В стиле Тинто Брасса...(СИ) [Joanne X] (fb2) читать онлайн

Вечернее солнце так и норовит ослепительно брызнуть яркими лучами в глаза, словно бы оно не собирается и вовсе заходить. Я смотрю в зеркало заднего вида и в боковое, продолжив движение, только что свернув с шумной и многополосной трассы на более спокойную дорогу, на которой встречные автомобили хоть и попадаются, но служат скорее исключением из того спокойствия, которое теперь окружает меня. Лес сплошной стеной, словно безмолвный страж, хранит мой покой, защищая с обеих сторон загородной дороги от шума и нервной бестолковой возни современности. Я понемногу расслабляюсь и еду уже более вальяжно, чуть прибавив скорости в нетерпении, домой, к любимому. Гадаю, что же будет на ужин. Но всё чаще ловлю себя на мысли, что моё сознание поглощено одной фантазией.

Силуэт в темном окне

Возможно, сегодня будет пережжённая паста с сыром. Скорее всего, мы выкинем весь ужин в мусорную корзину и вновь побредём в ближайшую кафешку нашего тихого городка, закинемся пиццей, а затем запрем все двери на замок и устроим себе многочасовой марафон, состоящий из спутавшихся, влажных волос, сплетения пальцев, крепких объятий, поцелуев, заставляющих реальность уплывать, и движений, которые так нравятся нам обоим, движений, приносящих острую сладость…

Нетерпеливое переминание с ноги на ногу

Я еще издалека вижу нашу черепичную коричневую крышу и улыбаюсь. Кажется, нетерпение достигает апогея, когда я подъезжаю к дому и наскоро небрежно захлопываю за собой дверь авто, которое тут же отвечает мне писком сигнализации. Поднимаю голову, вглядываясь в окна нашего дома, раскрашенные всполохами красного заходящего солнца, и улыбаюсь. Наверняка его еще нет дома, прикусываю губу и… оборачиваясь, тут же впечатываюсь в крепкую грудь… поднимаю глаза… и вижу нашего соседа. И отчаянно стараюсь не покрыться краской, потому что он — предмет моей фантазии. Он смотрит чуть насмешливо, однако, я физически ощущаю повисшее между нашими телами напряжение.

Тяжелый взгляд

— Чудесная погода сегодня, — буднично говорит он, всё так же не сводя с меня своего горящего взора, очевидно, ему нравится, как я смущаюсь.

Беру себя в руки и улыбаюсь, вижу, как он с удовольствием смотрит на то, как я поправляю волосы, почти бессознательно; взгляд скользит по лицу, задерживаясь на губах.

Неспокойное дыхание

— Просто отличная, — подтверждаю я и вижу в его руках пакет с мусором.

— Вы ведь здесь совсем недавно? — произносит он буднично, продолжая изучать меня глазами, а я понимаю, что моя блузка расстегнута на непозволительно максимальное количество пуговиц. — Мальбонте, — представляется, протягивая крепкую крупную ладонь, в которой тут же тонет моя узкая.

— Вики, — отвечаю я и тут же спешу проговорить зачем-то. — Вам надо познакомиться с Люцифером, моим мужем, — неожиданно обозначая границы собственной… принадлежности, понимая, что сейчас рассмеюсь; я словно бы обороняюсь, только от чего?

Жгучее желание

Вижу, как хмурит лоб и кивает.

— Непременно воспользуюсь вашим предложением, — произносит скоро и, извиняюще посматривая на меня, показывает глазами на пакет.

— Хорошего вечера, — бросаю я и уже хочу развернуться, как он произносит.

— Каждый мой вечер теперь прекрасен, — глубокая ухмылка на лице, а я, растерянно хлопнув глазами, спешу укрыться в нашем доме, словно бы усмешкой летит мне в спину его пронзительный взгляд.

Залетаю в дом, отвечающий мне тишиной.

— Чёртов Люцифер, небось специально задержался, чтобы не готовить… — ворчу я, поднимаясь по лестнице и по пути расстегивая блузку и снимая деловой костюм.

Спасение после трудного дня — душ. Тугие горячие струи обволакивают тело в кокон, снимая усталость на раз. Махровый уютный халат и полотенце услужливо собирают излишнюю влагу с тела и длинных темных волос. Раздается трель телефона.

— Еду… — бархатный голос пробуждает пропавшее было нетерпение увидеть его.

Начинаю лихорадочно метаться по кухне, и, видимо, моё дыхание меня выдает. Люцифер начинает смеяться в трубку, застываю посреди помещения.

— Ужин ещё не готов, — проговариваю, глазами рассеянно скользя по полкам.

— Ты знаешь, что я хочу больше всего… — чуть хрипло срывающимся от медово-острого желания голосом и оставляя меня с короткими гудками наедине.

Я понимаю, что загораюсь только лишь от одной его интонации, от одного его слова «хочу». На лице играет улыбка, и я иду в нашу спальню. Мне нравится ждать его, предвкушать, мечтать, представлять. Я скидываю с себя тяжелый махровый халат, впитавший всю влагу с тела, и встряхиваю волосы, убирая полотенце. Всё летит в кучу, а я улыбаюсь, доставая из шкафа черные чулки и пояс, тут же натягивая его на стройную талию.

Неожиданно я вздрагиваю и внимательно всматриваюсь в темные окна дома, стоящего рядом, владельцем которого является сосед, встретившийся мне сегодня. Мне кажется, чернота открытого окна оживает, словно бы Мальбонте смотрит. Мне должно быть не по себе, но меня это подстегивает к странным действиям. Мне нравится, что мною любуются. Я сажусь на стул напротив и немного развожу бедра. Наверное, брежу, но кажется, мелькнули костяшки пальцев, чуть сжав подоконник. Наклоняюсь, прогибаясь в крестце, обтягивая одну ногу, затем другую тончайшей нейлоновой тканью, словно его рукопожатие, которое, верю, может быть и ненавязчиво нежным, и невоздержанно грубым. Завожусь до того, что влажнею, до дрожи в ногах.

Чулки обволакивают икры и бедра, делая их, и без того стройных, более утонченными. Люцифер часто говорит, что облачать свои ноги в чулки я могу так, как не может никто на целом свете. Но сейчас в этой комнате — ошалевшая от страсти я и темнота окна напротив, которая жаждет меня. Позволяю бедрам еще немного разойтись и вижу движение в окне напротив. Он смотрит. Я это знаю точно. Рука тянется к трусикам, небрежно брошенным на кровати. Встаю. Хитро улыбаюсь и поворачиваюсь спиной, скользя ладонями по телу, надевая их, скрывающих только треугольник внизу живота. Обжигающее дыхание на крестце, а я немного настороженно оборачиваюсь, беря в руки легкую накидку и спеша надеть холодный шелк на себя разгоряченную.

Я слышу, как входная дверь открывается, и спускаюсь вниз. Люцифер замирает возле неё, осматривая меня одобрительным взглядом. О, я прекрасно знаю, что за этим последует… Улыбаюсь и подхожу ближе. Сумка падает на пол, когда я касаюсь его груди: под подушечками пальцев отбивающий ритм сердцем. Он перехватывает ладонь и целует пальцы, заставляя меня подрагивать от передающегося мне огня его смуглого тела. Мои ладони скользят по его плечам, скидывая пиджак. Его руки притягивают меня к себе, концентрируясь на талии, устремляясь вниз, подминая ягодицы. Губы скользят по шее, горячее дыхание разбивается тысячью придыханиями на моей коже. Сжимаю спину, чувствуя напрягшиеся бугры мышц, ленивый их перекат, и я подброшена в воздух, устраиваясь на его крепких бедрах. Горячие влажные губы срывают дыхания обоих в бешеный аллюр. А я всё падаю и падаю в бездну под названием Люцифер, растворяясь в поцелуе, который становится настырнее, крепче. Языки сплетаются, толкаясь, но я всё же отрываюсь от него. Вижу мутный взгляд зеленых глаз. Он по-кошачьи жмурится, усмехаясь, и несет меня наверх, коротко целуя.

— Ужин?

— Только если блюдо — ты, — и тут же продолжает:

— Чем… — поцелуй, оставляющий влагу его рта на моем. — Такому… — еще поцелуй, который заставляет мои бедра чуть крепче сжать его талию. — Обязан… — выдыхает мне в губы.

— Ничего личного, Люц, просто ты попал в мой цикл, — хохочу я, когда он спускает с рук, чуть подталкивая к кровати в спальне; стаскиваю с него галстук и расстёгиваю рубашку и чуть киваю головой, когда он, почувствовав сопротивление, недоуменно смотрит на меня. — Я хочу у окна.

— Ты хочешь у окна? — срывающимся от возбуждения голосом, а меня сводит с ума его нетерпение, я ощущаю двойственное ощущения от происходящего, коротко оборачиваясь к провалу глазниц дома напротив. Я знаю, что Мальбонте смотрит.

— Безумно, — шепчу я, а мои ладони оглаживают крепкий член, рвущийся из брюк, Люцифер легонько подталкивает меня к подоконнику.

Поцелуй, который срывает взаимный глухой стон, его ладони с силой сжимают мою грудь, чуть оттягивая и без того острые, как стекло, соски. Разворот, цепляюсь ладонями за раму, и вот я вижу глаза Мальбонте, горящие, скользящие по моему полуобнаженному телу. Люцифер медленно снимает шелк с моей кожи, и его поцелуи россыпью ложатся по плечам, спине, спускаясь к крестцу, увлекая зубами тончайший нейлон моих трусиков, и я прогибаюсь под нежной лаской, чувствуя, как его язык скользит к сосредоточию моего удовольствия. Мой стон и звонкий шлепок по упругим ягодицам горячей ладонью. Градус страсти нарастает. Вновь его горячий страстный язык внутри меня.

Тьма напротив становится обжигающе кипящей. Тяжелое дыхание Мальбонте оседает на мне ощутимой взвесью фантазии, и я почти физически ощущаю его крупные ладони на своей груди, большие пальцы кружат по ареолам, по подрагивающему животику и вниз, лаская влажные мягкие складочки, чуть раздвигая их, проникая глубже, вынимая, и снова, ещё и ещё. Сочетания ощущений ласк обоих, реальности и фантазии словно бы делает меня безумною.

Поцелуи Люцифера поднимаются вверх, и его рука требовательно притягивает меня за подбородок к себе, губы обрушиваются на меня с неистовостью, делясь моим вкусом и запахом. Я дрожу, когда слышу, как в нетерпении клацает ремень брюк, и оборачиваюсь.

— Обожаю, когда ты так смотришь, — хриплый полушепот, полуаккордом проникающий в мой слух, и я умираю от нежности, потому что готова кончить только от одной его этой фразы.

Поцелуй, глубоко сплетающий наши языки, и острое вхождение, так что я вскрикиваю, а вместе со мной и тишина дома напротив. Я вижу руки с напрягшимися венами, руки, которые жаждут делать со мной то же самое, что делает сейчас Люцифер, и даже больше. Теперь горячий язык визави дома напротив скользит по моей коже, пока Люцифер, сжимая грудь, поведя бедрами и выбрав обоюдосладостный ритм, движется во мне, притягивая для поцелуя, отпуская, дыша в висок, шепча пошлости о том, какая я тесная, как ему нравится трахать меня и каким образом он возьмёт меня в следующий раз. От его слов кровь еще быстрее разгоняется по телу.

Фантазия спешит распалить меня еще сильнее, профиль Мальбонте проступает в глазнице окна всё отчетливее, и я вижу на себе взгляд силы такого желания, чувствуя, как удары бедер Люцифера обрушиваются всё более невоздержанно. Стон срывается с губ, и я закатываю глаза, проваливаясь в бездну удовольствия, острого, сладкого, мощного, подрагивая всем телом, чувствуя в себе распаленного любимого и вожделеющий взгляд фантазии. Я чуть сильнее наклоняюсь, когда чувствую напор мужчины, его трепет во мне, и вновь притянута для поцелуя — благодарность, затухающая страсть, внезапно навалившаяся усталость. Ладони скользят по телу, оглаживая. Мне кажется, что он так обозначает границы своей собственности, а когда Люцифер произносит следующие слова, уже не сомневаюсь:

— Смотрит? — произносит он и на мое притворное удивление легко целует в губы, продолжая. — Пусть, у него никогда не будет такой женщины, как у меня.

Я в недоумении смотрю на него, поворачиваясь и целуя, ловя хохот чуть приоткрытыми губами. Мы уходим вглубь комнаты, а я успеваю взглянуть в темное окно, теперь кажущееся мне спокойным и не наполненным жизнью.

Комментарий к В стиле Тинто Брасса…

эстетика - https://vk.com/doc592086541_588291247?hash=0cfcbed5d46d7e11db&dl=1843c352671f0d8b05

========== В объективе ==========

Комментарий к В объективе

Балуюсь… Обещала как-то “влажный” сборник. Вот. В стиле Тинто Брасса, мастера эротики, великого вуайериста, любителя красоты тела… Ловите!

Пысы: Читать рекомендую только в связке с этой работой https://ficbook.net/readfic/10512779 - там объясняется, почему Мальбонте с фотокамерой.

Посвящаю А…

В зеркало смотрит еще вполне себе молодая женщина, правда, усталость скопилась в ярко-холодных голубых глазах. Я. Не спеша умываюсь, наклоняясь к воде, медленно выдыхаю и вновь присматриваюсь к себе. Выдохлась. Поворачиваю голову вправо, потом так же не спеша влево. Выжата как лимон. Дергаю втулку с бумажными полотенцами и чертыхаюсь: она обрывается, размоченная моими сырыми прикосновениями.

— Крохобор чёртов, — ругаюсь на своего партнера по бизнесу.

Упираюсь ладонями в туалетный столик, и вновь взгляд в зеркало. Усталость, скука и одиночество.

— Ну что же ты, Бекки, что так распустилась, всё же хорошо, — уговариваю саму себя, уже лет десять, наверное.

Да ни хрена не хорошо! Бизнес приносит деньги, но не приносит удовольствие. Разведена уже как лет десять. Была пара-тройка романов.

Сатана, сегодняшний партнер по бизнесу, бывший любовник, с которым не только общее прошлое, но и совместное будущее. Просто насмешка судьбы! Самый ненавистный роман, огромная ошибка и… Дочь пошла по моим стопам. Люцифер. Сын Сатаны. Ну надо же? Вначале думала, что легкое увлечение юных максималистов. Оба молоды, красивы, хорошо образованны. Потом это: «Мам, мы решили пожениться» — звонкое дочери и её толчок в плечо татуированного мажора. Его короткое приветственное: «Мэм». Я тогда еле сдержалась, чтобы не рассмеяться им в лицо. Но они и вправду счастливы. Я вижу горящие глаза своей дочери, когда она смотрит на него, вижу его заботу по отношению к ней в каждом жесте. Хотя иногда это напрягает: слишком похож на Сатану. Эти покровительственные замашки… Я вновь вздыхаю, и в голову прилетает мысль, что, возможно, Сэту тоже хотелось обо мне заботиться. Я не позволила. Как и отцу дочери когда-то. Слишком самостоятельная, слишком самодостаточная. Почти что слышу голос своей матери: «Бекки, тебя никогда никто не полюбит, мужчине не справиться с твоим чувством свободы, они захотят тебя подмять под себя, посадить в клетку, дать власть, осыпать золотом, но никто из них по-настоящему тебя не полюбит…» Мать оказалась права. Но мужчины были.

Фенцио. Правильный. Красивый. Когда-то. Пытался. Тоже. Но сердце не отозвалось. Он продвигал меня в обществе, знакомил с нужными людьми, всячески помогал с работой. Меня передёргивает от одного воспоминания о нём. Он мучил меня ревностью и подозрениями, он упрекал, хотя я ничего ему не обещала. Его роковой ошибкой было то, что он познакомил меня с Сатаной. И мне было действительно жаль, когда, узнав о моём романе с Сэтом, мужчина поссорился с ним и они расторгли всякие отношения. Фенцио потерял всё. Сатана об этом позаботился. Дальнейшая судьба его мне неизвестна.

Пожалуй, я любила… Только одного мужчину. Винчесто. Имя густое, терпкое и такое же сладкое, как португальское вино. И он отозвался на движения моей души. Отзывался. Его не стало два года назад. Нелепая автомобильная катастрофа…

Поправляю воротник блузы и чуть заворачиваю его — на глаза попадается… засос.

«Вот же!» — проносится в голове, и следом на лице расплывается довольная улыбка.

Не должна бы… То, что произошло, нетипично для меня, слишком дико, чересчур необузданно, немыслимо для серьезной взрослой женщины…

Одергиваю себя, а тело, словно бы в насмешку, невольно сжимается в истоме, когда я вспоминаю об остром удовольствии, полученном в эти выходные.

«— И как ты уговорила меня на это… — даже не вопрос, риторически, по-философски.

В трубке раздаётся смех подруги и её низкий голос:

— Не благодари, лучше оторвись… как следует…

Далее следуют короткие гудки.

Оглядываюсь. Клуб. Закрытый. Для ни к чему не обязывающих отношений на ночь.

Телефон исчезает в мерцающем клатче, щелкает застёжка. Поправляю тонкую лямочку на плече, прохожу мимо зеркала и чуть улыбаюсь себе в него, грудь ещё держит форму и без бюстгальтера, в мягком рассеянном свете небольшие морщинки не видны. Легкий шелк молочного цвета платья ненавязчиво обтекает фигуру, устремляясь в пол, в светлые туфли на очень высоком каблуке. Ещё раз улыбаюсь себе, и взгляд ненавязчиво находит другой. Слишком откровенный, но без нарочитой похоти. Молодой мужчина. Свожу по привычке брови к переносице и неожиданно их распрямляю, белоснежно улыбаясь. Легкий флирт. Почему бы и нет? Мальчишка отвечает улыбкой. Я сникаю, как только понимаю, что он фотограф, один из обслуживающего персонала. Таким положено улыбаться клиентам. Быстро теряю интерес. А он, кажется, щелкает затвором фотоаппарата. Какая разница?

Беру с подноса мимо проходящего официанта бокал с шампанским и удаляюсь в самую гущу событий, к столикам. Кажется, сейчас будет выступление известной певицы. Сажусь за ближайший к выходу. Ко мне поворачиваются несколько мужских голов. Рассматривают пристально, без стеснения, по-деловому, с выражением лица, мол, ничего личного, просто блядство. В горле пересыхает, и становится тошно. От них, от своего одиночества, оттого, что доверилась подруге и оказалась здесь. Делаю глубокий глоток и, предугадывая намерения мужчин встать и подойти познакомиться, быстро ретируюсь из залы. Кошачьим лёгким шагом прохожу на балкон, вспугнув парочку, которая уже «знакомится». Они быстренько исчезают в дверном проёме.

— Простите, ребят, — бормочу вслед и, улыбаясь, опираюсь на мраморное ограждение.

А за спиной раздаётся щелчок. Словно выстрел. Сердце почему-то застучало быстрее. В полуобороте вижу того молодого человека, со взглядом которого мы встретились в лабиринте зазеркалья.

— Вы меня преследуете? — спрашиваю коротко, не сводя взгляда с двух тёмных лун, которые бы словно прожигают, вижу живой интерес к себе в них.

— Если только как Пигмалеон Галатею или Дали Галу…

— О, — коротко произношу я и внимательнее присматриваюсь к нему.

Дамский угодник? Персоналу так положено? Или он предлагает свои «услуги»? Усмехаясь, достаю из сумочки пачку и вытаскиваю тонкую душистую сигарету. Вспыхивает свет от зажигалки и его фотоаппарата. Затягиваюсь сладким вишнёвым дымом, чувствуя жар внутри, и это не только табачный дым. Киваю головой и улыбаюсь, смотря на утопающий в ночи город. Молодой мужчина подходит ближе. Я ощущаю от него терпковатый запах дерева, эвкалипта и мускуса. Аромат слегка пьянит, чувствую, что по ногам пробегается легкая волна возбуждения.

«Вот чёрт, он даже рта не раскрыл, а я уже хочу его», — в голове проносятся совершенно неприличные вещи.

— Вам, наверное, не раз говорили, насколько Вы красивы… — начинает было он.

— М? — немного рассеянно, он начинает с банальщины, и мне внезапно хочется уйти, но одна деталь меня останавливает: он произносит это волнуясь, кончики его пальцев едва заметно танцуют, он в первый раз на работе или то, что он произносит, правда?

— Позвольте, — он касается моей щеки рукой, немного отводя лицо.

Механизм щелкает, а он восхищенно замирает, глядя в объектив, как бы решая сделать ещё или выбрать ракурс удачнее. Наверное, их учат таким образом поддерживать интерес клиента. Осознаю, но всё равно завожусь.

— Почему не цифровая? — интересуюсь искренне, очень удивлена. — Было бы удобнее.

— Да, Вы правы, — произносит он, смущенно потирая переносицу, — но ни одна «цифра» не передаст движение души.

— Её нужно уметь видеть, — отвечаю.

Улыбаюсь. Стеснительный. Смотрю нарочито пристально. Высокий и сильный. Сквозь голубую рубашку проступают волны мышц, не «добытых» в спортзале, всё-таки, наверное, бег и физический труд на грани увлечения, а не зарабатывания денег.

Не скупится в ответ, буквально прожигая взглядом насквозь. Докуриваю сигарету и кидаю окурок вниз, разворачиваясь, вальяжно опираюсь локтями о заграждение. Он смущён. Осекаю себя и вправду смотрю как на мясо. Что со мной?

— Было приятно поболтать, — прощаюсь.

Встряхиваю золотыми кудрями и спешу к выходу.

— Попозируйте мне, — предлагает он, когда я равняюсь с ним.

Мой пристальный взгляд на него. Его горящий на меня. Почему бы и нет? Это же всего лишь фотография…

— Здесь? — спрашиваю немного рассеянно, глазами очерчивая линию от чувственных губ до выреза в рубашке.

— Могут помешать, — он тонко улыбается.

Мужчина протягивает ладонь. Открыто, широко — так, что хочется… отдать свою в ответ, ни секунды не колеблясь, что и делаю. Уверенно ведёт к выходу и через весь зал танцующих, смеющихся и открыто флиртующих. Со мной же происходит нечто другое. Обоюдный выбор, но для чего-то более глубокого, чем вакханалия вокруг нас.

Я не знаю, к чему это приведёт. Думаю, и он тоже. Но его рука крепко держит меня, словно я для него некое видение и могу исчезнуть навсегда. Мы поднимаемся по широкой лестнице. Он ведёт меня по уютному холлу. За дверями других комнат слышатся смех и неоднозначные звуки. Мужчина оглядывается на меня. Я смотрю прямо на него».

Собираюсь с силами и выхожу из дамской комнаты. Огромный офис опустел, и мне тоже уже пора. Собираю сумку и спешу на парковку. Утром ехать к дочери. Захлопываю дверь авто, и память вновь возвращает к выходным.

«— Смущаю? — спрашивает он, когда я, сидя в кресле, пытаюсь поправить глубокий вырез на платье, обнажающий ногу до крутости бедра, до кружева на чулках.

Вздрагиваю и, приковав его взор к себе, отпускаю шелк платья. Мужчина замирает, и его дыхание углубляется, смотрит завороженно. Я же ощущаю, как соски царапают одежду, выдавая меня с головой. Кажется, я даже закусила губу. Поймана в фотообъектив и сфотографирована.

— Вы позволите? — спрашивает дозволения и, не получив, подходит ко мне, притрагивается к лямке платья, она свободно падает, влекомая силой земного притяжения, обнажив полукружие груди.

Я смотрю на него снизу вверх. Фото. Позволяю, почему же? Но ответ находится сразу же: потому что он смотрит на меня не так, как все остальные мужчины. По-иному. Словно бы он был в поиске, а сейчас нашёл то, что искал. Так же, как и объектив его камеры. Наверное, мне лучше уйти. Встаю и оправляюсь.

— Спасибо, — зачем-то.

Он удерживает меня, а я непонимающе смотрю на него.

— Ещё немного, — темные глаза почти непроницаемы, скулы сведены так же остро, как взмах резца скульптора.

Моё растерянное состояние запечатлено.

— Мне нужно что-то делать? — спрашиваю, а объектив скользит по моему телу, ища точки соприкосновения, будто его сильные руки с крупными ладонями.

— Быть, — проговаривает мужчина, вижу, что он возбужден.

А мне хочется подчиниться. Впервые в жизни. Щелчок. Ещё один.

И соблазнить. Руки скользят по молочному шёлку платью вниз и медленно поднимают его. Взгляд двух темных лун вниз, без объектива, исследующий все изгибы тела и следящий за движением ткани. Сильнее темнеющий.

Предстаю обнаженной, касающейся своим пылающим телом его в одежде. Объектив молчит. Как и он сам. Но сомнений нет. Его ладонь ложится на моё горло, и мы встречаемся взглядами».

Авто быстро везёт меня домой, а я не могу выбросить ту ночь из головы. Я тогда не была одинока, и дело не только в сексе. Бывают такие встречи. Мимолётные. Даже без разговоров, но ты понимаешь, что этот человек твой…

«Его ладонь кажется мне ещё горячее, чем моё тело. Он смелеет, и его руки жадно трогают мою грудь, сжимая её, оттягивая соски. Мужчина отрывается от меня, но только лишь для того, чтобы отложить камеру в сторону. На мой вопросительный взгляд, улыбнувшись, произносит:

— Если ты захочешь…

Он притягивает меня для поцелуя, такого жаркого и необузданного, что я теряюсь. В своих ощущениях, когда жар в груди резко кидается вниз, охватывая пожаром ноги. Обескуражена ощущением правильности происходящего. Наши губы встречаются и деликатно знакомятся. Ровно до того момента, пока взгляды не перекрещиваются, а дыхания не становятся настолько частыми, что… Он не даёт опомниться и, прижимаясь всем телом, целует так крепко, что перехватывает дыхание. Вцепляюсь ногтями в его предплечья, ощущая вздувшиеся вены. Он шипит, привыкая к ощущениям, но я чувствую, как это сильнее заводит его. Мужчина отрывается от меня, но только лишь для того, чтобы посмотреть осоловело и ещё больше ввергнуть меня в адов огонь. Вновь его упругие губы, наши языки, хаотично выплясывающие и будящие тёмные инстинкты.

Отрываюсь. Мои пальцы кружат по голубому полотну мужской рубашки, в нетерпении обнажая крепкий торс. Улыбаюсь, прикусывая нижнюю губу. Не даёт насладиться зрелищем. Одной рукой притягивает к себе за шею, вновь целуя так, что сердце заходится, второй ладонью скользя по позвоночнику, задевая чувствительные точки, заставляя влажнеть еще сильнее, спускаясь вниз, сжимая ягодицы, давая ощутить остроту своего вожделения. Мои ладони скользят по торсу вниз и оглаживают крепкий ствол. Предвкушение от предстоящего удовольствия сводит с ума. Он стонет, когда я освобождаю его от брюк, не переставая ласкать.

Он теряется в моих легких поцелуях, спешащих вниз, остатки красной помады оставляют отпечатки зримо, как улики, губы смыкаются на его члене. Сама возбуждена. А его бьёт дрожь, когда я начинаю движения языком. Мой взгляд вверх, вижу, как откидывает голову, когда я пытаюсь вобрать его всего в себя. Его горячая ладонь, приласкав щеку, ложится на мой затылок и ненавязчиво пытается установить удобный для него темп. Очерчиваю языком все венки, покружив на головке. Он стонет и резко приподнимает меня к себе. Удушающий поцелуй, губы уже ничего не чувствуют, а тело горит от его прикосновений. Наши тела танцуют, отбрасывая тени от приглушенного света, царящего в комнате. Два разворота, и он подталкивает меня к креслу. Улыбаюсь в поцелуй и, увернувшись, толкаю в кресло. Не ожидает. Хватает за талию, неуклюже сгребая в объятия. Я вскрикиваю, чувствуя, что отрываюсь от пола. Бедра распахиваются. Усажена на колени. Глаза в глаза. Секунда длиной в вечность. Наш поцелуй. Мимолетный. Мой вскрик от резкого вхождения. Оседаю полностью, чтобы утолить неутолимый голод. Наши лбы соприкасаются. А бедра, толкнувшись пару раз хаотично, привыкнув, движутся навстречу друг другу. Он хрипит и ловит мои губы своими, неожиданно бережно поддерживая меня за спину. Мои мысли путаются, когда я гляжу в его темные луны. Магия, колдовство… Я всегда боялась таких мужчин. Мужчин, которые могут завладеть тобой настолько, что ты пойдёшь на поводу у любого их желания. Но ведь он мне ничего не навязал… Он просто увидел меня такой, какая я есть на самом деле».

Всё еще ворочаюсь в пустой холодной постели. Мятный чай и теплый душ не помогли. Мысли не спят…

«Мы не отрывались друг от друга почти всю ночь. Кажется, я задремала. Как мне казалось, только на секунду. Просыпаюсь резко, как будто от какого-то толчка. Рядом лежит он. Причина моего ночного безумия. Хочу дотронуться до плеча, но отдергиваю руку, когда на глаза попадается его выпавший бейдж с именем: «Мальбонте». Красивое. Улыбаюсь и читаю дальше: «Фотограф».

«Ну конечно», — усмехаюсь криво и осторожно встаю, стараясь не разбудить мужчину.

Наскоро одеваюсь и выхожу в пустой коридор. На выходе за стойкой ресепшн стоит усталая девушка. Она видит меня и собирается, ослепительно улыбаясь. Приостанавливаюсь возле неё.

— Что изволите, мадам? — спрашивает, вежливо наклонив голову.

Медлю с ответом. Но меня грызут сомнения. Мне кажется, что всё, что произошло этой ночью, не подлежит торгово-рыночным отношениям. А если я ошибаюсь…

— Я бы хотела расплатиться за фотографии, можно сделать это через Вас? — спрашиваю, видя легкое недоумение на лице симпатичной девушки.

— Да, — говорит она.

— Мальбонте, фотограф, высокий молодой человек, он вчера делал снимки, — говорю сбивчиво, чуть краснея, дыхание становится прерывистым.

Девушка положительно качает головой. Оставляю внушительную сумму, щедро платя и ей чаевые. Быстро покидаю клуб, чтобы никогда больше не вернуться в него, но мысленно пребывая в одной комнате с ним всю эту неделю».

Утро обещает быть насупленным, словно маленький обидчивый ребенок, как Вики в детстве. Тучи охватили весь горизонт. Курю в автомобиле, изменяю своей многолетней привычке. Смеюсь сама над собой. Горько. Влюбилась, как дурочка, в человека, которого больше никогда в своей жизни не встречу. Вздыхаю. Пожалуй, даже немного тяжеловато. Тушу сигарету. Открываю дверь автомобиля и встречаюсь… с двумя темными лунами.

— Ты?

Комментарий к В объективе

https://ficbook.net/readfic/10512779/27498050 - Бекки глазами Маля…

========== Кукла ==========

Сумерки. Ранние. Веет прохладой, уже начинающей концентрироваться на хлопке кипенно-белой рубашки. Пиджак так неосмотрительно-небрежно оставлен на одном из кресел уютной гостиной, сейчас бы был как нельзя кстати. В руках покачивается рокс с виски. Не холодным. Иначе мои органы чувств не раскроют весь богатый и тонкий вкус этого напитка, поистине достойного богов. Усмехаюсь, глядя сквозь хрустальное стекло. Две мои слабости, которые приносят настоящие неподдельные эмоции: дорогой виски и безумная скорость.

Стою здесь один. Из раскрытого входа в роскошный особняк веет теплом, доносятся размытые ароматы женских духов, которые тут же смешиваются с мощным дурманящим запахом пионов, слышатся обрывки фраз и несдержанный смех. Вновь улыбаюсь, разворачиваюсь лицом к дому и бёдрами опираюсь на каменное ограждение, отделяющее смотровую площадку особняка от ступеней в аккуратный сад. Кажется, алкоголь расслабил меня. Мой взгляд бездумно скользит по окнам. В одном из них я замечаю тонкую фигурку девушки, которая быстро исчезает из поля моего зрения за тяжёлой шторой.

На первый взгляд может показаться, что я в гостях как ближайший и центральный друг в одном из респектабельных домов почтенного семейства, где на обед подают прожаренный ростбиф, вокруг бегают златокудрые детишки как ангелочки, на десерт неизменный пудинг, а ты сидишь в кресле хозяина и наслаждаешься неспешной беседой… Видимость может быть обманчива, может пленять. Вы уже себе всё живо представили? А теперь забудьте. Я сейчас в одном из самых дорогих публичных домов на этом побережье, и именно здесь мне всегда «подают» всё самое лучшее, что бы я ни пожелал. А желал я всегда много.

Неуёмный аппетит, голод, который я никогда не утолю. Что вы думаете? Я усмехаюсь и отпиваю из бокала. Напиток слегка обжигает и без того онемевший язык. Я не про секс. Я про одиночество. По мне не скажешь. Ведь верно? Что вы видите, глядя на меня? Взрослый мужчина, даже слишком, поддерживает себя в форме, но не до фанатизма — спортзал и океан в моём распоряжении. Дорогой костюм, часы и туфли. Взгляд, который смотрит поверх голов, словно из другой реальности, а в действительности из-за роста. Вот и всё, что вы можете обо мне сказать. Ну ещё бросите небрежно — какой-то воротила. Всё верно. Всё у такого чувака должно быть тип-топ.

Разворачиваюсь лицом к саду и вдыхаю воздух полной грудью. Всё и отлично, кроме одного нюанса: я одинок. И в этом виноват только я. Когда-то оттолкнул любимую женщину, отвратив её от себя настолько, что она ушла ночью, оставив меня и маленького сына один на один с суровой действительностью отца-одиночки. Лилит. Тогда я считал её жестокой, но со временем понял, что жесток был я… Я окружил её такой удушающей «заботой» и безумной ревностью, что она не выдержала, она сдалась, хотя любила нас: меня, Люцифера, нашу семью. Однако моя злоба и обида пошли мне на пользу. Дела покатились вверх, в гору. С женщинами же всё ухнуло в тартарары. Пока я однажды не встретил Ребекку, сильную, почти такую же, как я. Мне захотелось именно с ней стать другим. Но… люди не меняются, изменяя условия жизни и свои принципы, мы остаёмся прежними, но имеем ещё и тенденцию портиться… с течением времени. Она… не позволила себя любить, и тогда я замкнулся в себе.

Я вздыхаю. Спросите, что заставило меня обратиться к услугам жриц домов терпимости? Таким образом я пытаюсь обезопасить себя от чувств и боли. С ними не надо быть кем-то, не нужно притворяться, можно быть самим собой, со своей… «изюминкой», за которую я щедро плачу хозяйке и девочкам.

Иду в здание, предвкушая удовольствие, чувствуя, как плоть напряжена от того, что рисует воображение. Киваю хозяйке, она мило улыбается. Женщины в гостиной приветствуют меня, но где-то на подсознательном уровне я чувствую их страх. В ответ ощущаю… ничего. Мне всё равно. Я купил всё то, что здесь со мной когда-то происходило, происходит и будет происходить.

Хозяйка и я поднимаемся по широкой лестнице с темно-бордовым ковром, расшитым золотыми нитями. На широких перилах размещаются вазоны с живыми цветами, слишком яркими, вычурными. Буйство их раздражает меня, их яркость будит во мне воспоминание о всепоглощающей красоте Лилит и Ребекки. Так некстати пришедшие мысли о двух бывших распаляют меня ещё сильнее.

Поднявшись на этаж выше, мы проходим несколько дверей и останавливаемся напротив самых широких в самой середине холла. Полуоборот к хозяйке, широкая улыбка. Она улыбается в ответ и торжественно толкает дверь. Полумрак. Полутона. Ни звука. Комната большая, но не лишённая уюта, посередине кровать, являющаяся самым ярким пятном в ней. Всё остальное спрятано в тени. Как и моё кресло, в которое я сажусь. Хозяйка смотрит на меня сверху вниз.

—Кукла к вашим услугам.

Чуть морщу брови. Женщина пытается угадать по тому, как я замер, моё настроение.

—Хочу видеть её, — говорю я властным тоном.

Она хлопает в ладоши, призывая «тайну», а я по последующему звуку понимаю, что женщина покидает комнату, оставляя меня один на один с… На кресло напротив меня присаживается девушка. Тонкая. В голове мелькает мысль: «Не её ли я видел в окне?» Она на удивление спокойна. Тонкие черты лица, большие глаза и пухлый ротик. Вполне в моём вкусе. Правда, молодая, наверное, даже слишком. Взгляд скользит по фигуре, тяжело оседая на маленькой груди.

Кукла. Хозяйка права. Улыбаюсь.

— Разденься, — говорю сипло, возбуждаясь от предстоящего удовольствия.

Девушка вздрагивает. А я разваливаюсь в кресле свободнее. Она изящно поднимается и начинает расстёгивать частые пуговицы на платье. Я ловлю себя на мысли, что мне нравится, как она это делает. Девушка не пытается меня соблазнить, она остаётся сама собой. Уверен, она бы делала так и в отсутствие меня. Предмет одежды снят и отброшен в сторону. Молочного цвета нижнее бельё делает кожу цвета моей рубашки ещё бледнее. Она стоит прямо передо мной, её тело покрыто лёгкими мурашками. Меня вводит это в ступор, она хочет того, что сейчас здесь произойдёт?! Можно обмануть мимикой лица, но язык тела не обманет… Она вызывает к себе интерес.

— Сними бельё, — голос оседает в сиплости.

В брюках становится теснее, когда она снимает с себя бюстгальтер, а потом, медленно скользя по худым бёдрам вниз, стягивает и трусики, открывшимся зрелищем доказывая, что она настоящая блондинка.

— Сядь и разведи бёдра.

Приказы выполняются без промедления, заставляя меня обхватывать подлокотники кресла крепче. Покорность пока нравится. Аккуратная, наверняка узкая там внизу, заставляющая дико хотеть быть внутри неё, глубоко. Давно такого не чувствовал.

— Иди к кровати и встань ко мне спиной.

Встаёт и незамедлительно выполняет всё, что говорю. Мне кажется или я вижу предвкушение на её лице, зелёные глаза подёрнуты желанием?! Усмехаюсь, знаю, что сейчас произойдёт то, что заставит её раз и навсегда расхотеть такого, как я, а потом, получив за это огромную сумму, терпеть раз за разом и молиться о том, чтобы тот, кто её хочет и платит за такую «любовь», остыл и переключился на другую.

«Кукла» ждёт указаний. Беру в руки привычный для себя инструмент, обращение с которым доводит меня до исступления, и подхожу к ней сзади. Её плечи расслаблены. Неужели не знает, что сейчас произойдёт?! Становится интересно. Поднимаю руку, и тёплый ароматный воздух комнаты пронзает свист хлыста. Девушка болезненно дёргается и вскрикивает. Я вздрагиваю. Мне кажется, я сошёл с ума, мне кажется в её голосе… желание продолжения. Позволить ей обернуться?

Ещё удар. Тонкое тело прогибается и льнёт к жгучей верёвке, на мгновение соединившись и пройдясь по тонкой бледной коже, оставляя красные следы. Бью ещё и ещё. Сильно, наотмашь. Кукла несдержанно стонет. Игра? Я тяжело дышу, равными половинами соединив в себе гнев и возбуждение. Идеальный баланс чувств. Тех, что разбудила девушка. Удар, снова и вновь. Стон, дрожащие ягодицы, её узкие ладони ложатся на грудь.

Хлыст несдержанно свистит, и кукла падает на колени, проминая матрас, открывая вид на влажную, сочащуюся промежность, крупные тягучие капли скатываются вниз, заставляя член болезненно застыть в брюках. Наношу ещё удар. Стон раздаётся громче — искреннее удовольствие невозможно сыграть.

— Сопротивляйся, — громко хриплю я.

Она не слышит меня. Я бью ещё, хлыст въедается в кожу, рубиновыми полосами отмечая на её теле моё присутствие в её жизни. Мне слышится слабое «Нет» и «Ещё». Я поражён и в недоумении. Подхожу ближе, между нами почти не остаётся пространства.

— Повернись ко мне, — шепчу.

Она разворачивается, и я встречаюсь с мутным зелёным взглядом такого желания, что это невольно заводит ещё сильнее.

— Ещё… пожалуйста… — её губы пересохли от предвкушения, как и моё горло.

Бью ладонью, звонко шлёпая по идеальным изгибам. Она дёргается, дрожа всем телом, задевая напряжённый пах, пачкая брюки смазкой, неожиданно для меня кончая. Вижу, что пытается не терять равновесие. Кукла словно бы заражает меня, заставляя потерять голову, растворившись в сладком моменте. Моя одежда летит в стопку к её платью. Притягиваю за бедра к себе и несдержанно резко проникаю в неё до цветных мотыльков в глазах, до острого удовольствия, до трепета в ногах. Узкое лоно, увлажнённое настолько, что я теряюсь в чувственных ощущениях, а стон куклы заставляет задрожать сильнее.

— Посмотри на меня.

Девушка смотрит через плечо. Движение, ещё и ещё. Шлепок ладонью, девушка бёдрами трётся о меня, как мартовская кошка.

— Ещё, — захлебнувшись в страсти, шёпот начинающегося прибоя её оргазма.

Я не сдерживаюсь уже, и удары рукой раздаются всё звонче, движения меня в ней становятся всё чаще, приводя нас к конечным аккордам настолько яркого экстаза, что я уже давно не испытывал. Не в силах отпустить, ещё несколько фрикций, и я оставляю её узкое, влажное, разгорячённое тело, желающее меня столь же сильно, что и я её.

Отхожу, подбирая одежду, натягивая на себя, успокаивая дыхание и приводя мысли в порядок. «Кукла» покорно ждёт в коленопреклонённой позе.

— Как тебя зовут? — спрашиваю, трезвому взору открываются багровые подтёки на идеально белом теле.

— Лилу, — тёплый шёпот вдруг бросает меня в холодный пот, мне слышатся отголоски другого имени — той, которую любил и потерял, той, которая никогда не терпела моих пристрастий, от той, которая кончала от ударов, которые я только что нанёс ей.

Почти что выбегаю из комнаты, беспорядочно прыгая через ступеньки, мимо хозяйки, хватая пиджак, вытряхивая оттуда ключи от авто. Успокаиваюсь только тогда, когда выныриваю прямо в «лапы» ночному отрезвляющему воздуху. Рядом оказывается обеспокоенная хозяйка борделя.

— Она сделала Вам больно? — она оглядывает меня, а мне хочется смеяться, я никогда себя не чувствовал настолько живым, как сейчас.

Я молчу и мрачно смотрю на неё исподлобья.

— Я убью её, — проговаривает сквозь зубы «мамочка».

— Ты ничего ей не сделаешь, — отвечаю я, вводя в тяжёлый ступор женщину, — обеспечь её всем самым лучшим, назови любую цену, чтобы её больше никто не мог иметь, она — моя.

В глазах товарки вспыхивают огоньки облегчения и жадности. Она согласно кивает. А я, разворачиваясь, иду к автомобилю, чтобы покинуть это место и… срываться сюда каждый раз, когда невыносимо сдерживаться. К той, что сама покорно вкладывает мне в руки плётку.

Кукла. Лилу. Моя…

========== Кукловод ==========

Комментарий к Кукловод

При написании этой части в голове было совершенно иное, пока в личные сообщения ко мне не постучался мой читатель, часть из того, что изложено в этой главе произошла в действительности.

Благодарю за доверие, я не психолог и не знаю, что можно посоветовать, могу лишь рассказать Вашу историю и делаю это с Вашего разрешения…

Эстетика - https://vk.com/doc592086541_599768790

Посвящаю Т.

— Ещё, — вскрикиваю в исступлении, закатив глаза, дрожа всем влажным, вспотевшим телом, мои руки впиваются в изголовье постели, колени упираются в белые сатиновые простыни, съехавший корсет — единственный предмет одежды на мне — обнажает небольшую грудь, розовые пики которой сейчас набухли.

— Ты на пределе, остановимся? — хриплый, вожделеющий меня шёпот, растворившийся на моём теле и давший мне доселе неизведанный импульс.

Буду ли я когда-то желать другого мужчину сильнее, чем его, даже когда пойму, что надоем ему, даже когда пойму, что он больше не придёт, оставив прежде бывшую его куклу навсегда, как надоевшую игрушку?

Меня не обманывают его слова, он сделает, как скажу я, и остановится. Ноэто то, что он сейчас не хочет… и то, что не хочу я.

Оборачиваюсь к нему и молю взглядом, призывно приподнимая ягодицы, прося телом, зная, что он поймёт меня. Вижу, как взгляд Сатаны загорается ещё сильнее. Ремень в его руках взвизгивает, секундно пропев свою «песню» и упав на мои ягодицы, больно ужалив, даже слишком, задев нежные лепестки паха, и я, простонав, понимаю, что тело начинает потрясывать, оргазм беспорядочно выплясывает во мне дикий, первобытный танец. В сознании вспыхивает образ отца, с ремнем в руках, нависающего надо мной, маленькой и пытающейся сжаться в комок. Мотаю головой, пытаясь выбросить мрачные мысли из головы. Обессиленная падаю на кровать, замирая, прислушиваясь к своему блаженному состоянию, к его хриплому дыханию. Приподнимаю голову и смотрю на Сэта.

«Возьми меня», — хочу сказать я, но понимаю, что на моих глазах слёзы, а тело сотрясает от рыданий, словно…

Испуганно смотрю на Сатану, но не могу прекратить поток соленой влаги. То, что в моей памяти, больше, чем я, это определило мою жизнь.

— Я сделал тебе… — начинает было мужчина и теряется.

Его карий взгляд меняется: из колючего и равнодушного обычно вдруг переключается на нежный «бархат».

— Больно? — заканчиваю я вопросительно, всхлипывая от слёз одновременно с хриплым хохотом.

Он серьёзно?! Мне давно уже физическая боль не приносит страданий, одно удовольствие. Настоящая рана глубоко внутри меня.

Я допустила слабость и ею я сейчас убиваю всё то, что есть между нами. Пусть это нечто хрупкое и непостоянное, но это то, чем я живу всё то время когда он впервые «наказал» свою куклу. Сэт увидел мою боль.

Зарываюсь в простыни и уже более не сдерживаюсь. Я даже не сразу понимаю, что кровать прогибается под тяжестью его тела, а крепкие, горячие руки подтягивают меня к себе. Пытаюсь сопротивляться, но лассо его объятий сильнее затягивается вокруг моей хрупкой талии.

Наверное, я и вправду глупая, но мне хочется сказать ему то, что никогда никому не говорила.

— Мне было четыре года, и, однажды заигравшись в гостях, я описалась, — мне стыдно, не знаю, зачем говорю ему всё это, не смотря на него, лишь чувствуя по перекату бицепсов, как он замирает, но всё ещё сжимает меня в своих обьятиях, — мои родители извинились, но, когда мы приехали домой, отец раздел меня догола и ударил ремнём, не один раз, я рыдала и просила прекратить, на меня смотрели мать и остальные мои сестры и братья, мать подбежала тогда к отцу, но он сильно ударил и её, приказал убраться, а иначе остальным детям не поздоровится, да, он избивал и других детей, я была самой младшей и самой любимой его дочерью и всегда думала, что меня это не коснётся, но я жестоко ошибалась, он продолжал бить меня, и мне было очень больно, я орала, рыдала до того момента, пока ремень не ударил меня там, внизу, не почувствовала, как моё тело содрагается и мне становится безумно сладко, в конвульсиях я упала на пол, отец подумал тогда, что мне стало плохо и испугался, с тех пор какое-то время он стал избегать в отношении меня физических наказаний, — я замолкаю и чувствую, как руки Сатаны ещё сильнее обвиваются вокруг меня.

Он что? Сочувствует?! Пытаюсь взглянуть на него, но он шепчет мне:

— Говори.

— Я стала вначале неосознанно, потом и понимая искать его наказаний, о, и я их находила, ровно до четырнадцати лет, пока однажды он не понял, почему я так охотно хочу его ремня, я видела его глаза тогда: он смотрел на меня, как на монстра с ужасом и как на мерзкое насекомое с брезгливостью одновременно; как будто не он породил во мне это чудовище, как будто он ни при чём, как будто он не понимал, что у меня не будет шанса на нормальные отношения и мне всегда будет мало мужчины с «традиционными» взглядами… — я почти ору, перемежая свои слова со всхлипываниями.

Потом наступает тишина, слишком выпотрошенная эмоционально. Закрываю глаза, так тихо, что я чувствую взволнованные удары сердца Верхнего. Он приподнимает моё лицо за подбородок и пристально смотрит мне в глаза. Его палец очерчивает мои губы. Он склоняется ко мне, к непонимающей и изумленной, и целует, едва касаясь. Я замираю, неожиданно наслаждаясь, и сама льну к нему. Поцелуй становится жарче, напористее, взрываясь внутри меня яркой взвесью желания и облегчения. Язык Сэта умело толкается с моим. Мы никогда не целовались… до этого. Это поощрение для Нижней?

Сатана отпускает меня. Любопытство, вожделение… Мои руки очерчивают чувственный треугольник на его груди и я пытаюсь перевернуться, встать в ту позу, к которой привыкла, неожиданно встречая его сопротивление. Сцепляюсь с его взглядом и вижу, как именно он хочет меня. Сэт встаёт с кровати и не спеша отстёгивает запонки.

— Ласкай… себя… — проговаривает он, продолжая расстегивать рубашку.

Распластавшись на кровати всем телом, чуть сжимаю грудь, одной ладонью двигаюсь вдоль подрагивающего живота и спешу вниз, не сводя глаз с лица Сэта, чуть закусив нижнюю губу. Его взор затуманен и скользит по мне с наслаждением, я физически чувствую его на себе.

Касаюсь себя, и понимаю, что влажная… без порки и без боли… И перевожу растеряный взгляд на мужчину. Его рубашка летит в полумрак, туда же отправляются брюки. Ничего в этой комнате между нами уже нет. Ничего, кроме его, меня и нашего обоюдного, безумного желания.

Умоляюще смотрю на него. Постель качается под тяжестью его тела, и вновь поцелуй, робко скольжу ладонями по груди и обнимаю за шею, притягивая к себе.

Он замирает, уже было отпускаю, но он шепчет на ухо:

— Мне нравится.

В голове отчётливо отбивает чечётку мысль, что он когда-нибудь тоже поделится со мной настолько сокровенным, что и я смогу понять ограничение на нежность и прикосновение к его телу.

Но это всё тонет в его поцелуе сейчас. Мы распаляемся сильнее, его ладони притягивают меня к себе, грубо ненасытно, и я ощущаю резкое вхождение, до упора. Мои бёдра поднимаются выше неосознанно, до остроты восприятия, и я стону Сэту прямо в губы. Заглушает поцелуем, сам утробно рыча. Он замирает на несколько секунд, делает круговое движение ягодицами, почти впечатывая меня в матрас. Моё ответное движение, и я прогибаюсь в пояснице, как бы обводя контур всех его фрикций.

Ещё и ещё. Цепляюсь за протянутую ладонь, и наши пальцы переплетаются. Тела стремительно влажнеют. Теперь сама тянусь к нему за поцелуем. Словно бы ожидает. Отвечает. Получается открыто, играя лишь языками.

Откидываю голову назад, в сладкой истоме. По влажной шее россыпь поцелуев. Сжимаю его подрагивающие бедра своими.

— Лилу, — шепчет Сатана и движется напористее.

Он замирает, дрожит, а я ощущаю его яркую пульсацию во мне. Он откидывается на подушки и притягивает меня к себе. Не сопротивляюсь, мне впервые настолько спокойно, что засыпаю в его объятиях.

***

Она спит, как котёнок. Безмятежна и чиста. Несмотря на то, что было в её жизни… Я разбираюсь в людях, знаю, о чём говорю. Встаю с кровати, она даже не двигается. Утомлена. Я слегка усмехаюсь. Одеваюсь и немного нервно выхожу на площадку возле барделя.

Хлопаю себя по карманам и нахожу пачку сигарет. Закурив, начинаю быстро ходить туда и обратно, шагами меряя тропинку. Сотни таких же, как и я, богатых сластолюбцев идут сюда, да и вообще в такие места в поисках новых приключений и чувственных ощущений. А что надо мне? Я напряженно курю и вскидываю голову вверх безошибочно находя окна её (нашего) «номера».

Я купил её «любовь» за деньги. Её взгляды и прикосновения — это часть услуги…

Неубедительно как-то, Сэт… Учитывая то, что ты видел сегодня в её глазах. Ты нужен ей, а она тебе… Пытаюсь успокоиться. Она доверилась мне, такое не расскажут так просто…

Из здания выходит обеспокоенная хозяйка. Я широко улыбаюсь, докуривая сигарету и отбрасывая от себя бычок, выдувая остатки табака. Ещё бы… Посреди ночи щедрый клиент, обеспокоенно бродящий возле её окон.

— Господин Сатана, что-то случилось? Лилу что-то не так сделала?

Я смотрю на неё немного свысока и задаю вопрос:

— Как твои девочки уходят отсюда?

Вопрос задевает хозяйку, и она начинает беспокойно смотреть на меня. Она понимает, о чём и о ком я.

— Лилу мне очень… дорогА… — наконец выговаривает она.

Я хохочу во всё горло.

— Иными словами… — начинаю было я, но осекшись, проговариваю: — Назови цену…

— Ну… — она мнётся, а я вижу, как она судорожно пытается не продешевить.

Возможно я сейчас под порывом, под впечатлением от рассказа девушки, которую знаю несколько месяцев и мысли о которой как-то незаметно поселились в моей голове, пока я не понял, что постоянно думаю о ней.

Принесёт ли это нам обоим счастье? Или кукловод нашёл свою куклу?

У меня нет ответов на эти вопросы…

Но я рискну…