«Если», 2009 № 10 [Генри Лайон Олди] (fb2) читать постранично

Проза

Эдуард Геворкян ЧУЖИЕ ДОЛГИ

1.

В хорошую погоду выхожу с работы пораньше, не дожидаясь сменщика. Домой иду пешком. Игарка – город небольшой, сто тысяч жителей – для наших мест звучит внушительно, но я-то помню, какие они, настоящие города… Огромные, чистые, все сверкает, несется и жужжит. Всякой твари там дышится легко, живется уютно и проблем никаких, если не ищет приключений, не нарушает порядок и движется в общем спокойном ритме. У кого-то мозги заклинивает от этих ритмов, и с каждым днем им все труднее держать улыбку и настраиваться на позитив. Легко могут сорваться и пойти вразнос. Тем, кто окажется рядом, жестоко не повезет. Другие без натуги улыбаются везде – на улице, в квартире, во сне и в клозете. Мозги у них шустрые, нацеленные только на успех. Осторожные по ступенькам вверх лезут медленно, с оглядкой, а кто борзеет, коллеги улыбчивые по мозгам так дают, что извилины еле успеют ногам скомандовать – ходу, и быстро! Как говорит мой сменщик Дима, цивилизованное общество любит свободу, но вольности не терпит.

Погода в наших краях сложная. В ритм заполярной смены дня и ночи войти легко, но когда задует «басмач» – сиди тихо. Кто и почему назвал так южный ветер, не знаю, в Сетях не нашел. Можно поспрошать старожилов, но какие здесь старожилы?! Самый старый чел из знакомых – дядя Костя, сосед по окталу. Невысокий жилистый старичок, на первый взгляд – песок из него сыплется, а на второй – не-ет, разве что щебень или булыжники. Крепкий дед. Так он в городе всего три года живет, с сыном Серегой и внуком. Когда они вписывались в нашу площадку, Нинка из блока напротив поначалу косилась на них. Потом перестала, когда Серега настроил нам левые каналы.

Серега – мужик неплохой, молчаливый немного. Он с Нинкой сейчас плотно шлифы трет. И парень у него, Дениска, тоже ничего, не лезет во все дыры, не пристает с вопросами.

Для детей нашего октала внутренний дворик, огражденный блоками, составленными восьмиконечной звездой, само собой, маловат. Вот они по крышам и бегают, прыгая с одного на другой или перебегая по доскам. Играть где-то надо. Вне двора – там детишки всякие шляются, да не поодиночке, а ротами. Все время делят территорию, и когда рота на роту идет, лучше держаться подальше. И наши никуда не денутся, когда подрастут и двор им станет тесен.

На спутниковой карте октал – забетонированная пустошь, а на ней восьмиконечные звезды, словно серые снежинки на сером фоне, которые видны только из-за теней. Или колеса – если приглядеться к тонким, как нити, оградам между блоками по внешнему контуру.

Кто и когда короба пять на пятнадцать решил приспособить для новоселенцев – тоже нет информации. Поговаривали, что очень давно здесь держали китайцев на принудиловке. Верится с трудом. Поставить блоки стена к стене рядами, да еще в несколько этажей, и вся забота – выпускай утром на работы, а вечером загоняй на лежку. Как в старом фильме о побоище в таком изоляте, о разборках местных и китайцев.

Кстати, в октаде китайцев по пальцем сосчитать, а в нашей звезде и одного хватит. Лет двадцать назад их было в городе тысяч пятьдесят, а то и больше. Почти все куда-то дружно отвалили. Кажется, в Африку. Осталось немного работяг. Ну и смотрящих за хозяйством триады.

Судоремонтный и все лесопилки под ними, торговые площади тоже, да и с вольным городом Норильском у них большие связи. Но лучше ими не интересоваться – ни делами, ни деловыми китайцами. Целее будешь.

Дня не проходит, чтобы в разговоре кто-нибудь в сердцах не обругал свою конуру. На приличный домик или даже на квартиру в чистом районе надо копить лет десять-двадцать. Взять кредит? В наших краях слабоумных нет, а если и найдется, кто же такому денег даст? Мне-то по карману жилье получше, а то и квартира, но в центре слишком много внимательных глаз, там крутятся слишком большие деньги и ходят слишком серьезные люди. С моими левыми приработками пока лучше быть от них подальше. Идти сразу на большой хапок – не мое, лучше иметь не постоянный, но верный навар. Можно, конечно, нарваться во время ходки, но кому риск поперек горла, у того север поперек жизни.

Словом, в блоках тоже нормально. Одинокие снимают его на двоих, а семейным в самый раз, если семья не такая большая, как у Ашотика. У Петровых, что справа, дочка. Она с внуком дяди Кости вместе в школу ходит. Один из блоков пустовал, мы хотели его под склад приспособить, но нам не разрешили и опечатали его. Печать, разумеется, загадочно исчезла, и блок сейчас забит старым хламом. Даже крышу блока заняли большие ящики, в которых Ашотик собирался выращивать арбузы. А дядя Костя как-то притащил с судоремонтного обрезки труб и соорудил детям качели. Когда погода сходила с ума, скрип качелей проходил сквозь любые стены. Смазывай шарниры, не смазывай, даже сквозь гром слышно. Хитрый Ашотик привинтил к ним скобы, и при первых же сигналах погодного оповещения тот, кто в это время был ближе, фиксировал качели железным