. В течение нескольких последующих минут аспирант останется один на один с медленно ползущим вверх онемением, задумываясь над тем, что произойдет раньше: невозможность зачерпнуть воздуха или высвобождение. Небольшой такой урок послушания.

- Терпение, поначалу ты должен доказать, что стоишь тех усилий, которые я на тебя трачу.

Мундек похлопал Дзика по покрытой потом щеке и спокойно вышел автомобилям, оставляя за собой восемь живых статуй, в том числе, семерых нечеловечески вспотевших "мыслителей" Родена, сидящих на бетонных столбиках, обозначающих границы парковки.


ЧАСТЬ III

МЕСТЬ


- Вредный ты сукин сын, Тадек, - но ты мне нравишься, - сказал Лис. – Вот попросту нравишься.

Молодой сплюнул под ноги кусочком зубочистки, которой он вытаскивал между зубов волокна разваренной куриной грудки. Чертов стукач в сутане питался, словно последний нищий в приюте. День за днем разваренные, хотя жесткие, как черт знает что, представители куриного рода, павшие, похоже, от старости, поскольку медлительная старушенция, которую ксёндз называл экономкой, ничего живого, наверняка, догнать не могла. От обещанных Лисом рулек в меду остались одни воспоминания.

Они сидели на веранде, ксёндз в серых брюках и черной, служебной рубахе, но без колёратки, они же – в застиранных сутанах, которые хозяин вытащил из бездонного сундука, стоящего на затянутом паутинами чердаке. Пользуясь бодрящим бризом, тянувшимся с озера, все болтали, словно старые приятели и попивали церковное вино, одновременно присматриваясь к закату солнца, видимому, только лишь благодаря просеке, по которой в направлении Помяниц шла линия среднего напряжения. Стоящий на подоконнике старый транзисторный приемник тихо жужжал, в тресках и помехах с трудом можно было выловить отдельные слова диктора. Но даже эти фрагментарные сообщения оптимистично не настраивали. Каждым третьим понятным словом было "кризис"...

Удивительно, что, хотя прошло уже какое-то время с ликвидации правительства, здесь, в провинции, среди обычных людей, паники заметить было нельзя. Жизнь шла обычным чередом – то есть, в меру обычным, поскольку хаос в учреждениях всегда имел место, даже когда по телевизору постоянно показывали говорящие головы правящей элиты.

Вот уже четвертый день они проводили в доме приходского священника, больше похожем на заброшенную лесную хижину, чем на жилище настоятеля. Лис посчитал, что это место идеально пригодно в качестве исходной точки для операций в базе отдыха, и в этом был весьма прав. Домик стоял на отшибе, местные особо не любопытствовали, а приходящей из деревни экономке отец Тадеуш представил их в качестве монахов, которые должны подготовить документацию, связанную с планируемой реставрацией церкви. Благодаря этому, им был гарантирован полный покой и уважение туземцев.

Ближайшие застройки находились метрах в четырехстах по прямой в сторону запада, за густым сосновым лесом, но то была еще не деревня, а всего лишь выселок на несколько дымов. Собственно Новитница растягивалась вдоль небольшого озера в полукилометре к востоку от деревянного костёла – настоящей жемчужины сакральной архитектуры – возведенного на ближайшем холме, единственном месте в округе, которое не тонуло в грязи, когда приходила дождливая осень.

- Так как, по маленькой, - сказал отец настоятель, поднимая стакан.

- По маленькой, - Лис чокнулся с ним и выпил золотистую[42] жидкость до дна. Он облизал губы, после чего обнял духовную особу дружеским жестом. – А вот скажи мне, Тадек, только честно, может ли живущий в грехе священник уделять таинства?

- Конечно же может, - без колебаний ответил спрошенный, потянувшись к полупустой бутылке.

- А почему же?

- Не понимаю, пан полковник... – отец Тадеуш подозрительно глянул на Лиса.

- Какого слова ты не понял, сверчок? – задал телепат риторический вопрос, подвигая свой стакан поближе. – По моему скромному мнению, священник, который утратил веру, нарушил данное им слово, да что там – присягу, и тем самым утратил связь с Богом, уже не может Его представлять.

- Это епископ посвящает в сан, и только он...

- Епископ, то есть – человек, - перебил настоятеля Мундек. – Точно такой же, как ты или я. Его же Господь в сан не посвятил.

- Разве это что-то меняет?

- Ты не понимаешь, Тадек? – телепат неприятно рассмеялся. – Действительно не понимаешь?

Священник пожал плечами и наполнил стаканы до краев.

- Вы уж извините, пан полковник, но вопросы веры не такие простые, как вам, атеистам, кажется.

- Пан полковник не извинит, - ответил Мундек. – Пан полковник прекрасно знает, как обстоят дела. Что бы ты не говорил, Тадек, ты и твои долгополые дружки довели веру до упадка.

- Чушь, - фыркнул настоятель и одним духом опустошил свой стакан.

- Нет, дорогой мой. Это не чушь. Люди сегодня массово отступают от Церкви. Ты когда был в последний раз в голоде? В крупном городе?

- Ну, будет уже...

- Неважно, сверчок. Живя здесь, в провинции, ты не замечаешь кризиса веры, потому что имеешь дело с простыми людьми, - он должен был сказать: примитивными, но в последний момент удержался от подобного эпитета – в замкнутом кругу, в котором один другого контролирует, а отсутствие на мессе уже становится причиной для ядовитых сплетен. Только эта вера показная, ведь правда? В девять месса и исповедь, в три часа дня залитая водярой рожа и избитая до крови жена. Хотя суп вовсе даже и не был пересолен. Ты прекрасно знаешь об этом. Видишь это ежедневно. И не реагируешь, пока бабло звенит на подносе. Говорят, что ксёндз – это чиновник Господа Бога, и, похожа, это верно. Получаешь, ставишь штампик, выписываешь, получаешь надлежащее бабло... За все, в соответствии с прейскурантом или сколько там не жалко, лишь бы не меньше полусотни...

- Нет, здесь только двадцатник, - с печалью в голосе перебил его отец Тадеуш.

- Ладно, пускай будут две десятки, - согласился Лис. – Бедная округа, так что нечего особенно и требовать. – Но здесь существенна не сумма, главное – метода. Ты и вправду считаешь, будто бы Господь так жаждет этих денег?

Ксёндз пожал плечами.

- С чего-то же я должен жить.

- Работай.

- Работаю, я здесь священник.

- Священство, сверчок, это не профессия, а только призвание. – Лис с жалостью поглядел на настоятеля. – Врубаешься? Иисус, когда апостолы перед тем, как отправиться в путь, спросили, с чего они будут жить, сказал им прямо: видите ли вы на моей одежде карманы? Так оно как-то и шло. Настоящий священник должен удерживать себя сам и в рамках преданности Богу служить людям, а не грабить у них последний грош. Вы исказили учение своего Мессии и отбросили его.

- Пан полковник святотатствует.

- Правда? А в чем конкретно?

- Ну, в общем... Цитатами из Писания нельзя размахивать; я могу найти вам множество других, которые свидетельствуют о чем-то совершенно противоположном.

- В обще-то я прав, о чем ты превосходно знаешь, дорогой мой сверчок. Костёлы в городах сейчас пусты. Пожилые верующие потихоньку вымирают, у молодых имеется собственный ум, этими вы уже не можете управлять так легко, как безмозглыми пенсионерками в мохеровых шапках. Они прекрасно знают, что можно быть верующим человеком, не ходя в церковь, в эту Церковь. Они культивируют веру здесь... – телепат ударил себя в грудь. – Разве Иисус не говорил, случаем, что Бог не живет в каменных домах?

- Снова цитата, да еще и апокриф в придачу. Церковь – это монолит, выстоявший две тысячи лет, страшные войны, заразы, ваше правление... – Отец Тадеуш вдруг замолк, перепугавшись, что зашел слишком далеко, но Лис не отреагировал на намек. – И с нынешним кризисом она тоже справится.

- А вот тут ты ошибаешься, братец... – заявил на это Мундек, а после минуты раздумья прибавил: - Я спросил, может ли священник, живущий в постоянном грехе, уделять таинства. Ты ответил, что может. Только ведь проблема в том, что когда ты нарушил данное Богу слово, ты сам себя исключил из посредников между Ним и агнцами. Погоди, - видя, что настоятель желает протестовать, телепат успокоил его, схвати за плечо, - подумай, вот просто сам подумай, чем является рукоположение, как не клятвой. Будучи священником, ты должен не только представлять Бога, но и жить в полнейшем согласии с принципами веры. Я верно говорю? В противном случае, ты ничем не отличаешься от тех, которых обязан вести. Овца не следит за другой овцой, а только пастушеские псы. А что происходит с Рексом или там Шариком, который, вместо того, чтобы присматривать за стадом, загрызает барашков? Напомни-ка мне, Тадечек, в каком это месте Писания наш Господь позволяет своим священникам трахать десятилетних пацанов по ризницам?... – Ответ не прозвучал, поэтому Лис продолжил: - Если ты можешь уделять последнее помазание через пару часов после подобного деяния, я тоже могу это сделать. У меня на это даже больше прав. Я не нарушил никакой данной Богу клятвы. У меня меньше грехов на душе, че первый встречный член епископата, но, прежде всего, в отличие от тебя, я верю, что кто-то будет ждать на другом конце светящегося туннеля.

Отец Тадеуш буквально проглотил язык. Аргументация телепата, хотя и жесткая, была правдивой. Давая последнее помазание умирающим, он не размышлял, имеет ли на это какое-то право, более высокое, чем бумажка, висящая на стене над кроватью. Говоря по правде, до настоящего момента ему это было совершенно безразлично.

- Видишь, Тадечек, - продолжил не оскорбленный отсутствием реакции Мундек, - вы годами собирали бабки, не обращая внимания на то, что подумают люди. Обижая стариков, калек, ликвидируя школы и больницы. Вы брали, ничего не давая взамен. А все это во имя Бога, в которого большинство из вас даже не верит. Наверное, вы думали, что непоколебимая скала фирмы, прошу прощения, Церкви, все выдержит. Вы притворялись, что среди вас нет черных овец. Если кого-то зацапали, когда он сует свой перец в рот министранту, то добрый дядюшка епископ, вместо того, чтобы сдать виновного полиции, переводил его на другой конец Польши. Иногда, когда вина была настолько большой, что ее уже нельзя было, извини меня за эту игру слов, заглотать, виновного высылали с миссией, где все начиналось заново, только там уже никто не задавал неудобных вопросов, потому что кого волнует судьба черномазого малолетнего Бамбо? А теперь подумай-ка минутку... Как называется то, когда прикрывают глаза на нарушение присяги, предоставление возможности делать очередные преступления, укрытие преступников? Разве это даже не хуже того, что делал ты? – Телепат хотел глянуть в глаза священнику, но тот отвернул голову. – Вся эта система больна, от самого глубокого низа и до самого верха. Можешь отрицать, сколько пожелаешь, только вы давно уже утратили моральное право быть послами царства небесного на земле. И еще одно тебе скажу, мало кто обращает на это внимание, но сегодня люди в костелах чаще молятся своему ксёндзу, чем Богу в Троице единому. Твой тезка годами насмехался над иерархией, а что случилось, когда его попытались убрать? Ты помнишь те марши, пикеты, скандалы в храмах, лица, искаженные безграничной ненавистью? Я прекрасно помню те дни, так же, как и возвращение, не хватало только ослика и пальмовой ветви[43]. – Лис отпустил плечо священника и облизал обветренные губы. – Мы тут, понимаешь, ля-ля, а ты, сверчок, не подливаешь. А у меня в горле пересохло...

- Так, хватит уже этой евангелизации. – Молодой вынул почти что пустую бутылку из рук священника. – Люди Карского приедут в любую минуту..

- Знаю, - Мундек пожал плечами. – Все равно, за рулем будешь ты, ну а от такого кисляка даже ребенок не опьянеет.

- Что правда, то правда, - мечтательно поддержал его ксёндз Тадеуш. – Вот когда-то делали вина для причастий... но с того времени, как курия закупает их исключительно у прелата Янковского...

- О, сами видите, прелат является очередным доказательством для поддержания моих тезисов...

Телепат тут же подхватил тему и собирался уже продолжить проповедь, но на сей раз ему этого было не дано.

Из леса появились два черных "лендровера". Карский, как обычно, был пунктуален.


   


- Какая же вкуснота... – сказал сам себе Молодой, отодвигая круглую доску с огромной костью и несколькими кусочками сгоревшей кожи, которые еще недавно были составными частями огромной рульки, а перед тем – ничего не подозревавшего порося, и протянул руку к большой, литровой кружке темного, нефильтрованного пива. Хотя после преображения он потерял пятьдесят килограммов, он все так же оставался здоровяком, и он мог смолотить огромные количества мяса, с той лишь разницей, что избыточный вес ему не грозил.

Мундек завидовал целителю этому аппетиту, сам он ел немного и все еще старался избегать тяжелых для желудка блюд. Вообще-то, от ран не осталось ни малейшего следа, а при случае Молодой полечил его по-настоящему комплексно, но телепат не мог пересилить себя, чтобы после многих лет диеты вернуться к нормальной еде.

- Допей пиво, и беремся за работу, - "сказал" Мундек, не отрывая глаз от газеты. Он сидел в небольшой угловой кафешке катовицкого торгового центра "Силезия" и мелкими глоточками пил уже третий кофе. Молодой, увидав какое-то время назад рекламу великанских рулек на плакатах ресторана "Bierhalle", не мог устоять перед искушением, а Лис не протестовал, зная, сколько энергии от целителя может потребовать этот день. Он спокойно ожидал, пока Пётрек не очистит от сочного мяса кости толщиной с руку мужчины и только время от времени поглядывал на просторный зал его глазами. В средине недели стильная пивная, размещающаяся на втором этаже, рядом с мультиплексом, была довольно пустой. Не долее двух десятков человек сидело группками под громадными плазменными экранами, а которых можно было увидеть спутниковую трансляцию каких-то легкоатлетических соревнований.

Тишина и покой. Спокойствие перед бурей.

Этим днем, после восьми часов непрерывной езды, они добрались в Силезию. Остановились только лишь перед небольшим постоялым двором при шоссе времен Герека, откуда расстилалась панорама самого промышленного региона Польши. На стоянке в последний раз они оговорили запланированные задания, а потом разделились. Молодой забрал "пассат" и поехал прямиком в Катовице. Мундек прошел по покрытой гравием аллейке к стилизованной под деревенскую хате, заказал яичницу на грудинке, к ней выпил маленькую чашку кофе, после чего поехал в Бытомь с возвращавшимся из отпуска горняком, которого сопровождала аппетитно загоревшая молодая жена. Время у него было, а вот работы – практически нет; к исполнению первого шага они намеревались приступить только лишь после обеда. Но охота на единорога уже началась.


   


На место операции они собрались с часовым опережением. Все старались не бросаться в глаза; несомые толпой, заглядывали в бутики, делали мелкие покупки, все время держась на приличном расстоянии друг от друга, это на тот случай, если бы кому-нибудь в голову пришла идея просмотреть записи с камер слежения, а такую возможность следовало принимать во внимание, имея дело с опытными специалистами, какими были русские. Героем дня должен был стать Молодой. Лис должен был только лишь назначить "жертву".

Телепат осторожно сканировал мысли проходящих мимо людей, ища кого-нибудь подходящего на эту роль. Сам он сидел за столиком в одном из небольших кафе, маленькими глоточками попивал кофе и от нечего делать читал "Дзенник Шлёнский". Глядеть на проходящих за стеклом людей было не нужно, было достаточно, что он мог всматриваться в их мысли. Хватило буквально четверть часа, чтобы назначить первую цель. Настолько идеальную, что Лис не мог поверить своему счастью.

Он выбрал женщину. Ей было двадцать шесть лет и была по-настоящему красивой. Длинные светло-русые волосы окружали бледное, исхудавшее лицо, которое даже сейчас заставляло вспомнить красивейшие изображения ангелов. Ребенку, которого она вела за руку, ее сына Томашека, через есколько дней должно было исполниться пять лет. Муж шел за ними, буквально в шаге, и разговаривал по телефону. Что интересно, только лишь подслушанная беседа и обратила внимание Лиса именно на эту женщину.

Чуть раньше он скользнул по ее мыслям, но не считал ничего интересного. Похоже, она хорошо маскировалась, раз только беспокойство ее мужа дал понять телепату, как здорово все трое соответствуют плану. Сейчас достаточно было деликатно войти в блондинку и предложить соответствующее направление марша.

- Молодой, приготовься, - засиял он, беря чашку и открыто глядя на цель, - подвожу к тебе дамочку со стороны холла ресторана. Набор у нас полный, блондинка в зеленом джинсовом костюмчике, с пятилетним сыном, за ними гориллообразный тип в коже – ее муж.

- Сумочка от Гуччи, зеленая ленточка в волосах?

Целитель, всматриваясь в поток людей, уточнил идентификацию.

- Ленточка зеленая, что же касается сумочки... – Мундеку нужно было проверить эту информацию, он абсолютно не разбирался в марках дамской галантереи. – Да, по ее мнению, это Гуччи. Идентификация подтверждена. Начинаем.

Женщина внезапно пошатнулась, отпустила руку ребенка и поднесла ладонь ко лбу. Муж как раз отворачивался, его внимание привлекла витрина эксклюзивного бутика с мужским нижним бельем, поднятая рука с мобилкой заслонила для него временное плохое самочувствие супруги, именно так, как это запланировал Мундек. Худощавые и невероятно изящные ноги несли женщину в направлении Молодого... Еще шаг, другой... Внезапно блондинка упала без чувств. Посторонний зритель, даже стоящий рядом, не успел бы всего охватить, но Лис, находящийся чуть ли не в сотне метрах дальше, все разыгрывал без труда, как опытный шахматист сеанс одновременной игры. При этом читая газету и попивая ароматный кофе.

Выпадающая из онемевшей руки мобилка, рождающийся в маленькой гортани панический крик, глухой стук падающего на каменный пол тела. Все это случилось в одно мгновение, сразу же за спиной Молодого.

Целитель молниеносно обернулся, присел возле бесчувственной женщины еще до того, как телефон разлетелся на тысячу обломков, прежде чем пацан успел достичь реестра, достойного аварийной сирены. Пётрек схватил женщину под руки и – в соответствии с подсказкой телепата – быстрым движением поднял ее. Рывок привел к тому, что превосходно подогнанный парик сдвинулся с головы, открывая голую, чрезвычайно бледную, помеченную тонкими линиями жилок кожу. Молодой жестом специалиста проверил пульс, приложил ухо ко рту. Говоря по правде, он понятия не имел, зачем это делает, просто подражал действиям врачей из дешевых фильмов.

- Отойдите! – крикнул он молниеносно выросшей толпе зевак. – Дайте больше места!

Люди послушно отодвинулись, хотя и не по причине отданного криком приказа. Мундек послал всем один, коротенький импульс, после которого их желание наслаждаться чужой трагедией значительно ослабело. Но не настолько, чтобы все ушли. Уйти они и не могли – у целителя должна была присутствовать максимально большое число зрителей. Декорации были готовы. Пришло время ввести очередного актера.

Мужчина в коже внезапно оживился. Полусознательно он глянул на разбившийся телефон и бросился, отбрасывая загораживающих ему дорогу зевак, к лежащей на коленях Молодого женщине. Он присел на колени рядом с целителем и вытянул руки, словно бы желая вырвать жену из объятий чужого мужчины. Пётрек позволил ему схватить е, но сам не отпустил. Он глянул прямо в заходящие мглой глаза "кожаного" и прошипел:

- Если хочешь, чтобы она жила, отодвинься.

Мужик не отреагировал, несмотря на усиленное послание от иса. Похоже, он был в состоянии шока. Стоящий рядом пацан уже выл сиреной.

- Успокой его! – рявкнул Молодой, подталкивая мужчину в коже к вопящему мальцу. – И позволь мне действовать.

На сей раз Лис принял более активное участие. Подействовало. Мужчина отступил, обнял руками заплаканного Томека и прижал его к себе. Плач не прекратился, но заглушенный толстой курткой, в которую было втиснуто личико ребенка, стал не таким раздражающим. Целитель приложил ладони к вискам лежащей без сознания женщины... кожа у нее была сухой, жесткой и ледяной. Он чувствовал холод близящейся смерти, не нужно было читать врачебной карточки, чтобы знать, что ее мучает. Женщине оставалось лве, в самом лучшем случае – три недели жизни. А мжет и меньше, в этой стадии надежных прогнозов не было, ее могло убить что угодно, в любой момент. Но пока что она жила, и это было самым главным. Пока ее сердце билось, а мозг работал – он мог сделать с ней все. И он собирался это доказать, здесь и сейчас. Так, чтобы об этом узнал весь мир.

Молодой уложил женщину на полу, как только можно осторожно. Левую ладонь он положил на ее виске, правой провел над туловищем и остановил в окрестностях печени. Такой прилив энергии должен охватить, для уверенности, все важные внутренние органы. Покалывание в пальцах нарастало, острые иголочки миллионов микроразрядов все сильнее раздражали кожу, росла температура между ладонью целителя и телом бессознательной блондинки. Через мгновение вокруг ладони появилось бледное свечение. Толпа заволновалась, на мгновение затихли все перешептывания, сделалось так тихо, что был слышен шорох голосов из соседних пассажей и стук каблуков охранников, набегавших к сборищу.

Молодой усмехнулся про себя. Исцеление не требовало столь зрелищных действий. Теперь, когда в нем было столько энергии, он мог бы все устроить, просто держа больную за руку в течение нескольких минут. Эффект был бы точно таким же, и никто в толпе ничего даже и не заметил бы. Но план Мундека предполагал максимум спецэффектов. Люди должны были увидеть чудо. Чудо с большой буквы.

И Молодой предоставлял это зрителям, в полной красоте, словно на спектакле уличной иллюзии Крисса Энджела[44].

Яркость свечения нарастала. Толпа перестала дышать, пропихивающиеся вперед охранники тоже замерли, даже пацаненок перестал плакать, видя, как над животом его мамы вырастает светящийся шар.

- Завязывай, сударь, нефиг эффекты устраивать, - скомандовал в мыслях Мундек, вставая в двери кафешки и поглядывая в сторону сборища, точно так же, как и все вокруг него. Он продолжал контролировать ситуацию, не позволяя, чтобы что-либо помешало представлению. Энергетический шар неожиданно потемнел и с громкий хлопком и с ослепительной вспышкой превратился в мириады разрядов, поразивших растения, людей, стенки. Зеваки не успели поддаться панике, возможно, только лишь благодаря вмешательству телепата, а может, спектакль был настолько ошеломительным, что никто не воспринял этого взрыва как реальную угрозу.

Женщина открыла глаза. Взгляд у нее был мутным, словно бы она выходила из наркоза или глубокого сна. Глядела, но не видела. Зато ее муж широко раскрытыми глазами пялился на Молодого, который нервно приглаживал себе волосы. Электростатика свое сделала, каждый, кто стоял в радиусе нескольких метров, сейчас выглядел ну прям тебе словно молодой Эйнштейн. Каждый, у кого имелись волосы.


   


- Фантастика!

Мундек быстрым движением выключил радио.

Прошло всего лишь два часа, но в стране не осталось ни одной радио- или телевизионной станции, которая не разместила бы подробного отчета относительно невероятного исцеления, имевшем место в силезском торговом центре. Сотня очевидцев все так же двоилась и троилась, чтобы представить журналистам максимально идеализированную картинку этого события. Приглашенные в студии врачи восхищались чудесным и необъяснимым излечением чрезвычайно редкого и несомненно смертельного заболевания. На коммерческих станциях священники всех конфессий доказывали божественную природу данного события. Скептически настроенные ученые, как правило, молчали, а те, которых заставили высказываться, с ужасом признавали, что не понимают, как такое могло произойти. Даже неоценимый доцент Цебуля[45] из Вроцлавского Университета на сей раз не мог дать ясного и однозначного ответа относительно данного явления.

Только наибольшее впечатление на слушателях и зрителях производила сама исцеленная, которая, непрерывно плача, с сопливым пацаном на руках, благодарила незнакомому благодетелю столь убедительным образом, что даже у Лиса делалось тепло в паху. И, что самое главное, средства массовой информации совершенно перестали заниматься политикой. И то было, похоже, единственное чудо, которое случилось в Польше тем днем.

Так что первая фаза плана Мундека сработала на все сто. Вообще-то, поначалу Мундек хотел закодировать в каждого свидетеля точные инструкции, касающиеся послания средствам массовой информации, но отказался от этой идеи после верного замечания Молодого, что люди Сабины наверняка захотят узнать подробности случившегося поближе, а при их уровне профессионализма они способны выявить любое вмешательство. Потому Лис все время держался в тени, ну а целитель во время операции выступил под гримом.

Время показало, что Молодой был прав. Две камеры слежения, снимающие место чуда, ухватили всю сцену, и вскоре все телесети постоянно повторяли запись, на которой можно было видеть таинственного мужчину, склоненного над лежащей женщиной, сияние, исходящее из его ладоней, и волшебная вспышка, завершающая сцену длительностью в несколько секунд.

- Невозможно, чтобы они не обратили внимания на нашу операцию.

Именно на это Мундек и рассчитывал. Столь мощный эспер, открывшийся публике, наверняка привлечет внимание русских. Теперь должен был последовать их ход. В любой момент они должны были захватить приманку, а многочисленные оставленные следы, такие как снятый за наличные номер в недалеком мотеле, нервное поведение клиента, его визит к стойке администратора с просьбой сообщить время отхода поездов на Вроцлав и номер мобильного телефона, отпечатавшийся в гостиничном блокноте, должны были, раньше или позднее, привести охотников прямиком в центр сети, в которой их уже ожидал наихудший из хищников, которых только породила земля. Тираннозавр Лис.

Живые звуки мазурки Шопена вырвали Мундека из задумчивости. Он сунул руку в карман и вынул мобильный телефон. Усмехнулся и прижал аппарат к уху.

- Да?

- Две машины, темно-синие "дримкетчеры", всего семь человек. Шестеро мужчин и женщина, - в соответствии с договоренностью доложил Карский. – Как раз проезжают ворота.

- Понял. – Мундек захлопнул "моторолу" и небрежно бросил ее под лобовое стекло. – Поспеши, Молодой, нам необходимо добраться во Вроцлав перед семью вечера.


   


Карский после завершения разговора аппарат не отложил. Он переждал секунду, пока не будет сброшено соединение, и даже не поглядев на клавиатуру, нажал клавишу скоростного набора. Кто-то снял трубку после второго сигнала, но молчал. Инспектор глянул на часы. Скоро восемь вечера.

- Тридцать минут, - сказал он, внимательно следя за секундной стрелкой. – От... теперь.

Карский отключился, не ожидая ответа, и спрятал телефон в футляр на поясе. Быстрый взгляд через бинокль на помещение охранников ничего необычного не открыло. Один из солдат стоял, опершись о ствол дерева, и курил сигарету, второй сидел рядом и срезал ногти. Судя по движениям губ, они разговаривали. Охранники явно рассматривали пребывание на базе отдыха как каникулы. Агенты врага, пребывающие на вражеской территории, не должны вести себя столь непрофессионально. Так что Анджей предположил, что русские попросту заставили поменять охранников, и министерство банально направило обычных солдат на охрану центра. Люди, которые не имели ни малейшего понятия, во что их вмешали. Хитрый ход со стороны эсперов, но если Карский был прав, сегодня он мог обратиться против русских.

Он вложил бинокль в рюкзак и отступил с наблюдательного пункта, обращая внимание на то, чтобы случайно не попасть в радиус действия одного из трех детекторов движения. По счастью, русские не копались в попавшей им задаром системе охраны. По крайней мере, на этом отрезке. Благодаря Молодому, который от скуки успел познакомиться со всеми абверовцами, охранявшими территорию базы, и не раз просиживал с ними в помещении охранников, а так же с небольшой помощью телепата, Карский создал подробную карту всех электронных устройств безопасности. И, пока что, жаловаться не мог.

Однако... он был слишком старым волком, чтобы позволить обмануть себя кажущимся. Всегда на этапе планирования он предполагал самое худшее, и не верил ничему, что увидел или услышал. Расслабуха солдат на воротах точно так же могла быть и позой, а оставленные на месте датчики - хитроумной ловушкой на знающего территорию чужака. Он и сам изображал бы собственную слабость именно таким образом. Поэтому посвятил все пополуденные часы электронной проверке подходов к наблюдательному пункту и не высунул нос даже на сантиметр за пределы проверенной территории.

Так же Карский понимал, что они не смогут эффективно отрезать русским связь, хотя Лис утверждал противоположное. Они могли перерезать все кабели, включая и силовые, отключить мачты окружающих передатчиков мобильной связи и низкочастотной сети передачи данных. Наверняка удалось бы синхронизировать и осуществить такую операцию, но даже и это еще ничего бы не гарантировало. Один спутниковый телефон на базе или дурацкое средневолновое радио в автомобиле – и все усилмя пошли бы псу под хвост.

Поэтому план основывался на том, чтобы выманить из базы часть русской ударной группы, с последующим тихим отключением тех эсперов и техников, которые там останутся, что должно было удаться, благодаря дару ментального невыявления Карского и оснащения, организованного Мундеком.

Из тестов, проведенных предыдущим днем с Лисом, следовало, что телепат его класса способен выявить человеческий разум с расстояния в сто пятьдесят метров, если только между ним и целью нет никаких металлических или энергетических помех. Определяя стрелковые позиции, покрывающие самые важные объекты центра и дороги доступа, Карский, ради уверенности, увеличил это расстояние в два раза. Триста метров давали чувство безопасности снайперам, что и так помещалось в нижних границах зоны действия эффективного поражения.

Через тридцать минут люди Карского, разделенные на две группы, займут назначенные исходные позиции в укрытиях, приготовленных недалеко от наблюдательных и огневых постов, сам же он проведет эту ночь в импровизированной ловушке на единственной подъездной дороге, на тот случай, если бы российский экспедиционный корпус по каким-то причинам завернул и появился в округе до того, как Лис отдаст приказ о начале атаки. Заряды, которые он нес в рюкзаке, должны были все устроить. И они все устроят – в конце концов, он ведь учился у самых лучших. Поначалу тюрбанники все лажали, у них не было доступа к сильной взрывчатке и ни капли воображения. Но во время третьего тура произошла труднообъяснимая качественная перемена. Заряды, и вправду, все еще конструировали на кухонном столе, но враги начали мыслить – и оказались самыми настоящими мастерами в импровизации. В течение шестнадцати месяцев службы Анджей хорошо ознакомился с методами и тактикой террористов, но цена этого знания была вовсе не низкой. Многие парни из Польского войскового контингента утратило в подобных ловушках здоровье или даже жизнь.

В особенности, Карскому запомнилась одна из форм засад. Достаточно крупный заряд, размещенный на дороге или рядом с ней, должен был повредить первую машину конвоя. После того отдавалось несколько очередей из автоматического оружия, как правило, с большого расстояния, что должно было выглядеть как обстрел поврежденного автомобиля. Естественной реакцией командиров была команда: из машины. И вот тут-то начинался ад. Десятки небольших зарядов, снабженных гвоздями или подобной гадостью, взрывалось вдоль линии конвоя, сея опустошение среди лишенных защиты солдат. Такая тактика применялась не часто, но всякий раз она собирала кровавую жатву. Никто ведь не думал о том, чтобы оставлять раненных на произвол судьбы, и практически всегда, раньше или позднее, люди должны были выходить наружу, чтобы освободить коллег из взорванных машин.

class="book">Анджей решил применить здесь более изысканный вариант именно такой ловушки. Он не мог дуть в помощь Сове снайпера, у него самого их было только двое, что с трудом хватало на то, чтобы обставить базу отдыха. Поэтому он выбрал отрезок дороги, проходящий через довольно мелкую ложбинку, и в левой колее разместил первый заряд. Небольшой, но достаточный для того, чтобы разобрать шину. При удаче пассажиры воспримут это за обычный прокол. В поле случаются и не такие вещи. Они выйдут, чтобы осмотреть повреждение, и вот тут из закопанных в песке гильз в них полетит килограммов пять по-настоящему острого лома. Грохота при этом немного, дыма практически никакого. У Совы будет около минуты на то, чтобы подготовиться к делу. Именно столько пройдет с того момента, когда автомобиль свернет с государственного шоссе – что подпоручик увидит, благодаря маркировке камер мониторинга центра – до разрыва шины. В его распоряжении останется возможность управления огнем, в зависимости от развития ситуации. Анджей разделил заряды на три независимые секции.

Карский поглядел на часы. Ожидание... Именно его он терпеть не мог во время операций. А обещала быть по-настоящему долгая ночь. Приказ о нападении будет отдан только тогда, когда российские эсперы попадут в ловушку, расставленную телепатом. А это могло случиться, самое раннее, через восемь, а то и десять часов.


   


Молодой напевал в ванной, ужасно при этом фальшивя, телепат же уселся на подоконник, чтобы выкурить очередную сигарету. Остановились они в небольшом, зато эксклюзивном отеле в самом центре Вроцлава. Окна номера выходили на монументальную глыбу средневекового собора, рядом с которым стояли два смешных маленьких домика[46]. За ними, на фоне синего неба можно было видеть башни знаменитой ратуши.

Время приближалось к девяти, а мобилка все молчала. Мундек держал ее в ладони, словно бы та была амулетом, словно бы таким образом он желал заставить аппарат завибрировать и издать вдобавок полифонический звук. Он ожидал, что русские доберутся до Катовиц в самой средине ночи, поездка из Мазовии в такую пору не должна была занять у них больше, чем семь-восемь часов. Следы, сознательно оставленные им в гостинице, были по-настоящему четкими. Настолько четкими, чтобы всякий, кто хоть немного разбирается в профессии разведчика, мог их прочесть. Позаботился он и о том, чтобы случайные уборщики их не удалили. Деликатные намеки, переданные представителям местной полиции, заставили их обеспечить целостность номера до момента прибытия специальной группы из Варшавы. Группы, которую никто не вызывал. То есть, обыска в номере никто не проводил, единственное, что опечатали двери. Таким образом, русские получили все чуть ли не на тарелочке. Но прошло уже несколько часов с момента, в котором телефон мог, и даже обязан был зазвонить, а тут ничего. Тишина.

- Так что, заказываем завтрак в номер или спускаемся вниз? – бойко спросил Молодой, выходя из запаренной ванной.

- В номер, - ответил Мундек, не задумавшись хотя бы на секунду. – Не собираюсь я таскать туда и назад, - указал он головой на сидящую в кресле щуплую брюнетку.

Девушка не отреагировала на эти слова, так как безразличным взглядом уставилась на узорчатые обои в углу. Если бы не факт, что ее выдающаяся грудь незначительно двигалась при каждом дыхании, можно было бы рискнуть утверждением, что это восковая фигура из музея мадам Тюссо. Мундеку она даже напоминала одну из известных актрис, вроде как американских, вот только он ни за что на свете не мог вспомнить имени. Ее высмотрели вчера ночью в клубе на Рынке. Стройная черноволосая красотка с покрасневшими глазами и слегка размазавшимся макияжем небольшими глоточками пила странно пахнущее темное пиво и постоянно пялилась на лежащий перед ней на столе розовый телефон. К сожалению, проклятый мобильник так ни разу и не зазвонил. Около двух часов ночи Мундек освободил девицу от боли резко произошедшего расставания, говоря по правде – освободил ее от всяческих печалей. На сей раз не из жалости, но по расчету.

- Если не ответим сразу, будет более достоверно.

Пётрек пожал плечами и подхватил полотенце, которое уже начало падать с его бедер.

- Не люблю я ждать, - буркнул Мундек.

- А кто любит?

Белое полотенце фротте снова плотно охватило массивные бедра целителя, который повернулся к зеркалу при двери, чтобы проверить, не остались ли на челюсти какие-нибудь волоски, тем самым противореча рекламе о семи изумительно мягких, словно атлас, лезвиях.

- А может, все же пойдем, - предложил Молодой, когда тщательный осмотр подошел к концу.

И его предложения были небезосновательными: room service не предлагал столь богатого меню, как ресторан при отеле.

- Я же сказал, закажи в но...

Телефон нежно завибрировал в руке телепата. Настолько неожиданно, что вылетел из руки Мундека и, отскочив от мраморного подоконника, упал на толстый ковер.

- Блин! – ругнулся телепат, но даже не наклонился.

Девушка поднялась с кресла и механически подошла к месту, где лежал мобильник; при этом выглядела она словно андроид из паршивых фантастических фильмов. Она подняла аппарат, открыла защелку, прижала телефон к уху, отведя длинные, блестящие и черные, словно смола, волосы.

- Да, слушаю? – произнесла она сонным голосом.

- Это я разговариваю с пани Витецкой?

Женский голос в трубке показался Мундеку знакомым. Очень знакомым. Вот только восприятие голоса посредством чужих ушей могло быть и обманчивым.

- Да, слушаю, - повторила девушка, уже более осознанно.

- У меня к вам большая просьба, - голос собеседницы зазвучал чуть ли не умоляюще, - прошу вас не класть трубку, это действительно важное дело...

- Но в чем дело?

- Моя фирма готова заплатить двести тысяч злотых, если вы нам поможете.

- Что это за глупые шутки?...

Девушка фыркнула, а Мундек глубоко затянулся. Забава начинала ему даже нравиться.

- Это не шутка, уверяю вас! Никто вас не накалывает, честное слово. Я представляю одно из крупнейших издательств в стране.

Сабина – ну да, этот голос принадлежал ей, в этом не было ни малейших сомнений – очень старалась, чтобы ее собеседница не отключилась слишком быстро. Мундек чувствовал в ее голосе то же самое раздражение, которое сопровождало его во время бесед с Карским.

Жизнь есть жизнь. Даже самый лучший телепат не можт повлиять на своего собеседника по телефону.

- Но в чем дело?

- У нас имеются причины считать, что пани находится в контакте с человеком, который попал на первые страницы всех сегодняшних изданий. Взамен за эксклюзивное интервью с ним мы готовы заплатить двести тысяч.

- Это какое-то недоразумение.

Лис поднял ставку, стряхивая пепел на пол.

- Триста тысяч и гарантии анонимности.

Торговля была предпринята.

- Я кладу трубку, - телепат сыграл va banque.

- Ну пожалуйста, - Сабина начала тарахтеть очень быстро, словно опасаясь, что ее будущая жертва не пожелает выслушать речь до конца, - прошу поверить, это не розыгрыш. Ваш номер я нашла в комнате, который пан Камиль снимал вчера в Катовицах.

После этих слов воцарилось молчание. Мундек подмигнул Молодому, ожидая продолжения.

- Алло? – Сабина отреагировала на тишину крайне нервно. – Вы еще на месте?

Показатель беспокойства в ее голосе рос прямо пропорционально длине перерывов в беседе.

- Да.

Лис практически чувствовал бессилие своей противницы, он чуть ли не сочувствовал ей, зная, какю боль может вызвать такая неуверенность кому-то, кто одним движением пальца склоняет других к послушанию.

- Можете мне поверить, я представляю людей, которые обеспечат Камилю самые выгодные контракты, или, если он того пожелает, охрану и даже полнейший покой и исчезновение с глаз общественного мнения.

Вот как, подумал Мундек, последнее то вы наверняка способны предложить...

- Это всего лишь вопрос времени, когда на него выйдет конкуренция.

После морковки Сабина попыталась применить палку.

- За триста тысяч новую жизнь мы не начнем...

Мундек навел русскую на нужную тему. На сей раз молчание воцарилось на другой стороны линии. Телепат подумал, что управление другими людьми, в особенности, теми, кто считает, будто бы обладают полнейшим контролем над окружением, намного легче, чем копаться в носу.

- Эти триста тысяч мы предлагаем за предоставление контакта с Камилем. Гонорары за эксклюзивные интервью, съемки и участие в нашем телевизионном шоу дадут ему столько же, если не удвоенную сумму. Имея такие деньги, вы сможете устроить свою дальнейшую жизнь. С таким талантом...

- А что пани знает о его таланте и о цене, которую он должен за него платить?

Сабина не отреагировала – уж слишком хорошо она знала, какова цена того или иного дара.

- Если папарацци доберутся до вас первыми, все узнают, кто такой ваш новый парень, причем – задаром. – Морковка закончилась, палка казалась логичным ходом. – А они доберутся дш вас раньше или позднее, в этом можете не сомневаться.

- Такое решение сама я не могу принять...

- Понимаю. Но время – деньги. Завтра эта информация будет уже стоить десятую часть той квоты, которую я предлагаю сейчас. – Мундек хорошенько затянулся и выпустил дым через нос. Сабина неплоха в торговле, она мгла бы сделать карьеру в непосредственном маркетинге, подумал он с признанием, но и не без злобной усмешки... – Хорошенько подумайте, пока не станет поздно – искушала единорог.

- Допустим, я соглашусь...

- И замечательно. – Беспокойство в голосе усской телепатки мгновенно испарилось. – Давайте встретимся, чтобы оговорить подробности.

- Но где? Я живу во Вроцлаве.

Лис глянул на несчастные останки сигареты и потянул в последний раз. Глубоко.

- Об этом мне известно, - тут же ответила Сбина, - и я могу быть в вашем распоряжении даже через четверть часа.

Услышав последние слова, Мундек поперхнулся, заполнявший легкие дым, вместо того, чтобы выйти наружу, проник еще глубже.

- Боже... – только это он и мог артикулировать губами черненькой девицы, прежде чем начать ужасно кашлять.

- Что-то случилось? – забеспокоилась русская телепатка.

Лис, тем временем, весь посиневший, пытался восстановить дыхание, но дым все так же не желал покидать самых глубинных закоулков его легких. Спазматический кашель повторился.

- Алло?

- Да? – Мундек не мог сконцентрироваться, не мог думать, он мог только кашлять.

- Все в порядке? – спросила обеспокоенная собеседница.

- Да.

- Я слышала...

- Да?

- ...чей-то ужасный кашель.

- Это... всего лишь Камиль. – Телепат постепенно приходил в себя, хрипя у окна словно зарезаемое животное, но, по крайней мере, он мог вновь контролировать беседу. – Это у него отходит вчерашнее...

- Понимаю. Пожелайте ему здоровья. – Сабина быстро пришла в себя, она знала, что как раз такая реакция целителя могла быть неподдельной. - Но, возвращаясь к теме...

- Мы не сможем собраться за четверть часа. – Мундек оттер слюну со рта и, фыркая, затоптал разгорающийся все сильнее на толстом ковре бычок. – Пани сама же слышит.

- Все спокойно, я же не давлю. – Неожиданно голос Сабины сделался слаще шоколада Линдта[47]. Она уже была в райском садике, уже здоровалась с гусями-лебедями. – Можно и через полчасика. Но время – это деньги, прошу об этом не забывать. Сегодня интервью, сегодня же публикация; нам крайне важно иметь эту историю в качестве эксклюзива. А конкуренты столько не заплатят, - напомнила она.

- Правда?

Лис решил проколоть воздушный шарик уверенности Сабины.

- Правда, - со всей откровенностью ответила та. – Я могла начать торговлю со ста тысяч, и после того, как предложение было бы утроено, вы уже были бы на седьмом небе, но мне хотелось играть честно. И предложила исходную сумму, которую никто в стране не перебьет. Но выше торговаться уже не стану, честное слово. Имеются границы, превышать которые просто невыгодно. Еще могу прибавить тридцать тысяч. Наличными и без каких-либо расписок. Исключительно для пани в качестве маленького доказательства благодарности, если вы согласитесь со мной встретиться.

- Даже если мы не договоримся?

Лис притворился изумленным, хотя и сам поступил бы точно так же, если бы очутился на месте Сабины. Самым главным было установить контакт.

- Даже в таком случае.

Телепат усмехнулся. Понятное дело, ведь результат известен заранее.

- Интересное предложение, - сообщил он устами брюнетки.

- Знаю. Но оно действует только лишь сейчас.

- Хорошо. – Мундек посчитал, что пришло время завязывать этот обмен словами. – В таком случае, вот мое предложение: мы встретимся через час, в мотеле "Нон Стоп" на выездной автостраде.

- Пани Моника, - русская сменила тон на более холодный, - позвольте мне предложить место и время встречи.

- Это почему же?

Щепотка наивности никак не повредит, подумал Мундек.

- Потому что плачу я.

Ответ был настолько же кратким, как и конкретным.

Лис не отвечал. Ситуация начинала выходить из-под контроля. Он решил быстро резюмировать факты. Русские наверняка уже установили адрес девицы. Вполне возможно, что даже были у нее дома. Погоди, как там Сабина выразилась только что? Ага, она сказала: "вашего нового парня". То есть, они уже могли сцапать бывшего жениха, некоего Януша. Но здесь след у них обрывался. Мужик был чертовски ревнивым и подозревал Монику в сотне романов. Расстались они несколько дней назад. Он начал заливать за воротник, уверенный в своих подозрениях, она же попала в объятия новой любви, о которой до сих пор не знали ни члены ее семейства, ни бывший жених. Жизнь иногда пишет сценарии и почище. Так что Лис решил действовать по наитию.

- Либо в "Нон Стопе", либо вообще нигде. Мы приедем вместе с Камилем.

- Дитятко дорогое, ты хоть когда-нибудь задумываешься над тем, что говоришь? – Сабина позволила себе щепотку сарказма. – Лицо твоего нового приятеля сегодня на первых страницах всех газет. – Лис усмехнулся, ну да, запоздание наверняка было последствием визита эсперов в Олешнице, дома у Моники, - его подвиг отодвинул в небытие даже правительственный кризис. Прежде, чем ты доберешься до места встречи, его могут узнать тысячи людей...

То, как она закончила свою речь, давал понять, что до нее дошло что-то такое, что Лис понял в этот же миг. Она наверняка подумала, что любовники сейчас могут находиться в мотеле. Мундек жалел, что по телефону невозможно выловить телепатического послания. Нужно было действовать.

- Да, пани абсолютно права, - тут же подхватил он. Ему не хотелось, чтобы эсперы налетели на неподготовленных парней Карского, а все указывало на то, что Сабина как раз высылает своих людей на место, где на них была расставлена ловушка. – Вечно с утра всякие глупости лезут, особенно, после бессонной ночи. Но если бы я заказала такси...

- Такси?! – фыркнула Сабина. – Да таксисты – это самые страшные в мире сплетники. И самые верные читатели желтой прессы. Они продадут тебя, не моргнув глазом. "Факт" дает за информацию про Камиля пятьдесят тысяч.

- Да, пани права... – разочарование, разочарование в голосе, как можно больше разочарования.

- Я подошлю за вами служебную машину, и мы поговорим в нашем офисе. – Русская ковала железо, пока горячо. – Сообщите мне адрес.

- Но я сейчас не у себя.

- Ничего страшного. Прошу мне верить, так будет безопаснее всего...

Эту партию Сабина разыграла мастерски. Даже слишком хорошо, как на вкус телепата.

Пора делать антракт, подумал Мундек. Эту торговлю явно необходимо притормозить. И дать знак антитеррористам.

- Дайте мне минут пятнадцать на раздумье.

-Понимаю, - легкая нотка неуверенности вернулась в речь русской, но всего на миг. – Обсудите это вместе, а я позвоню через четверть часа.

Девушка сложила телефон, но с места не двинулась. Мундек громко откашлялся, хотел уже сплюнуть на ковер, но в последний момент одумался. Обычно он не привык вести себя словно свинья, а уже "подарил" уборщице окурок, растоптанный на персидском ковре. Он направился к туалету, пройдя мимо дезориентированного Молодого.

- У нас проблема, - сообщил телепат после того, как как можно тщательнее прополоскал рот, чтобы избавиться от ужасного вкуса.

- Про это я и сам слышал. Только в чем, собственно, эта проблема заключается?

Снайпер ожидает в условленном месте. Русские не думают ни о чем другом, как только о встрече со мной. Я же забабахал такого копперфильда, что вся страна гудит. Они должны согласиться на наши условия. В этой раздаче это у нас все тузы.

Мундек с усмешкой поглядел на окутанного в полотенце и наполненного энтузиазмом целителя.

- Мальчик, ты имеешь дело с профессионалами. Они желают тебя цапнуть, тут и к бабке не ходи, но на своих условиях. И они не согласятся на встречу в указанном мною месте.

- Настаивай.

- Время действует не в нашу пользу. – Мундек взял с ночного столика свой мобильный телефон, отыскал заранее приготовленное сообщение и нажал на кнопку "отослать". Парни Карского должны были немедленно эвакуироваться из мотеля; если Сабина вышлет туда телепата, чтобы проверить, говорила ли Моника правду – их планы будут выданы. – А они шустрее, чем я предполагал. Вместо того, чтобы звонить непосредственно после обнаружения номера, они проверили данные владелицы, да еще и устроили выезд к ней домой.

- Что, пытали ее стариков? – Молодой сделал огромные глаза, но телепат лишь покачал головой. Действительно, им не надо было разыгрывать из себя Т-1000[48], достаточно было безболезненно покопаться у родителей Моники в мозгах. – Выходит, им уже известно, что мы свистим.

- Не обязательно. – Лис потянулся за сигаретами. – По случаю мы приобрели хорошее алиби. Моника несколько дней назад бросила своего хахаля, он считает, что ради другого, но не знает, кто он такой. Семейство тоже мало чего знает по этой теме. Так что поздравляю тебя с любовным завоеванием.

Лицо Молодого осветилось улыбкой. Он оценил брюнетку взглядом, пожевал нижнюю губу.

- А знаешь, дядя, мне это даже... – начал было он, но Мундек быстро его притушил.

- За этим окном сидит целая банда русских убийц, - показал он в сторону Рынка. – так что начни думать головой, а не головкой. Нам нужно разработать аварийный план. И на это у нас... – он поглядел на часы, - восемь минут.

- Куча времени, - целитель тяжело плюхнулся на кровать.

- Думай.

Какое-то время они молчали, анализируя всяческие возможные решения. Но ни одно из них не давало им столь явного преимущества, как ловушка в мотеле. Теперь же то место было спалено. Снай­пер уже ехал в центр, в окрестности Рынка должен был добраться через полчаса, возможно, сорок минут, но применение его в столь забитом людьми месте в расчет не входило. Еще в Мазовии, во время сове­щания с Карским, они решили, что вся операция должна проводиться в полнейшей тайне. Поэтому вы­брали Вроцлав, откуда были родом оба приписанные телепату антитеррориста – место, в котором они могли снять русских, не обращая чьего-либо внимания. Громадная, но практически всегда пустая стоянка для большегрузных машин перед въездом на платный отрезок автострады предлагал по-настоящему идеальное место для ловушки. По мнению Мундека, эсперы должны были без проблем согласиться на встречу в подобном месте, им тоже было важно, чтобы шума было как можно меньше. И как раз на этом весь план и был основан.

Но Сабина оказалась более осторожной, чем приказывал устав. И ей хотелось контролировать всю операцию с самого начала и до конца. У нее имелись и приличные технические возможности, не­смотря на ночное время, она установила данные владелицы телефонного номера. Хорошо еще, что Мо­лодой отметился в дешевом мотеле, где в случае оплаты наличными и заранее, никто его удостоверение личности не спрашивал. Так что у русских до сих пор имелись только фальшивая фамилия да смутное описание.

- Как мне кажется, - сказал целитель наконец, - мы твердо должны держаться наших условий, либо нам надо сразу же отступить.

- Не можем. Русские в Варшаве времени зря не теряют. Через пару минут сядут на шею Карскому, а когда откроют, каким даром он располагает...

- Это факт.

- Все нужно устроить здесь и сейчас. – Мундек закурил и закашлялся. Он ожидал, что дым станет раздражать гортань, но ему самому следовало успокоиться.

- Без поддержки?

- Без поддержки.

- А справишься с семью? С семью сверхчеловеками?

Мундек не отвечал. До сих пор он не задумывался над тем, насколько сильными могут быть остальные российские телепаты. Все свои знания он черпал из того, что видел когда-то у Сабины; еще вчера он считал, что располагает достаточной мощью, чтобы справиться с ней. Но сегодня, после всего того, уже не был уверен в собственном преимуществе. Ну а сомнение, как говорят, бывает наибольшим убийцей успеха.

Лис не говорил об этом Молодому, но в течение последних дней много тренировался. Везде, при каждом случае. Он пытался познать пределы своего дар. И уже начал замечать очертания. Хотя все так же ему удавалось, когда концентрировался по-настоящему сильно, совершить такое, что раньше ему казалось невозможным. При самой мысли о некоторых аспектов телепатии у него поднимались волосы. Вопрос заключался лишь в том, а не умеют русские того же, если не больше...

- Ты слышал, о чем я спрашивал?

Молодой с беспокойством глядел на задумавшегося Лиса.

- Да.

- Да – слышал, или да – справишься?

- Да, слышал.

- Ты знаешь, дядя, а я вот думаю, что нам нужно мотать отсюда, прежде чем...

- Нет. – Мундек потер ладонью по заросшему подбородку. – Мы доводим это дело до конца. У нас нет выхода. Если они захватят Карского, то вытянут из него все. Телепатия наиболее эффективна, но химические средства мало ей уступают. Это только в кино суперагентам удается сохранить тайну для себя. А когда Анджей засыплет всех, мы будем следующими в очереди.

- Говорил я, что надо валить на Карибы, - вздохнул Молодой.

- Говорил.

В первый раз с момента преображения Мундек не исключал, что целитель прав. Что, по крайней мере, ни в чем не помогало.

- Пока что еще не поздно...

Телепат вместо ответа выпустил изо рта громадный клуб дыма. Только лишь через несколько секунд, когда серая взвесь разошлась и исчезла в воздухе, он сказал:

- Нет, Пётрусь, точку невозврата мы уже прошли.

- Ошибаешься, дядя, пока русаки тебя не нацелят, ты еще можешь все изменить.

- И что? – Телепат слабо усмехнулся. – Выдадим Карского, его семью, доктора Каревича и весь этот бордель, - указал он за окно, - сделав все это добычей людей, которые оставили нас подыхать в канаве?

- Иногда следует уметь остановиться.

- Иногда следует уметь настоять на своем.

- Да, знаю. – Молодой поднялся. – Может потому большинство праздников, это память о наших романтических поражениях. Повзрослей, мужик, тебе захотелось мести, а ты всего лишь мурашка, которая пинает в задницу сидящего слона. Что нам о них известно?

- Ты прав, - согласился Лис. – Нам ничего не известно о хозяевах Сабины. Но очень скоро это изменится. Не думаю, чтобы русские располагали сотнями телепатов. Если рассуждать логически, они создали группу, похожую на нашу. В ней они собрали всех своих эсперов или только самых лучших, единственная разница заключается в том, что мы укрепляли внутреннюю власть, зато они аннексируют другие страны.

- Позволь мне повторить свой вопрос. – Целитель еще раз поправил полотенце. – Ты сравишься со столькими противниками?

Мундек глянул на Молодого со злостью. Но ответить не успел, моилка в руке брюнетки зазвучала знакомой мелодией. Окурок полетел в окно, Лис посчитал, что н этот раз посчитал, что разговору ничто не должно мешать.

- Пани Витецкая?

- Да.

- Ну как, вы подумали? – Сабина уже даже не старалась изображать вежливость.

- У меня еще имеется парочка сомнений.

- Мы с удовольствием разрешим их во время встречи.

- А где мы встретимся?

- Еще раз предлагаю приехать в наш офис, у нас прекрасные апартаменты на пятьдесят четвертом этаже Sky Tower с видом на Старый Город.

- Я все же предпочла бы публичное место.

- Почему?

- Скажем так, среди людей я чувствовала бы себя свободней.

- Пани нас опасается?

- А вы бы не боялись? Ведь талант Камиля...

- Его дар, это не талант, а огромный дар, может привести к тому, что до конца дней своих вы будете жить в роскоши, пани Моника; но вас следует держаться с теми, кто защитит вас сейчас, когда у вас еще ничего нет. А мы можем обеспечить вам серьезный старт.

- Все это произошло так неожиданно...

Лис позаботился о том, чтобы в голосе Моники прозвучала растерянность.

- Все в порядке, чтобы мы встретились где-нибудь в центре, раз уж вы того желаете. На нейтральной территории, и совсем даже не обязательно, чтобы через четверть часа.

Сабина уже знала, что добыча от нее не ускользнет, и могла идти на уступки.

- Тогда через полчасика на Рынке, - предложил Лис.

- Хорошо.

- На открытой террасе "Литератки"[49]?

Краткий зондаж мыслей доказал, что брюнетка, возможно, и не знала хорошо топографию города, но по увеселительным заведениям Рынка смело могла бы водить экскурсии.

- Нет проблем.

- А как я вас узнаю?

Вообще-то Мундек узнал бы Сабину и с закрытыми глазами, но нужно было сделать вид.

- Я буду в черном костюме...

- Черный цвет мне нравится, но предпочла бы какой-нибудь знак получше.

- Тогда предложите вы, - русская уже совершенно расслабилась.

Лис вздохнул, возможно, бронзовый бюст Ленина был бы в данной ситуации самым подходящим? Лучше всего – натуральных размеров. Он вновь вошел в мысли девушки.

- А что вы скажете про свежий номер "SFFiH"?

- А что это такое? – в голосе Сабины появилась нотка сомнения.

"Science Fiction, Fantasy i Horror"[50]. Журнал такой. Можете приобрести его в киосках, или нет, лучше всего, в книжном магазине, что в холле воеводской библиотеки, буквально в сотне метров[51] от "Литератки". Там его можно купить сразу же после выхода из печати.

- Хорошо. Я буду на Рынке через полчаса.

Тихий щелчок оповестил о завершении соединения.

Молодой, все еще стоя в полотенце возле зеркала, скорчил вопросительную мину. Мундек отослал девушку на кресло и оперся обеими руками о подоконник. Постепенно в его мыслях формировался новый план. Да, он поддался требованиям Сабины, но еще может обернуть поражение в свою пользу.

- Позвони ребятам, - бросил он Молодому, направляясь к двери. – Пускай едут на резервное место, к той гостиничке в парке возле полигона. Сучка желает извлечь из головы нашей дамочки информацию, вот ее и получит.

- Ну вот, наконец-то что-то разумное, - обрадовался Молодой и потянулся за мобилкой.

Лис ничего не сказал, только махнул рукой, прежде чем исчезнуть за дверью. А что еще ему было говорить, он же прекрасно знал, что Сабина, получив непосредственный доступ к разуму брюнетки, сразу сориентируется, что имеет дело с ведомой на телепатической веревочке марионеткой.


   


Не прошло и пяти минут от завершения разговора с Сабиной, а телепат уже стоял на камнях Рынка. Он желал тщательно ознакомиться с территорией до того, как случится конфронтация. Еще недавно у него был план, хороший план, вот только на совершенно другой случай. С русскими он собирался встречаться в сторонке, где идентификация целей была бы гораздо проще, а поддержка снайпера обеспечала бы преимущество с самого начала. Он хотел затащить их в мастерски сотканную паутину. Но здесь... В этой толкучке? Девять утра, в разгар сезона, тем более в таком, как Вроцлав, городе – это, практически, час пик.

Лис глянул на окружавшие его группки туристов. А может все будет не так уже и паршиво. Много людей – это много языков. Достаточно много, чтобы не чувствовать себя уверенно. Наплыв такой массы непонятных мыслей будет словно дымовая завеса, в которой, в случае проблем, Мундек может скрыться. Тем более, что противник не должен быть приготовлен к такой неожиданности, как присутствие другого эспера. А даже если и выхватит какой-то сигнал, в плотной толпе невозможно осуществить точную идентификацию источника.

Телепат раскрыл взятый из номера план города и присоединился к первой приличных размеров экскурсии, которая продвигалась в ту же, что и он сам, сторону. Сучка была готова встретиться через четверть часа, а это означало, что русские в любой момент могли появиться в округе, если только они уже не присутствовали здесь. Лис нервно, даже слишком нервно, оглянулся. Он никак не соответствовал живописной группе испанской молодежи. Несмотря на то, что перед операцией постриг и перекрасил волосы, так легко свой возраст он скрыть не мог.

Он выругался про себя и быстренько осмотрелся. Каталонцы как раз проходили мимо большой группы немецких пенсионеров, охлаждавшихся в испарениях водных брызг возле стеклянного фонтана. Их гид, женщина с небольшим ростом, зато импозантного веса, показывала тросточкой в сторону Сольной площади, одновременно засыпая слушателей потоком рычащих слов, произносимых со скоростью пулемета. Из всей этой тарабарщины Мундек не понимал ни слова, но знал, что активность заизвесткованных мозгов, пытающихся зарегистрировать хоть малую часть этой речи, может быть для него неплохим укрытием.

Он был уверен, что эсперы Сабины проверят территорию незадолго до встречи. Они станут искать возможные ловушки или угрозы. Русские придут за бабенкой, которая должна привести их к целителю, так что они сконцентрируются на считывании обобщенных эмоций толпы. Они станут поглощать мысли всех окружающих людей, отыскивая ключевые девизы. Это их отвлечет. Тем более, многоязычный гомон. Дело в том, что ошибается тот, кто считает, будто бы телепатия позволяет общаться людям, говорящим на различных языках. Ничто не бывает таким простым, как кажется – о чем Мундек убедился уже давно, еще в предыдущем, более убогом воплощении. Мало кто мыслит образно, только немногочисленные единицы способны ментально выражаться полнокровными видениями. Что интересно, гораздо чаще это делают дети, чем взрослые. Наверное, потому что им не хватает соответствующих слов, чтобы описать видимый мир. Во всяком случае, телепат, пока не влет с сапогами под черепушку другой личности, может воспринимать лишь поток слов, который сопровождается хаотическими картинками, иногда мигающими, словно запущенный покадрово фильм, а иногда совершенно статичными. Но самой распространенной формой передачи являются эмоциональные состояния, они представляют собой верхний слой всякого телепатического контакта. И это их станут разыскивать эсперы Сабины, вылавливая из толпы всяческие ауры враждебности и ненависти.

Место у фонтана казалось Лису идеальным для наблюдения не только за местами, упомянутыми в разговоре, но и нескольких улиц выходящих на эту сторону Рынка. К сожалению, окружающие телепата земляки Гёте не выглядели достаточно крутыми, способными выдержать на ногах еще полчаса подобной лекции, уже под Грюнвальдом их пращуры доказали, что стоянка на открытом солнце вредит германской коже, о чем их потомки наверняка помнили, в особенности здесь, на "Утраченных землях"[52]. Мундек пригляделся к пенсионерам более тщательно. Вокруг стояли люди по-настоящему пожилые, в морщинах, и хотя было еще утро – уже сильно уставшие. Ничего удивительного. Половина из этих дедов в молодости с успехом могла участвовать в обороне Фестунг Бреслау. Он мог бы поспорить на любые деньги, что именно так оно и было – из самых глубинных закоулков из мыслей все так же исходил сладковатый запах давным-давно минувшей войны.

Если он хотел задержать их при себе, нужно было срочно выдумать способ облегчить их туристическую недолю. Лис внимательно огляделся. Под фронтонами камениц стояло несколько лавок, только их уже оккупировала большая группа молодежи. Телепат подумал над тем, а не прогнать ли недорослей, но применение телепатии для столь прозаичной цели, особенно сейчас, показалось ему излишне рискованным. Впрочем, даже если бы все лавочки были пустыми, для всей банды немчиков места не хватило бы. Чуть подальше, не далее пары-тройки десятков метров от фонтана, у подножия стоящей на пьедестале бронзовой фигуры, находилась летняя площадка какого-то ресторана. Мундек рискнул: он встал рядом с до сих пор шкварящей экскурсоводшей, что доставала своей головой ему всего лишь до нагрудного кармана, и послал ей, а потом и всем собравшимся вокруг как можно более четкое и несильное послание. Женщина еще какое-то время тарахтела, потом оттерла губы и уже не так быстро бросила несколько слов, из которых Лис понял только "bitte". Стадо послушно тронулось за ней, словно овечья отара, а уже через секунду мини-гидесса начала усаживать своих подопечных вокруг статуи чуждого им барда[53]. Так что пускай старички, в рамках компенсации за грехи молодости выпьют местного, тьфу, пива, не без удовлетворения подумал Мундек.

Он уселся в самом центре группы, даже маскироваться не пришлось, туристы настолько были увлечены возвратом в места своей молодости, что не обращали на него внимания. Лис обменялся улыбками с парой соседей, потом вытащил телефон и позвонил в гостиницу. Молодой ответил после первого же сигнала.

- Валяй, дядя, - невнятно сказал Пётрек, похоже, у него был полный рот.

- Помнишь пивнуху, в подвале которой ты вчера сожрал стейк величиной со средневековый кирпич? – спросил Мундек.

- Помню.

- А одеться уже успел?

Тут Лис сменил тему, припомнив, что оставил в номере отключенную брюнетку и почти голого целителя.

- Ясен перец.

- Точно?

- Чес'слово.

- Прекрасно. Короче, бери руки в ноги и ожидай в том подвале моего сигнала.

- Вот прямо сейчас? – удивился Молодой. – Я как раз ем...

- Немедленно!

- Ладно. А что с Андзей?

Вообще-то, девицу звали совершенно иначе, но, зная Молодого, речь могла идти только о ней.

- Ебать ее, - буркнул Лис, раздраженный не по делу тянущимся разговором.

- Можно?

- Пётрек!

- Спокуха, дядя, это была только шутка... – В трубке раздался неясный хохоток. – Лечу.

Мундек отложил аппарат на стол и протянул руку к кружке с холодным "пястом". Сам он предпочел бы "варку стронг" или пряного "капра", но понимал, что не нужно сейчас выделяться. Призыв официанта в самый центр группы немцев обратил бы на него внимание и породил бы ненужные вопросы, ну а заказ посредством телепатии мог бы иметь еще худшие последствия. Раз он пару минут назад принял решение избегать какой-либо парапсихологической активности, пока не идентифицирует всех противников, данного себе слова он не нарушит.

И теперь оставалось только одно: ждать...


   


Минут пятнадцать позднее он почувствовал деликатное касание чего-то разума, а потом еще одного, чуточку посильнее. Пара телепатов близилась к памятнику со стороны ратуши. Мундек сконцентрировался, заглушая сои мысли. Русские всего лишь скользнули по мыслям ругающих вкус здешнего пива немецких слабоумных стариканов и пошли дальше, по направлению к фонтану. Лис тщательно прослеживал каждое их перемещение. Оба были молодые, меньше тридцати лет, а упругий шаг, широкие плечи и бычьи шеи давали понять, что они умели убивать не только интеллектом.

Особенно они и не скрывались, передавали по всему диапазону, что твое армянское радио. И это было их ошибкой. Мундек, говоря по правде, мало чего понимал из обмена мыслями между молодыми людьми, зато, следя за ними, выявил третьего эспера. Тип сидел в автомобиле, припаркованном в улочке, ведущей к Рынку, буквально в сотне метров от главного входа в гостиницу. Того самого входа, из которого Молодой должен был отправиться на назначенную ему позицию.

Мундек выругался про себя; если Молодой слажал и не послушался его указаний, начал крутиться вокруг брюнеточки или спокойно заканчивал завтрак, вместо того, чтобы спокойно сидеть в подземельях пивной, он в любой момент мог войти в поле приема русского эспера. Лис взял в руки мобилку. Разговор по телефону мог быть рискованным, но банальная эсэмэска могла предупредить целителя, если тот еще не покинул гостиничный номер. Мундек уже раскрыл "моторолу", но, не успел он переключиться в меню на почту, как почувствовал знакомые вибрации.

Как и обещала, она была в черном. Точно так же, как и остальные члены ее группы. Только сейчас Мундек обратил на это внимание. Она вышла их двери здания, в котором размещалась воеводская библиотека, держа в руке свернутый в рулон журнал. Сабина не поглядела ни в направлении "тойоты", припаркованной в поле ее видения, ни в сторону лавок, на которых присела пара русских. Ей было не нужно. Ее сигнал был намного сильнее тех, которые Лис принял только что – гораздо сильнее. Но направлен он был всего на троих Тех русских, которых Мундек успел идентифицировать. Неужели вторая машина свернула на Мазуры? – подумал Лис. Такой оборот облегчал задание ему, зато усложнял задание Карского.

Телепат оценивал развитие ситуации с открытым телефоном в руке. Сабина тем временем надела противосолнечные очки и свободным шагом направилась в направлении "Литератки". Два эспера на лавке продолжали о чем-то жарко говорить, а водитель как раз опустил стекло и закурил сигарету. Прекрасно.

Мундек нажал на клавишу выбора почты и быстро набрал три коротких слова: "Tora, tora, tora". Когда Карский, уже много лет увлекавшийся культурой Японии, предложил этот пароль, телепат смеялся, но теперь понял своеобразную иронию. Ведь история, якобы, любит повторяться. Во второй раз эти слова послужат для начала ошеломляющей атаки, но на сей раз, в отличие от того, что случилось семьдесят лет назад, три тигра могут принести атакующим решительную и окончательную победу[54]. Самая важная цель находилась в зоне видения, из ловушки сбежали только маловажные вражеские единицы. Но и они вскоре найдут свою смерть в собственном Коралловом море. Лис нажал клавишу enter.


   


Карский лежал на дне лодки и глядел в безоблачное, голубое небо. Его парни в течение уже нескольких часов находились на своих постах, а сигнал от Лиса до сих пор не приходил. Прошло уже девять часов, солнце капитально припекало, что было весьма тяжело, в особенности, здесь, на самой средине озера, где невозможно было найти ни клочка тени. Так, должно быть, чувствуют себя выброшенные на берег рыбы, подумал полицейский, расстегивая пенку еще на пару сантиметров, лишь бы тело могло на мгновение отдохнуть.

Он поднял голову и осмотрел берег возле базы отдыха. Еще один солдат вышел в обход по трассе, которую еще раньше описал телепат. Только что он проверял помосты, а сейчас отправился к бунгало. На лодку он не обратил ни малейшего внимания, точно так же, как и его предшественник. Она находилась далеко от берега, у обширной мели, где туристы, желающие побыть в спокойствии, частенько устраивали временную якорную стоянку.

Карский поглядел в сторону будки охранников. Приземистое здание заслоняли густые кусты, зарастающие обрыв возле ограды, из лодки был виден только угол и металлические ворота. Шлагбаум не поднимался с самого утра. И хорошо – если бы кто-то пожелал покинуть это место, им пришлось бы действовать, а это означало бы ненужное замешательство.

Мобильный телефон, лежащий рядом с головой Анджея, тихо зажужжал и дважды завибрировал. Карский перестал улыбаться и нервно схватил аппарат. Сообщение от Лиса должно было вызвать один сигнал, два они зарезервировали для ударной группы.

Это было сообщение от Совы. Подпоручик должен был прослеживать за дорогой, ведущей к базе и докладывать о всяком подозрительном перемещении. Он же держал палец на детонаторе зарядов. Они не решились применять детонатор приближения по очень простой причине: по этой дороге ездили и простые туристы.

- Черт...

Карский прочитал сообщение, состоящее всего лишь из пары цифр и одной буквы, после чего тут же отправил столь же краткое ответное сообщение. Затем забросил телефон в мешочек из водонепроницаемой пленки и сунул его под пенку. Одним движением закрыл молнию, осторожно переложил рюкзак их прорезиненной ткани за борт лодки, после чего сам перекатился по нему в воду. Нужно было спешить. Молчание телепата перестало иметь значение. Одна из "тойот", которая ночью выехала из центра, как раз свернула на лесную дорогу. До ее ликвидации, то есть, что за этим следует, начала операции, оставалось, самое большее, несколько минут. Он сделал все возможное. Чтобы возможное уничтожение пассажиров не было замечено из базы, но кто же его знает. Не было у него гарантий на то, что взрыв не вызовет сигнала тревоги.

Вода была свежей, просто божественно прохладной; Карский тут же почувствовал в себе больше энергии, когда исчез с разогретой палубы парусной лодки. Он подклеил присоски разгрузки к рюкзаку, забросил его на одно плечо, после чего отстегнул баллон со сжатым воздухом, висящий на веревке за бортом. Еще раз испробовал загубник, быстро промыл маску. Когда погружался, почувствовал вибрацию возле печени.Короткую, зато интенсивную. Лишь через пару секунд до него дошло, что это телефон сигнализирует поступление очередного сообщения. Один сигнал. Лис.

Карский не задерживался. Что бы ни было в сообщении от телепата, оно и так уже не имело значения. Он начал действовать, и обратного пути уже не было. Даже если бы он выплыл на поверхность сразу же после сигнала, он не успел бы удержать Сову от нажатия на кнопку. Выпутаться из разгрузки, добраться до телефона, прочтение текста, переключение, ввод ответа – все это отобрало бы у него ценные секунды, необходимые для того, чтобы добраться до берега, прежде чем разыграется настоящая преисподняя. Он был уверен, что малейшая ошибка в ходе операции на подъездной дороге, вызовет тревогу в базе, и эсперы уже не будут идущими на заклание овечками, но стаей волков в овечьих шкурах. И чужак-одиночка утратит единственное преимущество – эффект внезапности.


   


Мундек выпил пиво, не выпуская телефона из руки. Уже прошли почти что три минуты, а Карский не отвечал. Это ужасно беспокоило. Так они не договаривались. Приказ об атаке должен был быть незамедлительно подтвержден. Немедленно! Антитеррорист был одним из наиболее подчиненных уставам людей, которых Мундек узнал в жизни. Служака до мозга костей, сторонник рутины. А вот такое поведение никак не соответствовало ему. Тогда, раз нет ответа... Телепат нерво облизал губы. Что-то должно было случиться, подумал он. Что-то настолько серьезное, что Карский нарушил заранее договоренные процедуры. Но что это могло быть?!

Мундек начал паниковать. До него дошло, что на мгновение он не контролировал собственные мысли. Всего лишь несколько секунд, но ведь раскрылся, причем, в ситуации непосредственной угрозы: если кто-нибудь из телепатов все так же сканировал ближайшее окружение, он мог без проблем выявить его присутствие.

Он поглядел на двух амбалов, те уже не болтали, сидели выпрямившись, вся их расслабленность куда-то исчезла. Явно они переключились на прослушку. Ну что ж, у нас проблема, подумал Лис, проверяя возможные пути бегства. Если бы я сейчас встал и спокойно удалился... В толпе меня не нацелят, если я только опять не воспользуюсь телепатией.

И он решил, что в сложившейся ситуации разумнее всего будет отступить. Причем, быстро. Но, еще до того, как он поднялся с места, до него дошло сообщение водителя. Тип, равно как и его дружки, передавал совершенно открыто. Он должен был быть ужасно перепуган. Мундек почувствовал этот страх физически, хотя ни слова не понял из обмена мыслями, проводимого российскими эсперами. Водитель "сиял" на родном языке, и это, наверняка, не был школьный русский. А самое паршивое, передавал он так быстро, что слова сливались в одно целое.


   


Карский осторожно вынырнул в купе камышей, далеко за вторым помостом. Внимательно осмотрел обрыв, но никакого движения не заметил. В поле его зрения находились три ближайших бунгало. Прошлой ночью ни в одном из них ни на миг не зажглось света, так что он предположил, что в настоящее время они не используются. Согласно заверениям Лиса, эта часть базы не использовалась уже пару лет и постепенно ветшала. Это место казалось идеальным в качестве плацдарма и исходной точки для нападения.

Как только он почувствовал землю под ногами, сразу же расстегнул пенку и выташил мешочек с телефоном. С момента взрыва прошло не полных шесть минут, с момента сигнала – семь. С одной стороны, это немного, не до конца выкуренная сигарета, а с другой – вечность. Во время операции за это время можно погибнуть десятки раз. Семь минут неуверенности на поле боя способны забрать у кого-либо несколько лет жизни.

Сообщение было кратким и, к счастью, он не нашел в нем ничего беспокоящего. Карский быстро нажал несколько кнопок. На экране была видна последовательность: F1+, но немного подума, Анджей приписал еще: t3-. Первая фаза операции была удачно завершена, а, судя по тишине, царящей на базе, никто из пассажиров "тойоты" горячего приветствия не пережил. Отослав ответ, Карский установил контакт со всеми постами. Сова доложил, что задание выполнено без проблем, только лишь Сокол передал сообщение, что охранник как раз начинает очередной обход.

У Анджея было три минуты на то, чтобы исчезнуть с берега. Он спрятал телефон и вскарабкался на обрыв возле первого домика, каждые несколько секунд замирая без движения и внимательно оглядывая окрестности. Серая пенка идеально растворялась в окружении; если кто не глядел специально в эту сторону, то заметить его не должен. Шестидесяти секунд хватило, чтобы антитеррорист спрятался за углом, где, наконец-то, можно было встать. Еще раз он проверил предполье, после чего выбрал из воды веревку, к которой был прикреплен рюкзак.

В бунгало имелась застекленная веранда, выходящая прямиком на озерную гладь. Карский прижал голову к стеклу и глянул вовнутрь. Грязные стекла не позволяли рассмотреть многого, но увиденного хватило, чтобы догадки подтвердились. Домик уже давно оставался нежилым.

Преодоление старенького дверного замка сложностей не представило, равно как и поднятие защелки. Андрей скользнул в заполненный затхлым запахом интерьер и тут же начал распаковывать рюкзак. Гладкий материал пришлось разрезать ножом, в противном случае открыть было невозможно. Приготовленный для таких случаев мешок из покрытого скользкой резиной пластика не имел каких-либо выпусков или замков, иначе он мог легко запутаться в камышах, а это означало бы верную смерть для солдата, высланного на вражескую территорию. Ведь в водонепроницаемом мешке находилось все, что нужно человеку, чтобы выжить на поле битвы.

Не прошло и двух минут, а Карский встал у главной двери – в маскировочной форме, гелевом пуленепроницаемом жилете и в боевой разгрузке. Он чуть-чуть приоткрыл несколько пыльную занавеску, чтобы проверить, не заметил ли чего-нибудь подозрительного солдат, патрулирующий берег озера, как вдруг услышал за спиной звук, похожий на сдавленный вздох. Полицейский замер, пытаясь в грязном стекле увидеть что-либо, но видел только лишь белки собственных глаз. Лицо, покрытое маскировочным кремом, идеально сливалось с натеками.

Кто бы ни издал этот звук, он давно уже должен был атаковать. При условии, что собирался убить. Карский отвел руки от туловища, отпустил приклад mp5 и медленно повернулся. Если ему суждено погибнуть здесь и сейчас, хотелось бы знать – от чьих рук. Ему хотелось запомнить лицо гада, чтобы достать его когда-нибудь, уже по той стороне. Именно такая иррациональная мысль мелькнула у него в голове, когда медленно делал оборот – но салон домика был таким же пустым, как и несколько минут назад. Из-за окон доносился отзвук неспешных шагов, какими охранник обходил территорию. Ритмический хруст донесся справа и через мгновение затих за заломом стены.

Анджей опустил руки, к счастью, бандана поглотила практически весь пот, который, в противном случае, залил бы ему глаза. Он вынул пистолет из кобуры, взял рукоять в обе руки и еще раз, очень внимательно, осмотрел помещение. Повсюду вздымалась пыль, ступени на второй этаж тоже были ею покрыты, но на полу у входной двери Карский заметил несколько нечетких следов, на которые раньше не обратил внимания. Отпечатки сапог, совсем свежие.

Карский нацелил оружие на единственную закрытую дверь на нижнем уровне. Именно за ней должен был скрываться тот, который вздохнул. Кем бы он ни был, сейчас себя выдал и теперь дорого заплатит за свю ошибку. Анджей двинулся, осторожно ставя ноги на скрипучем полу. Бессознательно сошел с линии выстрела. Судя по расположению помещений, за дверью должен был находиться туалет. С одной стороны от закрытой двери находилась лестница, ведущая в спальню наверху, с другой - небольшая кухонная ниша. Предполагаемый туалет должен был иметь, самое большее, метр в ширину и два метров в длину. Никаких поворотов или закоулков. Если повезет, он покончит с типом первым же выстрелом, при самой большой невезухе понадобятся три.

Полицейский присел в паре шагов от двери, отклонился в сторону и уже собрался было нажать на спусковой крючок, как услышал очередной вздох, на сей раз, более громкий. И звучал он как-то странно. Словно человек с кляпом во рту. И наверняка это не был человек, сидящий на унитазе с запором. Карский подошел поближе, остановился у лестницы, чтобы в щели под дверью не было видно его тени, и приложил ухо к двери. Ничего. Длительная тишина, потом шелест, словно бы кто-то пошевелился, и очередной тихий, сдавленный стон.

Похоже, я старею, подумал Карский и обыскал карманы разгрузки и вынул предмет величиной с наладонный компьютер, развернул метровой длины кабель и сунул его конец под дверь. Один щелчок, и маленькая камера на семидюймовом экранчике показал внутреннюю часть помещения. Оптоэлектронный преобразователь LEOS Mark V стоил каждый цент из семи тысяч баксов, которые комендант с болью в сердце потратил на него в прошлом году. Несмотря на отсутствие освещения – единственное окошечко практически полностью было завешено грязной тряпкой – Карский увидел лежащего на полу человека.

Анджей свернул кабель и спрятал аппарат. Время подумать. Кем бы ни был мужчина, которого держат в этом туалете, у него могли быть ценные сведения относительно работы центра. Но с другой стороны, его освобождение и допрос займет кучу времени, которого у Карского много не было. Если же он является эспером, его реакция, даже и невольная, может предупредить врага. Нет, эту последнюю опцию Анджей сразу же отбросил. Если бы пленник обладал даром телепатии, его не держали бы здесь, в стороне, скорее всего, он сидел бы где-нибудь в самом глубоком подвале, по самые гланды нафаршированный успокоительным. Итак, потенциальное знание ценой уходящего времени...


   


Лис задержался в половине движения, когда до него дошло, что он не принимает амбалов. Если бы он сканировал окружение, должен был бы их чувствовать. Они обязаны были отслеживать людей вокруг них со всей мощностью, иначе не не были бы в состоянии отфильтровывать так много мыслей. А раз этого не делали... Скорее всего, что-то привлекло их внимание – и то не было результатом неконтролируемой утечки мыслей Лиса.

Мундек остался на месте. Телепатическая конференция между русскими продолжалась на все сто, но Сабина, казалось, сохраняла спокойствие. У водителя уже был полный памперс, бычки вообще-то пока не проявляли классической паники, но полностью потеряли головы. Фон никто не контролировал. Округу никто не сканировал. Лис вытер вспотевшие ладони бумажной салфеткой. Если он искал подходящего момента для атаки, сейчас пришел именно такой. Из всей четверки он должен бояться... нет, не бояться, только быть на стороже, перед Сабиной. Остальные выглядели мелочевкой. Перепуганной плотвой.

Вопрос: но что их так перепугало?

Телефон у него в руке завибрировал. Один раз. Мундек быстро разложил аппарат и высветил сообщение. На лице у него появилась тень улыбки. Эти несколько знаков полностью меняло ситуацию, он уже знал, чего боялись русские. Еще он обрел уверенность, что поддержки они не получат. А раз никто из них не знал, что совсем рядом таится жаждущий мести Тиранозаврус Лис...


   


Замок[55] поддался сразу же. Анджей приоткрыл дверь, впуская в туалет немного света и свежего воздуха. Лежащий рядом с грязным унитазом человек пошевелился. Он попытался поднять голову, но это ему не удалось. Полицейский вошел и склонился над лежащим. Теперь Карский видел, что имеет дело со старичком. Седые, редкие волосы спадали на высокий, покрытый множеством морщин и печеночными пятнами лоб. На исхудавшем лице следов побоев не было, зато само оно выглядело очень... благородным. Если бы не место, в котором старик лежал и транспортные оковы на руках и ногах, можно было бы сказать, что перед Анджеем отдыхает профессор или аристократ.

- Прошу вас не бояться, - сказал Карский, когда мужчина нервно вздрогнул, видя склоняющуюся над ним фигуру.

- Чего вы от меня хотите?... прошептал он по-польски, сильно щуря при этом глаза.

Это давало понять, что старик носил очки, по-видимому, довольно сильные. Вот только кто-то их у него, однако, отобрал.

Вам известно, сколько русских находится на территории базы? – спросил Карский, переходя к сути дела. Рассказы "за жизнь" можно будет оставить и на потом.

- Кто вы такой?

Пленник явно не намеревался поддаться такой методе допроса.

- Я командир антитеррористического отряда, который ведет операцию по захвату государственного центра из рук людей, которые вас пленили.

Такой ответ, по мнению Анджея, должен был успокоить опасения допрашиваемого.

Старичок сощурился еще сильнее, чем перед тем.

- Но ведь имя-фамилия у вас какие-то имеются, - скорее, заявил, чем спросил он.

- Да, конечно же, - согласился Карский. – Но сейчас мы говорим не обо мне. Так сколько русских на территории базы? – повторил он вопрос. – Если вы мне быстро ответите, я сниму с вас эти цепи.

- Русских? Боюсь, что я не смогу вам помочь, - ответил пленник. – Два дня меня держали в большом доме. Даже не знаю, зачем. За это время я не услышал ни единого слова, вы поверите, никто из этих людей никто не произнес и слова. Меня просто садили в чем-то типа комнаты для допросов и держали там, одного, в течение пары часов. Потом меня отводили в камеру. Вчера поздно вечером, совершенно не знаю, почему, после очередного сеанса молчания, меня затащили вот сюда. Подумав, я пришел к выводу, что таким образом освободили место для кого-то другого.

Анджей легонько кивнул, он даже знал, для кого была нужна камера. Старичок правильно рассуждал. Кем бы он ни был, похоже, перестал иметь значение для эсперов. Хотя, возможно, не до конца – не убили же его. На свое несчастье.

- Сколько людей вы видели во время своего пребывания на базе?

Карский легко не сдавался. Время уходило.

Старик задумался. До сих пор он отвечал весьма по делу, даже не требовал, чтобы с него немедленно сняли оковы, которые ему, что ни говори, страшно мешали.

- Всего я видел восемь, нет, прошу прощения, девять человек, - сообщил он наконец. – Два солдата на воротах, двое здоровенных вышибал, которые вытащили меня из автомобиля... Охранник у входа в дом был пятым, его колега внизу – шестой. В камерах, помимо меня, было еще, как минимум, два человека.

- Вы установили с ними какой-нибудь контакт? – заинтересовался Карский.

- Мне весьма неприятно, но нет... – Пленник покачал головой. – В смотровых окошках я видел их лица, но двери камер были толстые, звуконепроницаемые.

- А почему вы считаете, будто там было всего два человека?

Старичок вздохнул.

- В здешней тюрьме всего три камеры. Идентичные. В одной их них я провел достаточно времени, чтобы знать, что в столь малое пространство несколько человек просто невозможно впихнуть, как в бесславных зёбрувках[56].

Понял.

- Кроме того, здесь имеется нечто типа лазарета. Карский отметил в памяти довольно-таки необычное определение в нынешние времена определение медицинских помещений. – Там я видел еще одного человека, когда меня забрали на укол – то был, судя по поведению и одежде, врач. Ага, и последнее лицо – молодая женщина. Светлые волосы, только не знаю, это перекись или нет, до плеч. Довольно низкая, Метр шестьдесят пять. Похоже, это она здесь всеми управляет. – Под конец старичок вытянул скованные руки в направлении поднимающегося Анджея. – Вы обещали.

Карский кивнул и взял набор инструментов.

- А могу я узнать, как вы сюда попали? И за что? – спросил он, подбирая отмычку.

- А знаете, это самое смешное, - ответил пленный. – Ни малейшего понятия не имею. Я шел по улице, когда ко мне подъехал большой такой, черный автомобиль, и не спрашивайте, какой марки, я абсолютно в этом не разбираюсь. Мне казалось, кто-то желает узнать дорогу, ведь Краков – голод большой, заблудиться легко.

- И что дальше?

Анджей уже справился с центральным замком, осталось еще два.

- А ничего.

- Как это: ничего?

- Следующее, что я помню, - ответил старичок, - это ворота, ведущие на эту базу. Похоже, мне дали какой-то наркотик.

- Не обязательно, - буркнул Карский, вскрывая второй замок.

- Что вы этим хотите сказать?

- Вы и так мне не поверите.

- А вы попробуйте.

Старик растер онемевшие запястья.

Карский перестал колупаться в последнем замке и поднял взгляд на бледное лицо пленника.

- Знаете ли вы, чем являются, а точнее – кем являются эсперы?

Он ожидал различные реакции, но эта по-настоящему застала его врасплох. Старичок лишь кивнул, а потом, вроде как, впал в задумчивость.

- Знаю, - сказал он через пару секунд таким тоном, что у Анджея пробежал холодок по коже.

Наиболее сопротивляющаяся защелка наконец-то сдалась. Старичок был свободен, по крайней мере, если говорить о цепях. Карский помог ему опереться о стену.

- Хотите воды? – спросил он.

- Я бы съел чего-нибудь, - ответил на это старичок.

- Очень жаль, но на операции жратву не беру. Ну, понимаете, пулевая рана в живот...

- Понимаю.

Хотя в глазах пленника было заметно огромное разочарование, он старался не показать, какое оно огромное.

- Отсюда прошу не выходить, - посоветовал Карский. – Как только мы закончим работу, а времени это займет немного, я вернусь за вами и постараюсь устроить хороший обед.

Он хотел уже встать, когда старичок схватил его за руку.

- Сынок, если они эсперы, у тебя нет ни малейшего шанса, - в его голосе был слышен страх.

- У меня другое мнение на этот счет.

- Среди них должен быть еще и телепат, - быстро прибавил старчок.

- Знаю. Я и пришел, чтобы его или из ликвидировать.

- Да, телепатия многое бы объясняла... – Отсутствующий взгляд старика вдруг сделался острым. – Считаешь, будто бы у тебя какие-то шансы в столкновении с людьми, которые читают твои мысли?

Карский усмехнулся. Ему и вправду было любопытно, кто этот человек, который заглотал информацию, что кто-то может читать мысли других людей, словно то было самое естественное явление под Луной. Он и сам не мог с этим освоиться вплоть до настоящего времени, несмотря на то, что знал уже многое.

- Скажем, что у меня тоже имеется дар, - ответил он.

Старичок отпустил его руку.

- Пускай Господь ведет тебя, сынок, - торжественно произнес он.

- Благодарю, но во время операции я привык надеяться на себя, - сказал на это Карский.

- Жаль, - буркнул старик.

- Почему?

- Потому что, как ксёндз я могу сделать только это.

- Так вы ксёндз? – Анджей задержался на половине движения.

- Вы?... – Лежащий бледно усмехнулся. – Был, являюсь, неважно. Иди, сын мой, и не дай себя убить.

- Да, кстати, моя фамилия Карский.

Анджей не мог сказать, почему представился. Вот попросту чувствовал, что обязан это сделать.

- Мне очень приятно, - ответил освобожденный священник, опираясь спиной о стену. – Конечно, тебе это ничего не скажет, но моя фамилия Гиль, Анджей Гиль[57].

   


Так, наступил самый подходящий миг для первого хода, подумал Мундек, наблюдая за развитием событий. Сабине удалось несколько успокоить водителя, но тот, несмотря на все это, казался самым слабым звеном группы. Поэтому, в сложившейся ситуации, он был наименее опасным. Совсем иначе обстояло дело с амбалами. Мало того, что они представляли серьезную ментальную угрозу, так еще и находились ближе всего – в случае идентификации могли ликвидировать его за пару секунд.

Мундек обдумывал два способа действия. Первый, более опасный, заключался в фронтальном ударе, в психологическом уничтожении обоих упакованных в мышцы телепатов. Но ему было нужно не менее трех секунд для полной "зажарки" обеих нервеых систем, при весьма хрупком предположении, что их владельцы не станут проявлять существенного ментального сопротивления. Первого русского Мундек мог "снять первым выстрелом" врасплох, но возникновение столь сильной эманации наверняка обратит внимание других телепатов. В мгновение ока у него на пятках будет второй накачанный противник, а самое паршивое – Сабину. Водитель, скорее всего, поддастся панике, во всяком случае, на те десятка полтора секунд, которые понадобятся на то, чтобы справиться... Черт, а вдруг он не станет паниковать? Ну да, из всех он представлял собой наименьшую угрозу, но прибавленный к остальным мог, пускай и минимально, но склонить чашу победных весов в сторону русских.

Мундек не знал потенциала отдельных русских, поэтому предполагал, в соответствии с логикой, что солдаты должны быть слабее, или, менее стоящими, чем командиры. Сигналы, которые до сих пор принял, четко указывали на то, что Сабина и вправду превосходит их, ее он воспринимал более четко, гораздо сильнее. Помимо того, Сабина неплохо освоила искусство обмана. Ее видение покушения и вправду было впечатляющим. Если бы Мундек не ожидал чего-то подобного, если бы русская не появилась в этом видении лично, он наверняка не смог бы отличить сообщения от реальности. А раз она умела творить столь убедительные образы в мыслях иных людей, а таковых вокруг них имелась целая толпа, Мундек чувствовал, что русская смогла бы использовать их в близящемся сражении, если бы такая потребность возникла. А как раз этого он не мог допустить, чего бы это не стоило. Эта война была тайной, и таковой и должна была оставаться. Он не собирался кончить жизнь на операционном столе с вскрытым при жизни черепом или же в темном бункере, окруженным сотней психопатических клонов Филиппа Конрада Дзика. Открытое же сражение на забитом людьми Рынке являлось стопроцентным приглашением в одно из этих местечек.

Блин, не так должно все пройти, подумал он. Ну а альтернатива? Постепенная, тихая ликвидация одного эспера за другим, а под конец – решительный удар в Сабину. Вот только будет ли он в состоянии прокрасться в их умы, чтобы его не выявили, как в случае обычных людей? И сможет ли их ликвидировать, прежде чем оставшиеся сориентируются? Ведь они продолжали контактировать друг с другом.

До сих пор Лис не сталкивался лично с другими телепатами, так что не имел ни малейшего понятия об их устойчивости или чувствительности к внечувственному вмешательству. Ответы на поставленные только что вопросы он мог получить исключительно экспериментальным путем, или, если кто как предпочитает, путем проб и ошибок; при этом он чувствовал, что первая же ошибка окончательно закончит игру. Здесь и сейчас он должен был бы заглянуть в мысли одного из русских, причем, таким образом, чтобы не только объект исследования, но еще и остальные члены группы не сориентировались, что вот сейчас он влезает к ним под черепушку с сапогами.

Рискованно, очень рискованно, но, вместе с тем, похоже, единственное решение в данной ситуации, оценил Лис, в очередной раз обдумывая и вторую возможность. Если он отойдет достаточно далеко, а попытка не завершится успехом, у него имеются шансы на бегство. Он мог бы обойти один квартал и, стоя в глубине улицы, в которой русские припарковали свой автомобиль, загасить водителя. Перехват его роли, даже один-два случайных ответа, если бы кто-нибудь из остальных членов группы задал вопрос, проблемы представлять не должно. Таким образом он получил бы немного времени. К тому же, получил бы возможность ударить в одного из "бычков", тем самым, уменьшив преимущество противника вполовину. Но с другой стороны, неуспех вызовет тревогу, обречет операцию на полнейший провал, но, с другой стороны, даст ему много времени на то, чтобы исчезнуть. Подвижная трасса, окружавшая Старый Город, предлагала много выходов из ловушки... Да, игра стоила свеч. Тем более, что никакой другой возможности Мундек не видел.

Разве что... Эта мысль появилась по-настоящему неожиданно. Ведь можно все разыграть и по ее методе.

   


Предоставленный Лисом эскиз местности был очень точным. Пользуясь собственным даром, телепат отобразил размещение каждого кустика на территории, окружавшей здания базы отдыха. Еще он очень точно указал окна и двери, и даже дал Карскому собственную магнитную карточку вместе со всеми кодами, которые успел запомнить. Только Анджей на нее не рассчитывал. Скорее всего, они окажутся бесполезными. Сам он, захватив базу, в первую очередь заменил бы все внутренние пароли, а русские, из того, что ему было известно, готовились как разведывательные агенты, так что размышлять и действовать должны были подобным образом.

Но ему нужно было, как можно скорее, попасть в дом. От ксёндза Гиля он узнал, что в подвалах там содержат пленных. Скорее всего, то были упомянутые Лисом сотрудники медицинского отдела, из которых эсперы вытягивали тайны, касающиеся достижений Левинского. Бесценные знания могли пропасть вместе с ними, по крайней мере, для польской стороны, так что Анджей посчитал, что попытка их освобождения должна стать сейчас приоритетом миссии. Вот только это изменение усложняло и так трудное задание.

Первоначальный план предполагал вломиться со стороны котельной и устроить пожар в подвалах под кухонной частью комплекса. Дым, валящий густыми клубами из окошек, должен был быстро вызвать панику. Таким вот образом Карский собирался выманить ничего не подозревавших русских наружу, где теми занялись бы снайперы; но теперь, когда священник рассказал ему о всего лишь нескольких лицах, которые видел во время пребывания здесь, полицейский задумался над смыслом подобных действий. Ксёндз говорил по делу, подробно и конкретно отвечал на все вопросы. Наверняка он ничего не фантазировал. Но в одном он должен был ошибиться. Ведь русские не покинули бы базу, не оставляя никого на страже. Абверовцы в этом уравнении никак не учитывались. Они были всего лишь ненужными украшениями на кожухе, неизбежным злом, приемлемым, только лишь потому, что польская разведка ничего не подозревала, пока миссия по перехвату знаний не будет завершена. Наверняка, солдаты все время находились под влиянием телепатии, они были слепыми и глухими в отношении событий, происходящих рядом с ними – ксёндз видел двух из них, когда его привезли, но вот видели ли они его? Карский в этом сильно сомневался. А раз охранники были управляемыми, где-то в доме должен был находиться некто, дергавший за шнурки всех марионеток в мундирах.

Удивительным было и то, зачем священника отправили в бунгало? То, что русским была нужна свободная камера, ничего не объясняло. Ксёндза могли перевести, хотя бы, на второй этаж, в один из номеров. Карский вновь разложил схему Лиса. Второй этаж здания был разделен на десять помещений, по пять с каждой стороны коридора, идущего посредине этажа между лестницей, ведущей к стойке администратора, и противопожарной лестницей с другой стороны, и параллельной ей лестнице, ведущей в столовую. Для охранников было выделено помещение сразу же за стойкой администратора – чтобы попасть туда, им даже не нужно было заходить в холл. У их комнаты имелся отдельный выход, через небольшую террасу выводящий прямо на береговой обрыв. Таким образом, ограничивалось пребывание людей, не входящих в состав группы, на закрытой территории базы, у них не было доступа на отрезанный двумя парами дверей второй этаж. Единственное, когда охранникам позволялось войти вовнутрь здания, было время приема пищи. По крайней мере, так было во времена Левинского, потому что сейчас все могло быть совсем не так.

Девять из десяти комнат на втором этаже были зарезервированы только для эсперов и людей, с ними связанными, чем русские, наверняка, сразу же и воспользовались. Девять, потому что десятое помещение было классическим гостиничным складом для белья и химических средств. Лис говорил, что каждый из членов группы жил отдельно; базу отремонтировали и меблировали именно с этой точки зрения, давая проживающим максимум приватности.

Таким образом, если все комнаты были заняты, группа должна была насчитывать девять человек. Это давало двух дополнительных эсперов, разве что... Анджей усмехнулся собственным мыслям. По крайней мере одно помещение должно было оставаться свободным на случай визита какого-нибудь из верхушки. Так было и во времена Левинского. Таким образом, в базе на постоянной основе пребывало восемь эсперов и четыре солдата из роты охраны. Два солдата в караульном помещении, двое – на задах стойки администратора. Семеро русских выехало, то есть оставался один.

Наверняка, эспер. Наверняка, телепат. Короче говоря – слепец.

   


До условленного времени оставалось еще четверть часа. Сабина заказала вторую чашку кофе м от нечего делать перелистывала плотно покрытые мелким шрифтом страницы журнала, который должен был стать опознавательным знаком. В содержание она не вчитывалась, хотя надписи на обложке восхваляли новейшие тексты лауреатов литературной награды в области фантастики. Честно говоря, она фантастику не любила, равно как не любила криминальные романы или психологические повести. Сабина редко когда читала что-либо крупнее статей в женской прессе, единственным исключением были дешевые любовные романы карманного формата, которые она глотала в моменты депрессии. Ими она компенсировала ту часть жизни, которой телепаты не имеют и никогда иметь не будут. На собственной шкуре она испытала более интересные и гораздо более фантастические вещи, чем те, которыми известные творцы заполняли страницы бестселлеров. Но Сабина все так же находилась на темной стороне, там где считалось лишь удовлетворение от уничтожения противника. Такие чувства, как любовь, в ситуации, когда видишь любую мысль партнера, не имеют ни малейшего шанса. В этом она убедилась уже не раз. И даже не два. Иногда, когда Сабина не могла устоять перед телесным желанием, приходилось обманывать саму себя. Тогда она блокировала собственный дар, это она могла делать без особого труда, но... цена была ужасной. Когда она достигала оргазма, когда по-настоящему испытывала наслаждение, лишенные контроля барьеры исчезали. А нет более паршивого чувства, чем открытие в подобный момент, что...

На столик и на разложенный на нем журнал упала тень. Читать Сабина не любила, но более всего терпеть не могла, когда кто-то ей в этом мешал. Не поднимая глаз, она проникла в мозг безголового самца, который посмел встать между ней и солнцем. Она намеревалась показать ему, что такое настоящая боль, но в последний момент сдержалась. Только не в месте операции, резко напомнила она самой себе. Не за миг до очередного торжества.

- Отъебись! – Сообщение было коротким, но вполне понятным.

Только тень не исчезала, хотя и была должна. Зато у нее в мозгу кто-то живым огнем выписал несколько слов, складывающихся в надпись, являющуюся ответом на ее мысль.

- Может, тебе следовало бы испробовать это с телепатом?

Изумленная Сабина на миг утратила концентрацию. На секунду, не больше. Телепат? Здесь и сейчас? Это не могло быть случайностью! Она поглядела прямиком в сияющие чистой синевой глаза. Те самые глаза.

- Это ты?!

Мундек чарующе улыбнулся и указал рукой на металлическое сидение напротив.

- Позволишь? – спросил он.

Сабина кивнула, одновременно передав сигнал вызова паре Дяченко[58]. Те не ответили. Чертов грузин тоже молчал. Она начинала бояться.

- Грузин? – "засиял" Лис. – Ты так их презираешь, что у них нет для тебя имен?

Сабина тут же замкнула свои мысли. Инстинктивно. Не раздумывая захлопнула перед чужаком двери к месту, в котором перед ним не пребывал никакой ругой человек. По крайней мере, последние несколько лет.

- Как такое возможно... – шепнула русская.

Она не могла его считать, вот просто не могла!

- Видишь ли, золотце, я не примирился с Богом, как ты мне советовала, но сегодня я уже знаю, что он существует, - засмеялся он и сунул руку в карман.

   


Карский же раз в сотый поглядел на дверь караулки. План был простым, как конструкция молотка. Из рапорта Сокола Два ему было известно, что в распорядке дня охранников после прибытия русских ничего не поменялось; один из них, в соответствии с визуальным наблюдением, отправлялся в дом и через минуту выносил из него судки с пайками для охраны. Во времена Лиса завтрак начинался в девять. Где-то через час заканчивалась смена в караулке. И тогда все солдаты завтракали. Сначала те, которые покидали пост, а потом их преемники. К сожалению, ели они в караулке, а не в своей спальне. Это чертовски усложняло забаву. Но только до поры, до времени.

Без четырех минут десять Анджей уселся на пластиковом стуле на краю террасы перед служебным помещением и закурил. Он ненавидел запах дыма и его вкус, но закурить пришлось для поддержания иллюзии. Ожидал он спокойно, одетый в расстегнутый защитный комбинезон цвета хаки одного из двух лежавших сейчас без сознания абверовцев, которых он минуту назад обезоружил и связал. К счастью, для этой работы отобрали не карликов, потому что при его росте сложно было бы изображать коротышку из караульной службы. Но и так пришлось присесть, чтобы скрыть свой истинный рост. С глубоко надвинутой на глаза фуражкой он ждал, окутанный щиплющим глаза и язык дымом, когда дверь караулки откроется и выплюнут голодного, измученного всенощным бдением солдата.

За минуту до десяти в абсолютной тишине утра он услышал щелчок открываемого замка. Охранник вышел на солнце без защитных очков, что дополнительно облегчило работу Карскому. Сейчас ему нужно было обратить на себя внимание солдата. Из графика дежурств, найденного во время обыска служебного помещения, он узнал фамилии и имена всей четверки. Так что у него было пятьдесят процентов шансов на то, что угадает.- Адам? – позвал он и сразу же откашлялся.

Благодаря табачному дыму, даже не пришлось особо притворяться.

- А ты чего такого пил, что уже людей не узнаешь?

Развеселенный ошибкой охранник расхохотался.

- Иди-ка...

Карский махнул рукой, вновь зашелся пугающим кашлем и, согнувшись в поясе, направился к двери в служебку. Он не был уверен, пойдет ли абверовец за ним, но не мог рисковать, оставаясь на виду. На всякий пожарный, он закашлялся еще раз, теперь уже громче и дольше, окончательно очищая легкие и гортань от соленых выделений. Прозвучать все это должно было серьезно. Карский встал у стены рядом с фрамугой и ждал. Снаружи царила ничем не нарушаемая тишина, но через момент послышался стук подкованных сапог на плитках дорожки.

- Януш, что с тобой? Спросил старший рядовой, входя в служебку.

Прежде, чем его зрение привыкло к полумраку, в глазах вспыхнули звезды, а потом опустилась полнейшая темнота. Карский ударил раз, в висок, и тут же подхватил беспомощно валящееся тело солдата. Он затащил его в небольшую ванную и уложил рядом с двумя другими телами. Заранее подготовленным пластырем он заклеил рот третьей жертве и ввел два кубика снотворного – на всякий случай. Теперь ему оставалось лишь одно. Он застегнул комбинезон, поднял с пола судки для завтрака и решительным шагом вышел из служебки. Направился он прямиком к двери караулки, стараясь держаться в мертвом поле зрения камеры, чтобы слишком быстро не потерять преимущества. Проходя мимо двери, он постучал, но не остановился, сделал три шага и остановился у раздаточного окошка. Поставил судки боком на подоконнике и сильно постучал в стекло. Дезориентированный начальник смены, сержант Келбаш, бросил вилку и склонился к небольшому отверстию, чтобы отругать подчиненного за глупые шутки. Стрелка из пистолета со снотворным на полуслове прервала одну из самых любопытных связок ругательств, которую Карский слышал в своей жизни.


Лис смеялся. Его глаза выражали просто неземное веселье.

Говоря, что Бог существует, я имел в виду, естественно, себя, - бросил он, вытаскивая из кармана пачку сигарет.

Впервые за долгое время Сабина испытала самый настоящий испуг. Ей хотелось бежать. Она желала сорваться с места и бежать, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого худого старикана в белой, пропотевшей рубашке, но не могла пошевелить хотя бы пальцем. Простая штучка, позволила себя застать врасплох, как первая встречная-поперечная. Но для телепатки ее класса выход из этого пата был всего лишь вопросом времени.

- Ты уж извини, Сабинка, за эти неудобства... - Мундек оперся поудобней, забросил ногу за ногу и затянулся табачным дымом, - но у меня имеется намерение серьезно поговорить с тобой.

Он не желал ее убить, во всяком случае, не теперь. Пока что Лис упивался страхом, исходящим из ауры россиянки.

- Во всяком приличном приключенческом фильме или книге, - сказал Мундек, когда Сабина немного успокоилась, - главный отрицательный герой всегда раскрывает главному герою те мотивы, которыми он руководствовался.

- Не рассчитывай на это... – буркнула его противница.

- Но почему? – фыркнул Мундек. – Взамен я могу рассказать тебе о том, с кем тебе держаться на той стороне. Поверь мне, девушка, эти знания уже вскоре могут тебе пригодиться.

Сабина побледнела, до сих пор она считала себя по-настоящему способной телепаткой. Шесть лет службы и ни единого поражения. Она ликвидировала сто тридцать целей в восемнадцати странах. В том числе, полтора десятка эсперов, равных ей по класу. И хотя в, как минимум, двух случаях у нее было больше счастья, чем расчета, еще никогда ей не попадался кто-то, кто был способен обезоружить ее без малейшего усилия, даже и застав ее врасплох. Хочешь не хочешь, ей пришлось признать, что полоса удач закончилась. Лис попросту игрался ею. Он, телепат, который еще несколько дней назад был самым обычным рецептором самого нижнего класса, простаком, не знающим основ знания, позволявшего применять дар, которым его одарила либо Судьба, либо Бог – в зависимости от того, кто во что верит - полностью. Теперь же он обрел преимущество над ней прямо на старте, и ей это следовало признать. Только это еще не означало проигрыша. Если сейчас она ему поддастся, возможно, Лис, в конце концов, утратит бдительность...

- Как?... – спросила она.

Любопытство взяло верх над ненавистью и страхом, вот только стиснутое ужасом горло не пропускало слова свободно.

- Что значит: как? – Мундек притворился, будто бы не понимает, и затянувлся дымом в очередной раз. Он придержал дым в легких, затем выдул его прямо в лицо Сабины. Увидав сизое облако, та крепко стиснула веки, но глаза, все равно, начало щипать.

- Как тебе удалось... – прохрипела россиянка, нервно трепеща ресницами.

- Ты имеешь в виду этих твоих троих лещей?

Сабина хотела отрицать, но не могла пошевелить головой.

- А, я понял, ты спрашиваешь про тот случай. – Мундек отложил наполовину выкуренную сигарету на пепельницу. Официантка поставила перед ним высокий бокал с пенящимся пивом. – Скажем так, ты совершила громадную ошибку, уйдя слишком быстро.

- Ты умирал... – просияла она.

Сознательно. Нет, все-таки он не заблокировал ее дара. Возможно, уже и не боялся ее могущества, но, может, и не мог этого сделать. Сабина почувствовала в этой ситуации шанс для себя.

- Я стояла рядом, пока ты не погас, - предприняла она уже уверенно.

- Правда? – Он отреагировал так, словно бы его собеседница выдала неплохой анекдот: расхохотался, разбрызгав при том пену из бокала. Несколько влажных капелек попало на лицо телепатки. Она машинально кивнула. На сей раз удалось. Сентиментальный глупец несколько отпустил. – И все-таки я живу, разве это не заставляет задуматься? – Лис сделал ольшой глоток янтарного напитка и отставил бокал на картонный кружок. – Твоим людям, к сожалению, так не повезло. К своему несчастью, они так были тронуты сообщениями с Мазовии... – прервал он, видя, что русская снова бледнеет. Этим она застала Лиса врасплох.

- Не знаю, о чем ты говоришь, - "засияла" Сабина, но довольно медленно, словно бы взвешивала каждое слово. – Никакой информации оттуда мы не получали.

- Правда?

Остатки усмешки все еще блуждали в уголках губ телепата, но вот глаза его были уже совершенно серьезными. Он почувствовал, что Сабина не лжет. Следовательно, ее парни начали паниковать по какой-то другой причине.

- Правда, - спокойно ответила та.

- В таком случае, почему тип в "тойоте" чуть не наделал себе в штаны?

- А ты не проверил? – с насмешкой ответила россиянка.

- Времени не было.

Мундек глядел на нее с вниманием, без злости. И она почувствовала себя под этим взглядом весьма странно.

- Тогда ты ничего и не узнаешь, - прибавила Сабина, но уже без насмешки.

Лис ничего не ответил, продолжая вглядываться в ее глаза.

- А из меня этого не вытянешь, - это она уже произнесла вслух, с огромной уверенностью в себе. Возврат контроля над собой происходил в соответствии с планом.

- Так я знаю, - вздохнул Мундек, беря стакан.

Сабина легонько улыбнулась – и в тот же миг до нее дошла двузначность этого ответа.

- Что ты знаешь?

- Все, - спокойно заметил он, после того, как сделал глоток пива.

- Как же, как же, - фыркнула русская.

Ну не мог же он, вот так просто, проломить ее барьеры. Она ведь замкнула разум, отсекла доступ к своим мыслям, никто еще не смог пробить ее защиту. Никогда. Сотни раз сражалась она с другими телепатами, как во время тренировок, так и в боевых миссиях, но никто из них, пока она сама не позволяла того, не имел доступа к святилищу ее души. А теперь этот жалкий шут, якобы, прорвался через все запоры, в течение нескольких секунд и без видимого усилия?... Нет, секундочку, он не прорвался – она ведь не сражалась. Он попросту проник сквозь нее, словно бывсе эти запоры были для него невидимыми. Возможно ли вообще такое? Нет, нет, явно нет. Она должна была бы что-то почувствовать...

Появление Лиса в этом месте и в это время наверняка не были случайными, его знание о ходах Элиты поражало, черт, уже сам факт, что он до сих пор жил, граничил с чудом и позволял судить, что поляк обрел огромные силы, только Сабина никак не могла поверить, будто бы он способен преодолеть ее барьеры. Он не вытащил из нее, что причиной волнения Горгадзе был телефон от бешеного Трофима Егорыча. Он не мог знать, что впервые она не обратила внимания на приказ центра и самостоятельно предприняла попытку овладения неизвестного целителя, включая в операцию практически всю ударную группу. Правда, еще до прибытия в Катовице, она раздумала и вторую машину отослала на базу, только раздражения начальства это никак не уменьшило. На месте готовилась серьезная работа: кто-то из Ольштына начал копаться в причинах взрыва в Констанцине. Дело того эсбешника в Варшаве срочно нужно было закрывать. Она же своей самоволкой испортила планы Элите.

Лис не мог обо всем этом знать, тем не менее, вызывал впечатление прекрасно ориентированного... И этим доводил ее до белого каления.

- Спокойно. – Телепат вновь улыбался. – Злость портит красоту. Вообще-то, это отрицательные персонажи обязаны все пояснять, но, раз сама ты предпочитаешь молчать, может я чего-нибудь тебе расскажу, - предложил он. – Ты уж прости курьера, принесшего плохие новости... Автомобиль, который выехал вчера с вами вчера вечером, не смог вернуться на базу. Мы его переняли. К огромному сожалению того приветствия никто из ваших не пережил.

Значит, нет уже вечно улыбающегося Степы-кавалера, нет Башкира, цитирующего п памяти тексты Высоцкого, никогда она не увидит Дмитрия. Трое мужчин, с которыми ее объединяло нечто большее, чем только крепкая профессиональная дружба, мелькнули перед глазами Сабины, но они представляли собой всего лишь фон для более важной картины; одного-единственного слова, которое загорелось в ее мыслях. "Переняли"... – выходит, Лис был не один. Ему был известен каждый шаг Элиты. И он заманил их в ловушку. Все было подстроено. Трофим Егорыч был прав: она помчалась за приманкой словно безмозглая дура. Теперь-то она это видела. И видение это отобрало у нее последние надежды, молниеносно воспалила огонь ярости в глубинах сердца. Вновь она почувствовала страх – самый гадкий, исходящий от бессилия и чувства поражения.

- Почему ты меня не убиваешь? – спросила Сабина.

- Почему ты меня не убила? – ответил он вопросом на вопрос.

- Убила...

Лис разложил руки, показывая, что чувствует себя вполне хорошо. На момент подтянул рубашку, чтобы Сабина могла увидеть место, в которое попала одна из пуль, выпущенных Гольцом. Кожа на животе была слегка загорелой и гладкой, от раны не осталось ни малейшего следа.

Кто этот человек, если он вообще принадлежит к людскому роду? – подумала Сабина иррационально, вопреки самой себе. Религиозность была ей чуждой, никогда она не верила в высшие существа, хотя ее саму враги считали богиней смерти, ступающей среди человеческих червей. Убивала она и в храмах, даже довольно часто. Как правило, враги прятались там в моменты тревоги. Она в глаза насмехалась над теми проклятиями, которыми ее окидывали, умирая. Никакой бог, божок или богиня, несмотря на то, что сама она хладнокровно бесчестила места их культа, так никогда не прогремел. Вплоть до сегодняшнего дня...

- Я скажу тебе, как я появился, как вернулся из мертвых, если только в качестве реванша ты не ответишь мне на несколько вопросов.

Сабина с подозрением глянула на поляка.

- Зачем тебе мои слова, если тебе известны ответы на все вопросы?

- Ты наверняка и не поверишь, - заметил на это Лис, - но я чертовски старомодный тип. Предпочитаю традиционные беседы. Отнесись к моему поведению, как к проявлению доброй воли. Давай поговорим, как цивилизованные люди. Кто знает, а вдруг мы придем к соглашению.

Первый принцип, которому научил ее отец в те времена, когда, будучи ребенком, она только-только открывала собственную силу, был столь же коротким, как и простым. Никогда не верь врагу. Четыре мудрых слова. И она действовала в соответствии с ними с того момента, когда услышала их, и это ей только помогло. Благодаря этим четырем словам, она до сих пор жила.

- О каком соглашении мы говорим? – спросила русская.

- Об очень простом. Никто больше не должен гибнуть.

Сабина со значением усмехнулась, а Лис это заметил. Только он не догадался, что до нее кое-что дошло – выдавая собственные опасения, он подарил ей одну идею.

- Я не верю, что ты оставишь меня в живых, - сказала Сабина. – Не после того, что мы вам сделали.

- А что вы сделали? – Мундек вновь поднес ко рту бокал с пивом. – Вырвали сорняки, которые, в ином случае, правили бы этой страной еще кучу лет. Они ведь даже за такой глупостью, как Евро, не могли уследить. Оглянись по сторонам. Погляди внимательно. Заметила ли ты за последние дни кого-то, кто соблюдал бы национальный траур? Видела ли уныние на лицах граждан? Король умер, да здравствует король, как говорит одно мудрое высказывание. Кроме того, мы отплатили вам ликвидацией шести человек. То есть, у нас ничья, если не считать правительства и воскрешения.

Сабина поглядела на Лиса внимательнее. У нее не было доступа ни к одной из его мыслей, так что она не могла оценить, насмехается он над ней или и вправду выразил собственное мнение.

- Если ты так рассматриваешь ликвидацию собственного начальства, - отозвалась она после краткого молчания, тогда ты должен быть нам благодарен.

- Я и благодарен, - коротко заметил он. – Только лишь потому мы и разговариваем.

- Предположим, я тебе поверю... – Сабина все еще рассчитывала собственные шансы, анализируя нарождавшуюся проблему, действительно ли Лис желает сменить сторону. – Какие у меня гарантии, что ты не убьешь меня, услышав то, что тебе необходимо?

Лис вздохнул.

- Нет у тебя никаких гарантий. – Он склонился к ней. – Но если бы у меня были столь враждебные намерения, в которых ты меня подозреваешь, и если бы я всего лишь желализвлечь из тебя нужные мне сведения, то мог бы это сделать незаметно, когда ты сожалела о чертовски болезненной проблеме, касающейся оргазмов.

- Согласна, - приняла решение телепатка. – Поговорим открыто.

- Хорошо.

- Я же сказала: открыто.

- Ты имеешь в виду такую открытость? – Лис указал на собственный висок.

Сабина кивнула. Она до сих пор не считывала противника.

- Мне весьма жаль, но это невозможно. Данная модель работает только так. После апгрейда ноль проникаемости, хочешь ты этого или нет.

- В таком случае, похоже, мы не поговорим.

- Твой выбор.

Они застряли в мертвой точке. Сабина даже не была в состоянии проверить, лжет ли Лис. Он изменился настолько сильно, что наличие своеобразного "файерволла", защищающего его разум от вторжения чужих мыслей, не больно было быть какой-то чушью. Он был лучше ее, она не могла меряться с ним.

Тем не менее, у нее имелись небольшие, совсем маленькие, но, тем не менее, шансы на победу в данном столкновении. Форточка оставалась открытой.

- Погоди, - быстро сказала Сабина, видя, что телепат отставляет пустой стакан. – Пускай будет. Поговорим.

   


Карский подошел к центральной двери базы и позвонил. Три раза. Стоял он, широко расставив ноги. Пистолет держал перед собой, сразу за судком. На тот случай, если бы охраняющий вход эспер пожелал прозондировать его мысли, полицейский притащил тело одного из усыпленных охранников и положил его у двери, за живой изгородью. В телепатии Карский не разбирался, но подозревал, что заслон этот ни на что не годится. Но он мог притормозить реакцию противника на долю секунды, а этого опытному стрелку должно было хватить.

Ожидал он довольно долго, но дверь оставалась запертой. Карский поднял было руку, чтобы еще раз нажать на белую кнопку, и в тот же миг заметил движение в глубине холла. Мужчина в растянутом сером тренировочном костюме не спеша шел в стойке администратора, шаркая ногами в комнатных тапочках. На представлявшего опасность он не походил – приличных размеров брюшко, движения, скорее, не скоординированные, выражение на лице отсутствующее. Но только внешность могла быть и чертовски ошибочной. За Лиса никто бы и гроша ломаного не дал, а номера он творил такие, что на голову побивали и Анджело, и Копперфилда вместе взятых.

Мужик в тренировочном костюме добрался до стойки и, даже не глядя в сторону входа, нажал на кнопку, открывающую замок.

Карский толкнул дверь и очутился в прохладном вестибюле. Мужик, тем временем, как будто ничего и не случилось, повернулся к нему спиной и пошаркал туда, откуда прибыл. Анджей подумал, что, быть может, имеет дело с обычным человеком, к примеру, поваром. Всякий, даже и эспер, любит хорошо покушать.

Идя на незначительном расстоянии друг от друга, они вошли в короткий, темный коридор. Согласно плана, двери по обеим сторонам вели в туалеты, а за двустворчатой дверью должна была находится столовая. Идеальное местечко для ликвидации противника, подумал Карский и поднял руку с пистолетом. В тот же самый момент мужик остановился, словно бы его что-то удивило. Повернулся он очень медленно, держа руки подальше от тела. Выходит, он все же был эспером, причем, профессионалом. На его лице рисовалось безграничное изумление.

Анджей усмехнулся, глядя в широко раскрытые, но вместе с тем и заспанные глаза. Слишком мало сна, слишком много водки, что бы не вызвало, что тебя еще не разбудило, это же тебя и убило, переиначил Карский старую поговорку и дважды выстрелил, в грудную клетку и в голову. За Томека.

   


- Я предоставлю тебе еще одно доказательство доброй воли, - сообщил Лис – Оба мы находимся в неинтересной ситуации. Мне некуда пойти, ты потеряла всю группу. Правда, похоже, что то не были люди, которые были для вас особо важными, но ведь любая потеря ощущается с болью.

- Зачем ты убил их, раз твои намерения такие чистые? – спросила Сабина с подколкой.

- Чтобы повысить ценность собственных акций, - не раздумывая ответил Мундек.

- Акций? – удивилась русская.

- Вам нужно чем-то пополнить свою потерю. У меня же имеется кое-что, стоящее дюжины таких партачей.

Сабина криво усмехнулась. Каким-то своим весьма хитро закрученным образом он был прав. Как раз образовалось несколько вакансий. Вот только кандидатов в Элиту было много, о чем никакой поляк знать не мог.

- И ты считаешь, будто бы мое начальство примет тебя с распростертыми объятиями?

- Если они профи...

- Профи, можешь мне поверить, что они именно такие.

Чем больше Сабина над всем этим размышляла, тем более связной казалась ей версия Лиса. Непротиворечивой и опасной.

- Выдам тебе еще одну тайну. – Мундек продолжал, не обращая внимания на эту вставку. – Тот тип, который вынюхивал при доказательствах – это тоже наш человек.

- Каких еще доказательствах? – Сабина сделала вид, будто не понимает.

- Мы же, вроде, должны были говорить открыто, - укорил ее поляк.

- Это ты первый выбился, - парировала русская.

- Не совсем. Не моя вина, что меня отшлифовали на несколько классов повыше, чем тебя. Но, возвращаясь к теме... Вы должны были ликвидировать боровика, который начал вынюхивать, но кто-то облажал все дело. Мужик выжил, хотя прогнозы пока что не ахти.

- Несчастный случай на работе, - вмешалась Сабина.

- Да, с каждым может случиться, - подтвердил Мундек. – Но проблема заключается в том, что в данный момент наш коллега уже имеет обеспеченную охрану. И наверняка не умрет, а даже в любой момент вернет здоровье, совсем как я.

Русская не отвечала, хотя ее губы уже открывались, чтобы вновь резко ответить. А ведб сукин сын может быть и прав, подумала она, он ведь и сам одной ногой находился в могиле, а теперь водит меня за нос. А Элита наверняка ведь пожелает узнать, как он избежал смерти. Вот это знание было бесценным. Возможно, даже стоящей прощения всяческих провинностей.

- Ты расскажешь мне об этом? – спросила Сабина, контролируя звучание собственного голоса. Не могла позволить узнать по себе, как сильно была возбуждена.

- О чем? – Лис не понял вопроса, словно бы не следил за ходом ее мыслей.

- О твоем преображении.

- Договорились, - без всякого согласился Мундек. – Но вначале ты ответишь мне на один вопрос.

- Ну, не знаю...

- Что-то за что-то, - напомнил ей Лис.

- Ладно, валяй.

- С кем я танцую?

- Не поняла?

- Я знаю, что вы из Российской Федерации, - сказал Эдмунд после краткого раздумья. - Догадываюсь и о том, зачем вас сюда выслали. Но хочу иметь уверенность.

- Понимаю.

Какое-то время Сабина раздумывала над тем, сколько может открыть, не подставляя операцию под удар, и довольно быстро пришла к выводу, что практически любая информация способна раскрыть весь план. С другой же стороны, вытянутые из Лиса тайны могли искупить те ошибки, которых Трофим Егорыч ей никак не простит... Она пошевелила пальцами на ногах, годы тренировок не пошли напрасно. Ментальные оковы миллиметр за миллиметром отпускали, о чем противник до сих пор не имел понятия. Чтобы отвлечь его внимание, она решилась на долю откровенности.

- Так я слушаю, - подогнал ее Лис, видя, что русская все еще собирается с мыслями.

- Это по-настоящему долгий рассказ, - предупредила Сабина.

- Время у нас имеется, - ответил телепат, беря следующий бокал с пивом. – А твоя встреча отменена.

Русская вздохнула. Ей было нужно время, чтобы уложить все в голове.

- У меня пересохло в горле.

- Кофе? – спросил Мундек. – Чай?

- Что-нибудь холодное.

- При жаре нет ничего лучшего, чем горячее питье. Честное слово.

- Позволь, но я выпью мартини с тоником.

   


Карский осмотрел мониторы в комнате администратора. Консоль была старенькая, похоже первого десятилетия века. Сенсорный экран работал на базовой версии Vienna. К счастью, у русских было слишком мало времени, чтобы чего-то переделывать в системе. Магнитная карточка мужика в трениках разблокировала панель, но доступ до приличной части команд все еще оставался запароленным. Анджей и не пытался вводить запомненные Лисом комбинации, он знал, что две неудачные попытки приведут к блокировке системы. Сам он, по крайней мере, мог мониторить – изображения с камер менялись каждые десять секунд. Он мог только ждать, наблюдая за очередными помещениями. После ликвидации "повара" в здании не должно было быть уже никого, но Карский желал удостовериться в этом до начала действий. Поэтому спокойно глядел на очередные изображения пустых коридоров и комнат. Все учитывал в памяти. Когда цикл дошел до конца, осмотрел все основные помещения первого этажа и коридоров второго, но не увидал ни единого изображения из отрезанного сектора подземного этажа. Осмотр этого региона был доступен только лишь после ввода пароля. Выходит, оставалось только силовое решение.

При нем было достаточное количество взрывчатки, чтобы развалить все преграды, тем более, такие хлипкие, как застекленные двери. Даже если учитывать, что стекло было пуленепробиваемым. Вот только подрыв их мог привести к уничтожению пленных, если один из противников продолжал оставаться на базе.

- Чертово отсутствие разведданных, - буркнул Анджей себе под нос.

Действовать вслепую. Вот этого – помимо ожидания – он не любил больше всего. Как правило, именно в таких операциях он и терял больше всего людей. И почти что никогда не достигал всех назначенных целей. А спасение доктора Каревича казалось ему важнейшей целью, сразу же после того, как удастся вернуть контроль над базой. Вот только как проникнуть на нижний уровень, не возбуждая подозрений? То, что он был невозможным для раскрытия русскими телепатами, облегчало дело, но вот как высадить двери, чтобы они не заметили и этого?...

   


Бокал с оливкой очутился на столе буквально через несколько секунд. Сабина с признанием кивнула. Да, Лис был врагом, но, похоже, обладал и классом.

- Эта война длится уже много лет, - произнесла она, сделав первый глоток холодного, терпкого напитка. – И не мы ее начали. Ты слышал о проекте HAARP?

- Кое-чего слышал.

- То есть, не слышал.

- Не слышал, - согласился Лис.

- Мало кто слышал что-то большее, чем слухи, еще меньше народу поняло, а в чем, собственно, дело. Американцы на Аляске, а точнее, неподалеку от местности Гакоан, установили приличных размеро поле антенн, которые официально служат для исследования ионосферы. И так странно складывается, что наши мозги работают на той же самой частоте, что и их проект.

- Очередная теория заговора? – прищурил один глаз Лис.

- И кто это говорит? – парировала Сабина.

- Хорошо. Уже молчу.

- Мы скопировали эти решения и добились удивительных эффектов. При соответствующем применении технологии HAARP можно управлять реакциями целых народов.

- Раз это так здорово, почему никто этим еще не воспользовался?

- Когда у двух и даже у трех сторон имеется то же самое оружие... – Сабина значаще снизила голос. – А если глядеть на это с другой точки зрения, попробуй незаметно засадить несколько десятков гектаров такого передатчика.

- И вы в состоянии пата?

- Можно назвать это и так. Американцы пытались применить HAARP в Афганистане, но Китай начал угрожать полномасштабным ответом. Впрочем, это не единственный пример. Потому-то такие программы, как "Stargate" до сих пор и существуют, хотя уже неофициально. Мы же принадлежим к наиболее секретным подразделениям на этом поле боя.

- Вундеркинды Путина, - буркнул Лис.

- Уж лучше Путин, чем ваши чудаки на букву "м", - отбила мячик Сабина.

- Возможно. Этот его номер с возвратом на президентский пост после премьерства был настоящим шедевральным ходом. У вас очередной царь. Он еще и династию учредит.

- Вам так тяжело согласиться с тем, что мы вновь становимся империей?

- С такой историей...

- А при чем здесь история? Немцы набили вам задницу столько уже раз, а сейчас вы самые лучшие друзья в Евросоюзе.

- Кто кому и что набил – до сих пор остается под вопросом, - возмутился Лис.

- Мне это по барабану, - ответил Сабина. – Главное то, что на свете все так же продолжается война, кровавая и беспардонная. За сферы влияния и за тайную власть. Я знаю, как минимум, пять разведок, которые применяют эсперов.

- Наверняка, Моссад.

- Как раз моськи в этом плане плавают. Все считают их образцом идеальных разведывательных служб, но сегодня это давным-давно отзвучавшая легенда. Даже японцы уже не глядят на них. Сегодня на поле боя остались янки, мы и китайцы. Потом долго-долго ничего, и вот появляются юниты.

- Юниты? – удивился Лис.

Сабина триумфально усмехнулась. Эх, эти поляки, хватаются за петельки со всем миром, понятия не имея, с кем имеют дело.

- Да, французы и немцы. Недавно они объединили свои силы. Мы ужасно веселились, выбрасывая их из Варшавы. Где-то на сером конце сидят англы. Где-то год назд они упали в рейтинге на три очка. Резко столкнулись с китайцами в Азии, за Тайвань, и еще долго теперь станут зализывать раны.

- Добро пожаловать в широкий мир.

- Поверь мне, тебе не хочется знать этого мира, поверь мне. Это ведь не игра в кошки-мышки, каждый день мы боремся за жизнь.

- Ты, похоже, шутишь, - фыркнул телепат. – Да кого бы интересовала...

- Эгоцентрик, - перебила его русская. – Впрочем, как вы все. Думаешь, быудто здсь творится что-то особенное? Мы просто ликвидировали угрозу в нашей сфере влияния. Когда нас сюда посылали, мы понятия не имели о вашей программе. Можешь себе представить, сколько смеха возбудило упоминание о группе Левинского, когда мы вытянули его из некоего немчика. Ты должен его знать, для вас он проводил research по телепрограммам.

- Не работали мы ни с какими немцами, - запротестовал Мундек.

- Понятно. Над Вислой проживают сплошные чистые поляки до десятого поколения назад.

- Да не могу я вспомнить никакого иностранца, - упирался телепат, все сильнее концентрируясь на навязанной ему теме и забывая о контроле противника.

- С этой точки зрения никто его и не рассматривал. В этом и заключается мастерское прикрытие.

Лис потянулся за сигаретами. Многого он от этого разговора не ожидал, но уж не подобных сенсаций. Его приватный розыгрыш с убийцей оказался следом, ведущим к новой мировой войне, в которой сверхдержавы шинкуют своих агентов на ментальных полях сражений, растягивающихся от Аляски до Капштадта. Ему нужно было много чего обдумать, а чем сильнее он углублялся в тему, тем легче его будет застать врасплох.

Сабина уже приняла решение, что Лис не имеет права пережить этой встречи. Он был слишком опасен – уже как неоперившийся желторотик он совершал такое, что было достойно матерых волков, так кем он мог бы стать, попав в руки Трофима Егорыча? Что означало бы это для нее, Сабина предпочитала даже и думать. Тем более, что он был идеальным кандидатом на ее должность.

- Все это поражает, - сказал телепат, выдувая облако дыма.

- Потому мы и ликвидировали вашу группу в зародыше. Вы представляли собой элемент, который дестабилизировал довольно-таки чистую систему.

- А почему вы не пытались нас поглотить? – заинтересовался Лис.

- А зачем? Эсперов на таком низком уровне у нас больше, чем требуется. А обучение длится годами и редко дает ожидаемые эффекты.

- Тогда, тем более вы должны воспользоваться моими услугами, - радостно улыбнулся Мундек.

- Ты исключение из правил, - согласилась Сабина, - никогда еще я не встречала человека, эспера, который за такое время поднялся на столько классов.

- Удивительно, не правда ли?

Правда.

В очередной раз ей пришлось с ним согласиться, пускай и не до конца корректно.

- И у тебя наверняка просто уши трясутся, чтобы узнать мою тайну.

- До какой-то степени...

Русская начала говорить, и внезапно что-то щелкнуло у нее в голове. Как же она могла быть та­кой слепой? Брошенный на верную смерть, умирающий, неожиданный приток энергии... Классический Морхаус. Невероятно, неужели Лису удалось доказать верность его теории?

- Ты что-то хотела сказать?

- Тебе что-нибудь говорит фамилия Морхаус? – неожиданно спрсила Сабина.

- Абсолютно ничего, - не раздумывая, ответил Мундек.

- Невероятно.

- Что невероятно?

- Твое незнание. Ведь это же основы. Морхаус был американским солдатом, инициатором про­граммы внечувственного восприятия "Stargate", реализованной ЦРУ и Разведывательным Управлением министерства обороны США в восьмидесятых годах двадцатого века. Он утверждал, будто бы обрел свои силы и возможности, когда его разбудили из комы после серьезного огнестрельного ранения в го­лову. Что именно эта рана дала ему возможность покидать свое тело и путешествовать в эфире в самые дальние уголки мира. По-моему, в течение десяти лет мы пытались в лабораторных условиях воспроиз­вести данный случай, и не мы одни. Много людей погибло, множество хороших агентов, но эффекты были не более, чем ничтожные. В девяносто седьмом году все работы в данном направлении были пре­кращены.

- Любопытно... – слегка рассеянным тоном произнес Лис.

Сабина получила окончательное подтверждение своих догадок. Морхаус не ошибался, а ключом к загадке обладал не кто иной, как Эдмунд Лис.

- Да, и даже весьма... – согласилась она, желая воспользоваться его временным спадом концен­трации. – Скажи, как тебе удалось выжить?

- Мне кажется, что об этом, скорее, я должен говорить с твоим начальством...

Неожиданно телепат сделался осторожным.

- А мне кажется, что добраться до них будет нелегко, в особенности, если пропустишь меня, - резко заметила Сабина в ответ. – Я знаю, что права относительно методики. Меня интересуют только подробности.

- Как говорят, дьявол именно в них и сидит, - заметил на это Мундек.

Сабина поняла, что они начинают торговлю, уже вторую за этот день. Только на сей раз ставка была намного выше.

- Что ты хочешь знать?

- Ну, хотя бы, с кем я танцую, - повторил Лис прозвучавший ранее вопрос.

   


В темный коридор полетело несколько дымовых свечей, и через десять секунд в здании зазву­чали десятки аварийных сигналов. Карский притаился за пультом администратора, закрывая руками го­лову. Противогаз мешал ему следить за мониторами, вода из спринклеров стекала по плексигласовым визирам, размывая все контуры, поэтому он решил его снять. Задержав дыхание, онмог выдержать под водой даже до трех минут. Здесь никто от него такого подвига не требовал. Каждые минуту – полторы, он мог подышать через фильтры противогаза. Приблизительно столько времени требовал осмотр всех ка­мер.

Дым валил из-за дверей так, что было просто здорово, в коридоре был только один спринклер, а тюбик универсального клея эффективно вывела его из эксплуатации; если кто-то и пребывал на терри­тории базы, он должен был выйти или, по крайней мере, попытаться связаться с дежурным. У мужика в тренировочном костюме не было при себе какого-либо приемника, даже мобильного телефона. Карский ругнулся. А зачем телепату телефон, раз под черепом у него приличных размеров радиостанция? Не спугнет ли остальных эсперов отсутствие отзыва? Еще раз он тщательно осотрел картинку на всех мони­торах. Все так же ни малейших следов движения.

Прошло четыре минуты – время, достаточное, чтобы сто раз смыться из подвалов. Ему нужно было решиться на более радикальный ход. Карский натянул противогаз и поднял рюкзак. Пришла пора веселой части его выступления.

   


- А какая у меня может быть уверенность, что ты не толкаешь мне фуфло? – спросил Лис, когда Сабина закончила говорить.

- Приблизительно такая же, как и у меня, - не без удовлетворенности ответила та.

В ходе разговора она ни на миг не раскрылась, а этот вопрос выдал его окончательно. У него не было к ней доступа, хотя он так и утверждал. А раз так...

- Хорошо, пускай будет по-твоему. У нас ведь нет причин друг друга обманывать.

- А в чем заключается крючок с Морхаусом? – прямо спросила Сабина.

- Похоже, это вопрос страха, - ответил Мундек, хотя и не сразу; он и сам в очередной раз задумы­вался над своим чудесным преображением. – Принимая добровольцев для этого эксперимента, который, как я понимаю, заключался в контролируемом ранении головы, вы не учли одного фактора. Могу поспо­рить, что пулевые ранения происходили под наркозом или что-то в этом роде.

Сабина кивнула.

- Совсем даже не обязательно то был огнестрел. Травмирование мы осуществляли операцион­ным путем. Мы же не варвары, как некоторые желали бы это видеть, мы живем не во времена Сталина, - возмутилась она. – Все эксперименты проводились в лабораторных условиях. Объекты подвергались усыплению. Мы же проводили исследования на собственных людях.

- Похоже на то, что цивилизованность вас и погубила, - злорадно рассмеялся Лис. – Пациенты под наркозом не переживали того, что я с Молодым. Метод Морхауса действует и замечательно сраба­тывает, но при условии, что вы доводите объект на край клинической смерти, и даже несколько дальше, не лишая его при этом сознания.

- Ёб твою... – Сабина недоверчиво покачала головой.

- Возможно, это и не единственный фактор, но наверняка ключевой, - прибавил Мундек. – Если личность, с которой такая штука приключится, обладает задатками эспера, сражаясь за жизнь, она акти­визирует их в полном масштабе. Поверь мне, на сегодняшний день я не знаю, каков предел моих воз­можностей. С каждым мгновением я открываю очередные силы, или как там их следует называть.

- Нечто помимо телепатии? – заинтересовалась Сабина.

- Как до сих пор я не заметил ничего такого, но ведь я не очень-то знаю, чего высматривать, - от­ветил на это Мундек.

- Телекинез, пирокинез, - перечисляла она, глядя противнику в глаза. – Прекогниция.

- Единорог... - усмехнулся Лис воспоминанию.

Он вытащил из пачки очередную сигарету, постучал ею о столешницу, потом положил на пепель­ницу. Протянул руку над столом, ладонь с растопыренными пальцами поместил над столом и закрыл глаза. Наморщил кожу на лбу, как будто бы сильно-сильно сконцентрировался. Но ничего не произошло. На мгновение он открыл один глаз, вновь нахмурился, теперь даже зубы стиснул, так что побелели губы. И вдруг сигарета загорелась, не с конца, а по всей длине.

Сабина нанесла удар, прежде чем Лис открыл глаза. Ее многое еще интересовало, но рассудок подсказывал, что врага следует убить немедленно, прежде чем до него дойдет, что ее временная сла­бость – всего лишь ловушка, липкая лента для его тщеславия. Она стерла рождавшуюся улыбку с его лица. Все еще висящая над столом ладонь Лиса спазматически задрожала. Телепатка ударила еще раз, на этот раз концентрируясь на сердце противника. Он должен был погибнуть, хотя его ценность для Элиты была громадной. Он обязан был умереть, поскольку живым представлял собой громадную опас­ность, не только для нее, но и для всего проекта. Он должен был уйти, поскольку его тайна была ей уже известна. Пугающая тайна, ценность которой превышала человеческое понимание. Только что он акти­визировал в себе могущество файрстартера. Просто так, словно бы это было простейшей штукой. Кто знает, что еще придет ему в голову, когда он познает всю правду о своей силе? К какому могуществу протянет он руку?

Сабина сконцентрировалась до боли. Техника, которую она совершенствовала годами в сотнях стычек, поначалу в закоулках Москвы, а затем в городах Дальнего Востока, еще никогда ее не подво­дила. Обычный человек падал замертво, прежде чем успевал понять, что с ним стряслось. Опытный эспер, вообще-то, знал, что его убивает, но и у него не было ни малейших шансов.

   


Карский выставил концовку оптоусилителя за угол. Изображение оставалось неподвижным во всех диапазонах. Он спрятал устройство в карман разгрузки и вынул пистолет. Последний заряд вырвал приличных размеров дыру в шлюзе, отделявшем медико-реабилитационную часть от остальной части подвалов. Дыма было немного, а вода, прыскающая из спринклеров, быстро справилась с тлеющим кое-где огнем.

Анджей перескочи кусок погнутого, начавшего плавиться плексигласа нацелил пистолет в един­ственный, невидимый из коридора угол помещения. Помимо разбитого медицинского оснащения в нем ничего интересного не было. Карский проверил еще раз, после чего повернулся в сторону стены, на ко­торой отметил три пары массивных дверей. В камерах было темно, равно как и во всем комплексе, ско­рее всего, противопожарная тревога, а, скорее, вызванные ею потоки воды, привели к короткому замыка­нию в оборудовании. Негромко выстреливающие их корпуса аппарата, стоящего в глубине помещения, подтверждали это предположение.

Карский подошел к первым дверям, проверил замок. Тут он имел дело с электронной не простой цацкой. Не было дырки для ключа, не было считывателя или сенсорной панели. Он еще не видел подоб­ных конструкций, но уже с первого взгляда отметил, что подрыв такой двери не входит в расчет. Сила взрыва, необходимая на то, чтобы вырвать дверь с трех стальных петель, несомненно, убила бы чело­века, которого держали в средине. А это означало временный пат, поскольку без возврата электропита­ния не было ни малейшего шанса на вскрытие замков.

Карский тщательно осмотрел остальную часть помещения. Прямо напротив камер находилась приличных размеров консоль, выглядящая, словно пульт управления. К сожалению, она была совер­шенно мертвой. Ни один из многочисленных мониторов не показывал изображения, ни одна из контроль­ных лампочек не горела в темноте. Анджей вернулся к камерам и постучал в дверь одной из них рукояткой пистолета. Сильно, несколько раз. Без ответа. Он прижал лицо к прямоугольному смотровому окошку, но темнота на другой стороне была абсолютной. В помещениях, скорее всего, не было окон, а источник сета был отключен во время замыкания.

Неожиданно полицейский почувствовал ползущий по спине холодок. А что если система вентиляции заключения тоже отключилась. Ведь эти люди могли задохнуться. Он вынул фонарик и посветил прямиком в смотровое окошко. Это мало чего дало, многослойная пластмасса в нескольких местах затуманилась, отражая свет, скорее слепя, чем позволяя взглянуть вовнутрь. Черт, подумал Анджей, прошло всего несколько, чуть больше десятка минут, при таком объеме воздуха должно хватить надолго.

Он отступил на шаг. Погоди, ксёндз говорил, что проходил мимо дверей других камер, когда возвращался в свою, а он сейчас стучится в последнюю, самую отдаленную от входа. Еще раз он зажег фонарик и подошел к средней двери. Засветил в смотровое окошко с большого расстояния, и его чуть кондрашка не хватила, когда к прозрачному пластику с другой стороны прижалось нечто, в чем он с трудом опознал бледное, расплющенное лицо. Похоже, это была женщина, у нее были слишком деликатные черты лица для мужчины, к тому же еще и пожилого. Доктору Каревичу вскоре должно было исполниться шестьдесят, судя по описанию, переданному Лисом. Следовательно, здесь сидела его ассистентка.

Он еще раз посветил в камеру. Женщина била ладонями в дверь, кричала, только до Анджея не доходило ни звука. Он размышлял над тем, что можно сделать. Как ее успокоить? Слова ободрения мало чем могли помочь. Он посветил на консоль и письменные столы. На одном из них стоял наполненный теперь водой стакан, из которого вода вытолкала пригоршню фломастеров. Среди них имелся толстый маркер, чтобы писать на CD-дисках. Анджей открыл его и проверил на корпусе консоли, пригоден ли он к употреблению. След был черным, будто смола, и довольно толстым. Карский вернулся к двери и написал на окошке одно слово: СПОКОЙНО. Правда, буква "К" вышла у него в зеркальном отображении, но это полицейского не беспокоило. Он осветил надпись фонариком, держа его у окошка довольно длительное время. Когда он заглянул в камеру, то заметил лишь фрагмент ладони и громадные, перепуганные глаза. Голова пленницы пошевелилась в вертикальном направлении. Карский стер буквы и написал очередные слова: ВОЗДУХ ИМЕЕТСЯ?

Женщина исчезла куда-то в темноту, но через миг вернулась к двери и утвердительно кивнула. Это полицейского утешило. Можно было особенно не спешить. Последней надписью он попросил терпения.

Карский подошел ко все еще искрящей аппаратуре, присмотрелся к поврежденному сектору, после чего проверил, откуда выходят кабеля питания. К сожалению, чем бы это устройство ни было, встроено в стену. Он не мог заняться им, пока из-под потолка лилась вода.

Анджей спрятал оружие в кобуру и уселся на краешке консоли, чтобы подумать. В полумраке и относительной тишине, нарушаемой лишь шумом воды и до сих пор действующих спринклеров и отдаленными сигналами тревоги, он пытался придумать осмысленный план действий. В принципе, здание было в его руках. Прежде чем спуститься в подвал, он проверил весь второй этаж и подтвердил таким образом количество противников – их было, самое большее, восемь. Именно столько жилых комнат он обнаружил наверху. Как он и предполагал, последний номер стоял пустым, наверняка, зарезервированный для гостей. Так что за заломом коридора никто таиться был не должен. Можно было спокойно заняться отключением тревоги и возвратом электропитания. Все остальное он оставит Лису.

   


Он должен был упасть на землю, виться от боли, спазматически хватать воздух, лягаться ногами. Должен был, причем, пару десятков секунд тому назад, а он все сидел. Правда, уже не улыбался.

Вот этого она не понимала. Всякое живое существо умирает, когда его сердце перестает работать. Другой возможности попросту нет. Вот нет и все. Лис должен был умереть, когда она остановила ему сердце. Может, не совсем в ту же самую секунду, но...

Сабина направила свою силу против сидевшим рядом людям. Женщина с ребенком на руках, ее приятельница, пара старичков, сидящих столиком дальше. Один за другим, они падали на пол, извиваясь от боли и вопя изо всех сил. Дар она не потеряла, все так же она могла ранить и убивать самой мыслью. Вот и убивала. Раз уж не могла достать его...

Лис глянул на умирающих, но на его лице не было заметно страха, ненависти, отвращения. Оно оставалось совершенно бесстрастным. Даже глаза были пустыми, как у мертвеца.

- Зачем ты это сделала? – спросил он, не поднимая голоса.

Вместо ответа Сабина плюнула ему в лицо. Эдмунд уклонился, как будто заранее знал, что она сейчас сделает. Телепатка почувствовала колющую вспышку солнца на лице. На мгновение оно ослепило ее, когда же она вновь открыла глаза, Лиса не было, не было лежащих на мощеном камнями полу тел, не было ничего, только лишь ее столик и не кончающаяся белизна. Сабина сорвалась с места, нервно повернулась, готовая вновь ударить, если только увидит цель.

- Зачем ты это сделала? – услышала она за ухом.

Сабина замахнулась с полуоборота, сильно, на сей раз ей хотелось ранить его физически, без всяческих штучек и телепатии. Но за ней никого не было.

- Садись! – приказал голос из небытия.

- Ебись в рот!...

Прежде чем она закончила кричать, что-то метнуло ее на стул. Сабина ударилась спиной о металлическую раму, на миг теряя дыхание. Она задыхалась! Это всего лишь удар по почкам, возьми себя в руки, девушка! Курсы самоконтроля были не напрасными. С каждой секундой боль делалась легче. Дыхание возвращалось. Она успокаивалась.

- Зачем ты это сделала?

- Да кто ты, черт подери, такой?

- Ты же знаешь.

– Нихера я не знаю.

Она резко повернулась, но сразу же об этом пожалела, боль вновь пронзила ей спину.

Лис стоял в паре шагов от стула, поглаживая пальцами усы и бороду, и глядел на нее с озабоченностью.

- Я не хотел этого, - сообщил он.

- Пиздишь, - прошипела Сабина, пробуя встать, но встать не могла, польский телепат вновь контролировал ее тело.

- Почему ты так считаешь?

- Ты выдал мне одно из наиболее желаемых тайн нашего мира. Никто в здравом уме не поделился бы с врагом чем-то таким. Разве что...

Лис мягко улыбнулся.

- Ты права, с самого начала я тобой игрался. Единственное, что для меня было важно, это информация о твоей организации.

- Тогда у тебя проблема, - Сабина зашлась в нервном смешке. – Потому что я все время врала.

- Ничего страшного. Я тоже тебя обманул. Твои люди все так же живы, хотя это состояние в любое мгновение может измениться. Благодаря штучке, которой ты меня только что научила, это будет гораздо проще. По крайней мере, для двоих из них. Думаю, что Горгадзе является идеальным материалом для информатора.

- Он знает самую херню.

- Херня – это значительно больше, чем ничего, сама согласись. А мне будет достаточно фамилий, парочки адресов. По ниточке и до клубка, как говорится.

Лицо Сабины исказило ненавистью. Она завыла, словно зверь, схваченный в силки. Ей так хотелось достать этого старика, размозжить его, разорвать на клочья. А н спокойно стоял в метре от нее и улыбался, как будто бы ничего не случилось.

- Я убью тебя! – хриплым голосом закричала русская.

Лис отрицательно покачал головой, не переставая улыбаться.

- Сдохнешь, урод... – хрипела она: до границ безумия он доводил ее этим своим спокойствием, особенно же – радостной улыбкой. – Когда мой отец тебя достанет, будешь подыхать, будешь умолять, чтобы тебя пожалели, чтобы тебя добили...

- Так же, как ты сейчас?

- Никогда! – Сабина вновь завыла, еще громче, еще болезненней. Она уже начинала терять чувства. И открылась сама, даже не зная о том. На несколько секунд, самое большее, но этого хватило. – Ты завоешь от наслаждения, когда придут тебя добить, но это кажущееся избавление станет только началом твоей истинной муки. Ты попадешь в лапы Трофима Егорыча, и вот тогда узнаешь...

- Прощай, крошка, мне пора бежать. Столько еще нужно сделать, - сказал Лис, произнося эти слова, как можно ласковей, когда Сабина на миг замолкла, пробуя отдышаться.

Он повернулся и направился прямиком в белизну, а она глядела на него широко распахнутыми глазами, в которых, помимо безумия, появилась и искорка понимания. Крошка... После этого слова до нее дошло, что ее сломали. Что возненавиденный враг получил все, что хотел.

Сабина замолчала. Повернулась к столу, но вместо него увидела лишь идеальную белизну. Сорвалась со стула, чтобы через пару секунд отметить, что и он исчез. Телепатка стояла среди бесконечного небытия.

- Убей меня... – прошептала она, зная, что ее ожидает. – Умоляю...


Лис сел поудобнее. Заслушавшиеся немцы все так же сидели вокруг, а экскурсовод уже сильно охрипшим голосом все так же чего-то вещала, указывая на очередные каменицы. Мундек поглядел в сторону лавок, оба украинца сидели так же, как он их запомнил. Ничего удивительного, прошло пару десятков секунд с того момента, как он глянул на них в последний раз. Все видения отличаются тем, что врмя в них течет в соответствии с волей человека.

Телепат поднялся, оставалось сделать лишь одно. Очень простое дело. Он быстро проник в "тойоту" и одним импульсом отключил грузина. Как он и предполагал, этот тип был самым слабым звеном в группе. Ни малейшей реакции. Украинцы оказались явно получше. Онипочувствовали его присутствие, хотя сигнал и был направленным. Вообще-то, Мундек лишь только что выкрал эту технику из разума Сабины, но применил ее настолько хорошо, что Дяченки не смогли его локализовать. А даже если бы и смогли – их судьба уже была предрешена.

Мундек вошел в Семена и остановил его сердце. Он сделал это, одновременно набирая номер мобилки Молодого. Он даже не глядел в сторону сборища. Импульс, пересланный Василю тремя сигналами позднее, удостоверил его, что дело сделано.

- И как там оно, дядя?

Молодой, похоже, уже выпил, во всяком случае, голос его звучал странно.

На углу Одржанской стоит черная "тойота дримкетчер". Через три минуты ты должен стоять рядом с ней.

- Так'точн!...

Мундек захлопнул телефон. До сегодняшнего дня он никогда не убивал, а сегодня на его счету уже были две отобранные им жизни. И одна полностью разрушенная. Это никак не настаивало на шутки. Он пошел, протискиваясь через толпу людей, собравшихся вокруг лавок, на которых лежали останки украинских эсперов. Их мертвые глаза глядели прямо в синеву безоблачного неба. Все это он четко видел глазами зевак из первого ряда. Глянул всего лишь на секунду и сразу же почувствовал подступающую тошноту. Напухшие синие лица, вываленные языки, выпученные глаза и запирающая дыхание вонь. Они были полубогами, им казалось, будто бы правят миром, а он в один миг превратил их в измазанные экскрементами, постепенно гниющие мясные туши. И он мог бы сделать то же самое со всей этой толпой... Мог бы, но знал, что не захочет, никогда не пожелает. Остатки ненависти, которую поглотил вместе со знаниями Сабины, молниеносно исчезали. Когда проходил мимо "Литератки", Лис был уже полностью спокоен... Видя ее застывшее лицо, даже испытал какую-то жалость. Мундек тут же отвел взгляд, он знал, что не следует глядеть на жертв. Слишком часто они потом снятся. Даже если тебе кажется, что в тебе нет ни сердца, ни осознания добра и зла. И это тоже было частью знания, взятого от русской.

Насмеялся он над ней ужасно: создал иллюзию, идеально соответствующую виду того места, в котором Сабина пребывала, и перенес ее в эту иллюзию. Потому-то телепатка ничего не могла ему сделать. Если бы он и вправду сидел там, куда она направила свою губительную силу, наверняка сразу бы и погиб. Он не знал, что, что боевой эспер намеревается ударить, пока та не направила потока энергии на пустой стул, в то место, где теоретически должно было находиться его сердце. Он не мог сломить ее барьеров, хотя и очень старался. Если Сабина достигла такого уровня без стимуляции Морхауса, то кем бы стала, пройдя через то, что прошел Лис? Страшно и подумать!

С самого начала беседы он знал, что лишь один из них может выйти живым из этого столкновения. И потому играл так же, как и Сабина. Победив телепатку ее же собственным оружием. С тем только, что все время говорил правду. А она часто лгала. Теперь он видел это четко, имея в своем мозгу все ее мысли и тайны. Сегодня она сообщила много чего относительно Элиты, но почти что все оказалось ложью. Своего отца и его работодателей она защищала до самого конца, когда безумие не сломило последний барьер.

Телефон в кармане завибрировал. Мундек вынул его, поглядел на экран. Сообщение от Анджея. Открыл аппарат и прочитал краткое сообщение. Всего-то несколько буковок и цифр, а столько содержания. Операция на базе завершена. Пленные освобождены. Русские ликвидированы. В ударной группе потерь нет. Лис ввел условленный сигнал ответа и спрятал телефон. Пускай радуются. Пускай считают, что это уже конец, что угроза ликвидирована. Пускай попразднуют возврат к нормальности. О том, что война только началась, он скажет им завтра, на месте.

Мундек встал на углу, у "тойоты" и поглядел в глубину улицы. Прошло уже четыре минуты, а Молодого все не было.

- Что, дядя, проссаться никак не можешь?

Мундек вздрогнул, услышав голос над самым ухом. Оглянулся – целитель стоял у стенки, держа в руке открытую банку "рэд булл".

- Садись в машину.

Вообще-то Лис собирался произнести это вслух, только голос явно не желал слушаться. Поэтому просиял.

Молодой сразу же перестал смеяться.

- Что случилось? – спросил он, подходя к Мундеку. – Может тебя подзарядить?

Телепат отрицательно покачал головой. Тут вопрос был не в теле, а в психике. Просто-напросто, он выкачал из себя всю энергию, дошел до границы собственной устойчивости. Молодой открыл ему дверь, усадил на заднем сидении, застегнул ремень безопасности. Словно бы Мундек был впавшим в маразм старцем или инвалидом.

- Вести буду я или наш новый коллега?

Лис не сразу понял, а когда до него наконец-то дошел смысл сказанных слов, грузин вежливо пересел на место пассажира.

Молодой занял кресло водителя.

- Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он. – Точно не желаешь провести сеанс?

Снова Мундек лишь покачал головой. Ему был нужен только покой. Покой души. Но об этом можно было только мечтать.

- Ну как, разобрался с сучкой? – Молодой резко сменил тему.

- Да...

- Насмерть?

- Ме...

- Тебя переклинило, или как?!

Целитель уже поворачивал ключ зажигания, но внезапно резко отвел руку.

- Ме...

- Ничего не понимаю...

- Езжай...

- Нет.

- Езжай!

- Нет! – уперся целитель. – Пока не скажешь, что с ней случилось, никуда не двинусь отсюда.

Мундек поднял голову и скривился, когда мимо на воющей сирене промелькнула карета скорой помощи, словно бы этот звук его физически ранил.

- Дядя, прошу, выкладывай... – не уступал Молодой.

- Не беспокойся. Я оставил ее в таком месте, откуда возврата нет, - "засиял" Мундек.

- Ты в этом уверен?

- Да...

- Вправду уверен?

На сей раз телепат сразу не ответил. Вообще-то, он не был уверен, не сможет ли другой эспер заглянуть во внутреннее пространство, в котором осталась плененная Сабина. Тем более, некто столь же сильный, как отец телепатки. Быстро сменяющиеся образы, выкраденные из ее сознания, казалось, подтверждают опасения целителя.

- Не уверен... – ответил Лис наконец.

- Тогда доведи работу до конца.

- Ну прошу тебя...

- Заверши работу до конца. – Молодой был упрямым, что твой осел. – Малдер, если ты чего накосячишь, мы заплатим за это все: я, Карский, его парни и родные. Ты этого хочешь? Мы не можем оставлять за собой ни малейшего следа.

Мундек молчал. Он закрыл глаза, словно засыпал от недостатка сил. И даже не отреагировал на истерический крик, раздавшийся на Рынке через пару секунд.

   


К жужжанию ламп дневного света можно привыкнуть, но вот к их мерцанию – не обязательно. Человек чувствует себя словно в стробоскопе, а через час желает только лишь того, чтобы чертова светящаяся трубка наконец-то лопнула с треском, давая глазам хоть секунду отдыха.

В прихожей морга центральной военной клиники имени профессора Религи[59] таких мигающих ламп дневного света было несколько, никто не морочил ними себе голову, потому что редко кто находился здесь дольше нескольких минут. К сожалению, именно сегодня наступил этот редкий, исключительный момент, и Мариуш Скальский, ругаясь, сколько влезет, торчал под трещащими лампами, желая им как можно быстрее покинуть эту юдоль.

А стоял он здесь, потому что какой-то паяц пожелал лично осмотреть труп, но не соизволил прибыть в договоренное время. Он опаздывал уже на целых пять минут, на четыреста тридцать два мигания и чуточку поменьше тресков. Для человека с синдромом Аспергера[60] подсчет чертовых аномалий был истинной пыткой.

- Еще шестьдесят восемь, и я ухожу, буркнул Мариуш сам себе.

Он терпеть не мог этих ламп, они притягивали к себе его мысли будто магнит, всякий паз, когда он сюда заглядывал, словно бы они были живыми, словно бы черпали из этого удовлетворение.

Последующий треск был уже громче. Скальский вздрогнул. Двери стукнули, впуская в вестибюль четверых мужчин. У двоих, высоких, в безупречно черных костюмах, были наушники в ушах, от них на километр несло спецслужбами. У третьего, тоже высокого, костюм был сшит гораздо лучше, пах он тоже решительно лучше. Последний из вошедших был намного старше своего товарища, и он был ниже всех; носил он светлый пиджак с заплатами на локтях и шерстяные брюки. В отличие от остальных, он не носил галстука. Расстегнутая под шеей рубашка позволяла ему свободнее дышать.

Охранники остановились по обеим сторонам двери, двое мужчин приблизились к санитару.

- Пан Скальский? – спросил тот, что пониже, со странных, похоже, восточным акцентом. Мариуш кивнул. Он подумал, что это, возможно, налет с Кресув[61], но из столь краткого высказывания не был в состоянии выхватить ничего больше. – Моя фамилия Ростковский, Трофим Егорыч Ростковский... - Мужчина представился, протянув руку в знак приветствия, но его ладонь зависла в пустоте. Тем не менее, он продолжил, словно не заметил этого мелкого афронта. – А это мой приятель, Давид Павлович Кадыров. От всего сердца проу прощения за то, что заставил вас ожидать в месте, которое вы так не любите. Вот только для моего приятеля это дело гораздо более неприятно. Мы разыскиваем его дочку, погибшую пару дней назад. Нам сообщили, что в вашем морге находится...

Мариуш не стал ждать, когда прибывший закончит свою речь. Жестом головы он указал на вторую дверь и пошел впереди. Ему хотелось иметь все это уже за собой. Да, он сочувствовал утрате элегантного мужчины, но к этому моменту насчитал уже четыреста восемьдесят миганий.

- Зал номер два, - бросил он. – Все уже готово для демонстрации.

Никто из мужчин не ответил, они послушно направились за Мариушем. Гориллы остались.

Стол, на котором лежал труп, был покрыт снежно-белой простыней. Из-под нее выглядывали стопы. На правом большом пальце висела идентификационная карточка. Мариуш сверился с записанным на ней номером и перешел к изголовью.

Старший из мужчин остановился рядом со столом, где-то на уровне грудной клетки лежащего под простыней тела. Кивнул санитару. Белая материя с негромким хлопаньем открыла лицо покойницы. Скальский видел уже разные вещи, к нему попадали мертвые тела в различной стадии разложения и расчленения, так что очередных жертв он рассматривал как безличные предметы в собственной работе. Зато для модника, что держался позади, это, наверняка, был не самый приятный вид. Что любопытно, старик глядел на опухшее, неестественно искаженное лицо умершей с полнейшим спокойствием. Через секунду он повернулся к своему товарищу, вопросительно глянул на него, но никакого ответа не получил.

- Давид Павлович..

Модник глянул уже более осознанней и отрицательно покачал головой.

- Можно? – неожиданно спросил Ростковский, указывая на столь же опухшую руку покойной.

- Предписаниями запрещено прикасаться к тру...

В самый последний момент Мариуш прикусил язык.

- Не беспокойтесь, я сам врач. – Ростковский вынул из кармана собственные хирургические перчатки. – Лицо серьезно искажено, хотя какая-то похожесть с Надей имеется. Мне бы хотелось провести более тщательный осмотр, чтобы подтвердить личность. У дочери моего приятеля на запястье была небольшая татуировка в виде трех звездочек.

Мариуш хотел было протестовать, но не мог. Он никак не мог себе этого объяснить, как правило, он довольно резко реагировал на все проявления нарушения предписаний морга, но вот теперь... Он просто отвернулся ненадолго, словно бы желая проявить уважение к удрученному отцу.

- Татуировки нет, - объявил Ростковский. – Это не твоя дочь.

- Нет. Слава Богу...

В этих словах, у удивлению Мариуша, невозможно было почувствовать облегчения. Он с любопытством поглядел на отца жертвы. Элегантно одетый человек, тоже с восточным акцентом, солгал. Но зачем? Старик отходил от стола, слегка склонив голову. Свои перчатки он так же держал в руках, хотя должен был выбросить их в стоящую рядом со столом корзину.

- Так мне мне не писать, что это ваша дочка? – спросил Мариуш, глядя на элегантного мужчину.

- Нет, не пишите.

Мужчина обернулся и с безразличием прошел мимо Скальского.

Двери, придерживаемые стариком, захлопнулись за Давидом Павловичем, отрезая его от холода места последнего упокоения тела его единственной дочери.

- Лис. Эдмунд Станиславович Лис... – произнес Трофим Егорыч, выходя за охранниками из вестибюля. – Любопытно...





Примечания

1

Ежи Урбан — польский журналист, комментатор, писатель и политический деятель, главный редактор еженедельника „Nie” левой и антиклерикальной (весьма радикальной) направленности и владелец компании Urma, которая его выпускает.

(обратно)

2

Специально узнал. На средину 2011 года (этот разговор должен был происходить где-то в 2011 году), 5 миллионов польских злотых соответствовало около 1,66 миллионов долларов США. И что на эти деньги можно было устроить?

(обратно)

3

Маршалок Сейма соответствует председателю Госдумы или Верховной Рады. Вице – значит в прошлом...

(обратно)

4

Суть скандала. В июле 2002 года кинопродюсер Лев Рывин пытался получить взятку в размере $17,5 млн от бывшего диссидента Адама Михника, который издает популярную в Польше газету Gazeta Wyborcza ("Газета Выборча"). Михник сделал запись этого разговора. Рывин утверждает, что выступает от имени первых лиц в государстве, от некоей "правящей группы". В обмен за взятку он обещает Михнику обеспечить принятие Сеймом закона о радиовещании и телевидении с такими изменениями, которые позволили бы компании Agora S.A. (АО "Агора"), учредителю "Газеты Выборчей", заняться бизнесом на телевидении. Таким образом, коррупционное предложение Рывина сомнению не подлежит. Раскрутившийся скандал касался высших государственных лиц Польши. (Далее, см., например, https://cripo.com.ua/scandals/p-1294/ ).

(обратно)

5

Ой, сложно сказать, тут и попытка избить Коморовского стулом, и метание в него яиц в Луцке после совместной украинско-польской молитвы… Но, все эти события произошли после 2010-2011 годов, когда происходят действия данного эпизода.

(обратно)

6

Анджей Леппер – польский политик придерживался умеренных социалистических требований, пользуясь популистскими лозунгами. Его политические взгляды были ориентированы на польских крестьян и промышленных рабочих, обнищавших в результате перехода к рыночной экономике, а также безработных. Леппер выступал за государственную поддержку села, бесплатное образование и здравоохранение, отделение церкви от государства, пересмотр результатов приватизации и введение моратория на выплату внешнего долга. Леппер неоднократно обвинял многих польских политиков в ограблении населения в результате перехода к рыночной экономики. В августе 2011 года найден мертвым в своем кабинете.

(обратно)

7

Район Вроцлава неподалеку от центра города.

(обратно)

8

Агентство внутренней безопасности  (польск. Agencja Bezpieczeństwa Wewnętrznego, ABW) — спецслужба Польши, в задачи которой входит обеспечение внутренней безопасности, включая контрразведку, борьбу с терроризмом, контрабандой оружия, незаконным оборотом наркотиков, организованной преступностью, коррупцией и экономическими преступлениями. В книге сотрудников агентства называют еще и "абверовцами".

(обратно)

9

Результаты разрушительного немецкого массированного авиационного налёта 2 сентября на Вестерплатте послужили для Сухарского причиной отдать приказ о капитуляции гарнизона Транспортного военного склада, однако, этот приказ не был исполнен в полном объёме, так как против него выступили другие офицеры гарнизона ТВС; 2 сентября заместитель коменданта — командир караульной команды ТВС, капитан Ф. Домбровский отстранил Сухарского и сам принял командование гарнизоном Транспортного военного склада

(обратно)

10

Поначалу мне казалось, что это некий персонаж из "Крестоносцев" Генрика Сенкевича, но нет... В связи с крестоносцами обнаружился только кардинал Вильгельм фон Сабина, епископ Модены... Еще нашлась автор Сабин Лаплан с книгой, посвященной современным крестоносцам из Тезе "Брат Роджер из Тезе"...

(обратно)

11

Майкл Джозеф Миньола — американский художник, иллюстратор и сценарист комиксов. Автор серии "Хеллбой" издательства Dark Horse Comics. Также принимал участие в анимационном проекте "Атлантида: Затерянный мир".

(обратно)

12

"Телеэкспресс" - это вторая новостная программа польского телевидения, транслируемая ежедневно на TVP1 и TVP Info в 17:00.

(обратно)

13

Очки жизни (англ. health points, либо hit points; сокращённо HP).

(обратно)

14

Радио "Мария" - польская социально-католическая радиостанция, основанная в Торуни в 1991 году монахами Конгрегации Святейшего Спасителя (Редемптористов). Директор радиостанции – отец Тадеуш Рыдзык. Имеется и украинское отделение.

(обратно)

15

При чем тут Ганнибал?... Я бы еще понял про Муция Сцеволу, но там была не нога, а рука... А-а... Наннибал Лектор!...

(обратно)

16

Ро́берт Ю́зеф Куби́ца — польский автогонщик, чемпион мира по ралли в классе WRC2. Первый польский пилот в истории Формулы-1 и первый победитель Гран-при Формулы-1 родом из Восточной Европы. Лучший спортсмен Польши 2008 года. В Формуле-1 выступал с 2006 по 2010 годы, представляя команды BMW Sauber и Renault.

(обратно)

17

Констанцин-Езёрна — курортный город в Польше, неподалеку от Варшавы, входит в Мазовецкое воеводство, Пясечинский повят. Занимает площадь 17,1 км². Население 23 694 человек.

(обратно)

18

Диско-поло – польское соответствие русской попсы в смеси с "сиротским роком" а-ля "Ласковый май".

(обратно)

19

Ранний вариант торрентов. Но меееедленныыыый...

(обратно)

20

Polshit (польское дерьмо) – аллюзия к каналу Polsat.

(обратно)

21

Ирландское танцевальное шоу Gaelforce.

(обратно)

22

Песенка "Lato" группы "Formacja Nieżywych Schabuff", 1995 год. (https://www.youtube.com/watch?v=eaHbjnXItXc&t=37s)

(обратно)

23

Стратеги́ческая оборо́нная инициати́ва (СОИ, SDI — Strategic Defense Initiative), также известная как "звёздные войны" — объявленная президентом США Рональдом Рейганом 23 марта 1983 года долгосрочная программа научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Основной целью СОИ являлось создание научно-технического задела для разработки широкомасштабной системы противоракетной обороны (ПРО) с элементами космического базирования, исключающей или ограничивающей возможное поражение наземных и морских целей из космоса.

(обратно)

24

Если раньше в Польше полицейских называли "мусорами" (glinami), то теперь их называют "псами" (psami). Это считается более оскорбительным. История прозвища "gliny" более обширна: от намека на глинисто-голубой цвет мундиров, до, по оной из версий, фамилии первого варшавского полицмейстера Глинского, которого варшавяне ценили, любили и уважали, перенося это же уважение и на его подчиненных. В этом случае, перевод прозвища на русский язык как "мусора" был бы неверным и неадекватным; но вот их поступки...

(обратно)

25

Колёратка (koloratka) – узкий, охватывающий всю шею воротничок (часто из пластика) католического (и протестантского) священника.

(обратно)

26

Прозвище священников (обычно, преподавателей Закона Божьего в школах).

(обратно)

27

Персонаж детской книги польского автора Эдмунда Низюрского "Невероятные приключения Марека Пегуса".

(обратно)

28

Юлиуш Паец (2 февраля 1935 - 15 ноября 2019) был польским епископом католической церкви . Он служил епископом Ломжи с 1982 по 1996 год и архиепископом Познани с 1996 по 2002 год, когда его отставка была принята после обвинений в ненадлежащем сексуальном поведении.

(обратно)

29

Стани́слав Войцех — польский католический священнослужитель (архиепископ Варшавский), учёный. Подозревался в сотрудничестве с польскими спецслужбами в коммунистический период, в том числе в доносах на коллег из Люблинского католического университета.

(обратно)

30

Министра́нт — в латинском обряде Католической церкви мирянин, чаще всего, юный, прислуживающий священнику во время мессы и иных богослужений. В лютеранстве: помощник пастора, выполняющий функции, аналогичные обязанностям католического министранта. Термин "министрант" соответствует термину "алтарник" в византийском обряде.

(обратно)

31

Возможно, имеется в виду общественно-политическое издание "Нова Республика" (Nowa Res Publika)??? Или Nowe Życie (Новая Жизнь) – нижнесилезске католическое издание.

(обратно)

32

Конфабуля́ции (лат. confābulārī — болтать, рассказывать) — ложные воспоминания, в которых факты, бывшие в действительности либо видоизменённые, переносятся в иное (часто в ближайшее) время и могут сочетаться с абсолютно вымышленными событиями.

(обратно)

33

Коктейль "Mad dog". Рецепт на одного: 20 г малинового сиропа; 30 г водки; 2 капли табаско.

Совет: Сначала налейте на дно рюмки малиновый сироп. Затем ложкой в ​​стакан налейте ледяную водку. В завершение добавьте 2 капли табаско.

(обратно)

34

"Sophia". Как пишут эксперты: "пойло, всего лишь смесь лимонной кислоты, спирта и сахара, зато приносящее миллионные прибыли торговцам". Бывает красным, белым, полусладким и сладким, часто с добавлением клубничного ароматизатора. В Польше – культовая марка.

(обратно)

35

 В 1990 году в польской полиции класс хорунжих был переименован в класс аспирантов полиции, звания хорунжих отменены, и вместо них введено одно звание — аспирант полиции (которое существовало в полиции в 1918—1939 годах и соответствовало воинскому званию хорунжий). В 1995 году введены также звания младший аспирант, старший аспирант и штабной аспирант. В 1997 году звание младший аспирант было отнесено к классу званий сержантов, и являлось старшим среди них; а в класс аспирантов как самое старшее было введено звание подкомиссар. В 2001 году звание младший аспирант было возвращено в класс аспирантов, а звание подкомиссар перенесено в младшие офицерские звания как самое младшее.

(обратно)

36

https://www.youtube.com/watch?v=UxefEMyDsoQ

(обратно)

37

Один полицейский погиб и 15 ранено в ходе операции, проведенной польскими антитеррористическими подразделениями под Варшавой. Уничтожены два преступника.

Главный комендант варшавской полиции Рышард Северский сообщил, что инцидент произошел в городке Магдаленка во время акции по задержанию преступников, которые подозреваются в убийстве в марте прошлого года начальника уголовного розыска одного из районных отделений полиции.

Ночью полицейские окружили жилой дом, в котором скрывались преступники. Во время штурма бандиты (предполагается, что их было двое) открыли огонь из автоматического армейского оружия и забросали полицейских гранатами. Полицейские вынуждены были покинуть загоревшийся дом, в котором начались взрывы. Полиция полагает, что в убежище бандитов был склад оружия, а окрестности заминированы.

Как заявил министр внутренних дел и администрации Польши Кшиштоф Яник на пресс-конференции в Главной комендатуре полиции, ночная операция в Магдаленке была подготовлена хорошо. Однако, по его словам, "мы в этом случае встретились с новыми техниками ведения боя, совершенно другим уровнем мотивировки преступников". (март 2003 г.)

(обратно)

38

Пово́нзковское кладбище или Старые Пово́нзки, также обычно Пово́нзки (польск. Cmentarz Powązkowski, Stare Powązki) — самый старый и известный некрополь Варшавы, в городском районе Повонзки.

(обратно)

39

Филипп Конрад Дзик и Филип Киндред Дик, американский автор фантастики – ничего вам не навевает?

(обратно)

40

Jednostka Wojskowa Grom im. Cichociemnych Spadochroniarzy Armii Krajowej (рус. Воинская Часть Grom) (Гром), польская воинская часть специального назначения, создана 13 июля 1990 года (войсковая часть № 2305).

Бюро́ охра́ны прави́тельства (польск. Biuro Ochrony Rządu, BOR) — польский правоохранительный орган, предоставляющий антитеррористические и VIP-услуги безопасности для правительства Польши; его обязанности во многом схожи с обязанностями Секретной службы США и российской Федеральной службы охраны.

(обратно)

41

Дзик (Dzik) – по-польски "дикий кабан".

(обратно)

42

В Западной церкви для причастия предпочитают белое вино, чтобы не допустить появления пятен на пурификаторе (маленьком полотенечко для очистки литургических сосудов). Восточные церкви предпочитают красное вино, которое лучше символизирует кровь.

(обратно)

43

Гугл дает ссылки только на Тадеуша Рыдзыка.

(обратно)

44

Кри́сс Э́нджел (р. 19 декабря 1967, имя при рождении Christopher Nicholas Sarantakos) — американский иллюзионист, гипнотизёр, йог, музыкант. В своем шоу он исполняет такие фокусы, как хождение по воде, левитация в окружении десятка человек, протыкание себя штыками, телепатия, предугадывание будущих событий, а также очень много других фокусов и трюков.

(обратно)

45

Явная отсылка к Адаму Цебуле (Adam Cebula), фантасту и публицисту, печатающему в старейшем польском фэнзине "Фаренгейт" (https://www.fahrenheit.net.pl/) чрезвычайно интересные статьи на самые различные научные и образовательные темы. Рекомендую!

(обратно)

46

Дома "Ясь" и "Малгося" сегодня являются популярными достопримечательностями вроцлавского Рынка. Их названия — дань памяти старой народной сказке про мальчика Яся и девочку Малгосю, которая по сюжету и действующим лицам является аналогом нашей истории про Алёнушку и её братца Иванушку. Схожая сказка присутствует и в немецкой культуре — в ней действующих лиц зовут Гензель и Гретель. Два домика на окраине Рыночной площади служат своеобразными «воротами» перед храмом святой Эльжбеты. Некогда позади них находилось кладбище, но теперь его там нет. Напоминает о том лишь соединяющий два дома пролёт арки с надписью на латыни, гласящей, что "Смерть — это врата жизни".

(обратно)

47

Lindt — швейцарская компания, производитель шоколада и прочих кондитерских изделий, а также фирменная сеть магазинов и кафе по реализации этой продукции. Полное наименование — Lindt & Sprüngli AG.

(обратно)

48

T-1000 — киноперсонаж, главный антагонист фильма "Терминатор 2: Судный день" и один из антагонистов в фильме "Терминатор: Генезис". Робот-терминатор, прибывший из будущего, чтобы убить Джона Коннора, противостоит терминатору старой модели.

(обратно)

49

Кафе "Литератка" ("Литераторша", "Писательница") – Вроцлав, Рынок 56/57 – неформальный центр культурной жизни Вроцлава, любимое место встреч писателей, художников, преподавателей, студентов.

(обратно)

50

Роберт Е. Шмидт, автор этой книги, с 2001 года и по 2005 год (51 номер) был учредителем и главным редактором этого журнала. SFFiH просуществовал до 2012 года (последний номер – 79), зато поднял интерес к польской фантастике и сделал популярными Анджея Земяньского, Анджея Пилипюка, Дариуша Домогальского, Яцека Дукая...

(обратно)

51

Какая там "сотня метров"? В соседнем здании (Rynek 58).

(обратно)

52

Поляки называют территории, полученные ими от Германии после Второй мировой войны, "Обретенными" или "Возвращенными землями", ну а немцы (хотя и неофициально) – "Утраченными". Сюда же следует включить и Бреслау – Вроцлав.

(обратно)

53

На постаменте - Александер Фредро, польский поэт и драматург. Жил он, кстати, во Львове.

(обратно)

54

Тора! Тора! Тора! Фраза представляет собой условный сигнал, который был передан в момент начала атаки японцев на Перл-Харбор 1 декабря 1941 года и сообщал, что полная неожиданность нападения, на которую рассчитывали японцы, была достигнута. В переводе с японского фраза означает "Тигр! Тигр! Тигр!", однако может быть интерпретирована и как кодовая фраза, образованная от "тоцугэки (突撃) — райгэки (雷撃)" ("атака - торпедная атака").

(обратно)

55

Замок в двери туалета? Не задвижка? Не крючок? Ню-ню?... Специально врезали, ради пленника?

(обратно)

56

??? В польском Нэте исключительно шутки про водку Ziobrówka – "слабый "адвокат" на двух утиных яйцах" (намек на Качиньского). Но как это соотносится со сказанным? Еще нашлась деревня Зёбрувка, где-то на Буковине.

(обратно)

57

Анджей Гиль (1 декабря 1963) — польский историк и политолог, профессор Люблинского католического университета, комментатор на телевидении, радио и в прессе, переводчик научной литературы. Но почему он в книге?...

(обратно)

58

У пары Дяченко (Дяченок), которых имел в виду автор (не Сабина, у нее Дяченки – мускулистые бычки), имеются конкретные имена: Мари́на и Серге́й Дяче́нко — супруги Марина Юрьевна Дяченко-Ширшова и Сергей Сергеевич Дяченко, украинские писатели, сценаристы, пишущие в соавторстве на русском и украинском языках, в жанрах современной научной фантастики, фэнтези, сказки и др., также успешно совмещая несколько жанров в одном произведении. Плохо замыкаться исключительно в профессиональном кружке...

(обратно)

59

Зби́гнев Эуге́ниуш Рели́га (16 декабря 1938 — 8 марта 2009) — польский кардиохирург и политик. С 2005 по 2007 год — министр здравоохранения Польши.

(обратно)

60

Синдром Аспергера — комплекс необычных свойств психики и личности, обусловленных генетическими особенностями человека. Он выражается по-разному, чаще всего — трудностями в социализации, общении с другими людьми и когнитивными дисфункциями. Также синдром Аспергера иногда называют высокофункциональным аутизмом.

(обратно)

61

Кресы (Kresy) – так поляки называют части Украины и Белоруссии, до Второй мировой войны принадлежавшие Польше. Так что прилагательное "восточный" в дальнейшем тексте, относится к бывшим восточным ее областям.

(обратно)

Оглавление

  • *** Примечания ***