Она была так ужасна, что у меня нет слов… [Елена Каштанова] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Елена Каштанова Она была так ужасна, что у меня нет слов…

…чтобы описать ее достоверно. То есть немного слов есть, но, боюсь, читатель не сможет уложить отдельные нарисованные мной детали в один образ, даже если это читатель-визуал. Все же литература – это вам не фотография, и даже не живопись. Но я попытаюсь, а вы уж постарайтесь себе это представить. Ну или не старайтесь, а то приснится еще.

Начнем с того, что она была толстой. Само по себе это не недостаток, встречал я вполне симпатичных и элегантных толстушек. Но при взгляде на Сашу на ум почему-то сразу приходило слово "квашня", при этом я даже не очень себе представляю, что это слово означало до Саши.

Ходила она переваливаясь с боку на бок, как утка (кстати, уток, в отличие от квашни, я прекрасно представляю). При этом она еще и умудрялась раздражающе шаркать стоптанной на один бок обувью, так что каждый коридор рядом с ней превращался в испытание для нервов.

Носила она исключительно мешковатые свитера и бесформенные брюки. Какова она под ними, мне, слава богу, не довелось узнать, но это исключительно из-за моей разборчивости, ну и из-за того, что я уже встречался с ее лучшей подругой. А вообще Саша была вполне доступной, в ее комнате в общаге вечно ошивался какой-нибудь Боря или Паша, которых не смущали ни выпученные глаза, ни мясистый нос, ни занимающие три четверти лица губы уточкой, ни восемнадцать подбородков под ними.

Еще была растительность. Иначе не назовешь этих гусениц на месте бровей и воронье гнездо цвета неопределившегося осьминога на голове. Все это росло по лицензии "as is" (что в русском переводе означает "что выросло, то выросло") и не корректировалось вообще никогда.

Косметикой она не пользовалась и украшений не носила, но это, вероятно, и к лучшему. Кто знает, что бы она там навертела с таким-то вкусом?

Пока она не улыбалась, у меня получалось с ней общаться, глядя в лицо. Но потом показывались огромные лошадиные зубы в четыре ряда, и я невольно отводил взгляд. Если она улыбалась молча, я все еще терпел. И когда говорила ужасно гнусавым голосом, тоже держал себя в руках. Но блеяние, символизирующее смех, выносить уже не получалось, я в лучшем случае вежливо вспоминал, что что-то забыл на другом конце земного шара, а в худшем бежал туда без всяких объяснений.

Что в ней было хорошего? Ну она не была дурой. Вы скажете, что такое не редкость? И ошибетесь! Среди пятидесяти моих однокурсниц не-дур можно было пересчитать по пальцам одной руки. Только не думайте, что мне так не повезло в жизни, это просто особенность моего восприятия женщин, во всех других местах соотношение примерно такое же. Такой я мизогин.

Так вот Саша обладала редкими умениями строить логические связи, делать выводы, видеть суть явлений, а не их внешние стороны, задавать правильные вопросы и точно их формулировать. При этом она ровно и доброжелательно общалась со всеми, не повышая голоса на две октавы в присутствии понравившегося парня и не сбивая с ног визгливым смехом после каждого его слова, как это делали другие девушки вокруг. Понятия не имею, что она забыла на нашем филфаке, она вполне потянула бы какой-нибудь топ-менеджмент в любой сфере. Хотя не в любой. Только там, где не нужны личные встречи с клиентами. К сожалению, не знаю, как сложилась ее судьба, с ее подружкой мы расстались через год после выпуска, и мне не у кого спросить.

Это была присказка, пора уже перейти к самой сказке. Началась она романтично – в Новогоднюю ночь. Под бой курантов некто Гена заманил Сашу в ее комнату, где они, голые и пьяные, предались бурной страсти и неукротимому разврату. Возможно, все было наоборот, это Гену коварно заманили в логово, и пусть скажет спасибо, что не откусили голову напоследок. Утром первого января Гена собрал пазл из своих растерзанных трусов и покинул сию гостеприимную обитель, чтобы никогда больше туда не вернуться и по возможности сделать вид, что такого эпизода в его биографии не было.

Саша тоже увлеклась зимней сессией, ей стало не до Гены, и я, кстати, вообще не был уверен, что она хотя бы спросила его имя. Потом наступили каникулы, и она уехала в свой Задрочинск. Потом начали наступать праздники – сначала День Святого Валентина, потом День Защитника Отечества, в связи с чем Саша задумалась о мужчинах. О мужчинах Саша думала две вещи. Во-первых, что-то как-то слишком давно их не было в ее жизни. Во-вторых, еще давнее в ее жизни не было месячных.

Не без труда Саша вспомнила, с кем спала в последний раз, путем опроса свидетелей выяснила, как его зовут, каким-то чудом узнала, как с ним связаться. То есть больше всего ей хотелось с ним развязаться, но аборт она делать не пожелала, уж не знаю, из религиозных соображений или что там было у нее на уме. Короче, рассудила Саша, отец должен знать о существовании своих детей, а уж что с ними делать, пусть решает сам. Муж, особенно такой голодранец и раздолбай, как Гена, ей не очень был нужен, он представлялся ей той свиньей из анекдота – что, еще и за ней доедать?

Но Гена рассудил по-другому. Побегав по потолку дня два и повырывав у себя половину волос, он выпил литр валерьянки и принес Саше в подарок десять баночек с фолиевой кислотой, оставшихся в наследство от недавно родившей сестры. "Пойдешь на УЗИ, меня позови", – буркнул он смущенно и растворился в дверном проеме. Видимо, это тоже был момент из общения с многоопытной сестрой.

Саша пожала плечами и со всем согласилась. Гена героически попытался оплатить УЗИ, но оно оказалось бесплатным в женской консультации. Витаминами до конца жизни Сашу обеспечили родители. Фрукты регулярно приносили сердобольные соседки по общаге и мы с Катей. "Чем еще я могу быть вам бесполезен?" – патетически завывал Гена, вырывая еще три четверти волос от неспособности найти себе место в жизни матери своей будущей дочери. Нет, Саша его не прогоняла, но и "мужыком" рядом с ней он себя не чувствовал.

Саша ни в чем не нуждалась, даже в деньгах. Она писала рефераты на заказ и была востребована круглый год, даже, как ни странно, летом. Возможную сложность представляла коменда, но и с ней Саше удалось договориться, презентовав очень убедительный конвертик. Гена же страдал от собственной невостребованности.

Ближе к рождению Надежды судьба, наконец, развернула свою гузку на несколько градусов, и Гене удалось раздобыть детскую кроватку и какие-то пеленки с чепчиками, все это, как вы уже догадались, было предоставлено уже прошедшей сей путь сестрой. "Спасибо", – сказала Саша. "Спаситель мой", – услышал Гена. Расправил плечи. Гордо поднял голову. Покопался в своем внутреннем мире и нашел там силы устроиться на ночную работу. Начал добывать памперсы.

Саша погрузилась в материнство, как в нирвану, совершенно опровергая жуткие истории о послеродовых депрессиях, маститах, циститах и прочих женских ужасах. Она была совершенно счастлива в своем новом статусе и никогда не стремилась переложить заботы о дочке на ахающих вокруг подружек, всегда готовых подменить ее на пару-тройку часов. Иногда мне казалось, что она вообще нас рядом не замечает, всем своим существом следя за спящей или хныкающей Наденькой.

А вот Катя замечала многое. И однажды заметила кое-что даже слишком многое. Наде было уже месяца три, она давно перестала выглядеть как кусок мяса с рынка, черты лица обрели выразительность, и Катерина все чаще вглядывалась в них, пытаясь понять, кого же девочка ей напоминает. И вот однажды, когда Надя скорчила особенно гнусную рожицу, собираясь зареветь, Катю вдруг осенило.

Помните Борю с первой страницы? Он торчал там в Сашиной комнате, аки ружье в пьесе Чехова. Так вот эта сволочь выстрелила! И как точно выстрелила! Всем (кроме Саши) вдруг стало очевидно, кто Надькин отец. Имея перед глазами Гену в качестве положительного примера, Катя решила осчастливить и Борю тоже, ведь каждый мужчина самоутверждается в собственных детях. Для начала она послала ему письмо счастья с фотографией дочери – прямо в конверте и прямо по почте. Не дождавшись никакой реакции и привычно послав проклятия в адрес Почты России, Катя обманом заманила ничего не подозревающего юношу в Сашину комнату, и там предъявила ему дочь во всей красе. Тут даже до Саши дошло, кто на ком стоял. Она было начала удивляться и попыталась вспомнить, как же так получилось, но вспомнить получалось только то, что молочная кухня завтра работает до десяти утра, ибо суббота, а вся эта толпа друзей, сочувствующих и Бори в ее комнате мешает им с дочкой спать. Поэтому она всех выгнала, и остатки скандала проходили уже в коридоре.

В коридоре выяснилось, что евг'ейский бахуг' Бог'я собиг'ается в Изг'аиль, и в его планы совершенно не входит какая-то там гойка, тем более, если ее папа не является Президентом России. Всей общагой ему доказывали сначала что дочь именно его, а не предыдущего Гены, потом что это легко доказать, проведя анализ ДНК, затем что мужчина должен нести ответственность за свои поступки и последним пунктом – что никакой Израиль ему не светит, если Саша подаст в суд. Саша все это время мирно спала в своей комнате. Когда ей донесли подробности скандала, она только сказала презрительное "Пффф" и больше никогда к этой теме не возвращалась. Боря свою ДНК тоже больше никогда в эту общагу не приносил.

Тем временем неотвратимо приближался праздник Новый год. Гена много работал, потому что задумал нечто грандиозное. Грандиозное продавалось в ближайшем ювелирном магазине и было торжественно вручено Саше под бой вторых курантов в жизни этих двоих. "Выходи за меня", – пискнул немногословный Гена и покраснел. Оказалось, что в предновогодних хлопотах про Гену все забыли, и как-то никто не догадался ему сообщить, что он не только совсем бесполезен, но и вовсе не причастен.

– М-м-м… – промычала озадаченная Саша.

– Тебе надо подумать, – понимающе кивнул головой Гена.

– Да нет. Это тебе надо хорошо подумать, – припечатала жестокая Саша и выложила ему все результаты проведенного Катей расследования.

Гена приуныл. Что ж за жизнь-то такая? Что ж он за неудачник-то такой, даже ребенка зачать по-человечески не может! Он выдрал последнюю одну восьмую волос и молча закрыл за собой дверь. Навсегда.

Через полгода мы получили дипломы, и Саша с Надей уехали жить обратно в Мухосранск, мы оказались перевернутой страницей в их биографиях. Впрочем, как и они в наших. Еще некоторое время Катя с Сашей переписывались и перезванивались, один раз даже встречались в Москве, где совершенно случайно оказались в одно и то же время по разным делам. Потом Саша пригласила нас к себе в гости на Новый год. Это будет третий и последний Новый год в этой истории.

Я не стану описывать салаты и прочую иронию судьбы, это и без того знакомо любому жителю средней России. Самое интересное произошло традиционно под бой курантов. Внезапно распахнулась дверь и вместе с морозным воздухом в комнату шагнул самый уверенный в себе мужчина в мире.

– Саша! – сказал он. – Я хорошо подумал!

– Я согласна! – ответила ему самая красивая в мире девушка.


Так закончилась эта история для меня. С Катей, как я уже говорил, мы расстались, я уехал жить в Санкт-Петербург и больше никогда не видел ни одного из героев этой истории. "И что? – спросите вы. – К чему все это? В чем мораль?" Морали две. Первая: все это правда. Так все и происходило на самом деле. Ну может за исключением некоторых деталей, добавленных исключительно в стилистических целях. И вторая: случается не только дерьмо. Меня очень часто выручает эта мысль, когда что-то в жизни идет не так, как хотелось бы.