Лучшее, конечно, впереди. Сборник рассказов [Наталья Трибунская] (fb2) читать онлайн

Вместо предисловия

Когда все изменится

Когда кто-то умирает это мучительно больно. Это страшно, это ужасно, это недопустимо. Но это то, что мы не в силах изменить.

Когда что-то умирает внутри тебя, это тоже мучительно больно. И это не менее страшно, все также ужасно, и вообще-то недопустимо, но как часто мы позволяем этому случиться. А ведь в наших силах это изменить…

Когда кто-то появляется на свет, это удивительно радостно. Это великолепно, чудесно и сказочно! И это то, что дано нам природой.

Когда что-то новое появляется на свет внутри нас, это не менее удивительно и радостно. И ты при этом ощущаешь себя также чудесно, великолепно и даже немножечко сказочно. Только это не дано нам природой, это во власти нас самих.

Так почему же иногда мы так стремимся изменить то, что нам не под силу, избежать что-то, что все равно случится, ускорить то, что произойдет только в свое время? И почему зачастую мы не делаем ровным счетом ничего, чтобы изменить что-то очень важное внутри себя, ведь это гораздо проще сделать, чем изменить установленные природой вечные реалии жизни.

Глава 1. Лучшее, конечно, впереди…

Моей бабушке 90 лет. Я даже не знаю, много это или мало, потому что возраст – слишком относительное понятие, чтобы рассуждать о его значимости. Она иногда забывает что-то и порой путает людей, поэтому при каждой встрече мы напоминаем, кто к ней пришел в гости и кем приходится. Вот и я однажды навестила бабулю, и мы поговорили с ней немного о моей жизни, и тут бабуля задает мне совершенно неожиданный для меня вопрос:

– А ты хорошо кушаешь?

Я даже не сразу сообразила, что ответить, так растерялась.

– Конечно, бабуль, кушаю, много, – вспомнила, что бабушка всегда переживала за мою худобу.

– Это правильно. Потому что ты знаешь, хорошо покушать – это самое главное в жизни. Без еды как ты будешь жить? Никак! Вот и я не помню, я сегодня кушала?

Моя мама тут же засуетилась, пытаясь объяснить бабуле, что кушала та совсем недавно, но в итоге мы все сошлись на чае с плюшками, что сделало ее очень довольной. А я потом еще долго думала над ее словами.

Неужели, дожив до такого почтенного возраста, единственно важным в жизни начинаешь считать… сытый желудок? Но, по сути, она ведь права! Ведь еда – это топливо, без которого у нас просто-напросто не будет энергии ни на что: ни на любовь, ни на работу, ни на бесконечные «страдания», сменяющие «радости».

Я невольно вспомнила себя на пороге окончания школы и пару лет спустя и улыбнулась. Если бы мне кто-нибудь тогда сказал, что главное – это покушать хорошо, а все остальное наладится и приложится, я бы посчитала этого человека немного недалеким. А хотя, скорее всего, я бы об этом даже и не задумалась, эта информация пролетела бы мимо, растворяясь на фоне всех моих забот, кажущихся мне тогда сверхважными: сложные уроки, требовательные родители, отсутствие внимания со стороны мальчиков и прочие неприятности.

18 лет. Жизнь кажется долгой, необъятной, и все еще не просто впереди, а где-то далеко-далеко, и кажется таким недосягаемым. У меня на мои ближайшие лет 5-10 были большие надежды. С одной стороны, я хотела как можно дольше идти к своему 25-летию, потому что «это так много» и «старая уже буду». Вспоминаю себя и улыбаюсь, в 25 я точно не считала себя старой, хотя мне и было уже немного не по себе от осознания того, что жизнь бежит совершенно незаметно, и ты ничего не можешь с этим сделать. В то же время в 18 лет мне все-таки хотелось поскорее стать 25-летней, и как ни странно, по той же самой причине: буду уже взрослая, самостоятельная, ни от кого независящая… Как же я ошибалась по всем пунктам.

25 лет. Жизнь кажется такой короткой, маленькой и быстро ускользающей сквозь пальцы рук, словно песок. И при этом думаешь о «будущей» себе со страхом: потому что молодость беспощадно проходит. И кажется, что проходит мимо тебя. Хотя, конечно, это совсем не так: было много хорошего, и не очень хорошего… всякое уже случалось. А сколько всего еще впереди! Но почему-то ты думаешь об этом с грустью. Оказывается, в 25 ты все еще не взрослая, хотя уже несомненно старше. И отнюдь не самостоятельная, и даже если ты уже избавилась от родительского контроля, появились другие обязанности. Работа. Семья, дети, муж. Разве можно быть абсолютно самостоятельной и свободной, когда ты не одна в этой жизни? Конечно нет. Вспоминаю себя 18-ти летнюю: какой же я была наивной, слепой, в огромных розовых очках. Хотя нет, это не очки были, а целая оболочка, закрывающая мне всю реальность этого мира. Но какая прекрасная я была внутри этого шара: летящая, парящая, почти воздушная. Хотя, чего таить, я до сих пор еще не опустилась на землю. Все еще «зависаю» где-то в нескольких дюймах над твердой поверхностью. Все еще живу мечтами. Все еще достаю периодически розовые очки и надеваю. Ни за что с ними не расстанусь, только спрячу подальше, и буду беречь.

30 лет. Жизнь все такая же, только рутины становится с каждым годом все больше, суеты непочатый край, но, к счастью, я все еще чувствую себя молодой и счастливой. Иногда только бывает грустно, ведь проблем не убавляется с годами. Ах, как танцевать охота… Молодой человек, пригласите меня на танец. Сколько мне лет? Ну что вы, разве прилично спрашивать у девушки о ее возрасте! Хотите рискнуть догадаться? Ну, попробуйте… Ой, что вы, мне уже давно не 18! Великолепно выгляжу? Спасибо… 25? нет, но мне кажется, что 25 мне было еще только вчера.

35 лет. Говорят, заканчивается молодость и наступает взросление. Что же, будем взрослеть. Взрослеть, но не стареть. Мудрость так и лезет через край, словно подошедшее тесто на пироги, иногда ее прям не остановить: так и хочется постоянно поумничать и раздавать советы налево и направо более юным и пока еще не слишком опытным подругам. О себе 18-летней вспоминаю с улыбкой, о 25-летней со снисхождением, о 30-летней с сожалением. Вот бы вечно 30! Кто-то сказал, что у женщины это самая-самая «золотая середина». Да, это так, жаль, что понимаешь это попозже. Но мы еще успеем сорвать свой куш, дух приключений в нас еще жив.

40 лет. Тебя тошнит, дочка? Дочка, ты что, хочешь сделать меня бабушкой в 40 лет? Ах, это ты просто отравилась. Смотри у меня, аккуратней! Ну и что, что ты уже взрослая! Тебе всего 18, у тебя еще все впереди, вся жизнь! Станешь старой? Нет, доченька, в 25 лет ты еще не станешь старой. Уж поверь мне, до 30 все еще паришь… Дочка, ты меня слушаешь вообще? А, Вадик приехал, ну иди, иди, гуляй, только надолго не задерживайтесь, а то я за вас переживаю! Да знаю я, знаю, ты уже взрослая…

45 лет. Баба ягодка опять? Сколько же всего нужно женщине делать, чтобы и в 45 выглядеть ягодкой? Ведь за эти годы на ее хрупкие плечи сваливается столько всего! Ах, ну не будем о грустном. Мы и правда прекрасны, и в 45, и в 70! И вообще, у нас еще все впереди. И почему-то сегодня такое игривое настроение! Ой, доченька, погляди получше за Ванечкой, он вон чуть не упал! Ну что ты, конечно, я посижу с ним завтра, а вы с Вадиком куда-то собрались? А, в гости к друзьям, хорошо вам отдохнуть. Конечно, дорогая, тебе ведь всего 23, отдыхай, веселись!

50 лет. А ума все нет… Почему-то кажется, что насколько бы я не становилась мудрее год от года, все равно продолжаю совершать ошибки, а иногда не знаю, как выйти из какой-то ситуации. Может, это уже старость? Стааарость…  Какое скользкое, противное слово. Нет, оно ко мне пока еще точно не относится. Надо бы проведать дочку, внучка, рядом с детишками и молодость как будто бы возвращается. Вот оно – настоящее женское счастье. И возраст уже перестает иметь значение.

55 лет. 60 лет. 65 лет. 70… кому сколько отмерено. Собственно, жизнь уже идет по накатанной, со своими взлетами и падениями, и восприятие возраста, как и общее мироощущение, по большей части остается одним и тем же. Тут главное не грустить и не впадать в депрессию. Потому что старость уже не кажется чем-то нереальным, и все чаще задумываешься о неизбежном. И все чаще вспоминаешь молодость. И радуешься, что все это у тебя было. Жаль только, что так быстро пролетело. Лучшее, конечно, впереди: это уже скорее про твоих детей и внуков, чем про тебя, но как ни удивительно, каждый год ты находишь для себя что-то лучшее, чем было в предыдущем году: рождение еще одного внука или внучки, успешная карьера детей, и такие простые житейские радости, как уютная дача с красивым садом, может быть даже новая квартира, путешествия и возможность заниматься любимым делом, шанс попробовать что-то новое и изучить неизведанное. И много-много вновь открываемых, а зачастую – впервые осознанных жизненных истин. Как никогда раньше, начинаешь понимать смысл пословицы: если б молодость знала, если б старость могла.

90. Интересно, а я сегодня уже кушала? Ведь хорошо покушать – это самое главное в жизни. Без еды ни на что сил не будет. А сил нам, женщинам, всегда надо побольше, ведь столько всего интересного еще осталось в этом мире.

Глава 2. Слепо любя

– У тебя отличная машина, – прошептала Алиса, проводя ладонью по мягкому велюру сиденья.

– Спасибо, но её главная прелесть не в салоне. Машина как женщина, внешняя красота – лишь приятное дополнение.

– Хм, ну некоторые парни так не считают, – Алиса горько вздохнула, – Для некоторых внешность является главным показателем.

– Но не для меня, – низкий голос Стаса разлился по всему салону, заглушив даже музыку.

Они еще просидели так некоторое время молча, когда девушка сказала:

– Что ж, мне пора. Спасибо, что подвез.

– Мне это доставило не меньше удовольствия, чем тебе комфорта. Еще увидимся, – теплая улыбка Стаса делала его лицо необыкновенно добрым, и он сразу становился мальчишкой лет 20-ти, а не 38-летним преуспевающим бизнесменом.

– Пока, – соскользнуло с губ девушки, когда она заглянула в салон машины уже стоя на обочине дороги.

Алиса не знала, что даже когда она пошла к дому, машина не тронулась с места. Стас наблюдал за девушкой до тех пор, пока она не исчезла за высокими воротами.

– Миша? Что ты тут делаешь? – Алиса удивилась незваному гостю, – Мог бы предупредить, – укоризненно посмотрела она на высокого брюнета, вольготно расположившегося на ее диване.

– Алисочка, я приготовила вам чай с блинами, пригласи Михаила к столу, – раздался голос ее мамы с кухни.

– Ты не рада меня видеть, красавица? – приторно вежливым тоном проговорил брюнет, вставая с дивана.

– Мне казалось, мы все выяснили еще вчера, – Алиса направилась на кухню, даже не пытаясь проявить вежливый такт по отношению к гостю. «Зачем, он и так себя чувствует, как дома», – подумала девушка.

Михаил и правда последовал за ней, нисколько не сомневаясь в том, что он поступает правильно.

– Антонина Евгеньевна, не стоило так беспокоиться! – одарил он пожилую женщину самой очаровательной своей улыбкой, – Но, признаюсь честно, от Ваших чудесных блинов я не в силах отказаться!

И он сел за стол, несмотря не гневные взгляды Алисы. Ее мама, подкупленная лесными комплиментами друга дочери, поспешила удалиться с кухни, оставив молодых наедине. В глубине души она очень надеялась на то, что Алисочка выйдет замуж за Мишу, ведь, по ее мнению, он был таким порядочным, вежливым и учтивым молодым человеком.

– Ты меня обидел, и я не намерена продолжать общаться с тобой после этого, – сухо проговорила Алиса, наливая себе чай. «Пусть он сам за собой ухаживает», —подумала девушка, оставив его чашку пустой.

Михаил не смутился, он налил себе чай и не поскромничал относительно порции блинов. В ответ же на Алисину реплику он сказал очень просто:

– Прости. Я не имел в виду ничего плохого.

– Да ладно, – отреагировала девушка с сарказмом, – Ты, наверное, хотел сделать мне комплимент, когда сказал, что должен пойти на корпоративный вечер с Верой, потому что у нее типичная модельная внешность, в отличие от меня?

– Ну прости, Лисочка, я по крайней мере был честен с тобой. Вряд ли было бы лучше, если бы я сделала это втайне от тебя? – объяснил Михаил невозмутимым голосом.

– Было бы лучше, если бы ты предложил мне пойти с тобой на этот дурацкий вечер! И не рассматривал бы даже в мечтах никакой другой вариант!

– Это не дурацкий вечер, он очень важен для меня, Алиса. На таких мероприятиях заводятся нужные знакомства и подписываются важные контракты. Ты просто не понимаешь, что это для меня значит! – Михаил перешел на нервный шепот, и это означало, что он рассердился.

«Ну наконец-то», – пронеслось в голове Алисы, – «Хотя бы снял свою маску нарочитой вежливости. Жаль, что мама не видит».

– Но причем тут твоя спутница? Неужели ты и правда считаешь, что длинноногая блондинка с накаченными губами, и не только губами, сможет помочь тебе в осуществлении твоих планов?

– Конечно! – не терпящим споров тоном заявил Михаил, – Она поможет мне создать нужный имидж! Здесь имеет значение все: от туфель, которые я надену, до девушки, которая пойдет со мной!

– А, вот оно как. Значит, я являюсь неудачным дополнением к твоему гардеробу. Ну так зачем ты вообще тогда со мной встречаешься, Миш? Если такие как Вера, Оля или кто там еще тебе подходят гораздо больше для создания удачного имиджа?

Алиса отставила тарелку с блинами в сторону: аппетит совсем пропал.

– Глупышка, я с тобой, потому что ты мне нравишься. И нам хорошо с тобой, не так ли?

Михаил опять наигранно улыбнулся, а может и не наигранно, Алиса уже запуталась и перестала различать, когда он был самим собой.

– Миш, я влюбилась в тебя, как последняя дурочка. Я отдала всю себя для этих отношений. Но ты меня обижаешь, и я не могу просто проглотить это ради твоей улыбки в мой адрес и безумных ночей любви… Ночью ты со мной, а днем с другой, так получается?

– Ну что ты, малыш, это только на один раз. Это же все ради нас, Лисочка. Благодаря этому вечеру я поднимусь сразу на две ступени вверх, и мы наконец сможем пожениться! Я смогу купить квартиру и все будет хорошо! Правда.

Алиса смотрела в глаза до боли любимого лицедея, утопая в лучах нежности и любви, пусть даже и неискренних, сейчас ей было все равно.

«За что я люблю его? Почему не могу на него злиться?» – кружилось у нее в голове. Но все эти мысли утопали в желании быть с ним, несмотря на все обиды и обманы.

                ***

– Алиска, куда спешишь? – раздался знакомый голос Стаса за спиной девушки.

– Стас! Привет, а ты откуда? – искренне улыбнулась ему девушка.

– Да вот, заехал к вашему шефу, нужно было решить пару дел, – Стас протянул небольшую коробочку девушке, – А это тебе.

Она удивленно уставилась на подарок, но не решалась его взять.

– Что это?

– Открой и увидишь, – улыбнулся он ей.

Девушка нерешительно взяла коробочку и открыла ее. На мягкой подушечке из синего велюра возвышалась потрясающей красоты брошь.

– Такая же бесподобная, как ты, – прошептал Стас, – Не мог удержаться, когда увидел ее в салоне, – нервно усмехнулся он, так и не дождавшись никакой реакции от девушки.

Алиса молча рассматривала изысканную вещичку, не веря своим глазам. Когда Миша в последний раз делал ей подарки? А что еще более важно: когда он в последний раз говорил ей комплименты? Такие милые, простые слова, которые греют душу любой девушки. И почему она так безнадежно любит Мишу, и не может заставить свое сердце биться чаще в присутствии Стаса, который, кажется, также безнадежно влюблен в нее?

– Она очень красивая, – с сожалением в голосе, а не ожидаемым восторгом, произнесла Алиса, и тут же добавила, возвращая коробочку, —Прости, но я не могу принять ее.

– Но почему? Подарок от всей души!

– Я выхожу замуж. Не стоит, не надо. Лучше тебе меня забыть, – Алиса быстро зашагала по коридору, оставив Стаса осмысливать услышанное в одиночестве.

                ***

Свадьба Алисы и Михаила была скромной, хотя он и добился желаемого повышения по службе, но посчитал нецелесообразным тратить деньги на пышное торжество. Алиса же догадалась, что он просто не хочет показывать ее свои партнерам по бизнесу.  Ну что же, она и с этим смирилась. Правда, когда он стал хронически задерживаться на работе, а пару раз и вовсе не пришел ночевать домой, Алиса не выдержала. Она впервые закатила ему скандал, в ответ на который он просто собрал свои вещи и сказал, что «с истеричкой жить не собирается».

– Я не думал, что ты такая.  Я женился на тебе, потому что предполагал, ты будешь хорошей женой, такой, которая мне нужна.

– А какая жена тебе нужна? Которая будет молча терпеть твои измены? Или ты опять будешь прикрываться потребностями твоего имиджа и работы?

Михаил со злостью смотрел на Алису, недоумевая, откуда взялось это ее возмущение. Она всегда была покладистой, и рано или поздно прощала ему все. Так и должно было быть всегда! Она не имела права бунтовать!

– Ты уходишь? – устало спросила Алиса, глядя на полусобранную сумку мужа.

Она устала прощать, устала бороться за их любовь. У нее впервые в жизни открылись глаза на все. Пелена слепой влюбленности спала с ее глаз, и прозрение причиняло такую душевную боль, что у нее больше не было сил что-либо выяснять или даже просто наблюдать Михаила в своей жизни. Больше всего она была огорчена не его поведением, а собой. Как она могла предать саму себя? Как могла подарить себя этому недостойному экземпляру мужского пола?

Михаил понял, что попытка пригрозить уходом не поможет. Она больше не боится его потерять. Тогда он прибегнул к тому способу, который всегда срабатывал.

– Ну что ты, котенок, разве я могу от тебя уйти? Ведь мы созданы друг для друга. Чтобы ни происходило, это все мелочи на фоне нашей любви. К тому же, я все делаю ради нас с тобой, ради нашего благополучия.  Да я усердно работаю, но разве это плохо?

Алиса поморщилась от отвращения.

«Как я могла любить этого человека? И так долго и слепо верить его словам?»

– Нет, знаешь, ведь и правда, ты не должен уходить, – сказала Алиса, доставая свой паспорт из тумбочки и пряча его в сумочку, – Ведь это твоя квартира. Таким трудом заработанная».

В последней фразе Михаил без труда прочел нескрываемую издевку. Больше ничего не сказав, Алиса оделась, стараясь не обращать внимания на все бессмысленные попытки Михаила ее остановить. Она больше не хотела его слышать.

– Вещи заберу позже, – сказала ему девушка, уже выходя из квартиры.

– Алиса, ты должна одуматься! Мы все ошибаемся, уверен, через пару дней ты поймешь, как ошиблась, и вернешься домой!

– О да, Миш, я ошиблась! Именно поэтому я никогда к тебе не вернусь!

– Но мы не можем развестись, как ты не понимаешь! – нервный шепот выдавал пик эмоционального напряжения Михаила, – Развод негативно отразиться на моей карьере!

– Ну и что, – улыбнулась Алиса, и с облегчением заметила, что двери лифта наконец-то открылись.

Она нырнула в лифт, не дав Михаилу возможности сказать что-нибудь еще. А он так и остался стоять на пороге квартиры, раскрасневшийся, шипя какие-то ругательства в адрес своей жены.

                ***

Алиса зашла в кабинет своего директора и чуть не ахнула. За столом для переговоров сидел Стас.

– Заходите, Алиса Эдуардовна, присаживайтесь.

Когда девушка заняла свое место, директор продолжил.

– У меня есть к Вам поручение. У нас новая рекламная компания для фирмы Станислава Алексеевича, и я хочу поручить ее Вам. Вы сможете обсудить все детали позже, вот информационный пакет, ознакомьтесь.

Алиса кивнула, благодаря за оказанное доверие.

Позже, сидя в своем кабинете и изучая всю информацию о фирме Стаса, она не заметила, как кто-то вошел.

– Рад был снова тебя увидеть, – знакомый бархатный голос вернул Алису в реальность.

– Прости, я зачиталась, – смущенно порозовела девушка.

– Да ничего, – Стас присел на один из стульев, – рад, что ты с энтузиазмом взялась за дело. Как твои дела?

– Нормально, – пожала плечами Алиса.

– Как семья?

Алиса грустно покачала головой:

– Мы с мужем разошлись… Я была так слепа.

Стас ободряюще кивнул:

– Бывает и такое. Ну, и какие планы на будущее?

– Никаких, – уже веселее отозвалась Алиса, – ни на ближайшее, ни в перспективе.

– Тогда, может сходишь со мной поужинать? – предложил Стас, а потом словно спохватившись, добавил, – Нам же надо обсудить все касательно рекламной компании?

– Никаких деловых вопросов за ужином! – нарочито серьезно ответила Алиса, – И я с удовольствием составлю тебе компанию, – уже с улыбкой на лице закончила Алиса.

– Отлично, – с облегчением вздохнул Стас, – Тогда заеду за тобой в семь. Подожди, а ты где сейчас живешь?

– Все там же, Стас, все там же. Словно и не было этих двух лет. Хочу начать все с начала.

Стас тепло улыбнулся девушке, отчего его лицо снова стало ребяческим, и Алиса отметила про себя, что раньше этого не замечала. Ей понравились живые искорки в глазах Стаса и нежность в его голосе, которая появлялась только тогда, когда он разговаривал с ней.

– Это будет легко, Алис, ведь за эти два года ты совсем не изменилась, все такая же очаровательная! – Стас немного смутился, осознав, что сказал, но не пожалел, ведь это была правда.

– До вечера, – улыбнулась Алиса, и ей показалось, что она наконец-то видит то, что ее слепо влюбленное в Михаила сердце не желало замечать раньше.

Глава 3. Что имеем – не храним

Понедельник выдался пасмурным. Я лежала на своем любимом диванчике и пыталась уснуть, но сквозь неглубокую дремоту все равно чувствовала непогоду. Вы знаете, как это бывает: ты вроде бы спишь, но не теряешь связи с реальностью. Ты слышишь откуда-то издалека, как ритмично постукивают по подоконнику капли, как грустно шуршат листья деревьев, разбуженные вмешательством дождя, как с радостью впитывает в себя земля благодатную для нее влагу, ты даже слышишь, как притихли птицы, но разве возможно услышать тишину? Дождь чувствуется везде и во всем. Даже сны в непогоду становятся другими: такими странными, что ты потом еще долго думаешь над ними и рассуждаешь, к чему бы это?

Мне снился серый сон, не черно-белый, а именно серый. Десятилетняя «я» стояла на площадке у школы, в которую ходила вплоть до десятого класса, и разговаривала с Оксанкой, одной из немногих подруг среди одноклассников. За Оксаной мама пришла как всегда вовремя, так как не работала, а сидела дома с маленьким Сашей. За мной как обычно пришла бабушка, потому что и мама, и папа работали допоздна. Я любила свою бабулю, но мне хотелось, чтобы хотя бы разочек меня встретили после школы родители, чтобы они обняли меня, спросили, как прошел день, помогли донести портфель и разрешили погулять во дворе возле дома. Но об этом я могла только мечтать: я знала, что родителям надо много работать, чтобы у нас было достаточно денег для всей семьи. Я это понимала, поэтому никогда не жаловалась.

Так вот, бабушка привела меня домой, и после вкусного обеда я едва успела устроиться на мягком диване на короткий отдых прежде, чем садиться за домашку, как раздался звонок в дверь. Бабушка была в дальней комнате и совершенно очевидно не собиралась открывать, она только крикнула мне оттуда: «Тонечка, открой, пожалуйста, а то я пока доползу…». Я нехотя встала с дивана и направилась в коридор, шаркая большими полосатыми тапочками, которые принадлежали моему отцу. Я любила обувать их, как будто у меня своих тапок не было, а он жутко злился из-за этого, потому что вечно их потом не мог найти. И вот я стою у двери, но происходит что-то непонятное: я пытаюсь справиться с замком, а он совершенно не поддается, и у меня никак не получается открыть дверь. А незваный гость все не унимается: и звонит, и звонит, не переставая. Я уже хочу побежать за бабушкой, попросить ее о помощи, как вдруг очередной резкий звук дверного звонка врывается в мою реальность, и я понимаю, что сон растворяется в моем сознании с пугающей скоростью.

В моей голове все еще перемешаны сон и реальность, но единственное, что мне удается осознать, так это то, что в мою дверь и правда настойчиво звонят. «Кто бы это мог быть?», – я недовольно набрасываю на себя халат, приглаживаю рукой волосы и открываю дверь.

– Витька!

Возглас удивления вырвался помимо моей воли, когда я увидела на пороге своей квартиры вечно пропадающего брата. Пропадающего, потому что он постоянно находился где-то, с кем-то, когда-то, но только не со своей семьей. Он путешествовал, менял места своего обитания не реже двух раз в месяц, и никто толком не знал, где он был на этот раз.

–Тонька, привет, а чего это ты такая заспанная?  В одиннадцать-то часов дня!

Мой братец бесцеремонно пропихнулся мимо меня в квартиру, не дожидаясь приглашения, решив, по всей видимости, что спросонья я совсем забыла правила гостеприимства.

– Ну, вообще-то, я болею, именно поэтому тебе и удалось застать меня дома, а не на работе. Ты не подумал, что меня может и не быть, когда решил зайти в гости посреди бела дня? – я бурчала на него, хотя была несказанно рада увидеть брата.

В последний раз мы с ним встречались четыре месяца назад на Новый год, который отмечали всем нашим огромным семейством у бабушки-долгожительницы, и Витя решил порадовать всех нас своим присутствием на этом семейном празднике. Правда, не успели отгреметь официальные возгласы «Ура» и традиционный обмен поздравлениями после полуночи, как он обнял всех, поцеловал и исчез, предупредив, что подарки мы сможем найти под елкой. В этом весь Витька.

– Ну, я удачливый, как видишь, – мой братик довольно улыбался, как кот в масленицу, и было видно, что он либо хочет поделиться со мной умопомрачительной новостью, либо приготовил какой-то сюрприз. Я уже наливала нам чай, себе – с малиной, Вите – с мятой, когда он выдал мне без предисловий:

– А я тебе мужа нашел!

– Что? – горячий чайник чуть не выскользнул из моих рук.

Витька не спешил мне ответить, тщательно прожевывая бутерброд. Тогда в атаку с расспросами пошла я.

– Вить, ты где был последние месяцы? Случайно не в психушке обитал? Ты меня извини, но ты несешь бред…

– Нифево я не бвежу, – пробубнил Витька набитым ртом, а потом, запив бутерброд чаем, добавил уже нормальным голосом:

– Я серьезно! Это, между прочим, мой друг, Антонио. Отличный парень, я тебе скажу!

– Боже мой, какое пафосное имя у твоего друга. А почему нельзя просто Антон? – попыталась съязвить я, потому что терпеть не могла, когда кто-то занимался сводничеством, особенно если это касалось моей скромной персоны. Да, в свои 27 я была одинока, ни разу не замужем, о детях могла только мечтать, впрочем, как и о любящем молодом (или не очень) человеке рядом со мной. Но это не было поводом для моей семьи или друзей пытаться свести меня с кем-нибудь из их знакомого окружения с целью выдать меня поскорее замуж.

– Потому что он Антонио, а не Антон, впрочем, он не обижается, если его называют русским именем, ведь он всего лишь наполовину итальянец.

Брат пожал плечами, словно рассказывал о необходимости полить засыхающие цветы в своей квартире, пустующей из-за его постоянных разъездов.

– Мы познакомились на презентации автомобилей в Санкт-Петербурге пару месяцев назад. Ты не представляешь, какое счастье для тебя, что этот редкий экземпляр до сих пор одинок и не имеет внебрачных детей!

Я слушала брата, с огромным энтузиазмом рассказывающего о своем новом друге (Боже, сколько же всего друзей у Витьки по всему свету?), а сама невольно уже представляла себе итальянского мачо с красивыми черными волосами на фоне новенького Ferrari.

– Тонь, ты чего? Ау, я вообще-то с тобой разговариваю, – брат демонстративно размахивал передо мной руками.

– А? Да, я слушаю. Сколько говоришь ему лет?

– Тридцать. Неужели это все, что тебя заинтересовало из всего моего рассказа?

– Странно, что в 30 он одинок, тем более, если он такой замечательный, как ты говоришь.

– Да, ну он был женат, давно еще, а после этого ни с кем не решался заводить серьезных отношений. Просто после школы он уехал жить в Италию, к отцу, там в 20 лет женился на хорошенькой итальянке, но брак быстро распался, детей у них не было. Потом Антонио переехал обратно в Россию, вот у него здесь и работа, и квартира в Питере, да я же тебе это только что все рассказал, ты меня совсем не слушаешь, Тонь!

– Ну ладно, ладно. Все равно это все неважно. Это плохая идея, Вить, знакомить меня с твоими друзьями. И, пожалуйста, не надо больше заниматься сводничеством! – я взглянула на брата умоляюще.

– Тонька, ты не понимаешь, от чего, точнее, от кого отказываешься! Ну я тебя очень прошу, сестренка, встреться с ним хоть разок, если не понравится, я настаивать не буду! Ну пожалуйста, не подведи меня! Тем более я ему уже обещал…

– Что? Что ты ему обещал? – я грозно посмотрела на брата, который надел на себя маску провинившегося щенка.

– Ну прости. Просто понимаешь, я обещал ему, что познакомлю его с самой лучшей девушкой в нашем городе. А с кем же еще тогда, если не с тобой мне его знакомить? Ты же у меня лучшая, сестренка!

– Не подлизывайся, Витька, ты невыносим! – я не могла злиться на брата, потому что все равно его любила, несмотря на все его проделки, – Но ты ошибся, я не самая лучшая,  к тому же сейчас совсем не в той форме, чтобы ходить на свидания, как сам видишь, – и я указала рукой на свой красный нос и опухшие глаза.

– Ерунда, это мы подправим, – махнул Витька на меня рукой, – Главное, что ты согласилась!

– Я ни на что не соглашалась! – попыталась возмутиться я, хотя в воображении уже плавали картинки встречи с таинственным итальяно-русским парнем. Что поделать, но я была неисправимым романтиком и любила все загадочное, необычное и выходящее за рамки стандартов. А ведь возможность встречи с наполовину иностранцем предоставлялась не каждый день, тем более, если брат так зарекомендовал его, может и правда стоило ему довериться.

– Хорошо, – сдалась я в конце концов, – Если тебе удастся поставить меня на ноги до завтра, я пойду на встречу с твоим другом.

– Ура, Тонька! – брат подхватил меня и закружил по кухне, – Я в аптеку, а ты в постель!

Минут через двадцать Витька заявился с огромным пакетом, в котором не нашлось ни одного лекарства, а лишь куча разных трав. Мне предстояло пить эти травяные сборы, запивать их лекарственными сиропами, есть лимон и мед, пить теплое молоко и дышать над вареным картофелем. «Все, что бабушка прописала», – повторял брат после каждой процедуры. Конечно, на следующий день я не была абсолютно здоровой, а только лишь изрядно измученной после всех этих манипуляций, и тем не менее чувствовала я себя на удивление лучше. К концу недели я и вовсе пришла в полный порядок и поэтому воскресная встреча с Антонио была неизбежна.

Я зашла в дорогой ресторан, в котором, конечно же, ни разу не была ранее: моя скромная зарплата художественного редактора в детском журнале не позволяла посещать такие заведения. Но я приложила максимум усилий, чтобы выглядеть достойно: любимое платье, удачная прическа и легкие духи сделали свое дело, и как сказал мой ненаглядный братец, выглядела я «что надо». Администратор проводил меня к нужному столику, и я заказала стакан минеральной воды, пока дожидалась Антонио: пришла я на полчаса раньше, потому что всегда была более чем пунктуальной. Неожиданно кто-то совершенно бесшумно возникший из-за моей спины протянул мне алую розу, а когда я подняла голову, чтобы увидеть того, кто решил мне преподнести этот чудесный подарок, онемела от удивления.

– Тоша? – я часто-часто заморгала, совершенно уверенная, что мне чудится, но потом пришла в себя, – Ой, прости, но что ты здесь делаешь?

С Антоном мы учились вместе в школе. Точнее сказать, с Антоном и Витей мы были везде и всюду одной маленькой компанией: вместе ходили в школу, вместе делали уроки, вместе гуляли, когда меня отпускали со старшим братом, в надежде, что он за мной присмотрит. Когда мне исполнилось лет четырнадцать, я поняла, что влюбилась в Тошу – именно так я его называла. Но я держала свою любовь в строгой тайне от Антона, рассказала об этом только Витьке, но он тоже обещал меня не выдавать. И вот, пока я решалась признаться Тоше в своих чувствах, Оксана (да, да, та самая девочка из моего серого сна), моя одна из немногочисленных школьных подруг Оксанка, увела мою любовь прямо у меня из-под носа. Они встречались с Тошей весь десятый класс (сам Тоша к этому моменту уже окончил школу), а потом… А что потом я не знаю, ведь наша семья переехала, и мне пришлось пойти в другую школу в совершенно незнакомой тогда для меня столице нашей родины. Про школу в Апрелевке, как и про всех своих друзей и недругах я вскоре забыла. Про всех, кроме Тоши. Он мне часто снился, я не переставала о нем думать, но, как говорила мама, «все это детская влюбленность, которая рано или поздно проходит». По всей видимости, так и произошло, потому что в один прекрасный день я перестала думать о Тоше. Вот только почему-то сейчас, когда я увидела свою школьную любовь, сердце мое забилось часто-часто. Однако я помнила и его предательство: как только Антон начал встречаться с Оксаной, он совсем забыл про меня! Распалась наша маленькая компания. И хоть с Витькой он еще и продолжал дружить, на свои прогулки меня ребята не брали, мотивируя это тем, что я была еще маленькой, хотя мне три года не казались большой разницей. Одним словом, меня в тот период моей жизни раздирало двоякое чувство: я не переставала быть по уши влюбленной в Антона, и в то же время я была жутко на него зла и обижена. Впрочем, он не замечал ни того, ни другого. Все мои воспоминания и переживания пронеслись в моей голове всего за одну секунду, пока я ожидала ответ Тоши.

– Что я здесь делаю? Встречаюсь с очаровательной девушкой!

Тоша улыбался той же мальчишеской улыбкой, что и в детстве, за которую я его и полюбила когда-то. Понятно, у него свидание. Что же, у меня тоже свидание! Вот только зачем он подарил мне эту розу?

Я протянула ему цветок со словами:

– Ты, наверное, ошибся, перепутал меня со своей спутницей.

Я мягко улыбнулась, но Антон не спешил забирать розу. Вместо этого он сел на стул рядом со мной и попросил официанта принести вазу. Меня охватила паника: а что, если сейчас придет Антонио и увидит, что я тут мило беседую с каким-то парнем! Ничего себе, хорошее начало знакомства. Нет, надо как-нибудь поделикатнее дать моему другу детства понять, что сейчас я не настроена беседовать о старых школьных временах.

– Прости, Тош, но у меня здесь тоже свидание. И наверняка наши с тобой спутники скоро придут, не хотелось бы неловкой ситуации. Может, встретимся в другой раз, тогда и поболтаем? – я с надеждой посмотрела на него, но искорки в его глазах стали еще озорнее, и он от души рассмеялся.

– Тоня, неужели ты до сих пор ничего не поняла? Витька был прав, а я и не думал, что ты ему поверишь! – Тоша продолжал хохотать.

– Что ты…

И тут меня осенило. Тоша—Антонио… Это мой любимый братец так меня провел! Он же знал, что я ни за что на свете не соглашусь встретиться с Антоном, если буду заранее знать, с кем именно мне предстоит эта встреча! Вот наглый врунишка придумал эту историю про итальянского папу и весь остальной бред. А я-то и поверила! Но зачем? Неужели Антон и правда хотел со мной встретиться? Первым моим желанием было сбежать из ресторана, но Антон мягко взял меня за запястье и попросил меня выслушать его. Не знаю, то ли его низкий бархатный голос, то ли любимая мною улыбка заставили меня остаться, но под конец чудесного вечера я смеялась вместе с Тошей, вспоминая многое о нашей дружной компании, а также слушая о его жизни и рассказывая понемножку о своей.

Оказалось, что Антон и правда был наполовину итальянцем, хоть я никогда об этом даже не подозревала. Об этом вообще мало кто знал. И когда он закончил школу, он решил попытать счастья в другой стране, тем более что пришло приглашение от его отца. Но счастья на чужбине сыскать не удалось, на родину он вернулся с опытом неудачного брака и не слишком успешно складывающейся карьеры. Зато в России дела шли на славу. Благодаря знанию итальянского языка он устроился работать в салон Ferrari, а со временем открыл и собственный автомобильный салон. А еще я узнала, что все это время Тоша не забывал меня и не терял надежды когда-нибудь встретиться. По несчастному стечению обстоятельств Антон потерял всякую связь с моим братом Витькой, одним из своих лучших друзей детства, когда наша семья переехала в Москву. С тех самых пор друзья не виделись. И только пару месяцев назад Витька и Антон случайно повстречались на выставке автомобилей в Санкт-Петербурге. Тогда-то и созрел их коварный план встречи Антона со мной, план нашего так сказать нового знакомства. К концу вечера я тоже поняла, что никогда мои чувства к Антону не проходили, а лишь спрятались где-то глубоко внутри и ждали своего часа. И только один вопрос меня мучил.

– Тош, а почему ты тогда выбрал Оксану, а не меня?

Антон посмотрел на меня открытым, честным взглядом и сказал очень просто:

– Ты всегда была для меня младшей сестрой лучшего друга, а я… Я был глупым мальчишкой, и мне понадобилось потерять тебя, что понять, как ты мне была дорога. Правду говорят: что имеем – не храним, а потерявши – плачем.

С того вечера мы не расставались, и Витька был очень доволен своей ролью «сводника», ведь он не только заново обрел старого друга, но и брата в лице моего мужа.

Глава 4. Ошибочные предположения

– Да, она удивительная, – Чак мечтательно выдыхал сигаретный дым в потолок.

Маркус удивленно смотрел на друга. Он не мог поверить в то, что видел и слышал. Чак изменился, и не только на словах.

– И когда же ты нас познакомишь?

– С тобой? – Чак затушил сигарету, усмехаясь над предложением друга, – Знакомить с тобой красивых девушек опасно, Маркус.

– Ты боишься конкуренции? – Маркус легонько ткнул локтем друга и налил им обоим виски.

– Безо льда, – предупредительно сказал Чак, – Я боюсь не тебя. Её.

– О, хочешь сказать…

– Она крайне влюбчивая особа. Боюсь, что на ее счету романов больше, чем у меня.

Маркус рассмеялся:

– Ты шутишь? У кого может быть больше? Подожди, ты же ее не в борделе подобрал, нет?

Лицо Маркуса вдруг стало серьезным. Он беспокоился за друга, который последние дни сон потерял из-за девушки, не хватало еще, чтобы она была крайне легкого поведения.

– Нет, ты меня не понял, – ровным голосом Чак продолжил, – Она очень влюбчивая, но это не значит, что она спит со всеми подряд. Просто она очень легко увлекается новым парнем, и также легко он ей надоедает.

– Ветреная штучка, – Маркус поднес бокал к губам и, слегка пригубив, произнес, – За влюбленных в нас особ!

Опустошив бокал, парень поинтересовался у друга:

– Не пойму только, зачем она тебе? Ты же Чак, за тобой пойдет любая.

– Марк, она сногсшибательная! Я ни ем, ни сплю и никого не хочу. Кроме нее…

– И тебя не беспокоит, что после того, как ты закрутишь с ней роман, она бросит тебя? Ради нового увлечения?

– Все равно. Оно того стоит.

– Но Чака Макгрефина ни-кто ни-ког-да не бросал! – уже изрядно охмелевший Маркус произнес последнюю фразу по слогам. Он был крайне удивлен поведением друга.

– Ну что же, значит она будет первой, – кисло улыбнулся Чак, подливая себе и другу виски. Не то, чтобы он был по-настоящему готов к неприятной перспективе быть брошенным, но о подобных последствиях он сейчас не задумывался, к тому же, у него был другой план.

– Ну, надеюсь, даже если и так, она, по крайней мере, не положит начало этой убийственной традиции? Ты же Чак! – Маркус странно крякнул, хотя собирался засмеяться.

– Да. И я им и останусь. Вот только заполучу ее. И все будет как прежде, – Чак одним глотком опустошил стакан.

– За тебя, друг! – Маркус также лихо расправился с горячительным.

Месяц спустя друзья снова встретились в баре.

– Что же ты не весел, друг мой? – Маркус был в приподнятом настроении из-за хороших утренних новостей, которые до сих пор кружили в его голове.

Чак лишь покачал головой, молча указав бармену на бутылку водки.

– О, суровый выбор. С каких пор ты отказался от виски? – Маркус не совсем понимал настроение друга.

– С тех самых. Как твоя жизнь?

– Отлично! Угадай, куда я еду в сентябре?

– К отцу?

– Да, наконец он берет меня к себе в фирму! Стоило немалых трудов, чтобы доказать ему, что и его непутевый сын достоин доверия и хорошей работы, – Маркус ухмыльнулся.

– Поздравляю, – буркнул Чак после рюмки, которую выпил, даже не чокнувшись с другом, чем вызвал не столько его удивление, сколько беспокойство.

– Ну, а твои как дела?

Чак пожал плечами:

– Как всегда.

– И… ты ничего не хочешь мне рассказать?

Чак недоуменно уставился на друга:

– Я никуда не уезжаю, и папочка не возьмет меня к себе на работу.

– Перестань поясничать, Чак! Что с тобой?

Чак взглянул на друга с о странной улыбкой, но Маркус успел заметить в ней горечь и даже отчаяние.

– Давай лучше выпьем? Бармен, повтори! – потребовал Чак.

– Ты это из-за нее? – догадался Маркус.

– О ком ты?

– О той девушке, по которой ты сходил с ума, о ком же еще. Или уже появилась новая? Кто довел тебя до водки?

– Она сбежала.

– То есть как, сбежала?

– Вот так. После ночи, проведенной со мной. Утром я ее не обнаружил. Банальный сюжет, не так ли? Кто знал, что он коснется меня?

Чак выпил, не дожидаясь друга. Только сейчас Маркус понял, что Чак в последнее время пил много, а спал мало. Покрасневшие глаза, осунувшееся лицо, отекшие веки.

– Дружище, я не поверю, чтобы ты так убивался горем из-за какой-то девчонки!

– Она лучшая из всех, кого я встречал. А я встречал многих, тебе ли не знать.

Маркус тоже выпил и продолжил:

– Тогда расскажи мне все с самого начала. Я хочу знать о той, что разбила Чака Макгрефина на части.

Маркус был уверен, что другу просто нужно выговориться, тогда ему станет легче, и вскоре он забудет о своей неудаче на любовном фронте. Наверняка, это больно ударило по его самолюбию, но в жизни бывают вещи и поужаснее. Чак молча смотрел на пустую рюмку в своей руке, потом отставил ее в сторону, и, повернувшись к другу, сказал:

– Уже на следующий день после нашей с тобой последней встречи я наконец смог получить от нее согласие на свидание. Потом как-то все завертелось, закружилось… Цветы, свидания, кафе. В общем-то, все как обычно, кроме одного: я не переспал с ней ни после первого, ни после второго, да что там… веришь ли, что и после третьего свидания я не удостоился даже ее поцелуя! Точнее, я пытался ее поцеловать, но она меня отвергла! Чака Макгрефина отвергли!

– Как это? – у Маркуса глаза расширились от удивления.

– Вот так. Она сказала, что не стоит так спешить! Спешить? Еще ни одна девушка не отказывалась от моих поцелуев, никто не может устоять перед моим мастерством соблазна! – Чак не заметил, как повысил голос, задыхаясь от хмельного возмущения.

– Подожди, но ты сказал, что она сбежала после ночи, проведенной с тобой? Значит…

– Нет, – Чак резко перебил друга, – Мы провели ночь вместе, но мы не занимались любовью. Мы просто были вместе. В одной квартире, в одной комнате, в однойпостели… Это было так… необычно. В ту ночь я впервые ее поцеловал. И все. У меня даже мысли не возникло попытаться сделать что-то большее. Потому что она так долго меня к себе не подпускала, что я решил действовать осторожно, постепенно. Да и ситуация была несколько необычной. Она сильно поругалась с родителями, и просто ушла из дома. Ей было очень тяжело. И больно. И она пришла ко мне, среди ночи, в поисках поддержки и утешения. Из всех друзей она выбрала меня. Мы проговорили всю ночь, уснули только с рассветом. А когда я открыл глаза, ее уже не было.

– Ну и дела, Чак, – Маркус закусил очередную порцию водки лимоном, – И что, ты не пытался ее найти?

– Как же, не пытался. Оборвал ее телефон, но она не отвечала. И знаешь ли, сложно найти человека по одному имени и номеру телефона в таком мегаполисе, как наш город.

– Но ведь должен быть выход?

– Возможно. Сначала я попытался узнать, где она живет. А потом подумал: и что дальше? Найти ее и признаться в том, что о лучшей девушке я и мечтать не мог? Во-первых, это не в моих правилах. Во-вторых, она сама ушла от меня. Она пропала и не появлялась вот уже пять дней. Выходит, у нее были на то причины. Может, она не хочет быть со мной и вообще знать меня? Может, я, как и многие другие, не подошел ей?

– Но с чего ты это взял? Почему ты решил, что она так думает, а даже если и так, то почему она не может передумать, услышав твое признание?

– Потому что она знает, какой я на самом деле! Она знает, что я тот, кто не пропустит ни одной юбки и не упустит шанса приударить за хорошенькой девушкой. Ей такой не нужен.

– Подожди, но ты же говорил, что она сама особа влюбчивая.

– Да, но не из-за легкомысленности. Просто она искала того, с кем ей не захотелось бы искать дальше.

– Это ты так думаешь?

– Это она мне так сказала. В ту самую ночь…

Чак выпил еще одну рюмку и встал со стула.

– Чак, ты ли это? – Маркус изучающее уставился на друга.

Чак коротко кивнул, пряча глаза.

– Теперь да, – а потом горько ухмыльнулся, – самому страшно.

Маркус ободряюще похлопал его по плечу.

– Может оно и к лучшему. Вереница тех женщин должна была рано или поздно закончиться. Быть может, и со мной когда-нибудь случится такое чудо, – парень рассмеялся, – Хотя, признаться честно, лично я спешить не буду.

Чак сухо хмыкнул, понимая, о чем говорит его друг, и направился к выходу. Уже взявшись за ручку двери он обернулся.

– Я тоже боялся это потерять. И не хотел. Я думал, Бьянка лишь одна из многих. Я получу ее и пойду дальше. Но та ночь… Ночь, проведенная с девушкой, но без физической близости с ней, изменила все. И я этому рад.

Чак вышел из бара, а Маркус еще долго раздумывал над тем, почему ему теперь так тошно и даже мысль о предстоящей блестящей карьере в фирме отца уже не радовала его так, как всего пару часов назад.

* * *

Бьянка стояла на тротуаре возле огромного здания банка, дрожа под порывами осеннего ветра. Она не отводила взгляда с входных дверей. Она ждала его, Чака Макгрефина. Высокий молодой парень в темно-сером пальто вышел из здания и, не оглядываясь по сторонам, направился к своей машине.

– Чак, – раздался приятный женский голосок у него над ухом.

Он поднял глаза и онемел. Ему, должно быть, причудилось. Чудесный мираж, милее которого он не мог и в мечтах представить. Но даже если в его сердце и поселилась радость в этот момент, выглядел он скорее напуганным, чем обрадованным.

– Наверное, мое появление нежелательно…

– Бьянка, – единственное, что он смог произнести, перебив ненужный поток слов девушки.

– Прости, что ушла тогда, – девушка застыла на тротуаре, словно статуя, не зная, что еще сказать. Кажется, вся заготовленная ею речь вылетела из головы.

– Прости, что не удержал, – прошептал Чак.

Он обнял ее так, как обнимают самое драгоценное, что есть в жизни: крепко-крепко, но очень бережно. Позже, уже сидя в кафе, они поговорили обо всем. О том, как Чак думал, что Бьянка никогда не захочет быть с ним из-за его многочисленных похождений, даже не догадываясь, что он мог измениться. О том, что сначала он относился к ней как к самой лучшей его победе на любовном фронте, и как изменилось его отношение к ней за столь короткий период времени. О том, как он боялся ее спугнуть своим напором после того, как она отшила его на первых свиданиях. И о том, как он посмотрел на Бьянку и на свою собственную жизнь другими глазами после той чудесной ночи любви без физической близости, но полной душевного тепла. Они говорили также о том, что у нее никогда не было настоящего мужчины, того самого, того первого. И как она боялась этого. И как она не хотела спешить, не хотела быть просто очередной любовницей Чака Макгрефина. А когда она уже была готова даже и на эту роль, просто ради одной волшебной ночи любви, которую ни от кого другого она не хотела получить, он не стал этого делать. И она решила, что неинтересна ему, что он перегорел и больше ее не хочет. Больше всего девушка боялась быть высмеянной им, ненужной. Они говорили обо всем на свете, о своих ошибочных предположениях, о том, как изменили жизнь друг друга. Они поняли, что из-за страха быть отвергнутыми чуть не потеряли друг друга навсегда. Когда же Чак спросил Бьянку, почему же она все-таки решила вновь увидеться с ним, ее ответом было: «Твой друг Маркус нашел меня, он сказал, что завидует тебе в том, что ты встретил меня раньше».

Чак улыбнулся:

– Значит, он тоже понял, какая ты замечательная.

Бьянка уткнулась в плечо Чака и закрыла глаза от нахлынувшего на нее чувства счастья, которое она так давно искала.

Глава 5. И будет вам счастье!

Иногда нужен всего один толчок к новой жизни.

Яна свернула в ближайший переулок и остановила машину, откинув голову на спинку сиденья и закрыв глаза. Пальцы не отпускали руль, словно он был единственной связью с реальностью, которую она боялась потерять. Волна боли накатила неожиданно, стоило снова услышать их с Ваней любимую песню по радио. Сколько раз она себе говорила не слушать музыку в машине, ведь так легко было потерять концентрацию на дороге из-за своих же глупых эмоций.

Заставляя себя открывать глаза каждое новое утро, Яна наивно полагала, что ей удалось похоронить свои чувства где-то на самом дне сильно потрепанного сердца, от которого, казалось, осталась лишь одна оболочка, такая тонкая и прозрачная, что стоит очередному приступу душевной муки проникнуть через нее, как наступит конец. Конец всему, во что она когда-либо верила: любви, искренности, доверию, надежде.

Одной рукой Яна словно во сне потянулась к выключателю и нажала «off» на радиоплеере. «Какая глупая песня», – сказала она сама себе, нарушая зловещую тишину в машине. Взглянув на себя в зеркало, она убедилась, что ни одной слезинки не скатилось по ее щеке, а значит, не было необходимости поправлять макияж. Приобретенная за несколько месяцев страданий способность контролировать поток слез уже была большим достижением. Яна завела мотор и вернулась на основную дорогу. До работы оставалось минут пятнадцать, так что она не опоздает, и это было первой хорошей новостью за этот удивительный для Яны день, о чем она, впрочем, еще не догадывалась.

– Яночка, дорогая, вы сможете заменить Зинаиду Степановну? Она заболела ангиной, представляете какой ужас? А в 11.50 свободны только вы, – заведующая кафедрой слащаво щебетала, как и всегда, когда просила о нежелательном одолжении.

– Конечно, Татьяна Николаевна, – ответила Яна без каких-либо эмоций.

– Яна Викторовна, здрасьте, можно ключ от кабинета? – ворвалась на кафедру Лерочка, любимая студентка.

Яна любила ее не за хорошую успеваемость, которая как раз-таки была удивлением, ведь девушка была вовлечена во всевозможные виды студенческой активности – когда у нее на учебу время оставалось? Лерочка была девушкой-огоньком, такой живой, солнечной, веселой. Только она была способна поднять Яне настроение.

– Конечно, вот он, – протянула Яна ключ улыбающейся девушке.

– Яна, нельзя позволять студентам чувствовать себя так вольготно. Эта девушка бесцеремонно зашла на кафедру, даже не постучав! – наставляла Татьяна Николаевна, когда студентка вышла.

– Ну что Вы, она просто слишком активная. Простите, мне пора на занятие, – Яна взяла учебник с тетрадями и вышла с кафедры, не имея никакого желания быть жертвой нравоучений заведующей.

Молодая, но уже успевшая заслужить уважение коллег и любовь студентов преподаватель русского языка и литературы, Яна Викторовна прятала свои внутренние переживания от посторонних свидетелей. Именно поэтому в кабинет, где ее ждали шумные, но в своем большинстве талантливые подопечные, она всегда заходила с улыбкой. И эта улыбка никогда не была фальшивой, будучи на работе Яна и правда всегда чувствовала себя вдали от всех своих проблем. Вот и сейчас Яна переступила порог кабинета с теплой улыбкой на губах.

– С Днем Рожденья! С Днем Рожденья! С Днем Рожденья! – заскандировали студенты, словно они находились на стадионе.

Громкий гул радости эхом отразился о стены и вырвался через щель незакрытой до конца двери в коридор. Любопытные студенты, опаздывающие на другие занятия, с удивлением заглянули в кабинет литературы и, увидев Яночку (как ласково называли ее между собой все студенты без исключения), вторили присутствующим «С днем рождения, Яна Викторовна!». У Яны голова закружилась от происходящего, она широко улыбалась, разглядывая хитрющие лица своих студентов.

– Спасибо, спасибо мои хорошие, – только и успевала она благодарить новых поздравляющих. Когда наконец-то все постепенно угомонились и расселись по местам, а дверь была закрыта от лишних глаз (все же не стоило забывать о строгой заведующей, которая иногда прохаживалась по коридорам в поисках прогуливающих пары бездельников), красавица Лерочка смело подошла к столу преподавателя с огромным пакетом в руках.

– А это Вам. От всей нашей группы. Давайте праздновать, Яна Викторовна! – и почти умоляюще посмотрела на свою преподавательницу. Все остальные опять оживились в предвкушении праздника, и с задних рядов послышалось «Открывайте скорее!». Растроганная до глубины души Яна открыла пакет и ахнула, когда увидела огромный торт с красивой надписью, повторяющей то, что ей сказали уже сегодня десятки студентов.

– Какая красота! – не удержалась преподавательница.

– Это еще и вкусно, – закивала Лера, и все присутствующие разразились громким смехом.

– Ну, тогда давайте пробовать, – предложила Яна, но опомнилась, – Только, где же я посуду найду?

– А мы уже все продумали! – и Толик, который все чаще прятался на последней парте из-за вечно невыполненного домашнего задания, затряс еще одним пакетом над головой.

– Пластиковая посуда? – изумилась Яна Викторовна, когда содержимое пакета с молниеносной скоростью передавалось по рядам.

– Да, мы еще и лимонад принесли. Шампанское же нельзя?

– Да я боюсь, что и лимонадопитие – не лучшая идея для семинара по литературе, но раз уж вы это затеяли… – Яна развела руками, как бы изображая свою беспомощность.

Откуда-то появился нож, и торт был порезан на нужное количество кусочков, лимонад разлит по пластиковым стаканчикам, и Лерочка, главная заводила и староста группы, произнесла тост:

– За вас, Яна Викторовна. Вы лучшая! Пусть все у вас в жизни будет прекрасно! И будет Вам счастье!

– Ура! – закричал Толик, и все дружно зашикали на него, понимая, что слишком шумное празднование может привлечь ненужное внимание.

На удачу, этому удивительному мероприятию никто не помешал, и семинар по литературе был успешно сорван. Впрочем, Яна Викторовна не была против, ведь ее любимые студенты устроили ей настоящий праздник. Это дома ее ждал вчерашний ужин и телевизор, ведь она даже забыла, что сегодня день ее рождения. Ее любимая мамочка не позвонит ей, как это всегда бывало раньше, потому что почти полгода назад ее не стало. Подруги скорее всего зайдут вечерком на чай, посетуют на ее одиночество и серость будней и уйдут, снова дав пустоте дома затянуть ее в свои сети. Любимый… его нет. И хоть он жив и здоров, но для Яны он словно умер. Он предал ее, а измены она прощать не умела. И поэтому с тех пор так и жила – борясь с безграничной тоской и потерей надежды на счастливое будущее. И только ее шумные студенты, которые причиняли ей столько приятных хлопот и забот, заставляли ее ходить каждый будний день на работу и не забываться от бесконечной боли в выходные.

Когда Яна выходила из здания института, она заметила, что у ее видавшей виды машины стоял Толик с букетом роз нежнейшего персикового цвета.

– Это Вам, – робко протянул парень букет своей преподавательнице, – Еще раз с Днем Рождения.

– Спасибо, – удивилась Яночка, хотя ей показалось, что она уже устала изумляться за этот день, – Но не стоило, вы и так мне сегодня всей группой преподнесли огромный сюрприз. Вы все молодцы!

– А это не от группы, это от меня.

Яна не сразу нашлась, что ответить, но ее спасла Лерочка, неожиданно появившаяся у нее за спиной.

– Ой, Яна Викторовна, Толя у нас такой джентльмен, не правда ли?

Яна удивилась, когда увидела в глазах Леры то ли злость, то ли зависть – она и сама не могла понять, что именно. Но голос девочки-огонька определенно точно был холодным и неприятным.

– Да, похоже на то, – промямлила Яна, – Спасибо, – сказала она Анатолию и поспешила убрать цветы на заднее сиденье машины: не хватало ей еще сплетен, если вдруг кто-нибудь увидит эту сцену.

– Ну, Толь, пошли, чего замер как мраморный, – потянула парня за рукав Лера. Толик повиновался, но еще долго оглядывался на всеми любимую Яночку.

Сама не понимая зачем, Яна спешила домой. Она купила шампанское и шоколадный рулет на тот случай, если зайдут подруги. А они всегда заходят. Еще она заказала пиццу по телефону и принялась ждать звонков. Вера и Светлана позвонили одна за другой, словно сговорившись, часов в десять вечера, когда Яна уже успела выпить два бокала шампанского и съесть половину рулета. Пицца так и осталась лежать на кухонном столе нетронутой. Подруги дико извинялись, что не смогли прийти. «Ну ты же сама понимаешь, семья, дети» – причитали они в трубку вместе с «Будь счастлива, Янусик с хорошим порядочным парнем! Такой обязательно найдется!» от Светика и «Найди уже себе кого-нибудь и выйди замуж» от Верика. После таких поздравлений Яна чуть не разрыдалась, выпила еще один бокал шампанского и доела шоколадный рулет. «Ну и пусть мне будет плохо», – подумала она вслух, проглатывая последние крошки. Вдруг ее взгляд упал на семь великолепных роз, красовавшихся в высокой вазе. Не раздумывая долго, Яна направилась в спальню перебирать свой гардероб.

– Вот оно, – ликующе воскликнула девушка, прижимая к себе шелковое платье цвета красного вина.

Аккуратно прогладив его и повесив на плечики, с чувством выполненного долга Яна легла спать, и на ее лице играла блаженная улыбка. Утром следующего дня ей стоило больших трудов не передумать по поводу наряда, но она решила исполнить это свое маленькое желание. Ее новый облик не остался незамеченным: коллеги и студенты дарили ей комплименты, да и она сама чувствовала себя обновленной и немножко легкомысленной.

– Здравствуйте, Яна Викторовна! – звонкий голосок Лерочки раздался над ухом преподавателя в перемену, когда она сидела за проверкой тестов в кабинете литературы.

– Здравствуй, Лера, как твои дела?

Сначала Яне показалось, что Лера, как и всегда, была дружелюбна и приветлива, но ее следующая реплика в корне изменила представление о настрое девушки.

– Мои хорошо. И Толика тоже. Яна Викторовна, зачем он Вам? Повысить свою самооценку? Он же студент, о чем Вы думаете? О неземной любви в шалаше?

– Лера, о чем ты говоришь? – Яна недоумевала.

– Да ладно Вам, только не говорите, что ничего не замечали. По-моему, уже вся группа знает, что Толик неровно к вам дышит. Ну да пусть, у него это временное, юношеская увлеченность зрелой женщиной, все парни через это проходят. Но вы-то о чем думаете? Зачем вы приняли у него вчера букет? Вы что, не понимаете, что таким образом даете ему надежду и подбадриваете его действия! Он сегодня вон ходит весь, аж светится! Вы играйте, да только не заигрывайтесь, он же живой человек, не кукла!

Яна смотрела на девушку в полном изумлении, и до нее постепенно начинало доходить все то, что ей наговорила Лерочка: «зрелая женщина», «не заигрывайтесь», «повысить самооценку».

– Да что ты себе позволяешь? – Яна не заметила, как перешла на ты, – Мне не нужно от Анатолия ничего! У меня даже мысли не было. Боже, какой ужас! Если бы я знала, что он… Если бы… Я думала, он просто… в знак уважения!

– Ну конечно, не знали. Вы же взрослая женщина, вы такие вещи интуицией чувствовать должны! Еще скажите, что разоделись сегодня ради конкурса стихов, а не для Толика. Знаете, я вас, конечно, могу понять, Толик у нас парень видный, да и выглядит гораздо старше 19… Но я вам его не отдам!

Яна заморгала глазами часто-часто, зажимая рот рукой, потому что к горлу подступал комок горечи. Как она могла так ошибаться в Лерочке, которая казалась ей такой солнечной, доброй, отзывчивой девочкой? А может она права? Может, Яна и правда отрицает очевидное? Яна попыталась представить образ Толика перед глазами. Нет, она определенно точно видела в нем одного из своих многочисленных студентов и не более того, уж точно не объект любовных воздыханий.

– Лера, ты заблуждаешься. Присядь, пожалуйста, я тебе кое-что объясню, – наконец-то собралась силами Яна.

Девушка засомневалась, стоило ли оставаться, но инстинктивное желание знать все о потенциальной сопернице заставило ее сесть и выслушать.

– Полгода назад я пережила очень тяжелый и болезненный разрыв со своим женихом. Я любила его, а он, – Яночка прикусила нижнюю губу, стараясь не расплакаться, вспоминая о том, что она так старательно пыталась забыть все эти месяцы, – А он мне изменил.

Яна сделала небольшую паузу, набирая в легкие побольше воздуха, но, как ни странно, Лера не стала перебивать ее едкими репликами.

– Мне было очень больно. Все эти шесть месяцев черной полосой тянулись в моей жизни, и не было в них видно просвета. Еще и смерть мамы, самого близкого человека в моей жизни, ведь как вчера оказалось, у меня даже и подруг как таковых нет. Но я как-то жила. Я бы скорее сказала, существовала. И никто не мог изменить этого моего серого одиночества, я к нему так привыкла, что признаться честно, уже даже ничего не пыталась менять. Или просто не хотела. Наверное, подсознательно образ страдалицы и затворницы защищал меня от возможных новых отношений, а как результат – от потенциальных обид и расставаний. Я почему-то уже просто не верила в то, что могу быть счастлива, и что любовь двух людей совсем необязательно означает боль, что любовь может означать радость и еще много чего другого хорошего.

Яна снова сделала глубокий вдох.

– А вчера вы подарили мне капельку счастья. И что-то изменилось внутри меня. А когда Толя подарил мне этот букет, и когда я увидела в его глазах искреннее желание сделать мне приятное, заставили меня посмотреть на этот мир и на свою жизнь по-другому. Так я решила попытаться вернуть себя к жизни. А самый лучший способ – это начать со своего внешнего вида, тогда и внутренний менять будет легче. Знаешь, когда я сегодня услышала столько восторженных слов в свой адрес, я и правда подумала, что совершенно напрасно прятала себя все это время в балахонистые наряды темных расцветок. И еще самое главное, что я поняла, так это что одни неудачные отношения еще не значат крест на любви и своей судьбе.

Яна замолчала, мечтательно глядя в окно, словно и забыв, что у неожиданной исповеди есть слушатели.

– А как же Толик? – нарушила тишину Лерочка, только ее голос звучал уже не возмущенно, а неуверенно, и даже немного с надрывом.

– А что Толик? – улыбнулась Яночка своей студентке, – Влюбленность Толика ко мне перегорит, тем более со следующей недели начинается сессия, а потом – долгие летние каникулы. И к тому же у него есть ты, просто, может ему надо дать немного времени, чтобы он тебя заметил?

– Да как же это может быть, чтобы он меня не замечал, Яна Викторовна? Меня же все в институте знают, а мы с ним в одной группе учимся!

– Иногда так бывает, Лерочка, что ты не замечаешь самого очевидного, того, что у тебя под носом. Каждый день, каждый час. К тому же ты такая заводная, громкая, озорная для всех, а ты попробуй быть для него немного другой. Более спокойной, тихой, близкой ему. Будь такой только для него, и если он не совсем слепой, то обязательно это заметит и оценит!

– Вы правда так думаете? – чуть слышно спросила Лера.

– Я всегда говорю то, что думаю.

– Ох, Яна Викторовна, простите меня, пожалуйста, я так на вас набросилась, сделала поспешные выводы! Простите, очень вас прошу, ведь я так вас люблю, но Толик… Ради Толика… Ну вы понимаете, я от ревности столько глупостей наделала.

– Лерочка, могу дать тебе один совет: никогда не суди сгоряча. Обещаешь в будущем быть аккуратнее с выводами?

– Обещаю, – улыбнулась девушка, – А вы правда на меня не злитесь?

– Нет. Я была удивлена, это правда, и возмущена. И больше всего огорчена, потому что ты себя показала не как та Лера, которую я знала.

– Ну, я на самом деле не такая плохая, а с эмоциями буду бороться!

– Ну вот и отлично, – улыбнулась Яночка Лере, провожая ее взглядом.

– И знаете что? – неожиданно Лера выглянула в дверной проем, уже стоя в коридоре, – И Вам тоже будет счастье! Вы только верьте в это и не отчаивайтесь!

Когда Яна снова встретила своих подопечных после летних каникул, она узнала, что Лера с Толиком собираются вместе уезжать в Германию по программе культурного обмена. Она была рада за своих студентов и даже немного гордилась тем, что частично была причастна к их счастью. Сама же Яночка тоже наладила свою жизнь. В сентябре к ним в институт пришел новый преподаватель истории, молодой и красивый доктор наук Николай Петрович, и уже через месяц весь институт шептался о том, что у них с Яной Викторовной взаимная симпатия. По крайней мере, светящаяся счастьем Яночка была верным тому доказательством.

Черная машина свернула в ближайший переулок и остановилась в тени двора. Яна откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Пальцы Николая не отпускали руль, словно он служил единственной связью с реальностью. Волна любви и нежности снова накатила на них обоих, стоило встретиться взглядами. Сколько раз он себе говорил не смотреть в глаза сидящей на пассажирском сиденье любимой девушки, ведь так легко было потерять концентрацию на дороге из-за своих же чувств.

– Ты опять задумался, – хихикнула Яна, проводя ладонью по щеке Николая, – Это уже становится опасным. Может, будем ездить на работу по отдельности?

– И лишиться возможности видеть тебя на тридцать минут в день дольше? – ответил Николай, – Нет, я не потерял в очередной раз голову, мне просто жутко сильно захотелось тебя поцеловать, а перед дверями института это делать было бы крайне возмутительно.

Яна захихикала, но в следующую же секунду Николай поймал ее губы в поцелуе, и ее сердце забилось вдвое быстрее, пылая от любви и счастья.

В оформлении обложки использована фотография с https://www.pexels.com по лицензии CC0.

Оглавление

Вместо предисловия

  Когда все изменится

  Глава 1. Лучшее, конечно, впереди…

  Глава 2. Слепо любя

  Глава 3. Что имеем – не храним

  Глава 4. Ошибочные предположения

  Глава 5. И будет вам счастье!