Коктейль "ёрш" от фантастики. Первые две трети - космофантастика о девственнике 34-х лет отроду, что нашёл артефакт Древних и звездолёт, на котором и отправился в одиночное путешествие по галактикам. Последняя треть - фэнтези/литРПГ, где главный герой на магической планете вместе с кошкодевочкой снимает уровни защиты у драконов. Получается неудобоваримое блюдо: те, кому надо фэнтези, не проберутся через первые две трети, те же, кому надо
подробнее ...
космофантастику, останутся в недоумении от последней.
Выше оценки неплохо 3 том не тянет. Читать далее эту книгу стало скучно. Автор ударился в псевдо экономику и т.д. И выглядит она наивно. Бумага на основе магической костной муки? Где взять такое количество и кто позволит? Эта бумага от магии меняет цвет. То есть кто нибудь стал магичеть около такой ксерокопии и весь документ стал черным. Вспомните чеки кассовых аппаратов на термобумаге. Раз есть враги подобного бизнеса, то они довольно
подробнее ...
быстро найдут уязвимую точку этой бумаге. Игра на бирже - это вообще рассказ для лохов. Маклеры играют, что бы грабить своих клиентов, а не зарабатывать им деньги. Свободный рынок был, когда деньгами считалось золото или серебро. После второй мировой войны для спекуляций за фантики создали МВФ. Экономические законы свободного рынка больше не работают. Удачно на таком рынке могут работать только те, кто работает на хозяев МВФ и может сам создавать "инсайдерскую информацию". Фантики МВФ для них вообще не имеют никакого значения. Могут создать любую цифровую сумму, могут стереть. Для них товар - это ресурсы и производства, а не фантики. Ну вод сами подумайте для чего классному специалисту биржи нужны клиенты? Получить от них самые доходные спекуляции, а все менее удачное и особенно провальное оставить им. Основной массе клиентов дают чуть заработать на средних ставках, а несколько в минус. Все риски клиентам, себе только сливки. Вот и весь секрет их успеха. Ну и разумеется данный специалист - лох и основная добыча маклеров хозяев МВФ. Им тоже не дают особо жиреть. Поднакопил жира и вот против вас играет вся система биржи. Вроде всегда "Надежные" инсайдеры сливаю замануху и пипец жирному брокеру. Не надо путать свободный рынок со спекулятивным. И этому сейчас вас нигде не научат, особенно в нашей стране. А у писателя биржа вообще выдаёт кредиты для начала спекуляции на бирже. Смешно. Ну да ведь такому гениальному писателю надо придумать миллионы из нуля. Вот спрашивается зачем ГГ играть на бирже, если ему нужны деньги для расширения производства и он сам должен выкинуть на рынок свои акции для привлечения капитала.
Александр Герцен говорил, что «великолепнее; нелепости, как Венеция, нет. Построить город там, (где город построить нельзя, само по себе безумие; но построить так один из изящнейших, грандиознейших городов — гениальное безумие. Вода, море, их блеск и мерцанье обязывают к особой пышности. Моллюски отделывают перламутром и жемчугом свои каюты…
Каждый шаг торжественного шествия морской красавицы должен быть записан потомству кистью и резцом».
От редакции
Есть просто города, то есть крупные населенные пункты, и есть города особенные — города-метрополии (бывшие столицы империй, ничуть не утратившие по сей день своего имперского лоска — Париж, Лондон, Москва) и города-музеи (где каждый камень дышит историей — Рим, Флоренция, Афины), города-колоссы (Нью-Йорк, Токио, Дели) и города-реликты (словно навсегда застывшие в прошлом разной степени отдаленности — Вена и Прага, Верона и Таллинн). А еще — есть уникальный город, город на стыке суши и моря, равно принадлежащий обеим, город-эмблема и город-символ, город-фантазия и город-сказка; имя этому городу — Венеция.
Пожалуй, емче многих других, писавших о Венеции в стихах и в прозе, сказал об этом городе Александр Галич:
Вереницей похожие
Мимо нас города,
Но Венеция дожей —
Это все-таки да!
«Королева Адриатики», как ее часто называют, — город двуликий, тщательно скрывающий свое истинное лицо под маской повседневности. Этот город открывается взгляду далеко не сразу. Чтобы приподнять его маску, лучше всего отправиться из береговой Венеции на катере по Большому каналу; эта прогулка вдоль роскошных дворцовых фасадов и византийских мозаик, под сводами Риальто и пролетами других мостов хотя бы немного подготовит взгляд к тому великолепию, которое ожидает сразу за пристанью в Лагуне, — просторной площади Сан-Марко с ее монументальной колокольней, почти ручными голубями, бесчисленными магазинчиками и кафе по периметру (и среди них — знаменитый «Флориан» с официантами в белых смокингах и непременным роялем). Эта площадь распахивается перед глазами, словно окно, а за спиной возвышаются величавый Дворец дожей и совершенно невероятный, воздушный, будто готовый взмыть в небеса собор Святого Марка…
Как заметил один путешественник, «Венеции легко простить ее вечное самолюбование. Не важно, сколько раз мы видели ее в кино или на картинках — реальная Венеция окажется более сказочной и сюрреалистичной, чем допускало самое смелое воображение. Все путеводители мира не способны передать экзотической красоты этого города, который словно сошел с полотен Каналетто». Александр Герцен говорил, что «великолепнее нелепости, как Венеция, нет. Построить город там, где город построить нельзя, само по себе безумие; но построить так один из изящнейших, грандиознейших городов — гениальное безумие. Вода, море, их блеск и мерцанье обязывают к особой пышности. Моллюски отделывают перламутром и жемчугом свои каюты… Каждый шаг торжественного шествия морской красавицы должен быть записан потомству кистью и резцом». А Томас Манн прибавлял: «Венеция! Что за город! Город неотразимого очарования для человека образованного — в силу своей истории, да и нынешней прелести тоже!»
Приятных прогулок по городу дожей и гондольеров, романтиков и влюбленных, Казановы и Бродского!
Предисловие
«Само ее имя я пишу с огромным удовольствием, — писал Генри Джеймс о Венеции, — но не уверен, что не было бы определенной дерзостью с моей стороны утверждать, будто я могу к нему что-то добавить». Даже если не принимать в расчет двойное отрицание, то уже подобного предостережения от излишней бойкости пера из уст автора, известного своей сдержанностью, достаточно, чтобы заставить задуматься любого журналиста, эссеиста или, как в нашем случае, автора предисловия.
Так можно ли к этому имени что-нибудь добавить? «Венецию изображали и описывали тысячи раз, — продолжает Джеймс, — и из всех городов мира именно ее проще всего посетить, не выходя из комнаты». Впервые это замечание появилось на страницах журнала «Century Magazine» почти сто двадцать лет назад, в ноябре 1882 года. И если уже тогда оно было вполне справедливо, насколько же верно сейчас!
Действительно, «изображали и описывали» Венецию немало. В работах бесчисленных авторов — от акварелистов-любителей до мастеров, которых Джеймс величает не иначе как «тот самый Тинторетто и тот самый Веронезе», запечатлены ее виды; ей посвящено огромное количество литературных произведений, написанных в самых разных жанрах — от «странной, запоздалой прозы» Рескина до наблюдений «сентиментального путешественника» Джеймса, и
Последние комментарии
12 часов 46 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 13 часов назад
3 дней 20 часов назад
4 дней 28 минут назад