Копия Земли [Александр Александрович Невзоров] (fb2) читать онлайн

Александр Невзоров Копия Земли

В этот день на всемирной научной конференции в московском университете было неожиданно много народу.

Участникам не терпелось взглянуть на революционные разработки, которые изменят жизнь человечества.

Ведь именно в рамках этой конференции зрителям было обещано то, что они никогда не забудут.

И, как оказалось, обещание не было пустым. Но обо всём по порядку.

На сцене появился профессор небольшого роста, с седыми волосами и в смешных очках. Более стереотипный и карикатурный образ учёного и придумать было нельзя. Но именно несмотря на такую внешность, изобретение этого ещё неизвестного гения было нерядовым.

– Добрый день, дорогие участники, приятно видеть в зале столько молодых заинтересованных глаз. Сегодня действительно необычный день. Мы уже видели многофункциональных роботов и впервые представленные высокопитательные продукты, прогрессивные передатчики информации и сверхточные переводчики, генераторы научных статей и прообразы будущих телепортаторов. Я же вам представлю то, о чём человечество мечтало с давних времён. Вы, наверное, хотите знать что это. Начну издалека. Вы же слышали о клонировании животных и передовых разработках селекционеров в области сверхурожая. А помните ли вы старинные сказки о волшебных кувшинах, способных удваивать всё, что в них попадает? Бросаешь одну монетку – достаёшь две, бросаешь две – достаёшь четыре. И как всегда бывает в сказках, если кувшин попадал в руки жадины, богатство этого алчного человека его же и губило, если же владельцем чудесной посудины становился бескорыстный добряк, изобилие было лишь во благо всем людям вокруг.

Столько лет я пытался найти секрет гипотетического волшебного кувшина, и я понял, что он кроется не только в физике, но и в химии.

Лабораторией нашего университета создан особый раствор, который при вспенивании обладает способностью удваивать материю, которую обволакивает. Дублицирующий раствор очень важно применять осторожно и в небольших дозах.

Я хочу пригласить на сцену моих практикантов с колбой дублицирующего раствора, чтобы продемонстрировать вам его свойства.

Студенты внесли на сцену столик с колбами и пробирками, а также с чашечкой, в которой лежала монетка.

Микрокамера тут же взяла поверхность стола в фокус и зрители увидели всё, находящееся на столе на огромном экране.

Профессор оглянулся, убедился в том, что всё отображается правильно, улыбнулся и сказал:

– Ну, вот и славно. Хорошо, что есть такая микрокамера. Теперь внимание! Я беру пипетку, набираю раствору. Капельку буквально.

В зале раздалось недовольное бурчание.

Профессор услышал это и неспешно решил успокоить аудиторию:

– Этого достаточно. Смотрите, что будет.

Капля в пипетке начала вспениваться. Профессор аккуратно выдавил пенную субстанцию на монетку. Прикоснувшись к монете, жидкость зашипела, как шлепок газированной воды на раскалённом асфальте. Объём пены стремительно увеличивался и вскоре пузыри не только покрыли монету полностью, но и полностью потопили её, покрыв всю чашку такой постоянно лопающейся и надувающейся вновь горкой, что зрители окончательно пришли к мысли, что их обманывают, либо просто шутят.

Из зала доносились смешки

– Ну, теперь в пену можно спрятать целый сундук монет!

– Тоже мне новшество!

Один радостный голос громко заявил:

– Что вы такие унылые? Это же обещанный сюрприз – химические фокусы без предварительного объявления.

– Ах, фокусы… – сказали разом несколько человек, не договорившись об этом предварительно.

Но на экране стали происходить необычные вещи: пена постепенно стекала, и по нижнему краю ребра монеты стала нарастать дуга из меди. Дальше – больше. Дуга уже стала напоминать ребро той самой монеты, с которой стекала пена, дуга стремилась сомкнуться, середина тоже заполнялась блестящей стороной диска. Становилось ясно, сбоку от монеты вырастала её точная копия. Это выглядело так, как будто монета была сделана изо льда и тихо таяла, но только наоборот.

– Вы понимаете! – восхищённо кричал профессор, было видно, что это его первая публичная демонстрация эксперимента, – монета почти скопирована. Это – её точная копия, вместе с серийным номером! Эта монета имеет серийный номер, что защищает её от подделки. Поэтому сжульничать на копировании денег не удастся. Зато голодные будут накормлены! Усложняем эксперимент. Берём яблоко. Теперь же никто не думает, что это фокус? Нет, друзья мои, это не фокус, это – НАУКА!

Пена накрыла яблоко сверху, и всё вместе стало похоже на снеговика. Верхняя часть этого белоснежного образа постепенно стала обретать округлую форму. Каждое семечко, каждое пятнышко и плодоножка были скопированы. Профессор взял в руки яблоко, как свежевымытого младенца, и поднял его на вытянутой руке. Пена стала стекать по длинным рукавам его халата.

Некоторые зрители уже были готовы к тому, что у рукава отрастут новые ленты и куски материи, однако для иных это было полной неожиданностью.

– Я же говорил, раствор удваивает ВСЁ. Поэтому, если не хотите пару лишних рядов зубов у себя во рту, акулы науки вы мои, не ешьте яблоко, пока оно мокрое. Строго говоря, оно ещё и полностью не готово, то есть не сформировано. Лишь высохнув, оно будет полностью соответствовать оригиналу и будет готовым к употреблению.

Когда яблоко высохло, профессор показал на камеру клонированный фрукт в своей руке и его первообраз на столе. Отличий не было абсолютно. Казалось, это одно и то же яблоко, идентичный близнец. Если бы их положили рядом, невозможно было бы узнать, где копия, где оригинал. К счастью, старик держал копию в руках, так, что где находится продукт копирования, было очевидно.

– Ну, кто хочет попробовать нового яблочка? – спросил учёный.

И понял, что сделал это зря. Толпа любопытной молодёжи как один бросилась к сцене, снося на своём пути стулья и столы, в том числе стол с экспериментальной колбой.

Дублицирующий раствор стал увеличивать пену, находящую в чаше. Пены становилось всё больше. Упали пробирки с катализаторами, и раствор стал вступать в реакцию с самим собой. Вместо умножающего раствор стал возводящим в степень.

Кто-то из студентов, пылающих страстью к науке, желающих первым попробовать в прямом смысле плод революционных инноваций , возможно, откусил часть яблока. Но это было уже не так важно. Весь зал заполнила густая пена, закрывая обзор всего вокруг и заглушая звуки криков, но, к счастью, не перекрывая доступ к воздуху.

Люди в панике выбежали из зала, а затем на улицу. Профессор истошно вопил: «Я же предупреждал!». Хотя, может быть, он этого и не произносил, ведь никто всё равно не услышал.

Из здания университета вытекали не только люди, но и пена, хлынувшая, словно цунами, на улицы Москвы, покрывая машины, дома и людей.

Вряд ли кто-то из них осознавал, что происходит. Всё, что они могли видеть перед собой – белый туман, если не зажмуривались, если зажмуривались – вообще ничего. Слышали в лучшем случае бульканье, лишь способность вдыхать воздух развеивала мысль о том, что к каждому из них в отдельности пришла смерть. Чаще всего это списывали на плохое самочувствие или сонливость.

Пена тем временем заполнила всю планету и произошло это быстрее, чем можно подумать, ведь пена овездесущивалась молниеносно.

Вобрав в себя образ всей планеты, пузыри пены с микрочастицами материи взмыли в небо, освободив наконец землян от своего присутствия.

Многие ли поделились с окружающими тем, что им пришлось пережить? Не больше человек, чем обычно. Часто ли мы говорим о своих головокружениях и приступах слабости? Кто-то да, но и в этом случае нередко приходится слышать о магнитных бурях и переменах погоды.

Так же случилось и в этот раз. Чудом ни особо крупных аварий, ни военных вторжений, ни остановленных хирургических операций в тот день не произошло.

Пузырьки же весёлой вереницей, как будто пущенных в праздник связок воздушных шаров поднимались сначала над землей, затем над Землей, над всей планетой.

Пузыри срастались вместе, и к моменту выхода из атмосферы Земли…, точнее уже нужно говорить Старой Земли образовали огромный шар из пузырей. Микрочастицы внутри каждого пузыря стали постепенно увеличиваться. Произойди это в атмосфере Старой Земли, они бы начали снижаться и упали вниз, как лопающиеся их мыльные собратья, но в тёмных глубинах, хотя, строго говоря, на мелководье Космоса они начали материализовывать свою планету.

Как это было с монетой или яблоком, штрихи глобуса стали вырисовываться в смольно-чёрном пространстве. Голубые дуги морей и океанов вырастали из новорожденной воды и смыкались. Показались материки и острова и горы, из глубины фрактального пузыря взлетали облака и газы.

Вот уже первые звуки птиц возвещали начало нового утра. За ними подтянулись и зовы зверей. Казалось, не так ли всё выглядело, когда сам Бог создавал Землю? Но нет, не так. Эта красота была зловещей, и хотя это выглядело красивее, чем самые гениальные творения живописцев, но на рай это походило едва ли. Да и облик городов и машин, людские толпы и радиосигналы не оставляли сомнений: времена Адама и Евы минули очень давно. Эта Новая Земля могла бы действительно стать заповедником природы. Без мусора, загрязнений, вырубки лесов, избыточной охоты и рыбалки. Однако и люди, все до единого, были скопированы, и их пороки, и каждая бумажка на мостовой, и каждый клубок фабричного дыма.

Каждый, кто когда-нибудь делал копии чего угодно, он ксерокса страниц печатного текста до музейных макетов, знает, хоть копия и похожа на оригинал, она вторична и потому хуже.

Так же и на Новой Земле всё было вроде как такое же, но какое-то блеклое, менее жизнеспособное, всё и вся напоминало пародию на самих себя.

Но неужели каждый житель Земли был скопирован и никто не избежал этой участи?

Было несколько человек, которых не коснулась эта проклятая пена! Это космонавты, что были в той момент высоко над планетой на Станции и в тот момент спали крепким космическим сном, наслаждаясь фантастическими снами. Но любой сон, каким бы реалистичным ни был, заканчивается.

Космонавт Первенцев, пробудился. Как всегда, он был неунывающим и энергичным.

Первенцев вскрыл пластиковую упаковку в влажным полотенцем, распрямил его и начал тщательно протирать себе лицо.

– Освежает! Вот и настал новый день!

Во время утренних процедур Первенцев любил напевать «Траву у дома». Хоть это и раздражало его коллег, слушать эту песню каждый божий день, однако в одном они могли быть уверены: если Первенцев поёт неофициальный гимн родной космонавтики, значит он в хорошем настроении. Ибо, когда в плохом, держись, кто может. Но это было редко, все знали, что этот парень весельчак и добряк. Тем более, из коллег там был только один, по фамилии Никелев.

– Как сын грустит о матери, как сын грустит о матери, грустим мы о Земле, она одна! – напевал он весело, не задумываясь уже о содержании привычных строчек.

Космонавт Никелев, который уже который день страдал бессонницей, тихо произнёс в сторону, но явно обращаясь к коллеге:

– А я сегодня видел сон…

– Да ну? – оживился весельчак, – наконец-то ты стал спать по ночам.

– Сон. – убеждающим тоном повторил Никелев, – про то, что в нашём иллюминаторе я увидел как наша Земля только зарождалась.

– Ну, и как?

– Представь, сияющие блестящие струи воды, пар, который поднимается со дна чайника, или как шарик мороженого тает, только, как бы прокручено назад на киноплёнке.

– Вот, фантазёр.

Как обычно утром, центр управления посылал позывные:

– Жаворонок, жаворонок, доброе утро.

Только в этот раз всё слышалось иначе:

– Жаворонок, жаворонок, доброе утро.

– Жаворонок, жаворонок, доброе утро.

– Что случилось, откуда эхо? – всполошился Первенцев, – у нас помехи или что?

– У вас всё нормально?

– У вас всё нормально?

Донеслось из громкоговорителя.

– Сигнал повторяется – доложил Первенцев.

– Как повторяется?

– Как повторяется?

– Ты что-нибудь понимаешь, Никелев?

– Я…. кажется, нет, я, похоже, ещё сплю, вот смотрю, как острова появляются, как ледники двигаются.

– Что ты там увидел? Земля как Земля… стой, она же должна быть с другой стороны. Я не заметил, что мы поменяли курс.

Первенцев поспешил в противоположный конец станции и глянул через стекло. Земля как ни в чём не бывало проплывала в голубой дымке.

– Это что же Земли теперь две?, – задумчиво протянул Никелев, – значит, мне это не приснилось, и у меня по-прежнему бессонница.

– Да, ну, бред какой-то. Может, нам это кажется?

– Сразу обоим. Нет, так не бывает. Я скорее поверю, что планета действительно раздвоилась.

– Может, иллюзия такая, оптическая.

– И как она называется? Мираж, что ли?

– Стой. У нас сегодня сигнал из центра удваивался. Выходит, что центра сейчас два.

– Выходит, два.

– Так что же, и жены у меня теперь две. Мать моя…точнее, уже две матери.. вот тебе и «грустим мы о Земле, она одна!»

– Так получается, что одни только мы с тобой!

– Ну так, не всех берут в космонавты!

– Я говорю, что всех и всего теперь по паре, а мы и наша станция одни во Вселенной!

– А может и мы с тобой тоже раздвоились?

– Тогда где же мы? Точнее, другие мы?

– Понятия не имею.

Громкоговоритель, давясь множеством помех, заголосил

– Жаворонок, жаворонок, вы отдалились

– Жаворонок, Жаворонок, вы приближаетесь.

Первенцев закричал в микрофон:

– Всё хорошо. Ситуация в норме.

Шумы усилились. Из динамика неслось:

– Жаворонок, жаворонок, вы отклонились.

– Жаворонок, Жаворонок, вы возвращаетесь?

Первенцев снова бросился к окну:

– Нас несёт к одной из планет?

– Скорее, одну из планет несёт к нам! Только какую из них? – ответил Никелев.

– Если корабль теряет управление, это беда, но если планета не знает, куда летит, это катастрофа. Нужно эвакуироваться.

Космонавты сели в капсулу и вскоре они были готовы приземлиться, не зная точно приСТАРОземлиться или приНОВОземлиться.

Под ногами показалось бледно-голубая поверхность планеты, которая их в любом случае ожидала. Внизу была заснеженная равнина. Космонавты были готовы к этому. Их учили выживать в любых условиях зимой и летом.

Капсула с грохотом свалилась в густой слой снега. Снег разлетелся в разные стороны от того места, где мужчины приземлились. Разлетелся так легко, как будто был сделан из пенопласта. Вышли космонавты на уже голую, промерзшую каменистую почву, но лишённую снежного покрова. Вдали же от места посадки снег лежал высокими сугробами.

– Какой-то ненормальный снег. – заметил Первенцев.

– Скорее всего, мы на Новой. – прошептал Никелев.

В вышине послышались взмахи лопастей вертолёта.

– За нами прилетели, значит всё же мы дома, – обнадёжился Первенцев.

Усталые друзья забрались в вертолёт. Тот взмыл в небеса. Пилот выглядел бледным и часто кашлял.

– Посмотри на него. – тихо указал Никелев.

– Это ещё ничего не значит, – продолжал сомневаться Первенцев.

После долгого пути среди холодных облаков, вертолёт завис над космодромом

– Я думаю, если станция ещё не врезалась в Землю, какой бы она, Земля, ни была, мы можем…

Никелев уснул, не успев договорить. Поятнуло в сон и Первенцева.

Проснулись они уже в корпусе для космонавтов на космодроме.

Открыв глаза, Никелев расплылся в блаженной улыбке. Он был в хорошем настроении:

– Ничего нет лучше, чем проснуться на уютной подушке на родной планете!

А снится нам трава, трава у дома!

Зелёная- зелёная трава!

Первенцев молчал. Ничего не говорил. И даже не подпел коллеге их любимую песню.

За окном пейзаж казался расплывчатым и особенно стылым, даже для зимы.

На столе стояли два подноса с завтраком.

Никелев открыл контейнер со своим любимым винегретом.

Овощные кубики с хрустом разлетались в его зубах на суховатые обломки геометрически правильной формы. Их вкус напоминал вкус свёклы и картошки, но всё было не то.

– Неземной винегрет! – вспылил Никелев.

– Что, так вкусно? – ожился с надеждой Первенцев.

– Ага! Поздравляю!

– Мы на Земле?

– На Земле, да не на нашей.

В тот момент в дверь раздался сильный стук.

Постовые привели седого мужчину в меховой шапке и толстым кожаным портфелем.

– Позвольте представиться, сказал гость, – профессор Старновский.

– Символично, – задумчиво произнёс Первенцев, – мы вот как раз сейчас голову ломаем, мы в новом мире или в старом.

Профессор сильно удивился. По всему было ясно, что такой реакции на его появление он никак не ожидал.

– Если вы имеете в виду, то, что я думаю, то весьма впечатлён! Неужели вы уже знаете о том, что этот мир…, как бы вам сказать попонятнее…

– Вторичен? Фальшив? Не тот. – живо начал перебивать Никелев.

– Тише вы! – негромко, но строго прикрикнул Старновский, – вы хотите в психушку? Здесь никто не знает о том, что…

– Этой ночью Земля раздвоилась? – полушутя-полусерьёзно бросил в сторону Первенцев

– Говорю же вам, тише! Здесь со старушки Земли только я с вами. Вы, потому что были в космосе, а я… В общем этот мир, то есть для нас ТОТ, в опасности. Он скоро прохудится и исчезнет так же легко, как и появился. Но нам надо вернуться на родную Землю и по возможности вернуть часть микрочастиц материи, которые улетели с Земли на эту копию.

Стол, на котором стояли подносы с завтраком затрещал и все его четыре ножки сломались, крышка упала.

– Что это? – спросил Первенцев.

– Материя постепенно покидает эту вторичную недопланету, будь она неладна!

– Так что же нам делать? Почему вы пришли к нам? – спросил один из космонавтов, профессору уже всё равно было, кто это был, он ждал этого вопроса.

– У вас есть две вещи, которые нужны для успеха операции и спасения наших с вами жизней: капсула временного пребывания космонавтов и магнитный бур. Он здесь, на космодроме, я знаю.

– Бур охраняется! – отрезал Первенцев

– Я знаю, но люди здесь тщедушны, вы возьмёте бур и немного ослабите и без того несильное гравитационное поле этой планеты, она, потеряв притяжение, спуститься на землю, как роса, и накроет нашу Родину оторванной от неё материей, а мы на капсуле вернёмся домой.

– А как же люди? – испугался Никелев, – это люди-копии, мы же их убьём получается. Это же все наши братья и сёстры.

– Опасное заблуждение! – перебил профессор, – все Земляне – где?

– Где? – спросили космонавты разом.

– На Земле. А это как бы слепки их тел. Я вам больше скажу – в них нет души. Да, сердце бьётся, пульс есть, мозги мало-мальски работают, но это … Как вам объяснить… След от ноги на снегу это же нога, хотя и в точности повторяет её. В общем, они пропадут и даже не почувствуют этого. А нас настоящие роднули ждут на нашей единственной Земле.

– Не верю я этому профессору – засомневался Никелев.

– Есть другие варианты? – сердито произнёс Первенцев.

Твердыми шагами космонавты и профессор шли по коридорам секретных помещений, точнее, их копий, стены дрожали, стекла в окнах как будто начали стекать вниз, образуя толстый слой снизу и тонкий сверху. Охрана дверей хранилища бура была неподвижна и вид у неё был нездоровый.

– Свои…. – скрипучим голосом, лишённым эмоций сказала копия охранника.

Первенцев нажал кнопку лифта, ведущего к подземному магнитному буру.

– В буре лежит капсула, так что не придётся возвращаться наверх., – успокоил всех Первенцев.

– Было бы верхом беспечности не позаботиться о дополнительной капсуле – с укоризной заметил профессор.

– Тогда всё ясно! – оживился Никелев, мы сядем в капсулу, и из неё проткнём магнит внутри этой планеты и вылетим насквозь!

– Ну, не зря же вас учили! – обрадовался профессор.

В капсуле троим места было маловато, но профессор был небольшой, так что терпеть было можно.

Бур, наверное из-за того, что на Земле был сделан добротно, в ипостаси своей копии оставался достаточно мощным.

Прорывая пористую ткань уже почти бывшей новой Земли, сводил на нет гравитацию планеты.

Истончаясь, вторичная планета, как лопнувший шарик падала на свой оригинал.

Росой и пыльцой выпав на Землю, существовавшая недавно планета растворилась в том, откуда начиналась.

Капсула же уверена двигалась к Родной планете.

– Ну, ничего себе путешествие получилось: с Земли на Землю через Землю. – сказал Никелев

– А что ты хотел, большинство землян обычно эдаким «транзитом» и путешествует – ответил Первенцев.

Капсула влетела на снежную равнину. Но снег не разлетелся. Космонавты и профессор вышли из капсулы. За ними прилетел вертолёт. Рослый пилот усадил космонавтов на сидения. Профессор остался снаружи.

– Откуда здесь этот человек – спросил пилот

– Он местный, из леса, с нами – схитрил Никелев.

– Ну, раз так – нет проблем, полетели.

– Как здорово, что всё так хорошо закончилось – с облегчением сказал Никелев.

– Пусть это знаем мы, никто не должен знать какие фантастически сложные задачи порой ложатся на плечи космонавтов, – ответил Первенцев.

Профессор хихикнул.

Первенцев задумался на минуту и наконец спросил:

– Профессор, а вас получается тут уже два. Вас же не было в космосе, когда Земля раздвоилась.

– Нет, друзья мои, вот он я, единственный и неповторимый.

– А где же копия ваша? – не поняли космонавты.

– А всё дело в том, что когда пена наполняла Землю, я знал, что мне нужно рискнуть и исправить положение. Я не просто искупался поневоле в пене, как все, но и выпил полную колбу раствора. В результате, на Новой Земле была не только моя плоть, но и разум с чувствами, а кожура, которой суждено было растаять осталась на Родной Земле. А теперь змеиной кожи нет. А я тут. Хотите яблочка?

Профессор достал из кармана сухое, ставшее почти прозрачным яблоко, и, сдавив его, кулаком разломил его, словно пустую яичную скорлупу.

Вертолёт подлетел к базе. Когда космонавты уже выходили, пилот окликнул Первенцева:

– Слушай, вышел новый диск с песнями про космос! Я для тебя его скопировал.

Пилот достал из сумки холодный бумажный конверт с диском.

– Спасибо, брат, – улыбнулся Первенцев, – но лучше я куплю

ОРИГИНАЛ.

-