Казанский треугольник [Александр Леонидович Аввакумов] (fb2) читать онлайн

Александр Аввакумов Казанский треугольник

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Вечером Абрамов вернулся из очередной командировки, в которой ему удалось раскрыть убийство, замаскированное под безвестное исчезновение человека. Несмотря на большую физическую усталость, он был очень доволен результатом своей работы. Утром Виктор Николаевич поехал в министерство внутренних дел Республики Татарстан. Доложив начальнику Управления о результатах выезда, он направился в кабинет.

– Вот, прими в работу, – произнес начальник отделения розыска, протягивая Виктору тонкое розыскное дело.

– А, почему мне? – поинтересовался Абрамов у него.

– Этот вопрос не ко мне, а к начальнику управления.

Виктор взял в руки розыскное дело и положил его на стол. Сняв с себя пиджак, он приступил к изучению дела. Оно было заведено по факту безвестного исчезновения девочки в Арском районе. Судя по имеющимся материалам, сотрудник уголовного розыска этого сельского района, плохо представлял алгоритм розыска. Дело было напичкано никому не нужными материалами и справками. Рассматривая эти материалы, Виктор наткнулся на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Постановление было подписано прокурором района.

«Странно, – думал Абрамов, – милиция усматривает криминал в исчезновении девочки, подозревая ее родителей, а прокуратура, как будто не замечает этого. Если бы в рамках уголовного дела задержать родителей, то, наверняка, они уже нашли бы труп девочки. Пресловутая статистика, введенная еще на заре милиции, сейчас стала настоящим тормозом для уголовного розыска».

Виктор еще раз перечитал резолюцию прокурора. Абрамову, как опытному сотруднику уголовного розыска, было абсолютно ясно, что прокуратура района явно не хотела ломать положительную статистику. Его размышления неожиданно прервал начальник отделения Шамиль Ансарович Сулейманов.

– Абрамов! Ты что возмущаешься, словно работаешь первый год? – спросил он Виктора. – Ты уже давно работаешь в розыске и до сих пор не можешь привыкнуть, что цифры порой сильнее человека. Пойми, меня правильно! Кому нужно это убийство? Прокуратуре? Нет! Нам? Тоже нет! А, если оно не будет раскрыто? Повиснет еще один «глухарь»! Вот при наличии трупа деваться некуда, дело возбудят, а так – никто не будет этого делать! Ты понял меня? Не строй иллюзий!

Он был прав. Статистика дело серьезное, и судьбы многих людей зависят от этих бездушных цифр. Взяв в руки ручку, Абрамов быстро подготовил письменные указания по делу. Закончив писать, он достал из кармана сигарету и закурил.

Вдруг на столе начальника, зазвонил телефон. Сулейманов с каким-то непонятным никому страхом снял трубку и молча, передал ее Виктору.

– Абрамов! Зайди ко мне! – услышал он голос начальника Управления.

Виктор шел по коридору Управления и пытался угадать, с чем связан этот вызов. Начальник Управления редко вызывал к себе оперативников, предпочитая работать с начальниками отделов и отделений. Абрамов остановился около двери кабинета Костина и глубоко вздохнув, постучал в оббитую искусственной кожей дверь.

– Заходи, – услышал он из-за двери голос Костина.

Абрамов толкнул дверь. В кабинете, кроме самого Костина, находился его заместитель Бобров.

– Проходи, Виктор, присаживайся. У меня к тебе серьезный разговор – произнес Костин и рукой указал ему на стул.

Абрамов сел на краешек стула и вопросительно посмотрел сначала на Костина, а затем на Боброва.

– Ты сколько времени работаешь в нашем Управлении? – спросил его начальник Управления.

– Больше трех лет, Юрий Васильевич.

– Скажи, тебе никогда не хотелось поменять направление своей деятельности? Тебе не надоели эти неопознанные трупы, пропавшие без вести люди?

– Извините, но я никогда не задумывался над этими вопросами. Да и предложений со стороны вас мне не поступало. Вообще-то мне нравится, то, что я делаю.

Абрамов замолчал и снова посмотрел на Костина, ожидая от него очередного вопроса. Однако, он неожиданно для Виктора, похвалил его за то, что он много времени уделяет другим направлениям работы Управления

– Мне докладывали сотрудники, что ты изучаешь методы ведения допросов опытными сотрудниками, принимаешь участие в организации оперативных мероприятий, сам участвую в них. Благодаря этому ты стал авторитетным сотрудником, способным самостоятельно работать по раскрытию любых преступлений.

Абрамову было приятно все это слушать, но он по-прежнему все время думал, к чему все эти похвалы в его адрес. В это время в МВД создавалась совершенно новая служба – Управление по борьбе с организованной преступностью. Все хорошо знали, что туда будут направлены самые опытные сотрудники розыска, но кто конкретно, могли лишь догадываться. Слушая Костина, Виктор все больше убеждался в том, что его вызов связан именно с этим направлением работы.

– Ты знаешь, Абрамов, я хочу тебе предложить возглавить отдел Управления по борьбе с имущественными преступлениями. Как ты на это смотришь?

Это прозвучало, как гром средь ясного неба. Виктор растеряно посмотрел на Костина. Все его мечты об Управлении по борьбе с организованной преступностью моментально рассыпались в прах.

– Что-то не вижу особой радости в твоих глазах. Запомни одно, Абрамов, я дважды должность не предлагаю. Даю тебе минуту на размышления. Да, или нет.

Эта минута показалась Виктору вечностью. За этот небольшой промежуток времени ему удалось прикинуть все за – этого предложения.

– Я согласен с предложенной вами должностью. С чего мне начать работу?

Костин усмехнулся и «обрадовал» меня тем, что все бывшие сотрудники этого отдела переведены в Управление по борьбе с организованной преступностью, и в отделе кроме его, нет ни одного сотрудника.

Абрамов был в полной растерянности от этой новости.

– Так, что комплектуй свой отдел сам. Кого наберешь, с тем работать и будешь.

Виктор Николаевич вышел из кабинета Костина и направился на свое рабочее место. Войдя в кабинет, он по одному взгляду своего начальника понял, что тот в курсе этого предложения. Уже потом, когда Виктор обмывали свою новую должность, начальник отделения скажет ему, что он сам предложил его кандидатуру на эту должность. Была ли это правда или нет, он не знал. Передав начальнику отделения все текущие дела, Абрамов собрал личные вещи и с коробками в руках направился в свой новый кабинет.

***

На следующий день Виктор был представлен оперативному составу Управления в должности начальника отдела. После совещания он наметил свои первые шаги по комплектованию отдела. Абрамов по одному стал приглашать на собеседование намеченных вечером коллег из Управления и предлагать им должности в отделе. Поговорив только с тремя сотрудниками, он был просто разочарован, так как все они под разными предлогами отказались от предложенных им должностей. Все его попытки сформировать отдел из сотрудников Управления уголовного розыска заранее были обречены на неудачу.

Размышляя о проблеме, Виктор неожиданно вспомнил о двух молодых сотрудниках, которые раньше работали у них в Управлении младшими оперуполномоченными. На тот момент ребята не имели высшего образования и поэтому попали под сокращение. Насколько он знал, им нравилась работа и они очень болезненно пережили сам факт сокращение их должностей. Вот с ними Абрамов и решил встретиться.

Одного из них, Ботова Станислава, он нашел быстро. Станислав не стал долго раздумывать и через пятнадцать минут нашего с ним разговора дал согласие. Второго сотрудника – Громова Юрия, Виктор разыскал в специальном приемнике для малолетних преступников, где тот работал заместителем начальника по воспитательной работе. Абрамов, не долго думая, поехал к нему. Они вспомнили службу в Управлении, раскрытые преступления, общих друзей. Когда мы наговорились вдоволь, Абрамов сделал ему предложение. К его радости, Юрий не стал тянуть с решением. И так их в отделе стало уже трое. Осталась подобрать еще семь человек.

***

Казань. Утро, улица Кирова (ныне Московская). У комиссионного магазина остановилось такси. Из машины вышла женщина в возрасте двадцати восьми- тридцати лет, одетая в дорогую каракулевую шубу. Водитель такси услужливо открыл багажник и достал из него две большие спортивные сумки.

– Извините, молодой человек, – обратилась к нему женщина. – Вы не поможете даме донести эти сумки до магазина?

– О чем речь, – ответил водитель и, подхватив сумки, быстро пересек улицу и остановился около двери магазина.

Женщина вошла в магазин и, окинув взглядом посетителей, уверенно двинулась к прилавку, за которым стояла совсем юная девушка. Поздоровавшись с ней, дама быстро прошла в комнату оценщика. Водитель оставил сумки и вышел из магазина.

– Всего две шубы? – спросил оценщик у женщины.

Она, молча, кивнула ему в ответ и, достав из сумочки зеркальце, поправила свою идеальную прическу.

– Мне ваши друзья обещали, что будет четыре шубы? У меня уже есть клиенты на них. Люди готовы заплатить неплохие деньги. Что им сказать? Они могут рассчитывать на товар?

Женщина пожала плечами, давая понять оценщику, что не в курсе этого разговора.

– Я сама, как вы видите, шубы не шью и гарантий никаких не даю. Если вам нужны гарантии, обращайтесь в страховую компанию. Гарантии только там, – произнесла женщина бархатным голосом. – Скажите, когда зайти за деньгами?

Оценщик разложил шубы на большом столе и приступил к осмотру товара. Качество пошива, строчки, все было выполнено по высшему разряду. Придраться практически было не к чему и он, удовлетворенно потер ладони рук.

– Вот у нас и гости, – произнес он, кивком головы указав, на вошедшего в магазин милиционера.

Участковый инспектор Володин, проходя по улице, зашел в комиссионный магазин. Его начальник, накануне, озадачил всех участковых инспекторов новой отчетностью. Он потребовал с участковых ежедневного отчета о посещении ими комиссионных магазинов и проверки их на предмет сбыта через них краденых вещей. Это было время, когда только в комиссионном магазине можно было приобрести дефицитные вещи. Попадалось там и краденое вещи, но их за полцены скупали знакомые и друзья оценщиков. Володин был в милицейской форме, и она невольно приковывала взгляды продавцов и посетителей магазина. Осмотрев прилавки и задав несколько вопросов продавцам, он направился к выходу. Уже на пороге он вдруг повернулся, словно что-то забыв, и направился в комнату оценщика. Лейтенант открыл дверь и увидел, как тот испуганно упаковывает в сумку женскую шубу. Еще одна такая же шуба лежала у него на столе.

– Здравствуйте! Чьи это шубы? – строго спросил он и посмотрел на оценщика.

Все в комнате на миг замерли, а стоявшая рядом с оценщиками молодая красивая женщина, вдруг побледнела. Ни слова не говоря, она попыталась выскользнуть из комнаты, но участковый инспектор крепко схватил ее за руку.

– Вы гражданочка, не спешите. У меня к вам есть кое-какие вопросы по этим шубам. Придется вам немного задержаться.

По радиостанции он связался с дежурным по Бауманскому районному отделу милиции и вызвал наряд. Минут через десять подъехала милицейская автомашина. Участковый инспектор пригласил оценщика и женщину в машину, не забыв положить в нее и сумки с шубами.

***

Оперуполномоченный Управления уголовного розыска МВД РТ Ботов, не торопясь вышел из кабинета и направился на улицу. Он спустился на первый этаж, где его внимание привлекла красивая женщина, которая громко рыдая, что-то доказывала участковому инспектору. Работник милиции приглашал ее пройти в помещение дежурной части, однако она не желала выполнять его команду. Станислав достал из кармана удостоверение и вошел в дежурную часть вслед за женщиной. Из доклада участкового инспектора дежурному Станислав понял, что женщина была задержана при попытке сбыта двух шуб в одном из комиссионных магазинов района. Пока дежурный оформлял документы, Станислав подсел к женщине и попытался ее успокоить.

– Женщина, не нужно плакать. Сейчас дежурный разберется, и вы спокойно уедите к себе домой. Вот попейте воды и успокойтесь.

Он протянул женщине стакан воды и стал расспрашивать о причинах задержания. Вытирая слезы белоснежным носовым платочком, она стала ему рассказывать, что была задержана работником милиции в комиссионном магазине. Как бы мимоходом Станислав поинтересовался у нее, где она взяла шубы. Из ее сбивчивого рассказа он узнал, что женщину зовут Светлана, и что шубы принадлежат ее знакомой, которая проживает в Приволжском районе. Знакомая занимается пошивом меховых изделий на дому, и попросила ее продать шубы через комиссионку. Светлане нужны были деньги на мелкие расходы, и она согласилась ей помочь. Станислав задал Светлане еще несколько вопросов, в том числе и о происхождении мехов. Однако Светлана об этом ничего не знала. Взяв у Светланы адрес швеи, Станислав вышел из дежурки и направился в МВД. Он тогда еще не догадывался, что это случайное знакомство с красивой женщиной, он запомнит на долгие годы.

Освободившись от текущих дел, дежурный по району приступил к составлению протокола по доставленной участковым инспектором женщине.

– Скажите вашу фамилию, имя и отчество?

– Ермишкина Светлана,– ответила женщина.

– Вы хотите сказать, что вы жена заместителя председателя районного исполкома? – испугано переспросил ее дежурный.

– Да. Я, жена Ермишкина Сергея Ивановича, заместителя председателя Бауманского районного исполнительного комитета.

Дежурный быстро встал из-за стола и чуть ли не бегом выскочил из дежурной части и устремился вверх по лестнице. Он без стука вошел в кабинет начальника отдела и доложил ему о задержании жены Ермишкина. Когда до него дошел смысл доклада, он моментально вспотел. Вытерев мокрый от пота лоб носовым платком, он побелевшими губами произнес:

– Чего стоишь, как истукан! Быстро вниз. Извинись и отправь ее домой на дежурной машине. Если она будет интересоваться мной, скажи, что начальника на месте нет. Понял?

Дежурный стрелой помчался вниз по лестнице, едва не сшибая поднимавшихся по лестнице сотрудников милиции. Влетев в дежурку, он надел на голову фуражку и подошел к женщине.

– Извините, произошла ужасная ошибка. Знаете, вы свободны. Сейчас я вызову дежурную машину, которая отвезет вас домой.

Женщина посмотрела на него, не веря его словам. Она встала со стула и, поправив прическу, направилась к двери. Дежурный услужливо открыл ей дверь.

– Машина у подъезда. Сейчас я занесу ваши вещи.

Женщина села в машину, и дождавшись, когда дежурный занес сумки, произнесла:

– Сначала в магазин, а затем домой.

Машина тронулась и быстро исчезла за углом. Дежурный снял фуражку и обтер платком вспотевший лоб.

***

Абрамов сидел за столом и изучал сводку происшествий за последние сутки. Если честно, то она его не радовала. Несмотря на все проводимые оперативные и профилактические мероприятия, количество имущественных преступлений росло, как на дрожжах. В кабинет без стука вошел Ботов. Виктор рукой показал ему на свободный стул.

– Чай будешь? – поинтересовался Виктор у него. – Бери стакан и наливай. Сахар сам знаешь где.

Чай у Абрамова был грузинский и поэтому плохо заваривался. Станислав, положил в стакан две чайные ложки заварки и залил кипятком. Пока чай настаивался, Ботов рассказал ему о встрече с женщиной, в сумках которой были шубы. Виктор поинтересовался у оперативника, проверили ли сотрудники районного отдела милиции адрес швеи. Его интересовал один лишь вопрос, откуда швея берет меха для пошива шуб. Абрамов не исключал того, что меха могли быть краденными, так как в свободной продаже мехов тогда не было.

Виктор набрал номер дежурной части отдела милиции и попросил дежурного направить ему все материалы по данному задержанию.

– Извините, товарищ майор, но у меня этих материалов нет.

– Тогда скажите, кому они переданы?

– Материалы забрал начальник милиции.

– Ему-то они зачем? А, где сейчас эта женщина?

– Женщина освобождена по указанию начальника милиции.

– Странно, Стас. Женщину освободили, даже не опросив ее по существу, а все эти материалы забрал себе начальник отдела милиции. Интересно, с чем это связано?

Ботов, молча, пожал плечами. Абрамов снова снял трубку и набрал номер начальника отдела.

Трубку долго никто не поднимал. Абрамов уже хотел положить трубку, когда услышал знакомый голос начальника отдела.

– Привет! Извини за беспокойство. Мне Ботов сегодня доложил, что вами была задержана женщина с шубами. Мне бы хотелось посмотреть эти материалы.

– Я сам с ней не разговаривал. Если тебя интересуют эти материалы, то я завтра отправлю тебе их. Ты, знаешь Виктор, эта женщина оказалась женой одного из руководителей исполкома. Если короче, то участковый инспектор не разобрался на месте и притащил ее в отдел. По личной просьбе этого руководителя, я освободил ее. Кстати, те две шубы, которые оказались в ее сумке не краденые, мы проверили это по сводкам МВД. Следовательно, и задерживать эту женщину, у нас оснований не было. Почему задержание заинтересовало МВД и в частности тебя, мне лично непонятно.

Абрамов укоризненно посмотрел на оперативника.

– Стас! Все это можно было узнать прямо на месте. Ты, как всегда спешишь с выводами. Сам подумай, неужели жена уважаемого человека, будет торговать крадеными мехами? Зачем ей это? Однако, ты все же заведи дело оперативной проверки. Установи швею, поговори с ней. А, вдруг, что-то выгорит. Мало ли что?

Ботов вышел из кабинета. Набросав на листке бумаги ряд мероприятий, Виктор стал собираться домой. Он вышел на улицу и направился на остановку трамвая. Постояв минут двадцать, он понял, что трамвая он не дождется. Придя к этому выводу, Абрамов направился пешком в сторону своего дома.

***

Сулейманову Лиля сидела за швейной машиной «Зингер» и шила очередную шубу. С тех пор, как она познакомилась в ресторане Молодежного центра с Марковым Максимом, ее жизнь резко изменилась. В ателье она пришла работать сразу после окончания техникума легкой промышленности. Окончив учебное заведение на «отлично», она мечтала зарекомендовать себя на работе, в качестве дизайнера. Руководство, как считала она, должно было увидеть ее старание, оценить ее стремление. Еще в техникуме девушка мечтала создать свою лабораторию по выпуску модных изделий из меха, однако уже после двух недель работы она поняла, что ее мечтам не суждено сбыться. Ей не давали возможности работать непосредственно с заказчиками, предлагать им новые современные модели, а то, что она шила, было повседневным и стандартным.

Она сидела за швейной машинкой и вспоминала, как в один из пасмурных осенних дней в ателье заскочил симпатичный паренек, который хотел заказать себе дубленку из черной овчины. Приемщика в зале не оказалось и ей пришлось выйти в зал самой. При оформлении заказа она предложила ему использовать целый ряд новых и оригинальных стилистических новинок, которые публиковали в зарубежных журналах. Парень не отказался и попросил сшить эту дубленку без оформления заказа. Через две недели молодой человек с друзьями приехал за заказом. Когда он примерил дубленку, все были приятно удивлены. Она сидела на нем, как влитая, а сама модель вызвала неприкрытый восторг. Довольный парень расплатился с ней и уехал.

В декабре, Марина, подруга Лилии по техникуму, пригласила ее в ресторан «Молодежного центр». Их столик находился в углу и позволял им, не привлекая внимания, наблюдать за отдыхающими. Заказав легкую закуску и по бокалу шампанского, они вспоминали совместную учебу. Но, вдруг внимание их привлек громкий разговор молодых людей, которые бурно обсуждали преимущество новой марки «Жигулей» перед «Волгой». В одном из парней Лиля узнала своего бывшего клиента, заказывавшего у нее в ателье дубленку. Парень, словно почувствовав чей-то взгляд, вдруг оглянулся и направился к ним. Он представился Максимом и предложил девушкам присоединиться к их столику. Они не стали отказываться от приглашения.

Весь остаток вечера Максим посвятил Лилии. Он приглашал ее на танцы, угощал дорогим вином. Под конец вечера, он подошел к музыкантам и, отдав им десять рублей попросил их исполнить для его подруги мелодию из кинофильма «Крестный отец». Откуда он знал, что эта мелодия нравилась ей, она не знала. Они танцевали, плотно прижавшись, друг к другу. От Максима приятно пахло дорогим одеколоном. Его крепкие руки уверенно вели ее в танце. То ли от выпитого вина, то ли от мужской близости, у Лилии закружилась голова и пол, словно палуба корабля, стал раскачиваться в ритме танца. Неожиданно для нее, его губы коснулись ее шеи и девушку, будто пронзило электрическим током. Она невольно оттолкнула Максима и пристально взглянула в глаза.

«Неужели этот парень смог влюбить ее за один вечер?», – со страхом подумала она.

От этой мысли ее бросило в жар. Она явно была не готова к такому развороту событий. Лилия бросила свой взгляд на танцующего с ней Максима. Ей хотелось увидеть в его глазах какой-то только ей известный огонек. Однако глаза Максима были по-прежнему спокойны и холодны. Наконец танец закончился, и Максим галантно проводил ее на место. Расплатившись с официантом, Максим предложил ей проводить ее до дома. Она попыталась отказаться от этого предложения. Однако, молодой человек не стал слушать ее. Он просто улыбнулся ей и подхватил ее под руку, повел на улицу. Вся их веселая компания направилась на остановку ловить такси. Машину они поймали довольно быстро. Переговорив с таксистом, они сели в машину и поехали. Недалеко от автовокзала машину остановил пост ГАИ. Один из сотрудников ГАИ стал интересоваться режимом работы водителя. Им стало ясно, что без денег их не отпустят. Максим вышел из машины и отозвал в сторону гаишника. Он, молча, сунул ему в карман деньги, и они поехали дальше.

– Запомни, Лиля! Если хочешь, чтобы у тебя никогда не было проблем, всегда имей деньги. Деньги пилят сталь, – произнес Максим, и подмигнул ей.

Наконец машина остановилась. Лиля вышла из машины и хотела направиться к своему дому. Однако, Максим крепко схватил ее за руку и прижал ее к себе. Они договорились созвониться и завтра вечером встретиться.

***

Половину следующего дня Лилия провела, ожидая телефонного звонка. Максим позвонил ей около трех часов дня и предложил сходить в кино. Девушка обрадовалась его звонку, и сразу же согласилась на его предложение. Около шести вечера он заехал за ней на работу на автомашине. За рулем машины сидел друг Максима – Алмаз, которого Максим почему-то часто называл Бешеным. Лиля еще накануне этой встречи, поинтересовалась у Максима, почему он так называет Алмаза. Однако, Максим улыбнувшись ей в ответ, сообщил ей, что это еще школьное прозвище Алмаза, а кто и зачем его так прозвал, пояснять ей не стал. Фильм, который они смотрели, был довольно скучным и не интересным. Не досмотрев до конца кинофильм, они вышли на улицу и медленно побрели по улице Баумана. Несмотря на еще не столь позднее время, улица была полупустой.

– Лилия! Может, зайдем в кафе «Елочка»? Посидим немного, выпьем по бокалу шампанского.

– Максим! Откуда у тебя такие деньги? Ты, случайно не сын подпольного миллионера? Я просто удивляюсь, как ты соришь ими.

Максим загадочно улыбнулся и посмотрел на нее.

– Ты, знаешь Лилия, я много работаю. Работа у меня сложная, связана с риском для жизни. Давай, договоримся, что ты больше никогда не будешь интересоваться моими деньгами. Есть десятки различных возможностей заработать деньги, а я пользуюсь всего одним вариантом.

Она, молча, кивнула головой, соглашаясь с ним. Больше она никогда не спрашивала у Максима, откуда у него такие большие деньги.

После этой встречи они стали встречаться почти каждый день. Как-то при встрече Максим попросил Лилию сшить норковую шубу для его знакомой. В разговоре он сообщил ей, что знакомая – дама с большими запросами и поэтому не хочет обращаться в ателье, так как не считает, что ей сошьют шубу по шаблону. Заказчик считает, что ей будет намного удобнее, если шубу сошьет на дому мастер, который отслеживает последние тенденции в этом направлении. Лилия обещала подумать до завтра и перезвонить.

– Ты знаешь, Максим, наверное, ничего не получится, – произнесла она. – Я, просто, не готова выполнить этот заказ. У меня дома нет хорошей швейной машины, а приносить в ателье раскроенную дома шубу мне не позволит администрация.

– Ты не переживай, швейную машину я привезу тебе вечером, – произнес он и громко рассмеялся.

На следующий день Максим завез ей домой практически новую швейную машину. Дня через два Максим приехал с заказчицей. На вид женщине было лет пятьдесят. По ее поведению, манере общаться, молодая швея сразу поняла, что угодить даме будет непросто. Через час после визита, Максим позвонил девушке и сообщил, что заказчица работает в министерстве, в должности заместителя министра. Что заказ этот очень важен и ей придется попотеть, чтобы угодить большой чиновнице. Если она угодит ей, то Максим завалит ее дорогими заказами. Приезжая на примерки, Валентина Петровна, так звали даму, постоянно выказывала свое недовольство. То ее не устраивало, как Лиля раскроила рукав, то ей казалось, что шуба коротковата для ее возраста. Лилия, молча, слушала претензии. С некоторыми она соглашалась и тут же исправляла их. Готовой шубой, Валентина Петровна, осталась очень довольной. Лиля превзошла сама себя! Ей удалась шикарная вещь!

Проводив клиентку, Лиля пересчитала деньги. Их было так много, что она не поверила в это и вновь пересчитала. Столько она еще никогда не зарабатывала! Своей радостью она поделилась с Максимом. Он был тоже доволен результатом. Валентина Петровна позвонила ему и поблагодарила за то, что он помог ей найти хорошего мастера. Слушая нежный говорок Лилии, он представил ее счастливое лицо. Он и сам был горд за себя, что не ошибся в этой девушке.

***

Спустя несколько дней Максим снова обратился к ней с заказом. На этот раз Лилия согласилась сразу, не раздумывая ни минуты. Вечером он привез ей шкуры черного мутона.

– Лилия, посмотри, что за меха. По-моему, здесь на две шубы. В этот раз заказчиков не будет. Тебе придется шить эти шубы на глазок, приблизительно 46 и 48 размера.

Первая шуба была готова уже через три дня. Рано утром за ней приехал Алмаз, как всегда веселый и улыбчивый.

– Все еще не проснулась? – весело спросил он ее. – Кто рано встает, тому Бог подает! Что-то глаза у тебя покраснели. Тебе надо поменьше работать вечерами, а иначе можно испортить свое зрение. Чаем не напоишь?

Лилия быстро накрыла стол, и они сели пить чай. Наконец, Алмаз, поднялся из-за стола и стал прощаться с девушкой. Он взял ее за руку и хотел сказать ей что-то, но она вырвала свою руку и вопросительно посмотрела на молодого человека. Алмаз растерялся и, поблагодарив ее за чай, направился к двери. Хозяйка подошла к окну и посмотрела на удаляющуюся фигуру Алмаза.

По дороге в комиссионный магазин, Алмаз захватил с собой знакомую девушку и поехал с ней на улицу Кирова. Потому, как она вела себя в магазине, Алмаз понял, что не ошибся в ней.

– Верочка, что ты сегодня привезла? – наперебой спрашивали продавцы магазина.

Все знали, что Вера просто так в магазине не появится. Она всегда приносила заграничные очень дефицитные вещи. Где она их доставала – никто не знал.

– Привезла неплохую шубку. Моя хорошая знакомая в Польше для своей сестры покупала, но ей оказалась маловата.

Она попросила Алмаза принести шубу. Вещь понравилась всем. Директор комиссионного магазина даже торговаться не стал, просто, достал деньги и расплатился с ней.

Вечером к Лилие заехал Максим. Немного понаблюдав за ее работой, он уговорил ее немного отдохнуть от работы. Они поймали такси и поехали в центр города. Побродив по улице Баумана, они зашли в кафе «Елочка». Молодые люди сели за дальний столик и сделали заказ. Максим весь вечер шутил и подтрунивал над ней. Девушка так громко смеялась над его шутками, что соседи стали обращать на них внимание. Там же, в кафе Максим передал ей деньги за пошитую шубу. Лиля пересчитала и уже не в первый раз изумилась:

–Ты не ошибся Максим? Здесь очень много!

– Не переживай. С деньгами я никогда не ошибаюсь. Ты их честно заработала, и они принадлежат тебе, – произнес он и нежно обнял ее за плечи. – Надеюсь, ты и впредь будешь принимать мои заказы?

– Максим, обещать не могу. Слишком много работы в ателье.

–Лиля! Ты увольняйся с работы. Шей дома, машинка у тебя есть. За заказы можешь не переживать. Я завалю тебя ими.

Она тяжело вздохнула и посмотрела на Максима. Он выдержал ее взгляд и ободряюще подмигнул ей.

– Хорошо. Считай, что ты меня уговорил.

***

Максим сидел в машине Алмаза и дремал. Часы показывали начало второго ночи. На улице стоял ноябрь, было холодно, хотя снега еще не было. Улица была пустынной. Лишь иногда, случайные прохожие, подняв воротники пальто, спешили домой. Друзья, молча, наблюдали за улицей. Вдруг из темноты появилась темная мужская фигура, которая им махнули рукой. Алмаз толкнул Максима в бок, от чего тот открыл глаза.

– Ну, что, пора? – спросил Максим Алмаза.

Подняв воротники курток, они вышли из машины. Олег Лозовой,их товарищ по школе, увидев их, улыбнулся. После окончания школы он устроился на меховую фабрику, где работал водителем. В последнее время он обслуживал директора предприятия и его жену. Олег, словно опытный разведчик, повел своих друзей вдоль дощатого забора фабрики. Пройдя метров двадцать, он остановился и привычным движением руки раздвинул доски забора. Приятели один за другим исчезли в темноте образовавшейся дыры в ограждении. Их натренированные и уверенные движения свидетельствовали о том, что они это проделывали не впервые.

Меховая фабрика работала в две смены. Вторая смена закончилась чуть более часа назад. В это время на территории предприятия никого не бывает. Двери цехов закрывались на большие амбарные замки, ключи от которых хранились в кабинете начальника охраны. Без его разрешения никто не мог попасть в помещение цеха. Ребята быстро вскарабкались по пожарной лестнице на крышу одного из цехов. Несмотря на темноту, Олег быстро нашел в условном месте металлические крюки. Раздав их ребятам, они через пожарный люк проникли в помещение цеха. Приготовленными заранее крюками, они ловко стали цеплять тюки шкур, сложенные около одной из стен цеха. Тюки были настолько большими и тяжелыми, что им приходилось помогать друг другу. Вытащив три тюка на крышу цеха, они закрыли пожарный люк, спрятали крюки и, сбросив тюки на землю, стали быстро спускаться вниз.

Алмаз и Максим подогнали машину к дыре в заборе. Они тихо свистнули, и в дыру протиснулся первый тюк. За первым последовал второй, затем и третий. Задвинув проем в заборе, они стали укладывать меха в автомашину. На улице раздался вой милицейской автомашины. Молодые люди, как по команде, обернулись на звук. Через минуту милицейская машина промчалась мимо них и скрылась из глаз.

– Пронесло, – произнес кто-то из них.

Они аккуратно уложили тюки в багажник и на сиденья машины. Разместившись в машине, они быстро отъехали от фабрики. Вся операция по хищению мехов заняла у ребят тридцать минут. Тюки с овчиной по предложению Алмаза, они разгрузили в сарае его дальнего родственника. В этот сарай никто, кроме Алмаза, давно уже не ходил. Сарай был ветхим и не вызывал интереса ни у соседей, ни у воров и соседских мальчишек. Днем за Максимом заехал Олег. Они все вместе поехали к сараю. Там уже стояла машина, около которой их ждал Алмаз. Похищенными шкурами они остались довольны. Пересчитав шкуры, они пришли к выводу, что из этого количества шкур можно было пошить семь шуб. В этот же вечер Максим часть из них привез к девушке.

– Максим, откуда у тебя столько шкур? Они такие классные. Я никогда не поверю, что они выделаны в домашних условиях!

– Все нормально. Мы с ребятами нашли хорошего поставщика. Парень из Башкирии и плохо знает местный рынок сбыта. Так, что шей, в сырье проблем не будет.

Уволившись из ателье, Лилия работала, не поднимая головы. Работа спорилась, и через три недели она порадовала Максима первым исполненным заказом.

***

Марков Максим был единственным сыном у родителей. Он был поздним ребенком. Отец его длительное время работал на меховой фабрике в должности начальника отдела технического контроля. Мать ранее преподавала в одном из ВУЗов аналитическую химию, но после перенесенной операции на печень уволилась с работы и стала давать частные уроки музыки. Каждое лето они всей своей небольшой семьей ездили в Анапу, где останавливались у знакомого отца. Похоже, их связывали не только дружеские отношения, но и деловые. Каждый раз отец привозил своему другу несколько связок с мехами. Где он их доставал, Максим не знал.

Но, все это блаженство быстро прошло. Друга отца арестовали за махинации в торговле, и последние пять лет они уже не ездили на юг, а проводили свой отдых в Зеленом Бору. После ареста друга, отец долгое время вел себя довольно странно, часто запирался в своей комнате, много курил, ругался с матерью и проклинал Советскую Власть. Он не любил шумных компаний, поэтому к ним домой почти никто не заходил и не приезжал. После окончания школы, Максим поступил в авиационный институт, но вскоре бросил учебу, так как понял, что диплом не сможет обеспечить ему достойную жизнь в этом обществе. Мать Максима, используя свои связи в республиканском военкомате, сумела получить для сына «белый» военный билет. Именно в тот момент Максим хорошо понял, что только крепкие связи с высокими людьми общества являются гарантией благосостояния и могут всегда помочь в решении любых жизненных проблем.

Вскоре его отец вышел на пенсию. Он все чаще стал часто жаловаться на здоровье, вызывая у Максима и матери определенную тревогу. Отец всегда хотел иметь легковую машину, но опасался черной человеческой зависти. Он хорошо помнил тридцатые годы, когда по малейшему доносу навсегда исчезали тысячи ни в чем не повинных людей. Конец восьмидесятых был похож на лакмусовую бумагу, на которой отчетливо проявлялось благополучие отдельных граждан. По тем временам машина была визитной карточкой в обществе. Без нужных знакомств, приобрести машину было невозможно.

Однако, иногда случай сильнее любых обстоятельств. Максим, ужинал в ресторане и случайно познакомился с Сергеем Ивановичем Ермишкиным, который работал в исполкоме. Чиновник, как раз и был тем нужным человеком, который отвечал за списки и реализацию автомобилей. Он прекрасно знал себе цену и не верил в простые отношения, так как считал, что все они носят исключительно деловой характер. Его расположение люди завоевывали только с одной целью – материальной выгодой. Поэтому и он стал смотреть на них так же, как и они на него. Сам он никогда не знакомился с будущими покупателями этих «шестерок» и «девяток». Лишняя популярность ему была ни к чему. Он предпочитал, чтобы все его знакомые, считали его честным и бескорыстным человеком. Схема, по которой действовал Ермишкин, была удивительно проста и никогда не подводила его. К нему, как к руководителю исполкома, курировавшего вопросы снабжения населения района автомобилями, обращался только один человек. Этим человеком был Семенов Сергей Иванович, его школьный товарищ, которому он доверял, как самому себе. Семенов, как правило, подыскивал покупателя, способного заплатить за новый автомобиль в два раза больше его государственной цены. Затем через своих людей в социальной службе находил инвалида Великой Отечественной войны и, пообещав тому вознаграждение, просил написать его в исполком заявление о постановке на очередь для приобретения автомашины. Готовые документы он передавал Сергею Ивановичу. Ермишкин лично готовил постановление исполкома, подписывал у председателя и начинал двигать нового очередника вверх по списку. Через два-три месяца счастливый пенсионер становился обладателем заветной автомашины. Переоформление на нового хозяина занимало от силы день-два. Как правило, пенсионер получал вознаграждение в сумме двухсот рублей, деньги по тем временам такие, что позволяли пенсионеру нормально жить не один месяц.

***

Сергей Иванович был женат второй раз. Его первая жена – Вера, была его ровесницей. Она работала врачом в одной из городских клиник города. Однажды, вернувшись намного раньше домой, она застала своего мужа с молодой женщиной. Ее и так не крепкое здоровье, сильно пошатнулось. Она замкнулась в себе, перестала общаться с подругами. Однажды, придя с работы, Ермишкин обнаружил жену в петле. Рядом с трупом на полу лежала предсмертная записка, в которой его жена, обвиняла его в своей смерти. Испугавшись этих обвинений, он спрятал эту записку от родственников жены. Вдовцом он пробыл не так долго. Его вторая жена, очаровательная Светлана, была намного младше него. Многие из друзей открыто завидовали ему, считая, что и здесь ему крупно повезло. Однако, сам Ермишкин, так не считал. Он быстро заскучал в семейной жизни и для разнообразия завел двух любовниц, на которых и тратил почти все свое свободное время. Вел он себя с ними по-барски, осыпал дорогими подарками, приобретенными в специальном магазине для хозяйственной и партийной номенклатуры. Ему нравилось смотреть, как они радовались его презентам. В этот момент он чувствовал себя настоящим волшебником. Женщины ценили своего покровителя, и его регулярные мужские промахи в постели их абсолютно не волновали.

В один прекрасный момент, размеренная жизнь Ермишкина была нарушена. Светлана, некогда веселая и жизнерадостная молодая женщина, замкнулась в себе. О том, что его жена может догадываться о его похождениях, было большой неожиданностью для него. Он любил ее по-своему, скорее даже по-отцовски, и был на сто процентов уверен в том, что она счастлива уже от свалившегося на нее достатка. Он считал себя материальным добытчиком в семье, и поэтому считал, что за это он мог себе позволить многое. В частности, ему нравилось задерживаться на работе, приходить домой навеселе. Все это он преподносил, в качестве издержек своей работы. Все его объяснения постоянных задержек после работы, не воспринимались его женой. Похоже, она просто не верила ему и считала, что он погряз в любовных связях.

Но как-то, в один из рабочих дней Ермишкин заметил, что за его машиной постоянно движется такси. Он внимательно присмотрелся. В такси за ним ехала Светлана. На голове ее был надет парик, непривычно ярко накрашенная внешность изменила ее лицо, но он, все же узнал жену. Ермишкин попросил водителя остановиться у телефонной будки. Он выскочил из машины и стал судорожно крутить диск телефона. Когда на том конце подняли трубку, он сообщил одной из своих «дам сердца», что приехать к ней сегодня не может. В этот вечер, он вернулся домой непривычно рано. Светлана была дома, стол был накрыт, его ждал прекрасный ужин.

***

Светлана была красивой женщиной и пользовалась заслуженным успехом у мужчин. Все ее знакомые были в большом недоумении, когда она выбрала в мужья Ермишкина, который был старше ее чуть ли не двадцать лет. Встретились они случайно на одной из вечеринок ее старых знакомых. Он сидел в уголке и в одиночку пил коньяк. Ей почему-то стало жалко этого одинокого, уже немолодого мужчину, который недавно потерял свою жену. Ей тут же, кто-то из знакомых, сообщил ей о том, что год назад его жена покончила жизнь самоубийством, не выдержав его постоянных измен.

Светлана улыбнулась Ермишкину.

– Мужчина! Вы не хотите пригласить даму на танец или предпочитаете сидеть один и пить коньяк? – произнесла она и протянула ему свою руку.

Нужно отдать ему должное, танцор из него был неважный. Он неловко двигался и часто наступал Светлане на ноги. Когда музыка стихла, Ермишкин робко извинился и проводил Светлану к столу. Гости стали расходиться. Он неожиданно подошел к Светлане и предложил проводить ее до дома. Погода была отличной, и они решили пройтись немного пешком. Ермишкин всю дорогу рассказал ей о своей жизни. Слушая его рассказ, Светлана невольно переживала с ним потерю близкого ему человека, одиночество, которое испытывал этот человек. На следующий день, он позвонил Светлане и пригласил ее в оперный театр. После, окончания представления, они долго бродили по весенним улицам города. Света, была одинока и ей, как женщине очень не хватала мужского внимания и ласки. Она вернулась в Казань с полгода назад. Одной из веских причин возвращение в город послужила ее старая школьная любовь. Однако, вернувшись в Казань, она через своих друзей одноклассников узнала, что ее школьная любовь. Виктор год назад женился и в настоящее время работал в уголовном розыске. Тайные надежды на встречу с ним сразу рассыпались в прах. Она долгое время не жила в Казани и сейчас, вернувшись в город своего детства, вдруг ощутила безграничное одиночество. Все ее школьные подруги уже давно вышли замуж, обзавелись семьями и детьми. Детские клятвы о вечной дружбе, быстро растаяли в семейных проблемах. Ухаживания Ермишкина ей нравились. Он не лез к ней с поцелуями, не делал попыток силой затащить в постель. Он просто окружил его своим теплом и заботой. Через некоторое время Света переехала к нему. Свадьбы не было, так как оба считали, что в их возрасте это лишнее.

***

С появлением в жизни Ермишкина Светланы, полностью перекроили его планы. Первое, что сделала Света, тут же заставила его поменять весь свой гардероб. Прежние вещи, купленные прежней его женой, улетели в мусорный ящик. Через месяц Сергея Ивановича было не узнать, он был одет в модные импортные вещи, стал вальяжным и холеным чиновником. Карьера Ермишкина пошла вверх столь стремительно, что старые друзья удивлялись этому.

Он сидел в ресторане и смакуя букет напитка, пил очередную рюмку коньяка. Напиток был неплохой, чуть жестковатый для этой марки, но Ермишкину он нравился. Рука его в очередной раз потянулась за лимоном, когда он увидел группу молодых людей, которые о чем-то громко спорили. Один из них, чем-то напомнил ему младшего брата, который погиб в ДТП. Парень был хорошо сложен, ухожен.

Ермишкин наполнил рюмку коньяком и, подняв ее, поприветствовал молодежную компанию. Молодые люди ему ответили тем же. Чиновнику было скучно, и он жестом руки пригласил к себе за стол бойкого паренька.

– Максим Марков, – представился паренек и робко протянул ему руку.

Он, похоже, не особо рассчитывал на рукопожатие, но важный чиновник крепко пожал ее и улыбнулся. Рука у Ермишкина была еще достаточно сильной, и это хорошо почувствовал Максим. Сергей Иванович заметил, как смутился его новый знакомый. Максим, чем-то напомнил чиновнику его молодость, когда он также смущался и, как девушка, опускал глаза при знакомстве с людьми старше и выше его по статусу.

– Ермишкин СергейИванович, – представился он Максиму.

– Максим Марков, – еще раз представился парень.

– Присаживайся, Максим. В ногах правды нет, – видя нерешительность Маркова, произнес Ермишкин. – Да, ты не тушуйся, садись, когда приглашают. Извини, что на ты, но так, наверное, проще, ведь мы с тобой не на совещании.

Сергей Иванович остановил пробегавшего мимо них официанта и попросил его принести еще коньяка и рюмку для нового друга. Через минуту коньяк и рюмка стояли на столе. Ермишкин разлил коньяк по рюмкам и предложил Максиму выпить за знакомство. От кого-то он слышал, что общение с молодыми людьми омолаживает душу человека, и поэтому он старался вести себя достаточно расковано. Они выпили, затем еще по одной. Принятый алкоголь сделал свое дело. Ермишкин по-отечески склонился над плечом Максима и задал ему вопрос:

– Ты, где работаешь Марков? Судя по твоим рукам, ты скорей всего учишься в институте? В интересное время вы живете. Оно дает вам возможность иметь много того, чего мы старики никогда не имели. Вот, ты студент, а гуляешь в ресторане? Я смотрю и стол у вас богатый, а это значит – есть деньги. Вот, я в ваши годы по ресторанам не ходил, не было денег и не было времени. Все учился, и учился. Сейчас могу себе позволить это и опять только благодаря своей работе. Я, брат, сейчас для многих людей, словно, Бог на земле. Они просят меня, молятся на меня, ждут от меня милостыню. Я просто распоряжаюсь машинами. Только от меня зависит, получит человек машину или простоит в очереди всю свою жизнь. Может, я не прав, но жалости у меня к этим людям нет! Жалость прошла давно и мне теперь на них всех наплевать. Мне все равно, что они про меня говорят и думают! Не надо думать о людях, если хочешь чего-то добиться в этой жизни. Чем меньше человек думает о других, тем он выше в обществе.

Максим внимательно слушал Ермишкина. То, о чем он говорил, нечасто можно было услышать от таких людей. Чем, больше говорил Сергей Иванович, тем больше Максим соглашался с его выводами.

Чиновник неожиданно замолк, взглянув в глаза собеседнику, он усмехнулся. Взгляд Максима был трезвым и холодным. Не выдержав этого взгляда, Сергей Иванович отвел свои глаза в сторону. Сейчас он больше походил на старого цыгана, который пытался угадать по лицу незнакомца, что тот ожидает от него. Он потрепал Максима по голове и встал из-за стола. Прощаясь с Максимом, Сергей Иванович, предложил ему, как-нибудь зайти к нему в кабинет и поговорить по душам.

***

Вернувшись к друзьям, Максим сел за стол. Он посмотрел на своих товарищей, которые даже не предполагали с каким человеком ему пришлось познакомиться. Он был явно польщен вниманием Ермишкина к его скромной фигуре. То, что чиновник запомнил его, Максим не сомневался и сейчас он прокручивал в голове целую цепь проблем, которые можно было решить через него. Он на время закрыл свои глаза и представил себя его помощником, а еще лучше другом. А, почему бы и нет? Ведь в жизни бывает всякое…

Дня через два, проезжая по улице Бутлерова, Максим заехал в исполком. Сергей Иванович был занят. В его кабинет стояла бесконечная очередь. По выражению лица каждого выходящего из его кабинета, Максим пытался отгадать, смог ли решить свой вопрос в этом кабинете или нет. Он просидел в приемной два часа, прежде чем Сергей Иванович обратил на него свое внимание.

Заметив Маркова, Ермишкин улыбнулся ему и, обняв его за плечи, завел Максима к себе в кабинет.

– Чай будешь? – буднично спросил он Максима.

Он усадил его за столик, налил чаю и стал его расспрашивать. Вопросов он задавал много. Его интересовало, чем занимается Максим в свободное время, чем увлекается, есть ли у него девушка. Где и с кем он проживает, в каких условиях?

На все вопросы Максим отвечал искренно, ничего не скрывал, ничего не приукрашивал. Эта неподкупная простота и искренность, понравилась Ермишкину. Сергей Иванович предложил Максиму встретиться снова и продолжить этот разговор. Встречу, он назначил в ресторане «Акчарлак».

На следующий день в назначенное время, Максим подъехал к ресторану. Он был одет в дорогой импортный костюм, белую рубашку и модный галстук. Ждать пришлось недолго. Минут через десять к ресторану подъехал Сергей Иванович. Он был не один. Его сопровождала молодая красивая женщина в возрасте около тридцати лет. Женщина была в красном вечернем платье с открытой спиной. Ее длинную красивую шею украшало золотое колье с крупными малиновыми камнями. Максим был просто поражен красотой этой женщины. Падающий с потолка ресторана свет, заставлял камни оживать и переливаться каким-то таинственным светом. Он попытался вспомнить, как назывались эти камни, но название вылетело из его головы. В ушах женщины сверкали тяжелые серьги с такими же красными камнями.

«Вот это да! Не женщина, а Богиня», – подумал Максим.

– Света, – представил ее Ермишкин.

– Марков Максим, – чуть заикаясь от волнения, представился молодой человек.

Втроем они прошли в зал. Столик для них был уже накрыт. Максим с разрешения Сергей Ивановича разлил по бокалам шампанское. Они выпили за знакомство. Ермишкин был угрюм и молчалив, видно присутствие жены, пагубно сказывалось на его веселье. Максим, наоборот, был не в меру разговорчив. Он засыпал гостей анекдотами, веселыми историями, тем самым выполнял своеобразную роль тамады. Женщине, похоже, понравился Максим. Она открыто смеялась над его анекдотами и иногда бросала на него какой-то таинственный взгляд, от которого у Максима по спине пробегали мурашки. Перехватив взгляд Светланы, Сергей Иванович, нахмурил свои густые брови. Какое-то чувство тревоги кольнуло его сердце, но он быстро подавил его в себе.

Ермишкин жестом руки подозвал официанта и попросил принести коньяк. Светлана от коньяка отказалась, отдав предпочтение шампанскому. Сергей Иванович разлил коньяк и предложил Максиму выпить с ним. Сам он, опрокинул коньяк в широко открытый рот. Обняв Максима за плечи, он снова принялся учить его жизни.

Светлану эти нравоучения не интересовали, и она, отвернувшись в сторону, стала разглядывать посетителей ресторана. Однако, это ей быстро наскучило, и она, слегка капризно, попросила Максима рассказать ей анекдот или веселую историю. Максим быстро вспомнил забавную историю, от которой Светлана долго и неподдельно смеялась.

Вскоре в зале заиграла музыка. Светлана встала из-за стола и попросила Максима, чтобы он пригласил ее на танец. Марков вопросительно взглянул на Сергея Ивановича, но тот уткнулся своим взглядом в салат и сделал вид, что не услышал ее просьбу. Они были единственной парой, кто танцевал. Все остальные посетители ресторана продолжали сидеть за столами и смотреть на них. Максим ощущал на себе завистливые взгляды мужчин, от чего чувствовал себя не совсем уютно.

Светлана танцевала легко и непринужденно. Ее лицо, порозовевшее от шампанского, сделалось еще прекраснее. Она крепко прижалась к Максиму всем своим молодым телом. Его тело чувствовало соски ее груди. От этого ощущения у него закружилась голова, и пол поплыл под ногами. Почувствовав это, Светлана слегка отодвинулась от него и мило улыбнулась.

– Максим! Вы что позволяете себе, я ведь замужняя женщина. Посмотрите, как на нас смотрит мой муж?

Ее реплика невольно вызвала очередной прилив крови к его лицу. Он покраснел, извинился перед ней и больше уже не пытался прижать ее к своей груди. Светлана осталось довольно собой, ей понравилась то, что она еще может вскружить голову молодому человеку. Сергей Иванович был неплохим психологом и отлично все видел, и тем более все понимал. Когда закончился танец, Светлана вышла из зала и направилась в туалетную комнату, чтобы поправит прическу. Максим сел за стол и извинился перед Сергеем Ивановичем. Ермишкин, молча, улыбнулся и посоветовал Максиму быть немного уверенней с его женой. Такая откровенность его собеседника, невольно удивила парня.

– Максим, только пойми меня правильно. Я уже человек в возрасте, да и танцевать я, по-честному, не умею, – произнес Ермишкин. – Светлана часто обижается на меня, подозревает меня в измене. Но, это поверь мне, это все неправда. Просто работа у меня такая, если короче, требует полной отдачи. Светлана красивая, молодая, требует к себе большого внимания, а где его взять? Я и так многое сделал для нее. Она не работает, я ее ни в чем не ограничиваю, но ей этого мало, ей нужно общение. Вот и ругаемся с ней по пустякам, обижаемся, придумываем разные причины. В ресторан ее пригласил, чтобы хоть чем-то угодить.

Максим понимающе кивнул головой. Помолчав, Сергей Иванович предложил Максиму выпить за мужскую солидарность, за мужчин, которые всегда понимают друг друга. Они громко чокнулись хрустальными рюмками и выпили. Сергей Иванович поинтересовался у Максима, на какие средства тот живет, хватает ли ему денег. Максим не ожидал такого вопроса и немного смутился.

– Денег и друзей много не бывает. Сейчас я в полной зависимости от родителей, – ответил парень.

Сергей Иванович укоризненно покачал головой:

– Денег нет, живешь за счет родителей, но почему-то любишь дорогую жизнь – это нехорошо Максим. Если не можешь заработать по закону у государства, значит нужно украсть у этого государства. Или и здесь у тебя тоже проблема с нравственностью? Это конечно шутка, но в каждой шутке есть доля правды. Вот и делай выводы. Ты еще молодой, и все у тебя впереди. Вот, что Максим, если тебе не трудно, поухаживай немного за моей женой. Если все получится хорошо, то я готов вернуться к вопросу о твоей работе в исполкоме.

Он посмотрел на его симпатичное лицо Максима и внутренне чувствовал, что у парня хорошо получится роль женского угодника. Пусть немного побегает за ней первое время, а там будет видно, что с ним делать дальше. О том, что Светлана может изменить ему, Ермишкин не мог представить подобное даже в страшном сне. Парень, по его расчетам, отвлечет жену от ревности и попыток слежки за ним.

***

Светлана медленно шла по залу ресторана, направляясь к своему столику. Ее сопровождали десятки мужских глаз. Неожиданно ей дорогу преградил пьяный мужчина.

– Мадам танцует? – спросил он и, не получив ответа, схватил ее за руку и потащил в центр зала.

Светлана попыталась вырваться из цепких рук мужчины, но тот только сильнее сжал руку. Она и не заметила, как к ней подошел Максим. Он с силой оттолкнул пьяного мужчину и, подхватив ее за талию, направил в центр зала. Мужчина хотел броситься вслед за Максимом, однако его друзья, вовремя остановили его. Он со злостью посмотрел на Максима, давая ему понять, что разговор с ним еще не окончен.

– Максим, а чем вы занимаетесь? Учитесь? Работаете? – поинтересовалась она у него.

– Мы с другом организовали небольшой кооператив и занимаемся пошивом шуб. Дело неплохое, прибыль приличная. Так, что на жизнь хватает.

Кружась в танце, Максим пытался разобраться в сложившейся ситуации, а именно, видел ли эту стычку с пьяным мужчиной Ермишкин, так как тот продолжал спокойно сидеть за столом и медленно попивать свой коньяк. Выпитый алкоголь делал свое дело. Ермишкин был изрядно пьян. Теперь ему уже было все равно, с кем танцевала его супруга. Вскоре они стали собираться домой. Ермишкин по-барски расплатился с официантом, шатаясь и опираясь на плечо Максима, медленно направился в сторону гардероба.

При выходе из ресторана, Максим увидел, как вырвавшись из окружения своих друзей, к нему устремился пьяный мужчина. Он был значительно выше Максима и, по всей вероятности, намного сильнее его. Его огромные кулаки были крепко сжаты и чем-то напоминали небольшие дыни. Но, каким бы ни был сильным мужчина, алкоголь и здесь сделал свое дело. Он схватил Максима за плечо и попытался ударить.Марков ловко увернулся от удара и нанес ответный удар мужчине в живот. Удар, пришелся точно в «солнечное сплетение» и, мужчина, охнув, упал на бетонный пол. Подбежавшие друзья приподняли его. Мужчина дышал, широко раскрыв рот, жадно глотая воздух.

Глядя на возбужденного дракой Максима, Светлана вдруг невольно вспомнила свою первую школьную любовь. Наблюдая за дракой, она вдруг вспомнила тот вечерний трамвай, школьную юность и мальчика, который впервые дрался из-за нее. Максим взглянул на Светлану, а затем на Ермишкина, который был сильно напуган, о чем говорили его трясущиеся руки. Светлана же наоборот поблагодарила Максима за защиту, чем вызвала неприятную реплику Ермишкина:

– Что, обязательно нужно было драться? Можно было просто вызвать милицию и решить этот вопрос. Не думал я, молодой человек, что вы решаете проблемы кулаками, а не головой.

Максим остановил такси. Он отвез Сергея Ивановича и его жену домой. Выходя из такси, Светлана на клочке бумаги написала ему свой домашний номер телефона и незаметно сунула его Максиму в карман. Сердце Максима застучало так сильно, что ему показалось, что оно выскочит наружу. Он проводил их до квартиры и, попрощавшись, вышел на улицу. Дома, ложась спать, Светлана с улыбкой вспоминала проведенный вечер и этого смешного парня по имени Максим. Думая о нем, она заснула.

***

На следующий день Максим, набравшись мужества, решил позвонить Светлане. Звонок обрадовал Светлану, и она пригласила его приехать к ней домой. Женщина чувствовала себя немного виноватой, так как ей казалось, что именно она спровоцировала вчерашнюю драку. Максим подъехал к ее дому минут через сорок. Светлана впустила его в квартиру, и пока Максим раздевался в прихожей, устремилась на кухню готовить кофе. Он прошел в зал и молча, сел на большой кожаный диван, стоявший у одной из стен. Гость окинул взглядом квартиру и отметил про себя, что квартира она обставлена со вкусом современной мебелью, которую едва ли купишь в магазинах города.

– Что, нравится мебель? – спросила его Светлана. – Ее достал Сергей Иванович, через кого-то из своих знакомых. По-моему, это немецкая мебель. За такие деньги, что он отдал, можно было бы купить более удобную мебель, чем эта. Я с ним не стала спорить, просто не хотела обижать. Сама бы такую мебель никогда не купила. Вот и пришлось размещать ее в квартире каким-то особенным образом.

Она позвала Максима на кухню, где на столе уже стояли дымящиеся чашки с кофе, а в вазочке лежало аппетитное импортное печенье. Они сидели, разговаривали и медленно пили ароматное кофе. Максиму было хорошо и уютно. Ему казалось, что вкуснее этого кофе он никогда не пробовал. Поговорив минут двадцать, он неожиданно для Светланы предложил ей немного развеяться и сходить в кино. Ждать, Светлану, пришлось не так долго.

Улица встретила их холодным и сильным ветром. Порывы ветра были настолько сильны, что казалось, они могут опрокинуть человека. Светлана, прячась от ветра, прижалась к плечу Максима. Они быстрым шагом направились в сторону остановки трамвая. Стоя на остановке, Светлана прижалась к Максиму. Она закрыла глаза и уловила едва заметный запах мужского одеколона. Этот запах напомнил ей лето. Они сели в подошедший трамвай, который покатил их в центр города.

На центральной улице города ветер практически не ощущался. Они бродили по улице, наслаждаясь сухой и морозной погодой. Пройдя всю улицу Баумана, молодые люди поднялись вверх по улице Чернышевского и остановились у кинотеатра «Спутник». Фильм был веселым, и они всю кинокартину смеялись. Максим не заметил, как они дошли до дома Светланы. В подъезде он слегка обнял женщину.

– Ты что делаешь, Максим? – тихо спросила она его. —Ты же великолепно знаешь, что я замужняя женщина. У меня есть муж, которого я уважаю и хочу, чтобы ты об этом помнил всегда. И еще Максим прошу тебя запомнить, что подъезд – это не место, где можно ласкать женщину.

– Простите, заигрался, – растеряно произнес он.

– Хорошо. Если у тебя будет возможность, позвони мне завтра.

Приехав домой, Максим стал анализировать сложившуюся ситуацию. Несмотря на то, что Светлана нравилась ему внешне, он не испытывал к ней каких-то глубоких чувств. Его больше двигали меркантильные цели, а именно, через нее установить более тесные взаимоотношения с ее мужем. Еще вчера ему показалось, что ему удастся так просто завладеть вниманием этой женщины, но сегодня все кардинально изменилось. Она явно дала ему понять, что все его планы выйти на ее мужа через нее, обречены на неудачу.

Планы рушились, даже не вступив в начальную фазу исполнения.

***

Деньги от реализации шуб стремительно таяли. Максим вновь решил организовать очередную вылазку на предприятие. Как всегда, они ночью подъехали на автомобиле к меховой фабрике и стали ждать, когда закончится рабочая смена.

Марков взглянул на часы, они показывали третий час ночи. Небо было темное, ни звезд, ни луны. Осмотревшись по сторонам, они один за другим проникли на территорию предприятия. Оказавшись на территории фабрики, они осторожно двинулись к одному из корпусов. Неожиданно до них донеслись шаги. Ребята, как по команде затаились за углом пошивочного цеха и стали ждать. Вскоре они увидели охранника, который обходил территорию фабрики. Он подошел к закрытым воротам цеха и проверил замок. Было холодно, и у них стали замерзать ноги, но охранник по-прежнему стоял около ворот.

– Вы, как хотите, но я обратно. Не замерзать же здесь из-за этих шкур, – тихо произнес Алмаз.

– Подожди немного, сейчас охранник «свалит». Не будет же он всю ночь дергать эти замки, – ответил Максим. – Всем холодно, не только тебе.

Через некоторое время Олег, стоявший у угла здания, подал им сигнал. Друзья быстро пересекли открытое место и оказались у ворот. Олег открыл засов, и они быстро растворились в темноте помещения. Алмаз остался у ворот, а Олег с Максимом устремились к дверям экспериментальной лаборатории. О том, что в цеху есть лаборатория по пошиву меховых изделий, ребятам рассказал Олег. От него они узнали, что в эту лабораторию на днях завезли много ценных мехов для пошива шуб по специальному заказу большого чиновника.

Несмотря на темноту в цеху, Олег быстро нашел желанную дверь. Металлическая дверь, исполнена из целого металлического листа, оказалась открытой. Замок от нее висел рядом с дверью на вбитом в стену гвозде. Это было настоящее везение. Фортуна явно была на их стороне. Максим зажег фонарик. На большом столе лежали шкурки норок, связанных в большие связки. В свете фонарика меха переливались разными оттенками цветов, напоминая россыпь граненых бриллиантов. Олег и Максим быстро собрали меха в ранее заготовленные ими мешки, которые потащили к выходу из цеха. Несмотря на большой объем, мешки почти не имели веса, и они быстро потащили их к пролому в заборе.

***

Первыми отсутствие мехов заметили сотрудники лаборатории, однако, из-за отсутствия на рабочем месте начальника, они шум поднимать не стали, так как решили дождаться его прихода. Многие из них считали, что именно она вчера перед уходом домой, перенесла меха в специальное место для хранения. Подобное случалось не раз и работники даже не могли себе представить, что меха могли быть кем-то похищены. Одна из работниц подошла к двери, ведущей в хранилище, и потянула ее на себя. Дверь в хранилище была закрыта на замок. Руководитель лаборатории появилась на рабочем месте в начале одиннадцатого. Увидев в лаборатории пустые столы и стоящих около них рабочих, она громко вскрикнула по-бабьи и мягко сползла по стене на пол. Пока часть работников пыталась привести ее в чувство, другая бросилась к начальнику охраны предприятия.

Через три минуты в лабораторию невозможно было войти. То, что происходило там, напоминало настоящее столпотворение. Все, кому было не лень, выдвигали версии о том, каким образом преступники проникли в лабораторию. Одна версия, тут же заменялась другой, не менее фантастической. Милиция приехала на фабрику где-то через час после обнаружения кражи. Кинолог с собакой неоднократно обошел все углы лаборатории, однако собака отказывалась брать след. Всем стало ясно, что следы просто напросто затоптаны работниками лаборатории. Весь день милиция опрашивала всех сотрудников лаборатории, пытаясь получить хоть какую-нибудь информацию, которая бы позволила им выйти на круг подозреваемых лиц. Однако, получить информацию представляющую оперативный интерес, им не удалось. Работники предприятия, начиная с охраны и кончая рядовой уборщицей, в своих показаниях сходились к мысли, что кража была совершена кем-то из работников лаборатории, так как о том, что в лабораторию поступили дорогие меха, знали лишь они. Через день была заявлена сумма похищенных мехов, которая составила около сорока семи тысяч рублей, что соответствовало стоимости восьми автомобилей ВАЗ.

После удачной кражи, преступная бригада Максима решила на время залечь на дно. В целях конспирации, они договорились между собой, что пока перестанут встречаться, а связь между собой будут поддерживать только по телефону.

***

По заданию Ботова, оперативники отдела оперативной службы, уже второй день вели наблюдение за квартирой Светланы. Она, словно догадываясь об этом, практически не выходила на улицу. Их машина, стоявшая у дома Светланы, сама стала объектом пристального внимания со стороны местных жителей. Наиболее сознательные жильцы дома, уже дважды обращались в милицию, информируя их о подозрительном автомобиле, который длительно время стоит у них во дворе. Дважды к оперативной машине подъезжали наряды милиции и, переговорив с пассажирами автомашины, уезжали обратно. Светлана была не столь внимательна, как жильцы дома, так как все окна ее квартиры кроме спальни, выходили на противоположную сторону дома.

На третий день, «наружка» наконец-то «приняла» свой объект. Светлана вышла из подъезда и быстро направилась в сторону остановки трамвая. Машина наблюдения двинулась следом за ней. Женщина доехала на такси до гостиницы «Татарстан», расплатилась с водителем и прошла внутрь. Она немного постояла в холле, внимательно осматривая толпящихся у киосков с сувенирами людей, а затем сдала шубу гардеробщику и уверенной походкой направилась в ресторан. Осмотревшись, она направилась к столику в уголке зала. Она заказала чашечку кофе и вновь стала внимательно рассматривать посетителей. Через две – три минуты в зал ресторана, буквально «влетела», модно одетая женщина. Заметив Светлану, она устремилась к ней. Оперативник сразу же понял, что две женщины хорошо знакомы между собой, так как сразу повели разговор на «ты».

Второй оперативник подсел за соседний столик, в надежде подслушать их разговор. Женщины вспоминали своих старых школьных знакомых, смеялись. Через некоторое время к ним подошел официант и принял заказ. Женщины взяли вина и фруктов. Светлана обратила внимание на молодого человека за соседним столиком, который явно прислушивался к их разговору. Перед ним уже долго стояла пустая чашка из-под кофе. Оперативник понял, что дальше сидеть не имеет смысла и не спеша вышел из ресторана.

Лишь после его ухода, между дамами начался доверительный разговор. Вера, так звали женщину, была настоящей модницей. Все свободное время она уделяла внешности и одежде. Она могла лишить себя многого, лишь бы приобрести хорошую и дорогую модную вещь.

– Слушай, Света! Ты на днях обмолвилась, что у тебя знакомый шьет шубы. Ты знаешь, я умираю, как хочу приобрести красивую, дорогую шубу! Можешь ты через него организовать пошив, если я найду меха?

Света пожала плечами, давая понять, что сейчас ничего не может ответить.

– Свет, а может у него есть меха, как ты думаешь? Ты не забудь спросить его об этом. Я уже договорилась с мужем, он даст мне деньги.

Светлана знала, что у Веры есть все, кроме хорошей шубы. Мехов у Веры действительно не было, но были деньги, и деньги немалые. И именно они делали ее мечту вполне осуществимой.

– Вера! Я обязательно с ним поговорю и тебе перезвоню. А если он загнет такую цену, что она будет неподъемной, что будешь делать?

Вера была простым человеком, несмотря на напускную важность. Она с улыбкой заявила:

– Он ведь молодой. Я расплачусь с ним натурой. Как ты думаешь, я понравлюсь ему?

Вера весело рассмеялась, но заметив недоумение Светланы, добавила, что это была шутка. Допив вино, они попрощались и разошлись. Первой из ресторана вышла Вера. Светлана расплатилась с официантом и направилась к выходу. Она проследила за тем, как ушла подруга, и лишь убедившись, что за ней самой никто не наблюдает, вышла из гостиницы. Немного постояв на улице, она направилась в «Детский мир». В магазине женщина заглянула только в ювелирный отдел. Бегло осмотрев образцы из белого золота, она вышла на улицу, остановила такси и поехала домой.

«Интересно, – подумала Светлана. – Что заинтересовало этого молодого человека в нашем разговоре? Наша болтовня о мехах? Если этот человек следил за мной по просьбе мужа, это одно. А если он бандит? Рассказать Сергею или нет? Наверное, не стоит никому говорить. Помочь не помогут, а обсуждать начнут».

Светлана занялась ужином, и все ее сомнения и страхи потихоньку развеялись.

***

Вечером Светлана позвонила Максиму. Телефонную трубку сняла мать Максима и поинтересовалась, кто звонит. Она представилась. Мать ответила ей, что сына дома нет. На удивление Светланы, женщина не положила трубку, а стала интересоваться их взаимоотношениями.

– Мой звонок исключительно деловой, – сообщила она матери.

Женщина успокоилась и пообещала сообщить сыну о звонке. Светлана тут же набрала другой номер:

– Вера, как ты добралась до дома? У тебя все хорошо? Мне не понравился тот молодой человек, который сидел за соседним столиком. Мне показалось, что он подслушивал наш с тобой разговор. По-моему, это был какой-то преступник. А, ты заметила его друга, который стоял около бара? Я думаю, что они оба работают в гостинице, вернее воруют. Подбирают себе жертву, и когда жертва выходит из номера, они его чистят.

– Света! Тебе бы поменьше детективов читать! Все нормально. Меня никто не обокрал, и я благополучно добралась до дома.

Слова Веры немного успокоили ее. Светлана положила трубку и, свернув ноги калачиком, удобно села в большое кожаное кресло. Она взглянула на окно. За окном смеркалось. В комнате с каждой минутой становилось все темнее, и темнее. Женщина набросила на плечи плед и мысли вновь вернули ее к Максиму.

«Стоило ли звонить ему? – рассуждала она. – Раньше бы я ни за что себе этого не позволила! Что происходит со мной, где моя гордость? Неужели ты влюбилась в этого мальчишку?»

Светлана закрыла глаза и погрузилась в воспоминания. Она хорошо помнила тот вечер, когда познакомилась с первым своим мальчиком по имени Виктор. Он был не плохим спортсменом и часто выступал за школу на различных соревнованиях. И что ей особенно нравилось в нем, это то, что он хорошо играл на гитаре и выступал на танцевальных площадках города. Все девчонки в школе были влюблены в него и бегали за ним табуном. Светлана не могла забыть, как Виктор в трамвае защитил ее от пьяных мужчин. Она тогда так испугалась, что даже забыла поблагодарить его это. Как-то Светлана возвращалась из школы домой, когда ее догнал Виктор и предложил проводить ее до дома. Это было так неожиданно, что она на миг растерялась и не знала, что ему ответить. Видя ее замешательство, Виктор спокойно взял у нее портфель, и они направились в сторону ее дома. Она хорошо запомнила завистливые взгляды ее подруг и одноклассниц. Потом они долго стояли около ее подъезда и никак не могли разойтись.

– Можно завтра я тебя снова провожу? – тихо спросил ее Виктор.

В ответ Светлана, молча, кивнула своей головой и взяв из рук Виктора портфель, вошла в подъезд.

– Света! Ты где? – услышала она голос матери.

– Мама! Я здесь, не беспокойся. Я уже поднимаюсь! – ответила она и устремилась вверх по лестнице.

– Кто этот мальчик? Как его зовут? – спросила ее мать. Ты знаешь, Света, он мне не нравится. Мне вообще не нравятся люди такого типа. Да и одет он слишком просто. Я тебе уже не раз говорила, дружить надо с ребятами из хороших семей, а не подбирать из тех, кто толпами бродит по улицам, не зная, как убить свое свободное время. Света! Поверь мне, как матери, выбрось его из головы. Я желаю тебе только хорошего и не хочу, чтобы ты всю жизнь мучилась. Я ведь сразу вижу, что он тебе не пара! И не надо давать ему никаких шансов, что он когда-то сможет войти в нашу семью.

– Да брось, ты мама! Я уже достаточно взрослая и, наверное, сама могу разобраться, с кем мне встречаться, а с кем – нет. Ты не знаешь этого человека, а начинаешь судить о нем по его одежде. Да, он из семьи рабочих, ну и что из этого? Я ведь хорошо знаю, что он способен на многое и, если захочет, может добиться всего. Мама! Если не хочешь со мной поругаться, то я прошу тебя, больше не говори о нем плохо, – резко ответила дочь и, хлопнув дверью, закрылась у себя в комнате.

Согревшись под пледом, Светлана не заметила, как задремала.

***

Светлану разбудил шум в прихожей. Она встала, легким движением поправила прическу и вышла на свет. В прихожей стоял Ермишкин. Он снимал с себя элегантное демисезонное пальто. Как всегда он был слегка пьян. Пока он переодевался в комнате, Света отправилась на кухню разогревать ужин. Муж прошел в зал и сел за стол. Светлана тут же подала ему тарелку с пищей. Попробовав мясо, Ермишкин скривился и отодвинул тарелку в сторону.

– Сергей, что случилось? – спросила его супруга. – Тебе не нравится, как я приготовила мясо?

Муж взглянул на нее.

– Ты, почему меня об этом спрашиваешь? Только из-за того, что мне не нравится мясо или у тебя какие-то другие претензии ко мне?

Она промолчала и стала, молча, убирать посуду со стола. Проходя мимо мужа, она заметила на его плече длинный черный волос. Подобные черные и длинные волосы она и раньше видела на его костюмах. Светлане не хотелось думать об этом, и она каждый раз отгоняла от себя эти дурные мысли об измене мужа. Однако, увидев сегодня этот волос, чувство отвращения к мужу буквально захлестнуло ее. Однажды она, проверяя свои подозрения, попробовала проследить за мужем, но тот, похоже, заметил ее и не поехал к любовнице. Мысли об измене мужа не отступали. Светлана долго искала в себе собственные недостатки, которые муж восполнял в объятиях любовниц. Однако, ей не удалось найти в себе подобные изъяны.

«Что еще ему нужно? – часто думала она. – Квартира сверкает, белье всегда выстирано, поглажено… Может, ему со мной скучно?»

Она неоднократно звала его в кино, в театр, но Ермишкин под разными предлогами отказывался. Единственным местом, куда он хотел пойти всегда, был ресторан. Последнюю неделю Сергей Иванович совсем замкнулся. Он почти не разговаривал с женой, постоянно уединялся в спальне, размышляя над чем-то. Светлана и раньше замечала в нем определенные странности, но старалась не обращать на них внимание. Ермишкин, как и все мужчины, имел право на свои секреты, которые могли быть разными, в том числе производственные и личного характера. Но это были какие-то особые секреты, которыми он не хотел делиться с ней.

Последние несколько дней, Ермишкин спал неспокойно. Он часто вставал, стонал по ночам, беспокойно ворочался. Что-то мучило его довольно сильно. Светлана готова была помочь ему, однако, как это сделать она просто не знала. Она никогда не интересовалась его финансовыми делами, ни доходами, ни сбережениями. Ей было достаточно тех денег, которые он давал ей на ведение хозяйства и ее личные нужды. На что конкретно тратила она деньги, его тоже не интересовало, так как в доме всегда было все необходимое ему.

Ермишкин сидел спиной к жене, чувствуя на себе напряженный взгляд жены. Он встал из-за стола и молча, направился к себе в спальню. Светлана попыталась обнять его, но он резко отстранился от нее, сославшись на усталость. В спальне усевшись в кресло, он включил телевизор. Минут через пять, Светлана услышала его храп. Рука Ермишкина сползла с подлокотника кресла и повисла словно плеть.

Супруга тихо прошла в прихожую и стала осматривать одежду мужа. В левом кармане пальто она нашла два билета в кинотеатр «Татарстан». Билеты были датированы сегодняшним днем.

«Вот тебе и дела! Он в рабочее время с кем-то ходил в кино», – подумала она. Плохо объяснимая волна ненависти к мужу, как волна накатила на нее. Кровь прилила к голове и вызвала сильную боль. Перед ее глазами поплыли радужные круги, пол превратился в волну. Ноги у нее подкосились и чтобы не упасть, она оперлась рукой о стенку прихожей. Из этого состояния ее вывел голос мужа. Она вошла в спальню. Муж, проснувшись от собственного храпа, сидел в кресле и смотрел телевизор.

– Принеси мне чая, – попросил он ее.

Сергей Иванович не признавал чашки и любил пить чай из большого бокала, подаренного ему на день рождения одним из его подчиненных. Светлана принесла бокал и вазочку с черничным вареньем. Она, молча, разобрала постель, включила светильник и взяла с полки книгу. Она сидела в зале на диване и читала книгу, а если сказать вернее, то неоднократно перечитывала одну и ту же страницу, так как смысл прочитанного ей текста постоянно ускользал от нее. Ее душила обида, и книга никак не могла отвлечь ее от мыслей об измене мужа.

***

Утром Светлана проснулась с «тяжелой головой». Быстро приготовив завтрак и проводив мужа на работу, она выпила лекарство и вновь прилегла в постель. Через некоторое время боль отступила, и она почувствовала себя значительно лучше. Она вышла на кухню и, сварив себе кофе, с удовольствием выпила чашечку горячего напитка. Кофе был превосходным. Он быстро прогнал сонливость и взбодрил ее. Она села в кресло и включила телевизор, по которому передавали региональные новости. Она не любила политику, так как ничего не понимала в ней. Диктор цитировал выступление Генерального Секретаря ЦК КПСС Горбачева, однако, это мало интересовало молодую женщину. Она выключила телевизор. Рука Светланы опять потянулась за кофейником, но ее остановил звонок телефона. Она сняла трубку и услышала голос Максима.

– Здравствуй Света! Извини, если разбудил. Мама передала, что ты мне вчера звонила. Я пришел домой поздно и не стал тебя беспокоить. Что-то произошло или ты позвонила просто так?

– Максим! Я хотела с тобой поговорить насчет шубы. По телефону об этом не стоит говорить. Может, приедешь, поговорим у меня дома?

Светлана и Максим долго обсуждали цену за шкурки, но он так и не мог назвать сумму. Меха были их общей добычей, собственностью их криминальной группы, и ему, несмотря на его явное лидерство, было необходимо отчитаться перед ребятами за эту сделку. Быть добрым за чужой счет, у них было не принято.

– Хорошо, Максим. Меня устраивает названная тобой цена. Я беру шкурки себе на шубу.

Света не стала торговаться. Она отлично знала реальную стоимость этих мехов, и сколько бы ни запросил за них Максим, его цена все равно была бы значительно ниже рыночной.

– У меня есть еще меха. Света, помоги мне реализовать их. Поверь, меха у меня стоящие. Подруги будут довольны.

Свету мало интересовали деньги, ей просто захотелось ему помочь. Парень искренне обрадовался ее помощи и в благодарность предложил Светлане организовать пошив ее шубы.

***

Дня через два Максим и Света поехали на улицу Меховщиков, где жила знакомая закройщица Максима. Он вел себя с ней раскованно, много шутил, обнимал за плечи девушку, тем самым давая понять Светлане, что здесь он желанный гость. Его бравада вызывала у Светы раздражение и непонятное чувство ревности к этой девушке. Она быстро сняла мерку и предложила им чай. Женщины быстро нашли общий язык и увлеченно обсуждали будущую модель шубы. Света мысленно отметила профессионализм молодой швеи, которая разложив заграничные журналы, предлагала ей самые смелые решения. На пороге дома, когда они уходили от закройщицы, Максим неожиданно для нее вдруг нежно поцеловал девушку в губы. Светлана просто остолбенела. Максим, похоже, этого и добивался. Он прекрасно видел, что Светлана ревнует его к девушке и сделал это, как бы назло ей.

Уже в машине он рассказал Светлане, как и где, познакомился с ней. Но, она уже не слушала его, считая, что Максим просто издевается над ней. Они быстро доехали до дома Светланы, и Максим прямо в машине стал прощаться с ней.

– Вы, что не проводите меня до дверей? – спросила она Максима и капризно сжала свои красивые губы.

Максим ничего не оставалось, как выйти из машины и направиться вслед за ней. Он довел ее до квартиры и снова стал прощаться, так как хорошо еще помнил, как она отвергла его попытку обнять ее в подъезде. Однако, Света и не думала прощаться с ним. Она предложила ему пройти в квартиру и повела на кухню. Она быстро приготовила кофе, и выставила на стол, заранее нарезанную копченую колбасу, шейку и другие деликатесы.

Максим пил кофе мелкими, стараясь растянуть удовольствие. Непринужденно болтая, он ненавязчиво напомнил ей о своей просьбе продать меха. Женщина ответила, что хорошо помнит его просьбу, что лучшей рекламой этим мехам может стать ее новая шуба.

Время приближалось к шести часам вечера. Максим поднялся из-за стола и стал собираться домой. Похоже, что он не хотел встречаться с хозяином квартиры. Расставаясь с гостем, Светлана неожиданно для него обняла его и крепко поцеловала в губы. Максим растерялся, но через секунду они ожесточенно впивались друг другу в губы. Светлана вырвалась из его цепких объятий, и легкими толчками направила его к двери.

– Тебе пора, – прошептала она.

Максим выпорхнул из подъезда дома, словно птица из клетки. Сердце его громко стучало. Он впервые в своей жизни чувствовал себя настоящим мужчиной, способным соблазнить самую неприступную женщину! Он не шел, а скорей летел к остановке. Кто-то окликнул его по имени. Он обернулся и увидел Сергея Ивановича, который выходил из служебной машины. У Максима в предчувствии вины перед ним, заныло в груди.

– Ты откуда спешишь? – поинтересовался у него Сергей Иванович. – Кстати, откуда у тебя Максим такие прекрасные меха?

Это прозвучало так неожиданно, что он растерялся. Максим рассказал ему привычную байку про друга из Башкирии. Видимо, Ермишкина удовлетворил его рассказ. Он, как бы, мимоходом отметил, как хорошо выглядит Сергей Иванович. Это лесть была проглочена чиновником. Он мило улыбнулся и вновь пригласил его к себе на работу.

***

Мать Максима с тревогой наблюдала за изменениями, происходящими с сыном. За последние три-четыре недели его словно подменили. Он стал более собранным, молчаливым, стал поздно приходить домой, от него иногда пахло спиртным. Она боялась, как бы пьяным Максим не натворил чего-нибудь. Отец Максима в последнее сильно сдал. Последнее проведенное обследование показало, что у него рак желудка. Он мучился от сильной боли, и мать снимала эти приступы боли только наркотиками. Как-то вечером отец подозвал Максима к себе. Он не вставал уже несколько дней.

– Ты знаешь, сынок! Я всю жизнь копил на машину. Я отказывал себе во всем. Обидно сын, что сейчас у меня есть деньги, но нет здоровья и машина теперь уже мне не нужна. Я хочу, чтобы ты купил себе машину. Чтобы ты воплотил мечту всей моей жизни. Скажи матери, чтобы она отдала тебе эти деньги. Катайся и вспоминай меня добрым словом.

Максим был в шоке от признания отца.

– Папа! Давай, все эти деньги потратим на твое лечение. Я не верю, что нет докторов, которые бы. не могли тебе помочь. Деньги сейчас решают все. Если не хватит твоих денег, я заработаю.

– Ты ошибаешься, сынок. Врачи мне уже не помогут. Я уже не жилец на этом свете. Мне осталось совсем немного, я это чувствую. Так, что купи себе машину, пусть она напоминает тебе обо мне. Да, еще. Береги мать, у ней тоже очень слабое здоровье.

Ком подступил к горлу Максима. Из его глаз потекли невольно слезы.

– Я все сделаю, как ты велишь. Спасибо, батя, – тихо произнес он.

Отец тихо застонал и закрыл глаза. Максим позвал мать и та, со шприцем в руках бросилась к мужу. К утру отца не стало. Он умер во сне. Умер тихо, никого не побеспокоив. Его похоронили на Арском кладбище.

***

Максим позвонил в исполком и официально записался на прием к Ермишкину. В назначенное секретарем время он вошел в кабинет Сергея Ивановича. Был конец рабочего дня, и чиновник уже привычно пригласил Маркова в комнату отдыха. Там он достал из серванта бутылку коньяка, пару хрустальных рюмок и сам нарезал лимон на тонкие дольки. Максиму пить не хотелось, но отказаться он не решился. Они выпили по рюмке и Сергей Иванович сразу же налил еще.

– Не вовремя выпитая вторая рюмка сводит на нет первую, – произнес он, чокаясь с рюмкой Максима.

После двух рюмок Максим набрался храбрости и попросил Ермишкина помочь ему с машиной. Сергей Иванович, как всегда принялся учить его жизни.

– Ты, Максим, наверное, не знаешь, что приобретение автомобиля требует определенных усилий и этот вопрос решается не только мной. Здесь целая цепочка людей, которые хотят иметь что-то от этого. Мне вот лично от тебя ничего не надо. Мы с тобой друзья, но людям нужны деньги. Ты понимаешь, деньги! Бесплатен только сыр в мышеловке.

Максим слушал Ермишкина. Он прикидывал в уме, сколько приносит денег ему каждая машина – тысячу, две, три. Наверняка, не меньше.

– Максим, ты еще молодой и успеешь себе купить автомашину, – продолжал Сергей Иванович. – Если у тебя сейчас нет таких денег, ты накопи. Вот когда накопишь, то мы с тобой вернемся к этому вопросу. Пойми меня правильно. Продать тебе машину за две цены я не могу, ты мой друг, а продавать ее по государственной цене, я тоже не могу. Меня просто не поймут все эти люди.

– Сергей Иванович! – воскликнул Максим. – Вы не переживайте, у меня есть деньги! Я прошу вас, назовите цену, и я отдам столько, сколько скажете.

Ермишкин явно не ожидал подобного поворота разговора. Он внимательно посмотрел на собеседника, словно увидел его впервые в своей жизни.

«Кто этот сопляк? – испугано подумал про себя чиновник. – Он, что и вправду хочет купить машину или просто блефует? А, может, это сотрудник ОБХСС или КГБ? Сейчас я клюну, а потом что?»

Ермишкин, не отрываясь, смотрел на Максима. Он просто не верил ему.

«По натуре он авантюрист, но это не говорит о том, что он не может работать в ОБХСС или КГБ?», – думал Сергей Иванович и для начала решил хорошенько проверить парня, прежде чем дать ответ.

– Хорошо, Максим, – выдержав паузу произнес Ермишкин. – Я постараюсь тебе помочь, но гарантий пока не даю.

Они выпили еще по рюмке коньяка и Максим, попрощавшись с чиновником, направился к двери. Он был доволен уже тем, что Сергей Иванович ему не отказал в приобретении машины.

***

После ухода Маркова, Ермишкин допил весь коньяк. Выйдя из комнаты отдыха, он сел за стол и стал быстро набрать телефон Семенова.

– Привет! Сегодня у меня на приеме был один паренек, просил машину. Я его выведу на тебя. Ты его прощупай хорошенько. Если не понравится, сообщи мне обязательно.

Ермишкин положил трубку на телефон и стал складывать бумаги в ящик рабочего стола. Его занятие прервал звонок. Звонил егохороший знакомый, начальник отдела милиции.

– Сергей Иванович! Узнал? Это начальник милиции. Как ваше драгоценное здоровье? – для приличия поинтересовался он Ермишкина. – Сергей Иванович! Большая просьба личного характера, помоги с машиной родному брату. Век буду благодарен!

Многозначительно помолчав, Сергей Иванович попросил его перезвонить через две недели. На следующий день он через секретаря пригласил Максима к себе. Не говоря ни слова, он написал на клочке бумаги телефон Семена и протянул его Максиму.

– Скажешь от меня, – тихо произнес он. – Этот человек, который поможет тебе приобрести автомашину.

Максим летел домой, как на крыльях. Ему очень хотелось поделиться этой радостью с матерью. Ему не верилось, что скоро у него будет своя собственная машина. Войдя домой, он с порога все выпалил своей матери. Выслушав его, она тихо вздохнула, отметив про себя, что сын ее быстро взрослеет. Вечером на машине Алмаза к Максиму заехали друзья, и вся компания поехала кататься по городу. Они ездили по заснеженному городу больше двух часов. Пошел сильный снег, который вскоре превратился в настоящую метель. Улицы города моментально стали безлюдными.

– Ну что, мужики, может, рискнем еще раз? – предложил Максим. – Вот и погода на нашей стороне.

Алмаз и Олег согласились, и машина помчалась в сторону меховой фабрики.

Удача и в этот раз сопутствовала троице. Им удалось дважды за ночь пробраться на фабрику и вывезти большую партию готовых овчин для шуб. Небольшой сарай, куда они складировали похищенное сырье, был уже наполовину заполнен.

Усталый, но довольный Максим вернулся домой около трех часов ночи. Раздеваясь, он слышал, как ворочается мать в постели. Быстро приняв ванну, он лег в постель, однако, события дня не давали ему покоя, сон не шел. Максим долго крутился, пока усталость не сморила его.

***

На улице стоял декабрь. Погода была отвратительной. Второй день шел дождь вперемежку со снегом. Абрамов шел на работу, укрываясь зонтом, который почти не защищал его от влаги. Ноги быстро промокли, и Виктор невольно мечтал быстрее оказаться в своем рабочем кабинете. В девять часов утра у него собрались сотрудники отдела. За прошедшие два месяца Абрамову удалось полностью укомплектовать отдел.

Ботов коротко доложил результаты работы своей группы за последние дни. Группа по-прежнему работала по краже из экспериментальной лаборатории меховой фабрики, стараясь связать ее с участившимися случаями реализации меховых изделий через комиссионки. Информации было крайне мало. Ясно было лишь одно, что они столкнулись с хорошо организованной преступной группой. Выйти на ее след, узнать состав, до настоящего времени не удалось. Им было известно только одно, что группа, по всей вероятности, регулярно занимается хищением мехов с предприятия, из которых они шьют изделия и сбывают через комиссионные магазины города. Однако, ни одного заявления о хищении мехов с предприятий республики за последние три месяца в органы милиции не поступало. Уголовный розыск располагал единственным фактом – кражей из экспериментальной лаборатории. Однако изделий из меха норки, в комиссионные магазины города, никто не сдавал. Это говорило о возможном существовании двух преступных групп, не связанных между собой.

Оставшись после совещания вдвоем со Станиславом, Абрамов попросил его принять все меры по оперативному прикрытию этой возможной группы, в которую мы предположительно включили Ермишкину Светлану и Сулейманову Лилию. Необходимо было подвести к ним лиц, которые вошли бы к ним в доверие. Именно, через этих людей органы могли бы узнать о составе группы, ее намерениях и месте хранения похищенных мехов. О том, что подобное место существует, ни он, ни Ботов не сомневались.

Имеющаяся на связи агентура молчала. Это лишний раз говорило о том, что разрабатываемая ими группа устойчива по своему составу и не привлекает для совершения краж новых лиц. Это было главное, и в этом таилась опасность группы.

Абрамов предложил Станиславу под видом работников вневедомственной охраны тщательно проверить целостность забора предприятия. По возможности постараться создать на предприятии устойчивую агентурную сеть. На все это Виктор отвел Ботову срок в три недели.

***

Сулейманова Лилия ждала Максима уже третий день. Однако, несмотря на обещание, он почему-то не приезжал к ней. Марина – подруга Лилии по техникуму, при встрече сообщила ей, что видела на днях Максима в центре города с какой-то молодой женщиной. Она подробно описывала ее, и Лилия без труда узнала в ней Светлану. Марина без остановки рассказывала подруге, как вел себя Максим со спутницей, отчего она все больше, и больше мрачнела. Рассказ Марины вызвал в душе у девушки обиду и ревность. Она прекрасно понимала, что она не имеет никакого права претендовать на свободу Максима, но, тем не менее, как женщина, она считала его своим парнем, и не хотела его делить, ни с кем. Она просто не хотела быть его другом.

Светлана ей сразу не понравилась. Она видела, как та просто манипулировала Максимом. Ее капризы при выборе модели, были лишь только для того, чтобы привлечь к себе внимание Максима. В трамвае, возвращаясь из магазина, она вспомнила, что Максим рассказывал об этой женщине. Он сказал тогда, что Света имеет большие связи, муж у нее большой чиновник. Рассказывал, что хочет через нее приобрести машину и вообще знакомство с ней, раскрывает для него большие горизонты. Судя по всему, она поняла, что Светлана является своеобразным трамплином для достижения цели, и не может быть для него любимой женщиной.

Лилия с усмешкой вспомнила, как была напугана Света после ее первой попытки продать шубы. Как она привезла эти шубы к ней домой, когда ее отпустили из милиции. Лилия поняла, что, возвращая обратно шубы, Светлана дала понять им, что больше не будет сбывать шубы, что это занятие не для нее. В тот день, она приехала к ней на машине и, не дожидаясь помощи водителя, самостоятельно вытащила тяжелые спортивные сумки к ней домой.

«Вот было бы здорово, если бы в этот момент ее увидел е Максим. Такую растерянную и напуганную Может ,после этого он бы и поменял к ней свое отношение», – неожиданно подумала девушка.

Сама Лилия не особо боялась милиции. Как считала она, что ничего преступного не совершала. Отсутствие у нее патента на домашний пошив – это единственное нарушение. За это ее могли лишь только оштрафовать и не более. Почему тогда так сильно испугалась Света, она не понимала и сочла, что ее страх больше связан с карьерой мужа. Кем работал ее муж, она узнала, потом от Максима и страх Светланы стал ей по-человечески понятен.

***

Прождав Максима до вечера, Лилия уже не рассчитывала увидеть его в этот вечер. Марков приехал к ней около девяти часов вечера. Он был не в меру возбужден, глаза его светились каким-то необычным светом. Таким она его еще ни разу не видела. Внешность молодого человека говорила о том, что он, просто, светится от счастья. Через минуту девушка поняла, с чем это было связано. Он просто был пьян. Максим сел за стол и глядя на Лилю, громко заявил, что домой он сегодня не пойдет, а заночует у нее. Девушка испугалась его слов и попыталась перевести это все в шутку. Однако, Марков, похоже, не шутил и стал стягивать с себя свитер.

– Максим! Давай, попьем чая, – предложила она ему. – Поговорим, а там будет видно, пойдешь ты домой или нет.

Угостив гостя чаем, она обратила внимание, что Максима еще больше развезло, от принятого алкоголя. Когда он вставал из-за стола, его сильно мотнуло в сторону и он чуть не упал на пол. Девушка успела подхватить его под руки, и прогибаясь под тяжестью его тела, довела его до дивана. Марков, заплетающимся языком, болтал всякую чушь, пытался рассказать ей о том, что вопрос о покупке машины решен. Ему поможет купить машину муж Светланы, а он с ней, то есть с Лилией непременно отметит это событие. Лилия стащила с Максима рубашку и брюки, оставив парня в одних трусах. Раздетый, он был таким смешным и беспомощным, что ей пришлось отвернуться в сторону, чтобы скрыть улыбку. Она уложила его на диван и укрыла одеялом. Марков заснул моментально. Поправив одеяло, она прошла в другую комнату, где расстелила себе постель и легла спать. Максим спал беспокойно. Он громко храпел, что-то бормотал во сне, часто ворочался так, что диван под ним сильно скрипел, словно жаловался на его поведение.

Лилия проснулась от шума, доносящегося из соседней комнаты. Максим, шатаясь и опираясь о стену комнаты, прошел на кухню. Лиля хорошо слышала, как он пил большими глотками воду прямо из остывшего за это время чайника. Возвращаясь обратно к дивану, он вдруг увидел спящую на кровати Лилию и шатаясь направился к ней.

Она буквально похолодела от нахлынувшего на нее страха, замерла и сделала вид, что спит. Максим остановился около ее постели. Он плохо соображал и, похоже, никак не мог понять, где он находится, и кто лежит в кровати. Чувство страха не отпускало Лилию. Максим нагнулся над ее кроватью, и она услышала в ночи его учащенное дыхание. Запах перегара ударил ей в лицо, и она отвернулась от него в сторону. В какой-то момент ей казалось, что время остановилось, и это будет продолжаться бесконечно.

В какой-то момент, она почувствовала, как рука Максима скользнула под одеяло и стала медленно двигаться по ее телу. Девушка хотела закричать, но почему-то не смогла. От охватившего ее страха, горло ее сжал спазм. Холодная рука Максима продолжала медленно перемещалась снизу вверх и замерла в районе ее бедер. Она открыла глаза и с силой оттолкнула Максима от себя. Ей стало ужасно гадко и противно.

Максим устоял на ногах, затем упал на нее всем телом. Он крепко зажал ей рот. Его правая рука сбросила с нее одеяло и больно сжала ее грудь. Он пытался задрать ее ночную рубашку, но ему никак не удавалось сделать это. Марков тяжело дышал ей прямо в лицо и от его запаха ее, просто, мутило. Она отчаянно отбивалась от него, пыталась столкнуть его с себя. Наконец, ей удалось это сделать, Максим оказался на полу.

Девушка резко вскочила с кровати и зажгла свет. Максим, поднялся с пола и стал оправдываться перед ней, сваливая всю вину на алкоголь. Это продолжалось пару минут, а потом Максим направился к своему дивану, повалился на него и крепко уснул.

В эту ночь Лиля больше не сомкнула глаз. Она лежала на кровати и тихо плакала. Ей было ужасно жаль себя, свои разрушенные мечты и чувства.

***

Лилия еле дождалась утра. Она встала в шесть часов, заправила кровать и стала готовить завтрак.

«Как теперь мне вести себя с ним? – думала она. – Простить ему ночную выходку или устроить скандал? Может быть, выкинуть все эти шкуры и больше не иметь с ним никаких дел? А, может, сделать вид, что ничего не произошло? Ведь он все-таки был пьян? Нельзя забывать и того, что он очень помог ей. Ведь благодаря ему, у меня появились такие деньги».

Чем больше она думала над этим, тем больше ее раздирали внутренние противоречия. В конце концов, девушка решила, что сама этот вопрос поднимать не будет и посмотрит, как себя поведет Максим. Он проснулся в начале восьмого утра. Выпитый накануне алкоголь отзывался в его голове мучительной болью. Он впервые переживал состояние похмелья. Как с этим бороться он знал лишь теоретически.

Марков лежал на диване и пытался вспомнить вчерашний вечер, своего нового друга Андрея с которым он познакомился в тот вечер. Они случайно встретились в ресторане «Молодежного центра». В начале застолья Максим контролировал себя, старался меньше пить и больше слушать рассказы Андрея, как тот отбывал небольшой срок в колонии. Андрей все рассказывал и рассказывал, каждый раз подливая в рюмку Максима водку. Наконец Марков потерял контроль, вслед за Андреем стал опрокидывать одну рюмку за одной. Максим помнил, как подозвал официанта, рассчитался за обоих и направился к выходу из заведения. Он помнил, как одел пальто и вышел на улицу. Холодный ветер с Казанки слегка освежил его. На какой-то момент ему стало лучше, предметы один за другим стали вставать на свои места. Подкатившийся приступ тошноты заставил его свернуть за угол ресторана. Пройдя метров тридцать, Максим уперся в деревянный забор частного дома. Он двинулся вдоль забора и оказался в кустах. Засунув в рот два пальца, он искусственно вызвал рвоту. Постояв минут пять и, он медленно побрел в сторону остановки. Троллейбус, на котором он ехал в центр города, изредка останавливался на Ленинской дамбе, и он просил водителя, чтобы тот открыл дверь, для того чтобы он мог опорожнить свой желудок.

«Куда ехать? – думал Максим. – Домой нельзя, там мать. Поеду к Лильке, там и переночую».

Что произошло ночью, он помнил плохо. Но, то, что Лиля ведет себя не так, как прежде, наталкивало его на определенные мысли. Наконец ее молчание стало невозможным.

– Лиля! Ты что молчишь? Если я виноват, то так скажи, а в молчанку играть со мной не надо.

– Ты, хочешь сказать, что ты ничего не помнишь? Не помнишь, как пытался изнасиловать меня?

«Так и есть, – подумал Максим. – Нашкодил, как последняя сволочь».

Извиняться не входило в его правила. Он редко просил прощения, так как где-то прочитал, что извинение перед человеком, не что иное, как проявление слабости. Сильный всегда прав, это был девиз его жизни. Марков еще со школьной скамьи твердо усвоил правило, что слабых бьют. А, чтобы тебя не били, ты должен быть сильным и наглым.

«В чем сила человека? – часто думал Максим. – В силе или деньгах?»

Однако всегда приходил к выводу, что для отдельных людей она заключалась в правде, а для него – в деньгах. Деньги, как считал он, давали людям независимость в суждениях и поступках. Он всеми силами стремился к подобной независимости.

***

Максим продолжал лежать на диване и наблюдать за Лилией. Только сейчас он обратил внимание на ее красные от бессонной ночи и слез глаза. Расспрашивать ее, а потом утешать, он не хотел. Лилия молчала, молчал и он. Он быстро встал с дивана, натянул брюки и, молча, выпил чай. Максим встал из-за стола, поблагодарил ее за ночлег и прошел прихожую, где стал одеваться. Рукав пальто был испачкан мелом, и он попросил у нее щетку. Минут пять она наблюдала, как он чистит рукав пальто, а затем, взяв щетку из его рук, она быстро почистила рукав и полу его пальто. В дверях Максим обернулся и хотел что-то сказать ей, но махнув рукой, вышел за дверь дома.

«Вот и все», – подумала с горечью Лилия, провожая взглядом сгорбленную фигуру Максима.

К горлу подкатился ком. Слезы обиды и горечи вновь, предательски потекли из ее глаз. Она никогда думала, что их отношения закончатся вот так просто и банально.

«Бизнес, есть бизнес, – вспомнила она слова Максима. – Он не терпит слабых людей. В нем все решают деньги, деньги, и деньги и ничто другое. Любовь и сострадание в бизнесе не живут. В бизнесе живут волки. Чем матерей волк, тем успешней бизнес».

Лиля подошла к окну и посмотрела вслед Максиму. Она все понимала, но сердце отказывалось верить тому, что произошло. Она все смотрела, и смотрела. Слезы крупными каплями катились по ее щекам. Они были горькими на вкус, какими обычно бывают слезы утраченной любви. Максим уходил по улице, не останавливаясь, не оборачиваясь назад.

Он шел, не замечая плотную стену прохожих, которая двигалась ему навстречу. Голова была абсолютно пустой и ничего не соображала. Пронизывающий декабрьский ветер продувал его тонкое осеннее пальто, замершие колени не гнулись, а зубы выбивали отвратительную дробь.

Заметив продуктовый магазин, он остановился и стал обшаривать свои карманы. Он набрал около десяти рублей и зашел в магазин. У прилавка висело объявление, в котором большими буквами было написано, что водку продают после одиннадцати часов дня. Он невольно посмотрел на свои часы, они показывали половину девятого утра. Максим стоял у водочного отдела и не знал, что сказать продавщице, чтобы она продала ему бутылку водки. К прилавку подошла крупная женщина в грязном белом халате и молча, посмотрела на его опухшее лицо. Ее пальцы были увенчаны золотыми кольцами, а в ушах висели массивные золотые серьги:

– Что нужно? Читать не умеешь? – произнесла она довольно громко, чем сразу же привлекла к себе внимание покупателей. – «Нажрутся» с вечера, а утром, ни свет, ни заря, просят продать им водку.

Максим посмотрел на нее и, пропустив ее слова, мимо ушей, тихо попросил продать ему бутылку водки. Продавщица глянула на него так, словно перед ней был марсианин.

– Ты что, не понял, алкаш? Посмотри на часы! Если не отойдешь от прилавка, я вызову милицию. Пусть она разберется с тобой, – с явной угрозой произнесла продавщица.

Работник прилавка еще раз внимательно посмотрела на покупателя, судя по его внешнему виду, было видно, что тот мучается с похмелья. Парень был хорошо одет и не походил на пьяницу. Боясь провокации ОБХСС, она решила не рисковать и не продавать ему водку. Максим вышел из магазина, однако, новый приступ боли пронзил его голову словно иглой. Максим зажмурился и тихо застонал. Ему показалось, что пережить эту боль было невозможно. Один за другим накатывали приступы тошноты. Он присел на бетонный блок и стал рассматривать всех, кто стоял у магазина. Неожиданно к нему подошел посторонний мужчина. Выглядел он, как и Максим, неважно. На нем было старое осеннее пальто, а на голове вязаная спортивная шапочка с надписью «Спартак чемпион». По всей вероятности, это был местный пьяница. Он сочувственно посмотрел на парня и, заикаясь, произнес:

– Что брат болеешь? Вот и я, тоже болею. Тебе бы опохмелиться, а то можешь ласты склеить. Так бывает, когда сильно перепьешь. Мы-то народ привычный, а ты я гляжу, похоже, в первый раз? А, вдруг у тебя слабое здоровье вот и сыграешь в ящик. Раньше Максим на такого даже бы не поглядел, посчитав разговор с ним ниже своего достоинства. Он, молча, достал деньги и, не считая их, передал мужчине. Мужик быстро исчез в дверях магазина.

Он появился минут через пять. В его помятом пакете, судя по объему, находилась не только бутылка водки, но и закуска. Он знаком показал Максиму, чтобы он пошел за ним. Зайдя за угол здания, они присели на лавочку. Пока Марков, трясущимися руками открывал водку, мужчина достал из кармана грязный граненый стакан. Максим налил в него граммов пятьдесят, ополоснул емкость и лишь, потом налил себе от души. Он поднес стакан ко рту. В нос ударил резкий запах водки. Закрыв глаза, он залпом выпил водку. Жидкость, обжигая пищевод, устремилась к желудку. Он с трудом проглотил кусок хлеба и, не попрощавшись с мужчиной, побрел дальше. Его собутыльник, что кричал ему вслед, благодарил за водку, но он уже не слышал этого. Боль медленно отпускала его голову. С каждой минутой ему становилось все легче и легче.

Марков пришел домой около десяти часов утра. Мать всю ночь не спала, ожидая его возвращения. Взглянув на Максима, она покачала головой, так как все поняла без слов. Он прошел к себе в комнату, разделся, лег и моментально заснул. Проснулся он от прикосновения матери. Она сообщила ему, что к нему пришли его друзья. Он встал с кровати, быстро умылся и вышел в зал. Ему было значительно лучше, голова уже не болела. Единственным напоминанием о вчерашнем вечере являлся противный привкус во рту. Олег предложил прокатиться на машине. Одевшись теплее, Максим вышел вслед за друзьями из дома и сел в машину.

***

– Как дела у вас, что нового? – поинтересовался Максим у ребят. – Я вчера договорился насчет машины. Решил обмыть удачу. Звонил вам, но никого не застал дома. Пришлось пить одному. Между прочим, вчера познакомился с одним парнем, зовут Андреем. Мне он понравился, хоть и судимый. Парень умный и в наших делах, можно сказать, профессор. Давайте, заедем к нему, я вас познакомлю с ним.

– Максим! Может не стоит его привлекать? – засомневался Олег. – Мы его не знаем. А вдруг сдаст? Зачем рисковать?

– Олег! Я ведь предлагаю, просто, познакомиться! Если он вам не понравится, то никто его и не возьмет на дело. Так, что давайте, заедем и просто познакомимся. С ним о делах ни слова, – уточнил Максим.

Машина свернула на улицу Кирова и остановилась у светофора.

– А ты что думаешь, Алмаз? – спросил его Максим.

– Жираф большой, ему видней.

Повернув налево около Дворца спорта, машина на скорости устремилась в сторону Кировского района. Напротив кинотеатра «Звезда» Максим случайно увидел Андрея, который выходил из здания кинотеатра. Андрей был одет в демисезонное пальто, на шее был повязан красно-зеленый мохеровый шарф.

– Тормози! – скомандовал Максим, и автомобиль с визгом остановился у тротуара.

Максим выскочил из машины и подошел к Андрею. Они поздоровались, как старые друзья и Марков стал представлять ему своих друзей. Андрей, пожимая руки новым товарищам, внимательно всматривался их лица, словно стараясь отгадать, что они о нем думают.

– Ну, что будем делать? – улыбаясь, произнес Максим. – Может, покатаемся по городу? Ты не против этого предложения?

Они быстро сели в машину и всей компанией поехали в центр города. Улица Баумана встретила их закрытыми магазинами. Прохожих на улице почти не было. Сильный холодный ветер гнал по улице мелкий снег, перемешанный с пылью. Погода, похоже, вносила свои коррективы в ночную жизнь Казани. Они попытались зайти в кафе «Елочка», но попасть туда не удалось, так как в кафе гулял местный райком комсомола.

Недолго думая, Максим предложил им проехать в ресторан «Лето», который находился в парке Горького. Им повезло, ресторан был наполовину пуст. Молоденькая официантка провела их через весь зал и посадила за дальний столик. Заказав закуску и выпивку, они стали непринужденно разговаривать о своих делах. Андрей сидел, молча, и со стороны казалось, что он далек от их разговоров. Однако, внешнее впечатление было явно ошибочным. Андрей внимательно слушал разговор ребят, пытаясь определить, чем эти парни занимаются и каким образом обеспечивают себе безбедное существование. Ходить по ресторанам, заказывать закуску и выпивку на большие суммы, нормальному человеку было просто не по силам, для этого требовались приличные деньги.

«Наверное, воруют, – подумал о них Андрей. – От этого и деньги, которые они безжалостно пропивают».

Он еще раз внимательно посмотрел на них. Парни были явно моложе его года на два и, судя по тому, как они одеты, молодые люди явно были не из простых рабочих. Однако, на квартирных воров они тоже не походили.

«Чем они промышляют и на что живут?» – снова подумал Андрей, рассматривая их руки.

Официантка накрыла стол. Максим взяв в руки хрустальный графин, быстро разлил водку по рюмкам. Взглянув на ребят, он предложил им выпить за знакомство. Все они кроме Алмаза, выпили. Максим на правах хозяина вновь разлил спиртное, и они снова выпили за удачу. Хмель быстро ударила Маркову в голову, похоже, сказывался вчерашний вечер. Он чтобы не повторить недавнюю ошибку решил себя ограничить в приеме спиртного. Минут через пятнадцать скованность ребят пропала, а вместе с ней исчезло и недоверие к новому другу. Максим повернувшись к Алмазу, и попросил его завтра завезти Лиле шкуры.

Андрей был неглупым человеком и сразу же понял, чем занимаются эти ребята.

«Все ясно. Похоже, ребятишки «бомбят» меховую фабрику. Вот откуда у них эти шальные деньги – подумал Андрей. – Ничего не скажешь, молодцы».

Вдруг в ресторан шумной толпой вошла группа парней, их было человек семь-восемь. Ребята праздновали день рождения сокурсника и были уже изрядно навеселе. Студенты вели себя крайне развязано, громко разговаривали и смеялись, не обращая внимания на окружающих. В их адрес сразу посыпались замечания, которые не только успокоили их, но наоборот еще больше подогрели агрессию полупьяной молодежи. Один из студентов подошел к столику, за которым отдыхала компания Максима, и попросил закурить. Андрей достал пачку с сигаретами и спокойно протянул их парню. Юноша взял сигарету, прикурил от сигареты Андрея, а всю пачку. Молча, отправил к себе в карман.

– Сигареты верни, – спокойно произнес Андрей. – Милиция и та последние сигареты не отбирает.

– Перебьешься. Курить, юноша, вредно для здоровья, – произнес студент и нагло подмигнул Андрею.

Вдруг все сидящие за столом ребята, оглянулись на крик официантки. Два студента прижали ее в угол и на виду у всех беззастенчиво стали ее тискали. Присутствующие в ресторане клиенты отвернулись в сторону, будто ничего не происходит. Это еще больше завело хулиганов. Не чувствуя отпора, они стали громко хамить. Администратор попытался вызвать милицию, но один из студентов вырвал у него трубку из рук и демонстративно разбил телефон о стену. Марков с ребятами сидели, молча, наблюдая бесчинство студентов. Неожиданно из-за стола резко встал Андрей и направился в самую гущу студентов.

– Вот, что бакланы, хватит здесь беспредел творить! А, ну, вышли все из ресторана! – с угрозой в голосе произнес Андрей. – Если хотите покуражиться, выберите другое место, а здесь люди отдыхают!

Один из студентов вышел из толпы и, не говоря ни слова, попытался ударить Андрея рукой в лицо. Это была его ошибка. Андрей профессионально увернулся от удара и нанес сильнейший удар в челюсть нападавшего. Обидчик упал на пол как подкошенный. Не давая студентам опомниться, он точными ударами свалил еще трех ребят. Остальные ребята наблюдали за этим словно завороженные, боясь шевельнуться.

– Все поняли или еще кому-то нужно что-то объяснять? – произнес он и двинулся в их сторону.

Хулиганы сбились в кучу и стали, молча, выходить из зала ресторана.

– Вот, что мужики. Советую всем быстро свалить отсюда, пока сюда не приехали менты. Не знаю как вы, но встречаться с ними в мои планы не входит, —произнес Андрей.

Максим достал из кармана деньги, отсчитал нужную сумму и положил на стол. Уже в машине Андрей сообщил ребятам, что находится под административным надзором у милиции. Они ехали быстро, так как городские дороги были пустыми. До дома Андрея никто из ребят не проронил ни слова, все были легком в шоке от драки. Высадив нового приятеля и убедившись, что он вошел в подъезд, компания поехала домой. По дороге все с нескрываемым восхищением обсуждали смелость и физическую подготовку Андрея.

***

На следующий день Марков позвонил своему родственнику, который работал в МВД и попросил его навести справки по Баринову Андрею. Вскоре тот сообщил, что Баринов Андрей Николаевич, по данным информационного центра МВД республики дважды судим. Первую судимость он заработал, будучи несовершеннолетним, Он в составе группы таких же, как и он пацанов, совершил разбойное нападение на кассира Дворца пионеров Советского района. Они, угрожая ножом, отняли у кассира триста сорок рублей, которые затем потратили на одежду и еду. Все участники группы получили значительные сроки, однако он, как самый младший из них, отделался условным сроком. Второй раз Андрея осудили за кражу государственного имущества. Он опять же вместе с друзьями похитил со склада магазина несколько телевизоров, предназначенных для ветеранов войны и труда. Ряд товарищей, входе следствия перешли в разряд свидетелей, а его, как ранее судимого пропустили по уголовному делу одного. Он не стал тащить за собой товарищей, так было проще для него, иначе бы его могли судить за организацию преступной группы.

Вечером, при встрече с друзьями, Максим рассказал им все, что узнал про Андрея. Друзья неоднозначно отнеслись к этой информации. С одной стороны, они были против того, чтобы брать Андрея в группу, так как боялись, что ранее судимый Андрей, начнет «качать» права в их группе. Однако, с другой стороны, Андрей явно был им симпатичен. Его знание блатного мира для них, вставших на преступный путь, было немаловажным и могло в дальнейшем быть совсем не лишним. Обсудив все за и против, парни решили еще приглядеться к нему, а в случае чего просто выгнать его из своей компании.

Следующим вечером друзья подъехали к дому Андрея и предложили ему покататься с ними. У Андрея только что побывал участковый милиционер. Сотрудник милиции, подолгу службы, опросил соседей на предмет нареканий на его поведение Андрея и, сделав у себя в журнале отметку, покинул адрес.

***

Убедившись, что участковый инспектор скрылся за поворотом улицы, Андрей уехал с компанией своих друзей. Они катались уже более трех часов, вдруг Максим предложил им всем поехать к меховой фабрике.

– Андрей! Мы решили почистить фабрику, – тихо произнес Максим и внимательно посмотрел на Андрея. – Как ты? С нами или нет?

Андрей усмехнулся.

– Вы уже ее «бомбили» раньше или нет?

Марков, молча, кивнул головой.

– Подход и отход с фабрики, надеюсь, вами продуман? – спросил Андрей Максима. – Ты знаешь, я не люблю неожиданностей. Если «бомбить», то «бомбить» по-крупному, «щипать» я не люблю.

– Ты, Андрей, не переживай. Это у нас не первый поход. Мы сидим на этой фабрике чуть ли не полгода. Пока осечек не было.

Все прошло, как по «маслу». Они ловко преодолели забор и уже через двадцать минут грузили в багажник несколько тюков с мехами. Когда доверху набитая шкурами машина стала разворачиваться, Марков увидел, что им наперерез бегут какие-то люди, размахивая руками. Из-за поворота «вылетела» милицейская машина и помчалась в их сторону. Алмаз резко ударил по «газам» так, что двигатель автомашины завизжал словно поросенок. Машина помчалась прочь от фабрики, словно, до смерти напуганный зверь. Милиция попыталась их преследовать, но старый милицейский «УАЗ» не смог соперничать с новой «девяткой». Через пять минут милиция безнадежно отстала.

Оторвавшись от преследователей, ребята направились к своему сараю, где быстро разгрузились машину. Перекурив, поехали в Кировский район, чтобы отвести Андрея домой.

Всю дорогу ребята молчали, каждый по-своему переживал эту милицейскую погоню. Минут через двадцать они были в Адмиралтейской Слободе. Остановив машину в ста метрах от дома Баринова, они все вышли из автомашины и опять закурили. Первым молчание нарушил Баринов.

– Так, как работаете вы ребята, работать нельзя! Ваша кража мехов чем-то напомнила мене ромашку – поймают, не поймают. Так рисковать нельзя! Каждая вылазка на фабрику увеличивает этот риск раз в сто. Охрана есть охрана. Там тоже могут быть умные люди. А, если они устроят там засаду? Вы думали об этом или нет? Я думаю, что больше двух раз в одно место ходить нельзя. В этот раз нам просто повезло, что у милиции был «УАЗ», а не «девятка»? Сейчас, мы бы торчали совсем в другом месте.

Ребята слушали Андрея, молча. Они были согласны с его доводами и не пытались ему ни в чем возражать.

– Запомните, хорошая кража сродни искусству, а оно как вы знаете, не терпит дилетантов, – не унимался Андрей. – Я до сих пор удивляюсь, что вы еще на свободе. Но, это не ваша заслуга, просто плохо работает милиция. Кража должна быть хорошо спланирована, просчитана и подготовлена. Кража – это лето для крестьянина, должна кормить его в лучшем случае целый год, а еще лучше лет пять – десять.

Возвращаясь, домой ребята обсуждали слова Баринова. Каким бы ни был Андрей, нравился он им или нет, но он был по-своему прав. Все предыдущие кражи с фабрики были похожи на русскую рулетку и то, что они еще на свободе, действительно большая для них удача. На улице Кирова, около Дворца спорта, их остановил патруль ДПС. Сотрудник ГАИ слишком внимательно изучал представленные Алмазом документы и рассматривал их автомобиль.

– Слушай, командир! – хрипло произнес Алмаз. – Ты долго собираешься изучать наши документы? Время поздние, мы спешим домой. Мы же ничего не нарушили?

Сотрудник ГАИ посмотрел на Алмаза.

– А, ты парень, лишний раз не дергайся и не задавай лишних вопросов. Проверяем, значит так надо, ясно тебе или нет?

Сотрудник ГАИ был молод, однако, форма сотрудника милиции вселяла в него уверенность и важность. Он проверил документы, осмотрел багажник и, не обнаружив ничего противоправного, разрешил им двигаться дальше. Пока ребята добирались до дома, их останавливали еще дважды. Как и в первом случае осмотрев автомашину, сотрудники милиции разрешали им двигаться дальше. В тот декабрьский вечер им снова везло.

***

Приехав к домой, Марков узнал от матери, что ему неоднократно звонили с автостанции, через которую осуществляются продажами машин. Рано утром, они с матерью пошли в Сберегательный банк и сняли деньги, отложенные на машину еще покойным отцом. Через час к Максиму подъехал Алмаз. Вся процедура приобретения автомашины заняла около двух часов. Максим внес в кассу указанную сумму, остальные деньги передал Семенову, который уже давно ждал его на автостанции. В конце рабочего дня, Марков приехал в исполком к Сергею Ивановичу. Чиновник был еще на работе и обрадовался его появлению. Максим поблагодарил Ермишкина и вручил ему бутылку французского коньяка «Наполеон», которую купил еще в Москве на всякий случай. Только сейчас Марков обратил внимание на то, Сергей Иванович был уже навеселе.

– Давай проходи в комнату, – предложил Ермишкин Максиму. – Посидим, поговорим, обмоем твою тачку.

Он пригласил его в комнату отдыха и, открыв подаренную бутылку с коньяком, сразу налил его в рюмки.

Ермишкин жестом указал Максиму на стул, а сам поднял телефонную трубку и стал набирать номер. Связь была достаточно громкой, что Максим не напрягаясь, услышал на том конце провода незнакомый женский голос. Сергей Иванович по телефону говорил, не обращая никакого внимания на сидящего рядом с ним Маркова. Он пообещал собеседнице, что минут через сорок будет у нее дома. Взглянув на гостя, положил трубку. Ермишкин протянул руку и, взяв со стола бутылку, наполнил рюмки.

Поставив пустую рюмку на стол, Сергей Иванович чуть понизил голос и стал рассказывать ему о том, что совсем недавно познакомился с одной дамой, которая пришла к нему с заявлением на машину. Он посмотрел на реакцию Максима и начал рассказывать ему, что он уже дважды был у нее дома и просто сходит по ней с ума.

– Ты знаешь, Максим, мне иногда кажется, что я готов развестись с женой, – произнес Ермишкин. – Я еще никогда не имел такую женщину.

Марков удивленно посмотрел на него, не веря в его слова. Он никак не мог понять, как можно было променять такую красивую женщину, на другую. Сергей Иванович дружески хлопал Максима и вновь разлил коньяк по рюмкам. Марков попытался отказаться от коньяка, но суровый взгляд Сергея Ивановича заставил его поднять рюмку.

– Слушай Максим! Ты наверно думаешь, что я алкоголик? Если ты так думаешь, то глубоко ошибаешься! Я пью тогда, когда хочу. Ты не думай, что я пью с каждым, кто переступает порог моего кабинета. Я пью только с тем, кого уважаю и кому верю. А, тебе я верю, хотя и не знаю почему. Так, что цени это, понял?

Опрокинув рюмку, Ермишкин заел ее долькой лимона. Взглянув на Маркова, он предложил ему поехать к нему.

– Максим! Ты понял меня или нет? Я поехал к бабе, а ты езжай ко мне и вытащи куда-нибудь мою жену. Она целыми днями сидит дома и никуда не выходит. Погуляй с ней, сходите в кино или в кафе, ну сделай так, чтобы ей было хорошо. Ты знаешь, когда женщине хорошо, она не думает ни о чем плохом.

Он вытащил из кармана деньги и, отсчитав сто рублей, передал их Максиму.

– Я думаю, что на кино и мороженное тебе хватит, – произнес он и, сняв со спинки стула пиджак, стал одевать его на себя.

Удивленный предложением Сергея Ивановича, Максим взял деньги и поднялся со стула. Ермишкин быстро оделся. Он положил в портфель бутылку с недопитым коньяком, и они вместе вышли из кабинета. У дверей исполкома Ермишкина ждала служебная машина. Он сел на заднее сиденье и, помахав Максиму рукой, закрыл дверь.

***

По дороге к Свете Максим заскочил на центральный рынок, где ему удалось купить небольшой букет цветов. В такой холод цветы были большой редкостью и стоили очень дорого. Потратив тридцать рублей на цветы, кавалер зашел в буфет ресторана «Восток» на «Кольце», где купил бутылку шампанского и с джентльменским набором отправился на свидание.

Света долго не открывала входную дверь. Максим уже собрался было уходить, когда услышал за дверью легкие торопливые шаги.

– Что случилось Максим? – спросила его удивленно женщина, но заметив в его руках цветы и шампанское, улыбнулась – Ты напрасно думаешь, что можешь приходить ко мне в любое время. А, если бы дома был Сергей Иванович? Кстати, по-моему, ты не трезв?

Марков долго рассказывал ей, что сегодня он купил автомашину, что своим приобретением он обязан ее мужу. В разговоре с ней, он сообщил, что был на работе у Сергея Ивановича и там с ним немного выпил.

– А, где сам Ермишкин? – спросила она у него.

– Он встречается со старым товарищем по институту, —ответил ей Марков.

Выслушав Максима, Светлана прошла на кухню. Она накрыла стол, зажгла две свечи и погасила свет. Гость умело открыл шампанское и разлил его по фужерам. Они выпили за удачную покупку и закусили шоколадом. Взглянув на Светлану, он вновь наполнил фужеры игристым вином. Второй тост был за дружбу. Они выпили вино и стали, молча, наблюдать за пламенем свечей. Каждый из них думал, о чем своем. Первым прервал молчание Марков.

– Света! Давай, выпьем за любовь!

Он посмотрел на Светлану. Ему была интересна ее реакция на эти слова. В мерцающем свете свечей, ее правильные черты лица, белые холеные руки казались еще красивее. Максим знал, что Светлана все делает сама и поэтому, рассматривая ее руки, он непроизвольно удивлялся, как она могла сохранить свои руки, не дать им огрубеть от домашней работы. Он взял ее руку и поднес к своим губам. Света с опаской взглянула на Маркова, давая ему понять, что не готова к продолжению подобных ласок.

Максим вновь коснулся губами ее руки. Он уже тонул, в каком–то непонятном ему тумане. Это были не пары алкоголя, а совсем другое, еще не известное ему. Ему вдруг захотелось овладеть всей женщиной, ее телом, чувствами, мыслями! От прилива желания у него перехватило дыхание. Его дыхание стало глубоким и учащенным. Его волнение невольно передалось Светлане. Она впервые за многие годы вдруг почувствовала давно забытое ею желание. Неожиданно для себя, она вдруг вспомнила, как впервые поцеловала мальчика, в которого была сильно влюблена. Именно тогда она впервые испытала нарастающее желание, отдаться, которого она тогда так испугалась. Вот и сейчас, испугавшись своих мыслей и чувств, она встала со стула и вышла в зал. Через секунду, вслед за ней в зал вышел и Максим.

Все, что происходило дальше, было словно во сне. Максим не верил, что все это происходит с ним. Женщина обнимала и целовала его в губы. Ее дыхание было столь частым, что казалось, что она теряет сознание. Одной рукой Светлана умудрилась расстегнуть его рубашку, и с бешеным остервенением стала стягивать ее с тела. Ее пухлые губы впивались в него, она неистово целовала его лицо, тело, руки. Не выпуская друг друга из объятий, они добрались до спальни, где упали на кровать. Ни он, ни она уже, ничего не соображали, отдаваясь безумному желанию как можно быстрее сблизиться.

Сколько прошло времени, они не знали. Они просто растворились друг в друге и стали одной маленькой частицей в огромном космосе. Ей было так хорошо, что не хотелось открывать глаза. Однако, в какой-то момент, она почувствовала, что лежит в постели одна. Светлана открыла глаза и увидела, что Максим уже стоит около кровати и одевается. Она протянула руку и зажгла ночник. Марков увидел ее раскрасневшееся лицо, которое стало еще привлекательней. Гость посмотрел на часы и произнес:

– Светлана! Извини, но мне пора. Я думаю, что скоро домой должен вернуться Сергей Иванович. Пойми меня правильно, но я не хочу встречаться с ним в его квартире.

Она маленькой ладонью закрыла ему рот, а затем впилась своими губами в его губы. Максим вышел из квартиры и быстро сбежал по ступенькам лестницы вниз. Он вышел на улицу и оглянулся назад. В окне спальни он увидел Светлану, которая махала ему рукой.

Женщина прошла на кухню, где загасила и спрятала свечи. Она убрала со стола и стала мыть посуду. За этим занятием ее и застал выпивший муж.

***

Сергей Иванович в этот вечер не скучал. Женщина, с которой он встречался, работала администратором в ресторане «Заря». Ресторан находился на улице Вишневского и был хорошо известен тем, что продавал спиртное в любое время суток. У его входа постоянно крутились люди, которые за бесценок предлагали различные золотые украшения, антиквариат, словом все, что можно было быстро продать.

Даму сердца, Сергея Ивановича, звали Татьяной. Ей было около сорока, но выглядела она гораздо моложе своих лет. Всю свою сознательную жизнь Татьяна проработала в системе общественного питания. Работала сначала буфетчицей в столовой, а затем официанткой в ресторане, сказалась на ее характере. Она была грубой, сварливой и не воспитанной женщиной. Ее стремление стать руководителем, способствовало тому, что она стала подавлять в окружающих ее сотрудниках всякое желание общаться и спорить с ней. Даже директор ресторана «Заря» и тот избегал встреч с ней. Однако, именно ее кипучая деятельность приносила заведению деньги, которые бы он сам никогда не заработал.

Работа у Татьяны была налажена идеально. Каждый день охранники передавали ей деньги, которые получали от продажи алкоголя в ночную смену. Бармены и официанты несли ей чаевые. Все хорошо знали, что Танька, никогда не забудет, выделит и им, причитавшуюся часть денег. Она без всякого страха скупала золото у алкоголиков и воров. Имея связи в районном отделе милиции, она казалась непотопляемой, в этом бушующем страстями океане жизни.

Имея немалые денежные сбережения, она не знала, как лучше, как грамотнее ими распорядиться. Хранить деньги в сберегательном банке она не хотела, так как боялась потерять их в случае крупного «залета». У нее уже была кооперативная квартира, оформленная на мать, дача в Зеленом бору, которую она оформила на родную сестру. Квартира, в которой она проживала одна, была обставлена самой лучшей мебелью. Дача, словно, сундук была набита уникальным антиквариатом, который она скупала у евреев, которые выезжали на постоянное место проживание в Израиль. Единственное чего у нее не было – это личного семейного счастья.

Татьяна рано вышла замуж и уже к девятнадцати годам успела разойтись. Муж оказался совершенно не тем человеком, о котором она мечтала. Они жили на съемной квартире, рядом с Вертолетным заводом. Сам муж работал клепальщиком и получал не плохие, по тем годам деньги. Она в тот период не работала, а училась в торговом техникуме на очном отделении.

Окончив учебу, она устроилась официантом в ресторан «Прибой». Поначалу работала рядовым официантом, но уже через полгода руководство треста заметило ее и назначило на должность администратора. После вступления в должность, в ее семейной жизни начались раздоры. Татьяна стала приходить домой поздно, часто нетрезвой. Однажды, когда она в очередной раз вернулась домой заполночь, муж закатил скандал. Он потребовал уволиться с работы и заявлял, что работать в таком режиме замужняя женщина не может. Немного подумав, Татьяна написала заявление о разводе и перебралась на новую съемную квартиру. Через три месяца она была абсолютно свободной от семейных обязательств. В последние два года, она постоянно меняла мужчин, подыскивая себе надежного партнера по жизни. В большую и чистую любовь Татьяна уже не верила и мечтала найти человека обеспеченного, не претендующего на ее деньги. В свободное от работы время, она окончила школу вождения и успешно сдала экзамены в ГАИ. Все складывалось у нее хорошо, единственное, что не хватало ей до полного счастья, была машина.

***

Записавшись на прием в исполком, Татьяна с нетерпением ждала этой даты. В назначенный день с утра она пошла в парикмахерскую, сделала укладку, маникюр и, надев на себя одно из лучших платьев, поехала в исполком. Прибыв в назначенное время, она, молча, вошла в приемную и, взглянув с вызовом на секретаря, села на стул. Очередь двигалась достаточно медленно и уже через полчаса Татьяна почувствовала, что начинает раздражаться от всего происходящего вокруг нее. Слева от нее сидел пожилой мужчина с орденами и медалями на груди и тяжело дышал. Иногда приступы кашля заставляли его вставать со стула и выходить в коридор.

«Наверное, тоже за машиной, – посмотрев искоса на старика, решила Татьяна. – Небось не себе, а сыну-балбесу».

Мужчина явно волновался. Он, то складывал руки на коленях, то засовывал их в карманы пиджака. Наконец, настала его очередь. Он встал со стула и, звякнув медалями, скрылся за массивной дверью. Вышел он из кабинета минут через двадцать – двадцать пять. На лице его сияла широкая улыбка. Видимо, состоявшийся разговор с Ермишкиным прошел для него удачно. Он посмотрел на Татьяну взглядом победителя и вышел из приемной.

Татьяна встала со стула и, поправив на себе юбку, медленно направилась в кабинет. Она слегка постучала в дверь и, дождавшись приглашения, вошла. За большим накрытым зеленым сукном столом восседал Сергей Иванович Ермишкин. Он что-то сосредоточенно писал в разложенной перед ним папке с документами и, не поднимая глаз, молча, указал Татьяне на стоявший около стола стул. Она мельком взглянула на Ермишкина и сразу же про себя отметила врожденную породистость сидящего за столом мужчины. Ей всегда нравился такой тип мужчин – холеных, хорошо одетых со светскими манерами поведения. Одного взгляда на него Татьяне было достаточно, чтобы понять, как построить с ним разговор.

– Здравствуйте! – тихо произнесла она грудным, бархатным голосом. – Вы знаете, если сказать честно, то я не предполагала, что увижу здесь такого импозантного мужчину. Я всегда считала, что в исполкоме работают сухари-партийцы, которые еще хорошо помнят запах легендарных кожанок, своих предшественников. Вы, я гляжу, совсем другой – интеллигентный, хорошо одетый и весьма, симпатичный мужчина.

Она улыбнулась и, видя замешательство Ермишкина, снова пришла ему на помощь.

– Мужчина! Пригласите женщину присесть? – произнесла она и, не дожидаясь ответа, села на стул.

Запах разгоряченного женского тела, дорогих духов словно облако обволокло Сергея Ивановича. От такого напора, Ермишкин слегка растерялся и удивленно посмотрел на посетительницу.

– Вы видите, Сергей Иванович, что я не фронтовик, и у меня нет государственных наград, – начала Татьяна. – Однако, все это не говорит о том, что если их у меня нет, то я не могу иметь машину. Я простой советский человек, имеющий честно заработанные деньги и давно мечтающий о машине. Сергей Иванович! Мне известно, что вы, словно волшебник, из ничего можете сделать машину или наоборот, навсегда лишить человека его мечты. Помогите мне, пожалуйста, я одинокая женщина и за меня некому похлопотать перед вами.

Татьяна посмотрела на него и кокетливо опустила глаза. Ермишкин, впервые столкнулся с подобным просителем. Женщина явно понравилась ему, а ее упоминание об одиночестве не осталось им незамеченным. Сергей Иванович подавил в себе нерешительность и произнес:

– Вы, гражданочка правильно подметили. В настоящее время уже нет людей, готовых бродить в кожанках по улицам нашего города. Ваше стремление приобрести машину, я считаю вполне исполнимым и объяснимым. Мы здесь и работаем для того, чтобы мечту любого советского человека воплотить в реальность.

Он взял в руки заявление и начал его читать. В какой-то момент Сергей Иванович, чувствовал на себе ее пристальный взгляд. Он оторвался от текста и также пристально посмотрел на нее. Их взгляды встретились. Взгляд Татьяны был до того открыт и понятен ему, как мужчине, что рука его, державшая ручку, в какой-то момент дрогнула. Ручка упала на стол, и скатилось с него на пол. Он нагнулся за ручкой и увидел под столом стройные ноги сидящей напротив него женщины. Ее черные со швом чулки подчеркивали красоту ее ног. Подняв с пола ручку, он снова взглянул на женщину и предложил ей записаться к нему еще раз через две недели. Татьяна положила унизанную кольцами руку на стол и, поправив на голове прическу, задала вопрос Ермишкину:

– Сергей Иванович! Что вам мешает решить мой вопрос сегодня, или вы сегодня очень заняты?

Она улыбалась. Ее улыбка была с родни змеиной, которая словно гипнозом ввела чиновника в ступор. Она явно играла, не по правилам и Сергею Ивановичу ничего не оставалось делать, как принять эту игру. Видя его нерешительность, Татьяна пригласила его пообедать в ресторане. Это стало последней каплей. Ермишкин достал из папки ее заявление и в левом углу крупными буквами написал «К рассмотрению», расписался и отложил бумагу в нужную стопку. Он встал из-за стола, давая понять ей, что ее вопрос решен положительно. Татьяна тоже встала, поправила юбку и направилась к двери.

– Знаете, Сергей Иванович, – обернувшись, произнесла Татьяна, – вы не пожалеете о нашей встрече. Я буду вас ждать сегодня ближе к вечеру. До встречи!

Она вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. В кабинете Ермишкина еще долго стоял запах ее дорогих французских духов.

***

Сергей Иванович не стал откладывать в «долгий ящик» свое обещание. В тот же вечер он подъехал на своей служебной «Волге» к ресторану «Заря». Он вальяжно вышел из машины и, поправив на себе импортный галстук, стал подниматься по ступенькам.

Женщина встретила дорогого гостя на входе в ресторан. Она взяла его под руку и проводила в отдельный кабинет. Ермишкин вошел в зал и невольно остановился около порога. Увиденное им, поразило его. Стол был заставлен самыми лучшими закусками и спиртным.

– Смелей же, Сергей Иванович, – произнесла Татьяна, подталкивая его в спину. – Вы же мужчин. Не забывайте, смелость города берет.

Они сели за стол. Татьяна сама откупорила коньяк и разлила его по рюмкам. Она впервые за последние пять лет пренебрегала негласным правилом не пить на работе. Это был исключительный случай. Ермишкин вел себя крайне скованно и никак не мог найти тему для беседы. После третьей рюмки напряжение исчезло и, Сергей Иванович, начал сыпать шутками, над которыми сам же и хохотал. С каждой выпитой им рюмки спиртного, он хмелел все больше, и больше. Татьяна подсела к нему. Рука Ермишкина привычно скользнула вниз по женскому бедру и на миг задержалась на колене. Татьяна на все эти действия Ермишкина реагировала спокойно и даже не пыталась помешать ему. Наконец, рука чиновника осмелела и скользнула ей под юбку. Дыхание Ермишкина на миг прервалось, рука коснулась конца капронового чулка, за которым начиналось женское тело. Женщина, почувствовав мужскую руку, откинулась назад. Глаза у неё закатились. Наконец ее губы, нащупали губы Ермишкина и слились в одно целое.

Татьяна слегка оттолкнула от себя Сергея Ивановича, встала из-за стола, и как ни в чем не бывало, направилась к двери. Ермишкин замер, но тут же, облегченно выдохнул. Женщина не уходила, а просто заперла дверь и медленно направилась к нему. На ходу она сняла с себя белую блузку и небрежно бросила ее на стул. Ермишкин словно заколдованный наблюдал за ее уверенными движениями. Она быстро стянула с него галстук и рубашку, расстегнула молнию брюк. В углу кабинета стоял небольшой диван, который как магнит, приковал к себе их взгляды.

Их пылкую страсть прервал настойчивый стук в дверь. Ермишкин вскочил с дивана, натянул на себя лежащие рядом с диваном брюки, и быстро привел себя в порядок. Татьяна надела юбку и застегивая на ходу блузку, направилась к двери.

Сергей Иванович плеснул в рюмку коньяк и сделал небольшой глоток. Татьяна быстро поговорила с невидимым Ермишкину человеком и вернулась за стол. Ермишкин взглянул на свои золотые часы, которые показывали начало десятого вечера. Он поднялся из-за стола, извинился и стал одеваться. Татьяна сидела за столом и маленькими глотками пила остывший чай. Она не стала удерживать его сейчас, так как точно знала, что он едва ли уйдет от нее навсегда. Ермишкин позвонил дежурному по исполкому и заказал машину. Пока он ждал, Татьяна спросила его:

– Сергей! Можно, я тебе позвоню завтра на работу? Мне так бывает одиноко, что я готова надеть на себя петлю.

– О чем речь! Я буду только рад этому. После сегодняшнего вечера, я всегда готов разделить с тобой это одиночество, – улыбнулся ей Сергей Иванович и направился к выходу.

Татьяна проводила его до выхода и, убедившись, что машина подошла, вернулась в ресторан.

***

Сергей Иванович сидел на заднем сиденье машины. Его глаза были закрыты, но он не спал. Перед его глазами вновь, и вновь пробегали моменты проведенного вечера. Он размышлял о случившемся и невольно сравнивал Татьяну со своей женой. Он никогда не скрывал тот факт, что был многим обязан своей второй жене, своей удачной карьерой, ведь именно она поставила его на ноги и помогла выйти в люди. Он ценил ее за это и был бесконечно благодарен ей и за все остальное. Ермишкин не помнил своего отца и, воспитанный матерью, отлично понимал, что Светлана, в какой-то момент стала для него второй матерью, которая приняла и обогрела его в трудное для него время. Но с другой стороны, именно это сходство Светланы с его матерью, мешало ему жить нормальной жизнью.

Светлана была сильной женщиной, но, как все женщины, порой становилась настолько растерянной и беспомощной, чем вызывала у него чувство отвращения и внутренней неудовлетворенности. Жена устраивала его почти во всем, но вот сегодня он встретил совершенно другую женщину – Татьяну, которая была словно обратной стороной одной медали. Она была совершенно другого склада характера. В ней невооруженным глазом была видна необузданная природная сила, которую она не пыталась даже скрывать от мужских глаз. Ему всегда нравилась грубая женская энергия. Женщины с подобной энергетикой способны были отчаянно бороться за свое счастье, а ему вдруг так захотелось стать объектом этой борьбы, что засвербело в груди.

«Интересно! Я объект борьбы двух этих женщин», – сладостно представил он себя в мыслях.

От этих мыслей он улыбнулся и открыл глаза. Машина подъезжала к его дому. «Волга» затормозила у дома. Он вышел на воздух и шатаясь, направился в сторону подъезда. Остановившись около подъезда, он медленно направился обратно в сторону улицы. По старой привычке он решил немного прогуляться. Это небольшая по времени прогулка, позволяла ему немного успокоиться и привести себя в нормальное состояние.

Сергей Иванович не стал звонить в дверь, он открыл дверь своим ключом и вошел в прихожую. Светлана стояла в дверях комнаты и внимательно смотрела на своего мужа. О том, что Сергей Иванович, последнее время перестал приходить домой трезвым, она привыкла уже давно, но в столь позднее время, он еще, ни разу не возвращался.

– Сергей! Ты, где был? – поинтересовалась она у него.

Ермишкин, поймав на себе ее взгляд, произнес дежурную реплику, о том, что он человек публичный и не может отказаться от встреч с руководителями предприятий, а также со своими старыми друзьями, которым он многим обязан. Светлана, слушала его, не перебивая и не останавливая. Все это она слышала неоднократно и хорошо знала весь этот текст.

«Сейчас скажет, что пьет мало, одну или две рюмки, другие пьют значительно больше, и дома у них порядок, никто никому никаких претензий не предъявляет», – подумала Светлана.

Ермишкин, словно за суфлером повторил ее мысли вслух. Она обреченно махнула на него рукой и пошла на кухню. Когда, Сергей Иванович, раздевался в спальне, Светлана заметила царапины на его спине и горько усмехнулась. Ей в этот момент было совершенно безразлично, где он был. Она невольно вспомнила Максима, его ласковые и нежные руки. Проблемы с мужем, моментально переместились на задний план.

***

«Что я сегодня натворила? – ужасом подумала Светлана. – Что это было? Минутная слабость или желание отомстить Сергею?»

Она закончила мыть посуду и направилась в спальню. Ермишкин спал. Он раскинул руки в стороны. Стены комнаты содрогаясь от его могучего храпа. Прикрыв дверь, Света вышла в зал и села в кресло. Чтобы не слышать храп мужа, она включила телевизор.

«Что делать? Как жить? Видеть, что муж ей изменяет и молчать? А может, закатить скандал? Может, плюнуть на все, пусть живет своей жизнью, а у меня будет своя? Не знаю, так тоже невозможно. Все-таки семья. А может, разойтись? Наверное, это лучший вариант», – решила Светлана.

О том, что произошло у нее с Максимом, она уже не жалела. Светлана никогда не была обделена мужским вниманием. К ухаживаниям мужчин относилась спокойно, иногда даже с некоторой иронией. Ей редко кто нравился из мужчин в последнее время. Сейчас удобно устроившись в кресле, она пыталась разобраться в своих чувствах к Максиму. Что же ей двигало, стремление отомстить мужу или какое-то другое какое-то чувство, она не знала. Светлана, будучи в здравом уме, хорошо понимала, что это внезапно нахлынувшее на нее чувство чистая утопия. Она и Максим совершенно разные люди – она замужняя взрослая женщина, а он совсем молодой и неженатый человек. Ему двадцать два, а ей скоро двадцать восемь. Но стоило ей вспомнить его руки, глаза, горящие от возбуждения, его ласки и все ее аргументы против Максима мигом куда-то испарялись. Теперь размышляя о нем, она все больше, и больше испытывала чувство страха, а вернее страх потерять его.

Светлана закрыла глаза и снова в тончайших подробностях стала представлять все, что она испытала в минуты близости с Максимом. Ее тело вновь ощутило жар и бешеное желание близости. Соски ее больших грудей набухли и стали жесткими, словно свинцовые пули. Тело ее несколько раз дернулось, словно, в конвульсии и по телу прокатилась неописуемая волна неги.

Ее разбудил писк телевизора, она открыла глаза и посмотрела на телевизор. Экран светился голубоватым светом. Трансляция телевидения закончилась. Она встала с кресла и направилась в ванную комнату. Постояв под душем пять минут, она направилась в спальню.

***

В девять часов утра, всех сотрудников Управления уголовного розыска МВД, собрали в актовом зале. Никто не знал зачем. Минуты через три в зал вошел начальник Управления и незнакомый мужчина в форме подполковника милиции.

– Представляю вам моего нового заместителя, который будет курировать работу по борьбе с имущественными преступлениями. Фамилия его Носов, зовут Владимир Алексеевич. Прошу любить и жаловать, – произнес он.

Руководитель Управления сообщил им, что новый руководитель до этого никогда не работал в правоохранительных органах и весь его трудовой путь был связан с работой в партийной организации одного из крупнейших предприятий по добыче нефти. Это назначение, объяснил он, в первую очередь связано с намерением партии усилить свое влияние в рядах правоохранительных органов.

Новому заместителю на вид было около сорока лет. На его широком открытом лице, словно, маленькие бусинки сверкали глаза, обрамленные большими роговыми очками. Все, кто находился в зале, невольно, обратили внимание на его холеные руки. Ногти рук были хорошо обработаны и покрыты бесцветным лаком. Представив нового руководителя, начальник Управления распустил всех по рабочим местам. Не успел Абрамов войти в свой кабинет, как раздался телефонный звонок. Виктор поднял трубку и услышал голос начальника Управления, который пригласил его к себе.

– Ну, как тебе новый заместитель? – поинтересовался он.

Абрамов, молча, пожал плечами.

– Вот что, Абрамов. Тебя ждет трудный период. Новый заместитель абсолютно «нулевой» парень, но с очень большими амбициями. Поэтому ты, Виктор, ничему не удивляйся, уровень его знаний, значительно ниже знаний любого выпускника школы милиции. Его отец – не последний человек в республике и хочешь ты, или не хочешь, но нам с тобой нужно будет считаться с этим. Все серьезные вопросы ты должен решать только через него, ну, а если не получится, то иди напрямую ко мне. Прошу тебя не лезь в трубу. Такие люди, как он не терпят около себя настоящих профессионалов и людей умнее себя. Надеюсь, ты меня хорошо понял?

Виктор кивнул головой и направился к двери. Вернувшись к себе в кабинет, он собрал сотрудников отдела и довел до них новые требования начальника Управления. В заключении Абрамов потребовал, чтобы они без особой необходимости не отвлекали внимание нового заместителя от его ежедневных проблем.

Минут через двадцать в кабинет вошел Ботов. Оперативник доложил Абрамову, что в процессе проверки состояния забора меховой фабрики было обнаружено наличие нескольких проломов, через которые можно, без особого труда, проникнуть на территорию предприятия в любое время суток. Имеющаяся на фабрике охрана малоэффективна, так как сплошь состоит из пенсионеров преклонного возраста. В последние десять дней декабря, совместно с охраной предприятия были организованы засады в местах проломов в заборах. Три дня назад была пресечена попытка несанкционированного проникновения на территорию предприятия. В результате этих мероприятий было задержано шесть человек. При их отработке было установлено, что все они являются работниками этого предприятия и занимаются кражами вот уже около двух месяцев. Наши попытки привязать эту группу к краже мехов из экспериментальной лаборатории оказались безуспешными. Несколько дней назад, работниками вневедомственной охраны была пресечена попытка проникновение на предприятие. Организованная ими погоня за преступниками не увенчалась успехом. Преступникам удалось скрыться на серебристой машине «восьмой или девятой» модели. Номера в темноте сотрудники не разглядели. Преступники от погони оторвались и скрылись в частном секторе.

– Хорошо, Стас. Держи меня в курсе всех этих событий, связанных с меховой фабрикой. Мне кажется, что мы еще не вышли на самую главную преступную группу. Организуйте наружное наблюдение за Сулеймановой Лилей, а еще лучше, если тебе удастся подвести под нее нашего агента.

Оставшись один, Виктор стал рассматривать фотографию Светланы Ермишкиной. С фотографии на него смотрела его первая школьная любовь. Абрамов узнал ее сразу, как только увидел ее фотографию. Она мало изменилась за эти годы. Стала немного серьезнее и привлекательней, чем в юности.

Ему сразу вспомнился тот далекий вечер, вокзал, поезд «Татарстан». Светлана стояла около вагона в окружении родителей и родственников и, как Абрамову тогда казалось, кого-то искала в толпе. А, искала она его. Виктор, как обиженный ребенок, спрятавшись в толпе провожающих, наблюдал за ней. Не знаю почему, но он побоялся выйти к ней. Препятствием к этому были ее родители и родственники. Они все были категорически против их встреч.

– Света! Одумайся! С кем ты хочешь связать свою жизнь? Он из рабочих, он тебе не пара. Ты молодая красивая. Ты найдешь себе другого из хорошей интеллигентной семьи, который будет носить тебя на руках

Виктор встречался с ней, как подпольщик в тылу врага. Их юношеские свидания вскоре переросли в нечто большее, что называлось дружбой. Ни ей, ни ему, тогда так и не удалось сломать мнение ее матери в отношении его. Чтобы дочь не наделала глупостей, ее родители решили отправить Светлану учиться в Москву.

Она уехала в Москву, поступила учиться в институт, а он остался в Казани. Однажды, скопив деньги, Абрамов отправился в столицу, в надежде отыскать ее там. Лучше бы он тогда не ездил! Весь день Виктор просидел в вестибюле института, в надежде встретиться с ней. Он боялся отойти на минуту, чтобы перекусить и чувство голода мучило меня с самого утра. Неожиданно Абрамов услышал ее голос. Она спускалась по лестнице в окружении подруг и громко смеялась. К ней подошел парень, который, похоже, ожидал ее после занятий. Молодой человек был хорошо одет, спортивно сложен. Он взял ее за руку вытянул из круга подруг. Парень нежно обнял ее за плечи и поцеловал ее в губы! Абрамов готов был тогда убить их обоих. Пересилив в себе чувство ревности, он подошел к ней и остановился в метрах двух от девушки.

– Привет, Светлана! Я вот случайно оказался в Москве и решил тебя разыскать.

Ее ухажер сделал три шага в его сторону и оказался между ними.

– В чем дело молодой человек? Вы кто такой?

Секунда и его рука уперлась Виктору в плечо. Он отодвинул его руку в сторону. В нем все затряслось и он, сразу же, подумал, что без драки здесь не обойтись.

– Извини меня, молодой человек, но я разговариваю не с вами, а с девушкой, – произнес Виктор. – Света! Может, мне не стоило вообще приезжать в Москву? Я смотрю, у тебя здесь уже есть защитник?

Ему в какой-то момент стало так обидно за себя, за всю его рабочую семью, что на какой-то миг эмоции перехлестнули его:

– Вот этого прыщавого мальчика, вы так долго искали всей семьей? У твоих детей, наверняка, тоже будут такие же прыщавые личики, явные признаки голубых кровей.

Светлана побледнела, из ее больших серых глаз потекли слезы. Молодой человек снова схватил Виктора за плечо. Парень размахнулся и захотел ударить Абрамова в лицо. Однако, Виктор вырвался и ударом в солнечное сплетение решил этот спор. Парень скрючился «в три погибели». Его широко открытый рот ловил воздух.

– Пока, Света, а если вернее, прощай! Прости меня, я не хотелось делать тебе больно. Ты бы знала, как больно мне! Прости!

Абрамов развернулся и направился к дверям. Выходя из здания института, он успел заметить, как к ней стайкой бросились подруги. Она что-то кричала Виктору вслед, но он уже ничего не слышал. В его голове крутилось лишь одни слова, что все кончено! Все кончено! Окончательно!

Больше он ее не видел. Ему, как-то передавали знакомые, что она приезжала в Казань, хотела встретиться с ним, но он тогда уже воевал в Афганистане и считал, что разбитую чашку не склеишь, как жизнь. Через два года Виктор женился. Работа и семья стерли из памяти ее имя и вдруг, судьба снова столкнула его с ней. Глядя на фотографию, Абрамов не мог поверить, что Света торговала шубами в комиссионках.

Из сводки наружного наблюдения за домом Светланы, он узнал, что она редко покидала свой дом и практически ни с кем не встречалась. Единственной установленной ее связью был Марков Максим, который регулярно посещал ее квартиру. За все время работы оперативной группе не удалось ни на шаг продвинуться вперед. Абрамову ничего не оставалось, как приостановить разработку Ермишкиной Светланы.

***

Вечером Виктора пригласил начальник Управления. В кабинете, кроме него, находились двое незнакомых ему мужчин солидной наружности.

– Садись, Виктор! Это мои старые знакомые. Я их знаю с детства. Дело вот в чем. Эти люди вчера из Москвы пригнали «КамАЗ» с прицепом. Машина под завязку набита коробками с водкой «Распутин», а прицеп – сигаретами «Мальборо». Ну, ты представляешь, сколько может стоить этот груз по рыночной цене? Водитель, вместо того чтобы оставить машину на охраняемой стоянке, погнал ее к себе домой, на Высокую гору, где и оставил около дома. Утром встал, а машины около дома нет. Подумай, как можно помочь этим людям? Ты возьми это дело на особый контроль.

Несмотря на позднее время, Абрамов, собрал личный состав, сообщил им о краже машины, товара и попросил сотрудников сориентировать на это дело агентуру и доверенных лиц. Приехав после домой, Виктор поужинал и лег отдыхать. В двенадцать ночи его разбудил телефонный телефон. Он поднял трубку и не сразу понял, кто ему звонит и о чем говорит этот человек.

– Виктор Николаевич! Вы, что не узнали меня? Да, это я, Коля!

Часто заикаясь, Николай полупьяным голосом стал ему рассказать о том, что он только, что был в одном притоне. В притон пришел какой-то мужик и принес две коробки водки «Распутин» и несколько блоков сигарет «Мальборо». От его сна остались лишь одни воспоминания! Абрамов стал тщательно выяснять у него, кто был в притоне, его адрес. Коля поинтересовался у Виктора насчет премии за эту информацию. Он пообещал премию и положил трубку. Стараясь не разбудить жену и ребенка, Абрамов быстро оделся, связался с Ботовым и попросил его, чтобы тот организовал выезд оперативной группы.

Виктор позвонил дежурному по МВД и попросил его прислать за ним дежурную машину. Автомашина прибыла минут через двадцать. Он тихо закрыл за собой входную дверь в квартиру и вышел на улицу.

– Давай, по дороге «подберем» Ботова, – предложил я водителю. – Он сейчас в дежурке, я его на всякий случай попросил взять автомат.

Захватив по дороге оперативника, они направились в поселок Дербышки. Оставив машину за два дома до нужного им адреса, они вышли из машины и двинулись пешком. У Абрамова не было постановления на обыск, но это его не останавливало. Закон в экстренных случаях предусматривал проведение обыска без санкции следователя с обязательным уведомлением последнего о его проведении. В эту ночь обстоятельства были именно таковыми. Оперативники тихо вошли в подъезд и остановились около нужной нам двери. Из квартиры, через дверь, раздавались пьяные голоса. Двери всех притонов выглядят практически одинаково, разбитыми, а запах притона спутать практически невозможно ни с чем. Это гремучая смесь пота, прокисшей пищи, дешевого табака и алкоголя. Они достали оружие и сняли его с предохранителей. Станислав громко постучал в дверь. За дверью на какой-то миг смолкли голоса. Кто-то невидимый им подошел к двери и остановился за ней. В тишине подъезда было хорошо слышно, как этот некто тяжело дышал. Прошло секунды три, и они услышали удаляющиеся по коридору шаги неизвестного им человека. Ботов снова громко постучал, а за тем несколько раз с силой пнул дверь.

– Они, что там заснули? – произнес он и стал с силой колотить в дверь.

Наконец, за дверью вновь послышались шаги человека. Пьяный мужской голос с трудом произнес:

– Чего надо? Кто ты такой? Что давно по роже не получал?

– Открой дверь, чучело! Ты, что не видишь сколько времени? Ты, что людям покоя не даешь?

За дверью стало тихо. Мужчина позвал кого-то из своих друзей, по всей вероятности, местного авторитета. Сам хозяин квартиры проживал здесь давно и соседи уже смирились с его бесконечными драками. Многие из них просто боялись его. Обращения к участковому инспектору не приносило особых результатов. Сотрудник милиции, конечно, реагировал на жалобы жильцов, но вся его работа сводилась к профилактическим беседам с бытовым хулиганом. После таких бесед хозяин обычно отправлялся к дружкам, напивался до скотского состояния. Пьяный, он как всегда угрожал найти и по-своему разобраться с заявителем.

Вот и сейчас, стоя у двери своей квартиры, хозяин никак не мог понять, какой родственник и какого соседа мог так нагло колотить в его дверь. Он долго копался с замком, прежде чем открыть входную дверь. Наконец, ключ повернулся. Он открыл дверь. Ботов так сильно рванули дверь на себя, что хозяин квартиры буквально вылетел вслед за ней в коридор, в котором было темно. Он никак не мог разобраться, кто находится в коридоре и сколько их человек. Увидев оружие, он сразу, как-то обмяк и сник. Житейский опыт подсказывал ему, что в такой ситуации лучше молчать и не сопротивляться. Вооруженные люди ворвались в его квартиру. В однокомнатной квартире за столом сидели шесть нетрезвых человек, а в углу на матрасе спали еще двое пьяных мужчин. Вид ворвавшихся в квартиру вооруженных людей наглядно свидетельствовали о серьезности их намерений.

Первым пришел в себя парень, сидевший с краю стола. Толкнув пьяную женщину на одного из собутыльников, он вскочил со стула и рванулся к выходу. В руках у него сверкнул большой кухонный нож. Этот рывок не застал оперативников врасплох. Станислав сильным ударом автомата в лицо моментально вырубил бросившегося на него с ножом парня. Молодой человек рухнул на пол, лицо его медленно покрывалось кровью. Ботов повернул ствол в сторону сидящих, коротко произнес:

– Всем на пол суки, иначе покрошу на куски!

Хмель моментально испарился из их голов. Пока Станислав занимался ими, Абрамов не торопясь осмотрел всю квартиру. В углу комнаты под одеялом он обнаружил непочатую коробку с водкой «Распутин». На подоконнике валялись выпавшие из блока пачки сигарет «Мальборо».

– Чья водка и сигареты? Кто принес ее сюда? – громко произнес Виктор, обращаясь к лежащим на полу людям. – Что-то не слышу ответа? Нам, что пытать вас?

– Кто вы? – дрожащим от страха голосом, спросил Абрамова хозяин квартиры.

– Конь в пальто! Мои вопросы вам понятны? Тогда начнем с хозяина, – произнес Виктор и направился в его сторону.

Хозяин хорошо знал, что милиция, как правило, обозначает свое присутствие. Однако, эти взрослые люди, похоже, не хотят этого делать. Ему было абсолютно ясно, что они пришли разбираться не с ним, а с тем, кто притащил к нему эту водку и сигареты. Страх перед «братвой», а особенно перед ее беспредельными действиями, удавкой перехватил его горло. Нужно было что-то выбирать, и, чтобы не попасть «под замес» он, молча, кивнул в сторону парня, лежащего на полу.

– Где остальная водка? – спросил Абрамов парня.

– Да, пошел ты…

Он, что-то еще промычал и отвернул голову. Станислав навис над ним и стволом автомата надавил на зубы.

– Ты, что не понимаешь русского языка? Я тебе сейчас расшатаю все зубы, может, тогда все расскажешь нам?

Лицо парня скривилось от боли, он сразу же понял, что этот здоровый мужик явно не шутит и действительно сделает то, что обещал.

– Я все расскажу и покажу, только не убивайте! Я не знаю кто вы, но я все равно хочу жить, пусть в тюрьме, пусть калекой, но только жить!

Неожиданно для Виктора, парень вдруг заплакал, словно, маленький мальчик. Чтобы не засмеяться над ним, Абрамов, вышел из квартиры и направился в сторону машины. Подойдя к водителю, Виктор попросил его вызвать наряд милиции.

***

Минут через десять, Абрамов, вновь вернулся обратно в квартиру. Там было все по-прежнему, мужчины и женщины лежали на полу.

– Слушай, командир! – заговорил хозяин квартиры, обращаясь к нему. Может, мы встанем с пола? Серега ведь все уже вам рассказал и готов показать, где находится машина с водкой. Ты же понял, мы здесь все не при делах. Он принес водку, вот и гуляем. Разве на ней написано, что она с кражи?

– Стас! Держи всех под прицелом, а в случае чего «кроши» всех без разбору! – приказал ему Виктор.

– А, ну встал! Что не понял?

Парень с трудом поднялся с пола. Лицо у него заплыло, кровь сочилась из разбитого носа и губ.

– Иди, отмой кровь с лица и приведи себя в порядок, – произнес Абрамов, показывая стволом пистолета на туалет. – Не вздумай только «дергаться». Береги здоровье!

Сергей, молча, пошел умываться. Минуты через две он был полностью готов, и они вышли на улицу. Увидев в двадцати метрах от дома милицейскую автомашину, Сергей бросился к ней с криком:

– Милиция! Спасите меня, это бандиты! У них оружие, и они хотят меня убить!

Водитель, улыбаясь этим словам, открыл дверь автомашины. Сергей запрыгнул в машину и забился в дальний угол. Виктор достал наручники и сковал ему руки за спиной. Лишь только после этого Серега понял, кто вломился к ним в квартиру. Минут через сорок к ним подъехала милицейская машина. К Абрамову подошел старший милицейского наряда. Виктор подробно объяснил ему о сложившейся ситуации. По приказу старшего наряда, милиционеры направились указанную им квартиру. Скоро из подъезда дома вышел Стас и направился в его сторону.

– Мужики! Я все расскажу, только не убивайте! – твердил он всю дорогу. – Мы не знали, что машина с грузом принадлежит мафии, если бы знали, разве решились бы угнать. Я покажу, где водка и машина.

– Ты знаешь, что с тобой будет, если обманешь? Мы тебя живого закопаем! Понял? – грозно спросил Стас.

Тот в ответ закивал своей головой.

***

Группа направилась в сторону пригорода города. Дорога была пустынной. Лишь иногда одинокие автомобили с шумом проносились мимо оперативной автомашины. Абрамов включил в машине станцию и связался с дежурным по МВД. Услышав работающую милицейскую станцию, Сергей несказанно обрадовался.

– Слышишь, командир! Останови машину, – обратился он к Виктору. – Дайте, сходить в туалет, не могу больше терпеть! Видно, от страха прихватило, больше не могу терпеть. Если не остановите, обделаюсь прямо здесь.

Абрамов дал команду и машина, съехав с дороги, остановилась около густых кустов.

– Дернешься, завалю, – пригрозил Станислав ему.

Серега спустился в кювет и начал справлять свою естественную нужду. Виктор в это время вновь связался с дежурным по МВД и попросил его поднять сотрудников его отдела, дежурного следователя и всех их направить в районный отдел милиции Высокой горы. Было около шести часов утра, когда оперативная машина въехала в поселок Дубъязы. Не доезжая метров сто до дома, они остановили автомашину и заглушили мотор. Было еще достаточно темно. Не обращая внимания на лай местных собак, они огородами добрались до интересующего их дома. Во дворе большого дома они увидели «КамАЗ».

– Виктор Николаевич! Вы оставайтесь на месте, а я посмотрю, что находится в машине. Вдруг Сергей соврал нам.

Он быстро скрылся за забором. Прошло сорока минут, как ушел Станислав. Было ужасно холодно и Абрамов, чтобы как-то согреться начал активно размахивать руками. Вдруг до него донесся легкий шум, а затем послышались осторожные шаги. Виктор достал из кармана пистолет и взвел его. Через минуту раздался треск сломавшейся доски, это был Стас. Он был весь в грязи, его импортная светлая куртка которой он так любил хвастаться перед коллегами, представляла нечто похожее на пожарную робу. По его горящим глазам Абрамов понял, что машина и товар на месте.

– Все нормально, шеф. Товар на месте, – произнес он.

Они сели в машину и стали ждать оперативную группу. Солнце уже взошло, когда к ним подъехала опергруппа. Абрамов провел инструктаж, расставил сотрудников вокруг дома, лишая преступников возможности скрыться через окна.

Виктор махнул рукой, и оперативники ворвались во двор, где хозяйка уже кормила скотину. Все произошло стремительно, как в хорошем голливудском фильме. Зажав рот женщине, оперативники без шума вошли в дом. Там вповалку спали люди, их было человек восемь. Посреди комнаты стоял стол с недопитыми бутылками водки.

– Всем встать! – громко скомандовал Абрамов. – Не дергаться, милиция!

Спавшие мужчины стали открывать глаза. Все они были крайне удивлены, увидев в доме милицию. Остальное было делом следователя. Оставив ему в помощь нескольких оперативников, они поехали в МВД.

*****

В кабинете Абрамов привел себя в относительный порядок и направился на оперативку к начальнику Управления. Когда он закончил, и руководители покинули кабинет, Виктор доложил Юрию Васильевичу о раскрытии кражи «КамАЗа» с водкой и сигаретами.

– Молодец! – восхищенно произнес он. – Фартовый ты парень! Что тебе не поручишь, ты обязательно выполнишь. За день раскрыть такое преступление может не каждый!

– Наверное, вы правы в отношении фарта. Однако, везет тому, кто везет. Под лежащий камень вода не течет.

Юрий Васильевич попросил Абрамова изложить в подробностях все обстоятельства раскрытия этого преступления. Его интересовало буквально все, начиная от источника информации и кончая результатами операции. Во время его доклада в кабинет, без стука и разрешения, вошел новый заместитель Владимир Алексеевич Носов. Когда он закончил доклад, Юрий Васильевич снял трубку и набрал номер телефона заместителя министра, которому доложил о раскрытии этого преступления. Не обращая внимания на Носова, он позвонил своим знакомым и сообщил, что «КамАЗ» с товаром найден. Единственным человеком, которого не порадовало это раскрытие, был новый заместитель начальника Управления Носов. Часа через два он позвонил Виктору и потребовал письменного отчета о проделанной работе по данному раскрытию.

– Владимир Алексеевич, вы же присутствовали при моем докладе начальнику Управления, зачем вам моя справка?

Но он не стал его слушать.

– И еще, если ты и впредь будешь докладывать, минуя меня, то я обязательно накажу тебя за это.

Абрамов хотел ему что-то сказать, но он бросил трубку. Виктор был ошарашен первой стычкой с Носовым. Чтобы успокоиться, он заварил чай и налил себе в чашку черного душистого напитка. Однако, он не успел сделать и одного глотка, как Носов вновь позвонил ему и попросил зайти.

– Слушайте, Виктор Николаевич! Вы хотите работать в нашем Управлении или нет? – спросил он строго Абрамова. – У меня почему-то создается впечатление, что звезды на ваших погонах сильно давят вам на плечи? Я могу это давление значительно уменьшить! Вы умный человек и хорошо понимаете, о чем я говорю.

Виктор сидел на стуле, пытаясь понять, в чем Носов пытается его уличить. Он говорил уже несколько минут и наконец-то Абрамова осенило! Он считал, что я должен был ему первому доложить о раскрытии преступления. Теперь ему все стало предельно понятно, с чем связаны его претензии к нему. Но, для этого не нужно было так долго говорить, искусно обходя все острые углы.

– Владимир Алексеевич! Давайте, расставим все точки на места. Я свои звезды заработал своим горбом, сначала в Афганистане, а затем здесь в милиции. И для того чтобы сорвать с меня их, придется выбить мне зубы, которыми я буду держать эти звезды, – произнес Абрамов с некоторым вызовом. – А, в остальном мне все понятно. Разрешите идти?

Он не успел произнести ни одного слова, как Виктор вышел за дверь его кабинета. Выходя из кабинета, Абрамов реально понимал, что приобрел в его лице настоящего врага, с его огромными связями и возможностями. Виктор сразу же вспомнил слова начальника Управления. Он, как всегда оказался прав. Абрамову не нужно было ему дерзить, надо было просто слушать и кивать головой в знак согласия. Похоже, хотел он того или нет, но Виктор сам залез в эту трубу, у которой было всего два выхода – вернуться назад и попросить прощение за грубость или попытаться выйти с другого конца, сохранив в себе собственное достоинство.

Первый выход был явно не его. Абрамов перестал бы себя уважать, если позволю таким людям как Носов, попирать его личное достоинство. Ложиться под человека, который работал в Управлении два дня, он не хотел. Виктор хорошо понимал, что стоит ему только дать слабину, и он тебя обязательно согнут в дугу. Второй вариант не сулил Абрамову тоже ничего хорошего. Иметь врага в лице своего начальника было последним делом. Это значит, что он не имеет права проколоться. Любой, самый маленький его прокол был равносилен увольнению.

***

Было около восьми часов вечера. Абрамов закончил текущие дела и стал собираться домой. Он накинул пальто и собирался уходить, когда зазвенел телефон. Виктор поднял трубку и услышал голос Носова. Пришлось снять пальто и идти к нему.

– Вот что, Абрамов, – обратился Носов к нему. – Я хочу посмотреть и оценить оперативный потенциал твоих сотрудников, в том числе и твой. Я хочу, чтобы ты к утру представил мне все оперативные дела в отношении лиц, находящихся в разработке сотрудников твоего отдела. К каждому делу приложите развернутую справку о проделанной по нему работе.

Часы показывали начало девятого вечера. Многие сотрудники отдела давно уже были дома и отдыхали.

– Владимир Алексеевич! Я не могу выполнить ваше указание в указанные вами сроки. Сотрудники отдела уже разошлись по домам и в настоящее время отдыхают. Давайте, перенесем это все на завтрашний вечер?

Просьба Виктора вызвала у него приступ ярости. Глаза его налились кровью, лицо стало багровым. Он громко стукнул по столу кулаком и закричал на него.

– Вы, товарищ майор, наверное, забываете, с кем говорите? – прохрипел он. – Я научу вас подчиняться непосредственному руководителю! Я не потерплю махновщины и партизанщины в рядах своих подчиненных! Надеюсь, вы поняли меня? Вы свободны! Больше я вас не задерживаю!

Абрамов вышел из его кабинета. В нем все кипело и клокотало от возмущения. Еще ни один руководитель, с которым ему приходилось работать, не позволял себе такого! Возмущению не было предела. Виктор вошел в свой кабинет и связался по телефону с дежурным по МВД.

– Привет, тезка. Подними весь мой личный состав. Срок прибытия на работу – 90 минут.

Через час прибыли все сотрудники за исключением одного, который отпросился у него в связи с болезнью матери. Женщине сделали операцию, и ему необходимо было ночью дежурить в больнице.

Собрав коллег у себя в кабинете, Абрамов довел до них указание заместителя начальника уголовного розыска. Они стали задавать вопросы, интересоваться, с чем это связано и почему столь жесткие сроки исполнения этого указания. Виктор не нашел ничего лучшего, как сообщить им о предстоящей комплексной проверке Управления сотрудниками МВД СССР.

Перекурив, ребята с ворчанием приступили к работе. По мере готовности справок Виктор отпускал людей домой. В худшем положении оказались опытные сотрудники, в работе которых было по несколько оперативных дел. Им пришлось сидеть до самого утра. Где-то около шести утра Абрамов вернулся с работы домой. Осторожно, боясь нарушить сон жены и дочки, он открыл дверь и вошел в квартиру. Жена не спала и на маленькой кухоньке готовила завтрак для него и дочки.

Семья Абрамовых проживала на пятом этаже малосемейного общежития с минимальным набором коммунальных услуг. Их комната имела площадь чуть больше одиннадцати метров, но они были рады и этому, другие сотрудники Управления не имели и такого жилья.

Виктор вымыл руки и тихонечко прошел в комнату, где мирно посапывала его дочурка. Он присел у ее кроватки и нежно погладил ее по голове.

«Как быстро бежит время, вот и дочка незаметно подросла. Все было без меня, я ничего не видел. Не видел дочки, когда она делала первые свои шаги, не слышал, когда она произнесла первые слова», – подумал с горечью Абрамов, поглаживая дочку по голове.

Его сердце болезненно сжалось в груди. Работа, которой он был предан, как собака хозяину, отнимала у него практически все: радость общенияс друзьями и близкими, с его маленькой дочкой и женой, по которым он очень скучал. Виктору тогда казалось, что его работа сродни бегу, пока он бежал – он жил и малейшая остановка непременно приведет его к смерти. Абрамов сидел и смотрел на спящую дочку, пока не почувствовал, что начинаю засыпать. Несмотря на молодой организм, две бессонные ночи сказывались. Чтобы не заснуть, он встал со стула и направился на кухню.

Оттеснив жену от раковины, Виктор стал бриться и умываться. Умывшись, он прошел в комнату, в которой на спинке стула его ждала свежая рубашка. Переодевшись, Абрамов приступил к завтраку. Вдруг, он услышал голос дочки. Она подбежала к нему и уткнулась своей головой в его колени.

– Папа! Папа! Наконец, ты пришел домой, – произнесла она.

Виктор встал из-за стола и взял ее на руки. Он моментально почувствовал нежное тепло ее маленького тельца. Волосы дочки пахли незнакомыми ему травами, которые кружили Абрамову голову. Он стал целовать ее в щеки и шею и говорить ей нежные слова. Она смеялась и радовалась так, как могут радоваться только дети.

– Отпусти ее, а то раздавишь, – улыбнулась, произнесла жена и забрала у него ребенка.

Этот час пролетел, как секунда. Виктор посмотрел на часы и стал собираться на работу.

***

У дверей министерства Абрамова нагнал начальник второго отдела Управления.

– Привет! Как дела, Виктор? Как у вас новый заместитель? Я не завидую тебе, – произнес он. – Мы вчера вечером с ребятами обсуждали последние события в Управлении. Они все одного мнения о Носове. Он, сейчас, начнет подыскивать своего человека вместо тебя. Ты ему, как специалист не нужен. На фоне тебя, Носов бледная тень, а твоя независимость бесит его. Ему нужен человек покладистый, который бы заглядывал ему в рот. Так что, Виктор будь осторожен не только в высказываниях, но даже в своих мыслях. Он, наверняка, уже нашел человека среди твоих сотрудников, который будет докладывать ему обо всем, что творится в твоем отделе.

– Спасибо за совет. Я обязательно учту это в своей работе. Ты же знаешь, я прихожу сюда работать, а не плести интриги и мне наплевать, что обо мне думает Носов. Если ему нужны работники, которые будут заглядывать ему в рот, то ему надо менять работу на преподавательскую. Это студенты смотрят в рот преподавателю. Здесь МВД, где работают профессионалы, и учить их работе человеку, ничего не смыслящему в ней, мне кажется преступно. Я понял тебя. Еще раз, спасибо за совет.

Они вместе вошли в здание. При входе постовой поздоровался с ними и предупредил, что Абрамова ждет заместитель начальника Управления. Прихватив оперативные дела, он направился к нему в кабинет. Носов сидел за столом и читал свежие газеты. Потягивая чай из большого бокала, он посмотрел на Виктора, словно, видел его впервые. Не обращая внимания на его приветствие, он, не здороваясь, предложил Абрамову присесть. Виктор присел на стул и стал ждать, когда он дочитает свою газету.

Минуты текли медленно, и Абрамов уже порядком устал сидеть. Прошло более получаса, но Носов по-прежнему читал газету. Набравшись смелости, Виктор произнес:

– Владимир Алексеевич! Я выполнил ваши указания. Куда положить оперативные дела?

Он, молча, оторвал свой взгляд от газеты и раздраженно произнес:

– Вы, что Абрамов, слепой? Вы разве не видите, что я занят? Каждый порядочный человек должен знать, чем живет наша партия. Кстати, вы член партии или нет?

Абрамов кивнул. Носов встал из-за стола и стал пересчитывать принесенные им дела. Закончив считать, он заглянул в какой-то листок у себя на столе.

– Почему вы предоставили мне не все дела? – спросил Виктора. – Или вы не умеете считать? По данным информационного центра у сотрудников тридцать одно оперативное дело, а вы предоставили мне всего двадцать девять. Где еще два дела?

Абрамов доложил, что отсутствие двух дел связано с тем, что один из сотрудников не мог прибыть в Управление, так как у него больна мать и он всю ночь дежурил в больнице.

Лицо начальника перекосила не добрая улыбка, не сулящая ему ничего хорошего. Недолго думая, Носов предложил Абрамову уволить этого сотрудника за грубое нарушение дисциплины, связанное с невыполнением указания руководства. Виктор сидел на стуле, словно на раскаленной сковороде.

– Владимир Алексеевич! Я сам лично отпустил его в больницу к матери. Он там дежурил всю ночь! Если дело в этих двух оперативных делах, то они будут у вас лежать на столе через два часа. За что вы его хотите уволить его? Корчагин, один из самых опытных работников нашего отдела! За ним десятки раскрытых преступлений! Знаете, что вы можете уволить и меня! Ведь это я не выполнил ваше указание, а не он! Он просто не знал о нем!

– Абрамов! Не повышайте голос и не забывайте, где вы находитесь! – произнес он, не скрывая злорадства. – Здесь я могу повысить голос, а не мои подчиненные, тем более на меня. С вами, Абрамов, кстати, я еще разберусь, это я вам обещаю. Вы надеюсь, помните крылатую фразу писателя-коммуниста Максима Горького о том, что если враг не сдается, то его уничтожают? Так вот, это о вас.

Разговор был явно закончен, Виктор развернулся и вышел из кабинета. Жаловаться на Носова Абрамову не хотелось. Однако, обстоятельства складывались так, что какие-то меры от нападок Носова нужно было принимать, так как, если его вовремя не остановить, то он сможет наломать не мало дров.

Возвращаясь к себе в кабинет, Виктор вспомнил утренние слова начальника второго отдела и был поражен тем, что он оказался абсолютно прав. Неужели его отношения с Носовым стали настолько очевидны для всех, что о них уже открыто, говорит все Управление?

То, что Носов попытается сломать его, Абрамов, безусловно, догадывался, однако, предпринять что-либо он тоже не мог. Ему была необходима поддержка в лице начальника Управления уголовного розыска. За всю жизнь Виктору ни разу не приходилось жаловаться на своего непосредственного начальника и все возникающие проблемы, он решал самостоятельно. Но, здесь у него выбора не было.

Виктор вошел в свой кабинет и сел в кресло. Он старался понять, почему все так происходит. Пришел новый человек, абсолютно не знающий специфики работы уголовного розыска, не знающий людей и пытающийся сразу все изменить. Ведь он не знает, как сложно было укомплектовать отдел, подобрать настоящих фанатов, способных сутками пахать и вдруг на тебе, ни за что уволить сотрудника. Ведь он даже ни разу его не видел! Если так и дальше пойдет, с кем тогда работать?

С грузом этих мыслей Абрамов пошел к начальнику Управления. Взглянув на него, Виктор сразу понял, что Носов уже все доложил ему. Он присел и впервые в жизни стал жаловаться на необоснованное решение Носова по увольнению его сотрудника. Чем больше он говорил, тем больше хмурился начальник Управления. Виктор хорошо знал, что руководство не любит, когда подчиненные обсуждают действия вышестоящих руководителей, но ему ничего не оставалось делать, и он рассказал ему все до мельчайших подробностей. Когда Виктор закончил, начальник минуты две сидел в задумчивости, а затем тихо произнес:

– Ты, знаешь Абрамов, я всегда боялся подобного в своем Управлении. Боялся того, что найдется человек, который начнет ломать хорошую кирпичную кладку. Вот что, я отменяю указание своего заместителя. Я понимаю, что тебе сейчас трудно, но мне еще труднее. То, что у тебя в отделе происходит, я знаю и без тебя. Постарайся найти с Носовым общий язык, иначе я не смогу тебе помочь. За спиной Носова такая стена, которую нам с тобой не сломать.

Виктор поблагодарил его и молча, вышел из кабинета. В коридоре лицом к лицу он снова столкнулся с Носовым. Он тихо прошипел:

– Ну, что, был у начальника? Что невеселый? Это только начало! У тебя впереди большие потрясения.

Какие потрясения, он не пояснил, а он не стал интересоваться.

***

Вечером, вернувшись с работы, Виктор застал дома друзей жены. Стол был накрыт, на нем стояли начатые бутылки водки и вина. Абрамов выпил граммов сто пятьдесят водки и молча, сидел в кресле, прислушиваясь к их веселому разговору. Водка не принесла желаемого расслабления. Проблемы на работе занимали все его мысли. Поболтав еще, гости стали собираться домой. Он вышел вместе с ними на улицу и проводил их до остановки трамвая. Возвращаясь, домой, Виктор заметил, что около его подъезда стоит компания молодых людей в количестве шести человек, в изрядном подпитии. Один из парней преградил ему дорогу. Он был на две головы выше Виктора и шире в плечах.

– Мужик! Дай, закурить! – произнес он и сплюнул на землю.

– Извините ребята, но я не курю.

–А, если найду? – произнес парень и схватил Абрамова на рукав куртки.

Его действия вызывали всеобщее одобрение у стоявших ребят. Они все с интересом стали наблюдать, как его рука полезла в карман Виктора. Абрамов ударил первым. Парень, тихо охнув, сполз по стене на землю Удар ногой в голову, и он уже пластом лежит на ступеньках подъезда. Виктор выхватил из-за пазухи пистолет и быстро передернул затвор.

– Ну, кто хочет поймать свинца? – с угрозой спросил он ребят. – Ты или ты? Забирайте своего друга и проваливайте отсюда, в другой раз будем говорить в милиции.

Друзья, подхватив лежащего на земле парня, поволокли его в сторону остановки трамвая. Виктор быстро поднялся на пятый этаж и зашел к себе в квартиру. Жена стояла у мойки и молча, мыла посуду. Дочка, свернувшись калачиком, уже спала на диване.

– Виктор! Что произошло на улице? – спросила она. – Я слышала какие-то пьяные крики.

– Все нормально, все хорошо. Это тебе просто показалось, – ответил он. – На улице холодно и двор абсолютно пустой. Даже алкаши и те попрятались.

Ночью Абрамову не спалось. Утром, проснувшись, как обычно в семь часов утра, он чувствовал себя совершенно разбитым. Достав из ящика термометр, Виктор сунул его под мышку. Достав его, он невольно удивился. У него была температура чуть выше 38 градусов. Запив чаем лекарства, он вышел на улицу и пешком отправился на работу, рассчитывая на то, что утренний холод взбодрит меня. Добравшись до работы, Абрамов взялся было за утреннюю сводку происшествий, но ему позвонил Носов. Войдя к нему кабинет, Виктор сразу же обратил внимание на то, что на его на столе лежит оперативное дело Станислава Ботова.

– Абрамов! Ты знаешь, чем занимаются твои сотрудники? – спросил он его. Объясните мне, пожалуйста, чем вызвана разработка жены столь уважаемого человека? Что, у нас не хватает воров и другой преступной нечисти? Вы полтора месяца пытаетесь высосать из пальца какое-то преступление, ставите задачу перед Ботовым, чтобы он активизировал работу. Скажите, может, я что-то не понимаю? Однако, осуществлять разработку жены заместителя руководителя исполкома, я думаю глупо. В исполкоме работают проверенные кадры и их жены. Эту Светлану, по всей вероятности, неоднократно проверяли службы КГБ.

Выслушав его, Виктор, попытался объяснить обстоятельства разработки, но он, не дослушав его, стукнул ладонью по столу и произнес:

– Вот что, Абрамов! Я твой непосредственный начальник и данными мне правами запрещаю дальнейшую разработку Ермишкиной. И еще раз обращаю твое внимание, что тебе, как начальнику отдела необходимо больше заниматься раскрытием преступлений, а не разной чепухой! Не искать вора там, где его нет, и не может быть.

– Владимир Алексеевич! Вы знаете, что любое заведение оперативного дела должно быть согласовано с начальником Управления? Это дело было согласовано с Юрием Васильевичем. Я готов выполнить ваше указание, но для этого, прошу вас официально написать свое решение на третьем листе этого дела. Напишите прекратить, я прекращу.

Его предложение вызвало у Носова тихое недоумение. Он тупо смотрел на Виктора, соображая, как ему поступить. Видя его замешательство, Абрамов снова напомнил ему, что для того чтобы прекратить разработку фигуранта необходима его письменная резолюция, которую он должен непременно согласовать с начальником Управления, так как дело заводилось с его письменного разрешения. И, как бы мимоходом добавил, что за все время работы в управлении еще не было подобного случая, когда заместитель начальника Управления отменял указание вышестоящего руководителя. Этого он никак не ожидал. Виктор понял, что Носов к начальнику не пойдет. Так оно и вышло. Он вернул ему дело и попросил Абрамова, чтобы он сам переговорил о прекращении этого дела.

Во второй половине дня, Носов вновь вызвал Виктора к себе. Он сообщил Абрамову, что встретился начальником Управления и обговорил с ним вопрос о прекращении разработки Ермишкиной. Чтобы задеть меня он добавил, что начальник Управления согласился с его мнением, что разработка велась из рук вон плохо и претензии Носова к нему, вполне обоснованы. Через два дня, Виктор узнал, что Носов вызывал к себе по одному, всех сотрудников отдела. Беседуя с ними на разные темы, он пытался определить их отношение к Абрамову, найти недовольных, способных доносить ему о моих проколах. Но, слава Богу, ни один из них, на его посулы быстрого служебного роста, не клюнул.

***

Вечером к Максиму заехал Олег. Он рассказал ему, что сегодня он узнал о том, что в экспериментальную лабораторию вновь поступил заказ на пошив десяти шуб. Меха «левые», принадлежат зверосовхозу. Они считаются неучтенными и не проходят по бухгалтерии зверосовхоза и фабрики.

– Олег! Откуда у тебя эта информация, кто источник? – спросил его Максим.

– Есть у меня одна знакомая, вот она мне об этом и рассказала. Он работает завскладом и все меха, проходят через ее руки.

Олег поступил на фабрику сразу после окончания школы. Сейчас у него было много знакомых среди работников предприятия. Олег возил директора около двух лет и за это время зарекомендовал себя только с положительной стороны: был учтив, умел держать язык за зубами, никогда и не при каких обстоятельствах не обсуждал работу директора. Его личные качества, как человека и водителя, быстро сделали его, чуть ли не членом семьи директора. Из неоднократных разговоров директора с руководителями зверосовхозов, Олег знал, что фабрика за хорошие деньги часто обрабатывает и шьет шубы из мехов, которые ему привозят директора зверосовхозов. Каждый из этих руководителей зверосовхозов хорошо владел приемами, позволяющими создавать на предприятии излишки сырья. Вот и сейчас, именно из такого меха и должны были шить шубы на меховой фабрике.

На следующий день, ребята встретились у Алмаза. Обсудив эту ситуацию, они решили сделать очередной набег на предприятие. Если этот набег окажется удачным, администрация предприятия не будет поднимать никакого шума по поводу исчезновения мехов. Они еще не решили, как будут действовать, так как Алмаз по семейным обстоятельствам не мог помочь им в этом деле. Максим и Олег, не раздумывая, помчались в Кировский район, к Андрею.

Андрей, молча, выслушав их предложение. Он отказался, ссылаясь на то, что операция по хищению мехов не подготовлена и существует большой риск запалиться на этом деле. Максим был в шоке. Он просто не ожидал отказа от Андрея, считая его рисковым и фартовым парнем. Максим и Олег стали обвинять Андрея в трусости, но тот стоял на своем и на уговоры товарищей не поддавался.

– Слушай, Андрей! Ты с нами, или нет? – спросил его Максим. – Если не поедешь, мы и без тебя обойдемся.

Еще никто и никогда не обвинял Андрея в трусости. Он был готов дать в морду этому маменькину сынку, каким считал Максима.

«Что он мог знать о трусости и храбрости, этот мальчишка, за которого все решали мама и папа? Что он видел в жизни? Ничего! Вкусно ел, мягко спал, тискал женщин. Осторожность и трусость, два абсолютно разных понятия, и это рано или поздно должны усвоить эти мальчики. Но, как это им объяснить? – думал Андрей. – Лучше быть осторожным и жить на воле, чем безумно храбрым и закончить жизнь в лагере».

То, что он был везунчиком и любимчиком судьбы, Андрей не отрицал и, поддавшись напору парней, попросил их немного подождать. Через полчаса он вышел из дома, и они поехали в сторону меховой фабрики.

***

Парни шли вдоль забора, надеясь найти знакомую им щель. Они прошли уже метров триста по периметру, но, ни одной дыры в заборе не было. Похоже, после последней кражи охрана заделала все проломы. Но, сдаваться никто из них и не думал. Как они и предполагали, все дыры в заборе охрана ликвидировать не смогла, так как сама грешила мелкими кражами мехов. И метров через двадцать, дыра все-таки нашлась. Осмотревшись по сторонам, ребята протиснулись в щель и оказались по другую сторону забора.

Максим и Олег уверенно направились в сторону лаборатории. Охраны у ворот цеха не было. Они смело вошли внутрь помещения. Замыкал движение группы Андрей, который страховал их. Дверь лаборатории в этот раз была закрыта на висячий амбарный замок. Они попытались отодрать дверную накладку, но у них ничего не получилось, она держалась достаточно прочно. Время шло, но замок не поддавался. Хорошо ориентируясь в цеху, Олег отправился искать какую-нибудь железяку, которой можно было бы взломать дверь. Минут через пять он вернулся с ломом, который снял с пожарного щита. Вставив лом в щель, они надавили на него. Накладка, не выдержав подобного усилия, слетела с места, следующим движением они вывернули скобу в сторону. Наконец дверь протяжно заскрипела и поддалась.

Марков зажег фонарик. В его луче света они увидели кучи норковых и песцовых шкур, лежащих на столах лаборатории. В углу стояло еще несколько мешков, доверху наполненных горностаем и соболем. Добыча была большой и требовала сноровки и силы, чтобы собрать все в мешки и приготовить их к выносу.

Максим схватил, первый попавшийся под руку мешок и быстро направился с ним вниз. Он сбежал по лестнице и лицом к лицу столкнулся с охранником. Увидев друг друга, они оба на секунду замерли. Рука охранника медленно потянулась к свистку, висящему у него на груди.

– Мужик! Не шуми, не у тебя берем! – тихо прохрипел Максим.

Неожиданно, стоящий перед ним охранник, зашатался, а затем словно мешок повалился на землю. От неожиданности Марков растерялся и с ужасом посмотрел на его лицо. Глаза старика-охранника округлились от страха, рот его открывался, но слов слышно не было. Максим поднял глаза и увидел, что Андрей, достав из-за пазухи обрез, приставил его к окровавленной голове охранника.

– Старый, не вздумай кричать! – предупредил его Андрей. – Если, что, убью на месте.

Охранник был ни жив, ни мертв. Страх полностью парализовал его волю. Умирать за чужое добро охраннику явно не хотелось. Он приподнял голову и еле слышно прошептал:

– Не убивайте! Берите все, что хотите! У меня старуха и внучка-студентка, как они без меня?

Старик дал им связать себя по рукам и ногам. Оттащив его тело в угол цеха и, заткнув ему рот, ребята стремительно бросились к лазу. Погрузив все меха в машину, они скрылись.

Охранник лежал на полу. Сильная боль под левой лопаткой не давала ему пошевелиться. Из рассеченной головы текла кровь, образуя небольшую лужицу, схваченную морозом. Старик уже, в который раз, заново переживал то, что с ним произошло.

«Зачем я пошел в этот цех? Ведь это не мой объект, – думал он. – Если бы я не зашел в цех, меня бы никто и не обвинил в этом. Видно судьба, а от судьбы, никуда не уйдешь. Видно здесь меня и ждала смерть!»

Ему было шестьдесят восемь лет. Три года назад, в возрасте шестидесяти пяти лет, он вышел на пенсию. Однако прокормить семью на стариковские деньги было практически невозможно. Дома его ждала больная жена. Три месяца назад она перенесла инсульт и по сей день была прикована к постели. Ей дали вторую группу инвалидности, но на лекарства нужно было много денег. Дочь его Вера, оставила им маленькую дочку и куда-то со своим новым мужиком.

Стоило ли ему, старику, рисковать жизнью, чтобы защитить государственное имущество? На этот вопрос он не мог ответить. Старик, хорошо запомнил лицо одного из преступников, а именно того, который был с оружием. Он даже его где-то видел, но никак не мог вспомнить где. Он сразу понял, что этот парень способен убить. Только, вот что его остановило, почему он его не убил?

Связанные ноги и руки старика затекли, холод проникал под одежду. Вдруг за воротами раздались знакомые голоса. Это мимо цеха прошли дежурные слесари. Он попытался позвать их, но забитый в рот кляп не позволял ему крикнуть. Сильная боль, словно ножом пронзила его больное сердце. Очнулся он в бытовке. Его окружали охранники, которые суетились, пытаясь хоть чем–то ему помочь. Он слышал, как начальник охраны разговаривал с директором и тот запретил ему вызывать милицию. Это было последнее, что он слышал. Старик вновь потерял сознание. Он умер тихо, не дождавшись приезда кареты скорой помощи.

***

Андрей был взбешен. Глаза его блестели, а голос дрожал от возмущения. Он не мог простить себе, что поехал на это дело. Он зло глянул на Маркова, сидевшего на переднем сиденье машины, которого била мелкая дрожь. Максим пытался оправдываться, но его оправдания еще больше распыляли Андрея. Наконец, Марков замолчал. Похоже, он, наконец-то, понял, что произошедшее не сойдет им с рук. Это событие превращало их из воров в разбойники. Однако, дело сделано и назад пятками не ходят.

Сначала Марков довез до дома Андрея. Он вышел из машины и молча, направился к подъезду дома. Максим достал из багажника мешок с мехами.

– Андрей, если хочешь, то можешь забрать свою долю.

– Извини, Максим, но я больше с вами не поеду. Мне свобода дороже этих мехов. У меня уже две ходки. Я прошел хорошие университеты и поэтому научился ценить свободу. Вы фраера и вам это слово ни о чем не говорит. Вы не жили за колючкой. У вас это игра, а я, из этих игр уже вырос. Я еще там на зоне зарекся, что на подобные «скачки» не подпишусь. Но, сегодня, я изменил своему правилу и поехал с вами, о чем очень жалею.

Андрей посмотрел на Максима.

– Я все равно не смогу их не продать. Хранить эти меха у себя я не буду. Если сможешь сбросить эти меха сам, сделай это. Вернешь мою часть деньгами.

– Хорошо, договорились, – в ответ произнес Максим. – Деньгами, так деньгами.

– Сейчас, разбегаемся. Если будешь нужен, позвоню, – сказал Андрей и направился домой.

Олег и Максим по дороге заехали в сарай, где сгрузили мешки с пушниной. Марков не обиделся на резкие высказывания Андрея, так как отлично понимал, что он свободен лишь благодаря Андрею.

«Да, он абсолютно прав – свободу нужно ценить не тогда, когда оказался за решеткой, а когда пренебрегаешь осторожностью, ради сиюминутной выгоды, – размышлял Максим. – Андрей прав. Мы – пацаны, играющие в опасные игры. У нас нет страха, нет осторожности. Мы не думаем о последствиях и не знаем, какими они бывают. Он прошел через это все и научился ценить свободу».

Подъехав к дому, Максим разбудил Олега. Они вышли из автомашины. Улица была совершенно пуста, лишь светофор мигал желтым светом.

– Олег! Я тебя не спросил и меха оставил в сарае. Может, ты хотел их забрать?

– Я что, похож, на самоубийцу? Зачем они мне дома? Что я с ними буду делать? Сбыть я их не смогу, а хранить у себя – это спать на бочках с порохом. Ты у нас старший, ты и распоряжайся.

«Боится, – подумал Максим, – не хочет себя связывать с этим разбоем».

Было около двух часов ночи, когда они, попрощавшись друг с другом, направились по домам.

***

Максим спал долго. Ему снилось, что его задержали сотрудники милиции. Он видел, что сотрудники милиции бегут к нему. Он хочет побежать, спрятаться от них за угол цеха, но ноги его не двигаются, словно приросли намертво к земле. Когда на его руках защелкнулись наручники, к нему подошел старик-охранник и покачал головой. Лицо старика было землистого цвета, а губы фиолетово-синие. Из рассеченной головы текла кровь.

– Зачем тебе, сынок, эти шкуры? Счастья на эти деньги не купишь, а душу погубишь!

Максим хотел, что-то ответить, но язык его словно прилип к небу рта и не двигался. Он проснулся от того, что звонил телефон, стоящий не далеко от его кровати. Он снял трубку и услышал взволнованный голос Олега.

– Привет, Макс! Ты знаешь, тот охранник, которого мы связали этой ночью, умер. Сердце у него не выдержало. Директор дал команду чтобы о краже никто ничего не говорил, а тем более не вызывали милицию. По его версии, меха отгрузили обратно поставщику. Еще из разговора директора с главным бухгалтером я узнал, что они боятся ревизии, которая может выявить большие неучтенные остатки на предприятии, а это равносильно хищению.

– Я не знаю, как ты, но мне жалко этого старика. Наверное, глупо умирать, охраняя чужое добро. А то, что не будет никакого заявления в милицию, это хорошо.

Во второй половине дня Максим поехал в ГАИ. Выстояв большую очередь, он зарегистрировал свою машину и получил номера. На обратном пути заехал к Светлане. Он долго звонил в дверь, но дверь квартиры по-прежнему была закрытой.

«Видно, никого нет дома», – решил он и направился к выходу.

В дверях подъезда он столкнулся со Светланой, которая возвращалась домой из магазина.

Здравствуй! – поздоровался он с ней. – Я думал, что тебя уже не увижу. Я хотел попрощаться с тобой. Завтра я уезжаю на неделю в Москву. Пока не знаю, где остановлюсь. Позвоню, как устроюсь.

– Ты, очень торопишься? Если нет, пойдем в квартиру там и поговорим. Не хорошо держать гостя в коридоре.

Максим отказался. Он обнял ее в коридоре и поцеловал.

– Пока. Я обязательно позвоню, если ты хочешь?

Она, молча, кивнула ему головой. Тем же вечером он уехал в Москву на своей автомашине.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

Утром Максим был в Москве. Ему еще не приходилось ездить на своей машине по столичным дорогам, и он проклинал всех и вся. Он уже больше часа крутился по улицам и никак не мог попасть на ту небольшую улицу, которую он пересекал уже несколько раз. Двигаясь в плотном ряду автомашин, он никак не мог перестроиться, и ему приходилось неоднократно проезжать нужный поворот. Он долго крутился по улицам, пока наконец-то нашел дом своего старого знакомого. Знакомый жил в большом многоэтажном доме, со стоянкой около дома. Подъехав к зданию, Марков позвонил ему из ближайшего телефона-автомата. Парень был дома и через полчаса они встретились неподалеку от его дома, в небольшом кафе.

Максим хорошо знал своего приятеля, они учились в одной школе в параллельных классах. После окончания школы Сергей уехал покорять Москву. В прошлом году Марков случайно встретился с ним в Казани. Сергей долго рассказал ему о жизни в столице, хвастался большими связями среди лиц, занимающихся бизнесом. Глотнув из рюмки коньяка, Максим перешел к делу. Он попросил Сергея помочь ему реализовать меха в столице, которые он привез из Казани.

– Откуда у тебя меха? – поинтересовался он у Максима. – Ты случайно не приобрел зверосовхоз в пригороде Казани?

Марков таинственно улыбнулся, и Сергей сразу же понял, что меха быстрее всего краденые и поэтому стал настойчиво сбивать им цену.

– Сергей! Ты, что ломаешь цену? Можно подумать, что ты их хочешь приобрести сам? Ты сведи меня с нужными людьми, в накладе от этого не останешься.

Отдавать шкурки песца, норку, горностая и соболя за бесценок Марков не хотел. Риск и страх пережитого не стоили того, что предлагал за них приятель. Сергей, вел себя как-то не понятно, что-то темнил, не договаривал.

«Похоже, гонит пургу, – подумал про него Максим. – Глядя на него, вряд ли можно подумать, что он при «бобах».

Чем дольше они говорили, тем Максим все больше, и больше убеждался в своей правоте. Не сойдясь в цене, Марков проехал на Казанский вокзал и оставил мешки в камере хранения. С вокзала он вновь позвонил приятелю.

– Сергей! Я понял, что ты пустой, как барабан. Но, ты в свое время хвалился своими московскими связями. Переговори с ними, может, кто и купит меха. Комиссионные за услугу гарантирую.

– Хорошо, Максим! Я сейчас действительно на мели, прогорел на одном деле. Я свяжусь с друзьями и переговорю с ними. Ты мне скажи только одно, мехов у тебя много или нет? От этого зависит, с кем мне разговаривать. Давай, вечером встретимся и уточним кое-какие вопросы. Предлагаю встретиться в ресторане. Запомни адрес.

Вечером они встретились. Усевшись в самом углу зала, Максим внимательно осмотрел посетителей. Внутреннее чутье подсказывало ему, что особо доверять Сергею не стоит. Приятель заметно нервничал, излишне суетился, нес какую-то околесицу и все время поглядывал на часы. Вскоре в ресторан зашла группа парней. Один из них слегка кивнул Сергею, от чего тот сразу же преобразился. Он стал открыто спаивать Максима, постоянно доливая в его в рюмку водку.

– Сергей, ты куда гонишь? – поинтересовался у него Максим. – Я пить такими большими дозами не привык.

Отодвинув в сторону фужер с минеральной водой, Марков вновь перешел к сделке. Товарищ по-прежнему стоял на первоначальной цене.

– Слушай, Сергей! Ты мне опять заряжаешь цену, хотя сам даже не видел товар. Посмотри, подержи его, потрогай, тогда сам поймешь, что твоя цена просто ничто.

– Так, ты мне покажи эти меха! Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Где меха? – глядя в глаза Максиму, спросил его Сергей.

– Хорошо, я покажу тебе меха. Для этого нужно съездить в одно место. Не буду же я носить их в кармане.

Краем глаза Максим заметил, что один из парней, сидящих за соседним столом, поднялся и вышел из зала. Буквально через минуту Сергей, сославшись на боль в животе, направился в туалет.

***

Прошло десять минут с момента, как вышел Сергей. Обеспокоенный его отсутствием Марков вышел из зала. В углу вестибюля он заметил Сергея, который, словно школьник отчитывался перед парнем. Тот заметил Максима и, прекратив разговор, направился в зал.

– Кто эти ребята? – спросил Максим у Сергея. – Что им от тебя нужно?

– Не лезь не в свое дело, – предупредил его Сергей. – Эти ребята местные и с ними здесь никто не связывается.

Они вместе вернулись в зал и сели за столик. Сергея, словно, подменили. Теперь уже он пил рюмку за рюмкой. Бутылка с водкой быстро опустела. Он заказал еще одну.

– Сергей! Что произошло? Ты хочешь, посмотреть меха или нет?

Приятель промолчал. Он, снова, налил себе в рюмку водки и выпил ее одним залпом. Товарищ пьянел прямо на глазах у Максима. Спустя полчаса бутылка водки снова оказалась пустой. Марков подозвал к себе официанта, расплатился с ним и, помогая шагать Сергею, отправился вместе с ним в гардероб. Ноги Сергея были, словно, ватные и отказывались подчиняться ему. Марков получил пальто, быстро оделся и стал помогать одеваться приятелю. Поддерживая Сергея, Максим направился к выходу из ресторана. Сделав несколько самостоятельных шагов по улице, тот споткнулся и рухнул на асфальт.

– Оставь меня в покое! – произнес он. – Я немного полежу и пойду домой.

Видя, что самостоятельно Сергей до дома не доберется, Максим решил подвезти его на своей машине. Он открыл машину и стал заталкивать Сергея в салон «девятки». Вдруг кто-то сзади сильно ударил Маркова по голове. Перед его глазами все заискрилось, горящие окна домов закружились в страшной карусели. Он упал на холодный асфальт и потерял сознание.

Очнулся он в опорном пункте милиции, туда его затащили случайные прохожие. Сильная боль в голове, приступы тошноты явно свидетельствовали о сотрясении мозга. Карманы его некогда нового импортного пальто были вывернуты, костюм представлял жалкое напоминание о былой роскоши. Он долго никак не мог понять, где он находится. Он попытался вспомнить, что с ним произошло на улице, однако, все его воспоминания заканчивались моментом выхода его из ресторана.

– Давай, вставай, хватит лежать, – произнес чей-то не знакомый голос. – Я кому говорю, вставай, это не ночлежка.

Максим с трудом раскрыл спекшиеся от крови глаза. Перед ним стоял сотрудник милиции.

– Давай, заходи в кабинет, нужно поговорить, – произнес милиционер и приоткрыл дверь кабинета.

Марков сидел на расшатанном грязном стуле. Голова гудела, как колокол. Он посмотрел на лейтенанта милиции, который сидел за столом и держал в руках шариковую ручку.

– Скажите, пожалуйста, как я здесь оказался и где находится мой приятель? – спросил он у милиционера.

Сотрудник милиции ухмыльнулся и рассказал ему, что его подобрали сочувствующие прохожие, свидетели его ограбления. Максим снова переспросил милиционера про своего товарища. Однако про него милиционер ничего не знал. Товарища Максима никто не видел. На столе у милиционера лежали ключи от его машины. Их он узнал сразу по брелоку, который ему подарили в связи с покупкой автомобиля. Офицер достал из ящика письменного стола его документы. Паспорт был настолько грязным, что с трудом можно было рассмотреть вклеенную в нем фотографию. Сверив внешность Максима с фотографией в паспорте, он передал его Маркову. Максим не стал спрашивать милиционера о деньгах, которые лежали в паспорте, их могли взять как нападавшие, так и сами работники милиции. Отсутствие денег было на тот момент не самым важным для него.

Видя состояние Максима, милиционер предложил ему стакан чая. Граненый стакан был грязным и, по всей вероятности, использовался именно для таких посетителей. Несмотря на это, он жадно выпил весь чай, до последней капли. Горячий напиток заметно восстановил его силы.

– Слушай, Марков! Я здесь работаю совсем недавно и еще плохо знаю свой участок. Вот ты случайный человек, появился ни откуда и исчезнешь в никуда. Сам подумай, ну найду я этих грабителей, а дальше что? Где мне тебя искать? Ты в Казани – они здесь. Трое суток отсидят и спокойно уйдут. Кто их опознает? Ты ведь не приедешь в Москву на опознание. Я считай, раскрыл преступление, а довести до суда его не смогу. Тебе плохо, ну соответственно и мне не совсем хорошо от этого, – рассуждал милиционер. – Может, решим таким образом. Тебя никто не грабил, и ты у нас никогда не был. В результате всем хорошо и тебе и мне?

Слушая доводы молодого офицера, Максим прекрасно понимал, что никто здесь не будет связываться с этим ограблением. Да и ему самому не было большой радости ездить в Москву на все следственные мероприятия. Сейчас главное, что он жив и здоров.

– Ну, как? Договорились? Тогда напиши объяснительную записку и гуляй.

По совету милиционера Марков написал объяснение о наличии у него ушибов и гематом по причине «случайного падения при выходе из ресторана». Объяснение вполне удовлетворило милиционера, и он отпустил парня с Богом.

***

Максим, пошатываясь вышел из опорного пункта. Он кое-как нашел свою машину, припаркованную в тупике двора. На автомобиле, в отличие от хозяина, повреждений не было.

«Первая хорошая новость», – обрадовался парень.

Он открыл багажник: запасное колесо и инструмент лежали на месте.

«Выходит грабителей интересовало не колесо и инструмент, а скорее всего меха, которые они предполагали найти в багажнике – подумал Марков. – Вот она, осторожность, про которую всегда говорил Андрей!»

Облокотившись на руль и держась за больную голову, парень размышлял над своими приключениями. Ход событий убеждал его в том, что нападение было не случайным. Похоже, Сергей просто продал его. Он, явно, не просто так выходил из ресторана. Откуда его могли знать эти отморозки, он мог лишь догадываться. И напился он не просто так, а для того, чтобы связать ему руки и снять с себя подозрения. Сергей прекрасно знал, что Максим его не бросит и будет с ним возиться. Более того, для Сергея это еще и алиби! Все ясно, бандиты искали меха и ничего другого.

Марков осторожно развернул свою машину во дворе опорного пункта и выехал на улицу. Немного подумав, он направился к Сергею домой. Выбрав во дворе удобную позицию, позволяющую просматривать двор и подъезд, Максим выключил двигатель и стал ждать. Незаметно для себя он задремал. Разбудили его пьяные голоса. Он открыл глаза и увидел, как из подъехавшей к подъезду машины вышла пьяная компания. Они вытащили под руки еще более пьяного Сергея и посадили его на скамейку. На ногах он не стоял, но упорно отказывался от помощи. Товарищи оставили Сергея у подъезда и уехали.

Парень достал из кармана сигареты и попытался прикурить. Поломав все спички, он так и не смог прикурить. Максима он заметил слишком поздно. Сергей попытался подняться с лавки, но получив удар ногой в лицо, вновь опустился на нее. Из разбитого носа и губ обильно потекла кровь. Марков, не обращая внимания на кровь, продолжал наносить удары по лицу Сергея, полностью парализовав его способность защищаться. Тело бывшего товарища сползло со скамейки на землю. Прошло несколько минут, Сергей застонал и попытался подняться на ноги. Сергею стало жалко себя. Ему не хотелось умирать рядом со своим подъездом. Он встал на четвереньки, но сильный удар, уже в который раз заставил его упасть на землю. Сильная боль в печени не давала ему разогнуться и упереться рукой в лавку.

– Что, крыса, разбогател за мой счет? – спросил его, разъяренный Максим и что было силы, пнул его по голове.

Прошло минуты три, прежде, чем он пошевелил правой рукой. Максим схватил его за шиворот и волоком потащил в подъезд. Подняв на второй этаж, он прислонил ничего не соображающего Сергея к стене и обшарил его карманы. В одном из карманов он обнаружил ключи. Связка оказалась большой, и ему пришлось изрядно повозиться, прежде, чем он подобрал ключ к замку. Дверь открылась, и Максим втащил Сергея в прихожую. Парень лежал на грязном полу и тихо стонал. Марков прошел в ванную, сорвал бельевую веревку и связал ему руки.

Сергей жил в квартире один. Она досталась ему от бабушки, которую мать Сергея забрала к себе в Казань. Тяжело дыша, Марков сел на край дивана и стал ждать, когда бывший его приятель очнется. Тот по-прежнему лежал без движения и даже не стонал.

Полчаса Сергей не подавал признаков жизни. Максим принес с кухни чайник и тонкой струйкой полил ему на лицо. Тот застонал и открыл глаза. В ужасе он стал биться и извиваться, как червяк, пытаясь развязаться и встать. Марков спокойно прошел на кухню, зажег газовую плиту и поставил на нее чайник. Затем вытащил изо рта Сергея кляп и приступил к допросу.

***

– Что, Иуда, очнулся? Рассказывай, как ты со своими дружками хотели поставить меня на «бабки»!

Максим редко говорил по фене и других за это не уважал, но в этот раз он решил говорить именно на языке преступного мира.

– Ты в натуре, забыл, что мы с тобой земляки? Я смотрю, ты ссучился здесь в Москве, зарос жиром и решил на своем пацане сделать капусту? Задушу, сука!

Сергей лежал на полу, молчал и трясся от страха.

– Давай, рассказывай! – произнес Максим и сильно ударил его в лицо.

– А, а, а! – завопил Сергей. – Я все расскажу, только не бей.

– Давай, рассказывай, если начнешь врать или крутить, задушу.

– Я недавно попал на «бабки», – начал рассказывать Сергей. – Мы с ребятами попали на «катал» в гостинице и проиграли в карты около десяти тысяч рублей. За неделю нам удалось набрать около четырех тысяч. Ребята, как и я, нигде не работают и в основном промышляли небольшими аферами с приезжими и провинциалами. Но, как назло, за последние дни нам не попался, ни один лох, денег нет, а срок возврата через три дня. Вот тут ты и появился со своими мехами. У нас моментально возник план тебя кинуть на «бабки». Все шло нормально, по намеченному нами плану, только в последний момент все обломилось. Когда ребята вскрыли машину, то обнаружили пустой багажник.

– Выходит, что это ты их навел на меня? Я правильно тебя понял?

Слушая его, Марков потихоньку осматривал жилище Сергея. Он открывал ящики стола, тумбочек, надеясь найти в них что-нибудь ценное. Обшарив всю квартиру, он обнаружил только тысячу рублей, припасенных хозяином на «черный день».

Максим взял нож и освободил руки пленника от веревок. Дал ему ручку и чистый лист.

– Пиши все, что только что рассказал мне.

– Ты что, Максим? Я не буду писать на себя! Своими руками себе приговор подписывать! – взмолился Сергей.

Максим пододвинул к себе вскипевший чайник, налил из него полчашки и плеснул в разбитое лицо Сергея. Тот взвыл и схватился за лицо. От страха и боли он рыдал, как ребенок. Слезы безудержно текли из его глаз. Он размазывал их вместе с кровью по своему лицу.

– Если не напишешь, обварю кипятком! – как-то буднично произнес Максим и схватился за чайник.

Сергей моментально затих и сел за стол. Писал он долго, слова раскаяния с большим трудом ложились на бумагу. Он несколько раз останавливался и переводил дыхание. Наконец он закончил писать и отложил лист и ручку в сторону.

Марков взял бумагу и, усмехаясь над корявым почерком Сергея, начал читать. Написанное его полностью удовлетворило.

– Теперь слушай меня, сука! «Ломанешься» к ментам, посадишь себя сам. То, что вы сделали с ребятами, называется разбой. Тебе и им светит за это, как минимум, червонец. Я сейчас заберу в квартире все, что сочту нужным. Это за моральные и материальные издержки.

Максим взял немного: деньги, магнитофон «Грюндик». Он направился к выходу из квартиры. В дверях он на минуту остановился и еще раз окинул обстановку в квартире. Его внимание привлекла необычная шкатулка в серванте. Шкатулка была пустой, но сама работа представляла большую ценность. Даже невооруженным и не опытным глазом было видно выдающуюся ювелирную работу старого мастера. Марков взял ее в руки и обнаружил на ее дне клеймо. Внимательно присмотревшись, он понял, что она золотая и инкрустирована эмалью и камнями. Камни сказочно переливались на свету. Максим, не колеблясь, забрал и ее.

– Чья вещь? – спросил он Сергея.

– Память от бабки! Ей в молодости жених подарил, когда на войну уходил в четырнадцатом.

***

Выйдя из дома Сергея, Марков направился к своей машине. Вид у него был, мягко говоря, не совсем презентабельный.

«Такому красавцу самое место на Казанском вокзале», – усмехнулся он.

Казанский вокзал напомнил Максиму далекое детство, когда они всей семьей ездили на юг. Все те же толпы народа толкались у железнодорожных касс, все тот же запах пота и немытых тел висел в воздухе. Осмотревшись по сторонам, Максим нашел то, что было ему нужно. Буфет располагался в одном из углов здания вокзала. Недолго думая, он направился в сторону буфета. Купив кофе и пару бутербродов, он с жадностью набивал ими рот. Он не заметил, как к нему подошел милиционер и остановился сбоку от него. Представившись, как положено, он вежливо попросил у Маркова документы. Максим, молча, протянул ему паспорт.

– Билет на поезд есть? – поинтересовался у него милиционер.

Он отрицательно мотнул головой.

– Скажите, кто вас так лихо отделал? – незлобно «поддел» его сержант. – Надеюсь, это произошло не на нашем вокзале?

Он еще раз посмотрел документы Максима, сверил внешность с фотографией и положил документы в свою планшетку.

– Следуйте за мной, – спокойно произнес милиционер. – Сейчас разберемся кто ты такой.

Оставив недопитый кофе, Максим, медленно побрел вслед за милиционером.

– Посиди здесь, – произнес милиционер. – Сейчас дежурныйосвободится и займется тобой.

Марков сидел в отделении милиции и внимательно наблюдал за происходящим вокруг. Сотрудники чуть ли не десятками затаскивали в дежурную часть пьяниц и местных вокзальных проституток. Наконец, дошла очередь и до него. Максим объяснил дежурному, что на него напали неизвестные на выходе из ресторана, где он был с товарищем. Милиционер с улыбкой слушал его рассказ. Подобные истории он слышал, чуть ли каждый день и поэтому не верил ни одному слову Максима.

– Ну, ты и сказочник! У меня уже уши вянут от твоих сказок, – вздохнул дежурный. – Придумал бы что-нибудь новенькое.

– Если вы мне не верите, свяжитесь по телефону с 78 опорным пунктом милиции. Номер телефона в опорном пункте 457-16-56.

Дежурный по отделению записал номер телефона, однако звонить, почему-то не стал. По его команде, Максима проводили в камеру.

Несмотря на небольшое помещение камеры, в ней было человек пятнадцать. В камере было невыносимо душно, в воздухе висел запах немытого тела, пота и карболки. Из-за этого запаха, Маркову показалось, что воздуха в камере не осталось совсем. Запах, исходящий от бродяг, просто, убивал его, вызывая спазмы рвоты.

Растолкав бомжей по сторонам, Максим улегся на немытые доски. Голова по-прежнему кружилась, вызывая рвотные спазмы. Он хотел повернуться на бок, однако резкая боль в боку заставила его вернуться в исходное положение. Марков укрылся пальто и закрыл глаза, но сон не шел. Тошнота сделала свое дело его начало рвать. Он постоянно вскакивал с пола и стрелой летел к параше, чем вызывал громкое недовольство коллег по несчастью, лежавших рядом с ним на полу. Когда он очередной бежал к параше, его кто-то сильно больно ударил ногой в живот. Удар был таким сильным, что Максим скрючился от боли и повалился на спящего у стены бомжа. Бомж с перепугу завизжал, и тут уже загудела вся камера.

Возвращаясь на место, Максим резко ударил ногой своего обидчика. Им оказался молодой парень, примерно одного с ним возраста. Он вскочил на ноги и судя по его стойке, ранее он занимался борьбой. Сдаваться без боя, было просто нельзя, и Максим сразу вспомнил совет Андрея, что в камере лучше умереть, чем сдаться. Он собрал все свои силы и третьим ударом умудрился свалить парня на пол. Шум привлек внимание милиционеров. Они открыли камеру и с дубинками наперевес вошли внутрь. К их удивлению все задержанные мирно спали, прижавшись один к другому.

– Если еще услышу шум в камере, будет плохо! – пригрозил дежурный и закрыл дверь камеры.

***

Около шести утра раздался металлический лязг открываемой двери. В камеру вошли дежурный офицер в сопровождении милиционера. По его команде из камеры вышли бомжи, а затем по одному стали вызывать и других задержанных.

Наконец, очередь дошла до парня, с которым ночью подрался Максим.

– Назарян Артур, – выкрикнул милиционер, и парень, подняв пальто с пола, направился на выход.

Он остановился в дверях и внимательно посмотрел на Маркова. Он смотрел до тех пор, пока не услышал окрик дежурного:

– Долго тебя еще ждать? Может, понравилось тебе в камере? Если хочешь, то можешь остаться!

Услышав это, Артур пулей выскочил в коридор. Дверь с лязгом закрылась. Через пять минут дежурный вызвал Максима. Яркий свет лампы в коридоре больно ударил его по глазам. Милиционер, крепко схватив его за локоть, завел в дежурную часть. Марков стоял посередине кабинета и не знал, что делать. Откуда-то издали доносился голос, который зачитывал его анкетные данные. Приступ тошноты снова перехватил его дыхание.

– Где туалет? – выдавил из себя он.

Милиционер рукой указал на коричневую дверь в конце коридора. Максим стрелой бросился туда. Обмыв лицо холодной водой, он вернулся обратно и с разрешения дежурного присел на стул. Опять назвали его фамилию. В этот раз дежурный протянул ему документы.

– Извини за неудобства. Не было времени проверять твои показания. Сам видишь, какая у нас тут работа. Надеюсь, жалоб не будет? – поинтересовался дежурный у него и по-товарищески улыбнулся.

Марков забрал документы, деньги, изъятые при задержании, расписался в какой-то бумаге.

– Это все?

– Да.

Он вышел из кабинета и пересчитал деньги. Их стало значительно меньше. За пересчетом следил дежурный. Максим вопросительно посмотрел на него и встретил его напряженный взгляд. Из рассказов знакомых и Андрея, в том числе, Марков хорошо усвоил, что люди в погонах всегда правы, и спорить с дежурным не стал. Разложив по карманам документы и деньги, он вышел на улицу.

***

Максим стоял в зале ожидания вокзала и не знал, что делать дальше. Он заметил аптечный киоск и направился к нему. Продавщица, симпатичная девушка, крашенная под блондинку, внимательно выслушала жалобы клиента и предложила целый набор лекарств. Максим заплатил и, сунув все лекарства в карман пальто, пошел в туалет. Там, в углу курительной комнаты стоял его ночной обидчик и, подняв воротник у пальто, курил сигарету. Чувство злости, некогда душившее его, куда-то исчезло. Максим внимательно посмотрел на габариты бывшего своего врага и сразу понял, что ему в очередной раз здорово повезло.

«Ему, похоже, неплохо досталось от меня», – усмехнулся Марков.

На лице Артура чернели следы ночного побоища. Бывший «враг» тоже заметил его. Он подошел к Максиму и попросил у него сигарету.

– Извини, не курю, – дружески ответил Максим и повернулся к зеркалу.

То, что он увидел в зеркале, мало обрадовало его. Лицо Маркова опухло, под глазом светился фиолетовый фонарь. Он снял пальто и, намочив руку под краном, принялся за чистку. Закончив чистить пальто, он оглядел свой некогда новый костюм. Брюки и пиджак были грязными и мятыми, левый был вырван с корнем, в результате чего, из огромной дыры торчала светлая подкладка.

«Ну и дела! Бомжи и те лучше выглядят, чем я» – оценил себя Максим.

Пока он приводил себя в порядок, Артур неотрывно наблюдал за ним. Он даже успел выкурить сигарету, которую «стрельнул» у кого-то.

– Ну и вид у тебя! В таком виде только на большую дорогу, – произнес Артур. – Валить надо с вокзала, пока нас снова не замели.

Максим плохо ориентировался в Москве, потому, что раньше ездил только на метро.

– Ты хорошо знаешь Москву? – обратился он к Артуру.

Тот все понял с полуслова и утвердительно кивнул. Они вместе пошли к машине Максима. В салоне машины, попивая пиво, Артур рассказал Маркову, как попал в милицию. Он приехал в Москву три года назад. Раньше жил в Ереване, окончил кооперативный техникум. В армию его не забрали, дали отсрочку, потому, что он был единственным кормильцем у матери. Когда мать Артура умерла, он остался один, родных в Армении у него не было. Он решил уехать поискать удачу где-нибудь на стороне. Единственным родственником, который мог бы помочь ему, был его дядя, который уже пять лет, как жил в Москве. Дядя был большим руководителем в Министерстве легкой промышленности СССР. Артур обратился к нему за помощью, и он не стал возражать против приезда племянника в Москву.

Продав в Ереване двухкомнатную квартиру, Артур приехал в Москву. Город поразил его многолюдьем, обилием машин и бешеным ритмом жизни. Дядя помог ему приобрести комнату на окраине города, устроил водителем такси в автопарк. Работа научила Артура разбираться в людях. Он мог с первого взгляда определить социальный статус пассажира, с кого можно содрать больше денег, а с кем не стоило и вообще связываться.

Он, как любой московский таксист, любил обслуживать приезжих клиентов, которые плохо знали Москву. Иногда он возил их кругами минут по двадцать, вокруг нужного им адреса, раскручивая клиента на деньги. Эти простые финты, позволяли ему всегда выполнять спущенный план. Руководство его ценило не только за выполнение плана, но и за безотказность, готовность в любое время заменить своего товарища по работе.

Месяц назад он попал в аварию и довольно сильно разбил машину. Другого бы водителя уволили бы с работы, но директор автохозяйства только предложил ему уйти в отпуск, пока его автомобиль находится на ремонте. Вчера вечером он провожал своего товарища из Еревана. Они посидели в привокзальном ресторане и за разговорами совсем захмелели. Уже на перроне Артура «приспичило». Как назло, два туалета подряд были закрыты на санитарный час. И он по-простому пристроился за углом справить свою малую нужду. Тут его и повязали работники милиции. Пока он возмущался несправедливостью, поезд друга ушел, а его самого увели в отдел милиции, где закрыли в камеру.

***

Они выехали на Ленинградский проспект и остановились около универмага «Весна». Магазин был огромным, не в пример Казанскому универмагу. Он явно уступал не только в размерах, но и в ассортименте. В отделе мужской одежды Максим без особого труда подобрал себе недорогой импортный костюм и черное демисезонное пальто. Переоделся он прямо в примерочной кабинке магазина. Вся купленная им одежда сидела на нем ладно и хорошо. Старую одежду он засунул в пакет и оставил его прямо в примерочной комнате. Единственное, что теперь портило внешность Максима, был большой синяк под глазом. Они побродили еще по универмагу и, прикупив пару рубашек для смены, направились в небольшое кафе недалеко магазина, в котором от души поели.

Никаких дальнейших планов по реализации мехов у Максима не было. Что делать с мехами дальше, он не знал. Денег оставалось немного, только на обратную дорогу.

– Слушай, Артур! Откровенность за откровенность, – произнес Максим.

Он рассказал ему о своих приключениях в столице. Рассказ Маркова о своих похождениях, вызывал не однозначную реакцию у его нового товарища. Наконец Максим закончил свой рассказ и посмотрел на Артура.

– Знаешь, что? Поехали ко мне? – предложил тот. – Я живу один, ты мне не помешаешь. Я договорюсь с дядей и он, наверное, поможет тебе. У него очень большие связи среди «цеховиков». Если меха стоящие, то они наверняка уйдут.

«Что я теряю? Меха в камере хранения, денег не так уж много. Да и Артур, вроде неплохой парень, не похож на преступника», – подумал Максим и согласился с предложением.

Артур вскочил со стула и чуть ли не бегом побежал к телефону-автомату, который висел в вестибюле кафе. Ему удалась созвониться с родственником и договориться встретиться с ним в три часа дня. Времени до встречи было достаточно, и они поехали к Артуру.

Квартира у Артура была маленькой. Сразу чувствовалось отсутствие женской руки практически во всем. Найдя в аптечке у Артура бодягу, Максим натер ей свой синяк. Его примеру последовал и Артур. В час дня они выехали в сторону центра города. Сидя за рулем машины, Максим постоянно поворачивал не туда и проскакивал нужные им повороты. Они не выдержали оба, и за руль сел Артур. Он знал каждый закоулок города и вел машину очень уверенно, что Максим, даже, позавидовал его профессионализму. Через час они стояли у автостоянки министерства легкой промышленности СССР. Обилие дорогих автомобилей, шокировало Максима. Он ходил вдоль шикарных машин, с интересом рассматривая салоны через стекла машин. От этого занятия его отвлек голос Артура. На ступеньках министерства стоял мужчин и махал им рукой. Он сделал несколько шагов вниз и дождался, когда парни подойдут к нему. С Артуром они крепко пожали друг другу руки и обнялись.

«Да, он очень похож на Джо Дассена!», – удивленно подумал о мужчине Максим.

У мужчины были красивые и ухоженные волосы, слегка подернутые серебристой сединой, которая только подчеркивала природную черноту его волос. Артур с дядей отошли в сторону и заговорили по-армянски. Когда вернулись к Максиму, дядя серьезно глянул на него и молча, протянул ему свою холеную руку. На безымянном пальце левой руки мужчины разноцветными огнями сверкал большой перстень. Марков плохо разбирался в ювелирных изделиях, но не заметить такого кольца он не мог. Заметив его взгляд, мужчина улыбнулся.

– Друзья называют меня Борисом Константиновичем, – произнес он.

– Марков Максим.

Артур отошел от них в сторону и, присев на очищенную от снега скамейку, стал ждать, когда они поговорят. Максим с Борисом Константиновичем медленно побрели вдоль заснеженной аллеи.

– Расскажите мне, Максим, о мехах. Откуда они у вас? – начал Борис Константинович бархатным голосом. – Врать не надо, я не прокурор и не милиционер. Насколько вы будете откровенны, настолько можете рассчитывать на мою помощь. Я втемную не играю, запомните это, молодой человек.

Марков повторил свою московскую историю и сообщил, что в камере хранения Казанского вокзала находятся мешки с пушниной, которые он может предъявить в любое время. Борис Константинович внимательно слушал его и лишь иногда уточнял.

– Сколько ты за них хочешь? – поинтересовался у него Борис Константинович.

Максим назвал цену и посмотрел в глаза собеседнику. Он рассчитывал, что тот начнет торговаться. Однако Борис Константинович и бровью не повел.

– Сейчас, вы с Артуром поедете к моей хорошей знакомой. Она известный специалист по мехам. Через ее руки прошли тонны пушнины, она все и оценит. Заберете ее и съездите в камеру хранения. Если меха хорошие, то получишь свои деньги.

Он подозвал Артура, что-то сказал ему и, вежливо распрощавшись с ними, исчез за дверьми министерства.

***

Товарищи поехали в сторону Кутузовского проспекта. Ехали долго, так как дважды застревали в пробках. Артур остановился около одной из неприметных домов. К машине подошла женщина средних лет и, нагнувшись, постучала в боковое стекло машины. Увидев ее, Артур выскочил из машины и галантно открыл дверь. Она села на заднее сиденье машины, и они поехали на Казанский вокзал. Максим, наученный горьким опытом, не стал доставать все мешки сразу, а вынес для начала один. Они отошли в сторону и, убедившись, что за ними никто не наблюдает, начали было раскрывать мешок.

– Здесь смотреть не будем, – командным голосом произнесла дама. – Тащите в мешок в машину.

В машине она уже рассматривала каждую шкурку, мяла ее, нюхала. Наконец, она закончила осматривать меха. По ее лицу Марков понял, что она осталось довольна предложенным ей товаром. На осмотр остальных мехов ушло около трех часов.

– Кажется все, – произнесла она. – Теперь возвращаемся туда, где вы меня подобрали.

С мехами в багажнике и салоне они подъехали к ее дому. Дама вышла и попросила ее подождать.

«Не «швырнули» бы с деньгами», – подумал Максим, провожая взглядом, удаляющуюся фигуру женщины.

Вскоре она вернулась. Отодвинув в сторону мешки с мехами, она села на заднее сиденье и молча, передала Максиму сверток. Он включил освещение и развернул пакет. Там находились деньги, а вернее, пачки двадцатипятирублевых купюр. Они были перетянуты банковской лентой и выглядели абсолютно новыми, словно сошедшими с печатного станка. Максим захотел засунуть деньги обратно в сверток, но женщина настояла, чтобы он пересчитал их при ней.

– Не спеши молодой человек, деньги любят счет! – произнесла она и, отвернувшись от него, стала смотреть в окно машины.

Закончив считать и убедившись, что названная им сумма в наличии, они по ее просьбе повезли даму к ее знакомой. Артур не стал переспрашивать у нее адрес, по всей вероятности, он хорошо его знал. Не доезжая до станции метро «Сокольники», Артур остановился. К ним подошли три молодых кавказца. Поздоровавшись с Артуром, они забрали мешки с мехами и молча, ушли. Вслед за ними из машины вышла женщина и, сказав что-то Артуру на родном языке, направилась в другую сторону.

Марков был очень рад этой сделке и предложил Артуру обмыть ее. В каком-нибудь ресторане или кафе. Артура предложил отметить эту сделку в ресторане «Прага». По дороге в ресторан, Марков попросил Артура остановить машину около отделения сбербанка. Артур остановил автомашину. Он вышел из машины и направился в банк.

Девушка-кассир была удивлена такой сумме денег. Видя ее замешательство, Максим улыбнулся и пошутил:

– Вот, такие деньги мы зарабатываем в стройотрядах. Если хотите, можете поехать с нами на следующий год. Нам красивые девушки нужны.

Выйдя из банка, он обратил внимание на ювелирный магазин.

– Артур? Может, зайдем в магазин? – предложил ему Максим.

В магазине было много народу. Самая большая очередь стояла за золотыми изделиями.

– Странно! Говорят, у народа нет денег, магазины пусты, а здесь не протолкнешься, будто, весь Союз собрался в одном магазине, – шепнул Максим, оглядывая очереди. – Я, то думал, что только в Казани люди сходят с ума, покупая золото и хрусталь.

Толкаясь и ругаясь, они пробились к отделу скупки золотого лома и других ценностей. Максим достал из-за пазухи шкатулку и молча, протянул ее скупщику. Глаза скупщика округлились от удивления. Бисеринки пота покрыли его лицо. Он, что-то бормотал, но сухой язык с трудом ворочался во рту.

– Откуда у вас эта вещица? – поинтересовался у Максима ювелир. – Желаете продать?

Марков придал голосу уверенность и громко заявил, что о продаже не может быть и речи. Что ему просто необходимо оценить эту шкатулку. Мастер долго морщил свой лоб, прежде, чем сообщил, что вещица эта очень дорогая и старая. Сколько она может стоить, он назвать не берется, но как минимум сто тысяч долларов США.

– Вы знаете, подобную вещицу у вас может купить лишь Эрмитаж или какой-либо другой музей с мировым именем, – произнес ювелир и с завистью посмотрел на молодого человека.

Максим вышел из магазина потрясенный результатами оценки. Они с Артуром вернулись домой, поставили машину. Поймав такси, они поехали в ресторан. Максим почти не пил, потому что рано утром он собирался выехать в Казань.

Утром друзья позавтракали на скорую руку, обменялись адресами, телефонами и Максим сел в машину. У подъезда дома стоял его новый друг, с которым так неожиданно его связала судьба. Глядя на заспанное лицо Артура, Марков вышел из машины. Он достал магнитофон, отобранный у Сергея, и передал его Артуру. Увидев магнитофон, Артур все понял, и улыбка растеклась по его лицу. Максим направился на объездную дорогу, которая должна была привести его в Казань.

***

Светлана сидела дома и ждала свою подругу Веру Штольц, которой обещала достать меха на шубу. Светлана больше не стала встречаться со своей подругой в кафе и поэтому попросила ее приехать к ней домой. Несмотря на ранее оговоренное время, Вера где-то задерживалась. Вскоре Ермишкина стала волноваться. Она сняла телефонную трубку и стала звонить ей домой. На том конце провода никто не отвечал. Молчание телефона еще больше взволновало Свету. Она металась от окна к окну, пытаясь разглядеть на улице знакомую фигуру подруги. Стало быстро темнеть, но Веры все не было.

Звонок в дверь был настолько громким, что она от неожиданности вздрогнула. Света посмотрела в глазок двери. На пороге стояла Вера и мило улыбалась ей. Ермишкина быстро открыла дверь и Вера, на минуту закрыв проем двери всем своим телом, вошла в квартиру. Подруга была женщиной с достаточно большими габаритами, отчего всю жизнь переживала. Она перепробовала за свою жизнь десятки различных диет, но они ей явно не помогали. Сняв пальто в прихожей, Вера прошла в квартиру. Она раньше не разу не была в квартире Светланы и сейчас, она с нескрываемым любопытством стала разглядывать ее квартиру. Вера была поражена как размерами, так и внутренним убранством жилища. Она моментально оценила импортный телевизор с огромным экраном. Не остался без внимания видеомагнитофон, который привел ее в восторг. Дальше ее взгляд упал на импортный магнитофон! Поймав ее полный завистью взгляд, Света отметила, что все эти вещи достал ее муж. Где и кем работал муж Светланы, она, конечно, знала, но до этого момента почему-то не верила, что эта должность позволяет так шикарно жить. После осмотра спальни и зала, они прошли на кухню.

Кухня вызвала у Веры новый приступ неприкрытой зависти. На кухне все сверкало чистотой. Хромированные детали импортного интерьера в очередной раз ввергли Веру в эстетический шок. Она в какой-то момент чувствовала себя плебеем, оказавшись во дворце короля. Ее поразило все, от посуды до серебряных ложек, лежащих на столе. Светлана пригласила ее за стол и разлила по чашкам кофе. На улице было темно и холодно, ветер стучал сухой веткой по стеклу, как бы напоминая о прошедшем теплом лете. Они сидели за столом, пили кофе и не спеша вели разговор. Вера все время дергалась, так как ей не терпелось увидеть то, зачем она пришла к подруге.

Наконец, она дождалась своего времени. Светлана вынесла большой холщовый мешок, в котором, как догадалась Вера, были меха. Хозяйка развязала тесемку и достала несколько шкурок. Вера, в очередной раз не скрывая восхищения, вскрикнула от удивления и стала ощупывать их своими руками. Только теперь она поняла, почему такую цену заломила Света. Предложенный товар стоил этих денег. Вера не могла сидеть на месте. В ее голове уже созрел эскиз, по которому она собиралась шить шубу. Она быстро расплатилась, поблагодарила Светлану и, взяв в руки мешок, направилась домой.

***

Светлана снова осталась одна в этой большой квартире. Устроившись удобнее в кресле, она в очередной раз задумалась над своей семейной жизнью. Вчера она случайно увидела, как ее муж в тайне от нее, что-то прятал в их спальне. Ее это крайне удивило, так как она не знала, что в спальне находится тайник ее мужа. Сейчас она просто сгорала от нахлынувшего на нее любопытства. Она хорошо знала, что неприлично лазить по чужим вещам, но любопытство оказалось намного сильнее ее моральных устоев. Женщина закрыла глаза, пытаясь воссоздать вчерашнюю картину.

Она неожиданно входит в спальню и застает своего мужа, стоящим на коленях. Он пытается закрыть отверстие в полу дощечками от паркета. Наконец, ему удается это сделать. Он медленно поднимает голову от пола, но она уже успевает выйти из спальни. Через минуту, она как ни в чем не бывало, вошла в спальню и сделав вид, что ничего не заметила, взяла книгу с тумбочки и молча, вышла.

Сейчас она была одна дома. Никто ей не мешал утолить ее любопытство. Светлана встала с кресла и направилась в спальню, где, отогнув угол ковра, стала внимательно рассматривать паркет. Она попыталась поднять дощечку, которую вчера вечером пытался вставить в паз ее муж, но дощечка не поддавалась. Она намертво сидела на своем месте и не хотела выходить наружу.

– Черт, побери! Почему она не поднимается? – произнесла Светлана. – Я ведь вчера видела, что именно эта дощечка лежала в стороне. Я не могла в этом ошибиться!

Женщина уже решила прекратить попытки вытащить дощечку из паза, боясь оставить на ней свои следы. Она стала подниматься с колен и уперлась рукой в пол. Раздался звук, похожий на щелчок дверной задвижки.

«Что это?», – подумала она и вновь потянула на себя эту дощечку.

Дощечка легко вышла из паза, словно, никогда ее ничего не удерживало. В полу находился хорошо оборудованный тайник. Сердце Светланы от внезапно возникшего возбуждения выскакивало из груди. Она опустила руку в паз и почувствовала на дне тайника лежит небольшой сверток. Женщина осторожно достала его и развернула прямо на полу.

То, что она увидела, повергло ее в шок. В свертке было около тридцати золотых монет царской чеканки, два старинных золотых перстня ручной работы с большими изумрудами и не мелкими бриллиантами по бокам. Чтобы все это лучше разглядеть, она включила свет и поднесла перстни к лампе. Игра света в этих удивительных камнях околдовала ее. Она долго смотрела на них, не в силах оторвать своего взгляда.

«Вот это тайник! Откуда у него такое богатство? Почему он прячет ценности от меня? Неужели боится меня? Да, конечно боится, потому что все это добыто нечестным путем», – подумала она и положила перстни на место.

Ей вдруг захотелось помыть руки, словно она держала в руках не уникальные золотые изделия, а куски навоза, от которого ужасно пахло. Помимо золотых изделий, в свертке еще находились две сберегательные книжки, открытые на предъявителя. Она открыла их, на каждой из них было по сорок пять тысяч рублей. Последний взнос в сумме десяти тысяч был сделан буквально на днях.

Светлана аккуратно сложила все в сверток и положила в тайник. Она сидела на полу и чувствовала себя какой-то опустошенной. Никакой радости от находки она не испытывала. Чувство неподдельного возмущения переполняло ее. Она и раньше догадывалась, что муж в последнее время перестал с ней делиться, стал замкнутым и скрытным, но, чтобы хранить от нее такие ценности, это было уже слишком.

«Да, не думала я, что он прячет от меня сбережения. По всей вероятности, хочет сохранить ценности только для себя в случае развода со мной», – подумала она.

– Подлец и еще раз подлец! – прошептала она.

Она аккуратно закрыла дощечкой отверстие в полу, нажала на нее и услышала, как вновь щелкнул замочек. Она брезгливо помыла руки и налила себе чаю, чтобы как-то успокоиться.

***

Она села в любимое кресло, поджав под себя озябшие ноги. Только сейчас она поняла, что ей очень не хватает Максима. В последние дни он вдруг стал для нее так необходим, как необходимо солнце для всего живого.

Сейчас, оставшись в комнате одна, она мысленно стала разговаривать с ним. Она гладила его волосы, шею, наконец, ее губы слились с ним и стали чем-то единым. Светлана, закрыла глаза и вдруг почувствовала необъяснимую тяжесть внизу живота. Эта тяжесть медленно поднималась все выше, и выше, пока женщина не почувствовала, что не владеет своим телом и разумом. Она сидела в кресле и боялась пошевелить рукой, ей не хотелось терять эти прекрасные ощущения. Она представила, как впивается своими разгоряченными губами в его губы. Что происходило с ней дальше, она помнила плохо. Все кружилось перед ее глазами, тело словно потеряло вес и медленно парило в воздухе.

Она открыла глаза и попыталась восстановить свое внезапно сбившееся дыхание, Вскоре ей удалось побороть себя, она встала и направилась к плите. Пока вода в кастрюле нагревалась, женщина стала разбирать сумку с продуктами, которые она купила с утра в магазине. Сделав это, она вновь уселась в кресло. Необъяснимая легкость по-прежнему растекалась по всему ее телу. Разум продолжал упорно бороться с нахлынувшими чувствами, настойчиво напоминая ей, что она замужняя женщина, что у нее есть законный муж и то, что она делает с собой, является своеобразным предательством. Однако, личные ее чувства твердили совсем иное, пусть это и предательство.! Ты любишь его, и это главнее всего на свете!

«А, может, это не любовь? Может, в тебе играет похоть? – немного успокоившись и приведя в порядок чувства, подумала Светлана. – Пусть похоть, пусть, что-то другое, но это все равно лучшее в ее жизни за последние пять лет!».

Она встала с кресла. Быстро прибралась в комнатах и стала готовить ужин. Покончив с этим занятием, Светлана села в кресло и стала ждать возвращения мужа. Он пришел, как всегда поздно, слегка выпивший, благоухающий дорогими женскими духами. Не здороваясь с ней, он прошел в спальню, где стал переодеваться.

Сергей Иванович ужинал без аппетита, было видно, что есть он не хочет и только чувство обязанности заставляет его глотать пищу. Поковырявшись для приличия вилкой в тарелке, он отодвинул еду в сторону.

–Не нравится ужин? – спросила его жена. – Ты, что сыт?

Ермишкин не ответил ей и посмотрел на нее так пристально, словно видел в первый раз. Женщины, всегда чувствуют подобные взгляды мужчин, которые как бы заново оценивают ее, словно сравнивая ее с кем-то. В чью пользу было это сравнение, Светлане было уже все равно. Она поняла, что человек, которого она когда-то любила, неожиданно стал для нее совершенно чужим и безразличным ей человеком. Его напыщенная в этот момент фигура, вызвала у нее непроизвольную улыбку. Заметив это, Сергей Иванович встал из-за стола. Он включил телевизор и погрузился в себе. Шли новости. Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев под одобрительные крики из зала распекал на съезде Ельцина. Вскоре веки Ермишкина налились свинцом, и он потихоньку заснул.

Проснулся он от сигнала телевизора. Вещание закончилось. Выключив телевизор, он направился в спальню. В свете ночника, он увидел спящую фигуру жены. Сон снял с ее лица напряжение, и оно было прекрасным. Однако, ее красота уже не пьянила его, никакого мужского желания он не испытывал, глядя на ее оголенные колени и плечи. Стараясь не разбудить ее, он откинул свое одеяло и аккуратно лег на кровать.

***

Минут десять назад Абрамов провел оперативку с личным составом отдела и, оставшись один в кабинете, анализировал складывающуюся вокруг него ситуацию. Несмотря на то, что отдел работал на пределе своих возможностей, оперативная обстановка в республике по-прежнему оставалась довольно сложной. Повсеместно отмечался рост имущественных преступлений. Сотрудники отдела не вылезали из командировок, но реально повлиять на эту обстановку не могли.

Вот уже более месяца длилось его противостояние с заместителем начальника Управления Носовым. Вызвав Виктора вчера, Носов потребовал объяснений в связи ростом имущественных преступлений в республике.

– Одной из основных причин, является социальное неравенство в обществе. Небольшая часть людей имеет то, что не имеют миллионы других людей.

– Ты это о чем Абрамов? Раньше за подобные речи давали десять лет, без права переписки. Ты, хоть понимаешь, о чем ты говоришь?

Виктор в этот день был невольным свидетелем, когда министр попросил Носова объяснить причину роста имущественных преступлений. Абрамов внимательно наблюдал, что ответит ему Носов. Тот тяжело поднялся со стула и начал плести какую-то ахинею. Министр слушал минуты три, а затем резко прервал Носова на полуслове. В тот момент заместитель начальника Управления был подобен школьнику, который не выучил урок. Его напыщенность куда-то исчезла. Виктору было хорошо видно, как он пытается подобрать нужные слова, чтобы объяснить министру эту ситуацию.

Видя, что его ответ не только не устраивает министра, но и вызывает скептические улыбки других руководителей министерства, Носов покраснел и стал заикаться. Не получив вразумительного ответа, министр поднял Виктора.

– Абрамов! Что вы можете сказать по этой проблеме? Она, наверняка, вам ближе, чем Носову? Вы ведь не первый год работаете в министерстве, в уголовном розыске и должны свободно ориентироваться в этой проблеме, – произнес министр и взглянул на него.

Доклад Абрамова длился чуть более десяти минут. По всей вероятности, ему удалось довести до сведения присутствующих, что, несмотря на значительный рост преступлений, которые имели под собой в основном социальное значение, сотрудниками уголовного розыска было раскрыто значительно больше преступлений. Зная цифры и свободно оперируя ими, Виктор сыпал и сыпал этими цифрами, убеждая руководство министерство в своей правоте.

– Может, ты и прав, – резюмировал министр. – Мы, как статисты, отталкиваемся лишь от этих цифр, забывая учитывать политическую и социальную составляющие преступности. Я, пожалуй, соглашусь с вами, товарищ Абрамов! Последнее штатное расписание вашего отдела, да и уголовных розысков в районах было утверждено еще лет десять назад. Тогда еще никто и не думал, что будет перестройка и у нас появятся кооператоры и местная буржуазия. Как вы заметили, Виктор Николаевич, нагрузка на одного сотрудника уголовного розыска только за последний год выросла на двести восемьдесят процентов, а ваш прогноз на конец года вообще меня потряс. Спасибо за доклад. Мы сделаем правильные выводы, не сомневайтесь.

Виктор сел на стул и достал носовой платок. Он вытер им свой вспотевший от волнения лоб. Носов посмотрел на Абрамова, как солдат на вошь. Его взгляд не сулил ему ничего хорошего. Вечером он позволил себе то, чего не мог позволить утром на совещании. Он обвинил Виктора в том, что он специально так хорошо и аргументировано доложил министру, чтобы унизить его в глазах руководителей министерства.

Абрамов пытался что-то объяснить, но он не захотел его слушать. Виктору пришлось стоять и слушать его размышления о том, какой он плохой сотрудник. Многое он тогда узнал о себе нового, о чем ранее даже и не догадывался. Носов говорил долго и, лишь заметив, что Абрамов его уже не слушает, приказал подготовить развернутую аналитическую справку по этой проблеме. Плюхнувшись в кресло, он махнул ему рукой, давая понять, что разговор окончен.

*****

Татьяна нервно ходила по вестибюлю ресторана, ожидая прихода Ермишкина. Они еще сегодня утром договорились навестить ее близкую подругу, работающую в ювелирном магазине «Яхонт». Татьяна хотела познакомить Сергея Ивановича с ней, а заодно и похвастаться перед ней «своим» мужчиной. Что ни говори, не каждая может похвастаться таким шикарным любовником! Татьяна не без удовольствия представляла, как вытянется от зависти лицо подруги и от этого предчувствия, ей становилось как-то теплее и веселее. Наконец, дверь ресторана отворилась. Женщина с улыбкой устремилась к нему. Она обняла его и, не стесняясь, крепко поцеловала его в губы.

– Сережа! Ты почему опаздываешь? Я уже волноваться начала! Мало ли что может произойти! А, цветы ты купил? Я же звонила и предупреждала твою секретаршу об этом! Она, что не передала тебе об этом? Слушай, милый! Как, ты таких людей на работе держишь? Поверь мне, она тебя когда-нибудь подставит, – скороговоркой произнесла Татьяна, преданно, словно собака, заглядывая в его глаза.

Взяв мужчину под руку, она завела его в уже знакомый банкетный зал и предложила ему перекусить.

– Ты поешь Сережа, а то может у моей подруги не найдется ничего существенного.

Ермишкин сел за стол и, взяв хрустальный графинчик, налил себе и даме по рюмке коньяка.

– Ну, как всегда, за встречу, – произнес Ермишкин и залпом выпил.

Он смачно крякнул и потянулся за долькой лимона.

– Вот, что люблю то люблю, – произнес он и посмотрел на Татьяну. – Хороший коньяк бодрит и сразу хочется хорошо жить, чтобы пить такой прекрасный напиток.

– Если нравится, то можешь еще выпить, – предложила она.

Ермишкин в этот раз налил себе полстакана коньяка и, закрыв от удовольствия глаза, опрокинул содержимое в себя.

– Ну, что у тебя нового? – спросил ее Сергей Иванович.

Она стояла у зеркала и, надевая пальто, рассматривала себя. Ермишкин мысленно сравнивал Татьяну со своей женой.

«Ей бы такую норковую шубку, как у моей жены, она бы смотрелась совсем по-другому. Шубка бы неплохо сидела на этой фигурке. Надо будет узнать, где Светлана достала пушнину», – подумал он.

Осмотрев себя со всех сторон, Татьяна под руку с Ермишкиным вышла из зала.

*****

Подруга Татьяны – Марьям, а по-русски Мария, проживала в новом доме на улице Ершова. Дом был достроен только в этом году и еще недостаточно обжит жильцами. Практически на всех этажах жилого дома лежали коробки и отдельные вещи, не нашедшие своего места в новых квартирах. Поднявшись на третий этаж, Татьяна позвонила в одну из дверей. Дверь квартиры открыла женщина, возраст которой трудно было определить сразу, так как густая косметика скрывала истинные годы этой женщины. Дама была в красном атласном халате с большими цветами на подоле. Она, улыбаясь, обняла Татьяну и остановила свой взгляд на ее спутнике. Хозяйка моментально оценила статную фигуру Ермишкина и в голосе ее, послышались какие-то особые нотки, которые не очень понравились Татьяне. Она пригласила их войти и, извинившись перед ними, устремилась на кухню.

В прихожей гости изумленно остановились, не зная, что им делать дальше. Путь им преградила крупная собака бойцовой породы. Она сидела у зеркала и внимательно рассматривала вошедших гостей, показывая им иногда могучие клыки. Хозяйка что-то сказала ей и собака, молча, скрылась в одной из комнат.

Стол в зале был уже накрыт. Компания быстро расселась и Ермишкин, услужливо улыбаясь, стал разливать дамам вино в фужеры. Разлив вино, он налил себе в рюмку коньяк.

– Ну, что милые дамы? За знакомство! – произнес он и, звякнув хрусталем, они опустошили бокалы.

После третьего тоста и хозяйка, и гости повели себя более раскованно. Сергей Иванович вынуждал женщин безудержно смеяться, осыпая их анекдотами и смешными историями. Всем было весело, вино не исчезало в бокалах женщин. Через час все были изрядно выпившими и, забыв о рамках приличия, стали не стесняться в словах и выражениях. Было поздно. Гостеприимная хозяйка предложила им остаться и заночевать у нее. Ермишкин стал отказываться, ссылаясь на то, что не предупредил домашних, и они будут беспокоиться.

– Ты что Сережа, маленький или не мужик? Может, ты у жены спросишь разрешения сходить тебе налево или нет? – пьяным голосом, спросила его Татьяна.

Ермишкин покраснел и не знал, что ей ответить. В его пьяной душе, где-то глубоко еще теплились чувства уважения и благодарности к жене. Однако, под давлением двух этих женщин, эти чувства быстро погасли, так и не успев разгореться.

– Ты, права, как всегда. Я остаюсь с вами, – произнес он и снова налил себе в рюмку коньяк.

Он выпил рюмку коньяка и, пошатываясь, направился в соседнюю комнату. Он вошел в комнату и, плотно закрыв дверь, набрал домашний номер. Когда там сняли трубку, Сергей Иванович придав голосу уверенность, произнес:

– Светлана! Ты меня извини, домой я приехать не могу. Нахожусь на выездном совещании в Арском районе. В настоящее время я на банкете. С утра позвоню.

Он положил трубку и рукой смахнул со лба пот. Сердце его учащенно стучало в груди, словно он, что-то украл. Татьяна была не первой женщиной, с кем у него закрутился роман. Он изменял Светлане часто, но, наверное, впервые в своей жизни испытал чувство стыда за свою ложь. Однако, это прошло так же быстро, как и произнесенная им ложь. Он вернулся в комнату, где продолжалось веселое застолье, плюхнулся на стул, рядом с Татьяной. Он, не стесняясь хозяйки квартиры, задрал юбку у Татьяны и погладил ее по крутому бедру. Заметив это, хозяйка встала из-за стола и направилась стелить им постель. Ермишкин направился вслед за хозяйкой.

– Ну и как будем стелить постель? На одного, двоих или троих? – спросила она Ермишкина и пьяно рассмеялась над своей шуткой. – Может, завалимся втроем?

Она еще что-то хотел сказать, но услышал за спиной голос Татьяны:

– Ты что, с ума сошла? Я своего мужчину ни с кем не делю! Ты меня поняла?

Ермишкин разделся и лег на постель. Минут через пять к нему в постель протиснулась Татьяна. Ее холодные ноги на миг вернули его к реальности.

«Что я делаю?», – подумал он, однако, нащупав под одеялом голую грудь Татьяны, моментально забыл о своем сомнении.

Он впервые за последние шесть лет не ночевал дома и сейчас, целуя горячие губы Татьяны, пытался найти в себе какое-то оправдание. Однако, Татьяна, повернувшись к нему лицом, впилась в его губы. Ее руки нежно скользили по всему его телу, вызывая у Ермишкина приливы необузданной страсти. Он краем уха слышал, как Марьям ворочалась в своей кровати, видимо прислушивалась к их возне. У нее, наверняка, возникало аналогичное желание отдаться мужчине без остатка. Звуки, доносившиеся из соседней комнаты, долго не давали ей спокойно уснуть. Ермишкин с Татьяной затихли только под утро.

***

Светлана весь вечер ждала звонка от Максима. Отсутствие известий очень тревожило ее. Несмотря на ожидание звонка, он прозвучал неожиданно. Женщина вскочила с кресла и уронила лежавшую у нее на коленях книжку.

Звонил Сергей Иванович, который сообщал ей, что не придет сегодня ночевать. Судя по пьяным женским голосам, доносившихся в трубке, она сразу поняла, что Ермишкин не одинок и не умирает от тоски по дому.

Максим позвонил ей в районе десяти часов вечера и сообщил, что уже подъезжает к Чебоксарам, и завтра они обязательно встретятся. Светлана почти не спала в эту ночь. Она вспоминала в мельчайших подробностях свою первую встречу с Максимом. Он все напоминал ей ее первого мальчика. Марков был таким же простым и открытым, как и Виктор. Чем больше она сравнивала их, тем больше находила сходство.

«Абрамов, Абрамов, – думала Светлана. – У тебя сейчас жена и ребенок, которого ты, наверняка, любишь без ума. Да, не свела нас больше жизнь. А, может, это и к лучшему. Мы разные люди, как любила говорить мне мама. Ты упрямый, не боишься конфликтов, всегда готов идти до конца. Я, совершенно, другая. Я, люблю ласку, боюсь конфликтов и хочу, чтобы любимый мужчина, всегда был рядом со мной. Ты же всегда готов пойти туда, где трудно и тебе не важно, хотят этого отдельные люди или нет. Подруги говорили, что ты воевал в Афганистане. Война делает людей грубыми, безжалостными. Я знаю, что ты был там, где сложнее всего, где тебя окружали не только друзья, но и враги. Поэтому мир твой окрашен лишь в два цвета – белый и черный. Многоцветный мир, похоже, не для тебя. Максим же, в отличие от тебя, домашний. Его легко приручить, окружив теплотой и заботой. Он не понесется сломя голову выручать кого-то неизвестного ему. Это ему не нужно. Я верю, что Максим полюбит меня. И пусть я старше его. Любят не за возраст, а за отношение», – подвела итог своим мыслям Светлана.

Под утро она задремала тревожным сном. Ей снилось, что она идет под руку с Виктором и Максимом. Они подходят к театру, а у нее всего два билета и ей нужно выбрать одного из двух, с кем она пойдет на спектакль. Она долго думала, однако звонок телефона прервал этот сон. Она открыла глаза и увидела своего мужа, который быстро переодевался в зале. Поменяв рубашку и галстук, он быстро одел свой серый костюм и, прихватив пальто, скрылся за дверью.

***

Максим приехал к Светлане около двух часов дня. Выглядел он неплохо, однако след от синяка еще оставался на его лице. Он рассказал ей о своих приключениях в Москве. Марков достал из кармана сверток и развернул его на столе. Перед Светланой стояла шкатулка необычайной красоты, инкрустированная драгоценными камнями. Камни сверкали и переливались на свету. Два больших зеленых изумруда, словно два глаза, наблюдали за ними.

– Это тебе от меня, – тихо произнес Максим, пододвигая шкатулку к ней. – Ну, как говорят на память.

Светлана смотрела на шкатулку и не могла оторвать взгляд, от завораживающего блеска камней.

– Максим, я не могу принять такой дорогой подарок. У тебя может быть еще будет девушка, которой ты ее и вручишь. Это слишком дорогой подарок и наверняка, стоит баснословных денег, да и деньги тебе пригодятся.

Светлана стала из-за стола и рукой отодвинула шкатулку.

Сначала Максим хотел подарить эту вещицу матери на день рождения, но не решился, побоялся, что та потребует с него отчета о происхождении шкатулки. Его мать, как и все ее ровесницы, до смерти боялась милиции и КГБ. Она никогда не держала у себя дома ничего подозрительного, что могло бросить темную тень на ее имя. Да и хранить дома любую вещь, добытую преступным путем, Максим не мог себе позволить. Он помнил слова Андрея, о том, что дома хранить ничего нельзя, иначе «сгоришь без огня».

Светлану Максимподставлять тоже не хотел, ему просто хотелось сделать ей что-то хорошее, и он решил подарить шкатулку ей.

– Светлана, если ты ее не возьмешь, то я прямо на твоих глазах разобью ее молотком! – произнес с вызовом он. – Ты, знаешь, мне просто хотелось сделать для тебя что-то не обычное, а ты не хочешь это принять, ссылаясь на какие-то деньги. Мне плевать на деньги! Сегодня они есть, а завтра их нет! Пойми, мне просто хотелось сделать для тебя подарок, хотелось, чтобы он был не обычным! Чтобы его нельзя было бы перепутать с другими подарками!

Он вновь пододвинул ей шкатулку и внимательно посмотрел на нее. Она взяла ее в руки и стала внимательно рассматривать. Света была благодарна ему за подарок. Таких дорогих вещей ей еще никто и никогда не дарил.

– Спасибо, Максим, – произнесла она и поцеловала его в губы.

Он крепко обнял ее. Рука его машинально скользнула по ее спине, а затем замерла на ягодице. Удерживая ее в своих объятиях, он быстро развязал пояс ее халата. Светлана уже в который раз почувствовала, как земля уходит из-под ее ног. У нее закружилась голова, и она повалилась на диван. Женщина потеряла чувство реальности происходящего. Она не почувствовала, как Максим расстегнул ее бюстгальтер и впился губами в соски ее грудей. Через секунду, она утонула в волнах нахлынувшего на нее оргазма.

Она открыла глаза и пошевелила рукой. Максим лежал рядом с ней. Его открытые глаза были устремлены в потолок.

– Ты знаешь Света, мне никогда не было так хорошо, как с тобой. Ты какая-то не земная женщина. Я с тобой забываю про все. Мне кажется, что ты для меня словно воздух, без которого нельзя жить.

– Максим! Может, сходим, погуляем. Я тебя так ждала, что никуда кроме магазина не отлучалась. Все боялась, что я уйду, а ты вдруг мне позвонишь.

Через полчаса они вышли из дома и направились в сторону центра города. Стояла хорошая зимняя погода. Шел снег. Было очень приятно в такую погоду прогуляться по тихим улочкам города. Они незаметно дошли до центра. Увидев отделение Сбербанка,, Максим попросил Светлану немного подождать, так как ему нужно было обязательно снять деньги со своей сберегательной книжки.

***

Очередь в кассу была небольшой. Максим протянул свою сберкнижку, выписанную на предъявителя. Увидев в книжке большую сумму денег, кассирша заволновалась и попросила его предъявить паспорт. Она сличила Максима с фотографией и быстро пошла в соседнюю кабинку. Кассир и старшая смены, впервые столкнулись с такой большой суммой на лицевом счету молодого человека.

– Я не знаю, что делать! Клиент хочет снять всю сумму. Сам он молодой. Откуда у него такие деньги? – удивленно произнесла кассир.

– Не дать мы не можем. Да, мы и не из милиции, чтобы проверять вклады наших клиентов. Оформи как надо и выдай, – решила старшая по смене и с любопытством взглянула в окошечко.

Перед ней стоял симпатичный парень и мило улыбался ей. Прошло еще две- три минуты и лицо кассира вновь появилось в окошке кассы. Она долго считала и пересчитывала деньги. Лицо ее от напряжения покрылось испариной, а пальцы плохо слушались. Ее интуиция и внутренняя уверенность говорили ей, что эти деньги добыты незаконным путем. Однако, кроме этих догадок, других доказательств у нее не было. Отсчитав нужную сумму, она выдала деньги Максиму.

– Распишитесь, вот здесь и здесь, – произнесла она и пальцем указала на галочки, где он должен был расписаться.

Максим расписался и сгреб все деньги в пакет, который засунул в портфель.

– До свидания, – он опять мило улыбнулся и направился к выходу.

Деньги Марков пересчитывать не стал, так как за ним уже скопилась очередь. Не торопясь он вышел на улицу. Они направилась в кафе «Ял». Заведение был небольшим и по-домашнему уютным. Кафе славилось среди молодежи тем, что в нем можно было вкусно и недорого поесть. Раздевшись в гардеробе, они прошли в зал и сели за свободный столик. Изучив меню, Марков. заказал спиртное: Светлане – бокал болгарского вина «Томянка», а себе – 100 грамм коньяка. В качестве закуски выбрали фрукты и пломбир. Через минуту другую, они почувствовали, что выпитое спиртное стало приятно согревать. Легкая музыка, доносившаяся из динамика, настраивала их на лирический лад. Однако, Светлана вновь вернулась к его подарку и стала расспрашивать, как ему досталась эта необычная шкатулка. Максим слегка нахмурился и опустил голову.

– Светлана, ты меня просто обижаешь! Зачем тебе это? Это ведь от чистого сердца!

Он, как всегда экспромтом сочинил историю о своей покойной бабушке, которой досталась шкатулка после разгрома усадьбы помещиков. Его бабушка в молодости якобы служила горничной у помещиков в Больших Кабанах. После свержения царя крестьяне разграбили поместье и убили барина. Сама барыня скрывалась в доме у его бабушки и в знак благодарности за спасение, подарила ей эту шкатулку. Но самым интересным был рассказ самой барыни о том, что эту шкатулку барин выиграл в карты у самого князя Юсупова. Светлана неплохо знала историю и конечно слышала о богатствах князей Юсуповых и роли самого князя в смерти Григория Распутина. Эта романтическая история понравилась Светлане и она, не обращая внимания на посетителей кафе, всем телом прижалась к нему и жарко поцеловала его в губы. Сидевшие в зале мужчины с нескрываемой завистью смотрели на них.

Отогревшись в кафе, они направились пешком по улице Ленина в сторону университета. Разгоряченная вином Светлана с чувством нескрываемой обиды стала рассказывать Максиму о своем муже, о том, что он уже целый год изменяет ей.

– Максим, пойми меня, я устала от всего этого. Он считает меня дурочкой, которая, словно слепая, ничего не видит вокруг. А, эти его постоянные пьянки! Они просто измучили меня. Я устала от такой жизни. Мне просто надоело мило улыбаться и делать вид, что все хорошо, что ничего не происходит.

– Как ты вообще познакомился с этим Ермишкиным? – внезапно спросил ее Максим. – Вы ведь абсолютно разные. Он и старше тебя и, по-моему, у вас нет ничего общего?

Светлана промолчала. Ей не хотелось ворошить прошлое. Марков рассказал ей о своей первой встрече с ее мужем, о своих чувствах, которые он испытывал в момент их знакомства. Света и раньше догадывалась, что ее муж не чист на руку, но рассказ Максима просто лишний раз убеждал ее в совершенной ей ошибке. Она невольно вспомнила ту вечеринку, когда впервые увидела Ермишкина. Его внешний вид, глаза, наполненные одиночеством и тоской, его не свежая рубашка и помятый галстук не могли не вызвать у нее чувство сострадания и жалости. Она вспомнила, как он мялся и не решался ее пригласить на танец. Его нерешительность и нервозность, она тогда расценила, как страх за ее возможный отказ. Танцуя с ним, она сразу почувствовала, что она сильная и красивая, просто, необходима ему. Что он измученный одиночеством, нуждается в ее ласках и нежности. Но, как она жестоко ошиблась! Как ей было жалко себя и свои годы, которые она потеряла с ним!

Голос Максима вернул ее к реальности. Остановив такси, парень повез ее домой.

***

Вернувшись к себе, Максим пересчитал деньги и разделил их на четыре равные части.

«Что скажет Андрей? Ведь с ними тогда не было Алмаза, и он ничем не рисковал. С другой стороны, он ведь наш друг, член бригады и не дать ему денег было бы несправедливо», – думал Максим, перебирая руками упругие пачки купюр.

Поразмыслив еще, Максим разделил сумму на три части. Свою часть он спрятал в тайник, который сам соорудил, а остальные засунул в пакет. Взяв пакет, он быстро собрался и поехал к товарищам.

Через час Андрей и Олег сидели в его машине. Марков, молча, раздал им деньги. Друзья явно не ожидали столь крупных сумм и были очень довольны. Максим предупредил всех, чтобы они не сорили деньгами и не привлекали лишнего внимания знакомых и соседей.

– Как тебе удалось толкнуть меха? – удивлялся Андрей.

Максим рассказал им, что произошло с ним в Москве. Поведал о новых своих знакомых, об Артуре, о человеке из министерства легкой промышленности. Особо отметил, что этот человек готов заплатить очень большие деньги, но при условии, что партия будет достаточно солидной.

– Ребята! Как я его понял, его интересуют только дорогие и ценные меха: норка, горностай, соболь. Других мехов ему не надо, поэтому предлагаю вам переключиться с мутона, на эти меха. Риск один и тот же, а цена разная.

– Правильно, – согласился с ним Андрей. – Воровать небольшими партиями опасно. Риск с каждой кражей растет в геометрической прогрессии. Что говорить, мы чуть не засыпались на последнем «скачке». Просто нам тогда здорово повезло.

В салоне машины повисла тишина. Каждый вновь переживал те неприятные минуты. Андрей опять стал убеждать друзей, что кражи не должны быть спонтанными, к ним необходимо тщательно готовиться.

– Первое, что я предлагаю, это раздобыть оружие. Обрезы – дело прошлое. Может, так случиться, что времени для перезарядки обреза не будет. Нужно искать автоматическое оружие.

Обсудив это предложение, друзья решили, что поиском оружия займется Андрей. У него был старый дружок по зоне, который как-то рассказывал ему, что купить оружие в Новгороде не составит проблем. Все, кому не лень, занимаются раскопками в местах боев и находят много оружия, годного к стрельбе.

В задачу Олега, как водителя директора меховой фабрики, входила добыча информации о поступлении и отгрузки крупных партий мехов.

– Неплохо было бы найти отпечаток пломбира, которым опечатываются контейнеры, отправляемые со складов, – предложил Марков.

Алмаз должен был угнать и спрятать две легковые машины, которые они должны будут использовать при налете. Эти машины должны быть исправны и заправлены бензином. План был прост в осуществлении и сулил им очень большие деньги.

Марков с молчаливого согласия друзей возложил на себя организаторскую роль. Взяв на себя такую ответственность, он хорошо представлял, что в случае провала эта роль обернется ему серьезными проблемами. Статья Уголовного кодекса СССР еще работала и преступление, связанное с хищением государственного имущества в особо крупных размерах, грозила ему расстрелом. Все собравшиеся в машине понимали это и шли на риск вполне осознано. О возможном провале в тот момент не думалось. Друзья договорились, что будут встречаться только в определенные дни и часы, чтобы лишний раз не светиться вместе.

***

Лилия сидела дома, делать ей было нечего. Сшитые шубы давно лежали в спортивных сумках. Время шло, но никто их не забирал. Сама она звонить Максиму не хотела, чувство обиды еще не совсем ушло из ее души. Девушка все еще надеялась, что он первым позвонит ей и попросит прощения. Время шло, а долгожданного звонка не было. Как это часто бывает, она только что подумала о нем, глядя на сумки, как зазвенел телефон. Она сняла трубку и услышала голос Маркова:

– Привет! Как живешь? Что нового в молодой жизни? Шубы готовы?

Лилия сообщила ему, что шубы готовы и попросила его заехать к ней, чтобы забрать их. Максим предупредил ее, что заедет скорей всего не он, а Алмаз. Парень должен был привезти ей новые шкуры и рассчитается за работу. Она хотела возразить ему, попросить его самого приехать к ней за шубами, но уловив решительность в его голосе, промолчала. К вечеру к ней подъехал Алмаз. Он привез еще шкуры на три шубы, забрал готовые и передал ей деньги. Парень мялся у выхода, ему явно не хотелось уходить, и он пытался найти причину для этого. Лилия, впервые по-другому взглянула на этого молчаливого парня и предложила ему пройти в дом и не стоять у порога.

– Чай будешь? – коротко спросила она Алмаза.

Алмаз кивнул головой и по-домашнему уселся за стол на ее кухоньке.

– Алмаз! Ты, давно видел Маркова? Как он живет? – как бы, между прочим, поинтересовалась у него Лилия.

Алмаз сделал вид, что не расслышал вопроса. Эта девушка давно нравилась ему, и он не хотел говорить с ней о своем друге. Хвалить Максима он не хотел, и говорить о нем плохо, язык не поворачивался. Часто сравнивая себя с Максимом, парень пытался понять, почему друг имеет такой успех у женщин. Но, чем дольше он думал об этом, тем больше убеждался в том, что особой разницы между ним и другом нет. Вся разница в решительности Максима. У него не было этого качества, и он это болезненно переживал. Вот и сейчас он сидел с девушкой, которая ему очень нравилась, он никак не мог набраться мужества, чтобы заговорить с ней об этом. Лиля вела себя с ним непринужденно, давая ему понять, что относится к нему, как к другу и не более.

– Может, сходим в кино? – собравшись с духом, предложил ей Алмаз.

– Давай, я давно не была в кино, – обрадовалась Лилия и пошла переодеваться.

Алмаз быстро выпил чай и пошел прогревать мотор своей автомашины.

***

В кинотеатрах «Родина» и «Татарстан» уже не было билетов на сеансы, и они поехали в Советский район, в кинотеатр «Дружба». Там шла французская комедия. Фильм был хороший, смешной и зал просто взрывался от хохота. Алмаз не сразу заметил, как рука Лилии легла на его руку. Он сразу же забыл про кино и стал смотреть не на экран, а на девушку. Весь фильм Алмаз сжимал ее руку, внутренне наслаждаясь ее теплотой. В эту минуту, он был абсолютно счастлив. Парень часто поворачивался к ней, пытаясь в темноте разглядеть ее лицо, глаза. Ему казалось, что она искренне увлечена сюжетом фильма, так как ее лицо было спокойным и сосредоточенным.

«Интересно, что она чувствует, о чем думает? Неужели она думает о нем, как он о ней? – размышлял Алмаз. – Наверно, думает о Максиме. Я хорошо помню, как она словно завороженная ловила каждое его слово, как смеялась над этими глупыми шутками».

Независимо от того, что происходило на экране, в этот вечер ему было хорошо, как никогда. Девушка, которая так нравилась ему сидела рядом с ним, плечо к плечу и тепло ее руки грело его не хуже печи. Он расстегнул куртку и снял с себя шарф. Но это не решило проблему. Ему по-прежнему было жарко. Лилия сидела и смотрела кино. Она иногда замечала на себе взгляды Алмаза, и лишь темнота кинозала скрывала выступавший на ее лице румянец. Она уже давно присматривалась к этому парню и хорошо знала все его положительные и отрицательные стороны. О том, что она ему нравится, Лиля догадывалась и раньше, но сама, не зная почему, предпочтение тогда отдала Максиму. Может быть, потому, что Максим был напористым человеком, способным на безрассудные поступки. Эта черта авантюризма, всегда привлекала ее в Максиме. Алмаз был простым и весьма предсказуемым человеком. Практичный склад ума, в отличие от Маркова, не позволял ему делать многие несвойственные для него вещи. Вот и сейчас, когда рядом с ней сидел не Максим, а Алмаз и нежно держал ее руку, она почему-то думала о Максиме.

«Что я делаю? – пыталась отогнать от себя эти мысли Лиля. – Неужели я кручу с Алмазом, назло Максиму? Хочу задеть его, а если не получится, тогда, что мне делать с Алмазом? Пусть Максим увидит и пусть почувствует эту боль! Ненавижу его! Пусть ему будет плохо!»

Чувство мести успокоило и даже скорей обрадовало. Она усмехнулась, представляя, как будет плохо Максиму, не заметив того, что за ней наблюдает Алмаз. Однако, счастливый Алмаз счел, что эта улыбка предназначена была ему. Он только крепче сжал ее горячую ладонь в своей руке.

***

После окончания киносеанса, они пошли в сторону автостоянки, где стаяла автомашина Алмаза. Лилия шла, молча, и Алмаз невольно терялся, так как не знал, что ей предложить дальше. Сказать, что у парня не было девушек, было нельзя. Но все его знакомства не стоили ничего, по сравнению с этим. В последнее время он жил с именем Лилия, вставал и ложился спать с ним и поэтому очень боялся потерять это внезапно нахлынувшее на него чувство. Сейчас, медленно шагая рядом с ней, он не мог поверить в происходящее с ним.

– Лилия! Может, еще куда-нибудь съездим? Покатаемся по городу. Время еще не столь позднее.

Она отрицательно покачала головой, так как идти ей никуда не хотелось. В последнее время она из-за работы почти не выходила на улицу, и сейчас мчась в машине, просто отдыхала душой и телом.

Подруги, которые как пчелиный рой кружились вокруг нее, неожиданно куда-то пропали. Теперь редко кто из них забегал к ней вечером поделиться последними новостями. Время текло, многие из них обзавелись семьями, другие готовы были это сделать в ближайшее время, а она свободная от этих проблем, уже не вписывалась в круг их общения. Каждый вечер, сидя за швейной машинкой, Лиля все больше скучала по бывшим друзьям. Мысли, о их замужестве, все чаще наводили на нее грусть. Ей тоже в эти минуты полного одиночества хотелось тепла и внимания любимого человека, но судьба распорядилась по-иному. Он ушел, тот человек, с которым она связывала свое будущее, ушел, не обернувшись и не попрощавшись с ней. И сейчас, сидя в машине, она ощущала эту духовную пустоту.

В какой-то момент, она, собравшись с силами, заставила себя выбросить из головы все мысли о Максиме и вдруг ощутила что-то новое в себе. Это было новое чувство, позволившее ей по-другому взглянуть на жизнь.

Машина медленно кружила по ночным улицам города, и Лиле вдруг стало так хорошо с этим молчаливым парнем, что она с благодарностью прижалась к его сильному плечу и посмотрела на него по-новому. Он нажал на газ, и машина помчалась по улице Николая Ершова.

Алмаз прекрасно ориентировался в городе и знал не только названия улиц, но и их историю. Он был не плохим рассказчиком и проезжая по той или иной улице города, он рассказывал ей эти истории об улицах, о людях, в честь которых они названы.

– Слушай, Алмаз! А почему твои друзья иногда называют тебя Бешеным? А, ты не обижаешься?

Алмаз засмеялся и, остановив автомашину, рассказал ей историю, которая произошла еще в школе.

*****

Однажды, они с ребятами пошли на танцы в дом культуры. Сам он ездил туда и раньше, потому что ему нравилось, как там играли и пели парни из вокально-инструментального ансамбля. Он хорошо их знал, так как басист группы жил с ним в одном доме. На танцах ребята, с которыми он пришел, стали приглашать девчонок и вызвали недовольство местных ребят. В перерыв к ним подошел один из местных парней. Кисти его рук были синими от наколок.

– Вы, откуда? Кого вы здесь знаете? – поинтересовался он.

Получив отрицательный ответ, он посоветовал им уйти по-хорошему, а иначе их проводят по-другому. Все друзья поспешили в раздевалку и через минуту уже были на улице. В зале остался только Алмаз. Он стоял у стены, слушал музыку и наблюдал за танцующими парами. Он не заметил, как его окружили местные ребята. Парень с наколками на кистях рук ударил его в лицо. Удар был настолько сильным, что Алмаз отлетел в сторону и растянулся на полу. Он попытался вскочить на ноги, но второй удар, снова опрокинул его на пол. Падая, Алмаз ударился еще и о стену. Из глаз снопом посыпались «искры». На какую-то минуту он потерял ориентацию. Из разбитого носа ручьем потекла кровь. Он толком не успел подняться на ноги, как третий удар ногой в лицо разбил ему губы. Он снова упал на пол.

Их было человек семь. Они били его, лежащего на полу танцплощадки. Пинки сыпались по голове и по телу и не давали ему опомниться и встать на ноги. В этот момент Алмаз понял, что если не сможет подняться с пола, то эти ребята просто искалечат его или убьют. Убьют, как собаку, без жалости и сочувствия. Не обращая внимание на боль и удары, он усилием воли и желанием жить вскочил на ноги и спиной уперся в стенку. Его крик, похожий на воинственный клич индейцев, на миг заглушил не только крики нападавших парней, но и игравший ансамбль. Перед ним стояли трое парней и по очереди били его кулаками и ногами. Среди них Алмаз увидел и того, что подходил к ним в перерыве. От злости и безысходности, Алмаз бросился на этого парня и зубами схватил его за щеку. От дикой боли тот завизжал, как свинья. Алмаз выплюнул изо рта кусок его плоти и устремился к следующему противнику. Не ожидая подобного, парни испуганно шарахнулись в сторону, а затем и побежали, забыв о своем покалеченном товарище.

Спустившись в туалет, Алмаз долго смывал с себя кровь. Отмывшись, он взглянул на себя в зеркало. То, что он увидел, мало походило на привычное отражение. Зажав платком разбитый нос, он вышел из туалета и, быстро одевшись, покинул негостеприимный дворец культуры. Именно после этой драки за ним и закрепилась кличка «Бешеный».

Лилия на какой-то миг представила себе окровавленного, избитого до полусмерти Алмаза. Ей вдруг так захотелось оказаться с ним там, в тот момент, в том танцевальном зале, броситься ему на помощь, защищая его от этих ребят.

Неожиданно автомашина остановилась. Лилия, увлекшаяся фантастическими мыслями, не заметила, как они подъехали к ее дому. Приглашать к себе Алмаза она не стала. Попрощавшись с ним на пороге своего дома, она открыла входную дверь и, махнув ему рукой на прощание, скрылась за дверью.

Дома она заново переживала его историю и никак не могла заснуть. Алмаз же, наоборот, заснул в эту ночь быстро.

***

Светлана занималась домашними делами. Она пропылесосила комнаты и, устав, присела в кресло. Она взяла в руки косметичку и открыла ее. Звонок в дверь оторвал ее от наложения макияжа. Она была удивлена столь ранним визитом, так как никого не ждала в столь ранний час. Поправив прическу, она поспешила к двери. На пороге стояла ее подруга Вера Штольц.

– Светочка! Прости, что я так рано. Я всю ночь не сомкнула глаз и с утра бросилась к тебе, – извиняясь, начала подруга.

– Ты только посмотри на мою шубку! Нравится тебе или нет? – она хвастливо крутанулась перед Светой.

Теперь Светлане стало ясно, зачем она пришла к ней. Вера относилась к той категории женщин, которым было необходимо с кем-то поделиться своей радостью. Переполняющая ее гордость за столь дорогое приобретение, не давала ей покоя. Новая шубка, которую она забрала накануне из ателье являлась именно тем раздражителем, с которым ей так и не удалось справиться. Вера стояла перед ней, словно манекен в магазине и периодически меняла позы. Это было так смешно и наивно, что Светлана заулыбалась.

Мех в готовом изделии выглядел еще красивее и богаче. Даже неспециалист мог легко догадаться о стоимости такой шубки. Внимательно осматривая обновку Веры, Светлана обратила внимание, что один из рукавов, был не совсем удачно вшит и явно подводил всю неплохую работу закройщика. Она не хотела расстраивать подругу и портить ей с утра настроение, ведь в целом вещь была сшита хорошо и прекрасно сидела на ее фигуре. Подруга сняла с себя шубу, достала из сумочки бутылку мартини.

– Хочу обмыть шубу. Ты не против этого? – предложила она Светлане.

– Верочка! Ты, что придумываешь? Зачем это, я и так рада за тебя! Наконец-то твоя мечта сбылась. У тебя появилась настоящая дорогая вещь, очень дорогая и добротная пыталась – отделаться от вина Светлана.

Но, напор Веры не стихал и Света сдалась. За кухонным столом они разлили вино по бокалам. Хозяйка с утра еще не завтракала и выпитое спиртное, сразу ударило ей в голову. Приятное тепло растеклось по всему телу. Вера налила в бокалы еще вина.

– Извини меня, Вера, но я больше не буду пить. Я и так уже опьянела, – произнесла Светлана. – Посмотри, еще нет и десяти часов. Мне стыдно пить утром, да у меня еще и дела по дому не все сделаны.

Вера сделала обиженное лицо и капризно произнесла:

– Светочка! Можно подумать, что я каждый день прибегаю к тебе с утра и угощаю тебя вином? Первый раз в жизни мне так повезло, и ты мне здорово помогла в этом. Если ты не хочешь выпить за счастье свое лучшей подруги, то я на тебя очень обижусь. Пей или я уйду. Это я серьезно тебе говорю! – произнесла Вера и пододвинула ей бокал с вином.

Они выпили по второму фужеру и закусили шоколадом.

*****

Устроившись на диване, подруги разговорились. Стали вспоминать годы своего детства и юности, своих родителях и близких. Света рассказала Вере о том, что родилась она в Омске, но свое осознанное детство провела в Казани. Подруга внимательно слушала ее. Она рассказала, что ее отец служил в должности заместителя начальника школы младших авиационных специалистов. Воинская часть находилась рядом с их домом,и отец каждый день приходил домой обедать. Это была своеобразная традиция семьи и нарушать этот порядок не решался никто. Мать ее была музыкантом, закончила в Ленинграде консерваторию по классу скрипки, но после замужества работать по специальности не могла. Она моталась с отцом из гарнизона в гарнизон по всему Советскому Союзу. За двадцать лет совместной жизни они переезжали около семнадцати раз, и кроме дежурных чемоданов у них в принципе не было имущества.

В Казани они застряли надолго. В Кировском районе, она окончила среднюю школу. Училась она легко и хорошо, и поэтому по окончании школы без особого труда поступила в Московский институт имени Плеханова. После института ее направили на Урал, в Челябинск. Однако трудовая ее деятельность явно не сложилась. На работе за ней стал ухаживать ее начальник, азербайджанец по имени Зураб. Он был женат и, несмотря на еще молодой возраст, уже имел троих детей. Однако, это не останавливало его от попыток затащить ее в постель. В рабочем коллективе он слыл ловеласом и цеплялся за каждую женскую юбку. В небольшом женском коллективе, пожалуй, не было ни одной женщины, которую бы он не пытался затащить к себе в постель. Все хорошо знали о его слабости, и внимательно следили за его попытками сломить новенькую сотрудницу. Однажды, когда они на работе справляли день рождения одной из сотрудниц, он застал Светлану в соседнем кабинете, куда она зашла за продуктами. Прижав ее к стене, он без церемоний стал расстегивать блузку. Его мокрый рот искал ее губы. Светлане были омерзительны все его прикосновения. Его близкое дыхание вызывало у ней приступы тошноты. Она собрала все свои силы и толкнула его в грудь. Толчок оказался настолько сильным и неожиданным, что он отлетел на середину комнаты и под хохот заглянувших на шум сотрудниц, растянулся на полу.

Зураб, медленно, поднялся с пола и стал отряхивать свой новый кримпленовый костюм. Он пытался все превратить в шутку, но женщины прекрасно знали, по какой причине он оказался на полу. Коллеги мысленно хвалили Светлану и гордились ее поступком, потому что только она одна смогла сделать то, что хотела сделать каждая из них. Светлана хорошо понимала, чем может обернуться для нее этот толчок. Через два дня ее вызвал к себе начальник.

– Слушай, дорогая! Ты знаешь, у всех есть чувство меры. Ты понимаешь, что ты сделала? Толкая меня, ты совсем не подумала о моем авторитете? Так скажи, почему я должен думать о тебе и о твоих проблемах? – сразу завелся Зураб. – Знаешь, давай разойдемся красиво. Я предлагаю тебе уволиться по собственному желанию.

Светлана не стала спорить с ним. Она, молча, вышла из его кабинета и в приемной написала заявление об увольнении по собственному желанию. Потом она работала еще в двух коллективах, но нигде так и не сумела прижиться.

Как-то утром она шла на работу и случайно познакомилась с молодым человеком. Их мимолетное знакомство переросло вскоре в любовь, которая оборвалась так же случайно, как и началась. Георгия насмерть сбил пьяный водитель. Светлана тяжело перенесла потерю, замкнулась в себе, старалась меньше находиться среди людей. Но, время текло и только через год, она позволила себе выйти в люди, где и встретила Ермишкина. Выпив еще по бокалу вина и даже по-бабьи немного всплакнув, Вера быстро собралась и, попрощавшись со Светланой, ушла.

***

Закрыв за Верой дверь, Светлана достала из стола альбом с фотографиями. Она прошла на кухню и села в любимое кресло. Женщина медленно стала перебирать пожелтевшие от времени фотографии своих родных и любимых. Вот на одной из них, в уголке взлохмаченная голова юноши. Эта ее первая любовь Витя Абрамов. Они были одногодки, но Витя пошел в школу с восьми лет и поэтому учился в младшем на год классе. Он был одним из заводил в школе. Светлане он понравился, когда она училась в девятом классе. Виктор занимался спортом, хорошо играл на гитаре. Он часто выступал на школьных вечерах и его песни о любви доводили девчонок до слез. Она ревновала его ко всем и, иногда забыв про гордость, которую с детства прививала ей мать, тайно от подруг следила за ним по вечерам. Девушка старалась не попадать ему на глаза и часто вечерами с завистью слушала его песни, которые он пел девчонкам в своем дворе. Когда они познакомились поближе, Светлану поразила разница, с которой он вел себя с ней и со своими друзьями. Вся его уверенность, которая была в нем при общении с товарищами, при ней куда-то исчезала, он становился беспомощным и неловким. Он всегда был на удивление спокойным и со стороны, многим казалось, что из равновесия его вывести просто невозможно. Он мало говорил ей комплиментов и больше любил слушать ее, когда она рассказывала ему о чувствах и впечатлениях от прочитанных книг. Он не уставал поражаться тонкости ее души, ее чувствам и переживаниям.

Светлана неоднократно приглашала его к себе, чтобы познакомить его с родителями. Однажды, по настоянию своих родителей, она уговорила Виктора зайти к ним домой. Родители Виктора были людьми простыми – мать работала на предприятии помощником мастера, а отец – электриком.

Сам Виктор, в отличие от его друзей, одевался скромно, однако это не мешало ему всегда выглядеть довольно солидно. Он был юношей с твердыми убеждениями, с детства хорошо различавшим добро и зло. Его было невозможно подбить на недостойные проступки. Он никогда не прятался за спины товарищей и всегда мог постоять не только за себя, но и за своих товарищей. Именно эти черты характера Виктора больше всего нравились Светлане. Рядом с ним она чувствовала себя спокойно и безопасно.

Будучи студенткой московского престижного вуза, она приехала в Казань навестить родителей, которые по-прежнему проживали в Казани. Они с мамой шли по улице и случайно встретили Виктора. Оставив удивленную мать на улице, Светлана побежала вслед за ним.

Ребята выставили на сцену аппаратуру и стали ее настраивать гитары. Девушка, наблюдала за Виктором и не заметила, как за полчаса на танцплощадке собралась молодежь. Выбрав пустующую лавочку в тени деревьев, Светлана присела. Группы ребят и девчонок окружили деревянную кассу, в которой продавали билеты на танцы.

Ансамбль заиграл медленную мелодию. Вдруг ее сердце сжалось с такой силой, что она почувствовала острую боль. Пел Виктор, она не могла перепутать его голос ни с кем. Его нежный тенор разрывал ее сердце, а от слов, безудержно хотелось заплакать. Светлана не была сентиментальной барышней и умела держать себя в руках, но то, что происходило с ней в тот момент, она не могла объяснить.

Я думал это все пройдет,

Пусть через месяц, через год,

А вышло все наоборот,

И вот все ночи напролет,

Грустя, смотрю в твое окно,

Тебе, я знаю, все равно,

Тебе, я знаю, все равно,

Ведь ты забыла все давно…

Твой двор осенний гол и пуст,

В нем о весне прошедший грусть,

А, я войти сюда боюсь,

А, вдруг с тобой и с ним столкнусь….

Светлана не выдержала, вскочила с лавки и чуть ли, не бегом, бросилась бежать из парка. Ей навстречу шли веселые ребята и девчата, которые с удивлением смотрели ей вслед. Опомнилась она лишь у дверей своего подъезда. Двор дома, как и в песне, был пуст и она, присела на лавочку, чтобы немного успокоиться. Память вернула ее жизнь на год раньше.

***

Светлана, словно это было вчера, вспомнила, как она чуть ли не силой затащила Виктора к себе домой. Виктор смущенно вошел в прихожую, снял у порога обувь и проследовал за ней в ее комнату. Через минуту к ним заглянула мать Светланы. Они с отцом только что пришли из гостей, и отец был изрядно выпившим. Увидев незнакомого паренька, отец предложил ему сигарету.

– Извините, я не курю, – ответил Виктор.

Его отказ вызвал непредсказуемую реакцию у ее отца. Отец нахмурил лоб, в глазах вспыхнул не добрый огонек.

– Ты, молодой человек, совсем не куришь или только со мной? Вообще, ты кто ты такой? – спросил он Виктора и, не дождавшись ответа, продолжил: – Я вот полковник, а ты кто?

Он еще что-то хотел сказать, но махнув рукой, вышел из комнаты. Следом за ним из комнаты вышла и Светлана, оставив Виктора одного в комнате. Виктор слышал все, что происходило в соседней комнате. Разговор шел о нем. Отец и мать были крайне недовольны выбором дочери и считали, что их дочь – красавица достойна совершенно другого человека в этой жизни. Он хорошо слышал, как мать настойчиво вбивала в голову дочери, чтобы та одумалась, чтобы больше никогда не приглашала этого юношу к ним домой. Виктор потихоньку вышел из комнаты и стал в прихожей обуваться. Мать Светланы просила дочь вернуться в комнату и внимательно осмотреть все вещи, так как не исключено, что парень мог стащить что-нибудь из вещей.

Завязав шнурки, Виктор поднял глаза и увидел, что Светлана с ужасом смотрит на него. Она понимала, что Виктор слышал все, о чем говорили ее родители. Девушка попыталась ему что-то сказать, но он легко оттолкнул ее от двери и быстро вышел из квартиры. Он стукнул дверью так сильно, что в прихожей со стены сорвалась полка и с грохотом рухнула на пол. Светлана на всю жизнь запомнила тот вечер. Проплакав всю ночь, она утром чуть свет, пошла к дому Виктора. Девушка понимала, что уже никогда не вернет его, ей хотелось, просто, попросить прощения за своих родителей.

Абрамов вышел из подъезда своего дома, как обычно, около восьми часов утра. Виктор был в спортивной форме и собирался на ежедневную пробежку. Светлана направилась в его сторону, и попыталась его остановить. Но, он отвернулся в сторону, сделав вид, что не заметил ее и побежал в другую сторону. Больше она его в это лето не видела.

Сейчас, перебирая и рассматривая фотографии, Светлана, уже в который раз переживала эти неприятные моменты, которые негативно сказались на ее жизни. Она не обвиняла родителей, ни отца, ни мать, в том, что произошло. Мама ведь всей душой хотела ей только добра, но только добра своего, родительского такого, каким она его видела. Складывая снимки обратно в альбом, Светлана вспомнила изречение какого-то классика, который сказал, что он еще не знал ни одного человека, у которого первая любовь была бы счастливой.

***

Вот уже третий день, как Андрей был в пути. Он ехал в купейном вагоне «Москва-Новгород», чтобы повидаться со своим старым товарищем, с которым отбывал наказание в «лагере» под Саранском. Звали его друга – Пронин Иван по кличке Скок. Свой последний срок Пронин отбывал за кражу кроссовок со склада местной футбольной команды. Они с товарищем ночью вскрыли склад, из которого похитили сорок пар кроссовок. Как они могли вдвоем утащить столько коробок с кроссовками, до сих пор остается загадкой. Иван освободился на полгода раньше Андрея и вернулся в Новгород, где проживала его мать. Накануне своего отъезда из Казани Андрей попытался с ним созвониться и предупредить о своем приезде, но трубку в квартире Прониных никто не брал. Сейчас, Андрей все еще надеялся, что обязательно найдет товарища и тот поможет ему приобрести оружие.

Лес вдоль железной дороги стал понемногу светлеть, и вскоре, показались первые пригородные дома Новгорода. Поезд несколько раз дернулся, словно зацепился колесами за какую-то преграду и остановился. Андрей вышел из вагона и медленно направился на привокзальную площадь. Он огляделся по сторонам и невольно сравнил Новгород, со своим родным городом. Новгород, явно, проигрывал его родной татарской столице. Перекурив, Андрей подошел к таксисту и попросил подбросить до хорошей гостиницы. Пассажиров на привокзальной площади было мало и таксист, обрадовался клиенту. Он всю дорогу болтал, рассказывал анекдоты, над которыми сам и смеялся.

– Хорош травить баланду, – неожиданно грубо прервал его Андрей. – Лучше расскажи о вашем городе.

От таксиста Андрей узнал краткую историю Новгорода, а также, где можно хорошо поесть и отдохнуть.

– В гостинице будь с бабами осторожней. Среди них много таких, – он запнулся, подыскивая подходящие для этого слова, но махнув рукой закончил. – Короче, могут прилично «продинамить».

– Я не мальчик и «динамо» крутить не позволю, – произнес Андрей. —Я ведь не из колхоза.

За разговорами они доехали до центральной гостиницы «Новгород». Как это ни забавно, но в каждом городе великого и могучего Советского Союза, была центральная гостиница, созвучная с названием населенного пункта. В Казани – «Казань», в Москве – «Москва», в Ростове – гостиница «Ростов». Возможно, руководители городов были слабы в лингвистической изобретательности и шли по пути наименьшего сопротивления.

Вестибюль гостиницы, к удивлению Андрея, был пуст, за стойкой виднелась голова администратора, которая покачивалась, в такт доносившейся из динамика музыки. Он взял из коробочки на стойке анкету и принялся ее заполнять. С анкетой, паспортом и деньгами он подошел к администратору. Администратор, женщина не первой свежести, несмотря на неприветливое лицо, оказалась словоохотливой хозяйкой. Она беспрерывно что-то рассказывала Андрею, заполняя журнал регистрации клиентов. Андрей, молча кивал головой, как бы поддерживая разговор администратора. Получив ключи, он поднялся на второй этаж и открыл комнату. Быстро разложил свои вещи по местам, он, не снимая одежды, улегся на кровать. Теперь можно было немного отдохнуть, а затем, приступить к розыску Пронина.

***

Пронин лежал с закрытыми глазами и пытался вспомнить в мельчайших подробностях все свои разговоры с Прониным. В голове крутился рассказ Ивана о «черных копателях». Это люди, которые без всяких официальных разрешений, вели поиск военных трофеев в местах ожесточенных боев. Они раскапывали массовые захоронения солдат и офицеров, погибших в 1942 году.

В 1942 году, здесь под Новгородом, попала в окружение вторая ударная армия под командованием небезызвестного командарма Власова, которая практически полностью была уничтожена гитлеровцами. «Черные копатели» копали здесь задолго до того, как сюда пришли молодежные отряды поисковиков из числа студентов и военнослужащих. Если поисковикам нужны были сведения о погибших солдатах Великой Отечественной войне, чтобы увековечить их имена, то «черных копателей» привлекали иные ценности. Они искали оружие, награды и то, что можно было сбыть антикварам и ценителям подобных трофеев.

Пересчитав имеющиеся деньги, Андрей отложил большую их часть для расчета за оружие, а остальные, поделив на три равные части, рассовал по разным местам.

– Ну, а это на текущие расходы, – произнес Андрей и положил в карман сто двадцать рублей.

Данная сумма была довольно большой и равнялась месячной зарплатой заводского инженера. Андрей встал с кровати и сел за стол. Сняв трубку телефона, он стал набирать номер телефона Пронина. Трубку на том конце провода по-прежнему никто не поднимал. Он набрал номер адресной службы.

– Девушка, мне бы номерок телефона товарища. Пронин Иван Семенович, улица матроса Железняка, 16-3.

Девушка назвала номер телефона. Он был идентичен, имеющуюся у него. Судя по рассказу Пронина, он проживал в коммунальной квартире со своей старой матерью. Ранее он был женат, но после ареста и суда, его жена еще молодая и привлекательная женщина, ушла от него. Уже находясь в «лагере», Иван получил от нее письмо, в котором она сообщала, что нашла человека и решила с ним связать свою дальнейшую жизнь. Иван мужественно перенес эту весть. Он не стал уговаривать или запугивать ее, так как ему было уже давно наплевать и на жену, и на ребенка.

Андрей раз за разом набирал номер Ивана.

«Может, уже опять подсел или переехал куда-нибудь?», – пытался разгадать это молчание Андрей.

Он уже хотел положить трубку, когда что-то щелкнуло, и раздался заспанный женский голос.

– Кого нужно? Отдохнуть не дадут! – произнес незнакомый женский голос.

– Приношу свои извинения за беспокойство, – начал Андрей. – Вы не могли бы позвать к телефону Ивана?

Минуту, а может, быть и больше, телефонная трубка изрыгала проклятия и ругань. Кого и за что «костерили», Андрей, так не понял. Отодвинув от уха кричавшую трубку, он стал ждать, когда человек выговорится и успокоится. Немного успокоившись, женщина сообщила, что, если он хочет увидеть Ивана, ему надо идти в пивной бар «Пена». Именно, там он проводит свое свободное время.

***

Улица встретила Андрея бодрящим морозцем и небольшой вьюгой. Ветер гнал по улице заряды снега. Подняв воротник осеннего пальто, он пошел на площадь «ловить» такси.

– Ты что, не местный? – удивился таксист. – Бар в ста метрах отсюда. Вон заверни за тот угол и вперед.

Андрей повернулся в сторону, указанную таксистом и, закрывая лицо от колючего снега, побрел в сторону бара. Улицы были покрыты сугробами, которые здесь явно не убирали с самого утра. Ноги Андрея, обутые в легкие полуботинки разъезжались в разные стороны и, ему приходилось, чтобы не упасть, балансировать руками. Эти неуклюжие движения, вызывали невольные улыбки у редких прохожих, попадавших ему навстречу. Наконец ему удалось добраться до бара. Он действительно располагался не так далеко от гостиницы, в которой остановился он. Дойдя до бара, Андрей понял, что изрядно взмок. Майка на спине пропиталась потом, а мокрые волосы прилипли ко лбу. В зале царил полумрак и, он не сразу увидел Ивана, сидевшего в компании собутыльников.

Андрей присел за столик недалеко от него и стал наблюдать за Прониным. За столом Ивана сидели двое мужчин и одна женщина. С последней их встречи прошло около года, за это время Иван явно сдал. Движения его рук и ног были по-стариковски замедленными. Старая куртка сидела на нем как на вешалке и явно была с чужого плеча. Внешний вид его друзей тоже оставлял желать лучшего.

Андрей махнул рукой официанту, немного подождал и еще раз махнул. Никто к нему не спешил. Наконец, ленивой походкой к нему подошел официант.

– Здравствуйте, – поздоровался с ним Андрей. – Чем кормите столичных гостей?

Официант профессионально оглядел нового клиента.

– Любой каприз за ваши деньги, – произнес он и легким движением салфетки, смахнул со стола крошки.

Он положил на край стола меню и стал ждать заказ. Андрей заказал бутылку водки, креветок, соленых сухариков и попросил два пива. Пенный напиток был противным. Сделав глоток, Андрей отодвинул «пойло» и налил полную рюмку водки. Подозвав к себе официанта, он попросил принести ему хорошего пива. Через минут десять ему на стол поставили две новые кружки. Андрей попробовал, пиво было вкусным и холодным, это действительно было настоящее пиво.

Он залпом опрокинул рюмку водки и с удовольствием закусил ее хрустящим соленым огурчиком. Водка побежала по сосудам, и ему стало тепло и уютно, что он на миг забыл, где находится и для чего пришел в этот бар. Громкий разговор за соседним столом, вернул Андрея к действительности. Он медленно потягивал пиво, продолжаявсе время наблюдать за Иваном. Тот опустошил свою кружку с пивом и направился к бару. Он что-то тихо говорил бармену, изредка тыча себя в грудь рукой, но бармен отрицательно качал головой. Сейчас до Андрея дошло, что его товарищ опустился до состояния «попрошайки». Он не ошибался. Иван сейчас слезно просил у бармена пиво в долг. Иван, все стоял и просил. Видя, что уговоры не действуют, он перешел к угрозам. Бармен хорошо знал своего посетителя и не обращал на него внимания. Все, что говорил Пронин, он слышал не раз и давно привык к этому.

Андрей опять подозвал официанта и попросил пригласить Ивана за свой столик. Бывший товарищ, будучи в сильном подпитии, не сразу узнал Андрея. Он плюхнулся на стул и, не говоря ни слова, стал пить стоявшее на столе пиво. Вдруг до него дошло, кто перед ним и он, вскочив из-за стола, тут же полез к Андрею целоваться. Его пьяный рот, «набитый» огурцами и креветками, извергал слова восторга. Попытки объятий Андрей брезгливо прекратил и с нескрываемой жалостью посмотрел на Ивана. Что греха таить, Андрей и сам порой набирался до чертиков, но все-таки не любил пьяниц. Он смотрел на товарища по «лагерю» и отказывался узнавать того прежнего Ивана в этом опустившемся человеке.

Пронин прибыл к ним в отряд после пересылки и сразу попытался сойтись с авторитетами зоны. Он рассказывал осужденным, что входил в состав одной из самых серьезных преступных групп Новгорода и принимал участие в целом ряде крупных краж и ограблений. Его слушали, не скрывая уважения за эти криминальные подвиги. Иван тогда не догадывался, что это был обычный балаган, в котором ему отвели всего лишь роль шута. Однажды ночью Ивана разбудил заключенный.

– Давай, понимайся. Есть базар!

Они вышли из барака и направились в сторону производственного корпуса. Открыв дверь, Иван увидел нескольких заключенных, которые наплевав на всякую пожарную безопасность, «дымили» среди досок и опилок.

– Что, Скок? Чего замер, как муха на навозе? Давай, шевели батонами! Давай, прогони уважаемым сидельцам о своих делах в Новгороде. Поведай честной братве, как ты выставлял там хаты!

Иван моментально все понял. Он посмотрел на осужденных, которые сидели и смотрели на него с суровыми лицами и понял, что шутки кончились.

– Чего трясешься фраерок? Ты знаешь, что кореша из Новгорода нам «маляву» загнали? Так вот, сука, ты сказочник, – произнес один и дважды ударил его ножом в живот.

Добивать они его не стали и все, молча, разошлись по отрядам. Его спас дежурный по производственному корпусу, который случайно зашел в это помещение. Истекающего кровью Пронина срочно госпитализировали. В больничной палате Иван узнал, что авторитетным заключенным стало известно, что он, находясь в пересыльной тюрьме взял себе биографию одного из авторитетов Новгорода. Сначала все проходило гладко, его хорошо встречали на пересылках, честная воровская братва делилась с ним последним. Он вкусно ел и крепко спал, не зная, что «малявы» уже неслись по тюрьмам и лагерям. Жить ему оставалось совсем недолго. Чужая жизнь, взятая на прокат, на зоне не прощается.

Иван провалялся в больничке больше двух месяцев и вышел оттуда худым и бледным. После того как его поставили на ножи Иван не знал, как ему дальше жить на зоне. Идти в сословие «мужиков» и пахать на производстве, ему не хотелось, а записаться в «активисты» было страшно. После всего этого, он ужасно боялся блатных, которые не простили бы ему это. Пока он размышлял над превратностями судьбы, его вызвал к себе начальник оперативного отдела:

– Как дела, Ваня резаный? Ты знаешь, что ты приговорен блатными. Жить тебе – дня два не более?

У Ивана от страха подкосились ноги. Он уперся рукой о стенку и со страхом взглянул на «кума».

– Так, что Ваня, у тебя одна дорога – в актив. Вокруг тебя одни ножи, так, что давай, думай, – произнес начальник и закурил.

Иван лихорадочно думал. От умственного напряжения на его покатом лбу появилась испарина.

– Я согласен, – еле слышно произнес Иван.

– Вот и хорошо. Будешь работать на сытном месте.

На следующий день его назначили хлеборезом в столовую.

***

Жизнь Ивана потекла размеренно ровно. Иногда ему казалось, что ничего не может поколебать его будущее, да и срок, словно майский снег, таял день за днем. Однажды, во время помывки в бане его попытались ошпарить блатные. Один из заключенных налил полную шайку кипятка и медленно направился к скамейке, на которой сидел Иван. Тот сидел спиной и не видел происходящего, так как вся голова и лицо его было в мыле. Осужденный уже поднял шайку, как вдруг он с криком выпустил ее из рук. Никто тогда толком и не понял, что конкретно произошло. Заключенный с криком свалился на пол, страшно ошпарив себе лицо и грудь. Это Андрей подбросил ему под ноги кусок мыла, которого не заметил осужденный. Единственным человеком, который впоследствии узнал об этом, был Иван. Вот тогда, он впервые, пообещал пригласить Андрея к себе, в Новгород.

Однако, как говорят, если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Так и случилось. Иван оказался на свободе на полгода раньше Андрея, и новая жизнь захлестнула его. За все это время, пока Андрей досиживал срок, Иван не отправил ему ни одной обещанной посылки. Прошло еще полгода и, Иван вообще позабыл о друге. Все слилось в одну пивную реку. Сейчас, находясь в баре, Иван радовался приезду своего товарища. Проснувшееся было чувство вины, быстро сменилось вечным желанием выпить за чужой счет.

Андрей заглянул в глаза бывшего друга, но не смог разглядеть там, ни радости встречи, ни вообще чего-то человеческого. Глаза Ивана больше напоминали болото, топь и грязь.

Оплатив заказ, Андрей вышел из бара. Бывший его товарищ, и его собутыльники, шустро пересели за его столик, и бросились подъедать и допивать остатки его ужина.

***

Андрея разбудил настойчивый стук в дверь его номера. Он быстро вскочил, натянул на себя спортивные штаны и футболку. Одевшись, он открыл дверь. На пороге его номера стояла миловидная блондинка, чуть более двадцати лет. Спросонья парень не сразу сообразил, чего та хочет

– Что нужно? – грубо спросил он ее.

– Извините, вы не хотите скрасить одиночество? Наверное, одному в кровати не совсем уютно? – поинтересовалась у него блондинка.

До этого случая Андрею не приходилось ночевать в гостиницах, все свое время он больше проводил в лагерных бараках. Он прекрасно знал о ночном сервисе в подобных учреждениях, да и таксист, который подвозил его с вокзала до гостиницы, предупреждал его об этом. Андрею было известно, что гостиничные проститутки работают под крышей местных милиционеров и поэтому, не боятся тревожить клиентов в любое время суток. Как правило, жрицы любви, платили до пятидесяти процентов своего дохода милиции, двадцать процентов отдавали администратору.

– Заходи, раз пришла, – произнес Андрей, продолжая оценивать внешность проститутки.

Девушка смело вошла в номер. Быстро разделась и направилась в ванную комнату. Пока она там плескалась, Андрей открыл ее сумочку, в которой нашел студенческий билет и паспорт. Ночную посетительницу звали Валентина Орлова. Судя по студенческому билету, она была студенткой одного из вузов Ленинграда. Перевернув страничку паспорта, Андрей прочитал, что Валентина прописана и проживает в Новгороде. Он быстро достал ручку из кармана пиджака и, оторвав кусок газеты, записал ее адрес. Он вовремя успел сложить документы в сумку Валентины. Она вышла из ванной комнаты и предложила Андрею помыться.

Проснулся Андрей только в десять часов утра. У него сильно болела голова, хотя он и выпил-то всего половину бокала белого сухого вина. Насколько он помнил, вино она принесла с собой. Сама Валентина вино не пила, а больше налегала на апельсиновый сок, который она принесла с собой. Андрей посмотрел на стол и увидел два тщательно вымытых бокала. Ни бутылки с вином, ни коробки с соком, на столе не было. Сбросив с себя одеяло, он хотел подняться, но сильнейшая боль в голове заставила его снова лечь.

«Что это со мной? – с испугом подумал Андрей. – Что эта сука со мной сделала? Ну и тварь! Похоже, отравила чем-то».

Он попытался вспомнить прошедшую ночь, но в голове крутились лишь отдельные фрагменты. Андрей кое-как добрался до туалета и заставил себя выпить полный графин воды. Когда его желудок оказался полон воды, он сунул в рот два пальца и спровоцировал рвоту. Эту процедуру он провел несколько раз, пока не почувствовал какое-то облегчение.

Вернувшись обратно в комнату, он обратил внимание на свой бумажник, который сиротливо валялся под столом. Он отчетливо помнил, как положил его в прикроватную тумбочку, перед тем, как заняться любовью с Валентиной. Бумажник был пуст, лишь на дне ему оставили несколько мелких монет.

– Боже, мой! – произнес про себя Андрей. – Люди правду говорят, что если тебя хочет наказать Бог, то он лишает человека разума. Как я мог так повестись, при виде симпатичной мордашки? Как я мог потерять столько, сколько ни один рабочий не заработает и за полгода! Ну, тварь, берегись!»

Плюхнувшись на кровать, Андрей от злости заскрипел зубами. Ему было очень обидно, что его опытного и искушенного человека, обвела, как лоха, какая-то проститутка.

Он соскочил с кровати и направился в душ. Одевшись, он спустился в холл гостиницы и вышел на улицу.

***

У входа в гостиницу Андрей нос к носу столкнулся с администратором. Без всяких церемоний он спросил ее про ночные визиты девушек в номера постояльцев. Администраторша сделала вид, что не понимает, о чем он говорит.

«Ясно, что ничего от нее не добьешься», – подумал Андрей.

Он махнул рукой и пошел дальше. Администратор внимательно посмотрела вслед удаляющемуся клиенту и молча, покачала головой. Она моментально сообразила о ком, спрашивал ее парень. Андрей шел по улице, не зная, что ему делать дальше. Все его планы рушились один за другим. Ноги сами несли его уже знакомой дорогой. Он оказался у дверей бара «Пена». Ему ничего не оставалось, как толкнуть дверь и уверенно войти в помещение бара. Первым кого он увидел в баре, был уже пьяный Иван, который сидел за столом и что-то рассказывал мужчине.

«Да, он просто живет здесь, – подумал Андрей. – По всей видимости, торчит здесь от открытия до закрытия».

Пронин сидел за столом в окружении старых знакомых и пил пиво. Увидев приятеля, он встал из-за стола и шаткой походкой направился к нему. Андрей успел сесть за столик и заказать бутылку холодного «Байкала». Иван подсел к столу.

– Андрюха! Согрей, кореша. Купи пива, братан? Не могу жить по утрам, «трубы» горят.

Словно демонстрируя пожар в «трубах», постучал себя в грудь. Андрей, не скрывая презрения к нему, заказал для него кружку пива. Пока официант наливал пиво, он попытался поговорить с Иваном.

– Ты, что творишь, братишка? Скок! Ты, похоже, уже забыл зону, ножи? Смотри братан, ты плохо кончишь. Запомни одно, если тебя закроют менты, там тебя все вспомнят. Вот, тогда ты, «вошь арестантская», не так закрутишься! Я к тебе, как к человеку приехал, а ты бухаешь беспросветно с какими-то алкашами. Забыл, что через два месяца освобождается твой крестник, под чьим именем ты жил за колючкой? Я тебя не пугаю. Я тебе, просто, напоминаю об этом. Он тебя сразу же «опустит» и с тобой не будут пить даже бомжи в твоем городе. Я смотрю тебе все равно, что я тебе говорю. У тебя вместо мозгов одна моча!

Пронин сидел молча. Он хорошо понимал, что Андрей был прав. Но все, о чем говорил он, было в прошлом. А, сейчас ему хотелось просто выпить и ничего более. Выпив кружку пива, Иван поднялся из-за стола.

***

Андрей вышел из бара и остановил такси. Он назвал адрес Орловой, который, записал на клочке газеты.

– Так это на конце города, – произнес таксист. – Если платишь две цены, тогда садись.

Такси долго кружило по городу, пока не остановилось на тихой улице, у небольшого деревянного дома.

Андрей попросил подождать и в задаток оставил таксисту часть денег. Он осторожно подошел к дому и осмотрелся по сторонам. Снег у двери и на тропинке был весь в мелких дырках от женских каблуков. Других следов заметно не было. Нажав звонок, он стал ждать, когда откроется дверь. Через некоторое время за дверью раздались шаркающие шаги и шум открываемого замка. Входная дверь растворилась и перед ним предстала Валентина.

– Вам кого? – заспанным голосом спросила она, не узнав Андрея.

– Тебя тварь! – ответил Андрей и, схватив ее за горло, втолкнул в дом.

Узнав клиента, Валентина испугалась. Она попыталась закричать, но вовремя остановилась, так как на лице Андрея четко читалось желание разобраться с ней по полной программе.

– Ну, что сука? – с угрозой в голосе произнес Андрей и с такой силой сдавил ее горло, что она медленно села на пол.

Он отошел в сторону и сел на стул. Валентина поднялась с пола и бросилась в комнату. Андрей быстро оценил ситуацию и понял, что Валентина живет в доме одна и на ее крик едва ли кто отреагирует.

– Закричишь, сука! Зарежу! – пригрозил он и вытащил нож из кармана пальто.

Валентина словно, словно завороженная, смотрела на блестящее лезвие клинка. Лезвие сверкало и она, как нашкодивший котенок, забилась в кресле. Андрей прошел в комнату и осторожно сел в другое кресло.

– Ну, что тварь, не ждала? Посчитала меня за лоха, которого можно швырнуть на бабки? Что не получилось? Да, я сейчас твое лицо разлиную, как школьную тетрадку. Ты этого хочешь?

Она сидела в кресле и молчала. Она была в шоке от накатившего на нее страха. Женщина нисколько не сомневалась, что этот молодой человек в любую секунду реализует свои угрозы. Это был ее первый серьезный прокол за все время ночной работы. Только сейчас она реально поняла, что могла свободно убить этого человека своим вином. Ему повезло, что он не допил свой бокал.

Андрей повернулся к ней и процедил сквозь зубы.

– Вешайся, тварь! – произнес он и указал ножом на веревку, протянутую вдоль стены кухни.

Валентина соскочила с кресла и бросилась к серванту. Она стала доставать из ящика деньги, которые забрала ночью из бумажника Андрея. Сложив их в стопку, она положила их на край стола и замерла в ожидании.

– Вот, можешь забрать свои деньги, я не потратила ни рубля, – выпалила она и снова села в кресло.

– Я не милиционер. Мне твой порыв с деньгами не нужен. Ты тварь, попыталась отравить меня и за это должна ответить.

Андрей посмотрел на нее в упор. Его пристальный взгляд и молчание, сводило ее с ума. Только сейчас она поняла, как ей хочется жить. Пусть в нищете, но жить! Она заплакала навзрыд и бросилась к нему в ноги.

– Не убивай меня! У меня маленький ребенок и старая мать в деревне! Они пропадут без меня! Не убивай, ради Бога!

Проститутка плакала так искренне, что Андрей невольно растерялся. Он подошел к столу, забрал деньги и, не считая, положил их в карман пальто.

–Я, ухожу. Живи. Ты, мне должна половину своей жизни и давай, отрабатывай этот долг. Жду тебя в семь часов вечера в гостинице. Начнешь крутить, убью, – закончил он и направился к выходу.

***

Андрей, в черном костюме и светлой рубашке, вышел в холл гостиницы. Он сразу увидел Валентину, которая о чем–то разговаривала с дежурившим милиционером. Заметив его, она приветливо улыбнулась, махнула ему рукой и пошла навстречу Андрею.

– Как ты в отношении ресторана? Может, поужинаем?

Валентина была одета довольно скромно, серый импортный костюм неплохо сидел на ней, а белая шелковая блузка подчеркивала ее красивую шею. Она была чем-то похожа на первую учительницу Андрея, такая же статная, молодая и симпатичная.

Они сели за стол. Андрей, протянул ей меню и предложил выбрать что-нибудь на ужин. Сам же не рискнул этого сделать, так как не имел для этого достаточного опыта. Валентина долго листала меню и, отложив его в сторону, позвала официанта.

– Молодой человек, – обратилась она к официанту, – принесите нам что-нибудь на ваш вкус.

Официант с интересом взглянул на Андрея и нескромно поинтересовался, какими денежными ресурсами обладает парень. Он хорошо знал возможности сидящей с ним женщины и ответа ждал именно от кавалера.

– Не переживай! Копейка есть, – успокоил его Андрей и для пущей важности продемонстрировал толстую пачку денег.

Пока они ждали, когда официант исполнит их заказ, Валентина снова стала просить у него прощения. Андрей молчал. Наконец она громко заплакала, чем привлекла внимание парней за соседним столом. Один из них поднялся и подошел к их столику.

– У тебя проблемы? – тихо спросил его Андрей.

Парень посмотрел на Валентину, которая прекратила плакать. Женщина сидела за столиком и, словно завороженная, смотрела на Андрея. Она ужасно боялась этого человека, потому, что не понимала, чего он хочет от нее.

«Судя по его манерам, он судим – решила она. – Не исключено, что судим за убийство».

Жесткий взгляд Андрея заставлял Валентину периодически вздрагивать. Заметив это, Андрей широко улыбнулся и взял ее руку в свою ладонь.

– Ты что трясешься? Я тебя пригласил сюда, чтобы ты помогла мне. По стечению обстоятельств у меня в этом городе никого нет. Вдруг неожиданно для меня подвернулась ты. Не буду скрывать, что хотел тебя замочить, но пожалел. Поможешь мне, разойдемся красиво. Побежишь жаловаться в милицию, просто убью. Решай сама!

– Что ты от меня хочешь? Чем я могу тебе помочь? – поинтересовалась она у него.

Андрей рассказал ей о причине приезда в Новгород, о своем хорошем товарище, который здесь жил, но сейчас окончательно спился.

«Зачем мне он это все рассказывает? Проверяет меня? – подумала она. – Какое отношение я имею к «черным копателям»?

Официант принес заказ и красиво поставил на стол. Он налил в бокал дамы красное вино, а в рюмку мужчины водку и отошел в сторону. Выпив водку, Андрей снова вернулся к разговору о «копателях».

– Ты знаешь Валя, я с детства страдаю одним недостатком. Я коллекционирую награды времен второй мировой войны. Мне неважно, чьи они, немецкие, советские. Вот поэтому мне и нужны эти копатели. Они люди не зависимые, что нашли, все их. Им не нужно сдавать их государству. Теперь ты поняла откуда у меня такие деньги и для чего они предназначены. Мне нужны копатели, у которых можно купить награды.

Неглупая Валентина моментально догадалась об истинной цели визита казанского гостя. Она сначала решила резко оборвать этот разговор, отказать ему в помощи, но затем, не зная почему, согласилась. Ей был хорошо известен нужный ему человек, этим человеком был ее одноклассник Виктор Федотов. Он каждый год с весны до поздней осени пропадал в болотах, раскапывая воинские захоронения. Он даже купил у военных списанный металлоискатель, починил его и «таскался» с ним все лето.

Федотов был по жизни везунчиком, ему не раз удавалась найти то, чего не находили его конкуренты и поисковики. Сарай его дачи был забит трофеями: пулеметами, автоматами, гранатами, патронами. В зимнее время, когда поисковыми работами заниматься невозможно, Виктор целыми днями ремонтировал найденное им за лето оружие. В его руках вновь начинали стрелять некогда ржавые пистолеты и автоматы. Такого арсенала, как у него не было ни у одного поисковика в окрестностях города.

Милиция совершала регулярные рейды к нему домой в поисках оружия, но всегда возвращалась ни с чем. Никто из его товарищей не знал, где он хранит оружие. Именно с этим человеком Валентина и решила познакомить Андрея.

***

Закончив ужин, Андрей рассчитался с официантом, оставив ему неплохие чаевые. Они с Валентиной вышли из ресторана и остановились в холле.

– Андрей, время уже позднее, и я просто не доберусь до дома. Можно заночевать у тебя, если ты конечно не против этого? – мило прощебетала Валентина и направилась по лестнице к номеру.

Андрей нагнал ее в коридоре и прижал ее к стене.

– Не бойся милый! Мина дважды не попадает в одну воронку. Я сегодня не заряжена, мне этого уже не надо, – натянуто улыбнулась Валентина.

Они стояли в коридоре и тихо переговаривались между собой, пока горничные не стали подозрительно оборачиваться и смотреть на них. Заметив эти любопытные взгляды, она вновь предложила Андрею пройти к нему.

– Андрей, как ты говоришь, долги надо возвращать, – тихо произнесла она. – Не переживай, денег я сегодня с тебя не возьму.

Она, крепко сжав его руку, почти силой повела его в номер. Пока Валентина открывала дверь ключом Андрея, он краем глаза заметил, что из-за угла за ними подсматривает администраторша.

«Интересно, что ей нужно от нас?», – подумал Андрей и кивком головы показал Валентине на администраторшу.

– Не беспокойся, это она меня пасет, – тихо прошептала на ухо Валентина. – Завтра потребует с меня деньги. Не дашь, больше не будешь работать здесь. Эта администраторша самая жадная из всех, кто здесь работает. Она не боится никого и «раздевает» девочек по полной программе. Зарабатывает столько, как будто сама спит с клиентами.

Они прошли в номер и заперли дверь. Минут через тридцать подошла администраторша и, приложив ухо к двери номера, стала слушать охи, раздававшиеся из номера.

Андрей проснулся утром один. Валентины, как и в прошлый раз, в номере уже не было. Он на всякий случай проверил все свои вещи. Все было на месте и бумажник, и деньги. На столе лежала записочка. Валентина просила его позвонить в три часа дня. До указанного времени было еще далеко, делать было нечего, и Андрей решил побродить по городу. Новгород, по сравнению с Казанью был маленьким провинциальным городком.

Вскоре он нашел скамейку, очищенную от снега, и с удовольствием присел на нее. Уставшие от напряжения ноги приятно гудели.

«То, что в городе есть люди, сбывающие оружие, это точно, но как их найти?», – подумал Андрей.

По своему криминальному опыту, он знал, что милиция имеет сведения на всех этих лиц и боялся попасть в расставленные милицейские сети. Отправляясь в Новгород, он, конечно, рассчитывал на помощь Ивана, но что делать, он на «стакане» и стащить его с него едва ли удастся. Андрей не исключал и другого, что Иван мог стать милицейским информатором, так как при такой жизни завербовать его не представляло никакой сложности. Он и не догадывался, как недалек он был от истины. Его бывший друг, ранее «стучавший» оперативнику в колонии, вот уже более шести месяцев работал на оперативника местного отдела милиции и регулярно докладывал ему обо всех своих знакомых. Сегодня утром, испытывая страшную головную боль с похмелья, он дрожащей рукой, делая массу ошибок, писал в кабинете оперативника очередную информацию, о том, как они вчера обмывали удачную квартирную кражу, совершенную его знакомым. В своей записке он не забыл упомянуть и про своего друга по зоне, который приехал к ним в город из Казани. Несмотря на беспробудное пьянство, голова у Ивана еще работала и он, не исключал, что приезд Баринова мог быть связан с попыткой приобрести огнестрельное оружие времен войны.

Молодой оперативник долго читал записку, едва разбирая почерк Пронина. Сведения об Андрее совсем не заинтересовали его.

«Кто такой Баринов? Какой-то приезжий зэк. Кто сейчас не говорит и не пишет про оружие, вот и этот алкаш туда же – оружие! Можно подумать, что этого добра в их городе нет. Где и у кого он найдет его? Только успеет подумать об этом, милиция моментально будет знать об этом», – подумал оперативник.

Его больше заинтересовала информация о краже. Отложив в сторону бумагу Пронина, он закрыл глаза и представил себе, как руководство отдела милиции благодарит его за раскрытое преступление.

***

По дороге в гостиницу Андрею попалась кафе. Зал «блинной» был небольшим, в нем впритирку стояло четыре столика, два из которых были свободны. Андрей заказал себе несколько порций блинов с разной начинкой и стакан какао. Получив заказ, он с большим удовольствием стал уничтожать блины, запивая их сладким какао. За то время пока он сидел в блинной, погода на улице резко изменилась, подул северный ветер и начался сильный снегопад.

Андрей возвращался в гостиницу и ему, пришлось двигаться против ветра. Его тонкое осеннее пальто оказалось полностью непригодным к подобным климатическим капризам. Его продувало насквозь, словно, марлю и поэтому он быстро замерз. Кое-как добравшись до гостиницы, он почувствовал, что окончательно окоченел. Отряхнув снег с обуви, он быстро поднялся к себе в номер. Часы показывали четырнадцать сорок пять. Он поднял трубку и набрал записанный Валентиной номер.

– Привет! – поздоровалась она с ним. – Я надеюсь, что не забыл, где я живу. Приезжай ко мне к четырем вечера. Я буду тебя ждать.

– Что случилось Валентина? Опять какие-то проблемы?

– У меня все хорошо. Просто я нашла тебе человека, о котором ты вчера меня спрашивал – тихо сказала девушка и положила трубку.

Андрей положил трубку на аппарат. Он не сразу поверил в удачу, хотя всегда считал себя везунчиком. В последнее время ему здорово везло во всех делах и он, даже, начал побаиваться такого тотального везения.

«А, вдруг «подстава»? – думал он. – Вот возьмет и отомстит мне за мои выкрутасы. Она, наверное, всех ментов в этом городе знает? Кто я для нее, клиент и не более».

Он присел на край кровати и задумался. Он встал с кровати и снова надел свое осеннее пальто.

«Двум смертям не бывать, а одной не миновать», – решил он.

Кто он такой и зачем он прибыл сюда, никто кроме его одного не знает. А, это значит, что Валентины, опасаться особо не стоит. За то, что он увлекается стариной, в том числе наградами нацистской Германии, к уголовной ответственности не привлекают и тем более не сажают.

Он вышел из гостиницы, поймал такси и назвал адрес Валентины. Не доезжая до дома метров сто, Андрей вышел из такси и не спеша направился к ней. Он шел медленно, внимательно осматриваясь вокруг. Он прошел мимо дома и, не обнаружив ничего подозрительного, развернулся и направился к дому. Не успел он остановиться около входной двери, как дверь открыла Валентина.

– Ты, что за мной следила? – задал он ей вопрос.

– Нет, просто я увидела тебя в окно, – произнесла она.

Андрей снял обувь у порога и прямо в пальто вошел в комнату.

– Ты хоть пальто сними. У меня не холодно, – посоветовала она ему.

Валентина поставила на стол чашки, разлила чай и села напротив него. Она стала рассказывать о своем однокласснике Федотове, с которым училась с третьего класса, и кучу других совсем не нужных ему подробностей. Ее рассказ прервал входной звонок. Валентина встала со стула и поспешила открыть дверь.

Первым в комнату вошел молодой мужчина. Это был Федотов Виктор. Он был небольшого роста, одет в какую-то промасленную рабочую куртку, от которой за версту разило соляркой. Лицо у Виктора было круглое, словно луна. Глаза были небольшими, глубоко посаженными, в которых сверкали хитроватые искры.

Андрей не любил подобного типа людей и всегда относился к ним с особой осторожностью. Виктор сел за стол и стал, не стесняясь, пристально рассматривать Андрея. Так они изучали друг друга минуты три, не проронив при этом ни одного слова. Андрей обратил внимание на руки гостя. То ли от волнения, то ли отчего-то еще, но они мелко дрожали и он, чтобы это скрыть это, не знал, куда их деть. Руки Виктора были крупные, красноватого цвета. С первого взгляда сразу же можно было сделать вывод, что их хозяин занимается тяжелым физическим трудом. Черные точки на кожи кистей, не что иное, как вкрапления металла в кожу. Вся внешность Виктора ассоциировалась у Андрея с трактористом, который зашел в помещение обогреться.

Валентина вышла в кухню и через минуту вернулась с третьей чашкой. Налив чай, она оставила мужчин в комнате, а сама ушла на кухню. Первым прервал молчание Андрей. Он не стал мудрить и сразу сообщил Виктору, что готов купить у него несколько стволов и патроны. Виктор продолжал пристально смотреть на Андрея и молчать. Он просто боялся провокации. Когда Андрей приготовился задать ему следующий вопрос, Виктор словно проснулся:

– Что конкретно интересует? Какие именно стволы нужны?

– Такие стволы, которые не подведут в нужный момент.

Снова в комнате повисло гробовое молчание.

– Немецкие стволы устроят или только отечественные?

– Меня это мало интересует – немецкие или советские. Важно, чтобы они стреляли и к ним были патроны. Главное, чтобы стволы были надежными и их, не заклинило после первого же выстрела.

Они договорились сравнительно быстро. Названная продавцом цена вполне устроила покупателя.

Попрощавшись с Андреем, Виктор быстро развернулся и ушел.

– Ну что, Валентина? Я думаю, что нам с тобой непременно нужно обмыть это дело. Давай, собирайся и пойдем, куда-нибудь, скоротаем время.

Андрей вновь повел Валентину в ресторан.

***

Андрей и Валентина ехали в такси. Он смотрел на Валентину, и не переставал удивляться тому, как быстро и умело она могла перевоплощаться. За несколько дней их знакомства эта девушка без особого труда превратилась из яркой проститутки, в скромную учительницу. Сегодня же Валентина предстала перед ним в совершенно новом образе – привлекательной незнакомки, похожей на иностранную актрису. Это был талант артистки.

Они быстро доехали до гостиницы и отпустили такси. В ресторане Андрей был, как никогда весел и словоохотлив. Оснований для этого у него было вполне достаточно. Он засыпал Валентину комплиментами и анекдотами, вызывая у нее постоянную улыбку. Лицо девушки светилось от счастья, такого внутреннего состояния она не испытывала давно и ей, впервые в жизни, не хотелось в этот вечер думать о чем-то другом, кроме Андрея. Несмотря на их непростые взаимоотношения, этот парень определенно нравился ей. Ей импонировал его характер, его жесткость, целенаправленность. Она уже знала от него, что он был дважды судим, но это не только не отталкивало ее от него

Андрей в это вечер танцевал только с ней и тем самым вызывал пересуды у работников ресторана и гостиницы, которые хорошо знали Валентину. Кто-то из них успел запустить слух о том, что этот молодой человек сделал Валентине предложение и якобы хочет увести ее с собой в другой город, туда, где не знают о ее прошлом. Слух через минуту стал главной сенсацией для обслуживающего персонала гостиницы. Официантки с нескрываемой завистью наблюдали за Валентиной, обсуждая ее внешность, а также манеру одеваться и поведение.

Утром следующего дня, Андрей проснулся от стука горничной, зашедшей по его просьбе, чтобы разбудить его в шесть часов утра. Кое-как поднявшись с постели, Андрей помылся, побрился и стал складывать личные вещи в свою спортивную сумку. Достав деньги, Андрей тщательно пересчитал их. Часть денег он отложил на покупку оружия, а другую зашил за подкладку пальто.

– Береженого Бог бережет, а не береженого конвой стережет, – пробормотал он про себя, тщательно проверяя качество шва.

Собравшись, он прошел в буфет ресторана, где на скорую руку позавтракал. Возвращаясь к себе в номер, он в коридоре столкнулся с Виктором.

«Не верит, решил убедиться, что я один», – подумал Андрей.

Он быстро собрался, сдал номер горничной, и они вместе с Виктором вышли на улицу. За все это время Виктор ни на минуту не выпускал Андрея из поля зрения. Он ужасно боялся провокации со стороны милиции.

***

Они выехали из города около семи часов утра. Город еще тонул в ночной темноте. Желтый свет уличных фонарей был не в состоянии разорвать эту темноту. Ветер качал фонари, отчего тени от деревьев приобретали причудливые и уродливые формы, напоминая Андрею детские сказки о чудовищах. Виктор аккуратно вел машину. Он был молчалив и за все время движения не проронил ни слова. Он по-прежнему не верил партнеру и всю дорогу думал, как ему поступить, если его пассажир окажется работником милиции. Воспользовавшись молчанием Виктора, Андрей задремал. Он очнулся, когда машина резко остановилась. Виктор вышел из машины. Боковые стекла были замерзшими и Андрей, как не старался, не увидел, куда направился Виктор. Он сидел в машине и до боли в руке сжимал нож. Через некоторое время Виктор вернулся за Андреем. Судя по строениям и заснеженным садовым участкам, они находились в каком-то садовом обществе.

Они шли след, в след по узкой тропинке, пока не уперлись в небольшой деревянный домик. Виктор открыл замок. Они прошли в небольшую калитку. Осмотревшись по сторонам, Андрей никаких посторонних следов не заметил, снег был девственно чистым и лишь, следы птиц и животных, отчетливо виднелись на нем.

Виктор по-хозяйски открыл дверь сарая и пригласил гостя. В сарае было темно и Андрей, не сразу разглядел то, что так тщательно прятал Виктор. Когда глаза привыкли к темноте, перед ним предстала любопытная картина. Внутри сарая на смонтированных полках лежало оружие и цинковые коробки с патронами. Некоторые стволы были покрыты ржавчиной, однако в стороне от них Андрей заметил уже почищенные образцы. Простреленные каски советских солдат, немецкие каски, наполненные железными крестами и другими наградами, мирно соседствовали друг с другом.

Виктор нагнулся, достал из одного из ящиков пистолет «ТТ» и молча, протянул его Андрею. Тот, взял пистолет в руки, осмотрел его и взглянул на Виктора. В этот момент он невольно подумал о безымянном командире, погибшем в этих непроходимых болотах. Виктор протянул полную обойму патронов и попросил его отстрелять оружие. На вопросительный взгляд Андрея он сообщил, что вокруг в радиусе тридцати километров нет ни одной живой души. Он вышел из сарая и установил на заборе несколько пустых бутылок из-под пива. Отойдя, метров на двадцать пять, он произвел несколько выстрелов. Пистолет действительно был, словно, новый и не дал ни одной осечки. Таким же образом были проверены немецкий пистолет системы «Вальтер» и «Люггер». Пока Андрей крутил в руках пистолеты, Виктор отсчитал ему по двадцать патронов к каждому стволу.

– Так ты говоришь, что в радиусе тридцати километров нет ни одной живой души? – спросил его Андрей.

Он не подумал, что эта фраза может наповал сразить человека. Виктор затрясся, как осенний лист и повалился к ногам Андрея.

– Не убивай! Если хочешь, забирай, хоть все это оружие, но только не убивай!

На лице Андрея появилась непроизвольная улыбка. Он достал из кармана деньги и стал отсчитывать нужную сумму.

– Не бойся. Я убивать тебя не стану. Я приехал сюда не для этого, – произнес он и протянул ему деньги.

Получив деньги, Виктор немного успокоился. Пока он закрывал дверь сарая, Андрей поинтересовался у него, далеко ли железнодорожная станция и можно ли там приобрести билет на Москву. Виктор ответил, что всего в двадцати километрах есть станция, и если они с ним поторопятся, то еще успеют купить билет на проходящий ленинградский поезд.

– Подбрось меня до станции. Я тебе заплачу за эту услугу, – попросил его Андрей и, достав из кармана сто рублей, протянул их Виктору.

Виктор взял деньги и направился к машине. Через полчаса они были уже на станции. Андрей вышел из машины и направился к кассе. В кассе ему удалось купить билет на поезд, который должен был прибыть на станцию минут через тридцать. Он вышел на перрон и вдруг увидел Виктора, бежавшего в его сторону. Виктор подбежал и молча, протянул ему небольшой сверток.

– Что это? – спросил он Виктора.

Он развернул сверток и увидел немецкую гранату в виде колотушки и десантный нож, на котором было что-то выгравировано. Андрей поблагодарил его за подарок. Он сунул все это в спортивную сумку и пожал руку новому товарищу. Через полчаса он уже ехал в купе.

***

Вагон, в котором ехал в Москву Андрей, был полупустым. Доплатив проводнику десятку, он разместился в купе один. Закрыв дверь, он аккуратно переложил оружие в холщовые тряпки, которые захватил еще в Казани. Завернув все это в свое нижнее белье, он уложил пистолеты на дно сумки, при себе оставив лишь нож, подаренный Виктором. Он взял его в руки и стал внимательно рассматривать. Это был нож немецкого десантника, сделанный из великолепной немецкой стали фирмы «Золингер». Проверяя его заточку, Андрей вспомнил, что не раз слышал от уважаемых людей об изделиях из этой стали, способных снимать стружку даже с железнодорожных рельсов. Нож был острым и очень красивым. Его наборная ручка из черного дерева заканчивалась изображением орла, державшим в когтях свастику, а на лезвии была сделана крупная гравировка черного цвета. Подобная надпись была ему знакома, он ее видел на теле одного из заключенных в мордовской колонии. Она гласила, что победа достается только отважным и смелым воинам. Андрей еще раз попробовал лезвие и, убедившись, что оружие остро, как бритва, вложил нож в ножны. Он спрятал его во внутренний карман своего демисезонного пальто.

Разобрав постель, Андрей лег на нижнюю полку, однако сон не приходил. Под стук колес ему вспоминалось прошедшее утро, побелевшее от страха лицо Виктора.

«Будь он другим человеком, лежал бы я сейчас в чистом поле, с простреленной головой и лишь черные вороны клевали бы мои глаза, – думал Андрей. – Кто бы искал меня в этом Новгороде? Абсолютно никто! Ведь, кроме Максима, ни единая душа не знала, куда я поехал».

Он был страшно доволен, что все так хорошо закончилось, без крови и милиции. Поезд прибыл в Москву рано утром. Андрей вышел из вагона и не торопясь проследовал в помещение камеры хранения, где сдал свой багаж в автоматическую камеру. Проверив надежность замка, он вышел на площадь трех вокзалов и стал разглядывать номера припаркованных на обочине машин. Он быстро нашел ту, которую искал. В машине никого не оказалось и он, стал осматривать другие машины в надежде найти водителя.

«Да, Москва – это не Казань. Найти здесь человека, которого ни разу не видел, практически невозможно», – рассуждал Андрей уже через полминуты безрезультатных поисков.

Пока он вертел головой по сторонам, к нему подошел молодой парень. Судя по описанию Максима, это был Артур. Он сразу узнал Андрея. Они пожали друг другу руки, словно, старые знакомые и направились к машине. Сев в автомобиль, они поехали к Артуру.

Весь день до отъезда Андрея, они провели вдвоем. Андрей впервые оказался в Москве и был поражен ее размерами, большим количеством людей на площадях и улицах. Артур весь день возил его по городу, рассказывая истории о столице, о людях, в честь которых названы улицы. В конце дня у Андрея уже кружилась голова от долгой езды и обилия новой информации. Они заехали в кафе поужинали, а затем Артур доставил казанского друга на вокзал за двадцать минут до отправления фирменного поезда «Татарстан». Пожав на прощание руки, они разошлись. Андрей направился в камеру хранения, а Артур – назад, к машине.

***

Он вошел в свое в купе и остолбенел от неожиданной картины. Его соседями по купе оказались три сотрудника милиции.

«Да, повезло», – мысленно усмехнулся про себя Андрей.

Майор милиции поднялся со своего места и Андрей положил свою сумку вниз под сиденье, рядом с милицейской сумкой. Она была такого же темно-синего цвета и мало чем отличалась от его баула. Андрей снял с себя пальто и небрежно накинул его на свою сумку. Поезд тронулся и стал стремительно набирать скорость. Вскоре за окнами вагона стали пролетать одна за другой станции Подмосковья.

Один из милиционеров в звании подполковника достал из портфеля бутылку армянского коньяка и пригласил всех выпить за знакомство. Как, позже, понял Андрей из их разговоров, сотрудники МВД возвращались из Москвы с какого-то совещания.

Выпив по две рюмки коньяка, они стали рьяно обсуждать проблему борьбы с преступностью, которая, по всей вероятности, была главной темой этого совещания. Андрею было смешно слушать их бесконечные и беспочвенные споры на эту тему. Уже через час он знал, что этот мордастый подполковник совсем недавно был назначен на должность заместителя начальника Управления уголовного розыска республики, что он практически не имел опыта работы в милиции. Двое других представляли МВД Чувашии и Марийской АССР. Подполковник, споря с ними, беспрестанно сыпал цифрами, приводил цитаты из выступлений Министра внутренних дел СССР, однако все его аргументы, тонули в практических доводах его собеседников.

Выпив одну бутылку коньяка, кто-то из них достал вторую. Немного успокоившись, они разлили коньяк по стаканам и выпили. Только теперь подполковник заметил в купе еще одного соседа, который, не скрывая интереса, слушал их спор. Подполковник налил половину стакана и протянул его Андрею.

– Ты, что сидишь и молчишь? – спросил его Носов.

– Я просто не хотел мешать вашему спору и просто, внимательно слушал вас и ваших коллег— ответил Андрей. А, в смысле спиртного, извините меня, но я не пью.

Его отказ обидел милиционеров. Они все вместе стали настаивать на том, чтобы он выпил.

– Запомни Андрей, кто не пьет, тот предает! – шутливо произнес Носов.

Андрей выпил и закусил коньяк долькой лимона. Милиционеры вернулись к прерванному спору. Андрей забрался на верхнюю полку и попытался заснуть, однако его дремоту прервал голос захмелевшего подполковника.

– Вот, ты скажи мне Андрей, знаешь ли ты людей, которые, не преследуя никаких материальных благ, совершали кражи личного имущества граждан?

Андрей удивленно посмотрел на него и молча, кивнул головой.

– Да, им был вор по фамилии Деточкин из кинофильма «Берегись автомобиля».

Его ответ вызвал шквал хохота у всей компании. Андрей спрыгнул с полки и вышел из купе. Он немного постоял около окна, а затем направился в сторону тамбура. Проходя по вагону, он с интересом наблюдал, как пассажиры раскладывали и перекладывали свои вещи. Это было то время, когда для того чтобы купить обувь, одежду и продукты, нужно было ехать в стольный град Москву. В Москву стремились люди со всех регионов необъятного Советского Союза, вызывая у коренных москвичей чувство ненависти и презрения к ним. Провинциалы мешками скупали продукты, устраивали километровые очереди в ГУМе за обувью и одеждой.

«Надо было тоже что-то купить матери, а не кататься весь день с Артуром», – подумал Андрей, но голос подполковника отвлек его от этих мыслей.

Шатаясь к нему двигался Носов. Вагон раскачивался, и офицер постоянно хватался за стенку своими волосатыми руками, стараясь удержать равновесие.

Андрей открыл дверь и вышел в тамбур. В тамбуре было холодно и не совсем уютно. Пол тамбура был почему-то грязным. Дверь тамбура открылась и стараясь не испачкаться, в него вошел Носов. Он рукой остановил Андрея, который хотел было выйти и стал расспрашивать его о жизни. Владимиру Алексеевичу явно хотелось с кем-то поговорить и «пойманный» им собеседник, был именно тем человеком, который мог выслушать его. Андрей, не стесняясь собеседника, врал подполковнику о своей непростой жизни. Сам не зная зачем, он рассказал историю своего хорошего друга о войне в Афганистане, о засадах и боевых столкновениях с моджахедами. Он рассказывал так искренне о боевых друзьях, которые погибли в горах Афганистана, что поймал себя на мысли, что врет он такискренно, будто сам пережил все это.

Его рассказ произвел на Носова неизгладимое впечатление. Он сам не раз думал о тех простых ребятах, которые отдавали свои жизни за непонятные ему идеи, но природное чувство самосохранения, а может быть и страх, не позволяли ему сделать столь решительный шаг в своей жизни.

– Ты, обязательно найди меня в Казани, – попросил он Андрея. – Такие смелые и надежные люди нужны в органах внутренних дел, а особенно в уголовном розыске.

Бывший зэк, как бы шутя, отказывался от этого предложения, мотивируя тем, что не готов посвятить остатки жизни работе в МВД. Однако, его отказ только распалил подполковника. Он достал из кармана рубашки визитку и почти силой сунул ее в руки Андрея.

***

Поезд пришел в Казань точно по расписанию. На перроне Андрея уже ждал Максим. Вслед за Андреем из вагона вышел подполковник милиции, которого встречали два работника милиции. Их машина, несмотря на запрещающий знак, стояла прямо на перроне вокзала. Подполковник подошел к Андрею, попрощался с ним и напомнил ему, что будет ждать его звонка. Теперь настала очередь удивляться Максиму. Он отошел от новых друзей и встал в стороне, ожидая, когда Андрей закончит разговаривать с подполковником милиции.

– Может, тебя подбросить до дома? – предложил Носов Андрею, но тот, показав на Максима, вежливо отказался.

В машине Андрей коротко рассказал Максиму о результатах поездки, о знакомствах, которые он завел в Новгороде и поблагодарил друга за то, что он позвонил Артуру. Андрей достал из сумки пистолеты и показал их Максиму. Максим остановил машину и стал внимательно рассматривать приобретенное Андреем оружие. Он еще никогда не держал в руках боевого оружия, а тем более немецкого. Ему очень понравился пистолет системы «Люггер» и он сразу отложил его в сторону.

– Не возражаешь, если я возьму себе вот этот? – спросил он Андрея.

– Нет, – коротко ответил ему Андрей. – Можешь взять себе любой, который пришелся по душе. Мне вот больше нравится «ТТ», к нему и патроны достать намного легче.

Подкинув Андрея, Максим вернулся к себе домой и, пройдя в свою комнату, с трепетом достал пистолет. Ему вдруг ужасно хотелось хоть разок выстрелить из этого пистолета. Он зарядил обойму патронами, вышел на улицу и поехал в сторону нефтебазы. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Максим установил на бетонном блоке две пустые бутылки и, отойдя метров на тридцать, нажал на курок. Звук выстрела оглушил Максима, его рука неестественно дернулась вверх, и он промазал.

Второй выстрел пришелся в пустую бутылку из-под шампанского. Вторую мишень он поразил третьим выстрелом. В обойме оставалось еще целых пять патронов, однако их он решил поберечь.

Вернувшись со стрельбища, Максим позвонил Олегу и попросил срочно подъехать к нему домой. Минут через сорок Олег уже звонил к ним в дверь. Парень поздоровался, с матерью Максима, разделся и прошел в комнату. Максим плотно закрыл за ним дверь, и положил перед ним пистолет системы «Вальтер».

– Бери, это теперь твой пистолет, – произнес Максим. – Андрей приобрел три ствола. Мы взяли по одному, а этот достался тебе. Пистолет надежный.

Олег, немного поколебавшись, взял в руки легендарный пистолет немецкой армии, и его глаза загорелись, как у ребенка.

«Настоящий мужчина не может не любить оружие», – глядя на Олега, подумал Максим.

Теперь вся их группа была вооружена, и в принципе была готова к совершению преступления любой сложности. Спрятав оружие во внутренний карман куртки, Олег направился на выход. Сейчас он хорошо понимал, что теперь только от него зависят сроки операции.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Шамилю Бариеву по кличке Шамон, было около сорока пяти лет. Он злоупотреблял спиртным и из-за этого не мог найти нормальную работу. Куда бы он ни устраивался, больше двух недель проработать ему не удавалось, везде его увольняли за пьянку и прогулы. Сегодня Бариева вызвали в отдел кадров и сообщили ему об увольнении, так как вчера, будучи в состоянии алкогольного опьянения, он разбил целую коробку с яйцами. Все это произошло на глазах директора магазина, в котором он работал грузчиком и тот, разумеется, не мог стерпеть подобного факта.

Шамиль рассчитывал, что при увольнении ему выплатят какие-то деньги, однако все что он заработал за столь небольшой срок, ушло на погашение ущерба нанесенному им магазину. Несмотря на сильный мороз и страшное желание опохмелиться, у него в кармане не было ни копейки и поэтому ему пришлось идти домой пешком. То ли от выпитого накануне вина, то ли от чего другого, но его сильно прижало по нужде. Он стал искать место, где можно было справить свои естественные потребности. Неожиданно, его внимание привлек полуразрушенный сарай в конце узкой улицы. Было еще не так темно и он, утопая в снегу до колен, направился к сараю. Справив все свои потребности, он решил обойти сарай в надежде, что ему вдруг удастся чем-то разжиться. Бариев свернул за угол и увидел на снегу следы машины, которые упирались практически в дверь сарая. Снег у двери был хорошо утоптан, а на двери висел крупный навесной замок.

«Что там может быть?», – заинтересовался он и, озираясь по сторонам, потянул замок на себя.

Однако, замок был достаточно новым и надежным. Убедившись в том, что через дверь ему проникнуть в сарай не удастся, он стал искать другие пути. Стены сарая были ветхими. Многие доски были настолько стары и гнилы, что ломались от небольшого усилия ноги. Осторожно взломав несколько досок, Шамон осторожно пролез внутрь сарая. В нем было темно. Нащупав в кармане куртки спички, он достал их из кармана и зажег спичку. В дрожащем тусклом свете горящей спички, он увидел, что сарай наполовину заполнен шкурами мутона. От удивления он вскрикнул, словно перед ним лежали не шкуры мутона, а человеческие трупы.

«Вот это да! Неужели Аллах сжалился надо мной и привел меня специально в этот сарай, – подумал он, зажигая новую спичку. – Здесь столько шкур, что, если я возьму штук десять, об этом даже никто не догадается».

Чувство необъяснимого счастья на миг парализовало его. Его отравленный алкоголем мозг начал лихорадочно соображать, на какую сумму может потянуть его находка. От волнения и умственного напряжения у него заболела голова.

«Куда перепрятать это богатство? – стал думать он. – А, что, если хозяева узнают? Что тогда? Убьют или нет?»

Он присел на шкуры и стал прикидывать, сколько шкур он сможет унести за один раз. Он взял десять шкур и попытался поднять этот тюк. Шкуры, словно живые, выползали из его скрюченных от мороза пальцев. Он стал шарить в темноте, надеясь обнаружить какую-нибудь веревку. Его рука случайно натолкнулась на пустой мешок. Бариев засунул шкуры в мешок и, прилагая большие усилия, вытащил их через щель в стене сарая. Он положил мешок на снег и вытер вспотевший от работы лоб.

«Лишь бы не засекли хозяева», – подумал он.

Он выбрал путь, где было поменьше людей. До его дома оставалось практически ничего, когда его остановил окрик милиционера. Моторизированный пост милиции привлек полупьяный мужчина, тащивший на себе какой-то мешок. Шамон замер на месте и медленно повернул голову в сторону сотрудника милиции.

– Чего замерз? Давай, двигай, сюда со своим мешком, – произнес милиционер и махнул ему рукой.

Бариев продолжал стоять, боясь, пошевельнуться или вымолвить хотя бы слово. К нему подошел молодой милиционер и попросил предъявить документы. Шамиль, молча, протянул паспорт, который он сегодня получил вместе с трудовой книжкой. Сержант посмотрел его паспорт, и протянул его обратно.

– Значит, живешь здесь? – стараясь придать значимость голосу, спросил его милиционер.

Шамиль в ответ часто закивал головой.

– Что у тебя в мешке? Наверное, украл что-нибудь и тащишь домой?

Вопрос застал его врасплох. Перепугавшись, он понес какую-то ахинею, о том, что купил по дешевке овчину на шубу дочери. Милиционер слушал этот полупьяный бред и не знал, что делать с ним дальше. Видя его замешательство, из машины вышел старший экипажа и, схватив Шамона за шиворот, потащил к машине.

– За что начальник, я ведь ничего не сделал? – завопил Бариев.

Через минуту его вместе с мешком затолкали в «собачник».

– Слушай начальник, отпустите меня. Если хотите, можете забрать эти шкуры себе. Вы не бойтесь, я никому не расскажу об этом. Ну, что? По рукам?

Работники милиции молчали, делая вид, что не слышат предложений Шамона. Опыт подсказывал им, что лучше с этим человеком не связываться.

Шамиля встретили в дежурной части Приволжского районного отдела милиции, как старого знакомого. Он был постоянным клиентом медицинского вытрезвителя и дежурной части, и все офицеры дежурной части прекрасно знали его. Майор милиции Серов, дежуривший в этот день, стал составлять протокол задержания Бариева. В дежурную часть отдела зашел сотрудник Управления уголовного розыска Ботов, который по указанию начальника отдела, проверял состояние работы по пресечению краж с меховой фабрики. Увидев у ног Бариева большой холщовый мешок, Станислав поинтересовался у него, что находится в мешке. Оперативника заинтересовал сам мешок, так как он видел подобные мешки на меховой фабрике. Эти мешки имели характерную окраску и клеймо фабрики на одной из сторон.

Бариев сразу признал в Ботове «большого начальника» и не стал скрывать, что в мешке мутоновые шкуры, которые он подобрал на улице вместе с мешком. Станислав в присутствии понятых развязал мешок и вынул одну из шкур. Это были хорошо обработанные, первоклассные овечьи шкуры черного цвета. Происхождение их было абсолютно ясным для Ботова.

– Сейчас поедешь со мной на «Черное озеро», там и поговорим, – произнес он.

Бариев в знак согласия закивал головой и стал обратно завязывать мешок. Станислав вышел из дежурной части и позвонил Абрамову.

– Виктор Николаевич! Вы не поверите, как мне повезло. Тут в дежурке сидит один мужик в мешке, которого находятся шкуры мутона. Судя по обработке шкур, они с меховой фабрики.

– Стас! Вези его к нам! – приказал ему Абрамов. – Я чувствую, это наш клиент и с ним необходимо плотно поработать.

Оформив все документы по конвоированию задержанного, Ботов повез его в МВД. Когда милицейская машина свернула с улицы Пушкина на Дзержинского, Шамиль понял, что его действительно везут на «Черное озеро» и сразу же испугался. Что такое «Черное Озеро» он знал хорошо. Там работали так, что об этом складывались легенды среди людей преступного мира. Он уже тысячу раз покаялся, что залез в этот сарай. Сердце его сжалось в какой-то маленький шарик от предчувствия большой беды, когда он увидел серое здание МВД РТ.

***

Бариев вошел в кабинет Абрамова с чувством страха. Сев на предложенный им стул, он начал крутить своей головой, стараясь предугадать, откуда ему ждать неприятностей.

– Вот что Бариев. Я не стану тебе рассказывать, где ты находишься. Могу сказать тебе лишь одно, из этого кабинета есть два выхода один на волю, второй – на зону. У тебя есть право выбора, куда тебе идти дальше, домой или …. Надеюсь, ты понял меня?

Он кивнул головой и посмотрел на Виктора. Ему казалось, что все происходящее с ним, является лишь страшным сном.

– Что, мне будет? – со страхом спросил его Бариев. Начальник, ведь я ни в чем не виноват.

– Все будет зависеть от тебя лично. Расскажешь все как есть, уйдешь домой. Будешь врать – останешься здесь надолго. Так что решай сам, – произнес Абрамов и достал из стола чистый лист бумаги.

Шамон не стал отпираться, Он рассказал Виктору все, что знал о сарае, о шкурах, как он их обнаружил и что с ними хотел сделать.

– Значит, решил их перепрятать? – переспросил его Абрамов. – Ты не подумал, что тебя могли просто застать в этом сарае хозяева товара? Ты знаешь, что было бы с тобой?

Он кинул головой и посмотрел на Виктора.

– Начальник! Если они так опасны, то они могут меня достать и здесь?

– Здесь они тебя не достанут, но на воле, запросто. То, что ты сделал, карается смертью.

Шамон вжал голову в плечи. Только сейчас до него дошло, с чем он столкнулся. Абрамов поднял трубку и переговорил с начальником Управления. Они пришли к единственному выводу, что меха необходимо вывезти из сарая, как можно быстрее. Виктор вызвал к себе Ботова и велел ему этой же ночью вывести все меха, а в сарае оставить засаду. Для страховки на прилегающих к сараю улицах выставить оперативные группы на автомашинах.

Ночью к зданию МВД подъехал ЗИЛ-131 в сопровождении двух оперативных машин. Из машины вышли сотрудники уголовного розыска и стали таскать тюки с мехами. Для складирования мехов был выбрано помещение, площадью около двенадцати квадратных метров. Сотрудники вынесли из него столы и работа закипела. Минут через сорок помещение было на три четверти завалено шкурами, а сотрудники все продолжали и продолжали таскать кипы шкур.

Утром Абрамов доложил заместителю начальника Управления о ночной операции. Открыв дверь кабинета, где находились меха, Носов попятился.

– Неужели они могли столько украсть? – произнес он. – Скажи, куда смотрела охрана?

Абрамов пожал плечами, так как, действительно, не знал, куда смотрела охрана фабрики. Они вместе с Носовым пошли к начальнику Управления. Обсудив сложившуюся ситуацию, Виктор обратился с просьбой разрешить продолжить дальнейшую работу по оперативному делу, которая была приостановлена более месяца назад. Всем нам было ясно, что в городе действует хорошо организованная устойчивая преступная группа. Судя по объемам изъятого, эта группа длительное время занимается кражами и имеет разветвленную сеть сбыта.

Во второй половине дня Виктор ожидал прибытия специалиста с меховой фабрики, которую он пригласил специально в министерство, чтобы произвести экспертизу изъятых мехов. Закончив разговор с начальником уголовного розыска Приволжского РОВД, он положил трубку и услышал осторожный стук в дверь. Обычно, так стучат посторонние люди. Абрамов не ошибся, в кабинет осторожно вошла женщина.

– Янишевская, главный технолог меховой фабрики, – коротко представилась она.

Виктор поздоровался и пригласил ее пройти в кабинет и предложил присесть. Перед ним сидела женщиной средних лет. Ее осветленные перекисью водорода волосы были аккуратно уложены. Узкие длинные пальцы были унизаны кольцами.

– Извините, не знаю, как вас по отчеству, – спросил ее Абрамов.

– Ангелина Ивановна, – произнесла она, и на какой-то момент ее лицо вспыхнуло от прилива крови.

– Перед тем, как нам с вами приступить к разговору, я бы хотел показать что-то интересное, – произнес Виктор и жестом предложил ей пройти за ним.

Они прошли к кабинету, в котором находились изъятые ночью шкуры. Он открыл дверь и перед глазами Янишевской, предстала груда мехов.

– Посмотрите внимательно. Сделайте заключение о происхождении этой продукции. Если я не ошибаюсь, то вы хорошо знаете все тонкости вашей обработки шкур?

Она подержала, помяла, понюхала, погладила и уверенно резюмировала:

– Все эти шкуры выделаны и обработаны на нашем предприятии. Вот, посмотрите на эти клейма, их ставят только у нас, – произнесла она, показывая Абрамову клеймо на одной из шкур. – Единственное, что мне пока не ясно, откуда у вас столько шкур?

– По-моему, этот вопрос больше относится к вам, – улыбнулся Виктор и пригласил ее вернуться в его кабинет.

Дальнейшее хранение такого большого объема шкур в МВД было проблематично. Виктор предложил ей связаться с руководством предприятия, написать заявление о хищении у них этих шкур и забрать их.

Она попросила разрешения позвонить руководству. Ангелина Ивановна долго говорила с кем-то из руководства предприятия, убеждала, что предъявленные милицией шкуры являются сырьем их предприятия. Однако все ее уговоры и доводы не увенчались успехом. Положив трубку, она тяжело выдохнула и посмотрела на Абрамова.

– Извините меня, пожалуйста, товарищ следователь, но руководство предприятия, не будет писать заявление о хищении мехов.

– Почему? – удивленно спросил ее Виктор. – Ведь вы только что сами сказали мне, что меха выделаны на вашем предприятии.

– Все очень просто. У нас никогда не было таких больших краж, а иначе бы мы обязательно заметили это.

Абрамов был настолько обескуражен решением руководства предприятия. Это ему сначала казалось, что нет ничего проще, как написать заявление и забрать эти шкуры. Теперь же Виктору стало ясно одно, что, если руководство предприятия обратится в милицию с подобным заявлением, то это заявление, автоматически вызовет большую комплексную и аудиторскую проверку предприятия. А проверка, по всей вероятности, совсем не входила в планы начальства. Она могла, помимо фактов хищения, выявить и другие негативные стороны предприятия. Как он и предполагал, именно эти обстоятельства были причиной отказа от заявления.

– Вы можете меня соединить с тем человеком, с которым только что говорили вы? – спросил ее Абрамов и протянул ей трубку.

Она набрала номер. Виктор представился и попросил соединить ее с директором. Девушка замялась, а затем сообщила, что директор выехал. Абрамову все стало ясно без слов, директор не захотел общаться с ним. Он снова набрал все тот же номер телефона и попросил девушку связать его с главным инженером. Прошло минуты три, прежде чем Виктора соединили. Он представился и попросил забрать у них на ответственное хранение меха.

– Вы знаете, что если мы с вами не найдем общего языка, то я лично обращусь к руководству министерства и инициирую проверку на вашем предприятии, – перешел Абрамов к угрозам.

Главный инженер не догадывался, что он, просто, блефует. У Абрамова не было абсолютно никакой возможности организовать подобную проверку. Однако, его угрозы подействовали на главного инженера.

– Хорошо, привозите ваши шкуры. Считайте, что вопрос решен.

Через пять минут с Виктором связался заведующий гаражом предприятия и поинтересовался, куда прислать грузовик. Глядя на грузчиков, которые таскали шкуры в машину, Абрамов остановил проходящего мимо него Станислава.

– Вот, что Ботов. Я не знаю, что ты будешь делать, но в течение трех дней ты должен обязательно найти человека, хорошо знаком со швеей. Необходимо через ее каналы выйти на эту группу.

– Хорошо, Виктор Николаевич. У меня как раз есть один человечек на примете. Попробую его подвести под нее.

Швея была единственной реальной нитью, через которую они тогда могли выйти на участников банды.

***

Лилия сидела дома и ждала Алмаза, который обещал заехать за ней. Вот уже около месяца они встречались, и девушка потихоньку стала забывать Максима, который за все это время ни разу не приехал к ней. Ей было хорошо и спокойно с Алмазом, и она впервые почувствовала себя защищенным человеком. Алмаз все больше привязывался к ней. Он уже не представлял себя без нее и использовал любой предлог для встречи.

Вчера вечером на улице, Лилия случайно встретила свою старую подругу Юлю, с которой когда-то училась в школе. Они не виделись несколько лет и поэтому обе обрадовались этой неожиданной встрече. Она слышала от своих школьных друзей, что Юля давно переехала и сейчас проживала где-то в соседнем районе. Лилия не сразу узнала Юлю. Она заметно постарела, ее лицо было усеяно сеткой мелких морщинок. Подруги долго говорили, вспоминая школьных друзей и педагогов. Под конец разговора Юля пригласила Лилю к себе в гости.

Алмаз подъехал к дому Лилии. Он вошел в комнату без стука, в руках у него был букет цветов. Нежно поцеловав Лилию в губы, он вручил ей цветы.

– Да, ты с ума сошел! Сейчас зима. Ты, где цветы раздобыл? Наверное, стоят огромных денег? Может, подарим их Юле? – спросила она его.

– Это тебе, а для Юли в машине лежит еще букет, – улыбнулся Алмаз.

Они сели в машину и поехали к подруге. Лиля всю дорогу интересовалась у него, где он достал цветы среди зимы. Алмаз рассказал ей, что цветы купил в совхозе «Тепличный». Все очень просто, подъехал, вызвал рабочего и попросил продать цветы. Через полчаса он стал обладателем двух букетов и никакого волшебства! Простой расчет.

Двухкомнатная квартира, в которой проживала Юля, выглядела неухоженной и даже запущенной. По состоянию комнат и обстановки чувствовалось отсутствие хозяйской руки и желания облагородить собственное жилье. Юля пыталась объяснить это тем, что проживает здесь всего два месяца и еще не успела сделать хоть какой-нибудь ремонт. В одной из комнат их встретил молодой человек, который представился другом семьи.

– Павел, – коротко представился он им.

Пока женщины накрывали на стол, Алмаз разговорился с Павлом. Тот рассказал, что недавно освободился из мест лишения свободы и решил бросить якорь у Юльки, с мужем которой отбывал срок.

– А, ты не боишься, что он выйдет и предъявит тебе это? – спросил его Алмаз.

– А, что он может мне предъявить? Ему еще торчать семь лет на зоне, пусть предъявляет ей, а не мне. Сука не захочет, кобель не вскочет! – подытожил Павел.

Алмаз поинтересовался у него, чем он занимается, работает или нет. Тот отвел взгляд в сторону и начал рассказывать, что в настоящее время пытается устроиться, но пока у него ничего не получается.

– Пойми меня, Алмаз, куда я хочу, меня не принимают из-за судимости, а куда принимают, туда я не хочу.

– Может, стоит опустить планку и работать там, куда берут? Устроишься, а там видно будет. Найдешь хорошую работу, устроишься туда.

Алмаз еще хотел что-то спросить у Павла, но разговор прервала Юля, пригласившая их к столу. Павел, на правах хозяина стал разливать водку по рюмкам, а Юля, раскладывала в тарелку закуску. Ее «кавалер» произнес дежурный тост и опрокинул рюмку в себя. Алмаз извинился, что выпить не может, так как он за рулем. Уговаривать его не стали, а Павел, даже, обрадовался. Лилия сделала глоточек и поставила рюмку на стол. Ее подруга в отличие от нее, опустошила целую рюмку. После третьего тоста мужчины вышли на кухню покурить.

Оставшись наедине, Юля стала жаловаться подруге на трудное финансовое положение, что одной ее зарплаты на содержание семьи не хватает.

– Какой семьи? Ты же одинокая женщина?

– Лиля! Ты, наверное, не знаешь, но у меня есть дочь, которая сейчас живет у моей матери. Видишь ли, матери не нравится мой образ жизни, и она хочет отобрать у меня ребенка, а меня лишить материнства. Но, разве я пойду на это? Разве я отдам ей своего ребенка? Что я все о своем и о своем. Расскажи, как ты живешь? Чем занимаешься? – сменила тему Юля.

Теперь уже Лилия стала рассказывать о себе. Юля поинтересовалась, кто такой Алмаз, чем он занимается, давно ли они знакомы. Лиле в какой-то момент показалось, что подругу интересовало все, что касалось ее жизни. Она неоднократно переспрашивала и про работу, и про ее личную жизнь. Она, не скрывая перед подругой, рассказала ей, что вот уже несколько месяцев шьет шубы на дому.

– Слушай, Лиля! Скажи мне, откуда ты берешь меха? Только не говори мне, что покупаешь их в магазине. Я прекрасно знаю, что в настоящее время в магазинах меха не купишь. Я не дурочка и понимаю, наверняка, таскают тебе меха с фабрики. Ты мне скажи, если я захочу сшить у тебя шубу, ты найдешь мне мех или нет? – спросила ее Юля и внимательно посмотрела подруге в глаза.

Эти расспросы подруги вдруг насторожили Лилю. Она попыталась убедить Юлю, что не делает ничего противозаконного, а откуда меха, это не ее дело. Посидев еще часок, гости стали прощаться. Уже в машине они обменялись репликами в отношении хозяев, но оба пришли к выводу о том, что провели вечер неплохо. Алмаз довез Лилию до дома и стал прощаться с ней. Неожиданно для него, она вдруг предложила ему остаться у нее заночевать. Обрадованный этим предложением, Алмаз заглушил машину и направился в дом вслед за ней.

***

Вечером следующего дня, Ботов положил на стол Абрамова оперативную записку, в которой его доверенный человек сообщал о состоявшейся встрече с интересующим их лицом. В записке было подробно изложено все, о чем говорилось в этот вечер в квартире Юли. Анализируя записку, Виктор уже ясно понимал, что Зарипова является лишь рядовой швеей и почти, ничего не знает о кражах с фабрики. Единственным человеком, кто может вывести нас на организаторов группы, может лишь лицо, которое привозит ей шкуры. Кто он и как часто привозит меха, они не знали.

Абрамов сидел за столом и ломал голову над этой задачей. Что им даст, если они установят лицо, сбывающее эти шубы? Связано ли оно с преступниками или просто, за деньги оказывает Лилии услуги? Ясно лишь одно, что действовать надо осторожно, чтобы не спугнуть преступников.

Виктор вышел из кабинета и направился к Ботову. Станислав сидел за столом и, не поднимая головы, строчил на бланках оперативные задания.

– Стас, что ты думаешь по этому делу?

Тот начал, не спеша, высказывать Абрамову свои соображения. Слушая его, Виктор взял в руки фотографию Лилии и стал рассматривать.

– Слушай, шеф! А, не навестить ли нам дом Лилии в качестве налогового инспектора? – неожиданно предложил Абрамову Станислав. – Этот визит позволит нам определить, есть ли у нее сейчас шкуры или нет. От этого и будем плясать. Если не обнаружим, установим наблюдение. Ведь ей рано или поздно должны привести меха?

Предложение было заманчивое, однако визит Станислава или кого-то из сотрудников уголовного розыска к девушке, мог ее спугнуть. Виктор не исключал и того, что в случае отсутствия у нее шкур, она может испугаться и отказаться от работы. И тогда они, навсегда, потеряют возможность установить поставщика и сбытчика. Они решили не форсировать события, а просто установить за ней наблюдение, может она и выведет их на этих лиц.

***

У Алмаза с утра ныло сердце от неприятного предчувствия. Он поехал в Старо-Татарскую слободу проверить сарай, в котором хранились меха. Лилия попросила его привести еще мутона, так как у нее закончилось сырье, и она уже который день сидела без работы. Алмаз хорошо ориентировался среди небольших и узких улиц Ново-Татарской Слободы. Он знал тупики и скрытые проходы через дворы, позволяющие незаметно оказаться на другом конце населенного пункта. Он, медленно ехал по знакомым улицам и вспоминал свое босоногое детство, проведенное на этих улицах. Многие из его товарищей, считали его счастливчиком, потому что не каждый из них мог похвалиться собственной «тачкой». Некоторые из ребят, с которыми он провел свое детство, обращались к нему с различными просьбами, в том числе просили обслужить свадьбу или оказать помощь в других делах и, как правило, Алмаз никогда не отказывал им в их просьбах.

Он ехал по одной из самых узких улиц поселка. Перед поворотом направо его внимание привлекла одиноко стоявшая легковая машина. В салоне сидели трое крепких молодых мужчин. Алмаз знал практически всех местных, а тем более тех, у кого были машины. Но эти были явно чужими и, как они не пытались укрыться от посторонних взглядов, их неудачно припаркованная машина всем бросалась в глаза.

Алмаз медленно проехал мимо и, обернувшись, увидел, как один из пассажиров что-то записал.

«Что они здесь делают? – подумал Алмаз. – Они явно кого-то ждут».

Проехав еще метров сто, он остановил машину и вошел во двор друга детства. Застав его дома, Алмаз поинтересовался у него, что произошло в поселке и почему на улицах стоят машины с неизвестными людьми.

– Да, вроде все было тихо, ни драк, ни стрельбы. Зачем менты стягивают сюда силы, я не знаю – пожал плечами товарищ.

– А почему ты решил, что это опера? – спросил его Алмаз.

– Я утром ходил за водой и видел, как к ним подъезжала машина, в которой был мой знакомый водитель. Он недавно устроился в милицию. Он, как раз и передавал тем, сидящим в машине термос и пакет с едой.

– Анвар! Ты можешь собрать местную шпану, пусть мальчишки пробегут по улицам, а мы посмотрим, что будет дальше – попросил его Алмаз.

Зачем это надо, товарищ понял не сразу, но отказывать ему не стал. Они вышли из дома, Алмаз сел в машину, а его товарищ скрылся среди частных домов и заборов.

***

Не прошло и часа, как улицы поселка наполнились воинственными криками пятнадцатилетних юнцов, одетых в телогрейки и вязаные шапочки. Ребята бежали по улицам Слободы, размахивая металлическими прутьями и палками. В руках у многих были металлические шары, которые они швыряли в незнакомые им машины.

Алмаз видел, как один из пареньков швырнул шар в лобовое стекло стоящей недалеко от него машины. Оттуда сразу же выскочили трое мужчин и погнались за убегавшим от них пареньком. Они быстро догнали его и закрутили руку. Парень закричал от боли, но мужчина, не обращая внимания на это, продолжал прижимать его к земле.

Вдруг на помощь пареньку бросились его друзья. Они кричали и размахивали прутьями, готовые пустить их в ход. Мужчина, достал удостоверение милиционера и предупредил их, что он из милиции. Первым к нему подбежал щупленький паренек и ударил его металлическим прутом по спине. Второй удар по голове позволил задержанному выскользнуть из-под мужчины, и они, с криком побежали дальше, в сторону сарая, где хранились шкуры. Вдруг из этого сарая выскочили еще трое мужчин и побежали навстречу ребятам. Один из парней что-то крикнул, и вся группа, как по команде, рассыпалась в разные стороны.

Ребята перепрыгивали через заборы, заскакивали во дворы, растворяясь в них, как сахар в воде. Через минуту улицы поселка опустели и о «набеге» говорило лишь разбитое стекло машины и множество милицейских автомобилей, рыскающих по Слободе. Алмаз понял, что место хранения шкур обнаружено, а в самом сарае находится милицейская засада.

«Слава Богу, что я не сунулся в этот сарай. Сейчас бы они склеили мне ласты», – подумал Алмаз.

Он завел машину и направился на выезд из поселка. Пока он выезжал из Слободы, его трижды останавливали сотрудники милиции, которые проверяли не только салон автомашины, но и заставляли открывать багажник. Выехав из поселка в город, он из телефона-автомата позвонил Максиму и предупредил, что сарае засада. Никто из них не мог тогда и подумать, что причиной их провала стал случайный пьяница.

***

В тот же день Алмаз решил заехать к Лиле и предупредить ее, что шкур пока больше не будет. На подъезде к ее дому, он заметил серую «шестерку», стоявшую метрах в сорока от ее дома. В салоне машины сидели три человека, которые увидев машину Алмаза, сделали вид, что играют в карты. Чутье подсказывало, что это совсем неслучайные люди. Не останавливаясь, он проехал мимо их машины и свернул за угол. Отъехав на приличное расстояние, он остановил машину и стал наблюдать за серой «шестеркой». Он сидел в машине уже больше четырех часов, но «Жигули» по-прежнему стояла на месте. Ноги у Алмаза затекли, он вышел из машины и сделал несколько приседаний. Вдруг серая машина тронулась, а ее место заняла другая, белая «шестерка».

«Все ясно, пасут – решил Алмаз. – Но, почему пасут ее? Она никаких краж не совершала? Выходит, они ждут человека, который привезет ей меха».

Сердце Алмаза опять сжалось от плохого предчувствия. Он приехал домой, поужинал и снова поехал к Лиле. Прошло более трех часов, как он отъехал от ее дома, но белая машина, по-прежнему, стояла на своем месте. Он задворками прошел к дому Лили и подошел к ее двери. Он на всякий случай разбил лампочку и тихонько постучался к Лиле.

– Алмаз! Что случилось? – первым делом спросила его Лилия. – Я уже не ждала тебя!

Она была явно встревожена его поздним визитом. Алмаз не стал ее пугать. Он просто сообщил ей, что их общий товарищ из Башкирии, уехал месяца на два в командировку, и они не смогут пока привозить ей шкуры. Его сообщение расстроило ее. Она уже получила несколько заказов от знакомых по улице, и терять хороший заработок ей очень не хотелось. Алмаз попросил ее, чтобы она без него никуда не ходила из дома и поменьше общалась со своими подругами и соседями. Лиляи была удивлена его просьбой. Алмаз ничего не стал уточнять. Он быстро попрощался с ней. В прихожей он посмотрел в окно, белая машина была на месте.

Он сразу заметил, как засуетились люди в машине, когда он вышел из ее дома. Поравнявшись с машиной, он пристально посмотрел в салон. Он заметил, как напряглись сидевшие в ней молодые люди. Алмаз хорошо запомнил лица оперативников и государственный номер их машины. Он отошел метров на сорок и оглянулся назад, из машины вышел человек в темной куртке и последовал за ним.

– Ну, давай, поиграем в догонялки, – прошептал Алмаз и ускорил движение.

Алмаз ускорял шаг и человек, преследовавший его, повторил его маневр. Метров через сто Алмаз резко развернулся и пошел навстречу человеку в темной куртке. Оперативник явно не ожидал подобного поворота событий и слегка растерялся.

«Молодой, вот и засуетился», – мысленно усмехнулся Алмаз.

Расстояние между ними таяло с каждым их шагом. Наконец, они сошлись лицом, к лицу.

– Прикурить не будет? – спросил его Алмаз. – А то, сигареты есть, а вот спичек нет.

Несмотря на то, что от оперативника воняло за три версты табаком, он с трудом вымолвил:

– Извини, братан, не курю.

– Вот видишь, опять не повезло, – произнес Алмаз.

Развернувшись, он вновь направился вдоль улицы. Пройдя метров двадцать, Алмаз оглянулся. Оперативник стоял в нерешительности, он не знал, что ему делать дальше, то ли вернуться, то ли сопровождать его дальше. Через минуту, он развернулся и медленно направился в сторону машины.

– Ну, проводил? – спросил его старший.

– А, что его провожать? Он живет через дом. Его около дома встретила не то жена, не то мать и они вместе зашли в дом. Я не стал смотреть, в какую квартиру. Ясно, что объект не наш, что терять зря время, – доложил оперативник.

– Зря, нужно было проводить до конца.

Пройдя задворками, Алмаз через десять минут уже был около своей машины. Часы показывали около двенадцати часов ночи. Он не стал звонить Максиму и решил, что завтра расскажет о своих наблюдениях.

***

Абрамов сидел за столом у себя в кабинете и изучал сводки наружного наблюдения. Вот уже неделя прошла с момента установления наружного наблюдения за швеей. Но, за все это время не было получено ничего, что могло бы нас заинтересовать. Лилия, словно догадываясь об установленном наблюдении, никуда кроме магазина не ходила, ее квартиру никто из посторонних людей не посещал. Во вчерашней сводке вновь одна «вода». Девушка лишь раз вышла из дома и сходила в магазин за хлебом.

Заканчивая знакомиться со сводкой, Виктор обратил внимание на то, что наружной службой было замечено лицо, которое возможно посетило ее квартиру. Однако, заходил ли этот неизвестный молодой человек к ней, установлено не было. На входе в дом было слишком темно. Установить данное лицо и подтвердить факт его посещение адреса не представилось возможным.

«Неужели работаем вхолостую, и она никакого отношения к этой группе не имеет, – подумал Абрамов. – Однако, ведь должна же быть какая-то связь между обнаруженным складом похищенной овчины и швеей? Кто-то ведь должен привозить ей меха, забирать готовые изделия для продажи? Сколько вопросов и пока ни одного положительного ответа. Значит, мы делаем что-то не так, но что».

Виктор терялся в догадках. Налитый им чай уже остыл, и ему пришлось пить холодную воду. Он откинулся на спинку кресла и постарался думать так, если бы он был преступником. Однако, у него ничего не получилось. В нем, похоже, сидел опер и сидел довольно прочно. Раздался стук в дверь. В кабинет вошел Станислав.

– Шеф! Сотрудники опергруппы только что вернулись с проверок комиссионных магазинов. Положительных результатов нет. Практически во всех магазинах отсутствовала запись о сдаче на комиссию шуб и ни одной повторяющейся фамилии нет.

– Стас, отрицательный результат, это тоже результат. Этот факт свидетельствует о том, что мы с тобой столкнулись с умными преступниками. Сам посуди, чтобы столько украсть, нужно иметь светлую голову. Я бы тоже так поступил на их месте. Зачем светиться в магазинах, когда можно спокойно реализовать эти шубы через своих друзей и знакомых. Товар ходовой, только свистни, сразу же толпа набежит. Нужно еще поработать на «блошином рынке» города. Может, там нам повезет больше? И еще Стас, ты выдерни этих приемщиков в МВД и сам поговори с ними. Может, они в министерстве поведут себя по-другому?

Получив указание, Ботов, забрал с его стола сводки наружного наблюдения и вышел из кабинета.

«Что делать дальше? Снимать или не снимать наружное наблюдение за Лилей, – думал Абрамов. – «Держать» ее адрес целыми сутками слишком дорого и малоэффективно. Вот, если бы войти к ней и проверить имеются ли там шкуры или готовые изделия. Тогда точно было бы ясно, держать наружное наблюдение или нет».

Виктор позвонил Станиславу и попросил его зайти еще раз.

– Слушай, Стас! Кажется, у тебя есть человек, который знаком с этой Лилей? Ты не знаешь, бывала ли она когда-нибудь у нее дома? Нужно, чтобы она под каким-то благовидным предлогом посетила ее завтра. Понимаешь, нам необходимо установить, есть ли у нее дома меха или нет. Пусть попросит ее сшить ей шубу, пусть при этом сошлется на отсутствие у нее мехов. Вот только тогда, я думаю, мы и примем решение о целесообразности дальнейшего наблюдения за домом. Я считаю, что это, наверное, наилучшее решение на данный момент.

***

Сергей Иванович Ермишкин все глубже погружался в пучину любовной страсти к Татьяне. Дни летели, словно минуты и он с каждым прожитым днем, он все больше понимал, что ему трудно жить без нее.

Ермишкин, словно молодой человек, впервые в жизни испытывал чувство ревности. Он ревновал Татьяну к ее коллегам по работе, к руководству, к соседям и даже прохожим, которые, оборачивались ей в след. Ему иногда казалось, что он медленно сходит с ума. Он каждый день после работы мчался к ней на работу. Многие его поступки, были, явно, не связаны с его возрастом и статусом. Сегодня он ушел раньше положенного срока с работы и поехал в ресторан «Заря». Ему очень захотелось поделиться с Татьяной радостью. Исполком ему выделил две туристические путевки в Болгарию. Татьяна была на кухне, и ее властный голос гремел под сводами помещения, но, увидев его, она сразу понизила голос.

– Таня! Ты не поверишь, но мне на работе выделили две путевки в Болгарию, и я решил пригласить тебя в это путешествие. Тебе приходилось когда-нибудь бывать в Болгарии?

Получив отрицательный ответ, он продолжил.

– Ты только представь себе – синее море, золотистый песок и мы с тобой вдвоем. Разве это не прекрасно? Это просто подарок судьбы!

Женщина представила, как она уже через три недели будет нежиться на Лазурном берегу. Счастье переполнило ее и ей захотелось запеть прямо здесь. Однако, обстановка и окружение подчиненных слегка охладили ее пыл.

– Таня! Ты должна принести мне свои документы, – приступил к делу Сергей Иванович. – Нам срочно нужно открыть визы.

– Я все поняла Сережа, – кивнула она и поинтересовалась у него, не желает ли он проехать к ней домой на часок-другой, чтобы обсудить это событие? У него было много свободного времени и он охотно согласился. Вечером он впервые за долгое время домой приехал вовремя, чем очень удивил свою жену.

У Сергея Ивановича было отличное настроение. Он что-то про себя напевал и давно забытая Светланой улыбка, не сходила с его лица. Она уже не помнила, когда муж приходил домой в таком хорошем настроении.

– Сергей! У тебя такое хорошее настроение, что-то произошло?

Его лицо моментально стало мрачным. С лица сползла улыбка, и оно приняло привычное выражение. Со стороны, можно было подумать, что это жена была причиной его вечно плохого настроения. Сославшись на усталость, муж отказался от ужина и прошел в зал. Вслед за ним прошла и Светлана. Сергей Иванович сидел в кресле и с отрешенным видом смотрел телевизор.

– Чай будешь? – спросила она и, получив положительный ответ, поспешила на кухню.

– Света! Я не хотел тебя огорчать, но, видно все равно придется, – сделав паузу, начал Сергей Иванович. – Мне предстоит длительная служебная командировка на две недели.

Он врал, что чиновников его ранга приглашают на учебу в Туапсе, и руководство исполкома решило направить его туда.

– Ты знаешь, я бы попросил тебя съездить со мной завтра в магазин. Хочу купить новый костюм, если ты конечно не против этого.

Светлана была удивлена, вот уже больше двух лет Сергей Иванович не покупал одежду местного производства. Он, как правило, ездил за вещами в Москву, где и одевался.

– Сережа! Ты же не носишь костюмы местного производства? Вот поедешь на учебу через Москву, там и купишь.

Он не стал спорить и моментально согласился. Он снова замолчал и уставился в телевизор.

Накануне, Максим предложил Светлане съездить вместе с ним в Москву. Там у него были какие-то дела, он должен был поговорить с людьми о возможной поставке им мехов. Светлане наскучило быть одной в доме, и она с удовольствием согласилась на этот вояж. Сейчас, используя благоприятный момент, она попросила разрешение у мужа на поездку в Москву, где она якобы должна были встретиться с однокашниками. Сергей Иванович ни минуты не раздумывая, дал свое согласие. Светлана предупредила его, что вернется в Казань за три дня до его отъезда в командировку, что сама лично соберет его в дорогу. Ермишкин кивнул ей головой и сосредоточился на телевизоре.

***

Утром, около десяти часов, к Светлане заехал Максим.

– Как дела, что нового? – поинтересовался он у нее.

– Максим! Я поеду с тобой в Москву. Ты говоришь, что у тебя там дела? Я тебе там мешать не стану. У меня есть огромное желание встретиться со своими однокурсниками, – радостно сообщила она.

Обняв его, она стала страстно поцеловать.

– Ты даже не представляешь, как я рада этой поездке. Мне так надоело в этой «золотой клетке», каждый день ждать пьяного Сергея. Он думает, я дурочка и не знаю, что он крутит романы с каждой юбкой. Как мне это осточертело!

Схватив Максима за руку, Светлана повлекла его в спальню.

– Максим! Знаешь, что я совсем недавно я узнала? Сергей прячет дома большие ценности! Я случайно увидела, что он что-то складывает в тайник, оборудованный в полу у нас в спальне. Утром, когда он ушел, я заглянула в этот тайник. То, что там лежит, стоит очень больших денег. Я только не понимаю, почему он от меня скрывает?

– Не знаю, почему он от тебя прячет, но могу сказать, что твой муж изрядная сволочь. Он хуже любого вора. Ворует, прикрываясь государственной должностью. Его трудно разоблачить, так как они там все прикрывают друг друга. Попадись он один, непременно потянет за собой и другого. Эти люди сильнее любой преступной группы. У них все схвачено и милиция, и прокуратура. Я раньше не хотел тебе об этом говорить, думал, что ты меня просто не поймешь. Ты думаешь, он мне просто так выделил машину? Я переплатил ему пятьдесят процентов цены! Вот откуда у него эти деньги, которые он прячет от тебя. Все это ворованное.

– Неужели, все это правда? – воскликнула потрясеннаяСветлана. – А, я-то, дурочка, верила ему. Вот, значит, на какие деньги мы так хорошо живем!

Она встала с постели и направилась в душ. Максим еще немного понежился в постели, а затем тоже стал одеваться. Неожиданно из кармана пиджака вдруг с грохотом выпал пистолет. Это произошло так неожиданно, что он даже не увидел выходившую из ванной Светлану. Когда он поднял глаза, увидел, глаза женщины, которые были полны ужаса. Она, рожденная и выросшая в семье военных, хорошо знала, что только за хранение оружия людей привлекают к уголовной ответственности, ну, а за его ношение тем более.

– Что испугалась? Не бойся, он не боевой, просто пугач.

– Максим, расскажи мне правду! Только не ври! Чем ты занимаешься и для чего тебе нужен этот пистолет.

То, что произошло дальше с Максимом, трудно объяснить. Парень, словно перед Богом, рассказал ей, что они с друзьями уже давно крадут меха с местной фабрики. Она слушала его, не перебивая и не переспрашивая. Женщина в этот момент хорошо понимала, что судьба вновь испытывает ее. Теперь перед ней стоял лишь один вопрос, что крепче, ее любовь или гражданский долг. Она отлично понимала, что если она утаит рассказ Максима, то невольно станет соучастником всех его преступлений, но и предать любимого человека она не могла и не хотела.

– Максим, на тебе человеческая кровь есть? – поинтересовалась она у него.

Получив отрицательный ответ, она немного успокоилась.

– Максим! Ответь мне, чем ты лучше Ермишкина? Ты тоже такой же вор, как и он. Вся разница лишь в том, что ты воруешь у государства, а он обирает граждан. Дай мне слово, что ты завяжешь с этим, а я постараюсь вытащить тебя из этого омута, пока ты никого не убил.

Светлана внимательно посмотрела в глаза Максима и про себя решила, что ее любовь сможет вырвать Максима из лап преступного мира. Он не стал давать никаких обещаний и, молча, ушел от ответа на ее вопрос, оставляя ей право выбора. Единственное, что он произнес, стоя в дверях.

– Если не передумаешь, позвони мне, я буду ждать твоего звонка. Поверь мне, что ты мне очень дорога и я боюсь потерять тебя. Если ты мне не позвонишь, я больше здесь не появлюсь, как бы мне тяжело не было. Прости.

Тогда Максим не мог знать, какое решение приняла женщина, к которой он уже прирос всем сердцем. Единственное, о чем он не мог и думать, это то, что она сможет его предать. Он вышел из квартиры и плотно закрыл за собой дверь. В квартире повисла тишина, разрываемая рыданиями Светланы. Она металась по комнате, не находя себе места.

«Что делать? Как жить дальше с этим грузом? – думала она. – Как мне поступить?»

Немного успокоившись, она села в кресло. Решение пришло неожиданно. Она решила пока ничего не предпринимать, пусть все идет своим чередом. Сколько продлится эта ситуация, она не знала,

«Теперь нужно жить одним днем и не думать о будущем, которого может и не быть», – вдруг решила она.

Вечером Светлана позвонила ему. Он снял трубку и услышал ее долгожданный голос:

– Я еду, заезжай, жду тебя!

***

Максим вышел из дома Ермишкина и не торопясь побрел по заснеженной улице. Несмотря на мороз, он не стал поднимать воротник пальто. Марков старался понять, почему он рассказал Светлане об этих налетах на меховую фабрику. Его мысли и чувства, пришли в противоречие. Если его разум осуждал это признание, то его чувства говорили, что он поступил честно, признавшись в своих преступлениях. Он остановился около перекрестка и, пропустив машины, перешел на другую сторону улицы.

«Хорошо, что ты рассказал ей о себе, но, почему ты рассказал ей о своих друзьях? Кто тебе дал право рисковать их судьбой? – думал он. – Нет, она не побежит в милицию, она не предаст тебя. Она может порвать с тобой связь, но предать, никогда».

Он махнул рукой и остановил проезжавшую мимо него автомашину. Марков быстро договорился по цене с водителем и назвал ему свой адрес. Вскоре, машина затормозила около его дома. Он расплатился с водителем и вышел из машины. В стороне от его дома он увидел машину Алмаза.

– Привет! – поздоровался он с Алмазом. – Давно ждешь?

– Садись в машину. Есть тема, нужно переговорить.

Алмаз рассказал ему, что за домом Лилии установлено наблюдение, о том, как он чуть не нарвался на засаду, когда приехал в Старо-Татарскую Слободу.

– Что будем делать? – спросил его Максим. – Неужели милиция вышла на нас? Этого не может быть! Мы работали чисто и практически не могли наследить. Здесь, что-то другое.

Алмаз пожал плечами и словно, спрашивая у него совета, уставился на Максима.

– Вот, что Алмаз. Передай ребятам, чтобы все залегли на дно. Ни каких несогласованных со мной акций. Я уезжаю в Москву. У всех есть деньги, вот и живите пока на них. Занимайтесь тем, о чем тогда договорились. Я думаю, все это пройдет, нужно выждать время. Ей скажи, чтобы не суетилась и успокоилась. Если есть деньги, дай ей на жизнь, приеду – рассчитаемся. Самое главное сейчас, ни паниковать.

– Может не стоит тебе ехать сейчас в Москву. Позвони, перенеси встречу.

– Я не могу этого сделать. Там меня ждут серьезные люди. Если сумею договориться, будет – здорово. Сделаем еще один налет и навсегда покончим с этим.

– Максим, мне что-то не по себе. Может быть, прямо, сейчас нам разбежаться?

Марков промолчал. Ему не верилось, что Алмаз вдруг испугался. Он хорошо знал своего товарища, и испугать его могло что-то другое, а не милиция. Он похлопал Алмаза по плечу.

– Алмаз, мы все друзья. Мы должны верить друг другу. Не заставляй меня сомневаться в тебе. Я не верю, что ты струсил.

Марков вышел из машины и направился к себе домой.

***

После разговора с Алмазом, Максим решил проехать в МВД. Из приемной он по телефону вызвал своего родственника.

– Слушай, братишка, – обратился к нему Марков, – ты подскажи мне, что творится на меховой фабрике? Ты ведь знаешь, там у меня работает друг Олег. Он просил меня узнать об этом. Дело в том, что на днях к ним привезли машину шкур, которые якобы нашла милиция. Это правда?

– Максим! Мне что, делать нечего? У кого я должен тебе узнавать про какие-то меха? Ты сам посуди. МВД большое, кто и чем занимается, разве я могу знать? Может, этим делом ОБХСС занимается или уголовный розыск, я откуда знаю? У меня своя работа. А, зачем это Олегу? Насколько я знаю, он возит директора, ну и пусть себе возит. Меньше будет знать, лучше будет спать.

Родственник не стал дальше обсуждать эту тему, но, тем не менее, пообещал позвонить вечером и рассказать, что ему удастся узнать. После МВД, Марков поехал к Андрею. Дома Андрея не было и он, поставив машину у столовой завода «Сантехприбор», стал его ждать. Холодное зимнее солнце уже скрылось за домами и темнота, как в горах внезапно опустилась на опустевшие улицы рабочего микрорайона. Вскоре загорелись фонари на уличных столбах.

Марков еще издалека увидел Андрея. Он шел не один. Заметив, машину Максима, Андрей попрощался с товарищем и подошел к машине.

– Привет, Андрей! Давай, падай, нужно срочно поговорить.

Машина тронулись, и медленно поехала в сторону поселка Игумново. Марков вкратце рассказал Андрею о событиях этих дней. Андрей, как всегда внимательно, выслушал друга.

– Ну, что я вам говорил? Это лишний раз подтверждает, что так, как работали вы работать больше нельзя, это верный путь на нары. Надо сделать только одно дело, но чтобы сразу обеспечить себя на всю жизнь! Все остальное провал.

Максим не спорил, так как отлично понимал, что Андрей прав. Обсудив ситуацию они решили, что пока ничего предпринимать не будут. Он еще раз попросил Максима напомнить Олегу, чтобы тот постарался получить информацию о перевозках большой партии мехов, и каким образом это будет происходить. Если будет известна дата перевозки и способ, то именно к этой дате будут нужны машины, которые должен будет достать Алмаз.

Обсуждая детали предстоящего налета, они остановились на важной составляющей всей операции, а именно месте, где перегружать товар. Надо было найти укромное место, где можно было бы спокойно разгрузить товар и оставить его на хранение. Решение этого вопроса взял на себя Андрей.

***

Светлана проводила мужа на работу, вымыла посуду и стала собираться в магазин. В зале зазвонил телефон. Она сняла трубку, надеясь услышать голос Максима, но к ней обратилась неизвестная ей женщина. Женский приятный голос поинтересовался у нее, дома ли ее супруг и попытался узнать некоторые факты из ее биографии.

– Скажите, кто вы и на каком основании вы задаете мне подобные вопросы? Зачем вам мои данные?

Сначала Светлана не понимала, что происходит. Почему эта незнакомая женщина несколько раз назвала ее Татьяной.

– Слушайте? Почему вы меня все время называете Татьяной? – задала она ей вопрос.

На том конце провода началось не понятное оживление.

– Извините! А, где Татьяна? Ее можно пригласить к телефону? – поинтересовалась незнакомка.

Однако все быстро встало на свои места. Светлана быстро поняла, что ее муж приобрел две туристические путевки в Болгарию и теперь идет оформление всех необходимых для получения визы документов. Спутницей мужа была указана жена, однако ее фамилия была совершенно иной и сотруднице паспортного отдела МВД требовалось уточнить данные. Ермишкин при сдаче документов оставил контактные телефоны, в том числе и свой домашний. Сотрудница отдела МВД позвонила Сергею Ивановичу на работу, но его не оказалось на рабочем месте. Тогда она решила позвонить ему на указанный им домашний номер телефона. Теперь Светлана поняла, в какую служебную командировку и с кем уезжает ее Сергей. Она, даже, обрадовалась этому, ведь рано или поздно ее семейная жизнь, должна была серьезно измениться. Жить с нелюбимым мужем она уже не могла и каждый день с ним, казался ей нескончаемой каторгой. Да и сам Ермишкин, вел себя так, словно, уже давно развелся и был абсолютно свободен.

Светлана попробовала вспомнить, когда они с мужем спали в последний раз вместе, но как она не старалась, не могла вспомнить.

«Все, что Бог ни делает, все к лучшему – успокоила себя Светлана. – Может так проще и ему, и мне. Детей у меня от него нет и меня, ничего не держит в этой квартире».

В дверях она столкнулась с Марковым. Парню было достаточно одного взгляда, чтобы понять неладное.

– Ты не проводишь меня до магазина? – спросила она его. – Мне нужно с тобой поговорить.

Они вместе вышли на улицу и направились в магазин. Светлана хотела приобрести кое-какие продукты в дорогу, да и мужу, оставить нужно было что-то.

Приближалась весна и в воздухе уже чувствовалось ее дыхание. Февральское небо было бездонно василькового цвета. Солнце начинало пригревать землю и на дорогах появились первые небольшие проталины.

Они шли по улице, взявшись за руки. Светлана шла, молча, не решаясь начать разговор.

– Света! Что произошло? Что-то изменилось? Ты что молчишь, ты согласна со мной ехать или у тебя поменялись планы? – спросил ее Максим.

Светлана давно не была в Москве. Ей очень хотелось съездить в город, в котором она провела свои прекрасные студенческие годы.

– Я хоть сейчас! – воскликнула Света и мило улыбнулась ему. – Ты только позови!

Через некоторое время она рассказала Максиму о звонке из паспортного отдела МВД.

– Ты знаешь, мой благоверный уезжает с любовницей в Болгарию. Ну и пусть катит! Если ему с ней лучше, я не буду его удерживать, тем более, что у меня появился ты.

Максим не стал комментировать ее рассказ, он прекрасно помнил обстоятельства их знакомства и настоятельную просьбу Сергея Ивановича увлечь молодую жену.

Вернувшись из магазина, она показала Максиму тайник Ермишкина. Осмотрев его содержимое, он был удивлен не только ценностями, которые хранились там, но и просьбой Светланы. Она попросила его, чтобы в период их отъезда в Москву его друзья навестили их квартиру. Обида и жажда мести толкнули Светлану на это рискованное решение. Ей очень хотелось увидеть растерянное лицо мужа, как он, краснея от стыда, будет рассказывать ей о похищенных ценностях, которые он так долго утаивал от нее.

***

Утром Лилия села завтракать и, открыв хлебницу, вспомнила, что вчера забыла купить на завтрак хлеб. Надев на себя пальто, она побежала в ближайший от себя магазин.

Несмотря на раннее утро, в магазине уже толпился народ. У гастрономического отдела собралась очередь за колбасой и сливочным маслом. Люди спешили отовариться на свои талоны, потому что через три дня заканчивался февраль месяц. У Лилии в кошельке лежал талон на ликероводочные изделия, и она не знала покупать ли на него водку или попытаться обменять его на продовольственный, по которому можно было купить двести граммов сливочного масла.

– Привет, Юля! Ты как здесь оказалась? – удивилась Лилия, заметив в очереди свою подругу. – Какими судьбами в столь ранний час и так далеко от дома?

– Чисто случайно! Я ехала на машине по делам, но машина сломалась. Мне пришлось идти пешком. Пока шла, я сильно замерзла и решила зайти в магазин, чтобы согреться.

Они разговорились и Юля, не скрывая своих намерений, стала набиваться к ней в гости. Лилия посмотрела на свою руку, в которой был зажат талон на алкоголь. Она, молча, направилась в отдел, где продавали алкоголь. Несмотря на столь раннее время, знакомая продавщица продала ей бутылку дешевого вина. Купив хлеба, они направились домой. Юля давно не была дома у своей подруги и она, сняв с себя пальто, стала осматривать обстановку. Она медленно переходила из спальни в зал, затем в прихожую, пытаясь наткнуться на определенные вещи.

– Ты, Юля случайно не работаешь в милиции? – в шутку спросила ее хозяйка дома. – Ты, что все высматриваешь?

Гостья покраснела от этого замечания и молча, села на диван. Она успела заглянуть во все укромные места в надежде увидеть меха, но мехов в доме не было. О том, что хозяйка шила шубы на дому, говорила лишь швейная машина, стоявшая на тумбочке, накрытая покрывалом.

Лилия пригласила ее к столу и предложила вместе с ней позавтракать. На столе стояло вино, разогретая на сковороде вареная картошка, соленая капуста, огурцы, коробка с конфетами и половина торта «Татарстан». На плите шумно закипал чайник.

Они уселись за стол и Лиля, взяв бутылку в руки, разлила вино по бокалам. Вино было паршивое, сильно отдавало жженым сахаром и, если бы не надпись на этикетке, что вино изготовлено из лучших сортов винограда, можно было подумать, что оно изготовлено из отходов химической промышленности. Вкус винограда в вине полностью отсутствовал, зато ярко проявлялся вкус этилового спирта.

Второй бокал Лилия уже не пила. Она, слегка пригубив его, поставила на стол. Не обращая никакого внимания на хозяйку, Юля допила бокал вина, закусила конфетой и откинулась на спинку дивана.

– Ты, знаешь Лиля, мне у тебя нравится! Все так чисто убрано, словно в больничной палате. У моей матери то же самое в квартире, чистота и порядок. А, я, представь себе, не в нее. У меня дома никогда не было порядка. Я привыкла жить так, и меня не переделаешь. Ты мне тогда говорила, что шьешь шубы, а я что-то не вижу ни одной? Что случилось, нет мехов или заказов? Я тоже мечтаю сшить себе хорошую мутоновую шубу, такую черную, длинную, чтобы не мерзли колени. Можешь мне показать, из чего люди шьют себе шубы?

Заданный хозяйке вопрос о шубах невольно насторожил ее. Судя по тому, как жила ее подруга, шансы купить или пошить шубу были нулевыми. Она внимательно посмотрела на нее, стараясь угадать, что ей нужно в ее квартире.

– Боюсь, что не смогу, – вздохнула Лилия. – Все дело в том, что я уже месяц, как не шью. Нет заказов. Раньше люди толпились в очереди, а в последний месяц словно отрезало! Ни одного заказа.

– Ты, хочешь сказать, что ты шила шубы людям из мехов заказчиков? – спросила ее Юля и налила себе еще половину бокала вина. – А, сможешь сшить мне лично из своего материала?

– Я же тебе сказала, что не шью я больше шуб, да и мехов у меня своих нет! Ты сама только подумай, где я их возьму?

Юля изобразила на лице обиду. Она отвернулась в сторону и заявила:

– Ты, знаешь милая, я слышала, что ты шила шубы из своего материала, мне об этом говорили знакомые.

– Это какие знакомые? – спросила ее Лилия. – Давай, на чистоту. Кто тебе рассказывал, что я шью шубы из своего материала?

Это уже была открытая провокация, которую не заметить было нельзя. О том, что она шила на дому, никто кроме ребят не знал и от посторонних людей эту информацию Юля получить не могла.

Гость, допила бутылку вина. Хмель ударила ей в голову. Она, не скрывая интереса и не маскируясь, стала расспрашивать Лилю о ее друзьях – кто они, где живут и чем занимаются. Лилия молчала. Наконец-то до нее окончательно дошло, кто перед ней сидит. Вопросы подруги становились все настойчивее, видно сказывалось выпитое спиртное.

– Ты меня извини подруга, но мне нужно идти. Хочу заехать на старое место работы, переговорить с руководством, – произнесла Лилия и направилась в прихожую.

Выйдя в темный коридор, Юля держась за стенку, осторожно двинулась к лестнице. Ступив на первые ступеньку, подвыпившая женщина с ужасом почувствовала, что ее левая нога подвернулась, и она летит вниз. Пролетев три ступени, женщина сильно ударилась о косяк двери и потеряла сознание.

Очнулась она от запаха нашатыря, который поднесла к ее носу Лилия. Сама передвигаться Юля не могла. Щиколотка ноги сильно распухла и не позволяла ей вступить на ногу. Девушка вызвала карету скорой помощи, которая прибыла через сорок пять минут. Осмотрев ногу, врач пришел к выводу, что у нее перелом стопы со смещением костей. Юлю уложили на носилки, которые поместили в машину. Автомобиль, включив проблесковый маячок, повез ее в больницу.

Ботов отыскал Юлю лишь на третий день. Она лежала в больнице на улице Горького. У нее был серьезный перелом. Стас приехал к ней в больницу, передал небольшую передачу, какую традиционно передают всем больным. Юля уже передвигалась на костылях и они, чтобы им не мешал никто, потихоньку отошли от палаты.

– Как твое здоровье? Что у тебя там произошло, что ты сломала ногу?

Она рассказала Станиславу о встрече с Лилей, передала их разговор, не забыв сообщить ему, что просмотрела все углы, но мехов в квартире не обнаружила. Судя по чистоте в комнатах, она уже давно не занимается пошивом шуб.

– Значит, ты ничего не обнаружила и утверждаешь, что она не шьет больше дома?

Она, молча, кивнула и попросила у него сигарету. Поговорив с ней, еще минут десять для приличия, он направился на выход из больницы.

– Что скажешь? – спросил его Абрамов, прочитав записку. – Не ужели мы с тобой сработали в холостую и эта Лилия не при делах?

Станислав посмотрел на Виктора и молча пожал плечами.

– Вот, что Стас. Снимай наружное наблюдение.

– Все понял, Виктор Николаевич, – произнес он. – Просто так держать людей, не имеет смысла.

Через два часа наружное наблюдение было снято.

***

Олег вышел из здания правления фабрики и присел на скамейку. Он не зная, как убить свое свободное время. Директор фабрики болел уже четыре дня, передав своего водителя, в распоряжение своего заместителя. Олег с утра привез его на работу, а затем полдня ездил с его женой по рынкам и магазинам города.

Жена заместителя директора, полная женщина, в возрасте сорока лет, использовала машину предприятия по полной программе. Олег часами ждал ее у Центрального универмага, не меньше стоял у парикмахерской, таскал за ней тяжелые сумки с продуктами. Освободившись от поручений, он приехал на фабрику и долго сидел с секретарем в приемной директора, пока ее не вызвал к себе заместитель директора.

Олег сидел на лавочке и лениво рассматривал, проходящих мимо него рабочих. Яркое весеннее солнце слепило и било в глаза. Посидев на лавочке, он отправился на склад готовой продукции. На складе работали в основном молодые женщины, и он частенько заходил к ним попить чайку и поговорить о жизни. Он вошел в помещение склада и поздоровался с работающими там женщинами.

– Девчонки, чай есть? – поинтересовался он.

– Сейчас, приготовим, – откликнулась одна из них и налила в чайник воду. – Слушай, Олег, это не тебя разыскивает секретарь?

Он вышел из склада и увидев секретаря, направился ей навстречу. Запыхавшаяся девушка велела ему готовить машину. Нужно было ехать на железнодорожный вокзал для встречи гостей из города Кемерово.

Они вовремя подъехали к прибытию поезда. Диктор по громкой связи сообщил, что нужный им поезд прибывает на четвертый путь. Они перешли мост и стали ждать прибытие поезда.

Поезд прибыл через две минуты. Заместитель директора и Олег устремились в конец поезда, так как номера вагонов начинались почему-то с конца поезда. Гости, а это были двое мужчин, не торопясь вышли из вагона. Выглядели они неважно, одежда была сильно помята, а лица однозначно свидетельствовали о бурно проведенной ночи.

– Да, – произнес заместитель директора. – Могу только посочувствовать вам.

Олег обратил внимание, что они были хорошо знакомы между собой. Ему пришлось нести два увесистых чемодана. Выйдя на привокзальную площадь и, погрузив чемоданы у в багажник машины, они поехали в гостиницу «Волга».

Из разговоров командировочных, Олег узнал, что они приехали в Казань для заключения сделки о поставке мехов на их швейное объединение. Сделка была очень большой по объему, а сроки поставок довольно сжаты.

– Значит, мы должны поставить вам меха до двадцатого апреля? – как бы про себя произнес заместитель директора. – Выходит, что с учетом дороги отгрузка должна произойти не позже четырнадцатого апреля.

Олег, который уже несколько недель пытался узнать о поставке большой партии мехов, был просто обрадован услышанной информацией. Он и не думал, что все произойдет так просто. Оставив всех в гостинице, он поехал на предприятие.

***

На «Кольце», около гостиницы «Татарстан» Олег увидел пустую машину Максима. Он припарковался рядом с его автомобилем и стал ждать. Максим вышел из «Детского мира» с молодой симпатичной женщиной. Увидев друга, он извинился перед спутницей и направился в его сторону.

Олег рассказал Максиму, что в ближайшее время с предприятия будет отгружена большая партия мехов, предназначенная для швейного объединения города Кемерово. Уточняя у Олега сроки поставки мехов, Марков понял, что отгрузка сырья должна произойти до середины апреля и в их распоряжении, где-то около трех недель, чтобы подготовиться к этой операции. Эта новость заставила Максима совсем по-другому взглянуть на окружающий его мир, на спешивших мимо них людей, словно стараясь запомнить все, что окружало его в этот момент. Он хорошо понимал, что уже пятнадцатого апреля, он может попасть в разряд особо опасных преступников, которого будет искать вся милиция города.

– Ты, что Максим застыл? Или ты передумал участвовать в этой операции? – поинтересовался у него Олег.

– Все нормально Олег! Я просто на минуту задумался. Уж больно большая партия, это немного осложняет наше дело.

Марков сообщил Олегу, что уезжает в Москву, так как нужно договориться с покупателем о поставке очень большой партии мехов. Сам он считал, что меха должны быть обязательно вывезены из Казани, так как хранить подобную партию здесь не безопасно. Вывозить надо все сразу транспортом покупателя, это значительно снижало риск провала.

Прощаясь с ним, он предупредил Олега о том, что им с Андреем в его отсутствие предстоит операция, связанная с очень большими деньгами. Неизвестно почему, но после последнего разговора с Алмазом, он не захотел привлекать к ней его. Он просто не исключал такой возможности, что за ним может быть установлено наблюдение.

– Счастливого пути, – пожелал ему Олег. – Давай возвращайся быстрей, мы будем ждать тебя.

– Будьте сами осторожны. Я уверен, у вас все получится, – назидательно ответил Максим и пожал другу руку.

Вечером Алмаз довез Светлану и Максима до железнодорожного вокзала. У женщины был небольшой кожаный чемодан, а все вещи парня уместились в его спортивной сумке. Пока Светлана рассматривала сувениры в киосках вокзала, Максим переговорил с Алмазом в отношении машин, которые тот должен подготовить к акции. Алмаз слушал Маркова и в знак согласия кивал головой. Он понимал, что пришло время, и ему нужно в кратчайшие сроки угнать и надежно спрятать эти две машины. Максим не называл конкретную дату акции, но то, что это должно произойти в ближайшее время было очевидно. Приятель проводил их до вагона, помог разместиться в купе вагона. Он не стал ждать отхода поезда и сразу же поехал домой.

Он приехал домой в начале девятого вечера. Плотно поужинав, он оделся теплее и отправился на ближайшую от дома автостоянку. Алмаз медленно обошел ее по периметру и убедился, что угнать отсюда машину было просто нереально. Стоянка хорошо охранялась. Недалеко от платной стоянки находились боксы какого-то гаражного кооператива. Алмаз прошелся вдоль боксов, чтобы убедиться, что у кооператива охраны нет. Его внимание привлек бокс, ворота которого были чуть приоткрыты. Заглянув словно случайно в бокс, он увидел, что там стояла белая «Волга». Судя по государственному номеру, машина обслуживала кого-то из государственного аппарата и была довольно свежей.

«Наверное, возит шефа», – успел подумать Алмаз, как вдруг увидел водителя, молодого мужчину, который появился из-за машины.

– Ты, что здесь «ошиваешься»? Что тебе нужно? – поинтересовался он. – Кого-то ищешь или просто так болтаешься?

– Извините! Вы случайно не знаете, кто здесь продает гараж? Я узнал от своего знакомого, что в вашем кооперативе продается гаражный бокс?

Мужчина пожал плечами и посоветовал прийти в субботу или воскресенье, в эти дни можно увидеть хозяев гаражей и у них все узнать. В процессе разговора с мужчиной Алмаз незаметно осмотрел замки ворот. Несмотря на то, что в гараже хранилась дорогая машина, замки были стандартные, заводские.

«Неужели можно надеяться на них? Они же открываются самым простым подбором ключей! Да и навесной замок не отличается особой надежностью, – разглядывая запоры, размышлял про себя Алмаз. – Его легко можно вскрыть таким же подбором или перепилить».

***

Весь следующий день Алмаз провел в хозяйственных магазинах в поисках подобных замков. На Чеховском рынке удача улыбнулась ему. От продавца парень узнал, что такие замки выпустили сравнительно давно, производитель особо мудрить не стал и все замки выпустил с одинаковым набором ключей, то есть одним ключом можно открыть любой такой замок.

Алмаз купил замок и маленькую ножовку по металлу с небольшим набором полотен. Около одиннадцати часов вечера он пришел в гаражный кооператив. Электрического освещения на территории не было и поэтому все приходилось делать в полной темноте. Продавец был абсолютно прав, и он быстро открыл внутренний замок ворот гаража. Больше пришлось повозиться с навесным. Все ключи, которые он принес не подходили, и ему ничего не оставалось, как пилить дужку замка. В процессе работы он сломал несколько полотен, но и эту задачу решить удалось.

Подобрав сломанные полотна, Алмаз открыл калитку ворот и вошел в гараж. Машина была на месте, и он быстро открыл ее. Пошарив в темноте, он нашел нужные провода и, закоротив их, завел двигатель. Движок работал ровно и устойчиво. Разогрев машину, Алмаз открыл ворота и осторожно выехал из гаража. Чтобы скрыть проникновение в бокс, Алмаз запер гараж на внутренний замок и повесил навесной, похожий на старый замок. В замочные скважины замков он затолкал мелкие гвозди, тем самым, не давая возможности хозяину гаража сразу обнаружить отсутствие своего автомобиля. В полной темноте, не включая фар машины, он выехал с территории кооператива и направился в Советский район.

Недалеко от питомника МВД на улице Космонавтов, в еще строившихся гаражах Алмаз заранее снял в аренду большой гараж на три машины, куда и решил спрятать похищенную «Волгу».

***

Вторая машина была угнана от Центрального универмага. Это была совсем новая «шестерка» синего цвета с иногородними государственными номерами. Ее владелец, по всей вероятности, приехал в Казань за покупками, с ним была женщина и двое малолетних детей. Припарковав автомобиль около универмага, они все направились в магазин. Когда они скрылись в проеме двери магазина, Алмаз металлической линейкой легко вскрыл водительскую дверь. Не обращая внимания на граждан, которые с интересом наблюдали за его манипуляциями, он открыл дверь машины и сел за руль. Не прошло и минуты, как он уже ехал по улице Кирова. Повернув налево, он, не сбавляя скорости, поехал в сторону «Кольца».

Алмаз быстро успокоился. Вот и этот угон прошел просто великолепно. Неожиданно для него из-за припаркованной у обочины машины, «вылетел» сотрудник ГАИ и жезлом указал на его машину. Алмаз притормозил машину и, выбрав место между машинами, припарковал свой автомобиль. Он не стал выходить из машины, и стал ждать, когда милиционер сам подойдет к нему. Сердце его учащенно стучало и мощной волной гнало кровь к голове. Противный липкий пот струйкой потек между лопаток. Сотрудник ГАИ был уже в двух метрах от его машины, когда сильный удар заставил его остановиться. Буквально в десяти метрах от машины Алмаза, «Москвич» на всем ходу столкнулся с грузовиком «ГАЗ». Гаишник махнул Алмазу рукой и кинулся к месту аварии. Отъехав метров сто от места ДТП, Алмаз остановился у тротуара. Рубашка на спине была мокрой, а руки тряслись как у алкоголика. Немного успокоившись, он благополучно добрался до гаража и загнал машину гараж.

Вечером он отправился к Лиле. Прежде, как войти к ней в дом, он дважды проверил наличие наружного наблюдения, и лишь убедившись в его отсутствии позвонил ей в дверь. Услышав стук в дверь, она вскочила с дивана и открыла дверь. На пороге стоял Алмаз, о котором она только что подумала.

– Чего скучаешь? Давай, одевайся! Покатаемся по городу! – предложил Алмаз.

Они проехали в центр города и зашли в кафе «Елочка».

– Алмаз! Ты знаешь, – тихо произнесла она на пороге дома, – я, кажется, беременна.

Эта новость лишила его дара речи. Он не знал, радоваться ему или печалиться. Он крепко обнял Лилию, поднял на руки, закружил, а затем стал целовать ее с неистовой силой. Чувство радости захлестнуло его, он выскочил из дома и погнал машину. Несмотря на позднее время, он разбудил родителей и сообщил им новость. Мать уткнулась в платок и тихо заплакала, а отец, насупив брови, назидательно произнес:

– Хорош у нас сын, если мы только сегодня узнаем, что у него есть девушка, которая уже ждет от него ребенка! Нашего внука, между прочим! Что раньше сказать не мог? Ты же взрослый и сам понимаешь, что тебе придется нести ответственность не только за себя, но и за жену и ребенка. Приведи ее к нам. Покажи нам будущую сноху.

***

Сергей Иванович Ермишкин был окрылен неожиданной новостью. Сегодня его вызывали в Республиканский комитет КПСС и предложили должность начальника административного отдела, то есть теперь в его непосредственные обязанности будет входить контроль за работой правоохранительных органов. Это было столь неожиданное предложение, что он сначала и не поверил в это. Подавив в себе некоторую растерянность, он осипшим от волнения голосом согласился на его перевод в Обком КПСС. Он шел по коридорам обкома и никак не мог поверить в то, что произошло только пять минут назад.

«Наконец-то, заметили и оценили» – думал Ермишкин.

Его давняя мечта о работе в обкоме партии стала реальностью. Проходя по коридорам власти, Ермишкин представлял себя в своем новом кабинете. В его приемной сидят люди и ждут, когда он их примет. Среди них: министр внутренних дел, председатель КГБ, председатель Верховного суда и другие, не менее значимые чиновники. Выйдя из Обкома КПСС, он окинул взглядом массивное здание и расстилающую перед ним площадь. Ему вдруг захотелось запеть от охватившего его счастья, но стоящий в дверях Обкома постовой, который внимательно смотрел на него, испортил ему настроение. Он спустился по ступенькам и свернул налево, где его ожидала служебная машина. Сев в машину, он поехал к себе на работу.

Приехав в исполком, Сергей Иванович сразу же направился к председателю. Войдя в приемную, он не стал обращать внимание на протестующие знаки секретарши и без стука вошел в кабинет шефа.

– В чем дело? – удивился председатель исполкома.

Он не любил, когда его подчиненные без разрешения входили к нему. Ермишкин, не скрывая радости, рассказал ему о предложенной в обкоме должности. Председатель исполкома хорошо знал Сергея Ивановича, уважал его за способность из воздуха делать хорошие деньги и поэтому искренне порадовался за коллегу. Радость с каждой минутой все больше распирала его изнутри и требовала непременного выхода. Он вызвал машину и поехал в ресторан к Татьяне.

– Знаешь, – произнес он таинственным голосом и посмотрел в глаза своей подруге, – меня переводят на работу в Обком партии. Все правоохранительные органы республики будут у меня в руках. Я думаю, что и это не последняя ступенька моей карьерной лестницы. Так что поживем и посмотрим, куда выведет кривая Сергея Ивановича!

Татьяна была очень рада. Она чуть ли не силой затащила его в банкетный зал, где налила в фужер коньяка и заставила его выпить за удачу. Ермишкин на редкость не хотел пить, потому что обещал жене прийти вовремя, но устоять под напором этой женщины не мог. Они выпили, и он отправился в Школьный переулок, где его ждал старый знакомый Семен Карп, который накануне пригласил его заехать к нему на пару слов. Карп был известным в городе коллекционером антиквариата. Его дом неоднократно подвергался набегам воров, мошенников и других проходимцев и поэтому представлял небольшую укрепленную крепость. Сейчас, Семен сидел дома и с нетерпением ждал своего хорошего знакомого Ермишкина. Он буквально на днях предложил Сергею Ивановичу купить особенно дорогие и ценные предметы из его коллекции. Предметы эти стоили баснословных денег, и продать их простым коллекционерам было просто невозможно.

Жена Семена уже три месяца жила в Израиле и он, сейчас, принимал все меры, чтобы в ближайшее время выехать за ней. Используя связи среди работников КГБ, Семен договорился с ними о возможности выезда, правда за это пришлось отдать чуть ли не все имеющиеся у него коллекционные иконы конца семнадцатого века. Ну, что делать, надо было чем-то жертвовать, и он решил пожертвовать этим.

Карп знал этого человека еще по институту и сейчас, наведя о нем справки, хорошо владел информацией о его финансовых возможностях. Сергей Иванович подъехал к его дому на служебной машине. Семен долго возился с запорами и наконец, открыв дверь, впустил дорогого гостя.

Ермишкин, по-хозяйски, отодвинув Семена в сторону, вошел в квартиру. Семен усадил его в кожаное, потертое от времени кресло и выложил перед ним три предмета, завернутых в белые льняные полотенца. Первым предметом, который предложил хозяин, была икона Смоленской Божьей матери. Риза иконы была изготовлена из червонного золота и инкрустирована по углам драгоценными камнями. Из заключения эксперта, которое показал Семен, следовало, что икона является исторической ценностью и написана в середине семнадцатого века. Ее золотой оклад, изготовленный в конце восемнадцатого, весил чуть более двухсот пятидесяти граммов. Крупные изумруды темно-зеленого цвета весом более ста тридцати карат были добыты на Урале. Стоимость самой ризы составляла более двенадцати тысяч рублей. Цена самой иконы отсутствовала, так как эксперт не смог ее оценить в рублях, а по словам самого Семена, она была вообще бесценна. Сергей Иванович плохо разбирался в этих делах и был поражен тем, что стоимость самой иконы без оклада и ризы, могла значительно превысить стоимость всех этих украшений.

Вторым предметом, который показал Ермишкину антиквар, был престольный золотой крест семнадцатого века. Крест был изготовлен из золота, а фигура распятого Христа, из белого золота. В углах креста сияли крупные сапфиры. Стоимость предмета, согласно заключению московского эксперта, составляла порядка семнадцати тысяч рублей. Осторожно взяв крест, Сергей Иванович принялся его внимательно разглядывать. Он впервые в жизни соприкасался с подобными вещами и не знал, как реагировать на подобную красоту. Крест ему очень понравился и он, боясь уронить его, осторожно положил его на белое полотенце.

Последним предметом оказался старинный перстень начала девятнадцатого века. Громадный бриллиант, расположенный по центру, был обрамлен крупными изумрудами. Семен сообщил ему, что данный перстень принадлежал фавориту Екатерины II графу Потемкину.

Завернув все предметы, Семен бережно убрал их в свой сейф. Закрыв его на замок, он положил ключ в карман старого халата и посмотрел на Ермишкина.

–Что скажешь, Сергей Иванович? – поинтересовался у него Карп.

– Возьму все, если сойдемся в цене, – произнес он, плохо владея языком.

Они стали яростно торговаться, каждый из них старался выиграть этот спор. Сошлись они на цене в сорок четыре тысячи рублей. Ермишкин поехал в сберкассу, где снял нужную сумму. В квартире Карпа, Сергей Иванович отдал деньги, а Семен – ценности. Пожав, друг другу руки, они разошлись.

Светланы дома не было. Она уже три дня, как находилась в Москве. Он не стал прятать приобретенные им ценности и положил их прямо в зале на стол. Эту необычную покупку он хотел показать Татьяне. Он позвонил на работу и предупредил секретаря, что его сегодня не будет, после чего отправился к ней на работу. Он рассказал ей о своих приобретениях и обещал показать эти ценности.

Утром, проснувшись в ее постели, Сергей Иванович быстро собрался и поехал к себе домой. Он открыл шкаф, в котором висели чистые и отглаженные рубашки, и стал выбирать. Быстро переодевшись, он направился в прихожую. Когда он уже надевал пальто, в дверь квартиры кто-то позвонил. Он подошел, снял накинутую цепочку и открыл дверь. Сильный удар в лицо опрокинул его на пол и лишил сознания.

***

Сергей Иванович очнулся от льющейся на его лицо холодной воды. Перед глазами плыли радужные круги.

– Где я? – первым делом спросил он у людей, на лицах которых были надеты черные трикотажные маски. – Кто вы? Зачем я вам?

Он хотел пошевелиться, однако связанные за спиной руки и ноги не позволили ему это сделать. Он еще хотел спросить что-то, но один из напавших сунул ему в рот какую-то тряпку, от запаха которой у него начались приступы рвоты. Парень вытащил у него тряпку и повернул его на бок, чтобы он не захлебнулся рвотной массой. В какой-то момент ему стало полегче, и он с испугом посмотрел на сидевшего на стуле налетчика, который держал в руках пистолет.

Тело его затекло. Похоже, что он уже долго лежал в подобном положении. Налетчики, не обращая на него никакого внимания осматривали икону. Затем один из них начал осторожно пересматривать постельное белье, надеясь найти спрятанные деньги или сберегательную книжку.

– Посмотри, он вроде бы пришел в себя, – сказал один из налетчиков, который держал в руках оружие. – Что с ним будем делать? Может, замочим, зачем нам свидетель?

Налетчик, одетый в серую куртку, подошел к нему и приставил к голове пистолет.

– Где ценности? Отдашь золото и деньги, выживешь. А, иначе, умрешь мучительной смертью.

Ермишкин замычал и замотал своей седеющей головой. Тогда тот, что был в серой куртке, предупредил его о возможных последствиях, если он начнет кричать и осторожно вытащил из его рта кляп. Кричать и сопротивляться Сергей Иванович явно не собирался, так как в эти минуты ему хотелось только одного – жить, и он был готов на любые условия, лишь бы его не убили.

– Где деньги и ценности? – вновь спросил его все тот же налетчик и включил в розетку электрический утюг.

– Какие ценности и деньги? – с удивлением переспросил его хозяин. – Я все потратил на то, что вы уже видели! Вы, наверное, меня с кем-то спутали?

Сильный удар ногой в печень был намного весомей всех предыдущих аргументов. От боли у него сдал мочевой пузырь, и предательская лужица растеклась под ним. Второй удар был еще сильнее. Он закричал от резкой боли в паху. Налетчик взял в руки утюг и приставил его к лицу хозяина. Жар от горячего утюга произвел неизгладимое впечатление.

– Не убивайте меня! Я все отдам, только не убивайте меня! – молил Ермишкин высокого налетчика.

– Показывай, где ты прячешь свои ценности! – прохрипел высокий.

Второй, бросив рыться в вещах, схватил его за шиворот, и потащил его из прихожей в зал.

От боли в паху Сергей Иванович был почти без сознания и лишь тихо стонал. Бандит, не обращая внимания на его стоны, пнул его в грудь. Высокий налетчик нагнулся и развязал ему ноги.

– Еще раз спрашиваю, где ценности? – повторил он и увидев кивок полуживого Ермишкина, потащил того в спальню.

– Вот здесь, но необходимо нажать на эту дощечку, а затем поднять эти две, – прохрипел возбужденный хозяин.

Высокий достал из кармана нож. Такого оружия Сергей Иванович никогда не видел. Глядя на свастику и надпись на лезвии, он догадался, что нож был трофейный немецкий. Ловким движением ножа он поддел дощечки и сунув руку в образовавшееся отверстие. Улыбаясь, он достал оттуда небольшой сверток.

– Посмотрим, на что живут слуги народа! Не бедствуют ли они, – произнес высокий, обращаясь к напарнику.

Он, молча, показал ему два перстня и сберегательную книжку.

– А теперь, вот что, – он потащил Ермишкина за волосы обратно в зал и, не обращая внимания на крик несчастного, силой усадил его на край стула. – Сейчас будем писать.

Высокий налетчик пододвинул к нему лист бумаги и ручку.

– О чем писать? О ком?

– Прокурору республики. Все, что ты напишешь, мы назовем «явкой с повинной, – пояснил главарь.

– Простите меня, но я не понял, о чем мне писать? – взмолился Сергей Иванович.

Безжалостный удар по почкам опрокинул его на пол. Резкая боль в пояснице не давала ему думать уже ни о чем другом. Он завизжал, как свинья и стал кататься от боли по полу. Высокий налетчик поднял его и вновь посадил за стол.

– Пиши сука, как воровал деньги! С кем делился? Кто тебе помогал в продаже машин? Я говорю понятно или нет? Не вздумай крутить, если что, я тебя просто убью.

Ермишкин в ответ попросил развязать руки и стал старательно выводить буквы.

***

Сергей Иванович сидел за столом и впервые за последние годы, так много писал. Он в подробностях описывал схемы, которые он использовал в своей работе по «добровольному» изъятию у населения денег. Он старательно выводил фамилии руководителей, с кем ему приходилось делиться. Его профессиональная память крепко удерживала в голове суммы, даты передачи этих денег. Он иногда останавливался и немного подумав, продолжал писать. Вскоре лоб его покрылся потом, который скатывался по его покатому лбу и капал на бумагу. Он представлял последствия того, что он сейчас творит, для себя и всех, указанных в этой явке с повинной, ноостановиться не мог. Страх перед смертью, заставлял его излагать все новые факты. Закончив писать, он тяжело вздохнул и отодвинул от себя исписанные листы.

Высокий налетчик внимательно прочитал и, взглянув на измученное лицо Ермишкина, сложил листы и положил их в карман куртки.

– А, теперь, иди и помойся. Сделай это очень быстро. Сейчас мы с тобой поедем в Сбербанк, где ты снимешь все деньги, которые лежат у тебя на книжке. Предупреждаю сразу, если дернешься, убьем на месте.

Над головой несчастного щелкнул затвор пистолета. Он с опаской посмотрел на высокого налетчика и понятливо закивал головой. Ермишкин готов был отдать все, лишь бы они его не убили.

Они втроем вышли из дома и не оглядываясь, сели в машину без номеров. Чиновник сел рядом с водителем и почувствовал, как ему в бок уперся ствол пистолета. Он повернулся к водителю, пытаясь запомнить его лицо. Однако поднятый воротник пальто и опущенная на глаза норковая шапка не давали ему возможность нормально рассмотреть лицо водителя.

– Если еще раз посмотришь на меня, я тебя убью прямо в салоне машины, – произнес водитель. – Лучше меня не выводи из себя.

Водитель достал из-за пазухи пистолет, передернул затвор и положил его в боковой карман. Пока они ехали, Сергей Иванович все думал, кто навел этих налетчиков на его квартиру. О том, что это заказной налет, он уже не сомневался. Его мучил лишь один вопрос, кто и за что с ним так поступил? Он перебирал в уме всех своих друзей и врагов, но, ни один из них по его соображениям не мог пойти на такое. О наличии у него тайника знал лишь ограниченный круг его очень близких друзей, в которые в последнее время вошла и его новая любовница Татьяна.

Его размышления прервал визг тормозов. Ермишкин резко уперся рукой в лобовое стекло. Машина остановилась на углу улицы Чернышевского-Баумана у Сберегательного банка. Он и высокий налетчик прошли в банк. Народу в банке было немного. Ермишкин занял очередь и стал ждать. За его спиной стоял высокий налетчик и дышал ему в затылок.

В какой-то момент, он хотел обернуться, но в дверях банка увидел второго налетчика, который держал руки в кармане пальто и внимательно следил за ним.

«Что делать? – думал Ермишкин. – Закричать, бежать, но они его тут же убьют, не дав ему добежать до выхода из банка. Лучше не рисковать. Ведь намерений убить у них пока, нет! А все, что забрали, он еще заработает!»

От страха у него тряслись руки, и он никак не мог расписаться на заявлении.

– Не шути! – прошептал налетчик, и ствол его пистолета больно уперся в его бок.

Кассирша, взяв подписанное заявление, отсчитала деньги и по просьбе Ермишкина сложила их в его спортивную сумку. Они вышли из банка и опять поехали к нему домой. Там они сложили в сумку с деньгами все драгоценности, которые нашли в его квартире и направились на выход.

– Слушай, меня! – произнес высокий налетчик. – Сейчас мы уйдем, но я не советую тебе бежать в милицию с заявлением. Ты наворуешь еще, это у тебя на морде написано. То, что ты написал, ты сам понимаешь, твой смертный приговор. Я думаю, что ты это хорошо понимаешь?

Они быстро вытерли за собой все следы и, закрыв дверь в спальню, вышли из квартиры.

***

Сергей Иванович сидел за столом, не в силах ни пошевелить рукой, ни подняться. Пережитые им события уже в который раз прокручивались у него в голове. Он, жизнерадостный человек, пышущий здоровьем, впервые в жизни ощутил холодное дыхание смерти.

«Повезло, мне очень повезло, – думал он. – Что ни говори, но я легко отделался от налетчиков. Ведь могли сделать калекой или вообще убить. Что им человек, нажал на курок, и нет проблемы»

Второй вопрос. Правильно ли он сделал, что написал явку с повинной, а может, не стоило этого делать? Но, кто мог дать хоть какие-то гарантии, что они не убьют его за это. Он понимал, что его явка – это скорей всего гарантия того, что он не побежит в милицию. Сейчас, когда ему предложили место в обкоме, этот скандал был абсолютно ему ни к чему. То, что он наворует еще, сказанное одним из налетчиков, по всей вероятности, соответствовало его внутреннему убеждению.

«Да, придется вкалывать, чтобы скопить то, что потерял. Тем не менее, это значительно лучше, чем валить лес в колонии», – решил Ермишкин.

Он посмотрел на часы, они показывали начало третьего дня. Он вновь принял душ, переоделся и поехал на работу. У него сильно болели бока, ныла печень и почки, однако на его холеном лице не было никаких следов побоев и это вполне устраивало его. Приехав на работу, он направился к председателю исполкома. По дороге его остановила Татьяна Владимировна – начальник отдела кадров.

– Слушайте, Сергей Иванович, – произнесла она своим бархатным голосом. – Ваши документы затребовал Обком партии и, по всей вероятности, вы после отпуска уже выйдете на новое место работы. От всей души поздравляю вас с этим назначением! Мы все гордимся вами!

Поблагодарив ее, он стал расспрашивать ее о мелочах, связанных с его переводом. От нее он узнал, что его переход уже согласован с председателем исполкома, и что последний дал ему очень хорошую характеристику. На радостях он даже забыл, что с ним произошло утром. Ради приличия он поинтересовался, что привезти ей из Болгарии. Смутившись, она махнула рукой и поспешила дальше.

Он постоял с минуту в коридоре, а затем, махнув рукой, вернулся к себе в кабинет. В записной книжке он нашел номер Маркова Максима и стал звонить ему. Трубку взяла женщина, представившись его матерью. Она сообщила ему, что Максима дома нет, что он на выезде и вернется не раньше следующего понедельника. Он не стал уточнять, куда выехал Максим, он лишь попросил женщину, чтобы парень связался с ним, когда приедет в Казань.

Сделав все необходимые дежурные звонки, Сергей Иванович отправился в ресторан «Заря». Татьяна встретила его у входа и, взяв под руку, повела его в зал. Женское чутье подсказывало ей, что с Сергеем Ивановичем что-то произошло, хотя он старался не показывать этого. Женщина обняла его и, он, вдруг охнув от прострелившей его тело боли, громко выругался.

– Что с тобой, милый? – забеспокоилась Татьяна. – Ты, что плохо себя чувствуешь?

– Не беспокойся, у меня все хорошо, – пытался отговориться он, но очередной сильный прострел в пояснице, вновь сковал его по рукам и ногам.

Видя его состояние, Татьяна все настойчивее стала расспрашивать его о причине недомогания. Не выдержав ее напора, он начал рассказывать ей о налете на его квартиру. Чем подробнее он рассказывал, тем темнее становилось лицо Татьяны. В первую очередь она, конечно, подумала о себе, так как не исключала, что преступники могут навестить и ее.

«Если они следили за ним, – думала она, – то не пропустили его связь со мной. Что-то нужно делать со своими сбережениями? Хранить их дома нельзя, но и сдать наличность в Сбербанк тоже нельзя, так как такая большая сумма обязательно вызовет подозрения. И потом, если бандиты заметили его, то не исключено, что они хорошо знают и меня. Это опасно. Необходимо каким-то образом, пусть на время, прекратить эти встречи на работе».

Когда он закончил свой рассказ, она поняла, что денег у него не осталось ни копейки. Без денег он ей нравился значительно меньше, чем с деньгами. Однако рвать с ним она не хотела, так как рассчитывала на его будущую карьеру в Обкоме КПСС.

– Ты знаешь Сергей, – задумчиво произнесла она, – я бы не хотела тебя огорчать, но поехать с тобой, сейчас, в Болгарию, я не могу. Мой лечащий врач порекомендовал мне не менять климат. Ты сам знаешь, что жаркое солнце юга может вызвать обострение моей болезни.

О том, что Татьяна страдает какой-то болезнью, он услышал впервые. Она никогда не жаловалась на здоровье и всегда подчеркивала, что она очень здоровая женщина. В какой-то момент он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног.

«Вот уж денек, так денек. Правду люди говорят, что беда не приходит одна», – подумал Сергей Иванович.

Татьяна впервые не стала настаивать на том, чтобы он остался у нее и, проводив его до дверей ресторана, сухо попрощалась с ним. Ермишкин вернулся на работу, позвонил в туристическое агентство и отказался от одной из путевок.

Вечером дома он принялся наводить порядок, нарушенный налетчиками. Его внимание привлекла шкатулка, которую он раньше никогда не видел. В том, что шкатулка была очень ценной, он ни секунды не сомневался.

«Интересно, почему ее не забрали налетчики? – задумался он. – По всей вероятности это могло произойти лишь по одной причине, что шкатулка появилась у него дома совсем недавно. Следовательно, налетчиков навел человек, который знал о его тайнике, но не знал об этой шкатулке. Кто же этот человек?»

Он не стал дальше размышлять над этим моментом, его радовало только одно, что шкатулка цела и ему не нужно будет объясняться с женой по поводу ее исчезновения. Он лег спать с тяжелыми мыслями, впервые в своей жизни он почувствовал себя нищем.

***

Максим и Светлана вышли из вагона. Казанский вокзал Москвы поразил их своим шумом и грязью. Артур, расталкивая спешивших пассажиров, пробивался в их сторону. Они обнялись, как обнимаются близкие родственники и долго тискали друг друга. Освободившись от объятий, Марков представил Артуру свою спутницу.

Красота женщины поразила паренька. Он сразу определил, что она знает цену себе и своей внешности. Светлана с первой же секунды сделала замечание, давая понять друзьям, что не позволит при ней отпускать пошлые шуточки. Артур подхватил ее небольшой чемодан и они, обходя стороной пассажиров, направились на привокзальную площадь. Удобно разместившись в машине, они помчались в центр Москвы, в гостиницу. Артур предложил им поехать к нему домой, но Максим и Светлана отказались от его предложения, сославшись на свои планы. Гости разместились в гостинице «Россия», несмотря на то, что свободных номеров в гостинице не было. Вложенные Максимом в паспорт несколько купюр решили эту проблему. Номера у них были на одном этаже, но в разных концах коридора. Номер Маркова был небольшой, единственное окно выходило во двор гостиницы, и поэтому в номере было достаточно сумрачно. Во встроенный небольшой сейф Максим положил деньги и пистолет, с которым он почти не расставался в последнее время. Закрыв сейф, он направился в номер Светланы.

Ее номер был значительно больше его. Окна номера выходили на Красную площадь, что давало возможность любоваться Кремлем. Света быстренько привела себя в порядок, и они вышли в фойе, где их ожидал Артур.

Втроем они поехали в небольшой ресторан армянской кухни, который предложил Артур. Ресторан был небольшим, но очень уютным. Сделав заказ, парни перешли к обсуждению деловых вопросов. Артур сообщил, что его родственник Борис Константинович готов встретиться с ним завтра вечером в одном из ресторанов города. Но в каком конкретно, он сообщит только завтра вечером. Максим уже знал, что Борис Константинович представляет интересы большой группы армянских «цеховиков» в Москве и поэтому проявляет большую осторожность при подобных встречах.

Пока друзья вели не интересные для Светланы разговоры, она вышла в холл и оттуда по телефону-автомату позвонила подруге по институту.

– Ты где? – кричала ей в трубку подруга и, узнав, что Светлана в Москве, пригласила ее к себе в гости.

После сытного обеда Светлана предложила Максиму погулять по Москве. Он тепло попрощался с Артуром и с удовольствием принял ее предложение. Улицы Москвы были чистыми от снега и поэтому, в этом городе особенно чувствовалось приближение весны.

Светлана рассказывала Максиму о своих студенческих годах, проведенных в столице, о том, куда они всей группой ходили на концерты и в кино. Максиму было интересно ее слушать и он, впервые увидел в ней хорошего рассказчика. Марков отлично понимал, что Светлана в этот момент живет своими воспоминаниями о друзьях, о прошедшей юности. Когда она закончила свой рассказ, Максим поинтересовался у нее.

– Скажи Свет, а молодой человек был у тебя в Москве?

Она взглянула на него и загадочно улыбнулась.

– Ты, что думаешь, что я монашка и все человеческое мне чуждо? Конечно, у меня был парень, он был из Москвы. Он оказался не таким, каким я его считала. В общем, ничего у нас с ним не получилось. Может это и к лучшему.

Неожиданно для него, она вдруг стала рассказывать ему о своей первой школьной любви. Максим слушал ее очень внимательно и по интонации ее голоса сразу догадался, что ее первая любовь закончилась, как и у всех, разлукой. Она рассказала ему, что ее любовь началась в Казани, а закончилась вот здесь, в этом самом городе Москве.

– Ты знаешь Максим, прошло много лет. Этот человек уже женат, растит дочь, работает в уголовном розыске, но я часто ловлю себя на том, что по-прежнему думаю о нем. Прикидываю про себя, чтобы было со мной, если бы мы остались вместе. Он чем-то похож на тебя, вернее, ты похож на него. Он был человеком, с которым было не страшно. Он всегда мог защитить. Ты знаешь, он служил в спецподразделении в Афганистане, принимал участие в боевых действиях. Я давно его не видела, хотя и живем в одном городе, – закончила свой рассказ Светлана.

– Ты, наверно, по-прежнему его любишь? – спросил ее Максим. – Ты просто боишься признаться в этом?

– Теперь уже нет, потому что в моей жизни появился другой человек. И этим человеком являешься ты.

Он удивленно посмотрел на нее, не веря в ее слова. Марков был польщен, что эта красивая женщина выбрала именно его, а никого другого. Так незаметно, за разговорами они дошли до станции метро. Светлана предложила составить ей компанию и поехать в гости к ее подруге. Максим моментально представил себе эту встречу и понял, что он там будет лишним.

– Света. Я буду ждать тебя в гостинице, зайди ко мне, когда вернешься из гостей.

Они спустились в метро и разъехались в разные стороны.

***

Было около двадцати трех часов, когда к нему в номер позвонила Светлана. Максим надел спортивный костюм и направился к ней в номер. Женщина рассказала о встрече с подругой, поделилась новостями об однокашниках, которые за это время успели выбиться в большие люди. Маркову было интересно наблюдать за лицом Светланы. Говорят, что лицо человека – зеркало души, и он видел, что ее лицо становилось то хмурым, то неожиданно в ее глазах вспыхивали искорки. Лицо женщины моментально преображалось, становилось веселым и задорным. Она была слегка пьяна и многие ее движения вызывали у Максима чуть заметную улыбку. Заметив это, Светлана повалила его на кровать и стала непрерывно целовать. Максим не стал сопротивляться, когда она стала стаскивать с него одежду. Он остался ночевать у нее, а вернее в ее объятиях и непрерывных ласках.

Утром он потихоньку оделся и вышел из номера. В восемь утра он ждал звонка от Артура. Звонок застал Максима, когда он брился в туалетной комнате.

– Максим, это я, Артур! Родственник готов встретиться сегодня вечером в ресторане. Жди нас в семь часов в фойе гостиницы, я отвезу вас на эту встречу.

Максим был доволен, что встреча состоится сегодня. Он не любил столицу из-за большого количества людей на улицах и огромных очередей. Ему больше нравилась Казань, особенно ее старая часть, где в тени старых особняков можно было спокойно посидеть, подумать и отдохнуть от суеты.

Прошло только двое суток, как он приехал в Москву, но его уже потянуло на родину, в Казань. Ему очень захотелось к себе домой, к маме. Взглянув на часы, он позвонил Светлане и был приятно удивлен, что она уже готова к завтраку. Они встретились в коридоре и стали определяться, где позавтракать. Она предпочитала кафе, а его больше привлекал ресторан.

– Слушай, Максим! Хватит сорить деньгами, – строго сказала Светлана. – У меня, прости, создается впечатление, что ты изображаешь из себя какого-то мафиози. Ведь я тебя люблю не за твои деньги, а, как человека.

«Мафиози» не стал с ней спорить, а последовал за ней. После завтрака она повела его в Третьяковскую галерею. Картины, которые он видел лишь в школьных учебниках, оказались совершенно другими, непомерно большими и красивыми. Репродукции не могли передать настоящих красок, души картины и ее характера. Только здесь в галерее он по-настоящему осознал, что такое искусство живописи. Они переходили из зала в зал и были так увлечены картинами, что потеряли счет времени.

Довольная проведенным временем, пара вышла из музея. Часы на руке Светланы показывали начало пятого. Они совсем забыли про обед и сейчас, почувствовали, как проголодались. Они заскочили в ближайшую блинную, в которой на скорую руку перекусили блинами.

***

Было около семи часов вечера, когда они вдвоем спустились в холл гостиницы. Артур уже ждал их у выхода из гостиницы. Машина резко затормозила и остановилась около ресторана «Прага». Он уверенно повел их вглубь зала, где за одним из столиков одиноко сидел Борис Константинович. Увидев подходящего к столику Максима с красивой спутницей, он улыбнулся, встал из-за стола и направился в их сторону. Марков представил ему свою спутницу, и они все сели за стол. Стол был отменный и ломился от обилия всевозможных яств.

«Надо же, такое изобилие», – подумал Максим, вспомнив про талоны на продукты в их родном городе.

Налив вино даме в бокал и, наполнив рюмки коньяком, Борис Константинович предложил выпить за встречу. Они выпили и стали разговаривать на общие темы. Когда в ресторане заиграла музыка, Артур с разрешения Максима пригласил Светлану танцевать. Максим и Борис Константинович остались одни и сразу же приступили к деловым переговорам.

Марков сообщил, что готов поставить большую партию мехов, но для этого необходима непосредственная помощь Бориса Константиновича. Он должен направить в Казань большую грузовую машину, желательно рефрижератор, в которую они и загрузят меха. Откуда меха, Максим уточнять не стал, да и собеседнику это было, похоже, безразлично. Единственной сложностью в плане Максима были очень жесткие сроки для прибытия машины из Москвы в Казань. Расчет за товар должен был произойти в Москве. Основное условие этой сделки, она должна осуществляться лишь за наличные деньги. Борис Константинович не хотел рисковать и поэтому не соглашался на участие своих людей в этой акции. Максиму ничего не оставалось, как предложить ему лично десять процентов от стоимости всей партии. Этот аргумент пал от предложенной им доли. Сроки и время прибытия машины решили обговорить непосредственно перед началом операции по телефону через Артура. Закончив беседу, Борис Константинович встал из-за стола и направился на выход. Максим отправился его провожать. На выходе Борис Константинович похвалил его.

– У тебя хороший вкус Максим. Светлана очень красивая женщина! За такой нужно уметь ухаживать. Ты иди и отдыхай, за стол я уже заплатил.

Максим вернулся в зал, налил себе коньяка и залпом выпил.

«Все! Теперь назад дороги нет, – подумал он. – Куда приведет эта дорожка в тюрьму или к богатству, будет видно».

Ему не хотелось думать о плохом, однако предчувствие большой беды кольнуло его сердце. Максим налил еще коньяка и выпил, пытаясь спиртным заглушить внезапно возникшее чувство. Поднявшись из-за стола, Марков направился к танцующей паре и больше не давал возможности Артуру танцевать со Светланой. Разошлись они в первом часу ночи, сытые, усталые, но довольные проведенным вечером.

***

В эту ночь Максим вновь остался ночевать у Светланы. Утром он сообщил ей, что дела в столице успешно завершены, что он готов хоть сегодня отправиться обратно в Казань. Светлана не стала капризничать и согласилась с датой отъезда. Правда, ей хотелось встретиться с еще одной подругой, и она стала звонить ей и договариваться о встрече.

До назначенного Ирой времени было еще далеко. Светлана с Максимом отправились гулять по весенней Москве. Они с большим удовольствием бродили по старым улицам, города, наслаждаясь теплым солнцем. Они незаметно добрели до набережной Москвы реки. Река уже очистилась ото льда, и по ее поверхности уже бороздили небольшие туристические пароходики. Они долго стояли на набережной, наблюдая за суетой этих пароходиков. Недалеко от них женщина, открыв большую сумку, стала торговать цветами. Максим купил большой букет желтых тюльпанов и преподнес их Светлане. Это было так неожиданно и мило с его стороны, что на ее глазах выступили слезы. Это были слезы счастья и она, не скрывая их, крепко поцеловала Максима в губы, не обращая внимания на прохожих.

Максим остановил такси, и они поехали на запланированную встречу с подругой. Ира оказалась миловидной женщиной, довольно высокого роста, с приятным голосом. У нее были большие василькового цвета глаза, в омуте которых, наверняка, утонул не один мужчина. Светлана представила Максима, как хорошего друга и они втроем пошли в кафе. Света и Ира засыпали друг друга именами и фамилиями своих общих знакомых, рассказывая, как они устроились в этой жизни. Максиму было скучно, но он с улыбкой слушал непринужденную женскую болтовню. Ира отпросилась с работы и никуда не спешила. Максим заказал для женщин вина, а себе кока-колу. Вскоре они разошлись. Марков остановил такси, и они поехали в гостиницу, где разошлись по номерам.

Максим впервые серьезно задумался о своих отношениях со Светланой. Он слегка запутался в своих чувствах и не совсем понимал, что с ним сейчас происходит. Он всегда отрицал наличие любви и считал это чувство временным психическим расстройством и вдруг, почувствовал, что сам потерял голову от этой женщины. Он понимал, что Светлана старше его на шесть лет, что они совершенно разные люди, но желание видеть ее, слышать ее голос стало ежеминутной его потребностью.

Вот и сейчас, прошло всего чуть более часа с момента их расставания, но ему уже не хватало ее. Светлана незаметно вытеснила из его сознания друзей и если бы сейчас, пришлось выбирать между ними и ей, то он, не задумываясь ни на секунду, выбрал бы ее.

Светлана была у себя в номере и разговаривала по телефону с мужем. Она предупредила, что будет в Казани на следующий день и попросила его встретить ее на вокзале. Однако, Сергей Иванович, сославшись на работу, предупредил ее, что встретить не сможет и пришлет за ней лишь машину. Он сообщил ей, что подписан приказ о его переводе на работу в Обком партии. Светлана сухо поздравила его и как бы в шутку обронила:

– Знаешь, дорогой, подобная должность в Обкоме полностью исключает супружескую неверность. Наша партия за крепкую советскую семью!

Услышав это, он нервно засмеялся и сквозь зубы процедил, что и раньше не грешил этим. О том, что их квартира была ограблена, он не обмолвился ни словом.

– Приезжай, я очень жду тебя, – закончил он и положил трубку.

На следующий день поезд номер двадцать семь доставил Максима и Светлану в Казань. Ее встретил водитель мужа, а Максима увез Олег.

***

Стажер уголовного розыска Кировского отдела милиции, читал информацию от доверенного лица, переданную ему одним из оперативников. Информатор сообщал, что его знакомый по имени Андрей в последнее время стал располагать крупными суммами денег, хорошо одеваться и помогать своим родным. Источник лично видел у Андрея немецкий нож со свастикой на рукоятке и черной гравировкой на лезвии, который он постоянно носит с собой. В конце записки источник писал, что не исключает того, что Андрей занимается совершением преступлений, а именно квартирных краж.

«Ну, видел нож, деньги, – подумал стажер. – Что из этого? Было бы здорово, если бы ты написал, что кражу на улице Красный химик совершил этот Андрей. А так, кому нужна эта информация? Никому!»

«Доверенное лицо» оперативника топталось около отдела милиции, надеясь получить какие-то деньги за свою информацию. Стажер махнул ему рукой, и информатор поплелся вслед за ним, соблюдая метров десять дистанции. Они остановились за кинотеатром «Идель». Источник вновь изложил все, что уже писал. Стажер, напустив на себя важность, молчал. Парень, чувствуя возникшую у него неловкость, стал повторяться и углубляться в детали. В результате удалось узнать, что Баринов Андрей был ранее дважды судим и недавно уезжал из Казани на несколько дней. Вернулся с деньгами и сейчас целыми днями болтается на улице Кирова. Еще немного подумав, информатор добавил, что Андрей, по всей вероятности, вор-гастролер, и в настоящее время выбирает квартиру, которую обязательно обчистит.

Стажер достал из кармана три рубля и отдал источнику.

– Вот что, – произнес он. – Ты хорошенько присмотрись к этому Андрею. Если заметишь у него какие-то вещи, золотишко, ну ты знаешь сам, что нас интересует, быстро ко мне.

Получив деньги, информатор направился в ближайший магазин, в котором купил бутылку портвейна и закуску.

***

Абрамов ехал на работу и снова, уже в который раз ощутил, что прежнего удовлетворения от работы уже не испытываю давно. Его противостояние с Носовым стало приобретать совершенно новые формы. Если раньше между ними явно просматривалась открытая вражда, то теперь, отношения были внешне ровными и доброжелательными. Однако, это затишье, не меняло практически ничего. Заместитель начальника Управления в один прекрасный момент понял, что начальник Управления избегает конфликта со своим заместителем, а это значит, не будет препятствовать тихой войне между ним и Виктором.

Вскоре Носов оставил Абрамова в покое и переключился на его сотрудников. Не жалея личного и рабочего времени, он стал ежедневно проверять их приход и уход с работы. Уже в восемь часов утра он был на рабочем месте и с блокнотом в руках обходил кабинеты сотрудников. По каждому случаю нарушения установленного графика работы, требовал с Виктора объяснение и писал докладные начальнику УУР, с просьбой наказать его и сотрудников за нарушения трудовой дисциплины. Попытки Абрамова сгладить эти отношения сталкивались с его яростной убежденностью в том, что он не в состоянии контролировать деятельность подразделения и покрывает бездарей и лодырей. Не проходило ни одного партийного собрания, на котором бы он не поднимал вопрос в отношении Виктора и его сотрудников. Все это раздражало не только Абрамова, но и его коллег. Виктор знал своих людей и не сомневался в их работоспособности, и профессиональных навыках. Несмотря на непрекращающуюся критику со стороны заместителя начальника Управления, отдел по-прежнему работал продуктивно и слаженно.

Отделу удалось выйти на группу преступников, которые длительное время занимались хищением «Камазов» в Набережных Челнах. Раскрытие этих преступлений, находилось на особом контроле Обкома КПСС и МВД СССР. В результате разработки этой группы был раскрыто свыше трех десятков краж грузовиков и возвращено более двадцати похищенных автомашин. В процессе этой работы, сотрудниками отдела попутно был задержан и уличен в квартирных кражах неоднократно судимый Веселов, который признался в совершении ста пятидесяти шести квартирных краж! Оперативники отдела не жалели себя, работали на износ и только слепой мог не видеть этого и не замечать этих успехов. И этим слепым был заместитель начальника Управления. Абрамову трудно было объяснять ему, что отсутствие на работе двух сотрудников связано с тем, что они находятся на задании. Он требовал ежедневного отчета не только с Виктора, но и с каждого отдельного оперативника.

Вчера вечером, он вызвал Абрамова к себе в кабинет и начал с того, что потребовал полного отчета о работе группы Ботова, которого он не видел на работе уже три дня. Виктор доложил, что Ботов и двое сотрудников отдела откомандированы на работу в городские отделы милиции Казани, но Носов отказался слушать его доклад и потребовал письменного объяснения. Абрамов не стал спорить с ним и молча, вышел из его кабинета. Виктора буквально трясло от этих придирок и он, тогда впервые задумался о своем переходе в другую службу. Когда объяснительная была готова, он зашел в его кабинет и молча, положил ее на стол Носова.

– Ты знаешь Виктор, – как-то обратился к Абрамову начальник отдела «А», – твой Носов вот уже с месяц собирает на тебя компромат?

– Это ты серьезно? – спросил его Виктор. – Зачем это ему нужно?

– Серьезней не бывает. Я случайно наткнулся на его записную книжку, которую, он забыл на совещании. Мне стало интересно, что он там все время пишет. Все последние записи были посвящены тебе. Во сколько пришел, во сколько ушел, что говорил про него, как реагировали на эти слова твои сотрудники. Так, что будь внимательней. Похоже, он готовит тебе какой-то сюрприз.

Абрамов вызвал к себе Ботова и вкратце обрисовал ему сложившуюся ситуацию. Было ясно, что кто-то из сотрудников отдела регулярно докладывает Носову об обстановке в отделе, о высказываниях сотрудников в его адрес, а самое главное то, что этот человек часто врал, выгадывая в этом какой-то свой интерес.

– Вот, что Станислав, присмотрись к своим ребятам и постарайтесь вычислить, кто этот человек, – попросил его Абрамов. – Он не знает или не совсем понимает, что он делает.

За все время своей работы в Управлении уголовного розыска, он впервые столкнулся с подобной ситуацией и по-честному, не знал, как себя вести. Доказывать Носову, что его умышленно вводят в заблуждения, он не хотел, так как не рассчитывал, что он поймет его. Жаловаться и выносить весь этот сор на обсуждение руководства Управления, Виктор тоже не хотел. У него не было реальных фактов, которые склонили бы чашу весов в его пользу. Абрамов просто решил выждать время. Этот человек все равно проявится.

– Слушай, шеф! Я знаю, кто это! Это Семенов, – произнес Ботов.

Его слова удивили Абрамова. Семенов работал в Управлении около шести месяцев и ничем особым себя не проявил. Виктор вопросительно посмотрел на Ботова.

– Шеф! Когда у вас возникли серьезные трения с Носовым? Прикиньте сами, наверное, в последние три недели? Правильно?

Абрамов кивнул.

– Так вот, все это время Семенов мотается из кабинета в кабинет. Я уже несколько раз предупреждал его об этом, но он на мои замечания не реагирует. Я сам видел, как он свободно заходит в кабинет Носова, словно он не его подчиненный, а хороший друг. Ты понял меня, шеф?

Выслушав Ботова, Абрамов предложил ему более плотно поработать с ним. Как Стас умеет «плотно работать», все сотрудники нашего отдела хорошо знали.

***

Прошло три дня после разговора Абрамова с Ботовым. Виктор сидел в кабинете и читал сводки наружного наблюдения. Дверь кабинета широко раскрылась и в проеме двери показалась фигура Ботова. На его лице сияла какая-то таинственная улыбка.

– Ты, что светишься, как новый полтинник? Ты, что-то накопал? Стас не томи меня, давай, рассказывай.

– Дело вот в чем, Виктор Николаевич – начал он. – Семенов буквально два дня назад, используя свое служебное положение, ссылаясь на оперативную необходимость и решение руководства отдела, договорился с одним из потерпевших, проходящих у нас по угону, о передаче ему автомашины и видеомагнитофона, якобы для оперативных целей. Эта машина и видеомагнитофон были изъяты у преступной группы Харазова, и как вещественные доказательства до суда были переданы потерпевшему на ответственное хранение. В настоящее время на этой машине разъезжает наш Семенов. Я не думаю, что вы давали ему подобное разрешение.

Виктор был ошарашен этой новостью. Такой вопиющий случай впервые отмечался в подразделении и явно подпадал под категорию чрезвычайных. Вечером Абрамов собрал личный состав отдела. Места в кабинете было маловато, но никто на эту тесноту не сетовал. Последним с веселой улыбкой в кабинет вошел Семенов. Он явно не подозревал, что речь пойдет лично о нем.

Посмотрев на собравшихся сотрудников, Абрамов решил начать с элементарного блефа.

– На днях, в МВД поступило письмо от одного из потерпевших, в котором последний сообщал о вопиющем для УУР МВД факте. А, именно, о том, что один из сотрудников Управления уголовного розыска, который должен был передать потерпевшему изъятую у преступников машину и видеомагнитофон, под благовидным предлогом забрал эти вещи себе. Предлогом послужила якобы оперативная необходимость и самое главное, что эта просьба якобы исходила от начальника отдела, то есть от меня. Этот сотрудник вот уже длительное время использует эту машину и видеомагнитофон в своих личных целях. Единственное, что меня насторожило в этом заявление, это то, что он не называет фамилию этого сотрудника и тем самым бросает тень на весь наш отдел.

Виктор сделал небольшую паузу, внимательно посмотрел на лица присутствующих и заметил, как лицо Семенова с начало побелело и стало чем-то напоминать восковую маску, а потом приобрело цвет ягоды-малины. Сотрудники стали шумно обсуждать этот случай и старались убедить Абрамова в том, что среди оперативников отдела подобный случай невозможен.

– Я лично обращаюсь к этому сотруднику, который своим поступком запятнал честь нашего отдела, чтобы он самостоятельно принял необходимое в таком случае решение. Если это не произойдет, то я буду вынужден передать эти материалы в инспекцию по личному составу. Думаю, что в этом случае может быть возбуждено уголовное дело – в заключение произнес Абрамов.

Оставшись вдвоем, Виктор со Стасом обсудили результаты этой оперативной комбинации и решили подождать ее развязки.

***

Вечером следующего дня, Виктора вызвал к себе Носов и поинтересовался причиной увольнения Семенова. Абрамов решил прикинуться простачком. Он сделал удивленное лицо, словно не догадываясь, о возможных причинах этого решения.

– Извините, меня. Вы назвали сотрудника Семенова, но я не только не знаю о причине его увольнения, но и впервые от вас слышу эту новость. Он ко мне не заходил и его рапорта об увольнении я не видел.

Владимир Алексеевич выказал свое недовольство тем, что я не знаю о причине увольнения перспективного сотрудника, подававшего неплохие надежды.

– Понимаешь, Абрамов, хорошими людьми разбрасываться нельзя. Их надо ценить и беречь! – назидательно произнес Носов. – По моему мнению, Семенов был не плохим оперативником.

Его слова об индивидуальном подходе к каждому сотруднику, об уважении к личности и так далее, явно не сочетались с его собственной тактикой работы. Другой бы на месте Виктора промолчал, но только не он. Сколько раз он ругал себя за несдержанность, сколько раз он был наказан за свой язык, знает только один Бог. Абрамов опять полез в драку. Он снова попытался возразить Носову, но тот резко прервал его на полуслове и бросил, чуть ли не ему в лицо рапорт Семенова. На рапорте имелась резолюция, написанная красными чернилами: «Не возражаю». Виктору ничего не оставалось делать, как взять рапорт и поставить аналогичную резолюцию. Не знаю, как это звучит по-научному, но Абрамову, всегда было интересно наблюдать за лицами людей, за их реакцией. Вот и сейчас, докладывая заместителю начальника Управления о Семенове, Виктор с нескрываемым интересом наблюдал за его мимикой. Надменность, царившая на его лице, по ходу его рассказа быстро превращалась в растерянность. Абрамову на миг стало даже жалко его. Чем дальше он рассказывал, тем сильнее менялось мимика на лице Носова. В какой-то миг в его глазах, Виктор заметил не прикрытый страх и панику, не совсем понятную ему. Только потом он понял, что Семенов действовал с прямого разрешения Носова. Именно он разрешил ему забрать у потерпевшего автомобиль и видеомагнитофон. От волнения у Носова пересохли губы, и он без конца облизывал их сухим языком.

Закончил Абрамов на минорной ноте, мол, вы, как заместитель начальника Управления, конечно, не знали об этом факте, а, иначе бы, не стали говорить об этом сотруднике, так много хорошего. Эти слова прибили его окончательно. Он взял у Абрамова рапорт Семенова, перечитав его, снова передал его ему.

Виктор, молча, вышел из кабинета. Носов сидел за столом. На лице его по-прежнему читалась растерянность.

***

Вечером у Маркова собрались все его друзья. Каждый из них, доложил о готовности. Андрей из спортивной сумки достал пистолет «ТТ» и патроны.

– Это тебе, – передал он Олегу. – Пистолет проверен. Осечек не было.

Затем он достал из сумки свой старый обрез, молча, передал Алмазу.

– Зачем он мне? – удивился тот. – Мне не нужно оружия. Я все равно стрелять не буду.

– Ты что, разве не с нами? – спросил его Максим и вопросительно посмотрел на него.

– Вы меня извините, но оружие я в руки не возьму. Мне лишний срок за этот обрез не нужен. Разве этого недостаточно, что у вас есть оружия? Ребята, вам не кажется, что мы становимся бандой и притом вооруженной?

Он посмотрел на Олега, но, увидев непонимающий его взгляд, все же, взял обрез и положил его в сумку. Закончив с оружием, Максим рассказал ребятам о своей поездке в Москву, о проведенных там переговорах. Все остались довольны. Единственным человеком, кто задал Максиму вопрос, был Андрей.

– Максим! Ты этим людям веришь? Они надежные? Не кинут ли нас с деньгами?

Марков заверил всех в надежности покупателя, при этом сообщил им, что сам поедет с московской машиной в Москву и лично привезет им деньги.

После него, слово взял Андрей. Он доложил, что нашел безлюдный двор на улице Кирова, имеющий два заезда – один со стороны улицы Кирова, другой с улицы Левобулачной. Дома там пустые и кроме бомжей в них давно никто не живет.

– Я думаю, что если вечером пугнуть бомжей, то двор будет абсолютно безлюдным и там свободно можно разгрузить и загрузить машины.

Все посмотрели на Олега. Именно от него теперь зависели сроки акции. От этих взглядов, Олег поежился и посмотрел на Максима. Вскоре все стали расходиться. Первым ушел Алмаз. Олег посмотрел на Андрея. Тот, молча, выложил перед Максимом икону, крест и три перстня, а также большую сумму денег.

– Это с квартиры, – произнес Андрей. – Давай, дели поровну. Мне эти вещи не нужны. Толкнуть я их все равно не смогу, поэтому свою долю я хотел бы получить наличными деньгами.

– Мне тоже, дай деньгами. Мне это тоже не нужно, – взглянув на него, произнес Олег.

Максим, молча, отодвинул от себя наличные деньги.

– Надеюсь, сумеете поделить между собой. Раз так я, то я возьму себе весь этот антиквариат.

Они пожали друг другу руки. Олег и Андрей быстро оделись и вышли из дома.

***

Олег пил чай на складе, наблюдая, как сотрудники технического контроля фабрики сортировали шкурки, предназначенные для отправки в Кемерово. Он не мог не обратить внимание, что кладовщики и работниками ОТК отбирали лишь шкурки высшего и первого сорта. Все шкурки аккуратно упаковывались в картонные коробки, которые оклеивались специальной лентой. В каждой коробке было от трехсот до пятисот шкурок, в зависимости от размера и наименования зверя.

– Валя, Валюша! – окрикнул ее Олег. – Зачем вы пакуете их в коробки? Я раньше что-то подобного не видел. Это что, новое требование ОТК?

Валя, молодая интересная женщина лет тридцати пяти, посмотрев на него, произнесла:

– А, как ты загрузишь контейнер мехами? Думай, немного головой! Не для себя пакуем, а для отправки в Кемерово.

Олег замолчал и стал искать среди кучи накладных и других бумаг, график отгрузки мехов. Перерыв все бумаги, он ничего не нашел. Внезапно его взгляд упал на стену. График висел на вбитом в стену гвозде. Это была удача. Он снял с гвоздя график и стал его рассматривать. Согласно утвержденного графика, следовало, что груз для Кемерово должен быть отправлен четырнадцатого апреля. Сейчас нужно было установить лишь одно, это время отправки контейнеров.

Олег не спеша вышел из склада и направился в административное здание.

«Вот и дата известна. Теперь надо узнать время отгрузки и номер машины, которая повезет контейнера», – снова подумал он.

Но, как и у кого узнать, надо было еще подумать. Его интерес к этой отгрузке мог спровоцировать обоснованное подозрение к нему, а ему этого не хотелось. Олег потратил весь остаток дня, пока ему удалось установить время отправки машины с мехами, но номер машины узнать так и не смог. Вечером он позвонил Максиму:

– Слушай, к отгрузке готовят три контейнера. Один загружают норкой, другой – соболем, а третий, по всей вероятности, будет загружен горностаем. Груз будет отправлен рано утром четырнадцатого апреля. Контейнеры должны встать на платформу товарного состава в семь тридцать утра.

– Значит четырнадцатого апреля – вслух повторил Максим. – Значит, у нас еще есть пять дней для подготовки.

Он посмотрел на календарь. Четырнадцатое апреля выпадало на понедельник. Максим позвонил в Москву. Он попросил Артура связаться с Борисом Константиновичем и передать ему, что груз будет отправлен из Казани утром четырнадцатого апреля.

– Артур передай, пожалуйста, что необходимо, чтобы московская машина прибыла в Казань не позже вечера тринадцатого апреля. Водителю сообщи мой номер телефона, я буду ждать звонка.

Максим позвонил Олегу и попросил собрать ребят. Вечером все они собрались на стройке здания, недалеко от дома Максима. Олег еще раз проинформировал их, что отгрузка будет четырнадцатого. Посовещавшись, друзья решили, что ждать машину надо всю ночь, потому что точное время выезда с фабрики контейнеровоза неизвестно. Андрей предупредил ребят, чтобы все взяли с собой оружие, так как не исключено, что охрана будет сопровождать эту машину.

Попрощавшись, они разошлись в разные стороны. Недалеко от своего дома, Максим вновь столкнулся с Андреем, который дожидался его у подъезда.

– Максим! – обратился к нему Андрей. – Скажи мне, ты Алмазу веришь? Может, не стоит его привлекать к этому делу? Лично я ему не доверяю и считаю его наиболее слабым звеном.

– Андрей! Алмаз в курсе всех наших дел. Он угнал две машины для этой операции. Если мы его сейчас оттолкнем от себя, то он может сильно обидеться на нас.

– Максим, дело не в обиде. Дело в доверии. Ты мне так и не сказал, веришь ты ему или нет? Мне кажется, что он не готов к этому налету, и готов при первой возможности «свалить». Если мы сейчас с тобой не решим этот вопрос, потом может быть поздно.

Он, в отличие от Андрея, хорошо знал Алмаза и верил в него, как в себя. Он заверил Андрея, что тот просто сгущает краски. Но, чем больше он говорил, тем больше было недоверия на лице Андрея. Ни тот, ни другой не смогли переубедить друг друга, и Андрей предупредил Максима, что если что-то произойдет во время налета, то он просто убьет Алмаза на месте. На этом они и разошлись.

***

Алмаз в этот вечер не поехал ночевать домой, ему очень хотелось побыть с любимой. Несмотря на то, что они виделись почти каждый день, Лилия тоже скучала по Алмазу и очень обрадовалась его приезду. Недавно Алмаз познакомил ее со своими родителями. Мать накрыла стол, и они всей семьей сидели за столом и разговаривали. Мать и отец сочли выбор сына вполне удачным и всячески хвалили свою будущую сноху. Разогрев ужин, Лилия позвала его к столу. Он достал деньги и протянул их ей.

– Вот тебе деньги. Не отказывайся, сейчас тебе надо хорошопитаться и меньше волноваться.

Она никогда не держала в руках таких больших денег и поэтому, взяв их в руки, растерялась, так как не знала, куда их положить. Алмаз предложил ей часть денег взять на расход, а остальные деньги спрятать. Это фраза моментально насторожило Лилю.

– Алмаз! Скажи, пожалуйста, откуда у тебя такие большие деньги и почему я должна их прятать? Они случайно не ворованные?

– С чего ты взяла, что они ворованы? Не обижай меня больше. Я два года копил деньги на свадьбу, а ты спрашиваешь, ворованные они или нет?

Она замолчала, однако, в ее глазах продолжал гореть огонек недоверия.

Лилия расстелила постель и уже в кровати, рассказала, что ходила в женскую консультацию и врачи сказали, что все у нее хорошо. Алмаз обнял ее осторожно и поцеловал в губы. Он шепнул ей, что родители хотят, чтобы они поженились и готовы сыграть их свадьбу в мае. От этих слов Лилия расплакалась и сильнее прижалась к нему.

***

Андрей ехал домой после встречи с ребятами на троллейбусе. Транспортное средство здорово трясло на ямах, однако это не мешало ему думать о предстоящей операции. Единственно, чего он боялся, что их может сдать Алмаз. Недоверие к этому парню возникло у него с того момента, когда он узнал от Олега, что девушка Алмаза забеременела. Именно после этого он отметил в поведении парня изменения. От былого рискового разгильдяя не осталось и следа. Алмаз стал очень осторожным не только в поступках, но и в словах. По всей вероятности, эти перемены в нем заметил и Максим, который и предложил им совершить налет на квартиру Ермишкина без Алмаза.

«Почему Максим так уверен в нем? Как правило, человек больше дорожит семьей, ребенком, женой, чем дружбой и друзьями, – размышлял Андрей. – Была бы моя воля, я бы не взял Алмаза на дело».

Выйдя из троллейбуса на остановке, он пошел домой. Поравнявшись с парком, он услышал чей-то голос, который окликнул его. Андрей обернулся и увидел знакомого парня, который проживал в соседнем доме. Они поздоровались и пошли вместе.

– Андрей, у тебя деньги есть? Умираю с бодуна, купи мне выпить? – попросил знакомый.

– Ты что, ненормальный. Не видишь, сколько времени? – удивился Андрей. – Или ты думаешь, что я, как мальчик для тебя побегу по «шинкарям» искать тебе водку?

– Я сам найду водку, только дай пять рублей. Здесь рядом живет одна баба, у нее водка в любое время суток.

Андрей достал деньги, дал ему. Тот быстро исчез в одном из дворов, а он остался ждать его на улице. Не прошло и десяти минут, как тот вернулся с бутылкой водки и суетливо начал доставать из кармана стакан, кусок хлеба и головку лука.

– Ты, что? Хочешь прямо на улице устроить застолье? Пойдем к нам во двор, там и выпьем.

Они свернули за угол и, пройдя метров пятьдесят, вошли во двор дома. Заметив в садике скамейку, они направились к ней. Андрей налил ему полстакана водки и предложил выпить за знакомство. Они знали друг друга в лицо, но пить вместе еще не приходилось.

– Андрей, – представился он и взглянул на попутчика.

– Володя Новиков, – улыбнулся сосед, можно просто Кефир.

– Значит, это у тебя погоняло Кефир выходит? А, то мне ребята все Кефир, да Кефир. А, я никак не пойму, о ком они, – произнес Андрей и налил себе граммов сто.

Они сидели на лавочке и не спеша пили водку. Постепенно Новиков расслабился и начал расспрашивать, чем занимается Андрей, где тот работает. Андрей уходил от прямых ответов. Он догадывался, что Кефир знал о нем значительно больше, чем он о нем и поэтому своими уклончивыми ответами только подогревал интерес к своей персоне.

– Слушай, Андрей! Мне ребята говорили, что у тебя есть классный нож, не то немецкий, не то американский. Он у тебя с собой? Покажи? Я никогда не видел немецких ножей, – обратился к нему Новиков.

– Слушай, Кефир, мало ли кто тебе чего рассказывал. Ты, отвечай за базар, не чего метлой свой мести. Ты, что мент? Есть у меня перо или нет, это мое дело, и я тебе посоветую на будущее, не лезь не в свое дело! Понял? Береги свое здоровье, оно у тебя одно.

– Понял. Я тебя часто Андрей вижу на улице Кирова. Ты, что там хочешь выставить хату? Возьми меня с собой на дело, мне так нужны сейчас деньги!

Эта информация невольно насторожила Андрея, ведь он считал, что, осматривая дворы на улице Кирова, он не привлек к себе внимания жителей. Выходит, что у жителей он не вызвал подозрений, а вот у этого хмыря – да.

«Значит, я отработал не совсем аккуратно, – разозлился на себя Андрей. – Если меня этот Кефир срисовал, то что говорить о других людях».

Когда водка в бутылке закончилась, он попрощался с любопытным собутыльником и направился домой. У самого подъезда настойчивый товарищ вновь догнал его. Он снова предложил ему свои услуги, если Андрей действительно решится на кражу. Алкоголь ударил в голову Андрея. Он повернулся к Кефиру лицом. По его лицу пробежала не добрая гримаса.

– А, с чего ты взял Кефир, что я собираюсь что-то красть? Ты знаешь, я не домушник и никогда им не был. И почему именно на улице Кирова?

Андрей хотел войти в подъезд, но вдруг резко развернулся и схватил Кефира за горло. Тот явно не ожидал этого и не сразу понял, что с ним произошло. Он захрипел, схватился двумя руками за его руки, пытаясь разжать железную хватку или хотя бы оттолкнуть Андрея, но у него ничего не получалось. Когда Кефир совсем ослаб и стал терять сознание, Андрей разжал свои руки.

– Если я тебя еще раз увижу, Кефир, убью! Постарайся больше не попадаться мне на глаза. Ты понял меня, сука или нет?

Он повернулся и, как ни в чем не бывало, прошел в подъезд дома. Кефир присел на ближайшую скамейку, руки его тряслись. Только сейчас до него дошло, что прокололся, а это значит, что Андрей его вычислил. Теперь местные пацаны не дадут ему нормально жить. Новиков, пересилив слабость в ногах, побрел домой.

***

Дома Кефир, не раздеваясь, повалился на грязный и продавленный диван. С ним вместе жила мать и старшая сестра Людмила, которая недавно вернулась из заключения, пока нигде не работала. Мать Владимира давно была на пенсии, и ее денег им хватало только на три дня. Три дня праздника, а затем серые будни. Если бы не соседи, то они, наверное, давно бы умерли с голода. Они жили только за счет соседей, не стесняясь брать у них поношенные вещи, доедать за ними засохшие пироги и другие продукты.

Людмила не работала больше трех месяцев, а он сам – пять лет. Все местные пьяницы хорошо знали квартиру Новиковых, куда можно было прийти в любое время и где входным билетом в квартиру была бутылка спиртного. Постоянные гости, вечные пьянки и драки, давали им возможность ежедневно не только напиваться за чужой счет, но хоть как-то еще и питаться. Соседи, уставшие за долгие годы от ежедневных пьянок и драк, неоднократно вызывали милицию, но как это бывает в повседневной жизни, милиция после нескольких попыток, расписалась в своей беспомощности и больше не реагировала на заявления жильцов.

Сейчас, лежа на грязном продавленном диване, он думал, как ему поступить дальше. Он понимал, что он на свободе только до тех пор, пока помогает милиции, но как долго это продлится, можно только гадать. Его уже несколько раз арестовывали на пятнадцать суток за учиненные в квартире драки и лишь вмешательство оперативника из Кировского отдела милиции, спасало его от решетки.

Однажды после очередного суда, его привезли в приемник для административно арестованных, который находился не так далеко от дома и поместили в одну камеру с ранее судимыми. Он тогда еще ничего не понимал в жизни и охотно сел играть с ними в карты. Кто бы мог подумать, что он считавший себя неплохим игроком, за два часа проиграл им двести рублей. Когда игра закончилась, арестанты потребовали с него деньги, как только их выведут на работу. Это была полная катастрофа! Новиков никогда не держал в руках таких больших денег, а здесь их надо было не только найти, но и срочно отдать. Он пошел в отказ и тогда они изнасиловали его прямо в камере. На утро об этом узнали сотрудники милиции. Оперативник предложил ему сотрудничать с органами, обещая сохранить этот факт в тайне. В последнее время их квартиру стали меньше посещать люди, которые представляли какой-то интерес для милиции, но его новый куратор постоянно требовал информацию о преступлениях в их микрорайоне. Однако, где ее брать, он не знал. Он пробовал врать, но его быстро раскусили и оперативник прямо в кабинете, не стесняясь коллег, сильно избил его.

Встречу с Андреем, Кефир запланировал уже давно. Он нутром чуял, что тот живет не на заводскую зарплату. Но, Андрей раскусил его и в тот вечер, ему сильно повезло, что он вообще остался жив. Свои наблюдения за Андреем, Новиков вел с момента, когда тот вернулся из заключения. Первое время наблюдения были довольно успешными, и ему были известны все друзья подопечного, но чем они занимались, он никак выяснить не мог.

Его мысли прервал ввалившийся в квартиру пьяный знакомый. У него в руках была начатая бутылка водки. Он с грохотом поставил ее на стол:

– Хорош валяться Кефир. «Отрава» на столе, вставай, давай, стаканы!

Новиков встал с дивана и направился к столу. Через минуту к застолью присоединилась мать и Людмила.

***

Олег с Алмазом созвонились утром и договорились вечером съездить в гаражи, где стояли угнанные им машины. Нужно было проверить в каком они техническом состоянии и подготовить машины к предстоящей операции. Алмаз снял два государственных номера с машин, зимовавших у них во дворе. Сейчас он вез их в гараж, чтобы установить на ворованные им машины.

Осматривая машины, Алмаз как бы, между прочим, обронил, что это его последнее дело, на которое он идет с ними. Больше он не участвует ни в каких кражах и налетах.

– Олег, пойми меня правильно! Лилия ждет от меня ребенка, и я хочу увидеть его, вырастить, а не рассматривать его фотографии в камере.

Алмаз подошел к своей машине, достал из нее обрез и протянул его Олегу.

– А, мне он зачем? – спросил его Олег. – У меня свой ствол и твой мне не нужен.

– Олег, ты знаешь, я просто боюсь, что, если нас возьмут с оружием, мы сразу потянем на банду. Ты, это понимаешь? А, банда – это расстрел. Ты разве не понимаешь, в какую историю мы с тобой вписываемся? Хорошо тебе, ты один, а у меня теперь семья, родители, жена и будущий ребенок. Мне жить охота. У нас с тобой еще есть время отказаться от этого налета. Всех денег не украдешь!

Олег, молча, слушал Алмаза. Ему не верилось, что его друг испугался и решил сбежать накануне налета. Если бы ему сказали раньше, что Алмаз дрогнет, он бы никогда не поверил бы в это.

– А, что ты всем об этом не сказал? Испугался? Нет, милый, ты с нами в одной лодке и тонуть нам всем вместе. Вспомни, когда мы воровали с меховой мутон, когда ты его прятал у родственников краденые меха, привозил шкуры своей жене, ты почему-то не думал, что ты давно уже стал преступником! А, теперь, хочешь отскочить от дела, мол, вот они преступники, а я честный человек, просто запутался в этой жизни! Нет, Алмаз, ты нитка, куда игла, туда и ты. Не хочешь брать оружие, не бери, но это ничего не меняет, потому, что оно есть у нас. Ты понял? Потому, что оно есть у нас! И отдавать его я никому не собираюсь! Или грудь в крестах, или голова в кустах! У тебя еще есть время нас всех сдать, может это тебя спасет. Но знай, что я первый человек, кто задушит тебя вот этими руками.

Алмаз был просто в шоке. Он еще утром надеялся, что Олег поймет его, войдет в его положение, и поддержит его. Но то, что он услышал, было для него страшным открытием. Олег, которого он всегда уважал и считал своим самым близким другом, вдруг превратился в простого соучастника его преступной деятельности.

«Они не дадут мне отойти от дела, – подумал Алмаз. – Действительно, на карту поставлено слишком много, а вернее, вся оставшаяся жизнь. Зачем я начал этот разговор? К чему он, если все давно решено?»

Ему стало очень тоскливо. Он посмотрел в сторону Олега, и отвел свои глаза в сторону. Он снова подумал о жене, о не родившемся ребенке, о родителях. Повозившись в гараже и подготовив машины, они поехали к дому Олега. Ехали, молча, каждый думал о своем. Олег решил не рассказывать об этом разговоре друзьям, сочтя все это минутной слабостью Алмаза. Он хорошо понимал своего друга, прошло время, изменилась и жизнь. Теперь он несвободен и стал больше задумываться о будущей семье. А то, что Алмаз так откровенно поделился с ним своими страхами, говорило о многом. Алмаз, по-прежнему, доверял ему как самому близкому другу. Олег решил, что во время операции будет находиться вместе с Алмазом и не даст тому смалодушничать.

***

Светлана провожала Ермишкина в Болгарию. Она еще не знала, что его любовница отказалась от поездки. Сам Сергей Иванович всю последнюю неделю был абсолютно подавлен. Он неожиданно перестал пить и задерживаться на работе. О том, что их ограбили, он Светлане так и не рассказал. Женщина уже прекрасно знала о ценностях, которые нашли друзья Максима в их квартире. Знала о письме, а если вернее, о явке с повинной, которую написал муж на имя прокурора республики. Прочитав ее, она лишний раз пожалела себя и вспомнила свою покойную мать, которая всегда боялась, что ее дочь свяжет свою судьбу с преступником. Все опасения покойной матери сбывались. Вот и в этот раз ее муж оказался высокопоставленным жуликом, а ее любимый – организатором банды.

Она еще верила в то, что ей удастся перевоспитать Максима, вернуть его к нормальной жизни.

«Ну, сколько ему нужно денег, чтобы остановиться: пять тысяч, пятьдесят, сто?» – спрашивала она себя.

Сейчас она точно знала, что Марков обеспеченный человек. Похоже, ранее совершенные им преступления, принесли ему хорошие деньги. Единственное, что ей было непонятно, это то, что движет им – алчность или жажда адреналина?

«Сейчас опять он что-то готовит, что-то серьезное и грандиозное. Остановится он после этого или нет? Или так и будет «бомбить», пока не убьют его или не посадят? Что делать ей, связывать с ним свою жизнь или нет?», – думала Светлана.

Эти вопросы не давали ей покоя с тех пор, как она увидела у него пистолет. То, что она влюбилась в этого парня, Светлана уже не сомневалась. Ей хотелось любви, такой любви, от которой можно было сгореть без остатка! Но жалость и любовь, разные чувства. Если ее с Ермишкиным связывала больше жалость и уважение к добившемуся многого человеку, то к Максиму ее тянуло совершенно другое чувство, которое так и не сумел разжечь в ней Сергей. Посадив мужа в поезд, помахав для приличия рукой, она побрела по перрону.

Ермишкину в купе досталось нижнее место. Он специально заказывал два места в СВ, но после отказа Татьяны, второй билет сдал. Как только Сергей Иванович убрал свои вещи и расположился на полке, в купе вошла пассажирка.

«Не лучший вариант», – посмотрев на попутчицу, подумал он и встав с места, предоставил возможность соседке уложить багаж под его полку.

«Теперь моим собеседником надолго будет немолодая женщина кавказкой национальности, – мысленно констатировал он, продолжая по-прежнему рассматривать фигуру женщины.

Он никак не мог понять, почему Татьяна, так радовавшаяся предстоящей поездке, вдруг отказалась поехать с ним. Что могло произойти, что она так резко порвала с ним? У него было много вопросов и ни одного ответа на эти вопросы. Кого винить в этом, он не знал. Их отношения были еще накануне совершенно безоблачными и вдруг все пошло прахом после налета. Может, к налету причастна она? Ведь он не скрывал от нее, что у него есть свои деньги и ценности. Он уже был готов оставить свою жену и перебраться к ней на постоянное местожительство. Он покупку антиквариата не скрыл и все рассказал ей. От этой мысли, ему стало совсем плохо и он, чтобы скрыть это стал смотреть в окно вагона. Чем больше он думал, тем больше было в голове тумана и тем меньше было у него покоя.

«Я все равно найду ответ и все выясню», – решил Ермишкин.

***

Марков сидел за столом в своей комнате и чистил пистолет. Его мать в последнее время стала все чаще жаловаться на здоровье, ее мучили сильные боли в сердце. Сегодня он застал ее лежащей на кровати с высоким давлением. Максим прокипятил шприц и сделал ей укол дибазола, который должен был снять давление. Разбирая и смазывая пистолет, он краем уха слышал, как она, встав с дивана, пошла на кухню и загремела там кастрюлями.

«Видно, легче стало», – с облегчением подумал он.

Вставив в рукоятку пистолета полную патронов обойму, он поставил пистолет на предохранитель и отодвинул его от себя. Посмотрев на пистолет со стороны, он взял его в руки и еще раз проверил пистолет. Убедившись в надежности пистолета, он сунул его во внутренний карман пальто.

Максим с утра с нетерпением ждал звонка из Москвы. Теперь все зависело от людей из столицы. Если машины не будет, то не будет и этой хорошо подготовленной ими операции. До операции оставалось еще два дня. Неожиданно, Максим вспомнил об Олеге. Тот должен был достать на работе подложные накладные, по которым похищенные ими меха, якобы, направятся в Москву на швейную фабрику. Еще он обещал достать пломбир для опечатки контейнеров. Олег в разговоре с Марковым, предложил ему неплохой вариант. Суть его сводилась к тому, что после перегрузки мехов следовало вновь опломбировать пустые контейнеры и отправить их по назначению. Для выполнения этого замысла было необходимо, чтобы ребята на автомобиле сопровождали товарный поезд с контейнерами и на ближайшей станции, когда остановится поезд, сорвали эти пломбы. Если это удастся выполнить, то ответственность за пропажу мехов автоматически ляжет на железнодорожников. Эта идея пришла Максиму по душе. По его мнению, эта деталь операции сводила к нулю риск провала.

Максим услышал, как зазвонил домашний телефон. Мать сняла трубку и крикнула его. Взяв в руки телефонную трубку, он услышал голос Артура.

– Как дела, дорогой? Сегодня из Москвы вышла машина.

Он назвал номер и ориентировочное время прибытия этой машины в Казань.

– Слушай Максим, кто будет сопровождать груз до Москвы? – поинтересовался Артур.

Максим ответил, что, по всей вероятности, сопровождать будет он и попросил его забронировать на всякий случай номер в гостинице и заказать билет на самолет.

– Ты мне можешь сказать стоимость груза? – спросил его Артур.

– Пока не могу, все будет в документах, ориентировочно где-то около миллиона рублей, – понизив голос, произнес он и положил трубку.

***

Утром следующего дня все, они собрались в условном месте, на стройке. Максим коротко рассказал им о беседы с Артуром и попросил Алмаза встретить московскую машину на въезде в город. Обсудив все вопросы, они договорились встретиться в восемь часов вечера. Каждый должен был прибыть на место встречи с оружием. А, поскольку, время отправки машины с фабрики узнать так и не удалось, то было решено караулить ее у ворот всю ночь.

Олег после встречи поехал к себе на работу, а Алмаз, в сторону Зеленодольска, встречать московскую машину на переправе. Максим с Андреем отправились на улицу Кирова, чтобы еще раз осмотреть двор, в котором им предстоит перегружать автомашину.

– Давай, еще раз посмотрим это место днем, чтобы не перепутать его в темноте, – предложил Максим.

Они еще раз осмотрели двор, заезды и, убедившись, что с последнего их посещения этого двора никаких изменений не произошло, расстались до вечера.

Олег, отметившись у секретаря директора, прямиком направился на склад, у ворот которого уже стояли три запломбированных контейнера.

– Олег, что не заходишь? – позвали его женщины со склада. – Заходи, мы тебя чаем хорошим угостим. Рима сегодня принесла индийский чай «Три слона». Ты не поверишь, один запах чего стоит!

Олег не стал отказываться от приглашения. Женщины, работавшие на складе, как ему показалось, были в легком подпитии. Они в этот день полностью выполнили заказ и были очень довольны, обещанной им премией.

Парень сел за стол и взяв в руки большой бокал, стал пить чай мелкими глотками. Его внимание невольно привлекли накладные, лежавшие под стеклом столешницы. На них было указано, что в контейнерах чуть более ста шестидесяти коробок на общую сумму девятьсот шестьдесят восемь тысяч рублей. Женщины сидели за столом и о чем-то спорили между собой.

– Девчонки, у вас есть сегодня еще отгрузка? – поинтересовался он.

– Какая отгрузка? Мы за эти дни и так все вымотались. Сейчас в душ и по домам, – весело ответила одна из них и направилась в раздевалку.

Олег оглянулся по сторонам, быстро сунул в карман пломбир и несколько свинцовых пломб.

«Если заметят, скажу, пошутил», – решил он и направился в приемную директора.

Он сидел в приемной и мучился от безделья. Заглянув в кабинет директора, он поинтересовался.

– Мы сегодня куда-нибудь поедем? У моего друга сегодня день рождения и я хотел бы отпроситься у вас.

– Сейчас, ты меня увезешь домой и свободен, – ответил директор.

Он вышел на улицу и сел на лавку около приемной директора. Попрощавшись с женщинами со склада, Олег вздохнул с облегчением, никто из них не заметил исчезновения пломбира и нескольких пустых штампованных накладных. О том, что женщины могут поднять шум из-за отсутствия в столе пломбира, Олег не думал. Он хорошо знал, что все они давно работали на складе и доверяли друг другу, как самим себе.

Само же исчезновение пломбира, считал Олег, всегда можно было списать на забывчивость одной из работниц, которая просто не положила его на место. Самое главное, чтобы утром следующего дня пломбир лежал на месте.

Олег отвез директора и направился в гараж, где оставил свою служебную автомашину. Дома, он быстро поужинал и достал из тайника пистолет. Проверив его, он положил его в спортивную сумку и поехал на встречу.

Алмаз доложился о том, что московская машина на месте и ждет их команды. Олег достал пломбир, пломбы, чистые накладные и отдал их Максиму. Все вышли на улицу и, остановив такси, поехали в гараж, в котором стояли краденые машины. Алмаз открыл гараж и пошарив рукой по стенке, включил свет. В свете электрической лампы ребята увидели стоявшие там машины.

– Молодец Алмаз, хорошая работа! – воскликнул Максим.

Они быстро установили новые государственные номера и выехали из гаража.

ЧЕТВЕРТАЯ ЧАСТЬ

Ночь была холодной и темной. Небо было покрыто тучами, из которых временами шел холодный мелкий дождь. Улицы были пустынны. До них иногда доносился лай собак, которые в последнее время охраняли территорию фабрики. В машинах тоже было холодно и ребятам приходилось периодически запускать двигатели, чтобы чуть-чуть согреться. Несколько раз мимо проезжали наряды милиции, но их не заинтересовали две одинокие машины с пассажирами, стоящие на безлюдной улице в столь поздний час. В половине четвертого утра ворота меховой фабрики открылись. С территории предприятия выехала машина с тремя контейнерами на платформе. Пропустив ее мимо себя, две машины двинулись вслед за ней. На секунду одна из машин остановилась, из нее выскочил Олег и пересел в рефрижератор с московскими номерами, который стоял около автовокзала.

При повороте на улицу Кирова, Максим и Андрей на «Волге» быстро обогнали контейнеровоз. «Волга» стала прижимать грузовую машину к бровке. Водитель грузовика испугался столкновения с легковушкой и резко снизил скорость. В какой- то момент он попытался развернуть свою машину и объехать «Волгу», но в боковое зеркало увидел, что ехавшая сзади «шестерка», препятствует его маневру. Водитель не на шутку перепугался. Он не знал, чего от него хотят эти люди и поэтому решил не искушать судьбу. Он остановил свою машину, прижавшись к бровке тротуара.

Из «Волги» выскочил парень, ловко вскочил на подножку грузовика, открыл дверь и заскочил в кабину.

– Вот, что мужик! Если хочешь жить, делай, что я тебе скажу! – прохрипел он и, достав нож, ткнул им в бок водителя.

Водитель посмотрел на нож в руках парня и сердце его учащенно забилось. Нож был необычным, таких ножей ему еще никогда не приходилось видеть. Он обратил внимание, что рукоятка заканчивалась изображением орла с немецкой свастикой в лапах.

– Чего уставился! Езжай медленно. Сейчас повернешь во двор, – хрипло скомандовал налетчик.

Они проехали еще несколько домов, прежде чем последовала команда свернуть. Водитель, мужчина преклонного возраста послушно свернул с дороги и заехал в большой двор.

– А, теперь, быстро вышел из машины! – произнес налетчик.

Ему быстро связали руки и ноги, а на голову накинули брезентовый мешок.

***

Водитель московской машины, в сопровождении Олега подогнали грузовик вплотную к контейнеровозу. Максим сорвал пломбу с первого контейнера и открыл его. Все они впятером чуть ли бегом, стали перетаскивать коробки из контейнера в рефрижератор. Через полчаса, все коробки первого контейнера находились уже в рефрижераторе. Потом, они также быстро перегрузили коробки из второго и третьего контейнеров. Вся эта операция заняла чуть более часа. Олег заново опломбировал уже пустые контейнеры. Марков запрыгнул в кабину рефрижератора и приказал ему выезжать из этой подворотни. Рефрижератор осторожно двинулся. Водитель медленно выехал из узкой подворотни и двинулся в сторону Горьковского шоссе. Максим сидел рядом с водителем и указывал ему дорогу из Казани.

Олег сел в «Жигули» и помчался на фабрику. Он хотел положить на место взятый накануне пломбир. До начала работы оставалось еще около часа и появление водителя директора в это время, не вызвало бы ни какай тревоги. Оставшись один с Алмазом, Андрей снял с водителя мешок и достал пистолет.

– Вот, что мужик! Если хочешь жить, слушай меня. Мы сейчас едим на станцию «Лагерная». Ты, понял меня?

Для убедительности, он приставил к его голове пистолет.

– Ты, наверное, догадался, что мы знаем о тебе все. Мы будем тебя сопровождать до конца отгрузки, пока контейнеры не будут погружены на платформу. Если поднимешь шум, мы убьем и тебя и всю твою семью.

Водитель, молча, закивал головой. Он ни на секунду не сомневался в том, что все эти угрозы могут быть реально исполнены. Андрей достал из кармана деньги и сунул их ему за пазуху.

– Слышишь, мужик? Здесь три тысячи. Этих денег тебе хватит надолго, если будешь молчать.

Водитель больше боялся не за потерянный груз, а за себя и семью и не особо геройствовал. Контейнеровоз, медленно выехал из узких ворот двора и двинулся вдоль улицы Кирова. Рядом с водителем сидел Андрей и внимательно контролировал все действия, перепуганного насмерть водителя.

– Слышишь, мужик? Как тебя зовут? – спросил Андрей. – Чего молчишь? Думаешь, что ты умнее нас?

Водитель, словно не слыша налетчика, молча, вел машину. Он повернул налево около Дворца спорта и машина, направилась в сторону Адмиралтейской Слободы.

– Ты, что? Чурка с глазами, меня не понял? Куда ты гонишь? Да, я тебе сейчас мозги вышибу! – произнес Андрей и рукояткой пистолета, нанес сильный удар по лицу водителя.

– Вагапов я, Вагиз, – чуть слышно выдавил водитель от страха. – Я все сделаю, только не убивайте меня.

– Где живешь, чурбан? – спросил Андрей и залез к нему во внутренний карман куртки, где находились его документы.

Водитель, вел машину на автопилоте. Он всю сознательную жизнь прожил в деревне, пахал, собирал урожай и, если бы не дети, которые поступили учиться в городе, он бы по-прежнему жил в деревне и не знал ни каких проблем. Сам он работал на фабрике уже пять лет и не помнил ни одного подобного случая нападения на их машины. Андрей, молча, посмотрел на часы. Они показывали начало седьмого утра.

«Хорошо сработали, – подумал Баринов. – На все потратили чуть больше двух часов, и самое главное, что все прошло как по маслу».

Миновав поселок Игумново, водитель контейнеровоза стал притормаживать свою машину. Однако, увидев в руках Андрея пистолет, вновь увеличил скорость движения. Минут через пять контейнеровоз повернул на погрузочную площадку станции «Лагерная» и замер на месте. Остановив машину, Андрей вышел из машины и вместе с водителем вошел в диспетчерскую. Диспетчер быстро оформила все документы, и они вышли на улицу. Андрей спрятал пистолет, достал нож и вновь сел рядом с водителем.

– Вагиз, не заставляй меня, тебя убивать! Слушайся и не дергайся зря, – вновь пригрозил Андрей и ткнул его ножом в бок.

Водитель контейнеровоза быстро подогнал машину на площадку и уже через пятнадцать минут контейнеры стояли на платформе грузового состава.

Он подошел к водителю, достал из внутреннего кармана отобранные у него документы и переписал паспортные данные в свой блокнот.

– Вот, что Вагиз. Запомни одно. Мы сначала убьем твою семью, а потом тебя. Поэтому перед тем как бежать в милицию, подумай о семье. Ты такой же участник преступления, как и мы. Ты за эти меха получил от нас деньги. Помни об этом и не забывай.

Водитель закивал головой, давая им понять, что все сказанное он хорошо усвоил.

– Сейчас езжай на работу и забудь, что ты здесь видел, а особенно кого ты видел! – снова произнес Андрей и для большей важности вновь достал пистолет и приставил к его голове водителя.

Вагапов сел в свою машину и потихонечку поехал к себе на работу

***

Они ждали около двух часов, когда тронется товарный состав. Наконец, поезд медленно двинулся и, лязгая буферами, стал набирать скорость. Они сели в «Волгу» и поехали за составом. Парни были несколько удивлены, когда состав не остановился ни в Юдино, ни в Васильеве, ни в Зеленодольске.

Им сильно повезло. Они заехали на паром без очереди. На другом берегу Волги они вновь устремились за составом. Не доезжая семи километров до станции Канаш, они пробили переднее колесо машины. Алмаз открыл багажник и попытался заменить, но запаска была спущена. Качка в багажнике не оказалось. Провозившись с колесом более часа, они кое-как добрались до станции Канаш.       На путях станции стояли десятки железнодорожных составов, и они никак не могли разыскать нужный им. Андрей бегал по станции, безуспешно пытаясь получить хоть какую-то информацию о составе. В одном из кабинетов ему, наконец, предоставили информацию. Она оказалась, увы, довольно нерадостной. Состав прошел через станцию Канаш, без остановки. Все, что так удачно складывалось с утра, вдруг неожиданно закончилось здесь. Андрей мысленно винил себя в том, что не сорвал пломбы еще в Казани, после загрузки контейнеров на платформу.

Возвращаясь в Казань, Баринов, раздосадованный этой неудачей, поделился своими размышлениями с Алмазом. Алмаз, как мог начал его успокаивать, ведь никто из них не мог предполагать, что состав не остановится на этих станциях. После слов товарища, Андрей замкнулся и всю дальнейшую дорогу молчал. На подъезде к Казани он вдруг произнес:

– Знаешь, Алмаз? Я ведь не рассчитывал на успех! А, мы все-таки это сделали и теперь у нас столько денег, что если мы захотим, то сможем купить двести «Жигулей». Представь себе, целый табун машин! Здорово!

Въехав в Казань, они сразу же направились на улицу Ботаническую. Проскочив под железнодорожным мостом, они свернули направо. Алмаз остановил машину на берегу озера Кабан и убедившись, что на берегу никого нет, достал из багажника машины канистру с бензином и облил ее. Отойдя, метров на пять от машины, он швырнул в салон машины окурок сигареты, который взял у Андрея. Машина вспыхнула словно спичка, столб черного удушливого дыма поднялся над озером.

Через калитку в заборе Алмаз и Андрей прошли на кладбище. Они услышали сирены пожарных, мчавшихся к горевшей машине. Парни направились в сторону улицы Роторной, где, поймав такси, разъехались в разные стороны.

Олег тоже решил было сжечь машину, но сердце водителя остановило руку бандита. Перед тем как бросить «Жигули», он протер ее изнутри и снаружи бензином, уничтожив все следы. Сняв государственные номера, он выбросил их в контейнер с пищевыми отходами, стоявшие недалеко от дома на улице Халева.

На работу он успел вовремя. В гараже завел свою служебную «Волгу» и выехал во двор, где стал ждать, когда появятся женщины со склада. Ждать пришлось не так долго. Вскоре он увидел одну из работниц, открывавшую калитку в воротах склада. Олег вышел из машины и помог ей справиться с навесными замками. Он попросил приготовить ему чай и протянул женщине пачку краснодарского чая. Пока женщина возилась в подсобке, Олег положил на место взятый накануне пломбир. Извинившись перед ней, что не успевает попить чая, он побежал к машине. Только сев в машину, он вздохнул с облегчением и поехал за директором.

***

Максим на рефрижераторе спокойно добрался до Москвы. За всю дорогу их ни разу не остановили, ни ГАИ, ни милиция. В Москве он позвонил Артуру, назвал улицу, на которой они находились, и стал ждать его приезда. Артур подъехал примерно через час. По-братски обнявшись с Максимом, он сообщил ему название гостиницы, в которой был забронирован для него номер. Переговорив с Марковым, Артур подошел к водителю и что-то ему сказал. Водитель рефрижератора отдал Максиму его спортивную сумку и уехал.

Всю дорогу Артур интересовался у Максима, каким образом им удалось похитить столько мехов, но тот молчал. В гостинице ему быстро оформили документы, и друзья на время распрощались. Единственное, что хотел Марков в тот момент, это принять душ и растянуться на чистой постели. Максим спал долго и проснувшись, не сразу понял где находится. Часы показывали начало шестого.

«Интересно, утра или вечера?», – глядя на часы, подумал он.

Марков был ужасно голоден. Он встал с кровати, быстро привел себя в порядок и направился в кафе. Он уселся за дальний столик, сделал заказ и попросил сто пятьдесят граммов коньяка и лимон. Выпив рюмку и закусив его лимончиком, Максим стал перебирать в голове последние события. Им здорово повезло. Во-первых, машина, перевозившая ценный груз, шла без охраны. Во-вторых, сама перегрузка заняла значительно меньше времени, чем они предполагали. Единственное, что пока тревожило его, был вопрос, сумели ли Андрей с Алмазом сорвать пломбы с контейнеров. У них в машине были специальные крюки из металлического прутка, которые накануне изготовил Андрей. Этими крюками они и должны были сорвать пломбы. Если это им не удалось сделать, то надо что-то предпринимать. Но что конкретно, он пока еще не знал.

Артур вошел в кафе и, окинув зал быстрым взглядом, сразу же нашел Максима. Он заказал себе поесть и немного выпить. За столом, он сообщил Максиму, что заказчик не ожидал такой большой партии мехов и сейчас собирает деньги, чтобы расплатиться. Что придется немного подождать. В лучшем случае деньги будут только через день. Эта дата явно не устраивала Максима. Он внимательно посмотрел на него и напомнил Артуру об условиях договора с его родственником.

– Слушай, Артур! Ты меня знаешь! Я честно выполнил все условия нашей сделки, теперь шарик на вашей стороне. Передай родственнику, я очень жду деньги. Я предупреждал его через тебя, что партия будет большой, и это не должно было стать для него большой неожиданностью. Я точно знаю, что деньги у него, наверняка, есть. Пусть отдает их, и мы с миром простимся друг с другом.

Они поужинали и договорились на следующий день созвониться с утра. В эту ночь, Максим спал плохо, то ли оттого что поздно проснулся, то ли сказывалось нервное перенапряжение. В голове у него крутились разные мысли, сменяя друг друга с огромной скоростью. Как он ни храбрился перед ребятами, но страх разъедал его изнутри, заставляя все больше сомневаться в правильности своих действий.

«Может, не стоило мне так вести себя с Артуром? Кто такой Артур? Он лишь передаточное звено. Он же ни в чем не виноват», – подумал он.

Сейчас Маркову нужны были только деньги. Получив их от Артура, он тут же уедет из Москвы. Во-первых, его ждут друзья, а, во-вторых, его пугал этот громадный город, в котором было много таких же, как и он бандитов.

***

Утром Максим позвонил своему родственнику в МВД и поинтересовался событиями в Казани:

– Привет, Леша, я из Москвы! Как дела у вас в Казани? Наверное, опять какие-нибудь усиления, торчите на работе целыми днями и ночами? Небось, малолетки «затрахали», все бегают и делят асфальт? – спросил его Марков.

Его звонок вызвал у родственника смех

– Слушай, Максим! А, что могло такого случиться, что тебя это даже в Москве волнует? У нас все в порядке, Казань на месте, никакого усиления режима. А, мальчишки, как бегали, так и бегают.

Его ответ заметно снял с него напряжение. Если родственник молчит, значит, милиция еще не в курсе их налета, значит, есть еще время приготовиться и лечь на дно.

«Кто нас видел, кроме водителя? Никто! Да и водитель видел только лицо Андрея. Если убрать водителя, то никто ничего вообще не будет знать – думал Максим. – Может, устроить ДТП, а можно и просто убрать. Да, сказать-то легко, но кому это поручить? Андрею или Олегу? Сам я точно не возьмусь, я не способен убить человека. К кому обращаться?»

Максим сидел в номере и смотрел телевизор. Несмотря на то, что на улице светило солнце, ему не хотелось выходить из гостиницы и мотаться по Москве. Протянув руку, он снял телефонную трубку и быстро набрал номер Светланы. Ему вдруг так захотелось услышать ее голос, словно это были его последние минуты жизни. Шли минуты, но трубку так никто и не снял. Тогда он решил позвонить Алмазу. Но, и тот, почему-то молчал. Максим раздраженно бросил трубку и опять повалился на кровать. Около пяти часов вечера позвонил Артур и сообщил, что завтра утром заедет к нему и завезет деньги.

Эта новость очень взбодрила Максима, и придала ему утерянную, было уверенность.

«Значит, я все-таки правильно сделал, что наехал на него», – подумал он.

Через минуту он стал одеваться, чтобы прогуляться по вечерним улицам Москвы. Улица встретила его теплом и шумом машин. Он шел не торопясь, разглядывая спешащих домой москвичей. Он пытался угадать, кто из них кем работает. Но это быстро наскучило ему. Он решил не заниматься этими пустяками, а просто гулять и ни о чем не думать.

***

Утром ему позвонил Артур и сообщил, что готов передать для него деньги. Они договорились встретиться в его номере через час. Марков спустился в холл и заказал билет на ближайший самолет до Казани. Рейс был через четыре часа, и это вполне устраивало его. Положив билет в карман, он поднялся к себе в номер и стал ждать Артура. Чем меньше времени оставалось до встречи, тем больше волновался он. Максим не находил себе места и молча, мерил шагами номер. Он считал шаги, сбивался со счета и вновь начинал считать. Наконец, в дверь номера постучали. Он подошел к двери и повернул ключ, на пороге стоял Артур с двумя большими спортивными сумками. На лбу Артура мелкими капельками блестел выступивший пот. Максим схватил одну из сумок и с большим трудом оторвал от пола. Теперь он понял, от чего так вспотел его товарищ.

Они внесли сумки в номер и поставили их около стола. Артур присел на краешек кровати и стал наблюдать за Максимом. Тот быстро открыл сумки и увидел пачки денег. В пачках были десяти и двадцатипятирублевые купюры. Максим быстро пересчитал их. В сумке было более четырехсот пачек. Он быстро прикинул общую сумму и остался, очень доволен.

– Спасибо, Артур. Большое спасибо и твоему родственнику. Передай ему, что я очень благодарен ему лично.

Максим крепко пожал другу руку. Он хотел поблагодарить его за работу и протянул ему пачку денег.

– Возьми, это тебе от меня, – произнес он.

– Спасибо Максим, лишними не будут, – ответил Артур.

Марков сложил все деньги обратно в сумки и попросил отвезти его в аэропорт.

– Ты не боишься с такими деньгами лететь? Может, поймаем машину до Казани?

В ответ Максим закачал головой и стал быстро собираться. Они вышли из гостиницы и поехали в аэропорт. Там Артур попрощался с ним, а Максим остался ждать регистрации. Через час объявили регистрацию и посадку на рейс до Казани. Он прошел регистрацию, сдал сумки в багаж и, напевая про себя какой-то веселый мотивчик, направился в буфет. Через полтора часа Максим уже спускался по трапу самолета в Казани. На выходе из аэропорта его встретили Алмаз с Андреем. Они взяли у него тяжелые сумки и поехали к Максиму домой.

***

Уже дома он поделил все деньги на четыре равные части. Каждому досталось по сто семнадцать пачек. Андрей сразу предупредил их, чтобы никто не сорил деньгами и вообще не прикасался к ним хотя бы ближайшие три года. Все согласились с ним. Андрей также предупредил, что в случае ареста любой из них может говорить милиции только о себе, то есть отвечать только за себя. Поговорив еще минут тридцать, они стали расходиться. Первым с деньгами ушел Алмаз. За ним последовал Андрей. Он хотел подстраховать его и, проверив свой пистолет, сунул его в карман. За себя Андрей не боялся, он был уверен в себе как никогда.

Последним от Максима уходил Олег. Он отдал Максиму его пистолет, который тот оставлял ему перед отъездом в Москву. Они крепко обнялись. Похоже, Олег, был единственным человеком среди них, кто реально осознавал, что в ближайшее время они больше не увидятся.

Максиму трудно было представить, что он больше не увидит друзей, что никто из них уже не позвонит ему и не поинтересуется его делами. Он догадывался, что подобные чувства испытывали, наверное, все, но ничего не поделаешь, так было нужно.

Когда за Олегом закрылась дверь, Максим позвонил Светлане и договорился увидеться с ней на следующий день. Все эти дни он скучал без нее и сейчас, услышав ее голос, понял, что она стала неотъемлемой частью его жизни. Он представил, как вытянется от удивления лицо его матери, когда он представит ей свою даму. С этими мыслями он заснул.

***

Светлана с утра напекла пирогов и с нетерпением ждала звонка Максима. Звонок прозвучал, как всегда, неожиданно. Она открыла дверь и увидела Маркова, который стоял с букетом красных тюльпанов и улыбался ей. Он был чисто выбрит и хорошо одет. На ногах сверкали черным лаком модельные туфли.

Светлана обняла его прямо в прихожей и, несмотря на приоткрытую входную дверь, стала целовать. Она так соскучилась по его ласкам, губам, по его сильному телу, что от первых его поцелуев у нее закружилась голова. Чтобы не упасть, она оперлась о стенку. Они прошли на кухню, где Максим поедая еще теплые пироги, рассказал ей о своей поездке в Москву. Он не забыл передать ей привет от Артура, который влюбился в нее с первого взгляда и теперь слал ей через него жаркие приветы. Светлана рассказала ему о своем намерении разойтись с мужем. Он попытался ей что-то сказать, но она закрыла ему рот своей ладошкой.

– Не уговаривай меня! Я все решила, потому, что ни морально, ни физически жить с ним уже не могу. Это невозможно смотреть на него и постоянно чувствовать себя обманутой. Сейчас я уже вообще запуталась, кто из нас кого обманывает – я его или он меня. Я готова все бросить и хоть сейчас уйти отсюда, меня здесь ничто не держит.

Максим слушал ее внимательно и старался понять и разобраться в ее чувствах.

«Что с ней? Капризы? Может, ейдействительно трудно жить с Ермишкиным, но сможет ли она отказаться от такой жизни, от друзей, от такого благополучия? Она сама не понимает, как к этому привыкла! Что ни говори, Ермишкин смог создать ей хорошие условия. Не исключено, что многие ее друзья отвернутся от нее после этого. Сможет, она пережить все это или нет»?

Светлана заметила, что Максим о чем-то задумался и не слушает ее.

– Ты что, не слушаешь меня? Или тебе это совсем безразлично?

Марков извинился перед ней. Не обращал внимания на ее слова, он поднял ее на руки и понес в спальню. Оказавшись в спальне, она в порыве страсти, стала стаскивать с него рубашку. К ногам Максима упал халат. Правая рука быстро нащупала на ее спине застежку и быстро расстегнула бюстгальтер. Он стащил его с нее и припал губами к ее упругой груди. Они повалились на кровать. Светлана, вновь, пережила все то, чего так давно ждала. Ощущения, возникавшие от прикосновений его обнаженного тела, были настолько остры, что ей казалось, что только он способен подарить ей такое блаженство. То, что она так остро ощущала с ним, движения его тела, его ласковые руки, страстные и горячие поцелуи было несравнимо ни с чем, пережитым ею ранее. Только за это счастье ощущений, она была готова на все, лишь бы этот мужчина был всегда рядом с ней.

Они, молча, лежали уставшие в постели, лаская друг друга. В какой-то момент она повернулась к нему лицом и внимательно посмотрела на него. Ей стало страшно, что это выстраданное ею счастье может закончиться в любой момент. От этих мысли ей стало очень страшно, и она отвернулась от него в сторону и горько заплакала. Максим крепко обнял ее и нежно прижал ее по девичье хрупкое тело к своему телу.

– Не плачь Света. Все уже позади. Больше я никогда не нарушу закон. С этим все завязано. Теперь я только твой. Милая, я хочу попросить тебя об одолжении. Помоги мне сохранить большие ценности. Если все будет хорошо, они позволят нам безбедно жить всю жизнь в любой точке мира. Дома я держать их не могу, мать рано или поздно наткнется на них при уборке квартиры. У нее слабое сердце и эта находка может просто убьет ее.

Светлана ответила шепотом:

– Максим! Ты не обманываешь меня? Я могу надеяться, что ты действительно завязал с этим преступным миром. Ты же знаешь, я для тебя готова на все.

– И еще попрошу тебя, не уходи, пока, от мужа. Так надо. Если со мной что-то случится, тогда и уйдешь! Договорились?

В ответ Света кивнула и теснее прижалась к нему.

***

Максим к вечеру вернулся домой, поужинал и ушел к себе в комнату. Убедившись, что мать неотрывно смотрит по телевизору фильм «Рабыня Изаура», он достал спортивную сумку, переложил в нее все свои деньги, которые хранил в коробках из-под обуви на антресолях. Уложив аккуратно деньги, он обернул в чистое полотенце икону, крест и перстни. Перед тем как завернуть последний перстень, Максим долго любовался игрой света в гранях камня. Он надел его на указательный палец и, глядя на руку, в очередной раз подумал, что этот перстень является настоящим шедевром ювелирной работы. Сняв его с пальца, он протер перстень фланелевой тряпочкой и поместил в отдельную коробочку. Все это он аккуратно уложил в сумку. После чего достал из кармана пальто пистолет, вынул из него обойму и разрядил ее. Патроны положил в небольшой холщовый мешочек и все это отправил в сумку.

Управившись с ценностями, Максим сел на кровать и невольно задумался над дальнейшей своей жизнью. Недавний успешный разбой теперь уже не только не радовал его, а все больше пугал. Парень хорошо знал, что рано или поздно об их налете будет известно милиции, которая предпримет все меры для раскрытия этого дерзкого преступления. Как бы они ни страховались, как бы ни обдумывали все тонкости, милиция это машина, способная распутать любой клубок.

Несмотря на хорошие отношения с Андреем, Максим не мог простить ему оплошность с этими контейнерами. Он считал, что тот должен был преследовать состав до тех пор, пока им не удалось сорвать пломбы. Может, было бы все по-другому, если бы в Москву поехал не он, а Баринов Андрей? А, он с Алмазом погнался бы за этим поездом. Марков бы не бросил дело на полпути и все равно догнал, даже если бы ему пришлось проехать половину Советского Союза. Но, назад пятками не ходят. Произошло то, что произошло и этого не изменишь.

На следующий день он привез Светлане спортивную сумку, и попросил ее оставить эту сумку у себя. Она сняла с антресолей большой кожаный чемодан, положила в его сумку.

***

Утром Абрамова вызвал к себе начальник Управления уголовного розыска. В его кабинете, помимо него и его заместителя, находились двое незнакомых ему мужчин. Начальник Управления представил Виктора гостям, и они сходу приступили к рассказу. Это были два командированных в Казань оперативника из Кемерово.

Из их рассказа следовало, что три дня назад, на Кемеровское швейное объединение поступило три контейнера с мехами Казанского мехового объединения. При вскрытии контейнеров мехов в них не оказалось. Контейнеры были опломбированы пломбами предприятия и не были нарушены. Из разговоров с Казанью, было выяснено, что контейнеры благополучно были отправлены предприятием утром четырнадцатого апреля и в то же утро погружены на платформу. Состав убыл из Казани в районе девяти часов утра со станции Лагерной. Пробыв в пути чуть больше двух недель, они в первых числах мая прибыли на предприятие.

Оперативники вчера вечером были на меховой фабрике и установили, что контейнеры были опломбированы родным пломбиром, который хранился на складе предприятия. Пломбир, по словам работников склада не пропадал и поэтому новый пломбир они, никогда не заказывали. Почему отгруженные контейнеры оказались пустыми, никто из работников вразумительного ответа не дал.

– Какова сумма ущерба? – поинтересовался у них Виктор.

Один из оперативников назвал сумму ущерба. Сумма была астрономической – девятьсот шестьдесят восемь тысяч рублей! Это было так много, что он, как не напрягался, не смог припомнить что-то подобное в своей практике.

«Вот и прославились», – подумал Абрамов и взглянул на начальника Управления.

Выслушав сотрудников из Кемерово, начальник Управления приказал Виктору создать оперативно-следственную группу из самых опытных работников отдела и незамедлительно приступить к работе по раскрытию столь дерзкого преступления. Абрамов с гостями вышел из кабинета, и они все прошли в его кабинет.

Подняв телефонную трубку, Виктор вызвал к себе Ботова и Громова, как наиболее опытных сотрудников. Кратко изложив им суть произошедшего, он попросил их высказать свои соображения по данному факту.

Проанализировав ситуацию, они пришли к одному выводу, что в настоящий момент Управление не располагает никакой информацией о действующей в Казани преступной группе. То, что преступление совершили казанские преступники, ни у кого не вызывало ни малейшего сомнения.

– Если меха не ушли из Казани, то мы найдем их, потому что просто так такую большую партию пушнины не спрячешь. Рано или поздно информация все равно просочится, – подытожил Абрамов и велел потрясти всех известных в городе скупщиков мехов, так как не исключено, что им известны заказчики столь большой партии.

Что делать, если меха уже давно ушли из Казани, они не знали. Однако, это обстоятельство не меняло решимости начать работу по розыску мехов и преступников, похитивших их.

Обсуждая это хищение, оперативники не исключали возможности, что налет совершен заезжими преступниками, в том числе прибывшими из Кемерово. То, что в преступлении принимали участие и наши местные преступники, они не сомневались, так как преступники использовали пломбир фабрики, а попасть на фабрику постороннему человеку, да еще взять пломбир было нереально.

Разработав план оперативно-розыскных мероприятий, Виктор закрепил за каждой группой по самостоятельной версии. Прибывшие товарищи вечером отбыли в Кемерово для отработки версии о возможном участии местных преступных групп. Обдумав всю ситуацию, они решили начать со склада, где формировался груз.

***

Утром следующего дня группа сотрудников управления уголовного розыска и следователь выехали на меховую фабрику. Они заняли один из кабинетов, предоставленный им администрацией. Оперативники один за другим вызывали работников предприятия, которые владели хоть какой-то информацией о погрузке мехов, а также знавших время выезда машины.

С каждым допрошенным ими человеком, энтузиазма у них убавлялось, а уверенность в быстром раскрытии преступления таяла, как весенний снег. Оставалось допросить единственного человека – водителя контейнеровоза. Все время, пока они отрабатывали работников предприятия, Вагиз Вагапов находился под плотным наружным наблюдением, фиксировались все его контакты, проверялись его родные и близкие, однако, все проведенные оперативные мероприятия, каких-либо положительных результатов не принесли.

Вагапов, несмотря на то, что всю сознательную жизнь прожил в деревне и достаточно плохо ориентировался в условиях городской жизни, по всей вероятности, чувствовал, что находится под колпаком у милиции и поэтому старался как можно меньше общаться со своими родственниками и друзьями по работе. Он полностью завязал со спиртным и старался сидеть дома. Наконец, очередь дошла и до него.

Вагиз вошел в кабинет в грязной промасленной спецовке. Воздух в кабинете моментально наполнился запахом бензина и машинного масла.

– Садитесь, Вагапов, – предложил ему Абрамов и жестом указал на стул.

Он достал из кармана чистую тряпку, постелил на стул, лишь только потом присел. Виктор с интересом взглянул на него. Мужчина, словно девица, отвел глаза в сторону и сильно покраснел. Перед ним сидел мужчина, возраст которого было трудно определить. Лицо Вагапова было темным от весеннего загара. Виктор сразу подумал, что этот человек, по всей вероятности заядлый рыбак. Его большие огрубевшие руки мелко дрожали, словно, он только что поднял очень тяжелый груз и долго держал его на весу.

Изучая его внешность, Абрамов сразу же обратил внимание на то, что сидящий перед ним человек явно испытывает дискомфорт. Он постоянно шарил рукой по карманам спецовки, словно что-то искал.

– Я хотел бы услышать от вас гражданин Вагапов, что произошло утром четырнадцатого апреля этого года, когда вы перевозили меха, – произнес Виктор и внимательно посмотрел ему в глаза.

Водитель не сразу понял, о чем его спрашивают и начал рассказывать ему о том, что он в это утро из-за отсутствия машин на дорогах проехал перекресток на красный сигнал светофора. Абрамову снова пришлось напомнить ему об этом дне. Услышав от оперативника повторный вопрос, он как-то даже внешне успокоился и стал рассказывать.

– Утром четырнадцатого апреля, я пришел на работу в три часа ночи. Получил в диспетчерской все необходимые документы и поехал на станцию Лагерную. Я каждый месяц отвожу контейнера на эту станцию. Для меня в этом не было ничего необычного, утро, как утро. Были ли опечатаны контейнера, я не знаю, так как я за это не отвечаю. Я, как всегда, приехал на станцию, сдал сопроводительные документы, разгрузился и уехал на фабрику. Ни по дороге на станцию, ни оттуда, каких-либо происшествий не было, за исключением того, что проехал перекресток на красный свет. Вернулся на фабрику, поставил в каптерке чай, дождался, когда начнется рабочий день и отдал все документы, как положено в отдел сбыта.

С каждым словом, он говорил все увереннее. Виктор опустил вниз свои глаза и посмотрел на его руки, дрожь в его руках прекратилась.

Абрамов вызвал к себе Ботова и дал ему команду на разработку Вагапова.

***

Что делать дальше, Абрамов пока не знал. Вагапову он не верил, но доказать его причастность к исчезновению мехов, он пока не мог.

«Кто такой Вагапов? – размышлял Виктор. – Участник преступной группы или до смерти запуганный водитель? Как можно напугать уже немолодого мужчину, чтобы у него пропал страх перед законом? Пока ясно только одно, что он отказывается от сотрудничества со следствием и наша задача заключается в том, чтобы он заговорил каким-то образом».

Вечером у себя в кабинете Абрамов заслушал итоги работы оперативной группы. Обнадеживающих результатов не было. Виктора по-прежнему мучил всего один вопрос, на каком этапе исчезли меха из закрытых контейнеров?

«Последними кто закрывал и опечатывал контейнеры, были работники склада и охрана. С этого момента и отправки прошло более семи часов. Могли ли в этот момент перегрузить меха из контейнеров на глазах работников охраны – явно нет. Ни один вор не пошел бы на такой риск, если у него нет сговора с охраной. Но договориться со всеми охранниками фабрики было просто невозможно! Кстати, контейнеры необходимо было каким-то образом вновь опломбировать. Где взять пломбир? Для этого надо проникнуть на склад, а склад под охраной. И снова охрана? Всех не уговоришь, а это значит, что проще завладеть мехами, напав на машину».

Виктор вновь проходил все по этой же цепочке, и все больше убеждался, что Вагапов знает о нападении, но не хочет говорить. Следующий день был посвящен допросам охраны. Сотрудники милиции вызывали их одного за другим, но реальных результатов добиться не смогли.

Решение о задержании Вагапова было воспринято коллегами неоднозначно. Следователь и некоторые сотрудники, входящие в состав опергруппы, были против его задержания, так как считали, что у нас для этого нет прямых оснований. Все опасались прокурорской проверки, и никто не хотел получать выговор за принятое подобное решение. Абрамов попросил следователя, чтобы он связался с прокуратурой и получил санкцию на обыск. Лицо следователя перекосилось.

– Виталий, в чем дело? – спросил его Виктор. – Ты, не хочешь просить прокурора о санкции? Но, это твоя работа!

– Если это моя работа, то я и должен принимать решения, а не вы. Если вы самостоятельно решаете, то сами и просите, – отрезал следователь и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Абрамов закончил совещание и попросил остаться Станислава.

– Стас, как он там? – спросил его Виктор, намекая на задержанного им Вагапова.

– Все нормально, шеф. Думаю, к вечеру будет результат.

***

Утром группа сотрудников уголовного розыска выехала по адресу проживания Вагапова, для проведения обыска в его квартире. Он проживал в девятиметровой комнате малосемейного общежития с женой и семнадцатилетним сыном – студентом химико-технологического техникума. Тщательно осмотрев небольшую комнату, сотрудники не нашли ничего, что могло бы их заинтересовать. Судя по обстановке, семья жила в среднем достатке и никаких излишеств не имела. После обыска жену Вагапова доставили в МВД на допрос к следователю. Беседа с ней не внесла никакой ясности по этой проблеме.

Супруга подтвердила, что четырнадцатого апреля муж ушел на работу рано утром, где-то часа в три. Пришел, как обычно вечером, ни о каких происшествиях не рассказывал. Все было, как обычно и этот день ничем не отличался от других.

Сам Вагапов вел себя на допросах спокойно, повторял уже не раз сказанное, не отходя ни на шаг от первоначальных показаний. В камере держался также спокойно, в контакт ни с кем не вступал. На все попытки его разговорить отмалчивался и, отвернувшись к стене, тихо плакал. Его поведение в камере было вполне естественным для человека, по ошибке задержанного сотрудниками МВД.

Необходимо было что-то предпринять, чтобы его расшевелить. Переговорив со Стасом, оперативники ввели нового человека в разработку Вагапова. Его перевели в свободную камеру и стали ждать. Истекали третьи сутки пребывания подозреваемого в камере предварительного заключения. Все эти дни он держался своих показаний, что делало его дальнейшее пребывание в камере бесперспективным.

Абрамов вынужден был поехать в прокуратуру района и попросить у прокурора продлить задержание еще на несколько суток. Прокурор был против этой затеи, и Виктору стоило больших усилий убедить его в необходимости этого. Всю ответственность за это задержание он брал на себя. Он по-прежнему был убежден в том, что водитель причастен к налету, эта убежденность и, склонила чашу весов в его пользу. Прокурор подписал постановление о дальнейшем содержании в ИВС и Абрамов с облегчением вышел из его кабинета.

Виктор вызвал конвой и через три минуты они доставил Вагапова к нему в кабинет. Внешне подозреваемый оставался невозмутимым, но Абрамов интуитивно почувствовал, что с ним что-то произошло и, по всей вероятности, совсем недавно, может быть минуту-две назад. Он впервые поинтересовался, что будет с ним, если он признается в том, о чем постоянно его спрашивают.

– Давай, не мудри. Мы сейчас с тобой вдвоем в кабинете, и никто никогда не узнает, что ты мне расскажешь. А, там будет видно, как тебя вывести из разработки. От тебя зависит, кем ты пройдешь по делу, свидетелем или обвиняемым. Решай, Вагапов, тебя дома ждет сын и жена.

Начатый допрос пришлось прервать, так как Абрамова срочно вызывал Носов. Переговорив с ним, он снова вернулся к себе в кабинет и продолжил беседу. Вагапов снова замкнулся. Не добившись ничего положительного, Виктор приказал отвести его в камеру.

Около восьми часов вечера Абрамову позвонил Станислав.

– Ты знаешь, шеф, после твоей беседы с Вагаповым тот вошел в камеру, лег на шконку и зарыдал. Чем ты его так зацепил? Что было дальше, ты не поверишь! Он рассказал сокамернику, что, когда его вели на допрос, он в коридоре МВД увидел одного из участников нападения на машину и решил, что их уже поймали.

Это была большая наша удача, пусть и чисто случайная. Если бы Виктор дал команду хоть на пять минут раньше или позже, то этой встречи не было бы, и они до сих пор только догадывались о том, что было разбойное нападение на машину.

Утром Абрамов со Станиславом решили провести небольшую оперативную комбинацию. Ее суть сводилась к тому, чтобы заверить задержанного, что милиция уже поймала всех участников нападения и полностью владеет картиной преступления. Комбинация была рассчитана на не искушенного в милицейских делах человека.

Вагапова, как обычно, ввели в кабинет Абрамова под усиленным конвоем. Виктор сухо предложил ему присесть и не поднимая головы от разложенных на столе бумаг, продолжал что-то писать в них.

– Ну, что, гражданин Вагапов? – спросил он его. – Вы не хотите мне рассказать о событиях четырнадцатого апреля?

Вагиз снова, уже в который раз, начал уверенно рассказывать то, что он уже слышал не один раз. Абрамов его резко прервал.

– Вагапов! Вы так и будете дальше повторять это? От этого сейчас зависит ваше будущее. Подумайте! Завтра мне ваши показания будут совсем не нужны.

Слова Виктора насторожили его. Раздался стук в дверь и неожиданно в кабинет вошел Станислав. Он прошел к столу и молча, положил ему на стол исписанный мелким почерком лист.

– Что это? – спросил его Абрамов.

Он нескрываемой радостью сообщил Виктору, что задержанный Семенов написал явку с повинной о том, как они напали на машину и завладели мехами.

Абрамов взял в руки лист и, сделав сосредоточенный вид, стал читать какую-то чушь, написанную там. Чем дольше я читал, тем труднее ему было сдерживаться от смеха. Закончив читать, Виктор поблагодарил Станислава за хорошую работу и попросил его отвести водителя в камеру, так как он с его показаниями уже не нужен.

– Станислав! Отведи его в камеру. За него уже все рассказали. А, он теперь я думаю, получит, как минимум десять лет лагерей.

Дальше происходило то, что не было задумано сценарием. У водителя началась истерика и он, схватившись за край стола, стал отказываться уходить из кабинета и требовал, чтобы Абрамов допросил его снова. Он плакал и клялся, что все расскажет, как происходил налет. Виктор позвонил следователю и попросил его зайти к нему в кабинет.

***

Вагапов сидел на стуле и подробно рассказывал им о нападении на его машину. Иногда его рассказ прерывал следователь, требуя более подробно осветить те или иные моменты. Вагиз на минуту останавливался и вновь, продолжал свой рассказ.

Закончив допрос, Абрамов с копией протокола направился к Носову. Кабинет был закрыт, и он пошел к начальнику Управления. В кабинете у него Виктор застал их обоих. Кратко доложив о результатах, он протянул начальнику протокол допроса.

Начальник читал медленно, перечитывал отдельные предложения и уточнял их у Абрамова.

– Молодцы! – поблагодарил он Виктора. – Передайте мою благодарность другим сотрудникам за проделанную работу.

– Ты понимаешь, Абрамов, – вновь обратился он к нему. – Это только часть работы, основная работа – это найти налетчиков и вернуть государству похищенные меха. Ты понимаешь?

Виктор собрал у себя всех сотрудников отдела, довел до них приметы налетчиков и попросил, чтобы они встретились со своей агентурой и доверенными лицами и передали приметы нападавших.

– Ребята! – обратился к ним Абрамов. – Прошу обратить ваше внимание, а вы в свою очередь агентуры, что у одного из нападавших водитель видел нож, нож своеобразный похожий на трофейный немецкий. На рукоятке ножа орел, держащий свастику, на лезвии – черная гравировка. Это редкий нож и не исключено, что кто-то из вашего подсобного состава мог видеть такой.

Эту информацию Виктор попросил довести до всего оперативного состава уголовного розыска республики. Теперь оставалось ждать результатов и рассчитывать на удачу.

***

Сегодня Новиков встречался с сотрудником уголовного розыска Кировского РОВД, который довел до него информацию о разбойном нападении на контейнеровоз. Кефир не поверил ему, что похищены меха на столь большую сумму. Ему показалось, что оперативник просто врет и нарочно завышает сумму, чтобы вызвать у него интерес. Сотрудник милиции рассказал ему и том, что у одного из нападающих был трофейный нож, оставшийся на руках после войны. Он уже как-то писал, что его знакомый по имени Андрей имеет похожий нож, но сотрудники уголовного розыска никак не отреагировали на это.

«Стоит ли сейчас напоминать им об этом?» – подумал Новиков.

Владимир в последнее время очень боялся Андрея и считал, что если тот узнает, что он донес милиции о ноже, то точно убьет его.

– Скажи, начальник! А, сколько будет стоить эта информация? – тихо спросил Володя. – Неужели государство не оплатит услугу того, кто поможет ему раскрыть это преступление.

Оперативник пристально взглянул на него и заметил.

– Кефир! У тех, с кем ты пьешь, таких ножей быть не может. Это люди другой категории, и они не будут бухать с тобой в твоем грязном притоне.

– Ну, а все же, сколько будет стоить? – настаивал Новиков. – Тысяч на десять это потянет или нет?

– Не знаю, врать не буду. Могу сказать лишь одно, что эта информация будет стоить очень дорого, – ответил сотрудник уголовного розыска и протянул ему лист бумаги.

– Вот здесь распишись, что я довел до тебя эту информацию, – попросил он. – Нюхай, Кефир….

Новиков шел домой, но мысль о больших легких деньгах не давала ему покоя.

«Может рассказать Андрею, что его разыскивает милиция? – предположил он. – А, почему бы и нет, если он заплатит? А, если он не поверит, то зарежет меня, как свинью, это точно».

За этими размышлениями он не заметил, как перешел Маленький мостик, перекинутый через бывшее русло Казанки, в районе льнокомбината.

«Кто больше заплатит – милиция или Андрей?» – снова подумал он и споткнулся о торчавшую из земли проволоку.

Он растянулся на земле и громко выругался матом. Кефир, был весь в грязи, а его старые и изрядно изношенные ботинки были порваны. Подошва ботинка оторвалась, и в образовавшейся дыре виднелись рваные грязные носки.

Придя домой, Новиков застал полупьяную сестру, которая сидела за столом и пила вино с незнакомыми ему ребятами. Увидев брата в совсем уж неприглядном виде, она пьяно рассмеялась и стала показывать на него пальцем. Кефир нахмурился, прошел через всю комнату и одним ударом опрокинул сестру на пол. Она поднялась и с воплем бросилась на него. Следующим ударом он разбил ей лицо. Сестра громко заплакала и стала грязной рукой вытирать слезы на глазах. Наблюдавшие за сценой собутыльники не проронили ни слова, быстро допили вино и ушли.

Владимир сел за стол и стал подъедать остатки закуски. Доев остатки, он лег на засаленный диван и вновь предался своим мечтаниям. Он решил встретиться с Андреем и сообщить ему о полученной информации. Размышляя о последствиях этого шага, он не заметил, как задремал. Кефир открыл глаза, услышав шум в квартире. Ходики хрипло тикали на стене. Сколько было этим часам, он не знал, но ходили они хорошо и за неделю убегали всего лишь на пять минут. Часы показывали седьмой час вечера. Он пошарил рукой под диваном в поисках какой-нибудь обуви. Перебирая старье, он нашел стоптанные, но еще крепкие ботинки и в них вышел на улицу.

Около «Дома быта», который находился рядом с его домом, он встретил знакомых ребят, которые бурно обсуждавших последнюю игру «Динамо» и «Спартака». Их спортивная беседа плавно перетекла к вопросу о выпивке. Обшарив все свои карманы, компания набрала лишь полтора рубля. Вручив деньги Кефиру, они продолжили разговор, а он, побежал в соседний дом за вином. Вернулся он быстро. Они все зашли в подъезд соседнего дома, где без закуски из горлышка выпили вино и опять вышли на улицу.

Андрея Кефир увидел еще издали. Он, незаметно, оторвался от собутыльников, направился ему навстречу.

– Привет, Андрей! – произнес он и протянул ему руку.

Андрей, словно не замечая Новикова, прошел дальше.

– Андрей! Есть тема, надо обсудить, – начал Кефир и засеменил вслед за ним. – Андрей! милиция разыскивает человека, у которого имеется немецкий трофейный нож. Я знаю, такой нож есть у тебя. Будь осторожен, не попади под ментовский замес.

Андрей резко развернулся и ударил Новикова. Удар пришелся точно в нос. Кефир упал на землю и непонимающе посмотрел на него.

– За что? Ведь я только хотел предупредить тебя и все.

Второй удар был таким же сильным и хорошо поставленным. Он снова отлетел в сторону и упал на дорогу. Баринов еще пару раз жестоко пнул его в лицо.

– Я же тебе еще тогда с казал. Не подходи ко мне, стукач! Убью сука! – прохрипел он и, не оборачиваясь, пошел дальше.

Владимира подняли наблюдавшие за его избиением собутыльники. Лицо его было сильно разбито, из сломанного носа ручьем текла алая кровь. Он хотел что-то сказать, но разбитые губы не шевелились. Новиков выплюнул два выбитых передних зуба и почувствовал сильную боль в голове. Тошнота волной подкатила к горлу и он, отвернувшись в сторону, выплеснул все, что было в его желудке.

Идти самостоятельно он не мог, и ребята повели, а вернее понесли его домой. Несмотря на боль, он был рад, что все так хорошо обошлось, ведь Андрей действительно мог его убить. Ему было до слез обидно за то, что пусть и за деньги, но он все же хотел помочь Андрею.

*****

Весь отдел вторую неделю работал по розыску преступников, а вернее одного из них, которого хорошо запомнил Вагапов. Приметы остальных были настолько общими, что по ним можно было ежедневно задерживать тысячи людей.

Время шло, а реальных успехов не было. Многие уже склонялись к мысли, что преступниками оказались гастролеры, но Абрамов по-прежнему считал, что это были наши казанские преступники, ранее не попадавшие в поле зрения милиции. За водителем было установлено круглосуточное наблюдение, однако он по-прежнему ни с кем не встречался и все вечера проводил дома. Они каждый день приглашали его в МВД и показывали ему альбомы со снимками ранее судимых преступников. Но, уже через пятнадцать минут он откладывал альбом в сторону, потому что все лица начинали сливаться у него перед глазами.

Виктор каждый день задерживался на работе и оставшись один, снова и снова анализировал события. Его поражало, с какой дерзостью и профессионализмом было подготовлено и совершено это преступление. Чувствовалась опытная рука. Что ни говори, но эта группа представляла большую опасность, поскольку способна на еще более серьезные и дерзкие преступления.

Вскоре, оперативниками было установлено, что при налете преступниками были использованы похищенные машины, которые позже были обнаружены в разных концах города. В кратчайшие сроки были установлены и допрошены хозяева этих машин, но те не могли вразумительно пояснить, почему преступники выбрали именно их автомобили и, разумеется, не могли назвать, ни одного человека, которого бы они подозревали в этом. Виктор ежедневно изучал всю оперативную информацию, получаемую работниками уголовного розыска Казани, однако, того что его так интересовало, в них не было.

Вечером следующего дня он поехал в Кировский отдел милиции на заслушивание сотрудников уголовного розыска, участвующих в раскрытии квартирных краж. Такое заслушивание было плановым и не сулило для него никаких неожиданностей. Он выслушал отчет начальника уголовного розыска и попросил его, чтобы он предоставил ему все оперативные дела его сотрудников для изучения. Абрамову было интересно проверить наличие в них информации о том, что они ориентировали свою агентуру на раскрытие разбойного нападения.

Уже второе дело вызвало у него одновременно приступ радости и крайнего неудовлетворения. Перед распиской агента в том, что он проинформирован о совершенном преступлении, приметах вероятных преступников, их вооружении, лежало агентурное сообщение, в котором источник писал о своем знакомом, у которого имелся немецкий трофейный нож. Виктор отчитал начальника уголовного розыска за серьезный прокол в работе и дал команду доставить к нему в МВД этого человека завтра утром. Пересмотрев все оперативные дела, Абрамов больше не нашел ни одной интересной информации.

***

Около восьми часов утра, Абрамов застал у своих дверей начальника уголовного розыска Кировского РОВД Казани, который ждал его вместе с молодым сотрудником уголовного розыска.

– Здравия желаю!

В ответ Виктор кивнул головой и пригласил их в кабинет.

– Кто это? – спросил он, показав рукой на молодого сотрудника.

– Это наш новый оперативник. Он работает в сыске всего полтора месяца. – Человек, который написал это сообщение, состоит у него на связи.

От оперативника Виктор узнал, что источник не может приехать в МВД по причине нездоровья, так как его накануне сильно избили.

– Раз он не может сам приехать к нам, тогда я сам поеду к нему домой, – произнес Абрамов. – Мне нужны его данные.

Оперативник немного помялся, а за тем на листочке написал его адрес. Виктор был приятно удивлен тем, что хорошо знал источника. Ранее они проживали с ним в одном доме, и даже в одном подъезде. Он хорошо помнил Новикова и всю его семью.

Абрамов вызвал к себе Ботова и предложил ему проехать в Адмиралтейскую слободу, чтобы навестить одного из его старых знакомых. Минут через тридцать они уже въезжали на улицу Клары Цеткин. Это был рабочий микрорайон в Кировском районе Казани. На этом небольшом по меркам города участке, было сосредоточено несколько крупных предприятий, таких как «Серп и Молот», «Сантехприбор», «Вертолетный завод».

Здесь проживали в основном рабочие этих предприятий. И еще неотъемлемой частью этого микрорайона, была высокая преступность, связанная со злоупотреблением спиртным.

Служебная машина медленно ехала по центральной улице микрорайона. Увеличить скорость не позволяла разбитая по зиме дорога. Доехав до улицы Урицкого, они вышли из машины, и пошли пешком. Виктору не хотелось привлекать внимание ни к себе, ни к источнику. Он хорошо ориентировался на месте и знал многих людей, проживавших в этих домах. До поступления на работу в МВД, он работал на «Вертолетном заводе» и сейчас, проходя по знакомым местам, постоянно наталкивался на своих знакомых.

Они подошли к дому, где проживал источник и поднялись по той же скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Дверь Новиковых трудно было спутать другой, она была вся разбита. Абрамов постучал в дверь квартиры и стал ждать. Но никто ему не отозвался и тогда он потянул дверь на себя. Она оказалась открытой, и они со Стасом вошли в квартиру. В комнате было темно. Они не сразу увидели человека, лежащего в углу на диване. Человек спал и, судя по запаху, был изрядно пьян. Виктор коснулся его плеча. Новиков открыл глаза и повернулся в их сторону. Он сощурился, пытаясь, разглядеть их в темноте и явно был напуган.

– Не бойся, Новиков, мы тебя не тронем, – успокоил его Абрамов и попросил Стаса встать у двери и никого не впускать в квартиру, пока он не поговорю с ним.

Протянутое Виктором удостоверение, Новиков никак не мог прочитать. Абрамов представился и попросил его рассказать все об Андрее. Новиков обрадовался этой встрече. Несмотря на то, что они не виделись с ним около десяти лет, он мало изменился за это время.

– Володя! Давай пургу мне не гони, – произнес Виктор. – Ты меня знаешь и рисоваться передо мной не нужно. Если мы сейчас с тобой не найдем нормального контакта, то я увезу тебя на «Черное Озеро». Там и немые начинают все рассказывать. Ты понял меня?

От этих слов Новиков как-то сник.

– Витя! Я не думал, что ты работаешь в ментовке. Ты только скажи мне, ты дашь мне на бутылку за эту информацию.

– Ты не бойся, на пузырь я тебе дам, – заверил он его. – Еще гарантирую, что в суде ты не будешь привлекаться свидетелем. Тебя это устраивает?

Новиков немного успокоился и начал рассказал им историю про этот немецкий нож.

– А ты сам видел у него этот нож? – спросил его Абрамов.

Он сообщил, что нож видел его знакомый по имени Ильдар, и если его хорошо прижать, то он может нарисовать его.

Ильдар, по словам Володи, проживал на улице Большой, в доме рядом с продуктовым магазином. Виктор похлопал Новикова по плечу и, достав из кармана брюк, пять рублей, положил их на стол.

Они вышли со Стасом из квартиры Новикова и поехали на улицу Большую.

– Извините, – обратился Абрамов к продавщице магазина. – Вы не подскажете, где мы могли бы найти Ильдара?

Продавщица вышла из-за прилавка и указала им на мужчину, который шатаясь, двигался к магазину:

– Вот он, легок на помине! – произнесла она. – С самого утра задутый мотается.

Пока Виктор благодарил продавщицу, Стас направился к Ильдару. Он остановился и начал о чем-то с ним говорить. Однако Ильдар вдруг стал кричать, что не совершал ничего плохого и не поедет ни в какую милицию. Увидев, что Стас не один, Ильдар моментально успокоился и добровольно сел в машину. Виктор подсел к ним, и они все поехали в МВД.

***

Машина затормозила около входа в здание МВД.

– Вот и приехали, – произнес Абрамов. – Давай, выбирайся из машины и пошли за мной.

Ильдар не спеша выбрался из машины и стал осматриваться по сторонам. Он моментально перестал дергаться и хамить. Конвой завел его в кабинет Виктора. Ильдар ранее был судим, и поэтому хорошо знал, как себя вести с работниками милиции. Он начал рьяно отрицать то, что видел трофейный нож у Андрея и чем больше оперативники настаивали, тем больше он замыкался в себе. На втором часу беседы он заявил, что вообще не намерен с нами разговаривать и готов отсидеть еще один срок, но не станет давать никаких показаний.

– Значит, будешь молчать и готов еще отсидеть? Но, это не выход из твоей ситуации. Сейчас, мы поедем к Андрею и задержим его. Ты знаешь, Ильдар, я обязательно сообщу его родным и близким, что он задержан по твоим показаниям. Ты медленно перейдешь из когорты героев преступного мира в простого мелкого стукача. Мы тебя задерживать, конечно, не станем и отпустим домой. Тебе очень трудно будет оправдаться перед своими друзьями. Надеюсь, ты знаешь, как поступают с подобными людьми в твоем мире, – предупредил его Абрамов. – Тебя, могут просто порезать, а в худшем случае «опустить». И станешь ты под старость лет девушкой.

Он сидел и молчал. С его лица исчезла решимость и уже читалась полная растерянность. Его синие от наколок руки мелко дрожали.

– Слушай, начальник! Вы не имеете права так поступать со мной, – произнес он. – Вы знаете, где и с кем я живу и круг моих друзей. Вы хотите, чтобы они меня убили?

– А, почему бы и нет? Ильдар, какая польза от тебя людям? Единственное, что ты умеешь, это пить. Ты, слышал такую поговорку, если враг не сдается, его уничтожают? А, ты мне враг и жалеть я тебя просто не хочу. Чего молчишь? Если тебя пришьют, то общество только вздохнет с облегчением, а кто-то из твоих знакомых выпьет за упокой твоей души, – произнес Виктор и протянул ему бумагу с карандашом. – Мне от тебя ничего не нужно, просто нарисуй, как выглядит нож, который ты видел у Баринова. Нарисуешь и пойдешь домой, допивать свою водку.

Он взял в дрожавшие руки карандаш и медленно начал рисовать. То, что было написано на лезвии ножа, он вспомнить не мог, но схематично нарисовал, где располагалась надпись. Когда он закончил рисовать, Стас проводил его до выхода из МВД и вернулся в кабинет. Они быстро обсудили ситуацию и приняли решение организовать за Андреем наружное наблюдение. Подготовив задание, Абрамов пошел на доклад к руководству.

Судя по выражению их лиц, начальники были довольны результатами их работы. После его доклада к начальнику Управления обратился Носов и попросил передать реализацию этого дела лично ему. Начальник Управления немного подумал и сказал:

– Я тебя понимаю, Владимир Алексеевич, дело идет к развязке и лавры победы скроют те моменты, когда ты своими решениями не давал отделу нормально работать Ты меня, прости меня за эту ремарку. Я долго ожидал от тебя такого предложения и думаю, что ты не будешь мешать сотрудникам, и твоя деятельность будет совпадать с интересами Управления. Я не против твоего участия и скажу больше, твоего руководства группой. Надеюсь, вы найдете общий язык с Абрамовым. А, ты Виктор, поменьше критикуй, а больше помогай Владимиру Алексеевичу. Удачи вам!

Лицо Носова покрылось испариной и залилось краской. Он не ожидал услышать столь откровенную речь начальника в присутствии подчиненного. Он заверил шефа, что тому не будет стыдно за своего заместителя. Они вместе вышли из кабинета, и Носов дал команду с утра собрать всю группу у него в кабинете.

***

Андрей Баринов уже третий день жил в предчувствии большой беды. Это чувство намертво засело в нем после последней его встречи с Новиковым.

«Откуда этот алкаш узнал, что его разыскивают? И этот нож вдруг так сильно стал его интересовать? Может, нужно было выслушать его, а не бить? Спросить откуда он узнал о розыске, ведь официально его никто в этот розыск не объявлял? Следовательно, Кефир общался с кем-то из мусоров, а те наводили справки через него», – часто думал он.

О том, что Кефир стучит милиции, он не сомневался. Здесь было главное другое. А, именно, для чего он подошел к нему и сообщил о розыске? Мысль о том, что он это сделал из-за дружеских с ним отношений, даже не возникала у него в голове. Причина была в чем-то другом, возможно, он хотел срубить с него бабки? Это вернее всего. Именно деньги, толкнули его к Андрею.

Все эти дни Андрей ходил по улицам Слободы, чувствуя, что за ним наблюдают. Он пытался проверить себя, но ничего не заметил. Сотрудники милиции, работали профессионально и никаких проколов не допускали. Сегодня, когда он вышел из своего подъезда, и это чувство вновь обострилось и заставило его искать какое-то новое решение.

Баринов стоял у своего подъезда и не знал, что предпринять. Он окинул взглядом двор, прилегающую к дому дорогу, по которой проходила рота солдат из школы младших авиационных специалистов. Его взгляд остановился на Борисове, пареньке лет пятнадцати, который вышел из соседнего подъезда.

– Слушай, Валек! – подозвал его Андрей. – Ты можешь оказать мне услугу? Я вчера «схлестнулся» с двумя мужиками и теперь мне кажется, что они меня пасут. Понимаешь, я их не боюсь, я могу постоять за себя, но боюсь нарваться на котлу, там просто так не отмахнешься, могут покалечить. Ты Валек, пойди за мной метрах в тридцати и посмотри внимательно за людьми. Если кто-то следит за мной, дай мне сигнал, ну, сними с головы кепку, я все пойму. Они разошлись в разные стороны. Андрей вышел со двора и не спеша направился в сторону кинотеатра «Звезда».

Он не спеша прошел через «Сад рыбака», вышел на улицу Клары Цеткин. Осмотревшись по сторонам, перешел улицу и направился в садик имени Кирова.

Подойдя к кинотеатру, Баринов увидел группу знакомых ребят с Большой улицы, которые стояли кучкой и что-то обсуждали. Андрей поздоровался и стал слушать одного из них, который рассказывал о драке в парке Петрова. Поговорив с полчаса, часть компании направилась в кинотеатр, а другая к «Саду рыбака».

Андрей краем глаза наблюдал за Валькой, который двигался за ним по другой стороне улицы. Ребята купили спиртного и прошли в «Сад рыбака», где, сев на скамейку, принялись распивать бутылку водки. Андрей не стал пить, чем вызвал неподдельное удивление честной компании.

– Ты что, Барин, «зашился» что ли? – произнес один из парней.

– А может, в монахи подался? – в такт ему, произнес другой.

Андрей выпил полстакана водки и закусил плавленым сырком. Затем попрощался с ребятами и пошел к своему бывшему однокласснику, проживавшему на улице Карельской. Улица Карельская была малолюдной, а это значило, что Валька непременно заметит наблюдение.

Поговорив с одноклассником, Андрей пошел на конечную остановку «Разъезд Петрушкина», сел в трамвай первого маршрута и поехал на железнодорожный вокзал. Побродив по вокзалу и не с кем, не встретившись, он купил билет на электричку и на ней доехал до станции «Адмиралтейская Слобода». Из электрички он чуть ли не бегом задворками пробрался к себе домой.

Вечером к нему пришел Валька и рассказал, что за Андреем следят трое. Машина их стоит во дворе тридцать седьмого дома. От своих друзей Валька узнал, что машина появилась три дня назад, за это время рабочая бригада этой «буровой установки» поменялась трижды, а сама машина стоит круглосуточно.

Андрей достал деньги и дал Вальке десять рублей. Парень был рад таким деньгам, они для него были настолько большими, что позволяли несколько раз сходить в кинотеатр. В знак признательности Валька пообещал, что они с ребятами обязательно узнают, кто следит за Андреем, и сообщат ему.

***

То, чего он так боялся, становилось реальностью. Андрей достал из тайника в квартире пистолет и немецкую гранату. Проверив пистолет, он быстро поднялся на третий этаж дома и по чердаку перешел в крайний подъезд. Там на первом этаже жил его товарищ. Он был дома один и смотрел телевизор.

– Привет, Юра! Окно у тебя случайно не открыто? – спросил его Андрей и, получив утвердительный ответ, ловко вскочил на подоконник и через секунду оказался на улице. Из окна квартиры показалось лицо одноклассника, на котором застыл вопрос.

– Не обижайся, Юра, я потом тебе все объясню. Ты только окно назащелку не закрывай, – попросил его Андрей.

Он дворами прошел на улицу Х лет Октября и, остановив попутную машину, поехал в центр города. Добравшись до железнодорожного вокзала, Андрей расплатился с водителем и стал ловить другое такси. На такси поехал на улицу, где жил водитель контейнеровоза Вагапов.

Не говоря ни слова, Андрей, молча, прошел мимо дежурного вахтера и подошел к квартире водителя. Коридор был пуст, он достал гранату, отвернул у нее колпачок и хотел открыть дверь и бросить ее в комнату. Вдруг, в самую последнюю секунду открылась соседняя дверь и оттуда вышел молодой человек. Он с интересом рассматривал незнакомого посетителя. Андрей, вовремя успел отскочить в сторону от двери и отвернувшись к стене, стал изображать из себя пьяного.

– Вы, кого-то ищете? – спросил паренек.

Андрей, что-то промычал и, махнув рукой, двинулся по коридору.

Дверь комнаты Вагаповых открылась, оттуда вышел юноша и, не обращая внимания на Андрея, направился к выходу.

«Сын», – подумал Андрей и даже обрадовался, что тот ушел из дома.

Бросать гранату из коридора он передумал, побоялся покалечить невинных людей и решил швырнуть ее в окно с улицы. Он вышел из общежития и, быстро сориентировавшись на месте, подошел к одному из окон общежития. Занавеска на окне была приоткрыта, и он увидел, что в комнате играют два маленьких мальчика.

– Пардон, – тихо произнес Андрей и осторожно переместился к другому окну.

В комнате не было света, но это не помешало ему увидеть в свете работающего телевизора водителя, который лежал на диване и смотрел какую-то программу.

Оконная форточка была закрыта, и Баринов решил бросить гранату прямо в окно. Он осторожно достал гранату из-за пазухи, отошел метров на десять, дернул за шнур и с силой швырнул ее в проем окна.

Услышав звон разбитого стекла, Андрей побежал. Он ждал взрыва, но его почему-то не было. Выскочив на дорогу, он стал махать рукой, пытаясь остановить проезжавший мимо него транспорт. Через минуту-другую, он уже сидел в легковом автомобиле и ехал домой. Одного, он никак не мог понять, почему не взорвалась граната. Немного подумав, он пришел к выводу, что она долго лежала в земле, и запал у нее пришел в негодность.

«Ну, Виктор, удружил мне своей гранатой, – думал Андрей. – Если бы знал, что она не взорвется, обязательно попросил бы другую гранату или убил бы водителя выстрелами из пистолета».

Уже потом он реально осознал, что неисправная граната могла взорваться в любой момент в его квартире, и только счастливый случай, спас его самого. Доехав до Адмиралтейской слободы, Баринов тем же путем вернулся домой.

***

Утром оперативники собрались в кабинете Носова. Все были усталые и измотанные ночной работой. Абрамов кратко доложил о ее результатах проведенных мероприятий, а также итоги наружного наблюдения.

Чем они располагали на это утро? Очередная сводка наружного наблюдения за Бариновым Андреем была аналогична предыдущей, и умещалось на половину странички. Из нее следовало, что Андрей в десять часов вышел из дома и, купив продукты в магазине, вернулся домой. Больше из дома он не выходил. Работая всю ночь с Вагаповым. Виктор пытался разобраться, кому нужна была его смерть? Ответ напрашивался один. Смерть Вагапова нужна была лишь налетчику, лицо которого водитель видел. Этим налетчиком, как он считал, был Андрей.

Если это так, то как Баринов вышел из дома и вернулся не замеченным сотрудниками, которые не спускали глаз с его двери и окон? Где-то его схема не стыковалась, но Виктор все равно считал, что Андрей, причастен к попытке уничтожить самого важного для него свидетеля.

Утром они уже располагали приметами возможного преступника, бросившего гранату в окно водителя. Его словесный портрет дал им паренек, который выходил из соседней двери и видел странного незнакомого человека, который стоял у дверей Вагаповых.

Сравнивая приметы предполагаемого преступника с приметами Андрея, Абрамов в отличие от сотрудников Управления был убежден, что этим человеком был именно Баринов.

Виктор отправил сотрудника за Вагаповым и, переговорив со следователем, решил провести опознание Андрея по фотографии. Носов полностью поддержал его инициативу. Теперь оставалось только дождаться прихода водителя.Они разложили на столе пять или шесть снимков, среди которых была и фотография Баринова.

«Если это он, то его непременно должны опознать Вагапов и этот парень, который видел предполагаемого преступника, – думал Абрамов. – Если все будет хорошо, то мы уже сегодня его задержим».

Однако время шло, а Вагапова все не было. После ночного покушения водитель запил, как только уехали работники милиции. Пережитый им страх никак не отпускал его. Он еще ночью несколько раз обращался к Виктору и просил убрать его показания из уголовного дела, так как боялся, что преступники выполнят свои угрозы и убьют не только его, но и всю его семью.

Раздался звонок телефона. Абрамов снял трубку и услышал доклад сотрудника, который сообщил ему, что Вагапов смертельно пьян и не в состоянии самостоятельно передвигаться. Молодого парня-свидетеля дома тоже не было.

Виктор дал команду привезти Вагапова в медицинский вытрезвитель, закрыть в камеру и держать его там, пока не протрезвеет. Парня найти и тоже доставить в МВД.

Посовещавшись с Носовым, они пришли к выводу, что Андрея необходимо задержать и работать с ним. Задерживать его дома было нельзя, так как не исключено, что он вооружен и может оказать сопротивление, которое приведет к жертвам. Согласно плану, его необходимо задерживать, когда он выйдет из дома. По указанию Носова были сформированы три группы задержания. Руководителем этих групп назначили Стаса Ботова, как наиболее опытного по этой части.

К пятнадцати часам дня группы выдвинулись и заняли исходные позиции. Группа наружного наблюдения должна была передать им Андрея для задержания, когда тот отойдет от дома метров на сорок. Оставалось только ждать его выхода.

***

Группы захвата сидели уже более двух часов и начали привлекать внимание жителей, близлежащих домов. Прохожие останавливались около машин и предлагали свою помощь водителям, считая, что те не знают, как им проехать по нужному адресу.

Ближе к семнадцати часам всем стало ясно, что если они сегодня его не задержат, то завтра вся Адмиралтейская слобода будет говорить о неизвестных машинах, которые целый день стояли около тридцать четвертого дома по улице Мало-Московской. Если Баринов еще не знал о наблюдении, на что так рассчитывали оперативники, то обязательно узнает и предпримет все меры, чтобы скрыться из адреса.

Машина Стаса стояла около дома тридцать шесть. Вдруг в проходящем мимо парне он узнал Андрея. Это было так неожиданно, что многие сотрудники растерялись, так как оперативники из «наружки», по-прежнему уверяли их, что Андрей дома и никуда не выходил.

Стас дал команду на задержание. Оперативники выскочили из машины и устремились к Андрею. Никто из них и не предполагал, что этот худощавый на вид парень окажет такое отчаянное сопротивление. Двумя сильными ударами в лицо, Андрей опрокинул одного из оперативников. Ногой в лицо получил второй сотрудник и, ударившись головой об асфальт, потерял сознание. Андрей выхватил пистолет из-за ремня брюк, взвел его и бросился бежать, лавируя между домами. За ним устремились две другие группы оперативников.

Андрей бежал быстро и вскоре преследователи стали отставать. Неожиданно он споткнулся и упал, пока он поднимался, преследователи заметно сократили расстояние.

Он остановился, прицелился и выстрелил. Пуля, ударилась в угол дома, не зацепив никого из оперативников. Второй выстрел пришелся в бетонный столб. Пуля высекла сноп искр и с визгом ушла куда-то вверх. Оперативники упали на землю и стали доставать табельное оружие. Воспользовавшись замешательством оперативников, он вновь устремился вперед. Он бежал дворами, хорошо ориентируясь, на местности и это давало ему возможность не попадать в окружение. Услышав выстрелы, к месту задержания стали подтягиваться милиционеры из ближайшего опорного пункта.

Андрей спиной чувствовал своих преследователей и старался прорваться на улицу Большую, где намеревался окончательно оторваться от преследователей. Он уже достиг улицы Клары Цеткин и до улицы Большой ему оставалось всего два квартала. Неожиданно из-за дома выскочили два милиционера и устремились к нему.

Андрей вскинул руку с пистолетом и дважды выстрелил. Один из милиционеров, схватившись за живот, упал, а второй, спрятался за тополь и начал палить в убегавшего парня.

Мчавшиеся наперерез Баринову сотрудники милиции не ожидали столь активного отпора и, развернувшись, побежали в другую сторону прятаться за деревьями. Местные жители с ужасом наблюдали за этим преследованием. Случайные прохожие, попадавшиеся Андрею на пути, жались к стенам домов, стараясь не привлекать к себе его внимания. Андрей на ходу сбросил с себя пиджак и остался в одной рубашке.

«Они просто не знают, кого ловить, – решил он, думая о сотрудниках милиции. – Они путают меня с оперативниками в штатском».

Баринов выскочил на улицу Милицейскую в районе трамвайного парка и устремился по ней дальше. До улицы Большой оставалось каких-то двести метров. Сильнейший удар сбоку опрокинул его на землю. Увлеченный погоней, Андрей не заметил, как со стороны частного дома, подавая назад двинулся «КамАЗ».Он, ударился головой о металлический кузов и упал на землю, потеряв сознание. Через секунду другую грузовик переехал его тело. Когда Абрамов прибыл на место происшествия, группа сотрудников ГАИ и прокуратуры уже заканчивала работу.

Из доклада Ботова Виктор узнал, что Андрей попал под машину, пересекая улицу Милицейскую. Это был первый и самый большой прокол в работе оперативной группы. Смерть Баринова не позволяла оперативникам выйти на других участников преступной группы, и им оставалось все начинать сначала.

***

Олег привез директора предприятия на работу и сразу пошел в комнату для курения, где, как правило, собирались свободные от работы водители. Он присел на краешек лавки и стал слушать, о чем говорят мужики. Все обсуждали последние новости.

– Семен? – спросил один другого. – Ты слышал, что вчера вечером в Адмиралтейской Слободе была стрельба? Милиция пыталась задержать парня, а тот оказал вооруженное сопротивление. Люди говорят, что ему удалось ранить нескольких работников милиции.

– Задержали? – спросил Семен.

– Нет. Парень попал под машину и скончался на месте. Отчаянный, видно был паренек, – с сожалением произнес рассказчик и потушив сигарету, вышел из комнаты.

Олег вышел из курилки и направился в здание управления. Он, молча, вошел в кабинет начальника отдела кадров и, взяв со стола чистый лист бумаги, написал заявление об увольнении с предприятия по собственному желанию. Пока он писал заявление, начальник отдела кадров вышел в соседний кабинет и позвонил директору предприятия. Директор попросил Олега зайти и объяснить свое неожиданное решение. Он прошел по коридору и, постучав в дверь кабинета, вошел. По ходу разговора он придумал историю о том, что у него заболел родственник в Украине и ему необходимо срочно ехать туда. Директор, с большим сожалением, подписал заявление и пожелал счастливого пути.

В тот же день Олег сдал свой автомобиль начальнику гаража, поехал на железнодорожный вокзал и купил билет до Москвы. Из Москвы он уехал на Дальний Восток. Свою небольшую комнату, доставшуюся ему по наследству после смерти родителей, он подарил сестре. Олег ехал в поезде уже более трех суток. Вдоль железной дороги стояли могучие девственные леса. Ему показалось, что только в таком дремучем лесу, его никто не найдет. Неожиданно, он быстро собрал вещи и вышел на небольшой сибирской станции.

Куда идти дальше, он не знал. До ближайшего населенного пункта, со слов кассира станции, было больше двадцати километров. Он сел на лавочку и стал ждать какой-нибудь попутный транспорт, чтобы доехать до любой близлежащей деревни.

Спустя два часа его терпение было вознаграждено. На станцию приехал местный лесник и стал ждать проходящий поезд. Увидев одиноко сидящего парня, лесник Иван Матвеев подсел к нему, чтобы как-то скоротать время. Матвеев поинтересовался, какими ветрами занесло сюда этого явно городского парня. Олег рассказал, что недавно схоронил родителей, жить в квартире, где все напоминало о них он не смог, и поэтому решил уехать, куда глаза глядят. Билет он взял до Владивостока, однако, по непонятной ему самому причине вышел на этой Богом забытой станции и теперь не знает, куда идти и чем здесь можно заняться.

Матвеев направился к телеге и, порывшись в соломе, достал бутылку водки и сверток с закуской. Когда бутылка была выпита, лесник предложил новому знакомому поехать с ним в поселок, где можно устроиться по его специальности водителя. Но, Олег, неожиданно отказался от этого предложения.

– Дед, а нет ли какой работы в тайге, ну, например, лесником или егерем?

– А, ты сможешь прожить без радио и телевизора, ведь ты человек городской? – в свою очередь спросил его Матвеев.

Получив утвердительный ответ, дед продолжил:

– Могу принять тебя помощником лесника, но зарплата маленькая, да и придется жить в такой глухомани, что до ближайшего поселка будет порядка пятидесяти километров.

Олег закивал головой и, взяв со скамейки свои пожитки, положил их в телегу Матвеева. Они вместе встретили поезд, где один из проводников передал ему сверток, и они поехали в поселок.

Уже через неделю Олег был так далек, от привычного ему мира, с его театрами, концертными залами, электричеством и транспортом, что найти его в этой безбрежной тайге было просто невозможно. Здесь не пахло цивилизацией, и о ней можно было судить только по газетам, поступающим в поселок два раза в месяц.

***

Абрамов сидел в кабинете заместителя министра внутренних дел республики и слушал крайне нелицеприятные для него высказывания. Всю вину за провал операции по задержанию Баринова, Носов переложил на Виктора. Он не пытался оправдываться, так как хорошо понимал, что при всем раскладе виноват именно он один. Можно было догадаться, что Носов на себя ответственность не возьмет и сейчас, отвернувшись от Абрамова, он как на партсобрании, хорошо поставленным голосом обвинял его во всех смертных грехах.

– Я, как член партии, не могу молчать. Абрамов, являясь начальником отдела, почему-то самоустранился от проведения операции по задержанию столь опасного преступника. Он, перепоручил это ответственное задание, которое я ему дал на своего сотрудника, у которого не оказалось достаточного для этого опыта. Мне стыдно и больно слушать здесь оправдания Абрамова. Я, как заместитель начальника Управления, неоднократно обращал внимание начальника Управления на работу этого подразделения, в том числе и на работу непосредственного начальника отдела Абрамова. Но, меня никто не слышал, ни начальник Управления, ни партийная организация. Результат этого глухого молчания – один сотрудник милиции ранен, двое получили серьезные телесные повреждения. Я считаю, что мы сейчас просто обязаны дать принципиальную оценку действиям Абрамова. Считаю также, что его необходимо снять с занимаемой должности и использовать с понижением в другом подразделении, не связанном с оперативной деятельностью.

Абрамов присутствовал на совещании и был абсолютно подавлен этим выступлением. Начальник Управления попытался что-то сказать в его оправдание, но его попытку пресек заместитель министра.

Выслушав все претензии, Виктор согласился лишь с тем, что захват был плохо организован и мог привести к летальным случаям, не только в отношении наших сотрудников, но и жителей микрорайона. Он заверил членов комиссии, что подобного больше не повторится.

Немного остыв, заместитель министра спросил Виктора, что ему известно о составе группы, в которую входил погибший. Абрамов обрисовал всю ситуацию на данный момент и в заключение доложил, что им пока неизвестны лица, которые могли входить в эту группу. Здесь Виктору пришлось вновь услышать то, что уже говорилось минут двадцать назад. Заместитель министра напомнил ему, что раскрытие данного дела находится на особом контроле Обкома КПСС и МВД СССР и поэтому не скрывал того, что ожидает их, если они в ближайшее время не раскроем это преступление.

Виктор сидел с начальником Управления и молчал. Каждый из них по-своему переживал сказанное заместителем министра. Видно, устав от этих разговоров, он махнул на них рукой, и они все вместе покинули кабинет заместителя министра.

*****

На тот момент Абрамов, действительно, не знал, как выйти на других участников преступной группы, так как проведенные ими мероприятия, в том числе и наблюдение за Бариновым, не выявили ни одной его реальной связи. Те, с кем общался Андрей, были в основном местные жители, которые были не способны на столь дерзкие преступления. С другой стороны, спрятать или продать такой объем мехов и оставаться незамеченным в Адмиралтейской Слободе, было просто невозможно. Обдумывая все эти моменты, Виктор неожиданно пришел к выводу, что все остальные участники группы должны проживать в других районах Казани и не исключено, что кто-то из них непосредственно в районе меховой фабрики.

Утром следующего дня он собрал у себя личный состав отдела и попросил всех повторно проинформировать своих доверенных лиц. Были подготовлены и разосланы ориентировки с приметами предполагаемых преступников. Когда сотрудники разошлись, он попросил Стаса пригласить к нему хозяина того самого сарая, в котором были обнаружены меха. Стас взял служебную машину и поехал выполнять задание.

В кабинет завели Вагапова. Его трудно было узнать, за несколько дней он заметно постарел. Волосы на голове побелели, лицо осунулось и почернело от переживаний. Абрамов, молча, протянул ему прижизненные и посмертные фотографии Андрея. Вагиз мельком взглянул на фотографии и отвернулся. Пришел следователь и начал официальное опознание. Вагапов безошибочно указал на фото Баринова, как на одного из преступников, совершивших нападение на машину. Посмертная фотография Андрея вызвала у него неподдельный ужас. Он закрыл лицо. Его тело затряслось от рыданий. Опознал Андрея и соседский парень. Он подтвердил, что именно его видел накануне, когда в окно Вагапова была брошена граната. Закончив с этими делами, Виктор стал ждать возвращения Ботова.

Раздался стук в дверь и в сопровождении Стаса в кабинет вошел мужчина преклонного возраста. Абрамов попросил Стаса приготовить чай, и они начали беседу. Со слов мужчины, он всю сознательную жизнь проработал на меховой фабрике и вот уже около десяти лет, как на пенсии. Супруга его на пенсии уже давно и в настоящее время после инсульта, вот уже два года, как не выходит из дома. Этим строением, то есть сараем, он не пользвался несколько лет, так как после того, как к ним в дом провели газ, потребность в хранении дров отпала. Кто мог хранить в его сарае похищенные шкуры, он не знает. Дети у них давно взрослые и живут отдельно. Никто из детей на меховой фабрике никогда не работал.

Продолжая разговор, Виктор выяснил, что у одной из его дочерей есть сын Алмаз, которому чуть больше двадцати лет. Как заявил хозяин постройки, внук у него самостоятельный, имеет машину, которую купил у кого-то в Казахстане. Алмаз часто выезжал со своим отцом на сезонные заработки, и их порой не бывало по несколько месяцев.

На вопрос Абрамова имеется ли у него фотография внука, дед закивал головой, предупредив нас, что фотография старая, там ему всего пятнадцать лет. Станислав проводил старика и поднялся обратно в кабинет. Внутренний голос сыщика подсказывал Виктору, что меха в сарае, как-то связаны с внуком этого мужчины. Проверяя неожиданно возникшую догадку, Абрамов попросил Станислава съездить в Приволжское РОВД и там в паспортном отделении, переснять фотографию этого Алмаза с формы Т-1.

Через час Стас привез фотографию Алмаза. Виктор поехал в Адмиралтейскую Слободу. Ему захотелось еще раз встретиться и переговорить с Новиковым насчет погибшего Андрея. Проходя мимо дома, где проживал Андрей, Абрамов, невольно, вспомнил обыск, который проводили сотрудники уголовного розыска сразу после его гибели. Мать погибшего уже не молодая женщина, с кулаками набросилась на сотрудников милиции. Ее пытались остановить соседи, но на нее не действовали никакие уговоры. Женщина продолжала бросаться на них до тех пор, пока ее не увезли в Кировский отдел милиции. Несмотря на тщательный обыск, в квартире Баринова не было обнаружено ни одного предмета, который можно было бы связать с совершенным налетом. Им тогда, так и не удалось найти ни немецкий трофейный нож, ни мехов и ни денег. Если бы не водитель, который опознал Андрея, как участника нападения, другими вещественными доказательствами, которыми располагало следствие, «привязать» его к преступлению было бы невозможно.

Новикова Виктор увидел сразу. Тот стоял в группе молодых ребят у подъезда и, по всей видимости, складывался с ними на спиртное. Он тоже узнал Абрамова. Виктор прошел мимо него и взглядом показал ему следовать за ним. Пройдя метров сто, оперативник остановился и стал его ждать. Минуты через две, Кефир поравнялся с ним и, не останавливаясь около него, прошел дальше. Новиков вошел в клуб «Вертолетного завода» и Абрамову ничего не оставалось делать, как проследовать за ним. Владимир стоял около окна и внимательно смотрел на улицу.

– Зачем ты пришел? – спросил он. – Ты же меня запалишь! На меня и так косятся все ребята в нашем дворе!

– Ты, Володя, не трясись от страха, – посоветовал ему Виктор. – Ты сам вызвался помогать милиции, вот и помогай. Скажи мне, что ребята говорят о Баринове?

Он стоял и молча, смотрел в окно.

– Кефир? – произнес Абрамов с угрозой в голосе. – Если мы с тобой сейчас не договоримся, то ты поедешь со мной на «Черное Озеро». Там ты будешь более разговорчивым, чем здесь. Ты что, меня совсем забыл? Это я, Абрамов! Мы раньше жили в одном с тобой доме.

Он внимательно посмотрел на меня своими плохо видящими глазами и тихо произнес:

– О том, что ты работаешь в МВД, в Слободе знает каждый пацан. Поэтому я бы не хотел, чтобы меня видели с тобой. Дайте мне ручку и бумагу, я напишу вам номера машин, которые приезжали к Андрею.

Виктор достал из кармана куртки блокнот и протянул его ему. Новиков взял в руки ручку и корявым почерком, написал в нем два номера.

Абрамов протянул ему фотографию Алмаза.

– Посмотри, внимательней! Этот парень приезжал к Андрею или нет?

Он долго рассматривал своими близорукими глазами фотографию Алмаза.

– Да, я его видел. Он несколько раз приезжал с друзьями к Андрею, – ответил Новиков, и еще раз, как бы проверив себя, взглянул на фото Алмаза.

Когда Виктор выходил из помещения клуба, Кефир остановил его.

– Слушай, Витя! А мне дадут какую-нибудь премию?

Абрамов на миг задержался и посмотрел на него.

– Если информация в «цвет», то непременно. Я сам тебе привезу заработанные тобой деньги.

Через полчаса оперативники уже знали, кому принадлежат машины с указанными номерами. Один номер принадлежал машине Алмаза, а второй – Маркову Андрею.

В этот же день за ними было организовано наружное наблюдение.

***

Алмаз ехал с будущей супругой из женской консультации. Неожиданно для себя, он заметил уже знакомую машину, которая два месяца назад стояла у дома Лилии. Несмотря на то, что на машине были другие номера, помятый бампер и треснутое в углу лобовое стекло не могли его обмануть. Он, не стал останавливаться у своего дома и проследовал мимо них. Сидевшие в машине люди, похоже, заметили его автомобиль. Оперативная машина тронулась и пристроилась вслед за ними. Настроение Алмаза окончательно испортилось, и он, впервые, почувствовал страх не столько за себя, сколько за свою будущую половинку.

«Как они могли так быстро выйти на него? Кого из ребят они уже взяли?», – лихорадочно подумал он.

Резкая перемена его настроения не осталась без ее внимания. Лилия стала интересоваться причинами, которые в секунды превратили его из веселого и разговорчивого человека в хмурого и замкнутого. Алмаз не стал ее тревожить и, высадив ее около дома, начал разворачиваться.

Она стояла на тротуаре и смотрела на его напряженное и сосредоточенное лицо. Развернувшись, Алмаз вышел из машины, подошел к ней и крепко обняв, стал ее целовать.

– Лилия? Ты не будешь возражать, если я немного поживу у тебя? – спросил он ее и, получив утвердительный ответ, сел в машину. Остановившись у первого попавшего телефона-автомата, он стал звонить. Первый звонок был домой. Он предупредил мать, что срочно уезжает на заработки и домой приедет не скоро. Когда нормально устроится на месте, он непременно позвонит ей и сообщит свой адрес. Второй звонок был Максиму. К телефону долго никто не подходили. Наконец, трубку сняла его мать.

– Здравствуйте! Вы не могли бы пригласить Максима?

– Алмаз, это вы? – спросили его на другом конце провода и, дождавшись его ответа, продолжили: – Вы знаете, его сейчас дома нет. Что ему передать?

– Передайте ему, что у меня большие неприятности, – попросил он ее. – И еще, скажите ему, пусть он на время куда-нибудь уедет. Я не хочу, чтобы эта неприятность коснулась и его.

Мать Максима пыталась узнать у него о неприятностях, но Алмаз не стал ничего больше говорить и повесил трубку. Около двух часов он таскал за собой слежку. На железнодорожном переезде ему удалось проскочить буквально под носом у проходящего поезда. Оглянувшись назад, он увидел растерянные лица преследователей и, утопив до упора педаль газа, скрылся от них.

В речном порту Алмаз вышел из машины и, пройдя метров сто вдоль причала, развернул сверток и достал из него обрез, который с силой швырнул в воду. Обрез упал метрах в сорока от берега, вслед за ним в воду полетели и патроны. Освободившись от оружия, Алмаз заехал на рынок и закупил достаточно много продуктов, которых хватило бы на неделю. Затем проехал на улицу Новаторов и загнал машину в арендованный им гараж. Выйдя на дорогу, он остановил такси, загрузил туда сумки с продуктами и поехал Лиле.

***

Сергей Иванович Ермишкин уже больше недели работал на новом месте. Работа полностью поглотила его. Чтобы быстрее освоиться, ему часто приходилось задерживаться на работе.

Он перестал пить и общаться со своими старыми друзьями и сотрудниками по старой работе. Теперь круг его интересов и общения находился в совершенно другой плоскости. Его большой кабинет был обставлен дорогой импортной мебелью и оснащен новейшей по тем временам электроникой. Его положение в структуре обкома было весьма обособленно, так как он подчинялся лишь первому секретарю Обкома КПСС.

Многие сотрудники испытывали своеобразную нерешительность при общении с ним. С подчиненными он вел себя довольно сухо, не допуская никаких намеков на панибратство. Образ большого партийного руководителя тешил его самолюбие и он, старался всячески соответствовать этому образу. Даже походка его стала более величественной и плавной, а в общении появилась некая брезгливость.

Его трудовой день был тщательно распланирован и состоял из двух частей. Первая предполагала встречи с руководителями правоохранительных органов: министром внутренних дел республики, председателем Комитета государственной безопасности и Верховного суда республики, а также с другими чинами. От них он получал необходимую информацию о важнейших событиях в республике, об участниках этих событий, о мерах, которые планировались применить в отношении этих лиц.

Сейчас он знал практически все, что происходило в республике и поэтому второй, не менее важной частью его работы было выбрать из большого объема информации самое главное и преподнести это первому лицу. Как ни странно, несмотря на небольшой опыт работы, это ему удавалось. Первый секретарь Обкома КПСС с первого дня понял, что не ошибся в его назначении. Сегодня утром у него была встреча с министром внутренних дел республики. Ровно в назначенное им время в дверь постучали. Вошел министр. Он коротко доложил о наиболее серьезных происшествиях, зарегистрированных за неделю в республике. Внимание Ермишкина привлекла информация о перестрелке в Кировском районе.

– Вы не могли бы мне доложить более подробно по этому происшествию, так как из сводки видно, что при попытке задержания преступника был ранен работник милиции, а двое других получили телесные повреждения, – обратился е нему Ермишкин.

Министр стал из-за стола и стоя, стал более подробно докладывать об этом происшествии. Он достал из папки фотографии преступника и положил их на стол перед ним. Сергей Иванович взглянул на один из снимков и сердце его сжалось. На фотографии был молодой человек, в котором он узнал одного из налетчиков на его квартиру. Он медленно поднялся из-за стола, налил себе в стакан воды и залпом ее выпил. Выпитая им жидкость, привела его в норму, и позволила сладить с охватившей его минутной слабостью.

– Скажите, пожалуйста, в каком преступлении подозревался этот паренек?

Министр доложил ему о разбойном нападении на контейнеровоз, перевозивший меха с меховой фабрики. Ермишкин впервые услышал об этом преступлении. Его поразила сумма нанесенного ущерба.

– Надеюсь, меха найдены? – спросил он министра.

Получив отрицательный ответ, он опять задал вопрос.

– Обыск проводили в его жилище? Что там нашли?

Министр доложил о результатах обыска. Его мало интересовали меха, все мысли были об одном, нашли или нет его чистосердечное признание, которое он написал в момент налета на его квартиру. Министр, закончил доклад и, не отрывая взгляда, продолжал следить за реакцией Сергея Ивановича. Тот сидел в кресле и молчал. По его лицу можно было догадаться, что он сейчас размышляет о чем-то совершенно другом и его мало интересует доклад министра. Однако, это было не так. Сергей Иванович сидел и думал, знает, или не знает министр о его явке с повинной. Он не исключал того, что министр мог быть хорошо осведомлен о ней, и положил ее на время под сукно, в надежде воспользоваться ей в нужный момент.

– Хорошо, – резюмировал он. – Подготовьте мне обзорную справку по данному делу.

Попрощавшись с министром, он выслушал доклады председателя КГБ и Верховного суда, но они особого интереса у него не вызвали. Когда докладывал председатель КГБ, Сергей Иванович, как бы между прочим поинтересовался у него стрельбой в Кировском районе. Но, тот не доложил ничего нового по данному факту.

– Неважно работаете, – произнес он и внимательно посмотрел на председателя КГБ. – Куда смотрели ваши люди? Откуда у этого преступника оружие? Этими вопросами вы задавались или нет?

В конце беседы он сделал замечание о плохом взаимодействии их структуры с МВД.

– Представьте мне вашу справку по этим событиям. Что сейчас делает КГБ по раскрытию этого резонансного преступления.

***

После их ухода, он поднял трубку и попросил соединить его с Первым секретарем Обкома КПСС. Трубку сняла Валентина Петровна, секретарь и сообщила ему, что сегодня шефа на работе не будет. Он уехал в один из районов республики, где проходило отчетное собрание райкома партии.

Ермишкин положил трубку, потянулся в кресле и решил позволить себе немного расслабиться. Он вызвал служебную машину и, надев пиджак, направился на выход. Он заехал на старое место работы и, здороваясь на ходу с бывшими коллегами, направился к председателю исполкома.

Проходя мимо секретаря, он попросил ее не соединять своего руководителя ни с кем и прошел в его кабинет. Поздоровавшись, как равный с равным, Ермишкин достал из портфеля бутылку французского коньяка «Hennessy» и поставил ее на стол.

– Давай, выпьем! Я так давно не пил, что забыл, какой он на вкус. Представляешь, там даже выпить не с кем! Кругом такие скучные лица, что плакать хочется, – произнес Сергей Иванович и громко рассмеялся.

Они просидели в кабинете часа два, вспоминая свои молодые годы. Впервые за последние два месяца на душе Сергея Ивановича все улеглось и ему вновь стало так легко и свободно, будто он скинул с плеч неимоверно тяжелый груз. Вернулся он домой поздно. Кое-как разделся, не снимая носок, упал в кровать и моментально заснул.

Несмотря на новое назначение, его семейная жизнь не претерпела существенных изменений. Светлана по-прежнему была холодна с ним, несмотря на то, что в последнюю неделю он не давал ей для этого никакого повода. Сергей Иванович догадывался, что кто-то ее проинформировал о его поездке в Болгарию и о любовнице, которую он хотел взять с собой, иначе трудно объяснить ее поведение. Но кто мог рассказать, сколько он не думал, догадаться не смог.

Его мысли периодически вертелись вокруг его бывшей дамы сердца. Он несколько раз, намеревался заехать к ней на работу, но что-то его останавливало. Этим, «что-то» было его новое положение, которое не позволяло ему вести двойную игру с женой и любовницей. Он часто спрашивал себя, а что скажет Первый секретарь Обкома КПСС, если его жена напишет на него, как он сможет оправдаться в глазах руководства?

Он сидел в кресле и, воспользовавшись паузой в работе, размышлял о своих отношениях со Светланой.

«Необходимо поговорить с ней на эту тему. Жить так, как я живу, дальше невозможно. Я предложу ей развод и куплю ей хорошую квартиру. Она молода и еще сможет устроить свою жизнь. Так, наверное, будет лучше и для нее, и для меня», – размышлял он.

Его размышления прервал телефонный звонок. Звонила Татьяна! Он испугался этому звонку.

«Боже мой! Как она узнала мой номер? Что ей нужно от меня? – подумал он со страхом. – Надо же, я только подумал о ней и вдруг звонок!»

Татьяна болтала без перерыва, не давая ему сказать ни слова. В заключение она попросила его заехать к ней на работу, где она объяснит ему многие вещи. Он не стал ее особо обнадеживать и пообещал, что заедет в самое ближайшее время.

Он положил трубку и взглянул на часы. Было около семи вечера, и он направился домой. Водитель повез его уже по известному ему маршруту. Доехав до центра города, Ермишкин вдруг дал команду и, машина, направилась в ресторан «Заря» на улицу Вишневского.

Сергей Иванович «барином» вошел в ресторан. Старый швейцар снял фирменную фуражку и поклонился ему. Передав портфель гардеробщику, который узнал постоянного посетителя, он вошел в зал и увидел Татьяну.

Женщина стояла у одного из столиков и, не обращая внимания на посетителей, не выбирая выражений, ругалась с пьяным клиентом, который отказывался платить за ужин, ссылаясь на то, что его обсчитала официантка. Татьяна, заметила его слишком поздно, когда он уже подошел к ней. Она бросилась ему навстречу. Ее лицо, разгоряченное скандалом, было красным, но глаза уже сияли от радости.

Еще час назад Сергей Иванович думал о ней, как о серьезном противнике, ломающем его личную жизнь, но увидев ее радость, необъяснимо для себя поменял свое отношение к ней. Ее улыбка была настолько обворожительной, что у него что-то екнуло в груди, и он моментально забыл все дурные мысли. Он чувствовал себя школьником и не знал, что сказать и как вести себя с ней. Его часто мучил один лишь вопрос, что сказать Татьяне при встрече. Ответы были разными. Но вот встреча состоялась и все его планы испарились. Он словно завороженный, шел за этой женщиной и окончательно пришел в себя лишь в знакомом ему кабинете.

Татьяна стояла в стороне и отряхивала с юбки невидимые никому пылинки. Взглянув на него своими красивыми глазами, она поинтересовалась:

– Сергей! Ты почему не звонил? Обиделся, что я не поехала с тобой? А может, были другие причины, о которых я не знаю? Может, ты нашел другую бабу, которая тебя больше любит, чем я?

– С чего ты взяла! Какая женщина? Бог с тобой Татьяна!

Поправив на себе галстук, он подошел и обнял ее. Его правая рука скользнула по ее бедру и моментально оказалась под подолом ее юбки. Она не стала его отталкивать, а еще сильнее прижалась к нему. Она стала стаскивать с него галстук и рубашку. Он повалил ее на пустой стол, который вскоре заскрипел под тяжестью женского тела.

Они долго после этого говорили, каждый, как бы оправдывался за этот временный перерыв в их отношениях. Они быстро простили друг друга, толком, не понимая за что, и их чувства вспыхнули с новой силой.

Пара вышла из кабинета. Ермишкин опытным взглядом заметил новенькую табличку, закрепленную на двери этой комнаты. Табличка сообщала, что теперь этот кабинет был кабинетом Татьяны и, что она уже не администратор ресторана, а директор. Поймав его взгляд, она предложила обмыть ее новую должность на следующий день.

Возвращаясь домой, Сергей Иванович испытывал небывалый жизненный подъем. Ему казалось, что он сбросил с плеч громадный груз и теперь ему так легко, что он готов запеть. Он не вошел, а скорей влетел в квартиру. Не обращая внимания на жену, с удивлением следившую за ним, Сергей Иванович быстро переоделся и отказавшись от ужина, сел в кресло и стал смотреть республиканские новости.

– Ты, что? Ужинать разве не будешь? – спросила его жена и, получив отрицательный ответ, молча, ушла на кухню.

– Светлана! Налей мне чаю, – попросил он ее.

Светлана приготовила чай и, поставив приборы на поднос, понесла в зал. Расставляя чашки на столе, она почувствовала запах женских духов от рубашки мужа. Этот запах был ей очень знаком.

***

Утро Ермишкина началось с доклада заместителя министра внутренних дел. Это был мужчина лет пятидесяти, явно склонный к полноте. Он не совсем чисто говорил по-русски. Ему было смешно слушать его, когда он пытался произнести сложное слово. Перед тем как его сказать, он умолкал на несколько секунд, пытаясь про себя произнести это слово. Сергей Иванович видел его впервые и с интересом наблюдал за ним. Большому милицейскому чину явно не нравилось, что приходится отчитываться в Обкоме партии за это преступление, и он чувствовал себя не совсем неуютно. Из доклада, Сергей Иванович узнал, что погибший преступник, накануне своей гибели, пытался уничтожить единственного свидетеля, который видел его в лицо, но по чистой случайности брошенная им граната не взорвалась. Ермишкин представил, как к нему в окно влетает граната и от этой мысли у него по спине побежали мурашки.

«А, ведь мог и меня «кончить» таким образом, – подумал он. – Что ему стоило, нажал на курок, и нет свидетеля».

Ермишкин лениво перебирал фотографии, которые по-прежнему лежали на его столе.

– Что дал обыск? – снова поинтересовался он, у заместителя министра. – Что обнаружили в квартире?

Пока заместитель министра перебирал листы доклада, его сердце на какой-то миг остановилось, а затем трепетно забилось. Он с ужасом думал о том, что оперативники все же обнаружили его признание. Секунды, которые потратил заместитель министра, для него показались вечностью.

Заметив нескрываемый интерес партийного босса, заместитель министра начал дотошно перечислять предметы, обнаруженные при обыске. Среди них были патроны к пистолету и другие предметы, косвенно подтверждающие преступную деятельность, однако, каких-либо записей, так интересовавших Сергея Ивановича, в переписи не было.

– Это все? – спросил он и, получив утвердительный ответ, отпустил докладчика.

– Да, жизнь тесна, – выдохнул он. – Везет же дуракам и пьяницам!

Председатель КГБ, в своем докладе сообщил об уже известных ему фактах. Единственное, что дополнительно узнал он, это было то, что по данным КГБ, преступник в конце зимы выезжал в Новгород, где у местных «черных копателей» приобрел несколько стволов огнестрельного оружия, боеприпасы, в том числе и гранату.

Ермишкин сжал свои тонкие губы и поинтересовался у комитетчика, почему они, располагая подобной информацией, не задержали преступника раньше, а позволили ему в составе группы неизвестных следствию лиц совершить столь дерзкое преступление? Немного подумав, председатель КГБ сослался на то, что они вели его разработку, и хотели выявить все его связи.

«Так у кого же она, моя явка?! – метался в мыслях Ермишкин. – Может, находится в КГБ? А, сейчас, они просто играют со мной в кошки–мышки. С другой стороны, если бы они полностью владели ситуацией, то непременно знали бы и о разбойном нападении на мою квартиру.

Ермишкину позвонил Первый секретарь Обкома партии, и он извинившись перед председателем КГБ, взял со стола папку с документами и вышел из кабинета.

***

Вечером, после работы, Сергей Иванович вновь заехал в ресторан «Заря». Жизнь вошла в старое русло – работа, ресторан, любовные развлечения и дом. Единственным человеком, для которого у него не было времени, по-прежнему была жена. Пропасть между ними становилась все глубже и шире. Впрочем, и желания налаживать отношения ни одна из сторон совершенно не испытывала. Сегодня он решил поговорить с женой на чистоту. К этому его располагал вполне приятный вечер, проведенный с Татьяной. Придя в подпитии, он переоделся и начал непростой для себя разговор.

– Света, ты знаешь, я встретил женщину, с которой мне хорошо, значительно лучше, чем с тобой. Я люблю ее. Я благодарен тебе за многое, в том числе и за то, что ты помогла мне выбиться в люди. Сейчас ситуация изменилась, и я полюбил другую женщину, с которой хотел бы связать судьбу. Представь себе, сейчас я говорю с тобой и боюсь. Боюсь одного, что ты будешь как-то бороться за семью и постараешься использовать мое теперешнее положение. Ты знаешь, что в Обкоме очень трепетно относятся к семье и, если ты начнешь писать туда, то просто сломаешь мне служебную карьеру. Но запомни, чтобы ты не делала, я все равно люблю ее.

Светлана стояла у стола и не знала, что ответить. Услышанное было столь неожиданным, что она хоть и думала об этом постоянно, сейчас от неожиданности растерялась. Она, уже давно считала, что этот человек не способен на подобный шаг, и вдруг…

Сергей Иванович все говорил и говорил, не давая возможности возразить. Она пришла в себя, когда он стал рассуждать о том, что готов приобрести ей кооперативную квартиру в центре города при условии, что она не будет поднимать скандала и жаловаться на него.

Когда муж выговорился, ей вдруг показалось, что он как-то уменьшился в размерах, съежился, его плечи опустились, и огонь, еще минуту назад пылавший в его глазах, потух. Светлана долго ждала этого разговора и если бы не инициатива Ермишкина, то она сама рано или поздно подняла бы этот вопрос. Тот вариант, который предложил он, вполне устраивал ее. Дальше жить с нелюбимым человеком становилось тяжелее каторги.

Выждав паузу, Светлана посмотрела на него и ответила:

– Я тебя Сережа, хорошо понимаю. Жить с нелюбимым человеком – невозможно. Видеть его каждый день, ежедневно испытывать антипатию, разговаривать, действительно очень трудно. Я не против того, чтобы разойтись. Держать ятебя не буду. Единственное, что я хочу, приведешь ее сюда только после того, как я отсюда уеду. Чем быстрее ты сделаешь мне квартиру, тем лучше. А пока, ты будешь спать на диване, а я на кровати. Свои вещи будешь стирать сам, я к ним больше не прикоснусь. И пока я живу здесь, ты будешь меня содержать, будешь давать мне столько денег, сколько и раньше. На другие условия я не согласна.

Ермишкин слушал ее, не перебивая, он был несказанно рад, что все так хорошо произошло, без всяких слез и битья посуды. И пообещал, что квартиру приобретет буквально на днях.

***

Утром к Светлане приехал Марков. Он был очень обеспокоен. Беда была близка, как никогда. Выходя из дома, он видел незнакомого мужчину, который пристально рассматривал его. Недалеко стояли «Жигули» шестой модели. Максим медленно направился вдоль улицы, стараясь каким-то образом распознать среди прохожих оперативных работников. То, что они на «хвосте», он чувствовал всей своей кожей. Накануне вечером, мать сказала, что звонил Алмаз и предупредил, что за ним слежка.

Максим на общественном транспорте доехал до центра и пошел по улице Баумана в сторону гостиницы «Казань». Он шел медленно, не пропуская ни одного магазина. Зайдя в магазин спорттовары «Динамо», он долго выбирал себе футболку. Делая вид, что полностью сосредоточен на покупке, он заметил, как вслед за ним вошел тот же человек, которого он видел у дома. Мужчина, остановился недалеко от него и стал рассматривать спортивную обувь, периодически бросая взгляд в сторону Маркова.

Ничего не купив, он Максим вышел из магазина и побрел дальше. Напротив «Дома печати» он нагнулся завязать шнурок и метрах в тридцати вновь увидел своего преследователя.

«Сколько их, трое или четверо?», – подумал он.

Поравнявшись с гостиницей «Казань», он вошел туда. Пройдя по коридору, он оказался в зале ресторана и присел за крайний столик. Это место позволяло хорошо просматривать не только зал, но и перекресток улиц Баумана и Чернышевского в окно. Прошло пять минут, и в зал вошел молодой человек. Оглядев всех присутствующих, он быстро нашел глазами Маркова и сел недалеко от него, за свободный столик. Заметив, что на его столе всего один столовый прибор, оперативник вышел из зала.

Максим сделал заказ, встал из-за стола и быстро направился на третий этаж. Гостиницы. В окно, выходящее на улицу Баумана, было видно, как около магазина «Кристалл» стоят уже знакомые ему «Жигули», а около которого, делая вид, что просто болтают, стоят трое молодых мужчин.

«Значит, их четверо, водитель и трое, которые пасут меня», – прикинул Максим.

Он достал из кармана блокнот и записал номер машины. Он быстро спустился в ресторан и сел за свой столик. Официант, как раз принес заказ, и Максим, как ни в чем не бывало, приступил к обеду. В ресторане он был уже более часа. За это время туда поодиночке заходили все оперативники и, убедившись, что он обедает, выходили из зала.

После обеда он направился в сторону кинотеатра «Родина». Там шел новый советский боевик «Пираты ХХ века». Народу было много и на ближайший сеанс все билеты были проданы. Максим переходил от одного человека к другому, спрашивая у них лишний билетик. Ему сразу повезло и он, схватив билет, быстро вошел в кинотеатр. На ходу он видел, как оперативники бросились в толпу искать билеты.

Максим купил мороженное и, отойдя в сторону, стал наблюдать за попытками преследователей найти билеты. После долгих усилий одному из них это удалось. Он вошел в кинозал после третьего звонка. Место у него было крайнее.

Закончился киножурнал и начался фильм. Максим дождался начала фильма и потихоньку вышел из кинозала. По лестнице он направился в будку киномеханика и попросил выпустить его через служебный вход. Киномеханик был крайне удивлен подобному посещению, но не стал спорить. Он, открыл дверь и выпустил его на улицу.

Оглядевшись по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, Марков вышел из подворотни, поймал такси и поехал к Светлане. Доехав до ее дома и убедившись в отсутствии хвоста, вошел в подъезд.

***

Увидев не на шутку разволновавшегося Максима, Светлана поняла, что происходит что-то серьезное.

–Может, тебе лучше уехать? У тебя есть родственники в деревне или где-нибудь подальше от Казани? – произнесла она, обращаясь к Максиму.

Он сразу же отказался от этой затеи, так как был уверен, что его машина уже объявлена в розыск, а любая попытка вырваться за пределы города может обернуться трагическим случаем. Он уже знал о гибели Андрея и не хотел, чтобы его жизнь оборвалась так же нелепо, как у него.

Он выпил чая и, увидев в глазах Светланы слезы, стал ее успокаивать:

– Не беспокойся и не плачь, я еще на свободе. Я не глупее милиции, и они меня просто так не возьмут. Света, сейчас пришло время, когда ты можешь отвернуться от меня и забыть, все то, что было с нами. Я не вправе обижаться на тебя. Я и так благодарю Бога, что он свел меня с тобой. В тебе есть то, чего нет ни в одной другой женщине. Мне не так страшна тюрьма, сколько то, что все это время я не буду видеть тебя. А, без тебя я уже не могу не только жить, но и дышать.

Он говорил с такой страстью, что она не могла не поверить в его искренность.

– Любимая! Если меня возьмут, то деньги, которые я оставил у тебя, возьми себе. Единственная просьба, не бросай мою мать, она очень больна и ей будет необходима твоя помощь. Если будет возможность, переведи деньги в доллары или в золото. Это будет сильнее любой нашей валюты. А, сейчас, ничего не говори, просто посиди рядом со мной.

Она сидела и молчала, а он все целовал и целовал ее. Не выдержав этого, она сорвала с него рубашку и стала покрывать поцелуями его разгоряченное тело. Они быстро утонули в отчаянной страсти и если бы не телефонный звонок, еще нескоро вернулись бы к действительности.

Звонил Ермишкин и предупредил ее, что дома ночевать не будет. Светлана предложила Максиму заночевать у нее, но тот отказался. Ему надо было спешить домой, так как сегодня у матери был сильный сердечный приступ, и ей была нужна его помощь.

Он пообещал Светлане позвонить на следующий день и с этим ушел от нее. Всю ночь Светлана проплакала. Утром с красными от слез глазами она сидела в кресле и ждала его звонка.

***

Марков по дороге от Светланы, зашел к своему родственнику, работавшему в МВД. Увидев на пороге нежданного гостя, тот здорово напугался. Он даже не пригласил его войти в квартиру, потому что успел уже рассказать жене, что Максима разыскивает милиция за участие в преступной банде.

– Ты, с ума сошел! Ты куда пришел, ко мне? Ты же знаешь, что тебя разыскивает вся милиция города. Иди туда, где был? – почти шепотом спросил он. – Ты знаешь, что твоя машина в розыске, а твоя фотография есть у каждого оперативника? Зачем пришел? Знаешь ведь, где я работаю! Я должен тебя задержать, понимаешь?! Прошу тебя, больше ко мне не приходи! У тебя своя жизнь, у меня своя! А, если у меня обыск устроят? Как я это объясню жене, детям, соседям?

– Когда, ты об этом узнал? Я уверен, что не сегодня! Мог бы позвонить, предупредить! – так же полушепотом ответил ему Максим. —Ты же родственник мне, у нас с тобой одна кровь, один прадед! А, ты испугался, решил не пачкаться! Дело твое, тебе еще не поздно и сейчас позвонить ментам.

Дверь открылась и в коридор выглянула жена. Увидев Максима, она принялась кричать на весь подъезд:

– Ты, чего сюда «приперся»! Кто тебя звал? Мы не дружим с преступниками! Уходи, или я вызову милицию!

Марков сделал шаг в ее сторону и она, испугавшись его, быстро скрылась за дверью. Родственник пытался извиниться перед ним, мол, у них двое малолетних детей и неприятности им не нужны.

Максим, подняв воротник плаща, повернулся и вышел из подъезда. Он шел по улице и вспоминал детство, которое провел со своим родственником. Сколько раз он помогал ему в трудных ситуациях, спасал от наскоков ровесников! Парень давно догадался, почему родственник поступил в МВД, ему необходимо было самоутвердиться перед ребятами, почувствовать пусть слабенькую, но власть. И сейчас, он повел себя как настоящий трус.

«Уж если ты такой принципиальный, взял бы да задержал, – думал про него Максим. – Нет, он на такое не способен. Он трус и просто хочет быть чистеньким и перед родственниками, и перед своей милицией».

С этими мыслями он дошел до дома. Уже привычно осмотревшись по сторонам, он увидел знакомую «шестерку» в тени соседнего дома. Представил, как обрадовались оперативники, увидев его подходящим к дому. Максим демонстративно подошел к автомашине и попросил водителя угостить его сигаретой. Тот, слегка замешкался, доставая сигареты, но все же протянул пачку наглецу. Максим не курил, но взял сигарету и пошел к подъезду. За эти секунды он не только хорошо разглядел всех преследователей, но и запомнил каждого в лицо.

***

Он проснулся рано, очередной гипертонический криз у матери поднял его с постели около пяти часов утра. Он вызвал «скорую помощь» и, ожидая ее, увидел в окно все ту же «шестерку», но уже с другими номерами. В машине находилось три пассажира и водитель. При подъезде кареты «скорой помощи», они вышли из машины и закурили, даже не догадываясь, что и за ними наблюдают из окна квартиры.

Марков запомнил и эти лица. Ему вдруг показалось, что все, что происходит, это какая-то игра, которая рано или поздно все же закончится. Но, люди, стоявшие на дороге, были настоящими, далекими от этих детских игр. И страх, который они вызывали своим присутствием, тоже был настоящим.

«Скоро я буду знать всех оперативников в лицо и все номера, под которыми они ездят», – с тяжелой ухмылкой подумал Максим.

Врачи скорой помощи поднялись на второй этаж довольно быстро. Осмотрев мать, медсестра сделала ей шесть уколов, а врач предложил госпитализировать ее в шестую городскую больницу, что находится на улице Николая Ершова.

Максим стал собирать вещи для матери. На все это ушло несколько минут, и они все вместе спустились на улицу. Он и водитель донесли на носилках мать до машины. Автомобиль, включив проблесковый маячок и сирену, помчались в центр. В заднее стекло автомашины он видел, как оперативники последовали за их машиной, но на перекрестке скорая промчалась на красный свет светофора, а милицейская автомашина была вынуждена остановиться.

Эта минутная пауза дала возможность значительно оторваться от преследователей. Максим помог санитару занести носилки в приемный покой больницы, а сам остался ждать в коридоре. Минут через тридцать врач сообщил, что мать положили в кардиологическое отделение, которое находилось на втором этаже. Выйдя из больницы, Максим к своему великому изумлению, не увидел ни машины с оперативниками, ни их самих.

«Видимо, потеряли», – подумал он.

Марков перешел дорогу и решил сесть в трамвай, который двигался в сторону центра. Трамвай был пустым, так как только что отъехал с конечной остановки. В вагоне Максим заметил, что за ним вошел один из оперативников. Он успел выскочить в закрывающиеся двери трамвая, а оперативнику ничего не оставалось, как уехать по маршруту.

Марков стоял на остановке и поджидал другой трамвай. Буквально через минуту подошел другой. Здесь людей было много. Он вошел через заднюю дверь трамвая и, пройдя через весь салон, растолкав всех руками, вышел в переднюю. И опять стал ждать того, кто выйдет за ним. Второй оперативник, как и первый, уехал ни с чем.

Он перешел на другую сторону платформы. Доехав до остановки «Артиллерийское училище», он вышел из трамвая и быстрым шагом направился в военный городок. Миновав пост курсантов, стоящих у ворот училища, он побежал в противоположную сторону. Вслед за ним подобную попытку предпринял один из оперативников, но его остановили бдительные курсанты. Оперативник достал удостоверение и стал показать его курсантам, но те вызвали начальника караула и держали его до тех пор, пока не получили разрешающую команду. Пробежав метров семьсот по территории училища, Максим перелез через забор и оказался на улице Новаторов. Несколько раз, оглянувшись и убедившись в отсутствии хвоста, он остановил такси и поехал к Светлане.

***

Она с утра не отходила от окна. Все мысли были связаны только с Максимом. Светлана уже не надеялась его увидеть сегодня, будучи уверенной, что его уже задержали. Вдруг она заметила, как из подъехавшей машины вышел Марков. Он быстро пересек проезжую часть улицы, вошел в подъезд и даже не успел нажать на звонок, как она сама открыла ему дверь. Ее опухшее лицо явно свидетельствовало о бессонной ночи. Максим рассказал ей, что увез мать в больницу и по рекомендации врача ей предстоит операция на сердце. Он еще раз попросил Светлану не оставлять мать без внимания.

Они сидели на диване и никак могли наговориться, потому что оба хорошо понимали, что это возможно их последняя встреча. Оба старались не думать об этом и гнали эти мысли от себя прочь. Светлана гладила его мягкие волосы, стараясь запомнить любимого красивым, сильным и свободным. Ему же не было необходимости куда-то спешить, впереди у него была только тюрьма и он, как и раньше, вдруг снова растаял в ее ласках. Он ушел около семи часов вечера. Немного побродив по улицам весеннего города, он вернулся домой. Ему не хотелось подводить знакомых или друзей, скрываясь у них. То, что его задержат, он уже не сомневался, однако долго жить с таким грузом ежедневно ожидая ареста, ему было очень тяжело. Дома он включил телевизор и лег на диван. Пустая квартира давила на его психику и он, пытаясь не думать о матери, стал анализировать события последних дней.

Интересно, чем располагает следствие в отношении него? Его кроме своих ребят не видел никто, а тем более водитель. Он хорошо помнил, что вышел из своей машины лишь тогда, когда Андрей натянул на голову шофера мешок. Свидетелей нет, Андрей погиб, Олег пропал, куда-то уехал. Единственным человеком, который может его сдать, оставался Алмаз. Но Алмаз не лох, сдавая Максима, он автоматом «заряжается» и сам на большой срок. Это ему невыгодно. Это значит, что его участие в налете будет доказать довольно сложно. Похищенных мехов у них нет. Меха они никогда не найдут, денег тоже нет. Чем будут доказывать его вину милиция, он не знал. Он не настолько глуп, чтобы сознаваться в этом преступлении.

Максим прошел на кухню, достал из шкафа бутылку коньяка и, налив полный стакан, выпил. Пошарив в холодильнике, он нашел банку шпрот, открыл ее и поставил на стол. Он налил еще половину стакана коньяка и залпом выпил. Коньяк, как и в предыдущий раз, ожег горло и теплой массой опустился вниз. Максим закусил шпротами и стал одеваться.

Выйдя на улицу, он осмотрелся по сторонам и напрямую направился к машине оперативников.

– Прошу вас, меня извинить, – с явной издевкой начал парень, обращаясь к одному из оперативников, вышедшему из машины. – Завтра я непременно напишу вам свое расписание, где, когда и в какое время я буду находиться. Это для того, чтобы вам поменьше тратить государственные деньги на погони за мной по всему городу.

Оперативнику стоило немалых усилий, чтобы сдержаться. Максим, пошатываясь, направился к себе домой, где принял душ и лег спать. Что будет завтра, он не знал, ему уже было все равно, и строить планы на завтра он уже не собирался.

***

Ежедневные сводки наружного наблюдения за Марковым не доставляли Абрамову особой радости. Как он и предполагал, парень оказался достойным противником. Ему удалось несколько раз расшифровать сотрудников наружного наблюдения, несколько раз оторваться и уйти от них, однако, задерживать его Виктор не спешили, слишком малыми были доказательства его причастности к налету. Проведенное опознание его личности по фотографии, дало отрицательный результат. Вагапов не опознал в нем налетчика.

В течение последних двух дней оперативникам не удалось узнать, где и у кого мог находиться Марков в течение нескольких часов. За это время можно было не только спрятать похищенное, но и сто раз перепрятать его. В отношении второго фигуранта также не было пока ничего ясного. Он пропал, словно камень в воде. Проведенная установка по месту его проживания также ничего не прояснила. Со слов родителей, сын внезапно уехал из города на какие-то заработки и пообещал сообщить свое местонахождение лишь после того, как устроится на месте. Обсудив сложившуюся ситуацию с начальником Управления, Абрамов принял решение о задержании Маркова. Работать за ним «по воле» было бесперспективно.

В этот раз, Владимир Алексеевич Носов, лично планировал задержание. К дому Маркова были дополнительно подтянуты две группы захвата из числа сотрудников уголовного розыска. Предполагая, что Марков может быть вооружен, было принято решение о его задержании на улице. Роль Абрамова сводилась к тому, чтобы координировать эти группы в процессе захвата. Виктору было обидно, что ему отвели подобную роль, но он не стал спорить с ним.

Марков вышел на улицу рано утром. Он прошел за угол дома, сел в машину и поехал в сторону центра. Максим ехал не спеша, соблюдая все правила уличного движения, словно показывая преследующим его оперативникам, что он готов к задержанию и нисколько их не боится.

Метрах в пятидесяти вслед за ним двигались две машины с сотрудниками уголовного розыска. Марков то ускорял движение своей автомашины, то вдруг замедлял движение, словно предлагая поиграть с ним «в кошки-мышки». Со стороны можно было подумать, что водители просто катаются и наслаждаются хорошей погодой. Максим не исключал того, что задержат его сегодня и поэтому старался не останавливаться.

«В движении вы меня не задержите, а это значит, что останавливаться мне нельзя, буду таскать вас по городу», – решил он.

Двухчасовая бесцельная езда, по его мнению, должна была спровоцировать преследовавших его людей на активные действия.

В одной из машин находился Носов, который непрерывно держал с связь с Абрамовым по рации. Видя, что захват явно затягивается, Носов решил подключить к группе захвата сотрудников ГАИ. Они должны были под благовидным предлогом остановить машину Маркова и организовать проверку транспорта на предмет наличия в машине оружия. Решение было отчасти правильным при условии, что работники ГАИ получат полный и исчерпывающий инструктаж перед такой операцией. Но инструктажа никто не провел и поэтому гаишники толком не знали, кого и как задерживать.

***

Максим ехал по улице Фрунзе в сторону института физкультуры, как вдруг увидел машину ГАИ и двух милиционеров, которые через одну тормозили проезжавшие мимо них машины. Метров за двадцать, сотрудник ГАИ жезлом приказал ему остановиться. Взглянув в зеркало заднего вида, Максим увидел, что преследовавшие его машины стали быстро приближаться к нему. Он сделал вид, что подчинился требованиям и, вырулив на обочину, стал останавливаться.

Машины оперативников стали выруливать на обочину метрах в двадцати пяти от автомобиля Максима. Из одной вышел мужчина крепкого телосложения и направился в сторону работников ГАИ. Максим уже видел этого человека, это был подполковник милиции, который уговаривал Андрея поступить к ним на работу. Парень сидел и внимательно наблюдал за развитием событий. От него не ускользнуло, что из оперативных машин стали по одному выходить крепкие молодые люди. Сотрудник ГАИ направился в сторону Максима, небрежно размахивая своей черно-белой палочкой. Но было слишком заметно, что чем ближе он подходил к машине, тем больше напрягалось его лицо. Это было естественной реакцией молодого сотрудника, которому еще не приходилось задерживать опасных преступников. Он шел, реально осознавая, что в случае чего он первым примет пулю преступника. Он, как можно незаметнее расстегнул кобуру и его рука, словно случайно постоянно касалась рукоятки пистолета, торчащего из кобуры. Максим, прекрасно видел внешнее волнение гаишника, но то, что происходило с тем внутри он, предположить не мог. Внутри молодого милиционера все тряслось и сжималось от ужаса неминуемой смерти.

Когда до преступника оставалась пара шагов, его машина вдруг резко тронулась и, взревев двигателем, помчалась в сторону Телевышки. Этот маневр вызвал заметный переполох среди работников уголовного розыска, так как никто не ожидал от Маркова такой прыти. Все попрыгали в машины и устремились в погоню. Машина ГАИ, включив сирену и проблесковые маячки, первой помчалась по Горьковскому шоссе вслед за ним.

Прохожие со страхом шарахались от несущихся машин, а встречные автомобили прижимались к бровке, торопливо освобождая проезжую часть. Максим, не сбавляя скорости, мчался в сторону озера Лебяжье, разрыв между ним и машинами преследователей держался на прежнем уровне. Водители встречных машин с любопытством наблюдали за этой гонкой стараясь угадать, что мог нарушить этот парень, что за ним гнались сразу три машины.

Доехав до поселка Залесный, Максим резко свернул налево. Его машина, едва не перевернувшись от этого маневра, устремилась в сторону поселка «Юдино». Носов, как заколдованный наблюдал погоню, боясь принять какое-то самостоятельное решение.

Абрамов запросил его о маршруте Маркова, но Носов Виктору не ответил. Из разрозненных разговоров в эфире, Абрамов понял, что преступник движется по поселку Юдино в сторону Старого Аракчино.

Операция выходила из-под контроля Носова. Он уже не принимал никаких решений, предоставляя ГАИ предпринимать меры по блокированию машины Маркова.

Марков мчался, не разбирая дороги. Разбитый после зимы асфальт не способствовал хорошей скорости, но Максим даже не думал жалеть свою новую машину. Выехав из поселка Юдино, он двинулся к Старому Аракчино. Вдруг Максим увидел, что дорогу ему преграждают две милицейские машины. Около машин суетились работники ГАИ. Марков резко развернулся и пошел тараном на одну из оперативных машин. Машина пыталась увернуться от удара, но Марков протаранил ее, а затем и другую, следовавшую за ней. От удара автомобили разлетелись в сторону, словно спичечные коробки. Машина Максима тоже получила сильные повреждения и загорелась. Он выскочил из машины и попытался бежать. Через мгновение, уже лежа на асфальте, Марков наблюдал, как из подъехавших машин выходили сотрудники милиции. Один из них, по всей вероятности, старший, дал команду и на его запястьях щелкнули наручники. Его посадили в машину и повезли в больницу. Там Максиму наложили гипсовую повязку, смазали ожоги на спине и под конвоем отправили в следственный изолятор МВД.

***

Максим хромая, с матрасом под мышкой, осторожно вошел в камеру, где уже находились двое задержанных. Сумрачный свет не давал возможности разглядеть их лица. Арестанты с неподдельным интересом рассматривали некогда хорошо одетого молодого человека, который, судя по его поведению, первый раз попал в камеру.

– Привет честным сидельцам! – вспомнив рассказы Андрея, произнес Максим и проковылял мимо них.

Его приветствие вызвало неоднозначную реакцию у арестантов. Максим бросил матрас на пустующую нижнюю полку и попытался лечь.

– Это место для авторитетных арестантов, а не для тебя, «фуфлыжник», – предупредил один из них и ударил Максима в лицо.

Удар был не сильным, больше обучающим, но Максим упал на бетонный пол, и сильно ударился головой. Он медленно поднялся и изо всех сих ударил обидчика в глаз. Тот упал и на какое-то время затих. Второго арестанта Максим ударил в лицо, когда тот хотел поднять лежащего на полу товарища. Он упал и завыл нечеловеческим голосом.

– Теперь я здесь решаю все вопросы, кто не согласен из вас, пусть «ломится» из хаты. Понятно, вам или нет?

Он лег на лежак и стал наблюдать за тем, как поведут себя эти двое. Рассказы Андрея о том, как вести себя в камере, как жить по понятиям, что делать, чтобы поднять свой авторитет, не прошли для него даром. В данный момент парень решил придерживаться этих ценных жизненных советов. Первым к нему подошел тот, что был моложе и молча, протянув ему руку, представился:

– Леша.

Второго задержанного звали Наиль. Уже через час Максим знал, что Алексей задержан по подозрению в серии угонов, а Наиль подозревался в разбойном нападении на офис небольшого кооператива, торговавшего вьетнамскими джинсами «Мальвина».

Наиль поинтересовался у него, за что он попал сюда. Марков тут же придумал историю о том, что его напарник по бизнесу, подставил его, так как захотел стать единоличным хозяином их небольшой фирмы. Что он якобы, должен был подписать в милиции заявление о выходе из фирмы, но он не захотел этого делать и, уходя от ментов, в хлам разбил две их машины.

В камере он вел себя вполне достойно, отлично осознавая, что с ним произошло. Каждый из соседей по камере хотел предстать перед ним наиболее авторитетным преступником, прошедшим ни через один лагерь и они, подолгу спорили, доказывая друг другу преимущества той или иной зоны. Их споры забавляли Максима, но он слушал их с интересом. Так незаметно наступил вечер. В коридоре, изредка слышались шаги охранника, который регулярно заглядывал в глазок двери.

– Марков! На выход! – услышал он крик контролера.

Максим поднялся. Дверь камеры с лязгом открылась. Он увидел парня в гражданской одежде, который держал в руках наручники.

– Лицом к стене! – послышалась команда.

Максим, молча, повернулся лицом к стене. Наручники сухо щелкнули.

– Вперед и наверх! – приказал ему парень и они двинулись по коридору.

***

Максим привели в небольшой, но довольно уютный кабинете Судя по отделке и наличию пульта на тумбе, он сделал вывод, что кабинет принадлежит какому-то руководителю уголовного розыска. В кабинете находилось двое мужчин. Арестованный решил, что тот, который старше по возрасту и есть начальник.

– Присаживайтесь, – предложил ему старший и представился Маркову Абрамовым.

Максим присел на стул и вытянул больную ногу. Нога, которую он сильно ударил во время аварии, сильно опухла и не давала ему свободно двигаться. Тот, что был моложе, встав со стула, подошел к парню, словно стараясь лучше его разглядеть.

– Станислав! Приготовь нам чаю, – попросил его Абрамов. – Разговор у нас с Марковым будет долгим, и перед этим я думаю, стоит попить чайку.

Абрамов протянул Максиму пачку сигарет и предложил закурить.

– Извините, но я не курю, – произнес Марков

Станислав, молча, оставил перед ним стакан с чаем.

– Марков! Расскажите о себе. Кто вы такой, где учитесь или работаете, а если короче, где крестились, и где женились, – попросил его Абрамов.

– Что конкретно вас интересует в моей небольшой биографии? – спросил его Максим. —Думаю, что вы обо мне знаете намного больше, чем я сам.

Абрамов промолчал. Он не стал с ним спорить.

«Он был, наверное, прав. Мы действительно много знали о нем», – подумал Виктор.

Марков посмотрел на него и начал рассказывать. Врать Максиму не хотелось, так как скрывать ему было нечего, и все что он рассказывал, легко и быстро проверялось. Максим рассказывал и не сводил глаз с оперативников. Оттого, что Станислав изредка заглядывал в бумагу, лежавшую перед ним на столе, Максим понял, что он сверяет его показания с уже имеющимися сведениями. Когда он закончил говорить, Абрамов поинтересовался:

– Марков! Скажи мне по-честному, почему ты устроил гонки по городу, подвергая опасности людей? Чего испугался? Неужели ты рассчитывал, что тебе удастся скрыться? Да, кстати, скажи мне, почему ты пошел на таран милицейских машин? Зачем тебе это?

Максим не стал лукавить:

– Вы знаете, я несколько дней подряд у своего дома видел машину, которая целыми сутками стояла под моим окном. В машине постоянно находились неизвестные мне люди, по три или четыре человека. Кто они я не знал. Кого они «пасли» около моего дома, я также не знал. Вы говорите, что это были работники милиции, но я в этом не совсем уверен. Они все время были в штатском и поэтому, я решил, что это бандиты. Потом я заметил, что эти люди постоянно сопровождают меня по улицам города. Это вообще окончательно запутало меня. Я ломал голову, стараясь понять, кто они и что им нужно от меня? Я не преступник и мне скрываться нечего. Поймите меня правильно, я просто испугался за мать, которая часто остается одна дома и не сможет оказать сопротивление этим парням, если они попытаются проникнуть в нашу квартиру. Вчера я положил мать в больницу и вечером, возвращаясь, домой, я опять увидел всё ту же машину. Хотел позвонить в милицию, но передумал. Да и что я мог сказать милиции? Что под моими окнами, который день стоит легковушка? Они бы сочли бы меня шизофреником. Сегодня я хотел убедиться, за кем они ведут наблюдение за мной, за мамой или за соседями. Я сел в машину и поехал в город. Когда я ехал, то заметил, что за мной следуют уже две машины. Когда меня остановил работник милиции, я обратил внимание, что эти машины тоже остановились и из них стали выходить здоровые ребята. Я сильно испугался, что они нападут на меня и рванул. Что было потом, я уже плохо помню. О том, что машины, перегородившие улицу, были милицейские, я не знал, они были без милицейской окраски. В последний момент я попытался уйти от столкновения, но не смог. Мне очень жаль, что так случилось. Когда машина загорелась, я выбрался из своей, я опять испугался теперь уже работников милиции, поэтому и попробовал убежать.

Он замолчал и посмотрел на Абрамова.

– Слушай, Марков! Все, что ты нам здесь говоришь это полная чепуха. Ты прекрасно знаешь, за что ты задержан, – заговорил раздраженно Станислав. – Советую тебе честно рассказать о налете на контейнеровоз. Кто организовал, кто участвовал и где сейчас груз? Ты знаешь, твой товарищ Баринов, к которому ты так часто приезжал в Адмиралтейскую Слободу, задержан и дает показания. Теперь тебе ясно, почему ты здесь?

– Вы мне не советуйте. Да, я хорошо знаю Андрея Баринова, мы часто встречались с ним, ходили в кафе, на танцы. Он не мог вам рассказать такого, потому что я ничего преступного никогда не совершал! Если вы не врете мне, то пригласите Баринова, пусть он при мне все это расскажет. Я просто хочу посмотреть ему в глаза и понять, почему он на меня наговаривает. А, то, что сейчас вы мне говорите, как раз и является полной чепухой, как вы выразились.

– Хорошо, Максим, – уже более спокойнее произнес Станислав. – Мы непременно организуем эту встречу, но тогда ты потеряешь единственный шанс, который называется чистосердечным признанием. Все последующие наши действия будут называться не иначе, как изобличение преступника в совершении им тяжкого преступления. Ты хоть понимаешь, что тебе грозит? Молчишь? Это, брат называется бандитизмом и санкция там вплоть до расстрела! Дошло до тебя? Теперь понимаешь, что будет, когда мы докажем этот разбой?

– Извините меня, но я не знаком с уголовным кодексом – обратился Марков к Абрамову. – Вам просто не на кого повесить это преступление, вот вы и решили загрузить меня. Я не совершал никаких противоправных действий и если вы меня будете дальше грузить, то я найму адвоката и без его присутствия ничего говорить не буду. То, что я разбил машины милиции, я не отрицаю, но все остальное, извините меня, не мое и поэтому отвечать за какие-то разбойные нападения я не собираюсь. Ищите дураков в другом месте! А, сейчас, я устал, у меня очень сильно болит нога и обожженная спина

***

Через три минуты Максим был уже в камере и отдыхал на своей «шконке». К нему подсели соседи по камере и стали расспрашивать, у кого был, и что ему вменяли. О том, что кто-то из этих двоих работает на милицию, Марков не сомневался, но кто конкретно, не знал. Прикинувшись «простачком», он стал пересказывать им весь разговор, состоявшийся наверху в кабинете Абрамова.

– Да, ты мужик, влип в историю, – посочувствовал ему Наиль. – Теперь они начнут грузить тебя по полной. Тебе остается только защищаться. Главное, если ты действительно не при делах, не грузись, что бы они тебе ни говорили и ни обещали. Требуй очные ставки, заключения экспертизы и самое обязательно главное – найми адвоката, при нем они хоть бить тебя не будут. Главное, не сдавайся и не думай писать явку с повинной, пусть все доказывают.

Наиль посидел с ним рядом еще минут пять и сел за стол. Вместо него к Максиму подсел Алексей. Этот начал издалека. Он стал приводить примеры, когда задержанный в ходе следствия не произносил ни одного слова, но его все равно судили и расстреливали, так как за него все говорили его товарищи.

– Я вот что тебе посоветую, – говорил Леша, – может, тебе стоит поторговаться, ведь твоя судьба сейчас у них в руках. Как они этот вопрос поставят перед следствием, так все и будет решено. Здесь «Черное Озеро», а не РОВД. Здесь умеют развязывать языки. Я еще не знаю такого случая, чтобы кто-то отсюда вышел на волю. Здесь только одна дорога – дорога в зону.

Марков повернулся к стене и закрыл глаза.

«Вот я и в тюрьме, – подумал он, засыпая. – Сколько дней и ночей мне предстоит провести здесь, не знает никто, кроме Бога. Увижу ли я живую мать или нет?»

От этих мыслей на глазах Маркова выступили слезы. Он тихо застонал от бессилия. Вскоре он заснул. Ночью во сне он видел мать, которая стояла у окна и плакала, глядя ему вслед, а он все шел и шел, не в силах ни остановиться и оглянуться.

***

Марков проснулся от лязга двери. Мужчина средних лет в погонах сержанта милиции занес ведро с водой и тряпку. Все это он бросил на пол.

– Уборка помещения! Берегите свое здоровье!

Леша, встал с койки и, взяв в руки тряпку, начал уборку. Отжав тряпку и, вылив грязную воду в парашу, он постучал в дверь камеры. Прошло минуты две, прежде чем ее открыли. Охранник, молча, забрал ведро с тряпкой и закрыл дверь. Максим лежал на койке и разглядывал потолок. Лежак был жестким и с непривычки у него болели бока и обожженная спина. Поврежденная нога сильно болела. Он встал со «шконки», подошел к двери и начал стучать.

– Что надо? – услышал он голос из-за двери.

– У меня сильно болит нога. Вы не дадите мне анальгин? – попросил Максим.

– Может тебе еще и бабу в камеру привести? – ответил голос и противно засмеялся собственной шутке.

«Может, врач специально неправильно наложил мне повязку, чтобы нога постоянно мучила меня, – подумал Максим. – И милиция будет уверена, что я не смогу сбежать отсюда».

Первым на допрос вызвали Алексея. Из камеры его вывел старший сержант. Он отсутствовал часа два, если не больше. Когда он вернулся в камеру, то сразу же принялся рассказывать, как его кололи оперативники, но он ничего им не сказал.

«Врет, – решил Максим. – Не похоже, чтобы его два часа кололи, а он остался не только спокойным, но даже веселым. Чудес на свете не бывает».

Следующим вывели Наиля. Алексей тут же подсел к Максиму и начал рассказывать ему истории, как они угоняли машины. Максим лениво поинтересовался, какие машины тот угонял, как вскрывал двери и отключал сигнализацию. Алексей почувствовал, что заинтересовал Максима и радостно продолжал свои рассказы. Он заливал о своих подвигах более часа, но на вопрос, как отключал сигнализацию, так и не смог вразумительно ответить.

Чувствуя, что засыпается, Алексей сразу ввел в свой рассказ новое лицо. Оказывается, эту работу осуществлял его друг, а он сам лишь угонял уже открытые машины. Алексей неосмотрительно близко нагнулся к Максиму и тот уловил явный запах копченой колбасы и чеснока.

– Интересно Леша, кто же из оперативников тебя угощал копченой колбасой? Насколько я знаю их кабинеты, не магазины. А, главное, за что они тебя кормили? Может, за то, что стучишь? А, может, страшно подумать, за то, что трахают тебя?

Алексей отскочил, как ошпаренный.

– Меня еще вчера насторожило твое предложение о «маляве», – начал Максим – Но я, как-то не придал этому особого значения. Но сегодня – колбаса, чесночок! Ты явно, заигрался мальчик!

– Ты что, Максим! Подумай, кому ты делаешь предъяву! Обоснуй или я тебя, пидара замочу прямо здесь в камере! – крикнул Алексей. – Ты еще зоны не видел, не знаешь порядков, а все туда в обвинители. Если я прокричу, тебя, ведь на ремешки порежут.

Неожиданно лязгнула дверь и в камеру ввели Наиля.

***

Виктор сидел в кабинете со Станиславом и обсуждал ситуацию. Руководство МВД требовало результата по раскрытию преступления и им приходилось «пахать» сутками, придумывая оперативные комбинации, которые могли бы подтвердить причастность Маркова к этому разбою. Очная ставка с водителем контейнеровоза, положительных результатов не принесла. Водитель не опознал в нем преступника. Они знали, что очная ставка не даст результата, и всячески препятствовали ее проведению, но следствие было неумолимо и несмотря на их протесты, провело его.

– Теперь вы видите, что я не виноват ни в каком разбое, – произнес Максим. – Я сразу понял, что вам главное «повесить» на кого-нибудь это преступление. Вот вы мне и стали его вешать. Представьте, как я рад, что он меня не опознал. Я сидел и думал, уговорите вы его сделать это или нет. Видно, не уговорили.

Марков сидел на стуле и нагло улыбался, глядя на оперативников. Агент, внедренный Ботовым в разработку Максима, был срочно выведен из операции в связи с его расшифровкой. Им ничего не оставалось, как признать Маркова дерзким и опасным преступником. Сейчас Абрамов рассуждал с Ботовым о его аналитическом уме. Этот парень ранее не судимый и ни разу, не привлекавшийся к административной ответственности, совершенно спокойно расшифровал группу наружного наблюдения, а теперь и агента в камере.

– Нет, Станислав, что не говори, но Маркова, просто так, не расколешь! – подытожил Виктор. Необходимы другие комбинации, новые люди и притом достаточно авторитетные, про которых он слышал. Только эти люди в состоянии его расколоть. Бомжи здесь не ходят.

Ботов вышел из кабинета, а Абрамов, уже в который раз, начал листать протокол обыска в квартире Маркова.

«Неужели, мы ошиблись и сейчас зря тратим время на этого Маркова? – думал Абрамов. – Обыск в его квартире тоже ничего не дал. Если бы он повел себя более лояльно в момент задержания, то его вообще пришлось бы его отпустить. Вот и оперативная установка, сделанная сотрудниками по месту проживания Марковых, была настолько положительной, что по ней можно было награждать его, а не сажать».

Марков, как утверждали все его соседи, был воспитанным молодым человеком, всегда был вежлив в отношении соседей. За все время его ни разу не видели в нетрезвом состоянии. Соседи считали, что он работает в каком-то кооперативе и зарабатывает неплохие деньги, так как совсем недавно их семья приобрела в свое пользование автомашину. После смерти отца парень стал более замкнутым и в последнее время их квартиру практически никто не посещал.

Виктор отложил протокол обыска и вышел на улицу. Стоял теплый летний день. В парке «Черное Озеро» играли дети, а на скамейках сидели взрослые. Он взглянул на часы, было время обеденного перерыва. Постояв под солнышком еще пару минут, он направился в столовую.

***

После обеда Виктор прошел в кабинет руководителя службы наружного наблюдения.

– Привет! – поздоровался он с ним. – Не отрываю от дел?

– Все нормально. Что тебя привело? – спросил Абрамова начальник отдела.

Виктор коротко рассказал ему о своих проблемах и поинтересовался розыском Фазлеева Алмаза.

– Пока порадовать тебя ничем не могу. Мы держим адрес, но домой он не приходит. Я думаю, что он уехал из города. А, что ему мешает денег, наверное, море, живи, где хочешь!

Попрощавшись, Виктор вышел из кабинета и направился к себе. Через минуту Абрамову позвонил Стас, и предложил ему встретиться с агентом, которого поднял Юрий Громов. Виктор вошел в кабинет и увидел парня, сидевшего за столом и что-то старательно, писавшего на листе бумаги. Увидев его, он перестал писать и вопросительно взглянул на Громова.

– Не переживай! Это мой начальник, – успокоил его он.

Абрамов сел за стол и посмотрел на них.

– Расскажи о Маркове, – попросил его Громов. – Как он ведет себя в камере, что рассказывает о преступлениях, о своих друзьях. Вообще все, что ты узнал о нем.

Абрамов не услышал ничего нового в его рассказе. Агент сообщил, что Марков очень умный и внимательный человек. Он больше предпочитает слушать, чем говорить. У него не голова, а вычислительная машина! Считает себя попавшим в милицию в результате провокации. Рассказывает о том, что, испугавшись, он разбил несколько милицейских машин и готов за это ответить. Уверен, что его с кем-то путают, и поэтому «наверху» его постоянно грузят каким-то разбоем. Недавно прошла очная ставка и потерпевший его не опознал. Он очень переживал, что оперативники уговорят потерпевшего и тот, просто, покажет на него. О своих друзьях, ничего не рассказывает, беспокоится лишь за больную мать, которая находится в больнице. Это говорит хорошо, что его задержали пока мать, находится в больнице, там хоть есть, кому помочь ей. Было бы хуже, если бы она была дома одна.

Виктор слушал этого молодого парня и думал, думал, думал…. Страшно было ошибиться в объекте задержания. И сейчас, чем больше говорил этот молодой человек, тем меньше у Абрамова было уверенности в правильности своих действий. Виктор вышел из кабинета Громова и направился к себе. Через минуту к нему пришел Громов.

– Юра! Срочно убери от Маркова этого человека. Он не способен с ним работать! Неужели, ты не понял, что он его просто расколол, и расколол тогда, когда попросил его достать карандаш и бумагу для «малявы». У кого и где задержанный может достать бумагу и карандаш? Только у оперативников! Это ясно даже дураку. Не опускай его в камеру, если не хочешь погубить. Марков просто убьет его.

Громов вышел из кабинета. Абрамов понял, что Максима может разработать только тот человек, который будет для него явным авторитетом. Однако, где найти такого человека, Виктор пока не знал. Он звонил заместителю начальника следственного изолятора №1 по оперативной работе. Они были знакомы давно и не раз выручали друг друга в разных щекотливых ситуациях.

Абрамов вкратце рассказал ему о происходящем и попросил его помочь. Он пообещал найти достаточно авторитетного преступника, который бы сотрудничал с органами внутренних дел. На следующий день он позвонил Виктору и попросил, чтобы он прислал к нему оперативников за осужденным. Абрамов срочно вызвал Ботова и отправил его с двумя сотрудниками в СИ-1. Через час к нему в сопровождении Стаса вошел мужчина в возрасте тридцати лет.

– Как тебя зовут? – поинтересовался у него Виктор.

– Моя фамилия Фомин, зовут Сергей, – представился он. – Трижды судим и в настоящее время нахожусь под следствием. Расскажите о человеке, с которым мне придется работать. Чем больше вы расскажите мне о нем, тем меньше шансов, что он меня расколет.

Абрамов рассказал ему все, чем они располагали на тот момент. Он долго сидел, молча, а затем, встав со стула, посмотрел на Виктора.

– Думаю, прогнать ему следующую легенду, что оперативники раскопали еще несколько преступлений, совершенных мной и теперь усиленно копают подменя. Ранее я был судим за убийство. Отсидел восемь лет. Начинал с малолетки и закончил срок на «двойке». Еще дважды судим за разбой. Последний раз осудили на девять лет. Этот срок я отбывал в Мордовии. Ну, как?

Абрамов, молча, пожал плечами.

– Я бы на твоем месте, вообще его не спрашивал ни о чем. У тебя свои «головняки», у него свои. Любые вопросы вызовут у него недоверие. Он начнет ловить тебя на мелочах и расколет. Поэтому молчи, пусть он сам начнет тебя спрашивать о зоне, о тюрьме. А, там посмотрим, как тебе вести себя дальше. Запомни, ни слова.

Станислав отвел Фомина в камеру к Маркову. Теперь оставалось только ждать.

***

Алмаз не выходил из дома уже больше недели. Купленные продукты заканчивались. Он вместе с Лилей отправился на Центральный колхозный рынок. На рынке, они приобрели все необходимое и собирались уже ехать домой. Неожиданно в дверях лабаза Алмаз лицом к лицу столкнулся со своей соседкой по дому. Ему ничего не оставалось, как поздороваться.

– Здравствуйте, Фаина Ильдусовна, – произнес Алмаз и, не останавливаясь, проследовал дальше.

Изумленная женщина встала, как вкопанная. Она знала, что Алмаз в розыске и его усиленно ищет милиция. Когда он отошел уже метров на тридцать, она потихоньку двинулась за ним и обратила внимание, что Алмаз вместе с молодой черненькой женщиной сел в трамвай второго маршрута.

Придя к себе домой, бдительная соседка позвонила участковому инспектору и рассказала ему, что видела Алмаза на колхозном рынке, и что он был там с какой-то молодой женщиной.

Уже через час об этом знали не только Абрамов, но и все его руководство. Собрав у себя небольшое совещание, Виктор проинформировал сотрудников отдела и дал команду сообщить всем участковым и оперативным сотрудникам, чьи зоны работы каким-то образом соприкасаются с движением второго маршрута трамвая. Особо были проинформированы работники ГАИ, так как оперативники не исключали, что разыскиваемый преступник, может, передвигаться на своей машине.

Перебирая информацию в оперативном деле, которое в свое время вел Ботов, Абрамов наткнулся на адрес Лилии, которая проходила по этому делу, как швея. Ее адрес проживания был не так далек от конечной остановки второго маршрута, улицы Волкова. Эта догадка, как молния, пронзила мозг Виктора. Он, схватив трубку, стал звонить Станиславу.

Он понял Абрамова с полуслова и с двумя работниками уголовного розыска тут же выехал по этому адресу. Достав оружие, он позвонил в дверь Лилии. Через минуту к двери подошла женщина.

– Откройте, дверь! Это ваш участковый инспектор, – потребовал работник милиции.

Станислав услышал через дверь, что женщина с кем-то советуется в доме.

– Откройте дверь или мы будем вынуждены ее взломать! – повторил Станислав.

Дверь открылась. Сотрудники уголовного розыска ворвались в квартиру. Кроме женщины, в доме находился посторонний мужчина в синий спецовке, ремонтировавший кран. Из кармана его одежды торчал большой разводной ключ. Станислав стал расспрашивать «сантехника», кто он и каким образом оказался в квартире. Лицо мужчины было ему знакомо.

«Сантехник» был спокоен и без особого волнения отвечал на все его вопросы. Он сообщил, что работает сантехником в ЖЭУ и пришел по вызову, в связи с жалобой гражданки на сломанный кран. Разговаривая с ним, Станислав заметил, что на стуле висит мужской пиджак. Он подошел к нему и сунул руку в боковой карман, где оказалось водительское удостоверение на имя Фазлеева. С удостоверения на него смотрел «сантехник».

– Хватит Алмаз разыгрывать здесь спектакль! Давай, собирайся! Поехали с нами!

Оставив в квартире двух сотрудников уголовного розыска, Станислав с задержанным поехал в МВД.

***

Узнав о задержании Фазлеева, Абрамов, снова, невольно поверил в удачу. Несколько дней назад он и представить не мог, что так легко они возьмут еще одного подозреваемого! Его завели в кабинет Виктора. Перед ним сидел на стуле молодой человек, среднего телосложения, с черными, словно уголь волосами. Его сильные руки свидетельствовали о физической силе.

– Как здоровье, Фазлеев? – поинтересовался у него Абрамов. – Жалобы есть?

Парень слегка усмехнулся над его вопросом, а затем, гордо поднял свою голову.

– О чем вы меня спрашиваете? Разве здесь можно говорить о каком-то здоровье. Вы сами думаете, что правда может существовать в этом заведении? – спросил он Виктора.

Теперь уже усмехнулся Абрамов и посмотрел на него, стараясь угадать, почему он стал говорить ему о правде.

– Расскажите, Алмаз, о преступлениях, которые вы совершили вместе с Бариновым и Марковым? – сразу начал Виктор. – Вы, наверное, уже знаете, что Максим давно задержан и уже дал кое-какие показания. В частности, в отношении вас. Вижу по глазам, что вы мне не верите, тогда скажите, почему мы нашли вас? Как мы узнали, у кого вы скрываетесь?

Алмаз молчал, пытаясь предугадать дальнейшие действия Абрамова. Когда Виктор закончил, он произнес:

– Слушайте! Я не понимаю вас, за что вы меня задержали? Не совершал я никаких преступлений и не надо на меня вешать то, что не было! А, если вы считаете, что я что-то совершил, то докажите. Больше я не буду ничего говорить без адвоката.

Виктор еще минут двадцать пытался разговорить его, но он упорно молчал. Пришлось вызвать конвой и водворить его в камеру. Было предельно ясно, что ни Алмаза, ни Максима к даче показаний, просто так, не склонить. Потребуется длительная разработка, чтобы они поняли, что признаться – единственный выход. Однако, времени у Абрамова на это не было. Руководство требовало, чтобы он форсировал это дело.

***

На другой день после задержания второго преступника, Абрамов доложил об этом руководству Управления. В кабинете начальника был и его заместитель Носов. Рядом с ним лежал костыль и палочка. Виктор кратко доложил о задержании и планируемых мероприятиях. Начальник одобрил его план и уже в дверях Абрамова остановил Носов и попросил его зайти к нему.

– Ты знаешь, Абрамов, ко мне обратилась жена высокопоставленного человека из Обкома партии и попросила организовать ей встречу с задержанным Марковым. Она хочет передать ему продукты и по возможности поговорить с ним. Ты можешь помочь мне в этом? – спросил Виктора Носов.

– Владимир Алексеевич! Мы таких решений не принимаем. Здесь недостаточно только моего или вашего желания. Необходимо согласовать это со следователем. Решающее слово за ним.

– Пойми меня правильно, Абрамов! Я не могу ей отказать, – начал он. – Такие люди дважды не обращаются. Я не думаю, что она каким-то образом может помешать или навредить следствию.

– Не знаю. Решайте сами. Я этого делать лично не буду, – сухо ответил Виктор, вспомнив, как он подставил его под заместителя министра.

Носов сделал обиженное лицо и жестом показал, что разговор закончен. Ясно было одно, что его отказ вновь обострил отношения между ними, однако, другого выхода, на взгляд Абрамова, просто не было. Часа через два после разговора с Носовым к нему зашел Ботов с информацией от Фомина.

В своей записке, Фомин, описывал его знакомство с Марковым. Из отчета следовало, что это весьма замкнутый и не общительный человек. После того, как он расколол двух агентов, он, похоже, теперь не доверяет никому, так как считает, что камера может прослушиваться оперативниками. Он считает, что к Маркову необходим совершенно другой подход, и что форсировать события нельзя, так как любой вопрос Маркову сразу разрушит образовавшийся между ними контакт.

– Да, Фомин, мужик еще тот, психолог и я думаю, что он совершенно правильно выбрал поведение. Очевидно, он дожидается, чтобы сам Марков начал консультироваться с ним, – произнес Абрамов, заканчивая читать сообщение. – Станислав, думаю, необходимо более плотно поработать с Марковым. Грузите на него все, что у нас есть по этим делам. Надо вывести его из состояния покоя. Обязательно сообщи ему о задержании Фазлеева. Все, что получим от Фомина, будем преподносить ему, как информацию, полученную от Алмаза, а тому, как полученную от Максима. Кстати, вы зарядили камеру Фазлеева?

Ботов, молча, кивнул.

***

После обеда, Виктор, не спеша поднимался по лестнице, прокручивая в голове утреннюю информацию. Дверь кабинета Носова была приоткрыта. Из кабинета доносился знакомый женский голос. Не может быть! Этот голос Абрамову был ужасно знаком и принадлежал Светлане. Он постарался прикинуть в своей голове, сколько же лет он ее не видел. Выходит, что лежавшая ранее на его столе фотография Ермишкиной Светланы, которая тогда поразила меня своим сходством с ней……

Это было так неожиданно для него, что он на какую-то долю секунды растерялся. Но, как так произошло и почему она, оказалась в Казани? Ведь после окончания московского института, она уехала со слов ее подруг куда-то на Урал. Постояв с минуту около двери, Виктор быстрым шагом направился к себе в кабинет.

Вдруг за его спиной резко открылась дверь и в коридор вышла женщина. Она обернулась лицом к Виктору. Да, это была она, его первая школьная любовь. Сердце сжалось до боли. Абрамов, глядел на нее, а она на него и оба застыли стопоре.

– Привет, Витя! Не ожидала тебя здесь увидеть, – еле слышно произнесла она. – Как живешь Виктор, как дети?

– Спасибо, Света. У меня все хорошо. Вот работаю здесь. Дома все нормально, дочка растет.

Светлана была все такой же красивой, как и в юности, лишь косметика на лице говорила о том, что она уже не школьница.

– Мы, кажется, не виделись лет десять? Ты мало изменился, разве что виски седые. Я слышала, что ты работаешь в милиции, но не думала, что мы вот так встретимся в МВД.

– Выходит, это ты жена большого чиновника из Обкома КПСС? А, я и не знал! Значит, это тебя так интересует судьба Маркова?

Она опустила глаза и сделала вид, что не услышала его вопроса. Пока они обменивались любезностями, из кабинета вышел Носов.

– Абрамов! Ты помнишь, я тебе говорил о женщине, которая хочет встретиться с Марковым? Вот это и есть та самая женщина. Я думаю, что теперь ты изменишь, свое решение и окажешь ей услугу?

Абрамов посмотрел на нее, а затем на Носова. Ему ничего не оставалось делать, как задать ей вопрос.

– Извините, меня. Скажите, Светлана, кем вам приходится арестованный Марков? – спросил он ее официально.

Светлана, как-то замялась и, как будто набравшись сил, тихо произнесла.

– Он мой друг.

– Простите меня, еще раз, но закон, есть закон. Надеюсь, вам известно, что свидания предоставляются лишь ближайшим родственникам и то, по разрешению следователя, а не оперативного работника. А, вы насколько я вас понял, таковой не являетесь.

Лицо ее внезапно вспыхнуло, и она, не оборачиваясь, устремилась к лестнице. Вслед за ней, чуть ли не бегом, направился Носов.

Виктор вошел в кабинет и сел в кресло. Ему было противно за себя. Абрамову показалось, что Светлана поняла их совсем по-другому. Скорей всего, как сведение старых личных счетов. Виктор закрыл глаза и воспоминания, закружились в его голове. Он вспомнил все те обиды и унижение, которые так и не смог простить за долгие годы.

Ее мама всегда боялась за будущее своей единственной дочери. Особенно она переживала за то, что дочь свяжется с каким-нибудь проходимцем. Микрорайон, в котором они проживали, иногда называли пьяным, за большое количество нетрезвых людей, проживающих там. Она и его, сына простого рабочего, приравняла к этой категории.

Сейчас, он работник уголовного розыска, борется с ворами и всякой швалью, а ее дочь, почему-то связалась именно с этими людьми. Видно от судьбы не уйдешь и то, чего так опасалась ее мать, в конечном итоге и произошло. Да, судьба действительно играет с человеком.

***

Светлана буквально выскочила из здания МВД, как ошпаренная, вся красная и возбужденная. Она хорошо помнила все слова покойных родителей, которые так бесцеремонно обошлись с Виктором. А, ведь она тогда так его любила! Теперь бумеранг вернулся и больно ударил по ее самолюбию и чувствам.

А, ведь он прав, как всегда. Кто она Максиму, не жена и не любовница по большому счету. Ее муж – Ермишкин, и пока она замужняя женщина, не имеет никаких прав на него. Светлана шла по улице Лобачевского. Еще минуту назад кипящие в ней страсти и обида улетучились, словно и не было. Домой ей не хотелось, это был уже не ее дом. Все, что находилось там, напоминало ей только о Ермишкине, о его изменах, об угасшей к нему любви.

Выйдя на площадь Свободы, Светлана неожиданно для себя развернулась и направилась в Обком КПСС. На входе ее остановил постовой милиционер и поинтересовался, к кому она и по какому вопросу. Светлана назвала фамилию мужа и постовой, указав номер кабинета пропустил ее внутрь здания. Она шла по коридору и попадавшие ей на встречу, мужчины останавливались. Многие из них с интересом рассматривали ее и почему-то улыбались. Она постучала в дверь указанного милиционером кабинета и вошла в приемную. Ее встретила женщина средних лет и, выслушав ее, предложила ей подождать, так как Сергей Иванович с ее слов был занят. Она села в кресло и стала рассматривать интерьер приемной.

Дверь кабинета ее мужа открылась и оттуда вышли двое мужчин. Сергей Иванович с нескрываемым удивлением заметил в приемной жену. Он растерялся, но все же, догадался пригласить ее в кабинет.

– Что случилось, Светлана и почему ты пришла ко мне на работу?

– Пришла, чтобы сказать тебе, что мне все это надоело! Ты, когда обещал решить вопрос с квартирой? Если ты забыл, то я хорошо все помню! Или в ближайшее время я получаю квартиру, и мы с тобой мирно расходимся или я вынуждена буду обратиться в партийную комиссию с вопросом о твоем аморальном облике!

От ее натиска, Сергей Иванович, потерял дар речи. Он попросил понизить голос и не скандалить здесь. Однако, Светлана, наоборот стала говорить еще громче.

– Почему ты запрещаешь мне здесь говорить, как я хочу? Разве я не права?

Он выскочил из-за стола, а затем из кабинета, и просить секретаря немного погулять. Вернувшись в кабинет, он принялся успокаивать Светлану, обещая ей вплотную заняться ее вопросом.

– Сергей! Ты знаешь, что я нашла у нас дома? – спросила она.

Сердце Ермишкина сжалось от предчувствия.

– Что ты могла найти у нас дома? – стараясь сохранить спокойствие, переспросил он.

– А, ты сам догадайся с трех раз! – крикнула Светлана и с шумом закрыла за собой дверь кабинета.

Сергей Иванович и в страшном сне не мог предположить, что в тот момент в сумочке жены лежала его явка с повинной.

***

Спустя полчаса, Сергей Иванович немного успокоился и позвонил Татьяне. Та слушала его взволнованный голос, не перебивая и не спрашивая его о подробностях. Женская интуиция подсказывала ей, что угрозы Светланы имеют под собой реальную почву. Выслушав его, она предложила купить для Светланы квартиру у своей подруги, которая выходит замуж и собирается переехать в другой город.

– Если у нее государственная квартира, то ее не купишь, – засомневался Сергей Иванович.

– Насколько я знаю, у нее кооперативная квартира, – ответила Татьяна.

Это был реальный выход из сложившейся ситуации, и он сразу же согласился. Вечером Сергей Иванович и Татьяна поехали к подруге и предложили сделку. Получив согласие, он от Татьяны позвонил жене и сообщил, что подобрал квартиру и в ближайшее время этот вопрос будет отрегулирован.

На следующее утро он позвонил супруге домой и предложил в обед встретиться в Ленинском садике. Светлана пришла на встречу без опоздания.

Муж сидел на лавочке напротив фонтана и читал газету. Она сухо поздоровалась с ним и присела рядом.

– Как наши дела? – спросила она и, достав из сумочки зеркальце, стала себя рассматривать.

Он рассказал ей о квартире и предложил проехать, и посмотреть данную квартиру. Светлана, не раздумывая, согласилась с его предложением.

– А, теперь скажи мне, что ты нашла в квартире, и что ты собираешься с этим делать? – спросил он ее. – Ты умная женщина и я не думаю, что побежишь с этой бумагой в прокуратуру.

Светлана рассказала, где нашла документ и спросила, что вынудило его написать такое о себе? Как не хотелось ему говорить об этом, но выбора у него не оставалось. Он рассказывал ей историю о налете и все эти ужасы, он снова переживал заново. Он не стал скрывать, что преступники забрали у него деньги и ценности, которые он приобрел накануне.

Когда он закончил рассказывать, она поинтересовалась у него, знает ли он, что милиция задержала их общего знакомого Максима Маркова. И сообщила, что вчера попыталась с ним встретиться, но в милиции отказали.

– Сергей! Ты должен ему помочь! Его обвиняют в налете на машину с мехами. Это неправда, он просто не мог это делать, я точно знаю! Сейчас я уже могу тебе это сказать. В ту ночь он был у меня, – произнесла Светлана. – Если ты поможешь ему выбраться из этой ситуации, то я отдам твою явку с повинной, сразу и без всяких условий.

– Хорошо я попробую ему помочь в этом, но гарантировать успех не могу. Я не Бог и чудеса творить не могу. Если у них есть доказательства его вины, я не смогу повлиять на ход следствия.

Светлана не стала вдаваться в подробности и, поднявшись со скамейки, направилась на остановку трамвая.

– Света! Мы же хотели посмотреть квартиру? Ты, что не поедешь?

Она махнула ему рукой.

– Давай, отложим это, на следующий раз. Сейчас мне не до этого.

Сергей Иванович долго смотрел вслед бывшей жене. Внутренний голос подсказывал ему, что он совершил большую ошибку, оттолкнув ее от себя, однако, его разум по-прежнему радовался столь быстрому разрыву с ней. Характер Светланы по сравнению с его новой женщиной, был просто ангельским. Она никогда не позволяла себе повысить на него голос, считая, что он мужчина и его поступки не могут быть предметом какого-то обсуждения. Татьяна же наоборот, была импульсивной, способной накричать, обидеть, но это все ему почему-то нравилось, и он, перенося обиды и унижения, почему-то к тянулся к этой женщине.

Это вечное чувство обиды разжигало в нем сильнейшее сексуальное желание. Ему, привыкшему повелевать людьми, почему-то было приятно слышать ежедневные выпады Татьяны в его сторону. Все это так напоминало его детство, когда мать с бранью бросалась на отца, и сейчас он был готов отдать все, лишь бы это не заканчивалось никогда.

Он смотрел Светлане вслед, хорошо понимая ее настрой. Он догадывался, что она не остановится ни перед чем и если он не исполнит ее требования, то она непременно передаст бумагу в прокуратуру.

Ему было все равно, что будут думать о нем работники правоохранительных органов. Пусть думают, что хотят, так как от этого у него ничего не убудет. Страшнее этих мыслей был только факт, что явка ляжет на стол прокурора. В этом случае снисхождения ждать неоткуда. Его сотрут в порошок его же друзья. Эта явка перечеркнет не только его светлое будущее, но и поставит крест на его прошлом.

«Зачем я это все написал? – снова подумал об этом Ермишкин. – Сам себе создал проблемы. Ладно бы писал только о себе, но ведь и о других, о своих бывших руководителях, подчиненных, ведь этого-то никто у него не просил! Зачем сказал про схему движения денег? Да за такие признания меня до суда удавят в камере!»

Эта мысль окончательно добила его. Он встал со скамейки и направился в Обком КПСС.

***

Алмаз вторые сутки сидел в камере один. Тяжелые мысли не отступали ни на миг. Он с болью вспоминал Лилию, с которой он так и не оформил свои отношения. Будет она ждать его из заключения или предпочтет сделать аборт? Он лежал на голых нарах и мучился от боли в боках и спине. Чтобы как-то оторваться от грустных мыслей, начал мерить камеру шагами.

– Десять шагов вдоль и пять поперек, – считал он. – Теперь это мое жизненное пространство.

Он вспомнил бескрайние степи Казахстана, полные цветущих маков и от этого ему стало еще тяжелее. Его тяжелые мысли прервал скрежет открываемой двери, который вернул его к действительности. Алмаз, заложив руки за спину, вышел из камеры.

– Лицом к стене! – скомандовал конвоир.

Алмаз уперся лбом в грязную стенку коридора. На его руках щелкнули наручники, и тот же голос потребовал двигаться вперед по коридору. В конце коридора они поднялись по лестнице на второй этаж.

– Лицом к стене!

Дверь открылась и по команде конвоира, арестант проследовал дальше. Алмаз оказался в длинном коридоре, по разные стороны которого располагались кабинеты сотрудников уголовного розыска. Его ввели в один из них, и он увидел уже знакомого следователя и троих парней одинакового с ним возраста, которые сидели на стульях, стоящих вдоль стены.

– Сейчас будем проводить опознание, – предупредил его следователь.

Алмаза посадили между парнями и велели молчать. Минуты через три в кабинет вошел оперативник, и пригласил в кабинет мужчину. Он сразу узнал его, это был водитель контейнеровоза. Следователь коротко объяснил процедуру опознания и приступил к оформлению процедуры.

– Перед вами четверо молодых людей, – начал следователь. – Кого из них вы узнаете и в связи с чем?

Мужчина стал пристально разглядывать молодых людей. Его взгляд остановился на Алмазе, и тому показалось, что вот сейчас он укажет на него пальцем. Алмаз без страха сам уставился на него, отчего водитель, не выдержав его пристального взгляда, отвел глаза в сторону. В глазах водителя Алмаз видел страх, который был, как и тогда, на улице Кирова, когда они перегружали меха из контейнеров в рефрижератор. И сейчас мужчина смотрел такими же глазами полными ужаса, как и в тот памятный день четырнадцатого апреля. Мужчина перевел взгляд на следующего человека. И отрицательно покачал головой, давая понять оперативникам, что он никого и никогда не видел.

Следователь Курамшин, который вел это уголовное дело, был шокирован результатами опознания и не сразу смог что-то сказать. Только через некоторое время до него дошло, что опознание, которое он проводил самостоятельно без согласования с руководством следственного Управления, практически свело на нет всю работу уголовного розыска. Следователь понял, что подобную ошибку ему никто не простит и, стараясь исправить положение, предложил мужчине еще повнимательней вглядеться в лица сидящих в кабинете людей. Он вновь пробежал глазами по лицам парней и снова закачал головой.

«Ура! Он не узнал меня, это точно. Да, он и не мог меня узнать, он видел только Андрея», – лихорадочно пронеслось в голове Алмаз.

Он, не читая, подписал все необходимые документы, которые передал ему следователь. Душа его ликовала и он, давший себе слово не подписывать ни одного документа без присутствия адвоката, с удовольствием нарушил свое же обещание.

Его вели по коридору. Несмотря на сильную головную боль, он с улыбкой вспоминал разочарованное лицо следователя, наглядно свидетельствовавшее о крахе задуманного им эксперимента.

***

Лилия пришла в МВД по повестке следователя и сидела у него в кабинете уже более часа. Все это время она, не переставая плакать.

– Подумай о ребенке! Мы прекрасно знаем, что ты шила шубы по просьбе Маркова, а шкуры тебе привозил Алмаз. Все, что я тебе говорю, основано на показаниях твоих же соседей и друзей, которые неоднократно видели, как они заносили к тебе шкуры. Ты думаешь, они их у кого-то скупали? Нет, дорогая, это были краденые шкуры, именно те шкуры, которые мы обнаружили в сарае у родственника Алмаза. Ты или все расскажешь и сейчас уйдешь домой, или мы тебя арестуем. Тогда ты пойдешь по делу, как соучастница преступления! Подумай хорошенько! Тебе это нужно? Ты же беременна! Неужели хочешь родить ребенка в зоне? – твердил ей следователь.

Надо сказать, следователь Курамшин изрядно блефовал, так как у милиции вообще не было никаких показаний, ни ее друзей, ни соседей. Нужно было спасать положение, и он с особым рвением и пониманием колол беременную женщину. Следователь налил в стакан воды и протянул его ей. Лилия взяла стакан и поднесла ко рту. Руки девушки мелко дрожали и вода маленькими струйками, стекала из уголков ее губ.

– Своим молчанием, ты не спасешь ни Алмаза, ни Максима! Неужели ты не понимаешь этого? Еще раз тебе говорю, если все расскажешь, то я обещаю тебе, что ты останешься на свободе и родишь своего первенца в нормальном родильном доме, – продолжал следователь.

Она, молча, поставила пустой стакан на стол и, глядя ему в глаза, тихо спросила:

– Вы обещаете мне, что меня не посадят, и я действительно смогу родить ребенка в нормальных условиях?

– Да, я тебе это обещаю, – уверенно заявил следователь.

Она снова заплакала.

– Пишите, – тихо произнесла она и стала, не спеша, рассказывать.

– В конце осени прошлого года я познакомилась с Марковым Максимом, который предложил мне работу, а именно пошив шуб в домашних условиях. Он привез мне скорняжную швейную машинку. Где он взял ее, я не знаю. Первое время овчину привозил Максим, а затем стал привозить Алмаз. Я никогда не интересовалась, откуда у них эти шкуры и всегда считала, что ребята их покупали на законных основаниях. Сама я шубы не продавала. Первое время их забирал Максим, а затем стала приходить неизвестная женщина. Как ее зовут – не знаю. Она просто приезжала и забирала у меня сумки с шубами и уезжала. Но это продолжалось недолго. После этой женщины шубы стала забирать другая женщина, имя которой я тоже не знаю. За все это время я сшила около двадцати шуб. Со мной, как правило, рассчитывался Максим.

– Скажи, Лилия, ты шила шубы только из овчины или из других мехов тоже?

– Несколько шуб, а если точнее, две или три я сшила из норки. Эти меха приносили, как правило, сами заказчики. Откуда они их брали – не знаю.

– А, Максим или Алмаз не приносили тебе подобные меха, ну, например, норку?

– Нет. Подобные меха они никогда не приносили.

– А кого из друзей Алмаза и Максима, ты знаешь? С кем они дружили, общались? – спросил ее следователь.

– Друзей Максима и Алмаза не знаю. Алмаз в последние три месяца практически ни с кем не встречался. Все это время мы проводили с ним вдвоем.

– Ты не подскажешь, где Алмаз был в ночь с тринадцатого на четырнадцатое апреля? Ночевал ли он у тебя или куда-нибудь уезжал?

– Я точно не помню этот день, но думаю, что он был у меня. Если бы он куда-нибудь уезжал, я бы запомнила этот день.

Следователь был доволен собой. Он протянул лист допроса и попросил ее расписаться.

Когда Лилия ушла, он тут же направился в кабинет Абрамова.

– Я выписал следственные поручения, – сообщил он, показывая Виктору протокол. – Необходимо срочно допросить всех соседей сожительницы Алмаза. Прошу вас направить людей и доставить их ко мне на допрос.

***

Максим более двух недель, находился в камере ИВС МВД. Его новый сосед по камере, Сергей Фомин, относился к лицам, имеющим авторитет среди заключенных. Марков хорошо помнил наставления Андрея, как себя вести в камере, что можно делать, а чего нельзя ни при каких обстоятельствах и поэтому его вопросы к Сергею были больше для проверки. Его любопытство подкупали Сергея и тешили его самолюбие.

– Сергей! – как-то обратился к нему Максим. – Почему ты все время задаешь мне вопросы, а о себе ничего не рассказываешь?

Фомина вопрос застал врасплох и он, немного помявшись, ответил.

– А, зачем тебе моя жизнь? Она не так интересна, как твоя. У меня никогда не было машины. Я никогда не крутился в тех кругах, где крутился ты. Я же вижу тебя насквозь, парень и за это время хорошо в тебе разобрался. Ты умный, в меру разговорчив, а самое главное качество в тебе это то, что ты умеешь хранить свои тайны.

Камера сблизила их. Они вечерами часто рассуждали и спорили обо всем, что происходило за стенами изолятора. У Сергея всегда имелось свое мнение и Максиму интересно было слушать этого человека. О том, что Сергей имеет богатый криминальный опыт, свидетельствовало его тело, пестревшее от наколок. Рассматривая его, Марков часто интересовался их смыслом.

– Сергей! Скажи мне, а я могу наколоть такую? – иногда спрашивал он.

– Сейчас, все можно наколоть, что угодно. В настоящее время, многие забыли закон, и каждый пиндос колет себе все, что хочет.

Фомина, часто вызывали на допросы и в минуты, когда Максим оставался один, какое-то непонятное чувство тоски накатывало на него. Он часто думал о матери, и ему до слез становилось жалко ее. Ночью он часто во сне видел Светлану, по которой сильно скучал. Он верил ей и надеялся, что она не оставит его и мать. О том, что она его не забыла, стало ясно уже после того, как она наняла ему опытного адвоката.

Максим не без улыбки вспоминал, какие лица были у оперативников, когда во время его допроса, в кабинет вошел его адвокат. Именно с этого момента у Максима не пропадала уверенность, что он выберется из этой ситуации.

– Главное, не «загрузись» этим разбоем. Все остальное – чепуха, и при самом плохом раскладе тебе максимально «впаяют» лет пять, не больше, – вспоминал он слова адвоката.

В камеру после очередного допроса ввели Сергея и тот с отчаянием, рухнул на лежак. Максим налил воды в кружку и протянул ее другу.

– Что случилось? – с сочувствием спросил его Максим.

Сергей поднял глаза и с безнадежностью произнес:

– Плохо мне, Максим. Они нашли свидетеля и теперь мне не вывернуться. Пятнадцать лет у меня в кармане, это в лучшем случае, а в худшем, намажут лоб зеленкой и в расход.

Сергей отвернулся к стене и замолчал. Марков искренне пожалел соседа и, чтобы как-то отвлечь его, стал расспрашивать о его преступлении. Фомин повернулся и начал рассказывать.

– Все случилось два года назад. Во время пьянки, мы с другом поссорились и подрались. Товарищ оказался сильнее и двумя ударами вырубил меня. После драки я пошел домой. Дома выпил бутылку красного и вышел на улицу покурить. Вот здесь я и увидел своего товарища, который шатаясь, шел домой. Я нашел арматурный прут и пошел за ним. В подъезде я догнал его и прутом разбил ему голову. Товарищ умер, не приходя в сознание. Меня арестовали за другое преступление. Я все это время жил в надежде, что убийство не будет раскрыто. И вдруг на тебе! Сегодня предъявляют свидетеля, который якобы все видел меня с прутом в руке. Что теперь делать, я не знаю? Отрицать или сознаваться? Ведь срок корячится большой.

Максим не знал, что посоветовать и предпочел отмолчаться. Стараясь отвлечь Сергея, он перевел разговор на другую тему.

– Фомин! Ты слышал, что недавно какие-то парни совершили разбой на машину с мехами? Этим ребятишкам удалось захватить партию на сумму около миллиона рублей.

– Нет, я не в курсе, – ответил Сергей, обрадовавшись, что ему удалось разговорить соседа. – А, ты откуда знаешь?

– А, как мне не знать! Именно на это преступление меня примеряет милиция, хотя я никакого отношения к этому не имею. А, ты бы как себя повел, если бы у тебя были такие деньги?

Сергей закрыл глаза и со смаком произнес:

– Я бы рванул подальше из Казани и «замерз» бы где-нибудь на время, пока все не успокоится. Потом стал бы их тратить потихоньку, не привлекая внимания посторонних лиц.

– Я бы точно так же поступил, как и ты, – продолжил Максим. – Поэтому мне непонятно, почему милиция думает, что я глупее их и буду сидеть дома и ждать, когда они меня повяжут. Я бы рванул для начала туда, где теплее, на Кавказ или в Среднюю Азию.

Он сделал паузу и посмотрел на лежащего, на шконке Фомина.

–Ты знаешь, мне одно не понятно. Зачем мне признаваться в этом преступлении, если у них нет ни свидетелей, ни улик. Если бы у них что-то было, они давно бы мне все это предъявили. Это ведь не какой-то районный отдел, а МВД. Здесь дураков не держат. Они хотят, чтобы я признался на пустом месте, но я, ни при каких обстоятельствах не признаюсь, если бы даже и совершил это преступление.

Максим не успел договорить, как дверь открыл сержант и выкрикнул его фамилию.

***

Марков вошел в кабинет следователя и увидел сидевшую на стуле Светлану и адвоката. Следователь сразу вышел, оставив их втроем. Адвокат вскочил с места и стал быстро осматривать кабинет, пытаясь разыскать оставленный следователем сюрприз – магнитофон или скрытый микрофон. Убедившись, что кабинет чист он сел на стул и посмотрел на Светлану.

– Максим, ты должен мне рассказать все на чистоту, – начал адвокат. – Теперь я твой Бог и от меня зависит исход этого дела. Твое откровение останется только между нами и позволит нам выработать оптимальную линию твоей защиты.

Максим не стал ему рассказывать ничего нового, предпочитая лишь детализировать известные следствию факты. Несмотря на проверку адвокатом, Марков все же боялся, что кабинет оборудован прослушивающими устройствами и его откровенность может выйти ему боком. Кабинет следователя действительно был оборудован подобной техникой и в момент их разговора оперативник, сидевший за стенкой, записывал на магнитофон все, о чем они говорили.

Когда адвокат покинул их, в дверь моментально вошел один из оперативных сотрудников и предупредил Максима, что ему в качестве исключения предоставлена краткосрочная встреча с этой женщиной, кивнув на Светлану, сидевшую в уголке кабинета.

Света пересела поближе к Максиму и с нежностью взяла его руку. Несмотря на то, что она старалась сдерживать себя, слезы, тем не менее, покатились из ее глаз, и она никак не могла подобрать нужные слова.

– Как мама? – спросил ее.

– С мамой, пока, все хорошо. Завтра ее выписывают из больницы. Она еще не знает, что тебя арестовали. Я боялась сообщить ей эту новость, – произнесла Светлана. – Ты знаешь Максим, я на днях ушла от мужа. Мы решили окончательно разойтись с ним. Он сейчас работает в Обкоме КПСС и курирует правоохранительные органы. И это, что я здесь стало возможно благодаря его положению и связям.

Сидящий в соседней комнате оперативник, внимательно вслушивался в их разговор. Светлана, взяв со стола листок бумаги, что-то написала на нем и протянула Маркову. Там было написано, что задержан Алмаз. Его подруга беременна и, наверное, может сильно повлиять на ситуацию.

Максим прочитал и вернул записку. Он все больше восхищался этой женщиной. Кто она ему? Ни жена, ни мать, но она пришла в МВД и самое главное, что она не стесняется его. А вот родственники, похоже, полностью отвернулись от него. Максим взял бумажку и быстро написал на ней. Он успел вовремя, так как дверь открылась и в дверях показался оперативник.

– Извините. Время свидания истекло, – произнес он.

Прощаясь с ним, Светлана успела незаметно сунуть его записку в себе в карман, а ему свою. Она крепко обняла его и не стесняясь поцеловала в губы

– Что бы ни случилось с тобой, я всегда буду рядом! Пока ты этого хочешь, – произнесла она, и слезы крупными каплями потекли из ее глаз.

***

Максим вернулся в камеру и лег на свой топчан. Видя его состояние, Фомин не стал его расспрашивать и, отвернувшись лицом к стене, попытался заснуть.

Убедившись, что сосед заснул, Марков с большой осторожностью достал сложенную вчетверо бумажку. Это была записка от матери, в которой она писала ему, что ее на днях выписывают из больницы. Она очень тепло писала о Светлане, которая всячески помогает ей и ухаживает за ней. На другой стороне почерком Светланы было написано, что она через своих знакомых из Москвы купила доллары США, потому что советские деньги могут скоро поменять. На оставшиеся у нее деньги, она решила приобрести ценности, а именно: золото и камни.

Прочитав записку, Максим порвал ее на мелкие кусочки и спустил в парашу. Он обернулся и увидел, что за его действиями внимательно наблюдает Фомин.

– Ты что, маляву с воли получил? Что нового на воле, что пишут? Что-то мне не нравится твое настроение, парень? Случилось, что-то?

– С чего ты взял, что эта была малява? Просто приходил адвокат и сказал, что милиция задержала моего товарища, которого тоже подозревают в этом нападении. Боюсь за него, он может не выдержать пресса и оговорить себя и меня.

– Так это, наверное, не один твой приятель, которому это предъявляют? Так не бывает, чтобы шили только тебе и еще одному, а других не трогали. Оперативники редко ошибаются в этих вещах. У них, наверняка, есть основания предъявлять вам с ним эти обвинения. Значит, парень, ты что-то кроешь, таишь. Дело конечно твое! Но мне по-честному обидно, что ты не веришь мне.

Сергей сделал обиженное лицо и отвернулся в сторону.

– Почему ты решил, что я тебе не верю? Верю, а иначе бы с тобой вообще не разговаривал, ты это хорошо понимаешь. Если тебя интересует этот разбой, то я скажу тебе, что я лично не совершал его. В жизни Сергей, много такого, о чем не хочется не только советоваться, но и вообще говорить. Вот ты меня спросил о маляве. А, у меня вопрос к тебе? Ты что, следишь за мной? И еще один существенный вопрос, почему?

– Максим, не лезь в трубу. Влезешь, можешь и не выбраться! Тебе еще надо в СИЗО правильно подняться! Кто ты там? Букашка с бумажкой! Как я о тебе отзовусь, так и будет. Плохо скажу, опустят ниже плинтуса, хорошо скажу, и ты уважаемый арестант. Так, что придержи язык и перестань качать права. Здесь, я для тебя хозяин. Я как Бог, в трех лицах, прокурор, адвокат и судья.

Обменявшись уколами, они отвернулись к стене, и каждый предался своим мыслям.

***

Станислав завел в кабинет Фазлеева. Абрамов договорился с ним, что, когда его поведут, он обязательно должен увидеть Лилию, которую выведут из его кабинета. Увидев в коридоре Лилию, Алмаз рванулся к ней, но Станислав, схватив его за руку, остановил его.

– Лиля! – закричал Алмаз. – Лиля, не верь никому! Я люблю тебя!

Девушка, услышав Алмаза, побежала вверх по лестнице, но была остановлена оперативником.

– Ты, куда? Забыла, где находишься? – произнес оперативник и слегка подтолкнул ее в спину.

Алмаз вошел в кабинет в возбужденном состоянии. Он тут же сел и спросил Виктора.

– Скажите мне, как она себя чувствует? Вы что не знаете, что она беременна? Ей нельзя расстраиваться! Вы затаскали ее по своим кабинетам и допросам!

– Давай, не шуми Алмаз! Ты, лучше расскажи, как у тебя дела? – попросил его Ботов. По-моему, выглядишь ты не совсем нормально. Наверное, тебе плохо спится? Смотри, «загонишь» себя, крыша съедет! Ты вот видел, только, что ушла твоя женщина, которая очень сожалеет о твоем поступке и считает, что тебя в это дело втянул твой друг Марков. Ты прав, что она беременна и ей нельзя волноваться. Я не думаю, что ты хочешь, чтобы у вас родился больной ребенок или еще хуже, чтобы у нее произошел выкидыш?

Алмаз сжал кулаки.

– Что вам нужно? Я уже говорил, что не буду разговаривать без адвоката. Может вы здесь глухие, или нормальные слова здесь не воспринимаются?

– Ты, не горячись. Мы не следователи, – начал Станислав. – Мы тебя не допрашиваем. Поэтому нет необходимости в твоем адвокате. Я готов показать тебе показания твоей женщины или, как ее удобнее назвать, жены. Если хочешь, я сам тебе их зачитаю. Слушай внимательно и оттого, как ты себя поведешь, будет зависеть многое, пойдет она с вами, как соучастница или как свидетель.

Ботов стал читать показания Лилии, поглядывая на реакцию Алмаза. Чем дальше читал Стас, тем больше лицо Алмаза походило на восковую маску. Когда Ботов замолчал, Алмаз застонал и, опустив голову, произнес:

– Выведите ее из дела, я тогда все расскажу. Пожалейте ее и ребенка. Какая вам разница, кто пойдет по делу, я один или нас двое.

– Хорошо, даю тебе слово, что она пойдет, как свидетель. Нам лишней крови не надо.

Получив согласие Абрамова, Алмаз начал давать показания.

***

– Однажды вечером, проезжая мимо меховой фабрики, – начал свой рассказ Алмаз, – я заметил, как двое мужчин вытаскивали с территории фабрики меховые шкуры. Мне стало интересно, и я проследовал за ними. Они подъехали к заброшенному сараю и стали разгружать эти похищенные шкуры в сарай. Мне показалось это немного странным, так как я узнал этот сарай! Он принадлежал моему родственнику. Сначала я подумал, что и родственник в сговоре с ними, но потом при разговоре с ним узнал, что он уже давно не пользуется сараем и сейчас тот пустой. Дня через два после этого я подъехал к сараю днем и, выбив две доски, проник в внутрь сарая. Там было полно овчинных шкур. Сколько точно сказать не могу, потому что не считал, но шкур было много. В этот же вечер я встретился с Максимом Марковым и рассказал ему о шкурах. Максим был пьян и, по-моему, он так ничего и не понял. Больше я ему об этом сарае не говорил.

На следующий день, я предложил Максиму найти покупателя на шкуры, которые я якобы могу достать в большом количестве. Он предложил другой вариант, найти человека, который будет шить шубы на дому, а мы будем их продавать. Это было намного выгоднее и лучше, чем продавать просто шкуры.

Максим случайно познакомился с Лилей и предложил ей шить шубы. Она сначала колебалась, но потом согласилась. Действительно, как вы говорите, вначале шкуры привозил Максим, он же и рассчитывался с ней, а затем их стал возить я. О том, где и у кого мы берем шкуры, мы ей не говорили, да и зачем ей нужно было знать. Да и сам Максим не знал, где я беру их. Как ни странно, он никогда об этом меня и не спрашивал, наверное, считал, что я посредник между похитителями и им.

Однажды я поехал за шкурами и увидел, что работники милиции вывозят их из сарая. Думаю, что мне тогда здорово повезло, если бы приехал чуть раньше, то «спалился» бы на месте. Чьи это были шкуры, я до сих пор не знаю и если сказать честно, мне это неинтересно. Это для меня, наверное, хорошо, что я попал к вам. Думаю, что если бы нарвался на этих мужиков, то они, наверняка, убили меня. Да и сейчас, не исключено, что кто-то мне предъявят это и в тюрьме.

На фабрику я сам не лазил никогда и меха оттуда не воровал. Я там не работал, никогда там не был и поэтому не знаю, в каких корпусах могут храниться те или иные меха, – закончил свой рассказ Алмаз.

– Все, что ты нам рассказал, занятно, но не правдоподобно. Извини Алмаз, но я тебе не верю, – резюмировал Абрамов. – Слишком все у тебя гладко. Украли мехов на двадцать шуб, и никто не заметил, что шкур стало меньше. Такого брат в жизни не бывает. Один не знал, другой не говорили. Смешно.

– Я и не настаиваю на том, чтобы вы мне поверили. Вы попросили рассказать, я и рассказал. Теперь можете проверять, правда, это или нет. Ничего другого я вам рассказать больше не могу! Хотите, чтобы я врал, давайте я вам навру, – ответил он.

Ботов по телефону пригласил следователя и попросил его допросить Фазлеева в разрезе рассказанного им факта. После допроса Алмаза отвели в камеру.

***

Владимир Алексеевич Носов периодически появлялся на работе. В очередной его приход между ними состоялся довольно сложный разговор, который плавно переместился из его кабинета в кабинет начальника Управления уголовного розыска.

Носов обвинял Виктора в том, что он отказывается выполнять его указания по работе с Марковым. В частности, он заявил начальнику Управления, что Абрамов отказался предоставить свидание Маркову с женой одного из руководителей Обкома партии, считая, что данное свидание является преждевременным.

Виктору трудно быловозразить приведенному Носовым аргументу. Он вновь, уже в который раз, полез в драку. Как никогда сдерживаясь от резких выражений, Абрамов высказал свою точку зрения и всячески убеждал начальника в своей правоте.

Выслушав Виктора, начальник Управления сказал:

– Я тебя хорошо понимаю. Марков действительно продолжает молчать, и сколько он будет молчать, пока неизвестно. Понимаю, ты страхуешься и считаешь, что следователь должен решать вопросы о предоставлении свиданий, а не оперативный сотрудник. И в этом, ты прав. Однако ситуация явно неординарная. Просто нам с тобой необходимо предоставить ему это свидание. Приказы руководства, как правило, не обсуждаются, а исполняются. До этого момента насколько я знаю, Носов не лез в твои дела, но, тем не менее, Марков молчал. Теперь тебе Носов говорит, что нужно дать свидание, и что меняется? Чего ты боишься? Марков по-прежнему молчит! Поверь, это не личная инициатива Носова, а указание руководства. Единственное, что я тебе посоветую это усилить контроль в момент свидания. Вот это не помешает!

Обиженный на себя за то, что не смог убедить начальника, Виктор вошел в свой кабинет и налив крепкого чая, начал размышлять над сложившейся ситуацией.

«Что может быть общего между Светланой и Марковым? Почему замужняя женщина, жена одного из руководителей Обкома партии, не жалея репутации мужа, рвется на эти свидания? О чем они могут говорить, что и каким образом она передает ему?» размышлял Абрамов

Он снова перечитал допрос Фазлеева, но он не дал ему ничего нового. У оперативников было множество пробелов, а теперь после допроса Алмаза, их стало еще больше.

«Где теперь искать этих неизвестных, про которых нам рассказал Алмаз? Кто они? Работают на фабрике или нет? Как они могли так долго заниматься хищениями и не попасться?» – думал Виктор.

– Слушай, Стас! Что у нас из-под Алмаза? – спросил Абрамов Ботова по телефону.

– Шеф! С источником еще не говорили, как только, то сразу сообщу, – пообещал он и добавил. – Я сегодня разговаривал с агентом, он жалуется нам на то, что мы не можем раскачать Маркова. Тот, с его слов, недавно был наверху, где встречался с адвокатом и какой-то женщиной. Женщина передала ему маляву, а адвокат сообщил, что милиция задержала его друга. Эти новости сильно расстроили его. Он вновь замкнулся. Хотя и верит в своего друга, как в себя, но почему-то сильно за него боится. Источник по – прежнему считает, что тот имеет непосредственное отношение к налету на машину с контейнерами, но сам Марков, по его мнению, никогда не признается и поэтому необходимо что-то предпринять, чтобы вывести его из состояния равновесия.

Однако, что конкретно нужно предпринять, они на тот момент не знали. Абрамову казалось, что они уже сделали все, что было можно.

***

Сергей Иванович, с затаенной тревогой следил за расследованием уголовного дела, по которому проходил Марков. Сегодня, после доклада заместителя министра внутренних дел, уверенность, потерянная было Ермишкиным, постепенно стала возвращаться. Из доклада следовало, что Марков и его товарищ, проходящий по данному делу, не признаются в совершении разбойного нападения на контейнеровоз с мехами. Следствие уже длительное время топчется на месте, ввиду отсутствия доказательной базы. Водитель автомашины, на которого так рассчитывало следствие, не опознал в них преступников, напавших на машину.

Показания сожительницы, товарища Маркова, также не дают возможности привязать их к этому преступлению. Фазлеев Алмаз, как следовало из справки, признается, что он стал свидетелем кражи неизвестными ему лицами мехов с предприятия, которые впоследствии он стал воровать у них. При этом, Фазлеев полностью отрицает, что Марков знал об этих мехах, в частности о месте их хранения.

– Возбуждено ли уголовное дело по факту краж с меховой фабрики? – спросил Ермишкин у заместителя министра.

– Нет, – коротко ответил он. – Дело в том, что у нас отсутствует заявление со стороны администрации предприятия, следовательно, у нас нет потерпевшей стороны.

Ответ министра привел в ярость Ермишкина.

– По-вашему получается, что можно воровать бесконечно до тех пор, пока не попадешь с поличным? Лишь тогда, милиция подумает, стоит, возбуждать уголовное дело или нет? А кто-нибудь из вас подумал, что все эти меха принадлежат трудовому народу? Что получается? Теперь, если преступник сознается в преступлении, его невозможно привлечь к уголовной ответственности, лишь потому, что не было своевременно возбуждено уголовное дело? Такой вопиющей безответственности органов внутренних дел, я не ожидал. Думаю, не ожидали и другие наши товарищи по партии. Извините меня, но я вынужден об этом доложить Первому секретарю Обкома партии, – громко заявил Ермишкин.

Лицо заместителя министра приобрело серый оттенок. Он прекрасно представлял себе, чем все это может закончиться, в том числе и для него лично. Внутри у него похолодело от предчувствия большой беды.

– Вы все силы бросили на раскрытие разбоя – это хорошо, с одной стороны. Но, сейчас слушая ваш доклад, я подумал про себя, а не задержали ли вы, ни в чем не повинных людей, которые действительно и не совершали этот самый разбой. Но, почему вы не работаете по делу, в котором фигурируют меха, пусть не норка, пусть другие, мне непонятно. У вас есть реальный человек, на которого можно повесить это преступление. Ведь это вполне реально, взять и раскрыть преступление? Я лично позвоню директору меховой фабрики и решу вопрос с заявлением. Думаю, что на сегодняшний день, кража мехов с предприятия – это такое же резонансное преступление, как и этот разбой. Раскройте его в самые сжатые сроки, и тогда я думаю, мы можем даже забыть разбой.

Заместитель министра вышел из кабинета Ермишкина и, достав из кармана форменных брюк платок, нервно вытер пот со лба.

***

Ермишкин сидел в кресле и наслаждался прохладой, исходящей из кондиционера, мир казался ему очень привлекательным.

«Как я его! – подумал он. – Пусть знает, кто здесь хозяин! Распустились совсем, пальцем не желают пошевелить».

Он снял трубку и попросил секретаря связать его с директором меховой фабрики. Не прошло и минуты, как на том конце провода раздался заискивающий голос руководителя фабрики.

– Что у вас там происходит? – взял быка за рога он. – Скоро все у вас растащат, куда вы там смотрите? Вам милиция привозит ваши меха и слезно просит написать заявление, а вы отказываетесь это сделать? Может, вам не нужны эти меха? У вас там и так много? Вы не забывайте, что меха – это народное добро и вам никто не позволит растаскивать его. Чтобы сегодня же было заявление в милиции, если вам дорога ваша должность. Мы еще разберемся с вами по этому вопросу. Надеюсь, вы меня поняли?

Он опустил трубку и представил себе лицо директора. Это вызвало в нем прилив радости. Он, невольно, заулыбался, радуясь своей находчивости. Сделав глоток уже остывшего чая, партийный босс приступил к своим семейным делам.

По его расчетам, его бывшая супруга, уже в эту среду должна была переехать в новую квартиру, однако почему-то так и не переехала, хотя оформление сделки произошло. Он рассчитывал, что этот переезд окончательно развяжет ему руки, и он сможет жить с Татьяной в привычном для него месте. Что ни говори, дом есть дом. Он еще никогда не чувствовал себя так хорошо и уверено, как у себя дома!

Да и второй вопрос, он уже практически решил для нее. Если заместитель министра не дурак, то перебросит силы с этого разбоя на хищение мехов с предприятия.

«Пусть только вернет мне эту явку, и я покажу им все, на что я способен!», – со злостью думал Ермишкин.

Будущая его жена, вот уже неделю работала на новом месте в Тресте столовых и ресторанов города Казани в должности заместителя управляющего треста. Он сделал все, чтобы ей досталась эта должность. Сейчас, он считал себя вполне состоявшимся человеком. Он не корил себя за то, что бросил жену, так как считал это вполне закономерным событием в своей жизни. Сергей Иванович был уверен, что у Светланы никогда не было мужчин, так как она не могла их иметь просто по складу характера, да и сама она всегда осуждала таких людей.

«Были бы у нее дети, она бы никогда не привязалась к этому Максиму, – размышлял Ермишкин. – В ней бы просто проснулось материнское начало, а так, она привязалась к нему, как к ребенку».

То, что Светлана и Максим способны по-настоящему полюбить друг друга, Ермишкин не мог представить даже в самом тяжелом бреду. Откинувшись на спинку кресла, он вспомнил свой недавний монолог перед заместителем министра внутренних дел.

«Вы люди в погонах, совсем не понимаете политику партии! Поймите, партия нуждается в победах, реальных победах над преступностью! Ей не нужны неудачи. За каждой такой неудачей стоят конкретные лица, которые не понимают линии партии. Я призываю вас разобраться с ними. Не могут работать, расстаньтесь с ними. Вы думаете, что мы в отличие от вас не подозреваем этих ребят в совершении разбоя? Подозреваем! Еще как подозреваем! Но, как доказать это, если нет ни свидетелей, ни изъятых вами мехов!!! Меня каждый день спрашивает Первый о результатах дела, что мне ему отвечать? Мол, есть подозреваемые! Смотрите, товарищ, на вещи проще! Я считаю, что намного легче доказать регулярные кражи с предприятия. Ведь мы располагаем всеми составляющими для нашего успеха – подозреваемые есть, меха, изъятые из сарая, тоже есть, есть один из подозреваемых. Что вам еще нужно? Я думаю, что им легче признаться в этом преступлении, чем в разбойном нападении!»

Наверное, он все понял, и сейчас все силы бросит на раскрытие этого преступления. А то, что Марков молчит о своей связи с ним, Ермишкин был очень доволен.

Сейчас ни к чему афишировать эту связь, ни Максиму, ни тем более ему. Вытащить его из тюрьмы, он все равно не сможет, да и зачем это ему? Кто ему этот Максим? Никто! Если он нужен Светлане, то ради Бога, пусть она с ним и возится.

Сергей Иванович поднялся с кресла и, сделав несколько упражнений для поясницы, стал перебирать документы. Отобрав несколько листов, он положил их в кожаную папку и направился на доклад к Первому секретарю Обкома партии.

***

Прошло уже более недели, как Светлана последний раз видела Максима. За это время ей удалось встретиться с сожительницей Алмаза – Лилей и его адвокатом. Вот и сегодня в небольшом кафе «Сирень», они встречались все вместе, чтобы обсудить единое поведение своих подзащитных. Адвокат Алмаза рассказал, какие показания дал во время допроса его подзащитный. Всем стало ясно, что Максим должен подтвердить рассказанное Алмазом.

Начала разговор Светлана:

– Мне кажется, милиции нужны люди, на которых можно списать это преступление, и она предпримет все меры, чтобы уличить их в этом. А, ведь там могут найти способы заставить их признаться. Об этом даже подумать страшно! Поэтому я предлагаю следующее. Первое. Пока придерживаться того, что говорит Алмаз в своих показаниях. А, именно, что он чисто случайно увидел, как неизвестные люди воруют меха. Проследил и стал воровать у них. Максим не знал, где хранятся меха. Алмаз привозил их на своей машине. Второе. Если не поверят. У них был знакомый парень по имени Андрей, который погиб при задержании. Его нет в живых и сейчас можно все свалить на него. Например, что покойный длительное время занимался кражами с фабрики и после знакомства с Алмазом и Максимом предложил им организовать сбыт этих шкур. Они первое время не знали, что шкуры краденые, а когда узнали отказались ему помогать. Андрей угрожал им убийством. Именно от него они узнали, что Андрей в составе группы совершил разбойное нападение на контейнеровоз. Где эти меха они не знают, так как после этого ни разу не видели Андрея. Его фамилии тоже не знают. Живет он где-то в Кировском районе. Они были у него несколько раз, и то только ночью, но оба могут показать дом, запомнили его чисто визуально. Я думаю, что такая тактика поможет им выйти с минимальными потерями, – закончила говорить Светлана.

Обсудив ее слова, все они сошлись на том, что это лучший вариант, который можно было бы выбрать. Теперь оставалось довести это до самих ребят. Это они поручили адвокатам. Посидев еще с полчаса и, поговорив о текущих делах, они стали расходиться.

Лилия взяла под руку Светлану, и они потихоньку двинулись в сторону ресторана «Акчарлак».

– Вы знаете, Света, – стала жаловаться Лиля, – меня уже три раза допрашивали в МВД. Они пугали меня, что посадят в тюрьму. Представьте только, тюрьма, роды за колючей проволокой. Я рассказала им, что Алмаз и Максим привозили мне шкуры, из которых я шила шубы. Что мне оставалось делать? О мехах им рассказали мои соседи. Наверное, я поступила неправильно и навредила им. Но, я правда, очень испугалась тюрьмы.

Так, за разговорами они незаметно дошли до остановки трамвая. Светлана, попрощалась с ней и поехала домой. Дома из-за переезда был полный беспорядок. Она уже упаковала основные вещи, оставалось собрать книги, которые стопками лежали на полу.

***

Светлана пришла домой, разделась, налила себе чай и прошла в комнату. На полу лежал фотоальбом. Она смахнула с него пыль и стала листать тяжелые страницы. На одной из них была старая школьная фотография, на которой в полный рост стояла она с подругой и Витя Абрамов. Тогда они с Витей впервые поцеловались. Прошло уже столько лет, но память по-прежнему цепко хранила вкус того поцелуя. Светлана вспомнила, как у нее закружилась голова и она прислонилась к березе, что росла у них во дворе. Она впервые в своей не столь длинной жизни, почувствовала это нежное прикосновение мужских губ. В этот момент ей показалось, что стук ее сердца может разбудить спящие вокруг из дома. Если в жизни существует счастье, то в тот момент она была, как никогда счастлива. А что теперь? Они с Виктором оказались в разных лодках и плывут в разные стороны. Он предпринимает все меры, стараясь ее лишить нового счастья.

«Может, мне тогда не нужно было молчать, а сказать ему, что не могу жить без этого парня? Может, он понял бы меня? Рассказать, что Максим – это единственный лучик тепла для нее, каким когда-то был он, – подумала вдруг Светлана, по-прежнему держа в руках старое фото. – А, может, он хочет, чтобы я лично попросила его о помощи? А, почему и нет? Нет, он, непременно, мне откажет. Ведь для таких людей справедливость главное, что есть у них в жизни. Он еще в школе боролся за справедливость. Еще, тогда можно было понять, что он всю жизнь посвятит борьбе за нее. Он, точно, не поможет. Не потому, что помнит ту обиду, а просто из-за принципа. Он через себя не переступит! Наверняка, он полностью уверен, что Максим совершил этот разбой. Да и как она попросит его? Нет! Не надо иллюзий! Абрамов не такой человек! Он не сможет ее понять!

Но, поговорить все-таки можно, просто, поговорить и не просить».

Она сняла трубку и набрала номер Ермишкина. Прошло несколько секунд и трубку сняли.

– Здравствуй! – начала Светлана. – Сергей, ты должен мне помочь. Договорись, пожалуйста, чтобы мне дали свидание с Максимом. Я знаю, что это в твоих силах. Что ты говоришь? Ты сам-то отдаешь отчет своим словам? Ты сам меня познакомил с этим мальчиком, а теперь, когда он оказался в таком положении, ты бросаешь его на произвол судьбы! Да, я не боюсь тебе в этом признаться и думаю, что он не рассказывает про тебя только потому, что еще верит мне и не хочет создавать проблемы тебе! Ты не можешь о нем так говорить, он еще не преступник и преступником может назвать его только суд! И вообще, у нас любой может стать преступником, даже такой верный ленинец, как ты! Может, напомнить тебе о твоей явке? Помоги и ты больше никогда не услышишь ни о нем, ни обо мне. Ведь ты этого очень хочешь?

Светлана положила трубку и прошла на кухню.

***

Абрамов не успел войти в здание МВД, как дежурный по МВД, предупредил его, что заместитель министра назначил совещание в девять утра, на которое приглашен был и он.

– Володя, какая повестка совещания? – спросил он дежурного.

– Я не в курсе, просили только передать! – ответил он.

Размышляя о том, что могло случиться такого, что совещание назначили на такую рань, Виктор поднялся к себе в кабинет. Уже через пять минут ему позвонил начальник Управления уголовного розыска и пригласил Абрамова к себе.

«Началось в колхозе утро», – подумал Виктор и направился к руководству.

– Абрамов! Что мы имеем на сегодняшний день? – спросил его начальник. – Кто какие показания дает?

– Извините, я не в курсе! Какое вас интересует дело?

– Меня, Абрамов, интересует всего одна тема, это меха! Давай, докладывай! – скомандовал он и смерил Виктора непонятным ему взглядом.

Абрамов начал докладывать. Начальник Управления слушал его, не останавливая и не перебивая.

– Агент Фомин, работая в камере с Марковым, уверен, что тот является одним из участников группы, совершившей налет на контейнеровоз. По словам агента, Марков говоря о разбое, неоднократно детализировал это преступление. Эти детали он не мог услышать от работников уголовного розыска, а, следовательно, он или участник, или хорошо знаком с участником, который рассказывал ему о налете в мельчайших подробностях. При этом агент Фомин считает, что Маркова необходимо каким-то образом расшевелить, вывести его из состояния равновесия. У него сильно болеет мать, и эта встреча должна повлиять на него.

Доклад Виктор неожиданно прервал Носов.

– Мне опять звонили из Обкома партии и просили организовать свидание Маркову. Как быть? – спросил он у начальника Управления.

Услышав это, начальник взглянул на Абрамова.

– Извините, – ответил Виктор, – но, я категорически против этих всех свиданий. На предыдущем, со слов агента, Маркову была передана записка, содержание которой нам неизвестно. О чем ему писали? Все эти свидания бесконтрольны. Мы их только слушаем и ничего более. Я не исключаю, что Марков в курсе всех событий, он полностью владеет информацией о следственных мероприятиях, знает какие показания, дают свидетели и поэтому он спокоен, как танк.

Неожиданно раздался звонок телефона. Начальник Управления поднял трубку.

– Приглашают! – коротко произнес он.

Они все втроем направились к заместителю министра.

Там в приемной уже находились начальник следственного управления Зиганшин, следователь Курамшин, который вел это дело. Один за другим стали подтягиваться и другие руководители аппарата министерства, приглашенные на это совещание.

***

Услышав из-за двери приглашение, они все вместе прошли в кабинет и сели за большой овальный стол.

Заместитель министра вышел из-за своего стола.

– Ну, кто начнет доклад? – спросил он.

Его взгляд не предвещал ничего хорошего, и неприятное предчувствие сжало сердце Абрамова. Слово взял начальник следственного управления Зиганшин. Он доложил о работе следственного Управления, назвал количество допрошенных людей, произведенных обысков, назначенных экспертиз. Он говорил достаточно долго, чем вызвал недовольство заместителя министра.

– Ну и что дальше? Из вашего доклада я не понял, что же делает следственное управление для того, чтобы уличить задержанных в совершении преступлений? Говорили вы много, засыпали меня цифрами, а конкретики никакой. Как же так получается, что эти ранее не судимые ребята, вдруг стали такими рецидивистами, что ни уголовный розыск, ни следствие не могут доказать их причастность к совершенным преступлениям? Что, работать разучились? Если вы не можете этого сделать, то гнать вас надо всех в шею, а ребят просто отпустить, как лиц, пострадавших от произвола милиции. Вы этого добиваетесь?

Начальник следственного Управления попытался что-то возразить, но на него так посмотрели, что Зиганшин замолчал на полуслове.

– А, что скажут представители оперативных служб? – тихо спросил он и посмотрел на начальника Управления уголовного розыска.

Тот перевел свой взгляд на Виктора. Абрамов начал свой доклад с момента, когда им впервые поступила информация о кражах с меховой фабрики. Чем дольше он говорил, тем суровее становилось лицо заместителя министра. Когда Виктор закончил, в кабинете повисла небольшая пауза, которую прервал заместитель начальника Управления уголовного розыска Носов.

– Прошу прощения! Я всегда считал, что отдел явно не дорабатывает, – начал он. – Однако, несмотря на мои замечания, начальник отдела не только не активизировал работу своих подчиненных, но порой прекращал ее по различным надуманным причинам.

– Погодите, – прервал его заместитель министра, – насколько я помню, ответственным за разработку этой группы назначены вы лично! Может, я что-то путаю?

Абрамов невольно взглянул на начальника Управления и увидел недоумение, которое читалось у него на лице. Он встал и принялся разъяснять позицию уголовного розыска, в раскрытии этого преступления.

Начальник Управления доложил то, что Виктор не решился озвучить на этом совещании. Он сообщил о том, как была провалена следствием попытка провести опознание, задержанных за это преступление. Он не стеснялся в оценке сотрудников следствия, которые так глупо и непрофессионально действовали на очной ставке, проводимой ими самостоятельно, без сотрудников уголовного розыска. Они, планируя это опознание, не подготовили не только свидетеля, но и представили задержанного на опознание без ремня и шнурков на ботинках, а главное, проводили его в отсутствие адвоката.

– Если бы мы сейчас даже имели положительный результат в опознании, то все негативные моменты, которые я озвучил, свели бы этот результат на нет. – в заключении произнес он. – Представьте себе: водителю, который еще не забыл угрозы преступников, пытавшихся подорвать его квартиру, вдруг предъявляют на опознание задержанных! Что, нельзя это сделать было дня через два, соответственно подготовив его к этой процедуре.

Когда начальник Управления закончил, слово взял заместитель министра.

– Ситуация ясна. У нас на сегодня нет никаких доказательств вины группы Маркова. Здесь мы в дерьме, по самые уши. Мне неприятно об этом говорить вам, но приходится констатировать это, как факт. Проколов много. Надо признаться, что эти ребята оказались более подготовлены, чем мы. Нам до сих пор неизвестно, где находятся меха, сколько лиц принимало участие в налете. Имеем лишь предположения. Так не пойдет! Нам этого никто не простит, и нас не поймут! Поэтому считаю, что сейчас надо приложить все усилия, чтобы доказать их причастность к кражам с фабрики. Для этого необходимо поднять все материалы и возбудить уголовное дело по данному факту. Руководство фабрики готово написать необходимое для этих целей заявление. Надо привязать этих ребят ну, хотя бы к этим кражам. В отношении разбоя работать дальше, думаю, не имеет смысла, если привяжем их к кражам с фабрики, то сделаем большое дело. Поэтому приказываю, приостановить работу по разбою до лучших времен надеюсь, что начальник Управления уголовного розыска и вы, Абрамов, поняли меня? Перебросить все силы отдела на раскрытие краж с фабрики.

Он замолчал, давая понять, что совещание закончилось. Они, молча, потянулись на выход.

***

Чувство досады переполняло Абрамова. Как так, прекратить работу? Работу, в которую вовлечены десятки сотрудников уголовного розыска! Понятно, что это сложное дело, но бросить просто так, ему это совсем не нравилось. Получалось, что кто-то там наверху дергал за ниточки, а они, как марионетки, подчинялись всем этим манипуляциям?

Виктору была совсем не понятна позиция Носова. То, что он не наш человек было ясно давно, но чтобы так поступить! Это выходило за грань всех понятий о порядочности! Абрамов невольно вспомнил далекие годы сталинских чисток, когда люди вынуждены были отказываться от своих родных и знакомых. Но это было тогда, а сейчас совершенно другое время! А, что в принципе изменилось? Своя рубашка всегда ближе к телу?

Чего добивался Носов, обвиняя Абрамова в отсутствии активности? Ему просто в очередной раз захотелось перевести стрелки ответственности. Если бы он был заместителем министра, то непременно спросил бы лично с него, а не с начальника отдела. Его размышления прервал нагнавший Абрамова в коридоре начальник Управления.

Виктор прошел вслед за ним в кабинет, где тот, не стесняясь в выражениях, высказался о своем заместителе. Он сказал Абрамову, что предупредил заместителя министра, что больше не может работать в одном управлении с Носовым и попросил его доложить об этом министру внутренних дел республики. О том, что события начнут развиваться в этом направлении Виктор и не мог предположить. Видно, терпение шефа иссякло совсем. Во второй половине дня Абрамову доложили, что к Маркову пришла на свидание женщина, и что это свидание разрешил Носов. Виктор попросил усилить внимание за Марковым, чтобы исключить возможность передачи ему каких-либо записок, и дал команду о присутствии на свидании одного из сотрудников уголовного розыска.

По окончании свидания он пригласил эту женщину к себе. Было около четырех часов дня, когда в дверь его кабинета постучали, и на пороге кабинета появилась Светлана. Она была в этот вечер необычна красивой и выглядела крайне элегантно. Ее одежда отвечала всем требованиям моды, а макияж только подчеркивал ее безупречную красоту.

Абрамов предложил ей чая. Она без всякого кокетства кивнула, и они приступили к разговору.

– Ты знаешь, Света, я никогда не думал, что увижу тебя в стенах этого заведения. Мне всегда казалось, что ты намного выше этого и вдруг ты здесь, борешься за свободу опасного преступника. Пойми меня правильно, Марков не просто преступник, а настоящий бандит! Неужели, ты об этом не знаешь? Ты, наверняка, прекрасно знала об этом еще, когда он был на свободе. Я знаю, что ты ему помогала, продавала шубы из краденных им мехов и, если бы не твой муж, мы бы встретились с тобой намного раньше, когда тебя задержали работники райотдела. Когда я об этом узнал, я просто не поверил! Во-первых, я думал, что ты по-прежнему живешь и работаешь в Москве, а, во-вторых, шубы и ты, это просто не укладывалось в моей голове! Но, сейчас, я бы хотел задать тебе всего один вопрос, как дорог тебе этот человек, что ты обиваешь пороги министерства? Ты ведь замужем!

Светлана опустила глаза и достала из сумочки носовой платок.

– Абрамов! Почему ты такой жестокий! Неужели, ты думаешь, что я ничего не понимаю? Да, этот человек мне очень дорог, так же, как был дорог ты! Он молод и его еще можно исправить! И я хочу это сделать! Я не знаю, что тобой движет, закон или чувство мести, но я тебе скажу только одно, что в том, что тогда произошло с нами, моей вины нет. Видно, не судьба быть нам с тобой вместе. Я прошу только одно, пусть все идет, как идет. Не вали на него того, чего он не делал. Подави в себе чувство мести ко мне, он ведь в этом не виноват? Что ты от меня хочешь? Я все сделаю!

Она отставила от себя чашку и стала вытирать покрасневшие глаза. Абрамов сидел за столом и не знал, как ему поступить. Его уговоры не действовали на нее. Время шло, а она все сидела и плакала. Наконец Светлана, немного, успокоилась и взглянув на Виктора, улыбнулась.

– Абрамов, а ты помнишь нашу школу? – спросила она его. – Недавно видела математичку, Аллу Борисовну, еле узнала ее. Только тогда я поняла, сколько времени прошло с окончания школы. А, ты кого из наших ребят встречаешь?

–Практически никого. Я целыми днями на работе. Я уже давно не живу в Кировском районе. Ты знаешь, после окончания института, я немного поработал на «Вертолетном заводе», а затем меня призвали на войну. Я прошел через огонь Афганистана и когда вернулся домой, то в какой-то момент понял, что не могу жить мирной жизнью, что организм постоянно требует адреналина, как наркоман дозы. А, потом, словно специально погибает зять. Короче история для кино. Меня вызывают в райком партии, а там бывшая наша директриса школы. Партийную путевку мне в руки и в милицию. Вот так и застрял я здесь. Можно к работе относиться по-разному, хороша она или нет, но мне нравится.

Они еще долго сидели и вспоминали школьных учителей, общих друзей и знакомых. Они на время забыли, кто они, где они и полностью предались юношеским воспоминаниям. Время незаметно перевалило за семь и, если бы не звонок Носова, Виктор так бы и сидел, говорил и говорил. Абрамов попросил Светлану подождать в кабинете, а сам направился к нему. Вернувшись, он предложил ей прогуляться. Погода стояла великолепная и она охотно согласилась. Они медленно шли по улице Карла Маркса в сторону Парка имени Горького. В тот момент Виктору казалось, что не было этих долгих лет разлуки и они, словно в юности были вместе. Каждый, думал о чем-то своем, и лишь на какую-то долю секунды их взгляды встречались, и они мило улыбались друг другу. Им казалось, что они снова вернулись в юность, и у них все еще впереди.

– Виктор, расскажи о твоей семье? Я знаю, что ты женат, и что у тебя дочка, – попросила его Света.

Когда он рассказывал ей о своей семье, о маленькой дочери, которую он любил без памяти, Абрамов заметил, как у нее сверкнула на глазах слеза. Наверное, это была слеза несбывшейся мечты.

– Слушай! Ты все такой же, каким я тебя помню. Время над тобой не властно, и, если бы, не седина на висках, как будто и не было этих лет. А, у меня жизнь не сложилась, ни нормальной семьи, ни детей. Видно судьба наказала меня за тебя, за то, что не побежала за тобой, не остановила тогда…. Знаешь, я еще могла это сделать, когда в «Саду Рыбака» ты пел песню, в которой были слова «мне почему-то все равно». Ты помнишь эту песню? И я помню. Я хотела тебя увидеть и попросить прощения за родителей, но не смогла и решила забыть тебя. Может, это и к лучшему? Теперь у тебя есть жена, ребенок, а у меня другой человек, который мне дорог. Вы разные, ты такой весь праведный, ну, а он, ты знаешь какой, лучше меня. И если бы не он, ты все равно бы никогда не вернулся ко мне. А, он, он придет, сколько бы вы ему ни дали десять, пятнадцать лет. Поэтому прошу тебя, прости меня. Прости меня за мою любовь к тебе, за все мои ошибки, за моих родителей, которые невольно и неосознанно обидели тебя, ведь они так хотели мне счастья, а вышло иначе. Прости!

Она обняла Виктора за плечи и нежно поцеловала в губы. Он стоял как вкопанный и не знал, как ему реагировать на то, что услышал. Увидев его замешательство, Светлана улыбнулась и, махнув рукой, побежала к остановившемуся недалеко такси. Машина скрылось за поворотом, а я побрел в сторону своего дома.

«Вот и поговорили, – подумал Абрамов. – Да, жизнь сложная штука, не знаешь, где найдешь, а где потеряешь».

Забыв о службе и долге, Виктор по-человечески пожалел ее и пожелал ей простого житейского счастья. Она была его вполне достойна.

***

Марков вернулся в камеру после очередного допроса. Вчера вечером его и соседа по камере Фомина отправили в СИ-1, так как по закону держать задержанных, более двух недель в камерах ИВС было запрещено. Это был его первый этап, и все было для него непривычно и необычно. Он впервые проходил по живому коридору из охранников СИЗО, которые ударами дубинок гнали их вперед. Максим пытался было огрызнуться на охранника, который сильно ударил его по спине, но сразу же, оказался сбитым профессиональным ударом дубинки.

Желание к сопротивлению моментально улетучилось. Уже находясь в машине для перевозки арестованных, Марков понял, что он для них никто и в случае малейшего сопротивления, его в лучшем случае искалечат, а в худшем – убьют. И поэтому он решил не испытывать судьбу и выполнять все команды конвоя.

Их всех, кто находился в машине, выгрузили на территории внутреннего тюремного двора. Максим кое-как держался на ногах, так как удар дубинкой по здоровой ноге не прошел бесследно. Его завели в небольшой бокс без окон и, не говоря ни слова, закрыли за ним массивную железную дверь. Камера была пустой, в ней не было привычной «шконки» и параши.

«Значит, ненадолго я в этой камере», – успел подумать Максим.

Открылась дверь, и в камеру вошел сотрудник, на погонах которого было четыре звезды.

– На что жалуетесь? – тихо спросил он Максима. – Что у вас с ногой?

– А вы, кто? – поинтересовался Марков.

– Я медик, тюремный врач, – сухо отрекомендовался капитан.

Марков рассказал ему, при каких обстоятельствах повредил ногу. Осмотрев его, капитан вышел из камеры. За ним со скрипом закрылась железная дверь. Часа через два Максима вывели в туалет. Он справил нужду и, заложив руки за спину, в сопровождении надзирателя отправился обратно в камеру. Там на полу валялся грязный матрас, который кто-то занес в его отсутствие. Он лег на матрас и попытался заснуть, но это у него не получалось. Накопленные за день впечатления, не давали ему уснуть. Он закрыл глаза и стал вспоминать прошедший день.

Несмотря на жесткий контроль со стороны сотрудников МВД, Светлана успела передать ему, что ей удалось встретиться со всеми заинтересованными сторонами и договориться о совместных показаниях. Пока Максим поглощал принесенную ею еду, она еле слышно шептала ему в ухо, как ему вести себя дальше. Ее тихое спокойствие вселило в него уверенность в себе и надежду на успех. Они пробыли вместе чуть более часа. Когда его выводили, он впервые за все это время, попросил у нее прощения за все доставленные ей неприятности.

Его разбудил лязг открываемой двери. Максим открыл глаза и увидел знакомые лица сотрудников уголовного розыска.

– Хорош лежать, вставай, поехали в МВД, – сказал один их них. – Врач дал заключение, что содержать тебя в ИВС можно.

Маркову не дали возможности ни умыться, ни привести себя в порядок и под конвоем вывели в уже знакомый тюремный двор, где их ждала машина. Не прошло и пятнадцати минут, как он вновь оказался в знакомой камере ИВС МВД.

***

Алмаз уже более часа находился в кабинете следователя. Его допрашивал следователь и еще несколько сотрудников уголовного розыска. Все они задавали ему вопросы, многие из которых вообще не касались интересующих следствие моментов. Алмаз в первое время пытался отвечать на них, но вопросов было так много, что он начал путаться.

«Это они специально спрашивают, чтобы запутать меня. Наверное, это и есть так называемый «перекрестный допрос»», – предположил Алмаз.

Когда количество задаваемых вопросов стало невыносимым большим, Алмаз почувствовал, что окончательно запутался в вопросах и ответах. Неожиданно, вопросы прекратились и новый следователь Виталий Новиков, еще молодой для столь высокого звания капитан, сделав паузу, произнес:

– Мне кажется, Алмаз, что ты окончательно запутался в своих показаниях. То, ты утверждал, что мужчины, которые воровали с фабрики, тебе незнакомы, сейчас ты говоришь, что ты их раньше видел. Где, правда? Ты этих людей знаешь или нет? Тебе хочется сидеть за них? Если ты сам не воровал, зачем тебе их покрывать? Если ты не скажешь о них сам, то о них расскажет твой друг Марков! Он, наверное, умнее тебя и не захочет сидеть за твоих знакомых, в том числе и за тебя. Если Марков нам это расскажет, то твои показания будут абсолютно не нужны! Пойдешь по делу как простой участник. Думай, думай, Алмаз! У тебя скоро родится ребенок, ты хоть о нем подумай, если не хочешь думать о Лиле. Думай, думай, Алмаз! Мы ведь знаем все и нам, просто, нужны твои показания, кто воровал с фабрики! Нам все равно, ты это делал или твои знакомые. Если бы, ты не знал этих людей, дело одно, но ты, ведь их хорошо знаешь? Вот и получается, что ты, не совершавший этого преступления, сидишь здесь в ИВС, а они с кучей денег на свободе, пьют водку и может, пройдет время и кто-то из них, будет спать с твоей Лилей. Думай, думай, Алмаз! Все в твоих руках, и свобода, и реальный длительный срок.

Алмаз молчал, делая вид, что думает над словами следователя. Новиков все настойчивее и настойчивее говорил ему о необходимости сознаться в совершенном преступлении.

– Хватит, давить на меня! – закричал Алмаз. – У меня от вас всех уже болит голова!

Перед допросом он встречался с адвокатом и тот посоветовал ему, как вести себя дальше. Алмаз узнал, что они успели встретиться с адвокатом Максима и договорились о единой линии показаний. Он посмотрел на следователя, а затем перевел свой взгляд на оперативников.

– Хорошо, я согласен дать показания и поэтому прошу пригласить на допрос моего адвоката. Без него я никаких показаний давать не буду! – заявил Алмаз. – А сейчас, если можно дайте мне воды. У меня одно условие. Прошу вас после допроса отправить меня в СИЗО. Я давно не мылся, весь грязный иначе нахватаю вшей. Одежда на мне тоже грязная. Позвоните моей жене Лилии, пусть принесет мне чистую одежду. Пока она не принесет мне одежду, говорить не буду.

Виталий Новиков набрал телефон, оставленный ему адвокатом, и попросил его прибыть в МВД для неотложных следственных действий. Затем он позвонил Лилии и попросил ее срочно привести для Алмаза сменную одежду. Все эти звонки он сделал в присутствии Алмаза.

Пока ждали адвоката, следователь угостил Алмаза чаем, а ребята из уголовного розыска принесли ему горячую пищу, купленную в столовой МВД. Алмаз с удовольствием съел обед, выпил чая и от плотного обеда, его потянуло на сон. Он внимательно наблюдал за следователем, который готовился к допросу. Тот как-то по-особенному, с большой аккуратностью заправлял в пишущую машинку бумагу и убирал лишние вещи с рабочего стола. Прошло не больше четверти часа. В кабинет вошел адвокат.

– Я сегодня уже второй раз у вас в МВД, что, нельзя было отложить допрос на следующий день? – с неподдельным возмущением заявил он. – Фазлеев у меня не один и давайте договариваться о времени, а иначе я не буду приходить по вашим звонкам. Работа есть работа.

Следователь извинился и приступил к оформлению протокола.

– Я хочу сделать официальное заявление о своей, не знаю, как правильно выразиться, противоправной деятельности, – начал Алмаз. – Прошу расценивать эти показания, как мое чистосердечное признание и считать их явкой с повинной.

Следователь кивнул головой, давая ему понять, что все требования будут зафиксированы в протоколе.

– Это было в конце ноября прошлого года. Я поздним вечером проезжал мимо меховой фабрики и случайно увидел, как двое мужчин загружали в багажник своей машины овчинные шкуры. Погрузив их в машину, они поехали в сторону Старо-Татарской слободы. Я решил проследить и поехал вслед за ними. Когда они стали выгружать шкуры, я спрятался за сараем. Когда эти мужики разгрузились и один из них сел в машину, я вышел из укрытия и подошел к ним. Я поинтересовался, что они делают в сарае, принадлежащем моему родственнику? Эти двое растерялись и не знали, что ответить. Один из них, что был моложе, попросил меня не поднимать шума и предложил мне деньги, как он выразился, за аренду сарая. Я отказался и велел на следующий день освободить сарай. О том, что я видел, как они воровали шкуры, я им не сказал. Мы договорились встретиться на этом месте следующим утром. Я приехал к сараю в назначенное время и встретился с молодым парнем. Он представился мне и сказал, что его зовут Андреем, а фамилия его Баринов. Андрей опять предложил мне деньги за пользованием сараем, а когда я вновь отказался, он предложил мне шкуры.

Я решил подумать, и мы решили обговорить этот вопрос в тот же день, вечером. Днем я встретился со своим другом Максимом Марковым и ему рассказал эту историю. Посоветовавшись, мы решили отказаться от денег и взять шкуры. Вечером мы с Марковым приехали в условленное место, где встретились с Андреем. Марков познакомился с Бариновым и предложил ему наладить совместный бизнес. Андрей попросил его объяснить, в чем будет заключаться этот бизнес, и тогда Марков предложил Андрею наладить пошив шуб из этих шкур. О том, что шкуры были крадеными, Марков догадался сам.

После этой встречи мы стали регулярно встречаться с Андреем и несколько раз ездили к нему домой. Он жил в Адмиралтейской слободе. Улицу назвать не могу, но могу в случае необходимости показать ее, а также показать дом, в котором проживал этот Андрей. Он, похоже, был судимым и после освобождения регулярно занимался кражами с меховой фабрики.

У Андрея с его слов были там знакомые, и он вместе с ними начал вывозить шкуры. Кто эти люди, я не знаю, Андрей мне о них никогда не рассказывал. Он нам с Марковым как-то предлагал принять участие в краже, но мы отказались.

Последний раз я встречался с Бариновым в первых числах апреля. Мы были вместе с Максимом, и Андрей предложил нам принять участие в акции. Мы спросили, что за акция, и он нам рассказал, что разработал настоящую операцию по налету на машину, которая должна была перевозить меха. Мы отказались, потому что знали, что в случае задержания за это светит большой срок. Максим предложил Андрею услуги по реализации мехов, мол, у него есть знакомые, которые могут купить эти меха. Андрей заявил, что у него есть уже оптовый покупатель.

Я готов понести заслуженное наказание за то, что принимал участие в реализации овчины, так как догадывался об их происхождении. Но, больше я никаких преступлений не совершал. Маркова я не видел с десятого апреля. Что с ним, если честно, не знаю, но судя по тому, что я здесь услышал, он тоже задержан.

Задав несколько уточняющих вопросов, следователь передал Алмазу протокол допроса. Алмаз прочитал и подписал в местах, указанных следователем. Подобную процедуру совершил и его адвокат. Алмаз встал, и конвой вывел его из кабинета.

«Теперь очередь за Максимом, – подумал Алмаз. – Тогда им ничего не останется, как снять все подозрения в налете на контейнеровоз. Пусть покойный Андрей простит им это».

*****

Максим лежал на своем топчане, когда в камеру ввели его старого знакомого – Фомина. Они встретились, пожали друг другу руки и крепко обнялись. Фомин тут же стал расспрашивать Максима, что тот делал в СИЗО, в какой камере и с кем ночевал. Он не стал ничего скрывать, и рассказал все, что происходило в изоляторе.

– Все ясно, значит, ночевал в карантинной камере. Они не захотели тебя поднять в нормальную. По всей вероятности, боялись, что ты можешь запустить оттуда «маляву» на волю и поэтому решили тебя изолировать, – рассудил Фомин. – Значит, они тебе до сих пор не верят и на это у них, наверное, есть основания. Их не обманешь! Я и сам тебе не верю, вижу, что ты что-то крутишь, но что, пока не пойму.

Он внимательно посмотрел на Максима. Его взгляд был до того пристальный и колючий, что он почувствовал, что тот готов был просверлить его насквозь.

– То, что ты побил ментов машиной, это я допускаю, это возможно. Но за это, мне кажется, отсидел бы ты здесь трое суток самое большее и домой под подписку о невыезде. А, ты сколько сидишь? Чуть ли не месяц! Сначала ты мне рассказывал одну историю, потом другую. Темный ты, Максим, трудно будет тебе дальше жить. Верить надо людям, правда, не всем, – поучал Фомин. – Ты думаешь, мне нужна твоя тайна? Не нужна она мне, у меня своих много, на два полных срока потянут. Я человек с арестантским опытом иреально мог бы тебе помочь, но ты видно не хочешь этого, а я настаивать не буду. Живи парень, как хочешь, это твое личное дело.

Максим сидел на «шконке» и внимательно слушал монолог об арестантском братстве, думая о своем.

– Знаешь, чего я боюсь Фомин? – спросил он. – Я боюсь не тебя, а своего товарища Алмаза. Не знаю, что он говорит там наверху. Понимаешь, это он познакомил меня с парнем. Так, вот этот Андрей и занимался кражами с меховой фабрики. До этого момента, я никогда не видел этого парня. Ну, предложил я ему шить из этих шкур шубы и продавать их. Это лучший вариант, чем толкать эти шкуры. Я ведь этого не скрываю! Да, это моя идея! Я знал, что Андрей готовит налет на машину, может, мне и надо было сообщить в ментовку об этом, но я промолчал. Но, другого я ничего не делал, и больше ничего не знаю. Не знаю, куда Андрей девал эти меха, кто их купил. Там знаешь, какие большие деньги, очень большие и за мое любопытство могли бы просто пришить.

– А, откуда этот Андрей? – спросил Фомин. – Может, я его знаю?

– Все может быть. Фамилия его Баринов. Живет в Адмиралтейской слободе, по-моему, на улице Мало-Московской, рядом с заводом «Сантехприбор». Вообще, он фартовый парень, смелый, решительный. На такое дело пойдет не каждый. У него был трофейный немецкий нож. Он редко ходил без ножа и пистолета. Для него убить человека было все равно, что перейти улицу. Вот я и молчу, потому что жить хочу. Молчу наверху, когда мне предъявляют этот разбой, молчу и в камере. Андрей не простит мне, если я начну что-то говорить. Деньги пилят не только сталь, но и языки ментов. Так, что лучше быть немым, но живым, чем болтливым и мертвым.

Сергей достал из кармана пачку сигарет «Прима», закурил и на время замолчал.

– Фомин, откуда у тебя сигареты? Разве тебя эти дубари не шмонали? – хотел спросить его Максим, но вовремя сдержал себя.

Он внимательно посмотрел на Фомина. Тот был сосредоточен, как никогда ранее. Оснований не верить Максиму у него не было, и он вновь принялся за расспросы:

– Слушай, а ты сам видел друзей Андрея? Сколько их? Двое, трое? Ты думаешь, куда они могли толкнуть эти меха?

– Я несколько раз встречал Андрея с какими-то мужиками, но он мне их никогда не представлял. Друзья они или нет, я не знаю. Я знаю только одно, что у него был какой-то оптовый покупатель, а иначе бы он не пошел на это дело. Я думаю, что меха могли уйти куда-нибудь на Кавказ. Только там, у людей могут быть такие деньги, чтобы они сразу могли рассчитаться. Андрей насколько я его знаю, не из тех, кто в долг живет, и в долг дает. Просто так без денег, он товар не отдал бы. Меха нужно искать там, среди цеховиков, кто занимается шубами. В Казани, наверняка, таких нет, кто бы мог купить меха оптом. Я бы на месте ментов искал их на Кавказе. Зачем он нас звал на дело не понимаю? Думаю, что на тот момент, когда он нам предлагал это дело, людей у него явно не было.

Фомин в душе был безмерно доволен, что наконец-то ему удалось разговорить Маркова. Теперь ему было ясно все.

– Слушай Фомин, может Андрей меха спрятал где-нибудь на улице Кирова? Там ведь дополна сараев и пустых домов? Мы с Алмазом два раза ездили туда с ним и минут по сорок ждали его. Он постоянно обходил эти дворы, что-то искал, рассматривал дома – решил с импровизировать Марков.

«Если Фомин – ментовский стукач, то его рано или поздно спросят об этом оперативники, и тогда все встанет на свои места. Теперь надо только ждать», – подумал Максим.

О том, что тот работает на милицию, он уже не сомневался, но, тем не менее, ему вдруг очень захотелось проверить свою наблюдательность и логику.

***

Утром Максима привели в кабинет следователя. Минут через десять после начала допроса, в кабинет следователя подошел и Абрамов. Ему, было интересно, сумеет ли этот новый следователь развалить Маркова. С утра Виктору доложили весь разговор Маркова с Фоминым, в котором последний рассказал ему об интересующих их преступлениях. Абрамов, по-прежнему, не верил, что Марков и Фазлеев не причастны к разбою и поэтому с нетерпением ждал развязки. Глядя на то, как ведет себя Максим, на его спокойное и надменное лицо, он не мог поверить, что тот готов к диалогу со следователем. Виктор был на сто процентов уверен, что сейчас начнется очередной спектакль. Он по-прежнему не верил в его искренность, и считал его самым опасным преступником из этой группы, так как он был человеком с холодным и расчетливым умом, великолепной логикой и другими достоинствами умных и изворотливых людей.

«Очевидно, ему сейчас проще признаться в менее тяжком преступлении, чем вообще отказываться от всего, что мы здесь ему предъявляли», – подумал Абрамов и вновь стал следить за лицом допрашиваемого.

Виктор не исключал того, что пока Марков и Фазлеев находились в ИВС МВД, их адвокаты скооперировались и выработали единый подход в даче показаний. Он не хотел мешать допросу и не задавал никаких вопросов. Адвокат Маркова – Гуревич Игорь Семенович внимательно следил за процедурой допроса. Иногда он просил подзащитного не отвечать на поставленный следователем вопрос, мотивируя свои требования статьями уголовно-процессуального кодекса.

– Я хотел бы вас ознакомить с показаниями вашего товарища, вы можете их прокомментировать? – спросил следователь и зачитал несколько предложений из допроса Алмаза.

Марков, словно ждал этого момента, он моментально понял, что Алмаз вошел в игру, предложенную адвокатами. Сейчас, наступил и его его черед. Он должен поддержать Алмаза, а иначе, им никто не поверит. Максим сделал удивленное лицо и попросил еще раз зачитать строки из протокола. Следователь вновь зачитал. На лице Максима ничего не читалось, оно было совершенно безучастно.

– Покажите мне его подписи, – попросил он.

Следователь протянул ему последний лист протокола и Максим внимательно изучил подписи лиц, в одной из которых узнал руку своего друга. Наконец, на лице Максима появилось гримаса, которую можно было принять за удивление. Он попросил воды. Следователь выполнил его просьбу. Сделав два глотка, он отодвинул недопитый стакан, и как артист, выдержав паузу, произнес:

– Вы знаете, я ранее не хотел оговаривать своего товарища, так как не хотел говорить за него до тех пор, пока он сам об этом не скажет. Теперь я вижу собственными глазами, что он первый дал эти показания, и я сейчас решил, что он полностью развязал мне руки. Пишите! Алмаза я знаю давно, со школы. Мы учились с ним в параллельных классах. После окончания школы мы неожиданно сдружились. Где-то в конце прошлого года, ко мне домой приехал Алмаз и рассказал историю со шкурами и попросил съездить с ним на встречу с этими ребятами, так как боялся ехать один. На этой встрече он познакомил меня с Бариновым Андреем. Из их разговоров я понял, что Андрей с друзьями занимается кражами с меховой фабрики, у них скопилось большое количество овчинных шкур, и они ищут устойчивый канал сбыта. Я предложил Андрею не продавать шкуры, а продавать уже готовые шубы, так как это намного выгоднее и безопаснее во всех отношениях.

Когда мы лучше узнали друг друга, Баринов стал предлагать нам с Алмазом принять участие в кражах, но мы отказывались. Я в это время познакомился с одной девушкой, закройщицей в ателье мод на улице Горького, и она согласилась шить шубы у себя на дому. О том, что шкуры краденые, она не знала. Мы с Алмазом говорили ей, что покупаем их в Башкирии. Где сейчас Баринов, я не знаю. Последний раз его видел в начале апреля. Почему я пытался скрыться от работников милиции, тоже могу пояснить. О том, что это работники милиции, я не знал, так как думал, что за мной наблюдают друзья Андрея. Баринов в начале апреля предложил нам с Алмазом принять участие в одной акции, при этом обещал очень большие деньги, но мы опять отказались и поэтому я посчитал, что Андрей мог попросить своих друзей или знакомых проследить за нами. Когда мы отказались от участия в этой акции, Андрей предупредил, что подобные вещи он не прощает. И пригрозил, что разберется с нами.

Максим закончил говорить. На какой-то момент в кабинете повисла тишина, стучала лишь одна пишущая машинка следователя.

Переведя взгляд с Максима на следователя, Абрамов, увидел, с каким настроением последний печатает текст – он, просто, светился от гордости, что ему удалось расколоть преступников. Виктор хотел задать несколько вопросов Маркову, но следователь, словно испугавшись этого, запретил ему контактировать с подследственным. Его отказ вызвал у Абрамова настоящую ярость! И чтобы не сорваться, он вышел из его кабинета и направился к себе.

***

Немного успокоившись, Виктор направился к начальнику Управления уголовного розыска, где доложил ему о результатах допросов Маркова и Фазлеева. Одновременно, положил ему на стол письменный доклад агента.

– Видишь, как все хорошо получается! Люди дают показания! Пусть не те, которые бы ты хотел, но дают. Что у нас с тобой получается? Сбыт заведомо краденого! Значит, меха это дело Баринова, а эти оба – сбытчики. Видишь, вот и раскрыли мы кражи с фабрики! Единственное, что нам неизвестно, это лица, с которыми Баринов совершал хищения. Я не исключаю, что это были Максим с Алмазом. Если мы сейчас начнем их долбить, то они могут вообще отказаться от показаний и тогда преступления останутся нераскрытыми. Этого нам с тобой не простят! Ты Виктор, не переживай. Можешь, с ними работать и в местах лишения свободы. Тебе ведь этого никто не запрещал! Они расслабятся, а ты тут, как тут! – закончил начальник.

Показания, полученные в последние дни, давали им повод думать, что организовать подобную группу с надежными каналами сбыта мехов Баринов один не мог. Но кто стоял за ним, они узнать уже не могли. Этот секрет он забрал с собой в могилу.

«Кем был этот Андрей? – думал Виктор. – Простым исполнителем, вором, не больше. Кто был организатором преступной группы, кто мог спрятать эти меха, а самое главное, где?»

Марков, которого Абрамов считал организатором разбойного нападения, и его товарищ Фазлеев, по их показаниям, оказались самыми простыми сбытчиками краденого имущества, решившими погреть руки на легкой добыче. Виктор, по-прежнему, считал Маркова самым опасным членом этой группы и с каждым днем только убеждался в этом. Ему в тот момент казалось, что он стал зрителем хорошо разыгранного спектакля с хорошими артистами, которым удалось внушить им, что задержанные – только второстепенные персонажи. Тогда Абрамов не догадывался, что главным режиссером спектакля была его первая школьная любовь – Светлана. Как ей удалось сплотить вокруг себя этих людей, договориться с ними, сколько денег стоило организовать этот спектакль – Абрамов мог только догадываться. Начальник Управления, да и многие сотрудники были довольны, что им, по крайней мере, удалось получить показания о кражах с предприятия и связать эти преступления.

Они сидели вдвоем в кабинете и рассуждали о проблемах розыска. Виктор высказал свои соображения по этим преступлениям. Начальник слушал его очень внимательно и когда он закончил, согласился с ним.

– Пойми меня правильно. Я не могу бросить все силы на эти преступления. Поверь, убийства более опасны, там жизнь людей, а здесь имущество. Сколько бы оно ни стоило, все равно не стоит жизни и здоровья человека. Ты, наверное, читал последнюю сводку, что в Набережных Челнах почти каждый день воруют «КамАЗы»? Там тоже действует группа, однако они до сих пор не могут выйти на нее. Почему? То ли плохо работают, то ли имеют какой-то свой интерес. Я бы хотел, чтобы ты занялся этим. Я думаю, до конца месяца вы закрепите все показания Маркова и Фазлеева, ну а там – в Челны.

Виктор вышел из кабинета и направился к себе. До конца месяца было еще две недели и, если больше не расширять это дело, то времени вполне достаточно, чтобы закрепить его выходами на места преступлений. Вечером Абрамов связался с начальником уголовного розыска УВД Челнов и попросил его направить материалы, связанные с кражами «КамАЗов». Он обещал прислать ему в течение трех дней.

Часы показывали начало седьмого вечера. Виктор стал собираться на заслушивание по нераскрытым преступлениям, которое проводила прокуратура в Московском РОВД Казани.

***

Сергей Иванович Ермишкин был очень доволен докладом заместителя министра внутренних дел и не скрывал этого. Преступления, которые находились на контроле Обкома партии, были раскрыты. Организатором был некто Баринов Андрей, ранее неоднократно судимый. Он сколотил преступную группу и стал регулярно совершать кражи с меховой фабрики. Работникам МВД удалось найти и вернуть предприятию основную массу похищенной продукции

Ермишкин сидел за столом и в знак согласия кивал. Перед ним лежали три фотографии, на одной из которых был изображен его знакомый Максим, Баринов Андрей и Фазлеев Алмаз.

Он взял со стола фотографию Баринова и стал внимательно изучать лицо. Повернув снимок, он прочел надпись на тыльной стороне – Баринов Андрей. Сознание Ермишкина неожиданно прострелила мысль, что разбойное нападение на его квартиру не было случайным, это мог организовать его знакомый Марков Максим, которого он не раз приглашал к себе в гости. Эта мысль словно гвоздь застряла у него в голове и не давала ему дальше слушать доклад.

«Рассказать ему о разбойном нападении на мою квартиру или нет? – судорожно решал он. – Для чего? Чем он мне поможет? Нет, исключено! Будет множество вопросов, в том числе и что у него пропало».

– Послушайте, а вот Марков Максим случайно не признается в каких-то других преступлениях, в том числе разбойных нападениях на квартиры граждан, кражах из квартир? – с нескрываемой надеждой спросил он заместителя министра.

– Похоже, что за ним больше ничего нет, иначе бы мы знали об этом, – ответил заместитель министра.

Получив отрицательный ответ, Ермишкин на время потерял интерес к фотографиям. Он отпустил заместителя министра и вновь вернулся к своим мыслям. Он никогда не верил в случайности и поэтому все больше склонялся к мысли о том, что налет на квартиру не мог обойтись без участия Маркова.

«Марков и только он один мог навести на его квартиру этого Баринова, а не Татьяна, на которую он раньше грешил. Тогда возникает другой вопрос, откуда он мог знать о ценностях и деньгах в тайнике? Ведь о них не знала даже Светлана. Единственным человеком, которому он рассказал о сбережениях, была Татьяна. Интересно! Знала ли кого из них Татьяна? Это другой вопрос? – снова подумал он, бросив взгляд на фотографии, лежавшие на столе.

Состояние Ермишкина было сродни охотнику, который шел по следу зверя. Он чувствовал, что истина где-то рядом, что он на пороге открытия, которое может перевернуть его жизнь. Ему очень хотелось приоткрыть завесу тайны, но с другой стороны, что это ему давало?

«Нужно тебе все это? – спрашивал он себя. – Ну, узнаешь ты, кто навел на квартиру, а что дальше? Побежишь в милицию? Нет, не побежишь. Тогда для чего тебе эта, правда, которую никому не скажешь?»

Ермишкин снял трубку и пригласил к себе секретаря.

– Принесите мне чашечку кофе, – попросил он ее.

Через минуту перед ним стоял поднос с чашечкой кофе и вазочкой сухого печенья, которое он очень любил. Ермишкин захрустел печеньем, прихлебывая горячим кофе.

«Жизнь удалась! Что тебя заставляет копаться в этом барахле? Что тебе нужно? У тебя все есть! Ну, узнаешь ты это, расстроишься, только и всего. Назад жизнь не отмотаешь, это не кино! Живи и наслаждайся!», – подытожил свои мысли он и, успокоившись, приступил к работе.

– Подготовьте мне к докладу эти документы, – попросил он секретаря и передал папку, в которую вложил справку представленную заместителем министра.

До обеденного перерыва осталось чуть более двадцати минут.

«Есть время немного прогуляться по набережной, – подумал он.

Ермишкин вышел из здания и направился в сторону реки Казанки.

***

Максим был один в камере, он лежал на «шконке», заложив руки за голову, и размышлял.

«Судя по тому, что меня стали меньше дергать угрозыск и следствие, их, по всей вероятности, устроили наши показания. Я бы на их месте поступил так же, лучше синица в руках, чем журавль в небе».

Все прошедшие после его показаний дни, его регулярно вызывали только для того, чтобы процессуально закрепить факты, которые он сообщил ранее. Фомин лежал рядом. Он потерял к Максиму всякий интерес и ждал, когда его отправят обратно в следственный изолятор.

«Да, если бы не Светлана, трудно было бы представить, как могло все закончиться. Обыграла она их вчистую! Что только они не делали, а доказать мою причастность к разбою не удалось! Больше всех психовал Абрамов! Ему особенно хотелось меня засадить и вдруг такой облом» – радовался собственным мыслям Максим.

Неожиданно, как это бывает лишь в тюрьме, открылась дверь, и конвоир выкрикнул фамилию Максима. Его завели в один кабинетов. Там сидели молодой оперативник и следователь.

– Максим, то, о чем мы сейчас с тобой будем говорить, не является допросом. Поэтому мы не будем вести никаких записей, и присутствие твоего адвоката необязательно, – произнес следователь и предложил парню горячего чая.

Он достал из стола и поставил перед Максимом тарелку с пряниками. Марков пил чай и с нескрываемой охотой отвечал на вопросы оперативника.

– Максим, ты говорил, что вы с Алмазом неоднократно ездили на улицу Кирова, где Баринов выходил из машины и изучал дворы, – как бы, между прочим, спросил следователь.

– Прошу меня извинить гражданин следователь, но вы меня с кем-то путаете. Я лично об этом факте нигде и никогда не упоминал. Может, об этом говорил Фазлеев Алмаз, я не знаю, но я не говорил.

Максим сразу вспомнил свой разговор в камере с Фоминым.

«Сука, «барабанщик», – мысленно воскликнул он. – Нельзя доверять никому! И этот сука! А пел-то, авторитет, авторитет! Сука!»

Следователь с оперативником продолжать тему не стали, и беседа потекла в том же благоприятном духе, что и до этого. Но вдруг оперативник опять начал:

– Марков, а ты сможешь показать нам дворы и дома, которые осматривал Баринов?

Максим удивленно посмотрел на него.

«А что, если это им сказал Алмаз? Тогда, почему спрашивают у него, а не у Алмаза? Или они перепроверяют его слова? Нет, Алмаз не мог им сказать! Хочешь, не хочешь, а это показания об их причастности к разбою! Алмаз этого сделать не мог!»

– Я не понимаю, о каких дворах вы спрашиваете? Не понимаю и прошу объяснить, с чем связаны эти вопросы? – спросил Марков оперативника. – Вы меня провоцируете? Я уже неоднократно давал показания, что к налету не имею никакого отношения!

Оперативник сделал удивленное лицо и ничуть не смущаясь, парировал:

– Как, ты не помнишь? Ты сам рассказывал следователю об этом. Следователь тогда не придал особого значения, а нас это очень интересует. И что тебе не ясно в моем вопросе? Если хочешь, могу повторить. Где и у каких домов вы останавливались, и что делал в этих дворах Баринов Андрей? Неужели так сложно понять мой вопрос?

То, о чем спрашивал оперативник, знали лишь два человека, он и Сергей Фомин.

– Знаете, я не буду отвечать на провокационные вопросы. Я житель Казани и хорошо знаю эту улицу с ее дворами и трущобами, но я, к великому вашему огорчению уже давно не был там и не могу сказать ничего конкретного. Прошу вас предоставить мне моего адвоката или я не буду больше говорить! – заявил Максим.

Сильный удар в голову опрокинул его на пол. Оперативник, взглянув на лежащего на полу Максима, погладил свою руку. Максим лежал на полу и, закрыв лицо руками, пытался защищаться. Сначала это ему еще удавалось, но получив сильный удар по печени, он затих. От следующего удара он потерял сознание. Трудно представить, чем закончилось бы избиение, если бы Абрамов не зашел в кабинет.

При виде Виктора сотрудники подняли Маркова с пола и с помощью нашатырного спирта привели в чувство. Марков обвел присутствующих в комнате рассеянным взглядом и остановился на Абрамове.

– Палачи! – тихо сказал Максим. – Не можете работать мозгами, решили поработать кулаками? Пользуетесь тем, что я арестован и не могу вам ответить. Пройдет время и вы, потеряете прикрытие государства. Кем вы будете без своих погон? Вот тогда с вас и спросят за все ваши дела, спросят те, кого вы здесь топтали.

Оперативник вновь шагнул к нему с намерением ударить его, но его остановил голос Абрамова.

– Все вышли! – приказал Виктор. – Что, не понятно? Все вышли из кабинета!

Следователь и оперативники пулей вылетели из кабинета. Он помог Маркову присесть за стол и протянул ему кружку, в которую уже успел налить чай. Максим отставил кружку и дерзко глянул на него.

– Сначала чай, а затем кулаком в морду? Это сегодня уже было! Я не буду отвечать на ваши вопросы без адвоката!

Максим посмотрел Абрамову в глаза, но он выдержал его взгляд.

– Ты, знаешь, я просто хотел поговорить с тобой о твоей женщине, то есть о Светлане. Мне интересно кто из вас кого нашел, ты ее или она тебя? Не удивляйся, я ее хорошо знаю, мы вместе учились в одной школе, и я даже дрался за нее в юности. Прошло столько лет, но ее судьба для меня по-прежнему небезразлична.

Марков сидел на стуле. Его глаза смотрели в пол. Он никак не рассчитывал, что здесь будут интересоваться его личной жизнью.

– Я знаю, что у тебя больная мать. Насколько я владею информацией, ближайшие родственники открестились от тебя? Твой родственник Игорь Жданов, что работает у нас в министерстве, написал рапорт, в котором пишет, что никогда не был с тобой в близких отношениях. Удивлен? А, я нет! Каждый выживает, как может! Но, он и по натуре своей, прости меня – крыса. Ладно, с тобой все ясно, а вот в чем виновата твоя мать? Она не учила тебя врать и воровать! То, что ты рассказывал на следствии, чепуха, я это знаю! Не верю тебе, ни на грош! И будь моя воля, я бы добился от тебя всей правды! Но, у меня законом связаны руки, это раз. Руки мне связала и Светлана, это два. Это она организовала шоу адвокатов, когда вы вдруг с Алмазом стали в один голос давать эти лживые показания! Это она через своего бывшего мужа организовала свидания с тобой! Она умная женщина, и если ты выскочишь из этого дела, то ты по гроб обязан ей. Ей и больше никому, слышишь? Завидую тебе, Марков, большой и белой завистью! Ты – вор и вдруг стал ее путеводной звездой! Об одном тебя прошу, береги ее. Без нее ты ничего в этой жизни не стоишь! Ты просто ноль без палочки!

Марков сидел и молчал. Молчал только оттого, что не знал, что ответить. Все, что говорил этот мент, было правдой. Кто он в этой жизни? Никто! Кроме того, что воровать он больше ничего делать не умеет. Рано или поздно он все равно бы попался. Правильно говорит начальник, если бы не Светлана, сидеть бы ему пятнадцать лет, это точно.

Ревность вдруг жаром охватила Максима. Похоже, что он до сих пор любит ее, хотя и пытается это скрыть. Наверное, начальник прав, если бы не она, то он бы стер его в порошок, и доказал все его преступления.

«Судьба и фортуна, видно, на моей стороне, но это долго продолжаться не может. Необходимо, что-то предпринимать», – думал Марков.

Абрамов смотрел на него в упор.

– Отведите меня в камеру, – попросил его Максим.

Вошел конвой и Максим, еле двигаясь, направился в камеру.

***

Фомин лежал на топчане, глаза его были закрыты, и было трудно понять, спит или просто лежит. Максим присел на угол его лежака и внимательно посмотрел в лицо. Ровное дыхание говорило о том, что он спит, но Марков в это не верил. Он уже не раз видел, как Фомин преображался в доли секунды и из спящего человека, моментально превращался в бойца, готового к драке. Такой реакции научила Сергея тюремная жизнь, так как спящий человек, там становился легкой добычей. Поэтому Максим и не верил.

– Фомин, а ты сука! – громко сказал Максим и посмотрел на него.

Фомин, словно ждал, сразу открыл глаза и резко соскочил с топчана.

– Ты, фраерок! Ты отвечаешь за свой базар? Ты, что «быкуешь»! Ты знаешь, что за это бывает, если это не сможешь обосновать? Да я тебя за такие слова могу опустить, падла! Ты знаешь, какая жизнь у опущенных?

Он не успел закончить свои угрозы, как на его голову обрушился кулак Максима и Фомин, словно подкошенный, рухнул на пол. Падая, он ударился об угол шконки, и из разбитой головы, ручьем потекла кровь.

Он попытался встать, но у него ничего не получилось. Следующие удары пришлись по руке и лицу стукача. Он опять свалился и с криком пополз к двери.

– Ломись, сука из хаты, иначе я сам опущу тебя! – заорал Максим.

Фомин с большим усилием дополз до двери и стал застучать в дверь.

– Помогите, убивают! – закричал он.

Из его открытого рта текла кровь. Через минуту дверь открылась и на пороге появился сержант. Увидев окровавленного Фомина, милиционер растерялся и стал спрашивать, что произошло.

– Упал. Пошел на парашу, споткнулся и упал, – невозмутимо ответил Максим.

Сержант вызвал наряд. Они втроем стали оказывать Фомину первую помощь. Старший по наряду позвонил руководству и доложил о происшествии. Потом вызвал скорую помощь.

Карета приехала через двадцать минут. Фомин лежал на полу без движения, по всей вероятности, без сознания. Врач бегло осмотрела и порекомендовала доставить его в межобластную больницу для заключенных, которая насколько знал Максим, находилась при ИТК-2.

Сделав какие-то уколы, врачи уехали. Милицейская машина прибыла быстро и, погрузив Фомина на носилки, работники изолятора понесли его в машину.

Минут через пять в камеру вошел майор. Это был начальник изолятора временного содержания МВД.

– За что ты его избил? – спросил он Максима.

Максим повторил свою версию падения, однако, судя по лицу майора, эта версия его не устроила.

– Мне что, дважды спрашивать тебя? За что ты его избил? Свою сказку расскажешь в другом месте! Это ЧП и будет служебная проверка! Я не хочу, чтобы из-за такого гавнюка, как ты, меня сняли с должности! Хочешь сберечь здоровье, говори правду!

– Вы мне скажите, что мне говорить, и я буду говорить так, как вы хотите. Но я не знаю, что вы хотите услышать от меня, и поэтому просто говорю, как было дело, – произнес Максим.

Майор со всей силы ударил Максима в лицо. Марков сразу потерял сознание. Он очнулся оттого, что двое сотрудников тащили его за ноги по коридору ИВС. Затащив в туалет, они принялись его там избивать. Били ногами, стараясь попасть по почкам и печени. Прекратили лишь тогда, когда Марков опять потерял сознание. Очнулся он на следующий день в специальной больнице. Попытался подняться, но от сильной боли в пояснице вновь отключился. Как он оказался в больнице и сколько времени находится в ней, Максим не знал. Он лежал на спине, не имея возможности, повернуться на бок. Санитар принес ему «утку» и сунул ее ему под кровать. Но, помочиться было невозможно, сильная боль сковала тело. Максим почувствовал, что его тело начинает постепенно отекать. Максиму казалось, что мочевой пузырь вот–вот разорвется от наполнившей его мочи. Через час к нему подошел дежурный врач и принял решение о срочной операции. Максим снова потерял сознание и его обездвиженное тело переложили на каталку и повезли в операционную.

***

Мать Максима таяла буквально на глазах. Светлана, как могла, помогала ей справиться с недугом. Она разыскала светил татарского кардиологического сообщества, мать Максима консультировали и осматривали и приезжие врачи, в частности из Москвы, но никто не мог предложить оптимального лечения. Врачи противоречили друг другу, ставя разные диагнозы, и назначая разные медицинские препараты.

– Дочка, – как-то позвала она Светлану. – Мне осталось совсем немного, я это чувствую. Мне очень жаль, что я больше не увижу сына, и он не закроет мне глаза. Это божья кара и мой крест за то, что я совершила в своей жизни большую ошибку. Я бросила любимого человека, когда он заболел и вышла замуж за нелюбимого, с которым и прожила всю жизнь. В жизни у меня была только одна радость – сын. А, теперь его нет рядом! Света пока я еще жива, хочу переписать эту квартиру на тебя. Я уверена, что ты его не бросишь, что ты его любишь. Пригласи завтра нотариуса, я хочу оформить завещание.

Светлана попыталась ее отговорить, но та по-прежнему настояла на нотариусе. Процедура составления завещания оказалась довольно быстрой и через полчаса мать Маркова подписала уже готовый документ. После этого ей опять стало плохо. Светлана вызвала машину скорой помощи. Врач, осмотрев пожилую женщину, отозвал Светлану в сторону.

– Вы, наверное, дочь? Я вам должен сказать, что госпитализировать больную не стоит, она умирает и я бы посоветовал вам подготовиться к похоронам.

Светлана почти не знала эту женщину, но совместное горе сроднило их, и она с искренней болью, восприняла это известие. Бригада скорой помощи уехала, а Света осталась наедине с умирающей женщиной. Она внимательно всматривалась в лицо этой женщины, которая дала жизнь ее любимому мужчине и видела, как жизнь медленно покидает ее тело и разум. Около двенадцати часов ночи Маркова умерла.

Светлана с достоинством похоронила несостоявшуюся свекровь на Арском кладбище. Родственники Марковых узнав, что покойная отписала квартиру Светлане, в похоронах участие не принимали.

***

Максим узнал о смерти матери через три недели после ее похорон. Ему сделали сложную операцию, которая спасла ему почки и мочевой пузырь. Если бы не тот дежурный врач, он бы до утра тогда не дожил.

Марков лежал на койке и смотрел в потолок. Он, не замечал никого и ничего вокруг, рассматривая эти трещины, пытаясь составить из них какую-нибудь фигуру. К нему подошел молодой человек, на плечах которого был наброшен когда-то белый халат.

– Марков Максим? – спросил он и, пододвинув табурет к кровати, присел на него. – У меня к тебе целый ряд вопросов. Первое, о чем хочу тебя спросить, это о твоей драке в камере с осужденным Фоминым. Расскажи мне, что случилось?

Максим сделал удивленное лицо и как раньше, сообщил неизвестному старую байку.

– Сергей Фомин упал сам, за что-то зацепившись ногой.

Человек улыбнулся:

– Вы по-прежнему настаиваете, что Фомин упал самостоятельно без вашей помощи?

– Почему вы не верите в это или вы считаете, что так упасть нельзя? Вы ведь же поверили, что я упал на унитаз так, что пришлось мне делать операцию? А тут не верите!

– Откуда вы знаете, поверил я работникам милиции или нет? Я ведь не ребенок и не наивный. Я знаю, как падают люди, и какие бывают от этого травмы и последствия. Поэтому не верю ни вам, ни милиции. Расскажите тогда, за что вас избили работники милиции? Ведь сдать ментов у вас не считается «западло»?

Максим не стал вступать в полемику:

– Никаких показаний я давать не намерен. Если у вас есть доказательства, доказывайте.

Следователь еще посидел в ожидании, но потом резко встал и удалился. Не успела за ним закрыться дверь, как к Максиму подошел один из заключенных, тело которого пестрело от татуировок.

– Слушай, братишка, какое у тебя погоняло? – спросил он и, увидев удивление, в глазах Максима, продолжил. – Так жить нельзя! У всех есть имена, у собак и кошек клички, а у тебя ничего! Я знаю про тебя все. Как ты гонял ментов на воле и как они с тобой расправились в ИВС. Ты наш парень – вор, а вор не может быть без погоняла. Я слушал, как ты говорил с этим прокурорским. Мне нравится твоя линия. Я бы дал тебе погоняло, если не возражаешь. Будешь Максом. Это хорошее погоняло. Ты должен соответствовать своему второму имени, оно дается, как и имя, всего один раз. Меня можешь называть Резаным. Ты, когда тебе разрешат ходить, найдешь меня на двойке. Меня там каждая собака знает.

– Слушай, Резаный! Я еще не поднялся на зону и числюсь за следствием. Куда меня потом повезут, не знаю, может, в Мордовию или Соликамск, а может, куда-нибудь и на лесоповал. Я это к чему, может, мы больше с тобой и не увидимся никогда. Но, ты здесь первый кто протянул мне руку, спасибо.

– Слушай меня, Макс. Меня знают на зонах, я человек авторитетный и где бы ты ни был, всегда можешь рассчитывать на моих корешей. Они сейчас по всему Союзу сидят. Если они уважают меня, то будут уважать и тебя. Ты вор и этого никогда не забывай. Помни, вор не работает, ты всегда в «отрицаловке» к любым законам. Теперь это твоя жизнь! Поменяешь масть, потеряешь жизнь! Понял? Я знаю, что ты с ребятишками взял меха и хорошо сбыл. Я тебе посоветую помочь пацанам за колючкой. Не забывай этого! Если забудешь, мы тебе напомним!

И получив утвердительный кивок, Резаный с гордо поднятой головой вышел из палаты.

***

Время в больнице текло медленно. Дополнительно обследовав Максима, врачи обнаружили повреждения селезенки и предложили ему еще одну операцию. Марков дал согласие и через день его стали готовить к операции.

Он очнулся на той же койке, в той же палате. Ужасно болел послеоперационный шов, и это не давало ему нормально заснуть. Максим не выдержал боли и застонал. К нему подошла молоденькая медсестра и сделала обезболивающий укол.

Поправлялся Максим медленно. Прошло уже больше месяца, как он находился в больнице. Светлане удалось получить разрешение на посещение его в этом медицинском учреждении. Это был редчайший случай в практике этого заведения. Когда женщина вошла в палату, слезы брызнули из ее глаз. Такого убогого места она еще не видела. Она сразу же почувствовала, что в больнице катастрофически не хватает медперсонала и эту роль исполняли осужденные, работающие в хозяйственном блоке. Халаты на врачах были не первой свежести, а простыни покрыты бурыми пятнами крови и гноя. Светлана присела около кровати на табурет и посмотрела на Максима.

– Максим! Как ты себя чувствуешь? Как попал в больницу? Что произошло?

Максим не стал ничего скрывать и все рассказал. Светлана была в шоке! Это абсолютно не соответствовало тому, что ей сообщали в МВД! Они говорили, что Максим случайно упал в туалете. Теперь она все поняла. Марков попросил ее не поднимать шум, так как не исключал, что ему может быть только хуже от этого скандала.

Когда она рассказала о смерти матери, о ее последней воле, о родственниках, не пришедших на похороны, он нежно погладил ее по голове и попытался поцеловать. Но, боль в животе не дала ему возможности даже приподняться. Его очень волновали результаты следствия, как ведет себя Алмаз, какие показания дает. Подруга рассказала о последних новостях, о том, что Алмаз держится молодцом и за рамки договоренности не переступает. Похоже, милиция решила списать эти преступления на Баранова, а их хотят протащить по делу просто, как скупщиков краденого. Адвокаты довольны таким раскладом и надеются на небольшие сроки.

Это известие обрадовало Маркова. Он впервые за последний месяц улыбнулся. Светлана достала из сумки пакеты с продуктами, но Марков остановил ее. Она не знала, что в тюрьме есть одному нельзя, необходимо делиться с товарищами по неволе. Максим, крикнув дневального по палате. Он попросил его разделить передачу между всеми, кто лежал в палате.

Света смотрела на Максима и не узнавала его. Он стал совершенно другим человеком! От его обычного пренебрежения к людям не осталось и следа. Перед ней был взрослый мужчина, его мысли и слова стали мудрее, справедливее. Он больше говорил о справедливости, о нежности и любви. Эти изменения и радовали, и настораживали ее. Она уже все это слышала раньше от людей, вернувшихся из тюрьмы. Их размышления были однотипны. Все они считали себя обиженными обществом и всегда были готовы мстить ему.

«Ничего отсидит, выйдет и все будет совершенно по-другому, жизнь будет другой, другими будут и мысли. Сейчас он обижен на весь мир и эта обида не дает ему покоя», – успокаивала себя Светлана.

В палату вошел контролер и молча, посмотрел на нее. Она встала, поцеловала Маркова и направилась к выходу. Свидание было окончено.

***

Оле работал в лесничестве. Первое время было трудно привыкнуть к одиночеству. Он жил в небольшом срубе и в принципе был доволен новой жизнью. Сам он никому не писал, и ему никто не писал. Все что происходило в Казани, да и вообще в мире он не знал.

При оформлении на работу ему пришлось сказать кадровику, что паспорт потерял в поезде и назвать все данные своего далекого родственника, которые он хорошо помнил. Кадровик не стал проверять его данные, так как он все моментально понял. С такими людьми он часто встречался в своей жизни. Многие бежали в тайгу от семейных неурядиц, многие скрывал от суда и следствия. Вот и теперь он, молча, оформил карточку формы Т-1, вклеил в нее фотографию Олега и разрешил приступать к работе. С этого момента больше не существовало Лозового Олега. Теперь в место него был Прохоров Александр, уроженец и житель села Алексеевское Алексеевского района Республики Татарстан. Он вышел из конторы и увидев Матвеева направился в его сторону.

– Вот и все, дядя Ваня. Я устроился на работу и теперь, я твой заместитель по охране лесного богатства нашей родины! Так, что давай, дядя Ваня, командуй! Думаю, надо обмыть это назначение, как ты считаешь?

Матвеев направил подводу к ближайшему магазину, где Олег купил все необходимое для работы. Он захотел еще купить ружье, но с этой затеей у него ничего не вышло. Продавец потребовал паспорт и, ему ничего не оставалось, как уйти из магазина.

Матвеев сразу же понял состояние Олега.

– Ты особо не переживай. У меня дома целых пять ружей, я тебе одно обязательно отдам. Только ты с ним прошу тебя, не балуй, ладно?

Олег кивнул, и они поехали по лесной дороге. Он тогда не предполагал, что в это самое время Марков, корчась от боли, валялся в тюремной больнице, а его школьный друг Алмаз, вот уже который месяц «чалился» на нарах, ожидая суда. Теперь он уже не сомневался, что жизнь – это карточная игра, и не всем в ней выпадают козыри.

***

Виктор находился у себя в кабинете, когда его вызвал к себе Носов. Абрамов давно с ним не общался, так как он после выхода с больничного сразу же ушел в очередной отпуск, в котором пробыл более месяца.

– Ты с кем? – спросил он его, как только Виктор переступил порог его кабинета.

Абрамов удивился вопросу и, присев на стул, посмотрел вопросительно на него, давая понять, что не совсем понимаю смысл его вопроса.

– Абрамов! Ты хорошо знаешь мои возможности и сейчас должен определиться на какой ты стороне. Ты, со мной или с начальником Управления. Сегодня министр будет решать вопрос, кто из нас останется у руля, он или я. Предлагаю тебе должность своего заместителя, то есть мою. Но, у меня одно условие, ты должен меня поддержать.

Виктор был ошеломлен! Ходили слухи, что министр недоволен работой Управления, но он никогда не думал, что руководство МВД решиться поменять опытного руководителя их подразделения, на Носова.

– Если ты за меня, подпишись вот под этим заявлением. Я тут пишу о том, что начальник Управления потерял профессиональные навыки, стал удаляться от нужд рядовых сотрудников сыска, погряз в пьянстве и роскоши. Разве ты этого не заметил? Мне, например, это сразу бросилось в глаза, как только я пришел в Управление! Запомни, если ты не со мной, то прямо сейчас, можешь искать работу. Мы вместе работать не сможем! Надеюсь, ты меня понимаешь, ты или заместитель начальника Управления, или никто!

Абрамов не стал читать того, что он написал о начальнике Управления и наотрез отказался подписывать.

– Свободен! Вон из моего кабинета, – прошипел Носов.

Виктор развернулся и молча, вышел.

Около шести часов вечера ему позвонил начальник Управления и пригласил зайти. В кабинете помимо него находился начальник второго отдела, он же заместитель начальника управления Бобров Александр Александрович.

Виктор поинтересовался причиной вызова, но увидев его жест рукой, молча, присел за стол.

– Виктор, я давно наблюдаю за тобой. Ты, сильно вырос за последнее время во всех отношениях. Мы здесь посоветовались с Александром Александровичем и решили тебе предложить должность заместителя начальника управления уголовного розыска. Думаем, что не ошибаемся с ним и рассчитываем на то, что ты нас не разочаруешь.

Поблагодарив за оказанное доверие, Абрамов спросил, кому передать дела своего отдела.

– Решай сам, кто из твоих ребят более достоин. Я верю твоему выбору.

Виктор вышел из кабинета начальника Управления и направился к себе в кабинет. Радость от назначения на новую высокую должность распирала его, но стоило ему только подумать о новых обязанностях, об ответственности, которую он добровольно взвалил на свои плечи, чувство эйфории моментально улетучилось.

Из кабинета он позвонил жене и сообщил ей эту новость. Единственным человеком, кто не разделил с ним эту радость, была именно она.

– Я все понимаю. Понимаю, что ты рад, что руководство заметило тебя. Я тоже рада этому. Но Витя, ты и так совсем не видишь дочь, уходишь утром, она спит, приходишь поздно, она спит. Сейчас будет еще хуже, ты будешь пропадать на работе целыми сутками, а ребенку нужен отец, а не руководитель уголовного розыска! Не получится так, что в борьбе с преступностью ты сам потеряешь дочь? Смотри! А так, я очень рада и горжусь тобой!

Дома он был в районе девяти часов вечера. Дочь уже мирно сопела в своей кроватке, а посреди нашей небольшой комнаты стоял стол с закусками и спиртным.

– Витя, поздравляю! – воскликнула жена. – Какой ты у меня молодец! Давай, выпьем за это!

Он разлил вино по бокалам, и они выпили. Жена обняла его и крепко поцеловала.

– Не шуми только, – шепнула она. – Дочка так ждала тебя, но не выдержала и недавно уснула.

Ему тогда показалось, что дочка опять заметно подросла, а он, к его большому сожалению опять этого не заметил.

***

Был конец октября. Летняя жара была уже в прошлом, дни стали заметно короче и прохладнее. Максима Маркова вывели из камеры и под конвоем повели на тюремный двор, где стоял автомобиль для перевозки заключенных.

Максим быстро по команде конвоира забрался в фургон. Его усадили в специальный отсек, прозванный заключенными «стаканом» и машина плавно тронулась.

Максим слышал, что в соседнем отсеке был еще один заключенный.

– Алмаз! – тихо позвал он.

– Я здесь! – послышался голос Алмаза. – Как брат дела, как здоровье? Я слышал, ты был на больничке, тебя дважды оперировали? Держись Максим, мы еще с тобой погуляем! Сейчас главное – сберечь здоровье!

Алмаз не успел договорить, как вдруг раздался удар резиновой дубинкой по двери и окрик конвоя:

– Что козлы, «разбазарились»! Давно «дубинатором» по почкам не получали? Если желаете, можем напомнить!

Алмаз моментально замолчал. Максим не видел Алмаза с апреля и был несказанно удивлен его внешним обликом, когда увидел его выпрыгивающим из фургона. Парень сильно похудел, и от былого Алмаза осталась лишь половинка, да еще его лучезарная улыбка. Максим с трудом выбрался из фургона и, щурясь от яркого осеннего солнца, стал осматриваться по сторонам, пытаясь определить, куда их привезли.

Первым человеком, которого Максим увидел, была Светлана, стоявшая в стороне от любопытствующих людей и со слезами наглазах следившая, как он с большим трудом шагал от машины в здание суда.

– Давай, поторапливайся! А то бредете, нога за ногу, словно на прогулке! – прикрикнул конвоир и ткнул Максима дубинкой в спину.

В здании суда, их сразу завели в зал заседаний и усадили на лавку у стены. Они сидели рядом и изредка переговаривались между собой. Максим не отрываясь, смотрел только на Светлану, а Алмаз на Лилию, которая была на последних неделях беременности.

Кроме Светланы, в зале присутствовали лишь родители Алмаза. Своих родных Максим так и не увидел. Процесс протекал вяло. Государственный обвинитель с большим акцентом зачитывал результаты проведенных следствием экспертиз, показания подсудимых. Некоторое оживление внес Шамиль Бариев, который стал рассказывать, как он наткнулся на сарай со шкурами. Он проходил по делу в качестве свидетеля и поэтому не стеснялся в выражениях. Суд неоднократно прерывал его и просил избегать нецензурных выражений. Он вновь начинал говорить и никак не мог обойтись без матерщины. В результате суд арестовал его на пятнадцать суток за явное неуважение к суду. Его вывели из зала суда, и прокурор самостоятельно зачитал его показания, которые он дал в момент его задержания со шкурами.

Адвокаты Алмаза и Максима стали доказывать, что каких-либо доказательств, подтверждающих причастность их подзащитных к кражам с меховой фабрики, стороной обвинения предъявлено не было, что все обвинение построено лишь на показаниях подсудимых, которые оговорили себя в процессе следствия, заявив, что принимали участие лишь в сбыте овчинных шкур. Данные показания были сделали ими вынужденно Так как у Фазлеева была беременна сожительница, и постоянные допросы могли отрицательно сказаться на ее здоровье, а у Маркова – мать была при смерти. Единственное, в чем эти ребята виноваты, так это в том, что были знакомы с Андреем Бариновым, неоднократно судимым за различные преступления. Да, он им предлагал совершить разбойное нападение на контейнеровоз, но их подзащитные нашли в себе мужество и, не побоявшись угроз, отказались от совершения этого преступления.

Выслушав прения сторон, суд удалился на совещание, а всех присутствующих в зале заседания попросили выйти в коридор.

***

Алмаз и Максим сидели в зале под наблюдением конвоя. Они тихо разговаривали, стараясь не привлекать внимание конвоя. Максим рассказал, что вместе с ним в камере сидел Сергей Фомин, который оказался милицейской «уткой». Рассказал, как между ними произошла ссора, в результате которой менты его сильно избили. Алмаз удивлялся, как другу удалось вычислить эту подставу. Секретарь пригласила всех в зал. Когда люди расселись, вышла судья, и зачитала результативную часть приговора.

Фазлеев Алмаз за сбыт заведомо краденого имущества приговорен к трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии усиленного режима. Максим, помимо этой статьи, был осужден за оказание сопротивления работникам милиции при исполнении ими должностных обязанностей. Ему дали шесть лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима и с возмещением ущерба автопарку милиции.

Услышав приговор, Светлана заплакала. Максим смотрел на нее и, стараясь ее как-то успокоить, всем видом пытался показать, что доволен приговором. После того как все родственники покинули зал, конвой повел их уже осужденных, к машине.

– Держись, Максим! – крикнула Светлана. – Я все сделаю, но вытащу тебя из зоны! Верь мне! Я люблю тебя! Слышишь! Люблю!

Их почти силой затолкали в фургон, и машина тронулась.

ЭПИЛОГ

Максим уже пять суток отбывал наказание в штрафном изоляторе, так как демонстративно в присутствии осужденных, отказался выходить на работу в шахту. Администрация колонии спокойно отнеслась к этой дерзости заключенного, который бросил лопату и отказался работать. Марков за свои полтора года успел сменить три лагеря, в которых он зарекомендовал себя только с отрицательной стороны. Его переводили из штрафного изолятора в помещение камерного типа, надеясь, «сломать» его волю, но все попытки были безрезультатными, он по-прежнему держал воровскую марку. Его авторитет быстро рос среди осужденных. Вскоре, он был назначен ворами в законе «смотрящим над положением» в этой зоне.

Зона, куда он в этот раз попал, именовалась среди осужденных не иначе, как «красная», то есть в ней власть над осужденными держали «общественники», или как еще их называла администрация, «лица, осознавшие содеянное и вставшие на путь исправления». Таких зон, как эта в Воркуте, было всего две. Остальные жили по обычным воровским законам.

Зона была рабочей, и каждый день десятки заключенных, отправлялись в забой добывать уголь. Случай с Максимом был первым за последние полгода, когда зэк отказывался работать. Раньше там процветали воровские законы, но с приходом нового начальника, жизнь в зоне резко изменилась. Кого-то из «отрицаловки» удалось сломать, кого-то перевести в другие колонии. Ходили слухи, что отдельных заключенных просто убили, списали, как погибших в забое от взрывов метана. Никто не проверял достоверность этих слухов. Зона числилась благополучной и комиссии туда не приезжали.

И вдруг, серьезное ЧП! Отказ от работы и кого заключенного, который осужден по первому разу. Был бы вор, а здесь неведомо кто. Маркова закованного в наручники, привели в кабинет начальника колонии.

За большим столом, покрытым зеленым сукном, сидел громадного роста полковник внутренней службы. Марков представился, как требуют правила внутреннего распорядка и, не моргая, уставился на начальника.

– Ты, кто по жизни? – спросил его полковник. – Вор или ненормальный? Ты, наверное, не понимаешь, что никто тебе не позволит здесь возродить воровские законы? У нас нет воров, и никогда не будет! Ты меня понял? Здесь, я хозяин! Я решаю, как будут жить осужденные. Если встанешь у меня на пути, раздавлю как муху! Еще никто не пытался здесь устанавливать свои порядки! Не получится и у тебя! Ты просто исчезнешь, и никто не будет заниматься твоей смертью. Ну, умер, ну с кем не бывает. Север! Заболел и умер! Ты видел наше кладбище? Там лежат воры по круче тебя. Ты по сравнению с ними, просто «сявка». Видишь, они лежат, а я живу и жить буду, даже когда и ты будешь там лежать.

Он нажал кнопку на столе и за спиной Маркова появился конвой.

– Десять суток штрафного изолятора для начала, – скомандовал полковник.

Максима повели через плац, на котором уже полчаса мерзли заключенные, ожидавшие ночную проверку. Было ужасно холодно. Если в средней полосе еще стояли теплые осенние деньки, то здесь уже лежал снег и сильный северный ветер хозяйничал на бескрайних просторах тундры.

Камера штрафного изолятора представляла собой небольшую комнату размером три, на три метра, без окон и поэтому определить время суток в камере было совершенно невозможно. Расписание заключенного в штрафном изоляторе значительно отличалось от расписания зоны. Подъем в шесть утра. Нары поднимаются и пристегиваются к стене. Весь день, как правило, заключенный проводит стоя. Пол и стены камеры выложены специальным образом, из них торчат острые камни, не позволяющие штрафнику облокотиться о стену или сесть на пол. Пол камеры находится под определенным углом, что не позволяет заключенному прямо стоять на полу. В камере поддерживалась положительная температура, не превышающая четырех градусов. Питание состоит из кружки воды и двухсот граммов черствого хлеба, которую дают раз в день. Вырваться из штрафного изолятора практически невозможно. За всю историю лагеря, из этого изолятора не было ни одной попытки побега. Отбывший в штрафном изоляторе заключенный терял в весе не менее десяти килограммов и многие после освобождения едва передвигали ноги от истощения.

Когда они подошли к камере, Максим попытался что-то сказать одному из сопровождавших его прапорщиков. Однако, тот, развернувшись изо всех сил ударил его дубинкой по голове. Бесчувственного Маркова затащили в камеру и заперли дверь.

***

Марков пришел в себя от холода, который, словно, тиски сжал его тело. Он попытался приподняться с пола, но промокшая от влаги одежда примерзла к полу. Кое-как освободившись от ледяного плена, он поднялся на ноги. Голова гудела, а лицо покрылось коркой засохшей крови.

«Ну, что, Марков! Ты мог такое подумать еще год назад? – начал он беседу с собой, осматривая пол и стены камеры. Тюрьма – это большая жизненная школа, но ее, наверное, лучше проходить заочно. Здесь «красная» зона и администрация шутить не будет. Если бы, таких как ты, было много, то ей проще разбросать всех по разным зонам, а так как ты один, они просто забьют тебя здесь, как мамонта. Списать одного им ничего не стоит. А, это значит, что нужно быть хитрее их и постараться перебраться, по крайней мере, в другую зону, где режим слабее, иначе здесь просто убьют».

Чтобы как-то согреться, он стал ходить по камере, однако, уже через пять минут понял, что у него подворачиваются ноги. Камни, торчавшие из пола, не позволяли двигаться. Было темно и чувство холода вновь стало сковывать его. Максим сел на пол и попытался сжаться в калачик, но камни, словно противотанковые ежи, впились в его тело. Он поднялся с пола и, держась за стенку, спотыкаясь в темноте, стал ходить по камере.

Сильно болела голова. Он временами чувствовал, как к горлу подкатывают комки тошноты.

«Похоже у меня сотрясение мозга! Суки! – подумал арестант. – Сразу видно, служат давно, «оборзели» окончательно. Фашисты!»

Приступ тошноты погнал его в угол, к параше. Рвота была обильной, и Максиму казалось, что его организм выворачивается наизнанку. Обессилев, он присел у параши, но уже через три минуты был вынужден подняться. Попытался прислониться к стене, но и это не принесло облегчения, уставшему и замершему телу.

Максим потерял счет времени и, кое-как передвигаясь по камере, чтобы не замерзнуть, пытался угадать, что сейчас день или вечер? А может, утро? Нет, явно не день! Если бы был день, ему бы принесли поесть, а раз не несут, значит не день. Единственным его желанием было вытянуться на жестком топчане. Он никогда так не мечтал об этом как в эти первые сутки своего заключения. Боль в теле стала постоянной, голова почти не соображала и лишь в отдельные моменты спазмы в желудке возвращали его к действительности. Он снова и снова мечтал о жестком топчане.

Иногда ему казалось, что время остановилось, и он сходит с ума. Ни одного звука в камеру не просачивалось с наружи. Ему слышались какие-то команды, крики, стоны, Максим прислушивался, но кроме глухой тишины ничего не слышал. Он понял, что потихоньку начинает терять разум.

Неожиданно, он насторожился, так как отчетливо услышал шаги по коридору. Дверь камеры открылась. На пороге оказался молоденький солдат в форме внутренних войск. Раздалась команда и Максим повернулся лицом к стене. Солдат стал отпирать замок, которым была пристегнута его койка к стене.

Замок как будто замерз и не открывался и солдат стал чертыхаться на русском и татарском языках, ковыряя скважину замка.

– Земляк, ты случайно не из Казани? – обратился к нему Максим. – Я из Казани. Я жил улице Достоевского жил.

– Прекратить разговоры! – строго произнес солдат. – Здесь разговаривать не положено!

Наконец, усилия солдата увенчались успехом. Топчан упал со страшным грохотом, но для Максима это был самый желанный звук в мире. Солдат направился к двери и как бы мимоходом шепнул:

– Я из Казани! Оттуда и призывался. Скоро уйду на дембель!

Максим не ожидал такой откровенности и был страшно удивлен и обрадован. Пока он переваривал сказанное, солдат уже закрыл за собой дверь.

***

Светлана приехала в Воркуту через месяц после того, как получила известие от Максима. Город встретил ее метелью и небывалым для этого времени года холодом. Пока она ловила такси, чтобы добраться до гостиницы, женщина успела сильно замерзнуть. Ее модное демисезонное пальто не соответствовало местной погоде. Холодный и сильный ветер пронизывал его насквозь. Центральная гостиница города ничем не отличалась от обычной провинциальной гостиницы Советского Союза. Светлана на месяц сняла однокомнатный номер, чем вызвала удивление у персонала гостиницы. В это время было мало приезжих и гостиницы города стояли полупустыми.

На следующий день с утра казанская гостья была уже в административном корпусе колонии и пыталась договориться о свидании с Марковым. Заместитель начальника по режиму колонии принял ее в своем кабинете.

– Проходите, – любезно пригласил он ее. – Присаживайтесь. Что вас, такую красивую женщину, привело на другой конец света?

Его цепкий взгляд бесцеремонно шарил по ее роскошной фигуре.

– Я хотела бы обратиться к вам с большой просьбой о предоставлении мне краткосрочного свидания с заключенным Марковым Максимом. Я являюсь его гражданской женой и приехала из Казани.

– Извините меня, но я не могу этого сделать по следующим причинам, – сразу отрезал он. – Во-первых, заключенный Марков в настоящее время за нарушение режима находится в штрафном изоляторе и выйдет оттуда не раньше, чем через два дня. Во-вторых, ваш брак с ним не узаконен государственным органом, и вы по документам являетесь для него абсолютно посторонним человеком, даже не родственником. А, в-третьих, срок для свидания еще не подошел. С момента его прибытия в колонию прошло менее трех месяцев, а согласно действующему положению свидание может быть предоставлено не ранее чем через три месяца с момента прибытия заключенного в учреждение.

– Может, существуют какие-то исключения? – тихо спросила Света и посмотрела подполковнику в глаза.

Тот внимательно посмотрел на нее, пригладил свои редкие волосы на голове. Он вновь изучающее, глянул на нее.

– Исключение, как подсказывает нам жизнь, бывает в каждом правиле. Главное, как его найти! Вы меня, думаю, понимаете? Все зависит оттого, кто его хочет найти, я или вы? Кстати, вы, где остановились? У родственников или в гостинице? Я надеюсь, что сегодняшний вечер у вас свободен, и мы могли бы обговорить кое-какие вопросы и совместно поискать эти исключения? Мне бы не хотелось, чтобы вы уехали из Воркуты просто так, не встретившись со своим гражданским мужем!

Светлана хорошо понимала намеки подполковника. Ей было омерзительно даже думать об этом, но других вариантов у нее не было. Вечером в ее номер постучали. Открыв дверь, она увидела на пороге подполковника с бутылкой шампанского в одной руке и коробкой конфет в другой.

– Извините, что поздно! Служба! – произнес подполковник и без приглашения вошел в номер.

Прямо у порога, он обнял Светлану и грубо повалил ее на кровать. Жадно целуя, он одной рукой срывал с нее платье, а другой крепко прижимал к кровати.

– Позвольте подполковник, я сама разденусь. Вы порвете мне платье. Я вам посоветую принять душ, может быть, там вы немного успокоитесь?

Он вышел из ванной минут через пятнадцать. Светлана ждала его в постели. Подполковник ушел от нее часа через два. Прощаясь с ней, он захватил с собой непочатую бутылку с шампанским и коробку с конфетами.

–До завтра! – попрощался он и скрылся за дверью.

После того, как он покинул номер, она направилась в ванную комнату. Она долго мылась, стараясь смыть с себя запахи этого отвратительного для нее тела. Светлана прорыдала всю ночь. К утру мысли о Максиме постепенно вытеснили пережитое ей унижение. Она села перед зеркалом и стала приводить себя в порядок. Когда ей позвонил Семенов, тот самый подполковник, который навестил ее накануне.

– Привет! Как дела? Я тебе вчера обещал организовать свидание с твоим Марковым, так вот готовься! Он конечно по закону должен быть лишен свиданий, но ты Светлана оказалась сильнее закона! Приезжай, сегодня к двум. Предупреждаю сразу, свидание не больше трех часов. Пропуск тебя будет ждать на входе, дежурный его заполнит. Не забудь паспорт!

Положив трубку, Светлана заплакала от внезапного счастья.

«Не обманул! Видно, есть еще совесть! Интересно, сколько женщин через него прошло? Бог ему судья!», – подумала она.

Мысль о том, что она сегодня увидит Максима, придала ей силы. Взглянув на часы, Светлана торопливо оделась. Ей еще надо было купить разрешенный набор продуктов для Максима. Женщина выпорхнула из номера, как бабочка, и, не обращая внимания на холодный ветер, побежала по магазинам.

***

Комната для свиданий представляла собой небольшое помещение без окон. Под потолком горела лампочка. Ее тусклый свет не позволял разглядеть даже это небольшое помещение. В центре комнаты стоял грубо сколоченный стол и два табурета, все это было намертво привинчено к полу. Перед входом женщина–контролер тщательно проверила продукты и личные вещи Светланы и, убедившись в отсутствии запрещенных предметов, пропустила ее.

В полутьме Светлана выложила продукты на стол, присела на табурет и стала ждать. Максима привели только через пятнадцать минут.

Он вошел в дверь и остановился у порога. Она не сразу узнала его. Перед ней был другой, абсолютно изможденный человек, с лицом серого цвета, еле стоящий от слабости. Только улыбка была до боли родной.

– Здравствуй дорогая! Не узнаешь? Богатым буду! – улыбался Максим.

Светлана заплакала и бросилась к нему на грудь. Они долго стояли, обнимаясь и целуя, друг друга. Губы Светланы, не переставая, шептали его имя и слова любви. Марков присел на табурет и принялся за еду. Он ел с такой жадностью, что Светлане стало страшно и неудобно наблюдать за ним.

Его выпустили из штрафного изолятора еще утром, и он никак не мог наесться. Пища была не замысловатой, заключенных кормили сухим картофелем и полусгнившими овощами. Из-за нехватки витаминов у многих стали кровоточить десны и выпадать зубы.

Перехватив ее взгляд, Максим тихо произнес:

– Извини, наверное, выгляжу, как свинья, но такой вкуснятины я не ел, ни разу в жизни! В штрафном изоляторе мне снилось жареное мясо и пирожки с картошкой, и вдруг ты!

Светлана вышла из комнаты и через минуту вернулась с двумя железными кружками с кипятком. Она заварила чай и Максим, с наслаждением прихлебывал еду горячим чаем.

– Слушай, Света! Меня сейчас конвоировал наш земляк из Казани. Мы с ним встречаемся уже второй раз. Я наводил справки и представь себе, он действительно из Казани и через полгода ему на дембель. Зовут его Мустафин Шамиль, он призывался Советским военкоматом. У меня есть одна идея, и, если она прокатит, он мне здорово поможет. Найди его семью в Казани и посмотри, как они живут. Может, договоримся с ним, он мне свободу, а мы ему квартиру матери. Здесь уже было такое, когда солдаты выводили заключенных из зоны. Не сидеть же мне здесь весь срок? В любом случае весь срок не просидишь или администрация убьет, или сам себя прикончишь.

– Максим, ничего не говори, я поняла. Все сделаю, как скажешь. Это, наверное, единственный выход в этом положении. Я остановилась в гостинице, но завтра же, улечу в Казань и займусь этим делом. Ты очень плохо выглядишь и мне надо поторопиться. Прошу тебя, не вставай в позу, кому это надо? Иначе они больше свидания мне не дадут. Потерпи, наконец, попробуй попасть в больницу, полежи там пока я все решу. А, там видно будет!

Время пролетело незаметно. Дверь открылась, и в проеме возникла фигура солдата с малиновыми погонами. Максим встал и, заложив руки за спину, молча, направился на выход.

– Солдат! – неожиданно окликнула Светлана. – Вы, правда, из Казани? А, на какой улице живете?

– На Журналистов. Недалеко, от химико-технологического института, в частном секторе, – ответил солдат и с любопытством посмотрел на женщину. – Будете в Казани, кланяйтесь городу. Я люблю Казань.

Максим вышел, за ним последовал солдат. Светлана убрала крошки со стола и, открыв противоположенную дверь, пошла вдоль коридора на выход.

На следующий день она вылетела рейсом на Ленинград, а оттуда в Казань.

***

Светлана вышла из трамвая пятого маршрута и, пройдя с десяток метров, свернула на улицу Журналистов. Несмотря на холод, улица была многолюдной. Мимо нее то и дело пробегали студенты, спешившие на лекции. В конце улицы, в районе молокозавода еще оставался островок частного сектора, состоявший из нескольких десятков деревянных домов. В одном из них до призыва и жил Шамиль Мустафин.

Светлана без труда нашла его дом. Домом это строение назвать было трудно, его вид действовал угнетающе. Потемневшие и сгнившие от времени доски, которыми была когда-то обшита избушка, местами представляли собой настоящую труху. В небольшом саду росли три яблони и несколько вишен. На заборе из поломанного штакетника висели серые тряпки.

Светлана осторожно постучала в окно и прошла к двери. Дверь открыла невысокая старушка. На голове ее был платок, а на ногах большие резиновые галоши.

– Простите меня. Шамиль Мустафин здесь живет?

Ей утвердительно кивнули и приоткрыли дверь, робко приглашая войти. Бабушка Шамиля предложила ей сесть. Стул был старым, не раз ремонтированным и от веса Светланы скрипел.

– Чай будете? – предложила бабушка.

Света, чтобы не обидеть старушку, согласилась. Пожилая хозяйка налила чай в чашки, пододвинула к гостье вазочку с вишневым вареньем и уже через минуту-другую они разговорились. Бабушка рассказала ей о своем внуке, который остался сиротой в три года. Кроме Шамиля, она воспитывала его сестру, которая на три года младше брата. Сейчас она учится в торговом техникуме. Светлана постепенно перешла к жилищным условиям.

Со слов старушки, они вот уже лет десять стоят в очереди на улучшение жилищных условий, но за все это время их очередь не продвинулась, ни на одного человека, они по-прежнему сто тридцать вторые. Пока они говорили, с учебы вернулась сестра Шамиля и присоединилась к ним.

– Вы знаете, я пришла к вам со своей проблемой. Моя проблема тесно связана с вашей. Я вот здесь, без вас, разговаривала с бабушкой и от нее узнала, что за десять лет ваша очередь даже не продвинулась, – произнесла Светлана. – Судя по всему, в ближайшие десять лет изменений в вашей жизни не предвидится. У меня есть квартира, и я могу ее вам отдать за услугу, которую может оказать мне ваш брат Шамиль. Я знаю, что он в сейчас армии и ему осталось служить еще полгода. Не буду скрывать, это связано с риском. Но, если он выведет из зоны одного человека, квартира будет ваша! Если об этом узнают, то ему грозит до восемнадцати месяцев дисциплинарного батальона. Это в том случае, если узнают. Я хочу это сделать так, чтобы никто об этом не узнал. Теперь решайте, квартира в обмен на человека. Не смотрите на меня так, этот человек не убийца и не насильник. Он хороший, просто запутался в жизни.

Предложение Светланы ничуть не смутило и даже обрадовало семью Мустафиных.

– А, что? Обещать не буду, но я попробую его уговорить, – сказала сестра Фая. – Такого шанса у нас больше не будет. Да и ты, бабушка хоть немного поживешь в человеческих условиях.

Светлана пригласила Фаю прокатиться к ней и посмотреть квартиру. Та, накинув пальто, не раздумывая пошла с ней. Увидев квартиру, девушка потеряла дар речи. Роскошь квартиры ее подавляла, она только переводила свой взгляд с одной вещи на другую.

– Это все может стать вашим, если твой брат просто поможет нам, – сказала Светлана. – Самим вам будет трудно заработать на такую квартиру и на все эти вещи. Рассчитывать на государство, как сами видите, не приходится. Можно в этой очереди стоять до смерти и так и не получить квартиру. Если бы Шамиль согласился, я бы сразу прописала тебя и бабушку в эту квартиру. Если хочешь, то можешь поехать со мной в Воркуту и поговорить с ним. Билеты я тебе куплю.

Обсудив все подробно, они решили ехать через неделю. Фая ушла, а Светлана, приготовив чай, присела за стол.

«Было бы здорово, если бы все получилось!», – подумала она.

Оставался последний нерешенный вопрос, как достать Максиму новый паспорт. Ведь в случае удачи, он не может вечно скрываться, жить без документов. Она тут же встала и направилась к телефону. По памяти набрав номер, и стала ждать.

– Вера, привет! Извини, что давно не звонила, если честно не было времени. Ты сама-то как? Нормально? Это хорошо! Я вспомнила, что ты мне рассказывала о своей подруге, которая работает паспортисткой в вашем ЖЭУ. Она еще работает или нет? Это хорошо! Помнишь, ты мне рассказывала, что она сделала кому-то новый паспорт и убрала в нем штамп об алиментах? Как ты думаешь с ней можно договориться о подобной услуге? Да, прекрасно понимаю, я готова заплатить. Заранее спасибо! Целую!

Светлана положила трубку и закрыла глаза.

«Ну, теперь остается только ждать», – подумала она.

***

Она встретилась с паспортисткой в небольшом кафе. Представилась ей и сразу перешла к делу.

– Понимаете, Анна Федосеевна, мне нужен новый паспорт. Вернее, не мне, а моему хорошему другу. Я все понимаю, что это очень сложно, но я готова заплатить любые деньги. Мне он необходим! У меня надежда только на вас и ни на кого больше, – просила Света.

– Это конечно, странная просьба. Ко мне еще с подобной просьбой никто не обращался. Вы милочка, догадываетесь, чем может обернуться для меня это дело? Тюрьмой! А, я в тюрьму, ой как не хочу! Поэтому, даже не знаю, что вам ответить. Мне надо хорошо подумать. Давайте встретимся завтра здесь же. Принесите две фотографии на всякий случай, может, я и соглашусь оказать вам эту услугу.

День пробежал совсем незаметно и на следующий день, в оговоренное время Светлана сидела в кафе и мелкими глоточками потягивала кофе. Напиток было плохим, но другого здесь не подавали. Анна Федосеевна пришла вовремя.

– Здравствуйте, фотографии принесли? Давайте, оговорим цену. Моя услуга будет стоить полторы тысячи рублей. Вы согласны? На меньшую сумму я не согласна. Ничего не поделаешь, риск того стоит! Вы не против того, что у него будет еврейская фамилия? Кстати милочка, у вас имеются такие деньги? – спросила она Светлану и, получив утвердительный ответ, попросила передать ей пятьсот рублей в качестве аванса.

Светлана открыла сумочку и достала двадцать купюр, по двадцать пять рублей. Анна Федосеевна взяла деньги и, не пересчитывая, сунула их в карман.

– Завтра в семнадцать часов я буду ждать вас здесь же, – произнесла она и, поднявшись, стремительно направилась к выходу.

На другой день Светлана с нетерпением ждала паспортистку. Было уже пятнадцать минут шестого, но она все не появлялась. Когда часы показали половину шестого, Светлана собралась уходить. В дверях она лицом к лицу столкнулась с Анной Федосеевной. Та без слов протянула ей конверт. В конверте был паспорт.

Света, не помня себя от радости, открыла сумку, достала очередной конверт и протянула своей благодетельнице. Та, быстро сунула его в сумку и они, молча, разошлись, словно и не знали друг друга.

Отойдя подальше, счастливая женщина открыла сумочку и достала конверт. Вытащив паспорт, она принялась тщательно его изучать. По новому паспорту теперь Марков был Семеновичем, и звали его Игорь Борисович, по национальность еврей. Паспорт был подлинным, а это было очень важно для их дальнейших планов.

***

Светлана прилетела в Воркуту вместе с сестренкой Мустафина. Они на такси добрались из аэропорта в город и остановились уже в известной Светлане гостинице «Центральная». Постояльцев было мало, и они без всякого труда разместились в достаточно приличных номерах.

Фая сразу стала звонить в воинскую часть, чтобы узнать, как туда добраться. Получив разъяснения от дежурного по части, она вышла из гостиницы и отправилась к брату. Шамиль был свободен от наряда и встретил сестру у ворот КПП. Узнав о ее приезде, он отпросился у командира роты, и они поехали в город.

– Шамиль! Я приехала, чтобы обсудить с тобой одну очень важную проблему. Бабушке уже за восемьдесят и сколько она проживет, знает только Аллах. Наш дом может развалиться в любое время, а новой квартиры нам с тобой не видать, как собственных ушей. Недавно я встретила одну женщину, которая готова отдать нам свою трехкомнатную квартиру, но для этого тебе необходимо вывести одного из заключенных из зоны. Я понимаю, что предлагаю, но другого выхода у нас нет, если мы хотим жить как люди, а не в нашей хибаре. Потом ее можно будет разменять, и у каждого из нас будет по квартире. Я интересовалась, сколько тебе могут за это дать. Если говорить, что друзья этого заключенного взяли нас с бабушкой в заложники и угрожали убить, то дадут от силы год или два. Конечно, сидеть придется тебе, а не мне и поэтому тебе решать стоит игра свеч или нет.

Предложение сестры было для Шамиля ошеломляющим, он даже не знал, что ей ответить. Он понимал сестру и соглашался с ее доводами, но совершить такое ему не позволяла совесть.

– Я не готов пока обсуждать этот вопрос, – ответил он. – Ты сама-то понимаешь, что мне предлагаешь? Тебе нужна квартира, а я сяду за нее?! А, где гарантия, что нас не обманут? Ты веришь этой женщине? А, я вот не верю! Как она нашла вас? Ты хоть задавала себе этот вопрос? А, вдруг это провокация?

Фая заплакала. Он остановился и стал вытирать ей слезы солдатской рукавицей.

– Шамиль, давай зайдем в гостиницу, и ты сам поговоришь с ней. Я в отличие от тебя, ей верю. Она ведь любит этого человека! В конце концов, если его задержат это уже их проблемы! Ты можешь сказать, что он тебя заставил это сделать под угрозой ножа. Что я тебя уговариваю? Может, тебе лучше всю свою жизнь жить в этой развалюхе? Я больше приставать к тебе не буду! Хочешь – живи! А, я не хочу! Она в любой момент похоронит меня вместе с бабушкой! Подумай! Бабушка прожила там всю жизнь, мама с папой прожили и не заработали себе квартиры! Ты уверен, что сам заработаешь? Лично я не заработаю! И мне до конца века жить в этой конуре. Я ведь не предлагаю тебе кого-то убить!

За таким разговором они пришли в гостиницу. Войдя в номер, Шамиль снял шинель и сел на стул у окна. Фая вышла и минут через пять вернулась со Светланой.

Он сразу узнал эту красивую женщину. Он сразу понял, о каком заключенном идет речь. Этот заключенный не вызывал у него никакой симпатии, больше того, он считал его отпетым преступником, по которому всегда будет плакать тюрьма.

– Фая, ты рассказала брату? – спросила Светлана. – Если он согласен, то я готова обсудить все детали.

Фая кивнула головой, давая понять Светлане, что предварительно переговорила с ним. Светлана вновь в мельчайших подробностях рассказала Шамилю обо всех нюансах задуманного. Он внимательно слушал и, когда та закончила, спросил:

– Скажите мне честно, за что осужден этот человек? От этого зависит многое.

– Я понимаю, что вас беспокоит. Он осужден за оказание физического сопротивления работникам милиции и за сбыт краденого имущества. Марков не убийца и не насильник, он случайно попал в тюрьму, каждый из нас может оказаться в таком положении. Если вы согласны, я завтра вылетаю в Казань и приступаю к переоформлению квартиры. Мне, собственно, безразлично на кого переоформлять квартиру, на Фаю или бабушку. Наверное, будет лучше, если я ее оформлю на бабушку. По-моему, у нее не такая фамилия, как у вас и это не вызовет лишних вопросов! – закончила Светлана.

После ее слов, в номере повисла тишина. Была так тихо, что все услышали, как в холле пробили напольные часы. Никто из присутствующих не хотел говорить. Пауза прервалась всхлипами Фаи.

– Шамиль, ну решайся, ради Бога! Это единственный наш шанс.

– На сколько лет потянет эта афера? – спросил Шамиль Светлану. —Провести два года в дисциплинарном батальоне, я бы не хотел. Там режим намного строже, чем на зоне.

Светлана, предвидя вопрос, достала из кармана книжечку, на который было написано «Уголовный кодекс СССР» и, открыв ее на нужной странице, процитировала статью. Согласно ей, Шамилю грозило не больше трех лет.

– Если утверждать, что это было совершено под страхом расправы над вами или вашими родственниками, то, я думаю этот срок можно скостить до года, – пояснила Светлана. – Просто надо выбрать подходящий момент, пургу и так далее, чтобы на снегу не осталось никаких следов. Если переодеть Маркова в гражданскую одежду, то собака след не возьмет и для администрации так и останется загадкой, куда пропал осужденный. Скажи, у вас бегут заключенные зимой, в метель и стужу?

Шамиль вновь задумался, прикидывая возможные варианты развития событий и через минуту тяжело выдохнув, произнес:

– Я согласен. При условии передачи квартиры бабушке. Мне нужно получить весточку от нее, что она прописалась вместе с Фаей. Когда получу, тогда и сделаю, – подытожил тяжелый разговор Шамиль.

Светлана предложила им отметить это в ресторане, но Шамиль, сославшись на отсутствие времени, поехал в часть.

На следующий день Светлана с Фаей вылетели в Казань.

***

Жизнь, Абрамова, после его назначения на должность заместителя начальника Управления уголовного розыска претерпела значительные изменения. Как и предвидела его жена, он практически не вылезал из командировок. Дома приходилось бывать лишь наездами и то не так долго. По всему чувствовалось, что в семье назревает серьезный скандал. Он произошел неожиданно для Виктора, после его очередной командировки.

Абрамов приехал из района домой и увидел, что квартира практически пуста. В шкафу, кроме его одежды, ничего больше не было. Виктор впервые в своей жизни одиноко сидел за столом и отрешенно смотрел в окно квартиры. Протянув руку, он поднял телефонную трубку и стал обзванивать всех своих родственников, в надежде найти свою семью. Список номеров телефонов таял, а ни жены, ни дочери, ни у кого из родственников не было.

Немного подумав, Абрамов набрал номер телефона ее родителей, которые проживали в другом городе. Трубку сняла теща. Она рассказала ему, что жена с ребенком уже неделю живут у них. Неожиданно, в разговор вмешался тесть. Он стал выговаривать, Виктору, что он из-за работы забросил семью, воспитание дочери, а жена, просто, устала от вечного его отсутствия.

Абрамову было крайне неприятно слушать все это, хотя он прекрасно знал, что тесть прав. Разговаривая с ним, Виктор невольно вспомнил свою мать, которая всю войну прождала его отца с фронта и ни разу его не укорила своим ожиданием.

Да, сейчас конечно, не война. Но, у него была своя война, война с преступностью, в которой тоже гибли хорошие и добрые люди. А, он солдат на этой войне и должен защищать людей, даже ценой своей жизни.

Ему было очень жаль, что тесть прошедший всю войну, не понимал его. С другой стороны, он отец, и как отец, он хотел счастья дочери. Его частые командировки лишали ее этого счастья. Как поступить ему в этой ситуации, Виктор не знал. Он попросил пригласить супругу к телефону, но она отказалась с ним разговаривать.

Абрамов прекрасно знал психологию жены, которая была уверена, что с мужчиной всегда можно договориться и добиться любых уступок, лишь только, когда он чувствует свою вину перед ней. Он не стал настаивать на разговоре и молча, положил трубку.

«Ну, что будем делать?» – спросил он себя и, выложив из сумки вещи, стал одеваться.

Виктор вышел на улицу. Зима и пронизывающий ветер, сделали улицы города пустынными. Листвы на деревьях давно не было и в сумерках вечера, они напоминали ему тощих людей с протянутыми к небу руками. Они словно просили у Бога тепла и солнца. Подняв воротник пальто, Абрамов побрел по пустой улице. Он не знал, куда и зачем шел. Ему было плохо одному в его доме, в доме в котором всегда жила любовь и радость, и вдруг поселилась разлука и тоска.

Виктор испытывал чувство одиночества. В какой-то момент ему вдруг так захотелось броситься за ними в другой город, упасть на колени и попросить прощение. Однако, это была лишь минутная слабость. Посмотрев по сторонам, он побрел дальше. Абрамову было больно от того, что жена, самый близкий ему человек, не хотела его понять. Он готов был завыть, закричать от этого.

Прошла минута-другая, боль стала потихоньку отходить. Что делать, он по-прежнему не знал и, увидев горящую вывеску, зашел в ресторан «Акчарлак».

***

Виктора обслужили быстро и он, выпив рюмку водки, по привычке оперативника стал внимательно осматривать посетителей ресторана. Народу было не очень много, и он заметил, что в дальнем конце зала сидела Светлана. Она была в красивом синем платье, которое прекрасно подчеркивало ее белую шею, высокую грудь и великолепные волосы. Почувствовав на себе взгляд, она обернулась и, заметив Виктора, кивнула головой. Он хотел было подсесть к ее столику, но тут он увидел, как к ней подошла какая-то незнакомая мне девушка. Говорили они недолго, девушка помахала ей рукой и направилась к выходу. Проводив ее взглядом, Абрамов поднялся и подошел к Светлане.

– Позволите присоединиться к вашему застолью? – спросил он ее.

– Пожалуйста. Я рада видеть тебя, Абрамов!

Официант перенес его стола водку и закуску. Виктор предложил выпить за неожиданную встречу в этот холодный зимний вечер. Они чокнулись и выпили. Водка обожгла горло и теплом растеклась внутри тела. Вдруг ему стало так хорошо, будто ничего и не произошло в этот вечер.

– Давай, выпьем еще по одной? – предложил он и стал наливать ей вино.

Они снова выпили и принялись за закуску. Беседа текла так естественно и принужденно, что Виктору вдруг захотелось сделать для Светланы что-то очень хорошее.

В ресторане заиграла музыка, и он пригласил Светлану на танец. Они медленно кружились по залу и он, как в юности, стал терять чувство реальности. Запах женского тела и духов кружил ему голову, Светлана о чем-то говорила, но он плохо слышал ее. Возникшая в нем страсть нарастала с каждой минутой. Взглянув на него, она все поняла без слов. Им обоим было понятно, что годы безвозвратно разлучили их, но чувство неразделенной любви, вновь вспыхнуло в них с огромной силой.

– Света? Хочешь, я спою для тебя? – неожиданно спросил он ее. – Ну, как тогда, в юности, я пел для тебя.

– Не нужно, ты ведь не работаешь певцом в этом ресторане? Как люди расценят это? Завтра тебе будет стыдно за этот поступок, – стала отговаривать Виктора Света. —Ты, наверное, забыл, что ты теперь большой начальник в МВД.

– А, мне наплевать, что обо мне подуют эти люди. Я хочу спеть только для тебя одной.

Он подошел к музыкантам и попросил у них разрешение. Один из них снял гитару и протянул ее ему.

«У берез и сосен, тихо бродит осень,

Облака плывут большие.

Ничего не скажешь, ничего не спросишь,

Словно мы, словно мы, словно мы с тобой чужие.

Только где ты, где ты, середина лета,

В полевых цветах земля,

У берез и сосен тихо бродит осень,

А, в глазах, а, в глазах уже зима

Абрамов пел о любви, о дорогах, которые развели двух людей, о времени, которое не смогло стереть и уничтожить эту любовь. Когда песня закончилась, он вернулся за стол и посмотрел на Светлану, желая понять, что она чувствует. Ее глаза были полны слез. Она поблагодарила его за песню и вдруг стала резко собираться домой. Виктор не стал ее удерживать, так как понял, что ей тоже также тяжело, как и ему. Он проводил ее до выхода из ресторана и лишь, когда она села в такси, вернулся в зал. Она ушла, а вместе с ней исчезло и его романтическое настроение. Чувство одиночества вновь овладело им и Виктор, расплатившись с официантом, направился на выход.

***

Максим спал, ему снился родной дом и покойная мать. Мать была такой молодой, что он, как ни старался, вспомнить, когда он видел ее такой, так и не вспомнил. Разбудило его прикосновение чьей-то холодной руки. Максим открыл глаза и увидел парня, приложившего палец к губам.

– Слушай сюда. Тебя ждут в каптерке, надо кое-что перетереть. Пошли.

Максим осторожно встал с койки и молча, направился вслед за ним. Парень остановился перед каптеркой и трижды постучал в дверь условным стуком. Дверь открылась, и они один за другим протиснулись в приоткрытую кем-то дверь. В помещении находилось трое заключенных. Максим видел их впервые и не знал, кто и за что позвал его на этот «сходняк».

– Какое у тебя погоняло? – спросил один из них.

– Макс.

– Макс, кто ты по жизни? Смотрю на тебя, вроде бы не мужик, но и не вор, это точно. Я про такого вора не слышал.

– Я тоже не знаю, кто ты, и кто твои друзья. Что вам надо от меня или есть какие-то «предъявы»? – спросил их Максим.

– Ты, не «быкуй», фраер! Фильтруй базар, не на профсоюзном собрании! Здесь авторитетные люди собрались, и они хотят знать, кто ты по жизни? Вор или черт! Здесь «красная» зона и каждый второй здесь или мужик, или педераст общественник. Нас здесь блатных осталось мало и нам не надо, чтобы нас здесь «заколбасили» мусора. Слышали от братвы, что ты бросил лопату и отказался идти в забой. Судя по твоим делам, ты сиделец с понятиями. За понятия мы тебя уважаем.

– Если я честный сиделец, то почему я стою, а вы сидите? Выходит, я ниже вас? Не люблю и не уважаю тех, кто не уважает меня, – с вызовом ответил Марков.

– Я – Могила, если ты вор, то должен знать это погоняло, – ответил старший.

По его команде парень, сидевший на одном из матрасов, тут же соскочил и предложил Максиму присесть. Марков присел и посмотрел на них. Кто-то протянул ему пачку сигарет и предложил перекурить, но Максим отказался.

– Кто тебя знает в нашем мире, и кто за тебя может вписаться? – спросил его Могила.

– За меня может вписаться настоящий вор. Его погоняло – Резаный. Я с ним чалился на больничке в Казани. Пробейте его по своим каналам. Именно он и назвал меня Максом.

– Я слышал о нем. Шато Резаный вор авторитетный и всем известный. Он не будет подтягивать себе фраеров. Если ты не гонишь пургу, то ты наш человек. Резаный с разным фуфлом связываться не будет. Пока мы тебя не пробьем, встречаться больше не будем! Могу посоветовать, лишний раз в трубу не лезь. Здесь менты только и мечтают задушить нас, и твоя бравада здесь не «канает». Тебе повезло, что тебя не забили, как мамонта. Ты видел, сколько крестов на кладбище? Все они хотели что-то кому-то доказать, а теперь лежат в мерзлой земле и молчат. Ты тоже мог пополнить их ряды, но видно, Бог помиловал. Ладно, Макс, бывай! – напоследок произнес Могила и они, по одному, словно привидения, растворились в коридорах здания.

Максим вернулся в свой отряд и лег.

«Правильно я себя вел или нет? – думал он. – Может, стоило косить под простого мужика, вкалывать, давать норму и ждать звонка на выход из зоны. Выйти на волю с чистой совестью, а потом устроиться на завод слесарем. И пахать, пахать».

Марков прекрасно понимал, что малейший прокол в этой жизни равносилен смерти. Его не пощадят ни те, ни другие, но азарт делал свое дело и Максим решил идти до конца.

***

Светлана занималась переоформлением квартиры, доставшейся ей от матери Максима. Ей понадобилось много времени для сбора всевозможных справок. И, если бы не старые связи бывшего мужа, этот процесс мог бы затянуться на годы. Она знала, что это дело хлопотное и, не стесняясь этого, раздавала взятки чиновникам. Взятки, в конце концов, и решили всю проблему. Семья Мустафиных вскоре въехала в квартиру материМаксима. Бабушка была так счастлива, что все не могла поверить в то, что квартира теперь ее.

– Света, я всю оставшуюся жизнь буду молиться за тебя! Видно, сам Аллах послал тебя нам, – твердила она.

Светлана забрала кое-какие вещи, напоминавшие ей о матери Максима, а вся остальная мебель была безвозмездно передана Мустафиным. Вечером она зашла к ним в гости. Встретила ее Фая и без всяких слов, потянула в зал, где уже стоял накрытый стол, и ждала бабушка. Когда они расселись, Фая сбегала на кухню и принесла бутылку шампанского. Они выпили за новоселье. Бабушка, никогда не знавшая вкуса шампанского, на радостях тоже пригубила этот напиток. Посидев с полчасика, Светлана попросила Фаю написать записку брату. Фая прошла в соседнюю комнату и стала писать.

«Дорогой мой Шамиль! Вот уже второй день мы с бабушкой живем в новой квартире, которую оформила на бабушку эта добрая женщина. Мы счастливы и хотели бы поделиться этим счастьем с тобой. Шамиль! Ты бы только видел, как вела себя бабушка, после того как впервые помылась в ванной, сколько у нее было радости! Мне жалко, что ты этого не видел. Помимо квартиры эта женщина отдала нам всю мебель, которая была в квартире. Мебель вся импортная, новая и поэтому нам не надо ничего покупать. Сейчас, когда я пишу тебе это письмо, бабушка сидит за столом, пьет чай и смотрит цветной телевизор. Он нам тоже достался бесплатно. Мы счастливы с бабушкой и ждем твоего возвращения. Фая».

Написав, она передала бумагу Светлане.

– Фая! Я завтра лечу в Воркуту и встречусь с Шамилем. Будьте дома, чтобы он мог убедиться, что я сдержала свое слово. Я позвоню. Было бы хорошо, чтобы с ним поговорила бабушка. Пусть услышит ее голос! – попросила Светлана.

Девушка в ответ кивнула, и они разошлись, чтобы больше никогда не встретиться.

***

Светлана собрала все свои личные вещи, их оказалось не так много, все уместилось в двух больших кожаных чемоданах. В большой спортивной сумке лежали вещи Максима, его паспорт, пистолет, патроны и ценности. Это были те времена, когда в аэропортах еще не стояли металлические детекторы и сотрудники не проверяли багаж пассажиров.

В Воркуте, Света, остановилась уже в знакомой ей гостинице. В этот раз она оделась по сезону, в норковую шубу и ей уже были не страшны холода Заполярного круга. Немного передохнув, она направилась в администрацию колонии, где встретилась с заместителем начальника по режиму. Тот сделал вид, что не сразу узнал ее:

– Вам гражданка кого и по какому вопросу?

– Константин Петрович, вы что, меня не узнали? – спросила его Светлана.

– Батюшки, да это ты, Светочка! Богатой будешь, прости, не узнал! – он встал из-за стола.

«Старый козел! – мысленно воскликнула Света. – Пользуется своим положением и, наверное, каждый вечер трахает жен осужденных! Привык уже! У него все женщины на одно лицо. Хорошо хоть вспомнил!»

Светлана присела на предложенный им стул. Он, как всегда, стал бесцеремонно разглядывать ее.

– Что вас вновь привело в наш забытый Богом город? Неужели, все тот же арестант Марков? Вы знаете, я начинаю ему завидовать! Такая женщина, как вы, бросив все дела, мчится за тысячи километров, чтобы повидаться с ним! Интересно, чем он заслужил благосклонность такой красавицы?

– Да будет вам, Константин Петрович! Неужели не видите, что вы ввели меня в краску? – ответила Светлана и опустила красивые глаза. – Я к вам, Константин Петрович, опять все с той же просьбой. Помогите встретиться с Марковым? Я понимаю, что нельзя, я все понимаю, но прошу вас, помогите! Я согласна на все, только помогите!

Однако разговора не получилось. Неожиданно зазвонил телефон. Заместителя начальника колонии по оперативной работе, вызвали на совещание в Управление исправительно-трудовых учреждений, и он, извинившись перед ней, направился туда.

Однако Светлана не привыкла отступать и уже на ходу сумела договориться об обеде в ресторане.

***

Она вышла из административного здания и направилась к воинской части, охраняющей колонию. На КПП, дорогу ей преградил молоденький солдатик. У него было детское лицо, покрытое веснушками, и, если бы не пробивающиеся над верхней губой светлые усики, можно было подумать, что перед ней школьник выпускного класса.

– Извините, но в часть без пропуска нельзя, – строго произнес часовой и для солидности поправил висевший у него на ремне штык-нож.

– А, вы можете пригласить сюда Шамиля Мустафина? Он служит здесь!

Солдат отказался приглашать его. Он снял трубку и пригласил дежурного по части. Офицер пришел быстро и, пригласив Светлану в служебную комнату, стал ее спрашивать о причине вызова рядового Мустафина. Выслушав ее, он поднял трубку и попросил дневального срочно найти Мустафина и направить на КПП.

Светлана ждала долго. Прошло более часа, прежде чем в дверях КПП появился Шамиль. Они поздоровались, и Светлана передала ему записку от Фаи. Он прочитал ее и тут же разорвал на мелкие кусочки. Светлане показалось, что он не ожидал этой весточки и даже забыл об их договоре.

– Шамиль, когда ты будешь в увольнении? Нам с тобой надо встретиться и окончательно все обговорить.

– У меня в воскресенье увольнительная, и я могу встретиться с вами около той гостиницы, где вы в прошлый раз останавливались.

– Значит, договорились. В полдень у входа в гостиницу, – произнесла она.

Шамиль развернулся и направился в казарму. Светлана, достала из сумки бутылку пятизвездочного армянского коньяка и передала ее дежурному офицеру.

– Спасибо вам, что помогли.

Лицо офицера расплылось в улыбке. Впервые ему вручали такой дорогой коньяк, да еще за такую мелочь. Светлана пошла к автобусу. Такси в этом конце города были столь редки, что всем без исключения приходилось пользоваться только автобусом. Расстояние до остановки было большим и по укатанной машинами дороге идти приходилось медленно. Ее сапоги назывались зимними только по европейским меркам и, когда ее догнала машина, веселый голос из кабины предложил подбросить ее до остановки. Светланы с удовольствием воспользовалась этой услугой. Молоденький солдат сидел за рулем большой военной машины и широко улыбался, глядя на нее. Светлана забралась в кабину, и водитель уверенно повел машину по наезженной дороге.

Они быстро добрались до остановки. Автобус подъехал сравнительно быстро, и она уже через сорок минут была у себя в гостинице. Сняв шубу, она спустилась в ресторан и села за свободный столик. Заместитель начальника колонии Константин Петрович Усов с опозданием в пять минут, появился в дверях ресторана. Он извинился перед ней и присел к столу.

– Ну, что будем пить и есть? – спросила его Светлана и протянула ему меню.

Взяв его, Усов принялся его изучать. Как только он положил меню, перед ними появился официант. Усов стал заказывать закуски и салаты.

– Прошу тебя, все должно быть быстро приготовлено! У меня нет времени ждать, когда вы там все проснетесь, – сказал он официанту.

Тот быстро принес заказ и они, разлив спиртное, выпили за встречу. Светлана вновь обратилась к Усову со своей просьбой. Константин Петрович по привычке завел свою старую песню.

– Света я всей душой хочу помочь вам, но ваша просьба очень сложна. Марков не хочет вставать на путь исправления и постоянно нарушает режим содержания. Понимаете, своими действиями он дискредитирует проводимую администрацией политику перевоспитания осужденных и тем самым лишает себя и такую красивую женщину, свиданий.

Светлана слушала его, стараясь угадать, чего затребует он на этот раз. Ложиться с ним в постель, ей ужасно не хотелось. Она еще помнила эти грубые влажные руки и его несвежее дыхание и поэтому она решила, что в этот раз попробовать обойтись деньгами.

Выпив больше половины бутылки коньяка, Усов заметно захмелел. Его правая рука под столом нашла колено Светланы. Его маленькие карие глаза загорелись неприятным огоньком вожделения. Этот огонь то затухал, то загорался вновь, и от этого ей становилось как бы, не по себе.

– Пойдем, Света в номер, там и поговорим, – предложил он. – Я не хочу здесь вести подобные разговоры.

– Константин! Ты извини меня, пожалуйста, но я сегодня не готова к близости. Ну, по женской причине. Давай, перенесем это на другой удобный для тебя день.

Это признание в какой-то мере охладило пыл Константина Петровича, и он, налив еще рюмку коньяка, залпом выпил ее без закуски.

– Константин Петрович, – обратилась к нему Светлана. – Мы уже как бы давно знаем друг друга, и я надеюсь на ваше понимание. Скажите, сколько стоит организация этого свидания? В рублях или в долларах.

Усов посмотрел на нее помутневшим взглядом.

– Для тебя это будет стоить в полторы тысячи рублей. Я обычно деньгами не беру. Это не Москва и здесь, многие с деньгами. Только, что толку здесь от денег, если кругом на тысячи километров тундра и кроме медведей, никого нет! Вот так и живут здесь советские миллионеры. Если ты готова к затратам, то я готов предоставить тебе свидание хоть завтра утром! Но хочу предупредить, что это свидание будет не более часа. Я тоже не хочу подставляться, мне с полгода служить осталось.

Светлана улыбнулась.

– Петрович! Я всегда думала, что с тобой можно договориться. Ты деловой мужик и мне приятно с тобой общаться. Я готова хоть сейчас с тобой рассчитаться. Давай, договоримся так, пятьдесят процентов сейчас, а остальные после свидания. Договорились?

Усов усмехнулся и, налив себе очередную рюмку, опрокинул ее в рот.

– Света, мы кажется, с тобой понимаем, что говорим, и что делаем? Эх, Света! Ты бы знала, как мне надоела эта, чертова тундра, эти ночи по полгода. Я люблю солнце, моя родина – Краснодарский край! Там много солнца, черешни, персиков и абрикосов. Но всю свою сознательную жизнь мне пришлось служить на Крайнем Севере. Почему такая несправедливость? Почему одни в Москве и Ленинграде, а я всю жизнь на Севере?

Петрович все больше хмелел. Его слова становились все более критичными и жесткими. От него Светлана узнала, что администрацией колонии предпринимаются все меры по переводу зоны в разряд «красных». Что ими на днях получено негласное одобрение от руководства области не щадить никого, кто не желает подчиняться приказам администрации колонии и установленным ими правилам.

– Ты, Света, знаешь, что мне достаточно щелкнуть пальцем и твой Марков исчезнет с лица земли, словно никогда его и не было. Но, я пока этого не сделал, потому что знал, что ты его не бросишь и еще раз приедешь сюда, и мы с тобой еще встретимся и поговорим. Видишь, я оказался прав! Ты приехала, и мы с тобой сидим в этом ресторане и говорим!

Усов потянулся за бутылкой и, увидев, что она пуста жестом подозвал официанта. Пока официант ходил за коньяком, Светлана отсчитала деньги и молча, передала их Усову. Константин Петрович, не пересчитывая их, сунул деньги в карман форменных брюк и стал поедать уже остывшую свинину. Несмотря на только что принесенную бутылку, Светлана уговорила Константина Петровича отправиться домой. Он не стал себя долго уговаривать и, сунув бутылку в карман, шатаясь, направился на выход.

Света расплатилась за ужин и вышла вслед за ним. Она видела, как водитель Усова довел его до машины.

«Вот и все! Договорилась! – с облегчением подумала Светлана. Пока все складывается хорошо. Как бы, не сглазить».

***

Максим встретился с Могилой в столовой, но прошел мимо, словно они не знакомы.

– Макс, сегодня в двадцать три жду тебя в каптерке. Будь осторожен! – шепнул Могила.

В условное время Марков подошел к каптерке и трижды постучал. Дверь открылась, и Марков вошел внутрь.

– Слушай, Макс, – начал Могила. – Ты знаешь, я пробил тебя и Шато Резаный подтвердил своей малявой, что знаком с тобой. Ты и вправду честный сиделец и у нас к тебе претензий нет. Сначала мы думали, что ты «красная прокладка» и через тебя кум хочет выйти на нас. Мы рады, что ошиблись! Макс, ты знаешь, что в шестом отряде у тебя есть земляк из Казани? Он тоже наш человек и если хочешь, можешь его увидеть сегодня здесь. Тебя позовут пацаны, приходи не бойся.

Максим вернулся к себе. На соседней койке двое заключенных играли в карты и громко спорили. Один из них явно проигрывал и поэтому споры с каждой минутой становились все громче. На шум подошли старший по отряду и двое общественников.

– Вы что здесь «бакланите»! Порядка не знаете? – прикрикнул старший.

Они стали отбирать карты, что вызвало отчаянное сопротивление картежников. Один выхватил из-за голенища сапог заточку и бросился на общественника. Тому удалось увернуться, и он сам врезал нападавшему. Удар пришелся в нос и нападавший сразу упал навзничь и на некоторое время затих.

Максим оценил удар и сделал вывод, что старший явно боксер. Только у хороших спортсменов поставленный удар остается на всю жизнь. Картежников скрутили и повели к начальнику отряда. Через минут двадцать они оба уже сидели в штрафном изоляторе.

Максим бы поражен тем, что никто из осужденных не поддержал картежников. Все зэки только, молча, наблюдали за происходящим. Когда шум в отряде стих, Максим снял с себя робу и лег на койку. Он ждал пацанов и не заметил, как задремал. Его разбудил уже знакомый осужденный и Максим быстро направился за ним.

– Привет бродягам, – поприветствовал он компанию, входя в каптерку.

Вдруг он остановился в дверях, как вкопанный в землю. Перед ним стоял Сергей Фролов. Тот самый Фролов, с которым он сидел в ИВС МВД РТ. Ни говоря, ни слова, Максим нанес ему сильный удар в лицо, а затем стал бить ногами, упавшего земляка сапогами. Зэки бросились их растаскивать в разные стороны.

– Макс, ты что творишь? Это наш человек! Кончай творить беспредел! Ты что, не знаешь закона, сначала предъяви человеку предъяву, обоснуй ее, тогда и махай руками!

Максим хрипел и рвался из цепких рук зэка.

– Сука! – хрипел Марков. – Ты еще мне протягиваешь руку, чтобы и я с тобой ссучился? Это мент, я его знаю! Его надо опустить! Если вы не сделаете этого сами, то вы такие же суки и менты!

Могила, прикрикнул и в каптерке, воцарилась мертвая тишина. Он окинул всех взглядом.

– Предъявляй Макс, но за толковище, если что, ответишь! Ты понял, мы его считали честным сидельцем? Давай, предъявляй!

Максим начал рассказывать, как он впервые встретился в камере с Фроловым, как узнал, что он работал на ментов, как он его за это чуть не убил, и как с ним за это расправились менты. Чем дальше рассказывал Максим, тем мрачней становилось лицо Могилы. Когда он закончил, Могила повернулся к Фролову.

– Давай, теперь твоя очередь! Что скажешь по всем пунктам предъявы? Не пытайся врать, ты знаешь, что тебя ожидает за это!

Фролов стал отрицать все. Голос его предательски дрожал. Когда он закончил, слово вновь взял Могила.

– Я не услышал от тебя, как менты узнали все эти тонкости, если о них знали, лишь только двое – ты и Макс? Он ведь не мог на себя настучать? Говори!

Могила и двое осужденных достали заточки и уперлись ими в горло Фролова.

Тот задрожал, словно осиновый лист и начал плакать. Слезы маленькими каплями текли по его лицу, и он грязными руками размазывал их. Он оправдывался, говорил, что вынужден был пойти на это, что ему светил большой срок. Дальше слушать его никто не стал. Двое повалили его на пол, накрыли его лицо подушкой и стали душить. Фролов отчаянно сопротивлялся, но быстро размяк и затих. Тело его вытянулось, он еще несколько раз дернулся и застыл.

По указанию Могилы тело вынесли в другую комнату, где находилась печь АГФ, работающая на газе. Один из осужденных сорвал шланг подачи газа и засунул его в рот мертвому Фролову. Второй осужденный сделал несколько движений руками трупа, как при искусственном дыхании. После чего Фролова бросили на полу, а шланг поставили на место. Все находившиеся в каптерке зэки осторожно разошлись по своим отрядам.

За стенами бараков выл злой северный ветер, которому подвывали сторожевые собаки. На вышках мерзли «вертухаи», на все лады проклинавшие погоду. Жизнь в колонии шла своим чередом, кто считал года, кто дни, а кто и минуты до своей свободы.

***

Утро началось с обысков. Сотрудники колонии с войсковым спецназом проводили повальный «шмон» во всех отрядах. В течение короткого времени им удалось изъять у осужденных довольно крупную сумму денег и кучу самодельных ножей и заточек.

Штрафной изолятор и помещения камерного типа были до отказа забиты нарушителями дисциплины. В некоторых камерах осужденных было настолько много, что приходилось спать стоя.

Максим, после того как вернулся в отряд перепрятал имевшиеся у него деньги в более надежное место. Он сложил их в полиэтиленовый пакетик, положил в пустую консервную банку, которую вынес ночью на улицу и закопал в куче снега. Он предвидел ответные действия администрации и приготовился к ним заранее.

Константин Петрович Усов и начальник оперативного отдела колонии были крайне встревожены этим ЧП. Погибший Фролов считался достаточно опытным агентом и был переведен в эту колонию по личной просьбе начальника оперативного отдела. Передаваемая Фроловым информация представляла большой оперативный интерес. О нем, о его сотрудничестве с администрацией в колонии знали лишь три человека: начальник колонии, Усов и начальник оперативного отдела. С помощью этого агента им удалось узнать, что в колонии, несмотря на жесткий режим содержания, действовала скрытая группа осужденных, придерживающаяся воровских традиций. Как сообщал агент, возглавлял группу осужденный по кличке Могила.

Именно вчера вечером Фролов должен был встретиться со всеми участниками этой группы, и вдруг на тебе, его находят мертвым в одной из комнат соседнего блока. Судя по телесным повреждениям, его перед смертью сильно избили. Сейчас Усов и начальник оперативного отдела сидели в кабинете и ждали результатов вскрытия. Это был первый случай за последние два года, когда труп осужденного вскрывали с целью установления причины смерти. Как правило, администрацию подобные процедуры не интересовали, и врач тюремной больницы выносил заключения, не выходя из своего кабинета. Основными диагнозами смерти были пневмония и острая сердечная недостаточность.

Константин Петрович достал из сейфа бутылку водки и разлил по стаканам. Открыв ящик своего стола, достал кусок сухой колбасы и, разрезав ее на крупные куски, предложил коллеге выпить. Они, молча, выпили.

– Слушай, Семен? – заговорил Усов. – Как ты думаешь, будет работать комиссия или нет? Я думаю, что если результаты вскрытия не дадут признаков насильственной смерти, то комиссии может и не быть. Мало ли отчего мог умереть этот Фролов.

Начальник оперативного отдела Семен Цой, проработал в этой колонии более десяти лет и имел достаточный опыт оперативной работы. Он удивленно посмотрел на Усова и, тщательно подбирая слова, ответил:

– Ты меня удивляешь, Усов! Я сам лично ездил в Управление и просил этого человека в нашу зону. Ты понимаешь это или нет! Сейчас меня спросят, кто его здесь мог расколоть и замочить? На чем он прокололся? Что я им отвечу? Мол, не знаю, как это произошло? Ты понимаешь, что просто так это дело не замнешь?

Их разговор был прерван телефонным звонком. Цой снял трубку. Звонило руководство Управления. Усов напрягся, стараясь расслышать разговор. Цой, молча, выслушал, положил трубку и смахнув со лба пот, облегченно вздохнул:

– Телесные повреждения получены при жизни и не могли привести к летальному исходу. Фролов скончался от удушья. В его легких обнаружен газ и эксперт не исключает, что он мог просто задохнуться угарным газом, греясь у печки. Поэтому Константин давай, напишем, что он получил телесные повреждения при жизни в результате падения на работе в забое. Надеюсь, такое объяснение избавит нас от проверки. Найди людей, которые могут это подтвердить, что Фролов упал в забое и сильно разбил лицо. Свидетели за тобой, за мной, все остальное!

Константин Петрович разлил остатки водки в стаканы, и они выпили за столь удачный расклад этого дела.

***

Усов зашел кабинет и с облегчением плюхнулся в кресло.

«Пронесло», – радостно подумал он.

Раздался телефонный звонок, он снял трубку и услышал голос Светланы.

– Как у вас дела, Константин Петрович? Что нового?

Константин Петрович вспомнил, что обещал ей устроить свидание, и что уже взял с нее аванс.

«Связался, дурачок! – про себя выругался он. – А, вдруг комиссия или проверка?»

Он посоветовал женщине, как можно быстрее приехать в колонию, так как потом он не сможет выполнить ее просьбу. Не прошло и часа, как она была уже в административном здании, в кабинете Усова. Тот поднял трубку и пригласил дежурного помощника начальника колонии, которому дал команду доставить осужденного Маркова к нему в кабинет. Светлана передала ему остатки денег и бутылку армянского коньяка. Усов открыл сейф, спрятал в него бутылку, подошел к Светлане и попытался ее обнять.

– Что вы делаете, Константин Петрович? – воскликнула Светлана. – А, вдруг кто войдет. Я человек посторонний, сегодня здесь, а завтра меня, нет. А, вам нужны эти сплетни? Держите себя в руках.

От Усова сильно пахло водкой, и Света поняла, что он не только опохмелился, но и успел уже изрядно набраться. Вошел ДПНК и доложил, что осужденный Марков доставлен. Константин Петрович вышел из кабинета и запер дверь на ключ.

Светлана, оставшись одна наедине с Максимом, стала выкладывать из сумки продукты. Потом она достала школьную тетрадь и шариковую ручку.

Максим поцеловал ее в губы и кивком подтвердил, что все понял.

– Все, что я тебе обещала, сделала. Новый паспорт есть. Я приехала с твоими вещами. Деньги и ценности тоже со мной. Все дело в нашем солдате. С ним встречаюсь через два дня, – написала она.

Максим взял ручку и размашистым почерком написал.

–Все понял. У нас «шмон». Не думаю, что он рискнет сделать это сейчас.

– Я с ним встречаюсь в воскресенье. Дальнейшая связь через него, – Максим прочитал и молча, кивнул.

Светлана приготовила чай, и они вдвоем, уселись за стол. Им казалось, что они, как и прежде у Светланы дома, что жизнь еще не внесла свои непоправимые коррективы в их мир. Женщина смотрела на любимого и она, невольно отметила про себя, что лицо его изменилось, черты стали грубыми и жесткими, он совсем перестал улыбаться.

«Да, здесь не курорт», – подумала Света.

И, словно угадав ее мысли, Марков, улыбнулся привычной, лучезарной улыбкой.

– Что, стал другим? Ничего не поделаешь, Света. Здесь жизнь другая и законы злые. Не переживай, все будет нормально, – успокоил он ее и вновь улыбнулся.

В дверь постучали, и появился Усов. Отведенное им время для свидания истекло. Света сгребла продукты в сумку и отдала их Максиму. Напоследок она потянулась поцеловать его. Максим внимательно посмотрел ей в глаза. Они были полны слез.

Ему тоже до слез стало жалко ее. Кем была для него эта женщина? Проводником в свободный мир, в мир без конвоя, собак и колючей проволоки. То, что он никогда, и ни за что больше не вернется в тюрьму, Максим решил давно. И сейчас, в момент расставания, может быть, впервые по-настоящему он ощутил разницу в свободе и неволе. Раньше ему было почти все равно. А, сейчас он понял, что все это время делал и думал неправильно, и за все счастье, которое еще было возможно в его жизни, он обязан только ей одной и единственной.

Максим видел, как за Светой закрылась дверь, он все стоял и смотрел ей в след.

– Пошел! – услышал он окрик конвоира и направился в другой, уже чуждый ему мир.

***

Наступило воскресенье. Светлана с утра готовилась к встрече с Шамилем. Она еще накануне накупила кучу деликатесов и сейчас ставила их на стол. Тарелки с копченой колбасой, окороком, сыром и рыбой украсили этот не большой стол. Жирный палтус так и просился в рот, но Светлана ждала Шамиля и не хотела без него прикасаться к еде.

В номере работал телевизор, шла трансляция концерта, на котором выступали звезды советской эстрады. Вдруг ее будто током прострелило. Она взглянула на часы. Они показывали десять минут первого! Она стрелой вылетела из номера и устремилась в холл гостиницы. Спустившись вниз, она с облегчением увидела Шамиля, который, несмотря на сильный мороз, был одет в шинель.

В номере она заботливо помогла парню раздеться и пригласила к столу. То, что увидел он, он не ел даже дома, поэтому он сидел и не знал с чего начать. От смущения он даже попытался отказаться от еды.

– Шамиль! Давай, договоримся, что ты не будешь кокетничать, и будешь есть все, что находиться на этом столе. Я просто хочу порадовать тебя.

Он вымыл руки и присел за стол. Светлана достала бутылку водки и предложила выпить. От рюмки солдат не отказался и выпил ее залпом. Он с большим удовольствием приступил к уничтожению закуски. Когда с едой было покончено, Светлана присела в кресло и приготовилась слушать, что он ей скажет.

– Я заступаю в наряд в эту среду. В мою задачу будет входить проверка внешнего периметра зоны. Вам необходимо захватить с собой гражданскую одежду и положить ее в определенном месте, которое я сегодня покажу вам. Я передам ее в зону, а затем, когда он переоденется, я выведу его к тому же месту, где вы оставляли его одежду. Все остальное – ваше дело. Думаю, его не хватятся до вечерней проверки, то есть до двадцати часов вечера. В случае чего, я вас не знаю и никогда не видел. А, сейчас поехали к колонии, я вам покажу это место. Светлана хотела его отблагодарить и попыталась сунуть ему тысячу рублей. Однако, Шамиль от денег отказался и заявил, что его семья и так должна ей. Светлана оделась, и они вышли из гостиницы. На улице было совсем темно.

«Вот она, полярная ночь, – вдохнув морозного воздуха, подумала Светлана. —Надо спешить. Это хорошо, что все произойдет в эту среду. Кстати, надо купить билеты на самолет. Чем дальше мы будем от этого места к двадцати часам, тем больше шансов затеряться».

Они доехали до колонии, вышли из машины. Шамиль показал условное место. Они еще раз обговорили время, когда Светлана должна будет ждать Максима. Попрощавшись с ней, он пошел пешком в сторону воинской части, а Светлана поехала обратно в город. Ей необходимо было приобрести два билета на самолет на ближайшую среду. Приехав в гостиницу, Светлана достала новый паспорт Максима и направилась в кассу предварительной продажи авиабилетов.

Там она уверенно протянула паспорта и попросила оформить два билета до Ленинграда. Заплатив за билеты, она поинтересовалась о возможности приобретения билета из Ленинграда до Москвы. Из Воркуты до Москвы летал самолет всего два раза в неделю – во вторник и субботу, и добраться до столицы было проще через Ленинград.

Кассир оформила ей еще два билета на этот раз из Ленинграда до Москвы.

***

Ситуация в колонии продолжала накаляться. Осужденные недовольные действиями администрации, демонстративно отказались спускаться в забой. Многие стали отказываться от пищи, требуя освобождения товарищей, помещенных в камеры штрафного изолятора. То там, то здесь происходили стычки между активистами и блатными. Администрация была вынуждена пойти на некоторые уступки и смягчить режим. Они вывели армейский спецназ с территории колонии и стали потихоньку освобождать осужденных из штрафного изолятора.

Максим шел в строю, впереди него шагал осужденный Казаков, который никак не мог попасть в ногу с шеренгой. Он постоянно подпрыгивал, меняя ногу. Максим в очередной раз наступил ему на пятку, в результате чего Казаков споткнулся и упал.

– Ты что, хмырь, ходить нормально разучился? – прошипел сквозь зубы Казаков. Что блатуешь? Я тебе «башку» отобью, еще раз наступишь!

Максим не стал связываться с ним, решив про себя, что Казаков специально провоцирует его на скандал. Их отряд направлялся в столовую. Перед зданием общепита отряд остановился. Начальник отряда побежал в здание администрации. Было очень холодно и пронизывающий ветер свободно проникал сквозь тонкие телогрейки осужденных. Минут через пять заключенные стали роптать, а уже через десять, из строя стали раздаваться выкрики протеста.

– Козлы! Суки! Специально морозите зэка! – неслось из строя.

Услышав недовольные крики, к столовой подтянулись свободные от наряда военнослужащие. Максим увидел своего земляка, который условными знаками показывал ему, что надо встретиться.

Наконец-то вышел начальник отряда и дал команду заходить. Максим специально замешкался и оказался одним из последних. Пока он плелся по коридору к нему подошел солдат и шепнул, что будет ждать завтра утром за зданием отряда. Максим кивнул головой.

Он до сих пор не мог поверить, что завтра в это время он будет далеко от колонии и больше никогда не услышит вой конвойных собак и клацанье затворов автоматов. Все в нем пело, и он с усилием делал серьезное лицо, чтобы не выдать безграничную радость.

Их вели обратно в барак и Максим на редкость внимательно вглядывался в очертания бараков, административных корпусов, как бы запоминая этот пейзаж на всю жизнь. Наученный горьким опытом, он не имел близких друзей в колонии и это позволяло ему отвечать только за себя и не вписываться за других осужденных, которые часто были неправы. Это освобождало его от желания поделиться своей радостью с кем бы то ни было.

Максим верил в удачу, знал, что удача любила его и поэтому, ни на минуту не сомневался в задуманном. Он лег на койку и, закрыв глаза, погрузился в свои мысли. Но недолго ему мечталось, в помещение вошло подразделение спецназа и приступило к очередному «шмону».

На пол летели вещи заключенных, вызывая глухое недовольство. Койку Максима осматривал прапорщик и двое бойцов. Прапорщик сорвал со стены фотографию Светланы и бросил ее на пол. Ничего не найдя в личных вещах Максима, они приступили к осмотру кровати и тумбочки соседа. Прапорщик взглянул на Маркова и демонстративно наступил на фотографию.

– Гражданин прапорщик, разрешите мне поднять фотографию? – обратился к нему Максим.

– Что ты сказал, засранец? – грозно спросил прапорщик и с разворота ударил дубинкой его по правому плечу.

Максим сдержался, он верил, что этот обыск был последним в его жизни. Подняв с пола фотографию, он положил ее во внутренний карман. Вечером, после «шмона» он подошел к одному из осужденных по имени Валера и попросил его подстричь. Валерий недолго торговался и согласился это сделать за десять сигарет.

Марков присел на табурет, и Валера начал осторожно поправлять его незамысловатую прическу. До зоны он работал стилистом в одном из салонов красоты в Ленинграде и очень любил свою специальность. Когда он закончил стричь, он отошел в сторону и как бы извиняясь, развел руки в стороны.

– Прости, все, что мог.

Максим расплатился с ним, отправился в туалет, где побрился. За этим занятием его застал старший отряда:

– Слушай, Марков! Ты, как француз бреешься на ночь? А, может ты собрался в ресторан или еще куда? А, может, ты просто пидор?

– Я тебя, Василий, не задеваю, ну и ты не лезь ко мне в задницу! Где лучше педерасты, тебе лучше знать, это ты туда ныряешь через ночь. Мне ведь с ними общаться, ты знаешь, «западло». Это вам, активистам, что ни пидор, то товарищ и брат! – произнес Максим.

Старший не ожидал отпора и слегка опешил:

– Ты Марков, фильтруй базар! Не видишь, с кем говоришь? Смотри, Макс, нагнем и «опустим» и будешь спать с петухами у параши.

– А, ты вот возьми сейчас, нагни и опусти! – ответил Максим – Что молчишь? Языком ты, Вася, все можешь, а по жизни ты трус. Не думал, что с тобой будет, если с тебя снимут твою красную повязку? Вот тогда мальчишки и «девчонки» натянут тебя по самое не хочу. А, сейчас гони отсюда, борец с преступностью.

Старший помощник начальника отряда Василий Веселов, сплюнув через зубы и сверкнув недобрым взглядом, вышел из туалета. За последний год его еще никто так не унижал и он, затаив обиду, решил разобраться с ним в ближайшее время.

Он прошел в свою маленькую комнатку и, достав лист серой бумаги, начал старательно выводить на ней шариковой ручкой.

Заместителю начальника ИТК- 10

полковнику внутренней службы

тов. Белову А.Л.

Довожу до Вашего сведения, что осужденный шестого отряда, Марков Максим группирует вокруг себя осужденных, недовольных режимом колонии. При этом Марков всячески убеждает их не подчиняться начальнику отряда, саботировать работу в забое и расправляться с активистами и осужденными, вставшими на путь исправления.

Вчера Маркову, несмотря на то, что он злостно нарушает дисциплину, было предоставлено краткосрочное свидание. Кто предоставил это свидание, я не знаю. После свидания Марков повел себя странным образом, чего ранее за ним не наблюдалась, а именно – постригся и побрился, словно куда-то собрался.

Марков стал раздавать свои личные вещи товарищам по отряду. Не исключаю, что Марков хочет свести счеты с жизнью или совершить побег.

Старший помощник начальника отряда №6

Осужденный Веселов В.

Перечитав написанное несколько раз, и исправив ошибки, он свернул лист пополам и положил в карман рабочей куртки. Завтра он передаст эту записку руководству через начальника отряда и будет следить за развитием событий. Только от одной мысли, что Маркову будет очень плохо, на душе Веселова стало так тепло и хорошо, что он улыбнулся. Он был осужден за спекуляцию цветами, которые скупал в ближайшем совхозе и продавал на рынке в два раза дороже. Его осудили на три года, и он пока ждал этап, в камере избил старика старше его почти в три раза. Драка произошла из-за того, что старик стащил у него из-под подушки одну сигарету. Все были на прогулке и в камере оставались лишь они со стариком. За эту раскрутку ему добавили еще три года.

В этой колонии он находился уже пятый год и рассчитывал на досрочное освобождение. Его желание быстрее выйти на волю заставило его записаться в активисты и с этого момента, он с неподдельным рвением исполнял свою работу.

Веселову очень нравилось чувство власти и превосходства над людьми. Лишь один не ломал перед ним шапку, этим человеком был – Марков. Его независимость раздражала Веселова. Попытка переманить Максима на свою сторону у активиста не получилась, и он решил его просто уничтожить, уничтожить в назидание другим.

В том, что Марков поддерживал Могилу, он даже не сомневался, но писать об этом в записке не стал, потому что знал, что администрации не удается до конца сломать блатных. Он помнил кончину своего предшественника, после которого ему досталась эта повязка, его ночью, как свинью зарезал блатной, проигравшийся в карты Могиле.

Играли они на него или нет следствию доказать не удалось. Блатной переехал на другую зону, а его предшественник на местное кладбище. Помня это, он не стал писать о Могиле и решил сначала разобраться с Марковым.

Веселов вышел из своей комнатки и направился в отряд. Часы на стене показывали время отбоя, однако осужденные, не обращая внимания на время, продолжали играть в карты. Активист и двое его помощников заставили всех прекратить игру и разойтись по местам. Он обошел спящих зека, и на время остановился у койки Маркова, близящаяся расправа над ним успокаивала его.

*****

На улице было темно, стоял мороз под сорок градусов, и снег скрипел под ногами осужденных. Где-то едва слышно доносилась команда конвоя. Собаки забились в будки и не высовывали носа из-за лютого холода. Марков с нетерпением наблюдал за медленно идущими стрелками часов. Время тянулось до того медленно, что ему казалось, что оно просто остановилось. Он снова взглянул на часы и заметил, что прошла лишь минута.

К нему подошел Веселов и, не скрывая радости, сообщил, что его вызывает начальник отряда. Максиму ничего не оставалось, как направиться туда. Он подошел к двери и постучал. Начальник отряда, парень с лейтенантскими погонами на плечах, сидел за столом. Марков представился, как положено, и посмотрел на начальника. Тот работал в колонии совсем недавно и поэтому не знал в лицо всех своих подопечных.

– Слушайте Марков, я хотел с вами поговорить, – начал он. – Мне, как начальнику отряда не нравится ваше отношение к установленным правилам поведения и труда. Вы что, решили в одиночку воевать против государственной машины, которая специально создана для перевоспитания подобных вам людей? Нет, Марков, эта машина сломает вас, как сломала десятки тысяч таких, как вы и даже не заметит этого! Я читал ваше личное дело. Вы воспитанный в культурной семье человек, решили поиграть с государством и ради интереса окрасились в краску блатных. Вам видимо нравится эта игра, но вы забываете, что так можно и жизнь потерять. Скажите мне, зачем вам это? Объясните, и я может, смогу понять. Молчите, ну хорошо, вечером приедет начальник колонии, и я обязательно доложу ему о вашем настроении. Он заставит вас, поверьте мне, поменять свое отношение к колонии, которая не только перевоспитывает оступившегося человека, но и наказывает его. Идите и подумайте! У вас еще есть время исправить вашу судьбу.

Марков вышел от него и увидел, что за ним наблюдает Веселов. Максим подошел поближе и прошептал:

– Убью сука, если встанешь у меня на пути!

Глаза Веселова выпучились от страха. Он не сомневался, что Марков не шутит, а он для него – враг номер один. Активист решил, что два медведя в одной берлоге не живут, а поэтому или он в зоне, или Марков. Большая колония моментально стала тесной для двоих. Для убедительности Максим провел ребром ладони по горлу и ушел.

Веселов еще долго стоял в оцепенении. В его голове, сменяя одна другую роем неслись мысли о вариантах мести, но все они были нереальными в условиях колонии, и он направился в кабинет начальника отряда.

***

Марков мерил шагами локальную зону вокруг здания отряда. Холод и движение хорошо успокаивали его. Вдруг его внимание привлек солдат, шедший в сторону их отряда. В руках он нес небольшой вещевой мешок. Приглядевшись, Марков узнал в солдате Шамиля и приветливо махнул рукой. Солдат перебросил через забор мешок и попросил его, как можно быстрее переодеться.

Марков схватил мешок и скрылся в здании отряда. Он появился минуты через три. На нем была теплая меховая куртка, зимние сапожки и гражданские брюки, в руках он сжимал новую пыжиковую шапку. Выйдя из калитки локальной зоны, Максим по указанию Шамиля направился в нужную сторону. Минут через пять они оказались на тропе наряда и он, поправив за спиной автомат, жестом указал ему, куда двигаться дальше. Максим шел по тропинке, которая была проложена между основным забором и столбами с колючкой. Он, считая шаги, которые отделяли его от свободы. Тропинка внезапно оборвалась, упершись в калитку. Шамиль, отстранив его в сторону, достал связку ключей и открыл большой навесной замок.

– Прощай! – прошептал он и толкнул Максима в спину, стволом автомата.

Дальше Марков пошел один. Минуты через три забор кончился, и он увидел Светлану, стоявшую рядом с машиной.

– Вот и все, – прошептала Светлана и крепко обняла его.

Машина резко тронулась с места и помчалась в сторону города. Минуя центр Воркуты, они гнали в аэропорт. До вылета оставалось чуть более часа, и они вполне успевали к регистрации.

Светлана расплатилась с водителем. Вдвоем они вбежали в помещение аэропорта, получив вещи в камере хранения, они метнулись в зал регистрация. Через пять минут беглецы сидели в самолете.

Моторы самолета завелись, и летчик стал выруливать на взлетную полосу. Максим явно переживал, ему вновь казалось, что время стало резиновым и стрелки часов на руке Светланы застыли словно мертвые.

– Взлетай, взлетай, – беззвучно шептали губы Максима.

Но, самолет все не взлетал. Он остановился в конце полосы и замер. Наконец, взревев моторами, самолет вздрогнул и начал разбег. Максим ощутил момент, когда они оторвались от бетонки и устремились ввысь, туда, где за облаками была полная свобода и светило яркое солнце. Сердце Максима разрывалось от полной свободы. Он на какой-то миг совершенно забыл о той, которая сидела рядом и, кому он был обязан всей своей жизнью.

Максим повернулся к Светлане и, не скрывая счастья, на глазах пассажиров начал целовать ее в губы.

***

Самолет приземлился в Пулкове согласно расписанию. Светлана и Максим, прихватив свои чемоданы, на такси направились на железнодорожный вокзал, где Светлана купила два билета на поезд до Еревана. Через час они уже были в поезде и мчались на юг. Купленные в Воркуте авиабилеты Света выбросила в урну. Увидев это, Максим удивился и спросил, почему она сделала это?

– Они хватятся тебя вечером. Часа через два будут знать, что я вылетела в Ленинград, а оттуда в Москву. Пусть пока поищут в Москве. Ереван – не Москва, и милиция там работает по-другому. Пока тебя не было, я через Артура вышла на его родственника Бориса Константиновича. У него есть проверенные люди, связи и он обещал помочь нам отсидеться, пока не прекратится розыск. Мы там распишемся, я поменяю фамилию и тогда мы вообще с тобой исчезнем где-нибудь в Израиле.

Заметив растерянность Максима, Светлана тихо произнесла:

– Ты, не думай, если ты не захочешь со мной жить, я настаивать на этом не буду, мы быстро разойдемся. Ты снова станешь холостым и независимым. Я не хочу мешать твоему счастью, и не хочу делать то, что может не понравиться тебе.

На глазах ее заблестели слезы, и чтобы их не видел Максим, она отвернулась к окну. За окном белым покрывалом лежал снег.

– Света прости, если чем-то я обидел тебя. Прости, и еще раз прости! Я люблю тебя и если бы ты ничего для меня не сделала, я бы все равно любил тебя! Ты единственный родной человек в этом мире, и я был бы счастлив, если бы ты захотела жить со мной! Ты даже не знаешь, как я люблю тебя! Я очень счастлив, что ты рядом, что могу касаться тебя, смотреть на тебя!

Максим говорил так искренне и пылко, что она улыбнулась, обняла его и крепко поцеловала. Еще никто так не объяснялся ей в любви и ее сердце растаяло. А на душе Максима стало так легко от всего высказанного, что он был готов запеть в этом прокуренном вагоне.

Он вышел из купе и отправился в соседний вагон-ресторан. Купил бутылку шампанского и вернулся. Поезд все мчался и мчался, отстукивая километры свободы и любви.

Ни Светлана, ни Максим тогда не знали, что до развала могучего государства оставались считанные дни. И что уже через полгода его розыск будет практически прекращен.

***

Колония, из которой так тихо ушел Максим, представляла в тот момент растревоженный улей. Вечерняя поверка показала отсутствие осужденного Маркова. Его исчезновение было столь загадочным, что никто не мог понять, как он, минуя все мыслимые и немыслимые препятствия, мог покинуть территорию.

По тревоге были подняты части внутренних войск, сотрудники управления исправительно-трудовых учреждений. В колонии не осталось ни одного места, куда бы, не заглянули сотрудники колонии, но найти следы Маркова они не смогли. Направленные на вокзал и аэропорт сотрудники УИТУ тоже не могли подтвердить, что Марков выехал за пределы города.

При осмотреего спального места, оперативники нашли записку. В ней Марков в издевательской форме писал, что решил покинуть колонию, причиной чему является то, что ему не нравится этот режим. Он просил передать спасибо старшему по отряду Веселову, который предложил ему помощь в организации этого побега. Что его постоянные ежедневные придирки укрепили желание бежать из колонии.

Стояла зима, полярная ночь, и в это время на побег мог решиться лишь сумасшедший, так как шансов выжить в тундре не было никаких. Вернулись воинские наряды, прочесавшие все заброшенные постройки в городе, но следов Маркова не обнаружили.

О побеге было доложено областному начальству и на следующий день в колонию прибыла солидная комиссия, куда разумеется, вошло и милицейское руководство. Маховик розыска стал раскручиваться с небывалой скоростью. Первым, кто попал под этот молот, был Усов Константин Петрович. Комиссией было установлено, что он дважды за последнее время предоставлял Маркову краткосрочные свидания, несмотря на то, что тот числился злостным нарушителем дисциплины. Усов не стал сообщать комиссии о Светлане, так как боялся за последствия, которые могут последовать за этими признаниями. Он не мог дать ни одного вразумительного ответа на вопросы комиссии и написал рапорт об увольнении.

Второй жертвой стал начальник оперативного отдела колонии Сергей Цой, которого проверяющие обвинили в слабости оперативных позиций среди осужденных. Комиссия нашла прямую связь его неудовлетворительной работы с убийством Фролова. Цой был освобожден от занимаемой должности и переведен на работу в другую колонию. Не оставили без внимания и начальника отряда, в сейфе которого была обнаружена записка Веселова. Члены комиссии посчитали, что он укрыл этот сигнал от руководства колонии. По результатам проверки он был уволен из органов внутренних дел. Материалы по розыску Маркова были переданы в уголовный розыск городского УВД Воркуты.

Вскоре Марков был объявлен во всесоюзный розыск, однако результатов это не принесло. Установить его местонахождение не удалось.

Прошло несколько недель и некогда могучий Советский Союз, развалился на суверенные государства. А, с ним исчезла единая база разыскиваемых преступников.

Лица, так долго разыскиваемые милицией, обрели полную свободу.

***

Максим Марков и Светлана уехали на постоянное место жительства в Израиль, где вскоре получили гражданство, чему в немалой степени способствовал паспорт, добытый Светланой. Они купили большой дом в Хайфе. Марков удачно вложил средства в строительный бизнес, который, несмотря на войну с Палестиной, приносил хороший стабильный доход.

Светлана занялась шоу-бизнесом. Она организовала фирму с несколькими увеселительными заведениями в Хайфе и Иерусалиме. Она родила Максиму двух девочек и все свободное от работы время посвящала им.

Алмаз Фазлеев, отсидев свой срок, освободился и наконец, официально зарегистрировал свой брак с Лилей. Сейчас их семья проживает в Казани, Алмаз работает водителем-дальнобойщиком, а Лилия по-прежнему шьет шубы на дому. У них родилась дочь. Воспользоваться деньгами Алмазу не удалось. Денежная реформа министра финансов Павлова уничтожила все его сбережения.

Олег вернулся в Казань лишь в 1998 году. Он купил квартиру на кварталах, женился, но семейная жизнь не сложилась. Он быстро разошелся с женой и вновь уехал к себе в тайгу, без которой уже не представлял себе жизни. Воспользовался ли он деньгами, полученными от реализации мехов, не известно.

Похищенные меха были списаны на убытки предприятия. Фабрику вскоре приватизировали и о разбойном нападении постарались забыть. Абрамов, по-прежнему работал в должности заместителя начальника Управления уголовного розыска МВД РТ. Его жена вернулась, и они снова зажили так же счастливо, как и раньше. Однако, когда ему становилось грустно или плохо, он доставал из ящика стола фотографию и вспоминал свои юношеские годы, свою первую любовь.