Отцы и дети [Владa Андреева] (fb2) читать онлайн

Владa Андреева Отцы и дети

Лидия уже много лет была соцработником по уходу за пожилыми людьми. В девяностые годы она закончила библиотечный факультет института культуры. Но, как оказалось, библиотекарь – самая ненужная профессия в современном мире. Кто в век цифровых технологий пойдет в читальный зал или архив, чтобы полистать книгу? Зашел в интернет – и получил все, что тебе необходимо. В школу Лидию не взяли – нет педагогического образования, а в соцзащиту – с превеликим удовольствием. Интеллигентная женщина с высшим образованием – просто находка для такой работы.

Подопечными Лидии, в основном, были одинокие пожилые люди после 70 лет, которым нужна была помощь постороннего человека. Она два-три раза в неделю навещала их, помогала по дому, ходила в магазин за продуктами. Некоторым из них Лидия готовила еду, выгуливала домашних питомцев, а при необходимости, и самих хозяев. Обычно у нее было по 2-3 человека параллельно.

Лидия не то чтобы очень любила возиться со стариками. Выслушивать их постоянные придирки и ворчание мало кому бы понравилось. Но работа есть работа. Это в самом начале своей деятельности она раздражалась, спорила со стариками, пыталась изменить их взгляды на окружающий мир. Особенно ее бесили разговоры о том, что раньше все было не так как сейчас: люди чище и добрее, трава зеленее, а небо выше. Со временем она поняла: нельзя переделать человека на восьмом десятке и, вообще, самое неблагодарное занятие – кого-то переделывать, тем более людей, которые жизнь прожили.

Лидия жалела своих подопечных. В основном, это были глубоко одинокие и несчастные люди. Причем, почти за 25 лет работы Лидии попалось только три человека без детей и родственников. Как правило, у всех ее стариков были дети, внуки и даже правнуки. Но этот факт ничего не менял в их жизни: старики жили одни без их помощи и вынуждены были обращаться в соцзащиту.

У Лидии не было ни семьи, ни детей. Честно сказать, на библиотечном факультете трудно было составить себе партию. В студенческие годы на дискотеки она не ходила, все свободные вечера проводила за книгой. Литературные герои вытеснили обычных парней с улицы. Разве Петька из соседнего подъезда мог сравниться с Андреем Болконским из «Войны и мира» или Рэттом Батлером из «Унесенных ветром»? Конечно, потом, когда дух романтики и максимализма уступил место реальности, у Лидии были мужчины, но она так и не встретила того, от которого хотела бы родить ребенка. А выходить замуж просто так и рожать не пойми от кого, Лидия считала ниже своего достоинства.

В последнее время предметом основной заботы Лидии были два подопечных: чопорная старушка Вероника Романовна – бывший преподаватель кафедры истории в политехническом институте и вредный старичок Семен Тимофеевич – в прошлом таксист.

Веронике Романовне было 80 лет. Сухая юркая бабулька с громким голосом. Лидия никогда не видела Веронику Романовну в домашней одежде, она в любое время встречала ее «при параде»: в костюме или платье, с уложенными волосами и нарисованными бровями.

«Запомните, деточка, никогда не ходите дома, в чем попало. Это удел плебеев. Интеллигентный человек не может расхаживать по квартире в пижаме. Одеться и привести себя в порядок – все равно, что умыться и почистить зубы», – учила Лидию Вероника Романовна.

У старушки было трое детей. Дочь жила в Москве, старший сын – в Лондоне, а младший – в Ярославле. Дочь постоянно уговаривала Веронику перебраться к ней в Москву, но упрямая бабулька не желала даже слышать о переезде.

«Зачем?», – удивлялась она, – «Чтобы твой муж постоянно раздражал меня? А ты уговаривала быть к нему поснисходительней? Чтобы я переживала за то, что внуки растут неучами и обормотами? Нет, уж! Дай мне хоть на старости лет пожить спокойно! Сама разбирайся со своим содомом!»

Предметом безграничной любви и заботы Вероники Романовны был шикарный кот британской породы – здоровый и холеный. Он ходил по дому с чувством собственного достоинства и выражением вечного неудовольствия на широкой морде. Кота звали Пантелеймон, в обиходе попросту Потя. Питался Потя только специальным дорогущим элитным кормом. Лидия раз в неделю приносила ему эту вкуснятину из особого магазина, там же она брала и наполнитель для кошачьего туалета. Для Вероники Романовны Лидия покупала тяжелые овощи и фрукты (за мелочами бабулька предпочитала ходить сама). Помимо покупок в Лидины обязанности входила помощь по дому: уборка и стирка белья.

Вероника Романовна была очень разговорчивой. После всех домашних дел она обязательно усаживала Лидию пить чай на кухне и с огромным удовольствием, найдя свободные уши, приступала к нравоучениям. Почти пятидесятилетний педагогический опыт просто так из жизни не выкинешь! Лидия к этим сеансам относилась философски. Не спорила (зачем обижать пожилого человека?), слушала, иногда вставляла небольшие реплики, так, для поддержания разговора.

«Женщине в интересном возрасте нужно жить одной», – безапелляционно заявляла Вероника Романовна, – «Ну, максимум с котом или собакой. Все, что она должна была отдать в этой жизни, она уже отдала. Мужу, детям, профессии, в конце концов. Когда еще пожить для себя как не на пенсии? Разве можно жить спокойно с детьми? Тут же навешают на тебя кучу всяких обязанностей: поесть приготовь, из школы внуков забери, уроки с ними сделай, за порядком в доме последи. А жить-то когда? И, вообще, Лидочка, я считаю так: если муж сам вас не бросил, то после 55 вы просто обязаны от него уйти и начать, наконец-то, жить для себя. Мужчина после 60 – это маленький ребенок на вашей шее. Толку никакого – одни капризы!»

Муж Вероники Романовны ушел от нее в пятьдесят к молоденькой студентке. В то время он работал деканом в одном из технических ВУЗов. Сначала Вероника переживала, много плакала, а потом поняла, что это Господь просто сжалился над ней, переложив все заботы о стареющем больном человеке на другие плечи.

«Я вот чего не понимаю, Вероника Романовна», – спрашивала Лидия, уплетая печеньки с чаем, – «Если одной лучше, зачем тогда детей рожать? Вот у Вас – трое. Если бы все вернуть, не рожали бы?»

«Я тебе так скажу. Мы живем в этом мире. С того света еще никто не возвращался, и что там будет – одному Богу известно. Наши пустые разговоры и размышления об этом так же далеки от реальности как мечты от яви. Сказано в Библии: «плодитесь и размножайтесь», значит надо детей рожать. Ночи с ними не спать, в секции, кружки таскать, образование дать, кучу слез выплакать. Потому что только через заботу и страдания можно познать истинную любовь. Больше скажу: отвечать на том свете каждый из нас своими поступками будет, а не той убогой философией, которую он для себя придумал. Вообще, любовь к детям – единственная настоящая любовь в этом мире. Она слепа и бескорыстна. Любовь к мужчине мелочна и эгоистична. Это уж точно. Мы всегда ждем чего-то взамен. А от детей ничего не ждем. Мы любим их, потому что они есть и искренне хотим, чтобы у них все хорошо было».

«А как же насчет того, чтобы жить для себя? Вы же только что про это говорили!?»

«Я, Лидочка, в своей жизни «программу максимум» на 200 процентов выполнила, похлеще любого мужика! Это им нужно посадить дерево, построить дом и родить сына. У меня, как вы знаете, трое. Причем, я их не просто родила, а воспитала, образование дала, в люди вывела. Вон старший сын – доктор наук, в Лондоне в университете лекции читает. Да и младшие не хуже! И с домом тоже все в порядке. Две квартиры кооперативные построила. И это в советское-то время! Одну продала – детям помогла. А уж насчет деревьев и говорить нечего! У меня на даче их – целый сад! Так что не грех и отдохнуть! Тайм аут взять, как говориться, чтобы о вечном подумать».

Вот такой неординарной личностью была Вероника Романовна.

Семен Тимофеевич (второй Лидин подопечный) был ее полной противоположностью. В свои 75 лет он плохо передвигался даже по дому, много курил и ворчал. Лидин суп всегда был плох, ненаварист, в котлетах много хлеба, чай негоряч, а пол недостаточно чист. У него всегда было, к чему придраться. Лидии стоило большого труда завоевать его доверие и симпатию. Семен Тимофеевич не любил рассказывать о своей жизни и бывшей семье. Только через год после их знакомства, он начал разговаривать с ней на посторонние темы.

Лидия с удивлением узнала, что у Семена Тимофеевича было две семьи. С первой женой он дружил со школьной скамьи. Она его в армию проводила. А ведь раньше как – дождалась подруга из армии – сразу женись. Нечего серьезной девчонке мозги пудрить. Ему бы погулять, а он под венец. Устроился в таксопарк шофером – хорошо в армии профессию получил. Через год сын появился. Родители не помогали – младших детей растили. Самим бы кто помог! Так и жили: денег вечно не хватало, сын постоянно болел. А лет-то всего ничего. На сторону начал заглядываться.

Как-то подвозил девчонку домой. Веселая, заводная, не то, что его жена. Та только зудит с утра до вечера: «Денег нет, Сашка без теплой шапки ходит, у меня сапоги прохудились». С ума сойти можно! А у Ленки (так звали новую знакомую) все легко и просто. Сын в садике на пятидневке: в понедельник она его туда отводит, а в пятницу забирает. Квартира свободная, Ленка тоже.

«Это у вас, у женщин материнский инстинкт. Ребенок еще не родился, а вы его уже любите», – рассказывал Семен Тимофеевич, – «У нас, мужиков все по-другому. Мы ребенка отдельно от женщины не воспринимаем. Если мужчина любит женщину, значит, любит все, что с ней связано, и ребенка ее в том числе. А уж если не любит, то никакими детьми его не удержишь. Своего бросит, а чужого воспитывать будет».

Так и случилось у Семена Тимофеевича. Сначала пытался на два дома жить. Только все подобные хитрости шиты белыми нитками. Жена тут же почувствовала неладное. А как не почувствовать? Ему вдруг все некогда стало. То дела важные, то на работе задерживают. Жена с сыном в музыкалку на автобусе едут, а он Ленкиного сына на такси в сад везет.

«Виноват я перед сыном. Очень. Все сейчас думаю, как раньше этого не понимал? Новый год. Мальчишке 12 лет. А я говорю: на работу вызвали. Заказ срочный в другой город человека везти нужно. Сын в слезы: «Откажись, папа. Новый год же. Как мы без тебя?» Плачет, за руку держит, умоляет дома остаться. А мне к Ленке надо. Обещал. Подарки ей и Петьке (сыну ее) купил. В машине лежат. Так и перешагнул через собственного ребенка», – сказал Семен Тимофеевич и зашелся слезами.

Еще год после этого случая он прятался, шифровался, но, как говориться, шила в мешке не утаишь. После очередного скандала признался жене во всем и сказал, что уходит. Жена просила сохранить семью ради ребенка, уговаривала подождать, пока Сашка вырастет. Но разве остановишь мужика, когда в нем взыграло ретивое? Наговорил кучу обидных слов типа того, что «посмотри на себя в зеркало, кому ты нужна?», «нечего ребенком прикрываться», «я тебя рожать не просил», «не буду с вами свою жизнь гробить». Собрал чемодан и ушел. Самое ужасное, что с сыном даже не простился. Тот в это время в своей комнате сидел, выйти боялся. Просто хлопнул дверью и все.

Через неделю жена к нему на работу пришла. Глаза заплаканные, руки дрожат. Сашка, говорит, сильно переживает. В школу не ходит, температура поднялась. Лежит на кровати, отвернувшись к стене, есть отказывается. А когда жена на кухню уходит, стучит головой об стену и плачет.

«Разжалобить меня хочешь?», – говорю, – «Не получится. Раньше думать нужно было, когда в халате драном по дому ходила. Вырастет Сашка – сам ему все объясню. Если моя порода – поймет. А нет – его проблемы».

Жена ничего не сказала, головой покачала, вздохнула и ушла. На алименты она подавать не стала, видно обижена сильно была. С тех пор Семен Тимофеевич так и не видел больше ни жену, ни сына. Друзья в таксопарке рассказывали, что Сашка школу еле закончил, в девятый класс не пошел, отнес документы в ПТУ. После армии Семен Тимофеевич хотел встретиться с сыном, да Ленка не разрешила.

Вообще жизнь с Ленкой оказалась не такой уж привлекательной, как об этом мечтал Семен Тимофеевич. Если сказать, поменял шило на мыло – ничего не сказать! Сразу же после свадьбы Ленка изменилась. Начала зудеть, похлеще первой жены. С сыном видеться запрещала. Говорила, что ребенок должен жить с матерью. Семен Тимофеевич сначала ее во всем поддерживал, любовь просто застила ему глаза. Он даже Петьку заставил называть его «папа», а с настоящим отцом ему видеться запрещал.

Со временем Ленка стала совсем невыносимой. Семен Тимофеевич часто вспоминал мультик, в котором главный герой говорил: «Все девушки такие хорошие и милые, но откуда потом берутся злые жены?» Ленка вечно была чем-то недовольна. Она рассорила Семена со всеми его родственниками. Обладая патологической мнительностью, помноженной на крайний эгоизм, она сумела доказать мужу, что родные к нему плохо относятся. Брат только пользуется им, мать плохо помогает, а сыну кроме денег от него ничего не нужно.

С первой женой у Семена Тимофеевича было много общего: они учились в параллельных классах, имели общих друзей и знакомых. Вечерами за чашкой чая они часто обсуждали кого-нибудь, смеялись. Вообще, они много разговаривали, рассказывали друг другу о делах на работе, обсуждали Сашкины проблемы. Ленка же не любила выслушивать Семена Тимофеевича. Ее интересовали только свои печали и заботы. На Семена ей было попросту наплевать. Ленка следила за своей фигурой и вечно была на диете, поэтому холодильник в их доме был постоянно пуст. Когда Семен возвращался с работы, на столе его не ждал теплый ужин. Ему приходилось самому варить себе пельмени. За что боролись на то и напоролись! Из положительных моментов было только то, что Ленка никогда не ходила по дому в рваном халате, зато она кучу денег тратила на свою внешность.

Если раньше Петька нравился Семену Тимофеевичу, и он с удовольствием возил его в сад, участвовал в семейных выходах в кино и зоопарк, то со временем мальчишка начал его раздражать. Семен все чаще, улавливая в Петьке чужие черты, с тоской думал о своем родном сыне. Когда Семену Тимофеевичу исполнилось 55, Ленка бросила его, заявив, что всю свою молодость потратила на неудачника. Она просто собрала его вещи и сказала: иди жить к матери. Так Семен и остался у разбитого корыта. Хорошо хоть брат имел свое жилье и не претендовал на родительские апартаменты. А то бы пришлось Семену Тимофеевичу на старости лет на улице жить.

Навещая своих подопечных, Лидия часто думала о том, какие разные истории и какие разные судьбы. Вероника Романовна, воспитав троих детей, отдав им кучу времени и сил, не хотела жить с ними и быть от них зависимой. Семен Тимофеевич осознанно отказался от воспитания своего сына. А результат один – одиночество.

Однажды Лидия, навещая Семена Тимофеевича, нашла его в отвратительном настроении. Он лежал на диване, уставившись в потолок, и практически не отвечал на Лидины расспросы. Она налила в тарелку горячего куриного бульона, поставила его на журнальный столик у дивана и, взяв Семена за руку, сказала:

«Поешьте, Семен Тимофеевич. Пока горячий».

Дедулька отвернул голову к стене.

«Ради меня. Я старалась», – не унималась Лидия, – «Ну, что за упаднические настроения? Что случилось?»

«Не в моготу мне, Лида жить так. По сыну скучаю, сил нет. Помру скоро, а прощенья попросить так и не смог. Я тебя очень прошу, сходи к нему. Поговори. Скажи: так, мол, и так, увидеться нужно. А, вдруг, придет? Сделаешь доброе дело?», – Семен Тимофеевич с тоской в глазах смотрел на Лиду.

«Конечно, схожу, не переживайте»

«Да, и к Петьке зайди. Перед ним я тоже виноват. Сначала приручил, а потом бросил. Эх, жизнь…. Кабы все назад можно было вернуть…..»

На следующий день Лидия отправилась по полученному от Семена Тимофеевича адресу. Сын его жил на другом конце города в спальном районе. Обшарпанная пятиэтажка встретила Лидию недружелюбно. В подъезде был кодовый замок, и она долго ждала, когда кто-нибудь выйдет. Дверь с цифрой 77 была аж на пятом этаже. Тяжело дыша, Лидия нажала на кнопку звонка. Долго не открывали. Лидия уже собиралась уходить, когда дверь неожиданно распахнулась. На пороге стоял высокий мужчина лет пятидесяти.

«Здравствуйте», – весело сказала Лидия и, показав удостоверение соцзащиты, – продолжила: «Можно войти?»

«Входите», – удивленно ответил мужчина, освобождая проход, – «А вы по какому вопросу?»

Когда Александр Семенович понял, зачем пришла Лида, он изменился в лице.

«Поговорить хочет? Грехи за душу тянут? Страшно, значит, на тот свет с таким-то грузом!», – возбужденно продолжал мужчина.

«Ну, зачем вы так? Семен Тимофеевич и правда сильно переживает».

«Раньше нужно было переживать, когда из дома как трус уходил. Ни разу ни позвонил, ни встретился, ни объяснился. С новым сыночком возился. Я ведь долгое время считал, что это моя вина, что отец из-за меня ушел. Недостаточно хорошим сыном был. Тройки из школы приносил, не слушался, грубил. Вот он и нашел себе Петьку. Я от этого чувства вины только недавно смог освободиться. А теперь простить его?»

«Мне кажется, что вопрос не в нем. Вернее, не столько в нем, сколько в вас. Семен Тимофеевич свою жизнь прожил. Что было, то было. Поправить и переписать с чистого листа не получится. А вот вы еще можете со своей души груз снять», – сказала Лида.

«Здорово живешь! А я-то тут при чем? Мне от него ничего не надо», – удивился Александр.

«А ему надо. Он – ваш отец, ему нужна помощь, а вы сейчас поступаете точно также как он. Не будете потом жалеть также как Семен Тимофеевич, когда ваше время придет?»

«Вот только не нужно мне нотаций читать! Каждый делает свой выбор. Я, наглядевшись на своего папашу, твердо решил: никогда своего ребенка не брошу. Хорошего сына воспитал, мы с ним друзья. Внуку 5 лет. Теперь с ним вожусь. Я за свои поступки отвечать буду. А папаша за свои пусть отвечает. Я даже рад, что справедливость восторжествовала. Есть, значит, Бог на белом свете! Прощайте, мне больше нечего сказать!» Александр Семенович демонстративно распахнул дверь перед Лидиным носом.

«Что ж, как говорится, блажен, кто верует. Дай Бог, чтобы ваша правда не подвела вас в самый неподходящий момент. В вас по-прежнему говорят злоба и обида. А они плохие помощники. Мой вам совет: научитесь прощать. Жить легче будет! Искренне надеюсь, что передумаете. До свиданья».

Лидия выбежала на улицу. На душе было ужасно. Она решила пройти пару остановок пешком, чтобы успокоиться. Ну почему, люди все время ищут справедливости для себя, совершенно не думая о других? Почему нам вечно кажется, что все нас обижают, не ценят, почему мы всегда требуем к своей персоне какого-то особого отношения, а сами при этом совершенно не видим и не хотим понимать других людей? Почему мы всегда и во всем находим себе оправдание? У нас на все есть причины. И все нам должны. Это только у нас проблемы, заботы и непреодолимые обстоятельства. А у окружающих все очень легко и просто. Сами виноваты! А уж если от нас кому-то что-то нужно, то сразу начинается: А я тут причем? С какого перепуга? Мне что, больше всех надо? С какой стати? Я не могу! Это не мои проблемы….

Успокоившись, Лидия решила зайти сразу и к приемному сыну Семена Тимофеевича. Петр встретил ее без энтузиазма.

«И чего он от меня хочет?», – спросил мужчина достаточно наглым тоном, – «Все детство надо мной измывался, как хотел. С родным отцом видеться запрещал. Вечные нотации и нравоучения. Слава Богу, руку хоть не поднимал. И на том спасибо. Друзей домой не приведи. Кроме как дармоед и спиногрыз и не называл меня. Парни из класса с отцами и на рыбалку, и на море, и в походы. А я как прокаженный все детство в комнате своей просидел, нос высунуть боялся, чтобы не нарваться лишний раз. До того доходило, что голодный спать ложился, а ночью пока этот мудак спит, к холодильнику за бутербродами пробирался. Так он утром заметит, что колбасы меньше стало и давай куском хлеба попрекать. Только и вздохнул свободно, как на квартиру съемную ушел. Это из своего-то дома. А теперь ему видно жопу некому подтирать стало, так Петька понадобился. Нет уж, пусть сыночек его родной с ним возится! До свиданья!»

Лидия ничего не стала говорить Петру. Зачем? Все равно не услышит. Придя к Семену Тимофеевичу, она всячески пыталась скрыть свое настроение и факт посещения сыновей. Но дедулька сразу все понял.

«Была, значит, у них», – констатировал факт Семен Тимофеевич, – «А они, стало быть, не хотят со мной видеться. Чего молчишь? Так?»

«Угу»

Семен Тимофеевич вздохнул:

«Сам виноват, чего уж тут. Расскажи мне, хоть, как они выглядят, как живут? Ну, хоть что-нибудь расскажи».

Лидия поведала Семену о встрече с его сыновьями. При этом она, насколько могла, приукрасила ее и опустила все неприятные подробности. Семен Тимофеевич внимательно слушал, много раз переспрашивал и уточнял, как они выглядят, что Лидия поняла об их жизни по внешнему виду и голосу. Заходила ли она в квартиру, видела ли кого-нибудь там еще. Его интересовали даже самые незначительные подробности…

Прошло месяца три. Как-то раз, навещая Веронику Романовну, Лидия застала ее в непривычном состоянии. Старушка была крайне взволнована и озабочена.

«Что-то случилось?», – спросила Лида.

«Несчастье, Лидочка. Дочка в больницу попала. Операцию будут делать, сложную Потом восстановительный период. Уезжаю к ней, помогать буду».

«Как же так, Вероника Романовна, в вашем-то возрасте? Вам самой уход нужен. Вы же сами говорили, что в зрелом возрасте одной нужно жить?»

«Так это, когда все хорошо. А если твоему ребенку плохо, бросай все и на помощь беги. Кто в такие минуты о себе-то думает? У меня к Вам, Лида, огромная просьба. Потю не знаю, куда деть. У внучки на кошачью шерсть аллергия. Возьмите его к себе, пожалуйста. Он к вам привык. С чужими людьми, боюсь, не приживется. Сделайте доброе дело. Даст Бог, у дочки все наладится, так я опять к себе вернусь и Потю заберу. Поможете?»

«Ну, конечно, Вероника Романовна. О чем речь?»

«Вот спасибо Вам, Лидочка. Добрая Вы душа».

Через пару дней Вероника Романовна уехала в Москву. Вот тебе и все рассуждения о том, что человек должен жить один и думать о себе! Значит это все для самоуспокоения. Старые люди просто не хотят быть обузой для своих детей и вешать на них свои проблемы. Они по-прежнему пытаются оградить своих чад от всевозможных трудностей, даже в ущерб себе и своему здоровью.

Через неделю Лидию снова ожидал сюрприз. Открыв дверь квартиры Семена Тимофеевича, она уловила аромат борща и котлет. Неужели Семен решил сам приготовить себе обед? Пока Лидия запирала за собой дверь, с кухни выглянула женщина в фартуке и ложной в руке.

«Здравствуйте», – удивленно проговорила Лида, – «А вы кто?»

«Здрасти, Я – Света, невестка Семена Тимофеевича. А Вы – Лида из соцзащиты. Так?»

«Так»

Из комнаты вышли Семен Тимофеевич и Александр. Семен за руку вел маленького мальчика лет пяти.

«Лида, вот ведь как бывает!», – радостно говорил дедулька, – «Это Лешка, правнук мой. Я сегодня, уже было, умирать собрался. Так тошно на душе стало, хоть волком вой. А тут звонок в дверь. Не пойду, думаю, открывать. Ну, их всех. Лежу. А звонок все звонит. Что тут поделаешь. Встал. Открываю дверь, а там они!» Семен заплакал.

«Как умирать собрался?», – удивился Лешка, – «Ты же мне обещал, что гулять теперь со мной будешь, и на рыбалку летом поедем. Нельзя тебе умирать, дед. Обещания нужно выполнять. Дал слово – держись. Правда, деда Саш?»

«Правильно говоришь», – сказал Александр Семенович и потрепал внука по голове. Все засмеялись.

«Ну, пойдем, дедушка дальше твои фотографии из армии рассматривать. Я, когда вырасту, тоже танкистом буду», – Лешка потянул Семена Тимофеевича в комнату.

«Иду, иду. Сейчас. Вы меня, Лидочка, извините. Идти нужно. Сами понимаете, какое дело – внук ждет!»

Лидия улыбнулась:

«Конечно, идите. Я тоже ухожу, не буду вам мешать. Вот только сумки на кухню занесу».

Пока Лидия выгружала продукты и убирала их в холодильник, на кухню вошел Александр. Он, смущаясь, почесал затылок и сказал:

«Вот, видите, пришел».

«И правильно сделали», – ответила Лида.

«Я тогда после вашего ухода сильно возбужден был. А Светка сказала: не бесись, успокойся, подумай, она же права. Нельзя с ненавистью и злобой в душе жить. Эта злоба тебя же, в конечном счете, и погубит. Прости отца. Поговори. Легче станет. Я три месяца с силами собирался, все слова разные придумывал. Что я ему скажу, что он мне ответит. А оказалось, ничего не надо было придумывать. Мы просто друг другу в глаза посмотрели, и все ясно стало. И Лешка помог, обниматься к деду сразу бросился. Спасибо Вам большое. Мы Вам очень благодарны».

«Не за что. Теперь самое главное наверстать упущенное, а не спустить все на тормозах. Я думаю, вам это обоим необходимо. Не помню кто, но кто-то очень умный сказал: Ты прощаешь других не для того, чтобы излечить их. Ты прощаешь других, чтобы излечить себя».

На улицу Лида вышла счастливой. В ее практике такие случаи были большой редкостью. Как правило, злобу и обиду нельзя победить. Люди так часто их холят и лелеют в своем сердце, так ухаживают за ними, что они разрастаются до чудовищных размеров и, в конце концов, подчиняют себе самого человека, вернее, все человеческое, что в нем есть. Лидии часто приходилось наблюдать ситуации, когда старики, за которыми она ухаживала, переосмысливали свою жизнь и во многом раскаивались. А дети же их и внуки настолько завязли в своем эгоизме и осуждении, что не в состоянии были ни сами кого-то простить, ни попросить прощения.

Сегодня Лидия радостно бежала домой. Там ее ждал Потя. Почему она раньше не завела себе кого-нибудь? Человеку нельзя жить без заботы о ближнем. Без нее он хиреет и увядает.