Мы 2003 №3 [журнал «Мы»] (pdf) читать онлайн

-  Мы 2003 №3  18.22 Мб, 164с. скачать: (pdf) - (pdf+fbd)  читать: (полностью) - (постранично) - журнал «Мы»

Книга в формате pdf! Изображения и текст могут не отображаться!


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

СОДЕРЖАНИЕ

МЫ

■ ПРОЗА, ПОЭЗИЯ___________
Мария Аввакумова. Весенний
клев. Стихи ............................. 7
Шарль Эксбрайя. Пой, Иза­
бель! Роман. Перевод с фран­
цузского ................................. 11

3/2003
Основан в 1990 году

■ ПРОБА ПЕРА______________
Стихотворение из конверта ...W

ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ
ЛИТЕРАТУРНО- „
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ
ЖУРНАЛ
ДЛЯ ПОДРОСТКОВ

■ ГОВОРЯ ОТКРОВЕННО
Проблема из конверта. «Зло
вырастает из добра...» Размыш­
ления журналиста Ал. Бродникова об одном письме в редак­
цию .......................................... 63
Письма в «МЫ» ....................... 2

Главный редактор
Геннадий БУДНИКОВ
Заместитель
главного редактора
Игорь ВАСИЛЬЕВ

■ КУМИРЫ И ЗВЕЗДЫ________
Бен Аффлек: способен на мно­
гое ............................................74

Редакционный совет:
Сергей ЕСИН
Леонид ЖУХОВИЦКИИ
Геннадий ФРОЛОВ

_ _ _ _ £ Л Ы . '. ; ; п з м

н ,т т » ,- ».

■ ЛЕГЕНЫ И МИФЫ ИСТОРИИ
Сергей Демкин. Дочери дья­
вола ........................................87
%

■ МИР ТВОИХ УВЛЕЧЕНИЙ
Иштван Рат-Вег. История чело­
веческой тупости. Главы из
книги. Перевод с венгерского.
Продолжение.........................114
Новости виртуального мира, или
Во что бы нам сыграть?....... 130
Ищу друга.............................. 134

Свидетельство nvTTHV г-5351
Учредитель - ООО «Литературно­
художественный журнал “МЫ"»
И Адрес для писем:
Абон. ящик № 1, Москва, 105005
Я Контактные телефоны
(095) 150-11-97, 733-32-48
E-mail: magazine_we@mtu-net.ru

■ МУЗЫКАЛЬНЫЕ СТРАНИЦЫ
Ванесса Мэй - вундеркинд, жи­
вущий ради музыки .............150
Компакт-известия ..............145

Сдано в набор 17.02.2003 г.
Подписано в печать 07.03.2003 г.
Формат 60x90/16. Бумага офсетная.
Печать офсетная.
Тираж 9750 экз. Заказ № 1530.

■ ТЕЛЕГА ЖИЗНИ____________
Страницы сатиры й юмора.
«Женский» выпуск............... 137

ГП Московская типография № 13
Денисовский пер., 30.
Москва, 105005.
E-mail: type@printshop13.ru
http://www printshop13.ru
© «МЫ», 2003

■ ВИДЕООБЗОР_____________
На малом экране ...............10*1

1

ПИСЬМА В «МЫ»

И
Я ЗНАЮ - ОН НЕ ТАКОЙ...

не Димка, Рома никогда не по­
шел бы на такое.
Словом, их забрали. Я долго
плакала, но так, чтобы никто
не видел. Моя подруга в конце
концов бросила его, сказала,
что любить такого не может.
А я так и осталась его подру­
гой. Но вот он мне написал,
предлагает свою дружбу. Ему
шестнадцать лет, мне - три­
надцать, И он так пишет мне:
«Ты моя единственная опора в
жизни, ты единственная
цель, для которой я буду
жить».
Я не знаю, что ему отве­
тить. Ведь он в тюрьме. Все
про него говорят: «Если чело­
век сделал такое один раз, то
второй раз такое сделать ему
не со ста ви т труда». Но он не
такой, я это знаю. Но всё рав­
но я не могу принять правиль­
ного решения - ответить мне
ему или нет. Я его люблю как
друга. И жду его из тюрьмы.

Я очень люблю журнал
«МЫ», но сейчас пишу не для
того,
чтобы говорить об
этом. Мне надо рассказать
кому-то о том, что произошло
в моей жизни.
У меня есть друг - Рома.
Он, по-моему, очень хороший
пацан. Когда собирается наша
компания и в ней есть Ромка,
то мы всегда весело и при­
кольно проводим время. А у не­
го есть старший брат Дима,
который только что пришел из
тюрьмы (сидел за кражу). Из-за
него-то и случилась вся эта
история.
Однажды Дима и Рома вече­
ром здорово выпили - сильно
пьяные были. А перед этим
Димка поссорился с одним му­
жиком из нашей деревни и пред­
ложил Ромке как следует этого
мужика проучить. А тот в это
время гулял на свадьбе и тоже
был пьяный.
Рома и Дима взяли ножи и
пошли ловить этого мужика.
Выловили... И хоть и трудно
мне об этом писать... ну, коро­
че, у этого мужика было, помоему, одиннадцать ножевых
ранений, из них два - сквозные.
Димка с Ромкой подались в бе­
га, но их, конечно, скоро пойма­
ли. У меня всё это как-то даже
в голове не укладывается. Я
думала, что он хороший, весе­
лый парень. Он любил мою под­
ругу и перед тем, как уехать,
нарвал большой букет краси­
вых цветов и положил на ее
веранду. Я знаю, что если бы

Алена
Новосибирская область
От редакции. Да, непростой
вопрос задала нам юная девуш­
ка. По логике, по опыту надо бы
сказать ей - не связывайся, лю­
ди-то правы и знают, что говорят:
вот ведь родной брат Ромы, Ди­
ма, уже побывал, как теперь го­
ворят, «в местах не столь отда­
ленных». Вроде бы было у него
время подумать над своей жиз­
нью, оценить свой проступок. И
тем не менее он, видно, ничего
не понял и совершил новое пре­
ступление, еще более тяжкое.

2

так твердо знает, что Ромка, ее
дружок, такой уж хороший па­
рень? Оттого, что с ним весело в
компании? Это, извините, не по­
казатель. Надо верить не сло­
вам, а делам. А хороших дел за
ним, видно, нет (иначе бы Алена
об этом написала). А цветочка­
ми, по большому счету, можно
только юных девушек смутить.

Стал рецидивистом, да еще и
брата своего на тюремную до­
рожку направил.
Да, конечно, можно, как Але­
на, поплакать над Ромкиной
судьбой,
пожалеть молодого
парня, чья жизнь, в общем-то,
сломана. Вот и девушка его бро­
сила - действительно, ради чего
ей связывать свою жизнь с чело­
веком, которому ничего не стои­
ло совершить преступление? Со
своей точки зрения она абсолют­
но права. Хотя сейчас и стало
модно говорить о «милосердии к
правонарушителям», что «они
тоже люди» - но всё это хорошо
в идее. (Почему-то, правда, ни­
кто не говорит о милосердии к
жертве преступления, хотя бы к
тому мужику, который, весь изре­
занный, хоть жив, может, остал­
ся. Или нет?) В жизни же, навер­
ное, нормальному человеку сто­
ит держаться от них подальше.
Ну чем уж так Рома хорош? Надо
же такую мерзость сделать двум здоровым охламонам (ведь
двое на одного!) пойти выяснять
отношения с мужиком, который
всего только «поругался», да и
то не с обоими. И ведь шли-то
они, зная, на что идут, - иначе
зачем ножами-то запаслись? Нет
уж, пусть Рома посидит, подума­
ет о себе, о матери своей, ее
слезах, о своем будущем. А вер­
нется в нормальную жизнь - то­
гда видно будет. Вот Дима уже
отсидел... и вернулся. Как оказа­
лось, ненадолго.
Алене, конечно, самой ре­
шать, отвечать ей на Ромино
письмо или нет. Но ей стоит за­
думаться и еще над одним: когда
он был на воле, в компании, по­
чему же он предпочел ей другую
девушку? Ту, которой он цветоч­
ки презентовал? Отчего это он
так быстро и ловко перестроил­
ся? Податься, что ли, некуда
больше? (Много, много мы чита­
ли про тюремные «любви по пе­
реписке»...) И откуда она, Алена,
I*

РАЗВЕ ЭТО ДРУЖБА?
Я решила написать потому,
что... А впрочем - не знаю по­
чему. Просто где-то внутри у
меня затаилась, наверное, оби­
да на человека, о котором я
хочу рассказать.
Мне девятнадцать лет. У
меня была (или есть?) подруга
по имени Анна, с которой мы
дружим с самого детства. Я ее
очень любила и уважала, а она
вела себя всегда безответст­
венно, никогда не выполняла
свои обещания и всегда нахо­
дила этому оправдания типа
«я не могла». Но зачем же то­
гда обещать? Ведь она пре­
красно знает, что мне нелегко
живется, я осталась в трина­
дцать лет совсем одна и сама
зарабатывала себе на жизнь.
Она жила в деревне, которая
находится в семидесяти кило­
метрах от города, в котором я
тогда жила. Но я всегда нахо­
дила время приехать к ней,
возила ее к себе. Я старалась
развивать ее - водила ее на
концерты, в музеи (всё за свои
деньги). Иногда оплачивала ее
покупки. И никогда, никогда
даже не намекала ей об этом,
наоборот: выслушивала рас­
сказы о ее проблемах, помогала
ей их решать, чего бы мне это
ни стоило, всячески ее поддер­
живала. Взамен не просила ни­
чего, кроме уважения и честно­
сти. Я никогда не интересова­
лась тем, с кем и как она про3

века, которому дарила часть
своей души, я просто пустое
место. Так ли это? Я впервые
в жизни боюсь сделать невер­
ный шаг. Ведь если мои догадки
верны и она на самом деле меня
даже не уважает - для чего
тогда наша дружба? Но ведь и
столько лет из жизни не вы­
черкнешь.
Но я чертовски устала
быть матерью Терезой и всё
прощать.

водит время. Я хотела чест­
ности только в нашей дружбе.
Я всегда говорила ей прямо,
что меня беспокоит, но она
оправдывалась - а потом по­
ступала так же.
Что это? Безответствен­
ность? Но она всегда уверяла
меня, что я самая близкая, са­
мая дорогая ей подруга. Да!
Действительно! Где она еще
найдет такую дуру? Которая
будет всё для нее делать и при
этом принимать ей такой, ка­
кая она есть, не навешивая
ярлыков и не осуждая. Иногда я
думаю, что она ни разу меня не
предала лишь потому, что слу­
чая такого ей не представи­
лось.
Сейчас я переехала в Моск­
ву, а она поступила учиться и
стала жить в городе, в обще­
житии. Она попросила меня к
ней приехать. Чтобы не дос­
тавлять ей сложности, я сняла
комнату. Приехала за тысячу
километров, даже оставила на
месяц работу - я вокалист,
сами понимаете,
заменить
меня сложности не представ­
ляет. А она фактически броси­
ла меня в незнакомом мне про­
винциальном городке и на мой
обычный вопрос - почему? ответила: «Я не могла, мне
нужно ходить в библиотеку». А
о том, что сама просила меня
приехать, почему-то даже не
вспомнила. Я провела в этом
городке неделю, за которую мы
мельком виделись раза три, а
когда решила уехать - она
обиделась.
Что же это за дружба та­
кая? Почему же один человек
должен быть настоящим дру­
гом, отдаваться другу цели­
ком, не требуя ничего взамен и
не прося ничего, кроме уваже­
ния, а другой считает возмож­
ным не давать даже этого?
Видимо, я боюсь себе при­
знаться в том, что для чело­

Наташа
От редакции. Уважаемая
Наташа, в дружбе - да и в любви
тоже - почти всегда бывают ве­
дущий и ведомый. Так, видимо,
сложилось и в ваших отношени­
ях с Анной, Ты взяла на себя
роль ведущего и те обязанности,
которые, по твоему мнению, из
этого вытекают. И отнеслась к
этим обязанностям серьезно, с
полной самоотдачей. Судя по
твоему письму, такая ситуация
Анну устраивает - но, похоже,
как всякий слабый человек, она
тоже не прочь показать свою
силу и независимость. Но делает
она это на грани хамства. Конеч­
но, ее поступки обижают тебя но ты же терпишь...
Стоит ли терпеть дальше?
Нам кажется - нет. Тем более
жизнь развела вас на большое
расстояние, и хочешь ты того
или нет, каждая из вас пойдет
собственным путем. В общем-то,
ваши отношения уже потеряли
свою основу. Анна в своем горо­
де гораздо ближе к новым друзь­
ям и знакомым, чем к тебе, а
совмещать свою жизнь с твоей
(даже в кратковременный при­
езд) у нее просто не хватает
элементарной тактичности. Или
просто нет желания. Ты, естест­
венно, обижаешься, она извиня­
ется, но опять всё делает посвоему - и всё возвращается на
круги своя. Ты, в сущности, где4

то в глубине души надеешься,
что она изменится, оценит, нако­
нец, твое отношение. Скорее
всего, этого не произойдет. Ду­
маем, тебе лучше всего проде­
лать своего рода рокировку пусть Анна сама решит, нужны
ли ей отношения с тобой. Пусть
попробует быть ведущим в ва­
шей дружбе, если она есть. И
перестань таскаться за ней если хочешь (или надо) пови­
даться, пригласи лучше к себе.
Понимаем - ломать себя тяжело.
Но иногда это просто необходи­
мо сделать.

ные
открытки,
старается
вечно рассмешить и т.д. Что
же в этом плохого? Я постоян­
но читаю журнал «МЫ» и имен­
но вам решила рассказать ис­
торию знакомства по перепис­
ке - свою. Мне казалось, что
всё у нас с этим парнем хоро­
шо, а кончилось всё плохо.
Однажды я написала одному
парню, чей адрес был опублико­
ван в «МЫ». Ему было двадцать
два года, он работал милицио­
нером, у него был классный по­
черк и вообще по письмам он
мне очень нравился. Он не был
высокомерным, крутым, наба­
лованным, чего я терпеть не
могу в парнях. Мы с ним неко­
торое время переписывались,
рассказывали друг другу все
свои новости и т.д. Он мне вы­
слал свое фото, но я свое сразу
не стала высылать. А когда
выслала... Что вы думаете? Он
просто перестал мне писать.
Прошел день моего рождения
(он меня даже не поздравил),
потом лето... И вот только
недавно он мне написал - и то
только после того, как я сама
ему написала. В письме он про­
сил у меня прощения.
Но я его не смогла про­
стить. Хотя, честно говоря,
если бы он написал мне еще раз
и написал бы: «Прости, дай
мне, пожалуйста, еще один
шанс!» - то я бы его простила.
Но он этого не сделал. Я напи­
сала ему еще раз, попросила
свое фото обратно, и вот не­
давно оно ко мне пришло. В
конверте лежала только моя
фотография и коротенькая
записка...
Мне очень жаль, что у нас с
ним так все плохо получилось,
но он сам всё испортил! Мне он
нравился как друг, я его уважа­
ла, особенно я сходила с ума от
его профессии - милиционер. С
самого детства эта профессия
- моя самая любимая! Я просто

НЕ СМОГЛА ЕГО ПРОСТИТЬ
Я простая девчонка, не пью,
не курю, не шляюсь ночами. Бог
не обделил меня приятной
внешностью, умом и т.д. Я то­
же, как и остальные девчонки,
хожу в клуб, неплохо танцую. Но
есть одно «но»... Я не могу
встретить парня своей мечты.
Дело в том, что я очень
мечтательная девчонка, да
еще и с характером. Я не по­
нимаю, почему парни не ценят
любовь? В нашем селе, где я
живу, нет ни одного нормаль­
ного парня, который бы не пил.
Посмотрю я на них, и даже
обидно за этих парней стано­
вится. Зачем они губят себя?
Не могу я о т в е т и т ь на этот
вопрос. А самое ужасное то,
что и девчонки пьют и курят я своими глазами это видела.
Вы даже представить себе не
можете, как мне обидно за них
и как они неприятны мне. Я не
такого склада девчонка, я не
хочу быть такой, как они, и не
буду. Мне не нужно, чтобы ме­
ня лапали, и я этого никому
никогда не позволяю.
Я мечтаю о светлой и чис­
той любви, где мой молодой
человек за мной ухаживает,
дарит мягкие игрушки, любов­
5

своих письмах, какими новостя­
ми обменивались - но ведь каж­
дый поймет, что ее письма пар­
ню были малоинтересны. Он уже
взрослый мужчина, а ей еще в
куклы играть. Эта затея - пере­
писка - заранее была обречена
на провал, и молодец парень,
что выдержал какое-то время и
нашел в себе силы извиниться,
что перестал писать. А вот де­
вушкины ожидания того, что он
попросит «дать ему еще один
шанс», совершенно безоснова­
тельны. Это не у него - у нее нет
и не было ни одного шанса заин­
тересовать собой взрослого, в
сущности, мужчину. Нам очень
хотелось бы, чтобы девушки это
понимали - а то ведь очень час­
то приходят письма вроде: «Я
познакомилась с парнем, он был
старше меня на семь лет, нам
было так хорошо вместе, мы все­
гда находили, о чем поговорить»
- а потом выясняется, что девуш­
ка парню была нужна только в
определенных целях. Коих он
благополучно и достиг - поум­
нее, поопытнее всё-таки.
А автору этого письма мы бы
посоветовали всё-таки не осуж­
дать так строго парней, которые
ее окружают. Ну выпивают, ку­
рят... К сожалению, таков образ
жизни современной молодежи, и
ничего с этим не поделаешь. И
как тут не выпьешь, когда «голу­
бой ящик» только и твердит, что
раз отдыхаешь - то непременно
пьешь пиво, «продвинутое» там
или «живительное». Да какая
разница! «И то, подумаешь, бе­
да, коль выпьет лишнего мужчи­
на...» Это героиня «Горя от ума»
сказала, Не с такими мерками
надо к человеку подходить - ес­
ли Бог действительно не обидел
тебя, девушка, умом, как ты уве­
рена, так лучше постарайся по­
нять, что за человек рядом с то­
бой, хороший ли он, порядочный,
душевный. И неважно при этом,
милиционер он или нет.

обожаю милиционеров, они нас
защищают от нехороших лю­
дей, хотя и среди них бывают
плохие. Я никогда ему не писала,
что схожу с ума от его профес­
сии, да это и не важно.
Вот так закончилась исто­
рия моего знакомства по пере­
писке. Я скучаю по его письмам,
но наши пути разошлись. Хотя
мне трудно понять, почему
так всё получилось.
Подписываться не буду.
Липецкая область
От редакции. Читательница
написала нам письмо очень ис­
креннее и очень наивное. И всё
же давайте не будем улыбаться
и отнесемся к ее вопросам серь­
езно.
Проще всего было бы пред­
положить, что молодой человек
перестал писать девушке, увидев
на фото ее внешность. Но пове­
рим читательнице, которая ут­
верждает, что внешностью ее
Бог не обидел. Правда, она уве­
рена, что Бог не обидел ее и
умом... А вот с этим надо еще
разобраться.
Мы уже не раз писали о том,
какое большое значение имеет
даже незначительная разница в
возрасте при общении юноши и
девушки. Вот и здесь: парню
двадцать два года, да и его про­
фессия, мягко говоря, не пред­
полагает излишней инфантиль­
ности. А сколько лет девушке?
Сама она об этом не написала,
но судя по тому, что всё ее пись­
мо изукрашено розочками крас­
ного цвета, а от любимого парня
она
ждет
мягких
игрушек,
открыток и «чтобы старался рас­
смешить» - ну, лет шестнадцать,
семнадцать максимум (если бы
девушка была постарше, вряд ли
бы в любви ее так волновали
мягкие игрушки). Ну и что у них
может быть общего? Не знаем,
какие уж темы они обсуждали в
6

Мария
АВВАКУМОВА

ВЕСЕ НН ИЙ
КЛЕВ
*

*

*

Богоявленскую водичку
пить всю неделю по утрам
и знать, что тинькает синичка
свое синичье хари-рам...
Всё странно в мире искаженном,
но чем мучительнее связь,
тем слаще думать о зеленом,
где жизнь как бабочка взвилась.
Всё выгорит под солнцем смерти но не убудет ничего.
Всё выгорит под солнцем этим,
всё - кроме света одного.
О сем творит молитву птичка душа безногого куста.
Богоявленская водичка...
и птичка... и ее уста.
*

*

*

Если ты горы магнитной
и разительнее грома,
налетят к тебе глухие
и прилепится солома,

не приблизятся, не станут
щедро мусорить словами...
А ведь ждешь и не дождешься
(Не такие ли мы сами!).

нарастет в подножье ёрник,
тонко травы обовьются..,
Лишь соратник и роборник
в знак любви не обернутся,

Налетят к тебе глухие
и прилепится солома,
и прочтут стихи т а к и е лучше бы сидели дома.

7

ВЕСЕННИЙ КЛЕВ
Идёте-плывёте походкой мадонны,
идёте невидимой встречным войной:
от вас отлетают куски-феррамоны,
железом шибают, волнуют волной.
И вниз упадает душа гражданина,
кого угораздило мимо пройти.
Он вслед оглянулся, прищелкнул зубами,
подумал по-русски {мадонна, прости...).
Вселенная, лужи, весна, феррамоны.
Земляне шагают по делу и без.
Их насквозь проходят нейтрино, нейтроны
и прочая разная мелочь небес.
Не надо, братишка, страдать по гражданке,
что платьем душистым смутила тебя:
заглохнет на кухне с женой в перебранке
вся эта любовная ваша фигня.
Презренны кухонные злые невзгоды
и перья подушки в рябых волосах. Есть много простора, есть много свободы
в неутеснённых ничем небесах!
АРТИСТКА ИЗ ПАРИЖА
Памяти Натальи Медведевой

...Лежит и внемлет краху
страны и своему:
- Зачем, зачем отдаху
Москву не по уму?

там тёко же лютует
свекруха-нелюбовь,
из каждой щели дует
и лжет чужая кровь.

Лежит в гробу курсисткой
певица и поэт.
Жизнь обернулась пыткой
на тридцать с лишком лет.

Зачем тебе рванулось
на запредельный свет?
Затем - что шевельнулось.
Затем - что двадцать лет.

Парижей лоск манежный
лишь для туристов - хлеб.
Там тот же неизбежный
с бескормицею хлев,

...Лежишь и внемлешь краху
отеческой страны:
- Зачем, зачем отдаху?
Зачем отдаху ны?

8

КОЕ-ЧТО О ПУШКИНЕ
Просто жил, где родиться пришлось.
Просто пел: от дворца и до хаты.
И такое (!) вокруг завилось на две армии молодцев хватит.
Просто выпал нечастый талан
жить размашисто, неосторожно.
(Если ты не сундук, не баран возлети над собой, сколь возможно;
и лукавый, и праздный язык
вырвать дай в пустоте раскаленной.)
В остальном был обычный мужик.
И тем паче, когда оголенный.
ПИКАЛКА
Я мукалка, я пикалка:
пипи-муму-хаха.
Зверушка-недотыкомка,
промашка петуха.

Всё хрен да чепуховина...
И каждый божий час
такая ли хреновина
растет в стране у нас.

Я пикалка, я мекалка:
пипи-хаха-меме.
Такая моя песенка,
и я в своем уме.

И через эти тернии,
древнея с каждым днем,
мы с мукалкой,
мыс пикал кой
куда-нитось бредем.

-

В своем уме, не в вашенском:
пипи-хихи-хаха.
Хлебнешь ли чистой,
кашинской,
а лезет требуха.

Куда-нитось да вышвырнет
витиеватый путь,
и выучен и вышколен наступит новый ж у т ь .

ПОМИН НА НИКОЛУ
"Мы - сироты бури.
Где же нам прятаться?"

Какая симфония русских имен!
Никола... Великий Никола
собрал нас под крылья небесных знамен.
Вот истинно русская школа.
Сей образ мне, дроглой,
особенно люб.
На старой заставе Всехсвятской
Никола сквозь узкую щелочку губ
улыбку сквозит мне по-братски.

9

И все закавыки, все крахи мои
узнавши, прощает Никола,
по-царски воздав милосердьем любви.
Вот истинно русская школа.
УТЕШЕНИЕ
Я не хочу седеть,
но плоть неумолима.
В плотину встряла сеть,
и жизнь помчалась мимо.
Не будь конца певцом,
себе внушаю строго.
Но... мамой и отцом
венчается дорога.
Я снова встречу их,
вспорхнувших из назёма.
И я привечу их,
как не случалось дома.
Я, наконец, скажу
слова - из самых нежных! всё более родным
средь связей безнадежных.
ВЫБИРАЯ ФОТОГРАФИЮ ДЛЯ ЖУРНАЛА «МЫ»
Пусть останусь я красивой
Пусть останусь молодой.
Пусть иду как та девица
в красной юбке за водой.

Пусть подумается людям:
хорошо же ты жила,
на серебряном на блюде
фрукты-ягоды жрала.

Пусть чело не омрачает
никакое лихо. Пусть
красоту не затмевает
мимолетно даже грусть.

Я взаправду замышляла
хоть на фото стать другой.
Только я не отыскала
фотографии такой.

21 МАРТА 2002 ГОДА
В каком-то я полуполете
и словно в полубытии.
Так происходит подвиг плоти,
незримый нам в такие дни.
Знак Равноденствия проходит
наш Ноев, с тварями, баркас.
И что-то бурно происходит большое - в невеликих нас.
День Равноденствия
10

Шарль ЭКСБРАЙЯ

ПОЙ,

ИЗАБЕЛЬ!
Роман

Перевод с французского Ник. ВИДОВА
Иллюстрации Вячеслава СУХАРЕВА

Вот уже месяц, как я перешел на службу в Региональный От­
1
дел уголовной полиции города Лиона и получил звание комис­
сара. Своим новым местом службы я доволен: поступив в поли­
цию, я мечтал однажды получить назначение домой и там завер­
шить свою карьеру полицейского. Правда, я не лионец. Но в СентЭтьене, моем родном городе, к сожалению, нет подразделения
РОУП, и потому мне пришлось согласиться на Лион.
В свои тридцать два года я наконец-то стал настоящим комис­
саром полиции. Для этого мне вначале пришлось пройти вступигельный конкурс, прослужить десять лет в звании инспектора и
пройти двухгодичную стажировку в РОУП города Бордо. Теперь,
как мне казалось, меня ждали неплохие перспективы.
Я сохранил глубокую привязанность к Сент-Этьену, но ни разу
не возвращался в родной город с тех пор, как моя мать почила
рядом со своими родителями на кладбище Крэ-де-Рош. Мне тогда
было пятнадцать лет. Мой опекун, которого я почти не знал, пе­
реводил меня из колледжа в колледж, где я попусту тратил вре­
мя Так продолжалось до совершеннолетия. Из денег, завещан­
ных мне покойной матерью, практически ничего не осталось. В
армии мне не хватало денег на то, чтобы приятно проводить сво­
бодное время, и поэтому я всерьез занялся учебой, готовясь к
экзаменам в школу полиции.
Чтобы стать своим человеком на улице Вобан, где находит­
ся здание Регионального отдела полиции, мне понадобился
месяц После этого я почувствовал себя таким уставшим, что
несколько дней отдыха мне были совершенно необходимы.
Кроме того, я начал испытывать внутреннюю необходимость
съездить наконец-то в Сент-Этьен. Мне хотелось понять, при­
знаем ли мы друг друга - мой родной город и я. О своем жела­
нии я доложил непосредственному начальнику, старшему ко­
миссару, который передал мою просьбу по инстанции — диви­
зионному комиссару.
[ 1ожалуй, было бы трудно подыскать двух столь мало похожих
друг на друга людей, как дивизионный комиссар Жозеф Агрийи и
••го заместитель, старший комиссар Этьен Ретонваль.
11

Дивизионный комиссар Агрийи имел вид человека, полные ще­
ки и круглый живот которого, казалось, внушали доверие к их с
виду сонному обладателю. Но это была всего лишь маска, о кото­
рой были хорошо осведомлены и с которой вынуждены были счи­
таться все его подчиненные. Сквозь полуприкрытые веки дивизи­
онный комиссар отлично видел и запоминал все, что ему было
необходимо. В противоположность ему старший комиссар Ретон­
вал ь держался всегда несколько натянуто. Намного старше Аг­
рийи, он был высокого роста, худощав, с лицом несколько желч­
ного цвета, придававшим ему выражение постоянно удрученного
человека. Он заканчивал службу в полиции в звании старшего
комиссара. Ретонваль был по натуре формалистом и в совершен­
стве знал все, что только можно знать о полицейской технике. Ин­
стинктивно он был противником всего нового и придерживался
техники скрупулезного расследования мельчайших фактов. По
правде, старший комиссар, которого я подозревал в антипатиях к
амбициозным подчиненным, мне не очень нравился. Но он меня
очень хорошо принял и, казалось, был доволен новым сотрудни­
ком. Ретонваль считал, что в нашей профессии основное - это
постичь умонастроение людей, с которыми предстоит жить и ра­
ботать.
Итак, я получил восьмидневный отпуск. К тому моменту это
было предметом моих мечтаний, и в тот же день, около двух ча­
сов дня, направляясь по пути к местам, где прошла моя юность, я
пересек мост Мюлатьер в направлении Виенны.
Очень скоро я оказался в этом древнем галло-римском городе
и сразу же сбавил скорость, здесь каждый поворот дороги, каждая
ямка напоминали мне о детстве и оживляли, казалось, давно по­
блекшие воспоминания. Кондрие, Шаване, Сен-Пьер-де-Беф - все
это были названия мест, некогда выбранных моими дедушкой и
бабушкой для каникул их любимого Шарля.
В Серрьер, свернув направо, я выехал на долгий подъем, ве­
дущий в Анноне. Чуть позже, сидя за стаканом вина на площади
Кордилье, я пытался восстановить в памяти облик этого ардешского городка, за которым для нас когда-то начиналась граница
юга Франции. Что поделаешь, из-за нехватки географических зна­
ний детству присуще богатое воображение.
Я не сразу заметил женщину, которая присела за соседний
столик. Ее ответ на вопрос гарсона о том, что бы она хотела зака­
зать: «Я не знаю... о... Боже мой!.. Я не знаю», - заставил меня
обернуться.
Это была блондинка лет сорока, внешне еще достаточно при­
влекательная. Было очевидно, что совсем недавно она пережила
какое-то потрясение. Гарсона начали раздражать столь неопре­
деленные манеры его клиентки, и я поспешил на помощь женщи­
не:
- Простите, мадам, не случилось ли чего-нибудь с вами?
Она посмотрела на меня, и я вспомнил, что однажды видел

12

гакой же взгляд у утопающего человека, вытащенного из Жирон­
ды, когда он уже почти пошел ко дну.
- Случилось?.. Почему случилось?.. Нет, но... я только что опо­
здала на автобус до Сент-Этьена, на последний... Муж будет
очень переживать... у нас нет телефона... Я не знаю, как его пре­
дупредить...
Она была настолько потрясена случившимся, что я, позабыв о
приятной прогулке по набережной Пилата, которую хотел совер­
шить до приезда в родной город, предложил:
- Мадам, я тоже еду в Сент-Этьен, и в моей машине есть сво­
бодное место.
- Правда, месье?.. Вы так любезны... О, я не знаю, что ска­
зать... А... вы туда скоро едете?
- Мы сможем выехать, когда вы пожелаете, мадам.
Мое предложение, казалось, пробудило отблеск молодости на
ее усталом лице.
- Какая удача, что я выбрала именно этот столик и именно
на этой террасе! БеЗ вас, месье, я не знаю, что бы со мной бы­
ло...
Подобное отчаяние начинало мне казаться чрезмерным. Я
подумал, что причиной ее столь подавленного состояния стал
вовсе не пропущенный до Сент-Этьена автобус. Чисто профес­
сионально я всегда присматриваюсь к тому, что происходит
внутри человека, - вот почему эта незнакомка показалась мне
любопытной.
Выезжая из Анноне, мы обогнали нежно обнявшуюся пару. Ко­
гда мы поравнялись с ними, моя спутница сказала:
- Они... они в это верят... Они не догадываются, что любовь это, в конечном счете, слезы... заботы и сожаления.
- Вы разочарованы жизнью, мадам?
Она натянуто улыбнулась:
- Разочарована? Нет! Наоборот, я очень счастлива... много­
го ожидаю от будущего... А вы, месье, чего вы ждете от буду­
щего?
- У меня, мадам, есть правило: никогда не думать о завтраш­
нем дне. Мне вполне достаточно сегодняшнего.
Ее руки нервно теребили платочек, который она время от вре­
мени подносила ко рту. Около Сен-Марселя-лез-Анноне незна­
комка спросила:
- Месье, вы живете в Сент-Этьене?
- Нет, мадам.
Больше ее ничего не интересовало. Незаметно поглядывая в
ее сторону, я заметил, что она без видимой причины постоянно
покусывала губы и дергала вверх-вниз золотой браслет, который
украшал ее левую руку. Я тихо посоветовал:
- Вам необходимо успокоиться, мадам...
- Да, да, конечно... да, успокоиться... Нет причин...

13

Когда мы уже въезжали в Бург-Аржантель, она неожиданно
произнесла:
- У меня есть подруга, ее зовут Изабель... Правда, Изабель красивое имя?
- Действительно, очень красивое имя.
- У Изабель очень серьезные проблемы, и я боюсь за нее,
- Всегда очень сложно решать чужие проблемы.
- Знаю... знаю... Но я очень люблю Изабель и боюсь, как бы
она не натворила глупостей...
- Каких глупостей?
- Которые нельзя повторить дважды. Она должна принять
очень важное решение, и я думаю, она его уже приняла.
Ничего не ответив, я углубился в пейзаж, встреча с которым
доставляла мне большое удовольствие. Мне даже казалось, что
ветерок из открытого окна машины начинал омолаживать мое ли­
цо. А на перевале Республики я испытал что-то вроде головокру­
жения, которое усилилось на длинном спуске к Сент-Этьену.
Прервав молчание, моя спутница начала говорить. Казалось,
будто разговор помогал ей не думать о чем-то угнетающем ее с
того самого момента, как мы встретились:
- Мы с мужем живем на очень красивой вилле возле Рон-Пуэн.
Муж несколько старше и балует меня, как ребенка. Знаете, в по­
следний раз на день рождения он подарил мне машину с откид­
ным верхом. Какое безумие! У нас уже есть две машины. Правда,
муж занимает очень хорошее положение. Его считают одним из
самых богатых людей в Сент-Этьене.
Она повернулась ко мне, и ее лицо было лицом человека, ви­
дящего галлюцинации.
- Разве деньги приносят счастье? Изабель, кажется, так не ду­
мает...
- А вы?
- Я? У меня нет своего мнения... у меня никогда нет своего
мнения...
Мы проехали Планфуа.
- Заходите к нам, месье. Мне бы очень хотелось, чтобы муж
смог поблагодарить вас за помощь.
- С удовольствием, мадам.
Она, очевидно, забыла, что не назвала своего имени и не да­
ла адреса. Когда мы въехали в Сент-Этьен, незнакомка попро­
сила остановиться на площади Бельвю. Я притворился удив­
ленным:
- Может быть, довезти вас до дома?
- Нет, нет, лучше я выйду здесь. У меня назначена одна встре­
ча, которую я не могу и не имею права пропустить. От нее зависит
очень многое...
Я не удержался, чтобы не съязвить:
- А вы не боитесь, мадам, что ваш муж станет беспокоиться?
- Муж? Я ему сейчас же позвоню.

14

Да? Но ведь вы говорили, что у вас нет телефона. До свида­
ния, мадам!
Я остановил машину, открыл ей дверцу, попрощался и снова
сел за руль. Не двигаясь с места, женщина продолжала стоять на
тротуаре. Казалось, она не могла на что-то решиться. Наклонив­
шись ко мне, она произнесла:
- Я, наверное, неточно объяснила насчет телефона...
- Это совершенно не имеет значения, мадам. До свидания.
И я включил скорость. Проезжая по улице Пасмонтье, я думал
об этой странной попутчице: что же все-таки в ее словах было
правдой, а что ложью. Но чтобы определить это, нужен был пси­
хиатр И Изабель, о которой она так беспокоилась, - существует
ли она на самом деле или она тоже из басни, как, возможно,
крупное состояние, красивая вилла и машины, которыми якобы
1абит придуманный гараж
Я ехал по Сент-Этьену автоматически, словно никогда и не
уезжал отсюда. Когда это дошло до моего сознания, меня напол­
нило некоторое чувство гордости. Я проехал улицу Вальбенаут,
двор Жорж-Надо, двор Созеа, проспект Освобождения и выехал
на улицу Франсуа-Жийе, где заказал номер в гостинице «Черная
лошадь».
Припарковав машину и оставив багаж в гостинице, я сразу же
пошел в мужской лицей, находящийся неподалеку. В нем я когдаю учился, точнее, начинал свою учебу. Здесь ничего не измени­
лось Консьерж, которому я объяснил сентиментальные причины,
натолкнувшие меня вспомнить прежние шумные перемены, к моому удивлению, несмотря на время, пропустил меня посмотреть
дворики и коридоры лицея. Мне показалось, что декорации моего
детства почти не изменились. Старые стены пробуждали в памя1И лица мальчиков, ставших мужчинами, которых я, скорее всего,
уже не узнал бы при встрече. Остановившись посреди «двора по­
чета», я пытался возобновить в своих ощущениях вкус того воз­
духа, который некогда наполнял нас воинственным духом. Из ли­
цеи я вышел с сознанием встречи с детством.
Поднявшись до площади Фурнейрон, я внезапно понял, что
стою на границе квартала Крэ-де-Рош, где я вырос. Пройдя не­
сколько десятков метров по улице Братьев Шапп, я свернул на­
право, по улице Филипп-Блан, до площади Поль-Панлеве. Мной
овладело неясное волнение. Казалось, что сейчас, именно сей­
час, я оказался у себя дома. С площади Поль-Панлеве я пошел
по улице Вечности. За улицей Вечности - Моя улица. Здесь я ро­
дился Здесь умерла моя мать, и ее родители умерли тоже здесь.
VI шел медленно, внимательно рассматривая все и не замечая
прохожих. Мой взгляд был как бы устремлен в другое время, и не.
таю, каким чудом, но я явно услышал стук от работы басонных’
станков - давно пришедшего в упадок труда. Мне показалось, что
('ланки, вышивающие позументы.
15

я вновь стал мальчишкой. Углубленный в воспоминания, я как бы
погрузился в серый шелк предвечерья, и понемногу город возро­
ждался во мне, все больше мною овладевая. Словно лунатик, я
шел, равняя шаг по шуму работающих станков Остановившись
перед нашим домом и всматриваясь в окна второго этажа, я при­
готовился крикнуть, как делал это раньше, возвращаясь домой
после выполненного поручения. Но ставни моего дома закрывали
прошлое, которому никогда не суждено было ожить.
Продолжая прогулку, на перекрестке улиц Вечности и Карон я
почти столкнулся с пожилой женщиной. Чтобы она не упала, я
придержал ее за руку. Мы стояли под окном какой-то кухни, став­
ни которой позабыли закрыть, и пока я извинялся, старуха со
сморщенным лицом, на котором по-молодому ясно блестели гла­
за, не переставала разглядывать меня. Я уже был готов продол­
жить свой путь, когда она удержала меня за руку:
- Боже мой! Вы случайно не Шарль Лавердин?
Поначалу я был настолько удивлен, что ничего не смог отве­
тить. Она заполнила возникшую паузу новым вопросом:
- Внук Лавердинов, которые держали позументную мастерскую
по улице Вечности?
Я скорей пробормотал, чем ответил:
- Но... кто же вы?
- Так это действительно ты! Черт побери, как ты изменился! А
ты помнишь Леони Шатиньяк?
Конечно же, я помнил Леони Шатиньяк! Она была самой стар­
шей среди работниц моего деда.
- Леони...
Я обнял старушку за плечи и расцеловал в обе щеки. У нее
заблестели слезы на глазах.
- Мой маленький Шарль... Боже мой, не может быть, чтобы это
был ты!.. Я уже не надеялась когда-нибудь тебя увидеть... Ведь я
уже не первой молодости... Какими мы были и какими стали! По­
смотри, как я осунулась и высохла.
- Ты живешь по-прежнему там же, Леони?
- Ниже на несколько метров. Я, собственно, вышла на вечер­
нюю прогулку... и вот - натолкнулась на тебя... А ты, малыш, где
сейчас ты?
- Меня перевели а Лион, но я предпочел бы маленькую хибар­
ку у себя, в Сент-Этьене, в этом районе.
- Ты не женат?
- Нет.
- Тогда, мне кажется, я смогу помочь тебе найти то, что нужно.
Позавчера после мессы Сюзанна Онесс говорила, что ищет по­
стояльца в свою меблированную комнату. Это тебе, случайно, не
подойдет?
- Где это?
- В самом начале улицы Вечности, почти на площади Панлеве.
- А что если сходить туда прямо сейчас?

16

И мы пошли рука об руку. Я с удовольствием слушал болтов­
ню Леони, слова которой зажигали в моей памяти огоньки детстоа.
- Не обращай внимания на Сюзанну, - быстро говорила Леони,
она настоящая старушенция и не может без болтовни. Любо­
пытней ее нет никого на свете. Тебе просто нужно будет сразу же
поставить ее на место, и тогда она оставит тебя в покое. Я не
очень тебя разглядела, Шарль, но, кажется, ты - вылитая мать...
благодарение Богу, ты не похож на отца, не хочу даже говорить
об этом человеке...
Сидя на маленькой чистой кухне, я припоминал позабытые
вкусы и запахи. А поев «дерунов», я окончательно почувствовал
себя дома. Пока Леони заваривала кофе, я рассматривал эту бо­
лее чем скромную обстановку, думая о том, что мне тоже было бы
приятно так жить. Как и полагалось, центральное место занимала
чуг унная печь, на горелке которой стоял горячий кофейник.
Ты по-прежнему пьешь так же много кофе, Леони?
Она обернула ко мне улыбающееся лицо:
- Я никогда не расстаюсь с кофеваркой. Это моя лучшая подр у т Не знаю, как бы я жила без кофе. Ты был очень маленьким и
не помнишь, как мы страдали в войну: сколько я выпила всякой
I адости под видом кофе!
Думаю, никто не умеет готовить свиные потроха лучше. Она
положила мне в тарелку вторую порцию и, пока я с усердием ра­
ботал вилкой, рассказывала о своей жизни, отмеченной праздни­
ками, траурами, рождениями, редко - свадьбами. Почти все ее
снерстницы уже умерли, их дочери, ставшие, в свою очередь, ба­
бушками, даже не знали, кто такая Леони Шатиньяк. С горечью
она подытожила:
Понимаешь, Шарль, не стоит переживать людей, из которых
состоит твой мир. Ну а что же было с тобой за это время?
Я рассказал о себе.
Покинув свою старую знакомую около одиннадцати часов, я
пообещал заглянуть к ней при первой же возможности.
На улице царила ласковая ночь, освежаемая ветерком, кото­
рый, казалось, долетал сюда прямо с гор. Я спустился по улице
Корон и повернул налево, на улицу Руайе. Мое внимание сразу
же привлекла толпа людей. Перед одним из домов стояли маши­
ны, среди которых я узнал машину полиции. Отодвинув в сторону
нескольких зевак, стоявших перед домом, я спросил у жандарма,
нре|раждающего вход:
Что там случилось?
Он проворчал:
Нас это не касается! Шли бы лучше спать!
Комиссар Лавердин из Национальной Безопасности.
Он сразу изменил тон:
! — -— ;
I

17

i

i

[

- О, извините, месье комиссар, я не мог знать... право же... Это
супруги...
- А что с ними?
- Они покончили с собой.
Не знаю, почему я вмешался в эту историю, которая меня ни­
как не касалась, и почему я не ушел спать, оставив ворчливого
жандарма вместе с его постом. Нужно признать, что иногда судь­
ба ведет нас по жизни, крепко держа за руку.
- Где это?
- На первом этаже.
На лестничной площадке соседи в ночной одежде живо обсуж­
дали происшествие. Мое появление на какой-то миг прервало их
бесконечную болтовню. Предъявив удостоверение, я прошел
внутрь мимо еще одного жандарма. Здесь ожидали доктора. Вна­
чале меня приняли за него, но мой коллега из первого округа, за­
нятый этим делом, обнаружив ошибку, не счел нужным скрывать
свое неудовольствие:
- Я думал, что это... а вы, собственно, кто, месье?
- Комиссар Лавердин из лионского РОУП.
Я рассказал о своей поездке в Сент-Этьен и о прогулке по
родному городу... Мой собеседник в свою очередь представил­
ся:
- Комиссар Жан Претен, а это — мой секретарь, Альбер Ладонзель. - И он указал на молодого человека в очках, который,
казалось, был немного возбужден. - Я рад знакомству с вами, но,
честно говоря, не очень понимаю цель вашего присутствия здесь.
- Признаю, это чистое любопытство. Я увидел толпу, и... Кроме
того, я рад случаю познакомиться с вашей службой.
- Вы очень любезны, но, боюсь, будете разочарованы, если
надеетесь на нечто сенсационное. Здесь обычное убийство с по­
следующим самоубийством. Такое бывает на каждом шагу. Он
убивает ее, потом себя. Занавес. Остается понять - почему это
произошло? Пока я не знаю.
В этот момент дверь открылась и поспешно вошел маленький
человечек.
- Что-то произошло, если вы вызвали меня в такое время, Пре­
тен? Мой сон не дает вам покоя!
- Вам, доктор, наверное, кажется, что мне больше нравится
быть здесь, чем у себя дома... Комиссар Лавердин из лионского
РОУП. Оказался здесь из любопытства... Доктор Камбрай - сейчас
он здесь в качестве эксперта.
После обычных в таких случаях приветствий доктор, который,
казалось, куда-то спешил, наконец, поинтересовался:
- Итак, в чем дело?
- Убийство и самоубийство, как мне кажется.
- Где они?
- Рядом, в кабинете.
- Пошли.

18

19

Сначала я увидел тело мужа. Сидя в кресле, он навалился на
рабочий стол. С моего места была видна большая лужа крови,
которая вытекла из его виска и почти скрыла лицо. Доктор скло­
нился над трупом и почти сразу же выпрямился:
- На первый взгляд, все в порядке: следы пороха вокруг раны,
отек в месте, где он прижал ствол, а вот и само оружие. Я вскрою
его только из принципа.
Я получил разрешение осмотреть оружие, которое покойный
уронил на стол. Это был малораспространенный пистолет, в ко­
тором я признал девятизарядный «Токарев» калибра 7,62. Окон­
чив осмотр мужа, доктор перешел к жене, лежавшей на ковре
возле дивана. Видна была спина сжавшегося в комок тела. Взяв­
шись за плечо, доктор перевернул тело и опустился на колени
для осмотра, закрыв собой женщину.
- Попадание в грудь. Без сомнения, две пули. На первый
взгляд, смерть наступила пару часов назад, примерно в полдевя­
того - девять часов.
Он встал.
- Извините меня,господа, но я тороплюсь вернуться в свою
постель. Распорядитесь, чтобы перевезли тела, Претен. Завтра с
утра я ими займусь. Прощайте.
Отойдя в сторону, доктор, наконец, дал мне возможность уви­
деть погибшую.
- ...Соседи снизу ничего не слышали, потому что по телевизору
показывали вестерн со множеством выстрелов. Драму обнаружи­
ла соседка по лестничной площадке, вдова Бельвез, менее полу­
часа назад... она зачем-то зашла к Ардекурам... Ладонзель, нало­
жите печати. Дорогой коллега, сожалею, что дело столь баналь­
но. Ведь так, господин комиссар?
Я едва вышел из состояния прострации и рассеянно ответил:
-Да, да... конечно, коллега... конечно...
Комиссар Претен как-то странно посмотрел на меня. Должно
быть, он пытался понять, что со мной происходит, но не решался
задать мне вопрос, который так и вертелся у него на языке. И
правильно делал: все равно я бы ему не ответил. Мне не хоте­
лось ставить его в известность о том, что в убитой я опознал кра­
сивую и немного увядшую блондинку, которую подвозил из Анно­
не в Сент-Этьен.
Я снова шел по улице Руайе, такой тихой в этот час. Случив­
шееся стояло у меня перед глазами. Эта несчастная женщина,
которая так беспокоилась о своей подруге Изабель, принимавшей
какие-то важные решения... Сейчас я упрекал себя за то, что не
прислушался к ее рассказу. Внезапно я вспомнил, что она гово­
рила о какой-то срочной встрече, когда просила остановиться на
Бельвю. Стала ли эта встреча причиной ее смерти? И если по­
койная просто так встречалась с кем-то на Бельвю, то к кому она
ездила в Анноне? К Изабель?

20

Я как раз проходил по лестнице, поднимавшейся к Крэ-де-Рош,
когда мне на ум пришла одна странная деталь, которой на месте
преступления я не придал особого значения. Ведь, если придержипаться версии комиссара, муж выстрелил в жену, когда она
входила. Почему же он сам был одет, словно собирался уходить?
Я вновь увидел на столе его фетровую шляпу с загнутыми поля­
ми. Женщина была в шляпе и перчатках, и это выглядело совер­
шенно естественно. Но редко кто надевает шляпу, чтобы .застре­
литься.
Я повернул назад. Подсознательно мне казалось, что я не
имел права просто так бросить эту женщину, которая, конечно,
лгала мне, но которая мне все же доверилась. Это, как казалось, к
чему-то обязывало.
Мне предстояло действовать неофициально, но я успокаивал
совесть офицера тем, что был кем-то вроде друга погибшей.
Дом, в котором произошла драма, казалось, совершенно ус­
нул, и я не сразу нашел кнопку включения реле света. Напротив
двери Ардекуров - а именно так звали несчастных, - я прочел
надпись на медной табличке: «Вдова А. Бельвез» и как можно
шше постучал. Очевидно, взвинченная происшедшим мадам
Ьельвез не спала, так как сразу же открыла дверь, представ пре­
до мной в халате цвета сливы.
- В чем дело?
- Полиция...
-А !..

Она заметно обрадовалась моему визиту.
- Проходите...
Я вошел за ней в небольшую прихожую. Вдова Бельвез, ма­
ленькая полная женщина с круглыми щеками, несмотря на свои
шестьдесят лет, казалось, сохранила привычки маленькой девоч­
ки.
- Комиссар Лавердин.
- Господин комиссар, я ведь уже рассказала все то немногое,
что об этом знаю!..
Казалось, она сожалеет о том, что так поступила. Я принял
меры предосторожности.
- Мадам, я здесь не по службе. Просто случай свел меня с ма­
дам Ардекур несколько часов назад, и, признаюсь, ее внезапная
смерть меня поразила...
- О, господин комиссар, меня тоже!
- Вы давно знаете Ардекуров?
- Еще бы! Лет десять, по крайней мере. ..
- Не могли бы вы рассказать мне немного о них?
- Ничего особенного и не скажешь... Господина Анри в городе
очень уважали. Клиенты были верны конторе Ардекуров из поко­
ления в поколение.
- Клиенты?
- У него была контора по купле-продаже недвижимости. Но

21

знаете, он вовсе не из тех, кто любят пускать пыль в глаза. Ардекур занимался делами среднего оборота, солидными и честными.
- Вам не приходилось слышать о его финансовых затруднени­
ях?
- Конечно, никогда не знаешь, что у кого в карманах. Но, честно
говоря, нет. Наоборот, Ардекуры были весьма обеспеченными.
Вряд ли они смогли бы так содержать свою дочь, будь у них за­
труднения с деньгами, - многозначительно сказала она.
- У них есть дочь?
- Да, Мишель - красивая высокая девушка, двадцати четырех двадцати шести лет. Она не захотела продолжать дело отца и
учится на фармацевта в Лионе. Для нее, бедняжки, это будет тя­
желый удар.
- А мадам Ардекур?
- Она жила только добрыми делами. Не было души чище, чем
у нее. Как только она узнавала о каком-нибудь несчастном в на­
шем квартале, сразу же спешила ему на помощь.
Я начал сомневаться в том, что вдова Бельвез знала Ардекуров настолько хорошо, как это себе воображала.
- При встрече мадам Ардекур показалась мне очень жизнелю­
бивой и элегантной, не правда ли?
Моя собеседница заговорщицки усмехнулась.
- Действительно, мадам Элен много занималась собой. Она
хотела быть достойной мужа. Разве можно ее в этом упрекнуть?
- Конечно, нет! Интересно, как бы вы объяснили это двойное
самоубийство, или, вернее, убийство с последующим самоубий­
ством?
Она развела руки в стороны, выражая непонимание.
- Я не могу в это поверить! Господин Ардекур обожал свою же­
ну. О, я знаю, что мужчины иногда любят ломать комедию. Но ни­
когда, вы слышите, никогда бы мне не пришло в голову, что он
смог бы убить свою жену! Никогда! Это невозможно.
-Однако...
- Есть одна деталь, которую я не могу понять. Если бы они
ссорились, то я, живя по-соседству, это обязательно бы услыша­
ла! Так вот, они никогда не ссорились, и я никогда не слышала,
чтобы они разговаривали на повышенных тонах! Как же можно
говорить, что он стрелял в свою жену, а после застрелился сам?
Я вам еще раз повторяю: это невозможно! Подумайте! Люди, ко­
торые ходили в церковь каждое воскресенье, а иногда и в будние
дни! Этого решительно не может быть!
Я мягко возразил:
- Тем не менее, мадам Бельвез, они оба мертвы?
- Черт возьми, конечно, они мертвы. Но как они умерли - вот
что непонятно, если вам интересно мое мнение.
Увы, это было и моим мнением.
- Вечером не было ли хоть какого-нибудь намека на драму у
ваших соседей?

22

Нет, конечно. Я уже рассказывала другому комиссару, что
| мотрела фильм по телевизору. Вестерн. Там стреляли на каж­
дом шагу Может быть, я даже и слышала выстрелы у Ардекуров,
но не придала этому значения. Кроме того, я должна вам сказать,
господин комиссар, что когда я сижу в своем кресле, то иногда,
Iпк сказать, отсутствую... и немного теряю нить... Вы понимаете?
>ю не сон, нет... ну как вам объяснить? Короче, я отсутствую! И
после мне иногда бывает сложно включиться в события...
11очему вы зашли к Ардекурам так поздно, мадам Бельвез?
Потому что я ела паштет.
-?!.

Паштет, господин комиссар. Я его перевариваю с трудом, но
очень люблю, ну и иду иногда на риск... Когда вестерн закончился
и я собралась было спать, то почувствовала боль в желудке.
Обычно я принимаю мелиссовые капли с сахаром, это приносит
мне облегчение. Но в этот вечер я обнаружила, что флакончик
иуст Ардекуры были хорошими соседями, они всегда помогали
мне. Кроме того, у них повсюду горел свет, и я подумала, что не
помешаю. Я позвонила. Мне не ответили. Тогда я постучала в
дперь. Мне опять не ответили. Все это показалось странным, и я
решила повернуть ручку. Дверь открылась сама. Я вошла. В периой комнате - никого. Тогда я решила пройти в кабинет. Еще раз
постучала и, поскольку мне опять не ответили, открыла дверь.
Какой же ужас я увидела! Хорошо еще, что у меня неплохое здо­
ровье, господин комиссар, иначе вы нашли бы еще один труп!
Сколько крови! Естественно, о лекарстве я больше не думала, и
or паштета не осталось и воспоминаний! Я выбежала оттуда как
сумасшедшая, начала кричать и звать па помощь.
- Почему вы были уверены, что Ардекуры мертвы?
Я это сразу почувствовала, господин комиссар. А полицию
вызвал господин Транше, служащий мэрии. У него есть телефон.
О, если бы не мои лекарства, никто бы ничего не знал и завтра
утром господин Жан увидел бы всю эту картину. Каким бы это
было для него ударом! Ведь он очень чувствителен, и, говорят, у
него слабое сердце.
- Кто это - господин Жан?
- Служащий господина Ардекура, Жан Понсе. Старый холо­
стяк, всю жизнь проработавший здесь.
- Он ладил с господином Ардекуром?
- О, господин комиссар! Он был частью их обстановки, вы по­
нимаете меня? К господину Жану все так привыкли, что никто да­
же не обращал на него внимания. Он был тенью господина Анри.
Клиенты не делали различия между ним и патроном.
- Каковы были его отношения с мадам Ардекур?
- Он особо не интересуется женщинами. Мадам Элен была его
хозяйкой. Что с ним, беднягой, теперь будет? Он ведь не накопил
миллионов.
- Мадам Бельвез, где живет этот господин Понсе?

23

- Мне кажется, в доме сто сорок семь по улице Тавернье.
- Где находится эта улица?
- Вы должны спуститься по улице Вечности в направлении
площади Панлеве, повернуть налево по улице Репо, и тогда вый­
дете точно на улицу Тавернье.
Разговор со вдовой наводил меня на мысль, что в драме Ардекуров не было убийства с последующим самоубийством. Нужно
признать, что с самого начала я думал о чем угодно, только не о
самоубийстве. Почему так, а не иначе, я и сам не смог бы отве­
тить. Смутное предположение, что Элен Ардекур рассчитывала
на меня, чтобы объяснить другим, как она умерла, не покидало
меня. Из этой мысли логически вытекала и следующая: она рас­
считывала на меня, чтобы отомстить. Мои размышления привели
к тому, что, несмотря на позднее время, я решил разбудить Жана
Понсе.
Жилище Жана Понсе, которое я нашел, следуя указаниям ма­
дам Бельвез, представляло собой маленький домик, поддержи­
ваемый стенами двух больших зданий. На первом этаже нахо­
дился гараж с мастерской. Второй этаж, придавленный косой
крышей, казался намного больше первого. Жилище Понсе иде­
ально подходило старому холостяку, портрет которого набросала
мне вдова. Оно должно было очень нравиться человеку, желав­
шему жить незаметно. Похоже, Понсе был единственным жиль­
цом этой хибары, которая, безусловно, вскоре должна была пойти
на слом, и поэтому я, отбросив все понятия о приличиях, постучал
в дверь. Я был вынужден сделать это еще несколько раз, прежде
чем услышал в ночной тишине дома стук шлепанцев по полу. За
дверью послышалось астматическое дыхание, затем недоволь­
ный голос спросил:
- Кто там?
- Полиция.
- Полиция?!
Вслед за этим восклицанием донеслось неразборчивое ворча­
ние. Наконец Понсе решился отпереть. Взгляд, которым он удо­
стоил меня сквозь очки, был отнюдь не самым располагающим.
- Что нужно от меня полиции?
- Вы Жан Понсе, служащий господина Ардекура?
- Да, ну и что?
- Я хотел бы с вами поговорить.
- В такое время?
- Именно.
Он почесал бока и после паузы проговорил:
-Хорошо, проходите...
Понсе проводил меня в кабинет. Эта претенциозно названная
комнатушка была маленькой и загроможденной неописуемой рух­
лядью. Я сел в кресло, давно потерявшее свою упругость.
- Ну, я вас слушаю.

24

Вы знаете, что произошло сегодня вечером?
Где произошло?
У Ардекуров, ваших хозяев?
I го лицо изменилось, и тон стал более озабоченным:
У Ардекуров?
Я только что от мадам Бельвез, которая, собственно, и по| мшила меня в то, что вы - правая рука господина Ардекура.
Он проворчал:
И когда она перестанет соваться в чужие дела?!
Во всяком случае именно благодаря ей я пришел вас преду­
предить.
О чем предупредить?
0 смерти господина Ардекура.
- О смер... Это правда?
Да. Он умер этим вечером, примерно в девять-десять часов.
Не может быть!
Жан Понсе совсем потерял самообладание. Упав на стул, он
представлял собой картину полного паралича.
Я не понимаю... не понимаю... Когда я уходил, он был полносм.ю здоров... Вообще у него было прекрасное здоровье... Он никогда на него не жаловался...
Вдруг он забеспокоился:
Но почему приходит комиссар полиции...
Потому, что господин Ардекур покончил с собой.
Что?
Он выстрелил себе в голову из пистолета. Мы нашли это
оружие. Им оказался русский пистолет Токарева.
1 )о это невозможно!
Вы знали, что у него был пистолет?
Конечно... Память со времен Сопротивления... Извините, я
что нибудь выпью, иначе упаду...
Он с трудом поднялся, подошел к некогда окрашенному шка­
фу достал оттуда бутылку и быстро поднес ее ко рту.
Простите меня, хорошо? Ну вот, уже лучше... но до меня не
доходит... господин Анри... Мне нужно туда пойти, ведь мадам,
должно быть, не находит себе места...
Она тоже мертва. Прежде чем покончить с собой, господин
Ардекур застрелил свою жену двумя выстрелами в грудь.
Нет, это же невозможно! Вы сошли с ума! Вы все сошли с
ума!
С трудом взяв себя в руки, он извинился и спросил:
Итак, они оба мертвы?
Да.
Вдруг случилось непредвиденное: Жан Понсе расплакался. Он
Iшикал настоящими слезами, теми, которые невозможно поддеп.пь Всхлипывая, он шептал:
Господин Анри... Мадам Элен... И бедная Мишель... и я... Ку­
лп мне теперь идти... Бедный господин Анри... они оба...

25

Я поднялся и слегка хлопнул его по плечу:
- Ну же, старина, возьмите себя в руки - будьте мужчиной.
Он нервно ударил себя по лбу:
- Это непостижимо! Вы слышите? Это непостижимо! Я знаю,
что вы говорите мне правду, но не могу в это поверить! Я не могу
в это поверить потому, что это не-ве-ро-ят-но! Господин Анри
обожал свою жену. Вы слышите? Он ее обожал! А вы мне говори­
те, что он ее убил? Почему он это сделал?
- Я хотел спросить об этом вас.
- У меня?
- Вы знаете Ардекуров лучше всех и дольше всех.
- Правда... Я работаю с господином Анри уже двадцать два
года...
- Понсе, вы убеждали меня, что Ардекур обожал жену. Но лю­
била ли она своего мужа?
- Трудно сказать, ведь я ничего не смыслю в женщинах. Если
бы я их понимал, то давно уже бы был женат.
- Но вы же сказали, что двадцать два года знали Элен Ардекур?
- Не двадцать два, а только пятнадцать.
- Вот как... в таком случае ее дочь Мишель...
- Она от первого брака господина Анри. Когда он женился во
второй раз, Мишель было уже около десяти лет.
- Она ладила с мачехой?
- Вполне.
- Значит, Ардекуры жили хорошо?
- Если вы хотите знать, ссорились ли они, я вам могу ответить
только отрицательно. У них царило полное согласие. Мадам Элен
всегда помогала своему мужу. А он, со своей стороны, ее бало­
вал.
- Мадам Ардекур всегда была рядом с ним?
- Всегда, кроме вторников, когда она ездила в Анноне.
- Зачем она туда ездила?
- В Анноне находится монастырь Сент-Кристин. Это нечто вро­
де дома для престарелых. Мадам очень любила ухаживать за не­
счастными, посвящая им свои заботы.
- Мишель Ардекур часто навещала родителей?
- Каждую неделю. Обычно она приезжает в пятницу вечером и
уезжает вечером в воскресенье, чтобы в понедельник успеть на
лекции.
- Вы знаете, где она живет в Лионе?
- Да. Площадь Валлон, у мадмуазель Лезортер.
- Господин Понсе, я здесь не в качестве официального лица.
Мне хотелось бы побольше узнать об Ардекурах из личных сооб­
ражений.
- Разве вы их знали?
Второй раз за день я рассказал о своей встрече с Элен Ардекур.

26

I осподин Понсе, вы, случайно, не знаете, с кем она должна
Оыпл m: I ретиться около Бельвю?
Думаете, она меня посвящала в свои дела?.. И потом меня
•го не интересовало.
Мне кажется, вы не очень любили мадам Ардекур.
Я вообще не очень люблю женщин, господин комиссар.
Он проводил меня до двери. Уже выходя, я решил задать ему
пн (о один, неожиданный вопрос:
Кстати, вы знаете Изабель?
С секундной паузой он ответил:
Какую Изабель?
Не знаю. Родственницу или подругу мадам Ардекур.
Нет, я никогда не слышал о ней, - сказал он и закрыл за мной
дверь Трудно объяснить, но во мне родилась уверенность в том,
что он солгал.
Итак, Жан Понсе, как и вдова Бельвез, аргументировано отрицпл гипотезу самоубийства. Но мой опыт полицейского советовал
мне не забывать, сколь мало мы знаем о том, что происходит в
душах других людей.
Поскольку Леони Шатиньяк заверила меня, что она мало спит,
и безо всяких сомнений направился к ней. Пройдя вдоль всей
улицы Вечности и встретив лишь нескольких котов, ищущих, что
бы поесть, я свернул на улицу Карон и осторожно поднялся по
маленьким каменным ступенькам к моей старой знакомой. Посту­
чав, я почти сразу услышал:
- Кто там?
- Это я, Шарль.
Она открыла.
- Ты? Я не думала увидеть тебя так скоро. Ты не включал свет
у входа?
- Я не нашел реле.
- Черт возьми! Ты же мог сломать шею, поднимаясь на ощупь.
Входи скорей!
Устроившись на кухне, я рассказал Леони о смерти Элен Арде­
кур и самоубийстве ее мужа. Она тоже не могла поверить в эту
трагедию.
- Разве ты знала Ардекуров, Леони?
- Конечно, и довольно хорошо. Во-первых, они живут недалеко
отсюда, а во-вторых, это заметные люди. Одно время я даже ра­
ботала у них: стирала, шила. Молодая мадам Ардекур не оченьто умела все это делать.
- Сколько лет было Элен Ардекур?
- Около сорока, сорока двух лет. Она вышла замуж пятнадцать
лет назад. Я была на ее свадьбе. Тогда ей было примерно два­
дцать восемь или двадцать девять лет. Кстати, это очень просто
сосчитать, ведь в то время маленькой Мишель было около деся­
ти. Сейчас ей двадцать пять лет.

27

- Что ты думаешь об Ардекурах?
- Это люди с хорошей репутацией, можешь мне поверить,
Шарль.
- Господин Ардекур был вдовцом?
- Да. Его первая жена, Жизель, умерла, кажется, от туберкуле­
за.
- А что представляет собой его дочь Мишель?
- Красивая высокая девушка. И к тому же умная. Мишель - ба­
калавр. Сейчас она в Лионе учится на фармацевта. Хорошая
профессия для женщины, не правда ли? И потом, это приносит
хорошие доходы. Только вот учеба, очевидно, наложила отпеча­
ток на ее жизнь. Иначе Мишель давно бы вышла замуж: она ведь
красавица и дочь обеспеченных родителей. Нехорошо говорить,
но наконец-то она сама станет обеспеченной. Господину Ардекуру никогда не нравилось то, что его дочь решила стать фарма­
цевтом. Он хотел, чтобы Мишель унаследовала его дело, и она
бы с этим справилась, будь уверен! Теперь, очевидно, зять суме­
ет повести дела конторы. Тем более его отец работает в этой же
сфере.
- Чей отец?
- Ну конечно же, отец жениха Мишель!
- Так она помолвлена?
- Уже давно.
- Ты уверена, Леони?
- Я сейчас тебе все объясню. Когда твои родители умерли, я
не знала, что делать, а мне ведь нужно было как-то жить, правда?
Что за работу можно делать в моем возрасте? Не забывай, мне
было уже за семьдесят. И тогда я нашла себе место у Ардекуров
и поступила туда как раз тогда, когда господин Анри собирался
жениться. У них я оставалась два или три года, точно не помню.
Так вот, господин Анри был тесно связан с семьей Вальеров.
Жюль Вальер был младше господина Ардекура, но они очень
дружили, потому что работали в одной области. Только господин
Вальер занимался более значительными делами, чем господин
Ардекур. Их пути всегда пересекались. Мадам Жермен Вальер
когда-то работала у твоих родителей. Это была высокая худоща­
вая девушка, которая хорошо знала, чего хотела. Когда я ее уви­
дела, то была немало удивлена ее новой фамилией. Отец Жер­
мен был простым каменщиком, и она провернула неплохое дело с
таким выгодным замужеством, ведь у нее почти не было сбере­
жений. Господин Вальер — человек безвольный. Мне кажется, он
поначалу навещал Жермен, чтобы немного поразвлечься, но она
не упустила свою добычу, и он был вынужден предстать перед
господином мэром и господином кюре. Теперь у Вальеров есть
сын Пьер, старше Мишель на четыре или пять лет. Красавец па­
рень. Настоящий киноактер. Когда они были детьми, то играли
всегда вместе. Сразу было понятно, что у них все кончится
свадьбой. Вот только мадмуазель Мишель нелегко вскружить го-

28

лову. Да и Пьер не способен на решительный поступок. В этом он
пось в отца. Итак, Мишель решила, что, имея такого мужа, непло­
хо бы запастись хорошей профессией. Для этого она и уехала
и |учать фармакологию. Вальеры хотели, чтобы свадьба была как
можно скорей, но мадмуазель Мишель была непреклонной. Она
мнвила: «Если Пьер любит меня по-настоящему, он меня дож­
дется. Если нет - значит, это не любовь». Заметь, ее очень под­
держивал отец, которому хотелось, чтобы дочь удачно вышла
замуж.
Как ты думаешь, в чем причина безволия Пьера?
- В этом виновата его мать. Жермен настолько властная, что
никто перед ней не может устоять. Муж, сын - все должны ей под­
чиняться. Она неплохая женщина, но терпеть не может, чтобы
кто-то, кроме нее, командовал в доме.
- Чем занимается Пьер?
- Он помогает своему отцу, собирая фонд для продажи.
- Спасибо тебе, Леони, тебе нужно отдохнуть. Мне тоже хо­
чется хоть немного поспать, и поэтому я сейчас пойду в гости­
ницу.
После всего, что ты мне рассказал, малыш, не думаю, чтобы
>1 смогла уснуть. Бедные Ардекуры... Ты до сих пор уверен, что
господин Анри убил свою жену?
- Похоже на то.
А я никак не могу в это поверить.
Возвращаясь в «Черную лошадь», я не переставал думать о
людях, с которыми я сегодня встретился, людях, хорошо знающих
несчастное семейство и все-таки, казалось мне, ошибающихся в
своих оценках.

2

Главный комиссар не мог скрыть удивления, увидев меня в
своем кабинете.
- Уже вернулись, Лавердин? Неужели поездка вас так разоча­
ровала, что вы удрали из Сент-Этьена раньше времени?
Нет, дело в том, что произошли некие досадные вещи.
Я рассказал ему о вечере, предшествовавшем трагедии в се­
мье Ардекуров. Главный кивнул головой.
- Вы не новичок в нашем деле, Лавердин, и понимаете всю
сложность таких историй. Хотя, с другой стороны, я уверен, что
оудет объявлено, что ваш Ардекур действовал якобы в состоянии
аффекта.
- Итак, внезапное состояние аффекта?
Он удивленно взглянул на меня:
- Что вы хотите этим сказать?
- Только то, что в результате небольшого расследования, ко­
торое я провел, выяснилось, что Ардекур не был подвержен вне­
запным переменам настроения.
Господин Ретонваль нахмурил брови:
- Я не ослышался, Лавердин? Небольшое расследование?

29

Я рассказал ему в деталях о том, что было предпринято мною
в ту ночь. Он внимательно выслушал, но, когда я окончил, заме­
тил:
- Послушайте, Лавердин, давайте не будем все осложнять. Ес­
ли в рапорте городской полиции сказано, что господин Ардекур
убил свою жену и затем сам покончил с собой, пусть будет так.
Нас это не касается. А мнение людей, которых вы допросили,
кстати, превысив полномочия, не имеет значения. Вы хорошо по­
нимаете, сколько домыслов они могли привнести, чтобы придать
этому случаю побольше драматизма. Такие истории нужно поско­
рее забывать. Разрешите дать вам совет: прекратите играть в
странствующего рыцаря и займитесь своими делами.
- А если все же это не было самоубийство, господин Главный
комиссар?
Он ударил кулаком по столу.
- Я считаю, что у вас нет оснований утверждать подобные ве­
щи.
Я вынужден был рассказать ему о встрече с Элен Ардекур.
Это ничуть не изменило его мнение.
- Конечно, - сказал он, - когда в машине подвозят молодую
привлекательную женщину, у которой какие-то неприятности, ее,
естественно, утешают и расстаются с ней... с чувством сожаления
о невозможности еще раз встретиться. Позже вдруг узнают о ее
смерти... Известие заставляет сильно переживать, ведь совсем
недавно она была живой и нравилась вам... Так вот, все это ро­
мантические выдумки, мой дорогой!
- Я придерживаюсь другого мнения, господин Главный комис­
сар.
- Меня не интересует ваше мнение, господин комиссар! Здесь
только мое мнение имеет значение, - повысил он голос.
Я понимал, что отношения между мной и начальником начина­
ли портиться, но упрямство - мое основное качество и огромный
недостаток.
- Мне трудно, господин Главный комиссар, подчиниться вам: я
уверен, что произошло убийство, но убийцу никто не разыскивал.
- Почему вы решили, что это убийство?
- Потому что я никогда не видел, чтобы самоубийцы надевали
шляпу перед смертью.
Он возразил:
- Если бы вы знали, на какие выходки способны те, кто решил­
ся умереть...
- Но только не человек возраста и положения господина Ардекура.
Тон господина Ретонваля стал ледяным:
- Боюсь, господин комиссар, что наши отношения в будущем
могут приобрести сложный характер.
- Я тоже этого опасаюсь, господин Главный комиссар, и сожа­
лею об этом.

30

В таком случае, господин комиссар, я предлагаю попросить
ик подина Дивизионного комиссара рассудить наш спор и принять
ипобходимое решение.
Слушаюсь.
Дивизионный не сразу понял, что же произошло.
I лавный в нескольких словах сообщил начальнику о причинах
ношей размолвки. Дивизионный слушал, по привычке полузакрыв
nu.ua Когда его подчиненный окончил рассказ, он некоторое вре­
мя разглядывал меня, прежде чем спросить:
Вы производите впечатление уравновешенного парня, Лаиордин. У вас превосходный служебный аттестат. Так что же слу­
чилось?
О, почти ничего, господин Дивизионный комиссар, если не
считать того, что мы невольно прикрываем убийство, замаскиро­
ванное под самоубийство.
Ретонваль пожал плечами, а Агрийи с легкой иронией уточ­
нил:
Но никто же не говорит, что убийства не было: ведь этот Ардпкур сначала убил свою жену, а потом уже застрелился сам.
- Господин Дивизионный комиссар, я думаю, что господин
Ардекур никого не убивал. Он и его жена стали жертвами убий­
цы
И вы сможете мне объяснить, на чем основывается ваша уверонность?
Спокойно, стараясь не упустить ни одной детали, я рассказал
Дивизионному о своем вечере в квартале Крэ-де-Рош: о Леони, о
вдове Бельвез, о Жане Понсе. Мне хотелось, чтобы он, наконец,
понял, что мои предположения строятся на прочной основе. Когда
vi окончил, он секунду раздумывал, а затем сказал Главному:
- Согласитесь, Ретонваль, что все это не так просто.
Тот не хотел признать себя побежденным:
Когда человек решился во всем видеть таинственное, то са­
мые ясные и простые вещи начинают казаться сложными.
Сразу должен признаться вам, Лавердин: я далек от того,
чтобы полностью разделить ваше мнение. Я скорей склонен к
мысли, что несколько необычная атмосфера вашей первой ночи в
| сэром квартале... груз воспоминаний, как бы точнее сказать...
повлиял на ваши нервы, и вы, возможно, помимо воли, преувели­
чили некоторые детали. Но тем не менее... тем не менее вы ме­
ня заинтересовали...
Ретонваль, вставая, пожал плечами:
- Прошу извинить, господин Дивизионный комиссар, но меня
ждет работа.
- Пожалуйста, Ретонваль, пожалуйста.
Когда Главный вышел, Дивизионный весело подмигнул мне.
- Не придавайте этому инциденту особого значения, Лавердин.
I лавный - отличный полицейский, но ему недолго до пенсии. По­
лому иногда он противится прогрессу, продвижению молодых,

31

наконец, новой ориентации полиции, в которой психология, без­
условно, играет такую роль, которой не было в его время. Поэто­
му вам следует проявить благоразумие, понимание и простить
ему недостатки, которые ничего не стоят по сравнению с заслуга­
ми. А теперь вернемся к происшествию. Согласитесь, мне трудно
будет открыть дело без достаточно веских улик. Поэтому я пред­
лагаю: возвращайтесь в Сент-Этьен, отдыхайте дальше, но если
случайно появится что-то новое - возвращайтесь поскорей и до­
ложите мне. Согласны?
- Согласен, господин Дивизионный комиссар.
В коридоре я встретил Главного.
- Зайдите на минутку в мой кабинет, Лавердин.
Я пошел за ним.
- Признаю, Лавердин, у меня нелегкий характер. Но все же я не
способен на тупую злопамятность по отношению к подчиненным.
Я убежден, что ваша версия ошибочна. Но, похоже, Дивизионный
в этом сомневается, не так ли?
Я доложил ему о решении господина Агрийи. Он заметил:
- Не следует ему противиться. Кстати, я тоже должен признать,
что ваши доводы сейчас показались мне менее... менее надуман­
ными, чем раньше. Можете рассчитывать на меня, Лавердин. Я
не стану вам мешать. Но предупреждаю, что остаюсь в оппози­
ции. Если же вам удастся переубедить меня, я первым признаю
свою ошибку.
- Я в этом уверен, господин Главный комиссар, и заранее бла­
годарю вас.
Вернувшись в Сент-Этьен, я зашел к комиссару первого окру­
га. Он принял меня довольно радушно. Я изложил ему свои со­
мнения по поводу гибели Ардекуров, рассказав о беседах с Пон­
се, вдовой Бельвез, Леони Шатиньяк, и об их суждениях по этому
делу. Внимательно выслушав меня, комиссар воскликнул:
- Это действительно очень интересно! Значит, вы считаете, что
совершено убийство?..
- Да, но, конечно же, моя уверенность не может являться исти­
ной в последней инстанции.
- Что вы намерены предпринять?
- Пока мне необходимо просто походить по Сент-Этьену, зайти
к свидетелям. К счастью, журналисты меня еще не знают, и я
смогу это сделать, не привлекая к себе внимания. В течение од­
ного-двух дней я опрошу нужных мне людей и постараюсь найти
либо причины, толкнувшие господина Ардекура на убийство, либо
доказательства его полной невиновности. Во втором случае нам
придется уже вместе решать, почему и как умерли он и его жена.
- Дорогой мой, давайте договоримся так: я вас не знаю и нико­
гда не видел, мой рапорт о самоубийстве составлен, и дело счи­
тается закрытым. Если обнаружится что-то новое, я рассчитываю,
что вы мне сообщите.

32

В этот момент зазвонил телефон. Мой собеседник поднял
1рубку, послушал и сказал:
Введите их через две минуты.
11оложив трубку, Претен улыбнулся:
Видите, дорогой мой, похоже, не вы один считаете, что Ардекуры стали жертвами убийства.
А что произошло, господин комиссар?
Приехала мадмуазель Ардекур. Она тоже протестует против
и* 'рсии самоубийства. С ней еще один господин, который не ска|. щ ни слова, но, поверьте, думает, как она. Очевидно, вам будет
ишересно ее увидеть.
Еще как!
Мишель Ардекур была действительно очень красива. Высокая,
с I ройная, прекрасно сложенная, с нежным лицом, которое, одна­
ко, не скрывало ее энергичного характера. Черное платье в сочемнии с почти рыжими волосами ей необыкновенно шло. Мишель
пошла вместе с красивым парнем, этаким заботливым охранни­
ком Очевидно, это был Пьер Вальер, об элегантной бездарности
которого рассказывала мне Леони Шатиньяк.
Мадмуазель Ардекур сразу же направилась к Претену, сидев­
шему за столом.
Вы, насколько я понимаю, мадмуазель Ардекур?
Она утвердительно кивнула головой.
А господин?
- О, простите, позвольте вам представить моего жениха, гос­
подина Пьера Вальера.
Присаживайтесь, мадмуазель. Офицер полиции, с которым
пы говорили, доложил мне, что вы не согласны с версией, конста!ирующей самоубийство ваших родителей.
Она воскликнула:
- Самоубийство и убийство, не забывайте об этом, господин
комиссар!
Ее покрасневшие глаза и слегка опухшие веки свидетельстповали о том, что она много плакала. Но теперь в своем страст­
ном желании убедить Претена в том, что ее отец не убивал ма­
чеху и не покончил с собой, она, казалось, даже забыла о своем

горе...

- Мадмуазель Ардекур, расследование подобного рода - всегда вещь деликатная. К сожалению, все подтверждает вывод ме­
дицинского эксперта о том, что ваш отец выстрелил в свою жену
прежде, чем покончить с собой.
- Это неправда!
Мне нравилась ее уверенность.
- Я отлично понимаю вас, мадмуазель, но и вы должны понять,
что наше мнение основывается не на чувствах, а на фактах.
- Прошу вас, господин комиссар, подумайте: вы установили
смерть родителей, но вы же их совершенно не знаете! Вы видели
их в первый раз. Я же живу с ними уже двадцать пять лет, по

2. «МЫ» №3

33

крайней мере, с отцом, и пятнадцать лет с мачехой. Неужели вы
думаете, что желание отца убить свою жену для меня осталось
бы незамеченным? Поймите, у моего отца был уравновешенный
характер, мачеху же я считала лучшей женщиной в мире. Мы с
ней были очень дружны и ничего друг от друга не скрывали.
Я внимательно слушал Мишель, понимая, что в моей версии
появляются новые аргументы.
- Остается предположить, что мой отец внезапно сошел с ума!
И в это я не верю! Я их видела в последний раз в воскресенье
вечером и клянусь, что ничто не предрасполагало к подобной
драме.
- Тогда, мадмуазель, как вы все это объясните?
- У меня нет объяснений! Но и ваши мне не подходят!
- Хорошо, давайте рассматривать обе версии. Первую, ваш
отец убил вашу мачеху, а затем застрелился сам. И вторую: ктото убил их обоих. Быть может, вы поможете нам найти причину
этого двойного убийства?
- Нет.
- Мадмуазель Ардекур, я слышал о вас как об уравновешенном
и способном управлять своими нервами человеке. Я прошу вас
сделать усилие и вместе со мной попытаться рассмотреть вер­
сию, по которой мадам Ардекур была убита своим мужем. Итак,
когда мужчина убивает жену, этому может быть множество объ­
яснений. Первое, которое сразу приходит в голову, - супружеская
неверность.
- Вы никогда бы так не подумали, господин комиссар, знай мою
мачеху, не правда ли, Пьер?
Пьер Вальер, призванный на помощь, подтвердил сказанное
невестой:
- Мадам Ардекур, господин комиссар, была само совершенство
и добродетель. Половину своего времени она проводила в церк­
ви, а вторую посвящала помощи старикам.
- Пусть будет так. Рассмотрим следующий вариант: дела ва­
шего отца идут настолько плохо, что он решает покончить с со­
бой, но, безумно любя свою жену, убивает во избежание позора и
ее. Что вы об этом думаете?
Она пожала плечами.
- Сказки, господин комиссар! Если бы дела отца пришли в упа­
док, то я первая знала бы об этом.
Пьер Вальер вмешался еще раз:
- Господин комиссар, мой отец, Жюль Вальер, работает в той
же области, что и покойный господин Ардекур. Вы знаете, что в
деловом мире каждый из нас моментально узнает о затруднениях
другого. Я утверждаю, что положение господина Ардекура было
прочно и солидно.
Глядя на Мишель Ардекур, я подумал, что не прочь был бы
отказаться от холостяцкой жизни, будь у меня такая невеста.
- В таком случае остается последняя версия: господин Арде-

34

кур, ,i вы все этого могли не знать, был неизлечимо болен и эгои' 1ично решил умереть вместе со своей женой?
Господин комиссар, эта гипотеза не лучше предыдущих. Вопорвых, отец знал о нашей с Элен взаимной привязанности и по­
нимал, что в случае его смерти мы стали бы жить вместе. Во­
стрых, я утверждаю, что у отца было отменное здоровье, даже
мели судить по последнему нашему совместному ужину: у него
Пыл превосходный аппетит. Кстати, чтобы убедиться в этом, гос­
подин комиссар, вам достаточно обратиться к доктору Суарану,
который был лечащим врачом отца.
Я запомнил это имя.
Хорошо, мадмуазель, будет считать, что вы правы, и перей­
дем к версии убийства. Очевидным является то, что ваша мачеха
убита. В случае с отцом этот факт становится сомнительным.
Медицинский эксперт обнаружил у него на виске следы пороха,
подтверждающие, что ствол оружия прикасался к коже.
Она разволновалась, и это придавало ей особое очарование.
Вы безусловно правы, господин комиссар! И я действительно
но могу представить никаких объяснений! Но я знаю, что мой отец
но мог убить мою мачеху и затем застрелиться! Поверьте, это непозможно!
Боюсь, мадмуазель, что кроме эмоций вам придется поискать
другие аргументы воздействия на правосудие.
- Но что же мне делать?!
Пьер Вальер обнял невесту за плечи. Я почувствовал, что этот
ого жест мне неприятен.
Успокойся, Мишель. Ты ведь знаешь, что мы сделаем все
возможное, чтобы прилить свет на эту трагедию. Даже если поли­
ции нет до нас дела...
Претен повысил голос:
- Господин Вальер, что значит это заявление? Должны же вы,
наконец, понять, что правосудие не может основываться на чув1 max, пусть даже самых искренних и справедливых!
Он встал, давая понять, что разговор окончен. Посетители, в
свою очередь, тоже встали, Воцарилось молчание, которым я тут
же воспользовался:
- Кстати, мадмуазель, вы предупредили Изабель?
- Простите?
- Я спрашиваю, известили ли вы Изабель о кончине ваших ро­
дителей?
- Изабель? Какую Изабель?
Она смотрела на меня, явно ничего не понимая. Претен пред­
ставил меня:
- Комиссар Лавердин.
Я уточнил свой вопрос:
- Нет ли у вас или у кого-то из членов вашей семьи подруги
или родственницы по имени Изабель?
- Нет, господин комиссар, я первый раз слышу это имя.
2*

35

- Что ж, простите, очевидно, меня неверно информировали.
После ухода Мишель и ее жениха Претен, как прежде и я, за­
хотел выяснить вопрос о том, кто же такая Изабель. Мое более
или менее правдоподобное объяснение на время умерило его
любопытство.
Искренность Мишель Ардекур меня взволновала, хотя я пони­
мал, что все рассказанное ею необходимо было проверить. Ми­
шель Ардекур была, без сомнения, умницей, но была ли она от­
кровенна до конца? Ни она, ни Пьер никак не отреагировали на
имя Изабель. Между тем я был уверен, что Жану Понсе это имя
было знакомо. Так почему же Мишель ее не знала, если даже
старый служащий был в это посвящен?
Доктор Суаран жил на улице Гран-Гоние. Он уже закончил
прием, и для того, чтобы к нему попасть, я воспользовался своим
служебным удостоверением.
Меня попросили подождать в богатой и скучной приемной.
Доктор, похожий на патриарха, появился передо мной совершен­
но неожиданно, потому что я не слышал даже его шагов. Каза­
лось, он прибыл из другого времени со своим высоким лбом, глу­
боко посаженными глазами под широкими бровями и волнистой
бородой.
- Простите, месье, я несколько не привык принимать людей
вашей профессии. Чем могу служить?
- Я пришел, чтобы поговорить об Ардекурах. Ведь вы в курсе
того, что с ними произошло?
-Да... Большое несчастье...
- Я знаю, доктор, что вы были другом их семьи...
- Я знаком с Анри вот уже тридцать или сорок лет. Я принимал
роды у Жизель, его первой жены. Я же закрыл ей глаза... Я нико­
гда не думал, что переживу Анри и его молодую жену.
- Доктор, комиссар, занимавшийся предварительным следст­
вием, сделал заключение о том, что мадам Ардекур погибла от
руки мужа и о самоубийстве последнего. Все опрошенные, без
исключения, отрицают возможность самоубийства, тем более убийства. Согласны ли с этим вы?
- Пожалуй.
- Доктор, если я не ошибаюсь, в вашем ответе звучит сомне­
ние?
- Это сомнение, месье, основывается на моем жизненном опы­
те, научившем меня не делать скоропалительных выводов. Со­
гласитесь, что часто наша уверенность в том, что мы хорошо зна­
ем друг друга, оказывается иллюзией. Кто бы мог подумать, что
Анри Ардекур вдруг убьет свою жену? Конечно, никто. Это еще
одно доказательство моей правоты, и поэтому я не могу покля­
сться, что он этого не сделал.
- Доктор, среди различных теорий, объясняющих возможность
совершения преступления господином Ардекуром, существует
одна, которую вы могли бы подтвердить или опровергнуть. Не

36

||мдал ли господин Ардекур либо его жена какой-то неизлечи­

мой болезнью?

Месье, в этой области я чувствую себя значительно уверен||ог Могу вас заверить, что ни тот, ни другая не были подверже­
ны неизлечимой болезни.
Я вам очень благодарен, доктор, это все, что я хотел от вас
yi лышать.
Уже взявшись за дверную ручку, я решил снова испытать счамье:
Не приходилось ли вам, доктор, лечить Изабель?
Он удивленно посмотрел на меня.
Какую Изабель?
Признаюсь, доктор, я не знаю ее фамилии, но думаю, что
I 'Iini. идет либо о родственнице Ардекуров, либо об очень близкой
подруге мадам.
Я не помню ни одной пациентки с таким именем... как, впро­
чем, и того, чтобы Ардекуры упоминали это имя.
Итак, кроме Жана Понсе, никто не знал о женщине по имени
И мбель. И тем не менее я упрямо продолжал верить в ее суще­
ствование.
Из кафе я позвонил в приют Сен-Кристин в Анноне и попросил
и юлефону настоятельницу. Через несколько минут она подошла
к 1елефону.
Матушка, простите, что отвлекаю вас. Это комиссар Лавердин из Национальной Безопасности. Я звоню по поводу мадам
Ардекур. Вы ведь хорошо ее знали?
Да, господин комиссар, я очень хорошо знаю Элен Ардекур...
большое несчастье, о котором мне сообщили, потрясло меня и
носпитательниц... Мы все время молимся о ее душе.
Кажется, мать настоятельница, она часто бывала у вас?
Каждый вторник, месье. Она очень любила наших стариков,
постоянно оставляла средства на их содержание... Но, поверьте,
больше, чем деньги, нас трогали ее нежность по отношению к
нашим страждущим. Потеряв ее, мы многое потеряли сами. На­
деюсь, Господь Бог принял ее, и она собирает добрые всходы со
| деланного ею посева.
Матушка, я бы хотел, чтобы вы вспомнили о ваших послед­
них встречах с Элен Ардекур. Не было ли в поведении мадам че­
го-то необычного? Может быть, она выглядела более озабочен­
ной, чем всегда?
После недолгого молчания настоятельница ответила:
- Может быть, действительно... мне кажется...
- Объясняла ли она вам причину?
- Помнится, речь шла об одной ее подруге, попавшей в весьма
ютруднительное положение.
- Подругу звали Изабель?
- Как?.. Вы знаете, господин комиссар?

37

- Вам известно, мать настоятельница, кто такая эта Иза­
бель?
- Нет. Она всегда говорила просто - Изабель... и больше ни­
чего. И еще она просила меня поминать в молитвах эту Иза­
бель, над которой, мне показалось, нависла смертельная опас­
ность...
- Как вам кажется, мать настоятельница, она живет в Анноне?
- Вряд ли, месье. Мадам Ардекур никогда не говорила: «Иза­
бель мне призналась» или «Я видела бедняжку Изабель», но все­
гда - «Изабель написала мне», «я беспокоюсь об Изабель».
- Бесконечно вам благодарен, мать настоятельница.
Образ Изабель, о которой что-то слышали, но которую никогда
не видели, начинал преследовать меня все больше и больше.
В этот же вечер я вернулся в Лион. Меня принял Дивизионный
комиссар. Выслушав мой рассказ о мадмуазель Ардекур и мнение
врача о погибших, он произнес:
- Со своей стороны, Лавердин, я позволил себе запросить от­
чет о вскрытии. Так вот, все пули, извлеченные из тела мадам
Ардекур и головы ее мужа, были выпущены из пистолета Токаре­
ва.
Когда я окончил читать отчет, господин Агрийи спросил:
- Ваше мнение?
- Признаю, господин Дивизионный, что все указывает на убий­
ство и последующее самоубийство. Все, кроме того, что я узнал о
господахАрдекур во время расследования.
- Я хорошо понимаю ход ваших мыслей, Лавердин, и думаю,
будь я на вашем месте, у меня появились бы такие же сомнения.
Но все же не нужно забывать о том, что мы служим правосудию и
должны подчиниться логике фактов. Продолжайте расследова­
ние. Я, в свою очередь предупрежу прокурора о своей ответст­
венности за это во избежание неожиданных осложнений. Сегодня
вторник. Давайте договоримся, что если через неделю, в поне­
дельник утром, вы не сможете представить мне веских доказа­
тельств или хотя бы обоснованных предположений для открытия
дела, нам придется признать официально принятую версию. Вы
согласны?
- Согласен, господин Дивизионный комиссар.
Когда я уже собирался уходить, господин Агрийи сказал с
улыбкой:
- Позвольте вам напомнить, Лавердин, что слезы красивой
девушки никогда еще не считались неоспоримым доказательст­
вом.
Вернувшись на следующий день в Сент-Этьен, я пригласил
пообедать вместе со мной комиссара Претена. Обед в ресторане
«Кло-де-Лила» был отличным, и с моей стороны это было друже­
ским вознаграждением человеку, который помогал мне в этом де-

38

39

ле. После обеда он предложил зайти к нему на работу, чтобы уго­
стить меня какой-то необыкновенной сигарой.
Не успели мы перешагнуть порог комиссариата, как какой-то
полицейский бросился к нам:
- Господин комиссар, здесь одна женщина вот уже более часа
очень настойчиво просит, чтобы вы ее приняли. Настолько на­
стойчиво, что мы ничего не можем с ней поделать.
Говоря это, он кивнул в сторону полной женщины лет пятиде­
сяти, которая горячо и настойчиво убеждала в чем-то своего со­
беседника. С первого взгляда мне показалось, что она деревен­
ская жительница, но я ошибся: она сообщила, что живет в СентЭтьене более тридцати лет, Претену ничего не оставалось, кроме
как уступить ее напору.
Войдя в кабинет, женщина начала с того, что подвела итог ра­
нее сказанному ею:
- И все-таки это не так уж плохо!
Комиссар сухо попросил ее сесть и назвать свое имя.
-Триганс... Вдова Марта Триганс.
- Что вы хотите?
- Чтобы со мной поступили по закону!
- Простите?
- Я хочу, чтобы мне вернули мои деньги!
- Какие деньги, мадам?
- Которые я доверила господину Анри!
- Кто такой господин Анри?
- Господин Анри Ардекур, черт возьми!
Претен сделал мне знак, но в этом не было никакой необходи­
мости, потому что я и так насторожился, услышав эти слова. Ко­
миссар продолжал:
- Успокойтесь, мадам, и расскажите все по порядку.
Она, казалось, смягчилась.
- Должна поставить вас в известность, господин комиссар, что
вот уже почти тридцать лет я содержу ресторан по улице РожеСалангро. И у меня хорошая клиентура: люди небогатые, но все
же не считающие каждый сантим. Я никогда не готовила сложных
блюд, но то, что я делала, было вкусно. Служащие, коммерсанты
приходили иногда очень издалека, чтобы поесть у «мамаши Мар­
ты», - так они меня называли. Когда я пятнадцать лет назад поте­
ряла мужа, мне стало трудно одной вести дела, ну а сейчас-то
мне уже за пятьдесят. Поэтому я решила отойти от дел и вер­
нуться в родные места, в Бесса.
- Я не очень понимаю роль господина Ардекура в этом деле...
- Постойте, постойте! Я уже говорила, что собралась отойти от
дел и продать ресторан. Итак, три месяца назад я обратилась к
господину Анри.
- Почему именно к нему?
- Да потому, черт возьми, что я его знала, и у него была хоро­
шая репутация.

40

- Он нашел вам покупателя?
- Да, им оказалась крестьянская семья по фамилии Фажа, ко­
торая хотела попробовать начать дело в большом городе. Восемь
дней назад они уплатили деньги. Двадцать миллионов старых
франков. У этих людей было чем заплатить. Только они не дове­
ряли банковским чекам и все оплатили наличными.
- И что же?
- А то, что деньги остались у господина Анри. Он должен был
мне помочь найти домик в Бесса, а оставшиеся деньги вложить в
ренту на мое имя. С сегодняшнего утра Фажа вступили во владе­
ние рестораном. Господин комиссар, я пришла узнать у вас, каким
образом мне получить свои деньги.
- А где они?
- Ну, конечно же, в сейфе господина Анри! Он положил их ту­
да при мне. Это было как раз во вторник. Не вчера, а неделю
назад.
- У вас есть расписка от господина Ардекура?
- Конечно, есть! Неужели вы думаете, что я могла бы отдать
такую сумму без расписки?
- Мадам Триганс, вы передали эти деньги господину Ардекуру
при свидетелях?
- Конечно! Это было в присутствии Фажа и господина Понсе,
служащего господина Анри.
Не обращались ли вы к господину Понсе, чтобы забрать ваши
деньги?
- Я сразу же побежала к нему. Но сейф опечатан.
- Да, это так... Подождите, пожалуйста, в приемной одну мину­
ту, мадам.
После того, как мадам Триганс, терзаемая предчувствиями,
вышла, Претен сказал:
- Что вы об этом думаете?
- Трудно сказать. Мне кажется, нужно осмотреть все на мес­
те.
Понсе слово в слово подтвердил все, сказанное мадам Три­
ганс. Но открыв сейф, мы обнаружили, что миллионы исчезли.
Прежде чем с мадам Триганс началась истерика, комиссар
Претен обернулся ко мне:
- Похоже, дорогой коллега, с этого момента вам придется иг­
рать главную роль в этом деле.
В Лионе, куда я сразу же поспешил после того, как попрощал­

с Претеном, я рассказал Дивизионному комиссару в присут­
З сяствии
Главного о последних событиях:
- Вы знаете, что я сторонник версии убийства с самого начала
этого дела, господин Дивизионный комиссар. Тем не менее при­
знаю, что пока моя позиция была основана больше на чувствах,
чем на юридических фактах. Теперь же выясняется, что одной из

41

причин убийства могли быть деньги мадам Триганс, находившие­
ся в сейфе.
Господин Ретонваль прервал меня:
- Вы считаете, что мадам Ардекур могла присутствовать при
убийстве и не кричать до того, как она сама была убита?
- Можно предположить, что она застала убийцу на месте, и он
застрелил ее. Признаюсь, господин Главный комиссар, я еще не
нашел подходящего объяснения этому двойному убийству.
Вмешался Дивизионный:
- Быть может, стоило бы рассмотреть версию, по которой гос­
подин Ардекур покончил с собой после того, как, по образному
выражению, перепутал чужой карман со своим?
Я возразил:
- И после того, как он убил свою жену?
Господин Агрийи вздохнул и вдруг повторип слова Главного
комиссара:
- Кто знает, что происходит в душе человека, решившего поки­
нуть этот бренный мир?
- Есть еще одно «но» в этом деле, господин Дивизионный ко­
миссар.
- Что вы имеете в виду?
- Сейф. Он был закрыт. Следуя вашей версии, господин Диви­
зионный комиссар, мадам Ардекур умерла прежде i воего мужа, и,
естественно, не могла его закрыть Вот мне и кажется странным,
что господин Ардекур, решившись на спмоуОий! ню, позаботился
о сейфе.
Агрийи улыбнулся.
- А кто утверждает, Лавердин, что сейф был i начала открыт, а
затем закрыт?
Я запнулся. Дивизионный продолжал
- Сейф открывался и закрывался только в шм i пучао, если мы
допускаем версию убийства месье и мадам Ардекур i решим ли­
цом. Но ведь вы сами, Лавердин, прилитие чш у мае на сего­
дняшний день нет ни одного стоящею доки ю т и м т а дающего
право развивать эту версию. Итак, мне кажем а чш прежде исего
необходимо установить, произошло ми хищение длит Дня этого
было бы полезно ВЫЯСНИТЬ, КТО знал шифр I л Л .р а
На последнее замечание у меня был к и п » икни
- По показаниям Понсе, которою я динри* им ц< нп гого, как
было установлено, что деньги мадам Iринин т ч т п и , шифр зна­
ли только господин Ардекур, его жена и (.мм I Ьнн ■
- В таком случае, если в ближайшем пудущем ш.нк нитсн, что
произошло хищение, ПО логике вещей нам а р и д е н а мерным по­
дозревать господина Понсе
- Но, ГОСПОДИН КОМ ИССар, ОН ж е ( л м п р и i h . h u а ' Н и in.н м шифр!
Кто СМОГ бы ЭТО доказать? И ЧТО е м у н а п р и м е р мешали п о к а НТТЬ,
что господин Ардекур в ею присун тл и т и н т iem|>,i двадцать
миллионов?



Главный проворчал:
- На вашем месте, Лавердин, я бы не очень доверял доказа­
тельствам его невиновности. Во всяком случае, следствие нужно
открывать. Я сейчас же позвоню прокурору.
В эту ночь я не мог уснуть. Возможно, что и Дивизионный ко­
миссар тоже. Ведь если бы выяснилось, что я ошибся и произош­
ло обычное убийство с последующим самоубийством, шеф вряд
ли простил бы мне это. Сказав «а», следует произнести и «б».
К полудню я узнал, что Дивизионному было приказано начать
расследование и он теперь уже официально поручил его мне,
придав в помощь полицейских Эстуша и Даруа.
В Сент-Этьене я сразу же побывал в городской полиции, где
повидался с комиссаром, руководившим городской службой безо­
пасности, потом устроил обоих моих агентов в «Черную лошадь»,
сам же вернулся в свою комнату у вдовы Онесс. Менее чем через
час мы втроем уже встретились на площади Поль-Панлеве и на­
правились к дому Ардекуров.
Увидев нас, Понсе стал похож на быка, смирившегося с тем,
что его ведут на бойню. Меня это несколько смутило.
- Вы продолжаете утверждать, месье Понсе, что только Анри
Ардекур, его жена и вы сами знали шифр сейфа?
-Да.
- Итак, если предположить, что мадам и месье Ардекур стали
жертвами либо убийства, либо убийства с самоубийством, то кто
же открыл и закрыл сейф?
- Я не знаю.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как сказать:
- В таком случае я могу предположить, что это были вы, месье
Понсе.
Он отреагировал на мои слова вовсе не так, как я ожидал. Спо­
койно и тихо он ответил:
- Это не я, господин комиссар. Я бы мог вам поклясться, но что
это даст?
- Вспомните, быть может, господин Ардекур кому-то сообщал
шифр сейфа?
- Нет.
- Даже своей дочери?
- Он бы мне об этом скатал.
Одно было очевидно: Понсе ничего не предпринимал, чтобы
снять с себя подозрение. Я решил бросить ему спасательный
круг, чтобы увидеть, ухватится ли он за него.
- В конечном итоге, месье Понсе, ничто не говорит о том, что
кто-то из Ардекуров открывал и закрывал сейф. Возможно, они к
нему и не прикасались.
Он взглянул на меня потухшими глазами.

43

- В таком случае, господин комиссар, там должны оставаться
двадцать миллионов.
- Почему?
- Потому что утром, в день смерти Ардекуров, они были там.
Этот диалог происходил в присутствии старшего офицера Эстуша, беспристрастный взгляд которого, несомненно, показывал,
что мечты его находятся в его родном Авейроне, и его коллеги
Даруа, лионца, которого, казалось, ничем нельзя было взволно­
вать.
Внезапно в комнату вошла Мишель Ардекур. Узнав меня, она
сразу же сказала:
- Господин комиссар, я вижу, что мой дом стал проходным дво­
ром.
- Мадмуазель Ардекур, я добился открытия следствия по делу
ваших родителей. Ведь вы же хотели этого?
Казалось, она на миг смутилась, но тут же снова возразила:
- Это хорошо, но только при условии, что вы не станете тро­
гать близких мне людей. Они должны быть вне всякого подозре­
ния!..
Я отрицательно кивнул головой:
- Никто не может быть вне подозрений, мадмуазель, в рассле­
довании дела, которое может стать уголовным,
- Но месье Понсе... Почему вы выбрали объектом нападок
именно его?
- Потому что месье Понсе был ближайшим сотрудником ваше­
го отца.
- И, по-вашему, этого достаточно, чтобы подозревать его в
убийстве?
- О, мадмуазель, факт убийства еще не доказан, и поэтому моя
задача намного бы облегчилась, если бы мне не совали палки в
колеса.
- Что вы хотите этим сказать?
- Только то, мадмуазель, что мне не всегда говорят правду,
отвечая на мои вопросы. Это относится и к вам...
- Ко мне?!
- Почему вы говорите, что не знаете Изабель?
- Ну, это уже похоже на наваждение. Я повторяю, нет, я кля­
нусь, что никогда не была знакома с Изабель! Устраивает вас это
или нет, но это так!
Она повернулась к Понсе:
- А вы, Жан, слышали когда-нибудь об этой Изабель?
- Думаю, что да, мадмуазель, но месье Понсе, как, впрочем, и
вы, не признается в этом.
Понсе поднял руки в знак отчаяния:
- Господи, в чем меня только не подозревают: в том, что я
встречаюсь с людьми, о которых никогда даже не слышал, а том,
что я украл двадцать миллионов из сейфа хозяина!
Он громко вздохнул.

44

- Двадцать миллионов! Боже мой! Что бы я стал с ними де­
лать? Послушайте, господин комиссар, пойдемте ко мне, произ­
ведите обыск, ищите, где захотите, но только оставьте после это­
го меня в покое!
Обыск не занял много времени и не внес в дело нечего нового.
В доме Понсе было много книг о растениях, птицах, мелких жи­
вотных, мало приключенческих романов и ни одного романа о
любви. Хозяин дома безропотно следил за нашими действиями.
- Похоже, вы очень любите природу, месье Понсе?
- Я люблю только природу, господин комиссар. Раньше, когда у
меня выпадал свободный день, я надевал сапоги, брал крепкую
палку и отправлялся в горы... Видите ли, господин комиссар, на­
верное, лучшими друзьями в моей жизни были горы. Только сей­
час у меня уже нет сил... Работая, я собрал немного денег и от­
ремонтировал домик, который мать оставила мне в Планфуа. Ко­
гда я перестану работать, я уеду туда и, если Богу так будет угод­
но, там и умру. Я даже купил уже себе место на кладбище.
- Вы умны, Понсе, и расчетливы.
- Нет, господин комиссар, я середнячок и довольствуюсь этим.
Я никогда не питал никаких амбиций просто потому, что неспосо­
бен на это. Неужели вы думаете, что я вдруг изменился настоль­
ко, чтобы украсть кучу денег, с которыми даже не знал бы, что
делать?
- Нет, Понсе, я так не думаю и, кстати, никогда так не думал.
Он удивленно посмотрел на меня.
- Тогда почему же...
- Потому что мне кажется, что в ваших словах есть неправда.
Хотите один пример? Я уверен, что вы знаете Изабель.
Он потупил взгляд.
- Уверяю вас, господин комиссар...
- Хорошо, месье Понсе, хорошо. Не будем этого касаться до
тех пор, пока этого не потребует следствие.
Было около полудня. Я отпустил своих сослуживцев, торопив­
шихся на обед, и попросил их быть около четырнадцати часов в
кабинете, которой Претен любезно предоставил в мое распоря­
жение. Мне хотелось расспросить Понсе кое о чем без свидете­
лей.
- Понсе, теперь, когда мы одни, я бы хотел услышать от вас
несколько слов о Мишель Ардекур. Что она за человек?
- Хороший человек. Ее родители гордились ею, когда она была
маленькой, но и после поступления в институт никто не мог ска­
зать о ней ничего плохого. Можете мне поверить, господин комис­
сар, она далеко пойдет.
- Вы думаете, можно далеко пойти, выйдя замуж за Пьера
Вальера?
Он возразил:
- Это будет еще не скоро!

45

Понсе ответил, не раздумывая, чем доставил мне некоторое
удовольствие.
- Что вы хотите этим сказать?
- Только то, что именно семья Вальеров усиленно добивалась
этого брака. Мадмуазель же никогда с этим не торопилась.
- Мне так не показалось.
- Ардекур и Вальер-отец всегда были друзьями. Пьер, конечно,
никогда не был образцом в работе, но зато он красивый парень...
Для женщин это имеет большое значение. Для Мишель, очевид­
но, тоже... Хотя до сих пор она всегда владела собой.
После ухода Понсе я решил, что пришло время подумать об
обеде. Купив в мясной лавке продуктов, я направился к Леони
Шатиньяк.
- Леони, это опять я . Я хочу просить тебя помочь мне понять
историю Ардекуров.
Мне показалось, что Леони была довольна той значимостью,
которую я придавал ее словам. Но свое чувство она попыталась
скрыть:
- Черт возьми, ты еще не устал от моей болтовни?
Пока мы ели и пили «божоле», я рассказывал:
- Мне никак не удается составить четкого мнения об Ардекурах, особенно об отношениях между Пьером Вальером и Мишель
Ардекур.
- Отношениях? Они очень просты! Малышка втрескалась в это­
го Пьера Вальера.
- Да? А мне покачалось, что она не очень торопится с этим
браком.
Леони воздела руки к небу.
- Не очень! Правда, она хочет обезопасить себя, это точно! Я
думаю, что свадьба до сих пор не состоялась только благодаря
мадам Элен! Знаешь, Шарль, у мадам Элен была внешность хо­
рошенькой куклы, но это была женщина немалого ума
- И что же?
- А то, что она отлично понимала, что красавчик Пьер Вальер
не обязательно должен стать хорошим мужем
- Ты уверена в том, что говоришь, Леони?
-Да все, кто работал у Ардекуров, скажут гибо, что единствен­
ным предметом разногласий в доме был э т т брак, которого ма­
дам Элен не хотела. А теперь же, когда ее больше not, мадмуа­
зель Мишель не станет долго ждать, увидишь I ■ли по хочешь
знать мое мнение, Шарль, для нее эго будш большим несчасть­
ем.
- Но мадмуазель Мишель производи! ннпчншаиип разумной
девушки.
- Если бы ты прожил столько, сколько и, Шарль ю понял бы,
что в подобных делах разум не играеч большой роли
- А что думают об этом союзе Вольеры?

•К >

47

- Для них замечательно иметь невесткой дочь Ардекуров! По­
верь мне, они не станут задерживать дело, особенно теперь!
Из бистро по улице Вечности я позвонил Эстушу и попросил
его прийти как можно скорее. Ожидая подчиненного, я повторял
про себя, что чаще всего бывает трудно разобраться в самых
простых вещах. Я чувствовал большое доверие к словам Леони
относительно малейших проявлений обыденной жизни. И если
даже Леони была в курсе намерений Мишель Ардекур и непри­
ятия этого брака мачехой, то об этом должен был знать и Понсе!
Почему же он опять сказал лишь часть правды? Что это - мания
или тактика?
Когда пришел Эстуш, мы опять отправились к Ардекурам. Лицо
Понсе при нашем появлении снова приняло выражение загнанно­
го человека. Мишель лишь удостоила нас вздохом:
- Опять?
- Видите ли, мадмуазель, самое прискорбное в нашей профес­
сии - это то, что мы доставляем неприятности другим. Поймите,
мы хотим все прояснить в деле о гибели ваших родителей, и если
бы вы захотели и согласились бы нам помочь, я уверен - все по­
шло бы намного быстрее.
- Допустим! Что вам нужно на этот раз?
- Я хотел бы просмотреть бумаги вашего отца и предпочел бы
получить на это ваше согласие.
Она неопределенно пожала плечами
- Не стесняйтесь. Месье Понсе будет в вашем распоряжении.
- О, с помощью месье Понсе мой коллега быстро справится с
делом. Пока же они будут работать, мы могли бы кое-что прояс­
нить, если вы согласны, мадмуазель.
- Хорошо.
Я прошел за ней в приемную, украшенную картинами и безде­
лушками.
- Итак, господин комиссар, чем могу бып. нам полезна?
- Мадмуазель, я собрал очень противоречивые сведения о
том, что касается лично вас.
- Что касается меня?..
- Скажите, действительно ли мадам Ардекур не одобряла ваш
будущий брак, ведь говорят...
Она сухо оборвала меня.
- Было бы интересно знать, господин комиссар, чем мои чувст­
ва к месье Вальеру могут помочь вашему расследованию?
- Пока еще не знаю, мадмуазель, но п гаком мпуганном деле
все может оказаться полезным.
- В таком случае, знайте, что мои родители, особенно мачеха,
не очень тепло восприняли мое желание выйти замуж за Пьера.
Мать Пьера, мадам Вальер, очень властная женщина и воспитала
своего сына так, что он не может принять ни одного решения без
совета с ней. Это может казаться смешным Да чю там скры-

48

вать, это действительно смешно, но нужно воспринимать Пьера
таким, каков он есть.
Вполголоса я сказал.
- Но вас ведь никто не заставляет его воспринимать?
Ее голос стал более резким.
- А вот это, господин комиссар, мое дело. Я воспринимаю Пье­
ра таким, каков он есть, и именно за него я выйду замуж. Я наде­
юсь, что сумею вырвать его из-под материнского влияния, и уве­
рена, что он станет настоящим мужчиной. Во всяком случае я его
люблю, а это основное.
- Без всякого сомнения.
Она проворчала:
- Очень вам благодарна за одобрение, господин комиссар.
Я решился еще кое-что уточнить:
- Был ли Понсе посвящен в ваши намерения выйти замуж за
Пьера против воли родителей?
Мы ничего не скрывали от Жана.
- Благодарю вас. Извините, но я должен сказать вам, мадмуа­
зель, что мое начальство не совсем уверено в том, что гибель
ваших родителей произошла не по их собственной вине.
- Я догадывалась об этом, но не понимаю: разве кража два­
дцати миллионов - это недостаточное доказательство?
- Еще нужно доказать, мадмуазель, что кража действительно
имела место.
- Ну это уж слишком! Ведь миллионы же все-таки исчезли?
- Они действительно исчезли. Но не исключена возможность,
что господин Ардекур сам взял эти деньги, чтобы либо передать
нотариусу, либо перевести на свой банковский счет. К сожале­
нию, можно допустить и то, что господин Ардекур, извините, рас­
тратил их...
Она не сразу поняла смысл моих рассуждений.
- Растратил?..
- Иногда бывает, мадмуазель, что люди, становящиеся обла­
дателями больших сумм, поддаются искушению...
- И вы подумали, что папа смог?..
- Мы обязаны считаться со всеми возможными вариантами.
Мишель вскочила:
- Итак, вам мало того, что вы ославили моего отца как убийцу.
Теперь вы делаете из него еще и вора!
Эстуш своим появлением избавил меня от ответа.
- Можно вас на пару слов, господин комиссар?
Я подошел к двери.
- Я нашел это в одной папке, прямо на виду.
Он протянул мне листки бумаги, отпечатанные на машинке. С
первого взгляда я понял, что речь в них шла о результатах игры
на ипподромном тотализаторе. И результаты эти были явно отри­
цательными, о чем свидетельствовали цифры внизу. Пока я чи­
тал, Эстуш тихо сказал:

49

- Может, это объясняет исчезновение двадцати миллионов
мадам Триганс?
- А Понсе видел эти бумаги?
- Нет.
- Отлично. Простите, мадмуазель Ардекур, меня срочно вызы­
вают.
Проходя мимо стола, за которым работал Понсе, я остановил­
ся.
- Скажите, старина, не играете ли вы иногда на скачках?
- На скачках? Ну нет, пусть этим занимаются дураки.
Выходя на улицу Руайе, я подумал о том, что бедняга Попсе,
очевидно, впервые в своей трудовой жизни столь пренебрежи­
тельно отозвался о хозяине.
Оставив своих сотрудников в Сент-Этьене, я вернулся в Лион
и по приезде сразу же вызвал инспектора, который специализи­
ровался по азартным играм. Я передал ему листы, найденные у
Ардекура, и попросил как можно скорее изучить их и дать свое
заключение. Инспектору досталась копия; оригинал же я отдал
эксперту. Его заключение пришло первым: длинные колонки цифр
и клички лошадей были отпечатаны на машинке «Руаяпь-Бюро»,
которая находилась в превосходном состоянии, и, увы, без едино­
го отличительного следа. Кроме того, коллега утверждал, что ра­
бота была выполнена человеком, отлично умеющим печатать.
Инспектор по азартным играм заставил меня ждать ответа более
часа. В его заключении было сказано, что в документах речь шла
о незаконных и, в основном, неудачных пари, заключенных в пер­
вые шесть месяцев этого года. Общая сумма проигрыша достига­
ла двадцати миллионов старых франков
Инспектор также сообщил, что, по его мнению, игра, скорей
всего, происходила в Лионе или Париже, куда по телефону пере­
давались указания.
Со всеми этими сведениями я пошел к Главному комиссару.
Месье Ретонваль с большим вниманием выслушал меня, и, когда
я закончил, заявил:
- Мне очень жаль, Лавердин, но, по-моему, это ставит крест на
версиях, которые вы так тщательно разрабатывали.
- Может быть, господин Главный комиссар.
- Больше, чем может быть, Лавердин! Теперь очевидно, что
под своим обликом добропорядочного, спокойного обывателя,
уважаемого всеми соседями, Ардекур скрывал пристрастие к
азартным играм. Судя по расчетам, ему не везло, и, чтобы
вернуть проигранное, как это всегда бывает в подобных случа­
ях, он постоянно увеличивал ставки, которые, в конце концов,
превысили все его состояние. И тогда случилось то, что долж­
но было случиться: из-за нехватки денег он воспользовался
доверенной ему суммой и проиграл ее, как и свое состояние.
Чтобы объяснить внезапное исчезновение двадцати миллионов

50

мадам Триганс, было бы естественным предположить, что Ардекур долгое время играл под честное слово, и только потом
пришло время расплачиваться, что он и сделал при помощи
миллионов, лежавших в сейфе, Естественно, он предвидел, что
за этим последует, и, чтобы избежать бесчестия - а ведь по
принципам обывательской морали смерть избавляет от бес­
честия, - он решил застрелиться. Но прежде, поскольку он был
очень привязан к своей жене и не хотел, чтобы она жила с за­
пятнанной фамилией, застрелил и ее. Можно предположить,
что, находись в этот момент рядом дочь, ее постигла бы та же
участь. В итоге получается обыкновенное дело, Лавердин, ко­
торое не стоит усложнять.
- Может быть, господин Главный комиссар.
Месье Ретонваль взорвался:
- Вы становитесь невыносимы, Лавердин, с вашими «может
быть»! Понимаю, вам трудно признать, что именно вы способст­
вовали кутерьме вокруг этого дела, но это вовсе не повод, чтобы
отрицать правду! Что вам мешает признать достоверность моей
версии?
- Честно говоря, господин Главный комиссар, я не знаю. Про­
сто интуиция...
- Да что вы носитесь с вашей интуицией! Вы - романтик, Ла­
вердин, а для меня существует только убийство, связанное с ним
самоубийство, и, наконец, мошенничество. Прежде, чем закрыть
следствие, я бы посоветовал вам узнать, в состоянии ли мадмуа­
зель Ардекур вернуть деньги мадам Триганс, чтобы избежать жа­
лоб в суд по поводу мошенничества. Между нами, я в это не ве­
рю, ведь если бы у них были средства, Ардекур не совершил бы
этого преступления.
Вечером, придя в дом Ардекуров, я был встречен удивленным
взглядом Пьера Вальера и ироничным вопросом Мишель:
- Итак, что вы хотите объявить мне в этот раз, господин комис­
сар?
- Мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз, мадмуазель.
- Вы забываете, господин комиссар, что Пьер - мой жених, и я
не собираюсь ничего от него скрывать!
- Как хотите. - И не ожидая приглашения, я устроился в кресле.
- Мадмуазель, вы обратили внимание на то, что во время на­
шей последней встречи мой помощник передал мне бумаги?
-Да, и что же?
- Эти бумаги находились в папке среди документов вашего от­
ца, и они доказывают, что месье Ардекур был игроком.
- Игроком? И во что же он играл?
- Ваш отец, мадмуазель, кажется, пристрастился к скачкам,
судя по большим суммам, на которые он играл.
- Это неслыханно!
- Увы, нет, мадмуазель! Могу вам также сообщить, что с нача-

51

ла года месье Ардекур проиграл двадцать миллионов старых
франков.
-Двадцать миллионов! Но это...
- Да, мадмуазель, это именно та сумма, которую ему передала
мадам Триганс! Похоже, эти деньги помогли вашему отцу пога­
сить свои огромные долги.
- Вы отдаете себе отчет, господин комиссар? Все, что вы гово­
рите, - ужасно!
- Правда не всегда красива, мадмуазель.
- Почему вы так стараетесь надругаться над его памятью?
- Не я, мадмуазель, закон. Мне поручено узнать, в состоянии
ли вы возместить мадам Триганс двадцать миллионов, чтобы из­
бежать жалобы в суд по поводу мошенничества?
Она простонала:
- Я не знаю! Неужели вы думаете, что когда одновременно те­
ряют отца и мать, то первая мысль бывает о деньгах? За кого вы
меня принимаете, господин комиссар?
Наконец, я услышал и голос Вальера:
- Я не совсем понимаю то, о чем вы рассказываете, господин
комиссар, но уверен, что вы превышаете свои права! Если это
так, предупреждаю вас, что...
- Прошу вас, месье Вальер! Вопрос, который мы обсуждаем с
мадмуазель, настолько серьезен, что я не могу допустить, чтобы
вы совали в него свой нос!
Мишель вскочила:
- Я запрещаю вам говорить с моим женихом в таком тоне!
Пьер, обрадованный поддержкой, добавил:
- Она права! Что вы, в конце концов, собой представляете?
- Полицейского, которому все это надоело!
Мадмуазель Ардекур поняла, что ссора зашла слишком дале­
ко.
- Прошу тебя, Пьер... Господин комиссар, я не могу сразу отве­
тить на ваш вопрос о деньгах. Во всяком случае, могу вас заве­
рить, что продам все, что у меня останется, чтобы возместить
долг моего отца мадам Триганс. Даю вам честное слово!
Прежде, чем я успел ответить, Вальер добавил:
- Можешь рассчитывать на меня и моих родителей, Мишель.
Мы сделаем все возможное, чтобы помочь тебе выйти из этого
затруднения.
С этими словами Пьер Вальер попрощался с невестой, заявив,
что хочет предупредить родителей о случившемся
Когда я остался с мадмуазель Ардекур наедине, она не смогла
удержаться от замечания:
- Хорошо, что у меня есть Пьер. . Без него мне пришлось бы
защищаться в одиночестве. Мне кажется, господин комиссар, что
все против меня.
- Не все, мадмуазель.
- Кто же еще хочет мне помочь?

52

-я.

-Вы?
- Я сразу же поверил вам, мадмуазель.
- Но почему?
- Есть две причины: первая основывается на тех сведениях,
которые я собрал о ваших родителях. Если месье Ардекур явля­
ется, вернее, был таким, каким знали его соседи и друзья,- со­
вершенно невозможно, чтобы он одновременно стал и жуликом, и
убийцей. Что касается второй причины.,. Она личная.
- Могу я ее узнать?..
- Хорошо, предположим... что вы произвели на меня сильное
впечатление и я готов попытаться сделать невозможное, чтобы
доказать, что вы правы... и я вместе с вами.
Она насмешливо взглянула на меня:
- Знаете, господин комиссар, если бы я была немного другой,
то могла бы это воспринять как... ну хорошо! Как признание в
любви?
- По крайнее мере, похоже.
Она улыбнулась.
- Думаю, теперь мне будет легче.
Так получилось, что из дома Ардекуров я вышел сразу же за
Понсе. Когда я догнал его, он проворчал:
- Ну что там еще?
- Месье Понсе, вы старались убедить меня, что мадмуазель
Ардекур вовсе не желает становиться женой Пьера Вальера. Я
выяснил обратное. Вы доказывали, что никакой Изабель не суще­
ствует. А что если я узнаю, что вы с ней знакомы? И даст ли это
мне право заявить, что вы лжете?
- Оставьте меня в покое, господин комиссар!
- Не в моих привычках, Понсе, оставлять в покое людей, кото­
рых я подозреваю в недостаточной откровенности по отношению
ко мне. Но чтобы доказать вам, что я вовсе не в обиде, разрешите
предложить вам выпить по стаканчику вина.
Он послушно кивнул.
- Как хотите.
Мы зашли в первое же попавшееся бистро и там, у стойки, вы
пили по стакану «божоле». Я подождал, пока месье Понсе поста­
вил свой стакан, чтобы спросить:
- Вы все-таки не верите, что ваш хозяин играл на скачках?
Он искренне возмутился:
- Что за глупость! Он?!
- Я в этом почти уверен.
- А я не могу в это поверить.
Я достал из кармана бумаги, найденные Эстушем.
- Тогда, Понсе, взгляните сюда.
Он посмотрел.
- Что это?

53

- Имена лошадей, на которых ставил ваш хозяин, и ставок, ко­
торые он делал. Как видите, составлено им собственноручно.
Пораженный, он читал и перечитывал эти клички и цифры, ко­
торые, казалось, совсем сбили его с толку. Слышно было только
его тихое бормотание:
- Это невозможно... только не господин Ардекур... это невоз­
можно...
Я забрал бумаги и спрятал их в карман.
- Понсе, не могли бы вы сказать, в каком банке Ардекур дер­
жал свои сбережения?
- В банке «Сен-Серван», улица Жеранте.
- Вот видите, Понсе, не так уже трудно время от времени гово­
рить правду.
Утром следующего дня, отлично выспавшись в комнате на Крэде-Рош, я направился на встречу со своими помощниками, ожи­
давшими меня в кабинете комиссара первого округа, и, поскольку
у меня не было для них никаких заданий, они принялись за свое
обычное занятие - чтение газет. Сам же я пошел в банк, в кото­
ром Ардекур хранил свои сбережения.
Директор банка «Сен-Серван» показался мне человеком из
давно забытого прошлого, из мира, исчезнувшего еще во времена
первой мировой войны. От него так и веяло духом высокого соз­
нания ответственности и гордости за свою работу. Черный дву­
бортный пиджак, брюки в полоску, жилет и стоячий воротник ру­
башки дополняли облик безупречного буржуа. Меня он принял
приветливо, хотя и слегка высокомерно, что, признаю, внушало
мне доверие.
- Комиссар, позвольте вам заметить, что вы принадлежите к
той категории людей, которую мы, банкиры, не очень любим ви­
деть в наших заведениях.
- Не беспокойтесь, господин директор, мне нужны всего лишь
небольшие сведения.
Брови его сразу же нахмурились.
- О ком-то из моих клиентов? - И в его голосе послышалась
дрожь негодования от того, что его могли заподозрить в возмож­
ности выдать чей-то секрет.
- Речь идет о месье Ардекуре.
- Ах... этот бедный Ардекур... какой плачевный финал... С его
стороны это недостойный поступок,.. Я бы никогда не подумал,
что он способен на такое! Что вы, собственно, хотели о нем уз­
нать, месье?
- Только одно: есть ли на его счету деньги или он был за­
крыт.
- Закрыт? Нет, это вовсе не а правилах наших клиентов. Но
тем не менее я сейчас же запрошу сведения о счете месье Ардекура.
Он нажал на кнопку, и в кабинете появилась персона неопре-

54

деленного возраста, меньше всего похожая на тот тип женщин, к
которому мы обычно относим секретарш.
- Будьте любезны, мадмуазель Матильда, проверьте счет ме­
сье Ардекура.
- Хорошо, господин директор.
Она выскользнула из кабинета, словно тень. В ее отсутствие я
попытался расспросить директора о состоянии дел Ардекура,
стараясь включать в свою речь как можно больше вежливых
фраз:
- Не знаете ли вы случайно, месье, имя нотариуса, который
занимался капиталами Ардекуров?
- О, конечно! Этим занимался метр Гажубер. Он живет на ули­
це Сен-Жан. Если вам нужно о чем-то справиться у него и если
это не очень личное, можете позвонить из моего кабинета, госпо­
дин комиссар, пока мадмуазель Матильда принесет нужную
справку.
- Вы весьма любезны, месье директор, и я с удовольствием
воспользуюсь вашим предложением.
Владелец кабинета по селектору попросил кого-то из служа­
щих связать его с нотариусом. Как только это было сделано, он
после многочисленных приветствий объяснил суть дела. Затем
передал мне трубку.
-Алло, метр Гажубер?
-Да, я.
- Метр, вас беспокоит комиссар Лавердин из Национальной
Безопасности.
- Да, слушаю.
- Я прошу вас ответить: не знаете ли вы о крупных долгах ва­
шего покойного клиента, месье Ардекура?
- У Ардекура? Долги? Ну, месье комиссар, сразу видно, что вы
его не знали. Нет, уверяю вас, у моего клиента, месье Анри Арде­
кура, никогда не было ни единого долга и ни единого не оплачен­
ного векселя. Этого вам достаточно?
- Вполне, метр, благодарю вас.
Едва я положил трубку, как вошла мадмуазель Матильда и
протянула директору лист бумаги. Он взглянул на него.
- Так я и предполагал. Счет месье Ардекура на сегодняшний
день составляет тридцать миллионов двести двадцать три тысячи
семьсот старых франков.
Когда я возвратился в комиссариат, Дюруа сказал, что звонил
какой-то Понсе и просил меня перезвонить. Интересно, что хотел
поведать мне этот человек?
-Алло, месье Понсе?
- А! Месье комиссар, я по поводу тех бумаг, что вы мне пока­
зывали.
- Да, и что же?
- Кто их отпечатал на машинке?
- Конечно же, месье Ардекур!

55

H it ИйИОЗМОЖНО.

11