Погоня [Виталий Колловрат] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Виталий Колловрат Погоня

Январь 1993 года был очень снежный. Виктор это осознал, когда просидел три часа на вокзале в ожидании брата, который обещал его встретить на машине. Уже сойдя с поезда, он понял, что на улице очень сильно метет. Но то, что ему пришлось просидеть несколько часов на вокзале, убедили его в том, что мело, не очень сильно, а чудовищно сильно. Сидеть и ничего не делать он очень не любил, но выбора не было, читать было нечего, поэтому он просто сидел и думал. Мысли бегали разные, вплоть до того, что его не поехали встречать. Это наводило тоску. Потому что отсюда до их деревни было порядка девяносто километров и если его не встретят, то надо будет серьезно подумать, о том, как их преодолеть. Но вот, наконец, он увидел свою сноху, появившуюся в дверях вокзала и высматривающую его.

Подхватив свою сумку, он устремился к ней. Торопливо обняв и поцеловав в щеку, он вместе с ней вышел на привокзальную площадь. На расстоянии нескольких метров он увидел отцовскую шестерку и сидящего в ней за рулем брата. Увидев Виктора, брат вышел из машины и обнял его.

– Ты где пропадаешь? – с упреком Виктор обратился к своему старшему брату. – Уже устал вас ждать. Ноги промокли. Я приехал уже три часа назад, а вас все нету.

– Где пропадаешь? – ответил брат. – Ты видел, что творится на улице?

– Ну да. Метет. А что?

– Это здесь метет. В городе. Сейчас выйдем за город, и поймешь все. Видимость два метра и то только обочину видно. Мы сюда вместо двух часов, добирались пять. Со скоростью 15-20 километров в час. Больше не разгонишься. А ты, почему так долго. Садись, сам увидишь.

Этот путь Виктор запомнил на всю жизнь. Это действительно был ад. В свете фар перед ними стояла сплошная стена летящего снега. Дороги не было, от слова вообще. Только справа был виден краешек обочины, по которому они и ориентировали свою машину на трассе. Встречных машин на всем протяжении пути они не встретили. Видно мало было таких дураков, которые бы отправились в дорогу в такое время.

Проехав больше половины пути, они решили остановиться, передохнуть в деревне, стоящей прямо на дороге. Она вся была забита транспортом, который оставался на месте в ожидании лучшей погоды.

Не глушив двигателя, братья вышли из машины облегчиться и покурить. Ветер со снегом буквально срывал их с дороги. Старший брат решил посмотреть на мотор и поднял капот. Взглянув в подкапотное пространство оба ужаснулись.

– Андрей. Не вздумай заглушить мотор. Мы же его больше не заведем, – только и смог сказать Виктор.

Снег, слоем в несколько сантиметров, покрывал все подкапотное пространство. Все было в снегу; катушка, распределитель, карбюратор, свечи, все реле. Просто было не вероятно, что двигатель еще работал. Ведь снег постоянно таял и мочил все контакты и броне провода. Он таяла, но тут же пополнялся новым. И эта кошма из снега только становилась толще.

Брат тоже понял серьезность положения.

– Хорошо, – ответил он – Садись, поехали. Осталось сорок километров до дома.

Они тогда добрались до дома без происшествий. Загнали машину во двор. Гаража не было. Поэтому машина стояла под открытым небом. Вскоре после их приезда домой пурга прекратилась, и начались сильные морозы. Машину они смогли завести только через три дня, после того как сильным морозом выморозило всю воду с контактов. Но это было потом. А сейчас была настоящая встреча с родителями. Застолье. Ведь Виктор приехал на побывку в отпуск. В настоящее время он служил, как говорил его отец Евгений Иванович, на "действительной". Половина из его двухгодовалого срока службы прошла, и его отправили в отпуск на десять дней. Три дня пути, и он дома. Далеко конечно. Даже в наше время добираться матросу из Латвии в Саратовскую область очень долго. Три поезда надо сменить, а потом еще на перекладных. Но он сам выбрал свое место службы и как говорится нечего на зеркало пенять.

Первые дни отпуска проходили в неге и почти в безделье. Основное его занятие состояло из уничтожения домашней пищи. Мать, увидев его исхудалого, принялась методично откармливать младшего сына. Виктор и сам был не прочь. Тем более мамкины деликатесы были не очень разнообразные, но очень вкусные.

Вначале девяностых кормежка в армии была очень плохой. Государство перестало заботиться об офицерах, не говоря уже о простых солдатах и матросах. Даже в самой России снабжение было очень плохим, что уж говорить о снабжении армии, которая находилась теперь уже в бывшей братской республике. Части выводили оттуда. Вывозили весь боезапас и все что могли увезти, а вот ввозить продовольствие, очень часто забывали. Поэтому весь контингент страдал от его нехватки.

Но все это было там, почти за две тысячи километров от его дома. Там остались и слякоть, и влажность и разгнивающие ранки на всем теле. Здесь он был дома. Это главное.

Через пару дней после приезда отец, вернувшись, домой, позвал его.

– Витька. Меня на охоту позвали. Поедешь со мной?

– Ты еще спрашиваешь. Конечно, поеду. Когда выезжаем?

– Послезавтра. В шесть утра мы должны быть в Ивановке. Готовь ружье.

– Есть товарищ капитан запаса, – радостно вскричал Виктор и рванул доставать ружье.

Облавная охота. Великая вещь, о которой, он всегда мечтал и очень редко бывал на ней. Ведь именно на ней можно было увидеть кабанов и косуль, лосей и оленей. В тех местах, где они жили, водились в основном зайцы и лисы. Иногда можно было встретить куропатку. На прудах были утки. Вот и вся живность доступная для него тогда. Что поделаешь – степь. Копытные водились в их районе только в пойме Иргиза там, где были пойменные леса и в лесополосах. Старых, Сталинских лесополосах, которые пересекали весь район. Но они были далеко, и попасть туда без машины было проблематично. Да к тому же Виктор тогда еще даже не знал где и как можно добыть, именно добыть лицензию, на копытных. В их районе, как, наверное, и везде, охота на копытных была прерогативой районного начальства, только они "охотились" законно, по лицензии. Все остальные должны были или смотреть на них с завистью или браконьерствовать. Виктор не любил этого.

Раньше, когда он был еще ребенком, зачитываясь книгами о природе, о животных, об охране диких зверей он проникался ненавистью к этим извергам, как он их считал, принимая мысли из книг или статей за свои. Только когда он вырос, он, наконец, стал понимать, что не все можно отнести к браконьерству, хотя под это определение и попадает любое нарушение установленных правил охоты. Он рад бы был заплатить за лицензию, на ту же косулю или кабана, но таким как он их просто не продавали. Он никогда не стрелял зайцев летом или весной. Или никогда не добывал утку по прилете. Его этику охоты воспитали Виталий Валентинович Бианки и Александр Николаевич Формозов, Петр Александрович Мантейфель и Михаил Михайлович Пришвин. Но он также никогда не упускал возможности потропить русака, не всегда имея путевки.

И вот сейчас, после того как он уже больше года не брал в руки ружье, ему предоставляется такая возможность. Попасть в круг избранных и поехать на настоящую охоту. Охоту на копытных.

Ружье было вычищено до блеска и не один раз. Еда на весь день приготовлена. Термос с чаем налит. Все было готово, когда его разбудил отец и велел собираться.

Сам Евгений Иванович был довольно пассивным охотником. Вся его охота состояла из веселых посиделок и приятного общения с людьми, после процесса. Он не горел охотой как сын, которому привил любовь к ней, сам того не подозревая. Он принадлежал к бывшему руководству района, сейчас он был фермером, но связи остались. Все руководители хозяйств в районе знали и уважали его, поэтому он и сумел организовать эту охоту, для сына. Ему он, разумеется, ничего не сказал. Не к чему сыну знать о чрезмерной отцовской любви.

Они прибыли на место встречи заранее, но все равно одна машина уже была на месте. Вышли из машины и поздоровались с присутствующими. Все они были известны Виктору. Быстро переложив все свои охотничьи принадлежности из шестерки в "буханку», принялись ждать остальных. Люди постепенно подтягивались. Кто пешком, кто на машине. Собралась довольно приличная компания из почти двадцати человек. Расселись по трем машинам и тронулись в путь.

Руководил охотой Петр Иванович. Он знал все места возможного расположения дичи, поэтому повел бригаду по одному ему известному маршруту.

Виктор сидел, откинувшись на спинку неудобного сидения в буханке, и пытался унять разбушевавшееся сердце. Как давно он мечтал об этом дне. Как давно он хотел ощутить этот азарт в крови, когда предвкушение охоты, сильней, чем сам процесс. Вот сейчас он, наконец, погрузится в это. Целиком и полностью.

Ехали долго. Мощные уазики с трудом пробивали целину свежевыпавшего снега. Наконец добрались, пришла команда выгружаться. Виктор, как самый молодой, попал в загонщики. Сначала выгрузили стрелков и расставили их по номерам. Потом настала очередь загонщиков. Их отвезли приблизительно на километр и высадили, дав направление для движения и команду, через десять минут начинать движение.

Загон предстояло делать по Сталинским лесополосам. Это лесополосы, шириной порядка семидесяти метров, расположенные друг от друга на расстоянии трехсот метров. Их было четыре штуки. В каждую поставили по одному загонщику.

Выждав положенное время, Виктор двинулся в заданном направление. Он знал, как вести себя в загоне, ведь он был уже не первый для него. Производя как можно больше шума криками и стуками, он шел и с нетерпением ждал выстрела, который бы показал, что охота удалась. К сожалению, загон был пустым.

Во время следующего он был стрелком. Лесополосы периодически пересекались грунтовыми дорогами, которые пересекали их. Вдоль этих дорог шли короткие полосы, соединяющие основные. Получалось, что лесополосы шли не просто линиями, а как бы прямоугольниками. Длинна разрывов основных лесополос, была порядка пятидесяти-ста метров. Вот перед таким разрывом и ставили стрелков, по обеим сторонам лесополосы.

Загон начался. Виктор понял это, когда до него донеслись отдаленные крики загонщиков. С нетерпением сжимая ружье в руках, он напряженно вглядывался и вслушивался во все, что происходило впереди. Но впереди была тишина. Краем глаза он увидел, как из середины лесополосы вышел красавец олень, с большими ветвистыми рогами, и не спеша перешел из одной лесополосы в другую. Таким образом, уйдя из загонов.

Разочарование юноши было не передаваемым. Богатое воображение сразу нарисовало картину, в которой олень выходит прямо на него, и он валит его одним выстрелом в лопатку. Заслуженные лавры победителя. Красивые рога на стене. Все это пролетело перед его мысленным взором за мгновение. Потому что уже через минуту он увидел, как по следу прошедшего оленя, почти уткнувшись носом в снег, шел один из охотников. Увидев эту картину, Виктору стало очень смешно, и остатки мысленного миража исчезли из его головы. Пройдя половину расстояния между лесополосами, охотник вернулся.

Загон окончился также неудачно, как и первый. Все собрались в кружок, обсуждая дальнейшие планы. Та ищейка, что гналась за оленем, Виктор узнал его по собачьей шапке, яростно доказывал, что нужно гнаться за секачом, который ушел из загона. Похоже, правду из всех присутствующих знал только он. Поэтому послушав еще немного крик души "ищейки" Виктор вмешался.

– Во-первых. Ты плохой следопыт, – начал он.

Услышав такое, "ищейка" опешил.

– Это не секач, а взрослый олень с большими рогами.

– Во-вторых, мы никогда не сможем поймать в загоне в лесополосе, взрослого оленя, – добавил Виктор. И окинув присутствующих охотников насмешливым взглядом, он спросил – или я не прав?

Все застыли. Руководитель охоты посмотрел на него и спросил.

– Ты уверен?

– Я что, по-вашему, кабана от оленя отличить не смогу? – вопросом на вопрос ответил Виктор.

Петр Иванович посмотрел на ищейку и насмешливо спросил. – Ты видел, того за кем шел?

– Нет, – смущенно ответил тот.

– Тогда ясно. Снимаемся и едем дальше. Здесь больше ловить нечего. Виктор прав, оленя мы в загон не возьмем.

Все, возбужденно шумя, начали грузиться по машинам.

Виктор занял свое место и, не вмешиваясь в разговор сидящих рядом мужиков, погрузился в раздумье. Он привык верить этим людям, в том, что они действительно опытные охотники. А они, или, во всяком случае, некоторые из них, не могут отличить след оленя от кабана. Да они немного похожи, но не до такой же степени. Тем более можно было бы увидеть разницу на снегу. Он довольно глубокий и кабан бы оставил за собой траншею, тогда как длинноногий олень высоко поднимает ноги и ставит четкие отпечатки с короткими поволоками и выволоками. Разочарование в этих людях стало подниматься в нем. Но тут его отвлекли возбужденные возгласы соседей. Они на что-то указывали за окном.

Виктор прильнул к окну и увидел, как невдалеке, метрах в ста пятидесяти на пригорке у куста лежит молодой лось и с любопытством наблюдает за машинами. Судя по шильям на его голове, ему было не больше трех лет, но он почему-то не испугался машин и не убежал, а продолжал спокойно лежать.

В машине разгорелся спор. Стрелять по нему или нет. Но сидящий впереди егерь остудил горящие головы.

– Вы что забыли. У нас нет лицензии на лося. Есть кабаны и косуля. Есть один олень. Но лося нет. Поэтому сидим и не высовываемся.

После этих спокойных слов все затихли.

Тем временем машины подъехали к замерзшим прудам и остановились.

– Обед. – Раздалась команда распорядителя.

– Давайте так мужики. Обедаем, потом едем дальше. Есть еще пара мест, где можно сделать загоны. Поэтому у нас есть полчаса, не больше и двигаем дальше.

Все заговорили одновременно, но согласились, что надо подкрепиться. Все-таки глубокий снег и мороз давали о себе знать.

Достали у кого что было. В основном сало, яйца. У кого-то была вареная картошка. Пища не очень красивая, но зато сытная.

Никто из присутствующих не выпивал, хотя наверняка почти у каждого было припасено. Загоны были пустыми, добычи нет, поэтому и отмечать было нечего.

Виктор, конечно, удивился такому поведению охотников, он давно знал многих из них, и знал, что они не прочь выпить, но вида не подал.

Наконец обед закончился. Все стали собирать остатки провизии. Петр Иванович дал команду по машинам. Опять куда-то ехали. Виктор плохо знал эти места и поэтому даже не старался ориентироваться. К тому же зимой, пейзаж меняется и даже если ты когда-нибудь был на этом месте летом, то зимой можешь просто не узнать его. Зима великий художник и очень умело маскирует местность при помощи снега.

Через несколько минут остановились. Виктору выпало быть на номере. Выйдя из машины, он огляделся. Они опять приехали в лесополосы. Его высадили на очередном разрыве. Размер этого чистого пространства не превышал пятьдесят метров. Справа и с лева от основной полосы шли вспомогательные, которые составляли короткие стороны прямоугольника. Место ему назначили с левой стороны от основного массива. Справа от него располагался стрелок, и дальше в короткой полосе стояло еще два человека.

Выбрав место за кустом, который прикрывал его спереди, и рядом с небольшой березой, которая могла бы послужить укрытием от атаки раненого кабана, он утоптал снег. Затем проверил патроны. В верхний ствол заложил картечь, для стрельбы накоротке, в нижний пулю. Патроны были покупными. Ему некогда было снаряжать патроны самостоятельно, а отец не умел этого делать, поэтому пришлось пользоваться магазинными.

Приготовившись, он стал ждать. Время как всегда, во время ожидания, тянулось медленно. Тишина нарушалась отдаленными криками загонщиков да иногда пением синички. Погода была морозная и солнечная. Ветра не было. Его окружало почти "белое безмолвие".

Крик загонщика раздавался все ближе и ближе, пока, наконец, сам источник шума, не появился перед ним, с треском раздвинув ветви.

– Опять пусто – с тоской подумал Виктор. – Надо сниматься, здесь уже ничего не будет.

Он увидел подъезжающий слева по дороге уазик, начал выходить из кустов. Обычно всегда, прежде чем сойти с номера, он разряжал оружие. Сейчас почему не стал этого делать. Машина остановилась, не доехав метров двадцать до начала лесополосы. Виктор не спеша шел к ней, повесив ружье на плечо. Он уже почти дошел до нее, когда внезапно услышал резкий стрекот сороки и одновременно раздавшегося треска ломаемых сучьев. Не думая о том, что он делает, он резко обернулся, одновременно сдергивая с плеча ружье. В доли секунды он увидел двоих охотников идущих к машине. Они шли один за другим, на расстоянии порядка ста метров друг от друга, до первого из них было чуть больше семидесяти. В тоже мгновение он увидел, как из того места лесополосы, из которого вышел загонщик вылетает приличный кабанчик. До него было не больше тридцати метров.

Мозг вычислял расстояние до цели, а руки уже вскидывали ружье к плечу. Большой палец автоматически снял предохранитель, а ствол уже начал брать упреждение. Один корпус. Выстрел. Виктор всем телом почувствовал, что промахнулся, но ружье двигалось, а мозг считал. Одного корпуса много. Скорость кабана очень большая, но расстояние до нег не очень. Уже упреждение выбрано, и указательный палец стал сгибаться, как до Виктора дошло, что приближающийся охотник и мушка его ружья, находятся на одной линии огня. Именно в той точке, куда через мгновение должен был вбежать кабанчик. До охотника метров семьдесят, в стволе пуля и если он промахнется в кабана, то в охотника попадет наверняка. Как он смог удержать палец, он потом так и смог понять. Но он его удержал и повел стволом дальше. Кабану уже оставался последний прыжок в кусты, которые окружали лесополосу, и он был бы спасен. Слева от Виктора раздался выстрел, потом другой. Но он не обратил на них особого внимания. Его разум сосредоточился на мушке его ружья, и ничто больше не могло его отвлечь от этого. Палец наконец-то согнулся. Раздался выстрел. Кабан уже исчезал в кустах, когда Виктор услышал шлепок от попадания пули в тушу.

Мгновение, и стремительное, темное тело кабана исчезло в лесополосе. Не мгновения не задумываясь, Виктор разломил ружье и поменял гильзы на новые патроны. Только выполнив это, он рванул с места в карьер, за уходящей добычей. Уже на бегу он увидел, что дальний из охотников, идущих к машине, лежит на земле, закрыв голову руками, а передний присев на колено судорожно пытается зарядить свою двустволку.

Не оглядываясь больше по сторонам, он скрылся в лесополосе, взглядом отыскивая след, ушедшего животного. След он увидел быстро. Кабан шел по целине, и расстояние между его прыжками составляло порядка двух метров. Он шел на махах. Теперь Виктор вглядывался еще напряженнее. Нужно было найти кровь. Ведь он слышал звук попадания, он не мог ошибиться. Он явно слышал шлепок. Но метр сменялся метром, за ним шли уже десятки метров, а след по-прежнему не сокращался и что самое досадное на нем не было ни капли крови. Ни единой. Виктор не верил своим глазам. Крови не было ни на снегу, не на ветках кустов.

Чем дальше он шел по лесу, тем больше в его душе росло разочарование. Выходит, он промахнулся, и звук попадания ему просто послышался. Первая сотня метров осталась за спиной, но он решил не останавливаться, ведь, как известно, кабаны очень крепкие на рану и могут даже тяжелораненые, пройти очень большое расстояние.

Он шел дальше, но крови так и не было. Его разочарованию не было предела. Он все-таки промахнулся.

Пройдя по следу больше двухсот метров и не заметив признаков ранения зверя, он вынужден был остановиться. Идти дальше не было смысла. Нет крови и нет признаков усталости животного. Значит, был промах. Разочарование было ужасным. Но подавив горестный вздох, он развернулся и пошел назад. Добыча опять ускользнула.

Метров через пятьдесят он встретил знакомого охотника, Сергея, который шел за ним по следам кабана. Виктор только сейчас узнал в нем того второго охотника, который шел к машине и который после первого же выстрела упал на землю.

– Ну что – с надеждой спросил он Виктора.

– Пусто, – не скрывая разочарования в голосе, ответил тот, – Промазал.

– Сколько прошел за ним?

– От сюда, еще метров пятьдесят-семьдесят. Ни одного пятнышка крови не нашел. Если бы попал, то кровь была бы наверняка.

– Это да – подтвердил Сергей – Жалко. Ну ладно, пошли назад. Там что-то затевается большое. Как бы без нас не уехали.

И развернувшись, горе-охотники стали возвращаться по своим следам к машине.

Возвращаясь, Виктор еще раз прикинул расстояние, которое он прошел по следу кабана. Выходило больше двухсот метров. Точнее он сказать не мог.

На выходе из лесополосы уже собрались все охотники, и что-то возбужденно обсуждали. Виктор присоединился к ним и прислушался. Оказывается, новости были такими. Конкурирующая "группировка" охотников, которая охотилась в нескольких километрах отсюда, стронула большое стадо кабанов. И сейчас это стадо приближалось к месту расположения их "бригады". Нужно было срочно предпринимать необходимые шаги для того, чтобы перехватить это стадо, и самим наложить на них лапу, при этом желательно не делиться с первой бригадой.

Все возбужденно галдели. Нельзя было понять ни одного слова. Наконец Петр Иванович взял инициативу в свои руки и стал раздавать команды остальным членам бригады. При этом заметив Виктора, он сделал вопросительный жест, на который Виктор лишь разочарованно помахал головой. Утвердительно кивнув, руководитель продолжил распределять роли. Виктор мало понимал из того что он говорил, в нем еще не остыла обида на самого себя за промах.

Наконец план был выработан, роли распределены и все устремились к машинам. Нужно было срочно расставить стрелков, потому что скоро, по одной из лесополос должно было промчаться испуганное и возбужденное стадо диких свиней.

Двое были оставлены на месте, остальные быстро загрузились в машины и двинулись к следующим местам вероятного прохода стада.

Виктор должен был встать на следующем стрелковом номере. У нужного места машины остановились, и он пошел занимать свое место, но тут случилось неожиданное. Как будто из ни откуда, тишину разорвал треск, рев и хрюканье. И прямо перед опешившими охотниками, разрыв между полосами стало пересекать стадо. Их было не меньше сорока голов, разновозрастных свиней и поросят.

Они лились нескончаемым потоком. Сплошная, коричневая река. Бежали сеголетки и годовики. Иногда среди них островами возвышались спины взрослых свиней. Все это хрюкало, визжало и пыхтело. Буквально пара секунд и все кончилось, а наши охотники только удивленно хлопали глазами. Все произошло настолько неожиданно, что никто не успел ничего предпринять, даже Виктор, который один в это время был вне машины. Даже он не смог просто сдернуть ружье с плеча. Хотя это тоже бы ему не принесло ему никакой пользы. Ружье было не заряжено.

Секунда, другая и все возбужденно заговорили, закричали, зашумели. Это было похоже на взвывшую стаю собак, которая увидела пробежавшую перед ними лису. В одно мгновение вся бригада охотников потеряла человеческий облик. Все они мгновенно превратились в дикую стаю существ, уже никак не напомнивших людей с их моралью и законом. Все тысячелетия эволюции мгновенно слетели с них. Они уже не были людьми. Они все стали монстрами. Одной мыслью которых, было, догнать и убить. Растерзать и уничтожить. Вся бригада от мала до велика, мгновенно сошла с ума. Взревели заведенные двигатели, и началась безумная погоня.

Виктор едва успел вскочить в первый попавшийся уазик и захлопнуть дверь, как тот сорвался с места. Оказывается, он попал в машину к руководителю охоты. За рулем сидел самый старший из охотников. Он знал здесь все дороги и поэтому уверенно повел машину на перехват. Виктор только и смог вцепиться в сиденье и ручку двери, чтобы хоть как-то зафиксировать свое болтающееся по кабине тело.

Проехать вдоль лесополосы, по которой бежало стадо, было нельзя, нужно было двигать в объезд, чтобы успеть обогнать бегущих кабанов.

Разговоров не было, руководитель и водитель понимали друг друга без слов, да и опасно это, можно было запросто откусить себе язык, так трясло автомобиль.

Промчавшись несколько километров, подъехали к нужному месту. Виктор вместе с Петром Ивановичем выскочили посмотреть следы. Они опоздали, стадо уже прошло здесь. Быстро что-то решив, руководитель подошел к шедшей за ними машине и отправил их по другому маршруту, чтобы перехватить стадо, если оно свернет в другую сторону. Как понял из их разговора Виктор, через несколько километров лесополоса раздваивалась, и кабаны могли уйти в любую из этих сторон.

Машина помчалась дальше. Сами же они развернулись и в сопровождение второй машины двинулись назад, чтобы там повернуть на нужную дорогу.

Автомобиль петлял вдоль лесополос, как челнок по ткацкому станку. Виктор уже давно бросил пытаться запомнить направление движения. Через несколько минут они опять остановились, и он с руководителем выбежал взглянуть на дорогу, разделяющую лесополосы. На ней ясно были видны следы промчавшегося стада.

– Они свернули в нашу сторону – радостно произнес Петр Иванович – значит, мы их догоним.

– Куда они бегут? – торопливо спросил Виктор, уже садясь в машину.

– К Иргизу. Мы должны перехватить их до того, как они, достигнут берега. Иначе они уйдут.

Виктор помнил, какие крутые берега у этой самой большой в этой местности реки. Как только кабаны пересекут реку, они уйдут в пойменный лес, и там их уже никто не сможет найти.

Они мчались опять вдоль лесополосы. На этот раз она была слева от них.

– Смотри внимательно. Они должны быть где-то здесь – проговорил руководитель.

Хотя гонка длилась уже больше получаса, но возбуждение погони до сих пор не покинуло их. Виктор с напряжением вглядывался в покрывающееся инеем окошко двери. Печка была выключена, чтобы не таял снег. Все были в валенках, и если бы теплый воздух циркулировал по машине, то снег уже давно стал бы водой, а вода промочила бы ноги всем троим, что, учитывая температуру за бортом в минус двадцать, было чревато.

Виктор не обращал внимания на иней, просто время от времени стирая его рукавом фуфайки и все смотрел. С надеждой и радостью. Пытаясь увидеть бегущих свиней.

Они пересекли асфальтовую дорогу. До берега Иргиза оставался один километр.

И вот оно чудо свершилось. Машина начала обгонять еле бегущее стадо. У Виктора в душе, что-то шевельнулось, но тут же исчезло под натиском первобытного инстинкта.

– Вот они!!! – радостно закричал он.

– Отлично, – произнес руководитель – Так. Василь Петрович – обратился он к водителю. – Обгоняй их метров на сто и тормози. Будем встречать. Виктор готовься – добавил он.

Виктор уже давно был готов. Все тело его дрожало от возбуждения. Он даже не решился раскрыть ружье, чтобы проверить патроны и стволы. Испугался, что может не закрыть его, так дрожали руки.

Наконец стадо осталось позади.

– Тормози. Выходим, – раздались отрывистые команды руководителя, и Виктор рванул на себя ручку двери.

Еще мгновение и они, выстроившись в ряд, застыли в ожидание стада, вскинув оружие к плечам.

Прошло несколько секунд и стадо появилось. Они уже не могли бежать, они медленно шли. Почуяв людей, передние остановились и задние обогнали их. Перед Виктором выросла шеренга, узких и длиннорылых морд свиней, с шевелящимися пятаками. Он даже опешил от такой метаморфозы. Ведь когда видишь кабана с боку, он кажется тебе таким большим, но взгляд спереди показывает тебе только узкую морду, прижатые уши и удивленно двигающийся пятачок.

Быстро выбрав цель, Виктор нажал на спусковой крючок. Последовал толчок в плечо. Рядом раздались еще два выстрела.

Поняв, что здесь не пройти. Стадо начало разворачиваться. Одновременно, больше десятка свиней, стоящих плечом к плечу, сделали налево, кругом и пошли назад.

Поймав мушкой подсвинка на развороте, Виктор выстрелил ему в лопатку. Молодой кабанчик сразу ткнулся в снег. Пуля Полева с десяти метров, уложила его на месте мгновенно.

Свиньи, пробежав метров пятьдесят лесополосой по своему следу, покинули ее, и вышли на пашню. Они побежали по полю неторопливой трусцой, видно сил у них уже не осталось, а спасительный берег был уже так близко и одновременно так далеко.

Виктор хотел было броситься посмотреть, есть ли раненые, но окрик руководителя заставил его вскочить в машину.

В этом месте на пашне было очень мало снега, и поэтому машина не могла двинуться за ними следом. Поэтому погрузившись в уазик, "охотники" бросились продолжать погоню. Для этого они быстро проехали вдоль лесополосы и помчались по берегу реки параллельным курсом с уставшими кабанами.

Через запотевшее стекло машины иногда можно было увидеть, как посередине поля бегут уставшие свиньи. Скорость их бега уже упала до не торопливой трусцы, видно и их железные силы подошли к концу.

Железный, четырех колесный конь, быстро обогнал бегущее стадо, и "охотники" стали искать наилучшее место для встречи.

– Виктор, – обратился к молодому охотнику руководитель – Сейчас мы их встретим и сделаем еще один залп. Так что готовься.

– У меня кончилась картечь и пули. Можете поделиться? – произнес он в ответ.

Руководитель молча протянул ему несколько патронов.

Быстро осмотрев их, Виктор вставил как всегда картечь в верхний ствол, пулю в нижний.

– Кого выцеливать? – спросил он.

– Тех, кто побольше. Мелочь лучше не трогай.

– Хорошо.

Пока они говорили, водитель уже нашел наилучшее место для выезда в поле. Это был овражек, который глубоко вдавался в поле. И как понял Виктор это, и было лучшее место для встречи. Кабаны ни за чтобы не миновали его. Они обязательно пошли бы по нему. Потому что эта промоина спускалась к самому берегу Иргиза и давала им прекрасную возможность спуститься на лед реки и пересечь ее, не прыгая с обрыва. Они видно знали эту тропу и поэтому шли к ней.

Проехав по промоине к полю, машина остановилась и все вышли из нее. К ним не спеша подходили кабаны. Сердце Виктора опять участило свой ход. Быстро осмотрев стадо, он выбрал для себя самую большую свинью и выстрелил в нее. Она даже не посмотрела на него. Просто равнодушно шла мимо.

Еще один выстрел, тот же результат. Рядом раздались еще выстрелы. И свинья, наконец, упала. Виктор быстро переломил ружье, чтобы перезарядить, но тут как будто пелена упала с его глаз. Рядом с ними, не обращая на них никакого внимания, шли усталые свиньи и поросята. Они напомнили ему кадры военной кинохроники, когда перед камерами немецких солдат шли пленные советские бойцы. Они шли с потухшими глазами, усталые и голодные. Им было уже все равно, что с ними будет.

Так и эти поросята, медленно бредущие сейчас мимо него, были смертельно усталые и равнодушные. Они пробежали за сегодняшний день не меньше тридцати километров. Они устали. Зверски устали. Их мысли были написаны у них на мордах.

– Делайте с нами что хотите. Мы сделали все, что смогли, чтобы выжить. Но сейчас мы просто устали.

Виктор прямо читал их мысли. Все его существо, воспитанное на книгах Виталия Бианки, Эрнеста Сетон-Томпсона, Александра Формозова – этих великих людей, вернулось к нему и придавило его разум нестерпимым стыдом. Что он делает? В кого он превратился? Что с ним произошло?

Он не мог ответить на эти вопросы. Оп просто смущенно озирался вокруг, сгорая от стыда. Он думал увидеть в глазах руководителя и его водителя такое же смущение, но его не было. Их взгляд светился огнем утоленной крови. В нем была радость победы. А Виктор смотрел на них и не понимал.

–Что же это такое? – Задавал он себе вопрос. Выходит, им нисколько не стыдно за то, что они сделали. Для них это в порядке вещей. Вот так догнать и расстрелять беспомощное стадо диких свиней, просто потому что оно на свою беду оказалось у них на пути.

Ужас охватил его душу. Ему захотелось заорать благим матом, потом вставить два оставшихся патрона в стволы и в упор расстрелять эти самодовольные лица людей, которые, по его понятиям должны были уважать природу и беречь ее, а не таким варварским способом уничтожать ее, в попытках полакомиться дармовой кабанятиной.

Он едва не совершил задуманное. Но глядя вслед медленно исчезающим в овраге поросятам, потому что в стаде не осталось ни одной взрослой свиньи, он понял, что уже ничего нельзя исправить, он им уже не сможет помочь, а его просто посадят за двойное убийство. И никто из судей и прокуроров не поймет, за что он убил своих товарищей по охоте. Никто его не сможет понять, даже отец. И за то, что он сегодня натворил, ему придется отвечать только перед самим собой. И сколько он будет нести на своих плечах бремя раскаяния, он не знал.

– Ты чего застыл? – Произнес Петр Иванович. – Давай грузим эту свинью и поехали назад.

Немного очнувшись, Виктор огляделся и понял, что все они, ослепленные жадностью, стреляли в одну, самую большую свинью. Она сейчас одна лежала невдалеке, и ее надо было срочно загрузить в машину

Подогнав поближе уазик, они втроем закинули тушу в багажник.

– Сейчас встретим этих, которые начали погоню и надо будет наврать им, что свиньи ушли в лес, – донесся до Виктора разговор двух, сидящих впереди людей.

– Ты Витька давай поддакивай. А я буду говорить, – продолжал руководитель.

– Ты не видел, кто-нибудь упал, когда они вышли из лесополосы? Тех, что там остались они не увидят, главное, чтобы в поле не было видно.

И тут Виктор вспомнил, когда стадо устало выбежало из кустов, после их залпа, одна свинья, отбежав метров пятьдесят от дороги, устало опустилась на землю. Тогда он только мельком увидел это и забыл. Сейчас это воспоминание обожгло его раскаленным железом.

– Видел. Одна упала. Но думаю, ее не заметят. Далеко от дороги и коричневая туша сильно сливается с пашней. Если не знаешь, где лежит, не увидишь.

– Ты Петр Иванович давай сам ври, я не хочу с ними разговаривать.

– Ладно. Справимся с Василь Петровичем без тебя.

Машины конкурирующей группировки стояли на асфальтовой трассе и, судя по всему, ждали их. Поэтому пришлось проехать мимо места побоища и одолеть еще пятьсот метров, чтобы встретиться со всеми.

Их встречала довольно разношерстная компания, из которой Виктор знал некоторых. Это были люди тоже не последнего достоинства в районе. Виктор узнал начальника милиции, прокурора. Там же с ними были люди меньшего достоинства, составляющая свиту местной элите.

Вот к этой разноликой банде и пошел Петр Иванович вместе с водителем и начал вдохновенно врать. Да. Это был настоящий профессионализм. Он врал вдохновенно с мимикой, иногда помогая себе жестами. При всем своем желании Виктор так бы не смог. Для этого требовался опыт руководителя хозяйства долгие годы возглавляющего его при советском, партийном руководстве.

Шоу одного актера длилось несколько минут. Но кажется, принесло свои плоды. Противная партия сначала с недоверием слушала речь оратора, но под конец прониклась этими печальными вздохами и приняла на веру все, что произнес говоривший.

День уже близился к закату. Поэтому немного посовещавшись, противники расселись по машинам и тронулись в неизвестную даль.

Остальные члены бригады окружили руководителя с недоверчивыми возгласами. Тот тут же поспешил успокоить их, что вся эта речь предназначалась уехавшим, а для них у него радостная весть. Мы добыли несколько кабанов.

Услышав это все радостно зашумели.

Петр Иванович отправил Виктора, с еще несколькими людьми, на "буханке", собрать туши, а сам с остальными уехал, предварительно назначив место встречи.

Сев рядом с водителем Виктор повел машину за добычей. Они довольно быстро нашли место засады. Своего кабанчика, застывшего после его выстрела, Виктор увидел сразу. Затем указал на упавшую в поле свинью. Пока несколько человек тащили ее к машине, сам он решил пройти по следу стада, который оно оставило развернувшись. Он помнил точно, что не стрелял в больших животных, и упавшая в поле свинья, не его рук дело.

Он нашел первого подсвинка, буквально пройдя десять метров по кустам. Это была его работа. Вид добытой тушки уже не доставлял ему радости. Вздохнув, он пошел дальше. Еще один поросенок лежал почти у самого выхода из лесополосы.

Они собрали и загрузили в машину всех. Внимательно осмотрели поле, надеясь увидеть там еще что-нибудь. Даже прошли метров двести. Но ничего не обнаружили. Поэтому решили двигаться к месту сбора.

– Где будем разделывать тушки? – Спросил Виктор у соседа.

– Петр Иванович сказал, встречаемся у прудов, где обедали. Там они и будут нас ждать.

Виктор только устало кивнул и откинулся на неудобное сидение. Он ушел в себя, снова и снова переживая случившуюся с ним сегодня метаморфозу. Он пытался понять, как такое могло произойти с ним. Ведь он считал себя хорошо образованным и начитанным молодым человеком. Без сомнения, он прочел книжек больше чем все вместе взятые люди, с которыми сегодня судьба свела его. Ведь если спросить их кто такой Формозов или Мантейфель, наверняка никто из них не сможет ответить. Виктор мог. Но что с того. Вот сейчас, после этой погони и последовавшего за ней расстрела этого стада, он один из всех чувствует стыд за свершенное. А они. Эти простые, малообразованные люди не испытывают ничего, кроме радости. Даже люди с высшим образованием, а такие в их компании тоже были, не переживают о случившимся. Для них кабаны, это просто мясо. По нелепой случайности одетое в шкуру и снабженное четырьмя ногами, которые не дают этому мясу оказаться у них в желудках. А ведь здесь, среди них есть и егерь, который должен был бы защищать этих несчастных кабанов, но он тоже радуется этому убийству. Так к чему же мы пришли, если даже тот, кто поставлен государством, и Обществом ОиР охранять фауну сам прикладывает руку к ее уничтожению.

У Виктора под ногами лежали, четыре кабаньи туши. Две из них пали от его руки. Он смотрел на них, и ему хотелось плакать. Если бы он выследил их в лесу или добыл удачным выстрелом с номера, он был бы счастлив. Но сейчас, вспоминая как он горел жаждой убийства и расстреливал этих несчастных животных в упор, выпрыгнув из машины, он не испытывал ничего кроме стыда. Самого жгучего и горячего. Ему хотелось кричать. Но рядом сидели радостные и счастливые люди. Для них "охота" прошла удачно. Они не зря мерзли на номерах и потели в загоне. Сейчас будет шулюм и выпивка. Они были счастливы.

Такие мысли жгли его всю дорогу, но любая из них когда-нибудь заканчивается. Так и они, наконец, прибыли к месту сбора и начали выгружать добычу.

Виктор сам вызвался разделывать туши. Ему хотелось за какой-нибудь работой забыть пожирающие его мысли. Для него это была привычная работа. Он вырос в селе и был фермером. Ему часто приходилось забивать и разделывать домашних животных, поэтому он и приступил к этой некрасивой работе.

С ним было еще двое помощников, поэтому разделка туш не заняла много времени. Они уже почти заканчивали, когда к ним подошел Петр Иванович с егерем.

– Виктор. Прокатишься с Сергеем?

– А что случилось?

– Да эти придурки – он кивнул в сторону стоящих охотников – оказывается, ранили того лося, что мы повстречали до обеда.

– Когда же они успели? Мы же все мимо него проехали.

– Да вот так. Они ехали в последней машине и решили притормозить. Дали залп из двух ружей и поехали дальше. А лось убежал с пулей в боку. Они мне только сейчас об этом сказали. Он раненый. Его надо добрать, чтобы не мучился. А то скоро стемнеет.

– И кто его подстрелил?

– Козырев. Чтоб его.

– Хорошо. Сейчас руки помою. И дайте мне пару пуль. А то у меня все кончилось.

– Давай. Подходи к машине, – сказал руководитель, и они с егерем ушли к громко разговаривающей группе охотников.

Быстро помыв руки. Виктор сходил за своим ружьем. Охота уже закончилась, поэтому его ружье было уже разобрано. Быстро собрав его, он пошел к "буханке"

Его там уже ждали. Егерь дал ему два пулевых патрона, и они отправились к тому месту, где последний раз видели лося.

Возмущению Виктора не было предела.

– Как же так? – думал он. – Ведь все прекрасно знали, что на лося нет лицензии. И все равно стреляли. Уроды. Ведь это натуральное браконьерство. Ничем не прикрытое и наглое. Они же знают, что им за это ничего не будет. Вот и стреляют. Козлы.

Он был очень возмущен таким поступком, но тут же вспомнил о том, что творил он сам сегодня и ему пришлось признать, что и он такой же и осуждать этих мужиков он не имеет никакого права. Его опять накрыло волной невыносимого стыда.

Вскоре они, наконец, добрались до следа быка, и вышли из машины. Вместе с егерем они зарядили ружья, и пошли по следу, внимательно вглядываясь в соседние кусты. Попасть под копыто раненого лося не хотелось никому. Это была бы если не верная смерть, то инвалидность точно.

След шел вдоль овражка, поросшего ивняком. Время от времени они замечали на снегу россыпи рябины. Виктор сначала удивился этому, но потом понял. Это не рябина, это кровь, замерзающая на морозе и превращавшаяся в шарики, напоминавшие рябину.

Сергей призвал Виктора к осторожности, но Виктор и сам прекрасно её осознавал.

Если не заметить лося раньше, чем он заметит их, то спастись от него в этих кустах было бы почти невозможно. Пришлось бы уповать только на ружье и верный глаз.

Так они и шли, напряженно вглядываясь и прислушиваясь. Машина ехала метрах в ста за ними. Пару раз пришлось пересечь овраг. Лось не путал след, он просто старался уйти подальше от этих злых людей, которых он первый раз подпустил так близко и теперь мучился от боли.

Наконец в очередной раз, перейдя овраг, они увидели, что след ведет в поле. Это было поле с озимой пшеницей, и они решили опять сесть в машину, чтобы ускориться.

Уазик сумел пересечь овраг невдалеке и быстро подобрал их. Они двинулись по следу.

Буквально поднявшись на холм, они увидели лежащего на земле лося. Он отдыхал. Но увидев приближающуюся машину, тяжело поднялся и бросился убегать. К сожалению, его иноходь не могла опередить произведение российского автопрома. Расстояние между ними стало стремительно сокращаться. Подъехав ближе к животному, Виктор увидел рану. И даже зубами заскрипел от злости. Пуля этих горе охотников попала лосю в живот. Сантиметров на пятнадцать ниже позвоночника. В этом месте растеклось бурое пятно, не оставляющее сомнений в том, куда она попала.

Машина быстро догнала молодого быка и он, поняв, что не сможет убежать от новой опасности решил защищаться. Быстро сменив направление движения он, нагнув голову и направив в сторону опасности свои молодые шилья рогов, бросился в атаку. Водитель быстро свернул в сторону и стал кружить вокруг животного. Тот, перестав атаковать, тоже стал кружиться, все время, выставляя вперед свои рога.

– Отъехай от него метров на пятнадцать и тормози, – произнес егерь. И обратился к Виктору – Готов?

– Да, – отрывисто бросил тот в ответ.

Машина остановилась. Обастрелка быстро покинули ее, и выйди из-под ее прикрытия, вскинули ружья.

Было мгновенное колебание куда стрелять, чтобы прекратить мучения этого красивого животного. Лучше всего стрелять в лопатку, но лось стоял мордой к ним. Значит, диапазон целей уменьшался. В голову можно было легко промахнуться. В шею. Она слишком большая и тоже можно было не попасть в жизненно важное место. Осталась только грудь. Быстро поймав место чуть ниже шеи, где как он знал, находятся важные органы, медленно нажал на спуск.

Рядом раздался выстрел егеря. Тот тоже стрелял в грудь.

Две пули двенадцатого калибра попали в быка, а он стоял. Виктор сначала подумал, что промахнулся, но почти сразу увидел, как из раны на его груди начал вырываться большой фонтан крови. Видно пули перебили аорту. Рана была смертельной, но сильное животное не хотело умирать. Оно твердо стояло на ногах и не собиралось падать на землю. Прошла минута. Для Виктора она казалась вечностью. Фонтан стал уменьшаться, длинные ноги лося подломились, и он упал. Виктору было его невыносимо жаль, и он опять вскинул ружье к плечу, надеясь попасть лосю в мозг, чтобы мгновенно прекратить его страдания. Но лось мотнул головой в момент выстрела, и пуля только оставила свой след на снегу, не попав в цель.

Егерь тронул его за плечо. – Не стреляй больше. Уже все.

И действительно, вместе с кровью из большой туши ушла и жизнь. Лось перевалился на бок и вытянулся. Все было кончено.

Постояв еще несколько минут рядом с поверженным быком, чтобы убедиться окончательно в его гибели, они подошли к нему. Лось перестал страдать.

У Виктора даже слезы выступили на глазах. Это прекрасное животное погибло из-за чьей-то дурости. А ведь мог вырасти в могучего быка, который бы стал побеждать в осенних поединках и приносить здоровое потомство.

Нет, Виктор не страдал излишней жалостью к животным. Ему самому приходилось забивать и свиней, и коров, и овец. Но всех этих перечисленных животных он забивал очень быстро, не давая им мучиться. В этом деле он давно превзошел своих учителей. Но мысль о том, что этому прекрасному зверю пришлось весь день мучиться с пулей в животе, приводила его в ярость. Хотя сам он был человеком не конфликтным, но сейчас ему очень захотелось разбить морду стрелявшего, и сделать из нее котлету.

Он подошел к недвижимой туше и положил руку на еще теплый бок. Молодой лось был очень красив. Виктору часто приходилось видеть лосей и вживую и по телевизору, но все это было на расстоянии. Только сейчас, подойдя к поверженному быку и положив на него руку, он смог ощутить всю красоту и мощь этого создания природы.

Находясь на расстоянии вытянутой руки от животного, Виктор понял, что не такой уж он был и большой этот молодой бычок, трехлеток. Чтобы достигнуть зрелости, ему надо было прожить еще три – четыре года. Тогда бы на его голове уже лежала бы великолепная корона с шестью семью отростками, и молодой лось с гордостью носил бы ее.

Но этому уже никогда не бывать.

В душе Виктора боролись два чувства. Жалость к погибшему красивому зверю и врожденный инстинкт охотника. Если бы этот лось был добыт честно, с точки зрения Виктора, то никаких бы особых угрызений совести у него бы не было. Если бы он смог нажать на курок после долгого, напряженного преследования и подхода через чащу. После усиленного напряжения всех человеческих сил. После честного поединка разумов, знаний и сноровки, то была бы гордость победителя. Но ничего этого не было. Было не долгое преследование и удар мизерекордией. Так называемым кинжалом милосердия, которым рыцари добивали раненых противников, избавляя их от страданий. Да он нашел правильное сравнение. Он не хотел, чтобы лось мучился и просто избавил его от страданий.

Виктор понимал, что этот дуализм, борьба противоположностей; жалость к животным и желание быть добытчиком будут вечно бороться в нем. И этого не избежать. Но борьба должна быть честной, а не с использованием достижений научно технического прогресса.

От печальных мыслей его отвлек егерь.

– Ну что, давай грузить?

Виктор только согласно кивнул. Разрядил ружье и положил его на сиденье. Затем они втроем втащили тушу лося в просторный салон "буханки".

После этой операции Виктор окончательно понял, что они сейчас добыли не лося, а еще лосенка. Взрослый самец весит не меньше четырех центнеров, и они бы никогда не смогли затащить его в машину. А этот бычок почти не доставил им проблем.

Прибыв на место, они быстро выгрузили тушу и принялись за разделку. Почти вся бригада подошла посмотреть. Раздавались разные голоса. Кто-то осуждал стрелявших, но таких было мало. В основном все были довольны, что им еще достался и лось.

Виктор оторвался на мгновение от работы, чтобы взглянуть на стрелявшего.

– На хрен, ты в него стрелял? – спросил он.

Довольное лицо стрелка выражало только радость.

– Нечего мне под руку попадаться, – ответил он и довольно загоготал.

Виктору стало противно смотреть на эту довольную собой и своим поступком рожу. Он поспешил вернуться к работе, потому что в нем вдруг возникло дикое желание пойти к машине, взять ружье и со всей дури залепить прикладов в эту ухмыляющуюся рожу. Работа отвлекла его от таких пагубных мыслей.

Этого стрелка должен был наказать егерь и государство. Но государство, которое представлял в настоящий момент егерь, молчало. И тоже довольно радостно кивало головой в поддержку большинства.

Виктор в этот момент возненавидел их всех. А еще больше себя, за то, что позволил себе превратиться в подобного им.

Лося довольно быстро разделали. Разделили на куски кабанов и разложили на части, по числу участников охоты и приступили к дележке.

Один встал спиной к мясу, а второй стал показывать на кучки и спрашивать

– Это кому?

Стоящий спиной, называл имена и названные молча подходили с мешками, и упаковывали доставшееся им мясо.

Виктор взял две доли. Отца и свою. Получилось довольно много. Килограммов десять – двенадцать кабанятины. Лося в общую дележку не пустили. Его и еще одну свинью решили отправить на колбасу. Но это уже не интересовало Виктора.

Отнеся свою долю в машину, он помыл руки и пошел к костру, возле которого был накрыт импровизированный стол. На него поставили все, что у кого осталось после обеда. И там же уже была разлита по тарелкам вкуснейшая шулюмка из свежайшего мяса и почек. Запах похлебки был одуряющий. Лишь почувствовав его, Виктор понял на сколько, он проголодался. Обед был уже давно, а все волнения и погоня, этого длинного дня, вызвали у него чудовищный аппетит.

Была разлита водка по стаканам. Произнесли тост за удачную охоту. И все начали есть. Все были очень голодны. Буквально через пять минут пятнадцатилитровый котел с шулюмкой был очищен. Остались одни косточки.

День был длинный. Все устали. Поэтому не было долгих посиделок или вернее постоялок. После сытной еды все довольно быстро собрались и поехали по домам.

За окном было уже темно. Машины не торопясь ползли по заснеженным дорогам, и мерный гул моторов действовал успокаивающе на весь коллектив. К тому же выпитая водка действовала как снотворное, поэтому довольно быстро все разговоры смолки и почти все заснули. Не спали только водитель и Виктор. Первый потому что был за рулем, а второй просто не мог заснуть. Слишком сильное впечатление произвел на него прошедший день. Он открыл ему новые знания в психологии, не только окружающих его людей, но и в нем самом. Сегодня он увидел в себе то, о чем даже не подозревал, что оно в нем существует. И это новое открытие не давало ему заснуть сейчас в этом мерном гудение двигателя и храпе окружающих его людей.

Ему не было еще двадцати лет. Мир только приоткрывал ему свои особенности, еще не известные молодому человеку. Его мысли блуждали в попытке осознать произошедшее. Он, как и любой человек уже успел помириться с собой, и как бы заретушировал произошедшее сегодня. Он еще не знал, что буквально через три дня эта ретушь слетит с его разума и ему опять придется погрузиться в пучину борьбы со своей совестью. Это произойдет после того, как отец сообщит ему, что того кабана, в которого он стрелял в лесополосе нашли. Слух тогда действительно не подвел его. Он попал в летящую тушу. Он не дошел до упавшего кабана буквально пятьдесят метров.

На следующий день после их охоты началась оттепель, и кабан просто пропал под воздействием яркого солнца.

Но это будет только через три дня. А сейчас он ехал в тишине, и опять переживал весь сегодняшний день заново.