Особый заказ в кофейне «Полночь» [Илья Сергеевич Ермаков] (fb2) читать онлайн

Каждый выбирает для себя

Женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку –

Каждый выбирает для себя.

Ю.Д. Левитанский

Часть 1. Письмо, звонок и выстрел

Глава 1

Она мелькнула в поле моего зрения всего лишь на одно мгновение. Но я успел заметить эту голую спину и тонкий хвост. Ее кожа имела практически фиолетовый окрас! Эта кошка породы сфинкс показалась мне больших размеров, чем все остальные, обычные, кошки. Впрочем, не суть, ведь мало того, что у меня и так проблемы со зрением, я не имел в своем распоряжении много времени на то, чтобы разглядеть эту кошку. Будто взглянув на меня, она заметила, что я ее увидел, и поспешила скрыться из виду.

Что такая редкая и дорогая порода делает на улице? Неужели среди бродячих кошек появились сфинксы? Или там был хозяин, который ее выгуливал… какой, черт возьми, хозяин будет вот так просто, без поводка (его у нее не было) выгуливать сфинкса?!

Впрочем, это не мое дело. А мое дело – донести эти два пакета, набитых продуктами, до квартиры. К счастью, сегодня у меня хватило ума доехать до супермакета на машине, несмотря на то, что он находится в двух шагах от дома.

Зайдя в подъезд, я обнаружил, что в почтовом ящике лежит конверт. Счета? Каталок одежды и косметики? Письмо от богатой тетушки за границей (которой не существует)? Ключика от почтового ящика у меня все равно с собой не оказалось, а потому пришлось первым делом подняться на третий этаж, оставить сумки в прихожей, а затем быстро спуститься и открыть этот ящик, чтобы достать конверт.

На внешней стороне не оказалось адреса отправителя, что очень меня напрягло. Обычный белый конверт, с дурацкой маркой в уголке, которая мне ни о чем не говорила. Адрес получателя есть, мой. И на мою фамилию!

«Дубровскому Дмитрию Сергеевичу»…

На ошибку отправки мало похоже. Разберемся дома.

Быстро поднялся к себе в квартиру, ведь дверь оставил открытой. Алеси еще не было дома. Видимо, она не вернулась с курсов для беременных. Или с гимнастики для беременных? Черт знает! У нее слишком много этих уроков для беременных. Я, конечно, не имею права запрещать ей туда ходить, но сам глубоко считаю их бесполезными. Думаю, мы сами справимся. Родительский инстинкт еще никто не отменял.

Каждый раз, когда я вхожу к себе в квартиру, то вижу этих кукол. Белый фарфор или что там? Большие глаза. До ужаса красивые лица. Высокие, стройные, одетые в удивительные платья, пышные дамские шляпы и богатые венки. Волосы перевязаны ленточками, некоторые в руках держат цветы, другие – зонтики, третьи – книги или другие предметы. Алесе они очень нравятся, она их коллекционирует. Заказывает в какой-то частной элитной мастерской. Лично меня эти куклы всегда пугали и пугают по сей день. Уж слишком они похожи на живых людей! Может, на забальзамированных людей…

Порой мне крайне сложно жить обычной повседневной бытовой жизнью в своем доме, когда на меня смотрят эти бесконечные красивые большие голубые глаза стольких прекрасных (до ужаса прекрасных!) молодых девушек.

Честное слово! Даже в туалет нормально не сходишь, потому что то и дело думаешь о том, что они могут тебя слышать и видеть. Эти куклы слишком сильно напоминают живых людей, которые способны к мыслительным процессам. Непросто заставить себя думать, что это просто вещи… ох, как это непросто!

Присутствие подобных «шедевров» в нашем доме скоро сделает из меня параноика. Я уже прячусь в своей комнате, чтобы переодеться, чтобы эти дамочки меня не видели.

Когда я спрашиваю у жены, почему она их коллекционирует, я слышу от нее все те же избитые фразы: «Я нахожу их очень привлекательными. Есть в них что-то завораживающее, удивительное… они так и манят меня к себе. Рядом с ними я чувствую себя как-то… особенно».

Особенно!

А вот я рядом с ними чувствую себя, как подросток из мужской раздевалки в бассейне, за которым решила подглядывать вся девчачья группа!

Неудобно, некомфортно… напрягает! Но ради жены я готов терпеть любые ее капризы. Она у меня слишком славная, и отказать я ей не могу. Сейчас мы ждем ребеночка, который должен появиться на свет с недели на неделю. Лишние тревоги и стрессы ей совсем ни к чему.

Но повод один у нас все же имеется…

Когда я вошел на кухню с двумя пакетами продуктов, то заметил вокруг: на столе, на полу, на шкафчиках, на посуде и в раковине – наших захватчиков.

Тараканы.

Они появились у нас после переезда в соседнюю квартиру новых соседей. До их появления та квартира долго пустовала, а теперь там сделали ремонт, и все эти тараканы перебежали к нам, переселились, так сказать. И вот мы с ними боремся уже четвертый месяц…

Ловушки – дрянь. Никакого толку. К ультразвуку они притерпелись. Ядовитым гелем мы смазываем плинтуса и уголки каждые две недели. Очень действенны ловушки – домики с клеем – все эти твари туда сбегаются и прилипают намертво, остается лишь меня домики. Бьем их тапками и хлопаем газетами – безотказная классика. Словом, чего мы только не перепробовали в борьбе с этими вредителями. Все бы ничего… но Алеся жутко боится за нашего малышка. Если он будет ползать по дому и наткнется на таракана…

Нам обоим совсем не хочется, чтобы в доме, где есть маленький ребенок, водились тараканы. Алеся убирает и вычищает весь дом каждый день! Но тараканы все равно бегут на чистое.

Мне бы и хотелось вызвать дезинсекторов, но… опять же – ребенок!

Закончив разгружать пакеты, я поставил кипятить воду. Хочу кофе. Пока я раскладывал продукты, успел убить троих тараканов. Первый из раковины, второй пробежал по стене, а третьего прихлопнул, когда тот выскочил из-под микроволновки.

С этой проблемой я уже вообще начал подумывать о том, чтобы переехать в другое место на время, а в этот дом пустить дезинсекционную группу. Почему бы и нет? Когда-нибудь все эти газы, которыми потравят вредителей, выветрятся, и можно жить дальше спокойно.

Закончив дела на кухне, я направился к себе в комнату. Тут я переоделся в домашнюю футболку и шорты, отправив уличную одежду в стиральную машинку или в шкаф. Далее я включил компьютер, чтобы немного поработать и взял этот конверт от анонима, который оставил на столе.

Работается мне в последнее время не слишком хорошо. Я занимаюсь тем, что посещаю самые мистические и таинственные места в мире, а потом пишу по ним книги, когда закончу их полное исследование. Когда-то все началось с биографий занимательных личностей с жизнью, полной тайн и необъяснимых фактов. Заниматься изучением жизни людей куда сложнее, чем старыми особняками, замками, шахтами и отелями.

Выбрав более легкий, но не менее увлекательный путь, я сменил ориентацию в своей деятельности. Сейчас я как раз занимаюсь тем, что подыскиваю новое таинственное место для своей новой книги.

Я приверженец того, что стены оставляют в себе память того, что происходило внутри. Место является неким сосредоточением всех тех, кто побывал в нем. Оно помнит все. Каждое слово, каждую сцену, каждую мысль – все, что случилось в нем. Место может благоприятствовать жизни своих жильцов или посетителей. Или же, напротив, портить, калечит и выгонять прочь.

Место может любить своего хозяина или мстить ему за что-то, ненавидеть. Как правило, именно с подобными историями мне приходится работать. Мои книги не приносят миллионные гонорары, но на жизнь хватает. А сейчас, когда в нашей семье Дубровских ожидается пополнение, я просто нуждаюсь в новой книге, которая обеспечит нам заработок.

Я уже заметил, что компьютер включился, а потому отложил конверт в сторону и залез в интернет, чтобы продолжить поиски нового объекта для моего исследования, для моей книги.

Когда-то Алеся спросила меня: «Почему ты просто не придумаешь что-то? Почему бы просто не взять и не нафантазировать интересные мифы про какой-нибудь замок?». Об этом я и сам задумывался когда-то. Но я работаю в жанре исследовательской литературы, а не фантастики. Пускай эти исследования полны сомнительных фактов и мистических событий.

– Просто не хочу лгать, – ответил я ей, пожав плечами, – понимаешь? Людям интереснее читать правду, а не ложь.

– Но кто будет знать, что это – ложь?

– Я.

На этом наша дискуссия о моей работе закончилась.

Быть честным с самим собой – залог спокойного существования в этом мире. И я его придерживаюсь.

Закончив изучать статью об одном заброшенном детском садике, где люди встречали призраков детей, сгоревших в пожаре, я вернулся на кухню, чтобы все-таки приготовить себе кофе. Сахар я практически не добавляю. Да и молоко совсем редко.

Почему чай, а не кофе?

Чай – сок из листьев. Да простят меня любители чаепитий и все буддийские монахи! Кофе… этот аромат для меня не сравним ни с чем.

Запах свежеприготовленного кофе – мой самый любимый.

Кофе гораздо вреднее чая? От него повышается давление и желтеют зубы? Черт с этим! Я люблю кофе и буду всегда его пить. Вот и все.

Когда я вернулся к себе в кабинет, то заметил странное… конверт лежал уже не на столе, где я его оставил, а прямо на клавиатуре! Будто он хотел броситься мне в глаза. Будто он требует внимания к себе и ждет, когда я его открою.

– Странно…

Я отпил кофе и поправил очки на носу. Сел в свое кресло на колесиках, оставил чашку в стороне, а сам взял этот странный конверт, который не переставал мне напоминать о своем существовании.

– Я же точно помню, что не оставлял его на клавиатуре! Ох… чем дольше работаешь с мистикой, тем быстрее сам начинаешь в нее верить…

Сходить с ума я не собираюсь. Не сегодня.

Я взял ножницы и разрезал конверт. На стол выпал белый лист бумаги, сложенный вдвое. Развернув его, я увидел письмо. Черные чернила. Буквы написаны до жути каллиграфическим почерком. Это послание летописца из Древней Руси?

К моему удивлению, такой великолепный почерк читать оказалось совсем непросто.

«Если Вы ищете место, которое скрывает много загадок и тайн, то я предлагаю Вам посетить городок Н., что в двух ста километрах от Вашего дома. Там Вы отыщете кофейню «Полночь». История этого заведения настолько увлекательна и невероятна, что Вы не сможете оторваться от ее изучения, пока не узнаете все ее секреты. В данный момент кофейня «Полночь» заброшена, и Вам будет предоставлена вся свобода действий по ее изучению. Но никогда не спишите делать поспешных выводов. Они могут оказаться обманчивы. Посетите кофейню «Полночь», и Ваша жизнь изменится навсегда. Я не могу раскрывать свою личность, но Вы можете поговорить с теми, кто уже бывал в этой кофейне и знает, что она из себя представляет. Я буду ждать вас в Н. Желаю удачной дороги!

Экскурсовод»

Далее я заметил три номера телефона.

– И как прикажите все это понимать?

Мгновение промедлив, я схватил свой мобильник и машинально набрал первый номер. А затем замер.

– Остановись. Что ты делаешь? Давай-ка подумаем…

Ох, правда, что я делаю?

Кто такой экскурсовод? О какой такой кофейне «Полночь» идет речь?

Город Н. Я его знаю. Путь неблизкий, но с полным баком и двумя заправками на пути наша «Тойота» смело доберется до пункта назначения.

Как этот «экскурсовод» вообще узнал, где я живу и чем занимаюсь?

Прежде, чем позвонить, я решил забить в строке поиска «кофейня «Полночь» город Н.» Лично я ожидал список сайтов про это кафе, но внезапно вместо него я увидел на белом экране черную надпись: «По вашему запросу ничего не найдено».

Это шутка?

Первое апреля уже прошло, но все же… Черт возьми, что все это значит?!

Я немного отпил кофе… кофе!

Кофейня «Полночь»…

Совпадение?

– Нет, это слишком…

И мой взгляд снова устремился на письмо от незнакомца. Я еще раз его перечитал. Сомнений нет! Кто бы его ни написал, он точно знает, чем я занимаюсь и что мне надо!

Как бы только не ввязаться во что-то рисковое и опасное…

Снова смотрю на эти три номера. Возможно, посетители этого кафе мне что-то объяснят. Лучше доверять живым, существующим людям, а не письмам от «экскурсоводов», верно?

Собственно говоря, что я потеряю, если совершу один звонок? Или три?

Звоню по первому номеру… и слышу:

– Данный номер не существует. Проверьте правильность набранного номера.

Черт!

Набрал второй.

Звоню… женский голос:

– Абонент занят или находится вне зоны действия сети.

Издеваются?!

С злостью и диким недовольством я набираю третий, последний номер. Гудки. Просто гудки. Никто не отвечает.

Я уже приготовился бросить трубку, как мне ответили:

– Да?

Женский приятный голос.

– Здравствуйте! Простите, я звоню вам по причине странных обстоятельств, лучившихся со мной. Меня зовут Дмитрий Сергеевич Дубровский. Возможно, вы читали мои книги. Так вот… только что мне пришло письмо с вашим номером. Автор письма представился как экскурсовод. В письме сказано, что вы можете что-то рассказать о кофейне «Полночь»…

Я хотел продолжить, но меня резко прервали:

– Извините, но я понятия не имею, о чем вы говорите! До свидания!

И трубку бросили.

Что-то мне подсказывает, что она знала…

Обреченно вздохнув, я отложил свой мобильник и еще раз пробежался по тексту письма.

– Прости, экскурсовод, но ничего не получится. Твои посетители не слишком общительны.

Я уже свернул письмо и приготовился его выбросить, как вдруг мне позвонили. Неизвестный номер…

Но мне он известен!

Я сам его набирал и даже только что разговаривал с его владельцем!

Это был третий номер…

Беру трубку, прикладываю к уху и говорю:

– Алло?

– Мы можем с вами поговорить в укромном и безлюдном месте?

Голос спокойный. Кажется, говорят шепотом.

– Конечно, есть такое место… только скажите мне, как вас найти.

– Назовите место, а я сама вас найду… лучше напишите в сообщении, ни к чему нам любопытные уши. Лучше встретиться вечером, когда стемнеет. Так надежнее. Никому не сообщайте о нашей встрече. Никто не должен знать.

– Да, хорошо, напишу… Но, постойте, к чему такая секретность?

– Увидимся в назначенном вами месте и времени, Дмитрий Сергеевич.

И трубку снова сбросили.

Продолжительность этого разговора не сильно отличилась от предыдущего. Кем бы ни была эта женщина, она считает, что ей есть что скрывать от других людей. И это касается кофейни «Полночь». Алеся явно не одобрит такие вечерние встречи, но не пойти я не могу… теперь не могу.

Укромное место, где никто нас не увидит? Есть одно… Там не слишком тепло и достаточно сыро, но других идей о месте встрече, которое бы полностью соответствовало всем требованиям, у меня просто не нашлось!

Решено!

Я открыл поле для СМС-сообщений и написал:

«Встретимся в восемь часов вечера в моем гараже по адресу…»

Глава 2

Гаражом здесь и не пахло совсем. Я помню тот знакомый мне с детства специфический запах настоящего гаража. Там пахнет смазкой для машины, бензином и металлом от инструментов. Ничего подобного сейчас нет. Просто сырая заброшенная комната, в которой я не был порядком трех или четырех месяцев.

Гаражом я и не пользуюсь совсем. «Тойота» всегда стоит под окнами, даже зимой. Гараж достался мне от отца, а когда он с мамой переехал в другой город, то это место совсем опустело. Он любил приходить сюда, что-то делать, мастерить, заниматься автомобилями… я помогал ему, таскал инструменты, краску, доски, когда он затеял ремонт.

Когда же гараж достался мне, то на моей памяти я даже ни разу не прикоснулся к этим инструментам. Сейчас это место скорее напоминает склад старого и ненужного хлама, который жалко выбросить. Гараж изменил свое предназначение. Какие-то коробки с непонятным барахлом – все, что осталось от переезда. Старые книги, диски, кондиционер, велосипед, лыжи – все это совсем не нужно. Правда, здесь я храню зимнюю и летнюю резину. Именно из-за этого приходиться расчищать снег вокруг зимой, а так все засыпает, я и не думаю приходить и чистить. С отцом только чистил.

Чтобы подготовиться ко встрече с моей таинственной незнакомкой, я решил распахнуть ворота и пустить в это забытое дряблое место свежий вечерний воздух.

К восьми уже достаточно стемнело, пришлось зажечь свет, приятный, теплый, оранжевый.

Комната зажглась, и свет осветил весь этот хлам. Время? Без двадцати восемь. У меня было время, чтобы разгрести этот мусор. Задвинул ящики и коробки под мастерские столы. Кое-что забросил на второй этаж гаража. Отец его как-то сделал, сымпровизировал. Я туда залазил, играл и развешивал на стены разные плакаты, потому что дома таким заниматься не разрешали. Словом, там, на втором этаже гаража, была моя территория.

Сейчас это простой чердак, где, как и внизу, скоплен всяких хлам. Старая лампа, пыльные вазы, сломанные кассеты, устаревший патефон, потрепанные чемоданы и рваная одежда – все это уже никому и никогда не пригодится. Правда, починить патефон мне показалась неплохой идеей.

Освободив пространство на первом этаже от всего постороннего, я отгреб из завалов раскладной столик. Его часто использовали для пикников и выездов в лес на шашлыки. Разобрал его. Стоял он неровно, шатко. Подложил под ножку кусок дощечки, что нашел неподалеку. Затем отыскал тряпочку, смочил ее в бочке с водой, что стояла у входа, и протер пыль.

Стулья?

Тоже есть… вот старая табуретка для меня. Слишком низкая для такого столика… на ней я сидел и смотрел, как отец что-то пилил и строгал. А вот и хороший стул. Тоже пыльный… я его протер. Надеюсь, моя незнакомка не будет против.

И что бы подумала Алеся, если бы узнала, чем я сейчас занимаюсь? Сбежал из дома… нет, не сбежал, а честно признался, что пошел прогуляться до гаража. Ее это, конечно, смутило, ведь такое заявление – нечто из ряда вон выходящее для меня, – но все же отпустила с миром без лишних вопросов.

И все же… если бы она только знала, что сейчас я разгребаю это старый хлам, чтобы более достойно встретить какую-то незнакомку с другого конца провода (телефон которой указывался в письме от анонима), Алеся с меня бы три шкуры сняла!

Я уже начинаю беспокоиться, как бы она не подумала, что я решил уходить из дома из-за того, что она беременна… чтобы не являться лишний раз объектом для слива эмоций. Я ее избегаю? Нет! Может, она так подумать? Надеюсь, такие мысли и им подобные не придут ей в голову в ближайшие часы.

Но все равно я нервно слежу за временем на телефоне… и не столько за временем, как за отсутствием пропущенных звонков от жены.

Отбросив скверные мысли долой, я вернулся к приготовлениям к встрече. Столик готов, есть два стула. Свет горит. Хлам убран.

Можно начинать.

Я вышел на улицу, чтобы там дождаться своего гостя тайной встречи. Включил фонарик на телефоне и прошел немного вперед по гаражной полосе. Никого вокруг. Только ночная темнота, прохладный ветерок и звездное небо.

Остановившись, я провел лучом света вокруг себя, осматривая землю под ногами. После прошедшего дождя здесь кругом лужи и грязь.

В какой-то момент мое внимание привлекла фигура, появившаяся вдали. Из темноты она направлялась ко мне. Фигура оказалась такой же темной, как и ночь вокруг.

Она идет.

Светить фонариком в лицо людям – верх грубости, а потому я просто направился ей навстречу. По мере того как фигура приближалась, я смог различить некоторые детали и особенности ее внешности. На ней было темное пальто. Голова покрыта серым платком. Темные колготки на ногах и кожаные сапожки. С сумочкой на плече и руками, спрятанными в карманы, она шла ко мне.

Что-то темное я видел у нее на лице. Это были черные очки. Вообще женщина выглядела так, будто была в трауре. Наверняка я знать не могу. Приблизившись к ней, я разглядел ее возрастное морщинистое лицо, опалые щеки, яркие красные губы и тонкий приплюснутый нос. Из-за платка выглядывали серебристые седые волосы.

Мы остановились друг напротив друга и замерли. Луч света от моего фонарика упал ей в ноги.

– Вы писатель? – прозвучал ее острый голосок.

– Дмитрий Дубровский, – ответил я.

– Значит, я пришла по нужному адресу.

– Все верно.

Набравшись смелости, женщина подошла ко мне, и вместе мы направились к моему гаражу, из которого на улицу брызгал желтый свет.

– Простите… как мне можно к вам обращаться? – осторожно поинтересовался я.

– Учитывая сложившуюся ситуацию, позвольте мне представиться ложным именем? Называйте меня Зоя.

Ложным именем?! Так можно было?!

А мое настоящее она знает…

И что с того?

– Как вы получили то письмо? – спросила она прямо.

– Нашел в почтовом ящике.

– Печать? Марка? Что-нибудь там было?

– Марка была…

– И?

Я с недоумением посмотрел на нее.

– Что за картинка?

– Не приметил…

– А зря, Дмитрий Сергеевич, это говорит о вашей колоссальной не наблюдательности. В деле, в которое вы ввязались с этим письмом, необходимо соблюдать все принципы осторожности и внимательности к деталям и мелочам. Прошу вас, впредь не совершайте подобных ошибок.

– Я постараюсь более не допускать подобных промахов.

– Постарайтесь.

Мне сразу пришла в голову мысль о том, чтобы, по возвращении домой, проверить марку на конверте.

– Прошу вас, здесь мы будем в безопасности, – я пригласил ее в гараж, – и никто не услышит нас даже в отдалении на сотни миль от этого места. Здесь мы можем говорить совершенно открыто и свободно.

– Надеюсь, что это так.

Зоя присела на стул, который я поставил ближе к выходу. Сам я уселся на табурет, что стоял напротив. К счастью, влага успела испариться с поверхности стола. сейчас даже не понятно, что его протирали недавно.

– Ах, да! – вспомнил я. – У меня есть вода, если вы захотите пить.

Вскочив, я быстро достал из пакета, что принес с собой, две бутылочки негазированной воды и несколько стаканчиков. Все поставил на стол.

– Благодарю, – мне легко улыбнулись.

Зоя сняла сумочку с плеча и положила ее себе на колени. Потом она сняла очки, положила их на столик. Я увидел ее серые глаза. Зоя сняла платок и свернула его, убрав себе на колени.

Поначалу я хотел предложить ей куда-нибудь убрать сумку и платок, повесить, но потом почему-то передумал. Зоя даже не обвела взглядом комнату в поисках места, где можно было бы оставить свои вещи. Наверное, поэтому и не предложил.

На пальцах я не заметил колец и других украшений. Ладони покрывал блестящий пот. Безымянный палец левой руки нервно подрагивал. Она волнуется.

– Вы хотите отправиться в город Н., чтобы найти кофейню «Полночь»? – начала она нашу тайную беседу.

– Точно не знаю… но это меня заинтересовало в определенном смысле, – признался я, – вы же и сами понимаете всю загадочной ситуации. Письмо от таинственного «экскурсовода», который знает о твоей работе и увлечениях. Странная кофейня с еще более странной историей. Несколько номеров… ответили мне лишь на один и предложили встретиться под покровом темноты в укромном месте. Как тут не удивляться? Лично для меня все это – большая интрига. Честно, я совершенно не знаю, чего ожидать дальше, но… думаю, мне бы хотелось попасть в тот город и узнать больше о кофейне «Полночь». Вы были там?

Зоя сама открыла бутылочку воды (я не успел ее опередить и открыть первым). Она сама наполнила свой стаканчик и немного отпила. Жадно отпила.

Переведя дыхание, она заговорила:

– Если хотите отправиться туда – дело ваше. Я не смею вас отговаривать от этой затеи, как бы ни хотела. Это решение все равно останется за вами, чтобы я ни сказала. У меня мало сведений для того, чтобы убедить вас остаться дома. Но о чем-то я вас все-таки смогу предупредить.

– Предупредить?

Она отставила стаканчик в сторону.

– С экскурсоводом вы встретитесь не сразу. К этому вы должны быть готовы. Предупреждаю, что она появится не на первую ночь. И даже не на вторую…

– Она? Ночь…

– Выслушайте меня!

Я сразу умолк.

Так мне стало неудобно, что даже извиняться боялся.

– Да, экскурсовод – она. Я не могу раскрыть всех карт, впрочем… я уже этим занимаюсь. У меня был договор с экскурсоводом, и я его нарушаю в данный момент. Договор о неразглашении. За его нарушение следуют разные последствия и сложно сказать, какая участь привлекательнее. Вариантов не так много… это вы все узнаете. Сейчас не об этом.

Зоя снова наполнила свой стаканчик. Я решил сделать тоже самое, чтобы снять лишний стресс, какой у меня накопился. Немного выпил воды, смочив горло.

– Ночь. Именно ночью вы сможете с ней встретиться. Не на первую, так на вторую. Не на вторую, так на третью. Если она сочтет, что вы достойны ее тайн, она вас примет. Обязательно примет… просто нужно подождать. Останьтесь там на ночь. Да-да, прямо в кофейне! Именно об этом я вам сейчас толкую. Останьтесь там на ночь и посмотрите, что случится.

Ее взгляд ушел в сторону. Она будто смотрела сквозь меня, в пустоту.

Зоя заговорила тише:

– Кто узнал тайны этой кофейни, больше никогда не будет жить своей привычной жизнью. Все изменится, Дмитрий Сергеевич. Абсолютно все. Если вы хотите разгадать загадку того письма, то вы должны быть к этому готовы.

Эти слова прозвучали для меня крайне неоднозначно и довольно тяжело.

Несколько раз моргнув, будто выйдя из транса, она взглянула уже на меня и задала вопрос:

– У вас есть дети?

– Моя жена на девятом месяце. Мы ждем нашего первенца.

Поздравила ли она меня с этим счастливым событием? Улыбнулась ли? Подала ли хоть какой-то знак, что ей приятно это слышать?

Нет.

Женщина лишь холодно произнесла:

– На вашем месте я бы не один раз подумала прежде, чем отправиться в город Н.

– Хотите сказать, что там опасно?

Зоя пожала плечами и похлопала ресницами:

– Все зависит от того, что вы подразумеваете под опасностью.

– Угроза жизни…

– Вам?

– Мне, моей жене, моему ребенку… Такая угроза будет иметь место в городе Н., если мы приедем туда?

Она взяла стаканчик и поднесла к губам. Прежде, чем отпить, Зоя ответила:

– Если не будете совать нос, куда не следует, то никакая опасность вам не угрожает. Что бы вы ни делали и где бы ни находились, всегда старайтесь действовать в рамках разумного. Вот вам мой совет.

И она отпила.

– А если я задумаю сунуть нос глубже и пойду дальше, чем следовало? Если не остановлюсь…

– То вам останется винить лишь себя самого в ваших бедах и неприятностях. А потому я призываю вас хорошенько все обдумать. Последствия… ваших неразумных поступков могут быть плачеными. В этом городе лучше не совершать ошибок. Зачастую они оказываются роковыми. Так там все устроено…

Мы снова немного выпили воды, чтобы напряжение между нами спало. Правда, мне бы сейчас не помешало что-то покрепче простой воды. Но за полгода до зачатия у нас с Алесей в доме нет ни грамма спиртного.

– Знаете, – слова решили делать все за меня, – не хочу показаться бестактным, но я не до конца вас понимаю. Вы хотите отговорить меня ехать в кофейню или нет?

– Решать только вам. Я не заставляю вас туда ехать и не отговариваю. Просто вы должны понимать, что у каждого вашего действия будут последствия. Следует с особенной осторожностью делать шаги по этой хрупкой тропке. Вся наша жизнь – хрупкая тропка. И каждый следующий шаг может разбить землю под ногами так, что не вернешься… Словом, принимайте решения с умом. Ориентируетесь на то, что для вас приоритетнее всего на данный момент.

Ребенок.

И только ребенок!

– Что вы там видели, в этой кофейне? – спросил я.

– Я рассказала вам слишком много и уже успела нарушить десяток правил и обещаний, данных мною экскурсоводу. Если решите приехать, если любопытство все же возьмет верх над вами, если вы будете ночами сидеть в кофейне, дожидаясь появления экскурсовода, то вы все узнаете. И никаких секретов для вас не будет. К слову сказать… если вы туда попадете, то советую начать с Гоголя и Леонардо да Винчи, а дальше думайте сами…

Ничего не понял!

Этот Гоголь и да Винчи окончательно, решительно и бесповоротно сбили меня с мысли!

– О чем вы? – я так и спросил.

Зоя радужно улыбнулась мне.

– Все узнаете, когда увидите.

Гоголь?

Леонардо да Винчи?

Какое отношение эти двое имеют к кофейне «Полночь»? И как они в принципе могут быть связаны друг с другом?

Слишком неопределенно, глупо, но любопытно. Слова Зои меня сильно заинтриговали, и мыль о том, чтобы уехать в город Н. засела во мне основательно.

Зоя осушила стаканчик и положила свою сумочку перед собой на столик.

– А сейчас, Дмитрий Сергеевич, прошу меня извинить. Я сказала вам все, что могла позволить себе рассказать. Пришло время расплачиваться.

– Расплачиваться? Мы же не…

– Да не с вами!

Зоя весело посмеялась.

– Если бы моя информация стоила денег, я бы сразу вас об этом предупредила. Боюсь, что никакие деньги уже не помогут.

Она осмотрелась вокруг, пробежалась взглядом по стенам и потолку, будто видела это помещение впервые.

– У вас хороший гараж…

К чему такой комплимент?

– Это отец постарался.

– Значит, ваш отец был мастером на все руки.

– Так и есть…

Перестав разглядывать стенды с инструментами, Зоя снова взглянула на меня, беззаботно улыбнулась, и ее рука залезла в сумочку.

Я запаниковал.

– Прошу еще раз меня простить за то, что вам придется убирать после меня… надеюсь, это у вас не займет много времени. Когда я шла по тропинке через лес, то подумала: «Какой чудесный лес!». Если можно, сделайте это там…

Мое сердце стучало. Дыхание сбивалось.

– Сделать что?

Я уже вскочил.

Зоя вынула из сумочки что-то черное и простой формы.

Пистолет.

– Удачи вам, Дмитрий Дубровский.

Все случилось быстро.

Раз – она сунула пистолет себе в рот. Два – палец быстро и уверенно нажал на курок. Три – прогремел взрыв.

Я застыл в полном оцепенении.

Я умер вместе с ней.

Я застрелился вместе с ней.

И вместе с ней сейчас лежал на полу отцовского гаража, а подо мной растекалась алая густая лужа.

В ушах все еще звучал выстрел… и я понял, что все случилось не со мной, а только с ней.

Зоя лежала на полу в моем гараже, а под ней образовалась алая лужа. Ее мозги и внутренности черепа вырвало через затылок, где образовалась крупная дыра. Зловонное месиво растекалось по земле. На двери гаража и стенах блестели красные капли.

Чтобы прийти в себя, мне понадобился кислород. Я начал дышать. Дышал я часто, а сердце неустанно стучалось. Пальцы замерзли. Пот ледяными каплями стекал по мне.

Она… застрелилась!

Женщина застрелилась! Она покончила с собой прямо у меня на глазах! И я не успел ей помочь! Я не успел спасти ее и остановить!

Только-только я разговаривал с ней… я слышал ее смех, видел, как она пьет, и даже иногда чувствовал ее дыхание у себя на руках.

Она говорила, дышала, ходила, пила воду… она жила! Она жила всего долю мгновения назад!

И быстрый выстрел… всего лишь слабое, но уверенное нажатие курка оборвало эту жизнь.

Что она там говорила?

«Пришло время расплачиваться».

Как бы мне не пришлось…

Что делать? Что делать? Что делать?

Черт!

Труп.

У меня тут труп!

Проклятье!

Звонить в полицию? И сесть в тюрьму!

Блеск.

Черта с два!

«Когда я шла по тропинке через лес, то подумала: «Какой чудесный лес!». Если можно, сдайте это там…»

«…сделайте это там…»

«… сделайте это…»

Я должен избавиться от трупа. Сейчас же… пока меня не обвинили в убийстве. Не обвинили в ее самоубийстве…

Пришло время грязной работенки. Самой грязной работенки в моей жизни!

Кровавой работенки…

Ох, если бы Алеся знала, чем я сейчас занимаюсь! О, боже… конечно, знать она не должна. Не хватало еще выкидыша или что там бывает из-за сильного стресса?

Труп.

Мертвая женщина в моем гараже.

Я должен все убрать…

Я отыскал черные мусорные мешки. Двух мешков должно вполне хватить, если я хочу спрятать такое тело. Сначала мне пришла в голову жуткая мысль: «Если я порежу тело на более мелкие части, то мне будет легче его перенести?»

Жуть!

Чтобы не испачкаться, я переоделся в старые отцовские штаны и куртку, что висели здесь на крючке. Он всегда работал в них. Я прежде их никогда не надевал. А сейчас я в них буду закапывать труп.

Переодевшись, я подошел к ней. На расслабленной бледной руке лежал пистолет. Закопать его вместе с ней?

А что еще?

Какой-то бес заставил меня взять этот пистолет в руки! В руки! И оставить на нем свои отпечатки!

Увесистый, холодный, настоящий…

– Боже, зачем я его держу?..

Тогда я решил спрятать этот пистолет подальше от собственных глаз. Бросил его в какую-то коробку, которую отыскал в общем хламе.

Итак, вернемся к телу.

Вот оно… лежит передо мной. Кровь все текла и текла… взяв мешок, я попытался засунуть в него ее ноги. Кое-как мне это удалось. С головой и телом вышло сложнее. Тут кусочки мозгов вытекают наружу и череп треснут, как скорлупа.

Перемазался ее кровью! Проклятье! Руки по локоть в красном! Пахучая ржавим, жидкость пропиталась в рукавах! Ее голова и тело в мешке. Что дальше?

Мне пришла идея найти веревку и обмотать ее руки и ноги, чтобы они не болтались, когда я буду ее тащить. Поглядывая на время, я спешно занялся этим.

Сделано. Она готова к…

Закопать ее в лесу – хорошая мысль. Но как все это сделать?

Я затащил тело в гараж, взял лопату, погасил свет и вышел. Закрыл ворота и двери.

Отправившись в лес, я внимательно озирался по сторонам в поисках случайного прохожего, любителя темноты. Никого.

Никто не должен видеть меня.

Я нашел укромное место за завалом камней и поваленных деревьев. Сюда ее будет легче принести и еще легче закопать, чтобы никто не заметил.

И я копал в ночи.

Я рыл могилу.

Могилу для той, кого пригласил на эту встречу… для этой незнакомки Зои, настоящего имени которой я так и не узнал.

Есть ли у нее родственники? Полагаю и надеюсь, что нет. Все следует сделать тихо и без лишнего шума. Никакой полиции.

Я уже притронулся к пистолету, и у меня нет других вариантов.

Яма получилась глубокая и широкая. Мне так показалось… когда я приволок сюда труп и сбросил в могилу… она немного не вписалась в размер могилы…

Ах, черт!

Ноги немного задраны верх.

Когда я сбрасывал ее, то ощущал ее тело, как тряпичную куклу. Тяжелая, но безвольная… как те куклы, которых коллекционирует Алеся!

Какой же я идиот!

Первым делом следовало отмыть гараж в этой одежде, а потом сбросить ее в могилу к ней!

Проклятье!

Если присыпать ее землей, накрыть камнями и хворостом, а потом вернуться в гараж и вымыть пол и стены?

Я чувствую себя, как серийный убийца! Черт!

Тот еще Норман Бейтс нашелся!

– Вот же сучье дерьмо…

Я могу просто спалить этот гараж дотла! И делу конец!

Что меня останавливает?

Не могу я сжечь отцовский гараж… и как все объяснить Алесе? Черт! Это не выход!

И я отважился на самые экстремальные меры.

Присыпал тело землей, завалил камнями и хворостом. Сейчас вернусь в гараж, проделаю грязную работу, а потом… мне останется лишь вернуться сюда, переодеться, сбросить эту грязную одежду в могилу и все закопать.

А потом… только отнести лопату обратно.

Это выход.

Да, так и поступим.

Можно начинать.

Глава 3

Снова и снова я вытаптывал землю. Под курткой мне в грудь стучал пистолет. Его я взял с собой. Оставлять в гараже его нельзя. Смотрю на часы – десять. Алеся будет волноваться, что меня долго нет. Пока я не могу идти домой. Нужно сделать кое-что еще.

Я достал мобильник из кармана джинсов. Мои руки влажные. Гудки.

– Эр?

– Ди? Здорова! Чего звонишь?

– Ты сейчас не занят?

– Пока нет, а что?

– Нужно встретиться.

– Сейчас?! Ты время видел?!

– Мы не в детском саду. Давай, все… встречаемся через пятнадцать минут в «Заре».

– Черт возьми, Ди, куда ты меня тащишь?! Что случилось?

– Лучше поговорить об этом наедине, где много народу вокруг.

– А нам есть что скрывать? Ты всегда говорил: «Если хочешь что-то спрятать, оставь это на виду». Если ты ведешь меня в людное место, то мы что-то скрываем, верно?

– Да-да! Выходи давай! Встретимся на месте.

– Понял. На связи.

– Давай.

Я бросил трубку.

Притоптав землю под ногами, я нашел несколько веток и перетащил их сюда. Полагаю, ее никогда не найдут. Тело Зои отыщут лишь в том случае, если однажды этот лес перероют… думаю, случится это не скоро.

Покончив с этим делом, я направился в сторону города, к выходу из леса. Тропка утопала во тьме, а потому я зажег фонарик на телефоне.

Мне звонят… Алеся!

– Да, дорогая?

– Ты куда пропал, Ди?

– Ох, мы тут с Эром встретиться договорились.

– Сейчас?! Уже десятый час, Ди!

– Да, солнышко, знаю. У тебя все в порядке?

– Да…

– Прости, что так, но дело важное.

– Это касается твоей новой книги?

– Именно ее это и касается. Нам непременно нужно переговорить с Эром. Ложись спать без меня.

– Ладно… когда придешь хоть?

– Уже скоро. Обещаю. Через час буду дома. Мы недолго посидим в «Заре» и разбежимся. Не беспокойся за меня, милая.

– Угу… тогда я спать.

– Спокойной ночи, зайка!

– Угу, давай…

И она бросила трубку.

– Ух, пронесло, – выдохнул я.

Я был рад покинуть этот лес. Я был рад покинуть эти гаражи и это место. Подальше от трупа Зои, который зарыт там, в земле. Куда я его зарыл… подальше! Прочь отсюда! Прочь!

С собой у меня лишь пистолет. Он спрятан во внутреннем кармане куртки. И я несу его в кафе «Заря», наше неизменное место встречи с Эрнестом Бенгальским, моим верным товарищем, другом детства и литературным агентом.

Я пишу книги, а он их продает. Он договаривается с издателем, общается с редакторами и иллюстраторами. Словом, он делает за меня всю эту «побочную» работу, в которой я совершенно ничего не смыслю! Мое дело писать, а его – донести мои книги до книжных прилавков и круто их разрекламировать.

«Заря» работает круглые сутки. Это хорошее место, где делают вкусные кофе, пиццу и мороженое. Порой я прихожу туда с ноутбуком и начинаю работать утром за чашкой кофе. Там мы с Эром встречаемся, чтобы обсудить мою новую книгу, а также расходы и прибыль, которые мы будем иметь от нашего очередного совместного проекта.

Мало написать книгу, нужно провести тщательное расследование того объекта, о котором я пишу, а это занимает немало времени и сил. Эр обращается только к самым надежным источникам и находит для меня всю информацию. Должен признать, он делает даже больше работы, чем я. Его вклад в наше дело колоссален! И я очень ценю и уважаю своего незаменимого товарища.

Ему я могу раскрыть все свои секреты и тайны.

Ему я могу признаться во всем.

Только ему я могу рассказать о том, что часом ранее закопал в лесу труп.

В это время в кафе оказалось совсем не многолюдно. За одним столиком сидела молодая парочка. Они обнимали друг друга и терлись носиками… должен признать, таких соплей давно не видел! Впрочем, я никогда не забуду, когда мы с Алесей тоже были такими влюбленными идиотами. Не то, что бы мы сейчас друг друга не любим, но демонстрируем свои чувства более… практичными способами.

За другим столиком хохотала компания молодых парней. Они пили пиво и доедали третью пиццу. Они – то, что мне надо. Их громкие разговоры заглушат нашу беседу с Эром.

Что до Эрнеста Бенгальского, то он никогда не опаздывает на встречи со мной, и это его качество я сильно ценю и уважаю. Я же частенько подолгу собираюсь, а потом что-то забываю и возвращаюсь обратно. Словом, я тот еще неуклюжий и забывчивый растяпа. Бенгальский – человек слова и чести. Он никогда не лгал мне, не предавал и не подводил.

Так и сейчас я вижу его за нашим любимым столиком в углу зала. Невысокого роста, крупноватый, одетый в светлые джинсы и красную куртку. Эр грешит лишь тем, что пьет много пива, отчего его живот неустанно увеличивается в размерах. С каждой нашей встречей он все больше и больше… правда, Эр обещает мне, что начнет на днях ходить в тренажерный зал. Он даже взял абонемент! Посмотрим, насколько его хватит.

Пухлые щеки, крепкий лоб, маленький рыхлый носик и крохотные темные глазки. Короткие русые волосы и толстая шея. На щеках и подбородкеоднодневная щетина. Когда он расстегнул куртку, я увидел его белую футболку, которая обтягивала все его тело, каждый его изгиб и складку. Перестав грызть ноготь на мизинце, он помахал мне рукой.

Возможно, Эр не всегда соблюдает этикет и правила хорошего тона в общественных местах, но при этом он – добрейшей души человек, – который зла никому и никогда не делал. Разве что издательствам, которые ему удается иногда разводить на деньги. А порой, они разводят его, а заодно и меня. Но Бенгальский никогда не перестает с ними бороться и выискивает новые пути и компромиссы.

Верно скажу, если утвержу, что Эр – мастер дипломатии. У него это выходит намного лучше меня. Словом, у моего товарища и партнера масса положительных и прекрасных качеств, которые я искренне ценю в нем.

– Что-то уже успел заказать? – я сел напротив него на мягкий кожаный диванчик.

– Как ты любишь! «Гавайская» и литр «колы»! – ответил он мне.

– Блеск.

Я поймал себя на мысли, что наконец оказался вдали от того проклятого леса и тех злосчастных гаражей. Вот я сел на мягкий диванчик и позволил себе глубоко вдохнуть полной грудью и расслабиться.

– Ты чего такой потрепанный? – нахмурившись, он Эр взглянул на меня.

Я виновато взглянул на него. Конечно, он имеет право осуждать меня за нелепый вид, ведь еще ничего не знает.

Он не знает, что я рыл могилу.

– Покажи-ка свои руки!

– Чего это вдруг?!

– Показывай!

Я показал.

– Эй! – он внимательно изучил мои ладони. – Это не те руки писателя, которые я привык видеть! Ты грядки копал или навоз разгребал? Что это за грязь у тебя на ботинках? Проклятье, Ди!..

– У меня выдался непростой вечер, Эр, – оправдался я, – позволь мне промочить горло, и я тебе все объясню.

– Само собой!

И вот нам уже принесли пиццу. Из напитков мне досталась «кола», а Эру пиво. Мы положили несколько кусочков пиццы себе в тарелки и дождались исчезновения официанта.

Первым делом я сделал несколько жадных глотков. Из-за газов пить оказалось не так просто, но я быстро привык.

– Только не говори, что ты ввязался во что-то дикое! – Эр откинулся на спину, сложил ногу на ногу и расправил плечи.

Сейчас он сидел, как барин, расслабленно и уверенно.

– Кое-что случилось, Эр… кое-что совсем непоправимое…

– Непоправимое?

Я кивнул. Поправив очки на носу, я начал так:

– Началось все с того, что я получил письмо…

И я рассказал ему историю про письмо от «экскурсовода», про кофейню «Полночь», про звонки, про встречу с Зоей в гараже, про ее рассказ, а потом…

– Потом она извинилась передо мной за то, что мне придется убирать за ней. Мне с самого начала показалось это странно. Я не успел ее остановить, Эр. Я не успел…

– Что она сделала?!

Я не мог сказать это вслух. А потому я осмотрелся и убедился в том, что за нами никто не наблюдает. Я немного наклонился к столу и расстегнул куртку. Слегка откинув ее край, я показал другу пистолет.

Когда он увидел оружие, его глаза распахнулись и заблестели. По лицу градом стекал пот.

– Твое ж мать… Ди… И куда?..

Я похлопал указательным пальцем по губам.

– Прямо в рот?.. ох, черт!

– Тише только!

Эр сглотнул комок и запил его пивом. Ему пришлось осушить стакан до дна. Осталась лишь белая пенка, которая скатывалась по стенкам.

– Зачем ты взял это с собой, Ди?

– Не мог оставить…

– А с ней что сделал?

Я просто посмотрел ему в глаза, и мой взгляд все ему рассказал.

– Ох, черт… – он все понял, – ты все убрал за ней?

– Вычищал гараж до блеска… грязную одежду закопал вместе с ней…

– И правильно сделал! А вот то, что у тебя эта штука сейчас с собой – совсем неправильно!

– Ну, уж прости!..

– Проклятье, Ди! И что ты от меня хочешь?

Действительно! Что я, собственно, от него хочу?

– Кофейня «Полночь», Эр, – сказал я ему, – мне нужно ее увидеть. Я должен все узнать.

– Черта с два, Ди!

Он наклонился ко мне и почти шептал.

– Если из-за этой треклятой кофейни застрелилась баба у тебя на глазах, может, это не лучшая мысль.

– Я не могу позволить случится этому напрасно.

– А если она была больна?

Об этом я не подумал. Впрочем, Зоя совсем не показалась мне психически нездоровой.

– Не исключено… – признал я правоту друга.

– И что скажет Алеся? Вы же сейчас ждете ребенка со дня на день! Глупо бросать все и переезжать ради такого сейчас… не будет ли разумнее выждать?

Но я не хотел ждать.

Я не мог ждать!

Вся эта история… она слишком меня увлекла. Я уже увяз в ней. Я должен узнать правду.

– Если я узнаю разгадаю все мистические тайны этой кофейни, а ты, Эр, в этом мне поможешь, то я смогу породить на свет самую масштабную и невероятную книгу! Она может стать вершиной моей карьеры! Разве ты не видишь? Сколько загадок!

– Я понимаю, что ты уже заинтригован… но все же призываю тебя оставаться реалистом и подумать о более важных вещах.

Ребенок.

Алеся вот-вот родит мне малыша…

– Она поймет. Я смогу уговорить ее. Мы переедем в город Н., и мы начнем с тобой расследование. Я снова начну писать. Мне этого не хватает, Эр, как ты не понимаешь? Я подсел на это…

– Твой наркотик уже свел тебя с ума, и я это понимаю. Я не могу отрицать, что идея сногсшибательная…

– Вот видишь!

– Но!

Я замолчал.

– Это слишком рискованно, – убеждал меня Эр, – если слова той женщины правдивы, то… полагаю, есть вещи, в которые лучше не вмешиваться. Кто знает, чем это для тебя обернется? И черт с тобой! Я призываю тебя подумать о жене и ребенке!

– Если я не начну писать, то скоро мне нечем будет кормить жену и ребенка!

Эр схватил стакан. Он уже хотел отпить, как внезапно обнаружил, что стакан пуст. Эрнест подозвал официанта и попросил еще пива.

Молодая пара вышла за дверь. В кафе остались мы и шумная компания молодых парней, которые весело смеялись и ковырялись в телефонах.

– Никогда не стоит принимать поспешных решений, Ди, – произнес он спокойно, – никто не заставляет тебя сейчас бросать все и, сломя голову, мчатся в Н. И то, что случилось с тобой этим вечером… это ужасно, но оно ни о чем не говорит!

– Она сказала что-то про Гоголя и Леонардо да Винчи… она посоветовала мне начать с них, когда я найду экскурсовода. В кофейне нужно остаться на ночь. Не знаю, что это значит… она сказала об этом так, будто эти Гоголь и да Винчи какие-то…

Я взглянул на Эра, и мне тут же пришло в голову нужное слово:

– Экспонаты…

Принесли пиво. Когда официант откланялся, Эр жадно сделал три глотка.

– Решать тебе, Ди, – заключил Бенгальский, – я свое мнение высказал. В любом случае это твоя книга, твое расследование и твой проект. Я лишь твой агент, который занимается издательскими заморочками…

– Нет, Эр!

Я протянул руку через весь, перебив его, и опустил ладонь ему на плечо.

– Ты мой друг, – добавил я, – и всегда им был и остаешься впредь. Ты даже не представляешь, как ты важен для меня, Эр! Очень важен. В спортзал ходил?

Он усмехнулся.

– Планировал начать с понедельника, – и выпил еще пиво.

– А сегодня вторник…

Эр весело посмеялся.

– За понедельник!

И выпил еще.

– Итак, – Эр отставил стакан и взялся за новый кусок пиццы, – что же ты решил?

Он принялся жадно жевать, протирая губы тыльной стороной ладони.

А что я решил?

– Я поговорю с женой.

* * *

– Так! – Алеся выдохнула и опустила руки. – Давай рассмотрим эту ситуацию аналитически.

Не думал, что этот разговор дастся мне так тяжело.

Мы ругались все утро!

– Я беременна. Девятый месяц. Мы вот-вот ожидаем пополнение нашей маленькой семьи. Со дня на день я могу родить, Ди! А ты предлагаешь нам уехать в другой город, полный незнакомых людей, чтобы ты начал свое расследование?

– Именно…

– Ох!

– Послушай меня, Лесь! Присядь…

– Нет, ты скажи так!

– Прошу! Сядь!

Она все-таки села.

Такой большой живот… я и забыл, что он такой большой! Давно перестал обращать на это внимание. Ей тяжело ходить и двигаться в принципе. Я подал Алесе руку, чтобы помочь ей сесть в кресло. Она уже давно не завязывает волосы в хвостик или пучок. Я и забыл, какие она умеет делать себе фантастические прически.

Ребенок уже начал толкаться. Алеся ходит в темно-синем спортивном костюме. Ее каштановые волосы влажными прядями лежат на плечах. Немного опухшее лицо, крупные губы и нос. Блестящие голубые глаза. Именно это сочетание голубых глаз и каштановых волос меня так сильно привлекло в ее внешности, когда мы познакомились.

Рядом с креслом стоял стакан с фруктовым коктейлем, который я сделал ей сегодня на завтрак. Она взяла стакан и немного отпила.

– Говори, – серьезно произнесла она, – я жду.

Собравшись с мыслями, я опустился на стул напротив.

– Первое. Я изучил город Н. Там есть хороший коттедж, который мы сможем снять. Он нам по карману. Я все подсчитал. Второе. Там есть больница и роддом. Я посмотрел отзывы и сайты. Все очень прилично. Там ты сможешь родить в комфортных условиях. И тебе не стоит беспокоиться по этому поводу. От коттеджа, который я хочу снять, до роддома рукой подать. Там все очень близко. Третье. Это не займет много времени. Обещаю. Не больше месяца – точно. Возможно, мне хватит пары недель. Мы вернемся очень скоро. Четвертое… нам нужны деньги. Это расследование обеспечит меня материалом для новой книги, хорошей книги, которая принесет нам достойную прибыль. Сейчас нас двое, но скоро станет трое. Нам понадобится больше денег. Я хочу достойно вас обеспечивать, и ты это знаешь. Эта поездка очень важна для меня. Правда. Если хочешь, то я могу отправиться один…

– Нет, – она оборвала меня, – я не позволю тебе оставить меня одну.

– Приедет твоя мама и…

– Нет! Я не позволю тебе пропустить роды собственного ребенка. Ты мне нужен, Ди.

Что тогда она хочет?

– Ты прав… – признала она, – это твоя работа. Нам нужны деньги. Я не смогу выйти на работу еще несколько лет, а потому заработок для нас важнее. Ты можешь мне показать сайты того роддома?

– Да, разумеется… там есть все фото… там сделан ремонт, пациенты довольны, врачи с высшими категориями и…

– Простой дай мне ноутбук!

Я заткнулся и выполнил просьбу. Алеся поставила компьютер себе на колени. В левой руке она держала стакан с коктейлем, а правой водила мышкой и листала страницу с отзывами и информацией о роддоме.

Я просто сидел рядом и ждал, когда она что-то решит.

– А коттедж какой? Это будет целый дом?

– Да-да! Мы снимем целый дом! Тебе там понравится…

Я взял у нее ноутбук и нашел сайт с коттеджем.

– И ты решил, что нам это по карману? Мы ведь начнем тратить много на пеленки, памперсы и остальное…

– Нам хватит. Верь мне.

Алеся еще какое-то время смотрела коттедж, который я решил снять в городе Н., а потом отдала мне ноутбук, поставила коктейль на столик и задумалась.

Для себя я решил, что сделал все возможное. Решение остается за ней. Как Алеся скажет, так и будет. Я не посмею ее переубеждать, если она не захочет переезжать.

Да, я понимаю, что наш ребенок важнее, но все же…

Я мельком бросил взгляд в сторону и заметил на столе письмо от «экскурсовода». На марке, прикрепленной в уголке, изображалась кружка кофе. Зоя была права на этот счет.

Она точно знала, что все это значит.

Алеся подняла взгляд на меня. Она внимательно изучила мое лицо. Мне знаком этот взгляд. Так она смотрела на меня лишь дважды. Первый раз, когда я признался ей в любви. И второй, когда сделал ей предложение.

– Ты меня убедил, Дубровский, – произнесла она, – ищи чемоданы, а я составлю тебе список того, что мы должны взять… так и быть. Мы переезжаем в Н.

Часть 2. Кофейня «Полночь»

Глава 4

В первом чемодане, который я загрузил в «Тойоту», собраны вещи Алеси: вся ее одежда, пеленки и предметы личной гигиены. Второй чемодан – мой. Там моя одежда, полотенца и самое главное – ноутбук. Куда я без него? На каждое свое расследование я выезжаю с ноутбуком и тетрадкой под названием «Дневник расследований», куда я записываю все детали исследования своего объекта.

Собирая свой чемодан, я сделал крайне важную и в высшей степени рискованную для меня вещь.

Пистолет.

Пистолет, из которого застрелилась Зоя.

Я спрятал его под одеждой. Завернул его в черный пакет и спрятал в стопку трусов.

Этих двух чемоданов вполне хватило, чтобы заполнить весь багажник. Еще Алеся собрала несколько сумок и маленький чемоданчик, куда сложила все необходимое для роддома и ребенка, когда он родится. Эти сумки мы сложили в салон на задние сиденья. Туда же я бросил пару пакетов с продуктами. Алеся да я можем проголодаться во время поездки.

Поначалу все эти сборы напоминали мне приготовления к поездке на море. Прямо чувствовал, что сейчас мы поедем в аэропорт, сядем на самолет и умчимся в Турцию отдыхать.

Нет, мы своим ходом будем добираться до города Н., где я начну свое расследование кофейни «Полночь». А в моем чемодане спрятан пистолет…

Никакого моря не будет.

Все рассчитав, мы решили выспаться и отъехать от дома в полдень. С таким расчетом мы прибудем в Н. на рассвете, часов в шесть или семь утра. Еще многое будет зависеть от скоростного режима и длительности наших остановок.

Я прикрепил к лобовому стеклу навигатор. В «бардачок» положил карту на непредвиденный случай. На карте красным выделил маршрут. Загрузив все сумки и чемоданы в машину, я завел двигатель и принялся настраивать маршрут на навигаторе, а Алеся пока проверяла дом.

Письмо от «экскурсовода» я тоже взял с собой. Его я спрятал в сумку с ноутбуком. Это письмо – важная улика в моем деле. Я просто не мог оставить его!

Я уже заканчивал настраивать маршрут, как мне позвонили.

– Да, Эр? Ты что хотел?

– Как вы там, Ди? Когда выезжаете?

Я глянул в сторону подъезда. Леся еще не вышла.

– Через десять минут, – мой ответ.

– Угу… просто решил убедиться, что ты все-таки твердо решил заняться этим. Как отреагировала Алеся?

– Она долгое время сопротивлялась, но в конечном итоге приняла мою сторону. С этим порядок. У тебя какие планы?

– Я приеду к тебе. Завтра или послезавтра, но приеду.

– Точно? Отлично! Ты мне очень пригодишься там.

– Не сомневаюсь… без меня ты там много не накопаешь. Постарайся не делать глупостей до моего приезда.

– Само собой. А что твоя жена говорит?

– Отпустила. Ей самой давно хочется отдохнуть от моей постоянной компании.

– Вот как?

– Ага… так что удачной вам поездки, Ди. Быстро и без хлопот добраться. Позвони, как будете на месте.

– Конечно. На связи, Эр.

– Да, Ди, на связи. Удачи!

Мне наконец удалось закончить настраивать навигатор, и женский металлический голос сообщил мне:

– Маршрут построен.

Удивительно, но прежде у меня на это уходило куда больше времени. Посмотрев на карту навигатора, где был указан весь путь, я сверил этот маршрут с тем, который обозначил на бумажной карте. Вроде траектория совпадает.

Держась за живот, Алеся вышла из дома. Через плечо у нее висела сумка. Я поспешил покинуть автомобиль, чтобы ей помочь. Забрав у нее сумку, я взял ее под руку и провел к «Тойоте».

– Навигатор получилось настроить? – спросила она.

– Само собой, – ответил я, – все готово.

Я отодвинул пассажирское кресло как можно дальше, чтобы Алеся могла спокойно сидеть, вытянув ноги.

– Свет и газ выключила. Воду перекрыла. Дверь закрыла. Думаю, все сделала.

Я сам прокрутил у себя в голове все, что бы я сделал на ее месте, если бы покидал дом. Да, она сделала все необходимое.

Бросив сумку на заднее сиденье, Алеся пристегнулась.

– Если захочешь остановиться, сразу скажи, – предупредил я ее, – нас ждет долгая поездка, и я не хочу, чтобы тебе стало плохо. Мы будем останавливаться на заправках и по возможности где только сможем, когда ты захочешь.

– Поверь мне, Ди, если я захочу, то мы точно остановимся, – на меня посмотрели с хитрым укором.

– Прекрасно. Тогда поехали!

Я переставил рычаг коробки переключения передач на «drive» и отпустил тормоз. Включил кондиционер и радио.

Мы поехали.

Что-то темно-синее мелькнуло впереди.

– Ди, стой! – вопль Алеси.

Я вжал тормоз в пол.

Мы резко остановились.

Кошка… темная кошка породы сфинкс только что прыгнула под колеса и перебежала дорогу, скрывшись за домами.

– Откуда она здесь? – не понимала Алеся. – Ты видел, что бы бездомные сфинксы разгуливали по улицам?

– Нет, – соврал я.

Эту кошку я видел вчера, когда получил письмо. И увидел сейчас, когда мы собрались начать нашу поездку.

– Кто-то ее потерял, – Алеся смотрела в окошко.

– Думаю, хозяин найдется, – ответил я.

Снова отпустив тормоз, я заставил «Тойоту» поехать. На этот раз мы тронулись без всяких происшествий.

Хорошо бы, что бы все наше путешествие прошло без «всяких происшествий». Но разве так бывает?

* * *

– У нас сломался навигатор с наступлением темноты. Не могли бы вы посмотреть маршрут на этой карте? Нам нужно попасть в Н. к рассвету. Вы знаете, где это?

Нахмурившись, кассир на заправке взял из моих рук карту, что я ему тут же протянул. Оглядевшись, я улыбнулся жене, которая сидела за столиком и пила горячий чай. Она даже не посмотрела на меня.

– Как у вас сломался навигатор? – спросил кассир.

Это оказался крупный мужчина с огромными руками и темной бородой, одетый в клетчатую рубашку. Рыхлый нос, маленькие глазки и хмурый лоб. Нам очень повезло, что после поломки нашего навигатора мы так скоро наткнулись на заправку с кафе, которое работало двадцать четыре часа.

– Это странно… – я вспоминал все, как было, – после заката в нем что-то переклинило. Он стоял на зарядке, я ехал не так быстро… восемьдесят, больше не гнал. Темно… и дорога мне не знакома, сами понимаете. Я никогда не бывал в этих краях. Так вот… когда стемнело, навигатор вдруг зашипел. В салоне запахло гарью. Жена в ужасе закричала, когда увидела струйки серого дыма. Брызнули искры. Мне пришлось немедленно затормозить прямо посреди дороги. Вокруг никого не оказалось. Навигатор просто… вспыхнул!

Внимательно выслушав меня, кассир Владимир (имя указано на бейдже) покачал головой:

– Вы правы. Это, действительно, очень странно. Какое-то замыкание, возможно…

– В том-то и дело, что странно! Прямо как в фильмах ужасов каких-то… обычно у них так телевизоры вспыхивают или лампочки на люстрах. У нас – навигатор. Так что вы можете сказать о карте? Она – все, что у нас осталось.

– К сожалению, у меня нет навигаторов, но карта верна. И маршрут на ней тоже верен. Следуя по нему, вы точно приедете в Н., не беспокойтесь.

Он вернул мне карту.

– Ох, спасибо вам, – выдохну облегченно я.

– Но я хочу вас предупредить, чтобы вы были осторожными на этих дорогах. Дальше вам придется ехать через густые леса и голые поля. Я рекомендую вам заправить полный бак. Боюсь, дальше вы долго не встретите заправок, да и вообще никаких населенных пунктов или деревень. Осторожно с крутыми поворотами. Там дальше их очень много. Держитесь ближе к центру дороги. Уверен, что на встречной вам никто не попадется. Здесь мало, кто ездит. А вот зверей в этих лесах – хоть открывай сезон охоты. Они нередко выпрыгивают на дорогу. Лисицы, медведи и лоси. Особенно лоси! Однажды один такой сбил автомобиль и не оставил никого в живых. И сам сдох. Все это обнаружили уже тогда, когда трупы разлагались. Вот так там редко ездят! Так что будьте осторожны.

– Конечно. Спасибо, что предупредили.

Я свернул карту и снова взглянул на Алесю. На этот раз она смотрела на ночь за окном.

– Кто у вас будет? – спросил Владимир.

– Мы просили врача не говорить нам на УЗИ. Узнаем, как ребенок родится.

– Смелое решение. Впрочем, главное, чтобы он был здоров, верно?

– Безусловно! Еще раз спасибо за помощь.

– Ага… бывайте! Удачного пути!

Я вернулся к Леси, которая ждала меня. К чаю она почти не притронулась. Горячие струйки поднимались над кружкой.

– Что он сказал? – спросила она.

– Карта верна. Она поможет нам добраться до города. Не беспокойся. Ты как?

Она опустила взгляд.

– Когда сломался навигатор, я так испугалась! Почему-то мне сразу показалось, что кто-то не хочет, чтобы мы туда приезжали…

– Глупости!

– Я понимаю, что это смешно и глупо… сначала эта кошка, которая нам дорогу перебежала. Я и так не часто встречала сфинкса, а тут увидела такого на улице! И теперь это…

Я сел напротив и взял ее руки в свои.

– Со мной тебе нечего бояться, – сказал я ей уверенно и твердо, – мы вместе. И мы уже почти доехали. Кассир сказал, что к рассвету мы точно приедем на место. Вот увидишь. Нам остается проехать по темному лесу по пустой дороге, где нам ничего не угрожает и…

– Я слышала он говорил о диких зверях, – остановила она меня.

Она слышала…

– Да… я буду внимателен и осторожен – обещаю. А ты можешь поспать. Когда проснешься, мы уже приедем.

– Обещай, что не позволишь мне уснуть, – серьезно сказала она.

Эти слова прозвучали из ее уст слишком холодно и строго.

– Как скажешь, милая, – я наклонился к ней и поцеловал горячо в лоб.

Лишь после этого поцелуя она наконец смогла взять себя в руки и выпить чай. Я же заказал себе кофе. Кому совсем не стоит спать, так это мне. Нам предстоит еще порядком шесть или семь часов езды в темноте.

Резкие повороты, держаться ближе к центру, дикие звери – я все помню. Сейчас в моих руках окажется жизнь сразу двоих дорогих для меня людей. Я не позволю чему-то случиться с нами.

Уже скоро мы будем в коттедже, и этот кошмар закончится.

* * *

Алеся так и не уснула. Она внимательно смотрела вперед, сжимая в руках карту. Радио здесь давало сплошные помехи на всех волнах. Мы ехали в тишине и слышали лишь рев мотора. Дорога оказалась на удивление ровной, без ям и кочек. Конечно! Ведь здесь ездят крайне редко.

– Давай медленнее, – сказала она.

Я выполнил ее просьбу, несмотря на то, что понимал, что так мы будем сильнее растрачивать бензин. Но на непредвиденный случай я купил на заправке канистру. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

Дальний свет прекрасно освещал дорогу. Я видел ее на всю ширину. Сейчас я чувствовал, что полностью контролирую ситуацию.

На часах уже три часа ночи. Осталось не так долго ехать во тьме. К четырем утра начнет светать.

В какой-то момент лес закончился. Мы выехали на открытую местность. Слева и справа – бесконечное поле. Не знаю почему, но мне стало гораздо спокойнее. Если нет леса, значит, вероятность встречи с дикими зверями значительно снижается.

– Что это за поле? – поинтересовалась Леся.

– Это просто трава, – ответил я, – тут вокруг совсем нет никаких жилых районов, а потому некому ухаживать за посевами, если бы они были здесь.

– Думаю, ты прав.

Просто поле вокруг. Просто дорога впереди. Просто ночь на Земле.

Дорога уходила далеко вперед. Я не видел никаких поворотов. Поля сливались с горизонтом. В какой-то момент эта дорога мне показалась бесконечной. И только две вещи указывали на то, что мы не стоим на месте: увеличение пробега и убывание количества топлива. В остальном – ничего в этом мире для нас с женой не менялось.

И она начала засыпать.

Нога моя тяжелела. Она давила на газ сильнее. «Тойота» разгонялась, а я этого даже не ощущал. Мне казалось, что мы едем слишком медленно.

Девяносто. Сто. Сто десять. Сто двадцать.

А мы едем недостаточно быстро… слишком медленно…

На спидометр я почти не смотрел.

Только дорога.

Только я и эта дорога. Дорога, уходящая вдаль, утопающая во тьме. Бесконечная дорога, которая никуда не ведет…

Сто двадцать… дорога… сто тридцать… дорога…

И темнота.

Желтые блики света фар. Пустые поля. И ничего вокруг… абсолютно ничего…

Незаметно «Тойота» съехала с правой полосы и сейчас мчалась посреди проезжей части. Белые черточки мелькали между колесами…

Черк-черк… черк-черк…

И нет кочек, нет ямок… черк-черк… только ровная темная дорога…

Алесе не спалось. Она приоткрыла глаза. Карта выпала у нее из рук. Она физически не могла нагнуться и поднять ее, хотя сделала несколько попыток. Забросив эту идею, учитывая бесконечную дорогу впереди, она спокойно села и взглянула на меня.

Я не сводил своих сонных глаз с дороги.

– Слишком быстро, – прозвучал ее тихий голос.

Нога не переставала мирно лежать на педали газа.

– Ди! Это слишком быстро!

Словно проснувшись, я убрал ногу с газа, позволив машине спокойно замедлится.

– Прости…

Алеся посмотрела в правую сторону, а потом в левую. Что-то там привлекло ее внимание. Она нахмурилась.

Что она видела на том поле?

Я отвел взгляд в сторону, но ничего не заметил. Машина мчалась все-еще слишком быстро.

– Давай медленнее, – попросила Алеся.

Я опустил ногу на тормоз.

Мы замедляемся… сто десять… замедляемся… сто… замедляемся… девяносто…

И раздался удар.

Нечто крупное и темное перекрыло собой вид на дорогу, а ровный свет фар исказился.

Нечто крупное и темное подскочило в воздух и плюхнулось на капот, а моя нога крепко вдавила педаль тормоза в пол.

Нечто крупное и темное скатилось с капота и упало под колеса, а на лобовом стекле появились красные пятна.

Мир замер.

– Что это было? – тяжелое дыхание жены привело меня в чувство.

– Мы кого-то сбили, – сглотнул я, озвучив жуткую истину.

Кого-то сбили…

Кого-то сбили?

В это глуши?!

Кого-то сбили!

«Тойота» остановилась. Я понимал, что «кого-то сбили» сейчас под передними колесами.

Я переключил рычаг смены передач и дал задний ход. Снова остановился.

Нечто крупное и темное лежит на асфальте, а под ним растекается алая лужа.

– Мы убили его… – вырвалось у Алеси.

Она не кричала и не паниковала. Скорее у нее стопор.

– Или он сам бросился под наши колеса, – озвучил я иной вариант.

Не заглушая двигатель, я снял с себя ремень безопасности и взглянул на жену. Алеся тяжело дышала, держась рукой за живот.

Она в порядке.

Я открыл дверь и вышел в ночную прохладу.

Обойдя «Тойоту», я увидел это «нечто крупное и темное». Этим «кого-то сбили» оказался полный мужчина, одетый в офисный темно-коричневый костюм. Он лежал ничком, а под его массой растекались алые волны.

Дыхание мое замерло. В голове звучало одно: «Я задавил человека!».

Я убил человека!..

Сначала Зоя, а теперь «нечто крупное и темное»… после того письма смерть ходит за мной по пятам… она стала моим спутником по жизни…

Каждое наше решение имеет свои последствия. Я принял решение – отправился в город Н. И получил последствие – труп под колесами.

Дверь «Тойоты» открылась, и из машины вышла Алеся.

– Не подходи! – приказ я ей.

Но она не послушалась.

Она обошла машину и прикрыла рот рукой.

– Он… мертв…

– Определенно…

Я обхватил тяжелый труп за плечи и попытался его перевернуть.

– Может, не стоит его трогать?! – поинтересовалась Алеся.

Но я уже трогал его.

Я не в первый раз трогал труп…

Перевернув «кого-то сбили» на спину, я смог различить некоторые черты его лица. Бритая голова, шея в складках, маленькие глазки, однодневная щетина, крохотные ушки… красные разводы на животе.

Из кармана пиджака торчал бумажник. Я вынул его и нашел водительские права.

– Аполлон Аполлонович Соболь, – прочитал я, – так его зовут.

– Там не сказано, кем он был? – спросила Алеся.

Но кроме нескольких купюр мелкого достоинства, банковской карточки и водительских прав я ничего в кошельке не обнаружил.

– Откуда он мог сюда прийти? – не понимала Алеся. – Вокруг же нет населенных пунктов… ты же сам сказал…

И это так!

Но ответ пришел сам собой. Я взглянул на жену и уже своим взглядом выдал догадку, но озвучил:

– Он из Н.

Житель города Н. Первый житель, с которым я познакомился… и его я задавил своей «Тойотой», не доехав до города…

– Нужно вызвать полицию, – решила Алеся.

– Нет!

Она уже собралась идти за телефоном, как вдруг я резко подскочил к ней и остановил.

– Что такое?

– Не думаю, что это хорошая идея… все выглядит слишком неоднозначно, Лесь…

– Что тут такого «неоднозначного»? Ночь. Скоростной режим мы соблюдали. Он сам бросился под колеса. Ты физически не мог успеть остановиться.

– Полагаю, срок за убийство по неосторожности мне точно светит. Не надо, Лесь…

Почему «нет»?

Пистолет.

Пистолет в моем чемодане!

Если здесь появится полиция, она обыщет наш багаж и найдет его… вот тогда у нас точно начнутся проблемы. Настоящие проблемы!

Я не могу допустить того, чтобы здесь появился кто-то из правоохранительных органов. Пистолет – моя ноша, мой крест. Я должен скрывать его от всего мира. Если Алеся узнает о нем… что я ей расскажу?

Боюсь, в моей ситуации будет непросто придумать правдоподобное оправдание.

Светлая память незнакомке по имени Зоя! Но истории о ее самоубийстве в моем гараже никто не поверит! Я сам еще не до конца смирился с этим…

– Алеся, прошу тебя, давай не станем никого вызывать…

По ее взгляду я понял, что ей самой не хотелось это делать. Почему же она собиралась звонить? Из чувства необходимости… чувства долга гражданина… наверное…

– Но что мы сделаем?

И оба мы, я и Алеся, взглянули на труп некоего Аполлона Аполлоновича Соболя.

Я знаю, как поступать с нежеланными трупами.

– Садись в машину, – сказал я жене.

– Что ты задумал? – возмутилась она.

– Я уберу его с дороги… свалю тело в траву, вытру лобовое стекло, и мы уедем…

– Ди! Что будет, если его найдут?

– Мы будем далеко. Ты же слышала кассира? Мертвых на этих дорогах находят нескоро. Пройдет несколько дней прежде, чем кто-то обнаружит тело. Подозрение никак не падет на нас.

Она странно на меня посмотрела.

– Проклятье… я не могу отрицать, что этот выход – самый лучший для нас в данной ситуации. Мне сложно с этим поспорить. Я вытру кровь, а ты… сделай то, что хотел.

– Хорошо, но кровь вытирать ты не обязана…

– Не беспокойся. Понимаю, что это не самое подходящее занятие для беременной женщины, но я помогу тебе. Я хочу, чтобы мы все сделали вместе.

Ответив ей кратким кивком, я приступил к работе. Взяв труп за руки, я потащил тело Аполлона Аполлоновича Соболя по асфальту. Мне не впервые доводиться таскать трупы людей. У меня уже имеется опыт.

Черт возьми! В последние дни я себя чувствую самым настоящим могильщиком!

В этот раз я не буду рыть могилу. Я просто уберу тело с дороги.

Он был тяжелый. Мне пришлось напрячься, чтобы стащить его с насыпи. Тело не хотело само скатываться вниз со спуска. Я начал пинать…

– Ди! Проклятье! Что ты делаешь?!

Ко мне подбежала Алеся с окровавленной тряпкой.

– Прекрати! – повысила она голос.

Я остановился.

– Прости… я просто устал.

– И это совсем не повод пинать трупы! Передохни немного и стащи его спокойно.

Даже не верю, что слышу такие слова от любимой женщины. Она вернулась к «Тойоте» и продолжила вытирать лобовое стекло.

Осмотревшись, я поймал себя на мысли: «Как хорошо, что никого нет вокруг!» Здесь нас никто не заметит. Никто не увидит, как двое супругов дружно избавляются от тела и заметают следы.

Переведя дух, я снова взял Соболя за запястья и потащил в траву. Мне удалось оттащить его на пять метров от дороги.

Вернувшись к Алесе, я заметил, что лобовое стекло нашей машины уже совсем чистое. Не осталось никаких следов.

– Ты молодец, – отблагодарил я ее.

– Что будем делать с кровью?

Она указала на густую лужу, растекшуюся на асфальте. От лужи шла красная тропинка – алый след, маршрут, по которому я волок упитанное тело.

Толстое, мерзкое, тучное тело… чертов дебильный труп!

– Мы взяли с собой много воды. Выпей ее сейчас, если хочешь, и я залью ей дорогу.

– Пить я не буду. Скоро мы будем в городе?

– Часа через три точно приедем.

– Отлично. Можешь взять всю воду, что у нас есть, но убери это с дороги…

Я снова кивнул и принялся за работу. Из пакетов, что сложены на задних сидениях, я достал все бутылки воды, что нашел. Алеся подавала мне по одной, а я сливал воду на асфальт, выгоняя лужу крови за пределы проезжей части, в траву.

Поначалу я испугался, что мы только сделаем кровавую лужу больше, но потом стало получаться все лучше. Чем больше воды мы выливали, тем быстрее избавлялись от крови на асфальте.

– Вода закончилась, – сообщила Алеся.

– А мы добились желаемого эффекта, не так ли? Посмотри! Крови совсем не видно.

– Да, ты прав, все чисто.

Я еще раз осмотрел нашу «Тойоту» – она чистая. За несколько минут мы избавились от трупа и всех следов случившегося.

Кошка-сфинкс перебежала улицу, навигатор взорвался по пути, под колеса бросился чертов толстяк. Путь в город Н. обернулся для нас множеством неприятных хлопот и волнений.

– Поехали, Ди, – повала меня Алеся, – я уже хочу поскорее оказаться в мягкой постели в коттедже и забыть обо всем.

– Да, конечно. Поехали.

Мы сели и пристегнулись. Я поставил рычаг коробки переключения передач на «D» и отпустил тормоз. Автомобиль тронулся с места.

Надавив на газ, я поспешил как можно скорее покинуть место нашего «преступления» и увести отсюда жену.

Через час начало светать.

А еще через час вдали появились дома.

Город Н., мы приехали к тебе.

Глава 5

Тонкие лучики солнца осветили блестящую водяную гладь реки, текущую под мостом, по которому мы ехали. Река текла из леса и утекала куда-то за поворот, огибая собой город, казавшийся в реальности таким крохотным, что я видел верхушки деревьев леса, располагающегося с другой стороны. Домишки оказались совсем невысокими. Домов, которые были бы имели больше трех или четырех этажей, здесь точно не нашлось. Да и весь Н. оказался для нас, как на ладони.

Город построен на неровной, холмистой местности. А потому дорожки в городе вели то вверх, то вниз. Такой забавный аттракцион! Лишь из-за холмистого ландшафта некоторые дома казались выше других. Я заметил, что к северу (мы ехали с юга) холмик поднимался, поэтому мы взбирались на подъем.

Когда мы въехали в город, мне сразу бросились в глаза несколько главных, самых больших зданий: школа, полицейский участок, здание администрации города, больница, церковь, супермаркет и местный дом культуры. Возможно, здесь еще был кинотеатр или простой театр, но эти здания оказались не такие высокие.

– Не ожидала, что здесь будет так… мило, – улыбнулась мне Алеся.

– Я рад, что тебе нравится, – ответил я.

Одно я могу утвердить точно: заблудиться у меня в этом городе навряд ли получится. При всем желании… город слишком маленький, чтобы в нем подолгу плутать.

– Если честно, я вообще не думала, что в нашей стране есть такие города, – задумалась Алеся, – или… это называется поселением городского типа?

– Поскольку этот город отдален от других, то в нем есть все необходимое. Свои школы и детские сады, свои больницы и культурные центры. Можно сказать, город Н. – маленькая страна, отдельное крохотное государство, которое живет своей жизнью.

Это сравнение мне понравилось. Я поймал себя на мысли, что хочу обязательно что-то такое написать в своей книги. Если я буду писать про кофейню «Полночь», то должен хоть как-то упомянуть город Н.

Все верно: город Н. – маленькая страна со своими правилами и законами. Это место отрезано от остального мира, с которым его связывают лишь новости по телевизору и радио. Я не думаю, что жители Н. часто покидают городок, ведь ехать до первого большого города очень и очень долго. И не просто долго, а опасно! Думаю, у этих людей есть много причин оставаться на своей родине.

Зачем им куда-то уезжать? Разве что посмотреть мир. А в остальном… у них тут есть все необходимое: больницы, школы, магазины. Наверняка где-то у леса, рядом с церковью, найдется местное городское кладбище. Город Н. – маленький мир, мини-государство, которое гордо существует само по себе. О нем мало кто вообще знает.

И как в любом мире, этот мир тоже скрывает свою тайну. И эту тайну мне предстоит раскрыть. Загадка кофейни «Полночь». Мне уже не терпится расположиться в коттедже и увидеть ее. Но мой мозг требует кое-что более важное – сон.

Я не спал почти сутки! И все эти часы в напряженном состоянии провел за рулем, следил за дорогой… за той бесконечной черной дорогой, которая этой ночью, благодаря моим стараниям, окроплена кровью.

Мозг совершенно прав. Сегодня я с ним спорить не буду. Мне нужен сон. Хороший сон, который приведет мой организм в порядок. Стану более бодрым и отправлюсь на расследование. Работа закипит. Но сейчас…

– А здесь есть хорошие магазинчики, – Алеся оглядывалась по сторонам, – смотри! Всякие «детские миры» и «все для малышей»… а еще магазин «все для будущей мамы»! Мне нравится! «Вы беременны? Тогда вам сюда!» – оригинально!

– Значит, ты найдешь, чем тебе заняться, пока меня не будет? – осторожно спросил я.

– О, да… уже составляю программу под названием «Развлечения для беременной без мужа».

И она весело засмеялась. Ее смех был подобен звону серебряного колокольчика.

– Я рад, что у тебя хорошее настроение, – обрадовался я.

Да, к счастью, Леся забыла про все те ужасы, которые мы пережили в пути. Наступил новый день, и мы должны радоваться ему.

– Но сначала мне бы хотелось связаться с роддомом, – вставила Леся.

– Само собой, – кивнул я, – когда разместимся в коттедже, сразу туда позвоним.

– Отлично. Далеко до коттеджа?

– Полагаю, он совсем рядом…

Как и все в этом городе.

Алеся достала карту города и внимательно ее изучила. Я назвал ей адрес нашего коттеджа, и она сразу нашла нужную дорогу. Как оказалось, я пропустил нужный поворот, а потому нам пришлось сделать крюк.

Мы ехали по безлюдным улицам и пустым дорогам. Время только шесть часов. Возможно, даже «жаворонки» здесь любят спать. Можно сказать, что наше появление в Н. осталось незамеченным для его обитателей. В любом случае люди рано или поздно увидят новую машину на улице и поймут, что в их городе появились чужаки. Я сам вырос в одном из таких маленьких городков. Новости разносятся слишком быстро.

– Давай сюда! – указала направо Алеся.

Мы как раз проехали территорию роддома. Алеси местность очень понравилась. Там был красивый парк, да и само здание выглядело отремонтированным. Даже в такой глуши, как этот город Н., люди что-то мыслили в ремонтах и реставрациях.

Проехав роддом, мы начали крутой подъем на холм. Забравшись, мы поравнялись с лесом, что виднелся за чертой города после небольшой красивой полянки с цветами. Думаю, жителям нравится ходить гулять в тот лес. Посмотрев в сторону, я заметил еще одно высокое здание, которое стояло в некотором отдалении от других домов города, ближе к лесу.

– Что это такое? – спросил я у жены.

– Это? Так… сейчас…

Она снова посмотрела на карту.

– Упс…

– Что такое? – не понял я.

– Это психиатрическая клиника.

– Правда?

– Да… тут так написано…

Должен признать, что далеко не в каждом крупном городе имеются подобные заведения. Почему же для такого маленького городка психиатрическая клиника стала такой необходимостью?

– А вот и наш коттедж! – воскликнула Алеся, заставив меня выбыть из своих размышлений.

Я съехал с дороги и припарковал «Тойоту» у красного забора, за которым возвышался красивый двухэтажный деревянный новый домик с верандой и закругленной крышей.

Убедившись, что удачно припарковался, я отключил зажигание. Наконец мы можем позволить нашей «Тойоте» отдохнуть после длительного пути.

– Мы на месте, – посмеялся я, – даже не верится, что мы это сделали!

– Это точно, – задумалась Алеся, – я никогда не забуду это «веселое» путешествие. Надеюсь, обратный путь у нас не будет столь насыщен«приключениями».

Обратный путь…

Мне совершенно не хотелось ехать назад. Сейчас мне слишком сильно нравился этот светлый маленький городок. Я утешал себя лишь мыслью о том, что уехать нам придется нескоро.

Покинув машину, я наконец почувствовал под ногами приятную твердую поверхность земли. Я даже немного попрыгал на месте, размявшись после длительного пребывания в одной скрюченной позе.

Алеся также потянулась, обняв руками свой живот. Она глубоко вдохнула здешний свежий чистый лесной воздух.

– Какая красота! – улыбнулась она. – Знаешь, Ди, пока я не нашла повода пожалеть о том, что мы сюда приехали. Этот воздух будет очень полезен для ребенка. Здесь совсем мало машин и нет бурного движения на дорогах. Я не вижу вокруг никаких дымящих заводов, а только лес и реку… такое чувство, что мы выехали на природу!

Осмотревшись вокруг, я заметил первых жителей, которые уже проснулись, вышли из дома и спешно направились на работу. В нашу сторону они даже не взглянули. Может, их совсем не интересуют приезжие ребята?

– Хозяйка дома должна нас встретить или как? – обратилась ко мне Алеся.

– У меня есть ее номер, – ответил я, – сейчас позвоним…

Стоило мне найти свой мобильник, как вдруг дверь забора открылась, и к нам вышла немолодая женщина, одетая в желтый халат и красные тапочки. Невысокого роста, она очень худая с желтоватым оттенком кожи (определенно, имеются проблемы с печенью), серые глаза сонные, нос крючком, сухие губы и седые волосы, окрашенные в каштановый цвет, сплетены в пучок, сделанный «на скорую руку» (несколько непослушных волосков торчали в разные стороны). Женщина обнимала себя руками, будто ей очень холодно. Я заметил ее пальцы, длинные и тонкие, как у пианистки. Ее взгляд выглядел пустым и нерадостным, но она поспешила исправить это и поскорее улыбнуться, чтобы мы не успели прочувствовать ее истинное состояние.

– Доброе утро! – первая поздоровалась Алеся.

– Здравствуйте-здравствуйте! – женщина широко улыбнулась. – Вы, чета Дубровских, если не ошибаюсь?

– Это мы! – моя жена бодро кивнула в ответ.

– Вы приехали как раз вовремя! Как добрались? Как дорога?

Мы с женой переглянулись, будто спрашивали друг друга о том, как будем врать. Если отвечать честно, то придется сказать так: «У нас взорвался навигатор, и нам пришлось ехать в кромешной тьме, ориентируясь по карте. А потом мы задавили одного из ваших горожан и убрали его тело с дороги. Полицию вызывать не стали, потому что у меня в чемодане лежит пистолет, из которого застрелилась женщина, приезжавшая к вам в Н. А в остальном – дорога просто чудесна!»

– Ох, прекрасно доехали, – быстро среагировала Алеся, – так быстро, что даже не заметили, как время прошло. Правда, милый?

– Да, очень быстро, – поддакивал я неумело, – очень легко и быстро. Я даже на часы не смотрел!

На деле я следил за временем каждые пять минут.

– Замечательно! – женщина весело хлопнула. – Пойдемте, я покажу вам дом и наконец оставлю вас, чтобы вы могли отдохнуть и выспаться после дороги.

Я открыл багажник и достал сразу два чемодана. Вместе с ними я направился за Алесей и Хозяйкой дома (мне так и не удалось узнать, как ее зовут, что совсем неважно). А потому для меня она останется просто Хозяйкой.

За красным забором нас ждала чудесная зеленая полянка, где можно разложить шезлонг, лечь и загорать, поставить бассейн и просто чудесно провести время. Но я сюда приехал не отдыхать.

– Дом обеспечен газом, электричеством и водой, – говорила Хозяйка, поднимая по ступенькам, – так что вам ни за что беспокоиться не надо. Туалет и ванная прямо в доме. Никакие «домики неизвестных архитекторов» вам терпеть не придется. Тут имеются все удобства.

Алесю повеселили слова Хозяйки про «домики неизвестных архитекторов». Она посмеялась и вставила:

– Это чудесно! Знаете, я люблю удобства. Это одна из немногих вещей, которые мне больше всего нравятся в нашем современном мире.

– Вот и славно! – Хозяйка поддержала дружную веселую ноту.

Веранда оказалась довольно просторной, чем я ожидал. Здесь стояли мягкие диванчики и большой стол. На стенах висели горные пейзажи.

– Тут так просторно! – Алеся осмотрела веранду. – Просто потрясающе!

– Вы будете иметь возможность каждый день принимать пищу на свежем воздухе, – подмигнула Хозяйка.

– Да-да! Это просто фантастика!

В левой стене – деревянная черная дверь, которая вела в дом.

– Пройдемте внутрь.

Хозяйка открыла дверь и сняла тапочки на пороге. Я посчитал нужным оставить чемоданы на веранде и тоже снять обувь. После этого я помог разуться жене.

Не знаю почему, но я приготовился к старческому запаху в доме. И ни с чем подобным мне столкнуться не пришлось (чему я очень рад). Дело в том, что я достаточно трепетно отношусь ко всякого рода запахам. И считаю, что если и стоит чему доверять, то только им, когда ты ни в чем не уверен.

В доме пахло… ничем. Возможно, потому что никто не жил здесь до нашего приезда. Возможно, Хозяйка сама не живет в этом доме, а только сдает его, а клиентов не так много.

– В доме три комнаты, не считая кухни и ванны. Одна располагается на втором этаже, которая представляет собой мансарду.

– Ты слышал? – Алеся изумленно посмотрела на меня. – Мансарда!

– Как ты всегда хотела, – гордо кивнул я.

Да, Алеся всегда мечтала о доме с мансардой. Не знаю почему, но эта идея ее всегда завораживала. При мысли о мансарде Алеся испытывала волнующий трепет.

– Там будет двойная кровать, рабочий стол, шкафчики и тумбочки, – пояснила Хозяйка.

– Ди! – Алеся обратилась ко мне. – Там ты сможешь работать! Мы будем там спать по ночам… и мансарда станет твоим рабочим кабинетом!

Должен признать, что эта идея мне понравилась.

– А вы работаете? – с ходу спросила Хозяйка.

– Да, мой муж – писатель. Мы как раз приехали к вам, чтобы он поработал над новым проектом.

– Писатель?!

Хозяйка изумленно уставилась на меня.

– Мне всегда было интересно познакомиться с настоящим писателем! Я всегда считала их… уникальными людьми. Простите меня, но никогда не подумала бы про вас, что вы – писатель.

Спасибо на «добром» слове. Не прощу. Не дождетесь.

– И над чем вы работаете? – она уставилась на меня широкими глазами.

– Знаете, у меня есть правило не говорить о проекте, пока он не будет закончен, – спокойно произнес я.

– Вот как? А вы скрытный… что ж, в нашем городе это качество лишним точно не будет. Слухи у нас имеют дурное свойство. Они распространяются слишком быстро. В этом городе тяжело что-то долго держать в секрете. Можно вообще никому ничего не говорить, но все узнают об этом! Зачинщик всегда найдется…

И в этот раз этим «зачинщиком» станете вы, не так ли?

– Пройдемте на кухню.

Дизайн кухни состоял из основных двух цветов: черный и белый. Должен признать, все выглядело модно и стильно, как в пятизвездочном отеле мегаполиса.

– Кухня небольшая, – продолжила Хозяйка, – но место, чтобы «развернуться» найдется. Тут есть плита, духовка, микроволновка, холодильник, чайник и блендер. Надеюсь, этого вполне хватит, чтобы удовлетворить ваши кулинарные предпочтения. Здесь, в этих ящиках, вся посуда. Кастрюли разных размеров, сковороды и прочее… столовые приборы, тарелки, ножи и доски… Готовить можно здесь, а до веранды рукой подать, верно?

– Да, вы правы, – согласилась Алеся, – мне здесь все очень нравится. Удобно, все рядом, все под рукой… потрясающе! Думаю, я быстро привыкну ко всему.

– Отлично, тогда пойдемте дальше.

Мы прошли в другую комнату, которая служила гостиной. Серо-зеленые тона придавали ей строгий вид. Большой диван, два кресла, телевизор-плазма, шкафы с книгами и зеркала. Открытые окна пускали внутрь свежий воздух. Белые занавески развевались.

– Это гостиная, – пояснила Хозяйка, – здесь вы можете проводить свое свободное время, отдыхать, наслаждаться вечерними телепередачами, приглашать гостей и просто заниматься своими делами.

– Тут так просторно! – обрадовалась Алеся. – Ди, тебе не кажется, или один этот диван больше нашей квартиры?

Алеся и Хозяйка весело и звонко засмеялись.

– Может быть… – лишь фыркнул я.

Я долго не понимал, что мне не нравится во всем этом коттедже. В какой-то момент я нашел для себя ответ на этот вопрос. Все дело в Хозяйке. Меня просто вывел из себя ее сарказм!

«Простите меня, но никогда не подумала бы про вас, что вы – писатель» – фу!

Такое неуважение…

– А что за той дверью? – поинтересовалась Алеся.

– Ах… еще одна комната! Я как чувствовала, что она может вам пригодиться. Я сразу это поняла, когда узнала, что вы беременны.

– Правда?

Когда Хозяйка открыла дверь, мы увидели маленькую комнатку, окрашенную в голубые и розовые тона. В центре стояла маленькая детская кроватка. Тут же был удобный мягкий желтый диванчик и белые шкафчики и у стены.

– Детская! – вырвалось у жены.

– Когда точно не знаешь будет ли девочка или мальчик, выбираешь такие нейтральные тона и цвета, которые подойдут для обоих, – пояснила Хозяйка, – а кого вы ждете?

– Дело в том, что мы сами точно не знаем. Мы просили врача не говорить пол.

– Значит, будет сюрприз! Главное, чтобы ребенок был здоров.

– Да, это самое главное.

– Малышу понравится здесь. Тут имеется все необходимое.

– Да, спасибо… это очень мило!

Потом мы вернулись в прихожую, где были двери, ведущие в туалет и в ванную комнату.

– Туалет и ванная рассоединены. Вам предоставлена не только ванна, но и душевая. Стиральная машинка очень проста в использовании. Вам просто нужно сообщать мне данные счетчиков. Они вот здесь, за этой стеной.

Ванная комната окрашена в голубые цвета, что напоминало морскую тематику. Хозяйка показала нам, как открыть отверстие в стене, чтобы проверять счетчики воды. Потом она показала, где смотреть счетчики электричества. Они находились в прихожей.

– Позвольте мне не подниматься на второй этаж, – обратилась она к нам, – ноги уже не те. Если вы так хотели мансарду, то, полагаю, вам она точно понравится. По ночам в доме очень тепло, так что за отопление не беспокойтесь.

На этом короткая экскурсия по коттеджу подошла к концу.

– Насколько вы планируете заселится? – обратилась она к нам.

По взгляду жены я понял, что она предоставила право ответа мне, ведь это моя идея и моя работа.

– Пока на две недели, а там посмотрим, – ответил я.

– Хорошо. Тогда сообщите данные счетчиков через две недели. У вас есть мой номер?

– Да, имеется…

– Скажите, – обратилась к Хозяйке Алеся, – у вас есть номер телефона роддома. Мы просто хотели позвонить…

– Да, разумеется! Если понадобятся еще какие-нибудь номера – обращайтесь.

Хозяйка поделилась с нами телефоном роддома.

– У вас остались еще какие-нибудь вопросы?

– Да, – нашелся у меня один, – в вашем городе есть гостиницы?

– Да… есть одна, большая и номеров много.

– Спасибо.

Алеся с непониманием обратилась ко мне:

– Это для чего, Ди?

– Эр обещал приехать.

– Он приедет?

– Мы всегда работаем вместе. Так что он приедет на днях.

Хозяйка спросила снова:

– Что-нибудь еще?

– Пока нет, – ответила Алеся, – мы позвоним вам, если что-нибудь понадобится.

– Безусловно! Тогда позвольте мне быстро переодеться и оставить вас.

Через десять минут Хозяйки уже не было в доме. Мы с Алесей остались в коттедже одни. Нам оставили все ключи и дали дубликаты. Прежде, чем разобраться с чемоданами, мы решили проверить мансарду.

Как и обещала Хозяйка, там было все необходимое. Рабочий стол у окна, двойная кровать с ночниками для чтения. Свет теплый, рыжий. Под ногами мягкий ковер. Вдоль стены стояло несколько пустых шкафов. Алеся присела на край кровати.

– Тебе нравится? – спросила она меня.

– Да, думаю, здесь мне будет хорошо работаться, – ответил я.

– Вот и славно! Иди ко мне!

Она протянула мне руку. Я взял ее и сел рядом, обняв жену. Алеся опустила свою голову мне на плечо.

– Спасибо, что привез нас сюда, – сказала она, – поначалу я не хотела приезжать и даже слушать тебя, но сейчас понимаю, что была не права. Здесь очень здорово.

– Я рад, что тебе нравится.

Я поцеловал жену в лоб.

– Спать хочешь? – спросил я.

– Да…

– Мы можем разобрать чемоданы после обеда. Нам спешить некуда. Сегодня я все равно не начну работать. Думаю, оставить все на завтра. Сейчас нам нужен отдых. Сегодня мы только располагаемся.

– Хорошо… я бы сейчас приняла душ и переоделась.

– Давай, а потом мы поспим.

Пока Алеся мылась я перетащил все остальные вещи из машины и загнал «Тойтоту» на территорию коттеджа. Я разобрал только свой чемодан. Вещей там все равно не так много. Ноутбук сразу перенес на мансарду и оставил на новом рабочем столе.

Пистолет.

Я сложил свою одежду в шкафчик и засунул черный пакет с пистолетом как можно дальше. Надеюсь, здесь Алеся его не найдет.

Потом помылся я. В ванной комнате мы разложили все свои средства личной гигиены. Я принял горячий душ, побрился и почистил зубы. Потом я забросил все грязные вещи в стиральную машинку и вернулся к жене, которая ждала меня на мансарде.

Она лежала на кровати и смотрела в потолок. На ней надет лишь тонкий белый халат в розовые цветочки.

– Ты как? – спросил я у нее.

– Тут очень мягко, – улыбнулась она, – иди ко мне.

Я лег рядом. Алеся обняла меня и тут же закрыла глаза. Конечно, она хотела спать. Мы слишком многое пережили за время пути. Нам обоим хотелось спать.

Я и сам не заметил, как скоро провалился в сон.

* * *

Кровь.

Эта сухая тряпка полностью ей пропиталась. Я не переставал оттирать пол гаража. Я тер, тер, тер, тер… я вычищал эти доски от крови, но она не уходила.

Ничего не помогало!

Я чистил, чистил и чистил…

Потом я взял бутылку воды и стал лить воду на лужу крови. Я лил и лил… снова и снова… я брал другую бутылку, и еще одну, и еще одну…

Но кровь не смывалась! Я не мог вымыть ее…

И лишь одна мысль заставляла меня вычищать лужу крови. Я знал, что, сделав это, получу награду. Мне дадут чашку кофе…

Глава 6

– Куда поедешь, милый?

Алеся вышла на улицу, когда я открыл ворота, чтобы выкатить «Тойоту» на дорогу.

– Проеду по городу и найду кофейню «Полночь», – ответил я честно, – нужно ее изучить.

– Ты не видел ее вчера, когда мы ехали сюда?

– Боюсь, что нет… признаюсь, меня это немного напрягло. Я надеялся, что она сразу бросится мне в глаза. Придется сегодня найти ее.

– Спроси у местных, если не найдешь так быстро. Когда вернешься?

Я сел за руль и включил зажигание.

– Не могу сказать наверняка. Думаю, я приду к обеду.

– Ладно, – кивнула Алеся.

Заметив ее тоскливый взгляд, я спросил:

– А чем ты займешься сегодня?

– Прогуляюсь, посмотрю, что здесь и где… пройдусь по магазинам, поговорю с кем-нибудь, – ответила она, пожав плечами.

Выехав на дорогу, я вышел из машины и сразу направился к жене. Сегодня на ней был милый синий халат в желтые цветочки. Я подошел к ней, обнял, поцеловал в лоб.

– Не скучай, – прошептал я на ухо.

Затем направился к воротам, чтобы закрыть их.

– Ты взял с собой «Дневник расследований»? – поинтересовалась она у меня.

– Да, спасибо, он уже в машине, – ответил я, – тебе нужны деньги? Сколько у тебя?

– Думаю, мне хватит.

Закрыв ворота, я достал свой кошелек и взял две тысячи рублей, которые передал Алеси.

– Держи еще!

– Тебе что-нибудь купить?

– Присмотри что-нибудь для ребенка… что ему может понадобиться, когда вы будете в роддоме.

– Хорошо. Удачи, милый.

Она потянулась на носках, придерживая живот, и чмокнула меня в щечку. Так мы распрощались, и я вернулся в «Тойоту». Алеся направилась в дом.

Сев за руль, я поймал себя на мысли, что в салоне невыносимо жарко. Это весеннее утро оказалось, на удивление, довольно теплым. Я не выдержал и немного опустил стекло со своей стороны, а потом взял карту города, внимательно ее изучив.

К большому сожалению, я не нашел на ней никакого упоминания о кофейне «Полночь». Придется мне самому проехать по городу и найти ее.

В какой-то момент мой взгляд привлекла темная фигура, которая переходила дорогу в конце улицы. Шла фигура медленно. В то же время… она не шла, а будто парила над землей, словно призрак. Укутанная в старые шали и тряпки, с седыми длинными волосами старуха зачем-то остановилась посреди дороги и повернула голову в мою сторону.

Я не мог видеть ее лица, да мне этого совсем не хотелось, а потому я вернулся к своим делам. Я убрал карту в «бардачок», где под кипой бумаг лежал… пистолет.

Тот самый пистолет.

Я не мог оставить его в доме… просто не мог… мне было бы совсем не спокойно, знай я, что эта вещь осталась зарыта где-то в моих трусах. А если Алеся решит все перестирать?

Для надежности… я все делал для собственного спокойствия и надежности.

Пистолет я взял с собой для надежности.

В том же «бардачке» лежал и мой «Дневник расследований» с прикрепленной к толстой черной обложке ручкой. Он мне понадобится для записей и интервью.

Закрыв «бардачок», я положил правую руку на рычаг коробки переключения передач, правая нога лежала на тормозе, а левой я сжал руль. Стоило мне отвести взгляд в сторону, чтобы посмотреть вокруг прежде, чем отъехать, как я сразу встретился с ней…

И мое сердце грубо екнуло, а потом замерло.

Она стояла прямо перед моей дверью и сжимала своими трухлявыми пальцами опущенное стекло. Та самая старуха, закутанная в дряблые шали, которая несколькими мгновениями раньше переходила дорогу на другом конце улицы, сейчас стоит прямо здесь!

Как она так быстро переместилась?

Почему я ее не заметил?

Зачем я ей нужен?

До ужаса мятое морщинистое лицо. Сколько ей лет? Не пора ли ей уже помирать? Видать, заждались на том свете! Растрепанные седые волосы, пронзительные черные глаза, тонкая полоска сухих губ. Жирная волосатая бородавка на подбородке под нижней губой. Ростом старуха оказалась выше, чем я думал. Тощая и длинная… она немного наклонилась, чтобы всмотреться в мое лицо.

Я ничего не мог с собой поделать. Вспотевшей холодной рукой я сжимал руль. Я совершенно не контролировал частое дыхание и бешенное сердцебиение. Этот взгляд мерзкой старухи ввел меня в жуткое состояние некоего транса.

Она открыла свой рот… беззубый рот! Я видел, как блестели на солнце ее розовые десны. Фиолетовый сухой язык, ниточки слюней растягивались между губ.

Прозвучал ее ледяной и спокойный голос:

– Опасайся Помазанника.

Потом ее пальцы отлипли от опущенного стекла, и она отвернулась от меня.

Я тяжело выдохнул. Мне совершенно не хотелось больше глазеть на нее, а потому я поспешил отвернуться и перевести дыхание.

Черта с два!

Любопытство одолело, и я снова повернул голову влево.

Ее и след простыл…

Старуха исчезла так же внезапно, как и появилась.

– Куда она делась? Как она это сделала?

Я принялся озираться по сторонам, вглядываясь в каждое окно. Никого! Тогда я открыл дверь и вышел из машины. Осмотрелся вокруг – никого!

– Где ты, старушенция?..

Но ее, правда, не было.

Нигде.

Протерев кулаками глаза и быстро поморгав, я заставил себя прийти в норму и вернуть себе светлый рассудок, который даже в таком бодром и заведенном состоянии отказывался объяснять смысл произошедшего.

– Что ты мне наговорила?

«Опасайся Помазанника» – ее слова.

Кого она имела в виду?

Я снова сел за руль, захлопнул дверь, поднял стекло и включил кондиционер. И в этот момент странная мысль пришла мне в голову: «Этот город сведет меня с ума».

Я открыл бутылку простой воды, что всегда стоит в своем отсеке под правой рукой, и сделал четыре жадных глотка.

– Пора ехать, – решительно заявил я себе.

Переставил рычаг на позицию «D», отпустил тормоз и поехал прямо улице в поисках загадочной кофейни «Полночь».

* * *

Нашел я ее не сразу. При этом ни у кого ничего не спрашивал. Я просто проезжал улицу за улицей. Почему-то мне хотелось самому отыскать это место. Люблю усложнять себе жизнь, этого у меня не отнять.

Так же и с этими убийствами…

Любой другой на моем месте просто взял бы и вызвал полицию, а не стал бы закапывать труп, брать себе его пистолет, а потом день за днем трепать себе нервы его присутствием в своей жизни. Нормальные люди также вызвали бы полицию даже ночью, а не волокли бы несчастный труп Соболя по асфальту, убирая с дороги. И уж точно никто бы не стал заливать лужу крови на асфальте водой, чтобы избавиться от следов аварии.

Вчера днем я заснул с мыслью, что на новом месте должны снится приятные и интересные сны. Что на деле? Я всю ночь вычищал лужу крови ради чашки кофе! Это полнейшее безумие… и дурное послевкусие от того жуткого сна у меня до сих пор осталось.

Кофейня «Полночь» заброшена. Письмо не лгало. Но самое важное для меня было даже не это… сам факт того, что эта кофейня в принципе существует (в этом я сомневался до последнего в глубине своего сознания), не переставал меня трепетать.

«Экскурсовод» не солгал. Зоя не солгала. Кофейня, действительно, существует.

Мы с Алесей проделали этот страшный путь не напрасно.

Я припарковался у дороги, выключил зажигание и вышел. Здание кофейни располагалось на самом углу, у перекрестка. Мимо проходили люди, вечно спешащие по своим делам. Им совершенно неинтересно знакомиться с приезжим чужаком. Полагаю, они точно знали, что я приезжий.

Здание кофейни совсем небольшое. Эта такая бетонная коробка в два этажа с прямыми рядами стройных окон. Между этими двумя этажами висела надпись: «Кофейня «Полночь». Буквы бледно-желтые, обведенные в оранжевый, который, вероятно, когда-то был красным. Рядом со словами на вывеске пылилось изображение кружки кофе с тремя хвостиками пара. Вполне заурядная, но довольно привлекательная вывеска. Впрочем, она никак не претендовала на уникальность.

Вывеска сломана. Висела она криво. Правый конец опускался почти до двери. Одна, правая, синяя дверь со стеклом болталась на одной петле, но еще имела способность стоять прямо. А вот левая… она была полностью выбита, стекло ее разбито вдребезги. Над проходом висели пыльные колокольчики. Они должны звенеть, когда в кофейню входит новый посетитель.

Вход немного завален камнями. Все окна первого этажа выбиты, а на втором покрыты густым слоем пыли. Красная и синяя краска на треснувших и побитых стенах здания почти вся потеряла свой цвет.

Я столько времени хотел увидеть это место… и сейчас нашел лишь руины. Забытое всеми заведение…

«Заброшка». В каждом таком маленьком городке есть своя «заброшка».

Прижавшись к стене, справа от входа сидел пьяница. И к тому же, наверняка, бездомный. От него разило перегаром. Черная рваная футболка, потрепанная джинсовка, грязные черные брюки и серые разваливающиеся бутсы. Вокруг темечка образовалась плешь. В коротких пальцах с черными ногтями он сжимал пустую прозрачную бутылку из-под водки. Мятое опухшее красное лицо. Отекшие веки. Он смотрел пустым взглядом куда-то вдаль. Экскурсии грудной клетки я не заметил, а потому даже не было понятно: живой или труп.

Решив не заострять внимание на бездомной пьянчуге, я занялся своей работой. Из машины достал свой «Дневник расследований» и записал на новой странице: «Дело кофейни «Полночь». Я попытался кратко, быстро и точно описать внешний вид здания. Важна каждая деталь. В моей работе ничего не бывает лишним. Мне писать целую книгу, а не жалкую статью в газету! Нужно набирать объем.

На самом деле я совсем не сторонник «воды», но описание объекта я считаю довольно значительной частью.

Покончив с описанием внешнего вида кофейни, я наконец отважился зайти внутрь. Это оказалось не так просто. Мне пришлось разбросать завал, который преграждал путь любому желающему войти. Впрочем, таких совсем немного. Может, я один.

Расчистив себе дорогу, я проник внутрь кофейни.

На полу навален всякий разный хлам и мусор. Пустые бутылки из-под пива и водки, обертки от шоколадок и чипсов. Скомканная туалетная бумага и ее помятые и грязные рулоны. Фантики и окурки… много окурков! Все это разбросано среди камней и булыжников, покрытых слоем пыли и грязи.

Я уже позволил себе предположить, что столики располагались в левой части зала, а стойка баристы – в правой. Две крышки от круглых деревянных столиков, треснувшие и исписанные маркерами и краской из распылителей, я заметил под завалом серых камней.

На удивление, барная стойка не исчезла. Она все еще стояла здесь, прикрепленная к полу и стене намертво. Конечно, вся она покрыта трещинами и гадкими росписями, но не сломана. Так же сохранились и стеллажи у правой стены. Сломанные пыльные полки, забросанные окурками, пакетиками и битым стеклом. Но общая конструкция сохранилась.

Здесь же, под завалом мусора и помоев, погребены металлические ножки от барных стульев. Да, эта кофейня, действительно, напоминала какой-то бар, но почему-то меня это не удивляло. Почему бы и нет, собственно говоря? На стенах я заметил отпечатки от картин или фотографий, которые когда-то висели здесь. Даже вбитые гвозди остались и несколько просверленных дырок.

Слева от барной стойки у дальней стены виднелась лестница, ведущая на второй этаж. Подойдя к ней, я увидел, что вся она завалена полиэтиленовыми пакетами и заплевана… кто-то очень много и часто харкал на ступеньки. И совсем недавно здесь, очевидно, стошнило какого-то пьянчугу.

Неужели, того самого, что сейчас тупо смотрит на солнышко на тротуаре?

Рядом с лестницей открывался проход в другую часть здания, который отделялся от главного зала серебристой шторкой-дождиком. Сейчас от нее осталось всего пять или семь ленточек.

Пройдя в другую комнату, я сразу понял ее назначение. Кухня. Вдоль стен стояли сломанные газовые плиты, духовки и шкафчики. Все белое. Разбросанные кофеварки, ложки, помятые вилки и битое стекло от тарелок. Как в главном зале, все здесь завалено мусором, окурками, плевками, блевотиной, грязью и дерьмом бездомных.

В этой комнате стояла жуткая вонь. Невозможная вонь! Рвотный комок тут же подступил к моему горлу, и я поспешил покинуть эту «кухню», зажав нос.

Я даже не время выглянул на улицу, чтобы вдохнуть свежий воздух – так мне было противно! Взглянув на пьяницу, я заметил, что он нисколько не изменил положения своего тела. Может, правда, труп?! Черт с ним!

Мне предстояло осмотреть второй этаж. Умом я понимаю, что подниматься наверх крайне опасно. Пол может обвалиться, и на этом все мое расследование закончится. Но любопытство и профессиональный долг взяли верх над инстинктом самосохранения.

– Я постараюсь быть осторожным, – сказал я себе.

Ведь не обязательно заходить на сам этаж! Я могу постоять на лестнице и просто заглянуть внутрь, верно?

Вновь оказавшись перед лестницей, я поймал себя на такой мысли: «Бахилы мне бы сейчас пригодились». Хотя бы бахилы! Мне ужасно не хотелось ступать на эти плевки своей обувью, но… черт с ним! Я уверенно направился наверх, минуя ступеньку за ступенькой.

Стены по обе стороны от лестницы исписаны краской. Здесь же нарисовано несколько уродливых граффити. Текст надписей сводился к оскорблениям и пошлостям.

Типичная «заброшка».

Преодолев лестницу, как я и хотел, у меня появилась возможность просто заглянуть на второй этаж, не поднимаясь на него. Чтобы осмотреться, мне пришлось повернуть голову направо и вытянуть шею, чтобы заглянуть за стену.

Просторный и практически пустой второй этаж. Мусора здесь значительно меньше. Видимо, даже бездомные, пьяницы и беспризорники не рискуют заходить сюда, понимая, что пол может запросто рухнуть под ними. Пыльно. Слишком пыльно и душно. Задранный воздух. Запах глины, бетона и песка. И спирта… Острый и резкий запах спирта – на полу разлита лужа водки.

Но среди завалов и облупившейся штукатурки на стенах я заметил кое-что, что заставило меня думать так: «Проклятье! Чем бы это ни объяснялось, я приехал сюда не зря…»

Но сначала мысль была совсем другая. В первый миг, когда я увидел это… подумал о том, что столкнулся с чем-то из прошлого, с чем-то, чего здесь, по соображениям здравого смысла, быть не должно.

Что-то не сходилось… что-то не вписывалось в общую картинку…

Будто кто-то совместил две детали, которые не должны быть вместе…

Вот с каким диссонансом я столкнулся, когда увидел эти большие голубые глаза, белое фарфоровое личико, тонкие гладкие ручки и черное, расписанное красным платье…

Кукла.

Одна из тех, что коллекционирует Алеся.

Дома эти куклы смотрят на меня, следят за мной и смеются надо мной… там я даже не могу позволить себе нормально спустить штаны, чтобы переодеться! И вот их «подруга» здесь…

Точно такая же кукла… из той же коллекции…

Такая же красивая и нахальная, она сидит с перекошенной шеей в дальнем углу, погребенная под завалами. Треснутое личико, оторванное ушко, лохматые светлые волосы и яркие алые губы.

Кукла. Живая кукла.

Что ты здесь делаешь?

Я достал телефон и быстро сфотографировал ее.

Потом я спустился вниз и все сфотографировал на первом этаже. Я даже преодолел свою брезгливость и заглянул на «кухню», зажав нос, чтобы сделать пару снимков.

Когда я закончил исследование дневной кофейни «Полночь», я вышел на улицу и нашел в «галерее» на телефоне ту самую фотографию с куклой. Взглянул на пьяницу: тот принялся слабо шевелить пальцами и шеей. Живой все-таки!

Откуда там эта кукла?

Где ее взяли и зачем спрятали там?

Или не прятали… что если эти куклы – часть дизайна кофейни?!

Оглядевшись, я не заметил людей вокруг. Даже спросить не у кого… только этот пьяница…

Черт с ним!

Я подошел к нему и сунул под нос фотографию куклы.

– Ты знаешь, где я могу найти таких же? – спросил я.

Поморгав, пьяница сначала взглянул на меня, а потом на фото на экране. Он выпустил из рук бутылку, его губы широко растянулись, а пальцы направились к брюкам, куда он их запустил.

– Эй! Эй! – громко воскликнул я. – Ты чего? Сдурел? Ты знаешь, где найти таких кукол в этом городе или нет?

Что-то невнятно произнеся, он вынул руку из штанин и указал пальцем в сторону продолжения улицы.

– Туда? Нужно идти туда?

И мне кивнули в ответ.

– Отлично!

Я убрал телефон и вернулся в машину, оставив его лежать на земле. Если буду проезжать мимо полицейского участка, обязательно сообщу им о нем.

Завел двигатель и поехал прямо улице. Я направлялся на северо-восток города, учитывая, что сама кофейня располагалась где-то в центре. Внимательно изучая все вокруг, я искал магазин, где могут продавать таких кукол. Если не магазин, то что-то, где бы такие куклы могли мне встретиться.

В какой-то момент мне повстречалась милая девушка. Я остановился и спросил:

– Вы не подскажите, где я могу найти таких кукол?

И показал ей фото.

– Знаете, вам нужно проехать в ту сторону, и вы найдете мастерскую Барокко. Там они будут.

– Спасибо.

Мастерская?

Барокко?

Что это значит?

Следуя указанному маршруту, я двигался дальше. Ехал я уже медленнее, внимательно осматриваясь по сторонам в поисках… мастерской.

В какой-то момент мне в глаза бросилась надпись на вывеске: «Барокко. Мастерская элитных кукол».

Остановился на парковке неподалеку и вышел из машины. Подойдя к витрине мастерской, я увидел глаза…

Голубые глаза.

И белые фарфоровые лица.

Десятки прекрасных живых девичьих лиц смотрели на меня!

«Барокко. Мастерская элитных кукол» – гласила золотая надпись на вывеске.

– Вот то место… откуда они берутся…

Никогда бы не подумал, что, переехав в этот город, разгадаю тайну коллекции моей жены. И как эти куклы связаны с кофейней «Полночь»?

– Не вздумай делать поспешных выводов! – сказал я себе.

Взяв с собой свой «Дневник расследований», я направился в мастерскую элитных кукол.

Глава 7

Большие глаза.

Голубые, зеленые, карие, красные, черные, медовые, серые…

Они смотрели на меня со всех сторон. Я почувствовал себя полностью обнаженным перед этими живыми глазами и белыми силиконовыми лицами.

Роскошные платья, наряды, кружева, сумочки, ленточки, брошки, часики, туфельки, сапожки, штанишки, пиджачки, сережки, браслеты…

Все эти куклы сделаны в полный рост в соответствии их возрасту. Маленькие девочки, юные девушки и взрослые женщины. Они стояли вдоль стен и сидели на стульях, за столами, танцевали, играли в мячики, позировали для фото, перекусывали в кафе, ждали свой автобус на остановке, стояли под дождем, наряжали новогоднюю елку и даже спали…

Столько сцен! Столько удивительных образов!

Эта мастерская была подобна самому настоящему кукольному музею, за поход в который я бы точно отдал не меньше тысячи рублей. Для каждой куклы приготовлены свои декорации, у каждой создан свой типаж. Через эти глаза, лица и наряды чувствовались характеры этих кукол, их мысли и желания…

Вот какими живыми они были!

Я ощущал их настроение, их эмоции и чувства. Я воспринимал этих кукол более реально, чем живых людей. Мне еще не удалось познакомиться с создателем этих шедевров, но я уже не сомневаюсь, что это гениальный человек!

Мне даже стало немного неловко… я подумал о своих книгах и понял, что мои описания героев (я ведь писал биографии известных личностей) не так точно передают всю жизненную энергию. Другое дело – эти куклы.

Я понимаю, что у них нет души, нет мыслей и чувств… но так совсем не кажется! Для меня они всегда будут живыми, вечно подглядывающими и смеющимися надо мной…

Я шел от одной кукле к другой. И каждый раз мое отношение к ним менялось. Эта девушка, что сидела на скамейке и гладила свою собачку, показалась мне слишком легкомысленной и безответственной. Я начал искренне сочувствовать той женщине, что сейчас стояла, прислонившись к кирпичной стене дома, и курила со слезами на глазах. У нее точно какое-то горе… возможно, она потеряла своего ребенка. В лице другой девушки, которая работа стюардессой, я увидел отвагу и настойчивость. Она долго училась, готовилась и упорно шла к своей цели.

Мимо меня проносились сотни жизней!

Нечастная официантка в ресторане, милая школьная учительница, вежливая медсестра и даже… писательница, которая отыскала где-то печатную машинку и с нежностью заботилась о ней.

Пышные платья королев и более скромные наряды фрейлин. Строптивая принцесса и юная служанка при дворе…

Меня вели сквозь века…

Еще одна девушка любит конный спорт, а другая вкусно готовит торты и кексы, а третья – заботливая мама, кормящая ребенка грудью.

В какой-то момент я вообще забыл, что это мастерская или магазин. Я перестал понимать, где нахожусь…

Какой это город? Какой это год? Какой это мир?

Эти куклы выкинули меня из реальности. Тысячи жизней, тысячи судеб, тысячи счастливых и печальных моментов…

Я подошел к той, что сидела у окна, обнимая свои колени. На ней одето простое розовое платье для сна. Она боса. Золотистые кудри распущены и опускаются на плечи. Изумрудные глаза. За окном дождь. Она о чем-то думает… на пальце ее правой руки остался след от обручального кольца…

Я не сдержался, протянул свою руку и прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке. Мне показалось, что сейчас она обернется и испугается… мне, правда, хотелось заговорить с ней!

Вот, что Алеся нашла в этих куклах… кажется, я понял это только теперь.

Я почувствовал, как что-то мягкое прикоснулось к моей ноге. Опустив взгляд, я увидел большую белую кошку-перса с серповидным хвостом. Никогда бы не подумал, что у персидских кошек может быть такой хвост-крючок!

Она терлась о мою ногу и издала свое вежливое «мяу».

– Вам что-нибудь подсказать?

Голос юной девушки вернул меня в реальность. Но и это произошло не сразу! Сначала мне показалось, что со мной заговорила она… та девушка у окна.

Но это была не кукла.

Оглянувшись, я встретил юную девушку лет двадцати трех. Одетая в джинсовый комбинезон, желтую футболку и белые кроссовки, она обладала удивительной стройной фигурой и заостренными чертами лица. Скулы сильно выпирали, широкая улыбка, большие карие глаза и светлые вьющиеся волосы по плечи. Она подошла к столику, где находилась касса, уперлась локтями о него и посмотрела на меня.

– Добрый день, – среагировал я запоздало.

– Креветка! Ко мне!

Персидская кошка взглянула на хозяйку и побежала к ней.

– Креветка? – переспросил я.

– Из-за хвоста… он всегда был у нее такой закрученный, а потому я так ее назвала… Креветка…

Воображение этой юной девушки меня впечатлило.

– Она мне показалась такой большой… больше, чем другие кошки, я имею в виду.

– Мама тоже считает ее особенной, – кивнула она, – ветеринар сказал, что никогда не видел таких больших кошек.

Креветка пригнулась, прыгнула и оказалась на столе, где нашла удобное место, чтобы прилечь.

– Вам понравилась Сильвия?

Сильвия…

Я снова посмотрел на куклу, сидящую на подоконнике. Так вот, как ее зовут!

– Она получилась… очень оригинальной, – выдавил из себя я.

– Ее бросил муж, когда узнал, что она забеременела, – пояснила мне девушка.

– Правда? Вот подонок…

– Да, поэтому она и грустит.

Девушка заметила на столе какой-то блокнот и решила его проверить.

– Эти куклы… они все, как живые! Это фантастика! Вы сами их делаете?

– Моя мама, – ответила она, – а я помогаю. У нее дар… идеи к ней приходят постоянно, а от процесса она получает немыслимое удовольствие. Это прекрасно, когда в этой жизни можешь обеспечить себя, делая то, к чему лежит душа.

– И я полностью согласен с вами! Ваша мама – настоящий гений.

Девушка лишь довольно хмыкнула.

– Моя жена очень любит ваших кукол, – решил я продолжить разговор, – она их коллекционирует.

– Вы решили сделать ей подарок?

– Ох, пока нет… знаете, на самом деле я пришел по-другому поводу.

Мои слова немного напрягли ее. Она выпрямилась и с настороженностью посмотрела на меня.

– Знаете, я тут пишу про кофейню «Полночь»…

– Журналист?

Я не сразу расслышал, что она спросила, а потому среагировал не скоро.

– Писатель…

– Писатель?! Вот класс! Всегда хотела встретить настоящего писателя, а пока попадались лишь одни журналисты, ведущие свою серую колонку в захудалом журнале или в тусклой газетенке.

– Значит, сегодня вам повезло!

– Меня зовут Катерина. Катерина Барокко.

– А меня Дмитрий Дубровский. Для друзей, просто Ди.

– Вы позволите мне обращаться к вам по имени-отчеству?

– Разумеется… Дмитрий Сергеевич…

– Просто не могу себе позволить называть писателя по одному имени. Не в моих правилах, знаете ли, Дмитрий Сергеевич…

Конечно, мне совсем непривычно столь официальное обращение, но из ее уст оно звучало как-то особенно, приятно.

– А вы… Катерина?..

– Именно! Не Катя и не Екатерина! Просто… Катерина!

– Как скажите, – я улыбнулся ей.

Потом Катерина Барокко запрыгнула на стол и весело помотала ногами.

– Чем же я могу вам помочь?

Я уже успел забыть, о чем шла речь! Я взял свой «Дневник расследований» и открыл его, приготовившись что-то записать. Собственно, зачем? Мне пока никто ничего не собрался рассказывать.

– Видите ли, Катерина, я пишу книгу про вашу кофейню «Полночь». Мы с женой только вчера поселились в одном из коттеджей в вашем городе. Сегодня я ходил в кофейню, чтобы изучить ее… и нашел там одну из кукол, которые делает ваша мама… я подумал, что вы можете дополнить мои сведения об этой кофейне. Мне интересно узнать, как там оказались ваши куклы.

Взгляд Катерины устремился куда-то в сторону. Она о чем-то задумалась, а потом спрыгнула со стола, махнула мне рукой и небрежно бросила:

– Пойдемте за мной! Креветка, идем!

Кошка спрыгнула со стола и побежала за хозяйкой.

Быстро захлопнув «Дневник расследований», я направился за Катериной, которая вела меня к потайной двери, спрятанной за алой ширмой. Пространство между ширмой и стеной довольно узкое, а потому дверь открывалась совсем нешироко, но этого оказалось достаточно, чтобы я протиснулся со своимростом и фигурой.

В той комнате я почувствовал резкий запах краски и резины. Помещение чем-то напоминало подвал. Голые серые стены, несколько светильников раскачивались под потолком. В самом центре – большой металлический стол. Вокруг расставлены рулоны тканей, шкатулки с украшениями, корзинки с аксессуарами, банки с краской, чемоданчики с инструментами и… силиконовые части тела: руки, ноги, пальцы, головы, стопы. В отдельной коробке сложены глаза и разные парики.

С левой стороны, у стены, на стеллаже расставлены фотографии, на которых изображены мама с дочерью, отдыхающие в лесу, у озера, в горах и на море. Две счастливые женщины.

А с правой стороны я заметил холодильник, работающий вентилятор, кухонный стол и раковину с мусорным ведерком. На столе сложены посуда, столовые приборы и ножи. Здесь же стоял чайник, вокруг которого разбросаны пакетики с чаем. Рядом поставлены несколько баночек кофе.

На главном столе что-то лежало… это что-то напоминало мне человеческий силуэт – кукла. Мама Катерины, заметив нас, быстро накрыла стол серой тканью. В руке она сжимала иглу и ножницы.

– Катерина! – она вытерла лоб от пота.

– Ой, мам… прости!

– Я же просила тебя предупреждать заранее, если хочешь кого-то привести!

– Да-да! Помню-помню!

На меня живо посмотрели.

– Не сочтите за грубость, но я не показываю свою работу, пока она не закончена.

В чем-то мы с этой женщиной похожи… это точно!

Мама Катерины похожа на дочь, как старшая сестра-близнец. Те же карие глаза и светлые волосы, но уже не вьющиеся, а прямые. Те же заостренные черты лица, разбавленные парой морщин на лбу. Из одежды на ней джинсы, белая футболка, темные кроссовки и черный фартук.

– Ничего страшного, – ответил я, – я вас понимаю…

– Мама! – выступила Катерина. – Знакомься! Это Дмитрий Сергеевич Дубровский! Он – писатель!

– Значит, это вы приехали вчера к нам в город?

– Да, со своей супругой…

– Слухи в этом городке расходятся слишком быстро. Как вам в Н.?

– Знаете, довольно уютно и мило. Мы рады, что здесь так много природы. Давно хотели убраться из душного города, где на дорогах бесконечные потоки машин, а в воздухе стоит постоянный смог от заводов и производств.

Развязав фартук, женщина оставила его на табурете. Креветка быстро отыскала в этой комнате одно мягкое кресло, где поспешила устроиться. Когда ее серповидный хвост расслабился, он не изменил своей формы.

– А вот я все хочу вырваться из этой глуши в большой мир, – сказала Лиза.

– Ох, не болтай чепухи! – махнула рукой Катерина.

– Хочу дать дочери достойное образование, а здесь совершенно нет никаких институтов… сами понимаете. Ох, простите… совсем забыла!..

Ко мне подошли протянули руку.

– Лиза Барокко. Можно просто Лиза.

– Дмитрий. Для друзей, просто Ди, – пожал я руку в ответ.

– Что ж… пока мы с вами не сдружились, позвольте мне называть вас Дмитрий?

– Конечно.

Катерина подбежала к холодильнику, напевая:

– Поработали! Пора и перекусить! Мы с мамой едим мороженое и пьем кофе! Вы какое будете?

Заметив на моем лице проблеск удивления, Лиза поспешила хоть как-то оправдаться за столь необычное и скромное меню:

– Это помогает… творческому процессу…

Катерина поставила кипятить воду в чайнике и уже приготовила чашки.

– У нас есть любое мороженое! – заявила гордо Катерина. – Только назовите, какое вам нравится, и я вам его найду!

Мы с Лизой переглянулись.

– Не отказывайтесь, – улыбнулась она мне.

Впрочем, я давно не ел мороженое. Почему бы и нет?

– Фисташковое, – обратился я к Катерине.

– Блеск!

И девушка достает целый лоток фисташкового мороженого.

– Ого, – не скрыл я своего удивления.

– У нас всегда получается угодить клиенту, – хмыкнула Лиза.

Пока Катерина делала кофе и выкладывала мороженое в креманки, я решил сделать комплимент Лизе по ее работе.

– Лиза, вы делаете замечательные куклы! Это настоящее искусство! Моя жена коллекционирует их. Раньше я ее не понимал, но когда пришел к вам сюда, то понял, как они прекрасны и удивительны. Они всегда кажутся мне живыми. То, чем вы занимаете, достойно аплодисментов и восхищения. На такое способен далеко не каждый – поверьте мне.

– Спасибо большое! Мастеру всегда приятно, когда его работу ценят. И если вашей жене нравятся мои работы, то я с удовольствием сделаю для нее подарок. Пусть она что-нибудь закажет или придет к нам, чтобы выбрать готовую куклу. Я отдам даром.

– Ох, это лишнее… вы так старательно работали…

– Пустяки! Я хочу обрадовать вашу жену. У нас будет возможность познакомиться?

– Конечно, я скажу, чтобы она зашла к вам.

Катерина поставила в центр комнаты небольшой столик на колесах, на который уже выставила креманки с фисташковым мороженым.

– Вам добавить сахар в кофе? – поинтересовалась девушка.

– Две ложки, если можно…

– Конечно, можно!

Катерина одновременно танцевала и летала по комнате. Она порхала и резвилась. В душе у нее жила маленькая девочка.

– Креветка! Веселей! – Катерина между делом погладила свою кошку по головке, когда та уже приготовилась уснуть.

Лиза жестом позвала меня за собой. Мы прошли к столику и присели. Катерина принесла нам чашки с кофе и в конечном итоге присоединилась к нам.

– Угощайтесь! – возликовала она.

Кофе и мороженое…

– Благодарю! – бодро подыграл я ей.

Я взял креманку и ложкой отскреб немного мороженого от шарика. Шарика у меня оказалось целых три!

– Значит… вы – писатель? – начала нашу беседу Лиза.

– Да, – оторвался я от вкусного десерта, – и сейчас работаю над книгой о кофейне «Полночь». До меня дошли слухи, что ее история полна тайн и неразгаданных загадок.

– И слухи верны. Что вы хотите написать о ней?

– Что это за место… раскрыть ее тайны… разобраться во всем…

– Вот, что я вам скажу, Дмитрий. Гиблое дело вы затеяли… надеюсь, вы найдете другой объект для вашей книги.

– А что не так?

Лиза отставила креманку, сложила ногу на ногу и ответила:

– Находились и другие, кто хотел раскрыть тайны того места. Знаете, зачем в нашем городе открыли психиатрическую клинику?

Нет…

– Они все там.

Я выгнул бровь.

– Все, кто хотел что-то узнать об этой кофейне, сейчас там на лечении. Вы же не хотите оказаться в психиатрической клинике?

Конечно, нет! Этого не мне хватало…

Я напряженно сглотнул.

– Вы уже были в кофейне?

– Да, сегодня ходил. И я заметил на втором этаже в завалах одну из ваших кукол…

Заметив взгляд Лизы, отправленный в никуда, я прервался.

– Аннабель, – произнесла она.

В мастерской повисла напряженная пауза.

– Мама помнит всех кукол, которых она делала, – пояснила мне Катерина, – она знает все их истории и образы. Мама ничего не забывает.

А я вот порой забываю о своих написанных книгах. Уже и не помню всех деталей… могу рассказать лишь в общих чертах.

– Аннабель работала акробаткой в цирке. А потом она стала клоунессой… это случилось, когда она поняла, что больше не может выполнять свои трюки после того как подвернула ногу. И поэтому клоунесса у нее печальная… – рассказала Лиза.

Я раскрыл свой «Дневник расследований» и взял ручку.

– Вы не будете против, если я…

– Конечно, пожалуйста, – Лиза помотала головой.

Убедившись, что мне разрешили записывать, я коротко законспектировал историю куклы Аннабель.

Отпив немного кофе, Лиза обратилась к дочери:

– Аннабель нужно будет забрать. Я не хочу, чтобы она там оставалась.

– Хорошо, – кивнула в ответ Катерина.

Разумеется, Лиза захочет отреставрировать старую куклу и вдохнуть в нее новую жизнь. Насколько мне удалось посудить, Аннабель не в самом плохом состоянии.

– Не могли бы вы рассказать, как она оказалась там? Как ваша мастерская связана с кофейней?

Лиза внимательно изучила мои глаза. Ее взгляд сделался серьезным, но не угрюмым.

– Куклы. Только они связывают нашу мастерскую и кофейню «Полночь». Наши куклы были неотъемлемой частью дизайна кофейни. Каждые полгода хозяева «Полночи» делали нам заказ на определенный образ, и мы с Катериной над ним работали. В последний раз зал кофейни украшали десять кукол. Впрочем, кофейня не всегда была кофейней…

Десять кукол – пять лет.

– Потом случился пожар, и все было уничтожено. София, Луиза, Стефани, Роза, Корнелия, Жизель, Ирина, Элеонора, Эстель и Аннабель. Я сделала все эти куклы лично по просьбе последнего владельца кофейни. Владелец сменился незадолго до пожара.

– И кто был тем владельцем кофейни?

Мать с дочерью переглянулись.

– У него фамилия, как зверек, – как-то печально и совсем невесело усмехнулась Катерина.

Как зверек?

Ответ дала Лиза:

– Соболь. Аполлон Аполлонович пропал два дня назад. Ужасная трагедия. Полиция пока ничего не нашла.

Мир рухнул.

В голове загудело.

В висках начало шипеть.

– Вы так вспотели, Дмитрий Сергеевич! – удивилась Катерина. – Давайте я включу вентилятор сильнее… и не забывайте про мороженое!

Кровь на асфальте…

Я заливал ее кровью…

Я тащил труп того «в кого-то врезались»…

Дурацкое имя… Аполлон Аполлонович!

Соболь…

Я убил его два дня назад. Я сбил его. Я переехал его.

«Полиция пока ничего не нашла» – эта фраза, словно эхо повторялась в моем сознании.

Скоро найдут…

– С вами все в порядке? – голос Лизы Барокко.

Реальность! Где же ты?

Прозвучала легкая и ненавязчивая мелодия. Откуда она?

– У вас телефон! – сообщила мне Катерина.

Только сейчас я почувствовал вибрацию в кармане. Извинился, отложил «Дневник расследований», достал телефон…

Эрнест Бенгальский!

– Да, Эр?

– Здорова, Ди! Где тебя найти?

– А ты где?

– Вот приехал в Н., разместился в гостинице «Радуга» и решил проведать тебя. Алесю встретил на улице. Она сказала, что ты отправился искать кофейню. Удалось что-нибудь разузнать?

– Еще бы…

– Там полиция на дороге повсюду! Ну, я остановился и спросил, что да как…

– И?

– Труп нашли, говорят. Соболь какой-то… это птица или зверь, кстати? Его сбил какой-то придурок, представляешь? А потом оттащил тело с дороги и залил кровь водой… идиот! Маньяк какой-то… Я как узнал, сразу к тебе! У тебя все в порядке?

– Ага…

– Давай, езжай к своему коттеджу. Там и встретимся. Пора начинать серьезную работу. Нас ждет новое расследование! Я уже чувствую, что этот проект окажется чертовским… просто чертовским!

Часть 3. Юридический аспект

Глава 8

Мы ехали в кромешной тьме. Каждую минуту я смотрел на время. Часы замерли, и я не понимал, сколько мы уже движемся по этой бесконечной черной дороге.

Я гнал сто сорок. Ужасная скорость. Но на пути никаких поворотов и препятствий. Я хочу скорее попасть в город Н. и разместиться в коттедже, чтобы наконец лечь в мягкую постель и забыться во сне.

– Давай быстрее, – сказала мне Алеся.

Она сидела в розовом халате рядом. Ее живот сильно вздулся. Левой рукой она придерживала его, а правой держалась за ручку над дверью.

Я вжал газ в пол.

И она закричала.

Пот градом стекал по ее лицу.

Сквозь бессвязные вопли и крики я различил всего два слова:

– Я… рожаю!

Прямо здесь и сейчас.

– Держись, Лесь, держись, – сказал я ей, – мы скоро приедем. Осталось совсем немного!

Но ее уже было невозможно остановить.

Она верезжала:

– Я рожаю! Гони быстрее! Черт возьми! Ах, я рожаю!

Черная дорога не заканчивалась. Я не видел ее конца. Только тьма и этот асфальт…

Вся промокшая, Алеся сползала с кресла. Она держалась из последних сил. Потом она задрала кверху свой халат и напряглась. Алеся мычала.

Внезапно она закричала так сильно, что начала колотить стекло кулаком. Она вжалась в кресло и отстегнула от себя ремень. Алеся широко раздвинула ноги.

– Проклятье! – взревел я.

Она больше не может терпеть.

– Гони, сволочь, гони быстрее! – орала она.

Из нее вырвалась жидкость…

Нечто прозрачное покрыло все лобовое стекло разводами.

– Воды отошли…

Я перестал что-то видеть. Быстро включаю «дворники»!

Вжик-вжик… они счищают околоплодные воды, которые выплеснулись из моей жены на лобовое стекло мгновением раньше… вжик-вжик…

– Ах, – ревела Алеся, извиваясь, – я рожаю! О, да! Я рожаю!

Я начал гнать с новой силой и не смотрел на жену.

В какой-то момент Алеся перестала реветь. В машине стало намного тише.

– Посмотри, Ди, какая у нас славная девочка!

Я повернулся… и увидел силиконовую куклу, которую Алеся держала сейчас у себя на коленях.

– Ее зовут Аннабель, – посмеялась моя жена.

Кукла-клоунесса, одетая в черное платье, хищно щелкала зубами.

– Разве она не прелесть?

Я заметил огромную лужу крови в ногах Алеси. Ее коленки утопали в красном…

– Славная Аннабель!

Я перевел взгляд на дорогу. Мне хотелось, как можно скорее добраться до города Н.

О, боже, разве, я о многом прошу?!

Что-то заставило меня взглянуть на зеркало заднего вида. Я мгновенно оцепенел от ужаса, когда увидел на заднем сиденье «Тойоты» жуткую старуху, закутанную в черные шали.

Как она здесь оказалась?

– Опасайся Помазанника, – прозвучал ее ледяной голос.

Веселая музыка.

Зазвонил мой телефон. Я вынул его из кармана и снова взглянул в зеркало заднего вида.

Старуха исчезла.

– Кто звонит, милый? – спросила Алеся, качая на руках куклу.

Это Эрнест.

– Что случилось, Эр? – начал я разговор.

– Здорова, Ди! – ответил мне бодрый голос друга. – Я хочу встретиться с тобой сейчас же!

– А ты где?

– Здесь!

Где…

– Где?

– Прямо здесь, друг! Давай ко мне!

– Я тебя не вижу! Где ты?

– Да, здесь я! Здесь! Вот… смотри!

Свет фар осветил темную крупную фигуру, стоящую посреди черной дороги. Там кто-то есть…

Я резко вдавил педаль тормоза.

Но остановиться «Тойота» не успела.

Я кого-то сбил…

Мы врезались.

– Ох, боже, Ди! – ужаснулась Алеся. – Что это было?

Я кого-то переехал…

Когда машина наконец остановилась, мы с женой вышли в ночь. Я обошел «Тойоту» и увидел тело, истекающее кровью на асфальте.

Это был Эрнест.

– Проклятье! – вырвалось у меня.

Я сбил его… я задавил его… я переехал его…

Я убил лучшего друга!

– Ты чего встал? – обратилась ко мне Алеся. – Шевелись! Видишь, что я делаю? Помогай!

Алеся ходила с куклой под мышкой от машины к трупу и выливала на дорогу воду из бутылок.

– Нужно убрать всю кровь, пока его не обнаружили! – сказала мне Алеся. – Помогай!

Она набирала из машины бутылки с водой и выливала их прямо на окровавленный труп Эрнеста Бенгальского. А я просто стоял и тупо смотрел… я ничего не могу поделать с собой!

Я убил его… убил…

– Дмитрий Сергеевич!

Этот до ужаса знакомый голос раздался где-то в стороне. Я обернулся и увидел у края дороги Катерину Барокко. Она сидела на корточках, а напротив нее виляла серповидным хвостом Креветка.

– Вам какое мороженое дать?

Катерина держала в руке креманку с фисташковым мороженым и кормила им с ложки Креветку. Кошка жадно облизывала и проглатывала кусочки холодного десерта.

Жена не переставала бегать от машины к телу Бенгальского и поливать его водой.

– Ты чего встал, дружище?

Этот мужской голос мне совсем не знаком…

Меня похлопали по плечу и заставили обернуться.

– Давай… помоги мне оттащить труп с дороги… мы его спрячем в траве, и полиция ничего не найдет…

Соболь…

Аполлон Аполлонович Соболь собственной персоны! Он стоял прямо передо мной. Живой… и невредимый…

– Пошли! Пора делать работу! Этот проект окажется чертовским! Просто чертовским!

Не дождавшись моей реакции, Аполлон Аполлонович (почему он должен быть мертвым?) направился к мертвому Эрнесту, взял его за руки и потащил прочь с дороги в траву.

– Ням-ням… какое вкусное мороженое! Правда, Креветка? Давай, попробуй ароматный кофе!

Катерина протянула белой персидской кошке чашку кофе, и зверь принялся лакать его.

– Вот так! – выпрямился Соболь, когда убрал тело Эрнеста с дороги. – Дело сделано!

Алеся бегала с куклой и поливала дорогу водой, смывая кровь.

– Писатель…

Это слово процедили сквозь зубы. Звук доносился у меня за спиной.

Я повернулся.

Зоя.

Женщина в черном.

Она стояла в семи метрах от меня, направляя пистолет в мою сторону.

– Зоя…

– Я вас предупреждала, Дмитрий Сергеевич. Каждое ваше действие будет иметь последствие… посмотрите, что вы наделали!

Я огляделся: Алеся поливала асфальт, Катерина кормила кошку, труп Эра лежал в траве, Соболь напевал какую-то песенку, гуляя вокруг.

– И вам придется за это ответить, – добавила Зоя.

– Я же ничего не…

– Расследование окончено. Отправляйтесь домой, Дмитрий Сергеевич.

Мгновение…

Зоя нажала на курок!

Прогремел выстрел.

* * *

– Ди, что с тобой?

Весь в поту, я сел в постели. Звон в ушах давил на виски. Алеся с крайне обеспокоенным выражением лица сидела рядом.

– Тебе что-то приснилось?

Что-то приснилось…

Я взглянул на жену – у нее по-прежнему большой живот. Оглядываюсь: мы на мансарде коттеджа.

– Просто кошмар, – я провел пятерней по волосам, – дурацкий кошмар…

– Вчера ты тоже проснулся в смятении, – сказала она, – уже второй раз тебе снятся кошмары. Я волнуюсь за тебя.

– Ничего страшного… я в порядке…

– Не думаю…

Алеся поцеловала меня в лоб.

– Дело этой кофейни на тебя так влияет? Может, сегодня останешься дома?

– Не могу… у нас с Эром много дел.

– Они подождут! Пойми, переезд дался нам непросто… ты имеешь полное право отдохнуть один день, прийти в себя, адаптироваться…

– Я здоров.

С этой твердой фразой я встал на ноги. Оставаясь честен перед самим собой, я отметил, что ноги меня совсем не держат.

– Я приготовлю омлет, – Алеся сбросила с себя одеяло, – будешь?

– Да, конечно.

Кивнув, Алеся надела свои тапочки и начала медленный спуск по лестнице вниз.

– Лесь…

Она замерла.

– Да?

– Я тут подумал… может, нам эти дни поспать на первом этаже, чтобы ты каждый раз не ходила по лестнице?

– Все в порядке, – она направилась дальше, – мне нравится на мансарде, и с этой лестницей я вполне справляюсь.

Как бы мне ни хотелось настаивать, я не стал этого делать. С Алесей вообще бесполезно о чем-то спорить. Если она что-то решила, то пойдет до конца. Впрочем, в этом мы оба очень похожи.

«Никакие кошмары не заставят меня прекратить это расследование» – так я решил.

Спустившись, я направился в ванную, где умылся и привел себя в порядок, подготовившись к новому дню.

После завтрака к нам пришел Эрнест, притащив с собой кипку бумаг.

– Привет, Эр! – поздоровалась с ним Алеся.

– Доброе утро, – поклонился он, учтиво, – как вы тут?

– Уже освоились, спасибо.

Я пожал другу руку.

– Как тебе в гостинице? – спросил я.

– Ох, я там почти не бываю… занимаюсь нашим делом, а прихожу туда, чтобы помыться и поспать.

Я заметил стопку папок, что Эр притащил с собой. Должно быть, ему удалось что-то раскопать по делу кофейни.

– Вы будете в гостиной, мальчики? – спросила у нас Алеся.

– Да-да, – ответил я, – займемся своими делами там.

– Хорошо. Я отдохну на мансарде. Если что – зовите.

Мы с Эром проводили Лесю взглядом, пока она поднималась на второй этаж. Мне все еще было совсем не по себе от того, что она на девятом месяце таскается по этой лестнице… Сейчас я за нее сильно переживаю.

– Пойдем, – поторопил меня Эр, – я хочу тебе кое-что показать.

Мы прошли в гостиную и расположились на разных концах большого дивана. Нас разделяла толстая кипа бумаг.

– Итак, что ты нашел? – начал я.

– У меня есть для тебя сведения двух планов, – пояснил Эр, – первые касаются истории кофейни «Полночь», а вторые – вчерашнего трупа.

Трупа?..

Аполлон Аполлонович Соболь – бывший хозяин кофейни.

Проклятье!

– С чего начнем?

– Давай… с первого…

Мне совершенно не хотелось переходить к сведениям второго плана! Я весь вчерашний день боролся с мыслями о задавленном Соболе, и вот он сам напомнил о себе… явился, как гром среди ясного неба! Будь он неладен!

– Ты знал, что кофейня не всегда была кофейней? – прямо спросил Эр.

Лиза упоминала об этом.

– Нет.

– Тогда смотри!

Эр разложил все бумаги в соответствии с какой-то системой, принципы которой известны лишь ему одному. Он протянул мне вырезку из газеты, где заголовок одной из статей гласил: «Бордели закрываются».

– Изначально здание кофейни служило публичным домом, – пояснил Эр, – это и стало первым его предназначением.

– Там был бордель? – я выгнул бровь.

– Я тоже этого совсем не ожидал! Говорили, что в начале прошлого столетия это был один из самых элитных борделей. Там работали самые красивые девушки. Туда ходили довольно влиятельные люди. Этот бордель был настоящей золотой жилой! Но однажды там случилась одна неприятная история.

Я внимательно слушал своего друга.

– В один день неизвестный посетитель, который предпочел оставаться анонимным, заказал сразу трех девушек на всю ночь. Он заплатил огромную сумму. Ему дали самых лучших… Одну половину той ночи весь город слышал стоны наслаждений, которые раздавались из той комнаты. Девушки обслуживали на втором этаже. Так вот… звуки наслаждений долго не умолкали. Другие девушки уже ждали, когда им удастся поговорить со своими подругами о той ночи… они хотели знать, что этот таинственный анонимный посетитель с ними делал, если они так кричали. Но им было не суждено послушать эти истории…

– Что случилось?

– В какой-то момент все затихло. Сначала все ждали… потом посетитель спустился вниз и сказал хозяину борделя, чтобы никто не заходил в ту комнату до рассвета.

– Почему?

– Он ссылался на то, что девушки заслужили свой отдых, и сейчас они никого не хотят принимать к себе. Хозяин послушался посетителя, который щедро ему отплатил. На рассвете хозяин и еще несколько девочек аккуратно постучались в дверь второго этажа. Никто им не открыл. Все подумали, что девушки еще спят. Их оставили в покое.

– Почему они не выходили?

– Ближе к обеду хозяин почувствовал странный запах. Он понял, что вонь разносится от второго этажа. Тогда хозяин не выдержал, взял ключ и направился наверх. Когда открыл дверь и вошел в комнату, то увидел три обезглавленных тела, которые лежали на кровати в неприличных позах по отношению друг к другу. Головы он нашел в мусорном ведре, куда складывали грязное белье.

Все во мне похолодело.

Эр вручил мне еще одну газету, где я прочитал: «Обезглавленные проститутки».

– И бордель закрыли, – закончил Эр.

– Убийцу нашли? – я жаждал справедливости.

– Нет… никто так и не понял, кем он был. Никто ничего не видел.

И все это случилось там, на втором этаже, где я нашел куклу Аннабель.

– Прошло несколько лет, и об этой страшной истории все забыли. После борделя в том здании начало свою работу похоронное бюро.

Легче от этого не стало.

Эр нашел новую вырезку из газеты. Заголовок гласил: «Живой в гробу».

– Бордель простоял пятнадцать лет. А вот похоронное бюро спокойно работало лишь десять. Как-то там случилась неприятная история, и его закрыли.

– Что за история?

– В бюро оказывали услуги по подготовке трупа к погребению. Их там отмывали, одевали и делали прически, макияж, маникюр, педикюр и все в таком духе. Ты меня понял. Одна семья хоронила своего семилетнего сына. Так случилось, что мальчик просто уснул и не проснулся. Внезапная остановка сердца или что-то в этом духе. Я не специалист, точно не скажу. Тело привезли из морга в это бюро, чтобы там его привели в порядок. И вот… в день перед похоронами, когда тело наряжали и причесывали, мальчик ожил.

Я с трудом заставил себя снова дышать.

– Оказалось, что это был какой-то литургический сон. Помнишь, у Гоголя была подобная хрень?

– Но как они этого не поняли? Кто констатировал смерть?

– Это самое интересное, Ди! Я изрядно покопался, задаваясь этим вопросом, и выяснил, что смерть, действительно, была констатирована. Мальчик был мертв. Абсолютно точно. Безвозвратно мертв. Но… после чудесного воскрешения все документы переписали, исправили, а старые уничтожили. Ох, не спрашивай только, как я все это узнал! Слишком большая возня в архиве, скажем так. Факт остается фактом. Документально мальчик был мертв, а потом ожил, и все переписали на этот литургический сон.

Мистика.

Иначе не назовешь…

Но я не понимал одного:

– Почему тогда похоронное бюро закрыли? Они же не виноваты в том, что труп оказался… не трупом…

– Видишь ли, Ди, труп в этой истории все-таки был. Настоящий труп. Тот, кто делал макияж мальчику, когда тот воскрес, заработал себе сердечный приступ. Он умер на месте, заменив собой вернувшегося с того света ребенка. Вот такая история.

Иронично…

Страшно и забавно.

– Так что похоронное бюро закрыли, и здание простояло пустым еще какое-то время, пока там не открыли книжную лавку.

– И с ней тоже случилась какая-то история? – уже приготовился я.

– Знаешь… ничего особенного… на этот раз все гораздо проще.

Эр протянул мне новую вырезку из газеты. В заголовке я прочитал: «Сгоревшие заживо».

– Хозяйка магазинчика, проработав в нем семь лет, подожгла себя вместе со всеми книгами, – разъяснил коротко Эрнест.

Сначала убийство девушек в борделе, потом воскресший мальчик в похоронном бюро, а дальше – пироманка и самоубийца…

– Говорят, что перед тем, как все поджечь, она сжимала в руках томик романа «451 градус по Фаренгейту». Иронично, не правда ли?

– Эти истории полны черного юмора, – печально ответил я.

Просмотрев все газеты, я заострил внимание на датах. В моей голове родился новый вопрос… или зацепка…

– Я узнал, что кофейня простояла пять лет. Смотри-ка… бордель простоял пятнадцать лет, похоронное бюро продержалось десять, а книжная лавка выстояла всего семь…

– Сроки сужаются, – кивнул Эр, – никто с момента закрытия борделя не продержался в этом здании больше пятнадцати лет. Сроки работы чего-либо в этом здании только уменьшались…

– Что там было после книжной лавки?

Эр пожал плечами:

– Ничего. Это здание пустовало до две тысячи пятого года этого столетия. Потом там открылась кофейня «Полночь». Она благополучно проработала пять лет, и с две тысячи десятого года там ничего не происходит.

Бордель, похоронное бюро, книжная лавка… кофейня.

– Что случилось с кофейней?

– Этот вопрос плавно подводит нас ко второй группе сведений, которые я раздобыл. Закрытие кофейни тесно связано с ее бывшим хозяином.

Аполлон Аполлонович Соболь.

– Что с ним?

Эр указал мне другую статью в газете. Заголовок кричал: «Владелец «Полночи» сходит с ума».

– Семья рассказывала, что он начал бредить. Соболя доставили в психиатрическую клинику. Там он пролечился какое-то время, и его выписали. Дальше он жил со своей семьей. Он так и не был женат, между прочим. Владение кофейней в свои руки взял новый хозяин, но он закрыл ее. Не знаю зачем. Он просто закрыл эту кофейню, и ее разгромили за несколько дней. Так она и стоит все эти девять лет.

– Почему Соболь сошел с ума?

– Никто не знает. Причина помешательства не выяснена. Шизофрения, полагаю… но ни у кого в его роду не было такой патологии… я наведался к его родителям, чтобы узнать, куда он направился в тот вечер, когда его задавил какой-то придурок.

Да уж… придурок…

– Они рассказали, что у него случилось обострение. Они уже собрались звонить в клинику, как Соболь сбежал. Он взял с собой только бумажник и бросился бежать прочь из города. И вот вчера нашли его труп… выбежал на дорогу в ночи…

Обострение…

Помешательство…

– Владелец кофейни не сменился? – поинтересовался я.

– Насколько мне известно, нет. Тот, кто закрыл ее девять лет назад, по сей день остается ее хозяином. Но здание не сносят. Никто ничего там не собирается открывать. Все знают, что дело окажется гиблым. Этот домик проклят, Ди. Сам видишь, что случилось! Этот владелец, видимо, боится очередного провала. Он чувствует, что новое дело это здание не потянет. Обязательно случится какая-нибудь чертовщина.

Итак… мы имеем в кофейне «Полночь» убийство, воскрешение из мертвых, пожар и добровольное закрытие.

– У тебя есть еще что-то? – спросил я у друга.

– Пока на этом все. Я оставлю все эти бумаги тебе, чтобы ты использовал статьи из газет для книги. Полагаю, для одного дня поисков информации вполне достаточно.

– Но этот день еще не закончился!

Эр посмотрел на меня с хитрой ухмылкой.

– Что ты задумал, Ди?

Да, я задумал…

– Поехали, Эр. Я знаю, кто может рассказать нам больше подробностей. Кстати, ты хочешь мороженое?

Глава 9

Алесю мы взяли с собой. Я все равно обещал ей показать мастерскую Барокко. Полагаю, сбылась ее заветная мечта.

Я мог долго наслаждаться ее выражением лица, когда она зашла в магазинчик, но работа требовала продуктивного темпа.

– Это… невероятно! – Алеся не сдерживала эмоции. – Они прекрасны!

К нам вышли Катерина и Лиза Барокко. За ними последовала Креветка. Белая персидская кошка быстро подбежала к моей жене, запрыгнула на стол, крышка которого равнялась поясу Алеси, и уткнулась мордочкой ей в живот.

– Креветка! – шикнула Катерина на питомца.

– Ох, – Алеся звонко посмеялась, – все в порядке. Говорят, кошки чувствуют куда больше, чем люди.

Алеся погладила Креветку, которая хотела познакомиться с моим не рожденным ребенком.

– Вы вернулись! – обрадовалась Лиза.

Я подошел к Алесе и приобнял ее.

– Катерина, Лиза, это моя жена, Алеся. Она всегда восхищается вашими куклами и коллекционирует их. Алеся, это Лиза и Катерина Барокко. Они вместе делают этих кукол.

– Ах…

Взгляд Алеси застыл на матери и дочери.

– Это вы? Вы делаете эти прекрасные куклы?

– Главный мастер – моя мама, – гордо заявила Катерина, – а я так… подмастерье.

Женщины подошли ближе к моей жене, чтобы познакомиться.

– Вы не поверите, как я счастлива встретиться с вами! – восторженно воскликнула Алеся. – Я – ваша большая поклонница! Ваши куклы не перестают меня удивлять!

– Да, ваш муж рассказал нам об этом, – сообщила Лиза, – и я буду рада вам предложить выбрать любую куклу по вашему желанию. Я хочу сделать для вас подарок.

– Ох… стоит ли…

– Конечно, стоит! Бросьте! Это подарок!

Женщины обменялись теплыми и дружескими объятиями.

– Креветка, ко мне!

Катерина позвала свою кошку, и та быстро запрыгнула ей на руки.

– Ди, – Алеся взглянула на меня, – как ты нашел это место?

– Вашего мужа привело сюда его расследование, – ответила Лиза, – видите ли, мы делали куклы, которыми украшали зал кофейни «Полночь». Ей-то ваш муж и занимается.

Алеся снова взглянула на меня, уже с неким подозрением. Она тоже поняла, что такого совпадения просто не может быть! Все это, определенно, что-то означает.

– Простите, я забыл представить вам своего лучшего друга, редактора и литературного агента, Эрнеста Бенгальского, – представил я Эра.

– Очень рад с вами познакомиться! – Эр поочередно пожал руку Лизе и Катерине. – Ди, говорил, что тут дают мороженое.

– Ах, да, конечно! – подпрыгнула Катерина и выпустила Креветку из рук. – Вам сделать кофе к мороженому?

Все посмотрели на нас с Эром.

– Мы бы хотели поговорить с вами, Лиза, по поводу нашего расследования, – пояснил я главную цель визита.

– Да, конечно, я помогу вам, – кивнула Лиза, – Катерина, сделаешь кофе?

– Сейчас-сейчас! А потом я покажу вам наших кукол и проведу экскурсию, – обратилась девушка к Алесе, – вы что-нибудь пить будете?

Катерина понимала, что в положении Алеси кофе не будет здоровым напитком.

– У вас есть чай? – спросила Алеся.

– Конечно! Зеленый, из Китая.

– Очень хорошо. Я не откажусь.

– Прекрасно! А вам какое мороженое?

Бенгальского застали врасплох. Он немного смутился.

– У них есть любое, – шепнул я ему.

– Клубничное найдется? – обратился Эр к Катерине.

– Заказ принят!

Отсалютовав, Катерина направилась в другую комнату за ширмой, предварительно сообщив Алесе:

– Я все сделаю и вернусь к вам, а вы пока осмотритесь.

– Спасибо, – вежливо кивнула моя жена в ответ.

Креветка, убедившись в отсутствии хозяйки, подбежала к Алесе и принялась тереться о ее ногу.

– Вы, определенно, ей понравились, – посмеялась Лиза.

– Она очень красивая!

– Лесь, – сказал я жене, – мы с Эром и Лизой поболтаем в мастерской, ладно?

– Конечно, само собой.

– Не скучай.

– Это будет сложно сделать в месте моей мечты!

Лиза даже залилась краской. Это был приятный комплимент ее работе.

Оставив Алесю и Креветку в магазинчике, я, Эр и Лиза направились в мастерскую, чтобы обсудить некоторые детали, касающиеся истории кофейни «Полночь» и ее прошлого.

В мастерской стоял запах краски и пластика. Кукла на столе накрыта брезентом. Катерина крутилась вокруг кухонного стола и холодильника. Мы заняли места за маленьким столиком, на котором нас уже ждали креманки с клубничным и фисташковым мороженым.

– А вот и кофе!

Катерина поставила две чашки для нас с Эром на стол.

– Ступай к Алесе и покажи ей всех кукол, – сказала Лиза дочери, – пусть она выберет любую.

– Само собой!

Взяв чашку с зеленым чаем, Катерина направилась к выходу и бросила через плечо у двери:

– Приятного аппетита!

Мы отблагодарили любезную и милую девушку, и она исчезла, оставив нас с ее матерью в мастерской наедине.

Эр приступил к своему мороженому, а я отпил немного кофе.

– Просто потрясающе, Лиза! – Эр прямо взбодрился от мороженого. – Очень вкусно!

– Я рада, что вам нравится, угощайтесь, – улыбнулась она.

Дождавшись паузы в разговоре, я решил приступить к делу, во имя которого все это затевалось.

– Как вы уже знаете, мы занимаемся расследованием тайн кофейни «Полночь», – начал я, – вчера вы верно заметили, что кофейня не всегда была кофейней. Мой друг отыскал много разных статей из газет в архиве города Н., где говорится о том, чем прежде служило то здание.

Лиза изумленно уставилась на Эра.

– А вы – настоящий детектив, если смогли найти эти сведения!

– Ничего особенного, – ответил Эр, – просто я умею читать между строк.

– Все верно. Бордель, похоронное бюро и книжная лавка. Вы об этом?

– Именно, – кивнул я, – вы знаете какие-нибудь подробности тех неприятных историй, которые случились с этими заведениями?

Взгляд Лизы переменился. Она уткнулась в крышку столика и перевела дыхание.

– Только по слухам… есть кое-что, о чем в газетах не напишут.

– Не могли бы вы с нами поделиться этим? – вежливо попросил я.

– Порой слухи бывают очень полезны, – отметил Эр, – особенно, если они прошли чрез года.

Лиза внимательно посмотрела сначала на Эра, а потом на меня. Она знала, что мы решили всерьез заняться этим делом.

– Если вы прочитали те газеты, значит, вам многое известно, и нет смысла пересказывать те жуткие истории. Но в статьях не упоминаются детали. Начнем с истории борделя. Нигде не встречается одна особенность внешности того загадочного убийцы проституток. Он был одноруким.

Мы с Эром переглянулись.

– Почему об этом не написали? Ведь так его быстрее бы нашли! – подметил Эр.

– Все дело в том, что вторую руку заменял металлический черный протез, который он тщательно скрывал под плащом, но глазастые проститутки борделя это заметили. Кроме того, девушки, которых он убил, не были изнасилованы на самом деле.

– Но весь город слышал их стоны! – вспомнил я историю Эра.

– Значит, Дмитрий, это были не стоны наслаждения, а боли.

Меня передернуло.

Тот убийца пришел именно убивать, а не получать удовольствие. Рвотный комок сильнее подступал к горлу, и я поспешил запить кофе.

– Что касается мальчика, который воскрес перед похоронами в том бюро, то он не умирал так, как это написано в заключении патологоанатомического вскрытия. Та семья очень богата, и у них хватило ума заплатить патологоанатомам, чтобы жуткая правда не вылезла наружу.

– А в чем правда? – наклонился к Лизе ближе Эр.

– Мать задушила сына подушкой, когда тот спал. Никакой внезапной остановки сердца не было. Когда мальчик воскрес, то отомстил своей матери за собственную смерть. На следующий день после воскрешения он перерезал ей горло во сне.

Теперь для меня все эти истории раскрылись в совершенно ином свете.

– А владелица книжной лавки очень длительное время наблюдалась у психиатров, – продолжила Лиза, – никто не мог поставить ей точный диагноз. Она бредила, говорила о немыслимых вещах, которые происходили с ней там… по ночам.

– «По ночам»? – переспросил я Лизу.

Женщина посмотрела мне прямо в глаза и твердо заявила:

– Вы помните, почему я отговаривала вас заниматься этим делом? Конечно, помните. Если не хотите оказаться в психушке, уйдите от дел. Бросьте это… бросьте, пока не поздно!

Но я не думал сдаваться. Особенно теперь.

Не сводя глаз с Лизы, я выпил немного кофе и ответил:

– Что бы вы мне ни говорили, боюсь, я не откажусь от своей цели. Я продолжу свое расследование.

Лиза лишь обреченно выдохнула.

– Знаете, что случилось с Аполлоном Аполлоновичем Соболем? Я его знала. И я прекрасно знала его, как человека высокой морали, нравственных принципов и здравого рассудка. Этот человек – самый адекватный из всех, кого я знала. Знаете, как он сошел с ума? Вот так!

И Лиза щелкнула пальцами.

– Все случилось после той ночи, которую он провел в кофейне. Поверьте, Дмитрий, ночь в этой истории играет огромное значение. Убийства в борделе случились ночью. Тело мальчика пролежало всю ночь в том бюро, пока не поднялось из гроба. Пожар в книжной лавке случился ночью. И Соболь сошел с ума после того, как провел ночь там…

– Что он рассказывал? – спросил я.

Лиза не хотела отвечать.

– О чем он бредил, Лиза?

– Не мне вам отвечать на эти вопросы, Дмитрий… поймите одно! Ему хватило всего одной ночи полного одиночества в той кофейне, чтобы сойти с ума. Помешательство… страшная вещь. И недавно обострение повторилось, верно? А вчера нашли его труп. Спросите себя. Вы хотите себе подобную судьбу? Я вижу в вас благоразумие. Благоразумие я видела в Аполлоне Аполлоновиче, но он спятил. Задумайтесь, Дмитрий Сергеевич. У вас беременная жена.

Женщины умеют давить на совесть. Мне ли не знать? Сначала моя мама, потом Алеся, а теперь эта Лиза!

Все они знают, как сеять зерна сомнений. На то они и женщины.

– Скажите, – Эр сглотнул холодное мороженое, – есть в этом городе кто-то, кто мог близко знать Соболя, за исключением его родственников. Кто-то, кто работал с ним?

Задумавшись, Лиза отвела взгляд в сторону.

– Бариста… он работал в кофейне все те пять лет, что ею владел Соболь. Артур Усов.

– Вы знаете, как его найти?

– Боюсь, что нет… но в полицейском участке вы точно найдете всю информацию.

Я поймал себя на мысли, что мне очень повезло: я не взял с собой пистолет.

* * *

Денис Сергеевич Майский. Майор полиции. Некрупный, низкого роста, светлые пышные волосы, пухлые щечки и короткие пальцы. Одетый по форме, он сиделза своим рабочим столом и сверял бумаги с данными на компьютере. Обстановка в полицейском участке душная. Влажность зашкаливала. Мои очки тут же вспотели, когда я зашел.

– Что вам нужно? – сухо спросил он, как будто ему до нас не было совершенно никого дела (впрочем, так и есть).

Переглянувшись с Эрнестом, я дал ему слово. Он у нас мастер по дипломатии.

– Мы бы хотели узнать, где нам можно найти Артура Усова. Он работал в кофейне «Полночь» на службе у Соболя. Бариста.

На слове «Соболя» Майский оторвал глаза от своих бумаг и поднял голову.

– А вы, собственно, кто такие?

Серьезно? И он спрашивает это только сейчас?!

– Дубровский Дмитрий Сергеевич, – представился я, – писатель. Возможно, вы слышали…

– Нет, не слышал.

– Что ж… а это мой литературный агент, Эрнест Бенгальский. Мы расследуем дело кофейни «Полночь», чтобы написать о ней. Я пишу о самых таинственных и загадочных местах на свете.

– Вот как? И о чем же вы собрались писать, писатель?

– Полагаю, вы и сами догадываетесь, какими тайнами окутана ваша кофейня. Об этом и буду писать.

На нас устало посмотрели.

– У нас тут труп и еще куча проблем… и вы приперлись со своими расспросами, как журналисты! Вы в полицию пришли, а не к бабкам на скамейку, чтобы трындеть! Черт с вами!

Майский включил рацию, что висела на груди и сказал:

– Таисия Васильевна, извиняюсь за беспокойство. Тут заявились приезжие писатели. Они ищут Артура Усова… ну, того, что на Соболя работал. Что мне с ними делать?

Ответил женский грубый голос:

– Я сама с ними разберусь.

– Понял, конец связи.

Стоило Майскому закрепить рацию к карману синей рубашки, как из соседней комнаты вышла крупная женщина в форме. На бейдже значилось: «Озерская Таисия Васильевна». Подполковник.

Полной комплекции, она выглядела вполне угрожающе. Никто не скажет, что преступники не будут ее бояться. Грубые, мужские черты лица и пухлые щеки. Каштановые волосы завязаны в хвост. На нас смотрели два серых глаза, которые мгновенно оценивали обстановку. На поясе у нее висел пистолет и дубинка.

– Кто такие? – грубо начала она.

– Мы…

– Ах, не надо! У нас тут труп Соболя, да еще и сектанты зашевелились!

– Сектанты? – вырвалось у меня.

– Да… есть тут у нас один культ. Пока они не нарушают закон и не совершают никаких противоправных действий, мы их не трогаем. Закон не запрещает такие организации, хотя я бы всех их давно повязала бы… жду, когда они натворят какую-нибудь глупость, и мы сможем их взять. Понимаете, нас всего в этом городе двое да пара ребят в запасе для вызова. А город погряз в дерьме, и мы его разгребаем. Времени совсем нет!

Она выглядела не столько рассерженной и гневной, сколько усталой и измотанной.

Озерская прошла к своему напарнику и опустилась рядом на стул, тяжело выдохнув.

– Дай воды.

Майский поспешил протянуть ей бутылочку, что стояла у него под рукой. Отпив немного, Таисия Васильевна взглянула на нас:

– Значит, вы и есть – те самые приезжие?

– Да, – кивнул я, – со мной еще моя жена.

– Угу… и вы собрались писать о нашей кофейне?

Киваю снова.

– Гиблое место…

Майский и Озерская неоднозначно переглянулись. Таисия отпила еще немного и закрыла бутылочку.

– Даже Фурс не может снести ее…

– Фурс? – не понял я.

– Вы занимаетесь расследованием кофейни или нет? – на меня взглянули, как на идиота. – Валерий Лукьянович Фурс – нынешний владелец кофейни. Усов кстати у него сейчас работает, но в другом месте… кафе «Птицы». Ваш бариста там, если вы его ищите.

Мы узнали, где искать Артура Усова, чтобы расспросить его о Соболе, но теперь у нас возникли новые вопросы.

Мне не терпелось встретиться с этим Фурсом. Он – важное звено в этом деле. Я не могу не расспросить нынешнего владельца кофейни. Еще одна загадка – культ. Что это за секта? Может ли она быть как-то связана с кофейней?

И еще…

– Почему он не может снести то здание? – спросил прямо Эр.

– Эту чертову кофейню пытались снести много раз! – усмехнулся Майский.

– И почему не снесли? – добавил я.

– Всякая дичь случалась…

– Например?

Двое полицейских вновь обменялись взглядами. Ответила нам Озерская:

– Один… тот, кто занимался демонтажем, помер незадолго до сноса. С ним заключили договор, но ничего не получилось. Потом позвали взрывотехников. Здание маленькое, но его хотели просто уничтожить… взрывчатка взорвалась по дороге к кофейне. А недавно наняли экскаватор. И что вы думаете? Эта машина заглохла, сломалась, в ней перестали работать все механизмы! А ведь приехали уже… Словом, ничего не может снести этот поганый домишко. Так и стоит. Фурс уже боится предпринимать какие-то новые попытки сноса – все заканчиваются провалом. А что-то строить там… эх, всем известен многолетний и печальный опыт.

Это не могло не заинтриговать меня. Как оказалось, попытки снести это здания все же были! Но все они закончились неудачей по какой-то несуразной причине!

Так нелепо, что страшно…

– Нет, вы такое можете себе представить? – обратился к нам весело Майский. – Экскаватор заглох! Заглох прямо у кофейни! Все! Пуф! Механизм перегорел… двигатель… тю-тю! А с этой взрывчаткой так жестоко получилось…

– Этот домик борется за свое существование и еще как! – добавила Озерская. – Защищается, как может! Стоит целехенький, и ничто его не берет!

– И как вы это объясняете? – задал я вопрос.

– Точно так же, как воскрешение того мальчика, – ответила Таисия, – смекаете?

Никак. Мистика. Тайна.

Чертовщина какая-то!

– Знаете, Таисия Васильевна, – обратился к ней Майский, – нам же недавно сам Фурс звонил.

– Да? А я и забыла… И что говорил?

– Документы на кофейню пропали у него! Нет их на месте. Пуф! Исчезли.

– Точно-точно! Видите, какие дела делаются? Пуф! И все…

Отпив немного воды, Майский над чем-то посмеялся сам с собой, а потом сказал нам:

– Знаете, когда наступит Конец Света, и метеорит разнесет нас вдребезги, эта проклятая кофейня останется. Зуб даю! Ее-то метеорит не тронет. Не его ума дело, хах…

Значит, можно не переживать, что она куда-то денется, и продолжать свое расследование.

Глава 10

– Милая, ты как?

– Все просто великолепно! Лиза и Катерина мне рассказывают о том, как они делают кукол. Кстати, я выбрала себе подарок. Потом заедешь за мной, заберешь?

– Да, конечно. Мы только с Эром быстро по делам еще сгоняем и сразу за тобой. Нам немного осталось. А кого ты выбрала?

– Сильвию.

Сильвию…

– Та девушка, которая сидит у окна?

– Да-да, она самая! Она очень красивая! Я потрясена! Ты тоже видел ее?

– Да, она мне понравилась. Ее история меня тронула.

– Ах, я уже вижу, как она сидит у нашего окна! Вы с Эром можете не торопиться. Мы с девочками прекрасно проводим время.

– Отлично! Повеселитесь там!

– Непременно.

– Люблю тебя.

– И я тебя.

Наш разговор с Алесей на этой ноте закончился. Я убрал телефон, и Эр взглянул на меня, оторвав взгляд от дороги.

– Как она?

– Выбрала куклу… знаешь, когда я пришел в мастерскую вчера, то обратил внимание на эту куклу. Она сидит у окна, и у нее на пальце остался след от обручального кольца. Муж ее бросил, узнав, что она забеременела. И сегодня Алеся выбрала именно эту куклу в качестве подарка! Тебе не кажется это странным?

Эр включил правый «поворотник» и начал вращать руль.

– Может, у вас с ней больше общего, чем ты думаешь, – ответил он мне.

Я взглянул на друга. Такого ответа от него я не ожидал.

– Думаешь, это какая-то мистическая связь? – поинтересовался я у него.

– Не знаю, – он лишь пожал плечами, – у меня с женой все совсем не так, как у вас с Лесей. Мы с ней… слишком разные люди, но прекрасно уживаемся вместе. Я и сам порой удивляюсь, как такое возможно. Может, дело привычки?

– Просто… тебе не кажется, что кукла с такой трагической историей не самый лучший выбор, учитывая, что Алеся беременна?

– Ой, ты об этом? Тут я тебя поддерживаю. Если это воспринимать с такой стороны, то ты прав: это совсем неудачный выбор.

Мы узнали точный адрес кафе «Птицы» и как раз направлялись туда. Мне в голову только и лезли сцены из фильма Хичкока.

– Ты ничего не слышал про эту секту, о которой она говорила? – обратился я к Эру.

– Ничего. Не знаю, какой культ действует в этом городе, но люди здесь порой, действительно, встречаются со странностями.

– О чем ты?

– Да встречал я одну бабу… она выбежала ко мне в чем мать родила… представляешь?!

– Это когда?

– Утром. Я как раз выходил из гостиницы, и она бежит. Прямо босиком по улице. Груди потрепаны, висят… впрочем, у меня не было времени ее изучать. Была она далеко не красоткой, скажу я тебе. Глаза горят, как будто она была под кайфом! Может, и правда курнула или нюхнула лишнего… не суть!

– Что она тебе сказала?

– Так вот… подбежала она ко мне, значит, схватила меня и стала трясти за плечи. Она даже не моргала, Ди! Представляешь? Даже не моргала! Она потрясла меня так немного, а потом как закричит… вся улица слышала! Ох, ну и позор же был…

«Опасайся Помазанника…»

– Что она кричала, Эр?

Мы снова свернули с улицы, съехав вниз по холму.

– Сначала я ничего не понял, – ответил Эр, – бессвязные звуки, вопли какие-то… даже слюной на меня брызнула! Наверняка сбежала из той психушки! Точно-точно! Непременно чокнутая… со сдвигом бабенка, словом…

– Что она тебе сказала, Эр?

Я уже устал повторять свой вопрос, на который отчаянно хотел узнать ответ. И все же получил его.

– Так вот… сначала крики, вопли, стоны, а потом четкая фраза, которую запомнил бы и слабоумный с амнезией. «Мессия пришел» – вот ее слова.

– «Мессия»?

– Ага… так прямо и заорала во все горло! Религиозная фанатичка… на еврейку не похожа.

«Мессия пришел…»

«Опасайся Помазанника…»

– И что потом? – спросил я.

– Да ничего… она заткнулась, развернулась и заковыляла куда-то… точно психованная… и к тому же под веществами!

– Почему ты не рассказал?

– Как-то вылетело из головы… не до этого ведь было…

– Ну, да…

И все-таки эта история, случившаяся с моим другом, произвела на меня впечатление. Я открыл свой «Дневник расследований» и коротко записал рассказ Эра об этой обнаженной женщине, убежденной в приходе Мессии.

Существует ли этот культ сам по себе или как-то связан с кофейней? Сбежавшая ли эта пациентка из психиатрической клиники или безумная сектантка? Я решительно намерен рано или поздно найти ответы на все вопросы.

Дело кофейни «Полночь» оказалось куда запутаннее, чем мне казалось. Но наше расследование только началось. Я все больше убеждался в том, что мою новую книгу ждет небывалый успех.

Но поверят ли?..

– Приехали, – голос Эра вернул меня в действительность.

Выглянув на улицу через лобовое стекло, я заметил невысокое здание с вывеской над дверью: «Кафе «Птицы». Вывеску украшали две ласточки.

– Кофе, мороженое, сладости и коктейли… пойдем, Ди.

Эр оставил мою «Тойоту» на парковке, мы вышли из машины и направились в кафе, чтобы найти там Артура Усова. Я надеялся, что он сможет вывести нас на своего нынешнего начальника. Фурс мне нужен сегодня же.

Войдя в кафе, мы попали в темный прохладный зал. Дизайн полностью соответствовал названию заведения. Тематика птиц прослеживалась в этих фламинго на стенах, чайках на полу, ласточках на люстрах и светильниках, попугаях на оборотной стороне меню. На форме официантов – пересмешники. В стороне – плакат огромного филина (или совы), который за всеми наблюдает.

Играл легкий и ненавязчивый блюз. В воздухе чувствовался запах хорошего свежезаваренного кофе. Мы с Эром подошли к барной стойке, где заметили молодого человека, тощего и высокого. Короткие черные волосы, блестящие медовые глаза и сильные руки. У девок он точно пользуется популярностью. Поначалу мне он показался каким-то смазливым (и сам не знаю почему), но позже это первое впечатление ушло. На синем фартуке изображен профиль белого голубя. Бариста как раз вытирал столик и наводил порядок.

На бейдже значилось: «Артур».

– Глянь-ка, – шепнул мне Эр, – мы нашли его.

– Вижу. Идем.

Мы подошли к молодому парню, которому я бы не дал и двадцати пяти, хотя подозреваю, что он старше года на два или три. Просто слишком хорошо сохранился, скажем так.

– Добрый день! – приветливо обратился он к нам, когда мы с Эром заняли места за стойкой. – Не хотите попробовать наш новый коктейль «Брутальный Ворон»?

– Только два капучино, пожалуйста, – ответил за меня Эр.

– Один момент!

Парнишка бодро приступил к своей работе. Мы с Эром терпеливо наблюдали весь процесс изготовления заказа. К счастью, посетителей сейчас немного, и мы могли спокойно поговорить с этим юношей о его бывшем начальнике.

– Вам с сахаром?

– По две ложки, пожалуйста.

Осмотревшись, я заметил только две влюбленные парочки, тесно жмущихся в углах зала. Я поймал себя на мысли, что началось что-то тихое из альбомов «Queen». Артур даже начал немного пританцовывать. Нам с Эром это понравилось.

Простой парнишка. Видно сразу, что звезд с неба не хватает, а просто наслаждается жизнью.

– Ваше капучино! – поставил он перед нами две кружки.

– Благодарю, – также ответил Эр.

И Артур вернулся к своей уборке.

– Послушай, – обратился к нему Эр, – ты ведь работал когда-то в кофейне «Полночь»?

Взгляд Артура тут же переменился.

Бариста уставился на нас, как на ясновидящих, которые постигли тайны Вселенной и сейчас готовы рассказать о подробностях его смерти.

– Кто вы? – настороженно спросил он.

– Не бойся парень, – улыбнулся Эр, – мы не из полиции, не из правительства и даже не из газеты, если на то пошло…

– Дмитрий Дубровский, – я протянул ему руку, – писатель. Это мой друг и литературный агент, Эрнест Бенгальский.

Артур поочередно пожал нам руки. Только сейчас я заметил какие же у него длинные и тощие пальцы. Ладонь холодная и потная.

– Мы работаем над книгой про кофейню «Полночь» и проводим свое маленькое расследование, собирая о ней разные истории, – быстро все объяснил я Артуру, чтобы немного привести парня в чувство и успокоить (он явно разнервничался, готовый к каким-то серьезным обвинениям), – не мог бы ты нам помочь?

Я заметил, как Артур сглотнул – кадык прямо подпрыгнул.

– Ничего не бойся, – добавил Эр, – мы не станем тебя вынуждать говорить то, о чем бы ты не хотел говорить. Если честно, мы просто желаем узнать о твоей работе в той кофейне и твоих отношениях с начальством…

– Аполлон Аполлонович мертв.

– Мы знаем. Именно поэтому мы пришли к тебе. Трупы – ребята молчаливые, сам понимаешь.

– Он был хорошим человеком. Всегда интересовался моей жизнью, моим настроением… не скупился на премии и повышения зарплаты. Об Аполлоне Аполлоновиче я ничего не могу сказать плохого.

Предоставив Эру общение с парнем, я выпил немного капучино. И оно оказалось чертовски вкусным!

– Давай немного поговорим о приятном. Как тебе там работалось?

Артур смог взять себя в руки и успокоиться. Он наконец понял, что никаких «неприятных последствий» от общения с нами не случится, а потом он сел напротив.

– «Полночь» – хорошее место. Люди любили эту кофейню. Заведение никогда не страдало от нехватки посетителей, и банкротство даже вдали не светило. Когда я шел туда работать, я знал, что случилось в том месте до того, как из него сделали кофейню. Я знал про бордель, про того мальчика и пожар… но я не верю в сказки. Не верил… у меня и в мыслях не было, что с кофейней может что-то случиться. Такая там была приятная атмосфера! Здесь тоже ничего, но там… прямо чувствовался какой-то дух чего-то элитного, но в то же время домашнего. Понимаете? Наверное, дело в куклах. Барокко делают прекрасных кукол! Вы знакомы с ними? Эти куклы создавали ту особую атмосферу в «Полночи», ради которой я был готов просыпаться так рано каждый день. Я получал истинное удовольствие от работы там.

– В какое время суток работала кофейня? – поинтересовался я.

– На самом деле открывались мы в девять и работали до двух часов ночи. Поначалу было тяжело, но к этому привыкаешь. Ночью даже было больше клиентов. У нас люди любят ночную тьму и тишину. Им нравится прогуляться по этому городу в ночи и зайти куда-нибудь.

– Темнота – друг молодежи?! – усмехнулся Эр.

– К нам заходили не только молодые. Даже пожилые пары любят ночные гуляния.

– Вот как!

Артур замолчал, будто почувствовал, что сказал что-то лишнее.

– Пока ты там работал, с тобой происходило что-то странное? – прямо спросил я.

Артур отвел взгляд в сторону и задумался. Мы услышали за спинами смех молодой парочки, который прервался так же быстро, как и возник. Звучали тексты «The Beatles».

– Ничего особенного… – услышали мы голос Артура, – нет… ничего не случалось.

– Ты когда-нибудь оставался там на ночь? – спросил Эр.

– Один раз…

Мы с другом быстро переглянулись. Мы надеялись получить хоть какую-нибудь зацепку о ночной жизни кофейни «Полночь».

– И что? – не выдержал я. – Что ты видел?

– А что я должен был видеть? – нахмурился бариста. – Ничего не было… ровным счетом ничего!

Черт возьми, он лжет!

– Подумай хорошенько, Артур, – настоял я, – мы не кусаемся…

Парень лишь процедил:

– Ничего. Я. Не. Видел.

Лги дальше, мальчик!

– Ладно, – я сдался, – а как складывались твои отношения с Соболем?

– Как я сказал, Аполлон Аполлонович был очень добр ко мне и ко всему персоналу. Он знал, как нужно обращаться с подчиненными.

– И как же?

– Как с равными.

Возможно, когда-нибудь в молодости меня задел бы такой ответ, но не сейчас. Я просто отпил еще немного кофе, почувствовав его недостаток в своем организме.

Должен признать еще раз, кофе потрясающий.

– Ты замечал какие-нибудь особенности в его поведении? – продолжил расспрос (или уже допрос) Эр.

– Вы хотите узнать, как он сошел с ума?! – догадался Артур.

Да он гений!

Вот только сейчас он не захочет отвечать на вопросы, а мне бы этого не хотелось…

– Этого мы не спрашивали, – отрезал Эр.

– Но это имелось в виду! Верно?

– Тише, парень! Мертвых не судят. И мы не занимаемся этим. Мы уже поняли, что ты хорошо относился к Соболю, как и он к тебе. Но ведь что-то послужило тому, что произошло с ним…

Юноша обреченно выдохнул и устало взглянул на нас.

– Он сказал, что хочет остаться. Аполлон Аполлонович отправил меня домой, а сам остался на ночь. Я не знаю, почему он захотел это сделать. Может, посчитать прибыль? Просто провести время наедине с самим собой? Не знаю! Но он остался. А на следующее утро… он не пришел на работу. Я позвонил на его домашний и узнал, что ему уже выделили палату в клинике. Когда его выписали, кофейней владел Фурс. И он закрыл ее, опасаясь последствий. Никто не хочет связываться с ней из-за тех страшных историй.

– Ты видел его после того, как… это случилось? – осторожно спросил я.

– Один раз. Он сказал, чтобы я убирался прочь из «Полночи». Он кричал, что кофейня принадлежит ему и только ему.

Ничего вразумительного! Мы с Эром разочарованного переглянулись.

– А еще…

Артур смог приковать наше внимание к себе снова.

– Он говорил о Цезаре. О том римском правителе… Аполлон Аполлонович говорил, что был там… он был там, когда Цезаря убили… как бы… перед смертью Цезарь только и успел увидеть лицо Брута, своего сына, который его предал… но он всегда знал об этом предательстве…

«Начните с Гоголя и Леонардо да Винчи».

«… он был там, когда Цезаря убили…»

– Он говорил что-нибудь еще? – спокойно спросил Эр.

Артур покачал головой. В глазах у юноши застыли слезы.

В этом молчании я услышал голос Майкла Джексона на заднем плане.

– Больше ничего. Только это.

Конечно, я не получил то, чего хотел, но кое-что получил. Я все больше убеждался в том, что мне просто необходимо провести в этой кофейне ночь, если я хочу узнать правду.

«Экскурсовод приходит по ночам. И редко является на первую ночь».

– Ты нам очень помог, Артур, – сказал я, – спасибо. И за кофе тоже спасибо! Оно очень вкусное. Не мог бы ты оказать нам еще одну, последнюю услугу?

– Конечно.

– Где мы можем найти Фурса?

* * *

По счастливой случайности, главный офис владельца всех кафе этого города, Валерия Лукьяновича Фурса, находился на соседней улице. Быстро отыскав нужное место, мы с Эром уже через считанные мгновения оказались в коридоре, прямо возле кабинета нынешнего владельца «Полночи».

Навестить Фурса – последний пункт в списке моего плана расследования на сегодняшний день. Полагаю, после беседы с ним, можно будет прерваться.

Здесь, среди белых и пустых стен, стоял темный стол, за котором работала, по всей видимости, секретарша Фурса. Стройная длинноногая блондинка – простое и точное описание. Белая блузка, красный галстук, черная юбка, темные туфли. Голубые глаза, маленький носик и аккуратный пучок золотистых волос на голове. На серебристом бейдже имя – Мария.

Молодая девушка, у которой на рабочем месте присутствовал идеальный порядок, быстро щелкала по клавишам клавиатуры.

Вдоль стен стояли маленькие диванчики и кресла из черной кожи. Над проходом в коридор шумел кондиционер. Из-за него тут так прохладно! Также я заметил ароматизатор воздуха, дающий клубничный сладкий запах.

Даже если в кабинете Фурса спрятана коровья лепешка, ее все равно не удастся учуять. Не знаю почему, но эта глупая шутка, пришедшая мне на ум в тот момент, очень понравилась.

– Добрый день, – поприветствовал секретаршу Эр, предварительно выпрямив спину, поправив курку и футболку, – не могли бы мы с моим другом увидеть Валерия Лукьяновича?

– Вы к нему по записи?

Она произнесла это так быстро, что мы и не успели разобрать.

– Ох, нет… мы пишем книгу и хотели бы взять интервью у Валерия Лукьяновича.

– Имена?

– Дмитрий Сергеевич Дубровский и Эрнест Бенгальский.

На нас посмотрели каким-то пустым взглядом с глупой улыбкой.

– Валерий Лукьянович весь ведь не выходит из кабинета… впрочем, присаживайтесь. Я сообщу ему, что вы пришли.

– Благодарю.

Воспользовавшись гостеприимством, мы с Эром заняли кожаный низкий диванчик у окна.

Мария зажала кнопку на селекторе и произнесла:

– Валерий Лукьянович, с вами хотят встретиться приезжие писатели, Дмитрий Сергеевич Дубровский и Эрнест Бенгальский.

Тишина в ответ.

– Валерий Лукьянович?

Снова тишина.

Мария недовольно нахмурилась, встала из-за стола, поправила свою юбку и мельком взглянула на нас, сообщив:

– Подождите, минутку.

«Щелк-щелк, щелк-щелк» – она направилась на своих высоких острых каблуках по белому паркету к двери начальника.

Первым делом Мария постучала. Ей не ответили.

Тогда девушка сжала ручку двери и нерешительно повернула. Дверь открылась, и Мария, застыв на пороге, мгновенно испустила истошный душераздирающий вопль.

Этот дикий звук заставил нас моментально вскочить и подбежать к ней. Мария, не переставая вопить от ужаса, попятилась назад от двери, что даже чуть не споткнулась.

Мы, вломившись в кабинет Фурса, увидели длинное тощее тело с бледным лицом, висящее над столом. Шею Фурса и люстру на потолке соединял тонкий красный шарф. В душной комнате стоял омерзительный запах испражнений и мочи, которыми был залит весь рабочий стол и ковер.

На трупе одеты лишь брюки. Тело оголено и испачкано кровью. Окровавленный нож лежал на полу.

На груди блестела алая надпись: «Придет новый бог».

Часть 4. Ночь безумия

Глава 11

Разумеется, Алесе я ничего не рассказал. Такие стрессы ей совсем ни к чему. Марию тут же отправили к психотерапевту – у нее шок. Мы с Эром быстро вызвали полицию и «скорую». Озерская и Майский тут же приступили к оформлению всех соответствующих документов.

Нас же выгнали в вежливой форме, хотя по мне я услышал: «Вам здесь не место, валите!»

– Ты веришь в такое совпадение? – спросил меня Эр, когда мы покинули офис ныне покойного Фурса.

– Оно слишком неочевидное, – ответил я ему.

– Неочевидное?

– Только мы собрались взять интервью у него, как он повесился. В этот же день! Слишком странно для простого совпадения.

А дальше последовал другой вопрос, над которым я размышлял все это время:

– Что ты думаешь про надпись?

– Также неопределенно… слишком аккуратная для надписи, которую он сам на себе вырезал.

– Не хочешь ли ты сказать, что это убийство, которые представили, как суицид?

– Нет… это точно самоубийство. Просто…

– Что, Ди? Скажи!

Я посмотрел другу в глаза и ответил:

– Мне кажется, он тренировался писать эту надпись. Он точно знал, что писать и как…

Эр оставил мой ответ без комментариев.

После этого ужасного происшествия мы поспешили в мастерскую Барокко. Я увез Алесю домой, а Эр остался, чтобы рассказать о случившимся Катерине и Лизе.

На следующее утро я сделал все возможное, чтобы Алеся никоем образом не узнала о повешенном Фурсе. Можно сказать, я полностью изолировал ее от всех средств массовой информации. Мы усадили Сильвию на подоконник, и теперь она смотрела в окно на мансарде.

После завтрака я отвез Алесю к Барокко, чтобы они позаботились о ней в мое отсутствие. Мы с Эром решили продолжить наше расследование. Несмотря на то, что настоящий владелец «Полночи» мертв, а его я считал важным источником информации и сведений, я вспомнил о других свидетелях мистических событий кофейни.

Возможно, эти свидетели самые важные из всех.

На часах уже полдень, и мы с Эром стоим у ворот частной психиатрической клиники города Н.

– Кто вы и куда собрались? – спросил нас старый сторож.

Как у этого старика может хватить сил, чтобы задержать хотя бы одного беглого пациента?

Все знают, что в порыве ярости и агрессии, в состоянии острого психоза, люди, страдающие душевными расстройствами, обладают невероятной физической силой и выносливостью. Как это объяснить? Откуда у хрупкой женщины могут взяться силы, которых не должно быть в помине?

Я объясняю это так.

У обычного человека со стабильной психикой организм расходует энергию дозированно на все нужды. Энергия нужна организму не только для осуществления физиологических функций (взять тот же обмен веществ), но и для мыслительной работы. У человека, страдающего недугом психологического характера, мыслительная и эмоциональная сферы им не контролируются. И поэтому энергию на их деятельность организм не затрачивает, а бросает все силы в физические аспекты.

Душевнобольные люди могут иметь самый крепкий иммунитет, прекрасно осуществлять репродуктивную и иные функции. Их тело может быть лишено любых изъянов и недугов, но вот психика… сознание их искажено, словно кривое зеркало.

Все там разбито, раздавлено, покалечено, сломано и испепелено…

– Добрый день, – вежливо обратился я к немолодому сторожу с густой растительностью над верхней губой, – мы бы хотели встретиться с главным врачом клиники, если это возможно. Видите ли, мы занимаемся расследованием мистических событий, связанных с кофейней «Полночь», и были бы очень рады, если бы главный врач смог бы уделить нам немного времени.

– Маркел Борисович всегда занят в первую половину дня, – хмыкнул сторож, – вам повезло, что вы пришли в это время. Я передам, что вы пришли. Идите к главному входу, там вас встретят.

– Благодарю.

Откланявшись, мы попрощались со сторожем и направились по каменной тропинке парка к главному входу в клинику.

– Глянь, Ди, здесь все так ухожено!

С этим трудно спорить. Территория больницы – чистый изумрудный парк с рядами скамеек, цветочных клумб, беседок и фигур зверей из пышных кустов. Это мог быть прекрасный городской сквер. Оказавшись здесь, мне становилось все труднее удерживать в голове мысль, что это психиатрическая клиника.

– Ты когда-нибудь бывал в подобных местах? – спросил меня Эр.

– Это вопрос с подвохом? – усмехнулся я.

Эр и сам осознал некоторую нелепость собственного вопроса.

– Я тебя понял, – посмеялся я, – нет, не был.

– Вот уж не думал, что расследование кофейни приведет нас в подобное место, верно?

– Это точно, друг. Это точно…

Высокое белое четырехэтажное здание оказалось намного больше, чем я его представлял себе. Все окна ограждены решетками. Обойдя здание стороной, мы увидели, что со стороны леса на первом этаже сооружена застекленная веранда. Я уверен, что с нее открывается прекрасный вид.

Мы вошли внутрь через черную металлическую дверь, которая со свистом хлопнула у нас за спинами. Это был некий вестибюль. Белые стены, пост охраны, гардероб и регистратура (информационный стол) справа, а слева – мягкие диванчики и кресла у журнального столика. Прямо по курсу – широкая лестница.

– Посещения у нас только после часа, – сообщила нам полненькая медицинская сестра на регистратуре.

– Ох, мы не…

Эр не успел закончить, как на лестнице появилась стройная девушка в белом халате, в шапочке и с папкой-планшетом.

– Вы хотели видеть Маркела Борисовича? – обратилась она к нам.

– Да, – кивнул я.

– Снимайте верхнюю одежду и надевайте бахилы.

Сестра с регистратуры уже приготовила для нас бахилы. Как оказалось, нам их выдали бесплатно.

Мы сдали куртки в гардероб и надели бахилы. Свой «Дневник расследований» я прихватил с собой.

– Следуйте за мной, – сказала нам медсестра, – Лис готов вас принять.

– Простите…

– Лис. Это фамилия Маркела Борисовича, нашего главного врача, хозяина клиники. Идем.

Мы поднялись по лестнице, покинув вестибюль и направились за медсестрой – блондинкой по белому коридору.

– Попрошу вас отключить мобильные телефоны или поставить их на беззвучный режим, – сообщила она нам.

– Да, конечно…

Мы выполнили просьбу медсестры.

Я и сам понимал, что внезапный звонок может как-то… спровоцировать пациентов. Медработникам точно не нужны неприятности.

Мы остановились у черной двери в самом конце коридора. Медсестра обернулась и строго взглянула на нас.

– Прошу вас не вступать в контакт с пациентами и не говорить им ничего, – объяснила она, – дело в том, что с ними проводится серьезная психотерапия. Любые ваши слова или действия могут свети результат работы на «нет».

– Мы поняли, – кивнул согласно Эр.

– Отлично.

Дверь оказалась лишено привычной дверной ручки и замка. Вместо этого в ней было лишь круглое отверстие. Медсестра вынула из кармана отмычку, напоминающую дверную ручку. Это был универсальный ключ от всех дверей психиатрической клинки. Медсестра открыла дверь, и мы оказались в другом мире.

Белые стены исчезли. Пустота белого цвета уже не рябила в глазах. Все здесь напоминало атмосферу какого-то лесного домика. Деревянные стены, мягкий ковер, винтовые лестницы и прозрачный лифт. В центре большого зала – широкий плазменный телевизор. Вокруг – коричневые диванчики и кресла, также кресла-качалки. Стены завешены мирными пейзажами горных вершин и спокойной морской глади. Все это на фоне приятной и расслабляющей классической музыки.

Из большого зала вело несколько дверей. В углу, рядом с входом, находился пост медицинской сестры. Пациенты здесь гуляли, разглядывали картины, слушали музыку, смотрели телевизор, общались и даже читали! Кто-то играл в настольные игры, кто-то рассказывал стихотворения. Все это больше напоминало какой-то санаторий, а не психиатрическую клинику!

Никогда бы не подумал, что подобное заведение может быть так комфортно обустроено по высшему классу. Конечно, это частная собственность, и Маркел Борисович Лис постарался на славу. Он предоставил своим пациентам потрясающие условия.

Интересно, сколько стоит лечение в подобном месте?

Я вообще изумлен тем, что это находится в России, а не за границей! Ни в одном государственном учреждении подобного назначения нет ничего такого! А здесь все так сделано с любовью и заботой.

Уверен, эти люди любят свою работу.

Санитары и медсестры, одетые в белоснежные накрахмаленные медицинские костюмы и халаты, всюду сопровождали пациентов, ухаживали за ними и интересовались их самочувствием.

Подойдя к посту, медсестра оставила свою папку на столе и сообщила нам:

– Подождите здесь. Маркел Борисович подойдет с минуты на минуту.

Перебросившись с своей коллегой на посту парой слов, она взяла стопку историй болезни и направилась к лестнице.

– Такого я точно не ожидал, – услышал я замедленный голос Эра.

– Никогда бы не подумал, что такое место можно устроить… подобным образом, – признался я.

– Не знаком я с Лисом, но уже уважаю этого человека.

Согласен!

Это как же надо любить своих пациентов, чтобы делать для них все… все!

Осматриваясь, я поймал себя на мысли, что все пациенты одеты в чистую одежду, умыты и причесаны. Словом, эти люди в превосходном состоянии. Медработники в этой клинике старательно заботятся о гигиене больных.

Насколько мне известно, люди, страдающие шизофренией и другими психическими расстройствами, негативно относятся к чистоте и совсем забывают о самоуходе. Они перестают умываться, чистить зубы, принимать душ, мыть волосы и руки. Здесь же… по всей видимости, ведется точный контроль соблюдения всех гигиенических процедур.

Ко мне подошел один пациент и протянул руку со словами:

– Меня зовут Валера! Очень приятно!

Что меня дернуло дать ему пожать свою руку – сам не пойму!

– Меня – Дмитрий…

– Очень приятно! Очень, очень приятно!

Вот черт… он тряс мою руку и не думал ее отпускать!

– Я так рад знакомству! Так рад! – повторял пациент.

Я не на шутку испугался. Проклятье – я не знал, что делать. Я искал спасения во взгляде Эра, но тот также растерялся. К счастью, пациент все-таки отпустил мою руку и покинул нас.

– Ну и дела! – сглотнул Эр.

К нам подошла старенькая бабушка в розовой кофточке с фиолетовыми цветочками. Лицо морщинистое, щечки висят. Седые кудряшки весело вьются и блестят. В руках старушонка держала желтый мячик. Она крутила его в руках и смотрела на нас.

Она улыбалась.

Я немного растерялся. Нас предупредили, что не стоит вступать в контакт с пациентами… и я совершенно не имел представления о том, что говорить! И вообще… стоит ли говорить?

Потом старушонка протянула желтый мячик нам. Она хотела, чтобы мы его взяли.

Я и Эр стояли, как декорации в театре, и никак не реагировали.

Старушка все тянула и тянула мячик, широко улыбаясь… к ней подошел санитар в белом. Медработник приобнял ее за плечи и постарался увести пациентку от нас.

– Пойдемте…

Тогда старушка еще раз взглянула на нас, широко улыбнулась, продемонстрировав свой розовый беззубый рот. И не только беззубый…

Языка я совсем не увидел.

Старушку увели прочь, а меня передернуло.

– Ди, ты чего? – забеспокоился за меня Эр.

Какое-то время я стоял в оцепенении.

«У нее нет языка» – кричало у меня в голове.

– Ты не заметил? – обратился я к другу.

– Не заметил чего?..

Но тут в нашу беседу вмешался в третий голос:

– Она отрезала себе язык садовыми ножницами в момент острого психоза, когда узнала, что ее сын погиб в результате ДТП. Ей сообщила об этом дочь по телефону… Женщина бросила трубку и, чтобы не закричать, отрезала язык. В тот день она избавлялась от сорняков в огороде.

Перед нами стоял невысокий возрастной мужчина с милой внешностью. Маленький крючковатый носик, гладкий подбородок и шея, приятные золотистые глаза и яркие рыжие волосы, пышными кудрями торчащие в разные стороны.

В сравнении с моим ростом, Лис мне и вовсе показался коротышкой. Одетый в белый халат, темные брючки и светлые медицинские сабо, он мило улыбался нам.

– Меня зовут Маркел Борисович Лис, – он протянул нам маленькую ручонку с короткими пальцами для пожатия, – рад знакомству.

Мы с Эром поочередно пожали руку доктору и представились.

– Я как раз закончил заполнять документы, – сообщил нам Лис, – вернее… я никогда не закончу их заполнять, но сейчас, до обеда, я могу прерваться и посвятить время вам. Слышал, вы занимаете расследованием загадок кофейни «Полночь»?

– Именно, – ответил я, – говорят, люди, проведя там ночь, попадают к вам. Как попал и Соболь…

– Не только он, Дмитрий. Но и многие… многие другие.

Многие?

Это меня неслабо напрягло.

– Пойдемте.

Сжав руки в кулачок за спиной, Маркел Борисович развернулся и направился к другой стороне зала отдыха.

– Я всегда мечтал стать психиатром и всю свою сознательную жизнь упорно шел к своей цели. Я не сразу открыл эту частную клинику. В первые годы работы после института я набирался опыта в государственных учреждениях, обстановка которых меня возмущала до предела. Тогда я решил, что возьму судьбу своих пациентов в свои руки. Я открыл эту клинику в своем родном городе. Когда я это сделал, если честно, то совсем не думал, что она будет пользоваться таким спросом… как видите, необходимость в психиатрическом лечении у нас в городе не на последнем месте.

В какой-то момент Лис остановился и взглянул на трех пациентов, которые молча смотрели телевизор. Там показывали передачу про животных.

– Самые страшные болезни – болезни разума и души, – сказал он, – никто толком не знает, как их лечить.

Мне понравились его слова. Думаю, я процитирую его в своей новой книге.

– Но я делаю неплохие успехи, – Лис немного грустно улыбнулся сам себе, – говорят, что больше всего психиатры боятся сойти с ума. Именно поэтому они и выбирают такую специальность. Возможно… мне трудно с этим поспорить. Во всяком случае лично я всегда боялся сойти с ума.

Мы услышали разговор двух мужчин, сидящих на диванчике:

– Значит, берешь гуталин… знаешь, что такое гуталин?

– Ага…

– И хлеб. Потом намазываешь гуталин на хлеб и ждешь, когда мякоть пропитается жирком. Затем срываешь корочку гуталина.

– И что дальше?

– Ешь хлеб и смотришь картинки!

Собеседник посмеялся.

Маркел Борисович обратился к двоим пациентам:

– Джентльмены, не думаю, что хлеб с гуталином будет полезен для вашего кишечника.

– Добрый день, док! – ответил тот, что рассказывал особый рецепт. – Вы, верно, правы! Больше не будем!

– Да-да, не будем!

– Вот и славно.

Маркел Борисович резко сорвался с места и направился дальше. Мы с Эром только и успевали семенить следом.

– Обсессивно-компульсивное расстройство. Различные фобии: агорафобия, социофобия, танатофобия… и даже айлурофобия.

– Айлурофобия? – не понял Эр.

– Боязнь кошек, – пояснил Лис.

Мы покинули зал отдыха и сейчас шли по коридорам среди отдельных палат. Я успел заметить, что большинство палат вообще не имели дверей. Это нужно для наблюдения. Если двери и встречались – любые двери, то они открывались с помощью специального, универсального ключа.

– Деменция. Шизофрения. Кататония. Умственная отсталость. Тревожные расстройства. Зависимости. Депрессия. Диссоциативное расстройство личности. Неврозы. Аутизм. Реактивные психозы. Все я это лечил и продолжаю лечить. К каждому пациенту важно найти индивидуальный подход.

Завернув, мы оказались на застекленной веранде. Как я и думал, отсюда открывался прекрасный вид на лес через зеленое поле. Мольберт и холст. Один пациент что-то рисовал красками. Рядом сидела молодая девушка в кресле и читала. Третий, молодой парень, ходил вокруг и что-то напевал.

– Но с такой клиникой я столкнулся впервые, – сказал нам Лис, – шизофрения, которая проявилась у тех людей, что провели ночь в кофейне, крайне отличается от всех остальных… и при этом ее формы совпадает одна с другой. Симптоматика у всех одинаковая. Разная лишь суть. Знаете… в какой-то момент я вообще сомневаюсь, что они больны.

А вот это уже меня зацепило.

– Здравствуйте, доктор! – приветливо помахала ему рукой девушка с каштановыми волосами, оторвавшись от книги.

– Добрыйдень, моя дорогая, как вы? Что читаем?

– «Моби Дик, или Белый кит».

– Надо же! Увлекательно?

– Да! Захватывающие приключения!

Затем он перешел к блондину, что рисовал на холсте… портрет Ван Гога! При этом я узнавал знакомый стиль…

– А как ваши успехи, мой друг? – спросил у него Лис.

– Я почти закончил работу, док, благодарю за чудесные краски!

Прислушавшись к пению третьего посетителя веранды, я разлил слова какой-то молитвы. Что-то церковное – это точно! Волосы у стройного и высокого паренька оказались русыми и длинными, как… у Иисуса Христа.

– Можете познакомиться с моими друзьями, – объявил Лис, – Дима и Эрнест.

Трое перевели взгляды на нас и хором сказали:

– Рады знакомству!

– Дима и Эрнест пишут книгу про кофейню «Полночь». Они хотят раскрыть ее секреты.

Трое странно переглянулись. Девушка как-то виновата улыбнулась и сказала:

– Клеопатра придет не сразу. Надо подождать. Но лучше приходить затемно, чтобы ничего не пропустить. Обязательно посмотрите на Джейн Остин!

Джейн Остин?..

– А потом на Ван Гога! Не пожалеете! – добавил пациент, что рисовал портрет известного художника.

Матерь божья…

Я ничего не понимаю!

«Начните с Гоголя и Леонардо да Винчи».

«Он был там, когда Цезаря убили».

«Обязательно посмотрите Джейн Остин».

«А потом на Ван Гога».

Лис дождался, когда третий пациент закончит петь молитвенные песни, и похлопал его по плечу. Маркел Борисович подозвал нас к нему.

– Знакомьтесь, это Ий. Ий у нас встречался с самим Иисусом.

Мы с Эром в изумлении переглянулись.

– Не встречался, – поправил доктора юноша, – а был у него в голове…

– Да, конечно.

Лис снова похлопал парня по плечу и наконец отстал от него.

– Отдыхайте, друзья, и не забудьте прийти на обед. Пойдем… попрощайтесь с Димой и Эрнестом.

– Пока-пока! – ответила дружно троица.

Покинув застекленную веранду, мы направились за Лисом, который в скором времени привел нас в свой кабинет. Всю дорогу мы шли молча.

Кабинет Маркела Борисовича не отличался какой-то оригинальностью. Скучные зеленые обои, темная мебель, стеллажи, заставленные книгами, рабочий стол с настольной лампой и кушетка Фрейда.

– Присаживайтесь.

Нам предложили сесть в кресла напротив рабочего стола главного врача.

– Почему они говорят, что видели тех известных людей? – начал я первый.

– Не просто видели, Дмитрий, а бывали у них в подсознании, – подметил Лис.

Ничего не понимаю!

– А кто такая Клеопатра? – не понял Эр.

– Как они объяснили, Клеопатра – экскурсовод, которая приходит ночью в кофейню «Полночь», – ответил доктор.

Экскурсовод…

Проклятье!

Мне кажется, что я приближаюсь к истине, но все еще чего-то не понимаю.

– Видите ли, – собрался с мыслями Маркел Борисович, – всех этих пациентов я отнес в отдельную группу. Посетители кофейни «Полночь». Знаете, что меня всегда интересовало в психиатрии? Как распознать безумие… истинное безумие. Вот вам пример… возьмем двух людей, которые видели пришельцев. Один – шизофреник. Второй – здоровый человек, который реально видел пришельцев… как понять, кто из них говорит тебе правду… вернее, они оба говорят правду, не так ли? Они оба видели пришельцев. Первый – в образе своих галлюцинаций. Второй – реальных инопланетных жителей. Как узнать, кто из них безумен?

Никогда не задумывался о таком. Черт возьми! Этот вопрос сбил меня с толку.

– Порой клиника так смазана, что невозможно определить заболевание по ее классической симптоматике. Этих симптомов просто нет! Некая… атипичная форма шизофрении. Или не шизофрения вовсе… все те, кто оставался в той кофейне на ночь, рассказывали о том, как отправлялись в путешествия в подсознания разных известных личностей. Соболь был в голове у Юлия Цезаря. А Ий – в сознании Иисуса Христа. Я изучаю психиатрию достаточно долго, но такого массового помешательства и такого схожего… я никогда не видел.

Все перемешалось у меня в голове.

Головоломка, которую я так старательно собирал, развалилась…

– И знаете, что самое интересное? Чем больше я лечу их, тем сильнее убеждаюсь в том, что они не больны… Но здравый рассудок твердит мне обратное. Когда работаешь с такими людьми, важно контролировать собственные чувства и мысли… как бы в один день самому не поверить им…

Мне в голову пришел интересный вопрос, который я поспешил озвучить:

– А вы были там?

На меня взглянули с недоумением.

– Вы бывали в кофейне «Полночь» ночью?

– Честно – нет, – спокойно ответил Маркел Борисович.

– Боитесь?..

Мне не ответили.

Да, он чего-то боится…

Психиатр боится сойти с ума.

– Был ли случай, что человек, посетивший кофейню, не появился у вас в клинике?

– Да, – его ответ.

Не ожидал… я выгнул бровь.

– Если он не появлялся у меня, то… этот человек умирал. Зачастую это самоубийство.

Зоя…

– Вы не хотите узнать, что там? Что они видят? Отправится в ту кофейню и провести там одну ночь? Что скажите?

Эр в ужасе взглянул на меня:

– Ди! Это ненормально…

Но я его не слушал.

– Что скажите, доктор?

Лис лишь усмехнулся и потер свое обручальное кольцо, которое я заметил только что.

– Боюсь, моя супруга может не так понять… Но если вас ничего не останавливает…

– Вы правы.

Я встал с места и взглянул на друга. В глазах у меня горел азарт. Безумный азарт!

– Нас ничего не останавливает.

Глава 12

– Это чертовски плохая идея!

– Тогда зачем ты пришел? Вали!

Но Эр остался. Конечно, остался…

– Если ты готов на безумие, то я с тобой.

Я не мог остаться в стороне и не обнять своего друга, чтобы похлопать его по спине. Все-таки Эрнест Бенгальский – настоящий товарищ, который готов идти со мной до конца.

Даже на безумие…

– Что ты сказал ей? – спросил он меня, когда я захлопнул багажник «Тойоты», достав из него несколько одеял и подушек.

– Это было непросто. Правда. Сначала я вообще ничего не хотел говорить. Думал, что ночью незаметно проберусь через дом и исчезну. Но я понимаю, что она может проснуться и… она может проснуться. Если бы я сказал ей, что проведу ночь в городе с тобой, то она бы точно не отпустила. Не хватало мне потом сцен и обвинений в измене. Увольте!

– И что ты ей такого сказал, что она тебя отпустила?

Я поставил автомобиль на сигнализацию и шагнул в сторону заброшенной постройки. Я замер, взглянул на эту перекошенную мрачную вывеску с надписью: «Кофейня «Полночь», и обратился к другу:

– Правду.

– Правду?..

Он явно сомневался в моей искренности. И я бы сомневался, ведь в строгом нраве моей жены сомневаться совсем не стоит.

– Я объяснил ей, что мы должны провести ночь в кофейне, чтобы понять кое-какие моменты… она долго меня расспрашивала, дабы убедиться в моей верности. Больше всего она переживала не за то, что мы с тобой отправимся искать приключения в барах, а за то, что я сбегаю от нее, своей беременной жены, с которой не хочу проводить время.

Эр выгнул бровь.

– Ох, прошу, не заставляй меня еще и перед тобой оправдываться! Просто пойми, что она поверила истине… хотя я бы не поверил…

– Ладно, ладно, Ди, как скажешь, – Эр поднял руки, будто готов сдаться, – зная Лесю, сейчас я не могу поверить ни единому твоему слову.

– И я бы не поверил себе!

– Чудные эти женщины, когда носят в себе другую жизнь, правда?

Я вяло усмехнулся.

– Да, чудные…

Эрнест забрал из машины раскладушку, два одеяла и подушку, а потом тоже поставил свой «Форд» на сигнализацию.

– Матерь божья! – воскликнул он, взглянув на нас двоих. – Неужели, мы пришли к такому, Ди? Как ты такое допустил? Кошмар! Мы собрались спать в заброшенном проклятом доме, как два голубых бомжа!

Я не сдержал смех.

– Не преувеличивай. Представь, что эта военная разведка в тылу врага. Так лучше?

– Годится.

Убедившись, что мы взяли все необходимое, я и Эр направились в кофейню. Конечно же спать мы совсем не собирались. Нужно просто находиться здесь. Ждать. Слушать. Смотреть.

Клеопатра не приходит в первую ночь…

Придется подождать…

Возможно, нам еще предстоит повторить этот ночной рейд. Я почти уверен, что этой ночью ничего не произойдет, но надежда все же есть.

Единственный страх, сопровождавший меня сейчас, был страх безумия. Я не мог найти логичного объяснения тому, как именно все те люди сошли с ума, проведя здесь одну ночь. И вообще… что заставило их прийти сюда ночью?

Любопытство.

Оно частенько не доводит до добра. С ним нужно быть осторожным.

Мы пробрались в зал кофейни. Свалив наши вещи на барную стойку, мы решили немного прибраться, растаскав завалы, чтобы освободить место.

– Если мы и умрем сегодня, то только от того, что эта крыша рухнет на нас, – сказал мне Эр.

– Я смотрю, ты сегодня оптимист.

Вдвоем мы дружно забрасывали булыжники и мусор в разные стороны.

– Видел бы сейчас нас с тобой мой папаша… он бы точно в гробу перевернулся, – тихо выругался Эр.

– С чего это?

– «Никогда не делай глупостей, сынок. И начни с того, что перестанешь доверять друзьям, втягивающим тебя в авантюру, в которой ты сомневаешься».

– Это твой отец тебе так говорил?

– Ага! Первый раз зимой, когда мы решили скатиться с самой высокой горки. Потом… когда я приперся домой пьяный после бурной ночки… и еще раз перед свадьбой.

Ему удалось разрядить обстановку. Мне стало весело.

– Что ж… ты был точно непослушным сыном, – сказал я ему.

– Знаешь, Ди, я всегда делал то, что мне нравилось и что я хотел делать… и ни о чем не жалею.

И я ему завидую…

– Выходит, ты можешь дышать полной грудью, не так ли? Неужели, Эр, нет ничего в твоей жизни, о чем бы ты пожалел?

Оторвавшись от работы, я посмотрел на него. На меня серьезно взглянули. Эрнест ответил со всей уверенностью и решительностью:

– Ничего.

– А вот я жалею…

– Правда?! И о чем же?

– Что стал писателем… теперь от этой зависимости хрен избавишься…

Мы замерли, не сводя друг с друга взгляд. Губы Эра растянулись в улыбки, и никто не сдержался – мы дружно заразились бурным хохотом.

Мне стало так весело, что сам Эр поспешил заткнуть мой бурный поток эмоций.

– Все, Ди, давай тише… а то нас найдет подполковник Озерская и уведет к себе в обезьянник за нарушение гражданского спокойствия…

Его слова стали для нас очередной шуткой, которая подняла нам настроение.

Через десять минут мы приготовили для расчищенное место, где установили две раскладушки, накрыли их одеялом и положили подушки в изголовья. Заняв свое ложе, я включил фонарик на телефоне и открыл «Дневник расследований».

– Какой материал ты уже успел набрать? – поинтересовался у меня Эр.

Пролистав свою книжицу, я признался:

– Я записал историю кофейни, рассказы Барокко, Озерской, Усова и Лиса. Знаешь, материала много, но все равно… чего-то не хватает.

– В твоих книгах всегда чувствуется какая-то…

– Острота?

– Да! Специя, – он посмеялся, – мне почему-то в голову шло слово «специя»… именно, Ди, что-то острое, что делало твое повествование особенным.

– Развязка.

Эр повернул голову и взглянул на меня. Я лишь на мгновение оторвался от своих записей.

– Развязка, достойная хорошего сюжета, – добавил я.

– Ты всегда находил нужные слова и нужные сведения, которые позволили бы читателям как-то иначе взглянуть на общую ситуацию.

– С людьми так было… когда я писал биографии. Вся книга сводилась к тому, что я напрочь разбивал устойчивые представления людей о тех личностях. Я представлял их в совсем ином свете. Я находил в них что-то новое, чего никто не находил. Я видел в них людей… со своими страхами, переживаниями, привычками, желаниями, ходом мыслей, стремлениями и привязанностями.

Эр интуитивно молча покивал.

– Это мне нравилось больше всего, когда я писал биографии, – продолжил я размышлять вслух, – показывать известных личностей со стороны простых людей с их простыми чувствами и потребностями… каких бы высот они ни достигли, они все равно остаются простыми людьми… точно так же со всеми философами и мудрецами… все их слова остаются лишь их словами… это мнения одного человека из миллионов…

– Ты всегда отличался самобытностью, Ди, – улыбнулся мне Эр, – это меня в тебе большего всего и привлекает. Всегда привлекало… ты никогда не был похож на остальных. Ты всегда… всегда шел против толпы и добивался своего…

– Не без того, что когда-то толпа меня забивала…

– Да-да, ты прав… не без этого, но при этом ты, Ди, в отличии от других самобытных-одиночек, не сломался…

– Просто ты был рядом… и Леся…

Мне показалось, или его глаза заблестели от слез?

– И мы с Лесей всегда будем рядом с тобой, Ди, – сказал Эрнест, – мы поддержим тебя в любую минуту… знай, что я всегда в твоем углу ринга…

Эти слова очень важны для меня. Мне всю жизнь было важно знать, что в этом мире есть кто-то, кто будет в моем углу ринга…

– Ты ведь хотел заняться боксом до того, как ушел в литературу? – поинтересовался я.

– Да, было дело… массу я набрать смог, а вот дальше дело не задалось…

Еще одна добрая шутка в эту темную весеннюю ночь.

* * *

Когда я открыл глаза, меня ослепил сиреневый свет.

Я почувствовал притягательный аромат свежего кофе и сладкой корицы.

Звучал джаз.

Придя в себя, я заметил розовые лампы на потолке. На меня смотрели голубые глаза прекрасных силиконовых кукол.

Кофейня «Полночь» ожила.

Никаких завалов, камней, мусора или пыли вокруг. Только приятная атмосфера элитного заведения. Кукла в белом платье и с золотыми волосами приветствовала гостей у входа. Милая девушка-официантка мило улыбалась, примкнув к стене у прохода, занавешенного серебряным дождиком. Девушка в красном платье сидела на краю первой ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж.

Все розовое и фиолетовое…

Аннабель… кукла-акробатка сидела прямо на барной стойке и махала мне ручкой. Шкафчики за барной стойкой заставлены сервизом, молоком, банками кофе и красивыми бутылками с алкогольными напитками и коктейлями.

Кофейня «Полночь» снова работает.

Я взглянул на часы. Сейчас уже число следующего дня и время… два часа ночи!

Рядом на раскладушке мирно храпел мой товарищ, который в данный момент не имел ни малейшего представления о том, что происходило вокруг.

– Эр! Просыпайся… давай же вставай, приятель…

Говорил я шепотом, будто боялся кого-то потревожить. Я толкнул своего друга в спину, но тот и не думал покидать царство сновидений.

Неужели, у меня не получится его разбудить?

А потом я услышал тонкий женский голос, совсем мне незнакомый:

– Не желаете ли чашечку кофе?

Тут же оглянулся в поисках источника звука. Поначалу я подумал, что со мной заговорила одна из кукол Барокко, но все они молчали… они оставались просто куклами.

Зато на барной стойке появилась белая чашечка, от которой тянулись тонкие бледные струйки пара.

Почему-то мне показалось, что я не смогу разбудить Эрнеста, а потому решил во всем разобраться сам. Я встал, прошел к стойке и заглянул в чашку, приготовленную для меня. На белой пенке нарисовано солнышко.

– Пейте кофе и поднимайтесь на второй этаж, – сказал тот же серебристый голос, – экскурсия скоро начнется.

Экскурсия…

– Кто вы? – бросил я в пространство.

Никто не мне ответил.

Я снова опустил взгляд на чашку и отшатнулся. Солнышко исчезло. Вместо него написаны слова: «Выпей меня».

Мне только не хватало стать следующей Алисой из страны чудес.

Я подумал о том, что долго шел к этому. Разве не этого я хотел? Кофейня «Полночь» ожила! И я твердо отдаю себе отчет в том, что это не сон.

Безумная реальность существует.

Я решил, что просто обязан закончить начатое. Я обещал себе идти до конца, что бы ни происходило.

Происходит нечто похожее на то, о чем говорила Зоя…

Она не была безумной… А если была, то безумен и я…

И у меня нет доказательств! Эрнест спит!

У тех ребят из клиники, кто был здесь ночью, тоже не было доказательств… и сейчас они там!

Я взял кружку и немного отпил. Сладкое капучино. Идеальное капучино.

Никакого другого, более вкусного, кофе я еще не пробовал. Божественный нектар!

Отпив немного, я поставил кружку на стойку.

– Превосходно! – сказал мне незнакомый приятный голос. – А теперь можете подниматься!

Подниматься…

Я прошел к лестнице и остановился прямо перед ней. Кукла – девушка в красном, что сидела на первой ступеньке, мило мне улыбалась.

Я сделал несколько шагов наверх, преодолев три ступеньки.

– Прошу… я вам покажу подарочный экспонат. Николай Васильевич ждет…

Николай Васильевич…

Я поймал себя на мысли, что где-то уже слышал подобное имя-отчество, но не здесь… когда-то давно… но при этом это что-то точно как-то связано с этой кофейней… вот только…

И меня осенило!

Гоголь… Николай Васильевич Гоголь!

Набравшись смелости, я в скором темпе завершил подъем по красной лестнице. Когда я оказался на втором этаже, меня окутал серый дым…

И я почувствовал запах горелого пергамента.

* * *

Передо мной стоял стол, усыпанный потрепанными листками пергамента. Засохшее пятно чернил. Растрепанные перья. Растаявшие свечи.

Стол стоял у окна, в самом углу какой-то пустой комнаты. Но больше всего меня привлекло другое…

Кроме обычных, но непривычных моему взору предметов на рабочем столе, я увидел шарики из мякоти хлеба… стол был завален ими!

Что-то звучало у меня в голове… я чувствовал знакомую боль, которую испытываешь после длительной умственной работы.

В висках гудело, а пальцы… я взглянул на свои пальцы, которые стонали от боли, будто они весь день катали эти шарики из хлеба…

Мой взгляд снова устремился на стол – хлеб заплесневел, покрылся грибами и зачерствел…

Лицо обдал ледяной пот.

Опускаю глаза…

Мои руки… они все в крови! В двух кулаках я сжимаю спицы…

На моих плечах и руках висят нитки, бечевка, лоскутки ткани… весь я напоминал какой-то тренировочный манекен для шиться или вязанья!

Я в ужасе принялся сбрасывать с себя все эти нити, ткани, веревки и украшения! Я бросал это на пол, и все проваливалось свозь него…

Я выбросил спицы и начал вытирать окровавленные руки об одежду. Мои ладони оказались исколоты этими спицами!

Комната передо мной растаяла. Все растворилось: стены, потолок, рабочий стол – все обратилось в дым и пепел.

Я оказался на какой-то тропинке, дорожке на аллее или парке. Воздух бил мне в лицо. И на меня шли люди.

Толпы людей…

Мужчины, женщины, дети, старики – все, одетые в странные старые одежды и шляпки. Они шли мне навстречу, и все здоровались… сотни лиц!

Лица, лица, лица…

Глаза, глаза, глаза…

Улыбки, улыбки, улыбки…

Кто-то что-то говорил, кто-то смеялся, кто-то кричал, кто-то плакал…

Все они шли на меня, как-то неуклюже кланялись, и их лица размывались, исчезли.

Сотня за сотней… сотня за сотней…

Бесчестное количество людей!

И мне это нравилось. Моя душа ликовала. Я ненавидел себя и любил одновременно. Мне были приятны эти приветствия, но до ужаса неприятны сами незнакомцы…

Время неслось с бешенной скоростью, и оно ускорялось! Быстрее и быстрее неслись передо мной тысячи лиц, размываясь в общем уродливом потоке.

И все исчезло.

В следующий момент я почувствовал себя женщиной. Мне хотелось быть женщиной. Мне нравилось быть женщиной.

Я сидел перед зеркалом в пышном платье. Вокруг мерцали свечи. На мне женский парик вьющихся волос. Лицо накрашено. Губы в помаде.

Мыслями я понимаю, что принадлежу мужскому полу, но душа стремилась к чему-то женскому, иному… я пытался прикоснуться к этому другому мироощущению… к другой философии и к другим мыслями…

Вся моя душа отчаянно протестовала против мужского начала и желала чего-то иного… сложное и кокетливое, легкое и глупое…

Я – женщина.

Я – женщина!

Я – женщина…

Меня отбросило куда-то в сторону. И вот я уже сижу в какой-то комнате на кресле и грызу кусочки сахара…

Я грызу этот сахар, а мой взгляд устремлен куда-то в неизвестность.

Я думаю о чем-то? Или мое сознание лишено мыслей?

Зубы начали болеть, но вкусовые рецепторы просили что-то сладкое… передо мной стол, на котором разбросан сахар и комочки хлеба…

А я слышу какие-то голоса в голове и пытаюсь разобрать, что они мне говорят.

Я желаю увидеть смерть. Я хочу почувствовать эту смерть. И я понимаю, что у меня есть шанс…

Эта черная кошка… я опускаюсь на траву на колени… передо мной течет река…

Я сжимаю шею этой кошки своими маленькими детскими пальчиками…

Вот она жива…

А когда я опустил ее под воду, и она начала барахтаться, кошка умирала…

Я разжал пальчики и отпустил кошачий трупик плыть по течению. Вот она была жива… и вот уже нет… я – властелин ее жизни и ее судьбы.

И вся моя спина в крови – я выдал собственный секрет.

В диком ужасе я весь сжался в углу комнаты. Дождь барабанил по оконному стеклу. Я накрыл себя белой простыней. В ночи сверкали молнии. Я дрожал.

Я содрогался после каждого грома… мои глаза закатывались, и я чувствовал приближение самой смерти…

Сегодня спать у меня не получится. В грозу я никогда не сплю.

Я боюсь, что молния ударит в мой дом, и я сгорю во сне. Гром тряс этот мир. И гром гремел внутри меня.

Я переставал понимать, что есть реальность, а что есть…

Я точно помню, как видел его морду… эту страшную кабанью морду, свиное рыло, длинные веки до пола… копыта и когти… толстое брюхо… и кровавые клыки…

Я точно помню, что он пришел ко мне… я точно знаю, что видел… видел…

Стоило мне схватить распятье, как он ушел… и я хочу об этом написать. Я хочу рассказать эту историю… но все решат, что я ненормальный… ненормальный…

Придется врать.

Эту историю мне кто-то рассказал…

Точно!

Кто-то рассказал, а я записал… просто записал…

Я ничего не видел.

Открыв глаза, я увидел лишь тьму. Я в земле. Я зарыт в земле.

Это гроб.

Но я жив…

Я протягиваю руку, и она упирается во что-то твердое. Крышка гроба… и там несколько футов земли!

Меня закопали…

Они подумали, что я мертв, но я…

– Выпустите!

Я царапаюсь.

– Выпустите меня!

Я стучусь.

– Откройте!

Я колочу о крышку.

– Прошу!

Я разбиваю кулаки в кровь…

Меня похоронили. И никто меня не вытащит…

Я умру от голода, одиночества и темноты.

И лишь с этим голосом я могу беседовать. Он все еще со мной… он все еще во мне…

Жар.

Языки пламени пляшут в камине.

Они смеются и издеваются надо мной.

Я держу в руках кипку бумаг. Всего несколько глав… это вторая часть… почерк ужасный…

Я даже не понимаю этих слов…

Так пишут ненормальные.

Так пишу я.

– Брось их!

Он велит мне…

– Брось в огонь!

Я уже протягиваю руки к огню, но одергиваю их…

– Не хочу, – отвечаю я.

– Уничтожь!

Пытаюсь вспомнить какие-то молитвы.

– Сожги! Предай эту дрянь огню! Ты знаешь, что способен на большее…

Я протягиваю руки и получаю ожог.

– В огонь!

Он кричит. Он приказывает.

Он знает, как быть лучше…

Я разжимаю пальцы, и бумага летит в пламя. Она чернеет, мнется и обращается в пепел… в ничто!

– Это была твоя ошибка.

Он прав.

Это моя ошибка…

Моя ошибка…

Ошибка…

* * *

Я ощутил глухой удар, когда упал с лестницы. Какое-то время я лежал на полу, глотая грязь и пыль, но затем пришел в себя.

Голова кружилась. Мне почему-то хотелось спать.

Но разве я не спал?

– Эрнест!

Взяв себя в руки, я вскочил и осмотрелся. Пустая и темная комната… старая «заброшка» города Н.

Эра нет.

Его раскладушка здесь, белье здесь… а его нет!

– Эр!

Но никто не ответил мне.

Может, он вышел на улицу?

Я сделал уверенный шаг в сторону выхода, и вдруг проход перегородила тень.

Темный силуэт невысокого роста. Фигура горбилась и опиралась на черную трость.

– Кто вы?

Я услышал шумное дыхание незнакомца.

– Вы слишком далеко зашли, Дмитрий Сергеевич…

Откуда он знает мое…

Что-то блеснуло в его руке… в его странной черной металлической руке…

Металлической руке? Где-то я такое слышал…

Пистолет.

На меня направили пистолет.

Меня убьют…

– Вы должны были бросить это дело… но сейчас вы по уши в дерьме, Дмитрий Сергеевич…

– Мы можем поговорить? Опустите пистолет! Эр!

Меня трясло.

Я боялся двинуться с места, ведь он может нажать на курок!

– Мне придется убрать вас с дороги. Вы были хорошим писателем. Я вас читал. Прощайте, Дмитрий Сергеевич…

Эр…

– Прошу, нет!..

Я рванулся вперед…

Раздался оглушительный звон.

Я почувствовал жгучую боль в груди.

Ноги подкосились… я упал лицом в пол…

Фигура исчезла.

И я позволил тьме этой ночи унести меня прочь, в свои владения.

Глава 13

– Вы слишком далеко зашли, Дмитрий Сергеевич…

– Бросьте это дело…

– Вы по уши в дерьме…

– Сожги это!..

– Сожги это дерьмо!..

– Начните с Гоголя и Леонардо да Винчи…

– И еще Джейн Остин!..

– Он был в сознании Иисуса…

– В подсознании Иисуса!..

– Да, конечно…

– Если они не сходили с ума, то умирали…

– И чаще всего это суицид…

– Вам какое мороженое?..

– Я всегда буду в твоем углу ринга, Ди…

– Что бы ни случилось…

– Может, нам не стоит сейчас переезжать?..

– Тебе не кажется это плохой идеей?..

– За каждое наше действие нам придется отвечать!

– Все имеет свои последствия…

– Вы сделали этот выбор, Дмитрий Сергеевич, посмотрите, чего вы добились…

* * *

Этот вдох вернул мне жизнь, и я услышал жуткой свист.

– Он очнулся!

Белый свет слепил меня.

– Не снимайте маску! Пусть дышит…

– Дыши, Ди, дыши…

Дышать нужно носом… или ртом?..

Новый вдох.

Я смотрю в пустоту. Все плывет. Я существую на грани этого мира. Между реальностью… и сном.

– Я с тобой, Ди… я с тобой!

– Ну, и напугал ты нас, приятель…

– Тебе следовало лучше за ним присматривать!

– Прости, Леся…

– Что бы я хоть раз его с тобой отпустила!

– Случилось нечто непредвиденное…

Голоса знакомые. Лица Алеси и Эрнеста рябили передо мной.

– Все закончилось, Ди, теперь ты в безопасности.

Лицо Алеси увеличилось, и я почувствовал, как что-то укололо меня в лоб.

– Ты видел, кто это сделал, Эр?

– Ты же знаешь, что нет… я все уже рассказал…

– Может, он видел?

– Я прибежал, когда все случилось.

Я проснулся.

Это было именно пробуждение. Тяжелое пробуждение после кошмарного сна.

Голова раскалывалась, а я начал задыхаться…

Маска.

Хищно глотая воздух, я сорвал с лица эту кислородную маску и отбросил ее в сторону. Я могу дышать самостоятельно.

Где я?

Это больничная палата. Вокруг меня трубки и провода. Я подключен к какому-то аппарату. Лежу голый в белом халате…

– Леся… Эр…

Двое взяли меня за руку.

– Ты как, Ди? – спросила меня жена.

– Пока не знаю… что случилось?

Они переглянулись и мрачно взглянули на меня.

– Ты что-нибудь помнишь? – спросил меня Эр.

Что я помню?

Пытаясь восстановить в памяти последние события, я понял, как сейчас тяжело мне это сделать. Будто всю жизнь мою стерли…

Что же там было? Почему я сейчас здесь? Что произошло?..

– В меня стреляли…

Я тут же схватился за грудь, но ничего не почувствовал. Ни раны, ни крови, ни повязки…

– Все верно, – кивнул Эр, – в тебя стреляли, но не ранили.

Как такое возможно?

– О чем ты, Эр?

И тут он мне показал мой «Дневник расследований». В толстой книжице сидела пуля.

– Эта вещь спасла тебя, но ты все равно потерял сознание и впал в кому, – обреченно вздохнула Алеся.

– В кому? – переспросил я.

Мне стало стыдно.

Ужасно стыдно за себя самого!

В меня стреляли… и даже не ранили! А я так испугался, что потерял сознание! Я здорово обосрался в той кофейне…

Постойте-ка… кофейня!

Кофейня «Полночь»!

– Что случилось, Ди? – спросил меня Эр. – Что там произошло?

Я в ужасе смотрю на него. Чувствую, как начинаю часто дышать. Аппарат начинает пищать. Я задыхаюсь.

– Маска!

Алеся схватила кислородную маску и приложила к моему рту и носу. Я сделал несколько глубоких вдохов, и боль в голове ушла. Я снова смог дышать самостоятельно.

– Я не видел его лица, – услышал я свой голос, – он что-то сказал мне и достал пистолет…

– Что он тебе сказал, Ди? – в глазах Алеси стояли слезы.

– Что я зашел слишком далеко…

Мы с Эром в ужасе переглянулись.

– Он был невысокого роста. Было темно, и я не смог увидеть его… я помню только железную руку…

– Железную руку? – переспросил Эр.

– Да… рука-протез… и еще трость!

Протез…

Рука-протез…

Только что меня осенило: такой же протез был у убийцы, который пришел в ту ночь в бордель много лет назад.

Но тот человек физически не может жить сейчас… просто не может! Это невозможно!

– О чем ты? – Алеся судорожно переводила взгляд с меня на Эра. – О чем вы говорите? Мальчики, прошу, не молчите!

Она уже трясла Эра за плечо, требуя объяснений.

– Это связано с историей кофейни, – кратко пояснил моей жене Эр, – был в ее судьбе один персонаж с железным протезом руки… и вот появился еще один.

Мне стало не по себе. Что бы это ни значило, я чувствовал себя… сумасшедшим. Но я старался верить, что всему найдется разумное объяснение.

– Где ты был, Ди? Я проснулся, а тебя нет… я поднялся на второй этаж и не нашел тебя. Зашел на кухню – пусто. Я отправился искать тебя на улице, а потом вернулся в кофейню и нашел тебя без сознания с пулей в твоем дневнике… где ты был все это время?

Где я был?

Где я был…

«Сожги это дерьмо сейчас же…»

«Сожги!»

Комочки хлеба, кусочки сахара, лица на дороге, ткани, платья, мертвая кошка, заколоченный гроб и рукопись в огне…

– Я не помню, – мой ответ.

Кофейня «Полночь» ожила.

– Ну, же, Ди… ты должен вспомнить!

И я поднялся на второй этаж.

– Не мог же ты просто исчезнуть! Это бессмыслица…

Там я прошел сквозь туман.

– Где ты был все это время, что я тебя искал? Тебя не было целый час, Ди! Целый час!

– Где ты был этот час? – голос Леси.

В подсознании Николая Васильевича Гоголя.

– Не помню…

На меня обреченно смотрели. Двое вздохнули и переглянулись.

– Простите меня, ребята. Я, правда, не помню, что со мной случилось.

Все, кто оставался там на ночь, попадают в клинику… или умирают.

– Ладно, – собралась Алеся с мыслями, – это уже не так важно, правда, Эрнест?

– Разумеется, – кивнул он, – главное – ты жив и невредим. Небольшое помутнение сознания…

– Сколько у меня длилась кома?

– Восемь часов…

Восемь часов я был мертв…

Или колесил между жизнью и смертью, мотаясь из стороны в сторону.

– Когда я смогу попасть домой?

– Доктор сказал, что мы можем тебя забрать после обеда, если ты очнешься, – ответила Леся, – им нужно какое-то время понаблюдать тебя, чтобы убедиться, что ты в норме.

– Хорошо… Эр, мой «Дневник расследований» сильно пострадал?

Эр снова показал мне мою книжицу.

– Пуля пробила все страницы насквозь, но текст различить можно. Пока ты был в «отключке», я переписал все твои записи себе в «заметки» на телефон.

– Ого! Спасибо… это мне пригодится.

– Что ты задумал, Ди? Ты уже готов начать…

Я легко улыбнулся обоим и ответил:

– Все верно, Эр. Пора начинать писать.

* * *

– Тебе сделать кофе?

– Да, пожалуйста!

– Уверен, что хорошо себя чувствуешь?

– Просто замечательно!

– Может, лучше еще полежать?

– Ох, нет… хватит уже! Меня ждут великие свершения!

Алеся, стоя в сторонке, наблюдала, как я готовлю свое рабочее место. На столе у окна, что стоял на мансарде, я включил свой ноутбук, подключил зарядное устройство, приготовил коврик и мышку. Я немного приоткрыл окно, чтобы пустить в комнату приятную прохладу. Невозможно работать в духоте.

Я всегда что-нибудь пью во время работы. Чаще это вода, морс или кофе. Особенно кофе.

– Начнешь сегодня? – как-то неуверенно спросила Алеся.

– Да, пора.

Я серьезно настроился начать работу над новой книгой сегодня. И прямо сейчас!

– Хорошо… тогда я сделаю кофе.

– Да, спасибо.

Компьютер начал включаться. Я сел на стул и взял в руки потрепанный «Дневник расследований». Пуля еще в нем. Как и сказал Эр, она пробила все страницы и сейчас будто стала частью книжицы.

Я поддел ее пальцем, чтобы вытащить – не получилось. Пришлось взять ножницы и выковырять чертовку из страниц. Я рад, что Озерская и Майский не забрали ее, когда вели со мной беседу.

Я им честно признался, что не видел лица напавшего на меня. Его лицо скрывала ночная тьма. Помню его невысокий рост, сгорбленную осанку, трость и черную металлическую руку.

Полиция составила портрет преступника и отправилась в кофейню, чтобы найти там улики. Они уже занялись моим делом. Правда, я совсем не уверен, что они что-то найдут.

Их расследование зайдет в тупик, а вот мое… мое расследование только набирает обороты.

Я зашел слишком далеко.

Этот проклятый негодяй был прав…

Пока компьютер включался, я тупо смотрел в окно. Мои глаза видели невысокие домики, узкие дороги, редкие машины и лес за городом. Но вот я видел другое…

Комочки хлеба, нитки и спицы, платья и парики, мертвую кошку, тьму и огонь…

Я отдавал себе отчет в том, что не могу врать себе и говорить, что все это – ложь, галлюцинации, видения. Это было со мной взаправду. Либо я зашел с ума и мне следует обратиться к Лису (что вряд ли), либо мистика кофейни «Полночь» таит в себе куда больше, чем я думал.

И ведь был же голос…

Женский голос попросить меня выпить кофе и подняться по лестнице. Кофейня играла буйством красок. Она дышала своей жизнью. Другой жизнью, ночной.

Зоя говорила мне, что экскурсовод приходит по ночам, но не показывается сразу. Вывод? Это был голос экскурсовода, того, что написал мне то письмо.

Вчера я услышал ее. Когда же смогу увидеть?

Я должен пойти туда еще раз. Теперь Эр может стать для меня помехой. Для него кофейня не хотела показывать свои истинное лицо. Я должен отправиться туда один.

И никто не должен знать о том, что я там видел и где побывал… иначе я присоединюсь к той компании ребят на застекленной веранде в клинике.

На меня заведут карту… я стану новым «посетителем» кофейни «Полночь». Еще один «уникальный», атипичный случай шизофрении.

Помешательство… безумие…

Но я здоров. Я здоров! Я отдаю себе отчет в каждом своем действии! Я не сошел с ума… точно не сошел!

Я – психически здоровый человек, который просто столкнулся с чем-то, что нельзя объяснить рациональным путем. Кто сказал, что такого не может быть? Наш мир полон вещей, не поддающихся логическому анализу.

Кофейня «Полночь» – одна из них.

Я взял себя в руки и решил принять все, случившееся со мной той ночью, безоговорочной истиной. Мне предстоит продолжить свое расследование, которое стало намного опасней.

Кто был тот человек с тростью и протезом? Как он связан с кофейней? Почему он решил, что я «зашел слишком далеко»? Чем я могу ему угрожать? Что у меня есть против него? Почему он хочет меня убить? Какая у него цель? И что за тайны хранит в себе эта кофейня?

И это только начало списка моих вопросов…

Я надеюсь, что часть ответов мне даст экскурсовод, когда я с ним встречусь вновь. Кем бы он ни был, он вышел на контакт. Вчера экскурсовод говорил со мной. Полагаю, осталось немного, и он покажет мне свое лицо.

Тогда я получу все ответы.

– Вот и кофе! Ты еще не начал?

– Ох, пока нет… задумался, как начать…

– Ага… держи, пока горячий… я подсыпала корицы, надеюсь, ты не против?

– Все шикарно! Люблю тебя, милая!

Я потянулся и чмокнул Алесю в щеку. Она поставила на стол чашку с ароматным кофе и села на диван.

– Ты не против, если я немного посплю?

– Конечно, ты, верно, сильно устала и перенервничала из-за меня сегодня?

– Есть такое…

– Прости меня. Прости, Леся, что я заставил тебя так волноваться.

– Ничего. Теперь все наладилось. Работай, я не буду тебе мешать.

Алеся накрылась одеялом и закрыла глаза. Я отпил кофе и поспешил сделать комплимент жене:

– Ох, какой вкусный!

Я мельком оглянулся и заметил, как ее губы превратились в легкую улыбку.

Итак, ноутбук готов к использованию, а я готов начать писать новую книгу. На рабочем столе я создал файл «Word». На первой странице написал: «Дмитрий Дубровский». Затем опустился немного ниже, задумался и напечатал: «Без названия».

Перешел на следующую страницу и вбил: «Глава 1». Далее опустился на новую строку и уставился на белый лист.

Время пришло.

Сотни мыслей неслись у меня в сознании, но при этом мне потребовалось меньше десяти секунд, чтобы привести их в порядок. После короткого промедления мои пальцы усердно застучали по клавишам.

«Город Н. Я уверен, что большинство из вас никогда не слышали об этом маленьком городке в самой провинции России, и уже тем более никогда там не бывали. А потому я поспешу вас уверить, что этот городок, окруженный лесом, прекрасное место, где время тянется таким темпом, что ты успеваешь насладиться мирно протекающим днем.

Это место – отдельный мир, отдельное государство, маленькая страна, где существуют свои законы, порядки и правила. И свои опасности, конечно…

Когда я приехал в город Н. со своей супругой, то нашел его самым тихим, мирным и спокойным местом во Вселенной. Как бы не так…»

Я прервался и прочитал написанное. Я поймал себя на мысли, что мне что-то не нравится в третьем предложении, как вдруг заиграла веселая музыка.

Зазвонил телефон.

– Ох, Эр…

Но это был не он.

Номер мне не знаком.

С опаской я беру трубку.

– Алло?

– Добрый вечер, Дмитрий Сергеевич! Вас беспокоит Маркел Борисович. Я наслышан о том, что с вами случилось. Надеюсь, вы уже поправились.

– Да, меня уже выписали. Опасность миновала.

– Слава богу! Вы, верно, помните, что мы обменялись номерами при встрече?

Да, я забыл…

– Вы просили меня сообщать вам о разных новостях, связанных с пациентами, побывавшими в кофейне «Полночь, помните?

– Да-да…

– Вы сказали, что хотите знать, как проходит лечение и что они еще могут мне рассказать… я не стал тревожить вас, пока не узнал, что вы в полном здравии, но спешу уведомить вас о неприятном происшествии.

– Происшествии?

– Да… кое-что случилось этим утром. Не знаю, как это может быть связано с вашим расследованием…

– Моим расследованием?

– Именно! Совпадение слишком подозрительные… ох, простите мне мои предрассудки, Дмитрий Сергеевич, но ситуация слишком иронична, если не саркастична!

– Ничего страшного! Продолжайте…

– Не знаю, что именно высделали этой ночью в кофейне «Полночь», но это, определенно, оставило свой след… надеюсь, эти два события никак не связаны, но, чем больше я думаю об этом, тем сильнее убеждаю себя в обратном.

– Так что же случилось, Маркел Борисович?

Я нервно отодвинулся от стола и зачем-то сохранил файл с книгой.

– Да-да, перехожу к делу… вы помните Ия? Это тот пациент, который утверждает, что был в подсознании Иисуса, когда посетил ночью злосчастное заведение.

И он не лжет. Теперь я точно уверен, что тот юноша был в подсознании Иисуса Христа. Это была его экскурсия…

– Да, помню… а с ним что-то случилось?

– Надеюсь, что ничего серьезного… сегодня утром я проводил обход. Было обнаружено, что Ий пропал.

У меня отвисла челюсть.

– То есть как…

– Ох, переживаю я за него, Дмитрий Сергеевич! Он у нас слишком нежный. Исчезновение Ия не зафиксировала ни одна камера наблюдения. Озерская все утро провела у нас в клинике, пытаясь понять, как Ий мог покинуть территорию клиники. Расследование его исчезновения зашло в тупик. Никто из друзей не видел его после того, как все разошлись по своим палатам. Ий бесследно исчез в ту самую ночь, когда вы отправились в кофейню «Полночь».

– Вы можете сказать, в какое время это могло случиться?

– Предположительное время исчезновения – три часа ночи. А что?

В это же время однорукий силуэт подстрелил меня минувшей ночью.

Глава 14

– В его комнате все осталось нетронутым, – Лис повернул специальный ключ в замочной скважине и толкнул деревянную дверь.

Она открылась со скрипом, и Эр первым заглянул в палату Ия. Я решил повременить с тем, чтобы переступить порог, потому что совершенно не представлял, чем это для меня обернется.

– Каждый месяц он просил новую икону, – рассказывал Маркел Борисович, – вечерами он читал Библию и Евангелие. Крестик он никогда не снимал, хотя я понимал, что он мог послужить опасным оружием или даже инструментом для суицида. Опыт работы в психиатрии научил меня подмечать подобные детали…

Эр, осмотревшись в палате, махнул мне, и я вошел. Как и говорил Лис, все полочки и шкафчики в палате заставлены самыми разными иконками, свечками и прочей церковной утварью. Несколько экземпляров Библии и других священных книг. Постель заправлена. Окно закрыто.

– Он даже не ложился спать, как я понимаю, – выразился я.

– Да, – кивнул Лис, – полиция тоже обратила внимание на это. Его вещи остались нетронутыми, когда он вошел в палату.

– А кто решил, что он вообще входил сюда? – обратился с подозрением Эр к Лису.

– Его друзья, – спокойный ответ психиатра, – они проводили Ия до палаты прежде, чем отправились к себе.

– Вы им верите? Они же ведь…

– Знаю, душевнобольные люди… но кому из своих пациентов я могу полностью довериться, то только им.

Мне в голову пришла другая мысль, которую я поспешил озвучить:

– Ий мог хотеть сбежать, и его друзья могли помочь ему в этом. Вы об этом не задумывались?

Взгляд Маркела Борисовича устремился в сторону окна.

– Да, я тоже так посчитал… мое сознание решило оставить эту мысль в стороне, как самый неприятный исход событий. В таком случае возникает ряд вопросов, на которые никто не может найти ответ. Зачем он это сделал? Я знаю Ия давно и точно уверен, что его все устраивало в нашей клинике. Здесь у него друзья…

– А семья? – вмешался Эр.

– Сирота. Родителей нет, братьев и сестер тоже. Он один, я вас уверяю. Идти ему некуда. Наша клиника – его дом.

Мы с Эром переглянулись. Мой товарищ чувствовал, что доктору удалось нас убедить в своих выводах. Может, его удалось, но не меня.

– Маркел Борисович, – обратился я к психиатру со всей серьезностью.

– Да, Дмитрий?

– Ий был связан с кофейней «Полночь». А все, что касается кофейни «Полночь»… не так просто.

С этими словами я поспешил покинуть палату Ия, в которой мне по неизвестной причине стало неприятно находиться. Такое изобилие икон и религиозных предметов больше пугало, чем умиротворяло. Все-таки это не храм, а палата в психиатрической клинике. Во всем этом прослеживалась некоторая патологическая наклонность и склонность к ритуалам. Изобилие символов и образов – мишура, за которой терялась сама суть религии и веры в целом.

Возможно, эти странные ощущения связаны как раз с тем, что с хозяином палаты случилось несчастье (именно такой точки зрения я придерживался). Куда мог отправиться человек, лишенный дома и семьи? Где он будет искать пристанище?

И зачем ему в принципе уходить от тех людей, которые его любят и заботятся о нем?

Покинув коридор, я отправился вниз, в комнату отдыха. Лис и Эр, закрыв палату, поспешили за мной.

Я замер посреди комнаты. Пациенты клиники продолжали жить своей мирной жизнью, будто не знали об исчезновении одного из них. Возможно, они, правда, не знали.

По телевизору показывали теннис. Кто-то расхаживал из стороны в сторону, бормоча что-то себе под нос. Две старушки кидали друг другу мячик.

– У вас будет закурить? – обратился кто-то ко мне.

– Нет, – мой ответ.

И тот ушел.

– Хватит слушать мои мысли! – кричал один молодой паренек. – Прекрати сейчас же!

К нему тут же подбежал санитар и успокоил.

– Жучки, жучки… – повторял мужчина, сидя за столом и раскачиваясь взад-вперед, – они прослушивают меня… они следят за мной… жучки где-то здесь… и камеры… камеры смотрят на меня…

При этом пациент постоянно озирался по сторонам, приглядываясь к углам комнаты.

Другой старичок, видимо с деменцией, поставил табурет прямо на журнальный столик. К нему быстро подскочила медсестра, поставила стул на пол и взяла старичка под руку, приговаривая:

– Идем в палату, дедушка. Пошли-пошли…

Другой старик с тростью стоял у окна.

Старик с тростью…

С тростью…

Тот, кто хотел меня убить, тоже был с тростью.

– Ди! Ты куда убежал?

Голос Эра я услышал, когда тот уже спускался ко мне по лестнице. За ним спешно следовал Маркел Борисович.

– Ты куда убежал? – повторил он. – Что-то случилось?

– Ничего… просто…

Мой взгляд снова приковался к той трости, что старик держал в руке. К большому сожалению, я совсем не запомнил ее наконечник. Должно быть, ничего особенного там и не было вовсе.

Я отвлекся от этой трости лишь тогда, когда Эр положил свою руку мне на плечо, призывая меня повернуться к нему лицом.

– Ди, о чем ты подумал? – спросил он меня.

Я обернулся и шепнул ему:

– Не нравится мне все это…

– Мало кому это нравится, Ди. Но ты же сам хотел во всем разобраться. Я сразу тебе сказал, что прийти сюда было плохой идеей.

– Знаю.

К нам присоединился Маркел Борисович. У него появилась легкая одышка. Придя в себя, он обратился ко мне:

– Я должен у вас кое-что спросить…

– Конечно, доктор, – взглянул я на него.

– Вы были в кофейне ночью…

– Был.

– Что вы там видели? Дмитрий… вы что-нибудь видели?.. Простите, я должен знать.

– Понимаю.

Что я там видел? Это сложно объяснить, если говорить откровенно. Но дело в том, что говорить откровенно я совершенно не собираюсь.

– Маркел Борисович, мне придется разочаровать вас, но я отвечу предельно честно и ясно.

Двое с нетерпением ждали.

– Ничего я там не видел. Ровным счетом ничего. Кажется, я потерял сознание – да. Но ничего там не было.

Лис и Эр обменялись разочарованными взглядами. Повисла неприятная пауза, которую мгновенно разорвал дикий вопль:

– Ложь!

Мы начали озираться по сторонам в поисках источника шума.

– Все это наглая ложь! Ты – мерзкий лжец! Лжец!

В комнате отдыха появился молодой мужчина, ужасно худой, мертвенно-бледный, весь в поту. На его обнаженных руках и ногах проглядывались набухшие толстые вены. Рукава его белой рубашки закатаны по локоть, как и штанины до колен. Босой, он запрыгнул на диван и смерил меня безумным взглядом. Его большие глаза с маленькими зрачками были готовы вот-вот выпасть из глазниц. Черные волосы лохматыми космами падали на лицо и плечи. Когда он широко открыл рот, я заметил кривые пожелтевшие зубы.

– Ложь! Лжец! Лжец! – орал он.

Пациенты, сидевшие в креслах и смотревшие теннис, поспешили покинуть потенциально опасную территорию. Тогда безумный пациент запрыгнул на столик и раскидал журналы в разные стороны.

– Санитары! – воскликнул Лис. – Быстро обезвредьте Яна, пока он не причинил кому-нибудь вред.

Тут же трое крупных санитаров бросились к пациенту, чтобы схватить его, но тот резко спрыгнул со столика, перевернул его и бросился бежать к лестнице, расталкивая всех пациентов на своем пути. Пожилые женщины и мужчины с жалобными стонами падали на пол.

– Немедленно поймайте его! – строго приказал Лис.

Подоспели медсестры. Они помогали пострадавшим пациентам подняться на ноги.

Ян замер на лестнице и снова посмотрел на меня, а потом закричал:

– Он все видел! Он видел предостаточно! Он знает, что происходит там ночью! Он все знает! Он лжет вам всем! Наглый лжец!

А потом этот безумец сделал невообразимое. В два счета он стянул с себя штаны и начал опорожнять мочевой пузырь прямо на ковер.

– Твои слова, как моя моча!

Ян вилял тазом в разные стороны и посмеивался.

– Проклятья! – рявкнул Лис. – Уберите тут все!

Ян продолжал выкрикивать ругательства и орать:

– Лжец! Им ты можешь врать сколько захочешь, но от правды не уйдешь! Мы оба знаем, что ты – тухлый кадр!..

Он заразительно засмеялся, позволив санитарам схватить себя, потому что прекрасно отдавал себе отчет в том, что поимки ему все равно не избежать.

Один санитар завел ему руки за спину и обнял за грудную клетку. Двое других схватили его за ноги и поволокли наверх. В какой-то момент Яну удалось освободить одну руку, которой он схватился за свой член и принялся мастурбировать.

– Ты такой же противный говнюк, как и я! – орал он в мою сторону. – Давай, Ди! Отсоси мне! Отсоси, мерзкий лжец!

Вскоре Яну закрыли рот кляпом и унесли из виду.

Лис, убедившись, что пациенты, попавшие под горячую руку безумца, целы, вернулся к нам.

– Что это было, черт возьми?! – Эр всплеснул руками.

– Это Ян… он у нас часто буянит, – ответил Лис, – не принимайте близко к сердцу…

– Что с ним? – спросил я.

– Он… кхм-кх…

Мы с Эром с недоумением уставились на Маркела Борисовича. Психиатр нам явно что-то недоговаривал.

– Это еще один посетитель кофейни, с которым я вас знакомить не хотел… по объективным причинам, как видите.

Еще один…

– Что же вы молчали?! – ярость кипела во мне. – И у кого в подсознании побывал он?

На меня странно посмотрели. Я и сам поймал себя на мысли, что чуть не выдал себя.

– Да, побывал… – кивнул Лис, – у Адольфа Гитлера… и Джека-Потрошителя… У Яна часто случаются срывы. Это обычное дело.

– Он знал мое имя.

Об этом двое не сразу подумали.

– Откуда?

Я требовательно смотрел на Лиса.

Убедительных объяснений у него не нашлось.

– Не знаю…

Пауза затянулась. Лис какое-то время уставился в мои ноги, а потом поспешил удалиться:

– Простите, мне нужно помочь своим пациентам.

Маркел Борисович, кажется, с радостью избавился от нашей компании.

– Что ты на это скажешь, Ди?

Я заметил на лице Эра строгий взгляд.

– Ты о чем? – не понял я.

– Почему он говорил все это? Мне кажется, что он знает о тебе больше меня… хотя я этого придурка первый раз вижу. Ди… ты что-то мне не договариваешь?

Проклятье. Даже Эр подозревает меня во лжи.

Ян прав…

– Я ничего там не видел! Ясно тебе? Меня и так чуть не убили! Ты кому доверяешь: мне или этому безумцу?

Эр не сменил своего выражения лица даже тогда. Но продолжать смотреть дальше на эту физиономию я просто не мог, а потому решительно направился к выходу.

И громко хлопнул дверью…

* * *

– Ты написал?

Алеся ждала меня на кровати, допивая чашку жасминового чая.

– Да.

Я сохранил файл с книгой и закрыл его.

– Уже девять… посмотрим фильм на ночь? – предложила Алеся.

Но мне не до фильмов.

– Прости, я… хотел бы прогуляться. Ты не против?

– Прогуляться?

Алеся оставила чашку с чаем и встала с постели.

– Ди, что ты задумал?

– Я просто хочу погулять. Что в этом такого? Свежий воздух поможет мне прочистить мозги… знаешь, сейчас они слишком засорены мыслями о книге и расследовании. Мне уже не по себе.

– Тогда ложись спать. На улице темно.

Я выдавил из себя мучительный взгляд. Сначала Леся меня внимательно изучала, пытаясь разгадать мои намерения, и в итоге сжалилась.

– Ладно… иди, прогуляйся… ты с Эром?

– Один… хочу отдохнуть от его компании. Уснешь без меня?

– Ты собрался надолго уйти?

– Часа на два. Правда, Лесь, ложись без меня, если устала, я посплю внизу. Обещаю, я не задержусь.

Леся почувствовала, что совершила ошибку, отпустив меня. Но сказанное слово не вернешь. Она уже дала мне обещание.

– Хорошо… только не долго!

Она подошла ко мне и поцеловала в щеку.

– Не задержусь, обещаю, – ответил я, – ложись спать, солнышко. Я люблю тебя.

Прежде, чем уйти из дома, я убедился, что Леся легла спать и уже находится на пороге сна. Я не могу допустить промах и остаться замеченным.

После той ночи в кофейне я понял главное: только мне одному под силу распутать это дело, что бы оно в себе ни скрывало.

И я приступаю к личному расследованию, о котором буду знать только я.

* * *

Уже час ночи, а кофейня так и не ожила.

Сколько же нервов мне стоила эта ночная вылазка!

Я постоянно держал телефон в руках, молясь, чтобы на него не позвонила Леся. Если она узнает, что меня до сих пор нет дома… лучше об этом даже не думать!

В прошлый раз я почти нашел ответ. Я здорово приблизился к разгадке всех мистических тайн кофейни «Полночь».

Зоя права. Она не лгала мне. Экскурсовод существует. И существуют экспонаты – известные исторические личности. И есть подсознание, куда путешествуют все посетители кофейни.

Те пациенты не больны. У них не больше психических проблем, чем у меня! Одна видела подсознание Джейн Остин, другой – Ван Гога. Ий побывал в подсознании Иисуса. Ян посетил головы Гитлера и Джека Потрошителя. Соболь, оставшись на ночь, забрел в мысли Юлия Цезаря!

А я прогулялся по чертогам разума Гоголя!

Я понятия не имею, как это работает… но это работает! Черта с два! Я непременно должен познакомиться с экскурсоводом, и все узнать.

А как же человек с железной рукой и тростью? А как же Ян, который знает о моих приключениях? Как же самоубийство Фурса? Что все это значит?

Зоя говорила о том, что в этом городе мне грозит опасность. Ежедневно я сталкиваюсь с жуткими обстоятельствами, забывая не только о себе, но и об Алесе!

Если опасности подвержен я, то и она…

Мне остается молиться богу о том, чтобы она не пострадала. И Эр тоже… я себе этого не прощу!

Каждый сам несет ответственность за свой выбор.

Если я влип в это дерьмо, то мне из него и выбираться.

Но стоило мне закрыть глаза, как я видел безумное лицо Яна и слышал его голос, который вопил: «Ты говнюк! Отсоси у меня, мерзкий лжец! Отсоси! Твои слова, как моя моча! Лжец! Говнюк! Ты такой же противный говнюк, как и я! Им ты можешь врать сколько захочешь, но от правды не уйдешь!»

Мерзкий тип.

Еще один мерзкий тип этого города, который знает правду.

Этот придурок-Ян и однорукий хромой с тростью! Они оба как-то связаны… и они не просто связаны друг с другом – это не так важно. Они как-то связанны с этой кофейней!

Они точно знают, что там происходит. Они знают куда больше, чем я. И они видят во мне опасность.

Я опасен.

Но почему?

– Почему ты не работаешь?!

Кофейня так и не оживала. Она не желала зажигаться розовыми и фиолетовыми огнями. Куклы из мастерской Барокко так и не появились. Чашечка кофе с надписью «Выпей меня»…

Какое же это было вкусное кофе!..

– Ладно, буду ждать… буду ждать…

Я долго сидел на барной стойке и смотрел куда-то в пустоту. Какое-то время я размышлял над новыми главами своей книги и ее названием. Потом думал о том, как сложится моя жизнь после рождения ребенка. Я слишком сильно люблю свою жену, чтобы позволять себе подвергать ее таким опасностям. Но я все равно продолжаю это делать.

Сейчас я рискую слишком многим, чтобы узнать то, что, возможно, мне знать совсем не следует.

Я прокручивал у себя в голове путешествие в подсознание Гоголя, пытаясь восстановить в памяти все ощущения. Это было слишком странно и неописуемо. Я чувствовал все, что чувствовал он… я был в его теле… я был в его мыслях… я видел то, о чем он думал…

Слишком сложно… даже для меня! Пора признать, что не все мне дано понять в этом мире. Это слишком самонадеянно. Придется мне смириться с тем, что что-то я не в силах объяснить.

В последние дни, проведенные в городе Н., изменилась не только моя жизнь, но и все мои представления об этом мире. Я вынужден пересмотреть свои взгляды и перестать быть таким эгоистом.

А я – эгоист… как и все в этом мире, но куда больший эгоист, чем остальные. Вряд ли нормальный человек стал бы рисковать всем, что у него есть, ради… ради простого любопытства, которое меня все же привело сюда.

Эта кофейня манит. Она начала меня тянуть еще дома, когда я получил письмо. И это чувство только усиливается. Я с трудом борюсь с желанием остаться здесь навсегда. Эти стены стали для меня слишком родными. А к мерзкому запаху мусора я притерпелся.

Это место содержит в себе больше неведомой силы и энергии, чем я думал. Оно заставляет людей умирать, убивать и сходить с ума. Единственное, на что оно не способно, так это позволить человеку нормально жить. В этом и есть слабость кофейни «Полночь». Оно способно на многие странности, но только не на спокойный и размеренный образ жизни, к которому я так стремлюсь.

Спокойствие… наверное, это все, что мне нужно. Так почему же сейчас я так усердно бегу от него?

Что тянет меня сбегать по ночам от жены и отправляться в заброшенное здание, забытое богом?

Я понял, что ничто меня так не манило к себе, как эта кофейня. Я люблю ее и ненавижу одновременно. Она приносит удовольствия, страдания и боль. Никакого утешения.

И зачем я ввязался во все это?

Каждый поступок имеет свои последствия. Мы делаем выбор, и мы несем за него ответ.

Если цена всех тайн кофейни «Полночь» – жизнь, готов ли я заплатить ее?

– Что это?

Я услышал странный звук с улицы.

Он был каким-то приглушенным и резким. Вскоре стало совсем тихо.

– Есть здесь кто?

Я вышел из здания кофейни и прищурился – на дороге что-то лежало. Я снял очки и протер их о футболку под курткой. Надев их снова, я понял, что там, определенно, что-то есть.

Оглядевшись по сторонам, я убедился, что улица пуста. Вокруг нет ни единой живой души.

Луну затянули облака, и я не мог различить тот предмет, что лежал так странно на асфальте, у самого тротуара.

Я сделал несколько нерешительных шагов вперед и снова осмотрелся по сторонам – никого. Приблизившись к неизвестному объекту еще немного, я смутился… это нечто больше напоминало мне человеческий силуэт.

– Эй!

Никто мне не ответил.

Я достал телефон и включил на нем фонарик. Направив луч света на темную фигуру, я застыл от дикого ужаса.

Меня парализовал страх.

Какое-то время я не отдавал себе отчет в том, что видят мои глаза.

Труп.

Обнаженный труп.

Бледное мертвое худое тело.

Оно лежит здесь, как вещь… его выбросили и оставили тут, как вещь…

Тот, кто это сделал, может быть где-то поблизости. Я быстро огляделся снова – никого.

Звонить в полицию или проверить?

В горле пересохло. Я хотел сглотнуть, но не смог. Тогда я сделал еще несколько шагов к трупу, совершенно не желая смотреть в его сторону.

Нечто заставило меня приблизиться к нему. Когда же я все увидел, то с трудом подавил истошный вопль, готовый вырваться у меня из горла.

Ий.

Голый Ий лежал передо мной.

В его ладони и стопы всажены черные пули. Кровь растекалась под ним. Но умер он не от этого… мертвые глаза широко открыты, и на лице застыли красные струйки, словно кровавые слезы.

А на груди вырезаны кровавые надписи…

Всего два слова: «Кофейня моя».

Часть 5. Свидетели Помазанника

Глава 15

Озерская рвала и метала:

– У нас уже три трупа и одно покушение меньше, чем за одну неделю!

Залпом осушив бутылочку воды, она обратилась ко мне, ткнув меня в грудь указательным пальцем.

– Я призываю вас, Дмитрий Сергеевич, быть предельно осторожным! Не знаю, кто и почему задумал вас убить, но пока он удачно справляется с другими своими противниками. Вы все еще остаетесь в его списке!

В его списке…

– У нас в городе появился серийный убийца! И я в этом больше, чем уверена! Проклятье! Это не последнее убийство! Запомните мои слова!

Озерская провела пятерней по волосам и добавила строго:

– Знайте, Дмитрий Сергеевич, в прошлый раз у него не получилось вас уничтожить. Вы чудом спаслись. И это не значит, что он сдался. Помните! Он попытается вас убить снова… когда угодно, где угодно и как угодно…

* * *

На следующее утро я сел в «Тойоту» и завел автомобиль. Попрощавшись с Алесей, я собрался отправиться первым делом за Эром, а потом поехать в психиатрическую клинику, чтобы навестить других посетителей кофейни «Полночь» и как следует их опросить. Возможно, они подскажут мне, как встретить экскурсовода.

Закрыв ворота и убедившись, что Леся вернулась в дом, я включил первую передачу и выехал на дорогу.

Стало душно, и я поспешил включить кондиционер. Под правой рукой стояла бутылочка воды. Осмотревшись, я убедился, что вокруг нет других транспортных средств и прохожих, взял ее и открыл. Начал жадно пить. Ехал я медленно…

Стоило мне всего лишь на мгновение закрыть глаза… открыв их, я увидел перед собой страшную старуху, закутанную в темные шали.

– Проклятье!

Бутылочка с водой выпала у меня из рук и упала в ноги. Я с силой надавил на тормоз. Автомобиль со скрипом остановился.

Черт возьми!

Ее же не было…

Я чуть не сбил эту старуху!

– Вы чего на дорогу выходите?! – я был зол.

Но старуху нисколько не оскорбил мой гнев. Она просто сказала:

– Выходите из машины.

– Черта с два…

– Выходите из машины, если вам дорога жизнь.

Я отключил двигатель и открыл дверь.

– Что вы несете? – зло уставился я на нее.

– Помазанник идет по твоим следам… я предупреждала тебя остерегаться его.

– Кто такой Помазанник? О чем вы?

– Если хочешь жить – выходи из машины немедленно. Долго я тебя уговаривать не стану. Мое дело – предостеречь.

Ничего не понимаю!

– Вы можете объяснить, что случилось?

– В данный момент тебе грозит страшная опасность. Я настоятельно тебе рекомендую послушаться моего совета и выйти из машины.

– Выйти из машины?..

На меня посмотрели, словно на глупого ученика.

– Хорошо! – всплеснул я руками. – Убедили!

Старая бабка…

– Я выхожу! Выхожу!

Я вышел из машины и захлопнул дверцу.

– Довольны? Я вышел!

Уперся кулаками в пояс и взглянул на свою машину. Сквозь окошко я заметил лужу воды под сиденьем. Я подумал: «Проклятье! Еще убирать!»

Когда же я перевел взгляд на старуху, то не обнаружил ее рядом с собой. Эта бабка медленно брела в другом конце улицы.

– Куда собралась?

Черт!

Я спешно направился за ней. Я начал так быстро идти, что почти бежал.

Она замерла на другой стороне улицы, взглянула на меня и махнула рукой, будто звала меня.

– Что тебе от меня надо, старуха?

«Опасайся Помазанника…»

Ее предостережение не выходило у меня из головы. Учитывая сложившееся обстоятельства, я начал подозревать, что эта женщина знает больше, чем мне кажется.

Я бежал к старухе, как вдруг… услышал за спиной громкий взрыв.

Загорелось пламя.

Пронеслась ударная волна.

Я упал на асфальт лицом вниз и прикрыл голову руками.

Я не решался оглядываться, потому что подсознательно догадывался о том, что случилось.

Моя машина…

Я все же оглянулся – она вся в огне.

Раскаленная груда металла, обломки «Тойоты» разбросаны по всей улице, в небо поднимаются густые струи черного дыма.

Старуха!

Она снова исчезла.

* * *

Пожарники примчались сразу после вызова. Они уже начали тушить мой уничтоженный автомобиль, как на дороге появилась Алеся. Я сразу бросился к ней.

– Ди!

Я обнял ее и прижал крепко к себе.

– О, Боже! Что случилось?!

Я с трудом посмотрел ей в глаза и ответил предельно честно:

– Кто-то пытается меня убить.

В глазах жены застыли слезы.

– Ох… поехали отсюда! Давай попросим Эрнеста увести нас! Я так не могу! Мне страшно! О, Господи!

Она закрыла рот руками и заплакала. Я снова обнял ее и похлопал по спине, приговаривая:

– Тише-тише… я с тобой… я жив… это просто недоразумение…

На этой ноте к нам подошел один пожарный. Смахнув пот со лба, он обратился ко мне:

– Это была ваша машина?

– Моя, – кивнул я.

– Я не специалист, но похоже, что тут работал подрывник. Я уже вызвал полицию.

– Да, конечно…

Взглянув на свою «Тойоту», я увидел лишь черный искореженный металлический хлам. Поверить не могу, что моя машинка не пережила это расследование…

Черт!

Я в ужасе поймал себя на мысли, что только что эта старуха спасла мне жизнь. Откуда она знала?

Как?..

Затем второй пожарный громко крикнул:

– У нас еще один вызов!

– Что? – обернулся другой.

– Пожар по адресу…

Адрес…

– Ди… это же… – Алеся в ужасе смотрела на меня.

– Знаю. Мастерская Барокко.

Мастерская Барокко в огне…

Еще один пожар за утро!

– Я должен бежать! Ты справишься?

– Да, – Алеся быстро кивнула, – скорее, позвони, как узнаешь, что с ними…

Забыв обо всем на свете, я, сломя голову, понесся через весь город в мастерскую элитных кукол.

Бросив взгляд в небо, я увидел черный столб дыма…

* * *

Мастерская элитных кукол Барокко охвачена пламенем. Пожарные уже приступили к своей работе. Четыре залпа воды тушили ревущее пламя. Глаза слепило от жара и рыжего цвета.

Такого огня я прежде никогда не видел.

– Катерина! Лиза!

Я увидел мать и дочь. Вместе они стояли на отдалении от горящей мастерской. Катерина держала на руках Креветку, а Лиза прижимала к себе сумочку, возможно, с документами.

– Лиза… Катерина…

Я присоединился к ним.

– Дмитрий?

Они обе пусто на меня посмотрели.

Я не мог сдержать себя и не обнять несчастных женщин. Они потеряли слишком многое. Этой мастерской они жили.

– Мне так жаль, – искренне выразился я.

– Мы слышали, что вас тоже пытались убить, – ответила мне Лиза, – это правда?

– Да… только что… кто-то подорвал мою машину…

– Это ужасно! – воскликнула Катерина.

Креветка, мирно сидящая у нее на руках, жалобно мяукнула.

– Этот человек, что стрелял в вас… вы думаете, что это может быть он? – обратилась ко мне Лиза.

– Полагаю, это разумно. К счастью, на этот раз все обошлось. Я отделался меньшими потерями.

– Как же вы теперь вернетесь домой? – заволновалась Катерина.

– У Эрнеста есть машина. Он нас подвезет.

Втроем мы посмотрели на горящее здание. Рыжие языки пламени взвивались в небо, плясали, шипели и ревели. Здание крушилось, откалывались обломки.

– Мы можем предложить вам пожить в нашем коттедже, – нарушил я тяжелое молчание.

– В этом нет необходимости, – качала Лиза головой, – спасибо… у нас есть дом. Там мы бываем не часто… теперь придется открыть лавку и мастерскую кукол там. Но сегодня мы понесли огромную потерю… все куклы… они все были здесь… мне придется начать все с начала.

В каком-то смысле я был рад, что эти двое не остались без дома. Мастерская – место их работы. Отныне им придется перенести его к себе домой.

Не в силах больше созерцать ужасающее зрелище, Лиза поспешила повернуться к огню спиной.

– Я не знаю, что творится с нашим городом, – произнесла она, уставившись в землю.

Затем Лиза подняла голову и взглянула на меня, добавив:

– Но я надеюсь, что вы во всем разберетесь. Ваше расследование должно покончить с этой чертовщиной…

Мое расследование…

«Я надеюсь, что вы во всем разберетесь…»

Какое-то время я пытался подобрать слова для ответа, но так и не нашел. Через минуту мое внимание привлекла фигура старухи, ожидающей меня на другом конце улицы.

Она махнула мне рукой и развернулась, направившись в даль.

– Простите… я должен идти…

Точно не помню, сказал я это на самом деле или нет. Возможно, я ничего не говорил, а эти слова так и остались в моих мыслях.

Я оставил Катерину с Лизой и последовал за старухой.

* * *

Я нашел ее на одном из маленьких участков с домиком, напоминающим наш коттедж. Правда, домик покрашен в светлые тона. Немного потрепанный, с потрескавшейся крышей, он выглядел вполне респектабельно.

На территории я не заметил никакого огорода или цветочных клумб. Просто зеленая травка. У крыльца стоял крохотный деревянный круглый столик и два стула, за одним из которых сидела старуха в темном и смотрела на меня, ожидая, когда я присоединюсь к ней.

Старуха, закутанная в шали, крайне нелепо смотрелась на этом пейзаже. Словно черное пятно на чистом полотне – старуха на фоне своего белого дома.

Я нерешительно открыл калитку и прошел на территорию ее жилища. Возражать никто не стал. Вероятно, она сама приглашала меня. Никакие детали не могли мне подсказать, чем занимается эта женщина и как она живет. Домик закрыт, а на улице совсем нет ее вещей. Словом, ничего вокруг, что бы могло помочь мне разгадать ее тайны.

Есть только она сама.

Так же нерешительно, как я открыл калитку, я прошел к незнакомке и медленно опустился на стул напротив. Руки ее мирно лежали на коленях. Глаза заинтересовано смотрели на меня.

Чего я всем этим добиваюсь?

«Что происходит?» – я не мог найти ответ на этот вопрос. Все происходило само по себе.

Между нами воцарилось неприятное молчание.

– Кто вы? – не выдержал я.

Первым делом старуха положила свои руки на крышку стола, а затем ответила:

– Мое имя – Шалис.

Спасибо и на этом…

Итак, о чем я, собственно, собрался с ней разговаривать?

– Как вы узнали, что в мою машину подложили взрывчатку?

– Видела.

Моя бровь выгнулась сама собой.

– И почему мне все не объяснили? Почему говорили загадками?

– Каждый должен сам делать свой выбор и нести за него ответственность. Если сделан выбор, значит, появятся последствия.

Нечто подобное я уже слышал от другой моей покойной знакомой, Зои.

– Значит, вы… знаете, кто это сделал?

– В каком-то смысле. Мне точно не известны имена тех людей, но я знаю, где их можно найти… но важнее не они, а тот, чей приказ они выполнял.

– Приказ?..

Я ошеломлен. Честно!

– И чей же?

Старуха мельком оглянулась по сторонам, наклонилась ко мне и с прошептала:

– Помазанника…

В голове загудело.

«Бросьте это дело, Дмитрий Сергеевич, бросьте!»

– Кто это? Кто он такой?

И новый ответ оказался не менее шокирующим, чем предыдущий.

– Он зовет себя Мессией… новым богом…

«Придет новый бог».

– Почему он хочет убить меня? Как мы связаны с ним?

– Вы уже виделись… однажды…

Старуха протянула свою руку и прислонила ладонь к моей груди в области сердца.

Пот градом начал стекать по мне.

Это был он… однорукий…

– Он пытался застрелить меня?

Старуха кивнула и убрала руку.

– Но зачем? Что я ему сделал? Кто он такой?

– Слишком много вопросов… слишком много…

– Это все, что у меня есть – вопросы.

Старуха наклонила голову чуть в сторону и искоса посмотрела на меня.

– В городе действует религиозная секта. Ты знаешь об этом? – спросили меня.

– Да… Озерская что-то говорила…

– Они называют себя «Свидетели Помазанника». Они верят в то, что он – Мессия, новый бог этого мира. Он собрал вокруг себя много сторонников. И все они готовы добровольно следовать за ним. У Помазанника множество грандиозных планов и черных замыслов, известных лишь ему одному. Я точно не знаю, что он замышляет и зачем ему понадобилась ваша жизнь… впрочем, он может быстро пересмотреть свои приоритеты. Тебе же остается быть на стороже…

Я понимал, что приближаюсь к разгадке новых тайн. Шалис – следующий ключ, который открывает мне все больше дверей. Возможно, она – один из самых важных персонажей моего расследования.

– «Свидетели Помазанника». Что они из себя представляют? Как выйти на них?

Ответ не заставил себя долго ждать.

– Эта секта – его детская попытка основать новую религию… я думаю, что он уверен в ее будущем процветании. Полагаю, его планы в скором времени поменяются. «Свидетели Помазанника» – не главное детище, которое он лелеет. Что до самого культа и его фанатиков… когда-то я была одной из них…

Шалис стала говорить намного тише.

– Я верно служила явившемуся Мессии, пока не заработал мой здравый рассудок. В какой-то момент я почувствовала, что меня тащит в Ад, и поняла, что он – лжец…

«Лжец! Мерзкий Лжец! Твои слова, как моя моча!»

– Он – зло. Он – дьявол, а вовсе не Бог… Свидетели Помазанника – религиозные фанатики, безумцы, которые забыли о своем предназначении, об истинной вере… Помазанник затуманил им разум, он исказил их представления о мире и искривил ход их мыслей. Он сделал их послушными и податливыми. Мне чудом удалось спастись и вырваться из того хаоса, в пучину которого он пытался меня ввергнуть. Они опасны. Очень опасны, и их нужно остановить, если вы хотите выжить в этом городе. Он не даст вам спокойно жить – это точно.

У меня оставался ряд важных вопросов, и я задал главный:

– Как Помазанник связан с кофейней «Полночь»?

Шалис замерла на мгновение. Она смотрела на меня, словно в пустоту. Ее нижняя челюсть подрагивала. Я заметил, как в ее глазах застыли слезы.

Я сжал ее холодные пальцы в своей теплой ладони.

– Вы должны мне помочь, – спокойно произнес я, – если мы хотим вместе с этим покончить, вы должны мне все рассказать.

Шалис сглотнула и взяла себя в руки.

– Ему нужна эта кофейня… Помазанник намерен с помощью знаний, заключенных в ней, распространить свой культ по всему миру, создать новую религию, стать новым богом, Мессией…

Это настоящее безумие…

– Но экскурсовод отважно защищает кофейню от него. Ты должен будешь с ней встретиться.

– А вы видели ее?

Шалис прискорбно покачала головой.

– Скажите, кто может мне помочь выйти на Свидетелей Помазанника и на Мессию?

Какое-то время она обдумывала свой ответ. Шалис хмурилась, куда-то смотрела и напрягала память.

– Понимаете… все личности служителей культа «Свидетелей Помазанника» строго засекречены. Никто точно не знает их настоящих имен и мест их жительства. Да, они среди нас. Кто-то из них может оказаться вашим соседом или даже хозяйкой коттеджа.

И я не удивлюсь…

– Но тебе повезло… я знаю одну из культа… когда-то она была моей подругой, но ее сознание отравлено речами Помазанника. Она полностью поглощена жизнью секты. Я сбежала оттуда, но ее спасти не смогла… осталась лишь ее дочь, которая борется за судьбу несчастной матери. Если найдешь их, то сможешь выйти на остальных Свидетелей Помазанника и на главу культа, соответственно. Желаю тебе найти его раньше, чем он найдет тебя.

Я почувствовал, что мне предстоит новое, более опасное дело.

– И кто же они?

– Левицкие. Семья Левицких. Я дам тебе их адрес, а дальше дело за тобой.

– Хорошо, я разберусь…

Меня быстро схватил за руку. Возможно, Шалис заметила, как я расслабился, и воспользовалась этим.

Ее взгляд искрился.

– Есть кое-что еще, Дмитрий… боюсь, я больше не смогу тебе помочь. Этот город погряз в грехе, и только ты сможешь вывести этих людей на праведный путь.

Глава 16

Эр позвонил в дверь. Мы стояли на белом крыльце небольшого домика с ухоженной лужайкой. Обеденное солнце вошло в зенит, и сейчас стояла невыносимая жара. Я с удовольствием предпочел бы оказаться в своем коттедже и провести это время в постели на мансарде, забывшись глубоким сном. Но этот день покоя мне не даст. Мое расследование направилось по новой ветви.

Нам долгое время не открывали, и Эр настойчиво позвонил снова. Конечно, если дома никого не будет, мы можем зайти в другой раз, но почему-то мне этого отчаянно не хотелось. Вернуться сюда вновь при сегодняшнем неудачном визите – дурная идея.

И вдруг мы услышали душераздирающий вопль, раздавшийся из дома:

– Суки!

Не трудно догадаться, что этот голос принадлежал матери-сектантки. Она – одна из Свидетелей Помазанника.

Голос ее оказался таким отчаянным, визгливым и громким, что мне даже стало жаль ее. Этот культ не позволяет ей жить нормальной жизнью.

Как и кофейня «Полночь» мне…

– Что это за черт? – уставился на меня Эр.

Я промолчал, поскольку услышал шаги, приближающиеся к двери. Осталось немного подождать, и на той стороне послышались звуки открывающихся замков.

Появилась небольшая щелочка. Полностью открыть дверь не позволяла цепочка. Стройное бледное лицо юной девушки со светлым каре и влажными глазами показалось в просвете.

– Что вам нужно? – начала она грубо.

– Простите… – вырвалось у меня, – вы – Арина Левицкая?

– Да…

– Не бойтесь. Мы не из властей, не из полиции и не из… других организаций, сотрудников которых бы вы не желали видеть на пороге своего дома. Я – писатель, Дмитрий Сергеевич Дубровский, а это мой агент, Эрнест Бенгальский. Если вы нам позволите, мы бы хотели поговорить с вашей мамой и с вами. Возможно, мы сможем друг другу помочь?

Арина в ужасе смотрела то на меня, то на Эрнеста.

– Чем вы поможете? – выдавила она.

– Всем… чем сможем, – пожал плечами Эр.

– Почему вы пришли к нам?

Мы с Эром переглянулись и молча сошлись во мнении, что в данной ситуации следует быть предельно честными.

– В меня стреляли… Помазанник пытался убить меня, Арина, – объяснил я, – я надеялся, что мы сможем выйти на него через вашу маму. Может быть, она что-то расскажет нам о «Свидетелях Помазанниках».

Я заметил, как из глаз девушки брызнули слезы. Холодными пальцами она поспешила вытереть их. Выглядела она крайне подавленной.

– Мать собирается продавать дом и все наши вещи, а права я на них не имею и не могу это предотвратить… она рискует оставить нас без крыши над головой.

Мы терпеливо выжидали.

– Помазанник… я никогда его не видела, но знаю, что он – настоящая сволочь. Мерзкий тип. Так что проходите…

Арина мигом прикрыла дверь, чтобы убрать цепочку и позволить ей открыться на всю широту. Так она и сделала, пропуская нас через порог в свой дом.

Одета Арина в узкие джинсы с потертостями, белые носочки, шлепки и розовую футболку, пропитанную потом в области воротника. Она слегка вытерла нос, предварительно шмыгнув. Я и Эрнест начали снимать обувь, как нас тут же остановили.

– Не стоит, – махнула Арина Левицкая рукой, – можете не разуваться. У нас здесь холодно и грязно. За отопление мы давно не платим – мать постаралась. Раньше я старательно убирала дом, но это… это уже ее болезненные наклонности. Я просто не успеваю…

Первое время, когда я оказался в доме, я всеми силами старался не обращать внимание на этот хаос и беспорядок вокруг. Обстановка оказалась не лучше, чем в заброшенной кофейне. Всюду бутылки, мятая бумага, обертки, разбросанные книги. Многие вещи покрыты тканями. Воздух задранный. Холодно.

Неприятно до тошноты – вот как было в этом доме. Жутко имерзко. Как она здесь живет?!

– Я дико извиняюсь за это все, просто…

Я быстро приблизился к девушке, инстинктивно схватил ее за плечи, посмотрел в глаза и сказал:

– Вы не должны ни за что извиняться.

Какое-то время Арина с приоткрытым ртом молча взирала на меня, а потом ответила:

– Пойдемте… она на кухне…

Переступая через груды хлама, втроем мы добрались до кухни, которая, в отличии от остальных помещений дома, оказалась в более приличном состоянии. Светлая и белая, здесь было очень душно. Арина поспешила открыть окно, чтобы проветрить. По разводам на шкафах я заметил, что убирались здесь только что. От чайника все еще поднимались струйки пара. Помытая посуда расставлена на полотенце. На круглом белом столике осталось еще несколько крошек.

Прижавшись спиной к углу, за столом сидела женщина средних лет. Босая, она одета лишь в серый мешковатый халат. На голове – неудачная химическая завивка волос, пшеничного оттенка. Глаза впавшие, зрачки слегка расширены. Кожа бледнее, чем у трупа. У женщины длинные тонкие пальцы. Между ними она держит дымящую сигарету. Сидит в позе «нога на ногу», губы сомкнуты. Хозяйка дома недовольно смотрит на нас всех.

Из слов Шалис, я знаю, что ее зовут Виталина.

– Кто они? – грубый вопрос от сектантки.

– Ох, мама, знакомься, – бодро начала Арина, – это Дмитрий Сергеевич Дубровский, писатель, и Эрнест Бенгальский, его литературный агент.

– Писатель? И что же ты пишешь, писатель?

– Ну… разное… – произнесли мои губы.

Виталина строго посмотрела на дочь, сбросила сигарету в пепельницу и грубо спросила:

– Зачем они здесь?

Арина не растерялась, но ее ответ изменил кардинальным образом всю концепцию нашей будущей беседы.

– Видишь ли, мамочка, Дмитрий и Эрнест хотят присоединиться к вашему культу. Они, как и ты, хотят следовать за Мессией и стать Свидетелями Помазанника.

Это произвело на нас с Эром должное впечатление. На какое-то время мы перестали держать себя в руках и в ужасе взглянули на Арину. Та лишь быстро кивнула, будто говорила нам: «Так надо. Если встать на ее сторону, она откроется вам».

– Присаживайтесь!

Все внимание приковано к Виталине Левицкой. Пока мы занимали места за круглым столиком, женщина достала новую сигарету, подожгла ее зажженной спичкой и тут же затянулась.

– Помазанник – новый бог, – произнесла она.

Все во мне сжалось. Я вспомнил слова, вырезанный на мертвом теле Фурса: «Придет новый бог».

– Он ведет нас, он наставляет нас, он учит нас, он освещает нам путь во тьме, он ведет к божественному свету. Он – посланник небес. Он – Иисус Христос в новом обличии. Он – Мессия… истинный Мессия, которого мы так долго ждали. Он призван вывести этот мир из пучины греха на свет.

Он призван ввергнуть этот мир в пучину греха.

– Мы – Свидетели Помазанника – братья и сестры. Мы – одна семья, одно племя. Все мы – дети его, рабы его, ученики его, последователи его… мы слушаем наставления Помазанника, ибо он – истинный Спаситель нашего мира. Он пришел дарить свет и благодать, за которую мы ему безвозмездно благодарны. Мы славим Мессию. Он – Избранник Небес. Мы готовы следовать за ним до конца.

Чем дольше я слушал Виталину, тем сильнее убеждался в ее помраченном сознании. Ее слова напоминали религиозный бред. В какой-то момент я даже усомнился, что она – сектантка, а не шизофреничка.

Но этот бред звучал настолько убедительно… через ее интонацию я чувствовал, как она верит в собственные слова.

– Какова миссия Помазанника, Виталина? – прервал монолог сектантки Эрнест.

Виталина сделала затяжку, глубоко выдохнула и ответила:

– Он знает один секрет.

После этих слов Виталина откинулась назад, прижавшись спиной к стенке.

– Что же это за секрет? – спросил я.

Мы переглянулись с Ариной. По взгляду девушки ясно, что она тоже ничего не понимает.

– Мессия знает одно место в нашем городе… там скрыты все тайны Вселенной и Мироздания.

Кофейня «Полночь».

– Но тайны хранит страж, который не подпускает нашего проповедника.

Экскурсовод. Клеопатра.

– Когда мы уничтожим стража, Помазанник узнает тайны жизни и смерти. Его разуму будут известны секреты этого мира, и он сможет заявить о себе. Наш культ станет религией. И весь мир узрит Мессию.

Помазанник намерен проникнуть в кофейню «Полночь» и попасть в чье-то подсознание… но чье?

Кто ему нужен?

– Вы хотите присоединиться к нам? – спокойно спросила Виталина.

Мы с Эром кивнули, продолжая убедительно играть свои роли.

– В этом случае вы должны отречься от всего, что держит вас в этом мире. Вы должны стать свободны в своих помыслах и желаниях. Никто не должен властвовать над вами. Необходимо идти за благодатным светом Помазанника по своему желанию. Он приведет нас к Цели.

– «К Цели»? – переспросил я.

Закурив, Виталина пояснила:

– К Вечной Благодати.

Она глубоко вдохнула дым из сигареты.

– Разум и тело Помазанника лишены греха. Его помыслы и поступки чисты. В его сознании лишь свет, которым он делится с нами. Мессия дает нам то, чего мы лишены в своих обычных бытовых глупых и ничтожных жизнях. Лишь в его сиянии есть истинный смысл существования. Люди слепы и не понимают этого. Лишь Свидетели Помазанника узрели истину. Вечная слава тебе, Миссия! Да вознесешься ты над всеми нами! И станешь вечно править нами, озаряя нас, грешных, своим сиянием!

Когда она говорила это, женщина запрокинула голову, и ее глаза закатились, что исчезли радужка и зрачок. Замолчав, Виталина пришла в норму.

– Что он просит вас делать? – задал я свой следующий вопрос.

– Мы исполняем его волю. Все, что мы делаем, мы делаем ради высшей Цели. Помазанник должен узнать тайны Мироздания и победить стража. Тогда наше служение Мессии достигнет своего апогея. Мы сольемся с ним воедино и станем частью его благодатного света. А пока нам остается лишь избавляться от своих грехов и искупать их кровью.

– Искупать грехи кровью? – нахмурился Эр. – О чем вы?

Тогда Виталина отложила сигарету, закатала рукавами халата по локоть и показала нам предплечья обоих рук. Кожу покрывали шрамы и рубцы. Она резала себе вены слишком часто…

– Немногие достойны остаться и служить ему, – произнесла Виталина, – лишь истинные избранники света Помазанника проходят испытания кровью.

Я взглянул на Арину. Девушка с трудом сдерживала слезы. Как же больно осознавать, что твоя родная мать, отправляясь на сборища религиозных фанатиков, режет себе вены и находится на самой границы между жизнью и смертью.

Но Арина не в силах удержать мать в доме. Виталина слишком сильна, и она вольна делать то, что пожелает.

– Все проходят испытание кровью? – поинтересовался я.

– Это проверка на верность Помазаннику. Испытание кровью проходят сразу после испытания огнем – ритуала инициации, обряда посвящения в «Свидетели Помазанника».

– В чем же он заключается? – спросил Эрнест.

– Я не имею права разглашать священные таинства непосвященным. Когда вы пройдете испытание огнем, если хотите присоединиться к нашей семье, то я вам все расскажу.

– Помазанник приходит на испытание огнем?

Эр догадался, что я задумал. Я ищу любой повод, чтобы встретиться лицом к лицу со своим врагом.

– Не всегда… – пожала плечами Виталина, – никогда нельзя знать наверняка… на все его воля… если захочет – придет. Если он посчитает, что его присутствие на испытании огнем не обязательно – не придет.

Проклятье!

Я не хочу рисковать здоровьем и жизнью ради мнимой попытки встретиться с Помазанником. Нам нужен план!

– Чему он вас учит, Виталина? – поинтересовался я.

Я услышал громкий вздох Арины, которая сидела на подоконнике. Ей явно что-то не нравилось в этом. Но что именно?

Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать. Ответ Виталины превзошел все мои ожидания.

– Общаться с мертвыми.

На кухне повисла мрачная и тяжелая тишина.

– Я могу показать… – выгнула Виталина кровь.

– Это лишнее, – вмешалась Арина.

– Иди прочь, грешная потаскуха! – взревела мать на дочь. – Если они хотят узнать наши таинства, что имеют знать, что их ждет, когда они присоединяться к свету Помазанника!

– Прошу, мама, – из глаз Арины хлынули слезы, – не думаю, что сейчас это необходимо…

Что бы Арина ни пыталась предотвратить, я и Эр решили ей в этом помочь.

– Правда, Виталина, мы же еще не посвящены в тайны вашего культа, – снисходительно обратился я к ней, – может, вам не стоит сейчас нам что-то показывать… Помазанник может остаться не доволен…

– Чушь! – бросила Виталина. – Это свет Мессии! Он дает его нам, чтобы мы несли его в мир! Я покажу вам! А ты, чертовка, прочь из комнаты! Пошла вон, шлюха!

Начался настоящий бой матери и дочери. Виталина всеми силами выгоняла дочь из кухни. Она отчаянно колотила его по плечам и груди.

– Виталина! Одумайтесь! Она же ваша дочь! – воскликнул Эр. – Она не стоит того…

– Пришло время показать вам силу Помазанника, которой он нас наградил, но эта мерзавка не должна это видеть! Пошла вон!

Арина в полном отчаянии взглянула на нас. В итоге она поддалась матери и позволила ей выгнать себя из кухни. Возможно, Арина решила, что нашему расследованию поможет то, что хочет показать Виталина.

– Проклятая бестия! – рявкнула Виталина на дверь и закрыла ее за замок.

Никогда не видел замок на двери кухни!

Женщина развернулась к нам и приказала:

– Садитесь!

Мы с Эром послушно опустились на стулья. Виталина поспешила закрыть окно и задвинуть шторы, чтобы погрузить всю комнату во тьму.

– Что вы хотите нам показать? – спросил Эр.

– Общение с мертвыми – особый дар, которым награждает Помазанник всех своих последователей, своих детей… сейчас я вам покажу, как это делается…

Виталина начала доставать из шкафчиков свечи и спички. Она все убрала со стола и протерла его. Женщина достала черный мел и нарисовала на столе пятиконечную звезду, а потом расставила свечи во все ее концы.

Мне стало дурно.

Это напоминало больше сатанинский обряд…

– Сеанс спиритизма! – провозгласила Виталина.

Она уселась за стол, зажгла все пять свечей и осмотрела темную комнату, убедившись, что все делает правильно.

– Мы все должны взяться за руки, – пояснила она.

Поскольку я не верю во всю эту чушь, то решил подыграть сектантке. Мы с Эром выполнили все ее пожелания.

Итак, в кромешной тьме, разгоняемой лишь пятью огоньками на красных свечах, расставленных на концах нарисованной на столе пятиконечной звезды, мы, сцепившись руками друг с другом, сидели за круглым столом.

– У меня был сын, – рассказала нам Виталина, – но я сделала аборт. Благодаря Помазаннику я могу общаться с ним… я могу видеть его!

Виталина запрокинула голову и закатила глаза. Мы с Эром переглянулись. Такое безумие может кого угодно напугать. Все выглядело слишком правдоподобно.

Сначала было тихо, но потом Виталина подала голос, который резко изменился и напоминал больше мужской бас:

– Ах! Леша! Леша! Леша! Леша! Леша! Услышь меня…

Короткая пауза.

– Ах! Леша! Леша! Леша! Леша! Леша! Приди ко мне…

Виталина выпрямилась и открыла глаза. Она смотрела пять огоньков свечей.

– Вы слышите? – обратилась она к нам.

Но мы ничего не услышали…

– Он здесь, – прозвучал ледяной тон сектантки.

Мы с Эром приняли осматриваться по сторонам. Готов поклясться, я не заметил даже намека на чье-то присутствие.

Зато Виталина была полностью уверена в своей правоте. Она смотрела в сторону окна, изучая нечто невидимое, чего на самом деле нет! Создавалось ощущение, что она смотрит на призрак.

Женщина улыбалась.

– Мой мальчик, – говорила она, – ты пришел… умница… какой ты у меня хороший! Каким взрослым ты стал!

Нам явно не хватает здесь доктора Лиса!

– Я хочу доказать свои друзьям, что ты здесь. Ты же мне поможешь? Вот и славно… я буду задавать вопросы, а ты задувай свечки, если ответ «да». Помнишь, как мы это делали? Молодец. Помоги своей мамочке.

Только от этих разговоров с пустотой становилось не по себе. Интересно, как Виталина собирается нас провести? Неужели она сама будет сейчас задувать эти свечки? Я решил, что буду пристально наблюдать за ней, чтобы выявить обман.

– Давай начнем? Первый вопрос… Ты же все-таки пришел к нам сегодня?

Тишина и тьма.

Втроем мы молча сидим. Я почувствовал, как пальцы Виталина крепче сжали мою руку.

Одна свеча потухла.

Просто так… сама!

И я ничего не успел заметить!

– Вот так! Молодец! Хороший мальчик! Хороший, Леша…

Я взглянул на Эра. Тот, кажется, тоже ничего не понял.

– Второй вопрос. Ты скучал по мне? Скучал мой сыночка по мамочке?

Мы так же молча сидели и ждали. Я пристально наблюдал за поведением Виталины. Ее рот закрыт. Она может тушить свечки дыханием из носа…

Свеча потухла, и в комнате стало темнее.

Проклятье!

Как она это делает?

Это электронные свечи?

– Спасибо, малыш! Я тоже скучала по тебе, сынок! Давай продолжим? Итак… ты любишь свою мамочку?

Не отрываю взгляда от Виталины. Женщина, кажется, вообще не дышит после того, как задаст свой вопрос!

Погас третий огонек.

– Ох, я тоже тебя люблю, Леша! Я так хочу увидеть тебя! Я слышала, что Лира и Алла сегодня будут проходить испытание огнем в лесу. Они хотят присоединиться к нам. Как думаешь, они станут достойными сестрами и последователями Помазанника?

Мы ждали.

Испытание огнем проводят в лесу…

В городе Н. можно пройти лишь в один лес. В тот, что располагается за городом, за психиатрической клиникой Лиса.

Свидетели Помазанника собираются в лесу… значит, сам Мессия отсиживается где-то там. В лесу его логово, его берлога.

Я непременно найду это место!

Свеча потухла.

Осталась гореть одна.

– Прекрасно! Значит, вы двое можете прийти этой ночью в лес и посмотреть, как проводят испытание огнем. Думаю, Помазанник не будет против.

Осталась гореть последняя свеча.

– Давай последний вопрос, малыш! Ты готов? Скажи мне… эти двое мне лгут?

Виталина смотрела на нас с Эром. Мы крепко сжали друг другу руки. Я заметил ликующее выражение лица безумной сектантки.

Проклятье!

Я не знаю, как она это делает… но она нас раскусила!

Нужно бежать, но дверь же заперта… сейчас свеча погаснет, и кухню накроет мрак.

Что же нам делать?

Пот градом стекал по лицу.

Ох, и зачем я только ввязался в это?

– Отвечай, Леша… здесь все свои…

Потухла…

Свеча потухла…

И нас накрыла тьма.

Раздался душераздирающий вопль, и я увидел в непроглядном мраке детское окровавленное лицо.

Глава 17

– Лжец, лжец, лжец, лжец, лжец…

Я слышал в себе его голос.

– Мерзкий… подлый… гадкий… вонючий… противный… омерзительный…

Он повторял это снова и снова.

– Тварь… мразь… подлец… урод… сволочь… гадина… дерьмо…

Открыв глаза, я обнаружил вокруг себя белые стены. Я лежу на потертом жестком матрасе. Мои руки и ноги привязаны к постели.

Я в психиатрической клинике.

– Твои слова, как моя моча!

Кто это?

Я поворачиваю голову вправо и вижу на соседней койке… Яна! Мы лежим с ним в одной палате!

Полностью обнаженный, он улыбается мне и совершает неприятные резкие движения правой рукой.

– Отсоси мне, лгун! Маленький противный лгунишка! Отсоси мне!

Он мастурбировал, выпучив на меня глаза. Ян плевался слюной.

В отличии от меня, мой сосед по палате не был привязан к койке. Мое же положение оказалось безвыходным.

– Давай, Ди! Трахни меня! Трахни! Ты такой мерзкий, что и представить себе не можешь! – орал Ян. – Вся твоя писанина – моча. Все твои слова – дерьмо. Все твои мысли – моя сперма! Ты срешь своими книгами или как? Я бы этими страницами даже жопу себе бы не вытер! Твой поганый язык не годится даже для того, чтобы слизывать мое дерьмо с пола!

Он орал и содрогался.

– Лгун! Лжец! Дерьмовый писатель!

Он заливался сатанинским смехом.

– Твои слова – моча! Желтая моча!

Я чувствовал, что Ди собирался испытать оргазм, но вместо этого он начал мочиться. Желтые струи полетели во все стороны. Они забрызгали мое лицо и грудь. И я не мог ничего сделать!

Абсолютно ничего!

Я ощущал, как на меня льется моча Яна. Я слышал его дикий стон и хохот. А вокруг только мы с ним… и больше никого, кто бы мог меня спасти!

Я закрыл глаза, я хотел исчезнуть, я не мог больше выносить этого.

– Держи его! – раздался женский голос.

Кто-то пришел помочь мне!

Я открыл глаза и увидел на пороге две обгоревшие куклы из мастерской Барокко. Их головы и руки все еще были охвачены пламенем пожара. Две куклы мигом приблизились к Яну и схватили его за руки и ноги.

– Отпустите меня! Отпустите! – орал он, извиваясь.

– Не дай ему улизнуть! – скомандовала одна из кукол.

Мельком взглянув на меня, куклы вывели взбесившегося Яна из палаты, оставив меня одного.

Какое-то время я так и лежал, связанный и забрызганный мочой. А потом услышал шаги. В палату вошел Маркел Борисович. Он нес в руках поднос с пятью зажженными свечками, расставленными на концы пятиконечной звезды.

– Добрый день, Дмитрий Сергеевич, – приветливо улыбнулся он мне.

В комнате погас свет. Палату накрыла тьма.

Лис сел рядом со мной и поставил поднос со свечами мне на живот. Во мраке я видел лишь пламя свечей и его лицо.

– Это какая-то ошибка! – протестовал я. – Мне нужно уйти! Я не хочу здесь находиться! Это просто невозможно! Я здоров! Я здоров!

– Не будьте так уверены, Дмитрий Сергеевич, – спокойным тоном ответил мне Лис, – вы явно не в форме в последние дни… вы принимаете мороженое?

– Что вы сказали?

– Лекарства… вы принимаете свои лекарства, Дмитрий?

– Какие еще лекарства?! Я не болен!

Я тщетно попытался вырваться из ремней, которыми меня обмотали. Мне не уйти.

Мне некуда бежать.

Мне придется принять свою участь.

И вот за спиной Лиса появилась Виталина Левицкая. Она несла в руках креманку с фисташковым мороженым. Женщина, одетая в белый халат, села рядом с доктором и зачерпнула ложкой немного мороженого.

– А вот и ваше лекарство, Дмитрий, – улыбнулась она мне, – откройте ротик…

Виталина поднесла к моему рту ложку с зеленым мороженым. Я не желал это есть! Я отчаянно сопротивлялся! Но Виталина оказалась настойчивой. Она с силой сунула мне ложку с мороженым в рот.

– Вот так… видите, как все просто? А теперь глотайте…

Я сглотнул.

Что задумали эти двое?

– Не хотите ли сыграть в игру, Дмитрий Сергеевич? – обратился ко мне Маркел Борисович.

– Что за игра? – спросил я.

– Вопрос-ответ… я буду задавать вопросы, а мертвый ребенок Виталины будет задувать свечки, если ответ «да». Готовы?

Выбора у меня, кажется, нет.

– Давайте начнем! – похлопала в ладоши Виталина Левицкая.

Лис начал задавать вопросы:

– Дмитрий Сергеевич любит мороженое?

Одна свечка потухла.

– Дмитрий Сергеевич путешествовал в кофейне «Полночь» и никому об этом не рассказал?

Вторая потухла.

– Дмитрий Сергеевич всем лжет?

Третья потухла.

– Дмитрий Сергеевич сошел с ума?

Четвертая потухла.

– Дмитрий Сергеевич в скором времени умрет?

Пятая потухла…

– Видите, как интересно! – воскликнул Лис.

– А теперь давайте еще мороженое…

Виталина зачерпнула новую порцию и стала тыкать ложку мне в губы. Я с силой держал рот закрытым. Тогда женщина подносила все новую и новую порцию мороженого, тыкая мне в рот, в щеки, в подбородок.

В итоге все мое лицо и грудь были измазаны фисташковым мороженым.

Двое исчезли.

Виталина и Лис растворились в темноте, и я остался снова один. Все еще связанный, я забросил идею побега. Из этих оков мне не выбраться.

Тьма вокруг начала постепенно рассеиваться. Появился луч света, который осветил новую фигуру. Прямо передо мной стояла Шалис и направляла на меня курок пистолета.

– Вы слишком далеко зашли, Дмитрий Сергеевич! – процедила старуха сквозь зубы.

Меня убьют…

– Бросьте это дело! Бросьте!

– Никогда! – бросил я.

Рядом с Шалис появилась Алеся. На ее голое тело накинут прозрачный розовый халат.

– Присоединяйся к нам, милый, – обратилась она ко мне, – я стала Свидетелем Помазанника. Я видела Мессию. И ты увидишь. Он одарит тебя своей благодатью, своим светом…

– Леся…

Я не мог поверить!

Мое сознание просто отказывалось верить в то, что любимая жена предала меня!

– Наше дитя принадлежит Помазаннику, – продолжила Алеся, – когда он родится, мы подарим его Мессии.

– Нет! Леся… как ты могла?! Я не верю! Нет!

В глазах моих застыли слезы.

– Почему ты так расстроен, солнышко? Я люблю тебя, Ди. Не надо плакать… Прими свет Помазанника и стань его последователем. Мы все – рабы нового бога. Идем с нами, идем со мной, Ди.

– Леся… он лжет вам! Он всем лжет!

В голове прозвучало гулкое: «Лжец! Лжец! Лжец!»

– Мне жаль, любимый, что ты не можешь принять истину, – печально закончила Алеся.

Она кивнула Шалис и ушла во тьму.

Я остался один на один со старухой.

– Я обниму вас в Аду, Дмитрий Сергеевич.

Прогремел выстрел.

* * *

Я никому не рассказал о своем кошмаре.

Со дня приезда в Н. мне снились только кошмары. Если не кошмары, то вообще ничего.

Стоя здесь, в темном холодном лесу, вместе с Эром, который постоянно озирался по сторонам, я с содроганием вспоминал наш побег из дома Левицких.

Нам чудом удалось добраться в кромешной тьме до двери и выбить ее. Мы выбили дверь! К счастью, она оказалась довольно хрупкой, чтобы мы сделали это. Арина пришла в ужас.

Мы с Эром были вынуждены покинуть дом Левицких и оставить Арину с матерью, спокойствием которой она занималась весь оставшийся день. Мы с Эром решили, что больше не будем заявляться к ним, но Арине мы все же хотим помочь.

Этой ночью мы намерены вывести сектантов на чистую воду. Надеюсь, это поможет решить сразу две проблемы. Первая – мы поможем юной девушке с ее помешанной матерью. Вторая – мы разоблачим Помазанника и схватим его.

Как сказала Виталина, испытание огнем – обряд инициации, ритуал посвящения в культ «Свидетелей Помазанника», должен пройти ночью в этом лесу.

Мне чудом удалось убедить Алесю отпустить меня. Решающее значение в принятии ее решения сыграло то, что мы будем не одни. Полиция нам поможет.

Эрнест как раз получил на телефон сообщение от Озерской.

– Что она пишет? – спросил я.

– Они уже здесь, – ответил Эр, – Майский и Озерская в лесу со своими ребятами.

Оглядевшись, я не заметил никого из сотрудников полиции, но вдали замерцал свет фонариков.

– И где Свидетели Помазанника? – не понимал я.

Эр прошел вперед, и под его ногой хрустнула ветка. Он махнул мне рукой, призывая меня следовать за ним.

Вдвоем мы пробирались через мрачный лес. Никто точно не знал, как далеко располагается место встречи людей культа. Нам оставалось лишь прочесать лес. Но я не думаю, что Свидетели Помазанника заходят слишком глубоко.

Испытание огнем… огонь наверняка должен выдать их местоположение.

– Гляди! – шепнул мне Эрнест.

– Чего там? – не понял я.

– Свет…

Поправив очки, я присмотрелся и убедился, что вдали между деревьями мерцали рыжие огни.

– Это там, – вердикт Эра.

Мой товарищ быстро отправил ответное сообщение Озерской с текстом: «Мы нашли их».

Разжигать огонь ночью в этом лесу – административное правонарушение. Это будет для нас поводом арестовать всех сектантов.

Подбираясь к огонькам, словно две тени, мы с Эром осторожно ступали, стараясь не задеть хворост, который мог выдать наше присутствие.

Я слышал, как наряд полиции крадется за нами. По мере приближения, огоньки увеличивались. В какой-то момент они превратились в настоящие алые костры. И люди… мы увидели сборище людей…

Сектанты.

Свидетели Помазанника.

Интересно, отправилась ли Виталина Левицкая на испытание огнем для Аллы и Лиры, новых сектанток? Надеюсь, Арина убедила мать остаться дома этой ночью.

Заметив человеческие силуэты, мы замедлили шаг, стараясь не допустить срыва всей операции. Если нас заметят, то действовать придется слишком непредсказуемо. В мои планы входило поймать Помазанника, а потому я очень надеюсь, что он решил прийти сегодня на испытание огнем.

Эр спрятался за деревом и скомандовал жестом мне прижаться спиной к соседнему. Таким образом, мы наконец достигли нашей цели. Выглянув из-за ствола, я мог рассмотреть всю обстановку, царившую на небольшой полянке.

Кольцо огня. Рыжее кольцо пламени. Череда высоких костров. За его пределами кругом стояли Свидетели Помазанника – мужчины и женщины. Все они среднего или пожилого возраста. Сектанты стояли через равные промежутки друг от друга, и при этом все были абсолютно голыми.

Обнаженные бледные тела людей, на которых плясали отблески алых языков пламени, держали в руках острые лезвия. Кто-то из присутствующих уже начал резать себе вены на запястьях.

Одна женщина, издав тяжелый стон, повалилась на землю. Она истекала кровью, но никто ей не помогал.

Толпа голых людей, медленно пуская кровь, нашептывала какие-то непонятные речи, напоминающие молитвы или проклятия.

А в центре огненного кольца я заметил двоих. Две молодые девушки, Алла и Лира, по всей видимости… обе они, обнаженные, извивались друг под другом, выгибаясь и прогибаясь, словно две кошки.

Среди монотонного шепота толпы раздавались их приглушенные стоны наслаждения.

Увиденное заставило меня вздрогнуть. Если бы меня спросили: «Что такое настоящее безумие?», я бы описал им эту картину.

Люди стояли к огню слишком близко. Вероятно, они получали какие-то ожоги ног. Вскоре один молодой парень тоже упал на колени, истекая кровью. Он стал молить о помощи и реветь, но никто даже не взглянул на него.

Девушки в центре огненного кольца стонали громче и громче…

Осматриваясь, я искал Помазанника. Кто-нибудь с тростью… но его просто не было! Неужели, не пришел?

Сотрудники полиции присоединились к нам. Выключив фонарики, они затаились в засаде за деревьями. Мы с Эром увидели Озерскую, которая взглянула на нас.

«Мы готовы к захвату» – говорил ее взгляд.

Эр уже решил, что можно начинать, но… мне нужен этот чертов Помазанник!

И вот… я заметил темную фигуру в тени деревьев. Она стояла за кольцом огня, на другом конце поляны, где творилась эта ахинея, у леса. Свет пламени освещал лишь кончик трости, упиравшийся в землю.

Помазанник.

Мессия.

Новый бог.

Глава культа! Он здесь!

Мы можем поймать его и…

– Выходим! – команда Озерской.

Полицейские вышли из засады. Раздались дикие вопли сектантов. Голые люди бросились в разные стороны.

– Задержать всех! – приказ Майского.

– Нужна скорая! – Озерская подбежала к двоим окровавленным бедолагам. – Быстро!

Сектанты убегали в лес. Полиция начала преследование. На поляне, озаренной пламенем, воцарился настоящий хаос.

Бежать могли все, кроме двух девушек, которые оказались запечатаны в кольце огня. Правда, одна из них не выдержала и выскочила из стены пламени.

Огонь охватил ее тело, и она с диким визгом упала и начала валяться в земле.

– Во дела… – вырвалось у Эра, который пассивно наблюдал за происходящим.

Помазанник… он там! Он уходит!

– Проклятье! – рявкнул я.

Я срываюсь с места и бегу на другую сторону поляны.

– Ты куда? – раздалось у меня за спиной.

Но я уже не обращал никакого внимания на голос Эра. Я бежал за Помазанником. Мерзкий старик с тростью не должен уйти от меня! Он просто не сможет скрыться!

Не сможет…

Я бежал через темный лес. Ветки били меня по лицу. Я в ярости отбивался от них. Я с силой перепрыгивал через поваленные деревья и булыжники.

Я почувствовал, что бегу так быстро, как еще никогда в жизни не бегал до этой ночи.

Я гнался за человеком, который организовал на меня целых два покушения! Первый раз он лично пришел застрелить меня! А во второй раз он заложил взрывчаткой мой автомобиль!

Шалис сказала мне, что он хочет попасть в кофейню «Полночь». Экскурсовод не пускает его, защищает свой дом, свой музей подсознания…

Я уверен, что это он убил Ия! Это он поджег мастерскую Барокко! Это все Помазанник!

Это его темные козни!

Пришло время положить этому конец! Сегодня его культ распадется. Свидетелей Помазанника больше не будет. Он остался один, и ему некуда идти.

Я гонюсь за ним… гонюсь… гонюсь…

И не вижу никого.

Я замер. Оглядываюсь по сторонам – никого.

Я вижу лишь белый пар своего дыхания в ночи и черный лес. Где-то за спиной ревет пламя и кричат рассекреченные сектанты.

А Помазанник…

Его и след простыл…

– Я же видел его… он был здесь!

Но сейчас он ушел.

Сегодня ему удалось скрыться от правосудия, но его время еще придет. Настанет его черед ответить за свои грехи.

– Ди, ты как?

Эр нагнал меня.

– Что с сектантами? – спросил я.

– Свидетели Помазанника схвачены. Их всех отправляют в участок. Раненых спасли. Что с главарем? Ты его видел?

– Он ушел.

Я сплюнул на землю.

– Как он успел?

Эр озирался по сторонам.

– Идем, Эр… Сегодня мы лишили его армии. Я уверен, что скоро он сам себя выдаст. Это тяжелая ночь, и нам нужно сделать перерыв.

Я направился к выходу из леса.

– Перерыв? – переспросил меня Эр. – Эм… да, не помешает… давай.

Эх… если бы я только знал тогда, что Помазанник, он же Мессия, сейчас стоит и смотрит на меня в тени деревьев, нагло ухмыляясь моей глупости.

Если бы только знал…

Часть 6. Экскурсии

Глава 18

Алесю положили в родильное отделение. Врач сказал, что уже завтра или послезавтра она сможет родить. Я перенес из коттеджа все необходимые вещи, чтобы у нее все было под рукой. Эти дни я решил проводить с ней, а уходить только обедать и спать в коттедж.

– Как мы его назовем? – обратилась ко мне Алеся.

– Мы же не знаем, будет ли у нас мальчик или девочка, – напомнил я ей, сжав ее руку.

– Да, поэтому нам нужно придумать два имени.

– У тебя уже есть идеи?

– Немного…

Алеся посмотрела в сторону и ответила:

– Если будет девочка, то мне нравится Элис.

Красиво звучит.

– А если мальчик? – спросил я.

Алеся взглянула на меня и улыбнулась:

– Генрих.

Я не смог сдержать смешка.

– Ты не шутишь? Генрих?

Алеся сделала взгляд суровым.

– Тебе не нравится? Генри… мне кажется, это очень мило!

– Генри? Генрих! Генри… Генрих Дмитриевич…

Теперь даже Алеся посмеялась.

– Да! – воскликнула она, ударив кулачком меня в бок. – Мне, правда, нравится!

– Как скажешь! Значит, Элис или Генри?

– Именно так! Так что готовься к Элис Дмитриевне или Генриху Дмитриевичу. Врач говорит, что я буду рожать буквально на днях.

Я с трудом осознавал, что этот день вот-вот наступит. Мы с Алесей наконец станем родителями.

– Мне быть с тобой, когда это случится? – спросил я у нее.

– Нет! – бросила Алеся. – Даже не думай! Может, я потом еще детей захочу…

Она звонко посмеялась.

– Будешь ждать в коридоре. Правда, Ди, я сама справлюсь. Спасибо. Мне все говорят, что муж совершенно не нужен на родах. От этого… легче не становится. Все будет хорошо.

– Я сделаю так, как ты скажешь. Я всегда на твоей стороне, и ты это знаешь.

– Ага, ты у меня тот еще подкаблучник… хотя нет, прости, ты не всегда меня слушаешься.

– И тебе не всегда это нравится, верно?

Мы вместе посмеялись, стараясь разрядить обстановку.

– Как твоя книга? – поинтересовалась она.

– Все никак не мог собраться с силами, чтобы продолжить…

– Иди домой и напиши что-нибудь. Тебе не стоит все время находиться здесь, со мной. Мне ничего не угрожает. Вы уже остановили всех этих сектантов, так что…

– Остался лишь их главарь. Помазаннику удалось скрыться.

– Я верю, что местная полиция знает свое дело. В роддом он точно не пройдет. Ты же видел, на каком уровне здесь охрана.

Но ему удалось проникнуть в психиатрическую клинику Лиса и похитить Ия…

– Ты права, – кивнул я уверенно, – не стану загонятся. Просто тяжело писать, когда ты здесь, а не там, со мной…

– Ох, Ди, как же это мило! Я так тебя люблю!

Она уже уперлась руками в постель, чтобы привстать, а потому я поспешил сам наклониться к ней, чтобы у нее появилась возможность поцеловать меня.

– И все же я считаю, что тебе нужно отвлечься. Книга тебе в этом хорошо помогает, не так ли?

– Ты права. Когда я пишу, то могу забыться. Это позволяет отвлечься от всех хлопот и забот. Мне становится… легче немного.

– Тогда иди, поспи, а вечером напиши еще главу. Я хочу, чтобы завтра ты мне все рассказал, о чем написал. Обещаешь?

– Конечно, милая, отдыхай. Звони в любой час, в любую минуту – я тут же приеду к тебе.

– Да, знаю, знаю, спасибо тебе, Ди, что ты… так заботишься о нас… обо мне и о ребеночке. Это важно. Я уверена, что ты станешь прекрасным отцом для Элис или для Генри.

– А ты станешь самой лучшей матерью для своих детей.

Алеся повеселела.

– Тут ты прав! С одним я уже потренировалась!

Речь, конечно, шла обо мне.

Я поймал себя на мысли, что совершенно не хочу оставлять Алесю и возвращаться в коттедж. Единственное, что заставило меня все же вернуться, так это чертовский план, который зародился у меня в голове.

Той ночью я точно не буду спать. Алеся права: книгу надо продолжать писать. Но чтобы ее написать, я должен закончить свое расследование.

* * *

Фонарик и пистолет. Эти две вещи просто необходимы, если ты решил задумать что-то подобное.

Фонарик нужен в ночи, и это вполне понятно. Пистолет… он нужен, чтобы отбиваться от нежеланных врагов, которые у меня еще остались. Помазанник еще не закончил со мной. Он обязательно предпримет попытку убить меня снова, но теперь я готов.

Я готов сам встретить его и решить все наши проблемы.

Я ему мешаю… что же я такого делаю, что не дает ему спокойно жить? Я веду свое расследование – да. И что с того?

Размышляя об этом, я все сильнее убеждаю себя в том, что в этом деле замешана кофейня «Полночь». Все дороги сходятся к ней.

Пришло время разгадать ее тайны.

Остался последний персонаж этой истории, который так и не вышел на сцену. Экскурсовод. Только он может ответить на все вопросы.

Этой ночью я решительно намерен встретиться с экскурсоводом, чтобы раскрыть все секреты кофейни.

И вот я стаю перед этим заброшенным зданием. Снова здесь. И сегодня я один. Вокруг никого. Тишина и тьма. Только я и эта кофейня.

Время пришло.

Один раз «Полночь» уже открылась мне. Значит, это должно произойти снова. Я буду ждать столько, сколько потребуется.

На часах как раз полночь.

Я вошел в заброшенное здание и осветил его лучом света от фонарика. Ничего не поменялось. Весь мусор, который мы с Эром сгребли в одну кучу, так там и остался. Я прошел вперед, заглянул на кухню – тоже ничего. Тогда я решил проверить второй этаж. Ступал на ступеньки я с крайней осторожностью – никогда не знаешь, когда эта рухлядь обвалится.

Поднявшись на последнюю ступеньку, я заглянул в комнату и осветил ее. Пустая и опасная. В дальнем углу уже не было куклы Аннабель, которую я обнаружил здесь в день своего первого исследования этого места. В остальном, все осталось нетронутым.

Тогда я решил спуститься вниз и там дождаться, когда кофейня оживет, но… стоило мне развернуться лицом к ступенькам, как они окрасились в красный цвет.

С первого этажа мерцали сиреневые огоньки.

Заиграл джаз.

За моей спиной витали клубы дыма.

Кофейня «Полночь» ожила.

Я погасил свет фонарика и спрятал ей во внутренний карман куртки, где уже покоился пистолет на случай непредвиденной опасности.

«Сегодня это случилось слишком быстро» – подумал я.

Спускался я по ступенькам еще более осторожно, чем поднимался. Обои украшены золотыми узорами. На первой ступеньке сидит кукла в красном, которая мило мне улыбается. Проход на кухню загораживает серебряный занавес-дождик. Барная стойка отполирована до блеска. В воздухе витает дивный аромат свежезаваренного кофе.

Еще несколько кукол украшают зал. Как и в прошлый раз, одна сидит на барной стойке, а вторая встречает гостей у входа. Полки за стойкой заставлены бутылочками с разноцветными жидкостями. Коктейли, чай, кофе, а также всевозможные десерты. Кофейня «Полночь» могла похвастаться своим богатым баром и меню вкусностей.

Я понимал, что на втором этаже уже открылся проход в подсознания личностей, но туда я не спешил. Моя первостепенная задача на сегодняшнюю ночь – встреча с экскурсоводом. И я ждал ее голоса, как в тот раз.

Я сел на высокий стул за барную стойку и принялся ожидать. Еще раз оглядевшись, я подметил эти яркие сиреневые и фиолетовые цвета, в которые окрашен зал кофейни. Яркие голубые и серебряные блестки от разноцветных ламп скользили по стенам.

Музыка оказалась настолько расслабляющей, что я уже и забыл, где нахожусь. Чувствовал я себя невероятно комфортно.

– Дмитрий Сергеевич!

Раздался женский голос.

Экскурсовод.

Я встрепенулся и осмотрелся – никого вокруг.

– Добро пожаловать в кофейню «Полночь»! Я рада, что вы пришли снова навестить меня.

И вот… занавес-дождик раздвинулся, и из кухни в зал вышло удивительное создание, которое, кажется, я уже где-то встречал…

Это была кошка.

Кошка больших размеров, чем остальные представители ее вида. Немногим меньше взрослого далматинца. Кошка породы сфинкс. Гладкая натянутая темно-фиолетовая кожа. Черные пронзительные стеклянные глаза, как у инопланетянина, с острыми золотыми щелочками. Острые ушки, серебристые коготки, блестящие вибриссы. В отличии от других представителей своей необычной породы, эта кошка была практически лишена своих складок. Как я сказал, кожа гладкая, словно натянута на скелет и мышцы.

Элегантное и удивительное создание подошло ко мне и запрыгнуло на барную стойку. Кошка села и выпрямила спину.

– Меня зовут Клеопатра, – представилась она вежливо, – для добрых друзей – просто Клео. Я – ваш экскурсовод в кофейне «Полночь».

Мир вспыхнул.

Кажется, я перестал отличать реальность от…

Проклятье!

Я разговариваю с большой кошкой, которая… говорит! О, Боже! Что же все это…

– Письмо, – вырвалось у меня само собой, – оно было вашим?

– Именно, – кивнула Клеопатра, – я позволила вам случайным образом заметить меня, когда пряталась за стеной вашего дома. Я подумала, что после такой мнимой первой встречи, эта произведет на вас меньше впечатления и шока. Впрочем, чему вы удивляетесь, когда успели побывать в подсознании Гоголя и узнать много секретов кофейни? Не думаю, что говорящая кошка должна вас чем-то удивить, верно?

Все зависит от того, с какого ракурса на это посмотреть…

– Полагаю, пришло время объясниться, – продолжила Клеопатра, – сегодня ночью я могу вам рассказать обо всем, что происходит в моей кофейне. Вы заслуживаете знать правду, Дмитрий Сергеевич. Вы слишком долго гонялись за ответами на свои вопросы. Пришло время получить заслуженную награду за все ваши труды.

Сижу и спрашиваю себя: «Я сошел с ума?»

– Не хотите ли кофе?

Вполне логичное предложение, учитывая то место, где мы находимся.

– Это будет… то самое кофе?

– Ох, нет, пока что вы никуда не отправитесь. Это будет просто кофе.

Значит, то кофе, которое я выпил в ту ночь, когда посетил подсознание Николая Васильевича Гоголя, было вовсе не обычным кофе…

Клеопатра элегантно провела лапкой над стойкой, и передо мной появилась маленькая белая чашечка свежегокапучино.

– Угощайтесь, – кивнула она в сторону чашечки.

Несколько нерешительно я взялся за ручку чашки и сделал один глоток. Ничего дурного я не могу сказать про этот дивный напиток! Кофе было потрясающим!

– Благодарю, – ответил вежливо я.

– Полагаю, теперь я имею возможности ввести вас в курс дела, Дмитрий Сергеевич. Вы готовы?

– Безусловно. Можете начинать.

Клеопатра вытянулась и широко улыбнулась.

– В каждой стране мира есть особенные музеи подсознания, – начала она, – все они замаскированы под самые разные заведения. Когда-то и этот музей был другим. Вы же знаете историю этого здания, не так ли? Мой музей не всегда был кофейней. Сначала прикрытием служил бордель, затем похоронное бюро, а после него – книжная лавка. После того, как это заведение закрылось, я решила оставить обстановку кофейни, как наиболее практичный и удобный вариант. На самом деле до меня здесь работали другие экскурсоводы. Я же застала время, когда появилась кофейня «Полночь».

К сожалению, я не взял с собой свой «Дневник расследований». Сейчас я мало понимал слова Клеопатры, и мне хотелось бы все записать. Но думаю, что она все равно бы не позволила это сделать.

– Все экскурсоводы принадлежат семейству кошачьих. Музей подсознаний в каждой стране только один. Кофейня «Полночь» – музей России. И я – главный экскурсовод. На самом деле у меня есть заместитель, но я не считаю посвящать вас в такие детали моей работы. Вам важно знать лишь общие сведения.

Как бы мне ни хотелось выяснить все подробности, возражать Клеопатре я не стал. Почему-то эта кошка сразу внушила уважение к себе, градус которого совсем не снижался.

– Кофейня «Полночь» – музей. Как в любом музее, тут есть экспонаты. Экспонатами в подобных музеях служат подсознания известных личностей. Почему именно известных? Я не думаю, что кому-то будет интересно узнать мысли Васьки Петрова из Нижнего Тагила, верно? И потом… все люди, подсознания которых служат здесь экспонатами, давно мертвы. Можно ли проникнуть в подсознание живого человека? Конечно! Но это нарушает все моральные, нравственные и этические принципы! Сами понимаете… Мертвые же возражать не будут. Каждый экскурсовод в свой музей сам собирает свою коллекцию экспонатов. Именно поэтому все подсознания, которые собраны в моем музее, я собрала сама. Как мы, экскурсоводы, находим способ путешествовать в подсознания мертвых людей – не ваша забота. Это особые навыки экскурсоводов, и процесс захвата мыслей слишком непростой… сейчас не об этом.

Я внимательно слушал Клеопатру и вникал в каждое ее слово, пускай и не все понимал до конца. Я отпил немного кофе, а экскурсовод перевела дыхание и продолжила:

– В кофейне «Полночь» собрано великое множество экспонатов! Писатели: Гоголь, Достоевский, Булгаков, Толстой, Чехов, Хемингуэй, Шекспир, Агата Кристи, Конан Дойл, Экзюпери, Шарлотта Бронте, Джейн Остин и другие. Художники и скульпторы: Пикассо, Леонардо да Винчи, Ван Гог, Айвазовский, Микеланджело, Сальвадор Дали, Клод Моне. Музыканты! От классики до рок-н-ролла! Моцарт, Бах, Бетховен, Джон Леннон, Фредди Меркьюри, Элвис Пресли, Майкл Джексон. Ученые: Ньютон, Ломоносов, Менделеев, Стивен Хокинг. Политические деятели: князья Руси, Иван Грозный, Петр Первый, Екатерина Вторая, Цезарь, Александр Македонский, Кутузов, Наполеон, Гитлер, Сталин, Суворов, Ленин и остальные. А также много других интересных и загадочных личностей: Фрейд, Распутин, Моисей, Иисус, Иуда, Мэрилин Монро, Елизавета Батори, Ильза Кох, Аль Капоне, Джек Потрошитель, Дарвин, мать Тереза, Жанна Д'Арк и далее-далее-далее…

У меня просто голова разрывалась! Я не мог поверить, что подсознания всех этих людей заключены в кофейне «Полночь»!

Пока я пытался осмыслить всю масштабность этого открытия, Клеопатра спокойно продолжала:

– Все мы знаем лишь образы этих людей и имеем слишком ограниченное представление о них. Мы знакомы лишь с оболочкой, которая осталась от них в истории. Но никто из нас не знает, что это были за люди, о чем они думали, чем жили в своих мыслях… понимаете? У каждого из нас есть потайные желания, страхи и страсти… все это было и у тех людей. Подсознание – вещь, которая не осмысливается человеком в полном понимании. Это нечто, над чем мы не властны. У нас нет контроля над нашим бессознательным, то есть подсознательным. Такие музеи позволяют проникнут в это подсознательное всех этих известных личностей и узнать человеческую изнанку, познать их внутренний мир. Вот, что такое кофейня «Полночь», Дмитрий Дубровский. Здесь вы можете проникнуть в тайные миры великих деятелей своего дела, которые навсегда запечатаны в памяти истории.

От этих слов меня передернуло. Я содрогнулся от мысли, что могу узнать потайные жизни всех этих людей… я смогу узнать их с человеческой стороны. У меня есть шанс узнать то, какими они были на самом деле, оставаясь наедине с самим собой.

– Разве это не страшно – проникать в голову других людей? – обратился я к Клеопатре.

– Это вы мне скажите… не я в прошлый раз путешествовала в подсознание Гоголя.

Теперь многое для меня встало на свои места. Главная тайна кофейни «Полночь» наконец раскрыта…

– Важно понять кое-что другое, Дмитрий Сергеевич, – на меня строго взглянули, – для посетителей моего музея имеется ряд условий, на основании которых они могут смотреть экспонаты.

– Условия? Расскажите мне о них.

– Условие одно. Оно очень простое, поверьте. Но далеко не все справляются с его выполнением.

Я отпил еще немного капучино.

– И что же это? – не вытерпел я.

Клеопатра дала однозначный ответ:

– Молчание.

Признаюсь, я в замешательстве.

– Нарушение этого условия влечет за собой определенные последствия. Условие молчания заключается в том, что вы никому не рассказываете о тайной роли кофейни «Полночь». Про музей знают лишь посетители кофейни. Нарушить это правило можно лишь в том случае, что у меня будет гарантия того, что тот, кому вы раскроете мою тайну, также станет посетителем кофейни и никому не расскажет о ней. Молчание – плата и главное условие на посещение экспонатов. Как я сказала, нарушение этого условия ведет к фатальным последствиям. Их всего два… что хуже – выбирайте сами. Нарушившего обет молчания, ждет палата в психиатрической клинике или смерть. В случае смерти, как правило, это суицид. Одна ваша знакомая уже заплатила за нарушение обета молчания.

Зоя…

– А как же Фурс?

– Он не был моим посетителем.

Если так, то я могу полагать, что смерть Фурса – убийство, а не суицид. Помазанник и его сектанты подстроили это… надпись на теле! Подобное послание было на трупе Ия.

– Итак, Дмитрий Сергеевич, вы даете обет молчания? Он позволит вам путешествовать по подсознаниям моего музея кого захотите…

Обет молчания.

Никто не должен знать… или знать, но тоже никому не рассказывать… иначе…

– Да, Клеопатра, я даю вам свой обет молчания.

Она выпрямилась и подошла ко мне. Ее пронзительные черные глаза с золотыми щелочками смотрели на меня.

Клеопатра ответила:

– С этой минуты вы становитесь полноправным посетителем кофейни «Полночь».

Глава 19

– Вы готовы путешествовать?

– Прямо сейчас? И сколько подсознаний я успею посетить?

– Кто знает – впереди целая ночь…

Что же мне делать?

У меня появилась уникальная возможность – проникнуть в подсознание известных личностей. Кого же мне выбрать? Я уже прочувствовал на себе путешествие в подсознание Гоголя, и оно оказалось просто безумным!

Интересно, что было в голове у других писателей? Если бы пришлось выбирать писателя, с котором я бы хотел познакомиться, кого бы я выбрал?

– Я могу выбрать любого человека? – поинтересовался зачем-то я.

– Назови мне имя, и я скажу есть ли у меня такой экспонат, – ответила Клеопатра.

Еще немного подумав, я определился с выбором.

– Достоевский.

Клеопатра взглянула на меня большими темными глазами. Золотые щелочки заискрились. Что-то случилось, и я заметил на стойке новую чашку кофе с надписью на пенке: «Удачного путешествия».

– Пейте и поднимайтесь на второй этаж, – дала мне инструкции Клеопатра.

Взглянув в сторону лестницы, я заметил клубы пара, скользящие по ступенькам.

Сделав глоток, я почувствовал, невероятный вкус этого замечательного напитка. Кофе в этой кофейне, действительно, самое лучшее из всех!

– Я готов, – встал я со стула.

– Приятно провести время, – улыбнулась кошка.

В какой-то момент я вообще усомнился, что Клеопатра – кошка. Может, это какое-то мифическое создание, которое напоминает по внешнему виду кошку? Глаза у нее слишком необыкновенные.

Отбросив размышления в сторону, я сосредоточился на том, что мне предстоит. Я уже поднимался по лестнице на второй этаж. Меня ждала бессознательная сторона разума самого Федора Михайловича Достоевского.

Серый туман поглотил меня и унес прочь в неизведанные просторы.

* * *

Я оказался в темном переулке. На улице сыро и тоскливо. Чувствую, что мочевой пузырь переполнен. Сворачиваю за угол и озираюсь по сторонам. Вокруг лишь я один.

Мне непременно нужно справить нужду! До дома я точно не дотяну!

Чувствую облегчение, мочевой пузырь опорожняется, и мне становится гораздо легче. Я слышу звук бьющей струи. Капли разбиваются о камень и брызгают мне на брюки.

Черт!

Это место… здесь что-то произойдет…

После убийства он что-то точно спрячет где-то здесь…

Я напишу об этом.

Но пока не знаю что…

Картинка переменилась.

Я лечу по улице, а навстречу мне несутся прекрасные женские лица. О чем думают эти женщины? Какого они обо мне мнения?

Они считают меня уродом?

Я привлекаю их?

Ах, как же я их всех хочу!

Но не могу позволить…

Я должен решиться, если хочу завоевать хоть одну. Я должен пересилить себя, перебороть это стеснение и заговорить…

– Здравствуйте!

– Добрый день!

– Простите… не хотели бы вы пройтись со мной?

– Ох, нет… я не могу! Не могу!

Боль.

Кинжальная и острая, она пронзает все мое тело.

Картинка меркнет и тускнеет, я чувствую, как теряю равновесие…

Снова и снова.

Я не достоин их.

Я не достоин ни одной из них…

Я – бездарь! Проклятый бездарь!

Что-то переменилось…

Я чувствую жуткую дрожь во всем теле. Я чувствую, что вот-вот лишусь сознания, а потом…

Потом я очнусь весь в моче, дерьме и рвотных массах… люди будут смотреть на это, а я не смогу контролировать себя!

Уже не могу…

Смерть близко.

Я играю с ней.

На деньги…

Снова и снова!

Пуля – дура! Черт!

Я все еще жив… один из них мертв… осталось два пистолета… я выбираю…

Я выбираю…

Четверка! Еще!

Шестерка! Еще!

Валет! Еще!

Черта с два!

Туз! Играем!

Проклятье!

– Вы должны мне деньги, Федор Михайлович.

– У вас большой долг.

Будь проклят этот заморыш Тургенев! Будь он проклят со своей дерьмовой писаниной! Будь он проклят трижды! Четырежды!

Я снова иду сюда.

Я снова в этом переулке.

Здесь я могу позволить себе распахнуть свою душу и высвободить то мерзкое, что сидит во мне.

– Маркиз де Сад!

– Мы здесь… идите к нам!

– Маркиз де Сад…

Блаженство.

Жесткое блаженство…

Я – грешник. Я – сама похоть. Я – блуд.

И мне больно… и я чувствую эту боль!

Я готов делать это снова, снова и снова… я слышу их стоны, женские крики… там, на улице, они отказывают мне, но здесь я властвую над ними. Они ползают на коленях и делают все, что я хочу!

Ведь я заплатил…

– Вы весь в долгах!

Грех, за который я сгорю в Аду.

– Маркиз де Сад! Давайте же…

Еще! Еще!

Король… Дама… Туз!..

Выстрел и жизнь… или смерть?

Храм Божий. Я молюсь. Я искупаю свои грехи.

– Я – грешник, святой отец… я блудник… я погряз в похоти…

– Да отпустит ваши грехи Господь!

Этот почерк… я слишком много пишу! Рука ноет… Пальцы дрожат.

Проклятье!

Сукины дети!

Дети…

Почему он убьет его? Почему убьет?..

Насильник. Это ответ. Отец насилует сына. Это мотив. Самый лучший мотив.

– Это крайне безнравственно! Нужно убрать… много убрать…

Сукины дети!

Жена.

Теперь у меня есть игрушка, и я не буду ходить в храм, чтобы отпускать грехи свои. Похоть и разврат. Я могу позволить это себе.

– Ты – мой бог! – говорит она, стоя на коленях.

Она боготворит меня. Моя женщина.

Только моя.

И больше никаких обмороков на улице… никакого позора…

Смерть снова близка ко мне. Я вышел из камеры, и сегодня расстрел. Один из нас уже сошел с ума. Он спятил! А я выжил.

Помиловали.

Петропавловская крепость… новая тюрьма… мне дали срок…

Холодно… это плата за грехи… но я не виновен!

Не виновен…

Не виновен…

Чертов Тургенев!

Ссылка…

А сейчас я бегу. Прочь из этой страны!

Прочь от всего! От этой грязи, разврата, фальши и лжи!

Но не от себя самого…

Я снова и снова теряю сознание… уже чаще, а просыпаюсь в дерьме и моче! Ссадины по всему телу. Голова трещит. Все ломит, колит, ноет…

Дрянь!

Я проклят.

Деньги… они хотят слишком много денег…

А я босой. Босой, бедный, нищий, вошь, тряпка, мерзкий…

И я бог. Она ждет меня… она боготворит меня… только она остается со мной, только она одна…

С ней я не испытываю того стыда. С ней я живу.

Маркиз де Сад… я такой навсегда. В этом моя сущность.

Кашель… злостный и дикий… кашель постоянно… я не могу говорить, тяжело дышать…

Смерть обнимает меня.

Эту зиму мне не пережить.

Я умираю не первый раз, но последний. Сегодня уже навсегда.

Через месяц весна… но ее солнца мне не увидеть.

Смерть пришла за мной. И я иду с ней, как равный.

* * *

Туман рассеялся, и я оказался на первой ступеньке лестницы. Рядом сидит кукла в красном и мило мне улыбается.

– С возвращением!

Передо мной появилась Клеопатра.

– Как вам путешествие? – поинтересовалась она.

Это было…

– Невероятно… слишком странно, но до жути интересно…

– Отдохните. Вам следует сделать перерыв.

Еще хочу!

Это чувство… я будто становлюсь другим человеком. Я проникаю в его разум, в его жизнь, я проживаю всю жизнь внутри его сознания…

– Как долго меня не было?

– Два часа, – кошка запрыгнула на барную стойку и подвинула ко мне лапкой стакан с водой, – у вас еще есть возможность совершить одно путешествие этой ночью.

Всего одно.

– И я смогу прийти завтра? – спросил я, сев за барную стойку и взяв стакан.

– Безусловно.

Вода оказалась холодной и приятной. Я быстро осушил стакан.

– Много у вас было посетителей? – почему-то вырвалось у меня.

– Я не могу разглашать личную информацию своих посетителей, – спокойно ответила Клеопатра, моргнув, – условия конфиденциальности соблюдаются для всех без исключения.

– А есть те, кого вы не пускаете в свой музей?

Клеопатра не ответила. Она быстро сменила тему разговора:

– Вы собираетесь путешествовать сегодня снова?

– Да!

– Выбирайте экспонат.

Я уже знал ответ.

Путешествовать в подсознания других писателей мне понравилось. Был еще один человек, разум которого мне не терпелось посетить.

– Хемингуэй.

Чашка кофе снова возникла передо мной. Надпись гласила: «Приятного пути».

– Все готово.

На ступеньках снова заклубился дым.

Я встал и направился к лестнице. Еще одно путешествие… всего одно на сегодня, а завтра ночью я приду снова!

Я хочу посетить все подсознания…

Это стало моим личным наркотиком. Я познаю то, чего никто не познал до меня. С этой ночи я отличаюсь от остальных людей этого мира.

Они не бывали в бессознательной стороне разума Гоголя и Достоевского! Сегодня еще Хемингуэй и домой…

* * *

Они хотели девочку, но я – мальчик.

Я не оправдал их ожиданий, вернее… ее ожиданий. Моя мать не желала увидеть паренька с члеником между ножек, когда меня показали ей.

Розовые и голубые платья. Хвостики, косички и челки.

Длинные носочки и туфельки. И так на улицу! В люди!

Все равно никто не замечает разницы в таком возрасте…

– Эрни!

Даже не Эрнест…

– Эрни! Милашка!

– Солнышко!

– Голубка!

Членик болтается под этим платьем…

Я хочу играть с ребятами, бегать с ними, купаться… нет! Я – девочка. Я не мальчик… для нее.

Странная женщина…

Я ненавижу свою мать.

Чертова сука, которая украла у меня пацанское детство.

Отец учит меня рыбачить и охотиться. Мне это нравится. Только я рядом с ним я чувствую себя тем, кто я есть – мужчиной. Что он говорит о ней? Ничего. Отмалчивается.

Женщины в нашей семье… со сдвинутой «крышей».

Мы стреляем в дичь… мы забрасываем сети и удочки… ведро рыбы, крючки, хлеб и пиво…

Никаких платьев!

Эрни больше нет.

Дед подарил ружье. Настоящее ружье!

Я счастлив… я всегда хотел…

Это подарок настоящему мужчине!

Они уважают меня, они любят меня, они гордятся мной… не то, что мать!

Но отец… взял и выстрелил в себя из того ружья… зачем?

Его нет… больше нет…

Самоубийцы попадают в Ад. Так говорит мать. Я ей не верю.

Он был одним из немногих, к кому я по-настоящему привязался в этой жизни. Теперь я остался один. Свой путь мне придется продолжить самому.

Смерть – мой верный спутник по жизни. Она всегда рядом. Она постоянно напоминает о себе. Авария, пожар, пули и клыки в теле.

Но я не умер.

Я продолжать жить и бороться снова и снова. Если мне дали жизнь, то я буду ценить ее, а не как отец…

Я другой.

Я видел убийства. Я таскал окровавленных людей и трупы. Я спасал раненых. Я знаю, что такое война. Мой рассудок из последних сил старается остаться в моей голове.

Медаль на груди за то, что я пережил там тогда…

А чашечку заменили. Теперь во мне алюминий. Хромаю…

И это навсегда.

Ничто не проходит бесследно.

Они все убивают себя! Все! Вся моя семья…

Дураки!

Мне мало кошек. Я хочу еще. У одного даже шесть пальцев… другого сбили, и мне…

Я застрелил его.

Я избавил его от мучений, но все же…

Все же…

Есть долг, есть моральные принципы, есть война, есть Женевская конвенция… я не мог поступить иначе.

Я сам сделал свой выбор.

Я убил тех людей… всех до единого… расстрелял, как скот…

Я сделал из них мясо, кровавый фарш.

Бумага и карандаш спасают меня от этого ужаса, что творится вокруг. А еще арахисовое масло и бутерброды с луком. Куда без них?

Самый короткий рассказ? Я когда-то читал объявление про ботиночки…

Если я пишу, то я должен знать то, о чем пишу. Мне не хватает огня в душе… нужен риск, нужны женщины, нужны напитки и охота.

Я хочу жить той жизнью, о которой пишу. Я хочу все испытать сам. Эти ощущения и чувства… я подсел на них. Я не могу представить свою жизнь без риска. Она будет скучна.

Смерть идет по пятам. Малярия, сибирская язва, пневмония, рак кожи, диабет, гепатит, разрыв почки, сломанный череп и позвоночник – мне все нипочем!

Кто-то хочет, чтобы я жил слишком долго.

Они считают, что я сошел с ума. Как бы не так!

Я не псих! Не псих!

Не псих…

Меня связали, заперли, не слушают…

Слушают лишь жучки. «Прослушка» везде. Они следят за мной. Следят…

Я это знаю, а они все глупцы!

Придурки!

Никто мне не верит… даже лучший друг! Будь они все прокляты! Но я знаю правду… за мной следят слишком пристально…

Я прав.

Смерть всегда шла со мной бок о бок. Она не смогла меня достать. Тогда я сам приду к ней.

То ружье… Подарок…

Возьму его… Все будет быстро.

Я не такой, как отец? Значит, я ошибся.

Вот, к чему я пришел.

Пора нажать курок…

* * *

– Вы в порядке?

– Абсолютно!

Я осушил еще один стакан воды, который мне любезно предоставила Клеопатра.

– Вы удовлетворены экскурсией? – спросила кошка.

– На все сто!

Голова шла кругом.

Я до сих пор не могу поверить, что это происходит со мной.

Только что я пережил всю жизнь знаменитого писателя! Я знал все, о чем думал он в каждую минуту своей жизни.

Я сидел у него в подсознании…

– Ночь скоро закончится, – взглянула Клеопатра в окно, – пора закрываться.

– Значит, мне пора?

– Полагаю, да… вы можете прийти завтра.

– Обязательно приду!

Кажется, я не смогу уснуть сегодня! Таких эмоций и впечатлений я еще никогда прежде не испытывал!

Эрнест… он должен знать! Он обязательно должен увидеть!

Обет молчания можно нарушить, если Эр будет держать рот на замке. Он все поймет. Он далеко не глупый человек.

Эрнест – мой лучший друг. Я просто не могу позволить себе скрывать от него такие истины!

– Тогда я пойду, Клеопатра?

Я уже встал, попрощался с кошкой и направился к выходу, как услышал ее ласковый голос за спиной:

– Можете звать меня Клео.

Глава 20

Я ждал его у ворот своего коттеджа. На улице сгущалась тьма. Вдоль дороги тускло горели фонари. В воздухе стояла дивная весенняя прохлада. Это была прекрасная ночь.

Взглянув на часы, я понял, что время близится к полуночи. Я стоял и думал о том, какое же колоссальное открытие я совершил в своей жизни.

Подсознания известных исторических личностей, политических деятелей и отцов-основателей нашей культуры. Я могу посетить их подсознание, узнать то, о чем они думали, как они жили, что творилось у них в голове, как рождались все их идеи и многое другое.

Я имею возможность впитать в себя всю мудрость этих людей. В конечном итоге я понимаю, что все они – просто люди. Да, они совершили великие открытия, создали великие творения. Именно за эти заслуги о них знает весь мир.

Но путешествие в их разум помогло мне увидеть другую сторону их личности, человеческую, даже порочную. Находит ли она свое отражение в их открытиях и творениях? Возможно. Но в самой малой степени.

Люди предпочитают скрывать свою темную сторону. Она редко выходит на свет, но ее проявления прорисовываются без контроля своего хозяина… в этом и есть суть подсознания и бессознательного.

Все те темные вещи, что скрывались в человеке, выходят на свет без его ведома. Он может этого даже не замечать! Во всем виновата бессознательная сторона его разума.

Теперь я многое понял. Мне непременно захотелось перечитать собственные книги, чтобы со здравым смыслом отследить все те моменты, которые могли выползти на бумагу из моего подсознания.

Я даже подумал о том, чтобы вернуться к жанру биографий. С такой базой под боком, как кофейня «Полночь», я смогу полностью перевернуть представления людей о том, кем на самом деле были все те великие личности.

Но стоит ли это делать?

Чего я пытаюсь добиться?

Показать их суть такой, какая она есть? Или очернить?

В данной ситуации может оказаться, что разница между этими понятиями не такая уж и большая…

Кое-кто отлично зарекомендовал свою светлую сторону в истории, старательно скрывая темную. Благодаря кофейни «Полночь» секретов не останется. Кто-то сохранил имидж «темной лошадки». И всего тайны могут быть раскрыты благодаря мне.

Что я получу от того, если сделаю это, покажу всех этих людей такими, какие они есть? Ополчится ли против меня весь мир?

Надо подумать.

В другом конце улицы появилась темная фигура, которая вяло, но в то же время спешно направлялась ко мне. Можно сказать, она не хотела ко мне приближаться, а потому делала это как-то вынужденно.

Снова смотрю на время – без десяти минут полночь.

– Где тебя носит, Эр? – бросил я в сторону темного силуэта.

Когда мой товарищ вышел на свет, я заметил крайне недовольную физиономию на его лице.

– Ди, – ответил он мне, – ты чего творишь? Твоя жена лежит в больнице. Скоро роды. А ты тут устраиваешь мне романтические свидания в ночи! Что ты задумал, черт возьми?!

– Заткнись и пошли, Эр. Ты должен кое-что видеть. Кажется, я совершил самое феноменальное открытие в истории.

– Что за бред ты несешь?

Он замер передо мной. Эр тяжело дышал, пуская в воздух белые струйки пара.

– Тайна кофейни «Полночь» наконец раскрыта, – заявил я твердо, – мое расследование завершено.

Выражение его лица нисколько не изменилось. Я не увидел восторга и ликования, которое ожидал.

Подумать только!

Я так хорошо знаком с Гоголем, Достоевским и Хемингуэем, а действия своего лучшего друга до сих пор не могу предугадать!

– Мы идем туда? – спросил он на выдохе.

– Именно.

– Давай только медленно… что-то у меня ноги в последнее время ноют.

– Конечно.

Мы направились в сторону кофейни. Я решил именно пройтись до нее, а не ехать, чтобы у меня имелась возможность ввести Эра в курс дела.

Он должен знать определенные правила.

– Почему ночью, Ди? – спросил он прямо. – Почему вообще все наши вылазки именно ночные?

– Думаю, ты и сам должен знать ответ, Эр. Кофейня «Полночь» открывается в свое время суток.

Как раз полночь.

– Ты точно не заболел, Ди?

Эр уже подвел ко мне свою руку, чтобы приложить ее ко лбу, но я перехватил ее и отвел от себя.

– Порядок, Эр! Скоро ты все поймешь. Я хочу, чтобы ты понял несколько вещей…

– Для начала объясни, что именно ты раскопал!

Хитрец!

– Уговорил! Помнишь экскурсовода?

– Клеопатра? О ней говорилось в твоем письме. Ее же упоминали те посетители кофейни из клиники Лиса.

– Именно!

– И что?

Как же я хочу увидеть его лицо! Мы даже остановились, чтобы я смог прочувствовать этот момент.

– Я познакомился с ней.

Какое-то время эр тупо смотрел на меня, пока на него не напала зевота.

– Тебе точно нужно выспаться, друг, – сказал он мне, – может, оставим эту затею до лучших времен? Не сегодня?

– Сегодня, Эр! Именно сегодня! Черт возьми, я клянусь тебе, что через пару минут ты сам познакомишься с Клеопатрой!

– Да-да…

Мы пошли дальше.

– Есть одно условие, на котором я беру тебя с собой сегодня.

– Условие?

– Да, его соблюдение просто необходимо, Эр, если ты не хочешь, чтобы со мной что-то случилось.

– А что может случиться?

Психушка или смерть.

– Не важно, Эр. Просто послушай!

– Ладно-ладно, давай!

– Молчи. Просто молчи. То, что ты сегодня услышишь или увидишь… никто не должен знать, ясно тебе? Это тайна, которую я открываю тебе на особых правах. Если ты кому-нибудь болтнешь про то, с чем столкнешься этой ночью… нам обоим не миновать большой беды. Мы же не хотим поселиться в одной из палат у Лиса?

Эра передернуло. Мои слова наконец привели его в чувство. Он испытал первую эмоцию за всю нашу встречу – тревогу, граничащую со страхом.

– Молчать? – переспросил он меня.

– Надеюсь, для тебя это будет несложно.

– Перестань!

– И еще кое-что… то, что я тебе покажу, может тебя шокировать. Я тоже не сразу пришел в себя, когда все узнал… просто постарайся держать себя в руках, меньше резких движений и… принимай все происходящее, как должное. Считай, что ты столкнулся с чем-то совсем необычным, но не имеешь права даже упомянуть об этом.

– О чем ты, Ди? Что за ересь ты…

Я останавливаюсь и смотрю ему прямо в глаза.

– Тайна кофейни «Полночь» должна остаться тайной, – процедил я сквозь зубы, – ясно тебе? Я и так тебе все разболтал… Это большой секрет, Эр. Я не шучу. Поверь. Ты же говорил, что всегда будешь в моем углу ринга?

Пухлые губы Эра превратились в теплую улыбку.

– И я буду, Ди. Я всегда в твоем углу ринга. Обещаю.

Я обнял товарища и похлопал его по спине.

– Идем! Нас ждут великие свершения!

Оставалось только повернуть на этой улице, и мы окажемся у кофейни. Я все еще переживал, что Клео может не открыть ее, пока со мной Эр. Она не обязана показывать ему свои экспонаты, если не хочет. Я постараюсь ее убедить, что Эрнест Бенгальский – надежный человек, свой.

Но все прошло даже лучше, чем я ожидал.

Стоило нам завернуть за угол и выйти на улицу, где расположена кофейня «Полночь», как я заметил на дороге полоску фиолетового света.

Кофейня уже открыта.

– Что там? – не понял мой друг.

Поправив очки на носу, я убедился в том, что мои глаза не обманывают меня. Клеопатра открыла музей.

– Удача этой ночью принадлежит нам, Эр. Можешь радоваться. Кофейня «Полночь» распахнула для тебя свои двери.

– Чего?..

Эр, явно не доверяя моим словам, вышел на дорогу и направился в сторону сиреневого свечения. В какой-то момент он замер. Подойдя к нему, я заметил на его лице недоумевающее выражение. Рот его слегка приоткрыт, а глаза так и не моргают.

– Это же…

– Наша кофейня «Полночь», Эр. Тебе ничего не мерещится. Это не иллюзия – поверь.

Эр сглотнул и направился к кофейне мелкими шажками. Я взял его под руку и ускорил темп.

– Пошли скорее, я познакомлю тебя с Клео!

Через пару мгновений мы оказались у дверей кофейни. В зале блестели сиреневые и фиолетовые огни. Вывеска ярко блестела. Эр замер, осматривая фасад.

– Вперед, – поторопил я его, уступая ему дорогу.

Эр прошел к двери и сам вошел в кофейню. Я последовал за ним.

Нас встретила кукла в белом платье, которая приветливо улыбнулась нам. Справа на стойке сидела Аннабель, болтая ножками и кокетливо улыбаясь. По стенам бегали серебристые блески. Играла легкая и приятная мелодия. В воздухе витал аромат свежезаваренного кофе.

– Матерь божья! – вырвалось у Эра. – Это же…

– Присядь.

Я усадил Эра на стул у барной стойки, а сам прошел вперед, чтобы позвать хозяйку заведения.

– Клео! Вы здесь? Клео! Я привел своего друга, который готов принести обет молчания! Клео?!

Никто не ответил.

Я обернулся к другу и пояснил:

– Думаю, она скоро будет.

Сам я вернулся к Эру и сел рядом с ним.

– Как тебе? – обратился к нему.

– Ди… – Эр изумленно осмотрелся по сторонам, – что все это значит? Как?..

– Это большая история. Сейчас придет Клео, и мы тебе все расскажем. Но ты должен пообещать одно, самое важное.

– Молчать?

– Именно. Это главное условие, на котором ты можешь попасть сюда. Если не будешь молчать, то нас упекут в психушку или настигнет смерть.

– Смерть?

– Я все расскажу. Подожди немного.

Я решил дать возможность своему другу прийти в чувство. Ему нужно время, чтобы осмыслить происходящее. А потому мы просто сидели, слушали музыку и ждали появления Клеопатры.

Экскурсовод долго нас не задержала.

Она вышла со второго этажа. Большая кошка породы сфинкс оказалась в зале. Ее золотые щелочки в глубоких черных глазах сверкнули. Недовольно взглянув на меня, Клео запрыгнула на стойку и присоединилась к нам.

Эр не сводил с кошки изумленного взгляда.

– Добрая ночь, Дмитрий, – обратилась она ко мне, – вы привели друга?

– Да, – кивнул я, – его зовут Эрнест Бенгальский. Он поклялся дать обет молчания. Он – мой лучший друг. Позволите вы ему тоже стать законным и полноправным посетителем вашего музея?

Эр молча слушал и наблюдал.

– Рада знакомству, Эрнест, – обратилась к нему Клео, – меня зовут Клеопатра. Для друзей – просто Клео. Вчера ночью ваш друг сам впервые встретил меня. Вы должны понимать, что правила посещения моего заведения очень строги. Готовы ли вы сохранять в секрете все, о чем здесь услышите или узнаете?

Эр нерешительно кивнул.

– Прежде, чем мы с вашим другом введем вас в курс дела, мне бы хотелось, чтобы вы поклялись молчать. Дайте мне обет молчания. Если вы его нарушите, то попадете в психиатрическую клинику или умрете…

Эр вновь глупо кивнул. Ему было тяжело выдавить из себя хотя бы слово, но он справился:

– Клянусь… я даю вам обет молчания…

– Угу, – кивнула Клео, – постарайтесь сдержать его. От этого зависит ваша судьба и судьба вашего друга. Поскольку вы, Дмитрий, привели его ко мне, то в случае, если Эрнест нарушит обет молчания, ваша вина в этом будет равной. Понимаете меня?

– Конечно, Клео, я все понял. Обещаю, что больше никого не приведу сюда. Только Эрнест.

– Славно.

На стойке появились две чашечки кофе.

– Попробуйте новый рецепт, – сказала Клео, – пейте, Эрнест. Кофе вам понадобится, чтобы привести свои мысли в порядок, потому что мы начинаем.

Я наблюдал за тем, как Эр отважился взять чашку кофе и сделать первый глоток.

– Мм… очень вкусно! Благодарю.

– Здесь самый лучший кофе, Эр, – улыбнулся я ему, – отвечаю!

– Что ж… Эрнест, пришло время рассказать вам, что происходит в моей кофейне. Будьте внимательны.

И мы с Клео начали наш долгий рассказ, который я сам услышал вчера. На пару с Клео я поведал своему другу о том, что эта кофейня служит музеем, где экспонаты – подсознания известных личностей, которые уже покинули наш мир. Во всех подробностях и деталях за чашкой кофе мы объяснили Эру суть происходящего в этом месте. Так же я ему поведал о том, как сам путешествовал в подсознания Достоевского, Хемингуэя и… Гоголя.

– Прости, что не признался тебе раньше, – извинился я перед ним.

– Ничего, я бы все равно не поверил, – покачал он головой в ответ, – спасибо, что хоть теперь все объяснил.

Во время рассказа я внимательно наблюдал за лицом друга. Удивлялся ли он? Конечно! Тут сложно не удивиться. Поверил ли он? Да, выбора у него уже нет.

Истина перед ним.

Наконец Эр тоже узнал о тайной жизни кофейни «Полночь». Теперь мы с ним оба знали равное количество сведений, чтобы завершить наше расследование.

Нам еще предстоит раскрыть тайну Помазанника и остановить его. Дело еще не закрыто.

Нам потребовалось около часа, чтобы рассказать Эрнесту обо всем, что творится в этой кофейне по ночам. Ему не терпелось самому отправиться в путешествие по подсознаниям великих людей.

На протяжении всего этого процесса лицо Эра много раз меняло свое выражение. От недоумения и изумления до понимания и принятия. В итоге, как я и надеялся, Эр тоже принял все эти странности, как должное.

Он знает, что не сошел с ума. Никто не сошел с ума. Просто мы столкнулись с тем, о чем никому нельзя говорить. Клео оказалась слишком убедительной.

– Теперь ты все знаешь, Эр. Как себя чувствуешь?

– Сложно сказать…

– Клео, заберите у него подсознание – я посмотрю! Не думаю, что он будет против!

Клеопатра весело засмеялась, а потом ее смех подхватили, и мы с Эром.

Подумать только! Еще несколько дней назад это место было окутано тайнами и мистикой. Все началось с того письма… а сейчас мы втроем сидим здесь и смеемся! Все стало таким понятным и простым.

– Думаю, будет справедливо устроить для Эра экскурсию, – высказалась Клео.

– Безусловно! Эр, выбирай того, в чье подсознание ты бы хотел попасть! Устроим тебе показательную экскурсию!

Эр допил кофе и призадумался.

– Мэрилин Монро или Мата Хари? – пошутил я.

– Знаешь, Ди, я тут подумал о… Помазаннике.

Расслабленная обстановка сразу пропала. Мы с Клео заметно напряглись.

– Он похитил Ия, который был в подсознании Иисуса. Возможно, Помазанник тоже хочет туда попасть? Я думаю, что лучше нам проверить подсознание Иисуса, чтобы узнать то, о чем знал Ий, что могло понадобиться Помазаннику. Возможно, тогда мы сможем лучше разобраться в его планах.

В его предложении было здравое звено, но…

– Эр! У тебя есть возможность посетить подсознание любого известного человека, которым ты когда-либо восхищался! Ты совсем не обязан использовать свою первую экскурсию для такого…

– Видишь ли, Ди, у меня совсем нет кумиров. Так проще живется. Я люблю заниматься делом, а не развлекаться. Давай покончим с кознями Помазанника. Я хочу узнать, что видел Ий в подсознании Иисуса Христа.

Я переглянулся с Клео. Кошка молчала.

– Хорошо, как скажешь, Эр… мне пойти с тобой?

– Мне бы очень хотелось, чтоб ты составил мне там компанию.

Я перевел взгляд на Клео.

– Вы сделали свой выбор? – спросила она.

– Да, Иисус Христос, – ответил я, – на двоих.

На столе снова появились две чашечки кофе с надписью: «Приятной экскурсии».

– Пейте и поднимайтесь. Я желаю вам удачи.

Сделав по глотку кофе, мы с Эром начали подниматься по лестнице, ведущей в туманную стену. Эр шел впереди, а я следовал за ним.

Я поймал себя на мысли, что меня немного пугает это предприятие. У меня так и не получилось смириться с мыслью, что я отправляюсь в подсознании Иисуса, даже когда меня поглотил дым.

* * *

Распятие. Чаша с водой. Толпа людей.

Картинки и образы неслись передо мной.

Я слышал голоса, крики, молитвы.

Библия. Звездное небо. Светлый силуэт с крыльями.

Я перестал понимать, что происходит вокруг. Заметив, что рядом со мной стоит Эр и смотрит на мелькающие образы, я немного успокоился.

Внезапно картинки растворились. Мы с Эром оказались в темном лесу на небольшой полянке. Перед нами стояли двое.

Мы слышали их разговор.

– Ты нужен мне, Иуда Искариот.

– Порой ты просишь слишком много. Ты понимаешь это?

– Так должно быть. Только ты можешь мне помочь…

– Я не могу взять на себя эту роль! Не могу!

– Ты всегда был верен мне.

– И я верен тебе!

Один упал на колени и прижался лбом к стопам второго.

– Но это переходит все границы… я не могу это сделать…

– Тогда я найду другого. А ведь я тебе так доверял…

Промедление и ответ первого:

– Согласен! Я сделаю… я сделаю то, о чем ты просишь!

– Спасибо. Это важно для меня.

А потом случилось нечто, что явно не входило в планы… появились голые люди в белых одеждах.

Не обращая внимания не беседу двоих, они приближались к нам с Эром!

В какой-то момент я понял, что это не часть подсознания… это вмешательство из реальности.

– Что происходит? – услышал я голос друга.

И все понял.

– Сектанты! Свидетели Помазанника здесь!

– Что нам делать?

Наши слова растекались, словно в замедленной съемке.

– Нужно уходить!

Но как выйти из подсознания по своему желанию? Как завершить экскурсию? Клео никогда не говорила об этом…

– Бежим!

И мы побежали.

Я чувствую, как болят мои ноги, как тяжело им отрываться от земли снова и снова, чтобы перемещать мое тело в пространстве.

Лес вокруг таял. Он размывался, словно был нарисован красками.

Сгущался туман.

– Мы должны вернуться!

Что-то случилось…

– Давай, Эр! Скорее!

– Я стараюсь!

Люди в белых одеждах гнались за нами. Кто-то что-то кричал. Но я перестал обращать внимание на обстановку вокруг. Нашей первостепенной задачей стало возвращение в реальный мир.

Алеся…

Я не могу допустить, чтобы она пострадала из-за меня!

Алеся!

Дым окутал нас с Эром и унес прочь из подсознания Иисуса Христа.

Экскурсия не удалась.

* * *

Открыв глаза, я обнаружил, что лежу на грязном черном полу. Это кофейня «Полночь», но она уже закрытая… здание вернуло свой заброшенный облик.

На улице темно. Ночь не закончилась.

Передо мной мелькают босые ноги людей. На щиколотки спадают белые ткани.

Что происходит?

Кто-то кричит, кто-то ругается, кто-то смеется…

Вокруг суета и хаос.

Я ничего не понимаю!

Свидетели Помазанника. Они нашли нас… они нашли…

Я почувствовал, как мое тало начинает отрываться от земли. Меня схватили… кто-то несет меня, взяв за ноги и руки. Люди в белом.

Меня тащат прочь из кофейни.

– Эр! Где Эр?!

Я слышу собственный голос.

Никто мне не отвечает. Только крики и голоса…много голосов…

И вот я вижу перед собой лицо Маркела Борисовича. Психиатр идет справа от меня.

– Вы должны успокоиться, Дмитрий Сергеевич. Скоро все будет хорошо. Я обещаю вам. Засыпайте.

Что-то острое кольнуло в руке в области локтевого сгиба…

– Все будет хорошо, – говорил Лис.

Белые одежды превратились в пятна. Они размывались и растворялись.

– Все будет хорошо…

Тьма окутала меня.

Часть 7. Психика

Глава 21

Открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь в темном помещении. Деревянные стены, закрытые окна. Я лежу на кровати у стены.

Пытаюсь пошевелить рукой – что-то мешает. Привыкнув к темноте, я понимаю, что мои руки и ноги привязаны к койке вязками.

Я обездвижен.

Стоило мне осмыслить весь ужас моего положения, как вдруг лоб и виски пронзила острая жгуча боль.

Я тяжело задышал и расслабился на подушке.

«Только не это!» – кричало у меня в голове.

Мне хватило всего долю мгновения, чтобы понять, что со мной произошло. Я в психиатрической клинике Маркела Лиса. Он привязал меня к койке и усыпил.

Но что случилось?

Я начал прокручивать у себя в голове все события минувшей ночи, выстраивая их в хронологической последовательности.

Итак… я привел Эра в кофейню и познакомил его с Клео. Мы выпили кофе и отправились на экскурсию в подсознание Иисуса Христа.

Там появились Свидетели Помазанника. Как? Очевидно, они вторглись в кофейню, когда мы исчезли и поднялись на второй этаж. Они искали нас по приказу Мессии. И нашли.

Так сектанты проникли в подсознание Иисуса, а мы с Эром, заметив их, побежали прочь. Не знаю как, но нам удалось выбраться из бессознательной части разума Иисуса и вернуться в реальный мир.

Кофейня стала прежней. Она вернула облик заброшенного здания.

Что случилось с Клео?

Надеюсь, она сбежала.

Что с Эрнестом?

Надеюсь, он избежал участи, которая настигла меня…

Там были сектанты. Свидетели Помазанника. Их слишком много… они схватили меня и потащили прочь…

А потом появился Лис и меня усыпили.

Начинаю задавать себе вопросы.

Первый – «Как Свидетели Помазанника узнали, что я и Эр направились в кофейню?»

Предполагаемый ответ – за нами следили.

Второй – «Как там оказался Маркел Борисович Лис?»

Предполагаемый ответ – он тоже сектант и работает на Мессию.

Другая версия – кто-то из Свидетелей Помазанника по приказу хозяина придумал историю, что мы с Эром сошли с ума. Вызвали Лиса, и он отправился вместе с сектантами.

Действительно, он может и не быть частью секты. В конечном итоге, Свидетели Помазанника – такие же горожане, жители города Н., как и он сам. Он знает этих людей и доверяет им. Если они – сектанты, это уже их заботы. В участок увели только тех, кто совершил административное правонарушение, разжигая костры в лесу.

Конечно!

Другим, тем, кто не связан с кофейней, все видится совсем не так, как мне или Эру. Лис может ничего не знать о кознях Помазанника, выполняя свой профессиональный долг.

И все же… я не могу отбросить версию того, что он работает на врага. Я должен все проверить.

Но для начала…

Сделав несколько попыток порвать вязки, я понял, что предприятие это гиблое. Все мои попытки вырваться из оков оказались тщетны. Мне нужно увидеть Лиса и все ему объяснить. Поговорив с ним, я пойму, кто он на самом деле: просто психиатр или слуга дьявола.

Чтобы привлечь к себе внимание, я начал кричать. Из коридора послышались шаги. Поначалу я подумал, что это была хорошая идея, но… когда я добился результата (пускай и того, какого не ожидал), я понял, что это была очень-очень плохая идея…

Дверь моей палаты открылась, и на пороге появился Маркел Борисович в сопровождении санитара и медицинской сестры.

– Не надо кричать, Дмитрий Сергеевич, уже ночь, – сообщил мне доктор.

– Вы все не так поняли! – выкрикнул я. – Это ошибка! Я могу объяснить!

– Конечно-кончено… вы нам все объясните…

Ко мне подошла медсестра. В руке у нее был шприц с лекарством.

– Не надо! – в ужасе пустил я. – Это недоразумение! Это все Помазанник! Он – враг! Нет…

– Вы слишком устали, Дмитрий, – говорил со мной голос Лиса, – вам нужно еще выспаться.

Медсестра склонилась надо мной и приветливо улыбнулась.

– Мы пообщаемся с вами, когда вы будете более здраво оценивать ситуацию. Это пройдет, Дмитрий, когда вы поспите. Все будет хорошо. Вам не нужно волноваться.

Медсестра уколола меня в плечо. Он быстрым движением ввела лекарство и вынула иглу.

– Поспите, Дмитрий, у вас была тяжелая ночь, – сказал Лис.

Комната поплыла. Фигуры троицы расплывались передо мной.

– Завтра вам станет намного легче. Отдыхайте.

Трое ушли, закрыв за собой дверь.

Стены палаты исчезли, растворились, я поддался действию снотворного и отдался объятиям сна.

* * *

Услышав душераздирающий вопль своей жены, я вбежал в родильный блок. На кровати я увидел Алесю. Обнаженная, она лежала, широко раздвинув ноги. Ее влажные волосы были разбросаны на подушке. Вся бледная, она улыбалась мне.

Кровью пропитаны все пеленки. Большой живот постепенно уменьшался. Вокруг стояли акушерки, медсестры и врачи, которые смотрели на Алесю, пили кофе и ели фисташковое и клубничное мороженое.

– Ди! – воскликнула Алеся. – Я так рада, что ты пришел на мои роды! Ты не забыл!

Я был в ужасе.

Мечась в истерике, я подбегал к медработникам и кричал:

– Что вы стоите? Моя жена рожает! Сделайте что-нибудь! Помогите ей!

Но мне отвечали спокойным тоном следующие фразы:

– А что вы, собственно, от нас хотите?

– Она отлично сама справляется!

– Папаша, успокойтесь и присядьте.

– Хотите, мы у вас тоже роды примем?

Я в ужасе подбегаю к Алесе и хватаю ее за руку.

– Милая, ты как? – спрашиваю я ее.

– Я хочу мороженое! – пожелала она.

– Сейчас не совсем подходящее время для этого, солнышко…

– Ох, ты никогда не делаешь так, как я говорю! Никогда!

Она издала протяжный стон, а потом… красный столб крови вырвался из нее и ударил в стену.

– Десять баллов! – воскликнул врач.

– Какая грация! – поддержала акушерка.

– Настоящее искусство, не правда ли?! – добавила медсестра.

Я не мог смотреть на это! На стене напротив растекалось громадное алое пятно. Алеся потеряла немыслимое количество крови!

– Смотри-ка, получилось!

Довольная, Алеся наклонилась вперед и достала нашего ребенка. Она показала мне его…

– Это наша малышка!

На меня смотрели пронзительные черные глаза с узкими золотыми щелочками. Алеся держала на руках Клеопатру.

– Элис такая талантливая! – воскликнула Алеся.

– Не желаете путешествовать? – поинтересовалась у меня кошка.

Я отшатнулся.

В висках загудело.

– Подержи ее!

Алеся передала мне кошку, и я взял ее на руки. Улыбаясь, животное таращилось на меня.

– Какую экскурсию вы хотите устроить? Гоголь или Достоевский? Я могу украсть подсознание Эрнеста, как вы и хотели! Давайте заглянем к нему в голову?

Медработники, пьющие кофе, поддержали эту идею:

– Замечательно!

– Шедеврально!

– Чудесно!

Я взглянул в сторону и увидел в углу комнаты стол, за котором сидел Эрнест и разбрасывал шарики из хлебной мякоти.

– Нужно сжечь это дерьмо! – повторял он. – Немедленно сжечь! Пора избавиться от него раз и навсегда!

– Эр, о чем ты? – спросил я его.

Эрнест уставился на меня безумными глазами и вынул из внутреннего кармана куртки мой «Дневник расследований».

– Это вещь проклята! Она порочна, как твоя душа! Ты грешник, Ди! Грешник! Ты – Маркиз де Сад!

Друг за другом медсестры, акушерки и врачи стали подходить ко мне, жать руку и повторять:

– Очень приятно, Маркиз де Сад!

– Рад познакомится, Маркиз де Сад!

– Я так долго ждала встречи с вами, Маркиз де Сад!

Клеопатра спрыгнула на пол и подбежала к Эрнесту. Кошка запрыгнула ему на плечи и принялась царапать его голову, будто хотела выкрутить крышку черепа.

– Это большой секрет, как я краду подсознания людей, – говорила она невзначай, – но я вам доверяю, Дмитрий Сергеевич! Вам же можно верить? Вы дали обет молчания! Сейчас я вам все покажу!

Эрнест, глупо улыбаясь, помахал мне рукой. В какой-то момент Клеопатре удалось открутить крышку черепа. Она выкинула прочь добрую половину головы Эрнеста.

К горлу подступил рвотный комок.

– А вот и его мозги!

Клеопатра вынула из черепа кусочек клубничного мороженого.

– Остается только разобраться, как они действуют!

Внезапно дверь открылась, и на пороге появился Маркел Борисов Лис. Сначала он хохотал, а потом посмотрел на нас и заявил:

– Я лишь хочу сказать, что все хорошо!

Алеся выпалила тут же:

– Убирайся прочь!

Новый алый поток, подобный струи душа Шарко, вырвался из нее и сбил Лиса с ног. Того отбросило в коридор, и дверь закрылась.

– Наконец-то он ушел! – обрадовалась Алеся. – Меньше народу – больше кислорода!

Медработники зашептались:

– Верно подмечено!

– Она дело говорит!

– То-то же!

А потом передо мной возник Эрнест Хемингуэй собственной персоны. Он держал в руках ружье, которое направлял прямо на меня!

– Вы слишком далеко зашли, Дмитрий Сергеевич!

– Не надо, – вырвалось у меня.

Я поднял руки, будто хотел сдаться.

– Каждое ваше действие имеет свои последствия! Я вам сразу сказал бросить это дело! Бросить! Но вы не послушались меня…

– Прошу! Нет!

Я упал на колени. Из глаз хлынули слезы.

Я понял одно: не хочу умирать.

Хемингуэй злорадно смеялся:

– Посмотрите, чего вы добились! Пришло время платить за свои грехи…

Писатель нажал на курок, и раздался шумный выстрел.

* * *

Я проснулся в ледяном поту.

В комнате по-прежнему царил мрак. Шторы задвинуты. Я не имею возможности даже понять: день сейчас или ночь.

Я все еще привязан к постели. Все, что я могу сейчас себе позволить, так это пытаться прийти в себя после очередного жуткого кошмара.

Эти сны становятся все хуже и хуже… с каждым разом!

Какое-то время я так и лежал, пока не заметил шевеление в темном углу комнаты. Услышав странный звук, я замер, уставившись в мрак.

– Кто здесь?

Снова что-то зашуршало.

В палате кто-то есть!

Поле моей видимости ограничивалось лишь моей постелью и радиусом в метр вокруг нее. Именно поэтому я не мог различить черты фигуры во мраке.

– Наша первая с вами встреча прошла при дурных и не самых приятных обстоятельствах, – ответил мне хриплый жуткий голос, – наша вторая встреча была слишком скорой. Что же вы не продолжили гнаться за мной, Дмитрий? Почему остановились и сдались? А ведь я был там… и все видел.

Он здесь.

Помазанник.

Мессия.

– Я видел, как вы отчаянно хотели меня остановить, но что-то внутри вас не дало вам это сделать. Должен признать, что вы достаточно живучий человек. Я, кстати, тоже. Это неплохое качество, когда ценишь жизнь и превыше всего страшишься смерти.

Я услышал стук тростью.

Фигура направилась из тьмы в мою сторону.

Она хромает.

– Вам же удалось побывать в шаге от смерти, не так ли? После нашей первой встречи, напомню вам. Вы впали в кому. Что же вы там видели, Дмитрий? Что на той стороне?

Помазанник замер.

Он ждет моего ответа.

И я отвечаю:

– Ничего.

Услышал скорбный вздох.

Потом рука в черной перчатке выдвинула на свет стул, держа его за спинку.

Я уже видел острый наконечник трости, врезающийся в деревянный пол.

– Этого я всегда боялся. Не хочется попасть в Ад, знаете ли… я всю жизнь боялся бога, пока не понял, что его не существует. Есть только дьявол.

«И это ты!» – мелькнуло у меня в голове.

«И ты попадешь в Ад!» – добавило сознание.

– Наконец пришло время, когда мы имеем с вами возможность спокойно поговорить.

Темная фигура вышла на свет.

Помазанник явился мне.

Только сейчас у меня появилась возможность лицезреть его жуткий облик.

Невысокого роста, облаченный в кожаную куртку болотного цвета и темные брюки, у него на руках темные кожаные перчатки. Одна рука неживая и представляет собой черный металлический протез. На спине виднеется небольшой горб. Он явно хромает, опираясь на свою трость с наконечником в виде ящерицы.

Больше всего в облике моего врага ужасало его жуткое неприятное лицо. Кожа бледно-серая, пепельная. Лоб и подбородок покрыты морщинами. Правая щека одарена омерзительным ожогом – красная, рыхлая кожа, из которой вытекают гной и алые капельки. Синеватые потрескавшиеся губы. Широкая улыбка позволила мне различить кривые желтые зубы, которые стояли в ряд с металлическими. Язык мне показался слишком коротким, будто обрезанным. Шея разодрана, будто ее долго расчесывали ногтями каждый день. На правом ухе моча отрезана, а в левом стоит серебряная серьга. Волосы черные, влажные, прилизанные. Они опускаются к плечам, обволакивая череп с несколькими еле-заметными выступами. На меня смотрели блестящие серые глаза с изумрудным оттенком в глубине.

Гадкий старик омерзительной наружности прошел вперед, сел передо мной на стул и свесил кисти вытянутых рук с наконечника трости, которую поставил перед собой.

Таков и был Помазанник, глава сектантов, тиран города Н., лже-Мессия.

Признаюсь, смотреть на него было крайне неприятно. Это лицо отпугивало, оно было слишком жутковатым и мерзким. Рядом с такими людьми совсем не хочется находиться рядом.

– Чего вы хотите? – прямо спросил я.

Прозвучал ровный ответ:

– Стать Богом.

По коже у меня пробежала дрожь.

– Признаюсь, моя секта – крайне неудачная попытка основать религию. Я пытался добиться того, чтобы люди шли за мной.

– Вы хотели проникнуть в подсознании Иисуса, верно? Для этого вам понадобился Ий! Ведь он был там и многое знал!

– И вы были там… верно, Иисус – человек, за которым пошли люди. Он основал великую религию. Он стал Богом. Мне хотелось узнать, как ему это удалось. Вы ведь отправились туда сегодня. Что же вы видели?

Я сам не знаю, что я видел! А потому промолчал.

– Вы видели его разговор с Иудой Искариотом, верно? – продолжил сам Помазанник. – И вы не смогли понять, что это значит, я правильно понял? Что ж… я могу объяснить эту сцену.

Во время разговора мы изучали друг друга пристальными взглядами.

– Дело в том, что Иисус сам подстроил свое распятие. Он попросил Иуду об одолжении – устроить показательное предательство. Это был план Иисуса.

– Что за чушь?! – рявкнул я.

– Задумайтесь, Дмитрий. Существовала бы вся философия этой религии без распятия? Если бы не случилось предательства, был ли в этом случае Иисус столь велик? Вся идея держится на спасении человечества… Якобы Иисус пострадал за грехи всего народа. Потом он воскрес… В итоге все завязывалось на предательстве. Иуда был верен своему учителю, а потому он отважился на такую роль. Да, он понимал, что все будут считать его злодеем и негодяем, но он выполнял волю своего господина. Иисус сам спланировал весь план, чтобы стать великим. Вот и весь ответ, Дмитрий… я тоже хочу стать великим. И поэтому мне важно узнать об опыте моего предшественника. Поверьте, у меня есть шансы.

Я видел лишь отрывок из разговора Иисуса и Иуды… все могло произойти совсем иначе! Нет никаких доказательств…

– Мне мало одной сцены, – продолжил Мессия, – я все еще хочу проникнуть в его подсознание. Но ваша новая знакомая вечно встает у меня на пути. Эта лысая оборванка постоянно гонит меня из своей кофейни!

Клеопатра.

Подумать только!

Сколько лет она сражается с Помазанником и не пускает его в свой музей?

– Зачем вам я? Почему вы пытались убить меня? – я хотел получить ответы.

– Пытался, потому что вы встали на пути к моей заветной цели. Вы стали разнюхивать, и я боялся, что вы выйдете на меня и все испортите. Но мои планы на вас изменились. Я больше не намерен лишать вас жизни. У вас будет другая роль в этой истории…

– Роль? Как у Иуды? Хотите, чтобы я вас распял? С удовольствием!

Помазанник лишь омерзительно загоготал.

– Нет, Дмитрий Сергеевич. В моей религии все будет намного гуманнее… Вы мне нужны для благого дела, поверьте. Когда придет время, я вам все объясню.

– Почему не сейчас? Это время еще не наступило?!

– В данный момент у вас нет мотива помогать мне. И я не вижу смысла давать вам какие-либо указания.

– Мотив? Ты безумен! Я никогда не стану тебе помогать!

Мессия встал с места и задвинул стул в тьму.

– Станете, – твердо произнес он, – и сделаете это совершенно добровольно. Вот увидите, Дмитрий Сергеевич, вот увидите…

Помазанник сделал шаг назад, в тень.

– А пока я желаю вам приятно провести время в этом заведении, – улыбнулся он надменно, – мой друг за вами присмотрит. До новых встреч, Дмитрий Дубровский.

Его друг?

О ком он?

Этим другом может быть Лис!

Сказав свои последние слова, Помазанник удалился во мрак. Я лишь услышал легкий скрип двери.

Тогда я понял, что снова остался один. Мое сознание разила важная и жгучая мысль, которую в следующий миг озвучили мои губы:

– Мне нужно выбираться отсюда.

Глава 22

– Как вы себя чувствуете, Дмитрий?

Я открыл глаза, и вид на мир мне заполонил яркий свет. Желтые блики постепенно размывались, и вырисовывался силуэт Маркела Борисовича Лиса, одетого в свой белый халат. В руках врач держал тонометр.

Пробудившись от сна, я обнаружил, что все еще привязан к своей койке.

– Вы меня развяжите? – язык у меня заплетался.

– Все зависит от вашего поведения, мой дорогой.

Лис прошел ко мне и сел на край кровати.

– Почему вы пришли за мной туда? Кто вам сказал?

Сначала он смерил меня оценивающим взглядом, а потом принялся надевать манжету на руку. Для этого ему пришлось развязать одну вязку на моей правой руке.

– Виталина Левицкая, – ответил он, – я ее давно знаю и уважаю. Это достойная женщина. Она предупредила меня, что вы сейчас в заброшенной кофейне.

Левицкая…

Она служит Помазаннику!

– Вы же понимаете, что она состоит в секте «Свидетели Помазанника»? – поинтересовался я у него.

– Это ее лично право, Дмитрий, и вы не можете ее осуждать, – его ответ.

Лис затянул манжету и прислонил мембрану фонендоскопа к локтевому сгибу. Он стал интенсивно сжимать грушу, накачивая мембрану воздухом.

Я решил подождать, пока он измерит мне давление. Когда манжета наконец сдулась, мне сообщили:

– Сто двадцать на восемьдесят. Прекрасное давление, мой мальчик! Я вас поздравляю.

– Это значит, что вы меня отвяжете?

Маркел улыбнулся мне, как наивному ребенку.

– Я не вижу в вас агрессии. Я не вижу, что вы можете причинить вред себе или кому-то еще. Я отвяжу вас, Дмитрий, но прошу ответить вас мой вопрос.

Я кивнул.

– Что вы делали в заброшенной кофейне ночью?

– Вы же знаете, что я провожу свое расследование, – выкрутился я.

– Безусловно. Но почему ночью, мой друг? Что мешало вам прийти туда при свете дня?

Я понимаю его неудовлетворенность моим ответом.

– А что вы думаете? – обратился я к нему.

– Хм, мне кажется, что у вас проблемы, Дмитрий.

– У всех у нас есть проблемы – великое дело! И у меня они есть, но не такие, о каких вы думаете. Если я расскажу вам о том, чем я занимался той ночью в кофейне «Полночь», то, боюсь, вы меня уже никогда не отвяжите.

Психиатр лишь легко ухмыльнулся.

– Обещаете вести себя спокойно? Фокусы мне нужны. Вы сами знаете принципы моей работы. Малейшее нарушение спокойствия, и вас снова привяжут.

С этими словами Лис начал отвязывать меня. Обычно этим должны заниматься санитары, но в моем случае врач лично решил позаботиться обо мне, как об особенном пациенте.

– Моя жена скоро родит, – констатировал я, – когда меня отпустят?

– Признаюсь, я не намерен вас долго держать, учитывая, что вы не подписывали добровольного согласия на лечение…

– Тогда на каком основании меня сюда положили?

– Опасен для себя и окружающих. Только и всего… короткая принудительная терапия. Симптоматика стихла, и я надеюсь, что вы больше не опасны.

Он меня считает буйным!

– За вами приедет ваш друг. Я предлагаю вам позавтракать, а потом дождаться его в общем зале.

– Хотите сказать, что я свободен?

– Свободен? А вы, разве, были пленником?

Это юмор у него такой?

– Маркел Борисович…

– Да?

– Вы знакомы с Помазанником?

На этой ноте я был избавлен от вязок. Закончив работу, психиатр устало вдохнул.

– Лично – нет. Я только слышал о нем от Левицких. От Виталины, разумеется. Говорят, он – Мессия, посланник Бога. Вообще я придерживаюсь атеистических взглядов, так что…

«Мой друг за вами присмотрит» – предупреждение Помазанника.

Если Лис не связан с злодеем, то…

– А кто-нибудь из пациентов говорил о Помазаннике?

– Хотите узнать, есть ли его последователи среди больных?

– Как-то так…

– Что ж… дайте-ка подумать…

Лис отвел взгляд в сторону окна, потом почесал затылок, нахмурился, поправил очки, взглянул на меня и наконец выдал:

– Знаете, я не могу припомнить никого, кто бы при мне упоминал Помазанника хотя бы раз за все свое пребывание в клинике. Поверьте, своих пациентов я знаю очень хорошо.

Маркел Борисович встал и распахнул окно, пропуская в палату свежий воздух.

– Собирайтесь, – бросил он в мою сторону, – скоро завтрак.

Он на меня даже не взглянул, когда выходил из палаты, оставляя меня одного.

Прокрутив у себя в голове состоявшийся ранее диалог с Лисом, я сделал несколько выводов.

Первый – Помазанник использовал Виталину Левицкую, чтобы схватить меня.

Второй – Лис не является последователем Мессии.

Третий – среди пациентов есть слуга Помазанника, который может быть опасен для меня и для остальных.

* * *

На завтрак подавали хлопья с молоком, бутерброд с сыром и яблочный компот. Должен признать, в клинике Маркела Борисовича прекрасные условия для пациентов, которые находятся здесь на лечении слишком длительное время. Я знал, что некоторые лежат здесь по десять и даже по двадцать лет. Эта клиника – их дом. Именно поэтому в ней должны быть достойные условия.

После завтрака кто-то вернулся в свои палаты, а кто-то, как и я, отправился в общую комнату отдыха. Пациенты, скрестив руки за спиной, ходили здесь из стороны в сторону, отмеряя шагами расстояния.

Я подошел на пост к медицинской сестре и обратился к ней:

– Здравствуйте. Не подскажите, где мне можно взять свой телефон? Я должен сделать один звонок.

– Телефоны выдаются по выходным и при выписке.

– А где мои личные вещи?

– В отдельных хранилищах. Если нужно что-то срочное, то обратитесь к доктору Маркелу Борисовичу.

– Спасибо.

Черт!

Маркел мне точно телефон не даст. Он же сказал, что за мной должны приехать… надеюсь, это Эрнест.

Я до сих пор не знаю, что случилось с моим другом в ту ночь, когда меня схватили.

Внезапно в зале раздался какой-то шум. Двери распахнулись, и в комнате отдыха показались четверо санитаров, которые несли за руки и ноги связанного двухметрового мужчину, бросающего в разные стороны проклятия:

– Да не буйный я! Не буйный! Мне на работу завтра! Слышите? На работу! Что вы делаете? Отпустите меня! Отпустите!

Мужчина вырывался и дергался, но санитары его крепко держали и тащили к лестнице. Тут выбежал Лис, чтобы дать указания.

– Куда нам его нести? – спросил один санитар.

– Давайте его в изолятор, там прокапаем, а потом посмотрим, – живо ответит врач.

– Доктор! – орал мужчина. – Скажите им! Я же не буйный! Что они делают? Мне завтра на работу! Слышите? На работу! Не буйный я!

Но Лис снисходительно ему ответил:

– Вам нечего переживать, мой дорогой, мы вас быстренько прокапаем, и вы вернетесь на работу. Все будет хорошо.

Слова доктора явно не подействовали. Мужчина начал материться, дергаться и плеваться. Все еще долго слышали вопли, пока санитары не унесли его прочь.

Лис проводил своих работников взглядом, а потом обернулся ко мне:

– Типичный алкогольный психоз, – пояснил он.

– Вы еще и наркологией занимаетесь?

– А как же! В моей клинике есть все: шизофреники, алкоголики, наркоманы и органики. Моя клиника – одна на весь этот город. Работы хватает.

Решив, что он посвятил меня достаточно в дела своей клиники, Лис поспешил покинуть зал отдыха и направился к лестнице.

Мне же ничего не оставалось, как ждать прихода Эрнеста (или кто еще должен появиться). Но «мой друг присмотрит за вами» не давало мне покоя.

Я еще раз осмотрел комнату отдыха. Двое стариков играли в шахматы. Один молодой парень сидел в кресле, обняв себя руками и глядел в пустоту, не реагируя на внешние раздражители. Одна старушка что-то считала в уме, сгибая пальцы. Молодой человек стоял у окна и хмурил лоб.

Я заметил сцену, как медсестра несла связку бананов. Один пожилой мужчина быстро подскочил к ней и заговорил:

– Ломтиками мне! Ломтиками!

– Хорошо, хорошо, Вася, как скажешь, – улыбнулась в ответ медсестра и ушла.

Пациент вернулся к своему занятию – продолжил расхаживать в разные стороны.

Один парень, с лица которого не уходила глупая улыбка, подошел ко мне и начал трясти рукой, сжав пальцы в кулачок.

– Ты занимаешься коммунизмом? Коммунизм – самое первое дело! Попробуй!

Закончив, он отвернулся и пошел прочь.

В этот момент я осознал, что, действительно, нахожусь среди настоящих психически-больных людей.

– А у меня грыжа! Грыжа! Хочешь, я покажу?!

Этот дряблый старик слишком быстро появился передо мной и тут же начал снимать штаны. К счастью, подоспел санитар, который взял пациента под руку и увел, приговаривая:

– Толя, не надо приставать к людям. Все мы видели твою грыжу!

Но Толя не унимался:

– Грыжа! У меня там грыжу вырезали!

Я понял, что совершенно не могу здесь находиться, иначе сойду с ума. Чтобы отвлечься, я прошел к диванчику и сел. Нужно немного поразмыслить над создавшейся ситуацией и привести мысли в порядок. К тому же тело меня плохо слушалось после всех тех снотворных, которыми меня обкололи вчера.

Стоило мне сесть и перевести дух, как передо мной поставили стул, на который опустился один пациент. Я уже хотел уйти, пока не услышал до ужаса знакомый голос, ассоциировавшийся у меня с дурными моментами:

– Они все здесь полные психи. Кроме нас с тобой, конечно…

Я поднял голову и увидел… Яна!

Ян…

Все сжалось во мне. Тут же стало совсем не по себе!

– Ты о чем? – вырвалось у меня.

– Ты знаешь, о чем я, – улыбнулся Ян, сложа ногу на ногу, – Помазанник приходил к тебе. Ты имел возможность лицезреть истинного Мессию, посланника Божьего. Что он сказал тебе? Что он сказал?

И меня осенило…

– Что ты присмотришь за мной, – мой ответ.

Ян – один из приспешников Помазанника! Теперь все встало на свои места.

Услышав мой ответ, Ян сотворил на лице довольную улыбку до ушей.

– Славно здесь местечко… вот только нельзя ни чихнуть, ни перднуть без разрешения Лиса. Даже яйца почесать страшно!

С этими словами он сунул руку в штаны.

– Но таким, как мы, здесь делать нечего. Я здесь только из-за тебя по просьбе Мессии.

Ян вынул руку из штанов и начал облизывать кончики пальцев.

– Он просил задержать тебя здесь подольше. Помазанник сам придет к тебе, когда ты ему понадобишься.

– Понадоблюсь?

– Да… у тебя должен появиться мотив, а потом…

– Ты не заставишь меня остаться здесь! Скоро здесь будет мой друг, и мой след простынет! Ты ничего не сделаешь!

Ян нагло ухмыльнулся, выгнув бровь.

– Я даже не подписывал добровольного согласия на лечение! Я здесь по ошибке! Лис сам сказал, что я смогу уйти сегодня! Так что передай своему хозяину-засранцу, чтобы он сдерживал свой дурные порывы…

Ян заразился бурным смехом. Он даже откинулся назад, чтобы поплевать в потолок. В конечном итоге все его слюни брызгали обратно ему на лицо.

– Какой же ты наивный дурачок! Вроде смахиваешь на детектива, а сам ни черта на мыслишь! Знаешь, в чем твоя ошибка, голубок?

Как же мне хотелось ему сейчас врезать! Да нельзя…

«Опасен для себя и окружающих» – я не забыл об этом.

– Ты мыслишь слишком узко и примитивно, – продолжил Ян, – штампы, штампы, штампы! Раскрой свой разум! Дай волю фантазии! Эх… ты, кажется, совсем безнадежен, мой мальчик…

– Что за дерьмо ты мне втираешь?

Яна снова охватил сатанинский хохот. Он раскрыл рот слишком широко, что даже смеяться у него не получалось, а выходило лишь пищащее дыхание.

– Ты заткнешься сегодня? – злостно процедил я.

Умолкнув, Ян состроил серьезное лицо и отправил свой взгляд куда-то в сторону. Затем он мельком взглянул на меня и сунул руку в карман рубашки.

– Скажи мне одну вещь…

Я не сводил с него взгляда. Ян извлек из кармана зубную щетку и спросил у меня:

– Ты уже почистил сегодня зубки?

Одно мгновение…

Ему хватил всего лишь одного мгновения, чтобы сделать это…

Меньше, чем за долю секунды, Ян разломил зубную щетку надвое и вонзил острый конец обломка себе в шею… прямо в сонную артерию!

Хлестнула кровь.

Алые брызги фонтаном полились в разные стороны.

Ян свалился со стула на пол и начал извиваться.

Кто-то закричал… все смотрят на меня и думают…

«Этот писатель убил Яна!» – вот, что они думают!

Такого поворота я никак не ожидал… этот идиот был готов умереть, чтобы исполнить волю своего господина.

Началась паника. В комнате отдыха воцарился хаос. Часть пациентов начала толпиться вокруг еще живого Яна, истекающего на полу кровью. Вторая часть начала в ужасе разбегаться, выкрикивая что-то бессвязное.

В мою сторону побежали четверо: два санитара и две медсестры. Кто-то из них начнет оказывать помощь Яну, а кто-то… схватит меня!

Проклятье! Я понял главное – пора бежать!

Забыв обо всем, я сорвался с места и пулей бросился к выходу. Один санитар даже прыгнул в мою сторону, чтобы схватить, но мне удалось избежать встречи с ним. Одна медсестра и один санитар начали оказывать помощь Яну, а двое других гнались за мной.

Один противник повержен – санитар упал. Медсестра бежала за мной. Я уже оказался у двери и понял, что здесь даже ручки нет! Нужен специальный универсальный ключ от всех дверей, который напоминает отмычку или дверную ручку. Он есть у каждого медработника.

Рядом с дверью находился пост, на котором я обнаружил толстый журнал. Я поспешил схватить его в качестве своего оружия.

Когда медсестра замерла передо мной, а санитар начал подниматься на ноги, я одним махом ударил журналом по щеке медсестре. Девушка повалилась на пол, и я мигом нагнулся к ней, чтобы взять у нее из кармана отмычку.

– Простите…

Она у меня!

Санитар несется ко мне. Я вставляю отмычку в щелочку в двери, поворачиваю и выбегаю, закрывая за собой дверь.

Оказавшись в коридоре, я уже хотел начать бежать, как врезался в…

– Ди…

– Эр!

– Что случилось?

– Надо бежать! Быстро! Они хотят опять меня повязать!

– Эм…

– Скорее, Эр! Скорее!

– Ладно, ладно… я как раз за тобой пришел… там твоя Алеся…

– Быстро!

Мы бежим.

Дверь за нами открывается и выбегает санитар. Мы с Эром бежим так быстро, как еще никогда не бегали до этого.

Нам чудом удалось вырваться из корпуса клиники. Потом оставалось преодолеть территорию на улице и пост охраны…

Двое санитаров бегут за нами.

– Что ты наделал, Ди? – спросил меня на бегу Эр.

– Что я наделал? Черт! Этот придурок Ян воткнул при мне себе в шею зубную щетку, чтобы подумали, что я буйный! Он работает на Помазанника!

– Во дела…

– Ты что-то говорил про мою жену?

– Ах да… думаю, сейчас не время говорить тебе, но…

Мы ускорили бег. Я решил, что нам придется сбить охранника с ног, чтобы выбежать за территорию клиники к машине Эрнеста, которую я вижу у дороги.

– Говори уже! – потребовал я.

Я должен знать, что с моей женой.

– Ну в общем… Алеся рожает.

Глава 23

– Вроде оторвались…

Я смотрел в зеркало заднего вида и наблюдал, как сторож клиники и несколько санитаров замерли у ворот, решив не продолжать погоню за нами.

Я был рад, что Эр умел быстро и четко завести машину и тут же дать газу, чтобы с ветром унестись прочь от клиники Лиса.

– Что за дерьмо творится? – не переставал возмущаться мой верный спаситель.

– Сложно сказать… что там с моей женой?

– Она позвонила мне и сказала, что ты не берешь трубку. Она не могла до тебя дозвониться. Где-то пятнадцать минут назад у нее началось раскрытие шейки матки. Я тут же выехал за тобой…

Вся эта ситуация просто не укладывалась у меня в голове. Моя жена рожает, меня заточили в психушке, а Эр…

– Что с тобой случилось, Эр? – спросил я у него. – Когда я вернулся в реальный мир из подсознания Иисуса, тебя уже не было. Где ты был?

– Знаешь, я и сам всего не помню. – признался он, – для меня это была самая чертовская ночь… самая непонятная ночь!

– И для меня… но все же? Мы же вместе бежали. Что потом? Ты помнишь что-нибудь?

Первым делом Эр включил сигнал поворота, чтобы свернуть на перекрестке, а потом мы остановились на светофоре, и он впервые взглянул на меня, переведя дыхание.

– С этим городом точно что-то не так, Ди… Во что мы с тобой ввязались?

– Я и сам пытаюсь во всем этом разобраться. Кажется, я достаточно приблизился к ответу. У меня есть важные новости, но первым делом я хочу знать, что произошло с тобой.

На светофоре загорелся зеленый, и мы снова двинулись в путь.

– Когда я вышел из тумана, то упал на лестнице. Открыв глаза, я понял, что кофейня вернула себе облик заброшенного здания. Клеопатры нигде не было видно, как и тебя. Не знаю почему, но ты отстал. Зато были Свидетели Помазанника. Целое сборище! Они окружили меня со всех сторон. Где-то среди них я заметил Маркела. А потом меня оглушили. Меня чем-то ударили по голове, и я отключился. Очнулся я в кофейне. Никто не удосужился даже вытащить меня оттуда и перенести в более подобающее место. Мне позвонила Леся и объяснила ситуацию. Я направился к своей гостинице, чтобы взять машину и поехать за тобой. Следующий звонок поступил от Лиса. Он сообщил мне, что я могу приехать в клинику и увести тебя. Сразу сообразив, что дело совсем неладное, я поторопился и примчался за тобой, как только смог. Пулей, можно сказать. Признаю, провалялся я без сознания довольно долго… я удивлен, что никто не вызвал ни «скорую», ни полицию, а ведь уже наступил день! Думаю, люди, завидев меня, просто проходили мимо, будто я пьяница какой-то или чего хуже… Вот и вся история. У тебя, верно, дела обстояли гораздо хуже. Я прав?

История Эра выдалась не такой удачной, как я рассчитывал. Я надеялся, что его ожидала более благоприятная судьба после той злосчастной ночи.

– Виталина Левицкая выдала меня, – начал я.

– Не может быть! – ужаснулся Эр.

– Она работает на Помазанника. По его приказу она обратилась к Маркелу, взяла с собой оставшихся сектантов, и они отправились за мной. Она следила за нами, Эр! Следила! Только так она могла узнать, где мы находимся. Поэтому они нашли нас. Тебя оглушили, а меня схватили и усыпили. Очнулся я связанный на койке в палате. Маркел мне все рассказал. Сам он не работает на Помазанника, я проверил. Но на него работал Ян… и именно он наблюдал за мной в больнице и даже причинил себе вред, чтобы все решили, что я – буйный. Он получил ясные указания от своего господина. Помазанник приказал Яну удерживать меня в клинике любыми способами, пока у меня не появится мотив, чтобы выполнять его приказы…

– Приказы?

Чтобы ответить Эру на все вопросы и полностью ввести его в курс дела, мне пришлось рассказать ему о самом главном.

– Я видел его, Эр. Помазанник пришел ко мне в палату. Мы… поговорили.

Мой друг уставился на меня с приоткрытым ртом. Он так отвлекся от дороги, что я даже начал переживать за это. Убедив Эра следить за дорогой, я продолжил рассказ:

– Он сказал, что его планы насчет меня изменились. Помазанник больше не намерен убивать меня. Он хочет использовать меня в своих целях. Как именно, я так и не понял. Он сказал, что у меня должен появиться некий мотив. Тогда я стану ему подчиняться. Помазанник намерен создать собственную религию. «Свидетели» – неудачная его попытка. Он сам это признал. Секта не набирает то количество последователей, которое ему нужно. Он все еще хочет попасть в подсознании Иисуса. Клеопатра в опасности, и ее нужно обо всем предупредить сегодня ночью. Враг не остановится ни перед чем. Он спятил… сошел с ума! Помазанник понимает, что сам не является посланником Бога, но делает вид, создают иллюзию, что это так. Если люди поверят ему, как те сектанты, и пойдут за ним… у него хорошая способность убеждать. Я почти поверил ему! Эр, нам нужно защитить Клео и остановить мерзкого типа. Не думаю, что полиция нам поверит.

– Что ты задумал?

На самом деле плана у меня совершенно никакого не было. Сейчас для первостепенной задачей стала личная семейная жизнь. Алеся рожает, и я нужен ей.

– Далеко еще до роддома? – сменил я тему.

– Уже рядом, – кивнул Эр, – не беспокойся. Скоро будем, мы успеем…

– Ей будет спокойнее, если она узнает, что я рядом…

– Потерпи немного… Итак, как я понял, сначала мы должны сосредоточиться на твоей жене, ночью расскажем все Клео и там решим, что делать.

– Пока так… а там посмотрим.

– Ох, не нравится мне все это… как же нравится!

Мой друг прибавил газу, и «форд» помчался еще быстрее.

– Эр, – обратился я ему,

– Да, Ди?

– Знаешь… мне кажется, что нам не следовало сюда приезжать. Возможно, я совершил самую роковую ошибку в своей жизни…

* * *

Я услышал ее крики в коридоре. Опережая Эра, я бежал к родильному блоку. Меня встретила одна медсестра и встала у меня на пути.

– Куда вы так спешите? Кто вы? – спросили меня.

– Дубровский Дмитрий… – остановился я, запыхавшись, – у меня жена рожает! Алеся Дубровская…

Прозвучал протяжный вой.

– Вы, папочка?

Киваю.

– Очень хорошо. Боюсь, вам не следует заходить туда… подождите в коридоре. Присядьте.

– Постойте! Она должна знать, что я здесь… передайте ей…

– Да, я передам…

Медсестра уже рванулась с места. Она хотела куда-то пойти, но явно не к моей жене. Тогда я решительно ее остановил.

– Прошу вас, – сказал я серьезно, – сделайте это… сообщите ей, что я здесь.

Взгляд медсестры застыл на мне. Какое-то время она изучала мое лицо, а потом ответила:

– Ждите.

Тогда она развернулась и направился в родильный блок.

Ко мне подбежал Эр. Он так запыхался, что остановился за мной и повис у меня на плече.

– Как там? – спросил он меня.

Снова раздался дикий вопль и слова:

– Твою мать! О, Боже!

– Это она, – выдохнул я.

Я развернулся к Эру, тот смахивал пот со лба.

– Это точно Алеся… она здесь…

– Отлично. Давай присядем.

Но я просто не мог сидеть! Правда, Эр воспользовался удобством в виде ряда стульчиков, стоящих вдоль стены.

Вскоре к нам вышла та же медсестра, с которой я общался минутой ранее.

– Как она? – я подбежал к ней.

– Не переживайте, – ответила она ровно, – я передала вашей жене, что вы приехали. Теперь она в курсе и рада этому.

– Что там с ней?..

– Не волнуйтесь. Она молодец. Она справляется и делает все правильно. Честно! Давно не видела таких первородящих, которые слушаются акушера и делают все, как положено.

Я не сдержал счастливой улыбки.

– Это отлично, верно?

– Да, осталось немного. Скоро все закончится.

– Хорошо, спасибо.

Распрощавшись с медсестрой, явернулся к Эру и сел рядом с ним. Тут же мы услышали дикий рев:

– Мамочки! Мамочки! Ох…

Потом мат, снова крик, мат и вопли.

Руки мои похолодели. Проступил пот. Как же мне хотелось сейчас вбежать туда и быть рядом с ней! Но мне нужно потерпеть…

– Ну и жена у тебя, Ди! – воскликнул Эр. – Не знал, что он знает такие слова…

Если честно, то я сам впервые слышал от нее такие фразы. Как же ей больно! Ах, ожидание стало для меня настоящей мукой.

Я слышал частое поверхностное дыхание, стоны. Она тужилась. Врачи и акушерки что-то говорили ей. Они командовали, когда нужно расслабиться, а когда тужиться.

Так мы прождали около десяти минут, которые для меня длились вечность. Среди этих белых стен время тянулось бесконечно долго.

А потом я услышал плач младенца…

Мы с Эром встретились взглядом. На наших лицах расцвели улыбки.

– Закончилось… – вырвалось у меня.

– Ди… ты – отец!

Отец…

Эр тут же крепко обнял меня и поздравил с таким великим событием в моей жизни. В голове моей эта новая мысль никак не укладывалась! Теперь я – папа!

Я стал отцом.

У меня родился ребенок.

– Иди к ней!

Я вскочил и направился к палате, как навстречу мне вышла акушерка.

– Вы – папочка? – спросила она у меня.

– Да-да…

– Подождите еще немного. Пока рано.

– Как моя жена?

– Она справилась.

Мой взгляд скользнул внутрь комнаты, и я увидел Алесю, которая лежала на многофункциональной кровати с раздвинутыми ногами и тяжело дышала.

– Хорошо… можно узнать, кто там…

– Мальчик, мальчик…

Мальчик…

Медсестра быстро обошла меня и удалилась, снимая перчатки.

– Эр, ты слышал? Мальчик! У меня сын! Сын!

Эр вскочил и направился ко мне с новыми объятиями. Мы не могли нарадоваться! Как же мне хотелось его увидеть!

У меня сын…

Мой маленький Генри…

Мой Генрих.

Я слышал его плач, но скоро он затих. Его успокоили.

– Прошу! – голос Алеси. – Покажите его!

– Прошу вас, не вставайте! Вам нужно лежать еще два часа! Сейчас мы принесем ребеночка!

Мгновение, и я услышал реакцию жены:

– Иди ко мне, мой малыш! Мой маленький Генри…

– Папочку позвать?

К нам вышли.

– Кто из вас папаша? – спросила акушерка.

Эр толкнул меня вперед.

– Идемте.

Я вошел в палату и увидел свою драгоценную жену с маленьким свертком на груди. Алеся, взглянув на меня, тепло улыбнулась.

Мне поставили рядом с кроватью небольшой стульчик. Я сел справа от Алеси.

– Ты чего не отвечаешь? – спросила она меня.

– Телефон посеял…

– Вовремя!

Она показала мне голубой сверток, и я увидел маленькое розовое морщинистое личико. На меня смотрели крохотные глазки. Генри с интересом разглядывал меня.

– У нас ребеночек, Ди, – убедительно произнесла Алеся, будто хотела сама в это поверить, – мы стали с тобой родителями… Маленький Генри, это твой папа. Да, папа пришел к тебе. Он тебя очень любит.

Алеся поцеловала кроху в лобик и передала мне. Я взял своего сына в свои дрожащие руки. Я испугался, что уроню его. Такой он был маленький и хрупкий.

О, Боже! Как же я его люблю! Люблю всем сердцем!

– Привет, Генри. Ты хоть представляешь, какой ты у нас особенный? Мой сынок…

Я прижал дитя к себе. Как же было приятно держать его!

– Пора кормить, – вошла к нам медсестра.

Я передал ребенка жене и помог ей обнажить грудь. Медсестра подошла к нам, чтобы помочь Алесе правильно приложить Генри к груди.

– Вот так…

Генри обнял губками сосок и… выплюнул. Он начал плакать.

– Что такое? – Алеся запаниковала.

Медсестра вернулась к нам.

– Я… я не понимаю!..

Медсестра помогла снова приложить ребенка к груди, но результат оказался таким же.

– Что это значит?

Тогда медсестра слегка надавила на сосок Алеси. Ничего не случилось…

– Я позову врача, – запнулась она.

– Что случилось! Объясните же! – из глаз Алеси хлынули слезы.

Но медсестра не решалась нам ответить.

– Сейчас придет врач!

Это было все, что она нам сказала прежде, чем выбежать в коридор.

– Что такое, Ди? Я… я не понимаю!

– Давай попробуем еще раз?

Оставшись наедине, мы решили снова приложить Генри к соску.

– Ай!.. Он укусил меня…

Генри плакал.

– Почему нет… молока?..

* * *

– Такое случается нередко. Вы не должны сильно волноваться по этому поводу. В наши дни существуют самые надежные смеси. Конечно, они не смогут полностью заменить грудное молоко, но их состав максимально к нему приближен.

– Значит… я не могу кормить своего сына грудью? – Алеся в слезах смотрела на доктора.

– Мне очень жаль.

– Почему у меня нет молока?

– Нам это еще предстоит выяснить. Возможно, это какие-то физиологические особенности. К тому же… у вас жар. Молозиво могло просто испариться, а молоко появится позже.

– Когда?

– Не могу ничего гарантировать сейчас. У нас есть хорошие смеси. Ребенка нужно будет кормить именно такой же смесью, чтобы у него не было стресса, понимаете?

– Да…

– Прошу вас, не переживайте сильно по этому поводу. Ваш малыш абсолютно здоров. Искусственное вскармливание никак ему не навредит.

– Спасибо, доктор…

Попрощавшись с нами, врач удалился.

Так мы с Алесей поняли, что у нее нет грудного молока. Причину не установили вплоть до выписки из роддома. Генри пришлось обеспечить искусственное вскармливание. Я тут же отправился в магазин за нужными смесями. Алеся смирилась с тем, что не может кормить Генри грудью лишь на пятый день после родов. Мне и врачу удалось убедить ее, что ничего катастрофичного в этом нет.

Что касается здоровья самой Алеси, то оно пострадало лишь от сильной лихорадки после родов, которая, к счастью, прошла через четыре дня. К моменту выписки, моя жена была полностью здорова.

Мы с Алесей были готовы стать настоящими родителями для нашего маленького Генри. Я понял, что в нашей жизни начался новый этап. Мне не терпелось вернуться к нам в город, в наш родной дом, чтобы начать нормальную, во всех смыслах, жизнь.

Но дело кофейни «Полночь» еще не закончено. Помазанник на свободе, и он готовится к новому удару. Что до Алеси, то я конечно же ничего не рассказал ей о моих жутких приключениях в этом городе. Сейчас она полностью поглощена нашим ребенком.

Генри – настоящее чудо! В моей жизни появился мужчина, которого я искренне люблю.

Это самый прекрасный и чудесный малыш на свете. Как же я люблю его! Я готов сделать все, чтобы защитить свою семью от козней негодяя. Я клянусь, что не дам двоих самых дорогих мне людей в обиду.

Пока Помазанник на воле им угрожает опасность. Мы с Эром решили, что пришло время положить конец его дьявольским планам.

Часть 8. Особый заказ

Глава 24

Сиреневый свет мерцал в конце темной улицы. Удача нам благоприятствовала – кофейня «Полночь» снова открыта.

– Как думаешь, Клео ждет нас? – поинтересовался у меня Эрнест.

– После всего того, что случилось…

Мне не надо было заканчивать свою фразу, чтобы мой товарищ понял мою мысль. Направившись дальше, я похлопал по внутреннему карману куртки, где хранился пистолет.

Больше на улицу без оружия я не выйду. Я посоветовал Эру тоже приобрести пистолет. Об этом он обещал позаботиться уже завтра.

Безопасность прежде всего.

– Как Леся? – спросил он меня.

– Не отходит от Генри ни на шаг. Она сильно устает на самом деле, а потому спит без задних ног.

– Ты сбежал?

– Сегодня – да.

Это было вынужденное решение. Алеся ни при каких обстоятельствах не согласится отпускать меня ночью после всего того, что со мной случилось. Отныне я – отец своего ребенка. Я не могу позволить себе оставить их одних.

Я поклялся самому себе, что со мной ничего не случится.

Когда мы пришли к кофейне, я заметил одну особенность. Отсутствие одного присутствия.

Тишина.

Музыка не играла.

Не было того привычного легкого джаза, такого приятного слуху, что его и не замечаешь. Музыка всегда скрашивала обстановку в кофейне. Прежде я и сам не особо обращал внимание на музыкальное сопровождение, но стоило ему исчезнуть, как создалось впечатление, что кофейня лишилась чего-то очень ценного и важного. Будто пропала ее душа.

Мы с Эром вошли и заняли уже привычные нам места за барной стойкой. Клео нигде не было видно, но я не сомневался в ее скором появлении.

Почему мы здесь? Нам просто необходимо собраться нашей троицей и обсудить опасную ситуацию, связанную с врагом, который нам угрожает. Я поймал себя на мысли, что этой ночью впервые услышу от Клео какую-либо информацию о нашем неприятеле.

В полной тишине мы сидели недолго. Стоило мне перевести дыхание и немного успокоиться, приняв ту мысль, что я уже сбежал из дома (что сделано, того не исправишь), как раздался громкий и недовольный ледяной женский тон:

– От вас двоих у меня постоянно одни неприятности!

Возникнув из пустоты, Клеопатра запрыгнула на барную стойку и упрямо направилась ко мне.

Ее черные глаза яростно блестели, а золотые щелочки гневно искрились.

– Сегодня никаких экскурсий! Вы подвергли мое заведение опасности! Я и так устала разгребать это дерьмо! Вас двоих мне еще не хватало для полного «счастья»!

Клеопатра зашипела, словно дикая кошка. Она выпустила острые сверкающие когти из лап, приготовившись защищаться.

– Мы все страдаем от одного недруга, Клео, – спокойно начал я, решив взять ситуацию под свой контроль, – и имя его – Помазанник.

Мне показалось, что Клео сменила гнев на милость. Она убрала свои когти. Морщинки на мордочке немного разгладились, и кошка обреченно вздохнула.

– Простите меня, что бросила вас в ту ночь, – произнесла она, – мне нужно было защищать свой музей. Я была не готова к незваным гостям.

Мы с Эром обменялись удивленными взглядами. Признаюсь, я никак не ожидал слов извинений от Клео.

– Тебе не за что перед нами извиняться, – поспешил ответить я, – они пришли за мной.

– Нет, есть… я могла тебя защитить, а не спасаться бегством вместо этого…

– Их было слишком много, Клео. Ты бы все равно не справилась. Мы ни в чем не виним тебя. Ты все сделала правильно. Защищать свои экспонаты для тебя – первостепенная задача.

– Но все равно осадок остался… кстати, поздравляю тебя с рождением сына.

Не знаю, откуда Клео узнала об этом, но я думаю, что никакие тайны от нее скроешь. Уверен, что эта кошка способна на многое.

– Спасибо, – вежливо ответил я, – полагаю, пришло время нам всем втроем поговорить на чистоту.

– Согласна, – кивнула Клео, – хотя я до конца надеялась, что эта ночь никогда не настанет…

– Но она все-таки наступила. Мы все противостоим одному злодею. Помазанник задумал что-то безумное. Только мы можем его остановить, чтобы вернуться к нормальной жизни. Вы согласны с этим?

Эр и Клео, переглянувшись, ответили смиренным кивком.

– Клео, расскажи нам все, что знаешь об этом человеке.

– Он не человек, – выдала жуткое Клео, – это мерзкое подобие человека… гадкое существо… проклятое существо, которое стремится к историческому величию. Обманывая самого себя, оскверняя собственный разум, он принял для себя омерзительные истины.

Я и Эр со всей внимательностью слушали нашего друга. Только сейчас я поймал себя на мысли, как быстро и плавно вся наша троица перешла на «ты».

– Он считает себя истинным Мессией, Помазанником Божьим, который пришел в этот мир, чтобы избавить его от греха и страданий. На деле же он сам становится самым главным источником всех грехов и мучений людей нашего города. В каком-то смысле я рада, что он обитает здесь. Только в нашем городе найдутся те, кто может ему противостоять. Боюсь, если бы эта история повторилась в другом месте, его бы ждала победа. Но и здесь эта тварь умудрилась вплотную подобраться к своей заветной цели.

– Он хочет основать новую религию, я прав? – обратился я к Клео.

– В каком-то смысле… на самом деле он сам для себя до конца не решил, как именно он хочет все обыграть. Есть несколько вариантов. Первый – ему, действительно, удастся основать новую религию, первоисточником которой стал культ «Свидетели Помазанника». Второй – он создаст новую ветвь православия и христианства. Возможно, у него получится добиться того, что в сознании народа ясно отложится непоколебимая ложь – он есть Мессия, есть посланник бога. Второй вариант более удачный, ведь там есть задел. При первом варианте ему придется все начинать с чистого листа. Как бы его ни соблазняло создание новой религии, где он станет новым богом, я считаю, что он пойдет по пути наименьшего сопротивления, воспользуется основами.

– Он хочет сказать, что свершилось третье пришествие? – ужаснулся я.

– Ага, если уже не четвертое, – печально усмехнулся Эр.

Клео ничего смешного в наших доводах не нашла.

– Так и есть, – согласилась она с нами, – он обезумел, спятил окончательно… он думает, что люди ему поверят, хотя… Свидетели Помазанника ему поверили.

С этим спорить нельзя. У нашего врага есть неплохие шансы организовать крупную секту. Про новую религию мне совсем думать не хочется.

– Зачем это ему? – не понимал Эр.

– Мания величия, – предположила Клео, – хочет быть в лице людей таким же великим и значимым, как Иисус Христос.

– Именно поэтому он желает проникнуть в его подсознание? – выдвинул я свою гипотезу.

Взгляд Клео помрачнел. Сначала она взглянула на Аннабель, которая сидела рядом с нами на барной стойке, и о чем-то призадумалась.

– Помазанник является самым нежеланным посетителем моего музея. Я борюсь с ним всю свою сознательную жизнь. Почти каждую ночь он приходит сюда. Я сражаюсь. Он не оставляет своих попыток получить свой особы заказ.

– Особый заказ? – переспросил я, нахмурившись. – Ты имеешь в виду подсознание Иисуса Христа?

На меня посмотрели так, словно я ничего не понимаю. Оказалось, что дело вовсе не в подсознании Иисуса Христа. Все совсем иначе…

Но в чем же?

Он сам признался мне, что мечтал всю свою жизнь проникнуть туда! Именно для этого ему понадобился Ий, чтобы узнать о том, что скрыто в разуме Бога…

– Безумие имеет много граней, – произнесла приглушенно Клео, – порой мания величия погружает человека в такой темный омут, вытащить из которого просто невозможно. Меняется все восприятие мира, отношение к себе и к окружающим. Можно сравнить это со «звездной болезнью», но в самой критичной, терминальной стадии… ради могущества и совершенства человек готов пойти на многое… Он готов совершать по-настоящему безумные поступки. И никакие методы убеждения и уговоры здравого смысла его не остановят.

Клео, определенно, к чему-то вела, но я никак не мог разобраться, что именно она имела в виду. Оставалось лишь дожидаться объяснений.

– Идея может настолько сильно поглотить человека, что он теряет свое истинное «Я», забывая даже свои истоки. В какой-то момент он уже не понимает, что он – всего лишь человек, который может как-то пострадать и даже умереть. Помазанник боится смерти – верно. Но он напрочь лишен чувства самосохранения. Такая нелогичность и противопоставление этих данных… пугает. Вы не находите? Это сводит его с ума.

Бояться смерти и при этом не иметь природного чувства самосохранения? Если честно, мне это даже тяжело представить!

– Помазанник намерен проникнуть в подсознание Иисуса – верно, – продолжила Клео, – это ему нужно для свершения своих замыслов по созданию новой ветви религии, в которой он заменит Господа и станет величие всех. Я даже больше скажу… он намерен посетить все мои экспонаты без исключения. Кофейня «Полночь» – такое подспорье для него… вы только подумайте! Если он сможет поглотить мысли и мудрость всех известных личностей, подсознание которых являются моими экспонатами…

– Тогда он точно сойдет с ума, – закончил я за нее.

– Во всем важна доза. Я всегда был согласна с этим. Нельзя перенасыщаться. Это грозит отравлением. Отравиться можно даже водой или воздухом, если хорошо постараться…

Именно поэтому стопроцентный кислород в больницах никогда не дают. Если дают, то в самых редких и экстренных случаях.

Клео права: отравиться можно всем.

– Отравиться можно знаниями и чувствами… эмоциями, страхами, желаниями и страстями… перенасыщение чем-либо чревато неприятными последствиями. Но Помазанник в своем безумии готов пойти еще дальше. Он ждет свой особый заказ, которого у меня пока нет… правда, я могу пополнить коллекцию своих экспонатов им в любое время, если захочу. Он предлагал мне множество сделок, ставил ультиматумы и даже шантажировал… в последнее время Помазанник перешел в открытое сопротивление. Я ему нужна живой, убить меня он не может. Он пытается лишь заставить меня предоставить ему то, что превыше всего желает его гнилое сердце и поганая душа.

Мы с Эром замерли и смотрели Клео в пасть. Мы внимали каждому ее слову.

– Чего же он хочет? – вырвалось у меня.

– Есть только один человек на всем белом свете, который его волнует больше, чем Иисус Христос. Есть тот, кого любит, уважает, кем гордится… именно в его подсознание он и хочет проникнуть. Именно этот человек и является тем самым особым заказом…

Я сглотнул. Мне срочно требуется чашка кофе!

– Догадываетесь, кто это?

Кого Помазанник любит и ценит превыше других? В чье подсознание он так отчаянно стремится попасть? Клео считает, что мы располагаем всей нужной информацией, чтобы ответить на эти вопросы.

И меня осенило.

Взглянув на Клео распахнутыми глазами, я дал свой ответ:

– Это он сам…

Кошка-сфинкс согласно моргнула.

– Чего-чего? – встрепенулся Эр. – Я что-то не понял! Он хочет залезть в свое же собственное подсознание? А это не слишком…

– Безумно, опасно и омерзительно? Верно! – ответила Клео. – Я никогда не отрицала, что не могу украсть подсознание живого человека и даже говорила об этом. Но не позволяю себе делать этого из-за принципов морали, нравственности и этики. Сами понимаете… Помазаннику же на все это плевать!

Мне в голову пришел интересный вопрос, который я поспешил озвучить:

– Кто-нибудь когда-нибудь проникал в свое собственное подсознание?

– В моей кофейне – нет. По опыту других экскурсоводов, кто отваживался проводить подобные эксперименты, хочу лишь сказать, что ничем хорошим это никогда не заканчивалось. Но при этом всегда есть шанс стать самым умным существом во Вселенной… но этот шанс ничтожно мал. В большинстве случаев это губительно и нарушает все рамки разумного и дозволенного! А-ля, «принципы морали?» – «нет, не слышала!»

Эр горько усмехнулся.

– Но пока он угрожает всем нам, – подвел я итог наших размышлений, – Помазанник и меня собрался использовать каким-то образом в своих планах. Он говорит, что у меня должен появиться мотив, благодаря которому я буду выполнять его приказы. Сейчас у меня родился сын, а любимая жена только оправилась от лихорадки после родов. Я не намерен подвергать их опасности. Я решительно намерен покончить с этим монстром! Что мы можем сделать?

– Есть ли в городе кто-то, кто может нам помочь? – обратилась к нам Клео.

– Полиция, – высказался Эр, – но только в том случае, если у нас появятся доказательства того, что именно Помазанник и его чертовы сектанты виноваты в смерти Фурса, Ия и Соболя.

В смерти Соболя они точно не виноваты…

– Знаешь, а ты прав! – согласился я с другом. – Если отыщем хоть какие-то доказательства, то дело в шляпе! Клео, ты знаешь, как нам вывести Помазанника на чистую воду? Где можно искать улики?

Призадумавшись, Клео отвела взгляд в сторону. Мы с Эром терпеливо ждали, когда наша верная помощница что-то придумает. Ждать долго не пришлось.

– Есть одно место…

Клеопатра смерила меня строгим взглядом.

– Это дом самого Помазанника. Думаю, там будет полезно покопаться… но это слишком опасно. Никогда нельзя знать, есть ли кто-то в доме или нет. Ходить лучше днем.

– Где это? – спросил я прямо.

– В лесу. Недалеко от того места, где сектанты проводят свои ритуалы и испытания. Там дальше есть высокий холмик, на вершине которого и стоит развалена Помазанника, где он обитает.

– Логово монстра, значит? – задумался я. – Берлога… а в ней медведь…

– Что скажешь, Ди? – обратился ко мне друг.

Я повернулся к нему лицом.

– А ты готов отправиться со мной?

– Ты же сам знаешь ответ…

– И возьмите с собой оружие, – вставила Клео, – надеюсь, оно вам не понадобится, но гостей там точно не жалуют.

– У нас все при себе.

Я расстегнул куртку и продемонстрировал Клео пистолет во внутреннем кармане.

– Так я буду убеждена, что вы защищены, – легко улыбнулась кошка.

– Значит, отправляемся искать улики в дом монстра? – подытожил Эр.

– Именно, – кивнул я, – займемся этим завтра утром. А сейчас мне пора возвращаться домой, пока Генри случайно не проснулся, и это не выдало мое отсутствие.

* * *

Вернувшись в коттедж, я обнаружил перевернутый стол на веранде. В сердце сразу защемило. Дверь в дом оказалась открыта.

Что тут…

– Леся! Леся!

Войдя в прихожую, я мгновенно зажег свет. Одежда и вещи разбросаны по полу.

– Леся!

Услышал плач.

Генри.

– Генри!

Я вбежал в гостиную. Диван перевернут. На полу разбросаны потрепанные книги. Зеркало разбито.

– Генри!

Я вбежал в детскую комнату. Здесь в кроватке лежал мой маленький Генри и жалобно плакал. Я тут же взял его на руки и крепко прижал к себе.

В глазах застыли слезы.

– Ох… что же я наделал?..

Стараясь не поддаваться панике, я решил оценить обстановку и разобраться в том, что могло случиться.

– Леся!

Никто мне ответил.

Мне жутко не хотелось подниматься на мансарду. И не пришлось…

Все ответы я нашел в кроватке Генри. На простынке я заметил мятый лист бумаги. Прижав Генри правой рукой, я взял лист левой и расправил.

Пришлось зажечь в комнате свет, чтобы прочитать надписи, написанные жутким почерком черными чернилами.

«Примите мои поздравления, Дмитрий Сергеевич!

Рождение ребенка – это великое счастье для родителей. Теперь у вас появился мотив. Надеюсь, вы не забыли подробности нашей последней встречи?

Не беспокойтесь за вашу прекрасную жену. Она в полном здравии и сейчас гостит в моем доме. Если вы хотите, чтобы она не пострадала, то оставьте ребенка у своего верного друга, но не упоминайте при нем о той ситуации, что с вами происходит. Никаких деталей…

Не советую вам вообще кому-то говорить о нашей с вами связи. Если полиция, Клеопатра, Маркел Борисович или еще кто-то, кому вы доверяете в этом городе, узнает, что я с вами связался таким образом, вы поймете, что совершили самую роковую ошибку в своей жизни.

Приходите ко мне в мой дом. Вы уже бывали в том лесу, когда так грязно прервали развлечения моих друзей. Если вы боитесь заблудиться, то не переживайте. Следуйте за кровавыми отметинами, которые оставили для вас на стволах деревьев мои люди. Эти знаки приведут вас ко мне и к вашей любимой жене.

Я хочу с вами встретиться на своей территории, чтобы обсудить детали нашей сделки. Если все сделаете правильно и не совершите никаких глупостей, то Леся вернется в ваши объятия.

Каждое действие влечет за собой свои последствия. Помните об этом, Дмитрий Сергеевич.

Желаю вам приятной прогулки по лесу!

Помазанник Божий, Истинный Мессия»

Глава 25

Я боялся заблудиться и не найти нужной дороги. В письме говорилось о том, что мне следует идти по кровавым отметинам на деревьях. Я приглядывался к каждому дереву вокруг и ничего не замечал.

Генри я оставил Эрнесту. Это было непросто. Я понимал, что мне нельзя ничего объяснить ему и даже намекать на то, что со мной произошло.

– Мне это не нравится, Ди! Совсем не нравится! – говорил он мне.

– Мне тоже… Эр, ты же всегда был моим другом, верно?

– Безусловно!

– И будь другом для меня сегодня. Еще один раз. Просто возьми его, позаботься о нем и ничего не спрашивай, ладно?

Я уже хотел уйти, передав маленького Генриха на руки Эру, но товарищ остановил меня.

– Это неправильно! Ди, что бы ни случилось, я могу помочь…

– Не можешь! Эр, поклянись, что не пойдешь за мной, не позвонишь в полицию, а просто останешься здесь и будешь защищать моего сына.

Он застыл.

Его губы дрожали, а в глазах застыли крупные слезы.

– Обещай мне, Эр!

Конечно, он понимал, что что-то случилось. Возможно, он догадался, что всему виной Помазанник.

– Обещаю, Ди… и что бы ни случилось, вернись ко мне. Вернись за своим сыном. Ты меня понял?

Я лишь кивнул и ушел.

– Береги себя.

Пистолет я спрятал во внутренний карман куртки. Конечно, Помазаннику это не понравится, но иначе поступить я не мог. Если нам с Лесей придется отбиваться…

Я светил фонариком с телефона на все стволы деревьев. Я уже потерял ту маленькую полянку, где Свидетели Помазанника устраивали свои ритуалы. Я не знал, куда мне дальше идти.

В какой-то момент мой взор поймал тусклое изображение на одном из деревьев. Я приблизился и навел луч света на кору сосны.

Кровавый крест.

Первая отметина, которую я нашел! Значит, я на верном пути.

Дальше я встречал другие кровавые знаки, нарисованные на деревьях: круги, пятиконечные звезды, восклицательные знаки, матерные слова и даже… стрелки. Стрелки, указывающие мне направление поворотов. Когда стрелок не было, я просто шел вперед.

Пробираясь по темному холодному лесу, раздвигая ветви, затянутые паутиной, в разные стороны, я шел все дальше в чащу, стараясь хоть как-то запомнить дорогу. Возможно, уходить нам придется быстро.

«Иди дальше» – гласила кровавая надпись на другом дереве.

«Ты рядом» – слова на следующем стволе.

«Она у нас» – говорила красная надпись.

«Спаси ее»

«Уже близко»

Я отдал себе отчет в том, что уже совершенно не представлял, как далеко я зашел. Все, чего я сейчас хотел, так это вернуть свою жену в целостности и сохранности. Если они причинили ей хоть какой-то вред… пуль у меня предостаточно. Хватит на всех.

Как она там?

Ей страшно. Они точно ее не кормят. В каких они держат ее условиях?

– Прости меня, Леся… что же я наделал… я спасу тебя, обещаю! Только держись… только держись…

Я с трудом волочил ноги по этой сырой земле, переступая через поваленные деревья и грязные лужи.

«Следуй за лунным светом» – гласила новая кровавая надпись.

Я тут же поднял голову вверх, и увидел полную луну, которая бросала свой свет на кроны деревьев. При этом тонкий столбик ее сияния устремлялся куда-то в лес.

К нему я и направился.

Еще одно дерево, еще одна кровавая надпись: «Добро пожаловать»

Когда же я обошел это дерево стороной и преодолел сухие заросли, то вышел на небольшую полянку, на которой возвышался скалистый холмик. На него спадал столб лунного света.

Я нашел это место.

На самой вершине холма возвышался старый черный деревянный дом. Крохотный, двухэтажный, он напоминал древнюю рухлядь. Я не удивлюсь, если внутри этого домика меня ждут просторы настоящего замка, как в жилище колдуньи из мультфильма «Карлик Нос». Логово Помазанника представляло собой груду гнилых черных досок, которые готовы вот-вот рассыпаться в песок.

В скале вырезаны ступеньки, что, извиваясь, вели к крыльцу домика. В окнах темно. Они занавешены черной тканью и заколочены досками. Еще одно заброшенное и жуткое место, при виде которого у меня пробежала волна дрожи по спине.

При всех странностях этого домика, я подметил самое важное – он стоял на самом краю скалы, чуть наклонившись вправо. Если попрыгать в правой части этого сарая, то он непременно свалится вниз.

Мне совершенно не хотелось подниматься туда. Это место отталкивало так сильно, как только могло. Неприятно, мерзко и противно. И очень опасно…

Но там моя жена! Алеся у них в дьявольских лапах, и я должен ее спасти! А потому я начал подъем по крутым каменистым ступенькам наверх. Фонарик я выключил. Лунный свет стал моим проводником.

Высокие и кривые ступеньки. Я насчитал их по меньшей мере тридцать три штуки. Я даже спотыкнулся и чуть не упал на двадцатой. В какой-то момент я осилил тяжелый подъем и оказался на гнилом черном крыльце этого мерзкого домишки. Здесь стоял омерзительный запах падали и трупного разложения.

И еще формалин…

Не знаю почему… может, мой нос меня обманывал, но я явно чувствовал формалин.

Я не заметил ни звонка, ни даже ручки… эта старая дверь напоминала одну из тех, что были в психиатрической клинике Лиса. Ручек нет, и дверь можно открыть лишь универсальным ключом. Впрочем, эти доски можно спокойно выбить. Уж слишком они ветхие и гнилые. Дверь заросла не только мхом, но и грибами, скорее ядовитыми. Поганки.

Я уже занес кулак, чтобы постучаться, как вдруг услышал с другой стороны скрежет. Кто-то открывал мне дверь, узнав о моем появлении на пороге.

Я морально приготовился. Я много раз тренировался быстрым движением доставать пистолет из кармана и был решительно настроен повторить свой прием.

Дверь мне открыл высокий мужчина с бледной кожей и седой бородой. На нем не было абсолютно никакого предмета гардероба! Этот старик стоял передо мной в чем мать родила. Его пронзительные серые глаза пусто смотрели на меня.

– Проходите.

Он отошел в сторону, открывая шире дверь, позволяя мне войти в дом. Переступив порог, я оказался в темном коридоре из черных досок. В конце коридора виднелась винтовая лестница, ведущая на следующий этаж.

Вдоль стен стояли голые люди: мужчины, женщины, старики. Все они держали в руках зажженные свечи, чье пламя служило в этом месте единственным источником света.

Свидетели Помазанника. У моего врага все еще оставались последователи. Меня передернуло от одной только мысли, что все эти люди – простые жители города Н. Но помешанные на лжи, сбитые с толку гнилыми речами Помазанника.

По семь человек с каждой стороны. Они ровно стояли, сжимая горящие толстые свечи в руках. Я видел, как горячий воск капал им на пальцы, но они не выдавали боль. Их нисколько не смущала их абсолютная нагота. В большинстве своем это были пожилые люди, но я заметил здесь молодых парней и девушек, которые тоже присоединились к поганой секте Свидетелей Помазанника. Ему удалось затуманить и их молодой разум.

Они провожали меня взглядом. Их лица ничего не выражали. Словно статуи, эти люди служили здесь украшением. Живые канделябры…

Тот бородатый мужчина, что открыл мне дверь, следовал за моей спиной, будто толкая меня к лестнице. В этих голых стенах не было других дверей. Очень странный и неприятный черный коридор.

Достигнув лестницы, я обернулся. Бородатый мужчина кивнул, убеждая меня подняться наверх. Сам он предпочел остаться на первом этаже вместе с остальными фанатиками.

Алеся там… наверху! Но там же я могу встретить Помазанника.

Время пришло.

Собравшись с духом, я принялся подниматься на второй этаж логова злодея.

«Берлога, а в ней медведь»

На втором этаже меня ждала новая дверь, лишенная ручки. Я замер перед ней, а потом услышал шаги.

– Откройте, – раздался хриплый голос.

Голос Помазанника.

Сначала раздался скрежет, и дверь распахнулась.

На пороге меня ждала обнаженная блондинка средних лет, которая весело улыбалась мне.

– Проходите, Дмитрий Сергеевич! Мы вас ждали! – подмигнула она.

Я тут же отвел взгляд от этой сектантки и вошел в просторную комнату. Видимо, это помещение представляло собой весь второй этаж крохотного домика.

Как и в коридоре на первом этаже, здесь вдоль стен по периметру также стояли голые люди. Каждый выполнял свое назначение. Кто-то держал свечи, освещая зал. Кто-то мирной стоял, ожидая каких-то приказов. Кто-то накрывал в стороне обеденный стол с фруктами. Кто-то наливал шампанское и другие напитки.

Кроме тех людей, что держали свечки, здесь стояли настоящие канделябры и даже сверкала люстра под потолком. Освещение в этой комнате намного лучше, чем внизу.

В самой дальней части просторного и почти пустого деревянного зала располагалось небольшое возвышение в виде ступенек. На этом возвышение я заметил три фигуры.

Первая – Помазанник. Мой злейший враг восседал на самом настоящем троне. Вот только трон оказался совсем непростым… это был самый омерзительный предмет интерьера из всех, что я когда-либо видел. На самом деле понял я все не сразу, но, когда до меня дошли все истины ситуации, меня парализовал ужас.

Трон Помазанника сделан из разных частей человеческого тела. Им понадобилось много трупов, чтобы создать такое. Ручки, спинка и сиденье – все в этом предмете сотворено из человеческой плоти и кожи. Я мог различить пальцы, ногти, конечности, скальпы, соски, уши, носы… жуткий предмет! Разные части тела, сшитые друг с другом, смазывались густым слоем формалина. Это помогало поддерживать срок годности этого трона и предотвращать ранее гниение его составных частей.

Одетый в болотный костюм, с тростью, горбом, с сальными темными волосами, протезированной рукой и омерзительным ожогом на лице, Помазанник довольно улыбался мне, восседая на своем троне.

По левую руку от него стояла обнаженная женщина, еще одна сектантка, личность которой мне была хорошо знакома.

Виталина Левицкая.

Она здесь! И кроме того, она – главная помощница Помазанника! Голая, как другие сектанты, она заслужила особое место рядом со своим хозяином.

Этой ночью эта женщина показала свое истинное лицо. Она открыто и нагло улыбалась мне, давая понять всем своим видом, какова она на самом деле.

Прямо в ногах Виталины Левицкой находилась моя жена!

Алеся, одетая в светлый домашний халат, сидела на коленях на этом холодном грязном полу. Ее руки и ноги привязаны цепями к металлическим петлям, прикрепленным к полу. Таким образом, она совершенно не имела возможности встать или как-то сесть. Все, что она сейчас могла, так это стоять на четвереньках. Мокрые волосы ее спадали вперед.

Виталина сжимала в руках ржавый ключ от цепей. Только этот ключ сможет освободить мою жену. Сделает она это только по приказу своего господина.

– Смотрите, кто у нас здесь… – прозвучал мерзкий голос Помазанника.

– Алеся! – вырвалось у меня.

Я не мог видеть ее в таком состоянии!

Она подняла голову и взглянула на меня. Ее пустой взор наполнился жизнью.

– Ди! – выкрикнула она. – Где Генри?! Где наш сын?!

Она думала не о своем спасении, а о нашем Генри… в глазах у меня стояли слезы.

– Молчать! – рявкнула Виталина и грубо дернула Алесю за волосы, призывая к тишине.

– Не трогайте ее! – сделал я шаг вперед. – Вы обещали, что не причините ей вреда!

– Вы правы, Дмитрий Сергеевич, – заговорил Помазанник, – никто из вас не пострадает этой ночью, если вы оба будете соблюдать рамки вежливого поведения в чужом доме. Я не хочу кровопролития. Так что прошу вас успокоится.

Он отдал команду кому-то, и высокий мускулистый голый сектант подошел ко мне.

– Я всегда стараюсь соблюдать элементарные принципы безопасности, – продолжил Помазанник, – ведь именно благодаря им я все еще жив.

Сектант хлопал по моему телу, проверяя меня. И он нашел… его рука проникла мне под куртку и извлекла пистолет. Мужчина продемонстрировал оружие Помазаннику.

– Вот видите… зачем же вы так, Дмитрий Сергеевич? Я же ясно предупредил вас, что не стоит делать глупостей.

Мгновение…

И все мое лицо пронзила тупая боль.

Мне врезали. Из носа хлынула кровь. Я согнулся вдвое.

– Прошу! Не делайте этого! Не надо! Ди! Ди! – крики моей жены.

– Достаточно, – спокойный тон Помазанника.

Сектант отошел от меня, забрав с собой мой пистолет.

– Теперь вы знаете, что бывает, когда меня обманывают. Я не переношу ложь. Вы получили свой урок, Дмитрий Сергеевич. Не так ли?

И после голоса Помазанника я услышал мерзкий смешок Виталины.

Вытерев кровь с верхней губы, я пришел в себя. Удар оказался слишком неожиданным и сильным. Теперь я лишен своего единственного оружия. Мне придется подчиняться Помазаннику, если я хочу спасти свою жену.

– Генри с Эрнестом, Алеся, – ответил я ей, – не бойся. Я вытащу нас. Прости меня, если что…

– Ничего, Ди… ничего…

Удовлетворив свою жену информацией о нашем сыне, я перевел взгляд на Помазанника. Пришло время мне свести счеты с ним. От его решения и от моего выбора зависит сейчас судьба моей жены.

– Я пришел, как ты и хотел! – начал я. – Какую же сделку ты намереваешься заключить со мной?

– Да, давайте поговорим о сделке, – продолжил Помазанник, расслабившись в своем кресле из трупов, – сегодня у вас появился мотив служить мне. Этого я и дожидался, Дмитрий Сергеевич. Пришло время вам узнать о моих планах на вас.

Я напрягся, но старался не показывать виду.

– Как вы понимаете, моя часть сделки будет заключатся в том, что я верну вам вашу прелестную супругу и оставлю вашу семью в полном покое. Я больше не буду угрожать ни вам, ни вашему ребенку, ни вашей жене. Вы вернетесь к прежней жизни, о которой так мечтаете сейчас. У вас все наладится, и вы не услышите больше ни обо мне, ни о моих помощниках.

Хорошо бы…

– Что ты хочешь взамен?

– Всего две вещи… первая – самая глупость! Итак… поговорите с Клеопатрой, Дмитрий Сергеевич. Я давно жду своего особого заказа. И жажду получить его всем сердцем.

– Она не согласится…

– Убедите ее. Вы же хотите вернуть себе супругу? Я хочу получить не только свой особый заказ, но и побывать на экскурсии в подсознании Иисуса. Остальное меня волнует в меньше степени. Всего два путешествия… я не думаю, что это большая цена за ваше семейное счастье.

Полагаю, Клеопатра поможет мне спасти свою семью.

– Что еще? – спросил я.

Я ясно помнил про два условия. Первое – особый заказ и экскурсия в подсознание Иисуса. Что же второе?

Помазанник и Виталина переглянулись, обменявшись странными улыбками.

– Знаете, Дмитрий Сергеевич, – непринужденно начал Помазанник, – я всегда восхищался писателями и их честолюбием…

– Я не честолюбив!

– Возможно, вы – нет… Но я всегда знал, что каждый из писателей тем или иным образом стремится к бессмертию.

– О чем ты?

– Подумайте сами, Дмитрий. Станьте честны перед самим собой. Ответьте на главный вопрос. Зачем вы пишете?

Мне это нравится. Только и всего!

– Рано или поздно вы умрете, не так ли? – обратился ко мне Помазанник. – Но ваши книги останутся жить. Они никуда не денутся. Да, они могут затеряться среди бесконечного числа других интеллектуальных трудов. Время славы рано или поздно проходит. Стать классиком в современном мире маловато шансов. Но все же книги останутся, и в них останется какая-то ваша частица, часть вашей души, если быть откровенным. Разве это не так, Дмитрий Сергеевич? Благодаря им ваше имя не исчезнет. Вы навсегда останетесь в этом мире, в своих книгах… они подарят вам вечную жизнь. Пока они будут целы, пока их буду читать, вы будете жить. Та часть души, которую вы вложили в них, будет жить. Таким образом, в философском смысле, вы никогда не умрете. И лишь одна эта мысль и страх смерти заставляют вас писать снова и снова. Вы боитесь умирать и делаете все, чтобы оставить свой след в этом мире, в его истории… чтобы хоть какой-то своей частью задержаться еще немного в этой жизни, ведь она так коротка… поверьте, я знаю, о чем говорю.

У меня был лишь один ответ:

– Боюсь, вы ошибаетесь.

Я произнес это слишком твердо, решительно и однозначно.

Губы Помазанника скривились. Он остался недоволен тем, что ему не удалось убедить меня в своей правоте, как ему это удавалось со всеми его послушниками.

– Именно в книгах и заключается вторая часть нашей сделки. Это касается именно того, что требуется конкретно от вас. Признаюсь, что я рад, что встретил такого талантливого писателя, как вы. Мне известно, что прежде вы писали биографии разных известных людей. Так вот… хочу, чтобы вы вернулись к этому жанру и написали еще одну.

– Что вы от меня конкретно хотите?

Мне улыбнулись, как наивному ребенку.

– Вы еще не поняли… тогда я объясню. Напишите мне «НовейшийЗавет», Дмитрий. Нет книги более величественной, чем Библия, верно? Как писателю, вам никогда не хотелось написать что-то по-настоящему великое? Напишите новую главу Библии, где я стану Мессией, пришедшему к народу. Подробности сюжета я для вас приготовлю. У меня многое есть, вам останется это просто достойно оформить. Я хочу, чтобы «Новейший Завет» представлял собой мое Евангелие. Евангелие истинного Мессии, Помазанника Божьего. Напишите это, Дмитрий Сергеевич, и ваш долг будет уплачен. Дальше я всего добьюсь сам.

Это безумие!

– Вы сошли с ума…

– Не вам судить об этом, – посмеялся Помазанник, – и не вашему другу, Маркелу Лису, который дает палаты нормальным людям, посетителям кофейни «Полночь». Он так и не познал, что такое истинное безумие.

Это истинное безумие у Помазанника!

– Никто не будет читать такое!

– Вам не стоит об этом думать, Дмитрий. Ваше дело – написать.

С другой стороны…

– Чего вы хотите? – спросил я у него прямо.

И получил однозначный ответ:

– Трахнуть этот мир! Я всегда хотел поиметь его во все дыры! И с вашей новой книгой у меня это получится… не сомневайтесь…

Трахни себя сам…

Жду не дождусь, когда этот мир поимеет его!

– Итак, Дмитрий Сергеевич. Мы договорились? Я возвращаю вам вашу жену, а вы отправляетесь к Клеопатре, чтобы она исполнила часть нашей сделки. Дальше мы с вами встретимся, чтобы обсудить подробности моего Евангелие. Когда вы закончите мою книгу, я исчезну из вашей жизни навсегда. Слово истинного Помазанника, что впредь вашей семье я никогда не буду угрожать. Мы договорились?

У меня нет выбора. Я хочу спасти Алесю. Пускай я и не верю лживым речам «истинного Мессии».

Ответил я кивком.

– Завтра ночью я приду в кофейню «Полночь». И я намереваюсь получить свой особый заказ.

Этот идиот хочет посетить собственное подсознание! Интересно, кто из нас честолюбив?

– Вы его получите, – ответил я, – я принимаю условия сделки. Завтра ночью у вас будет ваш особый заказ и гарантированный билет на экскурсию в подсознание Иисуса. Я напишу для вас «Новейший Завет». Взамен вы вернете мне мою жену сейчас же и оставите мою семью и меня в покое раз и навсегда.

– Идет. Нужно пожать руки для заключения сделки.

Я сорвался с места и начал идти к нему. Громила, что лапал меня, дернулся, но Помазанник жестом приказал ему остаться на месте и произнес:

– Все в порядке.

Я приблизился к трону Помазанника и поднялся к нему на возвышение. Протянув ему руку, я увидел перед собой его черный протез и пожал холодную сталь.

Когда я жал руку, Помазанник смотрел мне в глаза и довольно улыбался.

Я заключил сделку с дьяволом.

– Превосходно! – воскликнул Помазанник, одернув протезированную конечность. – Виталина, отпустите нашу гостью.

Посмотрев на нее, я понял, что ей совсем не хочется отпускать мою жену, но приказа своего хозяина она ослушаться не могла.

Поочередно Виталина отвязала руки и ноги Алеси от цепей. Я подбежал к своей жене и помог ей встать на ноги. Она упала в мои объятия.

– Ди… спасибо тебе… ах…

– Уходим отсюда, Леся. Идем домой.

Помогая ей идти, я взял ее под руки, и мы вместе направились к двери.

Перед тем, как покинуть тронный зал, я даже не обернулся, чтобы как-то попрощаться с Помазанником. Я вообще не желал его больше видеть! Все чего мне хотелось, так это вывести свою любимую жену из этого мерзкого места и вернуться к сыну. Голос Мессии я услышал за спиной:

– До встречи, мой дорогой партнер.

Глава 26

Мы затерялись в темном лесу, убегая как можно дальше от жуткого дома на холме.

Остановившись среди высоких сосен, я огляделся, убеждаясь, что за нами не организовали слежку. Никаких звуков, кроме нашего частого дыхания мы не слышали.

– Они не идут за нами, – понял я, – мы ушли…

Алеся тревожно взглянула на меня, и в глазах у нее заблестели слезы.

– Ди!

Она крепко обняла меня руками и прижала к себе. Я чувствовал, как она ослабла. Я обнял свою драгоценную жену и почувствовал этот приятный и знакомый запах ее тела и волос.

– Прости, что так случилось, – говорил я, – это во все моя вина… я не должен был в это вмешиваться… нам надо было уехать сразу, как ты этого захотела. Нам вообще не следовало приезжать сюда! Мы можем уехать. Уехать вместе с Эрнестом и Генри прямо сейчас!

Алеся уткнулась лицом мне в грудь.

– Я хочу увидеть Генри… я хочу обнять его, хочу поцеловать… наш малыш…

– Он в безопасности с Эром. Обещаю. Мы идем к ним прямо сейчас! Слышишь? Прямо сейчас! Мы немедленно уезжаем из этого города! Он никогда больше не причинит нам вреда. Он не найдет нас. Он просчитался. Я не буду держать свое слово перед ним. Мы просто уедем из Н. раз и навсегда!

Алеся энергично закивала. Она согласилась со мной. Наше пребывание в этом городе зашло слишком далеко.

– Кто они такие, Ди? Кто это был?

– Свидетели Помазанника и сам Помазанник. Они – настоящие безумцы, религиозные фанатики, от которых мы убежим. Завтра же ими займется полиция. Скоро все закончится.

– Идем к Генри! Идем к нему скорее!

– Да-да, побежали!

Я сжал ее руку, и мы бросились бежать прочь из этого леса. Прочь от этого страшного дома на скале. Прочь от этих сумасшедших.

Прочь от всего!

Когда мы оказались в городе, мне стало намного легче. Эти черные деревья больше не давили на меня. Город стал для меня каким-то символом безопасности. Я понимал, что здесь они нас не достанут.

Переведя дыхание, мы с Алесей направились к гостинице, где нас ждали Эрнест и Генри.

Улицы пусты. Фонари тускло горят. Город Н. спит.

Мы с Алесей идем по ночному городу. Над нами поднимаются белые струйки – наше горячее дыхание.

Она у меня ничего не спрашивала. Алеся явно не хотела знать, как я связан с Помазанником и что означал наш разговор. Превыше всего она желала забыть об этом ужасе, как о кошмарном сне, и вернуться к Генри, своему сыночку.

Безопасность моего ребенка – важнее всего.

Он – солнце моей жизни. Вернувшись к нему сейчас, я обещаю, что отныне никогда с ним не расстанусь.

– Скорее, Ди! Бежим! – подгоняла меня Алеся. – Я больше не могу ждать! Я хочу увидеть его!

– Конечно, Лесь… побежали!

Мы снова начали свой бег. Всеми силами мы сокращали время и расстояние. Наш Генри – важнее всего на свете. Сейчас имеет значение только он! Только он и никто больше!

В какой-то момент мы увидели темную фигуру на другом конце улицы. Фигура как-то странно брела, пьяно качаясь из стороны в сторону.

Очки у меня запотели, и я не понимал, кто движется нам навстречу.

– О, боже… – вырвался тяжелый стон у Алеси.

– Что случилось? – встревожился я. – Кто это?

Она не ответила.

Вскоре я и сам смог разглядеть темную фигуру, которая на самом деле была Эром.

– Что он здесь делает? – вырвалось у меня само.

Алеся бросила меня и быстро побежала к нему.

– Алеся!

Мне пришлось догонять.

Когда я настиг ее, Алеся уже била кулаками Эра в грудь. Из глаз ее хлестали слезы. Уставшая, но полная злости, она кричала:

– Где мой сын?! Где мой мальчик?! Что ты с ним сделал?! Где Генри?! Отвечай!

– Леся, Леся!..

Я обнял свою жену со спины и оттащил ее от Эра. Взглянув на друга, я нашел его печальный взгляд.

– Где наш сын, Эр? – серьезно спросил я у него.

Мне потребовалось лишь его выражение его лица, чтобы все понять.

– Они забрали его.

Только сейчас я заметил кровавое пятно на лбу Эра.

– Забрали… – простонала Алеся.

– Прости, Ди. Прости меня, Лесь… их было пятеро, и если бы…

Но Алесю охватил гнев. С новой волной ярости она набросилась на Эренста с кулаками и воплями:

– Подонок! Слабак! Тряпка! Ты должен был защищать его! Защищать его до конца! Почему я не могу увидеть его?! Почему я не могу обнять его сейчас?!

На этот раз оттащить Алесю от Эра оказалось куда труднее. Сам Эр даже не сопротивлялся. Он просто стоял, опустив голову, позволяя Леси его избивать.

– Леся, прошу тебя… не надо…

У нее началась настоящая истерика.

Обессилев, Алеся опустилась на корточки и начала плакать и хныкать. Я ничего не мог поделать…

– Эр, ты должен рассказать нам, что случилось, – потребовал я от него.

– Я был в гостинице. Они ворвались ко мне в номер. Пятеро мужчин выбили двери и направились ко мне. Я взял Генри на руки, но один ударил меня битой по голове, а второй отобрал вашего сына. Я упал и потерял сознание, а они ушли. Все произошло слишком быстро.

Обнимая колени руками, Алеся боролась со слезами.

– Почему это происходит со мной? – повторяла она. – Чем я такое заслужила? Где мой Генри… где мой малыш?

– Зачем они это сделали, Ди? – спросил у меня Эр.

Но я все понял.

– Это часть сделки, это… знак гарантии…

И меня осенило.

– Это мотив.

Неожиданно Алеся перестала плакать и подняла голову, посмотрев на меня.

– Мотив, из-за которого я выполню свою часть сделки. Генри – гарантия того, что я не исчезну и не предам его. Это его план… не ты, Алеся, была мотивом, из-за которого я должен пойти на сделку с ним. Главный мой мотив – наш Генри. Он ждал его появления на свет. Алеся… я больше чем уверен, что завтра он вернет нам нашего сына, если мы выполним свою часть сделки.

– Ди!

Алеся резко вскочила на ноги.

– Мы должны идти в полицию. У нас украли сына. Нашего сына! Проклятье! Какая еще сделка?! Полиция схватит их, и на этом все закончится!

– Если их посадят в тюрьму, то рано или поздно они выйдут. Ты это понимаешь? Когда Помазанник снова окажется на свободе, он вернется и отомстит нам. Это точно.

– И ты веришь, что он оставит нас в покое, когда получит свое?

– Уверен. Мы ему не нужны. Когда он получит то, что хочет, у него будет масса других дел.

Не знаю как, но мне удалось убедить жену в своих доводах. Ее заметно напрягла мысль о том, то Помазанник и его люди попытаются нам отомстить, если я нарушу условия сделки.

– И что ты предлагаешь? – спросил Эр. – Как нам вернуть Генри?

Ответ пришел совершенно естественным образом.

– Если мы хотим вернуть Генри, то нам ничего не остается кроме того, как следовать сценарию Помазанника. Мы должны немедленно отправиться в «Полночь» и договориться с Клеопатрой о том, чтобы она выполнила особый заказ Помазанника. Завтра ночью нам вернут Генри.

Посмотрев на время, я понял, что кофейня еще должна быть открыта. Встреча с Клео – единственное и самое важное, что я могу сейчас сделать.

– Алеся, давай ты отправишься к Лизе и Катерине Барокко? У них ты будешь в безопасности. Я не могу позволить, чтобы с тобой еще что-то случилось.

– Нет, Ди! – отрезала она. – На этот раз я иду с вами! Мне все это осточертело! Я хочу вернуть себе сына, а потому ведите меня к этой Клеопатре, кем бы она ни была!

– Это тебя может шокировать, – вставил Эр.

– У меня сына украли. Поверь, мне уже на все плевать!

Мы с Эром переглянулись. Мы оба знали, что с Алесей спорить абсолютно бесполезно. Сколько бы мужчин ни спорило с женщиной, количество голосов в этих спорах не имеет никакого значения.

Я почувствовал, что это будет очень долгая ночь.

* * *

– Ты обещал, что больше никого не приведешь в мой музей!

Клео сверлила меня взглядом.

– Это моя жена, – виновато ответил я.

Клео смерила Алесю презрительным оскалом.

Втроем мы сидели за барной стойкой, а Клео возвышалась над нами, и ее золотые-щелочки в бездонных черных глазах хищно искрились. Надо признать, что на Алесю больше произвела впечатления ожившая кофейня «Полночь», нежели говорящая кошка-сфинкс.

– Помазанник похитил ее сегодня, и мне пришлось отправиться к нему, чтобы заключить сделку, – пояснил я, – а потом он украл моего ребенка, чтобы у меня не возникло желание предать его.

Клео снова посмотрела на Алесю, но уже другим взглядом, каким сочувственным, женским, человеческим.

– Мне очень жаль, – признала она.

Тогда Алеся впервые взяла слово:

– Мне совершенно не важно знать, что у вас здесь происходит. Правда. Все, чего я сейчас хочу, так это вернуть своего ребенка. Если вы можете дать этому маньяку то, что он хочет, то прошу вас сделать это… вас зовут Клеопатра?

– Можно просто Клео, – ответила кошка.

– Прошу вас. Я прошу вас об этом, как женщина, Клео. Как мать, которая просто хочет вернуть себе дитя.

– Выпейте кофе, дорогая. Оно поможет вам согреться.

Клео провела лапкой над стойкой, и перед нами появилась чашечка с горячим ароматным кофе.

Алеся даже не удивилась. Она спокойно взяла чашку в руки, обняв ее ладонями, и ответила:

– Благодарю…

Ответив моей жене кивком, Клео перевела суровый взор на меня. Я поймал себя на мысли, что у моей жены самая крепкая психика. В сравнении с моей – точно!

– Что ты ему обещал? – спросила она холодно.

– Он хочет получить свой особый заказ и проникнуть в подсознании Иисуса. Это все его требования.

Алеся взглянула на меня. Конечно, она помнила, что я также обещал ему написать «Новейший Завет».

– Что еще ты ему обещал? – догадалась Клео обо всем.

Все трое выпытывающим взглядом смотрели на меня. Эр также не знал подробности моих переговоров с Помазанником. Сам я понимал, что нет смысла скрывать что-то, если мы хотим помочь друг другу и победить негодяя.

– Написать для него Евангелие. «Новейший Завет». Ему нужна своя Библия. Новая глава, где он станет Мессией, каким его считают Свидетели Помазанника.

Клео покачала головой.

– Он дал ему все эти обещания, чтобы спасти меня, – встала Алеся на мою защиту.

– Конечно, милая, вы ни в чем не виноваты, – ответила тепло Клео.

Я рад, что они поладили друг с другом. У Алеси и Клео сложили теплые дружеские отношения.

– Вы поставили меня в трудное положение, – подумала кошка, – я готова помочь вам вернуть вашего сына. Я даже готова предоставить Помазаннику его особый заказ и экскурсию в подсознание Иисуса, хотя она для него вторична. Но вы меня тоже должны понять. Я не могу позволить ему выйти из моей кофейни с этими знаниями. Тогда произойдет настоящая катастрофа. Это мое единственное условие, на котором я помогаю вам и прощаю нарушения всех правил.

Алеся испуганно взглянула на меня. Я постарался ее успокоить и взял за руку.

– Сейчас мы что-нибудь придумаем, – решил я.

– Ди, – вставил Эр, – если мы хотим сделать все, выполнив условие Клео, у нас есть только один выход. Мы должны…

– Да, Эр, убить его завтра ночью. Пришло время избавиться от Помазанника раз и навсегда.

И сказал я это со всей уверенностью. Я на полном серьезе готов осмысленно убить этого человека, чтобы защитить своего сына, свою жену и Клео.

– У тебя же был пистолет, не так ли? – вспомнила Клеопатра.

– Они отобрали его у меня, когда я пришел, – виновата признал я.

– Даже знать не хочу, откуда у тебя был пистолет, Ди, но нам немедленно нужен другой! – подметила Алеся.

Как же мне понравились эти слова! Именно из-за такого боевого духа я и женился на ней. Она готова идти до конца вместе со мной.

– У нас впереди целый день, так? – обратился к нам Эр. – Завтра я смогу раздобыть для нас пистолет. Я ведь приготовил для этого все документы, как ты и хотел, Ди.

Я испугался, что Алеся начнет вдаваться в расспросы, но, к счастью, этого не случилось. Возможно, нас ждет серьезный разговор в будущем.

– Ты должна будешь спрятаться у Барокко, – обратился я к Алесе, – тебе нечего делать здесь, когда это случится.

– Ди! Это даже не обсуждается! Я буду с тобой и точка! Я хочу вернуть себе сына. Я сама заберу у них Генри и разнесу всю их сектантскую общину, если потребуется! Ты не сможешь заставить меня прятаться в норе, пока вы будете сражаться с ними. Я хочу быть с тобой в ту ночь. И буду!

С Алесей спорить бесполезно. Как же я не хочу подвергать ее еще одной опасности, но ничего не могу сделать против нее.

Мы вернулись к обсуждению расправы над Помазанником.

– Кто это сделает? – спокойно спросила Клео.

Речь шла о выстреле.

– Я, – мой решительный ответ, – я втянул вас всех во все это… убью его и отомщу ему за все.

– Нет, Ди, – отрезал Эр, – именно это он от тебя будет ждать! Ты сказал, что он уже проверил тебя, верно? Сделает это снова. Выстрелю я. У меня будет пистолет. Он точно не решит, что вашим тайным снайпером окажусь я. Алеся этого не сделает, ведь у нее будет Генри, когда нам его отдадут. Клеопатра будет занята тем, что предоставит для Помазанника две экскурсии. Может, нам удастся покончить с ним до того, как он отправится в свое подсознание.

– А если придет полиция? – забеспокоилась Алеся. – Ты ведь совершишь убийство!

– Если докажем, что это было в целях самообороны, то срок будет меньше, – нервно усмехнулся Эр.

– Не смешно, Эр! – вставил я. – Тебя могут посадить!

– Значит, я попрошу самый тихий пистолет…

Это нас не могло убедить.

– Ди…

Он заставил нас всех смотреть на него.

– Ты же знаешь, что я пойду ради тебя, Алеси и Генри на все. Знаешь, пока я был с ним, успел привязаться к нему. Я готов даже сесть в тюрьму, если это спасет твоего ребенка.

– Все это неправильно… – покачал я головой, – лучше мне убить его. Я не могу позволить тебе рисковать своей свободой! И жизнью!

Эр улыбнулся мне.

– Не все так страшно, Ди. К тому же здешняя полиция в хороших отношениях с нами, мы сможем убедить их, что именно Помазанник виновен в убийстве Фурса и Ия. За меня даже не беспокойся. В тюрьму я точно не собираюсь.

Возможно, он прав. Помазанник – главный маньяк города Н., которого ищет полиция. Конечно, у нас нет доказательств того, что это именно он приказал убить Фурса и Ия, но все же…

Все же…

– Первым делом, я считаю, надо избавиться от нашего надоедливого общего знакомого, а там посмотрим, – закончил Эр.

– Значит, мы решили, кто будет стрелять? – обратилась к нам Клео.

Я какое-то время смотрел на своего лучшего друга, прокручивая все варианты развития событий. В какой-то момент я понял, что не могу препятствовать его решению.

С Эрнестом тоже спорить непросто. Да я вообще живу с такими людьми, с которыми невозможно спорить.

Я просто кивнул, соглашаясь с решением Эра. В конце концов, я полностью в нем уверен.

Он сделает все, как надо.

– Отлично,– заявила Клео.

И перед нами появились еще две кружки кофе. Обведя нас всех взглядом, Клео заявила:

– А теперь давайте проговорим весь наш план.

Часть 9. Ложный Мессия

Глава 27

– Ты не обязана идти с нами. Я говорю еще раз, что лучше тебе остаться сегодня в безопасности. С Барокко ты будешь в безопасности, Леся. Там тебя никто не тронет. Сюда они могут явиться, но они не догадаются, где ты будешь.

– А я повторяю тебе еще раз, Ди. Не хочу! Я не хочу оставаться в «безопасности», как ты того просишь. Я все сказала уже вчера. Я иду с вами, и тебе меня не остановить. Я хочу лично убедиться, что с моим ребенком все хорошо. Если вы с Эром будете заняты расправой над врагом, то кто-то должен держать нашего сына. Ты сам понимаешь, что не сможешь доверить Эру всю работу… Ему понадобится помощь. Я нужна вам. Я буду там. И точка.

Вечерело.

Мы с Лесей не ели целый день.

Мы не могли даже позволить себе выпить просто стакан воды, зная, что наш малыш сейчас в руках сектантов.

Алеся прижалась ко мне и обняла. Она опустила свою голову мне на грудь.

– Я скучаю по нему, Ди. Я хочу снова его увидеть. Хочу его обнять. Мне так страшно за нашего Генри… я весь день не нахожу себе место.

– Мы вернем его этой ночью. Обещаю. Нам нужно взять себя в руки и собраться с мыслями. Нам предстоит непростая ночь…

Я почувствовал влагу на себе – Леся плакала.

– Знаешь, – начала она снова, – пока я была у них в заточении, то каждую минуту задавала себе один и тот же вопрос.

Я опустил взгляд и посмотрел на ее строгое лицо.

– Почему? Вот, что я спрашивала… я молилась, Ди. Молилась. Я разговаривала с Богом и просила его о спасении. Я не понимала, почему Он это делает. Сначала я думала о том, что все это – испытание для меня. Если это так, то Бог жесток, Ди. Да, Он жесток… Он отнял у меня ребенка и хочет, чтобы мы убили человека. Конечно, я сама готова его убить и расстрелять его труп! Этот… Помазанник – редкостное дерьмо. Настоящий маньяк. Такого засранца должны ждать самые жестокие муки ада…

И я не мог поспорить с ее доводами. Я готов подписаться под каждым словом своей супруги.

– У меня было много времени для того, чтобы подумать над этим… я рассмотрела тот вариант, что Бога не существует… что тогда? Кто тогда виновен в том, что с нами происходит? За что это все нам? В какой-то момент я поняла для себя одно: я не хочу терять Генри. Я не хочу, чтобы он умирал.

– Он не умрет, Леся…

– Умрет. Ты это знаешь. Когда-нибудь Генри тоже умрет, как и мы с тобой. Смерть неизбежна. Этот финал одинаков для всех. Но я думала о другом…

Я почувствовал, как она напряглась, чтобы сглотнуть комок. Устроившись удобнее в моих объятиях, она продолжила:

– Я не хочу видеть его смерть. Сама я не боюсь смерти… никто из живущих не знает, что ждет нас на другой стороне… все теории остаются лишь гипотезами и догадками без доказательств. Никто не возвращался оттуда, чтобы что-то рассказать… И я поняла, что хочу первой узнать о том, что ждет нас там. Знаю, все, что я говорю, звучит как-то глупо…

– Нет-нет! Продолжай!

Она вытерла слезы и продолжила:

– Обещай мне сегодня одно, Ди. Если придется умереть… если Бог хочет, чтобы сегодня пришло наше время, то я хочу, чтобы мы с тобой умерли раньше. Я не выдержу, если увижу смерть Генри… я просто не справлюсь!

Алеся залилась рыданиями, уткнувшись в меня лицом. Я обнял ее сильнее и прижал к себе крепче. Одной рукой я гладил ее по спине, а другой по волосам.

– Тише-тише…

Я поцеловал ее в макушку.

– Никто из нас сегодня не умрет. Вот увидишь. Я обещаю тебе.

– Откуда ты знаешь?

– Я просто чувствую.

– Чувствуешь?

– Да… чувствую, что это случится не сегодня. Не так, как ты думаешь… Точно не сегодня.

– Я всегда доверяла твоим чувствам, помнишь?

Да, это действительно так. Если Леся в чем-то сомневалась, то она доверяла моим инстинктам.

– А как мы умрем? – спросила она.

– В постели. У нас дома. В глубокой старости. Мы просто ляжем с тобой спать и умрем. Генри… для него это не станет чем-то ужасным… он все будет понимать. Он будет взрослым. Он будет знать, что дети должны хоронить своих родителей. Он будет знать, что так должно случится. Но сегодня…

Я обнял ее лицо ладонями и заставил Алесю смотреть на меня.

– Сегодня мы выживем. Слышишь меня? Сегодня мы вернем себе сына и избавимся от этой твари раз и навсегда. Когда наступит новый день, ты поймешь, что больше никогда мы не увидим этого подонка и не услышим о нем. Завтра мы вернемся домой. На рассвете все закончится. Вот увидишь, Леся. Я тебе обещаю. Доверься мне. Ты же веришь мне?

Леся вытерла слезы и посмотрела мне в глаза.

– Да, верю, – ответила она.

Я одарил жену теплым поцелуем в лоб.

А потом заиграла мелодия – зазвонил мой телефон. Это был Эрнест.

– Да? – начал я разговор.

– У нас все готово, – ответил друг серьезно.

– Ты раздобыл пистолет?

– Все у меня. Я направляюсь в кофейню. Подходите.

– Понял. Скоро увидимся.

И бросил трубку.

– Нам пора? – обратилась ко мне Алеся.

– Собираемся. Время пришло.

* * *

Когда мы с Алесей пришли в кофейню «Полночь», то там нас уже ждали Эрнест и Клео. На стойке я приметил две кружки кофе. На пенке были написаны такие надписи: «Особый заказ», «Иисус Христос». Два билета на две экскурсии, которые заказал Помазанник.

– Как вы? – обратилась к нам Клео.

– Держимся, – ответила Леся, – это то, что ему нужно?

Кошка ответила кивком.

– Я уверена, что первым делом он накинется на свой особый заказ. Когда ребенок будет у вас, а опасность минимизируется, то Эрнест…

– Сделает выстрел! – закончил за нее Эр.

Эр достал из внутреннего кармана куртки пистолет и показал его нам.

– Восемь патронов. Все заряжено. Перезаряжать не надо. Это вещь будет стрелять поочередно, пока не закончатся все патроны.

– Значит, не нужно тратить время на перезарядку, так? – убедился я.

– Именно! Если не получится убить гада с первого выстрела, то у нас останется еще семь попыток. Кроме того, пули могут потребоваться для других…

– Других? – обеспокоенно спросила Алеся.

Мы все посмотрели на нее. Она явно не ожидала такого варианта развития событий, который мы учли (каждый у себя в голове).

– Я сомневаюсь, что Помазанник явится к нам в одиночку, – объяснила Клео, – он приведет с собой своих приближенных. Боюсь, нас ждет настоящая битва. Я желаю быть вам сегодня самым метким стрелком, Эрнест Бенгальский. От вашей меткости сегодня будут зависеть наши жизни.

На мгновение мне показалось, что Эра смутит такая фраза и даже напугает, возможно, заставит почувствовать себя неловко, но ничего подобного! Этот Эр ответил весьма бодро и уверенно:

– Можете на меня рассчитывать!

Алеся обняла себя руками, и я обратил на это внимание.

– Тебе холодно?

– Не могу успокоиться…

– Присядь.

– Не хочу.

– Я могу сделать вам кофе, пока мы ждем их, – предложила Клео.

– Не стоит, спасибо…

Я подошел к Алесе и взял ее за руки. Пальцы у нее ледяные.

– Надо было тебе одеться теплее, – покачала я головой.

– Ничего, потерплю.

Алеся отвернула голову и направила свой взгляд на темную улицу.

Сейчас на ней были одеты узкие джинсы, кожаные сапожки и темно-синяя курточка на молнии. Алеся завязала волосы в хвостик.

– Когда они придут? – обратилась она к Клео.

– Помазанник всегда отличался своей пунктуальностью, – задумалась кошка, – уже полночь… так что, думаю, он не заставит себя ждать.

Алеся все-таки решила послушаться моего совета и присела на край диванчика, спрятав руки под мышки. Я присел напротив нее. Эрнест встал на стороже в проход, а Клео запрыгнула на один из высоких стульев у стойки.

Так мы и ждали прихода наших врагов. Я внимательно наблюдал за женой, стараясь угадать ее состояние. Она напряжена и скованна. Она напугана. И при всем этом она готова порвать этот мир на куски, лишь бы он вернул ей ребенка.

Сидя здесь, в ожидании появления заклятого противника, я подумал о том, что всего несколько дней назад даже предположить не мог, что мое безобидное расследование приведет к такой кульминации. Познакомившись с Клеопатрой, я и представить себе не мог, что увижу лицо своей жены в стенах «живой» кофейни «Полночь».

Все чаще я убеждаю себя в том, что приехать в этот город была неудачной идеей.

Каждый наш выбор влечет за собой последствия.

Если я виноват в том, что мы все здесь покорно ждем, принимая свою судьбу и свою жизнь такими, какие они есть, то я должен понести ответственность за это.

Если у Эра не получится убить Помазанника, то это сделаю я. Без всяких промедлений…

Но какая-то часть меня все же рассчитывает на то, что мое вмешательство не потребуется. Я верю в своего друга. Я верю в то, что он защитит нас.

И все же я виню себя в том, что принуждаю его совершить убийство, которое он совершать не обязан.

Вот я сижу и смотрю ему в спину. На Эре одет коричневый плащ. На мне черный, кстати. Никогда еще я не видел его таким сосредоточенным, достойным высшей похвалы и уважения. Черт возьми! Я уважаю Эра, как мужчину. Я уважаю его решение защищать нас этой ночью.

Прислонивший к краю прохода, он тяжело, но спокойно дышит, пуская в ночь светлые струйки своего горячего дыхания. Его руки сложены на груди. Я уверен, что он в любой момент готов достать пистолет и сделать выстрел.

– Они идут.

Слова Эра нарушали тишину, в которую мы все успели погрузится.

– Сколько их? – Клео спрыгнула со стула и подошла к проходу.

– Трое, – уверенный ответ нашего снайпера.

Я встал и подал Алесе руку, чтобы помочь ей подняться.

– Стой за моей спиной, – сказал я ей.

Она нерешительно кивнула и сглотнула.

– Пожалуйста, – настоял я на своем.

Алеся снова кивнула и зашла мне за спину.

– У них есть Генри? – спросила она у Эра.

– Да, Леся, – ответил Эр, – они несут его.

Алеся тяжело вздохнула и смахнула ледяной пот со лба.

– Держись ближе ко мне, – скомандовал я ей.

– Действуем по плану, – обратилась к нам Клео, – их трое. После смерти Помазанника нужно будет разобраться с остальными. Эрнест, вы готовы?

– Непременно, – кивнул он, – когда начну стрелять, все ложитесь на пол.

Я посмотрел на жену, убеждаясь, что она поняла и не забыла наш план, по которому всю нашу защиту берет на себя Эр.

– По местам, – тихо прошептала Клео.

Мы с Алесей отошли назад, ко второму столику. На третий столик запрыгнула Клео.

– Держитесь рядом со мной, Эрнест, – сказала ему Клео, – я буду вести диалог с ним.

Кивнув, Эрнест присоединился к ней. Все было сделано для того, чтобы обезопасить меня и Алесю. Когда ребенок будет у нас, мы будем иметь возможность спрятаться, чтобы не попасть под обстрел. Эр откроет огонь тут же…

– Он пойдет за чашкой кофе, – добавила Клео, – тогда начинайте действовать.

– Вас понял, – отчеканил Эр.

И мы все замерли.

Наконец на пороге кофейни «Полночь» появилось трое. Вернее, четверо, если считать нашего с Алесей сына. Итак, первым в кофейню вошел главарь банды – Помазанник.

Одетый в свой болотный пиджак, прикрывающий небольшой горб, он опирался на черную трость с серебристой ящерицей на наконечнике. Одна его рука, живая, закрыта черной кожаной перчаткой, а вторая – один сплошной черный металлический протез. Это была четвертая наша с ним встреча, и я снова смог подметить все детали его внешности: омерзительный кровавый ожог на правой щеке с подтеками гноя, треснутые синие губы, разодранная шея, отрезанная мочка правого уха и серебряная серьга в левом, желтоватые гнилые зубы, черные прилизанные волосы во плечи и серые глаза с изумрудным блеском.

За ним прошел громила. Я узнал его. Это тот самый послушник Помазанника, который лапал меня в его доме! Это тот самый рослый мускулистый мужчина, который забрал у меня пистолет. Тогда я не имел возможности как следует изучить его внешность, ведь меня больше заботила судьба моей жены.

Одетый в простую кожаную черную куртку и голубые джинсы, у громилы блестела лысая голова. На лице рыхлый нос с горбинкой, пухлые сухие губы, морщинистый лоб и маленький глазки. Впрочем, вид у него оказался довольно устрашающим, если принять во внимание этот рост (под самый потолок!) и гору мышц. Это головорез – личный телохранитель Помазанника.

Последней в зале кофейни появилась… Виталина Левицкая. Именно она несла на руках моего сына, который сейчас спал, закутанный в белые пеленки. Оделась сектантка как-то странно и необычно. Белая блузка с большими черными пуговицами, длинное темное платье и туфли на каблуках средней высоты. Светлые золотистые волосы с ее химической завивкой распущены и заправлены за спину.

Троица, оказавшись в стенах кофейни «Полночь» тут же выстроилась перед нами.

– Какое же удовольствие видеть всю вашу компанию в сборе, – начал Помазанник, – дайте-ка подумать… это первый раз, когда мы и вы собрались все вместе, верно? Можно сказать, это исторический момент. Ты со мной согласна, Клео?

Помазанник перевел свой взгляд на Клеопатру, которая смерила его гневным оскалом.

– Все зависит от исхода нашей встречи, – ответила она.

– Ах, конечно-конечно… но мне не хочется, чтобы вы чувствовали себя напряженно. Я не намерен менять правила игры.

Я не выдержал и выступил с заявлением:

– Это ты умеешь хорошо! Ты украл у меня сына!

– Дмитрий Сергеевич, простите, я не сразу приметил вас… вы же умный человек и понимаете, что это было сделано для перестраховки.

– Это не входило в условие сделки!

– Боюсь, тут я с вами поспорить не могу. Но войдите в мое положение и поймите, что у меня должны быть гарантии нашего с вами договора. Мотив. Вы помните?

Я не стал отвечать.

– В любом случае вам не следовало беспокоиться о вашем малыше. Виталина о нем хорошо заботилась. Мы даже кормили его теми же питательными смесями, что ему давали вы и доктора в роддоме.

Эти негодяи все разузнали… они следили за мной с самого начала!

– Сегодня ты получишь все, что хотел, – вставила Клеопатра, – так что отдай этим людям их сына и можешь отправляться. Твой особый заказ готов.

Помазанник обернулся, чтобы изучить все кружки кофе, которые ждали его на барной стойке.

– Я смотрю, что вы приготовились… Скажи мне, Клео, когда ты украла у меня мое подсознание, ты сама ходила в него?

– Зачем мне это?

– Просто любопытно…

Помазанник выглядел разочарованно.

– Я думал, что мы пришли к соглашению, – продолжил я, – верни мне сына. Клеопатра обещала предоставить тебе две экскурсии. Она готова сдержать свое слово.

– Но прежде ты вернешь им ребенка, – добавила Клео.

Помазанник уперся обоими руками в наконечник трости и обвел нас всех взглядом.

– Учтите, что я не намерен мириться с глупостями, если вы их совершите сегодня, – предупредил он нас, – я за честность и искренность. Сделка есть сделка. Это деловой подход, знаете ли… можно сказать, просто бизнес. Не советую вам что-то предпринимать, если вы это задумали. Я просто посмотрю то, что хотел посмотреть и уйду. А потом мы с вами, Дмитрий Сергеевич, встретимся, чтобы обсудить вашу новую книгу обо мне. Вы же помните?

– Непременно, – ответил я.

Помазанник повернул голову к своему телохранителю и дал ему команду кивком. Мужчина направился в мою сторону.

– Что он делает?! – воскликнула Клео.

– Не бойтесь, это элементарные меры безопасности, – ответил Помазанник.

Я подвинулся, чтобы у Алеси была возможность полностью спрятаться за моей спиной. Остановившись передо мной, громила принялся хлопать меня по бокам, по животу и ногам.

– Все чисто, – ответил он и вернулся на свое место.

Сейчас у меня в голове металась лишь одна тревожная мысль: «Только бы он не стал проверять Эра! Только бы он не стал проверять Эра!».

Помазанник даже перевел взгляд на Эрнеста. И тут я почти запаниковал!

– Приношу свои извинения за то, что ваш полный друг пострадал, когда мои люди пришли за мальчиком, – только и сказал Помазанник.

Ух… пронесло!

Но выражение «полный друг» Эру явно не понравилось.

Затем Помазанник посмотрел на свою верную спутницу, которая держала на руках моего ребенка и смотрела только в сторону Алеси и меня.

– Отдай матери ребенка, – приказал ей хозяин, – я уверен, что эти люди готовы сдержать свое слово. Я верю, что они не наделают глупостей. Им можно верить.

На последней фразе Помазанник даже подмигнул мне.

Все внимание приковано к Виталине. Женщина продолжала стоять, будто вкопанная.

– Отдай им…

Помазанника перебила Виталина:

– Может, будет разумнее передать им ребенка, когда вы вернетесь после путешествия в свое подсознание? – предложила она.

– Мы так не договаривались! – выступила Клео.

Помазанник даже не изменил своего спокойного выражения лица.

– Она права, дорогая. Мы договаривались о том, что ребенок станет обменом на обе экскурсии. Твоя верность мне очень льстит, Виталина. Я это ценю. Но сегодня мы будем играть по правилам. Верни им младенца, и я наконец сделаю то, зачем пришел.

Виталина все же не решалась двинуться с места. Какое-то время все мы ждали, когда эта женщина наконец решит послушаться своего господина и выполнить его приказ.

Виталина Левицкая сделала несколько шагов в нашу с Алесей сторону и вытянула руки с ребенком в пеленках.

– Забирайте, – пусто произнесла она.

Я уже двинулся с места, как вдруг меня опередила Алеся.

– Леся…

Но она не остановилась, а подошла к Виталине и встала напротив нее. Две женщины смерили друг друга недовольными взглядами. А потом Леся взяла Генри на руки и вернулась ко мне.

– Ты как? – спросил я у нее.

– Порядок…

Она снова спряталась за мою спину. На этот раз Леся держала на руках сверток с Генри. Мне стало немного спокойнее.

Виталина вернулась на свое место по левую руку от Помазанника.

Впереди нас ждало самое важное…

– Итак, – снова заговорил Помазанник, – вы получили то, что хотели. Теперь пришло время вам выполнить свою часть сделки.

– Все, что тебе нужно, сейчас на стойке за твоей спиной, – объяснила Клео, – просто выпей и поднимайся на второй этаж.

– Благодарю за подробные инструкции.

Улыбнувшись, Помазанник мельком бросил взгляд в сторону лестницы, а потом развернулся лицом к стойке. Мы с Алесей с замиранием сердца смотрели на Эра.

Наступило время его выхода!

Помазанник взял в живую руку левую кружку кофе (с надписью: «Особый заказ»), а, опираясь на трость протезированной конечностью, развернулся и направился в сторону Клеопатры.

«Стреляй, Эр! О, боже, стреляй же!» – стучало у меня в голове.

Следом за своим господином пошел и его телохранитель, не желая оставлять своего хозяина одного даже на расстоянии вытянутой руки. Виталина с недовольным выражением лица осталась стоять напротив нас с Алесей.

Я уже приготовился пригнуться и схватить Алесю за руку, если это потребуется.

Помазанник замер перед Клео, что сидела на крышке столике. Он заглянул в чашку, а потом жеманно улыбнулся своей заклятой противницей.

– Ты когда-нибудь думала, что этот момент наступит? Ты все-таки пустила меня в свой музей, Клео. Я надеюсь, мы станем с тобой хорошими партнерами.

– Ты получишь всего две экскурсии, как и договаривались, – жестко отчеканила Клео, – я это делаю только ради этих людей.

– Знаешь, ты всегда отличалась милосердием. Это мне в тебе нравилось…

– Только оно и заставляло меня каждую ночь отбивать твои набеги!

Помазанник легко посмеялся.

– Что ж… приступим?

Он уже поднял кружку вверх, чтобы отпить. И в этот самый момент у Эра появилась блистательная возможность совершить выстрел.

Все случилось слишком быстро!

Эр вытащил пистолет, направил его на Помазанника, зажал курок, а потом… началась потасовка…

– Пригнитесь! – вырвалось у громилы.

Он все заметил.

Прогремел выстрел, но телохранитель закрыл спиной своего господина, и его в живот разила пуля. Я заметил, что Помазаннику чудом удалось не расплескать свое кофе.

– Приведи его ко мне! – заверезжал Помазанник.

Громила подскочил к Эру и схватил его, тот выронил пистолет из рук.

– Вы у меня доиграетесь! – добавил Помазанник. – Не понимаете игр по правилам…

Громила, схватив Эра, прижал его к крышке стола. Куртка мужчины пропитывалась кровью.

– Оставь его! – вырвалось у меня.

– Это будет вам уроком!

Одним резким движением Помазанник оторвал наконечник в виде ящерицы с трости, а под ним оказалось блестящее острое лезвие.

– Вы хотели убить меня!

– Не трогай его! – мой рев.

Громила держал Эра, а Помазанник замахнулся своей тростью с лезвием на конце. Одно движение… одно мгновение…

И брызнула кровь.

Я даже не успел понять, что случилось, как какая-то часть Эра отделилась от него и упала на пол.

Это была кисть его левой руки…

– В следующий раз останешься евнухом! – взревел Помазанник.

Я резко дернулся с места, оставив Алесю. Я должен все исправить. Так же быстро, как эти двое лишили моего лучшего друга руки, я пригнулся и схватил пистолет, что лежал в алой луже крови.

Встал и быстро дважды нажал на курок.

Обе пули ранили громилу в череп. Брызнула кровь!

Мужчина пошатнулся и упал замертво на пол.

– Проклятье! – вопль Помазанника.

Эр смотрел на меня с широко раскрытыми глазами. Он все еще не понимал, что произошло.

Два мгновения назад он лишился руки, а одно мгновение назад я убил человека… громила с двумя пулями в черепе сейчас лежал передо мной и истекал кровью.

В следующую секунду яуслышал женские выкрики. Виталина набросилась на мою жену! Алеся, прижимая Генри к себе, делала все возможное, чтобы отбить атаку Виталины. Главная цель сектантки – отнять у нее ребенка.

А потом… Клео набросилась прямо на Помазанника. Она прыгнула ему на голову и принялась яростно царапать его лицо. Злодей отчаянно размахивал своей тростью, пытаясь отделаться от противницы.

Бросив взгляд на жену, я увидел, как она пнула озверевшую Виталину в область гениталий. Женщина буквально отлетела в сторону. Падая, Виталина сильно и резко ударилась затылком о край стойки. Удар оказался слишком сильным, и в следующее мгновение ее труп уже лежал на полу. От затылка растекалась алая лужа.

Алеся так и застыла над поверженной противницей, прижимая к себе Генри, пытаясь понять, что она наделала.

Я помог Эру сесть, пока за моей спиной разворачивалась ожесточенная битва Клеопатры и Помазанника. Его кружка кофе осталась стоять на столе. И в какой-то момент… наш враг схватил Клео за горло протезированной и поднял над собой.

Как бы Клео ни старалась причинить вред врагу, она меня могла ранить металлическую руку.

– Это была ваша самая непростительная и роковая ошибка!

Всего за одно мгновение…

Он это сделал всего за одно мгновение…

Помазанник схватил свою трость с лезвием на конце и одним уверенным движением отрубил голову Клеопатре…

В следующий миг я уже видел окровавленную тонкую шею, из которой фонтаном брызгала кровь. Голова кошки породы сфинкс упала, словно мячик, в ноги Помазаннику, и он даже наступил на нее…

Ее обезглавили…

Клео мертва.

– Нет!

Из меня вырвался отчаянный стон.

Я направил дуло пистолета на Помазанника и нажал курок.

Раз – прогремел выстрел. Два – Помазанник пригнулся и выпустил мертвое обезглавленное тело Клеопатры из рук. Три – пуля пробила окно и влетела на улицу.

Не выпрямляясь, Помазанник побежал на меня, ударил головой в мой живот, а сам вонзил лезвие мне в ногу…

Я повалился на пол.

– Вот видите, что бывает, когда бросаешь мне вызов! – холодно произнес Помазанник.

Он вернулся к столику, на котором его ждала его заветная чашка кофе. Он поспешил залпом ее осушить, и вот на ступеньках появились клубы дыма.

Путь в его собственное подсознание открыт.

– Прощайте, Дмитрий Сергеевич! Жаль, что мы не сработались… я вам говорил бросить это дело, но вы не поступились со своими принципами. Теперь расплачивайтесь за свои решения.

И Помазанник отправился к лестнице. Уже через пару мгновений он покинул это мир.

Я поймал себя на мысли, что лежу на полу с раной в голени. Ногу пронзает острая боль. Рядом со мной лежит труп телохранителя Помазанника и обезглавленный трупик экскурсовода, Клеопатры. Где-то в стороне у барной стойки в неудобном положении находится труп Виталины Левицкой. А рядом стоит Алеся со слезами на глазах, прижимая к себе маленького Генри, который как раз проснулся и начал плакать.

– Пули еще остались, – произнес голос Эрнеста, – когда вернется, мы пристрелим его.

Помазанник убил Клео…

Он убил моего друга. Он убил экскурсовода музея…

Нет! Не пристрелим! Я лично его уничтожу!

Я сам его убью!

Я заметил кофе из той самой кружки, что разлилось на полу. Я подполз на коленях к этому месту, испачкавшись в луже крови.

– Ди! – стон Алеси.

– Что ты задумал? – не понял Эр.

Я вылизал оставшееся кофе языком с пола.

– Нет, Ди! – орал Эр. – Даже не думай!

– Что он хочет? – не понимала Алеся.

– Он задумал отправиться в подсознание Помазанника, чтобы там его прикончить! Ди, нет!

– Не надо, Ди! Нужно вызывать «скорую» и полицию!

Но я и не думал их слушать.

Справившись с болью в ноге, я встал и направился к лестнице.

– Вызывайте всех и ждите меня! – бросил я двоим.

– Ди, не надо! – выкрикнул Эр.

Он уже вскочил с места, что далось ему непросто и поковылял за мной. Алеся сорвалась с места и побежала ко мне.

Мне же пришлось убегать от своего друга и жены с ребенком! Я побежал прямо вверх по лестнице, направляясь в стену тумана.

Я готов исправить все, что натворил.

Я отомщу за смерть Клеопатры.

Я лично убью Помазанника там, в его подсознании!

Каждое наше решение имеет свои последствия… что ж, я готов…

Убежав из этого мира, я вошел в стену дыма и оказался в подсознании моего злейшего врага.

Глава 28

Туман растаял, и я увидел большое изображение, словно стоял перед экраном в кинотеатре.

Это был молодой человек с блестящими длинными черными волосами. Стройное красивое лицо, невысокий рост. Он подошел к большому костру, горевшему в темном лесу на поляне.

– Это за мои грехи, – сказал он.

И протянул руку в огонь.

Молодой человек издал душераздирающий вопль, пока пламя сжирало его плоть. Он горел и не думал как-то спасать себя.

Рыжие языки покрыли всю его руку, а потом огонь плюнул ему в лицо, нанеся на правую щеку страшный ожог.

– Истинный Мессия не может погрязнуть в грехе, – говорил он, – я стану новым богом. Я пострадаю за грехи других!

И снова повторился оглушительный рев, смешанный с рыданиями.

А потом изображение растаяло. Я оказался в темном лесу и стоял в кругу пламени. Эта сцена напоминала испытание огнем, которое я наблюдал в ту ночь, когда я с Эром и полицией раскрыли Свидетелей Помазанника благодаря подсказкам Виталины.

Итак, я стоял в кругу пламени, за стенами которого ожидала толпа обнаженных людей. Мужчины, женщины и старики – они что-то бормотали себе под нос. Треск пламени заглушал их дружный шепот.

Прямо перед собой я увидел его.

Помазанник тоже стоял в кругу пламени и ядовито смотрел на меня.

– Убирайся прочь! – проревел он.

Это он, настоящий…

Тот Помазанник, который мне нужен!

– Ты убил ее… – процедил я сквозь зубы, – ты обезглавил ее!

– Она заслужила свою участь, – ответил мне враг, – она была слишком стара, чтобы защищать свои экспонаты. Не волнуйся за кофейню «Полночь». Теперь ею займусь я.

– Это место мертво без нее! Кофейня мертва, как мертва и Клеопатра! Ты убил ее… ты отрезал руку моему другу!

– Нечего вам было тягаться со мной!

Мы ходили по кругу.

– Какая же ты тварь… поганая! – рявкнул я.

Из меня вырвался боевой клич, и я набросился на своего противника.

Помазанник выставил на меня трость с лезвием, и я схватил ее. Одним резким движением мне удалось вырвать оружие у него из рук и отбросить за огненную стену.

– Мерзкий ублюдок! – прорычал я.

И ударил своего врага в лицо.

Помазанник покачнулся, но не упал. Он сделал резкий выпад в мою сторону и обхватил меня за грудную клетку руками, принимаясь отчаянно душить.

Проклятье!

Мне чудом удалось высвободить свои руки из его хватки и ударить кулаком его по лбу. Помазанник отпрянул и попятился в огонь. Мерзкий старик замер прямо у стены пламени.

Собравшись с духом, он начал новую атаку – побежал на меня. Но я был готов к подобному нападению. Одним резким движением я нанес ему сокрушительный тупой удар в низ живота.

Помазанник согнулся вдвое. Он обессилел, и пришло мое время действовать.

Раз – я повалил его на землю. Два – я опустился рядом с ним на колени. Три – я нанес первый удар ему в нос.

Я начал бить его…

Снова и снова!

Одним кулаком, затем другим…

В глазах у меня стояли слезы. Каждый раз, когда я моргал, я видел перед собой обезглавленное тельце Клео в его руках.

Я избивал его лицо в кровь. Трещали кости черепа. Вылетали зубы. Я сломал ему нос несколько раз. Я даже не смотрел, куда именно наносил удары. Можно сказать, я бездумно колотил его, превращая его лицо в кровавое месиво.

А он смеялся…

Между ударами я слышал его безумный приглушенный хриплый смех.

Мерзкий безумец!

Я начал бить его с новой силой. Удар за ударом, я бил его в лицо, в глаза, в челюсть.

Бил и бил…

И вот на меня смотрела красная каша…

А его сердце билось.

Его алые глаза сверкали. Он смеялся мне в лицо!

– Ничего у тебя… не выйдет… – услышал я его голос.

Ярость и злость накалились во мне до предела. Я не выдержал и сцепил обе свои руки у него на шее.

Я принялся душить своего противника.

Вот-вот он захлебнется кровью… вот-вот я перекрою ему доступ воздуха. Вот-вот эта поганая тварь подохнет.

– Сдохни, сволочь! Сдохни! – орал я.

За Клео!

За Эра!

За Алесю!

За Генри!

За Ия!

За Фурса!

За Арину!

За Барокко!

За мою «тойоту»!

За всех! Черт возьми! За всех!

– Сдохни! Сдохни! Сдохни!

Я ревел. Я плевался.

Я изо всех сил душил его.

А эта сволочь смеялась…

Внезапно я почувствовал удар в живот. Черт! Ему удалось собраться и ударить ногой.

Я отскочил.

Помазанник, покачиваясь, постепенно встал на ноги.

Наконец и я пришел в себя.

Мы стояли друг напротив друга. Нас разделяли считанные метры. Ослабленный и весь в крови, он довольно ухмылялся.

– Тебе не одолеть меня! – бросил он мне. – Я – Истинный Мессия! Я – Помазанник Божий! Я – новый бог этого мира! Я стану основателем новой религии, и люди всего мира пойдут за мной! История запомнит меня, как героя…

– Ты сдохнешь здесь и сейчас! Прямо в своем собственном подсознании! Тебе уже не вернуться назад!

Помазанник согнулся и выплюнул несколько кровавых комочков с зубами.

Я уничтожу этого ублюдка раз и навсегда!

Сорвавшись с места, я побежал прямо на него. Помазанник только успел поднять голову и понять, что происходит, как я уже врезал ему по носу еще раз. Тот покачнулся и попятился к огню.

От пламени его отделяло всего два шага.

Тогда я набросился на него и толкнул Помазанника прямо в огонь! Тут же я услышал душераздирающие вопли и стоны предсмертной агонии.

Пусть он сгорит в огне! Пусть пламя сожрет его целиком! Пусть от него ничего не останется!

Пусть он сдохнет! Сдохнет наконец!

Сдохнет…

Я немного отошел назад, когда крики утихли. Тяжело выдохнув, я не мог поверить в свою победу. Дело сделано!

Помазанника больше нет.

Я собрался покинуть его подсознание, как вдруг заметил в пламени темную фигуру, направляющуюся в мою сторону.

Из огненной стены вышло ужасное создание, которое напоминало человека в самой меньше степени. Я почувствовал острый запах паленого мяса и горелой человеческой плоти.

Черное, уродливое и безликое… это существо встало передо мной.

Весь обгорелый, с обугленной кожей, прогоревшей до костей, Помазанник был все еще жив…

– Живучая тварь! – я сплюнул на землю.

Как он выжил?

С такими ожогами ему жить осталось не больше минуты. Это невозможно…

– Я… – издало звук черное существо, – истинный… Мессия…

– Ты – истинное дерьмо! – проревел я. – Живучее зловонное дерьмо! Никакой ты не бог… ты даже для роли Сатаны слишком жалок! Пустое место! Сукин сын! Поганый ублюдок! Дерьмо на палке! Вот ты кто!

Начало происходит нечто, что я уже не мог контролировать. В кольцо огня из вне стали заходить люди. Один за другим голые фанатики Последователя пересекали стену пламени, которая не причиняла им никакого вреда. Сделав этот шаг и оказавшись внутри кольца, они стояли и смотрели в сторону своего хозяина.

– Убить… – приказал голос Помазанника, – убить… его…

Я не двинулся с места.

И никто не двинулся.

Все эти люди просто стояли и продолжали смотреть на хозяина.

– Повинуйтесь… мне…

Помазанник обратил свой взор в мою сторону. Я же смотрел на него.

– Я не боюсь их, – отрезал я, – точно не больше, чем ты…

– Что?..

– Ты боишься людей. Именно поэтому ты решил стать для них новым богом, чтобы они слушались тебя. Но они не станут тебя слушаться… в твоем кошмаре.

– Нет…

– Это твой тайный страх, который ты так и не победил в себе. Признай это! Ты не так умен, каким хочешь казаться. Час расплаты настал.

Помазанник, пугливо озираясь по сторонам, попятился назад. Когда его спину задел язык пламени, он замер и вскрикнул.

– Убить его! – проревел он.

Но эти люди не станут его слушаться – я это понял.

В один миг они все сделали дружный шаг в его сторону.

– Уйдите прочь от меня! – взревел Помазанник. – Убирайтесь! Я вам приказываю! Я – ваш истинный Мессия! Я – ваш бог!

Но они его не слушались. Голые люди толпой шли к нему. Они окружали его. Я подвинулся в сторону, чтобы позволить пройти тем, кто стоял за моей спиной.

И вот они все окружили его. Я уже не видел никакой части тела Помазанника. Голые тела полностью загородили мне вид.

А потом…

Они набросились на него.

И я услышал самый дьявольский вопль из всех.

Помазанник, что бы с ним сейчас ни происходило в момент, когда его сектанты принялись раздирать его голыми руками на куски, верезжал, мучаясь в страшной предсмертной агонии.

И его дикие стоны разносились по всему его подсознанию…

Тогда я понял, что мне уже нечего здесь делать. Эти люди позаботились о судьбе своего хозяина. Мне же нужно возвращаться назад, к своей семье и друзьям.

Для Помазанника, ложного Мессии, прозвучал завершающий аккорд.

* * *

Я вышел из стены дыма и вернулся в реальный мир.

Оказавшись в зале кофейни «Полночь», я увидел, как Алеся перевязывала ампутированную руку Эрнеста. Все трупы так и лежали на своих местах, где их убили.

– Ди!

Эр заметил меня первым.

Алеся быстро повернула голову и взглянула на меня.

– Ди! Ты вернулся! Ах… что произошло?

Я ответил предельно честно и открыто:

– Он мертв.

Алеся и Эрнест обменялись взглядами. Я заметил, как в глазах моей жены застыли слезы радости.

– Слава богу…

– Ты там был, – обратился ко мне Эр, – что случилось?

– Я потом вам все расскажу. Первым делом мы должны позаботиться о тебе.

Я прошел к ним и взял маленького Генри к себе на руки. Оглядевшись, я заметил на столе бинты, марлевые салфетки, спирт и перекись.

– Я нашла аптечку, – сообщила мне Алеся, – обработала культю… надеюсь, это поможет до приезда «скорой». Мы вызвали также полицию.

– Хорошо… Эр, ты как?

Эр первым дело взглянул на культю своей левой руки.

– Ну… хотя бы член остался при мне, – печально усмехнулся он.

Я ничего не ответил ему на это. Здесь нечего отвечать. Мой друг лишился руки, потому что хотел спасти нас всех. Он храбро сражался.

Эр ответ взгляд куда-то в сторону, а потом его лицо изменилось. Глаза расширились.

– Эй, смотрите!

Он указал куда-то. Мы с Алесей быстро обернулись.

На барной стойке сидела белая большая персидская кошка с хвостом-серпом.

– Это Креветка? – обратилась ко мне Алеся.

– Да, она, – кивнул я.

Креветка, кошка семьи Барокко, осмотрела труп Виталины Левицкой, а потом взглянула на нас.

– Все, что здесь произошло, должно остаться между нами.

Это сказала она… Креветка!

Мы все замерли, не в силах даже позволить себе хоть какое-то действие или даже мысль. Наша троица уставилась на персидскую белую кошку, которая грациозно спрыгнула со стойки и направилась к нам.

Креветка остановилась у обезглавленного тела Клеопатры.

– Ее похоронят согласно всем правилам и с почестями… как хоронят всех экскурсоводов, – произнесла она другую фразу.

И Креветка посмотрела на нас.

– Ты тоже экскурсовод? – выдавил я из себя.

Осмотрев помещение, Креветка ответила:

– Я заменяла Клеопатру в ее отсутствие. Я тоже работала вместе с ней, но я больше наблюдала за ее работой. Можно сказать, я – ее начальство. Очень жаль, что ее больше нет с нами. Клеопатра была самым лучшим экскурсоводом из всех, кого я встречала. Она всегда работала по инструкциям… за исключением своей последней ночи. Эта ночь была ее последней. Отныне ее служба в этом музее закончена.

У меня же просто не укладывалось все в голове! Креветка оказалась совсем необычной кошкой… она тоже часть всего этого… всего того, что связано с музеями подсознаний и экскурсиями.

– Когда приедет полиция, я закрою кофейню, – обратилась она к нам, – надеюсь, вы это понимаете. Прошу вас представить историю о том, что здесь случилось, как покушение на вас. Помазанник, глава культа, украл вашего сына и шантажировал вами. Ему нужны были деньги. А потому это место было выбрано местом встречи для совершения выкупа. Ну, вы поняли… даже много лгать не придется.

– А как нам объяснить исчезновение Помазанника? – спросил я. – Он погиб в своем же подсознании. Тела нет…

– Скажите, что ему удалось уйти. Пусть его ищет полиция.

– Но его же не найдут…

– Об этом не беспокойтесь. Завтра я позабочусь о том, что полиция найдет труп Помазанника.

Я даже не собирался интересоваться, как Креветка это устроит. Сейчас это уже не так важно.

– Вы избавили наш город от настоящего монстра, – добавила Креветка, – спасибо вам за ваш героизм. Кошки-экскурсоводы никогда этого не забудут. Клеопатра, как я уже сказала, будет похоронена с почестями. О ее теле я позабочусь.

– Что теперь станет с этим музеем? – поинтересовался Эрнест.

– В течение недели кофейня будет закрыта. Я все улажу и займу пост экскурсовода, пока мне не найдут замену.

– Скажи, ты вернешься к своим хозяевам? – спросила Алеся.

– Пока нет. Катерина и Лиза думают, что я сбежала. Сделайте так, чтобы они не сильно тосковали по мне. Через неделю я обязательно вернусь к ним. Им придется подождать, когда я все улажу…

Я понял, что не имеет смысла вдаваться во все подробности того, что будет происходить с этим музеем подсознаний. Как сказала Креветка, скоро он снова будет работать. А мы возвращаемся домой.

– Об этой ночи вы никому не должны рассказывать, – сообщила нам Креветка, – вы знаете правила, Дмитрий Сергеевич. Постарайтесь всю жизнь держать язык за зубами, и ничего плохого не случится.

– Это значит, что ему нельзя написать свою книгу? – обеспокоилась Алеся.

Я даже не ожидал от нее такой реакции!

Креветка поочередно посмотрела на нас всех, а потом ответила:

– Пишите свою книгу, Дмитрий Сергеевич. Кофейня «Полночь» будет ждать новых посетителей.

Креветка прошла в нашу сторону, направляясь на кухню.

– Пришло время прощаться, – сказала она, – правда, я это совсем не люблю. Так что позвольте мне просто сказать вам: «До новых встреч».

Часть 10. «Чашка кофе для бессознательного»

Глава 29

– Я уверена, что она обязательно к вам вернется, – нежно улыбнулась Алеся и положила ладонь на плечо Катерине, – возможно, у нее появились какие-нибудь срочные дела?

– Креветка всегда была послушной… – всхлипнула девушка, – конечно, иногда она проказничала, но всегда понимала, когда стоит остановиться. Не знаю, что могло случиться! В последние дни не происходило ничего, что бы могло спровоцировать ее на побег. Она вообще никогда не убегала.

Мы с Алесей переглянулись. Только мы оба знали, что Креветка, закончив свои дела, вернется к своей хозяйке.

– А если у нее есть другая жизнь? – обратился я к Катерине.

– Другая жизнь? – она устало нахмурилась и вытерла слезы с щеки.

– Скажем… она ушла, потому что в ее другой жизни случилось что-то, что требует неотложных вмешательств.

– Надеюсь, когда она закончит свои дела, обязательно вернется.

Обняв Генри двумя руками, Алеся ответила:

– Креветка вернется к тебе. Вот увидишь. Тебе точно не стоит о ней беспокоиться, Катерина.

Девушку взбодрили эти слова. Ее губы даже превратились в легкую и немного счастливую улыбку.

К нам вышла Лиза, она принесла с собой новую куклу, которую сделали Барокко.

– Вам принести мороженое? – поинтересовалась она.

– Ох, нет, – ответила Леся, – мы уже сейчас пойдем. Нужно собрать вещи перед отъездом.

– Уже уезжаете?! – воскликнула Лиза.

– Да, завтра утром. Нас ждет последняя ночь в этом городе, а потом мы поедем домой…

Лиза поставила куклу к столу. Эта девушка с пышными каштановыми волосами и большими изумрудными глазами одета в темное платье и белый фартук, из-под которого выглядывали стройные ножки в колготках. На голове у нее чепчик, а в руках она держит маленький чайничек и чашку.

– Знакомьтесь! Ее зовут Амели. Она работает в кофейне официанткой. Видите, как она улыбается? Это не просто вежливая улыбка для посетителей… сегодня вечером у нее свидание с молодым человеком, который сделает ей предложение, которое она так долго ждет.

– И она не знает об этом? – поинтересовалась Алеся.

– Возможно, догадывается, – ответила Катерина, – она в последнее время замечает, что ее возлюбленный странно себя ведет и нервничает. У нее есть подозрение, что скоро ее ждет сюрприз.

Леся подошла к кукле и внимательно ее изучила.

– Очень красиво! – похвалила она.

– Это для вас, – добавила Лиза, – подарок.

Алеся быстро перевела взгляд на главного мастера этих элитных кукол.

– Ох, мы не можем ее принять! У нас уже есть один ваш подарок… вы долго трудились, делая ее…

– Мы можем позволить сделать вам еще один подарок! – парировала Катерина. – Тем более вы уже уезжаете.

– Леся, мне будет очень приятно, если вы примете его, – настояла Лиза.

Алеся взглянула на меня. Я кивнул, давая понять, что не против.

– Хорошо! Спасибо большое! Мне она очень нравится! Мы ее возьмем!

Нашу домашнюю коллекцию ждет пополнение.

– Это так ужасно то, что с вами случилось, – сменила тему Лиза, – как ваш друг?

– Сегодня мы заберем его из больницы, – ответил я, – он в порядке.

– Как же хорошо, что этот кошмар наконец закончился! – Катерина запрыгнула на стол. – Главный тиран города Н. мертв… тело нашли сегодня, так?

И это было правдой. Тело Помазанника нашли у реки с простреленным виском.

– Он ведь сам это сделал? – задалась вопросом Лиза. – Покончил с собой?

– Видимо, его совсем замучила совесть… – усмехнулся я.

Сам же я помнил, что случилось с ним на самом деле. Толпа его последователей разорвала изувеченное тело Помазанника на куски.

– А что со Свидетелями? – поинтересовалась Катерина.

– Полагаю, они больше не выйдут на свет. После смерти своего хозяина эти сектанты навсегда уйдут в тень. У них нет явного предводителя, так что дело закрыто. Культа больше не существует.

– И город снова может жить спокойно, – закончила Лиза.

В комнате повисла неспокойная тишина. Все мы задумались об ужасах минувшей ночи. С рассвета этот город уже никогда не будет прежним.

– Мы желаем вам открыть новую мастерскую и вдохновения для новых кукол, – Алеся решила закончить наш разговор на светлой ноте.

– А вам закончить и издать вашу книгу! – поддержала позитив Лиза. – Уверена, что она станет настоящим бестселлером!

– Я обязательно пришлю вам экземпляр по почте! – обещал я.

Катерина вскочила и подошла к Алесе. Она улыбнулась маленькому Генри, который с интересом наблюдал за нами все это время.

– Пока-пока, Генри! Пока-пока!

– Приезжайте к нам как-нибудь снова, – добавила Лиза, – мы будем скучать.

Приеду ли я сюда снова?

Ох, не знаю… не знаю…

* * *

– Мы сочувствуем вашей утрате, Арина…

Дочь Виталины Левицкой сидела перед нами с выплаканными глазами.

– Она была больным человеком, – ответила она, – я ей всегда говорила, чтобы она не связывалась с этим проклятым культом. На самом деле я рада, что все закончилось. Но такая развязка мне мать не вернет…

– Я уверена, что она сейчас в лучшем месте, – пыталась поддержать девушку Алеся.

– Нет, – отрезала Арина, – она мертва. Просто… мертва. Вы не знаете, что значит потерять мать…

Мы с Алесей печально переглянулись. Спорить с Ариной было бесполезно.

– Вы правы, – согласился я, – мы не знаем, какого вам.

– Несмотря на то, какой она была… я все равно любила ее. Я терпела эти сектантские выходки… я все это терпела! И любила… я любила ее даже тогда, когда она била меня и выгоняла из дома. Я всегда видела в ней свою родную мать, а не только больную женщину, какой ее все считали. Помешанная… сектантка…

– И она это чувствовала, – заговорил я, – сквозь ту ширму, которой ее оградил от мира культ и Помазанник, она чувствовала вашу любовь. Я уверен, что в глубине души она все понимала. Просто там ей было… легче. Любить не так просто, как многие думают. Куда проще ненавидеть. Любовь требует сил, времени и терпения.

– Думаю, вы правы…

Арина всплакнула и вытерла лицо платком.

– Она это знала… да, она все знала. Она все понимала, но изменить ничего не могла. Ей было проще убеждать себя в том, что она не любит меня. У нас с мамой всегда были натянутые отношения… когда же она стала частью этой секты и присоединилась к Свидетелям Помазанника, то тогда все стало намного сложнее и тяжелее… знаете, в каком-то смысле я рада, что она наконец обрела покой.

Алеся какое-то время после этого разговора винила себя в том, что причастна к смерти Виталины. Она смотрела на страдания дочери той женщины и понимала, что это она лишила ее родной матери.

Но это чувство вины проходило, когда Алеся вспоминала о том, ради чего она это сделала.

В ту ночь она защищала нашего маленького Генри. Она сделала все, чтобы спасти нашего сына. И я буду всегда гордиться своей смелой и отважной женой.

* * *

– Я поздравляю вас с победой, Дмитрий.

Мы с Алесей остановились перед нашим коттеджем и обернулись. Перед нами стояла Шалис – старуха, закутанная в темные шали.

Признаюсь, мне хотелось встретить ее еще один раз до нашего отъезда.

– Вы всегда умели незаметно приблизиться, верно? – улыбнулся я старой подруге.

– Когда приедете к нам снова, я научу вас этой способности, – ответила она.

Шалис перевала взгляд на Алесю. Она видела ее впервые, но вот Шалис уже многое знала о моей жене.

– Чем вы займетесь дальше, Дмитрий, после того, как напишете свой роман? – поинтересовалась старуха у меня.

– Не знаю, – пожал я плечами, – у меня появилось новое приключение.

Я взглянул на своего мальчика, которого Алеся прижимала к груди.

– Я желаю вам насладиться этим приключением, – ответила мне Шалис, – оно, действительно, очень увлекательное. Возможно, самое важное приключение в жизни.

Шалис глубоко вздохнула и встала навстречу легкому теплому ветру.

– Культа больше нет, – напомнил я, – Помазанник мертв. Вам больше нечего бояться в этом городе. Опасность исчезла.

– Опасность никогда не исчезнет, Дмитрий. Как это ни печально, но на место поверженного зла всегда встает новое. Я уверена, что еще появятся злодеи, которые захотят прибрать к своим рукам кофейню «Полночь». Но я надеюсь, что это произойдет уже не на моем веку.

В ее словах что-то насторожило меня. Я отчаянно пытался понять, что это было.

– Сегодня прекрасный день, не так ли?

Шалис посмотрела в сторону блестящего солнца.

– Думаю, гулять сегодня до рассвета, – старуха улыбнулась каким-то своим мыслям.

Потом она обернулась к нам и добавила:

– Приятной дороги домой, Дмитрий. Была рада с вами познакомиться, Алеся. И с тобой, маленький Генри.

– Всего наилучшего! – пожелал я Шалис.

Затем мы с Алесей развернулись к коттеджу, и меня осенило…

Откуда Шалис знает про тайну кофейни «Полночь»?! Я ведь ей не говорил…

Именно это и смутило меня в ее словах!

Я уже замер и обернулся, как вдруг… Шалис нигде не было видно. Улицы опустели.

– Куда она делать? – озадаченно спросила Алеся.

– Опять исчезла…

* * *

– Вы уже написали свою поэму? – обратилась ко мне хозяйка коттеджа.

– Роман, – язвительно ответил я.

– Ах, да-да, конечно…

Этой женщине вообще ничего не важно!

– Милая, вы отдали мне ключи?

– Все лежит на столе, – ответила Алеся.

– А вещи свои вы собрали?

– Я все проверил, – ответил я.

Но хозяйку ответ не удовлетворил. Она ждала реакции Алеси.

– Да, я тоже проверила, – сообщила она, – все уже в машине.

– Вот и славно, – сказала хозяйка, – а то назад долго возвращаться…

И зачем она вообще говорит об этом?

Этим утром я наконец принял твердое решение уехать из Н. раз и навсегда. Каким бы хорошим ни был прошлый день, я не хочу возвращаться сюда. С этим местом меня навсегда свяжут дурные воспоминания и новая книга.

– Тогда удачной вам дороги, милые! – попрощалась с нами хозяйка коттеджа.

Я поймал себя на мысли, что за все появление этой женщины в моей жизни, она не перестает меня раздражать и выводить из себя.

Мы с Алесей даже прощаться не стали, а просто взяли последние чемоданы и направились к машине, где нас на заднем сиденье уже ждал Эрнест с перевязанной рукой. По обе стороны от него сидели две куклы, что подарили нам Барокко.

Забросив чемоданы в багажник, мы с Алесей заняли передние места «форда». Я сел за руль и быстро завел двигатель.

– Ты как, дружище? – обратился я к Эру.

– Да вот… сижу в компании прекрасных молодых девушек! Даже без руки я пользуюсь дамским вниманием, как видишь… Кстати! Купил вам новый навигатор, ведь прошлый у вас сломался.

Еще как! Вспыхнул прямо в пути!

– Знаешь, карта в этом плане намного надежнее, – посмеялась Алеся.

Мы все пристегнулись, и я выехал на дорогу задним ходом, а потом остановился, чтобы включить первую передачу.

На веранде стояла хозяйка коттеджа и махала нам рукой, как будто провожала в космос.

Я лишь демонстративно фыркнул.

– Да ладно тебе! – заметила это Леся. – Ты явно к ней не питаешь симпатии с того дня, как мы приехали сюда.

– Ты ее слышала? Слышала, как она назвала мой роман? Поэма!

– По-моему романтично… «Мертвые души» тоже поэма, ведь так?

– Она думает, что я пишу стихи, Лесь! Стихи! А не документальные романы…

– Ого, как выкрутил! Документальные романы!

– Ребята-ребята, – обратился к нам Эр, – будет вам!

Я отпустил сцепление и перевел правую ногу на «газ». Наконец мы начали свое обратное путешествие домой.

Прощай город Н.!

– Кстати, о романах… – вставил Эр, – Ди, ты уже придумал название для новой книги? Мы так всего и не обсудили…

– Будете обсуждать это всю дорогу? – поинтересовалась Леся.

– Почему бы и нет!

– Тогда мы с Генри, пожалуй, вздремнем…

Я переключил уже на третью скорость. Посмотрев по сторонам, я отдал себе отчет в том, что наконец возвращаюсь домой.

– Да, Эр, есть у меня одно название на примете…

– Ну-ка! Ну-ка!

Мы въехали на мост через реку, который вел к краю города Н., и я ответил:

– Что ты скажешь на это? «Чашка кофе для бессознательного»!

Глава 30

Книгу я закончил только через два месяца после возвращения домой. Издали ее еще через три месяца после написания. Дальше меня ждали интервью, показы, премьеры, встречи с читателями и посещения литературных клубов. Словом, началась реклама нового продукта.

Как бы мы с Эрнестом ни старались продемонстрировать всему миру мою новую работу, особого восторга она не вызвала. Критики и читатели прохладно отнеслись к моей писанине, как к жанру «документальный роман». Нас с Эром даже убеждали сменить жанр на «мистическое фэнтези» или что-то в этом роде.

В итоге все дошло до того, что мне пришлось переписать некоторые главы, которые касались экскурсовода Клеопатры. Ну, как переписать… заставили вообще вычеркнуть этого персонажа. На страницы итогового варианта она не попала.

Мы с Эрнестом настаивали на своем до победного конца. Пусть и без Клеопатры, но мой новый роман под названием «Чашка кофе для бессознательного» все-таки вышел в свет, как мы и планировали.

Пускай люди не поймут весь замысел этой книги. Пускай они решат, что Дмитрий Дубровский перегнул палку с мистикой. Пускай критики раскидают в пух и прах мою работу. Но уже через месяц после продаж все тайком ринулись в город Н.

Никого не покидало желание лично проверить мою теорию на практике. Но сам я прекрасно понимаю, что кофейня «Полночь» примет далеко не всех. Люди будут ожидать там несколько ночей подряд, когда Креветка откроет кофейню.

Кому-то она, возможно, ее откроет и покажет свои тайны. Даже если это произойдет, эти люди не смогут поведать об этом миру. Они просто убедятся для себя, что моя история правдива. Только и всего!

Да, книга не стала бестселлером, как мы с Эром это планировали. Возможно, мы сделали на эту вещь слишком высокие ставки, потому что слишком хорошо знали то, о чем идет речь на страницах романа. Эта история была слишком близка нашему сердцу, и мы забыли о логическом и разумном типе мышления.

Читатели не понимают, что все это значит, верно? Истину знаем только мы. В книге описана лишь малая часть событий. Полную картину мы не могли сложить, а потому критики не согласились с такой недосказанностью и невнятностью повествования. Винить их совсем не стоит. Можно сказать, роман получился каким-то дырявым.

Я уверен, что если бы нам разрешили оставить персонаж Клеопатры, то все было бы иначе. Впрочем, мы не можем знать наверняка, как все было бы, верно?

Да, эта история стала слишком дорога для меня и Эра. Мы всячески отстаивали свои позиции. Критики нас ругали, а читатели отправлялись в город Н. Чем это обернется в будущем? Посмотрим.

Но я почему-то уверен, что Креветка заставит молчать всех, кто к ней явится на экскурсии. И молчать надолго…

Впрочем, все сводится к тому, что мое дело одно – написать. У Эрнеста задача другая – продать. Со своими обязанностями каждый из нас справился на «ура». Остается лишь завершить все пресс-конференции и приступать к новому совместному проекту.

Что это будет?

Я пока точно не решил. Конечно, сомневаюсь, что подвернется более грандиозное дельце, чем кофейня «Полночь», но, как я уже успел для себя понять, жизнь полна сюрпризов.

Важно научится видеть их повсюду и все станет ясно.

Кроме того, сейчас я не могу позволить себе длительные отъезды и командировки. Каждый раз, когда я возвращаюсь к себе домой, меня ждет моя дорогая Алеся и мой маленький Генри. Я уже сказал Эру, что хочу взять небольшой перерыв, чтобы больше проводить время с семьей. Алесе тяжело без меня, а потому мы подключили к семейной миссии бабушек и дедушек.

Жена Эра пришла в ужас, когда увидела… вернее, не увидела его левой кисти. Эрнест не ушел в депрессию. Это состояние точно не для него! Вместо этого он, успокоив свою жену, начал поиски бионического протеза. Благо средств у него оказалось для этого достаточно.

Уже через полгода я встретил Эра с протезом, которым он мог свободно управлять. Устройство заменило ему живую конечность, и теперь он смог вернуться к полноценной жизни. Надо признать, ему даже нравилось его приобретение. Теперь у Эра появилось прозвище – киборг. Хорошо, что он на него не обижается… иначе мне грозил хороший подзатыльник за неудачную шутку… Видимо, я слишком хорошо знаю Эрнеста Бенгальского, чтобы его чем-то обидеть.

Я решил отложить поиски нового объекта для своей новой книги. Конечно, я понимаю, что рано или поздно мне придется вернутся к работе, когда мы с Алесей почувствуем нехватку средств. Но пока что «Чашка кофе для бессознательного» удачно нас обеспечивает.

Я позволил себе насладиться отцовством. Для меня это стало новой социальной ролью, новой страницей в моей истории. Я понял, что слишком сильно люблю своего сына. Впрочем, как можно любить своего ребенка не сильно? Да, Генри – мой малыш… когда-нибудь придет время, и его родители расскажут ему историю того, как, где и при каких обстоятельствах он появился на свет.

Алеся вообще сначала решила, что нам не стоит говорить и даже вспоминать о том, что с нами приключилось в городе Н. В один день ее мнение изменилось, и она согласилась рассказать эту историю Генри, когда тот подрастет. Возможно, он не сразу все поймет. А если поймет, то захочет посмотреть на эту кофейню «Полночь». В этом случае нам все же придется вернуться туда.

Не забывая о своих друзьях из Н., я отправил экземпляр своей новой книги по почте Барокко. Почтовый адрес они оставили нам перед нашим отъездом. Уже через две недели мы получили ответное письмо с благодарностями. Лиза и Катерина писали о том, что их мастерская снова работает в прежнем режиме. Они поглощены новыми идеями по созданию кукол. Креветка нашлась. С исчезновением культа Свидетелей Помазанника, город расцвел. Лиза отмечает, что не припомнит такого хорошего и успешного года.

Свидетели Помазанника были для этого славного городка неким позорным пятном, язвой, опухолью, которую они не могли удалить. Эта болезнь разрасталась и причиняла немыслимые страдания маленькому мирному городку. Нам же удалось устранить первопричину заразы. После смерти Помазанника культ окончательно перестал существовать, и город Н. избавился от большинства своих проблем.

Впрочем, все их проблемы порождала зловредная безумная секта. Теперь же Н. стал популярной туристической точкой. Благодаря «Чашке кофе для бессознательного» в Н. стали съезжаться приезжие гости, чтобы посмотреть на кофейню «Полночь». Властям города пришлось открыть новые гостиницы и коттеджи.

Прошел год.

Книгу мою уже почти не покупали, а я уже заканчивал работу над новой. На этот раз я решил вернуться к жанру биографии. Пришло время раскрыть подробности жизни Эрнеста Хемингуэя. После этой книги я планирую снова заняться расследованиями мистических мест страны. Генри как раз подрастет, и я смогу позволить себе уехать в командировку на неделю другую для расследования.

Однажды, возвращаясь домой, с полными пакетами продуктов (с появлением в нашем доме нового члена семьи продуктов требовалось куда больше, чем прежде), я заметил, как за углом дома промелькнул белый пушистый комочек. Эта кошка была гораздо больших размеров, чем остальные представители ее вида.

Мне показалось, или я заметил странного вида серповидный хвост?

Тогда я поспешно зашел в подъезд, переложил пакеты в одну руку, а второй включил фонарик на телефоне, чтобы посветить в щелочку почтового ящика.

Там меня ждал небольшой пожелтевший конверт. На марке в верхнем правом углу я заметил изображение чашки кофе с тремя струйками пара.

Я пулей поднялся к себе в квартиру, оставил пакеты в прихожей, нашел ключик от почтового ящика и вернулся за письмом. Уже в гостиной комнате я сел на диван и позвал Алесю, чтобы мы вместе вскрыли конверт.

Там оказалось письмо. Мы его развернули и сразу опустили взгляд в самый низ страницы. Это от Креветки. Радостно переглянувшись, мы начали читать.

Читателю от автора

Дорогие читатели!

Должен признаться, что работа над этой книгой меня полностью захватила и увлекла. Эта история оставила слишком много вопросов, на которые я отчаянно хотел получить ответы. Именно поэтому пришлось написать ее, чтобы самому во всем разобраться.

В этот раз я привязался к героям гораздо сильнее, чем прежде. Они не отпускали меня до самого конца. Я даже всеми силами оттягивал написание финальных глав, потому что не хотел расставаться с этой историей. Но любая хорошая история рано или поздно должна закончиться.

Как любому писателю, мне очень важно и интересно узнать Ваше мнение о своих книгах. Я прошу Вас оставить свой отзыв на стайте ЛитРес или MyBook, где Вы скачали книгу. Также Вы можете подписаться на меня в Instagram – ilyaermakov_writer, где я выкладываю информацию о своих книгах и о разных этапах писательского процесса, а также сведения о работе над новыми проектами.

С уважением, Илья Ермаков

В оформлении обложки использована фотография автора denis bolshakov с https://unsplash.com